Сказка для взрослых девушек Арина Ларина

        # Галина, девушка не первой молодости, даже в темноте не похожая на топ-модель, была уверена, что счастье ей не светит. Муж ушел, профессия непристижная, фигура от мировых стандартов бесконечно далека.
        Правда, подруга-оптимистка уверяла ее, что каждой женщине отмерено судьбой определенное количество мужчин, но Галочка давно свыклась с мыслью, что предназначенные ей принцы либо заблудились, либо попали в такую пробку, по сравнению с которой дороги в часы пик - детские игрушки.
        Однако судьба не подводит. Обещали принца - значит, будет. Только надо поверить, что ты - принцесса.
        Арина Ларина
        Сказка для взрослых девушек
        Пролог
        - Кто звонил? - поинтересовалась Светлана Николаевна.
        Плавное течение ее любимого сериала опять разорвал блок навязчивой рекламы, и она отвлеклась от экранных страстей, окунувшись в тягучую серость обыденности, царившей вокруг по вине дочери.
        - Это мне. - Галя попыталась уйти от ответа, метнувшись из комнаты.
        - Галина! - Мама крикнула так, что бабка из квартиры этажом ниже замолотила по батарее.
        Гале иногда казалось, что одинокая старуха таким образом пыталась участвовать в их внутрисемейных диалогах, беря на себя шумовое оформление. Спорить со Светланой Николаевной было так же эффективно, как бодаться с бешеным быком, имея в своем распоряжении лишь виртуальные рога, наставленные предприимчивым супругом. Рога у Гали были уже давно, что и являлось поводом для ежевечернего общения с мамой на повышенных тонах.
        - Опять Наташка? - гремела Светлана Николаевна, заставляя содержимое серванта жалобно тренькать и позвякивать.
        - Наташка, - обреченно подтвердила дочь. Будто ей мог позвонить кто-нибудь еще, кроме закадычной подруги.
        - Небось нового мужика нашла?
        - Она его и не меняла, - попробовала заступиться Галя, но мама уже оседлала любимую тему, поэтому оставалось лишь понуро слушать и изредка кивать.


        Часть I
        Наташка, давным-давно знавшая Светлану Николаевну и страшно сочувствовавшая Галине в этой связи, однажды заметила, что во время маминых выступлений надо просто отключаться и думать о хорошем.
        - О хорошем - это о чем? - Галя слабо представила, как станет в мыслях есть воображаемые пирожные, пока мама с трагическим надрывом расписывает убогие перспективы ее одинокого проживания. При подобном раскладе даже воображаемые эклеры не усвоятся.
        - О мужике, - пожала крупными плечами Наташка. - А о чем же?
        В этом была вся Скачкова. О противоположном поле она начала думать еще в седьмом классе, когда ей купили первый лифчик. Наташа всегда была крупной, налитой и очень привлекательной. Для мужчин. Парни тянулись к ней, как пчелы к улью, жужжа и нарезая круги. Она и вела себя, как улей, принимая от них мед в виде цветов и подарков, а потом выталкивала на новые подвиги.
        - Запомни, Галка, наша цель - прожить жизнь так, чтобы не было стыдно за бесцельно прожитые годы! Это не я сказала, а классик. Мужики - не цель, а средство ее достижения. И не надо на них особо зацикливаться: не один - так другой. А любви никакой нет. Ее специально мужики придумали, чтобы нас рядом удерживать. Что с них взять-то, кроме любви? Вот они и развивают свою мифологию. Типа, потенция закончится, а любовь останется, - охотно делилась она с подругой своей простенькой философией.
        Полненькой курносой Гале не хотелось в это верить. Она зачитывалась красивыми историями о любви, представляя себя на месте стройных полногрудых блондинок, ожидавших своего принца в высоких башнях и на золотых пляжах. Когда очередная книга заканчивалась, на нее снова тяжелым бременем обваливалась суровая правда жизни, а из зеркала виновато выглядывало отражение, печально подтверждавшее: «Да, ты маленькая очкастая толстушка без права на взаимность!»
        Исходя их этих неоспоримых фактов получалось, что надеяться на романтику и чудо бесперспективно, а использовать сильный пол - нереально. Наташкина философия Галю не устраивала, а свою сложно было выработать, поскольку базис для ее построения отсутствовал. Во всяком случае, ни в голом виде, ни в одетом наковырять в себе изюминок не получалось.
        - Не в талии счастье, - убеждала ее добрая Наташка с высоты своей сексапильности. - И баба - не кекс с изюмом! Нечего в себе копаться. Неси себя по жизни как бутерброд с икрой, и люди к тебе потянутся! Не надо прятать под прилавок достоинства - клиент мимо пройдет!
        - Не хочу клиента, я не проститутка, - обижалась Галя.
        - Нельзя же так буквально все понимать. Только не говори, что ты принцесса и ждешь принца. Они, знаешь ли, со временем становятся королями и женятся на королевах. И то - в сказках. Поэтому - стань королевой, а там уже выберешь что получше.
        Галочке очень хотелось верить, что Наташа ошибается и любовь есть, но от этих мыслей становилось еще больнее. Если она есть, а тебе не достанется, то пусть уж ее не будет вообще!
        Несколько раз Галя сходила с подругой на дискотеки, но это оказалось настолько унизительно, что попытки познакомиться и завести кавалера под сенью Наташкиной красоты пришлось оставить. Парни крутились вокруг Скачковой, будто их тянуло магнитом, а Галочка стояла рядом, словно в шапке невидимке. Ее не замечали, ненавязчиво отталкивали, иногда под давлением Наташки вежливо знакомились, сразу же переключаясь обратно на Скачкову. Самыми тягостными были медленные танцы. Всякий раз, когда в ее сторону направлялся какой-нибудь молодой человек, Галя начинала потеть и трястись, но приглашали не ее, и тогда она злилась. Ей казалось, что все видели, как она хочет познакомиться, и каждый смешок или легкое хихиканье принимала на свой счет.
        - Ты неправильно одеваешься, - вынесла вердикт Наташка. - Достоинства надо показывать, как товар на витрине, чтобы мимо не проходили.
        - Нет у меня достоинств, - вздыхала Галя.
        - Достоинства есть у всех, только их надо уметь искать. И найти их должна ты, потому что никто другой этим не озаботится. Мужик - это бык, он реагирует на красное.
        - Мне красный цвет не идет!
        - Я в ином смысле. Самцы примитивны, они реагируют на яркое и мельтешащее. То есть достоинство необходимо выделить и трясти им, привлекая внимание. Тогда все парни - твои.
        - Не мои, а твои, - раздражалась Галя. - Нечем мне трясти. Из достоинств у меня здоровая печень, мне ею трясти, что ли?
        - Трудно с тобой, Галка. Тебя к счастью надо вожжами гнать, да и то упираться будешь. Если тебе интересно знать тонкости мужской психологии, то ливером они обычно не интересуются. Я имею в виду нормальных, без садистских и людоедских наклонностей. Если ты совсем тупая, то сообщаю: у тебя есть грудь.
        - Ага, - подхватывала Галочка, - а еще живот, как у беременной, и зад, как у танка.
        - Я сказала - достоинства, а не весь твой набор. Грудь есть, и ее нужно показать.
        - Каким образом? Если я буду ее всем показывать, то меня либо подоят, либо в психушку заберут.
        - Надень кофту с большим вырезом, тоже мне - проблема!
        - С большим вырезом меня мама не выпустит!
        - А с маленьким вырезом ты всю жизнь просидишь со своей мамой! Вдвоем! - возмущалась Наташка. - Бесхарактерная ты! В двадцать лет необходимо иметь собственное мнение!
        - У меня оно есть, но это ничего не меняет. Если ты сумеешь переспорить мою маму, то флаг тебе в руки!

        С тех пор прошло уже пятнадцать лет, а ситуация не изменилась. За исключением того, что Наташка все-таки влюбилась и выскочила замуж. Но теперь она с еще большим рвением проповедовала свою теорию потребительства, поскольку любовь у них с Федором оказалась скоротечной, и единственным положительным последствием сильного чувства оказалась голубоглазая белокурая Машка.
        - Вот зараза, - с любовью говорила Наташа, глядя на дочь. - Вылитый папашка, чтоб ему провалиться!
        - Зато я умная в тебя, - бдительно купировала разговоры о Федоре умная девочка. Она стеснялась, когда мама начинала при посторонних людях замысловато ругаться и пошло шутить на тему нынешней половой жизни бывшего мужа.
        Федька так и остался самым больным вопросом в Наташкиной судьбе. Галя подозревала, что подруга продолжает любить гулящего и выпивающего мужика, поэтому старалась не бередить рану. Тем более что и у нее жизнь не сложилась.

        Светлана Николаевна была убеждена, что при подобном подходе жизнь и не сложится.
        - Вот Наташенька - молодец! Золото, а не девка! Она-то никогда одна не останется, даже если замуж не выйдет. И работа хорошая, и за собой следит, не то что ты! Умеет человек устроиться! Она-то в своем магазине мужика себе подберет, а кого ты найдешь в своей школе - большой вопрос!
        - Мама, мне тоже пойти на рынок торговать? - возражала Галя скорее по привычке, нежели пытаясь что-то доказать.
        У мамы всегда имелось непоколебимое мнение, и переубеждать ее было занятием бессмысленным. Тем более что в ее монологи реплики вставлялись очень тяжело. Проще было промолчать, но Галя считала своим долгом хоть как-то заявить миру о собственном, отличном от маминого, мнении. Это прибавляло уверенности и позволяло чувствовать себя менее ущербной.
        С годами из неуклюжей толстушки Галина превратилась в умеренно полную женщину с приятным мягким лицом, которое немного портили очки. И характер у нее был под стать внешности: мягкий, покорный и податливый. Галя не умела спорить, хотя и бурлила иногда внутри, как перегревшийся паровой котел.
        - Ты - тряпка, - раздражалась Наташка. - Нельзя позволять собой помыкать. Не удивлюсь, если даже дети тобой командуют. На тебе же каждый норовит потоптаться, причем во всех смыслах! А ты и рада. Тоже мне - груша боксерская!
        - Я не рада, - оправдывалась Галя. - Я нервы берегу. У каждого своя точка зрения, и доказывать друг другу что-либо нет смысла. Люди не слышат окружающих и отстаивают лишь свою позицию. Я экономлю нервы и силы, зато у меня со всеми нормальные отношения.
        - У половой тряпки тоже со всеми нормальные отношения: на швабру намотали - хорошо, ноги вытерли - тоже неплохо! Тебя такая позиция устраивает?
        - Ты утрируешь!
        - Да я смягчаю! Могу вообще объяснить доступным русским языком! Хочешь?
        - Нет, - торопливо предупреждала ее благие намерения Галочка. Доступный русский язык в подружкином исполнении звучал ужасно.
        Она действительно была неконфликтной и доброй. Дети в школе ее обожали, хотя, конечно, это не мешало им садиться обожаемой учительнице на голову. Но Галя любила их как родных. Своих у нее не было. И это было еще одним поводом для бесед с мамой, которая вдруг возжелала внуков. Светлана Николаевна заламывала руки и драматически вещала о загубленной жизни.
        - Ничегошеньки я после себя не оставила! - обращалась она к заоконному пространству, изображая мировую скорбь.
        - А я? - тихо вклинивалась в напряженный монолог Галя.
        - Я имею в виду - хорошего, - спокойно поясняла мама, после чего возвращалась в образ и продолжала сотрясать воздух песнью об одинокой старости.
        С возрастом и без того далеко не сахарный характер Светланы Николаевны испортился, и она получала какое-то тайное удовольствие от ежедневных скандалов с дочерью. Галя привыкла к театральным постановкам, происходящим в их маленькой квартирке, поэтому не воспринимала всерьез мамины роли, хотя иногда некоторые реплики очень больно ранили. Тогда Галя переживала их снова, но уже в одиночестве, заливая слезами подушку и подавляя горькие рыдания, рвущиеся наружу, чтобы не давать маме еще повод для обсуждения.
        Наташа была для Светланы Николаевны путеводной звездой. Если бы не доброта и бесхарактерность Гали, то она давно могла бы возненавидеть бывшую одноклассницу, круглосуточно приводимую в пример мамой, забывшей, как раньше называла подругу дочери шалавой и, многозначительно воздевая палец к потолку, вопила:
        - Никогда не делай, как она, иначе закончишь под забором!
        Тогда Галочка не понимала, почему красавица Наташка должна непременно закончить под забором. Теперь ситуация прояснилась, мамины прогнозы не оправдались, но произошла переоценка ценностей. И на сегодняшний день формулировка звучала так:
«Вот если бы ты слушалась тогда Наташеньку, то сейчас не сидела бы у меня на шее старой девой и не плакалась бы».
        На самом деле Галя поплакалась маме лишь однажды, о чем потом очень жалела. Помощи никакой не получила, зато Светлана Николаевна сделала множество неправильных выводов, а что не поняла, то додумала. И теперь ее выступления день ото дня обрастали новыми подробностями и объяснениями Галочкиных неудач.

        - Кстати, к нам в выходные придет Тата с племянником. - Светлана Николаевна резко сменила тему.
        - Очень некстати, - возмутилась Галя. Тату она знала, а вот про племянника слышала впервые.
        - Ну конечно, когда в этом доме мужчина был кстати? Может, я вообще зря стараюсь, и тебе больше женщины нравятся? Теперь это модно. Только модничать надо в другом: фигурой заниматься, на шейпинг ходить, а не гнаться за половыми извращениями. Но в тебе всегда присутствовала тяга ко всякой дури. Непутевая ты у меня!
        - Мама! Куда тебя понесло, при чем здесь лесбиянки?
        - Я про них не говорила! - вытаращила глаза Светлана Николаевна. - Вечно ты приписываешь мне всякую чушь. Совершенно не умеешь слушать. Отсюда и все твои проблемы. Ни один мужчина не сможет жить с такой…
        - Мам, перестань! Что там с племянником? Ты опять собираешься смотрины устраивать? Тогда я лучше уйду!
        - Я тебе уйду! Мальчик специально к тебе едет.
        - Мальчик?
        - А ты бы предпочла девочку? Я же говорила…
        У Гали заломило в висках. Разговоры с матерью выматывали, напоминая партию в пинг-понг, когда зазевавшемуся игроку мячик запросто может ударить в лоб. А Галочка не всегда успевала уворачиваться.
        - Мама, мы же собирались разобрать антресоли, ты целый месяц донимала меня рассказами, что тебе на голову свалился мешок со старой шубой, кстати, до сих пор не понимаю, как он мог вывалиться, если дверца закрыта.
        - Он ее вышиб, - безапелляционно сообщила Светлана Николаевна. - И я едва не погибла.
        Представив, как старая шуба разгоняется в тесном пространстве антресолей и таранит дверцу, Галочка вздохнула. Маму необходимо показать врачу: в последнее время фантазии становились все причудливее.
        Словно подтверждая ее мысли, Светлана Николаевна нехорошо прищурилась и проныла голосом сказочной Бабы-Яги:
        - А случайность ли это была, а? Я газеты-то читаю, про квартирный вопрос знаю. Может, ты решила улучшить свои жилищные условия? Конечно, мать вырастила, выкормила, теперь не нужна. Мешаю. Жить не даю. Знаю я, о чем ты думаешь, у тебя все на лбу написано! Не бери грех на душу, потерпи, немного мне осталось. - И Светлана Николаевна тихо заплакала.
        Галя прижала ее к себе, успокаивая и в сотый раз выслушивая слабые протесты и проклятия. Уже и эти трогательные всхлипы не впечатляли черствую дочь, выслушивавшую подобное по несколько раз за неделю. От расписывания подробностей задуманного неблагодарной Галиной преступления мама плавно перешла к вопросу немыслимого беспорядка в шкафах и необходимости что-то с этим делать.
        - Мам, - терпеливо произнесла Галя. - Давно пора. Мы как раз в эти выходные и собирались.
        - Не надо разговаривать со мной таким тоном, будто я из ума выжила. Я все помню, но женихи к нам не каждый день ходят, подождет твое тряпье!
        Еще вчера Светлана Николаевна категорически отказывалась ждать до выходных, с демонстративным ужасом приоткрывая дверцы шкафов, словно на нее оттуда мог выпрыгнуть какой-нибудь барабашка. Галочкины оправдания, что мама не позволяет разобрать залежи старья в свое отсутствие, заглушал поток упреков в том, что дочь нарочно подгадала расписание так, чтобы как можно меньше времени проводить с дряхлой и нуждающейся в помощи матерью. То, что дряхлая мать регулярно уезжает с подружками в сауну, на шашлыки и на еще какие-нибудь активные мероприятия, не афишировалось. Более того, для своих шестидесяти лет Светлана Николаевна выглядела абсолютным огурцом: свежим, сочным и распираемым витаминами.
        - И вообще, тебе дай волю, ты все повыбрасываешь, - закрыла тему мама. - Нет бы подумать, что в старости это пригодится, а старость у тебя будет одинокая и голодная, как у меня. Без детей, внуков и мужика в семье!
        Галя печально уставилась на старые часы с кукушкой, веселеньким пятном зависшие на стене с давних времен. Она всегда смотрела на них, когда было особенно тяжело: блекло-желтый циферблат с резными стрелочками успокаивал. Часы купил папа на Новый год. За пару месяцев до того, как уйти от них навсегда. Галочка не винила его, иногда ловила себя на мысли, что если бы было куда уйти, она бы тоже ушла. Она уже однажды уходила, на период замужества, но вскоре пришлось вернуться. Теперь папа жил где-то в поселке за Уралом и изредка присылал открытки. У него была новая семья, новая жизнь. А у Галочки опять все было старое. Ее жизнь походила на старую игрушку, выцветшую от времени, с облупившейся краской: и выбросить жаль, и радости никакой.
        - Максим - очаровательный мальчик, - давила мама. - У него большое будущее, он хочет поступать в университет, между прочим, на философский факультет.
        - Поступать? - очнулась Галя. - А-а-а… сколько ему лет?
        - Какая разница? - Светлана Николаевна выгнулась дугой, уперев руки в бока. Судя по агрессивному напору, с кавалером что-то было не так.
        - Разница есть, - не сдалась Галя. - Если он только собирается поступать, то жених лет на пятнадцать, а то и больше меня моложе.
        - И что? Подумаешь! А тебе кто нужен - старый хрыч или бабник средних лет? Так у нас уже такой был! Не умеешь выбирать - не берись! Дай умным людям сделать выбор за тебя, раз уж самой бог ума не дал!
        - А кто за меня с ним спать будет? Тоже люди? - хмыкнула Галя.
        - Свои половые проблемы решай сама. Давно пора перестать надеяться на маму в этих вопросах! - рявкнула Светлана Николаевна. - Ей все на блюдечке подносишь, а этой дурище каемочка не нравится!
        Галя вернула на место отвисшую от изумления челюсть и робко уточнила:
        - То есть ты приведешь мне мальчика? Абитуриента? Вчерашнего школьника? - Галочку стал разбирать совершенно неприличный смех.
        - Не я приведу, а он сам придет. Но если ты продолжишь копаться, то скоро к тебе женихов начнут именно приводить или даже привозить на колясках: это будет твоя возрастная категория. Всякие беззубые инвалиды, ветераны Куликовской битвы и деды, которым нужна бесплатная нянька для внуков или грядкокопательница! Тебе уже тридцать пять лет! Тридцать пять! Ты хотя бы осознаешь эту цифру?!
        Это было выкрикнуто с таким надрывом и подвыванием, что отдавало кликушеством. Но, несмотря на трагизм, который мама вкладывала в сочетание «тридцать пять», цифра не казалась столь трагичной, как хотелось Светлане Николаевне. Она была какой-то гладкой, округлой и аккуратной, как сама Галочка.
        - Осознаю. Именно поэтому мне и не очень нравится идея познакомиться с недавним школьником. Это будет похоже на совращение малолетних…
        - Да уж. - Светлана Николаевна презрительно поджала губы и окинула дочь таким взглядом, словно осматривала куриную тушку, планируемую под разделку. - Ты совратишь. Книжки почитай, совратительница, чтобы не осрамиться перед человеком. Как я потом Тате в глаза посмотрю?
        Ее явно уносило не в ту степь. Галя нервно сглотнула и осторожно поинтересовалась:
        - Я не совсем поняла, ты что, уже все решила за меня? Позволь тебе напомнить, что я совершеннолетняя, так что сама разберусь.
        - Да я раньше на кладбище перееду, чем ты в чем-то там разберешься! В общем, мы уже все решили!
        - В смысле, мы с тобой? Мы посоветовались и ты решила? - Галя даже взмокла от ужаса. Ей надо было срочно отбиться от предстоящего визита, грозящего перерасти в нечто чудовищное.
        - Не мы с тобой, а мы с Татой. И Максимом.
        - То есть я в круглом столе не участвую? Рылом не вышла с умными людьми совещаться? Давай я не стану застолье вам портить, раз вы все решили. Зачем вам такая дура?
        Голос у Гали звенел от гнева и страха. Это был один из малочисленных бунтов, на которые она отваживалась за годы совместного проживания с мамой.
        - Хватит тут шуметь, - сбавила тон Светлана Николаевна. - Хороший мальчик. Прежде чем отказываться, сначала посмотри.
        - Не хочу!
        - Галя!
        - Ладно, только посмотрю.

        К жалобам подруги Наташа отнеслась с нескрываемой завистью.
        - Ты представляешь, какой вариант? Проверить свои силы на молоденьком - это эх!
        После мечтательного «эх!» Скачкова подозрительно затихла на другом конце провода, но Галя не дала ей впасть в детство, сурово вырвав Наташку из сладких грез о чужом госте:
        - Нечего мне тут секс по телефону устраивать. Ты понимаешь, что я его почти в два раза старше?
        - Ну и что? Проблема не в нем и не в его возрасте, а в тебе! - воскликнула Наташа. - Тебе с ним детей крестить? Не надо шарахаться от мужиков, которые сами идут в руки. Это не твой случай. Бери, пока дают, а там и выбросить недолго.
        - Я людьми не разбрасываюсь! - гордо возвестила Галя.
        - Ах, скажите какие мы порядочные. Запомните, мадемуазель Еремеева: в этой жизни либо ты, либо тебя! Без вариантов.
        - Наташа, не проецируй свой негативный опыт на окружающих.
        - А тебе не следует пугать окружающих умными словами и делать вид, будто располагаешь позитивным опытом. Или я что-то в твоей кривой линии судьбы упустила?
        - Не издевайся, - буркнула Галя. - Я с тобой как с человеком, а тебе все шуточки. Что я с таким сопляком буду делать?
        - Ты, дядя Федор, неправильно бутерброд ешь, - засмеялась Наташка. - Молодой - не старый, сам все сделает.
        - Тьфу на тебя. Кто о чем, а вшивый о бане. В моем возрасте только престарелую невесту изображать. Мне перед мальчиком неудобно. Ты вообрази это застолье: моя маман, Тата, юноша и я вся в румянце.
        - Да, прими мои соболезнования. Такая компашка действует на зарождающееся чувство, как пестицид на колокольчики: выжженная целина вместо райских кущ гарантирована, - печально протянула Наташа.
        - Мне не нужно чувство, мне надо пережить этот вечер и никогда больше не видеть Максима. Но все должно пройти так, чтобы у мамы потом не возникло ко мне претензий.
        - Исключено. Твою маму устроит только зять. Если мальчик больше не вернется, ты будешь кругом виновата. В общем, выбирай: либо парень, либо мама.
        - Можно подумать, у меня есть выбор. Лучше сразу повеситься!
        - Слушай, я тут подумала: как жизнь людей меняет! Раньше Светлана Николаевна, помнится, мужиков на дух не переносила, Женька с ней натерпелся, когда за тобой ухаживал, - хихикнула Скачкова. - Кто бы мог подумать, что она сама теперь будет к себе зятьев заманивать. Ладно, не кисни, посмотри на этого Макса, а потом решишь по ходу пьесы.
        - Не на что там смотреть, - махнула рукой Галина. - Ни мне, ни ему. Только время потеряем.

        Как оказалось, смотреть было на что.
        Тата, давняя мамина подруга-соперница, была высокой худой старухой, молодящейся из последних сил и орущей, как глухая тетеря. Голос у Таты был невиданной мощи и редкой стервозности. Ее речь ввинчивалась в мозг, вызывая тягостные ощущения в висках и бурные процессы в желчном пузыре. Сколько Галочка себя помнила, мама с Татой всегда в чем-то соревновались: у кого моднее платье, у кого умнее дочка, у кого больше зарплата…
        Фортуна с удовольствием раскачивала двух заклятых подруг, рассадив их на разные чаши весов. Сначала от Таты ушел муж, потом от Светланы, вскоре Татина дочь Лена поступила на престижный юридический факультет университета, а Галочка на немодный факультет дошкольного образования. Лену отчислили за неуспеваемость, а Галя спокойно закончила учебу и пошла работать в школу. Жизнь преподносила подругам один сюрприз за другим, создавая иллюзию временных побед, оставлявших горький привкус разочарований.
        Учитывая нестандартные отношения между женщинами, предложение Таты пожертвовать разведенной Галочке племянника выглядело по меньшей мере подозрительно. Галина сообразила это поздно вечером накануне встречи. Она еле дотерпела до утра: вселить сомнения в маму было последним шансом избежать встречи с малолетним женихом. Галя стыдилась выступать в роли перезрелой невесты. Но Светлана Николаевна видела ситуацию совершенно иначе, о чем и поведала дочери, опрометчиво вывалив лишнюю информацию.
        - А то я ее плохо знаю, - зычно рассмеялась Светлана Николаевна, отмахнувшись от Гали, как от надоедливой мухи. - Станет она тебе помогать, нужна ты ей, клуша! Плохо, что ты считаешь мать выжившей из ума старухой! Да я поумнее тебя буду! Все я знаю, только в данном случае Татка просчиталась. Максим - сын ее брата из Харькова. Жить ему негде, вот она и ищет, куда бы пристроить родственничка. Только у нее трехкомнатная квартира, а у меня двушка, так что либо она возьмет вас к себе, либо пусть снимает жилплощадь.

        О Гале мама не упомянула вообще, словно та была не живым человеком, чью судьбу решили две старухи, всю жизнь занимавшиеся перетягиванием каната, а некрупным бытовым прибором, который легко упаковать и перевезти. Возникло ощущение, что Светлана Николаевна уже расписала всю ее жизнь вплоть до кладбища. Права была Наташка, с этим надо что-то делать. Галочке вдруг вспомнились обиды, нанесенные за последний месяц колючей судьбой: ей не уступили место в транспорте, облили молоком в магазине, обдали грязной водой из лужи, когда она стояла на остановке, не хватило талончиков к стоматологу, новые колготки, которые оказались безнадежно малы, продавец обратно не принял, предложив не товар менять, а худеть, на работе сделали выговор за плохое поведение детей на перемене. Да еще мама…
        У каждого, даже самого терпеливого человека терпение однажды заканчивается. Все неприятности и грубости, тяжелыми камнями забрасываемые в нежную Галочкину душу, вдруг превысили критическую массу и вырвались наружу, будто картошка из дырявого пакета. Но если у тренированного и закаленного борца за свои права, как, например, Светлана Николаевна, это выразилось бы в ядовитом монологе с криком и шаманскими плясками, то мягкохарактерная Галочка просто расплакалась, тихо причитая и сбивчиво перечисляя претензии и счеты к судьбе.
        Восстание в очередной раз не удалось. Светлана Николаевна была свято убеждена, что единственный человек, достойный сострадания, - это она, родимая, и слушать жалостливое подвывание размазни-дочери ей было неинтересно.
        - Галя, если ты немедленно не прекратишь истерику и не умоешься холодной водой, то станешь еще страшнее, и тогда твои и без того нулевые шансы понравиться Максиму уйдут глубоко в минус, - оповестила ее ласковая мама. - Вместо неконструктивного нытья лучше бы занялась столом, люди скоро придут, а у тебя конь не валялся.
        Галочка молча повернулась и вышла, но в голове уже зрела какая-то медленно оформлявшаяся и твердевшая, словно студень на морозе, мысль.

        К двум часам стол накрыли, а Галя оделась и накрасилась согласно маминому вкусу. Если бы ожидаемый кавалер был Галочке небезразличен, то она, безусловно, отстояла бы свое право на выбор одежды и интенсивности боевого раскраса, но сейчас она была уверена, что чем хуже, тем лучше. По своей ослепительности интеллигентная Галя могла бы теперь потягаться с продавщицей из мясного магазина на соседней улице, о которой по микрорайону ходили анекдоты. Дама немыслимых форм и округлостей, имевшая лицо размером с дорогущую сковороду «Тефаль», расписывала свою лоснящуюся здоровьем и избытком сил физиономию не хуже любого индейца, выходящего на тропу войны. Хвост павлина жалкой блеклой тряпочкой потерялся бы на фоне этого косметического великолепия. Злоупотребление фосфоресцирующими тенями и блестками сыграло в жизни микрорайона и свою положительную роль.
        Однажды, когда продавщица, отработав тяжелый день, наполненный борьбой с тупыми, глухими и невоспитанными покупателями, гордой каравеллой несла свое мощное тело и потрясающее лицо к остановке, навстречу ей попался алкаш Кундяйкин, которого знали все вокруг, от участкового и вездесущих старух до интеллигентных учительниц типа Галины и вальяжных бизнесменов. Участковый был знаком с Кундяйкиным по долгу службы, тот радовал старух периодическими партизанскими марафонами на животе, причем, проползая мимо лавочек, он еще умудрялся исполнять хиты популярных современных групп и в красках обсуждать политическую ситуацию в стране. Утром, маясь похмельем, столь разносторонняя личность унижала себя попрошайничеством, увязываясь за торопящимися на работу жильцами, или пыталась помыть машины местной элиты бизнеса, используя подол выходного пиджака и воду из ближайшей лужи.
        И надо же было так случиться, что в тот роковой вечер Кундяйкин немного недобрал до нормы и мог передвигаться, держась на ногах, хотя и немного скособочившись, а навстречу ему плыла величественная королева мясного отдела. Две судьбы встретились. Когда на размякшего от стрекота сверчков и света полной луны Кундяйкина вышла из-за поворота жертва косметической промышленности, с серебряными тенями на веках, блестками на щеках и сиреневым блеском на губах, алкаш протрезвел раз и навсегда. В затуманенном алкоголем мозгу вперемешку с рекламными кадрами из
«Ночного дозора» всплыло воспоминание про нечисть, выползающую в полнолуние, и окрестности огласил страшный вопль насмерть перепуганного мужика. Продавщица тоже смотрела «Ночной дозор», но не в виде рекламы, а целиком. Еще она читала брошюру по самообороне, где черным по белому было написано, что лучшая защита от маньяка - нападение. Было ли маньяком патлатое чудовище, выбежавшее к ней из темноты с жутким воем, она разобраться не успела, инстинктивно повторив его боевой клич и бросившись навстречу Кундяйкину с зонтиком наперевес. Инстинкт самосохранения творит чудеса. Кундяйкин, несмотря на потерянную координацию и слабое здоровье, бежал быстро и долго. С тех пор с пьянством он завязал, а вот продавщица краситься не перестала.

        Галочка, нарумяненная и щедро осыпанная блестками для придания образу индивидуальности, как бубнила Светлана Николаевна, колдуя над маловыразительным, по ее мнению, лицом дочери, на столь бурную реакцию со стороны кавалера не рассчитывала. Вряд ли он взвоет и унесется прочь, обнаружив даму сильно за тридцать, упакованную в мини-юбку, открывающую полные колени, и накрахмаленную блузку с рюшами, топорщившимися над ее плечами, словно крылья. Самой Галочке казалось, что она похожа на жабу в балетной пачке. Судя по выражению лица мамы, Светлана Николаевна тоже была не в восторге от собственного детища.
        - Что-то не очень, - констатировала она, окинув дочь ретроспективным взглядом. - Может, туфли на каблуке надеть?
        - У меня нет, - радостно отрапортовала Галина.
        - И чему ты радуешься? У меня, шестидесятилетней тетки, есть, а у тебя нет! Наденешь мои.
        - Мам, мне твои велики.
        - Будешь изображать Золушку, - сострила Светлана Николаевна.
        - Не умею я на каблуках ходить! - Галя боролась между нежеланием быть посмешищем и желанием отвадить кавалера раз и навсегда.
        - Да что ты вообще умеешь?! - в сердцах выкрикнула мама, и спор прервал звонок в дверь.

        Первой ввалилась удушливо озонирующая духами Тата, с длинной пупырчатой шеей и высокой старомодной прической гребнем. Галочка подумала, что мамина подруга удивительно похожа на дохлую курицу, залежавшуюся на прилавке. Томно закатывая глаза, гостья потерлась щекой о Светлану Николаевну и прокудахтала:
        - Светулечек! Сто лет тебя не видела!
        - Таточка, - всхлипнула мама, - как я по тебе соскучилась.
        Если бы Галя не знала, что подруги ежедневно по часу переругиваются по телефону и на прошлой неделе ездили за город с какими-то дедами на пикник, то прослезилась бы, учитывая трогательность момента.
        - Здравствуйте. - Галочка вытянула шею в последней надежде на то, что рыцарь потерялся на подходах к башне принцессы. Она чувствовала, как горят щеки, и знала, что сейчас по лицу ползают некрасивые красные пятна, а улыбка выглядит резиновой.
        - Галусик! - взвизгнула Тата. - Как ты подросла, как похорошела!
        Галя подавилась смешком: термин «подросла» с ее тридцатью пятью годами сочетался, как огурцы с молоком.
        - Она у меня не только красавица, но и умница, - медовым голоском пропела мама, поразив Галочку до ступора.
        Светлана Николаевна редко говорила ей комплименты, развлекаясь в основном перечислением дефектов, коих у Галочки было как травинок в стоге сена. Особенно мама любила озвучивать свое мнение в чьем-либо присутствии. Именно ее разглагольствования навсегда отпугнули от Галины Боречку, лет десять назад осмелившегося прийти к ним в гости с целью просить руки и сердца любимой девушки. Получасовое чаепитие со Светланой Николаевной кардинально поменяло его взгляды, и больше Галочка своего интеллигентного кавалера не видела.
        Похоже, сегодня был тот редкий случай, когда мама была на ее стороне. А Галя так рассчитывала, что чудный характер Светланы Николаевны хоть раз в жизни сослужит ей хорошую службу и отвадит от дома нового жениха.

        И тут появился он. Галя тихо засопела, ощущая горячее желание провалиться сквозь пол и оказаться в гостях у выжившей из ума бабки. Максим был оберточно красив и конфетно обходителен. В прихожую решительно шагнул высоченный блондин с широкими плечами, мужественным подбородком и большими умными глазами. Галочка чуть не расплакалась: ведь достаются же кому-то такие мужики! Если бы пришло какое-нибудь прыщавое чучело, тоскливо переживающее период полового созревания, или неотесанный чурбан, ковыряющийся в носу, зубах и прочих доступных местах, то она не чувствовала бы себя бледной поганкой на свадебном торте. Максим был полон достоинства и добродушия, располагая к себе чрезвычайно. Жеманная Тата выглядела на его фоне взбесившейся обезьянкой. От нее было столько визгливого шума и запахов, что у Галочки заломило в висках. Она тупо смотрела на Максима и стеснялась.
        От него пахло хвоей и свежестью. К его широкой груди, туго обтянутой серым джемпером, хотелось прислониться и не чувствовать себя коротконогой очкастой дурнушкой. Меньше всего Максим походил на будущего студента. В полутемном коридоре их малогабаритной квартирки стояла ожившая мечта женщин от десяти до ста. В нем не было изъянов, и этот факт огорчал Галину больше всего. Ее совершенно расплющило под прессом комплексов, которые в присутствии Максима раздулись до невероятных размеров.
        Светлана Николаевна продолжала удивлять, хотя подсознательно Галя понимала, что мама действует в каких-то своих интересах:
        - Проходите, проходите! Сегодня Галочка хозяйничала. Она у меня так готовит, такая кулинарка!
        Готовила действительно Галя, но обычно мама, периодически встревавшая в процесс с ценными, на ее взгляд, советами, в результате объявляла гостям, что все сделала сама, несмотря на то что дочь вредила и мешала ей в столь трудном и важном деле.
        - Что вы говорите? - В голосе Максима не прозвучало даже намека на насмешку. - Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Поэтому я у ваших ног!
        Даже эта банальность воспринималась в его исполнении как витиеватый и изысканный комплимент. Галочка потела и волновалась, тихо ненавидя себя за слабоволие и дурацкие дамские фантазии.
        - А Макс поступил на подготовительные курсы, - гордо возвестила Тата, победоносно окинув взглядом претендентку на руку и сердце племянника.
        - Надо же! - пискнула Галочка и неловко затопталась на месте.
        Максим неумолимо надвигался на нее, вежливо улыбаясь и внимательно глядя своими прозрачно-серыми глазами. Ее сердце упругой лягушкой скакало где-то в горле, мешая дышать и выбивая отчаянные слезинки. Наверное, голой на людном проспекте она чувствовала бы себя более уверенно, чем сейчас в рюшах и мини-юбке, в тесном пространстве малогабаритного коридора. Галочкина макушка была где-то в районе Максимовой подмышки. Они по всем статьям были «не пара», но Галине совершенно не хотелось об этом думать.
        - Ну-с, кормить-то будете, а то наобещали с три короба и в прихожей держите, - визгливо залилась Тата. - Мы сейчас слюнями захлебнемся!
        - Да я не голоден, - улыбнулся Максим.
        - Как же, - пролепетала Галочка. - Проходите, попробуйте…
        Как она себя ненавидела в эти мгновения! Безумно хотелось быть гордой и неприступной, независимой от инстинктов и рефлексов. Но кто имеет то, что желает? Фортуна все выдает частями и совсем не тогда, когда нужно.
        Максим притягивал Галю, как магнит кнопку. И его вежливость вдруг хотелось воспринимать как закономерный мужской интерес. Не такая уж она жаба, чтобы мужики шарахались в разные стороны! Да, не красавица, но и не урод! Обычная женщина, полноватая, курносая, скованная… Но разве это дефекты? Это только мама считает, что дочь не удалась. А в чем, собственно, ее минусы? Права Наташка: все проблемы не в лишнем жире на талии, а в голове. Сама себя не полюбишь - никто тебя не полюбит! Ни мама, ни этот сногсшибательный красавец.
        И что, что нос курносый? Так ведь не рубильником же! А полнота… Так на любителя!
        И Галя вдруг гордо вздернула подбородок, отважно перешагнув свои комплексы и резко полюбив свою внешность и все остальное. Во всяком случае, больше пресмыкаться перед мамой и перед гостями она не собиралась, решив держаться, сколько хватит сил. Интуиция ей подсказывала, что надолго запала не хватит, поэтому Галочка заторопилась закрепить мысль и приучить к ней организм, отчаянно трясшийся и взволнованно красневший ушами и щеками.
        - Ах, какие запахи, какая сервировка! Как в лучших домах Европы! - вихлялась Тата, жеманно подхихикивая и хлопая ресницами.
        - И часто тебя звали в лучшие дома Европы? - не удержалась от колкости Светлана Николаевна, впрочем, тут же исправившись: - Не знаю, как там у них, в Европах, а у нас ты всегда дорогой гость!
        Галя, верная своему решению, не дожидаясь окончания торжественной части, села за стол и молча начала накладывать себе в тарелку салат.
        - Позвольте за вами поухаживать? - Максим приземлился рядом и внимательно заглянул в лицо моментально побагровевшей от смущения Галочке.
        - Не требуется, - грубовато буркнула она, тщетно пытаясь выпутаться из сетей его обольстительного голоса и вихря романтических бредней, уплотнявших воздух вокруг и путавших мысли.
        Максим послушно отодвинулся, а Галю почти качнуло вслед за ним. Мама с Татой сидели напротив и наблюдали за молодыми, как энтомологи за спаривающимися бабочками.
        За столом повисла нехорошая тишина. Галя почувствовала, как что-то зажгло переносицу, в носу стало мокро, а глаза заслезились. Это было невыносимо: не хватало еще закапать слезами и соплями салат на тарелке. Тогда жених точно будет ее навеки…
        - Максим, какие у вас планы на жизнь? - взяла быка за рога Светлана Николаевна.
        Кавалер ел аккуратно, но быстро, поэтому продуктов могло хватить лишь на очень ограниченный период времени, после которого либо начинались танцы, либо сытые гости отбывали восвояси. Учитывая состав компании, танцы исключались. Надо было торопиться.
        - Светулечек, я же тебе сказала: Максик поступил на подготовительные курсы, - просюсюкала Тата. - Он будет весь год заниматься, а летом вступительные экзамены.
        Представив занятия на подготовительных курсах, куда наверняка будут ходить юные, похожие на легких большеглазых стрекоз абитуриентки, Галочка едва не застонала: она чувствовала себя так, словно кто-то копался в ее сумочке, а она не имела возможности постоять за свою собственность, оставаясь сторонним наблюдателем. Разозлившись на себя, на Максима и на двух престарелых дур, устроивших ей это позорище, Галя вдруг подумала, что если парень согласился на унизительную процедуру знакомства с явно не подходящей ему ни по каким статьям женщиной, то это его проблемы, а не ее. И почему бы, собственно, не воспользоваться ситуацией? Единственным мужчиной, проявившим к ней за последний год интерес, был какой-то сомнительный подвыпивший тип, увязавшийся за Галочкой от троллейбусной остановки. Она убежала, а потом еще долго переживала, не от своей ли судьбы она так резво улепетывала, не ее ли последний шанс, тяжело пыхтя, несся сзади и сипло выкрикивал: «Дамочка, постойте, я что спросить хотел».
        Любовника нет, друга и перспектив тоже. Может, права Наташка: почему бы не попробовать? Тем более что Галочкино сердце при взгляде на Максима трепыхалось, как выброшенная на берег рыбешка. Она покосилась на грудь, констатировав «а очень даже ничего», и, миновав полноватые бедра, мощно распластавшиеся по стулу, уперлась в коленки. Когда Галя сидела, слегка поджав ноги, колени были круглыми и гладкими, во всяком случае сверху они выглядели вполне аппетитно. И сама она была некрупной и аппетитной, как пирожок. Не такой уж лежалый товар предлагали этому будущему философу. Единственное, что слегка смущало, - отсутствие логики в происходящем. Почему шикарному мужику надо срочно подыскивать невесту, да к тому же намного старше его, совершенно непонятно. Город - не деревня, где на безрыбье и рак рыба. Невест в городе пруд пруди, дефицита на протяжении последних столетий не наблюдалось, выбор есть. Хотя бы на тех же курсах, куда ходил Максим. Так почему же Галя? Или в нем есть такой колоссальный дефект, что Тата повела его по второсортным, а на ее взгляд, даже скорее третьесортным невестам? Внутренние
метания, видимо, отразились на Галином лице, поскольку внимательный Максим, почувствовав неладное, опять приблизился к ней и заботливо поинтересовался:
        - Галя, вам что-нибудь налить выпить?
        - Да-да, - оживилась Тата. - Что это мы тут все насухую трескаем. Надо бы обмыть знакомство. Налей-ка мне водочки. Не люблю вино - кислятина с красителями.
        - И я с тобой за компанию, - махнула рукой Светлана Николаевна.
        - Галя, а вам что? - Он наклонился, и Галя от избытка чувств едва не хлопнулась в обморок.

«Это оттого, что у меня долго никого не было, - в смятении подумала она. - А так - ничего в нем особенного нет».
        - Галь, что ты как пальма в тундре застыла? - прикрикнула Светлана Николаевна. - Выпей что-нибудь, разморозься.
        - Тоже водку? - пошутил Максим.
        - Да-да, спасибо, - кивнула Галочка, царственно махнув рукой.
        От волнения она вообще плохо понимала, на что согласилась. Поднесенную рюмку осушила одним глотком, выкатив от неожиданности глаза и закашлявшись.
        Максим предупредительно постучал красавицу по спине и сунул ей под нос огурец, в который нежная фея, звучно шмыгнув носом, немедленно впилась зубами.
        - Смотри, как ловко, - то ли с удивлением, то ли с осуждением протянула Тата. Впрочем, следующая реплика разъяснила окружающим ее позицию: - И давно это она так закладывать стала? Плохо…
        - Татка, да ты спятила! Она вообще не пьет!
        - Я вижу…
        - Она от смущения! Такого мужика привела! Я бы тоже сейчас хряпнула да сплясала! - Светлана Николаевна, разгоряченная выпитым наперстком водки, игриво подмигнула Максиму: - Засмущал девицу, теперь давай, делом займись!
        Максим, до сих пор невозмутимо реагировавший на все происходящее, вопросительно поднял брови, изогнув их соболиную линию дугой.
        - Да ладно, тут все свои, не тушуйся! - Светлана Николаевна повернулась к Тате, и та согласно кивнула.
        - И что же я должен сделать? - насмешливо поинтересовался парень, обращаясь к раскрасневшейся тете.
        - Я бы сейчас предпочла мужской стриптиз, - мрачно пошутила Светлана Николаевна, - но это было бы чересчур смело. Поэтому можете просто потанцевать.
        - А я еще не наелась, - вдруг подала голос невеста, которую забыли спросить о ее планах на вечер.
        - Конечно, конечно, - засуетился Максим, хотя даже суетился он с достоинством. - Что вам положить?
        - Сама положу, не беспокойтесь. - Галя осмелела, но опьянение не наступало, поэтому и легкости в общении пока не наблюдалось.
        Задумчиво пережевывая салат, она напряженно размышляла: можно выпить еще, чтобы утопить свою нерешительность, но страшно не рассчитать с нормой. Однако потом можно будет растерянно кудахтать, застенчиво вопрошая «Как же это я так? А что у нас было?». В идеале надо выпить столько, чтобы все соображать, контролировать, но при этом иметь возможность изобразить желе на сковородке, сняв с себя ответственность за происходящее, а заодно и посмотреть на истинное лицо кавалера.
        - Может, вина налить? - беспокоился Максим.

«Зачем он меня спаивает?» - напряглась Галочка, но на вино согласилась. Жевательные и глотательные движения освобождали ее от необходимости поддерживать диалог.
        - Вот закончит Макс философский факультет, - зачирикала Тата, - получит диплом и будет доктором наук, профессором.
        - А где гарантии, что он поступит? - сурово спросила Светлана Николаевна.
        - Гарантии Гришка привезет, к лету, в запечатанном конверте, - хихикнула Тата.
        - А почему бы не ускорить процесс и не привезти конверт сразу, чтобы не терять целый год? - не поняла мама.
        - Гриша у нас человек старой закалки. Хочет, чтобы Макс всего добивался сам, профессию в руках имел, а знания были не липовые, - начала разглагольствовать тетка, явно гордясь позицией брата и племянника, но Светлана Николаевна резко вернула ее к нужной теме:
        - И дальше? Философия - это что за профессия в руках? Что он держать-то будет в своих лапах? Я понимаю, топор, молоток, станок какой-никакой, а так что?
        - Если все получится, то он поедет преподавать философию в один американский университет, к брату Гришкиной невестки, Юркиной жены. Ясно? - горделиво выложила Тата основной козырь.
        - Ясно, - кивнула мама. Запутанные семейные связи она не поняла, но дело было вовсе не в них, а в перспективах.
        - Кстати, у Максика уже есть один диплом. Он у нас филолог, так что с языком проблем тоже не возникнет.
        Галя все-таки не рассчитала норму. Сказались отсутствие опыта в распивании спиртного, чрезмерная скованность и волнение. Когда на этот эмоциональный коктейль она еще плеснула водки с вином, произошла неожиданно бурная реакция, и теперь Галочка мучительно пыталась вычислить возраст кавалера. Все оказалось не так плохо, но насколько хорошо, понять никак не получалось.
        С трудом разглядев свое отражение, воинственно поблескивавшее очками в стекле серванта, Галя откинулась на спинку стула. Ей хотелось сделать это красиво, одновременно положив ногу на ногу, чтобы круглое гладкое колено высунулось из-под скатерти поближе к Максиму. Но движение получилось резким, и если бы не верный рыцарь, Галочка полетела бы на пол вместе со стулом и всем своим набором кокетства.
        Видимо, алкоголь подействовал на сознание благотворно, поскольку потеря координации девицу на выданье не смутила, а самооценка резко повысилась, как буек во время прилива. Теперь перезрелая невеста ощутила настоятельное желание немедленно выяснить, что именно нужно Максиму. Помимо ее красоты и ума.
        - Пошли, покурим, - мотнула головой Галина, стараясь, чтобы язык не особо зацеплялся за зубы, теряя гласные.
        - Пойдем… те, - удивился Максим.
        - Максик не курит, - закапризничала Тата.
        - Галя тоже, и что дальше? - одернула ее Светлана Николаевна.
        Галочка уцепилась за локоть кавалера, чтобы быть поустойчивее, и двинулась в сторону кухни. В дверях они ненадолго застряли и, весело побарахтавшись между косяками, в коридор вышли уже слегка породнившимися. Напряжение окончательно покинуло Галочку, и она, сурово прижав парня к подоконнику, задышала на него вопросами:
        - Смотреть мне в глаза, не отворачиваться, отвечать не раздумывая!
        - Слушаюсь, - серьезно кивнул Максим и осторожно удержал пошатнувшуюся Галину.
        - Зачем тетка тебя сюда притащила?
        - Женить.
        Галя не ожидала столь прямого ответа и даже набрала воздуха, чтобы, уличив оппонента во лжи, выдать свою версию происходящего. Честный ответ сбил ее с толку, но алкогольный допинг помог справиться с растерянностью.
        - А тебе это зачем?
        - Ты очень красивая женщина.
        Галочка неприлично хихикнула и осуждающе посмотрела на Максима:
        - Не юли.
        - Я не юлю, а констатирую факт.
        - Терпеть не могу подхалимаж, противно, - вздернула подбородок Галина, но на самом деле противно ей не было. Наоборот, этот самый подхалимаж горячей волной растекся по сознанию и мешал сосредоточиться. - Тебе жилплощадь нужна или тетка без половых претензий? Или городская прописка?
        - Не угадала, милая.
        - Я тебе не милая. Пока… а потом посмотрим.
        - Потом - это когда?
        - Не заигрывай со мной, мальчик, - голосом Мата Хари произнесла Галочка и многозначительно прищурилась.
        - Да ни в коем случае. И в мыслях не было! - поднял руки Максим.
        - А что было? Лапша на уши, розовые очки на нос и охи-вздохи-поцелуи?
        - Нет. Я тебя плохо знаю, но достаточно уважаю для того, чтобы обойтись без лапши и всего перечисленного.

«Меня сейчас послали или он намекает, что просто останется здесь на ночь безо всяких предварительных реверансов?» - нахмурилась Галочка, едва ворочая ставшие неподъемными мысли. Почему-то дико хотелось спать или хотя бы зевнуть. Но это нарушит ответственность момента. Надо держаться.
        Видимо, разбухшие мысли уже не умещались в голове и ползали по лицу, поскольку Максим заявил:
        - Пусть старушки расслабятся и думают, что мы обо всем договорились.
        - А мы договорились?
        - Я вижу, что ты меня с трудом переносишь…
        - Ну, почему же…
        - Ты интеллигентная, умная женщина. Зачем тебе сопливый малолетка вроде меня? Разве я не понимаю? Тебе только воспитание не позволило спустить нас с тетей с лестницы.
        - В общем-то…
        - Не оправдывайся. Я очень благодарен тебе за терпение. Правда, спасибо. - И он с чувством поцеловал оторопевшей Галочке руку.
        - Не такой уж ты и противный, - расстроенно промямлила несостоявшаяся невеста, сообразив, что ее все-таки послали.
        - Не переживай. Остальное я беру на себя.

        В комнату они вернулись гуськом. Паровозиком шел Максим.
        - Ну как, накурились? - насмешливо спросила Светлана Николаевна, разглядывая Галино лицо.

«Интересно, что она хочет обнаружить? Смазавшуюся помаду? - кисло подумала протрезвевшая с горя Галя. - Неужели она всерьез надеялась, что у нас может что-нибудь получиться? Это все равно что скрещивать корову с забором. Максимум, что можно сделать, - привязать ее веревкой. Насильно. Ну что за невезуха! И как он собирается выпутываться из этой истории? Нет, мама меня точно потом загрызет».
        - Мы не курим, - улыбнулся Максим. - Мой друг говорит, что, по статистике, большинство больных раком легких - курильщики.
        - А кто твой друг, врач? - с интересом спросила Светлана Николаевна.
        - Мой друг - это самый близкий человек. Для меня его мнение - аксиома. Руслан для меня больше чем друг. - Максим мечтательно прикрыл глаза, загадочно улыбаясь.
        - А почему я о нем не знаю? - напряглась Тата.
        - Думаю, тетя, тебе бы не понравилась наша дружба.
        - Почему, если он достойный молодой человек, к тому же умный…
        - Он гей.
        Тата замерла с открытым ртом, Галя вытаращила глаза, а Светлана Николаевна нервно закашлялась. Максим, проигнорировав всеобщее замешательство, достал мобильный и, отвесив джентльменский поклон, встал, пояснив обалдевшим дамам:
        - Забыл позвонить. Руслан будет волноваться.
        Он вышел из комнаты, и уже через мгновение из прихожей донесся его радостный голос:
        - Русланчик, милый, прости, забыл. Да ты что… Ха-ха. Не может быть. Нет, сегодня не встретимся. Не дуйся, я очень занят, но завтра обязательно. И я тебя.
        - Интересно, - жутким шепотом обратилась к Тате прокашлявшаяся Светлана Николаевна, - он его любит? Целует?
        - Уважает, - хмыкнула Галочка, сотрясаясь от нездорового смеха.
        Пятнистая Тата играла желваками и никак не комментировала ситуацию.
        Остаток ужина прошел скомканно, несмотря на попытки Максима повеселить дам интеллектуальными анекдотами.
        Когда гости уже уходили, Галочка не выдержала и отвела Максима в угол, прошипев ему в ухо:
        - Это правда? Ты голубой?
        - Нет, конечно, зато твоя мама не будет к тебе в претензии.
        - Тебе бы не в философы, а в психологи идти, - пробормотала Галочка.
        - Психология - мое хобби. Ты удовлетворена?
        Галя была раздавлена, а не удовлетворена. Лучше бы он был геем, тогда его можно было бы презирать или хотя бы не считать мужчиной. А теперь… Она легко могла перестать себя считать женщиной, поскольку сейчас из ее квартиры уходил роскошный мужчина, очень мягко и ненавязчиво отказавшийся от нее. Он сделал это так красиво, что его не в чем было обвинить, чтобы облегчить свои моральные страдания.
        Гале хотелось плакать. Даже мама не приставала к ней со своими обычными колкостями.
        - Бывает же такое. Чуть не вляпались. А Татка-то хороша! То-то я смотрю, она своего племянничка сбыть хочет. Надо же, какая артистка! Можно подумать, что его голубизна для этой старой курицы новость. Ты согласна?
        - Да, мама. - Галя тупо смотрела в пол, считая трещинки на паркете. Она была согласна с тем, что Тата похожа на курицу.

        Утром Галину разбудил надрывный звонок телефона.
        - Ну-у-у-у? - простонала в трубку Наташка.
        - Сколько времени? - Галя, полночи переоценивавшая ценности и строившая планы на будущее без интеллигентских и прочих комплексов, остальные полночи смотрела невнятные эротические сны, перемежавшиеся недовольными выступлениями завуча начальных классов, суть которых была неуловимо мрачной и побуждающей к каким-то немедленным свершениям. Поэтому голос подруги никак не мог пересечься с реальностью, а бедная Галочка была не в состоянии сообразить, где она и что с ней. - Что случилось?
        - Нет, она меня спрашивает, что случилось. Мне нравится постановка вопроса! - хмыкнула Наташка. - Это я тебя спрашиваю: что случилось? Я всю ночь не спала, переживала! Где предмет?
        - Какой предмет? - зевнула Галя, почему-то представив половник. Ничего другого со словом «предмет» у нее в этот ранний час не ассоциировалось. - Я спать хочу.
        - А что ты ночью делала? - радостно поинтересовалась Скачкова, предвкушая подробный рассказ.
        - Думала.
        - Неужели? - Расстройство и разочарование буквально вывалились из трубки, как слипшийся снег из кузова грузовика.
        - Да. Думала. Как ты считаешь, мне «светлый блондин» пойдет?
        - Пойдет! - убежденно подтвердила Наташка. - Ты, мать, так застоялась, что тебе и лысый брюнет, и плешивый рыжий сейчас пойдут. Не говоря уже о светлом блондине!
        - Я про цвет волос.
        - Чей? Твой?
        - Естественно, мой, а чей же еще? - недовольно произнесла Галочка. Новая жизнь начиналась с непонимания, к тому же слишком рано, и это показалось ей плохим знаком.
        - Ну да, ну да, - забормотала Наташка. - Прости, забыла, с кем разговариваю.
        - Так что, пойдет? - поторопила ее Галя.
        - Нет, вряд ли. А ты решила сменить имидж?
        - Да. Пойдешь со мной?
        - А кто ж еще с тобой пойдет? Разумеется, я. Если пустить твою маму, то тебе за бешеные деньги нарастят косу до пояса. Когда хоть идешь-то?
        - Прямо сейчас.
        - Значит, если я подъеду через пару часов, то ты уже начнешь одеваться? - хихикнула Наташка, привыкшая к Галочкиной медлительности.
        - Нет. Будь через час!
        - Ого! Мы начинаем новую жизнь! - воскликнула Скачкова. - А чего с воскресенья, а не с понедельника? Все мои знакомые алкаши новую жизнь начинают с понедельника.
        - У меня нет знакомых алкашей, - отрезала Галочка. - Поэтому я начну с воскресенья.
        - Ну-ну. Жди. Сейчас буду.

        Расфуфыренная Наташа начала терзать кнопку звонка через полтора часа. Будучи девушкой слегка за тридцать, Наталья Скачкова ценила каждый день своей жизни. Она была твердо убеждена, что судьба подкинет ей шанс, подобрав самый неудачный момент. За фортуной водился такой грешок. Поэтому Наташа всегда была во всеоружии. В отличие от Галины она не ждала никакого принца с цветами, желанием любить вечно, если позволят, и штурмовать бастионы чистоты и невинности, если девица вознамерится изображать неприступную, чтобы про нее ничего такого не подумали. Наташе было плевать, что про нее подумают. Главное, рассуждала она, не что подумает, а какой от него может быть прок. Она вообще была девушкой хозяйственной и практичной, а имевшаяся у нее на руках дочь Маня повышала ответственность и желание устроить бытовую часть личной жизни. Романтическая имелась в избытке: неудачно женатые рыцари приходили к ней выпить и поплакаться. Иногда Наташе казалось, что все ее кавалеры женаты на одной и той же склочной обрюзгшей бабе, жутко ревнующей, требующей денег и постоянно болеющей. Если раньше она искренне верила, что
рано или поздно воздыхатель поймет, где его настоящее счастье, и женится на молодой красивой Наташеньке, то с годами до нее дошло, что несимпатичные, морщинистые и обвешанные детьми тетки держат мужиков крепче, чем хотелось бы. Отобрать свое счастье можно только насильно, уведя мужчину, как козла на веревке, и привязав к своему забору. Но такой муж крайне ненадежен, поскольку, позволив увести себя один раз, может войти во вкус и гулять вдоль чужих плетней, как переходящее красное знамя. Подобный опыт у Наташи уже имелся.
        Правда, Федора она ни у кого не уводила. Сознательно. Хотя все-таки по факту получилось, что увела.
        Федя был изумителен в своей детской непосредственности и искренности чувств. Как позднее выяснилось, непосредственность проявлялась, как только парень выпивал больше двухсот граммов горячительных напитков, а искренность чувств бурлила в нем постоянно, поскольку он от рождения был наделен бешеным темпераментом.
        Наталья всегда хотела быть верной женой, о чем и сообщала неодобрительно относящейся к ее ветрености Галочке, поясняя, что надо по-быстрому нагуляться, а потом спокойно сидеть дома, не создавая проблем ни себе, ни другим. Ни на какую любовь мадемуазель Скачкова, конечно, не рассчитывала. Ставка делалась исключительно на приспособленность кавалера к экономическим условиям. Поэтому и кавалеры у Наташки были соответствующими, из которых можно было выбрать будущего супруга. Парни относились к ней на удивление несерьезно, и до двадцати пяти лет никто даже не делал попыток жениться, если только на нетрезвую голову. Тенденция Наташку нисколько не напрягала, и свое безразличие к подобному поведению мужчин она приводила в пример Галочке, страдавшей из-за отсутствия женихов.
        - Но ты хотя бы целуешься, на свидания ходишь, - тактично оправдывалась Галя, на что Наташка откровенно ржала и дополняла список того, чем еще она занимается с кавалерами.
        - Ты же у нас не такая, - то ли с завистью, то ли с неодобрением говорила Скачкова своей нерешительной подруге.
        - Меня мама сожрет, - вздыхала Галя, которая после скромного празднования своего двадцатипятилетнего юбилея в кругу маминых подруг тоже начала задумываться, что лучше: быть чистой и гордой старой девой или жить весело и безалаберно, как Наташка. - Мама обо мне заботится, вдруг ребенок…
        - Ага. Сама себе эти сказочки рассказывай. Твоя мама прежде всего заботится о себе: она же уверена, что ты, тюхля, либо приведешь домой такого же недоделанного зятя-лимитчика, либо найдешь нормального и принесешь дитя в подоле, а папу вы с маменькой будете искать всю оставшуюся жизнь. Ты, Галка, не обижайся, но от тебя ничего хорошего ждать не приходится. Вот зачем ты всем деньги в долг даешь? У тебя их много? Или тебе хоть раз возвращали?
        - Неудобно отказывать. Тем более если деньги есть.
        - Неудобно спать на потолке и брюки через голову надевать, а все остальное удобно.
        Галя была не согласна, но спорить с подругой не хотела. Люди все разные, и пытаться кого-то силком перетащить на свою точку зрения - занятие неблагодарное и глупое.
        В общем, решительная Наташка, не лезшая за словом в карман и жившая как удобно, не особо заморачиваясь на проблемы окружающих, рвала рыцарей, как придорожные цветы, чтобы на некоторое время украсить ими свое существование, а потом без сожаления выбросить. Вот так и шла бы она по жизни, как по летнему лугу, если бы в один прекрасный день у нее на пути не возник Федор, цветистым сорняком впившийся в почву и не желавший быть сорванным. Наташкина программа дала сбой, и вольнолюбивая красавица притормозила рядом с хитрым репейником, завершив свой беззаботный путь. Дальше посыпались сплошные заботы.

