Прикосновение любви Никки Логан
        Любовный роман — Harlequin #515
        Рассчитывая заключить выгодную сделку, Элиот, человек, раз и навсегда выбравший карьеру в качестве основного жизненного приоритета, приезжает в сельскую глубинку на медовую ферму Морганов. Познакомившись с владелицей фермы Лейни, он очень быстро понимает, что она его судьба. Но девушка боится перемен. И на то есть серьезные причины…

        Никки Логан
        Прикосновение любви

        Awakened by His Touch
                «Прикосновение любви»
                
        Глава 1
        Элиот Гарвей вытянулся на дощатом настиле и как опытный охотник наблюдал за девушкой, играющей с собакой на берегу голубого океана. Его не волновало, что наблюдательный пункт и ведущая к нему песчаная дорожка легко просматривались — судя по карте и развешанным повсюду знакам, это была частная собственность. Фактически этой собственности принадлежал и пляж — пятачок земли не больше двадцати метров в длину.
        С наблюдательного пункта просматривалась не только бухточка, но и береговая линия Австралии, неровные и грубые очертания которой сформировались под действием бьющихся о берег волн. Но сегодня море было спокойным.
        Элиот вновь посмотрел вниз.
        Девушка так нарочито не смотрела в его сторону, словно притворялась, что его нет и никто не нарушает ее спокойствия. Может быть, туристка? На ней было надето длинное хлопковое платье. Местные же предпочитают купальник. И этой туристке явно нравилось путешествовать с собакой. Насквозь промокший золотистый ретривер, весь в водных брызгах, с радостным лаем прыгал вокруг танцующей девушки, наслаждаясь временной свободой.
        Это было даже больше чем танец, девушка словно плыла в невидимых воздушных потоках, покачивалась вместе с бьющимися о берег волнами. Она двигалась, изгибалась, приподнималась и опускалась под неслышную ему музыку.
        Внезапно Элиот вспомнил об их с матерью первой дальней поездке — ему было тогда восемь лет. Весь переполненный эмоциями, он высунулся из окна одолженной у друзей машины и ловил руками потоки ветра. Так же, как эта танцующая девушка.
        Притворяясь, что фотографирует природу, Элиот навел объектив на девушку. Длинные мокрые волосы свисали прядями, вода с них стекала на ткань платья, золотистые плечи и ключицы. Девушка кружилась в воде, задрав голову и радуясь солнцу, смотря прямо на него.
        Он еще немного подкрутил линзы.
        Бледная кожа и россыпи веснушек были под стать ее светлым волосам с оттенком рыжины. Может, если бы она реже занималась этими плясками под суровым западноавстралийским солнцем, на коже было бы меньше отметин. Правда, тогда на ее лице не было бы и этой улыбки. Столь ослепительной и открытой.
        Элиот опустил объектив и отступил на шаг, внезапно осознав, что вторгается в ее личную жизнь. Деревяшка под ногой треснула, и чуткий ретривер тут же повернулся на звук. Девушка остановилась и наклонилась, положив свободную руку на спину собаки. К счастью для Элиота, она не стала проверять, куда смотрит ретривер.
        Не дожидаясь разоблачения, Элиот спустился и направился к гравиевой дорожке, где оставил роскошную машину. Если маленькой мисс Ловлю Ощущения нравится подставлять свою кожу полуденному солнцу и посягать на частную собственность, она тоже должна была остановиться где-то неподалеку. В любом случае это не его дело. Он приехал, чтобы поговорить с Морганами и убедить их вывести их компанию на мировой уровень. Он не собирался следить за безопасностью их собственности.
        У него была еще одна попытка. Еще одна возможность затмить Тони Ньютона. И сотрудничество с Морганами прекрасно бы этому поспособствовало. Ньютон был слишком занят разговорами о деньгах и сетевом бизнесе, не замечая, что бизнес Морганов — это золотая жила.

        —Что значит «реализатор», мистер Гарвей? — часом позже вежливо спросила Элен Морган, изучая его визитную карточку.
        Он произнес привычную фразу:
        —Реализаторы ответственны за то, чтобы находить клиентов с перспективами развития и помогать им осознать свой потенциал.
        —Мне кажется, это какая-то странная работа, — заявил Роберт Морган, направляясь в гостиную с двумя чашками кофе. Одну из них он протянул Элиоту.
        —Это особая роль. Свежий взгляд.
        Элен не рассердилась, но в голосе послышалась обида:
        —Вам кажется, у нас есть нереализованный потенциал, мистер Гарвей? Мы думаем, в нашей индустрии мы довольно прогрессивны.
        —Пожалуйста, зовите меня Элиот. Вы действительно известны. Вы лидируете на местном рынке и входите в национальную тройку, но вам есть куда расти.
        —Мы занимаемся производством меда, мистер Гарвей. Не уверена, что за рубежом для нас есть место.
        —Моя работа состоит в том, чтобы помочь вам завоевать пространство на рынке.
        —Идя по головам? — нахмурилась Элен.
        —Оставаясь конкурентоспособными. И сохраняя влияние.
        От двери раздался вкрадчивый голос:
        —Вы думаете, что палящее солнце делает наше присутствие на шельфе незаметным?
        Развернувшись, Элиот увидел, как в комнату входит Хелена Морган, дочь Элен и Ричарда, благодаря которой Морганы уже десять лет удерживали лидерство в своей области. Его глаза остановились на песочного цвета золотистом ретривере, галопировавшем позади нее. Это была девушка с пляжа.
        Успешность переговоров с ее родителями стала зависеть от того, догадается ли Хелена, что это он наблюдал за ее танцем на пляже. Но девушка не произнесла ни слова — более того, даже не взглянула на него. Она направилась прямо на кухню и, проведя пальцами по столу, взяла оставленную там Ричардом Морганом чашку кофе.
        —Я говорю о присутствии на рынке, — начальственным тоном проговорил Элиот, пытаясь вновь обрести спокойствие.
        В поисках ласки собака попыталась оттолкнуть мордой кофе Элен Морган, и та запротестовала:
        —Уилбер! Право же, Лейни…
        Девушка скомандовала собаке вернуться на кухню, и та покорно остановилась позади Хелены.
        Лейни.
        Это прозвище подходило ей. Женственное, как и ее имя.
        —Наши постоянные клиенты знают, где нас найти, — продолжила наступление Хелена.
        —А новые?
        В одной руке она держала чайник, двумя пальцами другой обхватила кофейную чашку. Помолчав, она посмотрела в его направлении:
        —Вы думаете, нам недостаточно наработанной клиентской базы?
        Родители Лейни внимательно наблюдали за ними. Внезапно ему показалось, что это проверка, словно все зависело от исхода их разговора.
        —Ситуация на рынке постоянно меняется, — сказал он.
        —И мы поменяемся.
        Лейни наливала кипяток, не отводя от него глаз, и струя пара поднималась прямо к ее уязвимым пальцам. Элиот напрягся — так можно и обжечься… Однако это отвлекло его внимание.
        —Но мы никогда не были алчными, мистер Гарвей, — сказала Лейни, вернувшаяся в гостиную со свежим кофе.
        —Простите, мистер Гарвей, — произнес Роберт, — это наша дочь и главный пчеловод Хелена. Лейни, это мистер Элиот Гарвей из «Ашмор Кулидж».
        Она протянула свободную руку, вынуждая его подойти, — определенно движение принцессы. Да, сейчас Морганам принадлежала вся власть здесь. К его стыду, у него не оставалось другого выбора, кроме как сделать два шага и пожать ее руку. И таким же нескромным казалось желание узнать, будет ли ее кожа на ощупь столь же мягкой, как и на вид.
        —Бизнесмен? — сказала она, удерживая его руку дольше, чем было предусмотрено.
        —Реализатор, — ответил он, внезапно ощутив некоторую неловкость.
        Именно тогда она наконец посмотрела ему в глаза. Ноги Лейни были очень длинными, и все же ей пришлось взглянуть вверх. Элиот получил возможность лучше разглядеть ее искрящиеся серые глаза.
        —Я изучила предложение, которое вы прислали по электронной почте, — сказала Хелена, отступив на шаг и запустив руку во влажную собачью шерсть.
        —И?..
        —И оно показалось мне… интересным.
        —Но вас оно не заинтересовало? — высказал он догадку.
        Улыбка, открытая и интригующая, изменила лицо Лейни, и внезапно она вновь стала той чудесной незнакомкой, так искренне наслаждающейся близостью моря.
        —Все не так критично…
        —Есть ли другой способ сказать «нет»?
        —Дюжины, — рассмеялась она. — Или вы не так часто слышите отказы?
        Ее родители обменялись понимающими взглядами, но Лейни не обратила на них никакого внимания.
        —Я бы хотел больше узнать о ваших новых процессах производства, — рискнул поинтересоваться Элиот, пытаясь сыграть на ее тщеславии. Между светлыми бровями Лейни появились две тонкие морщинки, и Элиот понял, что сказал лишнее.
        —Медицинский осмотр для «Ашмор Кулидж» состоится тоже довольно скоро. Убьем двух зайцев одним ударом.
        Это наконец произвело впечатление. По крайней мере, Лейни Морган отличалась рациональностью. Фирма, в которой работал Элиот, требовала от клиентов раз в два года проходить медицинскую проверку.
        —Это надолго? — спросила она.
        Он фыркнул:
        —По меньшей мере день. А то и два.
        —И мы должны вот так просто пустить вас к себе? — произнесла Лейни, почти не разжимая губ.
        —Нет. Я сниму комнату в городе.
        —Свершенно не обязательно, — вмешалась в разговор Элен. — Вы можете занять шале.
        Они с Лейни одновременно повернулись.
        —Мам…
        —У вас можно снять жилье?
        Элен рассмеялась:
        —Ничего роскошного, просто пара гостевых домиков на зимнем участке.
        —Вы уверены, что это удобно?
        —Мам!
        Выражение лица Лейни оставалось безучастным, но интонация выражала многое. Слишком поздно, предложение сделано. Нескольких дней может оказаться достаточно, чтобы узнать все о клане Морганов.
        —Спасибо, Элен, это очень щедро с вашей стороны.
        Ни один мускул на лице Лейни не дрогнул, но по напряженной позе, резкому повороту шеи можно было догадаться о ее недовольстве.
        —Лейни, ты не покажешь Элиоту шале?
        Ласковый, но решительный материнский голос не предполагал никаких споров.
        Лейни вежливо улыбнулась:
        —Конечно.
        По очередному резкому сигналу собака подскочила к Лейни, вытянувшись в ожидании. Девушка повернулась и провела рукой по спинкам диванов, нащупывая кожаную сбрую, которую Элиот видел в ее руке на пляже. Она зафиксировала ее на скачущем псе, который тут же стал внимательным и чутким. Лейни выпрямилась, свободно держа поводок в левой руке.
        И все сразу же стало понятно.
        Неосторожное обращение с горячим кофе. Неприветливо протянутая рука. Холод во взгляде. Лейни Морган не была принцессой или судьей — по крайней мере, дело было не только в этом. Лейни Морган, так радостно танцевавшая на пляже, превратившая семейный бизнес по производству меда в один из самых успешных в стране, ничего не видела.
        Глава 2
        —Неужели вы и правда ничего не видите? — тихо произнес Элиот Гарвей, шедший справа от Лейни. — Вы уставились на меня.
        —Нет, — смущенно возразил он после короткой паузы.
        —Я это чувствую.
        Он прочистил горло:
        —Вы хорошо это скрываете.
        Она резко остановилась, и Уилбер обиженно вздохнул.
        —Мне нечего скрывать.
        —Да, верно… простите. Я выбрал не те слова.
        Было заманчиво хоть немного поиграть с ним, но мать научила Лейни не ставить людей в неловкие ситуации. Если ты ждешь честности от других, то как можно самой вести себя иначе?
        Следуя за взявшим немного левее Уилбером, она прошла за Элиотом через первые ворота.
        —Пес очень сконцентрирован. Уилбер, ведь так?
        Ни то, ни другое. Элиот попал в яблочко, выбрав ее любимую тему для разговора. Она улыбнулась:
        —Для друзей — Плюшевый Мишка. На поводке он действительно очень собран, а без него становится обычной собакой и восполняет упущенное время повышенной игривостью. Тогда его невозможно контролировать.
        Гравий у них под ногами приятно похрустывал.
        —У вас очень красивое владение. Невероятное побережье.
        —Спасибо.
        —Вы когда-нибудь жили в другом месте?
        —Зачем? Здесь великолепно. Большая территория. Дикая жизнь.
        Элиот шел медленнее и немного приотстал.
        —Пляжи…
        В его голосе слышалось смущение. Продолжая движение, она обернулась к нему и все поняла. Тихое рычание Уилбера внизу возле воды…
        —Это были вы?
        —Я использовал наблюдательный пункт. Не думал, что с него открывается вид на частный пляж. Простите.
        Видел ли он, как она туда пробиралась? Танцевала? Лейни откинула голову.
        —Тогда вы могли увидеть, как Уилбер ведет себя без моего контроля.
        Хруст гравия возобновился, как только Элиот продолжил путь.
        —Да, он веселился вовсю.
        —Он любит плавать. — Помолчав, Лейни продолжила: — Похоже, вы вытянули несчастливый билетик, раз компания послала вас так далеко от города?
        —Нет. Я сам решил сюда приехать. Морганы давно у меня на прицеле.
        Это ее заинтересовало.
        —Любите получать все лавры почета?
        —Так и есть. Это лучшая часть работы — находить новые таланты и развивать их.
        Внезапно Лейни почувствовала запах препятствия, о котором ее предупредил Уилбер, — коровья лепешка. Сзади донеслось ворчание Элиота, которому не так повезло. Она не остановилось, и ему пришлось догонять ее.
        —Вы не заметили?
        —Нет.
        Голос был не раздраженным, скорее теплым. Лейни скривила губы:
        —Простите, у нас несколько молочных коров на свободном выпасе.
        На несколько минут вновь воцарилось молчание, и она предположила, что Элиот смотрит на ферму, оценивая ее состояние. У Морганов имелось современное оборудование для работы на этом потрясающем побережье, но Лейни была чувствительной к чужому мнению.
        —Это значит, что больше никто из вашей фирмы не верит в наш потенциал?
        Элиот некоторое время собирался с мыслями. Ей это нравилось — он был не из тех, кто торопится нарушить молчание.
        —Это значит, у них слишком узкое мышление.
        У него определенно был прекрасный голос. Интеллигентный, размеренный, с правильной хрипотцой.
        —А вы верите в наш успех?
        —Я долго следил за прогрессом вашего предприятия. — Он немного повысил голос: — Это покрышки?
        Резкая смена темы разговора выбила Лейни из колеи, но она догадалась, что речь шла о шале, к которым они приближались.
        —Несколько лет назад папа был одержим идеей переработки отходов и построил несколько таких шале для семьи и друзей и незваных гостей из города. Снаружи — покрышки и утрамбованная земля, но внутри довольно роскошно. Есть кровать, открытый камин и возможность уединиться. И, как мне известно из достоверных источников, отсюда открывается потрясающий вид на океан.
        Он удовлетворенно вздохнул, расслабляясь:
        —Вы правы. Вид потрясающий.
        Она остановилась у двери крайнего шале, используя дверной проем для ориентировки.
        —Пляж находится в конце этой дороги, а первый из пчелиных выгонов выше по холму. Вам, наверное, нужно немного времени, чтобы обустроиться. Вы найдете сами обратную дорогу к машине?
        «Идиотка», — мысленно ругала себя Лейни. Автомобиль наверняка видно отсюда, между ними и машиной Морганов было только открытое поле. Наверное, ее мозг захмелел от близости к этому мужчине.
        —Да, найду. Мне нужно быть где-то в назначенное время?
        —У вас есть аллергия на пчел?
        —Можем проверить это.
        Лейни нравились отважные мужчины.
        —Что ж, если вам нравится риск, поднимайтесь на холм через двадцать минут. Я буду проверять пчел.
        Лейни развернулась и протянула ему ключ от шале, обжегшись от прикосновения его пальцев.
        —Мне понадобится защитное снаряжение? — проговорил он.
        —Нет, если вы не планируете засовывать руки в улей. Возможно, стоит захватить солнцезащитные очки.
        —Хорошо. Спасибо, Лейни.
        —Не за что, мистер Гарвей.
        Повинуясь движению кисти, Уилбер повернулся и повел ее вниз по холму обратно через ворота. Она потянула его влево, по направлению к одному из ближайших пчелиных выгулов. Уилбер понял, куда они шли, и в восторге натянул поводок. После пляжа он больше всего любил пчел, потому что, пока Лейни по локти зарывалась в улей, он мог наслаждаться свободой.
        У Лейни всегда перехватывало дыхание, когда она достигала холма с ульями серии А и останавливалась на вершине. Ее воображение рисовало великолепный пейзаж: здания, где осуществлялось производство меда, нескончаемый океан позади всего этого великолепия… Лейни не могла знать, насколько близко к реальности было ее восприятие, но в ее воображении это было волшебное место. Казалось, она слышала звуки и запахи, чувствовала свежий океанский воздух.
        Когда Элиот Гарвей сделал комплимент ферме Морганов, она знала, что это было искренне. Их посещало множество городских жителей, желающих купить землю. Морганы любили свое владение за выгодное расположение и плодородие земель, за холмы и изобилие анемонов и за то, что оно примыкало к двум сторонам эвкалиптовых лесов, обеспечивающих пчелам богатейшие пространства для кормления и придающих их меду особый вкус, столь любимый покупателями.
        Лейни любила свой дом. Она жила здесь с тех пор, как родители привезли ее сюда из роддома, завернутую в вышитое одеяло.
        И именно в ней был тот потенциал, в который они верили.

