Заблудившееся счастье (сборник) Маргарита Лаврик

        Анна. Так зовут героиню книги. Она росла в детдоме. Еще в роддоме от нее отказалась мать, затем ее удочерили, но вскоре отдали обратно, в семье появился свой малыш. Очень рано она поняла, что больше не хочет быть удочерённой.
        Переступив порог во взрослую жизнь, она повстречала мужчину, с которым попыталась создать семью. Не получилось. Через несколько лет судьба свела ее с Романом. Опять препоны на пути к счастью.  Однажды она закрыла за ним дверь и в отчаянии крикнула. «Ау! Счастье мое! Где ты заблудилось?»
        Счастье было рядом, но она не замечала его. Дмитрий. Однажды взгляды их встретились. «Ты меня забыл?  — спрашивали ее глаза.  — Нет. Это не в моих силах.  — отвечали его глаза.  — Ты мое заблудившееся счастье.»

        Маргарита Лаврик
        Заблудившееся счастье (сборник)

        Заблудившееся счастье

        Часть 1
        Наши корни


1
        Роман сидел на берегу своей любимой с детства реки Половинки. Называлась она так, потому что делила когда-то, большую деревню пополам. Одна из деревень, имела название «Большая Новая», другая «Малая Новая». Вода в речке была тёмной, так как брала начало из болот, и раньше, по словам старожилов, была намного шире, чем сейчас. Случилось это по тому, что было время, когда начали осушать болота. В данное время, это скорей не река, а речка, речушка, речонка. Ибо, она была шириной всего около десяти метров, а может и того меньше. Заросли кустарника по берегу, наклонившиеся над водой, сузили её, и потому она казалась совсем узкой. На этом месте, где он сидел, ребята со всей деревни собирались рыбачить. Здесь, под берегом, ловили раков, жгли костёр, варили уху. Не было ничего прекраснее на свете, как сидеть у костра, смотреть на искры, летящие к небу, слушать байки от старших ребят, позабавиться над теми, кто боялся страшилок. Хорошее же было время! Как жалко, что никогда уже не вернуться в него, не ощутить радости от общения с друзьями. А, ведь прошло не так уж и много лет. Он огляделся по сторонам.
Построили новый мост, а старый, совсем рядом, забыли снести. Сейчас, обломки его, крест-накрест, полностью завалили участок реки, где друзья любили прыгать в воду. Вода с шумом перекатывается через брёвна, остатки досок. Сняв с себя одежду, Роман решил исправить деяние строителей моста. Окунувшись в воду, он почувствовал и даже узнал ощущение детства. Радость от его соприкосновения, прибавило ему силы и уверенности. Захватив в объятие одно из брёвен, он напрягся и сделал усилие над тем, чтобы сдвинуть его с места. Не получилось. Одними руками здесь ничего не сделать, нужна механизация. Собравшись, было выйти из воды, он услышал сверху, над собой, звонкий детский голосок.
        — Дядь! Ты чего там делаешь?
        Роман посмотрел вверх. На мосту, перегнувшись через перила, стояли двое мальчишек. Он решил пошутить над ними.
        — Русалку поймал, а она ускользнула от меня. Жду, может ещё покажется.
        — Заливаешь! Тут русалки не водятся. Если только чёрта поймаешь. Тут же омут был.
        Они с издевательским смехом, пошли в сторону деревни, на ходу крутя пальцем у виска, оглядываясь на Романа. Он вспомнил себя в их возрасте. В эту деревню его привезли родители, когда ему исполнилось только семь лет. Отец и мать Романа были метеорологами. Они получили в тот год назначение на работу в Заполярный круг. О такой работе всегда мечтали и потому воспитание своего ребёнка они доверили деду с бабушкой на целых два года. Прощание их было не из лёгких. Были слёзы, и смех сквозь слёзы, капризы, уговоры. И, только обещание деда научить внука настоящей рыбалке, смягчили душу маленького мальчика. Он согласился на разлуку с любимыми родителями. Через два года он узнал, что его отец, при неизвестных обстоятельствах, погиб, или пропал. Мать вернулась к сыну, но не смогла смириться с потерей любимого. Она начала пить, и, в конце концов, покончила с собой. Мальчику долго не говорили о том, что её нет в живых, но на деревне трудно скрыть тайну. Сердобольные старушки, при встрече с ним, гладили его по голове, приговаривая при этом.
        — Сиротинушка, ты наш! Нет теперь у тебя ни батьки, ни матки!
        И совали ему в руки конфеты и пряники. Роман стал прятаться от всех, тихо подвывая в каком-нибудь уголке, чтобы случайно кто не увидел. Дед с бабкой как могли, успокаивали его.
        — Какой ты сирота! У тебя есть мы. Ты наш самый любимый и дорогой человек на свете.
        Так оно и было. Они очень любили своего внука, баловали, но не жалели. Постепенно, горечь от потери родителей прошла, жизнь пошла своим руслом. Роман окончил школу, выучился в институте, стал работать инженером на заводе. Жил он теперь в городе, но никогда не забывал о дедушке с бабушкой. Однажды, он помогал им делать ремонт в доме. На чердаке Роман нашёл коробку с письмами и фотографиями. Его заинтересовал один снимок, на котором была его мама с младенцем на руках, рядом стоял молодой мужчина, который был совсем не похож на отца Романа. Спустившись вниз, он показал фото деду. Тот долго смотрел на карточку, но ничего не ответил на вопрос внука, кто этот мужчина рядом с мамой. Лишь на его глаза навернулась большая слеза, которая скатилась по его морщинистому лицу. Роман не стал задавать второй раз тот же вопрос. Он знал, что дед, обязательно на него ответит, как только сочтёт нужным. Вечером дед вызвал Романа на улицу и признался.
        — Это твой настоящий отец. Он иностранец. Ты почитай письма и всё сам поймёшь.
        Роман перечёл все пять писем, которые лежали в коробке, несколько раз. Из всего прочитанного, он узнал историю первой любви своей матери к его биологическому отцу. Оказалось, что они познакомились, когда учились в институте. Коста, так звали отца Романа, учился на последнем курсе. Марина, мама Романа, только что поступила на первый курс. Встретились они совершенно случайно, на картофельном поле в колхозе. Он пригласил её погулять, взял за руку и больше не выпускал её из своей руки. Любовь не признаёт национальностей, возраста, другого языка. После окончания института, Коста остался в России учиться в аспирантуре, чтобы только не расставаться со своей любимой. Когда у них родился Ромео, так сына назвал отец, они поженились. Потом случилось то, чего не ожидал сам Коста. Его отец, который жил в Греции, узнав, что сын женился на русской, сделал так, что сыну, пришлось, вернулся в лоно семьи. Были предприняты все способы, удержать его около себя. Свидетельство об их браке аннулировали, опять же это сделал отец Косты. Когда Ромео исполнилось три года, Марина вышла замуж за своего коллегу, с которым
вместе работала. Ромео стал Романом, он был усыновлён новым мужем Марины.
        Вот что понял из писем и записей Роман о своём происхождении. Он ещё долго сидел на чердаке, переваривая это известие. Никто и никогда, ни одним словом или намёком, не разглашал тайну его рождения. Правда, когда его первый раз привезли в деревню, некоторые любознательные личности, шушукались, приставали к старикам с разными расспросами, намекали, что парень-то не в мать не в отца, а в проезжего молодца. Но, как это обычно бывает, вскоре, все забыли об этом факте.
        — Значит, я был Ромео.  — Говорил сам с собою Роман.  — Не хватает только Джульетты.
        А Джульетта была, только звали её Нина, Нинель  — так она называла себя. Роман встречался с нею уже три года. Она держала его при себе, как запасной вариант: то приблизит к себе, то отодвинет. Он не готов был к серьёзным отношениям, потому не очень огорчался на счёт её поведения. Он считал, что девчонка заигралась со своей любовью к противоположному полу. Перебесится, говорил он своим друзьям. С ней Рома и поделился своей новостью. Нинель отнеслась к этому очень горячо. Она каждый день напоминала ему, что он должен обязательно разыскать своего биологического отца. Как ни странно, но теперь Нина всегда находилась рядом, заботилась о нём, говорила, что любила и любит только его, единственного. В конце концов, она сделала всё, чтобы они поженились. Вот тут и проявилась её бурная деятельность по розыску отца Романа. Она подняла все архивы института, где он учился. Через полгода розыска, в её руках был адрес Константина. В то время, он жил в Австралии. Роман был категорически против того, чтобы встретится со своим отцом, а тем более ехать туда, но Нина настаивала. Ей не терпелось, как можно скорей,
как она говорила, свалить за рубеж, где они смогут, при поддержке его отца, обрести новый статус в жизни. Роман сдался. Когда он объявил своим дедам о решении переехать жить в Австралию, где его ждал с большим нетерпением родной отец, те не знали, как реагировать на его признание. Что они могли сделать в этой ситуации? Ничего. Роман взрослый мужчина, сам решает, как ему дальше жить. Пообещав дедушке с бабушкой, что они едут в Австралию ненадолго, их внук со своей женой, покинули Родину.
        — Я больше его никогда не увижу.  — Со слезами на глазах, сказала Мария Павловна.
        — Что ты говоришь, Машенька! Наш Ромка никогда нас не забудет.  — Успокаивал её Василий Кондратьевич, хотя, сам не был уверен в своих словах.
        Так и получилось. Замотался их Ромка за границей, закружила его та жизнь. Знакомство с родным отцом, новые лица, большие возможности,  — и вот уже забыты все, кто ему когда-то были так близки, и так дороги.
        Телеграммы на день рождения, на Новый год, и три-четыре письма за всё время.
        Прошло десять лет. После тяжёлого заболевания, скончалась бабушка Романа. Аня, что жила последние три года со стариками, послала телеграмму на имя Романа, но он не приехал. Не выдержав кончины супруги, через два месяца, на её могиле, от сердечного приступа умер дедушка. Аня отослала Роману ещё одну телеграмму, но он опять не приехал. Не выдержав такого бессердечия к своим родным, Аня решила, во что бы то ни стоило, добить нерадивого внука телеграммами. Она посылала их ему каждый месяц, в течение полугода.

2
        Роман сошёл с электрички и знакомой дорогой направился к своему родному дому. Сначала он шёл медленно, с интересом наблюдая за прошедшими изменениями вокруг. Новые технологии в строительстве, новые материалы, сделали неузнаваемыми селения. Когда-то, это были серые приземистые дома, стоявшие по обе стороны дороги, с облупившейся краской. Покосившиеся заборы, заросшие канавы ушли в прошлое. Сейчас совсем иное дело. Всё сияло разноцветными красками, дома улыбались новыми светлыми окнами, во дворах беседки, почти около каждого дома стояли машины. Роману захотелось, как можно быстрее оказаться рядом с домом, в котором он вырос. Ноги его начали отчеканивать шаг с удвоенной скоростью, а оказавшись совсем рядом с деревней, он уже бежал. Чтобы не идти по улице, где бы его могли узнать, он свернул с дороги и пошёл околицей. Их дом стоял на самом краю деревни. Тропинка, по которой когда-то они с ребятами бегали в школу, почти заросла, но было заметно, что она здесь была. Высокая трава не давала двигаться быстрее, чем ему хотелось, но Роман продолжал свой бег к родному дому. Что его ждёт в опустевшем доме?
Стыд, раскаяние? Перед кем он теперь будет каяться, что оставил, бросил родных ему людей. Ради чего? Он и сам не понимал, как такое могло случиться с ним. И, как теперь жить с таким грузом в душе и на сердце? Получив телеграмму, что его дедушки и бабушки нет в живых, что их не стало почти год назад, он вдруг очнулся. Спала густая пелена с его глаз. Почему, как случилось так, что он не узнал об этом раньше? Знала обо всём его жена, но она сделала всё, чтобы об этом факте не узнал он. Почему?
        — Зачем ехать к чёрту на кулички, когда их уже нет, когда их схоронили без тебя. Кому ты теперь там нужен? У тебя здесь работа, отец, я. Здесь твоя семья, здесь твоя жизнь, здесь твои обязанности.
        Роман смотрел на неё и дивился сам себе. Как он мог жить столько лет с чужой ему женщиной? Он не находил слов, чтобы правильно ответить на её слова. Молча, без всяких объяснений, не смотря на её крики и угрозы, он собрал вещи и уехал в аэропорт.
        Увлекшись размышлениями, Роман не заметил, как оказался на подкосине своего деда. Сейчас на ней паслись козы. Услышав приближающиеся шаги, они подняли вверх головы, перестали жевать и испуганно смотрели на Романа. На небольшой скамеечке, чуть в стороне, сидела женщина. Она повернула голову в сторону незнакомца. Приставив ладонь ко лбу, долго всматривалась в лицо человека, который так бесцеремонно, остановил процесс пережёвывания травы её любимых коз.
        — Здравствуйте баба Сима!  — Обратился к ней Роман.
        — Кому баба Сима, а кому и Серафима Михайловна.
        Роман был обескуражен ответом соседки. Не может быть, чтобы она его не узнала? Он сказал ей.
        — Серафима Михайловна, посмотрите внимательнее, это я, Рома, ваш сосед.
        — Вижу, не слепая. Век бы не видели тебя мои глаза. Чего приехал? Или совесть замучила? Как только тебя земля-матушка держит. Тебе не стыдно смотреть мне в глаза? Басурман.
        Роман опустил глаза в землю. Он не знал, куда себя деть, от уничтожающих слов бабы Симы в его адрес.
        — Стыдно, баба Сима, стыдно. Я искуплю свою вину перед дедом и бабушкой.
        — Кому нужны теперь твои искупления. Живых нужно было чтить и не забывать.  — Она с горечью вздохнула.  — Дед и баба очень нуждались в твоей поддержке, во внимании. Нет тебе прощения на этой земле, коли ты так поступил с ними. Спасибо господу богу, что он послал им одну сироту, которая была с ними до самой их кончины, ухаживала, делала всё, чтобы скрасить их одиночество. Если бы не она, то они ещё раньше бы умерли.
        Баба Сима поднялась со стульчика, подошла ближе к Роману, внимательно посмотрела в его глаза. Он отвернулся от её пристального взгляда.
        — Ответь мне Ромка, почему вы, молодые, такие чёрствые? Мы растили вас по законам наших предков, по божьим заповедям. Неужели, сейчас, в это время, законы и заповеди изменились? Ничего не стоит забыть, оставить на произвол судьбы тех, кто отдал бы за вас свою жизнь. Я говорю тебе это, не потому, что только ты виноват. Мне очень горько сознавать, но мои дети, внуки не лучше тебя.
        Она вытерла глаза концом платка, громко сморкнулась туда же, потом тихо, сама себе сказала.
        — Получается, что и библию нужно переписывать!? Иди уже домой. Анютку не обижай. Она, девушка, хорошая.
        Роман извинился перед ней, попрощался и с опущенной головой пошёл к своему дому. Он хорошо понимал, что упрёков в свой адрес, от односельчан, получит сполна, только огребай.
        Ему было так стыдно, так паршиво на душе, что он прошёл мимо своей калитки, в сторону реки. Здесь, на пригорке, недалеко от дома, был когда-то вырыт погреб для овощей, солений. Дверь в погреб, которая была полуоткрыта, висела на одной петле и от небольшого ветра покачивалась из стороны в сторону, поскрипывая на ходу. Скрип её был так жалобен, что отдавался в раненой душе Романа ещё большей тоской, навалившейся на него. Небольшая скамейка, что стояла около погреба, вросла в землю и напоминала трухлявый пенёк, который вот-вот рассыплется от чьего-либо прикосновения. Роман не стал к нему прикасаться, пусть стоит, она напоминала ему те времена, когда бабушка, выходя из погреба, ставила на эту скамейку банку с огурцами или ведро картошки. Бросив сумку на землю, он снял с себя пуловер, расстелил его и сел. Земля оказалась тёплой, трава мягкой. Как в далёком детстве захотелось прокатиться кубарем с пригорка прямо к речке. Роман оглянулся вокруг, не смотрит ли кто, лёг на бок, оттолкнулся от земли руками и покатился вниз. Такая радость в душе появилась, что он не сдержался и рассмеялся.
        Остановив своё движение, он долго лежал с открытыми глазами, уставившись в небо.
        — Мама, смотри, дядька пьяный валяется.
        — Не подходи к нему Николаша.
        Роман повернул голову в сторону и увидел рядом с собой девушку в коротком, простеньком сарафанчике, который очень шёл к её загорелому телу. Пушистые светлые волосы обрамляли её голову, сзади они были связаны голубой лентой, и в отблеске солнца казалось, что она напоминает собой распустившийся одуванчик. Светло-серые глаза внимательно рассматривали Романа. Он, даже успел заметить маленькие точечки веснушек на её вздёрнутом носике. Рядом с ней стоял светловолосый мальчик лет пяти-шести, с такой же кудлатой, светлой головой. Наверное, это и есть Анюта с сыном, подумал он. Какая красивая и совсем ещё молоденькая! Он встал и представился.
        — Роман Ронжин. Я только что с электрички. Вот, вспомнил детство, прокатился сверху на боку.
        Он потрепал Николашу по светлой шевелюре.
        — И, совсем, я не пьяный.
        Анюта подвинула к себе сына. Она, почти, враждебно посмотрела на Романа.
        — Ну, надо же, не прошло и года, как любимый внук соизволил приехать на похороны. Что же вы, Роман Максимович, так долго собирались?
        — Вы простите меня, но я ничего не знал. Моя жена прятала от меня ваши телеграммы.
        — Конечно, легче всего свалить всю вину на жену, а самому оставаться белым и пушистым.
        — Вы в праве меня критиковать, но это так и было. Мне стыдно признаваться в этом.
        Анюта взяла сына за руку и пошла вверх по косогору. Роман смотрел ей вслед и почувствовал, как от встречи с ней, у него по всему телу пошёл холодок. Как ему теперь показаться в своём доме? Как наладить контакт с ней? Больше всего, ему не хотелось бы, чтобы Анюта думала, что он конченый негодяй. Ему хотелось, чтобы она поняла его и простила за дедушку и бабушку. Кто, кроме неё, сделает это? Совершенно подавленный, он поднял сумку, махнул рукой, как всё равно отрезал все сомнения. Чему быть  — тому не миновать. Анюта должна его понять и рассказать ему о последних годах, днях жизни его родных. Роман подошёл к калитке, взялся за витую ручку и вдруг почувствовал, что у него нет сил, чтобы войти во двор своего дома. Десять лет его не было здесь. Всё ли тут на месте? Может, за эти годы, многое изменилось? Он и не догадывался пока, что здесь, в доме его дедов, совершенно ничего не менялось. Им было не до этого. Все их мысли, днём и ночью, летом и зимой, десять лет были заняты одним, как живётся их мальчику в далёкой стране, здоров ли он, помнит ли их, как помнят они его. Всё это придётся ему узнать,
узнать многое, о чём он и не догадывался. Роман осторожно открыл большую дверь калитки, она тяжело застонала и впустила во двор своего долгожданного скитальца. В глаза сразу бросилась удивительная чистота двора. Как и полагается в хорошем хозяйстве, каждая вещь, инструмент  — всё было на своих местах. Большая клумба цветов ярко сияла разноцветием. Рядом с летним домиком, как и прежде, стояла будка собаки. Где же сама собака? Роман тихо свистнул. Из-за будки показалась знакомая морда пса. «Бард!» Этого пса, Роман привёз в деревню за год перед отъездом. Он подобрал его на улице, в городе.
        — Старина «Бард». Как же я рад тебя видеть! Ты-то хоть рад моему возвращению?
        «Бард» поднял вверх уши, наклонил голову в одну сторону, потом в другую, заинтересованно разглядывая пришельца. Только после повторного призыва человека к нему, он вдруг что-то начал вспоминать. Хвост его приветливо замахал. Когда Роман подошёл к нему и погладил по голове, он всё вспомнил. Лизнул своему молодому хозяину руку, дотянулся до лица. Радости его не было предела. Видимо, он скучал по деду, и сейчас, выражал эту радость Роману. Они, как большие друзья, встретившиеся после долгой разлуки, не могли наговориться друг с другом, не замечая, что из окна дома за ними наблюдают.
        — Ну, дружище, как тебе жилось эти годы? Молчишь? А, мне есть, что сказать. Сволочь я. Понимаешь? Вот ты, молодец. Не бросил своих хозяев и сейчас страдаешь по ним. Я, тоже, страдаю, но, всё равно, сволочь.
        Роман обнял пса за шею, уткнулся в его благодарную морду, и сам не заметил того, как из глаз полились слёзы. Так тяжело ему ещё никогда не было. Он гладил пса по шерсти и говорил ему, говорил. Пёс, чтобы успокоить его, встал, зашёл за будку и вскоре вышел оттуда с большой костью в зубах, которую положил у ног Романа.
        — Спасибо дружище! Ты простил меня?  — Пёс зевнул, лёг на землю, положив голову на колени хозяину. Значит, у меня не всё потеряно, подумал Роман.
        — Роман Максимович! Идите в дом, обед стынет.  — Услышал он голос Анюты.
        Переступив порог родного дома, он сразу же увидел на передней стене четыре большие фотографии: мама, папа, дедушка, бабушка. Родные лица смотрели в его сторону, приветствуя его появление. Роман подошёл к ним, поздоровался с каждым, встал на колени перед ними.
        — Я виноват перед вами. Простите меня, если сможете.
        Когда он повернулся к Анюте, чтобы и у неё попросить прощения, то ни её, ни её сына, в доме не было. Он понял всё. Они не хотели ему мешать при встрече с родными.

3
        Быстро же расходятся слухи на деревне. Через час, в магазине, где все узнают последние новости, знали, что из Австралии приехал Ромка Ронжин. Эту весть туда принёс Володька Капустин, с которым Роман дружил в детстве. Потом их судьбы разошлись по разным сторонам. Володька пристрастился к спиртному, нигде не учился, с грехом пополам отслужил в армии, а демобилизовавшись, сел на шею престарелых родителей. Сейчас он канючил у продавщицы Зинки очередную бутылку водки. Та отнекивалась от него.
        — Нет у меня водки, запрещено ею торговать. Ты со вчерашней попойки ещё не оклимался.
        — Да ладно тебе заливать-то, водки у неё нет. Пошарь под прилавком. Если хочешь знать, то у меня повод и очень даже интересный, особо для тебя.
        — Ой, ли! Повод у него. У тебя каждый день повод. Стариков бы пожалел. Сколько ещё они будут на тебя горбатиться?
        — Не твоё дело. Сколько надо, столько и будут. Я их не просил меня рожать, а коли родили, то пусть и выкручиваются.
        Что тут поднялось! Чуть ли не с кулаками пошли на него бабы. Затрещали прилавки. Зинка испугалась, вдруг разнесут её магазин в щепки. Громко призвала всех к порядку.
        — А, ну, остыньте все! Устроили мне тут бучу. Говори, что за повод?
        — Дай бутылку, скажу.
        Зинка поняла, что от Володьки просто так не отделаешься. Выставив бутылку на прилавок, она с вопросом в глазах, уставилась в лицо вымогателю. Володька сглотнул слюну, и, не спуская с заветной тары глаз, сказал.
        — Ромка Ронжин вернулся. Помнишь такого? Не ты ли по нему когда-то сохла? Бабка Сима сказывала, что он крутой бизнесмен. Зинка, отдай бутылку. Я сейчас пойду к нему, надо с другом повидаться, да и стариков помянуть.
        В магазине опять загалдели.
        — Видать совесть проснулась!
        — Бросил стариков на произвол судьбы!
        — Что за молодёжь пошла!
        Бабка Дарья, сгорбленная от старости пополам, постучала клюшкой об пол, привлекая, таким образом, к себе внимание, прошамкала пустым ртом.
        — Бабы, никак не пойму, что за оказия такая, бизнесмен. Растолкуйте мне, а то помру, да так и не узнаю.
        — Бабка Дарья,  — сказала Зинка,  — тебе это уж и ни к чему, раз помирать собралась. Бизнес  — это дело. Вот к примеру. Васька купил себе мотор за пятьсот рублей, продал за тысячу. Вот это и есть бизнес.
        — Да, кто купит этот мотор за тысячу?  — Возмутился дед Егор.  — Что же это получается, кто не сеет и не пашет, а денежки огребает? Не правильно всё это! Мой сосед, давеча, свёз на рынок десять кабачков, хотел хоть на хлеб выручить. Подскочил к нему молодчик с кошельком на поясе. С вас, гражданин, пятьдесят рублей за место. Ежели он за эти кабачки пятьдесят рублей не выручит? Зачем тогда и торговать. Привёз обратно домой, да скормил корове. Вот и весь бизнес.
        Тут, конечно, все опять зашумели. Правда, твоя Егор. Молоко в магазине стоит вон сколько, а с фермы увозят в пять раз дешевле. Что делать народу в таком случае? Пришлось Зинке успокаивать всех.
        — Знаете что? В моём магазине криком ничего не возьмёшь. Здесь не Красная площадь, где бы, возможно, вас услышали. Так, что успокойтесь, берегите свои нервы и силы на сенокос, не за горами уже. Хватит рты раззевать. Машина с хлебом пришла, помогите мне разгрузить её, быстрее дома окажитесь.
        Ей хотелось как можно быстрее выпроводить из магазина орущую толпу. Известие о возвращении домой Ромки Ронжина, всколыхнули в сердце деревенской красавицы ту любовь, которую она испытывала к нему в юности. Она, ещё учась в школе, влюбилась в Ромку и ждала, что он когда-нибудь, будет её. Роман предпочёл другую девушку, которая увезла его далеко. Зинка долго не могла поверить, что всё кончилось, ждать больше некого. В двадцать семь лет она вышла замуж за своего соседа, прожила с ним пять лет, родила сына и разошлась. Не получилось. Не было любви, какой ей бы хотелось. Она отшучивалась, лишь бы кто-то был рядом  — это не для меня. Она встречалась с разными мужчинами, но никому не отвечала взаимностью. Ей хотелось большой любви, чтобы как в кино, как в романе, в пенсне. Никто не смог её ей дать. Ромка! Какой он сейчас? Она сегодня же пойдёт к нему в гости. Зина посмотрела на часы. Как медленно тянется время? До закрытия магазина целых два часа. Уйти раньше не было возможности, постоянно кто-то находился перед прилавком. Пришли сёстры Смирновы. Им было по семьдесят лет. Худощавые, вёрткие старушки
никогда не были замужем, всю пенсию они пропивали на чае с конфетами. Их так и звали, две Устьи, живут, как рукава спустя. Они знали все новости в своей деревне и в соседних деревнях. Сейчас, перебивая друг друга, выкладывали Зинке, всё, что узнали в последние дни.
        — Палька ленинградский устроил под крышей своего дома наблюдательный пункт. Купил биноклю и теперь все деревенские у него под наблюдением.
        — А его Клавка, ходит по своему участку в одних трусах. Срамота одна. Бабе шестьдесят лет, а ведёт себя, как совсем молоденькая девчонка.
        Зинка не выдержала их трескотни, и указала им на дверь.
        — Ты не слышала ещё самой главной новости. Ромка Ронжин вернулся. Говорят такой важный, богато одетый, весь в золоте. Пришёл домой и сразу же сказал Аннушке, что теперь он здесь хозяин. Во как! Неправильно это. Девка так старалась, ухаживала за его стариками. Тьфу!
        — Вам кто сказал такую ересь? Ромка не мог такого сказать.
        — А вот и сказал. Капустин был у него и всё сам слышал.
        Дверь в магазин открылась, и вошёл сам Капустин. Сестёр, сразу же, как ветром сдуло. Тот достал из кармана деньги и подошёл к прилавку.
        — Зинка, возьми с меня долг и дай ещё одну бутылку.
        — А дырку от бублика не хочешь?  — Рассердилась Зинка.  — Где деньги взял?
        — Где взял, там уже нет. Хороший человек дал. Что ты смотришь, как следователь на преступника? Не украл. Ромка дал.
        — Говори, как на духу. Соврал, что Ромка выгнал Анютку?
        — Не выгнал, так выгонит ещё. Зачем ему нужна приживалка в доме.
        — Дурак ты, Капустин, и не лечишься. Ромка не твоего поля ягода. Это ты за бутылку продашь кого угодно. Пошёл вон отсюда. Глаза бы мои тебя никогда не видели. Алкаш!
        Капустин понял, что сморозил глупость и выскочил из магазина, как ошпаренный. С Зинкой шутки плохи.
        Наконец-то пришло время закрывать магазин. Прежде, чем это сделать, Зинка решила покормить пса, который неизвестно откуда взялся и теперь добровольно караулил магазин за подачку.
        — Ешь «Бомжик», ешь. Если бы ты умел говорить, то наверняка бы сказал, чей ты и кто тебя так бессовестно предал. Ты потерпи немного, построю будку и заберу тебя к себе. Кто бы только её построил?
        «Бомж» преданно лизнул кормилице руку. Ясно, что теперь, я только твой, и больше ничей, говорил его взгляд. Зинка потрепала пса по загривку, закрыла магазин и пошла не домой, а совсем в другую сторону.

4
        Роман сидел на крыльце дома и курил одну сигарету за другой. Воспоминания о той жизни, до его отъезда в Австралию, накрыли его с головой. Он ясно, как сейчас, видел своих дедов перед собой. Вот дед пришёл с покоса. Рубаха была вся мокрая от пота. Его лицо приветливо смотрело на внука, который только-только проснулся, и протирал глаза руками. Бабушка с полотенцем в руках, поливает из ковшика воду в руки деда. Она улыбается, что-то ласково говорит ему, потом выносит кринку с квасом. Дед пьёт хлебный напиток, смачно крякает, садится на лавку и подзывает к себе внука. Сердце Романа защемило от тоски, которая не покидала его с того времени, как он получил телеграмму об их кончине. Он всё ещё не мог поверить, что их нет больше в его жизни. Если бы можно вернуться назад, к тому времени, когда они жили вместе, он никогда бы их не оставил. Все так говорят, и я не исключение. Что имеем  — не храним, потерявши  — плачем. Роман встал, подошёл к летнему домику, под крышей которого, были прикреплены удочки. Давненько, видимо их не брали в руки. Когда уехали его родители, оставив сына на воспитание дедам,
на другой же день дед позвал внука с собой на речку. Вырубил гибкий прут ивы, обстругал его, достал из широкого кармана комбинезона жестяную коробку со снастями. Маленький Ромка, заворожённо наблюдал, как дед приладил к пруту леску, надел на неё поплавок, грузило, прицепил маленький крючок. Из другой коробочки достал червя, нанизал его на крючок, поплевал, закинул в воду и вручил это сооружение Ромке.
        — Внимательно смотри внучек за поплавком. Как только он дёрнется, резко подсекай. Тогда рыба будет твоя.
        Ромка, до ряби в глазах, следил за поплавком, но он стоял на одном месте. Ноги и руки маленького мальчика затекли, хотелось бросить всё и сесть, но он побаивался деда и продолжал стоять. Ему тогда повезло. Он поймал маленькую рыбёшку. Как он радовался! Дед похлопал внука по плечу и сказал.
        — Устал? Вот так внучек. Без труда, не вытянешь и рыбку из пруда. Запомни это на всю жизнь. Не станешь трудиться, не получиться из тебя человека. Ромка запомнил слова деда, и старался следовать его науке.
        С досады на самого себя, Роман стукнул кулаком по стене дома. Как всё исправить? Как сделать так, чтобы можно было продолжать жить дальше? Горечь от утраты единственно родных ему людей, съедала его изнутри. Какая же я скотина, как я мог допустить такое? Права баба Серафима, нет мне прощения. И всё-таки, я попробую искупить свою вину. В его голове созрел один план. Когда-то в их деревне стояла маленькая часовенка. Бабушка всегда сокрушалась, что её не стало.
        Нужно будет восстановить её. Пусть хоть другие старики порадуются её возврату. Настроение немного поднялось. Он решил сходить к Петровичу и рассказать тому о его задумке. Дверь из дома отворилась. На крыльцо вышла Аня с сыном. В руке её была большая вещевая сумка.
        — Вы куда-то собрались?  — Поинтересовался Роман.
        — Хозяин приехал домой, нам пора съезжать.
        — Куда съезжать?
        — Поживём пока у бабушки Симы, а там посмотрим.
        — Почему, к бабе Симе? Что вас здесь не устраивает? Если я вам мешаю, то могу перебраться в летний домик. Да, и, почему такая срочность? Не понимаю, а как же я? Вы мне очень нужны. Я без вас здесь, как без рук.
        — Если я вам очень нужна, то почему все говорят, что вы меня выгоняете? Сказали бы прямо мне, а не Капустину.
        — Я ему ничего не говорил. Хотя, я понимаю, откуда ветер дует. Вот, паршивец, ну я ему задам! А, вы никого не слушайте. Здесь деревня. Один соврёт, другой прибавит, третий умножит. Так рождаются сплетни и небылицы. Дайте мне сумку и возвращайтесь в дом. В нём вы хозяйка и больше никто.
        Он занёс сумку Ани в дом, а сам пошёл к Петровичу, чтобы поговорить с ним о часовне. В дверях калитки Роман столкнулся с Зинкой.
        — С приездом Роман Максимович!
        — Здравствуй Зинаида. Зачем так официально? Разве мы не друзья детства?
        — Друзья. Конечно друзья. Ты далеко собрался?
        — Хотел к Петровичу зайти, но раз ты здесь, я в твоём распоряжении.
        Роман провёл подругу детства к скамейке и попросил присесть.
        — Ты не приглашаешь меня в дом?
        — Там Аня с сыном. Не станем им мешать. Ты тоже пришла меня отругать? Давай, я заслужил это.
        — Не стану я тебя ругать, не имею на это право, хотя, ты правильно сказал, заслужил. Все мы не без греха, спотыкаемся о пороги жизни, потом исправляем то, что сотворили собственными руками. Я желаю тебе самому разобраться в себе. Советов не даю, это не благодарное дело.
        — Ты стала мудрой. Как живёшь?
        — Живу, хлеб жую. Мог бы и не спрашивать. Какая может быть жизнь в деревне, когда кругом всё разрушено. Люди болтаются без работы. Молодёжь вся в городе, а старики живут на три Д: донашивают, доедают, доживают. Вот такая наша невесёлая деревенская участь. Ладно, что мы всё о грустном. Завтра суббота, приедут ребята из нашего класса. Ты, наверное, забыл, что мой день рождения летом. Приходи. Я приглашаю. Вспомним детство золотое, юность. Нам ведь есть что вспомнить? Особенно тебе и мне.
        — Хорошо, я постараюсь.
        Он проводил Зинку до калитки. К Петровичу расхотелось идти. Зинаида разворошила его память о давней жизни в деревне. С ней он учился с первого класса до окончания школы. Конечно же, это было незабываемое время. С пятого класса они стали посещать поселковую школу, до которой надо было идти четыре километра. Чего они только не творили во время пути в школу, а потом домой. Володька, Серёга, Васька были друзьями с самого, можно сказать, рождения. Ромка присоединился к ним с первого класса. Все они выпендривались перед Зинкой, завоёвывая её внимание. Она выбрала Ромку. Был выпускной вечер, после которого, они всей гурьбой возвращались домой. Расставаться никому не хотелось. Володька притащил бутылку вина, и они её распили напоследок, пустую бутылку закопали под сосной. Когда-нибудь, мы соберёмся все вместе, откопаем её и вспомним наши школьные проделки. Неожиданно пошёл сильный дождь, который разогнал их компанию по домам. Зинка затащила Ромку к себе, на сеновал. Её платье сильно намокло, очертив пышные формы её фигуры. Ромка смотрел на неё и впервые, в его голове промелькнула мысль, что неплохо бы её
прижать к стенке и сотворить что-нибудь этакое. Не успел он только подумать, как Зинка сама прижала его к себе, и жадно впилась в его губы. Ромка чуть не задохнулся от её долгого поцелуя, но чтоб не уронить мужскую честь, выдержал её натиск, а потом и сам начал остервенело целовать Зинку, позволив при этом своим рукам ползать по выдающимся частям её тела. В общем, тогда они, совершили то, о чём Ромка сразу же пожалел. Зинка стала требовать от него, чтобы он женился на ней. В его планах было дальнейшее обучение в институте. Глупо было бы жениться в семнадцать лет. Что бы он сказал своим престарелым родителям, которые положили все силы на то, чтобы их внук стал большим человеком в жизни. К чёрту его серебряная медаль? Обо всём этом он сказал Зинке. И, ещё сказал.
        — Почему ты не предложила себя в жёны Лёшке Васильеву? Он всем хвастал, как переспал с тобой.
        Зинка смутилась. Понятно было, о чём в конкретный момент, были её мысли. Хвастливые петухи!
        — Ладно, Ромка. Не бери в голову. Считай, что я пошутила.
        С той поры он старался обходить её стороной. Зачем она пригласила его на свой день рождения? Зачем он согласился?

5
        Утром, в начале восьмого, он вошёл в дом к Петровичу. Тот ещё валялся в постели и очень удивился приходу Романа.
        — Дед, ты чего это всё в постели валяешься? Некоторые люди уж давно на покосе.
        — Забыл! Совсем забыл. У меня склероз в гостях. Зашёл чайку попить, да не может выйти. У него, видать, тоже склероз.
        — У кого ещё склероз?  — Переспросил Роман.
        — Как у кого? У склероза тоже может быть свой склероз.  — Петрович сладко потянулся.  — Ох, до чего же я люблю поспать! Это такое наслаждение, когда тебя любит собственная постель! Ещё с вечера зазывает, и зазывает. Дедушка, миленький, чего же ты так долго не идёшь ко мне! Смотри, какая я хорошая! Потрогай, какая я мягкая, да тёплая. Какая простынка беленькая, да ладненькое одеяльце, да пуховая подушечка! Ну, что же ты медлишь? Скорей раздевайся, я жду тебя! И так каждый вечер. Кто может устоять от таких ласковых слов? Только не я. Скорей раздеваюсь и ползу к ней, как заяц к удаву. А, она и рада стараться! Сейчас же укрывает меня ласково, и я тут же сплю. И спится мне и спится, никак не могу вырваться из её объятий. До чего досплю, что устану, а она всё равно, укрывает меня, да шепчет на ухо, поспи ещё, куда торопиться.
        Он вдруг, как будто что-то вспомнил, да как закричит громко.
        — Баушка! Я ись просил, али нет?
        — Ты чего разорался? Здесь глухих нет.  — Роман даже оглянулся вокруг.
        — Не ору я, а просто испугался. Думаю, если уже ись просил, а не встал, так ведь Сима моя ругаться станет. Знаешь ведь, какая она строгая.
        Роман хотел сказать деду, что пришёл к нему по делу, но тот не дал ему высказаться.
        — Ты-то хоть не ворчи. Сейчас встану. Знаешь, как трудно от неё вырваться?
        — От кого ты всё время рвёшься?  — Удивился Роман.
        — От кого, от кого! От постели. Ты на что намекаешь?
        — Я думаю, что ты подпустил в постель, а теперь лежишь и сушишь.
        — Это кто тут подпустил, а теперь лежит и сушит? Я? Ты, чего хоть мелешь не дело! Да я, уж поди-ко, лет семьдесят в постель не подпускал. Нашёл чего сказать. Обидел деда.
        — Пошутил я, а на обиженных, воду возят.
        — Знаю, что на обиженных, воду возят. Ладно уж, говори, зачем с утра пораньше припёрся?
        — Совет мне твой нужен.
        Лицо Петровича сразу же преобразилось. Он встал, быстро, по военному, оделся, сделал умные, внимательные глаза, повернулся к Ромке. Петрович любил, когда к нему обращались за советом, и никогда не отказывался от общения.
        — Говори, я тебя слушаю.
        — Ты должен помнить, на каком месте в нашей деревне стояла часовня.
        — Помню. Тебе зачем?
        — Хочу восстановить её, в честь бабушки и дедушки.
        — Вот оно как! Хорошее, конечно, дело, да только сильно денежное. Потянешь ли?
        — Потяну. Что для этого нужно делать?
        — В церковь нужно съездить, к батюшке. Он всё подскажет и поможет. Меня с собой возьми. А, ты, молодец! Какая была бы радость нашим старикам. Шесть деревень в округе. Все безбожниками стали. Пока были моложе, по большим праздникам пешком ходили в церкву, а сейчас куда пойдёшь, когда всем уже скоро в Могилёвскую губернию собираться. Хоть перед смертью нормально помолиться, да и молодёжь потянется. Уважаю твоё решение. Так, может, сегодня и поедем к батюшке?
        — Дед, сегодня я еду на кладбище. Суббота. Говорят, что родительский день. Давай поедем в понедельник.
        — В понедельник, так в понедельник.  — Согласился Петрович.  — Иди, иди. Мне нужно кое над чем покумекать наедине с собой. Люблю, знаешь ли, пофилософствовать. Вот так-то, ёк-макарёк!
        Роман ушёл.
        Новость, которой поделился с Петровичем Ромка, сразила деда наповал. Он-то хотел этого мальчишку выпороть, отругать, на чём свет стоит, за стариков. Не хотел с ним общаться и других настроить. Проучить, чтоб хоть один знал, каково это бросать стариков на произвол судьбы. Нате вам! Как на него теперь обижаться? Каждый может в жизни ошибиться, провиниться, но не всем дано исправить, то, что натворил, совершил глупость, подлость. А, самое главное, признаться в этом и положить свою голову на отруб. Нет, не вся ещё потеряна молодёжь! Плохо только в том, что вспоминают они о своих ошибках только тогда, когда поезд хвост ему показал. Но, лучше поздно, чем никогда. Ах, ты, ёк-макарек! Не дожили его старики до этого момента. Они бы гордились своим внуком. Петрович через окно посмотрел на небо. Где вы там? Видите ли, слышите ли? Ваш Ромка вернулся. Он заблудился на своём отрезке жизни, но нашёл дорогу к родному дому. Петрович решил сходить к тому месту, где когда-то стояла часовенка, разведать обстановку. Путь ему преградила Серафима.
        — Куда это ты лыжи навострил? Сегодня нужно будет сено в сарай перевезти.
        — Коли нужно, перевезём. Где моя кепка?
        Видя, что муж, как будто не в своей тарелке, она повторно задала свой вопрос.
        — Ты куда?
        — Какая ты любопытная, Сима. Раскудахталась! Потом всё расскажу.
        До гаража, где когда-то и находилась часовня, надо было идти, примерно, с километр. Чтобы особенно не привлекать к себе внимание, Петрович решил идти обходным путём, а иначе, пришлось бы с каждым встречным остановиться, поговорить. Это деревня, а не город. Здесь каждый человек, как свой, родной и не оказать внимание встречному, значит глубоко обидеть. От деревни, вниз к речке, шли покосы. Теперь, когда скотины в деревне раз, да и обчёлся, всё кругом заросло. На покосах, надутые ветром семена деревьев, проросли густым кустарником. У Петровича сердце кровью обливается от такой картины. Когда-то, будучи молодым, он специально в этих местах, отвоёвывал у леса каждый клочок пространства, где бы росла только трава. Все его труды пошли прахом. Никому ничего не нужно. Как же так случилось? В одночасье всё исчезло, как будто, кто-то взмахнул волшебной палочкой, и всё, что когда-то создавали десятилетиями, в один момент исчезло. Ломать  — не строить. К гаражу нужно было перейти через ручеёк. Доски старенького мостка, совсем прогнили, остались только железные перекладины, по которым пришлось Петровичу
с великим трудом продвигаться. Не хватало ещё ему булькнуть в воду. Как он не подумал об этом? Голова моя дырявая! Ну-ка, Петрович, тряхни стариной, приободрил он сам себя. Есть ли у тебя ещё порох в пороховницах? Шажок за шажком прошёл он весь мосток, перекрестился, вытер рукавом рубахи пот с лица. Старый дурак! Попёрся, куда бы ни следовало. Кто знал, что всё кругом в таком упадке. Давненько не бывал он в этом краю. Не узнать знакомых мест. По косогору он поднялся к гаражу. Ёжики пушистые! Он не поверил своим глазам. Гаража и в помине нет. Кругом одни обломки. Осталась одна кочегарка с выдранными рамами, снятыми с петель дверьми, с искорёженным оборудованием. Кругом битый кирпич, останки сломанных машин, косилок, веялок. Они, даже, не подлежат восстановлению, так как всё ценное с них снято. Дааааааа! Что творят руки человеческие. Они могут создавать, а могут, вот так, по-варварски, сломать то, что когда-то создали. Проклятое место, что ли. Когда-то здесь стояла часовня. Люди приходили сюда, молились. Пришла смена власти, часовня исчезла. Построили гараж. Люди перестали молиться, работали. Гаража
не стало. Почему? Ромка хочет построить здесь новую часовню. А, если опять власть сменится? Опять сломают? Нет, её здесь не стоит ставить. Нужно найти новое место. Говорят же, что на пожарище, новый дом не ставят, сгорит. Всех нас создал бог. Что мы делаем, чтобы отблагодарить его за это?
        С этими печальными мыслями, Петрович отправился в обратный путь. Он не решился больше идти обходным путём, а пошёл по деревне. По пыльной дороге, впереди него, ковылял дед Панкрат, их деревенский долгожитель. Панкрату нынче минуло девяносто три года. Полу глухой, наполовину слепой, сухонький от старости старичок, продолжал интересоваться всем в жизни. Жил он один, старуха его померла лет десять назад. Старший сын погиб, средний живёт в городе, младший болтается по стране, как что-то негодное в проруби. Средний-то сын хотел его к себе забрать, да старик резко отказался. Здесь мои корни, здесь могилы моих родных, здесь упокоюсь и я, когда придёт время. Никуда не поехал. Интересно, куда это он бежит, в час по чайной ложке? Петрович быстро поравнялся с ним и спросил.
        — Дед, куда это ты, на пожар, что ли?
        А, тот, запыхался весь, ничего не понять, что и говорит, своим беззубым ртом. Только после третьего прочтения вопроса, как в думе, Петрович понял, что бабки Агашин, внук Толька, привёз в деревню афганца, а тот сбежал. Вот теперь всем миром ищут энтого басурмана.
        Панкрат остановился, поправил свой засаленный треух на голове, когда-то это была шапка из кролика, сшитая ещё при царе Горохе. Петрович, сколько живёт на свете, столько и помнит эту шапку. Дед наклонился, скрипнув больным позвоночником, снял с ноги галош сорок последнего размера и вытряхнул песок.
        — Вот какая неприятность случилась на деревне. Толька, дурак, взбаламутил всех. Суббота ведь, народу много набежало, а я, как всегда, последний.
        — Зачем он этого афганца сюда приволок?
        — Говорит, что отпуск ему хотел устроить на природе. Я никак не могу в толк взять, на кой ляд, он купил афганца? Нешто других не было. Англичанина, например.
        — Не знаю, дед. У каждого человека свой вкус. Мне больше нравятся беспородные псы. Они небалованные, верные, неприхотливые.
        — Так афганец  — это пёс? Я, грешным делом, подумал, что он настоящего афганца купил, в человечьем облике. Тьфу ты! Баламут! А я так испугался за нашу деревню, ведь в их Афгании, не больно-то, наших солдатиков жаловали. Успокоил ты меня. Побреду тогда домой. Ох, баламуты!
        Как-то, сразу сникнув, он поволок свои больные ноги в обратный путь. Потом, вдруг остановился, внимательно посмотрел на Петровича, сказал.
        — А, ты, чей будешь? Что-то я тебя не припомню. Новый дачник?
        Петровичу стало не по себе. Со стариком неладное дело творится. Он решил его проводить до дома. Вот ведь как бывает в жизни. Утрачивается связь с детьми. Сначала мы думаем, что нашим детям нужно подняться, стараемся не мешать им, не нагружать лишними просьбами. Они привыкают к этому и уже не замечают, что их родители постарели и нуждаются в их помощи, в поддержке. А, мы? Пока ходят ноги, работает голова, из рук ничего не валится, говорим сами себе, что пока ещё рано обращаться к детям с той или иной просьбой. А дети уже привыкли ничего не делать, чтобы облегчить жизнь своих родителей. Порой совсем забывают об их существовании. Кто виноват? У самого Петровича, давно не гладко в семье. Они с Серафимой так думали, если их детство, юность, а потом и взрослая жизнь были не из лёгких, пусть хоть их дети поживут всласть. Освобождали их от работ по дому, в поле. Тянули лямку одни. Что из этого получилось? Ничего. Дети давно живут в городах, и тем более, давно забыли, что их родители находятся в престарелом возрасте. Он не говорит, что бы они им помогали, сам виноват в этом. Пусть, хотя бы, приехали, чтобы
на них посмотреть, себя показать. Всё им некогда, всё дела. То не ведают, что вслед за нами идут, что их дети будут такими же, как они сами. Домой он вернулся совсем в подавленном состоянии.
        — Серафима, где мы с тобой ошиблись в воспитании детей?
        — Чего это ты о них вдруг вспомнил?
        — Деда Панкрата домой провожал. Совсем старик плох. Один-одинёшенек! Меня не вспомнил даже. Позвоню-ка я его сыну, пусть заберёт к себе.
        — Такова была его воля жить одному.
        Серафима села на лавку, положив натруженные руки на колени. Голова её низко склонилась к груди. Видимо она думала о том же, о чём и Петрович. Позовут ли к себе их дети, когда они будут в таком состоянии, как сейчас Панкрат.

6
        На велосипедах, Роман и Анюта добрались до кладбища. Анюта возложила цветы к могилке и сразу же отошла в сторону, чтобы дать возможность Роману побыть одному. Он долго стоял перед могилами с опущенной головой. Потом встал на колени, руками дотронулся до земли, погладил холмики.
        — Дед, бабушка! Знаю, что не достоин я вашего прощения. Знаю, что заслуживаю сурового наказания за все причинённые вам страдания, и готов понести самую суровую кару. И, всё же, прошу вас, простите меня. Я больше никогда, никому не причиню боли. Я не стану стараться исправить, то, что натворил. Я это сделаю. Вам не будет стыдно за меня. Простите, что не писал. Сначала мне не понравилось там, куда я уехал, и писать об этом мне было неловко. Два года ушло на то, чтобы привыкнуть, понять себя, понять других. Когда я понял, что могу и там найти себя, я весь с головой ушёл в новую работу, в новую семью, в новую обстановку. Я не оправдываюсь, знаю, что это не даёт мне право говорить, что некогда было писать. Я не знал о чём писать. Глупо! Писать было о чём, только это бы вас не порадовало. Я опять отложил свои письма к вам до других времён. Последние два года, мне нестерпимо хотелось уехать, сбежать. Сбежать куда угодно, но только не оставаться там, в той обстановке. Я мог бы приехать к вам, но мне опять было стыдно за самого себя перед всеми, особенно перед вами. Сейчас я понимаю и стыжусь своей
никчёмности, своей нерешительности. Как мужчина, я потерял чувство собственного достоинства, уважение к себе, полностью покорился женщине, которую не любил, и которая сделала из меня безвольно человека. Но, я нашёл в себе силы и разрубил узел, который связал меня с ней. Единственное о чём жалею, что оставил отца без поддержки. Он, хоть и полон ещё сил, у него есть жена и приёмная дочь, но он нуждается во мне. Спите спокойно, я теперь, всегда буду рядом.
        Роман встал с колен, поднял руку, чтобы осенить себя крестом, но не смог вспомнить, крещёный ли он. Теперь узнать об этом не у кого. Нужно будет разобрать все дедовы документы, может там, что найду о себе. Он повернулся к Ане, но не увидел её. Девушка до сих пор смотрит на него укоризненно, недоверчиво. Видимо придётся приложить немало усилий, чтобы получить её доверие, уважение. Она сразу же понравилась ему. Что заставило жить в деревне такую красавицу? Почему она оказалась в доме его дедов? Почему одна? Аню он нашёл в поле, за густым кустарником. Она собирала полевые цветы и тихо напевала какую-то мелодию.
        Солнце был почти в зените, согревало землю так, что слышны были все её запахи. Пахло прелью из-под кустов, разноцветьем, сосной, берёзой. Птицы весело щебетали, перелетая с куста на куст, с дерева на дерево. Роман закрыл глаза и очутился в детстве. Июль месяц. Начало сенокоса. Бабушка с дедушкой огребают сено. Оно такое душистое, что кружится голова. Маленький Ромка любил это время года, любил, когда сено привозили в сарай. Тогда с мальчишками, они забирались на сено и валялись вдоволь. Дед разрешал им всё, потому что любил внука и его друзей. Однажды, его чуть не укусила змея, привезённая вместе с сеном. Он так кричал, что сбежались все соседи вокруг. Дед смеялся над ним и говорил, не ты её испугался, а она тебя. Иди смелее, Рома, успокаивала его бабушка. Не бойся Рома, Рома…..Он открыл глаза, перед ним стояла Аня и звала его.
        — Роман Максимович, вы готовы ехать?
        Он всегда удивлялся способности женщины подходить тихо, как кошке. Аня, видимо, была не исключение. Роман не услышал даже шороха от её шагов.
        — Готов, Анечка. У меня к тебе просьба. Не величай меня больше. Чувствую себя древним стариком. Просто Рома, Роман и, говори мне ты. Хорошо?
        Аня согласно кивнула головой. Обратный путь оказался намного короче и легче. Роман отвык от велосипеда, от плохих дорог. Всё было бы хорошо, но, не доезжая до их деревни с полкилометра, ехавший впереди Роман, услышал сзади себя девичий вскрик. Повернув назад, он обнаружил лежащую на обочине Аню, с искажённым от боли лицом. Подбежав к ней, Роман увидел, как под руки Ани, которой она зажимала ногу, течёт кровь.
        — Аня, что случилось?
        Она кивком головы показала на велосипед, который валялся в придорожной канаве. Роман вытащил его оттуда и увидел лопнувшую цепь, которая и поранила ногу Ани. Он бросил его обратно в канаву, а сам стал осматривать ногу Ани. Кровь не унималась. Скинув с себя рубашку, Роман оторвал от неё рукав, располосовал его на ленты и крепко перевязал рану. Он взял девушку на руки и посадил к себе на раму велосипеда.
        — Спрячь дедушкин велосипед в кусты, потом заберём домой.  — Попросила его Аня.
        — Кому нужна эта рухлядь. Я куплю тебе новый.
        — Нет! Дед обидится.
        — Хорошо. Я приеду за ним.
        Не заезжая домой, Роман остановил велосипед у медпункта. На руках внёс Аню в помещение.
        — Анюта, что с тобой? Где тебя так угораздило пораниться? Осмотрев рану, фельдшер покачала головой.
        — Я всё сделаю, что от меня зависит, но тебе, Анечка, нужно к хирургу. Рана глубокая, нужно зашивать, иначе некрасивый след останется на ноге.
        Через полчаса «Запорожец» Петровича вёз Анюту в поликлинику. Рану обработали, зашили, сделали противостолбнячный укол, велели двое суток не тревожить ногу. Анюта чувствовала себя неловко, что заставила из-за пустяковой ранки на ноге волноваться стольких людей. Два дня Роман, Серафима и Петрович заботились о ней и о Николаше. Несчастье объединило их, чему в первую очередь, был рад Роман. До него ни у кого не было дела. Он занялся поиском документов о его крещении, так как, чтобы начать строить часовню, ему бы хотелось быть уверенным, что он на самом деле крещёный. Он так увлёкся разборкой архива, что не заметил, как просидел с ним полдня. Документа о своём крещении Роман не нашёл, но наткнулся на пачку писем, аккуратно перевязанных узкой лентой. Письма оказались от него самого, когда он учился в институте. О чём, интересно, он писал тогда своим престарелым родителям? Раскрывая одно письмо за другим, читал: «Здравствуйте бабушка и дедушка! Как вы живёте? У меня всё хорошо, учусь. Правда, очень не хватает денег, так как стипендия маленькая. Не могли бы вы мне выслать их немного. До свидания. Ваш внук
Рома».
        И такое содержание было в каждом следующем письме. Господи! Как стыдно! Как стыдно! Неужели в его лексиконе не нашлось больше других слов, а только лишь спросить денег?
        Аккуратно сложил архив в коробку. Не хватит всей жизни, чтобы как следует понять, как нужно жить на самом деле. Этому нужно учиться каждый день, с самого начала своей жизни, учиться у матери, отца, дедов, у природы, у солнца, у ветра. У всего, что тебя окружает, даже у маленького Николаши, который в данный момент вошёл к нему в комнату.
        — Дядя Рома, а что ты всё время ищешь?
        Роман привлёк мальчика к себе, погладил по его кудрявой макушке.
        — Ах, Николаша! Я потерял свою жизнь и теперь стараюсь её найти.
        — Я знаю, где она?
        Мальчик показал пальцем на икону.
        — Там, за ней. Я видел, как бабушка её туда положила.
        Роман подошёл к иконе и заглянул за неё. Действительно, там лежал какой-то бумажный пакет. Он достал его и развернул. В пакете лежало свидетельство о его рождении и справка о крещении. Оказалось, что окрестили Романа, когда ему было уже семь лет. Как же так? Почему же он этого не помнит?
        — Спасибо тебе, Николаша. Какой ты умный и наблюдательный! Если бы не ты, я бы, наверное, никогда не догадался заглянуть за икону.
        — Дядя Рома, а ты кто?
        — Почему ты об этом спрашиваешь?
        — Мальчишки говорят, что если ты живёшь с нами, значит ты мой папа. Где ты так долго был?
        Роман присел перед мальчиком, который смотрел в его глаза и ждал правдивого ответа.
        — Прости, Николаша, но я не твой отец. У меня вообще нет детей. Тебе хочется иметь отца?
        — У всех ребят есть папы. Я, что, рыжий?
        Роман улыбнулся. Он вспомнил, как сам в детстве хотел, чтобы рядом с ним был отец, как он говорил деду те же самые слова.
        — Не расстраивайся, Николаша, я думаю, что у тебя будет папа. Ты мне лучше скажи, что сейчас делает твоя мама?
        Николаша прошептал.  — Мама плачет.
        — Ты иди, погуляй. Со двора не уходи.

7
        Роман постучал в комнату Ани. Приглашения не последовало, но он решил войти. Аня лежала в кровати, отвернувшись к стене.
        — Аня, ты спишь?
        Она повернулась. Глаза выдали её состояние.
        — Нога болит?
        — Нет, не болит. Я слышала, как ты разговаривал с Николашей, и не знаю, как мне быть. Мальчик тянется к мужскому вниманию. Ему хочется иметь отца, как и всем детям. Правильно ли я сделала, что лишила его иметь такую возможность? Его отец негодяй, но он отец. Мне не у кого попросить совета, поговорить, поделиться.
        — Аня, вот тебе моя рука. Поделись со мной. Может, и я на что-нибудь сгожусь.
        — Не знаю, чем ты сможешь мне помочь. Ты мужчина и никогда не будешь на противоположной стороне, если только выслушаешь.
        — Иногда, чтобы облегчить свою душу, достаточно кому-то рассказать о своей проблеме.
        — С этим я согласна. Что тебе рассказать? С чего начать?
        — Расскажи, как ты, такая молодая, красивая девушка, оказалась одна с ребёнком в нашей глуши?
        — Я сбежала от своего мужа. На вокзале познакомилась с твоим дедом. Он и привёз меня сюда. Чтобы понять меня и мой поступок, я расскажу тебе всё с самого начала.
        — Я детдомовка. Почему я там оказалась, узнала только тогда, когда выпускалась оттуда. Об этом мне рассказала Валентина Петровна, наш директор. Она любила меня и даже хотела удочерить, но ей не разрешили, так как она не была замужем. Оказалось, что от меня отказалась моя родная мать, ещё в роддоме, но быстро удочерила одна бездетная пара. Как только они это сделали, моя приёмная мать забеременела, и они, так же быстро, сдали меня в приют. На удивление всем, я никогда, как многие дети, не жаждала быть кем-то взята из приюта. Не знаю почему, но видимо, где-то, в подсознании, я чувствовала тот обман, с которым мне пришлось столкнуться. Жилось мне в детском доме нормально. Я была тихой, послушной девочкой. Музыкальный работник услышала, как я пою, и меня определили в музыкальную школу. После её окончания, я поступила в музыкальное училище. Однажды, под Новый год, нам принесли приглашения на вечер в военное училище. Там я и познакомилась со своим будущим мужем. Он стоял от всех в сторонке. Красивый парень, высокий, с девичьим румянцем на лице. Он был похож на Леля из сказки, но очень стеснительный
и нерешительный. Я рассматривала его из-за угла, куда спряталась от посторонних глаз. Меня вытащили оттуда мои подружки и буквально столкнули нас вместе. Стесняясь друг друга, мы потоптались с ним два танца, узнали, как зовут нас и всё. Следующая наша встреча произошла на восьмое марта, когда наше училище пригласило курсантов на вечер. Теперь мы сами подошли друг к другу. С тех пор наши встречи стали происходить чаще. Он приходил ко мне в увольнение, мы гуляли, разговаривали. Оказалось, что он был родом из деревни, находящейся где-то, очень далеко, отсюда его стеснительность и нерешительность. К концу третьего курса мы с ним поженились. После окончания училища, он получил направление служить совсем близко от города, из-за меня. На тот момент, я была беременна, и мне нужно было доучиться ещё полгода. Он каждый выходной приезжал ко мне. Всё было хорошо, даже отлично. Сдав последний экзамен и получив напутствие от преподавателей, я поехала к мужу в гарнизон, но не доехала. Меня, прямо с электрички, отвезли в роддом. Там появился Николаша. Мужу сообщили, где я. Он приехал только через три дня после родов.
Меня это очень беспокоило, я не знала, на что и подумать. Он сказал, что их часть была в летних лагерях. На деле оказалось, что он уже тогда, зависал с друзьями в пьяном угаре. Мне было не до разборок. Маленький ребёнок, который требовал к себе много внимания, так что, я упустила из вида то, о чём надо было бить тревогу с самого начала. Мой муж поддался влиянию друзей, алкоголю и девушкам лёгкого поведения. Я долго об этом ничего не знала. Его постоянные пьянки, отсутствие дома, он объяснял тем, что должен влиться в коллектив, чтобы не быть белой вороной. Безвольный человек легко становиться зависимым от обстоятельств. В редких случаях, когда мы были с ним наедине, я старалась разговаривать с ним, старалась внушить ему, что он, как муж, как отец, не должен забывать о своих обязанностях перед семьёй. До него мои слова не доходили. Уходя из дома на службу, он обещал, что больше ничего такого не повторится, но это были только слова. Я не знала, что мне дальше делать, как быть. Были мысли уйти, но, куда. У меня не было денег, не было жилья, куда бы я могла уйти. И я терпела. Терпела только до одного очень
омерзительного случая, который решил всё. Однажды, он пришёл домой со своим собутыльником, или с кем, я не знала. Они сидели в комнате, пили, играли в карты. Я, как загнанный зверёк, на руках с сыном, сидела в другой комнате, боясь шелохнуться. Николаша, слава богу, уснул, я подошла к дверям и услышала, как мой муж предложил меня в качестве залога на следующую игру. Он проиграл меня. Что было делать в моей ситуации, я не знала, но знала одно, этого не должно случиться. Надев на лицо улыбку, вышла к ним. Я иногда прятала от мужа спиртное, оно мне пригодилось в настоящее время. Как выйти из нелёгкого положения, у меня не было никакого решения. Оно созрело само собой, когда я оказалась на кухне. Подсыпав снотворного в спиртное, я подала им его. Через полчаса они мирно храпели за столом. Мне было всё равно, что с ними будет после такого излияния. Я собрала детские вещи в сумку, кое-что для себя, взяла документы. Денег, для того чтобы уехать как можно дальше, у меня не было. Просмотрев все карманы мужа, я нашла только мелочь. Тогда я решилась на воровство, и нашла деньги в чужом кармане. С таким багажом я
вышла на трассу, чтобы добраться до вокзала. Через полчаса, я уже ехала в автобусе. На вокзале взяла билет до ближайшего населённого пункта, которым оказался ваш город. Что делать дальше, когда ты в чужой местности, когда в твоём кармане мелочь, когда на руках маленький ребёнок? В киоске купила газету и стала рассматривать объявления о найме работы, о том, чтобы снять угол для себя и ребёнка. По телефону, куда бы я ни звонила, мне везде отказывали, узнав, что у меня есть маленький ребёнок. Совсем отчаявшись, я присела на скамейку в привокзальном парке. Рядом сидел пожилой мужчина. Может он что подскажет, решила я и поделилась с ним своей проблемой. На моё удивление, мужчина проникся ко мне участием. Он предложил мне поехать с ним в деревню, к нему в дом, где он живёт со своей женой. Я согласилась. Они были очень хорошими людьми. Я у них была, как внучка и очень им благодарна за то, что они приютили меня с сыном, почувствовала себя в семье. Больше мне нечего сказать. Три года я здесь, и все эти три года живу, как на вулкане. Жив мой муж, или нет? Что будет, если меня найдут?
        Роман взял её за руку, она была совсем холодной. Бедная девочка, сколько же тебе пришлось пережить? Как помочь тебе, что бы ты больше никогда не вспоминала о тех неприятностях, а жила бы счастливо и беззаботно?
        — Успокойся милая, теперь я за тебя в ответе. Хочешь, всё узнаю? А, хочешь, я помогу тебе найти твою родную мать?
        — Зачем, Роман? Зачем её искать? Разве это мать, которая отказалась от родного ей ребёнка?
        — Кто знает, как это получилось? Может, на тот момент, она сама была ещё ребёнком? Может ей сказали, что её ребёнок, при родах погиб. Может её заставили от тебя отказаться?
        — Я, всё равно, не понимаю таких матерей. Как ты можешь её оправдывать?
        — Я её не оправдываю, я ищу причину случившегося. В жизни может произойти всякое, не зависящее от самого человека, но нужно найти эту причину и дать возможность человеку исправиться. Никто ни от чего не застрахован. Вот, сейчас, вы даёте мне эту возможность, не отвернулись от меня, а могли бы поступить иначе. Сама ты себя винишь за то, что совершила, подсыпав снотворное мужу. Я тебя оправдываю, ты защищала себя и своего ребёнка. Почему бы не дать шанс твоей матери.
        Аня задумалась. Конечно, Роман прав, но что это мне даст, если я её найду. Разве только, что посмотреть на ту, которая произвела меня на свет, не дав мне ни ласки, ни тепла, но дала мне жизнь. Хотя, можно попробовать, только как? Роману она сказала.
        — Я согласна, если это тебе не в тягость.
        — Не в тягость. Мы пишем заявление, а розыск будет производить специально обученный этому делу человек. Ты должна мне дать данные, в каком детдоме ты росла.
        — Так просто?
        — Нет, это совсем не просто, но выполнимо. А, сейчас, я вынесу тебя на улицу. Нужно подышать свежим воздухом.
        Он собрался взять её на руки, но Аня запротестовала.
        — Не нужно, я сама.
        — Ну, уж, нет! Врач не велел тебе вставать два дня. Держись крепче за мою шею.
        На улице, Роман посадил Аню на лавку у стола и подставил под её больную ногу маленькую скамеечку.
        — Твои волосы пахнут природой. У меня даже голова закружилась.
        На самом деле, голова его закружилась не от запаха волос, а от близости девушки. Она пробудила в нём уснувшие чувства мужчины к женщине. Он давно охладел к своей жене, которая вместо любви, верности, нежности к своему мужу, предпочла иметь деньги, дом, машины, мебель, тряпки. Сейчас, глядя на Аню, как она общается со своим сыном, он завидовал им. Завидовал её ласковым словам, которыми она награждает Николашу.
        — Мой единственный, радость моя, солнышко ясное, как я люблю тебя!
        Таким словам позавидует любой человек, даже такой взрослый, как сам Роман. Он прислонился к стене веранды, закрыл глаза и представил, что у него есть сын, такой же, как Николаша. А, ведь, у него мог быть такой сын, если бы Нина хотела этого. Но она сразу сказала, что не хочет иметь детей, возможно, это случиться когда-нибудь. Он привык к этому и не настаивал, а годы шли. За десять, совместно прожитых лет, ни он, ни она не предприняли никаких попыток прийти к решению родить ребёнка. Каждый занимался своим делом, обоих устраивало такое положение. Постепенно они стали равнодушны друг другу. Жили в одном доме, как соседи, в разных комнатах, иногда встречаясь на общей территории. Он был увлечён новым делом, Нина пропадала неизвестно где, не забывая при этом требовать с него денег, с каждым разом всё больше и больше. Здесь, на своей Родине, он отдыхал от её замечаний, нравоучений, приказов, наказов. Он чувствовал себя свободным человеком. Зачем всё это нужно было ему? Видимо затем, чтобы понять, как жить дальше. Тридцать шесть лет за спиной, пора подумать, для чего произвели тебя на этот свет, подумать
о предназначении тебя, как мужчины, на этом свете. Дом построю сам, посажу дерево, а лучше, целый сад. Останется родить сына. К Нине он не вернётся, это точно. Кто родит ему его? Может уже поздно? Нет! Лучше поздно, чем никогда. Хотелось бы встретить ту, которая будет ему не напарницей по общему жилью, а подругой по жизни, и чтоб её волосы пахли природой. Господи! О ком я думаю? Роман быстро и резко открыл глаза. Ани и Николаши, не было рядом. Перед ним стоял Петрович.
        — Где Аня?  — Поинтересовался Роман у Петровича.
        — Дома Аня. Ты спал, что ли? Я чего пришёл к тебе. Не передумал ты на счёт часовни? Если не передумал, то завтра, с утра поедем.
        — Не передумал.

8
        Петрович с Романом возвращались из города, где они были по делам строительства часовни.
        — Ну вот, кажется и всё. Теперь будем ждать ответ. Ждать, да догонять хуже всего. Нужно набраться терпения. Я думаю, что всё будет хорошо.
        Петрович был серьёзен, как никогда. За последние годы, он видел только одни разрушения вокруг и такое благородное дело, как строительство часовни, радовало его душу.
        — Ты чего притих? Али, не доволен чем?  — Спросил он у Романа.
        — Хотелось, чтобы не затягивали надолго решение. Осень не за горами.
        — Не боись. Я думаю, что наши и их интересы совпадают. Сейчас подумаем над тем, где взять рабочие руки. Нужно к старосте подойти, пусть сельский сход созовёт. Хотя, наш народ не привык бесплатно работать. Разбаловала их власть. Вся техника была в их руках. Пахали, сажали, выкапывали, косили, огребали, сено в кипы  — всё было делано техникой. Сейчас, когда техники нет, а они не привыкли руками работать, запустили все поля, огороды, покосы. Сидят по домам, как сычи, да ещё и косо смотрят на тех, кто мало-мальски копошится на полях, загодя приобретая тракторишко, или какую ещё механизацию. И всё-то им не так! Как-то, лет семь назад, появился в нашей деревне мужик. Прикатил на ушастой иномарке, которая в народе называется «Запорожец», таким крутым себя возвёл, куда нам. В нашей деревне, если бы наши механизаторы не пили, то у каждого двора по такой иномарке стояло. Точно, точно! Сейчас-то, конечно, не есть, не пить, воском срать, да продавать этот воск, всё равно не купить. Бедно стал крестьянин жить. Винить кого? Кого винить, коли самим ничего не охота делать. Так, вот. Приехал этот мужик, Пашкой его
зовут, прикупил у нас домик. Отладил его, забор поставил. Хорошо всё сделал, а нашим-то мужикам вроде, как и совестно, что их дома похожи на чёрных растрёпанных куриц. Кто порукастей, то стали подражать Пашке. Всё бы было хорошо, да не всем он пришёлся по душе. Слишком он скользким был. Ничего мимо себя не пропустит. Стояла у нашей речки цистерна. Кто-то, когда-то привёз её сюда и забыл. Никому и дела до неё не было. Стоит, да и стоит. Пашке она понравилась. Знаешь, что он удумал? Устроил в ней баню. Поставил там печку, наслал пол, провёл туда электричество, прорезал отверстие, навесил дверь и баня готова, для лета, конечно. Зимой-то эту баню не натопить. Долго деревня гудела, как это так, цистерна наша, деревенская! Спрашивается, кто вам не давал её использовать? Покричали, да и забыли. А, вскоре, мужики сами к нему потянулись. Было бы за пользой, так ведь нет. Самогонку стал гнать этот, говнюк. Мужики ему дров, он им выпить. За навоз расплачивался выпивкой. И, так-то, не просыпались от пьянства, а тут ещё больше стали пить. Нашим бабам такая политика пришлась не по вкусу. Они к нему с угрозами, если
не прекратишь спаивать наших мужиков, засадим в тюрьму. Не подействовало. Одна не выдержала такого, пришла к Пашке, и, не разговаривая, сделала ему трепанацию черепа. Долго лечился он, но не признался, что это баба его так отделала. После этого притих, да ведь шила в мешке не утаишь. Смех и грех с этим Пашкой! Купил себе бинокль, устроил на чердаке наблюдательный пункт и теперь знает, где и что делается. Был один забавный случай. Перед Ильиным днём, вся деревня топила бани, перед праздником смыть свои грехи. Пашка тоже истопил свою цистерну, намылся. Клавдия, его жена, замешкалась по хозяйству и только к вечеру пошла в баню. Тут уж и тучи натянуло, в Ильин день, почитай, всегда дождь. Пашка в это время был на своём наблюдательном посту. Перед его глазами, вдруг, тучи разошлись, стало светло, как будто лампочки на столбах зажглись. Потом засверкало, тучи ещё сильнее разошлись в разные стороны, и Пашка увидел перед собой что-то большое, огненное. Он кубарем скатился с чердака, выбежал на улицу и к соседям. Там Васька с Серёгой после бани сидели на завалинке, и калякали меж собой. Он подбегает к ним,
слово не может сказать, заикается. Ребята только и поняли, что инопланетяне прилетели. Серёга на него заворчал.
        — Ты принял, что ли, после бани?
        Он тянет их за собой. Пришлось идти. Ребята увидели, что действительно, в поле, за деревней, ярко, сквозь тучи, светит что-то огромное. Они смекнули, что к чему, и решили подшутить над ним.
        — Да, Пашка, ничего себе тарелка! Интересно, сколько там инопланетян? Ну, да, ты не бойся, повисит, да улетит обратно. Только кто пойдёт к ним на контакт? Мы не пойдём, пожить ещё охота. Ты первый увидел, ты и иди.
        У страха-то, глаза велики. Пашка спрятался за спинами ребят, дрожит весь.
        — Ребята, надо бы Клавдию мою предупредить. Она в бане моется.
        А, эти два жеребца, издеваются над ним.
        — Чья жена, наша или твоя? Беги, пока ещё не поздно, а то утащат её на корабль.
        Им бы только зубы скалить, а Пашке уж совсем плохо стало. Он забегал вокруг них, заныл. Ясно дело, жену жалко. К ним, в это время, присоединился Володька Капустин. Узнал в чём дело и предложил свои услуги. Три бутылки водки запросил, а Пашка ещё тот жмот. Скорей удавиться, а за просто так ничего не даст. Побежал сам. Да, ладно бы, дорогой бежал. Он со страху в канаву сиганул, прямо в крапиву. Ползёт по крапиве, а сам трясётся, как недоваренный студень. По пути прихватил с собой железный стержень для обороны. А Клавка моется в бане, песенки попевает, ничего не видит и не слышит. В цистерне окна-то нет, только электричество. Он поскрёбся потихоньку в дверь, чтобы НЛОшники не слышали. Клавка, конечно же, не услышала его. Пашка осерчал, да как шарахнет железякой по цистерне, оглушил бедную. Та, не понимая, что случилось, подумала, не война ли началась, выбежала на улицу в чём мать родила. Он схватил её за руку, да в обратный путь, к дому её потащил. Да всё по крапиве, да по крапиве! А, этим, дуракам, Ваське с Серёгой, ещё смешнее стало. Стоят посередь улицы, регочут, как гуси. Мало того,
что надсмеялись над Пашкой, так слух пустили по деревне, что инопланетяне скоро снова в их деревню прилетят, дескать, понравилось им у нас. На другой день, вся деревня только и говорила, что о пришельцах. Запаниковали многие. Бабка Агаша вместе с иконою залезла в погреб, забаррикадировалась там, еле вытащили её оттудова. Короче говоря, оружие массового поражения было приготовлено у всех: лопаты, вилы, топоры. Ребятишки настроили свои рогатки на отражение врага. Но, как только узнали, что это был простой закат солнца! Ох, и досталось же Ваське с Серёгой! Жаль было Клавдию. Она температурила целую неделю от крапивной лихорадки. Пашка месяц не вылезал из дома, боялся насмешек. Вот какая история с ним произошла. Я к чему тебе это рассказал. Думаю, что нам не придётся ждать милости от наших сельчан. Кто сам жаден, а кто и за бутылку только работает. Нет, я не скажу, что все такие, но многие.
        Роман с интересом слушал Петровича. В то время, когда ему пришлось здесь жить, ничего подобного не случалось. Всё шло своим чередом. Старшее поколение работало с утра до вечера, младшие учились, помогали взрослым, чем могли. Всем было не до розыгрышей.
        — Весело стали жить.  — Сказал он Петровичу.
        — Да, уж! Веселье прёт из-под каждого куста. От безысходности это веселье. Люди не знают, куда себя деть. Молодёжь подалась в город, а остальные выживают здесь, кто, как может, только не у всех это получается. Вот и выходит, что на улице солнце, а в душе тучи. Мне кажется, что строительство твоей часовни, как раз будет кстати. Возможно, она объединит наших людей и поселит в душе каждого покой и равновесие.
        — Возможно. Я был бы рад.
        — Хотел тебя спросить, чего накупил в коробках?
        — Компьютер, телефон, игрушки для Николаши.
        — У тебя, кажись, есть телефон?
        — Это для Анечки.
        — Молодец! Анюта исключительная девушка. Жалко её. Совсем молоденькая девушка, а уже с ребёнком на руках, и одна-одинёшенька. Что она видит здесь, в деревне? Ей бы ещё гулять, да гулять! И, что с ней произошло, так ведь никто и не знает. Может она и рассказывала о себе твоим дедам, только и они молчали. Ты, Рома, не обижай её. Обижальщиков и без тебя хватает. Володька Капустин, да сын хозяина нашего магазина пристают к ней. Тоже мне ухажёры! Один пьянь, другой шпана. Гони их прочь от Анюты.
        Петрович разошёлся не на шутку. Роман успокоил его.
        — Не дам никому в обиду. Я перед ней в долгу и сделаю всё, чтобы она не огорчалась.
        Если дед с бабушкой молчали о тайне Ани, значит, и он станет молчать.

