Сердце с перцем Арина Ларина

        # О, какой непростой девушкой была Лера! В двадцать три года она умудрилась стать главным бухгалтером и продолжала строить карьеру, в отношениях с мужчинами ценила в первую очередь удобство, а всякие сердечные привязанности - это не для нее. И вдруг… Сожитель Игорек, парень довольно посредственный, но вполне вписывающийся в Лерину схему, предложил ей собрать вещи и покинуть его дом. Ее, умницу и красавицу, вот так выставляют? Мир рухнул. Учтя ошибки, Лера попыталась начать всё сначала и приручала мужчин. Однако они скакали от нее прочь, точно резвые сайгаки. Что делать - продолжать охоту или больше не заморачиваться?
        Арина Ларина
        Сердце с перцем


        Листьев пестрая окрошка -
        Осень плюнула в окошко…
        Небо расползалось над городом мрачной ноябрьской кляксой.
        - Совершенно дикая авантюра, - размышляла Лера, бездумно глядя в окно маршрутки. - Запросто можно нарваться на неприятности. Элементарно!
        Этот разумный довод отчего-то вовсе не останавливал безумную круговерть мыслей, а наоборот - бодрил и приятно волновал.
        - Девушка, передай за проезд! - рявкнул кто-то сзади и злобно ткнул в плечо. - Сидит, как будто так и надо!
        - А что? - Лера надменно повернула голову в сторону воплей, густо замешенных на запахе лука и какой-то столовской пакости. - Не так надо сидеть?
        Раньше она бы молча взяла деньги, даже не пикнув. Но то было бы раньше. А теперь в юной и хорошо воспитанной барышне подняла голову дерзкая экстремалка, пришедшая на смену зануде, тщательно взвешивавшей слова, эмоции и действия, а также их последствия. Теперь все, что не касалось карьеры, должно было стать фейерверком неожиданных порывов и желаний. Вот так вот - хватит держать себя в узде, тем более что в этом нет никакой необходимости!
        - Что «надо не так»? - Голос резко сбавил накал - хамоватый пассажир пошел на попятную. - Передайте… пожалуйста.
        В щель между сиденьями пролез заскорузлый кулак с мелочью и мятой десяткой.
        - Да пожалуйста, - с хамоватым добродушием отреагировала девушка и протянула руку за деньгами.
        В душе все пело и плясало, правда, с некоторой долей истеричности, поскольку стопроцентной уверенности в правильности происходящего у Леры не было. Так хорохорится впервые выпивший подросток или новый начальник в незнакомом коллективе.

        Жизнь - это череда похожих друг на друга будней с редкими вкраплениями событий: свадьба, поминки, корпоратив, ремонт и прочие изюминки, превращающие банальный батон пребывания на этом свете в пикантную булочку. Сначала она, как и положено сдобе, по-детски пышна, ароматна и многообещающа, потом новизна уходит, тесто черствеет, а после и вовсе трансформируется в плесневелый сухарь. Но ничто не разнообразит серость обыденной жизни так, как рождение нового чувства. Или похороны старого. Если первое еще содержит некоторую долю позитива, то второе утягивает нежные струны человеческой души в полнейший минор. Разнообразие разнообразию рознь.
        Именно второе и произошло с двадцатитрехлетней Валерией Харитоновой. В этом была определенная несправедливость. Хотя и логика присутствовала: если чувство родилось, то однажды придется его оплакать. Нет в этом мире ничего вечного. Порадовалась сама - дай порадоваться другим. Конечно, встряски нужны, как же без взлетов и падений - даже хорошее быстро приедается. Но все же хочется жить и наслаждаться, утопая в положительных эмоциях, а не в слезах.
        Лерочка всегда мыслила логически. Правда, иногда логика выворачивалась самым возмутительным образом, как, например, сейчас, когда все разумно, целесообразно, но до одурения обидно.
        Игорь, с которым она встречалась уже почти год, вдруг предложил расстаться. Вот просто взял и предложил, потряся до глубины души банальностью тона и непоправимостью случившегося.
        Никакой особой любви и страсти между молодыми людьми не наблюдалось, но отношения были более чем дружеские. Лера Харитонова всегда была правильной девушкой, поэтому и выбор она сделала правильный. Во всяком случае, так ей тогда казалось.
        Стройная брюнетка с выразительными глазами, тонкими чертами лица и пышным хвостом вьющихся волос давно поняла, что интересует мужчин гораздо больше, чем они ее. Нельзя сказать, что за нею носились орды обезумевших от любви поклонников, но и одинока Лерочка никогда не была.
        - Не в мужчинах счастье, - глубокомысленно заявила она на выпускном балу давней подруге Ольге Крышкиной. Ольга на тот момент страдала от неразделенного чувства к популярному актеру, поэтому нуждалась в утешении. Лера брякнула первое, что пришло в голову, но озвученная не по-детски глубокая мысль неожиданно ей понравилась, и девушка даже погордилась собственной проклюнувшейся мудростью.
        Действительно, если подумать, мужчины - это не константа, на постоянство и незыблемость которой можно рассчитывать всегда и везде. Более того, они ненадежны, как первый осенний лед, что уже многократно доказано многовековым опытом дамских разочарований.
        Лера никогда не мечтала о выгодном замужестве, дружбе с олигархом или, на худой конец, карьере модели. Все это было откровенно временным, сиюминутным достижением, кажущимся оплотом будущего благополучия и наивным заблуждением юных дурех, считавших, что молодость - это навсегда. Нет, навсегда - профессия и опыт, а юность скоротечна, как отпуск. Жизнь летит слишком стремительно, как время в сериалах, которые так любит мама. Только соберешься пройтись по пляжу королевой в новеньком бикини и блеснуть загаром, как выясняется, что пора паковать чемоданы - все, праздник закончился: тут муж недоволен пятном на рубашке, там дети накрутили на колли бабушкины бигуди, да и бикини сорок четвертого размера уже непонятно куда приложить, потому что одна нога выглядит внушительнее, чем все то, что еще недавно упаковывалось в эти две крохотные тряпочки.
        Лера Харитонова была умной и умела делать правильные выводы даже из содержания мыльных опер. Именно поэтому в списке ее жизненных приоритетов основной упор был сделан на образование и работу, а мужчины занимали одно из последних мест. Но все же они там упоминались, поскольку девушкой она была вполне современной и рациональной. Хотя именно рационализм и усложнял иногда жизнь до невозможности. Лера твердо решила, что замужество - это последнее, что нужно ей в этой жизни, но все же нужно, поэтому мужчину придется выбирать долго и обстоятельно, впрочем, не особо на данной проблеме зацикливаясь - время терпит. С ним нужно пожить, раскусить, притереться, разобраться… Список скучных глаголов можно было продолжать до бесконечности. Одно ясно: замужество возможно только после длительного общения и всестороннего обследования объекта. Негативный опыт Ольги лишь подтверждал Лерину правоту. Наивная подруга бросалась в каждое новое чувство, как морж в прорубь - с головой и ластами. Потом выныривала и долго тряслась на берегу, плачась в жилетку дальновидной Лере. Удивительное дело, но все кавалеры оказывались с
дефектами. Банальнейший вывод о том, что идеальных мужчин не бывает, Крышкина воспринимала в штыки - ее сказочный принц маялся где-то на подходе.
        Со стороны все было как на ладони: с этим надо так, с этим - этак, а с тем и вовсе - никак. И Лерочка была даже некоторым образом благодарна неразборчивой подруге за бесценный опыт межполовых отношений, который можно было переживать не на собственных ошибках, а на чужих. Лишь на основании чужих ошибок можно делать правильные выводы. Когда человек ошибается сам, срабатывает рефлекс самозащиты, и жертва обстоятельств начинает самозабвенно оправдываться перед собственной совестью.
        Лерин выбор пал на Игоря, поскольку тот получил вполне перспективное юридическое образование, хорошо зарабатывал, был недурен собой, остроумен, легок в общении и хорошо воспитан. К тому же юноша не пил, не курил и имел все шансы зачать здоровое потомство.
        - Ты, прям, не мужа, а племенного быка выбираешь, - не одобряла столь прагматичный подход к противоположному полу Ольга.
        - Надо беречь генофонд нации, - парировала довольная собой Валерия. Уж она-то, в отличие от подруги, не ошибется.
        Как выяснилось позже, не ошибается тот, кто ничего не делает.
        - Больно уж ты, Лерка, умная. Аж зубы сводит, - хмыкнула тогда Оля. - Нельзя быть такой расчетливой сосулькой.
        - Разумеется, лучше быть романтичной размазней, на которой поскальзывается каждый первый мужик, после чего чертыхается и чешет дальше, - не осталась в долгу Лера. Поссориться подружки тогда не поссорились, но прохладца в отношениях наметилась. Тем более что мадемуазель Харитоновой было не до дружбы и даже не до мужчин. С красным дипломом Финанасово-экономической академии, как с копьем, она ринулась покорять рынок вакансий. Как известно, рынок рабочей силы - это некая закрытая со всех сторон субстанция, враждебно настроенная к чужакам. Новичок, рвущийся в податливую, резиново прогибающуюся сферу, некоторое время ошибочно считает, что продвинулся вглубь, продолжая копошиться с анкетами у границ рая. Но стоит ему расслабиться, как сфера упруго выгибается, отбрасывая замечтавшегося претендента далеко-далеко, куда птицы не летают.
        - Диплом - это замечательно, - почему-то с сочувствием кивнул лысый дядька. - А опыт у нас есть, милая барышня?
        Валерия терпеть не могла, когда к ней обращались с вот такой снисходительной иронией, словно она какая-то сопля, удачно продекламировавшая с табуретки новогодний стих.
        - Не знаю, как у вас, а у меня пока нет, - веско сообщила Лерочка, как будто сей факт был ее неоспоримым достоинством.
        Реакция на информацию зачастую зависит от того, каким тоном эта информация преподнесена.
        Лысый пару раз в недоумении моргнул и даже привстал, то ли из уважения, то ли с целью напоследок еще раз взглянуть на Лерины коленки.
        Вообще-то, на собеседование Лера несла себя гордо, поскольку была убеждена: специалисты с красным дипломом на дороге не валяются. Более того, она делает честь именно этой фирме по трудоустройству тем, что позволяет использовать свою замечательную анкету и, само собой, заработать на ней деньги. То, что устроить столь ценный кадр - труда не составит, даже не обсуждалось. Тем удивительнее была наглая ухмылка пришедшего в себя мужика.
        - У вас тут в анкете указано, что работать вы желаете экономистом или главным бухгалтером, так? - В его голосе Валерии почудилась издевка.
        - Разумеется, - с достоинством кивнула она.
        - Разумеется, - эхом отозвался лысый и прыснул. - А вы с нулями в зарплате не напутали? Тут, по-моему, один лишний.
        - А по-моему, там одного не хватает, - холодно осадила наглеца Лера. Если ей всего двадцать три, то это вовсе не означает, что с ней можно общаться таким тоном. Не все в столь юном возрасте претендуют на должность безмозглой секретарши с ногами от ушей и интеллектом куклы Барби, сделанной в Китае. Есть и приятные исключения.
        - Ну-ну, - неопределенно гоготнул собеседник, уставившись куда-то в район Лериного бюста. Район был, а бюста практически не имелось. То есть некоторый намек проглядывал, но очень смутный. Лерочка покраснела и поджала губы. У нее было мало слабых мест, но таковые все же имелись.
        Как не бывает идеальных мужчин, так не бывает и идеальных женщин. Собственно, и абсолютной справедливости в этой жизни не предусмотрено. Дамы готовы простить сильному полу любые физические недостатки, лишь бы спутник оказался верным, надежным, порядочным… и далее масса духовных качеств по списку. Ширина плеч, разрез глаз, размер бицепса и рост чаще всего будут в этом перечне на последних позициях. Внешность партнера не так уж важна для дальновидной женщины. Вероятно, именно поэтому весь сей букет далеко не первой необходимости остается с мужчинами довольно долго. Они не переживают из-за целлюлита, поплывшей талии, галифе, морщин, а шрамы и седина их даже украшают, чего никак нельзя сказать о женщинах. Здесь все с точностью до наоборот. Сильный пол в первую очередь обращает внимание на всякие «глупости»: грудь, ноги, талию, прическу и прочий «боекомплект», коим обычная среднестатистическая дама не обладает в полном объеме. То есть вышеперечисленные детали, конечно, в наборе имеются, но качество оставляет желать лучшего, особенно с возрастом. Модельные идеалы, созданные в фотошопе, тщательно
загримированные актрисы, бесконечно молодые и свежие певицы - все это вечный раздражитель для слабого пола и предмет вожделения - для сильного.
        Лерочка очень переживала, что к ее выдающемуся интеллекту природа забыла приложить нормальный бюст. Все было, а вот с этим - просто беда. Конечно, все хорошо не бывает, но уж очень обидно, что выбор был сделан без ее ведома. Что ни говори, а бюст - весомый аргумент в любом деле. С ним как-то чувствуешь себя надежнее и увереннее.
        - И что? - с вызовом вздернула подбородок претендентка, продолжая алеть, как дозревающий в совхозной теплице помидор. - Что вы там разглядели?
        Лысый, не разглядевший, как можно догадаться, ничего особенного, мотнул блестящим черепом и процедил:
        - Если будет вакансия, мы позвоним.
        - Если будет? - упавшим голосом переспросила Лера. Она-то была уверена, что молодого, но подающего надежды специалиста немедленно начнут рвать друг у друга солидные работодатели. И мама так говорила… - А что, сейчас ничего нет? У вас же крупная фирма. Что, нет клиентов?
        - Девушка! - Лысый начал свирепеть. - Вы попробуйте по газетам поискать, в Интернете. Нашим клиентам нужны сотрудники с опытом работы. Кому надо брать человека и учить с нуля, сами подумайте! Но если что-то будет, мы непременно…
        - Что значит - «с нуля»? - возмутилась Лерочка. - Я в академии пять лет отучилась! У меня красный диплом!
        - У всех дипломы, - меланхолично отреагировал дядька, внезапно засобиравшись. Он широким жестом смахнул в ящик стола бумаги и дежурно улыбнулся. - Представляете, сколько народу только вместе с вами из академии вышло? А из других вузов того же профиля? А в прошлом году? Думаете, те, кто последние десять лет получал профессию экономиста, уже на пенсии? Нет. Они уже заняли все мыслимые и немыслимые должности. А тут вы - с вашим красным дипломом. Вот радость-то! Идите, в общем. Ваши координаты у нас есть.
        С каким удовольствием он втоптал Лерочкины мечты и планы в грязь!
        Жизнь кончена. Лысый хам прав - слишком большая конкуренция.
        Депрессия продлилась полтора месяца, в течение которых скупались все газеты с объявлениями о работе. Честолюбивая Валерия шла на уступки циничной действительности. Но чем больше она собиралась уступить, тем ниже падала планка предлагаемых благ. Собеседования оставляли тягостные ощущения в душе и смутную потребность впасть в спячку и проснуться, когда все как-нибудь само собой решится.
        Но работа неожиданно нашлась. И не кем-нибудь, а главным бухгалтером. Правда, фирма была крошечной, зарплата смешной, а офис жутковатым в своей почти нарочитой облезлости, зато ей пообещали перспективы.
        - Врут, конечно, - подытожил папа на семейном совете, - зато у тебя в трудовой будет приличная запись. А то, что у них там штукатурка на голову сыплется и удобства во дворе, так это ерунда. Пару лет поработаешь, опыта наберешься и пойдешь на новый виток.
        На новый виток Лера пошла гораздо быстрее. Фирма неожиданно начала развиваться бурными темпами, зарплата росла вместе с оборотами и объемом работы. Лера с удовольствием ринулась покорять новые вершины и совершенствоваться на финансовом поприще. Как-то незаметно в перерыве между авралами в ее жизни появился Игорь, подходящий по всем параметрам на роль друга.
        - Нельзя все время сидеть в офисе, надо и личную жизнь как-то развивать, - намекнула мама.

«Надо так надо», - подумала Лера и переехала к «другу». Это ни к чему ее не обязывало, зато ниша личной жизни оказалась заполненной, создав иллюзию решенной проблемы. «Уйти никогда не поздно», - решила для себя Лерочка и между делом начала присматриваться к Игорю, чтобы не терять время. Может, и не понадобится уходить.
        Кавалер надежды оправдывал, выглядел прилично, вел себя достойно. Такого и подругам показать не стыдно, и ребенка от него родить не страшно, если что. Именно если что, так как никаких детей ближайшие лет десять она не планировала. Сначала надо было стать самостоятельным в материальном плане человеком, чтобы не зависеть ни от кого и ни при каких обстоятельствах. Валерия любила планировать жизнь заранее, просчитывая все варианты.
        - Скучно ты живешь, - удивлялась Оля. - Все у тебя уже расписано, как уроки в школе. А где драйв? Где жизнь настоящая?
        - Настоящая, это когда в соплях очередного мужика оплакиваешь? - ехидно уточняла Лера. - Мне неожиданности не нужны.
        - Без неожиданностей - это не жизнь, а каторга, - легкомысленно хихикала подруга. - Тоже мне Снежная королева. Пенсионерка ты занудная. Молодость мимо пройдет, пока ты над своими отчетами чахнешь.
        Лера так не считала. В клубы, театры, на выставки они с Игорем ходили, в гости - тоже. Они не ссорились, не создавали друг другу проблем, мирно сосуществуя на основе взаимовыгодного общения.
        И в один миг все рухнуло. Игорь пригласил Лерочку в ресторан, где за ужином, после долгих рассказов, как с ней замечательно, удобно, комфортно и мило, весьма нелогично предложил расстаться, оставшись друзьями.
        Если из-под человека, сосредоточенно вкручивающего лампочку, выбить табурет, то он будет чувствовать себя точно так же, как Лера в тот злополучный вечер.
        - Но почему? - изумленно спросила она, все еще не веря своим ушам. - С какой стати?
        - Не надо, ладно? - умоляюще скривился Игорь, словно она собиралась закатить истерику или начать выяснение отношений. Ничего подобного Лера делать не планировала. Никакого горя у нее не произошло, просто…
        - Черт! - Она стукнула кулачком по столу, попав по ложке. Ложка подпрыгнула и коротко звякнула. - Что случилось? У тебя кто-то есть?
        Она прислушалась к себе. Во-первых, с Валерией Харитоновой такого просто не могло быть. Она не какая-нибудь там безмозглая Оля, которая бежит за первым встречным. Лера выбрала достойного мужчину, который, как и она, был занят карьерой. Во-вторых, она красивая молодая девушка с массой достоинств, которую глупо менять на кого бы то ни было! Это нерационально! Этого вообще не может быть, потому что не может быть никогда! Все так хорошо, спокойно и гладко шло! И как это больно, оказывается, когда тебя бросают. Даже не больно, а обидно, потому что было столько планов, так все хорошо и разумно было рассчитано, взвешено…
        - С чего ты взяла? Нет у меня никого. Просто наши отношения себя исчерпали, - развел руками Игорь.
        - Исчерпали? - ахнула Лера, к своему немалому удивлению ощутившая горячее желание опрокинуть на кавалера что-нибудь жидкое и желательно контрастирующее с его светлым пижонским костюмом. Лерочка всегда была уверена, что подобное проявление эмоций - свидетельство недостатка воспитания, элементарной несдержанности и нездоровой психики. Собственно, лишь недалекая примитивная особа способна поставить себя в столь неловкое положение, чтобы быть вынужденной реагировать, как лось в период спаривания. Оказывается, независимо от ее желания, Лерочку могли поставить в это положение окружающие, которых невозможно просчитать.

«Кто их поймет, этих непрофессионалов», - как говорил папаша Мюллер.
        - Лера, я очень благодарен тебе за все. Нам было неплохо вместе…
        - Да уж, - демонически хохотнула Лера. - И что же нам помешало продолжить в том же духе?
        - Но мы не любим друг друга, - как само собой разумеющееся пояснил экс-бойфренд.
        - Мы? Вот это новость! Ты вроде говорил, что любишь? Или я ослышалась?
        - Так то в постели. Там чего не скажешь… Так положено, все говорят. А что я должен был сказать: «Здорово перепихнулись»?
        - Зато это было бы честно, - запальчиво прокричала Лерочка. Какая гадость! Он ее просто использовал. А она-то…
        Тут мысли резко свернули в сторону, озадачив хозяйку неприятной догадкой: пока она
«примеряла» на себя Игоря, принимая его признания в любви, знаки внимания и прочую атрибутику вроде совместного проживания, ночевок и подарков, он делал то же самое. Вся разница была в том, что он-то Лерочке вроде бы подходил, а вот она ему, как выяснилось, нет. В таком случае прикрываться любовью просто нечестно! И вообще - несправедливо!
        - Чего тебе во мне не хватало? - оскорбленно пошла в атаку Лера, раздраженно осознавая, что слово в слово повторяет Ольгины стенания после ухода каждого очередного жениха. С той лишь разницей, что Крышкина - дура, и женихи у нее соответствующие, а Лера - умная и замуж вовсе не собиралась, а лишь присматривалась. Может, и Игорь со временем не оправдал бы надежд и не подошел на роль спутника жизни, но как же оскорбительно, что не она его бросила, а он!
        - Ты замечательная девушка, у тебя все еще будет хорошо, - снова начал оправдываться кавалер.
        - Не сомневайся! У меня все будет замечательно! Гад! - Лерочка все же не выдержала и швырнула в него салфетку, хотя для полного удовлетворения хотелось запустить как минимум стулом.

        Все было кончено. Потерян год и, что самое страшное, пропала уверенность в себе. Строительство личной жизни надо было начинать с нуля. Но теперь оказалось, что Лера ничегошеньки в этой жизни не смыслит и ее любимая математика вкупе с логикой не имеют ничего общего с хаосом человеческих взаимоотношений.
        Удивительно, но первым делом Лерочка побежала к подруге. До этого ей казалось, что жаловаться унизительно. Нормальный адекватный человек должен всегда оставаться на высоте и держать эмоции при себе. Хотя какая уж тут высота после безобразной сцены в ресторане. Да и поделиться с кем-то хотелось, выплеснуть обиду вместе со слезами.
        - Когда уходит любимый человек - это так больно… - начала было Ольга, но Лера пресекла развитие темы в неправильном направлении:
        - При чем тут «любимый»? Мы просто жили вместе, будущее планировали… Вернее, я планировала.
        - Ну, тогда не так страшно, - попыталась улыбнуться Крышкина, но и тут не угадала.
        - Оль, ты чего? - Лерочка даже перестала плакать. - Это намного серьезнее, чем просто охи-ахи под луной. Я жизнь планировала, понимаешь?
        - Нет, - честно мотнула головой подруга. - На фига ты с ним жизнь планировала, если не любила? Тебе делать нечего? И это говорит человек, который называл меня неразборчивой! Ты сама-то с ним зачем жила? Из-за денег?
        - Из-за стабильности! - рявкнула Валерия. - Мужчина рядом должен быть надежным и стабильным, а не таким, как твои одноразовые ухари!
        - Ну-ну, - усмехнулась Крышкина. - То-то твой надежным оказался. Шибко умной быть плохо. Надо жить сердцем.
        - Ах-ах, как мы красиво говорим, сколько романтики!
        - Зато мне есть что вспомнить. А ты… Спала с мужиком, целовалась - как кукла. Если не любила, то зачем? Что их, мало, что ли? Не могла своего дождаться?
        - Зачем-зачем, - пробормотала Лера. - Так надо было.
        Кому надо и зачем, она не знала. Стройная система жизненных ценностей и тактика стратегического планирования собственного будущего были разрушены в один миг. В расчеты закралась ошибка. Где именно она ошиблась, Лера не знала. Поэтому, как истинный логик, решила убрать из уравнения одну неизвестную величину.
        - И без мужиков люди живут! - рубанула она, вытерев глаза и грозно шмыгнув.
        - Живут, - немедленно согласилась Оля. - Без мужиков живут мужики и лесбиянки. А тебе зачем без них жить? Живи с ними, только не особо на них рассчитывай.
        - Точно. - Лерочка была потрясена простотой решения. - Мужик - величина переменная. Я им отомщу.
        - Ты мсти осторожнее, - благоразумно предостерегла подругу Ольга. - Без фанатизма. Чтобы себе в удовольствие. Не превращай это в самоцель.
        - Не учи ученого, - мрачно подытожила Лерочка.
        - Ну, разумеется, те, у которых красный диплом, - сами с усами, - фыркнула Оля. - Если что, приходи плакать.
        - Не дождутся! - грозно насупилась Лера.
        Бессонная ночь, наполненная до краев размышлениями, самобичеванием и выводами, не прошла даром. Лера передумала мстить. Валерия Харитонова просто решила вычеркнуть из своей юной жизни любые серьезные намерения в отношении мужчин. Она и так-то замуж не собиралась, а после столь неожиданного предательства и вовсе постановила сосредоточить все силы на карьере. А мужчины пусть будут между делом, только вот вписывать их в свои планы Лерочка больше не будет. И вообще особо планировать она больше ничего не станет. Пора начинать жить в полную силу, без оглядки на расчеты, родительские наставления и общественное мнение. Стабильная личная жизнь, а особенно ее отсутствие - карьере не помеха. Во всяком случае, хотелось так думать.

        Новую жизнь Лера, как заправский алкоголик, начала с понедельника. Благо расставание произошло в пятницу, и у нее было два дня для того, чтобы полностью перестроиться.
        По дороге на работу в ее взбудораженном сознании родилась идея потрясающей авантюры. Еще пару дней назад Валерия ни за что бы не поверила, скажи ей кто-нибудь, что она отважится на столь безрассудный поступок. Но все течет, все изменяется. То, что казалось бредом еще недавно, сегодня запросто могло воплотиться в жизнь.
        - Я в отпуск хочу. - Лера нависла над шефом, требовательно сведя брови. - Вот заявление. Две недели. Хотя по закону уже могу брать месяц.
        - Отпуск - это хорошо, - промямлил директор и встревоженно засопел. - А что вдруг?
        - Почему вдруг? Я уже год работаю. Хороший работник - отдохнувший работник.
        - Думаешь?
        - Уверена. Дела я на это время передам Юле. Подписывайте, Владимир Константинович. Лучше, когда сотрудник уходит в отпуск, чем когда он увольняется.
        Намек был понят правильно. Трагически вздыхая, шеф расписался и еще некоторое время цепко держал заявление, словно надеясь, что у Леры не хватит сил выдрать бумажку из крепких начальственных лап, и вопрос как-нибудь сам собой решится без всяких отпусков.
        - Владимир Константинович, документик отдайте, - хихикнула Лера. - Вернусь же, никуда не денусь.
        - Да уж вернись, - уныло попросил босс. - Надеюсь, ты не в свадебное путешествие собралась?
        - Чур меня! - совершенно искренне испугалась Лерочка. - Типун вам на язык.
        - Вот и умница, - повеселел шеф. - Семья - это жуть, поверь на слово. Сплошные обязательства и напряги: дети в соплях, жена в слезах, теща в климаксе. В общем, любовь любовью, а свобода превыше всего.
        - Спасибо за инструктаж. Не волнуйтесь, - фыркнула Лера, прикрывая за собой дверь.
        - Не волнуйтесь, - пробормотал Владимир Константинович, кисло уставившись в ежедневник. - Знаю я вас. Свадьба, декрет, а мне снова главбуха искать. Мужика надо было брать.

        Великая вещь - Интернет. И непредсказуемая.
        Валерия опасливо, как начинающий сапер, пробиралась к цели. Целью было море: теплое, ласковое и бесшабашное. Хотелось оторваться там, где ее никто не знает, где она никому ничего не должна и где все располагает к романтике.
        Романтику курортных романов Лерочка представляла весьма смутно. Первая ассоциация, которая приходила в голову: пачка контрацептивов и мешок презервативов. Она вообще не понимала, как кому-то может вскружить голову неизвестный мужик без справки от врача. Все ж таки СПИД и прочие неприятности никто не отменял.
        - Мозг выключи, - посоветовала Оля, пришедшая от Лериной идеи в восторг. - А то все испортишь и деньги зря потратишь.
        - Отличная мысль. Но мне почему-то кажется, что после процедуры отключения мозга непременно потекут слюни, - съязвила Лерочка. Ей было страшно. Она никогда не ездила за границу. Она вообще никуда еще не ездила одна. Услужливый интернет-поиск настойчиво сводил все варианты к одному - Египет. В этой точке сходились все Лерины требования, предъявляемые к запланированному мероприятию: невысокая стоимость, вечное лето и свободные мужчины. Судя по отзывам в Сети, именно за любовью и ехали туда скучающие дамы. Правда, отзывы эти были весьма противоречивыми и иногда смущали откровенно злобными выпадами в адрес местных жителей, но Лера-то понимала, что руками хватаются за тех, кто позволяет. Она тоже планировала позволить, но не всем.
        - Африка, - мечтательно закатывала глаза Ольга. - Жаль, денег нет, а то бы я тоже с тобой съездила. Кстати, вдвоем дешевле.
        Что-то подсказывало Лерочке, что в этом случае бюджетный отдых превратился бы в каторгу.
        - Да уж, жаль, - соглашалась она. Легко соглашаться и сочувствовать, когда знаешь, что тебе ничего не угрожает.
        - Они там такие все загорелые, горячие, эх, - страдала Крышкина. - Дикие, брутальные. Любовь в пустыне! Пирамиды, скорпионы, Маугли с Тарзанами… Везет же тебе!
        Именно в тот момент Лерочка и поняла, что лучше «ехать в Тулу со своим самоваром». Она, конечно, хотела экстрима, но не до такой степени.
        - Найди попутчика в Сети. Это ж запросто. Не хочешь местного колорита - бери нашего. Хотя зря ты так. Это все равно как пойти в суши-бар и не попробовать рыбу. Вот я бы…
        - Оль, а вдруг на маньяка нарвусь? Как-то страшно с незнакомым человеком ехать.
        - Несчастная ты баба, - развеселилась Крышкина. - Сплошные фобии. Это в нашем лесопарке на маньяка напороться - не фиг делать, а там народ весь едет за тем же, за чем и ты.
        - И зачем?
        - Две недели секса. Без обязательств и претензий.
        - Да я не за этим!
        - Ага, конечно. А зачем? - не поверила Ольга.
        - Ну, отдохнуть просто. Развеяться.
        - Вот я и говорю - развеяться. Или мы это слово по-разному понимаем? Мне-то врать не надо. Так вот, по теме: маньяки ловят всяких дур тут, а не в Африке. Сама подумай, какой резон тащиться в такую даль? Тем более что за тебя отвечает турагентство. Вы же не тет-а-тет полетите, там целый самолет народа, потом гостиница. Все на виду. Чего ты проблемы на ровном месте выдумываешь?
        - А вдруг он мне не понравится?
        - Все ж таки «он»? - расхохоталась Оля. - Ханжа ты, Харитонова! Надо быть честной и перед собой, и перед людьми. Небось напишешь в объявлении: «Хочу спокойного отдыха с интеллигентным мужчиной».
        - А что? - покраснела Лера.
        - А ничего. Поедешь с каким-нибудь тощим очкариком-импотентом, на котором майка как флаг на флагштоке болтается, и будете две недели кроссворды разгадывать и по экскурсиям мотаться.
        - Почему это? Можно подумать…
        - Харитонова, а ты думай поменьше! Много будешь думать - мозги быстро сотрутся. Амортизация, знаешь ли! На дискотеки хочешь?
        - Хочу.
        - Секс на пляже хочешь?
        - Ну…
        - Красивую любовь хочешь?
        - Ее нет!
        - Харитонова, она есть! Просто ты неверно толкуешь термин. Любовь и красивая любовь - это разные вещи. Любовь - это надолго. А красивая - это как концентрированный сахарозаменитель вместо сахара: быстро и сразу без последствий в виде детей, семьи и совместных праздников с чужими родственниками. Две недели - именно тот срок, на который у мужика хватит фантазии, терпения и запаса красивых жестов. Не надо строить из себя не пойми что, будь проще. Твои подтексты никому не понятны. Интернет - среда демократичная. Там что думают, то и говорят.
        - Если я напишу, что думаю, это будет похоже на объявление ночной бабочки, - призналась Лера.
        - Тогда не пиши, если тебе, такой порядочной, это претит, - пожала плечами Крышкина. - Просто ищи подходящее объявление от мужика. Хотя - шансов будет меньше. Так исторически сложилось, что не мы выбираем, а нас. Мужчины более зажаты в проявлении эмоций.
        - Я смотрю, ты прям специалист-психолог, - фыркнула Лерочка.
        - Я вообще умная, когда других касается, - согласилась Крышкина. - И объективно могу и консультировать, и советы давать. Только, понимаешь, уж очень я влюбчивая.
        - Я в курсе, - кивнула Лера. - Ладно, поищу сама.
        Заниматься поиском пары на работе она постеснялась. Мало ли, останется информация, потом позора не оберешься. Да и некогда там. Поэтому поиск кавалера был перенесен на дом.
        Интернет пестрел фривольными объявлениями и фотографиями. Похоже, никого, кроме Леры, комплексы не глодали. Мужчины выбирали дам словно в салоне эскорт-услуг. Более того, предлагали оплатить отдых и «все остальное». Как девушка, имеющая дело с финансами, Лерочка моментально просчитала, что это взаимовыгодный обмен. Слабая половина человечества экономит на путевке, а сильная - на оплате услуг, поскольку профессионалка на столь длительный срок стоит дороже. Беда в том, что Лера не планировала экономить. Ей нужно было элементарное приключение, легкая встряска и небольшое разнообразие в личной жизни, которая так скоропостижно оборвалась.
        Если задуматься, то Ольга права: не так уж весело было с Игорем. С ним было никак - ни хорошо ни плохо. Он играл роль теплой шапки, которая мешает, портит прическу, но, безусловно, является вещью нужной для здоровья. Нужна не нужна, а всегда под рукой. Поэтому и внезапный уход кавалера воспринимался как восстание бессловесного головного убора - с недоумением и обидой. Вроде и морозов особых нет, а вдруг будут? А шапочка-то - тю-тю…
        Лера вздохнула и вернулась к чтению объявлений. Сама виновата: придумала теорию, а потом начала за уши притягивать под нее обстоятельства. Раз теория оказалась мифом, то и обстоятельства надо менять.
        - Скучно я жила, - сообщила в пустоту мадемуазель Харитонова и ткнула в первую попавшуюся анкету.
        Юности свойственен максимализм и умение впадать в крайности. Лера твердо решила наверстать упущенное, поэтому с интересом принялась изучать весьма недвусмысленное предложение.

«Состоятельный во всех смыслах тридцатилетний мужчина желает весело провести время в обществе раскрепощенной девушки до 25 лет».
        Отключить мозг полностью, как советовала Оля, не получалось. Поэтому Лерочка в первую очередь подумала, что финансовая «состоятельность» претендента довольно относительна, так как попутчицу он искал не на Сейшелы и не на Мальдивы, а в Египет. Более того, фотография отсутствовала, а это означало, что похвастаться особо нечем. Хотя, вполне возможно, у туриста имелась ревнивая жена, поэтому лишний раз рисковать он побоялся. Имя будущий путешественник тоже не написал, скромно назвавшись Знойным Мачо. Под анкетой шла вереница комментариев. Анонимный мачо пользовался удивительной популярностью, на право поехать с ним к морю претендовало возмутительное количество девушек чрезвычайно юного возраста с не менее откровенными намерениями. Лера приуныла, но рано. Как выяснилось, читать переписку следовало с конца. Предпоследнее сообщение порадовало краткостью и емкостью информации:

«Деффки, с ним ехать за свой счет».
        Последнее, наоборот, оказалось весьма пространным письмом от дамы запредельно бальзаковского возраста. Она оказалась единственной, кого не напугала перспектива оплачивать вояж самостоятельно.
        На этом фоне Лера смотрелась вполне выигрышно.
        Ответ на ее письмо пришел почти мгновенно. Немудрено - сроки поездки поджимали. Знойный Мачо сообщал дату вылета, рейс, гостиницу и просил фото.

«Ишь ты, - хмыкнула Лерочка. - Сам фотку не шлет, а ему подавай».
        Порассуждав некоторое время на тему мужского эгоизма, она все же соблаговолила отослать фото. Оставалась всего неделя.

«Что ни делается - все к лучшему. Горящий тур еще и дешевле будет!» - нашла повод порадоваться Лера.
        На следующий день она уже сидела в офисе турфирмы с пачкой денег и планами на феерический отдых.

        Ни на кого в этой жизни нельзя рассчитывать. Иногда даже на себя. Но в данном случае беда пришла с совершенно неожиданной стороны. Интернет-провайдер «Фурбина», позиционировавший себя как чрезвычайно надежного партнера, лишил Лерочку связи с внешним миром. Письмо от Мачо, пришедшее на специально созданный для отпускной авантюры ящик, получить не было никакой возможности. И даже не проверить - было ли то письмо! На работе за ее компьютером уже сидела Юля, поэтому Лера оказалась отрезанной от своего Мачо окончательно и бесповоротно. Времени доехать до ближайшего интернет-кафе не было совершенно, к тому же оставалась надежда, что подлый провайдер вспомнит о правах потребителей и собственных обязанностях.
        Ситуация с каждым днем становилась все более катастрофической. Лерочка звонила в техническую поддержку, слушала обещания из серии «в ближайшее время проблема будет решена» и страстно мечтала о том, чтобы учредители «Фурбины» разорились и пошли по миру. Звонки провайдеру оказались равносильны лечению гриппа путем измерения температуры: вроде и делаешь что-то, а толку - ноль.
        Сначала девушка с приятным голосом пыталась ее запутать мудреными терминами и рассказом о том, что оборудование не отвечает.
        - И дальше что? - мрачно поторопила ее Лера.
        - Его надо перенастроить. Завтра до трех часов ночи неполадки будут устранены, - убежденно доложила барышня.
        Но ни завтра, ни послезавтра чуда не случилось. Когда обозленная Лера позвонила снова, новый оператор выдал новую версию стихийного бедствия:
        - Кабель у вас украли! И вас там много! Поэтому сделаем срочно, не волнуйтесь!
        Чемодан был забит пляжными тряпочками, косметикой, кремами для и от загара, таблетками на все случаи жизни и четырьмя новыми купальниками. Не волноваться в этой ситуации было просто невозможно. Ради чего все это, если придется ехать одной?!
        Видимо, у понятия «срочно» было еще какое-то значение, неизвестное Лерочке, поскольку и на следующий день связь отсутствовала.
        - Вы мне можете честно сказать реальные сроки? - простонала она, в очередной раз услышав новую версию отсутствия связи и странную фразу о конце работ к трем часам ночи. Представить себе, что ночью неведомые техники, днем-то не нашедшие времени
«зайти на огонек», будут что-то чинить у нее на чердаке, у Лерочки не получалось. Перебив оператора, вдохновенно вравшего про причины, она рявкнула:
        - Я плачу деньги. И мне неинтересно, почему связи нет. Мне надо, чтобы была.
        - Будет, - кротко вякнул закаленный в боях с клиентами оператор. Судя по резвости реакции и многообразию вариантов ответов, недовольных клиентов у «надежного» провайдера была туча.
        - Вчера днем вы говорили, что бригада работает, - вредным голосом продолжила допрос Лера, интуитивно почувствовав, что юноша на том конце провода спит и видит, чтобы она повесила трубку.
        - Вероятно, не уложились за день, - все так же вежливо пояснил собеседник.
        - Ужас. И что, так и сидят там на чердаке? Может, мне к ним сходить, а? А что? Собрать всех жильцов, имевших несчастье с вами связаться, и сходить.
        - Срок устранения работ два-три дня, - дежурно отозвался юноша, не найдя в своем богатом арсенале ответа на провокационный вопрос. - Но вы можете подать заявку на компенсацию.
        - И вы мне номер заявки дадите? - злобно уточнила Лера, за истекшую неделю получившая уже четыре многозначных номера, создававших иллюзию диалога. Такую великолепную идею стоило запатентовать. Взбешенный клиент звонит, чтобы выяснить, почему за свои кровные деньги вместо услуг он получает сплошной геморрой, а ему в ответ сопереживают и диктуют вереницу цифр, действующих на сознание потребителя, как шаманский заговор на малограмотного чукчу. С ощущением, что жалоба принята и все рванули устранять неполадки, клиент на некоторое время затихает в дупле и покорно ждет. Чего ждут техники, было вообще неясно. Наверное, они надеялись, что кабель отрастет сам.
        - Конечно, записывайте номер, - наивно обрадовался оператор.
        - У меня их уже коллекция! - взревела Лерочка. - Это нарушение закона о правах потребителя! А кто мне компенсирует моральный ущерб и упущенную выгоду?!
        - Пишите заявку…
        Цели своей оператор достиг. Лера в бессильном бешенстве швырнула трубку.
        - Доченька, что случилось? - побелела мама, увидев перекошенную физиономию единственного чада. - Агентство обмануло? Я так и знала!
        - Мам, все нормально. Просто Интернета нет. Чайник горячий?
        - Горячий. А ты свитер с собой положила? Мне Раиса рассказывала, они туда в прошлом году на Новый год летали, так холодина была.
        - Врет твоя Раиса, - отозвался папа, отгородившийся от дам газетой. - Она вообще всегда врет, стерва.
        Соседку Раису он невзлюбил с тех пор, как та доложила маме о странной встрече отца семейства с некой рыжеволосой дамой. Мама с Лерой тогда ездили к престарелой родственнице, раз в год собиравшей родных для прощания. У старушки был перспективный участок в области, поэтому мама из последних сил пыталась дружить со вздорной теткой, наслаждавшейся подковерной борьбой родни за полгектара земли в пригороде. Александру Борисовичу претил подхалимаж, поэтому он оставался дома. После одной из таких поездок Рая и доложила о папенькином проступке. После страшнейшего скандала сошлись на том, что рыжая была коллегой по работе, доставившей срочные документы для доработки. Но Раиса с тех пор старалась с соседом на лестнице не пересекаться.
        - Врет не врет, а теплые вещи не помешают. Не в руках тащить, чемодан на колесах. Лера, возьми, пожалуйста.
        - Кстати, можно подключить другой Интернет. Альтернативный. - Папа пошуршал стопкой прессы. Александр Борисович был далек от темы провайдеров, как мамонт от балета, тем не менее ему очень хотелось оставаться в глазах окружающих всесторонне подкованным человеком, поэтому он при каждом удобном случае демонстрировал близость к достижениям технического прогресса. - Вон нам сегодня в ящик рекламку положили. Я ознакомился и остался доволен. Очень неплохое предложение.
        Он наконец выудил глянцевую листовку.
        Лера яростно всхрапнула, увидев знакомое название. Ненавистная «Фурбина», похоже, издевалась и желала взять клиентку измором.
        - Очень ты нервная стала, - благодушно прогудел Лере вслед отец. - Валерьянки попей. Подумаешь, мужик бросил. Вот если б тебя с работы уволили…
        Дальше Лера уже не слушала.
        Чтобы окончательно вычеркнуть из памяти обиду, нанесенную Игорем, нужно было осуществить задуманное. В конце концов, у Знойного Мачо есть ее фотография. Если что - сам найдет. Не так уж много в самолете народа.
        Вылет переносили дважды, меняли рейсы, и в результате накануне отъезда выяснилось, что летят они ранним утром.
        В час ночи аэропорт гудел, как пчелиный улей погожим летним днем. Взбудораженный народ сновал с чемоданами, с гиканьем и топотом носились дети, заполошно вскрикивали озабоченные мамашки, вальяжно прохаживались мужчины, щебетали, стреляя глазами, юные барышни. Лере стало не по себе. Особенно когда вся толпа выстроилась на регистрацию именно ее рейса.

«Это ж на чем мы полетим? - тоскливо подумалось новоиспеченной туристке. - На поезде, что ли?»
        - …ни с кем никуда не ходи, - в сотый раз перечисляла мама, - деньги оставь, где я зашила, ешь только в ресторане, водой из-под крана зубы не чисти.
        Пачку долларов «на черный день», несмотря на возражения дочери, Елена Станиславовна зашила в трусы и проследила, чтобы именно в них Лера и поехала.
        - Мало ли что! Все украдут, а деньги останутся. Кредитку дома оставь. Какие там, в Африке, кредитки? Мне Рая рассказывала…
        Папа снисходительно посмеивался и подмигивал дочери:
        - Презервативы взяла?
        - Шурик!
        - Лена! Мы ее не в пионерский лагерь провожаем. Здоровая девка. Чем ей там на море еще заниматься?
        - Шурик! Перестань!
        - Мам, пап, вы идите, а? - умоляюще попросила Лера. Она опасалась, что из-за родителей найденный попутчик не сможет ее идентифицировать. Ведь в письме она указала, что летит одна.
        - Лера, береги это! - с надрывом крикнула мама, обернувшись в дверях, и многозначительно похлопала себя по интересному месту.
        Густо покраснев, Лера закатила глаза. Мать была в своем репертуаре. Оставалось надеяться, что никто этого напутствия не заметил.
        - Хорошо, когда есть что беречь, - опровергла ее надежды хорошенькая блондинка, маявшаяся в очереди сзади, и прыснула.
        Лера вежливо улыбнулась и пожала плечами.
        Мужчин вокруг было много, любой из них мог оказаться тем самым, но… К приятному крепышу подошла тощая вертлявая девица и требовательно дернула за рукав, что-то выговаривая, к высокому блондину подбежала толстая взволнованная тетка и утянула его в соседнюю очередь. Даже к темноволосому атлету, который с интересом поглядывал на приободрившуюся Лерочку, с воплем «Пап, там чипсы продают!» подлетел лохматый подросток.
        Как в такой толпе найти попутчика из Интернета, Лера не представляла.
        Было до слез обидно, но оставалась крохотная надежда: он улетел другим рейсом и найдет ее в гостинице, благо название отеля Мачо предусмотрительно дал, а Лерочка послушно купила тур туда же. Или он летит этим же рейсом, и они смогут опознать друг друга в процессе поселения. Надежда умирает последней.

        Любой пассажир мог оказаться тем самым, которого Лера так ждала. Более того, Мачо вполне мог занять соседнее кресло. Когда Лерочка поднималась на борт, сердце от волнения билось в горле, словно проглоченная живность, из последних сил отстаивающая свою свободу. Вероятно, так волновались девицы на выданье в стародавние времена.

«Глупо! - разозлилась Лера. - Не этот, так другой, вон полный самолет мужиков. Да еще на пляже сколько их будет! А мне и нужен-то всего один. И то не факт, что нужен. Может, мне вполне хватит моря и рыбок».
        Врать самой себе сложно, поскольку от себя мало что скроешь - все как на ладони. Лерочке требовалось совершить некий сумасбродный поступок, чтобы доказать…
        Что именно доказать и кому, она так и не смогла сформулировать, но потребность имела место быть. Ей приспичило после правильной и размеренной жизни с Игорем пережить приключение, рискнуть и не эмпирическим, а опытным путем выяснить, что именно ей нужно в жизни и от жизни. С работой все ясно: главбух она незаменимый, талантливый и перспективный, а вот с личным счастьем все оказалось не так просто. Будучи поставленной перед необходимостью осмыслить свои действия в этом направлении, Валерия Харитонова с удивлением поняла, что мыслительная деятельность застопорилась на самом основном: что есть это мифическое счастье и нужно ли оно вообще. Судя по рассказам Крышкиной, попробовать стоило. Хотя бы для того, чтобы потом презрительно морщиться и снисходительно махать ручкой: плавали, знаем.

        Если в жизни начинается полоса невезения, то она, как правило, равномерным слоем покрывает все события, словно ржавая вода из прохудившейся батареи. Попутчик из Интернета чудился Лере в каждом половозрелом мужчине. Она утомилась ждать, надеяться и улыбаться. Конечно, можно было убедить себя, что нет ничего страшного в том, что они не встретились. Может, оно и к лучшему. Но лететь в незнакомую страну одной было как-то некомфортно. Немыслимое дело, но из как минимум сотни мужчин, летевших тем же рейсом, ни один не оказался ее соседом. Настроение стремительно портилось. Логика упрямо подсказывала, что шанс найти временного бойфренда для пляжного приключения уже на месте так же ничтожен. Лерочка хорохорилась из последних сил, прекрасно понимая: сама она вряд ли отважится знакомиться первой и свободных кавалеров расхватают более ушлые соплеменницы. Проявлять инициативу, как советовала Ольга, она не сможет. Если виртуально и почти анонимно Лера еще нашла в себе силы навязаться в попутчицы, то предлагать себя кому-то, глядя в глаза, она не сможет, поскольку попытку завязать знакомство на пляже любой
представитель сильного пола поймет однозначно и правильно. Так унизиться Валерия Харитонова не была готова.
        Придется довольствоваться тем, на что расщедрится невзлюбившая Лерочку фортуна.

        Место у окна досталось раскрасневшейся даме лет сорока пяти. Соседка была примечательна ярко-красным маникюром с хохломской росписью и початой бутылью мартини, цепко зажатой в пухлых ладошках.
        - Отдыхать? - хищно гоготнула она и многозначительно подмигнула густо накрашенным глазом. - Я тоже. Мой-то дома остался, на хозяйстве. Давление, понимаешь, ему нельзя в жару. Жаль, не в том месте у него давит, а то бы и я никуда не поехала!
        Тетка возбужденно захихикала и проводила томным взглядом пару накачанных юношей, пробиравшихся между креслами:
        - Ух, какие! Выпить хочешь?
        - Нет, спасибо.
        - За что ж спасибо, если пить не будешь? - снова захихикала соседка. - Меня Яна зовут.
        Судя по дикции, прикладываться к мартини Яна начала давно. Собственно, не она одна. Народ воодушевленно накачивался спиртным в аэропортовском кафе, пугая Леру размахом веселья. Люди то ли боялись предстоящего полета и топили опасения в алкоголе, то ли просто пользовались случаем гульнуть на полную катушку. Почему-то многие считали отпуск индульгенцией, а звание туриста - обязывающим к соответствующему поведению. Некоторые на борт поднимались с трудом. Стюардессы вздыхали и понимающе переглядывались.
        - Хороший рейс, - поделилась наблюдением Яна. - Детей мало, мужиков много. Я каждый год летаю. Главное - меру знать, а то у меня в прошлый раз неудачно получилось.
        Лера не решилась уточнять, что именно у соседки было в прошлый раз.
        - Ну, надо же! - хорошенькая блондинка из очереди бросила на сиденье рюкзачок и жизнерадостно улыбнулась. - А я думала, полечу с каким-нибудь красавчиком.
        - Мы тоже надеялись разбавить коллектив не вами, - подмигнула ей Яна. - Выпьем?
        - А как же. - Блондинка покрутила головой, поулыбалась, затем красиво потянулась, поправила грудь и кокетливо нагнулась над соседним рядом кресел: - Вы мне не поможете сумку положить?
        Как черт из табакерки над спинками кресел появился белесый здоровяк с массивной цепью на шее и счастливой улыбкой трехмесячного щенка:
        - Давайте свою сумочку, красавица! А вы куда едете?
        - Мы в Китай, за калькуляторами, - фыркнула Яна. - А вы? Пить будешь… те?
        - Он не пьет, - над спинками появилась стервозная физиономия бабищи лет пятидесяти в обрамлении кудрей цвета бешеного баклажана.
        - И нечего к чужим мужикам приставать. Своих заведите! - рядом появилась еще одна голова: миловидная брюнетка с тонкими губами и недобрым взглядом. В целом выступление походило на представление в кукольном театре.
        - Девушки, девушки, отдыхать едем, зачем ругаться, - примирительно протянула Яна и добавила уже привычное: - Пить будете?
        Пить дамы отказались. Здоровяк запихнул сумку блондиночки на полку и обласкал ее долгим тоскливым взглядом. Та в ответ мурлыкнула «спасибо» и медленно махнула ресницами, облизнув губы. Мужчина рухнул обратно в семью, а Лерочка во все глаза уставилась на соседку.
        - Юля, - радостно отреагировала та на пристальный взгляд и хитро покосилась в сторону переднего ряда кресел, заговорщицки шепнув: - Как думаете, чем она волосы красит?
        - Чернилами или синькой, - прошипела Яна и широким жестом протянула Юле бутылку. - Меня Яна зовут.
        - Очень приятно. Я потом, когда стаканчики дадут. - Юля достала из кармана крохотное зеркальце и с удовлетворением проинспектировала лицо. - Не умею из горлышка, вечно обливаюсь, - добавила она, уловив смену настроения щедрой попутчицы.
        - А-а-а-а. А то уж я решила, что брезгуешь, - успокоилась та и завозилась, устраиваясь поудобнее.
        - О, какие девушки с нами летят, - донеслось сзади. - Вот это сюрприз. Нас двое, вас двое - просто судьба!
        В проходе стоял тощий шатен с лицом супермена, давно и успешно сидящего на жесткой диете, - мощный череп, квадратный подбородок с ямочкой и впалые щеки Дракулы. Он игриво поглядывал то на Леру, то на Юлю.
        - Нас трое, - тут же влезла Яна.
        В глазах супермена метнулся испуг. Судя по замешательству, он решил, что девушки летят с мамой.
        - Пить будешь? - развеяла его подозрения Яна.
        - Коля, пить будешь?
        - Неправильно спрашиваешь. Это констатация факта, а не вопрос, Макс, - отозвался невидимый Коля.
        Юля тут же с любопытством заглянула в щель между креслами. Судя по оттопырившейся губке, Коля ей не понравился. Девушка покосилась на Леру и едва заметно поморщилась, после чего ободряюще подмигнула.
        - Яна, будем знакомы. - Соседка тут же встала и полезла через девушек. Застряла она уже на Лере, немедленно обвалившись и с жизнерадостным хохотом придавив попутчиц.
        - Яночка, вы мне крайне симпатичны. - Коля протянул здоровенную лапу и бережно подхватил бутылку.
        - Интересно, кто будет в нашем дружном коллективе шестым? - продолжил диалог Макс, помогая Яне встать и попутно инспектируя ее прелести. Лере стало противно. Со стороны все выглядело дешево и грубо.

«И ведь, наверное, уважаемые на работе и в семьях люди, - подумала она. - А ведут себя, как разнополые хомяки в одной банке. Тьфу! Неужели я этого хотела?»
        Нет, безусловно, она хотела не этого. Леру не столько интересовала физиология предстоящего приключения, сколько эффектность. Чтобы было что вспомнить. И не с содроганием, а с удовлетворением, удовольствием и сентиментальной грустью. Но именно вспомнить. Никакие стабильные и долгосрочные отношения Лерочку более не интересовали. Как не интересовали они и большинство одиноких туристов мужского пола. Жаль, но при полном консенсусе намерений найти пару оказалось задачей непосильной.
        - По-моему, нам не хватает мужчины для ровного счета, - вклинилась в диалог Юля.

«Потрясающе, - подытожила Лерочка. - Они тут все озабоченные и совершенно этого не скрывают. Просто какой-то подростковый инфантилизм и полнейшее падение нравов».
        Но все же ей было не по себе. Как любой умный человек, Лера понимала, что если все окружающие кажутся ненормальными, то впору усомниться в собственной адекватности и соответствии предлагаемым обстоятельствам. Как смольнинская институтка неуместна на панк-вечеринке, так и металлист в заклепках чужд духу дворянского собрания.
        Надо было пытаться слиться с коллективом.
        - Дайте, что ли, выпить, - вздохнула Лера.
        - А чего столько трагизма в голосе? - прыснула Юля. - Лучше сок пей, нечего продукт переводить. О-о-о, похоже, к нам движется последний член коллектива.
        Это было сказано с неподдельным разочарованием. К ним целеустремленно приближался носатый очкарик лет сорока с физиономией склочника и зануды.
        - Это мое место, - взвизгнул он и попытался схватить расположившуюся на его кресле Яну. Дама, надежно державшая под руку разомлевшего Макса, выдала свое коронное:
        - Пить будешь?
        - Распитие спиртного на борту запрещено! - очкарик потянул Яну за кофту.
        - Раздевает! - пьяно хихикнула та и доброжелательно прошептала: - Я тут уже пригрелась. Давай не бузи, садись на мое место. Там девушки приятные.
        - Ну, спасибо, - неожиданно заартачилась Юля. - Мы тоже хотим пригреться.
        - Не-не, не хотим, - затрясла головой Лерочка, съежившись под презрительным взглядом скандалиста. - Мне вообще все равно, с кем сидеть.
        - А мне не все равно! - уперся очкарик. - Женщина, освободите место!
        - Макс, ты пользуешься успехом, - ревниво протянул Коля и загоготал. - Парень с тобой хочет сидеть. Это не есть хорошо.
        - Я хочу сидеть согласно билету!
        - Будешь орать, я тебя катапультирую, - пригрозил Макс.
        Яна почему-то молчала.
        - Садитесь к окошку, - дипломатично предложила Лера и привстала. Отсутствие Яниного голоса в диалоге немедленно получило объяснение: пассажирка сладко спала, положив голову на плечо Макса.
        - Я не хочу к окошку, - закапризничал очкарик.
        - Ты, похоже, хочешь со мной поссориться, - предположил Коля и булькнул остатками мартини, сыто крякнув.
        Юля тоже сориентировалась, быстро сообразив, что дефилировать по салону, все время перелезая через недружелюбно настроенного соседа, не получится, и ласково дотронулась до его локтя:
        - Я у окна боюсь сидеть. Давайте вы туда сядете, вы же мужчина.
        Лера едва не расхохоталась, наблюдая за мгновенной метаморфозой. Скандалист многозначительно выдвинул челюсть, поправил очки и высокомерно взглянул на девушку:
        - Ох уж эти женщины. Надо было физику в школе учить. Самолеты просто так не падают.
        Юля затрепетала ресницами и кокетливо взглянула исподлобья:
        - Да что вы говорите.
        - Граждане, садитесь уже и пристегивайтесь, - раздраженно поторопила их стюардесса. - Взлетаем.
        - Пойду плед возьму, - вздохнула Юля и пошла следом за бортпроводницей, покачивая бедрами. Фокус удался. Лерочка с легкой завистью констатировала, что вслед блондинке в проход высунулось несколько мужских голов. Она бы так не смогла. То есть повилять тазом еще можно, но чтобы при этом исходили такие волны сексуальности, надо что-то поднастроить внутри. Одно радовало - рядом с такой барышней можно рассчитывать хоть на какое-то знакомство. В тени ее флюидов был шанс подобрать и себе яблочко из райского сада. Во всяком случае, сама Лера позориться и заманивать кавалеров не стала бы. А так - отчего бы и не воспользоваться.

        Спать хотелось чудовищно. Глаза слипались, а мерный гул турбин давил на уши, втаптывая организм в беспокойный сон.
        Едва только разрешили отстегнуть ремни, Юля немедленно отправилась гулять по проходу. Лера ревниво следила за дефиле сквозь ресницы. Разумеется, уже через пару минут блондинка игриво хихикала в обществе симпатичного парня, нависавшего над ней, как ель над поганкой, и делавшего робкие попытки приобнять собеседницу.