* * *
        Как нужно было вести себя в такой ситуации? Как дать знать Лейни о своем приближении? Покашливать? Пошаркивать?
        В конце концов Уилбер взял дело в свои лапы, возвестив о приходе Элиота звоном карабина. Пес уже почти обсох и пах не влажной шерстью, а свежей травой. Элиот потрепал его по загривку:
        —Привет, Плюшевый Мишка. Все еще полон энергии?
        —Не то слово, — сказала Лейни не оборачиваясь. Она накинула на платье кофту с длинными рукавами, что не совпадало с представлениями Элиота о мерах предосторожности. Несколько пчел летали вокруг них, но основной поток уже улетел в поля или возвращался в улей.
        Элиот надел солнцезащитные очки.
        —Могу я подойти? — мягко произнес он.
        —Конечно. Смотрите под ноги, чтобы не наступить на пчел в траве.
        Его внимание переместилось с потока пчел на траву, где лежали несколько особей.
        —Они больны?
        Смех Лейни вызвал небольшое волнение в потоке улетающих пчел.
        —Они просто отдыхают. Ищут влаги.
        —Как вам удается не наступать на них?
        —Я скорее скольжу, чем иду, — сказала Лейни, не отвлекаясь от своего занятия. — Словно передвигаюсь на роликовых коньках. Так у них есть шанс успеть отползти.
        Он подошел ближе.
        —Так достаточно близко, — одобрила она, когда он остановился за ее плечом. — И если я скажу бежать, бегите. Вниз по холму к повозке.
        Он всмотрелся в ее лицо, но оно оставалось безучастным.
        —Это инструктаж по технике безопасности?
        —Да. Довольно простое правило. Ничего не трогать и не застревать здесь, если начнется волнение.
        И оставить слепую женщину беззащитной, когда вокруг рои пчел? Ну уж нет. Но поспорить об этом они могут потом, в более безопасном месте.
        Ее пальцы пробегали по стенкам открытого улья, прямо по пчелам, но те, казалось, не возражали. Некоторые затихали, другие перебирались по ее рукам, третьи просто пользовались возможностью совершить бесплатную поездку, и ни одна из них не казалась встревоженной.
        —Что конкретно вы делаете? — спросил Элиот.
        —Просто проверяю, все ли у них в порядке. Ищу жуков, живущих в улье.
        —Как вы это делаете? Ведь вы…
        Лейни ответила прелестной улыбкой, сделав вид, что не заметила заминки Элиота. Это было к месту, поскольку он чувствовал, что многие его вопросы будут начинаться именно так.
        —Пчелы в некоторой степени… послушны, они двигаются, когда к ним прикасаешься. А вот жуки довольно плотно втиснуты. Создается впечатление, что ищешь иголку в стоге сена.
        Вокруг улья и рук Лейни летало множество пчел. Ее взаимодействие с ними придало Элиоту уверенности, и он наклонился ближе, когда она вытащила одну из рам из улья. Та была полна пчел и сот, в ней виднелся и странный маленький жук. Лейни без сомнений раздавила его ногтем, как только ее пальцы нащупали его.
        —Вредитель?
        —Угадали. — Она покачала головой.
        Ее голые пальцы методично продвигались сквозь густые скопища пчел.
        —Почему они вас не жалят?
        —Мои пальцы — мои глаза, так что я не могу работать в перчатках. Но этот улей не агрессивен — они отреагируют только на непосредственную угрозу.
        —И ваши руки не представляют для них угрозы?
        —Полагаю, нет.
        Пчел можно было понять — ее длинные пальцы словно ласкали их, каждое прикосновение напоминало поглаживание. Или это ему только так казалось?
        —Слышите? — Лейни повторила звук, исходящий от пчел. — Это звук счастливой пчелы.
        —А какие бывают еще?
        —Звуки рассерженной пчелы. Звук беспокойства. Звук возбуждения. Они очень эмоциональны.
        —Вы действительно любите их.
        —Смею надеяться. Это смысл моей жизни.
        Работа была целью жизни Элиота, но любил ли он ее? Говорил ли он с таким же жаром о своих достижениях, как Лейни? Или просто держался за свою работу, поскольку имел к ней способности?
        Лейни выпустила в пчел прощальное облако дыма и вставила раму обратно. Элиот загляделся на ее длинные пальцы с чистыми ухоженными ногтями без лака. Лейни подняла следующую раму:
        —Эта кажется тяжелой. Хороший урожай.
        Рама была заполнена медовыми сотами с восковыми печатками, и Элиот обратил на это внимание.
        —Чем ближе рама к центру, тем она полнее, — объяснила Лейни. — Пчелы сосредотачивают свои усилия вокруг рамки с расплодом, где находятся королева и весь ее молодняк.
        Элиот внезапно понял, что заслушался подробным рассказом Лейни.
        —Самые почитаемые члены сообщества в одном месте?
        —Да. И если что-то случится с королевой или молодняком, они просто удвоят усилия, чтобы создать новую королеву. Пчелиные колонии быстро восстанавливаются.
        Элиот сразу же уловил сходство с принципом работы «Ашмор Кулидж». Благодаря пристальному вниманию их ведущих специалистов компания быстро восстанавливалась после увольнения нерадивых сотрудников.
        —Значит, пчелы работают до полусмерти, поддерживая королевскую семью?
        —Поддерживая свою семью. — Она вернула раму обратно. — Разве это не то же самое, что делаем мы? Люди?
        —Не все. Я работаю на себя.
        Лейни повернулась к нему, и Элиота словно пригвоздили к месту — казалось, она может его видеть.
        —Вы богаты?
        Вопрос был задан не из любопытства, так что его это не оскорбило.
        —Относительно.
        —Деньги, которые вы добываете, достаются также вашим партнерам?
        —Они тоже много работают.
        —Но они и без вашей прибыли получают зарплату, верно? Вы работаете, поддерживая семьи других людей, мистер Гарвей. И в чем же отличие от деятельности пчел?
        Он засмотрелся на оживленную колонию в улье, не находя слов для возражений на ее справедливые замечания.
        —Все, что они делают, они делают на благо своей семьи, — мягко сказала Лейни. — Каждая пчела имеет работу, и до тех пор, пока они реализуют свой потенциал, улей процветает. — Она остановилась и повернулась к нему: — Они реализаторы — так же как и вы.
        Элиот нахмурился. Безусловное лидерство «Ашмор Кулидж» среди конкурентов позволяло ему самоутвердиться, но он никогда не считал себя особенным.
        —Я посылаю деньги матери…
        Элиот пожалел об этих словах, едва они сорвались с губ. Что могло быть нелепее? Лейни Морган не интересовала его проблемная семья. Он и сам не слишком-то был заинтересован в ней.
        Женщина, живущая как героиня сериала о зажиточных фермерах, никогда не поймет, что это значит — расти без денег, без перспектив, без поддержки. И чувствовать стыд за свое желание начать новую жизнь.
        Но Лейни просияла широкой улыбкой:
        —Хорошее начало. Значит, мы можем сделать из вас пчелу.
        Элиот замолчал, наблюдая за работой Лейни, за ее быстрыми, методичными движениями. Удивительно, но ему это правда казалось интересным.
        —Простите, — поинтересовалась она через некоторое время.
        —За что?
        —За эту неловкую паузу. Не хотела пренебрежительно отзываться о вашей работе.
        «Соображай быстрее, Гарвей, тебе за это платят».
        —Я редко обижаюсь. — Он решил переменить тему разговора. — Так почему же все-таки вас не интересуют перспективы дальнейшего развития вашей фирмы?
        Пора избавиться от гипнотизирующего влияния этой девушки и вернуться в реальность.
        Судя по вздоху, она тоже так считала.
        —Нам это не нужно, мы и так хорошо справляемся.
        —Да, вы хорошо справляетесь для семьи из четырех человек и небольшого штата служащих.
        Пальцы Лейни, которые так ловко справлялись с уходом за пчелами, сейчас сжались в кулаки, повиснув вдоль тела.
        —Морганы никогда бы не заинтересовали вас, если бы им не хватало амбиций, мистер Гарвей.
        —Да, но вы развиваетесь только до того уровня, который нужен вам.
        —Вы говорите так, будто это плохо. Это наш бизнес, и нам решать, хотим ли мы своего дальнейшего развития или нет.
        —Но у вас есть гораздо больший потенциал.
        —Почему мы должны сражаться за долю на рынке, в котором мы не заинтересованы и не нуждаемся?
        Он внимательно посмотрел на Лейни. Она была для него такой же непонятной, как и ее пчелы.
        —Хотя бы потому, что это принесет больший заработок.
        —Я зарабатываю хороший сон каждую ночь. Я зарабатываю удовольствие, которое моя работа приносит мне и людям, с которыми я сотрудничаю. Я получаю всплеск эндорфинов, когда пчелы довольны.
        —Вы действительно многого добились за последнее время. И это несмотря на…
        Она подняла одну бровь.
        Черт.
        —Инвалидность? Все нормально, можете сказать это.
        Другими словами, абсолютно ненормально.
        —Несмотря на сложности из-за потери зрения, — осторожно поправился он. — Но вы могли бы добиться гораздо большего на мировой арене с поддержкой «Ашмор Кулидж».
        —Мне неинтересно быть на арене, мистер Гарвей. Мне нравится моя жизнь такая, какая она есть.
        —Только потому, что у вас не было другого опыта.
        —Значит, у меня недостаточно амбиций и в придачу я еще и наивная? Именно так вы обычно склоняете клиентов на свою сторону?
        —Хорошо, сдаюсь. Все, о чем я прошу, — быть чуть более открытой. Позвольте мне узнать обо всех аспектах вашего бизнеса и подкинуть вам несколько идей для его роста.
        —И вы думаете, проведя у нас всего один день, вы этого добьетесь?
        —Нет, конечно нет. Это будет поступательная работа. Я бы хотел несколько раз посетить вас. Буду рад воспользоваться возможностью поменять вашу точку зрения.
        Она хмыкнула, но у воротника рубашки ее кожа покраснела. Мысль о его возвращении разозлила ее или же… заинтересовала?
        —Вам решать, как распорядиться собственным временем.
        —Это согласие?
        —Я поговорю с родителями, и мы дадим вам ответ завтра.
        Глава 3
        Ну почему все считают, что лучше знают, как ей жить?
        Уже достаточно того, что мать постоянно твердит, почему нужно чаще видеться с людьми, а отец неустанно повторяет, что перед ней открыты все двери. А теперь еще этот незнакомец навязывает ей свое мнение.
        Лейни встречала и раньше таких людей, как Элиот Гарвей. Зацикленных на своей работе. И сейчас ей казалось, что они знакомы очень давно.
        Когда они стояли возле ульев, Лейни чувствовала исходящее от Элиота тепло. Она думала, что он слишком близко подошел к ней и к ее пчелам, но, судя по голосу, это было не так. Может быть, он просто крупный мужчина? Лейни бы не решилась спросить это напрямик. Элиот Гарвей был загадкой, которую ей постепенно предстояло разгадать. Осторожно, иначе ее мама начнет подготовку свадебных приглашений. К тому же Лейни предполагала, что отец не согласится на серию визитов Элиота.
        Лейни не хотелось признаваться самой себе, что ее так сильно будоражил его запах. Большинство мужчин, живущих в этой местности, щеголяли ароматом «Ферма» или обливали себя стойким одеколоном перед поездкой в город. От Элиота Гарвея исходил терпкий запах. А еще у него был очень приятный тембр голоса.
        —Так ты согласна устроить ему экскурсию, Лейни? — повторил отец, когда они накрывали стол в их полном стекла и дерева доме.
        Провести немного больше времени с Элиотом Гарвеем не представляло собой мучительной трудности.
        —Конечно.
        Она перегнулась через один из деревянных стульев и положила ладонь на стол, нащупав вилку с ножом.
        —Это ведь всего на один день.
        —Вообще-то я планировал согласиться на его предложение. Я бы хотел послушать, что он скажет.
        —И сколько же визитов он совершит?
        —Зависит от него, — предположил отец. — Для нас это, как всегда, вопрос бизнеса.
        —Легко тебе говорить — не тебе с ним нянчиться.
        —Только ты можешь поговорить с ним, Лейни. Большая часть из того, что мы делаем, — твоя инициатива.
        —Это наша инициатива, папа.
        —Но ты все придумывала. Я бы предпочел, чтобы ты время от времени признавала собственные заслуги. Кто знает? Может, если ты произведешь на него впечатление, для тебя найдется работа.
        —Почему они должны нанять меня, папа? Как насчет того, что я ничего не знаю об их индустрии?
        —Он обучен тому, чтобы распознавать свежие таланты. Будет смешно, если он не возьмет тебя на работу.
        В душе мысль о возможном сотрудничестве с Элиотом порадовала Лейни, но она быстро прогнала это чувство.
        —Ты — ценный сотрудник. Признай это наконец.
        Лейни почувствовала прилив паники. Ох, опять начинается…
        —Пап, пообещай, что ты не будешь пытаться прорекламировать меня.
        Все детство, к ее смущению, повторялось одно и то же. Но мысль о таком унижении перед Элиотом Гарвеем…
        —Я не буду ничего обещать. Я горжусь своей дочерью и ее достижениями и не скрываю этого.
        —Он здесь для того, чтобы узнать больше о производстве меда, а не…
        —Мне он нравится, — словно между прочим заметила ее мать, со звоном ставя тяжелое блюдо на стол. Рагу из курицы восхитительно пахло. — Он очарователен.
        —Не меняй тему, Элен, — проворчал отец.
        —Тебе все кажутся очаровательными, мама. — Расставляя с отцом тарелки, Лейни инстинктивно понизила голос, хотя и слышала, как минут двадцать назад затих звук дорогих шин машины Элиота. — Кстати, какую связь имеет внешний вид с честностью или порядочностью?
        —Я не могу ничего сказать по этому поводу, пока не разделю с человеком трапезу. Можем мы это сделать, прежде, чем что-то решить?
        —Для этого тебе надо его пригласить, а он завтра уезжает домой.
        —Я уже пригласила его. Прибор, который ты только что положила, — для Элиота.
        Лейни выпрямилась. Нет. Она же накрыла стол на четверых, как обычно.
        —Где Оуэн?
        —На свидании с очередной красоткой, — пробормотал отец.
        А, понятно. Ее брат снова влюбился. Второй раз за месяц.
        —И вы не подумали, как прекрасно было бы просто насладиться спокойным ужином без посторонних? — проворчала Лейни.
        —У Элиота в его шале ничего нет, Хелена.
        Но даже слова матери не могли заглушить в Лейни голос здравого смысла.
        —Он все равно уже куда-нибудь ушел. Он спокойно может поесть в Митчелл-Клифф. — Эйли была уверена, что Элиот уехал, так как слышала затихающий звук шин.
        —Меня больше волнует, что делаем мы, чем то, что делают другие. Учтивость Морганов распространяется на наших гостей.
        Лейни открыла рот, чтобы продолжить протестовать, но не произнесла ни слова, услышав шум снаружи. Ею овладело неконтролируемое смущение оттого, что она не привела в порядок растрепанную ветром прическу.
        Но слишком поздно.
        —Он идет, — предупредил чуть позже отец.
        Элиот притормозил у дверей, приветствуя дремавшего Уилбера, но тот уже почувствовал мужской аромат.
        —Спасибо за приглашение, миссис и мистер Морган.
        —Элен и Роберт, пожалуйста, Элиот.
        Он шагнул и встал рядом с Лейни.
        —Я уезжал, чтобы купить вот это. Не мог прийти с пустыми руками.
        Бутылка со стуком опустилась в центр стола. Лейни вновь ощутила чарующий аромат одеколона Элиота.
        —О, как мило. Это восхитительное местное вино — Хелена его очень любит.
        —Правда? Я не знал.
        Его голос чуть слышно изменился — возможно, это было заметно только Лейни, поскольку она стояла рядом. Но она была уверена, что Элиот не смотрел на нее.
        Мать засмеялась:
        —Да и как вы могли бы узнать?
        Неужели беспокоилась, что Лейни ему могла что-то рассказать? Она решила пресечь эту немыслимую идею на корню:
        —Вы либо мужчина с прекрасным вкусом, либо Нети Маршалл первоклассно выполнила свою работу.
        —Она довольно умело меня обслуживала, — признал Элиот.
        —Садитесь, — заботливо предложила ее мать. — Вы прекрасно выглядите.
        Судя по нерешительному тону, он нервно теребил края рубашки.
        —Он переоделся в светло-голубую рубашку, Лейни. О нет.
        —Мама любит восполнять мои зрительные ощущения, — объяснила она униженно и пробормотала: — Простите.
        —Голубая рубашка, джинсы. К тому же я причесался, — добавил Элиот своим низким голосом.
        Это был намек на ее дикую растрепанность? Лейни тут же попыталась пригладить волосы.
        Мать словно ничего не замечала.
        —И ты садись, Лейни.
        Огибая стулья, они столкнулись, и Лейни резко отскочила.
        —Простите, — проговорил Элиот, — дам следует пропускать вперед.
        —Вежливость ваш конек, — произнесла она саркастически, проскальзывая на стул и переводя дыхание, пока он садился рядом с ней.
        Лейни получила ответ на свой вопрос, почувствовав, какой силой наполнены его мышцы. Он явно не страдал избыточным весом, просто был плотно сложен. Не жилистый, как ее брат, но и не мягкотелый.
        Необходимость поддержания беседы отпала, пока они накладывали на тарелки рагу и брали хлеб и масло.
        —Хлеб все еще теплый, — произнес Элиот.
        В его голосе звучало такое почтение, что Лейни в удивлении фыркнула:
        —Разве в городе печи не греют?
        За столом повисло неловкое молчание.
        —Да, действительно, хлеб вынимают из печи горячим, — признал Элиот. — Но к тому времени, как он попадает в руки клиенту, он обычно уже остывает.
        Лейни не нравилось, что Элиоту приходилось заглаживать ее неловкость.
        —Что ж, тогда вам обязательно стоит попробовать масло. Мама сама его сбивает.
        Ну конечно, Элен должна была проявить старомодную деликатность.
        —Ну, я просто нажимаю на кнопку, а потом замораживаю то, что получилось.
        И тут наконец наладился расслабленный разговор на тему, о которой ее родители могли говорить бесконечно, — натуральное хозяйство. Достаточно долго, чтобы дать Лейни время собраться и не реагировать на исходящее от Элиота тепло.
        Она протянула руку вдоль скатерти, нащупав прохладное основание бокала с вином, принесенным гостем, сделала большой глоток и вздохнула, почувствовав на языке мягкое прикосновение мерло.
        —Так же вкусно, как и раньше? — проговорил Элиот ей в ухо, окутав ее очередной волной аромата своего парфюма.
        Да, это уже становилось возмутительно. Пора взять себя в руки.
        —Как и всегда. — Лейни старалась не выдавать своего волнения —Расскажите о вашем выборе органических методов ведения хозяйства, — обратился он ко всем. — Вы занимаетесь производством меда уже три десятилетия и, наверное, всегда были лидерами в этой области?
        —Нет, мы не гнались за лидерством, нам это было не нужно.
        —Но почему?
        Каждая клеточка в теле Лейни напряглась. Тишина повисла за столом, и чем длиннее она становилась, тем сильнее ощущалась неловкость.
        —Мои глаза, — наконец выдавила она. — Потеря зрения была вызвана действием пестицидов, использовавшихся нами на ферме. Когда мы поняли, насколько они опасны для окружающей среды, мы перешли на органическое земледелие.
        Ее отец прочистил горло.
        —Никто из нас не знал, какой вред эти вещества причиняют нам, — продолжал он. — И нашим будущим детям.
        По крайней мере, одному из них.
        —Мы доставили вам дискомфорт, мистер Гарвей? — спросила Элен после минутного молчания. — Хелена говорила, что было бы лучше, если бы вы поужинали в городе.
        Кровь хлынула к щекам Лейни, а стул под ней слабо скрипнул. Было легко представить, как Элиот мягким голосом произносит: «О, правда?»
        —Нет, просто я задумался о том, что работа с химическими веществами имела, безусловно, катастрофические последствия. И в то же время судьба вашей фермы кардинально изменилась. Вы стали лидерами среди тех, кто занимается органическим земледелием.
        Вновь возникла пауза. Лейни решила нарушить ее первой:
        —Я так понимаю, мы еще увидим вас, Элиот?
        Элиот. Лейни приятно было произносить его имя.
        —Правда? — Судя по голосу, он обратился к ее отцу. — Вы будете рады видеть меня вновь?
        Роберт Морган был предсказуемо грубоват. Он всегда становился таким, когда возвращался к грустным старым временам.
        —Да. Я бы хотел услышать, что вы нам можете сказать.
        —А что по поводу вас, Лейни? Вам придется меня сопровождать.
        —Я обожаю бесплатные советы и буду их впитывать. — Лейни съязвила, чтобы он не чувствовал себя победителем.