9
        Петрович остановил машину у дома Романа, помог ему выгрузить коробки и поехал к себе. Во дворе никого не было, но из дома, в открытое окно, он услышал негромкое пение Ани. Она сидела у стола и занималась рукоделием.
        — Расцвела под окошком белоснежная вишня.
        — Из-за тучи далёкой показалась луна.
        — Все подружки по парам, в тишине разбрелися.
        — Только я в этот вечер засиделась одна.
        Какая грусть в голосе Ани. Прав Петрович. Ей бы ещё гулять, да радоваться жизни. Роман хотел было уже постучать в окно и сказать, что он приехал, но остановился. Николаша заставил его это сделать.
        — Мама, тебе не нравиться дядя Рома?
        — Нравиться. Почему ты об этом спрашиваешь?
        — Тогда женись на нём и у меня, тоже, будет папка, как у всех.
        — Подойди ко мне. Глупенький мой. У дяди Ромы есть жена, а у тебя есть папа, только он далеко от нас.
        — Почему же он не с нами?
        — Подрасти немного и я тебе всё расскажу. Разве нам плохо с тобой?
        — Нет, не плохо, но с папой было бы интереснее. Мам, дядя Рома такой большой, а ребёнка у него нет. Почему?
        — Не знаю, сынок.
        — Если я его попрошу быть моим папой, он согласится?
        — Не нужно этого делать. Я тебе запрещаю. Папой может быть только тот, кто сам хочет этого.
        Роман понял, что нужно выручать Аню от подобного разговора. Он подошёл к калитке и сильно хлопнул ею. В доме стукнула дверь, и на крыльцо выбежал Николаша. Он с разбегу кинулся в руки Роману, и закричал.
        — Дядя Рома приехал!
        С приветливой улыбкой вышла Аня.
        — Как прошли ваши переговоры?
        — Всё хорошо. Через две-три недели можно будет начинать строительство.
        — Замечательно. Ого! Сколько коробок. Что это?
        — Это подарки. Николаша, помоги дяде Роме занести их в дом.
        Мальчик радостно разглядывал игрушки, привезённые Романом. Особый восторг у него вызвал настоящий футбольный мяч.
        — Можно я Андрюшке покажу, дядя Рома?
        — Ты сначала спасибо скажи. Роман, зачем ты так много всего накупил. Не нужно его баловать.
        Николаша убежал к другу хвастаться мячом. Роман подал Ане небольшую коробку и сказал.
        — Это тебе.
        — Зачем?  — Но любопытство взяло верх.  — Что там?
        — Очень нужная вещь. Это телефон.
        — Телефон?  — Переспросила она.  — Мне не кому звонить.
        — Мне будешь звонить. Таким образом, мы всегда будем рядом, даже если, я окажусь очень далеко.
        Аня сразу погрустнела, увлажнились глаза.
        — Что с тобой?  — Роман приобнял её за плечи, поцеловал в макушку.
        — Мне никто ничего не дарил. Это приятно и грустно. Спасибо тебе.
        — Почему грустно?
        — Потому что и с тобой нам придётся расстаться. Ты мне, как старший брат. С тобой ничего не страшно.
        Роману захотелось крепко, крепко прижать её к себе и никогда не отпускать. Волна нежности разлилась по всему его телу. Чувствуя беззащитность девушки, хотелось оградить её от всех неприятностей мира. Здесь он нужен. Здесь он впервые почувствовал себя мужиком, в котором кто-то нуждается.
        — Я не собираюсь с вами расставаться. Хочу остаться дома, навсегда.
        Аня очень внимательно посмотрела в его глаза. Он говорит правду или шутит.
        — А, как же, твоя жена, отец?
        — Жена? Жена уже давно не жена. Она свободная женщина и вольна со своей свободой делать, что хочет. Отец? У него своя жизнь. Бизнес, семья. Куда он от них? Так, что, я там, особенно никому и не нужен. Я здесь нужен. Если позволите, буду с вами, буду заботиться о вас.
        — Извини, но такой жертвы мы не сможем от тебя принять. Да, и в каком качестве ты будешь с нами?
        — Сама сказала, что я тебе, как брат.
        — Ну, да. Как брат. Хорошо! Брат, наверное, голоден? Мыть руки и за стол.
        Аня быстро собрала на стол.
        — Ты ешь, я пойду за сыном. Что-то он загостился.
        Роман облегчённо вздохнул. Кажется понимание между ним и Аней восстановлено. Он улыбался, как блаженный, вспоминая их разговор. Он им нужен, это ясно. Еда оказалась очень простой, как когда-то готовила его бабушка. Было очень вкусно. В детстве Роман слышал, как дед хвалил бабушку, похлопывая Ромку по плечу.
        — Вкусно, ум отъешь. Правда, внучек?
        Ромка всегда соглашался с дедом. С ним невозможно было не соглашаться. Они были настоящими приятелями, а бабушка гордилась ими. За две недели, что он дома, воспоминания детства всплывали с каждым днём всё ярче и ярче. Как же он смог всё оставить, забыть, выбросить из головы? С этими вопросами он ложился спать и с ними же вставал. Придётся сильно постараться, чтобы исправить все ошибки, тогда, может быть, придёт прощение. Встав из-за стола, он распаковал последнюю коробку, в которой был компьютер. Не успел он ещё поставить на стол, как в дом вбежал Николаша.
        — Дядя Рома. Пойдём со мной. На улице, к маме пристал пьяный Капустин.
        За калиткой стояла Аня и пыталась вырваться из цепких рук Володьки Капустина.
        — Отпусти девушку.  — Сказал Роман.
        — Интересно девки пляшут! Тебе-то что? Али в защитники заделался? Роман без слов, буквально, выдернул руки Ани от пьяного Володьки.
        — Иди домой, а я постараюсь с ним поговорить. Тебе что от неё надо?  — Сказал Роман Володьке, когда Аня ушла.
        — А, тебе, какое дело? Может у меня к ней серьёзное предложение. Может, я жениться на ней хочу.
        — Ты бы сначала проспался, как следует, а потом приходил к девушке с таким предложением.
        — Где ты видел здесь девушку? Баба она, коли имеет ребёнка. Другая на её месте была бы рада, что её кто-нибудь взял к себе в жёны. А она, видите ли, кочевряжится. И, вообще, ты тут с какого боку-припёку? Или сам решил завалиться к ней под бочок? Запомни, я первый её застолбил.
        — Как вы можете так о женщине говорить: баба, тёлка, застолбить. Что за слова? Вовка, запомни, Аню я никому не дам в обиду. Не смотри, что я твой друг детства, если узнаю, что ты опять к ней пристаёшь…….
        — То, что? Думаешь, если ты из себя такой крутой, да сильный, так я тебе поддамся? Листья падали с дуба, с ясеня. Иди ты в пень! Друг детства. Видели мы таких друзей. Ещё посмотрим, чья правда верх возьмёт.
        Он развернулся и, покачиваясь из стороны в сторону, пошёл вдоль улицы, громко горланя похабные частушки. Что с людьми делает водка! Когда-то, нормальный человек, превратился в деградированную личность.
        Роман вернулся в дом, где Аня прибирала со стола, заметно нервничая.
        — Из-за меня у тебя неприятности? Не нужно было разговаривать с ним. Я сумею себя защитить. Жалко только, что это произошло при Николаше.
        — Больше он никогда к тебе не подойдёт. Сейчас я с ним обошёлся корректно, а вот, когда протрезвеет, поговорю по-мужски. Смотрите, что я привёз нам всем. Это компьютер. Аня, я хочу, чтобы ты освоила его и перестала быть горничной. Образованная девушка не должна мыть полы и убирать грязь за постояльцами. Если ты не можешь работать по своей специальности, будем осваивать новую профессию.
        Аня улыбнулась ему. В доме появился настоящий мужчина, которому не небезразлично, что происходит вокруг него. Невидимая ниточка доверия соединила их. Ему хотелось как можно больше делать ей добра, чтобы видеть её прелестную улыбку. Она исподтишка, чтобы он не заметил, всё чаще останавливала свой взгляд на нём. Раньше, когда она рассматривала его фото, сохранившееся у бабушки, она отмечала, что он красив, высок, но из-за того, что он оставил их и не давал о себе знать, был негатив по отношению к нему. Сейчас видела совсем другого Романа. Он родился в смешанном браке, где греческое начало брало верх: высокий рост, чёрные волосы, немного удлинённое лицо, прямой нос, чувственные губы. Конечно, он был красив, но особую красоту придавали ему глаза. Они были ярко-голубыми, русскими, которые он взял у своей матери. Сердечко её начинало учащённо постукивать, когда она смотрела в его сторону. Чтобы не смущать саму себя, она, как улитка пряталась в свою раковину, замыкалась в себе, и, не давала воли чувствам. Аня не скрывала от себя, что ей бы очень хотелось отношений с мужчиной, но только с серьёзным
мужчиной, на которого можно опереться в любой момент. Как и всем девушкам, женщинам, она хотела любви, счастья. Ей ведь только двадцать пять лет, самое время настоящих чувств, которых, её истомившаяся душа ждала, ждала с нетерпением.
        — Аня! Что с тобой? Ты очень странно на меня смотришь.
        Аня смутилась. Может Роман понял, о чём она только что думала.
        — Тебе показалось. Ничего странного в моём взгляде не было. Просто, я не привыкла к мужскому вниманию.
        — Даже от мужа?
        — Я не хочу о нём ничего говорить. Николаша!  — Обратилась она к сыну.  — Пойдём со мной в магазин.
        — Мам, я хочу с мальчишками поиграть. Можно мне остаться?
        — Хорошо. Только от дома никуда.
        Ане совсем не обязательно было идти в магазин. Она решила сбежать от дальнейшего разговора.
        Роман же, поругал сам себя за то, что напомнил ей о её муже. Сам чёрт дёрнул его за язык. Когда ранены чувства женщины, то с ней нужно обращаться очень деликатно. Он отвык от настоящих взаимоотношений с женским полом. Их атрофировала его жена Нина. Красивая, холодная, чёрствая, занятая только собой, она не замечала мужа. Если и замечала, то только для того, чтобы спросить с него деньги. Аня совсем другая девушка: нежная, светлая, милая. К ней, всё время, хочется прикоснуться, успокоить, сказать ей ласковое слово, оградить от всех неприятностей. Видимо, как раз, таких чувств и не хватает мужчине, чтобы чувствовать себя настоящим мужиком.

10
        Серафима Михайловна и Кузьма Петрович познакомились без малого пятьдесят лет тому назад. Ей только что исполнилось восемнадцать лет, он был старше её на семь лет. Кузьма так сильно влюбился в юную красавицу, что переехал из посёлка в деревню, чтобы быть с нею рядом. Поженились они, почти сразу же, после признания им в любви к Симочке. С тех пор они никогда не разлучались друг с другом. Двое детей, четверо внуков, а они, по-прежнему вместе, в уважении и согласии, готовые прийти к любому человеку на помощь, никого не оставляя без внимания. Дети давно живут в городе. Пока внуки нуждались в опеке, их присылали на все каникулы к дедам, но как выросли, перестали приезжать, а вскоре и совсем забыли, кто их пестовал всё их бесштанное детство. Петрович с Симочкой не обижались на них, хотя, в душе каждого, тлела искорка надежды на то, что их родные одумаются и будут рядом. Между стариками иногда возникал разговор между собой.
        — Пока можем ходить, пока из рук не валится ложка, мы сможем жить здесь. Кузьма, а что с нами будет, если мы будем не дееспособными? Кто нам поможет?
        — Симочка, ну что ты расстраиваешься раньше времени? Дети нам и помогут.
        — Так-то оно так, только вспомнят ли они о нас.
        Петрович сердился за это на Серафиму после таких разговоров. Чего тревожить своё сердце, сами виноваты, что воспитали таких бездушных детей. Он несколько раз порывался съездить к сыновьям, чтобы промыть им мозги, но его всегда что-то останавливало. Он задавал себе один и тот же вопрос, а имеет ли он право это делать. Да, и не привык он просить милости от кого либо, даже, если это и собственные дети. Возможно неправильная его позиция, но что делать? Петрович был гордым человеком, но очень добрым, хотя, свою доброту он не выставлял на откровенную поверхность. Особенно это касалась их внутрисемейных отношений. Со стороны казалось, что он немного грубоват, но это совсем не так. Свою Симочку он боготворил, очень любил сыновей, а внуков обожал. Когда его жене делали операцию по удалению опухоли в кишечнике, он так сильно переживал, что сам на нервном расстройстве, заработал себе язву желудка. Он не представлял себе жизни без жены. Слава богу, всё обошлось и они снова вместе. Теперь, когда всё позади, они, с ещё большим вниманием относятся друг к другу. Петрович все обязанности по хозяйству взвалил
на свои плечи, не подпуская жену к тяжестям. Серафима зорко следит за питанием мужа, за состоянием его здоровья. Они иногда ссорятся из-за этого. Петрович, как и все мужчины, думают, что с ними никогда ничего не случится, поэтому расслабляются и позволяют себе лишнее. Он часто высказывает Серафиме.
        — Не нужно относиться ко мне, как к ребёнку. Ты лучше о себе побеспокойся.
        — Я о себе и беспокоюсь.  — Парировала в ответ Сима.  — Если с тобой что случиться, как тогда мне жить. Кто будет заботиться обо мне? Кто принесёт мне воды, дров? А?
        Петрович соглашался с ней, просил прощения и весь разговор переводил в шутку. Шутить он был мастак. Иногда так пошутит, что многие принимают весь его розыгрыш в правду. Вот, совсем недавно, произошёл такой случай.
        Серафима ушла к своей племяннице, он остался на хозяйстве. Настроения не было никакого. Петрович сидел у окна и размышлял о смысле жизни, о том, как это всё происходит. Зачем рождается человек, для чего живёт, и кто как живёт? Он слышал из каких-то источников, что человек, за время своего существования, проживает четыре жизни: человечью, лошадиную, собачью и обезьянью. Три жизни, по его подсчётам, он уже прожил. Чего про них говорить? Прожиты слава богу! Чего было, того уж не вернуть. А уж об этой, последней……Что верно, то верно! Обезьянья. Сидишь вот у окна, глазеешь по сторонам, кто, куда и зачем. Куда-то побежали опять сёстры Смирновы? Спортсменки в семьдесят лет. Куда бегут и сами толком не знают. Лень самим готовить себе еду, так с утра к соседке. Там языки отточат, чаю попьют. На обед бегут в другой дом. На ужин хлещут в другую деревню, а на ночь ползут к себе домой. Каждый день одно и то же. От них уж прятаться стали, как завидят их на горизонте. А им всё нипочём. Крюка в семь километров дадут, как собаки, а всё равно, халявную похлёбку себе найдут.
        Петрович вышел на крыльцо и обратил внимание, что около колодца бабы собрались, языки чешут. Наверняка Зойка всем говорит, что сегодня борщ будет варить. Ясно! Значит, к нам придёт за свёклой и морковью, в дом напротив сбегает за капустой. Сосед кабанчика заколол  — так к нему за мясом. Чего так борщ не сварить! Самое главное, что никому ничего не отдаёт. Говорит, что это гуманитарная помощь.
        Жукова куда-то побежала, тоже спортсменка. Трусцой бежит, как порядочная. Трусит в магазин за водкой, упиться никак не могут, спортсмены хреновы.
        Сосед вышел на крыльцо, сейчас троеборьем займётся: вода, дрова, помои. А, вот и его жёнушка, дорогая, золотая. Ну и кубатура! Что вдоль, что поперёк. Бывало, придёт к ним и скажет.
        — Симочка, ты такая ладная вся. Ни жиринки, ни морщинки, и как это тебе удаётся так сохранить себя?
        Честное слово, зло берёт на эту тушу. Серафима всё помалкивает, да улыбается в ответ, а уж Петрович молчать не может.
        — Ты чаю сколько пьёшь?  — Обращается он к соседке.  — Как сядешь, так самовар целый опрокинешь. Щей наливаешь тазик, в каком, моя жена Сима посуду полощет. В одной руке полбуханки хлеба держишь, в другой  — полбатона с вареньем. Хочешь быть такой, как Сима, не сиди, как клуша целый день, иногда отрывай свой зад от стула. Лопату в руки и в поле.
        Так она ещё и обижается.
        — Мне врачи запретили тяжёлые вещи поднимать.
        — Это ты про свой зад говоришь? Удивляюсь я тебе. Тогда, ешь из кукольной посуды, может и поможет.
        Тоже мне, спортсменка! Проблемное двоеборье: как бы нажраться от пуза, а потом думать, как похудеть.
        Что-то у меня сегодня одни мрачные мысли. Надо срочно развеять их. Он выглянул за калитку. Васька с Серёгой! Никак ко мне. Вот кто мне нужен! Сейчас развлечёмся. Сел на лавку. Уткнулся в колени и давай подвывать.
        Через пару минут, во двор к Петровичу зашли Василий и Серёга. Увидев плачущего Петровича, поинтересовались.
        — Петрович, что случилось? Никак беда, какая пришла в твой дом? Петрович поднял на них свои лукавые глаза и простонал.
        — Не до гостей мне нынче, ребята. Вы правильно догадались, беда у меня.
        — Какая беда? Где Серафима?
        При имени Серафима, Петрович сделал такой скорбный вид, что ребята из всех сил, начали его успокаивать. А когда услышали, что Серафима куда-то улетела, облегчённо вздохнули.
        — Скажи спокойно, куда улетела твоя жена?
        — Ох, ребята! Если бы вы знали, какую я сотворил глупость. Давно моя Сима просила, чтобы я ей смастерил ступу, чтобы на болото за клюквой летать. Болото в наших местах, сами знаете, далеко, а у неё ноги стали болеть. Всё и просила меня, сделай, да сделай. Ну, я и сделал ей эту ступу, проклятую. Лучше бы не делал.
        Васька с Серёгой удивились.
        — Хорошая мысль твоей жене в голову пришла. Только, как тебе удалось её сделать? Всё-таки, это не велосипед, не какой-то трактор, а летательный аппарат. Тут голова толковая нужна.
        Петрович понял, что со ступой, он поторопился. Не додумал маленько с импровизацией. Пришлось выкручиваться.
        — Один мой друг прислал мне чертежи. У него уже давно такая машина сделана. Доволен очень. Симочка, где ты? Прилетишь ли обратно?  — Простонал Петрович, протягивая руки к небу.
        Ребята опять начали успокаивать Петровича.
        — Прилетит твоя Сима, куда она денется.
        Петрович от их слов, ещё больше застонал.
        — Ребята! Я у ступы только взлёт успел сделать. Сима такая торопыга, схватила мешок, и шасть в ступу. Я подумал, что она примериться в неё села, а она, недолго думая, повернула рычаг, да как полетит. Я кричу ей, что не готова ещё ступа к полёту. Да, где там! Сидит в ней, улыбается, ещё и ручкой помахала. Потом прибавила газу, да как врежет в сторону болота. Слышу только, что чаю не забудь согреть, прилечу назад, попьём. Вот, ребята, не знаю, как она там приземлится.
        Ребята и говорят.
        — Горючка кончится, где-нибудь сядет твоя спортсменка и придёт домой.
        Петрович ещё ниже наклонил голову.
        — Нет, парни, не сядет она нигде. Я в ступе установил вечный двигатель. Теперь, чтобы Симу остановить, нужно такое оружие, которое могло бы её сбить, типа ракеты. Я как раз думаю над этой проблемой. Должна же она над домом пролететь. Вот тут я её и собью.
        — А, если ты убьёшь Серафиму?  — Спросили ребята.
        — Да уж, как получится. Должен какой-то быть конец.  — Почесал затылок Петрович.
        — Не пожалеешь потом о содеянном? Жена всё-таки?
        Не успел Петрович ответить ребятам, как калитка открылась и перед их округлёнными глазами, предстала сама Серафима. Петрович засуетился, подбежал к жене и спросил.
        — Прилетела милая? Как полёт? Как приземление? Заговорился я тут с ребятами, чай не согрел. Ты уж сама.
        Ребята, вытаращенными глазами, смотрели на них, не знали, что и сказать. Серафима всё поняла.
        — Опять байки травил? Что на этот раз насочинял вам дед? Ой, дождёшься ты, что тебя когда-нибудь, поколотят за твои розыгрыши.
        Петрович приложил руки к груди и обратился к парням.
        — Пошутил я, ребята. Увидел вас и решил разыграть. Не убивать же меня за это. Я, ведь, хороший. К тому же, дело у меня к вам. Почините мне телевизор. Я знаю, что вы очень хорошие мастера.
        Ребята, было, рассердились на него за розыгрыш, но от похвалы смягчились. Действительно, что на него сердится, коли это была шутка.

11
        Аня шла из магазина и сама себя ругала. Если в жизни чего-то не хочется делать, лучше и не начинать. Всё равно из этого ничего хорошего не получится. Никто за верёвку её не тянул идти в магазин. Избежала дальнейшего разговора с Романом, так сполна огребла негатива там, но на этот раз не осталась в долгу перед злопыхателями. Когда она вошла в помещение, там, как всегда толпился народ. Кто стоял и осматривал витрины, кто отоварился, но всё равно был там. Как будто ждали её прихода. Сразу же пошёл откровенный гул по магазину, кося взгляды в её сторону.
        — Шалава! Под любого ляжет без зазрения совести! Пожалела бы мальца. Как только не стыдно!!
        Аня готова была сгореть от стыда. Что им от меня нужно? Неправда это всё. Она понимала, кто распускает эти сплетни, но разве им докажешь свою правду. Они всё равно ей не поверят. Чужая она была здесь, чужой и останется. Она подошла к прилавку.
        — Мне хлеб и сок.
        Зинка, как собаке, кинула ей буханку хлеба.
        — Мужика хлебом, да соком не накормишь. Посмотрите люди на неё. Глаза потупила. Того и гляди, сейчас слёзы ручьём польются. Сама невинность! Ну и как тебе Рома? Жарко, наверное, под его боком?
        Что ей сказать? Уйти? Нет! Надоело молчать, унижаться. С волками жить, по-волчьи выть. Она подтвердила их версию и даже прибавила от себя. Пусть думают, что хотят.
        — Да! Мы спим в одной кровати. Кому завидно, позавидуйте. Он замечательный любовник. Его руки достойны кисти художника: сильные, ласковые, трепетные. Если обнимет, косточки трещат. А, как, он целуется! Это же целая поэзия. Если бы вы только знали! У меня от его поцелуев сердце трепещет, становится таким горячим, что я, порой, боюсь расплавиться.
        — Сучка не захочет  — кобель не вскочит.  — Зло прошипела Зинка.
        — Если, Зина, ты считаешь, что сучка не захочет  — кобель не вскочит, то в твоём случае это не сработало. Постоянно от него чего-то хочешь. Почему же, тогда, он тебя не желает? Улавливаешь разницу между нами?
        Аня ещё несла какую-то околесицу, сама себя не слыша. Наболело! Пусть лучше и правда, думают, что она такая, чем шушукаться по углам. Оглядев всех, Аня с победным видом, вышла из магазина. Она шла домой в совершенно растрёпанных чувствах. Одновременно хотелось плакать и смеяться, особенно, когда вспоминала лицо продавщицы. Теперь заткнётся, может быть. Что если до Романа дойдёт то, что она сегодня выдала при всех? Дойдёт обязательно, как всегда, прибавят, чего и не говорила. Он должен меня понять, если я сама ему обо всём расскажу. Стыд-то какой! Почему я должна перед всеми оправдываться? Она зашла к соседке.
        — Валюша, пусть Николаша у тебя побудет. Мне нужно на работу съездить.
        Не заходя домой, Аня прошла к реке. Журчание воды всегда успокаивало её. Чтобы не быть на виду, она скрылась под мостом. Ни о чём не хотелось думать, но мысли сами лезли в голову. Аня перебрала все варианты дальнейших шагов пребывания в этой деревне. Пришла к одному выводу. Ей придётся отсюда уехать. Только вопрос один. Куда? Везде надо искать жильё, за которое нужно платить. Её зарплаты хватает только на еду. Николашу определить в детский сад. Безысходность сплошная. Не захочешь  — заплачешь. Так тяжело, что сердце изнутри ломает рёбра. Почему так в жизни бывает, кому всё ковшом, а кому  — так пошёл. Аня подложила сумку с хлебом под голову. Ей вдруг захотелось спать. Глаза сами закрылись, и она, как казанская сирота, заснула на берегу, под журчание, бегущей мимо реки. Ей снилось, как бежит она по полю, сердце вот-вот выскочит из груди от радости, от ощущения свободы. Нет никакой опасности впереди, а только любовь к тому единственному, который ждёт её в условленном месте. Но, вдруг, перед ней выросла фигура пьяного Володьки. Он расставил руки в стороны и не хочет пропускать её дальше. Нет!
Кричит она. Только не ты. Нет! Мгновенно открыла глаза. Рядом сидел Роман.
        — Проснулась? Еле добудился до тебя.
        Аня огляделась.
        — Где Володька?
        — Не было здесь никого. Что случилось? Почему ты здесь спишь? Она облегчённо вздохнула. Приснится же такое.
        — Извини. Вода усыпила. Ты почему здесь?
        — Я часто здесь бываю. Ты не уходи от ответа. Опять неприятности? Рассказывай.
        — Рассказывать, в общем-то, не о чём. Хотя, я должна попросить у тебя прощения. Понимаешь в чём дело, на деревне нас уже положили в общую постель. Сегодня, в магазине, меня облили грязью с ног до головы, и это не в первый раз. Я больше не могла сдержать себя, и мне пришлось с ними согласиться. При этом я воспользовалась тем, чего вообще нет и не могло, быть. Я описала в подробностях, какой ты замечательный любовник, что у тебя очень ласковые руки, что ты классно целуешься. Не удивляйся ничему, когда тебе это передадут. Прости меня за такую неправду. Понимаю, что подставила тебя. Ты не переживай, я решила, что мы с Николашей уедем. Может быть, завтра. У меня есть знакомая по работе, она примет нас на несколько дней.
        Роман обнял её.
        — Глупая, глупая, девчонка! Никуда я тебя не отпущу. Должен сказать тебе спасибо. Ты избавила меня от объяснений с некоторыми личностями. Пусть так и думают. Я тебе уже говорил, что остаюсь здесь навсегда, с тобой, с Николашей.
        Последовал горячий поцелуй. Аня хотела вырваться из его объятий, но не смогла. Чувство приятной теплоты разлилось по всему её телу. Она полностью подчинилась его воле. В голове промелькнуло только одно, чтобы не говорили зря.

12
        Серафима шла от племянницы и решила заглянуть к Клавдии. Она постучала в дверь и, не услышав ответа, вошла в избу.
        — Клавдия, ты дома? Отзовись? Клавдия вышла в переднюю.
        — Дома я, дома. Проходи, не стесняйся. Да обувь-то не снимай.
        — Я чужой труд уважаю. У тебя, смотрю, стерильная чистота.  — Серафима сняла шлёпанцы и прошла вперёд.  — Твой-то где?
        — Где ему быть, на своём чердаке. Бдит, как говорит дед Панкрат. Чего ему остаётся делать, когда его все дела отбила Наталья. Сама знаешь, почему. Да и поделом. Нечего дурью маяться. Можно подумать, ему на жизнь не хватало. Предприниматель хренов!
        Клавдия мимоходом посмотрела на себя в зеркало.
        — Ужас какой! Ты знаешь, как переехала жить в деревню, сама себя не узнаю. На чучело стала похожа. Совсем, как бабка деревенская.
        — Можно подумать, что ты, молодуха. Сама говорила, что у тебя трое внуков. Бабка, конечно. А вообще-то, все мы из-под сохи Андреевны. На земле родились, после кончины в землю и уйдём.
        — Твоя, правда, Сима. Не обижайся, это я так, сама на себя ворчу. Ты чего не в своей тарелке?
        — К племяннице ходила. Опять, паршивка, пьёт. Ребятишек жалко. К себе заберу их, так её материнства лишат. Не знаю, что и делать. Посоветуй.
        — Её нужно закодировать. Сейчас многие так делают.  — Клавдия посмотрела в окно.  — Глянь Сима, Зинка куда-то чешет. А напистонилась-то как! Красивая молодая баба, пропадает тут, в деревне.
        Сима в окно смотреть не стала, а Клавдии сказала.
        — Не пялься, ты. Не хорошо это. Знаю, куда она идёт. К Ромке Ронжину. Совсем девка ума лишилась. Бегает за ним, как собачонка, того не понимая, что он женат и скоро уедет. Вообще-то, Зинка хорошая. Ей бы мужа нужно, а не любовника.
        — Чего-то я тебя, Сима, не пойму. Была бы она хорошая, не нападала бы на Анютку зря. Сегодня, днём, такое представление устроила в магазине, что у меня чуть уши не завяли. Или, это правда, что Анька с Ромкой в одной постели?
        — Не мели, чего сама достоверно не знаешь. Анютка скромная девушка и никогда себе такого не позволит. Она, даже, хотела уехать, когда он появился, но он ей не позволил. Сказал, что мешать не станет и живёт он не в доме, а в летнике. Поставит памятник дедам, построит часовню и уедет к жене. Вот и вся, правда. Что там себе нафантазировала Зинка? Лучше бы выходила замуж за Василия. Давно парень по ней сохнет. Только всё молчит. Недаром же, его прозвали граф Молчун. Надо будет их сосватать.
        — Это как?
        — Очень просто, как всех сватают. Занялась бы этим делом. Ты женщина городская, много чего знаешь. Подумай.
        — Нет! Нет!  — Клавдия замахала руками.  — Нет! Я на это дело не пойду. Этот вопрос они должны решит сами. С Зинкой связываться, себе дороже выйдет. Ну её! Ты лучше к Ане сходи, успокой её. Жаль девчонку. Столько грязи на неё льют.
        — Хорошо, что ты мне рассказала обо всём. Пойду, пожалуй.
        Зинаиду Серафима увидела около магазина. Та кормила «Бомжа».
        — Здравствуй Зина.
        — Привет, тётя Сима. Откуда путь держишь, если не секрет. Небось, к Ольге ходила?
        — К ней, родимой. Пьёт, паразитка. Тебе, вот, ровесница, а какие вы разные. Ты за мамой своей ухаживаешь, сына хорошего растишь. Собаку приблудную не бросаешь. Зачем же водку из-под полы продаёшь? Если я тебя подловлю с этим делом, будешь отвечать.
        — Тётя Сима, поверь мне. Ольге я ничего не даю. За неё другие берут. Мне, что, вообще ничем не торговать?
        — Торгуй, Зина, торгуй. Только у меня к тебе просьба. Веди себя за прилавком прилично. Ты зачем Аню терроризируешь? Что тебе сделала она? Чего ты из себя богиню корчишь? Можешь не отвечать. Знаю, из-за кого ты на неё всех собак спускаешь. Из-за Ромки. У тебя женская гордость существует? Сама на мужика вешаешься, что он не знает, как от тебя скрыться. Постыдилась бы. Аню больше не трогай. Ей и так нелегко живётся. Если ты думаешь, что между ними что-то есть, так забудь. Он, в скором времени, уедет к жене. Присмотрись к Василию. Парень любит тебя.
        Зинка стояла перед Серафимой с опущенной головой. Серафиме показалось, что она раскаивается, и что её слова, подействовали на строптивую Зинку. Напрасно показалось.
        — Тётя Сима, ты кто такая, чтобы учить меня и давать советы? Иди Петровича своего учи, а твоя кроткая Аня, самая настоящая подстилка. Она сама призналась при всех, что спит с ним.
        — Ты и поверила? Аня специально так сказала, чтобы все от неё отстали. Ох, Зина, Зина! Красивая ты и злая. Будь добрее к людям и самой станет легче жить. Неужели приятно, что тебя все зовут Зинкой, а не Зиной или Зинаидой. Если сейчас не изменишься, то и в шестьдесят лет будут кликать Зинкой.
        — Да пошла ты!  — Зло ответила Зинка, повернулась к Серафиме спиной и пошла по дороге к своему дому.
        Серафима свернула на свою улицу, с одной стороны которой стояли жилые дома, с другой административные здания: контора, школа, детский сад, фельдшерский пункт, библиотека. Сейчас в этих зданиях живут переселенцы, отгородившись от всех высокими сплошными заборами, с будками для собак в каждом углу. Улица получилась глухой, тёмной, неприятной. Радовал только её конец, где были дома её соседей, её дом, около которых заросли сирени, буйно цветут цветы в огромном количестве, фруктовые деревья. Заборы стоят низкие, не закрывая дома и дворы. Всё кругом прозрачно, светло, легко дышится. Прожив здесь всю свою жизнь, Серафима не представляла себе иной. Даже, если бы, ей предложили огромные деньги, дом у моря в другой стране, она бы ни за что не согласилась поменять свой скромный уголок на чужбину. Взять, хотя бы, Романа. Прожил он десять лет в далёком краю, а сейчас вернулся в отчий дом и глаза его потеплели. Было видно, как он радуется всему, что было в его детстве: родному дому, речке, полю, друзьям, соседям. Здесь его родительские корни, здесь родной воздух, которым дышится легко и свободно, здесь совсем
другая земля, на которой человек стоит твёрдо и уверенно. Здесь, он хозяин своей судьбы.
        Серафима села на скамейку около своего дома. Внизу, ближе к земле, было тепло и уютно. Вверху, к небу, дул лёгкий ветерок, шелестя листьями берёз. Только, около их дома, их росло ровно пять штук. Ещё две берёзы стояли чуть поодаль, на просторе. Они разрослись вширь, спуская вниз ветви. Под их кроной, её Петрович соорудил стол, поставил скамейки. Тёплыми вечерами, они там любили отдыхать. Радостно было смотреть на них ранней весной, когда в природе всё просыпается. Просыпаются и они, две подружки. Для них, как и для других деревьев, начинается самый приятный период. Они, из тёмных цветов, постепенно начинают одеваться в светлые тона, радуя глаз. Вот сильнее стало греть солнце и берёзы начинают принаряжаться в изумрудный цвет. Чем раньше они оденутся в этот цвет, по народным приметам, тем теплее будет лето. Летом, рядом с ними, она чувствует себя уютно, под их защитой. Под ними дышится легко, думается. Осенью, берёзы начинают менять своё платье, конкурируя между собой. Из зелёных, одеваются в жёлтые, напоминающие старинное золото. И, вот, листья веером полетели в разные стороны, устилая землю пышным
ковром, приятно шурша под ногами. Зимой, когда деревья одеваются в белые шубы, её берёзы молча переговариваются между собой, вспоминая весну, лето, осень. Частенько, когда начинает дуть ветер, они машут своими ветвями, приветствуя жителей дома, призывая их подойти к ним поближе, почувствовать их, передать им свою любовь и здоровье. В мире народных загадок существует такая: «Есть дерево об четыре дела: первое дело  — мир освещает; другое дело  — крик утешает; третье дело — больных исцеляет; четвёртое дело  — чистоту соблюдает». Это всё о ней, о берёзе. Серафима подходит к ней, обнимает её за талию, прижимается щекой.
        — Милая моя! Как же я буду без тебя? Мне немного осталось жить на этой земле, позаботься о моём Петровиче. Не дай ему уйти сразу же за мной. Помоги ему. Дай возможность прожить остаток жизни достойно, не причиняя боли своему ближнему.
        Она не зря доверяла свою тайну берёзе. После рентгена, у неё обнаружили опухоль на том же месте, где, была сделана операция. Врачи настоятельно рекомендовали ей продолжить лечение, но Серафима решила поступить по-своему. Как говорится, перед смертью не надышишься. Сколько времени отведено ей, на этом свете прожить, пусть столько и будет. Мужу она сказала, что у неё всё в порядке.
        — Сима!  — Услышала она голос мужа.  — Я тебя обыскался. Ты где была? Он подошёл к ней, взял за руку, отвёл от берёз.
        — Я заметил, что ты в последнее время, чем-то озабочена. Ничего не хочешь мне сказать?
        — Хочу. Ольгу нужно закодировать. Ты ей родной дядя, тебе и карты в руки.
        — Хорошо, но это не то, о чём бы я хотел услышать от тебя.
        — К сыновьям нужно съездить. Ты как?
        — Съездим. Упорно молчишь о главном?  — Он вынул из кармана лист бумаги.  — Это что? Сима, почему ты мне сказала неправду? Завтра же едем в больницу и никаких отговорок. Ольга, сыновья  — потом. Для меня ты, самое главное. О чём думала, когда мне врала? Обо мне подумала? Я, ведь, и дня без тебя не останусь на этом свете. У нас с тобой сорок шесть лет совместной жизни. Сколько всего было за эти годы! Всё пережили, да и как пережили. Вместе, достойно, дай бог каждому так прожить. Ты хочешь всё это предать, уйти без меня?
        Слёзы показались на его глазах. Никогда Серафима не видела его таким. Она крепко сжала его руки, давая понять, что она с ним, что не оставит его одного. Он говорил правду, не останется без неё ни одного дня.
        — Прости меня Кузьма. Я думала, что так будет лучше для всех.
        — Думала? Интересно, чем? Не прощу, пока не пролечишься. А там, посмотрим. Не обижайся, это я, любя. Больше от меня никаких тайн.

13
        В санатории, где работала Аня, был полный аврал. Завтра должен был состояться новый заезд, и потому, все работники усиленно готовились к приёму отдыхающих. Оставался последний час смены, в которой трудилась Аня. Старшая горничная, Вера Александровна собрала их у себя и давала последние наставления.
        — В правом крыле нашего здания, на втором этаже, будут проживать немцы. Обслуживать этаж поручаю Ане и Веронике. Люся, ты отправляешься на третий этаж, остальные по своим местам.
        — Не любите вы меня, не уважаете Вера Александровна.  — Обиделась Люся.  — Чем же я хуже вашей Ани?
        — Прежде, чем требовать к себе любовь и уважение, нужно хоть немного самой быть вежливой и любить того, кто находится рядом.
        — Ага! Это кого я должна так сильно любить, чтобы вы обратили внимание на меня? Уж, не Чернову ли?
        — Разговор окончен. Идите все домой. Аня задержись на минуту.
        Девочки быстро поднялись с мест, и вышли из кабинета. Люся прошла мимо Ани и со злостью прошипела ей на ухо.
        — Святая Анна. Я ещё доберусь до тебя.
        Вера Александровна успокоила девушку.
        — Не обращай на неё внимания. Знаешь поговорку: собака лает, ветер всё уносит. Я её специально устранила от общения с иностранцами. Сама знаешь, какая она. Не хватает ещё в нашем санатории международного скандала. Вообще-то, она хорошая, только не везёт ей в любви. Наверное, потому, что слишком торопиться выйти замуж. Оставила я тебя, чтобы поговорить о том, чем ты со мной поделилась недавно. Ты мне, за эти три года, стала как дочь, как подруга, и потому мне не безразлична твоя судьба. Расскажи мне, что происходит между тобой и Романом? Возможно, тебе нужен совет человека, который больше знает об отношениях между мужчиной и женщиной?
        Аня стояла у окна и молчала. Она помнила наказ своей директрисы по детскому дому.
        — Помни, девочка, что не всем можно доверяться. Сколько людей на этом свете, столько и мнений. Но, и закрываться в себе, не стоит. Рискуешь остаться, навсегда, одна. Чувствуй сердцем того, кто рядом.
        Вера Александровна, действительно, стала для Ани больше, чем её начальница. Почему бы, не доверить ей свою тайну?
        — Он признался мне в своей любви. Сказал, что хочет остаться здесь навсегда, со мной и Николашей.
        — А, ты? Как ты к нему относишься? Аня покраснела.
        — Можешь не отвечать. Мне всё понятно. Ты влюбилась. Думаешь, я тебя не понимаю? Обижаешь, если так думаешь. Очень хорошо тебя понимаю, потому что сама была в такой ситуации, и потому, хочу уберечь от разочарований. Не смотри на меня, как на врага. Знаю, что не послушаешь, сама была такая, но может, призадумаешься. Мне было двадцать два года, когда я влюбилась так, что не слушала абсолютно никого. Мне казалось, что все хотят разлучить меня с моим любимым. Он, был женат, и так же, как сейчас твой Рома, утверждал, что будет только со мной, что жену давно не любит, что они чужие друг другу. Я верила ему, верила в то, что так и будет, как говорит он. Прошло достаточно много времени, но наши отношения не продвинулись вперёд ни на один миллиметр. Он продолжал жить в семье, но встречаться со мной. Я забеременела и сказала ему об этом. Мой любимый испугался и предложил мне сделать аборт. Я всё поняла. Он был не готов к такому повороту событий, и сделал всё, чтобы исчезнуть из моей жизни. Вот так, моя дорогая Аня. Делай выводы.
        — Вы сделали аборт?
        — Нет. У меня от той любви растёт дочь. Ей сейчас шестнадцать лет. У неё есть отец и брат. Не все же такие подлецы и трусы. Есть мужчины, которые достойны, чтобы их любили тихо, нежно, без фанатизма. Надеюсь, ты услышала меня?
        — Я поняла вас. Вы хотите мне добра, но, может быть, Роман, как раз из тех мужчин, который не трус? Мне нужно подумать, хотя я не уверена, что смогу думать. Мне очень хорошо с ним. Если случиться, что он останется в своей семье, то, по крайней мере, я буду знать, что такое любовь.
        — Да, Аня, любовь забывает, что такое разум. Дурочка ты! Прежняя жизнь тебя ничему не научила. Если я тебе чем-то помогла, то вперёд! Мне ещё к высокому начальству на ковёр. До встречи! Совсем забыла. Скоро освободится комната в семейном общежитии, я могу похлопотать за тебя. Пойдёшь?
        Аня была в растерянности. Комната ей была очень нужна, но…… совсем она запуталась в своих сомнениях, размышлениях. Всегда можно будет отказаться от предложения, и она утвердительно кивнула головой.
        — Вот и хорошо. Напиши заявление и оставь его мне, сейчас же.
        Выйдя из корпуса санатория, Аня глубоко вдохнула в себя воздух.
        Санаторий находился в сосновом бору, на берегу водохранилища. Здесь всегда пахло хвоей, смолой, водой. Приезжающие люди сюда отдыхать, сначала ходили, как пьяные от избытка кислорода, но потом свыкались и чувствовали себя превосходно. До отправления автобуса осталось несколько минут, и Аня поспешила на остановку. Путь ей преградил Лёша Котельников. Он, уже целый год, не даёт ей прохода, признаваясь в любви.
        — Лёша, ты опять? Сколько можно тебе говорить, что я люблю другого.
        — Ты меня обманываешь. Я узнавал, у тебя никого нет.
        — Значит, плохо узнавал. Лёша, я старше тебя, у меня есть сын, муж. Отстань от меня. И, вообще, ты мне не нравишься. Что тебе ещё сказать, чтобы ты больше никогда ко мне не подходил?
        Аня остановилась. Она увидела около проходной Романа, который разговаривал с Люсей. Почему он здесь? Мелькнула мысль, может с Николашей что случилось? В одно мгновение она оказалась рядом с ним.
        — Почему ты здесь? Что-то с Николашей?
        — Анюта, доброе утро! С Николашей всё хорошо. Я решил встретить тебя.
        — Он прошептал ей на ухо.  — Соскучился.  — И поцеловал её в щеку, что заставило её покраснеть и оглянуться по сторонам. Теперь пойдут толки и пересуды, подумала она. Особенно будет злорадствовать Люся, которая стояла совсем рядом. Ну и пусть! Чему быть, тому не миновать. Аня ответила на его поцелуй.
        — Я на машине. Поехали.
        — Откуда такая роскошь?  — Удивилась Аня, садясь в новую, красивую машину.
        — Вчера ездили с Петровичем за бумагами на строительство, я решил, что хватит быть безлошадным. Тебе нравиться?
        — Очень, но она стоит кучу денег.
        — Для того и живём, чтобы их тратить, а не складывать в кубышку. Аня, я не видел тебя целые сутки, поговорим лучше о нас.
        Промелькнул утренний разговор с Верой Александровной. Что ей делать? Как быть? Где взять столько разума, чтобы отказаться или принять любовь к Роману? Она слабая, беззащитная молодая женщина, можно сказать, впервые почувствовала, что такое любовь, внимание, ласку, красивое обхождение. Броситься в этот омут любви с головой или подумать над тем, что если всё это, она придумала.
        — Аня, в чём дело? Ты не хочешь говорить на эту тему?
        — Хочу, Рома, хочу. Мне сегодня рассказали очень поучительную историю. Одна молодая девушка влюбилась в женатого мужчину. Она верила ему, его признаниям в любви к ней. Он говорил ей, что с женой он давно, как чужие люди, что их семейная жизнь подходит к разводу. Её любовь была такой сильной, что она не слушала никого, кроме него. Время шло, он продолжал жить в семье и с ней, придумывая на ходу всё новые и новые истории, почему всё так происходит. Она забеременела и сказала ему об этом. Он испугался и просил сделать её аборт, а спустя неделю, исчез из её поля зрения, исчез совсем, оставив её в таком положении. Поступил, как трус, как негодяй.
        Роман остановил машину, взял Анины руки.
        — Посмотри мне в глаза. Ты сомневаешься во мне? Я тебя понял, ты сомневаешься. Почему?
        — Потому, что я сильно тебя люблю, и очень боюсь разочароваться.
        Роман вышел из машины, открыл дверь с Аниной стороны, попросив её выйти к нему. Он обнял её и стал целовать в глаза, в нос, в губы.
        — Глупая моя ромашка! Если ты меня любишь, какие могут быть сомнения. Я не сомневаюсь ни в тебе, ни в себе, потому что люблю тебя так, как не любил никого. Я люблю твои красивые волосы, твои лучистые глаза, твой курносый носик с маленькими веснушками. Я обожаю твои губы, которые хочется всё время целовать, и никому не позволю к тебе приближаться. Кто был тот юноша, что провожал тебя до автобуса? Я ревную.
        — Поклонник, который признаётся мне в любви каждую смену.
        Роман сделал вид, что сильно обижен. Аня заглянула в его глаза и рассмеялась.
        — Не думала, что ты способен ревновать. Мне никто не нужен, кроме тебя.
        — Значит, твои сомнения напрасны? Анюта, ты не пожалеешь, что выбрала меня. И, ещё! У меня появилось огромное желание иметь ещё одного ребёнка, а может и двух. Как ты на это смотришь?
        — У тебя есть ребёнок?
        — У нас есть сын, ты не забыла? Николаша.
        — Спасибо тебе. Ты самый, самый!
        Какие могут быть сомнения! Только в омут, только чтоб он был рядом, чтоб любил, а остальное ничего не значит.
        — Не перехвали, а то загоржусь. Мы, мужики такие, нас нужно держать в узде, не отпуская её из рук. Поехали домой, тебя там ждёт сюрприз.
        — Даже, если я сильно буду тебя просить, ты его не выдашь?
        — Уговорила. Серафиму Михайловну выписали из больницы.
        — Правда!?  — Обрадовалась Аня.  — Как она?
        — Держится, только она очень бледная. Ты представляешь, человек, перенёсший такую тяжёлую процедуру, нуждался бы в особом подходе к ней, а она, в первую очередь, беспокоится о муже. Только русские женщины способны на самопожертвование, отдать себя, без остатка, мужу, детям. С ними не сможет сравниться ни одна женщина мира. Они нежные и сильные, красивые, готовые на любой подвиг ради своих любимых.
        — Хорошо, что в наше время, мы  — женщины, сами можем распоряжаться своей судьбой. Ошибаемся часто, но это наш выбор, наше решение. Кто-то из нас готов идти за своими любимыми до конца, не смотря на все тяготы жизни, а кто-то и сворачивает с намеченной дороги. Это зависит от силы характера, от силы духа. У меня не хватило ни характера, ни духа в браке со своим мужем. Мою жизнь, с самого рождения, запрограммировали на сплошную неудачу. Я не знаю ни матери, ни отца. От меня отказались приёмные родители. Мой муж проиграл меня своему собутыльнику. Что ждёт меня в будущем? Для меня, самое главное сейчас, чтобы Николаша не повторил моей судьбы. Я буду стараться, чтобы он избежал этой участи.
        Роман обнял Аню, прижал её к себе. Бедная девочка, она совсем перестала верить людям. Ему предстоит немало потрудиться, чтобы вернуть ей эту веру.
        — Откуда в этой хорошенькой головке столько грусти и пессимизма? Запомни, каждый человек делает свою судьбу сам, и, это в твоих руках, а я тебе помогу.
        — Рома, грусть  — да, но не пессимизм. Один японский поэт написал.
        «Есть люди, для которых всё прекрасно.
        И то им хорошо, и это по душе.
        Когда бы эту лёгкость духа мне!»
        — Это обо мне. Спасибо за поддержку. У меня к тебе будет просьба. Давай не будем афишировать наши отношения.
        — Хорошо, как скажешь. Я уже послал Нине бумаги на развод. Теперь, дело за тобой.

14
        Роману не терпелось как можно быстрее начать строительство часовни, получив согласие церкви, но администрация поселений не спешила с бумагами на землю. Тогда он сам решил к ним пойти, а заодно сдать в автосервис машину, чтобы всё проверить, подтянуть, смазать, подготовить к зимнему периоду. С собой он захватил друзей Василия и Сергея. Те знали все ходы и выходы в посёлке, с кем можно поговорить по-товарищески, а с кем просто договориться. Оставив машину в сервисе, они пешком отправились в администрацию. Шли не спеша, мирно разговаривая друг с другом, вспоминая одноклассников, учёбу, девчонок, детские проделки. Роману было легко общаться с ребятами, не то, что с Капустиным. В их обществе он чувствовал себя тем, кем был до отъезда за границу, в своей тарелке. Вдруг, они услышали окрик.
        — Шире грязь, дорога едет.
        Ребята оглянулись. Сзади них шла команда поселковых молодчиков. Все в кожанках, с цепями поверх брюк, в татуировках, и по всей вероятности, под приличным хмельком. Целесообразно было бы отойти в сторону, промолчать, но Серёга не смог стерпеть такого обращения к себе с их стороны, и ответил.
        — Это, кто тут грязь, а кто дорога? Мы кому-то помешали? Топайте своей дорогой.
        Противная сторона не заставила себя долго ждать с ответом.
        — Он ещё и разговаривает. Пацаны, посмотрите на этих клоунов.
        — Откелева дровишки? Из какой глуши взялись, дяденьки?
        — Не дашь, мужик, сапогов сфотографироваться?  — Это они к Серёге. Тот, грешным делом, любил носить хромовые сапоги. Неизвестно только, где он их добывал.
        Татуированные обступили деревенскую троицу, гогочут, как гуси на водопое. Ребята почувствовали, что дело пахнет керосином. Назревает драка. Силы были не равны, но и сдаваться не хотелось. Серёга быстро сообразил спрятаться за спину рослого Василия. Оттуда, нет-нет, да и тявкнет в сторону гогочущей толпы.
        — Вася. Не стой как истукан. Натолкай этим молокососам полную задницу огурцов и все с пупырышками.
        — Идите-ка ребята дальше, куда шли. Мы люди мирные, не тронь нас, и мы никого не тронем.  — Решил успокоить их Роман.
        А тем уже понравилось задориться, наскакивают на троицу, как молодые петушки. Молчаливый Василий решил им пригрозить, выставляя вперёд свою могучую фигуру.
        — Ну, кто смелый? Поди, сюда. Сейчас кто-то увидит небо в алмазах.  — Он, таким образом, решил, что толпа отступит, и все миром разойдутся, но не тут-то было. Пацаны ещё больше взбесились. Один из их толпы, выскочил вперёд и к нему со словами.
        — Ах, ты дерьмо, он ещё и угрожает.
        — Это, кто дерьмо?
        В Василии заговорила мужицкая гордость. Какой-то там пацан, сравнивает его с дерьмом?
        — Сам дерьмо, потому что, наложенное недавно, вот и пахнешь. И, вообще: не буди лихо, пока оно тихо.
        Пацанам, явно, хотелось надрать зад тем, что осмелились перечить их авторитету, и они всей гурьбой двинулись на противников. Васька давай их раскидывать по сторонам, как нашкодивших котят. Серёге досталось, он маленький, его каждый старался стукнуть, вот и наподдавали ему за милую душу. Роман не отставал от своих товарищей. Не мог же он стоять в стороне, когда бьют не за что. Еле вырвался из цепких рук одного малолетки, дав ему крепкую затрещину, он поспешил выручить Сергея, которого колошматили двое. Народу собралось вокруг не меряно. Кто-то вызвал милицию. Поселковые, как увидели стражей порядка, тут же смылись. Их, как ветром сдуло. Ребят забрали в участок. Составили протокол, отняли деньги, документы и отправили в камеру, сказав, что они будут здесь сидеть за нарушение общественного порядка. Сколько не доказывали Василий с Сергеем, что они не виноваты, что их спровоцировали на драку, ничего не помогло. Оправдываться не было смысла, и они приняли решение милиции, как должное. Роман не вмешивался, но когда их стали закрывать в камере, он решил, что пришло его время, выручать себя и ребят.
Он обратился к стражам на английском языке. Зная, что никто его не поймёт, не вся милиция владеет иностранным языком, он говорил много, неся несусветную околесицу. Всё, что придёт ему на ум. Милиционеры смотрели на него, как на пришельца, естественно, ничего не понимая из сказанного. Когда Роман закончил свою речь, один обратился к Василию.
        — Он иностранец? Что сказал?
        Василий понял, что Ромка специально это сделал, чтобы выкрутиться из создавшегося положения.
        — Он сказал, что вы не имеете права задерживать иностранного гражданина, и что он требует адвоката.
        Только, после ответа Василия, один из милиционеров, начал рассматривать паспорта задержанных. Он ушёл в дежурку и вскоре пришёл с капитаном. Романа выпустили из камеры, но он опять заговорил на английском, показывая на ребят, отчаянно жестикулируя. Василий сообразил, что нужно подыгрывать Роману.
        — Он сказал, что без нас, отсюда не выйдет, а требует телефон, чтобы позвонить в консульство.
        Капитан кивнул головой милиционеру.
        — Выпускай всех, да, пусть больше не хулиганят.
        В дежурке ребятам отдали их вещи, паспорта и кошельки, которые оказались пустыми.
        — Где деньги?  — Взбесился Серёга.
        — Какие деньги? Вот бумага, там ясно написано, ко-ше-лёк. Что вам ещё надо? Получили их и мотайте отсюда. Сидели бы лучше у себя дома, за печкой.
        Ребята молча посмотрели на Романа. Он понял, что беспредельщиков в погонах, нужно наказать. Набрав номер на телефоне, он, специально, в разговоре по нему, упоминал такие слова, как адвокат, консул, атташе. Выключив телефон, он указал друзьям на стулья. Милиции ничего не оставалось делать, как отдать содержимое кошельков. Ребята долго смеялись на улице, когда шли в обратный путь. В администрацию они не решились показываться с такими помятыми лицами. Васька, исподтишка, посматривал на Серёгу, уж очень сильно тому досталось.
        — Ну и рожа у тебя, Серёга, за три дня спутником не облетишь.
        Тот молча шёл, скобля землю сапогами. Молчал и Роман. Он, за десять лет, отвык от подобных стычек и обращений. Да, раньше такого не было. Что случилось с людьми? Почему, все так ожесточились? Нужно было ехать домой, но оказалось, что его машина будет готова завтра. Автобус ходил два раза в сутки: утром и вечером. Придётся десять километров идти пешком. Что он скажет Ане, когда она увидит его в таком виде. Вдруг, сзади, заскрипели тормоза. Рядом остановилась легковая машина. Из кабины выглянул молодой парень.
        — Куда путь держите, мужики? Садитесь, коль не брезгуете.
        Ребята никак не ожидали такого фарта. Сейчас редко, кто берёт попутчиков, особенно на больших дорогах, боятся. Они не заставили долго себя ждать. Удобно устроились на заднем сидении. В машине находился ещё один мужчина, который сидел рядом с водителем, и, как казалось, был не в приподнятом настроении.
        — Ты, что дед, рассердился на меня?  — Спросил парень соседа.
        — А, как ты думаешь?  — Мужчина повернулся к парню.  — Вы, молодые, должны бороться за своё место под солнцем. Я ни как не могу взять в толк, как это ты, такой здоровый, грамотный, и кто ты есть сейчас? Таскаешь какие-то тюки. Целыми днями торчишь на рынке. Противно. Забыл, кем работал твой дед, кем работает твой отец?
        — Да не забыл я, не забыл.  — Ответил парень.  — Всё помню хорошо. Ты  — металлург, батя  — металлург, а я  — торгаш. Что прикажешь делать, если нет достойной работы? Ну, нет её, нет!  — В сердцах крикнул парень, и переключился на другую скорость. Дед внимательно посмотрел на внука, потом молча, как бы сам себе, сказал.
        — Я был совсем юнцом, когда началась война, еле дождался, когда она закончится. После окончания училища восстанавливал город, потом, в пятидесятых годах, пришёл работать на завод. Сначала строил его. Потом выучился на горнового, и там проработал до самой пенсии. Да и после пенсии не смог усидеть дома. Рабочих рук не хватало, стал учить других, молодых. А батька твой? Институт окончил и на завод. Я гордился им. Думал, что и внук пойдёт по нашим стопам. Династия, думал.  — Он тяжело вздохнул и опустил голову.
        Парень посмотрел на деда и сказал.
        — Ну, что ты, дед! Не переживай, вот наладится всё, может и я буду работать на твоём заводе. Что это ты раскис?
        Он погладил деда по плечу. В его словах чувствовалась растерянность, неуверенность. Дед снял руку внука с плеча, глубоко вздохнув, сказал.
        — Мне за свою Родину обидно!
        — Ну, дед, ты даёшь! Мы это уже слышали однажды.
        — Ничего я не даю.  — Рассердился дед.  — Не грех это чаще вспоминать.  — Он повернулся к парням на заднем сидении и спросил.
        — Вы, как думаете, ребята? Вы как будто, подрались с кем-то?
        Ребята в знак согласия, молча кивнули головой, и коротко рассказали о своих приключениях. Дед охал и ахал.
        — Не то растёт поколение, не то. Что им надо? Мне, пожилому человеку, не понять.
        Так в разговорах доехали до развилки, откуда до дома, было рукой подать. На прощание дед сказал.
        — Вы, ребята, не держите зла на этих парней. Им, тоже, не сладко живётся. Тех пацанов, ещё, как надо скрутит жизнь, не раз зубами об стол стукнет. Вот вы и будете в расчёте.
        Поблагодарив и попрощавшись, друзья двинулись к своей деревне. На душе сразу посветлело, идти стало легче.
        Василий посмотрел на друзей и изрёк.
        — Знаете что? Оскорбить может только плохой человек. Обрадовать — хороший. Пусть хороших людей будет как можно больше.
        С лёгкой душой они продолжили свой путь домой.
        — Ребята! Кто-то, кого-то встречает.  — Серёга украдкой, исподтишка посмотрел в сторону Романа.
        Это была Аня с Николашей. Обеспокоенная его долгим отсутствием, она решила выйти ему навстречу. Увидев её, у ребят улетучились остатки злобы, ненависти к людям, которые посягнули на их свободу. Серёга посмотрел на друзей и сказал.
        — Знаете, что я скажу. Ну их всех в баню. Чего все лезут в эти города? Ничего хорошего там нет. Дома лучше. Дома тебя и стены согревают. Я деревенский. И здесь всё моё. Каждый должен быть на своём месте. Здесь я всё могу, здесь я всё умею. Здесь мои корни, со мной мои друзья, семья. Как думаете? А?
        — А, то! Твоя, правда, здесь наши корни!
        Все трое обнялись. Посмотрели друг на друга. Не оглядываясь назад, они пошли вперёд.

15
        Аня, увидев лицо Романа, ужаснулась.
        — Что с тобой? Где тебя так?
        Он взял её руку, приложил к синяку под глазом, виновато посмотрел ей в глаза.
        — Ничего страшного не произошло. Пришлось немного подраться. Вспомнил молодость. Пройдёт. Тебя это не должно волновать.
        — Рома. Если меня не должно волновать, то, что с тобой будет происходить, зачем нам быть вместе.
        — Прости меня, Анюта. Я не подумал над своим ответом. Ты ещё так молода, что хочется оградить тебя от всех неприятностей.
        — Я знаю, что моложе тебя. До встречи с тобой, как могла, сама справлялась со всеми проблемами, которые были на моём пути. Прошу об одном, не разговаривай со мной, как с ребёнком. Я хочу равных отношений со своим мужчиной, если он таковым является.
        Они остановились на том месте, где Петрович с Романом облюбовали место для строительства часовни. Это было небольшое полько, находящееся рядом с деревней. На нём, когда-то дед Романа косил траву. Сейчас оно стояло заросшее бурьяном и молоденькими берёзками. Роман представил себе, как дед переживал, что в силу своей немощности и пожилого возраста, не может больше ухаживать за любимым полем. Он должен сделать всё, чтобы это поле, заиграло новыми красками. Кроме часовни, Роман планировал здесь посадить сад с фруктовыми деревьями, чтобы люди со всей округи приходили сюда, любовались ухоженной окрестностью, отдыхали душой и телом. Пусть не многие будут знать, в честь кого было всё сделано, но они никогда не забудут своих родителей, дедов, прадедов. Аня права, размышлял Роман. Она не ребёнок, каким ему хотелось её видеть. Ему хватило сверх головы, влияния на него жены Нины. Властная, корыстолюбивая, она отбила в нём все чувства к таким женщинам. Ему хотелось иметь рядом с собой нежную, кроткую, любящую девушку, которая не станет подавлять его интеллект, его волю. Это не говорит о том, что он сам хочет
властвовать. Ни в коем разе, нет! Сейчас Аня показала, что с ней нужно считаться, и это правильно, но ничтожно маленький червячок, в душе Романа, проявился. Один раз обжёгшийся человек, будет всегда дуть на горячее молоко. Он тряхнул головой. Нет! В Ане он уверен. Они родственные души. Оба прошли не лёгкий путь, каждый в своём браке. Они должны идти своей дорогой. Может быть это будет нелегко, но на ошибках люди учатся.
        Аня, со стороны наблюдала за Романом. Её слова задели его самолюбие. Она это хорошо увидела на его лице, выражение которого менялось каждую минуту. Он сомневается в ней, иначе бы давно ответил на её слова. Правильно ли она поступила, резко одёрнув его? Может нужно было промолчать и постепенно доказать ему, что она не такая несмышлёная, маленькая, беспомощная? После драки кулаками не машут. Не брать же свои слова обратно. Он взрослый мужчина, должен её понять.
        Роман, как будто услышал мысли Ани. Он с большой нежностью обнял её и сказал.
        — Ты права. Я тоже хочу равных отношений. Но, ты должна понять меня, что я мужчина и хочу заботиться о тебе, оберегать, не нагружать своими промахами, любить и самому быть любимым.
        — Хорошо. Будь, по-твоему. Ты самый настоящий мужчина, которого я очень люблю. Люблю так сильно, что я согласна на всё, только не на обман. Я не переживу, если со мной случиться то, что уже было.
        — Дядя Рома, дядя Рома!  — Услышали они детский голос и увидели, что к ним бежит сосед Андрюшка.  — Тебя ищет дед Петрович.
        — Что случилось?
        — Там тётка Марья Капустина бунтует. Володька побил дядьку Ивана.
        Аня с Романом ничего не поняли из его сбившегося рассказа, подхватили Николашу за руки и побежали к дому. Петровича они встретили уже идущего от дома Капустиных.
        — Привет, Петрович?  — На ходу крикнул Роман.
        — И тебе не хворать!  — Ответил Петрович.  — Раньше было как? Встретишь, бывало, знакомого, приподнимешь головной убор, подашь руку и скажешь: Николаю Ивановичу. Он ответит: Кузьме Петровичу. Тут тебе и здравствуйте, и, как здоровье, и, как дела. Приятно. А, сейчас перестали друг другу руки подавать, желать встречному здравствовать. Встретятся: привет, привет и побежали дальше. Всё на ходу. Никакого уважения друг к другу, не говоря уж, о старшем поколении.
        — Мне стыдно, Петрович. Хороший урок я от тебя получил. Что у Капустиных случилось?
        — Что у них может случиться. Опять Вовка, чёрт его подрал, дебоширит дома. Совсем родителей не чтит. Не спорю, сами они виноваты, что распустили его. Ты помнишь его старшего брата? Его убили перед тем, как Вовка вернулся из армии. Мария с Иваном и решили, любыми путями сберечь Володьку. Не отпускали его работать в город. Он стал клянчить у них на выпивку, они не отказывали. Вот и получился у них сын, какого вы видите каждый день. Мало того, что пьёт, так стал руки распускать. Сегодня побил отца. Мы вызвали участкового, так Мария на нас всех собак спустила. Горой стоит за сына. Слушай, а ты где был, и почему с синяком?
        Роман вкратце рассказал ему, что с ним случилось в посёлке. Петрович лукаво улыбался сквозь свои пышные усы, слушая рассказ Романа.
        — Принял боевое крещение на Родине. Будешь теперь знать, каково это её покидать. В администрацию, конечно, не попал по причине ранения? Ну, ничего, не расстраивайся. Бумаги уже у меня, почтальонша принесла. Я, потому, тебя и искал. Нужно поговорить. Я тебе, вот что предлагаю. Не нужно часовню строить из дерева. Мало ли дураков на свете, возьмут, да подожгут. Все труды пойдут прахом. Предлагаю её построить из кирпича, будет дешевле и надёжнее. Правда, скоро пойдут заморозки, так что начнём дело с весны. Согласен? Вот и хорошо.
        Роман обрадовался, что все препоны по строительству часовни пройдены. Ему не терпелось поскорее начать действовать, но доводы Петровича были обоснованы. Что ж, без дела он сидеть, не намерен.
        Свои отношения, по просьбе Ани, они тщательно скрывали, и на людях, держались отдельно друг от друга, хотя, Роман не боялся пересудов. Кому какое дело до них. Также, он понимал Аню. Из любви к ней, он не настаивал, берёг её чувства, даже не показывал их при её сыне. Он привязался к мальчику, они дружили. Роман делал всё, чтобы Николаша чувствовал с ним свободно, и это у него получилось. Куда бы он ни шёл, чтобы ни делал, всегда брал его с собой, и тот, в ответ, отвечал Роману своей непосредственной дружбой, привязанностью. Сегодня они собирались с ним на речку, чтобы посмотреть, как готовятся бобры к зиме, как строят хатки. Роману и самому было интересно вспомнить, как в их далёком детстве, он с друзьями лазил по берегу в поиске жилья бобров, которых в то время, было много. Также, они ловили речных нутрий, вытаскивали из-под берега раков, делали плоты и плавали на них по реке. Одни воспоминания об их проделках, тепло отзывались в его сердце, душе.
        — Роман Максимович? Что же вы проходите мимо, когда-то знакомой вам калитки?  — Услышал он голос Зинаиды, выглядывавшей из-за забора.  — Зашли бы на минутку.
        Пришлось остановиться. Не в его характере обижать женщину.
        — Боже! Где это вас так разукрасили? Заходи, буду лечить твои раны, тем более что два, тебе знакомых товарища, уже здесь. Сидят с примочками. Ладно, они подрались, но от тебя я такого не ожидала.
        — Не мог же я стоять в стороне, что я хуже их.
        — Дурни, вы дурни, хоть и взрослые совсем.  — Она рукой остановила его ход.  — Ответь на один вопрос. Это правда, что ты с Анькой? Ты любишь её?
        Опять она за своё. Почему женщины бывают так настойчивы? И, что он должен ей ответить, когда дал слово Ане скрывать их отношения? Не дождавшись его ответа, Зинка сама сделала вывод.
        — Молчишь, значит, любишь. Не пойму только, чем я хуже её, что во мне не так?
        — Всё в тебе так, и ты никого не хуже. Просто, я другой. Ты зря меня идеализируешь. Я простой, как сибирский валенок. Люблю тихую, спокойную жизнь, без встрясок, без всего того, что любишь ты. Извини, мне в другую сторону.
        — Ромка, а синяк? Его же нужно вывести?  — Попыталась, ещё раз, остановить его Зинка.
        — Не нужно. Ты прости меня, Зина. Прости за прошлую жизнь, за то, что волей не волей, заставил тебя испытывать ко мне какие-то чувства. Люди меняются, и в конечном итоге, они не могут ничего сказать друг другу, даже, если они были друзьями в прошлом году. Не обижайся.
        Зинка, с досады, стукнула рукой по штакетнику, тихо застонав от боли, то ли от физической, то ли от того, что все её надежды рухнули окончательно. Она с тоской смотрела ему вслед. Огромная слеза выкатилась из глаза, прокатилась солёной струйкой по губам. Машинально слизнув её, она всхлипнула, и тут же, осушив глаза, подняв гордо голову, пошла к себе. Никто не должен был видеть её плохое настроение. Она ещё поборется за своё счастье.

16
        Сегодня Роман, наконец-то, договорился с поставщиками кирпича и пиломатериалов. Сейчас, он торопился, как можно скорее приехать к себе домой. Он целый день не видел Аню, очень скучал по ней, представлял, как войдёт домой, обнимет её, крепко прижмёт к груди и будет бесконечно целовать, ласкать. Сердце его, от одной только такой мысли, готово было разорваться на маленькие кусочки и разлететься в разные стороны. Где же он был раньше? Что делал без неё? И как он мог жить, не зная такой сумасшедшей любви? Сейчас, сейчас, он будет дома! Резко нажал на педаль тормоза, не вынимая ключ из зажигания, весь в нетерпении, он раскрыл калитку своего двора. За столом, который стоял у летнего домика, сидели Петрович, Серафима, Аня с Николашей и Иван Капустин, отец Володьки Капустина. Лицо Романа вытянулось с досады, его глаза, из ярко-голубого тона, потемнели. Он смотрел на Аню с вопросом, как же так? Я так спешил к тебе, моя любовь! Аня поняла его настроение и ласково ответила своим взглядом. Потерпи, любимый! Очень тебя прошу. Он всё понял.
        — А, вот и наш Ромка! Как съездил?  — Не дождавшись ответа, Петрович Начал рассказывать Роману о трагедии в доме Капустиных.  — На старости лет, этот чудик, из дома, от семьи решил уйти. Не понимают его, видите ли. Вот, давай, рассказывай, в чём дело? Почему тебя не понимают? Сейчас разберёмся, кто там прав, а кто виноват.
        — Надоело всё. Что ни делаю, всё не так, всё с укором. А, не я ли, всю жизнь, только и делаю, что работаю, гну спину, а им всё неладно. Вот и решил немного отдохнуть. Пожить, как люди-то нормальные живут, да видать, слишком заотдыхался. Раньше-то, телевизор некогда было посмотреть, а тут, парень, прилип к нему, от скуки, не оттащить. Смотрю всё подряд: фильм, новости, спорт, про то, про это. Передач игровых столько, что только успевай на кнопки нажимать, полная смехопанорама и поле чудес. Короче говоря, я с самого утра на посту у своего телика. Телевизор стал для меня и театром, и кинотеатром, и Думой, и Белым Домом. Там я встречаюсь со всеми, так как там мы все равны. Марья-то моя то в кухне, то в огороде. В общем, по своим делам крутиться. А мне бы и поделиться впечатлениями с кем-то. Стал я к ней приставать.
        Марья! Ты почему никогда не поёшь? Смотри, вон баба в телевизере какие-то таблетки выпила и запела «конфетки-бараночки». Может и тебе такие же купить?
        — Отстань от меня, не до песен.
        Мне опять охота поделиться. Я говорю ей.
        — Продаётся «Чёрный квадрат» Малевича. Стоит больших денег. Марья! Говорят  — шедевр.
        — А какие большие?  — Подала она голос.
        — Десять миллионов не наших. На наши, если? Так и не счесть! И что же это за квадрат такой, Марья? А? Я так мыслю, Марья, ожил бы сейчас этот Малевич, то что бы он сказал про свой квадрат? Мне так кажется, что на этом месте, у художника чего-то не получилось, замазал он неудавшееся творение чёрной краской, вставил в раму, как память о чём-то несостоявшемся. А, тут, смотри-ка, какие деньги крутятся. Я бы продал, раз доллары дают. Всю бы нашу механизацию на ноги поставил! Чего только не балаболят.
        — Не нравиться, так не смотри.  — Говорит мне Марья.  — Чего ты в этот ящик глядишь-зыришь, глаза пузыришь. Кончай рекорды ставить у телевизора. На дворе уже скоро белые мухи полетят, а у тебя в делах конь не валялся. Другие мужики  — глянь, как работают.
        — Где ты видишь мужиков?  — Спрашиваю я её.  — Вдвоём мы тут и нечего мне тыкать пальцем. Сам знаю, что мне делать. Я пенсионер. Имею право на отдых.
        А у неё про всё есть ответ.
        — Это городские пенсионеры пролёживают свои бока на диванах у телевизора, да просиживают зады на скамейках во дворах. Тебе таких привилегий нет. Если ты летом не потопаешь, то зимой не очень-то полопаешь.
        — Ну и тёмная же ты, Марья. Разочаровался я в тебе.
        ООох! Что тут поднялось. Пыль до небес.
        — Ах, ты, паршивец! Мало того, что ты все дела забросил из-за этого ящика, так ещё и коришь меня? Вот уж я тебе устрою!
        — Чего ты устроишь, чего?  — Тут и меня заело.  — Ты окромя лопаты, да ложки с ножом в руках не держала. Устроит она мне!? Держи карман шире!
        Знаете, а и устроила! Утром, как ни в чём не бывало, подкатила ко мне с просьбой.
        — Дедушко! Чтой-то, мы давно грибков не едали. В лесу живём ведь, сходил бы по грибки-то?
        Бьёт меня по моим слабым местам. Я жуть, как люблю грибы в сметане. Откуда мне было знать, что у этой бабы в голове созрело. Пошёл я, значит, в лес. Немного и ходил. От силы два часа. Целый кузовок принёс.
        — Марья! Ты где? Принимай грибы!
        Сам быстро скинул сапоги и к телевизору, как раз на новости успел. Включаю. Что такое? Не фурычит мой телевизор. По всем каналам прошёлся, везде молчок. Ящик мой онемел, оглох, ослеп. Никаких признаков жизни. Что за дела? Электричество есть, а он молчит. Уж я крутился около него, вертелся, как лиса около кувшина. Как заглянул сзади-то! Мать моя женщина! Антенны-то нет! Вот где собака зарыта! Кричу на весь дом.
        — Марья! Поди сюда! Кому говорю, поди сюда! Не зли меня, не то весь дом на щепки пущу. Где антенна? Подавай её сюда, иначе худо дело будет. Если, сейчас же, сию минуту, не отдашь, то прощай навеки. Нам с тобой не по пути.
        Думал, что прошибу её своим заявлением. А, она, так, с прохладцею отвечает.
        — Посмотрим, посмотрим, кому не по пути. На дереве твоя антенна. Беги скорей, а не то вороны гнездо на ней совьют.
        Я схватился за голову. Сами знаете, какая большущая берёза около нашего дома стоит. Ей уж поди-ка лет сто будет, а не то и больше. Подбежал я, значит, к ней. Вижу, рядом лестница стоит. И, как это Марья смогла антенну-то затащить, я вот, до сих пор понять не могу. В запальчивости-то, я туда залез. Схватил антенну-то, как глянул вниз, у меня всё поплыло перед глазами. Высоты ещё с детства боялся. А Марья, бесово отродье, ещё и лестницу отставила в сторону. Меня, аж, пот прошиб. Караул! Чего делать-то мне теперь?
        — Марья!  — Кричу.  — Чёртова баба! Ты чего это удумала? Как я слезу-то теперь?
        — Никак. Будешь там со своею антенною новую жизнь себе ладить. Если надо, то я и телевизор туда отправлю.  — Стоит на крылечке. Семечки пощёлкивает.
        Вот она месть женская! Сообразила ведь, как меня уесть. Придётся идти на компромисс.
        — Анна! У тебя парень давно носом клюёт. Поди, положи его спать. На чём я остановился? А! Вспомнил.
        — Марья!  — Кричу я ей.  — Объявляю перемирие. Ставь лестницу, будем договариваться.
        — А, я  — нет! Я ещё должна подумать как следует, мириться с тобой, али погодить.
        И ушла в избу. Долго её не было. Наконец показалась. Я ей телеграфирую.
        — Марья! Есть хочу. Не уж-то, не жаль мужа. Совсем заморила голодом, старая.
        — Сымай штаны.  — Кричит она мне.  — Покажи мне свою задницу. Хочу увидеть, не заросла ли она у тебя паутиной.
        — Дура старая! Нет у меня там паутины.
        — Тогда не ври, что я заморила тебя голодом. На, вот, тебе.  — И подаёт мне на удочке кусочек чёрного хлеба. А, мне-то, не достать никак. Пришлось на пару веток спуститься вниз. Тогда я решил Марью изводить своими просьбами.
        — Марья! Мне бы до ветру.
        Она стоит руки в боки и улыбка до ушей.
        — Ты и так на ветру, шпарь на все четыре стороны.
        — Ну, Марья! Я тебе это припомню. Ты ещё попросишь меня в лес сходить. Пить хочу, без воды человек не может долго прожить. Вот помру, ответ с тебя.
        Видать подействовало на неё такое моё заявление.
        — Сколько времени человек может без воды продержаться?
        — Слышал, что всего семь суток.
        Тут уж я подумал, что она сжалится надо мной, поставит лестницу. Так, нет! Она, видать, добивалась полной моей повинности, а из дома так вкусно потянуло жареными грибами, что я чуть собственными слюнями не изошёл, под рёбрами засосало. После, ещё двухчасового сидения на берёзе, она добилась, таки своего. Пошёл я на все её ультиматумы. А, что мне было делать? Согласился я на все её требования. Мне поставили лестницу и позволили слезть. Пришёл я домой, съел все грибы. Собрал котомку и к дверям.
        — Куда собрался, арестованный?  — Услышал я её голос.
        — Не хочу жить с той, которая ущемляет волю близкого тебе человека. Прощевай, пока.
        За столом наступила тишина и молчание. Петрович теребил свои пышные усы, было непонятно его отношение к рассказу Ивана. Серафима не скрывала улыбку. Аня не понимала, как из-за такого нелепого разногласия между супругами, можно разойтись по разным сторонам совместную жизнь. Роман откровенно смеялся над рассказом Капустина.
        — Ну, и, где ты собираешься жить, в зиму глядя?  — спросил Ивана Петрович.
        — В бане стану жить. Там всегда тепло.
        — Лично я, не вижу ущемления твоей воли со стороны Марьи. Права она. Какой же ты хозяин, мужик, что дурака валял. Меня бы за такое поведение, Серафима сама бы выгнала из дома. Ваня. Дурак ты и не лечишься. Как можно дожить до седых волос, до глубоких морщин и не понимать, что всё в жизни зависит только от самого себя, тем более, от мужика. Уж коли ты назвался им, соответствуй этому званию. Смотри ты свой телевизор сколько хочешь, но только тогда, когда оглянешься назад, а там у тебя всё в порядке, комар носа не подточит, и Марья твоя золото, а не баба. Иди домой и проси у неё прощения, а потом стукни кулаком по столу и скажи.
        — Кто в доме хозяин, я или мухи? Если она скажет, что мухи, значит, не всё потеряно, значит, у вас в семье всё наладится.
        Открылась калитка и во двор тихо, крадучись, вошли Марья и Володька.
        — Папка, да ладно тебе! Пойдём домой, я на работу устроился.
        — И правда, Ваня! Идём домой. Смотри ты свой телевизор, сколько хочешь.  — Марья всхлипнула и прижалась к плечу мужа.
        — Нет, Марья! Не буду я его смотреть так много. Чего там хорошего? Ничего.
        Он приобнял свою жену за плечи, и они мирно отправились домой. Петрович посмотрел на всех победным взглядом, дескать, знай наших! Семья жива!
        — Сима!  — Скомандовал он.  — По домам! Нечего мешать хозяевам.
        Едва они скрылись за калиткой, Аня с Романом, не сговариваясь, бросились друг другу в объятия.
        — Детский сад на пенсии. Я еле дождался, когда мы останемся одни. Очень соскучился, хотелось взять тебя за руку и увести в дом. Может, не будем скрывать свои отношения?
        — Как скажешь, любимый. Только, может, ещё самую малость. Это наша с тобой любовь, зачем нужно её выставлять напоказ. Я тебя так сильно люблю, что боюсь её обнародовать.
        Роман, внутри себя, был полностью согласен с Аней. Ему было хорошо с ней, так хорошо, что казалось, как будто это всё происходит не с ним.
        Она подняла его любовь на такую высоту, с которой его прежняя жизнь была мелкой, ничтожной, безликой. Как так получилось, что он не заметил всего этого? Как он мог жить без любви, без каждодневного ожидания объятий, поцелуев с любимой женщиной, без сладостного занятия любовью? Он и не знал, как замирает сердце только от одного её прикосновения к его телу. Нежные руки Ани делали чудеса. Она заставляла вздрагивать его всем телом, когда клала свою прелестную головку к нему на плечо, когда её ноги соприкасались с его ногами. Он готов был соединить с ней не только свою душу, но и всего себя, без остатка. И, в это время, он забывал обо всём, он был только со своей любимой, которую любил до самозабвения.