«Неужели мужики до такой степени наивны? - презрительно думала Лерочка. - Да она спит и видит, чтобы за нее подержались, а этот ходит, как павлин вокруг кормушки, и хвостом трясет, вместо того чтобы склевать свою пайку».
        - Терпеть не могу доступных женщин, - дыхнул на Лерочку котлетным духом очкарик. Но в его голосе звучало не осуждение, а зависть. Небось сам бы тоже не отказался, да имидж не позволяет.
        До недавнего времени у Леры тоже был имидж, который, как выяснилось, ни к чему не обязывал, а лишь создавал надуманные проблемы. Все перевернулось с ног на голову, и теперь вполне можно было признаться хотя бы себе, что она не прочь побыть вот такой вот «блондинкой». Не обязательно доступной - всего должно быть в меру.
        Безнадежная неприступность девушек не красит. Лерочка ни в коем случае не желала выглядеть в глазах окружающих, как очкастый сосед, презрительно крививший тонкие губы и исходивший желчью по поводу распущенности современных женщин.
        - А я бы не отказалась перекусить. - Юля изящно опустилась в кресло и доброжелательно взглянула на очкарика. Тот задвигал желваками, видимо, подбирая хлесткий ответ, имевший целью сразить девицу наповал.
        - Вам пледы принести? - Юля нежно дотронулась до его руки и покосилась на Леру. - А то там сейчас все расхватают.
        Атака соседа захлебнулась. От неожиданности очкарик даже приоткрыл рот и машинально кивнул.
        - Мне не надо, - смутилась Лера.
        Юля снова двинулась по проходу. Уже привычно свесились ей вслед мужские головы. Девушка шла, улыбаясь всем сразу и никому в отдельности.

«Я тоже так хочу. Хотя бы попробовать, - разозлилась Лерочка. - Чем я-то хуже?»
        И она многозначительно и томно хлопнула ресницами в сторону соседа. Тот, уже пришедший в себя, злобно фыркнул и уставился в окно.
        Общительная Юля умудрилась перезнакомиться за время полета с половиной пассажиров.
        - Надо же, - искренне радовалась она. - Мы с тобой в одной гостинице, да еще с нами человек десять. Двое с семьей, а остальные поодиночке!
        Лера не сразу поняла, что под термином «человек» барышня имеет в виду исключительно мужчин. Женщин и детей она в расчет не брала по понятным причинам.
        - …Классно, когда компания большая. Веселее будет. Ты в первый раз в Египет летишь?
        Юля щебетала, не умолкая и не переставая улыбаться. Почему-то это больше не раздражало Леру. Наоборот, она тоже обрадовалась, что рядом будет кто-то, кто сможет облегчить исполнение задуманного. Конечно, реализация собственных планов за счет Юлиной чрезмерной коммуникабельности не есть хорошо, но зато есть шанс сохранить чувство собственного достоинства и одновременно прикрыться чужой
«доступностью».

        К концу полета утомленный за ночь народ совсем скис. Из самолета туристы выходили совершенно измочаленные и местами раздраженные. Автобус долго пыхтел, почему-то не спеша отвезти пассажиров в здание аэропорта, сквозь открытые двери заползала удушливая жара, впереди маячила неизвестность. Наконец выяснилась причина задержки. Услужливые смуглые аборигены под руки вывели двоих мужчин, один из которых еще пытался переставлять ноги, а второй был абсолютно без чувств. В первом Лера, слабо удивившись, узнала Макса. Второй, вероятно, был Коля. Яну египтяне несли веселее, поскольку она пела и пыталась целоваться.
        Публика в автобусе оживилась и начала шутить. Ничто так не радует добропорядочных граждан, как недобропорядочный ближний, выглядящий посмешищем. Несмотря на то что большинство пассажиров тоже были прилично под градусом, способность передвигаться на своих двоих возвышала их в собственных глазах.
        - Каждый раз одно и то же, - вздохнула Юля. - А потом по глобусу расползаются мифы о невменяемых русских туристах. Ты давай не зевай. Сейчас как приедем, беги в очередь за визами, а я на контроль. Лучше уж в автобусе ждать, чем в давке париться. Заодно и с народом пообщаемся, пока все по номерам не расползлись.
        То ли фраза была длинной, то ли Лера слишком устала и переволновалась, но смысла она не уловила. А переспрашивать было некогда. Самое главное за сознание зацепилось: надо встать в очередь за визами.
        Здание аэровокзала потрясало многолюдностью и разноязыким гомоном. Такой давки она не видела даже на узловых станциях метро в часы пик. Закрадывалось подозрение, что в данный момент все отели Египта пустовали, а немыслимая орда отдыхающих, призванных наводнить побережье Красного моря, в одночасье прибыла вместе с Лерочкой.
        - Нас ждет незабываемый отдых, - восторженно выдохнула Юля, когда совершенно измученная Лера ввалилась в автобус. Наглый быстроглазый араб требовал доллар за погрузку чемодана в багажное отделение, и она, сгорая от стыда, еле отбилась. Мелких купюр с собой не было, а давать десятку Лерочка пожалела и теперь даже стеснялась смотреть в сторону водителя.
        Гид суетился у входной двери, пересчитывал туристов, беззвучно шевеля губами и озабоченно глядя в лист бумаги. Физиономия при этом у него была такая, что Лера даже подумала: уж не вверх ли ногами взмыленный араб держит лист.
        - Анастезия? - вдруг просительно выкрикнул гид и вымученно улыбнулся.
        Народ захихикал.
        Посыпались версии:
        - Предлагает нам выпить…
        - Хочет, чтобы ему налили…
        - Нет, ему наркоз нужен…
        - Да просто обезболивающие человек просит…
        - Наркотики?
        - Анастезия? - снова смущенно проныл араб и добавил: - Чивчако!
        - Сам ты «Чивчако»! - неожиданно возмутилась дородная женщина в конце салона. - Шевченко! И не анестезия, а Анастасия!
        Пассажиры дружно грохнули.
        Гид тоже подобострастно хихикнул, явно не поняв юмора, и зачастил скороговоркой заученный текст. Основной составляющей выступления была мысль о том, что рано утром необходимо прийти на собрание.
        - Экскурсии будут впаривать, - понимающе кивнула Юля. - Не пойдем.
        - Девочки, и вы с нами, - с соседнего кресла улыбался большеглазый крепкий парень.

«Это вполне может быть он», - вяло подумалось Лерочке. Смугловатый, гибкий, коротко стриженный - он вполне тянул на Знойного Мачо. Она вздохнула и отвернулась, поскольку Юля среагировала быстрее:
        - Мы пока не с вами, мы сами по себе. Но шанс у вас есть.
        Она тряхнула матово блестевшими волосами и поправила блузку, кокетливо хихикнув.

«Волосы, что ли, перекрасить? - запечалилась Лера. - Почему на блондинок все клюют? Хотя, даже если мелироваться, такая грудь все равно не вырастет».
        Она покосилась на пышные прелести, распиравшие Юлину кофточку.

«Не в сиськах счастье», - обреченно резюмировала Валерия Харитонова и прикрыла глаза. Отдых был заранее приправлен горечью неравного соперничества с Юлей.
        - Классно, - словно угадав ее мысли, прошептала соседка. - Ты брюнетка, я блондинка - просто классическое сочетание. Все мужики будут наши.

«Все» Лерочке ни в коем случае были не нужны. Ей бы вполне хватило одного, поэтому азарт в глазах попутчицы ее немного напугал. Жажда подвигов бурлила в крови, но с разумной активностью. Сумасбродства сумасбродствами, а переступать черту не следовало. И Лера точно знала, что не переступит.

        Одинокие девушки пользовались чрезмерным успехом у официантов, барменов, аниматоров и прочих аборигенов. Лера читала об этом в Интернете, но даже не представляла, насколько все запущено. Флирт на грани приличий был здесь в порядке вещей.
        Едва она прилегла с дороги, решив хотя бы часок отдохнуть, в номер ввалился уборщик. Блестя глазами, губами и нервно облизываясь, он сел на кровать рядом с потрясенной Лерой и на ломаном английском сообщил, что, во-первых, его зовут Ахмед, а во-вторых, Египет - страна любви.
        - Пошел вон, - оторопело пробормотала Лера и натянула одеяло, в ужасе соображая, сразу закричать или попробовать решить вопрос мирно.
        Спасла ситуацию Юля, вихрем влетевшая в комнату и возмущенно ахнувшая:
        - Ты что, с ума сошла? Зачем тебе уборщик? Мы лучше найдем!
        - Да я просто спать легла, а он… - начала оправдываться Лерочка. Юле она была рада до безумия.
        - Ну, конечно, прилетела в Египет и легла спать, - расхохоталась новая подруга. - Давай, подъем!
        Она потянула за одеяло, не обращая внимания на радостно скалившегося Ахмеда:
        - Валерия, подъем! Я выяснила, где можно позавтракать. Сегодня загорать все равно нельзя, так что будем осматриваться.
        - Египет - страна любви, - воодушевленно повторил уборщик, продолжая демонстрировать идеально белые зубы.
        - Мы в курсе, - холодно кивнула Юля и добавила: - Зайди через час.
        Ахмед отказывался понимать русскую речь, вероятно, надеясь поприсутствовать при Лерином переодевании.
        - Бакшиш будет через час. - Юля недовольно нахмурилась.
        Скорее всего, «бакшиш» был неким волшебным словом, вроде «сим-сима», поскольку навязчивого уборщика сдуло в мгновение ока.
        - Так, что у нас тут. - Девушка по-хозяйски влезла в чемодан. - А гардеробчик ничего. Я думала, ты совсем закомплексованная.
        - Чего это? - запальчиво вспыхнула Лерочка, выдернув из Юлиных рук крохотные шортики. Купить их ее подбила продавщица. Купить было проще, чем отважиться надеть. Ткани там было с пол-ладони.
        - Расслабься. В годы юности я тоже была стеснительной. Только с возрастом понимаешь, сколько теряешь, пытаясь соблюсти приличия. Дорог каждый день молодости. Пользуйся, пока пузо не отросло и целлюлит не нарисовался. Вот станешь добропорядочной матерью семейства, тогда и начинай подавать пример детям, а пока - живи.

«Просто Оля номер два», - насмешливо резюмировала Лера. В то, что новая знакомая в юности была скромницей, верилось с трудом.
        Если первые полчаса Лера наслаждалась мужским вниманием и многозначительными взглядами смуглых красавцев, сновавших по территории гостиницы, то к обеду ее уже тошнило от сальных улыбок и воздушных поцелуев.
        Юля планомерно обходила территорию, сверяясь с картой.
        - Сегодня пристреляемся, а завтра начнем отдыхать на полную катушку. Кстати, надо еще по магазинам прошвырнуться.
        - Я за территорию не выйду, - испугалась Лерочка.
        - И я не выйду. Они где-то здесь должны быть. О-о-о-о, - неожиданно простонала Юля и вцепилась в руку. - Ущипни меня.
        - Что? - бестолково засуетилась Лера.
        - Ты слепая? - неожиданно нормальным голосом поинтересовалась подруга. - Вперед посмотри.
        Навстречу уверенной походкой, слегка вразвалочку, двигался настоящий Знойный Мачо. Мускулистый, загорелый, длинноволосый, с лицом абсолютно уверенного в себе сердцееда. Хотя со столь бесподобными внешними данными он вполне имел право смотреть на дам с именно такой степенью наглого интереса, смешанного с претензией на галантность. Его футболку украшала надпись «Анимация».
        Красавец явно не смотрел «Двенадцать стульев», ибо в точности повторил то же самое, что делал Остап Бендер, надеясь произвести впечатление на мадам Грицацуеву: отступил на шаг, прикрыл глаза рукой и восхищенно ахнул.
        Лера едва не расхохоталась. В этой пантомиме было столько фальши, что ее можно было принять за издевку.
        - Дас ист фантастиш, - на ломаном немецком взвыл Мачо.
        Не выдержав, Лера всхлипнула и отвернулась.
        Теперь было ясно, какие фильмы предпочитал сей бесподобный юноша.
        - А здесь есть дискотека? - по-английски спросила Юля, с томным кокетством тряхнув волосами.
        - Есть. Я буду тебя танцевать, - почему-то по-русски ответил красавец.
        - Да-а-а? - Юля манерно повела ручкой и уточнила: - Ты правильно понимаешь слово
«танцевать»? Дэнсинг?
        Мачо порывисто взял ее за локоток и окатил таким взглядом, что Лера перестала давиться смехом и застеснялась, почувствовав себя лишней.
        - Водное поло? - неожиданно выдал новообразовавшийся поклонник, продолжая смотреть на Юлю так, словно планировал «танцевать» ее немедленно. Лерочку он игнорировал. Похоже, в этом африканском оазисе темноволосые бухгалтерши успеха не имели. Оно и понятно - своих таких предостаточно.
        - Что? - не поняла Юля и беспомощно оглянулась на подругу. - Чего он сказал?
        - Играть в поло, - азартно улыбнулся красавец. - Я хочу играть. Нас много мужчин. Ты будешь фанклуб.
        Он потянул Юлю за собой, а Лера, без карты плохо представлявшая, как найти свой номер, посеменила следом, мучительно соображая, что предпринять, если танцы начнутся немедленно. И еще неизвестно, какое действо он именует «водным поло».
        - Много? - с непонятной интонацией переспросила Юля. Лерочке показалось, что подругу этот факт не пугает. В отличие от нее.
        Проклиная все на свете, Лера разглядывала спину Мачо. Под белой футболкой ходили литые мускулы. На него хотелось смотреть, смотреть и смотреть.

«И чего я не перекрасилась?»
        Водное поло оказалось именно водным поло, а не чем-то еще. Аниматоры собрали две команды и загнали их в воду, бросив мяч.
        Перед тем как прыгнуть в бассейн, красавец прикусил губу, как слабый индийский актер из малобюджетного фильма, напустил во взгляд чего-то мутного и, стукнув себя в грудь, пробасил:
        - Моххамед!
        - Юлия. - Юля тоже изобразила взглядом какую-то киношную ерунду.
        Смотреть на них было противно, стыдно и… завидно.
        Без футболки Моххамед был возмутительно сексуальным и недоступным.
        Лерочке стало себя так жалко, что она едва не прослезилась. Юля нашла себе кавалера, а что теперь делать ей? Таскаться с ними третьей, пока не намекнут, что она лишняя, или тосковать в одиночестве?
        Внезапно в руку ткнулось что-то холодное.
        - Коктейль. Жарко. - Рядом улыбался еще один красавец-араб. Правда, он был не такой красавец, как Моххамед, но тоже ничего. И футболка у него была такая же.
        - Сэм. - Он нежно посмотрел Лере в глаза и восторженно вздохнул, как ребенок при виде Деда Мороза с мешком подарков.
        Идти на дискотеку договорились вчетвером. Как выяснилось, особо тратить время на ухаживания аниматоры не могли - работа, зато ночь была в их полном распоряжении. Именно так и пояснил расстановку сил Моххамед, слегка изумив Лерочку откровенностью планов.
        - Тут все быстро и просто, - пожала плечами Юля за ужином. - Некогда ухаживать. Да и глупо тянуть время, отпуск не резиновый. По крайней мере - все честно. А период ухаживаний сжат до минимума, но он же есть. Кстати, не жди эксклюзивно красивых слов, у них словарный запас на это не рассчитан.
        Тут Юля хихикнула и передразнила: «Буду тебя танцевать».
        - Слушай, я так не могу, - не выдержала Лера. - Я ж не крольчиха. Романтики хочу, красивого чего-нибудь хочу, а вот так, чтобы по-быстрому… Зачем мне это надо?
        - А что тебе надо?
        - Просто отдохнуть, пофлиртовать там, ну, может, чего-то большего, но не в первый же день знакомства!
        - А в какой? В последний? Это кто ж на тебя столько времени будет тратить? Или ты хочешь тут жениха себе найти?
        Упоминание о женихе заставило Лерочку аж передернуться от возмущения:
        - Что я, дура, что ли?
        - Ну, на умную пока не тянешь, - хмыкнула Юля. - Романтика нужна? Так вот тебе море, звезды. Мужик, опять же, с ума сходит, нравишься ты ему.
        - У меня такое чувство, что ему все нравятся…
        - Да какая тебе разница? Ты его что, с собой забрать планируешь?
        Представив мамино лицо при встрече с Сэмом, Лерочка в ужасе затрясла головой. Мама и собачку-то завести в детстве не разрешала, а тут ей целый арабский мужик в квартире на старости лет.
        - Ну и все. Какие проблемы? Хотела чего-нибудь красивого? Так вот тебе - красивый парень. Кстати, наши цивильнее, но не такие роскошные. Эти же как с обложки - сказка. Восточная сказка - воспоминание на всю жизнь.
        Восточной сказки у Лерочки не получилось. Романтика на дискотеке была весьма относительная. Музыка гремела так, что уши заложило сильнее, чем в самолете. В целом мероприятие ассоциировалось с клубной вечеринкой в селе Большие Бодуны. Неизвестно как проникшие на территорию арабские «парубки», увешанные золотом, старательно скакали под хип-хоп и выбирали туристок. Рядом с молодежью веселились отвязные старушки и дамы предпенсионного возраста. Они тоже выбирали. Совершенно жуткого вида низенький араб в черной рубахе с надписью стразами «Плейбой» во всю спину дефилировал через прыгающую толпу и цепко всматривался в отдыхающих.
        Лера занервничала. Похоже, комплексами маялась только она. Дамы с восторгом висли на местных кавалерах и даже навязывались, преданно заглядывая в глаза и потряхивая достопримечательностями. Лера из общего настроя категорически выпадала. Может быть, если бы рядом был Моххамед, все было бы иначе…
        Сэм, пару раз получив по рукам, куда-то пропал.
        Вечер не удался. Попрыгав еще некоторое время и довольно жестко отказав нетрезвому пожилому немцу, Лера, крайне недовольная собой, отправилась спать.

        Утром, по пути на завтрак, Лерочке встретился не кто иной, как Моххамед. Либо красавец ее не признал, утомившись от калейдоскопа физиономий отдыхающих, либо ему приглянулось красное платье, мало что скрывавшее и притягивавшее взгляд революционной сочностью цвета, так или иначе аниматор порывисто схватил ее ладошку и деликатно потряс в приветствии:
        - Матрешка, ты прекрасная.
        Лера прыснула, одновременно млея под жгуче-туманным взглядом.
        - Придешь на пляж? - интимно шепнул Моххамед, сложив пухлые губы трубочкой. В очередной раз подумав, что аниматор-полиглот неправильно понимает значение произносимых слов, Лера среагировала на интонацию, застенчиво кивнув.
        Что такого романтичного могло быть на пляже среди бела дня при невероятном скоплении народа и одуряющей жаре? Ничего, кроме самого Моххамеда. Но этого ей показалось вполне достаточно.

«Не удержала Юля красавчика, - злорадно думала Лерочка, подходя к ресторану. - Конечно, у них тут менталитет другой. Такие раскрепощенные девицы не в чести».
        Мрачная Юля сидела на террасе и вяло прихлебывала кофе.
        - Доброе утро. - Лерочка с благодушием победительницы улыбнулась и даже мельком пожалела неудачливую соперницу.
        Как часто мы выдаем желаемое за действительное. Как любим додумывать недосказанное и домысливать мотивы чужих поступков, исходя из собственного опыта. Каждый человек - шарада, замок без ключа и лабиринт без выхода. Даже если кто-то по нелепому стечению обстоятельств покажется вам открытой книгой - всегда будьте готовы к сюрпризу. Страницы этой книги запросто могут быть исписаны нечитаемыми иероглифами.
        - Не такое уж оно и доброе, - вздохнула Юля. - Голова тяжелая.
        - А что так? - заботливо поинтересовалась Лера, считавшая, что она отчасти в курсе событий. И так интересно было услышать версию соперницы!
        - После неудачной ночи всегда наступает недоброе утро, - туманно пояснила Юля.
        - А как Моххамед?
        - Потрясающе! - мрачно хохотнула подруга и зло добавила: - Во всех смыслах. Такого потрясения у меня давно не было.
        - Он с тобой не пошел? - замирая от надежды и ревности, прошептала Лерочка.
        - К сожалению, пошел. Вот представь, что ты купила банку черной икры, открыла - а там кабачковая!
        - При чем тут кабачки? - покраснела Лера, представив упомянутый овощ.
        - Ты не в ту сторону мыслишь. - Юля брезгливо поморщилась и махнула рукой. - Как раз кабачки там рядом не стояли. Тебя в детстве никогда не обманывали с фантиками? Когда дают конфету, ты разворачиваешь, а там - еще одна обертка, разворачиваешь - там еще одна. Короче, ждешь конфету, а тебе - фигушки. Ясно?
        - Не очень. Он что, оказался не на высоте?
        - Ниже уровня моря, - расстроенно кивнула Юля. - Прямо даже вспомнить противно. А с виду такой многообещающий кадр. У меня никогда в жизни такого не было. Я еще понять ничего не успела, а он уже оделся и ушел.
        - Так ничего не было? - Лерочке все еще хотелось верить, что она что-то не так поняла в косноязычном Юлином повествовании.
        - Вот знаешь, я после этого тоже некоторое время сомневалась, не приснился ли мне этот позор. Увы - не приснился. А сегодня он прошлепал мимо, даже не поздоровавшись.

«Все дело в ней», - убежденно подытожила Лера.
        - Девушки, куда же вы пропали? - За стол опустился крепыш, заселявшийся с ними в гостиницу.

«Как его зовут-то? - нахмурилась Лерочка. - Вроде представлялся. Или нет?»
        - Это не мы пропали, это вы пропали. - Юля оживала на глазах, как подсохшая ромашка, на которую плеснули воды. - Я даже забыла, как вас зовут.
        - Алексей меня зовут. А вы - Юлия и Валерия, так? В общем, очень приятно.
        - А мне-то как приятно, - моментально отмежевалась от Лерочки коммуникабельная блондинка, объединившись с новым знакомым. - Какие планы?
        - Море, море и еще раз море, - мечтательно расплылся в улыбке крепыш. - Можно, я за вами зайду, а то опять потеряемся.
        - Конечно. - Юля моментально подтолкнула к нему свой ключ. - Запоминайте.

«Ну и ладно», - решила не вмешиваться Лерочка. Называть еще и свой номер было бы неприлично. В конце концов, у нее оставался аниматор.

        Когда где-то первые заморозки, а ты лениво лежишь под жарким солнцем и смотришь на изумрудное море и бирюзовое небо, душа впадает в нирвану. Лера с расслабленным интересом наблюдала за туристами. А посмотреть было на что. Рядом группа горластых пожилых немцев пила пиво. Они орали и хохотали так, словно больше на пляже никого не было. Под соседним зонтиком прихорашивался пузатый мужик в плавках-стрингах и ковбойской шляпе. Шляпа под порывами ветра постоянно сваливалась, перехлестывая горло витой тесьмой, а хозяин заботливо водружал ее на место, тщательно сверяясь с зеркалом и всякий раз причесывая миниатюрной щеткой бюргерские густые усы. Цикличность действия завораживала и забавляла. Справа загорала мощная дама с сухопарым мужем и мальчиком-подростком. Дама гундосо критиковала окружающих представительниц слабого пола.
        - Смотри, смотри, Борь, - шипела она. - С таким целлюлитом и даже не стесняется.
        Боря с панамой на физиономии, лежавший как жердь - длинная и неподвижная, что-то невнятно подобострастно мычал.
        - Девка пьяная пошла, - продолжала дама, поправив на необъятной груди цветастый лифчик. - Как не стыдно, в такую жару. А ноги кривые. Слышишь, Борь, идет на кривых ногах, да еще шатается.
        Боря что-то снова послушно пробубнил, даже не шевельнувшись.
        - Ой, а вон вообще без бюстгальтера, в одних трусах, да еще стоит, всем свои два прыща показывает! - не унималась супруга.
        Вот тут Боря впервые проявил заинтересованность, смахнув панаму и потянувшись за биноклем.
        - Тут лупа нужна, - свирепо пресекла его порыв тетка, со всей силы шлепнув мужика по руке. Звук был таким, что сухая конечность запросто могла бы переломиться. - У нормальной женщины должно быть все видно и без оптики. Вот я бы никогда так позориться не стала. Представляешь, чтобы порядочная женщина - и без всего среди кучи народа?
        - Да уж, - желчно подтвердил Боря, оскорбленно потирая ушибленное место и косясь на внушительный бюст жены. - Не представляю! Мороз по коже. Нельзя так окружающих травмировать.
        Тетка молча пнула лежак, и супруг с тихим вскриком плюхнулся на песок.
        Видимо, это было в порядке вещей, так как инцидент оказался исчерпан.
        - Борь, попить принеси.
        - Тебе воды или покрепче?
        - Мне все равно.
        И Боря покорно потрусил к бару, попутно разглядывая девиц. Лерочке он даже улыбнулся. Она ободряюще улыбнулась в ответ и начала высматривать своего Мачо. Настроение было летним, солнечным и восторженным.

        К вечеру ситуация вновь в корне переменилась. Моххамед на пляже к ней даже не подошел. Собственно, народа там было столько, что найти в скоплении голых тел кого-то определенного можно было с трудом. Это фактурный аниматор в униформе был на виду, а Лерочка, постеснявшаяся его окликнуть, так и осталась незамеченной. Более того, она имела возможность наблюдать со стороны за своим «красавцем». Хотя следовало признаться, что уже через четверть часа горе-туристка перестала считать его своим. Моххамед клеил всех девиц подряд, так же нежно и преданно заглядывая в глаза и так же трогательно и робко флиртуя.
        Глаза защипало от слез. Глупо, но хотелось быть единственной. Нет, конечно, она не влюбилась, но зато в сердце явственно ощущалась незаполненная эмоциями пустота. Чего-то в жизни не хватало, как иногда не хватает остроты в ресторанном блюде или соли в диетическом супе. Вроде и есть можно, и могло бы быть лучше.
        - Ты куда делась? - Над Лерочкой нависла Юля. - Мы тебя обыскались. Я уж думала, тебя опять этот уборщик притесняет. Ты, кстати, посмелее отказывай. Они не гордые и не обидчивые. Зато вежливое сопротивление запросто могут принять за согласие.
        - Вас тут уже обижали? - Рядом с Юлей улыбался Алексей. Лера засмущалась. Все же болтаться третьей в таком тандеме было неловко.
        Юлин купальник, состоявший из пары шнурков и фигового листочка, лишал дара речи и одновременно вызывал зависть своей смелостью. Надеть такое хотелось всем, но не у всех было, что показать.
        Алексей же оказался без одежды суховатым, волосатым и отчего-то тоже волнующим. Списав свое неуместное волнение на недавно обнаруженный вакуум в сердце, пылесосом норовивший засосать все, что плохо лежало, Лера излишне бодро вскочила и натянуто обрадовалась:
        - А вы где обосновались? Там лежаки есть? А то я тут одна как-то неловко себя чувствую.
        В конце концов, на пляже она им не помешает. А вечером просто не будет навязываться.
        - Лежаков нет, но это не проблема. Сейчас я твой к нам подтащу. Мы близко. - Алексей ловко подхватил ее раскладушку и пошагал, лавируя между отдыхающими.
        Лера невольно залюбовалась.
        - Хочешь - бери, - тут же шепнула Юля, словно читая Лерины мысли. - Или втроем можем.
        - Ты что? Ужас какой!
        - Чего это «ужас»? - расхохоталась Юля. - Что именно тебя так напугало: что я мальчиком пожертвовала или что…
        - Я сама себе найду. Не надо мне, - перебила ее Лерочка, чувствуя, как пылают щеки.
        - Расслабься, пошутила я. Надо же, какая ты впечатлительная. Тапки не забудь, курортница. - Они подхватили вещи и двинулись следом за Алексеем.
        Перед ужином Лера снова столкнулась с Моххамедом.
        Он уже привычно изобразил ослепление ее неземной красотой и снова робко потряс ладошку:
        - Принцесса, я буду тебя танцевать!
        То ли в местном климате болтался какой-то гормон бесшабашности и любви, то ли Лера дозрела до неосмотрительных поступков, но язык помимо ее воли брякнул:
        - Я тоже хочу тебя танцевать.
        - Ночью, - сверкнул глазами аниматор и ускакал в темноту. Из-за кустов то и дело доносился его удаляющийся жизнерадостный бас, приветствовавший туристов на всех языках.
        Леру никогда не интересовали красивые мужчины. Мужчина должен быть эрудированным, воспитанным, остроумным, стабильным, а внешность - это минус. Красивый мужчина слишком много о себе воображает и слишком высоко себя ценит, забывая оценить подругу. Он изначально считает себя подарком судьбы, светлым пятном на темной жизненной тропе прибившейся к нему дамы. И никогда в жизни Лера не могла помыслить, что будет бредить каким-то мускулистым арабом только потому, что у него потрясающие лицо, фигура и взгляд. Он был ей нужен, как моднице новая шуба, как ребенку подарок на Новый год, как стоматолог пациенту с флюсом. То есть обстоятельства сложились так, что рядом оказался настоящий восточный принц, и упускать такой шанс было бы глупо.

«Может, я потому и шарахалась от красавцев, что не была уверена в себе?» - догадалась Лерочка. Признаваться в собственных слабостях - проявление зрелости и мудрости.
        Вот поди ж ты - понравилась она мужчине, словно сошедшему с обложки журнала. Так почему бы нет?

        Юля с Алексеем на ужине не появились. Лера понимающе улыбалась, со снисходительной жалостью поглядывая на одиноких дам с рыскающим взглядом и сугубо девичьи тандемы, тщетно привлекавшие внимание натужным смехом и пронзительными театральными возгласами. Валерию Харитонову ждало самое настоящее курортное приключение, после которого можно уже спокойно заняться изучением рыбок и получением равномерного шоколадного загара. Наверное, ей все же хотелось отомстить Игорю. И не беда, что он об этом никогда не узнает. Эта маленькая месть нужна ей, а не бывшему бойфренду. Как противную микстуру хочется запить свежим соком, так послевкусие неудачного романа хочется немедленно смыть свежим чувством. Пусть всего один глоток, но не будет уже той терпкой горечи.
        Заняться было решительно нечем. Ее новый Мачо, скорее всего, по долгу службы потащится на дискотеку, разбавлять и забавлять повизгивающую толпу курортниц. Как он это делает, Лерочка уже имела счастье наблюдать. Вспомнив его танец с Юлей, она покраснела и твердо решила рулить ситуацией сама. Допустить, чтобы Моххамед еще на кого-то так же красиво сверкал глазами и держал за талию крепкими загорелыми ручищами, Лерочка не могла. Как противоестественно давать кому-то свою зубную щетку, так же ненормально уступать, даже на время, персонального мужчину. О том, что «персональный» мужчина прошлой ночью был у Юли, чем, кстати, последняя осталась на удивление недовольна, Валерия старалась не вспоминать.
        До танцев еще оставалось достаточно много времени, поэтому мадемуазель Харитонова отправилась гулять по территории. Гулять было страшновато: густая тьма, разбавляемая бледными шарами фонариков, обступала со всех сторон. В траве запросто могли притаиться скорпионы, пауки или змеи. Все же Африка, а не Саратовская губерния.
        Тут на Леру, так некстати вспомнившую про ядовитую фауну пустынь, с раскидистого куста шлепнулось огромное насекомое. Страшно взвыв, горе-туристка понеслась по дорожке, судорожно отряхиваясь. Вой вместе с пробежкой скоропостижно закончились в крепких мужских объятиях:
        - Какая муха вас укусила?
        - Не знаю, - прозаикалась Валерия, лязгая зубами и содрогаясь от отвращения. - Посмотрите, по мне ничего не ползает? Только везде смотрите и внимательно!
        - Да с удовольствием, - мужчина начал послушно возить руками по Лере. - Под одеждой будем смотреть?
        Лера молча стащила топ и начала дергать молнию на шортах, шлепая себя топом, как банным веником в парилке, сбив с носа добровольного помощника тонкие очечки.
        - Я вообще-то не ожидал, что вы так легко согласитесь, - пробормотал спаситель, поднимая запылившиеся окуляры и тщательно протирая их носовым платком.
        Выхватив у него очки, Лера быстро прошлась по стеклам все тем же многострадальным топом и водрузила их на место, раздраженно простонав: - Смотрите быстрее! Оно может куда-нибудь заползти!
        - Да я уже везде посмотрел, - развел руками мужчина и с некоторой долей испуга поинтересовался: - Или вы штанишки снимаете с целью продолжить поиски? Тогда, может, в номер?
        - А что у вас там? Лупа? - Лере мерещились легкие лапки, щекочущие кожу во всех местах сразу, и воспринимать шутки она была не в состоянии. Пошуровав руками в лифчике и поймав заинтересованный взгляд, девушка вспомнила о приличиях.
        - Ну, лупа не лупа, а что-нибудь найдем, - туманно пообещал кавалер, пытаясь пресечь продолжение стриптиза. - Лучше не здесь.
        Насекомых Лерочка с детства боялась до обморока. Особенно крупных и незнакомых. Досконально исследовав топ и шорты, она оделась и гордо сообщила:
        - Вы меня неправильно поняли. Всего хорошего.
        - Ну, ничего себе! - обалдел помощник, возмущенно поправив очки. - А вдруг оно правда куда-нибудь заползло? Нельзя так легкомысленно относиться к своему здоровью! Давайте я…
        - Давайте не будем! - рявкнула Валерия. - Это была минутная слабость.
        - Жаль. А я бы…
        - Спокойной ночи!
        - Да какая же она теперь спокойная? - расстроенно пробормотал мужчина. - Разделась - а теперь…
        Дискотека начиналась почти через три часа, которые нужно было как-то убить. И Лера, вспомнив, что всем туристам обещано по полчаса бесплатного Интернета, бодро пошагала в главное здание. Приключение с жуком ее взбодрило, встряхнуло и лишний раз напомнило о женской привлекательности. Она даже пожалела, что не воспользовалась случаем познакомиться с близоруким соотечественником.
        Египет - это такое волшебное место, где самая неинтересная и махнувшая на себя рукой тетка может стать королевой. Мужское внимание волнует, сбивает с толку и вселяет веру в себя.
        И ничего, что это мимолетно и легко объяснимо отнюдь не романтическим настроем местных женихов. Да, у них сперва надо заплатить выкуп родителям, потом жениться и только потом - все остальное. Так какой же дурак откажется, если тут можно сразу перейти к финалу без дополнительных усилий и затрат? Разве в этом дело? Ведь зачастую и женщине не нужны никакие затраты со стороны кавалера, кроме элементарного внимания, пылкого взгляда и красивых слов. Главное - успеть почувствовать себя королевой, а там пусть кто-нибудь попробует спихнуть с пьедестала! Собственно, и кавалер как таковой впоследствии уже не так нужен, тем более что при трезвом и объективном взгляде на любого местного становится ясно, что пригоден он лишь для одноразовой пляжной истории. Ни одна здравомыслящая женщина не согласится жить в хижине под пальмой в качестве четвертой, а то и пятой жены. На этом фоне родной инженер или работяга, расхаживающий по малогабаритной хрущевке в растянутом тренировочном костюме, покажется вполне привлекательным для дальнейшей жизни.
        Лерочка избытком комплексов по поводу внешности не страдала, но и чрезмерным вниманием мужчин не пользовалась. Всего было в достатке, но так скучно, что аж зубы сводило. Под душным куполом пряной южной ночи захотелось безумств и шалостей. Поэтому чернобровый гид, увязавшийся за нею в холле, был удостоен кокетливой улыбки и приветливого взмаха рукой. Египтяне - народ горячий и трактующий некоторые жесты исключительно в свою пользу. Гид, восторженно охнув, посеменил следом.
        - Красивая, красивая, - приговаривал он, подобострастно приседая. - Все русские девушки - красивые.
        - Ну, тут-то - да, - понимающе хмыкнула Валерия. - На безрыбье - и рак рыба.
        - Рыба, рыба моя, - согласился гид с интонациями Милко из «Не родись красивой». Не иначе - сериал имел успех и в далекой Африке.
        - Я в Интернет. - Лера махнула рукой.
        - Интернет, - закатил глаза гид. - У нас есть хорошая дискотека.
        - Я в курсе. - Она тоже блаженно закатила глаза, демонстрируя осведомленность.
        - Ты там будешь? - серьезно уточнил кавалер. Таким тоном придирчивый покупатель выспрашивает про технические характеристики стиральной машины: сосредоточенно и с недоверием.
        Лера таинственно усмехнулась.
        Это была не она. Что-то такое проснулось внутри, заставляя главбуха вести себя, как попутчица Юля. Лишь внезапно просыпающийся здравый смысл заставлял ее притормаживать. Юле было проще - у нее явно ничего такого не просыпалось, поэтому Валерия сейчас уныло проверяла почту, а Юля в свое удовольствие кувыркалась в номере.
        В ящике письма от Знойного Мачо не оказалось. Похоже, Лерочка все же его ждала, поскольку новость ее слегка даже оглушила. Все, что угодно, только не это. Получалось, что на сообщение с фотографией он даже не ответил! Но почему? Она что - не понравилась? Или нашелся кто-то получше? А может, Мачо просто не смог поехать?
        Последняя версия нравилась Лере больше предыдущих. На кавалера мог упасть кирпич, у него тоже могли отключить Интернет - «Фурбина» была крупным провайдером, не одна Валерия с ней мучилась, в конце концов, жена могла застукать супруга за сборами в Египет, и секс-тур накрылся медным тазом. Ее устраивало любое объяснение, кроме одного - не понравилась фотография. Но именно этот оскорбительный довод навязчиво лез в сознание.
        Закрыв окно почтовой программы, Валерия побрела в холл. Настроение скукожилось, как промокашка в костре. Еще немного, и оно осыплется щепоткой серого пепла, превратившись в пыль.
        - У меня свой дом, - ворвался в печальные мысли тенор гида. - Я богатый.
        - Поздравляю, - насмешливо кивнула Лерочка.
        - Тебе понравится. Давай жениться.
        Логика подсказывала, что глаголы «танцевать» и «жениться» для местных рыцарей имеют одинаковый смысл.
        - А верблюд у тебя есть? - Валерия серьезно и пристально взглянула на гида.
        Разница в менталитете, как правило, сказывается и на чувстве юмора.
        Шутку жених не оценил и, на мгновение задумавшись, лихо соврал:
        - Два. Еще машина есть. Белая.
        - Ух ты, - фыркнула Лера. - Это серьезно. Мне надо подумать.
        Европейская дипломатия в Египте веса не имела. Завуалированный отказ был воспринят не так, как хотелось.
        Чернобровый парубок плотно обхватил Лерочкину талию и в ультимативной форме заявил:
        - Думать не надо. Обидеть хочешь? О чем думать?
        Физиономия при этом у него была абсолютно зверская.

«Небось гоняет своих четырех жен батогами по аулу. Или что у них тут?» - опасливо попятилась мадемуазель Харитонова, трусливо улыбаясь и отчаянно кося глазами в поисках защиты.
        - Я что, некрасивый? - напирал абориген, раздувая ноздри.
        - Ты? - задохнулась от натужного возмущения Лера. - Как ты мог подумать? Ты обалденно, фантастически красивый! Просто… просто… этот… как же его…
        Лерочка мучительно наморщила лоб, пытаясь подобрать подходящее сравнение. В целом тощеватый египтянин походил на помесь обезьяны с козлом: длинное треугольное лицо, обрамленное кучерявыми бакенбардами, жидкая крохотная бороденка, похожая на прилипшую к нижней губе грязь, и выкаченные телячьи глаза с густыми ресницами.
        - …как горный олень! - выдохнула обрадованная найденной метафорой девушка.
        - Абдалла. - Гид шлепнул себя по груди рукой, продемонстрировав перстень с бутылочным стеклом и кривоватый мизинец, увенчанный длинным желтым ногтем. - Как твое имя?
        Лерочка затосковала. Кавалер загнал ее в угол между стеной, украшенной замысловатым арабским орнаментом, и кадкой с раскидистой пальмой. Кричать было рано, а делать вид, что просто мимо шла, - поздно.
        - Хочешь… поцелуй? - со странной паузой спросил Абдалла. Смысл вопроса был туманен. То ли он свой поцелуй предлагал, то ли интересовался, не хочет ли туристка его облобызать, - в любом случае оба варианта Лера расценивала как неприемлемые.
        - Мне надо идти. - Она максимально доброжелательно улыбнулась и развела руками, изобразив расстройство по поводу окончания аудиенции. - У меня там… муж!
        - Где? - возмутился гид. - Ты одна приехала!
        - Дома, в России. Нам два мужа нельзя.
        - Зачем муж? Он плохой муж. Я бы свою женщину одну не отпустил.
        Судя по перепадам в настроении и жутковатой мимике, Абдалла свою женщину держал бы на коротком поводке, что не добавляло ему привлекательности в Лериных глазах. Более того, она вдруг подумала, что внешне приветливые и доброжелательные арабы, в том числе и ненаглядный Моххамед, в душе неуравновешенные тираны и диктаторы. Еще неизвестно, чем может закончиться курортный роман с местным красавцем. А вдруг у них тут обычай требует от дамы джентльменского поведения: переспала - женись! С их первобытными рефлексами и нравами даже легкий флирт превращался в опасное развлечение.
        Лера начала бочком протискиваться вдоль стены, но Абдалла решительно запихнул ее обратно в угол:
        - Я не все сказал.
        Похоже, жених вошел в роль и начал переигрывать. Замечательно распланированное будущее с русской женой ударило ему в голову, перемешав намерения с реальностью.
        - Что, опять насекомое? - ехидно выглянул из-за спины гида белобрысый соотечественник. Судя по очкам, это именно он недавно пытался спасти Лерочку от жука.
        - У меня проблемы, - умоляюще округлила глаза Валерия. Кричать и позориться не хотелось, а как иначе отделаться от навязчивого гида, потерявшего страх и совесть, она не представляла.
        - Какие? - изумился белобрысый.
        Как будто и так было непонятно - какие!
        - Половые! - рявкнула Лера.
        - Да я их решаю на «раз»! - самодовольно приосанился спаситель. - Слышь, Петрушка, иди работай!
        Он добродушно похлопал Абдаллу по спине и пояснил:
        - У нас тут дело образовалось. Общее. На двоих. Ну, ты понимаешь?
        Абдалла, с шумом втянув воздух, ретировался, на прощание ошпарив Леру непонятным взглядом. На всякий случай в дальнейшем она решила гида избегать. Мало ли что.
        - Вы меня опять неправильно поняли, - прошипела Валерия, отпихнув руку белобрысого.
        - Да чего ж тут непонятного. Ходишь, ищешь приключений на свою… в общем, сначала ищешь, а потом удивляешься, что они тебя сами находят.
        - Кто?
        - Приключения! Экстремалка, елки-палки. Вечно вам не сидится спокойно!
        - Кому?
        - Бабам! - Спаситель вывел Лерочку из холла и насмешливо подытожил: - А сейчас, я так понимаю, мы прощаемся?
        - Спокойной ночи, - стыдливо кивнула «экстремалка».
        - Ага. Слышал уже. А вы, как я понимаю, спать не планируете. На всякий случай сообщаю: лично я иду в номер и больше с вас ни жуков, ни местных мужиков снимать не планирую. Так что у меня ночь будет спокойная, а вот у вас - не уверен.
        - Спасибо. - Скандалить Лерочка не собиралась. Ей было чрезвычайно стыдно. Она прекрасно понимала, как выглядит в его глазах. Примерно так же, как Юля выглядела в ее. Но если распутная попутчица умудрялась получать от своего поведения удовольствие, то у Лерочки ничего не вышло.
        Встречаться с Моххамедом теперь было даже страшно. Но хотелось. Как аллергику хочется съесть апельсин, ребенку влезть на чердак, куда лазить строго запрещено, а ревнивой жене проверить случайно оставленную открытой электронную почту мужа. Еще примерно так же хочется почесать место комариного укуса, хотя любая женщина знает: если расчесать, то потом будет только хуже. В общем: когда чешется, это хуже, чем болит.
        Как говорили мудрые, лучше сделать и жалеть, чем жалеть о несделанном.
        Занятая своими мыслями Лерочка дошла до номера. Через две двери от нее в замке ковырялся белобрысый.
        Третий раз желать ему «спокойной ночи» она не отважилась, нырнув в свою комнату.
        Что надеть на дискотеку, она решила давно. Занять себя было решительно нечем, кроме телевизора.
        Бывают же такие совпадения - по Первому российскому каналу шла передача о заморских женихах. Да не просто о заморских, а о египетских.
        Как раз в данный момент закадровый голос насмешливо вещал о том, что у спасателей, барменов и аниматоров идет настоящее соревнование, цель которого - покорить как можно больше наивных туристок. В конце сезона они подводят итог.
        Не веря своим глазам и с трудом воспринимая текст, Валерия пыталась осмыслить услышанное. Но тему развивать не стали, перейдя к пляжным альфонсам.
        Так вот оно что! Она могла стать очередной галочкой в списке побед красавца-аниматора. С другой стороны, что это меняет? Ничего не меняет! Она же знала, что вчера Моххамед был у Юли. А позавчера? А завтра? Да завтра он точно так же пройдет мимо, даже не поздоровавшись. У человека соцсоревнование, а она тут с красивой любовью. Наверное, в последний день отдыха это было бы не так уж плохо, чтобы улететь и не узнать, как оно бывает наутро, когда твой мачо начинает клеить следующую девицу. Но в начале отдыха - ни за что!
        Лера твердой рукой набрала Юлин номер. Трубку долго не брали, потом наконец Юля отозвалась голосом оператора службы «Секс по телефону»:
        - Кто там?
        - Это я, Валерия. Юля, а этот аниматор, ну… который… Он совсем пустое место?
        - Не-а, - хихикнула Юля. - Хуже. А что, он уже у тебя?
        - Нет еще.
        - Еще? Ты даешь! Я же специально предупредила - тьфу, а не мужик. Найди нормального. Лучше нашего. А хочешь - приходи к нам.
        - Нет-нет, - испугалась Лерочка. - Я найду.
        На дискотеку она не пошла. Гулять тоже расхотелось.
        Через два номера от нее точно так же маялся Артем Кошкин, тоже приехавший за приключениями. Ему курортный роман тоже нужен был из принципа, потому что любимая девушка была застукана… Впрочем, это не имело значения. Она была теперь бывшей любимой девушкой, а Артему предстояло жить, постукивая рогами. Несмотря на то что девушку он из своей жизни вычеркнул, ощущение тяжелых ветвистых наростов на темени осталось. Лечилось это лишь одним способом. Когда он сидел в Тюмени, в офисе турфирмы, все казалось просто, но реальность удивила. Свободные девицы были, но как к ним подойти, он не представлял. То есть представлять-то представлял, а вот подойти не мог. Все как-то случай не подворачивался. Взять хотя бы сегодняшний вечер. Симпатичная девушка, волнующая ночь, а он от смущения и страха, что она откажет или посмеется, ощетинился как еж, обидел ее и ушел спать. Один.
        - Сам дурак, - сообщил себе Артем и погасил свет.

        Спала Лерочка плохо. Можно даже сказать, безобразно она спала. Под утро в дверь кто-то деликатно постучался, потом поскребся, а через пять минут у ее террасы захрустели кусты. В ужасе сжавшись под одеялом, она вспоминала, закрыта ли балконная дверь. За стеклом маячила косматая тень Моххамеда. Он что-то нежно ворковал и пытался высадить стекло.

«Не открою!» - твердо решила Лера и чуть не расплакалась от жалости к себе. Как же хотелось впустить аниматора и проверить все на практике. Когда она окончательно дозрела и уже собралась встать, кусты снова затрещали, и наступила тишина. Все решилось само собой.
        Плохо быть ханжой и создавать себе надуманные сложности. Ханжа горд собой и нетерпим к порокам окружающих именно потому, что ему самому до зубовного скрежета хочется того же, чего и всем, но статус обязывает. Ханжа боится уронить себя в глазах соплеменников и в своих собственных. Ему кажется, что моральное падение - это конец, тогда как некоторые виды падения ни в коем случае не конец, а наоборот - начало чего-то нового и более перспективного, чем безупречная репутация. Кому она нужна, эта репутация? И что с ней делать, с неподмоченной? Иногда и сухарь не мешает окунуть в чай, чтобы отгрызть хоть кусочек. А если об него только зубы ломать можно, то на что он сдался, этот сухарь?
        Примерно так рассуждала Лера остаток отпуска в перерывах между разглядыванием рыбок и условно свободных мужчин. Белобрысый Артем то появлялся где-то рядом, то опять пропадал, спугнутый очередной колкостью неприступного главбуха.
        Алексей и Юля болтались в непосредственной близости от Лерочки, но любому стороннему наблюдателю было сразу ясно, что они не втроем, а именно в варианте
«два плюс один». Этот «один», вернее одна, был ярко выраженным довеском к сложившемуся тандему. Правда, один раз Юля чрезмерно увлеклась флиртом со здоровенным датчанином, в связи с чем Алексей вдруг начал бросать на Лерочку странные взгляды и даже, кажется, дергать бровью, многозначительно кося. Мимику эту Валерия недоуменно проигнорировала и вернулась к рыбкам. Но, поскольку Юля пропала, а отпуск, как известно, слишком короток для долгих сантиментов и межполовой дипломатии, Алексей вознамерился более тесно пообщаться с мадемуазель Харитоновой. Столь удручающее непостоянство чужого кавалера возмутило Леру до глубины души, что она и продемонстрировала, вскочив и высокомерно удалившись к бару за минералкой. При этом бедра непроизвольно вихлялись, а позвоночник щекотало ощущение чужого внимательного взгляда. Себе можно было не врать - внимание Алексея, хотя и вполне объяснимое, льстило. Но не более того.
        Возвращалась Валерия все той же походкой от бедра, аккуратно неся стакан с водой и с преувеличенным интересом вперив взор в горизонт. Краем глаза она констатировала, что Алексей ее видит, и не просто видит, а рассматривает. Сосредоточившись на внешней мишуре, она, как обычно бывает в таких случаях, опростоволосилась. С независимым видом усевшись на край лежака, красиво отклячив пятую точку и манерно оттопырив мизинец, Валерия немедленно рухнула на песок, расплескав содержимое стакана и получив по темечку краем вышеупомянутой раскладушки. Как можно было забыть, что опускаться на этот конструктор можно лишь строго посередине? Иначе, согласно законам физики, легкий лежак тут же норовит сложиться и прихлопнуть зазевавшегося туриста, как мышеловка.
        Алексей развеселился, Лера разозлилась - в общем, обстановка накалилась. Плюс ко всем неприятностям, мимо бледной ланью проскакала повизгивающая тощая девица, а следом пронесся гикающий от восторга Артем. Со стороны действо выглядело как попытка утопления. Бледонолицая нимфа истошно вопила и вяло отбивалась, а несостоявшийся Лерин кавалер загонял ее в воду, растопырив руки и смешно подпрыгивая.
        Все были при деле, одна Лера молча злилась, прикрыв лицо кепкой.
        - Что ты кочевряжишься? - рядом присел Алексей и надавил на край лежака. Лерочка почувствовала, что медленно съезжает вниз, причем головой вперед. - У тебя же на лице все написано.
        Он щелчком сбил бейсболку и насмешливо уставился ей в глаза.
        - Сначала читать научись, а потом делись наблюдениями, - огрызнулась Лера. Если бы не наглость и напористость, он бы мог ей понравиться.
        В этом неудачном отпуске накопилось уже столько этих «бы», что остро захотелось домой. Самым обидным казалось то, что без вышеупомянутых «бы» отдых мог получиться вполне удачным. Лерочка сама, как недалекий туземец, словно акульи зубы нанизывала бусами условности, отпугивая удачу в лице вполне симпатичных мужчин.
        Наверное, это было все не то, раз ничего не получилось.
        Возвращалась она словно опустошенная, со странным ощущением, что что-то потеряла на солнечном берегу Красного моря. Наверное, на горячем песке осела пылью Лерочкина уверенность в том, что она все делает правильно. Потому что Юля, все делавшая неправильно, сидела рядом довольная, как мартовский кот, допевший свой концерт до конца.
        - Смотри, что я мужу купила. - Юля вытащила из сумочки запонки в виде скарабея.
        - Кому? - опешила Лера, которой казалось, что уже ничто не может ее удивить.
        - Мужу, - пожала плечами Юля. - А что?
        Лерина попытка подавить изумление провалилась.
        - Хочешь совет? - снисходительно прищурилась попутчица. - Живи, пока живется. Чтобы и не стыдно, и прожитого не жаль. Понимаешь?
        На всякий случай Лерочка кивнула. Хотя понятие ее определения «стыдно» явно кардинально отличалось от Юлиного. Во всяком случае, Лера, безусловно, пожалела бы о столь разгульном отдыхе. Все хорошо в меру. С другой стороны, и мера у каждого своя…
        - Не одобряешь, - понимающе ухмыльнулась Юля, словно угадав ее мысли. - Каждому свое. Если повезет, то выйдешь замуж по неземной любви и будешь жить воспоминаниями о ней. Просто потому, что в семейной жизни никакой безумной любви не бывает. Быт, ссоры, борьба за свои права и интересы - это да. Перемирия - тоже да. А любовь пройдет в момент, как только у тебя появится свекровь, а у него - теща. И моли бога, чтобы было о чем вспомнить потом. Потому что без воспоминаний жить нечем. Мне вот нечем.
        Отсутствие жизненного опыта мешает правильной оценке событий и фактов. Лера была уверена, что в своих несчастьях каждый виноват сам. То, что любовь проходит, она уже слышала неоднократно, поэтому семья ассоциировалась у трезвомыслящего главбуха исключительно с правильным расчетом в хорошем смысле этого слова. Не надо ждать ничего запредельного, тогда и разочаровываться не придется. Один шанс из ста, что в жизни случится чудо и на двух малознакомых или даже давно и хорошо знакомых людей обрушится любовь с большой буквы, мифическое чувство, воспетое поэтами и прочими эмоционально неуравновешенными творческими личностями. Как правило, встреча двух сердец - это не более чем элементарное физическое влечение, подкрепленное взаимной симпатией на духовном уровне, более-менее схожими интересами или общей целью, а то и всем этим добром, вместе взятым.
        Судя по рассказу Юли, начинала она строить свою судьбу вполне обдуманно и взвешенно. Только фортуна, похоже, не любит трезвомыслящих девушек, норовя подсунуть им какое-нибудь пакостное доказательство несовершенства их теории. Блондинка оказалась в некотором роде Лерочкиной подругой по несчастью, только продвинулась значительно дальше. Когда тонешь в болоте, надо сконцентрироваться, зацепиться за любую ветку и сосредоточенно, не паникуя, вылезать. Неудачная семейная жизнь мало чем отличается от болота. Лере повезло, ее «ошибка» сама распрощалась, не успев усугубить ситуацию. Юле повезло значительно меньше. Она упорно пыталась приспособиться к погружению в трясину, создавая максимально комфортные для себя условия. Приспосабливайся не приспосабливайся, а тонуть в любом случае радости мало. Поняла она это лишь тогда, когда, фигурально выражаясь, начала захлебываться.

        Детство у Юли, судя по рассказу, было не особо счастливым. Мама была занята лишь собой, поэтому дочери доставались лишь попреки и оскорбления. В результате вместо умницы и скромницы у родительницы неожиданно выросла хамоватая девица, ведущая разгульный образ жизни.
        С одной стороны, если воткнуть в клумбу розовый куст, не утруждая себя в дальнейшем прополками, поливами и прочими садово-огородными мероприятиями, то нелогично удивляться, получив в результате заросли чертополоха. Может, розы и не зачахли совсем, но кто ж там в колючих дебрях разберет - есть цветочки или нет.
        С другой - у каждого оппонента есть всегда масса доводов собственной правоты. Даже слова для описания одного и того же события они подбирают разные, соответственно позиции и конечной цели - оправдать себя и затоптать противника.
        Юлина мама, разрываясь между своей личной жизнью и родительским долгом, мало в чем преуспела, а результат не замедлил сказаться. Раздраженная мать, обнаглевшая без должного присмотра дочь и куча мелких проблем, скатавшихся в один увесистый ком взаимного недовольства и непонимания. У каждой нашлись причины упрекнуть противоборствующую сторону и пожалеть себя. Все зависит от точки зрения, правильность которой весьма условна и относительна. Если наблюдать рассвет, лежа с западной стороны высокого забора, то утро наступит в полдень - именно тогда, когда светило вплывет в поле обзора. Как правило, точки зрения оппонентов резко полярны, потому и обзор разный.

        Лерочке вспомнилась изумительная история, не так давно произошедшая в их дворе. Пересеклись на детской площадке два всеобщих раздражителя: ротвейлер Блэйд и гопник Коля. Ротвейлер был любимцем Стеллы Арчибальдовны, чопорной пожилой дамы, имевшей славу местной скандалистки. Стелле Арчибальдовне было дело абсолютно до всего. Она самозабвенно строчила участковому жалобы на детей, оравших в песочнице, на кошек, мяукающих по ночам, на соседей, куривших на лестнице и ставивших машины под окнами, на депутата, обещавшего перед выборами заасфальтировать дорогу, да так и не собравшегося выполнить народный наказ. Слава склочницы ее нимало не волновала. Дама с маниакальным упорством ходила по квартирам, собирая подписи на очередную петицию. Последней идеей фикс был перенос шоссе подальше от жилого квартала.
        - Ничего невозможного нет, - убежденно вещала она. - Глаза боятся, руки делают.
        Стеллу Арчибальдовну вполне можно было бы считать непримиримым борцом за правое дело, если бы не одно «но». Здоровенный Блэйд, краса и радость хозяйки, всегда носился по двору без поводка и намордника. Даже привычные местные жители с крепкой психикой холодели, когда на них неслось шестидесятикилограммовое чудовище с раззявленной пастью, украшенной полощущимися по ветру нитями слюней. Рыдали дети, визжали женщины, злился участковый, но сделать с собакой было ничего нельзя, поскольку жертв пока не было. На угрозы Стелла Арчибальдовна реагировала индифферентно, спокойно обещая натравить собаку «при случае». Случай не представлялся, поскольку народ, зная ее вздорный характер, экспериментировать не желал.
        Второй бедой двора был Колька, приворовывавший по мелочи, буйно пивший, певший и цеплявший по ночам припозднившихся прохожих угрюмым предложением «дать в долг». Иногда Кольку забирали на 15 суток, но потом снова выпускали.
        И вот случилось невероятное. Две местные беды и достопримечательности столкнулись поздним вечером, не поделив детский грибок. Блэйд, регулярно справлявший там нужду, обнаружил на меченом месте дурно пахнущего мужика в отвратительном расположении духа. Колька допил все, что было, и печалился по поводу неудачного дня. Как это часто бывает, мы удручены мелкими неприятностями и ропщем на судьбу, вместо того чтобы порадоваться, что неприятности мелкие, а не какие-нибудь другие. Увы, Николай даже не представлял, насколько неудачен для него этот пасмурный день. Так сложилось, что собачку вывели освежиться позже обычного, а Колька занял позицию чуть раньше обычного.
        - Пшел вон, - недобравший норму Николай злобно махнул рукой на Блэйда и добавил: - Поймаю и корейцам продам, урода кривоногого.
        То ли пес обиделся на эпитет, то ли Колькина трактовка его дальнейшей судьбы собаке не приглянулась, а может, жест показался угрожающим, так или иначе - Блэйд молча прыгнул и начал трепать пребывавшего под алкогольным наркозом гопника.
        Милиция и «Скорая» приехали на удивление быстро. Бдительные старушки моментально вызвали необходимые службы в надежде, что надоевших всем алкаша и собаку увезут раз и навсегда.
        Ничего не вышло. Власти и медицина оказались бессильны. В том смысле, что Кольку перевязали и быстро выписали, а Стелла Арчибальдовна продолжала разгуливать по двору со своим Блэйдом.
        Наши бабки знают все. Даже то, чего им знать не положено.
        Из уст в уста передавались показания сторон. Ибо, кроме этих показаний, у бедного участкового ничего не было - свидетелем идти никто не пожелал. Нет свидетелей - нет дела. Вернее, дело было, оно пылилось в столе измученного местными жителями участкового. А вот повода изменить реальность у стража порядка и законности не имелось.
        Колька бил себя в грудь и орал:
        - Я сидел, думал. Имеет право трудовой человек вечером подумать? Было тихо. Мысли были благостные. И тут вдруг на меня несется оно, рычит, лает и начинает жрать! У нас и так в стране пенсионеров больше, чем трудящихся граждан. Каждые рабочие руки на счету. А оно мне их пообъело! Я же теперь на бюллетене месяц просижу. Требую возмещения морального ущерба!
        Стелла Арчибальдовна, презрительно поджимая губы, выдавала свою версию:
        - Мы с Блэйтошей вышли подышать воздухом. Блэйтоша бегал, нюхал цветы, и вдруг эта пьянь набрасывается на собаку, начинает оскорблять. Просто дикость какая-то. У собаки стресс. Кусался он в целях самозащиты. Кстати, мне показалось, что этот мерзавец моего пса тоже укусил.
        Каждый приврал совсем чуть-чуть и изложил свое видение произошедшего, но насколько колоссальной оказалась разница в описаниях одного и того же события.