        Три часа спустя они вдвоем шли в направлении шале. Уилбера спустили с поводка, и теперь пес бегал вокруг них. Лейни обняла Элиота. По правде говоря, в этом не было большой необходимости, ведь она часто ходила этим маршрутом к ульям. Но она знала, что такая прогулка им вряд ли еще выдастся, и ей не хотелось, чтобы он запомнил только сопение ему в затылок.
        —Прекрасная ночь, — мягко произнес Элиот.
        —Такая ясная. — Ох, блестящий ответ. Черт.
        —Откуда вы это знаете?
        —Осень наступила, еще достаточно тепло, а значит, я права с вероятностью в сто процентов.
        Возникла неловкая пауза. Элиот остановился, и Лейни остановилась вслед за ним.
        —Послушайте, Лейни, — сказал он тихо и настойчиво, — я не хочу, чтобы каждый наш диалог прерывался молчанием из-за моего нежелания говорить о вашем зрении.
        Ее дыхание участилось.
        —Так почему бы не спросить меня сразу обо всем? Отбросить все сомнения.
        —Это будет уместно?
        —Я остановлю вас, если вопрос окажется слишком личным. — Она опять пошла вперед, сохраняя тактильный контакт, но не позволяя вести себя.
        Элиот немного подумал над первым вопросом.
        —Вы можете видеть хоть что-нибудь?
        —Нет.
        —Перед глазами только черная пелена?
        —Да.
        Только лишь в тех случаях, когда Лейни смотрела на солнце или испытывала сильные эмоции, появлялось какое-то туманное сияние в центре этой черноты.
        —Это словно… — Лейни отчаянно пыталась подобрать слова. — Представьте, что однажды вы поняли, что у всех других людей есть такой же, как у Уилбера, хвост, а у вас нет. Вы знаете, что такое хвост, зачем он нужен, но вы просто не осознаете, что значит ощущать его.
        —Отсутствие зрения ни в чем вас не ограничивает.
        —Это вопрос или утверждение?
        —Я это вижу. Вы достигли большего совершенства, чем многие зрячие люди.
        —Летучую мышь нельзя назвать ограниченной, когда речь идет о ее жизни. Она просто по-другому приспосабливается к окружающей среде.
        Молчание.
        —Вы смотрите или думаете?
        —Киваю. Я согласен с вами. Но должны быть вещи, которые вы уж точно не можете делать?
        —Отец устроил так, чтобы я могла попробовать все что захочу. Но есть то, что я не могу делать просто так, без необходимости. И не пытаюсь.
        —Например?
        —Я могу ездить на велосипеде — но не могу держаться определенного направления или управлять им безопасно для себя, так зачем мне это? Разве что для развлечения. Я могу делать фотографии, но не могу посмотреть на них. Я могу писать, но мне это не нужно.
        —Вы различаете цвета?
        —Я знаю, зачем они нужны. Но я не могу представить их. Потому что у меня не развито образное мышление. Причина моей слепоты в ретине: мозг создает вещи, которые напоминают изображения. Но я не могу утверждать, что они верны. — Лейни гадала, хмурится ли он во время пауз или нет. — Представьте это так, словно… Мама сказала, что вы довольно очаровательны. Но у вас нет визуального представления о красоте и привлекательности. Поэтому мне сложно различать людей по внешности.
        —Как же тогда вы их различаете?
        —Запах, звук походки, прикосновения. И я различаю голоса.
        —А как вы воспринимаете меня?
        Вопрос Элиота вызвал неловкость, но Лейни сама разрешила спрашивать обо всем и обязана отвечать честно.
        —Когда вы один, вы двигаетесь очень быстро. Однако со мной вы подстраиваетесь под особенности моей походки. И еще у вас потрясающий аромат.
        Смех Элиота была сладким как мед. Он замедлил ход, и Лейни остановилась, нащупав рукой шершавую поверхность шале, служащую ей ориентиром.
        —А люди, которые вам дороги? Как вы их видите?
        Неужели Элиот думает, что невозможно полюбить кого-то, не видя его?
        Лейни прижала пальцы к груди:
        —Я чувствую их здесь. Это не изображение, но какой-то энергетический сгусток, тепло которого я ощущаю каждый раз, когда думаю о родителях, Оуэне или Уилбере. И пчелах. Их счастливое гудение вызывает это чувство. Так же как и солнечное тепло. Пожалуй, я могу различать людей по тем ощущениям, которые они во мне вызывают. Но в основном я различаю людей по их действиям, их намерениям. Вот что для меня важно.
        Элиот тщательно анализировал услышанное.
        —Я рад, что вы были со мной столь откровенны. Мне было важно понять. Спасибо, Лейни.
        —Отлично. А теперь поделитесь со мной, какого это — быть высоким?
        —Как вы поняли, что я высокий?
        —Звуки вашего голоса доносятся до меня на значительном расстоянии. К тому же у вас большая ладонь.
        Кашель. Никакой неловкости…
        Уилбер бегал в отдалении, и единственным звуком, нарушавшим тишину, были цикады.
        —Я высокого роста, поскольку мой отец — баскетбольный игрок, — внезапно разоткровенничался Элиот. — Так что я провожу дни, разглядывая лысины невысоких людей и стараясь не пялиться на декольте хорошеньких женщин. В тринадцать лет я резко вырос, и меня взяли в баскетбольную команду. Это научило меня дисциплине и внимательности, обострило соревновательный дух, укрепило физически. — Элиот вздохнул.
        В голосе Элиота слышалась некоторая неуверенность, словно он не привык делиться такими вещами.
        Задумавшись над его словами, Лейни шагнула вперед, наступила на один из упавших плодов эвкалипта и покачнулась. Взмахнув руками, она попыталась ухватиться за стену и легкую ткань пиджака Элиота, но внезапно почувствовала сильную руку на своей талии.
        —Вы в порядке? — Дыхание Элиота было совсем близко от ее волос.
        Если не считать унижения? И того, что ей было так хорошо в его сильных руках.
        —Это постоянно происходит, — сказала Лейни, вместо того чтобы поблагодарить его.
        —Мне так жаль, Лейни. Похоже, до Уилбера мне далеко.
        Его голос, столь теплый еще мгновение назад, был полон сожаления. Не лучший способ отблагодарить человека, который только что спас тебя от падения.
        —Это не ваша вина. Мои ноги и бедра все в синяках от регулярных падений.
        Лейни поняла, что никогда и ни с кем не разговаривала о своем теле. Между ними повисло напряжение. Она высвободила его пиджак из своих сжатых пальцев:
        —Спасибо за поддержку.
        —Не за что, — вздохнул Элиот, расплывшись в широкой улыбке. — Вы доберетесь назад?
        Она посвистела Уилберу, который примчался откуда-то из ночи.
        —Да. Я в порядке — каждый день хожу по этим дорожкам.
        По ее неуверенной походке этого не скажешь.
        Лейни двигалась по направлению к дому, и Уилбер осторожно прокладывал дорогу, не разрывая тактильного контакта. Лейни хотелось исправить впечатление о себе. Она развернулась и послала Элиоту улыбку, добавив, как она надеялась, саркастическое замечание:
        —Доброй ночи! Поверьте, я не так часто веду себя как неуклюжий медвежонок.
        Глава 4
        Элиот не спал полночи, думая об осторожном прикосновении пальцев Лейни к его руке, о своих ощущениях, когда он поймал ее. О ее смехе. О ее удивительной твердости духа. Казалось, для Лейни не существовало сложностей. Она была открыта к постоянным экспериментам.
        И в этот момент Элиот вновь вернулся к воспоминаниям о том, как она танцевала в бухте, осыпанная водяными брызгами. Он вновь представил ее совершенную кожу, покрытую маленькими синяками от падений. Ему захотелось выяснить, какие еще участки кожи покрыты веснушками?
        Надежда на сон испарилась. Извращенец. Как будто он раньше не встречал и не держал в руках красивых девушек. Да и вообще, он просто не дал ей упасть.
        Элиот встал с кровати, прогнал усталость и начал протирать мокасины. Но едва он расправился с одним, как открылась дверь и на пороге появилась Лейни в белой спецодежде, как у героев «Охотников за привидениями».
        Правда, Мюррей и Эйкройд никогда не выглядели так хорошо.
        —Я чувствую себя раздетым, — прокомментировал он.
        Улыбка очень шла Лейни.
        —Вы не упустите своего, у меня есть комплект и для вас.
        —Сегодня пчелы не столь дружелюбны?
        —Мы будем проверять мигрирующие рои пчел. Я бы хотела, чтобы фермеры видели, что мы настроены серьезно. Только мы можем их испугать.
        —Мы?
        —Привет, парень.
        Элиот увидел молодого человека, бесцеремонно оттолкнувшего Лейни. Он сразу понял, что перед ним ее брат-близнец. Что-то внутри Элиота возмутилось от такого безразличия к Лейни, хотя она явно не обращала на это внимания.
        —Ты, должно быть, Оуэн. — Подавив разочарование от того, что ему не удастся побыть с Лейни наедине, Элиот пожал протянутую ладонь и представился.
        —Мы с Оуэном работаем вместе над дальними ульями и сегодня проверим некоторые из них. — Лейни была настроена по-деловому. — Мы выедем через задние ворота, так что вы увидите большую часть собственности Морганов. Поехали.
        Лейни прошла мимо, достав белую тросточку. Внезапно Элиоту стало понятно, почему она не пользовалась тростью чаще.
        —Сегодня без Уилбера?
        Лейни обращалась с тростью так, словно это была часть ее тела. Она притормозила, только чтобы отдать ему комбинезон и защитный шлем.
        —У Плюшевого Мишки сегодня выходной.
        Оуэн уже сидел за рулем фирменного грузовика Морганов.
        —Что мы будем делать сегодня?
        Его вопрос прозвучал, когда она уже повернулась и направилась к кузову, где остановилась, подождав, пока Элиот заберется туда.
        Они быстро разогнались.
        —Сегодня мы проверяем жуков, живущих в улье, и прополис. Эти ульи мы осматриваем раз в месяц.
        —Пропо… что?
        —Пчелиная слюна, которая может заклеить даже самую маленькую дырочку в улье и защищает их от бактерий. Люди используют это для всего: от лечения ожогов до полировки струнных инструментов. В каждом из наших ульев есть маленькая рамка с прополисом, и несколько раз в год пчелы заполняют ее целиком. Сегодня мы поменяем рамки.
        Пчелиная слюна. Возможностей для новых линий производства было даже больше, чем Элиот мог представить.
        Они проехали по дальним дорогам между полями, усеянными яркими ароматными анемонами, продвигаясь по краю густого высокого леса.
        —Национальный парк, — объясняла Лейни. — Между ним и нашими полями у пчел огромное пространство для прокорма, так что мы можем расставлять ульи прямо по периметру.
        Автомобиль подскочил на ухабе, и Лейни упала Элиоту на колени. Она попыталась занять устойчивое положение, упираясь ногой и спиной в ульи. Теперь их ноги соприкасались. Неожиданное преимущество.
        —Местный пейзаж действительно напоминает идиллические картины, — начал Элиот, перекрикивая шум мотора.
        —Спасибо. Я тоже так думаю.
        Оставшуюся часть путешествия Элиот заваливал Лейни вопросами о прибыли, методах, процентных измерениях, и она так же свободно оперировала цифрами, как и рассказывала о своих пчелах.
        —Вы сегодня потрясающе откровенны. Вчера я был уверен, что вы отправите меня паковать вещи.
        —Я не вижу ничего плохого в том, чтобы помочь вам разобраться в нашем бизнесе. К тому же папа велел мне вести себя прилично.
        —Значит, мое природное обаяние тут ни при чем?
        Грузовичок опять подкинуло, и она автоматически выбросила вперед руку, пытаясь схватиться за что-нибудь твердое. Первым ей попалось колено Элиота, которое она тут же отпустила.
        —Я не доверяю обаятельным мужчинам, если честно. Не могу похвастаться успешным опытом общения со сладкоречивыми болтунами.
        —Почему? — Вопрос не имел отношения к бизнесу, но Элиоту это было так же интересно, как и все, что они обсуждали до этого.
        —Большинство людей не так легко относятся к моему недугу. Некоторым нравится показываться со мной на публике. Словно слепая девушка как-то может повысить их статус.
        —Вы не думаете, что просто симпатичны молодым людям?
        —Еще скажите, что они с ума сходят от моей красоты!
        Учитывая, что Лейни никогда не видела саркастического выражения лица, оно должно было быть свойственно ей от рождения.
        —Вы можете не ставить красоту в приоритет, Лейни, но могу с уверенностью сказать, что весь остальной мир ставит.
        —Представляю: модель для плаката о незрячих, на которую еще и приятно посмотреть.
        —Лейни, у вас великолепные черты лица.
        Воцарилось неловкое молчание. Лейни попыталась отреагировать на комплимент так, словно это был самый обычный разговор.
        —Я уже слышала это.
        —От мужчины?
        Эта мысль обеспокоила Элиота больше, чем ему бы хотелось.
        —От подруги, которая делала мне татуаж век.
        Элиот в замешательстве уставился на Лейни.
        —Келли, та самая подруга, собирается быть визажистом, и ей нужна была модель для тренировок. Она посоветовала сделать мне татуаж век.
        —Келли была права. У вас очень красивые глаза. — Жаль, что она нечасто встречалась с ним взглядом. — Лейни, возможно, мои слова покажутся лестью, но я не могу промолчать.
        Несмотря на скудную мимику, было заметно, что она пытается скрыть волнение.
        —Хорошо…
        —Накрашенные глаза на этом нетронутом макияжем лице более чем совершенны. Я говорю вам как мужчина.
        Ее губы в удивлении приоткрылись.
        —Здоровое, естественное молодое лицо с глазами словно у модели билборда. Вот что я вижу.
        —С билборда?
        —Да. Это огромный рекламный постер. Размером со стену дома, его вешают над автострадой и на стенах высоток.
        Внезапно он понял, почему она ни разу не видела билбордов.
        —Вы когда-нибудь были в городе, Лейни?
        —Только в детстве.
        Лейни отвела взгляд, немного прищурившись, и Элиот понял, что затронул болезненную тему.
        —На билбордах изображают красивых моделей или машины.
        —И вы думаете, что у меня внешность девушки с плаката?
        Скорее, глаза, но…
        —Да, определенно.
        Она улыбнулась уголком рта, словно не позволяя себе радоваться.
        —А как выглядите вы, Элиот?
        У него мелькнула мысль, что можно преувеличить — нет, не лгать, конечно, просто… приукрасить. Но это казалось нечестным и бессмысленным.
        —Я обыкновенной внешности, но не гожусь для изображения на плакате. Вы уже знаете, что я высокий. У меня темные волосы…
        —Насколько темные?
        Действительно, темный — слишком размытое определение. Ладно, это будет сложнее, чем он себе представлял. Хотя он вообще не думал, что ему придется вести такой разговор.
        —Темные как ночь. — И пусть это звучит глупо. — А мои глаза такого же цвета, как и вода в той бухте, где вы плавали.
        Она улыбнулась, откинувшись на пустые ульи.
        —Что еще?
        Боже, это было непросто.
        —Подождите… Он вытащил телефон.
        —Что вы делаете?
        —На нашем сайте есть фото, я хочу посмотреть. Не могу описать себя, не видя. — Он щелкнул парой клавиш. — Так, хорошо. Волосы как ночь, глаза как океан… У меня высокий лоб, немного прикрытый шевелюрой, яркие брови. Похоже, у меня баки в стиле Жюля Верна. Которые исчезнут уже утром.
        Ее смех согрел его.
        —Уши?
        —Да, целых два. — Он улыбнулся, скорее себе, чем ей. — Мой нос достаточно прямой, но с небольшой впадиной на месте, где мне в лицо угодил мяч — я тогда еще учился в школе. Мои губы… Хм, однажды мне сказали, что они предназначены для поцелуев. Губы цвета… пламени, возможно? Хотя сложно сказать по нечеткому фото. Кажется, будто я никогда не улыбаюсь.
        В офисной обстановке он выглядел достаточно хмуро.
        —Сегодня на моем лице больше щетины, потому что я расслабился и моя борода отросла больше чем хотелось бы — вечная проблема. — Он убрал телефон. — Это я, если в двух словах.
        Улыбка вновь появилась в уголке ее рта.
        —Рада, что вам удалось расслабиться у нас.
        Так и было. Она не могла даже представить, насколько редко это происходило.
        —Хотите знать, как вы выглядите в моем представлении? — предложила она.
        Да, отчаянно.
        —Нет. Ненавижу плохие новости.
        —Хитклифф, написанный Пикассо.
        Он искренне рассмеялся:
        —А откуда вы знаете, как творил Пикассо?
        —Я же говорила, мама любит дополнять мои впечатления. У нее потрясающе богатый лексикон.
        —А Хитклифф?
        —Я люблю читать.
        —Что ж… Приму Хитклиффа Пикассо. С радостью.
        Ее голос стал чуть более хриплым:
        —А хотите знать, как я представляла вас раньше?
        Что-то подсказывало ему, что не стоит отвечать согласием.
        —Да…
        Она подняла голову к небу и уставилась на солнце с широко открытыми глазами. Его первым побуждением было потянуться к ней и защитить ее глаза от разрушительных лучей, но что-то в ее движениях говорило, что она делает это уже не в первый раз.
        Лейни повернулась:
        —Когда я так делаю, у меня появляется фантом. Прямо передо мной, где должно быть зрительное изображение. Это скорее чувство, чем визуальный образ. Я не всегда уверена, реально ли оно, или виной всему мое воображение.
        Элиот подавил желание прочистить горло.
        —Вы ощущали меня… как фантом?
        —И он был достаточно плотным.
        Ее смех разлетелся по ветру, пока они на полной скорости мчались между побережьем и деревьями.
        —Слушая вас, я сам себе начинаю казаться загадочным.
        Дальше они ехали в молчании, и Элиот любовался пейзажами за окном — в основном чтобы не смотреть на Лейни. Он понял, что она видела гораздо лучше без использования органов зрения. Она различала людей по их качествам, их порядочности и честности. Элиот и сам иногда размышлял, кем он является на самом деле. Ведь его внешний образ создан дорогой одеждой и прочими атрибутами успешного человека. Вдруг она поймет, что за внешним лоском скрывается пустота?
        Оуэн припарковал грузовик в кустарнике сбоку от дороги, за стальными голубыми воротами.
        —Приехали, — выдохнула она. — Собственность Дэвидсонов.
        —Не так впечатляюще, как собственность Морганов.
        —Это задние ворота. Четырехлетний ребенок Дэвидсонов страдает от аллергии, так что они разместили ульи в дальнем конце фермы.
        Оуэн выпрыгнул из грузовика и закрыл ворота, прежде чем поехать дальше по едва различимой дороге. Он остановился на пригорке с редкими деревьями, неподалеку от двух десятков белых ульев. Элиот поднялся на ноги и проводил Лейни к краю кузова, прежде чем спрыгнуть. Она села на край и, когда он встал перед ней, осторожно обхватив за талию, соскользнула на землю.
        Может, помощь и была предусмотрена, но реакция тела Элиота на близость к очаровательной девушке оказалась слишком красноречивой. Даже сквозь одежду он чувствовал возбуждение, ему хотелось знать, что надето под ее комбинезоном. Топик и шорты? Кажется, там не так много ткани.
        Она уверенно встала на ноги и приподняла голову, пробормотав:
        —Спасибо.
        —Не за что.
        Наконец она посмотрела на него своими глубокими серыми глазами. И хотя Элиот понимал, что они ничего не видят, он верил, что ее душа видит его.
        —Одевайся, Элиот, — сказал Оуэн, хлопнув дверью и направляясь прямо к прицепу, чтобы отвязать пустые ульи. — Нас ждет куча работы.
        Щеки Лейни зарумянились, и она сделала шаг назад:
        —Игнорируйте его — так все делают. Вы здесь не для работы.
        По мельком брошенному взгляду Оуэна чувствовалось, что это его оскорбило.
        —Я не против того, чтобы помочь.
        —Решать вам.
        Лейни повернулась и пошла к брату, легко касаясь пальцами грязного борта прицепа для ориентировки, и Оуэн загрузил ее снаряжением.
        Элиот прикусил язык. Оуэн обращался с Лейни так, словно она была совершенно здорова, в то время как ее нужно было баловать как принцессу. Впервые в жизни Элиоту хотелось заботиться о ком-то.
        Глава 5
        Прошел целый месяц, и вскоре Элиот должен был вновь оказаться на ферме. Несколько коротких недель, в течение которых Лейни могла привести в порядок голову и вновь стать спокойной и уравновешенной. Но, судя по нарастающему с приближением выходных беспокойству, ей это не удалось.
        На этот раз они проведут вместе весь уик-энд.
        Лейни услышала приближение его машины, еще когда та начала взбираться по длинной дороге, ведущей к дому. Она предположила, что Элиот отправится до ужина в свое шале. И когда оно успело стать его? Лейни не собиралась делать шума из его возвращения — он был простым посетителем.
        Следуя своему намерению, вечер Лейни решила провести в городе. Она не собиралась вновь сидеть за трапезой, не в силах сконцентрироваться на чем-либо кроме Элиота Гарвея. Она потянулась за телефоном.
        —Оуэн, — сказала она, едва дождавшись, пока тот снимет трубку, — я передумала насчет ужина. Когда мы можем выехать?
        Меньше чем через полчаса она уже с комфортом расположилась в кафе «Лайар», окруженная друзьями Оуэна. Там она встретилась с младшей сестрой своей лучшей подруги — Кристалл, которая, казалось, витала в облаках, отвечая невпопад на половину вопросов.
        Лейни вздохнула, сдаваясь.
        —И кто он?
        —Что? — Кристалл по-прежнему не проявляла внимания.
        —Кто из друзей моего брата вскружил тебе голову?
        Кристалл бурно запротестовала:
        —Лейни!
        —Прости. — Она села ближе, изображая заинтригованный шепот. — Тревис или Ричард?
        —Почему ты не думаешь, что это может быть Оуэн?
        —Потому что он не из тех, кто стоит женского внимания.
        —Ты говоришь так, потому что он твой брат.
        —Я говорю это, потому что он идиот.
        Кристалл чересчур громко рассмеялась, подтвердив худшие предположения Лейни. Оуэн. Парень, не способный пробыть с одной девушкой даже пяти минут.
        —Не влюбляйся в Оуэна, Кристалл. Влюбись в Тревиса. Он симпатичный.
        И Тревис был единственным, подходящим Кристалл по возрасту.
        —Мне не нужен никто другой. Мне нужен О… — Выдав себя, Кристалл прервалась на полуслове и попыталась исправить ситуацию: — О, привет…
        Уверенные шаги, легко различимые в шумном пабе, свидетельствовали о чьем-то приближении.
        —Он идет, — прошептала Кристалл, и эти слова вместе с долетевшим до них ароматом узнаваемого одеколона окончательно расставили все по местам.
        Элиот.
        —Оуэн, рад тебя видеть, — раздался его глубокий голос.
        Оуэн с шумом отодвинул стул, и они с Элиотом обменялись рукопожатиями.
        —С возращением, парень. — После этих слов Оуэн представил Элиота сидящим за столом. Кристалл, как всегда, начала болтать и хихикать. Казалось, что, встретив еще более интересного и при этом неподходящего ей мужчину, она забыла о своем увлечении.
        Элиот придвинул к Лейни стул:
        —Привет.
        —С возвращением на полуостров. Я приготовила большую программу на выходные.
        —Рад слышать. Не против, если мы перейдем на ты?
        —Конечно. — Больше всего ей хотелось вновь прикоснуться к нему, дотронуться до его бархатистой кожи.
        —А вы, полагаю, Кристалл, верно? Откуда вы знаете Лейни?
        Вскинув голову своим фирменным движением, Кристалл ответила:
        —Через свою сестру. Они лучшие друзья.
        —Келли — сестра Кристалл, — пояснила Лейни. — Сейчас она уехала в Ирландию вместе со своим парнем.
        —Ты, должно быть, скучаешь по ней.
        Легкое изменение в тембре подсказало Лейни, что теперь он обращается к ней.
        —Мы обе скучаем.
        —Спасибо небесам за вебкамеры, правда? — преувеличенно громко вмешалась в их беседу Кристалл. Но Элиот не ответил.
        —Несколько лет назад Келли отправилась в пеший тур по всей Европе, — Лейни пыталась заполнить паузу, — и встретила Гарта в пабе в графстве Керри. Я всегда знала, что потеряю ее, когда она найдет свою любовь.
        От его тихого смеха волоски на коже вставали дыбом.
        —Ты ездила с ней?
        —В пеший поход в Европу? Ты шутишь?
        —Почему бы нет?
        —Потому что она слепая, — уточнила полушепотом Кристалл, словно по секрету. Или просто напоминая Элиоту.
        Он проигнорировал замечание.
        —Дома ты ведешь себя совершенно раскованно. Что может помешать за границей?
        —У меня есть бизнес, требующий моего присутствия. Кроме того, у нас бывают иностранные туристы. Зачем мне уезжать?
        —Мир наполнен интересными вещами. Ты очень много теряешь.
        —Где бы я ни оказалась, я все равно ничего не увижу. Мне незачем покидать дом.
        Элио вздохнул с недоверием.
        —Простите, — прямодушно заявила Кристалл, — я пойду поболтаю с Оуэном.
        Они даже не заметили ее ухода.
        —А ты был за границей? — решительно произнесла Лейни.
        —Конечно. — Будто другого ответа на этот вопрос не существовало. — Хотел посмотреть мир. Лучше понять свое место в нем.
        —Сколько тебе было лет?
        Может, кто-то другой и не расслышал бы его заминки в шуме клубной музыки, но для Лейни она была ощутима.
        —Впервые это произошло, когда мне было семнадцать. Я собирался уехать еще в тринадцать, но закон не позволял мне это сделать.
        —Почему так рано?
        Он, как всегда, подумал, прежде чем ответить. В это время Лейни наслаждалась его ароматом.
        —Потому что мир ждал меня. Я твердил себе, что что-то упускаю. Но моя мать была против. Она никогда не путешествовала.
        Что-то в его тоне насторожило ее.
        —Это не преступление, Элиот.
        —Моя мать была свободна в своем выборе. Я же был в ловушке, лишен выбора вплоть до шестнадцатилетия. В детстве мы почти никуда не ездили. У нас была лишь одна семейная поездка — даже к вам добираться дальше.
        «К вам». Слова Элиота вызвали у нее улыбку, которую она тут же попыталась скрыть. Он имел в виду Морганов. Конечно. Но…
        —И где ты взял деньги?
        —С четырнадцати лет я подрабатывал официантом. Накопив достаточно денег, я уехал.
        —Куда?
        —Самый дешевый перелет из Перта был на Бали. Ты бы удивилась, если бы узнала, сколько людей сталкивается с проблемами, приезжая в другую страну и не желая взаимодействовать с местными. Я несколько месяцев выполнял поручения туристов с Запада, прежде чем отправиться во Вьетнам, затем в Таиланд и Индию. Я хватался за любую работу и всегда жил по местным правилам. Дешево.
        —А как же языки? Политика трудоустройства в некоторых из этих стран?
        —Не всегда все выходило гладко. Когда я добрался до Индии, у меня уже была отлаженная система, да и возрастные ограничения мне были больше не страшны. Бары, отели и рестораны стали прекрасной площадкой для временной работы. Я жил скромно и все время менял места. Мне нигде не хотелось задержаться.
        Она обернулась к нему:
        —Тогда почему ты вернулся домой?
        Он взял у подошедшего официанта напитки и понизил голос так, чтобы было слышно только ей:
        —Я вырос. Устал от своей скорости. И понял, что такой же… соревновательный дух я получу, если буду помогать развиваться предприятиям. В «Ашмор Кулидж» меня взяли стажером. Вот и вся история.
        —И больше никаких путешествий?
        —Много работы. Лишь однажды был отпуск на Бали.
        —Мы очень разные, — проговорила она.
        Единственное, что их роднило, — это проблемы в отношениях с родителями. Лейни сталкивалась с этим всю свою жизнь, но из-за чрезмерной активности отца, тогда как у Элиота были разногласия с пассивной матерью.
        —Не настолько уж и разные. Бизнес твоих родителей не достиг бы такого уровня, если бы тебе был чужд новаторский дух.
        —Я просто хотела создать прочную финансовую базу. Я не пыталась провести революцию в индустрии.
        —А как же лечение ревматизма и болезни Паркинсона пчелиным ядом? Это необычно. Или воск для серфинга.
        —В пчелином яде нет ничего революционного. Когда я обнаружила, что сбор пчелиного яда не убивает пчел, то поняла, что это может стать еще одной линией производства. К тому же наша ферма расположена рядом с одним из лучших австралийских мест для серфинга. Очевидно, что мы должны были начать производить специальный воск для досок. Но я не изобретала этой идеи.
        —А как же твои исследования по поводу распознавания пчелами человеческих лиц?
        Что, правда? Он собирался расспрашивать ее, пока она не признает себя Стивом Джобсом в мире пчелиного бизнеса?
        —Пчелы — вот кто восхитителен. И программисты. Не я.
        —Это было твое предложение. — Что-то в тоне Лейни наконец-то заставило его прислушаться. — Почему ты не хочешь быть восхитительной, Лейни?
        Ее растерянность была очевидной.
        —Потому что это не так. Я просто работаю с пчелами, потому что в этом смысл моей жизни. Я не лечу рак и не расщепляю атомы.
        —Лейни…
        —У нас впереди целых два выходных, и я не собираюсь тебе показывать наше производство, если ты будешь продолжать в том же духе. Ты приехал на ферму Морганов, но не ко мне.
        —Ладно, ладно, я оставлю эту тему. Но все же рано или поздно тебе придется признать, что ты и Морганы — единое целое.
        Лейни была всего лишь одной из Морганов и не хотела приписывать себе особенные заслуги. Почему же Элиот пытается связать растущий успех семейного бизнеса только с ее личными достижениями?

        —Доброе утро.
        На полдороге к шале Уилбер остановил ее.
        —Доброе утро Элиот. Хорошо спал?
        —Великолепно.
        Она отцепила поводок и дала Элиоту возможность пообщаться с Плюшевым Мишкой. Вместе эти двое устроили жуткую возню.
        Лейни вновь прикрепила поводок, и Уилбер уселся у ее ног.
        —Ты завтракал?
        —Я пил кофе, это почти то же самое.
        —Может, в городе это и сработало бы, но здесь кофе не даст тебе продержаться даже до утреннего чая. Я не хочу тащить тебя, если ты ослабеешь.
        Элиот рассмеялся:
        —Какие планы на утро?
        —Думаю, я покажу тебе, как мы создаем пчелиных королев и королевское желе. Это побочная линия нашего производства.
        —Вы создаете королев?
        —Ну, вообще это делают пчелы. Мы просто слегка подталкиваем их к этому.
        Элиот последовал за Лейни и Уилбером по гравиевой дорожке между оградами. Внутри двое работников разговаривали, перекрикивая шум уборочной машины. Все было как на видео, которые недавно просматривал Элиот. Но в углу, куда направлялась Лейни, царила тишина.
        —Привет, Лейни, — приветствовали девушку двое рабочих.
        Лейни представила их и перешла к объяснениям.
        —Итак, — тоном экскурсовода начала она, — когда королева пчел готова «уйти с поста», она создает специальные клетки, и ее слуги заполняют их особым суперпитательным желе.
        Она присоединилась к рабочим, нащупывая пальцами наполненные клетки.
        —Эксклюзивный рацион из королевского желе позволяет получить фертильную девственную королеву вместо не способной к деторождению рабочей пчелы.
        Она сказала это тоном фокусника, только что вытащившего кролика из шляпы и ждущего удивленных возгласов.
        —Значит, вы помещаете в ульи искусственные клетки и пчелы-трудяги просто заполняют их? Без вопросов?
        Она протянула ему ряд из искусственных королевских чашечек, чтобы он посмотрел.
        —Это самый важный момент в их пчелиной карьере. Тысячи пчел рождаются и умирают, не имея такой возможности.
        Боже… если бы он ждал, пока такая возможность придет к нему, он бы зачах и умер прямо в своем маленьком кабинете.
        —Значит, выводится новая королева и улей опять живет в гармонии?
        Даже в шуме работающей фабрики ее смех прозвучал очень громко.
        —Нет, появляется множество девственных королев, которые начинают сражаться друг с другом, пока не останется сильнейшая. После победы она спаривается с огромным количеством пчелиных самцов из других ульев. Для этого мы в отведенный день организуем специальное место.
        —В следующей жизни я хочу быть пчелиным самцом. Похоже, они получают от жизни всё.
        —Вряд ли. После того как самец выполнил свое дело, он возвращается в свой улей, где и умирает.
        Хорошо, что Лейни не могла видеть его изумления.
        —Я думал, ты милая добрая девушка с фермы. Я ошибался. Ты коварная и безжалостная.
        Лейни улыбнулась:
        —Неужели ты только сейчас понял, что мы фермеры, Элиот? Эти особи все равно бы сражались до смерти. Мы просто сами выбираем ту, что выживет.
        —Ничего себе. — Он прогнал удивление. — А я сочувствовал рабочим пчелам, трудящимся на сохранение прожорливой королевы и ее молодняка. Теперь я думаю, что им живется гораздо лучше. Они проводят время, обозревая мир, собирая нектар на теплом солнышке, расправляя свои крылья.
        Улыбка исчезла с ее лица.
        —Я думала, тебе ближе королева. Ты тоже замкнут в своей офисной клетке. Сражаешься за превосходство со своими коллегами. Работаешь до полусмерти, пока не передашь все дела своему заместителю, либо пока кто-то тебя не убьет.
        Ее мрачное видение положения дел в «Ашмор Кулидж» было не столь далеко от истины.
        —В твоих устах моя работа гораздо более насыщенна, чем на самом деле.
        —У пчел есть система, и она оправдывает себя уже очень длительное время. И благодаря нам рождается гораздо больше особей, чем нам приходится убить.
        Шок от того, как спокойно Лейни относится к вынужденному убийству пчел, вскоре прошел. Мозг Элиота просто кипел от идей, как можно расширить потенциал фермы Морганов на мировом рынке. Возможности, прибыль — и комиссия для «Ашмор Кулидж» — представлялись бесконечными.
        —Пойдем, покажешь мне, как получают мед.
        Глава 6
        Лейни была права по поводу завтрака — Элиоту стоило поесть заранее. Еще не наступил полдень, а он уже чувствовал себя совершенно без сил.
        —Это все деревенский воздух, — проворчал он, когда Лейни спросила о причинах его молчаливости.
        —Рядом с тобой — колоссальный источник энергии.
        —Я же не могу съесть мед, который ваши сотрудники с таким трудом получили.
        —Ты сам можешь его получить.
        Две загоревшие на солнце девушки сидели, разместив между собой пластиковую раму с восковыми сотами, откуда они вручную выдавливали мед.
        —Здесь, — проговорила Лейни, подвинув ногой пустой стул. Притащив из угла второй стул, она поставила его рядом.
        Помощница дала Элиоту большой кусок слипшихся медовых сот, полный застрявших в нем пчел.
        —Ты когда-нибудь ловил рыбу?
        —Да, и не раз. — Хотя, если откровенно, поездки на лодке с друзьями часто превращались в пьянки.
        —Ну вот, сбор меда вручную похож на медленные, последовательные движения, когда ты выуживаешь рыбу. Потянул, отпустил. Потянул, отпустил. — Лейни показала это руками в воздухе.
        Элиот взглянул на девушку рядом с ним, прочувствовал движение и приступил. Его комок из сот тут же вырвался из рук и с глухим звуком плюхнулся в контейнер для сбора.
        —Слишком сильно. — Лейни рассмеялась, вытащила упавший комок и легко высвободила мед. — Сжать, отпустить, — повторила она и положила свои руки на руки Элиота. — Вот, вот так…
        Мягкая хватка ее сильных пальцев контрастировала с его не столь нежными движениями. Внезапно он осознал, насколько легким должно быть прикосновение.
        —Сжать… — С этими словами она сжала пальцы, их хватка была одновременно нежной и крепкой. — И отпустить.
        Расслабляя пальцы, Лейни немного развернула кисти рук, так что мед вдруг вывалился из ячейки, а воск остался в руках. Она повторила движения.
        Эти манипуляции ему что-то напоминали, но уж точно не рыбалку. И он был абсолютно уверен, что не должен думать об этом сейчас.
        —Ты делаешь это вручную? — Элиот заставил себя задать вопрос, пока она занималась сотами. Просто чтобы немножко прийти в себя. — Почему?
        —Это хорошая тренировка для новичков, и к тому же это маленький рынок натурально собранного меда. Воск, мертвые пчелы и все такое. Мы продаем это под лейблом «Морган Натурель».
        Лейни освободила его руки и села на место, вытянув над контейнером испачканные медом пальцы, пока он продолжал.
        В конце концов она позвала:
        —Стася?
        Девушка справа посмотрела в ведро Элиота и сказала с акцентом:
        —Неплохо.
        Стася ударила ногой по другому ведру, и Элиот бросил остававшийся восковой шар в него. Мед покрывал его руки, словно вязкие сладкие перчатки. Стася добавила мед из его контейнера к своему. Элиот автоматически обернулся в поисках раковины.
        —Нет, — произнесла Лейни. Она встала и случайно дотронулась руками, испачканными медом, до Элиота. На этот раз соприкосновение было еще более тесным. — В этом суть.
        —Тогда как я их отчищу?
        —Вот так.
        Лейни подняла руку и приблизила губы к медовому ручейку, текущему по кисти. Кончиком языка она поймала падавшую каплю и провела им до источника меда.
        Она что, издевается над ним?
        —Это самое вкусное, — совершенно невинно добавила Лейни. — Тебе требуется немного энергии.
        О нет… Элиот чувствовал всплеск адреналина и кучи других гормонов, обострявших внимание. Но он послушался ее и начал медленно слизывать мед со своих пальцев, наблюдая за тем, как это делает она. Теплая, сладкая, вязкая масса касалась его губ, а взгляд был прикован к Лейни. Он сполна воспользовался возможностью смотреть на девушку без ее ведома.
        Элиот облизывал палец одновременно с Лейни, и реальная сладость смешивалась с воображаемой сладостью ее губ.
        —Это западноавстралийский эвкалипт, — сказала Лейни. — От лесных пчел. Ничто не сравнится с ним по вкусу. — Она взмахнула волосами. — Тебе хватило?
        Нет. Даже и близко нет.
        —Почти.
        Он облизал самые вязкие места и присоединился к Лейни, отмывая руки от остатков меда. Его тело просто стонало от упущенной возможности. И каждый раз, пробуя мед, он будет вспоминать эти минуты.
        И Лейни.
        —Что теперь? — спросил он, убедившись, что овладел своим голосом.
        —Ты не хочешь еще посмотреть нашу собственность? Чтобы понять ее границы?
        Конечно, хотел. Сейчас он согласился бы со всем, что позволяло провести больше времени с Лейни.
        —Если ты не против того, чтобы сесть за руль, мы можем взять один из наших пикапов, а я соберу нам обед.
        Еще больше времени наедине с Лейни. Больше времени, чтобы узнать о бизнесе — и о ней.
        —Звучит классно.