17
        В доме Петровича был праздник. Их приехал навестить старший внук, Леонид. Серафима даже помолодела от избытка радости. Петрович смотрел на неё со стороны и думал, как ей мало надо, чтобы вот так воскреснуть после тяжёлых процедур в больнице. Сам он не знал, каково это, перенести химиотерапию, но по рассказам слышал о её тяжести. Ему пришлось пойти на большую хитрость, чтобы устроить своей жене такой праздник. Он ездил в город и устроил там большой разгон. В семье решили, что навещать стариков будут все по очереди, чтобы не вызывать подозрений у бабушки. А, она, не знала, куда посадить внука и чем его порадовать. Петрович поругал её для приличия.
        — Сима, что ты вьёшься перед ним, как перед маленьким. Остынь. Парень совсем взрослый. Справиться без тебя.
        — Ты, старый, не ревнуй. Мальчик отвык от наших условий. Кто, ещё, как не я, позаботиться о нём.
        — Выдумала, тоже. Какая ревность? Пусть расскажет, как оно житьё в городе, что нового, чем занимается. Нам всё интересно. Как они дожили до такого, что совсем забыли о нас.
        — Перестань, дед. И, ничего они не забыли. Приехал, ведь. Лёнечка, ты не слушай его, это он не со зла.
        — Бабушка, дед прав. Простите нас. Сейчас, все мои отговорки, будут не к месту. Лично я исправлюсь. Теперь буду приезжать чаще. Не ругайтесь, прошу вас.
        — Вот это дело! Слова не мальчика, а мужчины. Видишь Сима, как вырос твой любимчик. Что у тебя там, в печи? Давай, на стол мечи. Я пригласил Ромку с Анютой в гости. Помнишь, внук, Ромку? Тоже, мужик, отличился. Уехал в дальние страны и забыл, кем был взращён. Теперь, вот, исправляется. В честь своих дедов, собирается часовню строить. Ошибки, брат, нужно исправлять по-крупному, чтобы не было тяжести в сердце и душе.
        Раздался стук в дверь. Первым в дом забежал Николаша и кинулся в руки Петровича. За ним, тихо вошла Аня.
        — Вот и гости!  — Обнимая мальчика, сказал Петрович.  — Где Роман? Аня, надевая фартук, чтобы помочь Серафиме, ответила.
        — Я не знаю. С самого утра его не встречала. Может к друзьям ушёл.
        — Я знаю, где он.  — Подал голос Николаша.  — Он уехал в посёлок.
        Женщины занялись готовкой праздничного стола, мужчины вышли на крыльцо покурить.
        — Дед! Кто это?
        — Анюта? Живёт в Ромкином доме. Пока он отсутствовал, она ухаживала за его стариками. Хорошая девчонка. Бог не дал ей счастья. Росла в детском доме, неудачно вышла замуж. Теперь растит сына одна.
        — Красивая!  — Сказал Лёня.
        — Душевная!  — Ответил Петрович.
        На улице раздался шум подъезжающего автомобиля. Петрович с внуком посмотрели за забор.
        — А, вот и Ромка, собственной персоной. О! Да он не один. Заходите, чего встали. Узнаёте Лёньку?
        Петрович был рад гостям и рад представить им своего внука. Он, хоть, и ворчал на Лёньку, но в душе был горд, рад. Забыл на какое-то время он их, но вернулся же. А это, самое главное.
        — Айда, в дом. Не пора сенокоса, ноябрь на дворе. Плохо для землицы, что снега до сих пор не выпало. Раньше, бывало, на седьмое ноября всегда он выпадал. В доме было тепло и уютно. Серафима встретила ребят счастливой улыбкой. Эта троица, ещё, когда учились в школе, были её любимцами.
        — Мальчики, спасибо, что пришли. Проходите. Дед, займи их, мы скоро пригласим всех к столу.
        Петрович провёл гостей в свою комнату.
        — Садитесь, мужики, кто куда может, да рассказывайте, как дошли до такой жизни.
        Традиционный вопрос Петровича. Он всегда начинал беседу с него, а потом, не дождавшись ответа, начинал травить свои байки.
        — Василий, вынь руки из карманов. Скажи, почему ты их всё время там прячешь?
        — Дед! Они у него очень тяжёлые, чтобы опускать вдоль тела. Васька боится, что под их тяжестью, его руки скоро до пола вытянуться.  — Пошутил Серёга.
        Василий, добродушный парень, про такого в народе говорят, что на таких, удобно воду возить. На Серёгину шутку он только слегка улыбнулся. Как можно было рассердиться на маленького, безобидного друга. Он сделал вид, что ему, от таких шуток, спать хочется, демонстративно зевнув. Петрович заметил это, и ему захотелось самому подшутить над ребятами.
        — Мужики, скажите мне, что вы любите больше всего. Например, я люблю поспать. Вот ты Василий, любишь поспать? Твоя постель тебя любит?
        Васька пожал плечами, мол, не задумывался над этим.
        — Я думаю, что она тебя не любит.
        — Это, почему так?  — Удивился Васька.
        — Как это почему? Вечно бегаешь от неё, как ужаленный, да ещё и другим не даёшь, как следует поспать. Верно, я говорю, Серёга?
        — Я со своей постелью сам справляюсь, Серёга тоже не жалуется. У нас с этой проблемой всё в порядке. Это ты, от своей любимой, не можешь каждое утро отлипнуть.  — Васька даже вспотел, он ведь, по натуре, молчун, а тут столько пришлось сказать, притом, сразу.
        Петрович удивлённо смотрел на своего молодого друга. Подействовало, если Василий разговорился.
        — Справляешься, говоришь? Слабо с моей справиться? Раздевайся.
        — Зачем он раздеваться будет перед тобой, что он, девка, что ли?  — Вступился за друга Серёга. Роман удивлённо наблюдал за действием. Что ещё задумал Петрович?
        — Как зачем. Кто его в одежде ласкать, да убаюкивать будет! Давай, снимай всё до трусов. Не станешь? Ладно, согласен, так ложись. Раскудрит-твою в берёзку! Кто так брякается! Сначала, ты должен, сам её обласкать, подойти к ней с любовью. Ну-ка, начни всё сначала. Сейчас, я проведу с тобой курс настоящего спальника.
        Ребята наблюдали со стороны и зажимали животы руками от смеха, а Петрович продолжал учить Василия.
        — Перво-наперво, ты должен сам её обласкать. Как? Расправь простынку как следует. Васька, не кулаками, а ладошками, легонько. Порхай над нею, а ты своими кулаками, утюжишь её, как прессом. Молотобоец. Подушечку аккуратненько взбей. Взбей её, а не мни, как девку за сараем. Вот ведь, бог дал руки человеку, не руки, а крюки. Ты же, зажал её, как тисками! Хорошо. Теперь одеяльце встряхни, да положи на постельку. Ты, чего это делаешь? Ты зачем его трясёшь, как половик с сеней? Вот, так! Молодец! Теперь, ложись, пусть постель тебя обнимет, приласкает. Ну, как? Правда, хорошо! Сейчас уснёшь, как миленький. Что значит, не спится? Ну-ка, вылазь, я попробую. Вот, так, хорошо-то как! Косточки мои распрямились, ноженьки вытянулись, рученьки расслабились, головушка моя…….хр.,….хр,……Хр.
        Ребята уже катались от смеха по полу. Николаша повизгивал от удовольствия. Василий нежно смотрел на Петровича.
        — Вот это рыбак! Трусами рыбу ловит. Буди его ребята, хватит ему дрыхнуть.
        Лёня сдёрнул с деда одеяло. Тот хитро улыбался, приоткрыв один глаз, которым подмигнул ему. Не забыл ещё, внучок, как бывало, в детстве тебе доставалось от моих шуток? Лёня помог деду встать, обнял его. Петрович растрогался, но чтобы никто не заметил этого, сказал.
        — Ладно вам, расшумелись. Кто говорит, что я спал, я так, нежился. Тут, кто-то про рыбалку молвил? Как съездили, рассказали бы?
        Но, рассказа он не услышал, всех позвали к столу. Такая благодать в этот вечер витала в доме Петровича!

18
        Уложив спать Николашу, Аня вышла в зал. Роман разговаривал по телефону на английском языке. При этом, по лицу его было видно, что разговор был не из лёгких. Чтобы не мешать ему, Аня закрыла за собой дверь. Она никогда не позволяла себе вмешиваться в чужие тайны. Если будет нужно, он поделиться своей проблемой. Чтобы отвлечься, она взяла в руки книгу. Не читалось. Прилегла рядом с сыном, погладила его по вихрастой головке. Спи сынок и никогда не знай неприятностей, горя, предательств. Хотя, они будут, и как от них избавляться заранее, она не знала. Разве думала она когда-нибудь, что ей придётся пережить такое предательство от отца своего сына? Серафима Михайловна, когда узнала про это, в утешение ей, сказала.
        — Ты шибко-то, не печалься. Бог дал тебе это испытание, он и подскажет тебе, как жить дальше. Всем нам на роду написано быть в горе и в радости. Будет и в твоей жизни праздник.
        Аня ждала такого праздника для себя и своего сына, и, кажется, дождалась. Роман ей очень нравится, она любит его, и её любовь к нему не была безответной. Такой любви и нежности от Романа, она не знала в своей жизни ни от кого. Что происходит сейчас с ним? Она слышит, как он ходит по залу взад-вперёд, останавливается у дверей её комнаты, идёт дальше, выходит на улицу, снова заходит в дом, раздаётся осторожный стук в её комнату.
        — Аня, ты спишь? Выйди, пожалуйста.
        За всё время, как она знает Романа, никогда не видела его таким растерянным. Захотелось избавить его от этого. Они обнялись.
        — У тебя неприятности?
        — Да.
        — Поделишься?
        — Мне придётся уехать.
        Сердце Ани сжалось от боли, ещё не узнав истинной причины его отъезда. Она отстранилась, чтобы увидеть его глаза.
        — Почему?
        — Мне звонили из клиники. Отец сильно болен. Я в растерянности, не знаю, как мне быть.
        — Что значит, не знаешь, как тебе быть? Ехать! И, немедленно.
        — А, ты? Я не хочу с тобой расставаться. Ты мне очень дорога, и если с тобой, здесь, без меня, что-то случиться, я не переживу и не прощу сам себе.
        — Со мной всё будет хорошо. Ты уже потерял родных тебе людей, теперь клянёшь себя за это, что не был с ними рядом. Не повторяй больше таких ошибок. Отец нуждается в твоей поддержке. Ты должен быть с ним.
        Аня усадила Романа на диван, сама села рядом. Милый, добрый Рома! Он не должен выбирать между отцом и ней. Она сделает всё, чтобы он не сомневался в своём выборе.
        — Любимый, мой! Я всегда буду с тобой, если ты, даже, уедешь на край света. Ты поедешь к отцу, как бы, не тяжело будет расставание со мной. Это я себе не прощу, если ты, в такой тяжёлый момент, останешься здесь. Не говори больше ничего, лучше проведём эту ночь в любви, которая будет согревать нас на расстоянии.
        Роман кинулся ей в объятия.
        — Анюта! Любимая моя! Спасибо всем богам, что он послал тебя мне!
        Эту ночь, они провели без сна. Страсть обуревала их. Они наслаждались друг другом, как в последний раз. Кто бы мог подумать, что их расставание затянется на годы, что эту ночь они будут помнить, только отдельно друг от друга. Роман уехал в Москву на следующий день, чтобы оттуда улететь в Австралию, взяв с Ани слово, быть всегда на связи. Они договорились, что звонить он будет ей каждый день. Простились дома, без лишних глаз. Сразу стало пусто вокруг. Аня ходила из угла в угол, вспоминая каждую минуту, проведённую рядом с Романом, последнюю ночь, которая была полным счастьем для обоих. Всё ли сложится хорошо впоследствии? Нет, она не думала об этом. Она думала только об одном, чтобы у него, там, вдали от неё, всё было хорошо. Она станет его ждать столько, сколько понадобиться для их дальнейшей встречи. Она хорошо понимала, что встреча эта может быть не скорой и была готова к этому. Рома, мне тебя будет не хватать, но я буду сильной, мне поможет пережить нашу разлуку мой любимый сыночек, Николаша.

19
        Роман позвонил ей из аэропорта.
        — Здравствуй, любимая! Как ты? Не отвечай, я сам расскажу, что ты сейчас делаешь, как ты одета. Ты стоишь у окна, прижав к уху телефон. На тебе моё любимое серое платьице, с белым воротником. Твои волосы струятся по плечам. Они, до сих пор, пахнут летом и травами. Я закрыл глаза и представил, как тебя обнимаю, целую, смотрю в твоё улыбающееся лицо. Ты моя красавица! Сумею ли я пережить это расставание? Помоги мне, не покидай меня, снись мне, как можно чаще, будь рядом всегда. Ты плачешь?
        — Да, мой дорогой! Плачу от счастья. Ты, для меня, единственный на свете мужчина. Знай это. Люблю тебя.
        — Я люблю тебя! Обними Николашу. Скажи ему, что его мама, самая лучшая в мире. Ухожу на посадку. До связи. Целую.
        Дышать стало легче, плечи расправились, захотелось обнять весь мир. Она поцеловала сына и закружила его по комнате. Она самая счастливая, самая любимая, самая-самая-самая!
        Теперь, вся жизнь Ани, была от звонка до звонка из Австралии. Где бы она ни была, что бы ни делала, всегда, мысленно, находилась рядом с любимым. Из их разговоров, было понятно, что здоровье отца, которое ухудшалось с каждым днём, затянет их встречу на долгое время.
        — Любимая, ты, ведь, не будешь обижаться на меня, если мне придётся остаться здесь на неопределённое время.
        — Роман, я думала, что ты обо мне другого мнения. Какие могут быть обиды! Ты должен поставить его на ноги. Забудь обо всём, помни только об этом.
        — Любовь моя! Ты самая лучшая!
        — Я знаю и верю в тебя.
        Прошёл ровно месяц, как улетел Роман. Аня вышла на крыльцо, чтобы позвать Николашу к обеду. Зима! Кругом белым-бело. А, воздух! Дышать, не надышаться. Николаша во дворе лепил снеговика. Щёки его раскраснелись от мороза и удовольствия. Мальчик мой! Ты, так вырос за этот год! Хочу, чтобы ты был счастлив! В кармане зазвонил телефон, с которым Аня не расставалась ни на минуту. Дрожащими, от нетерпения пальцами, она еле нашла нужную кнопку.
        — Любимый, это ты? Что случилось, ты вчера мне не позвонил?
        — Милая! Прости. Совсем замотался. Занялся делами отца. Много работы, клиника, но это не отговорка.
        — Я тебя понимаю, это ты прости мой эгоизм. Думаю только о себе.
        — Никогда не оправдывайся, просто, понимай меня и принимай таким, как есть. Я тебя обожаю и неустанно могу повторять, что ты самая желанная, самая любимая. Ты всегда рядом со мной, я чувствую твоё дыхание на моём лице. Я, до сих пор, помню нашу последнюю ночь. Она была восхитительной, так же, как и ты. Хочется оказаться рядом и повторить её. Ты, где сейчас?
        — Я дома. У нас настоящая зима. Николаша лепит снеговика. Родной мой! Ты самый лучший мужчина в мире! Твоя любовь ко мне не даёт мне повода для уныния. Я тебя люблю и готова ждать столько, сколько будет нужно. Ты всегда рядом со мной! Люблю, целую!
        Зачем она так сильно волновалась? С ним всё хорошо, он занят работой. У него больной отец, которому он уделяет много времени. Нужно принимать всё, что связано с ним, как можно спокойнее. Она злилась на себя за то, что переживает, не может нормально жить. Постоянно думает о нём, о его жене. Она рядом с ним, как те десять лет, что они прожили вместе. Вот, поэтому, Аню терзали сомнения, что если, им опять хорошо рядом друг с другом. А его слова по телефону, лишь обыкновенная вежливость, отговорка. В последнее время, как только, она начинала нервничать, к горлу начинала подступать тошнота. Тогда, Аня решила, что это результат нервного перенапряжения и, не придала этому особого внимания. Сегодня, когда такой приступ повторился, она задумалась и решила, что нужно отвлечься от своих подозрений, воображений, пора заняться каким-нибудь делом. У неё давно были куплены нитки, чтобы связать сыну тёплый свитер. Вязание всегда отвлекало её от мрачных мыслей и успокаивало. Открыв верхний ящик комода, где лежали её принадлежности для рукоделия, она обратила внимание на конверт, которого она туда не клала.
Осторожно взяв его в руки, она заглянула внутрь. В конверте лежала платёжная карточка и письмо.
        «Анюта! Я был уверен, что ты начнёшь отказываться от моей помощи и потому сделал эту карту втайне от тебя. Я хочу, чтобы ты ушла со своей работы и вплотную занялась собой и воспитанием сына. Карточку я буду пополнять каждый месяц, так что не отказывайте себе ни в чём. И, ещё! Собери волю в кулак и съезди к своему мужу, разведись с ним. Если он станет отказываться, предложи ему денег. Мне хочется, чтобы к моему возвращению, ты была свободна. Я люблю вас!»
        Аня прижала к груди конверт. Все сомнения отошли на задний план. Ах, Рома, Рома! Как мне хочется, чтобы ты, сейчас, был рядом. Посмотреть в твои глаза, обнять, прижаться, почувствовать твоё тепло и забыть обо всём на свете. Только ты, я и Николаша! Она, вдруг, опять почувствовала приступ тошноты. Что опять её тревожит? А, если он, таким образом, решил откупиться от неё? Рассердившись на себя ещё больше, Аня ладонью шлёпнула по своим губам. Сколько можно ещё сомневаться, что-то придумывать! Хватит! Пора заняться делом. Достав нитки и спицы, она села у окна. Роман прав. Мне давно нужно было собраться с силой духа и написать мужу письмо, а лучше, самой съездить. Так я и сделаю.
        — Николаша!  — Позвала она сына, который играл в другой комнате.  — Ты хочешь пойти в гости к Петровичу? Одевайся.
        Повезло ей с соседями. В любое время они шли ей навстречу. Вот и сейчас, они не раздумывая ни минуты, согласились присмотреть за её сыном, пока она будет в отъезде. На работе тоже не было проблем. Итак, она уже в пути. Её потряхивало от предстоящей встречи с мужем. Что скажет он на счёт сына? Что он может сказать, успокаивала она себя. Отцом он только считался, а на самом деле, никогда им не был. Когда Николаша был совсем маленьким, Пётр ни разу не взял сына на руки. Было непонятно, то ли он боялся причинить вред младенцу, то ли это была брезгливость по отношению к нему. Откуда у деревенского жителя был такой негатив к собственному сыну. Сейчас ей предстоит доказать мужу, что развод между ними необходим, чтобы освободить его от всех обязанностей перед ней и ребёнком, чтобы он мог начать новую жизнь с другой женщиной. Ане казалось, что сделать это будет легко, ведь прошло достаточно времени с её исчезновения из его жизни. Собственно говоря, как таковой совместной жизни почти не было. Она, ни при каких условиях, не сможет её возобновить, даже, если он станет настаивать. Всё, что их связывало
когда-то, давно прошло, исчезло, как дым.
        Остановившись у КПП, она долго не могла войти внутрь. Страх сковал всё её тело. Нет! Не могу! Аня, почти бегом, отправилась к остановке автобуса. Долго сидела на скамейке, сама себя, уговаривая, вернуться назад и сделать то, зачем приехала сюда. Мимо неё прошло несколько автобусов, но она не сделала попыток уехать или пойти навстречу своему будущему. Из такого неравновесия её вывел телефонный звонок Романа, который придал ей уверенности. Он просил её сделать то, на что она, наконец, решилась.
        — Милая! Будь уверенна. Однажды, предавший тебя человек, не остановиться никогда. Помни, я люблю тебя и верь мне. Я скучаю, мне плохо без тебя, но я делаю всё, чтобы наша встреча состоялась, как можно, быстрее.
        Звонок Романа придал Ане уверенности, и она не стала больше сомневаться в своих действиях. Вернувшись назад, она попросила постового вызвать к ней Чернова Петра. На её просьбу был ответ, что такого нет в их части.
        — Что, значит, нет? Где он?
        — Не знаю.  — Ответил солдат и по телефону сделал запрос у старшего по КПП, который тут же вышел ей навстречу.
        — Чернов Пётр уволен из части за систематическое пьянство и неподобающее поведение офицера.
        — Где же он теперь?
        — Не могу знать. Я здесь совсем недавно.
        Такого развития событий, Аня не ожидала. Где, теперь, она станет его искать? По внутреннему телефону, который висел на здании КПП, она решила позвонить своей соседке, муж которой служил в этой части старшиной.
        — Валя, здравствуй. Это Аня. Да. Бывшая соседка. Ты не в курсе, где мог бы быть мой муж? Что? Как в тюрьме? Где это?
        Тюрьма, в которой содержался Пётр, находилась в сорока километрах от города. Накупив продуктов, тёплых вещей, Аня поехала туда. Ей долго не давали свидания с Петром, но, когда она положила конверт с деньгами на стол перед блюстителем закона, всё разрешилось. Через час, она уже сидела в комнате свиданий. Петр появился быстро. Аня ужаснулась его вида. Когда-то, юноша, похожий на Леля, с белокурыми кудрявыми волосами, с тонкими чертами лица, сейчас, был похож на человека, который повидал на этом свете столько, что был похож на бродягу, без рода и племени. Стрижка под ноль, сероватый цвет лица, сгорбленная фигура, серое одеяние  — всё это напоминало ей картину известного художника, который рисовал узников, идущих по этапу. Что он с собой сделал? Неужели падкие наклонности так были ему нужны, чтобы превратиться в безликую личность? Петя, Петя! Как же тебя тряхнула такая жизнь!? Он сел перед ней и долго смотрел в её лицо.
        — Ты, как будто, не узнаёшь меня?  — Спросила его Аня.
        — Почему не узнаю? Ты нисколько не изменилась, не то, что я. Страшно смотреть? А, ты не смотри. Зачем приехала? Что тебе нужно от меня?
        — Петя, ну, как же так? Почему ты здесь? Что случилось?
        — Какая тебе разница, почему да отчего. Что было, того уж не вернуть. Не нужно тебе знать ничего обо мне. Ты сделала свой выбор и правильно сделала. Я не тот человек, который тебе нужен. Зачем ворошить прошлое.
        Аня поняла, что долго говорить с ней он не намерен. Что ж!
        — Петя, я приехала к тебе за разводом. Хотя, я могла бы теперь, сделать это и без твоего разрешения, но раз я здесь, подпиши документ и мы с тобой расстанемся, как нормальные люди.
        Он, не глядя, расписался и отодвинул от себя бумаги.
        — Это всё?  — Грубо обратился он к ней.
        — Всё. Ты ни о чём не сожалеешь? Не спросишь, как живёт твой сын? Не хочешь знать, как он выглядит?
        — Что мне это даст? Лишнее всё это. Ты сама знаешь, что я был плохим отцом. Выходи замуж и пусть у него будет отец, который станет его любить. Ему лучше не знать, что у него такой отец, как я. Простите меня и забудьте.
        Они не подали руки друг другу ни при встрече, ни при расставании. Он так и не ответил, почему он здесь и за что. Она никогда не узнает, что его напарник по картам умер от передозировки водкой со снотворным, слабым оказалось сердце. На суде Пётр взял всю вину на себя, сказав, что подсыпал снотворное себе и товарищу, чтобы покончить с картами и пьянством. Также он сказал, что намеренно выгнал жену с ребёнком из дома, и где они, он не знает. Соседи подтвердили факт его поведения.
        Аня ехала в обратный путь с тяжёлым осадком на душе и в сердце. Что ж, теперь окончательно, они пойдут разными путями по дороге жизни.

20
        Серафима Михайловна пекла пироги. Сегодня день рождения её мужа. Приедут сыновья с жёнами, с детьми. Она, конечно же, понимала, что в последнее время, всех их сблизила её болезнь. Вот ведь, правильно говорят, нет худа без добра. Теперь, каждый выходной, в их доме желанные гости, а Лёня стал бывать у них чаще других. Всевидящие глаза Серафимы, с первого его появления, отметили, что их внук глаз не сводит с Анюты. Она сказала об этом Петровичу.
        — Тебе показалось. Он бы поделился со мной.
        — Да, разве, о таком делятся? Скорей молчат.
        — Лёнька взрослый парень, сам разберётся в своих чувствах. Ты не вмешивайся.
        — Я ничего не имею против Ани. Она мне очень нравиться. Я и к Николаше привязалась, но не каждый мужчина способен растить чужого ребёнка. Ты вспомни, наш Лёня с детства не признавал делить нашу любовь с другими детьми.
        — Сима, не переживай. Ничего ведь, пока, нет. Возможно, никогда и не будет. Чего заранее голову забивать разными предположениями. Мне, наоборот, показалось, что у Анюты с Ромкой отношения. Хотя, они очень искусно их скрывали. С тобой она не делилась?
        — Нет, не делилась. Аня, очень скрытная девушка. Ты прав, мне тоже так показалось. Но, чужая душа потёмки. Роман тебе звонил, что говорит? Когда приедет обратно?
        — Звонил один раз. Отец его в тяжёлом состоянии, так что, о возвращении не было и речи.
        За окном просигналила машина. Петрович вышел на крыльцо. Ого! Удивился он. Сколько гостей приехало! Встреча с родными ему людьми, была тёплой, радостной. Столько внимания, поздравлений, подарков у него не было за все его семьдесят пять лет.
        — Семьдесят пять  — дед по ягоды опять.  — Шутливо пропел он.  — Берегитесь бабы-ягодки!
        До позднего вечера в доме Петровича звучали радостные голоса, было спето много песен, сказано тёплых слов. Приходили соседи с поздравлениями, с немудрёными подарками. Каждому из них, была оказана честь, посидеть за столом, выпить рюмку водки за здоровье именинника. Васька с Серёгой преподнесли своему старшему товарищу мотор от стиральной машины для его будущей ступы. Петрович долго смеялся над шуткой друзей, но подарок принял. На его празднике не было только Анюты. У неё приболел Николаша. Вскоре из их компании исчез Лёня. Серафима и Петрович переглянулись. Что я говорила! Сказали её глаза. Петрович только развёл руками. Поживём-увидим. Дело-то молодое.
        Аня напоила сына чаем с лимоном и мёдом, уложила в постель, сама села рядом, взяв в руки книжку.
        — Какую сказку будем читать сегодня, малыш?
        Николаша поёрзал в кровати, приставил ладошку ко лбу, сделав вид, что усердно задумался. На самом деле, он знал, что ему нужно будет прочесть.
        — Мама, почитай мне про Чука и Гека.
        — Сынок, мы уже читали этот рассказ.
        — Ну и что. Мне нравиться.
        — Хорошо. Устраивайся удобнее. Жил человек в лесу возле Синих гор. Он много работал, а работы не убавлялось, и ему нельзя было уехать в отпуск. Наконец, когда наступила зима, он совсем заскучал, попросил у начальства разрешения и послал своей жене письмо, чтобы она приезжала вместе с ребятишками к нему в гости.
        Ребятишек у него было двое  — Чук и Гек. Почтальон принёс им письмо.
        — Это письмо от папы!……. Скоро они уехали. И случилось в этой поездке с ними много чудес.
        Аня читала рассказ сыну, а сама думала, почему сын просит прочитать именно этот рассказ, а не какой-то другой. Ответ был на поверхности. Ему нужен был отец. Бедный мальчик! Он не знает того, что его отец отказался от сына навсегда. К концу рассказа, Николаша спокойно сопел в две дырке, как маленький ёжик. Спи сынок. Будет у тебя папа, я тебе обещаю. Вот только, что случилось в далёкой Австралии? Ей не давала покоя эта мысль. Уже десять дней не было звонка от Романа. Она понимала, что он занят, у него больной отец, но сделать короткий звонок не так уж и сложно. Что всё-таки там произошло? Опять проклятая тошнота подступила к горлу, которая заставила её сбегать к ведру. У неё были некоторые предположения по этому поводу. Нет! Не может быть! Нужно будет купить в аптеке тест. Она встала у зеркала и долго рассматривала себя. Появились тёмные круги вокруг глаз. Лицо побледнело. Губы её сложились в скорбную гримасу. Роман, что с тобой? Ты не можешь меня обмануть. Я не верю в это. Мысли перескакивали с одного на другое. Если он опять с Ниной? Если у них всё наладилось? Беда сплачивает людей. Всё плохое
забывается. Аня ещё раз проверила состояние сына, и уже было, направилась в свою комнату, но раздался стук в окно, который испугал её и обрадовал. Роман! Роман! Это он! Он приехал! Она не спрашивая, кто там, открыла двери нараспашку, и кинулась в объятия стоявшему на крыльце Лёне.
        — Любимый, ты приехал?
        Лёня был ошеломлён её поведением. Аня очень нравилась ему, но он боялся ей признаться в этом. Сейчас он чувствовал себя счастливым, крепко прижал её к себе, нашёл губы, жадно начал целовать, но тут же получил отпор. Аня не верила сама себе. Только по прикосновению чужих губ к своим губам, она почувствовала глубокое разочарование. Как она могла так ошибиться?
        — Это ты? Зачем?
        Лёня не знал, что ответить. Он сам был разочарован. Ему бы очень хотелось оказаться на месте того, кого так радостно встречала Аня на крыльце своего дома.
        — Прости, Лёня. Я думала…. Хотя это неважно сейчас, о чём и о ком я думала. Прости.
        Аня закрыла за собой дверь. Её одолела такая слабость, что она еле дошла до своей кровати. Не раздеваясь, легла. Все её мысли были направлены к Роману. Опять сомнения. Почему он сказал ей, чтобы она ему не звонила, а ждала его звонка. Боялся? Всё, с меня хватит! Она решила нарушить их договорённость. Будь, что будет, но жить в неведении, она больше не могла. Аня долго смотрела на телефон, не решаясь нажать нужную кнопку. И, всё-таки, она сделала это. С той стороны трубки, на русском, а потом на английском языках, ей сообщили, что абонент не доступен, или находится вне зоны действия сети. Аня нажимала и нажимала кнопку вызова, но так и не дождалась ответа. Зажав телефон в руке, свернувшись калачиком, Аня плакала от собственного бессилия. Под утро, она забылась недолгим, чутким сном, вздрагивая от малейшего шороха в доме. Её разбудил Николаша, он лёг с ней рядом. Она обняла сына, прижала к себе. Никому мы с ним не нужны, горестно подумала она. Ничего, нам и вдвоём хорошо.
        — Правда, сынок?
        — Мама, ты о чём?
        — Всё хорошо, мальчик мой. Как ты себя чувствуешь?
        — Хорошо. Горло больше не болит.
        — Замечательно, но два-три дня на улицу ни шага, и перестань лизать снег.
        День начался, как обычно. Аня накормила сына завтраком, дала ему тёплое питьё, посмотрела на его горло, оно было красным. Нужно купить лимон и с мёдом накормить Николашу. В детском доме их всегда так лечили. Она завязала сыну горло шарфом и уложила его в постель.
        — Не вставай, я в магазин за лимоном.
        Магазин только что открылся. Лимонов не было, но Зинка сказала, что ждёт товар, лимоны будут. Она наклонилась над прилавком и прошипела как змея.
        — Ну, что, улетел твой Карлсон? Он улетел, но обещал вернуться!  — Уже, с пафосом, громко продекламировала она.  — Ладно тебе, не обижайся. Все мужики такие. Наобещают с три короба, а потом в дальние страны.
        Ане нечем было возразить. Она отошла в сторону. В магазин стал набираться народ. У каждого были свои новости, пошли разговоры. Слава богу, к Ане перестали цепляться, и она чувствовала себя более свободно. Что ей было возразить Зинке, когда она сама была не уверена ни в чём. В магазине стало шумно, когда пришла Маруся Соколова, женщина сорока лет, с пышной грудью, которая прямо торчала под фуфайкой. Хозяйка этого роскошества, шутила над собой, каждый раз произнося.
        — Это моё достоинство, моё богатство.
        Маруся обладала редким даром рассказчика. Что бы с ней не произошло, она могла подать так, что все заслушивались. Сегодня у неё была очередная новость, с которой она пришла в магазин. Женщины обступили Марусю и приготовились слушать.
        — Только мне не галдеть тут.  — Грозно сказала Зинка.  — Не то, я знаю вас.
        — Будет тебе Зинка. Где нам ещё и поговорить, как не у тебя. Рассказывай, Маруся.
        — Ну, слушайте.  — Начала Маруся, устраиваясь на единственном стуле.  — Ездила я нынче на юбилей, к сестре. Отметили хорошо, в ресторане. Познакомилась я там с мужчиной. Так он ухаживал за мной красиво. На тарелочку всё положит, винцо нальёт, ручку подаст, танцевать сводит.
        Понравился он мне шибко. Думаю, вот это кавалер! Пошёл провожать. Уже на улице, предложил зайти к нему домой, кофе попить. Ой, бабы, согласилась я. Привёл, значит, домой, пальто помог снять. Потом усадил на диван, включил телевизор, сам умчался в кухню. Приходит оттуда, и шасть ко мне на диван, да давай вольничать. Я, хоть и не девочка маленькая, но думаю. Так-то сразу? Молчу, бабы, а он уж и к действиям приступил. Что-то мне стало не по себе. Не дай бог, он окажется больным. Подхватилась с дивана и к дверям. Схватила пальто, шапку  — меня и «Митька прял». Бежала к остановке, как сумасшедшая. На улице уже не было ни души. В домах спали мирным сном, только, кое-где светились одинокие окна. Скорей бы автобус пришёл, думала я. Сами знаете, что я не из пугливых людей, а тут как-то засосало под ложечкой от страха. Такая жуть одолела, что хоть вой. Было очень холодно и мне пришлось пританцовывать на месте, чтобы согреться, да страх прогнать. Затылком почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Пошарила вокруг глазами, и увидела, что к стене остановки, притулился мужик. Меня опять начал сковывать страх.
Думаю, как бы чего не случилось? А, он, бабы, стал подходить ко мне. Я успела обратить внимания, что одет он хорошо, да и не пьян, вроде. Может, зря накручиваю? Чего не бывает от страха. Мужик спросил, который час, и отошёл. Я успокоилась, не все же дураки, да подлецы. Вдруг почувствовала, что до меня кто-то дотронулся, и у меня сработало шестое чувство, надо защищаться. Я круто разворачиваюсь, поскальзываюсь и падаю. От неожиданности подбиваю мужика ногами. Тот оказывается рядом, и мы, оба видим, что недалеко от нас, лежит шапка. Каждый из нас старается дотянуться до неё. Конечно же, я успела раньше, вскочила на ноги, а тут и автобус подошёл. Водитель сразу же закрыл за мной дверь  — и в путь. Я, одним махом, не глядя, натянула шапку на голову и быстро прошла вперёд. Народу в автобусе было немного, но успела заметить, что все смотрят на меня с интересом и удивлением. Доехав до своей остановки, я побежала к дому. Уже в квартире, закрыв за собой дверь, подошла к зеркалу, посмотрела на себя внимательно. Что, вы думаете, я увидела там? На моей голове красовалась мужская пыжиковая шапка, а моя родная,
норковая, болталась сзади на резинке. От такой картины я остолбенела, разглядывая свой прикид снова и снова. Так вот почему с таким интересом меня разглядывали в автобусе? И, ведь, никто ничего не сказал. После этого меня обуял смех. Я думала, мне все кишки наружу вывернет, прямо-таки, валялась по полу от смеха. Из спальни выскочили сестра с мужем, думали, что мне плохо. Даже, скорую помощь хотели вызвать, а как узнали, что со мной произошло, сами чуть не катались по полу. Насмеявшись до слёз, я подумала: не пришей я резинку к своей шапке, наверное, тот мужик, тогда щеголял бы в двух шапках. Вот, бабы, какая история произошла со мной в городе. Смотрю сейчас на эту шапку и думаю, вдруг тот мужик хотел со мной познакомиться? А, я, дурочка, ещё и шапку у него стащила. Вот ведь, не знаешь, где упадёшь, соломки б захватила с собой. А, вот и машина! Поможем нашей продавщице разгрузить её.
        Аня купила лимоны, сок, молоко и отправилась домой. Рассказ Маруси отвлёк её от грустных мыслей. Видимо, я тоже забыла прихватить с собой соломки, если оказалась в теперешнем положении. Николаша мирно спал. Сегодня ей не нужно ехать на работу, она проведёт этот день с сыном, ей есть над чем подумать, всё решить для себя. Она ещё раз решила испытать судьбу, взяв в руки телефон, который с ночи лежал в кровати. Ну, была  — не была! Аня нажала нужную кнопку. Ей сразу же ответил женский голос.
        — Слушаю вас.
        Аня так испугалась этого голоса, что бросила трубку на кровать. Она смотрела на неё, и ей стало понятно, что это конец. Конец её ожиданиям, конец любви, которую она приняла за счастье быть любимой. А, голос настойчиво звал.
        — Да.  — Нашла в себе силы Аня, что бы ответить.
        — Я знаю, кто ты.  — Несколько грубо и бесцеремонно сказали ей с той стороны.  — Мой муж признался мне во всём. Не тешь надежд, милочка, я советую забыть его. Мужчине, особенно если он женат, верить нельзя.
        — Почему он мне сам об этом не сказал?
        — Потому, что Роман бесхарактерный и слабый человек, к тому же, трусоват. Им всегда нужно кому-то руководить. К чему я это всё говорю. Мне жаль тебя, но такова жизнь. Будь любезна, в недельный срок, освободи дом. Я намерена его продать. И, ещё. Не зли меня.
        Голова закружилась, в глазах сразу потемнело. Аня присела на кровать, опять тошнота подступила к горлу. Её, как по спирали закружило, и она провалилась в кромешную темноту.

21
        Серафима, проводив гостей, решила навестить Аню с Николашей. Она, как полагается, постучала, но ей никто не ответил. Что у них там? Никак спят? Дверь была не заперта, и она вошла в избу. Аня лежала на кровати, запрокинув назад голову. Серафима поняла, что с девушкой что-то не то. Проверила её пульс, он был ровный и медленный. Она начала тормошить Аню, опрыскивать её лицо водой. Наконец, девушка пришла в себя. Она смотрела на Серафиму испуганными глазами, ничего не понимая.
        — Что случилось, тётя Сима?
        — Это я у тебя хочу спросить, что с тобой случилось? Ты была в обмороке. Анюта, себя не жалеешь, подумай о сыне.
        Не сдерживая себя, Аня уткнулась в грудь Серафимы и зарыдала.
        — Господи, Анюта! Кто тебя так обидел? Уж не Лёнька, ли? Я ему задам, паршивцу.
        — Нет, тётя Сима. Лёня тут не при чём. Не обращайте внимания. Нервы расшалились.
        — Ой, такая молодая, а грешишь на нервы. Бабушку Симу этим не обманешь. Здесь совсем другое. Так плачут только от обманутой любви. Говори, как на духу. Со мной умрёт твоя тайна.
        — Нет никакой тайны. Просто я поверила человеку, а он оказался не тем, кому можно было верить.
        Серафима догадалась о ком идёт речь. За что, нас женщин, бог наградил столькими испытаниями. Почему, эта девушка, с самого рождения, должна страдать? Почему ей одной, такой тихой, приветливой? За что, господи?
        — Поплачь, родимая. Слёзы помогают пережить самое горькое разочарование в жизни. Они очищают душу, омывают разбитое сердце. Бедолажка, ты моя.
        Они долго сидели обнявшись. Серафима, как могла, успокоила Аню. Слёзы высохли. Девушка была благодарна старушке за поддержку.
        — Так что, всё-таки случилось?
        Аня рассказала Серафиме всё о телефонном разговоре.
        — Ну, и, что ты, дурочка плачешь? Не могла ты её послать куда подальше? Не хотят, чтобы ты жила в их доме, перебирайся к нам. Ах, Ромка!? Что же он такой бесхребетный? Мог бы и сам об этом сказать, а он науськал свою жену. Хотя, что-то тут не так. Я видела своими глазами и слышала, что он к тебе очень хорошо относился. Может быть приехал туда, попал в ту обстановку и всё круто изменилось? Плюнь на него и на его дом.
        У Ани снова потекли слёзы ручьём. Она уже не плакала, а рыдала навзрыд.
        — Опять? Перестань, сейчас же.  — Серафима прижала девушку к себе и, сквозь её рыдания, услышала.
        — Люблю я его!
        — Что это значит? Уж не было ли между вами чего?
        Получив утвердительный ответ, Серафима была поражена. Не зря ходили слухи по деревне.
        — Не переживай, с кем такое не случается. Ой, бабы мы бабы! Достаётся же нам. Ты, случаем, не беременна?
        Услышав вопрос, Аня на мгновение затихла. Признаваться в том, что она беременна, ей не хотелось. Не нужно, чтобы о ней ещё и такие слухи ходили. Она отрицательно покачала головой.
        — Ну и хорошо. Тогда, забудь всё, как сон. Ах, Ромка! Ах, кобель не русский!  — Серафима ходила по комнате и хлопала себя по бёдрам.  — Был бы он сейчас рядом, я бы ему кое-что оторвала с корнем. Как только таких людей земля носит? Напакостят, и в кусты. У вас, молодых, всё просто. Не успели встретиться и в постель, а потом только знакомиться и узнавать друг друга. У нас всё было по-другому. Парень, бывало, только за руку взял, а ты не знаешь, куда глаза спрятать. Мы сначала знакомились. Тайно вздыхали друг по дружке. Первый поцелуй, а уж потом признание в любви, женитьба и всё прочее. А нынче? Встретились и сразу в койку, без любви, без обязательств. Полный разврат.
        Аня вытерла слёзы.
        — Тётя Сима, вы не говорите никому, даже Петровичу. Я решила, что мы с Николашей уедем отсюда. Не хочу оставаться ни в этом доме, ни у вас. Ничего не хочу.
        — Господи, да куда же ты поедешь в зиму? Подумай о сыне. У нас вам будет хорошо. Ты знаешь, что мы с Петровичем за тебя горой.
        — Спасибо вам, но я уже всё решила. Соберу вещи и уеду. Вы не беспокойтесь за нас. Поедем мы не на пустое место. Мне, ещё месяц назад, выделили комнату в общежитии, со всеми удобствами.
        — Ну, если так, то я буду спокойна.
        Из деревни, ровно через неделю, Аня уехала так тихо, что никто и не заметил. Только спустя, какое-то время, многие отметили, что её нигде не видно.
        — Тётка Серафима, а что с Анькой? Ты же её опекунша.
        — Ане дали комнату в общежитии, теперь она там, с сыном.
        — Вот тихоня! Хоть бы попрощалась?
        — Неужто вы об этом сожалеете? Не замечала раньше за вами такой заинтересованности по отношению к ней. Только бы, больней уколоть, вот на что вы были способны. Теперь радуйтесь.
        — Ладно тебе Сима. Мы не со зла.
        — Оно и было видно.
        В магазине повисла гнетущая тишина. Даже Зинка, низко опустила голову. Мы, порой, не думаем, что говорим, делаем. Только последствия заставляют нас задуматься над совершёнными поступками, словами. Порой слова сильнее, чем поступки. Они ранят, губят, уничтожают. Ими можно убить, но можно и вылечить. Всё зависит от нас, самих.
        Часть 2
        Начать с начала


1
        Только спустя полгода, Роман вернулся в родные края. Вернулся и обнаружил свой дом пустым. На столе одиноко стоял компьютер, рядом лежал телефон и банковская карта. Ни письма, ни короткой записки, ничего, что могло бы прояснить исчезновение Ани. Он обратился к Серафиме Михайловне с вопросом, где Аня.
        — Голубок! Это у тебя нужно спросить, почему она уехала в неизвестном направлении. Тогда, когда ей позвонила твоя жена и сообщила ей, что ты остаёшься с ней, а Аню знать не знаешь, я бы тебя убила собственными руками, если бы ты был рядом. Так, нет! Ты спрятался за женину спину, как последний трус. Доверил ей сообщить девчонке, что я, дескать, позабавился тобой, а теперь съезжай из моего дома. Паршивец! Знаешь, что дорогой, иди-ка ты отсюда подобру-поздорову, пока я не вошла в раж. Недолго и до беды.
        За время Серафиминой речи, Роман смотрел на неё и никак не мог взять в толк, о чём это она. Какой телефонный звонок, при чём здесь Нина? Что она могла такого сказать Ане? Он стряхнул эти мысли с головы и обратился к Серафиме.
        — Серафима Михайловна, я ничего не понял из вашей речи. Объясните, пожалуйста, всё по порядку и как можно яснее. Кто звонил, когда, о чём шла речь?
        — Ты притворяешься или делаешь вид, что тебе ничего не известно?
        — Клянусь вам, что я в неведении.
        — Допустим, что я тебе верю. Тогда объясни, почему не звонил Ане?
        — У меня пропал телефон, и я долго не мог восстановить номера. Потом, сколько-бы ни звонил, телефон Ани всегда был недоступен. Подождите! Я начинаю понимать, кто мог устроить пропажу моего телефона. В тот день, я сказал Нине, что развод наш неизбежен, что у меня есть другая женщина, которую я люблю. Мы сильно поругались, я хлопнул дверью и уехал к отцу в клинику. Только там обнаружил, что телефона нет с собой. Дома я его тоже не нашёл. У меня не было мысли, что это Нина его у меня взяла. Я решил, что, возможно, его где-то потерял. Что она могла наговорить Ане?
        — Господи! Неужели, ты не можешь сам догадаться, что в таких случаях может наговорить брошенная мужем женщина, тем более, твоя Нина. Она сказала Ане, что у вас всё хорошо, что связь с молоденькой деревенской девушкой, была твоей блажью, что ты всегда был неразборчив в любовных утехах. Приказала Ане не злить её и убраться из дома в недельный срок, так как она решила продать дом. Бедная девочка, как она переживала, сколько слёз пролила, но взяла себя в руки, собрала вещи и уехала.
        — Вы знаете, куда она могла уехать?
        — Мы знали. Ей дали от работы комнату в общежитии. Петрович сам её отвозил. Однажды мы решили её проведать, но оказалось, что она уехала оттуда. Никто не смог сказать, куда. Через несколько недель, от неё пришло письмо. Вот оно.
        Роман открыл конверт.
        «Дорогие тётя Сима и дядя Кузьма. Спасибо вам за всё. Вы были для меня роднее всех в вашей деревне. Я уехала туда, откуда вышла. Видимо там мне и место. До свидания».
        — Это всё? Больше не было писем? Штамп нашего города. Где же её искать? Что значат её слова, я уехала туда, откуда вышла? Я найду её, что бы это мне не стоило.
        — Ну, дай-то бог тебе её найти и исправить всё, что натворил. У тебя-то, как дела? Что с отцом?
        — Сейчас не плохо, но то, что с ним было, лучше не вспоминать. Мой отец был женат на молодой женщине, у которой есть дочь, не его дочь. Как оказалось, я его единственный родной сын. И, вот, когда я там появился, его жена постоянно вставляла палки в колёса наших взаимоотношений. Я старался находиться в стороне их разборок, но однажды услышал, как она, с кем-то разговаривала по телефону, упоминая моё имя. Я прислушался. Тема разговора была о наследстве. Дело в том, что мой отец очень богат и по всей вероятности, её беспокоило то, что он мог отписать всё мне, как единственному наследнику по мужской линии, а ей и её дочери назначить простое содержание. У отца был повод сделать это, так как его жена была неоднократно замечена в неверности ему. Я бы ничего не сказал ему об этом разговоре, но меня побудил к нему один факт. Она просила помощи от него избавиться. Отец отнёсся к этому известию несколько прохладно, как мне тогда показалось. Я не стал настаивать ни на чём, только просил его быть осторожным. Пока я был здесь, его жена начала воплощать свой план. Она планомерно, день за днём, подсыпала в его
пищу какое-то вещество, которое постепенно разрушало его печень, желудок, и все остальные, жизненно важные органы. Он, даже, ослеп на какое-то время. Только тогда он обратился к врачам. Из клиники позвонили мне, вот почему я так срочно уехал. Было проведено расследование. Она и её сообщники сейчас арестованы и сидят в тюрьме. Отца еле спасли, но благодаря его сильному характеру и желанию жить дальше, он выкарабкался из данной ситуации. Я предложил ему поехать со мной, и он согласился, но только тогда, когда я устрою свою дальнейшую жизнь и налажу бизнес в России.
        Серафима Михайловна молча выслушала исповедь Романа. Ей, простой женщине, всю жизнь прожившей с одним мужчиной, с которым она делила радости и горести, было непонятно, как это из-за денег можно свести родного человека со света. Это не жена, а тем более, не женщина, которая способна на убийство. Она посочувствовала Роману.
        — Ты, молодец, что не оставил его одного, помог ему. Теперь осталось найти Аню и сделать так, чтобы твой отец, как можно скорее был рядом с тобой. Всё в твоих руках.
        — Спасибо Серафима Михайловна. Где Петрович? Что-то не видно его.
        Серафима с досадой махнула рукой.
        — Мой Петрович, на старости лет, совсем с ума спятил. Он ведь, подумал, что ты больше сюда не вернёшься, и поставил перед собой цель сам построить часовню. Теперь экономит на своём здоровье. Я ему предлагаю купить дрова, так он их сам заготовляет с больной спиной. Загнётся где-нибудь на вырубке. Не могу достучаться до его упрямства. Ему, видите ли, стыдно перед соседями, что не выполняется данное слово. Такой он человек.
        — Будет часовня, будет сад, всё будет. Я не бросаюсь данными словами на ветер. Обстоятельства заставили меня задержаться.
        В сенях громко застучали шаги Петровича. Открылась входная дверь, ввалился сам хозяин. Снял с себя шапку. У порога, ею же, отряхнул с себя остатки снега, древесной шелухи. В свои, семьдесят пять лет, он выглядит бодрячком. Его глаза всегда сияют озорством. В любой момент, в любом разговоре с кем бы то ни было, звучат шутки и прибаутки. С ним всегда весело общаться людям любого возраста, будь то старик или мальчишка, не говоря уж о женщинах.
        — Сима!  — Зычно позвал он свою жену.  — Встречай работника.
        Навстречу ему вышел Роман.
        — Здорово дед!
        — Смотрите, кто у нас в гостях? Сам себе не верю. Ромка! Чёрт! Кипиттвою молоко на примусе! Я, грешным делом, думал, что ты сбежал от нас навсегда.
        — Не дождёшься дед. Я обещал, и я вернулся. Как я, соскучился по вас!
        — Кто тебе поверит. Если бы скучал, то звонил бы. Уехал и ни слуху, ни духу. Что случилось-то?
        — Долго рассказывать, Петрович. У меня другой разговор к тебе. Найди мне мастера, рабочих. Пусть приступают к строительству часовни. Март на дворе. Пока завезём материал, снег совсем растает. Вся надежда на тебя, а я приступлю к поиску Ани.

2
        Роман долго думал с чего начать поиски Ани. Ничего не приходило в голову. Он бродил по пустому дому без остановки. Аня, Анечка! Ромашка моя любимая! Где же ты? Что с тобой сейчас происходи? Почему ты так мало написала о себе? Что означают твои слова, откуда пришла, там мне и место? Он сел за стол и стал думать, с чего начать поиски. Сначала нужно съездить на её прежнюю работу, потом к месту жительства, к её бывшему мужу. Если и там ничего не узнает? Он опять вернулся к её письму. Почему она так написала? Я уехала туда, откуда пришла. Откуда она пришла? Вот это ему и придётся разгадать. Но, как говорится, легко на бумаге, трудно в деле. Ни по месту жилья, ни по месту работы он не получил вразумительного ответа. Уволилась, уехала. Куда? Вопрос оставался без ответа. Отыскать Аниного мужа не составило труда, но и там Роман не узнал ничего. Оказалось, что её муж сидит в тюрьме. Домой он приезжал в разбитых чувствах. Ничего не хотелось делать, подолгу валялся на диване, чувствуя вину перед Аней за себя, за Нину, за обстоятельства, что разрушили их счастье. Приходил Петрович и ненадолго возвращал его
в чувство, заставляя работать, думать, а не киснуть. Прошло уже достаточно много времени, на строительстве часовни кипела работа. Были завезены саженцы плодовых деревьев. Серафима Михайловна, любительница покопаться в земле, собрала всех женщин деревни и устроила субботник по облагораживанию территории будущей часовни. Были высажены все саженцы, разбиты несколько клумб для цветов. От женщин не отставали и мужчины. Они приняли участие в установке забора вокруг сада. Роман глазам своим не поверил, когда увидел среди участников субботника Володьку Капустина, который, раньше, больше всех кричал, что бесплатный сыр только в мышеловке. Работа в коллективе отвлекала Романа от хандры, которая нет-нет, да и нападала на него. Домой совсем не хотелось идти. Там всё напоминало об Ане. Приходил он сюда только чтобы посмотреть электронную почту, так как разослал данные об Ане во все инстанции. Как раз сегодня пришло письмо от отца, который напоминал ему о просьбе их соседей найти родственников. Вот чёрт! Он совсем позабыл об этом. Во время отечественной войны, их отец попал в плен, но вернуться назад, в Россию
не смог. Испугался репрессии. После нескольких лет скитаний по зарубежным странам, он добрался до Австралии, обжился там, женился. У него создалась хорошая, дружная семья, но в душе, он никогда не забывал о женщине, которая провожала его на фронт. Когда в России началась перестройка, ему было семьдесят лет. Только тогда, он решил рассказать своей жене и детям, что в далёкой от них стране есть родственники. Его довоенная жена, и дочь. Он хотел бы их разыскать. Было сделано много запросов, но он так и не дождался ответов. Его дети решили, что незаконченное дело их отца, они должны довести до конца, и продолжили поиски. Роман пообещал им своё содействие. Вечером, сидя за столом у Петровича, он рассказал им эту историю.
        — Да, много сгинуло наших мужчин в войну. До сих пор её эхо раздаётся в разных концах земли. Об Анне ничего не слышно?
        — Нет. Ничего. Мне не дают покоя её слова в записке: ушла туда, откуда пришла. Что бы это могло значить?
        — Ты всё правильно написал? Ничего не спутал?
        — Да. Написал все данные: фамилия, имя, отчество, год рождения.
        Серафима, услышав разговор мужчин, вышла из кухни.
        — Может быть, она поменяла фамилию, после развода с мужем взяла свою, девичью?
        — Она развелась с ним?  — Удивился Роман.  — Что же ты молчала об этом? Какая её девичья фамилия?
        Серафима пожала плечами. Откуда ей знать.
        — Как теперь узнать, под какой фамилией её искать?  — Роман был озадачен.
        — Нужно найти детский дом, в котором она росла.  — Сказал Петрович.
        — Точно, как я сам не додумался до этого. А, ведь ответ на её слова, мне кажется, кроется именно в детском доме. Она оттуда пришла. Как просто! Спасибо вам. Нужно срочно отправить запрос в отдел, который заведует детскими домами. Я побежал.
        Окрылённый таким простым ответом, он послал запрос и стал с нетерпением ждать ответ. Тем временем, строительство часовни подходило к концу. Остались только внутренние отделки: побелка, столярные работы, обустройство. Роман видел, с каким энтузиазмом, помогали люди на этом строительстве, и ему пришла идея, как занять народ в дальнейшем. Этим он поделился с Петровичем.
        — Скажи, Петрович, есть в нашей деревне умельцы?
        — Что ты имеешь в виду?
        — Например: кто-то умеет плести корзины, делать деревянные сани, вырезать ложки или ещё какие поделки.
        — Зачем тебе это?
        — Мне это не нужно. Нужно людям. Чтобы занять их делом. Допустим, создать небольшой кооператив.
        — Тебя понял. Всё это хорошо. Действительно, в нашей деревне, да и в округе много молодёжи и жителей других возрастов, которые перебиваются случайными заработками. Кооператив  — это хорошо! Заброшенные здания у нас есть, нужно только привести их в порядок, приобрести кое-какие инструменты, пару станков.
        — Я помогу им, но и они сами должны включиться в работу по восстановлению зданий, чтобы не было такого, что пришли на всё готовое, и им, трава не расти. Люди должны будут беречь то, что сами возродили.
        — Ты прав. Смотрю я на тебя, Ромка, ты многому научился за границей. Ещё, какие задумки есть?
        — Есть. Теплица стоит никому ненужная. Почему бы и её не возродить? Через нашу деревню ездит много заводских автобусов. Я видел, как они останавливаются, люди заходят в магазин, многим интересуются, а предложить им нечего. Нужно и этим воспользоваться.
        — Хорошая идея, но теплицу нужно отапливать, а отопительные котлы раскурочили, осталось одно здание.
        — Всё это поправимо. Было бы у людей желание к этому. Ты поговори с ними, хватит им ждать от чужого дяди какой-то милости, самим нужно быть хозяевами своей жизни. Пусть подумают о детях, о себе. Я посоветуюсь с нужными людьми, чтобы узнать с чего начать и как лучше организовать предстоящую работу. Если всё получиться, можно будет возродить дошкольное учреждение, открыть класс начального обучения. Люди получат рабочие места. Хватит уже всё рушить, пора восстанавливать. Правда одна, всегда легче разрушить, чем восстановить, но то и другое дело рук человеческих.
        — Вот так бы рассуждало наше руководство в Кремле. Президент сменился, а дело не двигается. Сельское хозяйство в полном упадке. Животноводства своего нет. Земля зарастает кустарником, который никому не нужен. Кругом одни свалки мусора, разрушенных построек, ферм. Скажи мне, а ты в Австралии голосовал? За кого? За их президента, али за нашего?
        — Конечно, за нашего.
        — Ну, и, как он тебе?
        — Молодой, энергичный! Мне понравился.
        — Вот и Сима, жена моя, говорит, что ей впервые не стыдно за своего президента. Говорит, хоть пенсию нам вовремя приносят. А что эта пенсия? Мизер, для поддержки штанов. Одна говорильня кругом, как у дедушки Крылова, а воз и ныне там. Ладно, чего-то я разворчался. Слушай, я вот что хотел тебе ещё сказать, это об Анне. По фамилии мужа, тебе ни в каком детском доме её не найдут. Ты найди музыкальное училище, которое она закончила, там скорей тебе скажут, какая у неё была фамилия до того, как она вышла замуж.
        — Спасибо Петрович, тем более что я знаю, в каком городе она училась.

3
        Валентина Петровна, с утра пораньше, сбегала на рынок, чтобы купить свежие цветы. Сегодня выписывают Аню с роддома. Она опытным взглядом осмотрела ещё раз комнату, всё ли на месте. Да, по её мнению, всё, что нужно для новорождённого, в полном порядке. Кроватка, пеленальный столик, стопа пелёнок, бутылочки, соски  — всё на своих местах. Отдельно, в вазе лежат присыпка, крема, ватные палочки. Никогда не имевшая своих детей, Валентина Петровна столкнулась с таким обилием вещей, которые так необходимы маленькому гражданину. Ей очень хотелось повозиться с совсем маленьким ребёнком. Всю свою жизнь она занимается воспитанием детей, чужих детей, хотя, когда они поступали в детский дом, то становились её детьми. К Анюте у неё особое отношение. Когда Валентина узнала, что от девочки отказались сначала свои родители, а потом приёмные, она, всю боль девочки от такой несправедливости, приняла на себя. Ей хотелось, чтобы ребёнок чувствовал себя как дома, в семье. Даже, когда Аня вышла замуж, Валентина не забывала интересоваться её судьбой. Правда, последние годы, Аня сама не давала о себе знать, но когда она
позвонила и попросила помощи, Валентина, не раздумывая, кинулась ей на помощь. Она сделала всё, чтобы её воспитанница не наделала глупостей, не дала ей усомниться в правильном решении оставить второго ребёнка, родить его и воспитать. Слава богу, сегодня они будут дома. Аня родила прелестную девочку, крепенькую, красивую. Николаша, уже несколько раз заглядывал к Валентине Петровне. Он с нетерпением ожидал появления в доме его сестрёнки. Не дожидаясь ничьего согласия, он сам дал имя девочки. Аня и Валентина Петровна согласились с его мнением. Маленькая Марина, вот-вот появиться в их общем доме и подчинит его обитателей своему распорядку.
        Прошло три месяца. Сегодня Николаша первый раз пошёл в музыкальную школу. Он сам изъявил желание там учиться. Аня, с маленькой Мариной в коляске, прогуливалась по улице. Они ждали появления Николаши. Мимо проходила девушка, которая, вдруг, резко обернулась к Ане и стала внимательно смотреть на неё. Ане стало неловко от её взгляда. Что она так смотрит? Ей, даже, пришлось отойти на приличное расстояние от девушки. Хорошо, что в дверях появился Николаша, и Аня поторопилась уйти совсем, крепко взяв сына за руку. Дома она осмотрела себя, но ничего неестественного в своём облике не обнаружила, кроме как то, что платье промокло на груди, от избытка молока. Что я так взволновалась? Ничего страшного не произошло. Подумаешь, на меня посмотрели? Излишняя тревога. Скоро она забыла обо всём, в заботах о детях. Малышка накормлена, Николаша занялся учебниками. Ему всё было ново, первый раз в двух школах побывал. Последующие дни, когда Аня провожала Николашу в школу, или забирала его назад, она вспоминала о той девушке, но не видела её больше. Лишь через месяц, они встретились снова, и их взгляды пересеклись.
Незнакомка, всё также, внимательно разглядывала Аню, но не подошла к ней и ничем не поинтересовалась. Аня решила, что сама подойдёт к ней и задаст ей вопрос, почему, зачем девушка так странно смотрит в её сторону, но та быстро исчезла в здании музыкальной школы. Так продолжалось несколько раз, но какие-то необъяснимые препятствия, не давали им объясниться. И, всё-таки, разговор состоялся.
        — Девушка!  — Обратилась Аня к незнакомке.  — Может, объясните мне, почему вы постоянно разглядываете меня, как  — будто видите во мне что-то необычное. Мне становиться не по себе от ваших взглядов.
        — Простите, но вы поразили меня невероятной схожестью с одной женщиной. Вам знакома Наталья Николаевна Сизова?
        Аня облегчённо вздохнула. Так вот в чём причина заинтересованности девушки.
        — Нет. Я не знаю такую женщину. Что, так похожа?
        — Можно сказать, одно лицо. Простите ещё раз. Вы брата приводите учиться?
        Аня засмеялась.
        — Это мой сын, Николаша. Я и сама, когда-то, училась здесь. А, вы? Для преподавателя вы слишком молоды.
        — Я здесь на практике. Учусь в музыкальном училище. Рада с вами познакомиться. Меня зовут Ирина, а вас.
        — Я, Анна.
        Теперь, встречаясь друг с другом, девушки здоровались, разговаривали, обменивались новостями. Ира стала опекать Николашу в стенах школы. Однажды она показала фото женщины, на которую так была похожа Аня. Разглядывая фото, Аня сама поразилась схожестью. Если бы она не знала, кто здесь изображён, то при первом взгляде можно точно сказать, что на этом снимке она, сама.
        — Кто это?
        — Это моя мама. Она умерла пять лет назад. Теперь у меня только папа.
        — У меня вообще не было родителей. Нет, они, конечно были, но я их никогда не видела. Они отказались от меня, когда я только родилась. Моя семья, это детский дом.
        — Это плохо?
        — Не знаю. Мне не с чем сравнивать.
        — Аня, ты приходи к нам в гости, я тебя с папой познакомлю.
        — Нет, девочка. Я думаю, что твоему отцу будет не очень приятно видеть во мне некую копию своей жены. Приходи ты к нам. Мы живём совсем рядом. Я смотрю, Николаша в тебе души не чает. Познакомишься с мамой Валей. Это директор детского дома, в котором я росла. Она для меня всё: и мама, и папа, и бабушка моих детей. Если бы не она, не знаю, как бы я жила. Всю жизнь буду ей благодарна.
        — У меня есть и бабушки, и дедушки, но я всё равно очень скучаю по маме. Если бы ты только знала Аня, какая она была хорошая, но только всегда о чём-то грустила, особенно в последние три года. Своих родителей, почему-то, не хотела видеть. Я слышала несколько раз, как она обвиняла их в чём-то. В чём? Мне никто ничего не говорил. Знал только папа, но он тщательно от меня всё скрывал. Даже сейчас, когда со смерти мамы прошло пять лет, он продолжает молчать. Видимо боится меня огорчить. Её родители тоже молчат, как партизаны.
        — Может они не хотят ворошить прошлое?
        — Возможно, но мне от этого не легче.
        Аня обняла Ирину, сочувственно поглаживая её по спине. В каждом доме, в каждой семье свои скелеты в шкафах. Как бы сейчас сказала Серафима Кузьминична. В каждой домушке свои погремушки. Вот я не благодарная! Сегодня же напишу ей письмо.
        — Ирочка, нам пора. Мы ждём тебя в гости.  — Она поцеловала девушку в щёку.  — Ты прелестна, что-то в нас есть общее. Недаром же мы встретились.

4
        Роман наконец-то получил бумаги из военкомата и музыкального училища. Развернув конверт, он прочёл. Головина Анна Егоровна, по окончании училища получила диплом под фамилией Чернова Анна Егоровна. До училища проживала в детском доме города Вологды. Что мне это даст? Задал себе вопрос Роман. Он приблизительно знал, где находится этот детский дом, куда и поедет сейчас. Второй конверт из военкомата. В нём говорилось, что Пётр Григорьевич Шевелёв, действительно был призван на войну в начале июля сорок первого года, в сорок втором году пропал без вести. Его жена Шевелёва Елизавета Анатольевна вместе с дочерью Шевелёвой Екатериной Петровной проживали в городе Соколе по адресу улица КАРПОВА дом тридцать один. Что ж. Это уже кое-что. Сначала он поедет в детский дом, для него это самое важное в данный момент. На участке возле детского дома, играли дети младшего возраста. Около них, прогуливались взад-вперёд две молодые женщины, сотрудницы этого учреждения. У них и поинтересовался Роман об Ане, но они сказали ему, что они здесь недавно, так что, ничем не могут помочь и отправили его к медсестре. Мария
Константиновна, так звали медсестру, на его вопрос, ответила.
        — Да. Я помню Головину Анну. Что бы вы хотели узнать о ней?
        — Не появлялась она у вас в последние два года?
        — Нет. Я об этом ничего не знаю, но, возможно знает наша заведующая. Она всегда была в курсе Аниной жизни. Только, должна вас огорчить. Валентина Петровна уже два года на заслуженном отдыхе. Если хотите я дам вам её адрес.
        Роман, ни секунды не задерживаясь, сел в машину и поехал по указанному адресу. Он долго и настойчиво звонил в дверь квартиры, но ему никто не открыл. Из квартиры напротив, вышла пожилая женщина.
        — Не звоните. Вам всё равно никто не откроет. Хозяин в отъезде.
        — Почему хозяин? Мне сказали, что здесь живёт Валентина Петровна.
        — У-у! Милок! Когда это было. Почитай два года, как её тут нет. Она разменяла эту квартиру, и теперь живёт вместе с внучкой. Хотя, мы так и не поняли, откуда взялась эта внучка, если у Вали и детей-то не было.
        — Скажите, а у внучки был ребёнок?
        — Был, мальчик. Шустрый такой.
        Роман обрадовался. Значит Аня где-то здесь.
        — Вы, наверняка и адрес их знаете?
        — Чего не знаю, того не знаю. Был бы здесь теперешний хозяин этой квартиры, он бы вам помог.
        Роман попрощался и вышел из дома. Ничего. Не иголка в стоге сена, найду. Самое главное, что она здесь, в этом городе. Прежде чем ехать в справочный отдел, он решил завернуть в центральный банк. По некоторым сведениям, там должен работать его однокурсник и друг Петька Смирнов. Встреча друзей после двенадцатилетнего перерыва, была через-чур бурной. Петька, узнав, что в приёмной его ожидает Ромка Ронжин, вылетел из кабинета и, не дав тому опомниться, заключил его в свои цепкие объятия. Еле вырвавшись из Петькиных огромных лап, Роман глубоко вздохнул.
        — Друг, ну и силища у тебя, чуть все рёбра мне не переломал.
        — Ромка, каким ветром в нашу обитель? Ты же в Австралии?
        — Попутным ветром. С Австралией покончено. Хочу здесь корни свои пустить.
        — Давно пора. В нашей буче, боевой кипучей, для всех дел хватит. Идём ко мне. Давно в России? Чем занимаешься?
        Роману пришлось всё рассказать другу. Когда он приехал назад, что с ним произошло, и чем он, в данный момент занимается.
        — Давно ищешь?  — Поинтересовался Пётр.
        — Второй год. Я объехал много мест, где бы она могла быть, но всё напрасно. Думаю, все концы здесь, в вашем городе.
        — Если здесь, то мы перероем весь город, но найдём твою беглянку. Я тебе обещаю. Кстати, ты, где обитаешь?
        — Пока живу в деревне. В честь бабушки с дедом помог построить часовню. Сейчас думаю, как помочь жителям создать небольшой кооператив. Люди сидят без работы, без заработков.
        — Ты думаешь, что это выход для них? Подумай сам, они привыкли, чтобы кто-то за них всё организовывал, стоял над ними, подгонял их. Не станешь же ты сам всё время быть около них. Тебе нужен серьёзный бизнес. Если хочешь, я похлопочу за тебя. У меня есть очень хороший знакомый, который занимается строительством. Так вот, он давно ищет себе надёжного партнёра. Подумай.
        — Спасибо, я подумаю. Тем более что в Австралии, я служил у своего отца, который занимался строительством. Мне эта тема знакома.
        — Ты говорил, что твой отец погиб.
        — Да, это так, но и не совсем так. Погиб мой приёмный отец, а в Австралии живёт мой родной отец. Я о нём узнал случайно, от деда. Он грек по национальности. Получилось так, что ему пришлось уехать из России, когда мне был всего один год. Сейчас у меня всё нормально, существует одна проблема, как найти Аню, попросить у неё прощения.
        — Я тебя понял. Может нам отметить нашу встречу?
        — Согласен. Приглашаю тебя и твою жену в ресторан сегодня вечером.
        — Без жены обойдёмся, тем более что я не женат. Хотел тебе сказать, что если ты ищешь свою девушку, чтобы только попросить у неё прощения, то мне кажется не стоит этого делать. Знаешь сколько красивых девушек вокруг. Найди себе другую любовь, и всё у тебя наладится. Ты слишком интеллигентен, будь проще.
        Роман слушал Петра и не верил своим ушам. Как подействовали прошедшие годы на его друга. Он никогда не был таким циничным. Что его так испортило? Или быть может, кто? Отец научил Романа разбираться в людях, в ситуациях. Он говорил:
        — Прежде чем принять от собеседника какое-либо предложение или совет, посмотри внимательно в его глаза, вслушайся в его речь. Всё, как следует, обдумай и только тогда принимай решение. Меня этому научила жизнь, тебя всем премудростям буду учить я, потому что если ты станешь сам этому учиться, понадобиться много времени. Я знаю, что хороший опыт человек приобретает, учась на своих ошибках, но зачем это делать каждому, если есть люди, которые готовы передать свой опыт молодёжи.
        Да, Петька стал совсем другим, слишком суетлив, разговорчив не в меру. Почему он сделал мне предложение быть у кого-то компаньоном? Попахивает авантюризмом. Скоропалительные предложения, а тем более их принятие, всегда заканчиваются провалом. Спасибо отец за науку. Ты многому научил меня за десять лет.
        Пообещав, не терять друг друга из виду, друзья разошлись.
        — До вечера! До вечера.
        Сидя в машине, Роман почувствовал, как засосало под ложечкой. Он вспомнил, что с самого утра не держал крошки во рту. Поставив машину на стоянку, отправился в ближайшее кафе. Он сел за столик у окна, положив перед собой газету. Официант быстро справился с заказом, что порадовало Романа. Потягивая горячий кофе, он читал местную газету, изредка бросая взгляд на улицу, на прохожих. Его взгляд остановился на одной вывеске на противоположной стороне улицы «Детективное агентство». Всё правильно. Чтобы не терять своё время, он сейчас же обратится туда.
        Изложив детективу свои просьбы и требования, он написал данные Ани, Валентины Петровны, а также, семьи Шевелёвых.
        — Прошу вас не затягивать поиски. Ваши труды будут достойно оплачены. Я должен уехать из вашего города ненадолго, так что оставляю вам свой адрес и номер телефона. Спасибо.

5
        Ирина сегодня была в гостях у Ани. Ей удалось сделать несколько снимков, и сейчас, сидя у монитора, она разглядывала фото Ани, сопоставляя с фото своей мамы. Поразительное сходство двух незнакомых друг с другом людей, не давало ей покоя. Ире казалось, что в этом сходстве, кроется какая-то тайна. В её воображении мелькали разные версии, одна другой интереснее. Мама была похожа на своего отца. Возможно, он где-то оставил девушку, которая была с ним близка. Папа не мог, так как Аня не была на него похожа. Что если мама родила до встречи с папой? Ой, нет! Такого не может быть! Мамочка! Я так скучаю по тебе. Слёзы, помимо её воли, заполнили глаза и покатились по щекам. Хлопнула входная дверь. Папа! Ира быстро вытерла слёзы. Она обещала отцу, что больше плакать не будет, чтобы не огорчать маму. Выключила монитор. Пока она не уверена, стоит ли говорить отцу о встрече с двойником своей мамы. Он до сих пор, хоть и прошло пять лет после её смерти, не находит покоя.
        — Ирискин! Ты где?
        Ира быстро встала из-за стола, не заметив при этом, как на пол упало фото мамы. Отец вошёл в комнату обнял дочь, поцеловал в щеку.
        — Опять плакала? Ирочка, доченька, я тебя понимаю, ты очень скучаешь по маме, но пожалей себя и её.
        — Пап, с чего ты взял, что я плакала?
        — Папа не вчера родился, чтобы не видеть очевидное.  — Он наклонился и поднял с пола фото Наташи.  — Я тоже по ней очень тоскую, но нужно держаться и продолжать жить.
        — Я с тобой согласна, но ты знаешь, как-то не получается.
        Ах, была, не была, расскажу ему всё. Вдвоём будет легче разобраться во всём. Она снова включила монитор и показала отцу Анины фотоснимки.
        — Откуда это? Я не видел с твоей мамы таких снимков?
        — Ты удивлён, папа? Можешь себе представить, как я была поражена, когда встретилась с этой женщиной наяву.
        — Когда, где? Как её зовут? Сколько ей лет?
        — Папа. Столько вопросов и все разом. Отвечу по порядку. Зовут её Анна. Она водит своего сына в музыкальную школу, где я сейчас прохожу практику. На счёт возраста? Не знаю, сколько ей лет. Выглядит очень молодо, но судя по тому, если её сыну семь лет, думаю, что ей около тридцати.
        — Ты должна познакомить меня с ней. Мне это очень нужно, Ириска. Ой, как нужно!
        — Пап! Зачем это тебе?
        — Если моя догадка подтвердится, ты первая всё узнаешь.
        — Хорошо, папа, но если ты со мной сейчас же не поделишься, я за себя не ручаюсь.
        — Потом, потом, всё потом.  — Твердил он бесконечно одни и те же слова. Таким растерянным и задумчивым Ира давно его не видела. Она не стала больше приставать к отцу с излишними расспросами. Папа обязательно поделится с ней своими догадками и предположениями. Нужно только немного подождать, а ждать она научилась.
        Утром, Дмитрий Николаевич, еле дождался, когда проснётся Ира. Он не спал всю ночь, несколько раз включал монитор и рассматривал фото незнакомки, так же, как и Ира, сравнивал с фото Наташи. Одно лицо! Такого не может быть! Если только, на снимке его дочь. Он был бы рад, если это так. Тогда исполнится то, что он обещал своей жене перед её смертью. Время тянулось слишком медленно, он не выдержал и разбудил дочь.
        — Ирискин, я не могу больше ждать. Поедем к ней.
        Ира, с спросонья, ничего не понимала.
        — Пап. Который час? Что за спешка?  — Она внимательно посмотрела на отца.  — Что с тобой? У тебя синяки под глазами.
        — Я не спал всю ночь. Всё думал о твоей незнакомке. Хочу, как можно быстрее её увидеть.
        Ира посмотрела на часы. Стрелки показывали ровно шесть утра. Какой кошмар! Придётся встать, чтобы лишний раз не огорчать его.
        — Папочка, успокойся. Я тебя обязательно с ней познакомлю, только ты поспи, хотя бы часа два, приведи себя в порядок, а то своим помятым видом распугаешь всех вокруг, особенно саму Аню и её деток.
        Дмитрий Николаевич послушался свою дочь, лёг в кровать и забылся сладким сном, как ребёнок, которого, только что, ласково погладила по голове мама и спела колыбельную. Ровно через два часа, Ира разбудила его, напоила крепким кофе и отправила в душ.
        — Ты не передумал идти к Ане?  — Спросила она его, когда он вышел из ванной.
        — Нет. Я полон сил и надежд.
        — Хорошо. Тогда я предупрежу её по телефону, чтобы она ждала нас.
        Аня была удивлена ранним звонком Ирины и её просьбой. Она сказала об этом Валентине Петровне, которая в это время собирала в школу Николашу.
        — Вы не будете против, если сейчас к нам будут визитёры?
        — Что ты Анечка, если это нужно, всегда, пожалуйста. Я скоро вернусь.
        Ровно в десять часов, в дверь позвонили. Аня открыла дверь, перед ней стояли Ира и мужчина. Если это был Ирин отец, то слишком молод. Он был выше среднего роста, худощавый, подтянутый, с утончёнными чертами лица. Тёмно-серые глаза его слишком внимательно рассматривали Аню. Видимо он сильно нервничал, потому очень часто поправлял свою причёску, хотя его короткие, тёмные волосы были идеально зачёсаны назад. Аня, так же, отметила, что одет он по последней моде и дорого. Ира, извинилась за столь ранний визит и представила Ане своего спутника.
        — Это мой папа, Дмитрий Николаевич. У него к тебе есть масса вопросов.
        Аня подала руку для знакомства. Его рука сильно дрожала. Он с таким вниманием смотрел на Аню, что ей стало неловко от его взгляда. Дмитрий Николаевич понял, что смущает её, взял себя в руки и извинился. Разговор не клеился, всех выручила Ирина.
        — Аня, папа хотел с тобой поговорить, да видимо не знает с чего начать. Его поразило твоё сходство с моей мамой. Папа, давай, не томи.
        Дмитрий Николаевич приложил ладонь ко рту, прокашлялся, ещё раз извинился, вынул из нагрудного кармана фото и подал его Ане.
        — Это моя жена, Наташа, мать Ирины.
        Аня с мимолётного взгляда на фото, поняла, в чём причина их визита. Хотелось прямо сказать отцу Ирины, что такое бывает, мало ли двойников на белом свете. Но, ей самой, стало интересно, с какой целью они пришли к ней.
        — Что же вы хотели бы от меня услышать по этому поводу? Если вы думаете, что я имею какое-то отношение к вашей жене, сразу скажу, что я её не знаю. Я вообще не знаю своих родителей, родственников. Наверное, они у меня есть, но мне не дано было их иметь. Знаю только одно, что от меня отказались при рождении. Когда я находилась в доме малютки, меня удочерила одна бездетная семья. Вскоре они отказались от меня, так как они смогли зачать своего ребёнка. Дальше моя жизнь прошла в детском доме. Знаете, мне даже не хотелось, чтобы меня ещё раз удочеряли.
        Дмитрий Николаевич слушал рассказ Ани и в душе всё больше убеждался, что она может быть его дочерью. Всё сходилось, как рассказывала ему Наташа. Он обратился к Ане и Ире.
        — Всё, что я вам сейчас расскажу, произошло давно, когда я и моя жена, были совсем юными. Мне семнадцать лет, Наташе пятнадцать. Мы жили в одном дворе, ходили в одну школу, и между нами была сумасшедшая любовь. Вы обе должны знать, что значит любить, не признавая никаких преград, рамок. Извините за подробности, но между нами случилось то, что не должно бы быть между подростками. Об этой связи узнали Наташины родители, разлучив нас. Они, чтобы мы никогда больше не могли видеться, тайком уехали из нашего города. Прошло десять лет, когда я и Наташа встретились снова. Любовь ведь, если была, она не может исчезнуть навсегда. Так случилось и с нами. Мы снова были вместе. Родилась Иришка, в которой мы не чаяли души, но глядя на свою жену, я видел, что её постоянно, что-то гнетёт. Иногда, она плакала, но так чтобы я этого не видел. Какая-то необъяснимая тоска съедала её. Сколько бы я не пытался узнать причину её тоски или хандры, она всегда отмалчивалась или отшучивалась, ссылаясь на переменчивое настроение. Говорила, что у эмоциональных женщин, это бывает. Я много работал, видимо мало уделял ей внимания.
Господи, если бы можно было повернуть всё назад, да ещё и мой теперешний опыт жизни, разве я позволил ей так жизнь?
        — Папа, не расстраивайся. Ты самый лучший папа на свете. Что было дальше?
        — За три года до ухода в мир иной, Наташа призналась мне, что от нашей связи в детстве, она родила девочку и по настоянию её родителей написала отказ от неё. Она умоляла меня разыскать ребёнка. Для меня это был шок. Столько лет страдать и не обмолвиться словом? Как можно было выдержать в себе такое? Я немедленно начал поиски, которые ничем не увенчались. Везде, куда бы я ни обращался, мне отвечали отказом. Через три года моя жена умерла, взяв с меня слово, чтобы я сделал всё, но нашёл нашу дочь.
        В комнате наступила гнетущая тишина. Все боялись посмотреть друг на друга. Аня не знала, как отнестись к рассказу Дмитрия Николаевича. Неужели, он думает, что я и есть тот ребёнок, которого он разыскивает. Как это узнать? Ирина была поражена тем, что она услышала от отца. У неё, впервые, появился негатив по отношению к своим родителям. Как можно было отказаться от своего ребёнка? Дмитрий Николаевич, наконец, смог облегчённо вздохнуть, что скинул со своих плеч груз этой тяжёлой тайны. Нарушила тишину Валентина Петровна.
        — Вы хотите сказать, что Аня ваша дочь?
        — Мне бы очень хотелось, чтобы это так и было. Аня, вы позволите сделать тест на отцовство? Пожалуйста?
        — Если это нужно, то я не вижу причины отказа. Буду рада, если вы окажетесь моим отцом. Мои дети обретут родных деда и тётю. Если бы мне довелось с вами встретиться раньше, то я бы не подала вам руки. Один мой хороший знакомый разуверил меня в этом. Он сказал мне, что неизвестно по какой причине женщина, которая меня родила, отказалась от меня. Возможно, её заставили это сделать, или на тот момент, она сама была ребёнком. Много есть причин совершить такую глупость, которую я бы никогда не могла совершить.
        Дмитрий Николаевич благодарно склонил голову к её руке.

