Королева рубиновых граней Рина Лесникова
        Сказки семи камней #2
        Короткие сказки для взрослых.
        Лаатая воспитывалась в пансионе для того, чтобы стать достойной женой какому-нибудь провинциальному землевладельцу. Но отец забирает её и везёт ко двору, где вскоре выясняется много интересного о её происхождении. А ещё о том, что её руки просит сам Повелитель рубинового королевства Санах и шесть его {лёккэров}. Кто это такие и что из этого вышло, узнаем вместе.
        ПРОЛОГ
        Были ли те истории в древности, происходят ли они в нынешнее время, а может только произойдут когда-нибудь, мне сие неведомо. Но то, что я знаю, постараюсь рассказать без прикрас. А уж если и приукрашу, то совсем чуть-чуть. Или не чуть-чуть. Коли знаете правдивее, рассказывайте, а я послушаю.
        Хотите верьте, хотите - нет, но среди многих других миров есть и такой мир - Ладея. Доподлинно известно, что есть там семь королевств. Они так и именуются - королевства семи камней. Почему именно так, спросите вы, а всё потому, что в каждом королевстве есть свой особенный камень. Он и есть душа и жизнь того королевства. Пока хранят король и жители того королевства свой священный камень, будет оно богатеть и процветать. А коли уж потеряют или, того хуже, порушат его, то и королевство прахом пойдёт, али подомнут его шустрые соседи.
        Пришла пора рассказать вам ещё одну историю.
        ГЛАВА 1
        - Месс Райтен, мы не забыли, какую важную услугу в своё время вы согласились оказать моему младшему брату Каалету. Королевство всегда благосклонно к своим лояльным подданным. Кажется, первой у вас родилась дочь? - радушно приветствовал король янтарного королевства Таалот Ниянерен своего гостя.
        - Да, Ваше величество, - склонившись в глубоком поклоне, подтвердил Легаар Райтен, чуть полноватый псиво-рыжий мужчина лет пятидесяти, - Милостивая Владелица Янтарных Чертогов сразу же благословила наш брак прекрасной девочкой. Моя дочь редкая красавица, ваше величество.
        - Это хорошо, месс Райтен. Вы захватили её портрет, как вас попросил мой посланник?
        - Вот, вот, ваше величество! - месс Райтен суетливо вытащил из-за пазухи медальон на тонкой цепочке и протянул его своему высокородному собеседнику.
        Король раскрыл незатейливую вещицу и принялся внимательно рассматривать изображённую на миниатюре девушку и медовый, с красным отливом локон волос, помещённый там же под слюдяную пластинку. Таалот долго всматривался в её ещё по детски пухлое личико. Ярко-голубые глаза под тёмно-каштановыми бровями наивно смотрели на мир, прямой, слегка вздёрнутый носик, румяные щёчки и чуть приоткрытые розовые губы вызывали у зрителя желание погладить ребёнка по головке и дать ему леденец.
        - Сколько лет девочке на этом портрете? - спросил король после продолжительного молчания.
        - Четырнадцать, - опять поклонившись, ответил его посетитель, - это самое последнее изображение моей дочери, ваше величество.
        - Скоро ей будет семнадцать, - задумчиво произнёс король, - скажите, месс Райтен, вы можете гарантировать, что и теперь она так же невинна, как на этом портрете?
        - Ва-ваше величество, ч-что Вы! Девочка воспитывается в пансионе мессы Латиры! Месса Латира дама очень строгих нравов. Прививает своим воспитанницам любовь к ведению домашнего хозяйства и рукоделию.
        - А читать девушка умеет? - подозрительно спросил король.
        - И читать, и писать и считать умеет! Как иначе вести домашние книги мужа? Месса Латира готовит превосходных хозяек! - проговорил месс Райтен, а потом, спохватившись, добавил. - Её воспитанницы одинаково прекрасно обучены как вести домашнее хозяйство, так и блистать во дворце, ваше величество!
        - Скажите-ка мне ещё одну вещь, месс Райтен, - продолжал допытываться монарх, - а нет ли у вашей дочери каких-нибудь особых знаков на теле?
        - Есть, ваше величество. Родинка. М-м-м, простите, янтарного цвета, в виде капли. На… простите ещё раз, ниже спины. О ней никто не знает, кроме жены и меня, ваше величество! Даже сама Лаатая. Наших магических сил не хватило, чтобы её свести, а обращаться к постороннему магу за помощью в этом деле мы не решились. Просто прикрыли её иллюзией.
        - Вы всё больше радуете меня своей догадливостью, месс Райтен. Это следует поощрить. Кажется, ваш ближайший сосед, барон Питаар уже стар и потерял надежду произвести на свет наследника мужского пола, а у вас их несколько? Не хотите породниться с ним?
        - Но… его дочь немного старше моего самого старшего сына?!
        - Значит, не хотите?
        - Хочу, хочу, ваше величество! Это ж я просто так, случайно мысль вырвалась! Ну что такое десять лет для любящих сердец? - пошёл на попятную посетитель.
        - Вот и я о том же. Привозите вашу девочку ко двору, и если она так же хороша и невинна, как вы уверяете, то я поспособствую помолвке вашего сына с дочерью Питаара.
        - Таюшка, какая же ты счастливая! Твой отец забирает тебя отсюда и везёт ко двору! - щебетала подругаНияра. - А вдруг в тебя влюбится сам принц?
        - Ния, - поучительным голосом наставницы Латиры обратилась к ней Лаатая, - принцы влюбляются только в принцесс! - и она поправила воображаемые очки на носу. - А дочери мелкопоместных дворян выходят замуж за таких же мелкопоместных дворян! Но это не значит, что господа дворяне согласны брать в жёны невоспитанных грязных неумех! - и обе девушки прыснули со смеху. - И потом, Ния, о каких принцах ты говоришь, у короля три дочери!
        - О заморских! - не хотела сдаваться подруга. - Вот встретишь на балу прекрасного заморского принца, герцога или вообще короля, и он тут же влюбится в тебя!
        - Влюбится, и что? Жён им выбирает камень судьбы!
        - Эх, какая ты не романтичная, Тая! Давай хотя бы помечтаем! О том, как тебя увидит прекрасный принц, тут же влюбится и увезёт в свою волшебную страну и будет там любить тебя до умопомрачения!
        - Как-то ты это сейчас зловеще сказала, Ния. Зачем до умопомрачения-то?
        - А затем! Говорят, когда сильно любят, ум и меркнет!
        - У тебя точно ум уже померк, подружка. Так сильно любишь своего Таарона?
        - Да. Я люблю своего Таарончика, но я не о том умопомрачении, Тая, а о том, когда ночью, в постели. Ну, ты понимаешь?
        - Тише ты, болтушка! Будет тебе умопомрачительная ночь в углу классной комнаты на коленях! Давно на горохе не стояла?!
        И Лаатая принялась по новой перекладывать своё немногочисленное имущество. Пара нижних рубашек, пара длинных панталон и серое шерстяное платье с высоким воротником стоечкой, который разрешалось украшать скромным белым или светло-серым кружевом собственного изготовления, этот наряд считался праздничным. Немного темнее по цвету и из более дешёвого сукна скромные платья были надеты на девушках сейчас. Вот и всё. Ещё в качестве прощального подарка месса Латира, директриса их пансиона для благородных девиц, подарила Лаатае, как и всем выпускницам до неё, поучительную брошюру собственного авторства, содержащую все самые ценные сведения о том, как надлежит вести себя воспитаннице столь высоконравственного заведения после того, как она покинет его стены.
        Нияра уже бегло пролистала эту многомудрую книжицу, в надежде обнаружить там советы, как вести себя с мужем после свадьбы. Советы были. Но всё о том же, чему их учили долгие восемь лет. "Слушайся во всём отца, а после свадьбы мужа своего. Веди хозяйство в доме его. В строгости держи детей и домочадцев его". А о том, как же этих детей заполучить, не было сказано ни слова. Девушки обернули ценное издание в красивую обёрточную бумагу, зная, что такое внимание к сему труду польстит их директриссе.
        Подруга в последний раз обняла Лаатаю, пожелала ей найти самого сногсшибательного в мире принца и убежала на занятия по садоводству, а проще говоря, пропалывать грядки в огороде директрисы Латиры. Лаатая осталась одна в спальне, которую она на протяжении восьми лет делила с ещё девятью девочками разного возраста, родители которых сочли пансион мессы Латиры лучшим местом для воспитания их дочерей.
        Никогда, даже ночью, когда было слышно лёгкое дыхание подруг, в комнате не было такой тишины. Не смеялись близняшки Тайя и Майя, не хрустела сухариком полная Ваанетта, не брюзжала вечно недовольная Риизелла. Одиночество пугало, давило. Лаатая уже жалела, что отец забирает её из пансиона. Да, месса Латира строга. Да, частенько девочки укладывались спать голодными. Да, нравоучения мессы Латиры о том, какой должна быть добронравная жена, порядком надоели, но… это был привычный мир. Единственный, который знала и помнила девушка. И вот отец увозит её. Не домой, в их отдалённое поместье на берегу моря, где она не была долгие восемь лет, а сразу в столицу. Неужели подыскал ей достойного жениха?
        ***
        Когда отчаяние ожидания достигло пика, в коридоре послышался звук приближающихся шагов. Лаатая без труда узнала мессу Палею. Так и виделось, как сухая и прямая, как жердь наставница с вечно недовольно поджатыми губами и безупречным пучком на голове мелко семенит по длинному холодному коридору, зорко рыская своими глазами в поисках нарушителей дисциплины. Вот сейчас резко откроется дверь, и она отругает девушку за то, что она прогуливает важнейшее занятие по садоводству.
        Дверь открылась, и вошла месса Палея. Всё как всегда. Строгое серое платье с небольшой серебряной брошью, идеально прямая спина, из пучка на затылке не выбивается ни единой волосинки. Вот только… что это у неё на лице? Неужели она так улыбается? Как будто какой-то шутник-скульптор изваял улыбку на лице статуи богини возмездия.
        - Лаатая, милая, ты уже собралась? - елейно начала она разговор, отчего девушка впала в полный ступор и только смогла кивнуть головой в ответ. - Твой папа уже ждёт тебя, чтобы забрать и отвезти в столицу. Мы все уверены, что ты и там будешь помнить о том, где ты воспитывалась, и не посрамишь славное имя пансиона мессы Латиры.
        Лаатая опять согласно кивнула головой, подхватила баульчик со своими скромными вещами, крепко прижала к груди подаренную брошюру и вышла из комнаты следом за наставницей. Месса Палея провела её в святая святых пансиона - кабинет директрисы Латиры. Там, развалившись в одном из гостевых кресел и попивая янтарную жидкость из округлого бокала, уже поджидал её отец, месс Легаар Райтен, а месса Латира преданно сверлила его взглядом.
        - … Да, сам король пригласил мою девочку ко двору, - продолжал вещать папа. - Более того, он лично попросил у барона Питаара руки его старшей дочери для моего наследника Реесана. Идё-ёт, идёт в гору род Райтенов. Вы ещё много услышите о нас!
        Лаатая присела в полагающемся книксене перед директрисой и скромно замерла у двери.
        - Дочка, можешь больше не приседать перед низшими сословиями. Запомни, тебя призвал сам король! Ты возносишься на вершину. Пусть теперь они тебе кланяются, - покровительственно сказал ей отец, поднялся из кресла, допил содержимое бокала и небрежно поставил его на безупречную стопку бумаг на столе директрисы Латиры, которая с кривой улыбкой стерпела столь вопиющее нарушение.
        Отец величественно, как будто это его король призвал ко двору как минимум личным советником, направился на выход. Директриса, угодливо пропустив Лаатаю вслед за ним, почтительно семенила чуть позади.
        До сих пор девушка не вымолвила ни слова. Во-первых, и это главное, её ни о чём не спрашивали, а во-вторых, слов просто не было! Строгая, величественная, как корабль, месса Латира угодливо пресмыкалась перед её папой! Она со всеми родителями так? Или папа действительно стал большой шишкой при дворе?! А может… и вправду руки Лаатаи попросил прекрасный принц? Но у короля только девочки. Неужели… король решил женить своего беспутного брата, слухи о похождениях которого доходили даже до их закрытого пансиона. Да нет, тому уже далеко за тридцать, совсем старик. А, кстати, что папа сказал насчёт обручения братика Реси и наследницы Питаара?
        - Папа, - решилась спросить девушка после того, как они уселись в старенькую папину карету, - сколько лет невесте Реси?
        - Немногим более двадцати. - снисходительно ответил отец. - Замечательная выйдет пара, скажу я тебе. К тому же барон уже стар и болен. Должен же кто-то приглядеть за его владениями. Я думаю, что мне это будет по плечу, - самодовольно добавил он.
        - Папа! Но Реси исполнилось всего пятнадцать!
        - И что? Только поэтому нужно отказываться от баронства?
        - А… но как же любовь, папа?!
        - Забудь такие глупые слова, дурёха! - прикрикнул на неё месс Райтен. - Начитаетесь всякой дряни, палками потом выбивать приходится!
        Лаатая вспомнила зачастую красное от слёз лицо матери и тщательно замазанные синяки на нём. То, как мамочка всегда сжималась, если отец находился рядом, как она всегда старалась прикрыть старшую дочь собой, как подставляла себя под удары пьяного мужа, предназначавшиеся маленькой девочке. Как убеждала малышку, что в пансионе ей будет лучше. Значит, мама просто начиталась глупых книжек о любви и поверила им. Никогда, никогда Лаатая не возьмёт в руки эти грязные книжки! Зачем читать о том, чего нет и быть не может. Отец решил судьбу малыша Реесана, хотя какой он малыш, пятнадцать лет, небось уже больше её, старшей сестры! Теперь решит и её судьбу. Вот бы попался добрый жених, чтобы не обижал, а лучше, чтобы сразу же уехал на какую-нибудь войну, и там и остался… или был настолько старый, что быстро умер. А, может, не так уж и плох младший брат короля Каалет? Достаточно стар, и терпеть его придётся недолго? Лаатая вздохнула и крепче прижала к груди брошюру мессы Латиры.
        - А ну, что у тебя там, дай проверю! - и отец выхватил книжицу из рук.
        Он брезгливо листал опус с нравоучениями и презрительно морщился, затем отодвинул пропылённую шторку и выкинул брошюрку в окошко.
        - Смирение, благовоспитанность, послушание… надеюсь, не только для этого призывает тебя сам король! Под кого подложит… да что там, приедем и всё узнаем!
        ***
        Ночевать остановились на постоялом дворе. Отец провёл Лаатаю в комнату с единственной большой кроватью, заявил, что ночевать они будут вместе, так дешевле, велел дожидаться ужина и вышел из комнаты.
        Вскоре расторопная служанка принесла поднос с ужином. Тарелка наваристого овощного рагу с мясом, мягкая лепёшка и стакан настоящего, не снятого, как в пансионе, молока. Давно девушка так не пировала, она даже не смогла съесть и половины. После ужина заняться было совершенно нечем, даже той занудной брошюрки, которая бы сгодилась для того, чтобы скоротать вечер и побыстрее заснуть, у неё теперь не было. Поштопать одежду? Но её вещи в полном порядке. А может, стоит подлатать папины вещи? С такими мыслями она раскрыла отцовский саквояж. Сверху лежала аккуратно сложенная рубаха, Лаатая внимательно осмотрела её. Рубаха была новой и в починке не нуждалась. Девушка хотела проверить следующую вещь, как вдруг взгляд зацепился за гладкий чёрный шёлковый шарф, в который было что-то завёрнуто. Папина помощница слегка тряхнула его, и на колени выпали странные вещи. Первой в глаза бросилась плётка с крепко затянутыми узелками по всей длине и прикреплённым свинцовым шариком на конце. Зачем в отцовском саквояже плеть? У них же есть кучер? И эта плеть слишком мала для понукания лошадей? Рядом с плетью лежали
браслеты, к которым были присоединены тонкие длинные цепочки. Два побольше и два немного меньше. Не ошейники, это точно, да и такие слабенькие цепи не удержат собак. Для кого же всё это? Лаатая решила не испытывать судьбу, завернула всё обратно в шарф, который и уложила на прежнее место, а сверху так же аккуратно уложила рубашку.
        Делать было совершенно нечего, за окном давно потемнело, и Лаатая, как прилежная пансионерка, привыкшая рано ложиться и рано вставать, решила лечь спать, хоть она и достаточно выспалась в дороге. Девушка сняла своё платье, оставшись в длинной рубахе и таких же длинных, до щиколоток панталонах. Затем, закрывшись изнутри на замок, быстро сбросила их и протёрла тело мягкой тряпицей, смачивая её остывшей водой из таза, предназначенного для этих целей. Подумав, она надела свежие панталоны, а прежние простирнула в оставшейся воде и повесила их на спинке колченогого стула, стоящего около окна. Затем забралась под одеяло и незаметно для себя крепко заснула.
        ***
        Проснулась Лаатая оттого, что почувствовала, как её левую ногу у щиколотки обмотали чем-то плотным и тянут вниз и немного в сторону. Она попыталась дёрнуться, но оказалось, что обе руки и правая нога крепко привязаны к прикроватным столбикам. Девушка попробовала освободиться и пнуть того, кто пыхтел в изножии кровати, но там что-то щёлкнуло, и её левая нога тоже лишилась свободы манёвра. Она поняла, что лицо полностью замотано плотной тканью. Продолжая извиваться, Лаатая глухо позвала:
        - Папа!
        - Тихо! Не ори, дура, а то заткну рот! - раздался голос отца.
        - Папа? - удивлённо произнесла девушка.
        - Папа, папа, - хрипло ответил он. - Полежи немного так, я должен проверить сам, что же я везу королю, достойный ли подарок, а вдруг у тебя есть какой-нибудь незамеченный ранее изъян, и король потом будет на меня гневаться.
        - Папа, развяжи меня, мне страшно, папа!
        - Тебе нечего бояться, моя малышка, это же я, твой папка, - продолжал взволнованно шептать отец, и Лаатая почувствовала, как он подползает к изголовью, одновременно задирая подол её длинной рубахи. - Все отцы так делают, доченька, перед тем, как отдать свою кровиночку в другие руки, я должен убедиться, что предлагаю королю наилучший товар!
        Его рука медленно поднималась вверх по телу девушки, он совсем задрал рубашку, накинув её на голову дочери. Лаатая почувствовала, как трясущиеся пальцы обводят её грудь, приближаясь к её соску, затем он ущипнул сосок так, что девушка вскрикнула.
        - Папа, не надо, - сквозь слёзы попросила она.
        - Я действую согласно наставлениям, которые нам выдали в брошюре для юных кавалеров, - каркающе рассмеялся он, - будем ласкать твои сосочки, пока они не затвердеют, непослушная девчонка!
        И девушка почувствовала, как её грудь лизнули, затем другую, а потом впились в неё губами, затем довольно ощутимо укусили, одновременно Легаар грубо мял её другую грудь, а его вторая рука потянулась вниз, проникая под завязки панталон. Его хриплое дыхание, переходящее в пугающий рык, перекрывало жалобный скулёж девушки.
        - Папа, папа, прошу тебя, не надо, - сквозь слёзы шептала она.
        - Ты такая же порочная как и твоя мать! Ты обязана отдать мне то, что я не получил от неё, - бессвязно бормотал он, беспорядочно шаря руками по телу Лаатаи.
        Всё чаще его руки останавливались в районе промежности девушки, грубо надавливая на неё и стараясь протолкнуть палец сквозь панталоны вовнутрь. Затем Лаатая почувствовала у живота холод металла и услышала, как трещит ткань разрезаемых кинжалом панталон.
        - Зачем, папа, зачем?! - уже в голос рыдала девушка.
        - За грехи. За грехи твоей матери, за твои грехи и грехи всего вашего женского племени! - бормотал обезумевший мужчина, разрезая и вторую штанину. - Идеальное тело! Молодое! Аппетитное! Это ты виновата! Развалилась в моей постели! - и его руки стали жадно оглаживать ноги девушки, всё чаще останавливаясь между бёдер, проводя пальцами там, где она сама стеснялась даже мыть себя.
        - Развратная девка, проси, проси меня!
        - О чём, папа? - смогла выдавить сквозь слёзы Лаатая.
        - Повторяй! "Войди в меня, мой господин!"
        - Зачем?!
        И тут ноги девушки обжёг удар плётки.
        - Что я тебе велел!
        - Войди в меня, мой господин! - прорыдала она.
        - Не проси, развратная тварь! Не для того я тебя растил! Ночи у твоей кровати не спал, платил за обучение! - разошёлся Райтен. - Я должен доставить тебя королю в целости! Разве что…
        И он навалился на неё своим грузным телом, Лаатая поняла, что он абсолютно голый. Райтен начал тереться об её живот чем-то твёрдым, затем, немного попыхтев, приподнялся, сжал её груди руками и продолжил двигать этим между них, иногда задевая мягким навершием о подбородок девушки. Лаатая брезгливо отворачивала лицо в сторону, продолжая тихонько всхлипывать. Вскоре его движения участились, мужчина тоненько застонал, и на девушку пролилась тёплая жидкость, которую он с облегчённым стоном размазал по её груди.
        - Ничего-то ты не можешь! - злобно произнёс он напоследок, набросил на неё одеяло и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
        ***
        Пришёл Райтен только под утро. От него резко пахло вином и ещё чем-то сладковато-неприятным. Он отвязал затёкшие руки и ноги девушки, велел ей быстро собираться и опять вышел. Лаатая кое-как содрала с лица тот самый шёлковый шарф, затем долго растирала ставшие непослушными руки и ноги и быстро оделась. Служанка принесла завтрак, но есть совершенно не хотелось. У неё не укладывалось в голове, как же так, неужели каждая девушка подвергается такому? Для чего? И почему Райтен - язык больше не поворачивался называть его отцом - говорил те злые слова? Какой грех? Её милая мама, всегда такая тихая, незаметная в его присутствии. Неужели он её избивал? Той самой плёткой, след от которой до сих пор горел на ногах девушки.
        Дверь отворилась, и вошёл тот, кого Лаатая считала своим отцом. Она сжалась и постаралась стать как можно незаметнее, совсем, как мама.
        - Проговоришься кому о том, что ты устроила этой ночью, ославлю тебя на весь королевский дворец и продам в бордель! Идём, - угрюмо сказал он и, подхватив саквояж со своими вещами, вышел из комнаты.
        Лаатая последовала за ним. Ей казалось, что все начнут показывать на неё пальцами и кричать: "Порочная!" Девушка низко опустила голову и быстро шла к выходу, каждую секунду ожидая злобных выкриков, но заспанные слуги и немногочисленные в это время постояльцы занимались каждый своими делами, и их совершенно не интересовал старый развратник, путешествующий с молоденькой девушкой.
        В карете она забилась в противоположный от мужчины угол и затихла там, прикрыв глаза. Лаатая не хотела видеть этого извращенца. Она могла только надеяться, что его проверка закончилась, и больше такой стыд никогда не повторится.
        - Чего ты так боишься? - начал разговор Райтен. - Эта глупая гусыня директриса Латира научила тебя, как быть полезной своему господину днём и совсем не подготовила к тому, что вы обязаны делать для него ночью! Я бы научил тебя тому, как следует ублажать своего мужа и господина, но короля интересует твоя невинность. Интересно, для кого он тебя прочит? Ну, не наше это дело, наше дело доставить тебя его величеству и получить причитающееся вознаграждение. А то, что ты такая же ледышка, как и твоя мать, не моя в том вина, а Каалета Ниянерена! - и мужчина злобно выругался.
        Лаатае очень хотелось узнать, в чём и почему он обвиняет беспутного младшего брата короля, но страх перед этим человеком, открывшимся с совершенно новой стороны, отбивал напрочь желание задавать какие бы то ни было вопросы.
        Днём они остановились в придорожном деревенском трактире, где дородная подавальщица, призывно виляя могучими бёдрами, принесла им полную миску горячей каши с огромными кусками мяса, кувшин холодного вина для отца и кучера и морс для девушки. Лаатая, пребывая в полном оцепенении, совершенно не хотела есть, она взяла предложенный морс и стала пить его мелкими глотками.
        - Почему не ешь? - недовольно спросил Райтен.
        - Не хочется, - шепнула в ответ девушка.
        - Как хочешь, за пару дней ничего с тобой не случится! - покладисто согласился он, придвинул к себе всю миску с едой и споро заработал ложкой.
        После обеда они продолжили свой путь. Лаатая, так жаждавшая вырваться из надоевших серых стен пансиона, так мечтавшая посмотреть мир вокруг, теперь не замечала ничего. Ни пронзительно синего неба, ни игры стрижей над рекой, ни закидывающих свои сети рыбаков, все эти картины отмечались глазами и проходили мимо её сознания, и уже через час она не могла бы сказать, а была ли та река в действительности или пригрезилась ей в полудрёме.
        К вечеру карета завернула на очередной постоялый двор. Райтен вышел из неё и злобно уставился на дочь.
        - Выходи! - коротко приказал он.
        - Я… я пережду здесь, - просительно произнесла она.
        - Выходи, тьма тебя возьми! - злобно зашипел он. - Получишь ты отдельную комнату!
        На них уже стали обращать внимание, и Лаатае пришлось выбираться из кареты. Она покорно пошла за Райтеном, с облегчением услыхав, как он требует для них две комнаты и, получив ключ, быстро прошмыгнула в свою. Там она сразу же защёлкнула замок, но, вспомнив, что прошлой ночью замок тоже был закрыт изнутри, придвинула к двери массивный комод. Через некоторое время послышался стук в дверь, девушка испуганно сжалась. Стук повторился.
        - Мессита, ваш ужин, - раздался из-за двери детский голос.
        Есть хотелось, но сил отодвинуть комод уже не было. Да и что подумают там, за дверью, когда она начнёт его двигать?
        - Спасибо, я не голодна, - ответила она, - можете сами съесть его.
        - Благодарю, мессита, - услышала она ответ, а затем и удаляющийся звук шагов.
        За окном собирались тучи, на улице и в комнате стремительно темнело. Лаатая с сомнением осмотрела комнату. Спрятаться здесь было негде. Узкий шкаф, маленький стол, два потёртых стула возле него, видавший виды комод у двери и кровать. Слава янтарному свету, без балдахина и ужасных столбиков, к которым можно было бы привязать её. Кровать. Она достаточно высокая, девушка с надеждой заглянула под неё. Немного пыльно, но для её цели сойдёт. Лаатая забрала подушку и одеяло и полезла с ними под кровать, положила подушку в изголовье, завернулась в одеяло и, немного повозившись и приглушенно чихнув, затихла. Матрац в пансионе был ненамного толще её нынешней постели, кровать над головой придавала призрачное чувство защищённости, и девушке, несмотря на мучавшее её чувство голода, удалось заснуть.
        Разбудил её громкий стук в двери, на улице едва брезжил рассвет.
        - Вставай, засоня, - недовольно ругался из-за двери Райтен, - король прислал гонца, велел торопиться!
        Спросонья Лаатая пыталась резко подскочить и больно ударилась лбом об днище кровати. Она потёрла ушибленное место, уже понимая, что там наливается здоровенная шишка. Девушка осторожно вылезла из своего убежища, вытащила оттуда постельные принадлежности, сложила их на кровати и попыталась привести себя в порядок. Платье, в котором она улеглась спать, сильно помялось, и Лаатая решила надеть своё выходное шерстяное платье со сплетёнными лично ею кружевами, тем более уже сегодня предстояла встреча с его величеством. Наряд был уже слегка коротковат и ощутимо жал подмышками и в груди, но… это было её единственное приличное платье. Быстро переодевшись, девушка занялась своей причёской и попыталась скрыть ужасную шишку на лбу. Шишка скрываться не желала.
        - Долго тебя ещё ждать?! - раздался рёв из-за двери, и Райтен со злобой пнул в дверь ногой.
        Лаатая махнула на шишку рукой, подбежала к комоду у двери и со всех сил упёрлась в него. Комод жалобно скрипнул, чуть сдвинулся с места и застрял. Сколько девушка не пыхтела вокруг него, поддаваться он не желал.
        - Что там у тебя?! - недовольство мужчины нарастало.
        - Комод, - пришлось ответить Лаатае.
        Райтен всем телом навалился на дверь, та не поддалась, пока Лаатая не спохватилась и не открыла замок изнутри. Подошедший кучер помог отцу выдавить дверь, и та сдвинулась с места вместе с комодом. Красная, как рак Лаатая проскользнула в образовавшуюся щель и поспешила вслед за спешащими мужчинами, радуясь, что те не стали пристально её разглядывать. Они сразу прошли к карете, забрались в неё, и кучер резво тронул лошадей.
        - Сегодня я представлю тебя его величеству, - недовольно начал отец, - могла бы сама догадаться и надеть платье покрасивее. Теперь придётся переодеваться в карете, - усмехнулся он.
        - Это моё самое нарядное платье, - тихо откликнулась девушка.
        - Это рубище?! - не поверил Райтен.
        - Это платье для торжественных мероприятий, - неуверенно поправила его Лаатая.
        Мужчина схватил узелок с её вещами и вывалил всё на пол кареты, брезгливо поворошил бельё ногой, тяжело вздохнул, затем позволил девушке собрать весь её нехитрый скарб.
        - Да - а, - протянул он, - ты можешь не приглянуться королю в таком виде. Ну-ка, дай я рассмотрю тебя получше!
        Райтен схватил Лаатаю за подбородок и вгляделся в её лицо.
        - Эт-то ещё что такое? - воскликнул он, увидев на её лбу наливающуюся шишку, отёк от которой постепенно опускался на правое веко.
        - Ушиблась, - пискнула девушка, пытаясь вырваться из крепкого захвата.
        - Не-ет, это заговор! Ты с твоей матерью определённо собрались сжить меня со свету! Как я покажу ЭТО, - и он брезгливо повёл в её сторону рукой, - королю и его брату! Не смей лить слёзы! До полной картины не хватает ещё твоего красного носа! Ох-хо-хох, пока пристроишь тебя, сам здоровье потеряешь. Какая же обуза эти дочери! Толи дело Реесан, женится вскоре на дочери старого барона Питаара и принесёт мне на блюдечке всё его баронство! Вот как нужно радовать своего папку, беспутница!
        Лаатая тихо сидела в своём углу, отрешённо прикрыв глаза. Она надеялась, что Райтену надоест выдумывать беспочвенные обвинения, и он замолчит. А ещё очень хотелось есть, девушка уже не помнила, когда она ела в последний раз. Постепенно чувство голода притупилось, и она впала в полузабытье, не обращая внимания на продолжающееся ворчание. Впрочем, пусть ворчит, лишь бы не трогал её своими мерзкими жирными руками. Так вскоре и случилось, мужчине надоело попусту беседовать самому с собой, и он замолчал. Сколько продолжалась поездка, Лаатая определить бы не смогла, лишь отметила, что солнце перевалило далеко за полдень и стало клониться к закату. Из оцепенения её вывел голос отца:
        - Подъезжаем. Приведи себя в порядок, неряха! Распусти косу! - приказал он, вытаскивая кинжал.
        Непослушными руками девушка расплела косу, глядя при этом на отца огромными от ужаса глазами, а он медленно протягивал руку с кинжалом к её лицу. Лаатая перестала дышать, она не смогла бы произнести ни звука, даже если бы от этого зависела её жизнь, а Райтен с садистской усмешкой подхватил прядь её волос у лица и отхватил их по самые брови.
        - Вот, - удовлетворённо произнёс он, - теперь заплетай. Попытаемся скрыть твою ужасную шишку на лбу.
        Лаатая пробежалась гребнем по волосам и быстро переплела косу. Непривычная чёлка щекотала лоб, но девушка и сама согласилась, что так будет лучше. Может, король не прогонит их из дворца с позором? Ей было страшно возвращаться домой с этим человеком. Человеком, которого она, оказывается, совсем не знала.
        Постепенно под колёсами застучала брусчатка столицы Каанеты - Плаасы. Как мечтала Лаатая побывать здесь! И вот она в столице. Сидит в уголке обшарпанной отцовской кареты и сверлит глазами свои колени.
        Карета остановилась, и отец вышел. Он отсутствовал около часа и вернулся с юрким молодым человеком, который уселся рядом с кучером и велел гнать лошадей прочь от дворца.
        - Недостаточно почётен для них Легаар Райтен, - опять ворчал отец, - погнали к чёрному ходу! Ничего, и это стерпим, лишь бы рассчитались, как обещали.
        Карета замедлила ход. Провожатый ловко спрыгнул на землю и пригласил их последовать за ним в незаметную калитку, которую он открыл небольшим ключом. Райтен первый вылез из кареты и галантно предложил Лаатае руку. Девушка испуганно шарахнулась от проявленной любезности, но потом смогла взять себя в руки и, оперевшись на предложенную длань, выбралась наружу. Она успела заметить, что экипаж остановился в безлюдном переулке, ограниченном стенами, поросшими диким виноградом, в калитку одной из которых её спешно завели. Затем они прошли по тенистым дорожкам до небольшого домика, видимо в нём обитал садовник этого чудесного парка. Сопровождающий их человек уверенно, без стука, вошёл в дверь, опять открыв её своим ключом, пропустил гостей, закрыл дверь изнутри и подошёл к следующей двери и, отперев её очередным ключом из связки, молчаливым кивком головы пригласил гостей следовать за ним, предварительно прихватив с собой чадящую масляную лампу, которая развеяла мрак, таящийся там.
        - Ступеньки, - услышала Лаатая краткое предупреждение их провожатого.
        Как ни опасалась она неизвестности подземного хода, но не решилась воспользоваться помощью Райтена, уж лучше споткнуться и упасть, тогда появится вполне правдоподобное оправдание шишки на её лбу. А что, это хорошая идея! Девушка сделала вид, что споткнулась и упала на землю.