        Судьбоносное знакомство состоялось на вечеринке у одной из многочисленных Наташиных знакомых. Народу и алкоголя было много, музыка гремела, коллектив начал дробиться на пары. Скачкова наметила себе курившего в кухне блондина и пошла на абордаж. Кудрявый белокуро-белозубый красавец с наглыми голубыми глазами и широченными плечами оказался Наташке не по зубам. Федя, привыкший к тому, что барышни кружат над ним, как бабочки над розовым кустом, реагировал пассивно и никаких телодвижений навстречу Наталье делать не собирался. Ее это задело, и она решила предпринять некоторые усилия, чтобы обратить на себя его внимание. Фокус удался, и уехали они вдвоем.
        Равновесие в любви - несбыточная мечта романтиков. В любом тандеме кто-то любит, а кто-то лишь позволяет себя любить. Федя был загадочен и непредсказуем. Отсутствие в нем в отличие от остальных ее рыцарей страха упустить фигуристую партнершу, не проведя подробной инвентаризации запчастей и не исследовав все функции глазасто-грудастого сувенира, Наташа приняла за индивидуальность и оригинальность. Богатый словарный запас и витиеватые комплименты в исполнении предыдущих кавалеров трогали ее мало, а вот в сочетании с Феденькиными прозрачными глазами, простодушно и преданно выглядывавшими из-под кучерявой челки, разили наповал.
        Утром следующего дня Наташка подавала кофе в постель и заливалась соловьем, расписывая впечатления от проведенной ночи. Федя благосклонно выслушал дифирамбы и одобрительно потрепал Наталью по макушке, словно она была пуделихой, подавшей тапочки. Она таяла, как пломбир под солнечными лучами, и едва не мурлыкала. Любовь пришла внезапно, подмяв свободолюбивую Скачкову, как слон былинку. Наташка наслаждалась властью над собой, как последняя мазохистка. Изучала «Камасутру», кулинарные справочники и брошюрки по мужской психологии. Результатом всех усилий стала шумная свадьба и ясноглазый муж, с недоумением взиравший на обручальное кольцо. То, что не все ошибки можно исправить, Наташка сообразила сразу. Федор же искренне не понимал, что брак - это действо, к которому, кроме шумного застолья и невесты в белых кружевах, прилагается еще и перечень обязанностей.
        Получив штамп в паспорте, Наташка осмелела и неожиданно возмутилась походами Федора с друзьями в баню, ночными отлучками и возвращениями домой в сильном подпитии.
        - Раньше тебя это не раздражало, - удивился муж, сделавший из добрачного периода ошибочные выводы, чему невеста активно поспособствовала.
        Он был прав, раньше ее это не раздражало, а пугало. Наталья до одури боялась упустить Федю и готова была терпеть все, что угодно. Штамп в паспорте, никак не отразившийся на мировосприятии мужа, для нее стал поворотным моментом. Наивная Наташа решила, что настала пора перековать мужа по своим меркам. То ли кузнец из нее оказался никудышный, то ли материал был неподходящий для кузнечных работ, но Федор не менялся. Не помогали ни ласковые просьбы, ни скандалы, ни репрессии в виде лишения еды. Супруг продолжал жить автономно, как подводная лодка, все реже заходя в Наташкину гавань. Зато однажды к ней зарулила сильно беременная девица с сообщением, что наглую Наталью бог накажет за отбивание чужих мужиков. Услышав, что Федор не мужик, а муж, девица решила хлопнуться в обморок, но передумала, предложив дождаться Федора и выяснить все непосредственно у него. Наталья тоже желала услышать все из первых уст, не допустив объяснения на стороне.
        Не особо напрягая фантазию, она позвонила супругу на работу и сказала, что к нему пришли из милиции. Федя примчался через двадцать минут с мешком, в котором подозрительно что-то позвякивало.
        Две разъяренные тетки в собственной кухне волновали его меньше всего.
        - Где менты? - нервно спросил он. - Ушли? Не дождались?
        Минут десять ушло на объяснения, что милиция была лишь предлогом, во что Федя никак не желал верить, видимо, для этого у него имелись свои причины. Еще через некоторое время выяснилось, что у беременной, которую Федя не хотел вспоминать, аргументируя сей прискорбный факт тем, что живот, наверное, изменил ее невероятно, а он всех своих дам узнает по талии, была группа поддержки в лице родителей и какой-то убойно шумной деревенской родственницы.
        Орали все, кроме хозяев. Будущая мать, которую любвеобильный Федор осчастливил, как выяснилось, аж в Турции, верещала громче всех. Наталья понимала, что на месте беременной, вероятно, вопила бы еще и погромче, но сейчас решалась ее судьба, поэтому убить Федора она надумала позже и принялась яростно защищать свое угасающее на глазах чувство.
        - Не дай тебе бог оказаться на моем месте! - бросила ей беременная, уходя, но впечатление от ее высказывания смазал отец семейства, витиевато обматерив с лестницы несостоявшегося зятя и пообещав вернуться и прибить его, как только появится свободное время.
        Свое Федя получил сразу после отбытия гостей, а на месте беременной Наташка оказалась через несколько недель. Испуганный перспективой сесть в тюрьму, Федор спешно развелся с ней и женился на матери своего будущего ребенка. Наталья радостно говорила Галочке и всем знакомым и малознакомым людям о том, как ей, собственно, повезло, называя Федора последними словами и смело характеризуя свое замужество как бзик, пока у нее не начался токсикоз. Бывший муж виновато развел руками и пообещал платить алименты, разрешив записать себя отцом ребенка. Вот так закончилась Наташкина история любви, единственным позитивным последствием которой стала белобрысенькая умненькая Маня.
        Наученная горьким опытом, Наташа теперь собиралась отдаться только в хорошие надежные руки. Таковых оказалось много, но при ближайшем рассмотрении выяснялось, что руки лишь тянутся, но брать насовсем мадемуазель Скачкову со всеми ее достоинствами не готовы. Наташка свято верила, что шанс впереди, поэтому и выходила «в люди» при полном параде и в эротическом белье. Мало ли как жизнь сложится…

        - Что так долго? - недовольно пробурчала Галя, все еще разгуливавшая по дому в халате.
        - Извини. А чего мы сегодня такие строгие? Или у тебя с началом новой жизни стервозность повысилась?
        - Повысилась.
        - А где наша мама?
        - Котлеты жарит.
        - Угу. А ты, я смотрю, уже собралась. Если мы едем в парикмахерскую, то это вовсе не значит, что с утра не надо умываться и причесываться. Не позорь меня. Я тебя к хорошему мастеру повезу, уже договорилась.
        - Я же знала, что ты опоздаешь, вот и не одевалась. Охота потеть, пока ты там свой макияж по физиономии размажешь.
        - Ого. Вижу в тебе нечто новенькое. Это проклевываются ростки новой жизни или климакс на подходе? - Наташа насмешливо прищурилась. - Что, вчерашний жених порекомендовал сменить прическу? Кстати, где он? Надеюсь, вы не его пустили на котлетки?
        - Он оказался голубым. Здравствуй, Наташа, - высунулась из кухни немного прибитая Светлана Николаевна, опасливо зыркавшая в сторону мрачной дочери. Это было настолько ей несвойственно, что Наташа напряглась, даже не отреагировав на новость о половой ориентации кавалера.
        - Здрасьте. А я думала, вас дома нет, - опрометчиво брякнула Наталья, привыкшая к тому, что при ее появлении Светлана Николаевна принималась долго и пространно расписывать недостатки своей кулемы-дочери и вываливала последние новости, в которых основной нитью повествования тянулись очередные глупости, сотворенные Галей.
        - Пошли ко мне. Выберем, что надеть, - дернула ее за руку Галочка.
        - А что это с маменькой? - зашептала Наташа, как только они вошли в Галину комнату.
        - Ничего. Я ей сказала, что, если она будет лезть в мою жизнь, я продам свою половину квартиры и куплю комнату или уеду в область, там за эти деньги двушку можно приобрести, а учителя везде нужны.
        - Ты? Ей? Такое сказала? - Подруга плюхнулась на диван, округлив глаза.
        - Да, - горделиво вздернула подбородок Галочка, с трудом пережившая собственный подвиг.
        - Обалдеть. И что, мама не придет сейчас руководить и одевать тебя «на выход»?
        - Нет.
        - Ну, ты сильна. Кстати, а что с женихом-то? Весело было? Он хоть жив?
        - Ничего веселого. Такое чувство, что меня голышом по двору прогнали или в дерьме извозили. - Галочку передернуло. - Меня, взрослую женщину, демонстрировали какому-то сопляку, словно старую клячу, которую надо сбыть с рук по дешевке.
        - Сопляк хоть ничего был?
        - Красивый, - вздохнула Галочка. - Даже слишком. Как картинка. Не по мне, в общем.
        - Здравствуйте приехали! Что это за упаднические настроения? У тебя новая жизнь, сейчас мы тебя еще подретушируем, и будешь девочка-конфетка.
        - Да уж, а с фантиками у меня напряженка, - печально протянула Галя, обозревая содержимое шкафа.
        - Фантик может быть один, но от шоколадки, и мы его найдем. Не дрейфь, прорвемся! Не такая уж мы с тобой и некондиция, - Наташка покосилась в зеркало и поправила грудь. - Будет и на нашей улице праздник. Пошли ее украшать!
        - Кого?
        - Улицу, Галка, улицу! Чтобы на нашей улице был праздник, ее надо украсить. Давай, не копайся.

        Наташин мастер оказался плюгавым мужичонкой с огромным носом и ушами слоненка из мультика «38 попугаев». Он был умопомрачительно волосат и обходителен. Мастер вертелся вокруг Галочки бешеным волчком и тарахтел как колхозный трактор. Судя по количеству восторженных междометий, клиентка произвела на него неизгладимое впечатление. Он крутил ее в кресле, отскакивая на пару шагов и восхищенно цокая языком.
        - Шурик, - не выдержала, наконец, Наташка, - хорош трендеть. Нам необходимо омолодиться.
        - Девочки! - Шурик даже присел от возмущения. - Вам? Омолодиться? Да вы же юны, как выпускницы пажеского корпуса!
        - Шура, из пажеского корпуса выпускали мальчиков. Ты на что намекаешь?
        Галочка, воинственно настроенная ко всем мужчинам, открыто хамить волосатому клоуну побоялась, поскольку от него зависел ее будущий имидж. Но дядька ей откровенно не нравился: мох, торчавший из носа и ушей, бегающие глазки, писклявый голос… Все какое-то гротескное и несерьезное. Доверять свою голову этому паяцу хотелось меньше всего. Тем более что его последняя работа - рыжие с фиолетовыми прядками Наташкины волосы - казалась консервативной Галочке чересчур смелой.

        - У тебя шикарный цвет волос, зачем ты постоянно их портишь? - удивлялась Галочка, глядя то на русые, то на брюнетистые, то на пестрые Натальины прически.
        - У меня был цвет волос, а теперь у меня из башки от всех переживаний растут седые волосы. Еще вопросы есть?
        На тот момент у испуганной Галины больше вопросов не возникло, зато появился комплекс, и она каждый вечер выискивала у себя на макушке седые волоски, веселя маму, искренне считавшую, что дочь ищет вшей. Конечно, а что же еще?..

        Теперь Галина имела счастье лично познакомиться с великим маэстро расчески и ножниц. Цирюльник выглядел не совсем вменяемым, и Галя тянула время, надеясь неизвестно на что: выход из парикмахерской плотно перегораживала Наталья.
        - А скажите… э-эээ… Саша…
        - Для вас - просто Шурик. - Он закатил глаза и задергал кадыком.

«Сейчас кукарекнет», - мелькнуло в голове у Галочки, но она тут же смутилась, наткнувшись на восхищенно-преданный взгляд Шурика.
        - Что же вы молчите? Что вы хотели сказать? - прошептал он с придыханием, словно ждал от застывшей в кресле клиентки немедленного признания в любви.
        - А что вы хотите делать? - засмущалась Галя. Ей казалось, что вопрос прозвучал бестактно, поскольку содержал определенное недоверие к профессиональным способностям мастера.
        - О-о-о, - провыл он так, что вздрогнула даже Наташка, оторвавшаяся от каталога причесок. - Если бы вы знали, что именно я хотел бы с вами сделать…
        Шурик опять закатил глаза, задрав к потолку огромный нос и мечтательно уставившись на лампы. Пауза была совершенно неприличной, и Галочка успела перебрать множество вариантов того, что с ней мог бы сделать этот тролль. Она даже начала потихоньку сползать с кресла, потеряв интерес к смене образа и беспокоясь лишь о сохранении девичьей чести, но тут встряла Наталья, строго рыкнув:
        - Поконкретнее, Шура. Что именно?
        - Можно было бы сделать перед лесенкой, макушку перышками, затылок уложить, - зашелся восторженным клекотом Шурик, на мгновение даже расстроив Галю полнейшим отсутствием интереса к ней как к женщине.
        Но озвученные перспективы были страшноватыми, поэтому она резко прервала полет его фантазии, смущенно просветив маэстро:
        - Ой, вы знаете, я немного консервативна…
        - Не понял, - сник Шурик.
        - Перевожу, - усмехнулась Наташка. - Барышня желает быть пресной и неоригинальной, как консервированный частик в томате. Ей не нужны перья, лесенка и бритый чуб…
        - Бритый - не нужен, - бэк-вокалом подпела Галина.
        - Молчи, грусть! - оборвала ее Наталья. - Значит, мадемуазель изволит работать школьной училкой, поэтому ей хочется помолодеть, но не сравняться цветом и эпатажем со своими ученицами. Дошло?
        - Вполне. - Шурик опять забегал вокруг Галины.
        - А можно я посмотрю журнал? - застенчиво спросила Галочка, утомленная тем, что мастер нарезает круги, а процесс не начинается.
        - «Мурзилку»? - с издевкой хихикнула Наталья.
        - Нет, с прическами, - Галя преданно смотрела на Шурика. Ей хотелось немедленной определенности, чтобы начало новой жизни не омрачилось какой-нибудь страшной ошибкой, в очередной раз подтверждающей, что не судьба ей что-либо поменять в своем будущем.
        - Да ради бога! - подпрыгнул Шурик и вырвал каталог у Натальи, которая немедленно вскочила и побежала следом.
        - Вот это можно? - Галя ткнула пальчиком в замысловатую прическу, украшавшую голову глазастой модели.
        - В принципе можно, - осторожно произнес Шурик, - но к вашему лицу больше подошла бы вот эта. - И он со скоростью машинки для счета денег стал листать страницы, дойдя до короткой стрижки под «пажа».
        - Перевожу, - ухмыльнулась Наталья. - К твоей круглой очкастой физиономии подходит только этот вариант.
        - Я бы рекомендовал светло-русый цвет.
        Они забыли про Галину и принялись ожесточенно спорить, тыча друг другу в лицо пробники с локонами разноцветных волос, периодически прикладывая их к Галочкиной голове.
        Озабоченная тем, чтобы из лучших побуждений мастера-визажисты не ткнули ей в глаз подручным инструментом, Галина крутила головой, пропуская мимо ушей обидные реплики про круглые щеки, дурацкие очки, слабые волосы и линию носа.
        В конце концов спорщики выдохлись на варианте светло-русого блондина и стрижке
«паж».
        - А разве вы не с этого начинали? - осторожно поучаствовала в диалоге Галочка, желая уточнить на будущее, имеет ли она право голоса.
        - И кстати, - весьма нелогично отреагировал Шурик, - вам надо поменять оправу и переходить на брючные костюмы. Без комментариев!
        Это относилось к Галиной попытке выяснить, почему, собственно, она должна отказаться от юбок, которых у нее полный шкаф, и озадачиваться покупкой брючного костюма, если раньше она даже не пробовала носить брюки.
        - Сдуйся, - посоветовала ей Наташка. - Позднее обсудим.
        Шурик оказался мастером своего дела. Прическа шла Галочке чрезвычайно. Она узнавала и не узнавала себя в отражении салонных зеркал.

        - Теперь пошли громить магазины, - радостно выволокла ее на улицу воодушевившаяся Скачкова.
        - У меня денег нет.
        - Вообще?
        - Нет, с собой.
        - А у меня есть. Потом отдашь. Отдашь?
        - Отдам, - с робкой радостью кивнула Галина. Она тоже заторопилась довершить свой новый образ.

        Жить без комплексов оказалось очень тяжело. Во всяком случае без тренировки получалось плоховато. В связи с тем, что Галочка периодически забывала, что начала новую жизнь, где она будет сама себе королева и свита, процессы активно тормозились. В частности, попытка Наташки завернуть в первый же бутик встретила активнейшее сопротивление со стороны Галины. Она уперлась, как коза, которую тащили топить.
        - Там дорого!
        - И что? - недоумевала Наталья. - Мы только померим и все. Никто не заставляет тебя покупать.
        - А если испортим?
        - Каким образом?
        - Капнем чем-нибудь…
        - Если только твоей ядовитой слюной! - в сердцах рявкнула Наталья и впихнула бордовую подругу в магазин, где к ним моментально подлетела девушка-консультант с приветливой улыбкой.
        - Я могу вам помочь? - Девушка искренне лучилась радостью. В магазине было безлюдно, что свидетельствовало о жутких ценах. Галя из бордового цвета перешла в морковно-пятнистый.
        - Нам, собственно, ничего, - пискнула она.
        Но Наташка больно толкнула ее в бок и жизнерадостно поделилась с консультантом:
        - Нам бы вот на эту толстую задницу брюки, чтобы сидели нормально. Это реально? - Наташка звучно шлепнула Галочку по попе и дружески подмигнула консультанту.
        Та уже успела разглядеть покупательниц и оценить их платежеспособность, поэтому сбавила пыл и вяло пожала плечами.
        - Ладно, мы сами посмотрим. Да, Галка? - Последовал новый тычок в бок, и Наталья яростно шепнула ей в ухо: - Хватит из себя дебильную строить. Учись жить, общаться и пользоваться своими правами.
        Из магазина подруги вышли через полчаса, когда совершенно измочаленная Галина, уставшая от чрезмерно внимательного взгляда девушки-консультанта, видимо, подозревавшей, что покупательницы желают что-нибудь прихватить, повисла на Наталье полотенцем, потеряв интерес к происходящему.
        - Фиговый у вас тут ассортимент, - резюмировала подруга на прощание. - Надо изучать рынок, проводить маркетинговые исследования. В современных экономических условиях и прогореть недолго.
        На этой торжественной ноте посещение бутика завершилось.
        В торговом комплексе, состоявшем из мелких магазинчиков, было уже проще. Галя чувствовала себя более уверенно, поэтому решительно отвергла предложение Наташки обойти все.
        - Я не готова обходить все, - замотала она новой прической. - Давай убедимся, что брючный костюм мне не идет, и поедем домой. Не люблю магазины.
        - У тебя явное гормональное нарушение в связи с наличием отсутствия в твоей половой жизни мужика, - констатировала Наталья. - Женщина, которая не любит ходить по магазинам, не женщина, а некая пограничная субстанция. Поэтому тебя и мужики не видят. Пошли, я тут знаю одно место, где нам со скидкой продадут.
        - Откуда такие познания?
        - Я здесь работаю. А нонче - выходная. Пошли, пошли. Много вопросов задаешь.
        - Задавать много вопросов тоже вредно для гормонального фона?
        - Молчи, Еремеева. Сейчас я буду говорить, а ты стой и улыбайся.
        Не успела Галочка спросить, с какой стати она должна улыбаться, а если и должна, то кому, как ее впихнули в узкое пространство, завешанное костюмами.
        - Фаридка, приветище! - взвизгнула Наталья и начала целоваться с маленькой полной дамой, выкатившейся к ним навстречу, будто гигантский надувной мяч.
        Когда они нащебетались, Наташка вдруг вспомнила про привалившуюся к стеночке Галю и толкнула ее вперед:
        - Вот. Девушку зовут Галя, и у нашей Гали нет костюмчика. А нужен.
        - Нужен - будет! - расплылась в улыбке Фарида.
        - Ты не лыбься, - осадила ее Наталья. - Считай, что мне продаешь.
        - Поняла, не волнуйся. Есть у меня подходящие, еще и блузочку подберем.
        Галя была уверена, что брючные костюмы ей не идут, поэтому даже не собиралась особо напрягаться на примерки, решив отказаться от затеи. Поэтому она даже не сразу сообразила, что это именно ее отражение топчется в зеркале. На Галочку смотрела неожиданно постройневшая серьезная девушка лет тридцати. У нее все было впереди: любовь, счастье, карьера. Портили картину лишь подвернутые внизу брюки и толстоватая оправа очков.
        - Ноги короткие. - Галя виновато покосилась на Фариду, у которой ноги были еще короче, даже с учетом туфель на высоченной платформе.
        - У кого? - хмыкнула продавщица. - Это не ноги короткие, а брюки длинные! Неправильно мыслишь, дорогая. Они сейчас так шьют, с расчетом на акселератов и вешалок, а нам, нормальным бабам, приходится подшивать. Кстати, скину еще стольник за подшивку, там, в конце галереи…
        - Не напрягайся, я ее провожу. - Наташка восхищенно оглаживала костюм и восторженно пыхтела. - Сейчас подошьем, и завтра пойдешь на работу новым человеком.
        - Я сама могу подшить, - прошептала Галина.
        - Так - не сможешь! Пошли.
        - Погоди. - Галочка вздохнула и отважилась спросить: - А на два костюма у тебя деньги есть?
        - А когда сможешь отдать? - по-деловому задала встречный вопрос Наталья. Она считала, что подтексты усложняют жизнь, и спрашивала всегда именно то, что думала, не теряя времени на дипломатию.
        - Да сразу. У меня дома лежат.
        - Тогда договоримся. Только фасон какой-нибудь другой выбери.

        Затем они зашли в оптику заказать очки. Вошедшая во вкус Галочка мерила оправу за оправой до тех пор, пока не заболела переносица.
        - Ну, я не знаю, - расстроилась она, ожидая помощи от уставшей Натальи.
        - А я знаю одно: здесь любая оправа лучше той, которая ежедневно болталась на твоем носу. Погоди, сейчас мальчика спросим. Юноша, эй, продавец! - рявкнула Наташка и замахала руками, как утопающая.
        - Да, девушка? - К ним подскочил симпатичный парень в строгом костюме. Услышав обращение «девушка» и узрев объект для тренировки своих женских чар, Скачкова сделала стойку, моментально забыв, зачем звала консультанта.
        - Ну, не такая уж я и девушка. - Она поколыхала грудью перед носом обалдевшего
«очковтирателя», парализовав его умственные способности. Похоже, парень тоже забыл, для чего он здесь находится.
        - Как же, как же, вы самая девушка. - Консультант навис над Наташкой и принялся источать зазывные флюиды.
        - Вы мне льстите!
        - Да зачем же мне льстить? Просто констатирую факт. А что вы делаете сегодня вечером?
        - Смотря что вы можете предложить.
        - Даже и не знаю, что можно предложить прекрасной даме, чтобы не показаться банальным.
        - А вы не бойтесь, я девушка простая.
        - Вы про меня не забыли? - раздраженно произнесла Галочка. Судя по ошарашенно-остекленелым взглядам, скрестившимся на ее очкастой персоне, про нее действительно забыли.
        - Ой! - воскликнула Наталья. - Посоветуйте нам оправу.
        - К таким глазам нужны линзы, их категорически нельзя прятать, - вынес свой вердикт консультант.
        В результате Галочка стала счастливой обладательницей линз и оправы, а Наталья заняла воскресный вечер.
        - Так, провожать я тебя не буду, - торопливо оповестила она подругу. - Мне еще себя в порядок привести надо. Пока ты не в обновках, вряд ли на тебя кто польстится. В общем, чтобы завтра пошла в новом образе. И деньги не забудь отдать. Вечером загляну. Заодно на маман твою полюбуюсь - наверняка как в себя придет, так и начнет гонять тебя по квартире. А тут группа поддержки в виде меня.
        - А ты кого поддерживать станешь? - хихикнула Галина. Настроение, несмотря на усталость, было радужно-праздничным.
        - Угадай. Все. Целую. Меня ждут великие дела. - И Наташка убежала.
        А Галя заторопилась домой мерить обновки.

        В отличие от Натальи, которая весело провела воскресный вечер в клубе с парнем из магазина, Галина доживала первый день новой жизни в состоянии бойкота, объявленного Светлане Николаевне. Галочка была совершенно бесконфликтной до определенного времени, поэтому избавиться от ощущения дискомфорта в связи с непривычно молчаливой мамой, стремительно носившейся по квартире с поджатыми губами, ей никак не удавалось. Жалкая попытка привлечь Светлану Николаевну к обсуждению покупок успехом не увенчалась. Если с утра мама была немного напугана предложением разъехаться, то к вечеру, видимо, по результатам обсуждения произошедшей трагедии с подругами, она уже оскорбилась. И Галочка никак не могла сообразить, что означает ее молчание: готовность примириться с поставленными условиями или подготовку какой-то плохо просчитываемой в перспективе пакости. Галочке хотелось верить в первое, но интуиция склоняла ее ко второму.
        Светлана Николаевна, злобно стуча пятками, в очередной раз пронеслась мимо ее комнаты. Судя по звукам, мама занималась сервантом. Галина терпеть не могла эту отвратительную процедуру мытья многочисленных сервизов и стекляшек, непостижимым образом обраставших за полгода липкой пылью.
        - Ну и ладно. - Галя еще раз посмотрелась в зеркало. - Хоть какая-то польза от скандала.
        Зазвонил телефон. Аппарат тоненько и пронзительно верещал в коридоре, куда Галине выходить не хотелось. Мама так старательно изображала трагедию, так картинно оскорблялась, углубляясь в пафос собственных, зачастую сильно надуманных переживаний, что единственным способом выйти из ситуации с наименьшими потерями нервных клеток было не реагировать на маму вообще. Конечно, правильнее было бы объяснить оппоненту свою позицию. Но оппонент на то и оппонент, чтобы насмерть стоять на своей точке зрения. В то время как вы приводите логичные, на взгляд любого здравомыслящего человека, доводы, почему он не прав, оппонент, вместо того чтобы слушать вас, формулирует очередную реплику. Мама была одним из худшим вариантов противостояния, поскольку чужое мнение для нее не существовало. Все, кто был с ней не согласен, одаривались снисходительным презрением и информировались о том, что ей, собственно, наплевать на их глубоко ошибочное мнение, которое является следствием их же необразованности, недалекости и недоразвитости, в связи с чем она и выражает соболезнования. Не всем дано, как ей, видеть истину. Галочка,
давно приученная к подобной тактике, пока не чувствовала в себе сил выступить с открытым забралом, особенно учитывая мамину специфику. Она решила не обращать внимания на разворачивающийся перед ней трагикомический спектакль и жить, невзирая на препятствия. Это была натуральная осада, только вот кто кого брал измором, было пока не ясно.
        - А-а, какие люди о нас вспомнили! - взвыла в коридоре Светлана Николаевна. В ее выкрике смешались злорадство, ненависть и острое желание вылить на собеседника избыток адреналина.
        Галочка напряглась и подкралась к дверям, чтобы лучше слышать.
        - Как дела, как потенция? - неслась на своих адреналиновых волнах мама. - Кремль стоит?

«Опять Женька». - У Галочки опустились руки, а сердце трусливо сжалось.

        Теперь он был просто Женькой. Бывшим мужем. Вспоминавшем о ней с какой-то загадочной периодичностью. Он всегда звонил, но никогда не пытался встретиться лично, хотя при желании мог бы подкараулить Галину у школы, после уроков. Наверное, не было у него желания. Или совесть замучила. Спросить не получалось, поскольку почти всегда он нарывался на маму, и диалог уходил в штопор. После цветистых выступлений бывшей тещи желание пообщаться с Галей у Жени пропадало. Галочка ненавидела его за эти звонки, с садистским упорством расковыривавшие ее старую рану, не позволяя забыть то, что она старательно вычеркивала из памяти. Но память, как плодородная почва, взамен выполотых сорняков сразу порождала новые. Чувства, бродившие в Галиной душе, были сродни старым дрожжам с резким запахом и омерзительным привкусом. Она уже не любила, но и забыть не могла. Стыд за свою глупость и доверчивость был даже сильнее ненависти, подавляя ее и бередя воспоминаниями. Иногда он проявлялся яростными вспышками, и тогда ненависть захлестывала Галину, высушивая слезы и заставляя строить планы мести. Но злоба быстро опадала, как
остывающее молоко, и снова привязчивым плющом Галочку опутывало отчаяние. Казалось, что отмыться от этой грязи не удастся никогда.


        Часть II
        Когда Галина пыталась вспомнить, с чего все началось и какой именно момент стал поворотным в ее судьбе, в мыслях неизменно всплывало ведро красной смородины. Огромное белое эмалированное ведро, обвязанное белым платком, напитавшимся в электричке смородиновым соком и впоследствии ставшим тряпкой для пыли. Это ведро они с мамой, вытаращив глаза от напряжения и больно задевая ногами за острые бортики, привезли с Татиной дачи. Мама всю дорогу злилась, называла Галочку криворукой кулемой и обвиняла в том, что у нее теперь появятся ужасные синяки. То, что сбор ягод был маминой идеей, Галя напомнить не решалась. Когда ведро водрузили на стол и сняли с него платок, в нос ударил сладко-терпкий аромат августа, прелой травы и сочной смородины. Сначала Галочке показалось, что именно так пахнет пронзительное счастье, которого у нее еще никогда не было. Из ягод торчали мелкие сучки, травинки и разлапистые листочки, по алым гладким бусинам бегали полупрозрачные мошки, а по ручке ведра полз ленивый маленький жук. Счастливо улыбнувшись, Галя осторожно взяла одну ягоду и вдохнула ослабевший аромат.
        - Татка сказала, что химией не поливала, так что можно не мыть. Фу, везде твои волосы! - Мама брезгливо вытащила медную короткую волосинку и бросила ее за спину.
        У мамы волосы были темно-каштановыми, а у Галочки - неопределенно-пегими, но сейчас это не имело значения. Ей хотелось еще раз окунуться в то волшебное ощущение, которое захлестнуло ее, едва с ягод сдернули платок. Но оно не возвращалось. Перед Галей стояло обычное ведро обычных ягод…
        - Надо перебрать, пока не скисли. Завтра займемся.
        Это означало, что займется ягодами Галя, у которой был отпуск. Мама с утра уходила на работу.

        - Галка, твое интеллектуальное развитие меня удручает. То есть оно у тебя, конечно, на высоком уровне, но это за счет женских качеств. Я не имею в виду форму, я - про содержание! - Наташка насмешливо восседала на кухонной табуретке у подоконника, разглядывая заляпанную смородиной Галину. - Если уж решила попробовать себя на ниве домашнего хозяйства, то хотя бы обсуди план действий с умными людьми.
        - В смысле, с тобой? - понимающе кивнула Галочка и почесала нос тыльной стороной ладони.
        - Именно. Других я тут не наблюдаю. Хотя должна признать, что твоя мама, невзирая на мерзейший характер, женщина умная, поскольку догадалась слинять из этого бардака.
        Наталья пришла несколько минут назад, как обычно без приглашения. Ее не смущали Галины уверения в том, что визит нанесен не вовремя.
        - Не надо подстраиваться под условия, надо их под себя нагибать, - утешила Наташа подругу и протопала в кухню. - Вот я бы на твоем месте мне обрадовалась и тут же приспособила бы к делу. И тогда получилось бы, что я очень даже вовремя. - Она огляделась и добавила: - Но, раз уж ты сама не догадалась, то моя подсказка не считается. Я, чур, в гости. Тем более что я в выходном сарафане, а у тебя тут прям бойня.
        - Могу дать фартук, - усмехнулась Галина.
        - Обойдусь. Но я все равно не понимаю смысла твоих метаний. Что это за кулинарное побоище?
        - Делаю желе.
        - Понятно. Из ведра ягод - два ведра жмыха и стакан сока. Очень экономно. Я смотрю, ты еще и масочку себе сварганила. Молодец. Только дешевле было бы купить желе и маску в магазине. Небось очередная идея твоей мамочки.
        - Ай, - махнула рукой Галя, подтверждая Натальино предположение.
        - Подробнее, пожалуйста. - Наташка насторожилась. - Ты же знаешь, как я люблю новые анекдоты от твоей маман. Когда вырасту большая, выйду еще раз замуж, рожу себе мальчика и стану свекровью, то буду использовать ее достижения для борьбы с невесткой. Светлана Николаевна - просто кладезь мудрости. Я вообще когда-нибудь издам справочник по борьбе с домочадцами, по следам ее выступлений.
        - Ха-ха, озолотишься - про меня не забудь. Ладно. Мы ездили на дачу к Тате собирать смородину.
        - Зачем? Чтобы сейчас вот так шикарно уделать смородиной всю кухню?
        - Не перебивай. Во-первых, эта старая курица хотела похвастаться новым домом, во-вторых, у них ягоды пропадали, а то стала бы она с нами делиться, а в-третьих, ее дочка в прошлом году из красной смородины сделала какое-то жутко потрясающее желе, и маменька решила доказать, что я у нее тоже не из криворуких. Теперь я должна сделать такое же, чтобы умыть Тату.
        - Ваша Тата своим желе не наелась и к вам пробовать придет?
        - Да она и не в курсе, какая тут у нас из-за этого трагедия. Маме важно доказать то ли подружке своей, то ли самой себе, то ли мне, что мы тоже могем.
        - Зачем?
        - Вопрос не ко мне.
        - К тебе. Если маме надо доказать, то пусть она бы и делала.
        - Тебе не понять.
        - А ты объясни.
        - Маме необходимо сообщить, что это я сделала. Понимаешь?
        - Не-а. Не понимаю. Вот сидишь ты вся в ягодах и в сиропе, в жару, на уделанной кухне, словно тут быка резали, и пытаешься мне объяснить, что это надо. Дело даже не в том, для чего, почему и кому, а в том, что ты сама считаешь, будто твои объяснения кого-либо устроят. Вот в чем ужас. Ты сама-то понимаешь, что городишь?
        - Ну, мама попросила… Ты же ее знаешь: лучше сделать, чем истерики слушать.
        - А ты уверена, что сможешь сделать? - скривилась Наталья. - Кулинарка ты моя! Истерика будет в любом случае, так почему бы не сократить программу?
        - Как? - Галя почти со слезами обвела рукой кухню.
        Повсюду были расставлены емкости со жмыхом, валялись марлечки, в которых она давила ягоды, а линолеум был усеян расплющенной смородиной. Отдельным плодам не посчастливилось поучаствовать в процессе приготовления желе.
        - Вариант первый: купить соковыжималку. Вариант второй: выкинуть это все на помойку и купить в универсаме готовое желе. Одну баночку, чтобы хватило на комиссию у вашей страшной Таты.
        - Так банка же заводская.
        - Слушай! Перебрать целое ведро смородины тебе не лень, а переложить желе из одной банки в другую трудно?
        - Нет, - вздохнула Галочка. - А вдруг не получится? Мама тогда…
        - Хватит! Надоело мне про твою маму слушать. Сама виновата, трясешься, как смородиновое желе, и позволяешь себя топтать. Спасение утопающих - дело рук самих утопающих. В общем, принимай решение.
        - А соковыжималка дорого стоит?
        - Кто бы сомневался! - шлепнула себя по коленям Наталья. - Мы не ищем легких путей! Дешево. Тебе со скидкой отдам.
        - А у тебя есть?
        - У меня есть все! Забыла, где я работаю?
        - Ты же обувь продаешь.
        - Уже нет. Теперь я специалист по бытовой технике. Ясно? Приходи завтра, подберем что-нибудь.

        Так ведро ягод привело ее к Наташке именно в тот день.
        Галина бродила по душному павильону, пытаясь выяснить, где торгуют бытовой техникой. Продавцы, как только понимали, что ее интересует не их товар, сразу теряли интерес и неопределенно махали руками.
        - Извините, вы не подскажете, где здесь бытовую технику продают? - в отчаянии обратилась она к высокому худощавому мужчине, активно вываливавшему на прилавок товар из растрепанных коробок. Разноцветный ворох бюстиков, трусиков и прочей шелково-кружевной прелести притягивал взгляд. Ей всегда было жаль денег на такую красоту, да и маме подобная покупка вряд ли понравилась бы.
        - Женщина, вы что, слепая? Не видите, приемка товара у меня! Лезут и лезут весь день! - злобно выкрикнула из-за прилавка анемичная блондинка.
        - Извините, - прошептала взмокшая от беготни по торговому комплексу Галочка.
        - Это вы извините, - обернулся мужчина, но Галя уже выскочила из бельевого закутка и с разгона влетела прямо в объятия Натальи.
        - Я же сказала с утра приходить! - Скачкова недовольно нахмурилась. - Какая ты, Галка, необязательная. Небось и на свидания так опаздываешь, вот мужики от тебя и сбегают.
        - Нет в природе никаких мужиков, - грустно оповестила ее Галочка. - Это распространенный миф, фикция. На самом деле они плод воображения одичавших от одиночества женщин.
        Наташка вдруг улыбнулась ей, как сытая акула, и нежнейшим голоском прочирикала:
        - Галя, давай я помогу тебе выбрать соковыжималку.
        Ее реакция на Галочкино выступление оказалась совершенно неожиданной. Более того, не ограничившись медовым гостеприимством, Наташка налегла бюстом на прилавок, едва не вывалив из маечки грудь, и затрепетала ресницами, изображая то ли кинозвезду сороковых годов, то ли порнозвезду девяностых.
        Галя попятилась и уткнулась во что-то живое.
        - Я зашел извиниться за своего продавца. - Над ней возвышался мужчина из соседнего отдела. - Ужасно неудобно получилось. Вас как зовут?
        - Ее - Галя, а меня - Наташа, - Наталья взяла инициативу в свои руки.
        - Очень приятно. Галя, может, я угощу вас кофе?
        - Сервис на уровне мировых стандартов, - присвистнула Скачкова и на всякий случай поправила грудь. - А ты говорила, фикция.
        - Я кофе не пью. - От неожиданности и смущения Галя покраснела и едва не прослезилась.
        - Пьет, - убежденно опровергла ее Наташка. - Еще как пьет. И ест мороженое. Уж не знаю, что ей там сделал ваш продавец, но Галя у нас очень ранимая и обидчивая. Надо как-то ее поддержать в этот сложный момент. Вы меня понимаете?
        - Понимаю, - улыбнулся мужчина.
        - А вот улыбаться не надо, - произнесла Галочка и надулась. Она даже не знала, приятно ей внимание незнакомца или нет, поскольку никак не могла отважиться и рассмотреть его.
        - Вот видите, - многозначительно протянула Наталья. - Обидели девушку насмерть. Это так оставлять нельзя.
        - Я не оставлю, - утешил ее мужчина.
        - Еще она любит цветы и не любит нахалов, - торопилась дать инструкции верная подруга.
        - Наташа! - с укором выкрикнула Галочка и малодушно попыталась сбежать.

        Совсем не так представляла она встречу с принцем. Не в присутствии нахальной Наташки, не в торговом комплексе и не в этом дурацком платье в цветочек.
        С ней вообще никто не знакомился с серьезными намерениями. Все Натальины попытки прицепить к подруге хоть какого-нибудь кавалера терпели крах.
        Галочка была симпатичной пампушкой, и парни весьма охотно шли на контакт с ней, но как только выяснялось, что она не готова начинать знакомство с постели, рыцари теряли интерес и сбегали к более доступным дамам. Обычно это случалось едва ли не в первые мгновения общения.
        - Что ты изображаешь? - свирепела Наталья. - К двадцати пяти годам должен накопиться хоть какой-нибудь опыт. А ты ведешь себя как смольнинская институтка! Ты в какое время живешь? Что ты там бережешь? Для кого?
        - Для кого надо, - отбрыкивалась Галя, не желая обсуждать свои интимные проблемы.
        - А где он?
        - Кто?
        - Твой «кто надо»! Он в курсе, что ты тут для него зреешь? Смотри, перезреешь и перейдешь в разряд некондиции! Как подмороженная совхозная капуста, которую вовремя не собрали! Ты пойми, в наше время твои установки могут только напугать, но не вдохновить!
        - Ты общаешься не с теми людьми, поэтому у тебя и мировоззрение такое. - Галя пыталась объяснить необидно, хотя ей казалось, что не обидеть невозможно, поскольку Наташина легкость в общении с мужчинами ее ужасала.
        - Галь, но ты-то вообще ни с какими не общаешься! - пыталась вразумить ее деятельная Наташка.
        - У меня все впереди.
        - Что у тебя впереди, дурища?
        - Любовь…
        - Нет никакой любви! Это мираж, бред, галлюцинация. А мужики есть!
        Галя старалась тактично не напоминать Наташе, что ее галлюцинация закончилась розовощекой и умильно гукающей Машенькой. Галя тоже хотела ребенка, но только после свадьбы и всех сопутствующих ритуалов.
        Наталья истово верила в то, что право выбора остается за ней и ребенок ни в коем случае не может явиться помехой ее замужеству.
        Когда Галя аккуратно намекала, что не хочет забеременеть до брака, Наташка лишь легкомысленно хохотала, говоря, что она тоже забеременела, будучи замужней дамой, только это не помешало ей остаться матерью-одиночкой.
        - От всего не застрахуешься, - вздыхала она, с высоты собственного опыта жалея осторожную Галю. - Врачи говорят, что рожать надо до тридцати.
        - У меня еще есть время. - Гале не нравилось, когда Наталья начинала умничать.
        На взгляд положительной домашней девушки, отсутствие мужа и наличие ребенка мало украшали жизнь молодой женщины. Вероятно, Наталья и сама это понимала, поскольку искала не только развлечений, но и нового супруга. Но ей было проще считать, что у нее все хорошо, а со временем будет еще лучше. Эта позиция считалась самой правильной. Галя придерживалась иной точки зрения: лучше не ошибаться, чтобы потом не усложнять себе жизнь.
        Боле того, глядя на Наталью, она еще больше боялась ошибиться, влюбившись не в свою половинку.

        Поэтому сейчас Галочке было страшно посмотреть на мужчину, приглашавшего ее просто попить кофе. Она боялась не столько его, сколько себя. Упустить возможность, вероятно, первую и последнюю, тоже было страшно.
        - Что мне сделать, чтобы вы согласились? - развел руками набивавшийся в кавалеры мужчина.
        - На колени, и стихи прочитай, - подсказала Наташка, желавшая живо поучаствовать в сближении молодых людей.
        - Стихи? - изумленно переспросил парень. - Что, так все серьезно?
        - Не надо стихи, - занервничала Галя. - Я согласна.
        - Я хотел как лучше, а тут вроде получается, что я вас заставляю.
        Галина растерялась. Теперь все шло к тому, чтобы она начала уговаривать нового знакомого сходить в кафе.

«Довыпендривалась», - расстроилась Галя.
        Парень ей уже нравился. В нем не было ничего особо примечательного: худощавый, с тонким лицом, белесыми бровями, смешными усами под хрящеватым носом и соломенной короткой стрижкой. Глаза маленькие и добрые. Галочке показалось, что в мужчине не было снисходительности красавцев, самоуверенности толстошеих качков и высокомерия интеллектуалов. Она еще не была уверена, что это ее половинка, поскольку отсутствие опыта в общении с противоположным полом и недооценка собственных положительных моментов не давали возможности правильно оценить расстановку сил. Благодаря усилиям мамы, ежедневно вбивавшей в голову дочери мысль, что она нелепое создание с неудавшейся судьбой, Галочка именно так себя и позиционировала, пугаясь мужского внимания и усматривая в нем лишь злой умысел. Она искала мужчину по себе, чтобы потом не чувствовать себя всю жизнь обязанной.
        - Хватит тут китайские церемонии разводить. Вы мне покупателей распугиваете. Идите уже, не загораживайте прилавок! - воскликнула Наталья. - Умеют же люди жизнь себе усложнять!
        По лестнице они спускались молча. Демонстративная Наташкина незакомплексованность смутила обоих. У Гали от волнения выдуло из головы абсолютно все мысли. Единственная мыслишка, мелькавшая в опустевшем мозгу в такт шагам - «Наташка у меня потом получит», - не облегчала жизнь. Сзади дышал незнакомец.
        - А куда мы пойдем пить кофе? - вдруг испугалась Галочка, приближаясь к выходу.

«Вдруг в дорогое кафе, а я в таком виде. Еще не пустят. Опозорюсь! Или, может, у него вообще термос с собой? А вдруг он захочет меня проверить: люблю я тратить чужие деньги или нет?»
        - Куда пойдем? Можно в центр съездить.
        - Давайте где-нибудь поблизости сходим, - пролепетала Галя. - В транспорте сейчас жарко…
        - А мы на машине.
        - Нет-нет! - Она в ужасе затрясла головой, от чего тонкий «хвостик», стянутый на затылке оранжевой резинкой, испуганно замотался из стороны в сторону.

«Точно, проверяет!» - сообразила Галя, искренне не собиравшаяся на деньги кавалера кататься на такси.
        - А здесь нет ничего приличного поблизости, - развел руками парень.

«Экономить на мне не собирается, и кофе у него не в термосе!» - удовлетворилась Галочка и принялась активно озираться.
        - А вот! - радостно воскликнула она, ткнув пальчиком в вывеску «Пышечная». - Я очень пышки люблю!
        Он понимающе улыбнулся, а Галя смутилась. В моду входили тонкие гибкие девушки, томно оповещавшие окружающих, что сидят на диете. Заявление про пышки прозвучало комично, учитывая Галочкину полноту.
        - Я тоже люблю пышки. - Его усы забавно шевельнулись. - Но не в коня корм!

«Точно, подумал, что толстая!» - расстроилась Галя.
        В пышечной было пусто, и они сели за липкий столик в углу.
        - Галина, вы действительно не хотите в нормальное кафе? - на всякий случай уточнил кавалер.
        - А это чем плохо? - наивно хлопнула глазами она.
        Он снова улыбнулся и двинулся к стойке. Галя торопливо разглядывала его спину. Одет парень был просто и незамысловато. Видимо, сочетание цветов в одежде было его слабым местом, поскольку все части гардероба были разноцветными: зеленоватые полотняные брюки, серые носки, коричневые сандалии и светло-синяя рубашка в бордовую клеточку. Он немного сутулился и производил впечатление неудачливого интеллигента, выкинутого на рынок нестабильной экономической ситуацией.

«Я же ничего о нем не знаю, - судорожно соображала Галя. - А вдруг он маньяк? Или просто противный тип?»
        Парень обернулся и посмотрел на нее. Она тоже посмотрела на себя, спрятав глаза, и ужаснулась. Из-под короткого платья высовывались полные круглые колени, на которые совершенно невозможно было натянуть подол, на ногах потемневшие от времени голубые туфли-«мыльницы», да еще ни грамма косметики на лице. Мама не любила, когда дочь красилась, утверждая, что косметика ее старит и делает похожей на вокзальную проститутку, поэтому Галочка красилась редко и по чуть-чуть, чтобы сделать блеклые черты лица более заметными.

«Может, волосы распустить?» - запоздало подумала она. Но делать это под пристальным взглядом нового знакомого было неудобно. Да и не пятерней же расчесываться!
        - Вы очень красивая, - серьезно сказал парень, поставив поднос на стол. Он почему-то стоял над Галиной и не садился.
        Галочка покраснела до слез. Комплимент ее не порадовал, а напугал с непривычки.
        - Да ну, ерунда какая, - пробормотала она, едва не вывернув на себя горячую коричневую бурду в жидковатом пластиковом стаканчике.
        - Почему вы отворачиваетесь? - Он сел и попытался заглянуть ей в лицо.
        Галя немедленно вспомнила про незамазанный прыщ на носу и покраснела еще сильнее.
        Пышки были щедро обсыпаны сахарной пудрой, лоснились жиром и поражали размером. Галя с трудом взяла пышущее жаром колечко и начала примериваться, чтобы укусить пышку за бок, не испачкавшись. Номер не прошел. Она сразу испачкала в пудре нос и щеки, а по рукам потекло масло. Галя сидела, растопырив пальцы, и чувствовала себя абсолютной идиоткой. Она была уверена, что нормальная женщина в любой ситуации может выглядеть достойно, но к ней это не относилось. Но, как правильно говорила мама, Галя не была нормальной. Она была ходячим недоразумением. Наташка наверняка нашла бы выход, но у Галины не хватало ни фантазии, ни смелости выйти из положения достойно.
        - Вы даже не спросили, как меня зовут, - улыбнулся кавалер, на усах которого тоже висела пудра. Но ему было проще: подобные мелочи не смущают настоящего мужика. Равно как дырка на носке, сквозь которую розовел большой палец, и пятно на колене. - Вы всегда так спокойно реагируете на мужчин?
        - Я на них вообще не реагирую, - буркнула Галочка, имея в виду, что ей и реагировать-то не на кого.
        - Правильно, - засмеялся он. Улыбка оказалась приятной и какой-то домашней. - Ну их всех! Между нами, девочками, говоря, не стоят они вашего внимания.
        Галя ошарашенно приоткрыла рот, не понимая, как реагировать на данное заявление. Мало ли, вдруг не шутит. Все-таки в магазине он за женские трусы и лифчики хватался.
        - Шучу, - развеял ее сомнения собеседник. - Мы, мужчины, очень разные. Если вас кто-нибудь когда-то обидел, то не думайте, что вокруг одни подлецы. Я, например, очень хороший. Могу доказать.
        - Не надо, - шарахнулась в сторону Галя, хотя парень даже не пошевелился.
        - Нет, я правда хороший. Меня Женя зовут.
        - А меня - Галя, - глупо улыбнулась Галочка, пытаясь сосредоточиться и вести себя цивилизованно.
        Она понимала, что выглядит глупо, но пересилить себя не могла. Если на вечеринках, куда ее водила Наташка, Галя имела дело только с пьяными парнями, которые сразу же теряли к ней интерес, то Женя был ей невероятно симпатичен, и она колебалась между желанием не выглядеть слишком доступной и страхом отпугнуть его, как и всех остальных.
        - Вот и познакомились, - удовлетворенно кивнул Женя и вдруг, достав огромный клетчатый платок, начал вытирать ей руки.
        Галочка от избытка чувств едва не стекла по стулу. Парень немного напоминал папу своими спокойными, размеренными движениями и сосредоточенно сведенными в трогательный домик бровями.
        Все пышки, приобретенные Женей от широты души аж в количестве десяти штук, в молодых людей не влезли. От жары и сытости Галю стало клонить в сон, в связи с чем простоватый Женя предложил съездить в ЦПКиО и растрясти завтрак.
        Слово «растрясти» неприятно царапнуло девушку, для которой полнота была вечной проблемой, и ей казалось, что все видят лишний валик на талии, складки на коленях и излишне круглые плечи. Мама обычно говорила, что пора растрясти жир, иначе через пару лет дочурка сломает любые весы. Наверное, Женя тоже все это замечал, но до поры до времени молча терпел рядом с собой непривлекательную расплывшуюся деваху. Галина отметила, что кавалер аккуратно собрал недоеденные и даже одну надкусанную пышку в полиэтиленовый пакетик. Это ей не понравилось, так как отдавало крохоборством.

«Я же о нем вообще ничего не знаю», - подумала она, но без энтузиазма. Ничего компрометирующего узнавать не хотелось. Мало ли у людей недостатков, кое-что можно и потерпеть.
        - Прошу! - Евгений сделал широкий жест рукой, в которой мотнулся пакет с пышками, так задевавший своим наличием Галочкину нежную душу. Что именно он просил, было не ясно.
        Галина пугливо улыбнулась. Ощущение близости, вдруг накрывшее ее в кафе, исчезло, и она снова начала смущаться и робеть.
        - Золушка, это ваша карета! - пояснил Женя, постучав по крыше грязно-желтой
«четверки». Одно крыло у нее было оранжевого цвета, лобовое стекло пересекала мощная трещина, а заднее сиденье было завалено пустыми картонными коробками.

«Тыква, а не карета», - чуть не брякнула Галя, с трудом воздержавшись от комментариев. Она не была корыстной девушкой и не ждала от будущего принца каких-то материальных благ, но общение с Натальей наложило на ее мировоззрение свой отпечаток. Скачкова постоянно говорила, что автомобиль - вторичный половой признак мужчины, как кошелек и волосатая грудь, поэтому у Галины сформировалось своеобразное отношение к «каретам»: либо нечто потрясающее с алыми парусами, либо ничего вообще.
        Но Женя так гордился экипажем, что Галочка не рискнула его разочаровывать, подумав мельком, что машину можно было бы и помыть.
        - В область гонялся, - словно прочитал ее мысли Евгений. - Терпеть не могу, когда машина грязная. Ты не думай, я вообще аккуратный и чистоту люблю.
        Так они незаметно перешли на «ты», а заодно выяснили, что Женя любит порядок. Хотя, как оказалось позже, любить-то любил, но прикладывать для этого усилия даже не пытался.
        Видимо, «четверка» являлась уважаемым старинным драндулетом, поскольку все, что могло отвалиться, было заботливо примотано синей и черной изолентой. Дверца с Галиной стороны закрывалась только снаружи, причем ею надо было так грохнуть, что у пассажира пропадал слух.
        Жизнь непредсказуема, как столовский борщ, в котором могут попадаться как несъедобные овощи неизвестного происхождения, так и неожиданно жирные куски мяса. Все зависит от стоящей на раздаче фортуны: что зачерпнет, то и станешь есть.
        Через час гулянья по парку Галя знала о новом знакомом почти все. Он, будто чувствуя ее сомнения, старательно пересказал ей свою биографию, стараясь ничего не упустить.

        Родился Женя в небольшом поселке в Псковской области. Покосившиеся деревянные домики, пара двухэтажных серых зданий - сельсовет да медпункт со школой. Когда Женя был маленьким, недалеко от его дома стоял клуб: длинный, похожий на барак дом, где каждые выходные показывали кино. Вскоре кино привозить перестали, клуб стал злачным местом, которое местные жители ночами старались обходить стороной. Он таращился на мир выбитыми обгорелыми окнами, ощетинившись полуразвалившися забором. Еще в поселке имелся магазин с нехитрым набором консервов, вечной очередью за хлебом, которого летом почему-то привозили очень мало, не рассчитывая на приезжих, и чудовищных размеров одеждой, состоявшей в основном из халатов и ватников. Это был его мир: с разбитыми дорогами, бродящими по поселку тощими коровами, с ночным лаем собак, уютным запахом кислого молока и сиплыми утренними криками петухов. Усталые женщины в выгоревших линялых платьях и беспробудно пьяные мужики. Летом - зелень садов, рыбалка, шумливые дачники, веселые компании, а зимой - белоснежная тоска, ровным покрывалом укутывавшая поселок. И одна программа по
подслеповато рябившему и терявшему сигнал старенькому телевизору.
        Учился Женя хорошо, даже получил серебряную медаль. Отец давно умер, спился, и мама, боясь, что сына ждет судьба всех местных мужиков - училище-совхоз-пьянка, - отправила кровиночку в город, в институт. Пять голодных студенческих лет тянулись бесконечно долго, отъедался он лишь на каникулах, когда возвращался в родной поселок. Из всех посланных мамой посылок до общежития дошла только одна, остальные сгинули на почте. Приехать сама она не могла, поскольку не на кого было оставить хозяйство, да и ноги болели. После института Женя пошел работать инженером на завод, и появилась у него мечта - перевезти маму в город.
        В совхозе его ждали, молодых специалистов не хватало, поэтому Жене обещали поставить отдельный дом в кредит, лишь бы удержать. Но даже первая поселковая красавица Раиса, лузгавшая семечки прямо на подол и периодически витиевато матерившая наваливавшегося на нее местного балагура и бабника Серегу, не произвела на Женю впечатления. Он хотел обратно в город, в цивилизацию.
        От завода ему дали комнату в коммуналке, потом судьба проснулась и заметила трудолюбивого непьющего парня. Его соседи собрались на заработки на Север, и тетка Аня с первого этажа предложила Жене роскошный вариант: его вписывали в некую обменную цепочку неимоверной длины и сложности, в результате которой в перспективную освобождавшуюся трешку прописывалась дочь тетки Ани с мужем, детьми и престарелой бабкой, а Женя получал замечательную однокомнатную квартиру на окраине. Женя почему-то решил, что с помощью следующего обмена он поменяет однокомнатную на двушку, и уже чуть не выписал маму из поселка, но подобное везение, как оказалось, бывает раз в жизни, и переезд пришлось отложить.
        А вскоре началась кутерьма с перестройкой, на заводе пошли сокращения, зарплаты стали задерживать, и Женя с другом подались на вольные хлеба. Они пробовали делать ремонты, но первый же заказчик обманул их, не заплатив ни копейки, потом попытались продавать кассеты, одежду, и, наконец, занялись женским бельем. Доход был маленьким, но стабильным. И теперь Женя подумывал о женитьбе, ребеночке и долгожданном воссоединении с мамой.
        Неопытная Галочка тему про маму невнимательно пропускала, не считая ее важной, акцентируясь лишь на серебряной медали, высшем образовании и отдельной квартире. Несмотря на свою наивность и неприспособленность, лопоухость, как говорила мама, она понимала, что для семейной жизни у ее будущего мужа должна быть своя жилплощадь. В противном случае претендент на руку и сердце просто не сможет стать мужем, поскольку среди прочих Галочкиных дефектов, перечисляемых мамой изо дня в день, видимо, чтобы дочь получше запомнила перечень, была и сама Светлана Николаевна. Причем если с полнотой можно бороться физическими нагрузками, с неопытностью - учебой на собственных ошибках, а неинтересную внешность украсить эрудицией и дефицитной в наше время порядочностью, то методов борьбы с такой тещей, как Светлана Николаевна, не существовало.

        Женя ухаживал старательно, но незамысловато. Его поведение не имело ничего общего с романтикой книжных любовных историй. Судя по всему, Женя их не читал, поэтому периодически забывал пропускать Галю вперед, не делал попыток купить цветы и не особо разорялся на комплименты. Эпатировать девушку каким-нибудь неординарным поступком ему даже в голову не приходило.
        Они покатались на лодке, на каруселях, съели остывшие пышки и поехали домой. За исцарапанным и потертым временем стеклом дребезжавшей всем своим слабым организмом
«четверки» проносились унылые городские пейзажи, в салоне висела волнительная тишина, а Галочка нервно анализировала все, что успела рассказать о себе новому знакомому, и пыталась сообразить, все ли сделала правильно.
        Евгений молчал, и от этого у притихшей Галины тягостно щемило в груди. Чего он ждал от этого знакомства, что не понравилось? А может, он вообще сейчас вез ее к себе? И как быть? Отказать? Согласиться? Может, права Наташка, и хватит уже беречь непонятно что неизвестно для кого?
        Как тяжело-то!
        Галочка вздохнула и испуганно покосилась на молодого человека. Его профиль показался ей мрачным.

«Нет, точно не к себе везет, - пронеслось у нее в голове. - Сейчас вообще как высадит у метро! И до свидания…»
        - Я не очень-то часто общаюсь с девушками. То есть общаюсь, но по работе, - неожиданно разорвал опутывавшее их молчание Женя. - Так что извините.
        - Ничего-ничего. - Галя не знала, как реагировать, поскольку фразу не поняла. Но тон не понравился. Вероятно, Женя не знал, как культурно от нее отделаться.
        - Ой, вы знаете, у меня еще дела в городе, я забыла, - пролепетала Галя, решив не позволить ему первому сказать ей, что пора прощаться.
        Конечно! А на что она рассчитывала? Толстая, коротконогая дура, с которой даже не о чем поговорить! Одна биография чего стоит: детский сад - школа - институт - опять школа. Все! Где она была? Что видела? Посредственность с жидким «хвостиком» в старом платье. Принца хотела! А сама-то что - принцесса?!
        Процесс внутреннего самобичевания был прерван резкой остановкой машины. Галя чуть не выбила головой лобовое стекло и испуганно посмотрела на Женю.
        - То есть мы прощаемся? - поинтересовался он.
        В вопросе Евгения ей почудилось удовлетворение: молодец, сама догадалась, не создала хорошему человеку лишних проблем. Она даже перешла на «вы», чтобы упростить процедуру расставания. Два чужих человека: сошлись, «повыкали», разошлись.
        - Было очень приятно познакомиться, - дрожащим голосом залепетала Галочка. - Спасибо за восхитительный вечер. - Она дернула ручку, которая легко отвалилась и брякнулась куда-то вниз. Дверца зияла рваным отверстием и радовала невозможностью ее открыть. - Ой, я вам тут сломала. - Напряжение пробило плотины, и по Галочкиным щекам потекли слезы.
        - Все, не судьба вам уйти от меня, - нервно хохотнул Женя и увидел ее зареванное лицо.
        Галя изо всех сил пыталась справиться с потоком, хлынувшим из ее моментально покрасневших и опухших глаз, но ей было настолько жаль себя, что хотелось не просто плакать, а еще и подвывать, перечисляя свои горести.
        - Я так и знал, - в отчаянии буркнул Женя. - Не умею я вести себя с девушками. Я вообще не знаю, что с вами делать! То есть знаю, но не в том смысле… - От непривычно бурной мыслительной деятельности, требовавшей облечь мысли в связное выступление, он даже взмок. - Но плакать-то зачем? Я же вас ничем не обидел!
        Женя страдал невыносимо. Девушки казались ему чем-то средним между непонятными зверьками типа выхухоли и мифическими инопланетянами. Их мысли и поступки не поддавались логике и прогнозированию. А Женя любил все планировать заранее. Симпатичные девчонки из общежития либо переставали с ним встречаться, узнав, что Женя, как и они, приезжий из глубинки, либо относились с теплотой и лаской, после чего выяснялось, что точно так же они готовы привечать любого, искренне считая, что широта души - первый признак хорошего человека. Городские переставали с ним встречаться опять же из-за отсутствия жилплощади или по каким-то лишь им ведомым причинам. Одна посчитала его слишком нахальным, поскольку Женя рискнул поцеловать ее через два месяца после знакомства. Другая сочла импотентом, потому что он целый месяц ограничивался лишь походами в кино. У третьей случилась любовь с первого взгляда с его другом. Четвертая вообще оказалась не вполне нормальной, и от нее Женя сбежал сам, причем с огромным трудом. Девица кроме декламации сонетов в общественном транспорте еще любила петь и плясать, и музыка ей для этого
процесса не требовалась.
        Ему страстно хотелось найти простую, хорошую девушку, которая не ждала бы от него серенад под балконом, подвигов, заучивания стихов и других несвойственных бывшему инженеру поступков. Евгению не нужна была романтика, он искал жену, мать своих будущих детей и хорошую хозяйку.
        Симпатичная и тихая Галочка, не ответившая на хамство продавщицы, показалась ему вполне подходящей кандидатурой. Скромно одетая, полненькая и мягкая, как диванная подушка, без золотых побрякушек, что свидетельствовало об ее неизбалованности, с приятным простым лицом. Он планировал очаровать ее нехитрым набором из двух комплиментов, наличием машины и хорошим воспитанием. В понятие воспитания входило не распускать руки раньше времени, не материться при даме и покормить ее, чтобы она не сочла кавалера жмотом. Появление Галочки не потрясло его, не высекло искру в душе и не особо впечатлило, но за те несколько часов, что они провели вместе, Женя вдруг понял, что нашел бриллиант, по недоразумению затоптанный в пыль и припорошенный всякой суетной шелухой. Сейчас он готов был удержать ее даже силой, лишь бы успеть объяснить, что согласен на все условия. Подспудно Женя знал, что никаких особых условий алевшая круглыми щечками курносая подруга не выдвинет, поэтому на трудности не рассчитывал. Неожиданные слезы Гали выбили его из колеи.
        - Что не так? Почему вы плачете?
        - Я не плачу, - всхлипнула Галя. - У меня…. Мне… у меня аллергия!
        - На меня? - попытался пошутить Женя. Шутка удалась.
        Галочка улыбнулась сквозь слезы и выдохнула:
        - Мне соринка в глаз попала!
        Это было банально и даже нахально с ее стороны. Галина покраснела от собственной смелости, но ей тоже не хотелось терять Женю, поэтому риск казался вполне оправданным. Ну и что? Пусть первый поцелуй состоится в первый же день знакомства. Ничего страшного, зато сразу будут сняты почти все вопросы. Никакой дружбы, нормальный половой интерес, вполне современно и перспективно.
        По всем законам жанра сейчас он должен был взять ее лицо в ладони, внимательно посмотреть в глаза, что-то там такое прочитать, все понять и…
        - В глаз? - продемонстрировал редкостную недогадливость Женя. - Платок дать?
        - Нет, - протяжно шмыгнула носом Галочка. - Я сама.
        - А… да я бы и не полез, у меня руки грязные, - успокоил ее кавалер, опустив зеркальце перед пассажирским местом.
        Галя была в замешательстве. Поморгав для порядка, глядя на свое краснолицее отражение с опухшими щелочками глаз и несимпатичными бордовыми пятнами на щеках, она печально вернула зеркальце на место и отвернулась к окну.