6
        Роман сидел в машине и рассматривал карту дорог. Он хотел сегодня уехать в свою деревню, но что-то его пока удерживало от этого. На кого-то надейся, а сам не плошай. Эта поговорка не давала ему покоя. Он не надеялся на честность детектива. Чтобы вытянуть из клиента больше денег, они часто затягивают поиски, делая вид, что занимаются и будут дальше заниматься его делом. Сокол находится в тридцати пяти километрах от Вологды, совсем рядом. Значит, он сейчас же и поедет туда. Дорога была хорошая, и уже, через сорок минут он был на месте. Гораздо больше времени ему потребовалось найти нужную улицу. Это оказалось не так-то просто, когда находишься в незнакомом месте. Улица Карповых была похожа на деревеньку. Кругом деревянные дома, узкий проезд, палисадники, скамейки у заборов. Вот и дом номер тридцать один. Совсем старенький, приземистый, с наличниками на окнах, с цветными занавесками он казался уютным, застенчивым. Роман подошёл к калитке, но остановился, увидев на дверях висячий замок, и приставленную к дверям палку. Как у нас в деревне, подумал Роман. Он оглянулся по сторонам, в надежде найти
кого-либо, чтобы узнать, кто здесь живёт. В домике напротив, шевельнулась занавеска. Тут же, на крыльцо вышла пожилая женщина. Роман поспешил к ней.
        — Тебе чего надо, сынок? Кого-то ищешь?
        — Здравствуйте! Да, мне бы хотелось знать, кто проживает в этом доме?
        — Зачем?  — Женщина подошла близко к Роману.  — Документы покажи?
        Роман улыбнулся. Бдительная старушка. Он достал паспорт и подал ей. Надев очки, которые у неё висели на толстом, замызганном, шнуре, она раскрыла паспорт.
        — Чудной, какой-то он у тебя. Иностранец?
        — Русский я. Жил в Австралии.
        — Поверю. Так, что ты хотел узнать?
        — Я ищу людей по фамилии Шевелёвы. Проживают такие здесь?
        — Проживали, но уже давно, этот дом принадлежит другим людям.
        — А, про Шевелёвых, вы знаете что-либо?
        — Знаю, как не знать. Я, почитай, всю их семью знала. Кого ты сам разыскиваешь?
        Роман поведал старушке про самого Петра Григорьевича, про то, как он попал в плен, как оказался в Австралии. Сказал, что в той далёкой стране у него остались дети, которые хотели бы знать, есть ли у них родственники по линии отца в России, чтобы встретиться с ними.
        — Вот оно, какое дело? Значит, муж Елизаветы остался жив? Сама-то она давно померла. Катерина жива. Хорошая, тихая женщина. Всю жизнь работала в библиотеке. Сын у неё, в Вологде живёт. Говорят, стал большим человеком. Да, ты и сам с ними можешь поговорить. Я дам тебе номер телефона Катерины.
        Она, шаркая галошами, отправилась в дом. Такой удачи Роман не ожидал. Он тут же позвонил детективу и отменил заказ на поиски семьи Шевелёвых. Бабушка вышла из дома, подала Роману клочок бумаги с написанным номером.
        — Спасибо вам.  — Он подал старушке несколько купюр.  — Это вам за труды.
        — Чего так!  — Удивилась старушка, но деньги взяла.  — Ежели, чего, обращайся. Может, чаю попьёшь, сынок?
        — Нет, у меня мало времени. До свидания. Спасибо ещё раз.
        Уже в машине, он набрал номер телефона предполагаемой Катерины. Ему тут же ответили.
        Роман попросил свидания с женщиной, сказав ей, что их разговор будет касаться её отца.
        — Как вас найти?  — попросил он её.
        Оказалось, что ему придётся вернуться снова в Вологду.
        Было уже пять часов вечера, когда Роман вернулся в Вологду. Здесь он быстро нашёл нужный адрес, и буквально, через несколько минут стоял перед небольшим особнячком. На его звонок из дома вышла молодая девушка.
        — Вам кого?
        — Мне бы Екатерину Петровну Шевелёву. Я звонил ей сегодня.
        — Проходите.  — В дверях, она крикнула вглубь дома.
        — Бабушка! К тебе пришли.
        Навстречу им, из комнаты вышла бабушка девушки. Роман удивился её стати: высокая, красивая, не смотря на преклонный возраст, держала себя с достоинством. Она подошла к Роману и подала ему руку для приветствия и сразу же перешла к диалогу.
        — Вы сказали, что хотите переговорить со мной по поводу моего отца. Что это значит? Простите, что я с порога к делу. Ириша! Согрей нам чай. Пройдёмте в гостиную.
        Усадив Романа в кресло, она села напротив и ждала ответа. Роман рассказал суть его визита. Во время его рассказа, женщина напротив, внимательно слушала его, изредка вытирая, скатившую по щеке слезу. Роман видел, что она с трудом сдерживала себя, чтобы не разрыдаться.
        — Спасибо вам за такую хорошую весть. Жалко, что моя мама, так и не узнала, где он, что с ним. Она, до последнего своего часа не верила, что папы нет в живых. Не верила и всё тут! Если вы не очень спешите, подождите моего сына, пусть он порадуется этому известию.
        Как раз, в прихожей они услышали голоса.
        — Ирискин! Что за срочность, из-за которой ты выдернула меня с работы.
        — Папа. У нас гость. Он из Австралии. Сейчас рассказывает бабушке, что знал твоего деда. Идём.
        В гостиную вошла Ирина, ведя за собой своего отца. Роман встал. Они пожали друг другу руки, назвали себя.
        — Это правда, что вы знали моего деда?  — Взволновано спросил Дмитрий.
        — Его хорошо знал мой отец. Ваш дед умер пять лет назад, в очень преклонном возрасте. Его дети, узнав, что я еду в Россию, попросили меня найти родственников их отца. Они делали несколько запросов по поиску, ещё при его жизни, но ответов не было. Надо сказать, что я довольно быстро разыскал вас.
        — Да, это есть у нас. Бюрократия сплошная. Никому ничего не хочется делать. Сами вы, давно здесь? Надолго, или погостить?
        — Думаю, что навсегда. У меня было срочное дело в вашем городе, но пока не разрешилось.
        — Что так? Может быть, я, чем помогу?
        — Спасибо. Я обратился в детективное агентство. Думаю, они мне помогут.
        — Кого-то разыскиваете?
        — Да. Ищу девушку.
        — Вот как? Желаю, чтобы вам помогли, как можно скорее. Знаете, я ведь, тоже много лет искал свою старшую дочь. Обращался во все инстанции, но не было никаких сдвигов. Нашёл случайно. Её, на улице, увидела моя Иришка. Девушка, как две капли похожа на мою жену. Такое только в сказке можно описать. Сейчас мы сдали анализы на родство.
        — Я смотрю, вы так уверены, что она ваша дочь. Если не так?
        — Я полностью уверен, такого совпадения во внешности совершенно незнакомых людей не бывает.
        Мне бы его уверенность, думал Роман. Я обязательно найду Аню. Что бы мне это не стоило. Он решил распрощаться с хозяевами, три часа обратной дороги и он дома. В этом городе, пока, его ничего не удерживало.
        — Что ж, если вы так спешите уехать, не смею задерживать, но не прощаюсь надолго. Вы, теперь, наш лучший друг, заезжайте, заходите. Всегда будем рады встрече.

7
        В воскресный день, состоялось освещение часовни. Собралось много народа со всей округи. Ритуал был произведён по всем канонам церкви. Затем было первое богослужение. Этот день решили внести в летопись деревни, как некий праздник души и тела. Особенно довольными были пожилые люди, ведь теперь не нужно было ехать за тридевять земель, чтобы помолиться. Смотрителем часовни был назначен Петрович, как самый активный в её создании. Он, Роман, Василий и Серёга шли к дому Петровича, по дороге обсуждая события последних дней.
        — Так что, Роман, дело с образованием кооператива рухнуло. За то, что бы он был, были только вот эти двое, остальные воздержались.
        — Меня предупреждали, что так и получиться. Насильно мил не будешь. Значит, их устраивает такое положение дел. Ребята, а не съездить ли нам на рыбалку?
        — Да, хорошая рыбалка сейчас кстати.  — Согласился Петрович.  — Только вот, отошли ли ребята от той, на которую ездили неделей раньше? А, мужики? Рассказали бы другу?
        — Чего рассказывать-то. Съездили и съездили. Лучше бы этого не делать.
        — Ладно вам, поведайте другу о своих геройствах.
        Начал свой рассказ Серёга, так как от Василия нужно ждать в час по чайной ложке. Надо сразу сказать, что рыбалка у нас, ничего пока что, не всю ещё рыбу отравили. Ловится хорошо, места нужно знать. У Васьки лодка есть, «Казанка» называется, да ещё и с двумя моторами, чтобы быстрее всех ездить. Бывало, по выходным, поедем с ним на море, так у нас водохранилище называют, наловим там рыбы и обратно домой. В такие дни много лодок на реке: кто в лес по ягоды, кто по грибы, кто рыбалить, как мы. Обратно все возвращаются нагруженные, лодки осели, еле плетутся. А, Васька любит пропустить мимо себя лодок двадцать, а потом, как врубит два мотора, да ещё встанет в свой двухметровый рост у руля. Лодка мчится как ласточка, мигом обгонит всех. Васька и рад. Зубы скалит во весь рот. Летит на своей лодке. Вот такой у него бзик. К нему в гости приехала из города родственница, в отпуск. Захотелось ей съездить с нами на рыбалку. Что делать? Надо ублажать гостью, свозить её на море, пусть отдохнёт. Договорились, что в воскресение и поедем. Только, вот, как быть, мы ведь, мужики, любим, сквернословить. Без этого
рыбалка не рыбалка. А, она, женщина, да ещё и городская. Поди-ко, и не слыхивала такого, как мы, порой высказываемся. Договорились мы с Васькой закодировать все матерные слова. Примерно так, ну вы сами поймёте, что куда: «кипит твою молоко на примусе», «эфиоп твою мать», «пол намыт», И много ещё всяких оборотов. Покумекали, что вроде ничего получается, не должны мы опарафиниться перед дамой. Наконец, наступило воскресение. С раннего утра, я и Васька, уже на реке, наши сборы не долги. Нищему собраться, только подпоясаться. Ждём нашу кралю, а её всё нет и нет. Уж и солнце взошло. Ох и красиво всходит! Кто не видел этого явления, много потерял в своей жизни. Мы начали терять терпение от долгого ожидания. Наконец, идёт наша красавица. Нафуфыренность у всей, куда нам, словно в клуб на танцы собралась.
        — Привет, мальчики!  — Прыг в лодку.  — Я готова, можно ехать.
        Духами разит на всю реку. Ну, думаю, это будет не рыбалка. Она же всю рыбу испугает своими запахами. Да, я и Ваське говорил, баба на рыбалке  — это пиши, что всё пропало. Приедем ни с чем. Ладно, поехали мы. Добрались до места, погода хорошая, начали рыбалить. Мы с Васькой на спиннинги, гостья на подергушку, вроде зимней удочки. Сидит на носу лодки, ну я говорил, вся из себя. Воняет на всю округу своей помадой. Вдруг, глядим, выдернула одну, потом другую рыбёшку. У нас с другом, пусто  — пусто. Ваську это задело, и он скомандовал.
        — Поедем на чаек, там рыба.
        Завёл мотор и вперёд. У нас, на море, где много чаек, там и рыба, да и рыбаков полно. Прилетели туда, начали ловить. Опять у нас с Васькой пусто, а у городской ловится одна за другой. Тут и я начал нервничать.
        — Гони Васька, вон к тем чайкам.
        Опять взревели моторы, и наша лодка понеслась в другое место. Между тем, ветер на море стал крепчать, образовалось волнение на воде. На новом месте нам опять не повезло, а гостья уж и не ловит. Смотрю, а она всё время держится за скамейку, да подкладывает ладошки под пятую точку. Долго мы так летели с места на место по воде, не везёт и всё. А Васька всё не унимается. На нашей попутчице уж и лица нет. Лодка-то железная, а на море волны приличные пошли. Видать отбило ей зад, да и закружило с непривычки. Мне-то что, я всякое видывал. Васька, знай, летает от одной стаи чаек к другой. Взмолилась наша отпускница.
        — Василий, бутылку куплю, только езди по-ти-ше.
        Сама сидит, ни жива, ни мертва. Помада вся слезла, духи выветрились. У нас сразу рыба пошла. Давай дёргать на спиннинг, да не по одной. Нам бы ещё половить, только в раж вошли, да та сидит, умоляет нас.
        — Куплю две бутылки, только поедем домой?
        — Хорошо.  — Согласился Васька.  — Поедем завтра, а сейчас пристанем к берегу, отдохнём, как следует, заночуем, утром порыбалим ещё и тогда уж, поедем домой. Чтоб я ещё кого-то брал с собой! Не дождётесь!
        К самому берегу не удалось причалить, кругом пни, да коряги. Васька бросил якорь в метрах десяти от берега и молчком, дал знать, что дальше идите пешком. Первой соскочила наша городская пассажирка, видать невтерпёж. Она, девушка городская, босиком забыла, когда ходила. Ноги увязли в иле. Сделала пару шагов. Наткнулась на корягу. Со всего маху брякнулась в воду. Я сыграл за ней. Еле поднялись с коленей, а, уж грязи наделали! Всю воду вокруг замутили. Нет, чтобы помочь нам, этот длинный командир, сидит на корме и скалится. Шаг за шагом, с кривым лицом от острых ощущений на дне, как цапли, поднимая колени чуть ли не до подбородка, мы с большим трудом выбрались на берег. Посмотрели на проделанный путь, на Ваську, который, как аист, шёл на своих длинных ногах с котелком и рыбой. Нас обуял такой смех. Видел бы кто нас в тот момент со стороны. Оба грязные, мокрые валяемся на берегу от смеха, даже Ваську насмешили. Он не удержался от смеха и за компанию с нами, свалился на землю. Смех-то смехом, но стало холодать, пришла пора высушиться. Пришлось в этот раз, Ваське быть на хозяйстве, не всё меня
эксплуатировать. Сам развёл костёр, повесил котелок для ухи, принёс нам с лодки сухую одежду. Уже и сумерки спустились, а нам хотелось отужинать до темноты, да лечь спать, чтоб с утренней зарёй снова отправиться в море. Ещё сильней похолодало. Мы с Васькой возились у костра, доводя нехитрый ужин до готовности. Наша рыбачка подкатила к костру упавшую деревину, встала на неё, видать ноги подстыли, и стала осматривать окрестности. Внимательно посмотрев в сторону леса, она сказала.
        — Мальчики, а к нам гости. Видимо увидели свет от костра и довольно быстро продвигаются.
        Васька забеспокоился, что если это егеря. К этому берегу запрещено приставать лодкам, тем более жечь костры. Это же заповедник. Он посмотрел в сторону леса. Хоть и было уже совсем темно, но он быстро сообразил, кто к ним приближается.
        — Люди!  — Заорал он.  — Это же кабаны! Ёлы-палы, сейчас тут будут. Серёга! Хватай котелок и дуй в лодку!
        Сам схватил оставшиеся головешки от костра, покидал их в воду.
        Босыми ногами затоптал угли и тоже бросился в воду. А наша городская, ещё и не торопится. Пришлось прикрикнуть на неё.
        — Шевелись, не то кабаны стопчут. Обратный путь все, как будто, не заметили. Пробежали и не охнули. Никто не заметил ни пенья, ни коренья, ни каменья. Ужинали в лодке. Вспоминали происшедшее, подсмеивались друг над дружкой. Слава богу, не матюгнулись ни разу. А так хотелось. С раннего утра, на зорьке, поднялись и отправились рыбалить. На этот раз отвели душеньку сполна. Нам везло до самого обеда. Наша гостья, за это время предавалась отдыху, но вскоре ей всё надоело, и она стала проситься домой, видать её сильно укачало, да и удобств на лодке никаких. Пристаёт, да пристаёт к Ваське. Ему же, это всё не по нутру. Мне ли не знать, какой он заядлый рыбак. Всё-таки, сжалился над ней, завернул лодку в обратный путь. Нет, чтобы ехать на одном моторе, всё бы не так сильно трясло. Так наш рулевой включил оба мотора. Наша лодка, давай прыгать с одной волны на другую, даже моторы начали выскакивать из воды. Тут, конечно, и я заблекотал.
        — Надо бы по тише, смотри, бабу совсем замучил.
        Рукой махнул, но погасил скорость. Идём по-тихому, наша попутчица немного успокоилась. Тут, как, на зло, нас стали обходить другие лодки: одна, другая, третья и так несколько. Васька такой наглости вообще не выносил. Он смотрел, смотрел на это, да как врубит второй мотор, встал во весь рост и вперёд. Только он обошёл всех, обернулся назад, чтобы посмотреть, как моторы нашей лодки взвыли, подпрыгнули и заглохли. Лодку сильно дёрнуло. Васька со всего маху шарахнулся в воду. Оказалось, мы на топляк наткнулись. Все едут мимо, смеются, пальцем тычут, довыделывался. Ваське же не до смеха, барахтается в воде. Уж не до условленного кода, открытым текстом поливает матом. Дурак большой, два мотора имеет, а плавает, как бревно утопленное, то покажется из воды, то скроется. Еле мы его оттуда вытащили, подтоварник-то приличный, не меня вытаскивать, я маленький. Долго мы караванились на воде, еле собрались ехать дальше. Приехали домой поздно, наша гостья еле вылезла из лодки, ноги не идут, зад весь отбило. Смех и грех было смотреть на это. Хорошо отдохнула, надолго запомнит этот день. Видно было, что не до
клуба ей теперь. Вот так, мужики, прошла наша рыбалка. Ну, что, Ромка, согласен с нами поехать?
        — Почему бы и нет. Давно хотелось порыбачить на большой воде. Я не стану поливать себя одеколоном, красить губы. Вась, ты второй мотор починил?
        — А, то! Как в аптеке.
        — Дед, а ты с нами?
        — Не, ребята. Я уж порыбачу на нашей речонке. Поделитесь рыбой-то?
        — А, как же! Ромка, тогда утром, в пять, мы зайдём за тобой.
        Друзья распрощались. Петрович с Романом пошли к своему дому.
        — Ты уже десять дней, как приехал, но ничего вразумительного не рассказал про Анну. Мы не вмешиваемся, но ты мог бы с нами поделиться.
        — Нечем пока делиться. Сейчас зайду домой, проверю почту. Интуиция подсказывает, что должны быть какие-то вести. Я поделюсь, если что.
        Дома, он быстро включил компьютер. Действительно, интуиция его не подвела. Было сообщение от детектива. Он приглашал Романа к себе, чтобы доложить ему о результатах поиска. Значит, рыбалка откладывается, так как Роман решил ехать немедленно. Он позвонил друзьям, сбегал к Петровичу.
        — Есть новости, я уезжаю.
        — Будь осторожен в дороге, и удачи.  — Дед пожал ему руку, а Серафима перекрестила.  — Анне от нас привет. Пусть приезжает назад. Передай, что мы её ждём.

8
        С адресом на руках, Роман подъехал к дому, где сейчас проживала Аня. Он сидел в машине, не решаясь сделать шаг к заветной судьбе. Роман никак не мог удержать дрожь в руках, а сердце предательски стучало так, что не было сил подняться с кресла. Иди же! Заставлял он сам себя. Она здесь, рядом. Нужно только найти подходящие слова, чтобы оправдать себя, попросить прощения, сказать ей, как он любит её, что не мыслит дальнейшей жизни без неё и Николаши. Аня! Анечка! Ты единственная женщина, которая нужна мне. Я сделаю всё, чтобы ты никогда больше не разуверилась во мне, в моей любви. Вспомни, как нам было хорошо вдвоём. Только с тобой, я почувствовал себя настоящим мужчиной. Прости меня! Прости и тех людей, которые решили воспрепятствовать нашему союзу. О чём я думаю? К чему этот пафос. Нужно прийти к ней, обнять, поцеловать и не отпускать никуда и ни к кому. Быть всегда рядом в любви и горести. Опять не то. Роман достал из кармана приготовленное кольцо, чтобы отдать его Ане, когда он сделает ей предложение руки и сердца. Нужно встать перед ней на колени, и не вставать до тех пор, пока она
не простит его. Так я и сделаю! Всё, иду! Он нажал на ручку двери, готовясь выйти из машины, как увидел, что входная дверь подъезда дома открылась. Сначала, какой-то мужчина, выкатил детскую коляску, затем вышла молодая женщина с ребёнком на руках. Она аккуратно посадила ребёнка в коляску, убрала волосы с лица и медленно повернулась в сторону Романа.
        Аня! Не было никакого сомнения, что это была она. Стоявший рядом молодой мужчина, улыбнулся ей, взялся за ручку коляски, и они все вместе, пошли в другую сторону. Это было для Романа ударом молнии среди ясного неба. В глазах сразу потемнело. Нет! Только не это! Зачем, почему! Аня, ты не могла этого сделать. Мы же любили друг друга! Роман склонил голову на руль. Сколько он так просидел, он не помнит. Вот и всё! Теперь его здесь ничего и никто не держит. Ехать к себе у него не было сил. Он набрал номер Дмитрия.
        — Алло, Дмитрий! Это Роман. Можно к тебе? Говори адрес. Всё. Еду.
        С Дмитрием они встретились, как старые приятели, хоть и виделись всего один раз.
        — Роман, мне не нравиться твой вид. Что-то не так?
        — Всё не так, Дима. Можно называть тебя так?
        — Буду только рад, Рома. Мы с тобой теперь почти родственники. Ещё раз спасибо за хорошую весть с Австралии. Мы уже списались, созвонились. Летом ждём их в гости, а может и раньше.
        — Я рад за вас. Мне, в отличие от тебя, похвастать нечем. Я нашёл ту, которую искал, но, к сожалению опоздал. Она замужем и у них маленький ребёнок. Вот такие дела. Жить не хочется. Я, только из-за неё, из-за большой любви к ней, бросил всё, мотался по городам. Как она могла так поступить со мной? Дима, скажи мне, почему женщины такие не постоянные? Или, всё дело во мне? Я был женат. Моя жена не давала мне продуху, командовала, вертела мною, как хотела. С ней я не знал, что значит любить до самозабвения. Встретил Аню. Влюбился, как мальчишка, боготворил её, готов был носить на руках всю жизнь. Что получил взамен? Она вышла замуж. Я один, как перст в перчатке.
        — Ох уж эти Ани!  — Дмитрий Николаевич покачал головой.  — Рома, будь мужиком. Ты разговаривал с ней? Спросил у неё, почему она так с тобой обошлась? Возможно, на это у неё была причина?
        — Причина была, не стану отрицать. Опять же, в мою судьбу вмешалась моя бывшая жена. Когда я сказал ей, что подал на развод, она выкрала у меня телефон и позвонила Ане, как будто от моего лица, что у нас всё хорошо, а Ане предложила убираться восвояси. Я ничего не знал, да и был очень занят в то время. У меня сильно болел отец, пришлось заняться его делами. Времени не хватало даже на сон. Впоследствии, сколько бы я ни звонил, Аня мне не отвечала. Только через полгода я вернулся в Россию, но дома не застал никого. Я нашёл её, но как уже сказал, опоздал. Я не разговаривал с ней. Какой смысл бередить то, чего уже не вернуть.
        — Возможно, это был её друг. Зря ты не поговорил с ней.
        — Друг? Тогда откуда у неё ребёнок?
        — Если представить, что это не её ребёнок?
        — Дима, я понимаю, что ты пытаешься успокоить меня, но факт остаётся фактом. Она замужем.
        — Ты прав. Я пытаюсь это сделать. Тебе придётся это пережить. Смотри сколько красоток вокруг. Ты молод, хорош собой. Только свисни, и они у твоих ног.
        — Смешной ты Дмитрий. Сам-то, чего один?
        — Опять ты прав. Нелегко сделать второй шаг к женитьбе. Мне кажется, что если я свяжу свою судьбу с другой женщиной, я предам память о Наташе. Ладно, хватит пессимизма. Давай поговорим о тебе. Например, чем ты занимаешься в России? Я имею в виду, трудовую деятельность.
        — Вот по этому поводу, я к тебе и приехал. Думаю пора заняться делом, настоящим делом.
        — Я готов тебе помочь, так как верю тебе, как соседу моего деда. Я плохо схожусь с незнакомыми людьми, так как имел неприятность, но ты, другое дело. Давай, включайся в работу. Мне нужны толковые и преданные люди, а тебе нужен друг и соратник. Чем занимался у отца?
        — Финансами. Если есть предложение, я готов рассмотреть. Также, хочу приобрести в вашем городе приличное жильё.
        — Хвалю. Сразу видно подход делового человека, а пока, можешь пожить у меня. Места хватит.
        — Спасибо, но я в гостиницу. Хочется побыть одному.
        На другой же день, Дмитрий Николаевич представил Романа сотрудникам, как своего заместителя по финансовой части его кампании.

9
        Роман быстро вошёл в курс работы кампании, тем более что сфера деятельности ему знакома. Нашёл общий язык с сотрудниками. Надолго задерживался в офисе. Он каждый день, по утрам, сидел в машине около Аниного дома, в надежде увидеть её. Несколько раз видел Николашу, в сопровождении пожилой женщины. Однажды, он приехал в обед. Аня гуляла с ребёнком. Роман с тоской смотрел на неё. Почему, кто-то другой занял его место рядом с ней? Подойти, спросить её об этом? Нет! И, он, уезжал. Роман, ещё больше сдружился с Дмитрием. Они часто разговаривали, делились новостями. Однажды Дмитрий спросил его.
        — Зачем ты мучаешь себя? Зачем ездишь к её дому?
        — У меня такое ощущение, что я сплю. Что это происходит в моём сне. Надеюсь, что однажды, вечером лягу в постель, крепко усну. Утром, проснусь с лёгкой душой, потому что она рядом, такая тёплая, нежная, с милой улыбкой. В другой комнате мирно спят наши дети, которых мы очень любим, балуем. Вот всего этого хочется. Устал я от неопределённости в жизни. Скоро сорок лет, а я всё, как перекати поле.
        — Я надеюсь, что так и будет.
        Сегодня у его нового друга радость. Он получил ответ из генетической лаборатории.
        Захватив с собой Ирину, они отправились к Ане. Дмитрий думал, что и Аня будет рада этому событию, но она отнеслась к известию спокойно.
        — Я очень рада, что вы остались довольны результатом. Теперь можете жить спокойно, вы выполнили просьбу своей жены.
        — Аня, я очень жалею, что Наташа, твоя мать, не сможет вместе с нами порадоваться, что ты нашлась, не сможет увидеть тебя.
        — Для этого, не нужно было, в своё время, отказываться от меня.  — В Аниной душе поднималось чувство негодования. Как можно радоваться, когда она всегда чувствовала себя обделённой, только из-за их же ошибок.
        — Не будь столь жестокой, Аня, по отношению к матери. Она расплатилась за совершённую ошибку ценой своей жизни. Ты не знаешь, каково это, всю жизнь держать в себе тайну твоего рождения, каждый день вспоминать, надеяться на чудо, что всё разрешиться. Она съела свою жизнь в каждодневном покаянии.
        Аня понимала, что ему сейчас нелегко перед ней оправдываться, что нужно сменить гнев на милость, но ничего не могла с собой поделать.
        — Справедливо высказать свою мысль считается жестокостью?
        — Ты имеешь на это право, но позволь мне исправить всё. Позволь заботиться о тебе, о твоих детях. Мне очень хотелось бы этого. Прошу, не отказывай нам в такой малости. Ты должна, вместе с детьми, переехать к нам жить, мы станем тебе семьёй, любящей семьёй.
        — Я никому ничего не должна. Если кому-то и должна, так это Валентине Петровне.
        — Прости. Я неправильно выразился. Конечно, ты никому ничего не должна, но я не смогу спокойно жить, если ты мне откажешь в этом. Я не тороплю тебя, ты обязательно подумай над моим предложением, посоветуйся с Валентиной Петровной.
        Вместе с Ириной, Дмитрий Николаевич уехал от Ани в растоптанном состоянии. Она не приняла его, не захотела быть его дочерью. Ира, как могла, успокаивала его.
        — Папа! Не расстраивайся ты так! Я думаю, что всё наладится. На самом деле, Аня совсем не такая, как сегодня показалась. Она добрая, мягкая, все понимающая. Не знаю, как бы я повела себя на её месте? Не знаю, да и никто не знает. Это чудовищно, когда родители отказываются от своих детей.
        — И ты, туда же! Твоя мать сделала это под давлением своих родителей. Чтобы ты сделала в этой ситуации?
        — Я бы сбежала от таких родителей. Никогда не прощу их. Они теперь мне никто. Не хочу их видеть больше. Пап, положись на меня. Я постараюсь исправить положение.
        — Какое положение?
        — Не нужно было торопиться со своими предложениями. Ты поступил не тактично.
        — Яйца курицу учат. Давай, учи отца, как нужно жить. Так мне и надо!  — Он развернул машину в обратный путь. Что же, я дурак, наделал? Дочка права. Исправлять свои ошибки он должен сам, а не перекладывать их на хрупкие девичьи плечи.
        Когда Аня открыла им дверь, он увидел её заплаканные глаза. Ничего не говоря, Дмитрий обнял её, прижал к себе.
        — Прости меня, дочка, прости за всё. Прости за предательство твоих родителей, прости за безрадостное детство, прости, что когда тебе было плохо, их не было рядом. Прости, прости, прости!  — Он, вдруг почувствовал, как Анины руки дрогнули, как обняли его. Он плакал вместе с ней, очищая свою душу. Плакала Ирина, плакала Валентина Петровна. Маленькая Мариша, сидя в коляске, смотрела на них с большим удивлением. Ей было неведомо, что это взрослые тут делают, совершенно не обращая внимания на неё! Она решила исправить эту несправедливость.
        — Мама! На!  — Это значило на детском языке, чтобы мама взяла её на руки.
        Все, услышав детский призыв, сразу же, повернулись в её сторону. Новоявленный дедушка, взял малышку на руки и с нежностью, прижал к себе. Она с благодарностью приняла его ласку, взъерошив ему волосы, пальцем пытаясь попасть в рот, глаза, уши. Состоялось полноценное знакомство.
        Аня приняла приглашение отца переехать к нему в дом, только у неё была к нему просьба, не оставлять Валентину Петровну. Он с большой радостью, выполнил её. Воссоединение семей решили приурочить к празднованию Нового года. Дмитрий Николаевич, в срочном порядке, начал достраивать второй этаж своего особняка, тем более что там остались лишь мелкие недоделки. Ему хотелось, чтобы Аня с детьми, не чувствовала в его доме стеснённой.

10
        Роман был доволен приобретением квартиры. Она была двухъярусной, окна на юг и восток, очень удобной. Оставалось только её обустроить. Дмитрий Николаевич посоветовал ему с этим вопросом, обратиться к профессионалу. В выходные дни, Роман решил съездить в деревню. Нужно было забрать оставшиеся там вещи, повидать Петровича с Серафимой, поговорить с друзьями.
        — Не задерживайся там, Рома. Во вторник, на следующей неделе, ты мне очень нужен. Будем готовить материал на конкурс. Предстоит битва за тендер по строительству нового торгового центра.
        — Есть, сэр! Во вторник буду, как штык, даже раньше.
        Роман подъехал к дому Петровича затемно. В доме горел свет во всех окнах, мелькали тени за занавесками. На снегу лежали блики от света из дома и от фонаря. На улице было морозно и тихо. Берёзы молча смотрели с высоты своего роста за происходящими действиями вокруг себя, как стражники на посту. Роман закрыл машину и по дорожке направился к крыльцу, скрепя подошвами обуви по белому снегу. Красота! Есть ли ещё, в какой стране такое чудо природы, как здесь? Он остановился перед дверью, оглянулся назад, чтобы насмотреться, надивиться на свет божий. В Городе ему некогда было вот так постоять, подумать, поразмышлять. Да и остальной люд, куда-то спешат или сидят в офисах, закрываются в квартирах на замки, зашториваются, как будто боятся быть на виду, или огласки. Такое впечатление, что каждый из них в чём-то виноват друг перед другом. В деревне, что дома, что люди  — всё нараспашку. Здесь, если человек ушёл куда-нибудь по делу или к соседу поболтать, он ставит сторож у входной двери, вроде кривой ольховой палки. Этого достаточно, чтобы никто из посторонних, не вошёл в дом без приглашения, кроме тех,
кто не знаком со здешними обычаями. А, воздух! Здесь и он другой, нежели в городе. Дышишь, и надышаться не можешь. Если бы Аня не уехала отсюда, Роман навсегда бы остался в своей деревне. Применить свои трудовые способности, можно где угодно, было бы только желание. Без Ани ему нечего тут делать. Что же мы наделали, Анюта? Как дальше жить, когда почва ушла из-под ног, когда любовь к тебе не проходит? Он решительно открыл дверь в дом, и, впустив клубы морозного воздуха, вошёл в прихожую. Оказалось, что у Петровича, как он любил говорить, собралась ассамблея его друзей. Дружный, радостный возглас раздался при его появлении.
        — Я вам говорил, что кто-то подъехал на машине, а вы мне не верили.  — Серёга, чуть ли не повис на плечах Романа.  — Раздевайся, проходи!  — Командовал он, как у себя дома.  — Мы тут, Ваську пропиваем. Жениться надумал, сукин сын. Мальчишник у нас.
        — Василий? Поздравляю! Неужели на Зинаиде? Согласилась? Давно пора. Где сам-то, жених? Помню, это называлось раньше, без него его женили.
        Серёга недоумённо смотрел на друга. Он издевается, что ли?
        — Ромка! Ты чего? Ваську не узнаёшь?
        Роман оглядел всех: Петрович, Серёга, Серафима Михайловна, Володька и ещё один незнакомый мужик, с чёрными волосами и такими же, чёрными усами, но с хитрыми, как у Васьки глазами. Присмотревшись внимательно, Роман, наконец, узнал своего друга.
        — Вася! Друг! Ты что с собой сделал?
        Васька отмахнулся от вопроса. Лучше не спрашивай, сказала его искривившаяся физиономия. Как всегда, ответил его ординарец, Серёга.
        — Его Зинка подначила. Сказала, окрасишься в чёрный цвет, выйду за тебя замуж. А этот, дурак, недолго думая, пошёл в парикмахерскую, и вот вам картинка маслом. Гусар с чёрными усами. Видел бы ты, как он потом шёл по деревне. Смех и грех над ним. Представляешь, зашёл в магазин, чтобы Зинке показаться, а там, как всегда, собрался весь деревенский женсовет. Бабы закудахтали, кто такой, женат ли, не женат! Бабки стали прикрывать беззубые рты, чтоб такой гарный молодец не испугался их. Девчонки повизгивают от смеха. Зинка, как увидела его, открыла рот и закрыть никак не может. Услышав его голос, одумалась, закрыла рот, да, как засмеётся. Заколыхалась вся, елозит грудями по прилавку. Сам знаешь, какие у неё груди. Тарелку с супом поставь на них, и можно, не садясь за стол, похлебать.
        Васька строго посмотрел на Серёгу.
        — Откуда знаешь, какие у неё груди?
        — Не кипятись! Это я образно. Что, разве, не так? Слушай дальше.
        — Что тут началось! Наконец и бабы признали Ваську. А, ну, кататься со смеху, даже слёзы пробило у каждой, а Зинка свалилась за прилавок.
        Васька, с досады, махнул рукой.
        — А, ну, вас!  — И мы пошли по домам.  — Только его приключения на этом не кончились. По деревне идём, все оглядываются. Кто признаёт, тот крутит у виска или смеётся, да ехидничает. Проводил я его до дома, хотел идти к себе. Слышу крик. Вернулся. Оказалось, что его не признал собственный пёс. Лает на него, а главное, бросается, чтоб покусать. Двор свой защищает. Васька встал пред ним на колени, давай его уговаривать.
        — Ты чего это, хозяина своего не узнал, в дом не пускаешь? Музгарко! Это я, Василий.
        Пёс, услышав родной голос, закрутил хвостом, завизжал от радости. Пропустил Ваську домой. Только он собрался открыть дверь, на него вылетела его мать с ухватом, в окно увидела чужака во дворе. Давай, охаживать Ваську по бокам. Тут уж и я подключился. Стал её успокаивать, что это твой сын, перестань его бить. Куда там! Она вошла в раж. Не остановить. Ещё, пуще дерётся. Ваське надоело всё это, он выхватил ухват у матери, и выбросил за ворота. Потом и сам сбежал. Так, она за ним, кричит на всю улицу.
        — Люди добрые! Вор забрался, помогите, ради Христа, не-то, убежит.
        Народу набежало, тьма. Все смотрят, смеются. Ребятня пальцем тычут. Когда она, наконец, поняла, что вор, это её сын, нашла ухват, и снова за ним.
        — Ах, ты орясина длинная! Ты, чего это удумал, зачем напакостил на дурной башке.
        Долго она его так гоняла по двору, по улице. Народ за оградой надрывался от смеха. Цирк, да и только, при том, что бесплатный. Еле успокоили тётку Дарью. Вот, он наш клоун! Теперь не знает, что делать со своей шевелюрой, да усами.
        — Не переживай, Вася.  — Успокоил друга Роман.  — Всё очень просто. Завтра пойдёшь в парикмахерскую и снимешь свою красоту, под ноль. Только и всего.
        Было тепло и уютно в собравшейся компании. Разошлись за полночь. Серафима застелила кровать для Романа в горнице. Ей очень хотелось с ним поговорить на счёт Ани, но она стеснялась его расспрашивать об этом. Роман сам начал разговор.
        — Вы хотите спросить меня об Ане?
        — Ты, уж извини, но так оно и есть. Нашёл ты её?
        Роман согласно кивнул головой. Серафима перекрестилась.
        — Слава богу! Что ж ты один приехал? Как она? Как Николаша?
        — С ними всё хорошо. Аня вышла замуж, у неё есть ещё один ребёнок.
        Серафима Михайловна всплеснула руками.
        — Не может этого быть? Когда же она успела? Ты, когда уехал её искать, от неё пришло письмо, в котором она ничего не пишет о своём замужестве. Она, что, сама тебе об этом сказала?
        — Я не разговаривал с ней, я её только видел издалека. Что за письмо? Можно его почитать?
        Серафима принесла Роману письмо, сама вышла из горницы, оставив Романа одного.
        Он развернул тетрадный лист, на котором чётким, красивым почерком было написано длинное письмо.
        «Здравствуйте Серафима Михайловна и Кузьма Петрович! Простите, что долго не давала о себе знать, хотя это очень бессовестно для меня. Очень хочется поделиться с вами, как я сейчас живу, о том, как это я сбежала, ничем, конкретно, не объяснив свой поступок. Вы этого не заслужили, я знаю, но это было нужно сделать. Помните, Серафима Михайловна, наш с вами последний разговор? Вы меня спросили, что это со мной? Вы понимаете, о чём я сейчас. Мне было стыдно признаться, я испугалась и потому, соврала вам. Простите меня за это. Сейчас у меня всё хорошо, дети растут. Мне помогает в их воспитании Валентина Петровна, заведующая детским домом, в котором я выросла. Здесь я встретила одного парня, с которым вместе росли. Интересная у нас была встреча. Я пришла в женскую консультацию становиться на учёт. В кабинете, за столом, я увидела Сашку. Его невозможно было не узнать, так как с самого детства он обладал ярко-рыжей, кудрявой шевелюрой. Это был отпетый хулиган, но ярый защитник всех девчонок. Мне было удивительно узнать, что он выбрал себе такую профессию.
        — Проходите за ширму и раздевайтесь.  — Пробасил он.
        Я засмеялась и категорически сказала.
        — Ни за что.
        Он поднял голову и строго посмотрел на меня, совершенно не узнавая, кто перед ним.
        — Если ты сейчас скажешь, что не узнал меня, то я тебя побью.
        — Утёнок! Ты, что ли?  — Он так удивился моему появлению, что чуть не упал взад со стула.
        — Я, кто же ещё. Только не предлагай мне, чтобы я перед тобой разделась. Не дождёшься!
        — Не верю! Это не ты. Из гадкого утёнка, такая прелесть получилась!
        — Не захвали. Зазнаюсь.
        С этого дня, он взял шефство надо мной. Настоящий товарищ! Друг! Он очень помогает мне.
        Мир не без добрых людей. Мне везёт на них. До рождения дочери, я работала в детском саду музыкальным работником. Сейчас, пока, занимаюсь детьми, но на работе меня ждут, и я намерена продолжить свою деятельность. Обо мне не беспокойтесь, я очень благодарна вам за поддержку, за дружеское участие. Крепко обнимаю, целую. От Николаши привет. Он хочет с Петровичем на рыбалку. До свидания!»
        Роман ещё раз перечитал письмо. Много было непонятно из её письма. Он позвал Серафиму Михайловну.
        — Объясните мне, что значат её слова о вашем разговоре. О том, какую не правду она вам сказала??
        — Ромка! Всё, как белый день. Я спросила её тогда, не беременна ли она? Аня испугалась моего вопроса и потому, соврала. Вот, почему, она сбежала. Опять не понятно? Ой! Мужики, вы, Мужики! Ребёнок твой.
        — Как это, мой ребёнок?
        — Ещё скажи, что ты не был с ней в одной постели?
        Роман зажал голову руками и закачался из стороны в сторону. Глухой стон вырвался из его груди. Болван, я, болван!
        — Роман, что с тобой? Тебе плохо?
        — Мне очень плохо! Так плохо, как никогда не бывало. Сам, своими руками, закопал своё счастье, потерял любимую девушку, лишился своего ребёнка.
        — Чего ты, раньше времени, хоронишь себя? Почитай письмо ещё раз, там чёрным по белому написано, что Саша её друг, товарищ. Поезжай к ней, кидайся в ноги, проси прощения. Аня добрая девушка, да и любит тебя. Куда ты? Завтра поедешь.
        Роман попытался сконцентрировать свои мысли на том, чтобы не выскочить сейчас же на улицу, сесть в машину и помчаться в город, к Ане. Он лёг, но не смог уснуть даже на минуту. Ворочался с боку на бок, вставал, опять ложился, опять вставал. Несколько раз выходил курить, а в мозгу отстукивала одна единственная мысль, успеть, сделать всё, чтобы не свершилось непоправимое. Этот Саша всегда рядом с ней. Аня может в благодарность своему другу, дать слово выйти за него замуж. Он не должен допустить этого. Промучившись до пяти утра, он выскочил из дома, не попрощавшись с хозяевами, рванул в дорогу. Он мчался по дороге на предельной скорости. Середина декабря, мороз, скользкая дорога, ничего этого он не замечал. В середине пути, его машину занесло в сторону, он не смог её выровнять, и она, боком съехала в канаву. Сработала подушка безопасности, Роман оказался в плену салона. Он не смог ничего поделать с создавшимся положением. Сколько он пробыл в таком положении, не помнил, видимо на какое-то время потерял сознание. Когда пришёл в себя, услышал голоса и почувствовал, как его машину раскачивают. Стало
трудно дышать. Очнулся он на воздухе. Вокруг него стояли люди.
        — Очнулся! Чего гнал, как сумасшедший?
        — Давно я тут?
        — Во, даёт! Не помнит ничего. Ты обогнал нас и сразу же рухнул.
        — Ничего не помню.
        — Видимо, заснул. Повезло тебе, что мы оказались рядом, а то, замёрз бы тут. Хорошо, что снега много, с машиной, кажется, всё в порядке. Ты проверь.
        — Спасибо, мужики! Я у вас в долгу.
        — С каждым может такое случиться. Шофёрская выручка на дороге.
        Он выпил горячего чая из термоса, которого ему налили, проверил машину, и только тогда, отправился дальше. Сзади, услышал сигналы его спасателей. Теперь он ехал с большей осторожностью. Там, куда он так спешил, он нужен был живым и невредимым. Небольшая авария, случившаяся на дороге, заставила его задуматься над своими дальнейшими действиями. Он понял, что спешка в любом деле, не даст нужных результатов. Роман отъехал от места своего падения в канаву совсем немного, но вдруг почувствовал, как застучал пульс в виске, а затем в затылке, и носом пошла кровь. Пришлось срочно остановиться. Сколько бы Роман не пытался остановить кровотечение, ему это не удавалось. Что такое? Ко всему прочему, сильно заболела голова. Он открыл аптечку, достал таблетку анальгина и проглотил её. Запрокинув голову назад, Роман решил переждать неожиданный приступ головной боли и кровотечение. Прошло минут пятнадцать, боль не утихала, мало того, ему показалось, что у него поднялась температура. Этого только не хватало! Сзади себя, услышал шум остановившейся машины. К нему подошли всё те же мужчины, которые вытаскивали его
из канавы.
        — Парень, что опять у тебя?
        Увидев окровавленный платок, они всерьёз забеспокоились.
        — Мишка, тащи тонометр. По всему видно, что у него поднялось высокое давление. Придётся вызывать скорую помощь.
        Давление действительно зашкалило. Мужики, не дожидаясь согласия Романа, вызвали машину скорой помощи. Она пришла быстро, благодаря тому, что они в это время, оказались в соседнем посёлке на вызове. Укол помог Роману, но двигаться дальше самостоятельно, ему строго запретили.
        — У вас, есть, кому позвонить, чтобы забрали вас с машиной? И, обязательно сходите в поликлинику. С давлением шутки плохи.
        Роман набрал номер Дмитрия.
        — Дима. Пришли кого-нибудь за мной, я недалеко от города, стою на шоссе. Рядом скорая помощь.
        Дмитрий приехал сам, в сопровождении одного товарища.
        — Садись в мою машину. Будешь лечиться у меня дома, тем более что у меня полный штат женщин. Они не дадут тебе пропасть.

11
        Аня с Ириной, с самого утра, наряжали ёлку, украшали дом к Новому году. Для Ани, с самого детства, как только она начала себя помнить, Новый год это праздник из праздников. В детском доме ёлку украшали всем скопом, при этом радовались любой игрушке. Будь, она купленная в магазине, или сделанная своими руками. В доме отца была куча разнообразных дорогих игрушек. Глаза разбегались от такого изобилия. Она, как маленькая девочка рассматривала их и радовалась больше детей. Ира, глядя на неё, поражалась наивности взрослой женщины. Как можно радоваться какой-то стеклянной игрушке, если не приняла от отца настоящий бриллиант в подарок. Её, конечно, можно понять. Двое детей, ни одного мужа, не имея приличного достатка, всегда жить от зарплаты до зарплаты, будешь тут удивляться простейшей красивой ёлочной игрушке. Ира, сначала радовалась, что отец нашёл свою старшую дочь, её родную сестру. Сейчас она потихоньку начала ревновать его к ней. После смерти матери, он принадлежал только ей, души в ней не чаял, делал всё, чего только она захочет. Она привыкла к столь безраздельному вниманию. Сейчас он больше
общался с Аней, а внуков обожал. Каждый вечер возился с ними, позволяя им абсолютно всё. Ира, в душе, понимала, что он компенсирует внимание к ней, за все годы, что у Ани прошли без родителей, но ей от этого понимания было не легче. Она ругала себя, называя эту ревность эгоизмом, старалась никому не показывать своё настроение. Сейчас, стоя в прихожей, она наблюдала за Аней, за её действиями. Ей очень хотелось поговорить со своей старшей сестрой, но не могла найти темы для разговора. На глаза попался зонт отца, она начала открывать его и закрывать. Как бы, сама себе, вслух сказала.
        — Интересно, почему мужские зонты такие большие? Аня, как ты думаешь?
        — Ответь на свой вопрос сначала ты.
        — Наверное, потому, что мужчины, сами большие.
        — Я думаю, это для того, чтобы он в любой момент, смог приютить под ним женщину.
        — Здорово! Я, как-то, об этом не подумала. Ань! У тебя есть мечта?
        — Мечта? Не задумывалась над этим. Нет времени. Хотя, конечно, есть, наверное.
        — Например?
        — Тебе покажется смешной моя мечта, но мне хочется на берег моря. Бежать босиком по воде долго, долго! И, чтоб брызги разлетались в разные стороны. Я никогда не была на море, но чётко представляю его в своём воображении.
        — Какая-то не романтичная мечта у тебя. Я мечтаю оказаться в каком-нибудь знаменитом замке. На мне голубое платье с широким подолом. Я стою на балконе, который весь в цветах, жду своего любимого. И, вот он, на воздушном шаре, подлетает ко мне, берёт меня на руки, и мы улетаем с ним высоко в небо.
        — Какой ты ещё ребёнок, Ириша! Как говорится, мечтать не вредно. У тебя мечта о воздушном шаре, о любимом. Романтика! Моя мечта прозаична. У каждого человека своя мечта. Лишь бы они были осуществимы. В детском доме все дети, почему-то, мечтали, чтобы их усыновили, чтобы у них была семья, в которой они были-бы счастливы. Мне этого не хотелось. Я, тогда, не понимала, почему так? Всем хочется быть усыновлёнными, а мне нет. Поняла я это позже, когда узнала, что я была в семье, но от меня отказались. Ирочка, ты не переживай о том, что отец уделяет мне больше внимания, чем тебе. После Нового года мы уедем, погостим немного и уедем.
        — С чего ты взяла, что я переживаю. Ничего подобного.
        — Мы, детдомовские, остро чувствуем, где мы к месту, а где нет.
        Ире стало стыдно. Как она могла об этом думать? Бедная Аня!
        — Прости меня, Аня. Прости мои минутные слабости. Если ты уедешь, отец не простит себе этого. Знаешь, как он переживал, когда ты отказалась от его подарка.
        — Не привыкла я к таким дорогим подаркам. Что бы изменилось во мне, если бы я надела на палец кольцо с бриллиантом? Моя сущность осталась бы такой же, какой была всегда, зачем его надевать.
        — Многие женщины гордятся тем, что носят бриллианты.
        — Значит, я исключение из правил.
        — Мне хочется быть похожей на тебя.
        Аня подошла к Ире, повернула её к зеркалу, обняла за плечи.
        — Посмотри внимательно на нас. Разве мы не похожи? Очень похожи. У меня и мысли никогда не было, что я, вот так, буду стоять рядом с родной сестрой, обнимать её. Это чудо! Ты, такая красивая, моя сестрёнка! А, давай-ка, продолжим заниматься ёлкой, а то, я чувствую, что сейчас разрыдаемся обе. До Нового года осталось два дня. Нужно всё успеть.
        Аня посмотрела на часы. О! Пришла пора, нужно идти за Николашей в школу. Сегодня первоклассники учатся последний день перед каникулами.
        — Ирочка, ты тут заканчивай, а я за Николашей.
        — Можно я пойду за ним? Он такой забавный мальчик. Мне с ним всегда интересно.
        — Хорошо, только завяжи ему шарф, чтобы он не простудил горло.
        Аня знала, почему Ира вызвалась пойти за ним. Это был повод увидеться с Сашкой, который всегда встречался на их пути. Они, оба, симпатизировали друг другу. Сашка хороший парень, и, будет замечательно, если у них всё сложится. Ира ещё очень молода, но Аня, в её годы, была уже замужем. Правда, это был, скажем, не идеальный пример для подражания. За два с лишним года, она ни разу не вспомнила о муже, как он там. Тюрьма, как она слышала, не делает человека лучше, чем он был. Тем более, если его никто не посещает. Она нашла в сумочке записную книжку с адресами и номерами телефонов. Найдя нужный ей номер, она набрала его.
        — Скажите, пожалуйста, что вы можете мне сказать о Петре Чернове?
        — Вообще-то, по телефону мы не даём сведений. Вы кто ему?
        — Его жена, бывшая.
        — Сидит ваш бывший муж. Что же вы, хоть и бывшая, не навестите его? Насколько я знаю, за эти годы, к нему никто не приезжал.
        — Можно его навестить?
        — Приезжайте.
        Вечером Аня обратилась к отцу.
        — Дмитрий Николаевич. Я хочу съездить к своему бывшему мужу в тюрьму. Вы поможете мне?
        — Твой муж в тюрьме? За что?
        — За убийство.
        Дмитрий Николаевич ничего не ответил. Аня поняла, что он не одобрил её рвения. Интересно, что бы ответил на её просьбу Роман? Он бы, точно, не одобрил. В последнее время она часто думала о Романе. Не хотела, а думала. Мариночка так похожа на него, что невольно думалось. Иногда ей казалось, что зря она не известила его о рождении дочери. Он был бы рад этому событию. Почему она этого не сделала? Она боялась, что он мог бы разлучить их. Сколько таких случаев, когда мужья лишают матерей общения с детьми. Своих детей Аня очень любит. Они, единственная её отрада в жизни. С мужчинами не повезло, пусть дети будут всегда рядом. Она будет жить только ради них и для них. Всё. Ёлка готова. Она критическим взглядом обвела гостиную. Красота! Будет, когда-нибудь, и у неё свой дом. Она обязательно сделает его красивым. Валентина Петровна позвала её.
        — Анюта. Мариночку пора кормить. Ты иди к ней, я принесу еду наверх.
        Пока она занималась дочерью, с первого этажа были слышны мужские голоса. Затем всё стихло. Вернулись Ирина с Николашей и Сашкой. Маленькая Мариша, увидев их, сразу же, протянула руки к Сашке, к своему крестному отцу. Было приятно смотреть, как они общались друг с другом. Она, даже, стала называть его папой, а он радовался этому, как маленький ребёнок. Хорошим будет отцом Сашка, для своих детей. Дай бог, ему встретить достойную спутницу! Кто бы мог подумать, что из отпетого хулигана, вырастет такой хороший человек.
        — Мы идём в кино.  — Заявила Ирина.  — Аня, отпусти с нами Николашу. Папа просил сильно не шуметь, у нас гость, он болен.
        — Что случилось? И, кто он?
        — Ты же не в курсе. К нам из Австралии приехал один мужчина с неожиданной новостью. У нашей бабушки нашлись родственники по линии её отца. Во время войны, он попал в плен, а когда их освободили, уехал в Австралию, да так там и остался. Пять лет назад, он умер, взяв слово со своих детей, найти его русскую жену и дочь. Так, вот этот мужчина, который привёз нам это известие, по дороге к нам, сначала попал в небольшую аварию, а затем с ним случился гипертонический криз. Папа его привёз к нам. Вызвал врача. Сейчас, после уколов, он спит в кабинете отца. Так что, Анечка, у нас с тобой, теперь есть родственники за границей. Смотрю, ты, как-то не очень рада.
        — Да, уж! Страна Австралия, у меня вызывает не очень приятные воспоминания. Вы идите, только Николаша останется дома. Вам и без него не будет скучно. Желаю приятно провести время.

12
        После уколов, после бессонной ночи, после перипетий на дороге, Роман проспал почти целые сутки. Открыв глаза, он сразу понял, что находится не у себя дома. Вчера, когда Дмитрий привёз его к себе, он мало, что соображал. Голова кружилась, в глазах плавали тёмные мушки, ноги, руки плохо слушались. Такого с ним никогда не случалось. Сейчас он чувствовал себя, как снова народился. Роман встал. До хруста в костях, потянулся, подошёл к окну. На улице было пасмурно, оттого в комнате стоял полумрак. Он осмотрелся. Хороший кабинет у Дмитрия. Всё на своих местах, всё под рукой. Большой письменный стол был весь занят компьютером, стопками бумаг, стояло несколько фотографий. Одна из них привлекла внимание Романа, привлекла настолько, что он забыл обо всём. С фотографии на него смотрела женщина, удивительно похожая на его Аню. Похожая, но не Аня. Кто это? Роман вспомнил, как Дмитрий рассказывал, что он нашёл свою старшую дочь, именно по этой похожести. Боковым зрением, он увидел, как отодвигается в сторону дверь. Сначала показался поднос с едой, затем и его хозяйка. В кабинет вошла женщина. Она поставила
поднос на стол.
        — Дмитрий Николаевич распорядился, чтобы я за вами поухаживала. Завтракайте. Приятного вам аппетита.
        Она, уже собралась уходить, но Роман остановил её.
        — Это жена Дмитрия?  — Он показал женщине фотографию.
        — Да. Царство ей небесное. Хорошая была женщина.
        — Скажите, а дочь, которую он нашёл, в этом доме живёт?
        — Недавно переехала сюда, вместе с детьми.
        — Спасибо вам.
        Роману в голову пришла отчаянная мысль, что если его дочь, так похожая на свою мать, есть его Аня. Так много совпадений: похожесть, двое детей, возраст. Он должен срочно её увидеть. Было уже не до завтрака. Роман быстро оделся, привёл себя в порядок и уже, готов был уходить из кабинета, как туда вошёл сам хозяин.
        — Доброе утро, болящий. Напугал ты нас, Рома. Что произошло с тобой? Вчера ты был вообще никакой.
        — Всё уже хорошо. Спасибо за поддержку. Я понял, почему был такой сбой в моём организме. Слишком переволновался, не спал всю ночь, потом авария. В общем, всё свалилось на меня в одну кучу. Дима, сейчас речь не обо мне. Ты можешь познакомить меня со своей старшей дочерью?
        — С чего это ты, вдруг решился с ней познакомиться? У тебя, как я знаю, есть свой предмет обожания. Кстати, ты нашёл её?
        — Нашёл, но она об этом ничего не знает. Я не знаю с чего начать, но мне кажется, что она, сейчас, живёт в твоём доме.
        Роман взял в руки фото жены Дмитрия.
        — Моя Аня очень похожа на твою жену, и у неё двое детей, как у твоей дочери. Можешь сказать, что после аварии у меня крыша поехала, но это так. Аня Головина, девушка, которую я искал.
        — Не может такого быть! Значит, ты отец Мариночки? Сукин сын, какого чёрта, ты оставил её одну с двумя детьми? Бедная девочка!
        — Дмитрий. Ты помнишь, я рассказывал тебе, почему так получилось. Да, я виноват, казни меня, но я никогда не забывал о ней.
        — Не забывал, говоришь? Что же ты не приехал сразу же, как она перестала отвечать на твои звонки? Значит, у неё на то была причина, и ты должен был это выяснить.
        Роману стало не по себе от слов Дмитрия. По сути дела, он был прав. Что теперь делать? Аня может не принять его извинения, может не простить его.
        — Что задумался? Ладно тебе, не переживай. Анюта девушка исключительная. Мне кажется, что она, до сих пор тебя любит, и, конечно, простит. Если бы я, так хорошо тебя не узнал, сейчас ты не стоял бы передо мной. В душе, я верю тебе, но всё будет зависеть от неё. Хочешь, я позову её.
        — Подожди, дай собраться с силами и духом. Только, ты оставь нас наедине.
        Дмитрий вышел, оставив Романа в кабинете. Он сам был в растерянности от такой новости. Как преподнести всё это Ане? Ничего не приходило на ум. Вот так просто, войти и сказать, что в его кабинете ждёт её Роман? Ясное дело, что она испугается и не пойдёт, хотя, кто так сразу, может понять женскую натуру. Возможно, что она обрадуется, и полетит навстречу к своему возлюбленному с лёгким сердцем, позабыв обо всём на свете. Нет! Пожалуй, ничего из этого не получится. Появление самого Дмитрия в её судьбе не вызвало у неё никакой радости. На Романа она, тоже, обижена, как ему кажется. Да любая женщина обижается, когда с ней поступают не справедливо, если только она не амёба. Аня сильная натура, закалённая жизнью. Она не амёба, скорей всего, из неё получилась настоящая женщина-воин, воспитанная на своих неудачах, в борьбе за своё существование и существование своих детей. Дмитрий остановился около дверей комнаты, из которой раздавались весёлые голоса взрослых и детей. В его доме, после похорон жены, всегда стояла тишина. Он и Ирина привыкли к ней. Сейчас, с переездом Ани с детьми в их дом, он наполнился
другим смыслом. С трауром, растянувшимся, на пять лет, было покончено. Дмитрий до сих пор не может поверить в то, что в его жизни произошли такие, можно сказать, глобальные перемены: взрослая красавица дочь и двое внуков. Маленькая Мариша доставляла ему массу положительных эмоций. Он готов был без конца возиться с ней, вспоминая при этом рождение Иры. С Николашей было намного сложней найти общий язык. Семилетний парень, который давно понял, что значит не иметь отца, вдруг видит перед собой мужика, который претендует на роль родного деда. Что творится в его душе, знает только он, потому и вопросы к взрослым у него не настолько наивны, какие бывают у детей его возраста.
        — Ты, правда, мой дед?  — Получив утвердительный ответ, он задаёт следующий вопрос.  — Почему у тебя нет усов и бороды? У дедушек обязательно должны быть усы и борода. Где ты был всё это время, если ты отец моей мамы? Почему, отчего, как, и ещё множество вопросов, на которые не сразу найдёшь ответ. Дмитрию срочно пришлось познавать все премудрости дедушки, столь неожиданно, свалившиеся на его плечи. Если с внуками у него начали быть похожие отношения, то с Аней, пока, сдвига не получалось. Она держала себя на расстоянии с ним, соблюдая вежливо-соседские отношения. Она, по-прежнему, видела в нём только мужчину, который причастен к её рождению. Подчёркнуто-вежливые обращения к нему, Дмитрий Николаевич и только на вы. Даже, переехать к нему домой, согласилась лишь на короткое время, погостить. Он и этому был рад, надеясь на то, что проживание под одной крышей, сблизит их.
        В комнате царило общее веселье, которое сразу же закончилось при его появлении. Рыжеволосый друг Ани, поднялся с пола, передал ей Мариночку, и тут же поспешил уйти, сославшись на то, что у него дежурство по скорой помощи. Дмитрий знал, что Саша врач-гинеколог, но при чём тут скорая помощь. Наверное, он неуютно чувствует себя в присутствии Дмитрия, если каждый раз, при их встрече, старается исчезнуть.
        — Я не помешал?  — Обратился он к дочерям.  — Почему вы прекратили игру?
        — Пап, разве ты можешь нам помешать.  — Ира пригласила его сесть на диван.  — Мы готовим номер на Новый год. Не думай, что ты останешься без роли.
        — Я с удовольствием.  — Ему пришла неожиданная мысль, как можно отправить Аню в свой кабинет.
        — Анюта! Будь другом, сходи в мой кабинет. Там, на диване, лежит пакет с новогодними костюмами для Николаши и Марины.
        — Хорошо, Дмитрий Николаевич.
        Аня открыла дверь в кабинет и увидела стоящего у окна мужчину, который смотрел на улицу. При её появлении он обернулся. Это был Роман. Она узнала бы его даже в кромешной темноте. Ступор застал Аню на самом пороге кабинета, дальше у неё не было сил сдвинуться с места. В глазах стоял ужас, в горле застрял комок, который она не смогла сглотнуть, чтобы сказать хотя бы одно слово. Роман двинулся ей навстречу, а она выставила руки вперёд для необъяснимой защиты. Он остановился.
        — Здравствуй Анечка! Наконец-то я тебя нашёл!
        Аня оглянулась назад, ища в ком  — либо опору, посмотрела на Романа, быстро закрыла за собой дверь, оставив его наедине с самим собой. На второй этаж она влетела не чувствуя под собой ног. В комнате, ни на кого не глядя, почти вырвала у Ирины из рук Маришу, прижала её к себе и села на диван в самый угол. Её трясло, как от озноба. Ирина была удивлена её поведению.
        — Аня. Что с тобой? Выглядишь, как будто за тобой гналась стая волков. Папа, что с ней? Объясните мне, что здесь происходит? Ты посылаешь её вниз, словно знаешь, что там с ней должно что-то произойти.
        — Ириша, возьми детей, я хочу поговорить с Аней один на один.
        Ира покачала головой, но отца послушалась. Оставшись одни, Дмитрий Николаевич, сел рядом с Аней, взял её за руки. Она посмотрела в его глаза.
        — В вашем кабинете мужчина. Что он здесь делает? Давно вы его знаете?
        — Нет, я его знаю недавно. Мы познакомились с ним, когда он, по просьбе родных моего деда, передал нам, что нас разыскивают в Австралии. Мы подружились, теперь вместе работаем. Он рассказал мне, что разыскивает в наших местах девушку, с которой потерял связь. Я никак не мог предположить, что он и я, мы разыскиваем одного и того же человека. У меня в кабинете стоит фото моей жены, на которое он обратил внимание. Ты уже знаешь, что очень похожа на мою жену. Мы сопоставили все твои данные. Оказалось, что он ищет именно тебя и задал мне вопрос. Аня Головина  — это твоя дочь? Именно её я ищу. Попросил меня о свидании с тобой. Что я мог поделать? Сказать тебе об этом прямо  — не мог. Прости, пришлось пойти на обман. Я в курсе ваших отношениях. В курсе, что с ним произошло там, в Австралии, когда он поехал к своему отцу. Из его рассказа, я понял, что виной вашей размолвки, оказалась его бывшая жена, которая выкрала у него телефон и наговорила тебе всяких глупостей.
        — Вы считаете это глупости, когда тебя унизили, оскорбили? Знаете, Дмитрий Николаевич, легче всего спрятаться за чью-то спину, оправдывая себя. Я не хочу его видеть, слушать его объяснения. Один очень известный человек, не смотря на то, что о его поступке узнает вся страна, написал в интернете, что он думает о себе, и как должен вести себя настоящий мужик. Я не стану цитировать всю его историю, но несколько строк, которые мне очень понравились, сейчас скажу вам.
        — «Почему люди считают, что имеют право разрушать чужие жизни? Уходя, обижая, не звоня, бросая на ветер слова. Мы, что, боги, чтоб решать, кому мучиться, а кому счастливо жить. Если сказал, «Люблю», то будь добр люби до последнего вздоха. Если сказал «Обещаю», то разбейся в лепёшку, но сдержи обещание. Если произнёс «Не отпущу», то сделай всё, чтоб остаться. В противном случае, какой смысл жить, если каждое слово равноценно нулю и не имеет никакого значения».
        — И, что? Какое отношение имеют эти слова к Роману?
        — Самое прямое. Он клялся мне в любви, обещал быть всегда рядом, говорил, что не отдаст меня никому. Всё оказалось не правдой.
        — Может ты всё это придумала, может не стоит так глубоко копаться в ваших отношениях. Может, стоит простить его и понять?
        — Мне хватило два года понять, кто есть кто. Моя жизнь разделилась на две части: до встречи с ним и после встречи. До встречи с ним, я мечтала о большой любви, о верности. Повстречала его, влюбилась, поверила в его чувства, обещания. Я готова была ради него на всё. Хотя, это неправильно. Роману я поверила, как этому автору, его слова врезались в память, как отче наш. Зря я это сделала, он оказался совсем другим. Я поняла, мужчины всегда возвращаются. Такая у них натура: добиться любви, потерять интерес, бросить, а потом вернуться. Многие прощают. Я не готова. Я теперь совсем другая. Наверное, я выражаюсь слишком сумбурно, но я так чувствую.
        — Да, возможно ты и права, только сама скажи ему всё, что сейчас сказала мне.
        — Не хочу. Во всяком случае, пока не хочу. Он будет оправдываться, унижаться передо мной. Я не готова его таким видеть.
        — Хорошо. Извини, я пойду к нему.
        — Дмитрий Николаевич! Простите, но я хотела бы уехать от вас. Не обижайтесь, но так будет лучше.
        — Если твоё решение из-за Романа, то я тебе обещаю, ты не будешь с ним видеться. Не спеши с отъездом.

13
        Прошло шесть месяцев. Аня с детьми по-прежнему живёт в доме своего отца. Дмитрию Николаевичу пришлось немало приложить усилий, чтобы убедить её в этом.
        — Хочешь ты этого или не хочешь, но тебе придётся встречаться с Романом. Он отец твоей дочери и имеет право видеться с ней. В моём доме ты всегда будешь под защитой.
        — Я понимаю, этого не избежать. Мне и самой не хочется, чтобы моя дочь росла без отца. Достаточно того, что Николаша так вырос, я готова к тому, чтобы Роман был рядом с ней.
        С того дня, Роман не пропускал ни одного дня, чтобы не бывать в доме Дмитрия. С детьми он быстро нашёл общий язык, не выделяя никого из них, хотя невооружённым взглядом было видно, с какой нежностью он относится к девочке. Николаша сам сначала сторонился его, хотя они были давно знакомы, но постепенно их отношения стали дружескими. Они много играли все вместе, постоянно соперничали в заботе о маленькой Марише. Николаша несколько раз предлагал Ане присоединяться к их играм. Она всегда отмалчивалась. Тогда он спросил её.
        — Мама, ты больше не любишь дядю Романа? Почему?
        — Я не знаю, как правильно ответить на твой вопрос, сынок. У взрослых людей так бывает. Сначала любят, потом эта любовь куда-то уходит.
        — Она может вернуться назад? Однажды, я потерял свой любимый футбольный мяч, когда мы жили в деревне. Долго его искал, даже думал, что его украли. Потом нашёл его, оказывается, он завалился в куст сирени. Ты поищи свою любовь, она обязательно найдётся.
        Милый мой мальчик! Если бы всё было так просто. Закатилась любовь за диван, вытащил её оттуда и продолжай снова любить.
        — Я обязательно поищу свою любовь, Николаша, обещаю тебе.
        — Я думаю, что дяде Роману нужно дать ещё один шанс.
        Аня улыбнулась.
        — Откуда ты знаешь, что такое шанс?
        — Мама, ты сама мне много раз говорила об этом, когда я ссорился с Андрюшкой.
        После доверительного разговора с сыном, Аня пересмотрела свои позиции. Она стала присоединяться к обществу детей и Романа.
        Со стороны казалось, здесь живёт идеальная семья, но так только казалось. Аня, по-прежнему, отказывалась от диалога с Романом. Однажды, он не вытерпел её молчания, в игре с дочерью, говорил ей.
        — Мариночка, ответь мне, пожалуйста, почему твоя мама всегда молчит? Она до сих пор сердится на твоего папу? Ты скажи ей, что папа давно всё понял и очень страдает. Да, доченька, папа очень виноват перед твоей мамой, перед тобой, перед Николашей, но я очень вас всех люблю и буду любить всегда. Это не пустые слова, это моя клятва.
        Аня не выдержала.
        — Мариночка, не верь ему. Однажды он уже клялся твоей маме, что будет её любить, чтобы не случилось в его жизни.
        Роман взял дочь на руки, сел рядом с Аней.
        — Анюта, но это так и было, поверь мне. Нас разлучили обстоятельства. Ты прекрасно это знаешь. Не мог я тебе позвонить. Телефон пропал. У меня все номера вылетели из головы. Тогда, столько навалилось на меня. Возможно, я где-то растерялся, каюсь. А, потом и ты перестала мне отвечать. Я бы мог уехать, но как бы я оставил своего отца в таком тяжёлом положении. Ты же умница, должна была меня понять.
        — Когда женщине говорят, что она умница, то подозревают, что она полная дура. Я тебя очень хорошо понимала. Отец болен. Фирма без хозяина. Только кроме телефонного звонка, которого ты не смог сделать, существуют и другие виды связи: телеграф, почта. Если бы ты хотел, то нашёл бы как связаться со мной. За тебя это сделал другой человек, который от твоего имени облил меня с ног до головы грязью. Что мне оставалось делать? Слава богу, Валентина Петровна, к которой я обратилась за помощью, приютила, наставила на путь истинный, не дала совершить непоправимый грех. Даже сейчас, я понимаю тебя. Ты сделал всё неосознанно. Да, ты растерялся, потерял счёт времени, но мне от этого не легче. В душе, в сердце, что-то перегорело, остыло. Как с этим справиться? Я не знаю.
        Это был их первый разговор, можно сказать, по душам и начало новых отношений, которые складывались довольно сложно, по воробьиному шагу. Роман делал всё, чтобы приблизить её к себе. Аня упиралась, но постепенно сдавала свои позиции. Однажды Роман принёс путёвки на побережье Чёрного моря. Сбывалась Анина мечта. Наконец, в свои двадцать девять лет, она сможет воочию увидеть море и босиком пробежаться по его берегу. В этой поездке, она почувствовала, что стена, которую она сама и выстроила между ними, стала по кирпичику рушиться, но только по кирпичику. Роман не торопил её, он понимал, что лучший способ возобновить их отношения, быть терпеливым, не назойливым, дать Ане возможность самой сделать шаг к примирению. Этот шаг вскоре состоялся. Она попросила отца ещё раз отвезти её на свидание к Петру. Оказалось, что он до сих пор не сообщил своим родителям, где он находится в настоящее время. Нужно было убедить его признаться им в этом. Дмитрий Николаевич сослался на занятость и предложил ей в качестве провожатого Романа. Роман согласился на эту поездку, но было видно, что она не доставляла ему никакого
удовольствия. Зачем Аня ездит к своему бывшему мужу, который так жестоко обошёлся с ней в своё время. Мужчинам никогда не понять женщин, почему они, порой, делают несовместимые поступки. На жестокость они отвечают добром. Всю дорогу до тюрьмы, в течение трёх часов, они почти не разговаривали.
        В комнате свиданий Аня прождала Петра довольно много времени, но он не пришёл. Сопровождающий сказал, что осужденный Пётр Чернов отказался от свидания и просил передать ей записку, которую она тут же раскрыла и быстро прочла.
        «Никогда больше не приезжай. Как-нибудь обойдусь без твоих пожертвований».
        Аня вышла из ворот тюрьмы в расстроенных чувствах, с потерянным лицом.
        — Что с тобой? Он тебя обидел?  — Несколько раз переспросил её Роман. Она, только, разводила руками, не в состоянии произнести, хотя бы, одно слово. Он, чтобы как-то успокоить её, прижал к себе.
        — Ничего не понимаю, за что он так со мной? Что я ему такого сделала?
        — Что такого произошло между вами, что ты не можешь успокоиться?
        Аня подала Роману записку от Петра. Он прочёл её, отодвинул Аню от себя и совершенно спокойным голосом, сказал.
        — Вот, из-за этого ты так расстроена? Аня, одумайся! Если человек не хочет с тобой видеться, это его право.
        — Я, всего лишь, хотела его поддержать, чтобы он не чувствовал себя здесь одиноким. Что в этом плохого?
        — Я согласен, что в этом ничего нет плохого, но твой поступок больше похож на жалость. Как известно, не все мужчины любят, чтобы их жалели. Твой бывший муж, видимо, относится к этой категории. Или же, здесь кроется что-то другое.
        — Не понимаю.
        — Ты, когда смотришься в зеркало, кого видишь? А, видишь ты перед собой молодую, красивую, ухоженную женщину, от которой не хочется оторвать глаз.
        — К чему всё это? Мне, что, нужно было приехать на это свидание в рубище?
        — Рубище здесь не при чём. Ему нестерпимо жаль, что он в своё время, так обошёлся с тобой, потерял тебя навсегда. А, ты приезжаешь к нему, предлагаешь своё сочувствие, не давая ему никакой надежды на будущее. Зачем ему твоё сочувствие, твоя жалость. Он всё правильно сделал. Не мучь его больше своим присутствием.
        Аня с благодарностью посмотрела на Романа.
        — Спасибо тебе. Если бы не твои правильные слова в данный момент, я бы не справилась со своими чувствами. Поедем домой, к детям.
        Обратный путь, домой, показался намного короче по времени. Всё складывалось к тому, что скоро они будут дома и ничего неординарного не произойдёт в их отношениях. Как вдруг, они почувствовали, что с их машиной творится не ладное. Роман съехал на обочину, выключил зажигание. Выйдя из машины, он обнаружил прокол колеса. Заменить его не составит труда, но оглянувшись вокруг, он заметил в стороне от дороги, немного вглубь леса, небольшую беседку, сделанную лесниками для отдыха. Он предложил Ане пойти туда и приготовить из продуктов, которые он захватил в дорогу, небольшой перекус. Сам занялся сменой колеса. Он быстро справился с поставленной задачей и подошёл к беседке. Аня стояла к нему спиной, наслаждаясь лесом, его запахами, тишиной. Он подошёл к ней сзади, наклонился над её головой. Раньше её волосы всегда пахли летом, солнцем, травами. Теперь от них исходил совсем другой, но очень приятный запах, который сводил его с ума. О чём она сейчас думает?
        — Ты скучаешь о деревне?  — Спросил он её.
        — Скучаю.  — Тихо ответила она.  — Только не о деревне, а о том времени, когда я влюбилась в тебя.
        — Хочешь, поедем туда навсегда? Построим большой дом, чтобы всем хватило места, и будем жить там всю жизнь, никогда не разлучаясь.
        — Не хочу. Сейчас я не могу жить только для себя. Я должна жить для детей. Чтобы им было, где учиться, заниматься в кружках, секциях. В деревне всего этого нет.  — Она повернулась к нему лицом, улыбнулась, достала из кармана носовой платок.
        — У тебя лицо испачкано. Давай, вытру.
        Они стояли так близко, что почувствовали сильное влечение друг к другу. Их поцелуй был так крепок, что у Ани подкосились ноги. Роман подхватил её. Прижал к себе с такой силой, что она почувствовала всю его мужскую силу.
        — Люблю тебя, хочу тебя сейчас, прямо здесь.
        Аня вспомнила их первую близость под мостом в деревне. Тогда она не смогла устоять перед его напором. Сейчас происходит то же самое. Она была не в силах сопротивляться. Стена рухнула, сердце оттаяло, душа запела.