        Притормозив пикап, Элиот обернулся к Лейни.
        —Теперь куда?
        —Перед нами только океан?
        —Отсюда и до горизонта.
        —Хорошо, поверни направо и поезжай вдоль побережья.
        Они повернули к северу, и Лейни опустила окно, наслаждаясь близостью моря. Кабина пикапа наполнилась запахом океана.
        —Ты любишь океан? — спросил Элиот.
        —Я люблю побережье.
        —Что ж, тогда ты выбрала правильное место, где вырасти. Оно прекрасно.
        В ее вздохе звучало согласие — все было ясно без слов.
        —Как ты это ощущаешь? — поинтересовался Элиот. — Побережье.
        —Звуки, исходящие от земли, более… приглушенные, чем те, что идут от моря. Для меня побережье — это пространство, открытый воздух, красота и возможность дышать полной грудью.
        Лейни почувствовала, что Элиот замялся.
        —Что? Давай спрашивай.
        —Я просто… Меня печалит, что ты никогда не сможешь убедиться, насколько ты права.
        —Ты когда-нибудь слышал разговор пчел?
        Слишком резкая смена темы, но Элиот лишь улыбнулся:
        —Не приходилось.
        —Это больше похоже на боевой клич. Появившаяся первой девственная королева подает знак остальным малышкам, а те вопят из своих клеток, чтобы она выпустила их. После начинается сражение.
        —Кхм…
        —Они взаимодействуют с помощью вибраций. Мы просто слышим это как некий звук, потому что не в состоянии воспринимать вибрации.
        —А тебе бы не хотелось, чтобы другие иногда переживали происходящее так же, как ты?
        Лейни никогда об этом не спрашивали.
        —Я часто думаю, может ли кто-то из нас понять другого? Я встречалась здесь со слепыми детьми, и мы все равно воспринимали вещи по-разному. Мои радости и разочарования столь же относительны, как и твои. Самое большое удовольствие мне приносит океан, а меньше всего радости — мысли о дне, когда придется отпустить душу Плюшевого Мишки.
        —Собака значит для тебя больше, чем твоя семья?
        —Уход любого из них разобьет мое сердце, конечно, но Уилбер… Я знаю, что это будет очень, очень грустный момент.
        Ее голос прозвучал беззащитно.
        —Я понимаю, почему ты устала от людей, акцентирующих внимание на твоей слепоте.
        —Я спокойно отношусь к излишнему вниманию. А вот ты привык оценивать людей через призму возможной выгоды. Однако люди — это нечто большее, чем сумма достижений.
        —Просто меня учили прежде всего оценивать потенциал человека.
        Да. Каким-то образом она совсем забыла, что для него это была работа.
        —А что происходит, когда ты работаешь с предприятиями, у которых нет потенциала или которые его не осознают?
        —Я избавляюсь от них. Нахожу то, что стоит инвестирования моего времени.
        Лейни поняла подтекст этой фразы.
        —Так и с людьми?
        В тишине ощущалось, что Элиот хмурится. Лейни попыталась зайти по-другому:
        —Скажи… у тебя есть друзья, не стремящиеся к высоким достижениям, к лидерству в своей области?
        —Нет. Но мир, в котором я вращаюсь, в целом наполнен такими людьми. У нас у всех одна дорожка.
        Как и у пчел. Все на одной частоте. И новичок в улье должен либо принять их правила, либо убраться вон.
        —В твоей жизни есть хотя бы один обычный человек? Без огромных амбиций или планов?
        Элиот фыркнул:
        —Ты только что описала мою мать.
        —Правда? Поэтому ты вырос совсем другим?
        —Давай не будем об этом. Мое детство не было похоже на твое, Лейни.
        Определенно, раз он воспользовался первой же возможностью улизнуть из страны.
        —Это было плохое время?
        —Я бы не назвал его адом, но пришлось нелегко. Но всегда стремился к лучшему.
        —Мать не разделяла твоих амбиций?
        —Нет.
        Любой другой, скорее всего, не уловил бы его тихих слов, произнесенных в окно, но Лейни расслышала их.
        —Мне жаль, что у тебя были не очень хорошие отношения с матерью.
        Молчание.
        —Мы просто были очень разными. Думаю, я унаследовал больше от моего отца. Между матерью и отцом когда-то случилась интрижка на молодежном чемпионате. Никакой романтики.
        —Она была атлеткой? — Почему-то этот факт не вязался с представлениями Лейни о матери Элита.
        —Гимнасткой. После моего рождения она все бросила. Сейчас мать по-прежнему живет в доме, в котором мы поселились, когда я родился. Она приобрела его по обратному выкупу.
        —Одна, с маленьким ребенком, без мужа… Она, наверное, очень смелая женщина? Теперь понятно, от кого ты унаследовал свою решительность.
        Колеса пикапа похрустывали гравием. Через какое-то время Лейни поняла, что ответа не услышит.
        —Элиот?
        —Я думаю.
        Судя по всему, мысли не самые радостные. Лейни нащупала его руку, лежащую на рычаге переключения скоростей, и накрыла ее своей. Элиот вздохнул, не столько приободренный, сколько раздраженный.
        —Ты хоть понимаешь, каким ничтожеством я себя чувствую, изливая душу о паршивом детстве девушке, которая всю свою жизнь была слепой?
        —Мое детство было достаточно радостным. Твое — нет. Мы просто разговариваем об этом.
        Все, что она услышала, было невнятное «хм». Внезапно Лейни набралась мужества и спросила:
        —Ты любишь ее?
        Ответа не последовало.
        —Она любит тебя?
        —Думаю, да. Несмотря на то что я разрушил ее жизнь.
        Лейни тут же прониклась сочувствием.
        —Это она тебе сказала?
        —Ей не нужно было говорить. Без меня она бы так не страдала. Она была мировой чемпионкой с огромными перспективами.
        Фантомное сияние в подсознании Лейни поменяло форму, стало более глубоким и сложным. Сейчас она представляла Элиота как маленького травмированного мальчика, а не как уверенного мужчину.
        Элиот прочистил горло:
        —Ладно, довольно моих жалоб. Я должен ехать по этой дороге?
        —Ты уже миновал перекресток?
        —Нет.
        Больше всего Лейни хотелось накрыть его пальцы своими. Поделиться с ним своей силой. Но что-то подсказывало ей, что этот жест будет лишним.
        —Хватит тащиться как черепаха. У нас не так много времени.
        Элиот тихо засмеялся, и они ускорились. Несколько минут спустя он вновь замедлил движение, и Лейни скомандовала повернуть налево.
        —Куда ведет эта дорога?
        —На другой обзорный пункт. Там отец сделал матери предложение.
        —Правда? Ты уверена, что хочешь показать мне что-то, настолько… личное?
        —Для меня в этом нет ничего такого, ведь меня в то время даже не было на свете… Остановись здесь, — скомандовала Лейни. Элиот послушно заглушил мотор. — Теперь запомни, что ты должен следить, чтобы я не свалилась с утеса. Я не так часто здесь бываю.
        —Боже, Лейни. Ты уже начинаешь мной руководить.
        Было так здорово вновь смеяться после напряжения последних минут.
        —Я просто хочу, чтобы ты не забывал, что сегодня играешь роль Уилбера.
        Они оба выбрались из машины, но Лейни не отходила от пикапа, пока Элиот не подошел к ней и не положил ее руку себе на предплечье. Она осторожно прошла вперед.
        —Что ты видишь?
        —Прекрасную картинку. Необозримый океан.
        —Повернись.
        Он развернул их обоих, оставив океан за спиной.
        —Что теперь?
        —Невероятно! Слева от нас лес, зеленый и густой. Вдали виднеются Митчелл-Клифф и шоссе. Мне даже видна твоя ферма и плантации, и дом кажется нависающим над океаном.
        —Отец говорит, что отсюда можно увидеть всю землю Морганов. Вот почему он привел маму сюда, когда делал ей предложение. Она могла увидеть свои будущие владения. Отец хотел, чтобы она понимала, что ее ждет, когда их жизни соединятся. Она должна была знать, что это навсегда станет и ее жизнью тоже. — И жизнью их детей и внуков. Лейни почувствовала гордость, подумав о любви, объединявшей ее родителей. — Конечно же мама согласилась. Они были созданы друг для друга.
        —И жили долго и счастливо.
        —Как и во всех хороших историях.
        Элиот повернул их к пикапу:
        —Ты упоминала что-то о корзине?
        —Говорила же, ты будешь жутко голодным.
        —Перестань злорадствовать и приступай к приготовлениям.
        Вместе они распаковали в спешке собранную корзину с едой.
        Лейни повернулась спиной к мягкому бризу, идущему от океана, и поджала под себя ноги. Каждый его порыв, ударяя в спину, только увеличивал полноту ощущений этого дня. Волосы развевались в разные стороны.
        —Так-так. Здесь есть паштет. — Элиот рассматривал продукты. — Сыр, маринованный лук, ветчина и хлеб.
        Они занялись сооружением сэндвичей из толстых кусков хлеба. Несколько раз Лейни приходилось искать нужные продукты, но Элиот не пытался помочь ей, так что она закончила приготовления и приступила к наполнению желудка.
        —А твой отец по-прежнему играет в баскетбол?
        —Понятия не имею. Я не знаю, кем он был.
        Она замерла, не донеся сэндвич до рта. Нет отца и разрушенные отношения с матерью. Какое одинокое детство.
        —Ох…
        Он усмехнулся:
        —Нельзя сожалеть о том, чего никогда не имел.
        —Ты так думаешь?
        —Когда я был маленьким, то часто представлял, как этот знаменитый спортсмен вернется за мной. Возьмет меня с собой, и я стану частью его восхитительной активной жизни. Реальность в том, что он был просто хорошо играющим в баскетбол парнем, однажды переспавшим с моей матерью. Он даже не знал, что я существую. Но думаю, мне нужно было верить в лучшее. Иначе я бы не справился.
        В голосе Элиота отчетливо слышалось волнение.
        —Что ж, наверняка моего отца ты считаешь слишком хорошим, да? — проговорила Лейни.
        —Твой отец действительно прекрасен. Заботливый семьянин.
        —Конечно, я люблю его. Но ребенку может быть сложно, если все вертится вокруг него.
        Невыносимо.
        Все эти общественные службы, которые организовывал отец Лейни, и соглашения, которых он добивался в окружном совете для единственного слепого человека в городе. Письма, которые он писал, звонки местному представителю. Чтобы быть уверенным в том, что перед его дочерью не закроют ни одной двери.
        —Он думает, что должен многое для тебя сделать.
        —И делал — раньше. Но никакой ребенок не хочет постоянно быть в центре внимания.
        —Я начинаю понимать твою скромность относительно своих достижений.
        —Я не сопротивляюсь, Элиот, я просто реалистично смотрю на мир. Если бы я на минуту подумала, что…
        —Не двигайся, Лейни!
        Настойчивость в его голосе привлекла ее внимание. Осыпался край утеса? Он увидел в траве змею?
        —Что?
        —Пчела.
        Его серьезность забавляла.
        —Где?
        —В твоих волосах.
        —Не убивай ее.
        Элиот надулся:
        —Я не собираюсь убивать ее. И между прочим, не тебе читать мне лекции о вреде уничтожения пчел.
        Он сидела, стараясь не двигаться.
        —Это взрослая полноценная пчела. Где она сейчас?
        —Застряла там.
        —Наверное, устала сражаться с порывами ветра. Я дам ей отдохнуть и покажу направление к дому.
        Лейни осторожно потянулась за остатками меда. Через две секунды кончик ее пальца был весь в нем.
        —Слева или справа?
        —Слева, примерно на пять сантиметров выше глаз. — Элиот направлял ее медленные движения. — Вот здесь.
        И Лейни замерла, ничего не чувствуя и не слыша, кроме крылышек, бьющихся о ее тело. Она боялась спугнуть пчелу. Лейни не слишком-то привыкла выставлять себя на посмешище.
        —Она ест, — изумленно проговорил Элиот.
        Лейни рассмеялась, стараясь не шевелиться.
        —Ты точно дитя города.
        —Я припомню тебе это замечание, когда ты окажешься в городе и столкнешься с чем-либо впервые.
        К счастью, пчела все еще сидела на ней, иначе Лейни точно бы повернула голову в его направлении, пусть даже ничего не видя.
        —Это приглашение?
        Возникла неловкая пауза.
        —Это было предположение. Что рано или поздно ты приедешь туда по делам.
        Лейни поспешила обратить все в шутку:
        —Ты уже устал от визитов в деревню? Хочешь, чтобы теперь мы приехали к тебе?
        —Совсем нет. Я наслаждаюсь поездками, они дают мне время на размышления. Но я не могу представить, что ты так никогда и не окажешься в городе. — Элиот прочистил горло. — И думаю, что стану свидетелем твоего приезда. Ну, пообедаю с тобой или что-то в этом роде.
        —Может быть. В городе у меня нет знакомых. Так что у меня, пожалуй, нет причин приезжать.
        —Тебе действительно совсем нелюбопытно?
        —Нет. Да и что там может привлечь мое внимание? — добавила Лейни.
        —Не знаю… Слоны?
        Неожиданность этого предположения рассмешила ее.
        —По городу расхаживают дикие слоны?
        —У реки недалеко от «Ашмор Кулидж» есть зоопарк со множеством животных, которых ты здесь никогда не встретишь. И концерты… ты можешь пойти на концерт.
        —В соседнем округе находится одна из самых больших в штате концертных площадок среди виноградников, и там каждый сезон проводится множество мероприятий.
        —Ты могла бы отправиться на гонки…
        —А где, по-твоему, тренируют лошадей — участников этих скачек?
        —Хорошо. Возможно, ты разделишь мое увлечение парасейлингом или что-то еще.
        Она взялась за локоть, чтобы поддержать руку, которой кормила пчелу. Ей бы хотелось, чтобы та быстрее улетела.
        —Ты занимаешься парасейлингом?
        —Да. Мы с другом владеем лодкой, и можем отправиться на ней в любой момент. А что? Тебя это интересует?
        Как и все, что касалось полетов.
        —Может быть.
        —Ты когда-нибудь занималась водными видами спорта?
        —Оуэн немного учил меня серфингу.
        —У тебя получалось?
        —Не совсем, но мне нравилось чувство… скольжения по воде. Когда волны тебя поддерживают. Я всегда хотела понять, будет ли то же самое с полетом.
        В наступившей после ее слов паузе было слышно, как пчела делает пробные движения крылышками.
        —Хочешь, возьму тебя с собой на парасейлинг?
        —Здесь?
        —Нет… на моей лодке. Нужно будет приехать в город.
        —Почему ты не можешь просто пригнать лодку вниз по побережью?
        —Я работаю на «Ашмор Кулидж», Лейни, не на тебя. Если ты хочешь отправиться на моей лодке в мои выходные, то нужно прийти на мою территорию.
        Решительно. Бескомпромиссно. И абсолютно справедливо, учитывая обстоятельства. Внутри ее все негодовало. Лейни всю жизнь пыталась добиться от других, чтобы они обращались с ней как с равной, и теперь, когда кто-то так поступал, ее это раздражало? Неужели она выросла?
        Предложение Элиота требовало ответа.
        —Может быть, — сказала Лейни. Она была не из тех, кто отступает.
        —Хорошо. Когда?
        Желудок сжался от внезапного напряжения.
        —А когда ты отправляешься в следующий раз?
        —Планируем в следующие выходные, пока погода благоприятствует.
        Так быстро? Но Лейни не собиралась признаваться, как это ее пугает.
        —Хорошо. Значит, в следующие выходные.
        Черт побери.
        —Что, если я встречу тебя с поезда утром в субботу и отвезу обратно сюда субботним вечером? Или можешь остаться на ночь.
        «Или можешь остаться на ночь».
        Вот так просто.
        Лейни полностью проигнорировала эту фразу. Весьма по-взрослому.
        —Уверена, тебе есть чем заняться в субботу, кроме как возиться со мной.
        —Я бы так не сказал. К тому же я могу закончить свой обзор, и нам будет что обсудить.
        —Хм… значит, мы договорились?
        —Это утверждение или вопрос?
        Что она делает? Ей же уже двадцать пять лет, черт возьми! Почему она позволяет Элиоту так обращаться с собой? Ей захотелось поправить прическу, но пришлось сдержаться из-за пчелы. Вместо этого Лейни выпрямилась:
        —Это утверждение. Да. Я приеду на поезде в следующую субботу.
        —Отлично. Я занесу это в свой план.
        Элиот довольно искусно имитировал сдержанный тон, но Лейни всю жизнь упражнялась в различении подтекстов и теперь слышала энтузиазм, скрывавшийся под видимым безразличием. Вот только она не могла понять причину этой радости. Элиоту было приятно провести с ней следующие выходные или он ликовал потому, что взял над ней верх, заставив поступить по-своему?
        Что ж, ладно, пусть надеется. Ее согласие на совместный уик-энд вряд ли что-то изменит в нежелании Морганов выходить на мировой рынок.
        Тихий звон крыльев у уха дал понять, что пчела закончила подкрепляться и улетела к улью.
        —Наконец! — воскликнула Лейни, опустив руку и облизывая палец, на котором осталось немало меда.
        —У тебя мед в волосах.
        Она не успела вздрогнуть, представив, насколько неприятным может быть это зрелище, как услышала грохот контейнеров. Элиот оперся на них рукой, чтобы осторожно коснуться ее лба, убирая с лица измазанные пряди.
        Он задержался в этой позе, мягко прикасаясь ее коже.
        —Хочешь, смочу это место водой?
        —Нет. Я приму душ, когда мы вернемся домой. Смою все это.
        Черт, можно подумать, ее никогда раньше не касались мужчины.
        По нескольким легким рывкам стало понятно, что основную часть меда Элиот удалил, а волосы просто убрал с лица.
        —Цвет твоих глаз вблизи завораживает своей кристальной голубизной, — промурлыкал он. Так близко, что Лейни чувствовала его дыхание.
        —А как они выглядят обычно?
        —Огромные. Бездонные.
        Лейни не удалось даже хмыкнуть, в этот момент он повернул ее руку и стал прикасаться к ней кончиками пальцев.
        —Сиди спокойно…
        Элиот взял ее чистые пальцы в руки, поднял к лицу и осторожно прижал к своей щеке.
        —Побори себя, — выдохнул он низким, глубоким голосом. Лишь с намеком на хрипотцу.
        Каждая частичка тела Лейни напряглась. Она ни на миллиметр не сдвинула руку. Но и не убрала.
        —Когда я говорила, что изучение лица — довольно интимное дело, я не имела в виду, что только для тебя.
        —Я знаю. Возможно, теперь тебе все же захочется изучить меня. Мне бы хотелось, чтобы ты знала, как я выгляжу.
        —Зачем?
        Она почувствовала его дыхание на своей кисти.
        —Понятия не имею.
        Откровенное признание обезоружило Лейни, и она, распрямив пальцы правой руки, осторожно стала исследовать ими его лицо. Грубоватая щетина, отросшая за полдня, дразнила ее чувствительные пальцы. Достаточный стимул, чтобы продвинуться дальше от его рельефных скул к носу. Она двигалась вверх по лицу, избегая дотрагиваться до губ.
        Нос был там, где его и ожидаешь найти, с небольшой горбинкой, о которой он говорил. Густые брови.
        —Ты постригся?
        —Нет. Почему ты так решила?
        —Ты говорил, что волосы у тебя спадают на брови.
        Он направил ее пальцы немного выше, к аккуратно приглаженной прическе.
        —Это… — Лейни нахмурилась о внезапной догадки. — Это пчелиный воск?
        —Это твердый воск для укладки волос. Косметическое средство.
        Элиот был не похож на мужчин, проводящих много времени у зеркала.
        —Разве воск — это средство для мужчин?
        —Оуэн с друзьями наверняка используют его, прежде чем отправиться на вечеринку.
        Лейни задержала пальцы на его лбу и задумалась: неужели он считает несколько часов, проведенных с ней на ферме, стоящими усилий на укладку?
        —Мы бы радовались, если бы они хоть причесывались, перед тем как отправиться на вечеринку.
        —Почему ты хмуришься?
        —Просто задумалась, можно ли использовать для этих целей пчелиный воск?
        Движение лицевых мышц под пальцами подсказало Лейни, что он улыбнулся.
        —Не можешь подавить в себе бизнес-леди.
        Лейни стерла пальцами остатки воска, и теперь уже обеими руками исследовала текстуру его волос.
        —Интересно…
        —Мои волосы или мое лицо?
        Да. Исследовать его лицо… Именно это она должна была делать. А не играть с густой шевелюрой.
        Лейни провела правой рукой вдоль скулы, а затем быстро проскользнула пальцами по губам Элиота. Они приоткрылись до того, как она успела убрать ладонь, и его дыхание обожгло подушечки ее пальцев.
        —Ну вот, — произнес Элиот и прочистил горло. — Вот теперь ты и правда видела меня.
        Она нервно улыбнулась.
        —И играла с твоей шевелюрой дольше, чем позволяла вежливость. Но что ты имеешь в виду, говоря, что я правда видела тебя?
        —Ты знаешь, как я говорю, как пахну и каков я на ощупь. Ты задействовала для знакомства со мной все органы чувств.
        —Что ж, — начала она, — я еще не…
        Стоп! В самый последний момент Лейни заставила себя проглотить готовые сорваться с губ слова. «Я еще не пробовала тебя на вкус».
        —Что ты хотела сказать?
        Голос Элиота звучал невероятно близко, хотя он не сдвинулся с места ни на миллиметр.
        —Ничего. Не бери в голову.
        —Ты хотела сказать — не пробовала на вкус?
        —Нет. — Лейни слышала, как фальшиво прозвучали эти слова.
        —Серьезно? — В его голосе слышалась улыбка.
        —К счастью, у нас обеденный перерыв. — Она ухватилась за единственный спасительный вариант.
        —Он может подождать.
        Губы Элиота, которых она так усиленно старалась не касаться, легонько прижались к губам Лейни — мягкие, влажные, теплые — и стали искать более удобное положение, более тесного контакта. Ей потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к ощущению чьего-то дыхания, и Элиот воспользовался ее шоком, сильнее приоткрыв губы и осторожно просунув кончик языка в ее гиперчувствительный и внезапно полностью лишившийся кислорода рот.
        Элиот Гарвей целовал ее.
        Нет, Лейни целовалась не впервые, но она практически забыла, каково это. Ее органы чувств были переполнены ощущением лимонного шпритцера, который они только что пили. «Ох, как же это чертовски хорошо!» Инстинктивно она вытянула шею, чтобы лучше почувствовать поцелуй, и опустилась на колени. Их дыхание слилось, она позволила его языку проникнуть дальше. Элиот мягко положил свою руку ей на голову.
        Какое-то время они оставались в этом положении — изучая друг друга, пробуя на вкус. Напор Элиота был слишком мягким. Этого было недостаточно.
        Внезапно Элиот отпрянул от нее.
        —Твои глаза закрыты, — глухо произнес он.
        Лейни не заметила, как инстинктивно закрыла глаза во время поцелуя. Пришлось сосредоточиться, чтобы открыть их. И посмотреть туда, где должны были быть его глаза, словно это могло помочь ей прочитать выражение его лица. Ей хотелось понять, о чем он думал. Был ли в таком же возбуждении от поцелуя, как и она?
        Или просто выставил ее полной дурой.
        —Вау. — Это было все, что она могла сказать, пытаясь вспомнить, что вообще в таких случаях стоит говорить.
        —Лейни, мне так жаль.
        Порыв свежего ветра донес морскую прохладу.
        —Жалеешь, что поцеловал меня?
        —Я не думал, что мы зайдем так далеко. Я мечтал об этом весь день. И не должен был…
        —Почему нет?
        —Потому что это ты, Лейни.
        Она смутилась:
        —Потому что нас связывает работа? Потому что я слепая?
        —Потому что ты не целуешься с незнакомцами каждый день.
        Эти слова словно оглушили Лейни. Ее незначительный опыт общения с мужчинами был столь очевиден?
        —Значит, ты постоянно целуешься с незнакомками?
        —Да. Если ты действительно хочешь знать.
        Нет, спасибо.
        —Ты не незнакомец.
        —Почти.
        —Ты поцеловал меня, — подчеркнула Лейни, сжавшись от беззащитности этих слов.
        Его голос смягчился:
        —Я не жалею, что поцеловал тебя, Лейни. Я лишь жалею, что все произошло так быстро.
        Это было все равно как если бы океан извинялся перед скалами за их эрозию.
        —Да? И в каких же случаях ты даешь волю страсти?
        —Хотя бы после первого свидания.
        Ее обожгла мысль, что он смеялся над ней. Лейни предполагала, что для него поцелуи были обычным делом.
        —У тебя, должно быть, очень раздутое самомнение, если ты думаешь, что я отправлюсь с тобой на свидание.
        —Придется. Ты обещала.
        —Парасейлинг — это не свидание. Это… — А что это было, действительно? Мужчина пригласил женщину отправиться с ним на лодочную прогулку. Обычно такие встречи назывались именно свиданием.
        Лейни вздернула подбородок:
        —Это встреча.
        —Что ж, тогда ладно.
        —И после нее не будет поцелуя.
        —Понял.
        —Как не должно было быть сегодня.
        —Я согласен.
        Она откинулась назад и только тогда поняла, насколько подалась вперед, пытаясь едва ли не проглотить его язык. Ее обдало жаром.
        —Ты что, смеешься?
        —Конечно, это же смешно.
        —Что именно?
        —То, что парасейлинг — это не что иное, как свидание. Я не собираюсь накидываться на тебя в тот момент, когда ты не сможешь убежать.
        Лейни почувствовала столь непривычное ей головокружение. Как она проживет еще семь дней, прежде чем это произойдет вновь, — теперь, когда она знает, насколько прекрасен он на вкус?
        —Элиот, мне действительно хотелось узнать, каково это — поцеловать тебя.
        И вдруг стало понятно, что дальнейшие слова излишни. Элиот Гарвей был не похож на мальчиков, с которыми она раньше встречалась. Он не жалел ее и не пытался использовать. Он просто хотел поцеловать ее.
        Вот так просто.
        —Ты улыбаешься.
        Конечно. Лейни была счастлива. Но не собиралась говорить ему об этом.
        —Это неловкая улыбка. Я не знаю, что теперь делать.
        —Не нужно ничего делать. Просто наслаждайся солнцем.
        Правда? Светило солнце? Было невозможно разглядеть это сквозь великолепное сияние, которым теперь стал для нее Элиот. Он пульсировал в ее мозгу, сильно и мощно.
        Воцарилась неловкая пауза. Внезапно Элиот нарушил ее:
        —Еще сыра?
        Как же это глупо — отвлекаться на приготовление пищи только для того, чтобы скрыть дрожь в руках. Лейни все равно не сможет ее заметить. Но это простое действие помогло ему прийти в себя.
        Элиот не планировал поцелуй, однако это было хорошим разрешением напряжения, возникшего после их медового завтрака. Все, что он ожидал, — узнать Лейни получше. Получить ответ на некоторые вопросы. Он просто не понимал, что одним из таких вопросов был: «А какова она на вкус?»
        Элиот тихо выдохнул.
        Ему придется использовать все свои умения, чтобы собраться и произнести членораздельную речь. Он целовал множество женщин, но обычно они не лишали его способности разговаривать. Может, Элиот просто привык к тому, что поцелуи были более откровенными. Обычно все происходило легко и непринужденно. Вероятно, потому, что его привлекали женщины, которые точно были заинтересованы в нем. В его деньгах. Кто мог предположить, что на самом деле ему стоило целовать девушек, которые не были в нем заинтересованы?
        Правда, идея о том, что Лейни Морган не испытывала к нему симпатии, вызывала напряжение. Без каких бы то ни было усилий она взяла его в плен так же уверенно, как сделала бы это с любой пчелой из своих ульев. Они могли считать, что свободны в своем выборе — куда и когда лететь, но это было не так.
        После поцелуя Элиот вновь почувствовал себя живым. Он попытался вспомнить времена, когда пустоты внутри его не существовало, но не смог — казалось, она была с ним всегда. Подростком он прятал в ней весь юношеский страх, позже заполнял ее беспрестанными приключениями по всему земному шару, а сейчас она играла роль подручного хранилища для всех его профессиональных амбиций.
        Однажды Элиот решил самостоятельно запаковать вещи при переезде. Он точно знал, сколько газетных шариков ему пришлось сделать, чтобы заполнить пустоты между вещами. Шарики выполнили свою работу, но после этого отправились на переработку.
        Лейни была таким газетным шариком. Очарование, которое он в ней чувствовал, наполняло его потрясающими эмоциями. Но их взаимодействие наверняка не продлится долго. Ничто не вечно, Элиот знал это по своему опыту. Единственное, что донесла до него мать, — принятие разочарований в жизни.
        Пустота стала частью его. Элиот сжился с ней, но ему безумно хотелось поговорить на эту тему с Лейни, потому что у самой чудесной девушки из всех, кого он знал, нашелся бы дельный совет для него.
        Или же Элиот мог добраться до ответа сам, если проведет больше времени с ней, действительно заглянет ей в душу.
        Глава 7
        Лейни всегда вставала рано, и ей не составило труда отправиться в город утренним рейсом. Она впервые ехала в поезде в одиночестве. Устроившись на своем комфортном сиденье, Лейни надела наушники и включила аудиокнигу, чтобы скрасить ближайшие девяносто минут путешествия в город и расслабиться.
        Одна в поезде без Уилбера, который в последний раз водил ее по городу тринадцать лет назад. Но разве в этом суть? Парасейлинг тоже явно был за пределами ее комфортной зоны, но ей было безумно интересно попробовать. Так почему так чертовски пугает ее поезд?
        Когда полтора часа спустя Лейни легко оперлась на подставленную руку вокзального охранника, который провел ее к выходу, она была очень рада тому, что Элиот встретил ее на платформе.
        —Все прошло без приключений, Лейни?
        Его глубокий голос прозвучал прямо за спиной, когда охранник вывел ее на городскую платформу. Ее слабое «спасибо» потонуло в невыносимом шуме, гораздо более сильном по сравнению с деревенским. В нос ударила смесь самых разнообразных запахов. Шум от поездов лишал ее шаги уверенности. Лейни гадала, как городские жители справляются со всем этим сенсорным потоком.
        Она была слишком взволнована непривычностью путешествия и совершенно не нервничала из-за присутствия Элиота.
        —Привет, Элиот.
        Он быстро провел ее через станцию к машине, и она нарушила собственное правило, сжав его руку сильнее, чем обычно.
        Наконец Лейни погрузилась в роскошный кожаный салон автомобиля.
        Она повернулась к нему и выдохнула с облечением, расслабляя пальцы. Пожалуй, ее хватка действительно была чересчур сильной.
        —Ты в порядке? — спросил Элиот.
        —Новые места всегда связаны со стрессом. Но теперь я в порядке.
        Она подавила желание сказать «с тобой».
        —Ты завтракала?
        Нет, потому что слишком нервничала.
        —Просто выпила кофе.
        —Этого могло быть достаточно в деревне, но здесь кофе не позволит тебе протянуть даже до утреннего чая.
        Лейни удивилась тому, что он практически дословно помнил ее слова, сказанные целую неделю назад.
        —Ты собираешься буксировать меня на лодке. Мне бы не хотелось, чтобы завтрак выпрыгнул из меня в неподходящий момент.
        Его смех слился с урчанием мотора.
        —Мы отправимся туда через несколько часов. У тебя будет куча времени, чтобы переварить завтрак.
        Лейни совсем забыла, что еще даже не было семи часов.
        —А что мы будем делать до этого?
        —Я поговорил с ребятами из «ВизАпи». Они сегодня находятся в лаборатории и предложили показать нам все в девять утра. Так что у нас есть время съесть что-то более существенное, чем просто кофе.
        Привычное тепло Элиота заставило ее забыть о пустоте в желудке.
        —Хорошо.
        Но то, что Лейни могла съесть полноценный деревенский завтрак, не значило, что она хотела этого. Ее по-прежнему беспокоило, что это может повлиять на полет, и она не справится с ним так, как мечталось. Они припарковались возле небольшого кафе и зашли внутрь. Органические мюсли не должны были ни на что повлиять, они достаточно быстро усваивались, и к тому же она взяла совсем небольшую порцию. Элиот заказал себе яйца-пашот на рогалике и кофе с восхитительным ароматом. Насладившись завтраком, они вернулись к машине, чтобы успеть к назначенному времени.
        Элиот проигрывал ее матери в области восполнения чувств, описывая все, мимо чего он проезжал, — вначале по городу, затем вокруг реки к одному из зеленых пригородов на западе. Лейни внимала его описаниям архитектуры пригорода, странных статуй, вздымавшихся прямо из реки, представительных пеликанов, сидевших на сваях вдоль воды. Наконец они остановились возле одного из зданий университета.
        —Вот мы и прибыли.
        Исследовательские лаборатории «ВизАпи». Место, в котором были подхвачены и развиты исследования Морганов по способности пчел различать человеческие лица.
        —Суть теории в том, что они используют свою способность к различению цветков для распознавания человеческих лиц, — продолжила она объяснение, пока Элиот помогал ей выйти из машины.
        —А ты — ароматный цветок?
        —Им явно нравится мое супернежное прикосновение.
        —Значит, вы стоите у истоков потенциально весьма прибыльного открытия?
        Она фыркнула:
        —Я просто хотела больше узнать о пчелах.
        —А Эдисон просто хотел, чтобы его лампочка работала дольше, — сказал Элиот, помогая ей подняться по короткой лестнице. — Все великие открытия начинаются с незначительных гипотез.
        —Ты не думаешь, что между мной и Томасом Эдисоном пропасть?
        —Это зависит от результатов. «ВизАпи» клянутся, что их работа произведет революцию в сфере распознавания лиц. И именно поэтому они ухватились за возможность встречи с тобой сегодня.