        Слушая рассказ Юли, Лера допускала, что девушка не совсем откровенна. Наверное, мать, уставшая от одиночества и, вполне возможно, безденежья, тоже хотела как-то устроить свое счастье. Маленький городишко, все всё про всех знают, перспективы нулевые, а тут наглая взрослая дочь, возвращающаяся за полночь и являющаяся объектом сплетен местных кумушек, да еще требующаяся новые тряпки. А зачем ей тряпки, когда и так хороша, да и мужчины на одежду обращают куда меньше внимания, чем сами модницы. Вот женщине в годах только и остается, что нарядиться, чтобы привлечь внимание сильного пола.
        - Она даже обрадовалась, когда я сказала, что уезжаю, - горько тряхнула челкой Юля. - Я по лицу видела. Всю жизнь мне искалечила. Тебе не понять, ты в других условиях росла. Я же только о том и мечтала, чтобы в большом городе зацепиться, осесть, замуж выскочить.
        Во время учебы в институте хорошенькая блондиночка, само собой, пользовалась успехом. Круг общения у нее был настолько широк, что иногда Юля даже не могла вспомнить, где и с кем познакомилась. На одной из вечеринок она встретилась с двумя друзьями, Костей и Ромой. Вот тут-то впервые перед девушкой встала серьезная проблема - кого выбрать. До сих пор кавалеры лишь пользовались Юлечкиным расположением и норовили побыстрее перейти к главному. А девушка слишком высоко себя ценила, чтобы прослыть «доступной». К тому же дурная слава была ей не нужна. Кто ж такую замуж возьмет? Она была одинаково приветлива и с иногородними студентами из общежития, и с мальчиками-мажорами, тоже приезжими, но снимавшими на родительские деньги отдельное жилье, и с городскими парнями, возвращавшимися после тусовок в родные квартиры к папе-маме. Но если первым ничего не светило, то к двум последним категориям Юля очень внимательно приглядывалась. Увы. Кавалеров было много, но вести ее в ЗАГС никто не собирался. Через два года жизни в городе Юля пообтесалась, научилась выживать на крохотную стипендию, но так и не продвинулась
ни на шаг ближе к цели. На двух друзей она сначала даже не обратила внимания, но потом…
        Константин Захаров, высоченный добродушный увалень, по-детски наивный и на удивление порядочный, оказался первым, кто, проводив Юлю до общежития, лишь поцеловал ей руку и, смешно смущаясь, попросил разрешения встретиться еще раз. Костя был забавным, но к нему почему-то влекло с такой силой, что Юля впервые испугалась: уж не влюбилась ли она? Когда строишь платформу под собственное будущее, надо смотреть на мир трезво и здраво, засунув розовые очки на самое дно чемодана с пожитками, опытом и планами.
        Рома действовал напористее и проще. Он приехал на следующий день с утра к общежитию с цветами и красиво подвез девушку до института на собственном авто. Рома таким и остался: позером, красавцем и собственником. Он любил пускать пыль в глаза, отвоевывать в честном бою то, что ему не принадлежало, и побеждать везде и во всем. У него все должно было быть самым-самым.
        Решила проблему малость, ерунда по сегодняшним меркам: у Ромы была машина, а у Кости не было.
        Думала Юля не долго, о чем теперь и сожалела.
        Никакой дуэли не случилось. Костя покорно отступил, через некоторое время в его жизни появилась Света - тихая, правильная, хозяйственная. Следовало признать, что Света подходила Косте намного больше, чем Юля. Она готовила, стирала, крахмалила занавески и пекла пирожки. Костя любил уют и вкусно поесть. Все складывалось наилучшим образом. Друзья-соперники дружили семьями и соревновались в бизнесе. Вернее, у Кости все шло гладко, а Роман постоянно пытался его переплюнуть. Конкурентами они не были, что спасло тандем от неминуемой войны. Каждый возделывал свою грядку, собирал урожай и пытался приподняться на ступень выше. Но если Костя занимался бизнесом ради материального благополучия семьи, то Рома - ради бизнеса. Он не просто несся вперед, он постоянно ревниво оглядывался: не догоняет ли друг-товарищ.
        Через год муж начал Юлю раздражать, а через полтора она поняла, что любит Костю.
        История была проста до банальности. Любила одного, а замуж вышла за другого. Виновата сама, сделать ничего нельзя, и тошно так, что выть хочется от бессилия и злости.
        - …Я бы его отбила у Светки. Да, красивая она, холеная, правильная, но я-то знаю, что я лучше. С ней же престно, скучно. - Юля в бешенстве закусила губу и отвернулась.
        - Ты молодец, - брякнула Лера, не зная, чем еще можно утешить женщину, совершившую фатальную ошибку. - Ты просто очень порядочный человек. И то, что ты не разбиваешь чужую семью, достойно уважения.
        Реплика получилась какой-то чопорной и кисло-нравоучительной. Наверное, такой же, какой была неведомая Светлана.
        Но Юля неожиданно злобно расхохоталась. Да так громко, что из соседних кресел на нее начали смотреть пассажиры.
        - При чем тут порядочность? Да Костька не захочет уже! Понимаешь? Все дело в нем! Я хочу, а он - уже нет. Он же свою Светочку на руках носит. Все для нее.
        - Тогда проблему можно решить хотя бы наполовину. Раз ты мужа не любишь, можно от него уйти…
        - Нет, ты определенно дура, - фыркнула Юля. - Это у тебя по малолетству такие нездоровые мысли в голове булькают. Куда я пойду-то? К маменьке поеду? Да я как от нее уехала, так и знать не знаю, чего там творится. На свадьбу ей телеграмму послала. Получена телеграмма была, а маман в гости ехать не изволили. У меня положение, деньги, я же не работаю. Ну, почти не работаю. Я без Ромы - как безногий без костылей. Мордой в грязь сразу. Нет, мне теперь по жизни терпеть. Но, предвосхищая твои юношеские бредни о гордости и чести, могу сказать: унижаться и морально страдать рядом с Ромой гораздо легче, чем быть гордой и одинокой где-нибудь на окраине родных просторов. Вот проснусь я утром, кофейку выпью, в spa-салон поеду и там буду страдать, философствовать. А потом на шейпинг - форму держать и языками трепать. А прикинь, если я без денег останусь? В борьбе за выживание человек черствеет, а иногда - звереет. Лучше уж буду нежной фиалкой под крылышком нелюбимого мужа. Народу и так живется тяжело. Сколько у нас в стране нищих? Полно! Так зачем усугублять и без того нерадужную статистику? Ничего, я потерплю.
Зато мои дети будут жить в достатке. Думаешь, я одна такая? Да каждая вторая стонет, только бросать своих толстосумов что-то никто не спешит. Всем принца охота - красивого, чуткого, нежного. Они есть, только денег у них - тю-тю. Нету у них денежков. А кому они со своей трепетной душой и чуткостью нужны, если уровень жизни падет ниже плинтуса? Никому. Девки дуры, им альфонсы напомаженные нравятся, ходоки всякие по женской части, сюрпризы, а я, понимаешь, настоящего мужика люблю. Не чуткий он, потому что некогда. И подарки он Светке делать не умеет, она сама рассказывала. Просто бухает ей денег на карту - хошь шубу покупай, хошь машину. Все для вас, мадам. И фигура - не Шварценеггер. Пузо проглядывает, одет не по моде, разговор умный поддержать не может, в театре вообще один раз заснул. Мой это мужик, понимаешь, мой! А достался дуре этой занудной. Вот слушаю ее, и комплексы во мне растут, как чертополох на колхозном поле. Бывают же такие правильные бабы. И чисто-то у нее дома, и жарит-варит, как шеф-повар, все сама, домработница там вообще непонятно для чего. Наверное, по статусу положено, вот она там и
топчется. Эх, разве в котлетах счастье?
        В столь тонких материях Лерочка ничего не понимала. Конфликт Юлиных желаний и возможностей был слишком сложным. Логика не подсказывала ничего дельного, поэтому Валерия деликатно промолчала, мысленно понадеявшись, что в ее жизни ничего похожего не произойдет.

        Юлю встречал муж. Высокий статный блондин в стильных очках и на такой машине, при виде которой так и тянуло завистливо присвистнуть. Черная, сверкающая, чуть меньше автобуса, она излучала высокомерную уверенность и снисходительное презрение к окружающей слякоти. Жидкий грязный снег словно не смел приставать к ее роскошным лоснящимся бокам.
        - Мы девушку подвезем, - Юля клюнула супруга в щеку, как должное приняла огромный букет и подмигнула Лере: - Садись. Это наш муж - Роман.
        - Ваш, ваш, - добродушно проворчал тот, бережно подсаживая Леру в автомобиль.

«Уму непостижимо. Как можно уезжать от такого мужчины, чтобы кувыркаться на пляже со всеми подряд? Даже если у него какие-то проблемы интимного характера - это не повод. Такого мужчину надо ценить, беречь и гордиться им. Он же не виноват, что его, видишь ли, больше не любят. Глупость какая. Дура все же эта Юля», - недоумевала Валерия, с наслаждением расположившаяся на заднем сиденье.
        Ей в очередной раз захотелось пересмотреть подход к жизни и переоценить ценности. Непостоянство - это не признак моральной незрелости, а доказательство эволюции личности. Чужой муж послужил невольным катализатором ее персональной революции. Валерия вдруг подумала, что с удовольствием провела бы жизнь рядом с таким достойным мужчиной. Сдержанный, немногословный, уверенно и крепко стоящий на ногах - идеал, а не супруг. Зачем его любить? Любить можно одноклассника в шестнадцать лет или однокурсника в двадцать, а потом уже надо думать о будущем. Что такое любовь? Настроение, сиюминутный порыв. На нее нельзя рассчитывать, опираться или планировать с ее учетом свои действия. Это сказка, миф, ледяной посох Деда Мороза, который превратится в лужу и испарится, лишь только сменится время года. А оно обязательно сменится. Любовь пропадет, исчезнет рано или поздно, это неизбежно. И никакой трагедии в этом банальном факте Лера не видела. Ведь никто не спорит с тем, что жизнь - болезнь с летальным исходом. Самое интересное, что никого это особо не волнует, никто не бьет себя в грудь с криками: «Неправда, я буду
жить вечно!» А попробуй влюбленной школьнице намекнуть, что ее пронзительное чувство к физруку или Диме Билану скоро пройдет. Сколько возмущения в ответ: эта любовь вечная, она своротит горы, повернет реки вспять и так далее. Свернуть горы и повернуть реки в силах только глобальная катастрофа, а никак не сны и фантазии замечтавшейся барышни. Человек создан для любви и продолжения рода, только любовь каждый понимает по-разному. Сначала, пока опыт отсутствует, молодежь осваивает вновь открывшиеся возможности и эмоции согласно чуткому руководству любовных романов, сериалов и обрывков информации из подсмотренных порнофильмов. Вдоволь нахлебавшись этой каши, они взрослеют, умнеют и начинают приспосабливаться. Увы, многие приходят к этому этапу слишком поздно, ближе к пенсии, осознав, что взвесили и предусмотрели далеко не все. Или вообще ничего не предусмотрели. В связи с этим муж однажды обнаруживает, что вместо крепкой ладной молодухи под его одеялом похрапывает тетка последней свежести, и крайне удивляется. Как-то не подумал он, что глазастая лань в фате, родив ему пару-тройку детишек, однажды
превратится вот в это не вдохновляющее создание. Поэтому, по статистике, имеет место исход из семьи мужей среднего возраста. Ничто не держит их рядом с постаревшими женами, так как, кроме по-юношески пылких свиданий и молодого тела, ничего более весомого в их отношениях не было. А внешние данные, ветшающие со временем, достаточным основанием для продолжения совместной жизни являться никак не могут. Жизнь одна, надо торопиться. К слову сказать, и женщины, с удивлением обнаруживающие однажды, что старый конь не только не портит борозды, но и вообще к работе непригоден, судорожно начинают искать более крепкую и молодую замену. Главная ошибка в том, что и те и другие упускают из виду возможную амортизацию как чувств, так и организмов. Умные же люди учитывают все варианты и понимают - не в сиюминутных потребностях счастье. Строительство крепкой семьи, как и создание надежного бизнеса, требует полной отдачи и взвешенных решений.
        Вот животные не выпендриваются и не стесняются: самка выбирает самого сильного самца. А люди так не могут. Это ж что соседи скажут? А как привести его на день рождения бабушки, где соберется вся родня? Зато он стихи пишет и Шекспира в подлиннике читал. И ничего, что пьет, зато как ухаживает!
        Валерия Харитонова на данном этапе точно знала: попадись ей такой, как Роман, она бы вышла замуж. Нет, сначала, конечно, пожила бы с ним пару месяцев, присмотрелась, выявила минусы, записала в столбик плюсы, прикинула, чего больше, что можно вытерпеть, а что совсем никак… А потом бы - в ЗАГС.
        Ничего не изменилось кардинально, замужество по-прежнему не было ее самоцелью, но хороший муж - как хорошая работа. Любой главбух всегда должен быть готов к тому, что ему предложат место главы финансового департамента какой-нибудь нефтяной компании. А любая женщина должна быть готова к тому, что на ее горизонте появится относительно идеальный муж. И тот и другой шанс дается, как правило, лишь единожды, если вообще дается, и главная задача - не упустить его.
        После антиромантической поездки в Египет Лера окончательно убедилась в том, что любви никакой нет, а то, что есть, сложно назвать приличным словом. Что самое обидное, и жить в свое удовольствие, без оглядки на стереотипы, оказалось невозможно. «Свое» удовольствие должно еще каким-то немыслимым образом совпасть с чужим, а это уже маловероятно. Такие совпадения наводят на мысли о «рояле в кустах». Подстроиться можно, подгадать, организовать, купить, но получить случайно - вряд ли.
        - …Я вам помогу. - Роман легко подхватил Лерочкин чемодан и поволок к подъезду.
        Юля помахала рукой, приспустила стекло и крикнула:
        - Я тебе завтра позвоню!
        Лера радостно кивнула. Держать Романа в поле зрения хотя бы благодаря общению с его женой - тоже не такой уж плохой вариант.
        Она ни в коем случае не собиралась отбивать чужого супруга. Насмотревшись на Юлины выкрутасы, Валерия сделала единственно верный, на ее взгляд, вывод: Рома
«отобьется» сам. А она просто подождет. Торопиться-то некуда.
        Вечером, после лобызания с родителями и вкусного домашнего ужина, проваливаясь в сон, Лера наступила на хвост юркой и тревожной мысли:

«А я, случаем, не на второй заход пошла? С Игорем все то же самое было: надежный, стабильный и - бряк. Сорвался, забрызгал рыбачку и был таков».
        Сон осыпался с нее, как снег с потревоженной ели.

        - Я соскучился. - Роман смотрел на жену сквозь бокал и улыбался своим мыслям.
        Несмотря на поздний час, народа в ресторане было много. Юля, утомленная перелетом, вообще никуда идти не хотела, но желание продемонстрировать загар пересилило, и она согласилась на романтический ужин. Так его назвал муж. На самом деле этот ужин был таким же романтическим, как и деловым.

«Никакой ужин с никаким мужиком», - подумала Юля и послала мужу воздушный поцелуй.
        - Я очень соскучился. - Он пошевелил бровями, сведя их в умоляющий домик. - Может, ну его, этот десерт?
        - Почему это? - Юле хотелось его не просто подразнить, а позлить. - Я хочу десерт.
        - А знаешь, чего хочу я? - Муж сказал это слишком громко и с такой нарочито-интимной интонацией, что официант, убиравший посуду на соседнем столике, насмешливо посмотрел на Юлю, впрочем, тут же отведя взгляд и напустив на физиономию полнейшее безразличие и к гостям, и к их личной жизни.
        - Знаю. - Юля раздраженно промокнула губы салфеткой. - Ты предсказуем, как речь президента перед боем курантов. Животное.
        Роман самодовольно выдвинул подбородок и выпятил грудь. Ему нравилось чувствовать себя брутальным мачо.

«Ничтожество».
        Юле хотелось сказать ему что-нибудь хлесткое, смертельно-обидное, такое, чтобы запомнил на всю жизнь.

«Как я устала. Как ты мне надоел, зажравшийся тупой индюк».
        - О чем ты думаешь, зайка?
        - О большом пушистом зайце. - Юля игриво повела глазами. - Мне в отпуске было очень одиноко без моего зайца. Но в Египте они не водятся.
        - Как? - засюсюкал ей в тон муж. - Там нет зайцев? А кто там есть? Неужели никто не косил блудливым глазом на мою зайку?

«Идиот, - Юлю затопило горячей острой ненавистью. - Кретин. Тупица. Как же ты меня достал!»
        - Твоя зайка не смотрела по сторонам, - кокетливо хихикнула она. - Может, кто-то и косился, да я не в курсе. Мы, семейные, замужние зайчихи, предпочитаем морковку со своего огорода.
        - Ты моя сладкая. Поехали домой. Я дам тебе морковку.

«Да провались ты со своей морковкой», - мысленно простонала Юля, оттягивая момент отъезда домой. Дай ей волю, она бы так и сидела в этом ресторане до утра, пока мужу не пора будет ехать на работу.
        - Нет уж. Сначала сладкое!
        - Ладно. Сначала сладкое тебе, потом - мне. - Роман расплылся в идиотской улыбке, как сытый кот, которому выдали бонусный литр сметаны.
        - Говори тише, неудобно, - не выдержала Юля.
        - Неудобно? Да пусть завидуют. Вот мы сейчас поедем домой и увидим небо в алмазах. Моя девочка хочет алмазов?
        - В небе или в сейфе?
        - И там, и там, - заржал Роман. - Кстати, скоро мы переплюнем Захарова.
        - Не мы, а ты.
        - Нет, зайка, мы. Именно мы. Мы утрем ему нос. Или не будем? Пусть ходит в слезах и соплях. - Роман захихикал, довольный свежей шуткой.
        - А с чего это вдруг?
        - У него клиент выгодный ушел, мне рассказывали. Основной покупатель, оптовик. Не забивай головку всякими неинтересными вещами. Прими как данность: твой муж круче.
        - Вау! - пискнула Юля. - Отметим?
        - Дома отметим. Я тебе докажу, что я круче во всех смыслах. Ты меня понимаешь?
        Юля протянула руку и ласково потрепала мужа по щеке, представляя, как вцепляется ему в физиономию и оставляет на ней глубокие кровавые борозды. С этим надо что-то делать. Кажется, начинается не то психоз, не то невроз. Жизнь закрутилась в тугую спираль, в любую секунду готовую ударить в лоб. Причем в чей лоб - угадать было невозможно.
        У Кости проблемы с бизнесом. Мысли помимо воли гуськом устремились к старой любви, как муравьи к сахарнице.
        Захаров разорен. Светка, эта жадная хищница, болотная пиявка, конечно же, его бросит. И тут-то на первый план выйдет она, верная, любящая и давно ждавшая своего часа. Ей не нужны его деньги, не нужно положение в обществе. Ей нужен только Костя. Он это поймет, и будут жить они долго и счастливо, тем более что у Юли деньги есть. Вернее, у Юли и Романа.
        Жизнь идет гладко только по прямой, пролегающей между двумя точками. Лишь только к этим точкам добавляется третья - образуется треугольник. Вот тут-то и начинаются проблемы. Одна точка была лишней - Роман. Он мешал гладкому сценарию, как взбалмошный продюсер, диктующий свои условия.
        Если разводиться, то фирму он не отдаст.
        Юля посмотрела на мужа и представила, что может быть. Теоретически.
        Роман снова придуривался, разглядывая Юлю сквозь бокал. Нос и верхняя губа отвратительно деформировались, отразившись в тонком стекле и обезобразив его холеное, породистое лицо.

«А ведь, пожалуй, если коснется денег, он и овдоветь не побрезгует. Да и уйти не даст. Как же: самого Романа Жаворонкова жена бросила! От таких не уходят. Удар по имиджу. Вот если бы я овдовела…»
        Юля даже опешила от этой мысли. Такой реальной, естественной и… совсем не страшной.
        Наверное, пора было что-то менять в жизни, раз уж в голову полезли такие странные идеи.

        Валерия села на кровати и с обидой констатировала: в жизни так все сложно, так непредсказуемо, что человеку с ясным и четким логическим мышлением существовать в этом броуновском движении судеб и поступков нет никакой возможности. Вот была бы она какой-нибудь пылкой невменяемой натурой, кропающей стишки, кормящей комаров в лесных походах или разгуливающей по городу с бубном и колокольчиком, тогда и проблем бы не было. И мысли бы были легкие и чистые, как пух одуванчика. А так вот сиди и мучайся: нужен Роман - не нужен. А если нужен, то зачем? И если не нужен, то кто тогда нужен и нужен ли вообще кто-нибудь? Сплошные риторические вопросы, от которых болит голова и нет уверенности в завтрашнем дне. Без четкого плана на будущее Лера жить не умела, ощущая себя заблудившимся путником без компаса.

«Временно переключаюсь с половых вопросов на рабочие, а там посмотрим!» - попробовала она обмануть себя.
        Если есть желание и навык, обмануть можно кого угодно, только не себя. Нет ничего более постоянного, чем временное. Это было не решение проблемы, а уход от нее.

«Плевать. Само не рассосется - придумаю что-нибудь. Мне до тридцати еще целых семь лет», - пошла на сделку с логикой Валерия. Тридцать лет казалось ей некой пограничной чертой, за которой если не старость, то, по крайней мере, уже ничего хорошего.
        В очередной раз пожалев, что не может, как Скарлетт О’Хара, «подумать об этом завтра», Лера замоталась в одеяло и мучительно пыталась заснуть, борясь с шибко умным внутренним голосом, постоянно подававшим неуместные реплики.

        Позвонила Юля лишь через неделю. К тому времени Лера твердо решила не торопиться с выводами и действовать согласно предлагаемым условиям. Жизнь - лабиринт, где основная задача - выбирать правильную дорогу на каждом перепутье. Увидеть его целиком не дано, поэтому никогда не известно, что тебя ждет за следующим поворотом и чем все закончится. Часто бывает, что к выходу ведет самая непрезентабельная и опасная на вид тропинка, тогда как широкий освещенный туннель запросто может закончиться пропастью или тупиком.
        - Я тебя после работы заберу. Поедем на девичник, - звонко ворвался в мысли об аудиторском отчете и недопитом кофе Юлин голос. Отчет в виде тяжелой пачки листов основательно и нагло расположился на столе. Кофе тоже был там же, но занимал второстепенные позиции, робко дразня главбуха энергичным ароматом и аппетитной пенкой.
        Лера даже не сразу поняла, кто звонит.
        - На девичник? А… куда?
        Вообще-то это было не принципиально. Лишь бы не домой. Мама снова начала переживать, что дочка «не пристроена». Как будто Валерия была поношенным пальто или лишним щенком, которых непременно надо пристроить в хорошие руки. Переживать молча Елена Станиславовна не умела, устраивая целые представления на заданную тему. Она то обсуждала с отцом приоритет семейных ценностей над карьерой, то рассказывала небылицы про альфонсов и аферистов, исподволь подводя дочь к мысли, что знакомиться надо по рекомендации. Это она считала своим личным психологическим приемом, призванным ненавязчиво дать дочери необходимые знания. Лера же была уверена, что разбирается в современных мужчинах в сто раз лучше маменьки, поэтому периодически огрызалась, превращая воспитательный процесс в ничто. Ей было почти все равно, куда ее пригласят. Тем более что снова появлялась возможность пообщаться с Романом. Валерия так и не решила, нужен он или нет, но, как и всякая рачительная хозяйка, приберегла мужика на крайний случай, словно старый рюкзак. Вроде и не нужен сейчас, а вдруг поход…
        - Как это - куда? - колокольчиком заливалась Юля. - Куда ходят на девичники приличные девицы? В стриптиз-клуб, разумеется.
        - В стриптиз-клуб? - чуть не поперхнулась горячим кофе Лера. Все же ей было не до такой степени все равно, где провести вечер. Хотя почему бы и нет? В молодости надо попробовать максимум, чтобы в старости было о чем пожалеть.
        Второй бухгалтер мазнула по начальнице заинтересованным взглядом, хмыкнула и снова зашуршала бумагами. От нее исходили флюиды любопытства и напряжения.

«Ишь - уши локатором», - недовольно покосилась на подчиненную Лера.
        - Ты там чего, в обморок рухнула? - хихикнула Юля. - Расслабься, все не так страшно. В кафешку мы идем. Я тебя заодно со Светкой познакомлю. Помнишь, я тебе рассказывала?
        Про Светку Лера помнила. Ей было очень интересно взглянуть на женщину, которую Юля считала чопорной ханжой. Как моднице хочется убедиться, что у нее платье лучше, так Лерочке требовалось лишний раз доказать себе, что все не так уж плохо. Она не брюзга, не сухарь, а нормальная женщина, как эта Света, которая вышла замуж за лучшего из мужчин, если верить Юлиным рассказам. Просто люди делятся на муравьев и стрекоз. Скорее всего, Лера со Светой были муравьями, прилежно таскавшими всякий лесной мусор для построения муравейника личного счастья. А Юля была как раз стрекозой, нагло и беззаботно порхавшей над трудягами и сеявшей смуту в их душах. По крайней мере у Леры на душе было смутно и как-то неопределенно. И причина была вполне объяснима: стрекозе достался мужчина, явно предназначенный не такой безалаберной особе. Но ведь достался же!
        - Валерочка, ку-ку! Прием! - веселилась Юля. - Идешь водку пьянствовать или будешь чахнуть у монитора? А от него зрение садится, кожа лица портится, психика рушится. Пошли лучше испортим все это хорошим коктейлем. Хотя бы будет не так обидно.
        - Мне и так не особо обидно, - улыбнулась Лера. - Но от коктейля не откажусь.
        - Тогда еще момент: если тебе вдруг покажется дорого, не тушуйся - скажи, я заплачу. Мне это без проблем, а у тебя не должно быть напряга. Я заботливая?
        - Не то слово! Я потрясена. - Валерия была уязвлена. То, что она ни за что не позволит за себя заплатить, - не обсуждалось. Но перспектива переться в пафосное место, где чашечка кофе может стоить, как поездка до дома на такси, ее не прельщала. Подавив спонтанное желание немедленно придумать какой-нибудь больной зуб, голову или ногу, чтобы никуда не ехать, она вздохнула: - Заезжай.

        Разумеется, приехала Юля не на «Жигулях». Едва только Лера вышла на улицу, как припаркованная у тротуара красная «Ауди» истошно закрякала и замигала фарами.
        - Валерочка, я тут! - завопила, приоткрыв дверцу, Юля.
        В ее голосе было столько неподдельной радости от встречи, что Лера вдруг устыдилась своих матримониальных планов на ее мужа. Ей редко доводилось встречать настолько открытых и искренних женщин. Так позитивно настроены к представительницам своего же пола лишь дамы, на двести процентов уверенные в собственном превосходстве над соперницами. Да и какие у них могут быть соперницы? Так, видимость одна и жалкие попытки рыбацких лодочек оставаться на плаву рядом с круизным лайнером.
        Есть такие женщины, которые по умолчанию привлекают внимание. Не только одеждой, поведением или распускаемыми про них слухами, но и самой аурой, словно магнит притягивающей чужие взгляды. Юля была фарфоровой куколкой, которую хотелось поставить за стекло и любоваться. Даже при том, что из машины она не вышла, мужчины оглядывались с интересом. Хотя это можно было списать и на ее выкрик, и на цвет авто. Собственно, он был не просто красным, а бешено-алым, словно светившимся изнутри. Скорее всего, машинку перекрасили под заказ.
        - Знакомься, моя Стрекозюля, - счастливо улыбнулась Юля, продемонстрировав идеальные зубы, ямочки на щеках и обдав позитивом.
        Лера послушно обернулась назад. Там было пусто.
        - Машинку мою так зовут, - хихикнув, пояснила Юля. - С машиной надо дружить, тогда она никогда не подведет.
        Девушка любовно погладила руль и рассмеялась. Рядом с Юлей было светло. Даже несмотря на то, что Лерочка про нее знала. Мало ли, у кого какой темперамент, муж и прошлое. - Ну, поехали навстречу приключениям?
        Лера осторожно пожала плечами. То, что Юля называла приключениями, вполне могло оказаться чем-то неприемлемым. Хотя, может, именно общение с такой раскрепощенной подругой поможет изменить себя? Или лучше не надо себя менять?…
        - Ну и рожа у тебя, Шарапов, - расхохоталась Юля. - Шучу. Мы сегодня со Светкой, так что все будет более чем цивильно. Даже скучно, наверное. Хотя надеюсь, что ты скрасишь наше общение. Когда в беседе участвуют две нормальные девчонки и одна мороженая треска, это лучше, чем просто общение с этой треской тет-а-тет.
        - А чего ты с ней вообще тогда встречаешься? - осторожно поинтересовалась Лера. Логика была ей непонятна.
        - Из-за Кости. Я ж тебе рассказывала, мы семьями дружим. Поэтому со Светкой мы периодически пересекаемся. У нее вообще друзей нет, вот и изображаем дружеские посиделки. С ней, кстати, очень кисло общаться. Аж зубы сводит и желудок сворачивается, как рядом с бормашиной. А еще она раздражает дико. Просто бесит иногда. Такая правильная вся. Главное, как она, зараза, умудряется и убирать, и готовить, и в форме оставаться? И почему она меня так из себя выводит? Наверное, биополе у нее тоже, как у бормашины: страхи пациентов, боль и безысходность. - Тут Юля снова расхохоталась. - Шучу.
        - Наверное, она тебя бесит, потому что живет с мужчиной, которого ты любишь, - ляпнула Лера и прикусила язык. Трудно было придумать что-нибудь более бестактное и обидное. После таких фраз пассажиров высаживают, чтобы никогда более с ними мне пересекаться.
        - Наверное, - неожиданно покорно кивнула Юля. - Костька такой добродушный, веселый. Как он с ней уживается, уму непостижимо! Вот я бы… Да ладно. Потом сходим вместе в нормальное место, без этой мымры. В сауну, например, с мальчиками. Хочешь?
        - Нет! - Валерия аж подпрыгнула от возмущения.
        - Слушай, ты ведешь себя, как добропорядочная мать семейства. Откуда столько комплексов? Тебе же двадцать три, я не ошиблась?
        Лера уже жалела, что так бурно отреагировала. Чего, в самом деле, такого? Сауна для здоровья полезна. Мальчики тоже. Если, конечно, они сами ничем таким не болеют.
        - А что за мальчики-то? - нехотя поинтересовалась она, с содроганием отметив, как падает планка добродетели и нравственности. Дожили, уже и с мальчиками смирилась!
        - Как ты резво - быка за рога сразу, - хмыкнула Юля, влезая на соседнюю полосу и одновременно строя глазки водителю злобно сигналящего джипа. - Какая разница? Найдем каких-нибудь.
        - А где… ты их ищешь… обычно?
        - Лера, ну, не на улице же! Не грибы чай. Что у меня, знакомых мало? Может, мы еще тебе кого-нибудь приличного подыщем.
        Как в сауне можно подыскать кого-то приличного, Лера представляла слабо. То есть - вообще не представляла. Даже если мужчина и окажется приличным, то уж девушку, участвующую в столь сомнительном мероприятии, он точно приличной не посчитает. А с другой стороны, какое имеет значение, что про нее подумает незнакомый посторонний мужик? Вон как далеко ушел прогресс. Оказывается, не только мужья ходят в баню с девочками, но и жены - с мальчиками. И только отсталые слои населения в лице всяких главбухов строят из себя невесть что. Жить надо комфортно.
        - Ну, так как? Идем в баньку, Лер?
        - Н-н-нет. Пожалуй, пока не надо.
        - А что так? - Юля откровенно забавлялась. - Хочется, но колется? Или принципы?
        - Загар смывать жалко, - сообразила Лерочка. - Пусть подержится.
        - Ага. Идейно. То есть ты пока вообще мыться не будешь?
        - Не буду. В смысле, буду, но аккуратно. Без мальчиков там…
        - Ясно. От воды загар смоется, об мальчиков сотрется. Береги себя, детка.
        - Издеваешься?
        - Нет. Переживаю за тебя. Надо что-то делать. Тебя же слушать страшно. Ты в двадцать три года мыслишь, как старуха. А в чем тогда смысл жизни?
        - Не знаю, - честно подумав, пожала плечами Лера. - Наверное, хорошо зарабатывать, быть ценным специалистом, не болеть.
        - Это не смысл, - вздохнула Юля. - Это планы и мечты. А сводиться они должны к одному: жить легко и весело. То есть деньги, востребованность и здоровье дадут тебе возможность жить так, как тебе хочется. Это средства, а не цель. Проблема в том, что цели у тебя нет, ты додумалась до перечня средств и тормознула, живя теперь ради них. А надо их заполучить, чтобы просто жить, как хочется. Или ты еще не знаешь, как тебе хочется?
        - Пока нет. То есть - приблизительно.
        - А никто не может этого знать. Потому что хочется всегда разного. Это в норме. Сегодня гулять, завтра дома под пледом дрыхнуть, послезавтра хочется на море, а послепослезавтра - чужого мужа. И все должно получаться легко, не превращаясь в проблему.
        - Но у тебя же не получилось, - заметила Лера.
        - Так получится, - уверенно заявила Юля. - Я пока отложила свое хотение. До лучших времен. И живу легко, потому что верю: рано или поздно эти лучшие времена настанут.
        - А как же чужая жена? Или чужие дети чужого мужа? Личная свобода каждого заканчивается там, где начинаются чужие права, - проговорила обладательница красного диплома. - Другая женщина может нацелиться на что-нибудь твое. На мужа, например.
        - Лера, ну, вот, чего ты такая занудная, - вздохнула Юля. - Не будь, как Светка. Не хочу я об этом думать. Тем более что я пока ничего такого аморального не делаю. Во всяком случае - в отношении чужих жен, детей и тещ. Не хочешь в сауну - не надо. Просто я хотела тебя растормошить, а то ты какая-то квелая. Неправильно живешь. Или тебя все в твоем прозябании устраивает?
        - Нет, - вздохнула вслед за ней и Лера. - Все устраивает только дебилов. А нормальный человек всегда к чему-то стремится. Я пока стремлюсь, как ты выразилась, к средствам.
        - Ладно. Давай тему сменим. А то ты слишком серьезная девушка, как я погляжу. Ну, ничего, мы тебя перевоспитаем.
        Лера не была уверена, что хочет, чтобы ее перевоспитывали. И так, как она жила сейчас, было некомфортно, и то, что предлагала Юля, - немыслимо. Сауны какие-то, мальчики…
        - У меня к тебе просьба, - нарушила ее философский настрой Юля. - Ты Светке не говори про Алексея. И вообще, не рассказывай ей ничего такого про поездку. А то она с радостью Косте про меня гадостей наговорит, чтобы покрасоваться своей добродетелью на фоне моего распутства. Скажи, познакомились в самолете, плавали, загорали, жили в соседних номерах, как две монашки. Ни мужиков, ни дискотек - сплошная релаксация. Тебе она поверит. Во всяком случае, пока я твоим перевоспитанием не занялась.
        Кажется, начала вырисовываться причина, по которой Леру пригласили на девичник. А она-то размечталась. Стало немного обидно.
        - Чего надулась? - моментально среагировала Юля. - Я тебя не для алиби везу. Просто мне с тобой приятнее, чем со Светкой вдвоем. И вообще, я себе не прощу потом, что мимо тебя прошла, не подобрала, не обогрела и не научила, как быть.
        - Вот спасибочки-то, - оторопела Валерия.
        - Да не за что. Пока не за что, - абсолютно серьезно ответила Юля.

        Кафе оказалось почти пустым, несмотря на вечернее время. Лера затревожилась. Подобное безлюдье может объясняться лишь одним - бешеными ценами. Такие варианты, как отвратительный сервис и несъедобные десерты, даже в голову прийти не могли. В этом сказочном кафе хотелось остаться жить.
        - О, а вот и Светлана! - нимало не смущенная величием зала, проорала Юля. Статная темноволосая женщина у окна поморщилась и сдержанно кивнула. После чего перевела холодный взгляд на Леру и вопросительно приподняла бровь. Так смотрят на таракана, выползшего на белоснежный кафель после тотальной травли его собратьев при наличии стопроцентной гарантии от «травильщиков»: с недоумением, презрением и интересом.
        Лера сразу вспомнила, во что она одета. Даже про белье вспомнила. Взгляд-рентген прошелся по ней, сканируя и суммируя недостатки. Наверное, эта Света привыкла одеваться в других местах и разбиралась в тряпках, как Лера в налоговых тонкостях. Последняя мысль слегка приободрила сникшего главбуха. Куда достойнее разбираться в цифрах, чем в шмотках. Пусть не из навороченного бутика, зато куплены на свои, а это уже повод для гордости.
        - Просто Снежная королева какая-то, - с обидой прошептала Валерия.
        - Баба она снежная, а не королева, - довольно громко отреагировала спутница.
        По бесстрастному лицу женщины было не понять, слышала она реплику или нет.
        - Света, привет, это Лера. Мы в Египте познакомились. Кстати, как тебе наш загар?
        - Нормальное египетское качество, - без улыбки сообщила Света. - На Маврикии ты бы загорела лучше. Почему тебя вечно тянет в грязь?
        - Там не грязь, Светуль. Там пирамиды, папирусы и гробницы фараонов. Это же дико интересно.
        - А теперь соври, что ты там по экскурсиям ездила, - любезно предложила Светлана.
        - Конечно! - вдруг брякнула Лера, которую никто не спрашивал. Но осадить эту Снегурочку очень хотелось. Маска с рекламного плаката с глянцевой душой не имела права считать себя выше Леры, да еще так откровенно это демонстрировать. - А что еще там делать? Люди едут к пирамидам, чтобы прикоснуться к древности. Вы видели Нил?
        Светлана уязвленно промолчала, а Лера, тоже умудрившаяся слетать на родину фараонов и не прикоснуться к истории, вдохновенно топталась на ее самолюбии.
        - Вы знаете, когда мы были с Юлей в Городе Мертвых, было такое ощущение, что мы попали в те времена, когда эти гробницы строились. Там такая аура. Вы были в Долине Мертвых?
        - Я вообще в Египте не была, - процедила Света. - Мы привыкли к другому уровню сервиса.
        - Ну, один раз можно и пожертвовать удобствами, - дружелюбно ухмыльнулась Валерия, соображая, добить собеседницу обрывочными сведениями про храм царицы Хатшепсут или не усугублять, поскольку уверенности в правильности названия не было.
        - А какие там рыбки, - аккуратно съехала с опасной темы Юля. - Мы с утра до ночи с маской плавали.
        - С египетскими инструкторами? - понимающе кивнула Света.
        - Нет, что вы, мы с Юлей вообще избегали мужчин. Эти местные такие ненормальные, просто ужас. Если бы не они, вообще было бы замечательно.
        - Да что вы говорите? - откровенно не поверила Светлана. - Юля избегала мужчин?
        - Представляешь, она почему-то считает меня нимфоманкой, - сокрушенно пожаловалась Юля.
        - Да-а-а? - Лера старательно округлила глаза и для пущей убедительности приоткрыла рот. - Это шутка?
        - Шутка. Глаза прикрой и рот. Актриса из тебя никудышная, - вздохнула Света. - На
«ты» переходим?
        Странно было сначала перейти на «ты», а потом узнать у собеседника, нравится ли ему подобная фамильярность. С другой стороны, если обстановку не разрядить, то кусок в горло не полезет. Лерочка вдруг вспомнила, как однажды в школе во время какой-то проверки к ним в столовой подсел директор с тарелкой жидкого супа и вторым, именовавшимся в меню «плов из гов.». Единственная радость школяров, обед, была безнадежно испорчена. Все начали стараться есть прилично, не чавкать, не разговаривать и не ставить локти на стол. В гробовой тишине пища отказывалась проваливаться в напряженный близостью начальства организм, а сдавать недоеденное было страшно. Судя по физиономии директора, ему «плов из гов.» тоже не приглянулся. Тем более что выглядело блюдо так, как будто его уже однажды не доели.
        Сейчас ощущения были похожими, только в меню ничего подобного не было, а за такие суммы, которые стояли напротив каждого наименования, хотелось получить от десерта максимум удовольствия, чтобы потом долго жить воспоминаниями.
        - Света, а что у тебя за помада? Новенькая? - защебетала Юля, изо всех сил пытаясь выйти из штопора и сделать встречу все же похожей на девичник, а не на дуэль.
        - Зубы заговариваешь? - неожиданно весело улыбнулась та, совершенно преобразившись. Сказочная красавица, чернобровая, белозубая, с мраморно-бледной нежной кожей и королевской осанкой. Высокомерие осыпалось с нее, как скорлупа с вылупившегося цыпленка, уступив место женственности и мягкости. Перепад был настолько неожиданным, что Лера, не сориентировавшись, снова открыла рот.
        - А ты думала, я злая фея, - усмехнулась Света. - Просто Юля у нас девушка без комплексов. Позвала меня встретиться, сама подругу прихватила, меня не предупредила. А я, может, посплетничать хотела.
        - Ты - и посплетничать? Да не ври, - хихикнула Юля. - Это не я без комплексов, а ты закомплексованная.
        Лере стало стыдно. Она даже почувствовала некое родство душ со Светой. Она тоже терпеть не могла таких выходок и неожиданно-неприятных сюрпризов. Юле больше подошла бы для общения безалаберная Оля Крышкина, которая искренне не понимала, почему нельзя приходить к подруге без приглашения. Сначала Лера стеснялась, поила Крышкину чаем, слушая, как в соседней комнате шипит и злится недовольная мама. Папа, любивший разгуливать по квартире в сатиновых трусах или сидеть в кухне, вынужден был скучать в спальне, мама, собиравшаяся погладить на кухонном столе постельное белье или заняться готовкой, торчала там же, периодически громко вздыхая в коридоре. После того как Оля вылила кофе на клавиатуру и частично на документы, в своей комнате Лера ее не принимала из принципа. Однажды она отважилась намекнуть подруге, что ее визиты иногда напрягают. То есть гостям в доме, безусловно, рады, только если гость не вваливается неожиданно, нарушая планы сразу всей семьи. Она так долго и старательно подбирала слова, чтобы не ранить подругу, но все оказалось зря. Крышкина не обиделась и продолжала приходить. Правда,
теперь она прямо в дверях орала на всю лестницу: «Сюрприз! Знаю, знаю, у вас гостей не любят, но я уже пришла. Могу даже чай не пить. Не прогоните же?» Конечно, ее не прогоняли. Но после ее уходов мама очень долго и нудно объясняла дочери, что нельзя быть такой мягкотелой и сажать людей себе на шею.
        Поэтому, став невольной участницей такого же «сюрприза», Валерия засмущалась. Ей стала понятна и холодность, и отчужденность Светланы. Вполне возможно, что та была довольно закрытым и необщительным человеком, сосредоточенным на хозяйстве и семье. Поэтому новые знакомства с девицами, подцепленными Юлей на море, ей были вовсе ни к чему. Тем более что Света, похоже, знала подругу досконально, поэтому и от Леры ничего хорошего не ждала.

«Как неудобно-то!» - Лерочка заалела и начала придумывать, как бы выкрутиться. Если Света собиралась посплетничать, то третья пара ушей тут точно была лишней.
        Встреча прошла не в особо теплой, но дружественной обстановке. Света нашла в букинистическом магазине какую-то старинную кулинарную книгу и пыталась втолковать пригорюнившимся собеседницам, что женщина просто не имеет права не уметь готовить.
        Тема была неинтересной, как лекция по истории КПСС. Вроде стыдно, что не знаешь предмет, но в душе копошится червячок сомнения: так ведь и не пригодится. Юле было проще. Она точно знала, что у нее есть домработница, в обязанности которой входило приготовление всяческих изысков. Лера томилась, но молчала. У них дома готовила мама. Вопросом, кто будет готовить будущему мужу, Лерочка не задавалась. Поскольку и муж на ближайшие годы не рассматривался как неизбежность. С Игорем они либо ограничивались разогревом немудреных полуфабрикатов, либо ели в ресторане.
        - Как вы не понимаете, девочки, - кипятилась разрумянившаяся Светлана, - это же призвание женщины. Мы - хранительницы очага. Мужчина должен приходить в дом, где вкусно пахнет.
        - Если от меня будет пахнуть какой-нибудь запеканкой, Рома засунет меня в душ. В доме должно пахнуть женщиной, а не жареной курицей, - раздраженно парировала Юля. - Женщины все разные. Кто-то фея, кто-то клуша.
        - Почему сразу «клуша»? Может, я фея, которая умеет готовить? Я такая, какой меня хочет видеть мой муж.
        - Запеченная в духовке? - фыркнула Юля и тут же засунула в рот горку взбитых сливок, слегка покраснев.
        - Костя, это мой муж, - пояснила Света истомившейся Валерии, - любит поесть. Моя основная задача - обеспечить своему мужчине такие условия, которые ему требуются для полного душевного равновесия.
        - Свет, ты рассуждаешь, как служащая, которая хочет быть на хорошем счету и ускакать повыше по карьерной лестнице. - Юля недовольно заерзала и нахмурилась. - Твоему мужу худеть надо. Ты бы его лучше по парку гоняла или скакалку ему купила. У него уже пузо в рубашки скоро влезать перестанет. Это для здоровья вредно. Насколько я помню, Захаров никогда гурманом не был. Испортила мужика, приучила ко всяким кулебякам.
        - Ему нужна женщина-хозяйка, - тоном учителя начальных классов, вбивающего в головы школяров таблицу умножения, пояснила Светлана. - Самое важное достижение в жизни каждой женщины - определить, что в ней хочет увидеть супруг.
        - А если супруг в жизни не главное? - внесла свои «пять копеек» Лера.
        Судя по изумлению, плеснувшемуся в глазах кулинарки, сморозила она какую-то редкостную чушь.
        - А что же тогда, интересно знать?
        - Понимаешь, Света, - вдохновенно начала Юля, в глазах которой скакали озорные чертики. - Кто-то делает ставку на мужика и сосет из него, как пиявка, всю жизнь. Это я в хорошем смысле. Пиявки - они лечебные бывают. А кто-то хочет независимости.
        - То-то ты не пиявка, - оскорбилась Светлана, покраснев. Краснела она некрасиво, рваными бордовыми пятнами, которые переползли даже на тонкую длинную шею.
        - Я дизайнер. У меня хотя бы работа есть. Поэтому, если мне Рома надоест, я к нему не привязана, понимаешь? Я могу заработать себе на кусок хлеба. И образование у меня какое-никакое имеется.
        - Дизайнер? - с непередаваемым презрением протянула оппонентка. - И много у тебя клиентов, дизайнер?
        - Я пока не работаю, потому что у меня такой необходимости нет.
        - Это все демагогия, - зло скривила губы Светлана. - По-моему, он тебе давно надоел, только что-то не спешишь ты на вольные хлеба перебираться.
        - А тебе-то что?
        - Да ничего! Не надо строить из себя английскую королеву. Я клуша, пиявка, а ты лебедь белая!
        - Да Костя уже обожрался твоими борщами! У него на твою кулинарию скоро аллергия начнется! Сбежит к нормальной бабе.
        - Это твоему мужу надоест рогами за окружающих цепляться, и пойдешь обои по чужим квартирам клеить, дизайнер!
        Даже воздух, казалось, заискрился от напряжения. Две заклятые подруги уставились друг на друга с такой ненавистью, что Лере захотелось отползти на безопасное расстояние. Вместо этого ее подсознание выдало:
        - Так при разводе любая имеет право подать иск о разделе имущества. Вы в любом случае совсем без денег не остаетесь.
        Спорщицы изумленно уставились на источник звука. Судя по физиономиям, про Леру они успели забыть.
        Юля расхохоталась, а Света со свистом выпустила воздух и сдержанно улыбнулась:
        - Учись, Валерия. Это столкновение двух менталитетов. Каждая девушка рано или поздно должна выбрать, что ей ближе. Варианта всего два, других не предусмотрено.
        Лера была уверена, что вариантов масса, но спорить не стала.
        - Мы все время собачимся, не обращай внимания, - пояснила Юля уже в машине. - Меня бесят ее нравоучения, а ее - моя свобода. Она-то себе такое позволить боится. Просто не баба, а робот. Матрешка безмозглая. Вот такие мужиков и развращают: тапки им в зубах приносят, футбол с ними смотрят и сами себя к плите приковывают. А потом нормальной женщине непонятно, как к такому подступиться. Как же: у него жена - идеал. Не пьет, не курит, не гуляет, готовит, всегда всем довольна… Мымра! Таких женщин в природе не бывает! Еще и красавица. Ну скажи, она же красивая? Или я лучше?
        - Вы разные, - тактично ушла от ответа Лера. Юля была обычной Барби, пусть веселой, шебутной, красивой, но слишком стандартной. Таких хорошеньких блондинок пруд пруди, а в Светлане была изюминка. Хотя, конечно, наличие в ближайшем окружении красавицы с ангельским характером, покладистой, хозяйственной и верной супругу, выведет из себя кого угодно. На ее фоне сложно чувствовать себя комфортно, а тянуться - увольте.
        Хотя Света все сделала умно. Поставила цель, добилась мужчины, обеспечившего ее материальные потребности, и теперь крепко держала птицу счастья в своих руках. Хотя, может, и не так все? Может, Света своего толстопузого добродушного Костю искренне любит и на самом деле смысл жизни видит в том, чтобы быть с любимым человеком, радуя его по мере сил и возможностей. В таком случае, господину Захарову крупно повезло, а ветреной Юле ничего не светит. Хотеть и мочь - слишком разные вещи. Наверное, спокойная и домашняя Светлана была Лерочке даже ближе. А вспышка ярости в кафе легко объяснялась женской интуицией. Света не дура и наверняка подозревает, с какой целью подруга крутится рядом с ее супругом.
        - Ясно. Только пустышка она. Красивая тупая пустышка, без эмоций и интересов. Предсказуемая, как понос после молока с огурцами. О чем с ней Костя разговаривает, интересно? О маринадах и пирогах, что ли?
        - Иногда людям и молчать друг с другом приятно, - робко предположила Лерочка.
        - Это ты из личного опыта или вычитала где-то?
        - Слышала. Мне подруга рассказывала. Она говорит, что любовь - это когда держишь за руку, молчишь, и нет ни отчуждения, ни неловкости.
        - И многих она за руку держала?
        - Многих, - призналась Лера.
        - Ну, когда в жизни столько разнообразия, то и помолчать не грех. А попробуй изо дня в день молчать с одним и тем же. Год молчишь, два молчишь, а потом в криминальной хронике репортажи про убийства на почве бытовых и семейных ссор. Плюс ко всему легко молчаться должно не только тебе, но и мужику. А они просто так молчать не любят. Они при этом либо телевизор смотрят, либо на компьютере играют, либо делом заняты. В какой-то момент ты у них вообще из памяти выпасть можешь, если все время молчать, не встряхивать и о себе не напоминать. Тетка должна быть непредсказуемой, праздничной и слегка стервой. Я такая и не жалею. Потому что я - баба с большой буквы.

«Буквы „Б“, - додумала за нее Валерия и вздохнула. Получалось, что надо быть чем-то средним между Светой и Юлей. Но чем именно и как? И надо ли? Может, плюнуть на эти тонкости, уйти с головой в работу и не ломать голову? А судьба сама найдет, когда придет время. С другой стороны, а что, если это время придет годам к пятидесяти? Счастья и праздника хочется сейчас, а не потом, когда медкарта раздуется от бумаг, аптечка перестанет помещаться в коробке из-под обуви, наряды в шкафу станут похожи на парашютные чехлы, фигура перестанет быть предметом гордости и время будет безвозвратно утеряно.
        - Женщина должна покорять. Ты готова покорять? В сауну-то идем?
        - Не знаю, - вздохнула Лера.
        - Уже лучше. Это хотя бы не «нет»! - обрадовалась Юля. - Правильно, не дай боже стать похожей на Светку. Это же приговор, диагноз! Ну, ладно, целую в нос. На днях позвоню. Будем лепить твой менталитет. Мне все равно заняться нечем, а тебе польза.

        У подъезда маячила чья-то тень. Лера нашарила в кармане допотопный газовый баллончик и трусливо притормозила.
        Это орудие самозащиты пережило уже не одну клиническую смерть: сначала мама умудрилась выкинуть дефицитную вещь в мусоропровод. Пролетевший немало этажей и приземлившийся в отбросы баллон был торжественно преподнесен владелице дворником. Снедаемая чувством вины мама дала тому наказ, который и был выполнен в кратчайшие сроки за скромное денежное вознаграждение. Лера и купила бы новый, но по тем временам вещь была дорогой, да и достать ее оказалось не так просто. Поэтому баллончик сначала долго полоскали под горячей водой, после чего заботливо протерли спиртом. На этом его беды не закончились - еще дважды многострадальный агрегат был постиран вместе с курткой в стиральной машине.
        Юля уже уехала, телефон, как назло, разрядился, а кричать маму под окнами - соседи потом засмеют. Плотно зажав баллончик в кулаке, Лерочка с независимым видом и отчаянно труся пошагала к дому.
        Тень ожила и метнулась навстречу. Глухо взвизгнув, Лера выхватила баллон и направила на приближающийся силуэт. Ничего не произошло. Кнопка покорно ушла вниз, но ни шипения, ни облака нервно-паралитического газа - ничего этого не было.
        - Это я! - Тень заполошно шарахнулась в сторону, перемахнув через низкий заборчик. - Лера, ты что?
        - Кто я? - строго потребовала уточнений Лерочка, при этом пытаясь не прикусить язык или губы - зубы выбивали истерическую дробь, норовя отхватить жизненно важные части организма. Тело стало ватным и отяжелело, как пластиковая бутыль с молоком, сознание подернулось пеленой, но страх прошел. Потому что в голосе говорящего этого страха было еще больше.
        - Ты что, не узнаешь? Игорь! Твой… - тут он замялся, споткнувшись на самоидентификации, и быстро замаскировал замешательство под попытку с пыхтением преодолеть забор. - Убери свою пукалку. Ты что на людей кидаешься?
        - Я? - заторможенно переспросила Лера, размышляя, не дать ли ему баллончиком в глаз. Хоть удивить своего экс-бойфренда на прощание.
        - Ну, не я же.
        - Тебе чего надо-то?
        - Ну… поговорить.
        - Так поговорили уже, - равнодушно пожала плечами Лера. Она уже совершенно успокоилась и, если не считать подрагивающих колен и общей тошнотворной слабости, чувствовала себя вполне сносно.
        - Мы тогда плохо поговорили. И расстались как-то… - Игорь защелкал в воздухе пальцами, подбирая слово. Валерия вдруг поняла, что всегда терпеть не могла эту его привычку и звук хрустящих суставов.

«Вот так выйдешь замуж, все рассчитав, а потом будешь сходить с ума от мелочей, - неожиданно подумалось Лере. - Чавкает, чай прихлебывает, сухарем хрустит, рубашки носит полосатые или еще какая-нибудь непринципиальная, но выводящая из себя чушь».
        - Игорь, ты не заболел случаем? - язвительно поинтересовалась Лера. - Тебе чего надо - продублировать сцену прощания? Чтобы было красиво и трогательно?
        - Не в этом дело…
        - Слушай. На улице ночь, ты трешься у моего подъезда, пугаешь прохожих, топчешь газоны и мычишь, как Герасим. Давай кратко и внятно: чего надо?
        - А ты изменилась. Жесткая стала. - Игорь задумчиво и грустно изучал ее лицо. - Повзрослела, что ли.
        - Да-да, я повзрослела на месяц. Тебе поговорить не с кем? Я не психоаналитик.
        - Лера, давай…
        - Давай расстанемся друзьями, только навсегда, - говорила Лера, радуясь своей решительности. - Без поздравлений с праздниками и обмена эсэмэсками. Красиво, интеллигентно и без взаимных упреков. Нам было хорошо вместе, но отношения себя исчерпали. Спасибо тебе за все. Нормально? Приличия соблюдены? Мне уже можно пойти домой и лечь спать? Вообще-то на работу завтра.
        - Тебе одиноко, поэтому ты и нападаешь, - закивал Игорь и снова с сочувствием, как психиатр у койки параноика, посмотрел Лере в глаза. - Я хотел сделать тебе неожиданное предложение. Сюрприз.
        - Надеюсь, приятный?
        - Тебе понравится.
        Лера выжидательно уставилась на бывшего кавалера. Особой уверенности в том, что ей хочется получить от него сюрприз, не было, но почему бы и нет? Любопытство пересиливало:
        - Где сюрприз-то?
        - Давай попробуем еще раз, - торжественно провозгласил Игорь. - Я даю тебе вторую попытку.
        - В смысле - угадать?
        - Лера, я предлагаю снова попробовать жить вместе.
        - Это сюрприз? - удивилась Лера.
        - Ну… да… А что?
        Вместо ответа Лера всхлипнула, согнулась пополам и беззвучно захохотала.
        - Это что, смешно? Или ты от неожиданности?
        Хрюкнув, Лера начала смеяться в голос, поскуливая от невыносимого веселья, скрутившего организм судорогой. Продолжая заливаться жизнерадостным смехом, она медленно продефилировала мимо застывшего Игоря, обернулась в дверях, попытавшись что-то сказать, но не смогла, зайдясь в неприличном хихиканьи.
        - Ты можешь мне позвонить, - неуверенно предложил недоумевающий кавалер.
        Ответом ему был новый взрыв хохота, гулко ударившийся о лестничный пролет и горохом высыпавшийся из закрывающихся дверей.
        - Какие мужики придурки. Самоуверенные и жалкие придурки, - сообщила Лера маме, впустившей ее в квартиру.
        - Но-но, - обидчиво прогудел из спальни папа. - Есть исключения.
        - Ты пьяна? - насторожилась Елена Станиславовна, принюхавшись, как охотничья собака, почуявшая дичь.
        - Увы. А надо было, - развела руками послушная дочь.
        - Тут твой Игорь заходил. Вы не встретились?
        Лера снова захрюкала, переживая вторую волну веселья.
        - Плачешь? - испугалась мама.
        - От счастья.
        - Помирились?
        - Не дай бог! Попрощались. - И Лера снова затряслась в приступе веселья. Как хорошо жить, зная, что беда пронеслась мимо гудящей электричкой, не затормозив на твоей станции. А ведь могла и замуж за этого индюка выйти.
        - И что ты теперь собираешься делать? - не отставала мама. - Мальчик-то хороший.
        - Был.
        - Почему «был»? Еще не все потеряно. Или… все? - Елена Станиславовна с жалостью взглянула на дочь. - И какие планы?
        - Ближайшие?
        - Ближайшие.
        - В сауну хочу сходить с подругой, - неожиданно нахально блеснула глазами Лерочка. - Вот возьму и пойду!
        - Да на здоровье, - пожала плечами Елена Станиславовна, беспомощно оглянувшись на дверной проем, за которым начинал похрапывать отец. - Странная ты сегодня какая-то. Ладно, спать иди, банщица. А про Игоря подумай. Хорошие мужчины сейчас на дороге не валяются.
        - Я в курсе. Хорошие мужчины валяются дома на диване. Спокойной ночи, мама, - с этими словами Лера закрылась в ванной, в одностороннем порядке прервав беседу.
        - А что? - насмешливо сообщила она своему отражению. - В сауну не пойду, конечно, а на стриптиз можно. Пусть они для меня пляшут. А то, видишь ли, сюрприз. Облагодетельствовал девушку, вернуться разрешил. Не мы для мужчин, а мужчины для нас. Вот так!
        Спать Лера ложилась весьма довольная собой, в который раз прокручивая в памяти встречу с Игорем. Что ни говори, а она была на высоте. Всегда бы так.