14
        Роман влетел в кабинет Дмитрия Николаевича.
        — Всё! Я увожу их к себе.
        Дмитрий был удивлён, столь необычным появлением Романа у себя. Глаза горят. Руки, помимо воли самого хозяина, делают сумасшедшие пассы. Ноги не стоят на месте. Бегает по кабинету из угла в угол так быстро, что Дмитрий не успевает следить за ним.
        — Может, остановишься? В глазах от твоей суеты рябит.  — Не удержался от замечания Дмитрий.  — Выкладывай, что это с тобой сегодня.
        — Мы с Аней помирились. Чёрт возьми, это так здорово! Я счастлив! Я на седьмом небе! Теперь ничто и никто не разлучит нас. Завтра, нет сегодня же, я увезу их к себе. Они моя семья и должны жить со мной.
        — Остынь. Ничего они тебе не должны. Это ты им должен, поскольку, просто так, я тебе свою дочь не отдам.
        — Дима, ты что говоришь? Как это ты не отдашь её мне? Мы столько были в разлуке, столько ждали этой минуты, чтобы быть вместе, а ты делаешь такое заявление. Ничего не получиться у тебя. Мы любим друг друга, у нас дети.
        Дмитрий Николаевич был очень спокоен в отличие от Романа, и было видно, что он немного издевается над чувствами своего друга, который в запальчивости, не видел этого.
        — Любите себе на здоровье, но только, моё слово, как отца девушки намного дороже твоих притязаний. Конечно, если она тебя любит и согласна на брак с тобой, я не вижу никаких препятствий к вашему соединению. Но! Ты должен, как это полагается, попросить у меня её руки, прийти со сватами, преподнести обручальное кольцо и если я дам вам своё благословение, можете подать заявление в загс. Там вам дадут два месяца на раздумье, а потом, если вы не передумаете, будет свадьба. Тебя устраивает такое положение дел?
        — Ну, ты и формалист! Хорошо. Я прошу у тебя руки твоей дочери. Обещаю быть ей примерным мужем и заботливым отцом.
        Дмитрий достал телефон. Набрал номер.  — Анюта! Зайди, пожалуйста, ко мне.
        Через минуту Аня стояла в кабинете отца.
        — Доченька! Роман Максимович просит твоей руки.  — Он заговорщицки, подмигнул ей.  — Ты согласна выйти за него замуж? Подумай, как следует, прежде чем дать ответ.
        Аня смотрела на них и думала, что происходит? Почему отец так официально подошёл к этому вопросу? Что значит, его подмигивание? Может, это, такая игра? На всякий случай, она решила подыграть ему.
        — Не знаю, Дмитрий Николаевич. Я, пока, ничего не решила. Мне нужно подумать над этим предложением.
        Дмитрий Николаевич высоко поднял брови, выражая мимикой удивление и, с едва видимой усмешкой, обратился к Роману.
        — Она хочет подумать над твоим предложением, так что, пока я своё благословение не даю. Всё будет зависеть от невесты.
        Роман был обескуражен создавшимся положением. Что значит, она подумает? Всё и так ясно, к чему эти ритуалы. Его, даже, прошиб пот.
        — Анюта? Я ничего не понимаю. Почему, зачем? К чему все эти условности? Вы разыгрываете меня? Если это так, то у вас получилось.
        Дмитрий и Аня молчали, переглядываясь друг с другом, но видя, что Роман не на шутку расстроен, Аня подошла к нему, взяла его за руку и подвела к отцу.
        — Папа, я согласна выйти за него замуж. Благослови нас.
        Дмитрий не услышал последних её слов. Его поразило первое слово, с каким она обратилась к нему. Аня первый раз назвала его папой. Это было чудесно! Он обнял её.
        — Доченька! Спасибо тебе! Повтори ещё раз, как ты меня назвала.
        — Папа! Ты, же, мне папа?
        — Я тебе очень благодарен. Лучший день для меня сегодня. Я папа и, я даю вам своё благословение. Живите дружно. Рома, прости, что я тебя немного помучил, но к тебе она переедет только после свадьбы. Правда, доченька?
        — Правда, папа.
        Роман облегчённо вздохнул. Ну и шуточки у его будущего тестя! Так можно и инфаркт заработать.
        — Должен вам сказать, что ваше примирение, как раз кстати. Я разговаривал с нашими новыми родственниками из Австралии, они прилетают к нам через месяц. Роман, ты тоже, подсуетись. Когда твой отец к тебе приедет? Или он уже передумал переехать в Россию? Если так, то пусть приезжает хотя бы на вашу свадьбу. Как тебе быть без посажённого отца? Вы разберитесь в этом вопросе: друзья, подруги, отцы, матери. Должно быть всё, как полагается на настоящей свадьбе. Я первый раз выдаю свою дочь замуж.
        Прошло три недели. Жизнь каждого из них шла своим чередом. Казалось бы, всё идёт, как по написанному сценарию, ничего неординарного не предвещая. Всё было бы очень просто, если бы не было никаких сложностей. Аня находилась в своей комнате и занималась с детьми, когда ей сообщили, что к ней пришли. Оставив детей одних, она спустилась на первый этаж. В гостиной она увидела совсем незнакомую женщину, которая при её появлении, пошла ей навстречу. Не поздоровавшись, она обратилась к Ане.
        — Ты и есть, та самая, Аня?
        — Вы, кто?  — Спросила Аня.
        — Я? Какая тебе разница, кто я? Вот кто ты, на самом деле? Строишь из себя невинную овечку, а сама отбиваешь мужей. Думаешь, что на чужом несчастье тебе удастся построить своё счастье? Не получится, дорогая! Я тебе этого не позволю. Сделаю всё, чтобы ты так же страдала, как и я.
        Аня поняла, кто перед ней.
        — Нина! Вы не волнуйтесь так. Давайте, мы с вами поговорим по душам. Присядьте в кресло.
        — Хм! Какие мы вежливые! Не стошнило бы от такой беседы. Говорить с тобой не буду, тем более, по душам. Я пришла сюда не за этим. Пришла посмотреть в твои наглые глаза. Тебе мало было, что я тебе раньше говорила? Мало? Хочешь, добавлю.
        Аня не стала больше её слушать. Она вызвала охрану и попросила, чтобы её избавили от общения с этой женщиной. С этого момента, у неё всё валилось из рук. Не давало покоя одно обстоятельство. Как жена Романа узнала её адрес? Чего можно ожидать от неё, от её неуравновешенного характера. За себя она не боялась, но на кону стояли её дети. Она быстро вернулась к ним, в комнату, где они мирно играли. Она должна сделать всё, чтобы защитить их жизни. Ждать до вечера, когда вернётся Роман, не хватало сил. Она позвонила ему.
        — Ты очень занят?
        — Что-то случилось? Ты никогда не звонила мне на работу.
        — Случилось. Если ты свободен, загляни домой.
        Роман быстро приехал. Он нашёл Аню в расстроенных чувствах.
        — Анечка! Ты плохо себя чувствуешь? С детьми всё хорошо?
        — С нами пока, всё хорошо. С тобой не всё так, как хотелось бы.
        — В чём дело? Объясни?
        — Ты поддерживаешь связь со своей женой? Ответь, только правду.
        — Я не поддерживаю с ней связь, клянусь. Она звонила мне несколько раз. Только и всего.
        — Понятно. Значит, связь между вами существует, иначе бы она не появилась здесь.
        — Нина здесь? Откуда ты это взяла?
        — Она приходила сегодня сюда. Приходила не с положительным визитом, а с угрозами в мой адрес, в адрес моих детей. Знаешь, Рома, тебе нужно расставить всё по своим местам: или она, или я с детьми.
        Роман набрал номер телефона Нины. Включил громкую связь.
        — Ромка! Быстро же сработала моя угроза! Твоя курица тебе уже сообщила? То ли ещё будет!
        — Нина, зачем ты это делаешь? Сколько можно тебе говорить, что обратного пути никогда не будет. Наша с тобой жизнь, была сплошным недоразумением. Ты меня не любила, я тебя не любил. К чему эти выяснения?
        — Это моя месть за мою сломанную судьбу.
        — О какой судьбе ты говоришь? Тебе нужно лечиться, Нина. Лечиться у хорошего психиатра. Оставь мою семью в покое, иначе горько пожалеешь. Я, сейчас, разговариваю с тобой по-хорошему. Не заставляй меня поступать иначе. Я предлагаю тебе встретиться и поговорить. Мне не хочется, чтобы ты совершила что-то такое, о чём бы ты потом жалела.
        Он выключил телефон, обнял Аню.
        — Не обращай на неё внимания. Она не ведает, что творит. Я всё улажу, любимая.
        Аня не стала интересоваться у Романа, как прошла его встреча с бывшей женой. Она старается всё забыть, как страшный сон, но, не так-то просто это получается.

15
        Роман сидел у себя в офисе и заканчивал доклад для Дмитрия. Всё уже было готово, и он решил отнести документы шефу на стол. Позвонила секретарь и сообщила ему, что курьер доставил билеты на самолёт. Сегодня, в ночь, он и Дмитрий, полетят в Москву, чтобы встретить гостей из Австралии. Они прилетают, чтобы, наконец, познакомиться с родственниками, а также, отпраздновать свадьбу Романа и Ани. Отец Романа летел вместе с ними. Ему очень хотелось побывать в России, посмотреть на места, где прошло немало времени его проживания. Роман подошёл к кабинету Дмитрия. Дверь была чуть приоткрыта. Оттуда доносились мужские голоса. Роман остановился и прислушался. Дмитрий, кому-то давал наставления продолжать поиски.
        — Постарайтесь ещё раз проверить всю достоверность информации. Мне нужно найти свою дочь. Забудьте, что вы нашли на Аню Головину. Это в ваших интересах. Я сделаю вам доплату за неразглашение тайны.
        Чёрт возьми! Что происходит? Роман быстро вышел из приёмной. Какая информация? Ну, Дмитрий, ты так просто не отделаешься от меня. Тебе придётся рассказать мне всю правду, связанную с Аней. Он подождал, пока неизвестный посетитель ушёл от Дмитрия Николаевича, и тут же постучал в дверь.
        — Рома, заходи. С чем пожаловал?
        — Я принёс тебе доклад. Знаешь, всё складывается, как нельзя, лучше. Последняя сверка цифр показала, что мы в приличном плюсе и можно принимать окончательное решения для нового строительства.
        — Замечательно! Ты настоящий профи своего дела. Я не ошибся в тебе и потому, предлагаю тебе стать моим полноценным партнёром. Как ты смотришь на это?
        — Положительно смотрю на твоё предложение и принимаю его. Только, у меня к тебе будет один вопрос, на который хочу услышать правдивый ответ. У тебя, до моего прихода, был детектив? Извини, что подслушал. Вернее, услышал, так как вы разговаривали достаточно громко. Я хочу знать, что за тайна скрывается об Ане. Всё, что касается её, мне не безразлично.
        Дмитрий сел и показал рукой Роману на противоположный стул.
        — Подслушивать не хорошо. Ладно. Тебе я откроюсь, но с одним условием. Всё, что ты услышишь сейчас, никогда и никому не станет известно. Повторяю, никогда и никому.
        — Помнишь, я тебе рассказывал, как я первый раз познакомился с Аней? Тогда я был поражён её невероятным сходством с моей покойной женой. А, ещё тем, что она встретила это известие для себя, совершенно без всякого интереса, с не доброжелательностью. Я подумал, если бы не я стоял перед ней, а моя Наташа? Что могли бы испытать друг перед другом эти женщины? Одна из них, которая отказалась от своего родного ребёнка, потом всю жизнь страдала из-за этого. Другая  — обиженная, униженная судьбой, своими родителями. Меня охватила такая нежность к этой девушке, что я готов был стоять перед ней на коленях всю оставшуюся жизнь, просить прощения за всех матерей, которые лишили себя материнства, а своих детей обрекли на одиночество. Тогда я предложил ей сделать генетическую экспертизу. Аня согласилась. Я был полностью уверен в положительном результате, что убедил всех, в том числе и её, ещё до окончания экспертизы, что она моя дочь. Слишком много было совпадений. Через некоторое время я узнал, что Аня не моя дочь.
        — Что?  — Вскричал Роман. В это короткое слово он вложил все свои эмоции.  — Как же тебе удалось убедить её и всех?
        — Наивный ты, Рома. Неужели ты думаешь, что живя надеждой на то, что у неё, возможно, впервые возникло чувство, что она не одна на этом свете, я бы сказал ей правду. Опять оставить её без поддержки, одну, с двумя детьми на руках? Кем бы я тогда был? Нет! Я поступил иначе. Я подделал документ, и не жалею об этом нисколько. Ты слышал, как она назвала меня папой? Это слово для неё было вымучено, выстрадано. Как ты относишься к Николаше?
        — Я люблю этого мальчишку. Он мне, как, родной сын. При чём здесь это сравнение?
        — При том, что Аня для меня, не как родная дочь, а больше, чем родная. Я полюбил эту девушку. Ты тоже забудь это слово» Как». Нужно, чтобы он для тебя был родным, тогда у тебя всё сложится. Так вот, я продолжу. Месяц назад, я решил докопаться до истины, не знаю только, зачем. Наверное, для того, чтобы начать заново поиски моей родной дочери. Нанял детектива. Как раз, сегодня, он принёс мне хорошую новость.
        Разыскав приёмных родителей Ани, он вышел на её биологическую мать. Он многое узнал из её биографии: актриса, певица, что подтверждают Анины способности. Она родила дочь в тюрьме, в которой оказалась за убийство своего любовника. Действительно, она отказалась от ребёнка, что подтверждала и сама Аня. Где она в настоящее время, никому неизвестно, да и, слава богу. Если за тридцать лет она не нашла время сделать попытку разыскать своего ребёнка, значит она забыла про него. До Анюты это не должно дойти. Девочка только начала оттаивать от своей неопределённости в жизни. Я хочу, чтобы она никогда больше не знала, что значит быть одной, никому не нужной. Её нужно только любить. Надеюсь, что ты будешь для неё тем человеком, который сделает её счастливой. Может и моей дочери повезло, может о ней кто-то заботиться по-настоящему. Мне бы этого очень хотелось. Больше того, я теперь уверен, что обязательно её найду, пусть для этого потребуется много сил и времени.
        Роман был настолько удивлён рассказом Дмитрия, что не сразу смог что-то вразумительное ответить ему. Он встал, протянул ему руку для пожатия.
        — Я удивлён, поражён. Ты поступил благородно. Я горжусь, что ты мой друг. Не знаю только, как бы я поступил в данной ситуации? Не могу правдиво ответить на собственный вопрос.
        — Выйди из ступора, дорогой. Чтобы ты смог ответить на заданный себе вопрос, эту ситуацию нужно пережить, прочувствовать. А, теперь, забудь всё, о чём мы говорили. Переключи свои мозги на встречу со своим отцом, на предстоящую свадьбу.

16
        Дмитрий Николаевич и Роман приехали в аэропорт за час до прилёта самолёта из Австралии. В здании вокзала был душно, и они вышли на улицу. Тёплый августовский день, сменился на прохладную ночь. Роман сел, запрокинул голову на спинку скамейки, закрыл глаза. Он до сих пор не мог отойти от разговора с Дмитрием, не смог переключить свои мозги, как об этом попросил его Дмитрий. Что значат его слова: нужно пережить, прочувствовать. Он посмотрел на Дмитрия, который ходил по тротуару взад-вперёд. Было видно, что его мозги заняты какими-то размышлениями. Роману нравился Дмитрий: высокий, мужественный, красивый, добрый, умный, выглядевший гораздо моложе своих лет. Он не мог не нравиться женщинам, но прошло уже семь лет с того момента, как не стало его жены, а он до сих пор один. Из его рассказа, Роман помнил, что Дмитрий очень любил жену. Возможно, что ему бы хотелось видеть около себя женщину, похожую на его умершую Наташу. Вот потому, наверное, он принял такое горячее участие в судьбе Ани. Оказалось, что совершенно чужие друг другу женщины, так похожие, сделали его выбор. Он полюбил Аню, как свою
неизвестную дочь. А, что, если? Может мужчина полюбить женщину моложе себя на восемнадцать лет? Может, почему бы и нет. О чём я думаю? Нет! Во всяком случае, со стороны были бы видны его чувства. Мысли Романа прервал звонок телефона. Опять звонит Нина.
        — Да, Нина. Что ты хотела… Я в Москве, встречаю отца…. Нина, перестань. Не хочу больше слышать этот бред….Я тебе всё сказал. Мы с тобой разные люди, и у нас не может быть никакого будущего. Ты должна успокоиться и начать свою жизнь без меня. Всё! Нина, всё! Я люблю другую женщину. У меня дети, и я счастлив. Не звони мне больше.
        Он расстроился. Некстати был этот звонок. Он прервал его важные, как ему казалось, самые важные размышления. Ему было жаль Нину, которая растерялась, оставшись одна. Она была сильной натурой, подавляла всех вокруг себя властностью. Романа она считала своей собственностью, не думая о том, что он может от неё куда-то исчезнуть. Привыкла к нему, как к необходимой вещи, иногда забывая о его существовании. Считала его бесхарактерным, не умеющим дать отпор. Сейчас, когда он сделал решительный шаг, разорвав их отношения, она делает всё, чтобы он снова был с ней, донимает его звонками, клянётся в любви.
        — С кем ты так был решителен в разговоре по телефону?  — Спросил Дмитрий.
        Роман растерялся. Он не знал, что ответить ему. Начал лепетать какую-то ерунду.
        — Ничего особенного. Так, по работе достали.
        — Ночью? По работе? Странно.
        В это время прозвучало объявление, что приземлился самолёт, которого ждали друзья. Он спас Романа от объяснений. Ждать пришлось недолго. Вскоре состоялась долгожданная встреча. Среди прилетевших пассажиров, не оказалось отца Романа.
        — Почему отец не прилетел? С ним всё хорошо? Он не заболел?  — Роман был встревожен.
        — Мы были в аэропорту, когда ему позвонили. Он извинился, что не может с нами лететь в данный момент. Сел в такси и сразу же уехал.
        Романа не удовлетворил такой ответ, он начал бесконечно набирать номер отца, но ответа не получил ни на один вызов. Что такого могло случиться с ним перед самим отлётом? Всю обратную дорогу, он постоянно звонил в Австралию, но все его попытки были безрезультатны. Домой он вернулся в разбитом состоянии. Даже, на вопросы Ани, отвечал невпопад. Его мысли были заняты только одним, что с отцом. Весь следующий день он не находил себе места. Отец так и не позвонил ему, звонки Романа к нему, оставались без ответа. Что делать? Что делать? До дня свадьбы оставались три дня. Если он полетит в Австралию, то физически не сможет попасть на собственную свадьбу. А, что он скажет Ане? Почему перед каким-то значимым событием, со мной обязательно должно что-то произойти? Я, как будто, нахожусь в лабиринте. Только найду правильный выход из него, как тут же, как по мановению волшебной палочки, мой путь резко меняется в другую сторону.
        Мысли Романа прервал звонок телефона. Высветился номер отца. Наконец-то! Обрадовался он.
        — Алло! Отец, что случилось?
        На чисто русском языке, кто-то, незнакомый ему человек, ответил.
        — Твой отец в беде. Ему нужна твоя помощь. Не прилетишь, больше его не увидишь.
        — Кто вы?
        — Делай, как сказали. Даём тебе срок в три дня. Не предпринимай резких выпадов. Помни, что у тебя есть дети и любимая женщина. Время пошло.
        Раздались короткие звонки. Роман с изумлением смотрел на трубку телефона. Что, всё это значит? Какая беда? Из-за чего? С бизнесом у отца никогда не было проблем. Если, только, опять происки его жены или её дочери? Нужно подумать, чем я могу ему помочь. Он передумал обо всём, что могло связывать его участие в помощи отцу, пока до него дошло, что отец собирался переписать весь свой бизнес на него. Значит, он это сделал. Вот, почему его срочно вызывают в Австралию? Вот, почему, кто-то не доволен его решением. Роман ещё больше укрепился в своей мысли, что это происки его жены. Ну, что ж, просто так, он не даст ни себя, ни отца в обиду. Прежде, чем принять окончательное решение, он решил обезопасить свой капитал в России, на случай, если что-то случиться с ним. Нотариус их предприятия оформил квартиру, машину, счета на Головину Анну Егоровну. Все документы Роман отнёс в банк. Ключ и код от банковской ячейки отдал Дмитрию.
        — Что всё это значит?  — Удивился Дмитрий.
        — Ничего особенного. Это свадебный подарок для Ани. Я улетаю. Пусть это, пока, будет у тебя.
        — Решил лететь. Ну и правильно. Хуже нет, если не знаешь, что случилось с твоим близким человеком. С Аней говорил?
        — Иду к ней. Я думаю, она поймёт меня. Пожелай мне удачи.

17
        Роман поднялся наверх и остановился около дверей, ведущей в детскую комнату. Оттуда доносились звонкие голоса его детей. Было понятно, что верховодила маленькая Маришка. Николаша, на правах старшего, старался уступать ей. Он всегда говорил, что с ней поделаешь, она же девчонка. Умный мальчик, такой и в будущем, никогда не обидит женщину. Аня правильно его воспитывает. В этом году он объявил родителям, что хочет быть военным. Похвальное желание для будущего мужчины. Роман вспомнил, что в детстве, в возрасте Николаши, он не думал о своём будущем, кем будет, когда вырастет. Мечту нужно иметь с раннего возраста. Правда, она меняется с каждым годом, пока растёт ребёнок, но без неё жить нельзя. Он открыл дверь и вошёл в комнату.
        — А, вот, и наш папа пришёл!  — Аня встала, подошла к Роману, поцеловала его. Женское сердце не обманешь. Она сразу поняла, с ним что-то не так, хотя он всем своим видом, старался казаться спокойным и уравновешенным. Роман нежно ответил на её поцелуй, прижал к себе и на ушко прошептал.
        — Как я люблю тебя! Ты моё чудо!
        — Спасибо!  — Так же, шёпотом, ответила она ему.  — Я тебя очень люблю! Расскажешь, что случилось?
        Он посмотрел на неё, и сделал удивлённые глаза.
        — Тебя не проведёшь.  — Как она могла догадаться?  — Ох, уж, эти женщины! Ничего от вас невозможно скрыть. Очень хочу остаться с тобой наедине. Понимаешь?
        Аня посмотрела на часы. Был полдень. Пора кормить детей. Если он просит, значит, у него к ней серьёзный разговор.
        — Хорошо. Я отведу детей вниз и вернусь к тебе.
        Через пять минут она была рядом с Романом. Он закрыл за ней дверь на ключ. К чему такие предосторожности, мелькнуло у неё в голове. Не успела Аня одуматься, как оказалась в его крепких объятиях. Он целовал её, нашёптывая ласковые слова, а руки медленно расстёгивали пуговицы на её блузке. Мальчишка! Взрослый мальчишка! Они лежали в постели, не отрываясь друг от друга. Совершенно не хотелось говорить о серьёзных вещах ни ему, ни ей. И, всё-таки!
        — Ты сегодня, какой-то, странный. Меня удивил твой дневной повод остаться со мной наедине.
        — Разве, это не серьёзный повод, быть с любимой женщиной в любое время дня? Тебе не понравилось?
        Она прижалась к нему ещё крепче. Её прикосновение к нему, сказало всё. Последнее время, они понимали друг друга с полуслова. Что же такого случилось с ним? Было понятно, что он расстроен из-за того, что не прилетел его отец, но это не так уж и трагично. Значит, есть ещё что-то, что он не озвучивает.
        — Рома! Я жду твоих объяснений.
        — Ты права. Мне есть, что тебе сказать. Только ты прими всё, что я тебе скажу без обид.
        — Я постараюсь. Не томи, выкладывай.
        — Нам придётся отложить нашу свадьбу на некоторое время. Мне нужно улететь в Австралию. Что-то случилось с отцом. Он не звонит сам и не отвечает на мои звонки. Боюсь, это серьёзно.
        Роман не стал ей говорить, что ему были угрожающие звонки. Аня встала, подошла к шкафу, открыла его, с тоской посмотрела на свой свадебный наряд, который тщательно скрывала от Романа. Он так шёл ей. Слёзы навернулись на её глаза. Почему, в самый ответственный момент, когда судьба дарит ей счастье быть с любимым человеком, на горизонте появляется проблема с его отцом. Это не справедливо. Такое впечатление, что он не хочет счастья своему сыну. Аня подошла к окну, за которым была видна жизнь, а в их комнате она кончилась. Кончилась потому, что она чувствовала, если он сейчас, как три года назад, уедет  — это будет конец их отношений. Больше она не выдержит расставания. Слёзы текли и текли. Аня ждала, что Роман подойдёт к ней, обнимет, утешит, скажет нужные слова, но он ничего этого не сделал. В комнате наступила зловещая тишина. Как говорила Серафима Михайловна, в эту минуту кто-то умер. Аню передёрнуло от этой мысли. Она вытерла слёзы, повернулась в сторону Романа. Он сидел на краю кровати, низко опустив голову. Что же это я? Не мне сейчас нужны утешения, а ему. Она села рядом. Обняла за плечи.
Рукой подняла его голову за подбородок. Заглянула в его печальные глаза.
        — Ты, ведь, ненадолго? Туда и обратно? Роман, как за соломинку, ухватился за её слова.
        — Туда и обратно! Не успеешь соскучиться! Анька! Какая ты у меня мудрая!
        Она хотела сказать ему, что мудрости её научила собственная жизнь, но сейчас не об этом. Они оба привирали друг другу. Она из женского сочувствия, он, чтобы, не расстроить её окончательно.
        — Когда улетаешь?
        — Сегодня. Вечером. У нас ещё есть достаточно времени, так не пойти ли нам всем вместе на прогулку. На рыночной площади выступает цирк. Детям будет интересно.
        Остаток дня они провели все вместе, одной семьёй. Были в цирке, ели мороженое в уличном кафе, были в парке, опробовали все аттракционы. Домой вернулись усталые, но довольные. Прежде, чем отправить детей спать, Роман подошёл к Николаше и сказал.
        — Я сегодня улетаю в командировку и хочу попросить тебя, как мужчина мужчину. Ты остаёшься старшим в нашем доме, береги маму и сестрёнку. Если увидишь кого-то постороннего рядом, скажи об этом дедушке. Я надеюсь на тебя, сынок.
        — Ты хочешь быть мне папой?  — Спросил Николаша.
        — Ты против этого?
        — Нет, папа.
        Роман обнял мальчика, поцеловал в макушку, подтолкнул его к своей комнате.  — Прилечу обратно, съездим в деревню на рыбалку.
        Николаша счастливо улыбнулся.  — Я буду ждать.
        Потом он долго сидел у кроватки дочери. Аня несколько раз заглядывала в комнату, чтобы ещё раз поговорить с ним, но не решилась отрывать его. Роман поцеловал малышку. Сладких тебе снов, доченька! Прикрыл её одеяльцем и тихо вышел. Аню он застал в своей комнате. Она отбирала фото детей, чтобы Роман отвёз их заграничному деду.
        — Возьмёшь их с собой?
        — Да. Анюта, ты береги себя, детей. За меня не волнуйся.  — Он отложил фото в сторону, взял Анину руку, приложился к ней губами.  — Прости, Аня, прости. Прости, что приходится расставаться.
        — Почему расставаться? Мы, просто, не увидимся несколько дней, вот и всё. Перестань накручивать себя. Ты будешь далеко от нас, но мы с тобой. Не забывай об этом.
        — Спасибо, родная. Мне так повезло с тобой. Я думал, что мой отъезд ты по-другому воспримешь.
        — Считаешь, что я должна была биться в истерике? Знаешь, что я думаю? Твой отъезд, своего рода, ещё одна проверка на прочность наших отношений. Вот и посмотрим, что из этого получиться. Тебе пора. Водитель ждёт внизу.
        У самой двери он остановил её. Необъяснимая сила бросила их в объятия друг другу. Порыв страсти, возникший между ними на пороге расставания, был настолько силён, что их объятия можно было бы разнять только при помощи наивысшей силы. В подсознании обоих была одна мысль  — это навсегда. Они гнали эту крамольную мысль, говоря себе, всё будет хорошо. Роман с трудом оторвал от себя Аню.
        — Не выходи на улицу. Останься здесь. Иначе я никуда не уеду, а потом буду всю жизнь корить себя за малодушие.
        Он ещё несколько раз поцеловал её, резко открыл дверь и, не оглядываясь назад, спустился вниз. Аня ничком упала на кровать. Слёзы, которые она сдерживала в присутствии Романа, ручьём потекли из глаз. Не было сил остановить их, да и вообще, не было никаких сил. Не хотелось вставать, двигаться, смотреть. Мысли отключились от сознания. Аня не слышала, как несколько раз к ней в комнату заглядывал отец, заходила Ирина, Николаша пробовал вернуть её к жизни. И, только, маленькая Мариша, сумела поднять мать с кровати. Солнышко моё! Что же я делаю? Зачем и почему? Ничего же не случилось и не должно случиться.
        Часть 3
        Опять всё сначала


1
        Москва. Аня ездит сюда почти каждое воскресение к Николаше, он учиться здесь в Суворовском училище. Ночь в поезде, день с сыном, следующая ночь обратный путь. И так, третий год. На сегодняшний выходной, она заранее купила билеты в цирк. Какой ребёнок не любит цирк! Николаша не исключение. Аня сидела в вестибюле, ожидая, когда он выйдет ей навстречу. Она вспомнила тот день, день отъезда Романа. Тогда, они всей семьёй, тоже были в цирке. Дети были счастливы. В тот вечер Роман улетел в Австралию. От него было всего два звонка. Один, сразу же из аэропорта Москвы, другой  — из Австралийского аэропорта. Далее тишина. Аня стойко ждала его звонков и возвращения, но всё было напрасно. Улетевшие через месяц родственники, сообщили Ане, что ни Константина, ни Романа нигде нет. Было заявлено в полицию об их исчезновении. Начались поиски пропавших. Стало известно, что Роман Ронжин прилетел в Австралию, но нигде не было замечено его пребывание на этой земле. Также, не было замечено, что он вылетал обратно. По данным полицейских расследований, в стране ни его, ни его отца, нет. Что произошло? Никто не мог дать ей
правильного ответа. Примерно, через три месяца, после его исчезновения, отец сказал Ане.
        — Пред самым отъездом, Роман отдал мне ключ от банковской ячейки на твоё имя. Возможно, там скрыта тайна его исчезновения.
        В банке оказались документы на имущество и банковские счета на Анино имя.
        — Значит, он знал, что не вернётся? Не хотел никого посвящать в свои проблемы. Ему угрожали. Кто?
        Дмитрий вспомнил неприятный для Романа разговор по телефону в аэропорту. Тогда Роман ответил ему, что звонили по работе. Было странно слышать от него такой ответ в ночное время, но он не придал этому ответу никакого значения. Не прилетел отец Романа, странный звонок  — всё это, сейчас, складывалось в одну версию. Ему угрожали. Значит, от них требуют серьёзных действий.
        — Анюта, вспомни, может Роман что-то говорил тебе при прощании.
        — Нет, папа. Он просил меня не выходить на улицу при прощании. Говорил, если я выйду, он никуда не уедет, но потом будет корить себя за своё малодушие.
        — Больше ничего не можешь припомнить?
        — Да, было ещё одно малоприятное для меня событие. Меня посетила его бывшая жена, Нина. Была настроена воинственно. Обвиняла меня во всех грехах. Рома, как-то повлиял на неё, и она больше не появлялась.
        — Так, так! А, вот, это зацепка! Я сегодня же сообщу агенту в Австралию об этом факте.
        Ответ пришёл довольно быстро. Ронжина Нина Васильевна не проживает на территории их государства. Тонкая нить поиска, окончательно оборвалась.
        — Мама!  — Услышал Аня сзади себя голос сына.
        — Николаша! Мальчик мой! Как же я по тебе соскучилась! Господи! Ты опять подрос? Скоро перерастёшь меня.
        Николаша оглянулся. Он стеснялся нежностей мамы. Вдруг, кто-то увидит.
        — Мама, я тоже скучаю, но я же мужчина.
        Он вопросительно смотрел на неё. Это означало, о папе есть известия. Она молча покачала головой. Жаль, говорили его глаза. Аня заметила на его руке новые дорогие часы.
        — Откуда они у тебя? Дедушка подарил? Балует он тебя.
        — Нет, не дедушка. Их подарил мне Саша.
        — Саша? Кода?
        — Вчера. Он был проездом в Москве. Передавал тебе привет. Мам! Я должен отлучиться минут на пятнадцать. Ты никуда не уходи без меня.
        Ребёнок мой! Стесняется моей нежности, но видно, что рад незначительному прикосновению. Куда я могу без тебя уйти! Радость моя! Любовь моя! Значит, был Сашка? Солнце детдомовское! В прошлом году он сделал ей предложение.
        — Выходи за меня замуж. Я люблю тебя, люблю Николашу, Маришку.
        — Сашка. Я тоже тебя люблю. За тебя в огонь и воду! Только, как ты себе представляешь нашу совместную жизнь? Ты мой родной человек, брат, единомышленник, помощник! У меня нет таких слов, чтобы правильно выразить свою мысль. Правильно ответить тебе на твоё предложение. Понимаешь, для меня это будет, как бы, кровосмешение. Вижу, что не понимаешь. Если грубо ответить, мне не лечь с тобой в одну постель. Как это предполагается, когда люди женятся. Не станешь же ты спать в другой комнате. Прости, Сашка! Я не могу об этом говорить.
        После их разговора, он исчез из её поля зрения. Как оказалось, что он совсем уехал из города. Куда, зачем? Она не знает. Где же ты, Сашка? Не так нужно было с ним разговаривать. Ей его очень не хватает. Наконец, появился Николаша, при всём параде, с увольнительной запиской в руке. А в шесть часов вечера, она привела сына обратно. При расставании, Аня попросила его.
        — Если Саша появиться, скажи ему, что зря он уехал из нашего города. От себя не убежишь. Нет! Лучше ничего не говори. Передай ему мой привет.
        В восемь часов вечера, Аня сидела в поезде, как всегда, вспоминая весь день, который провела вместе с сыном. Он был очень похож на неё не только внешностью, но и характером. Очень скромный, тихий мальчик. Она всегда боялась, что это будет мешать ему в жизни, но, как оказалось, что за всем этим скрывается крепкий внутренний стержень. В свои одиннадцать лет, он рассуждает по-взрослому, и поступает так же.
        На этот раз её спутниками по купе была молодая вьетнамская пара с маленьким ребёнком. Когда поезд тронулся, к ним присоединились ещё несколько человек. Они стайкой, как воробьи, расселись по лавкам, оттеснив Аню к самому окну. Не обращая на неё, начали громко обсуждать какую-то свою проблему. Она не вмешивалась в их, но когда время начало зашкаливать за полночь, а они не перестали свои обсуждения, Аня не выдержала.
        — Я думаю, что пришла пора закончить ваше чирикание. Ваше время давно вышло.
        Всех, как ветром сдуло. Молодые, вместе с ребёнком, каким-то образом, уместились на нижней полке и тут же уснули. Было смешно смотреть на это зрелище. Аня вышла в коридор, остановилась у окна. Спать совершенно не хотелось. Картинками высвечивались различные воспоминания из её жизни: детский дом, училище, Пётр, Серафима Михайловна с Петровичем, Роман, отец. Все события мелькали перед глазами, как в немом кино. Слишком многое случилось в её, пока, короткой жизни. Хлопнула дверь, ведущая из тамбура. По проходу, прямо на неё, бежала цыганка, пугливо оглядываясь назад.
        — Ты из этого купе?  — Обратилась она к Ане. Получив утвердительный ответ, шмыгнула вовнутрь, попросив Аню.
        — Скажи всем, что я дальше побежала. Пожалуйста.
        Через несколько минут, какие-то мужчины, проходя мимо Ани, поинтересовались цыганкой. Аня показала рукой на дверь, ведущую в другой вагон. Постояв ещё немного, она вошла в купе и очень удивилась. Цыганки там не было. Она заглянула на верхние полки, но там было пусто. Не могла же она превратиться в невидимку? Аня села. Вьетнамцы спали, или делали вид, что спят. Снизу раздался тихий стук. От неожиданности она подскочила на месте. Её полка начала медленно подниматься, сначала показалась голова, а затем и сама потеря, которая приложила палец к губам.
        — Спасибо тебе, милая! Ты спасла несчастную от бандитов. Век тебе буду благодарна.
        — Что же ты такого натворила, что за тобой гнались?
        — Своего сына я у них выкрала. Они заставляли его наркотики продавать.
        — Где же он сейчас? Что сама станешь делать, ведь они тебя найдут.
        — Спрятала я его, теперь следы заметаю. Увожу их от него. Меня им не поймать, я хитрая. А, ты молодец! Не испугалась. Хочешь, погадаю? Не отказывайся, всю правду тебе скажу про прошлое, настоящее и будущее.
        — Не нужно. Лучше, чем я сама, никто не знает всей правды про меня. Цыганка хитро прищурила глаз.
        — А, вот, и нет! Не знаешь ты всей правды о себе. Слишком перепутана твоя судьба. Есть ещё кое-что, о чём ты не знаешь.
        Аня заинтересовалась. Что ещё такого есть в её судьбе такого, о чём ей неведомо.
        — Хорошо. Я согласна. Что я буду тебе должна за твоё гадание?
        — Ничего не нужно. Ты для меня сделала то, что другие бы не сделали. Слушай и не перебивай. Тебя с самого рождения кидает из стороны в сторону. Отца нет, мать жива, но неизвестно где она. Ты была замужем, но жизнь с тем человеком не сложилась. Прошли вы, какое-то время рядом, и ваши судьбы разошлись. Был ещё один мужчина у тебя, тоже не сложилось, хотя вы и любили друг друга. Его судьба неизвестна никому. Ты продолжаешь его ждать, встреча ваша состоится, по крайней мере, в недалёком будущем. Сейчас, рядом с тобой есть мужчина, гораздо старше тебя, не бедный. Он очень тебя любит, но не решается сказать об этом, потому что он обманул тебя, сказал какую-то неправду.
        Аня была поражена тем, что сказала цыганка. Всё сложилось, как пазлы. Только одно смутило, про отца.
        — Ты многое сказала про меня верно, но отец мой жив. Правда, он нашёл меня совсем недавно.
        Цыганка ещё раз просмотрела расклад, отрицательно покачала головой.
        — Я тебе сказала всю правду. Отец твой мёртв. Мать жива. Ты хорошо узнай того человека, который нашёл тебя. По картам вижу, рядом с ним обман. Это моё последнее слово.
        Она выглянула в коридор, там никого не было. Повернувшись к Ане, она сказала.
        — Сейчас будет станция. Ты запомнила моих преследователей? Молодец! Выйдешь на перрон, посмотри, сойдут они или нет.
        Аня сделала всё, как её попросили. Преследователей она увидела. Они сошли и долго осматривали всё вокруг, потом снова сели в поезд. Всё это она рассказала гадалке. Как только тронулся поезд, цыганка выскочила из вагона и незаметно скрылась из вида. Отчаянная! Я бы, ради сына, поступила так же. Только мать способна ради детей идти на самые отчаянные поступки. На какое-то время, Аня забыла о гадании, но бессонная ночь, напомнила ей об этом эпизоде. До конца поездки, она многое передумала, переосмыслила. Гадалка внесла смятение в её душу. На вокзале её встретил водитель отца. Как всегда, он присылал его, чтобы Аня могла спокойно добираться до дома.

2
        Прошёл целый месяц, как Аня виделась с цыганкой. Весь месяц она внимательно присматривалась к отцу, или, кто он ей на самом деле. Всё было как всегда. Он был предельно ровен в отношениях с ней, внимателен, заботлив. Вечерами, когда он появлялся в доме после работы, он шумно и весело со всеми здоровался, никого не обделяя вниманием, шёл в душ, затем сообщал всем, что он готов к вечерней трапезе. Начинались его расспросы, кто, чем был занят этим днём. Иногда, рассказывал о своих новостях. Всё, как по расписанию. Ничего предусмотрительного. Может цыганка ошиблась? Если она и ошиблась, но Ане не давало это покоя. Всё равно, что-то здесь не так. Только, что? После ужина, в гостиной каждый занялся своими делами. Дмитрий Николаевич, как и в другие дни, целый час посвящал Маришке. Его мама смотрела очередную серию своего любимого сериала. Аня проверяла почту в компьютере. Два года назад, она обратилась в телепередачу «ИЩУ ТЕБЯ», написав им о Романе, выслала несколько его фотографий. Два года, ежедневного просмотра данных на сайте, не дали никакого результата, но она не теряла надежды. Пропал человек, ни в
живых, ни в мёртвых он не значился ни в Австралии, ни в России. Значит, он где-то есть? Дед Дмитрия Николаевича в войну пропал без вести, потом, через много лет нашёлся. Сейчас не война, мирное время. Спрашивается, куда пропадают люди? К Ане подошёл Дмитрий Николаевич, поцеловал её в макушку.
        — Никаких известий? Аня покачала головой.
        — Не расстраивайся, девочка! Даст бог, Роман найдётся.
        Он сел напротив, внимательно посмотрел ей в глаза, взял её руку и поцеловал. Ничего удивительного, он часто так поступал. Она привыкла к его знакам внимания, но сегодня ей показалось, что под его взглядом, она совершенно голая. Её, даже передёрнуло, как от озноба. Аня обратила внимание на его руки. Он так сильно сжимал кулаки, что пальцы его побелели. Чем он так взволнован? Чтобы успокоить отца, она взяла его руки в свои ладони. Они были совершенно холодные.
        — Мне нужно с тобой поговорить. Наедине.  — Аня встала и вышла из зала. Сейчас или никогда! Она должна освободиться от той мысли, которую ей вбила в голову гадалка. Кто он ей, на самом деле? Почему, в последнее время, он не называет её дочкой, только по имени, или, девочка? Как его спросить обо всём этом, чтобы не нанести ему боль, не разочаровать? Господи! Помоги! В кабинете отец усадил её в кресло, сам сел рядом.
        — Прежде, чем ты озвучишь то, о чём хотела со мной поговорить, я должен кое о чём тебя попросить. В субботу состоится приём у губернатора. Мне бы хотелось, чтобы моя дочь сопровождала меня на этот приём. Ты согласна?
        Аня вздохнула с облегчением. Он сказал, моя дочь. Цыганка сказала неправду. Он мой отец! Господи, как хорошо, что он первым начал со мной разговор! Тогда, о чём я буду с ним сейчас беседовать?
        — Папа, конечно, я согласна! Ты самый лучший мужчина на свете. Куда смотрят женщины?  — Вот, об этом я с ним и поговорю.
        — Спасибо, родная! Теперь, расскажи мне, что тебя беспокоит.
        — Папочка! Ты меня беспокоишь. Почему ты до сих пор один? Тебе не кажется, что твой траур по маме слишком затянулся? Нельзя, чтобы такой мужчина, как ты, был один.
        — Так! И, какой это я мужчина?
        Аня быстро встала, взяла его за руку и подвела к зеркалу.
        — Я вижу перед собой красивого, статного, молодого мужчину. Кроме того, он обладает недюжинным умом, богат. За такого красавца, с твоими достоинствами, пойдёт любая женщина.
        — Анюта! Мне не нужна любая женщина. Ты спрашиваешь, почему я до сих пор один? Потому, дорогая, что я вас всех очень люблю и не хочу, чтобы в моём доме мельтешила чужая женщина.
        — Папочка, но мы, это совсем другое. Мы тебя тоже очень любим, но с тобой, рядом, должна быть та, которая была бы только твоя и ничья другая. Она станет тебя любить, оберегать, жалеть, ждать. Мне неудобно тебе это озвучивать, но есть и другая связь с женщиной, интимная. Не может быть, чтобы у тебя не было ни одной претендентки на эту роль? Вот, если бы я не была твоей дочерью?
        Он повернул её к себе.
        — То, чтобы?
        Его лицо оказалось совсем рядом с её лицом. В глазах было столько любви и нежности, что в её сознании мелькнуло, сейчас поцелует. Дмитрий Николаевич аккуратно поправил выпавшую прядь волос, погладил по щеке, пальцем нежно провёл по её губам.
        — Ты не ответила на мой вопрос.
        На какой-то момент, Аня испугалась его необычным проявлением нежности к ней, но тут же взяла себя в руки и решила свести всё к шутке.
        — Уж, я бы, такого кавалера не упустила из своих рук. Спокойной ночи, папа!
        — Спокойной ночи, доченька. Я тебя обожаю.
        Аня, в эту ночь, долго не могла заснуть. Она вспоминала глаза отца: нежные, ласковые, любящие, притягательные. От них шёл такой посыл, что хотелось немедленно утонуть в его взгляде. Сердце сладко заныло. Ромка, Ромка! Где же ты? Она устала от постоянных ожиданий, от одинокой постели. Хочется стабильности в жизни. Невозможно, вот так, прожить всю жизнь. Она живой человек, а не робот. В ней бьётся горячее сердце, тело просит ласки, мужской любви.
        Не спалось и Дмитрию Николаевичу. Анюта разбередила его душу. Если, с самого начала, он воспринимал её как дочь, пусть и не родную, то сейчас он видит в ней женщину, которую желает всем сердцем. Каждый день даётся ему с трудом, что бы никто ни заметил его влечения к ней. Сколько раз, в мечтах, он видел её рядом, обнимал, целовал. Душа и сердце его, при этом, ликовали, нежно ныли, доставляя большое удовольствие. Ему не нужна другая женщина. Ему нужна она. Пусть его мечта не превратится в реальность, но, сколько можно, он будет рядом.

3
        Однажды, когда Аня шла с работы, путь ей преградила незнакомая женщина. Она попросила Аню остановиться и поговорить с ней.
        — Вы, ведь, Аня Головина?
        — Да. Что вы хотели, и кто вы?
        — Моё имя ничего вам не даст, но то, что я вам расскажу, должно вас заинтересовать. Давайте, присядем. Начну с того, что в ваш город я приехала издалека, с Молдавии. Там, я работаю на рынке. Однажды ко мне подошёл высокий, черноволосый мужчина и спросил, нет ли для него работы на этом рынке. Было видно, что он не бродяга, не бомж. На нём была дорогая одежда, правда, не первой свежести, чисто говорил на русском языке, а главное правильно. Я попросила его документы, но их у него не было, а таких, мы не брали на работу. Он ушёл. Вечером, когда рынок опустел, я снова его увидела. Он лежал среди пустых ящиков, укрывшись картонкой. Мне стало жаль его. Когда-то, мой муж, уехал в Россию на заработки и сгинул навсегда. Я подумала, пусть он поживёт у меня на рынке вроде сторожа. Я купила ему еды и заперла в сторожке. С этого дня, он стал мне помощником. О чём бы я его не просила, он выполнял беспрекословно. Позже, цены ему не стало. У него были способности по финансовой части. Я выправила ему документы. В общем, по свидетельству о рождении моего мужа, он теперь носит его фамилию. Мы стали жить вместе. Через
год, я родила сына, которому сейчас полтора года.
        Аня слушала незнакомку, не перебивая её. Что хочет от неё эта женщина? К чему ведёт её рассказ? Что-то ей подсказывало, что всё это не так просто. Высокий мужчина, черноволосый, имеет понятия в финансах. Как будто, это всё о ком-то, кого она должна знать, иначе, к чему всё это. А, женщина продолжала.
        — Полгода назад, мы были на детской площадке. Сын спал в коляске, мой муж читал газету, я была рядом. Из окна дома раздался чей-то голос, который звал девочку по имени Анюта. Вот тут случилось то, чего я не ожидала. Мой Саша быстро встал и глазами стал искать ту, которую звали Анютой. Не найдя, видимо, кого он искал, его начало бить в истерике. Что могло случиться с его сознанием в тот момент? Я еле увела его домой. Он ничего не говорил, а только повторял, как попугай, одно и то же слово «Анюта». С этого момента, его, как подменили. Он постоянно находился в раздумье, а один раз спросил меня.
        — Почему ты зовёшь меня Александром. Я вспомнил своё имя. Я  — Роман.
        Я зашла на сайт «ИЩУ ТЕБЯ». Нашла вашу заявку на его поиски. Его фотографию. И, вот, я здесь.
        Аня не могла поверить в то, что ей сейчас рассказала эта женщина. Роман жив! Слава богу! Она обняла незнакомку и заплакала.
        — Спасибо вам большое за такую хорошую новость! Если бы вы знали, сколько бессонных ночей я провела, сколько мы его искали почти по всему свету.
        — Рано благодаришь меня. Я приехала к тебе сказать, чтобы ты навсегда отказалась от него. У нас с ним есть сын, и я его тебе не отдам. Конечно, я могла бы и не приезжать, но он стал всё больше и больше вспоминать о своей жизни до меня. В конечном итоге, он вспомнит всё, и уедет от нас, а я этого не хочу и тебе не позволю. А, теперь, думай.
        Услышав последние слова незнакомки, до Ани, наконец, дошло, в чём суть дела. Ушат ледяной воды вылился ей на голову. Она встала, ей захотелось уйти с этого места, никогда сюда не возвращаться. Дома Аня сразу же прошла в свою комнату, на ходу сказав всем, чтобы её не беспокоили. Закрывшись на ключ, она открыла компьютер, нашла свою заявку на поиски Романа и удалила её. Всё! Дело закрыто. Она почувствовала себя совершенно опустошённой. Аня легла на кровать, уставившись безжизненными глазами в потолок. Не хотелось ни о чём думать, вспоминать, плакать, а хотелось забыться, уснуть. Сон не шёл, в голове появился шум, в сердце появились перебои. Она встала, еле дошла до двери, повернула ключ. Очнулась она от запаха нашатыря. Отец держал её холодные руки, согревая своим дыханием.
        — Девочка моя, потерпи, врач уже выехал.
        — Папа, а что случилось?
        — Я нашёл тебя лежащей у двери. Тебе плохо?
        Она вспомнила женщину, сообщившую ей новость о Романе.
        — Мне очень плохо, папа.
        Приехал врач. Он попросил всех удалиться, чтобы осмотреть больную.
        — Что же вы не бережёте себя?  — Обратился он к Ане.  — Наверняка волновались, переживали. У вас низкое давление, сердечко еле трепыхает. Больше положительных эмоций, свежий воздух, и любовных сцен.  — Он пожал её руку.  — Всё наладится.
        Доктор позвал отца и дал ему несколько рекомендаций по скорейшему выздоровлению дочери. После укола, она уснула. Дмитрий Николаевич не отошёл от неё ни на минуту. Ночь он просидел в кресле у её кровати. Аня проснулась рано, но чтобы не потревожить его сон, продолжала лежать. Есть время подумать о предстоящем разговоре с отцом. Оставить всё как есть или рассказать ему обо всём? Собственно говоря, зачем молчать. Одной ей не справиться с этой ношей. Он отец. Подскажет, как быть дальше.
        — Анюта!  — Услышала она его голос.  — Ты проснулась. Как ты себя чувствуешь?
        — Хорошо, папа. Мне нужно тебе сказать что-то очень важное.
        — Анечка! Все разговоры потом. Забудь о них. Доктор предписал тебе полный покой.
        — Нет, папа. Если я тебе сейчас ничего не скажу, мне от этого не станет лучше. Послушай меня. Вчера я узнала, что Роман жив. Он живёт в Молдавии, женат и у него родился сын.
        Дмитрий Николаевич был настолько удивлён, что не сразу нашёлся, как отреагировать на эту новость.
        — Не ожидал. Он сам тебе это сообщил?
        — Нет. Это сказала мне его жена. Она специально приехала сюда, чтобы встретиться со мной.
        — Как это низко. Не ожидал я от него такого поворота.
        — Всё не так, папа. Дело в том, что он потерял память.
        Аня рассказала отцу всё, что узнала от жены Романа.
        — Подскажи, папа, как мне жить дальше? Все говорят, за свою любовь, за счастье нужно бороться. В этой ситуации, за что я должна бороться. Он прожил с ней три года, у них ребёнок. Значит, между ними любовь? Должна ли я рушить их жизнь? Если даже он и вспомнит всё? Если он вернётся ко мне, к дочери? Правильно ли это будет? Папа, у меня одни вопросы, и ни одного ответа. Я не знаю, как мне быть, как дальше жить. Подскажи. Я тебе доверяю и приму любой совет.
        — Если бы ты знала, как мне трудно тебе советовать. Сейчас я принесу завтрак, а заодно, подумаю.
        Аня пила сок и наблюдала за отцом, который стоял у окна спиной к ней. Что же он молчит? Она не выдержала, встала с кровати и почувствовала, как её потянуло в сторону. Опять закружилась голова. Дмитрий успел подхватить её на руки.
        — Зачем ты встала?
        — Отпусти, мне уже лучше.
        Ему не хотелось отпускать её, хотелось бесконечно держать в своих руках.
        — Что ты молчишь? Может, скажешь, уже, что-нибудь?
        — Скажу. Тебе нужно увидеться с ним. Посмотреть со стороны на него. Если он счастлив в той семье, отпусти его. Иначе, вы все будете несчастливы.
        — Что я скажу детям?
        — Пока ничего не предпринимай. Николаша в курсе всего. Он взрослый парень, всё поймёт. Марина, можно сказать, и так, выросла без отца. Они не останутся без внимания. У них есть любящая мать, дед, тёти, дяди. Не беспокойся за них. Думай о себе. Ты слишком молода, чтобы запирать себя в четырёх стенах. Я всё сделаю, чтобы ты была счастлива.
        — Я тебе говорила, что ты лучший мужчина в мире?
        — Спасибо, родная. Я, тоже, тебя люблю.
        — Папа! Можно ещё один вопрос?
        — Догадываюсь, о чём ты хочешь спросить. Я простил её.
        С этими словами, он вышел из комнаты Ани. Вопрос её касался Ирины. В тот год, когда к ним приезжали родственники из Австралии, она без памяти влюбилась в приёмного сына дяди Дмитрия Николаевича. Звали его Иван. За месяц, который они гостили в России, он успел вскружить ей голову настолько, что она не задумываясь, бросила учёбу и собралась вместе с ним в Австралию. Никакие уговоры не подействовали на её решение. Особенно досталось отцу. В запальчивости, она обвинила его в непонимании, жестокости и бог знает, ещё в чём. Целый год не давала о себе знать. Такой несправедливости по отношению к себе, он не мог вынести. Запретил упоминать её имя при нём. Они до сих пор не общаются. Но, судя по звонкам от Ирины к Ане, она раскаялась, и ждёт его помилования. Сегодня и он согласен на примирение. Хоть одна хорошая новость в доме.

4
        Прошёл месяц, но Аня до сих пор не собралась поехать к Роману. Для неё новость о нём не прошла даром. Пришлось восстанавливать здоровье. Она много думала, каким образом появиться перед ним, что сказать, как сказать, узнает ли он её. Всё это не давало ей решиться на поездку в Молдавию. Сегодня, с утра, она подошла к отцу и сказала.
        — Папа. Я готова поехать к Роману. Ты со мной? Без тебя я боюсь не справиться со своими эмоциями.
        — Да. Что ты решила?
        — Пусть остаётся всё так, как оно есть сейчас. Не стоит ломать человека через хребет. Ему и так пришлось не сладко. Я попрошу тебя обналичить мой счёт, положить все деньги на банковскую карточку. Они ему пригодятся.
        — Хорошо. Когда едем?
        — По твоему усмотрению.
        Дмитрий решил не затягивать поездку. Он заказал билеты на завтрашний рейс до Кишинёва. До Бендер они добрались на такси. Аня предварительно позвонила жене Романа, когда они смогут встретиться.
        — Не беспокойтесь, я не причиню вам боли.
        Встреча состоялась на квартире. Когда Аня увидела его перед собой, ей показалось, что она увидела призрак Романа. Длинные, чёрные с проседью волосы, делали его лицо слишком продолговатым. Он немного сутулился, чего раньше Аня не замечала. Печальные глаза, печальная улыбка. Роман предложил им сесть за большой стол посреди комнаты. Долго смотрел на Аню, на Дмитрия. Совершенно было непонятно, что говорили его глаза. Невозможно было молчать, но и говорить было не о чём. Анины глаза наполнились слезами. Она достала платок и, не сдерживая себя, заплакала. Ситуацию выручил Дмитрий Николаевич.
        — Моя дочь слишком впечатлительная. Не обращайте внимания. Роман Максимович, вы помните, что-либо из вашей прошлой жизни?
        — Можно сказать, что ничего. Вы сами, кто?
        — Мы из программы «Ищу тебя». Вас разыскивает фирма, в которой вы раньше работали. Они должны вам некоторую сумму, которую мы вам и привезли.
        Дмитрий в конец заврался, он не знал, как вырулить из этой ситуации. В это время, в комнату вбежал маленький мальчик, и кинулся к Роману. Нужно было видеть, с какой нежностью, отец принял его на руки. Ане сразу стало всё понятно. Роман здесь нужен. Она достала из сумочки банковскую карту и положила её перед Романом.
        — Здесь ваши деньги. Вы можете их обналичить, и распорядится ими по своему усмотрению.
        Она встала, чтобы уйти, но рука Романа остановила её. Он обратил внимание на её кольцо, которое когда-то заказал для неё, по собственному эскизу.
        — Простите, что я остановил вас. Мне кажется, что это кольцо мне знакомо. «Ромашка». Откуда оно у вас?
        — Его подарил мне мой любимый человек. К сожалению, его со мной, больше нет.
        — Простите меня за бестактность. Я не знал. Спасибо вам за всё.
        Аня и Дмитрий Николаевич попрощались с хозяевами и вышли. На улице, она не выдержала, уткнулась в грудь отца и дала волю слезам. Из окна, второго этажа, на них смотрел Роман. Огромная слеза выкатилась из его больших, голубых глаз. Он вспомнил её, его единственную любовь, с которой прощался навсегда.
        В Москве Аня и Дмитрий несколько часов провели с Николашей. На Ярославском вокзале, в ожидании поезда, к ним подошла женщина. Она в упор смотрела на Аню и хитро улыбалась.
        — Здравствуй красавица! Не узнала меня? Аня улыбнулась в ответ и покачала головой.
        — Простите. Возможно, где-то видела, но не могу припомнить.
        — Такое большое дело сделала для меня, а теперь не признаёшься. Поезд, цыганка, погоня! Вспомнила?
        — Теперь вспомнила. Папа!  — Обратилась она к Дмитрию.  — Это Рада. Слушай, ты так преобразилась. Как твой сын?
        — Всё хорошо. Спасибо тебе. Отойдём? Надо пошептаться.
        Они отошли от Дмитрия на несколько шагов. Рада вытащила колоду карт из сумки. Перетасовала.
        — Сними. Я так и думала. Ты, всё так же, считаешь его своим отцом? Это не так.
        — Рада! Это не важно, родной он мне или нет. Он  — отец! Он больше, чем отец. Он мой друг.
        — Глупая! Ты губишь его. Находясь рядом с тобой, он не хочет никого замечать, потому что любит тебя, как желанную для его сердца, женщину. Только слепой не видит, как он смотрит на тебя.
        — Что же мне делать?
        — Тебе нужно отойти от него, чтобы дать ему возможность, как говорит мой сын, перезагрузить свои мозги. Тебе, это тоже, полезно. Вы оба, увязли в отношениях отца и дочери.
        — Что сказала тебе эта женщина?  — Спросил Дмитрий, когда Аня попрощалась с Радой и подошла к нему.
        — Ничего особенного. Мы просто поболтали. Я рассказывала тебе, как однажды помогла ей.
        — Я бы не советовал тебе водить дружбу с цыганами. Они много врут, вводят в заблуждение наивных людей.
        — Среди русских достаточно много людей, которые на каждом шагу врут. Согласись. Разве ты никогда никого не обманывал?
        Дмитрий не стал дальше продолжать этот разговор. Она права. Его обман в отношении её, не давал ему покоя. Он не знал верного пути, как выйти из тупика, который создал сам. Сказать ей правду, значит потерять её навсегда. Оставить всё, как есть? Сдержит ли он свою любовь к ней в узде?
        В поезде, они почти не разговаривали друг с другом, общаясь стандартными фразами. Дома их ждал сюрприз. С Австралии прилетели Ирина и Иван. Дмитрий и Ирина долго стояли обнявшись. Она просила прощения. Он извинялся перед ней. Наконец, очередь дошла и до Ани.
        — Анька!  — Завопила Ира.  — Тебя не узнать. Иван, ты помнишь ту скромную девушку? Настоящая леди! Правда, папа?
        — Ира, перестань! Я такая, какая и была, а ты изменилась. Совсем взрослая стала.
        В связи с приездом гостей, Аня решила отложить серьёзный разговор с Дмитрием, который обдумала во время поездки в поезде. В доме Шевелёвых началась настоящая круговерть. Дмитрий Николаевич, даже устроил небольшой приём на даче. Мужчины занялись шашлыками. Бабушка увела Маришу к пруду, а Ирина с Аней закрылись в верхней комнате, пошептаться. Девочки обнялись.
        — Анюта, почему ты такая невесёлая? Это, всё из-за Романа? Я тебе очень сочувствую. Ты молодец! А, Маришка, просто чудо! Я тоже хочу такую девочку.
        — В чём дело? За три года могла бы и родить.
        — Иван против. Говорит, что мы, для продолжения рода, слишком молоды. У них, там, свои порядки. Мне, порой кажется, что он и женился на мне, потому что я русская, а не по любви.
        — Может он прав. Ты, действительно, слишком молода. Хотя меня, это не удержало. Мой сын сейчас совсем уже большой. Я скучаю по нему. Хочешь, мы можем к нему съездить?
        — Хочу. Обязательно съездим. Ань! Ответь мне на один вопрос. Что такое настоящая любовь в твоём понятии.
        Аня посмотрела в глаза Ирины. Что скрывается за её вопросом? Неужели она разочаровалась в своём выборе? Господи! Девчонка совсем! Первая любовь, и может быть, первая неудача.
        — Что для меня любовь? Это, когда не хватает кислорода в сердце, когда постоянно хочется ощущать на себе взгляд любимого, когда не можешь жить без его объятий, поцелуев, когда хочешь, чтобы никто не вторгался в наши отношения. Ты обращала внимания на любящую пару лебедей. Как они общаются друг с другом: клювик к клювику, шейка за шейку, чистка перьев. Если один из них погибает, другой не остаётся жить. Великолепный пример для нас, людей. Так у меня было с Романом. Сейчас его нет рядом со мной, но он жив, и я живу. Живу для детей. Почему ты спросила меня об этом?
        — Мне кажется, что я разлюбила Ивана. Он оказался совсем не тем, в кого я бешено влюбилась. Аня, что мне делать?
        — Девочка моя! Никто, кроме тебя самой, не сможет ответить на этот вопрос. Пока не поздно, сделай вывод.
        Их разговор прервал стук в дверь.
        — Девчонки!  — Услышали они голос отца.  — Всё готово. Выходите, затворницы!
        — В беседке, где был накрыт стол, вкусно пахло. Пока девочки разговаривали в своей комнате, к ним на дачу приехали друзья Дмитрия. С одним из них, Аня познакомилась на приёме у губернатора. Он тут же встал, подал ей руку и освободил место рядом с ним. Зачем Дмитрий Николаевич пригласил его? В первое знакомство с ним, она отметила, что он слишком навязчив, не в меру болтлив и развязен. Она не любила таких мужчин, но что делать, приходится быть учтивой. После нескольких тостов, сказанных в честь Ирины и Ивана, Аня решила, что ей пора наведаться к дочери и освободиться от приклеившегося к ней кавалера. Она попросила прощения у застолья и пошла к озеру. Не успела она пройти и десяток шагов, как её остановила чужая рука. Это был Герман. Он бесцеремонно обхватил её за талию и привлёк к себе. Запах спиртного обдал её лицо. Он насильно полез целоваться. Она уперлась руками в его грудь и пыталась вырваться от него.
        — Ты нравишься мне. К чему такая агрессивность? Подари мне один поцелуй. Что тебе стоит?
        — Отпустите меня, иначе закричу. Вам же хуже будет.
        Не успела она это произнести, как он уже лежал рядом, у её ног.
        — Анечка, иди к дочери, я с ним сам разберусь.
        Она благодарно посмотрела на Дмитрия. Глаза его из синего цвета, сделались тёмно-синими. Ладони сжались в кулаки, на скулах играли желваки. Он стал похож на дикого зверя, готового в любой момент кинуться на защиту своей добычи. Аня, никогда не видела его в таком разъярённом состоянии. Если она сейчас уйдёт, он тут же кинется в бой. Этого нельзя было допустить. Как и полагается мудрой женщине, Аня встала между противниками, отдав предпочтение своему защитнику. Она поцеловала Дмитрия в щеку, взяла его за руку и увела с поля боя к озеру. Намочив в воде платок, Аня обтёрла его разгорячённое лицо.
        — Аника-воин!  — Пошутила она над ним.
        Он прижал своё лицо к её мокрым рукам, поцеловал ладошки. Если бы не появились из-за кустов бабушка и Мариша, он бы не удержался от соблазна. Он бы поцеловал её в губы. Аня чувствовала, видела, что страсть к ней, с каждым разом всё труднее и труднее скрывать ему. А, самое главное, она передавалась ей. Иногда, когда они оставались одни, ей хотелось крикнуть ему. Что ж ты медлишь? Нужно заканчивать его и свои мучения. Нужно срочно перебираться в свою квартиру. Да! Она больше не будет отодвигать этот день. Завтра же!

5
        Прошло три месяца, как Аня, вместе с дочерью, живёт в своей квартире. Нет, переехала она не сразу, как планировала. Неожиданно, сделалось плохо с бабушкой. Сказался возраст и обострение хронических болезней. Аня не могла оставить её в таком состоянии. Дмитрий настаивал на специализированном санатории, где всегда под рукой врачи, но пожилого человека трудно уговорить. Бабушка придерживалась своей версии, дома и стены лечат. Аня и Ирина заботливо ухаживали за ней. В один из дней, Ира просто влетела к Ане в комнату. В её руке бы тест на беременность.
        — Посмотри. Две полоски. Аня! Я беременна! Только, что мне с этой новостью делать? Как сказать Ивану?
        Она умоляюще смотрела на Аню, ища у неё защиты.
        — Ты хотела стать матерью. Стань ею. А, Иван? Если ему не нужны дети, пусть катиться в свою Австралию. Попутный ветер ему в спину! Конечно же, трудно одной женщине воспитывать ребёнка, но у тебя есть я с большим опытом, отец, который никогда не оставит тебя. Потом, мне так кажется, что Ивану пора вылететь из-под крыла его родителей и жить самостоятельной жизнью, самому решать свои проблемы. Уговори его остаться в России, и ты увидишь его с другой стороны.
        Так и получилось. Ира с Иваном остались. Он, неожиданно для Ирины, был рад, что скоро станет отцом. Ирина округлилась, похорошела. Всё у них хорошо.
        Аня скучает по всем. Этот дом и его обитатели стали родными для неё и Маришы. Два раза в неделю они приходят сюда в гости. Два-три раза, Дмитрий навещает их.
        — Зачем ты переехала в квартиру Романа? Ждёшь, что он вернётся? Ты всё ещё любишь его?
        Аня, каждый раз была в замешательстве от его вопросов. Она боялась признаться себе и ему, что уехала от них из-за него. Только, как объяснить ему, чтобы не затронуть его чувства.
        — Ты знаешь, что эта квартира моя. Романа я не жду. Если в моём сердце ещё тлел уголёк любви к нему, то при последней встрече, он погас. Уехала я от вас, чтобы разобраться в самой себе. Я взрослая женщина, должна самостоятельно решать свои проблемы, а не ждать, когда их решишь ты. Я справлюсь, потому что многому научилась у тебя. Знай, что ты самый лучший мужчина на моём пути. Я люблю тебя.
        Дмитрий был уверен, что Аня не знает о его обмане, и потому, считает его своим отцом. Слова, я люблю тебя, относились не к нему, как мужчине, а к родному отцу. Каждый раз он давал себе обещание, что сегодня, сейчас он, наконец, признается ей во всём, кинется в ноги, попросит прощения и признается в любви, которая выжигает его изнутри. Дома, он запирался в своём кабинете, никому не разрешая его беспокоить. Садился за стол и писал. Он писал, выражая свои чувства, освобождая себя от грустных мыслей. Никто в доме не догадывался о его метаниях. Только одна женщина знала, что происходит с ним. Это его мама. Материнское сердце не обманешь! Когда Аня, в очередной раз, пришла навестить их, бабушка пригласила её в свою комнату.
        — Присядь, Аннушка. Скажи мне, девочка, какая кошка пробежала между вами?
        — Не понимаю тебя, между кем и кем она пробежала.
        — Между тобой и моим сыном. Я, хоть и совсем старая, но из ума ещё не выжила. Со стороны видно хорошо, что любит он тебя, страдает. Зачем ты уехала от нас?
        — Ты об этом? Я хотела, чтобы он, наконец, подумал о себе. Пятьдесят лет, это не старость, чтобы отказываться от мужских желаний. Хотела, чтобы он нашёл себе женщину и женился.
        — Во-первых, ему не пятьдесят, а скоро сорок восемь лет. Во — вторых, это ты меня не поняла. Любит он тебя, ты его женщина, на которой он хоть сегодня бы женился. Выходи за него замуж. С ним, ты будешь всегда любима, желанна.
        — Бабушка! Ты сейчас о чём? Он же мне отец!
        — Никакой он тебе не отец, ты это прекрасно знаешь. Вы оба знаете. Я ждала, что вы сами разберётесь в ваших отношениях, но видимо, зря ждала. С тобой я поговорила, теперь очередь за ним.
        Цыганка права. Мне нужно было догадаться раньше об этом. Он сам рассказывал, что ему было семнадцать лет, когда он встречался с Наташей. Его и моя разница в возрасте, шестнадцать лет. Значит, он никак не может быть моим отцом. Аня забрала дочь, и, не дожидаясь Дмитрия с работы, поехала к Валентине Петровне. Оставив Маришу у неё, Аня вернулась в свою квартиру. Ей нужно было побыть одной. Она долго ходила по большой, пустой квартире. Четыре года назад, её приобрёл Роман для их совместной жизни. Здесь всё было устроено по его вкусу. Аня, как в первый раз, рассматривала картины на стенах, фотографии, мебель. Зачем столько всего? Зачем ей нужна эта квартира. Нужно будет продать её и купить другую, меньше. Где, всё было бы, как хочет она сама. Где, ей ничего бы не напоминало о той жизни, которую она планировала вместе с Романом. Что с ним сейчас? Вернулась ли к нему память? Аня открыла шкаф. В самом низу стояла небольшая коробка. Почему я раньше её не замечала? Она открыла её. Там лежали несколько фотографий, на которых была она. Этих фотографий она не видела. Он снимал её, в тайне, от неё. Такая
смешная! Длинные волосы развеваются на ветру, сощуренные глаза. Это у речки. Здесь она стоит у дома с Серафимой Михайловной. А, это Николаша! Какая она бессовестная, совсем забыла людей, которые были в её жизни, которые помогали ей. Обязательно съезжу к ним. Аня прижала снимки к груди, легла на диван. Эти фото вернули её назад. Рома, Рома! Как несправедливо поступила с нами жизнь! Особенно с тобой. Ты ни в чём не виноват передо мной, перед Маришей. Стечение обстоятельств заставило нас быть по разным сторонам, и тех людей, которые посягнули на твою жизнь и жизнь твоего отца. Будет, наверное, лучше, если ты ничего не вспомнишь, потому что, вернувшаяся к тебе память, заставит тебя страдать, мучиться. Укрывшись пледом, она задремала. Сон её перебил телефонный звонок. Аня взяла трубку.
        — Алло! Говорите.  — Никто не отвечал. Видимо, ошиблись номером, подумала она и снова легла, но раздался ещё один звонок, теперь в дверь. Кроме Дмитрия, к ним никто не приходил, поэтому Аня открыла дверь, не спрашивая. Перед ней стоял Роман. Мысли материализовались.
        — Это ты? Как? Почему?  — Кроме этих слов, она не нашла что спросить, что сказать.
        Роман перешагнул через порог, обнял её.
        — Здравствуй, Аня!  — Дальше была длинная пауза, в течение которой, он не мог оторваться от своей любимой женщины.
        — Прости меня! Прости за всё! Я люблю тебя! Умру без тебя.
        Аня провела его в комнату, посадила на диван, села рядом. Господи, что же мне делать? Помоги мне, господи! Нужно успокоить его и самой успокоиться. Она взяла его за руки.
        — Ты всё вспомнил? Я рада за тебя, рада тебя видеть. Расскажи мне, что же с тобой произошло там, в Австралии? Что с отцом? Где он?
        — Я плохо, что помню. Помню, как прилетел, приехал домой. Отца не было. Я стал везде искать его. Звонил тебе несколько раз. Помню, что поехал к Нине, в надежде на то, что она знает что-нибудь. Когда выходил от неё, меня оглушили сзади. Очнулся в тёмном помещении. Меня ослепили светом прямо в глаза. Я никого не видел, но почувствовал, как мне сделали укол. Всё, дальше полный провал.
        Аня слушала его со слезами на глазах. Ей захотелось прижать его к себе, утешить, сказать ласковые слова. Она и сделала бы это, но зачем давать человеку напрасную надежду на возвращение их отношений.
        — Я так и подумала, что вся эта история дело рук твоей прежней жены.
        — Ты хочешь сказать, что это Нина всё устроила? Зачем ей это?
        — Затем, что она не смогла смириться с твоим уходом от неё. Логика её проста. Не доставайся же ты никому! Это хорошо, что она тебя не убила. Что, в таком случае, она сделала с твоим отцом? Ты должен в этом разобраться. Найди его.
        — Анюта! Ты простила меня? Давай, начнём всё сначала. Я люблю только тебя.
        Господи, что он говорит? Какое начало? У граблей всего два конца, на которые она, уже, наступила. Ей тридцать два года, а что она видела в жизни. Нет! Больше она не может ждать и догонять. Возможно это её эгоизм, но у неё нет надежды на то, что он будет всегда рядом, как это случилось дважды. Она решила напрямую поговорить с ним.
        — Давай, разберёмся в данной ситуации. Я понимаю. Твоей вины нет, в том, что произошло. Посмотрим трезво на нашу жизнь. Не получилась она у нас, а теперь и вовсе не получится. Кто мы друг другу? Так! Кратковременные встречи!
        — Аня! А, как же наша дочь? Я люблю её, люблю тебя!
        — Да, у нас дочь, которая тебя не помнит. Ты любишь своего сына?
        — Люблю, только, при чём здесь он? Я его никогда не оставлю.
        — Как ты себе это представляешь? Заберёшь его у матери? Сын растёт у тебя на глазах. Вы с ним в одной связке, которую ты хочешь порвать. Кем ты после этого станешь? Как я и Мариша будем при этом себя чувствовать? Ты говоришь, что помрёшь без нас. Я не умерла без тебя, и ты не помрёшь. Мне нужно было жить для детей, живи и ты для сына. Не делай его жизнь несчастной. Не делай несчастной ту, которая прожила эти годы с тобой.
        Роман молчал.
        — Можно мне увидеть Маришу?
        — Она у Валентины Петровны. Приходи завтра. Ты, где остановился? В гостинице? Извини, что не предлагаю тебе остаться здесь. Я хочу побыть одна.
        У двери, Роман попытался снова обнять её, но Аня отстранилась. Он всё понял. Сейчас она недоступна для него.
        — Хочу, чтобы ты была счастлива! Я приду завтра.
        Она закрыла за ним дверь, прислонилась к ней.
        — Счастлива! Ау! Счастье моё! Где ты заблудилось?  — Зачем он пришёл? Зачем нарушил то, что называлось относительным спокойствием? Хотелось кричать, рвать, бросать, рушить, крушить всё вокруг. Аня зашла в кухню и побросала всё, что стояло на столах, на пол. Била, всё, что попадалось на пути. Когда ничего не оказалось под рукой, она оглянулась вокруг и сама удивилась тому погрому, который устроила. Села на стул, подняла вверх голову и руки. Господи, за что это мне всё! Чем я прогневила тебя? Молчишь? Ну, и молчи дальше. Какая я дура! Хорошо, что дочери нет дома, иначе могла бы её напугать своим поведением. Иди спать, Аня! Приказала она себе. Выпустила пар, теперь нужно успокоиться, продолжать жить дальше. Она зашла в душ, долго стояла под струёй воды, как бы смывая с себя весь негатив, который накопился в ней. На голое тело накинула тёплый халатик, в аптечке нашла таблетку снотворного. В спальню идти не хотелось. Она прикорнула калачиком на диване. Где же ты, счастье моё? Где ты можешь так долго бродить без меня? Перед ней, вдруг, появились глаза Дмитрия. От них шла такая притягательная сила любви,
что сердце Ани забилось с удвоенной силой. Что со мной? Последнее время, она постоянно ловила себя на мысли, что думает о нём. Вспоминала, как он смотрит на неё, как целует её руки, при том, что его руки всегда подрагивают, когда он прикасается к ней. Как, порой хочется, оказаться в его объятиях, почувствовать его тепло, ласку. Хочется, как можно крепче, прижал он её к себе, чтобы застонало всё её тело. Так хочется любви, господи! Её мысли прервал телефонный звонок. Не хочу больше никого видеть и слышать. Не глядя, выключила его. Накрыла голову подушкой, крепко прижала её к себе. Теперь можешь звонить хоть до утра! С этими мыслями, она вскоре, уснула. Утром, когда она открыла глаза, то ничего не могла понять. Легла на диване в гостиной, проснулась у себя в спальне, заботливо укрытой одеялом. Чудеса, да и только! Может я лунатик? Вставать не хотелось, но что же всё  — таки случилось? Она вспомнила вчерашний вечер, Романа, погром, который устроила в кухне. Может это он вернулся и перебазировал её? Она на цыпочках вышла в гостиную. Никого нет. Зашла в кухню. Там был полный порядок. Что, если приходил
Дмитрий? Какой стыд. Что он подумал, увидев хаос, который она устроила? Аня снова вошла в кухню. Оглядела полки, столы. Даже воды не из чего попить. Отличилась! Ничего не скажешь! Кто же, всё-таки, здесь был? Загадка из загадок. Она поднялась наверх, чтобы переодеться и поехать за дочерью. Открыла шкаф, долго и бесцельно смотрела на вещи. У неё появилось ощущение, что она не одна в квартире. Где-то, совсем близко, тихо шумит вода. Аня вышла из гардеробной, прислушалась. Действительно, шумела вода. Тихо, на цыпочках, подошла к ванной. Дверь была не заперта. Она, с большой осторожностью, приоткрыла её, там стоял Роман и брился. Увидев Анино отражение в зеркале, он повернулся к ней и приветливо улыбнулся.
        — Доброе утро, Анюта!
        — Доброе утро. Это ты прибрался? Зачем ты снова здесь? Как открыл дверь?
        — Извини, но я не ушёл, когда попрощался. Долго стоял под дверью. Я всё слышал, а потом и увидел. Как открыл? Просто, ты не закрылась. Не ушёл, потому что не мог оставить тебя в таком состоянии.
        Сегодня он выглядит совсем иначе, чем тогда, когда она приезжала к нему в Молдавию. Чисто выбрит, аккуратно прибранные волосы, белозубая улыбка, которая всегда украшала его лицо, подтянут. Не мужчина, а картинка в журнале. Он был её мечтой, любовью. Теперь это чужой ей человек, но всё ещё дорогой. Невозможно вычеркнуть из жизни того, кого любила всей душой, всем сердцем. Сейчас она тянется к Дмитрию, но не знает, как назвать это чувство. Любовь или страсть? Скорей всего, страсть управляет ею. Что же ещё, если молодое тело стонет от недостатка мужской любви, ласки. Плевать я хотела на все условности, родилось у неё в мыслях. Вот он, стоит передо мной, такой красивый, влюблённый! Она приблизилась к Роману, обняла его за талию.
        — Помнишь ту ночь, в деревне?
        — Такое невозможно забыть.  — Он поднял её на руки.
        Аня обвила его шею руками, уткнулась носом в шею.
        — Рома! Что мы делаем? Нет! Что я делаю? Я не должна быть с тобой. У тебя жена, сын.
        — Ты моя жена. Как никто другой, должна понять, что там я был не я. Там был совсем другой человек, который не знал себя, не помнил ничего из своей жизни. Только твоё имя, которое я случайно услышал, привело меня в чувство. Потом приехала ты. Кольцо на твоей руке. Я узнал его. В моей голове всё перемешалось. Прошлое, настоящее! Когда я, окончательно всё вспомнил, то увидел перед собой чужую мне женщину, называющую себя моей женой. Кто ты? Спросил я у неё. Почему я здесь? Где Аня? Где отец? Она смотрела на меня, как на сумасшедшего. Забрала сына и ушла. Я, почти неделю, пролежал на диване, словно в забытьи. Постепенно сознание возвращалось ко мне, возвращались все воспоминания. Я так ослаб, что еле двигался, но я знал, мне нужно подняться и вернуться в свою прежнюю жизнь. И, вот, я здесь. Ты всё сказала мне правильно. Я не должен отказываться от сына, никогда его не оставлю без поддержки, но жить с женщиной, которую я не люблю, это сверх моих сил. Для меня существовала и есть одна женщина, одна любовь, которую зовут Анюта. Поверь. Я умру без тебя.
        — Рома, почему ты об этом вчера ничего не рассказал?
        — Ты была так строга со мной, что я решил оставить этот рассказа на сегодня. Ты думала, что вот так, просто, я откажусь от тебя?
        — Почему ты уверен, что я соглашусь начать всё сначала. Что, если у меня есть мужчина, с которым я собираюсь построить свою дальнейшую жизнь? Что, если, в моём сердце давно потух костёр любви к тебе, и остался только пепел? Там, в Молдавии, тебя любят, а здесь нет. Где тебе будет лучше?
        — Аня, я предпочитаю сам любить. Твой пепел в сердце мы развеем, костёр разожжём. Разве тебе, сейчас, плохо со мной?
        — Хорошо, слишком хорошо, если учесть, что рядом со мной три года не было мужчины. Твоя страстность передалась и мне. Хочется утонуть в твоих руках, забыть обо всём, и любить, любить, любить.
        — Марина! Я совсем забыла о дочери!  — Аня вскочила с кровати, на ходу одевая халатик. Роман не дал ей этого сделать. Он взял её за руку, и потянул к себе.
        — Ещё минуточку.  — Он целовал её глаза, лицо, губы, шею, грудь. Каждая клеточка её тела отзывалась на его ласки. Ей хотелось снова и снова его прикосновений. Она забыла все дела, обязанности, родных и близких. Что там говорить? Она забыла обо всём белом свете. Была только комната, в которой она находилась с мужчиной, который любил её. В сознание её привёл настойчивый звонок в квартиру. Аня поднялась с кровати, посмотрела на Романа, который спал, как младенец. Спустившись вниз, она подошла к двери, посмотрела в глазок. С той стороны, в упор на неё, смотрела жена Романа. Что она-то здесь делает? Думать над этим вопросом не пришлось долго. Женщина начала упорно стучать кулаком, бить ногой по дверям. Аня повернула ключ. Тут же, не дожидаясь приглашения, ворвалась, влетела фурия с ребёнком на руках.
        — Сынок, вот мы и дома.  — Она поставила сына на пол, огляделась вокруг, прошлась по всей квартире, заглянула во все углы, во все шкафы. Аня смотрела на неё непонимающим взглядом. Что здесь нужно этой женщине? Почему она так себя ведёт?
        — Ничего себе квартирка, просторная. Есть где разгуляться. Куда ведёт эта лестница?
        Она хотела подняться наверх, но её остановил плач сына. Видимо, услышав шум снизу, появился Роман.
        — Не плачь, сынок! Смотри, твой папка идёт. Возьми ребёнка.  — Приказным тоном обратилась она к Роману.
        — Ты зачем пришла сюда?  — Сердито спросил он её.
        — Что мне оставалось делать, если ты вечером не пришёл в гостиницу. Неужели, помешала?  — Она повернулась к Ане.  — Как делить мужика будем, подруга?
        У Ани не было слов, чтобы ответить. Не хватало воздуха, в горле образовался спазм. Спокойно, Аня! Только не заплачь, не упади в обморок. Сделай вид, что тебе безразлично всё, что происходит вокруг. Какая мерзость! Какая глупость с моей стороны потерять над собой бдительность. Взяв себя в руки, она, наконец, разлепила губы, и, не узнав своего голоса, произнесла.
        — Кто мне объяснит, что здесь происходит.
        — Анечка, я хотел тебе всё сказать, но не получилось сразу.
        — Что ты мямлишь?  — Набросилась на Романа его жена.  — В общем, так, подруга! Отдаёшь мне эту квартиру и можешь забирать себе это сокровище. Чего смотришь, как на новые ворота? Вы хотели, чтобы я осталась с голым задом? Не получиться, мои вы, хорошие. У меня ребёнок, его нужно растить, учить и всё прочее. У вас любовь, вам и в шалаше будет хорошо.
        Ане, наконец, стало всё понятно. Не понятно было, только одно, как мог Роман так низко поступить с ней? Была сплошная ложь: нежные слова, постель, клятва в преданности и любви.
        — Права была Нина, сказав, что ты безвольный, трусливый человек. С этого и надо было начинать со мной торговлю. Да! Сколько времени мы с тобой провели в постели? Час, два, три? Что стоит час твоих интимных услуг? Я заплачу. Говори!
        — Я тебя понимаю, Анечка. Ты шокирована. Только, всё, что было между нами, это искренне. Я люблю только тебя, но меня загнала в угол эта женщина, шантажируя ребёнком и поддельными документами. Отдай ей эту квартиру, пожалуйста, ради меня, ради нашего будущего.
        Аня почувствовала, что силы покидают её. Ещё мгновение, и она не выдержит этой пытки. Всё, нужно заканчивать этот неприятный разговор.
        — Мне жаль тебя, Рома, и это, правда. Всем ты хорош: красив, в постели тебе нет равных. Правда, мне не с кем тебя сравнивать. Становись мужиком, Рома. А, сейчас! Пошли вон! Все!
        — Это, что, значит, пошли вон!  — Завопила его жена.  — Квартира Ромкина. Я отсюда никуда не уйду.
        — Это квартира моей дочери. Мне позвонить в милицию или сами сделаете ноги?
        Роман, подталкивая женщину к выходу, с сыном на руках, вышел из квартиры.
        — Прости, Анюта. Прости за всё.
        — Бог простит.  — Сказала Аня и закрыла дверь.
        Господи! Скажи, что это был страшный сон! Прости, меня, господи за мою слабость, за мой грех. Мне не хочется верить, что Роман сам способен на такую дикость. Что делать? Что делать? Прежде всего, нужно успокоиться и принять единственно верное решение, которое поможет мне справиться с собой. Валентина Петровна несколько раз предлагала ей сходить в церковь.
        — Аня, у меня есть духовник, к которому я обращаюсь в трудные периоды своей жизни. Ты сходи к нему, поговори, освободи душу от сомнений. Увидишь, тебе легче станет.
        Видимо, пришла пора. Аня поняла, что одной ей не справиться с тем, что у неё на душе. Она шла по главной улице старого города, которая вела к собору. Медленно двигаясь, она рассматривала старинные дома по обеим сторонам улицы. Когда-то, когда она была совсем маленькой, Валентина Петровна водила её в этот собор и по пути к нему, рассказывала ей о каждом доме вокруг. Аня хорошо запомнила, где был «Дом пионеров», где театр, где продавались золотые украшения. Каждый из домов имел своё назначение. Сейчас, всё было по-другому, как-то потерялась старина за вывесками, огнями, всевозможными иностранными названиями. Было непонятно, это тот же город, или она попала в другое измерение. Наконец, когда она дошла до Соборной площади, всё стало на свои места. Слава богу, Собор всё тот же. Она долго стояла у дверей храма, не решаясь войти. Одна старушка, отворяя дверь, взяла её за руку и повела за собой.
        — Иди. Ничего не бойся. Всё, когда-то, бывает в первый раз.
        — Бабушка, подскажите, что дальше я должна делать.
        — С чем пришла ты сюда? Посмотреть, послушать, помолиться, покаяться или есть ещё какая причина.
        — Не знаю. Что-то со мной в этой жизни не так. Хочется понять себя, понять других.
        — Сомнения тебя беспокоят. Поставь свечку. Подойди к иконе. Не знаешь, как начать, положись на своё сердце, оно тебе подскажет, что нужно сказать, чем поделиться, покаяться. Матерь божия направит тебя на истинный путь.
        Аня, действительно, не знала, что ей нужно в данный момент. Она долго стояла, опустив голову, не смея посмотреть в глаза на иконе. В голове мелькали картинки её жизни, лица людей с которыми ей пришлось встречаться. Она задавала себе вопросы и отвечала на них. Когда Аня осмелилась поднять голову и посмотреть вокруг себя, она поняла, всё что происходило с ней за эти тридцать два года, было предначертано ей свыше. Нужно взять себя в руки, отмести всё ненужное от себя, простить тех, кто волей или не волей, были причастны к её неудачам, поставить перед собой цель идти дальше, любить друзей и недругов, заботиться о детях, а самое главное, полюбить себя, сделать себя счастливой. Она глазами нашла старушку, которая завела её в храм, поклонилась ей и вышла на улицу. Хорошо как! Ей показалось, что воздух стал чище, солнце светит ярче, добрые лица людей вокруг. Домой! К дочери! К маме Вале!
        На квартире Валентины Петровны, Аня застала Романа, чему нисколько не удивилась. Он играл с Маришей, которая, при появлении мамы, подбежала к ней, радостно закричала.
        — Мамочка! Мой папа нашёлся! Он был далеко, но теперь всегда будет с нами.
        Аня гладила дочь по головке, а сама думала, как ей поступить в данной ситуации.
        — Мама Валя, вы не могли бы погулять с Маришей. Мне нужно поговорить с Романом.
        Оставшись одни, она села рядом с ним, взяла за руку.
        — Я, уже говорила тебе, что не виню тебя ни в чём, но ты муж той женщины, отец своего сына. С этим нужно смириться. Будь сильным, честным, береги то, что создал. К нам тебе дорога не закрыта. Ты можешь навещать свою дочь в любое время, помогать ей.
        — За сегодняшний день я столько всего узнал, особенно о себе. Оказывается, я подлый трус, слабохарактерный, никчёмный человек, не умеющий постоять за себя, и за других. Представляешь, что я ещё и не отец своего сына, а так, посторонний дядька. Так, кто же я на самом деле?
        — Что значит, ты не отец своего сына?
        — Вот так! Его отец человек, которого я считал своим товарищем. Он работал вместе с нами, часто ночевал в нашем доме. Я ничего не знал, доверял им. Аня, как мне жить дальше без веры в людей? Помоги мне.
        — Ромка, Ромка! Я знаю, что тебе нужно делать, чтобы избавиться от всего лишнего, что тянет тебя назад. Поезжай в деревню. Дома, в комоде, лежит твоё свидетельство о рождении. Напиши заявление в милицию об утере документов. Тебе нужно срочно лететь в Австралию, чтобы найти своего отца. Мне кажется, что его нужно искать в домах престарелых, или в клиниках, где содержат людей с потерей памяти. Нужно начинать новую жизнь с чего-то хорошего, значимого.
        — Аня, я не смогу жить без тебя, дочери. Вы, единственные родные, дорогие мне люди.
        — Я и ты, мы оба неудачники. Нам нельзя быть вместе. Сам видишь, два раза мы начинали нашу совместную жизнь. Ничего не вышло из этого. Будем дружить, как говорится, домами. Я буду рада тебя видеть в любое время. Тебе пора становиться мужиком. Мне хочется, чтобы около меня был мужчина, с которым бы я чувствовала себя женщиной, а не нянькой. Прости, но нам обоим придётся много поработать над самими собой… Давай, действуй! Время пошло.
        Часть 4
        Ещё раз всё с начала