«Какое жалкое зрелище, какое душераздирающее зрелище», - вспомнилась ей фраза из любимого мультика.
        - Галя, все нормально? - Жене не терпелось продолжить диалог и выяснить все раз и навсегда.
        - Да-да, все хорошо.
        - Вы говорили, что у вас дела. Это правда или вам неприятно мое общество? Нет-нет, не отвечайте! Позвольте, я объясню. Я не умею говорить красиво, и вообще считаю, что когда люди говорят красиво, они врут. Не то чтобы прямо врут, а отвлекают внимание. Я обычный, может, не такой интересный, как другие, зато не пью, не курю и никогда вас не обижу. Вот, собственно… Не знаю, что еще сказать. Вы спросите, если надо, я отвечу.
        С Галочкой никто и никогда так не разговаривал. Ей казалось, что красивее сказать невозможно. «Никогда вас не обижу». От этих слов кружилась голова и сжималось горло. Он хотел продолжения. Защитник, рыцарь.
        - Зарабатываю я нормально. И про квартиру не вру, не думайте. Могу паспорт показать. Я там ремонт недавно сделал. И книг у меня целый шкаф. Если что по хозяйству починить, так я тоже умею. Ну, спросите меня что-нибудь!
        Смущенно пожав плечами, Галина затеребила подол. Поворачиваться к Жене не хотелось: наверняка нос еще распухший, а под глазами мешки. В общем, болотная фея. А хотелось быть королевной. Романтической героиней. Или просто нормальной теткой без пятен, соплей и прыща на носу, который вдруг начал болеть и чесаться.
        - Домой, да? - Женя в отчаянии шлепнул ладонями по рулю и сжал губы. - А хочешь, я тебе подарок какой-нибудь куплю?
        Он снова говорил «ты», и это обнадеживало. Галя поерзала и попыталась встряхнуть слипшиеся от слез мысли: надо срочно поддержать беседу. Если бы он тогда поцеловал ее, то и не нужно было бы сейчас ничего придумывать, но кто же захочет целоваться с барышней, похожей на переваренную свеклу!
        - Нет, - глухо прошептала она и откашлялась. - Не надо подарок. Ничего не надо.
        Почему-то в самый ответственный момент слова приобретали совершенно ненужный подтекст и загадочность. У Галочки тоже наблюдалась определенная проблема с формулировками. Если бы на ее месте была Наташка, то никаких проблем не возникло бы.

«А что бы сделала Наталья?» - вдруг подумала Галя, попытавшись всунуть в свою шкуру разбитную подругу. Все варианты, приходившие в голову, пришлось отмести как нецелесообразные. Самым приличным было приглашение на чашку чая, но в Галином случае к чаю на сладкое прилагалась Светлана Николаевна.
        Женя демонстративно молчал, но Галина почти физически ощущала его смятение и напряженный поиск темы для разговора. Вырванная с ошметками изоленты ручка теперь была единственной причиной оставаться в машине, соблюдая приличия.
        Казалось, что оба сказали уже друг другу все и теперь искусственно затягивали общение. Как часто мы видим лишь оборотную сторону медали, не догадываясь перевернуть ее. Жизнь похожа на китайский ширпотреб: снаружи яркие рисунки и гладкая ткань, а с изнанки - лохматые нитки и расползающиеся швы. Как часто, увидев на ком-то пеструю тряпочку, нам так хочется именно такую, поскольку она выглядит необычайно привлекательной, а надеваешь на себя, смотришь изнутри и обнаруживаешь сплошные дефекты. Так и в жизни: любую ситуацию нужно рассматривать с двух сторон, иначе можно не заметить минусов или упустить плюсы.
        В тот день Галина безумно боялась упустить свой плюс, который в итоге оказался жирным минусом. Подарки судьбы похожи на гладкие помидоры. Они вянут и теряют привлекательность, а по истечении длительного периода, проведенного на блюдечке с голубой каемочкой, и вовсе превращаются в тухлый овощ, медленно переходящий в жидкообразную стадию. Время - барометр истины. Кто-то живет в зоне оптимального давления, наслаждаясь голубым безоблачным небом, а кого-то стрелка чуткого прибора бьет по голове, поливая дождем неудач или выманивая под знойное солнце, чтобы неожиданно засыпать наивную марионетку снегом или градом. Иногда Галочке казалось, что фортуна ведет себя как дураковатый клоун из заграничных сериалов, постоянно устраивающий глупые розыгрыши на грани сердечного приступа и при этом с хохотом выкрикивающий «сюрприз!». Во всяком случае, ее жизнь была именно такой.

        В ледяную воду лучше входить сразу, не раздумывая. С каждой минутой промедления решиться на это будет все сложнее. Галочка понимала, что они оба сейчас находятся в тупике, вывести из которого может только какой-нибудь решительный и неординарный поступок одного из участников процесса. Сама она ни на какие подвиги была не способна, поэтому надеялась на Женю. А Женя как среднестатистический представитель сильного пола был слаб в оценке эмоционального состояния партнерши и продолжал ломиться в открытую дверь, словно муха, бьющаяся о стекло рядом с распахнутой форточкой.
        Молчание уже перестало быть трагическим и теперь было просто неуместно глупым, как хихиканье в задних рядах на пышных похоронах.
        И в этот тяжелый момент в открытое с Жениной стороны окно влетела оса. В тишине салона ее гудение звучало угрожающе, будто рев бомбардировщика. Женские рефлексы - страшная вещь. Совершенно забыв о приличиях, Галочка дико взвизгнула и попыталась высадить плечом дверцу. У отечественных автомобилей отваливались только мелкие детали, а все остальное было сделано на совесть - дверца не поддалась. На мгновение Женя лишился дара речи, парализованный громкостью Галочкиного голоса, но вскоре пришел в себя и одним движением прихлопнул насекомое. А Галя была настолько занята спасением собственной жизни, что данный факт прошел мимо ее внимания: она продолжала верещать, махать руками и ломать дверцу.
        - Все, все! - попытался переорать ее Женя и с силой сжал руки Гали, пока она не разгромила салон окончательно и не отломила зеркальце заднего обзора.
        Она начала затравленно озираться, порываясь для надежности помахать руками, но, подергавшись, немного успокоилась. И тут, желая сделать как лучше, не понимающий тонкой женской души Женя взял прибитую виновницу переполоха и поднес к Галочкиному носу:
        - Смотри, она уже никого не укусит.
        Пассажирка побледнела и начала тихо съезжать по сиденью.
        - Вот елки-палки, - пробормотал Евгений, вышвырнув осу в окошко. - Саперу и то легче. Галя! Галина, ты меня слышишь?
        Она все прекрасно слышала, но не воспользоваться ситуацией было нельзя. Раз уж не пожелал помочь с поиском соринки в глазу, то теперь должен хотя бы сделать ей искусственное дыхание. Галочка лежала с закрытыми глазами, ожидая решительных действий кавалера. Элегантно оживлять обморочных девушек умеют только романтические красавцы. Усатые инженеры без донжуанского опыта в подобных ситуациях, как выяснилось, теряются или действуют без намека на романтику.
        Попричитав над Галиным бездыханным телом, рыцарь не придумал ничего лучше, как дать ей по физиономии. Причем дважды, хотя Галочка распахнула глаза уже после первого удара.
        - Как ты меня напугала! - искренне воскликнул Женя, нависнув над ее лицом.
        Близость его усов к ее губам удержала Галю от нелицеприятных комментариев. Шанс опять всплыл, как поплавок у удочки, с которой сорвалась рыба.
        Мужчины любят чувствовать себя сильными. И чем слабее дама, тем более высокого мнения о себе ее рыцарь. Сейчас Женя ощущал себя едва ли не покорителем Галактики, глядя на жалко моргающую Галину.
        - Ты… ее… убил? - Галочка тяжело дышала и пришепетывала. Почему-то она решила, что шепот создаст более интимную обстановку.
        - Да! - Он гордился так, словно завалил мамонта, а не несчастное насекомое.
        - Зачем? - с надрывом выкрикнула Галя, приведя героя в состояние ступора. - А может, у нее семья, дети?
        Она и сама не понимала, зачем сказала эту чушь. Очевидно, в организме пробудились некие скрытые резервы, решившие, что мужчину следует удивить. Поскольку больше удивлять было нечем, подсознание решило огорошить парня неожиданным ви ?дением ситуации, изобразив эдакую беззащитность и трогательность из серии «мухи не обидит».
        Мысли мужчин и женщин текут в разных плоскостях, почти никогда не пересекаясь. И если человека, говорящего на чуждом нам наречии, мы можем понять хотя бы с помощью языка жестов или словаря, то противоположному полу и этого не дано, поскольку слова и жесты друг друга мы понимаем весьма превратно. Конечно, поверхностный контакт все же удалось установить, и в наш обиход вошли устойчивые выражения, позволяющие планировать общение. Так, если супруга говорит вечером мужу «у меня болит голова», то любой мало-мальски опытный мужчина знает, что это вовсе не означает, что надо бежать за таблеткой. Он просто смирно ляжет спать в ожидании того светлого дня, когда супругу покинут мигрени или она сама покинет его, освободив место для более сговорчивой дамы. А если мужчина, озабоченно хмуря брови, сообщит, что идет в баню, то остаток дня супруга станет готовиться к тому, что мужа принесут в полубессознательном состоянии и обопрут о косяк, после чего его безвольное тело будет долго, с песнями и байками просачиваться через порог.
        Если слабая половина человечества рассказывает сильной половине все того же человечества, что у подруги появилась новая шуба из модного в этом сезоне рыбьего меха, то умный и проницательный мужчина, поверхностно ознакомленный с основными устойчивыми выражениями дамского словаря, будет знать, что это вовсе не означает, что женщина просто поделилась с ним информацией или собирается порадоваться за удачливую подругу. Нет. Он сообразит, что от него ожидают конкретных телодвижений в сторону магазина. Кстати, и извечное женское «пройдемся по магазинам» тоже вовсе не подразумевает быстрого движения мимо прилавков без задействования кошелька или кредитной карточки. Не говоря уже о банальной фразе «я задержался на совещании». Данная конструкция многозначна, как существительное «коса». И если в русском языке все зависит от контекста, то в межполовом общении все обычно зависит от множества факторов. Так, если последняя фраза сопровождается густым запахом перцовой водки, то женщина может ограничиться устным выговором ударнику капиталистического труда или, в зависимости от интенсивности аромата и устойчивости
супруга, легким ударом любым подручным предметом. Если же амбре больше похоже на смесь коньяка и французско-польских духов, а супруг более-менее устойчив и непривычно многословен, особенно в части подробностей, касающихся повестки дня проведенного совещания, то ему можно только посочувствовать.
        Женя не являлся выдающимся мыслителем, и понимание подтекста женских выступлений у него находилось пока в зачаточном состоянии, поэтому он не просто удивился. Он изумился безгранично и даже на мгновение пожалел, что связался с симпатичной, но непредсказуемой барышней. Хотелось простоты и незамысловатости в отношениях, чтобы без тайн, секретов и странностей, чтобы все - как ладони. Женщина должна быть женственной, но каждый мужчина понимает это по-своему. Выросший на Псковщине Евгений видел свою подругу нормальной теткой, в меру упитанной, держащей в одной руке младенца, а лучше - двух или трех, а в другой - половник. И смерть малополезных насекомых не должна была вызывать у нее такого всплеска эмоций. Тем более что в его квартире активно размножались тараканы, борьба с которыми была неравной и безуспешной. В хозяйство требовалась стрессоустойчивая барышня с тяжелой тапкой и без фантазий на тему семейного положения перепончатокрылых и прочих многолапых.
        По его лицу Галя поняла, что промахнулась с выбором темы. Ну не целовать же его первой! И почему он сам не делает попыток? Неужели Жене настолько мешает прыщ? Или она действительно не возбуждает мужчин до такой степени?
        Целоваться Женя действительно не собирался. Во-первых, надо разобраться, нужна ли Галя ему, а если нужна, то для чего. А во-вторых, учитывая ее странности, еще неизвестно, как она отреагирует на поцелуй. Женин темперамент вполне позволял ему дотянуть с поцелуями до свадьбы, лишь бы угадать, чего именно желает девица. Здесь он опять возвращался к первому пункту, поскольку не решил, чего хочет сам.
        - А хотите кофе? - спросила Галя скорее от отчаяния, бездумно, так как все равно в голову ничего больше не приходило.
        Она вдруг увидела себя разбухшей, бородавчатой старой девой, сварливо бдящей на лавочке под окнами за семейной жизнью соседей. Именно такую веселую картинку рисовала мама в своих выступлениях, посвященных будущему дочери.
        - Хочу, - неуверенно ответил Женя. - Но вечером кофе пить вредно.
        Он разглядывал притаившуюся под ним Галю, соображая, что она имеет в виду: кафе или приватную домашнюю обстановку. А если приватную - то у кого дома?
        - У меня есть хороший бразильский кофе, - осторожно начал он прощупывать почву.
        Галя покраснела и возразила:
        - Не будем же мы заезжать за кофе к вам. У нас тоже есть.
        Все встало на свои места. Женя задышал свободнее. Барышня не собиралась брать его на абордаж, напрашиваясь в гости, и ему представлялась шикарная возможность узнать о ней нечто новое из третьих рук. А кто, если не мама, может поведать множество интересных подробностей из жизни любимого чада? Краткий пересказ Галиной биографии его не очень удовлетворил, поскольку был весьма сжатым и мало о чем свидетельствовал с точки зрения вероятных проблем в будущей семейной жизни.
        Женя знакомился с девушками только с дальним прицелом - тратить время на ухаживания, не имея четких планов, он не собирался. Тратиться в смысле денег и времени он был готов лишь на свою будущую жену. Но назвать его расчетливым - значило погрешить против истины. Новоявленный предприниматель был обычным логиком. Бизнес, пусть и мелкий, но стабильно доходный, требовал круглосуточной бдительности и выжимал из хозяина все силы, поэтому надо было правильно расставлять приоритеты. Бабником Евгений себя не считал, более того, дамы, которые все-таки удостаивались близости с ним, были явно не в восторге, о чем и норовили сообщить при расставании, поэтому данная часть обязанностей его немного волновала, оставляя мало шансов на хеппи-энд. Любая опытная девица сразу раскусила бы все его хитрости, и нужна была обычная, положительная барышня из хорошей семьи, без опыта.
        - Тоже мне, проблема, - утешал его друг Толик, которому Женя в порыве откровения поведал о своих опасениях. - Тебе нормально - и это главное. Бабы - они тоже разные бывают. Найди такую, которой тебя не с кем будет сравнить.
        - Не понял. - Легкая доза алкоголя притупила Женину сообразительность, поэтому Толик пояснил свою мысль:
        - У нее ни до тебя, ни после не должно быть мужиков. Ясно? И чтобы все время при хозяйстве находилась, банки крутила, щи варила, полы драила, тогда на ерунду ни сил, ни времени не останется. Как у моей. - Толик самодовольно выпятил грудь. - Баба в хозяйстве должна быть как лошадь - выносливая, здоровая и неболтливая. Но неболтливых нет, если только тебе не повезет найти немую. А еще лучше - немую сироту. Теща - это, брат, тоже такая эпидемия, страшное дело. Они, заразы, живучие, как клопы, и всюду лезут.
        Являясь обладателем отдельной квартиры, Женя легкомысленно относился к этому пункту, сочувствуя Толику, проживавшему совместно с матерью жены, о которой витиевато и с чувством рассказывал в курилке почти каждый день. Захватывающий триллер о его борьбе с тещей народ, еще неизбалованный на тот момент сериалами, слушал затаив дыхание. Для Жени эти рассказы носили какой-то отвлеченный характер, как статьи про жизнь зарубежных миллионеров или дебаты в правительстве. Ни то, ни другое никак не отражалось на его жизни, а потому воспринималось как информационный фон.
        Галино предложение попить кофе прозвучало многообещающе. Получалось, что он ей небезразличен, и от одной лишь мысли об этом Женя непроизвольно приосанивался и выгибал грудь колесом. Кроме того, можно посмотреть, как она живет. Хорошо, если скромно, тогда и запросы будут соответствующими. Не говоря уже о знакомстве с будущей тещей, которую не стоило сбрасывать со счетов. Рассказы Толика все-таки отложились в его голове, вороша неясные опасения. Хотя тот же Толик вспоминал, как его теща в период жениховства была слаще халвы и мягче пуха.
        - Лизку замуж хотела сбыть. Знала, змея, что у меня прописка городская, вот и навострила лыжи. Захотелось ей, чтобы горячая вода из крана и унитаз вместо выгребной ямы! Сначала в гости приехала, потом совсем прижилась, а теперь орет громче меня и обратно на хозяйство не собирается. Говорит, вот родите ребеночка, я с ним буду на лето в деревню уезжать. А спрашивается, дорогая мама, почему же только на лето? Я ей говорю, мол, дом без присмотра, забор падает, огород зарос, а она - руки в боки и визжит: «Поезжай да присмотри, почини, картошку посади, а не умничай!» - представляешь? Я! В своей квартире - «не умничай»!
        В общем, поведение тещи тоже плохо поддавалось прогнозированию, хотя Галина мама скорее всего прописана в городе, так что ей есть где жить. И ни забора, ни огорода у нее нет. Зато это все есть у Жени. Лишь незнакомые тещи, как ни странно, не ассоциировались у Жени с образом собственной мамы, которую он собирался перевезти к себе. Не было у мужика близких подруг, чтобы послушать страшилки про свекровей, вот и не думал он, что своя мама - для кого-то чужая и не больно-то желанная гостья. Хотя Анфиса Максимовна была женщиной тихой и любящей единственного сына. Жене с ней было легко, и никакого недопонимания между ними никогда не возникало.

        Чем ближе они подъезжали к Галиному дому, тем больше она нервничала.
        - А твоей маме мы не помешаем? - на всякий случай спросил Женя. Он хотел узнать, есть ли дома мама, а то, может, девушка идет на сближение со скоростью света, а кавалер настраивается всего лишь попить кофейку.
        - Нет, она гостей любит. - Галочка содрогнулась от собственной лжи.
        Возникло ощущение, словно она вела наивного ослика к волчьей яме. Мама гостей любила, но только тех, которых приглашала сама. Уже у дверей подъезда Галина сообразила, что по случаю жары Светлана Николаевна запросто может разгуливать по дому в нижнем белье, а то и без оного. В этой связи явление Жени ей могло прийтись не по вкусу.
        - Что-то не так? - Игнорировать Галину нервозность было уже невозможно. Ее дрожащая улыбка и бегающий взгляд наводили на разнообразные негативные предположения.

«Какой внимательный!» - накрыло ее теплой волной.
        - Галя, мама точно дома? - Женя беспокоился: девушка вела себя так, будто что-то задумала. Или скрывала.
        - Не волнуйся, - произнесла она, никак не прояснив ситуацию.
        После подобных замечаний люди мыслящие - а Евгений был, безусловно, человеком мыслящим - обычно начинают волноваться еще сильнее.
        - Может, надо предупредить маму? - застенчиво улыбнулась Галочка.
        - О чем?
        - Ну, что мы идем.
        - Так сейчас придем и познакомимся. - Женя пребывал в недоумении. Она точно что-то скрывала.
        - Давай позвоним ей, - почти умоляюще попросила Галя, хотя молодые люди находились уже в районе третьего этажа.
        - В смысле, сейчас спустимся, выйдем на улицу и пойдем искать работающий автомат? - не поверил своим ушам кавалер, с сомнением вглядываясь в алевшую в полумраке лестничной клетки девушку.

«Как он смотрит! - Галочкино сердце оборвалось, как созревшее яблочко. - Сейчас, наверное, поцелует».

«Глаза закрыла, - растерялся Женя, пытаясь сообразить, что же такое ему приготовили. - Может, у нее голова кружится?»
        - У тебя голова кружится? - отважился он озвучить свою догадку.
        - Да, - прошептала Галя.
        - А? Высоты боишься? - не расслышал Женя. Чего можно бояться, стоя на третьем этаже хрущевки?
        - Боюсь. - Галя отвечала на подтекст, который сама же и вкладывала в его вопросы. - Но в первый раз всегда страшно.
        - В первый? - растерялся он, на всякий случай отступив на одну ступеньку. Получалось, что раньше она здесь не была. Вот это номер! Куда же она его завела? Что здесь, квартира для встреч? Или что похуже?
        - Ну конечно, - рдела комсомольским знаменем Галина. Щеки пылали так, что ей казалось, будто они должны светиться в темноте. С закрытыми глазами ей было проще ждать поцелуя и откровенничать. Женя был близким и понятным, почти родным, которому можно сказать все. - Понимаешь, я всегда боялась мужчин и не верила им. Они такие… грубые, все на физиологии…

«Здрасьте приехали, - мелькнуло в голове у Евгения. - Это что, откровение маньячки? И почему «они»? Девица не причисляет меня к остальным мужикам? И как это понимать?»
        - А ты не такой, я чувствую. Глупо, да? Вот так все тебе вываливать, прямо на лестнице. Я же тебя не знаю совсем. Но мне очень хотелось все рассказать, объяснить…
        - Что именно объяснить? - Женя напрягался, пытаясь понять смысл Галиного откровения, которое больше напоминало выступления генерального секретаря: много, замысловато, но пересказу и осознанию не поддается.
        - Все. Я глупо выгляжу, да? - Галя вдруг открыла глаза и обиженно взглянула на Женю.
        Выглядела она не то чтобы глупо, вообще-то, очень даже привлекательно, но в сочетании с малопонятными словами и пугающим поведением позитив от общения с девушкой напрочь стирался.
        - Ты что сказать-то хотела? - поторопил ее Женя.
        - Так я уже все сказала, - застенчиво качнула подолом Галя.
        - А я не понял, - честно признался Евгений. - Мне сейчас что сделать надо? Ты на что намекала?
        Галя смутилась. Собственно, она и сама затруднялась сформулировать, на что намекала. В книгах все обрывалось на полуслове, и герои понимали друг друга без дополнительных комментариев. Что ему отвечать? Что она ждет поцелуя? Каких-то действий? Да, ждет, но понятие «действия» для Галочки было чисто теоретическим. Как это должно выглядеть на практике, она не знала: наверное, Женя должен был после поцелуя сказать что-нибудь про любовь и донести ее до квартиры на руках. Или прямо тут рухнуть на колени и объясниться в любви. Ведь он ее любит, иначе не повез бы кататься на лодке и не согласился бы пойти попить кофе!
        - Я не намекала!
        - А я сегодня так устал, что ничего не соображаю. Ты просто скажи еще раз, что мне сделать, и все.

«Что значит - и все? - переполошилась Галя. - И разбежимся? Не могу же я…»
        - Как что? Просто попить кофе. Пойдем, что мы встали? - Страх потерять Женю вытеснил ужас перед объяснением с мамой.
        - Действительно, что мы тут застряли? - обрадовался Евгений и, словно поезд, который вернули на рельсы, радостно рванул по проторенной дорожке.
        Галя шагала впереди, аппетитно подрагивая тылом. Сквозь тонкую ткань просматривался контур трусов, явно купленных в ближайшей галантерее. Пионерский фасон.

«Сорок восемь или пятьдесят? - размышлял Женя, последний год измерявший дамские прелести на глаз в соответствии с маркировкой собственного товара. - Надо бы подобрать ей что-нибудь».
        - Ты о чем сейчас думаешь? - вдруг резко затормозила Галя, волновавшаяся по поводу того, что у него перед носом трясется ее застиранное платье и мелькают старые замызганные шлепанцы.
        - О цифрах, - честно признался кавалер.
        - А-а, - уважительно протянула она и доложила: - Уже пришли. Вот здесь я живу.
        Дверь была хлипенькой, обитой темно-коричневым дерматином. Местами из-под него торчал поролон. Ручка выглядела расхлябанной и держалась на одном винте. Звонок тоже болтался, скособочившись и жалко темнея стертой кнопкой. Мужской руки во всем этом пейзаже не чувствовалось.
        - Женя, ты подожди, пожалуйста, я первая зайду.
        - В смысле, на лестнице?
        - Да, минутку.
        - Ладно. - Он пожал плечами. - Надо так надо.
        Галочка быстро открыла дверь и юркнула в щель. Замок щелкнул, оставив Евгения на лестничной клетке в гордом одиночестве.

        - Мама! - донеслось из-за двери. - Это я.
        Дальше пошло неразборчивое бухтение где-то в глубине квартиры.

        - Мам, я не одна. - Галя умоляюще сложила руки. - Он зашел попить кофе.
        - Он? - удивилась Светлана Николаевна, щеголявшая по квартире в изумительных розовых панталонах и черном бюстгальтере устрашающего размера. - Что, отец приехал? Так передай ему…
        - Нет, мама! - в отчаянии перебила ее Галина. - Я познакомилась с парнем и пригласила его попить…
        - Знаю, попить они все любят! Вот твой отец…
        - Мам, кофе попить. Оденься, пожалуйста, он на лестнице ждет!
        - Я у себя дома, - уперлась Светлана Николаевна. - В чем хочу, в том и хожу. Не нравится - пусть пьет кофе в другом месте! Представляю, кого ты там приволокла!
        - Ладно, - вспылила Галя, - тогда пусть он сам решает, нравится ему твой наряд или нет! В конце концов, он ко мне пришел, а не к тебе!
        - Да, именно! - крикнула ей в след мама. - Если уж он позарился на девицу в таком рубище, то пусть не удивляется, что у ее матери надеть нечего. Нормальные дочери в твоем возрасте уже давно обеспечили родителям достойную старость и не позорят их перед соседями и знакомыми, а ты все свиристишь, как стрекоза! Учительница она! Нашла чем гордиться!
        - Заходи! - Галочка распахнула дверь. Губы у нее прыгали, а в глазах стояли слезы.
        Часть разговора Женя слышал, поэтому примерно представлял, с кем ему придется иметь дело.
        - С тещей надо правильно себя поставить с самого начала, - учил его пострадавший в неравной борьбе с родственниками Толик. - Иначе потом не заметишь, как тебя запрягут и станут на тебе кататься и огород пахать.
        Испуганная и жалкая Галочка была ему сейчас ближе и понятнее, чем тогда, на лестнице. Ее хотелось защитить. Какое-то незнакомое чувство ворохнулось у него в груди, словно теплый пушистый зверек. Женя вдруг взял ее за плечи и улыбнулся:
        - Прорвемся!
        - Да?
        - Да! Где тут кофе наливают?
        - Проходи в кухню. - Галя впервые принимала у себя мужчину, который был ей небезразличен, и волновалась. Да еще мама где-то в тылу, опасная, как бомба с часовым механизмом.
        В кухне, как обычно, было нечто среднее между небольшим бедламом и помещением после обыска. Светлана Николаевна любила порядок, но страсть к чистоте просыпалась в ней лишь перед сном, когда вдруг выяснялось, что где-то что-то не на месте, посуда не домыта. Виноватой во всех грехах обычно оказывалась Галя.
        Стол был заляпан, заставлен кружками с недопитым чаем и разнообразной кухонной утварью. Привыкшая к маминому разгильдяйству Галочка, смущаясь перед кавалером, который мог подумать бог знает что, начала метаться по кухне, с реактивной скоростью прибирая последствия маминых трапез.
        Беспорядок в пищеблоке, в первую минуту ужаснувший Женю и напомнивший ему собственную кухню, исчезал на глазах. Галя так ловко прибиралась, что он невольно залюбовался, мимоходом пожалев, что действо происходит не у него в квартире. К моменту, когда чайник вскипел, единственным, что напоминало о недавнем разгроме, была гора посуды в раковине.
        - Я потом помою, - застенчиво потупилась Галочка. - А то ты в гости пришел, а я к тебе все время спиной.
        Конечно, Женя мог бы сказать, что вид сзади его тоже вполне устраивает, но далеко не все девушки любят и понимают подобные комплименты, поэтому он широко улыбнулся и поддержал идею:
        - Хватит хлопотать, давай, садись!
        - Ты какой кофе любишь: растворимый или молотый?
        - Люблю молотый, а пью растворимый. Молотый у меня сбегает постоянно, - Женя решил не пугать девушку, поскольку турки он нигде не заметил, да и особым гурманом не был. Не стоило гнуть пальцы перед и без того закомплексованной барышней.
        - А я и не умею варить, - хихикнула Галя, снова почувствовав близость и общность. Мощный поток флюидов, исходивший от гостя, обволакивал и кружил голову.
        И тут пришла мама.
        - Здра-а-авствуйте, - протянула она так, словно застукала у себя в доме мелкого воришку или мужа с любовницей. В ее приветствии не было ни грамма доброжелательности, зато от него веяло неприятностями.
        - Здравствуйте! - Женя сделал вид, что не замечает ведра яда, выплеснутого на него невысокой полногрудой женщиной с обилием мелких пружинистых завитков на голове и недобрым прищуренным взглядом маленьких глазок.
        Нос у нее был Галочкин - маленький и вздернутый, из чего можно было сделать вывод, что она и есть мама. Сначала он хотел попробовать решить все мирным путем, для чего вознамерился произвести на хозяйку хорошее впечатление. У Жени имелись свои представления о том, что нравится мамам невест. Когда Анфиса Максимовна пыталась сосватать ему дочку местного депутата, она довольно четко обрисовала сыну канву поведения: не пить, не выражаться, изображать городского, для чего поцеловать депутатше ручку, нахваливать угощение, дом, хозяев, есть немного, но аккуратно. В тот раз Женя справился с задачей отлично: старшее поколение осталось им довольно. Правда, дочка, ради которой все затевалось и которая была очень симпатичной, внимания на жениха не обращала и всячески намекала, что они не пара. Навязываться Женя не стал, решив, что на его век симпатичных и более сговорчивых невест хватит. Поиск идеала слегка подзатянулся, но теперь он, как никогда ранее, был близок к цели.
        Вскочив, Женя галантно поклонился:
        - Евгений!
        Поскольку мама молчала, подозрительно ощупывая его сухопарую фигуру внимательным острым взглядом, Галочка нарочито весело сообщила:
        - А это моя мама, Светлана Николаевна.
        - Очень приятно, - поддержал это одностороннее знакомство Женя и подвинул маме табуретку. - Присаживайтесь.
        - А что это ты в моем доме распоряжаешься? - оттопырила губу Светлана Николаевна. - Еще скажи - угощайтесь!
        - Мам, садись с нами кофе попей, - побелела Галя. Судя по боевому настроению родительницы, вечер не удался.
        - С кем это - с нами?
        - Со мной и с Женей, - терпеливо пояснила Галя, восхитив кавалера сдержанностью и терпением.
        Да, именно такой должна быть его жена. И, видимо, именно такие фурии, как облаченная в шелковый халат мамаша, и бывают тещами.
        - А Женя - это кто? - закрутила головой мама. - Твоя подруга?
        - Женя - это я. - Он насмешливо посмотрел на будущую родственницу.
        - Ну, надо же, а имя женское. А вы кто, собственно? Что вас с моей дочерью связывает?
        - Мы дружим. - Он решил не вдаваться в подробности и принять удар на себя. Чтобы дать понять Гале, что она не должна вмешиваться, Женя осторожно тронул под столом ее колено. Ничего особенного, просто сжал ногу, по-товарищески намекнув, что берет огонь на себя, попутно отметив податливую мягкость помятой конечности. После этого Галочка даже если бы и захотела вмешаться в беседу, то уже не смогла бы. Онемев от избытка впечатлений, вызванных его прикосновением, она застыла с блаженно-счастливым выражением лица, перестав реагировать на внешние раздражители.
        - Теперь это так называется? - Мама выпятила губы и потрясла головой. - Вы где дружить собираетесь, здесь? Или есть лежак в другом месте? И не староват ли ты, парень, для дружбы? Тебе лет-то сколько?
        - Тридцать два.
        - Ого! - Светлана Николаевна выкатила глаза, словно Женя назвал какую-нибудь юбилейную цифру. - Да уж, друг. Я бы даже сказала, старший товарищ! И где же вы в столь преклонном возрасте изволите проживать? Не в общежитии ли? Говорок-то у вас, юноша, сильно деревенский. Так я сразу хочу заявить: дружба - дружбой, а к себе я вас не пущу. Хотите детей плодить, езжайте в свою общагу.
        - Мы так далеко пока не загадывали. - Женя изумился склочности ее характера, но виду не подал. - Я пока только кофе зашел выпить.
        - Выпил? - по-деловому поинтересовалась мама.
        - Нет еще. Вот, сижу, общаюсь, пью потихоньку.
        - А ты поторопись. Поздно уже, нам спать скоро ложиться, да и ты на метро опоздаешь. Деньги-то хоть на метро есть? А то я смотрю, вон, носки драные.
        - Так один живу, зашить некому, - не смутился Женя. - А на метро мне не надо, я на машине.
        - На ассенизационной или на комбайне? - не сдалась мама, хотя пыл поугас и в глазах мелькнуло любопытство.
        - На «Жигулях», - горделиво приосанился гость.
        - И которые там твои? - Светлана Николаевна не поленилась встать и подойти к окну.
        - Желтые!
        - Ясно. Слышь, Галка, отомри. Я тебе всегда говорила: в любой дружбе есть корысть, мужики просто так не дружат. Я-то думала, чего ему с тебя - ни кожи ни рожи, а ему, оказывается, носки штопать некому.
        - У кого ни кожи ни рожи? - полюбопытствовал Женя. Его потянуло на подвиги и захотелось защитить свою девушку, а там, чем черт не шутит, может, вообще забрать ее с собой и потрясти своим великодушием, уступив комнату и не делая никаких поползновений в ее сторону. Хотя, может, и не стоит так все усложнять.
        - Да оба вы - ни кожи ни рожи, - удивила его мама. - Парочка - баран да ярочка. Давай, говори, чего тебе от Гальки надо. И не ври мне.
        - Да ничего мне не надо…
        - Чего приперся тогда?
        - Почему вы меня перебиваете? - начал заводиться Женя.
        - А тебе есть что сказать? Носки дырявые, машина желтая… И кто ты после этого?
        Ее логика обезоруживала и ставила в тупик.
        - И кто? - усмехнулся Женя.
        - Конь в пальто! А ты, дурища, что сидишь? Не поняла еще ничего? Размечталась, глазки закатила…
        - И что же она должна была понять? - Он уже потихоньку вскипал. Тетка была невыносимой.
        - Да все! А то ты сам не знаешь!
        - Не знаю.
        - Ага. Дуру нашел! Только здесь не я дура, а она, эта вон. Сидит, расплылась.
        - Мама, - Галя говорила мягко и тихо, все еще находясь под впечатлением, - перестань ругаться. Что он тебе сделал?
        - Мне? Еще бы он мне что-нибудь сделал! Кишка тонка. Он не в моем вкусе, хотя и почти в моем возрасте! Ты лучше скажи, что он тебе сделал? И когда прибавления ждать? Только не надейтесь, что я с вашими детьми нянчиться стану!
        - Надеюсь, что не будете! - искренне вырвалось у Жени.
        - А-а-а! - взвизгнула мама. - Значит, дети все-таки будут! Вот как далеко все зашло!
        - Мама, перестань! - Галя шлепнула ладонью по столу.
        - Не перестану! Он думает, ты нормальная баба! А ты, зятек, глянь в ее шкаф! Сразу поймешь. Какую аккуратистку замуж берешь! Пальцем по полкам проведи или по полу! Потом не отмоешься!
        Женя, который пока еще никого замуж не брал, а лишь обдумывал такую возможность, напрягся. Диалог перестал его развлекать, и гость решительно встал.
        - Спасибо, пойду я.
        Это было так неожиданно, что Галя чуть не расплакалась.
        - Галя, проводи меня, пожалуйста.
        - Ага-ага, - закивала Светлана Николаевна. - Сначала проводи, затем на руках будешь носить, с ложечки кормить и горшки подставлять. В его возрасте только молодая и нужна, чтобы потом сиделкой стала!
        - Не слушай ее, - прошептала Галочка, вцепившись в пуговицу на его рубашке.
        - А я и не слушаю. - Женя осторожно погладил ее по голове. - Приходи завтра к торговой зоне в пять. Придешь?
        - Приду, - выдохнула Галя.
        Он ушел, так и не поцеловав ее, но тепло его руки Галочка еще долго чувствовала на своем колене и макушке. Мама бесновалась, расписывая варианты развития их отношений, демонстрируя недюжинную фантазию, но Галя ее почти не слышала. В голове билось только одно: завтра в пять…

        Встречи с Женей были нечастыми и носили какой-то ностальгически-школьный характер, словно Галочка, которой никогда не интересовались мальчики, наверстывала упущенное. Они гуляли по городу, ели мороженое и молчали. Молчать с Женей было легко, хотя он, похоже, напрягался и пытался развлечь даму незамысловатыми историями. Смущало Галю одно: каждый раз, когда Женя подводил ее к подъезду, она ждала поцелуя, а он, смущаясь, торопливо прощался и уходил. Галя недоумевала. Порядочность и скромность кавалера зашкаливали, превышая все мыслимые и немыслимые нормы. Максимум, что он позволял себе, - взять ее за руку или придержать за локоток. Эти робкие прикосновения Галина потом долго вспоминала и анализировала, выискивая в них скрытый смысл. Допустить, что Женя встречался с ней просто так, ничего не имея в виду, она не могла. Мужчина и женщина не общаются без цели. Они всегда имеют в виду некую выгоду: в эмоциональном, физиологическом или материальном плане. Последнее Галочка решительно отметала. Она не являлась богатой наследницей, а человек с таким ясным и добрым взглядом, как у Жени, не мог оказаться
альфонсом. Все остальные пункты ее устраивали, но лишь в сочетании друг с другом. Если бы Евгений узнал, что ? Галя умудрялась прочитать в его взглядах и улыбках, то невероятно удивился бы. Галочка ему нравилась, у него были на нее определенные планы, и если бы она вдруг перестала с ним встречаться, то он расстроился бы. Но не умер. И убивался бы тоже не очень долго. Просто пришлось бы опять заняться поиском хорошей женщины, а это, в чем Женя успел убедиться за прошедшие годы, было не так-то легко. Женщин вообще было очень много, но табличек с перечислением своих положительных и отрицательных качеств они не носили на груди. Поэтому на каждую пришлось бы снова тратить время, разбираться и, вероятно, опять слышать нечто нелицеприятное в свой адрес.

        Светлана Николаевна категорически отказывалась понимать, что происходит.
        - Я тебя слишком давно знаю, чтобы поверить, что кто-то всерьез решил на тебе жениться. Сама подумай: готовишь ты отвратительно, засранка каких поискать, одеваешься ужасно. Нет, тут что-то нечисто. Я чувствую, уж поверь матери, которая пожила на этом свете.
        - Мам, - пыталась защитить свою первую любовь Галочка, - ничего ему от меня не надо.
        - А квартира?
        - У него своя!
        - И сколько там комнат?
        - Одна.
        - Вот! А у нас две! К тому же, ты ее видела, эту квартиру?
        - Нет, конечно!
        - Почему же? - усмехнулась мама. - То есть, по-твоему, это в порядке вещей - верить абсолютно незнакомому человеку на слово? Не просто так он тебя до своих апартаментов не допускает, помяни мое слово!
        - Я сама не хочу, - оправдывалась Галя. - Это же неудобно!
        - Кому?
        - Мне!
        - А дурой себя чувствовать удобно? - яростно орала Светлана Николаевна.
        - Так я не чувствую.
        - А, ну да, конечно. Если дурак чувствует себя дураком, то он уже не дурак, а умный! Но для тебя это слишком сложно! Вот не зря ты в младших классах преподаешь: у тебя развитие остановилось именно на этом уровне. Тебя конфеткой помани, и ты поскачешь. Хотя ты, похоже, даже без конфетки готова хвостом бегать за кем угодно. Неужели не нашлось никого получше? Перед соседями стыдно! И почему ты шляешься на свидания в таком виде, неужели нельзя одеться поприличнее?
        Мысли непостоянной Светланы Николаевны летели по дуге, всякий раз потрясая Галочку причудливостью родительской логики. Если учитывать мамино мнение по поводу безнадежной дефективности неуродившейся дочери, то хорошо, что хоть кто-то ею заинтересовался. Где уж ей рассчитывать на кого-то получше. И если ради Жени можно было одеваться поприличнее, то почему его нельзя признать как постоянного кавалера с правом на редкие совместные чаепития?
        Попытки привести мамины мысли к общему знаменателю вызывали у Светланы Николаевны новую бурю эмоций, поэтому Галя предпочитала отмалчиваться и любить Женю втихаря.

        Выждав отмеренный Галочке срок в полтора месяца, Евгений перешел к более активным ухаживаниям. На первом этапе Галя вела себя как скромная, порядочная девушка, не зарившаяся на его заработки и вообще не проявлявшая никакого меркантильного интереса. Она с одинаковым удовольствием гуляла по паркам, ходила в кафе и не реагировала на намеки про подарки. Жене казалось, что он очень тонко подводил ее к проявлению сущности, невзначай спрашивая:
        - А когда у тебя будет день рождения, что бы ты хотела получить в подарок?
        - До него еще далеко, - пожимала плечами Галя, не поддерживая тему.
        - Нет, - не отставал кавалер. - Вот если предположить, что он у тебя скоро, что бы ты хотела получить в подарок от… ммм… ну, скажем, мужчины?
        - Не знаю.
        - Хорошо, давай вместе придумаем, - продолжал тонко намекать Женя. - Дорогое кольцо, духи, шоколадку, что-нибудь хозяйственное, цветы или серьги с бриллиантами, например?
        Последнее предположение его смешило, но для полноты картины без него было не обойтись.
        - Я не ношу серьги, - застенчиво улыбалась Галя, мастерски уходя от ответа, как старый еврей, у которого родственники собираются взять в долг без отдачи.
        На самом деле она хотела весь список. Это было бы щедро и одновременно романтично. А выбирать что-либо одно чревато последствиями. Если назвать кольцо, то Женя сочтет ее жадной и меркантильной особой. Духи можно получить какие-нибудь не те, и потом придется ими обливаться, изображая экстаз от неприятного аромата. Что-нибудь хозяйственное было тоже весьма многозначным пунктом: швабра или стиральная доска - вещи, безусловно, в хозяйстве нужные, но получить их в подарок не хотелось. И вообще, Галя не была такой уж хлопотушкой, чтобы восторгаться утюгом или электромясорубкой. За недолгое время знакомства, изучив Женю и ценя в нем простоту и прямоту, Галя понимала, что назови она цветы с шоколадкой, желая продемонстрировать свою скромность, именно их он и принесет на день рождения. И будет обидно, и будет испорченный праздник и долгие размышления, почему он сделал именно так: потому что она попросила когда-то, хотел сэкономить, решил посмеяться над ней.
        Несмотря на свою непритязательность, Галя все же жаждала хотя бы какой-то минимальной романтики в отношениях с мужчиной, а кухонно-поломоечные и прочие хозяйственные агрегаты в ее и без того невысокие требования не вписывались. Глупой простушкой она не была: просто недооценивала себя под давлением маминого авторитета, комплексовала из-за стабильного недостатка мужского внимания, боялась ошибиться. Поэтому все, что бурлило, кипело и формировалось у нее внутри, внутри же и оставалось. Поскольку за долгое время бесплотных попыток хоть как-то и чем-то заинтересовать сильную половину человечества ей ни разу не везло, Галочка стала наблюдательной и к двадцати пяти годам понимала намного больше, чем ее везучие сверстницы, уже получившие мужа, ребенка и семейное счастье. Она училась на чужих ошибках, благодаря судьбу за то, что сама ни разу не ошибалась. Больше фортуну благодарить было не за что.
        - Скучная ты, Галка, - мечтательно вздыхала Наташка, вечно находившаяся в самой гуще событий. - Жизнь - сплошной аттракцион, а ты все пропускаешь.
        - Натуль, я не хочу тебя обидеть, но разве ты не жалеешь, что связалась с Федькой? Это же не аттракцион, а грязь!
        - Не поймешь ты, маленькая еще. Не доросла ты, Галина, до нужной кондиции. Федька - карусель под дождем. Мокро, холодно, обидно, но ведь красиво. И праздник был, и аттракцион, и кружилась я, Галька, как никогда! И билетик на память у меня остался - Маня.
        - Билетик, - ворчала Галя. - У меня целый класс таких билетиков. Знаешь, как тяжело детям из неполной семьи?
        - Я знаю, как тяжело мамам из неполной семьи, - парировала Наталья. - Зато она у меня есть, понимаешь. Мне есть ради чего жить. А с твоим подходом, если мы заранее знаем, чем все закончится, то надо сразу купить место на кладбище, гроб заказать и ждать. Нервные клетки сэкономишь.
        Галочка действительно не понимала подругу. До тех пор, пока ей тоже не выпал счастливый билет - Женечка. И Галина была уверена, что ее карусель будет без дождя: только ясное небо, теплое солнце и бесконечное счастье. Она хотела все и сразу, а бродивший вокруг да около Женя, то ли слишком тактичный, то ли нерешительный, тормозил процесс, заставляя Галю проявлять инициативу, что было ей несвойственно.
        Поэтому когда он однажды привез ее в свой магазинчик и широким жестом обвел синтетически-кружевное великолепие со словами «Выбирай, что хочешь!», она была потрясена и даже напугана.
        Если бы Женя торговал обувью, то Галя почувствовала бы себя Золушкой, примеряя туфельки. Но так девушкам везет только в сказках. Золушка, примеряющая трусы и лифчики, - очень современно и несколько шокирующе. Тем более что она не знала - примерка будет происходить в присутствии принца или нет.
        - Вы сами девушку обслужите, мне уйти? - Продавщица понимающе-пошло улыбалась и недовольно оглядывала покрасневшую Галочку.
        Поймав метнувшуюся на выход девушку, Женя прояснил обстановку:
        - Я по делам на полчаса отъеду, а вы тут развлекайтесь.
        Едва Женя ушел, в закуток влетела Наталья:
        - Чего у вас тут?
        - Хозяин девушку привел, велел одеть.
        - Скорее раздеть! - радостно воскликнула Наташка. - Ну наконец-то!
        - Что? - перепугалась Галя.
        - О, - закатила глаза подруга, а продавщица хихикнула. - Галина, ты, конечно, извини, но мне за тебя уже стыдно. Авансом. Нельзя же до такой степени ничего не понимать.
        - Он просто хочет купить мне белье, - защищалась Галочка, едва не плача. Теперь ей уже не хотелось ускорять ход событий. В ее ночных фантазиях сближение должно было начаться с поцелуев, а не с белья.
        - Конечно, хочет! - рявкнула Наташка. - Увидел твои шаровары и захотел. На тебе же натуральное психологическое оружие - любого мужика в импотента превратят.
        - Ничего он не видел…
        - Если ты не показывала, то это не значит, что он не разглядел. Дай угадаю, - Наталья многозначительно нахмурилась и свела глаза к носу, - та-а-ак, на тебе сейчас белые трусы в розовый горошек и жуткий лифчик с широкими лямками.
        - Не в горошек, а в цветочек.
        - Тогда это меняет дело. Для справки - под летние платья надо надевать приличное белье. Во-первых, твои цветочки просвечивают, во-вторых, контур виден. Если хочешь, чтобы никто не догадался, что на тебе, носи длинные плотные юбки.
        - У тебя тоже все видно, - отбилась пристыженная Галочка.
        - Эх ты! У меня так и задумано. А ты что, тоже решила потрясти его воображение вот этим вот? - И Наталья подцепила пальцем широкую атласную лямку, выглядывавшую из широкого выреза Галочкиного платья.
        - Ну и что? В человеке главное - душа!
        - А в женщине - белье! - нравоучительно поддержала Наталью продавщица. - Кстати, у тебя там покупатель по товару шарит.
        Наташка, выругавшись, унеслась к себе.
        - Давайте подберем вам что-нибудь классическое. Или модное? Ой, не подумала: вам носить или на ночь?
        Галя, еще в начале ее выступления округлившая глаза, теперь вообще походила на пучеглазую лягушку, к которой на болото приехал паровоз.
        - На ночь?
        - Ну да, - дернула тощим плечиком девица, намекая, что удивлена Галиной неосведомленностью. - Чтобы снимать, а не носить!
        - Снимать?
        - Ну я, конечно, не знаю, какие у хозяина вкусы, но мужчины обычно любят снимать красивое белье. Во всяком случае - с меня. С вашими формами не знаю, получится снять красиво или нет.
        - Как раз с нашими формами получится зашибись, - прокомментировала запыхавшаяся Наташка. Она закрыла свой отдел, желая поучаствовать в подборе комплекта для выходившей в большую жизнь подруги.
        Две суетившиеся и мимоходом делившиеся своим опытом тетки будили в Галине множество комплексов. Особенно когда они начинали строить предположения на тему Жениных пристрастий.
        - Мне что-нибудь простенькое, - робко вмешалась она.
        - Простенькое у тебя уже есть, - отрезала Наталья. - Пойми, ты должна его потрясти до… Ну, в общем, чтобы ему понравилось.
        - Примерьте вот это. - Блондинка достала черный комплект, моментально забракованный Наташкой.
        - Куда ей черный под светлое платье?
        - Это под пеньюар! На ночь!
        Представив лицо мамы, к которой она выйдет в таком наряде перед сном, Галочка подавилась смешком.
        - Чего ржем? - строго спросила Наташка.
        - Маму вспомнила.
        - Интересно, это у тебя такие ассоциации со словом «ночь»? Хорошо начинаешь. Ты думала, что всю жизнь только маму перед сном будешь видеть, балда? Иди, меряй!
        - А свои трусы можно оставить? Я не хочу совсем раздеваться, - взволновалась Галя, вообразив, что произойдет, если неожиданно вернется Женя.
        - Естественно, оставить! - взвизгнула продавщица. - Ты первый раз?
        - Не поверишь - первый, - ответила за Галю подруга. - Ты что, панталоны ее не видишь?
        - А лифчик? - Галя чувствовала себя Агафьей Лыковой из тайги, которой объясняют принцип действия бигуди.
        - Лифчик сними, - вздохнула блондинка и со значением посмотрела на Наталью.
        Когда Галочка нацепила на себя комплект, с трудом застегнув бюстик и натянув поверх своих трусов в цветочек тоненькие кружевные трусики, в примерочную заглянула Наташка.
        - Умереть! - заржала она.
        - Что? - Галочка испуганно прикрылась платьем.
        - Нет, сиськи у тебя в этом белье потрясные, все путем, но две пары портков - это песня. Никогда в жизни подобной красоты не видела! Повернись задом, заценю!
        - Иди отсюда!
        - Не дуйся. Правда, очень смешно. Без нижнего комплекта белья будет классно. Поворачивайся, пока твой Ромео не притопал.
        Это подействовало. Галя послушно отвернулась.
        - Нет, - расстроила ее Наталья.
        - Да уж, - подпела продавщица. - Надо широкие, сейчас подберу. И лифчик так затягивать не надо, вон какие валики. Поправь ей, а я пока побольше что-нибудь подберу.
        Галя краснела и шмыгала носом. Валики! Ну и что? Это лучше, чем ребра, как у стиральной доски. И Наташка хороша! Сама тоже не худышка…

        Несмотря на активное сопротивление, к Жениному возвращению ее обрядили в атласно-белый комплект, на который Галочка натянула платье, побоявшись, что девицы заставят ее демонстрировать обновку кавалеру, а черный комплект вместе со старым бельем затолкала в сумочку, ставшую похожей на бочонок. Выкинуть хорошие трикотажные трусики и почти нештопаный лифчик она наотрез отказалась.
        - Смотри, - усмехнулась Наташка. - Некоторые мужики любят по сумкам рыться.
        - Можно? - Потоптавшийся для приличия за дверью принц нарушил их девичник. - Ну как? Выбрала?
        - Да, я там записала, - нарушила таинственность блондинка. - Ночной черный
«Конфетка» с трусами от «Мадам», тонкие ей малы, и белый белорусский.
        - Малы, - задумчиво протянул Женя и тут же спохватился. - Ну тогда мы пошли.
        - Обновлять? - понимающе хихикнула Наталья и закатила глазки под суровым взглядом Галочки. - Молчу, молчу.
        - Куда теперь? - Женя был непривычно взволнованным, отчего Галя совершенно распсиховалась.
        Они сидели в машине, на коленях у нее лежала раздувшаяся в боках сумка, которую Галочка нервно теребила, соображая, как поблагодарить Женю за подарок.
        - Домой? - помог ей Женя.
        Галя молча кивнула. Давно пора посмотреть, как он живет. Вряд ли Женя ее обидит, но зато никто не будет мешать, и, возможно, он даже ее поцелует. А потом все станет намного проще.
        Пока Галочка мечтала, они приехали к ее дому.
        Как понимать такой поворот, она не знала. Звать его в гости, к маме, Галя не собиралась, боясь повторения прошлой корриды, а прощаться ужасно не хотелось. Женя довел ее до подъезда, придерживая за локоть, и Галочка чувствовала, как у него дрожат пальцы. Если бы знать, что? его так волнует, она бы помогла…
        - Выходи за меня замуж, - внезапно произнес Женя и кашлянул, приняв независимый вид.
        Он принялся с таким усердием ковырять мыском сандалии вмурованный в асфальт камушек у входа, что Галя даже усомнилась, не послышалось ли ей это долгожданное предложение. Не было ни цветов, ни кольца невесты, ни коленопреклоненной позы, ни торжественной обстановки… Во дворе орали дети, гудели на проспекте машины, кто-то ругался с дворником, лаяла маленькая собачонка. Гром не грянул, не пролился золотой дождь. Женя в мятой на спине рубашке и изжеванных брюках все так же пинал камень. Это было немного обидно и неожиданно. Как-то повседневно, банально и буднично.
        - Я согласна.

        То, что они собрались пожениться, почти никак не изменило обычного порядка вещей. В тот вечер поцелуя Галя не дождалась. В ответ на ее нежное «я согласна» Женя сосредоточенно кивнул со словами «ну и хорошо». Вместо радости после обмена согласиями возникла неловкость, будто предстоящая свадьба отдалила их друг от друга.
        - Тогда завтра все обсудим, - почему-то пошел на попятную Женя.
        Обсудить все можно сегодня, более того, Галочке хотелось именно сегодня, а то получалось, что столь долгожданное предложение было безнадежно подпорчено мутным осадком неудовлетворенности. Но она была так смущена, что покорно моргнула, на чем они и расстались.

        Вернувшись домой, Галя внимательно и даже придирчиво разглядывала личико в зеркале, ища нечто, что могло бы помешать жениху ее поцеловать. Кто ищет, тот всегда найдет. Чем дальше она изучала свою мордашку, тем больше обнаруживала разнообразных дефектов. Никогда не быть ей красивой невестой! Женя, наверное, женится на ней из жалости! Губы запрыгали от обиды, но слезы, уже готовые пролиться из ее моментально повлажневших глаз, остановила бдительная Наталья.
        Едва дотерпев до конца рабочего дня, она принеслась домой и бросилась звонить подруге, чтобы либо узнать все из первых уст, либо нарваться на Галину мать и услышать от нее какие-нибудь комментарии.
        - Ты почему дома? - разочарованно протянула Наталья. Если бы Галя отсутствовала, то это гарантировало бы, что завтра она услышит нечто потрясающее.
        - А где мне находиться? Или ты не мне, а маме моей звонишь? - Галя старалась говорить равнодушно. Даже про предложение рассказывать не хотелось, потому что оно было каким-то неожиданно несерьезным. Вернее, слишком серьезным и продуманным, чтобы походить на правду или иметь что-либо общее со словом «любовь». Похвастаться было нечем.
        Жизнь похожа на поезд, он движется от пункта к пункту, по заранее прочерченной где-то наверху траектории. Линия движения похожа на маршрутную карту с узловыми точками: любовь, свадьба, дети, внуки, пенсия и траурный марш. Мужчины обычно отмечают лишь эти основные точки, а женщины живут между станциями, наслаждаясь ожиданием чуда, которое сильный пол периодически умудряется основательно подпортить. Женя сейчас находился на пике впечатлений, сделав предложение и получив согласие, а Галочка чувствовала себя опавшим тестом, которое засунули в холодную печь.
        - Ну, как все было? - Нетерпеливая Наташка возбужденно сопела в трубку.
        - Что именно?
        - Постель!
        - Не было ничего!
        - Ка-а-ак?! - В голосе Натальи прозвучала откровенная обида, словно это ею нагло и беспардонно пренебрегли в столь деликатном вопросе. - До сих пор? А как же белье?
        - Чего ему сделается, твоему белью? Лежит…
        - Погоди, я что-то не поняла. Он купил тебе белье и…
        Галя молчала. Она тоже думала, что будет какое-нибудь «и…», а ничего не случилось. Она чувствовала себя чуть ли не опозоренной невестой, ворота которой измазали дегтем.
        - Галка, вы поссорились?
        - Нет.
        - А что тогда? - Наташа недоумевала. Ее опыта и фантазии не хватало для объяснения происходящего.
        - Просто он сделал мне подарок.
        - Оригинально, - пробормотала Наташка. - Это же не скатерть какая-нибудь и не электрочайник! Обычно мужчины просят такие подарки продемонстрировать. А!!! Дошло! Он попросил, а ты решила состроить из себя…
        - Ничего я не решила! - огрызнулась Галочка. - Он даже не попросил!
        - Наглость какая! Так обнадежить - и в кусты! - негодовала Наталья. - Я думала, что у вас все на мази, если он такие интимные сувениры дарит. А знаешь, ты подари ему пачку презервативов и тоже ничего больше не проси! Пусть помучается!
        - Спятила? - невежливо оборвала ее Галина. - С чего ты взяла, что он станет мучиться?
        - Да уж! Ну, вы парочка! Не удивлюсь, если он из них надует праздничные шарики, чтобы украсить свой холостяцкий быт. Наверное, у него не все в порядке!
        - С головой?
        - И с головой тоже! - Наташка так расстроилась, будто это ее обманули в лучших ожиданиях. - Сколько ты с ним уже встречаешься?
        - Полтора месяца.
        - Вот! - взвыла Наталья. - И за это время ни одного поцелуя! Ни намека!
        - И что делать?
        - Надо его проверить!
        - Как?
        - Не знаю. Я бы сориентировалась, а ты все только испортишь. Хочешь, я попробую его соблазнить?
        - Нет! - решительно отмела ее предложение Галочка.
        - Но я же не всерьез, а понарошку!
        - Соблазнить понарошку - это как?
        - Ну, примерно как подарить белье и вести себя после этого так, словно это был не эротический комплект, а садовая лопата!
        - Может, он стесняется.
        - Это ты стесняешься, а он уже явно что-то скрывает. Мужики в наше время так себя не ведут. Хотя, конечно, и престарелых девственниц сейчас еще поискать. - Скачкова бушевала, изнемогая от невозможности найти удобоваримый выход. - Ну, я не знаю! Может, сама попробуешь его поцеловать?
        - Это неприлично!
        - Ты меня раздражаешь! Неприлично изображать пионеров на третьем десятке! Что ему от тебя надо, если он даже не целуется?
        - Кроме физиологической любви бывает еще платоническая, - просветила ее Галочка.
        - Угу. Это только с большого горя и по необходимости. А так все люди любят по-нормальному, без дури. Меня ваши высокие отношения уже пугают. Брось ты его от греха подальше.
        - Не могу. Он мне предложение сделал.
        Судя по воцарившейся на том конце провода тишине, Наталья перестала даже дышать.
        - И я согласилась, - поведала не дождавшаяся реакции Галочка.
        - Обалдеть! - воскликнула Наталья. - Ты издеваешься? С этого надо было начинать!
        - Да как-то все не очень, - робко поделилась Галя, не зная, как подступиться к своей проблеме. Информация рвалась из нее, как пар из кипящего чайника. Она уже забыла про первоначальное решение ничего никому не сообщать. Казалось, что если поделиться сомнениями, то они исчезнут.
        - Понимаешь, как-то все некрасиво получилось…
        Галя рассказывала долго и путано, перемежая повествование своими впечатлениями.
        - Ты давай без лирических отступлений, - не выдержала Наташка. - Твои психологические экскурсы меня не волнуют. В чем неприятность-то?
        - Так вот в этом и есть! Ни цветов, ни кольца. Даже не поцеловал!
        - Ой, как с тобой тяжело-то! Когда тебя раньше целовали, ты вопила про безнравственность и половую распущенность!
        - Ты же сама только что говорила, что это ненормально, - прошептала потрясенная ее напором Галина.
        - Я? Не надо ля-ля! Тебя позвали замуж - разве ты не этого хотела! Сама повторяла - сначала свадьба, потом все остальное! Разве не так? Нашелся идиот, у которого взгляды совпали с твоими! Вы две половинки одного арбуза-мутанта. В наше время таких уже нет! Радуйся, что вы нашли друг друга!
        - Почему мутанта? - возмутилась Галочка.
        - Неромантично я выразилась! Пусть будет не арбуз, а розовый слон, зеленая луна или красная елка! Вы со своим Женей - абсолютно нетипичное явление. Поэтому и ведете себя нетипично, что чрезвычайно бесит окружающих! Прямо по балде тебе иногда хочется дать, чтобы все глупости вывалились! Что тебе теперь не нравится? В постель не завалил? Да если он такой же, как ты, то дарение портков в его исполнении - подвиг! Хотя, конечно, проверить, что он может в постели, не мешало бы. До свадьбы.
        - Какая ты, Наташка, непостоянная. Штормит что-то твое мнение!
        - Это у меня на твои дурацкие вопросы аллергия! У простых людей все просто, а у оригинальных и неординарных личностей всегда дым из ушей и перья из попы! Сами себе жить мешаете. Ты вот что, - резко перешла к делу Наталья. - Книгу ему подари какую-нибудь тематическую, типа методички, а то интуиция подсказывает, что он тоже специалист без опыта работы. Пусть хоть с азами процесса ознакомится.
        - Что значит «тоже»? - заволновалась Галина.
        - Тоже - как и ты.
        - Думаешь, у него никого… - с замиранием сердца уточнила Галочка.
        - Чем ты восторгаешься? - недовольно поинтересовалась мудрая подруга. - Ничего в этом хорошего нет, уж поверь моему опыту.
        Ни одна женщина никогда не поверит чужому опыту, пока не испытает все на собственной шкурке. Большинство представительниц слабого пола, спросив у подруги совета, обязательно поступят по-своему. Просто чтобы проверить, не ошиблась ли она.
        Кроме того, продвинутость Жени в половых вопросах волновала возвышенную Галочку меньше всего. Самой большой проблемой являлась мама. Она была не просто шлагбаумом на пути к счастью. Светлана Николаевна ассоциировалась у любящей дочери с Великой Китайской стеной, которую нельзя ни обойти, ни перепрыгнуть.