        - Доченька, что с тобой, ты не ушиблась? - к ней мгновенно подскочил заботливый отец.
        - Кажется, я ударилась головой, - нерешительно произнесла она, потирая пострадавший ранее лоб.
        - Ах, ну как же так, - тут же включился в игру Райтен, - как мы появимся перед его величеством?! Тебе очень больно?
        - Ничего, я потерплю, только вот шишка…
        - По прибытии вас осмотрит лекарь, - процедил целую фразу их провожатый и продолжил путь.
        - Я поддержу тебя, малышка, - произнёс Райтен, после чего крепко, до боли схватил её за предплечье и потащил за собой.
        После примерно получасовых блужданий по разветвлённой сети тайных ходов, когда голодная Лаатая окончательно выдохлась бежать за мужчинами, их провожатый в очередной раз достал свою связку ключей и, открыв одним из них очередную незаметную дверцу, впустил гостей в помещение, ярко освещённое последними лучами закатного солнца.
        - Ожидайте здесь, - коротко распорядился он и вышел. Послышалось, как снаружи щёлкнул закрывающийся замок.
        - Встань здесь! - велел ей Райтен и указал на затемнённое место у пустого камина в дальнем от окна углу.
        Лаатая предпочла бы сесть, ноги еле держали её, но она не посмела ослушаться и покорно заняла указанное место. Прошло довольно много времени, заполненного тяжёлым молчаливым ожиданием, девушка всё больше нервничала. А вдруг про них забыли? И она навечно останется в комнате с этим ужасным человеком. Интересно, через сколько времени может наступить смерть от голода? Или быстрее можно умереть от жажды? Хотя нет, от жажды им смерть не грозит, на небольшом столике стоит графин с заманчивым содержимым. Может, подойти и попить? Ну уж нет, потом ещё и в туалет захочется, лучше уж всё-таки умереть от жажды, чем с этим…
        ГЛАВА 2
        За дверью послышались приближающиеся шаги, а затем в замочной скважине повернулся ключ. Дверь широко распахнулась, и в комнату вошли двое мужчин. Легаар Райтен согнулся перед ними в низком поклоне. Лаатая, глядя на него поняла, что в комнату вошёл сам король и тоже, немного с запозданием, присела перед вошедшими в подобающем реверансе. Мужчины, небрежно махнув рукой склонённому Райтену и разрешив ему распрямится, подошли к девушке, которая стояла склонившись, ожидая высочайшего позволения разогнуть спину.
        - Можете подняться, дитя моё, - раздался мягкий голос, и Лаатая медленно выпрямилась, впрочем продолжая глядеть себе под ноги, не смея поднять взгляд на вошедших. - Скромна, это похвально, - продолжил тот же мужчина. - Скажи нам, как тебя звать?
        - Лаатая Райтен, - ответила девушка, по-прежнему глядя в пол.
        - Лаатая, - повторил мужчина, - красивое имя, - и он подошёл ближе. - Подними лицо, дитя моё.
        Лаатая подняла голову, отчаянно желая, чтобы новообретённая чёлка скрыла плебейскую шишку. Мужчина взял девушку за подбородок двумя пальцами, немного повернул лицо, изучая его, посмотрел на второго вошедшего, затем опять на неё, приподнял рукой чёлку и хмыкнул. Лаатая поняла, это провал. Сейчас он скажет Райтену, чтобы тот убирался из дворца и больше никогда не смел показываться здесь с таким убожеством. Что тогда с ней сделает этот ужасный человек? Смерть может показаться избавлением. Страх крепко сжал её сердечко своими липкими противными щупальцами, побежал холодной струйкой по спине, сдавил пострадавший лоб, взорвавшись болью в злосчастной шишке, а затем тёмной завесой накрыл сознание.
        ***
        В нос настойчиво проникал запах мясного бульона и свежеиспечённого хлеба. Желудок девушки мгновенно откликнулся и радостно заурчал. Лаатая открыла глаза. На столике рядом с кроватью, на которой она лежала, стоял поднос, заставленный тарелками с восхитительным содержимым. И Лаатая решилась. Пусть её выгонят, но уедет она отсюда сытой, и с удовольствием принялась за еду. Только после того, как наелась, девушка смогла оглядеться.
        Она лежала в мягкой постели, застеленной тонким льняным бельём, приятно пахнущим лавандой. Кто-то снял с неё платье, оставив в нижней рубахе. За широкими окнами, сейчас прикрытыми бежевыми портьерами, золотистый рисунок которых отражал тёплые блики нескольких свечей, было темно. Мягкий уютный диванчик светло-коричневого бархата и два таких же кресла у не горящего по случаю летней погоды камина, тёмная шкура на полу между ними, массивное зеркало в янтарной оправе, инкрустированный янтарём столик перед ним, заставленный баночками, шпильками и расчёсками с удобной банкеткой рядом. На полу лежал пушистый ковёр, рисунок которого, насколько могла рассмотреть Лаатая в неверном свете свечей, перекликался с рисунком портьер. Дальше за камином была заметна ширма, обтянутая шёлковой тканью с росписью явно эльфийского происхождения.
        Девушка никогда не видела столь богато обставленных помещений. Неужели её разместили в спальне самого короля? И он будет делать с ней то, что Райтен проделывал позапрошлой ночью? Лаатая содрогнулась от омерзения. Пока в комнату никто не зашёл, она заглянула за ширму, надеясь найти там посудину для справления нужды. За ширмой оказалось две двери, одна вела в гардеробную с абсолютно пустыми полками и перекладинами. А вот заглянув за вторую, Лаатая обомлела. В комнатке за дверью находилась огромная ванна, над которой хищно раскрыли свои пасти две головы бронзовых драконов, а в углу, похоже, именно то, что она так настойчиво искала.
        Когда Лаатая, приведя себя в порядок и умывшись, вышла из-за ширмы, то в комнате обнаружила двух одинаково одетых горничных, которые представились ей как Тиса и Ниса.
        - Мессина, - обратилась к ней одна из них, - простите, что не заметили, когда вы проснулись. Позвольте помочь вам одеться и причесать вас, - и она подхватила роскошное платье, которого раньше в комнате не было.
        Ошеломлённая Лаатая позволила расторопным горничным снять с неё прежнюю рубашку и панталоны, а затем надеть сначала совсем короткие облегающие штанишки, поверх них мягчайшие кружевные панталончики чуть ниже колен и такую же нижнюю рубашку. Затем на ней безжалостно затянули корсет, и уже после натянули самое красивое платье, которое девушка видела в своей жизни. Тёмно-зелёного бархата, расшитое золотой нитью, гармонирующей с её медовыми волосами, которые горничные тщательно расчесали и позволили свободными волнами сбегать по спине, платье просто поразило Лаатаю. Какую же услугу с неё потребуют за это богатство?
        - Мессина, позвольте мы вас проводим, вас уже ждут, - проговорила одна из горничных, и они втроём вышли из комнаты.
        Девушки быстро прошли по абсолютно пустым коридорам, затем остановились перед ничем не примечательной дверью, и одна из горничных постучала. Дверь открыл всё тот же молчаливый молодой человек, который встречал их с отцом. Молчун, как про себя звала его девушка, пропустил Лаатаю внутрь и закрыл дверь, после чего подошёл к противоположной двери, осторожно постучал в неё и, дождавшись разрешения, скрылся за ней. Не успела Лаатая позволить панике полностью накрыть её, как их тихий провожатый вышел и пригласил её проследовать в кабинет.
        В кабинете находились всё та же пара мужчин. Король и, судя по внешнему сходству, скорее всего его брат. Девушка удивлённо огляделась в поисках Райтена. Его здесь не было. Неужели этот негодяй продал её сразу двоим и трусливо сбежал, получив свою награду?
        Лаатая отчаянно прижалась спиной к двери. Ну что она могла сделать против двоих взрослых мужчин? А король, как говорят, ещё и сильный маг.
        - Лаатая, милая, ты боишься?
        Первым порывом было сказать "Нет", но ведь это было не так. Она боялась, ещё как боялась!
        - Что вам от меня нужно? И где месс Райтен? - решилась спросить она вместо ответа.
        - Мы всё тебе расскажем, но сначала нужно кое-что проверить, чтобы убедиться в словах месса Райтена. Ты позволишь?
        Как будто можно сказать королю "нет", усмехнулась про себя Лаатая.
        - Лаатая, девочка, поверь, это очень важно. От этого зависит процветание и безопасность нашего королевства! - высокопарно произнёс король.
        - Безопасность, говорите? - ухватилась за слово Лаатая. - Тогда вы мне должны пообещать кое-что взамен!
        - Смышлёная девочка, - король весело глянул на до сих пор молчавшего брата. - Говори, что же ты хочешь, малышка? Ещё платьев, украшений?
        - Я хочу, чтобы тот мерзкий человек больше никогда не касался моей мамы! - одним духом выпалила Лаатая.
        - Он обижал её? Он… он дотрагивался до тебя?! Что, скажи, что он с тобой делал?! - почти закричал король, увидев, как густо, до слёз, покраснела девушка после его вопроса. - Каалет, распорядись, чтобы негодяя нашли и вернули, - распорядился он, и брат короля вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
        - Лаатая, я понимаю, как это неприятно тебе, но пойми и ты меня, это действительно очень важно. Сейчас ты пройдёшь в эту комнату, - он указал на ещё одну дверь, - и тебя осмотрит повитуха. После этого мы сможем продолжить наш разговор.
        Король сам открыл дверь и подождал, пока девушка скроется за ней. Там уже ожидала опрятная немолодая женщина. Она велела Лаатае снять панталоны и нижние штанишки и сесть в кресло. Затем сама ловко задрала её юбки и раздвинула ноги. Лаатая всхлипнула.
        - Не бойся меня, я ничего тебе не сделаю, - успокаивающе сказала она, - просто посмотрю, здорова ли ты.
        После этого она стала внимательно смотреть туда… куда лез своими потными гадкими пальцами Райтен. Затем повитуха удовлетворённо кивнула сама себе, поднялась и разрешила одеться. Когда Лаатая привела себя в порядок, женщина провела её обратно в кабинет, где их ожидали король и его вернувшийся брат и сообщила:
        - Девица невинна.
        Послышался двойной вздох облегчения, и король взмахом руки отпустил женщину.
        - Дитя моё, - обратился к Лаатае король, - остался ещё одна небольшая проверка, и мы всё тебе откроем. Закрой глаза, так тебе будет проще.
        Девушка послушно закрыла глаза, ощутила, что её взяли на руки и сделали шаг. Она безотчётно обняла за шею подхватившего её мужчину, резко открыла глаза и удивлённо огляделась, продолжая прижиматься к держащему её Каалету Ниянерену. Они находились в совершенно другом помещении, стены которого были полностью покрыты янтарной мозаикой. От них исходил тёплый приятный для глаз свет. Неужели это зал янтаря судьбы? Даже в самых смелых мечтах Лаатая не порывалась попасть сюда. И уж тем более не на руках младшего брата короля.
        Она восторженно осматривалась по сторонам, пока её взгляд не остановился на полуутопленной в стене статуе нагой женщины в натуральную величину. Милостивая Владелица Янтарных Чертогов, догадалась Лаатая. Богиня как бы выходила из стены в зал, а в её протянутых руках лежал огромный, сияющий своим внутренним светом, янтарь судьбы. Каалет осторожно поставил её на ноги, и Лаатая, как заворожённая пошла к скульптуре. Камень в руках богини был прозрачный, с красным отливом. Подойдя ближе, Лаатая рассмотрела в нём пустую полость, внутри которой находился янтарь меньшего размера цвета благородного воска. Девушка осторожно дотронулась до камня судьбы одним пальчиком. Янтарь слабо мигнул, как бы приглашая её, и Лаатая легонько провела ладонью по его гладкой поверхности, затем положила на него и вторую руку. От камня исходило ощутимое приятное тепло, как будто от материнской груди. Янтарь нёс в её мятущуюся душу мир и успокоение. На миг девушка увидела своё будущее, в котором у неё всё сложилось прекрасно. Она улыбнулась королевскому камню, отняла от него руки, затем повернулась к молчавшим до сих пор
мужчинам.
        - Спасибо! Спасибо за то, что позволили прикоснуться к чуду! - восторженно произнесла она.
        - Камень принял тебя, Лаатая, - произнёс младший брат короля, подошёл к девушке и осторожно прикоснулся к её щеке.
        - Что это может означать? - спросила она.
        - В тебе течёт кровь королей Каанеты, - ответил Каалет на её недоуменный вопрос.
        - Кто-то из моих родителей ваш родственник? - переспросила девушка.
        - Нет, Лаатея, - брат короля вздохнул поглубже, - ты моя дочь.
        - Но… как такое может быть. Мама… Райтен… мои братья и сёстры.
        - Моей дочерью являешься только ты. Райтен женился на твоей матери, когда она была беременна тобой.
        - Но… как же вы допустили такое? Этот мерзавец всю жизнь издевался над ней! Он и меня привязал к столбикам кровати! Ударил меня плетью! Кричал, что я такая же шлюха, как и моя мать! За что?! За что вы обрекли нас на такое?! Ненавижу! Вы! Вы во всём виноваты! - Лаатая в бессильной злобе колотила новоявленного отца кулачками по груди, а тот молча сносил её истерику, успокаивающе гладил по спине и шептал ласковые слова.
        - Поплачь, поплачь, девочка. Я обещаю, негодяй ответит за каждую твою слезинку. Я знаю, нет мне прощения, но… прости.
        Он подхватил рыдающую девушку на руки и сделал шаг вперёд. Лаатая поняла, что они перешли в другое помещение, но слёзы застилали глаза, и она не обращала внимания на обстановку.
        Неизвестно сколько проплакала на руках второго человека в государстве его дочь, но постепенно слёзы иссякли, и Лаатая огляделась. Они расположились в кресле около уютно потрескивающего камина, тепло от которого приятно окутывало дрожащую девушку.
        - Мне было семнадцать лет, - начал свой рассказ Каалет, - твоей матери - девятнадцать. Тогда нам казалось, что наша любовь вечна, но у моего отца были на меня совершенно другие планы. Король бриллиантового Тораза объявил о выборе жениха для его дочери, и мой отец пожелал испытать мою удачу там. Он сообщил мне, что моя возлюбленная Лаэса сбежала с бравым гвардейцем Легааром Райтеном. Я помнил, с какой жадностью тот всегда заглядывался на неё, простодушно поверил в эту ложь и даже не пытался связаться с ней. Зачем? Моя любимая с другим? Но она счастлива с ним, и это главное. И я с тяжёлым сердцем поехал в Тораз. Бриллиант судьбы равнодушно проигнорировал моё прикосновение, и я вернулся домой. Иногда до меня доходили сведения, что Лаэса родила ещё одного сына или дочь, после чего я напивался вдрызг и в очередной раз пытался забыть её.
        О том, что первый ребёнок Лаэсы мой, знали только мой отец, его доверенный помощник Тирэй и, конечно же, Райтен, которому даровали поместье и дворянство за его молчание. Отец умер, так и не признавшись мне в содеянном. А недавно к его величеству заявился совсем уже дряхлый мессин Тирэй и сознался в том, что у меня есть дочь брачного возраста.
        Младший Ниянерен замолчал.
        - Зачем я вам нужна? - прямо спросила его Латея.
        - Понимаешь, - Каарен замялся, - нам поступило предложение, от которого невозможно отказаться. Причём невозможно буквально. Либо мы принимаем его, либо Каанету ожидают очень непростые времена. Рубиновый Санахо является очень важным нашим торговым партнёром. Они владеют богатейшими шахтами, почти весь металл нам поставляется из Санахо. А это оружие, в Санахо работают непревзойдённые кузнецы, даже поговаривают, что санахскому Повелителю служат легендарные гномы. Сельхозорудия, все решётки на стенах наших замков выкованы из их металла. В общем, мы сильно зависим от них и просто не можем отказать Повелителю в его единственной за долгое время просьбе.
        Лаатая молча смотрела в глаза человека, который уже один раз бросил её и собирался продать второй раз. Она не собиралась облегчать его задачу. Пусть он сам скажет это. Каалет вздохнул и продолжил.
        - Видишь ли, в Санахо тоже не всё гладко. И вот их мудрецы откопали древнее пророчество, в котором говорится, что невинная янтарная дева спасёт Рубин. Они прислали послов с просьбой отдать в жёны Повелителю Санахо одну из дев королевской крови.
        - Вот и отдавайте дев королевской крови, их у короля трое! - решительно заявила Лаатая.
        - Понимаешь… - замялся Его Высочество, - наследница Янаита уже обручена, младшая Паата ещё слишком мала, ей нет ещё четырёх лет. А его вторая дочь Таанита… уже не дева, - вздохнул Каалет. - А невинность невесты - одно из условий посланцев Санахо.
        Младший брат короля замолчал. Молчала и Лаатая. Она вспоминала всё, что знала о загадочном Санахо. Поговаривали, что мужчины там жгуче-красивы и, зная это, разгуливают по улицам в одних широченных штанах. Дескать, чем богаче или сильнее мужчина, тем шире штаны. А женщины покорно семенят за ними, укрывшись с головы до пят в бесформенные непроницаемые накидки.
        - Но… - Лаатая вскинула голову, - у Повелителя Санахо уже есть несколько жён?!
        - Да, это так, - нехотя признался новообретённый отец, - в Санахо принято многожёнство. Точнее, их институт брака так запутан, что никому за его пределами точно неизвестно настоящее положение дел.
        - И кроме меня у вас никого нет, я так поняла?
        - Если ты откажешься, остаётся ещё Паата, - тихо сказал Каалет.
        - Если я откажусь, вы вернёте меня Райтену? - решила выяснить Лаатая.
        - Нет! Этот мерзавец получит то, что заслужил. Ты останешься при дворе, со мной.
        - В качестве кого?
        - В качестве дочери, - решительно заявил его высочество. - Мы подберём тебе выгодную партию, ты выйдешь замуж и будешь счастлива.
        - Так или иначе выходить замуж, - задумчиво проговорила девушка. - У меня есть время подумать?
        - До полудня. В полдень мы должны дать ответ, - ответил младший Ниянерен, глядя в окно, за которым начинал алеть новый рассвет.
        Каалет сам проводил дочь до её покоев и, пожелав спокойного отдыха, удалился. Поджидавшая горничная помогла девушке раздеться, и Лаатая забылась тревожным сном, ей снилось, что она убегает по незнакомому дворцу от жгучих красавцев в широченных красных штанах с жуткими плётками в руках, глаза её при этом были завязаны чёрным шёлковым шарфом, а всю одежду девушки составляет пыльный холщовый мешок, скрывающий тело с головы до пят.
        ***
        - А правда, что она заработала эту шишку, когда боролась с врагами нашего королевства? - сквозь дрёму услыхала Лаатая детский голосок.
        - Ну где ты услыхала такое, Паати?! - возмущённо ответили ей.
        - Утром я сама слышала, как папа сказал, что только эта девочка сможет спасти нас! Значит, она боролась с ужасными чудищами, вот!
        Лаатая открыла глаза. Возле её кровати стояла девушка примерно её лет и удерживала за руку маленькую девчушку. По тому, как они были схожи между собой и одновременно с его величеством, Лаатая сделала вывод, что это младшие дочери короля Таалота.
        - Наконец-то проснулась, - заявила та, что постарше. - Нария, неси нашей гостье завтрак, - распорядилась она.
        В комнату вошла одна из вчерашних горничных, неся огромный поднос с завтраком, рассчитанным на троих. Сестрицы дружно подсели к столу, и старшая по-хозяйски стала разливать по прозрачным фарфоровым чашечкам тягучий напиток, который она назвала шоколадом.
        - Мы уже завтракали, - пояснила она удивлённо молчавшей Лаатае, - но кто же в здравом уме откажется от такой вкуснятины! Я - Таанита, - пояснила она, - а мою сестрёнку можешь называть Паати, её все так зовут.
        Младшая принцесса согласно кивнула, запивая шоколадом второе воздушное пирожное.
        - А ты Лаатая, да? - продолжала свой монолог вторая принцесса. - Да, мы всё подслушали. Тебя хотят отдать замуж за санахского Повелителя. Я видела его посланника, - Таанита закатила глаза к потолку, - такой краса-авчик! А ещё говорят, что они живут большими семьями, по нескольку жён и мужей! Эх, и сглупила же я! Сейчас бы уже собиралась в Санахо. Ну, сделанного не воротишь, и все рубины Санахо достанутся или тебе или нашей малышке Паати. Паати, тебе нравятся рубины? - спросила она притихшую сестрёнку.
        - Не очень, - замялась девочка, - больше мне нравятся мои янтаринки. И… Таани, - шепнула она, - посланник такой большой, я… боюсь его.
        - Эх ты, маленькая глупышка, это хорошо, что большой, значит, И… - она скептически посмотрела на своих собеседниц, - всё хорошо, - оборвала она начатую фразу, - хотя тебе ещё совсем рано задумываться над этим.
        - Ты привела её для того, чтобы я пожалела ребёнка и согласилась ехать в Санахо вместо неё? - были первые слова Лаатаи.
        - Да! - выкрикнула вторая принцесса. - Да! Я по глупости лишилась того, что так ценится в этом забытом Милостивой Владелицей Санахо! И теперь малышка Паати должна ответить за мой грех! Самое обидное, что я действительно хотела бы оказаться там, - понуро закончила она, - но… не судьба. Буду покорно ожидать, пока папенька не подберёт мне кого-нибудь попроще, того, кто за определённые привилегии согласится взять замуж принцессу… с изъяном. Эх, да что ты понимаешь, - она махнула рукой, подхватила малышку на руки и поспешно вышла из комнаты.
        В дверь сразу же зашли обе горничные, присели в дежурных книксенах и стали поспешно одевать Лаатаю. Девушка пробовала сопротивляться, ведь никогда раньше никто не помогал ей в этом деле, но детали принесённого служанками туалета были настолько сложны и загадочны, что в конце концов, она махнула рукой и позволила им делать то, в чём они разбираются намного лучше новоиспечённой принцессы, лишь изредка поворачиваясь и приподнимая то руку, то ногу по их просьбе.
        - Передайте Его Высочеству Каалету, что я хочу его видеть, - попросила она горничных после того, как они закончили.
        ***
        Одна из девушек, кажется Ниса, с готовностью присела и вышла. А Лаатая прошла к широкому окну гостиной и стала разглядывать парк, простирающийся внизу. Ровные ряды идеально подстриженных кустов, благообразные клумбы с ухоженными розами, огромными гортензиями и роскошными лилиями, прямые дорожки, по которым чинно прохаживались прекрасные дамы и их галантные кавалеры. Сможет ли она, Лаатая, существовать среди них, так же величаво носить эти пышные платья и высокие напомаженные причёски, небрежно обмахиваться веером и, делая вид, что споткнулась, быстро передавать что-то в руку поддержавшего её кавалера, как та томная дама в светло-зелёном? Где её место? В этом полусказочном парке, в пансионе мессы Латиры, или в поместье ненавистного Райтена, которое он заработал тем, что женился на бывшей возлюбленной младшего принца, а потом с неиссякаемей злобой мстил ей за давнюю оплошность? Ей, а затем и её дочери. Или… Лаатая вспомнила свой жуткий сон и зябко поёжилась.
        ПосланНик рубина заявил, что она дева из их пророчества. Может, они не будут привязывать её к столбикам кровати, бить плёткой и… лезть руками "туда", а затем тереться чем-то ужасным между грудей? А может, им нужна дева, чтобы скормить её какому-нибудь чудовищу?! И тем самым спасти рубин?
        Неизвестно, какие ещё ужасы напридумывала бы девушка, но дверь отворилась, и вошёл Его Высочество Каалет. Лаатая присела перед ним. Брат короля поспешно подошёл к дочери и осторожно поднял.
        - Не нужно этого делать, моя девочка, - мягко попросил он, провёл её к диванчику и усадил на него, устроившись рядом. - Ты звала меня?
        - Да, - несмело откликнулась девушка. - Ваше Высочество, скажите, в чём заключается пророчество рубиновых?
        - Нам это точно неизвестно, посланник только сообщил об упоминании в нём невинной девы из янтарного королевства, а что тебя беспокоит?
        Что беспокоит, что беспокоит. Да всё! Но Лаатая дипломатично ответила:
        - Я бы всё же хотела знать, что меня там может ожидать?
        - Повелитель Санах просит руки одной из дев королевской крови, то есть он намерен жениться на тебе.
        - Значит, они не отдадут меня на растерзание чудищу?
        - Ну что ты, милая, какие чудища? Как бы ни был силён Санахо, но они не посмеют обидеть тебя. В тебе течёт кровь янтарных королей!
        - Райтен посмел, - упрямо возразила Лаатая.
        - Родная, это моё упущение и моя вечная вина и боль. Негодяя поймали и вернули. Если ты хочешь, его сегодня же казнят, его судьба теперь в твоих руках.
        - Нет! - испугалась девушка. Ещё никогда ей не приходилось распоряжаться судьбами других людей. - Смерть… это навсегда. Можно, чтобы он испытал то же, что проделывал с мамой и мной?
        Его Высочество нехорошо усмехнулся.
        - А ты подала замечательную идею, дочка. Пожалуй, её стоит принять на вооружение. Я тебе клянусь, Райтен испытает всю гамму острых ощущений, я лично отдам распоряжение начальнику тюрьмы, чтобы он проследил за удовольствиями бывшего месса Райтена.
        - Значит, меня теперь ничто не держит в Каанете. ваше высочество, я согласна отправиться в Санахо, - торжественно заявила она, вставая.
        Младший брат короля тоже подскочил с диванчика, взял Лаатаю за обе руки, а затем опустился на колени, немного напугав этим девушку.
        - Спасибо. Спасибо и… прости. Прости за то, что сделал и за то, что не сделал для тебя. Прости, дочка, - тихо повторил он.
        Видя, как тяжело даются эти слова незнакомому в общем-то человеку, который по странной прихоти судьбы оказался её отцом, Лаатая отвернула лицо к окну, не желая, чтобы он видел слёзы, бегущие по щекам и произнесла:
        - Я хочу побыть одна.
        Каалет Ниянерен поднялся, провёл пальцем по мокрой щеке дочери, затем легонько поцеловал её в макушку и быстро вышел из комнаты.
        ***
        Через некоторое время в покоях Лаатаи появились Тиса и Ниса, а с ними ещё куча взволнованных женщин. Они принесли с собой несколько коробок и суетливо стали их распаковывать, аккуратно перебирать лежащие там платья ловкими руками в лёгких нитяных перчатках.
        - Ваше сиятельство, - обратилась одна из них к Лаатае, которая не сразу поняла, что обращаются именно к ней, - нам велено одеть вас. Вы позволите?
        Как во сне девушка прошла в ванную комнату, где её ловко раздели, затем уложили в ванну, в которую добавили целый флакон драгоценного розового масла, долго натирали и полировали её тело и волосы. Причём головой, руками и ногами занимались отдельно сразу три мастерицы. А в конце ещё одна женщина полностью удалила все волосы с её тела, сказав, что в рубиновом королевстве это является нормой. И, лишившись поросли {там}, Лаатая почувствовала ещё большую свою незащищенность. Даже после того, как на неё надели эти странные коротенькие штанишки, она остро ощущала мягкие и, стыдно, но стоило признать, приятные шёлковые прикосновения.
        Дальше пришла череда коротенькой же нижней шёлковой рубашки, едва прикрывающей эти самые штанишки. Затем последовали тугой корсет и несколько воздушных пышных юбок. После них женщины надели на неё нижнее платье, в точности повторяющее цвет внутреннего камня янтаря судьбы, цвет чистого благородного воска. И уже поверх него было надето второе платье, как можно было догадаться, оно было прозрачным, с янтарно-красным отливом.
        Руки и плечи Лаатаи оставались абсолютно открытыми, что несказанно смущало девушку, привыкшую к строгим платьям пансиона мессы Латиры. А ещё её приводило в смятение отсутствие длинных панталон. Ноги казались голыми даже под ворохом юбок. Это было необычно и… волнующе. Ну как можно при таком количестве одежды чувствовать себя вызывающе раздетой?! Неужели у всех тех красавиц, томно дефилирующих по парку, тоже нет панталон? И, если случайно приподнимется юбка, хотя бы когда приходится идти по ступеням, то окружающие могут заметить ноги?!
        Меж тем расторопные помощницы усадили Лаатаю на пуфик перед зеркалом и принялись за её волосы. Когда распорядительница месса Миата увидела желтеющую шишку под низкой чёлкой, женщине чуть не стало плохо. Она немедленно послала одну из горничных за придворным магом и лекарем, которые не замедлили явиться на её зов. Мужчины внимательно осмотрели повреждение, после чего лекарь смазал шишку вонючей мазью, чем вызвал недовольное шипение мессы Миаты, затем придворный маг прижал ко лбу Лаатаи ладони с зажатым в них янтарём, от которых к голове девушки пошло приятное тепло и одновременно расслабляющее умиротворение. Он подержал руки пару минут в таком положении, затем убрал их, полюбовался на свою работу и поинтересовался её состоянием.
        - Спасибо, мне… намного лучше, - благодарно ответила ему девушка, с удивлением поняв, что она и вправду успокоилась.
        После ухода мужчин, полностью избавивших Лаатаю от предательской шишки, женщины накинулись на её волосы. Они расчёсывали и укладывали ещё влажные прядки, скалывали их миниатюрными заколками, а в конце торжественно водрузили на голову ажурную диадему, вырезанную из цельного куска янтаря, которую месса Миата осторожно вынула из принесённой ей собственноручно шкатулки.
        Лаатая настороженно разглядывала отражающуюся в зеркале красавицу. Тонкая талия, высоко поднятая корсетом и достаточно открытая грудь, белые плечи и шея, гордо держащая голову. С лица исчезло выражение детской непосредственности, как будто она поняла что-то важное, то, что открыло ей дорогу в мир взрослых, навсегда оставив детство в прошлом.
        Месса Миата, критически осмотрев её с головы до кончиков атласных туфелек, удовлетворённо кивнула и вышла из комнаты, быстро вернувшись в сопровождении его высочества Каалета. Он сделал знак рукой, и все женщины вышли, оставив отца и дочь наедине.
        - Какая ты у меня красавица! - восторженно выдохнул он. - Ни одна принцесса не сравнится с тобой! Девочка моя, ещё не поздно, скажи, и я отменю сделку! Ты достойна самого лучшего!
        - Что может быть лучше, чем быть королевой… папа. Мне всё равно, за кого выходить замуж. Я готова, - ровно, без единой эмоции произнесла Лаатая и направилась к двери.
        - Подожди, - окликнул её отец. - Это просил передать тебе твой жених.
        И Каалет раскрыл чёрный бархатный футляр, в котором находилось ожерелье, червоное золото которого терялось в блеске драгоценных рубинов, своим рисунком образующих цветок невиданной красоты. В комплекте к ожерелью прилагались серьги, масштабно повторяющие рисунок цветка. Отец ловко застегнул защёлку ожерелья на шее у Лаатаи и протянул ей серьги, чтобы она надела их в уши. Но девушка беспомощно воззрилась на него, показывая, что у неё не проколоты уши. У неё никогда не было собственных украшений, ни дома, ни, тем более, в пансионе строгой мессы Латиры. Каалет нахмурился, затем взялся за мочку её правого уха большим и указательным пальцами, послышался лёгкий треск, и ухо в том месте обожгло уколом резкой боли. Латая дёрнулась от неожиданности.
        - Всё, уже всё, моя девочка, - успокоил её отец, а затем усмехнулся. - Никогда не думал, что буду использовать боевую магию для того, чтобы прокалывать женские ушки.
        Он аккуратно вдел одну из серёжек в образовавшееся отверстие, затем немного подержал ладони около саднящей ранки, а после того, как удостоверился, что боль успокоилась, проделал то же самое с другим ухом. Закончив, он отошёл немного в сторону, удовлетворённо кивнул сам себе и шагнул к двери, предложив Лаатае свою руку, на которую та неуверенно опёрлась, и они вышли из комнаты.
        ***
        - Ваше высочество… - начала Лаатая.
        - Папа, прошу тебя, называй меня папа, мне так больше нравится, - перебил её отец.
        - Хорошо… папа. Скажи, почему в коридорах нет ни души?
        - Посланник Повелителя Санаха попросил, чтобы о нашей сделке знало как меньше народу. Я уже говорил тебе, что в их королевстве имеются проблемы, которые они надеются разрешить с помощью пророчества о янтарной деве, - говорил отец, ведя её по абсолютно пустынным коридорам королевского крыла дворца. - Соответственно, там имеются силы, которые не хотят, чтобы это пророчество сбылось. Поэтому посланник просил пока не афишировать ваш брак.
        - А когда же можно будет рассказать об этом маме? - спросила девушка.
        - После консумации, - коротко пояснил отец.
        - После чего?
        - Повелитель сам объявит о вашем браке, когда сочтёт нужным, - неуклюже ушёл от ответа Каалет.
        - А как же горничные и те женщины, что помогали мне одеваться? - не унималась Лаатая.
        - Они не догадывались, кто ты и для чего тебя одевали, - ответил младший брат короля.
        - Понятно, - вздохнула девушка, и они продолжили путь в полной тишине, пока не подошли к огромным дверям, полностью инкрустированным янтарём.
        Перед ними его высочество остановился и достал перстень с прозрачным янтарём странного, почти красного цвета.
        - Вот, - сказал он, протягивая дочери этот перстень, - надень его и носи, не снимая. Такой цвет он приобрёл от крови твоих предков Ниянеренов. В нём есть и моя капля крови. Пока он при тебе, я буду знать о твоих чувствах. Радость ли это будет, страх ли, любовь или гнев - перстень тотчас же передаст их мне, как только ты сожмёшь камень вот так, - и отец, надев перстень на руку Лаатаи, развернул его камнем внутрь и с силой сжал кулак девушки, после чего быстро прижал её к своей груди и повернулся к входу в зал Янтаря Судьбы.