1
        Прошёл год.
        Роман живёт в Австралии. После продолжительных поисков, он нашёл своего отца в клинике для людей с неуравновешенной психикой. Поговорив с руководством клиники, он узнал, что больного определили сюда его родственники. Они оплачивали его содержание два года, но потом деньги на лечение перестали приходить. Сейчас стоит вопрос о его передаче в другое место пребывания. Роман забрал отца к себе в тот же день. Только дома, убедившись, что за ним никто не следит, Константин заплакал, как маленький ребёнок. Обнявшись, они плакали оба. Отец снял с шеи шнурок с ключом, который всегда тщательно прятал от посторонних глаз. Это был ключ от банковской ячейки, где он, перед отлётом в Россию, спрятал все документы на имущество, на счета, а также, завещание на своего единственного сына. Кто-то не хотел, чтобы он вылетел из страны, упрятав, таким образом, в психиатрическую клинику. Роман вступил в наследство, определил отца на лечение, а сам занялся поиском людей, которые совершили с ним акт насилия. Два раза он прилетал в Россию, в надежде на то, что Аня согласится на его предложение выйти за него замуж. Аня оба
раза отказала. Роман помогает ей и детям, а также, надеется на брак с ней. В последний его приезд, они все вместе ездили в деревню. Об этом Аню попросил Николаша, который был на каникулах.
        — Мама, я хочу вместе с папой и дедом Петровичем сходить на рыбалку.
        — Сынок! Ты Романа называешь папой? Это он тебя попросил?
        — Нет. Это я его попросил быть моим отцом, ещё до его исчезновения.
        Целую неделю, которую они были в деревне, дети не отходили от Романа ни на шаг. Николаша, в силу своего возраста и дисциплине, полученной в училище, был сдержан в своих порывах, что не скажешь о Марине. Она, просто, висла на плечах своего отца. Петрович, как всегда кормил их своими небылицами, разными рассказами. Было не понять, где из них, правда, а где выдумка.
        — Нынче, по ранней весне, решил я сходить на большую воду, серьёзной рыбы половить. Лёд ещё был толстый, но от берега оторвался. Я не стал рисковать, закинул свои снасти с берега. В одном месте, на льдине обосновался мужичок. Сидит себе, подёргивает. Я, ещё подумал, не боится ничего, а вдруг льдину унесёт течением? Солнце-то пригрело, я и задремал, сидя. Очнулся, глядь, льдину, действительно, отнесло от берега на приличное расстояние, а около неё, в воде барахтается кто-то, весь в чёрном. Испугался я. Что стану делать, если понадобиться помощь утопающему. Оглянулся вокруг, никого. Посмотрел на льдину, а мужик, всеми своими силами, залез на льдину, полежал немного, и опять сполз в воду. Видать, сил не хватило у него на ноги подняться. Покувыркался в воде и опять полез на льдину. Что за чёрт, подумал я? Чего он на ноги не может встать? Только так подумал, а тот опять в воду сполз. Достал я из мешка бинокль, направил на чудака, который в студёной воде надумал купаться. Тот, как раз, вынырнул из воды и полез на льдину. Сидит, на меня смотрит, рыбой закусывает. Бобёр!? Тьфу! Меня, даже, пот прошиб!
Испугался я, здорово, что, как не спасся бы мужик, а я бы стал свидетелем его гибели. Вот как бывает! У страха глаза велики, а ещё и зрение подводит. Хитёр-бобёр, обманул деда.
        Серафима Михайловна, специально начала разговор с Аней.
        — Аннушка! Почему ты до сих пор отказываешься от предложения Романа быть всем вам вместе? Не можешь его простить?
        — Тётя Сима! Дорогая! Собственно, прощать его не за что. Он не виноват, что с ним так поступили, и что его не было с нами три года. Дело в другом. Я ничего не чувствую к нему, не люблю.
        — Ты не должна ставить свои интересы выше интересов своих детей. Стерпится-слюбится! А отнимать у детей отца, не имеешь права. Подумайте-ко, какая королева! Любовь ей подавай! Думаешь, у нас с Петровичем было всё гладко? Ага! Как подошва у утюга: то горячо, то холодно! Всего нахлебались на своём веку. Жили, терпели и тебе нужно терпеть. Видать, девушка, на роду у тебя написано, жить не для себя, а для родных тебе людей. Запомни это.
        — Я подумаю.
        — Я бы поняла тебя, если бы твои дети были уже взрослыми. Тогда, действительно, можно думать о себе, но сейчас, когда они нуждаются в вас обоих, ты должна думать о них.
        Тогда, Роман улетел в Австралию, взяв с неё слово, что в следующий его прилёт, он получит от неё положительный ответ.
        — Даже, если ты мне снова откажешь, я буду надеяться и ждать. Или ты, или никто.
        Ирина родила дочь. Ей дали имя Наталья, в честь бабушки. Ивана, после рождения дочери, не узнать. Если раньше, он был против детей, то теперь это отец, который готов был день и ночь не отходить от ребёнка. Всё у них замечательно.
        Дмитрий Николаевич стал настоящим дедушкой, и очень гордится этим званием. Он долго не мог набраться храбрости, чтобы объясниться с Аней. Она сама подтолкнула его к этому объяснению. Однажды, он пригласил её на празднование десятилетия со дня основания его компании. После торжественной части состоялся концерт, который дали артисты областной филармонии. Среди них был один молодой человек, который в перерыве подошёл к Ане и, глядя ей в глаза, спросил.
        — Головина, это ты?
        — Я.  — Ответила Аня.  — Мы с вами знакомы?
        Парень, в ответ пропел.
        — Давно друзья весёлые, простились мы со школою. Узнаёшь?
        — Не может быть? Алёшка? Колесов?
        — Наконец-то! Ты, как здесь? Предлагаю вспомнить наш школьный ансамбль и спеть, как тогда. Слушай, я тебя узнал, но ты так круто изменилась! Кто бы мог подумать! Утёнок! Идём со мной.  — Алёша ухватил её за руку и потащил за ширму, где находились его друзья. Аня оглянулась на Дмитрия Николаевича, взглядом прося его о помощи. Получив сигнал бедствия, он немедленно оказался около Ани, перехватил руку и увёл её за собой.
        — Кто это?  — Охрипшим голосом, спросил он у Ани.  — Что ему от тебя было нужно?
        — Вместе учились. Ты чем-то расстроен? Я не узнаю тебя в последнее время. Не поделишься?
        — Всё хорошо. Я, такой же, как всегда.
        — Мне кажется, что ты давно пытаешься сказать мне что-то очень важное. Говори, я всё пойму.
        — Нет, Аня! Я ничего не буду говорить.
        — Тогда, я сама тебе скажу. Хватит ходить вокруг, да, около. Зачем ты мучаешь себя? Твоя проблема выеденного яйца не стоит. Ну и что тут такого, что ты не мой родной отец? Ты лучше двух родных, вместе взятых.
        Дмитрий смотрел на Аню, широко открыв глаза.
        — Откуда тебе это известно? Я говорил об этом только с Романом.
        Теперь пришлось удивляться Ане.
        — Роман знал и ничего мне не сказал. Конспираторы! Почему ты заставил меня поверить в то, что ты мой отец? Из жалости ко мне? Одинокая, молодая, с двумя детьми? Зачем?
        — Ты бы хотела, чтобы меня не было рядом?
        — Сейчас, не знаю, как правильно ответить. Ну, а потом, когда почувствовал, что я всё знаю, почему не мог это сказать мне?
        — Я боялся потерять тебя. Думал, что ты откажешься от нас с Ирой.
        — Как бы я могла так поступить? Вы для меня, для моих детей стали самыми родными, самими любимыми. Столько тепла, столько участия вы приняли в наших судьбах, что я никогда, ни за что не оставлю вас. Всегда буду рядом, всегда вы найдёте во мне друга, помощника. Давай, оставим всё, как есть.
        С тех пор прошло полгода. Они, оба, делали вид, что ничего не произошло. Но, это, только, кажется, что ничего не произошло. Теперь, когда не нужно было изображать из себя любящего отца, его чувства к Ане, приобрели ещё большее значение. Он любил её всем сердцем, и боялся этой любви. Ему казалось, что он не имеет права на эту любовь, из-за того, что много старше объекта своей любви. В последнее время, старался не встречаться с Аней один на один, что очень огорчало её. Ей стало не хватать его внимания, его любящих глаз. Чтобы, как-то отвлечь себя от него, она перешла работать в музыкальную школу, в которой училась сама. Ей нравиться учить малышей музыке, пению. Аня часто ездит к своему сыну Николаше, которому уже тринадцать лет. Он, всё также, учиться в суворовском училище, намереваясь, стать профессиональным военным. Марине сегодня исполняется шесть лет. Она, не по годам, очень рослая девочка, красивая, умная. Роман прислал ей свои поздравления. К сожалению, он не сможет быть рядом с ней в этот день, но обещал, что в ближайшее время, будет у них и всё расскажет. Дедушка Дмитрий, в её честь,
пригласил всех на дачу. Пока шли приготовления к празднику, Ира и Аня, отделившись от всех, забрались в свою любимую комнату под крышей.
        — Ты стала очень редко появляться у нас.  — Ира стояла у открытого окна и с наслаждением вдыхала аромат цветов на подоконнике.  — Почему?
        — Много работы, дом, дети.
        — Это не отговорка. И, вообще, в нашем доме такая скучища! Отец, то на работе, то в своём кабинете. С нами бывает редко. Я заметила, что он сильно изменился, у него постоянная грусть в глазах. Когда ты жила с нами, он был совсем другим. Ты меня слушаешь? Что с вами творится со всеми? Ни от кого не добиться правды.
        — Ириш! Всё хорошо. Тебе не нужно волноваться. Молоко пропадёт. Как доченька? Всё ли у вас хорошо?
        — Аня! Не уходи от ответа. Все от меня что-то скрывают! Не волнуйся, не переживай! Только и слышу от вас. Может папа влюбился? Как ты думаешь, это хорошо или плохо? Я думаю, что хорошо. Мы все взрослые. У нас свои дети, свои заботы, своя жизнь, а он думает только о нас. Неправильно это. Папе всего сорок девять лет, и я, только сейчас поняла, что он совсем молодой. В его возрасте многие мужчины женятся, успевают родить ребёнка, вырастить его. Аня, нужно что-то делать. Что ты молчишь, как будто в рот воды набрала?
        Ане стало не по себе. Не хватало ещё, чтобы и Ира догадалась, о чём молчит она, и почему Дмитрий до сих пор один.
        — Идём вниз. Там, наверняка, всё готово.
        Праздник удался на славу. Дети веселились, радовались всему. Особенно им понравился клоун, который делал чудеса на празднике. После небольшого фейерверка, гости начали разъезжаться по домам. Марина забралась на колени к Дмитрию.
        — Дед! Скажи честно, ты и правда, мне дед?
        — Правда. Разве не похож?
        — Не очень. Дедушки бывают старенькими, а ты, совсем, как папа. Тебе не понравился праздник?
        — Понравился. Почему спрашиваешь?
        — Тогда, почему ты грустный? Потому, что влюбился?
        Дмитрий отстранил девочку от себя, строго посмотрел в её глаза.
        — Откуда такие мысли у маленькой девочки? Кто тебе такое сказал?
        — Никто. Я слышала, как мама и Ира разговаривали. Ира думает, что ты влюбился.
        — Что мама думает?
        — Мама сразу же позвала её на улицу.
        Дмитрий снял Марину с колен, отправил к бабушке, а сам пошёл к озеру. Девочка затронула самую больную струну в его душе. Она права, он любит, и запер эту любовь в своём сердце на огромный замок. Очень страдал от этого, но не выпускал её на волю. Дмитрий сел в беседку, построенную на самом берегу водоёма. От воды тянуло свежестью. Пахло зеленью травы, растений. Над водой роями толкалась мошка, за которой гонялись птицы. Из воды выпрыгнула лягушка, и на лету, длинным языком втянула в себя маленькую живность. Даже здесь, в этом зелёном раю, жизнь не стоит на месте. Только его жизнь, топчется. Как её сдвинуть? Какой толчок он должен сделать самому себе, чтобы пойти к Ане, объясниться с ней, признаться ей в своей любви. В своих мечтах, размышлениях, он делал это, но на самом деле, до сих пор ничего не предпринял. Дмитрий так задумался, что не обратил внимания на то, что сзади к нему, подошла Аня. Она осторожно дотронулась до его плеча. Он вздрогнул от неожиданности, обернулся. Они стояли лицом к лицу. В его глазах было столько любви и нежности, что у неё готово было остановиться сердце. Если он сейчас
не признается ей в своих чувствах, она уйдёт навсегда. Дмитрий молчал. Он, лишь взял её руку, наклонился к ней и поцеловал, как бы говоря, зачем слова, когда и так понятно, я люблю тебя. Она не поняла его, так как не услышала самые главные слова, которые ждала давно.
        — Вот, вы где!  — Услышали они голос Ирины.  — Папа, к нам приехала целая делегация, и хотят тебя видеть.
        Пока они шли по дорожке к дому, Ира рассказала.
        — Папа, приехали дедушка с бабушкой, а с ними молодая девушка, которую они называют своей внучкой и утверждают, что она твоя дочь, а моя сестра. Ничего не понимаю, а как же Аня?
        Дмитрий остановился, обнял Иру и Аню.
        — Девочки, чтобы не произошло, всё остаётся, как было всегда. Я разберусь во всём.
        Они стояли напротив, изучая друг друга. Впервые, увидев Аню воочию, Таисия Михайловна и Николай Васильевич, не могли оторвать от неё взгляда, не знали, что сказать. Как так? Был немой вопрос в их взгляде. Мы привезли настоящую дочь их дочери, кто, тогда эта девушка, так удивительно, похожая на их дочь? Дмитрий Николаевич пригласил всех в дом. Все последовали за ним, не заметив, что Аня осталась на улице. Она посадила Маришу в машину. Больше ей здесь делать нечего. Она самозванка, с горечью подумала Аня, выехала из ворот дачи, направив машину в сторону города.
        В доме, в это время, Дмитрий попросил всех сесть.
        — Дмитрий, познакомься, это Женечка.  — Начала разговор Таисия Михайловна.  — Твоя дочь. Она разыскала нас сама. Женечка, расскажи всё сама.
        — Особенно рассказывать нечего. До десяти лет, я с родителями, жила в России, потом переехали в Германию. В прошлом году умерла мама. Папа женился снова. Он и рассказал мне, что я ему не родная дочь, а приёмная. Рассказал, где они с мамой меня удочерили в возрасте одного года. Я поехала в Россию и разыскала бабушку с дедушкой. Теперь я здесь, у тебя, папа.
        Дмитрий задумался. Почему девушка разыскивала именно родителей Наташи, а не его самого?
        — Я очень рад нашему знакомству. Так же, буду рад, если вы, действительно моя дочь. Скажите, сколько вам лет?
        — Мне? Мне тридцать один год, скоро будет тридцать два.
        — Когда, в каком месяце, вам исполнится тридцать два года?
        — Разве это имеет какое-то значение? В сентябре, если это так важно.
        — Дмитрий, что за допрос ты устроил? Разве ты не видишь, что она похожа на тебя.
        — Вижу, но только, по моим подсчётам, мой и Наташин ребёнок, должен был бы родиться в феврале-марте тридцать два года назад. Кто, как не вы, должны об этом знать. Вы же были рядом с ней, или нет?
        Таисия Михайловна и Николай Васильевич переглянулись. Как же они сами об этом не подумали. Посмотрели на Женечку, которая, как ни в чём не бывало, вела себя спокойно, с достоинством. Весь её вид говорил, разбирайтесь в датах без меня.
        — Дмитрий. Ты ничего не путаешь?
        — Считайте сами. Вы разлучили меня и Наташу в мае месяце. Если эта девушка ваша внучка, то значит, я не её отец.
        — Папа!  — Вступила в разговор Ира.  — Как же Аня?
        — Прости, Ирочка! Аня не твоя сестра и не моя дочь. Мне показалось, что она моя, но когда я получил результат генетической экспертизы, узнал, что это не так. Не мог я от неё отказаться.
        — Она знает об этом?
        — Да. Недавно узнала. Почему её здесь нет? Аня?  — Он выбежал на улицу. Охранник сказал, что Аня с дочерью уехали. Телефон её не отвечал. Дмитрий вернулся в дом, где стояла неловкая тишина. Таисия Михайловна с мужем и новоявленной внучкой, собирались в обратный путь. Он извинился перед всеми. Особенно перед Женей.
        — Извини, девочка. Если сомневаешься, мы можем сдать анализы на родство, но я уверен, что в сентябре ты родилась от других родителей. Прости.

2
        В дверь звонили и звонили. Аня решила, что никому открывать не станет. Позвонят и уйдут. Позвонят и уйдут. Дмитрий Николаевич должен успокоиться, забыть. Чем меньше я буду напоминать о себе, тем будет лучше для нас всех, особенно для него. Завтра утром, как можно раньше, она с дочерью уедет. Нужно сделать всё, чтобы никто не видел и не знал, где они будут. Она посмотрела на дочь, которая от праздника устала и сейчас спит, как ангел. Дорогая моя. Любимая девочка! Как она похожа на своего отца. Может права тётя Сима? Может нужно забыть о себе и жить только ради детей? Яркий пример  — это Дмитрий. Он посвятил свою жизнь Ирине. Аня никогда не забудет его заботу о ней самой, о её детях. С чего это я решила, что он любит меня, страдает от того, что не может объясниться со мной. Глупость всё это. Всё это я придумала. Такой уж он человек, готовый всегда прийти на помощь ближнему, другу, товарищу. Это заключение заставило её резко подняться с кровати. Она обошла всю комнату, заглянула в каждое окно. Необъяснимая тревога появилась в душе. Захотелось спрятаться, где ни  — будь, в укромном месте, забыться
крепким сном, потом проснуться и, не думать о том, что сейчас ей так мешает. Разболелась голова. Боль мешает ей думать, лежать, спать, двигаться. Кажется, что вот-вот голова лопнет от малейшего движения. Еле-еле дошла до ванной комнаты, включила горячую воду, намочила в ней полотенце, отжала его и завернула им голову. Прижавшись к кафельной стене, долго сидела на краю ванной. Постепенно головная боль начала отступать. Накрывшись сухим полотенцем, добрела до кровати, рухнула в неё и забылась тревожным сном. Как в фотостудии, замелькали вспышками фигуры, лица людей, с которыми была в своей жизни. Две незнакомые фигуры, мужчина и женщина, которые уходят от неё вдаль, не оглядываясь. Валентина Петровна, заведующая детским домом, совсем молодая, добрыми глазами смотрит на Аню, гладит по головке, успокаивает. Петя Чернов, красивый, высокий, застенчивый парень с бритой головой. Он упрекает её за что-то. Дедушка и бабушка Романа, которые сидят на крылечке своего дома, машут ей рукой. Роман, Зинка, Володька Капустин, все они чередой мелькают перед её глазами. Петрович с тётей Симой, стоят, обнявшись
под берёзой. Дмитрий Николаевич! Николаша, Марина! Марина, Николаша! Рада!? Позвони мне, позвони мне, Рада! Роман! Опять Роман! Ещё раз Роман. Аня проснулась. В комнате было пусто, за окном светло. Она же собиралась рано утром уехать? Нужно разбудить Марину, собрать вещи. Аня открыла дверь своей комнаты. С кухни доносился разговор. Мужской голос ласково разговаривал с Маришей. Она узнала его. Это был Роман. Он собирался приехать позже. Что-то случилось? Мариша сидела на коленях у Романа, обняв его за шею, и шептала ему на ухо свои секреты. Он ласково гладил её по головке, целовал в щечку. Аня смотрела на эту идеальную пару и радовалась их единению. Они такие счастливые! Нет! Их нельзя разлучать. Они должны быть вместе, а значит, она должна быть с ними. Аня тихо постучала о косяк двери. Мариша и Роман оглянулись. Она подошла, поцеловала дочь, посмотрела в синие глаза Романа, и оказалась у него на коленях. Мариша прыгала рядом, радостно выкрикивая.
        — Папа! Поцелуй маму.
        Счастливый Роман обнял Аню и крепко поцеловал в губы.
        — Доченька! Посмотри мультфильмы. Мне нужно поговорить с твоим папой.
        Девочка вышла.
        — Роман, ты не собирался приезжать. Что произошло? Уж, не решился же ты проверить, есть у меня кто-либо?
        — Если ты хотела меня обидеть, то у тебя это получилось. Зачем ты так говоришь. Я был очень занят, но дело решилось быстро, и не откладывая поездку на завтра, я тут же вылетел. Мне очень хотелось быть с вами.
        — Прости! Прости, пожалуйста. Я много думала над твоим предложением. Ты хороший отец, дети к тебе тянутся. Знаю, меня никогда не обидишь. Я решила, что нам стоит попробовать быть вместе, только, как быть с тем, что у меня здесь пусто.  — Аня показала на левую половину груди.
        Роман подошёл к ней, обнял за плечи, привлёк к себе.
        — Я думаю, что нам не стоит сейчас об этом говорить. Теперь, я всегда буду рядом, и время всё расставит по своим местам. Я тебя очень хорошо понимаю. Если ты не сможешь полюбить меня, я уйду в сторону. А, пока! Вот путёвки в Дисней Лэнд на четыре персоны. Это подарок моей доченьке. Я еду к Николаше, забираю его на каникулы и мы летим в отпуск.
        — Почему ты едешь к нему? Я мать, я и поеду.
        — А, я отец! И, вообще! Мы с ним договорились по телефону, и он меня ждёт завтра. Можем поехать все вместе. Я не возражаю.
        Ане ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Она позвонила Ирине, и сказала ей, что улетает вместе с детьми и Романом в отпуск.
        — Ты с ним помирилась?
        — Пока заключили перемирие. Передавай всем привет.
        Дмитрию Николаевичу она не стала звонить. Почему-то, она боялась с ним разговаривать, боялась напоминать о себе, или себе напоминать о нём. Понимала, что это бесчеловечно, но если ставить точку, то нужно её ставить. Так ей казалось. Нигде не бывая за свои тридцать три года, Аня была очарована поездкой, которую им устроил Роман. Дети чувствовали себя великолепно. Роман держал своё слово. Он не напоминал Ане о своих чувствах. Ни разу, за всё время, не сделал попытки хотя бы приобнять, поцеловать руку или в щеку. Ане, даже казалось, что он совершенно равнодушен к ней. Она слышала мнение мужчин по поводу того, что если мужчина, проведший без женщины один год, он может сойти с ума. Значит, все они не безгрешны? Твердят, что верны, любят, жить не могут без нас, а остаются одни и, как в поговорке: кот из дома, мыши в пляс. Говорят, что мужчины, как и женщины, имеют право на измену, а потом, как ни в чём не бывало, в семью. Для неё, это не приемлемо. Она никогда не была в подобных ситуациях, даже тогда, когда оставалась одна на несколько лет.
        В Австралии, отец Романа устроил семейный праздник. Оказалось, что ровно сорок лет он ступил на эту землю. Были приглашены все его друзья и знакомые. Народу собралось очень много, так что столы были выставлены на улицу. Играла музыка, отовсюду слышался смех. Аня заметила, что с самого начала праздника, к Роману приклеилась смазливая блондинка. Она с вожделением смотрела на него, чуть ли не висла на его руках. Аню это сильно задело. Она решила уйти в дом, чтобы не видеть их. Поднимаясь по лестнице, на виду у всех, она сломала каблук и упала. С досады на саму себя, Аня заплакала. Роман тут же оказался рядом, взял её на руки и унёс в дом.
        — Ты ударилась? Тебе больно? Где? Аня со злостью отпихнула его от себя.
        — Иди к своей блондинке. Она тебя ждёт, наверное.
        Роман улыбнулся, прижал её к себе.
        — Глупенькая! Если бы ты знала, как она мне надоела. Мне нравиться, что ты меня ревнуешь, кроме тебя мне никто не нужен.
        Он приблизился к её лицу. Их поцелуй был началом примирения сторон. Эту ночь и последующие, они проводили вместе. Что это было для неё? Любовь, страсть? Или? Аня поняла. Она смирилась со своей участью. Восемь лет, которые прошли мимо её молодой жизни, в ожидании своего любимого, сожгли в ней все чувства к нему. Ей хотелось новых, ярких чувств, но ради детей, она решила не рушить то малое, что ещё теплилось в её душе к Роману. Сбылись слова Серафимы Михайловны. Видимо на её роду было написано ещё раньше: живи, терпи, так надо, не ты одна, женская доля такая. Как у Некрасова! А, она думала, что времена изменились, что женщина сама может выбрать для себя ту или иную долю, жить в любви, или подчиниться обстоятельствам. Только она с облегчением вздохнула, надо дальше жить, как пришла новая беда. В их дом, за последнюю неделю, зачастил доктор, с которым она познакомилась на празднике. Аня, почему-то, подумала, что он приходит к отцу Романа. Человек в возрасте, тем более, что он собирался лететь вместе с ними в Россию. Наверное, проходит обследование, подумала она. Случайно услышала их разговор
с Романом. Она мало что поняла, но догадалась, что обследование проходит сам Роман. Что с ним? Аня вспомнила, что в поездках по Австралии, он всегда старался посадить её за руль авто.
        — Рома, почему я?  — Задала она ему вопрос.
        — У тебя это лучше получается.
        — Не правда. Я помню, как ты хорошо водил машину и любил это делать.
        — Сейчас не люблю.  — Отмахивался он от дальнейшего разговора.
        Может, у него плохо со зрением? Так она подумала тогда, но не стала его мучить вопросами. Что же, тогда с ним происходит? Что он скрывает от неё?
        Вечером, уложив детей спать, она пригласила его в парк. Не стала надолго откладывать разговор, и прямо в лоб, спросила его.
        — К тебе приходил доктор. Ты не здоров? Пожалуйста, скажи мне всю правду. Не скрывай от меня ничего.
        — Хорошо. Только ты не расстраивайся. У меня опять начались провалы в памяти. Видимо, это отголоски той болезни.
        — Давно это началось? Почему ты сразу мне ничего не сказал?
        — Твоё спокойствие для меня дороже моего здоровья.
        — Господи, какой ты глупый!  — Она обняла его, крепко прижала к себе.  — Идём в дом. Нужно срочно искать клинику, где лечат такие болезни. Я слышала, что в Москве есть специалисты, которые занимаются такими людьми. Завтра же, не откладывая ни на один день, мы вылетаем домой.
        — Аня! Анечка! Спасибо за поддержку, но не нужно никого искать. Мне уже никто не поможет. Я не хотел тебя огорчать своим диагнозом в этой поездке. Хотел, чтобы ты и дети получили удовольствие от неё.
        — О каком удовольствии ты говоришь? Подожди! Ты сказал. Тебе уже никто не поможет? Что это значит?
        — У меня опухоль головного мозга. Это неизлечимо. Прости меня, прости за всё. Я очень хотел быть счастливым с тобой, с детьми. Ты ещё найдёшь своё счастье, от души желаю.
        Аня смотрела на него, не отрывая глаз. Нет! Не может этого быть! Он всё врёт мне. Зачем? Зачем? Дать ещё одну надежду и отобрать? Я же на всё готова. Слёзы, горячие слёзы, текли и текли. В висках стучало, как барабан. Что, если это, всё, правда? Он никогда меня не обманывал.
        — Я никуда без тебя не поеду.
        — А, я не хочу, чтобы ты и дети присутствовали при моей кончине.
        — Ромка! Я не верю, что это конец! Не верю, что ничего нельзя сделать!
        — К сожалению, ничего. Если бы год назад. Сейчас, нет, я живу только на сильнодействующих уколах. Ты должна уехать. Я и отец, перевели на твоё имя достаточную сумму, чтобы вы ни в чём не нуждались. После моей смерти, прошу тебя, не оставляй отца, забери его к себе. Прости за откровенность. Я хотел тебе всё рассказать потом, но так уж получилось. Ты сильная, ты всё переживёшь.
        Аня отвезла детей домой. Николаша уехал в училище. Марину она оставила с Валентиной Петровной, сама вернулась в Австралию.
        — Зачем ты вернулась?  — Встретил её Роман такими словами, но было видно, что он был рад её видеть.
        — Где должна быть жена, когда мужу плохо? Рядом.
        — Не венчанная жена.
        — Я согласна быть твоей женой. Предлагаю тебе свою руку и сердце.
        — Это серьёзно? Зачем? Как же ты без любви пойдёшь за меня? У тебя в сердце пусто ко мне.
        — Рома, Рома! Не всё нужно воспринимать серьёзно, о чём говорит женщина. Я ждала восемь лет, а ты хочешь, чтобы этого не свершилось? Характер свой я показывала, потому что, дурочка. В свидетельстве о рождении дочери, против отца, стоит прочерк. Как думаешь, что она будет чувствовать, когда пойдёт получать паспорт?
        — Я согласен. Аня, береги детей.
        Они обнялись. Как же так получилось, что их жизни не удались? Почему, когда они снова вместе, им придётся опять расстаться, теперь уж навсегда. Бедный Рома! Он знает, что дни его сочтены, а думает о них. Как она будет жить одна, с двумя детьми? Если бы можно было повернуть всё назад! Ни для кого оно не поворачивалось, не повернётся и для неё. Они заключили брачный союз, и ровно два месяца длилось их счастье. Они не думали о будущем, а жили только настоящим, что отведено им было судьбой, но всё кончилось внезапно. Сильнодействующие препараты ослабили его мускулатуру. Роман стал мало двигаться и почти, всё время спал. Аня не отходила от него ни на минуту. Когда его приводили в чувство, он смотрел на неё и тихим шёпотом говорил.
        — Ты здесь? Я люблю тебя, Ромашка. Мне приснился сон, что мы с тобой на нашей речке, под мостом. Помнишь?
        — Конечно, помню. Разве можно такое забыть. Я всегда буду помнить всё, что нас с тобой связывало.
        — Спасибо, любимая моя.
        После укола, он опять впадал в забытье. Вскоре, он перестал принимать пищу, и не стал узнавать близких ему людей, но в один из дней, было просветление его сознания. Он открыл глаза, увидел её, и, боясь, что опоздает, протянул свою слабую руку к ней. Аня подхватила её и прижалась к ней губами. Он слабо вздохнул и, превозмогая боль, прошептал.
        — Ромашка! Прости! Прощай!
        Рука его опустилась. Аня видела, как его синие, прекрасные глаза, постепенно потухали, углублялись. Слёзы градом потекли из её глаз. Глухой стон вырвался из груди. Она без сил упала ему на грудь. Очнувшись, почувствовала редкие удары его сердца. Он был ещё жив, но находился без сознания. Через два дня, не приходя больше в себя, он умер.
        Похоронив Романа, Аня предложила Константину поехать с ней в Россию, но он отказался. Он останется здесь, со своим сыном. Спасибо дочка, спасибо, что была с ним до конца. Он очень любил тебя.

3
        Опять лето. Марише восемь лет. Все на даче. Много гостей. Всем весело. Аня ушла к озеру. Села на скамейку. Ни о чём не хотелось думать, но мысли сами, без приглашения, лезли в голову. Первые месяцы, после того как она вернулась из Австралии, не было ни одного дня без слёз, без угрызения совести. Она винила себя в смерти Романа. Если бы не её никчёмная гордость, он, возможно, был бы сейчас жив. После того, как он всё вспомнил и приехал к ней, не нужно было его отправлять в Австралию. Она и потом, упорно избегала с ним встреч, не слышала его и своё сердце. Аня извела себя своей виной. Отгородилась от всех глухой стеной. Никого не хотела видеть и слышать, особенно Дмитрия Николаевича. Она смотрела на него и думала, вот он здоровый, красивый, ходит по земле, всему радуется, и ему все рады. Романа, молодого, отца её дочери, нет больше в живых. Какая несправедливость! Только Валентина Петровна, как могла, успокаивала её. Водила в церковь на покаяние, заставляла молиться и вымаливать себе прощение, если она считает себя виноватой.
        — Аня! Ты думаешь, ему там хорошо от того, что ты здесь убиваешь себя, от того, что совсем позабыла о своих детях. Ты осталась здесь, чтобы вырастить их, чтобы они никогда не забыли о нём. Ну, конечно, если хочешь, то можешь себя довести и до могилы. Твоя воля. Только, что будет с Николашей и Мариной? Задумайся над этим. Никто, кроме тебя, не даст им родительской любви, теплоты, ласки.
        Аня слушала её, понимала, что все её слова правильные, что нельзя так жить, как она сейчас живёт. А, как ей жить? Всё забыть? Опять же, Валентина Петровна, наставляла её на путь истинный.
        — Кто тебе сказал, что нужно всё забыть? Помни, всегда помни, только не забывай о тех, кто жив, и нуждаются в тебе.
        Постепенно, день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем она приходила в себя. Дети, забота о них, любовь к ним вернули её в должное состояние. Аня стала часто ездить в Москву к Николаше, всё свободное время отдавала дочери. Летом, взяв с собой детей, она полетела в Австралию, но пред отлётом, она заехала в деревню. Там никто не знал о кончине Романа. Петрович с Серафимой, увидев её с детьми, очень обрадовались. Охали и ахали, разглядывая Николашу, который сильно вытянулся и окреп, стал выше матери. Марина не узнала их и пряталась за спину Ани.
        — Где же сам хозяин этого семейства? Куда Ромку опять унесло?  — Ворчливо заметил Петрович.
        Аня всю дорогу думала, как им преподнести печальное известие о Романе. Они люди, видавшие за свою долгую жизнь многое всего плохого и хорошего, примут всё как положено.
        — Рома умер, полгода назад.
        Старики, где стояли там и сели. Серафима Михайловна плакала, Петрович, отвернувшись, тёр платком глаза и сморкался.
        — Да, как же это так! Такой был здоровый, крепкий, молодой!  — Причитала Серафима.
        — У него была опухоль головного мозга, причиной стала его болезнь, из-за которой, он потерял память.
        — Это я виновата в его смерти!  — Со слезами говорила Серафима.  — Я наговорила ему всего плохого, когда он вернулся. Зачем я это сделала?
        — Тётя Сима! Да, при чём тут вы? Доктора говорили, что это могло возникнуть на фоне травмы головы или воздействие неизвестного лекарства. Успокойтесь, и не берите на себя всю вину. Виноваты те люди, которые, когда-то посягнули на его жизнь, заставили его забыть не только о родных людях, но и о себе. Я заехала сказать вам об этом. Хочу отвести на его могилу землю от часовни, и взять бабушкину икону.
        — Погостила бы у нас, Анюта.
        — Не могу, тётя Сима. Потом, когда вернусь. У нас билеты, и отец Романа ждёт.
        Аня беспокоилась о здоровье Константина, и не напрасно. Тоска по своему Ромео, как он всегда называл сына, сильно сказалась на его самочувствии. Приезд Ани с детьми поднял его на ноги. Он провёл их в комнату Романа. Первое, что увидела перед собой Аня, это портрет Романа во весь его рост. Он улыбался им своей шикарной белозубой улыбкой. С криком «папа», навстречу ему побежала Марина, но столкнувшись с изображением, она отпрянула назад и крепко прижалась к Ане, которая, не сдерживая себя, плакала навзрыд. Николаша увёл сестру из комнаты, оставив мать наедине с портретом. Слёзы, помимо её воли, текли и текли. Она прижалась к изображению, дотронулась до опущенной вниз его руки, подняла голову и долго смотрела в его, немигающие глаза. Сердце разрывалось на части. Ей хотелось ещё, хоть раз, услышать его голос. Хотелось, чтоб он обнял её, хотелось сказать ему, какой он замечательный. Она многое могла бы сказать ему, если бы он был жив. Она сказала бы ему, что очень скучает без него, что никогда в жизни не позволила бы усомниться в его поступках. Постепенно слёзы ушли, и Аня долго рассказывала Роману,
как они жили всё это время без него. Рассказала об успехах Николаши и Марины. Передала ему приветы из его родной деревни. Рассказала ему, что его часовня приносит много радостей не только пожилым людям, но к ней потянулось и остальное население.
        — Спасибо тебе, дочка, что приехала ко мне.  — Услышала она сзади себя голос Константина.  — Теперь я буду жить, сколько смогу. Теперь я не один, у меня есть ты, внуки.
        — Отец, может быть, вы поедете с нами?
        — Не могу я оставить своего Ромео одного. Может быть, вы останетесь здесь жить?
        — Спасибо за приглашение, но мы не можем остаться.  — Она немного подумала и добавила.  — Пока не можем. Николаша должен закончить свое образование на Родине. Я и Марина, будем приезжать к вам, как можно чаще. Обещаю.
        Аня с детьми жила целый месяц в Австралии.
        Перед самим отъездом, Коста позвал её и детей в свой кабинет, достал из бюро папку документов и подал Ане.
        — Это ваше наследство. Ромео хотел, чтобы ты с детьми ни в чём не нуждалась.
        — А, как же вы? Нет, я не приму это.
        — Девочка. У меня всё есть. Зачем старику наследство. Буду рад, если оно пригодится вам. Не обижай меня и своего мужа. Звоните чаще, прилетайте.
        Дав Константину обещание не забывать о нём, они вылетела в Россию. Вернувшись домой, Аня поняла, что нужно жить дальше, не оглядываться назад, но и не забывать прошлое. В музыкальном училище ей больше не хотелось работать. Там нужно было петь, играть, заниматься творчеством, но делать это сверх своих сил, она пока не могла. Аня решила взять тайм-аут на год, чтобы заняться собственными детьми. Марина готовилась поступать в колледж, а Николаша в институт.
        Иногда Аня звонила Ирине, интересовалась её жизнью, но никогда не заводила с ней разговоров о Дмитрии Николаевиче. Хотя стала часто думать о нём. Ей не хватало его самого, его советов, его тёплых и ласковых рук, его любящего взгляда. Что бы она ни делала, всегда представляла, как бы он отнёсся к тому, или иному поступку, чтобы сказал, чтобы посоветовал. Только теперь, когда боль утихла, она поняла, что и к Дмитрию Николаевичу отнеслась не по-человечески. Разве он виноват в том, что случилось с Ромой? Нет, конечно. Тогда зачем, для чего её упрямое нежелание его видеть. Она набрала номер Иры.
        — Ира, я приеду к тебе?
        — Анечка! Наконец-то! Приезжай, я жду.
        Они обнялись, прослезились, осмотрели друг друга.
        — Исхудала-то как! Одни мощи остались. Как говорит моя бабушка: были бы кожа, да кости, а мясо нарастёт. Ира вертела Аню из стороны в сторону.  — Как дети? Чем занимаешься?
        — Всё хорошо. Дети в порядке. Занимаюсь, в основном, их проблемами. Ты-то, как? Где Наташа, бабушка? Как Иван?
        — Наташа на прогулке с няней, бабушка в санатории. Иван? Иван рвётся в Австралию. Говорит, что здесь, в России, он чужой всем, а там, я чужая. Вот такие наши дела. Ладно, с этим мы разберёмся своими силами. У нас проблема с папой.
        — Что с ним?
        — С некоторых пор почти не появляется дома. Телефон всегда занят или недоступен.
        — Возможно, у него появилась личная жизнь? Ты же говорила, что он живёт только нашими проблемами, что пора ему жениться и жить для себя.
        — Я согласна, пора, но только не на этой вампирше, секретарше Люсе. Она, буквально, влезла в его душу, в его карман. Мне не жалко его денег. Мне его жаль. Это уж точно, что счастливым его она не сделает.  — Ира, чуть ли не на коленях встала перед Аней.  — Анечка, милая, помоги! Найди его. Он тебя послушает. Мне бабушка говорила, что папа очень любит тебя.
        — Ты преувеличиваешь мои достоинства. Я попробую, но имею ли я право вмешиваться в его личное пространство. Может ему нравиться так жить.
        Ох, уж, эта секретарша Люся! Аня хорошо помнила её. Даже, когда Дмитрий Николаевич приходил на какие-то мероприятия с Аней, Люся старалась всеми силами оттеснить её от него. Люсе было за сорок лет, но выглядела она достаточно моложаво, всегда стильно одетая, модная причёска, макияж. Никто не дал бы ей этих лет. Она очень хотела замуж, но не за кого-нибудь, а за состоятельного мужчину. Дмитрий Николаевич очень подходил ей для этой роли: вдовец, богат, хорош собой. Все годы, что работает в фирме, она пытается его, как говорится, захомутать, только у неё это никак не получалось. Сейчас, когда он, немного потерял почву под ногами, Люся предприняла окончательно прибрать его себе.
        Дмитрия Николаевича Аня разыскала через его заместителя Сергея. Он назвал адрес, где часто бывает его начальник. Это была гостиница. Что было делать, она не знала. Идти в номер, это уж слишком! Аня решила ждать Дмитрия около здания, сидя в своей машине. Было не по себе, но она обещала Ирине. Её била нервная дрожь, которая не отпускала ни на минуту. Если они сегодня встретятся, что она скажет ему. Что скажет он? И скажет ли. Прошло полтора года, как они виделись последний раз. Может уехать? Нет! Хватит прятаться. Кто-то должен первым сделать шаг навстречу. Ждать пришлось не очень много времени. Вскоре, она увидела знакомую машину, подъезжающую к стоянке. Аня открыла дверь и стала ждать, когда он пройдёт мимо неё. Как всегда, элегантный, подтянутый, чисто выбритый, но с каким-то отсутствующим взглядом, он и его спутница двинулись по направлению к гостинице. Проходя мимо Ани, он не увидел её, не заметил, а может, не хотел. Его спутница, на высоких каблуках, еле поспевала за ним, вкрадчиво заглядывала в его глаза. Аня с тоской смотрела ему вслед. Вдруг, он, как будто, что-то вспомнил, резко
остановился, медленно повернул голову в сторону Ани. Взгляды их встретились, в три огромных шага, он оказался рядом с ней. Глаза его стали теплеть, в них появилась та любовь, которой он всегда одаривал её. Ты меня забыл? Сказали её глаза. Он ответил. Нет! Это не в моих силах! И, вот, он долгожданный поцелуй, который они оба, когда-то, ждали. Руки Ани обвили его шею, руки Дмитрия крепко обняли её за талию.
        — Девочка моя! Счастье моё! Любимая! Как же я мог без тебя!
        Дмитрию о чём-то кричала секретарша Люся, но ни он, ни Аня ничего не слышали. В этот момент, они были одни на всём свете. Он всё целовал и целовал её, не выпуская из своих рук ни на мгновение, боясь, что она опять исчезнет. А, дальше, всё было как в тумане. Через неделю в паспорте Ани стоял штамп о том, что она является женой Дмитрия Николаевича, и что теперь она Шевелёва Анна Егоровна. Италия. Рим. Шикарный отель, в номере «люкс» которого и поселились Аня и Дмитрий, и ужас новобрачной перед первой брачной ночи. Аня была ему названной дочерью, как перебороть себя, чтобы стать ему женой, ведь она боится близости с ним. Он стоял у окна и наблюдал за уличной жизнью Рима. О чём он думает? Может быть о том же, о чём и я.
        — Дмитрий Николаевич!  — Он резко обернулся.
        — Аня! Милая! Пожалуйста, зови меня просто Дмитрий. Чувствую себя пожилым человеком с отчеством.
        — Хорошо, Дмитрий. Я привыкну.
        — Прости меня, я совсем растерялся. Не думал, что так будет сложно, когда мы останемся наедине.
        Ане пришли на память слова Серафимы Михайловны.
        — В доме, в семье, каким бы ни был мужчина, сильный он или слабый, молодой или в возрасте, всё зависит от женщины. Поступай так, как будто, все инициативы исходили бы от него.
        Аня сделала вид, что не может расстегнуть молнию на платье.
        — Дмитрий, помоги мне.
        Он понял, что платье просто предлог. Умница! У Дмитрия было много связей с женщинами. Со всеми из них, он не был больше двух-трёх раз, так как не хотел ни одной из них давать надежду на что-то большее. А, самое главное, он не понимал их поведения. Стоило только остаться с ними наедине, они, без всякого стеснения, тут же, сами раздевались, как девки с панелей, считая это сексуальным. Они не ведают, что сексуально, это когда мужчина сам, постепенно, снимет с женщины одежду, получив при этом удовольствие. Хрупкая, нежная Аня, оказалась сильнее и умнее их, и его, взрослого мужчины. Он хорошо помнил их первое знакомство, когда Ирина привела его к ней. Конечно же, его поразило идеальное сходство Ани с его умершей женой. Он и она долго рассматривали друг друга. Сам Дмитрий, тогда, увидел перед собой милую девочку-женщину. Его поразило то, что при своей хрупкости и нежности, у неё сразу же проявился жесткий, непримиримый характер. Постепенно характер её стал меняться, и она стала совершенно другой. Природные данные позволяли ей не прибегать к стилистам или парикмахерам. У неё это получалось как-то само
собой. Из затюканной детьми и заботами девочки-женщины, она превратилась в стильную, красивую женщину, от которой нельзя было отвести глаз, или пройти мимо, не оглянувшись ей в след. Дмитрий ревновал её к каждому, кто хоть каким либо образом посягал на неё. Он не заметил, как сам влюбился в неё, и страдал, что она его дочь. Ему хотелось быть на месте каждого мужчины, который оказывался рядом с ней. Запираясь у себя в кабинете, Дмитрий всегда прокручивал в голове все его свидания с Аней. Повторюсь, при этом страдал, но ничего не мог с собой поделать, чтобы не думать о ней, не мечтать о ней. Когда она сама пришла к нему, он был на седьмом небе и на этот раз сделал всё, чтобы они были вместе. Сейчас она рядом, он её муж, преданный, любящий. Расстегнув молнию на платье, Дмитрий положил свои руки на её тёплые плечи, наклонился и осторожно начал целовать шею, спину. Лёгкое платье её соскользнуло на пол. Аня, стыдливо прикрыла грудь руками и попросила его отвернуться. Он покачал головой, прижал к себе, нашёл её губы. Дмитрий был нежен, ласков, предупредителен. Аня же, стояла перед ним, как на эшафоте. Чтобы
не смущать её дальнейшими событиями, он легко поднял её на руки и осторожно положил на кровать. Она, тут же, скрылась под шёлковой простынёй, дрожа от страха, а может от нетерпения. Когда он лёг рядом с ней, её уже трясло, как в лихорадке. Ещё немного, и она готова была скрыться куда угодно, лишь бы не лежать в этой огромной кровати. Предчувствуя Анино поведение, Дмитрий обхватил её за талию и приблизил к себе. Почувствовав его горячее, сильное тело, у неё перехватило дыхание, сердце отбивало бешеный ритм, во рту пересохло. Она хотела сказать ему, что… но он уже накрыл её рот горячим поцелуем, от которого всё поплыло вокруг. А, потом! Потом было счастье от его прикосновений, от его любви, которой он щедро делился с ней. Занимаясь любовью, они забыли обо всём. Не осталось и следа от неловкости. Им было хорошо вместе, так хорошо, что не хотелось даже ни на секунду отрываться друг от друга. Их любовь друг к другу, преодолела все страхи. Домой они вернулись через неделю и никогда не расставались даже на один день.
        — Вот ты где, любимая!  — Дмитрий обнял Аню, поцеловал.  — Всё хорошо?
        — Спасибо, дорогой. Как там праздник? Весело?
        — Очень. Ты знаешь, а у нас новость. Ириша мне призналась, что я скоро снова стану дедом, а ты будешь самой молодой и красивой бабушкой. Как тебе эта новость?
        — Отличная новость, но не для меня. Я всё знаю. Хочешь ещё одну новость? Не знаю только, понравится ли она тебе.
        — Не пугай меня. Я весь во внимании.
        — Как насчёт того, чтобы стать ещё раз отцом?
        — Отцом! Отцом? Ты ждёшь ребёнка? От меня?
        — Странный вопрос. Я понимаю, ты удивлён, но как я должна реагировать на него. Ты меня обидел Дмитрий.
        Он, как будто не слышал её, зачерпнул полную пригоршню воды из водоёма, плеснул себе в лицо, покачал головой из стороны в сторону, поднял руки к небу, как будто обращался к небесам за помощью. Аня следила за ним, как он мечется по настилу вдоль берега. Что с ним? Таким образом, он выражает свою радость, или недовольство. Наконец он вспомнил о ней, встал перед ней на колени, поцеловал её руки.
        — Ты сделала меня самым счастливым мужчиной, когда согласилась выйти за меня замуж. Новость о ребёнке возвела моё счастье в квадрат. Я люблю тебя, люблю безмерно. Нет! Я тебя очень сильно люблю, обожаю, боготворю. Счастлива ли ты со мной, моя девочка?
        Аня облегчённо вздохнула. Как она могла в нём сомневаться? Она решила немного подшутить над ним, пощекотать его нервы, как только что произошло с ней.
        — Даже, не знаю, что тебе ответить на твой вопрос. Счастлива ли я? Тебе соврать или сказать правду?
        Дмитрий насторожился. Глаза его, сразу же, стали темнеть, лицо вытягиваться. Это был, явный признак его растерянности. Аня поняла, что нужно выравнивать создавшееся положение.
        — Когда ты обнимаешь меня своими ласковыми руками, у меня по телу бегут мурашки. Когда нежно целуешь, я почти лишаюсь чувств, когда смотришь на меня своим любящим взглядом, я вся твоя. Я не представляю свою жизнь без всего этого. Ты моё заблудившееся счастье. Я очень долго его ждала. Никогда не устану повторять, что ты лучший мужчина на всём белом свете.
        Через семь месяцев Аня родила сына и назвала его Ромео.


    21 июня 2012 год. М. М. Лаврик

        Верность
        Как пояса концы  — налево и направо
        Расходятся сперва, чтоб вместе их связать,
        Так мы с тобой:
        Расстанемся,  — но, право,
        Лишь для того, чтоб встретиться опять!

    Томонори


1
        Сегодня у меня была очень трудная рабочая смена. Трои роды и одно кесарево. Я шла домой, еле передвигая ноги. В общем, это не так уж много за одну рабочую смену, бывало и больше. Вот и сегодня, всё как обычно, но один неприятный разговор, вывел меня из равновесия. Простите, забыла представиться. Меня зовут Анна Анатольевна Мендель, мне тридцать шесть лет, работаю в родильном доме. Я врач, не замужем, имею дочь семнадцати лет. Что ещё. Рост средний, глаза серые, волосы русые, внешность обыкновенная. Простите ещё раз, отвлеклась. Неприятный разговор произошёл у меня с заведующим родильного отделения. Скользкий тип. Вот уже несколько лет ставит мне палки в колёса и всё из-за того, что я отказываю ему во взаимности. Ненавижу таких мужиков. Дома жена, двое детей, а его масляные глаза, постоянно скользят по фигурам женского персонала. Не могу ни одну из них представить в его постели, хотя как знать. Сегодня он опять вызвал меня к себе в кабинет. Я прекрасно знала, зачем он это делает, но проигнорировать вызов заведующего не могла. Когда я вошла в его кабинет, он стоял у окна и курил. Мне пришлось ждать,
пока его величество обратит внимание на раба, стоящего у дверей.
        — Ну, и что я услышу на этот раз? Молчишь, а зря. Я не собираюсь больше ждать, или ты со мной, или твоя песня спета.
        Пока был жив мой дед, он старался обходить меня стороной, а сейчас обнаглел. Он повернул свою мерзкую рожу в мою сторону. У меня чесались руки, так и хотелось подойти к нему и выцарапать его гадкие глазёнки. Но я выдержала. Мой дед, царство ему небесное, говорил: языком болтай, а рукам воли не давай. Я решила: или пан, или пропал. Пропадать так с музыкой.
        — Ах ты, хорёк облезлый! Ты посмотри на себя. Ты же, образина лысая. Да какая порядочная женщина согласится на то, чтобы с тобой переспать. Чтобы лечь с тобой в постель, надо напиться в усмерть и ничего не помнить. Ты вообразил, что всемогущь? Плевала я на тебя с высокой колокольни и попробуй ещё хоть раз вызвать меня к себе.
        Меня несло, как цунами. Не ожидая такого выпада, он стоял с отвисшей губой. В его руке догорала сигарета, которая обжигала его пальцы. Почувствовав боль, он, наконец, очнулся. Его глаза бегали в разные стороны, не зная, что мне ответить. Наконец он собрался и выпалил мне в лицо первое, что пришло ему на ум.
        — Ну, ты, и хабалка.
        — Кто бы говорил, но только не я бы слушала  — Парировала я. В этот момент, я не думала о последствиях.  — И запомни, козёл, я на чужом горе не танцую. Если ты без принципов, то они у меня есть. Это я о твоей жене и твоих детях.  — Больше я не стала с ним разговаривать, повернулась и ушла, громко хлопнув дверью. Из-за закрытых дверей, я услышала его злобный рык.
        — Зря берега теряешь, идиотка.
        Я хорошо понимала, что мне теперь не работать в этой клинике, но что сделано, то сделано. Как бы сказала главная героиня романа «Унесённые ветром» «я подумаю о последствиях завтра», а сейчас скорей на улицу, на воздух к нормальным людям. Глубоко вдохнув свежий воздух, я с гордо поднятой головой, с наконец выполненным перед самой собой долгом, пошла навстречу дальнейшей судьбе, которая ожидала меня в моей жизни. В этот момент, я гордилась своим поступком, но вскоре гордость моя сдулась, как воздухом надутый шарик. В запальчивости, я совсем позабыла о своей дочери, которая в этом году оканчивала школу, и ей предстояло поступление в высшее учебное заведение. Достойную работу, по всей вероятности, я найду не скоро, да и вообще, найду ли. Плохие новости распространяются очень быстро, а уж, этот постарается. Я села на скамейку в сквере. Надо подумать, как выйти из создавшегося положения. Идти извиняться? Ну, уж нет. Если я это сделаю, то он ни за что от меня не отстанет. Если бы был жив дедушка, то не было бы никаких проблем. Он быстро бы поставил на место этого выскочку. Мой дед, многие годы был
главным врачом нашей клиники, но вот уже пять лет, как его не стало. Думай, Аня, думай! Конечно, есть ещё дядя Федя! Как же я о нём забыла! Фёдор Степанович Волков был ближайшим другом моего деда и до ухода на заслуженный отдых, занимал пост главы администрации нашего города. На душе стало немного спокойнее. Не хочется нарушать покой старика, но если меня уволят, а я не обращусь к нему за помощью, обид не оберёшься. Ладно, чего я раньше времени себя хороню, может ещё всё обойдётся. Пойду я домой, пожалуй, надо будет с дочерью посоветоваться. После ухода в мир иной моего деда, Дмитрия Ивановича Менделя, она моя самая верная подруга и советчик. Дома меня ждал приятный сюрприз. Как только я вошла в квартиру, мне на шею, с радостным воплем, бросилась моя дочь.
        — Ну, наконец-то, ты пришла, я еле тебя дождалась!  — Она, не давая мне раздеться, потащила в комнаты. В кресле нашего деда сидел дядя Федя. Он быстро поднялся мне навстречу. В свои восемьдесят лет, он выглядел бодрячком, всегда был элегантно одет, гладко выбрит, от него исходил приятный запах дорогого парфюма. Мы обменялись приветствиями, при этом, он как всегда расцеловал меня в обе щеки, как в детстве. У меня зажгло в глазах от нахлынувших чувств.
        — Здравствуй, внучка. Прости меня, старика, что редко заглядываю, но и ты могла бы чаще навещать меня.  — Увидев мои мокрые глаза, он крепко прижал меня к своей груди и как всегда раскатисто рассмеялся.  — Рада деду! Спасибо, родная девочка, спасибо. В его семье, много лет назад, погиб единственный сын, не оставив после себя наследников. Не выдержав горя, вскоре умерла его верная жена. Меня он считал своей внучкой, и пока был жив мой родной дед, они постоянно конкурировали между собой в своей привязанности ко мне и любви. После рождения Эвелины, моей дочери, они немного ослабили своё внимание ко мне, так как всё их внимание занимала теперь она, чему я была несказанно рада.
        — Ну, хватит обниматься, у меня для вас прекрасная новость.  — Эвелина разняла наши объятия, рассадила по креслам и заявила.
        — Поздравьте меня, я победила в олимпиаде по литературе, и получила приглашение на собеседование в университет. Сразу же после экзаменов в школе, я еду в Новосибирск! О, если бы вы знали, как я рада!  — Увидев мой грустный взгляд, она поспешила успокоить меня.
        — Мамочка, ты не подумай, что я рада уехать от тебя, от деда Феди. Мне будет очень не хватать вас.  — Она начала обнимать нас по очереди и извиняться. У меня опять чуть не потекли слёзы, но я, усилием воли сдержала их, дабы не испортить праздник дочери. Выросла моя девочка. Держать её около себя не имею никакого права. Я улыбнулась.
        — Хорошая новость.  — Сказал дядя Федя.  — Я очень рад за тебя, Эва, но мне немного грустно. Как я тут останусь один, без вас?
        — Деда, ты это о чём? Мама тебя никогда не оставит одного. Правда, мама?
        — Фёдор Степанович, как вам не стыдно такое говорить, да вы для меня самый родной, самый любимый, и перестаньте думать об одиночестве.  — Я всегда, немного в шутку, переходила на официальный тон, когда мне не нравилась тема разговора.
        — Дядя Федя, сколько можно увиливать от нашего предложения. Переезжайте к нам, вы нам так нужны. Будем жить в любви и согласии.
        — Я подумаю над вашим предложением, но немного позже, а сейчас….  — Он загадочно улыбнулся.  — У меня тоже есть для вас сюрприз. Приготовились!?  — Он достал из внутреннего кармана пиджака закрытый конверт и подал его мне.
        — Открывай!
        Из конверта, я достала бумагу, на которой чёрным по белому было написано, что мне разрешили пройти стажировку в лучшей клинике города Новосибирска. Я не верила своим глазам. Конечно же, без участия дяди Феди, я никогда бы не получила этой возможности. Эту прекрасную новость я с удовольствием обмыла своими слезами.
        — Эва! Ты посмотри на эту слезомойку. Радоваться надо, а она плачет. Ну, перестань, перестань, утопишь чего доброго.
        Как же мне повезло, что рядом со мной, все прошедшие годы, были и есть такие люди, как мой дед и дядя Федя. Счастье и покой я обрела именно с ними, а не со своими родителями. Я обязательно расскажу о них, но позже, а сейчас моя искренняя благодарность и признание нашему дорогому Фёдору Степановичу, дяде Феде.
        — Дядя Федя, если мы обе уедем, а как же тогда вы? Нет, так дело не пойдёт. Спасибо за заботу, но я не смогу уехать. Я остаюсь, и не уговаривайте.
        — Отказа не принимаю.  — Жёстко сказал дядя Федя  — Не на всю жизнь и уезжаешь, а всего лишь на один год. Что может произойти со мной за это время? Не за Уральские горы и едете. Будете навещать старика. Будете?
        Нам ничего не оставалось, как согласиться и пообещать, что будем навещать его регулярно. После всего, он спешно попрощался, сославшись на занятость, и ушёл. Оставшись одни, мы ещё долго обсуждали наше теперешнее положение. Я была рада, что ещё, хотя бы год, я буду находиться рядом с дочерью. В эту ночь мне не спалось, я передумала о многом и в первую очередь об Антоне, отце моей дочери. Возможно, предстоит встретиться, ведь он живёт в Новосибирске, по крайней мере, жил много лет тому назад.
        Ты стал другим иль всё такой же ты?
        Ах, сердца истинного твоего никто не знает!
        Прошло немало дней,
        Но вот, зато цветы…..
        Совсем попрежнему они благоухают!

    Ки-Но Цураюки.