…Утро пятницы встретило плохо выспавшуюся Леру темнотой, резким колючим ветром и изумительным гололедом. Лед был не просто скользким, а гладким, словно дворники с рассвета, вместо того чтобы посыпать тротуары песком, полировали их со всем возможным усердием. На песок не было даже намека.
        - Потрясающе, - раздраженно прошептала Лера. Именно сегодня она решила обновить полушубок и сапоги. Полушубок был давнишней мечтой, но стоил, как и любая мечта, неприлично, поэтому копить на него пришлось долго, а покупать летом со скидкой. Такие мелочи, как прошлогодняя коллекция, Леру пока волновали мало. Серебристая норка, перехваченная на талии пояском, потребовала дополнительных жертв, как
«воротничок» из рассказа Тэффи. Пришлось заменить удобные ботинки на модные сапожки, приспособленные не для суровой зимы, а для введения мужчин в транс. Для зимы они подходили, как соленый огурец для украшения торта.
        Елена Станиславовна, навязавшаяся в магазин вместе с дочерью для консультации и охраны, покупку не одобрила, начав делиться своими ценными мыслями непосредственно в момент примерки. Поскольку долгое время жили они, как и все советские люди, довольно скромно, покупка шубы в салоне стала событием не только для Леры, но и для мамы.
        - Шуба из крысы - это не комильфо, - продемонстрировала эрудицию родительница, величественно прохаживаясь между вешалками. С недавних пор она пристрастилась к чтению «Космополитена», что не замедлило сказаться на жизненной позиции. - Надо что-нибудь консервативно-эпатажное. Соболь, например.
        Валерия, не видевшая в соболе ничего вышеупомянутого и мечтавшая вовсе не о нем, помотала головой, бережно обнимая вожделенную норку.
        - Тогда песец! Просто барская вещь, ты посмотри. - Елена Станиславовна вытянула подол огромной, похожей на одеяло шубы.
        - Мам, давай я как-нибудь сама, - не сдалась Лера, завязав поясок на своей мечте. - Красота нечеловеческая!
        - Отморозишь все! - сурово произнесла родительница, запустив руку под подол полушубка. - Бери длинную. Она выглядит шикарнее, да и ты в ней будешь солиднее смотреться. А так что? Капюшон один и тощие коленки. Вон почти за те же деньги, зато сколько меха. Я против. С твоими постоянными соплями и хилым здоровьем надо беречься.
        Перед продавщицей было стыдно. Так стыдно, что остро захотелось, чтобы маменька внезапно онемела минут на пятнадцать. Так испортить праздник могла только Елена Станиславовна, слегка подзабывшая, что дочь не только имеет право выбирать то, что хочет, но и даже в состоянии на это заработать.
        Когда Лера покупала сапоги, потрясающие, замшевые, на тоненькой изящной шпильке, обтягивающие ногу как чулок, Елена Станиславовна умудрилась сначала поссориться с продавцом, который предложил приличной девушке униформу ночных бабочек. Правда, выразилась маменька покрепче, но это не имело ровно никакого значения, поскольку Лера твердо стояла на своем и даже попыталась прервать воспитательный процесс в грубой форме. Когда стало ясно, что дочь уже собралась платить, родительница вдруг начала ожесточенно торговаться и выискивать на сапогах дефекты.
        На Лерин взгляд, дефект там был один, он же плюс - умопомрачительно тонкий и высокий каблук. При одном взгляде на него начинали гудеть ноги и ломило спину. Но зато каков эффект!
        Отца экипировка привела в восторг, поэтому Елена Станиславовна, всю дорогу предрекавшая, что у мужа будет инфаркт, когда он поймет, что у него выросло, сдалась, пробурчав примирительно:
        - Тогда срочно ищи мужика с машиной, чтобы к зиме не оказаться с этой красотой в одиноком бреющем полете.
        Мама как в воду глядела. Зима пришла, мужика не имелось, зато в шкафу изнывала в чехле и рвалась на свободу норковая мечта.
        И вот сегодня Валерия Харитонова наконец-то отправилась на работу в новом образе. Конечно, она и раньше не шныряла по родной конторе серой мышью, но нынче все должны были просто упасть. И в первую очередь шеф, этот престарелый зануда, воспринимавший главбуха как приложение к стеллажу с папками и основной рабочий инструмент. А вот пусть все увидят, что она еще и женщина. Она может восхищать, покорять и царить. Причем без всякой конкретной цели, а потому, что в этом и есть женская сущность - быть королевой. Как правильно сказала Юля - все женские желания и мечты сиюминутны, но им надо потакать. Хочу сегодня быть королевой - буду! И завтра буду. А дальше - посмотрим.
        Быть королевой на таких шпильках надоело уже минут через пять. Ветер, казалось, нарочно подталкивал Леру в спину, надеясь, что она рухнет, как подрубленная елка. Ноги разъезжались, руки растопырились куриными крыльями, а ступни ныли, как у начинающей балерины. Мимо бодро прошагал пухлый дядька в восхитительных зимних ботинках, надежно припечатывавших ледяную корку.
        - Пора переходить на зимнюю резину, - сострил он, игриво гоготнув, и скрылся за углом.
        Каблуки звонко постукивали по льду, будя женское начало и заставляя идти с гордо поднятой головой. Лера семенила, как стреноженная лошадь, и пыталась сохранить остатки достоинства. Скоро проспект, маршрутка, а там метро, снежное месиво на шершавых бетонных ступенях и перила.
        Сзади приближался уверенный цокот.

«Надо же, как быстро идет, - с завистью подумала Лера. - А мне еще тренироваться и тренироваться. Одно утешает, через недельку я тоже привыкну и…»
        Домечтать она не успела. Мимо пронеслась старушка в снегоступах. Уверенной летящей походкой она удалялась во тьму, ловко переставляя лыжные палки.
        Лера остолбенела и едва удержалась от того, чтобы потереть глаза. Тушь сегодня была не водостойкая, поэтому последствия могли бы испортить явление главбуха народу.
        - Во бабец дает! - желчно прокомментировал рядом хрипловатый дискант.
        Уточнить, кто тут «бабец», Валерия не успела. Обладатель дисканта сам пояснил свое ценное наблюдение:
        - Это поколение нас переживет. Они как микробы, к любым условиям адаптируются. Случись что, мы все от голода и холода передохнем, а у этих дома ящик свечей и стеллажи с тушенкой. Они всегда готовы к войне, революции и природным катаклизмам. Молодые болеют, гибнут, а этих ничего не берет! Они же умудряются выжить на пенсию, на которую даже хомяка прокормить сложно. Хомяк сдохнет, а Мироновна выживет и хомяка этого похоронит! Это ж додуматься надо с лыжными палками по городу бегать! А как идет! Того гляди орать начнет: «Лыжню!» И ведь в поликлинику чешет, инвалидность продлевать. А нормальные люди опять в конце очереди будут!
        - Пожилых надо уважать! Лучше порадуйтесь за старушку, - с неприязнью буркнула Лера.
        - Да я за нее рад. Счастлив просто! - Мужик сплюнул и злобно добавил: - Земля ей пухом, если споткнется! А я ведь раньше вышел! Дворников всех поубивать! Песка им жалко! А у граждан травматизм повышается. Вот я сейчас упаду, сломаю себе что-нибудь, и опять номерок к невропатологу пропадет. Кто мне моральный убыток возместит? Молчишь?
        - Озадачена, - сдерживая смех, выдавила Лера.
        У помойки мелькнула оранжевая куртка местного дворника.
        - Ага! - хищно шепнул собеседник и крадучись ринулся к жертве.
        - Есть же придурки, - пожала плечами Лера. Настроение балансировало на грани: то ли все еще хорошее, то ли уже не очень.
        На углу ее чуть не сбила с ног огромная овчарка. Она вылетела из подъезда и сосредоточенно понеслась к ближайшим кустам. На конце длинного поводка ехала на пузе хозяйка в толстой шубе и интенсивно-оранжевой мохеровой шапке, похожей на гигантский мохнатый апельсин. Когда тетка, тщетно пытавшаяся затормозить, пролетела мимо, до Леры донеслись обрывки эпитетов, которыми несчастная награждала четвероногого друга.
        День обещал быть неординарным. Во всяком случае, начало его впечатляло.

        Когда хочешь потрясти сослуживцев, планы редко осуществляются в полном объеме и в той степени, которая планировалась. По пути к кабинету Лера, не раздеваясь, заглянула во все комнаты с напоминанием, что ждет отчеты по представительским расходам. Разумеется, это был лишь предлог. Сотрудники, с наступлением зимы впадавшие в спячку, как медведи, на обновку не отреагировали. Собственно, они и на саму Леру-то не особо смотрели. Это неожиданно расстроило. В душу закралось страшное подозрение: а не переоценила ли она свою неземную красоту. Эффект от появления главбуха в норке был равноценен молочному пятну на белой скатерти. Даже бухгалтер Надя, обычно приходившая на службу раньше всех, почему-то отсутствовала. Валерия даже знала почему - закон подлости.
        Шубу заметила только уборщица Бронислава Мартыновна, с кряхтеним вкатившая в кабинет пылесос.
        Уборщица была местной бедой и одновременно - достопримечательностью. Если бы не она, то и говорить бы особо было не о ком. Если только о секретарше директора Елизавете. Но Елизавета была не совсем секретаршей, а какой-то дальней родственницей шефа, которую нужно было срочно пристроить замуж. Об этом знали все, но диссидентов, отваживавшихся обсуждать члена директорской семьи, были единицы.
        Почему срочно, никто доподлинно не знал. Сначала, правда, ходили слухи о том, что девица беременна. Но через полтора года стало ясно, что слухи эти слегка преувеличены. Секретарем Елизавета оказалась ужасным. Она все теряла, забывала, путала и умудрялась в разгар рабочего дня пугать сотрудников абсолютно отсутствующим, но крайне одухотворенным видом. Выражалось это в том, что секретарь впадала в ступор и стеклянным взглядом гипнотизировала потолок или же заоконное пространство, медленно, но неуклонно заваливаясь на бок. Девицей она была дородной, мощной, поэтому народ, хоть и пугался, вырывать барышню из нирваны не спешил. Иногда она что-то воодушевленно строчила на листах бумаги корявым размашистым почерком и таинственно улыбалась. Лера подозревала, что стихи. Но Бронислава Мартыновна, как и все снедаемая любопытством, однажды нашла один из таких листов в помойном ведре. Любая женщина знает: информация имеет смысл лишь в том случае, если ее можно с кем-то обсудить. Держать ее в себе так же мучительно, как ходить с камнями в почках. Поэтому уборщица бегом устремилась разочаровывать коллектив.
Никаких стихов на листке не было, лишь странные заметки в телеграфном стиле.



«В.К. хотел чай.
        Снять копии?
        Кто звонил?
        Купить носки».

        Бронислава Мартыновна, никак не желавшая мириться с каким-либо банальным объяснением, с надеждой предположила:
        - Может, она шпионка? Следит за шефом?
        Версия радовала и давала пищу для разговоров. Народ всколыхнулся, но логика победила. Покупка носков в эту жареную версию не вписывалась категорически. Похоже, витавшая в облаках секретарша, всего-навсего конспектировала обрывочные воспоминания и поручения босса. Судя по отсутствию конкретики и жирным, многократно обведенным знакам вопроса, воспоминания эти были крайне смутными и неуверенными.
        В попытках выдать Елизавету замуж участвовали все, в надежде, что остепенившаяся Лиза осядет дома, а в приемной появится более вменяемый экземпляр. К ней подсылали курьеров, сантехников и коробейников. Системный администратор Максим даже предложил барышне зарегистрироваться на сайте знакомств. Но Елизавета и тут всех удивила. Выяснилось, что анкета у нее на сайте есть, только женихов, увы, нет.
        Уборщица была на втором месте по популярности после секретаря.
        Фирма занимала здание, до того принадлежавшее местному РЭУ. А Бронислава Мартыновна имела честь служить там то ли диспетчером, то ли кладовщицей, то ли еще кем. Поэтому тетка чувствовала себя здесь хозяйкой, как леший на болоте или как привидение в старинном замке. Она пугала гостей, орала на сотрудников, в общем, вела себя как бай в своей вотчине.
        Сотрудники, по ее мнению, заявлявшиеся на работу исключительно для того, чтобы накидать мусора в ведро и затоптать пол, права голоса не имели. Поэтому в разгар рабочего дня Бронислава Мартыновна шла по кабинетам с тряпкой, с садистским наслаждением вытирая столы, мониторы и клавиатуры зазевавшихся бедолаг. Бумаги она складывала в стопку, перетасовав, как шулер карты, а клавиатуры чистила с таким усердием, что сисадмину даже не всегда удавалось восстановить утерянные файлы. Особой фишкой был пылесос.
        Объяснять Брониславе Мартыновне, что рев пылесоса мешает работать, было бесполезно. Уборщица была уверена, что работает в фирме один человек - она. Все остальные создают видимость и даром получают зарплату.
        Как правило, она распахивала дверь, втаскивала покорный агрегат за толстый хобот и начинала процесс.
        Бухгалтер Надя, у которой «главная по швабрам» однажды стерла вместе с пылью файл с отчетами, вела с Брониславой Мартыновной длительную и безуспешную войну. В силу молодости никакого почтения к возрасту Надежда не испытывала, тяжелое детство уборщицы в расчет не брала и на климакс скидок не делала. Появление Брониславы Мартыновны в кабинете она обычно характеризовала не иначе как «наш броневик на реактивной тяге едет - всем в укрытие!».
        Надежду уборщица не любила, а вот к Лере относилась, на удивление, с почтением. И почти никогда на нее не орала. Наверное, догадывалась, кто в фирме начисляет зарплату.
        Вот и сегодня, не обнаружив Надежду в помещении, Бронислава Мартыновна расплылась в приторной улыбке и всплеснула руками, оценив шубу:
        - Надо же, как натуральная! Жаль, короткая.
        - Она и есть натуральная, - пробормотала Лера, пробираясь к выходу.
        Праздника из явления шубы народу не получилось. Зато в столовой фурор произвели ее ноги вкупе со шпильками и короткой юбочкой.
        - Лера, ты того… ух! - это был первый комплимент, который она получила. Озвучил его охранник Ваня, юноша выдающихся физических данных, обратно пропорциональных интеллектуальным.
        Далее комплименты пошли гуще и разнообразнее в описательной части эмоций. Один из менеджеров даже предложил сходить куда-нибудь после работы. Правда, впечатления этого дня слегка подпортил шеф, тоскливо проинспектировавший тусклым взглядом Лерины коленки и выдохнувший с досадой:
        - Валерия, тебе это зачем? Не мути мне коллектив и сама работай. А то ходишь весь день, ногами сверкаешь… а у меня давление!
        Заявление взволновало главбуха: давление шефа было не в ее интересах, тем не менее отказываться от нового образа Лера не собиралась. В конце концов - пусть смотрит в другую сторону или пьет валерьянку.
        - Ноги работе не мешают, - подумав, сообщила Валерия. - Они у меня функционируют отдельно от головы. И вообще я же не виновата, что у меня фигура красивая.
        От такой наглости Владимир Константинович опешил и с сомнением осмотрел вышеупомянутую фигуру, в очередной раз вздохнув про себя: «Мужика надо было брать!


        Шуба требовала активных действий. В такой красоте просто так сесть в метро и доехать до дома, бездарно окончив вечер пятницы, было бы кощунством.
        И Лера отважилась позвонить Юле.
        - Валерочка, как ты кстати! - взвизгнула Юля и радостно рассмеялась. - А мы как раз тебя вспоминали!
        Кто «мы», Лера уточнить не успела.
        - В общем, так, - тараторила Юля. - Мой уехал на выходные, так что можем завалиться к нам на дачу! Как идея?
        - А что там делать? - изумилась Лера, представив бескрайние белые просторы с чахлыми заледеневшими кустиками и далекой неровной полосой темного леса. - На санках кататься?
        - Нет, - абсолютно серьезно возразила Юля. - На лыжах. Знаешь, как классно съехать с горки в поле - темнота, тишина, в небе звезды, полное единение с природой и тут вдруг - у-у-у-у!
        - Электричка? - предположила далекая от деревенской романтики Лера.
        - Дитя мегаполиса, - снисходительно и назидательно простонала подруга. - Какая электричка? Волки!
        Тут Юля снова расхохоталась:
        - Шучу. Слушай, Валерия, с тобой что-то не так. Чувство юмора у тебя просто-таки в коме, надо бы реанимировать. Почему я каждый раз должна тебе пояснять, что пошутила? В этом наблюдается какая-то патология!
        - А ты шути нормально, - обиделась Лера. - Не хочу я на лыжах.
        - Про лыжи тоже была шутка, - вздохнула Юля. - Поясняю еще раз. Муж мой уехал, выходные свободны, у Леши есть знакомый - юноша свободный, как сопля в полете. Кстати, дача у нас - не сарай на шести сотках, как ты догадываешься. Так что будет классно. Ну, как?
        Про «соплю в полете» Лере не понравилось, поэтому она задумалась.
        - Валерочка, ты не переживай, он такой же стукнутый, как ты. Только начал приобщаться к цивилизованному отдыху и человеческим радостям. Мы бы вас не брали, но с компанией на даче веселее. Если пожелаете, будете спать не только в разных комнатах, но и на разных этажах.
        - Это как? - ухмыльнулась Лера. Она уже почти согласилась: пусть шубу увидит хотя бы этот, приобщившийся. - Я на чердаке, а он в подвале?
        - Деточка, у нас там дом. Три этажа. Выбирай любой.
        - Ладно. Но он точно без проблем?
        - Кто? Витя? Нет, он со сплошными проблемами, как и ты, так что споетесь. В общем, где ему тебя забрать?
        - Так пусть с работы и забирает. Он на машине?
        - А то как же! Буду я тебе пешеходного кавалера предлагать? - хихикнула Юля. - В шесть устроит?
        - Ага.
        - Ну, до вечера, подружка! Чао!
        Таким образом получилось, что Лера шла на свидание, зная лишь имя кавалера. Обнадеживало лишь одно, что, исходя из характеристики, данной ему Юлей, парень был не буйный и более-менее приличный. Выходные на чужой даче в компании экстремалов Леру не обрадовали бы, а вот когда в компании поровну безбашенных личностей и уравновешенных, то можно очень даже неплохо отдохнуть.
        Уже на улице Лера сообразила, что не знает ни цвета, ни марки машины. Автомобилей и во дворе, и вдоль тротуара было предостаточно. Поскольку рабочий день закончился, почти в каждой возились люди, прогревая моторы и предвкушая отбытие в родные пенаты.
        И как тут вычислить, где ее кавалер?
        Лера начала прохаживаться по мостовой, радуясь возможности продемонстрировать всем желающим и ноги, и шубу. Далеко не все желающие ограничились лишь наблюдением. С сотрудниками родного учреждения было проще. С парочкой менеджеров и сисадмином она вежливо, но решительно попрощалась, намекнув, что вечер занят. Но первый же незнакомый мужчина вызвал у Леры замешательство. Она впервые подумала, что быть привлекательной девушкой не так уж здорово. Одно дело привлекать мужчин, когда тебе этого хочется, а совсем другое - действовать как дудочка на крыс, причем на всех без разбора. Не спрашивать же у каждого, кто принял ее то ли за скучающую барышню, ищущую приключений, то ли за путану: «Вы не Витя?»
        Не исключено, что на Витю откликнется вовсе не тот, кого она ждет, и приятное приключение закончится в сводке происшествий.
        Спешивший к ней мужчина был грузным и, похоже, нетрезвым.
        Лера приготовилась к отпору.
        - Девушка! - умоляюще проныл он. - А девушка!
        Лера с независимым видом отвернулась, про себя поминая легкомысленную Юлю недобрым словом. Надо же - даже не сказала, как парень выглядит!
        - Девушка! - толстяк уцепился за нее, едва не опрокинув.
        - Отцепитесь! - взвизгнула Лера. - Я подругу жду!
        - Да мне фиолетово, - выдохнул дядька. - Я ж не мешаю, ждите себе на здоровье. Хотя какое здоровье в такой холод. Скажите только, метро где?
        Следующим был патлатый юнец в красных шароварах. Он сделал вокруг Леры пару кругов и вызывающе выставил ногу, постукивая по льду нелепым башмаком с толстенной подошвой.
        Лера начала нервничать. В таком виде, в одиночестве на пустеющей улице она выглядела неприлично. Тем более что стояла Валерия, словно коза, привязанная к крыльцу, боясь отойти. Так ограничены в передвижении лишь девушки облегченного поведения, поставленные на точку строгим разводящим. Теперь ей казалось, что все без исключения сотрудники фирмы и остальные обычные прохожие мужского пола поглядывают кто с подозрением, кто с пониманием, а кто с презрением.
        Трясясь от холода и волнения, перемешенного с раздражением в соотношении «один к одному», Лера набрала номер подруги:
        - Юль, на чем он хоть приедет-то?
        - Кто? Что? Не слышу! - сигнал был неуверенным, и Юлин голос то булькал, а то и вовсе пропадал.
        - Витя этот на чем приедет? И как он выглядит? Я тут как дура стою - мужиков тьма…
        - Повезло тебе, - неожиданно громко и четко хихикнула Юля и снова начала пропадать: - Понятия не имею… Лешка не знает… Рост… Так себе…
        Связь оборвалась. Злобно засопев, Лера ткнула мобильник обратно в сумку. Похоже, вечер пропадал зря.
        - Работаешь? - из притормозившей рядом машины выглянул кругломордый крепыш с блестящей плешью.
        - В нашей стране кто не работает - тот не ест, - огрызнулась Лера. - Я занята.
        - Сколько? - уперся плешивый.
        Воровато оглянувшись и убедившись, что никого из сотрудников рядом нет, она громко и с выражением рассказала оппоненту про него самого, его родственников, а также про ближайшие и отдаленные перспективы, процитировав на память особо яркие и запоминающиеся места из выступлений гопника Кольки, регулярно дававшего ночные концерты под Лериными окнами. Закончила она монолог чинным:
        - Всего вам доброго.
        Кругломордый тоже в долгу не остался, выступив с ответной речью, после чего оскорбленно поднял стекло и уехал.

«А мог и ударить», - запоздало подумалось Лере. Ну почему кто-то умеет относиться к жизни легко, а у нее не получается. Вечно какие-то проблемы. Хотя логично предположить, что когда кому-то легко, то это за счет как раз того, у кого все трудно. Вот пригласила ее Юля на дачу. Просто пригласила, ничего не продумав, не запланировав заранее, не утруждая себя описанием кавалера, машины и хотя бы краткой характеристикой предлагаемого персонажа. Мало ли, а вдруг Лере не понравится? И что делать за городом, на чужой даче с несимпатичным мужиком? В результате безалаберная Юля веселится на даче, а Лера скачет на морозе в ожидании неприятностей.
        - Вы Валерия? - неожиданно прозвучало прямо над ухом. В этом вопросе плескалось море недоверчивого удивления и совершенно никакой радости. Судя по тону, самой сильной эмоцией говорившего в данный момент было разочарование, глубокое и по-детски откровенное. Словно ему обещали торт, а преподнесли позавчерашний рассольник: проблемы нет, съест - но настроился-то на торт. - А я Виктор. Странно, мне Алексей вас иначе описывал.
        - Какой Алексей? - неприязненно процедила Лера, не оставшись в долгу. - И что значит «иначе»? Судя по голосу - вы в шоке.
        - Нет-нет, что вы… Я как-то не ожидал, что будет девушка…
        - Да-а-а-а? - саркастически протянула она. - А вы мальчика заказывали?
        - Я вообще-то не заказывал, - набычился Виктор. - Я не знал, что вы такая.
        Какой смысл он вкладывал в слово «такая», Лера уточнять не рискнула, распереживавшись за собственную психику. Одного тона было достаточно, чтобы догадаться: ей изо всех сил стараются не хамить.
        Мужчина был обаятелен, но нелюбезен. Это следовало исправить, тем более что было в нем что-то такое, от чего сердце сбивалось с ритма.
        - Послушайте, давайте начнем сначала, - миролюбиво предложила Лера. - А то мы сейчас наговорим друг другу гадостей.
        - О, я так понимаю, что вы за словом в карман не полезете.
        - Не полезу. У меня слова хранятся не в кармане. - Лера снова начинала закипать. - Между прочим, я тут уже околела вас ждать. Думаете, приятно скакать на шпильках в темноте, да еще когда рядом крутятся мужики, как коты вокруг тазика с валерьянкой. Пятница, знаете ли, разлагающе действует на граждан, и разлагаться они начинают прямо на глазах. И вообще я тут ругалась не от недостатка воспитания, а от страха. Могли бы и пораньше подойти.
        - Извините. - Он вдруг по-хозяйски взял Леру под локоть и уверенно повел через дорогу. - Сейчас в машине согреетесь. У меня коньяк есть.
        - Вы пьете за рулем?!
        - Нет, - съехидничал Витя. - Я его держу исключительно для замерзших девушек. Какая вам разница? Предлагают - пейте. Иначе простудитесь.
        Машина у него была темная, большая и невообразимо грязная.
        - Прошу. Фляжка в «бардачке».
        Виктор стремительно обошел автомобиль и втиснулся в салон вместе с тонким запахом хвои, лимона и ночной свежести:
        - Валерия, вы извините, но дело в том, что Алексей мне описал вас как… кхм… чрезвычайно скромную и серьезную девушку. И я никак не ожидал, что вы… вот так…
        - …ругаюсь и хожу с голыми коленками, - закончила его мысль Лера. - Не поверите, я сегодня первый день такая. А Алексей ваш бабник и наглец. Я не скромная, я нормальная. Небось сказал, что я сплошной ходячий комплекс и синий чулок.
        Судя по тому, что Виктор промолчал, так оно и было.
        - Ну и ладно. Переживу. А коньяк я не пью. Он невкусный. Чувствую себя дура дурой. Знаете, ужасно не хочется портить вам вечер, но, может, лучше вы отвезете меня домой? Я уже поняла, что зря на эту авантюру согласилась. Я как Юля не смогу все равно. Не умею я так легко к жизни относиться, поэтому весело со мной не будет.
        - Я не знаю, как там с Юлей, знать ее не знаю, но мне как-то тоже на первом свидании претит везти девушку на чужую дачу. Может быть, выберем что-нибудь более нейтральное?
        - А у нас свидание? - удивилась Лера.
        - Да. У нас свидание, - подумав, подтвердил Витя.
        - Вообще-то некрасиво так. Они нас ждут.
        - Насколько я знаю Алексея, он и без компании не соскучится. Тем более что, как я понял, ваша подруга тоже девушка не скучная. Вы часто так отдыхаете?
        Вопрос был откровенно не праздным, и от этой заинтересованности у Леры перехватило дыхание:
        - Я вообще ни разу там не была! Я, собственно, и отдыхать-то не умею, работаю все время. А вот отдыхать так, как нормальные люди, я, наверное, и не научусь никогда. Юля говорит, что мозг отключать надо, а я не умею. Он у меня всегда гудит и работает на автопилоте, даже когда я сплю. Как холодильник. Одно могу сказать - на дачу мне уже не хочется.
        - А чего хочется, если не на дачу?
        Лера помолчала, а потом вдруг сказала:
        - Больше всего мне сейчас хочется снять эти дикие сапоги, забраться на диван с чашкой горячего кофе и посмотреть какой-нибудь старый фильм. Но это именно сейчас. А так - мне все время чего-то разного хочется. Я вообще девушка разносторонняя и неординарная.
        - Вы очень красивая, - неожиданно буркнул Витя. - Не хочется вас отпускать, но не предлагать же свой диван и растворимый кофе. Да и старых фильмов у меня нет.
        - Жаль, - огорчилась Лера, но тут же спохватилась, чтобы новый знакомый ни в коем случае не подумал, что она скорбит о невозможности выпить его кофе и оккупировать его диван. - Старые фильмы иногда приходятся очень даже под настроение.
        - Я обязательно куплю, - пообещал Витя. - Из всего перечисленного я могу предложить пока только одно - снимайте сапоги.
        Лера посмотрела на его совершенно серьезное, даже бесстрастное лицо и расхохоталась:
        - Есть еще вариант. Я голодная.
        Она напрашивалась, откровенно и без всякого стеснения. Потому что расстаться с ним было страшнее, чем показаться навязчивой.

«Нет, это, конечно, никакая не любовь, - уговаривала себя Лера, смутно осознавая, что сама сомневается в истинной причине происходящего. - Ничего особенного, просто взаимная симпатия. Именно взаимная, я же чувствую, что он тоже… В общем, хотел бы распрощаться, отвез бы домой».
        В ресторане было многолюдно, но уютно. Они ели молча, но в этом молчании было больше смысла, чем в обычном разговоре.

«Вот я и нашла человека, с которым хочется молчать», - изумленно констатировала Лера, доедая десерт и ощущая наползающую ватным одеялом усталость. Больше всего хотелось поехать не к родителям, а к Вите. Черт бы побрал эти условности!
        Но соблюсти условности все же пришлось.
        - Я позвоню? - Он, казалось, был растерян и не знал, как попрощаться.
        - Позвони.
        В результате прощание получилось скомканным. Они почему-то пожали друг другу руки, как президенты на встрече в верхах, и вежливо раскланялись.
        Уже у лифта Лерочка вспомнила, что так и не дала ему телефон. Обида краской бросилась в лицо - как же он звонить собрался? Или просто так сказал, чтобы отвязаться? Но ноги уже сами понесли ее обратно.
        Они столкнулись в дверях.
        - Я забыл номер взять! - запыхавшись, выпалил Витя. Никакой романтики, по-деловому, озабоченно и немного раздосадованно: вот, мол, какой растяпа.
        Лера продиктовала, молча наблюдая, как он записывает цифры в аккуратный блокнотик.

«А сейчас он меня поцелует». Она стыдливо уставилась под ноги, с трепетом ожидая первого шага. С Игорем все было совсем не так. Так у нее еще никогда и ни с кем не было. Чтобы сердце выпрыгивало, чтобы губы пересыхали и чтобы страх потери был ярче, чем доводы логики. Логика, похоже, вообще махнула на хозяйку рукой и удалилась в глубины разума спать.
        Вместо поцелуя Виктор снова потряс Лерочкину руку и легонько подтолкнул ее в сторону подъезда.
        Она уже почти ушла, когда Витя окликнул:
        - Лера!

«Ну, наконец-то! Давай. Первый шаг, он самый сложный, самый стыдный, самый нелепый. А потом все будет проще…»
        - …спасибо за чудесный вечер, - выдохнул кавалер. - Мне очень понравилось!
        Он помахал рукой и дополнил свой спич:
        - Спокойной ночи!

        Замок, как назло, громко щелкнул, и в коридор выглянула удивленная мама. Лера была до краев полна эмоциями и жаждала уединения. Объясняться с родительницей не хотелось. Елена Станиславовна, словно почувствовав это, умиротворенно зевнула и скрылась. Заскрипели пружины. Кашлянул папа. В кухне громко и сосредоточенно тикали старые часы. Все вдруг стало объемным, ярким, словно черно-белая детская раскраска, побывавшая в руках пятилетнего художника. Лерочку распирало от нового, восторженно-светлого чувства, наполнявшего ее пьянящим счастьем.
        - Елки-палки. Я, кажется, влюбилась, - она посмотрела на свое отражение, подмигнула и, кружась, как фантик в весеннем ручье, поплыла на кухню.
        Спать в такую ночь было категорически невозможно. Во всяком случае, Лере так казалось часов до трех. Она перебирала в памяти всякие мелкие детали встречи, раздувая крохотные цветные обрывки до размеров аэростата, на котором можно улететь дальше, чем позволяет техника дамской безопасности. Мечтать вредно. Рано или поздно мечты начинают казаться реальностью, а кавалер в этой параллельной реальности обрастает латами и перьями, превращаясь не то в средневекового рыцаря, не то в райскую птицу. И вот приходит себе мужичок в гости: в руках букет и бутыль, в голове один насущный вопрос «даст - не даст?», в организме - полная боевая готовность, а хозяйка настроилась на серенаду и желает длительной осады замка. Зачастую эффект столкновения нафантазированного образа с живым прототипом имеет последствия «поцелуя» «КамАЗа» с «Запорожцем» - сплошные жертвы и разрушения: счастье вдребезги, сердце пополам, вечер испорчен, надежды восстановлению не подлежат.
        Лера не хотела ничего придумывать, но оно придумывалось само, против ее воли, мешая считать слонов, баранов и прочую живность, призванную ускорить впадение разума в спячку.



«Теперь я как дура буду ждать его звонка!»
        Это было первое, о чем она подумала, проснувшись.
        А второе - как здорово быть дурой и ждать звонка.
        Зависимость, прогрессировавшая, как насморк на сквозняке, пугала. Лера точно знала, что Витя позвонит. С вероятностью в девяносто девять процентов. Но один неприкаянный процент мешал, как кнопка на стуле.
        Требовалось срочно отвлечься от мыслей о мужчине, который еще ничего такого не обещал, но дал повод надеяться. А ведь еще сутки назад Лера даже и помыслить не могла, что будет надеяться и чего-то там ждать от противоположного пола. Чего от мужчин ждать, кроме неприятностей и проблем? Оказалось - были варианты. Это так обескураживало, что привыкнуть к новым допущениям и ощущениям было весьма сложно.
        Будучи человеком порядочным и щепетильным, Лера быстро нашла выход: устыдиться своего безответственного поведения по отношению к Юле.
        - Какая я свинья! - с пафосом прошептала Лерочка и прислушалась к совести. Совесть спала, как гости на утро после встречи Нового года, - беспробудно и тяжко. - Они же нас ждали! А потом, наверное, искать начали!
        Совесть вздрогнула и заворочалась. Лера представила, что бы чувствовала она, если бы до нее в холодную зимнюю ночь не доехали гости. Да еще за городом! МЧС, собаки, вертолеты и милиция. Это первое, что приходило в голову. Второй волной накатили более логичные предложения: начать звонить пропавшим.
        Она нашарила мобильный и тревожно взглянула на дисплей. Пропущенных звонков не было.
        - Значит, Витя еще не звонил.
        Лерочка расстроилась и даже оттопырила губку, словно кавалер мог ее видеть и устыдиться.
        Совесть, словно все тот же перепившийся гость, пришедший в себя лишь для того, чтобы хлебнуть рассола, снова впала в бессознательное состояние.

«А вдруг он вообще женат? И в выходные звонить не сможет. Получается, что ждать до понедельника? - понеслись бесхозным табуном сбивчивые мысли. - И если женат, то тогда он и в понедельник не нужен! Зачем мне чужой муж? Чужой, он как Колобок, катится по инерции: и от бабушки ушел, и от лисы, и от любовницы. Одно дело, если у жены тоже нет с ним никаких совместных планов, а если есть? Нет, женатый не нужен, определенно. И как узнать? Спрашивать, что ли? Унизительно. Может, у Юли спросить?»
        Тут Лерочкины мысли плавно вернулись к благополучно забытой подруге. Представив, как перепуганные Юля и Алексей вместо деревенской романтики обзванивают морги и больницы или, что еще хуже, обыскивают окрестности, она неожиданно подумала, что повела себя невероятно легкомысленно. Просто даже по-хамски по отношению к подруге. У той в кои-то веки муж уехал, а она тратит драгоценные выходные так бездарно!
        Спешно придумывая оправдания и извинения, Лера начала названивать подруге, но Юлин мобильный был вне зоны действия сети.
        Лера застыла в скорбной позе, собираясь с мыслями, которые, как муравьи, хаотично растекались в разные стороны. Согнать их в одну стаю никак не удавалось, а те, что кучковались более-менее организованно, касались вовсе не обманутой в лучших ожиданиях подруги.
        Мобильный зазвонил так громко и внезапно, что Лера, вздрогнув от неожиданности, уронила трубку. Как назло, телефон не просто упал, а еще и улетел под диван. Пришлось тоже спешно падать на пол и заползать в темную духоту, наполненную истеричными воплями «Свободу попугаям!». Лера давно собиралась поменять эту так называемую «мелодию», но все никак не могла выбрать, на что менять. Когда в транспорте из сумочки начинали доноситься заполошные вопли попугая Кеши из знакомого с детства мультика, народ оживлялся и начинал веселиться. В результате все смотрели на Леру, а она вынуждена была разговаривать под перекрестными взглядами прислушивавшихся к беседе пассажиров. А то как же - всем интересно, о чем разговаривает девица со столь неординарным звонком!
        - Алле, - сдавленно проблеяла Лерочка, извиваясь в попытках выползти на свежий воздух. Под диваном было крайне неуютно.
        - Я тебя разбудил?
        Ну, конечно, это был Витя. Когда ждешь звонка, готовишься, репетируешь тон и варьируешь варианты фраз, чтобы вложить в них максимум смысла, будь готов, что нужный человек позвонит в самый неподходящий момент: когда ты икаешь, жуешь, плещешься в душе, а то и вовсе медитируешь в уголке задумчивости.
        - Нет, - прошептала Лерочка, тут же оглушительно чихнув. Громкость получилась такой, что ей на мгновение даже показалось, что в левом ухе что-то лопнуло. В трубке воцарилась настороженная тишина. Скорее всего, Витя не понял источник и причину звука, а идентифицировать его не смог. Ну, разумеется, феи так не чихают. Феи вообще не чихают, не шмыгают и не отвечают на звонки из-под дивана.
        - Ты представляешь, - заполнила паузу Лера. - Я как раз про тебя думала.
        - Правда?
        - Ага. У тебя случайно нет телефона Алексея?
        Наверное, сначала надо было сформулировать что-то более трогательное и сентиментальное, а потом уже переходить к делу. Витя не подавал признаков жизни, вероятно, борясь с ревностью. Может, конечно, ни с какой ревностью он и не боролся, но Лере очень хотелось так думать. Поэтому она понимающе хмыкнула и примирительно пояснила:
        - Надо ему обязательно позвонить.
        Объяснение не удалось. Оно даже получилось каким-то издевательским, это объяснение. Нужно было срочно вылезать, принимать вертикальное положение и начинать мыслить здраво. Под диваном мозг отказывался подчиняться, работая в автономном режиме.
        - Я в том смысле, что будет даже лучше, если ты ему позвонишь… Ой! - Лера не договорила, стукнувшись головой о непонятную железку и внезапно поняв, что ее кто-то держит.
        Двадцатитрехлетний бухгалтер уже давно не боялась ни Черной Руки, ни Белого Пятна, ни прочей придуманной нечисти, обитавшей в темных углах дома и вылезавшей, как только родители гасили свет. Но сейчас детские страхи неожиданно выстрелили из глубин подсознания, правда, тут же рассеявшись в воздухе. Никого постороннего под диваном быть не могло. Тем не менее девушка успела коротко и обреченно взвыть, как жертва средневекового вампира в ночном лесу.
        - Лера? - наконец-то проявился Витя. - Что у тебя там? И почему я должен ему звонить? Ты меня слышишь? Что случилось? С кем ты?
        - С барабашкой, - пропыхтела Лера, извернувшись и обнаружив, что прядь волос из хвоста зацепилась за металлическую конструкцию дивана, намотавшись на здоровенный черный болт.
        - Я сейчас приеду. Какой у тебя номер квартиры?
        - А номер дома тебе не интересует? Шучу. Не надо. Слушай, позвони позже. У меня тут форс-мажор. А еще лучше, позвони своему другу и скажи, что со мной все в порядке.
        - Ты считаешь, что он о тебе волнуется? - холодно уточнил Витя.

«Язык мой - враг мой», - вспомнилась Лере расхожая цитата. Просто удивительно, как легко может попасть в совершенно идиотскую ситуацию абсолютно нормальный, уравновешенный и ранее не замеченный ни в каких неадекватных действиях человек.
        - Витя, - Лера постаралась говорить спокойно, но получалось плохо. С одной стороны, ее душил нервный смех, а с другой - накатывало раздражение. Она же так ждала его звонка! Почему же беседа, как в тупой комедии, складывается столь диким образом. - Мне сейчас очень неудобно говорить. У меня хвост на болт намотался.
        Наверное, следовало начать объяснения с чего-то другого. Даже не наверное, а точно с другого. Молчание собеседника, наполненное недоумением и зарождающейся неприязнью, медленно выползало из трубки, как фарш из столовской мясорубки, неровными вздохами падая в пустоту.
        - Это трудно объяснить, - заторопилась Лера. - И долго. В общем, так вышло. Я хотела вылезти из-под дивана, а хвост зацепился за болт…
        Тут Лера бессильно простонала от злости. Хотелось постучать собственным тупым лбом об пол и обнулить беседу, начав ее с начала. Мужчины не любят женщин с проблемами, поэтому чем меньше знают, тем крепче любят. А уж дам с проблемами на грани компетенции специалистов-психиатров не любит вообще никто.
        - Моя помощь нужна? - Витя явно чувствовал себя не в своей тарелке. Конечно, вряд ли раньше с ним общались такие экстравагантные девушки. Тем более что Юля предупредила - мужик только начал приобщаться к общественным радостям. И сразу так резко и фатально.
        - Обойдусь. В крайнем случае отгрызу его.
        - Хвост?
        - Болт! Витя, ты не находишь, что наша светская беседа приняла причудливую форму? - съязвила Лерочка. А что ей оставалось в такой ситуации? Над проблемой можно либо плакать, либо смеяться. Последнее полезнее и правильнее.
        - Нахожу, - подумав, согласился кавалер. - Тогда пока?
        - Нет! - вскинулась Лера и снова ойкнула, стукнувшись головой.
        - Хвост? - посочувствовал Виктор.
        - Голова! Витя, давай разъясним хотя бы один момент. Мне плевать на твоего друга. Мне было на него плевать еще в Египте, а сейчас, после того как я встретила тебя, - и подавно.
        Мужчины падки на комплименты не меньше женщин. А уж если их гладить по шерстке и не щипать за самолюбие, то они будут сопеть у ваших ног, как хорошо воспитанный бультерьер. В любого вцепится, виляя хозяйке хвостом.
        - Нас вчера ждали, а мы не приехали. Логично допустить, что люди за нас волнуются?
        - Ты плохо знаешь Алексея, - рассмеялся Витя. Лера могла поклясться, что в его голосе промелькнуло облегчение. - Вряд ли он волнуется.
        - Он, может, и нет, а вот Юля - наверняка. Женщины более чуткие создания, нежели вы, - отрезала Лера.
        - Обобщать не надо.
        - Ладно. Не буду. Я не смогла ей дозвониться, а домашний не отвечает. Буду страшно признательна, если ты позвонишь своему приятелю и расскажешь, что мы не замерзли в поле, не попали на ужин к стае волков и не въехали впотьмах в какой-нибудь столб.
        Женская интуиция - великая сила. Сейчас эта сила подсказывала Лере, что назревает ссора. И не просто ссора, а разрыв - полный и окончательный. Когда и скандала никакого нет, а отчуждение зашкаливает за все мыслимые пределы. И беседа не клеилась, и недовольство друг другом разбухало свинцовой тучей, и при всем этом было ясно, что происходящее - лишь стечение обстоятельств. Встретить любовь, про которую, как оказалось, не врут, шансов почти нет. Две половинки одной судьбы могут разминуться в толпе, поселиться в разных городах или вот так банально поссориться, неудачно поговорив и потеряв желание общаться в дальнейшем. При этом Лера уже понимала, что не сможет жить без этого немногословного, обаятельного мужчины, а он еще нет. Тем более что и вчера все началось не совсем гладко, и сегодня пассаж про болт и диван не добавлял Валерии очков в этой партии.
        Именно поэтому, пока Витя собирался с мыслями, чтобы в очередной раз попрощаться, она очень по-женски последовательно предложила:
        - Я могу диск принести. У тебя кофе есть?
        - А как же хвост?
        - Надо же, - фыркнула Лера. - У тебя, оказывается, чувство юмора есть. Не переживай, родители меня спасут. В крайнем случае приеду с новой стрижкой. Адрес дашь?
        - Тебе удобно записывать под диваном?
        - Не очень.
        - Тогда давай я за тобой сам заеду.
        - Тогда ты пиши адрес.
        - Лера, у меня не только чувство юмора, но и память в порядке. Я вчера тебя домой отвозил, помнишь?
        - Такое не забывается, - с чувством выдала Лера. - Приезжай через два часа.
        - Ну… так… я раньше могу.
        - Мне надо прихорошиться, понимаешь?
        - Не очень. Пить кофе и смотреть кино можно и в естественном виде. Но спорить не буду.
        - Витя, - вкрадчиво прошептала Лера, обалдевая от мужского умения читать подтексты, - я фигурально выразилась про кофе. Я хочу культурную программу.
        - Да? - О, сколько разочарования и сожаления было в его голосе.
        - Да! - твердо отрезала она. Если с самого начала допустить завоевание руки и сердца столь легким способом, то дальше станет только хуже. Романтика межполовых отношений по мере сближения индивидуумов бодро шагает вниз по лестнице, а вовсе не вверх. Если начать с бала, то можно через несколько лет закончить спокойным семейным вечером у телевизора, а если начать с телевизора, то бала в жизни может и вовсе не случиться.
        Кроме того, что легко достается - то и теряется легко и без особых сожалений.
        - Подсказки будут? - оживился Витя. - А то ведь я о тебе почти ничего не знаю.
        - Я о тебе тоже. Но подсказок пока не будет. Я сейчас не в форме немного. Так что придется тебе самому угадывать.
        - Ладно, напрягу мозг. До встречи.
        - Пока.
        Восторг распирал грудь, мешая дышать. Лера чувствовала себя воздушным змеем, рвущимся в небо, но привязанным за ниточку. В данном случае ниточкой служила прядь волос. После детального рассмотрения стало ясно, что освободиться собственными силами не получится.
        - Мама! - заорала Лера и притихла, ожидая ответа. Вот здорово будет, если окажется, что родителей дома нет. Ей стало страшно. Следующий вопль «мама» был исполнен тоски отчаяния.
        - Что! Что! - Елена Станиславовна ворвалась в комнату и заметалась, шлепая задниками тапочек. - Шурик! На Леру диван упал!
        - А зачем она его поднимала? - Папин голос, прозвучавший на фоне
«околоспортивного» шума и азартных возгласов комментатора, был исполнен недовольства. На помощь батюшка не спешил. - Сильно придавило-то?
        - Мам, все нормально. Я тут зацепилась головой. Отстричь надо, ножницы дай.
        Елена Станиславовна молча с тихим шелестом обрушилась на пол.
        - Мам, ты чего? - испугалась Лера, пытаясь извернуться и оценить масштабы несчастья.
        - Ничего, - неожиданно прямо в ухо гаркнула мама, которая, как выяснилось, вовсе не планировала падать в обморок, а всего-навсего решила увидеть своими глазами, в чем дело, и тоже втиснулась рядом. - С тех пор как ты рассталась с Игорем, у тебя с головой не все в порядке. Мне кажется, тебе мужчина нужен.
        - В данный момент мне нужны ножницы.
        - Марианна недавно познакомилась с одним молодым человеком, он работает стилистом. Ты помнишь Марианну? - Мама завозилась рядом, устраиваясь поудобнее.
        - Смутно. Я устала тут лежать, не хочу про Марианну, - взмолилась Лера. - Ее личная жизнь меня не интересует, меня ножницы интересуют.
        - Лера, у Марианны уже давно нет никакой личной жизни, тем более со стилистом. У нее внук недавно родился, а у мужа гипертония. Она сказала, что стилист не женат. Ты представляешь? А у него свой салон и масса идей.
        - Я так за него рада, - поскучнела Лера. - И что? Мы сейчас вызовем его сюда облагораживать мой образ?
        - Еще раз повторяю - он холост, - многозначительно повторила мама и чихнула. - Под диваном тоже надо пылесосить, а не заметать пыль во все свободные щели.
        - Стилисты всегда холосты. Иногда они живут в однополых браках.
        - Этот нормальный, - неуверенно протянула Елена Станиславовна.
        - Мамуля, я бы не полагалась так на мнение твоей Марианны. Женщина, у которой внуки и муж с гипертонией, не может разбираться в стилистах. Кстати, как она на него напоролась? Решила поменять имидж, а заодно и гипертонического супруга?
        - Он поцарапал их «Москвич». Кстати, ты знаешь, на чем он ездит?
        - Наверное, на машине. Если, конечно, он не поцарапал их драндулет ногтями.
        - Очень смешно.
        - Не очень. Мам, принеси мне ножницы. Пожалуйста. Мне очень надо вылезти. У меня сегодня важная встреча.
        - Свидание?
        - Мам, я очень хочу вылезти отсюда. Дай ножницы, в конце концов!
        - Я пользуюсь случаем. Это единственный вариант, когда ты лежишь и спокойно слушаешь. А с кем встреча? В городе опять завелся маньяк.
        - Вот всегда бы так, - мечтательно протянул присоединившийся к беседе папа. - И наши выиграли, и бабы лежат под диваном и разговаривают шепотом, чтобы не мешать.
        Мама угрюмо взглянула на Леру:
        - Вот так ошибешься один раз, и будут у тебя не те дети и не тот дворец с не тем принцем. Шурик, раз ваши наконец выиграли, принеси ножницы и поставь чайник. У нас будет семейное чаепитие. У твоей дочери кто-то завелся.
        - Под диваном? - хохотнул папенька, не особо спеша выполнять поручение.
        - Застряла только Лера, а я вот сейчас встану, - пригрозила Елена Станиславовна.
        - Иду, иду уже. Надеюсь, завелся не внутри?
        - Шурик, что ты мелешь! Кстати, ты, надеюсь, предохраняешься?
        - Со стопроцентной гарантией, - кивнула Лера.
        - Стопроцентной гарантии не бывает, - назидательно просветила неразумную дочь маменька.
        - Бывает. У нас дружеские отношения.
        - Лера! И давно вы дружите?
        - Со вчерашнего дня.
        - Ясно. Значит, сегодня уже начинай предохраняться. Мужчины не умеют дружить долго. Вернее, через некоторое время они начинают требовать совершенно недружеских услуг или называть дружбой совершенно другие отношения. Ты понимаешь, о чем я?
        - Я хочу вылезти! - захныкала Лера.
        Через пять минут она, уже свободная и независимая от маминой помощи, ножниц и болта, сидела в кухне за столом и игнорировала каверзные вопросы родителей.
        - Кем он работает? - Мама задумчиво размешивала сахар в огромной чашке, позвякивая ложечкой о стены емкости. Чем дольше длилась пауза, тем громче становился звон. Через минуту ожидания он уже был почти колокольным набатом: требовательным и злым. - Может, тебя опять под диван загнать, чтобы ты удостоила нас ответом?
        - Мам, я не знаю, кем он работает. Так легче?
        - Кому легче? Что за безответственность. У тебя отношения с человеком, о котором ты ничего не знаешь!
        - Работа - это еще не все, - пояснила Лера, с изумлением прислушиваясь к себе. Как это работа не все, когда именно все! Это материальное положение, самореализация и самодостаточность мужчины, вторичный половой признак, в конце концов. Если исходить из того, что самец - это добытчик, то, следуя той же логической цепочке, но в обратном направлении: если он не добытчик, то он не самец. Она все это знала, но вопреки собственным убеждениям абсолютно неаргументированно заступалась за своего мужчину.
        - Не скажи, - вклинился папа. - Работа в наше время - это гарантия стабильности. Вот в азиатских странах очень правильный подход к этому делу. Не заработал на калым - фиг тебе, а не невеста. Все предельно ясно и наглядно. И никто не выпендривается, не орет, что у него аллергия на работу или не то образование, чтобы ящики грузить.
        - Не показательно, - упрямо мотнула головой несговорчивая Лера. - А если у жениха папа шейх? Зачерпнул нефти из родительских закромов - вот тебе и калым. И ящики грузить не надо.
        - А у твоего друга папа шейх? - съехидничала Елена Станиславовна.
        - Не знаю, - помрачнела дочь. - Я с его родителями не знакома.
        - Что ты про него знаешь в таком случае? Хоть что-то ты можешь сказать? Шурик, хоть ты-то не молчи! Смотри, что делается: идет неизвестно к кому неизвестно зачем!
        - Предположим, - флегматично поделился догадкой папа, - зачем идет - не вопрос. Понятно, зачем идет. А про остальное… Лера, ты его приводи в гости, мы с матерью сами все, что надо, спросим, если ты стесняешься.
        - Я не стесняюсь. Я не вижу в этом необходимости.
        На самом деле необходимость была. Хотя бы для того, чтобы аргументировать свою привязанность для окружающих. Для самой себя Лера все уже решила и опошлять высокие чувства меркантильными размышлениями не собиралась. Но даже если опошлить, то масса косвенных признаков указывала на то, что Витя вполне достойный член общества. Самым главным было внутреннее Лерино чутье. Но для мамы это вряд ли послужило бы разумным доводом. Более того, зная родительницу, Лера даже представляла, как маменька зайдется в приступе натужного хохота: как же, сопля, от горшка два вершка, а туда же - чутье у нее. Многие представители современной молодежи гораздо умнее и прозорливее своих родителей, и ориентируются они в реалиях современной жизни быстрее, и реагируют стремительнее, и верные решения в сомнительных ситуациях принимают чаще. Во всяком случае, им, этим самым отдельным представителям вышеупомянутой молодежи в лице мадемуазель Харитоновой, так казалось.
        Кроме чутья, были и другие мелочи, а именно: неплохой автомобиль, недешевый костюм и уверенный взгляд. Так смотрят на мир лишь состоявшиеся в финансовом плане мужчины. Но последнее было опять же из области нематериального, поэтому для аргументации не годилось. Обо всем этом Лерочке даже думать было противно, не то что обсуждать с родителями. Слишком интимно и дорого было все, что касалось Вити.
        - Я была о тебе лучшего мнения, - неожиданно прервала Лерины размышления мама. - Влюбилась, что ли?
        - Пришла пора, она влюбилась, - продекламировала Лера и с интересом уставилась в чашку с чаем, словно там, на дне, вдруг обнаружилось нечто, заслуживающее немедленного и пристального внимания. Встречаться взглядом с мамой не хотелось.
        - Лена, они сами разберутся со своими чувствами. - Папа начал прибавлять громкость телевизора, пытаясь подвести разговор к логическому завершению. Экран демонстрировал сосредоточенные лица биатлонистов. Папа занервничал: - А наши где?
        - Ваши - в Караганде! - рявкнула мама. - Они разберутся с чувствами, а с их детьми кто будет разбираться? Ты?
        - Откуда дети? - Папа даже позволил себе на мгновение отвести взгляд от экрана. - Лера, надо предохраняться!
        - Решил поучаствовать в воспитательном процессе? Поздно, батенька! - взвилась мама. - Она предохраняется дружбой!
        - Пилой? - Папа никак не мог полностью отключиться от биатлонистов, поэтому реагировал невпопад.
        - Шурик! Немедленно выключи телевизор. Ты понимаешь, что у тебя дочь… В общем, ей нужно вправить мозги, пока не поздно.
        - Может, поздно уже? - предположил отец с надеждой в голосе, не забывая при этом косить в телевизор. - Или пусть она приведет своего… этого… О! Игоря! А мы с ним пообщаемся по-мужски.
        Отец явно был горд тем, что вспомнил имя дочкиного кавалера.
        - Родители, а давайте я как-нибудь без вас разберусь! - воскликнула Лера. - Вообще-то денег я у вас не прошу, на шее не сижу, ранее в идиотизме уличена не была, так с чего вдруг такие страсти на ровном месте.
        - Если твой новый мужик - ровное место, то чего ты тогда так кипятишься? - не сдалась мама. - Мы тебе желаем добра. Ты еще слишком неопытная, можешь ошибиться. Вот про Игоря все было ясно с самого начала, он нам с отцом нравился. Знаешь сколько сейчас аферистов, маньяков и просто иждивенцев, которые спят и видят, как бы к куску послаще присосаться? А у тебя квартира, зарплата…
        - Он не знает ни про квартиру, ни про зарплату. Может, он вообще думает, что я бедная студентка, - выкинула последний козырь Лера.
        Мама посмотрела на нее долгим сочувствующим взглядом и горестно вздохнула. В эту пантомиму был вложен еще какой-то смысл, но в детали Лера вдаваться не собиралась, решив, что, когда захочет в театр, купит билеты, а самодеятельность в исполнении маменьки пусть оценивает привыкший ко всему папуля.
        - Конечно, - Елена Станиславовна не удержалась и расшифровала свою драматическую миниатюру, - бедные студентки всегда ходят в норке. Это у них униформа такая.
        Развитие конфликта отцов и детей нарушил звонок в дверь.
        Лера вскочила и заметалась по кухне:
        - Ну, вот! Он уже пришел, а я не готова. Все из-за вас! Надоели со своими допросами!
        - Прекрати истерику. - Глаза мамы зажглись хищным огнем. - На ловца и зверь бежит. Шурик!
        - Даже не думайте, - Лера в отчаянии бросилась в коридор, бормоча: - Ну, зачем он поперся в квартиру. Договорились же на улице! Почему мужики вечно думают, что решают все они.
        Она в нерешительности затормозила в прихожей. И что делать? Дурашливым голосом проквакать, что никого нет дома? Или драться с родителями, не подпуская их к замку?
        - Сейчас, сейчас! - звонко пропела мама. - Кто там? - Она решительно отпихнула Леру и голосом хозяйки замка людоедов добавила, открывая дверь: - Мы гостям всегда рады!
        - Да вы что? Случилось что-то? - в квартиру недоверчиво просочилась Крышкина. Причем Елена Станиславовна, обнаружив, что за гость томится на лестничной клетке, попыталась ее то ли прищемить, то ли выдворить из помещения. - Я рада, что вы рады. Лерка, привет!
        Никогда еще Лера не радовалась приходу подруги так бурно и искренне.
        - Неужели чаю нальешь? - хихикнула та и с интересом, как мышь, выглядывающая из норы, покосилась на родителей. - Ваше радушие меня пугает. Здравствуйте, Елена Станиславовна! Здравствуйте, Александр Борисович! Как здоровье?
        - Не дождетесь, - процедила Елена Станиславовна и молча вытолкала супруга из коридора.
        - У меня новость. - Ольга по-хозяйски пристроила пуховик на вешалку и выгребла из тумбочки тапки.
        - Знаю я твои новости, - пробормотала Лера. - Слушай, Оль, ты извини, но у меня сегодня совершенно нет времени. Мне собираться надо.
        - Неоригинальная отмазка.
        - У меня свидание.
        - Тогда я быстро. Пять минут для подруги у тебя есть?
        - Оля, давай завтра? Мне надо себя в порядок привести. Я не готова слушать про твоих кавалеров.
        - Откуда ты знаешь, что про кавалеров?
        - Интуиция.
        - Тебе бы не бухгалтером, а в милицию пойти работать. У них там очень не хватает розыскных собак и сотрудников с чутьем.
        - До свидания, Оля! Спасибо, что зашла! - еле сдержалась Лера. - Всегда рады.
        - Я в курсе, как вы гостям рады. Кстати, в этом есть какая-то патология. Тебе что, чаю жалко?
        - Мне жалко времени. А в данный момент у меня его вообще нет.
        - Так дай мне по-быстрому рассказать, и я уйду.
        - Ладно. Пошли в ванную. Я голову буду мыть, а ты рассказывать.
        - Так там слышно плохо, - забеспокоилась Крышкина.
        - А ты ори громче. В общем, либо там, либо - до завтра.
        - Умеешь ты убеждать, - хмыкнула подруга.
        - То есть - завтра придешь? - без особой надежды поинтересовалась Лера.
        - Нет. Буду громче рассказывать.
        - Тогда держи полотенце.
        - Ты не представляешь, что со мной случилось! - воодушевленно начала незваная гостья, покорно подставив руку под протянутое полотенце. - Я стояла на улице. На остановке. Знаешь, было так одиноко, так тоскливо. И люди вокруг серые, и небо давило, и настроение какое-то обреченное, словно наполненное предчувствием смерти. Как в книге: и тут она поняла, что скоро умрет. С тобой такое бывает?
        - Нет, - обескураженно буркнула Лера, пытаясь соотнести восторженный тон рассказчицы со странно-депрессивным содержанием повествования.
        - Так вот. Я стою. Вокруг гнетущая аура. Люди излучают негатив…
        - Крышкина, ты хотела кратко. Я сейчас голову помою в пять минут и сушиться буду. Ты, как ни старайся, фен не переорешь.
        - …так вот там лужа у остановки. Огромная, как пруд. И такая, знаешь, густая, с грязью всякой и снегом. И все напирают, автобус высматривают. Толкают друг друга. Ну, я, как интеллигентный человек, вперед не лезу…
        Лера немедленно подумала, что интеллигентный человек не поперся бы в ванную, когда ему откровенно намекнули, что визит, мягко говоря, некстати. И вообще интеллигентные люди без приглашения не ходят.
        Видимо, последнее умозаключение она машинально озвучила, поскольку Ольга среагировала моментально:
        - Да уж! От тебя приглашения дождешься! Если по приглашению, то я к тебе вообще никогда не попаду. Разве что родственники на поминки позовут. Ты, кстати, все же подумай над своим отношением к жизни. Надо быть более открытой, более коммуникабельной, а не прятаться в раковине комплексов. Надо идти на контакт, привыкать к общению с окружающими. Если от всех отгораживаться, то однажды от тебя тоже отгородятся.
        У Крышкиной на все случаи жизни были теории и мутные витиеватые объяснения.
        - Ничего, что я к вам в данный момент задом? - довольно агрессивно поинтересовалась Лера. - Это контакту не мешает?
        - Не мешает, не волнуйся. Тебе хорошо слышно?
        - Замечательно! Я даже догадываюсь, что случилось. Прекрасный принц спихнул тебя в эту лужу, потом прыгнул следом спасать, ваши руки соприкоснулись…
        - Ты что, читаешь любовные романы? - опешила Оля.
        - Нет. Но я их регулярно слушаю. Ты бы начала, что ли, книжки писать. По следам своих приключений. У тебя просто не жизнь, а Декамерон сплошной. Калейдоскоп мужиков.
        И тут ей впервые пришла в голову мысль, что Ольга, учитывая все странности, вполне может быть слегка с приветом. А что, если подруга свихнулась от одиночества и придумывает эти глупые истории, чтобы заполнить событийный вакуум? Ведь если уж опираться на факты - Лера ни разу не видела ее с кавалером.
        - Неважно. В общем, ты не угадала. Пришел автобус, все сели, а мне места не хватило. Он уехал, а я стояла и смотрела вслед. Было обидно и горько. И предчувствие стало острее.
        - Полотенце дай.
        - А? Что? На, осторожно, не намочи меня. И тут случилось что-то невероятное. Мимо промчалась машина и облила меня с ног до головы. Ты не представляешь, это был какой-то водопад! Я даже понять ничего не успела, а он уже вернулся. Знаешь, чего он хотел?
        - Задавить тебя? - равнодушно предположила Лера.
        - Почему сразу «задавить»? Не надо проецировать свои нездоровые склонности на окружающих. Он меня пригласил к себе. Даже не побоялся, что я сиденья испачкаю.
        - С ума сойти, - пробормотала Лера. - А почему не к тебе? Логичнее отвезти девушку домой, чтобы она там переоделась.
        - А я сказала, что ко мне неудобно.
        - Молодец! И что, он застирывал твои шмотки, а ты стояла рядом, кутаясь в его халат? Или вообще ни во что не куталась?
        - Нет. Он сказал, что оплатит химчистку.
        - Это после всего, что между вами было? - хмыкнула Лера.
        - Если хочешь узнать, спала ли я с ним, то так и спроси! - обиделась Крышкина.
        - А чего спрашивать-то? И так все ясно.
        - Вот и нет! Ничего не было! Мы пили кофе, слушали музыку и разговаривали.
        - Мендельсона слушали?
        - Нет. Стасик любит шансон.
        - Ужасно. Почему «Стасик»? - Лера немедленно представила жалкого тощего субъекта с жилистой шеей, голубовато-белым нездоровым тельцем и тараканьими усишками цвета ржавой консервной банки под хрящеватым унылым носом.
        - Ладно, Станислав.
        - Да не надо мне одолжений. Ты о чем рассказать-то хотела? Или потрясена тем, что ничего не было?
        - Да. Потрясена. В наше время это редкость.
        - Никакая это не редкость, Крышкина! Просто не каждого мужика получается уломать.
        - Не знаю. Тебе виднее, - нахамила Ольга и надулась.
        - Я, в отличие от некоторых, очень разборчива в связях. Меня Стасики всякие водой из луж не пачкают.
        - Завидуешь?
        - Крышкина! А что, мне за тебя порадоваться? Какой-то прыщ мужского пола испачкал тебя, проезжая мимо на своем «Запорожце», потом напоил кофе и обещал оплатить химчистку. Тебе кажется, что это опять начало чего-то большого и светлого, а мужик просто решил дешево отделаться.
        - Если бы он хотел отделаться, то не вернулся бы, - пробубнила Крышкина, сохраняя вооруженный нейтралитет.
        - Твой Стасик хочет жить дальше с чистой совестью и, не краснея, врать девушкам, что он настоящий джентльмен. Ты была бы темным пятном на его биографии. А так - широкий жест и никаких тягостных воспоминаний.
        - А может, это судьба? Если бы не эта досадная случайность, мы бы не встретились и не узнали друг друга.
        - Конечно, - Лера распахнула дверь и вытолкала Крышкину из ванной, - у каждого своя судьба. У кого в ларце, у кого - в яйце, а у кого - в луже. И я очень сомневаюсь, что вы друг друга узнали. Где он работает? Был ли женат? Какие у него насчет тебя планы? Молчишь?
        Крышкина презрительно фыркнула и снисходительно бросила:
        - Разве это имеет значение, когда две судьбы переплетаются в одну нить.
        Из комнаты выглянула торжествующая мама и ехидно ухмыльнулась:
        - Золотые слова, Оленька!