        Тяжёлые даже на вид двери самостоятельно и совершенно бесшумно растворились, и перед парой открылось всё великолепие зала Королевского Янтаря Судьбы. Лаатая крепче сжала руку на отцовской руке и смело шагнула за ним навстречу своей судьбе.
        В зале находилось трое мужчин. Двое из них - король и моложавый такой же медововолосый, как и все Ниянерены, мужчина, видимо являющийся Хранителем Янтаря Судьбы, - восхищённо разглядывали представшую перед ними красавицу. А вот третий, жгучий, с красным отливом брюнет, равнодушно мазнул по ней взглядом и нетерпеливо произнёс:
        - Начинаем?
        Отец подвёл Лаатаю к статуе богини, туда же подошёл и этот странный посланник Повелителя Санаха. Хранитель Янтаря судьбы немного замялся.
        - Вы предлагаете провести обряд сочетания с вами? - наконец решился спросить он.
        - Да, - ответил посланник.
        - Но… в доставленном послании была высказана просьба о предоставлении невесты для Повелителя Санаха? - вмешался в разговор король.
        - Да, - снова подтвердил посланник, - я лёккэр повелителя, а значит, тоже буду являться мужем этой девы.
        Лаатая слегка пошатнулась и крепче вцепилась в отцовскую руку.
        - Девочка моя, - громко заявил Каалет Ниянерен, - ты имеешь право отказаться. В послании ни слова не было о том, что у тебя будет два мужа.
        - Семь, - раздался голос санахца.
        - Мы уходим! - брат короля развернулся и пошёл к двери, крепко прижимая к себе руку дочери, которая в полной прострации следовала за ним.
        - Не отдадите деву мирным путём, мы отберём её силой или хитростью! - всё так же ровно заявил гость. - Её или другую представительницу королевской крови, нам всё равно. Война только отодвинет нашу цель, но не отменит её.
        Король и Хранитель растерянно смотрели на стоящих у двери Каалета и Лаатаю.
        - А если в Каанее не останется м-м… дев королевской крови? - спросил его высочество.
        - Доставим в Санахо мужчину королевской крови, да хоть любого из вас, - и странный жених обвёл рукой находящихся здесь мужчин, - и он будет жить у нас до тех пор, пока не оставит женское потомство. Повелитель предоставит ему для этого лучший материал, - равнодушно объяснил санахский посланник.
        - Папа! Ваше величество! Я согласна пожертвовать собой. Только… пусть этот ужасный мужчина поклянётся, что меня не будут привязывать к столбикам кровати и бить плёткой!
        Все трое Ниянеренов удивлённо воззрились на неё, а лёккэр Повелителя Санаха ровно произнёс:
        - Я клянусь, что эту женщину никто и никогда не привяжет к столбикам кровати и не ударит плёткой, - крупный рубин в его кольце мигнул, принимая клятву. - А теперь начнём обряд. Я тороплюсь.
        Король и Хранитель поспешнее, чем нужно подошли к статуе Милостивой Владелицы Янтарных Чертогов, держащей в руках Янтарь Судьбы, и с ожиданием посмотрели на Лаатаю. Девушка отпустила руку замершего у двери отца и направилась к ним. Хранитель положил свои руки на камень, и тот налился тёплым солнечным светом. Было заметно, что мужчина общается со своим подопечным, через некоторое время он опустил руки и сказал:
        - Подойди и возложи руки, дитя.
        Лаатая положила ладошки на камень. Янтарь продолжал мягко светиться, вместе с волнами тепла посылая ей умиротворение и спокойствие. Закрыв глаза, она плыла, растворялась в нём, ласковая сила стала сочиться к ней из родового камня. Девушка не заметила, в какой момент её руки накрыли сильные мужские ладони, согревая её со своей стороны. Она впала в некий транс. Как младенец в материнской утробе, Лаатая плыла в ласковой неге, исходящей от камня и мужчины, находящегося рядом.
        - Янтарь судьбы признал этого мужчину и эту женщину мужем и женой, - словно из-под многих слоёв материи донёсся голос Хранителя.
        Мужчина убрал свои руки с камня, одновременно удерживая пальчики Лаатаи в своих. Из внутреннего кармана он достал браслет с рубинами и защелкнул его на левой руке девушки. Камни на браслете мигнули и образовали сплошной кристалл на её запястье.
        - Теперь наш союз подтверждён и рубином, - пояснил он.
        - Я приглашаю всех присутствующих отпраздновать это событие, - радостно начал король.
        - Празднуйте без нас, - безапелляционно заявил … муж Лаатаи, - нам пора домой. Мы и так потеряли слишком много времени, - и он направился к двери.
        - Но как же приданое, фрейлины, экипажи для дальней дороги? - растерянно спросил его величество.
        - Жена Повелителя Санаха не нуждается в приданом и фрейлинах. Дома её ожидает всё, что она только сможет пожелать. Все богатства Санахо отныне в её распоряжении, - холодно произнёс мужчина. - Дорогая, - обратился он к Лаатае, - у тебя есть ко мне просьбы или вопросы?
        - Да, - ответила ему жена. - Как вас зовут?
        - Можешь называть меня Каридис, - на его лице не дрогнул ни один мускул. - Ваше величество, ваше высочество, Хранитель Саатонет, рад был встретиться с вами. А теперь позвольте нам отправиться домой, в Санахо, - и он проследовал к двери, крепко, но вместе с тем и бережно удерживая руку Лаатаи в своей.
        Откуда-то появились такие же черноволосые люди и последовали за ними по по-прежнему пустым дворцовым коридорам. Один из этих мужчин, почти мальчик, вынул из-за пазухи накидку и набросил её на Лаатаю. "Ну вот, - подумала она, - сон начинает сбываться. Панталон на мне уже нет. И этот странный мешок на всё тело". Стоит признать, что при кажущейся плотности накидки из-под неё всё было прекрасно видно. И то, как санахские воины окружили её плотным кольцом, и то, что шли они явно не к парадному выходу.
        …"Так-то, принцесса Лаатая, - промелькнула грустная мысль, - по подземельям пришла во дворец, с чёрного хода вышла. Извольте принять полагающиеся почести, ваше высочество".
        - Лаат, - спросил её новообретённый муж, когда они вышли из дворца, - вы умеете ездить верхом?
        - Н-нет, наверное, я не пробовала, - неуверенно отозвалась Лаатая.
        - Жаль, - отозвался он, - это немного задержит наше продвижение, печально, но не фатально, именно на такой случай у нас припасена карета.
        И Каридис подвёл её к странной карете, дверца у которой была только с одной стороны. Забравшись вовнутрь, Лаатая обнаружила, что на противоположной стене, на месте второй дверцы был откидной столик, расположенный между сидениями. Девушка с трудом разместила свои юбки на одном из мягких диванчиков, на другой уселись Каридис и тот юноша, что подал ей накидку.
        - Можешь снять наарнету, Лаат, - обратился к ней старший после того, как карета тронулась, - здесь только твои мужья.
        ГЛАВА 3
        Лаатая с облегчением содрала с головы ненавистный мешок, вздохнула полной грудью и, прикрыв глаза, откинулась на мягкие подушки диванчика. Казалось, голова ощутимо звенит от переполнявших её мыслей. Их было так много, что ни одной не удавалось задержаться надолго. Мечтала ли она выйти замуж? Да, конечно. Её фантазии ограничивались маленьким поместьем. Муж, который бы занимался делами этого поместья и охотой. Они бы вежливо встречались за ужином, после которого тихо сидели у горящего камина, обязательно большого, Лаатая постоянно мёрзла в пансионе, муж бы читал какой-нибудь исторический или литературный труд, а она вышивала бы или штопала худое бельишко. Затем, самое волнительное - поцелуй на ночь - и они бы расходились по своим комнатам.
        А что предстоит ей теперь? Ужин в обществе семи мужей, один из которых явно младше её, а затем тихий вечер у камина со всеми семью? И семь поцелуев на ночь? Лаатая постаралась незаметно вздохнуть. Тугой корсет сдавливал рёбра, причиняя свою долю неудобств.
        - Раздевайтесь! - услышала она и от удивления широко распахнула глаза, с ужасом глядя на мужчину, сказавшего это.
        - З-зачем? - удалось выдавить Лаатае.
        - Ваши платья - это изощрённые орудия пыток, отныне вы не будете носить эти жуткие удавки, Лаат. Энаиф, достань одежду для диссини, - обратился он к юноше.
        Оба мужчины приподнялись с диванчика, на котором они сидели вдвоём и молчаливый Энаиф приподнял сидение и стал доставать оттуда аккуратно сложенную одежду.
        - Я помогу вам, поворачивайтесь, - распорядился Каридис.
        - Нет! Я сама! - вскрикнула девушка, испуганно прижав к груди руки.
        - Хорошо, - не стал спорить мужчина и равнодушно отвернулся к окну.
        Лаатая попыталась расстегнуть многочисленные крючки, расположенные на спине, но не смогла справиться и с одним. Энаиф сочувственно глядел на её безуспешные попытки, а затем жестом предложил свою помощь. Сделав ещё несколько не увенчавшихся успехом попыток, девушка, жалобно глянув на своего младшего мужа, повернулась к нему спиной. С его помощью дело быстро сдвинулось с мёртвой точки. Лиф платья, а потом и корсет были расстёгнуты, и Лаатая поняла, какое же это счастье - дышать полной грудью. Она несколько раз облегчённо вдохнула и выдохнула, а затем приняла одежду, протянутую Энаифом, отвернувшись, скинула с плеч лиф и корсет и быстро натянула тунику из странного мягкого волокна, приятно льнущего к телу. С облегчением в предложенном комплекте она обнаружила панталоны, несколько странного фасона, но это были они, столь желанные, прикрывающие бесстыдную наготу ног, панталоны. Лаатая быстро натянула их и наконец-то почувствовала себя одетой. Каридис всё так же отрешённо смотрел в окно, как будто не замечая происходящего в карете.
        - Юбка, - шепнул Энаиф и смешно указал бровями на пышную юбку Лаатаи, поверх которой сморщилась туника, - наши одежды не предполагают столь пышных юбок, сними её.
        - Но… у меня нет другой, - неуверенно произнесла она.
        - Она и не требуется. На тебе сейчас дорожный вариант нашего костюма. Поверь, Лаат, тебе будет очень удобно.
        Лаатая, помня навсегда вбитые наставления мессы Латиры о том, что жена во всём должна слушаться мужа своего, кое-как выбралась из вороха своих пышных юбок, свернула свою прежнюю одежду и, с помощью всё того же Энаифа, уложила её в короб под диванчиком, на котором сидела сама. Новая туника доставала до середины бедра и совершенно не мешала движениям. Лаатая облегчённо откинулась на спинку сиденья. Всё начинается не так уж и плохо. Энаиф ей понравился. Заботливый, внимательный. Наверное, именно о таком муже она и мечтала. Ничего, что младше её, вон, ненавистный Легаар Райтен вообще хотел женить братика Реесана на дочери барона Питаара, которая на десять лет старше его. Убаюканная мыслями о будущей счастливой жизни с Энаифом, Лаатая незаметно для себя заснула.
        ***
        Проснулась Лаатая от того, что кто-то легонько похлопывал её по плечу. Мягкая постель, тёплое одеяло. Просыпаться решительно не хотелось.
        - Ния, не мешай, мне снился такой чудесный сон! - пробормотала девушка и попробовала отвернуться от подруги.
        Мягкая постель? Тёплое одеяло? Нет, она не в пансионе мессы Латиры. И Лаатая резко открыла глаза. Над ней стоял Энаиф. В карете они находились вдвоём.
        - Просыпайся, Лаат, тебе нужно поужинать и, если хочешь немного прогуляться, - мягко сказал он.
        Лаатая и вправду испытывала острую потребность "прогуляться". Она поднялась со своего ложа и осмотрелась. То, что раньше было столиком, опустили между диванчиками, и получилось замечательное ложе. Видимо, когда она заснула, мужчины переложили её сюда и заботливо укрыли мягкой накидкой, а сами продолжали сидеть на остатках диванчиков. Девушка потянулась и хотела выбраться из экипажа.
        - Подожди, - остановил её Энаиф и протянул наарнету.
        - Энаиф, я не хочу надевать это, - просительно сказала Лаатая.
        Юноша согласно кивнул, вышел из кареты и что-то сказал суетящимся там воинам. Через миг снаружи установилась полнейшая тишина, только было слышно, как всхрапывают лошади и потрескивает недавно разожжённый костёр. Энаиф заглянул в карету и протянул Лаатае руку, опершись на которую она вышла наружу и огляделась.
        Они находились на небольшой поляне в лесу. Видно было, что спутники до их появления занимались разбивкой лагеря. Поспешно брошены продукты на полотне возле костра, возле притащенного сухостоя одиноко валяется топорик, весело булькает вода в закипевшем котле. И только одинокий Каридис продолжает устанавливать походный шатёр.
        - А… куда все делись? - недоуменно спросила девушка.
        - Они все хотят жить, - пояснил Энаиф.
        - Нам угрожает опасность? - испуганно спросила Лаатая.
        - Надеюсь, что нет, - ответил юноша. - Диссини повелителя Санаха охраняют лучшие воины королевства.
        - Я совсем запуталась. Почему же они убежали?
        - Тот, кто смеет лицезреть диссини, должен умереть, - как маленькой, пояснил Энаиф.
        - Давай наарнету, - Лаатая поёжилась и протянула руку.
        Парень быстро достал накидку из экипажа, ловко водрузил её на притихшую девушку, а затем заливисто, по-особому свистнул. Постепенно отовсюду стали появляться их спутники и продолжили заниматься своими делами. Распрягать лошадей, готовить ужин, помогать Каридису ставить шатёр. Лаатая направилась прочь с полянки, Энаиф последовал за ней.
        - Энаиф, мне нужно ненадолго остаться одной, - смущаясь, произнесла она.
        - Я понял, - ответил он, - я доведу тебя до подходящего места, а затем отойду в сторону и отвернусь. Пойми, я не имею права оставить тебя, диссини.
        Девушка вздохнула и молча последовала за ним. Вскоре Энаиф вышел на берег небольшого ручья, сначала парнишка внимательно огляделся вокруг, затем ещё раз заливисто свистнул и только потом позволил снять накидку и умыться в небольшой тёплой заводи, а сам отошёл к лежащему неподалёку поваленному дереву и уселся на него спиной к воде.
        Вода. Настоящая открытая вода! Как давно уже Лаатая не видела её! Их поместье стояло на берегу бескрайнего моря, то тёплого и ласкового летом, то грозного и бурного в долгие зимние месяцы. Отец позволял детям играть на берегу и собирать его щедрые дары - зазевавшихся крабов, красивые ракушки, а главное - тёплые кусочки янтаря, которыми очень неохотно делилась Владелица Янтарных Чертогов, и с большим удовольствием забирал у них сам Райтен.
        Девушка оглянулась на Энаифа, тот всё так же безмятежно сидел на месте и насвистывал причудливый мотив. И Лаатая решилась. Она быстро скинула с себя тунику и панталоны и зашла в заводь. Какое же это счастье, после долгого, насыщенного переживаниями дня, растянуться на воде, безмятежно раскинув руки, усталость, не столько физическая, сколько моральная, постепенно покидала её тело. Именно сейчас, глядя на просыпающиеся вечерние звёзды, верилось, что всё в её жизни сложится хорошо.
        К трелям Энаифа постепенно присоединялись ночные птицы, всё смелее вступала в свои владения ночь, а с ней и облако назойливых насекомых, с завидным упорством ожидающих, когда же их добыча полностью покажется из воды. Лаатая выскочила на берег, с сожалением подумала о том, что обсохнуть не удастся и быстро стала одеваться, порадовавшись такой замечательной детали туалета, как накидка, надёжно укрывшая её от оголодавшей мошкары.
        - Энаиф, ты будешь купаться? Я подожду, - предложила она юноше, но тот отрицательно мотнул головой и, взяв свою жену за руку, направился к костру.
        На поляне умопомрачительно пахло жареным мясом, и желудок отозвался радостным ворчанием. Энаиф провёл девушку в установленный шатёр, где их уже поджидал накрытый стол. Парнишка кивнул находящемуся здесь же Каридису и вышел наружу. Лаатая поёжилась. Она побаивалась загадочного лёккэра и очень не хотела оставаться с ним наедине. Вряд ли он, как муж её мечты, легонько поцелует жену в лобик на сон грядущий и покинет палатку. Но… он поклялся. Поклялся никогда не привязывать её и не бить плёткой. Девушка вздрогнула, когда мужчина подошёл к ней, стянул с неё наарнету, а затем приказал:
        - Раздевайся!
        Лаатая испуганно сжалась, а Каридис меж тем, делая вид, что не замечает её испуг, открыл короб, стоящий у дальней стенки шатра и продолжил:
        - Твоя одежда намокла, выбери здесь то, что тебе по нраву и переоденься.
        И вправду, одеваться после купания пришлось второпях, нижние короткие штанишки были совсем мокрые, и вечерняя прохлада начинала потихоньку забираться под влажную одежду. Девушка с опаской прошла мимо пугающего её мужчины к коробу и заглянула в него. Разнообразные туники и панталоны, которые Каридис называл смешным словом шаровары, совсем коротенькие, еле прикрывающие грудь, полупрозрачные рубашечки. И, сколько Лааатая не искала, ни одной юбки или платья. Перерыв весь предложенный гардероб, она остановилась на самой плотной тунике с длинным рукавом и таких же плотных шароварах, затем, найдя почти на самом дне огромный яркий шёлковый платок, прихватила и его. Девушка прижала выбранные вещи к груди и растерянно поглядела на мужчину, ожидая, что он выйдет из шатра для того, чтобы она могла переодеться. Каридис молча отвернулся, скрестив руки на груди.
        - Переодевайся! - велел он. - Мы не имеем права оставлять тебя одну.
        Лаатая быстро скинула с себя влажную одежду, надела выбранные шаровары и тунику, а затем повязала вокруг талии найденный платок, соорудив таким образом импровизированную юбку. После этого Каридис пригласил её за стол, заманчивые запахи с которого уже давно привлекали внимание. Сам он так и остался стоять возле входа в шатёр, видимо, решила девушка, он уже поужинал, а, впрочем, это его дело. И Лаатая с аппетитом принялась за еду.
        На улице уже совсем стемнело, на сервированном столике горели несколько розовых свечей, расположенных в небольших канделябрах, создавая своеобразный походный уют. Слышно было, как на поляне у костра тихо переговариваются воины, кто-то тихонько перебирает струны, кто-то точит оружие, а кто-то натирает песком котелок.
        Лаатая хорошо выспалась днём, и сейчас спать совершенно не хотелось, она бы с удовольствием посидела у костра вместе со всеми, но перед входом сидел страшный лёккэр, и желание пробираться через него пропадало напрочь. Ей о многом хотелось расспросить мужчину, но его неприступный вид подавлял всякое любопытство в зародыше. Одно девушка поняла точно - отныне Каридис её муж, и ей придётся налаживать с ним отношения. Пожалуй, стоит начать прямо сейчас. Вспоминая свои наивные мечты о семейной жизни, она поднялась из-за стола, подошла к мужу и подставила ему лоб для поцелуя.
        - Тебе нужно что-то ещё? - озадаченно спросил мужчина.
        - Я ваша жена, - смущаясь, ответила Лаатая, - и пришла исполнить свой супружеский долг.
        Было заметно, что Каридис слегка опешил.
        - Эм-м, и в чём он заключается, твой супружеский долг? - всё же решил внести ясность он.
        - Я думаю, что вы должны поцеловать меня на ночь, - несмело предложила девушка и опять подставила лоб для поцелуя.
        Мужчина прикоснулся губами её лба и удивлённо спросил:
        - Вот так?
        - Я думаю, что так, - удовлетворённо ответила Лаатая и продолжила. - Теперь мы настоящие муж и жена!
        - Да-а, - протянул Каридис, - мы, конечно, надеялись, что найдём в Каанете невинную деву, но не настолько же!
        - Я сделала что-то не так? - тут же спросила его девушка.
        - Ну что ты, милая, всё так. Всё правильно, - сдержанно ответил он. - Давай укладываться спать, рано утром мы продолжим наш путь.
        Мужчина подвёл Лаатаю к приготовленной походной постели, помог ей улечься, накрыл одеялом, а сам, пожелав спокойной ночи, устроился на шкуре, лежащей рядом с ложем. Позже девушка услышала, как в шатёр зашёл Энаиф и устроился с другой стороны.
        ГЛАВА 4
        Проснулась Лаатая от звона клинков, раздающегося снаружи. В шатре никого не было. Неужели на них напали? Понимая, что она ничем не сможет помочь, девушка всё же выскочила за полог. На поляне на Каридиса, раздетого по пояс, нападали Энаиф и один из воинов охраны.
        - Нет! Прошу вас, нет! - воскликнула Лаатая и кинулась к сражающимся.
        Соперники несколько мгновений изумлённо смотрели на диссини, а затем незнакомый воин молча пал на колени перед Каридисом, уткнулся лбом в землю и протянул ему свой меч, который тот торжественно взял и сделал замах над головой несчастного.
        - Стойте, что вы делаете?! - девушка подбежала к мужу и удержала его руки от довершения начатого.
        - Он увидел тебя, диссини, и теперь должен умереть! - мрачно пояснил Энаиф.
        Лаатая огляделась. На поляне находилось ещё несколько воинов. Все они стояли на коленях, уткнувшись лбом в землю. Некоторые из них при этом протягивали своё оружие в сторону Каридиса и Энаифа.
        - Они… тоже? - запнувшись, спросила девушка.
        - Те, кто протягивает оружие, успели увидеть тебя, диссини, - подтвердил её догадку Каридис.
        - Но можно же что-нибудь сделать? Пожалуйста, не убивайте их! - со слезами в голосе проговорила Лаатая. - Я… я же не смогу жить, если буду знать, что эти люди погибли из-за моей беспечности! Пожалуйста! - повторила она.
        - По велению Повелителя Санаха каждая просьба его диссини должна рассматриваться, как его личная просьба! - объявил решение Каридис. - Ваше казнь откладывается до прибытия в Конерис. Повелитель лично назначит вам наказание!
        Воины, не шевельнувшись, приняли решение их предводителя, а Лаатая быстро скрылась в шатре, куда вскоре зашёл Энаиф и застал её, горько рыдающей на ложе.
        - Я не хотела, не хотела, не хотела! - повторяла она. - Энаиф, за что! За что их убивать!
        - Никто не имеет права касаться своим грязным взглядом диссини Повелителя! - как маленькой, пояснил ей юноша.
        - Но это же полностью моя вина!
        - Тебя никто не винит, диссини, Каридис и я не должны были оставлять тебя одну.
        - Давай эту вашу наарнету, я больше никогда не сниму её, - Лаатая протянула руку, схватила накидку и поспешно стала натягивать её, от волнения у неё ничего не получалось, и Энаиф помог ей.
        - Не волнуйся, диссини, Повелитель будет добр к тебе и не станет наказывать за эту оплошность.
        - А какое наказание может ожидать меня?
        Энаиф нервно вздохнул, явно не желая расстраивать девушку ещё больше. К его облегчению, к ним вошёл его старший лёккэр и сказал, что уже всё готово к выдвижению, а позавтракать она может в карете, пока воины будут разбирать шатёр. Под его взглядом Лаатая съёжилась ещё больше и послушно вышла наружу вслед за юношей, быстро забралась в карету и забилась в дальний угол, стараясь стать как можно незаметнее и впервые откровенно радуясь, что на ней надета эта ужасная наарнета, прекрасно скрывающая предательские слёзы. Как, ну как она будет жить в этой абсолютно чужой стране?! Она не знает их обычаев. Она поняла, что у Повелителя Санаха несколько жён, а у неё самой семь мужей. Значит ли это, что они всей большой семьёй будут сидеть по вечерам у огромного - чтобы поместились все - камина, а перед сном все мужья будут поочерёдно целовать всех жён в лобик, как сделал это Каридис вчера вечером? Пригодятся ли ей знания, которые так старательно вбивали в неё в пансионе мессы Латиры? Трудолюбие и послушание. Они везде пригодятся. А обычаи Рубинового Санахо… странные, конечно, но нужно разбираться и заучивать
их.
        - Энаиф, - решилась Лаатая, - расскажи мне, пожалуйста, об обычаях Санахо. Я не хочу, чтобы повторилось сегодняшнее. Повелитель может меня наказать?
        - Повелитель властвует над жизнью и смертью его подданных, - тихо начал юноша, - его власть в Санахо безгранична. Но ты не бойся его, Лаат. Наш Повелитель строг, но справедлив. Он всегда поступает по закону… - здесь Энаиф осёкся.
        - Что говорит ваш закон в этом случае? - испуганно спросила девушка.
        - Я… понимаешь, ты сама выбежала непокрытая к посторонним мужчинам. Свободным воинам. А ещё ты очень нужна Санахо.
        - Почему именно я, Энаиф?
        - Мы очень надеемся, что ты, Лаат, именно та самая янтарная дева из пророчества.
        - Какого именно?
        - Повелитель всё расскажет тебе сам, если сочтёт нужным! - грубо оборвал их разговор забравшийся в карету Каридис.
        Он поставил на стол корзинку со снедью и велел Лаатае снимать наарнету и завтракать. Помня, что обещала себе быть примерной женой, девушка стянула с себя казавшееся в тот момент таким нужным плотное покрывало и стала поспешно выкладывать на столик еду из корзинки. Лепёшки, холодное мясо, фрукты выглядели достаточно аппетитно, но после случившегося кусок не лез в горло. И хотя сидящий на диванчике напротив Каридис не смотрел непосредственно на неё, Лаатая всей кожей ощущала его недовольство. Она положила кусочек мяса на лепёшку, обильно полила его аппетитно выглядящим соусом, откусила и принялась старательно жевать. Через мгновение во рту девушки вспыхнул пожар. Из округлившихся глаз брызнули слёзы, первым порывом было выскочить из быстро движущегося экипажа и выплюнуть гадость, сжигающую её рот. Но она вспомнила про ни в чём не повинных воинов, ехавших снаружи, и только прикрыла горящий рот ладошкой. Что ж, она заслужила наказание и должна умереть. Вот и закончилась твоя жизнь, глупая девчонка. Оставалось надеяться, что его высочество Каалет исполнил обещание, и мерзкий Райтен больше никогда не
коснётся её мамы. Перед глазами мутнела пелена слёз, сквозь которые Лаатая увидела, как недовольный муж спешно схватил со стола первую попавшуюся плошку и протягивает её.
        - Выплюнь! - зло приказал он, и девушка с облегчением выплюнула отраву, после чего Каридис достал из корзинки оплетённую бутыль, налил из него манящей розовой жидкости в бокал и протянул его несчастной диссини.
        Лаатая выхватила бокал и залпом выпила его содержимое. Пусть это будет очередной яд, но она допьёт его до конца и погасит этот ужасный пожар во рту. Терпкая, прохладная жидкость немного облегчила её мучения, и девушка могла вздохнуть. Желудок накрыло приятное тепло, в голове начинало помаленьку шуметь, а жестокий отравитель стал коварно раздваиваться.
        Пожалуй, яд, предложенный последним, был намного приятнее, и Лаатая с тоской глянула на бутыль, которую продолжал держать в руках Каридис. Увидев столь красноречивый взгляд, мужчина долил ещё полбокала, которые девушка смогла выпить маленькими изящными глоточками, так, как их учили в пансионе мессы Латиры. Лёгкий туман в голове отодвинул на задний план страх перед старшим мужем, и Лаатая, откинувшись на спинку диванчика, блаженно прикрыла глаза в ожидании смерти и с благодарностью произнесла:
        - Спасибо!
        - Даже мы, с детства привыкшие есть острые блюда, добавляем в еду всего небольшую каплю соуса лачи, - насмешливо произнёс несостоявшийся отравитель, - а ты, диссини, попыталась съесть его весь сразу.
        Лаатая изумлённо открыла глаза. Вот это не отрава, а простой соус, призванный улучшить вкус еды?! Этот негодяй видел, что она накладывает его себе в лепёшку и промолчал?! Но он же и дал тот розовый сок, от которого так приятно кружится голова и клонит в сон, хотя она совсем недавно проснулась. Девушка демонстративно натянула на себя наарнету и опять прикрыла глаза. Под плотной тканью было душновато, но ей не хотелось, чтобы сидящий напротив мужчина видел слёзы, текущие по щекам. Слёзы горечи и обиды. Она ничего не знает о том новом мире, куда её везут, женой Повелителя которого теперь является. А этот гадкий лёккэр запретил Энаифу рассказывать ей что-либо о своей стране и её странных обычаях. За что он так её ненавидит? Лаатая уже с трудом сдерживала всхлипы. Шум в голове только усиливал жалость к самой себе.
        ***
        Проснулась Лаатая от нарастающего чувства голода, а ещё у неё болела голова и очень хотелось пить. Она опять лежала на раскладном диванчике в мерно покачивающимся экипаже, в котором кроме неё находился только Энаиф. Наарнеты на теле не было, и девушка стала осматриваться в её поисках.
        - Что ты ищешь, Лаат? - спросил парень.
        - Накидка, она же была на мне?
        - Мы сняли её, когда ты заснула, диссини. Ты можешь не надевать её в карете.
        - Энаиф, я боюсь, что опять сделаю что-нибудь не так, и кто-нибудь пострадает из-за меня! У меня ничего не получается. Я даже поесть не могу!
        Услышав про еду, юноша достал злополучную корзинку, помог Лаатае подняться, ловко превратил её мягкое ложе обратно в столик и стал выкладывать на него еду.
        - Привал на обед будет ещё не скоро, а тебе не удалось утром позавтракать, поешь сейчас, диссини, - мягко попросил он и ловко наложил в лепёшку мяса, полоски белого мягкого сыра и зелени, затем завернул всё это и протянул ей.
        - Спасибо, - поблагодарила его девушка и принялась есть.
        После того, как голод был утолён, Лаатая решилась ещё раз обратиться с просьбой.
        - Энаиф, - начала она, - я совсем ничего не знаю о Санахо. Расскажи мне хоть что-нибудь. Какая там природа, это я могу узнать?
        - Я думаю, это можно, - и юноша принялся за свой рассказ. - Санахо - первое детище богов Ладеи. Они наделили наше благословенное королевство всем - плодородными полями, дающими по два урожая в год, бескрайними лугами предгорий, где пасутся несметные стада коров, дающих самое сладкое молоко, и вольно резвятся лучшие в мире санахские скакуны. Выше в горах обитают козы с самой тонкой и мягкой шерстью, за один платок из которой не жалко отдать целую деревню. Далеко на юге, за полосой песков, плещется тёплое море. А на западе, за горами, расположены земли древних королевств. Многие смельчаки пытают там счастья. Но не все возвращаются назад, и уж совсем немногие из них с достойной добычей. Но уж если повезёт, то обеспечивает такой счастливчик и себя, и многих своих потомков, так бесценны бывают найденные ими сокровища.
        Но главное богатство первозданного Санахо - это горы. Они богаты рудами и драгоценными камнями, главный из которых - рубин. Находят его в горах с самыми острыми пиками, зачастую извергающими горячий гнев бушующих глубоко в их недрах огненных леддаров. Самые лучшие кузнецы живут в Санахо. В предгорьях есть целые города плавильщиков руды и кузнецов. День и ночь огромные караваны везут туда руду и чёрный камень, который даёт жаркий огонь для их печей. А оттуда вывозят готовое оружие, за которое в других королевствах платят золотом по весу.
        - Энаиф, - обратилась к нему Лаатая после того, как парень замолк, - а правда, что в кузнях Повелителя работают легендарные гномы?
        - Было когда-то их королевство на Ладее, с другой стороны наших гор располагалось оно, - неохотно начал Энаиф, - и был гномьим камнем судьбы кусок первозданного божественного железа. И сиял он без солнца так, что затмевал блеск золота, и покорялся весь металл их искусным кузнецам. Но возгордился их предводитель, самый талантливый из них, и захотел найти в горах такое же железо, чтобы выковать из него чудо-меч, которому покорились бы сами леддары огня. Долго искали настойчивые гномы то железо… Может, и нашли. Только не стерпели леддары такой гордыни, долго сотрясали они своими могучими плечами шахты подгорного народа, а потом сожгли огнём своего гнева все их поселения и выработки. До сих пор на том месте бывают огненные всплески, не успокоились грозные подземные духи, продолжают сотрясать давно исчезнувшее гномье королевство. Остались от умельцев жалкие крохи. Те, кому не нашлось работы на родине, а потому устраивались они в Санахо. Только что они могли! Сгорели все секреты с королём, который пожелал вознестись над самими духами божественного огня.
        Экипаж замедлил ход и остановился.
        - Привал, - прервал свой рассказ Энаиф, - сейчас воины обследуют местность, и ты сможешь выйти и немного размяться.
        Лаатае очень не хотелось покидать безопасное нутро кареты. С Энаифом было так спокойно, он не прожигал её ненавидящим взглядом, не осуждал её за незнание их законов, а старался объяснить их. Но… природа брала своё, и прогуляться было необходимо. Она с нетерпением дождалась, когда ей позволят выйти наружу, надела свой балахон - наарнету, сузившую её обзор до узкой полупрозрачной щели и поспешно вышла вслед за Энаифом, крепко держась за его руку сквозь предназначенную для этого прорезь. Юноша опять отвёл её подальше от шумной стоянки, указал место, где она может справить нужду, отвернулся и вновь заливисто засвистел.
        - У тебя получаются замечательные песни, - подошла к нему некоторое время спустя Лаатая.