2
        Антон. Моя единственная любовь. Наша встреча с ним произошла восемнадцать лет назад, при очень трагических, для меня, обстоятельствах. Я тогда жила со своими родителями в небольшом городке. Было лето, каникулы. Я только что окончила школу и собиралась поехать к своему деду в Бердск, чтобы подготовиться к сдаче экзаменов в институт. За неделю, перед моим отъездом, мы с девочками пошли на дискотеку. В клубе меня пригласил танцевать один парень, назвавший себя Павлом. Он был намного старше всех собравшихся. Он не отходил от меня весь вечер. Я попыталась сбежать от него, но у меня ничего не получилось. Я подумала тогда, бог с ним, пусть торчит рядом, больше я сюда никогда не приду, и всё забудется, как страшный сон, но я ошиблась. Каково было моё удивление, когда, проснувшись, утром другого дня, я увидела его, сидящим у нас дома. Он разговаривал с моими родителями, угощал их вином.
        Сейчас пришло время поведать о маме и папе. Когда то, это были образованные люди. Папа работал инженером на железной дороге, мама — в местной поликлинике терапевтом. Всё было хорошо. Родилась я, чему они были очень рады. Началась перестройка. Папу вдруг уволили, не объясняя причины. Работы не было, он перебивался случайными заработками. В доме стало не хватать денег. Всё это подломило его, и он стал пить. Мало этого, он потащил в эту непроглядную тьму и свою жену. Мама очень любила папу и шла за ним, не оглядываясь назад. За систематическое пьянство и прогулы, её тоже уволили с работы. Приезжал дед, отец мамы, пытался их направить на путь истинный, но всё было напрасно. Он просил их отдать меня ему, доказывая им, что девочке нельзя жить в этом аду. Папа начинал кричать на него и однажды побил. Дед уехал, взяв с меня слово, что если я почувствую полную безысходность от такой жизни, вызывала его. Мне было жаль своих родителей, особенно маму. Отец полностью подавил её волю, и я решила, что как бы мне было не тяжело, я не должна её оставлять, так как отец, хоть и ожесточился на жизнь и на всё, что его
окружало, он по-своему любил меня и немного побаивался.
        Увидев меня, парень встал из-за стола и поздоровался. Папа был уже навеселе и без всяких предисловий, заявил мне.
        — Дочка. Вот этот, хороший человек, зовут его Павел, просит твоей руки. Мы с мамой дали согласие. Что скажешь?
        — Папа, скажи, что ты пошутил? Какой замуж? Мне надо ехать к деду.
        Отец, со всей силы, ударил кулаком по столу, глаза его налились кровью. Мне показалось, что если сейчас, я скажу, хоть слово против него, он изобьёт меня. Не дожидаясь расправы над собой, я пулей вылетела на улицу. Спрятавшись за углом дома, я лихорадочно стала искать путь спасения себя. Бежать? Куда? С собой нет денег, да и не откуда их взять, нет документов. Я вспомнила про дедов наказ. Конечно, только дед мне сможет помочь. Я побежала на почту и заказала разговор с ним.
        — Дед!  — Кричала я в трубку.  — Они хотят выдать меня замуж. Приезжай скорее! Я постараюсь продержаться до твоего приезда!
        — Держись, моя девочка! Считай, что я уже выехал.
        Выйдя с почты, я уже знала, как себя нужно вести в дальнейшем. Буду соглашаться на их безумную затею и тянуть время до приезда деда. Домой я вернулась поздно. Родители сидели за столом, допивая остатки водки. Павла в доме не было.
        — Дочка!  — Пьяным голосом завёл разговор папа.  — Ты, прости нас, что так напугали тебя. Пошутили мы. Не обижайся, пожалуйста. Мать!  — Скомандовал он.  — Накорми ребёнка. Садись, доченька, со мной рядом и не бойся ничего, никто тебя силой не отдаст замуж, если ты не согласна.
        Я не знала, что и подумать, но от его слов, стало легче на душе. Я поела, выпила чай, приготовленный мамой, и пошла в свою комнату. После безумного дня, я вскоре заснула крепким, глубоким сном. Не знаю, сколько я проспала, но только проснулась я не дома. Там, где я лежала, было темно. Резко подняв голову, я сильно ударилась обо что-то. По сильной качке, я поняла, что лежу в багажнике машины, значит, меня куда-то везут. Мне стало понятно, родители меня обманули. Слёзы ручьём полились из моих глаз, я никак не ожидала такого предательства от своих родных. Проплакавшись, я стала соображать, что же мне делать дальше. Буду кричать, может кто-нибудь услышит и остановит машину, но, сколько бы я не кричала, на мои крики никто не реагировал. Я почти сорвала голос. Хорошо, подумала я, всё равно я убегу от тебя. И, тогда, в моём воспалённом мозгу, созрел план. Я стала стучать в сторону салона. Машина остановилась. Открылся багажник. Передо мной стоял Павел.
        — Что случилось?  — Как ни в чём не бывало, спросил он меня.
        — Я не хочу здесь лежать, очень неудобно, и хочу пить.
        Он принёс мне воды, но в салон не посадил, сказав, что придётся ещё немного там побыть. Закрыл багажник, и машина тронулась в путь. Где-то через полчаса, я снова стала стучать. Повторился тот же манёвр: машина остановилась, открылся багажник.
        — Что, опять пить захотелось?  — Спросил мой похититель.  — Ты бы потерпела, скоро будем на месте.
        Меня совершенно не устраивало то, что он мне предложил. Я не должна ехать до его места, потому что прекрасно понимала, там, куда он меня везёт, он закроет меня где-нибудь и не выпустить, пока я не соглашусь на все его условия.
        — Я хочу в туалет.
        Он, ни слова не говоря, привязал к моей ноге верёвку и вытащил меня из багажника. У меня сильно закружилась голова, видимо сказалось долгое нахождение в неудобном месте и сильная доза снотворного. Солнце уже клонилось к закату, значит, меня везут уже много часов. Где же я сейчас? Я посмотрела себе под ноги, дорога просёлочная, кругом лес. Если я сейчас сумею сбежать от него, то куда? Будь что будет, решила я, но только не с ним. Я пошла в чашу леса, волоча за собой привязанную к моей ноге верёвку. Остановившись среди деревьев, стала развязывать узел на ноге, он никак не поддавался. Провозившись с ним довольно долго, так и не смогла ничего сделать. В это время, верёвка натянулась и меня стали тянуть в сторону дороги. На мои глаза попался камень. Я подняла его и спрятала у себя за спиной. Павел стоял у машины, я подошла как можно ближе к нему и со всей силы ударила камнем по его голове. Потекла кровь и он упал прямо к моим ногам. Я сильно испугалась и лихорадочно стала проверять его пульс. Мне стало страшно, а что если я его убила? Опять пыталась развязать узел верёвки на своей ноге. Слава богу,
получилось. В ушах громко стучал пульс, мне показалось, что едет машина. Бросив всё, я побежала в лес, не останавливаясь ни на одну минуту. Скоро стало совсем темно, обессиленная от долгого пути и переживаний, я рухнула под сосну и заснула. Проснулась я от утренней прохлады. Огляделась вокруг, соображая, с какой стороны я бежала. Ориентир был потерян, и я пошла вправо, почему-то решив, что буду идти вдоль дороги. Хотелось пить, хотелось есть. Вскоре я нашла воду. Умывшись и утолив жажду, двинулась дальше. Шла очень долго, постоянно останавливалась, чтобы прислушаться к посторонним звукам. Кругом была гнетущая тишина. Я села на поваленное дерево и дала волю слезам. Мои родители продали меня за водку! Средневековье какое-то. Неужели так можно низко опуститься, чтобы ради этого зелья, лишить себя самого дорогого на свете, своего ребёнка. Если останусь жить, я никогда так не поступлю, а чтобы так не поступить, надо жить. Я встала, вытерла слёзы и пошла дальше. В этот день мне опять пришлось ночевать в лесу. На другой день, я подошла к болоту, по которому не осмелилась идти. Сколько бы я не ходила вправо
и влево, вдоль его, я так и не смогла его обойти. Пришлось повернуть назад, только вот, куда назад? Я подсчитала, что ночую в лесу уже пятую ночь. За эти сутки, что нахожусь в лесу, я ела траву, то есть нижнюю её часть, ягоды, которых в это время было огромное количество. Мои тапочки на ногах стали рваться и чтобы их совсем не потерять, я сняла с себя нижнюю рубашку. Нарвала из неё верёвок и привязала ими тапочки к моим ногам. Ходить стало легче. Вскоре я сбилась со счёту времени. Для меня теперь существовал только один счёт, это день и ночь. Я стала сильно уставать и постоянно забывалась сном. Спала, шла, куда глаза глядят, и снова спала. Голод мой притупился, я не понимала уже, хочу я есть или не хочу. Сильно болели ноги, голова. Всё моё тело покрылось ссадинами и укусами, которые в скором времени загноились. В моём сознании было чувство, что надо бы найти хорошую воду и смыть с себя всю эту гниль, но сил не было никаких. И всё-таки, через огромное преодоление себя, я находила резервы своего организма, чтобы продолжать двигаться вперёд, но однажды и эти резервы закончились. Отказали ноги,
и опять же, я заставила себя не идти, так хотя бы ползти. Мои усилия были не напрасны. Это было днём, я лежала на земле без движения. Просто больше не могла двинуть ни рукой, ни ногой. Сознание моё путалось, но в один из его проблесков, я вдруг услышала, как будто, из-под земли, доносившийся лай собаки. Большим усилием воли, я приоткрыла глаза и как в тумане, действительно увидела собаку, а рядом с ней чьи-то огромные сапоги. Промелькнула мысль, я спасена. Больше я ничего не помню. Первый раз я пришла в себя от сильной боли во всём теле. Приоткрыв глаза, увидела над собой заросшее густой щетиной лицо мужчины. Он улыбнулся мне и по шевелящим его губам, поняла, что он что-то мне говорил, но я ничего не поняла. После этого был опять провал в памяти. Другой раз я очнулась от того, что мне в рот вливали какую-то жидкость. Хорошо помню, была горечь во рту и опять же резкая боль, которая помутила моё сознание. Я не знаю, сколько времени провозился со мной этот бородач, чтобы окончательно привести меня в сознание, но это случилось. Однажды, когда я самостоятельно пришла в себя, я хорошо рассмотрела, что лежу
на кровати в деревенской избе, кругом никого нет. Я попыталась встать, но к великому, моему сожалению, даже не смогла самостоятельно приподнять голову от подушки. В это время, в избу вошёл мужчина, высокого роста, в защитном костюме. По его виду, я не смогла определить, сколько ему лет. Густая щетина на его лице, скрывала его истинный возраст. Он подошёл ко мне и спросил.
        — Как вы себя чувствуете? Что-нибудь хотите?
        Я показала глазами на стол. Он понял меня, налил в кружку воды и дал попить. Я благодарно опустила глаза. Мужчина достал какую-то банку, подошёл ко мне, снял с меня простынь, которой я была прикрыта и начал смазывать моё тело мазью. Я поняла, что лежу совершенно голой, мне хотелось запротестовать, но я ничего не могла сделать, просто не было никаких сил. Закончив эту процедуру, бородатый доктор, молча, завернул меня в простынь, затем принёс чашку с какой-то жидкостью и стал ею меня поить. По вкусу я поняла, что это был бульон. После всех его процедур, я забывалась крепким сном. Вскоре я стала чувствовать, что силы возвращаются ко мне. Мой лекарь был очень молчалив, часто пропадал куда-то, возвращался, кормил меня бульоном, смазывал раны. Я уже, с его помощью, могла сидеть в кровати, прислонившись к стене. Он меня ни о чём не спрашивал, я ему ничего не говорила. В один из дней, когда его не было в доме, я попыталась встать и у меня получилось. Идти я не смогла и даже чуть не упала, если бы не почувствовала сзади опору. Это был мой спаситель. Он аккуратно поднял меня на руки и вынес из дома,
на воздух. От свежего воздуха у меня закружилась голова, я обняла его шею руками и моя голова склонилась на его широкое плечо. В этот день мы познакомились. Его звали Антон. После непродолжительной прогулки на воздухе, я спала в эту ночь очень хорошо, проснулась утром в хорошем настроении, встала, вышла на крыльцо дома, и увидела совершенно незнакомого мне человека. Он, с широкой улыбкой, двинулся навстречу мне, чтобы помочь. Я испугалась и что есть мочи, закричала.
        — Антон!
        Незнакомец хотел мне помочь, а у меня откуда-то вдруг появились силы, я оттолкнула его.
        — Не подходи ко мне!  — Я снова стала звать на помощь Антона.
        — Аня, что случилось? Тебе плохо?  — Спросил незнакомец голосом Антона.
        Я поняла, этот молодой, красивый незнакомец, не кто-то, а сам Антон. Я провела ладонью по его гладко выбритой щеке, он виновато улыбнулся, как бы извиняясь за причинённый мне испуг. Счастливая его девушка, если она у него есть, или которая будет. Мне вдруг стало стыдно за свою внешность, за то, как он возился со мной, за то, что он видел меня совершенно голой, а я в те моменты ничего не могла поделать, лежала как мумия египетская. Краска разлилась по моему измученному лицу, я отвернулась, чтобы он больше не смотрел на меня. В тот момент, мне кажется, что он понял меня, потому что ушёл из дома, дав мне придти в себя. Я сидела одна и думала. Собственно, что произошло? Что я так переживаю? Придётся тебе Аня пережить всё это. Я вспомнила, как он говорил мне, чтобы я представила, что он доктор, а докторов не нужно бояться и стесняться. Я ухватилась за это определение, как утопающий за соломинку. Мне стало легче дышать. Преодолевая свою немощность, неуверенными шагами дошла до стола и села. Вскоре пришёл Антон, он нисколько не удивился, увидев меня сидящей за столом. Он принёс горячий чайник, и пахнущую
дымом кашу, в котелке. Ела я пока очень мало, зато, с большим удовольствием пила горячий чай, заваренный душистыми травами. В этот день, мы с ним много говорили. Совсем ни о чём. Просто так. Я спросила его.
        — Антон, у тебя есть ножницы? Мои длинные волосы превратились в настоящий размочаленный веник, я хочу их отстричь. Ты поможешь мне? И ещё. Где я могу помыться?
        Ни слова не говоря, Антон достал большой гребень, подошёл ко мне и начал расчёсывать мои волосы. Не прошло и нескольких минут, как ножницы понадобились мне только для того, чтобы освободиться от отросших и грязных ногтей. Затем он поднял меня на руки и понёс на улицу. Оказалось, что на этом лесном участке, стоял не только дом, но была ещё и баня. Антон принёс меня туда, посадил на лавку, налил в таз воды, подал мыло и мочалку, а сам вышел. Прикосновение тёплой воды к телу было настоящим блаженством. Вскоре меня разморило до такой степени, что силы снова стали покидать меня. Я поняла, что без посторонней помощи, мне не справиться. Что делать? Звать на помощь я боялась. Нет, подумала я, нужно найти в себе силы и закончить начатое, и у меня снова всё получилось. Я была рада, что справилась. Не показывая своей слабости, я вышла из бани со счастливой улыбкой на лице. Правда, вид мой был несколько комичен. Антон отдал мне свой спортивный костюм, который висел на мне, как на вешалке, но меня это нисколько не смущало. Я была счастлива. Мне хотелось жить и жить, как можно дольше. В этот счастливый момент,
я хотела обнять весь мир, рядом со мной был Антон, к которому у меня были самые нежные чувства. Я смотрела на него, как преданная ему одному, собака. В моём сердце уже жила любовь к этому человеку, подарившему мне жизнь. С этого дня, я ускоренными темпами стала возвращаться к нормальной жизни. Часто выходила на улицу, старалась во всём помогать Антону, и вскоре я совсем освободила его от кухни. Теперь он был добытчик, а я хранительница очага. Он часто подсмеивался надо мной и называл меня «кошка с сапогах», это потому что, выходя на улицу, я одевала на ноги большие кирзовые сапоги, ранее принадлежащие деду, который жил в этом доме. Однажды, Антон сшил мне тапочки из голенищ сапог. Я очень обрадовалась, что теперь у меня есть нормальная обувь и в благодарность за такой подарок, я подошла к Антону и поцеловала его, от чего сама смутилась и смутила его. Чтобы как-то сгладить неловкость, которая возникла между нами, я спросила его.
        — Скажи мне, какое сегодня число?
        Я не помню точно, какое он назвал мне число, я просто сказала ему, что одиннадцатого августа у меня день рождения.
        — Сколько тебе будет лет?  — Поинтересовался он. Я ответила, что мне исполнится восемнадцать лет. Меня тогда поразили его глаза, по которым я поняла, что он очень удивлён моим ответом. Неужели всё так плохо? Я не видела себя и потому не знала, как я выгляжу. Когда он вышел из дома, я обшарила все углы, все коробки и ящики. Я искала зеркало. Не может быть, чтобы его не было в доме? Бреется же он перед чем-то. Я нашла его за печкой, на приступке. Почему оно здесь? Только много позже, я поняла, что Антон специально прятал его от меня, чтобы я не смущалась своего вида. Вид, конечно, у меня был аховский. Всё лицо моё было покрыто пятнами, а большие серые глаза выражали такую тоску, что захотелось плакать. Я отставила от себя зеркало, положила голову на стол и зарыдала. За этим занятием меня и застал Антон. Он сел рядом, прижал меня к себе и стал успокаивать, как маленького ребёнка.
        — Не плачь, всё проходит и это пройдёт. Вот увидишь, к твоему дню рождения, твой цвет лица сравняется, и ты будешь самая красивая, самая счастливая. Я тебе это обещаю.
        Никто не знает, как мне было хорошо в его объятиях, слышать его голос, ощущать тепло его тела, слышать мерный стук его большого и доброго сердца. Я всхлипнула и еще теснее прижалась к нему. Мне хотелось, чтобы он вообще не отпускал меня из своих объятий. Я и сейчас чувствую его, не смотря на то, что прошло много лет. Ах, Антон, Антон! Где же ты? Почему так произошло, что ты оставил меня?
        За те несколько дней, до моего дня рождения, солнце, чистый воздух и хорошая вода сделали цвет моего лица совершенно ровным. Я была несказанно рада этому, так как в душе мне очень хотелось нравиться Антону. Он же вёл со мной ровно, как всегда. Утром, одиннадцатого августа, я проснулась от ароматного запаха. Открыв глаза, я увидела огромный букет цветов, который россыпью лежал на столе, заняв всё его пространство. Антона в доме не было. Кое-как, одевшись, я выбежала на улицу, он колдовал у костра. Я с разбегу кинулась в его объятия, крепко обняв его за шею.
        — Антоша, спасибо за цветы. Ты самый лучший! Мне никогда не было так хорошо.
        Я взяла его лицо в свои ладони и поцеловала его прямо в губы. Потом снова прижалась к нему и тихо, еле слышно, как будто прошелестел ветерок, шепнула ему.
        — Я люблю тебя, Антоша.
        — Ты, что-то мне сказала?  — Спросил он.
        Я отрицательно помотала головой.
        Этот мой день рождения был незабываемым. Антон показал мне своё любимое место. Мы с ним ходили к озеру. Там я узнала, как он хорошо рисует. Мой портрет на фоне воды был прекрасен. Я, на этом портрете, понравилась сама себе.
        — Антоша, неужели я такая красивая?  — Поинтересовалась я у него. На мой вопрос он ответил вопросом.
        — А, ты в этом сомневалась?
        Мне было лестно, что он так отозвался обо мне. Потом мы долго гуляли вдоль берега, наслаждаясь красотой озера. Мне было приятно его общество, хотя он чаще молчал, чем говорил, но даже в этом молчании, я находила свои плюсы. Мне ещё дед говорил, что мужчина не должен много говорить, он должен выражать чувства перед женщиной своими поступками и делом. День клонился к вечеру, и мы стали собираться домой. От такой долгой прогулки, я почувствовала, что очень сильно устала и предложила Антону немного ещё отдохнуть, но он не согласился, а просто взял меня на руки и понёс. Крепко прижавшись к нему, я прислонилась губами к его уху и снова тихо прошептала.
        — Антон, я очень тебя люблю.
        Он поставил меня на землю и спросил.
        — Ты опять что-то мне сказала?
        — Я сказала тебе, какой ты замечательный.  — И пошла вперёд. Я боялась открыто признаваться ему в своей безграничной любви. И всё же, в этот вечер, я набралась храбрости и сказала ему об этом. Мне было всё равно, как он к этому отнесётся, но сдерживать свои эмоции я больше не могла. Я была готова для него на всё, и это было сверх благоразумия. Антон отверг мои признания, сказав мне, что не может пользоваться ситуацией, возникшей с нами. В эту ночь он спал не в доме. Мне было стыдно и горько, от того, что не смогла сдержать себя, но как быть влюблённому сердцу, которое билось с такой бешеной скоростью, лишь только я его видела. Я не спала почти всю ночь, и только к рассвету забылась тяжёлым сом. Проснувшись утром, я нашла на столе записку Антона «Я ушёл в тайгу». Я тогда удивилась одному факту, ушёл в тайгу, а собаку оставил дома. Целый день у меня прошёл в тревоге. Антон вернулся только ночью. Он сказал, что заблудился в лесу, просил у меня прощения, а самое главное, он признался, что тоже любит меня. Радости моей не было предела. В эту ночь мы были вместе и до самого отлёта не расставались ни на
одну минуту. В один из дней, он признался мне, что меня разыскивает милиция и потребовал рассказать ему всё, что со мной случилось до нашей встречи. Я ничего от него не стала утаивать, рассказала, всё, как было на самом деле, но слёзно молила его об одном, не отдавать меня никому. Он поклялся мне, что никогда этого не случиться. Ощущая огромную его любовь ко мне, я забыла о своих неприятностях и наслаждалась счастьем, подаренным мне богом. Всё было бы хорошо, если бы я не поехала домой. Меня, как будто бы кто-то тянул туда силой. Антон предлагал мне проводить до дома, но я отказалась от его услуг, так как боялась гнева отца. Прощание наше на вокзале было грустным. Меня не покидало ощущение, что со мной должно случиться что-то из рода вон выходящее. И действительно, дома меня ждала настоящая драма событий. Отец меня сразу же запер в своей комнате на ключ. Заколотил окна гвоздями, чтобы я не смогла сбежать. Меня даже не выпускали в туалет. Чувствовала себя, как Дантес в замке Иф. Отец кричал, что я его опозорила, и если не дам согласия выйти замуж за Павла, то сгноит меня в этой комнате заживо.
Я слышала, как за стенкой тихо плакала мама, но ей были даны жёсткие указания отца, он убьёт её, если она нарушит его запрет в отношении меня. В редкие минуты, когда ей удавалось зайти ко мне, она уговаривала меня покориться ему.
        — Ни за что, лучше покончу с собой!  — Кричала я.
        Моё заточение продолжалось два месяца, за которые я поняла, что беременна. Ещё больше испугавшись гнева отца, я молчала об этом факте, как партизан перед расстрелом. Приезжал Павел, говорил мне, что простит меня за то, что я чуть не убила его, и снова предлагал мне выйти за него. Я встала на колени перед ним, и просила оставить меня в покое, что я никогда не буду его женой, так как люблю другого. В этот момент, я почувствовала, что силы покидают меня, и потеряла сознание. Меня на машине скорой помощи увезли в больницу, что в дальнейшем решило мою судьбу. Узнав от врачей, что я беременна, Павел уехал, а отец пригрозил, что или убьёт меня, или, чтобы я не показывалась ему на глаза. Мама в больницу принесла мне мои документы, кое-что из одежды и немного денег. Вот с таким багажом, я поехала в Новосибирск. Как мы и договаривались с Антоном, я ждала его в сквере вечером, в шесть часов. Его не было, не было его и на другой день. Тогда я пошла в университет, на вахте просила узнать, могу ли я видеть Антона Астахова. Молодая, красивая девушка, сидевшая за столом, спросила меня.
        — Кем вы приходитесь Антону Астахову?
        Я ответила ей, что я невеста его. Она сделала круглые глаза и переспросила.
        — Кем, кем вы ему приходитесь?
        — Я его невеста.  — Почти по буквам ответила я.
        — Ещё одна?  — Удивлённо сказала вахтёрша.
        — Что значит, ещё одна.  — Теперь уже мне пришлось её переспрашивать.
        — А то и значит, что у Антона Астахова уже была одна невеста, на которой он женился.
        — Как женился?  — У меня от её слов пропал дар речи.
        — Как женятся все. Так и он женился. Странные вопросы задаёте, девушка. По всему видать, обманул вас ваш Антон.
        Почти в бессознательном состоянии, я приехала на вокзал. Делать больше нечего в этом городе. Я купила билет до Бердска. Мне было всё равно куда ехать, потому что без Антона я не представляла свою дальнейшую жизнь, но понимание я найду только у деда. На сердце лежал огромный груз моей печали. Мне не дышалось. Я просто хватала воздух ртом, и уже не вытирала слёзы, которые текли из моих больших глаз ручьём. Я не понимала, как можно было жениться, за такое короткое время. Как же клятва, которую он мне давал? Возможно, что до меня у него была девушка и у них снова возобновились отношения? Наверное, так и было, уговаривала я себя. Пусть хоть у него счастливо сложится жизнь. Прощай, Антон. Прощай, моя любовь. Я не забуду тебя никогда. Ты ни в чём не виноват, виноват случай, который свёл нас вместе, но я ни о чём не жалею. Мне было очень хорошо с тобой, а то, что у тебя была девушка до меня, так у такого парня, как ты, не могло быть иначе
        Грустна моя дорога на земле,
        В слезах и горе я бреду по свету
        Что делать?
        Ведь нельзя мне улететь, -
        Не птица я, и крыльев нету!

    Яманоэ Окура.

3
        Антон сидел в сквере университета, было шесть часов вечера. Дул тёплый летний ветерок. В эти, июльские дни, здесь особенно было много молодёжи. Понятное дело, что это были абитуриенты. Кругом стоял шум и гам. Несмотря на то, что стояла экзаменационная пора, серьёзности в этих людях не чувствовалось. Все громко смеялись, всюду сыпались шутки, прибаутки. Неужели и мы были такими? Задал себе вопрос Антон и сам же себе ответил. Наверное. В это время ему позвонили.
        — Алло. Привет Сергей. Конечно, помню. А, ты, где сейчас? Давай, подгребай ко мне.
        Это звонил давний друг Антона, Сергей. Они знакомы уже без малого пятнадцать лет. Оба заядлые холостяки, в прошлом. Почему в прошлом? Да потому что Сергей совсем недавно, всё-таки женился, пришлось жениться, по понятным причинам. Теперь подталкивает своего друга к этому шагу, мол, хватит тебе одному киснуть. Пора, брат, пора, на носу сороковник. Антон рассматривал людей вокруг себя, по инерции, которая выработалась у него за многие годы, искал знакомое лицо. До его плеча дотронулась дружеская рука Сергея. Они обменялись рукопожатием. Сергей сел рядом. Он знал, что в это вечернее время, Антона лучше не отвлекать, по крайней мере, до семи часов. Он знал историю своего друга, и каждый раз, при их встрече, удивлялся его настойчивости, упорству, с которым тот ждёт свою подругу. Вдруг Антон резко встал со скамейки и стал внимательно смотреть в противоположную от них сторону.
        — Ты на кого стойку сделал, донжуан?  — Поинтересовался Сергей.
        — Посмотри на ту девушку, которая ест мороженое.
        — Девушка, как девушка, а что это тебя так взволновало?
        — Не знаю пока, но в ней, определённо, что-то есть.
        Антон стал лихорадочно припоминать, где он видел её. В её лице, в манере поправлять волосы, были до боли знакомые черты, что он где-то уже видел подобное. Что это со мной? Не схожу ли я с ума? Почему раньше такого не было? Глядя на эту девушку, он почувствовал, как резко сжалось сердце, и перехватило дыхание. Он сел, поглаживая левую сторону груди.
        — Нет, Антоха, пора всё-таки тебе заканчивать эти походы сюда, они не доведут тебя до добра. Ты в каждой девушке теперь будешь видеть предмет твоих ожиданий? Посмотри на неё, ей от силы семнадцать лет. Правда, девка ничего, породистая. Эх, скинуть бы сейчас, этак, лет двадцать, можно было бы подкатить к ней.
        — Пошляк, ты Серёга. Девушек оцениваешь, как кобыл на ипподроме.
        — А она и есть, самая настоящая кобылка: ноги, глаза, грива. Хочешь, хоть сейчас тебя с ней познакомлю?
        — Ты, что знаешь её?
        — Нет, но это не составит никакого труда.  — Он встал со скамейки и пошёл в сторону девушки, сидящей напротив. Антон видел, как между ними завязался разговор, который очень быстро закончился. Его друг вернулся назад.
        — Ну, и что она тебе сказала?  — Спросил он у Сергея.
        — Ничего. Она меня послала.  — С большим сожалением ответил он.  — Молодёжь пошла, не то, что было наше поколение. Ты знаешь, как она меня назвала? Иди, дядя и не оглядывайся. Я, дядя! Дожился!
        — Ты и есть дядя. Сам же сказал, что ей от силы, семнадцать лет, отними её годы, какой итог получится. Ты ей в отцы годишься. Молодец, девчонка!
        — Да ладно, тебе. Если бы она знала, что разговаривает с ведущим работником телевидения, то не вела бы себя так. Все они одинаковые.  — Почти с обидой, сказал он. Пока они беседовали, девушка исчезла с их поля зрения.
        — Вот, чёрт!  — С сожалением сказал Антон.  — Хотел ещё понаблюдать за ней. Улыбка у неё красивая. Улыбка. Улыбка.  — Повторил он несколько раз. Вот, что привлекло его в этой девушке. Её улыбка. У неё была точно такая же улыбка, как у Ани: широкая, белозубая, от которой, на её щеках появлялись ямочки. Точно, схожу с ума. Прав Сергей, в каждой девушке, женщине ищу её черты, наваждение какое-то.
        Сколько не уговаривал его друг прекратить его походы в поисках Ани, Антон, на следующий вечер, был в условленном месте. Сегодня он ожидал встретить девушку, которую видел вчера, и она появилась, но не одна. Рядом с ней был пожилой мужчина, которого она называла дедом. Антону было хорошо слышно, как они мило беседовали, проходя мимо него. Они сели на свободную скамейку, не далеко от него. О чём они говорили, не было слышно, и он довольствовался тем, что ещё раз хорошо разглядел её. Кроме улыбки и её замечательных глаз, которые светились, каким-то необъяснимым светом, сходства с Аней, он не нашёл. Девушка была высокого роста, тёмные волосы, прямые плечи, красивые брови, яркие, чуть полноватые губы, прямой нос. Такую красоту только на обложку глянцевого журнала, подумал он. В это время, дед и внучка поднялись и пошли дальше, в сторону проезжей дороги. Антон последовал за ними. Его, как магнитом тянуло к этой паре. Они голосовали машину. Машина Антона стояла невдалеке. Он быстро сел в неё и подъехал к ним. Девушка назвала адрес, по которому он их отвёз. Ему было неловко брать у неё деньги, но что
не сделаешь ради конспирации. Теперь он знал точный адрес, где она живёт. На что, собственно, он надеялся, он и сам не знал. С тех пор, он стал искать повод для встречи с ней. Он несколько раз, как бы невзначай, подвозил её от университета. Вскоре они начали разговаривать, как старые знакомые. Он наплёл ей, что работает водителем у одного крутого бизнесмена, а в свободное время подрабатывает на его машине. Денег с неё он больше не брал, сославшись на то, что студентов он подвозит бесплатно. Она очень обрадовалась этому, и однажды посадила ему в машину целую толпу девушек, которых он добросовестно развёз по адресам, а потом смеялся весь вечер. Он, конечно же догадался, что сделала она это из озорства. Прошёл почти месяц, как Антон ненавязчиво, чтобы не вызвать подозрений, случайно встречал её около университета и подвозил до дома. В один из таких дней, он сказал ей.
        — Мне кажется, что нам стоит познакомиться. Как тебя зовут, милая девушка? Как-то неловко обращаться к собеседнику, когда не знаешь его имени. Ты с этим согласна? Извини, что я с тобой, на ты.
        — Согласна.  — Коротко ответила она.  — Меня зовут Эвелина, можно  — Эва, или Лина. Вам как будет удобно?
        — Мне нравятся все три имени. Очень красиво, и тебе подходят. Твои родители попали прямо в точку. Эва, можно ты будешь говорить мне ты. Я понимаю, что тебе трудно будет так мне говорить, но, поверь, мне не хочется, чтоб мне выкали. Договорились? А теперь, разреши представиться: водитель первого класса Астахов Антон.
        — Здорово!  — Воскликнула. Эва.  — Мы с тобой Астахов Антон, почти тёзки. Моё отчество  — Антоновна. Бывает же так!  — Весело сказала она.  — Скажи, Антон, трудно научиться водить машину? Я вижу, что многие девушки за рулём, но не представляю, смогу ли я сама её водить.
        — Скажу честно, водить машину может каждый, даже ребёнок, а вот знать её, дано не всем. Это две большие разницы. А, что, в вашей семье нет водителя?
        — Нет. Наша семья, это я и мама, машины тоже нет.
        — Извини, наверное, это будет не моё дело, твои родители в разводе?
        — Да, действительно, это не твоё дело, но я привыкла давать ответы на поставленные вопросы. У меня никогда не было отца, потому что моя мама не была замужем. Она меня принесла в подоле.
        — Господи, да у кого повернулся язык сказать тебе такое?
        — Ой, смешной ты, Антон Астахов. Нашлись такие. Сам знаешь, сколько людей, столько и мнений. Если задуматься, то в этом есть доля правды. Скажи ты мне, почему мужчины ведут себя так непорядочно. Наобещают девушке всего, а сами потом в кусты, или тут же женятся, на другой девушке. Что делать той, обманутой? Вот она и отдувается за себя и за того парня. Сам-то ты женат? Наверное, и детки есть? Ясно, что полный комплект. Зачем ты пытаешься за мной ухаживать? Это же видно невооружённым глазом. Нравлюсь я тебе? Ведь так?  — Она открыла дверцу машины, вышла из неё и сказала.
        — Ты мне тоже нравишься, не нахал, красиво и правильно говоришь, даже не верится, что ты простой водитель, но Астахов Антон, иди ты ко всем чертям, и никогда не изменяй жене и детям.  — Сказав это, она пошла домой.
        Антон ринулся за ней.
        — Прости меня, девочка, прости. Хочешь, расскажу о себе, и ты тогда всё поймёшь. Я не женат, и никогда не был. Давно, очень давно у меня была девушка. Мы с ней любили друг друга и хотели пожениться. По непонятным мне причинам, она ко мне не приехала, но я до сих пор её люблю, и надеюсь на нашу встречу. К тебе я отношусь, скажем, как к дочери. Не бойся меня. Ты сама сказала, что я не нахал. Клянусь! Никогда таким не буду. А, хочешь, я научу тебя водить машину?
        — Спасибо тебе, Астахов Антон, за откровенность. Я бы хотела иметь такого отца. Мне неизвестно, что значит такое, отец. Я была бы за то, если бы он отыскался. Мама про него, ничего плохого не говорила. Мне кажется, что она до сих пор его любит. Ведь если бы не любила, то давно бы вышла замуж. Я свидетель, претенденты были, но она их всех отвергла. Ладно, я, пожалуй, пойду. Встретимся ещё.
        Антон пожал её руки, и они расстались. Он сел в машину, но не тронулся с места. Его взволновал рассказ этой красивой девочки. У него, ведь, тоже могла быть такая дочь или сын, если бы тогда, много лет назад, Аня приехала к нему. А, что, если, у него уже есть ребёнок, о котором он ничего не знает, так же, как и об Ане? Где она? Вот уже несколько дней, он не был в условленном месте. Он ругал себя, что забыл её. Эва заслонила собой весь свет. Антон тянулся к ней, как к чистому роднику, как к человеку, с которым хотелось всегда быть рядом. Он чувствовал необъяснимую связь между ним и этой чистой девочкой. Он смотрел на дом, в котором она жила, взглядом отыскивая окно, за которым она обитает. В это время открылся подъезд, из него выбежала. Эва, и направилась в его сторону. Антон подумал, что она забыла ему что-либо сказать. Он собрался выйти из машины, и пойти к ней, как увидел, что она подошла к женщине, вышедшей из такси. Они расцеловались, как это делали знакомые женщины, друг с другом. Эта женщина была немного ниже Эвы, тоненькая, с хорошей фигурой и светлыми, пышными волосами. Они о чём-то
говорили, и вдруг женщина повернулась к Антону лицом. Так как они стояли не очень далеко от его машины, он успел хорошо разглядеть её. Его поразили её большие, до боли знакомые глаза. Женщина улыбалась ослепительной улыбкой, точно такой же, как улыбалась. Эва. Сердце его бешено колотилось. Теперь, он точно знал, кого ему напоминала она. Аня! Это была его Аня. Ему бы выйти из машины, но он не смог сдвинуться с места. Его, как будто пригвоздило к сидению машины. Аня с Эвой ушли, а он ещё долго сидел, не зная, что ему теперь делать. Вывел его из раздумья, звонок друга.
        — Сергей, ты мне друг или как? В чём дело, в чём дело? Плохо мне. Срочно нужна твоя помощь. Давай встретимся в нашем кафе. Как не можешь? Только завтра? Я умру до завтра. Вот и хорошо. Я жду тебя.
        Он включил машину и поехал в центр города. Сергей пришёл вовремя и потребовал от Антона, что бы тот уложился в полчаса, так как больше времени он не может уделить своему другу.
        — Помнишь, Серёга, мы с тобой были в сквере университета? Я тебе показал на одну девушку, с которой ты хотел меня познакомить. Я ещё сказал, что в ней что-то есть.
        — Это, та, которая меня послала?
        — Да. Так вот, я с ней сам познакомился, случайно. Мы с ней стали встречаться, вернее, это я подкарауливал её и подвозил до дома. Зовут её Эвелина, и что удивительно, что отчество её, Антоновна.
        — И, что, ты решил, что она твоя дочь?  — Спросил Сергей.  — Да мало ли Антонов на земле?
        — Нет. Я ничего не решил, я подумал, что это простое совпадение, но всё же, в глубине души, мне казалось, что она, какой-то, родной мне человек. Меня постоянно тянуло к ней, хотелось её видеть. Сегодня я узнал, что у неё вообще не было отца, и об этом, она говорила с такой грустью, с такой печалью. Мы долго с ней разговаривали, а потом она ушла. Я хотел уехать, но что-то меня останавливало. Вскоре, Эва снова вышла на улицу и встретилась с женщиной, которая подъехала на такси. Серёга, я узнал в этой женщине Аню. Это была моя Аня, я не мог ошибиться, поскольку, она почти совсем не изменилась, и они так похожи друг с другом улыбкой и глазами. Что мне теперь делать?
        — Это ты у меня спрашиваешь? Ну, я не знаю. Вам надо встретиться и всё обсудить. Что ещё делают в таких случаях? Ты столько лет ждал этой встречи, тебе и карты в руки.
        — Не всё так просто, как ты предлагаешь. Может случиться так, что когда мы встретимся, окажется, что нам нечего сказать друг другу.
        — Тебя только это останавливает?
        — Не знаю. Я ничего пока не знаю. Мне страшно. Никогда бы не подумал о себе такого. Давай, Серёга, поройся в закромах своего ума, подумай, как мне дальше действовать? Меня так поразила эта неожиданная встреча, что у меня ум за разум зашёл.
        — Знаешь, что бы сделал я? Я бы написал ей письмо, советую и тебе воспользоваться тем же. Напиши ей, как ты страдал все эти годы, как ждал её. Напиши ей о своей любви, что никого не любил так, как её. Да, что я учу тебя. Это же была твоя жизнь.
        — Спасибо, брат.  — Антон пожал руку Сергею. Спасибо, что выслушал меня. Поехали по домам, мне о многом нужно подумать. Созвонимся.
        Когда ты спросишь, как теперь я сплю
        Ночами долгими один,  — одно отвечу:
        Да, полон я тоски
        О той, которую люблю,
        Кого со мною нет, кого нигде не встречу!

    Якамоти

4
        Сегодня одиннадцатое августа. Эва с утра занималась уборкой квартиры, потом занялась подготовкой праздничного ужина, потому что, у её мамы день рождения. Дед Фёдор сидел в кресле у телевизора и делал вид, что внимательно смотрит его. На самом деле, мысли его были далеки от происходящего на экране. Он только, что прошёл медицинское обследование в клинике, результаты которого были неутешительными. У него обнаружили опухоль и предложили операцию, от которой он категорически отказался. Какая может быть операция в мои восемьдесят лет? Рассуждал он сам с собой. Буду жить, пока живётся. Надо о девочках позаботиться. Конечно же, говорить я им ничего не стану. Аня и так мечется, как рыба об лёд. Эве нужно думать об учёбе. У них ещё вся жизнь впереди. Сегодня же дам согласие на переезд к ним, и сделаю я это для того, чтобы объединить наши квартиры и купить одну общую, но большую. Она им потом пригодится. Надо будет сходить в Анину клинику и похлопотать за неё, чтобы после стажировки, её оставили здесь, на постоянное место работы. Сама она ни за что не пойдёт на такой шаг. Слава богу, что у него ещё
сохранились связи. Приняв такое решение, он остался доволен сам собой. На душе стало спокойнее. С гордой улыбкой, он направился в кухню помогать Эве, но та отправила его назад, в комнату.
        — Дедуля, любимый! Не мужское это дело торчать на кухне, когда в доме есть две женщины. А, вот, за столом ты нам, пригодишься: открыть бутылки, сказать тост, поздравить именинницу, да и вообще, мало ли дел за столом. Ты, ведь, наш единственный кавалер.
        Дед ушёл в комнату, а Эва вспомнила об Антоне. Накануне, она приглашала его к себе в гости, сказав, что, у её мамы, одиннадцатого августа день рождения. Она увидела, что лицо Антона стало грустным. Он отказался от её приглашения.
        — Я не хочу быть незваным гостем на чужом празднике.
        — Почему, незваным гостем, я тебя приглашаю.  — Настаивала. Эва.
        — На твой день рождения я обязательно приду, если пригласишь.  — Чтоб она не задавала больше лишних вопросов, он перевёл разговор на другую тему.
        — Хотел спросить тебя, как твои экзамены в университет? Если понадобиться моя помощь, обращайся.
        — Астахов Антон, ты опоздал со своей помощью, я уже сдала все экзамены, а потом, как простой водитель смог бы мне помочь?
        — Ну, это как посмотреть. Я закончил университет.
        — Тогда объясни мне, почему ты за баранкой?
        — Это временные трудности, скоро всё будет иначе.
        Загадочный человек, этот Астахов Антон. Совсем взрослый мужчина, а ей с ним легко и свободно. Он нравился ей. Он высокий, с хорошей фигурой, которой могут позавидовать многие молодые парни, красивый, обходительный, с ним не стыдно показаться в любой тусовке, и вообще. А, что собственно вообще. Ты, что задумала, Эва? Не дай бог, если узнает мама, что она встречается с мужчиной старше неё самой. Что будет? Да всё будет. В её кармане завибрировал телефон.
        — Алло! Привет, Антон. Богатым будешь. Только что тебя вспоминала. Хорошо, сейчас выйду.
        Она накинула на себя кофточку, надела туфли и вскоре уже сидела в машине Антона. На заднем сидении лежал огромный букет полевых цветов. В машине от них стоял медовый запах.
        — Антон! Да, ты романтик! Как ты догадался, что моя мама любит полевые цветы? Она их просто обожает и всегда говорит, что они ей напоминают первую любовь. Дорого бы отдала, чтобы хоть одним глазком взглянуть на того, кто убил в ней веру в остальное мужское население. Представь себе, Антон, она до сих пор, надеется на встречу с ним, хочет показать ему меня. Глупая моя мамочка. Я, конечно же, за то, чтобы увидеться со своим отцом, но ничего хорошего от такой встречи не жду. Семнадцать лет как-то жила без него и надеюсь, что проживу ещё не один раз по семнадцать. Ой, мама! Антон! Возьми цветы и прикрой ими меня. Если она увидит меня в твоей машине, то нам с тобой не сдобровать.
        Антон сделал всё, как сказала. Эва, но Аня прошла мимо машины, не обратив на неё никакого внимания. У него опять защемило в груди. Да, вне всякого сомнения, это была она, его Аня. Два самых дорогих ему человека рядом с ним, а он никак не может осмелиться признаться им, что он рядом, что любит их. Прав Сергей, это моя жизнь, я сегодня же напишу ей письмо.
        — Эва, тебе пора, мама уже дома.
        Он поцеловал свою дочь в щеку. Его дочь. Звучит, как музыка. Его дочь. Он готов был повторять эти слова вновь и вновь. Любимый ребёнок, взяв букет, упорхнул из машины, оставив после себя терпкий запах полевых цветов. Он поехал домой и сразу же принялся за письмо. Он торопился, потому что понял, он им нужен, а они ему.
        Пусть жалок раб в селении глухом,
        Далёком от тебя, как своды неба эти!..
        Но если женщина небес грустит о нём, -
        Я вижу в этом знак,
        Что стоит жить на свете!

    Якамоти

5
        В дом старого егеря, Василия Тимофеевича, я попал после трагедии, случившейся с моей семьёй. Мои родители были геологами, и когда мне исполнилось четырнадцать лет, они в первый раз взяли меня с собой в экспедицию. Дело в том, что у меня не было дедушек и бабушек, а оставить меня одного дома было опасно в силу моего, пока, несовершеннолетия. Всё лето я был с ними, что мне очень понравилось и в дальнейшем определило мой выбор профессии. Теперь уже, каждое лето, в нашей семье, не было проблемы, как быть с моим свободным каникулярным временем. После десятого класса, я подал документы в Новосибирский университет на геолого-геофизический факультет. Удачно сдав вступительные экзамены в университет, я имел ещё достаточно свободного времени до начала занятий. На вертолёте, принадлежавшем геологической партии, я улетел к своим родителям. Мой отец обещал мне, что если я поступлю в высшее учебное заведение, он обязательно выкроит для меня целую неделю, и мы всей семьёй совершим путешествие по реке на плоту. Для меня это было бы настоящим праздником, самым лучшим подарком в моей жизни. В семнадцать лет, какой
мальчишка не мечтал о таком путешествии, тем более таком экстремальном. Сразу же, по моему прибытию в стан геологов, наше путешествие по реке, пришлось отложить. Дело в том, что моя мама, была ещё и лаборантом. Ей приходилось отбирать собранный материал по классу, складывать по ящикам, всё упаковывать для дальнейшей транспортировки в лабораторию. Я всегда помогал ей в этом. Так случилось и в этот раз. Благодаря моей помощи, мы справились с поставленной задачей гораздо быстрее, и вот день отплытия настал. Мы погрузились на плот. Команда, оставшаяся на берегу, пожелала нам счастливого пути. Наш план был таков: мы сплавляемся до Чулыма, папа на вертолёте отправляется обратно в экспедицию, а мама, на поезде провожает меня до Новосибирска, где я буду учиться. Мы, не спеша, сплавлялись вниз по реке. Папа управлял плотом и рыбачил. Мама готовила нам пищу, загорала. У меня с собой были взяты альбом и карандаши. Кроме увлечения геологией, я рисовал с самого детства, окончил художественную школу, в которую проходил семь лет. У моих родителей, всегда возникал спор по поводу моего дальнейшего образования. Папа
хотел, чтобы я стал настоящим мужиком, потому всегда рекомендовал профессию геолога. Мама же, напротив, хотела, чтобы я продолжал учиться на художника. Я сам поставил точку в их споре, выбрав профессию геолога. Рисовать я мог в любое свободное время. Мы уже сплавлялись три дня. Нашему путешествию пока ничего не мешало. Всё было бы хорошо и в дальнейшем, но вдруг резко стала портиться погода. Поднялся сильный ветер, принесший с собой огромные тёмные тучи. Мама попросила отца пристать к берегу, чтобы переждать непогоду. Папа оглядел берег и сказал, что в этом месте будет небезопасно приставать. При усилении ветра мы можем оказаться без плота. Нужно проплыть ещё немного до небольшой заводи, где мы все будем в безопасности, а также и наш транспорт. Он думал, что мы успеем скрыться от надвигающейся опасности, но ошибся. Ветер крепчал с каждой минутой. Волны на реке уже достигли внушительных размеров, плот начал всё чаще уходить под воду и управлять им становилось всё труднее и труднее. В реку смыло все наши вещи и палатку. Центральную мачту сломало пополам, верхняя её часть упала поперёк плота прямо
на ноги моей мамы. Папа отдал мне руль управления и велел держаться за него крепче, а сам стал пробираться к маме. Я видел, как они о чём-то спорили, как папа привязал маму верёвкой к мачте. Он повернулся в мою сторону, чтобы помочь мне, как руль управления вырвало из моих рук, а меня тут же смыло за борт. Когда мне удалось вынырнуть из воды, я увидел рядом с собой своего отца, который крепко держал меня за одежду. Наш плот несло быстро вперёд. Папа кричал мне, чтобы я продолжал плыть к берегу, у тебя всё получиться, я верю в тебя. Он с силой толкнул меня вперёд, а сам поплыл за плотом, там была мама, которой требовалась его помощь. Каким образом я оказался на берегу, не помню. Очнулся от лая собаки. Меня тормошил за руку, откуда-то взявшийся дед, за плечами у него торчало ружьё. Я хотел подниматься на ноги, но не смог. Тело моё не слушалось моих приказаний. Дед пытался помочь мне встать. Он с силой потянул меня за руку, от боли в которой, я потерял сознание. Когда я снова пришёл в себя, то почувствовал, что моё тело куда-то волокут. Я не стал сопротивляться, не было сил даже открыть рот. Дед притащил
меня в свою избу, которая находилась, это я потом узнал, в километре от берега реки. Он осмотрел меня и горестно покачал головой. Оказалось, что у меня была выдернута левая рука из плеча. Умелыми движениями он вправил мне руку и крепко привязал её к моему телу. Также, при падении с плота, я содрал большой участок кожи на спине об брёвна. Мой спаситель долго возился со мной, приводя все мои раны и ушибы в порядок. Я, в это время, то приходил в себя, то снова впадал в забытьё. После, оказанной мне помощи, я по всей вероятности, очень долго спал. Открыв глаза, я долго осматривал помещение, в котором находился. Всё здесь было ручной работы: от стен до скамеек, стол, табуреты, полки на стенах для посуды, топчан, на котором я лежал. Превозмогая боль во всём теле, я пытался встать на ноги. Сильно кружилась голова. Мешала привязанная к телу левая рука. Я хотел вспомнить, как мне удалось доплыть до берега, но в голову ничего конкретного не приходило. Большим усилием воли, я превозмог головокружение, боль в теле и вышел на улицу. Был тёплый, солнечный день. Ко мне подбежала, виляя хвостом, серая собака,
неизвестной породы.
        — Найда!  — Услышал я грозный мужской голос.  — Не мешай. Вот и молодец, что встал, значит пошёл на поправку.
        Я повернулся в сторону услышанного голоса. Чуть подальше от дома, на скамейке сидел дед, которого я уже видел. Я подошёл к нему и присел рядом.
        — Ты как здесь оказался?  — Спросил он меня.
        Я рассказал ему всё, что со мной произошло, и попросил его помочь мне в поиске своих родителей. У меня теплилась надежда, что они живы, что их плот стоит где-нибудь у берега, и что они ищут меня. Дед молчал, посасывая, самодельную цигарку. Я с нетерпением ждал от него ответ. Наконец он заговорил.
        — Пока ты приходил в себя, я осмотрел весь берег, на протяжении трёх километров. Я ведь догадался, что ты не мог быть один. Крепись парень, мне удалось их найти. Они мертвы. Окрепнешь, будем хоронить.
        От его прямолинейного ответа, у меня всё поплыло перед глазами. Крепко ухватившись за края скамейки, мне удалось сохранить равновесие. Когда туман в глазах исчез, я повернулся к деду и попросил его отвести меня к своим родителям.
        — Завтра.  — Коротко ответил он мне.
        Я не стал спорить, чувствуя, как силы снова стали покидать меня. На шатающихся ногах, я отправился в дом. До самого вечера мне не хотелось вставать, я ничего не ел, только пил какой-то отвар, приготовленный дедом. Меня не покидала одна мысль, которая крепла во мне с каждым часом, с каждой минутой, что это я виноват в гибели своих родителей. Если бы не мои постоянные просьбы сплавиться по реке на плоту, все были бы живы. Сердце моё разрывалось на мелкие кусочки, казалось, что моя грудь сейчас раздвинется и оно разлетится по всей тайге. Я смотрел в потолок и думал только об одном, лучше бы утонул я, а они вдвоём остались. Как же мне пережить эту утрату? Как мне жить с этим чувством вины перед своими родителями? Уже стало темнеть. В дом вошёл дед, который несколько часов сюда не заглядывал. Он подошёл ко мне и сказал.
        — Вставай. Ты должен поесть, чтобы завтра были силы дойти до берега. Запомни, ты мужчина и должен вести себя соответственно этому статусу. Не раскисай, как кисейная барышня. Что случилось, то случилось. Обратного хода не будет. Прими это как должное. Проси прощения у бога и у них. На вот, выпей эту настойку и спать. Утро вечера мудренее.
        Утром, чуть свет, он поднял меня, напоил чаем, и мы пошли на берег. Оказалось, что от его дома, до берега реки, было где-то с километр. Я представил, как деду было тяжело тащить меня до своего дома. Я был высокого довольно роста, да и не худенький. Он подвёл меня к груде камней, около которой лежало много свежих веток сосны.
        — Они здесь.  — Сказал дед Василий.  — Ты должен стойко перенести опознание, я сниму ветки, и ты скажешь мне, кто здесь находится.
        Я сразу же узнал своих родителей, и мне стало страшно. Дед Василий снова закрыл тела ветками, похлопал меня по спине, как бы выражая мне сочувствие по поводу смерти моих родителей. Он вынул из рюкзака ракетницу и сел на камень.
        — Сейчас будет пролетать вертолёт, надо дать сигнал бедствия.
        Действительно, через полчаса мы услышали гул приближающего вертолёта. Дед выстрелил, и в воздух вылетела красная ракета. Вскоре, над небольшой площадкой на берегу, завис вертолёт. Из него выпрыгнул парень и подошёл к нам. Дед рассказал ему о трагедии. Через три часа прилетели геологи. Я сказал им, чтобы они похоронили моих родителей здесь, на месте произошедшей трагедии, и что я никуда не полечу, так как хочу остаться у деда. Со мной никто не стал спорить и уговаривать. Через неделю, на участок, где стоял дом деда, с вертолёта, была сброшена посылка с моими вещами, продуктами, книгами и прочими необходимыми предметами. В посылке находилось письмо. Мне писали, что моя квартира опечатана до моего возвращения. Университет разрешил мне начать занятия со следующего года. Так я остался жить у Василия Тимофеевича на целый год. Я каждый день спускался к месту захоронения своих родителей, садился у могилы и неустанно просил у них прощения, рассказывал им о том, как мне живётся, чему научился, что прочитал. Потом я взбирался наверх, к деду. Мы с ним шли в тайгу, ставили силки на мелких зверьков, ловили
рыбу. По вечерам дед учил меня всем премудростям, которые нужны в лесу, и вообще, в жизни. Так прошёл целый год. Я собирался улетать в город. Мне очень не хотелось расставаться с дедом, тем более, что стало сдавать его здоровье. Как не уговаривал я его полететь вместе со мной, ничего у меня не получилось. Я улетел, но сердце моё осталось с ним и с местом, которое я полюбил навсегда. И вот, я уже четвёртый сезон, прилетаю на заимку деда. Правда, самого деда, вот уже второй год нет. Он скончался в прошлом году от воспаления лёгких. Я полюбил его, как будто он мне был самым родным дедушкой на свете. Его история очень простая. Родился он в Петербурге, в тысяча девятьсот семнадцатом году. Его мама была из образованной семьи, а отец работал на заводе. Василий получил, по тем временам, приличное образование. После окончания школы, он поступил в горный институт, который успешно закончил и уехал работать в Новосибирск. Вскоре началась война. Василия не хотели призывать на фронт, но его не остановили никакие запреты. Он прошёл всю войну. Было два ранения, и была настоящая любовь. Свою Настю он встретил
в госпитале и полюбил её так сильно, что не хотел с нею расставаться ни на одну минуту. После окончания войны, они приехали в Новосибирск и стали работать геологами. В одном из походов, Настя сорвалась в расщелину и погибла. После этой трагедии, Василий не стал работать геологом, а устроился егерем в эти края, где схоронил свою любимую. Он тридцать лет прожил в одиночестве, храня верность своей единственной любви на свете. Только после его смерти, я узнал, что он был совершенно ещё не старым человеком, каким казался, каким я встретил его в первый раз. И вот теперь его нет. Новый егерь не поехал на такую дальнюю заимку, а устроился ближе к цивилизации. На летнее время я согласился быть здесь вместо деда Василия. Я так привык к этому месту, что у меня были мысли остаться здесь навсегда, если бы не одна случайная встреча. Сдав экзамены за третий курс, я не откладывая дела в долгий ящик, сразу же улетел на заимку. Геологи, в память о моих родителях, разрешали мне пользоваться услугами их вертолёта. Они забрасывали меня сюда в начале лета и забирали отсюда в конце. Уже прошло две недели, как я прилетел
на заимку в этом году. С собой я привёз новую собаку, так как Найда деда Василия померла от тоски по нему. Свою собаку я также назвал Найдой. Это была серая с белыми пятнами лайка. Ей был всего один год, и мне нужно было этим летом обучить её многим лесным премудростям, повадкам, которые ей понадобятся в лесной жизни. Сегодня мы с ней собрались пойти порыбачить на озеро, которое находилось в двух километрах от дедовой избы. Я всегда ловил рыбу, исключительно на свою любимую удочку, которую мне смастерил дед Василий. Мы уже отошли от дома половину пути, как меня остановил громкий, нескончаемый лай моей собаки. Видимо кого-то нашла или ей угрожает опасность. Я снял ружьё с плеча и побежал в сторону громкого лая Найды. Через несколько минут, я уже был на месте. Моя собака стояла над неподвижно лежащим на земле человеком. Я отогнал её в сторону, наклонился, чтобы определить живой человек или мёртвый. Передо мной лежала женщина, я догадался это по её очень длинным волосам. Если бы не этот признак, то узнать, кто перед тобой лежит, было бы очень трудно. Изорванная в клочья одежда, еле прикрывала её очень
грязное, всё в болячках, в ссадинах, в ушибах тело. Лицо лежащей передо мной незнакомки было всё искусано комарами и гнусом, оно кровоточило и гноилось. Я взял её за запястье, чтобы проверить пульс. Она была ещё жива. Я увидел, как дрогнули её ресницы, и как маленькая скупая слеза скатилась на её грязную щеку. Видимо она, каким-то седьмым чувством, поняла, что к ней пришла помощь. Перекинув ружьё за спину, я попытался поднять её на руки. Обмякшее тело женщины было так тяжело, что мне пришлось оставить попытку отнести её домой на руках. Я оставил рядом с ней свою собаку, привязав её верёвкой к сосне, а сам побежал домой за одеялом, на котором собирался транспортировать найденную в лесу. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы притащить женщину к дому, не потому что у меня не было сил. Мне очень не хотелось доставлять ей дополнительные страдания, так как дорога до дома была не из лёгких. Уже дома, я положил её на широкую лавку у окна, нужно было каким-то образом, снять с неё обрывки одежды и промыть раны. Ножницами я расправлялся с лохмотьями, обнажая её изуродованное тело. Мне ни разу не довелось видеть
женщин голыми, потому я очень стеснялся её наготы. Но что делать? Не оставлять же её в таком неприглядном виде. Я принёс с костра тёплый чайник, налил воду в таз, взял чистое полотенце и начал смывать с бедняги накопившуюся грязь. Сначала я вымыл ей лицо, потом начал мыть тело. Она тихо стонала, видимо мои, хоть и аккуратные прикосновения, доставляли ей боль. Когда с мытьём было покончено, я достал из погреба мазь, которую ещё изготовил дед Василий. Все ссадины, ушибы и гноящиеся раны были обильно смазаны. Я разобрал свою кровать, постелил чистую простынь, положил туда беднягу и укрыл другой чистой простынёй. Все грязные и изорванные вещи я отнёс к костру и сжёг. Теперь нужно было подумать, каким образом привести её в чувство, расспросить, как она оказалась в этих краях и вообще, что с ней делать дальше. Я вспомнил, как дед Василий отпаивал меня крепким бульоном, сваренным из глухаря. Мне очень не хотелось убивать эту птицу, но ради спасения человека, я пошёл на такое преступление. К вечеру бульон бы готов, только передо мной стоял вопрос, как напоить им того, кто находился в бессознательном
состоянии. Высоко подняв голову незнакомки, я медленно стал вливать целебную жидкость в её рот. Она никак не прореагировала. В аптечке деда, я нашёл несколько капель нашатыря, благодаря которому мне удалось на несколько минут привести её в сознание. С большим трудом, мне удалось напоить её несколькими ложками бульона. Видно было, с какой невероятной болью ей это досталось. Когда она снова впала в забытьё, мне пришлось осмотреть полость её рта. Я сразу же понял причину её болезненного глотания. У неё был самый настоящий стоматит. Я это знал по собственному опыту, так как болел им в детстве. В дедовых закромах, отыскал мёд и им смазал всю полость рта у моей пациентки, как когда-то делала мне моя мама. В этот день я больше не стал её тревожить. Всю ночь мне пришлось прислушиваться к её еле заметному дыханию. К утру я задремал. Проснулся от тихого стона моей незнакомки. Я посмотрел в её сторону. Она лежала с открытыми глазами и пыталась встать. По всей видимости, она не понимала, что с ней и где она сейчас находится. Подойдя к ней, я сказал.
        — Лежите спокойно, вам пока нельзя двигаться.
        Она смотрела на меня большими испуганными глазами. Я заметил, что мазь деда чудесным образом подействовала. За одну ночь отёк с её лица совсем исчез и я догадался, что передо мной лежит совершенно молодая женщина. Она пыталась что-то мне сказать, но у неё ничего не получалось. Тогда она глазами показала мне на чайник, что ей хочется пить. Я подогрел вчерашний бульон и напоил им незнакомку. После этого, я опять смазал её рот мёдом. Она беспрекословно подчинилась моим действиям, но когда я снял с неё простынь и начал смазывать её тело мазью, она тихо запротестовала. Я успокоил её, сказав, что без этой процедуры тело её никогда не заживёт.
        — Представьте себе, что я доктор.  — Сказал я ей. Она закрыла глаза и как говорится, прислушалась к воле «врача». После чего, она крепко уснула. Через три дня моя пациентка самостоятельно встала на ноги, но двигаться не смогла. Тогда мне пришлось на руках вынести её из дома. На улице она вздохнула полной грудью свежий воздух и счастливо улыбнулась. Голова её склонилась к моему плечу, и я услышал, как она прошептала мне на ухо.
        — Спасибо вам.
        — За что?  — Поинтересовался я.
        — За жизнь, которую вы мне подарили.  — Всё так же шёпотом сказала она мне.
        Я вдруг ощутил прилив нежности к этой исхудалой девушке, которая сейчас смотрела на окружающий мир глазами, полными слёз, боясь, что как бы с ней не повторилось снова то, что она пережила, скитаясь по лесу, уже не надеясь на благополучный исход.
        — Не беспокойтесь больше ни о чём. Все ваши тревоги, переживания, скитания по лесам остались далеко позади. Сейчас вы должны набраться сил, и я уверен, что с вами всё будет хорошо. Скажите, как вас зовут?  — Спросил я у неё.
        — Аня. Меня зовут Анна.
        — А я Антон. Вот и познакомились, Аня. Хотите ещё побыть на воздухе или отнести вас в дом?
        Аня, видимо, пожалела мои руки и силы, попросила отнести её обратно, в дом.
        Я положил её на кровать, принёс приготовленный мною взвар, по рецепту деда Василия, напоил им Аню и решил поискать в своих вещах и вещах деда, что-нибудь из одежды для неё. Ничего подходящего я не нашёл, кроме длинной белой рубахи деда. Она была чистой, но я решил, что нужно ещё как следует её отполоскать. Что я и сделал. Аня снова спала, да это и хорошо. Когда больной человек много спит, он быстрей выздоравливает. Я, в это время, решил заняться ужином. В погребе, завёрнутая в крапиву, лежала щука, пойманная мною ранним утром, и уже почищенная. Я развёл костёр, набрал воды в котелок и подвесил его над огнём. Чтобы уха получилась вкусной, мне пришлось поискать в округе травку, я не знаю её названия, но видел, как эту травку добавлял в уху дед, что придавало ароматный вкус рыбе. Я варил уху и размышлял над тем, что нужно поговорить с Аней о том, как она сюда попала, и о том, что её наверняка ищут или искали, и что нужно сообщить, что она нашлась. Я так думал, а где-то в глубине души, мне хотелось, чтобы она осталась. Её появление здесь, на заимке деда, как мне казалось, было каким-то мне знаком.
Я пока ещё не знал каким. Нет, пожалуй, я не стану говорить с ней на эту тему. Если бы человек хотел, чтобы о ней знали, где она находится, то наверняка она бы уже об этом со мной поговорила. А если она об этом не даже не заикнулась, то и я не стану с ней заводить такого разговора. Так размышлял я, а в это время и моя уха поспела. Стало темнеть, я снял котелок с треноги и понёс его в дом. Моя больная лежала с открытыми глазами и неподвижным взглядом смотрела в потолок. Она обратила на меня внимание после того, как я громко стукнул котелком по столу. Я подошёл к ней и подал ей чистую длинную рубаху. Она взглядом попросила, чтобы я отвернулся. Когда я повернулся к ней, она стояла у кровати, рубаха деда была ей впору, только немного широковата в плечах. На верёвке, у печи, висел мой ремень, которым мне пришлось застегнуть на её талии. Получилось что-то вроде платья. Я помог Ане дойти до стола, чтобы накормить её ухой. Она с большим удовольствием поела моё варево.
        — Спасибо, было очень вкусно. Вы просто молодец. Правда в вашей ухе не хватает лука и лаврового листа. В следующий раз я угощу вас своей ухой. Вы будете не против?
        — Нет, конечно же, нет. Я буду рад.
        — Вы не скажете, какой сегодня день?  — Поинтересовалась она у меня. Я достал с полки маленький календарь, посмотрел в него и сказал.
        — Сегодня суббота.
        — А какое число?
        — Пятое августа.
        Я увидел, как Аня побледнела, и чуть было не упала, но мне удалось быстро подхватить её. Уже лёжа на кровати, она тихо сказала.
        — Двадцать дней, какой ужас! Антон, мне страшно. Вы знаете, я проплутала по лесу двадцать дней. Если бы не вы, меня бы уже было не спасти. Меня бы съели дикие звери. Благодаря вам я сейчас лежу в кровати. Я только, что ела отличную уху, на мне чистое бельё. Я жива и всё благодаря вам. Мне хочется плакать, но у меня совсем нет слёз, я их все выплакала в лесу. Знаете что, теперь я ваша должница. Я всю жизнь буду за вас молиться, и буду верна вам, как ваша собака. Где бы вы не находились, если вам будет нужна моя помощь, я всегда вам помогу. Спасибо вам большое.
        — Я тронут, но не стоит уж так сильно меня благодарить, ничего особенного я не сделал. На моём месте так поступил бы каждый, лучше будет, если завтра вы скажете спасибо моей собаке. Это она первой нашла вас, а я сделал только то, что нужно делать в такой ситуации.
        Аня взяла мою руку и поцеловала её. Мне стало неловко. Я поправил одеяло, под которым она лежала, пожелал ей спокойной ночи и вышел на улицу. Было тепло, но в воздухе чувствовался запах воды. Я стал ощущать этот запах с момента трагедии. Возможно, что ночью будет гроза. В начале августа, грозы в наших краях бывают частыми и сильными. В лесу они особенно опасны. Нужно будет соблюсти все меры предосторожности и не дать испугаться Ане. Я был под впечатлением разговора с ней. Действительно, если бы не моя собака, я возможно что и не встретил её в лесу, так как моя тропа к реке проходила в довольно приличном расстоянии от того места, где она лежала уже практически недвижима. Бедная девушка, сколько же она натерпелась всего, пока скиталась по лесу. Могло случиться всё, что угодно. Хорошо ещё то, что сейчас лето и звери в лесу сыты. У меня защемило в груди. Мне было очень жалко бедняжку. Я чувствовал ответственность за неё. Возможно, это и есть знак того, что я должен сделать всё, чтобы она поправилась и нашла своих родных и близких. Конечно, так оно и есть! Я не смог уберечь своих родных и судьба мне
подарила позаботиться о другом человеке, которому было плохо. Я посмотрел на небо и поблагодарил бога за то, что мне представилась такая возможность, возможность спасти и позаботиться о родственной душе. Теперь она для меня родной мне человек. Я беру всю ответственность за неё. Она будет мне, как сестра, если конечно позволит. Мне стало легко на душе, как не было легко вот уже несколько лет. Быстрым шагом я направился на берег реки, где стоял памятник моим родителям. Мне не терпелось поделиться с ними своей новостью. Свою тропу, расстоянием в километр, я проходил очень быстро. Здесь мне был знаком каждый кустик, каждое дерево. Я их любил и всегда разговаривал с ними. Вот и сегодня, пока я шёл до берега, я здоровался с ними и желал им всем счастья и здоровья. Потому что всё это чувствовал сам. Могила моих родителей была вся в цветах. Я каждый день приносил их сюда, благо по берегу реки их было во множественном количестве. Я встал на колени перед своими родными и как всегда попросил у них прощения, а затем рассказал им об Ане.
        — Папа, мама!  — Обратился я к ним.  — Помогите мне принять правильное решение.
        Я долго сидел на берегу реки, которую и любил, и ненавидел понятно по каким причинам. Она отняла у меня самых дорогих мне людей. Много позже, я простил её. Я так задумался, что не заметил, как резко потемнело, и подул сильный ветер. Приближалась гроза. Мне пришлось бежать до своего дома, я испугался не за себя, а за Аню. Она спокойно спала. Я закрыл окно и задёрнул занавеску. Так ей не будет слишком страшно, если она проснётся. Гроза разразилась лишь к утру. Сильно сверкало, и гремел гром. Дождь был просто проливной. Сон Ани был настолько крепок, что она до самого утра проспала, как младенец. Я же почти всю ночь не спал. Чтобы не валяться в постели без дела, я решил заняться своим лицом. Дело в том, что за всё время, как я прилетел сюда, ни разу не побрился и был сейчас похож на абрека. Чёрная щетина покрывала, чуть ли, не половину моего лица. Через пятнадцать минут от неё не осталось и следа. Я взял ведро и пошёл к ключу, чтобы набрать свежей воды на суп и чай. Подходя к дому, я увидел, что Аня стоит на крыльце. Она услышала мои шаги и резко повернулась в мою сторону. Увидев меня, она закричала,
что есть мочи.
        — Не подходи! Антон, ты где?
        — Аня, что с тобой? Ты кого так испугалась?  — Я поставил ведро на землю и подошёл к ней. Она смотрела на меня, как на какое-то привидение.
        — Скажи ещё что-нибудь.  — Потребовала она от меня.
        — Я спросил тебя, кого ты так испугалась.
        Она всё также смотрела на меня с недоверием, затем рукой дотронулась до моей щеки. Я понял причину её испуга. Всё дело было в моей щетине. Аня попросту не узнала меня. Когда она поняла, что я и есть Антон, она облегчённо вздохнула и прижалась к моей груди.
        — Господи, как же ты меня напугал.  — Призналась она.  — Прости меня. Я теперь так всего боюсь, что не выразить ни какими словами.
        Я заметил, что мы сами того не замечая, перешли в общении на ты. Замечательно. Ни к чему все эти условности. Возможно после её признания о том, что она кого-то боится, мне удастся узнать причину её появления так далеко от населённых пунктов. Сам я не стал спрашивать её об этом, а она промолчала. За завтраком, она нет-нет, да и посмотрит на меня, как будто всё ещё не верит в то, что я это я. Наконец, не выдержав, она задала мне вопрос.
        — Скажи Антон, сколько тебе лет? Когда ты был с бородой, ну с волосами на лице, я думала, что ты уже дяденька, раз живёшь тут отшельником. Сейчас меня берут сомнения. Ты ответишь на мой вопрос?
        — Конечно, я отвечу на твой вопрос. Мне двадцать два года. А сколько тебе лет? Ты ответишь на мой вопрос?
        Она кивнула головой.
        — Мне одиннадцатого августа исполнится восемнадцать лет. Конечно же, после того, что я пережила за последнее время, я, наверное, ужасно выгляжу и мне очень стыдно перед тобой, что тебе пришлось возиться со мной все эти дни. Не смотри, пожалуйста, на меня, а лучше помоги мне нагреть воды, чтобы я смогла помыться, и поищи в своих вещах что-нибудь на мою фигуру. Пока греется вода, я попробую твои вещи подогнать на себя.
        Я отдал ей свой спортивный костюм, теряясь в догадках, как ей удастся мой размер одежды переделать на себя, но спорить не стал. Она занялась костюмом, моя же голова была занята мыслью о том, чем порадовать Аню в её день совершеннолетия. Откровенно говоря, мне казалось, что ей ещё нет и шестнадцати. Она была очень худенькой, небольшого роста со светлыми длинными волосами, с большими серыми глазами и скорей напоминала мне подростка. Возможно, до нашей встречи, она выглядела совсем иначе. Двадцать дней, проведённых в лесу, без настоящей еды, сделали её такой маленькой и беззащитной. Лично мне всё время хотелось её жалеть и заботиться о ней. Время ещё есть до одиннадцатого числа, и я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы у неё осталось приятное впечатление о своём дне рождении. Баня у деда была сделана из сосны, а печь сложена из камня, которого здесь было в достатке. Через час я нагрел столько воды, которой можно помыть целую роту. Сам же я мылся всегда на озере и так привык к холодной воде, что даже дома никогда не включал горячую воду. Я предложил Ане свою помощь, но она так строго посмотрела
на меня, что сразу стало понятно, она больше не нуждается в моих услугах. Она ушла в баню, а я решил набрать для неё ягод и грибов. Я отсутствовал дома около двух часов. Когда вернулся обратно, то не нашёл своей подопечной дома. У меня мелькнула мысль, а вдруг ей сделалось плохо. Я тихо открыл дверь в баню, Аня стояла ко мне спиной. Взглядом художника я заметил, что фигура её была идеально сложена. Она вытирала свои волосы, и потому не слышала, как я открыл дверь. Так же тихо, я закрыл её, чтобы не смущать девушку. Я шёл к дому и улыбался. Мне было очень хорошо, так хорошо, что хотелось обнять весь мир. Дома я решил заняться грибами, хотелось удивить Аню своими кулинарными способностями. Тушить грибы в молоке меня научил дед. Я развёл сухое молоко в тёплой воде, пожил туда соль, лавровый лист и сушёный укроп. Мелко порезал грибы, заранее обданные кипятком, всё смешал и понёс котелок на костёр. Только, сваренные на костре, грибы были самые вкусные. В дверях я столкнулся с Аней. После горячей бани, она предстала передо мной совсем иначе. У неё появился на щеках румянец, лицо её очистилось от болячек
и только небольшие пятна напоминали о том, что там было несколько дней назад. Её волосы уже не были такими тусклыми, сейчас они блестели и были сплетены сзади в одну косу. Она счастливо улыбалась.
        — Спасибо за баню, Антон. Если бы ты знал, какое это наслаждение быть чистой. Мне кажется, что я сейчас взлечу вверх от своей невесомости. Дай я тебя поцелую.
        Она поднялась на цыпочки, чмокнула меня в щеку и пошла в комнату. Я посмотрел ей вслед, и чуть было не рассмеялся в голос. Мой костюм и дедовы кирзовые сапоги делали её похожей на кота в сапогах из мультфильма. Через полчаса моё варево из грибов было готово. Я вернулся в дом, Аня сидела за столом перед моим зеркалом. Вид её был очень грустный. Я поставил котелок с грибами на стол и убрал от неё зеркало.
        — Ну и что мы такие расстроенные?  — Задал я ей вопрос.
        — Я такая сейчас страшненькая, просто ужас какой-то. Как ты думаешь, Антон, эти пятна на лице у меня пройдут, или навсегда останутся. Я не переживу такого.
        — Вот ты глупая, нашла, о чём сейчас думать. Самое главное, что ты жива и радуйся этому, а пятна пройдут сами, если не будешь смотреться в зеркало какое-то время. В настоящее время, ты должна хорошо питаться, спать, гулять и не думать ни о чём плохом. Смотри, какие вкусные грибы я тебе приготовил.
        Я старался отвлечь её от грустных мыслей, прекрасно понимая, как важна для любой женщины её внешняя красота. Моя мама была очень красивой и всегда заботилась о своей внешности. Если девушка задумалась о том, как она сейчас выглядит, значит выздоравливает. Когда с грибами было покончено, я взял нож и на глазах у изумлённой Ани, отрезал голенища у сапог, в которых она только что пришла из бани. Я расправил голенища на полу и попросил Аню встать на них.
        — Зачем?  — Спросила она.
        — Сейчас мы попробуем из этих голенищ сшить тебе мокасины, как у индейцев. Ты должна мне в этом помочь.
        Мы нарисовали на голенищах ступни ног Ани, вырезали их. У деда я нашёл шило и дратву. Работа по изготовлению мокасин закипела. К вечеру ноги Ани были обуты в самодельные тапочки. Мы оба были горды своим изобретением и радовались этому, как малые дети. Теперь она могла спокойно ходить по земле, не запинаясь при каждом шаге.
        Подошёл её день рождения. Рано утром, пока она спала, я сходил на берег реки и нарвал огромный букет цветов. Мне хотелось до её пробуждения украсить ими комнату, но когда я вернулся, то Аня уже хлопотала у костра. Мой сюрприз не удался, но всё равно, она была очень растрогана моим вниманием к ней. Я видел слёзы на её глазах, хоть она и прятала их в букете цветов.
        — Спасибо тебе Антоша, мне никто ещё не дарил цветов.
        — С днём рождения тебя. Желаю, чтобы больше ты никогда в жизни не огорчалась, а была счастлива. Хочешь пойти сегодня на озеро? Тебе там должно понравиться. В этот день, для тебя всё должно быть необычным, чтобы помнилось всю жизнь. Ведь, как поётся в песне, в жизни, раз бывает, восемнадцать лет. Прогулка на озеро затянулась почти на целый день. Аню невозможно было увести оттуда. Ей так понравилось там, что она высказала мысль, что если бы у неё была возможность, то она ни за что не поехала бы к людям.
        — Почему ты так говоришь?  — Спросил я у неё.  — Может быть, расскажешь мне, по какой причине ты оказалась так далеко от населённого пункта? Извини, я не хотел тебя спрашивать об этом, но в какой-то мере я несу за тебя ответственность и давно должен был сообщить властям о тебе.
        Она отвернулась в сторону и долго молчала. Я ждал и понимал, что возможно ей будет трудно говорить о случившемся. Наконец она заговорила.
        — Антон, когда ты собираешься уезжать отсюда?
        — Ещё не скоро.  — Ответил я.  — Ещё есть время.  — Своим ответом я дал понять ей, что не требую от неё немедленного ответа на свой вопрос.
        Она облегчённо вздохнула и повернулась ко мне.
        — Спасибо, Антоша.
        — Ты сегодня уже второй раз назвала меня Антошей. Так всегда меня называла моя мама.
        — В какой-то мере все мы, женщины, мамы. Почему ты сказал о своей маме в прошедшем времени?
        — Потому что мои родители погибли в этих краях, я тебе обязательно всё расскажу.
        Она подошла ко мне совсем близко и внимательно посмотрела в мои глаза.  — Я тебе тоже обязательно всё расскажу, когда-нибудь, но не требуй этого признания сейчас. Я тебе уже говорила, что ты для меня теперь самый главный человек в моей жизни. Не отдавай меня никому, пожалуйста.
        Она обхватила меня своими тонкими руками и прижалась ко мне так, что я ощутил, как бьётся её сердечко. Что же мне делать с тобой? Думал я. Видно было невооружённым глазом, что с каждым днём она привязывается ко мне всё сильнее и сильнее. Я не должен допустить этой привязанности, так как с её стороны это уже была, по крайней мере, мне так казалось, любовь женщины к мужчине, и я не ошибся. В слух я сказал ей.
        — Нам пора. Ты не устала? Сможешь сама идти?
        Она опустила руки и пошла впереди меня по тропе, ведущую к дому. Я шёл сзади неё и видел, что она расстроена. Плечи её были опущены вниз, шаг был мелкий и медленный. Не говоря ни слова, я взял её на руки, она обхватила меня за шею, а голову положила на плечо. Пройдя, таким образом, почти половину пути, я вдруг услышал её шёпотом, сказанные слова.
        — Антон, я люблю тебя.
        Я подумал, мне показалось или она на самом деле их произнесла.
        — Ты что-то мне сейчас сказала?  — Спросил я у Ани.
        — Нет, я ничего не говорила. Спасибо тебе, я отдохнула и могу теперь идти сама.
        Она соскользнула с моих рук и бодрым шагом пошла дальше. Уже дома, она занялась ужином, а я взял мыло, полотенце и направился к своему источнику. Мне хотелось побыть в одиночестве, окунуться в ледяную воду, что бы почувствовать новый прилив сил и освежить как следует свои мозги. Я долго плескался в этой живительной влаге. Постепенно ко мне вернулась моя уверенность, сила и хорошее настроение. Я подумал, мне послышались, всё-таки, те слова, когда я нес Аню. Если это так, то значит, я сам хотел их услышать? Нет, этого не может быть! Я так задумался, что не сразу услышал сзади себя шаги. Резко обернувшись назад, увидел перед собой Аню. Она стояла совсем близко от моей нагой красоты. Она не дала мне даже опомниться и привести себя в порядок, прижалась ко мне и начала целовать мою грудь, руки.
        — Аня, что ты делаешь? Отвернись сейчас же, я должен одеться.
        Она никак не отреагировала на мои слова. Тогда я с силой оттащил её от себя и начал одеваться. Она стояла рядом, вся сжавшись в комочек, и плакала. Мне стало жаль её.
        — Аня, милая, ну зачем ты так? Ну, успокойся.
        Теперь мне самому пришлось обнять её и успокаивать. Проплакавшись, она, не поднимая на меня глаз, сказала.
        — Тебе не послышалось сегодня на тропе, я действительно признавалась к тебе в любви, и сейчас готова повторить тоже, самое. Я люблю тебя, Антон. Очень люблю. Теперь делай со мной что хочешь.
        — Это, в каком смысле, делай со мной, что хочешь? Неужели я похож на какого-то там ловеласа? Я тебя тоже люблю, я за тебя в ответе. Ты для меня, как сестра, как новый друг.
        Я взял её за руку и хотел увести домой, но она резко выдернула её у меня и бросила мне зло.
        — Ну и иди своей дорогой, а я останусь здесь.
        Я решил тогда, что вероятно ей также, как мне, нужно о многом подумать. Меня, конечно же, озадачили её слова. Дожив до двадцати двух лет, я ещё никого не любил. Были увлечения, но любви не было. После гибели своих родителей, я замкнулся в себе и никого не допускал в своё сердце и душу. Что такое любовь? Сам я, на этот извечный вопрос, не знал пока точного ответа. Прождав Аню дома почти два часа и не дождавшись, я бегом спустился к источнику. Она лежала на земле. Я присел рядом.
        — Пришёл утешить меня. Не надо, я уже успокоилась. Так, когда прилетит вертолёт за тобой? Двадцать пятого? Скорей бы уж. Ты не переживай, я больше не стану приставать к тебе со своей любовью. Насильно мил не будешь.
        Я не стал ждать продолжения её горькой речи, наклонился над ней и закрыл её рот своим поцелуем. Вот таким образом состоялся наш первый любовный контакт. В эту ночь, я ушёл спать в полог на чердаке. Я испугался соблазна. В четыре часа утра, я оставил записку Ане со словами» я ушёл в тайгу». Мне нужно было остыть от нахлынувших внезапно чувств. Сам того не подозревая, я вдруг понял, что Аня мне нравиться, как бы искусно я не скрывал этого, но также я понимал, что это не даёт мне повода воспользоваться ситуацией, возникшей между нами. Видимо, я слишком был правильный, нерешительный и ещё, мне не хотелось, чтобы Аня думала, что она вешается мне на шею. Мужчина должен завоёвывать женщину, а не она его. Так учили меня мои родители. Я шёл по лесу и рассуждал сам с собой. Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я ушёл из дома, но только, когда остановился, чтобы перевести дух и оглянуться, понял, что место мне совсем незнакомое. Я ещё раз огляделся вокруг, сомнений никаких нет, я здесь впервые. Вот, чёрт, так подумал я. Куда это меня занесло? Я посмотрел на часы. Было двенадцать часов дня.
Значит, в дороге нахожусь уже целых шесть часов. Как это я не заметил прошедшее время? Как назло, в этот день была пасмурная погода. Если бы светило солнце, я по нему бы догадался, что делаю что-то не то. Я стоял посреди леса и размышлял над тем, где я сейчас нахожусь и сколько мне удалось за это время отмахать километров. Обычно по лесу, я за один час проходил четыре километра, а за шесть часов набегает довольно внушительный путь. Что же делать? Идти обратно, но куда? Как назло пошёл мелкий, и видимо надолго, дождь. Мне стало немного не по себе, но я научился у деда спокойно оценивать ситуацию и сохранять спокойствие. В лесу было тихо. Я сел под сосну и стал ждать какого-нибудь постороннего шума. Лес молчал, молчал и я. Под такое умиротворённое молчание, мне удалось задремать, но ненадолго. Мне, вдруг, отчётливо послышался звук работающей пилы. Я прислушался, в надежде на то, что ещё раз услышу его, но напрасно. Видимо приснилось, подумал я. Дождь не переставал, и вскоре одежда на мне была совсем мокрая, но я не переживал, в железной коробке у меня лежали спички. Небольшой костёр быстро высушит мою
одежду. Стоять на одном месте было не вмочь, и я, решил идти в ту сторону, откуда, как мне показалось, слышался звук пилы. Если мне не удастся найти правильный путь к дому, то придётся ждать вертолёта. По моим подсчётам, завтра он должен пролетать мимо дедова домика ровно в полдень, тогда я точно определю направление, по которому смогу продолжить свой путь. Я продолжал идти, а мысленно был рядом с Аней, и вдруг меня как будто бы током прошило, что если я сегодня не вернусь домой. Что будет с Аней? Одна в глухом лесу. Меня сковал ужас. Хорошо, что я оставил с ней свою собаку. Я должен быть сегодня дома, что бы мне это не стоило. Эти мысли заставили меня ускорить свой шаг, а вскоре я уже бежал. Меня, в этот момент преследовал не страх, а вина перед Аней. Как я мог так поступить? Тоже мне праведник нашёлся, ругал я себя. Сколько километров я так отмахал, как действительно, совсем в другом направлении услышал визг бензопилы. Повернувшись вправо, градусов на тридцать, я чётко услышал её работу. Метров через триста, я уже был на просеке, где работала бригада лесорубов. Радости моей не было предела.
Я подбежал к первому из рабочих и спросил.
        — Где я сейчас нахожусь?
        Мужик посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Он отложил пилу в сторону, развёл руками по сторонам и со смехом сказал.
        — На просеке, сам не видишь, что ли. Откуда ты такой заполошный?
        — Заблудился.  — Коротко ответил я.  — Далеко отсюда река?
        — Отсюда не видно, но если по прямой линии идти, то километров пять будет, а если по косой, то много.  — Продолжал он шутить.
        — Нет, кроме шуток, как мне сейчас выйти к реке?  — Продолжал я.
        — Ну, так бы и сказал, что тебе к реке надо. Так, это, ногами можно выйти. Чего обиделся то? Уж и пошутить нельзя. Ты сначала ответь, чей будешь, а то может ты шпион, а я тебе дорогу покажу к важному стратегическому объекту.
        — Я живу в домике егеря Василия Тимофеевича. Может, слышали о таком?
        — Чего ж не слышали. Да его, почитай, все в нашем округе знали. Так ведь помер он. Ты сам то, кто ему будешь?
        — Да, я ему вроде внука буду. Он спас меня однажды, когда я и мои родители сплавлялись по реке на плоту. Вот с тех пор каждое лето приезжаю к нему и к могиле своих родителей. Они похоронены на берегу, недалеко от его жилья.
        — Наслышан.  — Ответил лесоруб.  — Значит это ты и есть его названный внук.
        Как же это ты оплошал, заблудившись здесь, а ведь ты отмахал, много пути от своего жилья. Ну, ничего, чем сможем  — поможем. Дело то к ночи, пожалуй, тебе придётся заночевать у нас, а поутру мы тебе подскажем, как дойти до твоего дома.
        — Не могу я ждать утра. Дело в том, что там меня ждут, и будут очень беспокоиться.
        — Девчонка, наверное?  — Лукаво спросил мужчина.  — Это, парень, другое дело. Девчонок нельзя одних оставлять. Мало ли, что может случиться в лесу. Вон, видишь, парень с забинтованной головой. Потерял свою девку, потому что дурак. Не надо было ему её воровать. Можно ведь и полюбовно договориться. По дороге сюда, она хитростью выманила его из машины, да камнем и огрела по его дурной башке, а сама сбежала. Вот уж, какую неделю ищут, а её и след простыл. Если не найдут девчонку, то тюрьма по нему плачет. Так, что ты береги свою кралю, а дорогу я тебе сейчас расскажу. Пойдём со мной.
        Он привёл меня к вагончику, из которого вынес две бутылки водки и подал их мне.
        — Ничему не удивляйся. Этот подарок от меня отдашь на берегу Анатолию. Он мой дальний родственник. Скажешь, что ты от Алексеича. Он за эти бутылки, вмиг тебя доставит, до дома. Иди прямо по просеке до самой реки.
        Я поблагодарил Алексеича и пошёл по направлению, указанному мне лесорубом. Я спешил и потому уже через час был на берегу реки. Найти Анатолия не составило никакого труда, так как кроме него на берегу никого не было. Ещё через час, я был на месте. Попрощавшись с ним, я побежал к своему дому. Уже было достаточно темно, на дворе август, когда день заканчивался быстро. Несмотря на темноту, в доме не горела лампа, и не слышно моей собаки. Я заволновался. Всё ли в порядке? Я вбежал в дом.
        — Аня! Где ты?  — Стояла пугающая тишина. Я зажёг лампу, оглядел комнату и кухню. Ани нигде не было. Во дворе я стал звать. Найду, но и она не отзывалась на мой клич. Что же могло произойти за моё отсутствие? Мне на ум пришёл рассказ Алексеича о пропавшей девушке. Может это касалось Ани и теперь её обнаружили у меня? Я, что было сил, побежал к источнику, а навстречу мне уже бежали Аня и моя собака. Аня бросилась ко мне со словами.
        — Где ты был так долго? Нам было очень страшно. Не уходи больше от меня, неужели ты не понял, что я без тебя не смогу жить.
        — Прости, прости меня, Анечка, я виноват перед тобой. Увлёкся и не заметил, как ушёл далеко. Обещаю тебе, больше не оставлю тебя одну никогда. Анька, я люблю тебя. Я это понял тогда, когда представил, как ты тут без меня одна. Я бы шёл всю ночь, только бы скорее увидеть тебя, но меня выручили хорошие люди, они привезли меня на лодке.
        Я крепко прижал её к себе, как будто боялся, что она может сейчас исчезнуть. Она встала на носки моих сапог, чтобы дотянутся до моего лица. Поцелуй был горячим и длинным. Это был поцелуй любви. Мне казалось, что я задохнусь от счастья, охватившего меня целиком. Я поднял Аню на руки и понёс в дом. В эту ночь мы были вместе, отдавшись страсти, возникшей между двумя любящими сердцами.
        — Я люблю тебя, Антоша.  — Засыпая, прошептала мне Аня. Она спала, положив свою голову мне на плечо. Я всю ночь пролежал рядом без сна, гладил её волосы, пахнувшие травой, рассматривал её лицо, осторожно касался губами её губ.
        — Девочка моя,  — шептал я тихо. Значит ли, что ты моя судьба? Кто послал тебя ко мне? Кто бы ты ни был, я благодарю тебя, и не оставлю её никогда. Клянусь!
        Осторожно высвободившись из Аниных объятий, я вышел из дома и отправился на берег реки. Мне нужно было побыть на могиле своих родителей. Я сказал им, что теперь я не один, и что я счастлив. Последующие десять дней, оставшиеся до отъезда домой, мы не расставались с Аней ни на минуту. Любовь захлестнула нас обоих так сильно, что я совершенно забыл рассказ Алексеича о пропавшей девушке. И всё-таки, один случай, произошедший со мной на берегу реки, заставил меня вернуться к этой истории. Однажды, рано утром, я как всегда пришел к своим родителям. Пока я собирал цветы, чтобы потом возложить их на могилу, к моему берегу подплыл катер с милицией на борту. Они меня уже хорошо знали и потому, без всяких предисловий, спросили, не видел ли я здесь девушки, которую они разыскивают и показали мне её фото. Я сразу узнал на фото Аню, но сказал, что такой девушки не видел, и что вообще никого не видел в этих местах. Когда они отплыли, я поспешил домой. Аня ещё спала. Я сел рядом и стал ждать её пробуждения. Теперь мне стало понятно её упорное молчание на все мои вопросы, касающиеся её появления здесь.
Мне не пришлось долго ждать. Вскоре я увидел, как дрогнули её ресницы, как рука потянулась к моей подушке. Не обнаружив меня на месте, она испуганно открыла глаза, резко села на кровати, но увидев меня перед собой, широко улыбнулась своей белозубой улыбкой. Первое, что она произнесла, это были слова любви ко мне.
        — Антоша, я очень тебя люблю.  — И не дожидаясь ответных слов, перебралась ко мне на колени и крепко обняла меня за шею. Она была такая тёплая и ласковая, что я моментально забыл обо всех проблемах, касающихся именно её. И всё-таки наш разговор состоялся, но немного позже. Я рассказал Ане всё, что слышал от лесоруба и от милиции. Сказать, что она испугалась, значит, ничего не сказать. Её охватил ужас от услышанного от меня рассказа. Она упала передо мной на колени и молитвенно просила меня не выдавать её. Я успокоил её и сказал, что не собираюсь этого делать, но вот рассказать всё, что с ней произошло, ей придётся и как можно подробнее.
        — Хорошо, хорошо! Я тебе всё расскажу. В прошлом году, мы с девочками, пришли в клуб на дискотеку. Меня пригласил танцевать довольно взрослый парень. После танца, он не отходил от меня ни на минуту и даже пошёл меня провожать домой. Сопротивляться было бесполезно, я согласилась в надежде на то, что этим и закончится наше знакомство. Каково было моё изумление, когда на следующее утро я увидела его в нашем доме. Дело в том, что мой папа пьющий, так что расположить его к себе у Павла не составило большого труда. В один из дней, он пришёл к нам домой с цветами и стал сватать меня. Отец был за то, чтобы выдать меня замуж, а мама со слезами смотрела на меня, но она, ни в чём не перечила моему отцу и тоже согласилась. Я наотрез отказалась от всей этой затеи и закрылась в своей комнате. Дальше я ничего не помню. Помню только, что очнулась я уже в машине и чувствую, что меня куда-то везут. За рулём сидел Павел. Я поняла, что меня чем-то напоили и силой везут в неизвестном мне направлении. Что делать? Справиться с ним мне не хватит сил, и я решила действовать хитростью. Я сказала своему попутчику, что мне
нужно на улицу по понятным причинам. Он согласился на это, видя, что я не сержусь и даже улыбаюсь. Выйдя из машины, я ещё не знала, как буду действовать. На глаза мне попался увесистый камень. Долго не думая, я схватила этот камень и со всего маху, ударила Пашку по голове. Он схватился за голову. Из-под его пальцев потекла кровь. Потом он, как-то боком, стал оседать на землю. Я стояла, не жива, не мертва. Пашка не двигался совсем. Я подошла ближе, заглянула в его лицо, и мне показалось, что он мёртв. Испугавшись того, что я натворила, я убежала в лес. Мне казалось, что я бегу в сторону нашего городка, но это только казалось. Меня гнал страх. Что же я сделала? Только эта мысль стучала в моих висках. Вот и теперь, я боюсь. Что я буду делать, когда меня найдут, ведь я убила человека. Антоша! Подскажи?
        — Ничего не бойся, жив, твой горе-жених. Теперь, если тебе предъявят обвинение, ты легко сможешь доказать, что ты была похищена.
        — Антон, ты мой ангел хранитель, спасибо за приятное известие, с моих плеч упал тяжкий груз, который не давал мне все эти дни покоя. Теперь можно быть спокойной. Как ты узнал об этом?
        — Я сам видел твоего похитителя у лесорубов, но не знал тогда, что это ты его так приласкала. А может быть так, что он снова будет претендовать на твою руку и сердце? Ты будешь согласна, если до сих пор чувствуешь свою вину перед ним?
        — Антон! Ну как ты можешь о таком меня спрашивать? Я и тогда не была согласна, а теперь то, я другому отдана и буду век ему верна. Ты не думай ничего плохого обо мне. У нас, с моим похитителем ничего не было.
        — Я знаю. Не трудно было догадаться, что ты честна, как ангел. Я хоть и молодой, но сразу понял, что я первый твой мужчина. Иди ко мне. Я не отдам тебя никому. Обещаю.
        Мы долго сидели обнявшись. Я не знаю, о чём думала в тот момент Аня, я же ломал голову над тем, что будет с нами, когда мы приедем в Новосибирск. Жил я в общежитии, так как свою квартиру мне пришлось отдать одному геологу, у которого было трое детей. Просить их съехать, у меня не хватит совести. Ничего, ничего, успокаивал я себя. Безвыходных ситуаций не бывает. Ещё есть три дня до отлёта, что-нибудь придумаю, но отпускать Аню домой нельзя.
        — Антон, ты, где сейчас? Я уже в который раз к тебе обращаюсь. Что с тобой?
        — Извини, Аня, задумался. Ты хотела мне что-то сказать? Я слушаю тебя.
        — Я хотела тебе сказать, как сильно я тебя люблю. Когда ты рядом со мной, я даже дышу через раз. Это счастье, когда ты со мной.
        — Анюта, я тоже тебя люблю, очень. Когда ты со мной рядом, ты сводишь меня с ума. Знаешь, что мне сейчас хочется?  — Я прошептал ей на ухо своё заветное желание. Она согласилась, так как наши желания совпали. Эта ночь, для нас обоих, была незабываемой. Всё было, как в последний раз, как перед большим расставанием. Мы заснули со словами любви друг к другу, и с этими словами проснулись. Три дня до отлёта пролетели, как один миг. Мы договорились, что Аня поедет домой за документами, не задерживаясь там надолго ни под каким предлогом. Я, за это время, постараюсь снять квартиру для совместного нашего проживания. Мы должны были встретиться около университета. Я буду ждать её каждый день в шесть часов вечера. Когда мы уходили из дома, Аня остановилась в дверях, осмотрела нашу комнату внимательным взглядом и заплакала.
        — Что с тобой? Почему ты плачешь?  — Спросил я её.
        — Я плачу оттого, что такого счастья, какое случилось со мной здесь, уже не будет никогда.  — Она повернулась ко мне и прижалась к моей груди.
        — Анечка, дорогая! Успокойся! Будет другое счастье, даже ещё лучше, я тебе обещаю.  — Я вытер ей слёзы и как маленького ребёнка, стал гладить по её голове. А, ведь она права, подумал я, такого больше не повториться. Такое бывает только один раз в жизни, и как не старайся, всё равно ничего не получится, потому что, мы сами будем уже другими. Мы попрощались с домом, закрыли его на замок и пошли на берег реки, где нас должен был забрать вертолёт. До его прилёта было ещё много времени, можно было бы и не торопиться, но я хотел ещё побывать на могиле родителей, попрощаться с ними до следующего лета. Мы уже прошли половину пути, как я вспомнил, что оставил на столе свой альбом, где у меня были все летние зарисовки и эскизы. А также, я сделал много портретных набросков с Ани.
        — Аня, ты постой здесь, мне нужно вернуться в дом, чтобы забрать свой альбом.
        — Антон, нельзя возвращаться, пути не будет.
        Но я настоял на своём, сказав ей, что всё это предрассудки. Я очень хорошо запомнил её лицо, когда я вернулся обратно. Оно выражало тревогу.
        — Зачем так беспокоится, я уже снова с тобой.  — Старался я её успокоить. Она улыбнулась мне в ответ, но укоризненно покачала головой.
        — У меня плохое предчувствие, сердце не на месте. Мне кажется, что должно произойти, что-то неладное.
        Я, тогда, пошутил над ней, назвав её бабушкой-старушкой. Она не обиделась на меня, но посмотрела на меня взглядом много знающего человека. На берегу реки, Аня тактично оставила меня одного у могилы моих родителей. Она прекрасно понимала, что будет лишней при моём прощании с ними, и я был благодарен ей за понимание. Мы ещё долго сидели в ожидании вертолёта, при этом ни она, ни я, ни о чём не говорили. Первым молчание нарушил я.
        — Анюта, может, мне стоит с тобой поехать к твоим родителям?
        Она, как мне показалось, испугалась моего вопроса и стала горячо уговаривать меня не делать этого, сославшись на то, что ей одной будет легче уговорить их на её отъезд.
        — Ты не знаешь их. Я тебе говорила, что мой отец пьющий, да ещё и суровый. Он целиком и полностью подавил волю моей мамы, но пока ещё не справился со мной. Я бодаюсь с ним, и ни за что не дам себя в обиду. Они не должны ничего знать о нашей с тобой связи. Если ты появишься там, он заявит на тебя в милицию и посадит. Доказывай потом, что ты спас меня, а не похитил. Ты меня жди в Новосибирске, как и обещал. Ты будешь меня ждать?
        — Ну, конечно же, я буду тебя ждать и дело не в том, что я тебе это обещал, а потому что я тебя люблю, и буду очень, очень скучать. Аня, ты не должна во мне сомневаться. Хорошо, пусть всё будет так, как ты говоришь, но пообещай мне, что если дома у тебя пойдёт что-то не так, ты мне позвонишь, и я приеду.
        Вскоре прилетел вертолёт. Мне обычно отводилась всего одна минута, чтобы сесть в него, так как это было полное нарушение всех правил, но в память о моих родителях, пилот шёл на эти нарушения. У всех сидящих в машине были удивлённые взгляды, увидев меня не одного. Чтобы избежать лишних вопросов, я объяснил им, что девушку нашёл в тайге, заблудилась она. Все тактично промолчали. В Новосибирске, на оставшиеся у меня деньги, я купил одежду для Ани и билет на поезд. До самого его прихода, мы стояли на перроне вокзала, обнявшись. Ни она, ни я не думали, что это наши последние объятия и поцелуи. Я ещё долго стоял на перроне, смотря в след уходящему поезду, увозящему от меня мою любовь на долгие годы. Каждый день, в шесть часов вечера, я ждал Аню около университета. Прошёл уже целый месяц с того времени, как она уехала, но ни её самой, ни звонка от неё не было. Не появилась она и ещё через месяц, но я упорно продолжал ходить каждый день на место нашей встречи. В ноябре месяце меня отправили на конференцию, в другой город, от которой я не смог отказаться. Я оставил на проходной в общежитии письмо для Ани,
где написал ей, чтобы она дождалась меня, что ключ от нашей квартиры находится на вахте в университете. Через десять дней я вернулся, но мне сказали, что за эти дни меня никто не спрашивал. Мне было непонятно, почему она так долго не едет ко мне, и я решил, что после зимней сессии, я обязательно сам к ней поеду. Так и сделал. Точного адреса я не знал, пришлось действовать через милицию. Мне помогли. Аню, оказывается, знали все. Я пришёл по указанному адресу, но там никто не проживал. Оказывается, что сама Аня уже давно уехала, а её родители трагически погибли. Ничего не дал опрос соседей. Никто не знал, куда она уехала, только одна девушка сказала, что у Ани есть дед, возможно, она поехала к нему. Адрес деда она не знала. Домой я вернулся ни с чем и в отвратительнейшем настроении. С тех пор я потерял всякий интерес к учёбе, к своей будущей профессии и даже, отчасти, к жизни. Я, с большой натяжкой, окончил университет, потому что нужно было это сделать, и как говорится, ушёл в свободное плавание. Меня снова потянуло заняться рисованием. Однажды, на мои глаза, попалось одно объявление, в котором
говорилось, что рекламное агентство приглашает на работу художников, имеющих документ об окончании специального образования. Я пришёл к ним на собеседование и был принят в штат сотрудников, где и тружусь до сих пор, о чём нисколько не жалею. Единственно о чём я жалею, что в те немногие дни, когда я был с Аней, когда мы были вместе, я мало говорил ей ласковых слов, которых она заслуживала. Я часто представлял нашу встречу, как говорю ей о своей любви, и как долго я этого момента ждал, чтобы сказать ей всё, что у меня накопилось на душе за все годы, которые прошли мимо нас. Я бы сказал ей, что она моя единственная любовь, что я всегда ждал её и до сих пор жду, потому, что люблю только её, мою дорогую Анюту. Место и время нашей встречи неизменно, каждый день, в шесть часов вечера, в сквере университета.
        Чем так мне жить, страдая и любя,
        Чем мне терпеть тоску и эту муку, -
        Пусть стал бы яшмой я,
        Чтоб милая моя
        Со мной осталась бы, украсив яшмой руку!