        Как правило, Элиот не сходился настолько близко с клиентами, но недуг Лейни предоставлял ему отличный повод дотрагиваться до нее. Он положил руку ей на поясницу и сохранял контакт, пока она исследовала вход в здание своей палочкой. Это было настоящее наслаждение, смешанное с чувством стыда.
        Научный ассистент встретил их почти у самого входа, приветствовав широкой улыбкой.
        —Мисс Морган, — молодого человека переполняли чувства, — мы так рады вас видеть!
        Между бровями Лейни появились две складки, но она не стала задавать никаких вопросов, лишь улыбнулась в ответ и последовала за его голосом. Элиот шел рядом, давая знать, что он все еще здесь.
        Беглого взгляда на лабораторию хватило, чтобы понять, с каким почтением здесь относились к Лейни. На всех компьютерах, за которыми никто не сидел, светилась экранная заставка со стильно оформленной надписью «Хелена» и увеличенным изображением ее глаз. Элиот легко мог узнать этот насыщенный цвет.
        Они назвали свое программное обеспечение в ее честь.
        —Мисс Морган, наконец-то. — Представительный мужчина в хрустящем белом халате представился, отрекомендовав себя лидером проекта.
        Лейни вздернула голову, и от этого движения ее мягкие волосы разлетелись.
        —Мы опоздали?
        —Нет, что вы. — Мужчина рассмеялся. — Я имел в виду, что наконец-то имею честь видеть вас. Те из нас, кто два года работает над проектом «Хелена», уже отчаялись получить эту возможность.
        Элиот задержал дыхание. Это могло плохо кончиться.
        —Вы… — На этот раз можно было отчетливо увидеть, что она хмурится. — Вы назвали свой проект в честь меня?
        Элиоту все больше нравилась прямота Лейни.
        —Весь остальной мир знает наш проект как «Виз-Апи 439», но мы ласково называем его «Хелена». И да, мы назвали его в честь вас.
        Стоя рядом, Элиот чувствовал, как она замкнулась.
        —Заказ сделала не я, а фирма нашей семьи.
        —Но ваш опыт привел нас к прорыву, которого мы пытались добиться десять лет. Мы бы никогда не догадались обратить внимание на пчел.
        Впервые он был рад болезни Лейни. Бог знает, как бы она отреагировала, увидев свое имя по всей лаборатории. Оглядевшись, он заметил, как тщательно в лаборатории подготовились к ее визиту. Каждый стул был вплотную придвинут к компьютерному столу, все корзины для бумаг подняты на пустые столы. Препятствия были убраны с пути Лейни.
        —Мы хотим больше узнать о вашем проекте, — встрял в разговор Элиот, сделав упор на слове «вашем». Он хотел, чтобы сегодняшний день прошел хорошо — и заискивание перед Лейни было не лучшим способом добиться этого.
        К счастью, мужчина был подкован не только в своих исследованиях. Он уловил намек Элиота и перешел к рассказу о том, как работает оборудование. Элиот незаметно вытащил пару стульев, дав возможность Лейни взаимодействовать с ними. Она нащупывала их тростью, осторожно обходя.
        Где-то через полтора часа они познакомились с достижениями команды, и Лейни ответила на множество вопросов о ее наблюдениях за пчелами. В свою очередь, директор проекта подробно ответил на вопросы Лейни. Наконец Элиот предложил ей свою руку, и они направились к выходу.
        —Мне они понравились, — произнесла девушка, спускаясь по ступенькам. — Они не стали менять обстановку в офисе, подстраиваясь под меня.
        Если Элиот и испытывал стыд оттого, что сознательно создавал препятствия для Лейни, то тут же почувствовал себя более уверенно.
        —Это важно для тебя?
        —Ненавижу, когда мне пытаются угодить.
        В этих словах слышался отголосок того, о чем она уже говорила раньше. Отец Лейни часто давил на других, чтобы они оказывали ей должную поддержку.
        —Мне нравится, что мое зрение оказывается наименее интересной частью процесса для них.
        В Элиоте боролись два чувства. С одной стороны, имя нового проекта — «Хелена» — говорило о том, что предположение Лейни было далеко от правды. С другой стороны, ему не хотелось, чтобы Лейни испытывала благодарность к другим людям, а не к нему.
        Он заставил себя относиться к ней не так бережно, как другие, хотя ему постоянно хотелось спасть ее, оберегать. Его мучило, что ребята из лаборатории так легко и быстро завоевали ее уважение, когда она была так скупа на эмоции.
        Элиот попытался возобновить разговор:
        —Что ты думаешь об их работе?
        —Думаю, это потрясающе. Восхитительно. Жду не дождусь, когда они закончат.
        —А что по поводу того, что они назвали проект в твою честь?
        —Это их выбор.
        —Разве это не почетно?
        —Морганы будут только в плюсе, — ушла от ответа она.
        Опять Морганы. Элиоту отчаянно хотелось рассказать ей о том, что именно ее именем была украшена вся лаборатория. Но это ни к чему не приведет.
        —Что ж, спасибо за то, что доставила мне удовольствие этой поездкой, — сказал он, усаживая ее на пассажирское место. — Это действительно помогло мне оценить проект. И его возможную выгоду. Таким лабораториям Морганы могут предложить необходимую для надежных результатов выборку пчел. Десятки тысяч. Может, есть и другие варианты сотрудничества, удобные для вас.
        Между бровями Лейни появились складки.
        —Тебя это беспокоит? — спросил Элиот.
        —Нет, все в порядке.
        —Мне показалось, что ты получаешь меньше удовольствия от запланированных вещей?
        —Может быть.
        —Но ты ждала сегодняшнего дня?
        Она повернула голову, хотя в этом не было необходимости.
        —Парайселинга? Да, очень.
        —Это ведь было запланировано.
        —Да, но представь, насколько лучше было бы, если бы там, на обрыве, ты бы мне вдруг сказал: «Вот, Лейни, возьми снаряжение. Мы прямо сейчас прыгнем с утеса».
        —Но тогда ты бы лишилась возможности участвовать в подготовке.
        —О чем ты?
        —Лейни… подготовка к полету — это лучшая часть. — Мотор заурчал при нажатии кнопки. — Ты никогда ничего не планировала на будущее?
        Она не ответила, и ему все стало понятно.
        Именно поэтому она предпочитает спонтанность. Элиот молча расстегнул ремень безопасности и нагнулся к ней, даже не успев сообразить, что делает. Она в удивлении отпрянула, но не оттолкнула его, когда он прикоснулся своими губами к ее.
        —И зачем ты это сделал?
        Теплота ее дыхания поддразнивала к продолжению.
        —Я решил действовать не по плану…
        —Поцеловав меня?
        —Ты, вероятно, ждала этого в конце дня.
        —Нет. Я ничего не жду.
        Но покраснение в районе шеи выдавало не злость. Лейни понравился поцелуй. Элиот был рад немного лучше узнать загадочную мисс Морган.
        —Что ж, тебя ждет потрясающий день у воды. Следующая остановка — Индийский океан.
        Глава 8
        —Серьезно, братан. Слепая цыпочка?
        Элиот бросил на Дэнни испепеляющий взгляд: — Она не цыпочка, Дэнни. Она женщина.
        Дэнни метнул взгляд туда, где, перегнувшись через борт лодки, сидела Лейни. Ее белая рубашка, обдуваемая ветром, плотно облегала тело, открывая все изгибы. Элиоту моментально захотелось броситься на защиту, ведь она не могла видеть, насколько сильно купальник и просвечивающая рубашка ее разоблачают. Было абсолютно неправильно наслаждаться этим зрелищем.
        —Это точно, — ухмыльнулся Дэнни. — Слепая женщина.
        —И что?
        —Не твой типаж.
        —Только потому, что она ничего не видит? Как это глупо. — Элиот понизил голос: — Тебе-то что за дело?
        —Я хочу знать, что ты делаешь? Это случайное увлечение?
        —Какая разница?
        —Есть разница. Если это работа, то почему она сегодня с нами? А если это случайное увлечение, то ты выбрал не ту девушку.
        —Она слепая, а не недоразвитая, Дэн. — Страсть, с которой он это произнес, удивила его самого. — Она настолько же полноценна, как и любая другая девушка, с которой ты встречаешься.
        —Тогда что это? Кратковременное увлечение?
        Нет. Это было не столь сомнительно, как звучало в устах Дэнни. Ему казалось, он знает, как определить их с Лейни отношения, но теперь он начал сомневаться.
        —Ничего.
        Пока ничего — если не считать двух поцелуев и обещания большего в скором будущем.
        —Я хотел вытащить ее в город. Поговорить с ней в другой обстановке.
        Дэнни взглянул на него, оторвавшись от руля лодки.
        —Зачем?
        Хороший вопрос.
        —Чтобы увидеть, чем она живет.
        —Зачем тебе знать это?
        Ты не покупаешь лодку с человеком, если он не твой хороший товарищ, но на этот вопрос он не мог ответить даже себе, тем более лучшему другу.
        —Потому что работа требует нашего плотного взаимодействия.
        Ох, когда он стал таким хорошим лжецом?
        —Ага, значит, это работа. В «Ашмор Кулидж» нормально относятся к тому, что ты спишь со своими клиентами?
        —Я не сплю с ней. И фирма доверяет моим решениям.
        —Другими словами, их устраивает, что ты спишь с клиенткой, если это приводит к выгодному соглашению?
        —Я не сплю с ней.
        —Конечно.
        —Черт возьми, Дэнни…
        —Хей, я просто пытаюсь понять, стоит ли мне познакомиться с ней поближе.
        —Она хочет заняться парасейлингом. Вот и все.
        —Попахивает нечестной игрой, Элиот. Устроить ей выброс адреналина, чтобы потом получить все, чего ты хочешь.
        Элиот почувствовал, что еле сдерживает ярость.
        —Это не так, ей просто хочется испытать что-то новенькое.
        Дэнни внимательно смотрел на него:
        —И с каких пор ты превратился в психотерапевта?
        —Что ты все выпытываешь?
        —Слепая девушка, вцепившаяся в борт лодки. Это необычно.
        Элиот прищурил глаза и присмотрелся к тому, как Лейни держалась за лодку — ее пальцы побелели и отчетливо выделялись на хромированных поручнях. Что это? Уверенная хватка? Или она в абсолютном ужасе?
        Дэнни читал его мысли.
        —Она в порядке?
        —Да.
        —А если упадет?
        Раздражение боролось в Элиоте с беспокойством.
        —По последним сведениям, слепота не влияет на крепость хватки.
        —Но если это случится?
        —Тогда она будет барахтаться в воде, пока мы не вернемся за ней.
        Его друг изумленно уставился на него:
        —Жестоко.
        —Она не может видеть, Дэнни. Но ей не два года.
        В одно мгновение все стало ясно — должно быть, Лейни устала оттого, что все обращались с ней как с ребенком. В ней все время вступали в конфликт две стороны ее натуры — независимая девушка, которой не хотелось, чтобы с ней носились как с маленькой, и нежная душа, принимавшая всех, кто действительно желал добра.
        Дэнни желал добра, и Элиоту уже хотелось его поколотить.
        —Просто обращайся с ней как с любым другим человеком. Разве что не стоит так пялиться на нее.
        —Она не видит, как я это делаю.
        —Нет, но я вижу.
        С этими словами Элиот обогнул лобовое стекло и подошел к Лейни. Несмотря на сильный встречный ветер, вызванный огромной скоростью, она либо услышала его приближение, либо почувствовала шаги и повернула голову в его сторону, еще сильнее ухватившись за борт.
        Элиот повысил голос, пытаясь перекричать шум мотора:
        —Все хорошо, Лейни?
        —Мне нравится. — Из-за ветра ее слов было практически не слышно.
        Он подошел ближе:
        —Твои пальцы совсем побелели.
        —Я не говорила, что мне не страшно.
        Он скользнул рядом с ней и тоже схватился за хромированные поручни.
        —Мне кажется, такой скорости я еще никогда не испытывала.
        —Правда? Я был уверен, что Оуэн пару раз уж точно должен был выжимать газ до отказа, когда вы с ним катались по дальним угодьям.
        —Да, бывало. Но я не высовывала голову из окна.
        —Ты хочешь, чтобы мы сбавили скорость?
        —Нет! Это прекрасно.
        Элиот вновь осознал, сколько ей приходится делать вопреки страхам. Позже он понял, что она могла бы быть точно так же напугана и если бы видела, как на скорости сто тридцать километров в час вздымается вокруг вода.
        Лейни откинула голову назад:
        —А куда мы так спешим?
        —К востоку отсюда есть песчаная отмель. Мы используем ее в качестве площадки для старта.
        —Вы не стартуете с лодки?
        —Проще делать это с твердой земли.
        Она вновь повернула голову:
        —Мы будем делать это вместе?
        —А ты думала, я отправлю тебя одну в первый полет?
        За кого Лейни его принимает?
        —Снаряжение выдержит двоих?
        Он рассмеялся:
        —Мы это проверим.
        Но ей было не смешно.
        —Да, Лейни. Оно выдержит двоих. И у тебя нет выбора — ты никогда не занималась раньше парасейлингом.
        Лодка сбрасывала скорость.
        —Что ж, скоро ты все узнаешь. Песчаная отмель прямо по курсу. Просто двигайся вместе со мной. Словно мы танцуем.
        Нет. Если бы они танцевали, то находились бы лицом к лицу, а сейчас она плотно вжалась спиной в его большую, надежную грудную клетку.
        —И как только почувствуешь, что отрываешься от земли и больше не можешь бежать со мной, просто подогни ноги.
        —И ты сделаешь всю работу?
        —Всю работу сделает лодка. Я просто удержу нас в вертикальном положении.
        Он вновь повторил все основные инструкции и в очередной раз проверил снаряжение. Застегивая каждую пряжку, он дотрагивался пальцами до Лейни, словно напоминая, как близко они стояли. И с каждым кликом они прижимались еще теснее друг к другу.
        Его друг увеличил обороты двигателя и направил лодку от песчаной отмели.
        —Лейни, готова? Будь внимательна.
        У Лейни не было выбора, ведь его тело толкало ее вперед.
        —Теперь беги!
        И она побежала, полная решимости не отдергивать и не подгибать ноги. Чтобы передвигаться по незнакомой земле, требовалось довериться человеку. Но она была в одной связке с Элиотом и надеялась, что хотя бы из соображений собственной безопасности он все проверил. Его ноги наступали на песок вслед за ней. Вдруг Лейни поняла, что больше нет песка, в который бы можно было погрузить ноги, а снаряжение туго натянулось.
        Лейни словно бежала по воздуху, боясь, что внутри все перевернется от страха, но этого не произошло. Только натяжение ремней и мягкий ветер, бивший в лицо, давали знать, что они набирали высоту.
        —Дэнни отпускает буксирный трос, — сказал Элиот, и чем выше они поднимались над океаном, тем меньше был слышен лодочный мотор.
        —Как высоко мы поднимемся?
        —Трос позволяет подняться на двести пятьдесят метров.
        Они молчали, и казалось, что вокруг — только тишина. Даже рокот мотора лодки и звуки моря исчезли.
        —Ничего себе, — пробормотала Лейни.
        —Что? — Элиот наклонился к ее уху, и только почувствовав тепло его дыхания, Лейни поняла, как замерзла, несмотря на то что был теплый осенний день.
        —Не ожидала, что будет так тихо, — сказала она, даже не повышая голоса. — Думала, здесь будет свистеть ветер.
        —Дэнни ведет лодку не слишком быстро.
        —Можешь описать, что ты видишь?
        Он сделал это прекрасно — пусть не так талантливо, как ее мать, но вполне неплохо для новичка и уж точно лучше, чем описывал здания при въезде в город. Элиот говорил о форме земли, извилистом побережье, острове по левую руку от них. Лейни настроилась на его восприятие. Ее воображение рисовало безграничные острова.
        Колкий холодный ветер, абсолютная тишина, чувство высоты дарили Лейни незабываемые эмоции.
        —Даже чайки ниже нас. Мы вместе с пассатами. Я дам знать, если увижу альбатроса.
        Лейни на мгновение стало грустно — она никогда не увидит альбатроса, парящего в потоках воздуха, никогда не услышит. Для нее эта птица с таким же успехом могла не существовать.
        —Лейни, ты плачешь?
        —Нет, — хрипло проговорила она сквозь слезы.
        Элиот наклонился к Лейни, пытаясь заглянуть в лицо.
        —Не плачь.
        Это только ухудшило ситуацию.
        —Это не слезы, — упрямо всхлипывала она. — Это восхищение. Спасибо, Элиот. Если бы не ты, у меня не было бы возможности это испытать.
        Он что-то пробормотал над ее головой и вытянул руку, убирая волосы с ее лица.
        —Не за что. Наслаждайся видом.
        Лейни задумалась: неужели Элиот наконец понял, как она живет, как понимает этот мир?
        Их полет казался бесконечным. Лейни пошевелила пальцами ног, пытаясь прогнать холод и убедиться, что несмотря на давление снаряжения, кровь все еще бешено циркулирует. Ей предстояло бежать еще раз, когда они приземлятся, и не хотелось, чтобы из-за нее они оба зарылись носом в песок.
        —Итак, — начал Элиот, стоя по-прежнему очень близко к ней, — как ты теперь оцениваешь возможность более активного сотрудничества между Морганами и «Ашмор Кулидж»?
        —Ты правда хочешь говорить об этом сейчас?
        —Мы пробудем здесь некоторое время. Ты хочешь вместо этого поговорить о поцелуе?
        Нет. Сейчас, когда они так плотно прижаты друг другу, этот разговор может быть очень опасен…
        —Не уверена, что мое мнение насчет развития семейного бизнеса как-то изменилось.
        —Ты по-прежнему не доверяешь мне?
        Голос Элиота был словно одно из ее любимых вин: нежный, наполненный манящей загадкой.
        —Дело не в недоверии. Я честно призналась, что не вижу необходимости в дальнейшем росте Морганов. Разве что-то должно было измениться только оттого, что я показала тебе наше производство?
        —А как же исследование?
        —Это может быть полезно, но не думаю, что налаживание контактов с несколькими исследователями — тот уровень роста, о котором мечтает «Ашмор Кулидж».
        —Нет. Ты права. Мы рассчитываем на большее.
        И под «мы» он имел в виду «я».
        —Я не хотела расстраивать тебя, Элиот. Ты потратил столько времени.
        —Я не разочарован, Лейни, потому что встретил тебя.
        Ее сердце подскочило, но она списала это на внезапное снижение парашюта. Видимо, Дэнни тут же резко прибавил скорость, потому что они опять вернулись на прежнюю высоту.
        —И я встретил твоих родителей и завершил запланированный медицинский осмотр вашей фермы.
        —Давай отложим разговор для завтрашнего дня. Родители должны присутствовать при нем.
        —Это значит, что ты останешься на ночь в городе? У меня есть свободная комната.
        —Думаю, будет сложно объяснить это родителям. Но я думала… чтобы тебе не пришлось разъезжать в воскресенье…
        —Ты хочешь, чтобы я остался на ночь на ферме?
        В его вопросе слышалось обещание большего. И она поймала себя на запретных мыслях. О ночном визите в шале. О том, откроет ли он дверь до того, как она постучит. И вместит ли его кровать двоих. Раньше этот вопрос никогда не всплывал в ее голове.
        —Не хочу терять твоего времени, если наш ответ будет отрицательным.
        И внезапно в ее сознание ворвалось понимание об их скорой разлуке. Возможно, это их последние часы вместе. Ее пальцы крепче обвили снаряжение, словно это была его рука.
        —Я говорил тебе, — мягко произнес он, — я не рассматриваю общение с тобой как трату времени…
        Она почувствовала, как медленно и осторожно изменяется курс их движения.
        —Ты готова к завершению полета?
        Лейни вздохнула. Он что, читает ее мысли?
        —Дэнни возвращается назад, — выдохнул Элиот.
        Ох. Нет, она не была готова, но что сказать, чтобы задержать их здесь?
        —Он, наверное, тоже хочет полетать.
        —Быстро ты его раскусила.
        —Что ты делаешь здесь, когда летаешь один?
        —Думаю. — В позвоночнике отдавался стук его сердца. — Отвлекаюсь от мирских забот…
        Элиот сконцентрировался на спуске, так что Лейни могла сосредоточить внимание на нем самом и на его сильных бедрах — ведь благодаря снаряжению она практически сидела на его коленях.
        От Элиота пахло солью, а влага на его костюме нагревалась под действием солнца. Мотор лодки звучал все громче, и вскоре Элиот напрягся и проговорил ей в ухо:
        —Готова, Лейни? Напряги ноги и просто беги, когда почувствуешь песок. Держись прямо.
        Лейни распрямила ноги, смущаясь от того, что Элиот обвивал ее. Но желание безопасно приземлиться прогнало все тайные мысли, и она приготовилась бежать, как только почувствует, что он делает это.
        И потом было много песка.
        Ноги Лейни, лишившиеся на какое-то время нормального кровотока, не ожидали столь внезапного его возращения, и в них тут же словно вонзились тысячи иголочек. Своим падением она потянула за собой Элиота, и все еще раскрытый парус протащил их по песку. Наконец они рухнули сплошным клубком переплетенных тел, снаряжения и веревок.
        —Уф, — задохнулась Лейни под внезапной тяжестью Элиота и выплюнула попавший в рот песок.
        —Ты в порядке? — произнес Элиот. Близко — так, что чувствуется дыхание. И настойчиво. И очень плотно прижимая ее к песку. Лейни боролась с этими приятными ощущениями.
        —Ты спрашиваешь про мое чувство собственного достоинства?
        Она всем телом чувствовала его смех.
        —Я спрашиваю, цела ли ты?
        Лейни быстро проверила себя, пока Элиот развязывал узлы на снаряжении.
        —Все цело вроде бы. Но только не моя самооценка.
        Элиот помолчал.
        —Не беспокойся. Для меня это тоже не лучший момент.
        —По крайней мере, я не была свидетелем твоего позора.
        —Нет, но чертов Дэнни все видел. Он никак не перестанет смеяться.
        С лодки до них доносился необузданный хохот. Элиот поднялся на ноги, освободив ее тело от своей тяжести, наклонился и взял ее за руку. Лейни быстро вскочила.
        —Отправь меня с ним, и проверим, как он справится с посадкой, когда на его грудной клетке болтается мешок с картошкой.
        —Ни за что.
        Лейни удивилась страсти в его голосе. Они стояли достаточно близко, чтобы ей удалось определить, где его лицо.
        —Это что, так опасно? — Неужели она подвергала Элиота риску?
        —Нет. Я не оставлю тебя наедине с ним и на несколько секунд, не говоря о пятнадцати минутах.
        —Почему? Разве он не твой друг?
        Элиот спокойно отряхивал Лейни от песка. Спокойно, но… с подчеркнутым безразличием.
        —Да, и я слишком хорошо знаю его, чтобы доверить ему тебя. Почему ты улыбаешься?
        Потому что ей нравилось, что для него их полет тоже был испытанием.
        —Сомневаюсь, что получила бы те же ощущения с Дэнни. Он ниже тебя, так что это было бы совсем другое положение.
        В голосе Элиота послышалось удивление:
        —Ты догадалась об этом, просто пожав его руку?
        —Он немного переусердствовал, когда помогал мне сойти с лодки. Я ошиблась?
        —Нет, — выдохнул Элиот. — Ты никогда не ошибаешься.
        Они стояли, по-прежнему частично сплетенные друг с другом, хотя парашют больше не спутывал их в один клубок. Его аромат перекрывал свежий океанский бриз, лишая ее легкие кислорода. Все, чего она хотела в данную минуту, — поцеловать Элиота.
        Сейчас был подходящий момент, и ведь он предупреждал ее о том, что все так и будет. Ее губы приоткрылись.
        —Что ж, ты получила то, на что надеялась?
        —Что? — Лейни пронзило разочарование: разговор вместо поцелуя!
        —Полет.
        —О да, конечно. Тебе повезло, что ты можешь заниматься этим так часто.
        Элиот убрал прядь волос с ее лица, и это прикосновение отозвалось где-то под кожей. Ладно, он готовится к поцелую.
        —Не так уж часто. Не хочу, чтобы это перестало казаться чем-то особенным.
        Она облизнула соленые губы и поддразнила его:
        —Да, верно. Подготовка к полету — это лучшая его часть.
        —Ты мне не веришь?
        —Наоборот. — Сейчас ей казалось, что это правда.
        Элиот возился на песке.
        —Вытяни руки, Лейни.
        Лейни подчинилась, потому что больше всего ей хотелось обвить свои руки вокруг его жаркого тела. Она развела руки в стороны и задержала дыхание. Ничего не происходило, и вдруг… на ее руки опустился клубок холстины и застежек.
        —Подержи это, а я проведу тебя обратно к лодке.
        Возбуждение сменилось разочарованием еще до того момента, как Лейни обхватила руками снаряжение, не давая ему упасть прямо на песок.
        Никаких попыток усилить эйфорию от полета? Просто… обратно к лодке? Но Лейни не собиралась показывать Элиоту свое разочарование. Она отвела взгляд и сосредоточилась на том, чтобы позаботиться о снаряжении.
        Вместо того чтобы подставить ей руку, Элиот сплел их пальцы, и они пошли по направлению к плещущемуся прибою.
        —Вода чистая, — комментировал он, — и до лодки нужно пройти вброд десять метров. Когда мы туда доберемся, я заброшу тебя на борт.
        Они миновали Дэнни, ожидавшего своей очереди, и Лейни благодарно улыбнулась ему за то, что он управлял лодкой. Она точно не позволит разочарованию от своих неоправданных надежд на поцелуй убить все удовольствие от этого в целом прекрасного дня. Она впервые путешествовала на скоростной лодке. Она летала, черт возьми! Она поднялась на высоту в двести пятьдесят метров, словно одна из ее пчел.
        Элиот положил ее руку на борт, и Лейни почувствовала, как лодка покачнулась, когда он забрался внутрь. Мгновением позже Элиот освободил ее от снаряжения и вскоре вернулся, чтобы перенести ее в лодку. Лейни скользнула вдоль его тела и почувствовала под ногами твердую палубу.
        Глава 9
        Удивительно, но Лейни абсолютно выбилась из сил, хотя весь день практически ничем не занималась. Наверное, это из-за морского воздуха. Пока Элиот управлял полетом своего друга, она свернулась калачиком на уютных кожаных сиденьях лодки и наслаждалась морским ветром.
        Когда Элиот помогал ей перебраться на борт лодки, Лейни почувствовала, что молния его купального костюма расстегнута, и это вызвало волнующее воспоминание о широких плечах, надежной груди, сильных руках, перенесших ее из воды в лодку. И именно так она воспринимала его теперь — как воспоминание тепла, соли, запаха и мягкой кожи, под которой прощупывались мускулы.
        Кому вообще нужно зрение?
        Чуть позже они вернулись в машину. Лейни отвернулась к окну, пытаясь еще раз мысленно воспроизвести события сегодняшнего дня.
        —Ты не спишь?
        Лейни повернулась в направлении его медового голоса.
        —Нет.
        —Твои глаза были закрыты. Ты устала?
        —Немного. Но это приятная усталость.
        —Зачем ты вообще открываешь веки?
        —Для глаз естественно положение с прикрытыми веками, но это отпугивает зрячих людей. Поэтому в детстве мама учила меня держать их открытыми, несмотря ни на что.
        —Ради удобства других?
        —Все мое детство я разрывалась между матерью, стремящейся помочь мне приспособиться, и отцом, убеждающим, что я не обязана это делать.
        Лейни сказала это вслух? Усталость явно была сильной.
        —Моя мать жила по принципу «Не высовывайся», — сказал он. — Так что разногласия между родителями и детьми — обычное дело. — Он помолчал. — Лейни, то, что ты не видишь меня, не значит, что я тебя не вижу. — Элиот прочистил горло. — По крайней мере, стараюсь.
        —Правда?
        —Ты думала, твои глаза не выражают мыслей? Смысла? Или что они не выдают тебя?
        —Честно, я не знаю, что можно увидеть в глазах другого человека, зрячего или слепого. Что в них особенного?
        —Глаза сверкают. Они вызывают на испытание. Они возражают. Они лгут. Они разоблачают. Они показывают, что человек чувствует, что бы он при этом ни говорил.
        Это звучало ужасно.
        —А как же тогда сохранять секреты?
        —Некоторые люди этого не делают.
        —Значит, «глаза — зеркало души» — это правда? Я думала, это просто крылатое выражение.
        —Зависит от того, есть ли у человека душа, чтобы ее увидеть.
        Элиот говорил о ком-то конкретном?
        —Думаешь, лучше, что я не вижу тебя?
        —Я бы хотел смотреть в твои глаза, зная, что и ты видишь меня. Читаешь меня. Узнаешь меня. Но слишком активный зрительный контакт во многих людях вызывает сопротивление.
        —А ты можешь смотреть на меня сколько захочешь?
        —Когда твои глаза не видят, они заняты другими интересными вещами, — пробормотал он. — И они говорят мне много того, что ты не считаешь нужным произнести.
        Лейни вновь повернулась к нему, не веря в то, что слова Элиота могут оказаться правдой.
        —С чего бы моему телу использовать глаза без моего разрешения?
        —А зачем вообще слепой женщине пользоваться мимикой? На твоем лице можно прочитать гамму разнообразных эмоций, а ведь тебя никто специально не учил их выражать. Некоторые вещи действительно врожденны. Удовольствие и злость, несчастье и…
        Она нахмурилась.
        —И испуг. Да, он часто отражается на твоем лице. Думаю, зрячие с годами учатся контролировать выражение своего лица, а у тебя все на лбу написано.
        —Не буквально, я предполагаю?
        Его смех разлился теплом по ее телу.
        —Нет, не буквально. Но твое лицо очень… искреннее. Хочешь пример?
        Да, Лейни очень хотела.
        —Сегодня на песчаной отмели ты была расстроена, что я тебя не поцеловал.
        Лейни выпрямилась на сиденье и только тогда поняла, как комфортно ей в нем было.
        —Нет!
        —Да. Я уверен.
        —Нет, ты не можешь быть уверен.
        —Ты хорошо скрываешь свои эмоции, но глаза тебя разоблачили.
        О, похоже, Элиот просто раздувается от гордости.
        —Нет. — Это прозвучало неубедительно даже для ее ушей.
        —Я хотел поцеловать тебя, — проговорил он.
        Лейни задохнулась:
        —Но почему тогда…
        —Из-за того, что сказал Дэнни. Он просил меня не пользоваться твоей расслабленностью в тот момент, когда тебя захлестнула эйфория от полета. И это заставило меня задуматься. Когда я в следующий раз тебя поцелую, хочу быть уверен, что ты делаешь это не под наплывом переполняющих тебя эмоций.
        Лейни сложила руки на груди:
        —Ты много на себя берешь. Не уверена, что захочу, чтобы ты меня еще раз поцеловал.
        —Захочешь. — В голосе Элиота слышалась улыбка.
        Лейни опустила голову и выругалась про себя.
        —Не переживай, Лейни. Твоя честность — это сила, не слабость.
        —Это уязвимость.
        —Ты не хочешь быть уязвимой?
        —Какое мне дело до того, что меня читают как открытую книгу?
        —У меня есть предложение. Каждый раз, когда я буду понимать что-то по выражению твоего лица, я буду говорить об этом. Мы будем равны.
        —Значит, по меньшей мере, я буду знать, что в мою внутреннюю жизнь вторглись?
        —Соглашайся, Лейни. Как будто ты не считываешь все мои полутона или температуру моей кожи?
        Она рассмеялась.
        —Даю слово джентльмена, что буду честен с тобой в том, что вижу и думаю, когда смотрю на тебя. Если ты пообещаешь мне такую же откровенность со своей стороны.
        —Я всегда честна с тобой.
        Слова Элиота заставляли задуматься — в них была доля правды. Лейни действительно считывала информацию о людях множеством способов, о которых он, возможно, даже не догадывался.
        Она глубоко вздохнула:
        —Хорошо. Начнем прямо сейчас?
        —Да. — Его голос никогда не звучал так неуверенно.
        —Я чувствую, что ты хочешь меня поцеловать, и я…
        Это было не столь уж забавно.
        —И ты не хочешь?
        —Нет.
        В его словах послышалась обида.
        —Могу я спросить почему?
        Она вновь набрала воздух в легкие:
        —Потому что я решила, что хочу взять все в свои руки. Поцеловать тебя. Сегодня ночью в шале. И даже представила себе, как это будет.
        Обида сменилась напряженностью.
        —И как это произойдет?
        Лейни вздернула подбородок:
        —Очень даже хорошо.
        Возможно, глаза сказали гораздо больше, потому что она чувствовала, как в ее душу проникает жар его тела.
        —Я был бы глупцом, если бы разрушил этот чудесный план.