        - Этим свистом я предупреждаю воинов, где ты находишься, диссини, - пояснил парень. - Они готовы в любой момент прийти на помощь, если понадобится, и в то же время никто по неосторожности не приблизится к тебе.
        - Я понимаю, - коротко согласилась Лаатая, ещё раз поправила наарнету и медленно пошла к стоянке.
        Подруги в пансионе, наверное, сейчас работают в саду, пропалывая многочисленные грядки и порой тайком срывая сладкие спелые ягоды, из которых месса Латира самолично варила запашистое варенье, а зимой употребляла сама или угодливо предлагала его почётным гостям. Лаатая вздохнула. Столь желанные ранее плоды ожидали её на столике в карете, почему же ей расхотелось их есть?
        - Ты вздыхаешь, диссини. Отчего? - спросил её Энаиф.
        - Как это ни странно, но я тоскую по пансиону, в котором росла, - пояснила девушка. - По подругам, по его размеренному укладу. Да даже по его директрисе, мессе Латире! - сама удивилась Лаатая. - Там всё привычно. Да, бывало, ставили в угол на горох, но не больше. Там не грозила смерть от незнания, Энаиф, - печально закончила она.
        - Никто тебя пальцем не тронет, диссини, - успокоил её парнишка. - Ты очень нужна Рубину.
        - Для чего, Энаиф? - ухватилась за последние слова девушка.
        - Есть пророчество, - замялся он, - и ты подходишь под него. Тебе всё объяснит сам Повелитель, я не могу, - поспешно закончил он.
        Разговор оборвался. Они подошли к стоянке, и Лаатая забралась в карету, заметив, как старательно отворачиваются воины, боясь своим взглядом осквернить диссини Повелителя. После небольшого отдыха их отряд продолжил свой путь. Вечером всё повторилось. Энаиф увёл девушку к берегу небольшого ручейка, где она смогла ополоснуться после дороги, затем Лаатая проскользнула в приготовленный шатёр, там поужинала под молчаливым присмотром хмурого Каридиса, после чего всё же решилась и подошла к нему за "исполнением супружеского долга". Муж коснулся тёплыми губами её лба, и они заняли свои спальные места. Было слышно, как у костра Энаиф высоким красивым тенором поёт грустную балладу о любви горного духа и морской девы. Такие разные. Он звал её ввысь, а дева расписывала возлюбленному прелести родных глубин. Им пришлось расстаться после того, как дева родила мёртвое дитя, непригодное к жизни ни в горах, ни в воде.
        Лаатая всхлипнула. Сможет ли она привыкнуть? Повелитель такой же человек, как и она. Их дитя не умрёт. А когда же родится младенчик? И кто будет его отцом? Повелитель Санах или Каридис, который уже второй вечер исполняет супружеский долг, от которого по словам подружек и появляются дети?
        - Каридис, - решила обратиться к мужу Лаатая, - а у меня тоже будет младенчик?
        - Если на то будет воля Вершителя судеб, - помолчав, всё же ответил мужчина.
        - А… скоро? - решила продолжить она.
        - Желательно бы через девять месяцев после того, как ты примешь семя Повелителя, - так же нехотя ответили ей.
        - Мы с Повелителем будем что-то сеять? - Лаатая воспользовалась небывалой разговорчивостью строгого супруга.
        - Можно сказать и так, спи! - оборвал её любопытство Каридис и демонстративно повернулся к ней спиной.
        Девушка ещё долго слушала его сердитое сопение, услышала, как пробирается в шатёр и укладывается с другой стороны Энаиф, нашла в темноте его мозолистую руку, погладила её в благодарность за прекрасно исполненную балладу, а затем спокойно заснула.
        ***
        Утром её опять разбудил лязг оружия. Только в этот раз в шатре находился Энаиф. Он с тоской глядел на плотно задёрнутый полог шатра, и его руки непроизвольно повторяли движения сражающихся воинов. Лаатая поняла, что ему очень хочется оказаться там, снаружи, и только из-за неё он вынужден находиться в шатре. Охранять, чтобы неразумная диссини опять не натворила что-нибудь.
        - Прости, - тихо сказала она.
        - За что? - не понял юноша.
        - Ты хочешь быть там, на поляне, а вынужден находиться со мной.
        - Лаат, - как маленькой, хотя именно он был младше, начал объяснять Энаиф, - вся наша поездка затеяна с целью доставить тебя ко двору нашего Повелителя. И никто из воинов не имеет право на иное желание, кроме того, чтобы поскорее доставить тебя к нему. А я потренируюсь потом, ты не беспокойся обо мне.
        Затем всё повторилось. Переход в карету, завтрак под размеренное покачивание экипажа, остановка, небольшая прогулка и короткий отдых в обед, снова в карету, в которой они большую часть времени сидели втроём в тяжёлом молчании, вечерняя остановка, снова прогулка с насвистывающим Энаифом, ужин в шатре и прекрасные песни вне его стен, которые пели воины, а затем прилежное исполнение супружеского долга в виде поцелуя в лобик и сон между двумя мужчинами. Сон, приносящий странные, ранее неизведанные желания, почему-то вытаскивающий из памяти то, что с ней совершал мерзкий Райтен. Только эти видения были… приятны? Как такое постыдное может быть приятным?! И Лаатая старательно прятала новые ощущения на самых дальних полках непослушной памяти.
        А утром опять подъём под лязг оружия, и день продолжался, такой похожий на все предыдущие. Только лес сменился бескрайней степью, и путникам приходилось дольше искать места для стоянки, где была бы вода и кустики для уединения диссини. К концу седьмого дня их монотонного путешествия путники опять въехали в постепенно густеющий лес. Каридис выбрался из кареты и сам возглавил их отряд. Слышно было, как он отдаёт распоряжения воинам, посылая их на разведку в лес и далеко вперёд от дороги.
        - Этот лес опасен? - решилась спросить Лаатая у напрягшегося Энаифа.
        - Не для нас, - поспешил успокоить её юноша, - наш отряд грозная сила, деревенское мужичьё, иногда промышляющее здесь, не посмеет на нас напасть.
        И вправду, вечер прошёл так же, как и многие другие, только от стоянки на этот раз они отошли не очень далеко и быстро вернулись к раскинутому шатру, в котором уже поджидал приготовленный горячий ужин. И костёр горел не очень высоко. И не звучало песен около него, а только лязг затачиваемого оружия.
        Проснулась Лаатая от привычного звона и сначала не поняла, что её смутило. Крики. На поляне слышались злобные выкрики, а ещё стоны. Девушка открыла глаза. В шатре было темно.
        - Энаиф, - тихонько решилась позвать она. Парня в шатре не было.
        Лаатая наощупь нашла свою наарнету и спешно надела её, решив, что если придётся самой разбираться, что же случилось на поляне, нужно быть готовой и не подвести на этот раз её защитников. Внезапно за пологом раздалась отрывистая ругань Каридиса, полог распахнулся, и в шатёр влетело чьё-то тело. Лаатая сжалась.
        - Это я, диссини, - прохрипел Энаиф.
        - Энаиф, миленький, Каридис обидел тебя?! - взволнованно спросила девушка.
        - На нас напали, - простонал юноша. - Подойди ко мне, диссини.
        Лаатая ползком добралась до Энаифа, тяжело дышащего сквозь зубы, и попыталась дотронуться до него в предрассветной темноте шатра. Рука скользнула по мокрой и липкой одежде.
        - Ты ранен?! - испугалась за парня она.
        - Ничего страшного, просто глубокий порез, - попытался сдержать стон парень. - Послушай меня, диссини. Постарайся быстро накидать в корзинку еды, бутыль с водой, а потом иди сюда и крепко обними меня.
        Лаатая наощупь добралась до низенького столика, за которым она вчера ужинала, поискала корзинку, не нашла её, зато наткнулась на оплетённую бутыль, положила её на стол с остатками вчерашнего пиршества, связала уголки скатерти, покрывающей его и, прихватив всё это, быстро вернулась к раненому.
        - Вот, Энаиф, я всё сделала!
        - Садись ко мне ближе, диссини, - проговорил он, - а теперь обними меня.
        Лаатая прижалась к юноше, обняла его свободной рукой, видимо задев кровоточащую рану, потому что он не смог сдержать стон, и затихла. Звон оружия и крики дерущихся на поляне то приближались, то удалялись. Девушка слушала тяжёлое дыхание Энаифа и до судорог боялась. Боялась не того, что нападавшие ворвутся в шатёр, а того, что этот милый мальчик умрёт у неё на руках от потери крови. Его голова бессильно клонилась на плечо, а дыхание становилось тише и тише.
        - Энаиф, - решилась позвать Лаатая.
        - Всё… хорошо, не волнуйся, - попытался успокоить её парнишка.
        - Скажи мне, чего мы ждём, Энаиф?
        - Если нападающие смогут пробраться к нам, диссини, я должен сжать этот камень, - и он пошевелил зажатой в кулак левой рукой. - Только… силы убывают, и хочется спать.
        - Почему же ты не жмёшь его сейчас?!
        - Не жму… место, нужно вспомнить другой камень… огненные леддары! - выругался он, заметив, как появился разрез в стенке шатра, и чьё-вто тело тут же заслонило его.
        - Вспоминай, миленький, - прошептала ему девушка и рукой, которой обнимала парня, помогла сжать его слабеющий левый кулак.
        Сначала Лаатая услышала, что исчез шум схватки, потом почувствовала, что они проваливаются в пустоту, окружившую их разноцветными вихрями, от страха крепко зажмурила глаза, ещё крепче прижала к себе Энаифа и узел с позвякивающим содержимым и начала возносить молитву Милостивой Владелице Янтарных Чертогов.
        ГЛАВА 5
        Запах. Сначала Лаатая поняла, что изменился запах. К слаковато - железистому духу крови раненого присоединились и другие. И все их перебивал один… тот самый, любимый, знакомый с детства, и всё же неуловимо другой. Соль. Водоросли. Вода. Много воды. Звук. Звук степенного морского прибоя. Неужели море?! Девушка стянула мешающую наарнету и открыла глаза. В свете огромной, почти полной луны, она смогла рассмотреть угадываемую бескрайнюю морскую даль с неизменной серебристой дорожкой до самого горизонта, которую ласкали мелкие барашки игривых волн. Повернув голову в другую сторону, откуда слышались пронзительные крики неизвестных животных и птиц, Лаатая смогла разглядеть только тревожную темноту, к западу возвышающуюся почти на четверть горизонта и понижающуюся к востоку до уровня привычного леса.
        - Энаиф, где мы? - решилась спросить она.
        Парень не отвечал. Его голова безвольно опустилась на плечо, слабое дыхание было еле слышно. Лаатая отбросила в сторону доселе крепко сжимаемый ею узел с едой и аккуратно опустила юношу на прибрежный песок. Она сразу же заметила длинный порез у него на груди.
        - Миленький, потерпи! Я всё сделаю! Не знаю что, но сделаю! Только не умирай! - успокаивала скорее себя, чем лежащего без сознания Энаифа девушка.
        Она лихорадочно расстёгивала крючки на его одежде, руки при этом неприятно скользили в начавшей сворачиваться крови. Наконец Лаатая добралась до раны. Небо на востоке понемногу алело, и девушка смогла рассмотреть, что острое оружие нападавшего располосовало мышцы на груди парня, не проникнув под рёбра, но из раны продолжала сочиться кровь. Лаатая вспомнила, как щипала в детстве их ранки солёная морская вода, и как быстро они потом заживали. Она перехватила раненого под мышки и потянула его к воде. Дотащив, отодрала от платка, служащего ей юбкой, полосу, намочила ткань в воде и стала протирать ею кожу вокруг раны, а затем пригоршнями таскать воду и поливать её на грудь Энаифа. Парень дёрнулся, но потом опять затих. Промыв таким образом рану, Лаатая перевязала ему грудь остатками платка, а затем собрала окровавленную одежду и пошла полоскать её в море.
        Пока она занималась стиркой, на востоке, почти на границе леса и моря торжественно взошло солнце. Его любопытные лучи пробежались по пляжу, на белом песке которого быстро подсыхали бурые пятна, уже вызвавшие гастрономический интерес мелкой лесной живности и жадных крабов. День обещал быть жарким.
        Немного в стороне Лаатая приметила вывороченное с корнями дерево и решила перетащить Энаифа под его гостеприимную тень. Она опять подхватила на удивление тяжёлое тело раненного парня и потянула. Кое-как устроив его под раскидистыми корнями, девушка вернулась, чтобы собрать их вещи, беспорядочно валяющиеся на берегу. Впопыхах завязанная скатерть с остатками вчерашнего ужина, узкий меч, который Энаиф до последнего сжимал в руке. Не засыхающей кровавой каплей блеснул в лучах утреннего солнца рубин, с помощью которого они перенеслись сюда с места побоища. Быстро собрав вещи, она вернулась к юноше, заснувшему неспокойным сном.
        - Мама, пить, - услышала через какоето время Лаатая.
        Она спешно нашла так удачно прихваченную бутыль, зубами вытянула из неё пробку и поднесла горлышко к сухим губам Энаифа. Немного розовых капель пролилось в приоткрытый рот, парень встрепенулся, протянул руку к сосуду и сделал несколько жадных глотков, после чего с трудом приоткрыл глаза.
        - Лаат, - произнёс он, - куда нас перенесло?
        - К какому-то тёплому морю, - с готовностью ответила девушка.
        - Море… - некоторое время спустя задумчиво повторил он, - ну что ж, не Конэрис, как я надеялся, но могло быть намного хуже.
        - Что может быть хуже, Энаиф? - расстроенно спросила Лаатая.
        - Нас могло выкинуть просто в море, на вершину тех неприступных гор, - и юноша кивнул на угрожающие снежные пики на западе. - Мы могли оказаться в одном из мёртвых городов пустыни… продолжать можно бесконечно. А ещё мы могли просто не успеть. Неизвестно, чем закончился тот бой на поляне.
        - Нас могли убить? - подавленно поинтересовалась девушка.
        - Меня - да, - ответил Энаиф и огляделся вокруг. Его взгляд зацепился за повязку на его груди. - Женщина! Как ты посмела обмотать меня этой женской тряпкой?! - и он принялся с отвращением сдирать повязку со своей груди.
        Лаатая со слезами на глазах наблюдала, как открывается рана, и едва остановившаяся кровь опять заливает грудь гордого юнца. Он и так не может подняться от слабости, от дальнейшей потери крови мальчишка просто умрёт. Умрёт. На этом можно сыграть. Не хватало ещё, чтобы ребёнок, на несколько лет младше её самой, помыкал ею.
        - Энаиф! - как можно строже произнесла она. - Вспомни, в чём заключается твой основной долг сейчас!
        - Доставить тебя к Повелителю в целости и сохранности, диссини.
        - Как ты думаешь, твоя смерть поможет этому? Те воины на поляне рисковали своими жизнями для того, чтобы ты смог потешить свою уязвлённую гордость?! Да, я не знаю ваших законов и правил! Но никто и не стремится ознакомить меня с ними! Долго ещё я буду попадать впросак?!
        Энаиф насуплено молчал. Ещё никогда ни одна женщина, даже мать не смела повышать на него голос. Но и диссини была права. Для рубина она важнее его жизни и гордости.
        - Нас найдут, Лаат, - попытался пойти на попятную и оправдаться юноша.
        - Вот до тех пор, пока найдут, изволь оставаться в живых и исполнять обязанности по моей охране! - строго произнесла Лаатая. Она уже догадалась, что только такой тон заставит гордого мальчишку уделить должное внимание своему нешуточному ранению.
        - Я тебя понял, Лаат, - примирительно ответил Энаиф. - Пожалуйста, помоги остановить кровь.
        - Идём к воде, я ещё раз промою рану, а затем перевяжу её остатками твоей туники, - распорядилась девушка и направилась к морю.
        Парень приподнялся и послушно пошёл за ней. Латая зашла в воду чуть выше колена и стала поджидать своего строптивого пациента. Она видела, что каждый шаг даётся ему с трудом, но не решалась помочь, чтобы ещё больше не уязвлять проклятую мужскую гордость. Когда Энаиф добрёл до неё, девушка велела ему сесть прямо в воде. Юноша замялся.
        - Садись! - повторила она. - Нужно промыть рану. Морская вода способствует заживлению. Что такое, ты боишься воды? - сначала не поверила она.
        Энаиф сверкнул глазами и со всего маху плюхнулся в воду, окатив девушку кучей брызг.
        - Вот так-то будет лучше, - удовлетворённо произнесла Лаатая и начала легонько омывать рану солёной водой, стараясь не смотреть на лицо парнишки и давая ему возможность незаметно морщиться от достаточно болезненных ощущений. - Идём, я ещё раз перевяжу рану.
        - Лаат, - обратился к ней юноша после того, как они вышли на прибрежный песок, и девушка с каким-то злобным удовлетворением принялась рвать его тунику для того, чтобы перевязать рану, - нужно найти тот рубин, что перенёс нас сюда и приложить его к ране. Он остановит кровь.
        - Что ж ты раньше молчал? - всполошилась она и, бережно приложив найденный ранее камень к ране, начала снова перематывать неугомонного пациента.
        Лоб Энаифа покрыла испарина, видно было, что юноша держится из последних сил. Молодые люди дошли до выбранного ранее места под корягой, и Лаатая расстелила скатерть, предлагая позавтракать. Её измученный муж съел только яблоко, затем плеснул в бокальчик вина из столь предусмотрительно захваченной бутыли, с наслаждением выпил его и откинулся на спину.
        - Давай немного отдохнём, Лаат, - слабеющим голосом произнёс он. Веки парня постепенно закрывались, и вскоре он впал в тяжёлое забытье.
        ***
        Лаатая, не отрываясь, смотрела на чуть колышущееся море. Ленивые волны вальяжно накатывались на белый песок, старательно зализывая следы пришельцев, посмевших нарушить его величавое одиночество. Ей вспоминалось детство. Как они с младшим братцем Реесаном, совсем ещё малышом, бежали по совсем другому берегу, весело смеялись и бесстрашно кидались в прохладную мглу. А эти волны. Они ласковые. Тёплые. И они тоже зовут её. Зовут окунуться в детство и… нет, зов действительно усиливается! Девушка глянула на спящего Энаифа и решила позволить себе окунуться, выдастся ли ей ещё когда-нибудь возможность вот так, беззаботно соединиться с любимой стихией.
        Она подошла к воде, сняла с себя тунику и шаровары, оставила одежду у кромки прибоя и пошла в воду. Тёплые волны ластились и звали её к себе. Непередаваемое ощущение блаженства охватило Лаатаю. Вода так нежно оглаживала её тело, как… как что? Как ладонь Каридиса, которую она застала однажды ночью на своей попе? Каково это, когда мужчина гладит твоё тело? Не так, как мерзкий Райтен, а так легко, как эти настойчивые волны? Вода уже почти скрыла ноги девушки и сейчас игриво касалась её там, где королевские горничные лишили её растительности. Интересно, для чего? Непривычно, но, стоит признаться, очень приятно, когда что-то легонько ласкает её там. Лаатая сама несколько раз провела там пальчиками вперёд и назад, но потом тряхнула головой, отгоняя наваждение и вспоминая, как ревностно следили воспитательницы в пансионе за тем, чтобы руки девочек находились всегда поверх одеяла, и ни одна не смела трогать себя там.
        Словно испугавшись, что строгая месса Латира появится здесь и отчитает её за развратное поведение, девушка грациозной рыбкой нырнула в подбежавшую волну. С наслаждением проплыла под водой, пока не закончился воздух, после чего распласталась на колышущейся поверхности, широко расставив руки. Вот бы построить здесь хижину и остаться навсегда. Солнце. Море. Тёплый песок. Нет загадочных мужей с их неизвестными правилами. Нет ещё более загадочных пророчеств и странных разбойников, посмевших напасть на большой отряд. Нет продающих тебя отцов. Продали. Они оба её продали. Ну да ладно, не она им судья. А она должна достать… Что? Почему её тянет вглубь? Что она должна достать? Лаатая здесь никогда не была и ничего не оставляла. Чей же тоскливый детский голосок просит помощи? Ребёнок. Она должна спасти ребёнка.
        Девушка вдохнула побольше воздуха и нырнула. Глубина здесь была не очень большая, и она видела проплывающие меж колышущихся водорослей стайки разноцветных рыб, видела, как спешно прячется недовольный краб, как торжественно шествуют многопалые медузы, как настойчивые солнечные лучи играют гранями красного кристалла, лежащего около шипастой морской звезды. Кристалл? Откуда здесь кристалл? Неужели их добывают в море? Энаиф говорил совершенно про другое. И Лаатая решила достать его. Если это всё же рубин, то стоит приложить его к ране парня, чтобы заживление шло быстрее, а если нет, то она оставит красивый яркий камешек себе. Любознательная жена Повелителя Санаха доплыла до морской звезды, мысленно попросила у неё прощения за то, что лишает её такого сокровища, подхватила заинтересовавший её камень и вынырнула на поверхность. Опасаясь потерять находку в воде, она легла на спину и, крепко придерживая камень, направилась к берегу.
        Выбравшись из воды, она решила оттереть камешек от частичек песка и ила, прилипших к нему. Странно, его поверхность достаточно загрязнена, почему же камень сияет даже ярче того, который сейчас привязан к Энаифу? А всё-таки это рубин. Да, огромный, как кулак Каридиса, но это рубин. И Лаатая, одевшись, пошла к юноше, чтобы приложить к его груди найденный камень и ускорить выздоровление. Она аккуратно пристроила его под повязку и прилегла отдохнуть. Всё же день начался затемно и оказался очень утомительным.
        ***
        Проснулась Лаатая от громкого голоса Энаифа.
        - Ах вы ж гадкие воришки! - разносился по берегу его окрепший голос. - Убирайтесь отсюда подальше!
        - Что случилось, Энаиф? - сонно поинтересовалась она.
        - Эти леддаровы обезьяны украли нашу еду! - продолжал возмущаться он.
        - Что, всю? - девушка принялась проверять их запасы. - Сыр, несколько лепёшек, немного вяленого мяса уцелело. Бутыль с вином. Как ты думаешь, Энаиф, скоро нас найдут?
        - Если Каридис… жив, то скоро. Он настроится на мой рубин и переместится к нам.
        - А если нет? - уточнила Лаатая.
        - Повелитель начнёт искать тебя, как только узнает, что ты пропала, диссини. Раньше или позже, но нас обязательно найдут. Я… ещё не умею ходить тропами камня, - нехотя признался юноша. Говоря так, он осторожно осматривал и ощупывал повязку у себя на груди. - Что ты мне положила сюда? - спросил он, нащупав огромный камень.
        - Я нашла это на дне, - осторожно ответила Лаатая. - Опять что-нибудь не так?
        Энаиф хотел размотать ткань и вытащить камень, чтобы его получше рассмотреть, но ссохшаяся корочка не позволяла это сделать.
        - Нужно намочить повязку в воде, - предложила девушка и успела заметить отчаянный взгляд парня в сторону так пугающего его моря. - Пойдём, ты сядешь у самой кромки воды, а я буду поливать воду!
        - Я сам! - грубее, чем нужно ответил он и направился к воде.
        Там Энаиф бесстрашно зашёл в воду по колено и улёгся так, чтобы вода прикрыла грудь. Лаатая услышала, как он тихонько шипит сквозь зубы. Постепенно повязки отмокали, и юноша смог снять их и высвободить рубины, которые были приложены к его груди. Он взял найденный камень обеими руками и стал восхищённо рассматривать его, сначала направив на свет, а потом прикрыл его от любопытных солнечных лучей.
        - Мне кажется, или он светится изнутри? - спросил он.
        - Нет, не кажется. Я тоже видела его внутренний свет, - тихо сказала девушка.
        - Где ты говоришь, нашла его, Лаат? - решил уточнить Энаиф.
        - Я плавала, когда почувствовала зов. Нырнула, заметила на дне яркий блеск и достала его, - пояснила она.
        - Вот так запросто нырнула и достала самый, может быть, дорогой рубин во всей Ладее, - задумчиво произнёс парнишка, поглядывая то на камень, то на свою чудесным образом затянувшуюся рану. - Вполне вероятно, что ты и есть та янтарная дева из пророчества, диссини. И этот камень ждал именно тебя. Жаль, с нами нет Каридиса, он знает больше меня.
        При этих словах Энаиф крепко сжал странную находку и тут же вздрогнул, так как позади него с громким плеском в воду упало что-то тяжёлое. Молодые люди одновременно обернулись на шум, чтобы обнаружить в воде бессознательное тело Каридиса. Они вдвоём кинулись к нему, отчаянно молясь каждый своему покровителю, чтобы мужчина оказался жив, подхватили его и потащили из воды на прибрежный песок. На его левой руке блеснул массивный рубин перстня, который он перевернул камнем вовнутрь и, видимо, пытался сжимать его, чтобы переместиться.
        На берегу они смогли получше рассмотреть его. Энаиф принялся осторожно снимать жалкие остатки окровавленной одежды, оставив только небольшие короткие штанишки. Множество порезов, кровоточащих и уже подсохших, покрывало тело. Особенно ужасной была рана в левом боку, были перерублены рёбра, и что-то хрипело и булькало при каждом тяжёлом вздохе. Удивительно, как ещё в мужчине теплилась жизнь.
        - Карид, - жалобно позвал его юноша, - не бросай меня, Карид!
        Энаиф спешно приложил к ране найденный рубин и с надеждой стал ожидать результата. Ничего не происходило. Вздохи становились всё беспорядочней, а из раны в боку продолжали появляться кровавые пузыри.
        - Надо положить его в тень, - предложила Лаатая и, понимая, что ей и ослабевшему от ранения парню не перетащить огромного мужчину, принесла скатерть, на которую они осторожно переложили тело, а потом потянули к вывороченному корню, ставшему их домом.
        Устроив раненного, Энаиф опять приложил рубин к ужасной ране.
        - Камешек, милый, помоги, спаси моего братика. Я верю, что не зря Вершители судеб перенесли нас сюда и позволили дотронуться до тебя. Ты излечил меня! Возьми лучше мою жизнь, но спаси Карида! - не стесняясь слёз, шептал юноша. - Я буду служить тебе всю жизнь, только спаси его!
        Лаатая с изумлением наблюдала, как свет внутри камня разгорается сильнее, и вот уже в руке Энаифа пылает сгусток первозданного огня. Слёзы, капающие из глаз парня, с тихим шипением поглощались пылающим чудом, а младший лёккэр всё также прижимал кристалл к ране и продолжал шептать слова молитвы. Молитвы камню.
        Постепенно яркое сияние рубина сменялось плотнеющей дымкой, в какой-то момент она стала просачиваться наружу, огненными сполохами извиваясь над неподвижными мужчинами.
        - Ты просил моей помощи, смертный? - нарочито грубым голосом произнесло создание, сотканное из этой дымки.
        - Леддар… - растерянно произнёс Энаиф.
        - Да, я страшный и ужасный леддар! - продолжал ухать освобождённый дух. Для большего устрашения он поднял вверх свои эфемерные руки и растопырил в стороны десятки огненных пальцев.
        Энаиф упал лицом в песок и протянул к духу руки в извечном жесте мольбы. А Лаатая сосредоточенно думала, уж не этот ли голос, только более жалобный, она слышала, когда купалась. Чем-то он напомнил её младшего братика Реесана, очень проказливого в детстве.
        - Это ты просил меня помочь? - совсем не испугавшись, спросила она.
        - Я, - пытался отмахнуться расшалившийся дух, - подожди, эфайна, не мешай пугать смертного!
        - Глупый мальчишка! - прикрикнула на продолжающего увеличиваться огненного духа Лаатая. - Как ты смеешь пугать моего мужа!
        - Этот жалкий смертный - твой муж, эфайна? - разочарованно произнёс дух, мгновенно уменьшаясь до человеческих размеров и одновременно обретая плотность.
        - Да, Наифат, Энаиф мой муж. И Каридис мой муж. И я запрещаю тебе обижать их!
        - Что ты сказала, эфайна? - восторженно спросил он.
        - Я сказала, что запрещаю тебе пугать моих мужей! - Лаатая полностью вошла в подзабытую роль старшей сестры.
        - Нет, - нетерпеливо, ну совсем как Реесан, перебил её маленький дух, - как ты назвала меня?
        - Я назвала тебя Наифат, что значит найдёныш. Я ведь нашла тебя, - как маленькому пояснила девушка.
        - Имя. Ты дала мне имя, эфайна, - глупо заулыбался названный Наифатом.
        - Ну да, даже если ты глупый непослушный мальчишка, я не могу к тебе обращаться "Эй, ты!"
        - Наифат! Слышите, моё имя Наифат!!! - восторженно закричал огненный дух, вознёсся в небо и сделал несколько кругов над пляжем, рассыпая вокруг яркие искры.
        - А ну прекрати баловство! - пришлось прикрикнуть на него Лаатае, и Наифат тут же спустился к ней. - Лучше объясни нам, почему ты так радуешься, что я назвала тебя найдёнышем?
        - Ты нашла меня, ты освободила меня из заточения, напоила кровью и дала мне имя, значит я теперь взрослый самостоятельный леддар, - важно произнёс дух, гордо выпятив грудь и с удовольствием примечая, как плотнее прижимается к песку пляжа Энаиф.
        - Это ты-то взрослый?! Ведёшь себя как мой пятилетний братик!
        - Эфайна, мне почти восемьсот лет! - обиженно произнёс Наифат.
        - Восемьсот, - задумчиво повторила девушка, - а затем, спохватившись, спросила, - а сколько же вы живёте?
        - Ну-у, - протянул дух, - вообще-то считается, что мы бессмертны, моему отцу-создателю почти девять тысяч лет, но глубоко в огненных горах живут и те, кто помнит эту землю во всей её красе - только огонь и леддары.
        - Значит, ты всё-таки ещё малыш, - сделала вывод Лаатая.
        - По нашим законам я - взрослый самостоятельный леддар! - упрямо повторил Наифат. - И… ты теперь моя эфайна, - с надеждой добавил он.
        - Что означает эфайна? - переспросила девушка.
        - Ты спасла меня из плена камня, напоила меня кровью, назвала меня. Ты теперь моя хозяйка, по-нашему - эфайна, - просительно заглядывая опешившей Лаатае в глаза, добавил маленький леддар.
        - Зачем мне нужен непослушный огненный дух? Спалить столицу Повелителя?
        - Нет, нет, я послушный! - испуганно возразил Наифат. - Я не могу ослушаться свою эфайну! Я буду делать всё, что ты скажешь! Хочешь, спалим чью-нибудь другую столицу? - с надеждой предложил проказник.
        - Я тебе спалю! - пришлось прикрикнуть Лаатае. - Лучше по-хорошему признавайся, для чего ты мне можешь пригодиться, а иначе… - она задумалась, увидела кристалл, который без огненного духа в нём оказался обыкновенным рубином, - иначе я закину этот камень обратно в море. Вот!
        - Я скажу! Я всё скажу, ты только спрашивай, эфайна! - испуганно заверещал маленький дух.
        - Ты можешь заживить раны на теле моего мужа, Наифат?
        - Смогу. Только… сила леддаров родственна силе рубина. Мы добавляем храбрости, мощи, достоинства и красоты сильным и лишаем этого слабых. Добрых делаем добрее, злых - злее. Мужам увеличиваем силу, а женщинам - плодовитость, мы разжигаем тлеющие искры любви и ненависти! Готова ли ты принять его такого, с многажды умноженными чертами характера? Не боишься, что он станет злобным тираном или безвольной тряпкой?
        Лаатая старательно вспоминала все моменты, которые они провели вместе. Холодное безразличие при первой встрече, замах меча над головой воина, злополучный соус лачи, поцелуй на ночь, горячую руку на попе. То, как он закинул к ней в шатёр истекающего кровью Энаифа, обещание не бить плетью и не привязывать… И тут её взгляд встретился с умоляющим взором Энаифа.
        - Он справится, - умоляюще шепнул юноша.
        - Принимайся за дело! - велела леддару Лаатая.
        Огненный дух накрыл раненого плотным покрывалом исцеляющего огня, Энаиф было кинулся к брату, но, одумавшись, обессиленно осел на песок. Несколько мгновений ничего не происходило, затем тело Каридиса выгнулось, мужчина глухо застонал и обмяк. Рядом с раной в боку, сейчас затянутой тончайшей кожицей, валялся обломок меча длиной с ладонь.
        - Принимай своего мужа, эфайна! - обратился к ней маленький дух. - Подлатал… исправил кое-что, - леддар как-то подозрительно усмехнулся, - теперь точно сможет стать настоящим мужем, а то… - здесь его взгляд встретился с предостерегающим прищуром Энаифа, - в общем, сами разберётесь! Ещё моя помощь нужна?
        - Принеси вина и еды, леддар, - решил обратиться к нему Энаиф, убедившись, что его старший брат заснул исцеляющим сном. Маленький дух вопросительно глянул на Лаатаю.
        - Наифат, - строго сказала девушка, - ты получил кровь Энаифа и Каридиса, значит, они тоже принимали участие в твоём взрослении. Выполняй их приказы как мои собственные!
        - И об этом догадалась, - тихонько проворчал непослушный дух, - буду выполнять, но моя эфайна только ты, твои приказы главнее!
        - Хорошо, - со вздохом согласилась девушка, - а теперь принеси то, о чём тебя попросил мой муж. Каридис скоро проснётся, ему нужно восстановить силы.
        Наифат озорной спиралью взмыл ввысь и вскоре исчез за горизонтом, чтобы уже через несколько мгновений вернуться обратно с изящной корзинкой, полной еды и бутылок, поверх которых лежала одинокая белая лилия. Лаатая с улыбкой взяла цветок и прижала его к себе.
        - Это первый цветок, который мне подарили. Спасибо, Наифат! Но почему лилия, цветок невинности? Я уже вышла замуж. И, как уверяют, у меня семь мужей.