        Сколько Галочка себя помнила, мама всегда была ею недовольна. В детстве она просто старалась не попадаться ей под горячую руку и не раздражать родительницу, когда та пребывала в плохом настроении. А хорошего настроения у Светланы Николаевны почти не случалось. Откуда взяться хорошему настроению у человека, жизнь которого не удалась?

        В юности Света, не отличавшаяся особой красотой, мучительно завидовала своим более симпатичным подругам. Ее невзлюбили еще в школе. Света самозабвенно ябедничала на одноклассников, стараясь заслужить похвалу учительницы, никогда ничем не делилась и не просила чужого. Ей казалось это вполне оправданным, поскольку учителя любили тихую старательную девочку, натягивая ей тройки и четверки, никто не ломал ее карандаши и ручки, а она никому ничем не была обязана. Еще Света обожала подсказывать неправильно. Это тоже не казалось ей зазорным, поскольку сама она всегда приходила на уроки подготовленной, не тратя время на гулянки и посиделки во дворе, так почему же другим хорошие оценки должны доставаться легко. Больше всего она любила басню про стрекозу и муравья. Отождествляя себя с трудолюбивым маленьким муравьем, всех остальных она считала безалаберными стрекозами, которых судьба незаслуженно награждала, упорно обходя своим вниманием положительную во всех отношениях Светочку.
        Близких подруг у нее не было. Это немного тяготило, особенно когда родители начинали допрашивать, почему дочь никуда не ходит, почему ей почти никто не звонит. В старших классах она начала общаться с Татьяной на почве сходства интересов. Правда, дух соперничества преследовал добрых приятельниц всю жизнь. Чужое благополучие не давало обеим покоя, сподвигая на свершения в собственной судьбе.
        Первым роковым ударом для Светы стало скоропалительное Татино замужество. Ее родители были довольно состоятельными и вовремя подыскали дочке жениха из своего круга. Естественно, Света, которую представили жениху на правах подруги невесты, окинув претендента на руку и сердце объективным взглядом и пообщавшись непродолжительное время, так как Татиной маме не понравился учиняемый будущему зятю допрос, обнаружила в нем богатейшую коллекцию недостатков, о чем и не преминула сообщить любимой подруге. Будущий муж был возмутительно толст, отвратительно губаст, говорил глупости и банальности, а волосы у него были тонкими и скатывались в жидкие кудряшки, что свидетельствовало о том, что он рано облысеет. Кроме того, полные люди чаще болели, больше потели и раньше умирали.
        Невзирая на то что Светлана открыла ей глаза, Тата все-таки вышла замуж именно за него, прокатив исходящую завистью подругу на свадебной «Чайке», покормив в элитном ресторане вместе с сотней гостей и поделившись с ней на следующее утро впечатлениями от полученных подарков. Последней каплей стало сообщение, что жених пошел в ЗАГС вовсе не из корыстных соображений и оплатил все торжество сам.
        После такого удара Светлана выскочила замуж за первого же, кто захотел на ней жениться. Чтобы доказать всем, и в первую очередь себе, что она не хуже. Муж по всем статьям проигрывал Татиному. В чем Света сразу убедилась. Супруга она ненавидела за покладистость и неконфликтность. Он напоминал ей кусок пластилина, податливо гнувшийся под ее напором. Беременность была нежеланной, дочка - обузой, брак - ошибкой. Но вернуть все назад и переиграть было уже невозможно. Светлана Николаевна впала в депрессию, из которой не выходила никогда. Муж ушел, не выдержав давления и постоянных скандалов. Остаться разведенной женой оказалось еще хуже, чем супругой бесперспективного и блеклого мужичка. Во всем происходящем ей прежде всего виделись лишь негативные моменты, даже в самом хорошем. Единственное, что радовало, - чужие неудачи. Дочка из непослушного шаловливого малыша превратилась в глуповатую толстуху, и шансов выйти замуж за богатого иностранца, переплюнув Татину дочь, у нее не было, а значит, умерла Светланина последняя надежда.

        Галина, куковавшая без кавалеров и предпочитавшая гулянкам чтение книг, безмерно злила маму таким же пластилиновым, как у отца, характером. Без мужчины в доме стало невыносимо. Хозяйство пришло в упадок, денег не хватало. Светлана Николаевна пребывала в тихом бешенстве, периодически выплескивавшемся на безответную дочь. И перед соседями было неудобно. По установившейся модели семьи, господствовавшей в обществе, у женщины ее возраста должен был быть муж, дети и внуки. Из всего необходимого перечня у Светланы Николаевны имелась лишь дочь, и то… Да что говорить? Не удалась жизнь! Не удалась.

        Как преподнести маме новость о своем грядущем замужестве, Галя не знала. И как подступиться к столь деликатной теме, даже не представляла. Наверное, так чувствует себя патологически интеллигентный человек, поставленный перед необходимостью попросить денег в долг у соседа, с которым у него напряженные отношения.
        Проще всего рубануть с плеча, наплевав на мамину реакцию. Мало ли что ей не нравится, ведь жить они будут не у мамы, а в Жениной квартире. Однако плевать в колодец, как гласила народная мудрость, тоже опасно. Галочка все никак не могла поверить, что предложение руки и сердца, которые, к слову сказать, ей никто прямым текстом не предлагал, было сделано осмысленно. Конечно, женятся обычно по любви, других аргументов в пользу такого поступка быть не может, но то, что слово
«любовь» в исполнении жениха так и не прозвучало, давало пищу для грустных размышлений. Никаких гарантий, что, расплевавшись с мамой, Галочка сможет выбраться из-под ее гнета и переехать к Евгению, не имелось. Ждать целые сутки до следующей встречи было невыносимо. На нервной почве Галя начала чесаться и покрылась какой-то сыпью.
        Естественно, за завтраком любящая и внимательная мама сразу заметила на ее плечах розоватые пупырышки и радостно сообщила:
        - Допрыгалась! И чем же нас наградил твой усатый друг?
        Галя, не смотревшаяся по утрам в зеркало, вопроса не поняла и вознамерилась отмолчаться.
        - Я бы тебе рекомендовала сдать анализы. Это похоже на венерическое заболевание, - не отставала Светлана Николаевна.
        - Что похоже? - удивилась Галина, привыкшая к тому, что день начинался с испорченного мамиными выступлениями завтрака, а поэтому не особо взволновавшаяся.
        - Иди в зеркало глянь! - победоносно выпятила губу Светлана Николаевна и добавила: - Я так и знала!
        С трудом разглядев невзрачные пятнышки, которые часто появлялись после того, как она нервничала, Галочка спокойно вернулась за стол и попыталась допить кофе.
        - То есть это у нас теперь будет в порядке вещей? - не унималась мама. - Или ты так спокойна, потому что КВД уже посетила?
        - Это не то, о чем ты подумала. - Галя надкусила бутерброд и сосредоточилась на жевательных движениях, надеясь, что этот незамысловатый процесс отвлечет ее от маминого надрывного выступления.
        - То есть ты знаешь, о чем я подумала?
        Галя покачала головой.
        - Не смей делать вид, что ты дебильная, когда с тобой мать разговаривает! Я тебя растила, кормила, поила, одевала, и ты не смеешь меня игнорировать! Твой отец, эта неблагодарная свинья, дал тебе худшее, что в нем было: мерзкий характер, неумение быть благодарным и дурные гулящие гены.
        Едва не хихикнув при упоминании о гулящих генах, Галочка зажевала активнее.
        - Подлость передается по наследству, это у вашей породы в крови. Он бросил нас голодать, наплевав не только на меня, но и на тебя! Эти жалкие крохи, которые приходили по почте, даже алиментами назвать стыдно!
        Галина вздохнула: папу она любила, а ежедневные рассказы про отца-подлеца, сначала очень сильно задевавшие ее, теперь уже не имели того педагогического эффекта, на который рассчитывала Светлана Николаевна, а просто выматывали нервы и вызывали тупую боль в затылке.
        Тяжело вздохнув, Галочка потянулась за новым бутербродом.
        - Хватит жрать! - взвизгнула мать. - Под тобой скоро табуретки ломаться будут! Не смей молчать!
        - Мама, я ем!
        - Немедленно перестань разговаривать с набитым ртом. Я тебе сто раз говорила, что окружающим совершенно неинтересно, что ты там пережевываешь! Твой усатый еще не в курсе, что тебя не прокормить, иначе давно бы уже нашел себе другую дуру! Так что это за прыщи?
        Галя торопливо допила кофе и мрачно сказала:
        - Не знаю.
        - А я знаю! Наверняка какая-нибудь зараза! Вот так бывает, когда спишь со всеми подряд!
        - Я не сплю со всеми подряд!
        - Ах, этот ханурик в драных носках, наверное, из бывших дворян! Простите, не разглядела его голубую кровь! Он так хорошо маскируется! Кстати, про кровь!
        Завтрак нехорошо ворочался в желудке, портя Галочке настроение и не желая усваиваться под циркулярный вой любящей родительницы.
        - Именно такие тощие мужики составляют основной костяк голубых! И женятся они для прикрытия своей поганой ориентации! Не зря он мне сразу не понравился. А ты - ворона, клюв раскрыла, глаза выкатила и понеслась крыльями хлопать! Вот сиди теперь в прыщах, лечись антибиотиками - догулялась!
        - Мама, как тебе не стыдно! Что ты на пустом месте свои теории строишь? - Слушать гадости про Женю было невыносимо, тем более что Галочка плохо его знала, и мамины предположения ее пугали.
        - Не на пустом! Вернемся к прыщам!
        - Да у меня с ним вообще ничего не было, мы даже не целовались! - выкрикнула Галя и сразу пожалела о своей откровенности.
        Светлана Николаевна не только любила громко обсуждать маленькие семейные секреты в транспорте и со знакомыми по телефону, но и использовала их как метод давления на легкоранимую Галочку. В общем, припертая к стене дочь в очередной раз проговорилась и дала ей новый козырь.
        - Ха! Потрясающе! И этот сомнительный тип приходит пить мой кофе, трется костлявой задницей о мои табуретки и портит своей физиономией пейзаж! Хорош гусь! И ты тоже - тетеря! У тебя уже хотимчики вылезли, на четвертом-то десятке, а ты все глазами хлопаешь! Даже такой доходяга на тебя не позарился. Да он тебя использует!
        - Как? Как он может меня использовать? Ему от меня ничего не надо!
        - Нашла чему радоваться! - Переспорить Светлану Николаевну было невозможно. Ход ее мыслей напоминал синусоиду, проведенную рукой пьяного студента. - Мужику от тебя ничего не нужно! И ради чего ты живешь?
        - Это риторический вопрос или мне следует отвечать? - набычилась Галочка.
        - Не надо! Что ты можешь ответить? Смотреть на тебя тошно!
        И после всего этого надо было как-то сообщить маме о том, что Галина выходит замуж! Эта новость, напрочь подрубавшая ее философский подход к личности дочери и нарушавшая стройный ход мыслей в плане развития событий в мрачных тонах, могла быть воспринята только в штыки. Какой смысл в дискуссии, если заранее знаешь, что оппонент останется при своем мнении? А Галина была достаточно проницательна, чтобы предположить, что Светлана Николаевна даст достойный отпор ее матримониальным планам, вселив в сознание мягкотелой дочери новые сомнения и подозрения. Необходимо было посоветоваться с Женей.

        Он ждал ее, как обычно, на остановке. Галочка издалека приметила его сухощавую, немного сутулую фигуру.

«Опять без цветов», - приуныла она, смутно надеясь, что в каком-нибудь из карманов у него хотя бы спрятан подарок в виде колечка. Хотя чего ждать, если она сама всякий раз смущенно отказывалась даже от походов в кафе, говоря, что ей ничего не надо. Вот, наверное, кавалер и понял все буквально: не надо - так не надо.
        Галя поправила очки - она всегда хваталась за оправу, когда нервничала или смущалась, - и застенчиво улыбнулась:
        - Привет!
        - Привет! Куда пойдем?
        - Мне все равно.
        - Тогда пошли по аллее погуляем.
        - Пошли.
        Он сцепил руки за спиной и зашагал рядом. Про вчерашнее предложение Женя даже не вспоминал. Галочка разволновалась: не заговаривать же первой! А вдруг он передумал? Она покосилась на вышагивающего, словно журавль, Женю. Он блаженно жмурился и задирал лицо к небу. Похоже, никаких неудобств ее спутник не испытывал. Проглотив тяжелый ком обиды и разочарования, Галина выдавила:
        - Погода сегодня замечательная.
        - Да. Если бы ночью дождик прошел, то грибы бы полезли. Красота!
        Она представила поляну блестящих после ливня поганок. Понятия о красоте у Жени явно хромали.
        Поскольку он продолжал молчать, Галя собралась с духом и развила тему:
        - После дождя радуга красивая. А еще я люблю, когда дождь неожиданный. Например, солнце с утра, а днем вдруг ливень. А затем снова солнце.
        У нее внутри все тряслось от напряжения, даже голос дрожал. Слезы были уже совсем близко. Неужели он передумал? Что они ноги топчут, как идиоты! Сколько можно? Галочке даже романтики уже не хотелось. Она так устала от неопределенности, что мечтала об одном: чтобы наступила ясность в планах на будущее. Галя выжидательно взглянула на Женю: неужели он не чувствует, о чем она думает, чего ждет? Женя, предсказуемый, как цифры на рулетке, отреагировал вполне ожидаемо, хотя и оригинально:
        - Нет, дневной дождь плохо. Сено же сохнет, убрать не успеешь, взопреет потом все и просохнуть до ночи не успеет. Да и если успеешь - тоже мне радость, туда-обратно с вилами бегать!
        Галочка едва не застонала. Жизнь вынуждала ее брать вожжи в свои руки, иначе ей предстояла еще одна, а может, и не одна, ночь мучительных раздумий, волнений и предположений.
        - Слушай, Женя, помнишь, ты вчера говорил… - Она мучительно покраснела и прикусила губу. Продолжить мысль было выше Галочкиных сил. Она чувствовала себя так, словно навязывалась, хотя он первый сказал про замужество.
        - Про что? - Он с готовностью повернулся к ней.
        Галя шумно выдохнула, подавив желание убежать.
        - Про женитьбу? - помог ей догадливый Женя.
        - Ну… да…
        - И что?
        Вопрос вопросов. За такое можно было даже ударить, поскольку подтекст напрашивался сам собой: ну и что, что говорил, мало ли кто кому чего говорил.
        - Ничего, - буркнула Галя. Ей показалось, будто он нарочно над ней издевается. Наверное, догадался, что она к нему неравнодушна, и теперь решил самоутвердиться. Ужасно обидно и несправедливо.
        - Ты не хочешь об этом говорить? - догадался Женя.

«Конечно, не хочу, - в ярости подумала Галина. - А иначе зачем я разговор про это завела!»
        - Тебе эта тема неприятна? - продолжал волноваться кавалер, согнувшись коромыслом и заглядывая ей в лицо.
        И что ему на это отвечать? Что ни ответишь, в любом случае будешь выглядеть дурой! Галя тихо вздохнула:
        - Это было так неожиданно…
        - Почему неожиданно? Мы же полтора месяца встречались! - изумился Евгений.
        Или он издевался, или они совсем не понимали друг друга. Но неужели Женя считал, что предложение выйти замуж явится нормальным логическим завершением шести недель совместных прогулок, даже не под луной, а как в пионерском лагере - до девяти часов вечера, без поцелуев, объятий и прочего необходимого антуража?
        Вряд ли женщину создали из ребра Адама. Скорее всего женщины издавна жили на планете, а Адама занесло к ним из космоса. Первый мужчина освоился, выучил женский язык, переврав многие понятия на свой инопланетный лад, летающая тарелка истлела, а непонимание осталось.
        - Ты полагаешь, что я тороплюсь? - наседал задетый за живое Евгений. - Я сделаю все, как ты захочешь. Если надо, еще подожду!
        Вот этого ей как раз было не надо! Галя покачала головой.
        - Нет, я не хочу ждать! - вырвалось у нее.
        - И я не хочу! - обрадовался Женя. - Так в чем проблема?
        - Надо все обсудить подробно, - обрадованно выдохнула Галочка. Наконец-то они подошли к сути.
        - Что именно?
        - Ну… все… Свадьбу, где жить будем, как… Я не знаю, что в этих случаях обсуждают.
        От мечты о романтике пришлось отказаться. Похоже, что с Женей иначе было нельзя. Галя нервничала: сейчас они были почти чужими, словно две незнакомые собачки, которые принюхивались друг к другу, раздумывая, поиграть или подраться.
        - Так я уже все продумал, - огорошил ее Евгений.
        - А-а… э-э-э… может, расскажешь? - неуверенно протянула Галочка.
        Подобный поворот ее выбивал из колеи. С одной стороны, это характеризовало Евгения как решительного мужчину, берущего все проблемы на себя и ответственно подошедшего к вопросу женитьбы, а с другой - немного смахивало на патриархат. Галя хотела иметь в семье право голоса. Следовало с самого начала диктовать условия, иначе потом у нее отнимут рупор, и ее жалкий писк потонет в громе чужих приказов и распоряжений. Она не готова была получить в лице мужа вторую маму.
        - А если мне что-нибудь не понравится? - намекнула она Жене, пытаясь уловить его настрой.
        - Вряд ли. Я все продумал.
        - А если все-таки я захочу что-либо поменять?
        - Поменяем, - покладисто согласился Женя. - Но не сейчас же это обсуждать. Чего впереди паровоза бежать?
        - А когда?
        - Когда заявление подадим.
        - А когда подадим? - Галя понимала, что второй раз на такую беседу не отважится. Нужно именно сейчас расставить все точки над «i».
        - Какая ты у меня торопыга, - улыбнулся Женя. - У нас вся жизнь впереди.
        Это был не ответ. И Галочку подобная формулировка не устраивала. Пенсия тоже была впереди, поэтому дату бракосочетания или хотя бы год знаменательного события хотелось бы знать поточнее.
        Она обиженно затихла. Слово «торопыга» Гале не понравилось. Получалось, что это ей так приспичило выскочить замуж, а не ему - жениться.
        - Сначала надо родителям сказать, официально познакомиться с родней, - рассудительно начал Женя.
        - Вот и я о том же! Меня волнует моя мама.
        - Это пусть твоя мама сама за себя волнуется, а тебе-то что? Главное, чтобы ты была во всем уверена.
        - Во всем?
        - В смысле - во мне, - горделиво выпрямился Евгений.
        - Но ты же сам сказал - у родственников спросить!
        - Я не так сказал. Я имел в виду - сообщить им. А решаем только мы с тобой.
        - А-а, - закивала Галина. - Так, а как с мамой-то быть? Она нам все нервы вымотает и жить не даст.
        - Ну, должны же у моей замечательной девушки быть хоть какие-то недостатки! - неожиданно блеснул остроумием будущий муж. - Мы постараемся ее переубедить, а если не получится, значит, не судьба!
        - Жениться не судьба?
        - С мамой твоей нормально общаться не судьба!
        За маму стало немного обидно, но не признать его правоту было нельзя.
        Как выяснилось из дальнейшего допроса намеками и полунамеками, Женя собирался в конце лета отвезти Галю знакомиться к своей маме и родне.
        - Я с двадцатого августа на работу выхожу, - заволновалась она.
        - Так мы на выходные съездим. Им там тоже рассусоливать некогда, посмотрят, и ладно. А свадьбу зимой сыграем, когда все отдыхают.
        - Так я-то работаю, - осторожно напомнила Галя.
        Как оказалось, Женя и этот момент продумал: свадьбу запланировал на зимние каникулы. Единственное, что огорчало, - про медовый месяц он явно забыл, а Галочка постеснялась намекнуть.
        Еще ее волновало платье, вернее, материальная сторона организации торжества: кто будет оплачивать, что именно запланировано, сколько народу она сможет пригласить…
        - А кого можно пригласить? - начала она с последнего пункта.
        - Куда?
        - На свадьбу! - Женина манера переспрашивать стала ее раздражать, у его спокойного характера оказались свои минусы - жених спал на ходу, не сразу включаясь в беседу.
        - Так далеко еще до зимы-то! Чего раньше времени народ обнадеживать!
        Фраза была неприятно сомнительной: то ли Евгений предполагал всякие форс-мажоры, в результате которых торжество могло вообще не состояться, то ли намекал, что не все приглашенные доживут до праздника.
        - Может, ты и меня зря заранее обнадежил? - сварливо поинтересовалась она. - Надо же все продумать: как гостей довезти до твоей деревни…
        - Там поселок, а не деревня, - обиделся Женя за малую родину.
        - Хорошо, суть от этого не меняется. Людей, да и нас с тобой нужно туда довезти! Или ты хочешь, чтобы нас там расписали? - вдруг дошло до Гали, и она вздрогнула от ужаса. Женя мог! Тогда вопрос с платьем отпадал сам собой. Какое там платье - валенки, телогрейка и ушанка!
        - Нет, зачем. Распишемся здесь, а потом все вместе, с гостями, домой!
        Галочкины мысли бурлили неоднородной массой, вместо радости вызывая смутную тревогу и раздражение. Она абсолютно ничего не понимала. Женя в одностороннем порядке устранил ее от организации процесса, а невеста испытывала недоверие к его организаторским способностям. Ей рисовались чудовищные картины трактора с кольцами на крыше и куклой на капоте, пьяные односельчане Жени с сиреневыми лицами, увязающие в сугробах, и Светлана Николаевна, скептически кривившая губы и верещавшая: «А я предупреждала!»
        - Женя, я так не могу. Я, понимаешь, люблю все планировать заранее, иначе мне… как бы… неуютно! Вот.
        - Давай заранее, - согласился Женя, улыбаясь так, будто общался с ребенком, допрашивающим его, куда на лето девается Дед Мороз и как он ездит на санях без снега.
        - Если гостей везти в деревню… прости, в поселок, то будет очень дорого. И из поселка как всех привезти сюда?
        - Об этом ты не волнуйся.
        - Нет, я волнуюсь.
        - Любишь, чтобы все по полочкам? - усмехнулся Женя.
        - Именно.
        - Вот за это ты мне и нравишься!
        Поскольку жених замолчал, Галя сообразила, что если его не дожать, ответов на свои животрепещущие вопросы она не получит. А их было так много, что у Галины разболелась голова.
        - Ты мне расскажи, как ты все придумал, а? - умоляюще попросила она.
        И тут Женя в очередной раз поразил ее стройностью мыслей и специфическим подходом к решению проблем.
        - Значит, до ЗАГСа все добираются своим ходом. Поэтому и поселковые, и городские едут за свой счет. Кто не захочет, приедет прямо на место. Дальше, от ЗАГСа я закажу автобус, до нас менее четырех часов езды, городских у родни разместим на ночь, а утром или когда захотят уедут в город на поезде. За свой счет. В городе гостей же после свадьбы никто по домам не развозит, вот и мы не будем. Продукты и выпивку я куплю, готовка на маме и тетках, они там сами разберутся. Изба у нас большая, музыка есть, можно даже на телеге прокатиться для развлечения. Платье и костюм купим у моего знакомого, он со скидкой даст. В поселок поедем вместе со всеми на автобусе. Ленточки и шарики купим, гости надуют, украсят сами. Можно и без ерунды, как пожелаешь.
        Открыв рот, Галя смотрела на будущего мужа.
        - А, да. Свадебное путешествие… Зимой не получится, работы много, а летом съездим куда-нибудь на солнышке погреться.
        Чтобы такая непритязательная и хорошая девушка, какой и являлась Галочка, почувствовала себя счастливой, ей нужно было услышать именно то, что сказал Женя. Конечно, не хватало эмоциональности, романтики и загадочности, но все сразу не бывает. Тем более если бы Женя еще и оказался эдаким возвышенным романтиком, то он вполне мог достаться кому-нибудь другому. Глядя на него, на ум приходило трогательное сравнение с «синицей в руках». Да, журавлем он не был, но и Галочка не считала себя жар-птицей, так что счастье, что они встретились.
        - Все нормально? - на всякий случай поинтересовался Женя, хотя по тону чувствовалось, что он не ждал возражений.
        - Потрясающе, - совершено искренне прошептала Галя.
        Он лишь самодовольно тряхнул головой и ободряюще улыбнулся:
        - Придумай пока, как твою маму умаслить.
        Галочка сникла. Маму нельзя умаслить, ее можно только в этом масле утопить. Получалось, что они объединились против Светланы Николаевны в тайном сговоре. Это было неудобно и смущало порядочную Галину. Мама хоть и была невыносимым в быту человеком, но дочь не теряла надежды на консенсус в столь важном вопросе, как замужество. Хоть в чем-то мама должна пойти на уступки.

        Они опять весь вечер гуляли, пока у Галочки не загудели ноги. Женя довел ее до подъезда и весело помахал рукой. Он снова отдалился, словно Галина перевернула бинокль и смотрела на него не с той стороны. Галя начала смущаться и робеть, будто приближающаяся свадьба была чем-то постыдным. Тем более что и жених, по ее понятиям, вел себя необъяснимо. А если он несравнимо чище и порядочней самой Гали? Но в наше время подобные рыцари столь же редкое явление, как белый медведь в пустыне. В общем, Женя был ходячим нонсенсом, его просто не могло существовать в природе, но он был, чем совершенно выбивал из колеи Галочкины мысли.

        - И где этот якобы жених? - Мама прищурилась и выставила вперед толчковую ногу, словно собиралась бежать на поиски Жени и вершить правосудие.
        - Почему якобы? - расстроилась Галя. Ее последняя надежда, что мама оттает, услышав долгожданное слово «замуж», рассыпалась, как сахарный домик под ногами танцующего слона.
        - Потому что жених - это прежде всего мужчина, который находит в себе мужество прийти к родителям невесты и признаться, что покусился на самое дорогое!
        Светлана Николаевна зависла в многозначительной паузе, возведя глаза к потолку и скорбно опустив уголки губ. Что она желала изобразить, Галочка не поняла, но почтительно затихла. Когда мама была в образе, опытная в семейных баталиях дочь предпочитала отмалчиваться. Ей, безусловно, было приятно услышать, что она самое дорогое, хотя сомнение по поводу того, ее ли мама имела в виду, все же присутствовало. С равным успехом Светлана Николаевна могла подразумевать квартиру или приданое в виде мельхиоровых ложек и бабушкиной янтарной броши.
        Посчитав сцену завершенной, мама перешла к более приземленным вопросам.
        - Кем он работает? И вообще, это несчастье работает или живет на пенсию по инвалидности? Таких дистрофиков обычно содержит государство.
        - У него свой бизнес, - отважилась погордиться Галя.
        Общественное мнение и мнение близких надо формировать, давая им правильные посылы. Ведь если вы видите приближающегося к вам улыбающегося соседа, то ожидаете чего угодно - новостей, что подешевело пиво, за углом идет рекламная акция с бесплатной раздачей товара или наши всухую выиграли у американцев, - но никак не просьбы срочно дать взаймы, что не вяжется с общим настроем беседы. И совершенно противоположный пример: из подъезда выходит все тот же сосед с кислым озабоченным лицом и начинает затравленно озираться. Редкий человек поспешит на помощь ближнему. У всех множество собственных проблем, и меньше всего хочется взвалить на себя и чужие. А сосед, выбравший психологически ошибочную тактику, всего лишь ищет, кому бы пристроить старый холодильник на условиях самовыноса. Вам нужен был холодильник на дачу? Так вот, у вас его не будет, потому что вы вовремя спрятались за ближайшее дерево.
        От формулировки зависит очень многое. Если знакомый вдруг сообщает, что купил машину, то не спешите завидовать, вероятно, он имеет в виду швейную. Если подруга, закатывая в экстазе глаза, щебечет, что наконец-то весы показали желаемый результат, то вполне вероятно, что таким образом она маскирует свою трагедию по поводу пятикилограммовой прибавки. Ведь если приятель с понурым видом скажет, что жена вынудила его потратить откладываемые на черный день деньги на швейный агрегат, вы начнете соболезновать, солидарно кивая и поддерживая тему про транжирство. А если подруга упадет на плечо, захлебываясь рыданиям в связи с прибавкой в весе, которая может обрадовать лишь хозяина молочного поросенка, но никак не любимого мужа, то вы, конечно, посочувствуете, но перед глазами прочно застынет видение бедер соседки Розалии Марковны, с которой невозможно разойтись на лестнице и в лифте, а в душе поселится страх через пару лет стать обладателем безразмерной жены.
        Учитывая все вышеизложенное, Галочка повела себя грамотно, но обмануть маму словесной мишурой было не так-то просто.
        - И что за бизнес у этого доходяги? Он продает таблетки для снижения веса, пробуя их на себе? Или добивает свое хрупкое здоровье на строительстве элитных коттеджей, перенося кирпичи поштучно?
        - У него свой магазин. - Галочка почти не обманывала.
        - Явно не продуктовый, - проворчала Светлана Николаевна, но заинтересованность в голосе прозвучала.
        - Да, он одежду продает.
        - Что ж он тебя не одел? Там все плохое, недостойное такой красавицы, или слишком хорошее, чтобы тратиться на будущую жену?
        - Он одел, - зарделась Галя.
        - Покажи.
        Галя задрала юбку, демонстрируя новые трусики, надетые на случай, если Женя все-таки пожелает проверить товар в деле.
        - Трусы?
        Галочка кивнула, а мама начала хвататься за сердце и полезла в холодильник за корвалолом. Пузырек с каплями стоял в боковой дверце с незапамятных времен, выполняя скорее функцию устрашения.
        Отдышавшись и потискав бутылочку, Светлана Николаевна просипела:
        - Извращенец! Я так и знала.
        - Глупости какие! - вспылила Галя. - Он продает элитное белье!
        - Из Китая?
        - Почему сразу из Китая? А если и оттуда, то что? Он не ворует, а честно зарабатывает…
        - Спекулянт!
        - В общем, я тебе просто сообщила, что мы женимся, - отважно выговорила дочь. - Если ты против, это ничего не изменит. Мы любим друг друга.
        - Как не изменит? - обалдела Светлана Николаевна. - Не будет тебе моего благословения!
        Это уже переходило всякие границы.
        - Для ЗАГСа, мама, не нужно ни твое согласие, ни благословение! Если тебе не нравится мой муж…
        - Он тебе не муж!
        - Почти муж! - насупилась Галочка. - Так вот: мне он нравится! И женюсь на нем я, а не ты!
        - Это он женится, а ты замуж выходишь! Как ты детей учишь, если сама по-русски через пень-колоду разговариваешь! Ноги его в моем доме не будет!
        - Тогда, тогда… тогда я перееду к нему! - выпалила Галя.
        - А ты уверена, что есть куда переезжать? - ядовито поинтересовалась Светлана Николаевна. - Ты квартирку-то видела?
        Умела мама вовремя задать вопрос, чтобы собеседник ощутил себя подрубленной браконьером елкой.
        - Видела, - мужественно соврала Галочка.
        - И как?
        - Хорошо.
        - Поздравляю!
        Конечно, Светлана Николаевна получила бы колоссальное удовольствие, услышав, что бестолковая дочь все-таки поверила жениху на слово и никакой квартиры не видела. Собственная правота была для нее даже важнее материальных потерь, поэтому, выяснись впоследствии, что лимитчик-зять претендует на кусок их скромной жилплощади, норовя прописаться, а потом пустить их по миру, она была бы окончательно удовлетворена. Именно этого и боялась Галочка больше всего. Она настолько привыкла ошибаться в людях, что только съеживалась в ожидании ударов судьбы, чувствуя себя боксерской грушей.
        Разговор закончился ничем, если не считать сильно натянувшихся отношений.

        - Ерунда какая! Было бы из-за чего переживать, - легкомысленно хихикнула Наташка. - Нет в природе зятя, который мог бы понравиться твоей маме. Тоже мне - неожиданность. Это такая же неожиданность, как снег зимой или засуха летом. Могла бы и подготовиться морально. Ты мне лучше другое скажи, когда ты собираешься обновлять белье?
        - Я его уже обновила.
        - С мамой?
        - Нет, одна.
        - Плохо. У тебя явные проблемы. Хватит уходить от ответственности! Бери быка за рога.
        - У моего быка нет рогов, - решила сострить Галя.
        - Будут. Главное, чтобы у него все остальное было на месте. А то мало ли. Может, его контузило на невидимой войне, а ты окажешься в роли сиделки.
        - Ты мыслишь в унисон с моей мамой. Вы, случайно, не родственники?
        - Случайно, нет. Мы мыслим здраво. В отличие от некоторых сильно возвышенных натур.
        - Если мужчина не распускает руки, то это не означает…
        - Означает. Любой поступок мужика, даже тот, который он не совершит, что-нибудь да значит. Если твой парень молчит, когда ты рассказываешь про то, какие шубы будут носить в этом сезоне или какое колечко тебе понравилось в соседнем ювелирном магазине, то это не свидетельствует о том, что он глухой. Если не реагирует, значит, не хочет! И если он купил тебе белье, а реагировать на него не желает, то что это значит?
        - Что? - с замиранием сердца спросила Галя в ожидании страшного разоблачения.
        - А вот ты и выясни.
        Сенсация не состоялась.
        - Не могу же я в лоб подобные вопросы задавать! - Галочка возмутилась, представив, как отреагирует на такую наглость Женя и как она падет в его глазах.
        - Сейчас не можешь, а ты сблизься и узнай, когда он размякнет.
        - Размякнет, - проворчала Галина. - Он не сухарь, чтобы его размягчать. Если я с ним, наконец, сближусь, то все вопросы отпадут сами собой.
        - Хорошо, что хоть это ты понимаешь. Значит, все небезнадежно!
        - И что мне делать с этим пониманием? - вздохнула Галочка. Ей очень хотелось на кого-нибудь спихнуть проблему. - Напроситься в гости и молча начать раздеваться? А вдруг его удар хватит? От неожиданности.
        - Тогда туда ему и дорога, - успокоила ее Наташка. - Ты утрируешь. Сориентируйся по обстоятельствам. Он хотел познакомить тебя с мамой? Напрашивайся в гости прямо сейчас. Наверняка поедете с ночевкой. Вот на свежем воздухе и разберетесь.

        Собравшись с духом, при следующей встрече Галочка начала «новую жизнь». Судьбу можно лепить только своими руками. Чужие руки обязательно сляпают совсем не то, что надо. И ждать милостей от природы тоже глупо. Время тянулось, как старая резинка, создавая угрожающее напряжение. Взяв в руки воображаемые ножницы, юная невеста решилась разрубить гордиев узел.
        - А когда мы поедем к твоей маме? - спросила она у Жени вместо приветствия.
        - Да хоть завтра. А что?
        - Вот завтра и поехали.
        - Хорошо.
        Она рассчитывала хоть на слабое, но сопротивление, поэтому от неожиданности не нашла что сказать в продолжение темы. Женя радовал и одновременно пугал своей покладистостью, будя в ней исследовательский интерес проверить его на прочность.
        - Тогда я завтра заеду за тобой часов в семь утра, - сообщил он после размышлений.
        - Почему так рано?
        - А что день терять?
        Ей казалось, что рядом с любимым человеком дни не теряются, независимо от того, где они проходят и какую общественно-полезную нагрузку несут.
        - Три с половиной часа в дороге, и мы дома! Заодно маме поможем, познакомитесь на деле, так сказать. - Он довольно потер руки. - Покажешь себя с лучшей стороны.
        - В смысле?
        Галочка перепугалась до полубессознательного состояния. Главной целью визита к маме являлась попытка сближения с Женей и вывод его из состояния затяжного уважения к будущей супруге. Про то, что предстоят смотрины, Галя абсолютно забыла. Из небогатого набора хитростей вспоминалось лишь бабушкино предостережение про длинную нить. Эту страшилку бабуля повторяла с маниакальным упорством: вот попросит тебя мать жениха что-нибудь зашить, ты вденешь длинную, чтобы лишний раз не вдергивать, вот и поймет она, что девка ты ленивая! Теперь повзрослевшая Галина могла бы ответить, что короткую нитку вдевает не ленивая, а глупая девица: какой смысл постоянно вдевать новую короткую нить, если можно один раз ограничиться длинной? Но отвечать было некому, а предстоящие испытания навевали воспоминания о сказках про Кощеевы загадки.
        - Да ты не бойся, маманька у меня простая! - утешил ее жених.

«Ага, - мысленно добавила Галя. - Простая. Если что не так - хрясь поленом по хребту! Ой, мамочки, не поеду!»

        За окном было тихо, лишь тявкала где-то маленькая собачка и самозабвенно заливались оголодавшие за ночь воробьи. Будильник, только что получивший удар по шляпке, захлебнулся обиженным молчанием, продолжая свирепо тикать.
        - Шесть утра, - потянулась Галочка. - Ужас-то какой. А в деревне небось утренняя дойка и побудка в курятнике.
        Эта мысль развлекла ее ненадолго. В груди нарастало тягостное напряжение, как перед посещением врача, который мог сказать что-нибудь нехорошее.
        - Ты что? - В двери вломилась Светлана Николаевна в короткой ночнушке, на голове топорщились бигуди, а лицо выражало фейерверк отрицательных эмоций.
        - Мне надо, - неопределенно отмычалась Галя и убежала в ванную комнату, чтобы избежать дальнейших расспросов. Говорить про поездку в деревню не хотелось.
        Когда посвежевшая и окончательно раскрывшая глаза Галя вышла в кухню, Светлана Николаевна уже восседала за столом, наплевав на лишний час утреннего сна.
        - Ну и? - Она побарабанила пальцами, сурово сдвинув брови и понимающе покачав головой.
        На самом деле мама ничего не понимала, но очень хотела быть в курсе событий, чтобы иметь возможность высказаться. Вообще-то она могла пространно выразить свое мнение и не располагая подробной информацией, основным лейтмотивом в любом случае была бы Галочкина неприспособленность, недальновидность и безголовость, но подробное знание предмета давало огромное поле для деятельности, тогда как общие сведения ограничивали ее ораторские способности.
        - А что ты так рано? - заискивающе улыбнулась Галя. Ей предстоял тяжелый день, и начинать его со скандала не хотелось.
        - Я? Мне вообще-то на работу! А вот ты что вскочила? Да еще перебудила весь дом своим звоном и топотом!
        Галя могла бы ответить, что не звенела и не топала, но вступать в дискуссию не хотелось. Она молча прихлебывала кофе.
        - Фу, - не выдержала Светлана Николаевна. - Кто тебя учил так пить? Отвратительно!
        - Горячо…
        - Тогда надо подождать, пока остынет, а не фыркать и хлюпать, как конь на водопое. Ты со своим тощим тоже так позоришься? Хотя, думаю, для него это в порядке вещей. Я вызвала на сегодня телемастера, в обед будь дома.
        Переход был совершенно неожиданным, и Галочка, не сориентировавшись, выпалила:
        - Я не могу. Меня не будет.
        - А ты смоги, - парировала Светлана Николаевна, удовлетворенная ходом расследования. Никакого мастера она не вызывала, зато теперь сумела подобраться поближе к Галиному секрету.
        - Меня в городе не будет! - в отчаянии воскликнула Галочка.
        - Ах, вот как! - Брови Светланы Николаевны поползли вверх. - И куда же тебя унесет?
        - В Изумрудный город, ураганом, - глупо пошутила Галя в последней попытке вывернуться.
        Но мама была опытным следователем. Даже без слепящей лампы и вопля «на кого работаешь» она всегда умудрялась раскусить дочкины хитрости, шитые белыми нитками.
        - И когда же ты вернешься в город? - насмешливо поинтересовалась Светлана Николаевна, выделив последнюю часть вопроса. Она продолжала делать вид, будто совершенно не интересуется тем, куда намылилась дочь.
        - Наверное, завтра, - неуверенно промямлила Галочка.
        - Завтра?
        - Да.
        - И ты так спокойно об этом говоришь? А если бы я проснулась позже и не имела счастья с тобой пообщаться? Ты хоть соображаешь, что я бы с ума сошла от волнения?
        - Я собиралась написать записку. - Иногда Галочке казалось, что общаться с мамой записками было бы лучшим выходом. Тогда она лишилась бы необходимости по каждой ерунде выслушивать ее мнение. А еще лучше было бы писать маме письма, тогда ответы можно было бы читать через строчку или не читать вообще.
        - И с кем ты собираешься ночевать? С этим недоразумением?
        - Он не недоразумение!
        - Ах, значит, все-таки с ним!
        - Ну и что?
        - А то, что добрачные отношения обычно заканчиваются не свадьбой, а неожиданной беременностью и статусом матери-одиночки! Да будет тебе известно, мужчина на охоте готов на подвиги: он расставляет капканы и ползет к тебе по кустам на пузе, но как только твоя тушка окажется у него в руках - все. Он встанет, отряхнется и отправится по своим делам. Или на другую охоту. А может, даже на рыбалку!
        - Твоя демагогия просто невыносима. Я всего лишь еду познакомиться с его мамой, - Галя резко отодвинула чашку, расплескав кофе.
        - Всего лишь? С ночевкой?
        - Мне тридцать пять лет! Ты сама говорила, что в моем возрасте уже пора обзавестись семьей и детьми!
        - Семья и дети не имеют ничего общего с кувырками на сеновале! - назидательно проинформировала Светлана Николаевна. - Ты вся в отца: слышишь не то, что тебе говорят, а то, что хочется! В тебе зашевелились его дурные гены, а я так надеялась, что ты хоть что-то возьмешь от меня. Не повезло. Судьба жестока и несправедлива!
        Она впала в трагические размышления, слишком демонстративные, чтобы оказаться искренними, и слишком наполненные тягостными вздохами, чтобы их можно было проигнорировать.
        - Ничего страшного не случится…
        - У нас с тобой разные точки зрения на «страшное». Ты же видишь во мне няньку, сиделку, кошелек и мешок с полезными советами, поэтому и чувствуешь себя защищенной! А кто защитит меня? Почему я должна взвалить на свои хрупкие плечи всю вашу ораву?
        - Мам, какая орава? Какая нянька? Я просто еду…
        - Слышала уже - знакомиться с его мамой. А своей мамы тебе недостаточно?
        Своей мамы Галочке было не просто достаточно, а даже через край.

        Наташка, от нечего делать читавшая на работе все подряд, однажды огорошила подругу ценной мыслью, почерпнутой в очередной умной книжке:
        - Твоя мама вампир!
        - Очень смешно. - Галя не любила, когда маму обсуждал кто-то, кроме нее. Все-таки это была ее мама, а родителей не выбирают.
        - Кроме шуток - она энергетический вампир, понимаешь? - округлила глаза Наталья, потрясая у Гали перед носом тощенькой книжечкой.
        - Понимаю, отвяжись.
        - Не отвяжусь. Ты чувствуешь после общения с ней головную боль, слабость, вялость?
        - Я это все и после работы чувствую, у меня что, там тоже вампиры летают?
        - Дети - самые сильные вампиры. А твоя мама досасывает то, что не съели дети.
        В сочетании с вытаращенными глазами Натальи это заявление звучало более чем комично. Галочка не выдержала и расхохоталась:
        - Тебе вредно читать. Как теперь жить-то будешь? Кругом сплошные вампиры!
        - Я научусь их отсекать.
        - Ну-ну.
        У Галины имелось свое, земное объяснение энергетического вампиризма: в школе ее постоянно изводили придирками старшие коллеги, а дети невероятно громко орали на переменах, наверстывая упущенное, от чего закладывало уши и тупо молотило в висках. Она уставала от работы, как любой другой служащий. А мама действовала по принципу: сделал гадость - сердцу радость. Ей тоже нужна была разрядка. На службе на нее не обращали внимания, поэтому дома можно было выговориться и самоутвердиться. Слушая ее, Галочка расстраивалась не потому, что мама что-то там из нее тянула, а что частично Светлана Николаевна была права. Факты - вещь печальная, и какую бы базу мама ни подводила под свои измышления, спорить с тем, что Галочка являлась неудачницей, не получалось. Жизнь всякий раз доказывала обратное - к маминому удовольствию и Галининому разочарованию. И голова у нее болела от мыслей, пчелиным роем бившихся в сознании: Галина металась в поисках выхода из лабиринта неудач, а Светлана Николаевна всего лишь выполняла роль громкоговорителя, публично оповещавшего дочь об очередном тупике. Иногда слова ранят больнее, чем
сами неудачи. Они звучат как приговор, растаптывая последнюю надежду и констатируя наступление финала. Мама не была злой, она просто любила быть правой. Она радовалась не Галиным ошибкам и падениям, а своей способности их предвидеть. У каждого в жизни свои радости. Но Гале тоже хотелось чему-то порадоваться. В конце концов, она уже давно стояла в очереди на это право…

        - Перед соседями стыдно! - ударило в спину обычное мамино напутствие. Ей всегда было стыдно за Галю, будто дочь была щенком, писавшимся в лифте, или алкашом, выступавшим по ночам с дворовыми концертами. Иногда маму было жаль: жизнь не удалась, карьера тоже, но чувство жалости оказывалось слабым и кратким. Оно не успевало окрепнуть, поскольку перерывы между атаками Светланы Николаевны не позволяли распрямиться этому слабому ростку, всякий раз наезжая на него гусеницами танков и тяжелой артиллерией.
        Галочка сбежала по ступенькам и вышла во двор. Пронзительно-голубое небо упало на нее, затопив прозрачным и невесомым ощущением счастья. Ласково шуршала метлой дворничиха, на проспекте гудели машины, первые пассажиры уже торопились к остановке. Хотелось смеяться, петь и плакать одновременно.
        - Я невеста, невеста, - прошептала Галя, пробуя на вкус изящное и праздничное слово.
        Оно распирало ее как воздушный шарик и маленькой короной нахлобучивалось на голову. Галочка чувствовала себя бабочкой, вылупившейся из кокона. Женя еще не приехал. Но ее даже не огорчила мысль, что он вытащил ее в такую рань, а сам… Вчера она испугалась бы и начала метаться, соображая, как лучше поступить: спрятаться в подъезде и выйти позже, кокетливо изображая опоздание, или бежать на проспект в надежде, что он ждет ее где-то там.
        - Что? Нету его? - Мамин голос спланировал вороньим криком. В нем полыхало удовлетворение.
        Голубое небо раскололось в мелкую крошку и осыпалось к Галочкиным ногам. Она еще пыталась удержать хорошее настроение, но боязнь, что мама может продолжить общение, перевесившись через подоконник и в очередной раз порадовав соседей подробностями личной жизни дочери, чудовищно гипертрофированными и по большей части надуманными, заставила ее быстро и по-деловому двинуться в сторону остановки.
        - Широко шагаешь - штаны порвешь! - рявкнула мама. Больше она ничего сделать не могла.

        Жених Светлане Николаевне абсолютно не нравился. Внешне он напоминал тощего таракана и выглядел как-то ненадежно. Конечно, Галя тоже не отличалась особыми внешними данными, но Светлана Николаевна заслуживала лучшего зятя, чем приведенный задохлик. Дочь своими руками гробила будущее: хлипкий, наверняка болезненный мужик, деревенская мама с кучей родни, которая теперь, как мухи на мед, потянется в город, сомнительный бизнес на трусах, убогая машина, на которой нельзя поехать в гости к Тате на дачу. Все в нем не так. А Галя, очумевшая от избытка женского тепла и ласки, кинулась на первого встречного. Разумеется, дочь слишком долго ждала у моря погоды, вместо того чтобы вместе с Натальей искать мужа, но раз уж столько времени терпела, то можно было бы теперь и повыбирать! У этого Жени даже имя не мужицкое. Как Светлана Николаевна ни анализировала, как ни крутила в голове предложенную в зятья кандидатуру, ничего хорошего в нем не находилось. Он напоминал фруктовый компот без ягод: жидкий и невкусный. Она попыталась посмотреть на него с позиций Таты и поняла, что вряд ли заклятой подруге можно доставить
большее удовольствие, чем свадьба Гали с сельским чурбаном, без намека на воспитание, манеры и состоятельность. Даже не с чурбаном, а с каким-то кривым сучком, который, как яблоня-дичок, никогда не принесет нормальных плодов. В общем, дочь жаль. Себя еще жальче.

        - Галина, ты куда? - Женя бибикнул, заставив Галю подпрыгнуть от неожиданности. Она шла, ускоряя шаг и норовя убежать как можно дальше, выйдя из маминого поля зрения.
        Галочка обернулась и непроизвольно огляделась: хотелось, чтобы хоть кто-нибудь увидел, как она садится в машину к кавалеру. Нарочито медленно и с достоинством Галя заняла пассажирское место, благополучно прищемив подол дверцей и дежурно отломав прикрепленную на соплях ручку.
        - Не стучи дверцей, там замок слабый, - терпеливо повторил Женя. Он говорил это из раза в раз, а Галя забывала и шандарахала так, что пешеходы невольно приседали, а с лобового стекла отваливался скелетик на присоске.
        Повинуясь вздыбившейся в душе волне, Галя вдруг потянулась и поцеловала Женю в щеку, трогательно и по-детски чмокнув. В ответ он смущенно и благодарно улыбнулся, внезапно повеселев:
        - Ну что? С ветерком?
        - Ага, - бесшабашно кивнула Галочка. Ей хотелось хулиганить и быть естественной, не подавляя порывов привитым мамой воспитанием, которое как булыжник приплюснуло ее индивидуальность до такой степени, что Галя и сама начала сомневаться в ее наличии.
        - Музыку включить? А то заскучаем в дороге. - Женя тоже был на подъеме. Он всячески хорохорился, геройски выпячивая грудь и молодцевато потряхивая не особо густыми волосами.
        - Конечно. - Галочке хотелось, чтобы музыка не просто играла, а гремела. Это вполне соответствовало бы ее настроению.
        Она впервые чувствовала себя не просто серой мышью, стремящейся забиться в щель от внимания окружающих, а значимой единицей. Хотелось быть объемной и весомой, как старая папина гиря, оставленная им вместе с остальными вещами после ухода. Гиря была неподъемной и вызывала смутное уважение, граничащее с подобострастием.
        Первые хриплые аккорды вылетели из окна «четверки», народ начал оглядываться. Небрежно выставив локоток в открытое окно, Галина важно смотрела вперед, делая вид, будто чужие взгляды ей безразличны.
        - Не очень громко? - заботливо поинтересовался водитель. Судя по тому, что у него была выставлена именно такая громкость, он привык к такому звуковому сопровождению.
        - Нормально! - проорала Галя, перекрикивая разбитной мотив и блатной рык исполнителя.
        Ехали они не совсем с ветерком. Женя оказался очень аккуратным и законопослушным водителем, чем вызывал резкое неприятие со стороны остальных участников движения. Ему сигналили и, обгоняя, демонстрировали свое отношение на пальцах. Изредка доносились плохо различимые вопли явно нелестного содержания.
        - Сам ты… - бормотал Женя. - Тише едешь - дальше будешь.
        Галочка солидарно трясла головой и поддакивала. Конечно, она мечтала видеть будущего мужа этаким рубахой-парнем, суперменом, но не могла не признать, что для хозяйства и спокойной жизни подойдет именно такой рассудительно-медлительный парень.

        К середине пути ее укачало. От запаха бензина, витавшего в салоне, и тряски, словно автомобиль ехал не по шоссе, а по ступенькам, Галочку начало подташнивать. Утренний кофе разделился на два лагеря, один из которых бурлил в районе солнечного сплетения, пытаясь вернуться тем же путем, что и попал в организм, а второй рвался покинуть хозяйку естественным путем, что было еще позорнее, поскольку в русском языке не находилось ни одного приличного слова, чтобы намекнуть кавалеру о возникших трудностях.
        Когда «четверка» въехала в поселок и желтобокой лягушкой заскакала по ухабам, Галочке показалось, что все кончено. Она уже пожалела, что терпела столько времени. Страшная мысль, что сейчас ей предстоит знакомство с родственниками, при которых тоже будет неловко интересоваться, где у них тут удобства, буквально сводила ее с ума.

        Пока Женя суетился, отволакивая в сторону косое сооружение, напоминавшее помесь лестницы с забором, Галя сидела не шевелясь и выпучив глаза. Борьба с физиологией была жестокой и неравной.
        - Выходите, барышня, приехали! - Женя распахнул дверцу машины и подал Галочке руку.
        Сжав зубы, губы и ноги, девушка вывалилась на свежий воздух.
        - Ну-с, с чего начнем экскурсию? - Он явно гордился хозяйством и мечтал поскорее предъявить будущей жене свое имущество.
        - С туалета, - шепнула Галя, заливаясь краской и тихо сходя с ума от радости, что никакая родня не высыпала их встречать.
        - Не понял.
        Она молча умоляюще подняла голову, и до Жени, наконец, дошло.
        - Конечно, конечно, побежали.
        Она была благодарна за понимание, но бежать не могла.
        К удивлению гостьи, вожделенный закуток находился вовсе не на краю какого-нибудь обрыва, не в чистом поле и не за тридевять земель. Скромная будочка прилепилась прямо к дому.
        - Не поскользнись, - напутствовал ее Женя.
        Если бы Галя посетила этот укромный уголок в нормальном состоянии, то, возможно, была бы потрясена непрезентабельностью удобств, но теперь мелочи не бросались в глаза, а крупные недоработки не имели значения. Даже огромные изумрудные мухи и отсутствие туалетной бумаги не впечатляли. То же относилось и к отсутствию элементарной задвижки на двери.
        Во двор она вышла невероятно счастливая. Легкость и радужное счастье буквально распирали, предстоящее знакомство с мамой не пугало, а Женя, несмотря на субтильное телостроение, казался крепко стоящим на ногах хозяином.
        - Мамки нет, - развел он руками. - В дом не попасть. Наверное, в магазин ушла. Пошли ее встретим.
        Он мягко взял Галочкину лапку и зацепил ее за свой оттопыренный локоть.
        Ей почему-то вспомнился фильм «Девчата». На душе было светло и чисто, как у ребенка, который идет с санками по первому снегу. Деревенские звуки навевали умиротворение и умиление. Стрекот кузнечиков, веселое жужжание снующих туда-сюда пчел, крики петухов, мычание коров - все выглядело лубочно-летним. Казалось, нет в мире никаких проблем. Даже время здесь текло размеренно и чинно.
        Повиснув на Жене, Галочка выплыла со двора, зачерпывая босоножками песок.
        Он откровенно гордился ею и собирался показать односельчанам. Во всяком случае, Гале так казалось. А зачем еще водить ее по деревне, как слона на ярмарке? Она поступила бы именно так - провела жениха по местам наибольшего скопления знакомых.
        Улицы поселка были пустынны, если не считать бродивших по траве овец, коз и нервно кудахтавших кур.
        - А люди где? - робко поинтересовалась Галя. Ей хотелось блеснуть и не опозорить Женю, но долго гулять, выпятив грудь, втянув живот и изображая походку от бедра, она бы не смогла. Песок в босоножках натирал ноги, а плечи ныли от напряжения.
        - Работают все или в магазине.
        Варианты были настолько разительно противоречивыми, что Галина даже переспросила:
        - В магазине? А что там?
        - Автолавка.
        Женя полагал, что дал исчерпывающий ответ, а Галочка поняла, что если продолжит допрос, то рискует вселить в жениха мысль об их несоответствии друг другу. Слово
«автолавка» вызывало в сознании причудливый образ скамьи на колесах. В конце концов, не так уж и принципиально, куда сгинули местные жители. Придет время - все выяснится.

        У длинного, похожего на барак здания со стершейся надписью под крышей толпились люди. Появление в конце улицы незнакомой пары, передвигавшейся в обнимку, вызвало неподдельный интерес. Народ начал подслеповато всматриваться, строя всяческие предположения.
        - Дачники из Зойкиного дома, - протянул маленький жеваный мужичонка в огромной заношенной кепке.
        - Тю, сказал! - Высокая дородная тетка в пестром платье среднеазиатской расцветки легонько, по-дружески толкнула его в плечо, отчего собеседник завалился на стену магазина. - Не мои это. Там мужик поплотнее будет, а баба его выше, чем эта. Это с горы дачники.
        - Точно, с горы, - нараспев подтвердила маленькая круглая бабенка в сбившейся косынке. - Там мужик в аккурат такой тощий и длинный, как жердь.
        - Да, городские - не чета нашим, - с трудом выговорил здоровенный краснорожий детина, мерно покачивавшийся в гуще дамского коллектива. Некоторые звуки захлебнулись в алкогольных парах, поэтому речь его была нечеткой. Для связи слов он периодически жестикулировал, старательно сводя понятия в кучу, чтобы добиться осмысленности в своем выступлении. - Городские, они… эх, хм… гнилые. Ни в хозяйстве их… я вон… дрова колоть… а он… ых, да что говорить! И по бабской части… беда. Как что… так они… без меня никак!
        - Ой, Пашка! - визгливо залилась смехом Зойка, ей вторили остальные. - Тебя зовут?
        - А что?… Я… по бррр…баттт… Бртру… бартеру всегда готов! За спасибо - это фиг! - Он прервал выступление, желая продемонстрировать упомянутый фиг, после чего тетки уважительно стихли. Фигура из трех пальцев в исполнении сильно поддатого Пашки была вместе с кулаком размером с хорошую кастрюлю. - А за…ну…
        Пашка вдруг настороженно огляделся, покачнувшись и едва не рухнув на очередь.
        - Нет твоей Аньки, отоварилась она уже, - поторопила оратора маленькая любопытная бабка, стоявшая у входа, но желавшая услышать продолжение занимательного рассказа про бартер.
        - А что мне Анька? Я сам себе хозяин! Она у меня во где! - Он повторно продемонстрировал кулак, но уже без фиги.
        - Правильно, - кивнул дядька в кепке.
        За что тут же получил затрещину от невысокой крепкой тетки, стоявшей рядом:
        - Молчи лучше, ирод! Забыл, зачем тебя в магазин взяли?
        - Слышь, Пашка, а жена твоя в курсе, что ты ее в узде держишь? - сострила дородная Зойка, и очередь снова залилась веселым смехом.
        - Паш, дорасскажи, кому ты там по бабской части по бартеру помогал? - заинтересованно выкрикнул кто-то из толпы.
        - Я… да! Я могу… Дров напилить… ох, жара-то… Наколоть там.
        - Нет, а по бабской? - ломким баском насел на него прыщавый юнец в драных тренировочных. - Тут все дров наколоть-напилить могут. Ты лучше скажи, кто из дачников в этом деле слаб, так мы по-товарищески поможем. Это ты, жлоб, бесплатно не можешь, а есть и добрые люди. - И парень довольно заржал.
        - На что… мне… Не. Мне не надо… Городские бабы тощие. Взять не за что. Коромыслом огреешь… она… того… с копыт сразу…
        - Эта вроде крепкая с виду, - задумчиво протянула Зойка. - Может, дочка к кому приехала? Или внучка?
        - Наверняка. И что наши ядреные девки в таком сухостое находят? Или она его на откорм берет? - протянула веселая толстуха, с прищуром разглядывая приближающуюся парочку, послужившую причиной жаркой дискуссии.
        - Ой, - заголосила вдруг маленькая, изможденная женщина с плетеной веревочной авоськой, - Женечка, сынок!
        Она рванула из очереди и побежала, прихрамывая, навстречу молодым.
        Женя, мгновенно отцепившийся от Галочки, растопырил длинные руки и понесся навстречу. Галя чуть не прослезилась, но вовремя опомнилась и принялась старательно улыбаться будущей родственнице.
        - А я сразу… я ж глаз-алмаз… ну, сказал, - промычал Пашка. - Издаля видно - наш, деревенский мужик. Надо отметить.
        Очередь одобрительно загудела, полушепотом обсуждая девушку и гадая, всерьез у них все или так - на лето.
        - Я стоять не буду! - махнула рукой Анфиса Максимовна и с достоинством пояснила: - Сын все из города привез.
        Она так обрадовалась Жениному приезду, особенно в свете того, что в дровянике прохудилась крыша, что совершенно забыла про его спутницу. А Галочка продолжала старательно улыбаться, чувствуя себя скованно. Чем объяснить поведение мамы, она не знала. То ли Женя часто привозил к ней девушек, поэтому тетка уже перестала им удивляться, то ли Галя до такой степени ей не понравилась, что будущая свекровь демонстративно решила ее игнорировать. И Женя тоже хорош! Идет, как будто один. Тоже забыл или не хочет скандала при людях.
        Галя, столько лет прожившая со своей мамой и привыкшая, что любое неверно истолкованное слово может служить причиной долгосрочных разборок с умопомрачительным шумовым эффектом, всех мерила той же мерой, проводя неоправданные параллели.
        - Ой, мам, - опомнился Женя. - Это Галя.
        Анфиса Максимовна заволновалась. Женя впервые привез к ней девочку, и она не знала, как реагировать. Сына она любила безмерно, гордилась им, Женечка являлся главным достижением ее жизни, состоявшимся человеком, поэтому его решения не оспаривались. Если Евгений смог получить диплом, то и невесту тоже был в состоянии выбрать сам, без маминой помощи. Она желала сыну добра и заранее была согласна с любым его выбором.
        - Здравствуйте. - Галя покраснела, и по затылку пробежали мурашки. Она ожидала такого же «теплого» приема, который устроила ее жениху собственная мама.
        - Это моя мама - Анфиса Максимовна, а это моя Галя. - Женя выполнил торжественную часть и застыл посреди улицы, то ли предлагая дамам пожать друг другу руки, то ли освобождая место для драки.
        Сраженная местоимением «моя», Галочка почувствовала себя немного уверенно и тихо сообщила:
        - Очень приятно.
        Мама лишь молча закивала. Девочка ей понравилась: пухленькая, с милым личиком, воспитанная. Правда, ее немного портили очки, но у каждого минуса есть скрытый плюс: очки придавали ей ореол учености. Во всяком случае, все умные люди много читали и носили очки. В этом Анфиса Максимовна была уверена.
        - Галина работает в школе, учительницей, - подтвердил ее надежды Женя.
        Она радостно залопотала:
        - Так что ж мы стоим? Пойдемте в дом. Вы ж с дороги, голодные…
        И Анфиса Максимовна неожиданно резво поскакала вперед. Галочка с удивлением отметила, что никаких негативных эмоций у будущей родственницы не вызвала, хотя Светлана Николаевна всегда говорила, что у дочери на лбу все написано и любая мало-мальски вменяемая женщина не допустит, чтобы ее сын привел в дом такое недоразумение. А еще ее приятно удивило, что слово «учительница» может кого-то настолько впечатлить. Галина даже загордилась. Анфиса Максимовна начинала ей нравиться.
        - Какая у тебя приятная мама, - прошептала она Жене, переполняемая благодарностью.
        - Вся в меня, - пошутил жених. - Кстати, мы-то что так несемся? Давай притормозим, чтобы мамка убраться успела.
        - Куда?
        - Не куда, а где. Мало ли, она ж гостей не ждала. А теперь захочет произвести на тебя впечатление. Чтобы городская не подумала, будто у нас дома всегда полы не мыты.
        - Слушай, неудобно, - пробормотала Галя. То, что кто-то озабочен тем, чтобы произвести на нее впечатление, было непривычно и неожиданно. - Меня полы не волнуют.
        - А я люблю, чтобы пол был чистым. Его надо мыть каждый день, чтобы внезапные гости не застали нас врасплох. Да и для себя - жить надо в чистоте.
        Видимо, это была прелюдия к семейной жизни. Галочка запомнила ее, желая соответствовать гордому званию Жениной жены. Она готова была выполнять все его требования, тем более что пока никаких сверхпотребностей в женихе не обнаруживалось. Ну, любит человек чистоту, это и правильно. Женщина должна поддерживать огонь в очаге и стерильность вокруг него. Задача мужчины - принести добычу, наследить на чистом полу и уйти за новыми подвигами. А задача женщины - придать помещению первозданный вид, чтобы вернувшийся с охоты супруг имел возможность снова пачкать чистый пол и вымытую посуду. Из-за логичного довода
«зачем мыть, все равно опять все испортят и измажут» распадается множество семей. Феминизм, погнавший женщину на заработки, лишил ее возможности выполнять изначально предписанные функции, которые где-то там наверху отменить забыли. В результате мужчины перестали брать в расчет тот факт, что теперь за мамонтом ходят не только они. Вариантов выживания в сложившихся условиях было несколько: женщина могла гордо уйти, поскольку в современном мире она зачастую добывала более жирную дичь, создавая здоровую конкуренцию супругу, могла остаться и в директивном порядке переписать функции, разделив обязанности поровну, или смириться и покорно тянуть обе лямки. Галочка, еще неопытная в быту и не сталкивавшаяся с хваленой мужской логикой и рационализмом, выбрала третий вариант как наименее конфликтный.