    Якамоти

6
        Дописав своё письмо до конца, Антон запечатал его, отослал его с курьером по адресу, где жила Аня, и стал с нетерпением ждать встречи с ней. Теперь, он каждый вечер, нигде не задерживаясь, ровно в шесть часов, был в условленном месте. Аня не приходила.
        — Наберись терпения.  — Советовал он сам себе.  — Не может такого быть, чтобы она не пришла. Даже, если такое случиться, что она больше не желает его знать, то, во всяком случае, она должна придти и сказать ему об этом, глядя в его глаза. Но, по рассказу Эвы, Аня до сих пор любит его. Возможно, это всего лишь видимость, девочка не может знать, что творится в душе её матери. Он должен завоевать доверие Ани и своей дочери, чтобы стать им родным для них человеком, чтобы это ему не стоило. С тех пор, как он узнал, что они здесь, что они рядом, он не находил себе покоя. Работа, которую он любил, отошла на второй план. Все его мысли, и планы были рядом с Аней и Эвой. С дочерью Антон продолжал видеться почти каждый день, благо была веская причина. Он обучал её вождению машины, для этого, они уезжали за город. Вскоре, машина начала покоряться девичьим рукам. Антон с Эвой много говорили по разным пустякам. Он смешил её и забавлял разными шутками, но однажды, не удержался и поинтересовался о её маме.
        — Эва, почему ты никогда не говоришь о своей маме?
        — Ты не спрашиваешь, я не говорю.
        — Расскажи мне о ней, кто она по профессии, чем интересуется, спрашивает ли тебя, где ты проводишь время и с кем?
        — Ого! Сколько вопросов и сразу. Ну, слушай. Моя мама врач, сейчас у неё стажировка в этом городе на целый год. Она всегда спрашивает меня, где я бываю и с кем. Она же мама. Вот, только, в настоящее время, меня об этом никто не спрашивает, так как она уехала.
        — Как уехала, куда уехала, почему уехала?
        — Что это ты так встрепенулся, Антон Астахов? Почему её отъезд так тебя встревожил? Или ты запал на неё? Когда и успел, видел всего один раз.
        Антон не знал, что ответить на настойчивые вопросы Эвы. Его действительно расстроило то, что Аня уехала. Интересно, прочла она его признание?
        — Видел бы ты себя сейчас со стороны? Такое впечатление, что у тебя дом сгорел.  — Не унималась. Эва.
        — Не выдумывай, я тревожусь за тебя. Нельзя оставлять одного ребёнка дома, мало ли, что может произойти.  — Не найдя лучшего ответа на её вопросы, ответил он.
        — Не смеши меня, Астахов Антон, нашёл ребёнка. Мне скоро восемнадцать лет. Между прочим, моя мама родила меня в эти годы. Признайся, что ты всё-таки запал на неё?  — И сама себе ответила.  — На неё невозможно не запасть, но ты можешь не надеяться на её взаимность, она однолюбка, да и я тебе этого не позволю.
        Что она задумала, размышлял Антон. Может рассказать ей, что она его дочь, и тогда, совместными усилиями, мы сможем снова сблизиться с Аней. Нет, нельзя впутывать в наши отношения Эву. Если уж случиться так, что Аня не захочет видеться с ним, то он всегда успеет сознаться в своём отцовстве дочери. А, пока! Пока надо выяснить, что означают слова Эвы «я тебе этого не позволю».
        — Что ты хочешь сказать мне этими словами?  — Спросил её Антон.
        — А, то, что ты мой!
        — В каком смысле, я твой.  — Удивился Антон.
        — Что ни на есть, в полном смысле. Ты ухаживаешь за мной, водишь в кафе, возишь на своей машине, поджидаешь везде. Разве это всё просто так, из простого любопытства? Не верю. Запудрил девушке мозги, а теперь хочешь переметнуться совсем к другой женщине? Только попробуй, я сделаю всё, что ты не приблизишься к моей маме ни на один метр. Я, не она. Это она уступила своего парня другой, и всю жизнь ждёт теперь, что он явиться к ней на белом коне. Да он и знать не знает, и не хочет ничего знать о её существовании, а уж о моём и подавно.  — В её голосе было столько боли и злости, что Антон растерялся перед напором её слов.
        — Успокойся, Эва. Ты помнишь, я тебе говорил, что отношусь к тебе, как к дочери. Я не думал, что моё отношение к тебе, ты истолкуешь иначе. Посмотри внимательно на меня, ну какой я кавалер для такой молодой, красивой девушки.
        Если бы ты знала, моя девочка, сколько лет я думаю о твоей матери, а теперь и о тебе. Ему не хотелось, чтобы Эва думала о нём, как о негодяе, и он решился.
        — Эва, а что если я и есть твой отец?
        — Не примазывайся, Антон Астахов к этому званию, ты не похож на человека, который смог бы так поступить с девушкой, оставив её одну, на руках с ребёнком и вообще, я тебе так скажу, иди ты дядя от меня и моей мамы подальше. Не по пути, видимо, нам с тобой.  — Она вышла из машины, громко хлопнув дверцей.
        Антон остался в машине. Он понял, что всё испортил своей последней фразой. Сколько бы он не звонил ей в последующие дни, она не брала трубку, а потом, видимо, сменила номер. Антон пытался ждать Эву у её дома, но и там она не показывалась. Не появлялась в условленном месте и Аня. Он метался от дома к университету и обратно, но всё безуспешно. Оставалось только одно, постучаться в квартиру. Так он и сделал, но тщетно, ему никто не ответил. На площадку вышла соседка и сообщила, что семья, жившая в этой квартире, съехала. Адреса, куда они уехали, она не знает. Не может быть, как они могли? Вот так взять и уехать? Нет! Я не могу больше их потерять и сделаю всё, чтобы их найти.
        — Скажите,  — обратился он к их соседке.  — Это чья квартира? Вы можете дать адрес её хозяйки?  — Он слышал от Эвы, что своей квартиры в этом городе у них нет, значит, они её арендовали. Женщина с большой охотой назвала адрес квартиросъёмщицы, но и та не знала, куда съехали мать с дочерью, но зато он узнал фамилию Ани. Он вспомнил, как. Эва говорила, что её мама проходит стажировку в клинике. Он найдёт её.
        Когда, подняв свой взор к высоким небесам,
        Я вижу этот месяц молодой, -
        Встаёт передо мной изогнутая бровь
        Той, с кем один лишь раз
        Мне встретиться пришлось!

    Якамоти

7
        Благодаря его бывшим связям, Фёдор Степанович и Аня, быстро оформили продажу своих квартир в Бердске. В Новосибирске, опять же, помогли друзья с покупкой новой квартиры, которой, все члены их небольшой семьи, были довольны. В ней были три спальни, большой зал, а самое главное, огромная кухня-столовая. Эва, в своей комнате, разбирая вещи, наткнулась на пакет, доставленный курьером. Она вошла в комнату матери.
        — Мама. Ты прости меня. В твоё отсутствие, был доставлен пакет. Я совсем позабыла про него. Вот он.  — Она подала Ане пакет.
        — Интересно, от кого это? Увесистый, какой. Только почему-то без обратного адреса. Хорошо. Я скоро освобожусь и прочту. Пойдём сейчас к деду, нужно помочь ему.
        Проснувшись ночью, Эва, проходя мимо комнаты мамы, услышала звуки, похожие на тихий стон. Она приоткрыла дверь и увидела, что мама лежит ничком на кровати и плачет.
        — Мама, что случилось? Почему ты плачешь?
        Аня села на кровати и обняла дочь.
        — Ничего не случилось, успокойся и иди спать, тебя не должны волновать мои проблемы.
        — Никуда я не пойду. Почему это меня не должны волновать твои проблемы? Мы семья и должны делиться друг с другом не только радостью, но и печалью, если она присутствует. По моему, сейчас пришло время тебе поделиться со мной своими проблемами. От радости так горько не плачут. Давай колись, иначе позову деда.
        — Господи, Эва. Откуда у тебя столько мудрости в твои годы?
        — Чьё воспитание. Мамочка, не томи, рассказывай. Я ведь всё равно от тебя не отстану.
        Аня и сама понимала, что молчать при таком напоре дочери бесполезно, да и кому, как не Эве, нужно знать в первую очередь то, что она сегодня узнала из письма. Она подала дочери письмо.
        — Я не стану пересказывать, что там написано. Прочти его сама, а потом мы с тобой поговорим.
        Эва села к столу и принялась читать письмо. Аня смотрела на реакцию дочери при его чтении. Сначала лицо Эвы почти ничего не выражало, было спокойным. Чем дальше она углублялась в текст, тем больше менялось его выражение. Аня видела, что в каких-то местах, дочь смахивала слёзы со щёк. Закончив чтение, она повернулась к Ане.
        — Мама, это правда? Это письмо моего отца?
        — Да, доченька, это письмо от твоего отца, и в нём до единого слова, правда. Даже я могу спутать события и факты той жизни, которая произошла тогда со мной, а он ничего не забыл. Интересно, как он меня нашёл?
        — Мам, из его письма, я поняла, что ты сама не приехала к нему. Почему ты это сделала?
        — Я приезжала, но в условленном месте мы не встретились, а в университете мне сказали, что он женился. Мне пришлось уехать к деду.
        — Ты, что, больше не пыталась с ним встретиться?
        — Нет, а зачем. Унижаться перед ним, ведь он был женат. А, потом, в чём бы была виновата его жена? По-моему, мы неплохо прожили и без него.
        — Что ты намерена делать сейчас? В письме ясно сказано, что он до сих пор ждёт тебя.
        — Не знаю, Эва. Я подумаю, но не сейчас. Давай спать.
        — Мама, последний вопрос. Как его фамилия?
        — У него красивая фамилия. Астахов Антон Владимирович.
        Эва легла рядом с мамой. Обе не спали. Значит, он говорил ей правду, подумала. Эва, а она не поверила. Астахов Антон. Почему ты молчал эти, почти два месяца? Ничего себе поворот судьбы? Эва посмотрела на мать, та лежала с открытыми глазами, и, не мигая, смотрела в потолок. О чём она сейчас думает?
        — Мама, ты очень его любила?
        — Очень, ещё как, очень. Его невозможно было не любить. Такую замарашку, какой тогда была я, он носил на руках, заботился обо мне, выполнял все мои прихоти. Как говорят в народе, я готова была ему ноги мыть и воду пить, и не только потому, что он спас мне жизнь, а ещё потому, что я больше не встречала мужчину, благородней его.
        — Ты, потому не вышла замуж, что всё время, в душе, ждала его?
        — Нет, не потому. Я не хотела, чтобы тебя воспитывал чужой дядя. Да, и, после такого непродолжительного опыта общения с мужчиной, которого я боготворила, мне никто был не нужен, потому что я ждала тебя. Ты, моя самая любимая, самая прекрасная девочка на свете. Эва, ты очень похожа на своего отца. Когда ты познакомишься с ним, сама всё увидишь.
        Мамочка, моя дорогая мамочка, как мне сказать тебе, что я уже знакома с моим отцом, и даже успела влюбиться в него, не как в отца, а как в мужчину. Думаю, что это расстроит её, а потому, придётся молчать. Пусть моя встреча с ним останется для неё тайной.
        — Мама, ты, когда намерена встретиться с ним?
        — Я обязательно встречусь с ним, когда-нибудь.
        — Я удивляюсь твоему спокойствию. Если бы это случилось со мной, я бы переживала.
        Аня подала свою руку Эве.  — Чувствуешь, как она дрожит? Меня трясёт всю, а ты говоришь, что я спокойна.
        Они забылись сном только под самое утро. Было воскресение и это дало возможность отдохнуть им от, почти, бессонной ночи. С самого утра, у обоих всё валилось из рук. Кое-как, пережив день, вечером, не сговариваясь, они начали собираться на встречу с Антоном. Аня нервничала, ходила сама не своя. Она долго выбирала костюм, в котором собиралась пойти. Переворошила весь гардероб, но так и не смогла подобрать подходящий наряд, села на кровать и заплакала. Эва, как могла, успокаивала её.
        — Мама, что бы ты сегодня не надела, он всё равно не обратит на это внимание, потому что будет смотреть только в твои чудесные глаза, про которые писал тебе в письме. Перестань плакать и настрой себя на позитивную волну. Всё будет хорошо. Я буду рядом и помогу тебе.
        Аня уткнулась в плечо своей дочери. Когда только она успела повзрослеть? Создаётся впечатление, что её эта встреча совсем не волнует. С помощью Эвы, наряд был подобран, сделан макияж, и можно уже выходить из дома. Последний штрих перед зеркалом, и в это время раздался звонок телефона. От его неожиданного звука, Аня чуть не лишилась сознания.
        — Мама!  — Позвала её. Эва.  — Такси!
        Ровно в шесть часов вечера, они уже были в сквере около университета. Эва сразу увидела заметную фигуру Антона. Она подтолкнула Аню ему навстречу, успев шепнуть ей, чтобы она шла одна. Антон и Аня медленно шли друг к другу. Эва стояла в стороне и наблюдала за ними. Вот уже, остался только один шаг между ними. Они долго стоят друг против друга, только глаза в глаза и больше ничего. Наконец, рука Антона протянулась к лицу Ани. Он поправил выпавшую прядь её волос, ласково провёл рукой по голове, и легко притянул её к себе. И, вот, уже Аня утонула в его объятиях. Встретились два любящих сердца, разлучённые на многие годы. Эва глубоко вздохнула. Теперь можно быть спокойной, встреча прошла на высшем уровне. А, они, ничего. Смотрятся. Родители! Она была счастлива.
        Как гуси дикие, что вольной чередой
        Несутся с криком выше облаков, -
        Ты далека была……..
        Чтоб встретиться с тобой, -
        О, как скитался я, пока пришёл!

    Якамоти
    2010 г. Суда. Лаврик М. М.
        Ванечка


1
        Ира услышала звук открываемой двери и выкатилась на коляске в прихожую. В дверях стояла мама, а за ней возвышался незнакомый молодой человек. Кудрявые, светлые до плеч волосы, голубые глаза, тонкий прямой нос, слишком красные губы делали его похожим на девушку. Ира улыбнулась этому сравнению, улыбнулся и гость.
        — Ириша, ты узнала его? Представляешь, а я не узнала, пока он сам мне не представился. Если бы он этого не сделал, то я прошла бы мимо него, как прохожу мимо других незнакомых людей.
        Ира пожала плечами и сделала удивлённое лицо.
        — Мама, ты кого привела в дом? С чего это ты взяла, что я его узнала? Он мне совершенно не знаком.  — Она хотела уже уехать в свою комнату, но услышала, как парень позвал её по имени и назвал себя.
        — Ира! Это я, Ваня Соловьёв.
        Она резко повернула коляску назад.
        — Ванечка! Ванечка Соловьёв! Не может этого быть? Маленький Ванечка! Наш сосед по площадке? Мама, ущипни меня. Сколько же прошло лет, как мы не виделись?
        Ничего себе, вымахал! Подумала Ирина. Кто бы мог подумать?
        Ванечка подошёл к ней, в его руке был букет цветов. Он подал их Ире, наклонился и поцеловал ей руку. С тех пор, как она оказалась в инвалидной коляске, цветы ей приносила только мама. Глаза её увлажнились, она растерялась от нахлынувших чувств. Чтобы не показать своей слабости, Ира резко взмахнула головой. Схваченные на затылке волосы, густой волной рассыпались по плечам. Зачем только мама привела его к нам в дом? Ей не хотелось, чтобы её видели в таком виде, тем более этот мальчик, который когда-то был влюблён в неё. Они тогда жили в военном городке. Папа Иры был командир части, отец Ивана служил замполитом. Ира училась в выпускном классе, а Ваня в шестом. В школу им приходилось ездить воинским автобусом за несколько километров от дома. Ваня был очень маленького роста, худенький, светлый мальчик, больше похожим на ангелочка. Ира всегда, как его соседка, присматривала за ним, чтобы кто-нибудь, ненароком, не обидел его. С её лёгкой руки, или лучше сказать, с её лёгкого языка, все стали называть его Ванечкой. Он очень обижался на ребят и на неё, и каждый раз кидался на всех в драку, в ответ на это
имя. Пришлось Ире разъяснить ему, что он не прав, так как не каждого так можно назвать. Такое имя надо заслужить, оно даётся тому, кого любят. Она и не догадывалась тогда, что заронила в душе мальчика искру влюблённости. С тех пор, он не отходил от неё ни на шаг, писал ей стихи, не подпускал к ней какого-нибудь случайного попутчика. На новый год Ванечка прислал ей большой букет цветов и признательное письмо. На Камчатке, в зимнее время, очень трудно достать цветы, если только у корейцев. Они выращивали их в отапливаемых помещениях, и продавали за большие деньги. Он писал ей, что когда ему исполнится двадцать лет, он обязательно женится на ней. Никто так не будет её любить, как он. Господи, подумала Ира. Если мне сейчас двадцать пять лет, то ему уже двадцать. Что же это получается? Неужели он приехал исполнить то, о чём когда-то мне писал? Нет, нет, это простое совпадение, успокаивала она себя. Да и какой нормальный человек, добровольно станет жениться на инвалиде. Она отогнала эти мысли от себя и спросила Ивана.
        — Каким ветром тебя занесло сюда, Ванечка? Рассказывай.
        Ваня, как и раньше, застеснялся. Румянец окрасил его щёки. Он показал рукой на стул.
        — Можно я присяду?
        — Вот ведь, какая я невнимательная, давно нужно было это сделать. Отвыкла от этикета. Мы с мамой живём уединённо, всё на свете можно забыть.  — С грустью сказала Ира.  — Я слушаю тебя.
        — В общем-то, и рассказывать нечего. Учусь, работаю. Я теперь один. Родители развелись. Каждый живёт своей семьёй. Я слышал о вашем горе. Прости, боялся приехать раньше. Ты бы прогнала меня, я знаю.
        — А если бы не прогнала? Сейчас зачем приехал? Посочувствовать или соскучился?
        Он вдруг встал перед нею на колени.
        — Прости Ира, прости. Я ведь писал тебе все эти семь лет. Писал о своей любви к тебе. Только смалодушничал, не отправил ни одного письма. Я помню, как ты всё время смеялась над тем, что я тебе тогда написал. Говорила, что я дурачок маленький, что это моя блажь, что как вырасту, то позабуду обо всём. Ничего я не забыл, Ира, и готов хоть завтра жениться на тебе.
        — Ну-ка, встань с колен, горе жених.  — Рассердилась Ира. Ты, что, совсем ослеп? Не видишь, что я инвалид? Или ты думаешь, что никому не нужна, так «побегу бегом» за тобой? О чём только ты думал, когда шёл сюда? Ваня, я старше тебя на пять лет, да ещё и калека. Иди отсюда. Нет, ты беги отсюда и никогда, слышишь, никогда больше не приходи. Молодой, красивый парень! Да, ты только свистни, за тобой табун девчонок побежит. Я сама бы так сделала, не смотря на нашу разницу в возрасте, но не в теперешнем моём положении. Всё, Ванечка, аудиенция окончена. До свиданья. Спасибо, что навестил.
        Он ушёл. Ира откинула голову назад, слёзы душили её. Она только, только начала свыкаться с состоянием, в котором она находится вот уже три года. Страшно вспоминать тот день, когда с ней произошёл этот несчастный случай. Она только что окончила институт и прилетела к своим родителям на Камчатку. Перед тем, как начать свою трудовую деятельность, ей хотелось побывать в полюбившемся ей крае, покупаться в термальных источниках, снова побывать на «Авачинском» вулкане, встретиться с одноклассниками. Когда ещё представиться такой случай? Все, кто хоть однажды побывал на Камчатке, никогда её не забудут. Их городок стоял, как раз, посередине пути между городами Петропавловск-Камчатский и Елизово. Из окна были видны два вулкана, верхушки, которых, даже летом, были покрыты снегом. Казалось, что протяни руки, и вот они, рядом. На самом деле, они находились далеко. Был воскресный день. Её отец, большой любитель рыбалки и горных лыж, согласился поехать с ней, невзирая на занятость. Они весело провели этот день. Были в Паратунке, где купались в горячем бассейне. Уже, по дороге домой, останавливались около каждой
тёплой лужи, которых здесь было в больших количествах. Времени, до возвращения домой, было ещё предостаточно, и отец предложил дочери заехать на речку порыбачить часок. Снасти он всегда возил с собой. Ира согласилась, она сама любила рыбную ловлю. Поворот на речку был крутой, да ещё и заросший густым кустарником. Дальше Ира ничего не помнит. Много времени спустя, она узнала, что, как раз, за поворотом, им навстречу, выезжал грузовик. Его пьяный водитель, не соблюдая дорожных правил, ехал, как ему вздумается. В неё и врезалась их машина. От удара, её несколько раз перевернуло, и она скатилась вниз под откос. Если бы помощь подоспела вовремя, то отец остался жив. В этой аварии он потерял много крови и его не смогли спасти. Ира пролежала в больнице целый год с травмой позвоночника. Была сделана сложная операция, но она не принесла благоприятных плодов. Врачи сказали, что с таким положением придётся жить, или надеяться на чудо. Пока чуда не произошло. Ира с мамой переехали во Владивосток, где их и нашёл Ванечка.
        В комнату вошла мама. Она чувствовала себя виноватой, прекрасно понимая состояние дочери после посещения друга детства, молодого, здорового парня.
        — Ирочка. Я виновата перед тобой, прости меня, девочка моя. Не нужно было его пускать сюда.
        — Мама, успокойся, ни в чём ты не виновата. Пришёл, ушёл, давай забудем всё. У меня к тебе серьёзный разговор.
        — Какой разговор, дочка Я слушаю тебя.
        — На той неделе по телевизору шла программа, в которой рассказывали, как одна женщина, прикованная к постели, родила ребёнка и вскоре встала на ноги. Мама, я очень хочу встать, ходить, бегать, танцевать. Помоги мне, мама!  — Слёзы ручьём текли из её глаз. Она протягивала руки к своей матери, прося помощи.
        Галина Сергеевна, глядя в просящие, мокрые от слёз глаза дочери, не удержалась и сама разрыдалась. Она готова для своего единственного ребёнка на все жертвы, но что она могла сделать сейчас, когда ничего не смогли сделать врачи.
        — Говори, Ирочка, что нужно делать, я на всё согласна.
        — Мама, я тоже должна родить. Мои голова и руки не подведут меня. Головой я буду зарабатывать деньги, а мои руки смогут всё. Даже, если я и не встану, мама, мне нужно о ком-то заботиться, кого-то любить, баловать, учить. Ты у меня ещё совсем молодая, поможешь.
        Сделать вид, что она удивлена предложением дочери, или испугаться? Галина Сергеевна понимала, что если Ира поставила перед собой задачу, она ни перед чем не остановиться, вся в отца. Она, конечно же, права и ей, как самому близкому человеку дочери, ничего не остаётся, как согласиться с её доводами и во всём помогать.
        — Я согласна на всё, ты можешь спокойно положиться на меня. Я твой друг и помощник.
        Мать и дочь обнялись. Теперь, перед каждой из них стоял вопрос, с чего начать?
        — Дочка, чтобы родить малыша, надо, как минимум, иметь мужа или мужчину, способного помочь нам в этом деле.
        — Будем искать мужчину без обязательств.  — Твёрдо сказала Ира.
        — Человек без обязательств  — моральный урод. Ты не забывай о том, что получит твой малыш от такого мужчины. Мне бы не хотелось, чтобы мой внук был моральным уродом.
        — Мама, почему внук, а не внучка?
        — Я уверена, что будет внук. Ты очень похожа на отца и такая же сильная духом, как он. Ваши гены победят. Будет мальчик.
        Они перебрали все варианты в поисках потенциального отца для их будущего ребёнка: поискать в интернете на сайте знакомств, пригласить мальчика по вызову, позвать случайного мужчину за деньги, отмели только общих знакомых. Пришли к выводу, что всё это не реально. Нужен человек с крепким здоровьем, умным, достаточно привлекательным, и всё же без обязательств.
        — Ира! Ты не находишь, что для такой роли, подошёл бы наш сегодняшний гость, Ваня Соловьёв?
        — Нет, мама, только не он.
        — Почему, дочка? Он красивый, пышет здоровьем, умный, чем тебе он плох?
        — Тем и плох, что Ваня приехал жениться, а я не хочу портить ему жизнь. Давай допустим такое, что он женится на мне. Пройдёт год, два года. Ему надоест сидеть около моей коляски. Что нужно молодому, красивому мужику? Нужно общение с друзьями, походы в кино, театр, в ресторан. Даже пройтись по улице приятнее под руку с любимой, нежели держась за ручки инвалидной коляски. Мужчины любят хвастаться своими женщинами друг перед другом. Кем может похвалиться он, если женится на мне?
        — Господи, Ирочка, как же ты права, но неужели ты не можешь допустить, что из всех правил бывают исключения. Может именно Ваня и есть тот человек, который будет сидеть рядом с тобой и вашим ребёнком?
        — Мама, я подумаю. Послушал бы сейчас нас с тобой кто-нибудь из посторонних, точно позвонил бы в дурдом, или отправил бы к психологу.
        — Ерунда, все эти психологи. Самый лучший психолог, это случайный попутчик в поезде. Ему можно рассказать всё, ничего не утаивая. Выйдешь с поезда, тебе легко, потому что ты выговорился, а он тут же всё забыл. К чему ему твои проблемы, у него своих проблем полон рот. И заметь, штатному психологу нужно заплатить деньги и не малые, а попутчик обойдётся бесплатно.

2
        Утром, другого дня, Галина Сергеевна, перед тем, как уйти на работу, зашла в комнату дочери. Ира уже сидела в коляске и просматривала интернет.
        — Дочка, мы совсем с тобой забыли, что можно зачать ребёнка путём искусственного оплодотворения.
        — Как вариант, этот метод, совершенно не годится. Ни один врач, ни за какие деньги, не станет мне этого делать. Я  — инвалид, и этим всё сказано. Есть один план, который созрел в моей безумной голове, но он очень жестокий.
        — Какой же, если не секрет?  — Галина Сергеевна всю жизнь боялась безумных идей и секретов. Ей казалось, что в этих словах, кроется что-то крамольное.
        — Да, секрет. Тебе лучше не знать.  — Зная мамины страхи по поводу секретов и неразумных идей, Ира улыбнулась.  — Успокойся, мамочка. Твоя дочь шутит. Я воспользуюсь твоим советом, выйду замуж за Ванечку, только вот где он сейчас, я ведь прогнала его.
        — Мне кажется, что Ваня не из тех людей, кто просто так сдаётся. Вот увидишь, не сегодня, то завтра, он обязательно придёт к нам. Не скучай и береги себя, а мне пора на работу.
        Ирина целый день просидела у окна в надежде на то, что Ванечка объявиться. Его не было. Напрасные ожидания. Ты, сама-то пришла бы, после того, что наговорила ему, говорила она сама себе. Хотя, кроме грубых комплиментов в его адрес, она ничего лишнего и не сказала. Наоборот. Она взяла лист бумаги, ручку и начала писать письмо Ивану, если он появиться. Глаза в глаза всего не скажешь, а письмом можно сказать многое, даже запредельное. Ира писала ему о своих планах на свою дальнейшую жизнь. Она думала, что написав всю правду, она расположит его к своей проблеме. Должен же человек, даже такой правильный, как Ваня, понять её, и согласиться с предложением, которое она ему озвучит при личной встрече. Иван пришёл через три дня. Извиняясь и краснея, он сказал, что пришёл попрощаться. Он улетает на Камчатку, к своей маме. Это известие ошеломило Ирину. Разочарование, которое было написано на её лице, было видно невооружённым глазом. Нервы её не выдержали, она опустила на грудь свою голову и заплакала. Её тихий плач постепенно перерос в рыдания. Иван принёс ей воды и как мог, стал успокаивать её.
        — Ира, что произошло? Отчего ты плачешь? Это я тебя расстроил? Чем? Вытерев лицо от слёз, всё ещё всхлипывая, она ответила.
        — Ванечка, если бы ты знал, как мне тяжело. Ты прости меня, что я с тобой, тогда, так грубо говорила. Честное слово, я не хотела, просто ты так сразу, без всяких объяснений, предложил мне стать твоей женой. Поверь мне, я к тебе очень хорошо отношусь, ты для меня, как ясный лучик из моей прошлой жизни. Скажи, тебе срочно нужно уехать?
        — Почему ты об этом спрашиваешь?
        — Не мог бы ты задержаться у нас на какое-то время? Мне так нужна твоя помощь, очень.
        Конечно же, Ивана обрадовала её просьба. Он достал телефон и набрал номер.
        — Мама, извини меня, я не приеду. Да, дела. Срочные. Я позвоню.  — Он обратился к Ирине.
        — Располагай моим временем и мной, сколько будет нужно.
        — Спасибо, Ванечка.  — Она уже хотела приступить к озвучиванию своего плана, но вспомнила слова матери.
        — Никогда не спеши. Поспешишь  — людей насмешишь. Да, слишком резвое начало может отпугнуть его. Она предложила Ивану выпить чай. Завязался разговор, в ходе которого вспомнилась Камчатка, их школа, городок, в котором они прожили много лет, совместные шалости. Пришла с работы мама и разговор перешёл в другое русло.
        — Ванечка, мы знаем, что ты живёшь и учишься в Хабаровске, а здесь ты у кого остановился?
        — У друга. Я учусь с ним на одном курсе.
        — Ты сможешь пожить у нас какое-то время? В нашем доме теперь нет мужчины, а для Ирочки нужно устроить небольшой спортивный уголок. Ты прости меня, что я к тебе с такой просьбой, нам больше не к кому обратиться.
        — Мама, ну что ты извиняешься. Ванечка наш давний друг, он всё понимает и с удовольствием нам поможет. Правда, ведь, Ванечка?  — Ирина подкатила на своей коляске к Ивану, взяла его за руку и внимательно посмотрела в его глаза.  — Ты поживёшь у нас? Дел для мужчины в нашем доме накопилось много, так что разъезжать туда-сюда будет некогда. Ванечка! Ну, пожалуйста!
        Разве мог Иван отказать в их просьбе, конечно же, он согласился.
        Галина Сергеевна, во время этого разговора, чувствовала себя, как вор, которого схватили за руку, на месте преступления. Что Ирина задумала? Что у неё на уме? Сердце матери, как вещун, подсказывало, что её дочь задумала нечестную игру, которая не приведёт ни к чему хорошему. А может она зря беспокоится? Ира взрослая девушка, она не позволит себе ничего из рода вон выходящего. Господи, дай силы пережить все напасти и невзгоды. Дай чистый разум моей дочери, не дай ей совершить того, о чём она бы пожалела потом. Ребята, уже во всю, планировали, где они поставят шведскую стенку, где повесят кольца. Они были так увлечены друг другом, что не заметили, как Галина Сергеевна ушла в свою комнату.
        С этого вечера, Иван остался жить у Васильевых. Он, с большим удовольствием, занялся обустройством спортивного уголка. Когда всё было готово, первым опробовал в действии сооружение, к которому приложил свои руки. В интернете, вместе с Ириной, они отыскали комплекс упражнений, которые рекомендовали врачи для травмированных людей. Первые попытки сделать хотя бы одно из упражнений, привели в отчаяние Ирину. У неё совершенно ничего не получалось. Ваня успокаивал её.
        — Ира, ты вспомни, как ты начинала кататься на горных лыжах? У тебя, что с первого раза начало получаться? Даже мне, здоровому мужику, очень тяжело с непривычки. Всё у нас с тобой получиться.  — Он взял её на руки, поднёс к кольцам.  — Давай, цепляйся за них. Не бойся, я рядом.
        Ирина повисла на кольцах, как варёная сосиска. Вскоре руки её начали соскальзывать, она закричала.
        — Ванечка, держи меня, я сейчас рухну на пол.
        Иван, конечно же, не дал ей упасть. Он аккуратно обхватил её за талию и не торопился посадить в коляску. Она была рядом, крепко держалась обеими руками за его шею. Он чувствовал её учащенное дыхание на своём лице. О таком можно было только мечтать. Ира поняла его настроение. Она поцеловала его прямо в губы.
        — Спасибо, Ванечка, ты спас меня от позорного падения.
        Щёки Ивана зарделись. Как красна девица, подумала Ира. Чтоя делаю? Ваня не заслуживает того, что я задумала. Как быть? Как быть? Этот вопрос учащённым пульсом стучал в виске. Надо будет порвать письмо, которое она приготовила для него. Иван всё ещё держал её на руках, как драгоценную ношу.
        — Ваня, да посади ты меня на диван.  — Раздражённо сказала она. Хорошее настроение пропало. Она слышала раньше, что перепады в настроении бывают у беременных женщин. Вот, что значит, чего-то сильно желать? Нельзя заранее планировать невозможное. Не было бы моей инвалидности. Чтобы было бы тогда? Да просто не стоял бы перед ней вопрос о зачатии ребёнка, и не надо было никого обманывать. И уж точно, что отцом её ребёнка был бы кто-то другой, не Иван. Хотя, как знать, кто бы им был. В её трудную минуту, не пришёл тот, с кем она тогда была, до аварии. Он испугался, и как последний трус, спрятался за мнением своей матери. Получается, что он обманул её, а сколько таких, обманутых женщин, сейчас ходят по земле одни, или с детьми. Значит, мужикам можно нас обманывать, а мы не моги? Эту ситуацию нужно срочно исправить. Она посмотрела на Ивана. Надо попробовать. Ванечка ещё совсем мальчик, зачем ему жениться? А о ребёнке он ничего не узнает. Есть же мужчины доноры. Они даже и не подозревают, скольких женщин они осчастливили, дав им возможность иметь детей. Настроение немного улучшилось, она ласково
улыбнулась Ивану.
        — Ванечка, включи музыку. Хочется праздника.
        День пролетел незаметно. Они много подшучивали друг над другом, дурачились, даже танцевали вальс под музыку. Ира сидела в коляске, а Ваня, взяв её за руки, кружил по всей комнате. На какое-то время, Ирина забыла, что она инвалид. Потом они вместе готовили ужин, и к приходу Галины Сергеевны, накрыли в зале праздничный стол. Мама Иры, глядя на их весёлые лица, не могла нарадоваться хорошему настроению дочери, которого давно не наблюдала. В десять часов вечера она ушла в свою комнату, а дети ещё долго сидели и разговаривали.
        — Ваня, это правда, что ты решил на мне жениться?  — Начала разговор Ирина.
        — Да. Неужели ты до сих пор сомневаешься в моих намерениях?
        — Сейчас скажу. Простой пример. Человек в лесу. Если он сомневается в том или ином грибе, то он его не берёт. Это не я на тебе женюсь, а ты на мне, на таком гнилом грибе. Так, что сомневаться или не сомневаться  — должен ты. Лично я, не хотела бы обмануться в тебе. И, ещё у меня к тебе один вопрос. Скажи, только честно, какая причина движет твоими чувствами по отношению ко мне? Ты же не слепой, видишь какая я сейчас. Пока не поздно, откажись от своих намерений.
        — Ни за что! Я в себе не сомневаюсь, и ты должна мне верить. Причина у меня одна, я люблю только тебя.
        — Хорошо, только мне всё равно боязно, не за себя, а за тебя. Ты, пожалуйста, взвесь ещё раз, все за и против, а завтра дашь мне ответ.
        — Я не хочу ждать завтра. Говорю тебе сегодня, я  — за. Я за то, чтобы ты вышла за меня замуж. Свой ответ ты можешь озвучить мне завтра.
        Он встал и ушёл в свою комнату. Ира ещё долго сидела в зале, прокручивая в голове их разговор. Парень настроен на боевой лад. Очень трудно будет потом его убедить, что он поступил опрометчиво. По крайней мере, я его не тяну за уши, чтобы он женился на мне. Ира? Где твои принципы, не желать кому-либо зла? Бог меня простит, и, надеюсь, Ванечка тоже. Она открыла дверь в его комнату. Он читал книгу, лёжа на кровати. Решение созрело само собой.
        — Ванечка, мне кажется, что прежде, чем пожениться, мы должны пожить вместе, чтобы хорошо взвесить наше решение. Ты согласен со мной?
        — Я так и знал, что ты сомневаешься во мне. Хочешь, я дам тебе клятву в своей любви и верности.
        — Не нужно ничего давать. Каждый человек свободен в выборе своего жизненного пути. В конкретном случае, это ты и я. Лично я, не имею никакого права требовать от тебя, давать мне клятву всю свою жизнь посвятить инвалиду.
        Иван встал с кровати и подошёл к Ире. Когда он успел так подкачать своё тело? Она смотрела на него снизу вверх. Если бы она стояла сейчас на своих ногах, то точно бы доставала только до его плеч. Вот вам и маленький Ванечка! Красив, как бог. Сердце Ирины забилось учащённо. Сейчас или никогда? Она протянула ему свои руки, призывая к действию. Ваня, легко, как пёрышко поднял свою любимую на руки. Она обвила его шею своими тонкими руками, их губы слились в горячем, долгом поцелуе. Если бы он только знал!? Но! Иван совсем потерял голову от близости своей любимой. Он был влюблён и уж конечно не думал и не помышлял в тот момент о коварстве своей подруги. Любовь целиком и полностью захлестнула его. А, что вы хотите? Парню всего двадцать лет. Первый сексуальный опыт на всю жизнь откладывается в черепной коробке, и никогда не забывается, как и первая любовь. По всей вероятности, у него и то, и другое, всё в первый раз.

3
        Прошёл почти целый месяц с того дня, как Ирина и Иван начали свою совместную жизнь. Ваня, чуть ли не каждый день, намекал ей о законном их браке. Ира постоянно отказывалась, ссылаясь на то, что многие пары годами проверяют себя. Оба часто раздражались, думая, что каждый из них прав, но всё же, они были счастливы. Ирина совсем забыла о своём плане. Она полюбила своего Ванечку. Он был услужлив, выполнял все её капризы, а в постели достиг совершенства. Лучшего любовника и мужа не найти. Но в один из дней, Иван случайно обнаружил в журнале Ирины письмо, которое она писала ему, и которое забыла порвать. Он прочёл его всё, до последней буквы, и показал ей.
        — Ира, что это? Совместная наша жизнь, это часть твоего плана? Значит, если ты забеременеешь, то я тебе буду не нужен?
        Ирина сидела, низко опустив голову. Она не знала, что ему ответить. Он не поверит ей, если она сейчас будет говорить ему, что любит его. Она и сама бы не поверила. Иван был в ярости, он складывал свои вещи в сумку, зло, выговаривая ей, какая она подлая змея.
        — Ты пригрела меня на своей груди и ужалила прямо в сердце. Я тебя любил этим сердцем, а ты хотела только, чтобы я был донором для твоего ребёнка. Хорошо ещё, что этого не случилось. У меня будут дети, но от женщины, на которой я, может быть, женюсь. Теперь уж, не знаю, стоит ли это делать. Знаешь, что ты сделала со мной? Ты убила во мне человека и мужчину. А теперь, прощай!
        Он ушёл, оставив её в полной растерянности. Её охватил ужас. Что она наделала? Она потеряла его навсегда. Ирина просидела посреди комнаты с письмом на коленях до самого прихода своей матери. Галина Сергеевна, в первый момент, не узнала своей дочери. Лицо Ирины было опухшим от слёз, а самое главное, она не смогла понять ни слова, о чём та пыталась ей сказать. Она никогда не видела свою дочь в таком подавленном состоянии.
        — Ирочка, девочка моя, что могло такое случиться, что ты сама не своя? Где Иван?
        Ирина подала матери письмо. Галина Сергеевна внимательно прочла его.
        — Ты хочешь сказать, что Ваня прочёл его? Ирина кивнула головой.
        — Зачем же ты отдала это письмо ему?
        — Он сам, случайно, обнаружил его в журнале, назвал меня змеёй и ушёл, сказав, что навсегда.
        — Я не хочу быть жестокой по отношению к тебе, но ты сама этого хотела. Я права?
        Ирина опять кивнула головой.
        — Мама, я люблю его! Я не смогу без него жить! Ты понимаешь?  — Она начала кричать и бить кулаками свои ноги.  — Проклятые, проклятые!  — Кричала она и всё сильнее била по коленям.  — Ой! Больно! Мама, мне больно!
        — Где больно?  — Мама обняла дочь, чтобы успокоить её.
        — Мама. Правой ноге стало больно. Звони скорее Андрею Ильичу, пусть срочно приедет. Мама, я чувствовала правую ногу.  — Глаза Ирины горели, руки тряслись, она продолжала кричать, что чувствует правую ногу. Галина Сергеевна испугалась за состояние дочери и тут же вызвала лечащего врача. Через полчаса доктор был у них дома. Он проверил состояние ног Ирины и тут же вызвал машину, чтобы отвезти её в больницу. Ирина нуждалась в срочном лечении. На фоне стресса, который с ней случился, произошли изменения в её нервной системе. Доктор сказал, что, вот оно, чудо, которого они ждали. Есть надежда поставить Ирину на ноги.
        Пройдя все обследования в больнице, врачи дали ей надежду на полное выздоровление, и ещё обрадовали мать и дочь, что месяцев через восемь с половиной у них будет ребёнок. Можете обрадовать и будущего отца.
        Полгода, целых полгода Ирина каждый день ждала полного исцеления, и оно пришло. Она самостоятельно начала ходить по больничным коридорам. Конечно же, ходьба давалась ей с большим трудом, но её упорство заслуживает особой похвалы. Несколько раз, за время лечения, ставился вопрос об удаления плода, но, ни она, ни её мать не соглашались на подобную процедуру. Одиннадцатого апреля, Ирина родила мальчика. Она самостоятельно вышла с ним на крыльцо больницы, где их встречала Галина Сергеевна. Ирина, по привычке, осмотрелась. Она искала глазами Ивана. Все месяцы, как он ушёл, она ждала его, и надеялась на их встречу. Она бы всё ему объяснила, во всяком случае, очень бы постаралась это сделать. Сама виновата. Никогда не нужно думать о другом человеке со своей позиции, а мама права. Ванечка был исключением из правил. Он бы никогда так не обидел её, как это сделала она.

4
        Началась обыденная жизнь одинокой матери: шестиразовое кормление, пелёнки, подгузники, мытьё ребёнка по вечерам, бессонные ночи, один раз в месяц поход в детскую поликлинику. Мама была целый день на работе. Ей пришлось устроиться ещё на одну работу, чтобы закрывать дыры в бюджете. Ире было стыдно за свою беспомощность. Она написала объявление в интернете, что даёт частные уроки. Ученики нашлись довольно быстро. Некоторые приходили к ней домой, но в основном, она консультировала их через интернет. Материально жить стало легче. Мама уволилась со второй работы, и теперь она, все вечера посвящала внуку, освободив Иру для её трудовой деятельности. Вскоре, их маленький Ванечка, порадовал их первым зубом, потом пришло время, и он сказал первое слово, затем был сделан первый шаг, первый синяк. И, вот Ванечке  — два года. Сегодня, он со своей мамой идёт в поликлинику на очередной осмотр, и на очередную прививку. В прививочном кабинете, к ней обратилась молодая врач.
        — Скажите, вы Ира Васильева? Вы меня не узнаёте?
        Ирина внимательно посмотрела на врача. Нет, она не знает, кто перед ней.
        — Я, Катя Широкова. Мы с вами жили в военном городке на Камчатке. Вспомнили?
        Ира отрицательно помотала головой.  — Извините, не могу вспомнить.
        — Ну, конечно же, где вам меня вспомнить. Я училась в одном классе с Ваней Соловьёвым. Он жил напротив вас. Вспомнили?
        — Простите, Катя. Не помню. Ванечку Соловьёва помню. Вы, что-то знаете про него?
        — Я много чего знаю про него, и очень хорошо, что я вас встретила. Сейчас я занята, но если хотите, мы можем встретиться и поговорить.
        Они встретились вечером в кафе. Катя рассказала Ирине всё, что знала об Иване.
        — Я влюбилась в Ивана ещё в седьмом классе. Он же на меня не обращал никакого внимания. Подруги мне говорили, что он влюблён в свою соседку. Я тогда думала, как можно любить девушку на много старше себя, да ещё и заочно. Я рядом, и, в конце концов, когда-нибудь, он всё равно будет мой. Как же я заблуждалась? После окончания школы, он полетел в Хабаровск поступать в институт. Я последовала за ним, и все эти годы, была рядом, но, как бывшая одноклассница. Он продолжал любить её, свою детскую любовь. Я постоянно завидовала ей, ненавидела её, готова была, даже, на крайние меры, и всё время надеялась на какое-то чудо, что он забудет о её существование. В моей голове не укладывалось, как можно любить человека, не встречаясь с ним, даже не видя её. Это случилось после третьего курса. С летних каникул, он приехал на учёбу в совершенно раздавленном состоянии. Иван продолжал учиться, и как всегда, делал это на отлично, но, у него погас глаз. Он ожесточился. Всегда, такой тихий, примерный, вдруг превратился в не понятно кого. Если раньше, он избегал девушек, храня свою верность одной, то теперь он
не пропускал мимо себя ни одной юбки. С его внешностью, делать это ему было не трудно. Правда, ни с одной из них, он не задерживался больше трёх дней. Под эту, его шлею, попала и я, хотя видела, что он изменился, и очень сильно. Мне удалось удержать Ивана около себя на целых три месяца, и я, даже, умудрилась затащить его в загс. Мало того, что я терпела от него, как он в постели называет меня Ирочкой, так уже в загсе, на ковровой дорожке, вместо моего имени, он опять назвал меня Ирой. Потом вдруг опомнился, извинился и ушёл. Он, как бы мстил всем особям, это он так называл девушек, за ту, одну, которая сломила его волю. Я, тогда, не знала, что случилось с ним в то лето, и решила провести собственное расследование. Я обратилась к его другу, с которым он ездил во Владивосток. От него узнала, что он встречался с той, по которой сох все годы. Ира, что такого ты сделала с ним, что теперь он не живёт, а существует?
        — Катюша, да, это я виновата в том, что сейчас с ним происходит. Ты, наверное, не знаешь, что мне пришлось просидеть в инвалидной коляске целых четыре года. Я тогда была в отчаянии и думала, что на этом моя жизнь и закончиться. Ваня нашёл меня, и я решила использовать его, как потенциального отца для своего ребёнка. Я, ведь, тогда так рассуждала. Зачем молодому парню жениться на калеке? Пусть он сделает своё дело и всё. Он узнал об этом, очень рассердился на меня и ушёл навсегда. Больше мы с ним не виделись. Почти три года я чувствую свою вину перед ним, она не даёт мне покоя, и не даёт жить. Скажи мне его адрес, я хочу поехать к нему и вымолить у него прощение. И, ещё! Я хочу сказать ему что-то очень важное, которое я не имею права от него скрывать.
        — Я знаю, что вы хотите ему сказать. Я догадалась. Ваш маленький Ванечка очень похож на Соловьёва. Я тоже хотела иметь ребёнка от него, но не смогла, не смотря на то, что гораздо младше вас.
        — Катюша, не обижайтесь, но для истинной любви нет возраста. Всем известно, что дети получаются, когда есть взаимная любовь. Я вам её желаю от всего сердца.
        Катя достала из сумочки конверт и подала его Ирине.  — Мне бы не желать вам удачи, но я всё-таки её желаю. Ванька будет счастлив.

5
        В съёмной квартире Ивана сидела сугубо мужская компания. Обычное дело: футбол, пиво и разговор о женщинах. Эту идиллию нарушил звонок в дверь. Иван пошёл открывать неизвестному гостю. На пороге стояла она, которой никаким образом не должно быть здесь, потому что её не ждали.
        — Здравствуй Ваня.
        Иван был в шоке. Язык примёрз к нёбу. Слова сами собой куда-то исчезли. Ирина, поняла, что он не ожидал увидеть её, тем более на своих ногах.
        — Можно пройти?
        Её вопрос опять остался без ответа. Она сама приняла решение и прошла в комнату. Иван двинулся следом за ней, даже не закрыв дверь. В комнате её встретили радостным возгласом.
        — Ого! В нашем полку прибыло! Иван! На каком лугу пасся, дай адрес. Иван и тут промолчал. Ирина поздоровалась.
        — Ребята! Вы не могли бы оставить нас наедине? Есть серьёзный разговор к вашему другу.
        Ребята, естественно заартачились.
        — Мы не помешаем, и вообще, не надо ломать нам кайф. Вань! Скажи ей.
        Иван наконец-то обрёл дар речи.
        Друзья! Женщина просит, значит надо уважить её просьбу. Мы ещё увидимся.
        Гости не стали больше спорить и быстро ушли, оставив Ивана и незнакомку наедине.
        Громко хлопнула входная дверь, Ирина вздрогнула. Надо было начать разговор, но теперь она растерялась, не зная как его начать. Она боялась даже обернуться к Ивану.
        — Зачем пожаловала?  — услышала она голос Ивана.
        Ирина обернулась к нему. В комнате было светло, и она отчётливо увидела, как он изменился. Теперь не скажешь, что он на целых пять лет её младше. Иван сильно повзрослел за эти три года. Он всё также подтянут, физически креп, красив. Катя была права, при его внешности, ему нетрудно менять партнёрш, если учесть, что некоторые сами вешались ему на шею. Она смотрела на него и думала только об одном, чтобы он простил её и не держал на неё зла.
        Иван был рад видеть Ирину, но вида не подавал. Она стала ещё красивее, отметил он, но что-то всё-таки в ней изменилось. Сильно отросли волосы. Взгляд её чёрных глаз прожигал его насквозь. Раньше она так не смотрела. Всё такая же тоненькая, изящная. Он вспомнил, как брал её на руки, прижимал к себе. Запах её волос он чувствовал даже сейчас. Если подойти к ней, то он узнает тот запах, который хранил в себе все эти годы?
        Их дуэль взглядами затянулась. Ира поняла, что нужно ответить на его вопрос.
        — Ванечка, прости меня. Прости за всё.
        — Простить? За что я должен тебя простить? За твою подлость? Или за то, что не осуществил твои планы? Нет! За такое не прощают, за такое только мстят.
        Ира испугалась его настроя. Что он говорит? Какое может быть отмщение?
        — Что ты хочешь этим сказать?  — Дрожащим голосом спросила она его.
        — Ты помнишь, сколько времени тогда я прожил у вас? Не напрягайся. Я сам отвечу. Я жил у вас почти целый месяц, исполняя роль клоуна. Ухаживал за тобой, угадывая все твои прихоти. В конце концов, спал с тобой, как ты тогда всё спланировала. Я тебя прощу, если сейчас ты исполнишь всё то, что когда-то исполнял я. Отказов не принимаю. Я теперь не тот Ванечка, которым ты тогда вертела, как хотела. Ты отличный педагог. Что это с тобой? Не ожидала от меня такого?
        — Ванечка, ты не можешь меня заставить делать это. Я не могу. Меня ждут дома.
        — Хорошо, хорошо. Я согласен на твои услуги в течении, скажем, трёх дней.
        — Иван! Ты издеваешься?
        — Ну, вот, сразу и Иван. Нет, не издеваюсь. Я действительно хочу, чтобы ты погостила у меня немного. Посмотри, как я живу. В моей квартире не хватает женских рук. Помоги мне, как я тебе когда-то помог. Может и договоримся.
        Ирина огляделась. Да, его квартира напоминала скорее убежище дикого зверя, чем жильё человека.
        — Я согласна, мой господин. Только не надейся, что я буду всё делать одна. Для начала, убери это безобразие со стола, а я на кухню, буду готовить тебе настоящую еду.
        Она ушла, Иван выпустил воздух из лёгких. Его сердце бешено колотилось, руки тряслись. Он не ожидал от себя, что сможет любимой женщине поставить условия, а она согласится на них. Всё, что было на столе, он сгрёб в охапку и выбросил в мусоропровод. Когда он вошёл в кухню, Ира стояла у раковины и мыла посуду. Шумела вода, и она не заметила, как он приблизился к ней. Ему хотелось услышать запах её волос. Он наклонился к ней. Да, они пахли точно так же, как тогда. Руки его поднялись вверх, чтобы обнять её. Ну, что же ты застыл, как истукан. Обними её, ты же хочешь этого. Он закрыл глаза, представляя себе её близость, её теплоту, биение её сердца. Нет! Нельзя! Не нужно спешить.
        Ира почувствовала, что он стоит за её спиной. Она не стала оборачиваться, боясь спугнуть его, ждала, что он сейчас обнимет её, прижмёт к себе. На какое-то мгновение, она замерла, ожидая его прикосновений. Но этого не случилось. Обернувшись, Ира увидела, что Ваня уходит.
        Закончив с уборкой на кухне, она вернулась в комнату. Иван сидел за столом, его голова была низко опущена. Она села напротив него, взяла его руки.
        — Ванечка, ты готов простить меня?
        Иван поднял на неё свои грустные глаза. Его взгляд был пустым. На неё смотрел, как будто неживой человек.
        — Ваня, не пугай меня. Скажи что-нибудь.  — Она крепко сжала его руки.
        Он улыбнулся краешками губ.
        — Извини, задумался. Меня гложет один вопрос, на который постарайся ответить честно. Почему ты так поступила со мной? Почему ты решила, что я годен был только для того, чтобы ты могла зачать ребёнка?
        — Прости меня, Ваня, прости. Я не хотела тебя привязывать к своей инвалидной коляске.
        — Получается, что без меня, меня женили? А, я хотел быть привязанным. Понимаешь? Я хотел быть всегда рядом, любить, иметь детей. Если бы я тогда не нашёл того злополучного письма? Что было бы? Как бы ты избавлялась от меня? Ты настоящая гадина. Ты ужалила меня так, что теперь я никому не верю. Как жить человеку без веры?
        Теперь Ирина сидела с низко опущенной головой. Как же он прав, думала она. Ей ни за что не оправдаться перед ним. Слёзы крупными каплями падали на стол. Иван встал, обошёл стол и приблизился к Ирине. Ему стало жаль её, он не выдержал, поднял её и крепко прижал к себе.
        — Прости меня, я не хотел тебя обижать.
        Ира уткнулась носом в его грудь и ещё сильнее заплакала. Только через несколько минут, успокоившись, она сказала.
        — Я тогда очень пожалела, что письмо нашлось. Я о нём совершенно забыла, да и написано оно было в запальчивости, от безысходности. Ты даже не представляешь, как я была влюблена в тебя! Кода ты ушёл, для меня наступил конец света. Только, с приходом мамы, я очнулась. Хотелось умереть, исчезнуть из этой жизни. Со мной случилась истерика, я била себя по ногам, кричала, и вдруг почувствовала настоящую боль в ногах. Меня привезли в больницу, где дали надежду на полное выздоровление. Я тогда поняла, что это ты меня поднял на ноги, и моя любовь к тебе.
        — Ира, что же мы наделали? Три года прошли мимо нас. Теперь я ни за что не отпущу тебя от себя, если ты согласна на это.
        Вместо ответа, она ещё крепче прижалась к своему любимому. Почувствовав положительный ответ, Иван так поцеловал её, что все обиды, недомолвки, все вопросы отошли на задний план.
        — Не верь мне, что я тебе сейчас наговорил. На самом деле я люблю тебя, всегда любил, не забывал о тебе ни на минуту. Был зол на себя, и на тебя, совершал глупости, гулял на право, и, на лево. От этого, ещё сильнее любил тебя. Когда ты сегодня появилась, я готов был рухнуть в обморок, как истеричная девица. У меня есть план, мы должны наверстать упущенное.
        Очнулись они далеко за полночь. Губы Ирины распухли от крепких поцелуев Ивана. Соскучившись, друг о друге, они не знали края в своей любви. Иван не отпускал своих объятий, боясь, что его любимая опять исчезнет от него надолго. Только в девять часов утра, Ирине удалось выскользнуть в душ. Иван лежал в постели, улыбка не сходила с его лица. Он был счастлив. Зазвонил телефон, оставленный Ирой на столе. Позвонят и перестанут, решил он. Телефон настойчиво звал хозяйку. Иван решил ответить.
        — Ирина, привет. Что так долго не подходила к трубке? Ванечка, поздоровайся с мамой. Скажи ей  — привет мама!
        — Пливет, мама!  — Раздался в трубке нежный детский голосок.
        — Ира, почему молчишь?
        — Посему молчишь?  — Вторил ребёнок.
        — Галина Сергеевна. Ира сейчас занята. Она вам позвонит.
        — Иван! Это ты? Почему Ирин телефон у тебя? Где она?
        Иван выключил телефон. Что это было? Ребёнок? Откуда он у неё?
        Прохладный душ взбодрил Ирину. С сияющей улыбкой, она вернулась к Ивану. Он всё ещё находился в постели и был мрачнее тучи. В руке он держал её телефон.
        — Тебе звонили. Извини, что ответил.
        — Что с настроением? Кто обидел моего Ванечку?
        — У тебя есть ребёнок? Почему ничего не сказала?
        — Я собиралась сказать.
        — Значит, всё-таки нашла себе донора? Круто ты.
        — Зря ты так. Мой ребёнок от любимого.
        — Интересно! И, кто он?
        — Да, ты его знаешь, очень хорошо знаешь.
        — Вот как? Тогда назови его?
        — Угадай сам. Я с ним жила на одной площадке, когда-то.
        Глаза Ивана округлились. Он ткнул пальцем в свою грудь. Мой! Ира кивнула головой. Твой. Его будто катапультировало с кровати. Зачем-то сбегал в кухню, вернулся. Ирина стояла посреди комнаты. Иван обошёл её несколько раз по кругу. Было смешно смотреть на то, как он беспорядочно бегал по комнате. Остановившись рядом с ней, он сказал.
        — Смешно? Я похож на дурака. Не правда ли?
        — Мне действительно смешно. Ванечка, ты бы оделся?
        Он посмотрел на себя.  — Вот, чёрт!  — И сдёрнул с Ирины полотенце, в которое она завернулась после душа. Теперь Ира осталась стоять в костюме Евы. Между ними завязалась борьба за полотенце. В конце концов, оно оказалось на полу, а влюблённые скрепили перемирие поцелуем.
        — Мне кажется, что эту великолепную новость следует отпраздновать.  — Предложил Иван.
        — Я согласна. Как?
        — Я сейчас к тебе буду домогаться, а ты согласишься.
        Уже много позже, всё ещё находясь в постели, Иван вдруг опомнился.
        — Что это мы тут лежим? Нужно срочно ехать к сыну.

6
        Галина Сергеевна гуляла на улице с внуком. Ира с Иваном подходили к ним.
        — Ванечка!  — Позвала она сына.  — Иди ко мне.
        Маленький, светлоголовый мальчик, повернул голову в её сторону. Раскинув ручки в стороны, он с радостным визгом, побежал навстречу матери. Ира подхватила сына на руки и крепко прижала его к себе. Их встреча была такой радостной и счастливой, что могла растрогать любое чёрствое сердце. Стоявший рядом Иван, ждал, когда он сможет обнять своего сына.
        — Ванечка!  — Обратилась к сыну Ира.  — Поздоровайся. Это твой папа.
        — Привет, папа!  — И потянулся к нему. Большие, крепкие руки Ивана, бережно приняли маленького Ванечку от матери. Он нежно обнял сына, поцеловал его. Оба Ивана чувствовали себя неловко в обществе друг друга. Ещё бы, ведь это их первое знакомство. Ничего, ребята! Вы полюбите друг друга. Ира и Галина Сергеевна облегчённо вздохнули.
        Ирина стояла у окна и смотрела на улицу. Была весна. Ещё не видно зелени, но чувствовалось, что она вот-вот появиться. Природа оживёт окончательно. Вообще, с приходом весны, хочется начать жить по-новому. Она помахала рукой. Во дворе играли дети и среди них её сын под зорким взглядом своего отца. Со времени их знакомства, они неразлучны. Мужская дружба! В боку сильно кольнуло. Что это? В это время Иван глянул на окно и увидел, как лицо Ирины исказилось. Он подхватил сына на руки и побежал к подъезду. Вбежав в квартиру, он с порога крикнул.
        — Ира! Началось?  — Получив утвердительный ответ, он набрал номер больницы.
        — Сергей! Пришли машину. Жена рожает.
        Встречай весна! Вот она, новая жизнь!
        Ира родила дочь. Иван хотел назвать её Анастасией. Ирина настояла на имени Екатерина, объясняя свой выбор тем, что если бы не Катя Широкова, то неизвестно, встретились бы они.
        Суда. Сентябрь 2010 г.
        Об авторе
        Немного о себе. Родилась 16 сентября 1941 года в Тосно под Ленинградом. 17 сентября поселение заняли немцы. Моей маме пришлось, как есть, в тапочках и халате с маленьким ребёнком покинуть больницу, т. к. её тут же переделали под немецкий госпиталь. Немцы хозяйничали везде. Выгоняли население из домов, отбирали имущество, продукты, скот. Этого не избежали и мои родственники. Чтобы не быть мишенью для развлекающихся немцев, моя семья решила перейти линию фронта и добраться до своей малой родины, в Вологодскую область. Что они пережили на своём пути, трудно описать. Вот несколько эпизодов, которые связаны только лишь с моей судьбой.
        Декабрь месяц, жуткий мороз, голодные, холодные они шли к намеченной цели только ночью. Все, по очереди, несли меня на руках, чтобы хоть как-то согреть маленькое тельце. Переход в ту ночь был длинным, на пути не встретилось ни одна жилая деревня. Все устали и меня положили в ворох тряпья на деревянные санки. На удивление всех, я долго не подавала признаков жизни. Моя мама забеспокоилась, открыла верх одеяла. При свете морозной луны, лицо моё отдавало синевой и не выражало никаких признаков жизни. Как это обычно бывает, все тихо заголосили. Что делать? Помер ребёнок, да и кто выживет в таких условиях. Свернули с дороги, в лесу, под сосной вырыли в снегу яму, положили меня туда, перекрестились и отправились в дальнейший путь. Бог дал, бог взял. Не пошла с ними только младшая сестра моей матери, Надя, которой тогда было 11 лет. Она ухватилась за дерево, и не поддавалась ни на какие уговоры идти дальше. Не пойду без Ритки, и всё тут! Тогда решили меня откопать и в ближайшей деревне, с помощью лопаты, схоронить меня по-христиански. Набрели на хутор их двух домов. Одна добрая старушка, впустила всех
к себе. Пока суть, да дело, моё щуплое тельце отогрелось, и я подала еле заметный признак жизни. У бабушки нашлась какая-то мазь, которой меня растёрли, напоили чаем, дали жёваный мякиш хлеба, завёрнутый в тряпицу. Все опять перекрестились. Слава тебе господи! Не дал совершить грех.
        Дальше, был такой случай. Мой дед, инвалид, которого не взяли на фронт, вместе со своим тринадцатилетним сыном, отправились в село, чтобы обменять мамины часы и кашемировую шаль на хлеб. Их поймали немцы и вместе с остальными людьми, подозреваемыми в партизанстве, были расстреляны, но дед успел сына столкнуть в ров ещё до выстрела и потом, сам мёртвый, прикрыл его своим телом. Ночью, окоченевший от лютого мороза, Анатолий выбрался из-под мёртвых тел. Потом, каким-то образом, добрался до своих родных.
        Был случай, когда им подвернулся момент, сократить свой нелёгкий путь на поезде. Но и здесь их ждала неудача. Состав разгромили немецкие самолёты, не успел он отойти и на километр от станции. Мама вытолкала из вагона своих сестёр и брата с бабушкой, а потом выбросила кулёк, в который была завёрнута я. Было много снега. Всё обошлось. Было в их продвижении на малую родину много испытаний, всего не опишешь, но всё-таки, они сделали это. Только в июне месяце, они добрались до места назначения, о чём говорит запись в моей метрике.
        Вот это начало моей жизни. Дальше было как у всех людей, которые пережили войну, голод, разруху. Отец не вернулся с фронта к своей семье. Нет! Он не погиб, он нашёл себе другую семью, как ему, видимо, показалось, более достойную. Что ж! Так как я его совсем не знала, то и не огорчилась.
        В восемь лет я пошла в школу. Это было в Карелии. Но там мы долго не задержались и снова приехали в Вологодскую область, в Город Череповец, тогда начался строиться металлургический завод. Мать выучилась на газорезчицу, и успешно проработала там до самой пенсии. Её задача в нашем воспитании с братом, заключалась лишь в том, чтобы прокормить нас и мало-мальски одеть, в остальном мы были предоставлены сами себе, росли, как придорожная трава. Нас некому было подтолкнуть, подсказать, как нужно жить правильно. Так мы и учились.
        Я окончила десять классов, поступила учиться в дошкольное педучилище на воспитателя детского сада. После меня отправили работать в Архангельский лесопункт, где меня никто не ждал, и где я не проработала ни одного дня. Соответственно, документы мои пропалим где-то, в каком-то учреждении. Я опять не огорчилась. Пошла работать на завод.
        Прошло три года. Я вышла замуж и уехала с мужем на Дальний Восток, в Хабаровск. Мой муж профессиональный военный. Дальше был Ленинград, Калуга, Камчатка, снова Калуга, и снова Череповец  — моя малая родина. У меня двое детей: дочь и сын. Пять внуков.
        Писать начала, когда мне сделали четвёртую операцию по удалению злокачественной опухоли кишечника. Лежу, значит, в палате, как матрос Железняк, разрезанная от солнечного сплетения до самого лобка, и думаю. Сколько той жизни мне осталось? Что я оставлю после себя на память, пусть не всем людям, а своим детям, внукам? Чем они вспомнят меня после моего ухода из этой прекрасной жизни? Когда лежишь недвижимая, когда нельзя повернуться, сесть, то, что остаётся делать человеку кроме как думать. С детства любила читать. Читала запоем, всё подряд, что попадало под руку. Уже к седьмому классу, в библиотеке посёлка «Панькино», не осталось, казалось бы, ничего, что не побывало бы в моих руках. Мне так казалось. На самом деле, читала я только то, что в малом количестве имела библиотека. В детстве нам всё казалось, что деревья большие, книг много. В магазине всего полно, когда ты не можешь всё это приобрести. Много позже, я поняла, насколько бедно мы жили. Не только в семейном благополучии, но и во всём остальном, что касалось самого человека.
        И, вот, лёжа на больничной койке, мне пришла в голову идея вспомнить всё, что когда-то произошло со мной, с моими друзьями, услышанными историями и перенести это на бумагу. В моих историях нет ничего придуманного, есть только некие исправления. Некоторые сюжеты перенесла в наше время, чтобы было легче читать современному читателю.
        Петрова  — Лаврик Маргарита Михайловна. Деревня Малое  — Ново Судского поселения.