        - Может быть и семь, только если они все такие, как эти двое, получать тебе только белые лилии, эфайна, - охотно начал пояснять маленький дух.
        - Не смей осуждать наши законы, леддар! - перебил его Энаиф. - Лаат, прежде всего, жена Повелителя!
        - Мальчики, не ссорьтесь! - прекратила начинающуюся перепалку Лаатая. - Пока мы едим, расскажи-ка нам, Наифат, как ты оказался в этом камне, а камень на дне морском?
        - Это совсем неинтересно, эфайна, - начал было леддар, но поник под её строгим взглядом и сознался. - Меня заточил туда отец-создатель. Я… в детстве я был немного шаловливым, и таким образом он решил наказать меня. Но теперь я уже взрослый самостоятельный леддар! У меня есть имя, есть ты, эфайна. Никто из других леддаров не смеет покушаться на моё!
        - Что-то ты не договариваешь, скверный мальчишка, - засомневалась Лаатая.
        - Тебе я говорю только правду, эфайна! - обиженно возразил дух. - Спрашивай, и я отвечу!
        - Знать бы ещё, что спрашивать, - задумчиво произнесла девушка. - Но я узнаю, я обязательно узнаю, что ты скрываешь.
        В это время слабо зашевелился раненый, и всё внимание было уделено ему. Энаиф налил вина из бутыли и поднёс его к губам брата, осторожно приподняв того за плечи. Каридис жадно осушил бокал и огляделся.
        - Это ещё что за леддар?! - выругался он, увидев Наифата, с любопытством выглядывающего из-за плеча Лаатаи.
        - Каридис, ты не волнуйся, это действительно леддар - огненный дух земли, только очень молодой, - поспешил объяснить присутствие чужака Энаиф. - Он излечил тебя от ран! А ещё… он признал своей эфайной нашу Лаат.
        - Ну конечно, что ещё можно ожидать от этой девчонки, одни проблемы, - недовольно процедил мужчина.
        - Эе-ей! Ты повежливее с моей эфайной, - подал голос Наифат.
        - Прежде всего она наша диссини, - упрямо возразил Каридис.
        - А, может, сожжём его? - громким шёпотом предложил Лаатае мятежный дух.
        - Наифат, - укорила его девушка, - как ты можешь покушаться на того, кто дал тебе кровь?!
        - Ну-у, - протянул шалунишка, - ты можешь приказать мне…
        - Этот леддар пил мою кровь?! - возмутился мужчина.
        - Да, пил, - выкрикнул Наифат, храбро выглядывая из-за спины своей хозяйки, - не очень-то она у тебя и вкусная. А ещё, извини уж, но я вытащил из твоих рёбер этот замечательный кусок железа! - и он указал на валяющийся неподалёку обломок меча.
        Каридис откинулся на спину и закрыл глаза. Так он лежал долгое время и, казалось, опять заснул. Воцарилась неловкая тишина, которую нарушил голос старшего мужчины:
        - Ты спас мне жизнь. Извини, я был не прав. Спасибо.
        - Да ладно, муж моей эфайны, чего уж там. Эфайна попросила, я и вернул тебя к жизни, - примирительно сказал Наифат.
        Каридис осмотрел свои поджившие раны, покачал головой и ещё раз поблагодарил духа за спасение его жизни, добавив, что на нём теперь висит долг крови.
        - Долг крови это хорошо, - согласился Наифат. - Нам, духам, особенно растущим, всегда приятна добровольная жертва. Ты, конечно, не девственница, а… кхе-кхе, - он смутился под обжигающим взглядом и резко закончил, - я принимаю твой долг крови!
        Каридис медленно поднялся и подошёл к остаткам своей одежды, критически осмотрел её и бросил обратно. Эти простые действия отняли у него слишком много сил, и мужчина опять лёг в заметно удлинившейся тени приютившего их поваленного исполина.
        - Немного отдохнём и попробуем отправиться домой, в Конэрис, - слабеющим голосом произнёс он.
        Лаатая привычно заняла место рядом с ним, Энаиф улёгся с другой её стороны, а огненный дух умчался по своим делам. Так закончился этот напряжённый день.
        ***
        Проснулась Лаатая от стонов. Стонал старший муж. Он закинул руку и ногу на неё, напряжённо двигал бёдрами и стонал. Неужели раны открылись? Если Каридис узнает, что диссини слышала его стоны, он очень огорчится, и девушка замерла, боясь, что мужчина проснётся и поймёт, что она заметила его слабость. А стоны и движения бёдрами всё усиливались, вызывая странные ощущения уже у самой Лаатаи. Затем то же самое стал делать и Энаиф, он тоже закинул руку на грудь диссини и крепко прижался к ней горячим пахом. Девушка не на шутку испугалась, когда Каридис крепко прижал её к себе и застонал особенно протяжно. Руки мужчин встретились на её теле, и они оба подскочили.
        - Карид, что сейчас было? - жалобно спросил младший.
        - Идём к воде! - распорядился старший брат, подозрительно глянув на притворяющуюся спящей диссини.
        Мужчины осторожно поднялись и прошли к морю. Раздался тихий плеск. Как Лаатая не пыталась, она не смогла услышать их разговора, затем усталость взяла своё, и она заснула. Проснувшись поутру, девушка застала своих мужей мирно спящими, причём оба были повёрнуты к ней спиной. Она тихонько поднялась и прошла к манящей воде.
        Молодое утреннее солнце смело выглянуло из-за горизонта, щедро раскидав позолоту по заснеженным пикам неприступных гор на западе. Под его первыми лучами вальяжно нежилось ленивое в этот час море. Лаатая оглядела своих мужей, убедилась, что они, потеряв накануне много крови, крепко спят, и решила, что можно позволить себе искупнуться в столь манящей воде. Каридис сказал, что сегодня они отправятся домой, в Конэрис, так что не стоит упускать последнюю возможность побыть наедине с любимой стихией. Она отошла так, чтобы её не было видно из-за корней приютившего их дерева, сняла с себя тунику и шаровары, зашла в тёплую, как парное молоко воду, немного постояла так, ловя первые ласковые поцелуи солнышка, а затем со стоном наслаждения окунулась в воду.
        - Ай! Ай! Караул! Эфайна утонула! Что же вы валяетесь, ленивые лежебоки! - Наифат метался от воды к месту их сна и обратно и умело поднимал панику.
        Вынырнувшая далеко от берега Лаатая увидела обоих мужчин, стоящих в воде почти по грудь.
        - Лаат, возвращайся немедленно! - хмуро приказал старший.
        - Что случилось? - спросила она, подплывая к ним.
        Кристально-прозрачная вода совершенно не скрывала её наготу, и взгляды обоих её мужей растерянно гуляли по её телу. Заметив такой недвусмысленный интерес, Лаатая стыдливо повернулась к ним спиной и, кажется, услышала шипение старшего.
        - Ты должна была предупредить нас, что идёшь купаться! - недовольно высказал он, удаляясь в сторону берега. - И вели этому идиоту, - взмах рукой в сторону довольного леддара, - чтобы он больше не смел так шутить!
        - Да ладно, чего ты обижаешься, - не унимался неугомонный дух, - я же хочу помочь. Посмотри, какая моя эфайна красивая!
        - Это не твоё дело, глупый мальчишка! - рыкнул на него Каридис.
        - Э-э, нет, - не согласился леддар, - эфайна моя, значит всё, что касается её личной жизни - моё дело.
        - Что ты говоришь про камень и море? - задумчиво спросил мужчина, взвешивая огромный рубин у себя на ладони.
        - Э-е-ей! Ты не посмеешь! На тебе долг крови! - отчаянно заверещал проказник.
        - Только это тебя и спасло, прохвост, - сквозь зубы ответил ему Каридис. - Но на будущее имей в виду. Со своей женой мы разберёмся сами!
        - Да я что. Я и не о вас забочусь, а о моей эфайне, - заносчиво оправдывался маленький мятежный дух.
        Лаатая нехотя вышла из воды и, не дав капелькам влаги высохнуть, облачилась в тунику и шаровары. Шёлковая ткань мягко прильнула к мокрому телу, с готовностью обрисовывая его контуры. Но, видя, что старший муж опять злится, девушка поспешила к ним. Она очень старалась быть примерной женой. Почему же тогда Каридис злобно зыркнул в её сторону и поспешно покинул их?
        ГЛАВА 6
        Каридис Ранаат
        Как же распущенны эти северяне. Как такое можно допустить! Дочь короля оказалась не девственницей! Пришлось терять время и ждать, пока найдут и доставят ко двору запасную девицу янтарной крови. Ишь, разрядилась беспутница. Выставила напоказ все свои прелести! Это она зря старается, её возьмут и кривую. Главное, чтобы первым между её ног оказался Повелитель Санах!
        {…И кровь невинности янтарной девы
        доброжеланно не насытит огонь рождённого рубина…}
        Только эта глупая вечно дрожащая девица может спасти их рубин.
        Рубин судьбы умирал. Постепенно, день за днём он терял свой блеск. Старился вместе с ним и его древний Хранитель Саранах. Злился, не хотел покидать этот мир, но ничего не мог поделать. Тело его дряхлело. По его приказу рубин судьбы поили кровью разных людей. Мужчин, женщин и невинных младенцев. Да что люди. Своей кровью делился сам Повелитель! Всё было напрасно. Рубин мутнел.
        Так продолжалось до тех пор, пока малыш Энаиф, единоутробный брат Каридиса, не отыскал в столь любимых им пыльных хранилищах полуистлевший свиток со странным пророчеством на древнем языке.
        {Уйдёт жизнь из гиганта и карлика,
        И зачахнет пустынный цветок неба.
        И не даст семя плода,
        Пока не восстанет огонь из воды,
        И кровь невинности янтарной девы
        Доброжеланно не насытит огонь рождённого рубина}
        Не даст семя плода. У Повелителя не родилось ни одного сына. Это при том, что их отец, прежний Повелитель Санах, был очень любвеобилен и плодовит сыновьями. Оставил своему старшему шесть лёккэров - братьев, поддерживающих мужскую силу Повелителя. Благодаря тому, что сразу после рождения младших сыновей посвящали служению старшему на камне судьбы, он мог ночи напролёт ублажать своих многочисленных жён и наложниц. Лёккэры тоже считались их мужьями, даже зачастую присутствовали при исполнении Повелителем нелёгких обязанностей мужа, но… вся их мужская сила была передана старшему.
        Как ни старался нынешний Повелитель Санах заполучить наследника, ничего не получалось. Он любил много жён одновременно или одну жену в течение долгого времени, сына ему ни одна так и не родила.
        {Кровь невинности янтарной девы
        Доброжеланно не насытит огонь рождённого рубина}
        Так ли перевели мудрецы? Каридис подозревал, что Саранах, прочитав это пророчество, приносил рубину в жертву пленных девиц из янтарного королевства или лишал их невинности на алтаре рубина, но… очередная наложница Повелителя опять разрешилась от бремени девочкой. Тогда малыш Энаиф предположил, что янтарная кровь - это кровь янтарных королей. И вот они везут Повелителю деву, в венах которой течёт кровь янтарных королей. Чтобы она {доброжеланно} отдала ему свою невинность. От неё ждать вновь рождённого рубина? Наследника?
        Как же трудно с этими древними пророчествами на древних языках! Что означает "уйдёт жизнь из гиганта и карлика"? Убить самого большого и самого маленького жителя королевства? Или они должны умереть сами? А "зачахнет пустынный цветок неба"? Уж не солнце ли погаснет? "Восстанет огонь из воды"? Здесь проще - где-нибудь проснётся вулкан. Почему бы и не в воде? Хранитель Саранах уверяет, что это поэтические глупости, и не стоит обращать на них внимание. Тем не менее, Каридис и Энаиф отправились в Каанету за новой женой для Повелителя.
        Сколько их знойных, грациозных, соблазнительных, жадных до ласки и подарков Повелителя, втайне, а кое-кто и в открытую посмеивающихся над участью лёккэров, обитало уже на женской половине дворца в Конэрисе, да и не только в нём. Силы и любви старшего Ранаата хватало на всех. Обрюхатит и эту. Может, она родит долгожданного наследника? Или пророчество требует принести её в жертву камню? Ладно, не его это забота, если уж родной отец продал её, лишь для виду изобразив любящего родителя. Но несколько караванов с хорошим железом и обещание нерушимых брачных уз быстро решили вопрос.
        Лишь бы доставить эту наивную девицу в целости и сохранности. Странная, в таком возрасте, когда в Санахо женщина имеет уже одного, а то и двух-трёх детей, и муж обращает внимание на более молодых, она считает, что её супружеские обязанности заключаются в том, чтобы подставить лоб для поцелуя на ночь. А, впрочем, просвещение не его забота. Повелитель прикажет, и он поприсутствует при его брачных играх, поможет тому распалить её страстность, а нет - не очень-то и нужно. А, может, Повелитель велит её наказать за появление перед воинами в непотребном виде и отдаст, как и полагается по закону, в казармы, на потеху гвардейцам.
        Ишь, коварная, так и жмётся к Энаифу. Неужели надеется, что её отдадут в пользование малышу? Мда-а. Младший брат только входит в возраст мужской силы. А силы нет. И никогда не будет. Вся отдана. И пока понапрасну. Не думать. Не думать. Не думать о том, чего никогда не будет. Будущее королевства важнее.
        ***
        Каридис без сна лежал в шатре, прислушиваясь к звукам ночного леса. Уже несколько дней его не покидало ощущение чужого злобного взгляда. Ухал филин, отчаянно заверещал пойманный мелкий зверёк, пронзительно закричала сойка. Сойка? Здесь? Ночью? Он осторожно нащупал верный меч, всегда находящийся подле ложа и тихо вышел за полог. Воины, несущие стражу, при виде лёккэра Повелителя встрепенулись и стали более бдительно всматриваться в темень ночного леса.
        Именно это спасло их от немедленной смерти. Раздался короткий приказ, и из-за деревьев стали выскакивать хорошо вооружённые наёмники. Воины Повелителя сумели быстро занять оборону вокруг шатра диссини и дать достойный отпор нападавшим. Каридис успел заметить, как из шатра выскочил Энаиф и сразу же включился в схватку. Это хорошо. Пусть малыш потренируется, а он присмотрит за ним. Их отряд без труда справится с безумцами, посмевшими напасть на лучших воинов рубинового Повелителя. Вот уже появились первые жертвы среди нападавших. Жаль, скоро развлечение закончится. Но место павших врагов занимали новые, всё прибывающие из глубины леса. Странно, такой отряд невозможно не заметить. Неужели кто-то открыл им портал? Но кто? Портал для такого количества людей открыть почти невозможно. Вот и им приходится добираться своим ходом. Хранитель Саранах уверял, что сильно ослаб за последнее время и не в состоянии держать портал. Враги всё прибывали, и Каридису приходилось применять все свои умения, чтобы не дать задеть себя и младшего братишку. А он молодец! Умело ведёт схватку.
        А число противников всё увеличивалось, на каждого защитника уже приходится по двое-трое нападавших. Вот появились раненые и на их стороне. Особенно много врагов скопилось перед входом в шатёр диссини, где сражались братья. Один из выпадов достиг цели, и малыш Энаиф болезненно вскрикнул. Каридис, разозлившись ещё больше, усилил натиск, на время очистил пространство перед собой и приказал младшему спасать девушку.
        - Я с тобой, Каридис, - попытался возразить мальчишка.
        - Твоя задача спасти диссини! Немедленно открывай портал и уводи её отсюда! Я смогу найти вас! - и старший брат сгрёб младшего в охапку и забросил в шатёр.
        И его полностью захватил водоворот схватки. Выпад, укол, обратным движением достать ещё одного, располосовать живот третьему. Пьянящий злобный азарт овладел мужчиной. Они. Посмели. Ранить. Энаифа. Их всех ждёт смерть! Каридис рубил, колол и кромсал противников. Перед входом в шатёр уже лежала гора трупов. Раздался приказ, и нападавшие совместно накинулись на него, одновременно другая часть врагов пыталась проникнуть в шатёр. Их удары всё чаще стали достигать цели, пока один из них не взорвался резкой болью в левом боку. Каридис успел ещё точным выпадом достать нападавшего, но в глазах мутилось, он почувствовал, как его обхватили, а затем темнота портала поглотила его и противника.
        Неизвестно сколько он пролежал без сознания, но придя в себя, обнаружил, что лежит на холодном каменном полу.
        - Как думаешь, Фарух, придёт в себя этот евнух до прихода хозяина или помрёт раньше? - услышал он.
        - Не хотелось бы, чтобы помер, тогда меньше вознаграждения получим, - ответил практичный Фарух.
        Каридису очень хотелось узнать, куда он попал, и кто же является хозяином этих наёмников, но задача доставить диссини была важнее. И он, со злобной радостью обнаружив родовой рубин перемещения на пальце правой руки (видимо, наёмники не смогли стянуть магическую вещь), перевернул кольцо камнем вовнутрь и из последних сил сжал его, отчаянно стараясь представить в деталях такой же камень на руке младшего братишки. Облегчённо вздохнул, проваливаясь в знакомую темноту портала и с наслажением слушая удивлённые крики незадачливых охранников.
        ***
        Очнувшись, Каридис понял, что его перенесло в другое место по ощущению тепла, исходящего от земли, на которой он лежал и по пробивающемуся сквозь сомкнутые веки свету. Очень хотелось пить, и мужчина с благодарностью стал глотать лёгкое вино из поднесённого к его рту бокала. С наслаждением осушил его, затем открыл глаза и огляделся. На удивление ничего не болело, даже та неприятная рана в боку. И тут Каридис увидел постороннего юнца, нагло прячущегося за спиной диссини.
        - Это ещё что за леддар?! - возмутился он.
        - Каридис, ты не волнуйся, - просительно произнёс братишка, - это действительно леддар - огненный дух земли, только очень молодой. Он излечил тебя от ран! А ещё… он признал своей эфайной нашу Лаат.
        Ещё хуже! Теперь у неё в услужении неуправляемый огненный дух! Если он действительно признал диссини своей эфайной, это может обернуться большими проблемами для них. Девица под покровительством леддара стала почти неуязвима. У них не стало рычагов давления. Этот… леддаров леддар защитит её получше самой надёжной армии. Каридис слышал, что в давние времена прежние Повелители общались с грозными огненными духами, но ни один из них не выбирал своим эфайном человека. Тем более, женщину. Тем более, чужачку. Даже если это очень молодой дух.
        - Ну конечно, что ещё можно ожидать от этой девчонки, одни проблемы, - вырвалось у него.
        - Эе-ей! Ты повежливее с моей эфайной, - заносчиво заявил строптивый мелкий леддар.
        Каридису пришлось напомнить, что прежде всего, она их законная жена, а в ответ он узнал, что это огненный дух излечил его от ран, вытащил из тела немалый обломок вражеского меча и тем самым спас его жизнь. С неохотой мужчине пришлось признать долг крови перед этим наглецом. В ответ тот опять нахамил, намекнув на вынужденную девственность Каридиса, и мужчина предпочёл не связываться с мелким наглецом, а попробовать отправиться домой, в Конэрис и уже там решать возникшие проблемы. И взявшийся неизвестно откуда злополучный леддар - не самая главная из них. По чьему приказу напали на их отряд? К кому перенесли его похитители? Доверять нельзя никому. Уж больно стены темницы, где он имел несчастье очнуться, напоминали темницы дворца в Конэрисе.
        Но это всё завтра, когда он немного окрепнет после потери крови. Мелкий пакостник наконец-то исчез в неизвестном направлении, и они улеглись спать, как обычно, уложив слабейшего в центре.
        А ночью Каридис проснулся от того, что его рука жадно прижимает горячее женское тело, а в паху нарастает доселе неизведанное желание, побуждающее его совершать столь сладостные телодвижения. Абсолютно против воли мужчины движения ускорялись, пока не наступило бурное освобождение, принёсшее ярчайшее в его жизни наслаждение. Не успел он осознать случившееся, как понял, что Энаиф сейчас делает то же самое. Оба брата в полнейшем шоке подскочили со своих мест.
        - Карид, что сейчас было? - спросил его Энаиф.
        Мужчина зло зыркнул на мирно спящую возмутительницу их спокойствия и позвал брата к воде. Там он тщательно смыл с себя результат недавнего действа и сел на песок рядом с малышом. Хотя, какой он малыш, ему уже четырнадцать, и, судя по всему, он испытал те же самые ощущения.
        - Каридис, я… у меня… - неуверенно начал Энаиф.
        - Я понял, Эни, я понял, - вздохнул мужчина и, помолчав, добавил. - Я тоже испытал сильнейшее влечение к этой женщине. А это означает одно - к нам с тобой вернулась мужская сила, - усмехнулся он.
        - Но как такое может быть? Ты же знаешь, я много времени провожу в хранилищах знаний, я хорошо изучил нашу историю, да что тебе объяснять! Но такого, чтобы к лёккэру вернулась мужская сила…
        - Может, и не было ещё такого, может, эта информация тщательно скрывается. Одно можно сказать точно, такие мы с тобой не нужны нашему старшему брату. С этими обязанностями он с удовольствием справляется сам, - задумчиво произнёс Каридис. - Вполне возможно, что наша с тобой мужская сила, которую в младенчестве передал ему рубин судьбы, вернувшись к нам, покинула его. Да, скорее всего так и есть. И я даже подозреваю, кто виновник такой перемены. Этот пройдоха леддар залечивал и твою рану?
        - Да, Карид, Лаат прикладывала рубин к моей груди. И… я должен сознаться в страшном позоре.
        - Что? Что они сделали с тобой, малыш?! Он… приставал к тебе?!
        - Нет, Лаат, - юноша на мгновение умолк, а потом отчаянно выдал, - диссини обвязала мою рану своим платком!
        - Ф-фух, ну и напугал же ты меня! - выдохнул старший, а потом серьёзно добавил. - Энаиф, это навсегда останется между нами. Никто не узнает. Главное, что рана затянулась. У нас с тобой сейчас другие проблемы, посерьёзнее. Если Повелитель Санах узнает, что мы с тобой стали полноправными мужчинами, он избавится от нас. Вопросы. Одни вопросы. Каким образом? Для чего? Связано ли это с пророчеством? А главное, кто организовал нападение? Кому может помешать Лаат? Или целью был кто-то из нас? Что нам делать? Немедленно доставить её к Повелителю, и пусть он быстрее исполнит пророчество, или же во дворце невинную янтарную деву ожидает смерть на алтаре?
        - Её леддар этого не допустит, - тут же встрепенулся Энаиф.
        - То-то и оно. Тёмная лошадка этот огненный леддар, леддары его забери! - выругался старший.
        - Мне нравится Лаат, - признался парнишка. - Она… настоящая, не такая, как другие наши жёны. Я не думаю, что она будет презрительно смотреть на лёккэра и при этом орать от страсти от ласки Повелителя, не будет преследовать его и выпрашивать украшений себе и привилегий для родни, пропадать часами в женских банях, умащивая своё тело всевозможными маслами для того, чтобы наш брат благосклонно взглянул на неё. Я вообще не представляю её с ним! Она такая, такая… Ну, вот опять, - удивлённо произнёс он, поправляя пах.
        - Она нравится тебе, как женщина мужчине, - сделал вывод Каридис. - Скажи, ты хочешь делать с ней то, что делает с жёнами и наложницами наш брат?
        - Очень! - признался Энаиф. - Как ты думаешь, Каридис, после того, как диссини родит ему сына, ну, или даже нескольких, он отдаст её мне?
        - Боюсь, что мы с тобой не доживём до этого, братишка, - вздохнул старший.
        - Почему? Он тебе доверяет. Вот, даже послал за девой из пророчества!
        - Ты знаешь нашего брата не хуже меня. Он никому не доверяет. За девой он посылал двух не способных к мужским свершениям лёккэров. И ещё. В лесу на нас напали далеко не разбойники, Энаиф, а хорошо обученные и организованные наёмники. Видимо, небольшой отряд незаметно преследовал нас, а вчерашней ночью кто-то открыл им портал, и к ним прибыла помощь, не менее полутора сотен человек.
        - Но кто мог открыть такой мощный портал, Каридис? Враги рубинового королевства?
        - А вот в этом я, братишка, не уверен. После того, как ты скрылся с диссини, нападающие навалились на меня, нанесли эту рану, - и мужчина провёл пальцами по свежему рубцу, - а затем порталом же перенесли меня куда-то. Очнулся я в темнице, очень напоминающей наши дворцовые казематы. Вот так-то, Энаиф.
        - Но кто мог это сделать?! Даже у Повелителя Санаха и Хранителя Саранаха не хватит на это сил.
        - Я уже думал об этом. Только об этом и думаю. Почти, - усмехнулся он, глянув в сторону спящей женщины. - Пока подозревать будем всех.
        - Карид, - встрепенулся младший. - Послушай. "Пока не восстанет огонь из воды…" Уж не про нашего ли леддара речь? Лаат достала рубин со дна моря, куда его забросил отец-создатель, разозлившись на очередную проказу.
        - Огонь из воды… а мы считали, что это очередной вулкан. Вполне может быть и так, Энаиф. А это значит, что пророчество начало сбываться! И Лаат всё же та самая дева. Знаешь, братишка, а, может, мы с тобой и есть тот "пустынный цветок неба" из пророчества, который должен зачахнуть, чтобы королевство наше процветало и дальше?
        - Если наша смерть послужит во благо, то я готов! - откликнулся парень.
        - Я тоже готов, вот только на чьё благо, Эни? Королевства ли?
        - Что же нам теперь делать, Карид?
        - Нам необходимо как можно скорее доставить диссини Повелителю. Может, прояснятся и остальные строки. И, - он помолчал, - пока не нужно признаваться в том, что к нам вернулась мужская сила. Пойдём спать, Эни.
        Мужчины заняли свои места по обе стороны от сладко посапывающей Лаатаи и, не сговариваясь, повернулись к ней спинами.
        А наутро они были разбужены истошными воплями леддара, который носился по пляжу и орал, что их дева из пророчества утонула. Братья в панике забежали в воду для того, чтобы увидеть, как далеко в море выныривает медововолосая головка их диссини. Каридис строго велел ей возвращаться обратно, вот только он не учёл, что вся одежда девушки аккуратно сложена на берегу. И когда Лаатая подплыла поближе, то предстала перед ними во всей своей первозданной красе. На её теле из всей одежды находился только брачный рубиновый браслет. Упругая грудь, узкая талия и крутые бёдра слегка искажались игривой водой, но услужливое воображение с воодушевлением подсказывало размытые детали. Кажется, девушка заметила их жадные взгляды и развернулась к ним спиной. Лучше бы она этого не делала! Как же захотелось вцепиться в эти полушария обеими руками, наклонить её прямо здесь и… нет, только не при братишке, который, кажется, сам испытывает к диссини первые нежные чувства. Каридис, чувствуя за собой вину за так некстати вспыхнувшее влечение, накричал на девушку, опять поругался с глупым леддаром и с окончательно испорченным
настроением отправился к месту их бивуака.
        Но, даже будучи облачённым, её соблазнительное тело продолжало вызывать в нём сильнейшее желание, и Каридис, окончательно разозлившись, ушёл прочь с места их стоянки. Как он теперь понимал своего старшего брата, который при каждой представившейся возможности уходил на женскую половину и там ласкал своих жён. Одну или нескольких сразу. Зачастую заставляя своих лёккэров помогать ему. Как он завидовал своему прошлому спокойствию! Обыкновенные похотливые самки, желающие завладеть вниманием Повелителя и, как наивысший момент триумфа, родить ему столь долгожданного сына. Как же они могут быть притягательны! Может, стоит сознаться Повелителю, вновь провести обряд передачи силы на камне судьбы и зажить прежней спокойной жизнью? Без желаний и стремлений. Так и не вкусив сладости столь притягательного тела. Отстранённо ласкать его, когда попросит старший брат. И никогда не узнать, каково это - находиться в ней… Обречь на такую же судьбу Энаифа. И это в лучшем случае. А в худшем - смерть.
        В любом случае, находясь далеко от Конэриса, ничего не решишь, и для того, чтобы победить врага, кто бы он ни был, нужно встретиться с ним лицом к лицу, как мужчина с мужчиной. Приняв решение отправляться в столицу немедленно, Каридис вернулся к Энаифу и Лаат, которые дружно поглощали завтрак, принесённый услужливым леддаром. Мужчину неприятно кольнула дружеская атмосфера, царившая здесь до его появления. Братишка преданно смотрел на их диссини и рассказывал ей историю Санаха, начав, кажется, со времён единоличного царствования огненных леддаров. Зачем женщине история? Благовония, притирания, ублажение Повелителя и рождение ему сыновей - вот и все сферы их интересов. Малец ещё глуп, нужно посоветовать ему простейшие методы ухаживания. Хотя, о чём он вообще сейчас думает! Всё! Завтракаем и домой. И мужчина подсел к импровизированному столу, разговор за которым немедленно затих.
        - После завтрака вскроем зажившие раны и попробуем переместиться в Конэрис, - деловито сообщил он.
        - Зачем вскрывать раны? - недоуменно спросил его Энаиф.
        - Придержим пока информацию о леддаре при себе. Во дворце у нас может быть враг. Сильный враг. А огненный дух это козырь. Не стоит раскрывать раньше времени информацию о том, кто заживил наши раны. И обо всём остальном, - с нажимом произнёс он, пристально глядя на Наифата, забавляющегося тем, что плавил песок между ладонями и лепил забавные фигурки из полученной массы. - Ты можешь быть невидимым, найдёныш? Иначе останешься здесь!
        - Смогу, ради моей эфайны я всё смогу, - не отрываясь от своего занятия, пропел маленький дух.
        - И камень свой можешь уменьшить?
        - Уменьшить его нельзя, а вот заставить вас видеть то, что я хочу… ап! - произнёс Наифат, небрежно махнув отросшей третьей рукой в сторону рубина, отчего тот превратился в неприметную подвеску на массивной цепочке. - Так подойдёт? - деловито спросил он.
        - Подойдёт, - согласился Каридис и взял подвеску, чтобы получше рассмотреть её. - Но она осталась тяжёлая?! - удивился он.
        - Конечно, - не стал спорить Наифат, - камень-то никуда не делся, просто вы видите то, что я хочу.
        - И как же ты собираешься следовать за своей эфайной, глупый мальчишка? У Лаат отвалится шея таскать такую тяжесть.
        - Эфайна, это правда? - неверующе спросил леддар.
        - Да, малыш, - нехотя созналась девушка, - я думаю, Повелитель не поймёт, отчего я так сгибаюсь под тяжестью простой подвески и может приказать снять её.
        - Или заменить на другую, - мстительно предположил Каридис.
        - Энаиф, помнится ты обещал служить мне, если я помогу спасти твоего злого братца? - обратился дух к юноше.
        - Ты ему это обещал?!
        - Ради тебя, братик, я и не такое совершу, - смело ответил юноша.
        - Мне многое не нужно, - примирительно махнул рукой Наифат, - возьми на хранение этот камушек.
        - Хорошо, я буду хранить твой камень, леддар, - пообещал Энаиф.
        - Клянёшься? - переспросил зачем-то огненный дух.
        - Клянусь! - не колеблясь, ответил парень.
        Подвеска в руках Каридиса ярко сверкнула, принимая клятву, а Наифат удовлетворённо улыбнулся сам себе.
        - А теперь нам нужно нанести раны в местах прежних ранений, - распорядился мужчина.
        Он взял кинжал у Энаифа и стал старательно чиркать им себя по еле поджившим шрамам, а затем, не поморщившись, располосовал самый большой порез на боку, откуда тут же хлынула кровь. Лаатая, представив, что сейчас то же самое сделает с собой Энаиф, в ужасе отвернулась.
        После того, как раны, хотя бы поверхностно, были восстановлены, а подсохшая, но истерзанная одежда надета, Каридис попытался открыть портал во дворец. Мутное марево портала перед ними мигнуло и медленно, словно извиняясь, исчезло.
        - Не хватает силы на троих! - сожалея, проговорил он. - Энаиф, в зал рубина судьбы! Помогай!
        Мужчины крепко взяли Лаатаю за руки и попробовали одновременно сжать камни своих перстней. Опять ничего не произошло. Каридис зло посмотрел на Наифата, который продолжал сосредоточенно лепить стеклянные фигурки из песка и даже насвистывал какую-то невинную песенку.
        - Леддарово отродье! Это ты сдерживаешь портал?
        - А? Ах, портал! Ну-у…
        - Перенеси нас немедленно, маленький паршивец!
        - Надень наарнету, большой глупец! - в тон мужчине ответил дух.
        Каридис хотел возмутиться, но, взглянув на Лаатаю, а затем на забытую наарнету, сиротливо лежащую на песке, разозлился уже на себя за забывчивость. Девушка быстро подхватила накидку и подошла к насупленому леддару.
        - Наифат, миленький, помоги нам перенестись во дворец! Ты же видишь, мои мужья опять истекают кровью.
        - Меня не позвали, - обиженно буркнул он.
        - Но твой камень у Энаифа. Разве ты не последуешь за ним?
        - Нужно позвать, - настаивал дух.
        - Наифат, пойдём с нами, - как маленького, стала уговаривать его Лаатая.
        - Пусть позовёт он! - и леддар указал на старшего мужчину.
        - Наифат, будь так любезен, посети наше жилище в Конэрисе! - сквозь зубы проговорил ритуальную фразу-приглашение Каридис.
        - Ну, раз вы так настаиваете, пожалуй, загляну-ка я к вам, - леддар подскочил и быстро собрал все свои фигурки. - Игрушки для твоих детей, эфайна, - мимоходом пояснил он.