        Видимо, полы у бдительной Анфисы Максимовны всегда были чистыми, поскольку она не носилась по дому верхом на швабре, а гремела кастрюлями в летней кухне, сотрясая воздух чудовищными словосочетаниями неизвестно в чей адрес. Но Галочке хотелось верить, что к ней это не имеет отношения. Как выяснилось позже, раскатистые витиеватые выражения адресовались нахальным курицам, забредавшим в помещение, и стаям насекомых, вившимся над хозяйкой.
        - Ах ты ж…, - шлепала себя по бокам мама, вылавливая из варева очередную зазевавшуюся муху.
        Антисанитария в кухне царила умопомрачительная, и Галочка решила поскорее спастись бегством, чтобы не стать свидетельницей подробностей приготовления пищи. Ей вполне хватило одуряющего аромата, клубившегося в воздухе. В принципе, от него все мухи уже должны были передохнуть, но, похоже, у них в отличие от Галины выработался стойкий иммунитет.
        - Может, надо маме чем-нибудь помочь? - с внутренним содроганием спросила Галочка, боясь услышать согласие, но Женя, к ее восторгу, отрицательно мотнул головой.
        - Отдыхай. Пока ты в гостях. Мамка не любит, когда кто-то под руку суется.
        Как отдыхать в деревне, Галя не знала. Когда мама вывозила ее на дачу к Тате, Галю загоняли с корзиной в ягодные кусты или на грядки за урожаем. Обычно они приезжали рано утром, а вечером уже неслись с авоськами на электричку, поэтому у Галочки слово «отдых» ассоциировалось с чем угодно, только не с сельским пейзажем.
        Женя переоделся в пузырящиеся треники, которые мотались на нем как паруса, и в вылинявшую рубаху.
        - Я на сарай, - произнес он и потопал за угол.
        Заходить в дом, где никого не было, Галя постеснялась и стала бродить по двору в поисках какого-нибудь шезлонга или гамака, попутно осмысливая Женино высказывание про сарай.

«Чинить, наверное», - решила она и печально присела на бревно у забора. Шезлонгов и прочих удобств дачной жизни на территории не имелось. По отвалившейся коре ползали страшноватые жучки с усами и крыльями. Они эпизодически с треском взлетали, заставляя Галочку опасливо вздрагивать и пересаживаться. Книгу она с собой не взяла и теперь не знала, чем заняться.

        - Здорово! - раздалось у нее над ухом, а в нос ударил чудовищный запах перегара и чеснока.
        Через забор перевесился мужик в тельняшке, улыбавшийся оторопевшей Гале доброй щербатой улыбкой. Мутноватый взгляд аборигена плавал по окрестностям и никак не мог сосредоточиться на собеседнице. Плетень угрожающе накренился в сторону Гали.
        - Здравствуйте, - на всякий случай вежливо ответила она, опасаясь, что сельчанин вполне может оказаться одним из родственников, заявившимся на процедуру знакомства.
        - Выпить хочешь? - Он икнул и возвел глаза к небу, видимо, изображая застенчивость.
        Прямота вопроса настораживала. Галина ожесточенно потрясла головой:
        - Нет, спасибо.
        - Да пожалуйста, - радушно расплылся дядька. - А я вот хочу. - Он поскучнел и печально вздохнул.
        - Ты кто будешь?
        - Галя.
        - Молодец!
        Почему она молодец, Галочка не поняла, но с готовностью улыбнулась.
        - Грибов хочешь? Есть свежие, есть соленые. Ведро - поллитра.
        Мимоходом удивившись столь малообъемному ведру, Галя проговорила:
        - Вот это да.
        - Могу за маленькую.
        - Ух ты, - поощрительно поцокала языком Галя, решив потом уточнить у Жени странности местного наречия, чтобы не попасть впросак.
        - Меньше никак. Сама подумай - ведро грибов: свинушки там, серушки, обабки. Без червей, все высшего качества, сам собирал! - Похоже, дядька уже начинал раздражаться.
        Диалог напомнил Гале беседу Робинзона с Пятницей: абсолютное непонимание и дружелюбие на грани каннибализма. Перечисленные названия, явно относившиеся к отряду каких-нибудь поганковидных, вызывали желудочный спазм и легкую грусть.
        Спас ее Женя.
        - Борька, а ну вали отсюда! Нет ничего и не будет. Я не пью и не привозил! Все. Адье! Или ты желаешь расплатиться за прошлый раз? - Женя выволакивал из-за дома огромный кусок рубероида, и от натуги его голос звучал угрожающе.
        Борьку сдуло. Воздух сразу посвежел.
        - Взял у матери бутылку, обещал дрова поколоть, и все! - пояснил Женя. - Сколько раз я ей говорил - не давай вперед! Так нет! Боится она их! Не дашь - потом работать не придет. А можно подумать, дашь - придут! Разбежались. Еще кто заявится - гони. - И он потащил рубероид дальше, недовольно бормоча.
        Галочка, частично осознавшая ответственность, уселась обратно на бревно, вознамерившись охранять дом от посягательств посторонних. Других занятий у нее все равно не было.
        Мимо забора начал активно курсировать народ. Женщины с преувеличенным радушием здоровались, откровенно разглядывая Галочку, мужики степенно кивали и тоже таращились на нее с любопытством. Галя засмущалась, но уходить в глубь двора не спешила, боясь попасться на глаза маме. Та могла озадачить ее каким-нибудь невыполнимым поручением, после которого Галочкина неприспособленность раскроется, а саму криворукую гостью выдворят с участка.
        - Добренький денечек! - На заборе повисло существо среднего рода: на голове бейсболка, на тощем теле замызганный спортивный костюм, а на губах остатки помады.
        - Добренький, - получив ценные указания от хозяина, Галина почувствовала себя увереннее.
        - Как здоровьичко?
        - Ничего. - Галочка настороженно принюхивалась. Запахи от существа исходили самые разнообразные, по интенсивности запросто перебивавшие перегар, поэтому свое отношение к визитеру Галя пока не выработала.
        - А у меня не очень, - поделилось существо, скорбно покачав козырьком кепки. - Дни магнитных бурь всегда на самочувствии отражаются.
        Галя напряженно молчала.
        - Знаете, - воодушевленно продолжило существо. - Такая вот тяжесть в затылке и дрожь в руках. У вас такого не бывает?
        - Нет. - Галочка затравленно оглянулась: это вполне мог быть кто-то из родственников. Судя по жителям поселка, мода тут была своеобразная: этакое оптимальное сочетание удобства и наличия - что есть, то и ношу.
        - А у меня ле… ре-гу-ря… регулярно! - Костлявая ручонка с грязными ногтями побарабанила по штакетнику. - Такая вот петрушка. А погода-то какая!
        Тема резко вильнула в сторону, и Галина от неожиданности поддакнула.
        - Хорошая ты девка, добрая. - Бейсболка качнулась вперед, и снова послышался тихий вздох. - Повезло Женьке.
        Зардевшись, Галочка уже совсем было собралась впустить явление во двор, как вдруг оно внезапно выдало:
        - А давай выпьем за знакомство! У тебя есть?
        - Н-нет, - выдавила обманутая в лучших чувствах Галя.
        - Плохо! А если давление или инфекция какая? Организм надо держать в стерильности!
        - Ну как, даст? - К забору подвалил явно выраженный мужик с обширной плешью и топором в руках.
        Галя попятилась.
        - Не мешай. Видишь, разговариваем мы! - Существо в тренировочном костюме недовольно передернуло тощими плечами.
        - Че-то долго базарите! Закусь стынет! - попытался пошутить мужик, сведя на нет дипломатические усилия товарища.
        - Идите отсюда! - неуверенно нахмурилась Галя. У нее создавалось ощущение, что в этом поселке жили одни алкаши, слетавшиеся на новость о визите гостей, как мухи на сироп.
        - Чаво? - кратко и угрожающе рявкнул мужик. - Ленк! Ты глянь, как она с нами разговаривает!
        Глаза Галочки округлились, и она молча уставилась на то, что оказалось Ленкой. Слова застряли в горле.
        - Ладно, Федька, пошли. Вон как вылупилась - чего с нее взять.
        Хрипло хихикнув, Ленка отлепилась от забора и навалилась на плешивого. Подпирая друг друга, как два трухлявых столба, они двинулись дальше.
        Настроение уползло от Галочки юрким червяком, оставив в душе ощущение грязной червоточины, как в надгрызенном яблочке.
        - День добрый! - задребезжало рядом.

«И потянулись ходоки к Ильичу», - злобно подумала Галочка, недовольно оборачиваясь. Теперь на заборе висела старушонка, одетая не по сезону в ватник и шерстяной платок, криво повязанный на седой макушке. Из-под юбки у нее торчали тренировочные, а сухонькие ножки были воткнуты в короткие резиновые боты.
        Поездка в деревню перестала казаться романтическим приключением, тем более что никакого сеновала на участке Галина не заметила.
        - Самогонку… - произнесла было старушка, но выведенная из себя Галя свирепо рявкнула:
        - Нет!
        - Нет? - не поверила старуха. - А для гостей?
        - А вас звали? Где пригласительный?
        - Чаво? - попятилась бабка.
        - Ничаво! - Галя засопела и, резко отвернувшись, двинулась в глубь двора. Борьба с незваными гостями ей надоела. Она чувствовала себя вратарем на воротах, в которые пытаются забить мяч сразу две команды.
        - Галиночка! - замахала ей рукой в окно Анфиса Максимовна. - Подь сюда!
        Старательно и немного заискивающе улыбаясь, Галя понеслась на зов.
        - Детка, принеси воды. - Мама приветливо и, как показалось Галочке, испытующе смотрела на нее.

«Понятно, проверяет», - пронеслось у нее в голове. Но вслух Галочка ничего говорить не стала, а лишь схватила страшенное гнуто-ржавое ведро, стоявшее при входе, и с готовностью уставилась на Анфису Максимовну в ожидании описания пути до колонки.
        - Нет, это для навоза. Положь его, - качнула седой головой мама, протягивая будущей невестке блестящее алюминиевое ведерко.
        - Ой, а я и думаю, что-то оно не того, - засмущалась Галя, чувствуя себя глупее некуда.
        - Мимо забора направо, там баня старая, а за ней колодец, - напутствовала ее хозяйка, повернувшись спиной.

«Недовольна», - поникла Галочка и со всех ног кинулась выполнять поручение, желая вернуть расположение разочаровавшейся в ней Анфисы Максимовны.
        Путь мимо забора прошел гладко, дальше возникли проблемы. Если жуткое строение с провалившейся крышей оказалось старой баней, то обнаружить там колодец было сложно, поскольку территория густо поросла высокой травой, в которой наверняка жили всяческие ужи и ежи. Лезть в заросли не хотелось. По другую сторону дороги сидела бесполая Ленка и лузгала семечки.
        - Эй, помочь? - вполне доброжелательно крикнула она, видимо, уже забыв о нанесенной обиде.
        Галя, не желавшая связываться с алкоголичкой и подозревавшая, что помощь потом придется оплачивать в водочном эквиваленте, гордо и мужественно полезла в дебри репейников и прочей сорной травы. Попетляв и основательно исцарапав ноги, она вдруг вышла на узенькую тропку, которая и привела ее к колодцу. Эта небольшая удача буквально окрылила Галочку. Она открыла крышку и с интересом заглянула внутрь. В голову сразу полезли воспоминания о сказках про водяных и русалок. Боковые стенки колодца проросли зеленым мхом, а вода мрачно поблескивала черным зеркалом.
        Зачерпнуть ведром нечего было и думать. Печально уставившись на палку, сколоченную в виде единицы, Галя нерешительно надела на нее ведро и начала осторожно погружать конструкцию в колодец. Первая попытка оказалась удачной процентов на тридцать - именно настолько заполнилось ведро водой. Сразу же вспомнились бабушкины страшилки про испытания невест. Хоть и казалось это сказочно-глупым, но Галочка, однако, решила, что в ее интересах принести полное до краев ведро. Если нитка должна быть короткой, то уж ведро-то точно не должно быть на две трети пустым. Вряд ли Анфисе Максимовне глянется невестка, которая станет носить воду из колодца кружками. Вздохнув, Галя опять обмакнула ведро в колодец и начала тыкать его палкой, пытаясь утопить. Поверхность воды казалась тягуче-маслянистой, напоминая черное блестящее желе. Видеть там свое отражение было страшновато, но лаковая толща притягивала взгляд, и Галочка невольно залюбовалась проплывающими по дну облаками и своей круглой физиономией на фоне неба. В этом было нечто романтическое. Она походила на принцессу в башне замка - сходство портили только очки и
смешно торчавший распушившийся «хвостик» вместо косы. Однако самолюбование длилось всего минуту и трагически оборвалось тяжелым мучительным вздохом, больше похожим на всхрап, от которого у Гали отнялись конечности и похолодело в груди. Рядом с ее отражением появилась огромная рогатая башка. Коротко взвизгнув, водоносица на подламывающихся ногах понеслась по травяным зарослям в сторону дома. На одном дыхании она влетела в кухню и забилась в угол, трясясь крупной дрожью и икая.
        - Что, детка, что? - всполошилась Анфиса Максимовна.
        Галя тупо смотрела мимо нее и молчала. Мама нервно забегала по помещению, скрепя половицами и гремя посудой. Попытка вернуть невестку к жизни молоком провалилась: пить Галя не могла. Анфиса Максимовна поправила покосившиеся очки, потом пошлепала девушку по щеке, но и эти меры никак не повлияли на ее состояние. Надо было звать на помощь Женю.
        - Не уберегла, - взвыла мама сиреной, выносясь из кухни. - Сынок, иди сюда!!!
        Но и появление Жени не вернуло Галочке адекватных реакций.
        Прояснили ситуацию Ленка с Федькой. Пока Ленка грызла семечки, Федька обежал все дворы, где могли налить, и вернулся ни с чем. Членораздельно вспомнить, где он сегодня уже просил, мужик не смог, поэтому парочка двинулась по второму кругу. Поскольку Галя больше не охраняла вход, они беспрепятственно дотащились до летней кухни, где и застали все семейство, хлопотавшее около гостьи.
        - Привет честной компании! - Федор загремел кулаком по косяку, изображая деликатный стук.
        - Иди отсюда, не до тебя, - махнула рукой мама. - Видишь, девке плохо! Напугалась чего-то!
        Ленка неожиданно тонко захихикала, притопывая ногой в рваном тапке:
        - Это ее Ночка спугнула! Она небось в городе коров-то никогда не видела. А я смотрю: сначала Ночка по тропке за ней прошла, а потом девка ваша полетела. Глаза по помидоре, рот раззявила и чешет, чешет!
        Тетка согнулась от смеха. Ей вторил Федька, продолжая постукивать лапой по стене кухни, отчего все строение подрагивало, звякая и дребезжа хозяйственными мелочами.
        - Корова? - неожиданно подала голос Галочка.
        - Пошли вместе сходим, заодно воды принесем, - потянул ее к выходу Женя.
        Но Галина наотрез отказалась опять пережить этот ужас. Тем более что ей было стыдно за утопленное ведро.
        Поручений ей Анфиса Максимовна больше не давала, ничем не выказывая своей неприязни, но и не демонстрируя особой радости. Теперь благодаря алкашам по деревне еще долго будут рассказывать, как ее будущая невестка испугалась коровы. Байка обрастет дурацкими позорными подробностями… В общем, ничего хорошего. Но Галя не осознавала далеко идущих последствий своего глупого поведения и всячески лезла под ноги, норовя предложить сомнительные в плане хозяйственной выгоды услуги. Ведро Женя выловил, воды принес, крышу на дровянике починил, в общем, обязательная часть программы была выполнена. Старательно вслушиваясь в обрывочные реплики, которыми обменивались Анфиса Максимовна с сыном, Галя холодела от мысли, что они сейчас запросто могут пообедать и вернуться в город.
        Ей сразу же представлялось переполненное удовлетворением лицо мамы: понятно, жених не пожелал с ней спать, вынашивая коварно-корыстные замыслы, в которых не было места любви, или побоялся совместной ночевки в силу своих физических недугов и дефектов. Обе версии одинаково устраивали Светлану Николаевну, поскольку против фактов не попрешь - собиралась Галя заночевать у кавалера, да не вышло!
        Далее события начали развиваться по аналогии со снежной лавиной: набрав феерическую скорость и в результате погребя под собой всех участников.
        Сначала непьющий Женя жахнул под мамин борщ полстакана мутной жидкости, с хрустом закусив чесночной головкой и пучком зеленого лука. Радость Гали, что выпивший жених совершенно точно за руль не сядет, а значит, заночуют они здесь, сменилась неприятными мыслями, что кавалер, пьющий такими емкостями, может оказаться не в состоянии справиться с отведенной ему ролью.
        Потом они с Женей отправились к какой-то бабе Варе за самогоном. К Галочкиному ужасу, это оказалась та самая бабка в зимней форме одежды, которая терлась у забора днем.
        - Так подруга твоя сказала, что не надо, - обидчиво поджав губы и хитро поблескивая глазками, сообщила старуха, старательно изображая свою абсолютную незаинтересованность в факте сбыта продукции.
        Покрасневшая Галя ретировалась, а Женя вскоре вышел от бабки, прижимая к груди торбу, издававшую тихое звяканье и бульканье.
        К моменту их возвращения Анфиса Максимовна уже накрыла стол и побежала по деревне собирать родню и прочих приближенных ко двору, а в кухне хозяйничала высокая статная девица, моментально вызвавшая у Галочки острую зависть к формам и росту. Кроме того, она ловко управлялась с делами, что на фоне Галиного приключения у колодца смотрелось особенно выигрышно.
        - Сонька! - обрадовался Женя и полез к девице обниматься.
        Сонька звонко лобызнула Галиного жениха, вызвав неконтролируемый приступ ревности и тяжелое нехорошее предчувствие.
        Проглотив обиду, Галя вышла на улицу и судорожно вздохнула: пока не было Жени, она спокойно реагировала на факт, что по земле ходит много привлекательных девиц. А теперь все изменилось: любая из них могла стать не просто соперницей, а удачливой соперницей. Конечно, Наташка правильно говорила - за счастье надо бороться. Но состязаться в борьбе за Женино внимание с такой красоткой было равносильно попытке выйти на ринг с чемпионом по боксу в среднем весе и при этом на что-либо рассчитывать.
        - Ты чего? - Женя торопливо вышел следом. Он был слегка навеселе и радовался абсолютно всему намного больше, чем обстоятельства того заслуживали.
        - Красивая, - с сожалением протянула Галочка, не в силах скрывать своего истинного отношения к их приветственному поцелую.
        - Ага, - с готовностью подтвердил Женя. - Чудо, а не баба! Все при ней, такую бы к хозяйству приладить - цены бы не было!
        Галя промолчала, боясь и страстно желая еще каких-нибудь подробностей касательно гремевшей тарелками Соньки.
        - Первая красавица в поселке, - продолжал изводить ее Женя, мечтательно глядя на летнюю кухню. - Ее председатель в администрацию взял секретаршей. Ясно зачем. Родителям сплошной позор, вся округа знает… Но баба роскошная.
        К глазам подступили горькие слезы - про нее никто никогда так не скажет. По наивности или по дурости Женя говорил сейчас то, что думал, и от этого было еще больнее. Он даже не попытался сгладить свое выступление каким-нибудь дополнением, что, мол, и у него невеста не хуже.
        - А она… а ты с ней… - Галя мучилась, не зная, как правильно спросить, чтобы жених не догадался, как она переживает, и заранее боясь услышать ответ.
        - Сеструха моя троюродная, - прояснил картину Женя.
        Галочка облегченно выдохнула.
        - Красивая жена - горе в семье. - Выпившему Жене хотелось пофилософствовать, и Галя напряженно слушала, желая почерпнуть что-нибудь полезное для своей будущей семейной жизни. Лучше бы она пошла помочь Соньке! - Это только дураки женятся на красивых, а потом всю жизнь мучаются: то ли есть рога, то ли нет. А соседи всегда все знают, ходят, похихикивают, за спиной пальцем тычут, а в глаза никто не скажет! И правильно - сам дурак, коли взял. С лица воду не пить. Вот я сразу решил: жена у меня будет такая, чтобы жить с ней спокойно и знать - никто вокруг нее хороводов не водит!
        Похолодев, Галочка переваривала эту ценную информацию. Переработав его мысль, она сформулировала для себя очень обидный вывод: Жене нужна жена, на которую, кроме него, никто не позарится. Гордость заставляла ее немедленно встать и вернуться в город хоть пешком, а здравый смысл гаденько нашептывал, что правда глаза колет и ничего особенного жених не сказал. Хотелось комплиментов, которых Галя, видимо, не заслуживала. А чего еще надо, если мужик не грубый, без вредных привычек, деньги зарабатывает, жениться собирается, а не просто поматросить? Она и этого-то не заслужила, а получила ведь, так и нечего вести себя, как старик в сказке про золотую рыбку, - радоваться надо тому, что есть, а не кривиться, что мало дали. По Галочкиным меркам дали ей много, но аппетит приходит во время еды, и теперь хотелось чего-то большего: красивых слов, романтической дребедени и наглого вранья про ее несуществующие достоинства.
        - А ты у меня вообще золото, - произнес Женя, словно подслушав ее мысли.
        Галине даже страшно стало, что она перегнет в своих мечтах палку и эта палка даст ей как следует в лоб, лишив тех немногих радостей, которые обломились на настоящий момент. - Умница, хозяйственная, добрая, спокойная… Красивая.
        Последнее было сказано как-то иначе. Галя сразу подумала, что жених выдавил это через силу, желая должным образом закруглить комплимент. Женщинам свойственно впадать в крайности, в зависимости от настроения приписывая репликам собеседника несуществующий подтекст. Неуверенная в себе Галина тут же нашла в комплименте изъян, которого и в помине не было: принявший на грудь Женя всего лишь ощутил пробуждение рефлексов и взглянул на нее нормальным мужским взглядом. Поскольку ему нравились невысокие и полненькие, с пухлыми плечами и крепкими ножками, то, по его понятиям, Галочка под определение «красивая» вполне подходила. В голове даже промелькнул нечеткий план действий на грядущую ночь, но приятные мысли были погребены под новыми впечатлениями - во дворе появились первые гости, вопившие на радостях как оглашенные. Это явились Женины дядья, Василий и Тимофей, с женами, причем все четверо попытались облобызать племянника одновременно, не желая уступить первенство другому. Тощего племянника едва не затоптали и не задавили счастливые родственники, но тут высунулась Сонька и крикнула:
        - Все в дом идите, там уже наложено!
        Женя на правах хозяина повел гостей к столу, забыв про Галочку. Она побродила по двору и, наконец, отважилась тоже зайти следом. Сделала она это зря, поскольку Женя сразу вышел встречать новых гостей, а родня молча уставилась на девушку во главе стола. Дядья томительно вздыхали и пожирали глазами бутыли с самогоном, а тетки смотрели на Галю, перешептываясь.
        Народ все прибывал и прибывал. Застолье быстро перешло в обычную пьянку. Галя, боявшаяся, что ее заставят произнести тост или рассказать краткую биографию, расслабилась и вежливо отбивалась от желающих выпить по-родственному на брудершафт.
        Дом оказался большим, но состоял из одной комнаты, поэтому Галочка приуныла, плохо представляя, где они будут спать.
        К ней подводили каких-то раскрасневшихся людей, оглашая степень родства и рассказывая невнятные истории из сельской жизни, а она все маялась в ожидании главного.
        - Пошли, погуляем, - внезапно прошептал Женя, и Галя радостно вскочила, пробираясь к выходу.
        На улице было прохладно, свежий воздух стал влажным и густым. Он окутывал дальней лесной тишиной и луговым стрекотом кузнечиков. В груди щемило и хотелось взлететь. В сумерках Женя казался таинственным и волнующим, каждое его движение будоражило Галочку нестерпимым ожиданием.
        - Что-то перебрал я сегодня, проветриться надо, - икнул принц и добавил: - Пошли, искупаемся.
        Представив далекое лесное озеро, наполненное ароматом хвои и светом звезд, Галя молча кивнула.
        - Зверей не боишься? - дыхнул ей прямо в ухо Женя.
        - А там есть?
        - Есть. Но я тебя спасу. - Он снова дыхнул, и у Гали подогнулись ноги. Но ничего не случилось. Он подцепил ее руку и поволок по дороге. В свете луны она казалась молочной рекой…
        - Тихо, в лепешку не наступи, - дернул ее в сторону Женя.
        Но даже это не могло испортить ее полет. Главное в жизни - уметь создать настроение, и тогда любую неприятность можно вывернуть наизнанку, отыскав в ней крохи позитива. Мы сами чертим линию своей судьбы, изредка вспоминая, что мысль материальна. В жизни столько проблем, что люди разучились радоваться, начав самозабвенно жалеть себя и жаловаться на неласковую фортуну. Если постоянно ныть себе и окружающим, что денег нет, здоровье усохло и скукожилось, а на работе сплошные враги, то так оно и будет. Лишь изредка случаются проблески сознания, когда нас неожиданно все начинает радовать: голова не болит, к зарплате неожиданно приклеивается премия, опомнившийся от запоев сосед возвращает старый долг, а желчная коллега по работе, ко всеобщему удовлетворению, берет больничный или уходит в отпуск, даря целый месяц спокойной жизни. И тогда мы улыбаемся на хамство в трамвае, радостно рассматриваем свое отражение в зеркале, не находя изъянов, и с удвоенной силой принимаемся любить внезапно остепенившихся близких. Сейчас у Галочки был именно такой период пронзительного просветления, когда ничто не могло
помешать или задеть ее тонкую душу. Она верила, что все будет.
        И все было. Искупавшийся и фыркавший от удовольствия Женя неожиданно повалил ее в траву и под звонкий комариный писк наконец-то осчастливил.
        Галочка сидела, слегка оглушенная стремительностью события. В книгах подобные сцены занимали много страниц, а тут - даже комары не успели основательно поужинать оголившимися частями тела. То, что произошло, не оправдало возложенных ожиданий, но сам факт свершившегося радовал своей завершенностью и переходом их отношений в новую стадию.
        Утром они вернулись к озеру искать сбитые ночью с Галочкиного курносого носа очки, но при солнечном свете она вдруг застеснялась, а Женя, по-деловому перелопатив траву и отыскав пропажу, потащил ее домой. Пора уезжать. Сказка закончилась.


        Часть III
        Вернувшись в город после знакомства с родней жениха, Галя официально переехала к Жене. Правда, сам он так и не догадался предложить ей совместное проживание. Это пришлось сделать Гале, желавшей повторить и закрепить результат.
        Кавалер отреагировал индифферентно, но не возражал. Он вообще почти никогда не возражал. Но на всякий случай предупредил невесту, что очень устает на работе, поэтому пусть она ничего из ряда вон выдающегося не ждет.
        Галочка, пообщавшаяся с Натальей, ждала именно чего-то выдающегося, но мужественно подтвердила, что просто хочет находиться рядом с любимым, вести хозяйство, убирать, стирать, готовить, ухаживать, быть с ним в горе и в радости… То есть сказала все с точностью до наоборот относительно того, что ей велела говорить Наташка. Галочка решила, что в данном случае важнее нравиться будущему мужу, а не развивать сомнительные теории подруги с неудавшейся личной жизнью.
        Выслушав нечленораздельные восторги Галины по поводу поездки в деревню, Наталья потребовала подробности, после оглашения которых впала в глубокую задумчивость.
        - Галка, вот ты мне скажи, чего ты ждешь от жизни?
        - Я хочу просто жить без встрясок.
        - То есть - серенько? - уточнила Наташка, скептически сморщившись.
        - Если в твоем понимании «серенько» - это без скандалов, разборок и неприятных сюрпризов, то да.
        - А смысл?
        - Жить, рожать детей, растить их.
        - И умереть в один день рядом с унылым мужиком в давно не ремонтированной хрущевке на старом продавленном диване? Жизнь дается один раз.
        - Спасибо, я читала Островского, - спокойно возразила Галочка. - Я тоже хочу, чтобы не было больно и стыдно на старости лет.
        - Но жизнь состоит из сюрпризов и неожиданностей! - злилась Наталья. - И неприятные сюрпризы компенсируются всякими радостями. Ты что, сразу хочешь получить конечный результат?
        - Нет, не сразу. Я понимаю, что Женя герой не твоего романа, поэтому тебе и не понять, за что я его люблю.
        - А ты уверена, что любишь?
        - Пойми, мне не нужен красавец с саженью в плечах и на коне. Я сама не Брунгильда, чтобы за меня сражались и лезли на башню по плющу!
        - Ага, ага, - с преувеличенным энтузиазмом затрясла головой Скачкова. - Очень правильно мыслишь: сама жаба, и муж должен быть под стать - жабу с розой не скрестить.
        - Вот именно, - улыбнулась Галя.
        - Слушай, подруга, я вообще-то тебя обидеть хотела, но, похоже, случай клинический.
        - Наверное. Я не обиделась.
        - Плохо.
        - А как хорошо? Как ты? Одна и с ребенком на руках, зато вокруг сплошные одноразовые сюрпризы?
        - Если хамишь, значит, хоть чуть-чуть обиделась, - с удовлетворением резюмировала Наташка.
        - Да не обиделась я, на что обижаться-то? Каждому свое.
        - Ладно, - вдруг пошла на попятную Наталья. - Ты права.
        - Именно, нам, пингвинам, недоступно… ну, и далее по тексту.
        - Нет, не в этом смысле. - Наташка даже носом хлюпнула, подумав о чем-то своем. - Очевидно, по жизни лучше один долгоиграющий и тягомотный мужик, чем много одноразовых подарков. Цветы в хрустале вянут, а в горшках живут долго и счастливо, хотя это выглядит не так уж красиво.
        - Смотря какой горшок, - возразила Галочка.
        - Тоже верно. Тебе хоть понравилось?
        - Не знаю, - честно пожала плечами Галина. - Я не поняла.
        - А надо понять. Прежде чем замуж выскакивать, а то потом своего долгоиграющего с рук не сбудешь. Будете всю жизнь в одном горшке, - строго поучала ее Наташка. - Ты же туфли без примерки не покупаешь!
        - Да я их вообще не покупаю.
        - Вот! - Сбить Наталью с толку было практически невозможно. - Мужа тоже выбирают не очень часто. Иногда раз в жизни, так что необходимо рассмотреть и изучить товар. Покупка дорогая, не на один сезон.
        - Что мне рассматривать-то?
        - Все!
        Как выяснилось из дальнейшего инструктажа, для того чтобы рассмотреть все, надо было пожить вместе. А поскольку Женя ничего подобного не предлагал, то Галя сама вынесла этот вопрос на повестку дня. И хотя Наталья настаивала на том, чтобы подвести Женю к решению плавно, но навязчиво, Галочка поторопилась напроситься, забыв о гордости, неприступности и необходимости быть завоеванной, а не сдавшейся.

        Жизнь с Женей оказалась пресной, как диетическое питание, но полезной для здоровья и нервов.
        Галочка, которая постоянно боялась его потерять, упустить и проворонить, как говорила Светлана Николаевна, проникшаяся к будущему зятю особой теплотой после преподнесенного ей на день рождения золотого гарнитура, успокоилась только после свадьбы. Все прошло как в угаре: Анфиса Максимовна излучала радушие, Светлана Николаевна злобилась и фыркала, изображая светскую даму в ссылке, родственники перепились до состояния паралича, а сама Галина, услышавшая заветные слова
«объявляю вас мужем и женой», впала в тихое блаженство и перестала реагировать на раздражители. Наташка, вывезенная на природу, перестала за ней следить и переключилась на экологически чистые кадры, в связи с чем ее чуть не забыли в поселке, уезжая домой.

        Счастье казалось равномерным и тягучим, как старая резинка. Женя не устраивал Галочке ни приятных, ни неприятных потрясений. Они просто жили, и жизнь эта была все-таки блеклой, хотя всякий раз, выслушивая привычные Наташкины охи-вздохи по поводу пропажи очередного кавалера, Галина с умилением смотрела на Женину фотографию, красовавшуюся в комнате на почетном месте. Он был стабилен и надежен, как Великая Китайская стена, ровно настолько же уныл и предсказуем.
        Эта стабильность начала раздражать даже маму, для поддержания нормальных отношений с которой Женя выделил специальную статью расходов. Он вообще был весьма рационален и рачителен. Все траты заносились в большой лохматый блокнот, бюджет расписывался на месяц вперед, а в отпуск они ездили в деревню, на огород. Галочка, не хватавшая звезд с неба, быстро втянулась в столь незамысловатый темп жизни и тихо радовалась своему неяркому счастью. А вот Светлана Николаевна, регулярно выслушивавшая от Таты рассказы о жизни ее дочери за рубежами отечества и вынужденная рассматривать фотографии более удачливой девицы на фоне капитализма, перестраиваться не желала. Ее настроение скакало по синусоиде. На пик приходились ежемесячные подношения от зятя, а в провалах были дни подарочного простоя, когда Женины недостатки просто бросались в глаза, не позволяя мириться с жалким существованием в условиях отсутствия нормального уровня жизни.
        - Мне стыдно садиться в эту раздолбайку! - злилась мама. - Галя, когда вы купите новую машину? Люди вон из окон высовываются, чтобы посмеяться и рассмотреть этот антиквариат.
        Женя дипломатично молчал, а Галочка, пребывавшая в статусе замужней дамы, гордая и чувствующая себя защищенной, роняла:
        - Хочешь - езди на автобусе.
        - Ах вот ты как! - взвизгивала Светлана Николаевна.
        - Я хочу как лучше - если тебе стыдно с нами, то не позорься.
        - Это не я позорюсь, а вы! Еще бы на велосипед сели!
        - Кстати, очень полезно для здоровья, - совершенно некстати вставлял Женя.
        - Для чьего? - с неподражаемым ехидством интересовалась теща. - А-а, кажется, я догадываюсь!
        - Для нашего общего. - Вывести Женю из себя было невозможно. Он примирительно улыбался и распахивал перед злобствующей родственницей дверцу драндулета.
        - И цвет кошмарный, - бубнила она, втискиваясь в салон с видом огромного одолжения.
        - Перекрасим, - кивал Женя.
        - Обивка страшная… Хотя чего еще ждать - яблочко от яблони недалеко падает.
        - Перетянем.
        - Когда?
        - Скоро.
        - Твой муж напоминает мне Сан Саныча из «Девчат»! - возмущалась мама. - Такой же очаровашка.
        Галя краснела от злости, а Женя расценивал замечание тещи как комплимент.
        - Тряпка, а не мужик. Плюнь в глаза - божья роса! - Теща презрительно брызгала слюной, гоняя по кровеносной системе адреналин. - Вон Татка своему слово боится против сказать, потому что там - мужик с большой буквы. Они у него все одеты, обуты и в кулак зажаты!
        - Мама, а ты хотела бы, чтобы он тебя тоже в кулак зажал? - интересовалась Галочка.
        - Настоящий мужчина должен уметь постоять за себя! Я всегда мечтала, что в доме появится именно такой.
        - И ты бы ходила как лемур, - справедливо замечала дочь.
        - Зато ты была бы как за каменной стеной! А так - стоишь как колобок за удочкой! Ради счастья дочери я готова пожертвовать собой!
        - Не надо нам жертв, - бормотала Галя. - И так, что ни неделя - землетрясение с ураганом. Никаких сил уже нет это все терпеть.
        - Вот и я о чем - живешь и мучаешься!

        В результате никто никого не понимал, а в доме царили относительные мир и согласие, невзирая на попытки Светланы Николаевны открыть дочери глаза.
        Она даже хотела привлечь на свою сторону Скачкову, но Наташка, проповедовавшая эмансипацию и феминизм, вдруг оказалась жуткой консерваторшей и категорически отказалась участвовать в проекте.
        - И что она будет делать с открытыми глазами? - пугалась Наталья. - Нормально живут, лучше многих. Пусть уж так, чем никак. И по-моему, они отличная пара.
        - Моя дочь и этот пенек? - Светлана Николаевна резко меняла в спорах свое отношение к Галочке, если того требовала стратегия. - Да у нее высшее образование, дворянское воспитание и вообще - она красавица… По сравнению с этим сопливым бизнесменом!
        Скачкова справедливо полагала, что Галочке, не хватавшей звезд с неба и считавшейся красавицей только относительно таких непрезентабельных фигур, как Евгений, крупно повезло и попытки очернить Женю ни к чему хорошему не приведут. Но она знала, что спорить со Светланой Николаевной бесполезно, поэтому каждая оставалась при своем мнении. Правда, на всякий случай Наташка заводила иногда с Галочкой разговоры о том, что тещи недолюбливают зятьев, и плела всяческие псевдонаучные глупости про психологический дисбаланс поколений. Таким образом она пыталась прикрыть старательно открываемые мамой Галочкины глаза.
        Галина с Наташкой соглашалась и взахлеб жаловалась на Светлану Николаевну, совершавшую регулярные варварские набеги на их семейное гнездышко и пытавшуюся разбить хрупкий сосуд любви и взаимопонимания. После семейных чаепитий, на которых мама со змеиной улыбкой отмечала отсутствие у Гали обновок, старую стиральную машину и округлявшееся брюшко зятя, смакуя детали и домысливая последствия, Галочка обычно тихо плакала, вызывая недоумение уравновешенного мужа. Если бы Светлана Николаевна знала, что Женя научился отключаться от диалога и филигранно глушить передаваемые ею сигналы, как раньше КГБ глушило радио «Свобода», то, вероятно, получила бы от злости апоплексический удар, но она об этом не догадывалась, а зять согласно кивал и виновато улыбался, глядя на тещу, щурившую хитрые густо подведенные глазки, он размышлял над перспективами развития бизнеса и высчитывал варианты возможной прибыли и убытка от открытия новых точек. Цифры отвлекали его от оскорбительных намеков, а навязчивая пожилая тетка, отрывавшая куски от их совместных выходных, воспринималась как досадное, но вполне переносимое
недоразумение и приложение к семейной жизни, тем более что она не орала, а улыбалась. В тонкости ее мимики Женя не вникал, поэтому Галочкины слезы были непонятны и квалифицировались им как незначительный дамский каприз. Он неловко утешал ее, не особо вникая в причину, которую жена старательно пыталась скрыть.
        - Голова болит, - оправдывалась Галина и получала свою порцию поцелуев с таблеткой и стаканом воды.

        Наконец бизнес пошел вверх. Но Галя, понадеявшаяся, что мама почувствует себя удовлетворенной, радовалась недолго. Было бы желание искать, а дефекты всегда найдутся. Светлане Николаевне купили шубу, отправили ее на море и сделали в квартире евроремонт. Естественно, все происходило по Галочкиной инициативе, а Женя лишь соглашался и выдавал средства.
        - Во как меня зять любит, - гордилась Светлана Николаевна перед подругами.
        - У Таты шуба из песца, а у меня нутриевая! Ее дочка за границу отдыхать отправляет, а меня на грязную лужу отвезли! - ныла она Галочке, столбеневшей от несправедливых упреков.
        - Теща немолодая уже, - размышлял Женя, внося коррективы в бюджет. - Квартира потом нам, шуба тоже быстро не сносится, а путевку на день рождения подарим - все равно подарок покупать пришлось бы!
        Вот так они и жили эдаким неравнобедренным треугольником. И даже выходки Светланы Николаевны не способны были разрушить их простенькое счастье.

        Растворившись в Жене, Галя научилась быть идеальной женой и другом. Наташка то завидовала ее самоотдаче, то не одобряла столь откровенное самопожертвование. Ее мнение тоже штормило в зависимости от наличия или отсутствия кавалеров.
        Но никому не дано абсолютного спокойствия. Чтобы удержать равновесие, придется постоянно балансировать. И нет гарантий, что в результате усилий не последует головокружительного падения.
        Борщи и пирожки молодому мужу приелись, идеальная чистота воспринималась как само собой разумеющееся, спокойная и нетребовательная жена тоже казалась заслуженной наградой за годы ожидания. Он все чаще заговаривал о ребенке.
        Галина начала паниковать.
        - А кроме как говорить, он хоть делает что-нибудь? - скептически поинтересовалась Наталья, с которой Галя поделилась своими страхами.
        - Все делает. Во мне проблема, во мне.
        - Ты проверялась?
        - Я чувствую!
        - Ну, конечно! Женя идеальный, проблема в тебе, дефективной! А в ком же еще? Так нельзя.
        - Но Женя тоже считает, что я больна.
        - А он у нас гинеколог по образованию? Пусть он лучше зарплату считает и в наши вопросы не лезет! Ишь, умный. Он специально в тебе комплексы формирует!
        - Не может он специально! Он не такой! - Галочка, возмущенная несправедливыми обвинениями, вставала на защиту любимого.
        - Да, действительно! - усмехалась Наталья. - У него ума на такую комбинацию не хватит! И такта, чтобы промолчать, тоже!
        - Он очень хороший…
        - Разумеется.
        - Он хочет ребеночка, чтобы как у всех!
        - Естественно.
        - А я не могу!
        - Разумеется, опять ты! Все беды в мире из-за тебя! Дура ты, Галка!
        - Но ведь это я не беременею, а не он! - Она чуть не плакала.
        - Еще бы он забеременел. Вот бы радость была для мамы. Сначала сходи проверься, а потом уже строй предположения и грызи себя.
        - Я уже ходила.
        - Ну и? - Наташка округлила глаза и попыталась поймать ускользающий, как мыло из мокрых рук, Галочкин взгляд.
        - Да ну…
        - Что означает «да ну»?
        - Сказали, что сначала надо мужу провериться. У нас же уже почти три года ничего не получается.
        - Как ты любишь из ничего вселенскую трагедию выцедить! - вздохнула Наталья. - Гони своего красавца, пусть сдает анализы!
        Галя ожесточенно замотала головой.
        - Чего ты кумполом трясешь? Хватит мне тут загадки загадывать!
        - Я не могу!
        - Чего не можешь?
        - Его послать!
        - Так я же не говорю, что его вообще надо посылать. Пока только к врачу, а потом уже, по результатам… В общем, не паникуй раньше времени.
        - Сейчас самое время для паники. - Галя нервно теребила подол фартука. - Ты хоть представляешь, что будет, если у него все в порядке?
        - Мы за него порадуемся, - неуверенно предположила Скачкова.
        - Ага. А потом он меня пошлет.
        - Куда?
        - Ну уж точно не к врачу. В такой ситуации будет проще послать меня вообще… далеко и надолго!
        - То есть ты предполагаешь, что твой капитан побежит с тонущего корабля как крыса?
        - Нет, я не хочу оказаться тонущим кораблем, неужели не понятно? - Галя уже почти кричала. - Лучше ничего не знать, чем получить какой-нибудь приговор с подписью и печатью! Как после этого жить?
        - Тихо, тихо! Не будем нервничать и гробить друг другу нервные клетки. Они не восстанавливаются. - Наташка попыталась разрядить обстановку. - Хорошо, давай исходить из наиболее позитивного варианта: если все дело в Жене…
        - Наиболее позитивный - это если у нас обоих все в порядке, - мрачно выдала свою версию Галина.
        - Это вообще не вариант. Три года - приличный срок. У кого-то из вас явно что-то есть, - со знанием дела прознесла Скачкова. - Поэтому предположим, что у твоего чахлого мужа…
        - Он не чахлый!
        - Но и не кровь с молоком, уж согласись! То сопли, то давление, то он спит по полдня! Короче, не перебивай! Предположим, что дело в нем. Ты вообще не сможешь прожить без детей? Бросишь его?
        - Ты что? - возмутилась Галочка. - Нет, конечно. Я его люблю. А без детей жить не обязательно, можно из детского дома взять.
        - Вот. То есть ты бы пережила, если бы все было из-за Женьки. Но при этом ты предполагаешь, что если все дело в тебе, то твой муженек тебя бросит. Значит, ты его любишь, а он тебя - нет!
        - Логика у тебя дурацкая, - пробормотала Галя. - Я этого не утверждала. Я просто боюсь, и все!
        - Чего боишься - то и получаешь! Не будь страусихой, не тяни. Подобные ситуации сами собой не рассасываются.
        - А вдруг рассосется? Мне способ тут подсказали: надо после… ну, этого вниз головой повисеть.
        - И сколько? - хмыкнула Наталья.
        - Примерно полчаса.
        Скачкова зашлась в приступе гомерического хохота.
        - А где висеть-то надо?
        - Дура, - надулась Галя. - Я думала, ты что-нибудь еще подскажешь.
        - Подскажу. Не висеть вниз головой. Особенно если планируется, что за ноги тебя будет держать твой слабосильный супруг. Надо же до такого додуматься!
        - Тебе бы наши проблемы - еще не до такого бы додумалась, - обиженно пробормотала Галя.
        - Да уж! А вам бы - мои! Когда охота на свиданку, а Маньку оставить не с кем! Когда утром нужно на работу, а у нее сопли вожжой, а больничные в наше время начальство не любит. Попрут с работы в два счета! Когда утром спать охота, а ей то пить, то писать, то мультики включить.
        - Это же счастье!
        - Галька, все относительно. Я в принципе согласна: мы никогда не ценим того, что имеем.
        - Вот, а ты мне такое про собственного ребенка говоришь!
        - Да я ее больше жизни люблю! И говорю я не о ней, а о тебе: цени свое спокойствие! Потому что когда в твоей жизни появится человек, за которого ты станешь каждую секунду трястись, то на счастье, как на пустую катушку, намотается куча проблем. Будь к этому готова.
        - Я готова.
        - Пионерка ты моя, - обняла ее Наташка. - Цени то, что дано. Тебе дан муж, мне ребенок. Надо радоваться синице в руках.
        - А я все хочу. Почему у кого-то и муж, и ребенок, а у меня нет? Несправедливо!
        - Согласна. Сама удивляюсь. У меня вот тоже сплошная несправедливость! Но ты прикинь: у кого-то нет вообще ни того, ни другого. Все познается в сравнении.
        - Не хочу я сравнивать. - Галя тяжело вздохнула. - Хочу быть счастливой. Так мало хочу, а дается еще меньше!
        - А кому легко?
        - Много кому, - туманно пожаловалась Галочка.
        - Не ной. В двух руках три арбуза не удержишь. У меня ребенок, у тебя муж. Бери, что дают, а то и это отнимут.
        - Не каркай.

        Человек может убедить себя в чем угодно. Главное - захотеть. Поняв наконец, что ребенка у нее все-таки не будет, Галочка сосредоточилась на Жене. Она все делала для него, живя в постоянном желании угодить. Квартира сияла идеальной чистотой, друзья мужа встречались с таким радушием, словно были самыми близкими людьми. Сообщения Жени о поездке на рыбалку, походе на футбол или посещении бани с Толиком принимались на ура. Галина никогда не позволяла себе упреков или типично женских напутствий «смотри, русалку не поймай» или «не нафутболься там до синих чертей». Хотя могла бы. С рыбалки Женю привозили в состоянии снулой кильки и складывали в коридоре. Из бани и с футбола он тоже доставлялся в желеобразном состоянии, а на следующий день Галочка хлопотала вокруг бледно-зеленого супруга, охавшего и стонавшего по поводу давления.
        - Это тебе печень давит, - со знанием дела заявляла иногда заглядывавшая на огонек Наташка. - Она разбухает от пьянки и давит на мозг. Причем не только на твой, но и на Галкин. Иначе она лечила бы тебя сковородой по башке, а не носилась на цыпочках вокруг твоего смертного одра.
        - Язва ты Наталья, потому мужики от тебя и бегают, - желчно защищался похмельный Женя.
        - Кстати, и язва у тебя скоро возникнет, - победоносно улыбалась оппонентка. - А я правду говорю, потому и злишься. Правда всегда глаза колет.
        - Наташка, не лезь не в свое дело! - раздражалась Галина.
        - Это мое дело, если меня в аптеку за аспирином погнали!
        - Ну ты нахалка! Я попросила по дороге зайти! И вообще, нечего тут диагнозы ставить! Женя просто перегрелся вчера…
        - Ага, - радостно смеялась Наталья. - Изнутри. Сорок градусов - самая опасная температура. Кстати, после теплового удара от людей всегда перегаром разит. Особенно зимой!
        Невзирая на Наташкины реплики, Галя заботливо укутывала стенающего супруга в теплый плед и выталкивала подругу в кухню.
        - Женька, надеюсь, лекарство у тебя заначено? А то аспирин-то без опохмелки в организме не растворится! - норовила крикнуть в закрывающуюся дверь спальни вредная Скачкова.
        - Наташ, надо быть терпимее к людям. - Галя виновато краснела. Ей было неудобно, когда подруга заставала Женю в подобном виде. - Он очень устает и раз в месяц имеет право расслабиться.
        - Он так дорасслабляется, что однажды ты его по запчастям не соберешь! Это ж соображать надо - ездит со здоровыми мужиками и пить норовит небось со всеми наравне! Да с его здоровьем и конституцией водку надо принимать лежа и из пипетки. Рыбак - с печки бряк! На кой тебе эта рыба? Мелочь одна! И футбол с баней! Он же каждый раз после этого простужается! Поберегла бы мужика, дома бы подержала!
        - У мужчины должно быть ощущение свободы, - многозначительно поясняла Галина. - Если его постоянно держать дома, то ему тут все осточертеет.
        - А тебе не осточертеет?
        - Мне - нет!
        - Тогда тебе пора уже на входную дверь мемориальную доску привинтить: здесь жила самая терпеливая в мире баба!
        - Почему «жила»?
        - Потому что долго ты так не протянешь!
        - Зато он не гуляет, - приводила самый веский аргумент Галочка.
        - Да. С этим не поспоришь, - соглашалась Наталья. - Только следует стремиться к лучшему, а не довольствоваться огрызками.
        - Ты кого сейчас огрызком назвала? - свирепела Галя, очень болезненно воспринимавшая любые негативные намеки относительно любимого мужа.
        - Не кого, а что. Ситуацию. Хорошо, что не гуляет. А пусть еще и не пьет!
        - Пусть у него будет хоть какой-нибудь дефект, а то слишком жирно! Да и что такого в том, что он раз в месяц расслабляется. Деньги в дом носит, ласковый, заботливый. Да я сама себе завидую!
        - Я тебе тоже иногда завидую, - честно сообщала Наталья. - Но очень редко.
        - Спасибо и на том.
        - Не за что. Обращайся, ежели что.

        Светлана Николаевна тоже довольно бдительно относилась к Жениным загулам. В ее жизни осталось мало радостей, чтобы пропускать моменты триумфа над ослабевшим от оздоровительных мероприятий зятем.
        - А что за вонь у вас? - с порога елейным тоном осведомлялась любящая теща. - Супчик варила?
        - Мама, ты сейчас некстати, - безнадежно тормозила ее Галочка, в сотый раз жалевшая, что накануне поделилась с мамой переживаниями по поводу Жениного отсутствия.
        Но ждать молча она не умела. Когда Женя уезжал, Галя вела себя как полоумная мать, отпустившая несовершеннолетнюю дочь на пикник со взводом дембелей. Все его полезные для здоровья и психики походы и поездки основательно подрывали те же самые пункты у жены. Она глотала валерьянку и наматывала круги по квартире, томительно перечисляя самой себе возможные трагические последствия необдуманных поступков мужа. На рыбалке можно выпасть из лодки, пораниться, обжечься у костра, быть укушенным каким-нибудь ядовитым пресмыкающимся или голодным зверем или просто утонуть, купаясь в пьяном виде.
        Футбол, сопровождавшийся неумеренным потреблением пива, тоже считался не менее безопасным делом, поскольку там присутствовали фанаты противоборствующей стороны, которые вне зависимости от результатов матча могли покалечить хрупкого и слабого Женечку, принеся его в жертву своей фанатской любви. Баня являлась наименее опасным развлечением. Там Женя просто упивался до безобразного состояния, после чего основательно простужался. Но и здесь существовали свои варианты трагической развязки: такое количество водки могло убить не только Женю, но средних размеров лошадь и даже некрупного слона. Кроме того, пьяный супруг мог перейти дорогу на красный свет или упасть, не дойдя до дома, и заснуть на улице, что-нибудь себе отморозив.
        В общем, жизнь покорной жены хорошего мужа не отличалась спокойствием и безмятежностью. А Светлана Николаевна, имевшая нюх на неприятности, прорывалась к семейному очагу именно в такие драматические моменты.
        - А где Женечка? - мама улыбалась змеиной улыбкой и стремительно неслась в комнату. - Ой, Женя, а что это так темно? И чем все-таки несет? Ты что, под себя уже ходишь? Не рано ли? Хотя в твоем возрасте уже нормально. Это Галя у меня молодая. Я все забываю, что вы не ровесники. Где был, мед-пиво пил? Молчишь? Плохо тебе? Молчи-молчи. По морде твоей сморщенной вижу, что плохо. И кожа вон желтая уже стала. Цирроз, наверное, начинается. Печень-то болит, а? Ноет? Подташнивает тебя? А голова не болит случайно?
        Все вопросы тещи были риторическими. Ответов она не ждала, а привычный к ее набегам Евгений лежал молча, стиснув зубы от нестерпимой головной боли, усиливавшейся от тещиного визгливого голоса с налетом театральщины, будто, кроме умирающего зятя, ее еще должны были услышать соседи и случайные прохожие.
        - Где был-то, несчастье?
        - На рыбалке, - влезала Галя, пытаясь увести маму из комнаты.
        - Да-а? Он у нас еще и рыбак? - притворно изумлялась Светлана Николаевна. - И много ли поймал? Это вон те личинки и есть рыба?
        - Это окуни и плотва, - со знанием дела просвещала ее дочь, в тоне которой сквозило незаслуженное, на взгляд мамы, уважение к рыбацким подвигам скрючившегося на диване тела.
        - Почем брал?
        - Он их поймал. Сам.
        - Са-а-ам?
        - Сам!
        - Чем?
        - Удочкой!
        - А ты не ори на мать! Если сама дура, то послушай умного человека! Рыба - магазинная!
        - Да ни в одном магазине такую дрянь не продают! - взвивалась Галя, не переносившая пошлые намеки на Женину неверность. Она придерживалась мнения «меньше знаешь - крепче спишь». Тем более что муж не давал повода подозревать его в измене.
        - Ах, так, значит, ты все-таки признаешь, что это дрянь?
        - Она просто мелкая. Но он же не за рыбой туда ездит. Это отдых!
        - О-о! - радостно вопила Светлана Николаевна. - В том, что это отдых, я ни секунды не сомневаюсь! Примерно предполагаю, как именно он отдыхает. Да ты посмотри на него: в подобном состоянии не то что рыбу не поймать, в лодку не попасть!
        - Он с берега ловил, а крупная там не водится!
        - Да, зато там водятся грудастые и ногастые! И с головой! А не с пустой кастрюлькой вместо черепушки, как у некоторых!
        Беседа на повышенных тонах обычно длилась до тех пор, пока Галя не начинала плакать, а удовлетворенная Светлана Николаевна принималась утешать ее, приговаривая:
        - Да что ты расстроилась? Может, он и правда на рыбалке был. И даже баб там почти не было. А если и были, то кому он такой нужен, когда рядом Толик. Он тебе ребенка сделать не может, чего уж там про остальное говорить. Одно слово - соплежуй!
        На этой радостной ноте мама завершала свой визит и отбывала восвояси.

        По-своему Светлана Николаевна желала дочери добра. Но их «добро» было неразделимо. Поскольку хороший зять, да такой, чтобы Тата подавилась от зависти, и хороший муж для дочери являлся одним и тем же человеком, то в борьбе за свою личную выгоду мама защищала и Галины интересы. Тощий неинтересный Женя был неподходящим зятем. К тому же зарабатывал на весьма постыдном деле - торговле нижним бельем. В этом было нечто скользкое, недостойное звания интеллигентного человека. Светлана Николаевна понимала, что именно на Жене держится их материальное благополучие, но ей по прошествии нескольких лет хотелось того же уровня благополучия, но без опостылевшего зятя, портившего весь праздник своим существованием. Он был как дырка на заварной булочке: с одной стороны, без нее крем не впрыснешь, а с другой - нарушает целостность и портит общий вид.
        Именно усилиями мам и разваливаются многие молодые семьи. Желая добра, родители едут как армия завоевателей на танках, вытесняя противника с подведомственной территории и разрушая дома мирных жителей. Далеко не всех устраивают руины, хотя и освобожденные от интервентов.
        Считая своих детей самыми-самыми, родители самозабвенно пересчитывают дефекты второй половины. В лучшем случае выяснение отношений и недоработок в воспитании переходит в жаркий бой между старшим поколением, в то время как молодые благополучно отсиживаются в окопе. В худшем - битва идет непосредственно на территории новой ячейки общества, и тогда остаться сторонним наблюдателем невозможно.
        До одури боясь, что Жене осточертеет навязчивость тещи, Галочка с удвоенным рвением бросалась угождать и соответствовать оказанному доверию. Но, к сожалению, амнезией муж не страдал, поэтому впечатления от выступлений Светланы Николаевны еще долго читались на его лице.

        Наташка тоже хотела, чтобы Галочка была счастлива. Безусловно, мягкотелость подруги ее удручала. Она искренне считала, что если бы такого, как Женя, да в умелые руки, то мужику бы цены не было. Для полного соответствия идеалу его надо было откормить, чтобы не сдувало сквозняком, объяснить, кто в доме хозяйка, и отлучить от него всяких синеносых Толиков, подбивавших примерного семьянина на всяческие непотребства. Про походы в баню, рыбалки и прочие мероприятия Наташа имела собственное представление, поскольку ее женатые кавалеры именно таким незамысловатым способом объясняли дома свои отлучки. С ней. Поэтому одному она лично покупала рыбу в гастрономе, чтобы кавалер мог предъявить жене улов, с другим вместе ходила в сауну, а с третьим ездила в командировку на юг. Поскольку последний дома наврал, что едет в Мурманск, то всю неделю в Анапе ходил в огромной панаме и старательно прятался от солнечных лучей.
        - Врал бы уж, что в Азию поедешь, а то не отдых, а ерунда какая-то. А на пляже ты как тарантул в засаде!
        - Не могу. От нашей конторы только на Север посылают, - оправдывался кавалер, вытягивая губы в толстую трубочку.
        Незнакомых теток, старательно паковавших своим благоверным теплые вещи, шерстяные носки и банные принадлежности, Наташа не жалела.

«Сами виноваты, - рассуждала она. - Раз дают себя обмануть, значит, так и должно быть. Вот меня не проведешь».
        Иногда она плакала, особенно в семейные праздники, которые ее любовники предпочитали проводить в кругу близких. Никто не торопился к ней на Новый год и Восьмое марта. Они тихо сидели с Маней за праздничным столом, и Наталья старательно изображала веселье. А потом ревела в подушку под тихое сопение сладко спящей Машки.
        С одной стороны, Наталье очень хотелось, чтобы Галя не допускала в своей семье обмана и пресекала любые попытки Жени уйти налево, а с другой - боялась поселить в душе подруги подозрения и нарушить ее покой. Советоваться с Галочкиной мамой тоже было нельзя, поскольку Светлана Николаевна непременно поучаствовала бы в разоблачении и нашла подвох на пустом месте. Она и без Наташкиных намеков умудрялась отравлять жизнь довольно дружной и успешной семьи. Хотя Наталья не могла не понимать, что эта жизнь могла бы стать для Галочки еще более счастливой.
        - Не мое собачье дело, - строго говорила она своему отражению в зеркале, мимоходом отмечая, что все еще красавица, а мужики - слепые идиоты. - Мне бы со своими проблемами разобраться. Буду молчать, что бы ни случилось.

        Никогда нельзя давать себе зароков. Судьба, терпеливо подслушивающая и подглядывающая за нами, обязательно захочет испытать нас на прочность.
        Не успела Наталья пообещать себе, что больше не станет влезать в жизнь подруги и волноваться по поводу сомнительного поведения чужого мужа, как ей моментально представился шанс покопаться в собственной совести и провести пару бессонных ночей в тягостных раздумьях на извечную тему, что лучше: жить обманутой, но счастливой, или знать правду, но быть несчастной. Конечно, для себя она предпочла бы второе, но как решить за Галю?

        Все началось банально. Одним прекрасным или не совсем прекрасным утром, после очередного летнего выходного дня, в павильончике напротив Наташкиного магазина сменилась продавщица. Вместо юркой полненькой Тани появилась томная роскошная брюнетка весьма сопливого возраста. Во всяком случае, судя по одежде, лет ей было около двадцати. На длинных гладких ногах красовались джинсовые шортики с кружевами. Они были настолько крохотными, что напоминали трусы, а кружавчики лишь усиливали сходство с нижним бельем. Собственно, и майка, под которой явственно угадывалось возмутительное отсутствие лифчика, была размером с гулькин нос, а все, что было втиснуто в изумрудно-зеленый кусочек трикотажа, потрясало формой и размером. Такое соседство Наталье не нравилось. До сего момента она считалась самой красивой продавщицей на этаже, что не могло не радовать, а теперь у нее появилась соперница. И, что самое обидное, более молодая и крепкая. Скачкова непроизвольно втянула живот и надула губы: Женя, сам того не подозревая, подложил ей свинью.
        Новенькая суетилась, перевешивала товар и выпячивала в проход попеременно то фасад, то аппетитный тыл. Наталья завистливо вздохнула: у нее бы так уже не получилось, хотя посмотреть тоже было на что.
        Она потопталась среди своих кофеварок и решилась на разведку боем.