«Это совершенно другое. Крышкина неразборчива, как оголодавший медведь после спячки. И мужик у нее - недоразумение. Стасик какой-то. С ума сойти. Тут и так все ясно - бежать и не оглядываться. А про Витю ничего знать и не надо. У него все на лице написано: и интеллект, и воспитание, и серьезные намерения».
        - Какое мещанство. Достаточно посмотреть ему в глаза, и все становится ясно. - Крышкина с состраданием взглянула на подругу. - Но тебе этого не понять.
        Лера испытующе уставилась на ораторшу, заподозрив, что та прочитала ее мысли или сговорилась с мамой и теперь издевается.
        - И что у твоего Стасика такого особого с глазами?
        - Наверное, то же, что и у твоего! - не выдержала мама. - В них бегущей строкой пущена краткая биография. Чудовищный инфантилизм! Вы обе друг друга стоите.
        - Это комплимент, или твоя мама кого-то из нас пыталась обидеть? - заинтересовалась Крышкина.
        - Комплимент. Крышкина, тебя поздравить или сама уйдешь?
        - Не завидуй. У тебя тоже все получится. Желаю удачного свидания, - кротко улыбнулась Ольга, изобразив христианское смирение.
        - Ты говоришь тоном человека, у которого уже все получилось, - съязвила Лера. - Я постараюсь догнать и перегнать. Не все нам, приземленным бухгалтерам, отчеты строчить.
        Звонок в двери прозвучал просто издевательски.

«Что-то день сегодня не задался, - обреченно констатировала Лера. - Видимо, не судьба предстать перед кавалером в полной красе. Хотя я уже вчера была на высоте. А как известно, первое впечатление - самое яркое. Потом мужчина уже воспринимает даму сердца в том образе, который отпечатался в памяти».
        Тут в Лерином воображении оформилась в законченную мысль нелепая картина - впечатавшийся в мерзлую влажную кашу след мужского ботинка. При этом в хаосе снежного месива угадывалось не что-нибудь, а ее портрет. Если не загонять в темные углы сознания правду, то накануне Лера вовсе не была нежной феей. Скорее всего, первое впечатление о ней у кавалера сложилось превратное. Да он этого и не скрывал.
        Сейчас еще она встретит его с мокрыми волосами, торчащими, как у Страшилы из
«Изумрудного города», и красной распаренной физиономией. На фоне выталкиваемой из квартиры Крышкиной в таком виде можно и потеряться, а то и вовсе стереться из памяти.
        - Кто-то пришел! - обрадовалась Ольга и по-хозяйски распахнула дверь. Крышкину хотелось убить. Немедленно и насовсем. - Здравствуйте! Приятно познакомиться. Я - Оля. Проходите, проходите. Правда, тут незваных гостей не любят. Хотя могут сделать скидку на половую принадлежность. Или вы «званый гость»?
        На пороге неуверенно топтался Игорь.

«Не он!» - радостно подумала Лера и даже улыбнулась. Но не Игорю, а своим мыслям. Игорь понял ее неправильно. Мужчинам, не менее чем женщинам, свойственно толковать факты в свою пользу.
        Он тут же оживился и протянул три банально-красные розы на толстых стеблях. Лера терпеть не могла цветы в рыночном целлофане с блестками и бантиками. И красные розы ей тоже не нравились. И дверь хотелось закрыть решительно и плотно, оставив гостей по ту сторону дерматиновой обивки.
        - Спасибо. - Крышкина цапнула букет и торжественно передала его Лере, словно та была не в состоянии совершить это простенькое действо сама. - Это тебе, наверное. Это ведь ей?
        Крышкина с любопытством сороки, заприметившей серебряную ложку, начала разглядывать гостя.
        - Оля, пока. Заходи еще. - Лера ласково улыбнулась и начала надвигаться на подругу.
        - Всенепременно. В такой хлебосольный дом ходила бы и ходила. Если ты собираешься спустить молодого человека с лестницы, то скажи сразу. Я его заберу.
        - А как же Стасик? - Лера плотоядно ухмыльнулась.
        - Я по доброте душевной, а не с дальним прицелом, - пояснила Крышкина, обращаясь в первую очередь к Игорю. Тот опять заволновался и выразительно посмотрел на цветы. Наверное, считал их чем-то вроде индульгенции.
        Ольга уходить не торопилась, боясь пропустить самое интересное.
        - Ты подумала? - Игорь вдруг заторопился. - Я решил, что мы как-то неправильно расстались…
        - Слушай, милый, - проникновенно перебила его Валерия. - Сколько раз мы еще будем репетировать расставание? Что мне сделать, чтобы ты обиделся насмерть и больше не приходил?
        Игорь стремительно налился краснотой и набрал в грудь воздуха для последующего выступления, но начать речь не успел.
        Наверху тяжело и суматошно загрохотали каблуки, перемежаясь воплями Стеллы Арчибальдовны.
        - Домофон поставили! Плебеи! Пускают всяких мерзавцев! Опять трос у лифта срезали! Почему я, заслуженный работник, пенсионерка, должна ходить пешком?! И за лифт платить, между прочим! - громкость нарастала. Гроза микрорайона приближалась под аккомпанемент собственного визга и хриплое сопение четвероногого монстра. - Увижу в подъезде чужого - собаке скормлю! Так своим гостям и передайте. Или ходите их вниз встречать! Паразиты!
        Из-за угла выскочил Блэйд, кряхтевший, как ездовая в упряжке. Резво пробежав пару метров, он выдернул следом за собой Стеллу Арчибальдовну, глаза которой тут же зажглись хищным блеском.
        - О, Блэйд, привет! - поприветствовала пса Лера. С ротвейлером она старалась дружить, подозревая, что подобная предусмотрительность не помешает.
        - Я фильм смотрела. Блэйд. Про вампиров, - задумчиво протянула Крышкина. - Он там бился за справедливость, но доступным способом. Взял и сам всех перекусал. Я вот только что поняла, почему они фильм так назвали.
        - Давайте пройдем в квартиру, - занервничал Игорь.
        - Аха! - скрипнула Стелла Арчибальдовна. - Здра-а-авствуйте! А у нас тут как раз трос пропал!
        - Почему «как раз»? - дернулся Игорь.
        - Вот и я думаю, почему? - демонически захохотала тетка и тут же оборвала свое карканье. - Как думаете, почему вы не нравитесь моей собаке?
        - Этой собаке никто не нравится, - утешила Игоря Крышкина. - Она людей не жрет, не волнуйтесь. Если и откусит, то немного.
        - С тех пор как я с тобой расстался, у меня все наперекосяк, - пожаловался Игорь Лерочке. Она задумчиво промокала волосы полотенцем и размышляла, будет ли ей впоследствии неловко, если она сейчас все же закроет дверь. Смущало только то, что на площадке оставалась Крышкина. Оставлять подругу с сумасшедшей старухой, ее слюнявой собачищей и сильно надоевшим своими визитами Игорем было бы по меньшей мере подло.
        - Так бывает, - встряла Крышкина. - Я читала, что между людьми после тесного общения возникает как бы перемычка в биополях, ауры ассимилируются, и при длительном разрыве поверхностей субъекты начинают испытывать дискомфорт. Вы испытываете дискомфорт?
        - Да, - затравленно подтвердил Игорь, тоскливо наблюдая за ротвейлером. Тот с аппетитом разглядывал его брюки, заливая пол восторженной слюной. - Чувствую.
        - Это значит, что Лера была чем-то вроде талисмана. Теперь на месте ее прикрепления к вашему биополю - рана. Надо залечивать, иначе жизненная энергия будет утекать через дырку вовне. Это опасно.
        Игорь тревожно моргнул и умоляюще вперил полный тоски взор в Леру. Либо он поверил в крышкинскую теорию и теперь чувствовал себя смертельно раненным бойцом, опасавшимся истечь жизненной энергией, либо не желал оставаться в обществе агрессивной старухи с голодной собакой и сумасшедшей девицы, проповедовавшей странные теории.
        - Кто кабель-то спер? - требовательно нарушила паузу Стелла Арчибальдовна. - Вчера еще был!
        - Надо депутату написать, - нейтрализовала ее активность Ольга. - Как вы считаете, Игорь?
        - Положительно. Сугубо положительно, - промямлил тот, переступив с ноги на ногу. Блэйд немедленно встрепенулся и гавкнул, оглушив собравшихся.
        - Ладно, я, пожалуй, пойду, - поскучнела Крышкина. - Игорь, вы идете?
        - Идет, - вместо него ответила Лера. - Цветы забери.
        - Оставь себе, на память, - буркнул отвергнутый кавалер.
        - Засуши, - помахала ладошкой Крышкина. - Будешь нюхать этот гербарий в старости и вспоминать об упущенном шансе, роняя на него скупую старческую слезу.
        - Всем «до свидания». Приятно было пообщаться. - Защелкивая замок, Лера услышала, как Стелла Арчибальдовна снова вернулась к животрепещущей теме похищенного кабеля.
        - Ты опять выпендриваешься? - Мама выросла за спиной бесшумно и неотвратимо.
        - А ты опять подслушиваешь?
        - Не смей! Я желаю тебе добра! Вот пробросаешься нормальными мужиками, потом будешь локти кусать.
        - Я это уже где-то слышала. И вообще я не вижу проблемы. С одним рассталась, с другим встретилась. Чего вы переполошились?
        - Нас волнует частота твоих встреч и расставаний. - Елена Станиславовна скорбно сложила руки на груди, демонстрируя отчаяние. - Знаешь, как называются женщины, у которых это происходит слишком часто?
        - Они этим зарабатывают, - некстати подсказал папа, досмотревший биатлон и в перерыве решивший снова поучаствовать в воспитании. - А ты…
        - …не зарабатываю. Предлагаете профессию поменять? Я подумаю. - Лера гордо прошествовала мимо остолбеневших родителей.
        - Мы за тебя волнуемся, - крикнула вслед мама. - Шурик, где валокордин?

«Начинается!» - поняла Валерия и включила фен.
        Настроение снова испортилось, как погода в октябре: только что было светло и ясно, а через мгновение уже моросит мелкий ледяной дождь, постукивая колкой изморосью по обрывкам желто-бурой листвы.
        Краситься не хотелось, наряжаться тоже.
        - Пойду как есть. Нечего баловать. - Она тряхнула еще влажными волосами и критически проинспектировала лицо. Как и следовало ожидать, ничего в лучшую сторону не изменилось. - Пусть привыкает.
        Приняв столь важное и взвешенное решение, Лера вышла к родителям, пребывавшим в состоянии антракта. Разыгрывать драму под вой мощного фена они поленились, но едва только дочь зашуршала тапками в коридоре, как мама начала громко рассуждать на тему вызова «неотложки».
        - Да приведу я его вам, успокойтесь, - бросила она мимоходом.
        - А почему нельзя было сразу сказать? - немедленно взвилась родительница. - Тебе нравится доводить меня, да? Это называется «бытовой вампиризм»!
        - Извини, мама, - спокойно и тихо сказала Лера в пустоту. - Сейчас сложу крылышки и повисну вниз головой на люстре.
        - Что ты там говоришь? - Елена Станиславовна забыла про плохое самочувствие и рысью принеслась в комнату дочери.
        - Я говорю, надо его подготовить к визиту. Нельзя же так сразу смотрины устраивать. Может, он ничего такого не думал, а я его с родителями знакомить потащу.
        - Как это «не думал»? - Разумеется, мама опять была недовольна. - И что это за отношения. Он не думал, ты не думала… Абсолютно чудовищное легкомыслие, которое может закончиться беременностью.
        - Мама, беременностью заканчивается не только легкомыслие.
        - Шурик, это просто невыносимо! Мне кажется, что переходный возраст у твоей дочери затянулся!
        - Почему, как что-то плохое, так она сразу моя? - через паузу отозвался папа.
        - Я смотрю, тут на меня никто особо не претендует, - констатировала Лера.
        - Хотя бы накрасься, - неожиданно перешла к практическим советам мама. - Ты так осунулась, что даже глаза на лице потерялись. Совершенно не бываешь на свежем воздухе, а это вредно для кожи.
        - Вот еще, - поморщилась Лера. - И так красавица.
        - Как знаешь. - Елена Станиславовна тяжело поднялась и вышла.
        Лера послала своему отражению воздушный поцелуй и начала краситься. Умная женщина никогда не будет настаивать на собственной правоте в ущерб себе. А Лера была умной.

        Под одеялом было тепло и уютно. Вылезать категорически не хотелось. Юля блаженно щурилась, прислушиваясь, как Алексей гремит в кухне посудой и шепотом чертыхается. Роман за всю жизнь только пару раз подавал ей завтрак в постель. И то с видом Людовика Четырнадцатого, снизошедшего до черни. Воспоминания о муже прошлись по душистой поляне ее настроения тарахтящей газонокосилкой, изрыгающей сизый вонючий дымок и срезающей на корню все идиллические цветочки. Думать про Романа не хотелось. Он возвращался уже завтра, а так хотелось провести еще недельку вдали от супруга и цивилизации, в обществе услужливого кавалера. Или даже без кавалера. Но лишь бы мужа рядом не было. Мысли, словно привязанные на резинку, упрямо возвращались к семейной теме, больно шлепая по самолюбию.
        Как фатально она ошиблась. Когда есть все, кроме любимого человека, - жизнь становится в тягость, как затянувшаяся простуда. Юля была уверена: если бы любимого человека не было вообще, то она бы как-нибудь перетерпела, придумала что-нибудь. Но он был. И не просто был, а у соперницы, тягаться с которой бессмысленно и бесперспективно. Врать себе дальше не было ни сил, ни желания. Она не жила, она ждала. Так мается приезжий у железнодорожных касс: тупо, обреченно и тоскливо. Вот сейчас появятся билеты, и он сможет вернуться домой, туда, где продолжится внезапно застрявшая в бесцельном ожидании жизнь.
        Билеты в кассах рано или поздно появлялись, а вот с Юлиной жизнью все было сложнее. Ждать ей было вовсе даже нечего. Любимый мужчина был абсолютно и бесповоротно счастлив. Менять он ничего не хотел, Юлю с ее саратовскими страданиями в упор не видел и жил в полной гармонии с собой, окружающим миром и красавицей-женой. Черт бы ее побрал!
        Ей было нечего ждать. Как смертельно больному оставалось надеяться на чудо, а приговоренному к пожизненному заключению - на побег, так и Юлю могло спасти только нечто невообразимое. Настолько невообразимое, что она даже придумать не могла, что именно. И даже сдуру сходила к какой-то колдунье, потребовав отсушить Светку и присушить Костю.
        Колдунья доверия у Юли не вызвала. Никакой атрибутики, сушеных жаб, пожелтевших манускриптов, котлов, шаров и черепов. Обычная квартирка с торопливой уставшей хозяйкой. Колдунья вопреки ожиданиям даже не была брюнеткой.
        - А какие гарантии? - сразу же требовательно уточнила Юля. Она уже остро жалела, что решилась прийти. Стыдно, в конце-то концов. Чем ей поможет эта блеклая тетка, которая, несмотря на весьма приличный размер гонорара, кажется, даже и не рада визитерше?
        - Гарантии? - колдунья задумчиво взглянула на Юлю. Или ей показалось, или женщина отчего-то жалела ее.
        Юля недовольно повела плечами:
        - Я в эти глупости вообще не верю.
        - Не верила - не пришла бы, - резонно ответила хозяйка. - Да и не к кому тебе больше идти. Ко мне от отчаяния идут, за надеждой.
        - Мне надежда не нужна. Мне за мои деньги хочется получить конкретный результат, - тут Юля выразительно похлопала ладошкой по сумочке, давая понять, кто тут главный. Деньги лежали в конверте, и их было откровенно жаль. Потому что никакая тетка с пережженной химией не может вернуть счастье. Да и стоит настоящее счастье дороже жидкой стопки банкнот. Все, что дешево, - подделка.
        - Могу. Зря не веришь, - неожиданно вклинилась в Юлины мысли колдунья. - Только подумай, надо ли тебе это? За все надо платить.
        - Я в курсе расценок. Вы еще по телефону сказали…
        Тетка вдруг расхохоталась. А потом закашлялась:
        - Расценки… Это не те расценки. Так, условность. Все, что отнимаешь у одного, потом придется отдать другому. Все временно, девочка. Сегодня ты забрала, завтра - у тебя. Терять страшнее, чем жить, не имея.
        И тут Юля вдруг испугалась. По-настоящему. Именно потому, что в квартире не наблюдалось никаких колдовских штучек, и все было так обыденно, словно ничего особенного не было в том, чтобы одного сделать подлецом, а другого несчастным.
        - Ну, так как?
        - Никак. - Юля попятилась, задохнувшись от ужаса. Ее лихорадило и мутило.
        - Надумаешь - приходи, - напутствовала ее тетка и вдруг снова захохотала.

«Идиотка чокнутая!» - думала Юля, перепрыгивая через ступеньки. Она споткнулась и разбила колено. Хорошо хоть шею тогда не свернула.
        Кроме потусторонних сил, надеяться было не на что.
        Она уже и не надеялась. Жизнь разбилась, как ваза, которую можно склеить, но уже никогда она не будет как прежде. Юля и склеила и теперь тяготилась этой склеенной судьбой, пряча отчаяние за вечной улыбкой.
        Ей нужны были мужчины. Чтобы отомстить Роману, который и не виноват был вовсе в ее несчастьях. Нужны, чтобы жить мыслью - а вдруг? А вдруг встретится еще один Костя, свободный и не влюбленный в свою дуру Светку до беспамятства. Это было глупо: второго Захарова просто быть не могло. Но если это признать, то тогда получалось, что и жить-то незачем. Думать о таких вещах Юля опасалась, подозревая, что додумается до чего-нибудь нехорошего. Раз уж жизнь ее обделила, то надо собрать хотя бы крохи с барского стола…
        - Юленька, доброе утро! - в комнату вошел Алексей.
        Все как полагается: поднос, кофе, бутерброды. Хороший мальчик. Сделал все как надо.
        - Чем ты меня будешь развлекать? - томно потянулась Юля.
        - Кулинарными изысками, королева!
        - Я не королева, я принцесса.
        - А я, стало быть, принц?
        - Нет, Леша, ты паж.
        Он не обиделся.
        С воплем «Плох тот паж, который не мечтает стать феей» кавалер запрыгнул на кровать.
        Кофе суждено было остыть и быть выплеснутым в белый сугроб у крыльца. Жалеть о нем было некому.

«А в принципе если не влюбиться самой, то, может быть, хотя бы найти вот такого искреннего и покорного? Готового на все и не попрекающего безбедной жизнью за его счет?» - размышляла Юля через час, лениво смакуя новую порцию кофе. Алексей с аппетитом уплетал бутерброды собственного приготовления и улыбался ей набитым ртом.
        - Чего ты такой довольный? - ворчливо поинтересовалась она.
        Не было в Леше ни лоска, ни солидности, ни прочей ерунды, которая так бесила ее в муже.
        - А чего мне расстраиваться? Лежу на хорошем белье в хорошем доме с хорошей женщиной.
        - С принцессой, - напомнила Юля.
        - С принцессой, - добродушно согласился он, уронив на волосатую грудь пару крошек.
        Роман никогда не ел в постели. И не соглашался с Юлей даже в мелочах, норовя доказать интеллектуальное превосходство.
        - Леша, а что тебе надо для счастья?
        - Денег, - подумав, сообщил Ромео, хищно надкусив очередной бутерброд. - Офень наа.
        - Не разговаривай с набитым ртом, - не выдержала Юля.

«Кошмар. Я даже вести себя стала, как Рома. Наверное, это заразно. Какая разница, набит у него рот или нет?» - разозлилась Юля и примирительно улыбнулась:
        - Леша, так у тебя же есть.
        Пауза затянулась. Кавалер ускоренно ворочал челюстями, пойдя навстречу просьбам трудящихся. Проглотив последний кусок, он пояснил свою нечленораздельно озвученную мысль:
        - Чтобы получить в этой жизни то, что хочется, надо иметь очень большую кучу денег. Огромную просто.
        - «То, что хочется» - это что? - ухмыльнулась Юля.
        - Это то, что надо для счастья. Например, дорогая женщина. Не та, которая согласится, и не та, которая временно смирится, а потом начнет постепенно повышать материальные требования к моей персоне, а та, которая нужна мне. И дорогая во всех смыслах. Ты, например. Но ты же принцесса, а я паж. Мальчик на время. Ты развлеклась, я временно создал иллюзию обладания тем, чего хочется. А завтра я отвезу тебя домой и снова буду ждать. Я не люблю ждать, я хочу жить сегодня, а не завтра. Но завтра я тоже буду ждать, поэтому давай не будем обсуждать мое понимание счастья.
        - А если «дорогая женщина» полюбит тебя таким, какой ты есть? В смысле, без кучи денег? - Юлю потянуло на философию. Делать все равно было нечего, на улицу не хотелось. С Романом пообщаться на высокие темы никогда не получалось. Он искренне считал жену блондинкой в худшем смысле этого слова, поэтому на все ее попытки поговорить он снисходительно бурчал какую-нибудь банальность или отмахивался, как от мухи. В зависимости от настроения. Чаще отмахивался.
        - Юль, ты чего? Решила постичь загадочную мужскую душу? - хохотнул Алексей. - Какое тебе дело до моих мыслей на этот счет? Хочешь, займемся чем-нибудь более достойным этого удачного субботнего дня?
        - И все же, - не отставала Юля. - Разве тебя нельзя полюбить без этой вожделенной кучи?
        - Мне кажется, она бы мне пошла, - отшутился Алексей. - Я на ее фоне сам себе нравился бы больше.
        - Разве в деньгах счастье?
        - Какое умное и тонкое замечание. Нет, не в них. Но без них счастья не будет точно. Проще говоря: если есть деньги, это еще не гарантирует наличие счастья, а вот если денег нет, то тут уж без вариантов.
        - Разве человек не ценен сам по себе?
        - Юлечка, конечно, ценен. Вот я сам по себе очень даже ценен. Бросай своего бизнесмена и выходи за меня. Будем вместе меня ценить. Хочешь?
        - Нет, - не стала миндальничать Юля. - Я говорю про счастье и про любовь, а у нас не совсем это.
        - У нас, я бы осмелился сказать, совсем не это. У нас интрижка. Физиологический романс.
        Никогда нельзя затевать с мужчиной серьезные разговоры на тему взаимоотношений. Особенно лежа в постели. Когда рефлексы спят и чувство зависимости от женского снисхождения к мужским слабостям притупляется, самец может брякнуть нечто такое, что сделает дальнейшие фантазии на тему его зависимости неосуществимыми.
        Юля почувствовала себя использованной промокашкой, которую можно приберечь на следующий раз, а можно и выбросить.
        - Принцесса моя, а что случилось? - непонимающе пожал плечами Алексей, то ли почувствовавший зависшее в воздухе напряжение, то ли обеспокоенный затянувшейся паузой. Причем, судя по тону, не особо обеспокоенный. - Ты же не думала, что у нас все серьезно. Тем более ты сама сказала, что у нас «не совсем это»? Или я, черствый болван, не угадал посыл и не догадался, что надо начать возражать? Так глупо отрицать очевидное. Тебе муж надоел. Мне женщина нужна. Иногда. И я не люблю абы что, я себя уважаю. И тебя уважаю. У нас партнерские отношения. Ты мне, я тебе. Или надо было что-нибудь романтическое проблеять и слезой в кофе капнуть? Так я тебе завтрак сделал, поджентльменствовал. Разве этого недостаточно? Тебе для полного удовлетворения надо еще, чтобы я изображал безнадежно влюбленного? Так, опять же повторюсь, я тебя слишком уважаю, чтобы потчевать такой дешевкой. И я буду знать, что изображаю, и ты будешь это знать. И удовлетворения никакого при таком раскладе быть не может. Ополоумевший от чувств менестрель под окнами нужен только для того, чтобы позлить соседей или заставить мужа поревновать, с
целью освежить отношения. И с соседями, и с мужем. Для тебя это будет приятная мелочь, а мне силы тратить, не спать, здоровьем рисковать. Если собаку не спустят или на башку что-нибудь не сбросят, так супруг твой под асфальт закатает. Сама же рассказывала, какой твой Роман неромантичный. Он даже без особой злости, как я догадываюсь, это сделает. Просто на всякий случай, для собственного спокойствия. А у тебя потом будет повод всплакнуть на моей могиле о потерянной любви. Так ты люби меня живого, а на мелочи плюй. Хочешь, я тебе стриптиз станцую?
        Юля обескураженно вытаращилась на разглагольствовавшего кавалера, так внезапно сменившего тему.
        - Ну, не хочешь, чтобы я сплясал, спляши сама, - по-своему понял ее Алексей. - Я точно буду рад.
        - Железная логика, - пробормотала Юля. Ей захотелось одиночества. Остро, невыносимо. Не просто выдрать с корнем из своей судьбы мужа вместе с любовником, а вообще - быть одной, и чтобы все мужики, с их параллельным мышлением и креативным подходом к женским потребностям, стерлись с картины бытия, как стирается пыль с полировки. Раз - и чисто.
        - Юлечка, при чем здесь логика? - продолжал тем временем Алексей. - Это сиюминутная потребность. Но я не настаиваю, а предлагаю варианты.
        - Я хочу домой, - Юля мрачно слезла с кровати и нашарила тапки. - Отвези меня.
        Почему-то она думала, что он сейчас всполошится, расстроится из-за испорченных выходных, начнет уговаривать. А она, так и быть, согласится, уступит в виде одолжения. Потому что хотелось закончить отношения все же на том, что она нужна, без нее никак, и чтобы этот нахал осознал, что до него снизошли. А потом по телефону отрезать: «Все. Между нами все кончено. Спасибо за приятные минуты. Больше не звони».
        - Мне было хорошо с тобой, - эхом ее мыслей отозвался Алексей. И за это хотелось его ударить. И даже расплакаться захотелось невыносимо. От жалости к себе, от тоски, что все идет в этом мире не так, как хочется, от злости на Светку, которую, конечно же, ничего не мучает, от ревности, от отчаяния…
        - Всем спасибо. Все свободны. - Она сжала невыносимо подрагивавшие губы.

«Как унизительно сейчас плакать. Он подумает, что из-за него!»
        Получалось, что ей не все равно, что подумает совершенно посторонний мужчина. И от этого стало еще тоскливее. И ненавидеть себя хотелось со страшной силой. Но не получалось ненавидеть, зато жалость к себе поднималась со скоростью закипавшего в кастрюльке молока.

«Вся жизнь на публику! Кто что подумает! Кто что скажет! А разве это важно? Чужие слова, чужое мнение. Дурость какая. Для себя надо жить, а не для чужих глаз».
        - Ты никак плакать собираешься? - удивился Алексей. - Ты что, правда влюбилась?
        Его это, кажется, позабавило.

«Как глупо все. Какой же он паж? Размечталась, королева…»
        - Влюбилась, - неожиданно кивнула Юля. - Как считаешь, что важнее: получить то, без чего жить не можешь, или долго и мучительно помирать честным человеком?
        - А ты не можешь без меня жить? - не поверил он.
        - Без тебя - запросто.
        - Пытаешься обидеть?
        - Лешенька, а разве ты обидчивый?
        - Ни в коем случае. Более того, предлагаю расстаться друзьями. Или не расставаться и продолжить наше тесное общение к обоюдному удовольствию.

«Может, научиться готовить? - вдруг подумала Юля. - Стать домашней, хозяйственной, покладистой, как Светка. Только сначала пройти по головам к своему счастью, загрызть всех, кто помешает, а потом свернуться клубком и делать вид, что белая и пушистая. Жизнь-то одна, второй не будет. И любви второй, наверное, тоже не будет. А за счастье надо бороться, оно само в руки не дастся. Особенно когда его цепко держат на поводке за чужим забором. Пусть я буду дрянью, разбившей семью, зато счастливой дрянью. Наверное, это лучше, чем быть несчастной, но порядочной».
        - Леша, а если бы ты любил женщину, а она была бы чужой женой? И при этом ты бы знал, что она будет счастлива только с тобой, ты бы ее отбил?
        Направление Лешиной мысли явственно читалось на недоуменно-недовольно сморщившейся физиономии.
        - Не про меня речь, расслабься, - поторопила его Юля. Наблюдать за облегчением, плеснувшимся в его глазах, было обидно и гадко. После всего, что между ними было, так радоваться, что продолжения не будет, по меньшей мере оскорбительно для женщины.
        - А откуда бы я знал, что она только со мной будет счастлива? - резонно возразил он. - Кто мне это сказал? Может, я ошибся? А вдруг я ее жизнь разрушу? А вдруг она со мной наоборот - будет несчастна? Может, это все мои фантазии. Как жить, если я сломал жизнь любимому человеку?
        - А если ты не прав, и сломаешь ей жизнь, если ничего не предпримешь? Ведь со стороны виднее.
        - Смотря с какой стороны, - пожал плечами Алексей. - Если подойти с тыла, то можно составить о человеке превратное впечатление. Был у меня случай, с девушкой знакомился. Она на остановке стояла, а я подъехал сзади на машине, сигарет хотел купить, и запал. Все сидел, думал, как подойти. Такая, знаешь, модель - ногастая, крепкая, бедра крутые, волосы длинные, эффектная, в общем. Побежал, как дурак, цветы купил. Подхожу сзади, тут она обернулась - я этим веником аж отмахнулся. Такая ночью приснится - в поту проснешься. Просто атомная война, а не девка. Я к чему рассказываю: не все со стороны видно. Некоторые моменты за кадром остаются. Человек - животное субъективное. Он же о себе в первую очередь думает.
        - Я не поняла. Это ты от ответа ушел?
        - Нет, это я порассуждал. А бабу отбил бы. И счастливой бы сделал. А не сделал - значит, не повезло. Зато попытался бы.
        - И виноватым бы себя не чувствовал?
        - А зачем об этом думать? Чем больше думаешь, тем больше выводов. Ненужных и вредных для психики. Свое надо брать нахрапом, не рассуждая.
        - Какие вы, мужики, все-таки эгоисты.
        - А вы, бабы, конечно, думаете в первую очередь обо всем человечестве?
        - Ну, не обо всем…
        - Юль, поехали по домам. День перестал быть восхитительным. Мне в тебе нравилось именно то, что с тобой легко. Живешь сегодняшним днем и никого своим внутренним миром не грузишь. Ты еще мужика своего жалеть начни. Как же - рога наставила. Небось чувство вины гложет?
        - Не угадал, - отрезала Юля. - Но за консультацию спасибо.
        Жизнь перестает быть простой, как только человек вступает в сознательный возраст. Лишь только к рефлексам добавляются мысли, начинается череда выборов, сомнений и ошибок. Как только возникает необходимость принять какое-либо решение, требуется совет. И чаще не для того, чтобы решиться, а для того, чтобы свалить вину за последствия на советчика.
        Юле требовалось посоветоваться с умным человеком. Умными в нужном смысле этого слова она считала только женщин. Близких, проверенных временем подруг у Юли не было, если только рассудительная и правильная Светка, но та в данном случае не подходила по объективным причинам. Да и какие они подруги?
        Оставалась только Лера.

        - Я внизу, - доложил Витя странно счастливым голосом. - Алле, ты меня слышишь? Ты идешь или мне подняться?
        Лерочка даже заволновалась: с чего бы это ему так радоваться?
        Волнение это не было приятным, оно было скорее нервным и тревожным. Словно перед экзаменом, к которому плохо подготовилась.
        - Валерия, тут связь все время пропадает. Я не понял, мне подниматься или как? - Все это было произнесено с таким восторгом, словно Витя ждал чего-то большего, нежели простой главбух, пусть даже и в норковой шубе.
        - У меня родители дома, - нелогично отреагировала Лера. - Я сама сейчас спущусь.
        - Родители - это серьезно! - Кажется, он теперь вообще смеялся. - Давай, я жду. Кстати, я Алексею дозвонился. У них там что-то случилось, так что про нас и думать забыли. Ни «Скорая», ни милиция на наши поиски высланы не были.

        Никаких цветов он ей не купил. Это неожиданно огорчило.
        Витя ждал в машине и даже не вышел, чтобы открыть ей дверь.

«Мужлан!» - попробовала обидеться Лера. Но обидеться не получилось. Он был ей так запредельно рад, так сиял, что обижаться было глупо. Наоборот, Лерочка начала наполняться самодовольством, как чайник под струей воды: еще немного - и польется через край.
        - Я придумал невозможно банальную программу, - порадовал ее кавалер. - Мой приятель называет ее «Три К».
        - Кофе, коньяк, койка? - сострила Лера и тут же покраснела. Такая шутка была в духе ее вчерашнего выступления на дороге.
        - Нет, - опешил Витя и тоже покраснел. Причем покраснел так, что стало ясно, думал он именно так, несмотря на в общем-то вполне приличную расшифровку. - Кино, концерт, книга.
        - О, ваш друг клеит интеллектуалок? - несло Леру. Она так нервничала, что остановить поток остроумия на грани фола не было никакой возможности. Как бред при сильной лихорадке.
        - Нет, он их не клеит.
        - Ну, конечно, как я не подумала. В наше время интеллектуалки сами клеятся. Насмерть - не оторвать. Так что, мы закончим вечер чтением книг? Вслух?

«Как бы мне заткнуться-то?» - тоскливо подумалось Лере. Собственное красноречие пугало и явно формировало у кавалера неправильное мнение об объекте ухаживаний.
        - Нет. Это была такая шутка. - Радость Вити от встречи поутихла. Ему уже было неловко. Чувство неловкости всегда возникает, когда собеседнику приходится объяснять собственные шутки. Вот и думай, то ли ты тупой, то ли собеседник попался недалекий.
        - Знаете, я что-то так нервничаю, вот и несу невесть что, - внезапно призналась Лера. У нее от напряжения взмокла спина и пересохло в горле. - И выпить хочется. В смысле - попить.
        - У меня коньяк есть. Фляжка. Только я из нее пил.
        - Дайте, а?
        - Лера, а мы с вами на «ты» переходили. Вроде бы.
        - Тогда - дай.
        - На. - Он с любопытством наблюдал, как девушка присосалась в емкости, пару раз глотнула, после чего, выкатив глаза и жутко сморщившись, отпала от источника.
        - Наверное, сейчас мне станет легче. Знаешь, ты меня почему-то нервируешь. И я тебя… боюсь, - призналась она. - Вообще-то я ничего не боюсь… Нет, зря пила. Сейчас вообще перестану себя контролировать и наговорю еще больше чуши. А давай я уйду домой, и мы сделаем вид, что сегодня не встречались. А ты приедешь завтра, и у нас будет что-нибудь… ммм… культурное.
        - Есть встречное предложение: поехали ко мне.
        - Без кино, концерта и книг? - расстроилась Лера. - Вот так сразу?
        Надо было срочно что-то решать.
        Приличная девушка, главный бухгалтер, уважаемый человек, расчетливая и рассудительная Валерия Харитонова пьянела не столько от коньяка, сколько от близости этого странноватого мужчины. Хотя ничего странного в нем не было. Если только малопонятная радость в глазах, словно он только что миллион в лотерею выиграл и еще не до конца осознал свое счастье.

«Я не влюбилась», - испуганно подумала Лера и машинально поднесла фляжку к губам.
        - Добрый день! - за стеклом резиново улыбалась мама, осуждающе сверля взглядом злополучную емкость. - Какая неожиданность! А мы с папой в магазин вот собрались!
        Судя по ошалелому папиному лицу и домашним тренировочным штанам, гармошкой наплывшим на старые кроссовки, в магазин его «собрали» по тревоге в пять минут. У мамы из-под пальто виднелся подол домашнего махрового халата.
        - Здравствуйте, - негромко, но приветливо произнес Витя, покосившись на пассажирку. - Окно открыть?
        - Поехали, - прошипела Лера, старательно улыбаясь родителям и качая свободной ладошкой. Вторая намертво сжимала фляжку.
        - Неудобно получилось. - Витя озабоченно покачал головой. - Может, надо было их подвезти?
        - Не надо. Они в булочную шли, - буркнула Лера.
        - Вдвоем?
        - А мы все всегда делаем по-семейному.
        - Это хорошо.
        - Ты лучше молчи, а то мне еще что-нибудь придется наврать, - предостерегла его Лера и с отвращением взглянула на коньяк, развязавший ей язык не хуже пресловутой сыворотки правды.
        - Молчу-молчу. Так что, едем ко мне?
        - А культурная программа?
        - Коньяк уже был. Кино и койка дома, - отшутился он, но Лера так напряглась, что пришлось пояснить: - Мы посидим на диване и посмотрим фильм. Всего лишь.
        - Да? - с разочарованием протянула Лера, тут же возненавидевшая себя за это неуместное разочарование, как будто она хотела чего-то большего. И тоже торопливо пояснила: - Не обращай внимания. С тобой разговаривает коньяк. Елки-палки, я себя так глупо еще никогда не чувствовала.
        - Ты так быстро пьянеешь?
        - Я трезвая. Просто не по себе. Или не в себе.
        - Я не страшный. Кроме того, твоя мама записала номер нашей машины, если тебе от этого легче.

«Нашей! - бабахнуло по сознанию. - Нет. Это не любовь. Это… Это… Просто давно никого не было! И все. Нельзя вот так на ровном месте влюбиться в незнакомого человека. Это вообще опасно. А почему, собственно?»
        - Ты что, заметил, как она записывала? - разрядила паузу Лера.
        - Не то чтобы заметил. Мне показалось, что она делала это демонстративно, на случай, если я вдруг задумал что-то нехорошее и не собираюсь тебя возвращать. Но если бы я задумал, то я бы машину угнал. А потом бросил во дворах.
        - А ты угнал?
        - Нет. Я ж на ней вчера был. Меня бы уже поймали.
        - А… возвращать ты меня собираешься?
        - Как получится.
        - Нахал!
        - Так ты сама спросила. Надо было соврать?
        - Надо!
        - Я учту на будущее.
        У них, оказывается, планировалось какое-то будущее. И, как выяснилось из последнего заявления, планировалось не одной только Лерой.
        От этого в сердце что-то сладко щемило, в груди щекотало, а в мыслях туманилось.

        Культурная программа на самом деле оказалась настолько культурной, что Лера даже расстроилась.
        После кофе, фильма и ужина она, кажется, заснула. То есть не сразу, конечно, а какое-то время подремала под красивую музыку, концентрируясь для отпора. Обидно было уступать в первую же встречу. Но она уже понимала, что уступит. С другой стороны, глупо было ехать в квартиру к мужчине на второй день знакомства и делать вид, что на самом деле собиралась всего лишь посмотреть кино. Какое кино после того, как выдула у него полфляжки коньяка, наговорила ерунды, да еще почти призналась, что он ее волнует. И даже не почти, а совершенно точно - призналась. И все он понял. Наверняка даже то, чего еще сама Лера до конца не понимала. И вот она бодрилась из последних сил, силилась понять, систематизировать ощущения и изобразить возражения, чтобы утром было не так стыдно.
        Витя сидел напротив, улыбался и просто смотрел. А потом она проснулась среди ночи, одна, одетая и заботливо укутанная пледом.
        - Какое хамство! - Лера чуть не разревелась от разочарования и презрения к себе. Какая дикость - хотеть того, о чем она в данный момент думала. Да она вообще не могла ни о чем таком думать! Она же не Юля!
        Лера даже встала, походила по квартире, нарочито создавая как можно больше шума. Витя спал в соседней комнате, тихо посапывая. На шум и передвижения он не отреагировал.
        Умывшись, Лера на цыпочках прокралась в комнату, потом вдруг снова метнулась в ванную, приняла душ и решительно вернулась в выделенную ей комнату в одном нижнем белье. Тональность сопения в соседнем помещении не поменялась.
        - Я пьяная, - утешила она сама себя. Это было вполне достойным оправданием недостойного поведения.
        Следующие полчаса Валерия ворочалась на кровати, придумывая и тут же отвергая причины для похода к хозяину с какой-нибудь мелкой надобностью. В борьбе целомудрия с физиологией победил сон.
        Утром она долго и томительно прислушивалась к звукам в квартире, терзаемая дилеммой: быстро встать и одеться или дождаться хозяина в «неглиже».
        Как выяснилось, хозяин дома любил поспать. Поэтому пришлось встать, и не только одеться, но и приготовить завтрак на двоих. Кулинария не была Лериным коньком, но ее талантов вполне хватило на омлет с помидорами и сыром. Получилось так восхитительно и аппетитно, что красно-желтый ароматный блин умялся как-то сам собой.
        - Чем занимаешься? - Витя материализовался в кухне внезапно, как сугроб, сброшенный нерадивым дворником с крыши под ноги прохожему. Эффект от его появления тоже перекликался с последствиями падения чужеродного объекта непосредственно перед носом - Лера вздрогнула и чуть не подавилась.
        - Завтрак готовлю. В смысле, уже приготовила.
        - Судя по пустой сковороде, ты перевыполнила план, - улыбнулся Витя. - Конечно, мужчины любят, когда после первой совместной ночи девушки радуют их завтраком. Но чтобы барышни его еще и съедали в одиночку - это ноу-хау.
        - Там еще чай остался, - промямлила Лера. - То есть - кипяток. Но из него можно сделать чай.
        - Да и кипяток уже не кипяток вовсе, - глубокомысленно отметил Виктор, пощупав чайник. - Ты потрясающая.
        - Да уж. Я такая, - потупилась Лера, сдерживая смех.

        К своим двадцати восьми годам Виктор Якушев твердо знал: жизнь ничего не дает просто так. Она вообще ничего не дает, а лишь старается отобрать. И с ней надо постоянно быть настороже, чтобы вовремя отбить хоть что-нибудь.
        Сначала она отобрала у Виктора родителей. Ему едва исполнилось четырнадцать, и он совсем не умел биться за свои права. Да и с кем биться? С судьбой? Есть потери, которые не вернуть, и ошибки, которые не исправить. И то и другое в его богатой биографии уже было.
        Жизнь с бабушкой, после смерти дочери и зятя опустившейся на дно и быстро спившейся, настолько отличалась от жизни с родителями, что Виктору иногда казалось, что он тоже умер, только не смог уйти с ними, а по нелепому недоразумению застрял между небом и землей. Они существовали на грани нищеты. Иногда было нечего есть, почти всегда нечего надеть, и никогда не было денег. Он даже на дни рождения к одноклассникам не ходил, потому что не мог ничего подарить. Зачастую дети бездумно жестоки. Они самоутверждаются за счет тех, кто слаб и зависим. Они эгоистичны и делают ровно столько, сколько им позволено. Витя был уязвим, как воздушный шарик в зарослях терновника. Не тыкал его шипом только ленивый. Из успевающего ученика он превратился в тупого и запуганного троечника, из лидера - в аутсайдера, из доброжелательного открытого подростка - в настороженного ощетинившегося зверька. Он ненавидел и боялся всех, как волк в клетке, огрызаясь даже на редкие ласковые слова и попытки протянуть руку.
        После уроков Виктор работал на рынке, куда его пристроила бабушка. Таскал ящики, выносил мусор, иногда даже побирался. Потом Витя начал присматриваться к прилавкам. Когда хочется есть, мучительно и до слез, то нравственные барьеры смывает голодной слюной, а совесть заглушается скорбным воем желудка.
        Иногда, когда человек уже готов шагнуть в пропасть, достаточно просто окликнуть его. И жизнь пойдет по другой колее. Даже не обязательно протягивать руку - можно просто оттолкнуть от края. Пусть грубо, неумело, но сделать хоть что-то. Самое страшное, когда мимо стоящего на краю пропасти течет равнодушная толпа. Никому нет дела до горя, до отчаяния и до того, что вот сию секунду он может сотворить чудо. Или не сотворить.
        В пятнадцать лет Виктор Якушев впервые украл. Он долго наблюдал, как это делают карманники на рынке, даже потренировался дома на бабкином плаще. Деньги ему нужны были даже не на еду. Все было страшнее и отвратительнее - порвались школьные брюки. Едва доходившие до щиколоток и сколотые булавками, они треснули сзади по шву. До конца учебного года оставался еще целый месяц. Это был конец. Прикрываясь старой клеенчатой сумкой, Витя сбежал с уроков. Переодевшись дома и выпив на обед стакан воды, он пошел на рынок.
        Щуплый мужичок, придирчиво выискивавший что-то в пестроте лотков, так ушел в себя, что, казалось, ничего вокруг себя не замечал. Витя решил, что сам черт подсовывает ему этого ротозея.
        Он ошибся. Мужик оказался сильным и цепким, как клещ. Затолкав начинающего вора между ларьков, он быстро и внятно объяснил диспозицию: либо Витя немедленно будет сдан в ближайшее отделение и далее отправится в колонию, либо все лето батрачит в области у его матери. За еду, кров и обещание забыть неприятный инцидент. Был бы Витя постарше и поумнее, он бы нашел третий выход из предложенных двух. Но он был мал, напуган, и посоветоваться дрожащему от ужаса и стыда подростку было не с кем.
        Он покорно отвел незнакомца домой, дал записать все свои данные и через месяц уже вкалывал на хозяйстве у крикливой, суровой старухи - Зинаиды Петровны. Бабка Зинаида требовала с парня по полной, но и кормила на убой. Это лето перевернуло Витину жизнь. На деревенских хлебах он отъелся, поздоровел, даже заматерел. Зинаида Петровна без сожаления отдала ему все старые вещи сына, пусть великоватые, но целые. И это было уже счастьем. Еще пару лет назад купавшийся в родительской любви мальчик, обожаемый и нежный, теперь радовался старым тряпкам, выражался виртуознее местного пьяницы Толика и мог постоять за себя даже в тех случаях, когда этого не требовалось. Так было спокойнее. Как-то неожиданно выяснилось, что он сильный, а силу уважают. Теперь боялся не он, а его. Более того, незаметно Витя стал местным лидером, пусть временным, на каникулы, но вера в себя уже вернулась. Не было больше трогательного робкого мальчишки, не было забитого и униженного
«лузера». Тем летом родился новый Виктор Якушев, веривший в себя, в силу своего кулака и в то, что этот мир надо завоевывать. Любой ценой. Даже ценой слез ближнего. Все было по справедливости. Он тоже когда-то плакал, а оказалось, что каждый - кузнец своего счастья. Хочешь - плачь, не хочешь плакать - защищайся.
        Зинаида Петровна сыграла в его жизни важнейшую роль. Во-первых, откормила до достойной весовой категории, а во-вторых, вбила в голову юного работника две ценные мысли: без денег в этом мире никогда ничего путного не получится, и для того чтобы иметь эти самые деньги, надо учиться. Про деньги Витя и сам знал, но бабка Зинаида очень умело и прочно вбила в его сознание понимание того, что без денег можно быть честным, порядочным, одухотворенным, чистым, уважать себя и так далее. Но для того чтобы не уважать себя в одиночестве, нужны деньги и сила. Бабка считала, что это одно и то же. Сила давала деньги и наоборот - деньги давали силу. Еще она любила повторять, что к пустой голове полный карман не пришьешь. Проще говоря, если ума нет, то и денег не видать. Дураки деньги теряют, а умные - находят. Зарабатывать можно по-разному, лишь бы ни от кого и ни от чего не зависеть: ни от человека, ни от случая. Украдешь - поймают, поверишь - обманут.
        Своей деревенской, местами нелогичной, местами заумной философией Зинаида Петровна подопечного основательно запутала, но зато и пищу для размышлений дала. Витя все понял по-своему, как смог.
        В результате первого сентября он расквасил нос первому же, кто попытался пошутить на тему его одежды, стрельнул сигарету у старшеклассника и сел рядом с самой красивой девочкой в классе. Никто так никогда и не узнал, как во время своего бенефиса он потел от волнения, как бешено стучало в висках и как сводило от напряжения живот. Что удивительно, сдачи Виктору не дали, сигарету даже помогли прикурить, а девочка зарделась и… осталась сидеть с ним.
        Аня. Анечка. На нее заглядывалось все мужское народонаселение маленького городка, а она влюбилась в Витю. Он часто размышлял потом, отчего женщин так тянет к пороку и убожеству. Он был темной лошадкой, джокером из запретного блатного мира, но это лишь добавляло ему привлекательности в ее глазах. А может, Анечка просто жалела плохо одетого, неотесанного и еще недавно гонимого всеми паренька. Или даже уважала за моральный прорыв. Витя не любил эту трепетную и нежную красавицу с голубыми глазами куклы Барби, а лишь принимал ее слепое обожание. Грубый и жестокий от страха перед прошлым, он всегда опасался, что лишь даст слабину - и унижение вернется. Поэтому старательно продолжал быть хамом, непримиримым борцом за свое мнение и натужно-беспринципным эгоистом. Постепенно Витя вжился в эту роль, и стало легче. Аня была чужой, красивой, доступной, но ненужной игрушкой. В его взрослой серьезной жизни такие игрушки были ни к чему. Он учился с исступлением узника, спешившего прорыть лаз накануне казни. Он налаживал связи с местными бандитами в спортивном зале, участвовал в условно-законных операциях,
старательно избегая откровенного криминала.
        Чем тяжелее жизнь, тем быстрее взрослеют дети.
        Как-то незаметно умерла бабушка. На ее похоронах, организованных сердобольными соседками, Виктор вдруг понял, что нет в его душе никаких эмоций. На него смотрели с любопытством, с ожиданием, с интересом, а он стоял, как придорожный столб, и ничего не чувствовал: ни жалости, ни досады, ни боли. Ушел последний в его жизни родной человек, а сердце словно высохший, так и не родившийся мотылек в окаменевшем коконе, осыпалось щепоткой праха на дно сознания. А Анечка, старательно пытавшаяся его утешить, вдруг вызвала необъяснимое раздражение. Такая чистенькая, хорошенькая, правильная, благополучная… Витя тогда впервые чуть не ударил женщину.
        Утро после поминок он встретил рядом с Лилей, стройной интересной блондинкой, славившейся неописуемо легкомысленным отношением к жизни. То ли Виктор накануне спьяну перепутал блондинок, то ли душа запросила чего-то родного, простого и беззастенчиво-доступного. Так или иначе, Аня из его судьбы была безвозвратно изгнана, а ее место заняла веселая и удобная во всех отношениях девица. Она не морщилась, когда он забывал побриться, помыться или сказать комплимент, не требовала быть похожим на мужчину ее мечты и не заводила глупые бабские разговоры про их будущую семью. Одно было плохо, восемнадцати его пассии еще не исполнилось. И если с Анечкой любовь была утомительно-платонической, в связи с чем возраст подруги Витю мало беспокоил, то тесное общение с Лилей тянуло на статью, поскольку Виктору едва исполнилось восемнадцать, а ей еще не было и семнадцати. За все в этой жизни надо платить. Пришлось заплатить и за короткое счастье с Лилей. Да так, что судьба, казалось, треснула, как сухой камыш под лосиным копытом. Фатально и бесповоротно.