        Лейни поздоровалась с родителями и отправилась в душ, чтобы смыть соль с кожи и волос. Ей хотелось чувствовать себя во всеоружии. До сегодняшнего дня она недоумевала, почему другие волнуются перед предстоящей встречей с мужчиной.
        Ей хотелось, чтобы Элиот открыл шале и увидел, как она красива. Однако мимолетная мысль посоветоваться с мамой и попросить у нее помощи, быстро улетучилась. Келли часто использовала Лейни в качестве модели, и у нее в комнате была косметичка со множеством средств. Лейни нащупала ее и стала перебирать лежащие там предметы, открывая тюбики и изучая их содержимое.
        Тени. Блеск для губ. Рассыпчатая пудра. Если пользоваться косметикой аккуратно, вряд ли ей удастся совершить что-то ужасное. Все равно макияж занял кучу времени, и Лейни понимала: Элиот сидит в шале, гадая, не забыла ли она о встрече. Или просто пошла на попятный.
        Лейни действительно дважды была готова отказаться от встречи. Но решимость всегда являлась ее сильной стороной, так что она последний раз провела щеткой по волосам и свистнула Уилберу. Пес примчался из другой комнаты, теплый и сонный от жара камина. Он недоверчиво гавкнул, увидев снаряжение в ее руках.
        —Мы проведем на улице не слишком много времени, — пообещала она. — Потом ты опять согреешься.
        И Лейни тоже. Ей будет очень тепло. Лишь бы все получилось.
        Дерзость поступка внезапно потрясла ее. Тайное свидание с мужчиной, причем мужчиной из города. Мужчиной, которого она может никогда не увидеть после этих выходных.
        —Хей, — просунула она голову в спальню Оуэна.
        —Чего тебе?
        —Ничего. Просто скажи… я нормально выгляжу?
        Ох, это было так неловко.
        В его ответе слышалось недоумение:
        —В сравнении с кем?
        —Все на своих местах?
        —Что?
        —Забудь.
        —Нет. Подожди. Ты что, накрасилась?
        —Я правильно нанесла макияж?
        —Правильно. — Типичная краткость Оуэна. — Ты сама это сделала?
        —Да.
        Лейни не собиралась ничего рассказывать своему брату.
        Уилбер бежал вперед быстрее, чем обычно, пробираясь по тихому саду, и ей даже не пришлось объяснять, куда они направлялись. Как будто это было само собой разумеющимся. Через пару минут она уже стучала в дверь Элиота.
        —Привет, — выдохнул он, и ее окутало тепло. — Я уж было решил, что ты передумала.
        —Извини, я… была занята.
        —Родители?
        —Нет, они уже в кровати.
        —Заходи. Сегодня холодно.
        Уилбера не пришлось просить дважды, и Элиот засмеялся, глядя, как тот забрался внутрь, клацая когтями по деревянному полу.
        —Будь осторожна, — проговорил Элиот, помогая ей подняться по ступенькам. — Здесь свечи… практически везде.
        —Где ты достал их? — На самом деле ей хотелось спросить зачем.
        —Я нашел пакет в шкафу. На случай отключения электричества, по всей видимости.
        —И ты подумал, мне это понравится? — поддразнила она его.
        —Я подумал, что мне понравится смотреть на тебя в мерцании свечей.
        —Что ж, похоже, я зря трудилась над макияжем.
        Элиот так резко остановился, что Лейни врезалась в него.
        —Ты накрасилась?
        —Ты не заметил?
        Он приблизился, обдав ее еще жаром.
        —Это клубничный блеск для губ?
        Ему что, действительно нужен ответ? Клубничный аромат явственно исходил от нее.
        —Какой-то ягодный. — Лейни облизнула губы, не дожидаясь вопроса. — Достаточно сладкий.
        Элиот проурчал:
        —Не сомневаюсь.
        Уилбер в тишине фыркнул и нашел себе комфортное местечко.
        —И где эти свечи?
        —Просто избегай всего, что находится выше уровня локтей. Это сработает.
        —Не лучший совет.
        От его смеха волоски на теле вставали дыбом.
        —Хорошо, тогда мы просто сядем на диван.
        Диваны обычно не предназначались для свечей.
        —Хорошо.
        —Все, что потребуется, я тебе принесу. Это свидание «все включено».
        —Это свидание?
        —Я рассматриваю это как продолжение первого свидания, так что… да.
        —Хорошо.
        Ее словарный запас сегодня бил все рекорды.
        —Вина?
        Она так поспешно ответила, что ее согласие было сложно разобрать. Но когда Элиот вложил бокал ей в руку и Лейни поднесла его к губам, то обнаружила довольно неприятную сторону ароматного блеска для губ.
        —Хм, это вино не выигрывает от аромата ягод.
        —Подожди. Я принесу тебе что-нибудь, чем стереть блеск.
        Лейни нащупала рядом с собой кофейный столик и поставил бокал, пока Элиот поднимался со своего места. Но внезапно его руки оказались на ее плечах, а губы приблизились к ее губам.
        —Кажется, у меня закончились салфетки для снятия макияжа, — нежно сказал он.
        А они вообще у него были? В ее голосе слышался смех:
        —Жаль…
        Горячие губы скользнули по блеску и прикоснулись к ее рту, дерзко и жадно. Элиот целовал ее, пробуя на вкус, изучая, поддразнивая. Неясное тепло переполняло ее и затуманивало сознание.
        Он прижал ее к себе.
        Это было словно парасейлинг, только теперь она поменяла позу. Лейни выдохнула, но вдруг Элиот отпустил ее и поднял голову:
        —Вот так, все улажено.
        На какой-то момент Лейни оказалась слишком растерянна, чтобы говорить, но заставила себя собраться.
        —Теперь блеск у тебя на губах?
        Элиот фыркнул:
        —На рукаве.
        —Ты хуже, чем Оуэн. — Бокал с вином магическим образом вернулся в руку. — Поцелуй закончен, не так ли?
        —Я не планировал набрасываться на тебя, как только ты войдешь в дверь… — Он казался действительно смущенным.
        —Просто не справился с собой?
        —Нельзя было упускать такую возможность. — Элиот раскинулся на диване, но голос от этого не отдалился. Он оставался близко к ней. — Но я не забыл о твоих словах, так что следующий поцелуй всецело зависит от тебя.
        Если бы все зависело от нее, Лейни бы предпочла продолжить прямо сейчас.
        Ее дыхание было прерывистым.
        —Я просто хотела еще раз поблагодарить тебя за сегодняшний день. Полет был прекрасен. Ты счастлив, что можешь это делать когда захочется.
        —Когда работа мне позволяет.
        —Ты работаешь в выходные?
        —Я работаю и в эти выходные.
        На нее словно вылили ведро холодной воды.
        —О.
        —Не сегодня — точно не сейчас. К сожалению, я трачу столько времени на накопления, но не всегда могу наслаждаться этим.
        —В этом разница между нами. Я ежедневно наслаждаюсь любимой работой.
        —Если бы я хотел так жить, то стал бы инструктором по парасейлингу.
        —Разве это было бы плохо? Ты здорово справляешься.
        Как и всегда, Элиоту потребовалось время для ответа.
        —Я уверен, что «Ашмор Кулидж» не отпустят меня так просто. И мне придется переехать из пентхауса. К тому же наверняка очень скоро я почувствую себя неудачником.
        —А как же счастье?
        —Я буду счастлив, выйдя на пенсию.
        —Нет, не будешь. Ты будешь в ужасе от того, сколько денег ты бы мог заработать за это время.
        Элиот был так близко, что его смех согрел ее даже больше, чем обычно.
        —Да, наверное.
        Разговор затих, и неожиданно мягкие пальцы убрали с лица Лейни прядь волос.
        —Вот теперь я вижу макияж, — проговорил он.
        —Я правильно его нанесла?
        —Трудно догадаться о том, что он есть. — От движений Элиота спинка дивана подалась назад. — Ты всегда выглядишь замечательно. Естественно.
        —Спасибо.
        —Расскажи мне о поцелуе, который ты представляла себе. В твоем представлении на тебе был макияж?
        —Я об этом не думала. Я лишь ощущала.
        Его улыбка согревала.
        —Опиши ощущения.
        Лейни почувствовала дискомфорт.
        —Ну…
        Элиот попробовал помочь:
        —Сколько времени это длилось?
        —Поцелуй был долгим и медленным.
        Послышалось одобрительное замечание:
        —Что еще?
        —Ты стоял, так что мне приходится тянуться к тебе. — И прижиматься к нему всем телом, но об этом Лейни не собиралась говорить.
        —Выглядит так, что инициатива исходила от тебя.
        —Я не возражаю. Это стоит того.
        Элиот забрал у нее бокал вина и со звоном поставил на кофейный столик. Сильными руками поднял ее на ноги, так что ей пришлось запрокинуть голову.
        —Ну что, повторим отличный поцелуй? — промурлыкал он.
        —Да. Все правильно.
        Элиот ласково поднял ее руки. Их тела соприкасались так тесно, как Лейни это представляла раньше. Его руки скользнули по ее бедрам.
        —А что значит «все правильно» для тебя, Златовласка? — Нервное дыхание выдавало его интерес вопреки спокойствию, с которым он ее обнимал.
        Было практически невозможно что-то сказать, так сильно Лейни к нему прижалась.
        —Лениво. Изучающее.
        —Кто был инициатором? — Дыхание ощущалось так близко от ее губ.
        —Сперва я. — Лейни сделала долгий глубокий вздох. — Затем ты.
        Он немедленно остановил свои действия. Замер в ожидании.
        —Что ж, твой шаг, Лейни.
        Да.
        Только настоящие поцелуи были не столь просты, как воображаемые. Но Элиот спокойно ждал. Лейни дотронулась кончиками пальцев до его щеки, приподнялась, чтобы дотянуться до губ. Не важно, что это был не первый их поцелуй — раньше он сам целовал ее.
        В первый раз Лейни инициировала поцелуй.
        Ее губы задрожали — немного промахнувшись мимо рта, она еще больше возбудилась от радостного соприкосновения с его нижней губой. Лейни нравилось ласкать его нижнюю губу, хотя опыт в этом плане был достаточно незначительным. Она надеялась, что она быстро всему научится. Щетина Элиота покалывала чувствительные губы Лейни, а его руки еще плотнее прижали ее. Они словно слились в одно целое.
        Страстность объятий придала ей мужества, и она сильнее прижалась к его податливым губам, лаская их, пока они не приоткрылись. Элиот еще ближе притянул Лейни, сокращая расстояние между ними. Их языки сплелись, он словно поддразнивал ее, вынуждая отступить. Борьба за контроль забавляла, но еще лучше было уступить его опыту, и Лейни лишь постанывала, отдаваясь его напору — исследующему, изучающему, пробующему и дразнящему.
        Все было так, как Лейни себе представляла.
        —А что должно произойти потом? — спросил Элиот, переводя дух.
        Она опустила голову.
        —После идеального поцелуя, Лейни? Что дальше?
        —Не знаю. Я не позволяла себе думать о том, что будет после.
        Лейни почувствовала разом возникшее напряжение. Оно давило на нее. Легкое напряжение его мускулов, даже несмотря на то что он слегка ослабил объятия.
        —Ты не позволяла или ты не знаешь, что будет дальше? — Элиот ослабил хватку, пока она подбирала слова. — Ты уже проводила ночь с мужчиной, Лейни?
        Голова кружилась, было сложно думать.
        —Нет, но разве это что-то меняет?
        Элиот отпустил ее:
        —Конечно.
        —Мне двадцать пять лет, Элиот. Это должно произойти рано или поздно.
        Лейни действительно мечтала, чтобы это произошло. Вообще-то ей хотелось, чтобы это случилось сейчас. Пока ее тело было готово к такому развитию событий.
        Но губы, которые только что так прекрасно терзали ее, решительно произнесли:
        —Не сегодня.