        А в следующий момент всех подхватил горячий вихрь мощного портала, из которого наша троица вышла уже в зале рубина судьбы, причём одежда Каридиса была основательно обожжена. Наифата нигде не было видно. Лаатая успела заметить, как мигнул злым багровым пламенем рубин судьбы. Пока мужчины приходили в себя, при этом старший тихо ругался, она незаметно рассматривала камень. Идеальный куб, один из его углов был срезан, образуя седьмую грань, на которой он и стоял на постаменте из кроваво-красного гранита. На мгновение девушке показалось, что внутри него клубится мутная сизая дымка. Лаатая присмотрелась повнимательнее. Нет, всё же показалось. Плотная наарнета и неверный свет факелов сыграли с ней такую шутку. До странности непрозрачный камень, но никакой дымки. А ещё… в зале витал неприятный, едва уловимый запах крови. Хотя… это могла пахнуть кровь её мужей, которая продолжала сочиться из их открытых ран. Девушка уже хотела повернуться к ним, как заметила, что возле постамента с камнем судьбы появилась сгорбленная фигура дряхлого мужчины в красном одеянии.
        - Пропавшие лёккэры, - прошипел он. - Привезли деву?! Можете идти, - и он вальяжно махнул им рукой.
        Каридис молча взял Лаатаю за руку и пошёл к выходу, Энаиф так же молча последовал за ним.
        - Деву оставьте! - пытался приказать им старик.
        - Мы не оставим нашу жену с посторонним мужчиной, - не оглядываясь, произнёс старший, и все трое покинули зал рубина судьбы.
        ГЛАВА 7
        Каридис быстро шёл по коридорам роскошного дворца, злобно шикая на попадавшихся ему по пути придворных. Все они замирали в низких поклонах, старательно отводя глаза от покрытой с головы до ног наарнетой Лаатаи. Наконец они преодолели последние, самые массивные двери, около которых стоял караул из двенадцати крепких гвардейцев.
        - Нашайна! - крикнул мужчина, проведя девушку за эти двери.
        Пока разыскивали загадочную Нашайну, Лаатая тихонько осматривала помещение, в котором они оказались. Первым в глаза бросался фонтан. Нагие девы, изображенные искусным скульптором из мрамора разных - от белого до абсолютно тёмного - оттенков, игриво резвились в его огромной чаше. Они как бы ловили шустрых рыбок, снующих меж их изящных щиколоток, томно сидели на золочёных скамеечках и лили воду из ажурных кувшинов, ловили искристые капли, падающие сверху, а некоторые весьма бесстыдно возлежали на бордюре, призывно поглядывая на вошедших своими искусственными глазами. Всё помещение утопало в море зелени. Невиданные дотоле деревья и вьющиеся плети были повсюду, казалось, они росли прямо из пола и расползались по всем стенам, украшая их дивными цветами и плодами. Не охваченная ими осталась только одна стена, вернее, окно. Одно огромное окно, открывающее вид на сад, ещё более прекрасный, чем эта комната. Из мебели в помещении находились диванчики золотистых и зелёных оттенков, ненавязчиво расставленные среди этого царства вечной зелени.
        От созерцания этих чудес Лаатаю отвлёк голос Каридиса.
        - Лаат - наша новая жена, Нашайна, - пояснил он незаметно подошедшей полной темноволосой женщине. - Наш брат возлагает на неё большие надежды. Выдели ей личную комнату и проследи, чтобы её привели в порядок к его визиту! И да… если с её головы упадёт хоть один волос, - мужчина строго глянул на собравшихся понемногу вокруг них женщин, - ответишь лично!
        - Будет исполнено, господин, - низко поклонилась исчезающей за дверью спине названная Нашайной.
        После того, как Каридис и Энаиф вышли, женщины резко оживились. Они уже смелее подходили к Лаатае и жадно ждали, когда их смотрительница снимет наарнету с новой игрушки Повелителя. Нашайна подозрительно осмотрела свой цветной серпентарий, а затем, не снимая с Лаатаи накидки, повела её вглубь женского крыла дворца Повелителя.
        - Для тебя же будет лучше, если ты будешь держаться поближе ко мне, - начала поучать девушку она. - Ты видела этих жадных змеёвок? Каждая из них охотится за вниманием и любовью Повелителя, а поэтому с удовольствием перегрызёт тебе глотку, если представится такая возможность. Доверять здесь можно только мне. Почему? Потому что я прихожусь сестрой Повелителю Санаху, и одна во всём дворце пекусь о его счастье и удовольствии. Пока ты нужна ему, ты будешь нужна и мне.
        - Неужели его больше никто не любит? - решила спросить Лаатая.
        - Любят, - усмехнулась Нашайна. - Они все уверяют, что любят. Только каждая своё. Украшения, шелка, его неутомимость в постели. Ну да ладно, что-то я разговорчивая сегодня. Вот эта комната пока будет твоей, если Повелитель не велит поселить тебя к нему. А сейчас отведём тебя в бани!
        Не успела девушка как следует рассмотреть своё новое жилище, как Нашайна потащила её дальше. Пойдя ещё несколько коридоров, они попали в бани. Ничего общего с теми горячими банями, к которым она привыкла дома, здесь не было. Опять же огромные окна, выходящие в сад, в первом помещении, где Лаатаю бесцеремонно раздели две служительницы, одетые только в белые набедренные повязки. Огромная лохань с водой, куда её положили "отмокать". Затем, после того, как она чуть не заснула в ней, Лаатаю растолкали и увели в душную парилку, всю окутанную горячим паром. Там её уложили на каменное ложе и принялись смазывать липким мёдом, а затем шлёпать по разгорячённому телу ладонями. Потом затолкали под чуть тёплый водопад, потом опять в лохань с горячей ароматной водой, затем удаляли отросшие волоски на теле, приводили в порядок волосы на голове и ногти на руках и ногах, потом опять в ароматную лохань. После её положили на кушетку, и в помещение вошёл полноватый мужчина, почтительно поздоровавшийся с Нашайной странным высоким голосом. Лаатая было, хотела стыдливо прикрыться лежащим рядом полотенцем, но короткое
"Лежать!", рыкнутое сестрой Повелителя, пригвоздило её к месту.
        Мужчина легонько провел ладонями по разгорячённой спине девушки, а затем принялся разминать все мышцы, утомлённые столь насыщенным путешествием. Сначала девушка очень напрягалась от мужских прикосновений, но очередной приказ "Расслабься!" сделал своё дело, она потихоньку расслабилась и даже стала получать удовольствие от умелых рук, быстро бегающих по её разомлевшему телу.
        После опять была очередная, Лаатая уже сбилась со счёта, какая ароматная ванна, а затем ей велели сесть в кресло и раздвинуть пошире ноги. Ею помыкали как вещью! Когда она хотела возмутиться, Нашайна с силой толкнула её на место, сама раздвинула ноги и внимательно воззрилась на то, что было между ними. Процедура унизительного осмотра, пройденная ею в янтарном дворце, повторилась. Сестра Повелителя так же удовлетворённо кивнула головой. И что они там находят?
        После осмотра молчаливые рабыни принесли полупрозрачные одежды, такие же, как и на тех женщинах в помещении с фонтаном и стали облачать её.
        - Они же ничего не прикрывают! - пыталась возразить девушка.
        - А здесь не от кого твою красоту прятать, девонька, - пояснила ей Нашайна, делая знак рабыням, чтобы те продолжали одевать её новую подопечную. - Посторонним мужчинам сюда ход закрыт.
        Лаатая устала так, как будто она сама перемыла весь тот сонм прислуги, который вился над ней. Она нашла глазами принесённый ранее рабыней кувшин с прохладным соком, налила немного в стакан и с предвкушением поднесла его к губам.
        - Не пей, эфайна! - раздался трагический шёпот у неё над ухом.
        От неожиданности девушка взвизгнула и выронила стакан.
        - Что такое?! - к ней тут же подскочила недовольная Нашайна.
        - Сок отравлен, - подсказал невидимый леддар.
        - Сок отравлен, - послушно повторила девушка.
        Женщина хмуро оглядела всех присутствующих.
        - Кто принёс? - тяжело уронила она вопрос, продолжая сверлить взглядом мелко задрожавших рабынь. - Выбирайте! Или преступница, покусившаяся на жену нашего Повелителя, сознаётся сама и рассказывает, кто ей велел принести этот кувшин и потом спокойно выпивает его содержимое. Или признание выбьет из вас палач. И тогда отравительница отправится в казармы! Одна из женщин кинулась к кувшину с отравленным соком и хотела быстро отпить из него. Но грузная на вид Нашайна ловко перехватила её за волосы и прижала к себе.
        - Подожди, немного, Ранда, - произнесла она, - ты ещё не всё мне рассказала. Кто?!
        - Любимая жена Миатта, - со слезами в голосе призналась женщина, с тоской поглядывая на кувшин с остатками сока.
        Нашайна кивнула незаметному дотоле мужчине, и он тихо вышел из помещения.
        - Больше никто ни в чём не желает сознаться? - грозно спросила она замерших рабынь.
        Все молчали. Через несколько минут ожидания вернулся ушедший мужчина и утвердительно кивнул головой.
        - Можешь пить! - благосклонно разрешила Нишайна и толкнула провинившуюся рабыню к злополучному кувшину. - Идём, деточка, - обратилась она к Лаатае, - ты должна хорошенько отдохнуть, тебе сегодня предстоит длинная восхитительная ночь с нашим Повелителем. Радуйся, он заинтересовался тобой!
        Уже на выходе Лаатая обернулась, чтобы заметить, как жадно припала к кувшину провинившаяся рабыня.
        - Знают ведь, стервы, что правда всегда выяснится! Нет, всё равно пытаются устранить соперниц! - ворчала Нишайна, быстро ведя девушку в отведённую ей комнату.
        В комнате уже был накрыт стол с лёгкими закусками и фруктами. Лаатая настороженно смотрела на еду. Да, есть хотелось, но она боялась повторения недавнего инцидента.
        - Не бойся, эфайна, ешь, я проверил, - опять раздался шёпот над ухом. И девушка с наслаждением приступила к еде.
        - Ешь, а затем ложись отдыхай, - приказала ей управительниц. - Вечером за тобой придут.
        И она величаво выплыла за дверь. Оставшись одна, девушка быстро покончила с едой и с удовольствием растянулась на постели, приятно пахнущей тимьяном и кипреем.
        - Наифат, ты здесь? - спросила она, устраиваясь поудобней.
        - Я всегда рядом с тобой эфайна, - раздался голос леддара в изножии кровати.
        - Меня вправду пытались отравить?
        - Ещё бы не вправду! Нахалки! Я только обрёл свою эфайну, а они отравить! Не-ет! Мы ещё повеселимся с тобой и твоими детками, хозяйка.
        - Наифат, - засыпая, бормотала Лаатая, - у меня и вправду будут детки?
        - Будут, эфайна, будут, уж я всё сделаю для этого, - шептал дух, медленно проводя призрачной рукой над телом своей подопечной, отправляя её тем самым в крепкий здоровый сон.
        ***
        Проснулась Лаатая от тихого стука в дверь. Получив разрешение, в комнату вошли две служанки.
        - Госпожа, нам велели подготовить вас к визиту, - благоговейно произнесла одна из них.
        - К какому визиту? - не поняла девушка.
        - К Повелителю, конечно же! - пояснили ей.
        И Лаатая опять отдалась в их умелые руки. Её опять вымачивали в ванной и умащивали на этот раз резко пахнущими ароматными маслами. Затем облачили в ещё более непристойный наряд, состоящий из лёгкой полоски, едва прикрывающей грудь и прозрачных шаровар, скрывающих тело только за счёт частых сборок поверху. Лаатая с наслаждением позволила надеть на себя столь нелюбимую ранее плотную наарнету, тщательно скрывающую всё тело. Затем появилась Нишайна и повела её за собой. Они прошли несколько коридоров и постов с гвардейцами, наконец, управительница распахнула дверь, богато украшенную позолотой и, конечно же, рубинами, завела девушку в комнату и, велев ей ожидать прихода Повелителя, удалилась.
        Лаатая осторожно огляделась. Сначала она не поняла, что её смутило, а потом, пройдя немного вперёд и поднявшись на возвышение, начинавшееся в паре шагов от двери, с удивлением осознала, что это не возвышение, а кровать. Огромная кровать размером с эту немалую комнату. Недалеко от двери стоял столик с напитками и закусками, а всё остальное занимало это чудн{о}е спальное место. Везде были раскиданы подушечки разных размеров, какие-то мягкие пуфики и валики, отдельно лежали несколько шёлковых покрывал.
        - Вот это плац! - восхищённо присвистнул леддар.
        - Наифат, для чего нужна такая кровать? - спросила духа девушка.
        - Эм-м, видимо Правитель считает, что чем больше кровать, тем больше детей у него будет, - как-то очень уж скабрезно предположил дух.
        - Как же это связано?
        - А вот это мы сейчас и узнаем, - произнёс дух, предвкушающе потирая руки и медленно исчезая, причём последними пропали эти самые руки.
        Тихо раскрылась дверь, и в комнату вошёл мужчина. Высокий, широкоплечий. Черные, с красным отливом волосы. Он был неуловимо схож с Каридисом и Энаифом. Лаатая поняла, что перед ней находится сам Повелитель Санах. Она неловко подскочила на монструозном сооружении, которое, видимо, служило Повелителю кроватью, и попыталась сделать положенный низкий реверанс. Но на мягкой кровати… да в неудобной наарнете. В общем, она повалилась прямо в его объятия, на грани слуха уловив ехидный смешок леддара.
        Девушка неуверенно подняла глаза на поддерживающего её мужчину. Жгуче-чёрные глаза, хищный, с заметной горбинкой нос, жёсткие, чётко очерченные губы, аккуратная ухоженная бородка. Понимая, что его рассматривают, он слегка поворачивал голову, разрешая сделать это получше и распространяя вокруг тонкий флер притяжения. Ну что ж, хотя бы не такой старый и противный как месс Райтен. А Повелитель взял за краешек наарнету и стал осторожно тянуть её вверх. Сняв мешающую ему накидку, он отбросил её в сторону, коснулся пальцами брачного браслета девушки, затем легонько пробежался ими вверх по её руке.
        - Так вот ты какая, невинная янтарная дева, - горячо шепнул он.
        - Добрый вечер, ваше величество, - немного смущаясь, проговорила Лаатая.
        - Доброй ночи, моя Лаат! - пророкотал Повелитель ей в самое ушко, при этом слегка задев его мягкими губами.
        Он мягко опустился на кровать, увлекая за собой девушку. Нежные пальцы легонько пробежались вверх по плечу, по шее, легко обвели линию скул, после чего запутались в распущенных волосах.
        - Янтарь, чистый янтарь, - восхищался мужчина, пропуская мягкий шёлк волос в своих ладонях. - Я верю, что ты родишь мне сыновей, моя диссини! Я осыплю тебя драгоценными камнями, я подарю тебе лучших скакунов. Роди мне сыновей, моя Лаат, и я отдам тебе в услужение любого из моих лёккэров!
        Говоря так, он проводил чуткими пальцами вдоль линии волос по лбу, виску, затем за ушком, и вот уже первый невесомый поцелуй коснулся лба Лаатаи, затем ещё, ещё и ещё. Его губы пробежались вдоль глаз, щёк и кончика носа, легонько коснулись приоткрытых губ девушки раз, другой, а потом накрыли их мягким пробным поцелуем. Не чувствуя отклика, Санах слегка отстранился от своей новой жены и встретился с её удивлённо-испуганным взглядом.
        - Ты напряжена, моя девочка. Скажи, ты боишься меня?
        - Н-нет, - немного подумав, ответила Лаатая, - я… только не пойму, зачем вы делаете так?
        - Как? - не понял её муж.
        - Трогаете губами здесь, здесь и здесь, а рукой здесь?
        - Я твой муж, я хочу ласкать тебя, и хочу, чтобы ты ласкала меня, моя Лаат!
        - Но… Каридис и Энаиф тоже мои мужья, почему же они меня так не ласкали?
        - Малышка, они лёккэры. Они могут тебя так ласкать, и будут это делать, если ты захочешь. Только не сегодня. Они, как ты знаешь, были ранены, защищая тебя, моя диссини, от врагов нашего королевства, и сейчас ими занимается лекарь. Позволь, сегодня я всё сделаю сам, - и Повелитель опять прикоснулся губами к губам девушки.
        Поцелуй всё углублялся, а руки тем временем путешествовали по её телу, ловко избавляя его от скромного клочка одежды, прикрывающего девичью грудь.
        - Лаат, моя сладкая Лаат, - шептал Санах, ни на мгновение не прерывая свои сладостные поцелуи.
        Почувствовав, что грудь девушки стала вздыматься быстрей, а дыхание участилось, он провёл влажную дорожку до левого соска, легонько дунул на него, а затем втянул его в рот, провёл несколько раз по нему языком, отмечая, что сердечко застучало быстрее.
        - Сегодняшняя ночь будет ночью нашего блаженства, моя сладкая Лаат, - обещал он девушке, соединяя ладонями её груди и выбирая, какую бы из них приласкать.
        А Лаатая вдруг отчётливо вспомнила, как недавно другой мужчина точно так же сжимал их, а затем тёрся об них чем-то отвратительно-мерзким, при этом натужно пыхтя, а потом размазывал по ним склизкую гадость. Девушка дёрнулась, машинально прикрыла рот ладонью, предупреждая рвотные позывы, и постаралась отстраниться от тяжело, совсем как Райтен тогда, дышащего Повелителя.
        - Лаат, девочка моя, что случилось? Чего ты испугалась? - непонимающе спросил он, стараясь опять прикоснуться к яркому крепкому соску.
        - Я… мне не нравится, когда меня трогают здесь, - Лаатая стыдливо прикрыла ладонью грудь. - Мой Повелитель, я уже исполнила свой супружеский долг, могу я идти в свои комнаты?
        - Эм-м, - опешил Повелитель, - а я ещё не начал исполнять его. Пойми, Лаат, есть ещё очень много приятных вещей, которые я намерен тебе доставить, - и он потянулся, чтобы мягко отвести руки девушки, стыдливо прикрывающей обнажённое тело.
        - Каридис поклялся! - почти со слезами выкрикнула она.
        - В чём? - угрюмо спросил мужчина.
        - В том, что вы не будете бить меня плёткой и привязывать к столбикам кровати!
        - Посмотри, малышка, здесь нет ни плётки, ни столбиков!
        Девушка упрямо молчала, сжавшись в комок.
        - Лаат, не бойся меня, я хочу, чтобы ты хотела меня так же, как и я тебя! И чтобы ты добровольно отдала мне то, что принадлежит мне по праву твоего мужа.
        - Что, мой Повелитель?
        - Девственность, моя маленькая янтарная дева, мне нужна твоя девственность.
        - Отдай уж, чего жмёшься, эфайна! - шепнул ей на ухо остающийся невидимым леддар.
        Лаатая отмахнулась от него рукой, а слегка удивлённому её жестом Повелителю сказала:
        - Возьмите, мой Повелитель.
        - Ты позволишь? - спросил он и после подтверждающего кивка опять протянул руки к груди девушки.
        Лаатая опять опасливо сжалась.
        - Мой Повелитель, - осторожно начала она, - а можно вы возьмёте её, не прикасаясь ко мне здесь и… здесь? - и она указала на свою грудь и местечко между ног.
        Повелитель обречённо вздохнул.
        - Нет, Лаат, не получится. Но я ещё разожгу твою страстность! Ты будешь упрашивать, чтобы я коснулся тебя и погасил пылающий в твоём теле пожар! - и мужчина хлопнул в ладоши.
        Через мгновение в комнате появился почтительно склонённый мужчина. Он так и стоял, низко склонившись и ожидая приказа своего господина.
        - Приведи Айель, - коротко распорядился Повелитель.
        Всё так же молча прислужник удалился. Пока длилось ожидание, Санах тихонько водил пальцами по лицу Лаатаи и приговаривал:
        - Я покажу тебе, какое удовольствие может получать женщина, ты сама попросишь делать с тобой то же самое, моя Лаат!
        За дверью тихонько поскреблись, и прежний слуга странным высоким голосом сообщил, что прелестница Айель доставлена. В комнату скромно вошла женщина под наарнетой, густо расшитой золотой нитью и драгоценными камнями.
        - Иди сюда, моя Айель, сегодня я доставлю тебе небывалое удовольствие, - обещающе поманил её Повелитель.
        Женщина под накидкой изящным движением скинула лёгкие туфельки, и, грациозно изогнувшись, позволила Повелителю снять с неё роскошную наарнету. Жгучая брюнетка победно мазнула очами-углями по забившейся подальше Лаатае, а затем отвернулась от неё, как от незаслуживающего внимания предмета обстановки и потянулась к мужчине.
        - Я тоже хочу доставить вам удовольствие, мой господин, - с хрипотцой выдохнула она.
        - Айель, сегодня твоя задача - показать моей новой жене, как хорошо может быть женщине с мужчиной.
        - Конечно, мой господин, - покладисто согласилась Айель, томно касаясь его плеча грудью, основным прикрытием которой служили цветы из драгоценных камней.
        - Смотри, Лаат, смотри. Всё это скоро получишь и ты! - проговорил Повелитель.
        Одной рукой он обхватил наложницу под спину, а другой забрался под цветник, которым была прикрыта немалая грудь прелестницы, отчего еле державшееся украшение охотно соскочило со своего места, открывая доступ жадной руке мужчины. Он легонько перекатывал горошину соска между пальцев, слегка сминая его. Повелитель впился ртом в ярко-красные губы податливой Айель, продолжая терзать напрягшийся сосок. Послышался первый стон. Лаатая смотрела на то, как эта женщина млеет под руками её мужа, как та вцепилась в его волосы, стараясь притянуть его к себе ещё ближе, и стыдливо отвернулась. Понятно было, что эти двое делают это не в первый раз и… получают от этого удовольствие.
        - Смотри, Лаат, смотри, сегодня я делаю это для тебя! - донесся до неё голос Повелителя, и девушка последовала его просьбе-приказу.
        А мужчина меж тем продолжал ласкать соски своей горячей партнёрши. Он обводил вокруг них языком, легонько прикусывал губами, а затем нежно зализывал место укуса. Стоит признаться, что Лаатаю захватило это зрелище, и в глубине души она была благодарна Повелителю, что он заставил её смотреть. Вот его рука стала постепенно двигаться ниже по телу Айель, и та с готовностью приподнимала бёдра, чтобы его пальцы поскорее достигли потаённого местечка, сдирая с него невесомый кусочек ткани. Вот сначала один палец легонько коснулся её там, потом второй, затем рука продвинулась дальше по бедру, отчего женщина рядом с ним просительно застонала, сама поймала ускользнувшую ладонь и попыталась опять направить её между влажных складочек.
        - Нет, дорогуша, сегодня мы покажем моей Лаат, как женщина может хотеть мужчину! Ты хочешь меня, Айель?
        - Да, мой господин, - простонала она и опять постаралась вернуть его руку.
        И Санах медленно провёл пальцами между складочек, затем ещё раз, и ещё. Женщина нетерпеливо извивалась, стараясь получить ещё больше ласки.
        - Смотри, моя Лаат! Смотри! - говорил Санах, глядя в глаза девушке и продолжая ласкать Айель между ног.
        А Лаатая и сама уже не смогла бы оторвать взгляд. Она крепко обхватила руками маленькую подушечку и наблюдала, с какой жадностью Айель втянула губами большой палец левой руки Повелителя и принялась шумно, со стонами, его сосать, в то время как правая рука мужчины продолжала так же медленно ласкать её внизу, иногда проталкивая один, два, а то и три пальца внутрь, отчего стоны женщины заметно усиливались. Широко раскрытыми глазами Лаатая смотрела, как Повелитель покрывает поцелуями живот Айель и замерла вместе с ней, неужели он… и точно, Санах провёл языком между набухших складочек. Ноги женщины были бесстыдно раскинуты в ожидании сладостной ласки. А мужчина в очередной раз поднял глаза на задрожавшую под этим пронзительным взглядом Лаатаю.
        - Ты так же будешь просить меня, Лаат! - пообещал он.
        А девушка в отчаянии прикрыла глаза, чувствуя, как у неё внизу, там, где Повелитель так бесстыдно ласкал Айель, появилась странная волнительная тяжесть, как оттуда идут странные, доселе неизведанные волны. Ожидания? Ожидания, когда повлажневшего местечка коснётся его рука? Нет, только не это!
        - Смотри, Лаат, смотри!
        И она опять открыла глаза, чтобы увидеть, как Санах избавился от мягких шаровар, а там… неужели именно этим тёрся об неё тогда Райтен. Лаатая непроизвольно передёрнулась от воспоминаний, что не ускользнуло от наблюдавшего за ней мужчины.
        - Смотри, Лаат! Смотри!
        Он подтянул к себе несколько подушечек и поместил их под спину и попу Айель, поместился у той между ног и, глядя прямо в глаза Лаатаи, взял в руки это своё нечто и стал медленно водить им между складочек женщины.
        - Тебе хорошо видно, моя Лаат? - спросил он, легонько вводя бархатную головку куда-то между ног Айель. - Не видно? А так? - и он пригнул ногу наложницы, прикрывающую обзор. - Смотри, моя Лаат! Смотри!
        Затем он обхватил бёдра женщины руками и то немного вводил свой страшный орган в её тело, то выводил его. Айель умоляюще хныкала, пока мужчина одним из рывков не вошёл в неё полностью, тогда она счастливо вскрикнула и протянула руки, чтобы прижать его к себе.
        - Не закрывай моей Лаат обзор! - рыкнул он, ускоряя темп.
        Повелитель всё вбивался и вбивался в кричащую от наслаждения женщину, после того, как она закричала особенно протяжно, он перевернул её попой вверх, несколько раз провёл своим пугающим отростком вверх и вниз, как бы примеряясь, куда же войти, причём Айель с готовностью широко раздвинула упругие полушария руками, но он ухмыльнулся, вошёл в нижнюю дырочку и продолжил. Лаатая смотрела, с какой силой руки мужчины впились в белые ягодицы, как он мощными рывками притягивает к себе податливое женское тело. Она заметила, что Санах прикрыл глаза, всё чаще его рыки присоединялись к непрекращающимся воплям Айель.
        Девушку стало слегка подташнивать. Она сама не могла понять отчего. От неприятия увиденного или от странного томления, полыхавшего внизу живота. Бедная маленькая диссини ещё плотнее прижала к себе подушечку и уткнула в неё лицо, крепко зажмурив глаза.
        Лаатая слышала их общий победный крик и сгорала от стыда. Никогда, никогда, никогда она не допустит, чтобы с ней вытворяли такое! Это… гадко, мерзко. Такое может позволить себе только такой глубоко падший человек, как Райтен! Слёзы бессилия были готовы сорваться с её ресниц.
        - Моя Лаат, ты плачешь? - спросил Повелитель, обхватывая её лицо ладонями и легонько целуя в кончик носа.
        Теми самыми ладонями и губами, которыми он дотрагивался до срамных мест Айель.
        Лаатаю постепенно охватывала истерика, неконтролируемые всхлипы вырывались из её горла. Её воспитание не позволяло участвовать в таких ужасных деяниях, а тело… тело до сих пор горело и просило дотоле неизведанного.
        Мужчина звонко шлёпнул Айель по голому заду и со словами: "Подумай, Айель, дорог ли тебе твой язычок", отправил нагую женщину за дверь.
        - Лаат, ты ревнуешь? - спросил он.
        - Нет, мой Повелитель, - собравшись с духом, ответила Лаатая. - Я… не могу понять, зачем нужно это делать? Ну, то, что вы делали с этой женщиной, - отчаянно краснея, проговорила Лаатая.
        - Маленькая наивная Лаат. Только так могут появиться дети! И потом, ты должна была заметить, что это очень приятно. Ты хочешь, чтобы у нас с тобой родились сыновья, моя Лаат?
        - Да, очень хочу! - Лаатая доверчиво подняла на него свои глаза.
        - Значит, у нас всё получится, и настанет момент, когда ты сама попросишь меня о близости.
        Мужчина улёгся вместе с ней на подушки и бережно накрыл её одним из покрывал.
        - Повелитель…
        - Санах. Зови меня просто Санах, моя Лаат, - мягко перебил он.
        - Санах, скажи мне, пожалуйста. Каридис сказал, что у меня семь мужей. Остальные… тоже будут делать так со мной?
        - Ну что ты, моя Лаат! С этим я справлюсь сам. Те шесть - мои младшие братья, сыновья нашего отца, прежнего Повелителя Санаха. В древности был дикий обычай при восхождении на престол наследника уничтожать всех сыновей его отца, чтобы не возникало кровопролитных войн между братьями. Теперь же мы цивилизованная страна, и для спокойствия королевским рубином судьбы определяется сильнейший, и энергия более слабых братьев передаётся одному, он и становится наследником. А остальные становятся лёккэрами и помогают ему во всём. Если хочешь, моя Лаат, я подарю тебе кого-нибудь из них.
        - Они же ваши братья, Повелитель!
        - Санах, я просил звать меня Санах, моя Лаат! - недовольно повысил голос мужчина. - А что касается того, что они мои братья. Да, братья. По отцу. И в своё время они оказались слабее меня! Рубин выбрал сильнейшего, и теперь их сила позволяет любить мне наших жён для того, чтобы оставить много сыновей, которые потом снова передадут силу достойнейшему!
        - Сколько их у вас, Санах? - наивно спросила девушка.
        - Есть у нас пророчество, что родишь моих сыновей именно ты, Лаат, - тщетно скрывая недовольные нотки, проговорил Повелитель.
        - Я могу его услышать?
        - Конечно, моя Лаат, ты должна понять, как ты важна для рубина, твоего нового королевства, моя королева! - и Санах легонько поцеловал её в плечико, а затем процитировал:
        {Уйдёт жизнь из гиганта и карлика,
        И зачахнет пустынный цветок неба,
        И не даст семя плода,
        Пока не восстанет огонь из воды,
        И кровь невинности янтарной девы
        Доброжеланно не насытит огонь рождённого рубина!}
        - Огонь из воды… - задумчиво произнесла Лаатая.
        - О, это как раз и не важно, - вовремя перебил её Повелитель. - На юге Санахо есть группа островов, на которых иногда просыпаются спящие там леддары, это про них, и означает, что совсем скоро один из них опять запылает и изольётся горячей лавой. Самое важное здесь про тебя, моя диссини! {"Кровь невинности янтарной девы доброжеланно не насытит огонь рождённого рубина!"} Ты моя невинная янтарная дева! Дай мне то, что предрекает пророчество!
        - Доброжеланно? - уточнила Лаатая.
        - Да, - скрипнул зубами неприятно поражённый её догадливостью муж.
        - Я подумаю, - ответила она и спокойно перевернулась на другой бок - спать.
        А Повелитель злобно уставился на её спину, с трудом сдерживая порыв согнуть, наказать хрупкое тельце этой наивной овечки, посмевшей так бесцеремонно отказать ему в его просьбе. Только исполни пророчество, маленькая дрянь! Уж я лично прослежу, чтобы ты быстро не умерла в казармах, тем более ты уже заслужила туда дорогу!
        ГЛАВА 8
        Проснувшись поутру, Лаатая поняла, что на удивление хорошо выспалась. Она сладко потянулась и открыла глаза, чтобы выяснить, что находится одна в этой огромной комнате-кровати. Девушка немного подождала, но никто не приходил к ней, сама же не решалась даже выглянуть за дверь. Хорошо хоть за неприметной дверцей, как она и ожидала, оказалось место, где можно было справить нужду и умыться. Быстренько приведя себя в порядок, причём в качестве одеяния ей пришлось использовать одно из покрывал, Лаатая попробовала хлопнуть в ладоши, как это делал Повелитель, но и после этого никто не появился. Либо ей дают выспаться, либо про неё забыли, либо… хотят проучить за строптивость.
        - Наифат, - неуверенно позвала она, - хоть ты-то здесь?
        - Не мешай, эфайна, сейчас буду! - девушка прямо почувствовала, как чем-то увлечённый мальчишка отмахивается от неё рукой.
        Пришлось безропотно оставаться в комнате в ожидании хоть кого-нибудь. Из-за плотно закрытых окон и дверей не доносилось ни звука. Даже не верилось, что где-то совсем рядом кипит дворцовая жизнь. Решает важные вопросы Повелитель, борются за его внимание женщины из гарема (что же сделали с той Миаттой, по приказу которой пытались её отравить?), готовят еду, а кто-то уже и ест. Лаатая бы тоже не отказалась от завтрака. А ещё где-то здесь находятся раненые Каридис и Энаиф, родные братья Повелителя. Её мужья. Мужья, которые никогда не смогут иметь своих детей, потому что вся их сила отдана старшему. А смогла бы она, Лаатая, вынести их ласки? Энаиф всегда был добр с ней. Но позволить ему вот так, откровенно касаться её тела везде? А Каридис. За что он всегда так был груб с ней? Повелитель обещал ей личного лёккэра после того, как она родит столь необходимого наследника. Может, попросить его? Чтобы он ласкал её так же как Санах? Внизу живота опять пошла приятная истома. Нет! Не нужно думать об этом гадком лёккэре! До рождения сына ещё очень далеко.
        К счастью, раздумья Лаатаи прервал появившийся леддар.
        - Что, новобрачная, посиживаешь одна? - ехидно спросил он, доставая из воздуха блюдо с завтраком. - Вот ешь, стояло на кухне, я и прихватил по дороге.
        - Кажется, про меня забыли? - жалобно спросила девушка, с удовольствием приступая к еде.