        Любовь мешала работать. Она распирала Леру, щекотала и подзуживала. Лерочка даже не представляла, какое это волшебное чувство, когда на самом деле влюбляешься. Не прикидываешь дивиденды на калькуляторе, не просчитываешь возможные риски, а прыгаешь, словно с парашютом: страшно, нереально и адреналин зашкаливает. И неважно, как и где приземлишься. Главное - полет. А вдруг не врут в книгах, и можно растянуть этот запредельно-адреналиновый полет на всю жизнь, аккуратно спланировав в довольную и спокойную старость? И Земфира пела чистую правду про «я задыхаюсь от нежности». Лерочка задыхалась, сходила с ума и летела, летела, летела, поражаясь, что никакого удара о землю даже не предвидится. Наоборот, ее словно поднимало все выше и выше. Хотелось хохотать, наслаждаться и сходить с ума.
        Шеф опасливо косился на некогда собранную и даже слегка нудную бухгалтершу и прикидывал, как долго Валерия Александровна протянет на занимаемой должности. Как и где искать ей замену, Владимир Константинович не представлял. Ему даже думать об этом было невыносимо страшно. За недолгое время существования фирмы Лерочка спланировала столько многоходовых комбинаций, что разобраться в их хитросплетениях мог только «свой». Свои были, но финансистов среди них не имелось. Получалось, что контора связана перспективами с юным финансовым дарованием крепче, чем престарелые супруги брачным договором. Совместно нажитые контракты, финансовые схемы и вероятные проблемы разделу и передаче в третьи руки не подлежали.

«Зарплату ей, что ли, еще поднять? - затосковал Владимир Константинович, разглядывая на очередном совещании слегка перекошенную в потусторонней улыбке мадемуазель Харитонову. - Ладно, подниму. Глядишь - очнется. Или хотя бы будет бояться потерять место».
        Ему очень хотелось надеяться, что причиной ее сдвига не окажется какой-нибудь олигарх, и главбух продолжит дорожить должностью.
        Новости Лера обрадовалась, но отрешенно блестеть глазами не перестала. И шутить не перестала. И вообще - вела себя, как не вовремя созревшая школьница, на которую обратил внимание Ди Каприо. Или Дима Билан. Или даже Тимати. В общем - дико себя вела, абсолютно оторвавшись от реальности и сильно переоценивая значимость для человечества своих гормональных всплесков.
        Знакомство Виктора с родителями прошло не совсем гладко, но, в общем, состоялось. На момент представления кавалера папе с мамой Лера уже успела прожить у него несколько недель и даже встретить в Витиной компании Новый год.
        Елена Станиславовна сначала попыталась устроить по этому поводу скандал, потом слечь с сердечным приступом, но в конце концов согласилась с отсутствием дочери дома в новогоднюю ночь.
        Еще бы она не согласилась, если ей выбора не оставили.
        После очередного концерта Лерочка просто отключила мобильный, решив не портить идиллию с Витей мамиными климактерическими всплесками. Елена Станиславовна поступила мудро. Накануне праздника она дозвонилась дочери на работу и с тяжелым вздохом благословила на неугодное ей дело.
        - Я тебе добра желаю, - напомнила мама.
        Добра она желала, как правило, в директивной форме, но Лера не стала вдаваться в подробности, обменявшись с маменькой поздравлениями и пожеланиями. После праздника Елена Станиславовна категорически потребовала представить кавалера.
        На знакомство с родителями Витя согласился легко, и Лерочкины туманные запугивания и намеки на мамин суровый нрав его не остановили.
        Родители ждали гостя при полном параде. Папа был обряжен в выходной костюм и слегка придушен подаренным на Новый год шелковым галстуком, маман же выступала в вечернем платье с блестками. Ни дать ни взять - сватовство в дворянском семействе. Во всяком случае, Лере подумалось именно так, и она тихо прыснула.
        Первая часть, торжественная, была церемонной и показушной. Мама изо всех сил демонстрировала радушие светской львицы, на банкет к которой заглянул мистер Икс в маске: и поди разбери - то ли местный сантехник придуривается, то ли Борис Абрамович из Лондона проездом. Поэтому и гостеприимство было втиснуто в соответствующие рамки: чтобы потом, если что, и сантехник не фамильярничал, и Борис Абрамович не обиделся.
        Папа потел и пытался поддержать интеллектуальный разговор. Бутылка водки, принесенная гостем, отвлекала его от всех тем разом и крайне нервировала маму, мучительно подыскивавшую повод поинтересоваться, почему, собственно, не коллекционное вино, например? Или не мартини хотя бы? Отчего плебейская водка, да еще так разлагающе действовавшая на формального главу семейства? Бутыль походила на попытку подкупа, и маменька опасалась остаться в меньшинстве. Если бы она знала, что водку предложила купить Лера исключительно из хулиганских побуждений, то, возможно, ей было бы легче смириться с личностью жениха. В том, что за столом сидит жених, мама не сомневалась.
        - А давайте выпьем за знакомство, - предложил усаженный за стол Виктор, желая разрядить обстановку, которая после его душевной реплики еще больше накалилась.
        Елена Станиславовна выстрелила застоявшимся в горле вопросом, как бутылка шампанского пробкой:
        - А вы что же, выпить любите?
        - Не откажусь в хорошей компании, - подольстился не заподозривший дурного Витя.
        - И часто вам хорошие компании попадаются? - подобралась будущая родственница.
        - Конечно, - простодушно улыбнулся Виктор.
        Лера поняла, что шутка зашла слишком далеко, и легонько ткнула кавалера в бедро. Намек он понял по-своему, поэтому переключился с Елены Станиславовны на исходившего слюной супруга:
        - Наливаю?
        - Да! - сипнул папа и пугливо стрельнул глазами в сторону супруги.
        - Полстопки, - металлическим голосом отчеканила та.
        - У меня тост. Вернее, сначала предложение. - Виктор откашлялся. - То есть даже не предложение, а… В общем, я прошу руки вашей дочери.
        Лера, не ожидавшая столь откровенного форсирования событий, застыла со счастливой улыбкой, не в силах изобразить подобающие случаю ответственность, понимание и серьезность. Нет, разумеется, она хотела замуж, семью и все остальное. Но это хотение парило где-то на уровне подсознания, как и у всякой юной влюбленной барышни. По принципу логической взаимосвязи понятий: к кольцу прилагается коробочка или палец, к бидону - молоко, а к возлюбленному - свадьба со всей последующей атрибутикой. В реальности же Лера вся отдалась чувству и была совершенно не в состоянии что-либо планировать и загадывать на будущее.
        - Что-то вы торопитесь, - помрачнела Елена Станиславовна. - Нельзя так с бухты-барахты. Мы про вас, Виктор, ничего не знаем.
        - А вы спросите, - подсказал Витя.
        - Мы-то спросим, - задушевно кивнул папенька и преданно взглянул на супругу.
        Не дожидаясь перетекания разговора в конфликтную стадию, Виктор осветил основные моменты. Как он правильно угадал, таковыми являлись факты его биографии, касавшиеся материальных вопросов, а именно: квартира, прописка и зарплата. Услыхав, что жилплощадь у жениха имеется своя, а не съемная, и великодушно отказавшись убедиться в полном совпадении места теперешнего проживания любимой дочери со штампом о прописке в паспорте претендента, маменька резко подобрела. А уж весть о том, что у жениха вполне солидная должность технического директора в крупной фирме и более чем симпатичная зарплата, сподвигла ее на то, чтобы лично налить принесенной водки не только гостю и себе, но и даже заискивающе улыбающемуся Александру Борисовичу.

        - Лерка, ты нерационально используешь исходные данные. - Юля изящно потягивала коктейль, машинально строя глазки всем подряд. Если учесть, что в кафе на тот момент скопились лишь разновозрастные дамочки, выглядело это вызывающе неприлично. - Вращаешься в таких кругах, имеешь все шансы стать крупной шишкой или выйти замуж за олигарха, который будет тебя уважать и бояться, если, конечно, у тебя хватит ума влезть в его бизнес и начать вести его дела! А ты придумала какую-то любовь. Любовь - это чувство, проверенное временем. Она должна выстояться, даже вылежаться, а не ломать жизнь, как пьяный колхозник соседний плетень. Что ты глаза закатываешь, как лебедь при смерти? Я умные вещи говорю. К чему этот пожар со свадьбой? Я же не настаиваю, чтобы ты его бросила! Просто поживите, присмотритесь друг к другу. Свет, скажи ей!
        - Любовь любовью, а замужество - шаг ответственный, - поддакнула Света. - Люби себе, кого хочешь, только предохраняйся.
        - Светка, ну, чего ты мелешь! - обозлилась Юля. - Не об этом речь!
        - И это замечательно, что не об этом, - ровно и спокойно парировала Светлана. - Потому что если бы речь была об «этом», то и говорить было бы уже не о чем. Беременность - это капкан. Тут либо дожидаться милости от охотника, либо лапу себе отгрызать.
        - Захарова, - простонала Юля. - Иногда я тебя ненавижу.
        - Да ты меня всегда ненавидишь, - все так же ровно ответила Светлана. - Завидуешь, что ли?
        - Я? Тебе? - задохнулась Юля. - Да я… Да ты…
        - Девочки, а давайте займемся мной, - испугалась Лерочка. - Я, во-первых, жду одобрения. А во-вторых, приглашаю вас на свадьбу.
        С Ольгой, кстати, было проще. Когда накануне Лера сообщила подруге эту фантастическую новость, Крышкина заголосила в приступе неподдельной радости и тут же сама себя пригласила на торжество.
        - Без меня-то весело не будет, - пояснила она. - На свадьбе должно быть много разносторонне развитых и умеющих веселиться людей, иначе будет нечего вспомнить.
        Никаких глупостей про «подождать», «подумать» и «не делать глупостей» Лерочка не услышала. И впервые в жизни ощутила чувство благодарности к подруге, понимавшей ее, как никто другой. О чем думать, что взвешивать, когда от одного взгляда на Витю останавливается сердце, перехватывает дыхание и влажнеют глаза. Когда счастье ворочается в груди крылатой птицей, раз за разом взмывая ввысь, и возвращаясь, и улетая снова. Как тут можно трезво мыслить и слушать глупые обстоятельные советы теток, давным-давно забывших, что такое настоящая любовь? Когда не надо страдать, не надо мучиться, не надо переживать. Когда жизнь лежит перед тобой, словно гладкий бюргерский автобан, на котором сплошь зеленый свет, а фортуна заботливо открывает дверцу новенькой гоночной машины и ободряюще подталкивает вперед. О чем тут думать, да и когда? А вот попытки Юли и Светланы препарировать намечающееся счастье, как какой-то подопытный образец, да еще пугать с высоты собственного жизненного опыта, шли вразрез с Лерочкиным настроем.
        - …В принципе я бы согласилась с Юлей, - подумав, равнодушно резюмировала Светлана. - Нельзя так необдуманно замуж выскакивать, особенно если есть еще варианты.
        - Да вы с ума сошли, какие варианты? - ахнула Лерочка. - Нет у меня никаких других вариантов! Я Витю люблю. Какие олигархи?
        - Олигархи бывают разные, - абсолютно серьезно уставилась на нее Юля. Она даже перестала стрелять глазами по сторонам, сосредоточившись на Лерочке. - Не только старые и лысые, но и молодые и красивые. Я ж тебя знаю, ты, как замуж выйдешь, сразу детей начнешь плодить…
        - Да, Витя говорил, что хочет ребеночка, - мечтательно закатила глаза Лера. Ей иногда даже страшно становилось от того, насколько безоблачным и идеальным было ее счастье.
        - Витя хочет! - передразнила Юля. - Ты сначала определись, чего ты хочешь! А если его уволят? А если тебя уволят? А если вам придется приехать, например, к твоей маме и сидеть у нее на шее?
        - Что ты мне настроение портишь? - поскучнела Лерочка.
        - Я не порчу, - заявила Юля. - Я моделирую теоретически возможные ситуации. Ты должна осознать, до какой степени любишь своего мужика. Ты сейчас мыслишь одним позитивом. Легко любить человека, когда все хорошо и полная гармония друг с другом и с мировым оборотом денежных средств. А если вы из этого оборота выпадете? Ты готова жить с ним и в горе, и в радости?
        - И умереть в один день? - восторженно уточнила Лера.
        - Интересно, - задумчиво оглядела ее Светлана, - это лечится?
        - Вряд ли, - рявкнула Юля. - Если только временем.
        - Света, а что, если бы твой муж вдруг выпал из этого самого «деньгооборота», ты бы его бросила? - безмятежно поинтересовалась Лера. Юлю с этим сложным вопросом она тактично обошла, поскольку свое отношение к супругу та уже неоднократно озвучивала.
        - Не знаю. Я о таких вещах не думаю, - снисходительно улыбнулась Светлана. - Мысль материальна, зачем провоцировать негатив?
        - Света у нас вообще мало думает. Мысли стимулируют сокращение кожи на лбу и вызывают ранние морщины, - не удержалась от ехидной реплики Юля.
        Лера разочарованно вздохнула. Ладно Света, но Юля, которая сама сокрушалась об упущенном шансе и своими руками отдавшая Костю в лапы соперницы, теперь пыталась уговорить ее пойти по своим стопам. Как-то странно. Не от зависти же она это делала.
        Но отчего-то стало неуютно. Хотелось всеобщего одобрения, понимания и поддержки.
        Уже в машине, после расставания со Светланой, дежурно и красиво напутствовавшей Лерочку, Юля пояснила в ответ на недоуменно-отчужденное молчание пассажирки:
        - Знаешь, я вдруг подумала. А вот выйди я замуж за Костика, может, и не стал бы он тем, кем стал. И денег бы у него таких не было. Перебивались бы от зарплаты до зарплаты, орали друг на друга, ездили дикарями на Черное море с удобствами на соседнем участке и годам к тридцати развелись бы. С облегчением и чувством глубочайшей взаимной неприязни.
        - Ты правда так думаешь? - потрясенно прошептала Лера.
        - Нет. Я фантазирую. Потому что теперь чувствую ответственность за тебя. А вдруг это я своими бабскими россказнями сподобила тебя на свадьбу. Вдруг ты нафантазировала себе ерунды, а виновата в этом я!
        - Можно подумать, у меня своей головы нет, - обиделась Лера. - Не беспокойся, я не такая внушаемая. К тому же я на самом деле влюбилась.
        - Ай, ладно, - раздраженно засопела Юля. - Я, когда за Ромку выходила, тоже много чего думала. Красивый, все оборачиваются, рост, плечи, харизма… А сейчас как дала бы по этой харизме чем-нибудь, чтоб аж загудело! Нельзя мужикам верить. И себе нельзя. Любовь - это такая пакость. Сплошные проблемы от нее, страдания, и не разобраться в ней до конца. Только потом, когда она закончится, все ясно становится. Поговорка такая есть: задним умом все ямы полны. Так вот вся жизнь и есть эти ямы. Сначала провалишься, уделаешься, а потом вылезаешь и начинаешь делать правильные выводы. А потом бултых - и в следующую. И так до тех пор, пока вообще не захлебнешься: либо сил выплыть не хватит, либо сама не захочешь.
        - Спасибо тебе. Создала мне праздничное настроение, - насупилась Лера.
        - Ты вот что. Забудь все, что я тебе наговорила. И плохое забудь, и хорошее. Начинай думать с нуля. Но лучше не торопись. Мало ли. В жизни чего только не бывает. Уж больно быстро у вас все получилось. Не нравится мне это, странно как-то. Обычно хороших мужиков на аркане в ЗАГС не затащишь, а этот сам рвется. И ребенка хочет. Какой-то он у тебя идеальный.
        - Так это же хорошо, - осторожно возразила Лера, которая и сама переживала по поводу невероятного и, как ей казалось, незаслуженного счастья.
        - Хорошо-то хорошо, но подозрительно, - прищурилась Юля. - Хотя я за тебя рада.
        - Спасибо, - погрустнела Лера. - Платье-то выбрать поможешь?
        - А как же. Я вообще считаю, что надо что-то оригинальное. Банально это - белое, фата, цветочки. Надо что-нибудь такое, чтобы и самой потом всю жизнь вспоминать и чтобы гости до старости при каждом случае вспоминали.
        - Ну, для этого не обязательно платье с вывертом. Можно, например, в фонтан упасть. Или прищемить подол и бежать за машиной. Или жениху в глаз пробкой от шампанского попасть. А лучше - теще. Или драку на свадьбе организовать, чтобы гости потом долго лечились. Тогда они и вспоминать будут долго. А уж если дело закончится инвалидностью, то и вообще никогда не забудут.
        - Я смотрю, настрой у тебя самый праздничный, - скептически усмехнулась Юля. - Поэтому рискну предложить либо синее платье, либо красное, либо вообще брючный костюм и шляпу с полями. Метра полтора в размахе.
        - Ага, - фыркнула будущая невеста. - Как у тетушки Чарли из Бразилии.
        - Кстати, о Бразилии. Я тут в Интернете видела такое платье, как для бразильского карнавала. Лиф крохотный, со стразами, спина и живот голые, в прическе перья и офигительно пышная юбка. Это сказка.
        - Зимой самое то, - ухмыльнулась Лера. - Буду на фотографиях как только что ощипанная курица - синяя и в пупырышках. Надо еще жениха в плавки со стразами нарядить, чтобы из ансамбля не выбивался.
        - Глупая ты еще, - вздохнула Юля.
        - Юль, вот когда ты за своего Костю будешь замуж выходить, тогда и реализуешь свои нездоровые фантазии. А я уж по-нашему, по-простому, в фате и с кринолином.
        - Мне понравилось, как ты это сказала, - вздохнула Юля. - Уверенно и как бы между прочим. Может, это добрый знак? Вдруг Костя разорится, и Светка его бросит?
        - Сама же говорила, что вы тогда будете считать копейки, лаяться и к тридцати разойдетесь.
        - Это был другой вариант. А теперь я буду с Ромкиными деньгами.
        - А Ромку куда? - тактично напомнила о существовании мужа Лера.
        - Любишь ты все испортить, бухгалтерша, - расхохоталась Юля. - Придумаем, куда Ромку. А деньги поделим. Если с Костиком, то мне и половины хватит.
        - Ты вроде говорила, что твой Рома делиться не будет.
        - А черт с ним. Лишь бы Костик был. Знаешь, Лерка, права ты. Лучше по любви, а потом расплеваться, чем всю жизнь локти кусать, что не попробовала. В общем, я готова выбрать тебе дурацкое старомодное платье и даже мещанский веночек с фатой. Загадала я: если у тебя все получится, то и у меня все выгорит. Рано или поздно, так или иначе…

        Квартира встретила Юлю тишиной, чистотой и корзиной белых роз. Рома крайне редко делал такие королевско-показушные жесты, поэтому смущенная супруга начала судорожно рыться в памяти, пытаясь соотнести дату с подарком. День как день, ничего особого не вспоминалось.
        Пришлось звонить мужу:
        - Ромик, спасибо за цветочки. А что у нас случилось?
        - Ничего. Просто захотелось сделать приятное любимой женщине.
        - Мне? - на всякий случай уточнила Юля.
        - Нет, - хмыкнул Роман. - Любовница должна была зайти. Ну, раз уж ты успела первой, забирай себе.
        Шутка получилась неудачной и прозвучала грубо. Тем более что всполошившаяся женская интуиция как раз и вильнула в сторону мыслей об извинениях за измену.
        Хотя Юля подозревала, что мужниных измен в их семейной жизни было гораздо больше, чем букетов. С другой стороны, возможно, не все вызывали у супруга чувство вины, адекватное такой охапке роз.
        Света ее опасения не только не рассеяла, а даже подтвердила, первым делом выдвинув самую опасную версию:
        - Сходил налево, теперь подлизывается.
        - Свет, а если нет? - предположила Юля.
        - Тогда с чего вдруг такие пируэты? Или он тебе часто делает приятные сюрпризы?
        Юла сосредоточилась, старательно вспоминая, были ли в последнее время сюрпризы. Вспоминалась по большей части какая-то дрянь. Видимо, человеческая психика так устроена, что обиды застревают в памяти гораздо надежнее добрых дел, совершенных ближними. Наверняка было что-то приятное в семейной жизни, но на ум лезла то последняя ссора из-за слишком откровенного Юлиного платья, то упаковка презервативов, якобы полученная Романом на сдачу и найденная, когда отдавала пиджак в химчистку, то бестактное предложение мужа оплатить Юлину борьбу с целлюлитом. Последнее особенно задело, поскольку в тот раз Юля хотела всего лишь пококетничать, спросив у супруга, заметен ли этот, будь он неладен, целлюлит. Подразумевалось, что муж страшно удивится и начнет горячо заверять свою красавицу жену, что ничего подобного на ее потрясающих бедрах и близко нет. Роман же, даже не глянув в ее сторону, великодушно разрешил потратиться на возвращение ногам юношеской гладкости. В простых российских семьях даже за меньшую провинность пускают в ход подручную утварь, но Юля, гордясь в душе своей терпимостью и кротостью, смолчала.
        - Не знаю, - промямлила она наконец. - Вроде что-то дарил такое. А, точно! На Новый год - набор с брюликами. А я ему запонки с брюликами. Бартер, в общем. Вся наша с ним жизнь - сплошной бартер.
        - Но на его деньги, - справедливо напомнила Света.
        - Подумаешь. Я на него всю жизнь угробила, так что имею право. Короче - не вписываются цветы в наши напряженные отношения.
        - Ты хочешь, чтобы я что-нибудь соврала в утешение? - раздраженно спросила Светлана. - Юля, ты вышла замуж за богатого, красивого мужика. Ты методично изводишь его своими капризами, выпендриваешься, словно это он от тебя зависит, а не наоборот. Тебе не страшно? А вдруг ему однажды это все надоест? Не такая уж ты королева, чтобы за тебя руками и ногами держаться!
        - Светка, ты взбесилась, что ли? - оторопела Юля. - С чего ты взяла?
        - А то я тебя не знаю! Ты как себя с ним в гостях ведешь? Как будто с прислугой приехала или с ливрейным пажом. Изменяешь ему направо и налево…
        - Я не изменяю!
        - Ай, не ври-ка! Ты даже моему мужу умудряешься глазки строить! У тебя это в крови. Ты же унижаешь Рому своим… Ладно, давай закроем эту тему.
        - Нет уж, - воскликнула Юля, почувствовав нечто необычное в интонации заклятой подруги. - Начала, так договаривай. Чего это я его унижаю? Ты, Захарова, белены объелась? Пожалел волк кобылу! Да он всю жизнь от меня по бабам бегает.
        - Сама же говорила - бартер у вас, - съехидничала Светлана. - Он по бабам, ты по мужикам.
        - А что, Костя что-нибудь тебе говорил? - перепугалась Юля. Рассуждать о том, как она бросит надоевшего мужа - это одно, а оказаться перед прямой угрозой быть выкинутой из его жизни - совсем другое. Детей у них нет, шантажировать нечем. Подозревать интрижки с легкомысленными провинциалками, всеми правдами и неправдами пытающимися зацепиться в большом городе, не так страшно. Сама когда-то была такой. А если там что-то серьезное? Такое, что поставит крест на сытой и красивой жизни. Когда Юля приехала из своего захолустья, она была готова зубами выгрызть чужое счастье, лишь бы обратно к матери не возвращаться, так другие чем хуже? Они сейчас моложе, злее и умнее. Для них даже пособия пишут, как женить на себе олигарха. Недаром есть пословица: лучше синица в руке, чем журавль в небе. Получалось, что, пока Юля мечтала о журавле, обходя вниманием синицу, нарисовалась вполне реальная перспектива остаться ни с чем.
        - Светка, колись! - потребовала она. - Что он Косте рассказывал?
        - Ничего. А что, испугалась? - злорадно ухмыльнулась Света. - Правильно, бойся. А то совсем расслабилась и страх потеряла. Это ж додуматься надо - укатить на море без мужа. На экскурсии они там ходили. Как же! Думаешь, Рома тебе поверил? Или пока ты там с арабскими жеребцами на сафари ездила, он тут продолжал, аки невинный агнец, деньги для тебя сшибать и скучать? Он же не такой идиот!
        В голосе подруги было столько торжества, что Юля вдруг отчетливо поняла: Светка завидует. Страстно и мучительно. Ведь она могла бы жить так же ярко, так же насыщенно, а боится. И мужа она не любит наверняка, но рисковать не может. Хочет спокойной сытой жизни, гарантий хочет. И все бы ничего, клевала бы счастье по зернышку в своей золотой клетке, если бы рядом не порхала беззаботная и счастливая Юля, которая до поры до времени умудрялась и на елку влезть, и не ободрать ничего. Это раздражает, потому что справедливость должна выглядеть иначе: или всем одинаково хорошо, или одинаково плохо, третьего не дано.
        - Захарова, мне тебя жалко.
        - Себя пожалей. Ты что, не понимаешь, чем это все может закончиться? Хотя мне кажется, что уже закончилось.
        - Значит, Ромка вам что-то говорил?
        - Не надо меня подлавливать. Ничего он не говорил. Плохо ты своего мужа знаешь. Он свою личную жизнь ни с кем не обсуждает. Это мой может всем все вываливать. Счастья ты своего не ценишь, Юля. Мужик - красавец, с деньгами никаких накладок, а ты все по сторонам оглядываешься, где слаще ищешь!
        - А твой, Свет, что же - не красавец?
        - Мой - тюфяк, зато на нем уютно и надежно. Хотя в последнее время я стала в этом сомневаться.
        - А что? У Костика тоже кто-то появился?
        - Глупая ты, Юля. И мысли у тебя, как водоросли в реке, вечно по течению в одну сторону тянутся, - обозлилась Светлана. - С бизнесом у него не ладится. Вот у твоего все гладко, а моего вечно кидают.
        - Сочувствую, - оживилась Юля.
        - Себе посочувствуй. Все, некогда мне. Пока.
        Разговор со Светланой Юле категорически не понравился. Она попыталась унять тревожную дрожь в руках и брожение смутных мыслей в душе, но ничего не получалось. Костю она, конечно, любила. Безумно, безответно и обреченно. И не оставляла надежды отбить его у жены. Неважно, как и когда. Как-нибудь и когда-нибудь. Если кому-то там, наверху, будет так угодно. Дадут шанс - использует, нет - значит, не судьба. От Юли в этой жизни, похоже, ничего не зависело.
        Волновало другое. Как-то неожиданно нарисовалась совсем иная проблема: собственный муж. Оказалось, что потерять его тоже страшно. Уйти, оставить, если все выгорит с Костей, - логично и закономерно, а вот потерять просто так, на ровном месте, отдать какой-нибудь ушлой молодухе и остаться ни с чем - это самый настоящий ужас. Просто форменный кошмар, от одной мысли о котором холодеют пальцы рук и к горлу подступает нервная дурнота.
        Назрела острейшая необходимость наладить отношения с мужем. Нужно было временно перестать его презирать и найти некоторое количество плюсов. Канонизация Романа оказалась делом не менее сложным, чем поиск дров для костра в пустыне. Но плоха та женщина, которая не может из плюса сделать минус и наоборот. Через час Юля уже подводила итог напряженных изысканий. Основным доводом было банальное: такой всем нужен, а у меня все равно пока другого нет. То есть другие-то были не проблемой, свистни - десяток выстроится, но такого, чтобы заменил Романа по всем статьям, - не было. Приходилось признаться, что основной момент - деньги - играл первостепенную роль. Деньги украшали нелюбимого и основательно поднадоевшего супруга, как бусы новогоднюю елку. Без бус - палка с иголками, а при бусах - главный атрибут праздника. Так и Роман был основным атрибутом Юлиного праздника. Если задуматься, то именно он дал возможность остаться в городе, жить в квартире, похожей на картинку из мебельного каталога, ездить на дорогой машине и не беспокоиться о наличии денег на кредитке. Конечно, все то же самое мог ей дать и Костя,
но об этом даже думать не хотелось. Юля попыталась пофантазировать на тему, как все будет, если они вдруг разведутся. Фантазия в эту сторону категорически не работала. Юля не представляла, где жить, на что, какие сейчас вообще зарплаты и нужны ли отечественной экономике дизайнеры. Что-то ей подсказывало, что вряд ли нужны.
        К ночи она достигла крайне депрессивного состояния, страшно раскаялась и решила начать с мужем новую жизнь - путем укрепления старой.
        Но ее благим намерениям не суждено было сбыться. От вернувшегося за полночь Романа пахло духами. Если мужчина не готов ни в чем признаваться, то пытать его бесполезно. Юля это прекрасно понимала, но удержать в себе рвущуюся наружу тягу к справедливости не было никаких моральных сил.
        - От тебя несет женским парфюмом, - отчеканила она, позабыв, что собиралась приласкать утомленного делами супруга.
        - А, переговоры были тяжелые. Да еще у партнера помощница облилась одеколоном каким-то. Мы там чуть не задохнулись к ночи, - спокойно улыбнулся муж, скидывая ботинки и носки. У него была изумительная привычка - снимать носки в коридоре и класть их на коврик. Одна из мелочей, доводивших Юлю до белого каления.
        - А помада на рубашке? - дрогнувшим от бешенства голосом продолжила она.
        На воротничке действительно что-то такое было. Не факт, что помада, но уж нападать так нападать.
        - Юль, хватит, а? Я тебе цветы купил?
        - И что? Это был билет в чужую постель? Я должна удовлетвориться букетиком? Уж раскошелился бы на камушки. Так вроде в вашей среде делают?
        - Я в следующий раз учту, - набычился муж.
        Разговор принял опасное направление, но остановиться она уже не могла:
        - То есть и сегодня было, и следующий раз намечается?
        - Ты конкретно достала! Хватит уже! Не нравится - досвидос, амигос!
        Юля прикусила язык. Раньше он такого себе не позволял. Если долго стучаться лбом об стену, однажды в кирпичной кладке появится брешь. Она так привыкла доминировать в семейных разборках, что совершенно упустила из виду, что оснований для этого никаких нет. Как говорится, кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Она сама сто раз слышала в клубе, как брошенные девочки, перегнувшие палку, делились своим горьким опытом. Если любимый мужчина все время повторяет, что вы - смысл его жизни, без вас он никто, ничто и готов на все, то это вовсе не следует принимать за чистую монету. Что ему удобно, то и говорит. Вы слышите лишь то, что хотите услышать, не задумываясь о фактической стороне отношений. Он сказал, что вы главная в его жизни? А что изменится, если однажды вы расстанетесь? Он погорюет и найдет другую. А вот брошенную барышню, привыкшую жить на всем готовом за его счет и уже распланировавшую не только свое будущее, но и будущее своих детей и родни из деревни, ждет полное фиаско. И все гордые слова о женской независимости окажутся лишь глупым позерством, если они не подкреплены осмысленными действиями
по подготовке к этой самой независимости.
        Привычка - опасное дело. Кто приучил, тот однажды и отучит. Юля тоже некоторое время назад была уверена, что независима. Она даже не задумывалась об этом, поскольку необходимости такой не возникало. Разве мы задумываемся о том, кто пек хлеб, лежащий у нас на столе? Или кто собирал зерно для него?
        Оказалось, для того чтобы понять, на самом ли деле ты не зависишь от своего мужчины, надо представить, что его в твоей жизни больше нет. Надо начать день с самого утра, оперируя имеющимися цифрами, сопоставленными с собственными возможностями.
        Исходные данные у Юли были безрадостными: работы нет, зарплаты нет, банальный диплом никому не нужного вуза не считается. Шансы устроиться на работу без опыта равны нулю. Нет, конечно, уборщицы и санитарки нужны всегда, но Юля подозревала, что на деньги, получаемые за мытье полов, она вряд ли проживет. Скорее всего, их даже на бензин не хватит. А на продукты? А на одежду? Дальше даже думать не хотелось. Несмотря на гордость, возникло острое желание броситься в ноги мужу. Гордость - это лишь единоразовый всплеск, расплачиваться за который придется всю жизнь.
        - Вот так и останусь вечной прислугой и подстилкой, - с глубочайшим презрением к себе прошипела Юля и пошла мириться.
        Роман в столовой ворковал по телефону. Именно ворковал, даже токовал, как очумевший глухарь. Сквозь плотно закрытую дверь расслышать отдельные слова было невозможно, доносился лишь нежный, убаюкивающий голос:
        - Бу-бу-бу…
        Так разговаривают не просто с дорогими, а с опекаемыми и трепетно любимыми людьми.
        Юля тихо сползла по стене, пытаясь унять лихорадочную тряску организма. У нее даже зубы выстукивали замысловатую дробь, мешая подслушивать.
        Знать бы раньше, сделала бы вход в столовую аркой, без всякой двери!
        Подозрения превращались в уверенность. Разумеется, можно было соврать себе, что Роман обхаживает партнера по бизнесу, но это уже не помогло бы.
        Юля хотела знать все. Она захлебывалась ненавистью и страхом одновременно. Взрывной коктейль эмоций требовалось немедленно выплеснуть на кого-то. Инстинкт самосохранения шептал, что если поделиться своими идеями с мужем и немедленно, то запросто можно заночевать на вокзале и следующий день посвятить поиску жилья, а остаток жизни - попыткам вернуть хотя бы намек на тот достаток, который был у Юли сейчас.
        Звонить Светке? Она только позлорадствует. Мало того что муж оказался мерзавцем, внезапно оказалось, что и поплакаться-то некому. Юля так долго акцентировалась на представителях сильного пола и себе, любимой, что настоящих подруг так и не нашла. Конечно, кому охота выглядеть неприхотливой репой на фоне цветочной клумбы?

        - Лера, разбудила? - всхлипнула Юля в мобильный, закрывшись в ванной.
        - Ага, - сонно зевнула Лера и пробормотала: - Случилось чего?
        - У моего мужа любовница, - сдерживая истерические рыдания, прозаикалась Юля.
        - Сейчас, подожди, - испуганно шепнула Лерочка, из голоса которой мигом пропало сонное благодушие. Она засуетилась, завозилась и торопливо зашлепала тапочками.
        Юлю захлестнула такая благодарность за эту ее суету, за испуг, за мгновенную готовность выслушать, что она не выдержала и разревелась.
        - Ну, тихо, тихо, - умоляюще просила Лера. - Ты расскажи толком. Может, там и нет ничего такого? Может, показалось?
        Перемежая повествование душераздирающими всхлипами, трубным сморканием и отступлениями на тему «все мужики подлецы по определению», Юля поведала все подробности, скорбно завершив речь неутешительным выводом:
        - Теперь я без пяти минут бомжиха. Пойду бутылки собирать.
        - Юль, тебе советы нужны или просто пожалеть?
        - Просто пожалеть я и сама себя смогу. Потом. А сейчас мне нужно взвешенное руководство к действию. Сама я от адеквата страшно далека, как декабристы от народа. Мне нужен мозговой штурм. Интеллектуальная реанимация, понимаешь?
        - У меня, конечно, нет такого опыта…
        - Это удручает…
        - Юль, не перебивай, а! Я просто попробую рассуждать теоретически. Он ласково разговаривал, но что говорил, ты не слышала.
        - У меня мозг еще пока функционирует, и я способна понять…
        - У тебя функционирует не мозг, а ревность и фантазия. Ты не слышала слов, ты не знаешь, о чем речь. Ты не видела, с кем он разговаривал. Из этого можно сделать вывод, что на том конце была не обязательно любовница. Какие у тебя есть еще варианты?
        - Сам с собой! - с язвительным отчаянием выкрикнула Юля. - Он себя тоже нежно любит, поэтому мог любоваться на себя в зеркало и заниматься аутотренингом!
        - Не смешно.
        - А вот я-то уржалась тут на радостях, - снова всхлипнула Юля, с удивлением обнаружив, что плакать уже не хочется. Либо слезы закончились, либо настрой пропал.
        - А что, если это была его мама? Вдруг у нее что-то случилось, и он утешал?
        - Да ну, - пробормотала Юля, но доля сомнения в ее сознание уже закралась. - Он со свекровью не так разговаривает. Да и не звонит она по ночам.
        - Так я же говорю, случилось что-нибудь. И даже если нет. Даже если это какая-нибудь девица. Ведь мужчины полигамны… - неуверенно пробормотала Лера.
        - Вот когда твой в полигамию ударится, я тебе напомню этот роскошный довод! Он невероятно утешает, бодрит и примиряет с действительностью!
        - Юля, я рассуждаю теоретически. И мой Витя не такой…
        В ответ на это заявления Юля расхохоталась демоническим клекотом, аж поперхнувшись на самой проникновенной ноте.
        - Ладно, мы не о Викторе разговариваем, а о твоем муже. - Голос Леры стал заметно суше, и Юля устыдилась, но тут же простила себя: в таком состоянии женщине можно все. Даже за убийство в состоянии аффекта дают меньший срок. - Ты в результате в чем больше заинтересована: разоблачить и гордо уйти или спустить на тормозах и остаться?
        - Разоблачить и остаться, - подумав, сформулировала Юля.
        - Замечательно. И чтобы он еще на коленях приполз и прощения попросил?
        - Лера, к чему ты клонишь? Мне и так плохо.
        - А будет еще хуже, если ты срочно не примешь решение. По-моему, ты пока еще не готова к гордому одиночеству. Неправильно уходить от мужа в пустоту, при этом будучи абсолютно финансово несостоятельной. Насколько я в курсе, такие деньги, как у твоего Ромы, не делятся. Проще устранить претендента на сладкий кусок пирога. Это я тебе как финансист говорю.
        - Лучше бы ты, как финансист, молчала, а то меня затошнило что-то. - Юля села на пол и начала раскачиваться, взбалтывая и без того перемешанные в кашу мысли. - А ты бы как на моем месте поступила?
        - Ты нас не сравнивай. Во-первых, я привыкла к более скромному уровню жизни, а во-вторых, я в состоянии себя обеспечить материально. У тебя совершенно другая история. Нельзя уходить в никуда. Конечно, унижаться и терпеть всю жизнь нельзя, но и так резко все менять опасно. Моржи к ледяной проруби тоже постепенно привыкают. Я бы посоветовала сейчас любой ценой помириться, а там уже смотреть по обстоятельствам. То есть жить из расчета, что ничего постоянного в этом мире нет. И готовиться к возможной отставке.
        - Лерка, за что он со мной так? - с надрывом взвыла Юля. - Я на него всю молодость угробила! Он же обещал быть со мной в беде и в радости и помереть в один день! А тут с какой-то девкой! Мне! Жене родной! Изменяет! Да как он мне теперь в глаза будет смотреть?
        - Кхм… Юля, ты не переигрывай, - осадила ее Лерочка. - Забыла, что ли, мы с тобой в Египте вместе отдыхали. Ты же ему нормально в глаза потом смотрела. И ничего серьезного у тебя не планировалось.
        - Так это совершенно другое! - возмутилась брошенная жена. - При чем тут Египет?
        - Юль, веришь: не другое, а то же самое. И вообще, перестань лицедействовать. Тебе сейчас важно понять, серьезно там или нет, и переломить ситуацию в свою сторону. Значит, так: дай ему шанс оправдаться.
        - Как это?
        - Откуда я знаю? Подскажи что-нибудь! Если он твой пас примет, значит, еще не все потеряно. А если ты припрешь его в угол, то рискуешь услышать что-нибудь страшное и необратимое.
        - Я не хочу необратимое, - захныкала Юля. - Лерка, почему жить так сложно?
        - Не знаю. Можно, я спать пойду?
        - А мне страшно одной!
        - Ты хочешь, чтобы я тебе в телефон суфлировала?
        - Хочу. Ладно, спокойной ночи. Телефон не отключай на всякий случай.
        - Юля, мне на работу завтра. Давай, ты позвонишь, если он тебя выгонит. Я объясню, как до Вити доехать. - Тут Лерочка опасливо осеклась. Изгнанная и свободная Юля могла им все испортить. Разумеется, Лерочка была уверена в Вите на сто, даже на двести процентов, но допускать до его тела разгульную подругу было бы крайне неосмотрительно. Хотелось спокойствия и идиллии, а не напряжения и ревности.
        - Очень воодушевляет. Спасибо, - буркнула Юля. - А если бить начнет, не звонить?
        - Не начнет, если сама первая не начнешь. Хочешь заряд оптимизма, тогда давай попрощаемся на том, что радостью ты со мной поделишься не в три часа ночи, а завтра утром. Я дотерплю и дождусь. А ночью я не смогу порадоваться за тебя в полной мере. Спать очень хочется.
        - Ладно, до завтра, - вздохнула Юля.
        Выходить из ванной ей не хотелось. А еще не хотелось признаваться в своей слабости, зависимости и готовиться заискивать. Фу, какая гадость!
        Роман чем-то молча позвякивал в кухне.
        - Небось не наелся у любовницы, - злобно предположила Юля и проскользнула в спальню. К перемирию следовало основательно подготовиться.
        Когда через полчаса Роман появился у супружеского ложа, там при полном параде в шелковом белье и с макияжем безмятежно улыбалась жена:
        - Ты чего так долго?
        От ссоры он уже остыл, но осадок остался, поэтому радоваться супруг не спешил, молча скинув халат и нырнув под одеяло.
        - Кто звонил? - гнула свое Юля.
        - Когда?
        - Да час назад. Я как раз услышала звонок и заснула.
        - Это мне, - буркнул Роман, не обратив внимание на логические нестыковки и странно душевное расположение еще недавно исходившей ядом и желчью жены.
        - Мама? - подсказала Юля и даже дышать перестала. Вот он - час икс. Либо сейчас, либо никогда. У нее даже сердце, казалось, пропустило удар.
        - Мама, - послушно согласился муж и вздохнул с облегчением. Ни ссориться, ни объясняться ему явно не хотелось. Зато очень хотелось спать. Но Юля, призывно выставлявшая некоторые части тела и поблескивавшая в сумраке таинственной полуулыбкой, нервировала и заставляла что-то предпринять. Рефлексы не работали, только чувства долга и вины вяло подавали голос.
        - Юль, я сегодня устал что-то. Давай завтра, - умоляюще пожал плечами Роман и тут же был озадачен внезапным всплеском заботы со стороны жены. Она завернула его в одеяло, подоткнув со всех сторон, спросила, не принести ли попить, не открыть ли окно, не мешает ли свет, и, наконец, нежно поцеловала в лоб. Раньше она бы оскорбилась, сказала что-нибудь хлесткое и демонстративно ушла в гостиную пить вино. Если бы Роман знал, что эти шокирующие изменения в Юлином поведении вызвало всего лишь упоминание совместного «завтра», то он удивился бы еще больше. И, наверное, как-нибудь это использовал бы. Но он заснул в счастливом неведении, как нашкодивший кот, хозяйка которого пока не нашла пустую банку из-под сметаны.

        Лерочкина свадьба была назначена на начало весны. Она то не верила своему счастью, то снова чего-то пугалась, то заходилась в щенячьем восторге.
        Платье уже было куплено, кафе выбрано, список гостей составлен, а Лера все чего-то боялась. И чем ближе был день свадьбы, тем страшнее ей становилось.
        Если ждать беды, то она обязательно придет.
        Примерно за месяц до торжества Виктор неожиданно пришел домой мрачный, отказался от ужина и начал метаться по квартире. На все Лерочкины вопросы он лишь отмахивался, чем окончательно разволновал и расстроил невесту.
        - Лера, я все скажу, но позже. Мне надо с мыслями собраться.
        Сказано это было почти грубо и как-то обреченно. Видимо, произошло что-то совсем ужасное.
        Лера тоже начала метаться, но в кухне, чтобы не пересекаться с любимым. Из рук все валилось, губы прыгали, руки дрожали, а мысли вообще скакали, как кузнечики в банке, которую поминутно кто-то встряхивал.
        - А когда «потом»? - не выдержала она, заглянув в комнату.
        - Сядь. Нам надо поговорить.

«Все. Конец», - подумала Лерочка и не села - обрушилась на диван, неожиданно ощутив глубоко запрятанные пружины. Раньше они ее не беспокоили. Хотелось это обдумать. Или, например, порассуждать о природных катаклизмах за окном. На улице разгар зимы, а с крыши капает…
        Все, что угодно, лишь бы не узнать чего-то чудовищного, дикого, после чего мир перевернется и расплющится, как консервная банка под колесом тягача. С тихим отвратительным хрустом. В плоский и гладкий блин.
        - У меня неприятности. Даже не так. Проблемы у меня. И очень серьезные.
        - На работе? - от неожиданности Лера даже не смогла сдержать робкую радость, полившуюся из нее, как песок из прорехи в мешке - мощно и неудержимо, покрывая все пространство вокруг.
        - Мне нужны деньги. Много и срочно. И еще мне придется уехать. Ты слышишь? Почему ты улыбаешься? - Витя на мгновение вынырнул из своего внутреннего коллапса, в котором, похоже, основательно завяз, и с изумлением уставился на счастливую невесту.
        - Я не улыбаюсь, - спохватилась Лера, безуспешно пытаясь стереть с физиономии следы нечаянной радости. А как тут не радоваться, когда она ждала самого страшного: у него появилась другая. Мало какая неприятность могла идти в сравнение с таким заявлением. - Я растерялась. Думала, что-то совсем непоправимое случилось. А деньги - это же ерунда.
        Виктор как-то странно взглянул на нее, отвернулся и, откашлявшись, проговорил:
        - Ты не поняла. Мне не просто нужны деньги. Мне нужно уехать. Возможно - надолго. Поэтому свадьба откладывается.
        - Так не отменяется же! - Лера так воодушевилась возможностью помочь любимому, что чуть не опрокинула торшер, начав кружить по комнате. Нервное напряжение требовало разрядки, поэтому хотелось не просто ходить, а подпрыгивать и даже орать, причем что-нибудь радостное, как на салюте. Но Витя, озабоченный и озадаченный своей неведомой проблемой, этого точно не понял бы. - А деньги - ерунда. У нас же на свадьбу отложено.
        Он снова тяжело и как-то нехорошо взглянул на Лерочку:
        - Наших отложенных не хватит. Мне очень много надо.
        Это «очень» он выдавил таким тоном, что до Леры наконец-то дошло, что проблема на самом деле существует, и раз жених сидит смурнее тучи, то, вероятно, не такая уж эта проблема безобидная.
        В душе невесты проснулся расслабившийся было бухгалтер-логик, и она начала суммировать факты: крупная сумма, спешный отъезд, похоронное выражение лица любимого…
        - Тебя могут посадить? - вздрогнула она, остро пожалев авансом, что дело не в какой-нибудь девице. Да она его у любой отобьет и самой распрекрасной красавице даст фору! Это не дуэль с законом, в которой победитель всегда известен заранее.
        - Почему? - испуганно моргнул Виктор, после чего поплевал через плечо и постучал по плинтусу, ловко и поспешно нагнувшись.
        - Ну, не знаю. Получается, что ты от кого-то прячешься. Деньги, отъезд… Ты можешь сказать, что случилось?
        - Ничего противозаконного, если тебя это волнует. Я чист перед карательными органами.
        - Меня волнует все, что касается тебя. Заинтриговал - колись! Твои проблемы - это теперь и мои проблемы тоже. Если бы у меня что-то случилось, я бы с тобой поделилась.
        - Лера, я тебе как-нибудь позже все объясню.
        - Ты проиграл в карты? Украл?
        - Как много можно узнать о себе, попав в нестандартную ситуацию, - горько ухмыльнулся Виктор. - Твои допущения впечатляют.
        - Я просто пытаюсь спровоцировать тебя на ответ, - надулась Лера.
        - Лерочка, я пока не могу ничего сказать. Это не моя тайна. Мне нужно тысяч десять евро в долг и уехать на месяц. Может, больше, может, меньше. Никакого криминала, я должен выручить одного хорошего человека.
        - Женщину? - глупо и опрометчиво вырвалось у нее.
        - Не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. Я люблю только тебя. И всегда буду любить. Но сейчас в нашей жизни сложный период. Но мы ведь справимся?

        Они справились. Леру распирало от гордости, что она может помочь любимому, что от нее что-то зависит, что теперь их объединяет какая-то беда. Пусть неизвестная, но общая. И тайна. Теперь у них была общая тайна.
        Десять тысяч евро пришлось просить у родителей. Предвидя всякие глупые домыслы и лишние вопросы с их стороны, Лера сказала, что деньги ей нужны для покупки
«невероятно выгодных акций». Папа, давно маявшийся от невозможности хоть как-то пристроить скопленный капитал, конечно же, обрадовался, и для него пришлось сочинить целую историю, обильно сдобренную малопонятными терминами. Александр Борисович, ни за что не признавшийся бы в том, что даже приблизительно не представляет себе, что есть «сальдо нарастающим итогом», одобрительно кивал. Мама же, вечно попрекавшая Лерочку отсутствием житейской сметки, безмерно уважала дочь как бухгалтера. Поэтому деньги были выданы беспрекословно. Проценты Лера предполагала выплачивать за счет своей сильно подросшей зарплаты до тех пор, пока Виктор не привезет деньги обратно. Тогда можно будет сочинить еще одну историю и вернуть сумму в семейную копилку.
        Виктор теперь казался ей еще более потрясающим. Ореол жертвенности придавал жениху необъяснимую прелесть. Лера захлебывалась от гордости за него, такого отзывчивого, такого бескорыстного, честного и порядочного. А еще было немножко стыдно, когда она пыталась поставить себя на место Вити. Вот Лерочка бы точно не дала посторонним людям ни копейки, какая бы там беда ни стряслась. Кстати, посторонние люди, по словам Виктора, уверявшие его, что деньги отдадут, могли бы не напрягать окружающих своими обременительными и ультимативными просьбами, а элементарно оформить кредит в банке.
        Перед отъездом Витя настоял на том, чтобы оформить на Леру сберкнижку, на которую он собирался, если не получится вернуться в ближайшее время, перевести деньги. Кроме того, он категорически потребовал, чтобы Лера сохранила его расписку. Это было все смешно, нелепо… но приятно. Порядочный человек щепетилен во всем.

        - Как это уехал? - Елена Станиславовна надела очки и всем телом навалилась на стол. - Не понимаю.
        - Мам, а чего тут непонятного? Ему понадобилось срочно уехать. - Лера нарочито безразлично пожала плечами и сосредоточилась на маникюре.
        Конечно, она предпочла бы ни о чем не рассказывать родителям, но о том, что свадьба откладывается, не сказать было нельзя.
        - Куда? - Теперь мамины очки были демонстративно сдвинуты на нос. Вероятно, для того, чтобы подчеркнуть Лерину ничтожность: так смотрят на блох или неопознанных букашек, заползших в городскую квартиру. - Вот так просто - накануне свадьбы?
        - Обстоятельства, - сухо отчеканила Лера. - И не накануне. До свадьбы больше месяца.
        - То есть к свадьбе он вернется?
        - Нет.
        - Шурик, иди сюда, немедленно! - внезапно завопила мама. На такой крик, по идее, должен был отозваться не только супруг, но и соседи. Причем от первого этажа до последнего.
        - Мама, я тебя умоляю - не надо делать из этого трагедию! Меня это тоже мало радует, поэтому давай не будем обсуждать!
        - Как это не будем обсуждать? А кафе? А платье? А гости?
        - Я все отменила. Гостей обзвоню. Платье не истлеет, надеюсь, до свадьбы.
        - С такими женихами - истлеет, - пообещала Елена Станиславовна. - Это же надо! Шурик, ты слышал? У нас зять из-под венца сбежал.
        Появившийся в дверях Александр Борисович попытался сделать соответствующее случаю лицо.
        Лера тоскливо наблюдала, как мама, не удовлетворившись молчаливым папиным участием в спектакле, бросилась обзванивать подруг. В ее жизни было так мало значимых событий, что жених, отбывший накануне свадьбы в неизвестном направлении и по неизвестной причине, значительно скрасил безрадостное существование несостоявшейся тещи.
        - От нас-то жених сбежал! - донесся из коридора мамин голос, исполненный трагического надрыва.
        Самым тяжелым оказалось звонить уже приглашенным гостям и виновато оправдываться. Лерочке соболезновали так, словно жених не уехал на время, а вообще отбыл в мир иной. Почему-то ее заверения, что свадьба всего лишь переносится на неопределенный срок, собеседники воспринимали с излишней суетливостью и начинали фальшиво подбадривать. К концу списка она даже начала сомневаться в собственной правоте. Бороться с общественным мнением оказалось гораздо труднее, чем казалось в начале.

        - Ни фига себе! - ахнула Юля, с ногами забравшись на диван и уставившись на Леру изумленными глазищами. - Сбежал из-под венца!
        - И ты туда же! - обиделась Лера.
        - Но это же ненормально. Я не понимаю, почему ты так спокойно на это реагируешь? Ты сама слышишь свои объяснения? «Он уехал помочь кому-то»! Кому? Куда? А ничего, что он предпочел мифического «кого-то» тебе, своей невесте? Причем отделался каким-то мелодраматическим «это не моя тайна»! Я бы за такое убила. Или сама скончалась бы от любопытства.
        - Я его люблю.
        - А. Ну, это все объясняет. Лера, возьми себя в руки. Я бы, может, даже смогла тебе помочь морально, но в твоей темной истории даже зацепиться не за что! Я не представляю, что его может оправдать. Как-то странно все это. Может быть, он многоженец? Или брачный аферист? Классическая схема, но не вписывается одно: тогда он должен был сначала жениться или завладеть какими-нибудь твоими ценностями. Или в квартиру прописаться. А он просто уехал. Кстати. А ты проверяла - он на самом деле уехал? Или просто бортанул тебя, а теперь… - тут Юля наконец сообразила, что утешает как-то не по правилам, и примирительно пробормотала: - По крайней мере - не обокрал. Дома точно ничего не пропало?
        - Нет, - с трудом выдавила Лера. - Не пропало.
        - Ты его провожала? Куда он поехал хотя бы приблизительно?
        - Я на работе была.
        - Ага. Ясно. Ничего страшного. Но он хоть звонит?
        - Нет. Там связи нет. Трубка не работает.
        - В тундре, значит, - задумчиво протянула Юля и с жалостью взглянула на подругу. - Тебе соврать что-нибудь утешительное или не надо?
        - Все не так, - упрямо насупилась Лера.
        Вечером она в очередной раз попыталась дозвониться Виктору. Абонент находился вне зоны действия сети.
        Это могло означать только одно: с Виктором что-то случилось. Лера ни на минуту не допускала мысли, что он обманул. А все остальные ничего не понимали просто потому, что не знали Витю. Хорошо еще, что никто не знал про деньги. Вот была бы почва для обсуждения.

        Юля была слишком занята своими переживаниями, чтобы глубоко вникать в чужие. Леру было, безусловно, жаль, но она, как муха в сиропе, завязла в своей так называемой любви и на голос разума не реагировала. Голосом разума Юля в данном контексте считала себя. Но в данный момент у нее была более важная задача - удержать собственного супруга, а чужой, уже смывшийся с горизонта жених ничего в картине мира изменить не мог. Тем более что Лерочка не требовала утешения, а наивно продолжала ждать своего суженого. То, что таких суженых по просторам вселенной бродит несметное количество, Юля не сомневалась. Свято место пусто не бывает: один ушел, другой придет. Дело времени. А вот муж, у которого завелась пассия, - это проблема посерьезнее.
        Несмотря на все усилия и второй медовый месяц, устроенный ею Роману, все было не так. Отчуждение между ними росло, как сугроб в сильную метель, все больше и больше отдаляя друг от друга. Юля исступленно пыталась понравиться, отдавая себе в этом отчет, презирая себя за это же и тихо сходя с ума от безрезультатности затеи.
        Валентинов день, равно как и двадцать третье февраля, Роман провел «на работе» с отключенным мобильным.
        Как же хотелось хлопнуть дверью и гордо уйти! Останавливало лишь одно: подозрение, что супруг такому повороту обрадуется. Не говоря уже о неизвестной сопернице.
        Незадолго до Восьмого марта Юля вытащила ночью телефон мужа и, содрогаясь от нервного волнения, закрылась в ванной. Она была абсолютно согласна с истиной
«меньше знаешь - крепче спишь», а также с вариантами сего мудрого изречения из серии «не ищи, а то найдешь» и «многие знания - многие печали». Сама много раз поучала окружающих. Но, удивительное дело, когда коснулось ее, Юля вдруг поняла, что спокойно сможет жить, лишь выяснив все до мельчайших деталей. Обычный женский мазохизм, проистекающий из неудовлетворенного любопытства и обиды.
        - Я не могу бороться с ветряными мельницами, даже не зная, где они находятся. Сначала найду, потом спалю, - оправдывалась она, вздрагивая от толчков адреналина, который, казалось, носился по венам вместо крови. - А потом уже подумаю, что делать с пепелищем.
        Как обнаружить соперницу? По эсэмэскам. Перечень звонков в трубке от всяких Николаев Парамоновичей, Тимофеев и Моисеев ни о чем вам не скажут. Глупо обзванивать всех. А вот среди sms-сообщений запросто может затесаться нечто интересное, что позволит вычислить, под каким номером скрывается не шофер, не деловой партнер, а какая-нибудь наглая брюнетка, уже вцепившаяся мертвой хваткой в чужого мужа.
        Прокол обнаружился сразу. Больше всего звонков поступило от некоего Олега. От него же была последняя смска: «Приезжай. Надо срочно поговорить. Целую».
        Без последнего «целую» она выглядела бы вполне безобидно. Юлины щеки полыхнули, уши заложило, а в горле пересохло. Неправда, что в экстремальных ситуациях мозг мобилизуется. Да, вполне возможно, что скрытые физиологические данные, сэкономленные именно на случай форс-мажора, неожиданно проявляются, и человек перепрыгивает через высоченные препятствия, обгоняет медведя или проплывает не один километр, пытаясь себя спасти. Но мозг в таких случаях, скорее всего, отключается, как вскипевший чайник, иначе он не пустил бы не умеющего плавать хозяина в воду, не загнал на двухметровый забор или не стал бы устраивать состязания по бегу с хищником. Сейчас, когда совместная жизнь с Романом была вопросом жизни или смерти, разум щелкнул и погас, как перегоревшая лампочка.
        Когда Ромины подчиненные совершали какую-нибудь глупость, он называл это «ум самоликвидировался».
        Едва только Юля обнаружила однозначное подтверждение своих подозрений, как у нее началось нечто напоминающее процесс «самоликвидации ума». Сначала она решила утопиться в ванне и даже начала набирать воду, упиваясь своим горем и представляя, как будет раскаиваться утром безутешный супруг. На стадии обдумывания, в чем топиться: в кружевной сорочке или голой, она вдруг вполне осмысленно зацепилась взглядом за отражение в зеркале и резко передумала. Во-первых, безутешного мужа было кому утешить. Во-вторых, еще неизвестно, как выглядят утопленницы. Вполне вероятно, что она разбухнет, как сушка, забытая в чае, и тогда уже будет неважно - есть сорочка или нет, и красиво ли распущены волосы. Кстати, мокрые волосы, если не озаботиться их расположением, слипнутся в банальный хвост и довершат убожество картины.
        Тогда обманутая жена, будучи в состоянии, мало похожем на адекватное, выключила воду, решив не радовать ближних быстрой кончиной и возможностью поесть на поминках, и набрала номер «Олега».
        Звонок ночью, спросонья, да еще с номера любимого - девица сразу расколется и до того, как придет в себя, успеет дать массу полезной информации. Чем ей может быть полезна информация и какая вообще информация нужна, Юля не представляла. Зато тряслась от азарта и желания скорейшей мести. Как мстить, она тоже представляла плохо, но разве проблема для оскорбленной и униженной женщины придумать нечто из ряда вон выходящее, чтобы общественность содрогнулась, а сопля из Бобруйска сто раз пожалела, что связалась не с тем мужиком?!
        По-видимому, «сопля» не спала, так как ответила сразу.
        Жизнь непредсказуема, как ночное шоссе без освещения. Что ни делай, чего ни жди, а будет все равно сюрприз. Хоть стой в ожидании рассвета, хоть несись во весь опор - судьба сама решит, что выделить для каждого водителя: груженый самосвал или пустой автобан.
        - Алло, дорогой! Я жду твоего звонка круглые сутки!..
        От неожиданности и липкого, замораживающего ужаса Юля нажала кнопку отбоя. В голове застучал мягкий ватный молот, стены поплыли, а тело начало косо оседать на пол. Кафельная плитка вдруг вывернулась из-под ног и крепко треснула по виску, впечатав мраморный выпуклый узор.