        Лейни отставила ногу, пытаясь найти пол, отшатнувшись от Элиота. Ее симпатичное личико выражало смущение.
        —Я не привлекаю тебя?
        —Лейни…
        —Скажи прямо, Элиот. Пожалуйста.
        Да. Она была не из тех, кто напрашивается на комплименты.
        —Это не связано с твоей привлекательностью. Просто это… неправильно.
        Краска, появившаяся от поцелуя, практически схлынула с ее лица.
        —Что?
        Его желудок сжался.
        —Ночь с тобой была бы…
        —Неправильным решением?
        «Просто сделай это, парень». Все должно было так закончиться. Конечно.
        —Неэтично.
        Это старомодное словечко заставило Лейни отступить еще на шаг, наткнувшись на кофейный столик. Но она удержала равновесие и выпрямилась:
        —Разве тебе не стоило подумать об этом до того, как мы начали целоваться?
        —Слушай, Лейни. Есть большая разница между тем, чтобы поцеловать девушку и лишить ее девственности.
        Лейни обхватила себя руками:
        —Значит, если бы я не была девственницей, мы бы занялись сексом прямо сейчас?
        Занялись бы? Разве его волнение бы уменьшилось? Элиот вздохнул и немного развернулся в сторону:
        —Нет. Дело не в этом. Я не из таких мужчин.
        —Да? Ты из тех, кто целует слепую девушку, чтобы потом бросить ее на взводе?
        Элиот не мог сказать, что обвинения Лейни незаслуженны. Он вообще ничего не мог сказать.
        —А почему бы не передать сделку с Морганами другому? — наконец предложила она. — Тогда все было бы правильно.
        Элиот ухватился бы за это предложение, если бы не одна вещь. Если бы не эта пустота внутри.
        —Потому что ваш бизнес — мой проект.
        —Конечно. Но в данных обстоятельствах…
        —Никто больше не хочет заниматься вами, Лейни. Я единственный, кто пытается протолкнуть Морганов на новый уровень.
        Что-то заставляло его отталкивать и Лейни. Отталкивать так же решительно, как еще некоторое время назад он притягивал ее к себе.
        —Но если мы признаем, что у нас есть потенциал? Разве не согласится тогда кто-нибудь заняться нами?
        Все, над чем Элиот столько времени работал, внезапно пошатнулось — стало ненадежным и вышло из-под его контроля. Огромная пустота внутри его стала еще больше.
        —Я не хочу, чтобы кто-то еще занимался этим. Морганы — мои клиенты. Моя возможность.
        Лейни бессильно опустилась на кофейный столик, и краска окончательно схлынула с ее лица.
        —Возможность для чего?
        —Я сражался за лидерство в своей сфере два года, Лейни. И Морганы могут мне обеспечить это. Я не хочу потерять эту возможность из-за кого-то, даже из-за…
        Элиот спохватился, но невысказанное ощущалось в воздухе. Ее пальцы обхватили край столика, как раньше они цеплялись за борт лодки.
        —Из-за меня?
        Боль Лейни обжигала Элиота, словно она сказала ему эти обидные слова. Но что-то остановило его от того, чтобы приблизиться к ней. Что-то удерживало от этого шага. А ведь все, чего он хотел, — довериться кому-то. Рассказать Лейни о своей невосполнимой душевной пустоте.
        —Понимаю. А поцелуй? Парасейлинг?
        —Я хотел узнать тебя, Лейни. По-прежнему хочу. Я действительно не думал о том, что будет потом.
        —Ты заставил шале свечами. И у тебя было несколько часов, чтобы подумать об этом…
        Элиот открыл рот, чтобы пытаться опровергнуть эти слова… но промолчал. Лейни держалась прямо, словно проглотив палку.
        —Твоя карьера значит для тебя больше, чем попытка развить наши отношения?
        Нет. Это было совсем не так. Но ложь давалась проще, чем правда, так глубоко укоренившаяся в его сознании.
        —Моя карьера важна для меня, — увильнул Элиот от прямого ответа.
        Лейни прижала ладони к щеками, словно это могло скрыть ее разочарование.
        —Лейни, не смотри так.
        —Ничего бы не получилось, — прошептала она. — Мы слишком разные люди. И… мы с самого начала не были заинтересованы в сделке. И в общении с тобой.
        —Ты даже не слышала моего предложения.
        —Мне не нужно, Элиот. Моей семье не нужно.
        —Ты не видела цифры из финансовых прогнозов.
        —Словно только они что-то и значат. — Но затем Лейни вновь подняла голову. — А если Морганы перестанут быть клиентом «Ашмор Кулидж»… мы сможем продолжать встречаться? Также я могу нанять любого, чтобы они занимались нашими финансами.
        —Только для того, чтобы мы были вместе?
        Вот оно. Огромная разница в их чувствах и отношениях проявилась в одном слове. Только.
        Лейни сделала бы практически все, чтобы дать им шанс попытаться развить отношения. Элиот — ничего.
        Она встала на ноги. Злость придала ей сил.
        —Что ж, тогда интрижка на одну ночь?
        Элиот разозлился:
        —Я говорил тебе. Это…
        —Неправильно. Я знаю. Но это отношения. Я говорю об одной только ночи, никаких чувств. — Она развела руки в стороны. — Что произойдет в шале, останется в шале.
        —Лейни.
        —Давай, Элиот. Сделай девушке одолжение. Я хочу завершить все именно так.
        —Лейни… ты злишься.
        Ярость рвалась изнутри.
        —Да, я зла! Это ты начал отношения своими интересными разговорами, нежными прикосновениями, восхитительным ароматом. Значит, ты заранее знал, что это ни к чему не приведет?
        —Я не думал, что все может зайти настолько далеко.
        Лейни фыркнула так, что Уилбер вздрогнул и колокольчики на его ошейнике зазвенели.
        —Так далеко, что придется путаться со слепой девушкой?
        —Узнать тебя. Дать тебе возможность узнать меня. Наслаждаться этим.
        Природная справедливость в ней подняла голову. Она не имела права стоять здесь и критиковать его за то, о чем он даже не думал. Она просто увлеклась им больше чем следовало.
        —Зачем ты уделял мне столько внимания? Ты думал, это повысит шансы получить наше согласие, если ты нам всем понравишься?
        Она не могла сказать «я». Она с трудом произнесла слово «понравишься», потому что это перестало быть просто «нравишься» уже давно. Но сейчас это было не важно. Лейни никогда не призналась бы Элиоту, что на самом деле для нее значили их встречи.
        —Поначалу — возможно. Любому бизнесмену выгодны хорошие отношения с клиентами.
        —Ты ужинаешь со всеми своими клиентами? Пьешь вино и рассказываешь истории?
        —Как правило.
        —Ты их всех целуешь? Отправляешься с ними в полет и прижимаешься всем телом?
        Кто знает? Может, он так и делал…
        —Я не поэтому взял тебя на парасейлинг.
        —Тогда зачем? Ты назвал это свиданием.
        Элиот вздохнул:
        —Потому что ты хотела. И потому что я…
        —Потому что ты — что?
        —Потому что я хотел вытащить тебя отсюда. Хотел, чтобы ты попробовала что-то новое и убедилась, что мир от этого не перевернется.
        Внезапно Лейни охватила дрожь, которая прогнала всю радостью сегодняшнего дня. Завтрак, исследовательская лаборатория, полет, поцелуй. Мир действительно перевернулся.
        —Ты думал, одна поездка на поезде в город и дневная прогулка на лодке заставят меня поменять мнение относительно дальнейшего развития Морганов? Ты действительно воспринимал меня деревенской простушкой?
        —Признай, Лейни. Твои представления о мире ограничены океаном, деревьями и маленьким городом. Нет ничего плохого в том, чтобы немного их расширить.
        В ней вспыхнула обида.
        —Я просто проводила время с тобой. Не знала, что подписалась на мастер-класс по саморазвитию.
        Лейни вдруг поняла, что Элиот на самом деле думал об их встречах. Симпатичная девочка. Умная и толковая в бизнесе. Хорошо целуется. Очаровательная провинциалка.
        —Ты думаешь, что, затащив меня в город и предложив новые ощущения, втершись ко мне в доверие, ты изменишь мое мнение? Я не столь ограниченна, Элиот.
        Хотя это и могло так выглядеть. Расстройство смешивалось с обидой.
        —Да, не столь. Но ты — помимо всего прочего — верна и предана Морганам без меры. Я рассчитывал на то, что ты желаешь родителям лучшего. Вне зависимости от своих страхов.
        Лейни отшатнулась, словно получив пощечину:
        —Ты так думаешь? Что я боюсь?
        Он взял ее руки в свои, вызвав в них дрожь.
        —Ты не должна бояться. Ты прекрасна. Ты можешь все.
        Она вырвалась, заставив его вздохнуть. Серьезно — он все еще подкатывал к ней?
        Она отвернулась и попыталась нашарить пальцами ближайшее, за что можно ухватиться, но схватила лишь оплывшую свечу. Воск пролился на руку, причинив сильную боль. Но это соответствовало всему происходящему. Жизнь как она есть.
        —Лейни, позволь мне…
        —Нет!
        От крика Уилбер встряхнулся и встал рядом, так что Лейни могла легко взять поводок. Она схватила его, словно спасательный трос.
        —Я думала, ты понимаешь меня. Но ты такой же, как все. Забавлялся со мной. Использовал меня.
        Она вспомнила, какой уязвимой позволила себе быть рядом с ним.
        —Это была ошибка. — Ее голос дрожал.
        Не важно, как хорошо он целовался. Или как заставлял ее смеяться. Или каким привлекательным ей казался. К черту.
        —Лейни, позволь мне проводить тебя домой.
        —Я в порядке. У меня есть Уилбер. — По крайней мере, в ее жизни был один мужчина, принимавший ее такой, какой она есть, и кто всегда был рядом. Неизменно.
        —Я увижу тебя завтра? — осмелился спросить Элиот.
        Лейни вытянула руку и нашарила дверной проем, прежде чем выйти.
        —Где еще мне быть с моими ограниченными взглядами на жизнь?
        —Лейни, не надо…
        Она устало распахнула дверь и спустилась по ступенькам.
        —Оставь, Элиот. Давай вернемся к причине твоего пребывания здесь — к бизнесу.
        —Я не хочу, чтобы все так закончилось.
        —Что ж, тем хуже для тебя. Это не в твоей власти. Я немного устала делать то, что хотят от меня другие. Теперь я делаю то, что хочу я. И я хочу завершить наш диалог и уйти из твоего дома.
        Лейни подтолкнула Уилбера сильнее, чем пес того заслуживал, и он рванул вперед. Лейни сразу почувствовала стыд.
        —Прости, малыш, — прошептала она, пока пес вел ее через поле по направлению к дому. К одинокому будущему.
        Почему она не смогла раскусить Элиота с самого начала? Он четко определил, насколько важна для него работа и насколько сильно он придерживается своего плана. Или притворялся?
        Несмотря на весь свой лоск, чарующее обаяние и сногсшибательный запах, Элиот Гарвей был таким же, как все мужчины, с которыми она встречалась. Его личные интересы ценились им больше всего. И к разочарованию и разбитым иллюзиям прибавилось понимание того, что она оказалась самой слепой девушкой на земле и не увидела очевидного.
        Глава 10
        Что за болван! Невозможно было еще сильнее испортить ситуацию.
        Элиот тихо двигался вслед за Лейни, показывавшей ему оставшуюся часть производства Морганов. Ее движения были такими же унылыми, как и выражение лица. Такими же отстраненными и закрытыми.
        Да и почему должно было быть иначе? Все, что она сказала прошлой ночью, — правильно. Элиот не должен был пытаться наладить с ней связь, зная, чем это закончится. Он не из тех, кто бросается вперед очертя голову, теряя рассудок, рискуя всем без разбора. Потому что это всегда приводит к печальным последствиям.
        Компания Лейни доставляла Элиоту удовольствие, а поцелуй оказался наслаждением, которое он не смог себе позволить. Но это было связано с его личностными ценностями. В «Ашмор Кулидж» работали ребята старой закалки, которые не стали бы поднимать шум, если кто-то из команды переспал с клиенткой ради завершения сделки.
        Элиот не собирался упускать проект. Он был профессионалом. Не лузером.
        Лейни наконец справилась с крышкой одного из ульев и теперь демонстрировала на ней процесс.
        —Когда ползунок в этой позиции, — она опустила его, — у пчел есть беспрепятственный доступ в улей. Но когда я его поднимаю, пчелам приходится оставить в контейнере часть собранного урожая, чтобы протиснуться.
        —Это тяжело. — Элиот произносил какие-то фразы, скорее для того, чтобы проверить ее реакцию, вынудить ее взаимодействовать с ним.
        —Так мы собираем пыльцу. Пчелам приходится сбросить самые большие связки, чтобы доставить в улей остальные. Мы продаем их пищевой индустрии.
        Глаза Лейни казались безжизненными, и только сейчас он понял, насколько яркими и наполненными энергией они были раньше.
        —Пыльца приносит прибыль?
        В воздухе уже слышался ответ:
        —Да. Как и все связанное с пчелами, кроме разве что меда. Мы можем заморозить пыльцу и кормить ею пчел зимой, помогая им выжить и уменьшая смертность в холодные месяцы.
        Борьба со смертностью пчел в условиях заморозков. Это было самое перспективное развитие бизнеса, о котором Элиот собирался говорить. Но сейчас Лейни не была готова его выслушать.
        —Это уже лучше.
        Для Лейни деньги имели мало значения. Главными для нее были пчелы. Пчелы и ее семья. Возможно, только они и составляли ее мир.
        —Я рада. Было бы ужасно, если бы мы делали что-то, что тебе неприятно.
        Ух ты. Сарказм явно не шел этим губкам.
        —Лейни…
        —В любом случае, — прервала она его, — это так. Пчелы здесь, пыльца собирается здесь, и мы опустошаем коллектор дважды в день в течение недели, после чего два месяца не беспокоим пчел.
        Вновь эта равнодушная интонация. Ему ужасно не хватало прежней Лейни — страстной и увлеченной.
        В конце дня им предстояло говорить о бизнесе. Не о ее великой любви к тому, что она делает и не о том, насколько великолепны разнообразные ответвления пчелиного производства здесь. Его работа требовала от него сосредоточенности. Ему нужно было добиться согласия от Морганов.
        —В котором часу мы встречаемся с твоими родителями? — спросил Элиот, заставив себя вернуться к делу.
        —В обед.
        Полдень. У них было еще несколько часов.
        —А что у нас дальше?
        Она повернулась к нему:
        —Ты видел все. Я сделала свою работу, так что до встречи тебе предстоит развлекать себя самостоятельно.
        Да.
        —Тебе помочь чем-нибудь? Лейни, мне правда очень жаль, что так получилось. Ты была права. Я не должен был потакать своему желанию больше узнать тебя. Это было нечестно с моей стороны.
        Лейни не поворачивалась к нему, чтобы он не мог прочитать выражения ее лица. Только молчание.
        —В чем дело, Элиот? Пытаешься обелить себя перед собранием?
        Он отшатнулся. Он и не думал о том, что прошлая ночь могла повлиять на его презентацию. Лейни слишком любила Морганов, чтобы позволить личным обидам встать на пути их успеха.
        Но вряд ли она поверит ему теперь.
        —Я пытаюсь что-то исправить, Лейни. Но не из-за собрания. Я обидел тебя. И мне жаль.
        —Ты думаешь, я боюсь, что наш бизнес может выйти на более серьезный уровень, но это неправда! — прервала она его. — И мне не нужно твоей заботы. Я здесь, потому что мне здесь нравится. Мне нравится, что и как я делаю. Это мой дом.
        Да, положение дел явно не улучшалось.
        —Ладно, Лейни…
        —И мне не нужно, чтобы ты со мной забавлялся, Элиот. — Она подошла ближе. — Ты знаешь, я понимаю. Может, мне не хватает опыта в романтике, но я взрослая девочка. Я знаю, что это. Я нравлюсь тебе. Это точно. Но в своей карьере ты заинтересован сильнее. — Она продолжала, не давая ему ответить. — Я не злюсь на то, что между нами ничего не сложилось вчера. У нас разные ценности. Несмотря на взаимное притяжение. Несмотря ни на что. Так что это злость не на тебя, Элиот. Это разочарование и возмущение, что я не в силах изменить твои жизненные приоритеты. И злость на себя, что я не была готова к такому исходу событий. — Она глубоко вздохнула и продолжила уже более спокойным тоном. — И это все. Ты ничего не можешь сказать или сделать, чтобы исправить это. Все ясно?
        Конечно. Элиот мог бы оставить карьерные амбиции ради их возможных отношений с Лейни. Но он так не сделает. Однажды ему уже пришлось покинуть свою семью, вместо того чтобы продолжать жить вместе с матерью. И эта жертва потеряла бы всякий смысл, если бы он не продолжал идти к своей мечте.
        Успех бросал ему вызов и вел его по жизни. Только многочисленные профессиональные достижения спасали его от засасывающей внутренней пустоты.
        —Если бы обстоятельства сложились иначе…
        —Но они таковы. Будем реалистами. Я веду фермерское хозяйство и живу в деревне. Ты — также состоявшийся в своей профессии человек, городской житель. У нас слишком разные судьбы.
        Лейни была права — не важно, насколько бы им хотелось, чтобы обстоятельства оказались другими. Они были таковы, каковы они есть.
        —Я увижу тебя на собрании? — проговорил он после долгой паузы.
        —Да.
        Но после? Согласятся ли Морганы на его условия или нет, высоки шансы, что он больше не увидит Лейни. Они не могут проводить время вместе, делая вид, что ничего не случилось. Так хотелось исправить ситуацию, просто заключить Лейни в объятия и пообещать, что все будет хорошо.
        Но все, что мог сделать Элиот, — оставить ее в этом месте, которое она так любила, с ее пчелами, которые были всей ее жизнью.