        - Нет, моя эфайна, не забыли. Весь дворец так и гудит о деве из пророчества. Молчит только та прелестница, которой Повелитель пообещал отрезать язычок за лишние слова. Умная, - с уважением добавил Наифат. - Так о чём это я? Ах, да, - леддар театрально прижал ко лбу руку, - про тебя не забыли. И я как раз, ну совершенно случайно, правда! услышал разговор Повелителя и Хранителя Саранаха. Доложу я тебе, это было непросто, этот Хранитель постоянно приглядывался и прислушивался. Какой недоверчивый попался! Но я всё равно подслушал! Они говорили о тебе, эфайна. Сначала согласились, что нужно тебя немного повоспитывать, именно для этого и оставили здесь одну, без еды. Авось сговорчивее будешь, когда явится избавитель на белом ишаке.
        - Какой избавитель на ишаке, Наифат? - не поняла Лаатая.
        - Да это я так, образно выражаясь. Ты слушай дальше, эфайна. Этот злыдень Саранах всё предлагал принести тебя в жертву камню. Но Повелитель не согласился, очень уж он сыновей хочет. Вроде, где-то в горах живёт неучтённый дядюшка, который может предъявить права на трон, если Санах не сможет породить на свет мужского потомства. А вот дальше начинается самое интересное, эфайна. После того, как ты или другая жена родите ему сыночка, а лучше несколько, ты поступишь в распоряжение Хранителя.
        - Как же так? Он же… Ах он негодяй! Я ему покажу пророчество! Я ему рожу сыновей! Я сама готова пустить кровь этому подлому Хранителю! Он мне сразу не понравился.
        - Вот такая ты мне нравишься больше, эфайна! А то слёзы, ахи, охи! А мы с тобой уже взрослые, вот! - и дух горделиво выпятил грудь с утрированно обрисованными мышцами.
        - Как же ты мне напоминаешь моего братика Реесана, Наифат, такой же мелкий хвастунишка, - поддразнила леддара Лаатая.
        - Эей, я крупный! - возмутился дух, заметно увеличиваясь в размерах.
        - Ах да, прости, крупный хвастунишка, - улыбнулась девушка.
        - То-то. Что ты сказала?
        - Ты у меня такой замечательный, Наифатик! Как же мне повезло, что я встретила тебя! Ой! - забеспокоилась Лаатая, оглядывая свой пиршественный стол. - Ты уже завтракал?
        - Нам не нужна ваша пища, эфайна, мы питаемся энергией огня. Самые древние леддары заняли все самые питательные места! - с обидой пожаловался он.
        - Какие же?
        - Вулканы, - мечтательно протянул дух. - Как же там хорошо, эфайна!
        - Тебе нужен огонь, Наифат?
        - Не переживай, эфайна, я не пропаду. В мире много бесхозной еды!
        - Как эта? - Лаатая указала на блюдо с остатками её завтрака.
        - А что?! - возмутился проказник. - Я слышал, что это завтрак для жены Повелителя. Вот только не расслышал, для какой.
        - Наифат, - опять обратилась к нему девушка, - а ты, ну совершенно случайно, ничего не слышал, кто же хотел отравить меня?
        - Случайно? Случайно слышал. Любимая жена Повелителя Миатта.
        - И… что с ней теперь? - осторожно спросила Лаатая.
        - Отправили в казармы. Не жалей её! Она приказала отравить тебя, эфайна! Забудь про жалость, иначе тебя сожрут!
        - Я не понимаю, Наифат, иногда ты ведёшь себя, как мальчишка, а иногда как циничный старик.
        - Эфайна, не забывай, сколько мне лет, - мягко напомнил он. - Я всегда буду таким, каким ты захочешь видеть меня.
        - Ты и вправду самый лучший, Наифатик!
        Так за разговорами незаметно прошёл день. Дух исчезал на время, приносил еду Лаатае и уносил пустые блюда, посмеивался над незадачливыми поварами, которые потихоньку костерили леддаров, обвиняя их во всех бедах и пропаже еды в частности, даже не догадываясь, насколько они на этот раз оказались правы.
        ***
        А ближе к вечеру к Лаатае заглянула Нишайна.
        - Лаат, деточка, ты всё ещё здесь? - изобразила удивление она, фальшиво улыбаясь. - Как же мы все про тебя могли забыть. Пойдём в нашу женскую половину дворца. Мой брат Повелитель Санах как раз скоро придёт туда и изволит отдыхать! - она небрежно набросила на девушку наарнету и повела её в обиталище королевских прелестниц.
        Там опять повторилась процедура с омовениями и притираниями, после чего молчаливые рабыни провели Лаатаю в зал, в котором тихо играла музыка. По-над его стенами располагались мягкие широкие диванчики и изящные оттоманки. Их обивка, как и всё роскошное убранство зала, бала выдержана в золотисто-красных тонах. Причём красный варьировался от нежно-розового цвета стен до агрессивно-кровавого в обивке дивана, на который её ненавязчиво усадили. По углам слабо дымились курильни, источая незнакомый приятный аромат.
        В центре зала самозабвенно танцевала молоденькая девушка. Она невесомо порхала, прикрыв глаза и полностью отдавшись музыке. Босые ноги легко скользили по льдисто-холодному мрамору пола, её тело изгибалось совершенно невероятным образом, отчего казалось, что она ненастоящая. Одежда юной танцовщицы состояла из небольшого вышитого лифа и отделанного золотом и рубинами пояса с пришитыми к нему невесомыми красными, оранжевыми и жёлтыми шёлковыми лентами, которые отчаянно трепетали вокруг своей хозяйки, создавая иллюзию пламени. Казалось, что это юная богиня огня танцует над подсвеченными закатным солнцем облаками.
        - Нравится искусство Шалес? - шепнули ей на ухо.
        Лаатая так увлеклась завораживающим танцем, что не заметила, когда к ней подсел Повелитель. Она согласно кивнула головой.
        - Даже не верится, что танцовщица настоящая! - восхищённо выдохнула девушка.
        - Она и многое другое может быть твоим, только шепни, моя желанная дева, - проворковал Повелитель, легонько пробегая подушечками пальцев по её левой руке.
        "А желаешь ты только одного, жестокий сластолюбец. Получить долгожданного наследника и удержать свою красивую задницу на троне!" - совсем тихо проворчал голос Наифата в другое ухо. Лаатая встрепенулась и повернулась в сторону послышавшегося голоса и только сейчас увидела сидящего рядом ещё одного мужчину.
        - Что вы сказали? - изумлённо спросила она.
        - Я счастлив, что у нас есть ты, диссини! - ответил он.
        - Карален ещё один твой муж, моя Лаат, - поведал ей Повелитель, незаметно захватывая в плен её руку.
        Четвёртый по счёту муж был одет только в свободные широкие шаровары, низко сидящие на бёдрах (Лаатая вспомнила рассуждения принцессы Тааниты о широте шаровар и мужской силе), что позволяло хорошо рассмотреть его рельефные мышцы и тёмную кучерявую дорожку, убегающую от пупка вниз. Молодой мужчина улыбался ей белозубой улыбкой, показывая во всей красе мягкие ямочки на чисто выбритых щеках. Улыбка была бы очаровательной, если бы в его глазах странного небесно-голубого цвета не сквозила странная холодная тоска. Он тоже взял в свои руки свободную руку Лаатаи и легонько поцеловал ладошку с внутренней стороны, потом то же самое проделал Санах.
        Затем Повелитель сделал знак, и около них, словно из воздуха, материализовался мужчина гигантских размеров, всю одежду которого составляла белая набедренная повязка, которая резко контрастировала с блестящей, видимо намазанной маслом, абсолютно чёрной кожей. В руках он держал поднос, на котором стояли запотевшие бокалы с тёмно-бардовым, почти чёрным, содержимым.
        - Таким ты мне нравишься больше, Ратан, - довольно произнёс Повелитель и взял в руки два бокала, один из которых протянул Лаатае, а затем небрежно махнул рукой, отпуская его.
        Девушка успела заметить сверкнувшие неподдельной злобой глаза чёрного раба.
        - Он же ненавидит вас, мой Повелитель?! - попыталась узнать больше о странном мужчине Лаатая.
        - Ещё бы ему меня не ненавидеть! - усмехнулся в ответ муж. - Он до недавнего времени был вождём народа, который отказался покориться великому рубину! Глупцы! Теперь его мужчины кормят вечно голодных стервятников, женщины ублажают моих воинов, а он сам прислуживает мне!
        - Но… - Лаатая неуверенно посмотрела на бокал, из которого в этот момент с удовольствием делал глоток Повелитель, - он может желать вам смерти?
        Мужчина расхохотался.
        - Конечно, он желает мне смерти! Только ничего не сможет предпринять. Он поклялся на рубине судьбы! И теперь до самой смерти будет моим рабом! Хочешь, я подарю его тебе! Нет позора большего, чем быть рабом женщины! Решено, я дарю его тебе! - и Повелитель сделал ещё один глоток из своего бокала. - Пей, владелица моих грёз, это волшебно!
        Лаатая осторожно пригубила вино из протянутого бокала. Терпкий вкус приятно ласкал нёбо. Хотелось выпить ещё. До этого она пробовала вино несколько раз в жизни. В пансионе на каждый день рождения его королевского величества старшим девушкам полагался маленький стаканчик бледно-розовой разбавленной кислятины, гордо именуемой вином из королевских подвалов. А ещё она несколько раз попробовало вино по дороге в Санахо. То вино было несравненно лучше предлагаемого в пансионе. Но это… это было волшебным, и девушка сделала ещё пару небольших глотков.
        Только тогда она заметила, как маленькая плясунья, закончив свой волшебный танец, легко опустилась на колени перед Повелителем и, глядя на бокал в его руках странными чёрными глазами, в которых совсем отсутствовала радужка, жалобно попросила:
        - Дай, дай мне хоть каплю, господин!
        Санах приподнял бокал высоко над её головой и стал медленно наклонять его, а Шалес широко открыла рот и принялась жадно ловить драгоценную влагу. Несколько капель попали мимо рта, и она некрасиво слизнула их языком. Заметив это, Повелитель уже специально пролил немного вина себе на колено, танцовщица припала к нему и стала вытягивать столь желанную жидкость прямо с одежды мужчины. Следующая капля упала выше по бедру, и девушка накинулась на неё.
        В голове у Лаатаи приятно шумело, она вяло отметила, что музыка сменилась на более плавную, накатывающую вязкими волнами, а место этой искусной танцовщицы заняли уже другие девушки. Карален всё так же нежно ласкал её пальчики, изредка целуя ладонь горячими сухими губами. А Повелитель меж тем продолжал дразнить обезумевшую плясунью. Он продолжал по капле проливать вино, а та неистово вылизывала его с тела мужчины.
        - Сюда, мой господин, прошу тебя! - простонала она и развязала шнурок на шароварах Санаха, немного приспустила их, и оттуда гордо вырвался твёрдый жезл, которому и достались остатки вина из бокала Повелителя.
        Лаатая заворожённо наблюдала, с каким остервенением девушка принялась слизывать кроваво-чёрные капли. Конечно, вкусное вино, но чтобы дойти до такого… Повелитель откинулся на спинку дивана. Левой рукой он направлял голову Шалес, расположившейся у его ног, а правой судорожно сжимал руку своей невинной диссини, которая не заметила, как Карален развернул её так, что она прижалась к его крепкой обнажённой груди, одна его рука легонько массировала её напрягшийся сосок, а другая нежно гладила живот, и… это было приятно. Хотелось, чтобы этот доселе незнакомый, но ставший вдруг таким нужным мужчина продолжал легонько массировать ставшую чувствительной грудь, и невесомо щекотать губами шею, а ещё очень хотелось, чтобы его рука, которая ласкала живот, быстрее опускалась ниже. И уже не казалось странным, что Шалес с таким остервенением дёргает головой над бёдрами её мужа.
        Как в тумане, она отметила, что исчезли танцовщицы, а затем Санах грубо оттолкнул от себя обезумевшую Шалес и положил ноги Лаатаи к себе на колени.
        - Моя Лаат, - завораживающе обволакивал он своим волшебным голосом, - сейчас я вознесу тебя на вершину блаженства! Слушай своё тело, не противься его желаниям!
        И его руки раздвинули широкие ленты, из которых состояли штанины шаровар девушки и стали массировать ноги, постепенно поднимаясь всё выше. Лаатая не заметила, когда исчез Карален, лишь про себя отметила, что это хорошо, а то будет немного стыдно, когда на неё будут смотреть в такой момент, и покорно позволила Повелителю снять с себя одежду, уже не пугаясь его огромного жезла.
        - Делаем наследника? - раздался деловитый голос Наифата за плечом.
        - Да-а! - простонала девушка, и Повелитель ещё активнее принялся осыпать поцелуями её горящее тело.
        - А потом к Саранаху на заклание? - продолжился столь неуместный допрос.
        - Да!
        И Повелитель накрыл её тело своим.
        - Эе-ей! Так не пойдёт! Я не могу остаться без своей эфайны! - обиженно произнёс леддар, и, открыв глаза, Лаатая с ужасом воззрилась на голого обрюзгшего Райтена, который с вожделением нависал над ней.
        Девушка в отчаянии завизжала, а затем она еле успела отвернуть голову в сторону, и её вырвало прямо на диванчик. Райтен ругнулся, досадливо поморщился, а затем с изумлением уставился на только что уверенно маячившую его "мужскую гордость", вяло обвисшую и грустно смотрящую в пол.
        - Жеманная маленькая дрянь! - злобно выругался месс Райтен голосом Повелителя, в сердцах пнул ногой бокал, стоящий у него под ногой, и спешно покинул зал, в котором под плавно-возбуждающую музыку безутешно рыдала Лаатая, крепко прижав колени к груди.
        Через некоторое время появилась Нашайна, грубо натянула на неё наарнету и потащила девушку прочь из зала, быстро довела до комнаты и молча толкнула её туда. Отстранённо Лаатая заметила, как снаружи с лязгом опустилась тяжёлая щеколда. А тело горело, оно требовало ласки. Она согласна была бежать к Санаху и унижаться перед ним, как бедная Шалес, которая за глоток волшебного вина ползала перед ним на коленях, умоляя и выпрашивая драгоценные капли.
        Вино. В её теперешнем состоянии виновато это коварное вино. Повелитель специально дал его Лаатае, чтобы она, позабыв всякий стыд, отдала ему то, что он так жаждет заполучить. Использовать её, как тот драгоценный бокал с вином, а потом безжалостно дать пинка. Как же судорожно, до нестерпимой боли сводит низ живота. Стараясь уменьшить эти мучения, девушка свернулась калачиком прямо на полу, обхватила колени руками, прижав их почти к лицу и иногда, когда желание накатывало с особой силой, тоненько подвывала.
        - Эфайна, ну что ты так испугалась! То был не настоящий Райтен. Я просто выискал в твоей головке образ самого мерзкого для тебя существа и показал тебе его. Не плачь, всё уже позади. А хочешь, я навсегда лишу этого похотливого ишака силы?
        - Вино. Наифат, он что-то добавил в вино!
        - Ну что ты, эфайна, я распозн{а}ю любой яд, - уверенно начал леддар, затем резко замолчал и исчез, вернувшись буквально через мгновение.
        - Эфайна, - виновато начал он, - ты прости, я отслеживал только вредные для тебя добавки, а… драконья кровь, да ещё настоянная на рубинах, она же не вредная, а очень даже полезная бывает и нужная. Тебе очень тяжело, огонёк?
        - Да-а, Наифатик, горит, у меня всё горит! - сквозь всхлипы ответила Лаатая.
        И леддар опять исчез, чтобы через мгновение появиться вместе с ничего не понимающим Энаифом.
        - Лаат? Это ты? Почему ты плачешь? - участливо спросил юноша, он опустился перед ней на колени и стал осторожно стягивать наарнету с судорожно сжавшегося тела, заметил, что она под накидкой совершенно голая и рывком вернул спасительную ткань обратно.
        - Что случилось, Наифат? - обратился он к необычайно серьёзному духу. - Как ты позволил обидеть твою госпожу?!
        - Эфайну не обидели, - буркнул леддар, - ей дали драконью кровь!
        - И что? Наш брат…
        - А потом ваш брат сбежал! - в запальчивости выкрикнул дух.
        - Постой. Что-то я ничего не пойму. Повелитель дал Лаат драгоценную драконью кровь, а затем сбежал? Но зачем?!
        Наифат уселся на пол и стал сосредоточенно ковырять пальцем его затейливую мозаику.
        - Это ты помешал исполнить Его Величеству его священный супружеский долг?! - догадался Энаиф.
        - Он хочет отдать мою эфайну противному Саранаху! - запальчиво выкрикнул мятежный дух.
        - Отчего ты несёшь такую чушь, глупенький? Брат никогда не отдаёт своих жён другим!
        - Разве что в жертву старому дряхлому рубину, - упрямо буркнул леддар.
        - Опомнись, ты обвиняешь самого Повелителя! - прикрикнул на него юноша.
        - Я сам слышал их разговор, - нехотя сознался Наифат. - Ваш милый братец обещал отдать мою эфайну старому Саранаху после того, как она или какая другая из его женщин родит ему наследника, чтобы он принёс её в жертву своему старому леддару.
        - Кому? - не понял Энаиф.
        Но в этот момент Лаатая под накидкой дёрнулась и жалобно застонала.
        - Лаат, милая, что я могу для тебя сделать? - обеспокоенно спросил юноша и легонько погладил её по вздрагивающему плечу.
        - Уйди, уйди, уйди-и-и! - простонала она, ещё крепче сжимаясь.
        - Ты что творишь, простодушный! Она же под действием драконьей крови! - возмутился дух. - Или уж решительней как-нибудь действуй! - тут же сменил предложение он.
        - Но что я могу? - начал Энаиф и смутился под взглядом леддара. - Нет, я не могу…
        - Ты её муж! Для кого я возвращал тебя к жизни!
        - Я… я сейчас!
        И Энаиф исчез из комнаты Лаатаи, чтобы через некоторое время появиться в компании злющего Каридиса. Тот критически осмотрел сжавшуюся всхлипывающую фигурку, затем быстро уточнил у Наифата:
        - Её не кормили перед этим весь день?
        - Обижаешь, я не допущу, чтобы моя эфайна голодала! - ответил леддар. - Её ещё и вырвало потом.
        - Это уже обнадёживает, ещё есть надежда, что девчонку удастся спасти от участи помешавшейся похотливой самки, - проговорил мужчина. - Останешься здесь изображать её! - велел он духу, а затем подхватил невесомое тело и шагнул в открывшийся портал.
        - Вот так? - спросил повеселевший леддар, поменяв свой облик на облик Лаатаи, зачем-то существенно увеличив попу и грудь и с интересом разглядывая полученный результат.
        ***
        Запах. Возбуждающий, отбирающий разум мужской запах. Не тот можжевелово-тяжёлый, а сандал и… нежная фрезия? А-а-а, не всё ли равно, этот запах ещё притягательнее, и если его владелец хоть на мгновение разомкнёт свои объятия, Лаатая просто сгорит. Она почувствовала, что её укладывают на мягкую поверхность, и попыталась ухватить владельца этого дурманящего запаха, но плотная наарнета не позволила этого сделать, и девушка опять тоненько заскулила, боясь остаться одна.
        - Подожди, я помогу тебе, - раздался тихий знакомый голос, и мужчина стал поднимать накидку.
        Каридис стянул наарнету, стараясь не касаться обнажённого женского тела, а затем быстро завернул Лаатаю в покрывало и усадил её к себе на колени, как малое дитя.
        - Каридис, как же мне плохо, Каридис! - пожаловалась ему девушка, стараясь высвободить спелёнатые руки и обхватить мужчину за шею. - Чем ты можешь мне помочь? Ты же лёккэр! А я, о-о-о, опять! - Лаатая изогнулась, исхитрилась вырваться из мужского захвата и всё-таки обвила его руками, а затем и ногами, инстинктивно начав тереться о него.
        - Подожди, - он приподнялся вместе с крепко вцепившейся в него Лаатаей, - потерпи ещё немного, диссини. Я тебе дам настойку, - мужчина одной рукой налил в стакан воды из графина, а затем добавил несколько капель из рубинового пузырька, извлечённого невесть откуда, и подал ей.
        Лаатая судорожно, как утопающий за соломинку, ухватилась за стакан, несколькими жадными глотками осушила его и только потом спросила:
        - Это поможет потушить пожар в моём теле?
        Лёккэр Повелителя молчал некоторое время, глядя прямо ей в глаза, и только когда заметил, что они затягиваются зыбкой дымкой, ответил:
        - Нет, диссини, это поможет забыть тебе то, что сейчас произойдёт. Я не имею права лишить тебя невинности, которая принадлежит рубину судьбы, но погасить огонь желания, который бушует не только в твоём теле, мы должны попробовать! - он помог Лаатае избавиться от мешающего им покрывала, а затем несколько раз провёл горячей ладонью вверх и вниз по женскому бедру, судорожно обвивающемуся вокруг его тела.
        Лаатая поймала его руку и просунула между телами.
        - Здесь. Я хочу, чтобы ты ласкал меня здесь, иначе я сойду с ума! - шептала она, крепко прижимая одеревеневшие пальцы мужчины к влажным горячим складочкам.
        И Каридис сдался. Он опрокинул девушку на спину и впился губами в её маленький ротик, пальцы его правой руки несколько раз с силой провели по страждущему бугорку, отчего тело девушки моментально сотрясли мощные судороги, а из её горла вырвался облегчённый стон.
        - Я мечтал об этом с того самого момента, как проснулся ночью от неимоверного желания к тебе, Лаат! - шептал ей муж, невесомыми поцелуями осыпая податливое тело. - Даже ещё раньше. Как только увидел тебя первый раз, уже тогда я мечтал и в то же время страшился, что Повелитель призовёт меня для того, чтобы я помог ему распалить твою страстность, маленькая моя! Как же я ненавидел тебя! Такую наивную, беззащитную. Желанную! Ведь тебе никогда не суждено стать моей! Эту ночь мы украдём у самой судьбы, Лаат! Утром ты всё забудешь. А со мной останутся мои воспоминания и сны. Сны, где ты только моя! И нет никакого пророчества. И вообще никого нет. Только я и ты, моя девочка!
        Заснула Лаатая только под утро. Каридис накинул на неё наарнету и вернул в комнату, где на постели, красиво раскинувшись, изображал спящую диссини Наифат.
        - Ну? Справился? - мгновенно подскочил заждавшийся дух. - Как она?
        - Спит, - тихо ответил мужчина, укладывая спящую Лаатаю на освободившееся место.
        - Ну вот, моя эфайна, теперь старый осёл Саранах потеряет к тебе интерес! - леддар медленно провёл над телом девушки своей рукой, углубляя её сон.
        Вдруг его рука замерла, а потом он и вовсе положил её на живот.
        - Та-ак! - протянул дух. - Как ты это объяснишь?!
        - Ты забываешься, малец! - надменно произнёс Каридис. - Я тебе ничего не должен объяснять! Лаат принадлежит прежде всего Санахо и его Повелителю!
        - И ты сможешь позволить принести её в жертву?!
        - Ещё ничего не решено, леддар! Не забывайся, благополучие королевства превыше любой жизни! Если нужно, я отдам свою!
        - Отдавай, глупец, - Наифат безнадёжно махнул рукой. - Прямо сейчас иди и отдавай!
        - Что ты понимаешь, маленький огненный дух! - в сердцах выругался мужчина, нажал на камень в перстне и исчез из комнаты.
        ГЛАВА 9
        Проснулась Лаатая с улыбкой на губах. Ей снился замечательный сон, где она любила и была любима. Муж был добр и ласков, он обещал, что защитит её от всех бед и напастей. Обещал любить. Жаль, что это был сон. Или не сон? Тело до сих пор помнит горячие ласки, при одном мимолётном воспоминании о которых внизу живота разливается сладостное томление. Не может человек, так горячо клявшийся в любви, желать ей смерти. Он обещал найти выход. И Лаатая поверила. Девушка легко соскочила с кровати, несколько раз радостно покружилась по комнате, вспоминая страстный танец Шалес, а потом побежала умываться.
        Когда она вернулась, в комнате находилась Нишайна. Она по-хозяйски расположилась за столиком, на котором стоял завтрак на двоих, и, поджав губы, подозрительно посматривала на свою подопечную.
        - Чему ты так радуешься? - хмуро спросила сестра Повелителя.
        - Нишайна, - улыбнулась ей Лаатая, - я так сожалею о том, что вчера произошло. Смогу ли я вымолить прощение у моего мужа?
        - Повелитель добр, он простит тебя, - величественно кивнула женщина. - Конечно, если ты заслужишь его прощение.
        - Я постараюсь, вот увидишь! - заверила её Лаатая.
        - Что ж, сегодня вечером тебе будет предоставлен ещё один шанс, беспутная диссини. Готовься, - и дородная дама поплыла на выход.
        После обеда за Лаатаей пришла рабыня и сопроводила в бани для того, чтобы подготовить к ночи с Повелителем. В банях и выяснилось, что эта ночь опять откладывается, так как у девушки начались женские дни. Для порядку поворчав, Нишайна объявила, что на это время Лаат может быть свободна, и что ей позволяется прогуливаться по женской части дворца, чем диссини с удовольствием решила воспользоваться.
        Ещё с первого взгляда её поразил роскошный дворец, хотелось без спешки рассмотреть его чудеса и красоты, поиграть с рыбками, к которым тянулись застывшие мраморные девы, вдохнуть чудные запахи цветов пока ещё не обследованного дивного сада. Всё было настолько непривычно и захватывающе, и восхищённая диссини с удовольствием воспользовалась возможностью начать знакомство с её новым домом.
        Она прошла в зал с фонтаном и настороженно остановилась на пороге. В зале тут же установилась тишина, и все головы дружно повернулись в её сторону. С удивлением Лаатая отметила, что среди женщин, находящихся там, присутствуют не только знойные красавицы вроде Айель и Шалес, но и довольно пожилые женщины, а так же несколько девочек, младшей из которых исполнилось едва ли три годика.
        Первой нарушила тишину Айель.
        - Лаат! - сладко улыбнулась она, подходя ближе, и сказала громко, чтобы слышали все в зале. - Повелитель уже отпустил тебя? Так быстро? Меня при первой встрече он держал при себе почти неделю! - победно добавила она, прижимая к себе одну из маленьких девчушек, находящихся рядом. - Вот результат наших страстных ночей!
        - Я думаю, у нас с Санахом всё впереди, Айель, - спокойно ответила Лаатая. - Нам пришлось сделать перерыв, помешали женские дни.
        - О - о, - преувеличенно сочувственно протянула прелестница, - тебе ещё не удалось понести?
        - Айель, прекрати! - остановила её высокая красавица. Её кожа была так же темна, как кожа Ратана. - Можешь звать меня Насия, - предложила она, подходя ближе.
        - Лаатая, - улыбнулась новой знакомой девушка.
        - О, мы все знаем, как зовут новую диссини Повелителя! - раздалось в ответ. - Добро пожаловать в наше логово паучих, Лаат! - произнесла она, подводя её к изящному резному диванчику у фонтана.
        - Почему паучих? - не поняла Лаатая.
        - Ты ещё не поняла? Здесь же каждая борется за внимание Повелителя, мечта каждой из них - первой родить ему сына, который и станет следующим Повелителем. А для этого все средства хороши. Бывшая любимая жена Миатта тому пример.
        - Где она? - спросила девушка, с интересом оглядывая женщин, которые с нескрываемым любопытством прислушивались к разговору.
        - В казармах, - как-то мрачно-удовлетворённо ответила Насия.
        - Я уже несколько раз слышала про казармы. Что там, расскажи мне.
        - Там гвардейцы, - коротко ответила женщина.
        - И что? - не поняла Лаатая.
        - Много, очень много гвардейцев! И все они очень охочи до женского тела. Представь, две-три женщины на сотню здоровых мужиков. Их трахают ночи напролёт! По двое, по трое! Днём, если есть время, а оно обязательно у кого-нибудь есть, тоже не дают покоя. Редко какая выдерживает больше месяца, только если по особому распоряжению Повелителя, чтобы помучилась подольше, - мрачно добавила она.
        Лаатая с ужасом передёрнулась. Вот почему та рабыня, которая поднесла ей отравленный сок, с такой жадностью выпила его!
        - Пойдём прогуляемся? - поднимаясь с диванчика, предложила она. - Если ты не против, я с удовольствием послушаю о жизни в королевском дворце. Мне здесь всё незнакомо.
        И женщины вдвоём вышли в прекрасный сад, который уже давно манил Лаатаю. Они неспешно шли по покрытым ракушечником тенистым дорожкам, любуясь причудливыми цветами, деревьями и кустарниками, между которыми важно прохаживались или легко перепархивали причудливые птицы самых разных размеров и расцветок.
        - Насия, в гареме женщины разного возраста, неужели это всё жёны Повелителя? - начала свои расспросы Лаатая.
        - Ну что ты! - улыбнулась та в ответ. - Здесь живут его родственницы. Тётушки. Сёстры, которых по какой-то причине не выдали замуж. Его дочери.
        - У него много дочерей?
        - Более трёх десятков, - последовал ответ. - И это те, которые выжили.
        - Выжили? - удивилась девушка. - Но как же так? Неужели целители не могут лечить даже детей Повелителя?
        - Могут, - резко ответила собеседница, - лечить целители могут, но девочки последнее время просто исчезают, как исчезла её дочь, - и Насия кивком указала на Шалес, самозабвенно танцующую перед небольшим замшелым гротом под музыку сбегающего из него водопадика.
        Женщины присели на небольшую резную скамеечку перед ним и стали любоваться прекрасным танцем. А танец Шалес становился всё неистовей, движения всё резче, прыжки плавно переходили в перекаты, и снова начинался новый полёт, пока маленькая танцовщица не замерла в изнеможении.
        - У вас ничего нет для меня? - хрипло спросила она некоторое время спустя.
        - К сожалению, нет, - ответила Насия.
        - О чём ты просишь, Шалес? - не поняла Лаатая.
        - О! В идеале ту драгоценную драконью кровь, которую ты не допила тогда! - ответила Шалес. - Но я понимаю, что она слишком драгоценна для такого ничтожества, как я, поэтому я согласна и на маковую настойку, но в этом великолепном саду нет ни одного мака! - и Шалес залилась истерическим смехом.
        - К драконьей крови очень быстро привыкают, - грустно пояснила Насия. - Повелитель даёт её своим женщинам в вознаграждение… или для того, чтобы вызвать страсть! - уже зло добавила она.
        - Насия, мне кажется, или ты не стремишься оказаться в его постели? - мягко спросила Лаатая.
        - Я его ненавижу! - призналась тёмная наложница. - По его повелению уничтожили всех мужчин моего племени, женщин отдали в рабство! А я попала сюда. "Для коллекции", - горько усмехнулась Насия. - Наш любвеобильный Повелитель, знаешь ли, желает разнообразия! Можешь передать наш разговор ему или Нишайне. Я не боюсь смерти. Всяко лучше, чем такое существование. Что-то я совсем расклеилась сегодня. Не бери в голову. Тебя это не касается. Пойдём-ка лучше в бани! Вода смоет всю хандру. Шалес, милая, пойдём с нами в бани, там тебе станет легче.
        И женщины не спеша пошли обратно. А Лаатая всё размышляла. Как же так. Мужчина, который нашёптывал ей такие страстные слова, так нежно ласкал её, тело до сих пор помнит каждый поцелуй и то, как он тёрся об неё горячим нагим телом, тёрся, но не входил почему-то в неё так, как в Айель, хотя она и просила его. Это… это мог быть только Санах, больше некому. Щёки предательски заалели, вспоминая, как они тогда жадно ласкали друг друга.
        ***
        На этот раз их не окружали навязчивые служительницы, и Лаатая просто постояла под ласковыми прохладными струями, смывая с себя тяжёлые воспоминания от разговора с Насией. Два таких разных человека никак не хотели совмещаться в одного. Казармы, Ратан и Насия, безумная Шалес, которую держат здесь из-за её таланта, дарованного самими богами. И… та ночь, которая никак не идёт из головы. Может, это и есть привыкание, о котором говорила Насия?
        День показался очень утомительным, и девушка решила отправиться к себе, чтобы немного отдохнуть перед ужином, она протянула руку, чтобы взять полотенце, лежащее неподалёку.
        - Что-то мне не нравится в нём, эфайна, - раздался над ухом задумчиво-проказливый голос леддара, - а не сделать ли нам вот так!
        И изумлённая Лаатая заметила как её полотенце исчезает, чтобы через мгновение появиться вновь.
        - Наифат, что ты творишь? - тихо прошипела она.
        - Скоро узнаем, - услышала она радостный ответ. - Эфайна, давай останемся и узнаем, что же тебе приготовили эти стервы!
        Не желая вступать в спор с невидимым духом, девушка прошла к столику с фруктами и напитками и прилегла около него на низкую оттоманку. Ждать пришлось довольно долго, Лаатая даже успела немного задремать, полагаясь на бдительность Наифата, пока её не разбудил предвкушающий шёпот:
        - О, сейчас, сейчас! Эфайна, уже начинается!
        Девушка неспешно огляделась, но не заметила ничего странного. Кто-то из женщин плескался в бассейне, кто-то выходил из парилки, а кто-то, так же, как и она, лениво лежал на диванчике. Прелестница Айель не спеша вытирала тело после очередной ароматической ванны, томно любуясь собой в большое зеркало напротив. Внезапно её взгляд застыл, и женщина присмотрелась к своему отражению, потом подошла к зеркалу поближе, всё ещё неверующе рассматривая себя там, а потом некрасиво завизжала, привлекая к себе внимание не только всего гарема, но так же тех, кто находился за его пределами. Находящиеся в банях женщины кто с изумлением, а большинство со злорадством наблюдали появление некрасивых трупно-фиолетовых пятен, появившихся на лице и теле Айель.
        - Это ты поменяла полотенце! - женщина кинулась к Лаатае и хотела вцепиться ногтями в лицо, но ей помешал прибежавший на шум евнух.
        Он обхватил брыкающуюся Айель и держал так до тех пор, пока не появился Карален.