«Это я ее выбирала», - тупо, но с оттенком гордости за себя, хозяюшку, подумала Юля.
        Ванна тоже встала на дыбы, да так и осталась стоять. Только мыло отчего-то не падало, намертво прилипнув к бортику.
        Удар немного привел Юлю в себя, но сознание возвращалось поступательно. Через мгновение девушка сообразила, что это не плитка взбунтовалась, а она сама упала, ударившись головой об пол.
        - Класс! Какие мы, однако, впечатлительные. - Юля села и потерла место удара. - А черепушка крепкая. Нас, лимитчиц, даже испанским кафелем не прибьешь!
        Голос из телефона продолжал звучать в ушах, и избавиться от него не было никакой возможности. Она ожидала чего угодно, но только не этого!

        Утром Лера безрезультатно попыталась дозвониться до Юли. Телефон выдавал лишь длинные гудки. Ей стало стыдно: собственные проблемы затмили все и вся, а между тем у Юли происходило неизвестно что, и ей наверняка была нужна поддержка.
        Домашний номер Лера не помнила, поэтому решила поискать в памяти своего мобильного: а вдруг сохранился?
        Первым в списке стоял Виктор.
        Сердце болезненно съежилось и вдруг заколотилось, как шальное. Воровато оглянувшись и боясь неизвестно чего, Лерочка набрала знакомые цифры.

«Абонент вне зоны действия сети».
        Неожиданно она вдруг так ясно представила крохотную sim-карту, валяющуюся в грязном месиве талого снега и мусора, что даже задохнулась от острой и неизбежной реальности картинки.
        - Это неправда! - твердо сказала она себе. - Жизнь - не мелодрама с предсказуемым финалом. Он вернется. Аферисты так себя не ведут.
        Слово «аферисты», произнесенное вслух, отчего-то прозвучало так весомо и безапелляционно, что Леру замутило.
        Неожиданно телефон ожил, завибрировав в руке и невероятно напугав Лерочку. Высветился незнакомый номер.

«А вдруг…» - с пронзительной надеждой подумала она. Вот подумала о Вите, он почувствовал и…
        - Алло! Я слушаю!
        - Валерия?
        - Да, - голос сорвался на жалкий испуганный шепот. Звонок с неизвестного номера не мог предвещать ничего хорошего. Особенно в сочетании с мыслями и настроением Лерочки. Ей даже захотелось сию же секунду повесить трубку, чтобы не услышать чего-то страшного, чего слышать вовсе не хочется.
        - Привет! Ты меня помнишь? Это Алексей.
        - Да, - полуобморочным голосом подтвердила она. - Помню. Чего?
        - Ну… Привет, - снова поздоровался он.
        - Говори. То есть говорите. - По рту растекалась горечь предчувствия, глаза защипало, а уши словно кто-то предусмотрительно заткнул ватой.

«Он же друг Вити. Он все знает. Сейчас я тоже все буду знать».
        - А чего говорить? - растерялся Алексей. - Погода хорошая. В смысле - плохая. Ты чего сегодня делаешь?
        - Тебя Виктор попросил позвонить? Или… что-то случилось?
        - С чего ты взяла? - неожиданно обозлился собеседник. - При чем тут Витька? Я что, не могу просто так позвонить? Может, мне с тобой кофе выпить хочется!
        - Кофе? - тупо переспросила Лера.
        - Или не кофе, - уже поспокойнее отреагировал Алексей. - Ты чего любишь пить?
        - Ты меня напоить хочешь, а потом… - догадалась Лера, - потом все…
        Она хотела выговорить «рассказать», но слово застряло в одеревеневших связках.
        - Чего? - опешил Алексей.
        - Мне анестезия не нужна, - откашлялась Лера. - Можешь так все сказать. Я готова.
        - Странная ты, - пробормотал он. - Что услышать-то хочешь? Что я хочу тебя напоить и переспать? Так это банально. Мне же не семнадцать лет. И не такой уж я убогий, чтобы со мной только по пьяни можно было!
        Похоже, он обиделся. Лера никак не могла сосредоточиться и поймать логику разговора. Башня умозаключений рассыпалась кривыми неустойчивыми кубиками.
        Алексей спал с Юлей. Потом Юля предложила обделенной мужским вниманием подруге Лешиного друга Витю. Юля с Лешей благополучно расплевалась, не сойдясь характерами, а Лера чуть не вышла замуж за его друга. Чуть - не считается.
        Каждый кубик валялся по отдельности, и никакой внятной картинки из них не получалось.
        - Ты мне зачем звонишь? - Наконец в Лерочке проснулся здравый смысл, и она решила начать заново.
        - Хочу с тобой переспать, - абсолютно серьезно сообщил Алексей.
        Лера озадаченно затихла, после чего уточнила:
        - Вот так сразу?
        - Почему же сразу? Ты сама попросила все сказать. Я человек честный, скрывать мне нечего. Сначала я за тобой поухаживаю. Цветы, ресторан, подарки, потом мы поцелуемся. Как-нибудь целомудренно, у подъезда. Потом я начну напрашиваться к тебе в гости, не сейчас, через пару недель. Это я в перспективе рассказываю. Если что непонятно, ты переспрашивай. Пока вопросов нет?
        - Нет. - Для пущей убедительности Лера даже помотала головой, словно собеседник мог ее видеть.
        - Потом я дождусь, пока ты перестанешь сохнуть по нашему общему другу и обратишь внимание на скромного молодого человека.
        - Какого человека?
        - Если строго по тексту, то «на молодого». А если по сути - то на меня, если ты не поняла.
        - Зачем? Чтобы переспать?
        - У меня более далеко идущие цели.
        - Тоже деньги попросишь, а потом смоешься, - неожиданно выпалила Лера, тут же пожалев о сказанном. Обида вырвалась, как пробка из шампанского.
        - А что, Витя не просто свалил, а с деньгами? Так ты не одинока в своих финансовых потерях. Ну, ладно, не будем о грустном. Ты же не хочешь об этом говорить?
        - Не хочу, - подтвердила Лера, втайне мечтая поговорить именно об этом. Разве можно жить спокойно, когда жизнь катится под откос, да еще в полном информационном мраке?
        - Тогда вернемся к началу беседы. Что ты делаешь сегодня вечером?
        - Ничего.
        - Это скучно и неинтересно. Ты когда-нибудь каталась на ватрушках?
        - Леша, я не готова с тобой…
        - Не надо. Лучше не пытайся меня обидеть. Представь, что ты не со мной. Или я - это не я, а просто хорошая компания, которой ты ничего не должна. Неправильно сидеть в четырех стенах. Тем более что я гарантирую - тебе понравится. И «кататься на ватрушках» - это вовсе не то, что ты подумала.
        - Я ничего не…
        - Не перебивай! У тебя есть ужасная одежда, которую не жалко? Спортивная и теплая.
        - Нет.
        - А у меня есть. Я заеду за тобой в пять.
        - Я в пять не могу.
        - Тогда в шесть, - неожиданно рассмеялся Алексей. - Логично: раз ты не можешь в пять, значит, ты можешь в какое-то другое время.
        - Ладно, - сдалась Лера и тоже улыбнулась. - В шесть.

«Я просто попытаюсь узнать у него про Витю. В этом нет ничего такого. Тем более что Юлька его знает, если что…»
        Что она имела в виду под сомнительным «если что», Лера не знала. Но твердо понимала, что больше ни один мужчина не получит от нее денег. Так что если этот ловелас что-то такое планирует, то еще неизвестно, кто над кем посмеется.

        Катание на ватрушках оказалось неожиданно настолько адреналиново-увлекательным и веселым, что Лера забыла о своих первоначальных планах «быть настороже и выпытывать». Хотелось просто нестись с горы, визжать и ни о чем не думать. Экстремальные развлечения зачастую сближают людей гораздо быстрее задушевных разговоров и нащупывания общих тем. Алексей был на удивление ненавязчивым, веселым и, казалось, не тяготился тем, что Лера знала о его предыдущем романе с подругой.
        Не претендуя ни на что, он проводил Лерочку до дверей квартиры и, пообещав звонить, ушел.

«А трепался, что будет целоваться», - неожиданно расстроилась она.
        Внятного отношения к Алексею и к его возможным поцелуям у нее не сформировалось, но все равно было немного обидно, что никто не покусился на брошенную невесту.
        Мысли о том, что она еще недавно была невестой, основательно подпортили настроение.
        - Что там такого могло случиться, что он почти два месяца позвонить не может. - Лера разозлилась и пнула вешалку. Конструкция, не ожидавшая нападения, качнулась в раздумьях, после чего накрыла Леру ворохом одежды.
        - Все из-за него! И родителей обманула, - бормотала страдалица, развешивая вещи, и вдруг замерла.
        Когда она проговорилась про деньги, то так испугалась, что не сразу обратила внимание на реакцию Алексея. Что-то такое он странное сказал… Что же именно?
        Глупо гадать, если можно спросить.
        Недолго думая, Лера набрала его номер.
        - Уже соскучилась? - обрадовался Леша и предложил: - Я не так далеко отъехал. Могу за тобой вернуться.
        - Где Виктор? Ты что-то знаешь? - перебила его Лера.
        - Ничего я не знаю.
        - Врешь.
        - Вру. Тебе зачем подробности? Спи спокойно.
        - Значит, подробности все же есть? - насела Лера. - Говори. Я не отстану.
        - Он у тебя деньги брал?
        - Брал, - упавшим голосом подтвердила Лера. Ей отчего-то резко расхотелось допрашивать Алексея. Внутренний голос настойчиво бубнил аксиому «меньше знаешь - крепче спишь».
        - Сказал, что вернет?
        - Сказал.
        - Жениться обещал?
        - Обещал.
        - Звонил?
        - Нет.
        - Деньги вернул?
        - Нет.
        - А лет тебе сколько? - Леша скорбно вздохнул. - Ты же вроде бухгалтером работаешь, Юлька говорила. Дальше продолжать или сама догадаешься?
        - С ним что-то случилось, - упрямо всхлипнула Лера.
        - Это с тобой что-то случилось. Много хоть взял-то на этот раз?
        - Что значит «на этот раз»? - охнула она, твердо зная, что и этот ответ слышать не хочет.
        - Ничего, оговорился, - смешался Леша. - Лер, ты понимаешь, у него детство было трудное. На самом деле. Рассказывал небось?
        - Да. - Отчего-то даже плакать не хотелось. Зато хотелось стукнуть себя по голове чем-нибудь тяжелым. Расскажи ей кто-нибудь похожую историю про постороннего человека, Лера первой бы жестоко посмеялась, назвала пострадавшую дурой, клушей и посчитала бы, что так и надо учить идиоток. Какое «замечательное» приключение - самой оказаться на месте такой идиотки.
        - Так вот это как раз чистая правда. Жутко они с бабкой жили. Я эту кикимору до сих пор помню. Мы в одном дворе росли. Знаешь, в семье не без урода, в доме не без алкаша. В каждом доме есть такая легендарная фигура. Так вот у нас это была Витькина бабка. Тебе не понять, ты на всем готовом росла, а он каждый кусок зубами у других вырывал.
        - У тебя тоже?
        - Тоже, - односложно буркнул Леша.
        - Вы же друзьями были.
        - Мы и остались. Я его понимаю. Ты еще заработаешь, а ему никак.
        - Но он же работал, получал прилично. И квартира…
        - Липа это все. Не было никакой работы. А на квартиру - да, заработал. Теперь ты сама знаешь, как именно. Пучок наивных дурех - и жилплощадь в мегаполисе. Ты прости его и зла не держи, ладно? Я тебя очень прошу. Не заявляй на него в милицию.
        - Да я и не собиралась, - опешила Лера, пытаясь дышать ровно и унять головокружение. На нее столько всего сразу свалилось, что эмоции словно придавило бетонной плитой: вроде и бьются где-то в судорогах, да не увидеть, не почувствовать…
        - Вот и дальше не собирайся. Так что, вернуться за тобой? Раз на отвлеченные темы не хочешь общаться, можешь меня допросить по Витьке. Я, знаешь ли, вдруг понял, что на все готов, лишь бы за тобой приехать. Ну, как?
        - Никак. Спокойной ночи.
        - И тебе того же, - вздохнул Алексей.
        Буквально через мгновение телефон снова затрясся в жизнерадостных судорогах.
        Разговаривать с Лешей не хотелось. Нет, он, конечно, милый, но… Он - не Виктор. И до конца поверить в то, что Витя ее вот так банально обманул, Лера никак не могла. А Леша разрушил его последний шанс на реабилитацию, поэтому был немил, как гонец, принесший дурную весть. Наверное, это и была любовь, которая дается только однажды. Именно про такие случаи говорят: любовь зла, полюбишь и козла. Умом Лера все понимала, но сердце словно ослепло.
        Как глупо выглядели тетки из любимых мамой сериалов, самоотверженно любившие подлецов! Счастливые дуры, на метания которых было так смешно смотреть. Сопливый примитив из розовых пузырей. Оказалось, что ничего не было высосано из пальца недалеким сценаристом, а именно так все и происходило в жизни. И пузырей никаких не было. Только боль, отчаяние и попытки оправдать того, кого оправдать нельзя.
        И тут еще этот любитель ватрушек, прискакавший на горяченькое. Решил, что брошенные невесты легко дают себя подобрать. Может, это его неудовлетворенное самолюбие не давало спать спокойно, пока не получит то, на что настроился еще в Египте?
        Телефон продолжал заходиться в беззвучных конвульсиях.
        Лера покосилась на дисплей и тут же устыдилась своих сентиментальных бредней. Номер был Юлин.
        - Юлечка, привет! Куда ты пропала? Я так волнуюсь! - выпалила Лера, мимолетно устыдившись откровенного вранья. Волновалась она не так чтобы очень. Можно даже сказать - напрочь забыла про подружкины неприятности на фоне своих. Свое - оно всегда волнует больше. Уж такова эгоистичная природа человека.
        Юля некоторое время тяжело, со вздохами молчала, после чего довольно нечленораздельно выговорила:
        - Как ты считаешь, можно изменять такой шикарной бабе, как я?
        - Нет, - чересчур поспешно возразила Лера. Последнее, что она помнила из Юлиных рассказов, - полнейшее опровержение своей уверенности. Кажется, подруга что-то такое говорила о попытках отбить мужа у любовницы обратно. Или отбить что-нибудь любовнице? Или…
        - Юлечка, какие новости?
        - Охренительные. - Тут Юля чем-то пару раз булькнула и удовлетворенно крякнула. - У моего мужа нет любовницы.
        - Так это же здорово, - неуверенно порадовалась Лера. Судя по тону собеседницы, ее этот факт чем-то огорчал.
        - Нет. А знаешь, почему?
        - Почему?
        - Угадай. Ты же у нас умная.
        По мотивам последних событий с этим утверждением можно было бы и поспорить, но Лера спорить не стала. Достаточно того, что она сама считала себя идиоткой. Компания в столь деликатном деле ей была ни к чему, поэтому Лерочка начала гадать, исходя из трагичности Юлиного тона:
        - Он импотент?
        Подруга демонически заржала, после чего снова булькнула, но уже без кряканья.
        - Он тебя разлюбил и хочет развестись?
        В ответ на это предположение Юля горестно хмыкнула и сообщила:
        - Не угадала. Вернее, надеюсь, что не угадала. Дело не в этом. У Ромы нет любовницы. У него любовник.
        - Что? - Лере показалось, что она ослышалась.
        - Удивлена? А я вот ни капельки. Я всегда ждала от него какой-нибудь подлянки. Вот и дождалась. Теперь пью.
        - Не надо пить, - робко предложила Лера.
        - Если не пить, то можно наложить на себя руки. Или на него. Но тогда меня посадят. Лерка, ты же бухгалтер. Придумай что-нибудь обалденно хитрое, чтобы Рому сослали на Колыму, а я бы осталась при его деньгах. А? Можешь?
        - Юля, мне кажется, ты все не так поняла! Он не мог!
        - Люди способны на убийство, на предательство, наивная ты моя! А уж на то, чтобы переспать с товарищем своей же половой принадлежности, - так это тьфу! Мелочь!
        - Это надо обсудить серьезно. Когда ты будешь трезвая, - намекнула Лера.
        - Я не хочу быть трезвой. Я со вчерашней ночи пью.
        - А ты не пей.
        - Да я сдохну, если не буду пить! Как подумаю, что он… Фу, меня тошнит.
        - А что Света говорит?
        - Не хватало еще, чтобы эта мымра за меня порадовалась. Как же! «От Жаворонковой мужик аж к мужику сбежал! Довела!» Нет уж. Никому я не нужна. Мать меня из жизни вычеркнула, муж вообще подонок. Зачем мне жить?
        - Юля, я так не могу. Ты пьяная совершенно. Давай завтра обязательно встретимся и поговорим. Не бывает неразрешимых проблем. Мне с тобой тоже надо посоветоваться. Как с умным человеком. Только ты завтра не пей, пожалуйста.
        Юля посопела, побулькала и с сомнением выдавила:
        - Ну, гарантировать не могу. Приезжай ко мне после работы. Я буду тут лежать.
        - Ты мне сидячая нужна.
        - Надо будет - посадишь, - хихикнула Юля и отключилась.



…Утром у подъезда Лерочка наткнулась на машину Алексея. Он выскочил навстречу с букетом и радостно растопырил руки. Как назло мимо семенила Крышкина. Она открыла рот и застыла, с живейшим интересом наблюдая за происходящим. После того как Лера оповестила подругу о том, что свадьба откладывается, но не сказала почему и на сколько, Ольга пару раз в неделю звонила и заговорщицки осведомлялась:
        - Ну как?
        Несколько раз она пыталась вломиться в гости и громко сокрушалась, что не застала жениха дома.
        - Хотелось бы до свадьбы посмотреть, - пояснила она Елене Станиславовне. - А то вдруг я его знаю или что-то про него рассказать смогу.
        Мама свирепо поджимала губы и вытесняла навязчивую гостью из квартиры. Тема отмененной свадьбы и пропажи жениха была ее больным вопросом и ни с кем не обсуждалась.
        Вот и на сей раз Крышкина не преминула выказать осведомленность и продемонстрировать близость к телу невесты.
        - Лера, сколько лет, сколько зим! - завопила она счастливым голосом, стоя метрах в десяти.
        Если учесть, что последняя попытка натоптать в коридоре Лериной квартиры была не далее как на прошлой неделе, то зим и лет прошло недостаточно для того, чтобы от радости так орать на весь двор.
        Лера растерянно взглянула на Алексея, дипломатично застывшего в позе летящего кондора. Крышкина немедленно воспользовалась паузой:
        - Виктор, как замечательно, что мы наконец-то познакомились! Валерия столько о вас рассказывала! А я именно таким и представляла себе ее будущего мужа.
        Леша многозначительно ухмыльнулся и победоносно взглянул на Лерочку: дескать, слыхала?
        - Оля, это не он!
        - Не кто? - опешила Крышкина.
        - Не Витя, - процедила Лера и решительно пошла к машине. Пресечь общение с любопытной Ольгой можно было, лишь отделившись от собеседницы дверью и уехав в неизвестном направлении.
        - Не Витя? - заполошно взвизгнула Крышкина. - А кто же тогда? Молодой человек, а где Витя?
        - Дался вам всем этот Витя, - раздраженно прошипел кавалер и яростно зыркнул на Крышкину: - Приятно было пообщаться.
        - Ой, а мне-то как! - обрадовалась та. - А вы сейчас куда?
        Но Леша тоже посчитал необходимым прервать диалог, присоединившись к спрятавшейся в автомобиле Лерочке.
        - На работу? - весело поинтересовался он, включая музыку.
        - До метро, - пасмурно отказалась Лера.
        - Не дури. Я просто подвезу. Или ты меня боишься?
        - Вот еще!
        - Тогда поехали, недотрога.
        Полыхнув румянцем, Лера отвернулась.

        Думать о чем-то, кроме Виктора, никак не получалось. Еще вчера ее нервировали неизвестность и страстное желание узнать хоть что-нибудь, а сегодня это узнанное
«что-нибудь» совершенно отравило существование. Лера анализировала слова Алексея, искала оправдания и даже сбегала в обед в сберкассу. Отстояв в очереди и пережив унизительную процедуру выяснения того, что и так было ясно - никакие деньги на книжку не приходили, она понуро побрела на работу.
        Шеф, раздраженно наблюдавший за сотрудницей в окно, в сердцах сплюнул, шмыгнул и пожаловался в пустоту:
        - Влюбилась - плохо, замуж собралась - кошмар, передумала замуж выходить - вообще катастрофа! Ох уж эти бабы! Менять ее надо, менять!
        Он прекрасно знал, что менять Леру не на кого. Таких не меняют. И эта зависимость от женских капризов злила Владимира Константиновича невыносимо. То у них любовь, то критические дни, то и вовсе - декрет!
        Он сунул под язык валидол и выглянул в приемную, сипло взвизгнув:
        - Почему я кофе по часу жду? Уволю всех к чертовой матери!

        Когда судьба хочет добить, она делает это со вкусом и с наслаждением завзятого садиста.
        Не успела Лера отойти от унизительного осознания того, что в очередной раз зря понадеялась и опозорилась в сберкассе, как на ее телефон позвонила неизвестная.
        Номер не определился.
        - Вы Валерия?
        - Я, - недовольно подтвердила Лера. Напористый и властный тон незнакомки ей не понравился.
        - Бывшая невеста Виктора? - уточнила та.
        - Почему это «бывшая»? - захорохорилась Лера. Она еще сама ничего не решила, а неизвестно кто уже норовит ее списать со счетов. Свое счастье просто так не отдают.
        - Потому, - непонятно пояснила собеседница. - Ты еще не все про него знаешь.
        - Ваше какое дело?
        - Простить собираешься?
        - До свидания, - решительно заявила Лера, тем не менее с мазохистским удовольствием прижав трубку к уху. Ну, чего еще ей скажут, чтобы окончательно лишить иллюзий?
        - А про сына он тебе говорил? - равнодушно поинтересовалась женщина.
        - Про какого еще сына? - Лера еще не договорила, а земля уже начала уходить у нее из под ног. Она все поняла.
        - Про своего! Интересное кино получается: замуж собралась, а ничего про мужика не знаешь. И где он сейчас?
        - Где? - эхом откликнулась Лера.
        - Ты совсем дура? Да дома, с женой и ребенком. Так что не вздумай пытаться его вернуть. Мальчику нужна полноценная семья. Не нужна ты Виктору. Денег нам дала - и спасибо. Не ты первая, не ты последняя. Считай это платой за пользование шикарным мужиком. Или скажешь, что дорого берем?
        - А… вы… его…
        - Его-его, - подтвердила женщина и насмешливо подытожила: - Будь счастлива, глупышка. И больше так не попадайся. Жаль мне тебя, но такова жизнь. Се ля ви.
        Короткие гудки холодными острыми камушками помолотили в висок и исчезли, а Лера все продолжала бессмысленно таращиться в окно и сжимать трубку в сведенной болью руке.

«За что ж так со мной? За что?» - холодными каплями долбилась навязчивая мысль, и не было сил переключиться на что-то другое.
        За что?

        - О, я думала, это только мне сегодня так хреново, - ахнула Юля, открыв дверь. - У меня тяжелое похмелье и психическое расстройство. А у тебя что?
        - У меня тоже расстройство, - промямлила Лера. - Я с работы ушла. Давай выпьем?
        - Нет уж. Я вчера пила. Я вчера пила и хотела умереть. А сегодня у меня так болит голова, что я переживаю, что не померла вчера. Представляешь, вечером еще Светка приедет. У нее тоже что-то стряслось. И мне показалось, что эта дурища тоже под градусом. Наша «Миссис Безупречность» банально напилась. А еще говорят, что только мужики свое горе в водке топят. Врут. Водка - это универсальный напиток. Но пить я никому не дам, потому что меня даже от мысли об алкоголе начинает тошнить и черепушка лопается.
        - Заткнись, а? - вежливо попросила Лера и села в кресло.
        - Уже. Кто первый будет плакать? Предлагаю порыдать до Светкиного прихода, чтобы не расслаблять и не утешать ее своими горестями. Пусть страдает в одиночестве.
        - Давай я первая, а то мне мое в себе не удержать, - сморщилась Лера. Но рассказать не получилось. Едва только она попыталась сформулировать первую фразу, как слезы хлынули градом, а саму рассказчицу захлестнули рыдания вперемежку с икотой и нецензурными упреками в адрес судьбы.
        Минут через десять Юля, уставшая по крупицам вылавливать смысл из бессвязной истерики, принесла полстакана виски и насильно впихнула в Лерину руку:
        - Пей!
        - Фу-у-у, какая мерзость! - Потерпевшая на мгновение даже отвлеклась от своих горестей, чем Юля немедленно воспользовалась.
        - Лера, давай по пунктам, а то я не поняла. Витя взял у тебя деньги?
        - Не на…до… по… пунк…там, - прозаикалась Лера. - Я не могу опять. Мне плохо.
        - Сама говорила: безвыходных ситуаций не бывает. Не хочешь про свое, давай про мое. У моего мужа мужик завелся. Он ему шлет эсэмэски «целую» и отвечает по телефону голосом, как у Сергея Зверева. Я вчера чуть не умерла, когда услышала его томное алеканье. Ты же умная, вот и скажи: какой у меня теперь выход? Развод не предлагать.
        - Нашла повод для переживаний. - Лера немного успокоилась. Чужие несчастья отчасти примиряют с собственными. Когда знаешь, что не тебе одному плохо, возникает некое подобие баланса справедливости в сознании. Тебе плохо, и всем плохо. Справедливость - она такая.
        - То есть ты считаешь, что это не повод? - восхитилась Юля и мстительно отобрала у гостьи бокал. - И в чем же прелесть моего положения?
        - Здрасте, - покачала головой Лера и снисходительно выпятила губки: - Ты же боялась, что его уведет какая-нибудь баба, он с тобой разведется и женится на ней. А теперь-то все уладилось!
        - Ты считаешь, что это можно назвать словом «уладилось»? - потрясенно откинулась на диване Юля. - Я очумеваю от современной молодежи. Ты слишком креативно мыслишь. Я не улавливаю, в чем профит.
        - Профит в том, что на этом мужике он уж точно не женится. И перед партнерами по бизнесу позориться не захочет. У нас, конечно, много чего сейчас разрешено, а иметь нетрадиционную ориентацию даже модно, но не во всякой сфере. Кое-где это не приветствуется. Его компаньоны, или кто там у него, могут не понять широту и демократичность его взглядов. Так что ты теперь будешь ширмой. Это в твоем случае наилучший выход. Как бы муж есть и при этом он фиктивный.
        - Хорошее у тебя обо мне мнение сложилось, - оскорбленно поджала губы Юля. - А про гордость мою женскую ты не подумала?
        - Женская гордость в твоем случае может лишь помочь ускоренными темпами оказаться на улице. Сама же говорила, что будешь бороться. То есть готова была простить наличие любовницы. Но это морально тяжело. Любовница - это соперница, а любовник - кто?
        - Ну, и кто же? - заинтересовалась Юля.
        - А никто, - легкомысленно заключила Лерочка. - Во всяком случае - он не повод для ревности. Тебя не променяли на более красивую или молодую. Дело вообще не в тебе, так что можешь жить спокойно. С тобой все в порядке. Это у мужа твоего сдвиг по фазе.
        - Меня от одного его вида тошнит, как ты не понимаешь? Я им брезгую! Я за одним столом с этим уродом сидеть не могу! Я не ханжа, у меня парикмахер голубой - нормальный мальчик. Но это же мой муж! Я чуть ребенка от него не родила! Я с ним столько лет спала! Нет, не могу, меня сейчас вырвет! Это значит, что у него всегда были эти… мальчики. Он чудовище! То есть, когда они ездили на рыбалку или ходили в баню с мужиками, я, как дура, сидела спокойная, а на самом деле… Вот после таких открытий руки на себя и накладывают. Я была замужем не за мужиком! Не могу!!! А за кем же тогда?
        - Ну, ты погоди расстраиваться: они там есть активные, есть пассивные…
        - Ты что, считаешь, что сейчас меня утешила? - свистящим шепотом уточнила Юля. - У тебя тоже крыша поехала? Кстати, да! А что у тебя случилось-то? Раз уж у меня все так замечательно, по твоим словам, складывается, то чего же тогда такого у тебя? Это ж из-за чего может так убиваться бухгалтерша, считающая мой случай не таким уж кошмарным?
        Стараясь дышать размеренно и не скатываться на истерику, Лера торопливо и сжато выложила свои горести. В сухом остатке это выглядело так: жених взял деньги в долг и исчез, перестав отвечать на телефон, после чего выяснилось, что он поступал так и раньше, а кроме всего прочего, у негодяя есть жена и сын.
        - Фигасе, Санта-Барбара. - Юля открыла рот и словно зачарованная разглядывала Лерочку. - Не могу поверить: ты просто так отдала кучу денег, даже не спросив, для чего. И еще удивлялась, что он пропал и не звонит. Ну ты, подруга, даешь! Такая феноменальная наивность в наше время весьма опасное качество для бухгалтера.
        - Не надо. Я уже сама себе все про себя рассказала, - поморщилась Лера. - Я тоже замечательно умею складывать слова, когда хочу обидеть.
        - Ну и как? Ты себя уже обидела?
        - Я бы себя прибила, - призналась Лера. - Это невероятно унизительно - быть такой фантастической дурой. Я поверила какой-то нелепой байке, а в довершение всего пообщалась с его законной женой.
        - Я что-то не пойму. А как же у вас заявление взяли? - удивилась Юля.
        - Наверное, паспорт был фальшивый. Да ладно. Сама виновата. А Виктора мне даже жалко. Его жизнь накажет, а я не буду.
        - Если у тебя есть лишние деньги, отдай больным детям или в детский дом! - взорвалась Юля. - Их и жалко, и помощь нужна на самом деле. И они, кстати, не воруют, как твой Витенька, у которого руки-ноги есть, чтобы заработать. И не на лекарства, а на содержание семьи. Это дешевле значительно. Если у тебя денег много, можешь даже мне дать. Не откажусь.
        - Юль, мне и так плохо, а ты тут еще!
        - Потому что умнее надо быть. Разобраться надо во всем, а не строить из себя мать Терезу! Это так оставлять нельзя. Сейчас позвоним Лешке и все выясним про его дружка! - оживилась Юля, лихорадочно перерывая многочисленные подушки на диване. - Где мой мобильный?
        - Не надо, - умоляюще простонала Лера. - Я не хочу. Знаешь, я подумала: хорошо, что он больше денег не взял. Эти я к лету отработаю и родителям отдам. Не в деньгах счастье. Этот вопрос решаемый. А с Алексеем я и так говорила.
        - Спала, - почти утвердительно констатировала Юля.
        - Нет! Только говорила!
        - Да не подпрыгивай. Я с пониманием отношусь к тому, что у всех моих любовников после меня могут быть женщины. Не оскоплять же им себя в знак безутешности по поводу нашего расставания, - хихикнула Юля. - Только ты с ним тоже поосторожней. Он не так прост, как кажется.
        - У меня с ним правда ничего нет.
        Юля понимающе покивала и ухмыльнулась:
        - Давай по кофейку с шоколадкой. Надо жизнь подсластить, а то она какая-то совсем кислая пошла.
        С этими словами хозяйка упорхнула в кухню.
        Лерочка устало поникла и застыла в скорбной позе. Так глупо, так дешево дать себя обмануть! Доверчивая безмозглая малолетка, влюбившаяся в проходимца…
        Внезапно в кухне что-то грохнуло, и Юля влетела в гостиную, сверкая глазами:
        - Лерка, а с чего это вдруг его жена через столько времени позвонила? На костях поплясать? Так, по логике, им бы сидеть тише воды ниже травы. Хотя какая у нас, у баб, логика? Но все же - с чего вдруг?
        - Я Алексею говорила, что Витю жду. Может, он каким-то образом с ними общается? Вот и передал.
        - То есть к тебе шпиона приставили? - предположила Юля.
        - Он не шпион. Просто переживает за них. Знаешь, у всех жизнь по-разному складывается.
        - Ага, пожалел волк кобылу - оставил хвост да гриву! Жалко ей! Вот если жалко, то можно дать. Дать! Добровольно! Понимаешь? А не позволить себя обокрасть!
        - Юль, мне так плохо! Я все понимаю. Все-все! Но ничего не могу поделать. Виктор подлец, негодяй… Вот не поверишь, даже говорю это сейчас, а сама не верю. Как будто считалочку какую-то бессмысленную повторяю. Юлька, со мной, наверное, случилось самое страшное, что могло случиться. Я его люблю. Это клиника?
        - Клиника, - немедленно согласилась Юля.
        - Но ты ведь своего Костю тоже любишь. И готова его голого и босого взять, лишь бы отдали!
        - Ты мух с котлетами не мешай. Костя меня не обворовывал и не обманывал столь паскудным образом. Надо же: задурить голову девчонке, да не просто денег взять, а еще и к свадьбе начать готовиться! Заявление подать! По-моему, это высшая форма подлости!
        - Но если бы мы не собирались стать мужем и женой и прожить вместе всю оставшуюся жизнь, я бы не дала ему денег!
        - Валерия! - всплеснула руками Юля. - Ты свихнулась! Ты его что, оправдать пытаешься? Какой дальновидный и умный мальчик! Как правильно все рассчитал!
        - Юля, не мучь меня, - печально проговорила Лера. - Я, наверное, не могу до конца в это все поверить. Как думаешь, может, мне встретиться с его женой?
        Юля, не ответив, ушла за кофе и вернулась через несколько минут, осторожно опустив на стол поднос с чашками и вазочкой.
        Где-то навязчиво тикали часы. На улице выла сигнализация, зло и остервенело лаяла собака. Там шла жизнь, обычная, с мелкими радостями и горестями, а здесь, в этой гостиной, словно все оборвалось. Подруги сидели, как две бабочки, пойманные одной банкой, смотрели на мир сквозь грязноватое стекло и понимали: уже ничто не в силах разрушить грань между счастливым «вчера» и гнетущим безысходным «сегодня». Вроде и крылышками трепетали, и шевелились, но это была уже не жизнь, а инсценировка, подготовка к завтрашней пустоте. Уже ничто и никогда не будет в их мире таким беззаботным, как оставшееся за стеклом «вчера».
        - А ты уверена, что они вообще в этом городе живут? - наконец вернулась к теме притихшая Юля. - Ты как ее искать собираешься?
        - Ну, не знаю. У Леши спрошу.
        Эти бессмысленные попытки хоть что-то предпринять были последними глотками воздуха в удушающей пустоте действительности. Я что-то делаю, а значит - живу. Но главное - поверить в то, что можно если не вернуть счастье, то хотя бы что-то изменить. Пусть немного, но сдвинуть с мертвой точки. Мертвой. Точки…
        - Ага. Так он тебе и сказал. - Юля даже возмущалась уже вяло, без огонька. - Они же друзья! Кстати, интересно, что Леша тебе про ребенка не сказал.
        - Может, не хотел травмировать? - предположила Лера.
        - Логично. Я от мужиков балдею. Один другого хлеще. Лера, не ищи его. Не надо. Захотел бы, давно бы уже вернулся.
        - Я не хочу его возвращать. Я просто должна убедиться.
        - Вот он, бабский мазохизм! Хочешь его в постели с другой увидеть? Или желаешь понаблюдать, как он своего отпрыска в песочнице выгуливает? И что? Тебе после этого полегчает?
        Они ругались, будя эмоции, оживая и начиная верить в то, что в этом мире, новом, перевернутом, разбитом, тоже можно существовать.
        - Не знаю.
        - Зато я знаю! - уверенно воскликнула Юля. - Радуйся, что отделалась от этого афериста с минимальными потерями. В следующий раз будешь умнее.
        - Не будет следующего раза. Ты что, Юль, не слышишь меня? Я без него не могу. Может быть, если я смогу убедиться, что это все правда, мне будет легче отпустить его?
        - Дура. Полная, клиническая идиотка. Ты его придумала. Жил-был аферист. Пусть с трудным детством и плохой наследственностью, но аферист душой и телом. Вор и мерзавец. А ты его, как елку новогоднюю, украсила несуществующими достоинствами, разглядела в пустышке то, чего там и в помине нет, и теперь лелеешь свою фантазию, этот пустой кокон из несуществующих добродетелей. Очнись! Нет ничего! Нет никакого Виктора. Его небось и зовут-то как-нибудь иначе. Уж фамилия-то точно не по паспорту! Лера, ты же умная. Пойми, этот этап жизни пройден. Все! Переходи на новую ступень. Там обязательно найдется достойный тебя мужчина. Нет никакой любви, ты ее придумала.
        - А как же ты и Костя?
        - Так это чувство, проверенное временем, - с пафосом заявила Юлька. - Я ничего не фантазировала. Захаров, этот тюфяк наивный, столько лет у меня перед глазами, что никакие фантазии его не приукрасят. Я знаю все его минусы… Кстати, переключайся на позитив. Сейчас придет жена моего любимого мужчины, и тебе придется ее утешать. Я этого в полную силу сделать не смогу. Мне б желчную радость свою скрыть. Вот такая я негодяйка. Все спихиваю на твои хрупкие плечи. Клин клином вышибают. У меня муж голубой, у тебя жених женатый аферист, а уж что там у Светки - я даже предположить не берусь. Фантазии моей больной не хватает. Вроде все самое страшное мы уже расхватали.

        Как выяснилось, ничего страшного у Светы не случилось. У нее всего лишь разорился муж. Утомленные собственными неразрешимыми проблемами Лера с Юлей молча слушали горестный монолог госпожи Захаровой, живописующей ужасающие перспективы будущего.
        - Служащие разбегаются, офис отбирают за долги, на кредитке пусто, - загибала наманикюренные пальчики Светлана, трагически закатывая глаза и орошая нежные щеки бриллиантовыми слезами. Красивая женщина прекрасна даже в горе.
        Лера, когда плакала, выглядела более приземленно: глаза краснели, нос опухал, а физиономия становилась пятнистой. Поэтому совершенство Светланы вызвало зависть пополам с ревностью. Тем более что, невзирая на трагедию, Света оставалась на высоте, была трезва и эгоцентрично рассудительна.
        - А Костя как? - осторожно поинтересовалась Юля.
        - Носится где-то. Морда землистая, жалкий такой. Ужас. Как мне теперь жить-то?! Было бы восемнадцать, я бы еще устроилась, а так… - Светлана обреченно махнула ручкой и красиво изогнулась в кресле, изобразив скорбь.
        - Так Костя-то где? - не унялась Юля.
        - Да какая разница! - вдруг взвизгнула Света. - При чем тут Костя? Сам виноват, сам пусть и расхлебывает! А мне что делать? Я на него молодость угробила, пироги пекла, рубашки крахмалила, тушу его жирную терпела!
        - У него тоже горе, - позволила себе вмешаться Лера. - Ему тяжело. Нехорошо в такой ситуации только о себе да о себе…
        - Ты вообще молчи! Что ты понимаешь? От тебя один сбежал - другого найдешь! Тебе лет-то - воробей накакал! Почему я должна о нем печься? Он, когда свои дела затевал, много обо мне думал? Я в таком дерьме выросла, что тебе и не снилось! Хотела в люди выбиться, чтобы как по телевизору! И что в результате? Он меня подставил! Я его ненавижу! Жизнь мне сломал! Представляете, что сказал? Говорит, пойду куда-нибудь менеджером - не пропадем! Менеджером! - Светлана даже содрогнулась от отвращения. - Не пропадет он! А как жить-то?
        - Свет, не блажи. - Юля растерянно блестела глазами, старательно пытаясь скрыть воодушевление. Наверное, она именно об этом и мечтала, но сейчас никак не могла понять, что же делать с навалившимся счастьем. - Люди и на зарплату дворника живут, и вообще без зарплаты живут.
        - Ну-у-у, - паровозом прогудела Светлана, с ненавистью взглянув на подругу. - Тебе ли не знать! Ты же вон тоже без зарплаты живешь, хотя давно уволить пора!
        - Костик умный, он что-нибудь придумает, - примирительно проговорила Юля. Она решила, что если сейчас сказать Светке все, что она думает, то доступ к телу любимого будет закрыт навсегда. А так хитростью можно было пробраться в стан врага и захватить боевое знамя. Юля даже представила себя Анкой на тачанке, вывозящей Захарова из белогвардейского плена. Фантазия получилась очень красивой, энергичной и даже реалистичной.
        - Ага. Придумал уже! - Света даже простонала, вспомнив, что именно придумал
«умный» супруг. - Он предложил продать квартиру, дачу, машину и начать сначала.
        - Это мысль, - робко вклинилась Лерочка. - Хорошо, когда есть что продать, чтобы вложиться в бизнес.
        - Это хорошо и даже замечательно, если продают чужое! - гюрзой прошипела Светлана. - И особенно это вдохновляет на рассуждения, если лично тебя не касается! А я ради такой квартиры и обеспеченной жизни две пятилетки у плиты корячилась, хозяюшку изображала. За все в этом поганом мире надо платить. Вот я и думала: куплю себе право на счастливую жизнь, сделаю Костю счастливым, а он взамен даст мне то, ради чего я себя переломила. Мерзавец!
        - Так он уже дал, - внезапно обиделась за любимого Юля. - Может, это проверка такая.
        - Костя не способен на проверки, у него мозгов не хватит. Он вообще дальше своего жирного носа ничего не видит!
        - Я имела в виду в религиозном смысле…
        - Юля, иногда лучше жевать, чем говорить! Я замужем за нищим!
        - Ему сейчас поддержка нужна, - заерзала Юля. - А вдруг еще выкарабкается.
        - Я уже консультировалась, - поджала губы Света. - Не выкарабкается. Поэтому поддержка нужна мне.
        - В жизни наступила черная полоса, - резюмировала Лерочка. - И надо выйти из всех испытаний с честью.
        - Я не хочу с честью. - Светлана сжала кулаки и стиснула зубы. - Я хочу просто выйти! Как думаете, если с ним что-нибудь случится, я должна буду долги выплачивать? Мне б квартиру успеть продать, пока либо Костя сам чего с собой не сделал, либо пока его кредиторы не отловили.
        Удивительно, но в тот вечер дамы умудрились не поссориться, а дружно напиться. Ни одна проблема не была решена, зато все три девицы впали в блаженную прострацию, вяло философствуя невнятным хором.

        Восьмое марта Лера встречала с родителями. Даже не с родителями, а с мамой. Папенька, накануне воодушевленно и с полной самоотдачей поздравлявший женщин в своем трудовом коллективе, лежал бревном и обижался, что никто его не жалеет.
        - Меня б кто пожалел! - горестно вздыхала Елена Станиславовна. - Может, и к лучшему, что у тебя мужика нет, доченька! Лучше ничего, чем вот такой Буратино деревянный на всю жизнь. Да и разве жизнь это?
        - Мам, а у вас любовь была? - Лера тоскливо вздыхала и без интереса поглядывала на экран телевизора, где в свете софитов беззвучно веселили народ звезды эстрады.
        - Была, - подумав, припомнила мама. - Любовь, как и молодость, со временем стаптывается, а потом и вовсе пропадает. Помнишь, у тебя тапочки были голубые, с помпоном?
        - Помню, - неуверенно согласилась Лера. Тапочки она припоминала весьма смутно. Кажется, они были какие-то мохнатые с неудобной скользкой подошвой. Потом тапки пообносились, стали удобными, привычными.
        - А где они сейчас?
        - Не знаю, - Лера пожала плечами. - Куда-то делись.
        - Вот и любовь со временем куда-то девается. Вот вроде не так давно была, а тут - глядь, а ничего уже и нету. Зато рядом потрепанный жизнью мужик с взаимными претензиями к твоей потрепанности. Вот так и доживают люди, сошедшиеся когда-то по любви. Сначала любовь, потом привычка, а потом просто и деться некуда.
        - Красиво рассказываешь. Воодушевляет, - поежилась Лера.
        - От любви только одна польза - дети. И то их можно настрогать без любви, отдавая себе отчет в том, что делаешь, чтобы потом не поражаться обыденности семейной жизни. А то сначала сопли, вопли, мексиканские страсти, а когда догадаешься под сомбреро заглянуть, тут у тебя уже и семеро по лавкам, и прынц под шляпой лысый. Лучше, когда изначально на это ориентируешься. Потрясение меньше. Но всем же кажется, что именно у них и случится что-нибудь неземное, не как у других, которые живут непонятно с кем и непонятно как. Я в молодости красавицей была, и папашка твой тоже получше выглядел, попрезентабельнее. А теперь что? Большую часть жизни люди существуют с тем, на что польстились по глупости. Это как с шубой дорогущей: сначала купишь, а потом уже начинаешь думать, как в ней в троллейбусе кататься в час пик.
        - Я в шубе на переговоры езжу. Мне по статусу положено, - напряглась Лера.
        - Да разве я об этом? Мала ты еще.
        - А о чем?
        - О том, что зря ты так по своему Вите убиваешься.
        - Я не убиваюсь!
        - Мне-то не ври. Разве мы с отцом слепые? И парень этот, который к тебе ездит, симпатичный. Мы с отцом видели.
        - То Буратино, то просто сиамские близнецы! - съехидничала Лера. - «Мы с отцом»!
        - Да какая разница! Я вот слышала, как ты его вчера шуганула. Вот и дура! Чего хорошего, на Восьмое марта со мной тут сидеть, на себя злиться и горе свое кипятить? Пошла бы развеялась.
        Лера уже и сама жалела, что вчера нагрубила Леше. В том, что сейчас она встречала единственный женский праздник в году в компании мамы, была какая-то символическая обреченность. Это как неудавшаяся новогодняя ночь: теперь казалось, что надо было назло всему повеселиться, порадоваться, пусть даже через силу, а там глядишь - и оттает что-нибудь в душе.
        Да, Виктор обманул. Да, у него не только жена, но еще и ребенок. Но разве он стоит того, чтобы поставить крест на собственной жизни? Он преподал наивной дурехе, возомнившей себя сначала слишком умной, а потом вдруг непоследовательно нырнувшей в безрассудную любовь, замечательный урок. А может, и не было никакой любви? Просто придумала она это все, ударившись в очередную крайность. Пустоты всегда чем-то заполняются, вот Лера и заполнила их Виктором. О чем это говорит? О том, что надо придерживаться золотой середины. Не следует просчитывать жизнь на калькуляторе, но и бросаться в омут с головой тоже глупо.
        - До чего додумалась? - поинтересовалась наконец Елена Станиславовна.
        - Я просто сидела, - отмазалась Лера.
        - Ну конечно. Жаль, ты физиономию свою не видела. Надеюсь, выводы были правильными. Не жди принца. Нету их. А которые есть, они потом слезают с коней и ложатся на диван, прикрывшись газетой. Один ускакал, другой прискачет. Их много. Это нас, принцесс настоящих, мало.
        Лера отчего-то не чувствовала себя принцессой. А навязчивость Алексея просто выводила ее из себя. Возможно, принцы все одинаковы, но некоторые определенно хуже, чем все остальные. Или наоборот - какие-то слишком хорошие, чтобы их быстро и безболезненно забыть.
        Вечером позвонила Юля.
        - Представляешь, мой на деловую встречу умотал, - поделилась она, презрительно хохотнув.
        - Так ведь выходной, - напомнила Лерочка.
        - Вот и я об этом. Принарядился и погарцевал. Интересно, кто в ихнем тандеме за девочку?
        - Тебе правда интересно?
        - Неправда, - буркнула Юля. - Меня достало все. Я тут с Костиком разговаривала. Ему плохо очень. Но гордый, дурак. Я сказала, что мы с Ромой можем помочь, так он вдруг разорался. Я-то думала, это только Ромашку моего на соперничестве клинит, а Захаров, похоже, тоже в соревновании участвовал. Вот, спрашивается, чего теперь хорохориться? Я что думаю: Рома бы ему чуть-чуть помог, а дальше я бы к Косте и ушла. Или даже сразу ушла. Живу тут, как лягушка во французском ресторане. Каждый день переживаю, какое нынче меню. Знаешь, я в таких свинячьих условиях выросла, что мне, в отличие от Светки, жить с простым менеджером не так страшно. При условии, что менеджер этот - Захаров.
        - А вот мне мама только что рассказывала, что все мужики одинаковые, никакой разницы.
        - У меня мамы рядом нет, я не в курсе. Но лучше уж верить собственной интуиции, чем чужой маме. А моя интуиция говорит: лучше любимый мужчина, чем муж неизвестного пола.
        - У твоего любимого мужчины вроде жена есть, - напомнила Лера.
        - А ты знаешь, - внезапно оживилась Юля, - по-моему, у них там не клеится что-то.
        - Да уж. Судя по Светиной позиции, она Костю бросит. Но я не об этом. Я о том, что он-то ее любит. Наверное.
        - Я за свое счастье намерена бороться! Если Светка его бросит, то любовь быстро закончится. Костя не настолько возвышенная и одухотворенная натура, чтобы всю жизнь сохнуть по этой королевне. Хочешь секрет?
        - Еще один? - удивилась Лера.
        - Я придумала, куда Светку сбагрить, - не обратила внимания на Лерину иронию Юля. - Пока она в тираж не вышла, мы ее за иностранца замуж выдадим. Лучше в Америку, чтобы подальше от Костика.
        - Дурь какая-то, - честно сказала Лера. - А что, сама Света согласна?
        - Не знаю. Я еще не спрашивала. Единственное, что я усвоила наверняка, что она не согласна жить на зарплату. Ей нужен муж с большими деньгами. Даже с очень большими.
        - Ты как-то так за всех решила…
        - Лерка, а нельзя в этой жизни сидеть квашней! Все блага мимо носа пронесут. Либо я что-то сама для себя сделаю, а заодно и для блага окружающих, либо все будем в одной калоше сидеть.
        - А почему ты так уверена, что это будет на благо окружающих.
        - Я не уверена. Но проверить-то стоит. По-моему, хуже, чем есть, уже не будет. Ты же сама слышала Светкино выступление! Разве можно с этой змеищей хорошего мужика оставлять. Хочет денег - найдем ей американского миллионера. Я даже готова признать, что она сносшибательная красавица, лишь бы ее кто-нибудь увез за синие моря, за высокие горы, с глаз долой. Согласна?
        - Не знаю. Как-то это странно все. Нельзя так в чужую жизнь лезть и по полочкам там все раскладывать. Ты же по чужим шкафам не лазаешь.
        - Лерка, не сбивай! Этот шкаф - мой! Кто-то должен побыть доброй феей и взять ответственность на себя. Хочешь, я и тебе заморского жениха подыщу? Я нашла дупло, где их пачками выдают.
        - Не надо, - испугалась Лера. - Я уж как-нибудь сама. Без дупла.
        - Как знаешь. Ладно, будут новости - позвоню.

        Лера ничего не знала. Ей было так плохо и муторно, что хотелось впасть в спячку. Весенний авитаминоз лишал последних сил, а неопределенность добивала. Смешно, но ей все еще казалось, что в истории с Витей осталась неопределенность. Так всегда и случается, когда последнее слово не произнесено каждым из участников и точки над
«i» не расставлены. Кажется, это называлось «синдромом незавершенного действия». Жизнелюбивая Крышкина именовала подобное состояние гормональной недостаточностью. Она всегда страдала от недосказанности, если очередной кавалер исчезал по-английски, не прощаясь. Ей непременно требовалось узнать: почему опять ушел? Как правило, это проходило, едва лишь на горизонте появлялся новый воздыхатель.
        Брать пример с Крышкиной или каким-либо образом ориентироваться на ее сомнительный опыт Лере не хотелось. Но необъяснимая логика событий, которой, казалось, и не было вовсе, наводила на мысль, что ошибается как раз не чересчур легкомысленная подруга, а разумная и рассудительная Лерочка.
        Накануне праздников Крышкина в очередной раз попыталась пособолезновать одинокой Лере, а заодно поживиться хоть какими-нибудь новостями. Сочувствовать просто так, без конкретных фактов, казалось ей неинтересным. Переживания были неполноценными, как пара серий из середины длинного сериала.
        - Как личная жизнь? - Ольга сияла, словно пряжка дембеля, и явно жаждала то ли подробностей чужих трагедий, то ли встречного вопроса о своих достижениях.
        - Никак, - попыталась отделаться от нее Лера.
        - А завтра что?
        - Завтра - Восьмое марта, - тема праздника была болезненной, и обсуждать ее не хотелось.
        - Это-то ясно! - Крышкиной явно было чем поделиться. - Чем заниматься будешь?
        - Вышивать. Крестиком.
        - А мы на дачу едем.
        - Поздравляю. С наступающим, Оль!
        Если бы подруга вдруг сказала, что летит на выходные в Париж или даже просто идет в ресторан, Лера, наверное, расплакалась бы от жалости к себе и обиды. А так - месить грязь на семейном участке, греть озябшие руки у печки, умываться ледяной водой из какого-нибудь ржавого ведра и петь застольные песни времен бабушкиной молодости… Лучше уж поскучать дома. И не обидно совсем.
        - Со Стасом поедем, - горделиво добавила Крышкина, любуясь произведенным эффектом.
        - А Стас у нас кто? - нарочито недоуменно спросила Лера. Судя по имени, это однозначно был мужчина, а Восьмое марта достойнее проводить с любым, самым затрапезным кавалером, нежели в одиночестве. Вот почему у нее, умницы и красавицы, вместо кавалера дырка от бублика, а у Крышкиной - Стас? Хотя чему тут завидовать. Какая Крышкина, такой и кавалер - вряд ли Леру устроил бы такой гость на праздник. Да еще на даче! Дачу семейства Крышкиных Лерочка смутно помнила по блеклым фотографиям: странное барачное сооружение тоскливого цвета за трухлявым забором, чахлые деревца и огромное ребристое огородно-картофельное поле на горизонте.
        - Да я же тебе рассказывала! - обрадовалась Ольга. - Это тот, который меня обрызгал, а потом вернулся.
        - Надо же, долго он около тебя продержался, - с тщательно завуалированной завистью процедила Лерочка. Что ни говори, а когда на душе так отвратительно и пусто, порадоваться за ближнего нет никаких сил.
        - У нас любовь! - Крышкина вздохнула аж с подвизгиванием и заторопилась домой.

        И вот теперь Лера сидела на подоконнике и бездумно смотрела во двор. Словно сговорившись, народ, как назло, ходил исключительно попарно. Даже у мамы, недовольной жизнью, имелась пара в виде деревянного папы. И у Крышкиной был непонятный Стас и дачная романтика. А у нее, Лерочки, лишь грустные и отчасти гнусные воспоминания.
        Праздник «удался». Особенно учитывая тот факт, что свадьба была назначена на первые числа марта. Несбывшиеся желания огорчают намного сильнее, чем отсутствие таковых. Не мечтал - не разочаровался.
        Ночью Лера думала о машине времени. А что еще делать ночью одинокой, слегка выпившей барышне? Фантазировать на тему исправления собственных ошибок!
        Удивительное дело: перебрав все мелочи и пережив еще раз встречу и расставание, Лера поняла, что ничего менять не хочет. Может быть, эта мимолетная любовь и стоила именно тех денег, которые у нее забрал вероломный жених? Да и вообще - разве можно измерить деньгами тот кусочек счастья, на который расщедрилась судьба? Могло ведь и вообще никакого не быть.
        В понедельник ноги сами привели ее в Сбербанк. Томясь в глухо ворчавшей очереди, Лера думала о том, что сейчас поставит жирную точку в этой истории и… оставит маленькую лазейку. Она решила закрыть сберкнижку на тот случай, если вдруг… Нет, разумеется - нет! Никакие деньги Виктор переводить не будет, даже если у него в старости проснется совесть. Но ей так будет спокойнее. Иначе она всю жизнь будет таскаться в сберкассу, как шпион в тылу врага, ждущий весточки от «Центра».
        - Девушка, нельзя закрыть! Вы что? - возмутилась операционистка и уставилась на Леру из своего аквариума как на умалишенную. - Такие суммы заранее заказывают!
        - Какие… такие?… - Во рту в Леры не просто пересохло. Там образовалась пустыня Сахара: горячая, шершавая, набитая сухим колючим песком.
        - Такие большие, - насмешливо и отчего-то брезгливо сообщила девица. Лера ей не нравилась. Это читалось в густо подведенных глазах, надменном изломе бровей-ниточек и презрительно поджатых губах.
        - Я передумала. Я не закрываю. Отдайте! Отдайте мне книжку! - Она почти кричала, вызвав любопытное оживление в заскучавшей было очереди.
        - С утра придурки косяком пошли, - закатила глаза девица и бросила серую картонку сберкнижки в лоток.
        Противный озноб сковал шею, плечи и сжал что-то в животе. Лере было плохо. Так плохо, как, наверное, никогда не было. Надо было срочно что-то такое понять, сообразить, сделать, а она словно провалилась в бессознательную муть и висела там безмозглой мошкой.
        Очнулась она от холода. В руке был рожок с мороженым, причем наполовину съеденный. Лера сидела на ледяной, похоже, мокрой скамье в сквере и с хрустом грызла вафельную конструкцию.
        - Я схожу с ума, - сообщила она голубю, взволнованно наблюдавшему за падением мелких крошек. Звук собственного голоса немного отрезвил Леру. Что делать, она еще не решила, но смутные наметки в сознании проявлялись, как винное пятно на белой скатерти.
        Первым делом она выбросила мороженое и позвонила на работу.
        - Ну, ты даешь, Харитонова, - осторожно рассердился шеф. - Что случилось-то? Праздник затянулся?
        Пока Лера подыскивала приличествующий случаю ответ, Владимир Константинович, напуганный ее молчанием, торопливо согласился, выдвинув встречное условие:
        - Но завтра чтобы пришла!
        - Всенепременно! - почему-то с сарказмом отреагировала Валерия, окончательно расстроив шефа.
        Следующий звонок она сделала домой Виктору. Трубку сняла, судя по голосу, молодая женщина.
        - Либо новые жильцы, либо… - Лера вдохнула, стараясь унять отвратительную дрожь, вызванную звонкоголосым «Слушаю!» в исполнении незнакомки, и нажала отбой.
        Либо сегодня - либо никогда.
        Двери открыла улыбчивая полная брюнетка неопределенного возраста, но скорее ближе к пенсии, нежели к студенчеству.
        Лера, всю дорогу сумбурно формулировавшая вступительное слово, глупо топталась на пороге, тряслась и краснела.
        - Здравствуйте! - неуверенно порадовалась хозяйка, так странно выглядевшая в до боли родном интерьере Витиной прихожей.
        - Я - Валерия! - Произнести это предполагалось гордо и весомо, а получился какой-то жалкий цыплячий писк.
        Брюнетка отреагировала более чем странно, подтвердив Лерины опасения: ее здесь знали, не ждали и вроде бы даже боялись.
        Нервно сглотнув, женщина начала сцеплять и расцеплять руки, покрывшись неравномерной краснотой, потом вдруг шарахнулась в глубь квартиры, попыталась что-то сказать и неожиданно сползла на пол.
        - Елки-палки! - У Леры прорезался голос, и она прямо в сапогах ринулась в кухню за водой.
        Тетка лежала поперек коридора, словно огромная, выброшенная на берег медуза, и жалостливо таращилась на гостью.
        - Вот, выпейте. - Лера попыталась ее напоить, но поскольку у нее самой руки ходили ходуном, как у недавно завязавшего алкоголика, как раз созревшего, чтобы
«развязать», вода выплеснулась на халат, стекла на пол и тонким ручейком поползла вдоль плинтуса.
        - Я так рада, что вы… что все же… я так перед вами виновата, - бессвязно забубнила хозяйка, пытаясь встать. - Вы раздевайтесь, проходите. Сейчас я чайку поставлю.
        Она покачалась с боку на бок, после чего сделала попытку поползти в кухню.
        - Только умоляю, не уходите.
        - Да уж теперь не уйду, - озадаченно пообещала Лера. Она твердо решила, что останется в этой квартире, пока не получит ответы на все вопросы. Потому что дальше без ответов жить было категорически нельзя.