        - Привет! Ты новенькая? - Наталья цепко проехалась по девице взглядом. Вблизи та оказалась еще лучше.
        - Я второй день, - гордо ответила девушка отчетливым периферийным говорком.
        - Я - Наташа.
        - А я - Валя. - Новенькая широко улыбнулась, предъявив Наталье ярко-белые крупные зубы.

«Как у лошади, - недовольно отметила Скачкова. - Кобыла здоровая!»
        Но вслух комментировать не стала.
        От девицы исходило ощущение опасности, даже не ощущение, а ясное предчувствие.
        Валя оказалась невозможно болтливой. За пятнадцать минут, пока не было покупателей, она успела рассказать, что приехала из Краснодара, собиралась поступить в институт, но с треском провалилась, на вечернее поступить даже не пыталась - там общежитие не давали. Жила у дальней родственницы, которая, будучи человеком интеллигентным, не отважилась сразу выпереть гостью, а теперь страдала от издержек собственного воспитания. Валя хотела снять комнату, поскольку устраивать личную жизнь в присутствии тети Лены оказалось невозможно. Если с присутствием внучатой племянницы тетка еще мирилась, то первого же быстроглазого красавчика, приведенного на предмет «попить чаю», с шумом выдворили. Теперь Валя мечтала найти спонсора для платной учебы, съема жилплощади и прочих радостей жизни.
        - Хозяин такой перспективный, - поделилась она с Наташкой, предварив ее вопросы.
        - Чем это он перспективный? Он женат.
        - Ой, не смеши меня: сегодня женат, завтра - разведен. Он, кстати, собирается большую квартиру покупать, накопил, говорит. А я хозяйственная - жуть! Готовлю - пальчики оближешь! И все остальное - при мне. А ему за сорок, явно, и жена наверняка такая же облезлая. И тут - я! Эх, хорошо в городе. Не то что у нас: из мужиков только тракторист, и тот вечно лыка не вяжет.

«Вот идиот-то, - расстроилась Скачкова. - Надо же - первой встречной языком наметелил, пижон дешевый! Так и грабанут еще!»
        - Врет он, - сурово сообщила Наташка. - Нет у него на квартиру.
        - А ты откуда знаешь? Считала?
        - Он так всем врет, - опрометчиво брякнула Скачкова, желая любой ценой отвадить нахальную девку от Галочкиного супруга.
        - Значит, ходок? Вот и ладненько. Меньше мороки.
        - Чего это? - подозрительно спросила Наталья.
        - Сам первый полезет. - И Валентина гордо шлепнула себя по бедрам. - Скажешь, нет?
        - Как же, на такую-то красоту! Ты, главное, первая повода не давай, жди.
        - Мы сами с усами, - хихикнула Валя. - Я еще тебе советов надавать могу. Ты не смотри, что мне лет мало, я уже жизнью ученая.
        Чужие советы нужны были Наталье меньше всего.
        Едва дождавшись приезда Жени, притащившего тюки с товаром, Наталья дотерпела, пока он разгрузится и пойдет к выходу, и, бросив магазин на соседку, поскакала следом. Вцепившись в тощий Женин локоть железной хваткой, Скачкова прошипела:
        - Это что за кикимора у тебя теперь торгует?
        - Наташа, привет!
        - Не изображай идиота! И не увиливай от ответа!
        - Ведешь себя как ревнивая жена, - попытался отшутиться Евгений.
        - Ты даже не представляешь, что с тобой было бы, будь твоей женой я! Остаток своей жалкой жизни провел бы в гипсе!
        - То-то я смотрю - не находится желающих увековечить свой образ в гипсе, - хихикнул Женя, но отвязаться от Натальи не сумел. - Ната, это нечестно - у нас разные весовые категории. Отпусти, у меня дел куча.
        - Хамишь? Категория у меня самая та!
        - Да ты вообще женщина-мечта.
        - И не мечтай.
        - Не буду. Можно я пойду?
        - Стоять!
        - Наталья, ну что ты привязалась? Чем тебе моя продавщица не нравится? В чем проблема?
        - Да ни в чем! Я смотрю, она тебе очень нравится! В каком секс-шопе ты отоварился этой куклой?
        - Не ори! Это рекламный ход! Она будет привлекать покупателей!
        - Лесбиянок? Или извращенцев, желающих натянуть на свой волосатый зад кружевные стринги?
        - Я книгу прочитал…
        - Да ты что! Не может быть! Элита российского бизнеса научилась читать!
        - Товар нужно правильно подать. Например, всякую фигню для похудения не должны продавать полные люди.
        - Ты на что намекаешь, гвоздь без шляпки? - угрожающе подбоченилась Скачкова.
        - Нижнее белье должна продавать девушка с красивой фигурой. - Женя, невзирая на то что Наталья постоянно его перебивала, мысль не потерял и умудрился высказаться до конца: - Потому что на ней оно смотрится красиво.
        - Да на твоей девушке вообще нет белья! - рявкнула Наташка.
        - Как это? Она что, голая?
        - Почти! Ты ее по каким параметрам выбирал?
        - Ни по каким. Мне ее Татьяна вместо себя привела. Говорит, соседка.
        - А документы ты у этой соседки смотрел?
        - Наташка, чего тебе надо от меня? Я все смотрел, я же ее к себе официально оформлял!
        - Знаю я, что ты у нее смотрел! У меня все то же самое, что ж меня не взял?
        - Чтобы ты мне всю плешь проела? - хмыкнул Женя. - У меня правило - своих на работу не брать.
        - А Галя знает?
        - О чем?
        - О том, что у тебя новая девица!
        - Нет, а разве ей это интересно?
        - Мне, например, интересно.
        - Так ты вообще во все нос суешь, - заметил Женя.

        Беседа с Галочкиным супругом, у которого намечался неожиданный поворот в судьбе, Наталью не удовлетворила. Но как предотвратить беду, она не знала. Единственный способ, который приходил ей в голову, был радикальным: удалить соперницу от Жени вообще. Для этого ее нужно либо срочно выгодно пристроить, либо вообще…
        Но ко второму Наталья не была готова, а где взять выгодного кавалера, не представляла. А если бы и представляла, то пристроила бы прежде всего саму себя.

        Зато Валентина действовала без колебаний. К ее удивлению, Женя не замечал пристального внимания к своей тощей персоне столь видной и соблазнительной девушки. Выдающиеся части тела, причем выдающиеся - во всех смыслах этого округлого слова, которыми она терлась о хозяина, скромно пытавшегося разминуться с Валентиной в узком пространстве торговой точки, не производили на него впечатления. Наблюдая за танцем живота, регулярно выполняемым изнывавшей от неопределенности продавщицей, извивавшейся над прилавком, как ядовитый плющ, Наталья тихо скрипела зубами. Долго так продолжаться не могло: вода камень точит. Рано или поздно Евгений среагирует на юные и доступные прелести нахальной девицы, и тогда - все. Хотя, вероятно, у него хватило бы ума провернуть все втихаря. Но надеяться на это глупо.
        - Как продвигается завоевание? - ежедневно интересовалась она в курилке у Валентины.
        - Не продвигается, - вздыхала та. - А я тут, представляешь, прикинула, какой у него доход. Ну, если высчитывать исходя из моего процента…
        Наталья, которую никогда не интересовал доход хозяина, поскольку считать чужие деньги дело неблагодарное и обидное в плане конечного результата, изумленно уставилась на коллегу.
        - Ты, случайно, не гений-самоучка? Как ты вычислила то, что налоговой не дано!
        - Не-а, я просто бабки хорошо считаю. Пока - чужие.
        - Да уж, с такими темпами тебе и до своих недалеко. И сколько натикало?
        - Да у него не на одну квартиру, а на пару трешек уже должно хватать. И я так просто не отступлюсь!
        Наташа, не наблюдавшая в семье подруги чрезмерного достатка, насторожилась. Во-первых, ей стало ясно, что у Жени есть заначка, а во-вторых, в действиях Валентины просматривалась перспектива: девушка двигалась к цели, как грузовой состав. Рельсы были проложены до конечной станции, и свернуть не представлялось возможным. Приезжие барышни, вознамерившиеся выгодно устроиться в городе, на подступах к двум трешкам редко сворачивают. Это лишь избалованные цивилизацией горожане выбираются по выходным на природу, чтобы наслаждаться видами закатов, писком комаров, тишиной, нарушаемой далеким нечленораздельным пением загулявших селян, и с упоением вдыхают запах навоза и болотной сырости, произнося высокопарные речи про ширь полей и декламируя Есенина. Сельские жители, с рождения накушавшиеся этих прелестей, желают приобщиться к загазованной атмосфере мегаполиса, где при сильном ветре не вырубают свет на пару дней до тех пор, пока не вспомнят о кукующих впотьмах деревеньках, где из крана течет горячая вода, а батарея греется сама, покорная воле коммунальных служб. Эти аргументы были далеки от Натальи, как
Париж от Колымы. У каждого своя правда. Валентина мечтала, чтобы ее жизнь и жизнь ее детей не походила на далекие от лубочной идеальности деревенские будни, а Наташа хотела, чтобы Галочка, терпеливо высиживавшая свое счастье, как наседка, теперь не упустила его по вине хитрой фортуны, подсунувшей Жене предприимчивую Валентину. Все имеют право на счастье, но, как это часто бывает, счастье одно, а рук к нему тянется великое множество.
        Нельзя было не признать, что в случае возникновения с Жениной стороны интереса к грудастой селянке шансы Галочки на успех были бы равны нулю.

        Пометавшись в своих невеселых мыслях несколько недель и глядя на стремительно наглевшую в своих действиях Валентину, Наталья решилась осторожно поговорить с Галочкой. Поводом послужил существенный сдвиг в служебном романе, который медленно, но верно переставал быть односторонним.
        - Я хозяину ноу-хау предложила, - поделилась с ней Валентина.
        - М-да, - скептически сморщилась Наташка. - И какая это поза по «Камасутре»?
        - Не смешно. Он вообще какой-то отмороженный. Вчера вечером загнала его в угол, сиськами прижала и спрашиваю, мол, не хочет ли он кофе и все такое.
        - Какое - такое? - бдительно встрепенулась Наталья.
        - Да я не стала впрямую говорить, намекнула просто.
        - Ясно, - успокоилась Скачкова. Кому как не ей, опытной женщине, подруга которой почти шесть лет прожила с этим сосулькоподобным мужиком, знать, что Женя не то что намеков, а и прямо обращенных к нему призывов не понимает.
        - Вот. Намекнула, значит, - с обидой продолжила Валя, - а он серьезно отвечает, что кофе на ночь пить вредно. Кофеин действует на почки, и он потом всю ночь в туалет бегает. Не, ну мне жуть как интересно про эти подробности слушать! Представляешь, начал меня поучать, чтобы я тоже кофе вечером не пила. Лектор, елки-палки!
        - А ты что хотела? Пожилой, можно сказать, человек. Ты с ним со скуки сдохнешь. Брось ты его, переключись на молодого.
        - Не-а. В своей квартире да при его зарплате мне скучно не будет. Я ради своего угла и не такого потерплю!
        - А как же любовь?
        - Тю, - присвистнула Валентина. - В твоем-то возрасте такие глупости говорить. Любовь жилплощади не помеха!
        - А ты ему что, потом рога наставишь? - заинтересовалась Скачкова, соображая, как можно использовать информацию для общественной пользы.
        - Сначала захомутать надо, - рассудительно покачала головой Валя. - Чего раньше времени загадывать?
        - И как ты его хомутать надумала? Уж поделись со старушкой опытом! - В душе Натальи складывался многослойный бутерброд из зависти к чужой молодости и напористости, сдобренный собственными неудачами и одиночеством и обильно политый желанием помочь лучшей подруге.
        - Говорю же - ноу-хау! Он подсел на всякие книжонки по маркетингу и рекламе, так я решила предложить, чтобы я прямо в его белье товар продавала.
        Вспомнив «его» белье, огромные синие семейные трусы в блекло-серую крапинку, болтавшиеся на Жене как юбка-колокол - именно в них Евгений изволил рассекать по квартире в последний раз, когда Наталья пришла в гости после очередной рыбалки, - Скачкова хихикнула.
        - Чего ржешь? - подозрительно нахмурилась Валентина. - Я еще не все сказала.
        - Если ты тут гольем стоять будешь, то тебя живо в «обезьянник» заберут, а у Женьки неприятности возникнут.
        - Я не голая, я, типа, под одежду спрячу, но чтобы торчало.
        - Да уж! Из-под твоих заплаток все вываливается и торчит. Туда и белье-то не втиснешь!
        - Не в этом дело! Я хочу, чтобы мы с ним вместе выбрали, в чем мне стоять. Ну, чтобы я могла примерить и ему показать, дошло?
        - Вот чушь-то, - злобно сплюнула Наташка. - Бред!
        - Он согласился! - победоносно задрала подбородок Валентина, тряхнув «хвостом».
        - Бред, - повторила Наталья. В груди напряженно трепыхалось отчаяние.
        - Завидуешь, - констатировала Валя. - Не пыхти. Придет и на твою улицу праздник. Только окна пошире открой, а то проворонишь!

        - Галка, а как у вас с Женей? - Наталья была несильна в женской дипломатии. С мужиками было проще и привычнее.
        - А что случилось? - всполошилась Галочка.
        - Ой, да ничего еще не случилось, - махнула рукой Наташка и осеклась. Некстати выпавшее из нее словечко «еще» не прошло незамеченным.
        Внешне спокойная и медлительная, Галина в вопросах, которые касались ее Женечки, напоминала варана: стремительность ее реакций и бурная внутренняя жизнь оставались незаметными постороннему глазу.
        Двадцать пять лет она жила под гнетом матриархата, царившего в их семье. Светлана Николаевна давила на близких, как камень на квашеную капусту: муж с дочерью покорно съеживались и пускали соки. В результате супруг, как некачественная заготовка, взбунтовался и вырвался на волю. Несовершеннолетняя Галочка себе такого позволить не могла. Она осталась единственной маминой надеждой, опорой и стрелочником. Теперь только на ней Светлана Николаевна могла вымещать свои обиды. Нет, она не била Галю. Неудачливой в личной жизни женщине нужен был покорный зритель. Именно такой она и воспитала дочь, попутно изумляясь ее неприспособленности. А что было делать девочке, которая с детства привыкла быть покорной маминому мнению? Она носила то, что нравилось маме, читала книги, которые ей давала мама, слушала музыку, которую та считала достойной, дружила… Впрочем, Галя ни с кем, кроме Наташки, не дружила. Но это было единственной ее вольностью. Во всем остальном она привыкла следовать за Светланой Николаевной, как вагон за паровозом.
        Повзрослев, Галочка стала многое понимать, но ее неуверенность в собственных силах и непререкаемое мамино мнение въелись в сознание намертво, как черничное пятно в белую скатерть. Она была принцессой в башне замка, а рыцарь Женя прискакал и освободил ее. Оторвавшись от Светланы Николаевны, Галя стала зависимой от мужа. Теперь ему она смотрела в рот, считала центром вселенной и озвучивала его мнение, считая его своим собственным. Нет. Не считая! Она искренне соглашалась с ним во всем, потому что их мысли и мнения совпадали. Они были единым целым, двумя половинками, нашедшими друг друга. Во всяком случае, Галочка верила, что это именно так.
        - Знаешь, - говорила она Наталье в порывах откровенности, - иногда людям только кажется, что они нашли свою судьбу, а на самом деле это миф! Кто-то, как саженец, привитый к дичку, засыхает. Или растет жалкой неплодоносной веточкой, а дичок забивает его. И чувства все, как кислые яблоки дичка, несъедобные.
        - Да уж, вы-то с Женькой друг к другу нормально приросли, - усмехалась Скачкова. - У тебя вон уже и терминология сельскохозяйственная от зубов отскакивает. Глубокое знание проблемы. Аплодирую!
        Наташка была уверена, что Галя и есть тот самый, забитый дичком саженец, но не говорить же ей об этом! Если считает себя плодоносной яблоней, то ради бога! Пусть ее разубедит кто-нибудь другой!

        - Ты давно последний раз у Женьки на работе была? - Наташа кралась издалека, обходя минное поле по периметру.
        - Вообще не была. А что мне там делать?
        - Как это? Чтобы в курсе быть. Меня навестить, в конце концов!
        - А то я тебя редко вижу. Ты к чему клонишь?
        - Ни к чему. Просто спрашиваю, - смутилась Скачкова, проклиная свою совесть, требовавшую подвигов. - Мало ли, вдруг там какие изменения…
        - Так Женя мне сам про все изменения рассказывает. У меня же везде глаза и уши.
        - Да, - обидчиво протянула Наташка и тут же спохватилась: - Ты меня, что ли, имеешь в виду?
        - А кого еще?
        - Ясненько. - Скачкова покряхтела, пошарила глазами по потолку и непоследовательно спросила: - Сколько Женька получает в месяц?
        - Не знаю. Ты сегодня странная какая-то. Давай, рассказывай, чего темнишь, а то меня уже трясет! - Галя отобрала у Наташки пряник, который подруга отчаянно попыталась засунуть за щеку, словно это было секретное донесение, подлежащее обязательному съедению.
        - У меня рот занят, - произнесла Наташка, проводив взглядом спасительный продукт и торопливо отхлебнув кофе.
        - Не захлебнись.
        Подруга радостно закашлялась. Желание намекать и вершить правосудие шло ко дну, пуская пузыри. Совсем некстати вспомнилось, что в древности гонцов, приносивших дурные вести, казнили.
        - Пойду я, - засуетилась Скачкова, но Галина так страшно и многообещающе молчала, что Наташка, тягостно вздохнув, выпалила: - Он от тебя деньги прячет!
        Это выручило подсознание. Хотя, конечно, дипломатией тут и не пахло.
        - Не то чтобы прячет, но… не отдает. То есть отдает, конечно, но не все. Фу-ты! В общем, живете вы не по средствам.
        Галочка сморщилась и почесала нос:
        - Скачкова, это у тебя возрастные заскоки или как?
        - А еще у него новая продавщица!
        - Про продавщицу знаю, а что за глупости про деньги?
        - Знаешь? - Наташка поперхнулась собственным изумлением и закашлялась уже по-настоящему. - Про эту шалаву?
        - Наталья, ты мне сейчас напоминаешь эхо. Ты реагируешь на предпоследнюю реплику!
        - Я реагирую на ключевые моменты! Ты видела эту бабу?
        - Зачем мне на нее смотреть? Женя сказал, что работает она хорошо.
        - Женя сказал! - передразнила ее Наталья. - А ты больше слушай, что твой Женя говорит!
        - И что с ней не так? Ворует?
        - Чужих мужиков она ворует! А еще она подсчитала, что у твоего мужа доходы - о-го-го! А у тебя даже шубы приличной нет!
        - Лето на улице - зачем мне шуба?
        - Ты не поверишь! - ерничала Скачкова. - Я тут календарь смотрела, так, оказывается, зима в этом году все-таки наступит!
        - Мы на квартиру копим, - поделилась Галочка, игнорируя ехидный тон подруги. - Так что никаких заначек Женя не делает, а если и делает, то имеет полное право. В конце концов, это он зарабатывает, а у меня зарплата - как сдача в булочной.
        - Вот ведь повезло мужику с женой, - вздохнула Наташка. - Жаль, неизвестно, повезло ли тебе с мужем.
        - Повезло, - уверенно произнесла Галя и мечтательно закатила глаза.
        Судя по блаженному выражению лица, она отвечала на вторую часть Наташкиного вопроса.
        - Ладно. А сейчас он где? - Наташа злилась не только на Галю, но и на себя. Почему-то было противно и тоскливо.
        - Сказал, что на работе задержится.
        Выпытывать дальнейшие подробности у Скачковой не хватило моральных сил, и она сдала позиции, отбыв домой.

        Спать Наталья ложилась с неспокойным сердцем. У нее возникло ощущение, словно она прошла мимо брошенного на улице котенка, поленившись сделать доброе дело. Жизненный опыт подсказывал, чем закончится демонстрация белья на Валькиной фигуре, но сделать все равно было уже ничего нельзя. Оставалось надеяться, что Женя, вильнув налево, вернется в семью и с удвоенным рвением станет вить гнездо и обхаживать жену.

        К ее огромному удивлению, Валентина заявилась на работу на следующий день в весьма упадническом настроении.
        - Чего невеселая? Кавалер оказался не на высоте? - Наталья пыталась изобразить равнодушие, трясясь, как голодная лиса при виде жирного зайца.
        Бродившая в своих печальных мыслях Валя не заметила подвоха и в искреннем отчаянии поведала:
        - Не мужик, а термос! То ли весь пар внутри, то ли там вообще холодный чай. С жидкой заваркой. Только время потеряла. Я специально тетку из дома выпроводила, а он меня на склад повез! Я говорю, мол, где я там раздеваться буду, а он свое бубнит - какая разница где! Это ему без разницы, а мне как? Каморка - не распрямиться, там в полусогнутом виде можно ходить. Я как дура раком стояла в этих эротических комплектах!
        - А он? - с замиранием сердца спросила Наталья.
        - Усами как таракан шевелил и вякал, что на мне любое белье хорошо смотрится. Бери, говорит, любой комплект, который видно будет, и пошли. Ну, я обрадовалась, думала, к нему пойдем или еще куда…
        - Ну? - взвыла Скачкова, поскольку на самом интересном месте Валька обиженно заткнулась и начала шмыгать носом.
        - Гну! Он двери закрыл, сказал «до свидания» и пошагал, как журавль по болоту!
        - Куда?
        - Небось к квашне своей пошкандыбал!
        - Может, она и не квашня вовсе, - напряглась Наташка, - а симпатичная и молодая.
        - Ага, сейчас! - Валентина презрительно усмехнулась и демонстративно поправила огромную грудь. - Сама подумай, какая может с таким жить?
        - Ты-то собираешься, - осторожно напомнила Наташа. - Или передумала?
        - Врагу не сдается наш гордый «Варяг»! У меня есть план.
        - Поделишься?
        - Не-а. Я тебе потом расскажу. А то сглажу еще.
        Все это было весьма неожиданно и опасно. С одной стороны, Наталью потрясла Женина моральная устойчивость, а с другой - она не была уверена, что Галин муж устоит перед следующим нападением упертой Валентины.
        - Может, ты все-таки переключишься на кого-нибудь другого? - поинтересовалась Скачкова, чувствуя себя разведчиком во вражеском тылу. Передать информацию «своим» не представлялось возможным. Хотя бы потому, что Галя была совершенно невосприимчива к любому негативу, связанному с Женей.
        Сколько Наталья себя помнила, Галочка Еремеева всегда находилась рядом. Они были больше чем подруги - почти сестры. Но как бы ни были близки их души, Наталья понимала, что если придется выбирать, то Галя выберет мужа. Сколько раз добрые подруги переставали быть таковыми после справедливых попыток открыть друг другу глаза на неверность мужей. С блудливыми супругами они мирились, а вот любительницы справедливости, как правило, вычеркивались из списка приближенных. И обычно по просьбе супруга, обогатившего организм любимой кальцием настолько, что у той начинали пробиваться рожки.

        Весь день Наталья промаялась, соображая, как вывести Валентину из строя. Но ни до чего, кроме идеи ударить коллегу по голове чем-нибудь тяжелым, так и не додумалась. В результате Валя упорхнула, а Наталью задержал гундосый покупатель, потребовавший проверить купленный чайник. Пока Наташа бегала за водой и кипятила ее, девица успела улизнуть.

«Значит, не судьба», - успокоила себя Скачкова. И лишь совесть продолжала ворочаться в глубине души, как старуха, страдавшая бессонницей.

        Город манил бензиновыми ароматами, грохотом трамваев и всполохами неоновой рекламы. После размеренной и медлительной жизни в деревне Валя чувствовала себя ребенком, впервые посаженным на карусель: сплошной восторг и никаких опасений вывалиться за борт. Она полагала, что давно заслужила небольшой подарок от жадноватой фортуны. Именно Женю Валя и посчитала своим сувениром. Надо было с чего-то начинать.
        Поскольку избранник оказался недогадливым, Валентина решила переходить к заключительной стадии завоевания. У Жени было три точки, и к Валентине, по заведенному порядку, он приезжал перед самым закрытием. Этот магазин находился ближе всего к дому.
        - Евгений, а вы меня до парка не подбросите? - Она похлопала ресничками, привычно отметив, что кокетство в цель не попало.
        Не предполагая ничего плохого, Женя согласился.
        Место перед парком было пустынным, поэтому его Валя выбрала для нападения. Когда Женя припарковался, она вместо того, чтобы вежливо распрощаться и умотать по своим девичьим делам, навалилась на опешившего водителя и принялась лапать карманы на его брюках. Во всяком случае, сначала Женя подумал именно так, мимоходом порадовавшись, что деньги всегда лежали в нагрудном кармане рубахи. Но Валентина, утробно пыхтя и тихо повизгивая, добралась и до заветного кармашка, застегнутого на пуговку. Все произошло мгновенно. Не успел Женя изумиться и расслабиться, поняв, что Валю интересуют не деньги, а нечто иное, как его затопила сначала гордость в связи с тем, что девушки до такой степени впадают в транс от его присутствия, а затем он вообще провалился в черную дыру, прорвавшуюся в его помутневшем сознании.
        Потом он, мокрый и растерзанный, сбивчиво лепетал Вале, что «нигде, ни с кем и никогда ему так не было». Женя был совершенно искренен. Он чувствовал себя розовым фламинго в лучах заката, Тарзаном и шапкой Мономаха одновременно. Гордость и самоуверенность вперемешку с восторгом и благодарностью переполняли его, как пиво переполняет бокал, нежной шапкой пены наползая на тонкие стены.
        - Ты… ты… это нечто, - слабо выдохнула Валя. - У меня тоже никогда такого не было. Я с ума схожу. Я теперь жить без тебя не смогу.
        - Я без тебя тоже. - Женя осторожно погладил ее по руке.

«Вот и умница», - удовлетворенно подумала она, с легким презрением вспоминая произошедшее.
        Подобного в ее жизни действительно не случалось. Даже пьяный одноклассник из сельской школы, пригласивший однажды Валю за ягодами на ночь глядя, не оставил в ее душе столь мутного осадка. То, что Жене казалось верхом собственного мастерства, для опытной Валентины представлялось жалкой попыткой изобразить нечто отдаленно похожее на обычную процедуру. Женины потуги напоминали вспышку спички на фоне салюта в честь Дня Победы.

        Однажды в жизни каждого человека случается чудо. Имя этому чуду любовь. Подобно яркому цветку, она вырастает на пути, но у кого-то это происходит очень рано, у кого-то - до обидного поздно. Бесшабашная молодость недальновидно втыкает волшебный цветок в общий букет, где он скоропостижно вянет, а печальная старость, подслеповато щурясь, уже не имеет возможности разглядеть его во всей красе. В худшем случае фортуна вообще вплетет цветок в надгробный венок, а в лучшем, что бывает редко, преподнесет в середине пути. Женя был уверен, что ему выпал последний вариант.

        Захлебываясь эмоциями, он изводил Толика, пришедшего в баню оттянуться по полной программе и отдохнуть от говорливых жены и тещи, дифирамбами в честь Валентины. Любовь раздулась радужным шаром и поглотила Женю, разглядывавшего изнутри разноцветные разводы и небо в розовых тонах. У Толика любовь давно лопнула, как мыльный пузырь, поэтому он реагировал на все как опытный хозяйственник, составляющий смету на текущий квартал.
        - Ну и пользуйся, пока не надоест. - Он блаженно вытянулся на полке, но расслабиться не получалось.
        Брызгая слюной от возбуждения, тощий Женя гонял воздух руками, подкрепляя чувства мимикой и жестами. Он навис над Толиком и приставал с глупостями:
        - Она мне никогда не надоест! Ты не представляешь, какая женщина!
        - Нет такой бабы, которая не может надоесть, - рассудительно бормотал Толик, желая быстрее прекратить полемику и сберечь хотя бы часть вечера.
        - Есть! Ты бы ее видел!
        - Может, позовем ее сюда? Третьей будет, - усмехнулся Толик.
        Женя внезапно насупился и замолчал.
        - Испугался? - оживился Толик. - Правильно. Я тебе вот что скажу. Хороший ты мужик, но дурной. Бабы все одинаковые - анатомию надо учить. Принципиальной разницы нет.
        - Есть! - убежденно воскликнул Женя. - Я теперь понимаю, что есть!
        - А Галина?
        - Что Галина? Живет, что ей сделается?
        - Хорошая ведь баба.
        - В том-то и дело, что баба. А Валя - королева. Они как небо и земля!
        - Да ты поэт, я погляжу. Чего любовь с людями делает! Смотри, не прогадай.
        - Не прогадаю. Я уже в выигрыше.
        - Ну-ну.

        Женя вел себя как наркоман в ожидании дозы. Валентина скрывала от Натальи подробности, но резкое изменение поведения Галочкиного мужа не укрылось от внимательной Скачковой.
        - Чего там у вас? - требовательно прижала она в курилке Валентину после того, как имела счастье наблюдать сцену романтического прощания, подтверждавшего самые худшие ее опасения.
        - Ничего особенного.
        - Интересно, что же ты считаешь особенным? - сварливо наседала Наталья.
        - На то, что я считаю особенным, он точно не тянет. Этот дохлик вообще ни на что не тянет. А гонору, самомнения - на двух Шварценеггеров!
        - Что-то я не поняла - у вас с ним как?
        - А тебе зачем? - Валентина вдруг насторожилась.
        - Как зачем? Интересно! - Скачкова наивно захлопала глазами.
        - Ничего интересного. Любовь - тяжелый труд, который не всегда окупается.
        - На философию потянуло?
        - Главное, чтобы на солененькое не тянуло, - хихикнула Валентина.
        Наташка поперхнулась возмущенным возгласом и на всякий случай уточнила:
        - Уже спали?
        - Ну, если эти слабые конвульсии так называются, то спали.
        - И зачем тебе такой? - Наталью заполняла горечь и обида за Галочку. А еще - презрение к морально неустойчивым мужикам, бегающим за бесплатным сыром, который, как водится, бывает только в мышеловке.
        - Забыла? Не он, а приложение к нему.
        - Насколько я помню, из приложений у него жена и, вероятно, теща.
        - Узко мыслишь. Я про бизнес и денежки. А жену он бросит.
        - Сам сказал? - похолодела Наташка.
        - А чего говорить - и так ясно. Где я, а где она.
        - И где она? - Скачковой захотелось расцарапать наглую Валькину морду, лоснившуюся самодовольством. Именно такие коровы и уводят мужиков, позарившихся на дармовую говядину!
        - Где? Нашу жилплощадь топчет, - недовольно поморщилась Валентина. - А Женя порядочный, оказывается.
        - Да уж! - Наташка даже сплюнула от негодования.
        - Не, ты не представляешь! У него жена пожилая совсем, больная, а он не знает, как ей сообщить. У нее с сердцем что-то, с головой и вообще…
        Скачкова нервно кусала губы, удерживаясь от несанкционированных действий. Зачем она изображает шпионку, наступая на хвост собственной совести, Наталья не знала. Но понимала, что лучше быть своей в стане врага и не плевать в колодец. Хотя бы в Галочкиных интересах. Но слушать про то, что у Галины что-то с сердцем, головой и прочими органами, особенно из уст дебелой девицы, нагло и в открытую уводившей чужого мужа, было невыносимо. Наталья ощущала себя чуть ли не сообщницей.

        Напросившись в гости, Скачкова решила прощупать почву. Мысли метались вспугнутыми рыбешками, но ни одной крупной не попадалось. Галя деловито хозяйничала у плиты, Жени дома не было.
        - Женька где?
        - На работе, - ответила Галина и добавила: - А я ему сегодня кулебяку делаю. Он любит всякие вкусности.
        - Не в коня корм, - мрачно пошутила Наталья. - Может, у него глист завелся?
        В принципе, солитер ей был известен в лицо, отчего становилось совсем кисло.
        - Работы стало много, - пожалела мужа Галочка. - Устает он очень.
        - Ага, собрания, совещания, командировки, - ехидно прокомментировала Наташка.
        - Да, - простодушно подтвердила Галя. - Он теперь иногда на складе ночует!
        - Вот гад! - всплеснула руками Наташка.
        - Почему? - Галочка едва не уронила кастрюльку с булькающим соусом. Изумлению ее не было предела.
        - Да все мужики паразиты, - смутилась Наталья. - А как у вас по ночам?
        - Наташка, разве это в жизни главное? - Галочка покачала головой, глядя на подругу словно на неразумного ребенка.
        - А разве я сказала, что это главное? Я просто спросила - как?
        - Он очень устает на работе. Сейчас период тяжелый. - Тема была Галине откровенно неприятна, и она с удвоенным усердием принялась перемешивать жарившийся лук.
        - В принципе ответ ясен. По ночам вы спите, как и все приличные люди.
        Наталья скомкала тему, твердо решив дождаться вероломного Женю и слегка потрепать ему нервы.
        - Галка, а у меня форс-мажор.
        - Какой? - Галя, почувствовав, что ее перестанут донимать неприятными вопросами, с готовностью бросила лопатку в раковину и уселась напротив Натальи.
        - Сегодня Федька с Маней сидит.
        - Ну и отлично. А что, ты с ним хочешь… - робко произнесла Галочка, но ее перебила полная негодования Наташка.
        - Ты спятила? - Скачкова схватилась за горло и вытаращила глаза. - Да я его на дух не переношу. Он когда с Манькой целуется, так и дала бы по темечку! Муси-пуси, будто это не из-за него мы столько натерпелись! Тебе никогда не понять, что это такое - когда твоего мужика из-под носа уводят: веревку на рога и в чужое стойло!
        Наташка поморщилась, представив тощего потрепанного жизнью козла, жалобно мекающего и просящегося обратно. Подлец Федька обратно не просился, а процветал, судя по рассказам и внешнему виду. Что было еще обиднее.
        - Наташ, форс-мажор в чем?
        - Жизнь вообще сплошной форс-мажор, - философски протянула Наталья. Упоминание о бывшем муже выбило ее из колеи настолько, что она забыла, к чему клонит.
        - И в чем он заключается у тебя? - Галя преданно заглядывала в глаза, готовая бежать на выручку.
        Вспомнив, что ее задача - дождаться загулявшего Евгения и вправить ему выпавший из реальности мозг, Наташка изобразила скорбь и сообщила:
        - Мне надо у тебя переночевать!
        Галочка озадаченно затаилась. Несмотря на свою незакомплексованность и редкую бесцеремонность, Наталья никогда не напрашивалась на ночлег.
        - А почему не дома?
        - Галя! У человека беда, а ты такие бестактные вопросы задаешь, - набычилась Скачкова и вознамерилась обидеться.
        - Нет, я же не против, только у нас одна комната, где ты ляжешь? - Галя не знала, как отказать, но по тону чувствовалось, что отказать ей очень хочется.
        - В прихожей, на коврике, - гнусно улыбаясь, сострила Наталья.
        - Это неудобно…
        - Естественно. У тебя что, раскладушки нет? Здесь я лягу, в кухне.
        - Так Жене ужинать надо, где он…
        - Я рано не лягу, не беспокойся, - утешила ее Наташка.
        Но беспокоиться Галочка не перестала. Она опасалась, что Женя может вообще не прийти или явиться под утро сильно навеселе, как часто случалось в последнее время. И тогда Скачкова начнет говорить всякие гадости, и будет стыдно.
        - Может, ты все-таки дома попробуешь? - неуверенно предложила Галя.
        - Нет. Исключено. У меня сегодня Федька ночует.
        - А если его выгнать?
        - Завтра рано утром он с Маней в Финляндию уезжает, на выходные. Так что не в моих интересах ссориться. А у меня два дня для личной жизни на собственной территории будет. Класс?
        - Да уж, - машинально согласилась Галя.
        - Не знаю, как ты, а я не могу без нормального мужика.
        - Что ты говоришь? - всполошилась Галина. - У меня муж есть, мне не надо!
        - А, ну да. Извини. Забыла.
        - Забыла она, - заворчала Галя и, потянув носом, метнулась к духовке.
        - А когда он придет-то? Вдруг кулебяка остынет? - Наташка принюхалась и сглотнула.
        - Женя любит, чтобы блюдо было целым, - строго сказала Галочка, правильно оценив намерения подруги. - Не надкусанным.
        - Ой-ой-ой! Больно надо ваши тарелки кусать, - закатила глаза нахальная гостья. - А ты мне аккуратно отрежь.
        - Ты не наелась?
        - Наелась, - честно хлопнула глазами Скачкова. - Но из твоей духовки такие запахи, что я сейчас умру.
        - Я тебе завтра с собой заверну, - не уступила Галя.
        - Завтра, - пробурчала Наталья. - Так когда мы дегустатора-то ждем? Может, я еще успею тепленького отведать?
        - Не успеешь.

        Если Женя не возвращался к одиннадцати часам вечера, это означало, что явится он только утром, чтобы поменять рубашку и бежать на работу. Предвосхищая Галочкины вопросы, он уже в первый же раз озабоченно сообщил:
        - Совсем дела плохи. Сплошь и рядом конкуренты. Работы теперь больше, а денег меньше. Да еще товар надо пересчитывать. Мы решили, чтобы деньги не терять, точки закрывать не станем, а переучет будем делать по ночам. Тяжело, конечно, но бизнес есть бизнес.
        Если бы на ее месте была Наташка, то она, испорченная своим негативным опытом, непременно начала бы подозревать, строить всяческие предположения и портить жизнь себе и мужу. Галочка считала себя мудрой женщиной и на провокации не поддавалась. Ни на Наташкины, ни на мамины.
        Светлана Николаевна, на прошлой неделе впервые обнаружившая, что зять периодически не ночует дома, устроила нечто ужасное. Произошло все случайно. Забыв ключи от дома на работе, Светлана Николаевна приперлась к любимому зятю на ночевку. С одной стороны, провести ночь на скрипучей раскладушке было удовольствием ниже среднего, а с другой - возможность в очередной раз поделиться с Женей своим мнением по поводу его дефектов, поучить дочь жизни и дать молодым пару полезных советов поднимала настроение и будоражила кровь.
        - Что-то я не пойму: мужик твой где? - Мама, воодушевленная перспективой пообщаться с зятем, ближе к полуночи начала волноваться, что концерта не будет.
        - На работе, - ответила Галя, понимая, что на этом Светлана Николаевна не успокоится.
        Досидев до часа ночи перед телевизором, клевавшая носом мама встряхнулась и устроила концерт, не дожидаясь гвоздя программы.
        Она требовала немедленно позвонить Жене на трубу и выяснить, чем он занят.
        - Он просил не беспокоить, - вяло отнекивалась Галя, зная, что для мамы это не довод. - Товар считает, собьется.
        - Чушь какая! - безапелляционно заявила Светлана Николаевна и начала набирать номер.
        - Мама! - Галя выдернула телефон из розетки. - Ты русский язык понимаешь?
        - Я понимаю не только русский язык, но и много чего еще! - взвилась теща, лишенная любимого развлечения.
        И понеслось. Не обладая особым запасом слов и фактов, Светлана Николаевна до самого утра ходила кругами вокруг двух основных тем: Галиных рогов и своей правоты. Адреналин придавал ей сил, а горячий кофе помогал не потерять голос и выдержать многочасовой марафон.
        Когда в восемь утра в замочной скважине заворочался ключ, Галя уже совершенно ополоумела от бессонной ночи и маминого голоса. Она ощущала себя старой осиной, в которой дятел выдолбил дупло.
        - Вот! - воскликнула мама. - Приперся! Правильно, нечего ему дома по ночам делать. Ты себя в зеркале видела? Под глазами синяки, волосы всклокочены, неумыта, ненакрашена! Разве ты женщина? Ты тут кухарка и уборщица.
        Самое обидное, что сказано это было довольно громко, и Женя, конечно же, все слышал.
        - Здравствуй, зятек!
        Светлана Николаевна уплыла в коридор, а у Гали уже не осталось сил защищать супруга. Она решила отсидеться в кухне, потом выпроводить всех на заработки и лечь спать. Жене она верила. В конце концов, мамины набеги случались не так уж часто, и в перерывах между ними можно было пригладить перышки и прийти в себя.
        - Здрасьте, мама! - Голос мужа звучал бодро. И немудрено - основную часть выступления он пропустил и теперь, как «Титаник», плыл на айсберг, прятавший от ночного труженика свой главный сюрприз. - Чем обязаны?
        - Соскучилась, - ядовито прошипела теща.
        - Давно скучаете?
        - Со вчерашнего вечера!

        Женя был уверен, что все хорошо придумал. Объяснения собственных отлучек казались ему вполне логичными, да и Галя принимала их спокойно, не задавая лишних вопросов. С ней было легко, даже жаль бросать, но он уже все решил. По совету Толика Евгений не торопился, наслаждаясь запретной любовью. В этом была какая-то пикантность и юношеский азарт. В его жизни было мало встрясок, а Валя представлялась волшебным приключением, которое хотелось продлить. Вероятно, Толик прав: после женитьбы не будет уже той остроты, что давала сейчас вкус к жизни. Женя и сам это знал, опираясь на свой семейный опыт. Семья - прежде всего быт, будни и привычка. Разумеется, с Валентиной все будет не так, как с медлительной и скучной Галей, но все же… Консерватизм, въевшийся в кровь, не позволял Жене сделать последний решительный шаг, хотя Валя торопила, намекая, что долго ждать не собирается. Нащупав его слабое место, она длинно и мечтательно рассуждала о том, что ей пора рожать. Семья без ребенка была неполноценной, Женя и сам это понимал. Таким образом, их с Галей союз можно было не считать семьей. А вот с Валентиной… Толик
опустил друга на землю, ярко и хлестко охарактеризовав семейную жизнь после рождения наследника:
        - Вообрази, что минимум год у тебя в квартире «жигуль» с неисправной сигнализацией и несадящимся аккумулятором, вместо жены - дойная корова, которая не дает трогать ее за вымя и лягается, батареи в обгаженных пеленках, а все разговоры только про зубы, сопли и прыщи на попе.
        - На чьей? - удивился Женя, очень живо и выпукло представив эту изумительную картинку.
        - Вполне возможно, что и на твоей!
        Ребенка он хотел, но все вышеперечисленное лучше бы оттянуть на неопределенный срок. Пока Женю устраивала покорная Галя, вкусно кормившая и крахмалившая рубашки, и страстная Валя, которую саму надо было кормить в ресторанах, зато потом она с лихвой компенсировала затраты.
        Испортить малину могла только настырная теща. И она ее с энтузиазмом портила.

        - Как трусы, не пропали? - заботливо поинтересовалась Светлана Николаевна.
        - А что им сделается, резинка крепкая, - подозревая подвох, осторожничал Женя.
        - Ну, это смотря кто за нее дергает, - с намеком констатировала теща и уточнила: - Я про товар. Или ты забыл, что по ночам товар считаешь?
        - Товар на месте, не волнуйтесь!
        - Да я-то не волнуюсь! - взвизгнула Светлана Николаевна. - Что мне волноваться? Приходит зять под утро и говорит, что всю ночь трусы считал! Какие тут поводы для волнения? Что ты, милый! Кормилец ты наш и поилец! Только если ты по ночам трусы считаешь, то когда же ты мне внука делать собираешься? Или, может, думаешь, что дети сами заводятся, как тараканы? Так я тебя разочарую! Хотя тараканы при таком засранстве у вас уже завелись. А вот детей-то что-то нет!
        Галочка тихо заплакала в комнате. В своем неукротимом желании сказать гадость Светлана Николаевна не щадила никого. Скандал получился безобразным. Женя орал, что теща лезет не в свое дело, а если ее так волнуют внуки, то пусть не ищет причину в нем, а поинтересуется у дочери. Светлана Николаевна верещала, что не потерпит в своей семье блудливых кобелей, к коим причислен и Евгений, считающий, что все вокруг такие же слепые дуры, как и его жена. В общем, высокие переговаривающиеся стороны к консенсусу не пришли, зато всласть накричались и высказали друг другу взаимные претензии.

        Теперь, кроме мамы, еще и Наташка будет в курсе событий. Как часто самые нелепые и подозрительные поступки окружающих имеют вполне обоснованные объяснения. Зачастую очень простые и лежащие на поверхности. Если давать волю фантазии, то можно разрушить все, а если верить близкому человеку, то можно жить долго и счастливо. Конечно, Наталья придерживалась иной точки зрения, но это было ее личное дело.
        Странно, но Скачкова не торопилась обсуждать подоплеку Жениного поведения. Похоже, она и впрямь образумилась и перестала лезть в чужую семейную жизнь. Во всяком случае, разговор крутился вокруг моды, последних сплетен и прочей дамской дребедени.
        После одиннадцати часов вечера Галина перестала ждать Женю, поняв, что теперь он может прийти только утром, и быстро постелила Наташке в кухне.
        - Я что-то устала, - виновато сказала она. - Пойду, прилягу.
        - Ага. Я тоже, впереди тяжелые выходные, надо набраться сил, - хихикнула Наталья.
        Хихиканье далось ей с трудом. Внутри все кипело и клокотало. Длинного тощего Женю хотелось завязать в узел и от души попинать каблуками. Галина покорность бесила ее невероятно, хотя объяснение напрашивалось само собой: подруга боялась остаться одна. Она вбила себе в голову, будто никому, кроме Жени, не нужна, поэтому и вцепилась в него, как одноногий инвалид в костыли.

        Около полуночи, когда Галя тоскливо сухими глазами смотрела на плавающие по потолку полосы света и старалась ни о чем не думать, а Наташка выстраивала план морального шантажа и запугивания подружкиного мужа, Женя неожиданно вернулся. Галочка с Наташкой вылетели в коридор, где благополучно столкнулись, застыв в приветственных позах.
        - Оба-на! - потрясенно прошептал он, в сумерках прихожей принявший Наташку за Валентину: комплекция у них была примерно одинаковой, длина волос тоже. Тем более что Валя давно грозилась поговорить с Галей в открытую. Женя трусливо отговаривал подругу от решительных действий, опасаясь мести тещи, и вместе с тем надеялся, что Валя все-таки снимет с него эту неприятную обязанность.
        - Ты как здесь? - заплетающимся языком выговорил Евгений, пытаясь осознать, как Валентина, от которой он только что уехал, умудрилась обогнать его и материализоваться в квартире в ночной рубашке.
        - В гости пришла, - нахально заявила девица, и мираж рассеялся. Голос был Наташкин.
        Женя включил свет, и на мгновение все зажмурились. Скачкова, настроенная весьма воинственно, сориентировалась быстрее:
        - О, хозяин вернулся! Устал?
        - Устал, - промямлил он.
        - Работал? - не унималась Скачкова.
        - Работал! - с вызовом произнес Женя.
        Галочка торопливо нырнула в кухню греть кулебяку, сворачивать Наташкину раскладушку и накрывать на стол.
        - А что так рано? - Наташка взяла его за грудки и с ненавистью тряхнула.
        - Э, ты осторожнее, - вяло отпихнул ее Женя.
        - Что, у Вальки критические дни?
        - А ты откуда знаешь? - Он ошарашенно присел и машинально начал дергать шнурки, собираясь с мыслями.
        - Про дни?
        - Про Вальку!
        - Не ори! - Скачкова отвесила ему затрещину так, что мотнулась голова.
        Женя покорно затих, непонимающе и заискивающе таращась на гостью. Теперь от его решительности не осталось и следа. Ему хотелось любой ценой избежать объяснения с Галиной.
        - Она не знает? - прошептал Женя и умоляюще уставился на Наталью.
        - Если узнает, то я тебе все оторву. Подчистую. Веришь?
        - Верю.
        - И тогда ты будешь не нужен не только своей сельской чувырле, но и Галке!
        - Не нужен, - согласно закивал деморализованный мужик, пытаясь уползти от разъяренной Наташки.
        - Что у тебя с ней? - Она схватила его за остатки волос и резко дернула к себе.
        Боль полоснула по сознанию, и он опомнился. Отбросив Наташкину руку, Евгений поджал губы и прошипел ей в лицо:
        - Не твоего ума дело!
        Он уже понял, что Гале она ничего не скажет.
        Проклиная себя за мягкотелость, препарируя свою совесть, ненавидя всех мужиков и мерзкого, худосочного Женю в частности, Наташка до утра проворочалась на раскладушке, надеясь, что тот выйдет, чтобы продолжить диалог. И тогда она скажет ему все, возможно, даже ударит. Возникнет скандал, и все выяснится само собой. Признаваться Галочке было страшно, но еще страшнее было молчать. Женя не вышел.
        Утром Наталья быстро собралась и ушла, захлопнув за собой дверь.

        Ждать и догонять - последнее дело. Валентина не готова была ждать. Ей хотелось столько всего успеть. Женя был лишь первой ступенькой на пути к звездам, которые, к сожалению, сияли на недосягаемой высоте, и ступенек к ним вело великое множество.
        - Когда ты поговоришь с женой? - требовательно сдвигала она красивые брови, преграждая доступ к телу.
        - Скоро. - Женя, руки которого безжалостно отталкивались упрямой Валечкой, вытягивал губы дудочкой в надежде дотянуться хотя бы ими. - Ну, ягодка, потерпи немного.
        - Я уже давно терплю, - напоминала Валентина. - Столько нормальные люди не терпят. Другая уже давно бы тебя бросила. На фиг.

«На фиг» Женя не хотел. Ссориться с Валентиной в его планы тоже не входило. Но и рвать с Галиной было страшно. Позитивные моменты всегда уравновешивались здоровенным шматком негатива, не давая человеку насладиться безоблачным счастьем.
        - Я все продумал, - врал Женя, тесня оборону. - Осталось совсем чуть-чуть. Ты мне веришь?
        Валя не верила и не скрывала этого.
        Она не верила в его решительность, силы и организаторские способности. А еще она не очень-то верила в его здравый смысл. Жена, она же соперница, постоянно терлась рядом и вполне могла, заподозрив неладное, сподвигнуть простоватого супруга на срочное приобретение квартиры. Конечно, Валя была о Галине невысокого мнения: а что думать о женщине, которая верит в ночные переучеты товара? Но у этой кулемы могло хватить серого вещества, чтобы застолбить жилплощадь.

        Будучи девушкой целеустремленной, Валентина не собиралась следовать примеру российской интеллигенции и размышлять о вечном. Переломить ситуацию в свою пользу можно было лишь действием. Все ресурсы физических действий она уже исчерпала, поэтому обратилась к помощи высших сил. Пошуршав бесплатной газетой рекламных объявлений, Валентина провела поверхностный маркетинг услуг магов, волшебников и прочих фей, обещавших полный список благ согласно прейскуранту. Не найдя особых различий в перечне возможностей, она методично обзвонила всех, выявив наиболее приемлемую с точки зрения ценообразования колдунью. Валя, выросшая в сельской местности, где бабка-знахарка считалась большим авторитетом, верила в магию лягушачьих шкурок, вонючих травок и невнятного бормотания. То, что к колдунье была запись аж на неделю вперед, добавило надежд и укрепило веру в благополучный исход.

        В назначенный день Валя стояла перед обычной пятиэтажкой, стараясь угадать, из какого именно окна вылетает по ночам на помеле уважаемая Инесса, секретарь которой замогильным голосом пообещала девушке «исполнение всех мечт». Окошки выглядели банально, отчего у Валечки внезапно испортилось настроение.

«Еще надует», - опасливо подумала она, но отменять визит побоялась.
        Инесса оказалась обычной полноватой тетенькой в балахоне, расшитом всякой поблескивающей чепухой. Ее помощница, сухопарая дылда с неумеренным макияжем на увядшем лице, провела Валентину по узкому коридору и втолкнула в полутемную душную комнату, где среди горящих свечей и жутковатых настенных масок восседала сама Инесса, возложив пухлые руки на обшарпанный журнальный столик. Посреди стола красовался ионизатор воздуха в виде магического шара. Такие ионизаторы продавались повсюду. И сей факт окончательно подкосил веру Валечки в могущество сидящей перед ней дамы.

        Инесса Эдуардовна была психологом по образованию и безработной по стечению обстоятельств. То есть устроиться психологом было несложно, но те деньги, которые предлагало наше государство штатным психологам при всяческих медицинских и околомедицинских организациях, казались Инессе Эдуардовне возмутительно жалкими крохами, не компенсирующими ее трудозатраты. Отработав полжизни на казенных хлебах и дожив до счастливого вторжения загнивающего капитализма в перезрелый социализм, она наконец-то нашла себя в частной практике. Как только пошла мода на гадалок и ясновидящих, Инесса подсуетилась, получила лицензию на частную предпринимательскую деятельность и стала с энтузиазмом работать по специальности, привораживая, отсушивая и возвращая мужей в семью. По сути, всем женщинам, приходившим к ней, нужен был именно совет хорошего психолога, коим Инесса Эдуардовна и имела счастье быть, но дамам хотелось потустороннего антуража и уверенности в поддержке высших сил, что они и получали вместе с обычными практическими советами.

        - Тебя привела любовь, - безапелляционно заявила Инесса, жестом заткнув желавшую уточнить подробности Валентину. - Но не все у тебя гладко.
        Валя открыла рот и подобострастно кивнула. Она совершенно забыла, что, записываясь на прием, объяснила помощнице суть вопроса. Кроме того, те, у кого «гладко», сидят дома, а не пополняют чужой бюджет.
        - Вижу его. Высокий, стройный…
        - Ага, - восторженно ухнула Валя, не удержавшись.
        - Молчи. Глаза - добрые, улыбка хорошая… Он? - Инесса внезапно так треснула ладонями по столу, что Валя подпрыгнула.
        - Он!
        - Зовут его…
        - Женя!
        - Молчи, мешаешь. Сейчас проверю. Да, Женя. Так, а тут у нас что? - Тетка продолжала сидеть с закрытыми глазами.
        - Где? - Валя напряженно следила за раскачивавшейся Инессой, колебавшейся в сумеречном свете свечей, как гигантский кусок холодца.
        - А вот здесь. - Она резко открыла глаза и уставилась на Валю. - Соперница у тебя. А над тобой - порча. Сильная. Она к темному магу ходила, беда тебе, ой беда. Как звать?
        - Галя, - оторопело сообщила девушка, не ожидавшая от туповатой Женькиной супружницы подобного вероломства.
        - Вот что, Галя…
        - Я не Галя, а Валя, - торопливо поправила ее Валентина, опасаясь роковых ошибок в действиях Инессы.
        - А чего меня путаешь? - неожиданно сварливо прогнусавила тетка. - Валя-Галя, какая разница? Восемьдесят долларов - по двадцать долларов за букву, поняла?
        - Да. - Валентина сложила руки на груди и восхищенно уставилась на фею, буравившую ее маленькими неровно подведенными глазками.
        - Долго сидеть будем? Деньги давай.
        - Так вы же еще ничего не сделали, - произнесла Валя. Отдавать деньги было жалко, а ссориться с провидицей - страшно.
        - При чем тут я? Деньги - ему! - Инесса жутко выпучила глаза, похожие на две маленькие блестящие пуговки, и воздела руки к потолку.
        - А он - кто? - Здоровый деревенский рационализм не позволял отдать немалую сумму некой загадочной субстанции, с которой потом не спросишь.
        - Молчи! - в ужасе шикнула Инесса и вздрогнула. - Много болтаешь. Забирай свою черную карму и уходи.
        Уходить, да еще с черной кармой Валя не хотела.
        - Пожалуйста, помогите мне, - заныла она, с дрожью доставая кошелек и отсчитывая нужную сумму.
        - Говори, - смилостивилась Инесса, и Валечка выплеснула на нее все переживания последних дней и радужные планы на будущее.
        Выслушав ее рассказ, Инесса взяла бутылочку из-под нафтизина, наполненную обычной водой, и, пошептав всякую белиберду, величественно водрузила ее на стол перед Валентиной.
        - А теперь слушай, что он велит! Каждый день добавляй ему в пищу по одной капле из этого флакона.
        - А он не траванется раньше времени? - заботливо поинтересовалась девушка. - Мне еще замуж за него надо выйти!
        - Он вообще не траванется, - терпеливо прояснила ситуацию Инесса. - Это приворот.
        - Да он и так ко мне привернут насмерть, - расстроилась Валя. - Мне бы порчу снять, жену отсушить и замуж выйти.
        - Все так и будет, - кивнула тетка. - Порчу я уже сняла.
        - Когда? - недоверчиво подалась к ней Валентина.
        - Что ты перебиваешь? Слушай и запоминай: на мужика не наседай, делай все, как он скажет, во всем соглашайся, а ровно через три дня, начиная отсчет от сегодняшней ночи, сделай так, чтобы она узнала о неверности. Только не словами, а чтобы она сама все увидела. Но помни: за ней маг очень сильный, она его, мужика твоего, тоже присушивает. Да, есть еще вариант, стопроцентный, но рискованный. Раз твой друг так хочет ребенка, забеременей. Но я бы не советовала - слишком радикальный способ с непредсказуемыми последствиями. Если ничего не получится, опять придешь ко мне. Запомнила?
        - А что, может не получиться? - расстроилась Валентина.
        - Не может, - убежденно заявила колдунья, подталкивая девушку к дверям. - Но если вдруг что - приходи, скидку дам.
        Инесса Эдуардовна, будучи хорошим специалистом, моментально раскусила недалекую девицу и даже не планировала особо напрягаться. Выдав ей минимальный список рекомендаций, она посчитала свой профессиональный долг выполненным, а гонорар отработанным.

        Очутившись на лестнице, Валентина потрясла головой и расстроенно поглядела на пузырек: он производил жалкое впечатление и не внушал уверенности. Но деньги были заплачены, и приходилось действовать по плану.
        Капать жидкость в еду Жене оказалось самым простым. Сложнее было соглашаться с ним во всем, изображая трогательную покорность и смирение. Но срок был обозначен небольшой - три дня, поэтому Валя решила потерпеть ради светлой цели.

        Как только Женя, потрясенный ее поведением и на почве всего произошедшего чрезмерно загордившийся собственными достижениями, сладко захрапел на старом диване в гостиной, Валентина выудила его записную книжку и быстро отыскала нужный телефон.
        Его величество случай очень любит путать наши планы, сматывая линии судьбы в лохматый клубок, который в результате придется раскромсать ножницами, как «бороду» на леске рыбака. Иначе продолжить «рыбалку» не получится.
        Женя был запасливым, как старый хомяк, и никогда ничего не выбрасывал. Этой разлохматившейся записной книжке было уже лет десять, что, конечно, не могло прийти в голову молоденькой Валентине. Домашнего телефона Жени у нее не было, только мобильный, поэтому Вале пришлось напрячь интуицию с дедукцией для поиска нужного номера. На букву «д» была всякая ерунда, но надпись «дом» отсутствовала. Видимо, Женя помнил домашний номер наизусть. Зато на букву «г» нашлись заветные семь цифр с трогательной расшифровкой «Галочка». Раздраженно скривившись, Валя выписала номер на салфетку, даже не подумав, что супруга должна проживать вместе с Женей, и вряд ли он станет писать свой домашний номер на букву «г», да еще так нежно комментировать его наличие.

        Многие клады лежат на поверхности, а кладоискатели в поту вырывают рядом траншеи и окопы, злобно выхватывая друг у друга из рук замусоленную карту и с отвращением разглядывая жирный крестик.

        На следующий день Валентина позвонила по указанному телефону, и трубку сняла тетка со сварливым каркающим голосом. Именно такой старой отвратительной мегерой Валечка и представляла Женину жену. Другой у него просто не могло быть.
        - Алло, - пропела Валя, вложив в это коротенькое словцо максимум мягкости и интеллигентности. - Это Галина?
        Светлана Николаевна, которую оторвали от мексиканских страстей, первую реплику не расслышала и злобно рявкнула:
        - Слушаю!
        - Вы меня не знаете…
        - И что? Вы звоните познакомиться? - ехидно переключилась на собеседницу телезрительница, благо сериал прервал рекламный блок.
        - Нет, я звоню предупредить. Мне очень неловко, но молчать я не могу! - Изобразив праведный гнев, Валя дрогнувшим голосом выпалила: - У вашего мужа есть женщина!
        Светлана Николаевна задорно хрюкнула и рассыпалась мелким дробным смехом с подвизгиванием и всхлипами:
        - Да что вы говорите!

«Истерика», - удовлетворенно подумала Валя и добила соперницу сообщением:
        - Завтра Евгений будет ночевать у нее. Адрес дать?
        Услышав знакомое имя, Светлана Николаевна сделала стойку и выпалила:
        - Дать!
        Записав место прелюбодейства прямо на обоях в коридоре, мама возжелала подробностей.
        - А почему вы звоните именно мне?
        - Кому же мне еще звонить? - оторопела Валентина, отметив, что соперница как-то подозрительно быстро успокоилась и, похоже, даже обрадовалась.
        - Да чего это я, - неуверенно хохотнула Светлана Николаевна, быстро сориентировавшись. - И давно это у них?
        - Давно, - мстительно поведала Валя. - И очень серьезно.
        - А вы откуда знаете?
        - Я - доброжелательница, - заявила Валя и торопливо повесила трубку.
        Разговор ей не понравился, оставив странный осадок. Вкус победы имел отчетливый неприятный душок. Да и само ощущение победы было весьма сомнительным.

        Сериальные страсти померкли перед адреналиновым взрывом, случившимся в организме заскучавшей Светланы Николаевны. В ее жизни случилось нечто… Что именно, она еще не поняла, не осознала, но предчувствия возникли самые томительные и волнительные. Подлый зять уже представлялся распластанной под ногами половой тряпкой, многократно выжатой и вывернутой наизнанку.