        - Что здесь происходит? - строго спросил лёккэр.
        - Она поменяла… подбросила мне полотенце! - стала жаловаться на Лаатаю женщина.
        - Дорогая, почему ты решила, что это Лаат? - вкрадчиво спросил он.
        Айель, поняв, что проговорилась, пристыженно молчала.
        - Значит, Лаат поменяла полотенце, - продолжил он, - себе взяла чистое, а тебе подбросила это, пропитанное столь интересным составом?
        - Да, это всё она! Она сразу стала завидовать мне, как только поняла, что Повелитель меня любит больше! - в запальчивости произнесла Айель.
        - Повелитель подумает о наказании, - многообещающе произнёс мужчина, тяжёлым взглядом обведя всех находящихся в помещении женщин. - Лаат, я провожу тебя, - обратился он уже к Лаатае, и девушка спешно последовала за ним.
        - Как же вы мне все надоели, - с тоской продолжил он, когда они остались одни.
        Понимая, что эта реплика не требует ответа, девушка благоразумно промолчала.
        ***
        Вечером Повелитель изволил ужинать в узком семейном кругу. Он сам, все его братья и несколько женщин, которых Лаатая мельком видела ранее.
        - Лаат, милая, - обратился к ней Санах, - расскажи, как тебе удалось поменять это злосчастное полотенце?
        - Я ничего не меняла, ваше величество, - честно ответила девушка, она бросила мимолётный взгляд на мужчин, сидящих на возвышении за отдельным столом, и заметила, как переглянулись и улыбнулись Каридис и Энаиф.
        - Ну хорошо, пусть это будет твоей маленькой тайной. Эта леддарова девица вполне заслужила такое наказание. Ты только скажи, это полотенце предназначалось тебе?
        Лаатая скромно потупила глаза и неопределённо повела плечами.
        - А навещу-ка я её сегодня, пятнистых женщин я ещё не имел, - задумчиво произнёс Повелитель, глядя в упор на Лаатаю. - Хочешь поприсутствовать? Посмотреть, - завораживающе мурлыкнул он.
        - Как-нибудь в следующий раз, - выдавила из себя девушка, отчаянно краснея и вспоминая, как ласковые руки обнимали её, а горячие губы шептали слова любви.
        Это мог быть только он, Повелитель Санах. Другие мужчины, именно мужчины, а не евнухи и приравненные к ним лёккэры на женскую территорию не допускаются. Что же с ним не так? Где же он настоящий? Нужно прижать Наифата и расспросить, почему же эта ночь ускользает из её памяти? И кто был тот мужчина?
        Уйдя в свои мысли, она не заметила, как внезапно напрягся Повелитель.
        - Что за леддар! - раздался его встревоженный вскрик, и Санах, не закончив ужин, быстро направился к выходу. За ним последовали все мужчины.
        Лаатая буквально почувствовала, как заметался встревоженный Наифат между ней и ушедшими, но затем счёл её более важным объектом.
        - Что-то случилось, - тихо сообщил ей дух, - узнаю потом и расскажу тебе, а сейчас нужно следить за этими жёнушками, пока какая-нибудь из них опять не подсунула тебе гадость!
        Ужин спешно закончился, и заинтригованные женщины разошлись по своим комнатам. Дух сопроводил Лаатаю, велел ей закрыться и ни с кем не общаться без его ведома.
        - Кто же чей хозяин? - спросила она его в последний момент.
        - Конечно ты, моя эфайна! И я не хочу остаться круглым сиротой на этом свете, - тоном обиженного маленького мальчика произнёс Наифат. - А для этого я должен позаботиться о тебе, пока не пристрою в надёжные руки!
        Лаатая сочла момент удобным для того, чтобы расспросить леддара, кто же её ласкал всю ночь, и почему она его не помнит, но хитрый бестия только махнул рукой и медленно истаял из поля зрения. Оставшись одна, она огляделась вокруг в поисках того, чем бы заняться и заметила на столике возле кровати книгу. Девушка открыла её. Это был труд некоего Раиша ин Шадара, в котором автор пытался донести до читателя образ жизни в давно исчезнувших землях.
        Он писал, что жили там люди-звери и люди-рыбы, а по небу летали люди-птицы, и питались они не мясом и овощами, а едино магией и могли посещать другие миры в своих чудо-экипажах. Лаатая сама не заметила, как её увлекло чтение. Неужели такое могло быть на самом деле? Энаиф много раз говорил, что увлекается историей древних королевств. Значит, это его книга? В комнате был Энаиф? Неужели?… Нет, не может быть, Лаатая воспринимала его скорее как брата, но книга и: "Лаат, это ты? Почему ты плачешь?" - она вспомнила его голос. Неужели ночью с ней был Энаиф? Этого просто не может быть, он ещё мал для такого, и он… лёккэр.
        Раздумывая так, Лаатая незаметно для себя заснула, и ночью ей опять приснился тот мужчина. Не Повелитель. И не Энаиф. Это был… Нет, этого не может быть. Каридис с первого взгляда возненавидел её. Он не может быть тем, кто так страстно ласкал её всю ночь.
        Наутро возбуждённый Наифат поведал ей, что далеко в горах не на шутку разбушевался всегда спокойный старый вулкан, и Повелитель забрал всех лёккэров, кроме Энаифа и отправился туда, чтобы попытаться усмирить разгневанных огненных духов и оценить ущерб, нанесённый расположенным там шахтам.
        ***
        Находиться одной в комнате не хотелось, и Лаатая решила пойти на завтрак в общую столовую. Ни чёрной Насии, ни пятнистой Айель в зале не было. Ожидаемо все разговоры велись об отъезде Повелителя и его братьев. Выдвигались самые различные версии - от внезапно появившейся жгучей иномирной красотки до войны. Каждая из женщин спешно просчитывала, чем это может коснуться именно её. Возбуждённый гул неимоверно раздражал, и девушка, спешно закончив завтрак, вышла в сад.
        Она долго ходила по тенистым дорожкам, неосознанно сворачивая на боковые тропинки, если видела впереди кого-нибудь из гаремных прелестниц. Мысли неспешно перетекали одна в другую, не желая уходить далеко от главной темы - кто? Кто же ласкал её той ночью? И почему она ничего не помнит? Вредный леддар наотрез отказался отвечать на этот вопрос, резонно заметив, что со своими мужчинами пусть разбирается сама, он в таком вопросе не советчик, и уж тем более подсматривать не подсматривал и не собирается. Ах так! Мелкий интриган. Обойдёмся и без твоих советов! И Лаатая в сердцах прогнала духа прочь.
        Неизвестно сколько времени она бродила по затейливым дорожкам, но солнце поднялось довольно-таки высоко, и становилось жарко даже на этих тенистых аллеях. Лаатая огляделась. Она находилась в пустынной части огромного сада и уже давно никого не встречала. Звать на помощь леддара не хотелось. Он, конечно, поможет и выведет, но обида ещё не прошла; ничего, найдётся выход, это не бескрайний лес. Девушка нашла взглядом дворец, сияющий белизной сквозь зелень деревьев, и свернула на ближайшую тропинку, ведущую к нему. К своему великому облегчению в одной из увитых плющом беседок она услышала женский смех и поспешила туда, чтобы уточнить у его обитательниц дорогу.
        Каково же было изумление, когда её взору предстали три жарко сплетённых нагих женских тела. Лаатая уже хотела тихо исчезнуть, но одна из женщин подняла затуманенный взор и злобно крикнула:
        - Ты следишь за нами, бесстыдница?!
        - Н-нет, я заблудилась и хотела узнать у вас дорогу, - пролепетала Лаатая, стыдливо опуская глаза.
        - Иди по той тропинке, не сворачивая, - махнула рукой та, что казалась постарше, а потом крикнула вслед удаляющейся спине. - Проговоришься кому, и тебе не жить!
        Слёзы застилали глаза. Ну почему она постоянно попадает в такие глупые ситуации?! Кому, как не ей можно было нарваться в самом глухом уголке сада на этих… этих… Слов не хватало. Стыд-то какой! Ещё и говорить кому-то о таком? Да ни за что! Спасительные стены дворца приближались, и Лаатая уже бегом достигла неприметной дверцы и толкнула её. Дверь оказалась запертой, и девушка в отчаянии заколотила в неё, желая оказаться как можно дальше от тех женщин. Когда она уже отчаялась, что её услышат, дверь отворилась.
        - Лаат, это ты? Зачем ты рвёшься на мужскую половину? - изумлённо спросил Энаиф, выходя к ней в сад и плотно прикрывая за собой злополучную дверь.
        - Меня сюда направили, - призналась Лаатая, она прикрыла руками лицо и устало опустилась по стене. - Энаиф, ну почему так! Если что-то случается, то обязательно виновата я?! Наверное, и в случае с тем вулканом обвинят тоже меня!
        Рядом послышался явственный смешок невидимого леддара.
        - Что случилось? - встревоженно спросил юноша. - Тебе встретился кто-то из посторонних мужчин?!
        - Нет, только женщины. Милые добрые женщины, - саркастически добавила она.
        - Пойдём, я отведу тебя, - проговорил Энаиф и подождал пока Лаатая поднимется, даже не сделав попытки помочь ей.
        - Тебе следует быть осмотрительней, Лаат, мне бы не хотелось, чтобы ты пострадала. Хорошо, что Наифат привёл к этой двери меня, и тебе не попался никто из посторонних мужчин. Пойми, ты могла пострадать!
        - Наифат. Опять Наифат! А ну появись, мелкий проказник! - прикрикнула Лаатая.
        - Ну что опять? - обиженно протянул дух, медленно проявляясь рядом.
        - Наифат, - строго обратился к нему Энаиф, - если бы Лаат увидел мужчина, её ждало бы наказание. Ты этого добиваешься?
        - Я следил, - начал оправдываться леддар, - никого не было рядом.
        - Энаиф, скажи мне, пожалуйста, - начала Лаатая, глядя на заметавшегося духа, - что было той ночью?
        - Какой? - юноша попытался сделать вид, что не понял.
        - После того, как Повелитель напоил меня вином с драконьей кровью? Это был ты, Энаиф? Я помню, как ты появился. Я должна знать!
        - Я ещё молод. Брат не допускает меня до наших жён, Лаат.
        - Никто ничего не говорит. Это какой-то заговор! Скажи, Энаиф, как становятся лёккэрами? Это навсегда?
        - Почему ты спрашиваешь, диссини? - насторожился юноша.
        - Я… помню мужчину рядом с собой той ночью, - осторожно начала Лаатая, и присела на скамеечку у небольшого озерца с парой лебедей, - но не могу вспомнить, кто он. Кое-что не сходится в моих догадках. Расскажи мне о лёккэрах, пожалуйста!
        - Когда у Повелителя Санахо появляется второй сын, детей несут к рубину судьбы, - нехотя начал Энаиф, останавливаясь рядом. - Там мальчики одновременно дотрагиваются до камня, который и определяет, кто же из них сильнее и передаёт ему силу того, кто оказался слабее. И так происходит с каждым последующим младенцем мужского пола.
        - Получается, у более младших нет шансов?!
        - Камень не ошибается, - произнёс заученную фразу Энаиф.
        - И никто не пытался изменить такой порядок?!
        - Не так уж и давно одна из наложниц нашего деда заслужила наказание, но смогла сбежать от него, будучи беременной. Родные укрыли её далеко в горах, где она и разрешилась от бремени. Поговаривают, этот наш дядюшка до сих пор жив, даже искал помощи на стороне в попытке предъявить права на престол Санахо, но, будучи достаточно гневным и неуравновешенным, не нашёл нигде поддержки.
        - А какой жизни хотел бы ты, Энаиф? - спросила его Лаатая.
        - Я не знаю другой жизни, - резко ответил юноша, отворачиваясь. А потом, услышав как бурчит её голодный желудок, добавил: - Пойдём, тебе давно пора обедать.
        - Ты же понимаешь, что решается вопрос моей жизни или смерти, - тихо произнесла девушка, затем поднялась и молча проследовала за ним весь остаток пути до своей комнаты, куда Энаиф сопроводил её, а затем велел принести обед, проверил исполнение приказа и только потом ушёл.
        Остаток дня Лаатая провела в своей комнате. В любой момент мог вернуться Повелитель и потребовать её к себе. У неё, конечно, было ещё пара дней в запасе, но после уже отговорки не сработают. Что же делать? Стоит ли ему верить? Или Наифат говорит правду, и её ожидает незавидная участь жертвы на алтаре рубина судьбы? Она должна вспомнить, кто же он, тот мужчина из её единственной жаркой ночи. Почему-то верилось, что он говорил правду и никогда не предаст её. Предаваясь таким размышлениям, бедняжка незаметно заснула. Что бы вновь встретиться с ним.
        Умелые руки нежно гладили спину и опускались ниже, губы настойчиво терзали ставшую такой чувствительной грудь, пальцы проникли к влажным складочкам, несколько раз скользнули вверх и вниз, покружили вокруг напрягшегося в ожидании бугорка, а потом… потом её накрыло сильное мужское тело, и мир перестал существовать. И та Лаатая во сне бесстыдно кричала и требовала ещё, пока не проснулась опустошённая и обессиленная, до сих пор улавливая отголоски бушующей недавно бури внизу живота. Тело болезненно ныло и требовало настоящей, а не приснившейся ласки. И теперь диссини знала точно, это был Каридис. Его губы целовали её губы, его руки ласкали её тело, его подживший шрам на рёбрах ощущала она под своими жадными ладонями. Это он так неистово ласкал её и опять шептал слова любви и страсти.
        Этого не может быть, с тоской думала Лаатая. Каридис - лёккэр, озлобившийся лёккэр, у которого ещё в младенчестве отобрали всю мужскую силу, за что он и возненавидел весь женский род. А потом, неожиданно для себя, Лаатая подумала, что согласна была бы жить с ним, даже с таким, опустошённым, не получая того, что Повелитель проделывал с Айель. Ласки, которое тело помнило с той волшебной ночи, были гораздо искреннее и приятнее всех прикосновений Санаха.
        ***
        Наутро после завтрака к Лаатае подошла Айель. Яркие фиолетовые пятна ещё не сошли с её лица и тела, но женщина с гордостью выставляла их напоказ.
        - Я должна поблагодарить судьбу и тебя за такой подарок, - примирительно начала она. - Мне передали, что мой возлюбленный Повелитель заинтересовался необычной раскраской моего тела и возжелал провести со мной ещё одну страстную ночь! Сразу, как вернётся, он пошлёт за мной. О, на этот раз я непременно рожу ему сына, который и станет наследником! - победно закончила Айель.
        - Я рада, что у тебя всё хорошо, - ответила ей Лаатая и попыталась пройти мимо женщины в сад.
        - Давай прогуляемся вместе, - предложила пятнистая прелестница. - Я думаю, что после всего, что между нами было - страстная ночь с Повелителем, это глупое полотенце, а главное, всё, чем закончится, - Айель предвкушающе улыбнулась, - так вот, всё это делает нас чуть ли не подругами, ведь правда, моя дорогая Лаат?
        Лаатая поймала злобные взгляды трёх женщин, которых застала вчера в беседке за постыдным непотребством, и сочла за лучшее прогуляться с одной Айель, нежели повстречать где-нибудь в укромном уголке их троих, и покорно пошла за ней в сад.
        - Куда мы идём? - спросила она, заметив, что спутница целенаправленно ведёт её куда-то по садовым дорожкам.
        - О, - весело прощебетала Айель, - ты ещё не видела наш парковый лабиринт?
        - Лабиринт? - переспросила Лаатая. - Что это?
        - Садовники так насадили и постригли кусты, что они составляют замечательный лабиринт. Иногда так весело по нему ходить, - продолжала нахваливать забаву наложница. - Пойдём, тебе обязательно понравится. Тем более, это совсем не страшно, я знаю, как найти выход, - поспешила успокоить сомневающуюся девушку она.
        Лаатая поверила не столько подозрительно заливающейся навязанной подруге, сколько шёпоту Наифата: "Пойдём, эфайна, мне тоже интересно, для чего же она тебя туда тянет?" И она безмятежно последовала вслед за Айель. Вскоре они подошли к темнеющей стене из высоких колючих кустов, в которой тёмной пастью зияла арка единственного входа.
        - Ну что, идём? - подбодрила женщина, ухватила Лаатаю за руку и потянула её в зелёный коридор.
        Айель быстро шагала по дорожкам меж высоких кустов, уверенно сворачивая в боковые ответвления по ей одной понятным мотивам.
        - Подожди! - пыталась воспротивиться столь быстрому продвижению Лаатая. - Давай полюбуемся на эти цветы! - и она пыталась остановиться около куста, полностью покрытого мелкими красными розочками.
        - Да что на них смотреть, - досадно прервала её новая подруга, - самое интересное нас ждёт впереди! - и утянула её дальше, продолжая нести какую-то чушь.
        Лаатая уже давно потеряла чувство направления и только по редким проблескам солнца сквозь густую листву смогла бы определить, в какой стороне находится дворец.
        - Кажется, приближаемся к цели! - раздался рядом азартный голос леддара.
        И в самом деле, Айель постепенно замедляла шаги, а потом и вовсе остановилась и деловито осмотрелась.
        - Кажется, мы на месте, - удовлетворённо сообщила она.
        - И что же здесь интересного? - Лаатая озиралась вокруг в поисках того, что же так усиленно разыскивала её спутница.
        - А вот, разве тебе неинтересно? - указала Айель на открывшееся за очередным поворотом зыбкое марево портала, ускорила шаг, с силой удерживая руку Лаатаи в своей, потом по инерции повела её вперёд, разжала захват и с силой толкнула не ожидавшую такого подвоха девушку в спину.
        Падая в черноту неизвестности, Лаатая успела услышать её злорадный смех, внезапно перешедший в вопль ужаса, когда Наифат спешно вытащил из коварной головки самый жуткий образ, тут же облёк его во плоти и, плотоядно улыбаясь, предложил милой подруге последовать за ней.
        ***
        От сильного толчка Лаатая пролетела вперёд и упала на колени, больно ударившись о каменный пол. Не успела она оглядеться, как следом из портала вывалилась визжащая от ужаса Айель.
        - А ты зачем пожаловала сюда?! - злобно зашипел скрипучий старческий голос.
        - Меня перенёс сюда ужасный леддар! - жалобно захныкала Айель, опасливо оглядываясь вокруг, а потом жалобно завыла, увидев незнакомых мужчин и пытаясь спрятать лицо в ладонях.
        - Они уже увидели тебя, красавица, - ласково заговорил Саранах, ибо это был именно он, а портал выбросил их в зале рубина судьбы.
        - Нет, я не хочу! Не хочу в казармы! - кричала женщина, всё ещё беспомощно прикрываясь узкими ладонями.
        - А вы и не попадёте в казармы, - продолжил Хранитель, - вам суждена более почётная миссия. Посмотри, как радостно оживился рубин! - и старик указал на пульсирующий багровый камень.
        - Нет, вы не сделаете этого! Я же выполнила просьбу, привела к вам эту глупую янтарную девку! - Айель, страшась подняться, задом пятилась в свободный дальний угол большого зала.
        - Не отказываться же мне от такого подарка, милая, - философски заметил Саранах, радостно потирая сухие старческие руки.
        - Повелитель не простит вам этого! - решила подать голос Лаатая.
        - Простит, ещё как простит, - глаза старика загорались безумным светом. - Вот увидит, что рубин возродился, и тут же всё простит! А вы нарушили запрет, дорогуши. Чужие мужчины увидели вас непокрытыми! А что за это полагается? - и он опять глянул на забившуюся в угол и тихонько подвывающую Айель. - Не хотите в казармы? Так послужите на нужды королевства! Своей, кхе-кхе, кровушкой.
        - Что здесь происходит? - раздался звонкий молодой голос, и Лаатая увидела его обладателя, стоящего около постамента рубина судьбы. На груди Энаифа висела знакомая тяжёлая подвеска. Молодец Наифат, сообразил позвать защитника.
        - О, молодой лёккэр. - прошелестел Хранитель. - Научился ходить тропами камня? Иди отсюда, малыш, мы не нуждаемся в твоей помощи.
        - Именем моего брата Санаха я запрещаю трогать этих женщин! - властно прозвучал голос юноши.
        - Увы, мой, мальчик, придётся, - преувеличенно печально произнёс Саранах. - Ведь женщины бесстыдно показали себя этим доблестным воинам, - и он провёл рукой в сторону десятка вооружённых разномастно одетых мужчин.
        - Что здесь делают эти отбросы? - продолжил свои вопросы Энаиф.
        - Эти заблудшие души пришли просить у камня судьбы просветления и прощения, - смиренно ответил старик, пряча в куцей бороде едкую ухмылку.
        - Именем моего брата Санаха повелеваю! До возвращения Повелителя женщин вернуть в их комнаты, а эти заблудшие души разместить в подвальных казематах, чтобы впредь им неповадно было лицезреть женщин самого Повелителя!
        - Ох, как же ты ещё глуп, юный Энаиф Ранаат. А ведь мог просто уйти отсюда и согласиться с тем, что всё идёт так, как должно! - огорчённо возразил старик. - А теперь придётся обагрить рубин и твоей кровью. Надеюсь, камню это понравится, нечасто ему перепадал такой деликатес!
        - Вы не посмеете! - воскликнул Энаиф.
        - Посмею. Повелитель справедлив, и ему не понравится, что его младший лёккэр вероломно напал на старого дряхлого Хранителя, - и Саранах со злобной улыбкой рассёк себе руку, любовно направляя падающие капли на зашипевший рубин судьбы. - Проголодался, маленький мой, - ласково заговорил мужчина, - смотри, сколько молодых сладких жертв я тебе сегодня приготовил!
        Одновременно Саранах сделал жест молчавшим до сего момента наёмникам и те вынули оружие. Энаиф вытащил свой короткий меч и обратился к ним:
        - Вы нападёте на брата Повелителя?
        - Хватайте его, чего вы ждёте, леддарово отродье! Кто вам платит, в конце концов! - подбодрил своё воинство Саранах.
        И крепкие взрослые мужчины стали осторожно окружать парня, прикрывающего своей спиной Лаатаю.
        - А что это здесь происходит? - раздался удивлённо-довольный голос, и Наифат появился во всей своей огненной красе.
        Наёмники побросали своё оружие и в ужасе пали ниц перед кошмаром из жутких сказок. Саранах же незаметно отступил так, чтобы постамент с камнем оказался между ним и новым действующим лицом.
        - Что за леддар! - в сердцах произнёс старик. - Как твоё имя?! - властно выкрикнул он.
        - Какой прыткий! Не ты давал мне его, не тебе и знать! - ответил дух, легонько щекоча отросшими конечностями замерших на полу наёмников.
        - Ты покоришься более сильному! - прохрипел Хранитель и продолжил. - Омархон, уничтожь его!
        Рубин судьбы потемнел, затем затянулся мутной сизой дымкой, которая стала просачиваться наружу, постепенно принимая форму Хранителя Саранаха.
        - Ну что ещё? - недовольно прошипел он.
        - Этот наглец хочет занять твоё место! - и Саранах указал на замершего в ожидании Наифата.
        - О-хо-хо-хо, - преувеличенно тяжело простонал старый леддар, а затем молниеносно кинулся на молодого.
        Но Наифата там уже не было, за ничтожное мгновение до столкновения он сорвался с места и с радостным гиканьем и улюлюканьем по спирали взвился вверх и просочился сквозь потолок, между делом слегка подпалив балахон Хранителя. Смазанным движением леддар из рубина судьбы последовал за ним. Раскаты грома, последовавшие за их исчезновением, поведали о начавшейся битве.
        - Чего развалились, идиоты, хватайте их быстрее! - Саранах щедро подбадривал своё воинство пинками.
        - Но леддар… - всё ещё крепко прижимаясь к полу, решил оправдаться самый старший из них.
        - Или один или другой пожрёт вас обязательно, если я не напою камень, леддары вас забери! - срывал голос Саранах в тщетной попытке поднять бравых вояк.
        И наёмники по одному начали подниматься. Они продолжили окружать Энаифа и Лаатаю, прижавшихся спиной к стене, и, ощерившись оружием, понемногу стали сужать круг. Постепенно они смелели, и выпады в сторону юноши участились. Вот уже один из них достиг цели, и Лаатая прикрыла рот рукой, чтобы не закричать, ещё больше отвлекая этим единственного защитника. Вот второй провёл удачный приём, и штанина Энаифа окрасилась кровью, парню пришлось опуститься на колено, оказавшись в неудобном для отражения атак положении. Вот уже один из них протягивал руки, чтобы ухватить её.
        ***
        - Что здесь происходит?! - раздался изумлённый голос Повелителя.
        Он появился в зале рубина судьбы в сопровождении пяти своих братьев.
        - Эти женщины посмели появиться перед мужчинами в непристойном виде! - быстро сориентировался старый Хранитель, указывая рукой на Лаатаю и сжавшуюся в комочек в самом углу Айель. - Они подлежат наказанию! Ты знаешь и чтишь законы, Повелитель Санах!
        - А чем же провинился мой младший брат? - продолжил свои вопросы Повелитель.
        - Он… он посмел идти против твоих законов и тоже подлежит наказанию! - окрепшим голосом продолжил Саранах.
        - Всё, всё против меня! Из вулкана ушла жизнь, любимая жена оказалась гулящей девкой, брат предал меня. Саранах, а ведь цветком неба когда-то давно звали племя твоей матери! И вот из их оазиса ушла вода. Это конец! - и Повелитель залился истерическим смехом. - Забирай, кого хочешь и делай, что хочешь, старик! Я уже не в силах повлиять на ситуацию, - мужчина присел возле постамента рубина судьбы и опёрся о него спиной, устало прикрыв глаза.
        Он не сразу заметил, как по его спине пошла дрожь, она всё усиливалась, а потом на его голову посыпался мелкий серый песок. С поражением старого леддара рубин судьбы прекратил своё существование.
        Раздался гул, и стены дворца заметно содрогнулись. Потом ещё и ещё.
        ***
        - Эни, что ты медлишь?! - раздался голос Каридиса. - Ставь камень на место!
        Энаиф отодвинул Лаатаю в сторону, забрал у неё камень, который она крепко прижимала к ужасной ране на его ноге и, прихрамывая, подошёл к пустующему постаменту. Он смахнул с него оставшуюся от прежнего камня судьбы пыль, для верности сдул оставшиеся пылинки и медленно, стараясь попасть в самый центр, водрузил камень на место.
        Казалось, в зале никто не сделал ни одного вдоха, пока парень не закончил свои действия. И только после того, как новый рубин судьбы ярко вспыхнул, утверждаясь на своём месте, гул из-под земли утих, а стены дворца перестали ходить ходуном, раздался дружный выдох.
        - Похвально, похвально, молодой Ранаат! - опять первым сориентировался Хранитель Саранах. - Были известны случаи, когда менялись Хранители у камня, но это первый, когда поменялся камень у Хранителя!
        - У меня уже есть Хранитель! - раздался вкрадчивый голос за его спиной, отчего старик нелепо подпрыгнул и быстро развернулся, чтобы увидеть слегка потрёпанного молодого леддара. - У меня есть Хранитель, - повторил дух и добавил, - и он поклялся служить мне и камню! И уже начал делать это!
        Все повернули головы в сторону Энаифа, который держал руки около всё набиравшего силу камня.
        - Я поклялся, - проговорил парень, не отводя взгляд от ярко сияющего рубина, - и я повторяю свою клятву. Я клянусь хранить этот камень и это королевство с его помощью!
        Нестерпимо яркая вспышка озарила зал. Камень принял клятву. Все находящиеся в зале могли наблюдать, как ссыхалось и дряхлело тело старого Хранителя. Слишком долго он прожил на этом свете, и поэтому мгновенно состарился, перестав получать поддержку камня.
        { - Уйдёт жизнь из гиганта и карлика,
        Зачахнет пустынный цветок неба,
        И не даст семя плода,
        Пока не восстанет огонь из воды,
        И кровь невинной янтарной девы
        Доброжеланно не насытит огонь рубина!} - раздался в полной тишине саркастически-печальный голос Повелителя.
        - Я понимаю, что гигант это схлопнувшийся и ушедший под землю вулкан. Карлик это рубин судьбы. Цветок неба - наш почивший Саранах, как последний представитель племени его матери. С девой всё понятно. Когда же ждать огонь из воды? - спросил он, конкретно ни к кому не обращаясь.
        - Лаат достала рубин со дна моря, - ответил брату Каридис.
        - Ах, да, Лаат, конечно же, опять Лаат, - вяло согласился Санах. - И что теперь?
        Каридис уверенно подошёл к рубину, положил на него руку и чётко проговорил, глядя в глаза Лаатае:
        - Я заявляю права на этот рубин и эту женщину!
        Камень ярко вспыхнул.
        - А ты не теряешь времени зря, брат, - проговорил теперь уже бывший Повелитель, даже не удосужившись подняться или приоткрыть глаза. - Как же я устал!
        - С исчезновением старого рубина сила вернулась к лёккэрам, - посмел предположить Энаиф.
        Глаза у братьев у кого насторожено, у кого изумлённо, а у кого и радостно сверкнули.
        - Ты же понимаешь, что твоё заявление может оспорить каждый из братьев? - так же меланхолично продолжил Санах.
        - Я понимаю, - согласился Каридис. - Но ещё, как и каждый из братьев, я понимаю, что в этом случае сила перейдёт к большей силе. Это так, брат?
        - Да, это так. И всё же я не прощу себе, если не попытаюсь. - Санах тяжело поднялся и, приложив вялую руку к камню, произнёс: - Я, Санах Ранаат, бросаю вызов силы тебе, мой брат Каридис Ранаат.
        Камень опять мигнул и совсем обессиливший бывший Повелитель тяжело осел на пол, а затем всё же смог подняться и выйти из зала со словами: "Ты взял верх, братец!". Каридис внимательно осмотрел братьев.
        - Я никого не неволю, - произнёс он. - Мне достаточно клятвы верности на камне.
        И братья, кроме Энаифа, который поклялся служить непосредственно камню судьбы, принесли клятву верности новому Повелителю Санахо.
        Воспользовавшись тем, что всё внимание мужчин было уделено камню, а Лаатая стояла в отдалении, один из наёмников схватил её и приставил нож к горлу.
        - Мы с прекрасной госпожой пойдём на выход! - сверкнув глазами, прорычал он.
        Все замерли, боясь пошевелиться, а мужчина отступал к двери.
        - Я узнал твой голос, Фарух! Отпусти мою женщину, и я обещаю тебе милосердную смерть! - попытался образумить его Каридис.
        Но отчаявшийся наёмник только зло скалил зубы и продолжал движение. Внезапно вокруг него и Лаатаи вспыхнул огонь. Мужчина дико закричал, отпустив нож и свою жертву, которой огонь не причинил никакого вреда. Девушка осторожно отошла от него, а Фарух продолжал гореть, не сгорая.
        - Отпусти его, - обратилась она к леддару, и огонь стал угасать, пока не исчез совсем.
        - Никто не смеет касаться моей эфайны без её на то разрешения! - громко заявил он, оглядывая собравшихся.
        - Эфайна.
        - Эфайна!
        - Эфайна леддара! - пронеслось по залу.
        Постепенно собравшиеся в зале, может быть впервые в жизни, опустились на колени перед женщиной. Остались стоять только Энаиф и Каридис. Энаиф не мог оторвать зачарованный взгляд от камня, а Каридис тихо шепнул ей:
        - Я встану перед тобой на колени в другом месте, госпожа моих снов!
        ЭПИЛОГ
        - …Саранах самый первый разгадал пророчество, - пояснял Каридис, нежно поглаживая чуть заметный животик своей единственной жены. - Он знал, что пустынный цветок неба - это он сам. Ему необходимо было во что бы то ни стало помешать исполнению пророчества. А для этого нужно было уничтожить хотя бы одно звено. Этим слабым звеном показалась ему ты, моя любовь. Это он послал наёмников, напавших на нас в лесу, он же пытался уничтожить тебя уже здесь, убедил Миатту попытаться отравить тебя.
        А когда мы находились у разбушевавшегося вулкана, тот выкинул огромный столб огня, а затем, прямо на наших глазах его стены стали рушиться и обваливаться внутрь. Мы находились далеко, но и до нас доходили ужасные сотрясения земли под ногами. Почти сутки продолжалась гибель гиганта, после чего место некогда огромной огнедышащей горы сровнялось под потоками быстро успокаивающейся лавы. - Мужчина, не удержавшись, чмокнул Лаатаю в висок, а затем продолжил. - Только тогда мы заметили, что Хранитель исчез. "Уйдёт жизнь из гиганта…", и некогда грозный вулкан прекратил существование. Тогда-то Саранах и понял, что карлик - это рубин судьбы. Вернувшись, старый интриган заблокировал нам пути возвращения и пошёл на отчаянный шаг. Он посмел покуситься на твою жизнь и жизнь Энаифа. Но старик не учёл существование мелкого пакостника в лице Наифата. Тот, вовремя получив подпитку кровью от Энаифа, когда ты по наитию приложила рубин к его ране, сумел одолеть старого обленившегося леддара и занял его место, именно тогда магия старого камня перестала действовать, и мы смогли вернуться в зал рубина судьбы.
        - Но… как же с окончанием пророчества?
        { - Кровь невинности янтарной девы
        Не насытит огонь рубина?}
        - Да. Обошлось без жертв со стороны янтарных дев?
        - Без жертв не обошлось, - усмехнулся Каридис, крепче прижимая к себе любимую. - Как там сказано? "Кровь невинности?" Вот невинность одной янтарной девы и пострадала. А уж один расторопный Повелитель, который эту невинность нарушил, доставил малую толику этой крови к рубину, выполняя старый долг крови перед одним очень заносчивым огненным духом.
        03.05.2017.