        - Меня зовут Ника. Вероника Анатольевна. Я… Даже не знаю, как объяснить. У нас тут так все сложно.
        - Вы Витина родственница, - подсказала Лера, но Вероника Анатольевна так странно и поспешно отвела глаза, что Леру снова начало лихорадить. Тайны и загадки хороши по телевизору, а вот когда они вторгаются в личную жизнь, начинается сплошное беспокойство.
        - Валерочка, давайте я вам попробую все объяснить. С самого начала. Понимаете, вы еще девушка молодая, но я надеюсь, что сможете понять правильно. Иногда люди совершают ошибки. Зачастую страшные, которые нельзя исправить, а бывают и такие, которые и исправлять не стоит, а можно лишь простить. Понимаете?
        Лера ожесточенно потрясла головой в знак полнейшего непонимания. Ей больше всего на свете хотелось спросить, где Витя, но вот моральных сил услышать ответ не было.
        - Витя про вас рассказывал. Он вообще все время только о вас и говорил, - Ника испытующе взглянула на гостью, а та зарделась от гордости, впрочем, несколько разволновавшись по поводу употребленного Вероникой Анатольевной прошедшего времени. Но подавать реплики она не отважилась. Рано или поздно само все выяснится.
        - Наверное, было бы правильно, если бы Витя сам все рассказал. Но я боюсь, что он только все испортит теперь, - вздохнула хозяйка, пряча дрожащие руки. Вероятно, именно эти натруженные, трясущиеся пальцы, голубые вздувшиеся вены под тонкой кожей и упорные попытки сдержать слезы примирили Леру с тем, что ей предстояло узнать.

        Почти каждый российский ребенок прочел в детстве замечательный рассказ «Все тайное становится явным». Но его истинный глубокий смысл многим дано было постичь в полной мере лишь повзрослев. Любая тайна рано или поздно вскрывается, и иногда нарывом, несовместимым с понятием счастья. Тайна - это скелет в шкафу, который по ночам клацает зубами, а при свете дня тычет костлявым пальцем в совесть и мерзко хихикает. Тайна несовместима со спокойствием и благодушием. Она как кнопка на стуле, как вылезшая из матраса пружина, как соседи сверху, принимающие по ночам гостей или затеявшие ремонт. Она отравляет существование и просто-таки напрашивается на то, чтобы от нее избавиться. Чем дольше тайна остается тайной, тем сложнее ее раскрыть. Она, словно застарелая болезнь, пускает корни и разрастается до чудовищных размеров, плодя ложь и страх.

        Много лет назад необременительные отношения Виктора и его разгульной подружки Лили внезапно нарушила беременность последней. Если мужчина изначально не строит никаких серьезных планов, то столь неординарное событие, как правило, проявляет его истинную сущность словно лакмусовая бумажка. Трусоватый предложит женщине решать самой. Умный и дальновидный рассудит, что из такого брака все равно ничего не получится, и поделится мнением с подругой, подтолкнув ее к единственно верному решению. Расчетливый прикинет, способен ли он содержать будущего ребенка и его мать без ущерба для кошелька, статуса и личной свободы. Кто-то попробует дать денег, купировав дальнейшее развитие проблемы. Кто-то начнет в расстройстве обвинять женщину, мол, чего ж не предохранялась… В любом случае большинство ничего не планировавших именно с этой дамой мужчин в первую очередь подумает о себе и попробует вывернуться с минимальными моральными потерями. Именно вывернуться, оградить себя от возможных претензий, чтобы с чистой совестью пошагать в будущее. Ребенок в такое будущее никак не впишется.
        Новость о беременности Лили, конечно, потрясла Витю, но в силу молодости и неопытности он испугался не так сильно, как надо было бы. Более того, будучи мушкетером в душе и лишившись в подростковом возрасте родителей, он рассудил следующим образом: как честный человек, он теперь обязан жениться и дать ребенку нормальную семью. Он даже нашел в этом плюс: учеба в институте с военной кафедрой и наличие беременной супруги автоматически освобождали его от службы в армии и на будущий год. Поэтому Витя, недолго думая, надрал на клумбе у остановки цветов и отправился знакомиться с родителями невесты.
        Из родителей у той имелась лишь на удивление приличная мама - Вероника Анатольевна, страшно напуганная как самим фактом сватовства, так и новостью о грозящих ей внуках.
        И, может быть, жили бы они долго и счастливо, а скорее - наоборот: недолго и не счастливо, но через несколько дней невеста вдруг отказалась выходить замуж. Ничего не объясняя ни жениху, ни озадаченной таким маневром маме, Лиля начала воротить от Виктора нос и всячески избегать встреч. Совершенно дезориентированный несостоявшийся муж, которому этот скороспелый брак был сто лет не нужен, некоторое время по инерции караулил девушку у дома и пытался уговорить все же не делать глупостей. Они с Вероникой Анатольевной даже образовали временную коалицию, но ничего не вышло. Живот рос, двор гудел, а Лиля, привыкшая ко всеобщему осуждению, плевавшая на него с высокой крыши и имевшая собственные планы на будущее, ходила себе словно ни в чем не бывало. А потом и вовсе пропала.
        Видя такое отношение к ситуации вообще и к себе в частности, Виктор тоже успокоился и занялся учебой, решив, что невеста перебесится и сама придет. Или не придет, что тоже его мало расстроит.
        Гром грянул, как это бывает, совершенно неожиданно, когда Витя даже думать забыл о странной истории с несостоявшимся отцовством. Поздно ночью в его квартиру буквально вломилась Вероника Анатольевна и, заламывая руки, начала рыдать. Витина психика уже давным-давно не была хрупкой, поэтому никаких успокоительных лекарств в доме не имелось. Привести Нику в адекватное состояние не удалось, добиться вразумительных объяснений - тоже, поэтому пришлось подчиниться нечленораздельным причитаниям и пойти к ней домой. Закрывая дверь квартиры, он словно поставил точку в очередной фразе, отсек уже прожитый этап хлипкой фанерой с дерматиновой обивкой и, еще ничего не подозревая, вступил в совсем другую жизнь.
        В этой новой жизни у него появился сын.
        Непутевая Лиля, родив ребенка, не нашла ничего лучше, как оставить его у матери. Сначала она просто появилась на пороге родного жилища с попискивающим свертком на руках, едва не доведя мать до сердечного приступа. Но не успела Вероника Анатольевна последовательно ужаснуться перспективе содержать не только дочь, но и внука, потом обрадоваться воспоминанию о наличии вполне надежного кормильца в лице Виктора Якушева, а после успокоиться и настроиться на нормальную жизнь, как дочь преподнесла новый сюрприз.
        Вернувшаяся со смены Вероника Анатольевна обнаружила на диване голодного и мокрого внука, а на столе - записку. На мятом листке, наспех выдернутом из блокнота, Лиля с ней попрощалась, предложив не искать и не скучать.
        Виктор несколько обалдело покрутил в руках это послание, потом длинно нецензурно высказался и посмотрел на спящего ребенка.
        - Я ему молока магазинного дала, с водой, - робко отчиталась Вероника Анатольевна. - Не сообразила, смесь надо было купить, да?
        - Это вы меня сейчас спросили? - попытался пошутить Витя, но шутка не удалась. Обоим было жутковато и неловко: матери за то, что воспитала такую непутевую дочь, а Вите за то, что он стал невольным виновником появления в их жизни этого бутуза, неслышно дышавшего крохотным носом.
        - Он живой хоть? - на всякий случай поинтересовался новоявленный папаша. - Что-то не сопит даже.
        - Что ж ему - храпеть? - резонно возразила бабушка. Увидев, что парень отнесся к крохе без негатива, она приободрилась. - Кстати, поздравляю тебя!
        - Я вас тоже! - с сарказмом парировал Виктор, но, увидев, как женщина тут же смешалась и затравленно уставилась в пол, добавил: - Отмечать не будем. Некогда. Решать надо.
        - Надо, Витенька, надо! - залебезила Вероника Анатольевна.
        - Ладно, спи, Гришаня, - вздохнул молодой отец и почесал затылок, пытаясь простимулировать мыслительный процесс. Определенно надо было что-то делать.
        - Гришенькой назовем? - умилилась бабушка. - Как ты здорово придумал.
        Витя устало вытерпел этот откровенный подхалимаж. Что-то ему подсказывало, что в сложившихся обстоятельствах она не стала бы спорить, назови он сына хоть Акакием, хоть Ахлбеком.
        Документы ребенку делали долго и мучительно, поскольку никаких бумаг Лиля не оставила, а выяснить, где именно и при каких обстоятельствах появился на свет Григорий Викторович, не получилось. Жить они стали в квартире Ники, Витину сдали, чтобы не умереть с голоду, потому что бабушке пришлось уйти с работы. Витя учился изо всех сил, работал вечерами и ночами: писал сокурсникам рефераты и подрабатывал грузчиком на станции. В город на лекции он ездил на электричке зайцем, экономя на билетах: два с половиной часа туда и два с половиной - обратно. Времени ему было жаль, поэтому через пару месяцев таких поездок он устроился ночным сторожем на стоянку, получив таким образом бесплатное место для ночлега в городе.
        К тяготам парню было не привыкать, а осознание того, что он теперь в ответе за сына, и вообще - у него есть семья, почти настоящая, нормальная, как у всех, придавало сил.
        Сначала они ждали, что Лиля вернется, потом долго спорили, что сказать Грише, когда он однажды спросит про маму, и, наконец, смирились с тем, что Лиля в их жизни уже никогда не появится.
        - Была бы жива, хоть позвонила бы, - сказала однажды Ника.
        Говорить об этом не хотелось, поэтому Виктор угрюмо отмолчался. Он тоже был уверен, что мать его ребенка давно уже на том свете, учитывая ее пустую голову, тягу к авантюрам и разгульный нрав.
        Время шло, Виктор устроился на хорошую работу, стал нормально зарабатывать и окончательно перебрался в город, купив квартиру. Ника все тянула с переездом, говоря, что ребенку нужен свежий воздух, а в райцентре неплохая школа. На самом деле она чувствовала вину, всегда, все эти годы, поэтому надеялась, что Витя устроит свою жизнь, а уж Гришу она сама воспитает. Чужой ребенок может стать помехой в семье, да и самому внуку придется несладко с мачехой, а тут все же родная бабушка.
        Судьба никогда с нами не советуется, готовя пакости. Она редко ставит на жизненном пути предупредительные знаки, не особо заботясь о том, чтобы очередной ее протеже не вылетел с дороги на крутом вираже.
        Едва только в жизни Вити появилась Лерочка, чему Ника искренне обрадовалась, как случилось непредвиденное. Вероника Анатольевна заболела, да так, что пришлось уезжать на «Скорой», оставив напуганного Гришу с соседкой. Все оказалось серьезнее, чем она надеялась. Требовалась операция и огромные деньги на лечение. Виктор тут же сорвался и приехал. Нику он, как только позволило ее состояние, перевез в городскую клинику, сына забрал к себе.

        - Вы знаете, Лерочка… - Вероника Анатольевна тщательно и осторожно подбирала слова. - Он ведь потрясающий человек. Очень порядочный, честный…
        - А что ж он, такой честный, про ребенка мне не сказал! - выпалила Лера. От растерянности и обилия информации она совершенно опешила и не знала, что говорить. Она даже не знала, как ко всему этому относиться!
        - Ну, иногда у людей бывают секреты, которыми очень сложно поделиться сразу, - понурилась хозяйка, ощутив недовольство в Лерином голосе.
        - Ничего себе - секрет! - возмутилась Лера. - Ребенок - это… это… Это живой человек! Это же очень важно! А секрет - это ерунда какая-то, зарытая на заднем дворе, и провинность, совершенная в детском возрасте. Вот я бы…
        - Не зарекайтесь, - покачала головой Ника. - Никогда не зарекайтесь. Нам не дано знать, как бы мы повели себя в той или иной ситуации. Мы всегда знаем, как надо поступить, но не всегда в состоянии поступить правильно.
        - Но мы же заявление подали! Разве это «сразу»? Он скрыл от меня самое важное!
        - Не скрыл, а просто не успел сказать. Может быть - смалодушничал. А что? Если бы Витя сказал про сына, что-то изменилось бы?
        - Да уж изменилось бы! - в бешенстве выкрикнула Лера. - Ему тогда не пришлось бы скрывать, что он к вам поехал! И я не сходила бы с ума все это время!
        - Каждый может совершить нечто, за что ему потом бывает очень стыдно. Изменить ничего уже нельзя, но ведь можно попытаться получить прощение и начать все сначала, разве нет? - печально улыбнулась Ника. - Ведь вы не так долго ждали его, правда?
        - Что значит - не так долго? - оторопела Лера. - И почему я вообще должна была его ждать, если он отменил свадьбу и пропал! Он ведь даже не звонил мне ни разу!
        - Сначала просто не мог, ему некогда было в первые дни. Да у него еще трубку украли в первую же ночь, когда он у реанимации дежурил. Представляете, поставил заряжать снаружи, а ее украли. У нас больничка-то сельская - все двери нараспашку. С поста звонить не позволили, а домой он забегал только за вещами, поздно совсем, звонить стеснялся. Я-то совсем плохая тогда была. Думала - не вытяну. Он ведь от Алеши все узнал.
        - От Алексея? Что узнал? - насторожилась Лера.
        - Что у вас другой появился. Витенька ему дозвонился, попросил вам цветы купить от него, передать, что пока связаться никак не получается, но все в порядке. А что он еще мог сказать? Мы же не знали, сколько мне осталось и как вообще все потом будет. Алеша ему все и рассказал.
        Лера словно зачарованная смотрела на Веронику Анатольевну и раскачивалась. Мысли медленно набирали ход, складывая мелкие детали запутанного паззла в одно полотно, приобретали законченную форму и, наконец, понеслись с бешеной скоростью, словно разогнавшийся под горку паровоз.
        - И что? - Лере казалось, что это все дурной сон. - Витя вот так просто взял и поверил?
        - А почему нет?
        - А почему да?! Вот я бы… - Но тут Лера осеклась, некстати вспомнив, что сама замечательно поверила в байку о жене, семье и криминальном промысле любимого. В том, что Виктор все же был любимым, она уже не сомневалась, потому что ощущение счастья возвращалось, словно солнце, встающее над лесом и прорезающее светом плотный сумрак непоправимости произошедшего. Все можно исправить. Еще непонятно как, но точно можно. Да, они оба не прошли эту проверку, но ведь второй шанс дан. Или нет?
        Лера потерла виски и закрыла лицо, уткнувшись в ладошки.
        - Вы плачете? - донесся до нее обрадованный голос Ники.
        - Нет, я думаю, - прогундосила Лера. Она и правда пыталась сформулировать вопросы, которые обязательно следовало задать, пока не пришел Виктор. Чтобы все встало на свои места.
        - А скажите, Алексей давно с Витей дружит?
        - С детства, - с теплотой улыбнулась Вероника Анатольевна, видимо, вспоминая это самое детство и двоих сорванцов, выросших на ее глазах.
        - И что? Им было что делить?
        - Делить? - изумилась Ника. - Почему вы спрашиваете? Нечего им было делить.
        - Странно. Дело в том, что, во-первых, никого у меня не было. Леша другу своему закадычному соврал. Во-вторых, он сам пытался за мной ухаживать. А в-третьих, он мне дал понять, что Витя аферист.
        - Да нет! Этого не может быть! Лерочка, вы что-то не так поняли!
        - Мы все так поняли, к сожалению. Более того, Алексей сказал, что у Вити есть жена, сын и что он давно промышляет отъемом денег у одиноких барышень.
        - Каких денег?
        - Та сумма, которую он привез, была взята у меня. В долг. А теперь представьте, что я должна была думать, если мой жених накануне свадьбы исчезает с моими деньгами, а через некоторое время появляется его друг, начинает сочувствовать и даже вроде как оправдывать этот поступок тяжелым детством?
        - Глупость какая. Этого не может быть.
        - Да что вы говорите! Так ведь мне еще и жена Витина звонила, просила оставить их в покое и сочувствовала моей дурости!
        - Какая жена? Нет у него никакой жены! - Вероника Анатольевна вдруг посерела. - А вдруг это Лиля?
        - И что? Мне должно полегчать?
        - При чем тут вы? Гришеньке уже одиннадцать лет. Вдруг она что-то затеяла? Вдруг она жива? А мы ребенка травмируем опять! Ему сказали, что мама умерла. Вы представляете?
        Про ребенка Лера подумала в последнюю очередь. Вообще этот Гриша становился все реальнее и реальнее, вторгаясь в Лерочкину жизнь, а она была не готова заботиться о чужом ребенке. Даже не то что не готова, а просто не представляла, что и как делать. И вообще она и своих-то детей еще заводить не планировала, а тут целый великовозрастный Гриша. Какие они бывают в одиннадцать лет-то? Небось лоб здоровый с густым басом, прыщами и переходным возрастом.
        - Я ничего не понимаю в детях, - призналась она наконец и тоскливо взглянула на Нику. - А где этот ваш Гриша? В смысле - наш Гриша.
        - В школе. - В голосе Ники появилось напряжение и настороженность. - Скоро должен прийти. А Витя только вечером вернется. Вы… останетесь?
        И тут Лера впервые подумала, а что, если Витя ей не обрадуется? Что, если он поверил, смирился и вычеркнул ее из своей жизни? Вдруг уже ничего нельзя изменить?
        А еще она представила, что по этому поводу может сказать мама. Об этом даже думать не хотелось. Вряд ли она обрадуется взрослому внуку и блудному зятю, который вдруг вернулся, да еще и не один.
        - Нет. - Она трусливо помотала головой и бросилась в прихожую. - Я так не могу сразу. Мне надо подумать. То есть - не подумать, а прийти в себя. И… поговорить с Витей. Нам надо сначала все обсудить.
        Лера краснела, заикалась и торопливо одевалась, путаясь в шарфе и едва им не удавившись от волнения.
        - Вы, пожалуйста, передайте Вите, что я… что мы… в общем, что я очень… Я бы этого Лешу убила, честное слово! - внезапно выдала Лера, найдя крайнего. - Надо же, такого наворотить! Как нам теперь разбираться? Вы придумаете, что Вите сказать, а?
        - Придумаю, - кивнула Ника.
        - Только, пожалуйста, вы ему скажите так, чтобы он все же согласился встретиться, - промямлила Лера, потея от неловкости и пятясь к выходу.
        Вместо ответа Вероника Анатольевна вдруг обняла ее и неумело чмокнула в висок:
        - Я все скажу, деточка. Все скажу. Ты иди. Я понимаю.
        Еще часа полтора Лера бродила рядом с домом, прячась за кустами и разглядывая подростков. Угадать, кто из них Гриша, не получилось. После того как в Витин подъезд вальяжно зашел тощий патлатый юноша, эффектным жестом выплюнув на газон сигарету, она вдруг почувствовала невероятную усталость и побрела ловить машину.
        Остаток дня Лерочка поминутно проверяла мобильный и бросалась на каждый звонок по домашнему телефону. К восьми часам она совершенно извелась, извела маму, страдавшую от неудовлетворенного любопытства, и нахамила не вовремя позвонившей Крышкиной, бросив трубку и даже не выслушав, что той надо.
        А двадцать минут девятого раздался звонок в дверь. У Леры подкосились ноги, она вдруг испугалась, заметалась по комнате и даже попыталась спрятаться за шкаф.
        - Ничего себе! - свистнул в коридоре папа. Мама почему-то молчала. Это было, вероятно, проявлением крайней степени изумления.
        А потом она услышала Витин голос и глупо разревелась. Текли слезы, сопли, некстати вспомнилась Светлана, так красиво и эффектно страдавшая в Юлиной гостиной, и страстно хотелось провалиться сквозь землю вместе с распухшим носом, глазами-щелочками и перемазанными тушью щеками.
        Вероника Анатольевна провела подготовительную беседу с Виктором на высшем уровне, поскольку он ничего не объяснял, не спрашивал, а молча порывисто обнял Леру, чуть не сломав ребра. Так они и простояли, казалось, целую вечность.



…На разговор с Алексеем Витя поехал один. Вернулся он сильно под градусом и с расквашенным носом. Мужчины на то и мужчины, чтобы решать проблемы жестко и кардинально. Но по Лериной логике, нос должен был быть расквашен у Леши. Допустить, что ее рыцарь оказался слабее, она не могла.
        - Подрался? - наконец робко прошептала Лера, уже лопаясь от любопытства. Как можно не понимать, что она хочет все знать, все подробности, мельчайшие детали и основания для столь необъяснимого поведения.
        Основания были. И объяснения - тоже. Любой человек руководствуется в своих действиях собственной логикой. Неважно, прав он объективно или нет. Мыслит-то каждый субъективно и поступает в строгом соответствии со своими представлениями о добре, зле и справедливости. Справедливость - она ведь для каждого своя. Универсальной справедливости не существует. При любой дележке любых благ всегда останутся недовольные. И когда фортуна раздает пряники, обязательно кто-то посчитает себя обделенным.

        Оказывается, Леша считал себя обделенным. Да, его одноклассник рос в невероятно тяжелых условиях, да - голодал, да - страдал. Дети жестоки, и жалеть Витю ему просто не приходило в голову, тем более что Леша в коллективе был лидером, а жалость означала бы брешь в непробиваемом авторитете Алексея. Авторитет держался на высокой должности отца и стабильном материальном положении семьи. Но ведь важен результат, а не средство его достижения. Так или иначе, у Леши всегда было все самое лучшее, общаться с ним было престижно, а уж попасть на вечеринку в его дом вообще могли лишь избранные. Витя Якушев к таковым не относился.
        Но потом Виктор неожиданно превратился из забитого дохляка в здорового парня, готового дать отпор не только словом, но и кулаком. Леша рассудил, что с таким лучше дружить. И дружил. До тех пор, пока не выяснилось, что девушка, которую он любил, живет с Виктором. Алексей унижался, караулил ее, пытался вернуть, отбить, даже возвращал ее на время, но Лиля, а это была именно она, снова уходила, возвращаясь лишь за деньгами.
        - Мне жизнь надо устраивать. Я тебе на пять минут, из принципа, лишь бы другим не досталась, а жениться-то на мне кто будет? - ухмылялась Лиля. - Если хочешь, пошли попросим у твоих предков благословения.
        Леша тут же пугался, поскольку Лиля запросто могла осложнить его отношения с отцом. Конечно, родители были бы против их брака. Да он и сам не собирался связывать себя с такой девицей. Погулять, почувствовать ее зависимость, побыть корольком - это да. Жизнь должна дарить удовольствия. Да, пусть не всем, но избранным. Алексей, безусловно, относил себя к таковым. Лиля была не более чем красивой вожделенной игрушкой, которую требовалось заполучить во чтобы то ни стало. Это вовсе не означало, что у Алексея появятся перед ней какие-то обязательства.
        Девушка из низов. Красавица, королева помойки. Он и связь-то с ней скрывал. Но тянуло его к этой развязной, доступной девице, тянуло страшно. Иногда казалось - убил бы, лишь бы не видеть с другими. Особенно с Витькой. А она играла с ними обоими, как кошка с двумя придурковатыми мышатами. Она всегда была странной. Иногда Алексею даже казалось, что Лиля сама не знает, чего хочет.
        Потом она родила и пропала.
        Она исчезла, стало легче, ревности больше не было, лишь презрение к дураку-однокласснику, ставшему отцом-одиночкой. Он раздражал и бесил своей показной порядочностью и бессмысленным мушкетерством. Жизнь шла своим чередом, могущественного отца посадили, мать умерла - сердце не выдержало позора, а Алексею пришлось пробиваться самому. Особо пробиться не удалось, поэтому обида на судьбу пустила корни, как чертополох на грядке, отравляя разум завистью к другим.
        Через несколько лет он столкнулся с Виктором в родном городишке на встрече одноклассников и был потрясен резкой переменой. Почему-то Леша был уверен, что тот со временем сопьется и превратится в жалкого трясущегося ханурика. Хорошо одетый парень на не новой, но ухоженной машине, здоровый, крепкий и добродушно тянущий руку для пожатия, вызвал такой шок, что Алексей в тот день напился.
        Они продолжали общаться, изредка встречались. Но у Леши и в мыслях не было мстить. Друг раздражал, но не более того.
        А потом неожиданно представилась возможность отплатить за все. По справедливости. Когда-то Виктор отнял у него любимую девушку, теперь Леша мог сделать то же самое. И почти сделал. Она сама подсказала, как действовать. Секретарша с работы, давно строившая ему глазки, позвонила Лере на трубку и разыграла все, как по нотам. Немного лжи, всего капля, остальное участники спектакля додумали сами. Так тому и быть.



…Основные вехи своих взаимоотношений с бывшим другом Виктор уяснил в ходе небольшой потасовки, в результате которой подбил Леше глаз, а сам получил в нос.
        Лера, разумеется, подумала, что, будь там она, удалось бы выяснить массу интересных и волнующих подробностей. Женщины в словесной перепалке добывают гораздо больше информации, провоцируя оппонента на лишние реплики. Но и того, что рассказал Виктор, было вполне достаточно, чтобы понять, как близки они были к тому, чтобы никогда больше не увидеться. И от этого невыносимо страшно тянуло сердце и перехватывало дыхание.
        Как выяснилось, счастье - весьма хрупкая и неустойчивая штука, зато стало ясно, что относиться к нему надо бережно. Теперь Лера была готова драться за то, что даровано судьбой.

        Гриша оказался невысоким хрупким мальчиком, немного запуганным, отчасти стеснительным и невероятно обаятельным. Лера никак не могла понять, что она чувствует к Витиному сыну и чувствует ли что-нибудь вообще. Они чинно сидели у Виктора дома и пили чай. Гриша громко прихлебывал, таскал из вазочки конфеты и алел большими оттопыренными ушами. Контакта не получилось. Чувствовали все себя скованно. Лера, планировавшая делать вид, что все это в порядке вещей, тоже неожиданно испугалась и сидела словно провинившаяся школьница, невпопад кивая и тяготясь бабушкиными рассказами о Гришином детстве. Последней каплей был дневник, который Вероника Анатольевна заставила внука предъявить гостье.
        - Вот. Сплошные пятерки! - гордо сообщила она и погладила лопоухого отличника по ежику мягких волос.
        И тут Лера поняла, что ей абсолютно наплевать на пятерки, что она категорически не представляет, как жить с этим пацаном и его бабушкой в одной квартире, как налаживать отношения, как привыкать к тому, что у нее есть ребенок. Любовь как-то совершенно не сочеталась с обыденными проблемами. Лерочке стало страшно. Так страшит лишь неизвестность и неуверенность в собственной правоте, когда знаешь наверняка, что, кроме себя, обвинить потом будет некого, а процесс обвинения при этом неизбежен. Казалось, что про рай в шалаше все врут, особенно когда в этом шалаше, кроме тебя, планируется еще пара жильцов. Любовь и быт несовместимы. Во всяком случае, Лере даже думать об этом было дико. Медовый месяц вчетвером был в ее представлении столь же гармоничен, как лыжник на асфальте.
        Но, когда она вся в растрепанных чувствах одевалась, а рядом топтался растерянный Виктор, до которого, казалось, еще не дошло, почему Лера не остается ночевать, между ними неожиданно ввинтился Гриша, неловко ткнулся Лере в плечо и прошептал:
        - Я тебе не понравился?
        Красноухий, несчастный, он смотрел на нее с таким отчаянием, что Лера дрогнула:
        - Ты классный! Я всегда мечтала о таком… мальчике!
        Получилось фальшиво. Уши у Гриши стали еще темнее, он шмыгнул и побрел прочь.
        - Ты, наверное, все время на компьютере играешь, - вдруг брякнула Лера. - А я иногда дома работаю. Надо придумать, куда мой комп поставить, чтобы мы не передрались, да?
        - Да! - просиял в ответ Гриша. - А мне можно купить ноутбук, тогда я никому мешать не буду. Я ж с ним и на кухне, смогу, и в туалете, и на полу…
        - Прогрессивно мыслишь, - фыркнула Лера. - Мы подумаем.
        По дороге домой она с тихим ужасом прислушивалась к какофонии мыслей и пыталась все взвесить. Результат получался как у нетрезвого продавца без весов - на глаз и неизвестно в чью пользу. Ясно было одно: на первом месте в ее жизни все же оставался Виктор. А значит, все его проблемы были ее проблемами, а его родственники - ее родственниками. В конце концов, вместо Ники с мальчиком у жениха могла оказаться какая-нибудь мамаша-мегера, папа-алкоголик или вообще - целый цыганский табор родни. Так что сложившаяся ситуация была не так удручающа на второй взгляд. О том, что бывают и вовсе идеальные варианты, Лера старалась не думать. Со своей стороны, она тоже вносила замечательную лепту в виде маменьки. Елена Станиславовна обещала быть той еще тещей. Зная маму, можно было предположить, что скучать молодым она не даст.
        Витя по наивности порывался реабилитироваться и рассказать будущим родственникам о сыне сам, но Лера решительно отвергла столь провокационный вариант. Учитывая простодушие жениха и отсутствие склонности к дипломатии, сошлись на том, что Витя лишь поприсутствует в роли группы поддержки, а говорить все же будет Лера.

        Родители новость об уже готовом внуке восприняли стоически. Вернее, папа стоически, а маменька попыталась высказаться, но осеклась на полуслове, решив поделиться мнением в отсутствие будущего зятя. Поскольку было ясно, что Виктор уже со стопроцентной вероятностью попадает в зятья, Елена Станиславовна не рискнула вот так с ходу портить отношения.
        - Ну, надо же, - выдохнула она, многозначительно зыркнув на дочь. - Неожиданность какая. Даже не знаю, что и сказать.
        - Мы рады, - неуверенно пожал плечами Александр Борисович, выжидательно покосившись на супругу: мол, как, правильно?
        - Да. Уж, - непонятно выдавила Елена Станиславовна. - Рады. Мы.
        - Он классный такой, ушастый, - с наигранным воодушевлением поделилась Лера.
        - И в кого же он ушастый? - поинтересовалась мама, пристально глядя на будущего зятя.
        Виктор покраснел и промямлил:
        - Так пацаны все лопоухие.
        - Это у слонов они лопоухие все, а у людей - не обязательно, - со знанием дела вставил свои пять копеек Александр Борисович и дернул себя за оттопыренное ухо.
        - О, - хихикнула Лера. - Это он в дедушку такой. Да, пап?

«Пап» без одобрения супруги соглашаться побоялся, поэтому неопределенно улыбнулся и отвел взгляд. Взгляд уперся в дверцу бара, вызвав спонтанное рождение идеи. Хорошие мысли всегда осеняют неожиданно и кстати.
        - Так надо же ножки обмыть! Это никогда не поздно!
        - Я за рулем, - смутился Витя. То, что теща недолюбливает пьющих, он догадывался, поэтому старался понравиться. Тем более что Лера его на этот счет строго проинструктировала.
        - Это ты завтра за рулем, - прогудел будущий тесть. - А сегодня куда ты от невесты на ночь глядя собрался?
        - Кстати, а где вы жить собираетесь? - неожиданно заинтересовалась мама.
        - Однозначно - у меня, - отрубил Виктор. - Я квартиру для семьи покупал, семья в ней и будет жить.
        - Ну да, ну да, - Елена Станиславовна выхватила у мужа из-под носа стопку, выпила, сморщилась и резюмировала тоном кладбищенской плакальщицы: - Вот радость-то!

        Когда Виктор заснул, Лера тихонько выскользнула в кухню. Мама сидела, горестно подперев щеку рукой, и покачивалась, что-то тоскливо бормоча.
        Лера уселась напротив и попыталась примирить родительницу с действительностью посредством логики.
        - Мам, а представь, что я беременна, - начала она.
        - Ты соображаешь, что несешь? - тут же переключилась на перспективную тему Елена Станиславовна. - Какой тебе ребенок? Ты сама еще сопля соплей! Хочешь нам с отцом подсунуть? Чтобы этот старый дурак пеленки стирал, а я под окнами перед соседями с коляской позорилась? А про карьеру ты уже забыла? Вроде не дура, а такую чушь мелешь! Не за олигарха чай замуж выходишь! Такими должностями и зарплатами не разбрасываются!
        - Во, сколько крика, - удовлетворенно констатировала Лера. - А теперь возвращаемся на исходную: я не беременна, работу не теряю, ребенок у Вити уже взрослый, пеленки-коляски отменяются. Прочувствуй, сколько в этом позитива! И порадуйся.
        - Я от тебя с ума сойду, - отмахнулась мама. - Нет мозгов - нет проблем. Еще прибежишь ко мне плакаться.
        Последнее слово в любом споре всегда оставалось за Еленой Станиславовной.
        - Опять замуж собралась? - поскучнел шеф. - И снова отпуск будешь просить?
        - Буду. Неделю, - нахально кивнула Лера. - У меня медовый месяц планируется.
        - И что, недели хватит? - ехидно поинтересовался Владимир Константинович. - Ускоренными темпами - пятилетка за год?
        - Что-то вроде того, - согласилась главбух.
        - Ты… это… чего вообще думаешь? - неопределенно промычало начальство, нашаривая в ящике стола валидол.
        - Вы о чем?
        - Да все о том же! В декрет собираешься?
        - Владимир Константинович, ваш вопрос провокационный!
        - А твой ответ - не по существу.
        - Если по существу, то спите спокойно. Я раньше тридцати рожать не планирую. Мне карьеру надо сделать, денег у вас заработать, премий понаполучать, квартиру купить. Так что можете на меня положиться.
        - Иди, Харитонова! Все нервы ты мне измотала! Но так и знай: из декрета можешь не возвращаться!
        - Вы действуете вразрез с демографической политикой партии и правительства, - посуровела Лера, но потом сжалилась над оторопевшим шефом и пояснила: - Я пока тоже иду с ней вразрез, так что наши интересы совпадают.
        .

…Мартовский вечер накрыл город тонким покрывалом инея. Последние заморозки превратили влажный асфальт в каток, и Лера едва не падала с каблуков, спеша на встречу. Она семенила, как японская гейша, напряженно сгруппировавшись и каждое мгновение ожидая падения. Сломать себе что-нибудь накануне свадьбы - это вполне в духе последних событий. К подаркам судьбы Лерочка теперь относилась весьма настороженно.
        В кафе ее ждали Юля и Светлана. Удивительно, но у обеих оказались к ней вопросы, как к финансовому гению. Лере это польстило, и она решила совместить приятное с полезным, а заодно сэкономить время на разъездах и болтовне, собравшись втроем. Никто особо не возражал.
        - Цветешь, - с доброй завистью протянула Юля и чмокнула воздух рядом с Лерочкиной щекой. Света лишь вяло кивнула и вымученно улыбнулась.
        - Свет, что, все так плохо? - расстроилась Лера. Похоже, подруга так переживала из-за мужа, что приболела. Под глазами залегли синеватые тени, лицо осунулось и побледнело, а кожа стала серой-голубой.
        - Даже хуже, чем ты думаешь, - встряла Юля. - Светка у нас беременная.
        - Юля, тебя не спрашивают! - взвилась будущая мать. - Со своими делами разберись!
        - Кстати, о делах. - Юля тряхнула свежей укладкой. - Дело у нас, как выяснилось, одно. Только подход разный и планы сильно расходятся. Тут в папочке Костины документы. Я хочу выяснить, как его можно вытянуть и можно ли хотя бы обнадежить его, чтобы наш Костян чего с собой не сотворил, а мадам Захарова интересуется, насколько все безнадежно. То есть - разводиться или погодить.
        - Как это разводиться? - ахнула Лера. - Ты же беременна!
        - Ну, ты сказанула! - хохотнула Юля. - Для Светки это не аргумент. Один поход к врачу - и все проблемы решены.
        - Так ребенок же. А что Костя скажет, - по инерции пробормотала Лера. Вопрос был риторическим, поскольку Свету мнение мужа по данному вопросу вряд ли интересовало.
        - Еще не хватало мне жизнь ломать, - подтвердила ее догадки будущая мать. - Он и не знает ничего.
        - Света, но так же нельзя. - Лера запихнула папку с документами в сумку. - Я посмотрю, что можно сделать. Но не сейчас. У меня голова другим занята. Это на работе надо обстоятельно сделать, просчитать, прикинуть плюс с юристом посоветоваться. А кстати, у Кости разве не было бухгалтера и юриста?
        - Всех смыло, - развела руками Юля.
        - Это не очень хорошо. Врать не буду. Потому что бухгалтер обычно уходит последним и только в том случае, если не видит перспектив. Хотя есть варианты.
        - Вот эти варианты нас и интересуют. Я не могу позволить, чтобы мой ребенок рос в нищете, - мрачно подытожила Света. - У меня сроки поджимают.
        - Если тебя так ребенок волнует, что ж ты про сроки думаешь? - не выдержала Юля. - Дрянь ты, Светка! Подождала бы, потихоньку все бы наладилось.
        - Какая ты у нас добренькая. Чужими-то руками, - прошипела Светлана.
        - Дура ты, - беззлобно вздохнула Юля. - Да на такого мужика бабы в очередь встанут. Он же тебя любил, на руках носил, он и сейчас ради тебя все сделает. Может, ты бы единственным стимулом была, чтобы Костя снова приподнялся! А ты - сразу в кусты, да как деньги поделить.
        - Я, значит, дура. - Света с шумом вдохнула и яростно сжала губы. - А ты у нас умная, да?
        - Да, я у нас умная. - Юля попыталась сгладить конфликт, но Светлану уже понесло.
        - Раз ты такая умная, то что ж от тебя муж бегает?
        - Тебя не касается.
        - Не поверишь - касается! И именно меня! На моего глаз положила, да? Думаешь, я слепая?
        - Захарова, угомонись. Мне чужого не надо.
        - Девочки, перестаньте, - взмолилась Лера. - Вы сейчас тут переругаетесь, а мне совет нужен. Я не представляю, как быть-то с ребенком? Он такой взрослый. Как вообще в таких случаях живут? И живут ли вообще? Мне страшно. Он чужой совсем. И я не знаю, о чем с ним говорить. Теряюсь, чушь всякую несу, как дура. Я ему понравиться пытаюсь, он - мне, шарахаемся друг от друга, заискиваем. Это же черт знает что!
        - Надо своих рожать, а не чужих усыновлять, - пожала плечами Света. - Это его проблемы, не твои.
        - Кто бы говорил, - не удержалась от ехидной реплики Юля.
        - А кому бы и помолчать не помешало! - не осталась в долгу Света. - Лера, нельзя позволять себя изначально загонять в чужие рамки и гнуть фигуры согласно чужим планам. Ты - это ты. Твои интересы - превыше всего. Если ты с самого начала даешь понять, что согласна поступиться своими интересами, так не удивляйся, если потом ими поступятся без спроса. Главное - дать зеленый свет, а там будет только хуже.
        - Так ведь я его люблю. В смысле Витю. И мальчик мне нравится. Просто я не представляю, как жить в таком составе. Насколько это вообще реально?
        - Нинасколько, - помотала головой Светлана. - Нечего устраивать из квартиры коммуналку, а из жизни - коммуну. Коммунизм, как выяснилось, утопия. Так что пора жить другими ценностями. Предлагаю намекнуть жениху, что бабушке, раз уж она выздоровела, пора на свежий воздух. Дитю тоже на огороде лучше. У вас свои дети будут. С предыдущими этапами и ошибками пусть твой благоверный разбирается сам. Или катится.
        - Недальновидно разбрасываться хорошими мужиками, - встряла Юля.
        - Дальновидность и дальнозоркость - разные понятия, - процедила Света. - Тем, кто у себя под носом не видит, не рекомендуется раздавать советы окружающим.
        - Чего я не вижу! - взвилась Юля. - У моего мужа никого нет! Он только меня любит!
        - Штормит тебя, подруга!
        - Девочки, у меня фотография с собой, - вклинилась в разгорающийся скандал Лера. - Вот. Это Витя, это бабушка, это Гришка.
        Юля тут же с интересом выхватила фото, а Света хмыкнула:
        - Носить семейные фотографии в кошельке - либо ребячество, либо мещанство. Там держат деньги и кредитки, а для фото продают альбомы.
        - Язва ты, Захарова. Глянь, какие красавцы, - Юля подтолкнула фотографию к подруге.
        - Подозреваю, что самый главный «красавец» там - ребенкина бабка. - Света мазнула взглядом по фото, побелела и ринулась в сторону дамской комнаты.
        - Да уж. Язва - она язва и есть, - припечатала вслед Юля. - Даже чужому счастью порадоваться не в состоянии.
        - Не надо, Юль. Она же в положении.
        - А Костя ее любит. Представляешь, что будет, если он про беременность узнает. Если честно, я тебе бумаги от отчаяния дала. Нечего там смотреть, без шансов. Хоть бы она его бросила, а я бы подобрала. Бегом бы хапнула и уволокла в дупло. Сил нет смотреть, как мужик загибается. Мой, прошу заметить, мужик. Если бы я тогда не сглупила, в далекой юности, сейчас бы все по-другому было. Хожу теперь, как ассенизатор, сама за собой подбираю. Лер, скажи ты ей, что ничего не выйдет у него с деньгами. Пусть уже эта пиявка отвянет и куда-нибудь денется. Я ей такого американца присмотрела - пальчики оближешь.
        Света, уже не бледная, а совершенно серая, с припухшим ртом и сухим лихорадочным взглядом, грузно осела на стул и сморщилась:
        - Про меня сплетничаете? Много вы в жизни понимаете! Две курицы безмозглые!
        - Озверина выпила? - любезно осведомилась Юля. - Может, заешь чем-нибудь, пока от желчи не лопнула?
        - А я смотрю, ты у нас спокойная, как слон, да, Юленька? И муж-то от тебя не бегает, и добрая ты ко всем, как мать Тереза, и будущее твое прозрачно и светло, да?
        - Примерно так, - насупилась Юля.
        - Да ты Ромке давным-давно не нужна. Ты его своими гулянками достала. Вот и нашел он себе нормальную женщину! Кусай теперь локти!
        - Все-то ты знаешь! Только не бабу он нашел, а мужика. Нашла за кого заступиться!
        Тут Светлана неожиданно захохотала: зло, бешено, хрипло.
        На них начали оглядываться.
        - Свет, перестань позориться. - Юля тревожно покосилась на Леру, та пожала плечами и на всякий случай открыла минералку.
        - Это с чего же ты решила, что у него мужик? - давясь истерическим смехом, поинтересовалась Света. - Интуиция?
        - Я ему звонила, - буркнула Юля.
        - … а там мужской голос сказал, что весь день ждет звонка? - продолжила Света, захлебываясь нервным хихиканьем. - Это мы с ним прикололись. На случай, если ты трубку проверять будешь. Вместо гудков такую фиговину установили. Вместо гудков-то можно песенку поставить, можно прикол, а можно голос записать. Ой, не могу! А подождала бы чуть-чуть, и со мной бы пообщалась! Вот бы сюрприз был!
        - Не поняла, - растерялась Юля. - Почему с тобой?
        - По кочану! Дура ты! И мужик твой дурак! Скотина! Это ж его ребенок, а он признавать согласился только после анализа на ДНК. Боится, что чужого кормить придется! Нет, он не дурак, он умный. Скотина только расчетливая! Думаешь, почему он тебя еще из квартиры не вышиб? Потому что я не родила. Потому что анализа не было еще! А я даже рада, что все тебе сказала! Гуляла, вот и догулялась. Мужика моего хотела, ну, так забирай! Хоть сейчас. Обменяемся кавалерами! Вот так: пока в чужой корзине яйца считала, в свой-то все и проворонила!
        Юля сидела молча, словно изваяние.
        - Момент. - Света нахмурилась, зажала рот и снова метнулась в сторону дамской комнаты.
        - Юль… - Лера осторожна тронула подругу за руку. - Может, оно все и к лучшему? Слушай, пойдем, пока она не вернулась, а то меня от твоей Захаровой сейчас тоже тошнить начнет. Давай сделаем вид, что ее нет. Надо просто подождать, слышишь? Хочешь, поехали, у нас пока поживешь. Юль, только не молчи, пожалуйста, а то мне страшно! Витя, наверное, как раз сейчас за мной приедет. Сядем, доедем, выпьем, поговорим…
        - Пошли. - Юля вскочила, опрокинув стул и пошагала на выход, забыв шубку.
        Лера похватала вещи и поспешила следом.
        Пока она запихивала одервеневшую Юлю в шубу, пока искала телефон, Виктор уже подъехал.
        Захарова с непередаваемым выражением лица маячила в кафе за стеклом, закинув ногу на ногу и странно улыбаясь. Бесстыжие длинные ноги притягивали взгляд, а нарочито развязная поза вызывала отвращение. Если бы не знать, что она просто стерва, то запросто можно было бы предположить, что это городская сумасшедшая.
        Одинокие прохожие мужского пола зачарованно сворачивали шеи, надеясь запечатлеть в памяти идеальные конечности восседавшей, словно на витрине, Захаровой.
        Витя вышел из машины и тоже уставился, куда и все:
        - Спятить можно!
        - Ты чего? - Лера оскорбленно ткнула его в бок. - Этого еще не хватало! Нам сейчас не до твоих впечатлений! Это лягушка в шкурке царевны. Даже не лягушка, а тарантул, скорпион!
        - Ты ее знаешь? - Виктор не отрываясь смотрел на Захарову, а она даже помахала ему рукой и изобразила воздушный поцелуй.
        - Витя! Как тебе не стыдно! Ты еще познакомить попроси! Совсем уже! - Лера вдруг ощутила глупую женскую ревность. Особенно обидную, поскольку интерес к посторонней женщине был продемонстрирован прилюдно.
        - Не надо знакомить, - все так же зачарованно протянул жених. - Мы знакомы.
        - Ну, Захарова! - неожиданно отмерла Юля. - И с твоим познакомиться успела! Сказочная баба!
        - Может, пойдешь, пообщаешься? - Лера кусала губы, чтобы не заплакать. - А то, я смотрю, тебе прям глаз не отвести от этой красотки.
        Захарова тем временем отвернулась, красиво изогнувшись и сплетя ноги в немыслимую косичку.
        - Я сейчас, - кивнул Витя, оставив оторопевших подруг на улице.
        - Кажется, я сошла с ума. Или мне это снится? - обморочно прошептала Лера, навалившись на Юлю и ощущая неуемное желание зареветь.
        Между тем Виктор подошел к столу, что-то сказал Светлане, та помотала головой. Он снова пошевелил губами, Захарова в ответ еще ожесточеннее затрясла смоляными кудрями.
        - По-моему, - осторожно предположила Юля, - он ей сейчас врежет. Во всяком случае, если бы на меня мужик так смотрел, я бы либо отползла в безопасное место, либо чем-нибудь прикрыла мордочку. Перестань вибрировать, там чувствами и не пахнет.
        - Сама не вибрируй, - шмыгнула Лера. - Вижу, не слепая. У тебя тоже нет поводов для расстройства, так что не порти нам вечер своей кислой физиономией. Замечательная рокировка получилась, ко всеобщему удовольствию.
        - Ты считаешь, что я получила удовольствие?
        - Юль, насчет удовольствия не знаю, а вот Костя твой точно освободился.
        - Ты считаешь, порядочно будет заложить ее? - заволновалась Юля. - Может, пусть она сама разбирается, а я потом подгребу, на раздачу?
        - Ты один раз на раздачу уже опоздала, - напомнила Лера.
        - Тоже верно. Надо что-то придумать.
        - Это не ко мне. Я сегодня что-то перебрала впечатлений. У меня стресс. Сейчас вот выясню, что у моего будущего мужа за дела с этой паучихой, и поедем пить. - Лера поежилась, наблюдая, как Виктор сбегает по ступенькам кафе.
        - Все, девочки, поехали, - излишне бодро произнес он. - Кого куда везти?
        - Это как понимать? Вопрос ко мне? - оторопела Лера.
        - К тебе - из вежливости. Куда бы ты ни попросилась, поедешь ко мне домой, - хмыкнул Виктор.
        - У него руки трясутся, - шепнула Юля. - Я с вами не поеду.
        - У тебя руки трясутся. И Юлька с нами ехать не хочет, - поиграла бровями Лерочка. - Объяснения будут?
        - Рукотряс мешает только снайперу, - утешил пассажирок водитель. - А объяснения будут. Это девушка из моей прошлой жизни.
        - Ну и… - хором поторопили его подруги.
        - О чем ты с ней трепался? - добавила Лера.
        - Это Гришкина мать.
        - Что? - охнули обе.
        - Ты же говорил, ее Лиля зовут! Мать эту! В смысле - ту!
        - А что, сейчас ее зовут как-то иначе? - пожал плечами Виктор и буркнул: - Курить хочется. Хотя бросил сто лет назад.
        - Сейчас ее зовут Светка, - поделилась информацией Юля. - И она беременна от моего мужа. А я теперь вообще ничего не понимаю: для меня это хорошо или плохо? Наверное, плохо, да? Рома ее с чужим ребенком точно не возьмет! И тогда она от Кости не отлипнет! А я ей теперь точно никаких женихов искать не в состоянии, потому что при следующей встрече могу просто-напросто прибить эту гусыню за все заслуги по совокупности!
        - Она не хочет видеть ни Гришку, ни мать. Представляете? - Витя растерянно посмотрел на девушек, словно до него только что дошел результат беседы с бывшей возлюбленной. - Велела не говорить им ничего. Я, говорит, умерла. И улыбается так гаденько. Сказала, что у нее новая жизнь и скелеты из старого шкафа ей не нужны. Это Гриня мой - скелет! Я думал, ударю ее…
        - Мы тоже так думали, - призналась Лера. - У тебя такая физиономия была страшная!
        Виктор с силой провел ладонями по лицу, словно пытаясь что-то стереть, стиснул щеки и тихо сказал:
        - Девчонки, мне пару минут подумать надо. Посидите молча, ладно? Мне очень надо.
        Подруги словно по команде затаились, даже перестав дышать.
        Виктор смотрел на ленту фонарей, обрамлявших проспект яркими одуванчиками и сливающихся с густым сумраком прохладного вечера. Он вспоминал, что она говорила, как…
        Лучше бы так и жить, думая, что ее больше нет.
        Лучше бы спать спокойно и никогда не слышать этих страшных слов. Что она такое сказала? Гришка - не его сын? Кажется, она смеялась? Или нет - ухмылялась. Он даже не похож.
        Что он ей ответил? Растерялся и буркнул:
        - А чей же?
        - А кто у нас был самым лопоухим во дворе, забыл? - Она была надменна, уверена в своей правоте и исполнена чувством превосходства. Откуда оно у нее взялось, это чувство? У матери, бросившей ребенка, у дочери, бросившей мать и даже не пожелавшей увидеть их через столько лет, - откуда?
        Наверное, так и должно быть, раз она уверена в себе. Каждому дается по силам и по совести. Каждому отмерен свой путь. Пожалеть ее, что ли?
        Как там она сказала:
        - Мы с ним вместе придумали. Здорово тебя развели, правда? Мне ребенок был не нужен, ему тоже. Я просто хотела его привязать, а не вышло. Зато тебе дали возможность сделать доброе дело. Ты собой гордишься теперь небось? Наверняка гордишься. Дураки всегда кичатся своей дуростью. Ничего, учись на ошибках. Когда догадаешься, кто отец, не лезь к нему - он в курсе. Ему тоже лишние дети не нужны.
        Зачем она это все вывалила?
        Почему все так случилось?
        И почему он оказался таким дураком?

«Кто у нас был самым лопоухим?»
        Надо же, этот лопоухий разбил ему нос, столько всего высказал, а про Гришку не сказал. Почему, интересно? Хотя ясно почему - боялся, что ребенка ему подсунут.

«Какие все вокруг меня умные, дальновидные! - горько восхитился Виктор и снова потер лицо. - И как здорово быть идиотом. Совесть чище. А Гришка - только мой. Он и макушку чешет, как я, и кашляет, и ногой так же качает… И вообще…»
        - Все, девчонки, отомрите. - Он повернулся к пассажиркам, таращившимся с заднего сиденья, как две совы. Они терпеливо молчали и ждали распоряжений.
        - Отмерли, - пискнула Юля. - Можно мне позвонить?
        - Вам телефон дать? - Виктор протянул ей трубку
        - Можно на «ты», - махнула рукой Юля. - Я ж к вам свидетельницей на свадьбу иду, надо привыкать друг к другу. А трубка, спасибочки, у меня своя имеется. Так, тихо все.
        Она потыкала кнопки и выпрямилась, сузив глаза:
        - Захарова. Я еду к твоему мужу. И буду там жить. А ты вали к моему. Возражения есть? Вот и чудненько! Семьями предлагаю не дружить! Мужиками меняемся сегодня, вещами - завтра. Прощай, зараза!
        - Юль, а если Костя… - начала было Лерочка, но подруга легкомысленно махнула рукой.
        - Куда он теперь денется? Мне жить негде. А ему не с кем. Полнейшая идиллия. Ладно, шучу. Образуется все как-нибудь. Я еще на твоей свадьбе букет невесты поймаю, только ты целься лучше.
        - Куда прикажете везти? - улыбнулся Виктор.
        - Навстречу утренней заре и завтрашнему дню, - высокопарно провыла Юля, после чего сбросила пафос и продиктовала адрес.



…Накануне свадьбы Лера приехала ночевать домой. Этому решению предшествовали долгие препирательства с Еленой Станиславовной.
        - Мама, это мракобесие какое-то! Что за глупости? Нам удобнее поехать вместе с Витей прямо из дома! - раздражалась Лера, но маменька была неумолима.
        - Жених должен забирать невесту из родительского гнезда!
        - Потрясающая идея! Вы с папой собираетесь свить это гнездо и сбросить меня в руки жениху, как кукушонка?
        - Чувство юмора у тебя в отца, - с сарказмом прокомментировала мама. - Свадебный кортеж должен приехать сюда! Чтобы все соседи видели!
        - Зачем?
        - Затем! Один раз меня опозорили, требую сатисфакции!
        - Ты еще возьми пулемет и вызови их всех на дуэль, - пробормотала Лера, но спорить уже не было сил. Да и переспорить Елену Станиславовну все равно не получилось бы. Лера сопротивлялась скорее по инерции. Ей тоже хотелось потрясти соседей белым платьем и арендованным лимузином. С лимузином им помог Костя, который устроился в автосалон каким-то мелким начальством и с легкостью оформил скидку.
        Захаров Лерочке понравился. Он был именно таким, как описывала его Юля: добродушным тюфяком с детским взглядом и пузом Карлсона. Миниатюрная Юля, не выпускавшая Костин локоть, терялась на его фоне, счастливо блестя глазами и гордо вздергивая подбородок.
        Нервотрепка последнего предсвадебного дня плавно перетекла в бессонную ночь. Лера завела два будильника, трубку и при этом вскидывалась каждый час, пытаясь разглядеть в темноте настенные часы.

        Первое, что она увидела, выйдя из подъезда, притулившийся за белым лимузином здоровенный угловатый джип и суетящуюся рядом Крышкину. Ольга уродовала продуманный дизайн всемирно известного автомобильного концерна шариками и ленточками. За ней благодушно наблюдал краснорожий невысокий крепыш, надувавший и заматывавший шары. Он по-хозяйски брал из мешка, стоявшего на сиденье джипа, очередной кусок цветной резины и в пару выдохов доводил его до нужной кондиции.
        - Познакомьтесь, это Стас. - Крышкина величаво повела рукой в сторону крепыша, который тут же согласно кивнул, мол, да, я Стас.
        - Это который тебя обрызгал? - недоверчивым шепотом уточнила Лера.
        - Ну да.
        - И который вернулся? И который повез все твое семейство на дачу на Восьмое марта?
        - Конечно. Я же тебе рассказывала.
        - Ты же говорила, что он на «Запорожце»!
        - Это ты говорила. А я просто не спорила.
        - А я думала… Ольга, я за тебя рада, честно! И… счастья вам! - стыдливо покраснела Лерочка.
        - Лер, это не мы женимся, а ты, - заржала Крышкина и вручила ей шарик. - Так что - взаимно.
        Когда все расселись в лимузине, а следовавший сзади на джипе Стас перебудил весь двор бибиканьем, пытаясь исполнить свадебный марш Мендельсона, Лера шепнула затянутому в смокинг жениху:
        - Ты не думай, что твоя будущая жена умная. Она зазнавшаяся, сильно переоценившая себя дура. Но в этом есть пара плюсов.
        - В тебе есть плюсы? - не поверил Виктор. - И какие же? Порадуй меня, а то я так разволновался, что срочно нужен позитив.
        - Первый - с дурой проще. Второй - я исправлюсь.
        - Ты себе противоречишь.
        В ответ Лера расхохоталась:
        - Главное, что не тебе! Нет! Поцелуи потом - у меня макияж!
        - Подумаешь, у тебя же целая сумка косметики с собой. Восстановим…

        Потерять легче, чем найти. Разочароваться легче, чем поверить.
        В круговерти будней счастье теряется с легкостью воздушного шарика, унесенного ветром. Самое страшное - смотреть ему вслед в бессильном отчаянии. Его надо беречь, заботливо удерживая тонкую нить любви и оберегая от шипов чужой зависти. Время не течет вспять. Совершенные ошибки не стереть ластиком, как карандашный набросок, но их можно и нужно пытаться исправить. Жизнь зачастую проще, чем нам кажется, и сложнее, чем хочется.