        - Галя, я тебя предупреждала! - На заднем плане суетились мексиканские герои-любовники и знойные красавицы, но Светлане Николаевне было не до их липовых переживаний. Голос звенел от избытка эмоций, а руки нервно теребили телефонный провод. Даже дыхание сбилось. - Он тебе изменяет!
        Продуманную трагическую паузу нарушили Галочкины вздох и невежливый вопрос:
        - Мам, ты опять?
        - Не опять, а снова! Но раньше у меня не было доказательств, а сейчас есть!
        - Совесть у тебя есть? Мне и так тяжело, а ты делаешь мою жизнь совершенно невыносимой!
        - Она мне звонила!
        - Господи, кто? Совесть? - простонала Галочка, решив, что, похоже, совесть очень далеко уехала от маменьки, если они перезваниваются.
        - Нет. Она.
        - Привет ей передавай. - Видимо, Светлана Николаевна окончательно спятила с тоски, и теперь развлечения ее приняли этакий экстремальный характер.
        - Они завтра встречаются. Не хочешь в гости сходить? - многозначительно произнесла Светлана Николаевна, ожидая, что дочь начнет выпрашивать адрес, забыв про свой высокомерный тон.
        - Не хочу.
        - И посмотреть на нее не желаешь? - Беседа шла как-то не так. Мама расстроилась, нужного резонанса новость не имела.
        - Мама, ну что за чушь! - вспылила Галя. - Тебе заняться нечем? Пойди новости посмотри или сериал какой-нибудь! А мне некогда - я ужин для мужа готовлю. У меня семья, обязанности.
        - Обязанности у тебя, может, и есть, а мужик твой столуется в другом месте! Ты глухая? У него баба, и завтра он у нее ночует! Дошло?
        - А сегодня он где? - резонно поинтересовалась Галочка. - Почему именно завтра? У него что - расписание посещений?
        - Вот своего благоверного и спроси, чего ты ко мне пристала? - вспылила Светлана Николаевна.
        - Я не приставала, ты первая позвонила, - напомнила Галочка.
        - То ли ты тупая, то ли у тебя шок, - подвела итог мама и внесла в обсуждение свежую струю: - Давай ты напряжешь мозги и поразмыслишь, а завтра созвонимся.
        - Давай, - обрадовалась Галя, не веря, что легко отделалась от родительницы.
        Но все было не так просто. Пока в духовке запекалось мясо, Галочка печально сидела в пустой кухне, и противные мысли липли к ней, как пыль к полировке. Мама всколыхнула мутный осадок в ее душе, смутное чувство недовольства и неправильности происходящего давило и выплескивалось. Сначала в робких слезах, а потом в крупной дрожи, почти дурноте. Галочку парализовало от ужаса: она не хотела верить, но отмахнуться от подозрений было нельзя. То есть можно, но убедившись, что мама говорит ерунду.
        Результатом ее ночного бдения стало подгоревшее мясо, мешки под глазами и отчаянная решимость разобраться с мамиными бреднями. Довольная Светлана Николаевна даже не успела уйти на работу. Галина позвонила ей ни свет ни заря и заявила:
        - Ладно, я с тобой съезжу, но только чтобы доказать тебе, что ты наговариваешь на Женю.
        - Ах, скажите, какие одолжения! Она со мной съездит! Это я с тобой съезжу!
        - Спасибо.
        Самым страшным было то, что она сама переставала верить Жене. Когда утром он приехал за чистой рубашкой, Галина попробовала проверить его банальным женским способом: натянув тонкий короткий халатик и попытавшись его соблазнить, ведь в последний раз муж исполнял супружеский долг аж в прошлом сезоне. Если бы она только знала, как ее пухлые коленки и короткие ножки проигрывали в сравнении с Валентиниными! Тем более что Женя только недавно от них оторвался, и впечатление было еще свежо. Едва Галочка попыталась изобразить начало стриптиза, муж дико глянул на полуголую жену, заботливо пощупал ей лоб и напряженно спросил:
        - А что случилось?
        Галочка была настолько ошарашена реакцией, никоим образом не подразумевавшей хотя бы минимальный сексуальный интерес супруга к ней как к женщине, что торопливо запахнула на груди тонкую кружевную ткань и пробормотала нечто невразумительное, скрывшись в комнате.

        Стрелки часов, неумолимо подталкивающих день к вечеру, хотелось удержать. Но даже если бы китайские ходики остановились, это уже ничего не смогло бы изменить. Светлана Николаевна, подрагивая от волнения, приперлась на пару часов раньше и изводила Галочку рассказами об отце-подлеце и о своей всегдашней правоте. Упиваясь прозорливостью, она металась по квартире вслед за Галиной и требовала немедленного подтверждения заслуг. Дочь мрачно кивала, находясь уже в полуобморочном состоянии. Ее колотило крупной дрожью и мутило: от маминого голоса, от гула машин на улице, от вялых мыслей, заторможенно проползавших по сознанию, словно недотравленные тараканы. Достигнув апогея, монолог вдруг прервался душераздирающим криком: «Я не твоя сестра, я твой брат! Прости, Леонсио!»
        На негнущихся ногах Галочка вернулась в комнату, где застала Светлану Николаевну перед голубым экраном.
        - Мама…
        - Тихо, сейчас он признается, - зашипела Светлана Николаевна и замахала руками.
        В телевизоре холеный красавчик с тонкими усиками заламывал руки и незамысловато изображал лицом трагедию. Галины проблемы могли подождать, а сериал повторяли в очень неудобное время. Пропускать не хотелось. Обрадовавшись временной передышке, Галина ушла в кухню и села на подоконник. Серый асфальт внизу манил и притягивал, обещая решение всех проблем. Действительно, как просто - взмахнуть руками и улететь от сложных вопросов, лживых слов и горьких откровений. Ей вдруг стало жаль себя. Представился гроб, усыпанный цветами, зареванная Наташка, мама. Наверное, она тоже будет плакать и даже поймет, что потеряла единственного близкого человека. Поседевший Женя. Но даже в видениях угрюмая действительность никак не могла отвязаться от измотанной Галочки. Рядом с Женей, повиснув на его руке, болтался расплывчатый образ белобрысой незнакомки, обещавшей утешить, как только закончатся поминки.
        - Щас тебе! - злобно выплюнула Галя и решительно задернула штору. - Мама, хватит всякую муть смотреть, пошли!
        - Рано еще, - попыталась сопротивляться Светлана Николаевна, но дочь уже дергаными движениями застегивала босоножки и яростно бормотала что-то под нос. Пропустить такое событие Светлана Николаевна никак не могла, поэтому с сожалением выключила телевизор и присоединилась к Галочке.
        Всю дорогу до гнездышка они ехали молча. Мама, правда, попыталась развить тему мужской неверности, заинтересовав припозднившихся пассажиров, но Галя, взглянув на нее исподлобья, отчеканила:
        - Или ты замолчишь, или я выйду!
        Она никогда не позволяла себе разговаривать с матерью в подобном тоне. Но, судя по отсутствию адекватных реакций, заниматься сейчас ее воспитанием было бессмысленно. Светлана Николаевна замолчала: без Гали мероприятие теряло смысл.

        За окнами плыл городской пейзаж - серый и банальный. Такой обыденный и привычный, что предстоящее событие напрочь выпадало из общего логического ряда. Оно казалось нелепой выдумкой, но почему-то мысль о счастливом исходе никак не укладывалась в смятение, царившее в Галочкиной голове. Счастье было кусочком из другой, чужой головоломки, который не мог быть встроен в мозаику происходящего с ней.

        Указанный в адресе дом оказался высокой новостройкой с предсказуемо неработающим лифтом.
        - Седьмой этаж, - злобно выдохнула Светлана Николаевна. - Да уж - если гадить людям, то по полной! Не мог пониже поселить свою чувырлу!
        - Поселить? - эхом повторила Галя.
        - Поселить, поселить! Он квартирку снял для удобства процесса! - с горьким сарказмом пояснила мама и двинулась в сторону лестницы. - Удобрил, так сказать, почву, чтобы твои рога веселее росли и кустились.
        Галочка непроизвольно провела по волосам, будто проверяя наличие вышеупомянутых образований, и раздраженно отдернула руку. Семерка являлась ее счастливым числом. Сейчас они поднимутся, и все выяснится. Ничего там нет! Это была первая позитивная мысль за долгие часы ожидания.
        Поднимались они долго. Уже стоя на площадке нужного этажа, Светлана Николаевна, не имея сил что-либо произнести, молча отняла Галину руку от звонка и покачала головой.
        - Что? - раздраженно поинтересовалась отдышавшаяся дочь. - Только не говори, что мы зашли не в тот подъезд!
        Попыхтев и постонав у стены, мама, наконец, выговорила:
        - Сначала надо прийти в себя, чтобы напасть со свежими силами.
        Фраза была глупой до невозможности. Видимо, соскучившаяся по экстриму Светлана Николаевна мнила себя партизаном, пускающим под откос вражеские поезда или добывающим языка. У Галочки опять мелькнула жизнеутверждающая мысль, что мама все придумала от недостатка впечатлений. Вот сейчас они позвонят, им откроют незнакомые люди…
        Мама едва не раздавила кнопку звонка, навалившись на нее всем своим немалым весом. Внутри была тишина.
        - Затаился, паразит, - прошипела теща и пнула косяк. - А ну, открывай! Мы отсюда все равно не уйдем.

        Женя изумленно таращился в темный потолок и на замершую Валю.
        - Пришел кто-то, - осторожно прошептала она.
        В этом свистящем шепоте ему послышалось то ли облегчение, то ли удовлетворение. В любом случае, тон был странным. Да и сама она сегодня на себя не походила.
        - К тебе? - спросил Евгений, почему-то злясь. Он чувствовал себя рыбаком, который вытянул сеть с огромадной дырой вместо улова.
        Валя поспешно отодвинулась от него и прижалась к стене.
        - Ко мне, кроме тебя, никто не ходит. Я этот адрес никому не давала!
        - А кто тогда приперся?
        Валентина нервничала как человек, знавший о ситуации больше, чем говорил. Это только в фильмах наличие врага в собственном тылу интригует. В темной комнате на съемной квартире неизвестные гости, оторвавшие Женю в самый ответственный момент от любимой девушки, которая что-то явно знала, но старательно изображала полнейшее неведение, никаких положительных эмоций не вызывали.
        - Ты откроешь? - пошевелила его ногой Валентина. Так трогают какую-нибудь дохлую зверушку: со смесью опаски и брезгливости.
        - Может, уйдут?
        - Вряд ли, - резонно заметила Валентина, прислушиваясь к глухим ударам по двери и воплям.
        - С чего это ты решила? - Между влюбленными голубками назревала первая ссора. Женя нехорошо прищурился и предложил: - Иди, сама открой.
        - Я?
        - Ты!
        - А почему не ты? - Вале ужасно не хотелось встретиться лицом к лицу с разъяренной теткой. Пусть первый удар достанется не ей. В конце концов, это же не она изменяла этой Галине, а муж!
        - Потому! - посуровел Женя. Вспомнились предостережения Толика по поводу денег и излишней доверчивости.
        Вздохнув, Валентина слезла с дивана и двинулась в прихожую. А Женя, не зная, чего ждать от визитера, накинул халат и схватил тапку, мимоходом отметив, что Валя пошла открывать двери в полупрозрачной сорочке. Никаких выводов из данного факта он не успел сделать, нырнув за занавеску и затаившись там.
        Галочкиным надеждам не суждено было оправдаться. Двери открылись. Но на пороге стояла вовсе не блондинка, а жгучая брюнетка. Судорожно вздохнув, Галя отвела взгляд от ее бесстыдно выпадавших и вылезавших отовсюду прелестей. Девица была на голову выше ее и симпатичнее. Но если Галочка смогла оценить хозяйку квартиры вполне адекватно, то Светлана Николаевна до таких мелочей не снисходила.
        - Фу-ты, гадость какая, - сморщилась она и брезгливо протиснулась в прихожую, словно в проеме возвышалась не высоченная фигуристая красавица, а ведро, доверху наполненное отходами, которые от малейшего колебания могли выплеснуться на ее лаковые туфли. - Галя, не разувайся, тут свинарник.
        - Здравствуйте, - произнесла Галя и тоже вошла.
        Участок мозга, ответственный за эмоции, предусмотрительно отключился, и она действовала словно во сне. Догадка и осознание сути происходящего ломились в сознание, но оно лишь податливо прогибалось ленивой периной, не пропуская внутрь.
        - Вы кто? Вам чего? - бестолково и ненатурально удивилась Валентина.
        Она старательно держалась на недосягаемом расстоянии от Светланы Николаевны, понимая, что бить ее могут начать только после обнаружения Евгения. И то, по логике, его должны бить первым. Недоумение вызывала парность визита: Валя не ожидала, что эта соперница притащит с собой группу поддержки. Более того, она рассчитывала на слезы, упреки и моральную подавленность жены своего будущего мужа, поскольку согласно законам арифметики тетка должна была оказаться в меньшинстве. Кто из двоих толстух являлся Галей, Валентина догадалась не сразу. Но, опираясь на личный опыт, можно было предположить, что рогатой супругой должна оказаться самая активная и громче всех вопящая особа.
        - Так, и что здесь происходит? - прогремела Светлана Николаевна из спальни.
        Валя трусливо замерла в коридоре.
        - Галина, иди сюда! - Мамин голос дрожал от восторженной ярости. Наверное, с таким букетом эмоций древние охотники прыгали на туше убитого мамонта.
        Идти не хотелось. К горлу опять подкралась дурнота, а ноги онемели, перестав сгибаться и потеряв чувствительность. Зато появилось стойкое желание немедленно телепортироваться из этой душной квартиры куда-нибудь подальше. Где-то недалеко сопела брюнетка, от нее исходил сладковатый аромат духов и здорового женского тела. Такого тела, которого у Галочки не будет никогда. И если сейчас окажется, что в темной комнате, откуда доносились трубные призывы мамы, сидит Женя, то его можно понять. Можно, но не хочется. Ведь он сам утверждал, что главное - душа, а не тело. Наверное, в тот момент мужа потянуло на демагогию, и рассуждения, которые Галя приняла за чистую монету, он на себя не проецировал.
        Молча выскочив в прихожую, мама злобно схватила Галю за руку и потащила в глубь квартиры.
        - Полюбуйся! - выдохнула Светлана Николаевна. - Сюрприз!
        В темной комнате, освещаемой лишь светом уличных фонарей, было пусто. На кровати белели смятые простыни, хранившие в своих складках и изгибах нечто постыдное, что обычно скрывается от посторонних глаз. За тонкой занавеской на фоне окна высилась тощая фигура с угрожающе поднятой рукой, в которой было что-то зажато.

        Услышав голос незабвенной Светланы Николаевны, Женя оцепенел, перестав ощущать холодивший спину сквозняк. Он замер, сконцентрировавшись на внутренней жизни своего обмершего организма. В животе трусливо булькал ужин, уши заложило, а дыхание съежилось и застряло в горле плотным угловатым кубиком. Мысли агонизировали, заранее сдаваясь на милость победителя. А в том, что теща выйдет из словесной - и хорошо, если только словесной, - перепалки победителем, Женя не сомневался.

        Со всей силы долбанув по выключателю, Светлана Николаевна зажгла свет и решительно шагнула к окну, отдернув занавеску. Женя продолжал стоять, жалобно вытаращив маленькие водянистые глазки и нелепо замахиваясь тапкой. Халат болтался на нем как на вешалке, топорщась острыми углами на выпирающих костлявых плечах и оголяя жилистые волосатые конечности.
        - Ну, здравствуй, зять! - глухо и страшно произнесла Светлана Николаевна, глядя не на него, а на прислонившуюся к стене Галину. Но ее пафоса и выдержки надолго не хватило. Недотянув паузу, она со всхлипом выдрала занавеску из жалобно звякнувших зажимов и заголосила: - Ах ты, подлюга! Ах ты, шнурок жеваный! Я тебе отдала самое дорогое, а ты мне чем отплатил?
        Судя по изумленному выражению лица зятя, намек Светланы Николаевны на Галочку в цель не попал. То ли Женя не считал ее самым дорогим, то ли не видел необходимости компенсировать сомнительные моральные жертвы ненавистной тещи, но реакция последовала довольно обидная для обеих интервенток.
        - Вы на отступной намекаете? - Он дрыгнул кадыком и приосанился. - Без проблем.
        Галочка смотрела на мужчину, который еще вчера был самым дорогим и близким для нее человеком. Сейчас перед ней стоял натуральный сморчок, вызывавший жалость пополам с брезгливостью, причем второй ингредиент эмоционального коктейля, плескавшегося в Галининой душе, был намного объемнее первого. Но просто презирать его не получалось. Она ощущала безмерное унижение, как забракованная лошадь, которой по-хозяйски заглянули в пасть, пересчитали зубы и решили не покупать. Может, лошадь и пережила бы это стоически, но уже не так чтобы юная женщина с высшим образованием и давно намеченными планами на жизнь чувствовала себя отвратительно.
        Поток флюидов, бурливший в комнате, выплеснулся за ее пределы и достиг Валентины, опасавшейся немедленной расправы и вознамерившейся изобразить приготовление ужина. Она стояла у плиты, взяв в руки сковороду. Холодившая ладонь ручка посудины придала Валя уверенности в себе.
        Драка все не начиналась, а не особо бурный диалог между противоборствующими сторонами позволил Вале выйти на арену, не опасаясь за целостность фасада.
        Евгений никак не мог определиться со своим статусом и решить, с каких позиций атаковать разъяренную тещу, которая от визга могла перейти к активным действиям. То ли он должен был вступить в неравную схватку как бывший муж, то ли как будущий. Мордобоя хотелось избежать, но силы были неравными. И тут появилась Валентина. Мощный бюст уверенно колыхался под тонким нейлоном, а русалочьи длинные волосы, распущенные по плечам, делали ее похожей на героиню киношной истории, тщательно загримированную и подготовленную для кульминационной сцены.
        - Что вы тут орете? - нейтральным, но фальшивым тоном спросила Валя. - Вы кто? Соседи? Мы вас затопили? Или вам скрип кровати спать мешал и вы пришли пообщаться?
        - Пообщаться пришли, - с готовностью выбрала предложенный вариант Светлана Николаевна и скосила физиономию в жутковатой многообещающей улыбке. - Вопрос имеем: что это финтифло здесь делает?
        - Это не финтифло! - Обида Валентины была абсолютно натуральной. - Это мой гражданский муж! И потрудитесь очистить помещение! Мы заняты!
        - Видим, чем вы тут заняты, - грозно проговорила Светлана Николаевна и оглянулась на безучастную дочь. Вместо того чтобы вести себя естественным образом и порадовать мать, Галина опять раздражала родительницу своим присутствием. - От кого очистить-то? От него? Это мы сейчас организуем, а то налип на окно, пейзаж портит! Давай, зятек, сковыривайся! Общаться пойдем. И тапку опусти. Ты ею тараканов пугать будешь, а не родную тещу! Ишь - муж гражданский! Петух ты гамбургский! Наплодил жен - всех не обслужить!
        Ужас, обуявший Евгения после вторжения Светланы Николаевны, прошел. Стыда перед Галей он не ощущал. И необходимости как-то оправдаться тоже. Она была безропотной, тихой и невероятно осложняла его жизнь своим наличием. То есть раздражала. Так раздражают нас давшие в долг люди в момент, когда долг надо возвращать.
        - И куда пойдем? - ехидно поинтересовался Женя, не утруждая себя подробным опровержением поступивших в его адрес оскорблений.
        - Домой. - Светлана Николаевна, не предполагавшая, что загулявший зять так быстро перестроится, напряглась. Она ждала, что события будут развиваться по запланированному ею банальному сценарию: загнанный в угол Евгений подожмет хвост, опустит уши и мелкой рысью понесется в лоно семьи, где потом долго и с большими финансовыми затратами будет заглаживать вину. Себя Светлана Николаевна видела безвинно пострадавшей жертвой чужого вероломства и очень рассчитывала не только на моральную, но и на материальную компенсацию. Она растила, воспитывала и выводила в люди дочь, которую растоптали на ее глазах. Это чего-то да стоило, тем более что Светлана Николаевна бестолковую Галю предупреждала о «непарности» деревенского Жени и последствиях мезальянса. Кроме возможности почувствовать себя обиженной и помотать нервы зятю она еще получала бессрочный абонемент на обсуждение с Галиной своей правоты.
        - К кому домой? К вам? - усмехнулся Евгений.
        - К тебе, - опешила теща.
        Бояться и заискивать зять не собирался. Просить прощения тоже. Вызывающий тон и блеклая полуулыбка, постепенно набиравшие силу, предвещали недоброе.
        - С каких пор вы всех приглашаете ко мне? Разве я когда-нибудь говорил вам: «Теща, дорогая, мой дом - ваш дом»? Я эту квартиру снимаю и сегодня ночевать собираюсь здесь. Так что - до свидания. А лучше - прощайте!
        - То есть как это - прощайте? - озверела Светлана Николаевна. - Ты на всяких шалав деньги тратишь на моих глазах, да еще и меня же из квартиры гонишь?
        - Гоню, - согласился Евгений, по-птичьи склонив голову набок. - А собственные деньги я буду тратить по своему усмотрению, не советуясь с посторонними!
        - Это я-то посторонняя? - взвыла Светлана Николаевна и толкнула Галочку, оцепеневшую от ужаса происходящего и бессмысленно улыбавшуюся собственной глупости. - Я - твоя теща! Забыл?
        - Бывшая, - прояснил свое ви ?дение мира Женя. - По-моему, тут все ясно. Галя, тебе ясно?
        Она лишь кивнула и перестала улыбаться. Полной четкости не было лишь в вопросе с квартирой. Квадратные метры не волновали, удручала перспектива вернуться к матери. Но и оставаться на жилплощади, куда в любой момент могла нагрянуть новая хозяйка…
        - Раз уж мы все здесь собрались, - словно читая ее мысли, вступила в разговор Валя, - то давайте разберемся с основными вопросами.
        - Почему она командует? - попыталась поскандалить Светлана Николаевна, но ее проигнорировали. Причем все.
        - Когда ты сможешь съехать? - Валентина в упор смотрела на Галочку наглыми выпуклыми глазами, накручивая на палец длинную прядь волос. - Нам дорого снимать, но мы ж не звери, понимаем, тебе собраться надо.
        Это беспрекословное «мы» окончательно расставило точки над «i». Женя не кивал, но и не возражал, молча и пристально глядя на Валентинину спину, словно там было нечто, требующее немедленного прочтения.
        - Завтра, наверное. - Галя неуверенно посмотрела на мужа, теперь уже явно бывшего, однако он не реагировал.
        - Ладно. С этим ясно. Теперь еще надо, чтобы вы вместе сходили в ЗАГС и написали заявление на развод по обоюдному согласию. Я узнавала, - пояснила Валентина, наткнувшись на изумленный Женин взгляд. - Детей нет, так что можно и без суда обойтись. Делить вам нечего, и так ясно, что все твое. Никаких проблем.
        То, что ее разрушенную до основания жизнь можно было подвести под определение
«никаких проблем», оказалось для Галочки неожиданностью. Но со стороны, если не особо копаться, а опираться на логику продумавшей и предусмотревшей мелочи Валентины, все выглядело именно так. Сошлись - разошлись.
        - Па-а-азвольте! - вскипела Светлана Николаевна. - Как это нечего делить? А совместно нажитое имущество? А жилплощадь? И вообще - мы не согласны на развод!
        - Мама! - Унижение стало невыносимым. Галя не собиралась торговаться на руинах своего счастья, да еще в присутствии грудастой терминаторши, лишившей ее последних иллюзий. В том, что Женя был иллюзией, она уже не сомневалась, но лучше спать и видеть сны, чем обустраиваться на пепелище.
        - Так, тогда давайте обсудим, на что вы претендуете, - не растерялась Валя. - В конце концов, у нас вся жизнь впереди, можем сегодня перекантоваться в вашем обществе - сейчас съездим в Женину квартиру и решим, кому что отойдет. Чтобы потом без недоразумений обошлось.
        - Мне ничего не надо, - пробормотала Галочка. У нее разболелась голова, и четкость мысли расплылась, как размытый след от самолета, белым облаком распластывающийся по голубому небу.
        - Молчи, дура! - Светлана Николаевна была близка к состоянию аффекта.
        От предстоящего вечера она ждала лишь удовлетворения сиюминутного желания поплясать на зятьевских костях. Теща не могла осознать, что именно теряет в связи с уходом из семьи Евгения, но уже представляла, что как минимум полквартиры, подрыгивая хвостом, уплывают из рук. Вместе с мебелью и неясными материальными перспективами. Список потерь начал быстро оформляться в ее голове, словно череда из связанных между собой платочков, вытягиваемых из кармана ловким фокусником: подарки по праздникам, поездки на машине за город, ремонт, путевки к морю, даже дешевое, но симпатичное белье, - все оставалось в прошлом. В будущем маячила лишь перспектива получить на руки квашню-дочь, не сумевшую удержать выгодного во всех отношениях мужа.
        - Мне ничего не надо, - уперлась Галя. - Мама, пошли.
        - Что ты несешь? - Светлана Николаевна злобно дернула ее за руку. - Завтра пожалеешь, да поздно будет! Ты на него потратила лучшие годы жизни.
        - Но Женя тоже потратил на вашу дочь лучшие годы жизни и кучу денег! - резонно возразила Валентина, поскольку Женя только гордо шевелил кадыком, не вступая в объяснения. - Не надо тут цену себе набивать!
        - Имущество - совместно нажитое! - не сдалась мама. - Не имеете права. - Она совершенно не была готова к происходящему, поэтому реагировала вполсилы.
        - Галя же сказала, что ей ничего не надо, - вдруг подал голос Женя. - Что вы тут колбаситесь? Берите пример со своей дочери. У нас тут такое… А вы крохоборством занимаетесь!
        Галя вдруг почувствовала, что сейчас разрыдается. Шок прошел, и настало отвратительное осознание действительности. В зеркальной дверце шкафа отражалась она - маленькая, нелепо одетая, в джинсах, обтягивающих излишки фигуры, и тонком свитере, подчеркивающем выпирающие валики жира, и Валентина - статная, женственная и полуголая.
        Фортуна, перебиравшая судьбы, словно ягоды в лукошке, нашла плод с червоточинкой и легко выкинула его на корм птицам. Бороться не было ни сил, ни желания. Если бы сейчас можно было заснуть и проснуться через много-много дней или месяцев, когда все наладится, рана заживет, а боль утихнет! Но наркоз предусмотрен только при хирургическом вмешательстве. В преодолении жизненных коллизий он не применяется. Все, что отмеряно судьбой, необходимо пройти с открытыми глазами и обнаженными чувствами. Если хватит сил.
        - Всего хорошего! - торопливо выпалила Галя и выбежала из квартиры, пропитанной чужим счастьем.
        Оно ядовитым нектаром заползало в ее душу, парализуя волю и выжимая слезы. Плакать при них было стыдно, хотелось уйти с гордо поднятой головой, чтобы Женя запомнил ее такой - спокойной и несломленной. Подсознание намекало, что ей должно быть безразлично, какой она останется в Жениной памяти, но оно жило слишком глубоко, чтобы понимать тонкости происходящего на поверхности.
        Оставаться в меньшинстве Светлана Николаевна не пожелала. Коротко и сжато выплеснув на присутствующих остатки своих мыслей и поделившись собственным мнением относительно их будущего, которое они опрометчиво считали счастливым, экс-теща удалилась, погнавшись за стремительно удалявшейся Галочкой. Галина не хотела, чтобы мать видела ее слезы, Светлана Николаевна мечтала хоть на ком-то сорвать дурное настроение. Везет всегда кому-то одному. И везение это осуществляется обычно в ущерб другому. Галя всегда была невезучей, именно поэтому ее угораздило связаться с Женей, вместо того чтобы найти тихого интеллигентного человека, который мог бы составить счастье ее жизни. И именно поэтому Светлана Николаевна настигла ее в тот момент, когда по Галочкиному лицу потоками бежали горькие слезы, а из горла вырывались сиплые и отчаянные рыдания.

        Поплакать всласть не удалось из-за навязчивого вмешательства мамы, желавшей непременно обсудить, кто виноват в произошедшем. Вариантов было мало. Собственно, он был единственный: виновата во всем Галина. Она была плохой женой, непослушной дочерью и не сумела стать матерью. Светлана Николаевна брела за всхлипывающей Галей и смаковала детали. Ее многословность объяснялась только одним - мама не была уверена в собственной правоте. Но даже себе она не признавалась, что зря провела обличительный сеанс. Лучше всех теперь было Жене, избавленному от необходимых объяснений. Галочку вырвали из его жизни как больной, давно нывший зуб. Не выдержав маминых сентенций, Галина вдруг резко вильнула в сторону и позорно сбежала, крикнув напоследок, что скоро вернется. Оторопевшая Светлана Николаевна осталась стоять столбом посреди улицы. Транспорт еще ходил, но редко и неохотно, поэтому она поспешила домой, переживать в одиночестве и копить силы для новых выступлений.

        Пугаясь собственной тени, Галочка прокралась в их с Женей квартиру, понимая, что там пусто, поскольку муж, точнее, бывший муж остался с брюнеткой. Но ей было тошно и дурно от страха, словно она шла воровать, а Женя мог оказаться дома. Она вихрем пронеслась по квартире, включив повсюду свет и удостоверившись, что никого, кроме нее, там нет. Распахнув дверцы шкафа, трясущимися руками Галочка стала сваливать в огромную клеенчатую сумку свои вещи. Сумка была Женина, из-под товара. Но выбирать не приходилось. Сначала она попыталась аккуратно складывать вещи, но это лишь затягивало процесс сборов, поэтому через пять минут Галя принялась скидывать тряпки друг на друга. Их оказалось очень много, хотя носить было нечего. Галочка не могла позволить себе оставить хоть что-то, представляя, с какой брезгливостью соперница будет разглядывать и обсуждать ее одежду. Вероятно, она даже найдет над чем посмеяться. Когда обе сумки были набиты, помучившись сомнениями, она все-таки взяла деньги из пачки, отложенной на хозяйство. За окном растеклась чернотой поздняя ночь, и добраться до маминой квартиры можно было
только на такси. Своих денег у Гали не было. Невнятно объяснив себе производственную необходимость и содрогаясь от отвращения, она взяла верхнюю купюру, выключила везде свет и быстро ушла. Ей даже страшно было оглядеться, задуматься… Мозг бдительно отрубал все эмоциональные волны, спасая хозяйку от временного помешательства. Галя действовала как автомат. Эти десять минут бессистемных сборов высушили ее душу, как слабый ручей, имевший неосторожность пробежать через пустыню.

        Конечно, мама даже не дала ей разобрать сумки. Но Галочка совершенно отключилась от окружающих раздражителей, поэтому все старания Светланы Николаевны пропали даром. А утром пришла Наташка.

        - М-да, - протянула Наташка и закусила губу. - Полный отпад. Кто бы мог подумать!
        Воздух в маленькой кухне был густым и вязким от слов и эмоций. Светлана Николаевна восседала на хозяйском месте, навалившись спиной на холодильник, и переводила взгляд с Наташки на дочь и обратно. Галочка сидела на табуретке у мойки и молча крутила пуговицу на джинсах. В коридоре стояли две сумки, набитые вещами. Возвращение в родные пенаты состоялось.
        Быстро оценив состояние подруги, Скачкова взяла маму на себя. Но, не имея длительного опыта общения со Светланой Николаевной, ранее достававшейся Наталье лишь в малых дозах, она быстро выдохлась и начала подумывать о бегстве. Если бы не безучастная Галя, вызывавшая опасения, она бы уже давно нашла повод и покинула бесновавшуюся Светлану Николаевну. Наташа была согласна, что просто так уйти, не устроив бывшему мужу что-нибудь запоминающееся и не прихватив на память полагающуюся ей часть имущества, нельзя. В отличие от мамы Наташка понимала, что обсуждать меркантильные вопросы с Галиной в ближайшее время бессмысленно.

        Однако и позже уломать Галю совершить адекватные ситуации действия, в частности разделить с бывшим мужем имущество, не получилось. Она замкнулась в себе и жила по какой-то только ей понятной программе.

        Светлана Николаевна не сразу осознала, чем именно обернулся для нее развод дочери. Переосмыслив и переоценив ценности, она возвела Евгения в ранг народного героя и целиком перешла на его сторону, объясняя Гале, что муж - святой человек, долго и терпеливо переносивший невзгоды совместной жизни с таким недоделанным и убогим экземпляром, как ее дочь. Откатав программу выступлений на Галине, она отважилась позвонить Жене. Но бывший зять, расценивший необременительный развод и полное отсутствие с Галиной стороны материальных претензий как должное, на диалог не пошел. Более того, стремление бывшей тещи, лелеявшей планы воссоединения семьи, пообщаться было воспринято злопамятным Евгением в штыки. Он уже перешагнул этот не совсем приятный этап в своей судьбе, как рытвину на жизненном пути, и желал на хорошей скорости двигаться в светлое завтра. Теща была помехой, такой, как слепни в ясный день или злая собака, гавкающая на прохожих из-за хлипкого забора. Ее хотелось быстрее миновать, не вступая в контакт.
        Не сразу дошло до целеустремленной мамы, что мира не будет. Зато когда дошло, это всколыхнуло ее тонкую натуру и имело далеко идущие последствия. Как обычно, в душе впечатлительной Светланы Николаевны что-то щелкнуло, и настроение переключилось с плюса на минус. Мысли, стремительно катившиеся по продуманной колее, были резко переведены на соседний путь. Женя стал врагом номер один, однако Галочка, вопреки логике, не перешла в категорию безвинной жертвы. Место жертвы было стабильно занято мамой. Она, будто начальник станции, продолжала занимать свой пост, невзирая на маршруты проносившихся мимо, словно поезда дальнего следования, событий. С позиции обиженного проще обвинять окружающих. Уж что-что, а обвинять Светлана Николаевна умела.

        Добившись развода, Валентина не получила заветного штампа в паспорте. Женя не торопился жениться. Свозив Валентину к маме, он вдруг задумался, так ли необходимо обязательно идти в ЗАГС. Он там был уже дважды: первый раз - когда сочетался браком с Галочкой, а второй - когда разводился. Второе посещение оставило в душе Жени неприятные воспоминания и чувство, отдаленно напоминавшее вину. Конечно, он понимал, что ни в чем перед Галей не виноват, более того, это она была виновата, обманув его в лучших ожиданиях. Никакой семьи у них не получилось, поскольку Галина не смогла подарить ему ребенка, а то, что она хлопотала по хозяйству, норовя угодить, являлось лишь жалкой попыткой искупить вину. Он сам никогда бы до этого не додумался, не открой ему Валентина глаза на истинное положение вещей. Наверное, осадок мог быть менее пакостным, если бы бывшая жена хоть как-то проявила себя с плохой стороны, учинив скандал или затеяв раздел нажитого добра. Но Галина отнеслась к процедуре расставания с обидным равнодушием. Женя, мучительно складывавший слова в прощальную речь, которую все-таки надо было произнести,
даже немного оскорбился, когда Галина, бросив «Пока!», вышла из кабинета и выбежала на улицу. Он понесся следом, забыв про Валентину. Та навязалась идти вместе с ним, объяснив свой порыв желанием поддержать любимого в трудную минуту. На самом деле Валя опасалась, что без нее Евгений обязательно напортачит в бракоразводном процессе, и хотела убедиться, что развод все же состоялся. Он стоял посреди улицы и растерянно смотрел, как Галина заходит в парфюмерный магазин. В этом было нечто обидное и нелогичное. Вместо того чтобы убиваться и оплакивать потерю, Галя повела себя несообразно постигшему ее горю. Запыхавшаяся Валентина, выскочившая следом, злобно дернула его за рукав:
        - Что, не развелись? Почему она сбежала? Где она? Надо вернуть и все закончить!
        - Да все уже закончено, - развел руками Женя, удивившись, что действительно все закончилось. И от этого ему было ни жарко ни холодно. Перестав обижаться на Галю, до которой ему теперь не должно быть дела, он погладил Валентину по круглому плечу.
        - Все хорошо.
        Но то, что для Евгения было хорошо, оказалось не так уж хорошо для Вали. Анфисе Максимовне она не понравилась. Обронив странное замечание про то, что Валя похожа на Соньку, будущая свекровь замкнулась в себе и переключилась на обхаживание Жени. Валентину она категорически не замечала, отделываясь общими фразами и не желая радоваться предстоящим изменениям в судьбе сына. Разволновавшись, Валя вытребовала у Жени пояснений по поводу личности упомянутой Соньки. Знакомство состоялось. Деваха оказалась здоровой, красивой и веселой. Получалось, что, сравнив гостью с Соней, мама сделала комплимент, но ее последующее поведение с этим комплиментом никак не вязалось.

        Потерпев месяц, Валентина потребовала определенности. Встречи с женатым мужчиной, приходившим в чистом белье и глаженых рубашках, не имели ничего общего с совместным проживанием. Легализовав их отношения, Женя прекратил приглашать ее в рестораны, высказав мысль, что «теперь можно и перестать шифроваться по кабакам». Кроме того, после встреч с любовницей женатый мужчина уносит на себе грязные носки и изжеванную одежду в неизвестном направлении, не требует утром завтрак и не трется в выходные дома, вынуждая подругу жизни изображать героиню кухонного фронта. Неожиданно для самой себя Валя получила все обязанности жены, не сопровождавшиеся вожделенными правами.
        - Я тебе кто? - насела она на Женю.
        - Жена, - подумав, ответил любимый, отнесясь к вопросу со всей ответственностью.
        - А где это написано?
        - В сердце, - слукавил он, понимая, к чему клонит Валентина.
        - И все?
        - Я тебя очень люблю. - Женя пытался уйти от ответа. - Хочешь, докажу?
        Валя, опрометчиво сформировавшая в Евгении веру в то, что он половой гигант, теперь пожинала плоды собственной недальновидности. Женя полагал, что способен осчастливить женщину, и старательно осчастливливал любимую девушку, утомляя своими изысками и всякий раз поневоле заставляя ее вспоминать предыдущий опыт, пусть небогатый, но более яркий.
        - Не надо, верю я, - оттолкнула его Валентина.
        Но Женя, решив, что лучшего способа закрыть неприятную тему нет, тупо шел к цели.

        Последующие попытки вывести Евгения на финишную прямую тоже ни к чему не привели. Валя уже выдохлась, из последних сил соответствуя образу идеальной жены.
        К своему огромному удивлению, Евгений вдруг обнаружил, что от идиллии, рисовавшейся сочным экзотическим фруктом после банальной, как вареная картофелина, жизни с Галиной, осталась лишь обмусоленная косточка. Все оказалось не так празднично и волшебно. Более того, в отличие от мягкой и покладистой Гали Валентина по любому поводу имела свое мнение, которое постоянно норовила высказать.
        Почти два года их жизнь напоминала противоборство двух лосей, тупо бодавшихся неизвестно за что. Женя пытался укротить Валентину и слепить из нее удобоваримый вариант для семейной жизни, чтобы понять, можно ли на ней жениться и правильно ли он сделал, расставшись с Галочкой. А Валя категорически настаивала на варианте
«утром деньги - вечером стулья». Она готова была выполнять все супружеские обязанности, лишь получив официальный статус. Постоянно попрекая Женю тем, что она живет на птичьих правах, Валентина именно этим фактом обосновывала свое нежелание идти навстречу.
        - Ты мне кто, чтобы требовать чего-то? - злобно реагировала она на предложение сварить рассольник или погладить, наконец, рубашки. - Вот заведи себе жену и командуй. А я здесь пока что в гостях, я даже прописана в другом месте.
        Но если Валя под словом «пока» и остальными сопутствующими комментариями имела в виду, что рано или поздно Женя должен будет на ней жениться и прописать ее к себе, а уже после этого требовать эквивалентной своему поступку компенсации, то разведенный муж не углублялся в столь сложный подтекст. Он понимал буквально: Валя не желает выполнять обязанности жены и рано или поздно, нагостившись у него, поднимет паруса и отчалит в другую гавань. Вот так они и жили в абсолютном непонимании и ожидании друг от друга радикальных действий. Но если Валя намеревалась достичь цели, выйти замуж, прописаться и на меньшее не соглашалась, то Женя мог терпеть беспорядок, есть супы из пакетов и стирать белье самостоятельно, лишь бы ночью Валентина была рядом. Она стала наркотиком, водой и воздухом. Не загружаясь лишними мыслями и не анализируя свое поведение, Женя просто жил, днем печально вздыхая по потерянной хозяйственной Галочке, а ночью благодаря судьбу, подарившую ему Валентину.

        День длиннее ночи, поэтому количественное накопление недовольства перешло в качественное, и в день своего сорокалетия Женя вдруг осознал, что ошибся. Немногочисленные гости разошлись, а сильно выпившая Валентина улеглась спать в гостиной их новой квартиры, не потрудившись убрать со стола и даже не раздевшись. Женя хоть и был изрядно пьян, но ее подход к финалу праздника его не устроил. Женщина должна, как раненый партизан, из последних сил доползти до кухни и навести чистоту или устроить новорожденному феерическую ночь, чтобы ему было о чем вспомнить на старости лет.
        Утром оба проснулись мрачные и с тяжелой головной болью. Женя злобно понаблюдал, как Валентина жадно пьет капустный рассол, не позаботившись о нем, а Валя, оглянувшись и поймав его взгляд, буркнула:
        - Чего расселся? Праздник закончился. Я готовила - тебе убирать.
        Оповестив Женю о своем отношении к жизни, она ушла спать. А Евгений вдруг с пронзительной тоской вспомнил Галочку: тихую, скромную и нетребовательную. Повспоминав счастливые моменты их совместной жизни, он двинулся дальше. Не ограничившись медитацией на тему былого, Евгений откопал старую записную книжку и позвонил бывшей жене. Его жалость к себе и ощущение потери были настолько пронзительными, что даже голос Светланы Николаевны, недовольно квакнувшей в трубку
«Алло!», не остановил Женю в попытке отмотать время назад.
        - Светлана Николаевна! - почти искренне обрадовался он. - Здравствуйте! Как жизнь?
        Глупо было надеяться, что злопамятная теща забыла его голос и все с ним связанное. Кроме сообщения, что у нее-то все просто замечательно в отличие от обладателя мерзкого голосишки, побеспокоившего ее в этот пасмурный день, Женя узнал много нового и интересного о себе, своих родных и своем незавидном будущем. Монологи, которые копила в себе оскорбленная тетка последние годы, вылились на обалдевшего Женю, моментально окунувшегося в атмосферу недавнего прошлого. В крови забулькал адреналин, и Жене внезапно стало весело. Захотелось обратно, в старую однокомнатную квартирку, пить чай со злобствующей Светланой Николаевной, пикироваться и делать вид, будто не слышит нападок, отчего теща зверела и брызгала ядом. Дарить ей подарки, наблюдая за разительной сменой настроения, выражения лица и флюидов, источаемых кругломордой теткой, а потом утешать Галочку после визитов некомфортной мамы, срывавшей на ней свое дурное настроение, и благосклонно принимать ее благодарность.
        - А Галя дома? - прервал он бывшую тещу на самом интересном месте. Переключалась Светлана Николаевна легко, как хорошо смазанный тумблер.
        - Вы хочете песен - их есть у меня! - рявкнула она. - Про Галю он вспомнил! Все. Нет больше Гали!
        Галочка, с изумлением вслушивавшаяся из кухни в мамин монолог, поперхнулась и замерла. А у Жени в голове пронеслись страшные расплывчатые догадки, холодными мурашками прокатившиеся по спине и затылку. Мама умела нагнетать обстановку и классически портить настроение. Далее по тексту все-таки выяснилось, что Галя есть, но осталась одна оболочка, потому что подлый вампир выпил ее душу. В тот раз поговорить с Галочкой ему не удалось, но ее недосягаемость делала бывшую жену еще более привлекательной.
        Придя к выводу, что Светлану Николаевну есть за что не любить, Женя начал периодически названивать в надежде попасть на Галю и хотя бы услышать ее голос. Голос он услышал, но облегчения это не принесло. Галя не простила его и разговаривать не желала. Зато пообщаться на тему прошлого желала Валентина, обнаружившая в памяти телефона Галинин номер.
        - Геометрией увлекся? Треугольники чертишь? - в истерике набросилась она на Женю, подкараулив его очередной ночной звонок Гале.
        В тот раз Женя отважился спросить, любит ли еще Галя его. Почему-то хотелось думать, что если не простила, значит, ей не все равно, она испытывает какие-то чувства. О том, что под понятие «чувства», кроме любви, подпадает еще целый букет, в котором не только розы, но и сорняки, Женя забыл.
        Галя и сама не понимала, что именно чувствует помимо жгучей непроходящей обиды. В отличие от Жени, не любившего и не умевшего анализировать свои ощущения и поступки, Галочка, лишенная личной жизни и посаженная в клетку с мамой, как кролик с удавом, только тем и занималась, что пыталась разобраться, что творится в ее душе. Просто так вычеркнуть первого и единственного в своей судьбе мужчину она не могла. Более того, бушевавшие в первое время отвращение, презрение и обида улеглись, обнажив стойкое неприятие одиночества и боль от потери.


        Часть IV
        Боль не утихала, заставляя Галочку снова и снова анализировать свои поступки в поисках глобальной ошибки, из-за которой она стала ненужной любимому человеку. Ведь нельзя же считать ошибкой данное природой тело, не такое стройное и красивое, как у других. Даже если расценивать фигуру как недостаток, то он в любом случае компенсировался умом, хорошим характером и порядочностью. Логика неприменима к человеческим эмоциям, но Галя упорно пыталась составить уравнение, чтобы вычислить
«икс», жирным крестиком перечеркнувший не только прошлое, но и будущее.
        У мужчин и женщин разная арифметика и несопоставимая логика. Жизнь - головоломка, наподобие кубика Рубика, собрать которую можно лишь следуя определенным правилам. Галочка не учла, что Женя женился не по любви, полюбил только через пару лет после свадьбы, а осознал, что любил, когда они уже расстались. Страдали оба, но в разных плоскостях, которые пересечься могли чудом. Даже себе Галя не признавалась, что сердце у нее всякий раз замирало в тревожном и сладком ожидании, когда в квартире раздавался телефонный звонок. Ей хотелось, чтобы он звонил, но она боялась унизить себя прощением.

        - Элементарно, Ватсон. - Наташка грызла орешки, портя зубную эмаль и волнуя Галочку своими высказываниями. - Вы в прошлый раз оборвали диалог на середине, и осталась некая незавершенность действия, которая тебя гнетет. Нам, теткам, что надо? Чтобы объяснил, почему, с какой стати и как так мог! А он ничего не объяснил, оставив тебе возможность перебирать варианты и догадываться самой. Это как сериал, все серии посмотришь, а на последней у тебя телик сломается. Вроде бы ясно, но есть необходимость досмотреть, пока титры не пойдут. Я, кстати, когда фильм хороший, даже титры смотрю, все жду, что еще что-нибудь покажут в самом конце. Вот у и тебя телик сломался. Считай, ты много лет искала кассету, чтобы досмотреть. Нашла и теперь свесив язык смотришь. Галка, поверь мне, старой опытной жабе, - после титров только слово «конец». И от того, что он сейчас косноязычно и путано будет оправдываться, тебе не полегчает. Я вот тоже люблю, когда Федька цветы с подарками мне дарит или комплименты говорит. И совсем не потому, что надеюсь на что-то. Мне приятно, что этот безмозглый бабник понимает, какую фею
потерял. Я ведь не для того, чтобы его вернуть, каждый раз перед выходными крашусь!
        - А ты красишься? - обалдела Галочка, ранее слышавшая лишь уничижительные отзывы о Федоре и сообщения, что он спился, скурился и сгулялся.
        - Еще как! Такой марафет навожу - о-го-го! Но уж не для того, чтобы его обратно заманить!
        - И для чего? - Галя никак не могла поверить, что Наташка, столь разносторонняя и непредсказуемая, банально пытается понравиться бывшему супругу. Другие варианты даже не приходили ей в голову.
        - Чтобы понравиться. Для чего же еще? Но! Он мне не нужен! Мне нужна его реакция! Чтобы я, как женщина, ощутила себя победительницей, понимаешь?
        - Нет, - тряхнула новой прической Галина.
        Она знала, что рано или поздно Жене надоест звонить, и он догадается подкараулить ее у школы или у дома. И Галя решила начать новую жизнь, согласившись на смену имиджа. Пусть видит, что она не прежняя курносая очкастая дурнушка, и тогда, вероятно, он и относиться к ней станет иначе.
        - А чего непонятного? Моя задача показать этому ограниченному лопуху, что ? он потерял! Пусть кусает локти и убивается. Все! Не удержал синицу в руках, а я теперь журавль в небе. Пусть смотрит и пускает слюни. - Наташка с гордостью провела руками по бедрам и самодовольно шлепнула себя по коленям. - Эх, такое добро пропадает! Но уж лучше никому не достаться, чем позволить втоптать себя в грязь. Запомни: их нельзя прощать! Ты станешь думать, будто совершила подвиг, пересилила себя и такой ценой вернула счастье, а он будет уверен, что у тебя выхода не было, ведь он неотразимый, а ты в одиночестве засиделась и по физиологическим причинам, оголодавши от безмужиковой диеты, попросилась обратно. А как поведет себя мужик, убежденный, что пустил тебя снова в свое большое и доброе сердце, пригрев, как бездомную собачонку? Правильно, начнет пинать под зад и требовать благодарности! Пусть зависнут на стадии немого обожания и осознания потери! И им тяжело, и для нас не так унизительно. Согласна?
        Галя была категорически не согласна, но кивнула. Ей не хотелось возвращать Женю, нравиться ему, просто она надеялась не ударить в грязь лицом при первой встрече. А еще Галя дозрела до того, чтобы нравиться самой себе. Это повышало самооценку и помогало начать новую жизнь. С новой внешностью это было проще. Во всяком случае, она считала, что произошедшие метаморфозы никак не связаны с Женей. Именно поэтому на бдительный вопрос Натальи «А ты, подруга, часом, не собираешься ли простить этого уродца?» Галя с воодушевлением затрясла головой и даже согласилась на сомнительное предложение Наташки найти кавалера через брачную контору.

        Высокая худощавая женщина снисходительно разглядывала робевшую Галочку, прикидывая ее перспективы. Брачная контора потрясла ее воображение евроремонтовским дизайном в стиле хай-тек и крохотностью помещения. Офис базировался в огромном бизнес-центре, ютясь в самой середине делового улья. Сотрудница там была только одна, именно та блондинка, которая показала Галочке гостиную для встреч, попутно проинформировав, что аренда гостиной в стоимость пакета услуг не входит, сунула ей пачку анкет и тестов, а теперь изучала посетительницу, словно муравья в сапогах или воробья с павлиньим хвостом. Галя уже жалела, что не взяла с собой Наташку. Чувствовать себя жуком на булавке было неуютно. Женщине она явно не нравилась, во всяком случае, за благожелательным взглядом тетки просматривалось недоумение. Скорее всего это было связано с тем, что тетка успела ознакомиться с заполненными Галей анкетами.
        - Скажите, вы ведь носите очки? - Вопрос был дурацким, учитывая, что именно сейчас вышеупомянутый предмет съезжал по вспотевшему от волнения Галочкиному носу.
        - Ношу, а что?
        - А фото вы приложили без очков. И вообще, вы тут на себя мало похожи, не находите?
        Галя была с ней абсолютно согласна. Скачкова заставила ее сфотографироваться у модного фотографа, с которым на тот момент тесно дружила, проинструктировав мужика следующим образом: «Нам нужна конфетка!» Конфетку они получили, правда, фантик не имел почти ничего общего с оригиналом. Хотя, конечно, девушка на фотографии выглядела обалденной красавицей.
        Вспомнив комментарий мастера фотоаппарата и ретуши, Галя пояснила недовольной помощнице Гименея:
        - Это фото не тела, а души, понимаете?
        Тетка криво улыбнулась, а Галочка победоносно посмотрела на себя в стеклянную дверцу шкафа. Новая Галя вела себя непривычно и смело. Такой она нравилась себе гораздо больше, хотя подобное поведение было столь же несвойственным для нее, как и лубочная внешность, запечатленная на принесенной фотографии.
        - Но таким образом вы вводите в заблуждение потенциальных партнеров.
        - Я ощущаю себя именно такой, - возразила Галина. - И вообще, клиент всегда прав!
        - Да ради бога, - пробормотала сваха, устраняясь от дальнейших рекомендаций.
        Интуиция - хорошо, но в любом деле лучше слушать профессионалов. Галя, как обычно, прогадала.

        Первый же заявившийся на свидание индивидуум оказался хроническим холостяком. Маленький тощенький мужичонка, не имевший ничего общего с перечнем указанных в Галиной анкете требований к избраннику, долго не желал признавать в Галочке девушку с фотографии. Он даже не скрывал, что разочарован ее внешностью. Это было странно, если учесть, что сам он был ростом с Галю и являлся обладателем неровной плеши, плавно переходившей в жалкий «хвостик» на затылке, желтоватых мешков под глазами и десятиметровой комнаты в коммуналке. Даже на взгляд неискушенной Галины, дядька не походил не только на мужчину ее мечты, но и на мужчину вообще. Тем не менее он весьма невежливо отказался от дальнейшего продолжения знакомства, оповестив Галю, что будет жаловаться. Каждый последующий оказывался хуже предыдущего. За неделю она умудрилась встретиться с семью претендентами на руку и сердце, клюнувшими на ее несоответствующую действительности фотографию. Никогда еще Галина не жила столь насыщенной событиями жизнью.
        - Считай, что учишься экстерном, - хохотала Наташка, выслушивая очередной рассказ подруги, столкнувшейся с мужской самоуверенностью и неадекватной самооценкой.
        Галине смешно не было. Всякий раз она чувствовала себя козой на колхозной ярмарке, отчаянно звенящей бубенчиками и норовящей понравиться заезжим купцам.
        - Сама виновата, - поучала Наталья. - Ты себя неправильно настраиваешь, а они это чувствуют. Не они выбирают, а ты!
        - Что-то выбор невелик, - горько констатировала Галочка, вернувшаяся с очередного свидания.
        Один оказался унылым кандидатом наук по имени Феликс, которому требовалась преданная и верная подруга, готовая разделить с ним все тяготы госбюджетного финансирования. Она и рада была бы попробовать, но Феликс, подробно и нудно расписав свои достоинства, с печалью в голосе добавил, что Галя не совсем соответствует его представлениям о жене декабриста, но если не найдется ничего более подходящего, то он непременно позвонит. Протащив ее через весь ЦПКиО, Феликс манерно откланялся, пообещав звонить. Следующий был прыщавым студентом, пригласившим Галочку в кафе, где с аппетитом поел за ее счет, попутно проинформировав, что на фото она выглядела гораздо моложе. Далее следовали сильно подвыпивший инженер, с которым Галина сама не пожелала общаться, женоподобный мужчина неопределенного возраста, искавший надежное женское плечо, огромный потный толстяк со злыми глазками и желанием критиковать всех и вся. Галю тоже не миновала сия участь. Притащив ее в кафе, шароподобный кавалер принялся рассказывать ей про разнообразные диеты, повторяя, что в ее положении без этого никак. А сам торопливо и неопрятно ел,
вытирая полные губы тыльной стороной ладони.
        Последний оказался фермером-вдовцом, которому требовалась в хозяйство выносливая бабенка. Одобрительно осмотрев Галю со всех сторон, красномордый весельчак начал расписывать житье на природе и сыпать сомнительными комплиментами, норовя ущипнуть, шлепнуть. И если в начале свидания столь пристальное внимание мужчины ей даже немного польстило, как потом прокомментировала Галочкину реакцию Наталья - на безрыбье и рак рыба, то уже через час она была не рада знакомству, поскольку фермер активно зазывал ее поглядеть хозяйство. Интуиция подсказывала Гале, что вечер закончится где-нибудь у сеновала с граблями в руках. И, вероятно, подсобный инвентарь она будет использовать по назначению, а именно: убирать сено, а вовсе не отбиваться от усатого Ромео. С трудом отвязавшись, она сбежала домой.
        - Нет, я тебе удивляюсь! - рассердилась Наталья, услышав, что Галочка категорически возражает против дальнейших встреч с непристроенными мужиками. - Столько холостых вариантов, а ты носом крутишь! Никто же не заставляет тебя под венец бежать - найди себе друга и радуйся жизни!
        - Нету там друзей, - мрачно констатировала Галочка, пытаясь отделаться от навязчивой Наташки. - Надоело мне продаваться!
        - Ну, во-первых, ты себе льстишь, - спустила ее с небес на землю Скачкова. - Продаются молодые и красивые, и не в агентстве, а на панели, а во-вторых, ты не продаешься, поскольку покупателей нет! Хватит лежать, как тюлень в жаркую погоду. Позвони в агентство и выясни, почему тебе таких отстойных кавалеров присылают. Хотя… Какие мужики будут искать себе бабу через сваху? Один шанс из ста, что нарвешься на нормального.
        Галя тоже так считала. С каждым днем она все чаще ловила себя на мысли, что ждет звонка от Жени. Нет, он ей не нужен, важен сам факт, что Женя есть и продолжает ею интересоваться. Выходя из школы, она каждый раз прихорашивалась, с замиранием сердца ожидая, что он ее встретит и…
        Даже в мечтах Галя не отваживалась развивать мысль. Тем более что Женя звонил все реже.

        Валентина была в ужасе. Все ее усилия пошли прахом. Приворот перестал действовать, а гражданский муж выскальзывал из рук, как верткая рыбешка. Оказавшись на месте обманутой жены, Валя впервые поняла, как это больно. Хотя еще не все потеряно, и Евгений не изменил ей физически… Но действовать надо быстро и не раздумывая.
        Необходимо было настроить Женю против Галины. Разум мужчины податлив, как воск, из него можно лепить что угодно, если только его хорошенько разогреть. Сменив холодность последних месяцев на жаркую страсть, Валя попыталась поразить его воображение, купив методичку по проведению эротического массажа. Но Женя, бизнес которого разросся и требовал больше сил, приходил совершенно вымотанный и не особо радовался проявлениям буйной фантазии Валентины. Собрав волю в кулак, к эротическим забавам Валя присовокупила кулинарный прорыв, каждый вечер потрясая Евгения чем-нибудь новым. Это произвело на него более сильное впечатление, нежели ночные кувырки, однако он продолжал оставаться каким-то далеким и чужим. Так казалось Валентине, хотя на самом деле муж просто невероятно уставал и никак не мог переключиться обратно с мыслей о своей роковой ошибке. Следовало атаковать с другой стороны.
        - Женя, это ужасно! - Этим воплем в один далеко не прекрасный вечер она встретила Евгения, вернувшегося домой за полночь.
        - Что именно? Если ты про то, что я задержался, так я работал. И объясняться на эту тему не желаю!
        - Нет. - Валя бросилась к нему с поцелуями, после чего горько разрыдалась, сев прямо в прихожей на грязный линолеум.
        - Ну, что такое? - Женя почувствовал легкий укол вины и присел рядом.
        - Даже не знаю, как тебе сказать, - тянула Валя, нагнетая обстановку.
        Женя хотел есть и спать, поэтому ее склонность к мелодраматизму чуть все не испортила. Он резко встал и предложил:
        - Тогда давай на потом отложим, а то завтра вставать рано.
        - Женя, это касается тебя! И я не знаю, как тебе сказать. Ты только не переживай…
        - Мама? - У него закололо сердце и онемели руки. - Говори давай!
        - Нет, не мама, не кричи! - взмолилась Валентина. - Я знаю, что тебе неприятна эта тема, но я больше не могу молчать!
        - Тогда говори, только покороче. - Женя нервно потеребил нос и нетерпеливо уставился на Валю. Хотелось в туалет, помыться и сесть к столу. Из кухни доносился аромат жареного мяса.
        - Я про Галину. Не перебивай, знаю, что ты ее любишь! Именно поэтому я долго молчала, но то, что она делает, ужасно!
        - А что она делает? - Он недоуменно хлопнул редкими ресницами. То, что Галя вообще может делать что-то, касающееся его лично, Женю внезапно обрадовало.
        - Она звонит мне каждый день, оскорбляет, жутко матерится, ты не представляешь!
        Женя действительно не представлял матерящуюся Галю. Хотя, если подумать, она имела полное право высказывать Валентине свое мнение. В конце концов, то, что его делили, было даже приятно.
        - Она сказала, что женит тебя на себе, но на сей раз уже не будет такой дурой. Она специально ждала, пока ты купишь большую квартиру, а теперь хочет прописаться здесь, а потом развестись и делить ее!
        - Но Галина не может тут прописаться, она же не моя жена!
        - Вот! Она специально мучает тебя! Она так и сказала - «мариную, пока не созреет»! А потом, когда ты бросишь меня, снова выйдет за тебя замуж и отомстит! Она так и заявила, что все эти годы ждала случая, чтобы отомстить! Думаешь, ты просто так про нее вспомнил? Нет, она к колдуну ходила! Приворот! Сам подумай, с какой стати ты променяешь меня, молодую, красивую, на кусок сала! Это же ненормально! Она вообще намекала, что, может, ей с тобой и разводиться не придется, мол, есть заговор на смерть - пара капель в вино, и все проблемы решены!
        Женя был человеком логики и в потусторонние силы не верил, но то, что Галя могла его ненавидеть, допускал. А уж про зелье и заговор на смерть и говорить нечего! Если яд сильнодействующий, то и капли достаточно. Женское коварство безгранично. Теоретически Женя это знал, но на практике убедиться ему пока не удавалось.
        - А почему она тебе все рассказала? - задал он мучивший его вопрос. По логике, преступник, вынашивающий коварные замыслы, должен хранить свои гнусные тайны.
        - Так она пьяная звонит, - не растерялась Валя. - Вот и болтает. Сам знаешь: что у трезвого на уме, у пьяного - на языке.
        - Пьяная? - Образ Галочки начал меркнуть и подергиваться ряской, как старый заросший пруд.
        - Конечно, она сразу после развода пить стала. А квартира ей нужна, потому что она с мамашей своей полоумной жить не желает.
        Аппетит у Жени пропал. Все несуразности получили логическое объяснение.
        - Странно, как она до такого додумалась, - расстроенно пробормотал едва не попавший в ловушку Женя.
        - В тихом омуте черти водятся. Хотя, как я поняла, ей подружка помогла. Она сама-то дура дурой, дальше своего носа не видит, а вот подружка у нее какая-то есть - вот это бой-баба!
        Если бы Валя воздержалась от последнего комментария, то все бы, вероятно, обошлось. Но ее несло на крыльях разыгравшейся фантазии, поэтому информация лилась сплошным плавным потоком.
        - Точно! Вот зараза! Как я сразу-то не подумал! - Женя хлопнул себя по лбу и благодарно поцеловал раскрасневшуюся Валентину в розовую щеку.

        Далее события понеслись неконтролируемым снежным комом, опрометчиво сброшенным с высокой горы. Женя отыскал телефон Натальи и позвонил ей, высказав все, что думает про нее и ее замыслы. Валентина благоговейно висела на косяке за его спиной, полагая, что любимый разговаривает с Галочкой, благо Наталью он по имени не называл, используя лишь имена нарицательные, не употребляемые в цензурной печатной речи. Далее он позвонил Гале и, нарвавшись по обыкновению на Светлану Николаевну, тоже выступил весьма цветисто, но уже без подробностей, просто высказав бывшей теще все, что он думает о ней и ее дочери.

        Вернувшаяся с педсовета Галя застала маму в растрепанных чувствах. Эффект от появления в квартире дочери можно было сравнить лишь со снятием крышки с парового котла. Информация со свистом клубами вырвалась наружу, потряся Галину нечленораздельностью и обилием мата. В то, что Светлана Николаевна цитирует ее Женю, на которого Галина возлагала определенные надежды, несмотря на печальный опыт и страшное унижение, обалдевшая дочь просто не поверила. И не верила до тех пор, пока ей не позвонила Наталья и не поинтересовалась, не случилось ли чего между Галей и Женей за последние двадцать четыре часа.
        Наташка примчалась быстро, едва не снеся двери с петель. Основными действующими лицами военного совета стали именно мама со Скачковой, поскольку Галя только таращила глаза и отказывалась понимать происходящее.
        - Да все ясно! Эта кобыла Валька побоялась, что мужик вернется к Галке, вот и устроила хипеж на пустом месте.
        - А с чего она решила, что он вернется? - подозрительно прищурилась мама, свирепо обернувшись на затихшую Галину.
        Галя в ужасе затрясла головой и замахала руками:
        - Я не знаю! Ничего не было! Он же только звонил, да и то ты, мама, сама с ним разговаривала! Меня же дома не бывает!
        - Кстати, интересно, где ты постоянно шляешься? - уперла руки в бока Светлана Николаевна, которую не оповестили о визите Галочки в брачное агентство.
        - Ко мне она ходит. Мы чай пьем, разговариваем, - поспешно оправдала Галину Наташка. - Нельзя же постоянно дома сидеть!
        - Допилась чаю! Она чаи гоняет, а матери чуть с сердцем плохо не стало!
        - Ладно, - примирительно развела их по разным углам ринга Скачкова. - Галка не виновата. А Вальку я беру на себя. Не до вас ей будет, не волнуйтесь.
        - Галя, - на всякий случай посуровела мама. - Не дай бог узнаю, что ты с этим глистом опять спуталась, пеняй на себя!
        Всю ночь Галя, в очередной раз потерявшая надежду выпутаться из беспросветной липкой паутины одиночества, прорыдала, уткнувшись лицом в подушку.

        Не откладывая месть в долгий ящик, Наташка взялась за дело. Поскольку Женя с недавних пор в целях экономии снова поставил Валентину в магазин, где она подменяла уходившую на выходные продавщицу, доступ к сопернице был открыт. Биться Скачкова решила ее же оружием.
        - Слышь, Валька, - подошла к ней Наталья. - Проблемы у нас. Мужик твой ко мне клеится. Не знаю, что и делать!
        Валентина, до сих пор пребывавшая в счастливом неведении о дружбе между Наташкой и Галиной, ничего не заподозрила и откровенно погрустнела.
        - Прикинь, ждет меня до конца рабочего дня и до дома провожает. Нет, ты не думай, я не соглашаюсь! Так он за автобусом едет. Я его послала, а он не отстает. Уверяет, что с серьезными намерениями! Ты уж реши с ним сама, а то я не знаю, что делать. Мне проблемы не нужны! Разбирайтесь без меня. Только не подводи меня, ладно? Не говори, что это я рассказала.
        - Об чем разговор, не скажу! - пообещала Валентина.
        А вечером Наташка имела счастье наблюдать, как ничего не подозревающий Женя, заехавший за Валей, получил по физиономии. Ограничившись кратким комментарием «за дело», девица не стала вдаваться в подробности, лишь намекнув, что про его шашни ей все известно. Женя отвесил ей ответную затрещину. Не дожидаясь конца диалога, Наташка закрыла свой магазинчик и ретировалась.
        На следующий день Валя похвасталась, что Женя обещал отвезти ее в отпуск в Египет. Про тщательно запудренный синяк под глазом, фиолетовой розочкой расплывавшийся на Валентининой физиономии, ничего рассказано не было.
        Еще через неделю Наташка опять пришла к Вале жаловаться:
        - Валя, я тебя очень прошу, уйми своего мужика. У меня личная жизнь налаживается, а он все портит! Надоел уже со своими подарками. Я не продаюсь!
        Побелев от злости, Валя воскликнула:
        - Не может быть! Он же обещал! Да что он в тебе нашел? Ты же старше меня лет на десять!
        - Сама удивляюсь, - обиделась Наталья. - Кстати, он сказал, что завтра в гости придет. Если не веришь, тоже приходи!
        Валя не верила, но прийти согласилась.

        - Женя, это Наташа, только трубку не бросай! - Скачкова старалась говорить взволнованно и даже пустила в голос слезу. - Я очень виновата перед тобой!
        - И дальше что? - злобно поинтересовался Женя. - Прощение будешь просить?
        - Буду! - всхлипнула Наталья. - Что я наделала! Не могу больше молчать! Хотела тебе за Галку отомстить, а тут такое получилось!
        - Какое? Не тяни, деньги капают!
        - Женечка, да ты что, я тебе с мобильного звоню, тебе же входящие бесплатно! Женя, ой, как мне стыдно! Что я натворила!
        - От меня чего надо?
        - Она с ним у меня встречается! - взвизгнула Наташка и бурно разрыдалась.
        - Галина личная жизнь меня не волнует! - отрезал Евгений.
        - Да при чем тут Галка! Женя твоя. Мы же с ней дружим! Она не знает, что я Галкина подруга. Вот. У нее мужик появился, она ключи от квартиры попросила дать, я и дала! Они раз встретились, потом еще, и еще, а я тут как подумала, что вроде сводни получаюсь, так меня как громом ударило! Не могу я больше. Он мне деньги за квартиру да за молчание платил, вот я и согласилась! Сам знаешь, мне Маню растить, кормить, одевать, а я мать-одиночка! Раз с Галькой у вас не сладилось, так хоть пусть с Валентиной все в порядке будет! Прости меня, Женя! Вот и завтра они опять у меня встречаются! Как всегда, в шесть! Ты не ругай ее и меня не выдавай. Решите все полюбовно и живите счастливо! Прости меня, Женечка!
        Всхлипнув и душераздирающе шмыгнув носом, Наташка отсоединилась и выключила трубку. Адрес ее Женя знал, и поэтому можно было не сомневаться, что завтра к шести он прискачет бодать своими воображаемыми рогами воображаемого любовника. Договорившись с Федором, что он заберет Машу к себе, Наталья все приготовила к встрече.
        По информации, данной Валентине, Женя собирался прийти к ней в полседьмого. С чего Наташка взяла, что Женя не прибьет жену прямо дома, накануне свидания, а Валя не поотшибает ему рабочие части тела той же ночью, было неясно. Кроме того, Женя вполне мог захотеть застукать жену не в шесть, а позже, когда она разденется и начнет действовать, а Валя, наоборот, могла заявиться раньше, дабы предотвратить факт измены. В общем, все случилось согласно Наташкиным планам. И Валя, и Евгений, лелея в душе коварные замыслы, источали друг на друга мед и отчаянно искали мелкие факты, подтверждающие наличие у себя рогов. Решив напоследок показать, что каждый из них лучше воображаемого соперника, они, словно молодожены, резвились до утра, заснув с горьким ощущением утраты и предвкушения страшного разоблачения.

        Женя приперся в половине шестого, потребовав, чтобы Наталья спрятала его в квартире.
        - Хочу выйти в самый ответственный момент, чтобы их родимчик хватил, - желчно пояснил он свою просьбу.
        - Разве вы не помирились? - лицемерно загрустила она.
        - Нет. И если желаешь загладить свою вину, то не перечь. Ясно?
        - Куда уж яснее.
        Что делать с ним целый час, Наташа не знала. Но послушно прошлась по апартаментам в поисках укромного места. Временно сдружившись на почве общего дела, они выбрали стенной шкаф.
        - Как в анекдоте, - запечалился Женя. - Только там любовник прячется, а тут - муж.
        - Все еще будет хорошо, - погладила его по костлявому плечу Наташка, но Женя раздраженно сбросил ее руку.
        - А ты ей отомсти, - вдруг предложила она и зазывно провела рукой по бедру.
        Женя презрительно скривился.
        - Ага, понимаю, не до этого. Выпить для храбрости хочешь? - Наташка с трудом сдержалась, чтобы не обидеться на его кислую гримасу.
        - Хочу, - обрадовался Женя.
        План менялся, все становилось намного интереснее.
        За полчаса Женя расхрабрился почти на полбутылки водки и осоловел.
        - Ты посиди тут пока, - заторопилась Наташка. - Мне белье надо постелить.
        - Зачем? - вскинулся Женя. Реакции его были заторможенными.
        - Как зачем? Я им всегда чистое белье стелю.
        - Гадость какая, - пробормотал Женя и треснул кулаком по столу. Посуда согласно тренькнула.
        - Самой противно, - вздохнула Наталья и ушла в комнату.
        Перестелив постель, она крикнула:
        - Жень, иди сюда! Скоро придут.
        Наваливаясь на стену и тяжело ступая, он перебрался в комнату, плюхнувшись в кресло.
        - И что? Прямо вот здесь они… - Он не закончил фразу, махнув рукой в сторону разобранного дивана.
        - Да, - печально кивнула Наташка и метнулась в коридор открыть двери по предварительной договоренности с Валентиной, которая должна была нагрянуть и лично убедиться в Наташкиной честности.
        Вернувшись в комнату, Скачкова застенчиво произнесла:
        - Ты отвернись, мне переодеться надо.
        - А то я голых баб не видел, - равнодушно буркнул Женя.
        - Знаешь, тебе обязательно станет легче, если ты ей отомстишь! Вы будете квиты и спокойно заживете дальше!
        - И как мстить? - тупо спросил Женя, нервно зевнув.
        - Ты тоже с кем-нибудь переспи! - подсказала Наташка, крутившаяся у шкафа в одном белье и принимавшая интригующие позы.
        - С кем? - взвыл Женя, с омерзением глянув в сторону дивана.
        Вопрос застал Наташку врасплох. Она была более высокого мнения о своих достоинствах. То, что пьяный мужчина, сидя в одной комнате с полуголой Натальей, не видит, с кем можно изменить жене, больно ударило по самолюбию.
        - Дурашка, а я на что? - Она сдернула лифчик, бросив им в Женю.
        - Синтетика. - Профессиональные рефлексы работали лучше физиологических. Женя пощупал прилетевший бюстгальтер и лишь потом поднял глаза на хозяйку.
        - А тут все натуральное! - намекнула Наташка. Ею овладел настоящий охотничий азарт: сможет ли она расшевелить этого индюка, как Валька? Как он при такой реакции вообще умудрился изменить Галине?
        - Да? - Женя пощупал штаны и гордо встал. Покачнувшись, он завалился на Наташку, умело сделавшую подсечку и уронившую гостя на чистое белье.
        Она легла рядом и покорно подождала, пока сильно подвыпивший кавалер переползет в положение «сверху». Передислокация отняла у Евгения много сил, и он замер, взгромоздившись на Наталью и одновременно разглядывая ее с некоторым удивлением.
        - А ты… того… мягкая, - выдавил он.
        Видимо, реплику следовало считать комплиментом, и Скачкова поощрительно улыбнулась. Если он и дальше станет действовать такими темпами, то она ничем не рискует.

        Судьба любит вмешиваться в наши планы. Когда человек идет, словно по тонкому канату, балансируя на грани удачи и рискуя свалиться в глубокую пропасть невезения, в последний момент, когда цель уже близка, его величество случай аккуратно толкает нас под локоть. Раз - и мы на самом дне, хотя еще мгновение назад купались в лучах призрачной надежды.
        Услышав в коридоре тихие шаги, Наташка зажмурилась и притянула к себе засуетившегося Женю. Он неловко забарахтался, бессистемно лапая свою одежду, остатки Наташкиного белья и саму Скачкову.
        - Ах, вот оно как! - рявкнул яростный баритон, и Женя улетел в дальний угол, частично оборвав штору.
        В том, что голос принадлежал не Валентине, сомневаться не приходилось. Наташка резко распахнула глаза и уставилась на возвышавшегося над ней Федора.
        - Значит, занята ты сегодня? - свирепо наступал на нее бывший муж. - Вот что у тебя за работа! Так я и знал!
        - Минуточку. - Наталья села и удивленно подняла брови. - Твое-то какое дело, как я свои законные выходные провожу?

        Федору было дело до всего, что касалось Наташи. Несмотря на раздельное проживание, собственнических инстинктов блудливый супруг не утратил, полагая, что мужчина полигамен, а женщина на подобное роскошество права не имеет. На отсутствие в его жизни Натальи он смотрел с сожалением. Так рачительный хозяин, выбросивший на помойку старый диван, которому не нашел применения, печалится по поводу здоровенного куска поролона, вырезанного из него более догадливым соседом. При этом собакой на сене Федор себя не ощущал, полагая, что имеет право блюсти моральный облик матери своего ребенка. К желанию блюсти облик примешивалось еще нечто не совсем понятное, что выводило Федю из себя и позволяло по-хозяйски раскидывать самцов, пробиравшихся в Наташину спальню. Ни к одной из своих подруг он ничего подобного не испытывал. Даже вторая жена, отбывшая с сыном и родителями на ПМЖ за рубеж, не волновала его так, как своенравная Скачкова, хорошевшая день ото дня и соблазнительно подрагивавшая различными частями тела, заставляя Федора нервно сглатывать и страдать. Ему не столько хотелось вернуть все это богатство себе -
собственно, подобная мысль даже не всплывала в его голове в оформленном виде, рассредоточившись по укромным уголкам сознания, - сколько было обидно, что у других есть возможность прибрать Наталью к рукам. У Федора уже был билет в один конец, который он весьма нерационально использовал, о чем теперь смутно сожалел, не совсем понимая подоплеку собственных переживаний.

        Фортуна, как кирпич или сосулька, всегда поджидает не абы кого, а тщательно просчитанного невезучего индивидуума. Она, как компьютер, сводит воедино разрозненные линии судеб и одним дуновением разводит параллельные, пошедшие на сближение.
        Женя, переживший неожиданный полет и процентов на пятьдесят протрезвевший после удара затылком о стену, с тоской рассматривал соперника. Наверное, рослой фигуристой Валентине не хватало в жизни именно такого фактурного блондина. Хотя вряд ли этот широкоплечий красавчик смог оценить ее по достоинству, если даже перепутал с Натальей. Значит, не оценил, не подметил тех мельчайших черточек, которые так любил и знал Женя.
        И тут на поле боя ступила Валентина, подоспевшая к назначенному времени и тихо проскользнувшая в открытую дверь в разгар событий. Взглянув на валявшегося в растрепанных чувствах Женю, на полуголую взволнованную Наташку и роскошного мужика, видимо, являвшегося упомянутой «личной жизнью», которую рушил ее так некстати влюбившийся гражданский муж, Валя всхлипнула и выскочила из комнаты.
        - Развлекайтесь, - процедил Федор и тоже удалился, уверенный, что развлечься у парочки не получится, поскольку у некоторых присутствующих после удара упало не только настроение, но и все остальное.
        Обалдевший Женя крикнул:
        - Нет, мне это нравится, он же еще и хамит! Спит с моей женой и меня же оскорбляет!
        Произошло нечто непостижимое, сильно выбивавшееся из Натальиных планов. Но резюме встречи подвести не получалось, так как она не ожидала столь неадекватной реакции присутствующих друг на друга и на ситуацию в целом.
        В результате усилий мадемуазель Скачковой Валентина убедилась, что Женя собрался ей изменить с Натальей, которая в момент появления Вали, развесив свои достоинства, виновато хлопала глазами; Женя был уверен, что Валентина завела любовника, тот приперся на явочную квартиру и нанес легкие телесные повреждения рогатому мужу, вместо того чтобы позорно бежать. А Федор лишний раз получил подтверждение моральной неустойчивости бывшей супруги. Все разбежались крайне недовольные судьбой, друг другом и собственной реакцией на произошедшее, которая от неожиданности оказалась не такой яркой, как хотелось бы.
        Рыдающая Валентина далеко не убежала. За несколько минут она успела перебрать множество вариантов обвинительных речей и даже могла бы вернуться, чтобы озвучить самый хлесткий и обидный, если бы не истерические рыдания, с хриплым подвыванием вырывавшиеся из груди, и размытый макияж, щедро нанесенный на личико перед боевым походом с целью показать бесившемуся с жиру Евгению свой светлый образ во всей красе. Но она не вернулась, приземлившись на ближайшей скамейке и зайдясь в бурной истерике. Жизнь, как бумеранг, плавно пущенный за горизонт, с тихим свистом вернула долг, попав по самому больному. На этой лавке и подобрал ее Федор, пребывавший в растрепанных чувствах. Он преследовал две цели: выяснить подробности о сопернике, безусловно известные ревевшей белугой девушке, и утешить симпатичную даму. Во всяком случае, до момента размазывания по физиономии косметики она была вполне ничего, что не могло не отпечататься в памяти внимательного к подобным нюансам Феди.

        В то время как вероломная Валентина прижилась у Федора с целью отомстить подлому Евгению, а заодно и попытаться устроить личную жизнь, брошенный Женя пробовал восстановить душевное равновесие посредством совместного пьянства с Толиком. Именно Толик в процессе психотерапевтического сеанса, плохо выговаривая часть букв, с трудом отыскивая нужные падежи и заменяя недостающие части вербальных конструкций непечатными выражениями, вспомнил Галочку. Воспоминания не несли никакой романтической нагрузки, просто у мужчин закончилась чистая посуда и закуска, а с продолжением банкета в условиях хлебосольного гостеприимства у Толика ассоциировалась только Галина. Развив мысль и поностальгировав, Женя провалился в сон с четкой и незатейливой мыслью: без Галочки жизнь была не такой, как с ней.

        Устройство семейного счастья через брачное агентство оказалось под угрозой. Последний претендент на звание кавалера уплыл из рук. Еще на подходе к Галине, с которой они договорились встретиться на остановке у выхода из метро, он вцепился в оробевшую толстушку с большой хозяйственной сумкой и, шлепнувшись перед ней на колени, начал декламировать стихи, хватая за руки и за все остальное. Польщенная тетка застеснялась, а потом обрадованно схватила обознавшегося мужичка в охапку и поволокла в дупло. Поскольку кавалер предупредил, что придет на свидание с желтым
«дипломатом», чтобы его было легче опознать, Галя с тоской поняла, что уводимый обладатель грязно-желтой тары предназначен небесами не ей. Вот так и случается в жизни: кто-то мается, ходит по свахам, заполняет анкеты, платит деньги, а дорогу перебегает такая же одинокая и стосковавшаяся по сильному плечу блондинка с похожей стрижкой. Фортуна прямо под носом захлопывает шкатулку с сюрпризом и передает ее в чужие руки!
        Расстроенная Галя не нашла ничего лучшего, как позвонить в агентство и устроить легкий скандал, следствием чего явилось выделение ей в единоличное пользование высокого розовощекого немца, отметившего недавно свое пятидесятилетие и мечтавшего о хозяйственной русской жене. Звали его Теодор. Вообще-то для немца отобрали лучшие кадры, к коим Галину сваха не причисляла, но заморский гость оказался разборчивым и практичным, забраковав модельных девиц моложе тридцати и солидных ровесниц. В Галочкиной возрастной категории со знанием немецкого языка оказалась только она и еще пара дам, также не прошедших фейсконтроль. Галя, в блондинистом варианте походящая на добропорядочную среднестатистическую немку, оказалась единственной подходящей кандидатурой.
        Тео, как он разрешил называть его Галочке, бегло лопотал по-русски и не замахивался на высокие чувства. Как человек честный и практичный, он сразу обрисовал Галине, что ее ждет, дабы не терять время на бесперспективные ухаживания. Ему нужна положительная женщина, готовая содержать в порядке его небольшой домик, что-то вроде домохозяйки с интимом. Подумав, Галочка пришла к выводу, что жена и есть домохозяйка с интимом, поэтому не возражала. Она так устала от неопределенности, что жизнь в идиллической деревеньке под Гамбургом без постоянного маминого присутствия показалась ей почти мечтой. Круглолицый здоровяк с большими детскими глазами и смешным арбузным животом, нависающим над пижонскими светлыми брюками, никаких отрицательных эмоций не вызывал. Про любовь Галя не думала, это слово она вычеркнула из своего обихода как мало употребимое, сомнительный факт, не подтвержденный доказательствами, и как синоним провокации на необдуманные поступки.
        Тео был не только человеком обстоятельным, но и туристом с истекающей визой, поэтому пожелал немедленно познакомиться с будущими родственниками, которых далее видеть не планировал, вследствие их удаленности от собственного места проживания, но хотел убедиться, что жену берет из приличной семьи. Из родственников у Гали имелась только Светлана Николаевна. Она могла произвести на Тео неизгладимое впечатление с непредсказуемыми последствиями. Привозить для знакомства отца, которого Галочка видела много лет назад, было нецелесообразно. Поэтому невеста ограничилась сообщением, что родители в разводе, а папа занимается фермерством. Она действовала словно во сне, подсознательно понимая, что делает что-то неправильно. Так во времена тотального дефицита расхватывали бракованные вещи: вроде и с дефектом, а выбора-то нет, вот и волокли домой, стоически размышляя на тему: починю, подошью, отстираю. Старательно выискивая в Тео плюсы, Галочка внутренне готовилась притерпеться. Ведь народная мудрость гласила: стерпится - слюбится. Немец не позволял себе ничего лишнего, не приглашал Галю в свой номер и вел себя
исключительно по-дружески. За выходные, проведенные вместе с новым знакомым, она значительно повысила культурный уровень, пробежавшись по выставкам и музеям. Тео желал убить не двух зайцев, а сразу целое стадо. Очаровательно улыбаясь, он поведал Галочке, что, несмотря на дикость и нецивилизованность, Россия оказалась весьма дорогой страной, как в плане оплаты дороги, так и сомнительного сервиса, поэтому ему просто необходимо осуществить все желания за одну поездку, а именно: найти жену, осмотреть достопримечательности и пообщаться с партнером по бизнесу. И он скрупулезно вносил в ежедневник часы, отведенные на романтические свидания.

        Когда Галочка оповестила маму о предстоящем визите жениха, торопливо присовокупив к новости сообщение, что жених из Германии, Светлана Николаевна торжественно воздела руки к потолку и взвыла:
        - Вот! Свершилось! Я знала, что когда-нибудь это случится!
        Далее следовал пространный комментарий, что Галя кругом виновата, поскольку лишь в старости бедная мать получила шанс пожить нормально и не прятаться от соседей, не ходить, покорно склонив под ударами судьбы седую голову, и не стыдиться своего убожества, которое просто бросается в глаза на фоне благополучия приличных людей. Имелось в виду, что теперь Светлана Николаевна поднимется до уровня своей закадычной подружки Таты и станет небрежно ронять в диалоге что-то вроде: «Вы не были на Таити?!»
        К приходу Теодора будущая теща готовилась согласно своему подходу к жизненным ценностям и вместо того, чтобы заняться генеральной уборкой и готовкой, направилась в парикмахерскую.
        - Он должен видеть, что твою мать не стыдно вывезти в Европу. Ты ему уже понравилась, хотя это странно, а теперь все зависит от меня. Поэтому ты, Галина, на хозяйстве!
        Светлана Николаевна умчалась утром терроризировать свою парикмахершу, а Галя занялась приготовлениями к вечерним смотринам, мучительно соображая, как бы помягче проинформировать будущую тещу о возрасте зятя, почти годившегося матери в ровесники. Кроме того, она сильно сомневалась, что Тео пожелает жить вместе с чужой мамой, особенно такой, как Светлана Николаевна. Эта мысль холодным камнем перекатывалась в желудке, утаптывая завтрак в неусваиваемую лепешку, и мешала сосредоточиться.
        Светлана Николаевна вернулась посвежевшая и сразу напустилась на Галочку, у которой что-то пригорело. Вялые попытки объяснить, что это просто тесто капнуло на противень, ни к чему не привели. У Галины даже мелькнула озорная мысль, что маме надо было бы стать свекровью, поскольку она филигранно выискивала нарушения в ведении домашних дел, не ленясь проверять углы под диваном и щупать корешки книг.
        - Мам, не будет он тут досмотр производить. Тео придет познакомиться с тобой и посмотреть, как мы живем.
        - Да-да, пусть видит, кого замуж берет! Ты ведь ни пол подмести не можешь, ни кашу сварить.
        Ругалась Светлана Николаевна скорее по привычке, забыв, что не в ее интересах порочить дочь в глазах заезжего принца. Именно об этом Галя и напомнила маме, понадеявшись, что желание отчалить за рубежи нашей необъятной родины удержит родительницу от скандала.
        - Не надо меня шантажировать! Я считаю, что непорядочно дезинформировать человека. Он должен совершить этот важный шаг с открытыми глазами. Тем более что для невесты ты старовата, и если он рассчитывает в твоем лице получить хотя бы хорошую хозяйку, то мне его заранее жаль.
        Представив румяного Тео в образе Вия, которому прихорошившаяся мама будет открывать глаза, Галя хихикнула, за что тут же и поплатилась.
        - Тебе смешно? - мрачно поинтересовалась Светлана Николаевна. - И что, позволь спросить, могло так развеселить в моих словах?
        - Нет, я просто забыла тебе сказать, что он не очень молодой.
        - То есть?
        - Пятьдесят ему уже было.
        До прихода Теодора оставалось полчаса. Галя внутренне сжалась, малодушно решив, что пусть будет, как будет. Если мама и выгонит жениха, то, вероятно, это к лучшему. Тем более что Скачкова ясного резюме по поводу возможного Галининого замужества не высказала. Это слегка дезориентировало Галочку. Она начала новую жизнь, но от Натальиного мнения пока еще зависела. А тут мнение отсутствовало как таковое, если не считать невнятное задумчивое мычание и реплику:
        - Немец - тоже человек.
        Правда, потом Наташка добавила веское:
        - Посмотрим!
        С одной стороны, смотреть особо было некогда, если учесть темпы торопившегося домой Тео, с другой - он пока не предлагал ничего конкретного. Описывая свои мысли и пожелания, относящиеся к будущей жене, Тео не обнадеживал Галочку какими бы то ни было словесными обещаниями, хотя планы, определенно, строил. И желание познакомиться с мамой она расценивала как неозвученное желание жениться. А зачем еще тащиться на край города к чужой матери?
        Жених заявился в белой рубашке и с вафельным тортиком эконом-класса. В качестве подарка для возможной родственницы прихватил всяческую одноразовую дребедень из гостиницы - жвачку и прочие не несущие особой смысловой нагрузки мелочи. Странно, но Светлана Николаевна накинулась на дары с восторгом папуаса, впервые увидевшего блестящие консервные банки. Она умильно складывала ладошки лодочкой и счастливо улыбалась, поглаживая Теодора по спине. Немец, не ожидавший столь радушного приема, совершенно растаял и даже скалил неправдоподобно белоснежные зубы в улыбке, когда мама мечтательно рассуждала о перспективах совместного проживания в условиях процветающего капитализма, за его счет.
        Съев приготовленный Галочкой ужин и не отказавшись от добавки сухим пайком, он церемонно поцеловал дамам ручки и отбыл со словами «я весьма и весьма доволен».
        Именно в этот злополучный вечер протрезвевший Женя решился наводить мосты. Его звонок оказался приятным бонусом к проведенному с Теодором вечеру. Светлана Николаевна, сыто хохотнув, потянула паузу в ответ на робкое Женино «здравствуйте» и с расстановкой произнесла:
        - С кем имею честь?
        Видимо, в мечтах она уже видела себя вельможной дамой и обживала заграничный особняк Теодора, разросшийся в буйной фантазии Светланы Николаевны до размеров небольшой крепости с башенками, шпилями и снующей повсюду прислугой.
        Скромно кашлянув, Женя промямлил:
        - Это Евгений. - И на всякий случай добавил: - Добрый вечер.
        - Кому добрый, а кому и не очень! - многозначительно прокомментировала приветствие Светлана Николаевна.
        - А кому - не очень?
        - Ты еще спрашиваешь? - И она снова хохотнула, как объевшийся крокодил.
        Кому все-таки должно быть плохо в этот вечер, Женя не понял, но уточнять не отважился, сменив тему:
        - Как здоровье?
        - Не дождешься, - сострила бывшая теща и намекнула: - Ты бы про новости спросил.
        - Какие новости? - Женя надеялся умаслить Светлану Николаевну, чтобы получить возможность пообщаться с Галочкой.
        - Мы выходим замуж и уезжаем в Германию!
        Изначально настроенный на позитив, Женя сначала обрадовался, что ненавистная мамаша, полосатым обшарпанным шлагбаумом преграждавшая путь к счастью, собирается отбыть на вечное поселение, но потом мгновенную эйфорию сменило горькое разочарование: шанс, что замуж выдали не кого-нибудь, а именно Светлану Николаевну, был равен нулю!
        - Не понял? - в отчаянии пробормотал Женя, не желая верить в самое страшное.
        Его мозг никак не мог освоиться с мыслью, что на Галю польстился кто-то еще. Нет, он не считал ее уродиной или ущербной. Просто вознамерившись осчастливить одинокую Галочку во второй раз, Евгений, не предвидя особо долгого сопротивления, уже считал ее своей собственностью и возможность конкуренции даже не рассматривал.
        - Твоя жена… бывшая, - Светлана Николаевна посмаковала слово «бывшая», покатав на языке, как леденец, - выходит замуж. За немецкого бизнесмена. И мы уезжаем жить к нему.
        Галя посмотрела на раскрасневшуюся маму с удивлением: выдавая желаемое за действительное, Светлана Николаевна погорячилась, но помешать ее триумфу означало навлечь на себя гнев разоблаченной родительницы. Поэтому Галя промолчала. Тем более что ей тоже хотелось почувствовать себя победительницей.
        - Счастливого пути! - выпалил Женя. Вероятно, в прошлой жизни он был ослом, поскольку решил упереться и настоять на своем, невзирая на ополчившиеся против него обстоятельства.

        На следующий день он купил букет чахлых цветов, похожих на бритые васильки, единственным украшением которых была шуршащая фольга, топорщившаяся вокруг суховатых стебельков, и твердой поступью направился к школе, где трудилась его жена. Как совершенно справедливо заметила Светлана Николаевна, бывшая. Но все еще можно было исправить.
        Из здания вывалилась орущая толпа школьников, едва не затоптавшая прифрантившегося кавалера, и Евгений передумал идти внутрь. Он стал вышагивать вдоль крыльца, смутно подозревая, что встреча может не состояться. Галя могла оказаться именно сегодня выходной или, наоборот, засесть в школе до самого вечера. Дети с сигаретами и тоником в банках задумчиво обсуждали, к кому приперся мужик с цветами. Мнения разделились между Танькой из одиннадцатого «В» и Светкой из десятого «А». Не выдержав подобной публичности, Женя ретировался в соседний скверик, откуда начал вести наблюдение за выходом. Странно, но именно сегодня ему повезло. Примерно через час появилась Галочка, летящей походкой двинувшаяся в сторону остановки.
        Жене она обрадовалась. Он это сразу понял по неровному румянцу, дрожащим пальцам, в которых она тискала пакет с тетрадками, по отведенному в сторону счастливому взгляду. Цветы она взяла, обронив равнодушное «спасибо» и замолчав. Ее поведение подняло самооценку Евгения, словно на скоростном лифте: он взирал теперь сверху вниз и вальяжно рассуждал о своих душевных терзаниях, муках одиночества и холодных вечерах. Читать стихи Женя передумал: не стоит баловать, счастье женщине нужно преподносить дозированно, чтобы она не спятила на радостях и не запрыгнула на шею. Проводив Галю до подъезда, он величаво махнул редкими ресницами и задумчиво улыбнулся:
        - Как в старые добрые времена. Мама-то дома?
        - Нет.
        Женя ждал, что Галочка пригласит его домой. Да и она уже была готова, но вдруг чего-то испугалась, спряталась, будто улитка в маленькую хрупкую раковину, и неуверенно помахала ему рукой:
        - Пока!
        Подавившись собственным изумлением, он эхом повторил Галино «пока» и еще долго удивленно таращился на закрывшуюся дверь.

        Нельзя ждать милости от судьбы. Можно стать старухой у разбитого корыта, так и не дождавшись золотой рыбки. Золотую рыбку должен поймать дед, и для начала надо обеспечить себя этим самым дедом, чтобы на старости лет было кому бросать невод. Эту простую истину оскорбленная Валентина сосредоточенно пыталась осуществить на деле. Воспользовавшись благосклонностью Федора, Валечка быстро собрала вещи и перекочевала к бывшему Натальиному супругу. С одной стороны, он был достаточно привлекательным по всем пунктам, а с другой - ей безумно хотелось уесть коварного Евгения.
        - Вот такая рокировка, - горько подвела итог Валентина, задумчиво вороша густую растительность на груди засыпающего Феди. - Твоя бывшая жена с моим бывшим мужем. Просто анекдот! Смешно!
        - Точно, - прогудел сквозь сон Федор. - Что она в этом задрипыше нашла?
        Он повернулся к Вале спиной и захрапел. Так быстро могут засыпать только люди с очень чистой совестью. Или считающие свою совесть чистой. А Валентина еще долго ворочалась, пытаясь понять, почему ее, матерившую вероломного гражданского супруга на чем свет стоит, так задел Федин эпитет. Она категорически не желала признать, что все еще считает Женю своим. Хотя иных объяснений ее волнению не было, ведь только критику в адрес близких людей мы воспринимаем в штыки.

        Галочка изнывала в безвестности. Она уже жалела о своем минутном порыве, позорно сбежав от Евгения. Она была в одном шаге от примирения и все сама испортила. Дело даже не в гордости и не в стремлении начать новую жизнь. Что-то внутри толкнуло ее, и, взбегая вверх по темной лестнице, она чувствовала необъяснимое облегчение. Но едва Галина открыла двери, как слух резанул недовольный голос мамы, обмусоливавшей с очередной подругой свое будущее проживание в зоне уютного капитализма. Уныло прислонившись к вешалке, Галя ощутила пламенное желание любой ценой вырваться из этого затянувшегося кошмара. Постоянное чувство вины, проистекавшее неизвестно откуда, и смутная угроза в чем-нибудь ошибиться, психологической гильотиной нависавшая над ней, безмерно измучили Галину. Жизнь казалась лабиринтом, состоявшим из хитросплетения узких коридоров, где на каждой развилке надо снова и снова выбирать свою судьбу.
        Светлану Николаевну в отличие от Галочки не волновал прискорбный факт, что немец с момента памятного ужина больше не позвонил. Знавшая дату его отъезда Галя подозревала худшее. Тем более что дата эта миновала, что означало лишь одно: Теодор хоть и был немцем, но удалиться предпочел по-английски - не прощаясь. Вероятно, Галине было бы еще тяжелее, знай она, что розовощекий Тео, несмотря на все свои обстоятельные и приземленные планы, банально влюбился в длинноногую студентку, подрабатывавшую горничной в гостинице, где он проживал. И сейчас, когда Галочка продолжала несмело надеяться, что он все же объявится, а несостоявшаяся теща мысленно паковала чемоданы, Теодор целеустремленно оформлял приглашение для своей юной пассии.

        - Оба они уроды, плюнь, - философски предложила Наталья, более увлеченная нанесением на ногти замысловатого узора, нежели подружкиными проблемами. - Мужиков, что ли, мало?
        - У меня их вообще нет, - напомнила Галя.
        - Мужики - не деньги, сами придут, - глубокомысленно выдала Скачкова, завершив художественную роспись когтей. - Каждой тетке наверху выделяется определенное количество мужчин. Твои просто где-то в пробке застряли. Потом как попрут косяком - только успевай отбиваться.
        - Наташ, я думаю, с немцем все ясно, - произнесла Галочка в надежде, что Наталья возразит и докажет обратное.
        - Я тоже так думаю. Поэтому предлагаю не тратить время на обсуждение этой неприятной темы.
        - А что делать-то? Женя тоже не звонит!
        - И хорошо! - Наташка потрясла руками, придирчиво разглядывая лак. - Не надо бродить вдоль вонючих раскладушек и рыться в секонд-хенде! За те же деньги можно купить вполне приличный товар! У тебя все на месте: грудь, ноги и зад! Наверное, даже целлюлита нет! Надо знать себе цену, а не хватать все, что плохо лежит!
        - Целлюлит есть, - вздохнула Галочка.
        - Забудь! Ищи в себе плюсы и информируй о них окружающих! Нужно, чтобы была возможность выбирать. У тебя, а не у них!
        - А у тебя такая возможность есть? - усмехнулась Галя.
        - Нет. Но будет. То есть я выбираю, но контингент какой-то… Как на распродаже, когда ничего стоящего, барахло одно.
        - И чего? Ждешь завоза? - перешла на торговую терминологию Галина.
        - Да. Кто не ждет, тот не дождется! А я жду. - Наташка в последний раз дунула на ноготки и улыбнулась: - А Женька твой - тюфяк тюфяком. И не гулящий он совсем. Я удивляюсь, как его Валька захомутала. Кстати, они разбежались.
        - Да? - Галочка вспыхнула, сразу старательно погасив блеск в глазах. - А мне какая разница?
        - Я к тому, что он не просто так ходит.
        - Думаешь, с серьезными намерениями?
        Затаив дыхание, Галя прислушалась к себе. Конечно, хотелось, чтобы Женя вернулся и признал ошибку, но… Хотелось ли ей быть с ним в беде и в радости и умереть в один день? Сомнения, густым туманом колыхавшиеся при попытке осмыслить собственную позицию, смущали.
        - А то! - воскликнула Наташка. - Мужик столько времени неприсмотренный шляется: ни постирать, ни сготовить некому! Ему без бабы на хозяйстве никак!
        Галя была почему-то благодарна Наташке за такую характеристику Жениных планов. Ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь отговорил ее от дальнейших попыток общаться с бывшим мужем.
        В тот вечер она легла с очередным твердым намерением освободиться от гнетущего ожидания и зависимости от Жениных звонков.
        А утром во время урока Галя по привычке осторожно выглянула в окно, надеясь, что он стоит где-нибудь недалеко и ждет ее. И поняла, что одиночество подвержено глупым поступкам, как ослабленный организм простуде.
        У доски маялся и крошил мел непроходимый троечник Боровой. На его круглом личике была написана такая мука, что Галя со своими мелкими проблемами казалась чем-то второстепенным.
        - Ты учил? - сердито спросила Галина, но сердиться не хотелось. Было обидно, жаль себя и хотелось плакать.
        Боровой молчал, как пионер-герой, плотно сжав губы и исподлобья глядя мимо настырной училки.
        - Ладно, - злобно прокомментировала его бойкот Галя. - Завтра родителей в школу. Хоть утром, хоть после уроков.
        Мальчишка наклонил лобастую голову и выскочил из класса. Галя растерянно посмотрела ему вслед.
        - Так… Костя… догони и верни его, пожалуйста.
        Ей стало стыдно. Срывать зло на детях - последнее дело. Но их хоть папа с мамой дома пожалеют, а ее жалеет только Наташка в свободное от личной жизни время.

        Мужчины непредсказуемы. Их высокомерные заявления о женской логике рассыпаются на фоне собственных поступков. Не особо копаясь в своих чувствах, Федор проснулся однажды с ощущением, что Валентина должна уйти. Ее было жаль выбрасывать из жизни, как еще не отслуживший свой срок черно-белый телевизор, но глупо наблюдать экранные страсти в блеклой гамме, когда народ давно перешел на цветные кинескопы. Рано или поздно женщины приедались ветреному Федору. С этим он ничего не мог сделать. Они должны быть свежими, новыми, как только что срезанные цветы, которые со временем вяли. Хранить гербарий Федя не планировал. Это вовсе не значило, что всякий раз он переходил все к более юным дамам. Нет, Федя был эстетом в любовных отношениях и гурманом эмоций. Возраст подруги был неважен, важна была свежесть чувств. Валя, не подозревавшая о том, что ее песенка спета, банально похрапывала во сне и занимала чужое место. День за окном занимался пасмурный, и его не жаль было испортить стремительной разборкой с не менее стремительным выдворением девушки за пределы территории.
        Прием был отработанным за долгие годы, и сбоев не возникало.
        - Валюша! - Федор нежно провел пальцем по ее мягкой спине.
        Валентина протяжно всхрапнула в последний раз и зевнула:
        - Чего в такую рань-то?
        - Это ужасно…
        - Чего? Только не говори, что залетел, - сострила она и с хрустом потянулась.
        - Я влюбился.
        - Ужас-то какой! - воскликнула Валентина, предполагая, что сейчас последует признание в любви.
        - Я подлец. Я недостоин тебя.
        - Чего уж. Потерплю, - благосклонно объявила Валентина и хихикнула.
        Обычно ему удавалось выпалить формулировку на одном дыхании. Сегодня произошел досадный сбой.

«Старею», - грустно подумал Федор, тем не менее с кокетством поиграв мышцами живота.
        - Ой-ой-ой, - заметила его маневр Валентина и потянула одеяло на себя.
        - Валя, я должен признаться. Я люблю другую. Нам надо расстаться.
        Она продолжала лежать, глупо улыбаясь и не веря, что все это опять происходит с ней. Сначала Женя прицепился к вульгарной продавщице, которая была лет на десять старше Валентины, а теперь бывший муж этой продавщицы тоже отправляет ее в отставку. Мир перевернулся, мужики спятили и, пресытившись молодостью и красотой, потянулись к антикварным бабенкам.
        - И что это значит? - дрогнувшим голосом спросила Валя, уже понимая, что ? это значит. Ее выставляли, намекая на конец связи.
        - Прощай! - Федор изобразил страдание и, взяв халат, занял ванную комнату, включив воду на полную мощность. Наверное, Валентина должна была решить, что он там рыдает от горя.
        Но ничего подобного она не думала. У нее были более насущные задачи, чем моральные терзания по поводу скоропостижной отставки. О возвращении к Жене нечего и думать. Он должен сам приползти, виноватый и раздавленный. Уверенность в том, что когда-нибудь это свершится, исчезла. Спешно схватив телефон, Валя позвонила подружке Ларисе, лозунгом которой была сакраментальная фраза «нет проблем».
        - У моей знакомой брат развелся. Ему срочно нужна домработница. Можно с проживанием, главное, чтобы недорого. Там с ребенком сидеть некому.
        - Ой, мне бы какое-то время перекантоваться! - взвизгнула Валентина, усмотревшая в таком совпадении добрый знак.
        - Бери телефон. Перекантовывайся, - фыркнула Лариска и продиктовала номер.

        Грязноватый «корабль» смотрел на мир узкими цепочками окон. Дверь подъезда зияла выломанным отверстием из-под кодового замка, а сам подъезд казался полигоном по испытанию химического оружия. Одуряющий запах табака, помойки и мочи густой тучей окутал едва не задохнувшуюся Валентину. Ждать лифт она не стала, резво взбежав по ступенькам. В районе третьего этажа ароматы ослабли, и она осторожно задышала, по-прежнему остерегаясь вдыхать полной грудью.
        Дверь распахнулась моментально. Словно хозяин ждал ее, вцепившись в ручку.
        - Здравствуйте, я - Андрей!
        - А я - Валя. - Она кокетливо шевельнула грудью и посопела.
        Мужичок оказался крепким, но невысоким шатеном с грустными маленькими глазками и доброй улыбкой.
        Основные детали они обговорили по телефону, еще до того, как Валентина покинула ветреного Федора, высказав ему на прощание немало горьких слов вперемешку с ненормативной лексикой.
        Андрей был каким-то растерянным и подавленным. Он даже не попросил у новой домработницы документы. Торопливо показав ей квартиру, оставил номер мобильника и сбежал, даже не дав Валентине возможности начать очаровывать работодателя.

«Ну и ладно, - с обидой подумала она, глядя в окно, как Андрей садится в старые
«Жигули» и уезжает. - Не больно-то и надо!»
        Оглядев фронт работ, Валя приуныла. Квартира выглядела запущенной до невозможности. Оставив уборку на потом, Валентина принялась готовить суп для ребенка, который к часу дня должен был вернуться из школы. Когда явится его папаша, Валю не проинформировали. Фронт работ удручал. Разогнав обнаглевших тараканов и покидав в мусорное ведро все, что мешало, Валя двинулась к мусоропроводу. Убедившись, что замок на двери не защелкивается самостоятельно, она, шлепая тапочками, начала спускаться. Сзади скрипнула дверь, и послышалось шарканье.
        - Здра-а-авствуйте, - протянул вкрадчивый голосок. На площадке стояла растрепанная старуха в выцветшем голубом фартучке поверх тренировочного костюма.
        - Здравствуйте, - степенно кивнула Валентина и загремела ведром, посчитав все приличия соблюденными.
        - Да-а-а, - многозначительно промычала бабка и затихла, видимо, ожидая ответной реплики.
        Но Валя сосредоточенно трясла ведро, раздумывая, чем бы подцепить прилипшие ко дну бумажки - пачкать руки не хотелось, и на соседку не реагировала.
        - Я говорю, - обиделась старуха, - быстро Андрюша утешился. То чернее ночи ходил, а то, смотрю, не один теперь живет.
        - Да. - Валя на всякий случай набычилась. - Не один. А вы против?
        Тон ее подразумевал, что если бабка против, то ее запросто можно привести к консенсусу при помощи того же ведра, угрожающе покачивавшегося в Валиной сжатой ладошке.
        - Нет, меня волнует Юрочка. Чудный малыш. - Соседка всплеснула руками и подвигала челюстью. - Как он к вам относится?
        Бабку можно было элементарно шугануть, поскольку ее совершенно не касалась личная жизнь разведенного соседа, но обычно такие любопытные старухи знают множество подробностей про жильцов, и диалог с ними бывает полезен и информативен.
        - А что, - проигнорировала ее вопрос Валя, - я на его бывшую жену не очень похожа?
        Уцепившись за проявленный к ней интерес, старуха клещом вцепилась в новую слушательницу и взахлеб принялась вываливать подробности.
        История была банальной по сути и обыденной по оформлению. Будучи студентом, Андрей женился на хорошенькой, интеллигентной Лилечке. Она приехала непонятно откуда, но судя по говорку, издалека. Родителям Андрея жена сына категорически не понравилась, и молодые, гордо фыркнув, отбыли в общежитие. В моральном противостоянии победили влюбленные, так как забирать Лилечку из роддома приехал не только муж, но и свекор со свекровью. Вся жизнь пары разворачивалась почти на глазах любознательной соседки, поскольку стены были тонкими, как фанера. После смерти родителей Андрея Лилечка стала полноправной хозяйкой квартиры, но это никак не повлияло на их отношения. Они в меру ссорились, в меру шумели и редко приглашали гостей.
        Вскоре благосостояние семьи резко выросло: Андрей нашел хорошую работу и устроил туда жену. А потом все рухнуло. С огромным сожалением соседка поведала, что подробности драмы ей неизвестны, но однажды грянул страшный скандал, в ходе которого она чуть не отдавила ухо, прилипнув к стене аж на несколько часов. Оказалось, что у Лили связь с начальником, да не просто связь, а натуральная любовь с вытекающим из нее желанием обеих сторон друг на друге жениться. Андрей, естественно, возмущался, причем в грубой и активной форме, и через некоторое время неожиданно для себя оказался безработным. Лилечка переехала к любимому, оставив мужу Юру, которого навещала по выходным, грозясь забрать насовсем. Но то ли она еще не обустроилась, то ли новый возлюбленный возражал против чужих детей, так или иначе Юра остался с отцом. Тот подрабатывал извозом, в связи с чем приходил домой лишь ночевать.
        Бабка еще попыталась рассказать про собственное отношение к истории и в подробностях поведать, как у нее «сердце кровью обливается, глядючи на зачахнувшего без материнской ласки пацанчика», но Валя, уяснившая суть проблемы, попрощалась, поблагодарив соседку за просветительскую деятельность и захлопнув перед ее носом дверь.
        Юра ее не порадовал и ничем не удивил. Круглолицый и молчаливый, он тенью скользил мимо и общаться категорически отказывался, не отвечая на Валины заигрывания и присюсюкивания. К вечеру Валентина совершенно вымоталась, пропустив любимый сериал, что окончательно испортило ей настроение. Несмотря на титанические усилия по наведению порядка, квартира выглядела такой же неухоженной и запущенной, как и утром. В довершение всего среди ночи явился Андрей, на удивление трезвый и усталый, и разбудил Валентину, поскольку она, еще не ознакомившись со всеми тонкостям бытия в своем временном пристанище, умудрилась закрыть дверь так, что снаружи она не открывалась. Пицца ссохлась до состояния старой подметки, чайник остыл, а макияж, специально нанесенный, чтобы понравиться Андрею, смазался. Никаких особых планов Валя на его счет не вынашивала, но мысль, что Женя променял ее на кого-то, подталкивала обиженную Валентину к немотивированному кокетству с целью стать обладательницей все равно какого мужика.
        Однако Андрей ее планов не разделял. Он равнодушно сгрыз пиццу, вежливо поблагодарил и пожелал спокойной ночи.

        Утро началось с маминого ворчания по поводу плохо вымытой посуды. Обнаружив налет на внутренней стороне кружки, Светлана Николаевна не поленилась прийти к Галочке и, нависнув над ней, прочитала невероятно познавательную лекцию о том, какие страшные микробы могут расплодиться в недомытых посудных внутренностях. Нельзя проснуться под аккомпанемент заунывного перечисления всевозможных бактерий и при этом ждать от жизни чего-то большого и светлого. Сжав зубы, Галя пережила утреннее чаепитие и поплелась на работу. Всю дорогу она убеждала себя, что Жени у школы нет и быть не может, во всяком случае с утра он точно не придет, но на всякий случай обошла огромное здание, объясняя самой себе пользу утренних прогулок.
        - Галя! - окликнул ее охранник. - Тебя мужик какой-то спрашивал, я его на этаж отправил.
        Удержавшись от рвущейся наружу просьбы описать «какого-то мужика», она рысью понеслась в учительскую подкрашиваться.

        Это оказался не Женя. У кабинета мялся плотный коренастый мужчина, пристально разглядывавший доску почета учеников. Увидев Галину, он покраснел, закашлялся и виновато произнес:
        - Я отец Борового.
        - Отлично! - рявкнула Галя.
        Она уже настолько устала от разочарований, что не находила в себе сил бороться с мелкими и крупными пакостями, преподносимыми судьбой. Про Борового она успела забыть, но его папаша, так некстати обнадеживший своим визитом, требовал внимания и подробного рассказа о своем отпрыске. Не поскупившись на подробности, Галочка мстительно вывалила горе-отцу свое мнение по поводу перспектив, ожидавших мальчика в ближайшем будущем. Когда она добралась до красочного расписывания процедуры оставления на второй год, ее взгляд вдруг упал на серое лицо родителя. Волна стыда, накатившая на Галину, выбила из нее нечто необъяснимое:
        - Но я могу с ним позаниматься дополнительно, чтобы нагнать программу.
        Она ненавидела оставаться в школе после уроков. Любому задержавшемуся тут же находилось общественно-полезное занятие вроде участия в создании стенгазеты, составления плана культурных мероприятий на следующую четверть или просто беседы с директрисой. Ту к старости потянуло на демагогию, и она залавливала членов педколлектива в коридоре, задавая риторические вопросы, на которые сама же и отвечала.
        - Спасибо. - Папаша побагровел и чуть не сломал утащенный с Галочкиного стола карандаш, который он нервно вертел в руках. - К сожалению, мне сейчас не по средствам брать репетитора.
        - Да вы с ума сошли! - взвилась Галя. - Это же мой ученик! Как вы могли подумать, что я буду заниматься за деньги?

        - Ну и дура! Устроила богодельню, - ворчала Наташка, с которой Галя отважилась поделиться своим сиюминутным порывом. - Нормальные люди занимаются именно за деньги! То, что ты сделала, называется демпинг. Смотри, узнают коллеги по цеху - затопчут! И вообще, если на тебя так накатывает, то могу огорчить: от длительного простоя у тебя начинается ранний климакс. С этим надо бороться!
        - Чем? - Галя уже жалела, что рассказала все острой на язык подруге.
        - Не чем, а кем! Вот, хотя бы папашей этим!
        - На любого папашу есть мамаша, - бдительно напомнила Галочка.
        - Ты про которую? Хотя… обе нам могут помешать, - пригорюнилась Скачкова. - И даже не обе, а все три: твоя мамаша, его мамаша и мамаша его ребенка, она же по совместительству жена! Мужик-то симпатичный?
        - Обычный, - пожала плечами Галина.
        - Ну-ну. Жди принца.

        Изнуренный перманентным пьянством и долгими беседами с Толиком, практически перебравшимся к нему от гонений жены и тещи, Женя ждал, пока Галя созреет и падет к его ногам. Толик уверял, что она не вытерпит и первая сделает шаг навстречу. В ожидании этого шага друг стоически нес вахту в Жениной квартире, вследствие чего вдоль батареи как грибы стояли шеренгой разнокалиберные пустые бутылки.
        Продавщицы, уже месяц вкалывавшие на точках без выходных, тихо роптали, но, боясь потерять работу, на открытый конфликт не шли.
        - Жень, помирился бы ты с Валькой, - не выдержала однажды одна, деликатно отворачиваясь в сторону от похмельного хозяина, выдыхавшего, словно Змей Горыныч, остатки вчерашней дискуссии. - Повинись, и все дела!
        - Повиниться? - Женя выронил коробку с трусами прямо на прилавок, едва не разбив витрину. - Ты давай языком не мели, а работай.
        После чего он стал злобно перевешивать товар, бормоча избитые сентенции про то, что все бабы дуры, курица не птица, и прочие банальности. Но душа требовала ясности, и Женя начал вытягивать из сотрудницы подробности, а вытянув, тихо осел на пол у прилавка и задумчиво уставился на мятые брюки. В народной обработке версия его истории выглядела абсолютно незамысловато: Валентина отбила у Галины мужа, а Наташка через много лет отомстила за подругу. Как выяснилось, насмотревшиеся мексиканских «мыльных» сериалов тетки давно и пристально наблюдали за его личной жизнью, что оказалось для нелюдимого Евгения неприятным открытием. Более того, общественность, горячо поддерживавшая Наташку, осуществившую справедливое возмездие, так же горячо переживала за Валентину, оставшуюся ни с чем.

        Федор провожал молодость, внезапно перешедшую в старость. Проводы были бурными и горькими, как женские рыдания по тому же поводу. Но если у женщин все горести вытекали со слезами, то у мужчин, как у противоположного пола, и процесс несколько иной: они горести не выплакивают, а заливают горячительными напитками, в которых проблемы скоропостижно захлебываются, создавая временное ощущение свободы от жизненных тягот. Причиной послужила неожиданная неудача с новой знакомой, оказавшейся резкой на язык, в связи с чем обозванный обидными для всякого мужчины словами Федор впал в депрессию. На исходе пол-литровой бутылки водки, содержимое которой наливалось в хрустальный наперсток и печально смаковалось в полном одиночестве, он пришел к выводу, что пора перестать нырять по волнам судьбы увертливым катерком и прибиться к надежной гавани. Но гавань надо уметь выбрать.
        Звонок в дверь нарушил плавное течение мысли и ностальгические воспоминания о Наташке. Та больше других ассоциировалась с уютной бухтой, где можно пришвартоваться навечно. Недовольный Федор распахнул дверь и мрачно уставился на топтавшегося на пороге тощего сутулого субъекта со смутно знакомой физиономией.
        Женя вызывающе выпятил грудь и требовательно пискнул:
        - Где Валя?
        - Кто такая?
        - Моя жена!
        - Нету тут никого!
        Женя не поверил и попытался протиснуться в дверь. Останавливаться на полпути он не собирался.
        - Мне девицы с рынка сказали, что она здесь!
        - Девицы? - Федя профессионально оживился и подобрал живот.
        Пробежавшись по квартире и убедившись, что там нет ни Валентины, ни ее вещей, Женя расстроенно промямлил:
        - А где же мне ее искать? Она что, даже не звонила, не говорила, куда ушла?
        - Звонила, - обстоятельно подумав, кивнул Федор. - Но адрес не сообщила. Только обзывалась.
        - У тебя АОН? - с замиранием сердца спросил Женя.
        - Нет. А тебе зачем?
        - Ну, по номеру адрес бы пробить.
        - А-а-а, нет, не АОН, - произнес Федя, посмотрев на умного Женю с некоторым уважением. - Она мне на трубу звонила. Номер остался, надо?
        - Надо! - крикнул Женя.
        Через час он уже забирал хорохорившуюся и гордо поблескивающую глазами Валентину, уставшую ждать, пока ее позовут обратно, а потому не особо сопротивлявшуюся. Растерянный Андрей лишь бормотал:
        - А как же мы? Я же работаю…
        - Если о ребенке беспокоишься, то приплачивай соседке, она его и накормит, и проследит за ним, - одарила она напоследок умным советом своего замотанного жизнью работодателя.

        - Галка, я сама не поняла, как так получилось. Я, конечно, не права. Абсолютно. Это временное помутнение на почве физиологии. - Скачкова виновато оправдывалась, пряча одуревший от счастья взгляд. - Но Федька умеет голову задурить: наобещал с три короба. Как эти, банда гипнотизеров, которые кассирам головы морочили и деньги тырили. Так и я.
        Наташка томительно ждала поддержки от подруги. Все ее разглагольствования о независимости превратились в пыль под натиском Федора, словно яичная скорлупа, имевшая неосторожность валяться на слоновьей тропе. И теперь Скачковой требовалось опровержение не оправдавших себя теорий и подтверждение ее правоты в исполнении Галочки. Наталья страстно желала быть счастливой, сохранив независимость.
        Ничего опровергать Галя не стала, молча обняв тараторившую, как взбесившаяся сорока, подругу и ощутив острую тоску по своему несостоявшемуся счастью. Жизнь кипела, точно горная река, увлекая окружающих в водовороты, разбрасывая и сталкивая, разбрызгивая редкие радости и туманом зависая у водопадов, разбивавших о камни надежду. И лишь одна Галя стояла посреди этой реки, будто валун, мимо которого проносилось время, не принося ничего нового.
        - Ничего, Галка, все еще у тебя будет, - уверенно заявила Наталья. - Не кисни!
        - Конечно, - равнодушно поддакнула Галя. Ей не хотелось, чтобы Наталья стыдилась своей радости, словно приглашенный на поминки гость, у которого день рождения.
        - Надо верить, - строго напутствовала ее Скачкова, убегая к своему остепенившемуся Федьке.
        Галя покорно кивала, вместо веры ощущая пустоту, наполненную слезами и отчаянием.

        Когда Галочка, переждав каникулы, впервые пришла в квартиру Боровых, у нее создалось ощущение, что именно таким неприбранным и затрапезным должно быть жилище холостяка. Женского присутствия не угадывалось, хотя по журналу за Юрой Боровым помимо папы числилась и мама. Спрашивать ребенка она постеснялась, решив уточнить подробности о семейных обстоятельствах своего ученика у его отца.
        Юра был активен и откровенно чему-то радовался. Интуиция подсказывала Галине, что радуется он не предстоящему занятию.
        - Чего развеселился? - Она хотела спросить строго, чтобы настроить Юру на урок, но из-за пыли, покрывавшей письменный стол, чихнула, и получилось настолько несерьезно, что оба расхохотались.
        - У нас тетка жила, я боялся, что она насовсем останется, а она ушла на прошлой неделе! - сквозь смех сообщил Юра, вогнав в краску Галочку, ненароком посвященную в перипетии личной жизни его отца.
        Юра сообразил, что сболтнул лишнего, и замолчал.
        - Знаешь что, - неожиданно для себя разошлась Галина, на которую опять «накатило», и вспомнились Наташкины слова про ранний климакс, - а давай я тут у вас приберусь, а ты пока попробуешь сам сделать математику!
        Сразу придавила трусливая мысль, что ни мама, ни Наталья ее действия ни при каких обстоятельствах не одобрили бы. Но отступать было поздно, и она двинулась в кухню.

        На улице стемнело. Уроки Юра сделал быстро, и Галочка вдруг спохватилась, что уже поздно, а ребенок не ел, да и отца его все еще не было. Холодильник встретил ее неприветливым видом полупустых полок и запахом погибавших без внимания продуктов. Ничего похожего на ужин там не наблюдалось.
        - А папа тебе не говорил, когда придет? - спросила Галочка.
        - Ночью. Да вы не волнуйтесь, я бутерброд съем. Какой-нибудь. И вообще, у меня сухарики есть!
        У Гали не было детей, но даже ее опыта хватало, чтобы понять: родитель относится к воспитанию сына безответственно. Вероятно, отец пил вследствие какой-то семейной драмы, а может, даже и трагедии, и поэтому Юра стал хуже учиться и вести себя иначе, чем раньше.
        - Так-с, сейчас разберемся. Бутерброд, говоришь?
        Она поворошила полиэтиленовые пакеты с просматривающимися в них остатками, а, судя по запаху, скорее останками колбасных попок.
        - Юра, похоже, бутерброд отменяется.
        - Тогда я яичницу пожарю. Вы не волнуйтесь, идите.
        - Не надо меня выпроваживать, - улыбнулась Галочка. - Уроки ты все равно уже сделал, так что вреда от меня никакого уже не будет. А детям спички брать нельзя!
        - Да? - изумился Юра. - А я взрослый! И как я без спичек еду греть стану? Микроволновка сломалась, тостер я на прошлой неделе сжег. Осталась только плита.
        Логика мальчика поставила ее в тупик. Галя знала, что спички детям давать нельзя, но до какого возраста, ей было неизвестно. В любом случае, допустить, чтобы Юра сам включал плиту и брал в руки горячую сковороду, она не могла. Хотя, конечно, вряд ли мальчишка отважился бы на столь сложные действия. Скорее всего ограничился бы сухариками.
        - О, сегодня боевик! Вы идите домой, а то не успеете, - льстиво попробовал он избавиться от Галиного общества.
        Заглянув в программу, Галочка ахнула: Юра собирался смотреть фильм, который начинался почти в полночь. Вероятно, пока его отец занимался неизвестно чем, мальчик был предоставлен самому себе и смотрел все подряд до утра. Ясно, почему ребенок сидел на уроках как совенок и ничего не соображал! Она как педагог со стажем не могла допустить подобного.
        - Как же твой папа не боится оставлять тебя одного? - Подтекст, который Галя вкладывала в вопрос, был иным: как не стыдно этому кобелю шляться неизвестно где, когда дома ждет ребенок. Галочку распирало от эмоций, и ей просто необходимо было высказаться.
        - Папа деньги зарабатывает, - насупился Юра. - Чтобы нам с голодухи не загнуться.
        Видимо, в последней части выступления мальчик цитировал родителя. Галя тихо осела на табурет и сглотнула горький ком в горле.
        Пришедший поздно ночью Андрей сначала споткнулся у входа о незнакомые женские сапоги, а потом обнаружил в гостиной на диване классную руководительницу своего сына, которая сладко спала, накрывшись старым пледом.


        Эпилог
        Утро было пронзительно солнечным и прозрачным. Оно просочилось в сумрачную комнату сквозь тонкий тюль и первыми несмелыми лучами осеннего солнца пробежалось по улыбавшейся во сне женщине, лежавшей на узком диване, и плотному мужчине, спящему в неудобной позе в кресле. Он так и не смог уйти вчера, вглядываясь в каждую черточку лица и задыхаясь от почти детского восторга.
        Не было объяснений и ощущения неловкости от нелогичности происходящего, а было лишь ясное утро и сгустившийся от непроизнесенных слов воздух. Иногда настоящее чувство настолько далеко от идеала и придуманного в старые времена шаблона, что его можно не заметить в ворохе повседневных эмоций и проблем. Две одинокие души, неожиданно столкнувшись в будничной круговерти, потянулись друг к другу, отбросив условности и забыв о прошлом. Так пожелтевшие листья обретают вторую жизнь и летят на крыльях ветра, оторвавшись от оголившихся в преддверии зимы сухих ветвей. Не было воздушного и трогательного периода узнавания, нежной влюбленности, ярких вспышек страсти. Только безграничное счастье, не имевшее ничего общего с устоявшимися канонами зарождающейся между двумя сердцами любви. Оно обрушилось внезапно на две хрупкие судьбы, переплетя их в тугую и прочную нить. Счастье, которого не могло не быть, но оно рано или поздно, совершая свой вояж по линиям судьбы, придет ко всем тем, кто устал его ждать.