        Лейни выждала минуту после того, как затихли тяжелые уверенные шаги Элиота. Она хотела убедиться, что он действительно ушел.
        Не самый лучший момент.
        Элиот был виноват в сложившейся ситуации не больше, чем она, они просто не подходили друг другу. Это происходит с людьми во всем мире каждый день.
        Уилбер прижался мордой к бедру Лейни, и она опустила руку на его влажный нос.
        —Все в порядке, — пробормотала она.
        Лейни была уверена, что именно это хотел ей сказать пес.
        Да, она была в порядке, это не смертельно. Ей хотелось быть такой же, как все, разве нет? Просто очередной печальный опыт… Лейни попыталась разобраться в себе, заглянув внутрь, — да, неприятно и больно. Что-то внутри ее сломалось. Она потеряла надежду, веру в себя и других, но она сможет это пережить.
        Лейни повернулась и направилась в сторону ульев, пока не подошла к тому, в котором кипел рабочий процесс. Пчелы были не против вторжения. Лейни открыла улей и опустила туда руки. Пчелы облепили их, удивляясь и любопытствуя, их прикосновения напоминали мягкие поцелуи. Затем они поползли вниз, обретая баланс.
        Жизнь на ферме, среди пчел, была для Лейни делом всей жизни. Было бы глупо просто отказаться от всего этого.
        Что ж, романтического финала не предвидится? При мысли о жизни без любви сердце в груди сжималось, а облепленные пчелами пальцы дрожали. Любовь. Полюбила ли она Элиота? Наверное, для этого потребовалось бы больше времени? Ну и что, что это был первый в ее жизни мужчина, который относился к ней как к обычному человеку? Он считался с ее недугом, но не обращался с ней как с инвалидом.
        Конечно, Элиот был первым мужчиной, которого она поцеловала по своей инициативе, и именно с ним ей бы хотелось пойти дальше. Это был первый мужчина, чей образ сложился в ее представлении так отчетливо. К тому же Элиот был единственным человеком, если не считать членов ее семьи, о котором она не переставала думать ни на мгновение.
        И все же Элиот Гарвей навсегда станет для нее частью прошлого.
        Глава 11
        —И что вы думаете?
        Весь клан Морганов внимательно смотрел на Элиота, за исключением Лейни, взиравшей на мир так, словно она была где-то очень далеко. Хотя по ее молчанию Элиот мог сказать, что она внимательно вслушивалась в его речь.
        Уилбер похрапывал, свернувшись у камина.
        Родители Лейни слушали Элиота и долгое время не произносили ни звука. Он дал им пищу для размышлений. Рынок новых товаров, который может принести больше прибыли, чем все их производство, вместе взятое. Поставка готовых к работе ульев в северные страны позволит заменить истощенные популяции пчел, пострадавшие от суровых северных зим.
        Он вздохнул и сфокусировался на самой молчаливой фигуре в комнате.
        —Лейни? Тебе нечего сказать? — Что-то в ее позе говорило об обратном.
        —Это, конечно, выгодное предложение. Но есть много возражений, — сказала она по-прежнему безучастно.
        Даже миссис Морган обратила внимание на отстраненный тон Лейни и обернулась, нахмурившись. Вслед за тем она перевела свой внимательный взгляд прямо на Элиота.
        Он не мог смотреть Лейни в глаза.
        —Ты просто ищешь причину для отказа.
        Лейни выпрямилась:
        —Мне не нравится предположение, что наши пчелы — это просто продукт, который ты можешь запаковать и переправить в биологическую военную зону.
        —Ты пчеловод, Лейни. Твои пчелы — действительно продукт, вне зависимости от того, как ты с ними обращаешься, — произнесла Хелена.
        —Будем реалистами, мам. Кто-нибудь из вас действительно готов взяться за такой масштабный проект? Вы же мечтаете уйти на пенсию.
        В голосе Лейни слышалась скрытая боль. Молчание Морганов стало еще одним гвоздем в гроб его продвижения в «Ашмор Кулидж». Если они не поддержат это предложение, он погиб.
        Лейни повернулась к родителям:
        —Вы понимаете, что если вы не будете этим заниматься, вся ответственность ляжет на мои плечи? Это значит, что меня ждут постоянные путешествия за границу, куча бумажной работы. Все это будет лишать меня возможности делать то, что я люблю. И почему я должна согласиться?
        —Я буду делать это, — тихо сказал Оуэн.
        —В перерывах между серфингом? — Лейни фыркнула, даже не потрудившись посмотреть в сторону брата. — Нет, все ляжет на мои плечи. Как и всегда.
        —Твоя мать может помочь с администрированием, — начал отец.
        —Серьезно, пап? Она с трудом справляется с администрированием текущих дел.
        —Вы будете получать достаточно, чтобы нанять кого-нибудь, — подчеркнул Элиот.
        —Лейни, подумай о прибыли.
        —Но разве мы уже не обеспечены, пап? Что еще нам нужно?
        —Тебе потребуется собственное место для жилья. И Оуэну. Вашим детям. Что ты сделаешь? Продолжишь делить землю Морганов, пока наши потомки не станут ютиться на скромных участках?
        —Дети? Мне кажется, ты немного забегаешь вперед. — Лейни подбирала слова, избегая обращаться к Элиоту. — Еще несколько месяцев назад нас вполне устраивал уровень развития нашего бизнеса.
        —Вы просто добавляете к производству экспорт товаров, производимых пчелами, — пояснил Элиот.
        —Того, что есть сейчас, уже достаточно! — Лейни почти кричала.
        —Я сделаю это, — вновь попытался вмешаться Оуэн.
        Элиот посмотрел на парня. Он никогда не видел его таким серьезным.
        —Это будет огромная нагрузка, Оуэн. Не будь смешным.
        Он поднял бровь и вновь посмотрел на отца.
        —Я редко проявляю инициативу, понимаю, — сказал он. — Но работа на ферме — это ужасно скучное для меня занятие. Одни и те же задания, постоянно. Мне бы хотелось попробовать что-то новое. И попутешествовать.
        На Оуэна вновь никто не обратил внимание. Элиот вновь обратился к Лейни.
        —Поехали со мной, ты встретишься с пчеловодами, которым действительно нелегко, — предложил Элиот.
        —Давай, Лейни, мое продвижение по карьерной лестнице зависит от этого. — Она в точности воспроизвела его интонации. — Ты очень четко дал понять, что Морганы позволят тебе стать более успешным. Ты действительно думаешь, что я поверю, будто ты не используешь мою болезнь, настаивая на необходимости развития новой отрасли производства на нашей ферме?
        Несправедливое обвинение задело Элиота. Она действительно так о нем думала?
        —Не использую.
        —Я думала, ты не упустишь ни малейшей возможности, чтобы заключить с нами сделку.
        Элиот напряженно молчал, потом ответил:
        —Я действительно стараюсь вам помочь.
        —Я не хочу уезжать. Я не хочу перемен.
        —Жизнь здесь, на ферме, — единственное, что она знает, — вмешалась Элен. В голосе слышалось участие, но она не отводила глаз от дочери.
        И внезапно Элиот задумался, действительно ли Элен Морган была такой спокойной и пассивной, как казалась. Ее слова звучали очень… продуманными.
        —Я не боюсь! — настаивала Лейни, прочитав между строк истинное мнение матери.
        —Нет, нет. Конечно нет, — запротестовала миссис Морган, но было очевидно, что она не изменила своего мнения.
        Отец заговорил вновь:
        —Я уверен, в Америке есть множество приспособлений, благодаря которым люди с потерей зрения чувствуют себя комфортно. И они не…
        Лейни вскочила на ноги:
        —Это не важно, поскольку я не еду в Америку.
        —Я поеду, — сказал Оуэн, лениво подняв руку, словно в ожидании, что его вновь не заметят. Как и всегда.
        —Мы наймем кого-нибудь, — продолжал Роберт.
        —Перестань, ты же знаешь меня, — вздохнула Лейни. — Ты думаешь, я буду счастлива, если кто-то другой будет делать мою работу? Я не смогу ее оставить.
        —Да, так и будет, — согласился Элиот. — Потому что ты не можешь иначе и потому что, несмотря ни на что, ты хочешь, чтобы все было сделано хорошо. Ты перфекционистка.
        Оуэн фыркнул:
        —Очень точное замечание.
        —Давай, Лейни, тебе же любопытно. Я наблюдал за тобой. В глубине души ты думаешь, что у этой идеи есть шанс. Так же считают и твои родители.
        —Конечно, ты должен был это сказать.
        —Разве я не прав?
        Лейни нахмурилась, и Элиот понял, что попал в точку.
        —Поместить логотип Морганов на Эвересте ради рекламы тоже неплохая идея — это не значит, что я должна сделать это.
        Боковым зрением он видел, что родители Хелены следят за ними, словно наблюдая за игрой в настольный теннис.
        —Это отличная возможность для Морганов. Было бы ошибкой не воспользоваться ею.
        —Нет, ошибкой было бы вынуждать нас делать то, что нам неинтересно.
        Элиот постарался сдержать себя:
        —Это просьба, Лейни, не принуждение. Это сделает ваш бизнес очень успешынм, просто оцени перспективы.
        —А какую выгоду с этого будешь иметь ты?
        —Я просто ненавижу смотреть, как чей-то потенциал растрачивается впустую.
        —Жизнь полна разочарований, Элиот. Ты справишься.
        Она нахмурилась, когда он пересек комнату и взял ее руки в свои:
        —Лейни. Я знаю, что работа над этим проектом нарушит твою зону комфорта, но каждый в этой комнате понимает, что ты можешь сделать это. Тебе нужно просто поверить в себя. Смелей.
        —Ты думаешь, это как-то связано с мужеством, Элиот? Не стоит брать на себя роль судьи.
        —Я лишь пытаюсь тебя поддержать.
        —Ты судишь меня. Но мне комфортно пребывать в стабильности и спокойствии.
        —Ты понимаешь, что своим упрямством мешаешь развитию семейного бизнеса?
        Лейни подскочила на стуле:
        —Все, что я делаю, я делаю для семьи.
        —Твои родственники не одобрят предложение, если ты не согласишься, Лейни. Ты центр семьи. Все зависит от твоих решений.
        Ее глаза грозно сверкнули.
        —Теперь понятно, почему ты уделял мне так много внимания.
        —Лейни, не надо…
        —Твое общение со мной оказалось просто стратегией.
        —Речь не обо мне, Лейни…
        —Как раз о тебе, Элиот. О тебе и твоей неспособности признать, что кто-то может быть менее амбициозным, чем ты.
        —Но именно так люди добиваются успеха в жизни.
        —Нет, риск — это способ, которым именно ты получаешь все в своей жизни. Многие из нас идут другой дорожкой.
        Элиот выдохнул сквозь стиснутые зубы.
        —Признай, Элиот, ты думаешь, что мое нежелание соглашаться на твои условия — показатель неуверенности. Ты и своей матери не простил ее слабость. Признай. Я просто не хочу хвататься за каждую возможность в жизни и гнаться за ней. И знаешь что? Это никак не связано с моим зрением, Элиот, это просто мой выбор.
        —Лейни…
        —И знаешь что еще? Таких, как я и твоя мать, — множество. Мы видим удовольствие в простых вещах. Это не делает нас виновными в чем-то.
        Все внутри Элиота сжалось.
        —Но ведь ты намеренно отказываешься от возможностей дальнейшего личностного роста.
        Воцарилась тишина.
        —Назови мне хоть одну вещь, которую я могла бы сделать, но не сделала?
        Ответ был очевиден.
        —Ты не согласилась на мой проект, — твердо и тихо сказал Элиот. — И я хочу понять, почему?
        —Почему? — сорвалась на крик Хелена. — Может, потому что мне надоело быть ребенком с плаката для слепых. Мне надоело, что папа вступает на местных собраниях, пытаясь настоять на появлении аудио-книг в школьной библиотеке или на переоборудовании школьного автобуса, чтобы в нем поместилась собака-поводырь.
        Роберт запротестовал, и Лейни повернулась к нему:
        —Прости, пап, я знаю, ты пытался упростить мне жизнь, но мир мне ничего не должен. Я хочу быть здесь, в доме, который я люблю, заниматься любимой работой и наслаждаться тем, что интересно мне.
        Лейни нервно ерзала на стуле.
        —Милая, — наконец сказала миссис Морган, — ты никогда не говорила об этом.
        Лейни подняла руки в воздух:
        —Я не хотела ранить вас, ведь вы столько для меня сделали. Я люблю вас обоих безумно, но почему вы всегда требуете от меня чего-то большего?
        —Успокойся, Лейни. — осмелился вторгнуться в разговор Оуэн. — Ты всю жизнь отказываешься от привилегий и возможностей, которые тебе выпадают. Так позволь сейчас хотя бы мне реализовать выгодный проект. Мы родились в одно время, но ты всегда получала все привилегии.
        Лейни осела на стуле:
        —А как же серфинг?
        —Я люблю это дело, но никогда не стану профессионалом. И возня с пчелами — не по мне. Я бы хотел делать что-то большее. И я бы действительно хотел попутешествовать. Вокруг меня целый мир, ждущий, когда я его открою.
        Лейни фыркнула:
        —Ты говоришь как Элиот.
        —Я восприму это как комплимент. Мне кажется, у него я могу многому научиться. И с твоей стороны будет лицемерием судить меня за то, что я хочу пойти своей дорогой.
        Она подумала над его словами и повернулась к Элиоту:
        —Оуэн может это сделать?
        —С моей помощью. Я буду рядом.
        —Как долго вы будете отсутствовать? — спросил Роберт, в голосе которого по-прежнему слышалась боль.
        —Несколько месяцев. Чтобы лично оценить все тонкости и нюансы новой отрасли производства.
        —Но чтобы завершить сезон здесь, на ферме, нам потребуется помощь Оуэна, — произнесла Лейни.
        —Ты имеешь в виду, что помощь потребуется тебе, — тихо сказал Элиот. — Оуэн — твои глаза. Твой поводырь и помощник.
        Лейни смущенно опустила подбородок. Ей было стыдно, что она всю жизнь не воспринимала брата всерьез. Проблема была не в отсутствии у него серых клеточек. Оуэн просто был недостаточно увлечен работой на ферме и постоянно направлял энергию в другие сферы. И он мог многое узнать о бизнесе от Элиота, чего никогда не узнает от сестры.
        Слезы подступили к глазам Лейни.
        —Все нормально, сестренка, — начал Оуэн, искренне ей сопереживая.
        Она подняла руку, выражая несогласие. Ей придется заново заслужить доверие брата. Все это время она жила в свое удовольствие, не считаясь его желаниями. Теперь он должен был согласиться на проект Элиота.
        И уехать на несколько месяцев…
        Примерно столько же они были знакомы с Элиотом, и она умудрилась практически влюбиться в него за это время. Может, когда он уедет, чувства пройдут? По крайней мере, ей не придется сталкиваться с ним каждые выходные.
        Лейни повернулась к брату, даже не советуясь с родителями. Она знала их достаточно хорошо, чтобы читать ответ в молчании.
        Она вздохнула:
        —Тебе потребуется костюм.

        —Ты в порядке?
        Элиот вышел вслед за Лейни, когда она решила взять передышку от напряженных переговоров.
        —Я отвратительный человек. — Лейни содрогнулась. Неудивительно, что Элиот не захотел ее.
        Его голос смягчился:
        —Это не так. Семейные отношения… сложные. Иногда приходится отойти в сторону, чтобы увидеть картину в целом.
        —Я им всем причинила боль.
        —Они переживут. Возможно, сегодня был подходящий день, чтобы сказать то, что так долго сдерживалось.
        —Да, без тебя у моего брата не появился бы такой шанс. — Потому что она вместе с родителями по-прежнему недооценивала бы Оуэна. — Я позволила ему думать, что его помощь мне — единственно ценное, что он может сделать для Морганов. Неудивительно, что он мечтал расправить крылышки. Возможно, он отчаянно нуждался в восстановлении самооценки. Я не понимала, что поглотила его.
        —Это не так.
        —Ты ведь сам сказал, что я — центр семьи.
        По голосу было слышно, что Элиот нагнулся ближе к ней.
        —Лейни…
        —Это хорошее предложение, — признала она в надежде сменить тему. — Поздравляю.
        —Ты так говоришь, словно мы с тобой в чем-то соревновались.
        Разве нет? С первого дня это было испытанием — кто кого переиграет.
        —Ты по-прежнему можешь быть включена в работу. Настолько активно, насколько захочешь.
        Лейни подняла голову:
        —Почему ты так настаиваешь, Элиот?
        —Потому что в тебе заложено гораздо больше.
        —А что, если я не хочу быть чем-то большим?
        Что, если она просто хочет быть собой.
        —Не верю.
        —Ты не хочешь верить в это. — Она вздохнула. — Почему ты так нетерпим к выбору других людей? Я счастлива той жизнью, которая у меня есть. А ты хватаешься за любую возможность карьерного продвижения, чтобы убежать от себя. И все эти машины, скоростные лодки, пентхаусы, продвижение и бизнес только увеличивают пустоту, а никак не заполняют. Думаю, в твоих приоритетах полная неразбериха. Возможно, ты ушел из семьи, потому что это было проще, чем попытаться разобраться с тем.
        —Ты сделала такой вывод из тех двадцати секунд, что я говорил о матери?
        —Ей пришлось сделать нелегкий выбор, и не раз, Элиот. Она оставила карьеру, чтобы вырастить и воспитать тебя.
        —Она научила меня бояться, Лейни.
        —Как?
        —Она никогда не подбадривала меня. Не верила в меня. Как ты в брата.
        Обвинение больно ранило Лейни, но она продолжила:
        —Ты бьешься изо всех сил, пытаясь изменить ее, а теперь хочешь изменить и меня тоже.
        —Я не хочу менять тебя.
        —Может, и не хочешь, но вынужден. Потому что мое счастье и внутренняя гармония высвечивают твою пустоту.
        —Ты правда так думаешь? — В его голосе слышался холодок — А почему я вообще должен сравнивать тебя с собой? Мы не пара. Нас едва ли можно назвать даже друзьями.
        Острая боль пронзила грудь.
        —Это и мне хотелось бы знать. Что для тебя значат наши отношения?
        Казалось, ответа не было целую вечность.
        —Я просто хотел помочь тебе. — Голос Элиота был полон печали.
        Бедной маленькой слепой девочке.
        —Я не твой проект, Элиот. Я просто прошу уважать мой выбор. Уважать меня.
        Когда он заговорил вновь, его голос звучал твердо:
        —Не думаю, что это возможно, Лейни.
        Она вглядывалась в него невидящими глазами. Он не сможет заставить себя уважать ее?
        —Ты скрываешься здесь, в этом раю, Лейни. В месте и условиях, подстроенных под тебя, которые настолько определены и предсказуемы, как и жизнь твоих пчел. И ты убедила себя, что счастлива здесь, потому что не знаешь, что может быть по-другому.
        —Что может быть лучше, ты имеешь в виду?
        Его попытки покровительствовать ей били все рекорды, и она почувствовала холодную уверенность.
        —Ты поэтому остановился прошлой ночью? Потому что не можешь быть с кем-то, кого не уважаешь?
        —Уважение — это основа отношений.
        Желудок болезненно сжался. Да, так и есть. И эту вещь сложно изменить.
        Лейни прислонилась к стене, пытаясь привести дыхание в порядок. Все это время ей просто хотелось, чтобы ее принимали такой, какая она есть, но Элиоту казалось невозможным любить такую Лейни.
        И она не могла с этим ничего сделать.
        —Хорошо… — Что вообще можно сказать в такой ситуации? — Значит, все случилось вовремя. Было бы гораздо хуже, если б все выяснилось позже, когда бы мы могли сильнее увлечься друг другом.
        «Ты знаешь — если бы я влюбилась в тебя или что-то еще…»
        Она опустила глаза, чтобы он не прочитал в них насмешку. Некоторое время царила тишина. Наконец Элиот заговорил:
        —Думаю, я не увижу тебя, пока не вернусь из путешествия. Буду держать тебя в курсе…
        —Не стоит. Уверена, Оуэн регулярно будет на связи.
        —Лейни.
        Она выпрямилась и протянула руку вперед:
        —Прощай, Элиот. Надеюсь, путешествие принесет тебе все, чего ты хочешь.
        Она стояла там — с вытянутой рукой, прямой спиной, вздернутым подбородком, — пока его теплая рука не сжала крепко ее пальцы. Прощальное рукопожатие.
        И когда он заговорил, голос был столь же ровным:
        —Прощай, Лейни. Береги себя.
        Глава 12
        Недели и месяцы ползли как пчелы на рамах ульев, которые Лейни по нескольку раз в день проверяла. С Риком, помощником, заменившим Оуэна, было не так здорово работать, как с братом, но продуктивность точно была выше, потому что сменщик Оуэна не отлучался от работы так часто.
        Может, таким образом Оуэн пытался сделать скучную работу интереснее?
        —Тебе скучно, Рик? — спросила она, проверяя рамы.
        —Нет. Это великолепно.
        —Великолепно, потому что ты работаешь всего несколько недель и новизна еще не успела наскучить?
        —Великолепно, потому что мы работаем на свежем воздухе. И потому что я работаю с тобой, — продолжил он.
        Лейни неловко вставила раму обратно, и пчелы недовольно загудели.
        Ей кажется, или во фразе «работаю с тобой» звучало восхищение?
        Лейни всегда нравился Рик, и она считала его лучшим из друзей брата, но с Риком не было… ничего. Никакой искры и влечения. Рик не вызывал в ее сознании такого сияния, как Элиот.
        —Уверена, не настолько я и интересна. — Она попыталась обратить все в шутку.
        —Мне нравится смотреть, как ты работаешь с пчелами, как они отвечают тебе. — Он закрыл улей и переместился к следующему. — Но еще больше мне нравится, что я могу быть собой, не беспокоясь, что ты решишь надо мной поиздеваться.
        Внимание Рика было очередным напоминание о том, что единственный на планете мужчина, которого Лейни хотела заинтересовать, сейчас находился в другой части света.
        И считал ее взгляды на жизнь неправильными.
        Как и всегда при мыслях об Элиоте, Лейни почувствовала боль и привычно загнала ее внутрь.
        Рик вдруг засмеялся:
        —Ты везучая.
        Они так и работали — разговаривая на общие темы, но в основном обсуждая рабочие моменты. Наконец урчание желудков напомнило им, что Рику пора отправляться в столовую для рабочих, а Лейни — домой, чтобы успеть перекусить сэндвичами до возвращения родителей и Оуэна.
        Им пришлось сократить продолжительность поездки, потому, что необходимо было решить массу вопросов здесь. В разговорах с братом по телефону Лейни постоянно слышала забавные истории об Элиоте. Возможно, потому что он первым поверил в него и оценил его потенциал.
        К счастью, у Лейни было практически три месяца, чтобы освободиться от власти Элиота. За все это время они не обменялись ни словом — все новости исходили только от брата. Однажды она не смогла удержаться и попыталась найти сведения об Элиоте через Интернет.
        Взяв сэндвич, Лейни проверила сообщения от Оуэна. Хотя что мог прислать ей брат, если последние сутки он провел в воздухе? На самом деле она ждала весточки от Элиота, и это его имя она втайне надеялась сейчас услышать. Но ничего не было.
        Лейни перевела компьютер в спящий режим и потянулась к телефону.
        Пора это прекратить.
        —«Ашмор Кулидж» приветствует вас, — ответил ей вежливый голос.
        —Хелена Морган, будьте добры Элиота Гарвея.
        Безжизненный голос запнулся:
        —Хм… одну минуту, пожалуйста.
        Это ее отрезвило — может, он взял день отдыха? Лейни вдруг осознала, что не знает домашнего номера Элиота. Или адреса. Компания «Ашмор Кулидж» была ее единственной возможностью связаться с ним.
        —Роджер Кулидж слушает, мисс Морган.
        Старший партнер Роджер Кулидж? Но ведь Элиот никак не мог продвинуться по службе так высоко за время своего отсутствия?
        Она перешла на деловой тон:
        —Мистер Кулидж, прошу прощения за беспокойство…
        —Чем могу помочь, мисс Морган?
        Да, конечно, время — деньги.
        —Я хотела связаться с Элиотом. Но только сейчас поняла, что он, скорее всего, появится в офисе только завтра. Хотела узнать, как продвигается его последний проект по экспорту.
        Ох, лгать у нее точно не получается.
        На заднем плане были слышны звуки офиса.
        —Мисс Морган, Элиот Гарвей больше не работает в «Ашмор Кулидж». Мы были уверены, что вы в курсе.
        Это была единственная ниточка, связывающая ее с Элиотом, и теперь она оборвалась. Внутри Лейни все сжалось.
        —Не может быть.
        —Уже несколько месяцев.
        Но их проект…
        —Почему?
        Его голос смягчился и подобрел:
        —Я не имею права распространяться об этом.
        —Элиот Гарвей владеет большим количеством финансовых сведений о нас. — Лейни тяжело давалась импровизация. — Думаю, вы поймете степень моей заинтересованности.
        Доброжелательный тон Роджера моментально испарился. Лейни следовало бы лучше подготовиться, чтобы пытаться одурачить столь опытного профессионала.
        —Мисс Морган… он ушел по собственному желанию после того, как мы отказались от его предложения по развитию бизнеса Морганов.
        Отказались?
        —Он ушел? Оставил компанию и работу, которую любил?
        —Мы разошлись по некоторым… пунктам соглашения. Он не проявил гибкости и предпочел покинуть нас, когда мы отвергли предложение.
        —По каким пунктам?
        —Вновь должен сказать, что у меня нет полномочий говорить об этом. Я думал, он с одним из ваших работников находится в Америке, пытаясь реализовать свой проект как частное лицо. Если у вас есть вопросы, связанные с «Ашмор Кулидж» или нашей текущей работой с фермой Морганов, я буду счастлив соединить вас с человеком, заменившим Гарвея.
        Лейни быстро закончила разговор, не в силах поверить в услышанное.
        Ушел. Предложение отвергнуто. Продвижение забыто.
        Но Элиот ничего не сказал им, увозя Оуэна. Что он делал после того, как его предложение было отвергнуто? Решил сделать все сам? Получить деньги, если не удалось подняться по карьерной лестнице?
        Неужели он так отчаянно нуждался в успехе? Или в нем просто говорило его эго, разочарование и даже ярость оттого, сколь слепы оказались его коллеги — люди, которых он наверняка уважал?
        А ведь она знала, как сложно ему было уважать кого-либо.
        К сожалению.
        Но что еще хуже… компания «Ашмор Кулидж» была единственной возможностью найти Элиота теперь, когда он вернулся.
        —Тук-тук.
        Глубокий голос Рика прозвучал за дверью, заставив Лейни подпрыгнуть на стуле. Уилбер вскочил на ноги.
        —Я вижу столб пыли, приближающийся к нам по дороге.
        Оуэн.
        Лейни внезапно подумала, что Элиот может приехать с ними, и сердце забилось в предвкушении.
        —Один столб или два?
        Она задержала дыхание.
        —Один. — Он продолжал говорить, но слова не доходили до Лейни, ведь надежда на встречу рухнула. — Ты согласна?
        —А… да, конечно. — Лейни произносила какие-то слова просто так, чтобы ничем не выдать своей растерянности.
        —Отлично. Тогда увидимся завтра. Передавай Оуэну привет от меня.
        И он ушел, оставив ей достаточно времени, чтобы успеть до брата доесть сэндвич и вытащить из волос медовую пыльцу.

        —Это озеро Эри.
        Оуэн показывал всем фотографии, привезенные из поездки. Сейчас Лейни не могла настроиться на общение с братом. Ее сознание было переполнено мыслями о другом мужчине. Она выставила себя на посмешище, в волнении задерживая дыхание, когда сперва Оуэн, потом ее мать и, наконец, отец выбрались из фургона. В ней жила надежда услышать четвертый хлопок дверцы.
        Оуэн был настолько утомлен и перевозбужден полетом домой из Америки, что превратился в нескончаемый поток историй, не успевая даже передохнуть между ними. И в каждой тем или иным образом упоминался Элиот.
        —Мне нужно прогуляться. — Лейни прервала фотопрезентацию и поднялась, сама удивившись своему намерению.
        —Прямо сейчас? — спросил отец. — Но твой брат только вернулся.
        Она потянулась за пальто, чтобы не втягиваться в спор.
        —Мне нужно на воздух.
        И ей отчаянно необходимо отвлечь себя от этого шоу имени Элиота Гарвея.
        Она прошла мимо Оуэна, поцеловав его в макушку. Его длинные локоны исчезли, уступив место более деловой короткой стрижке. В чем-то это особенно подчеркивало его превращение в абсолютно нового Оуэна.
        —Так здорово, что ты вернулся.
        —Мы поговорим позже, — пригрозил он. По-другому нельзя было это назвать, столь серьезно звучал голос. Голос Оуэна — человека, который никогда не был серьезным ни в чем.
        Уилбер гавкнул, поднимаясь, и она вновь удивила сама себя, скомандовав ему оставаться на месте. Он с благодарностью опустил свои старые косточки на пол.
        —Я недалеко, — пообещала ему Лейни.
        Но это была ложь, и, судя по тихому поскуливанию, пес это знал.
        Элиот обвинял ее именно в том, что она долгое время оставалась в безопасности. Где-то в глубине души ей хотелось доказать ему, что он не прав. Хотелось показать, что она умеет рисковать так же, как и любой другой человек.
        Как и он.
        Лейни схватила свою трость, вышла из дома и повернула налево, к дороге вдоль побережья.

        Лейни поерзала на каменистой дороге, пытаясь размять уставшие мускулы, подняла голову и подставила лицо солнцу, надеясь получить от него заряд бодрости.
        Идиотка.
        У нее был с собой телефон, но она не собиралась звонить с просьбой о помощи. Наоборот, она отключила его, чтобы никто не мог связаться с ней. Это бы лишило смысла ее нелепое восхождение на наблюдательный пункт без Уилбера. Самая дальняя точка, до которой она могла дойти пешком и где она никогда не была одна.
        Кто мог знать, что она подвернет лодыжку на этом проклятом камне.
        Уже два часа Лейни просидела на пыльной дороге, а воспаление в суставе не уменьшилось. Лейни привыкла к тому, что вечно подворачивает лодыжки — нужно просто немного подождать. Но как только она почувствует возможность ходить, она повернет к дому. Незачем отрицать бессмысленность замысла: она была слепой. И зачем-то ушла слишком далеко от дома.
        Лейни вновь откинула голову и посмотрела прямо на солнце, в ушах свистел ветер.
        —Хей.
        Она резко дернулась и почувствовала боль в лодыжке.
        —Что ты делаешь, Лейни?
        —Думаю. — Лейни пыталась не двигаться. Не расплакаться от звуков его голоса.
        —На земле?
        —Скамеек поблизости не было.
        —Да, ты далеко забралась от дома, — проговорил Элиот, опустившись на землю рядом с ней.
        —Могу сказать то же самое про тебя.
        Почему Элиот здесь? Ей хотелось спросит именно это.
        —Твой телефон выключен.
        Шею обожгло жаром, но Лейни уверенно вздернула подбородок:
        —Предпочитаю думать в тишине.
        —Ты планируешь подняться в скором времени?
        —Когда буду готова.
        Но этот мужчина отнюдь не был глупцом. Его острый ум Лейни любила едва ли не больше всего остального. И любит по-прежнему… Просто появившись рядом, Элиот уничтожил все результаты ее двухмесячных стараний забыть о нем.
        Ее чувства к нему не изменились.
        —Лейни, ты в порядке?
        Она пошевелила левой ногой:
        —Лодыжка.
        Лейни наслаждалась прикосновением его сильных рук, наконец-то вновь крепко обхвативших ее, и его ароматом, раздававшимся так близко. Она лишь поудобнее устроилась и обвила руками его шею.
        —Что ты делаешь здесь? — спросила она затаив дыхание, пока галька поскрипывала под его ногами.
        —Искал тебя.
        Ух… С какой напряженностью это сказано. Как бы ей хотелось представить, что это было связано с ней, а не с тем, что ее родители устроили поисковую операцию.
        —Опусти здоровую ногу.
        Она скользнула вдоль его тела, почувствовав за спиной полированный блеск машины. Наконец здоровая нога коснулась земли. Он открыл дверцу и помог ей забраться внутрь автомобиля.
        —Я имела в виду, что ты делаешь на полуострове. — Лейни произнесла это, едва дождавшись, пока он сядет рядом. — Почему ты здесь?
        «Ищу тебя». Пожалуйста, ну пожалуйста, скажи это».
        Но его голос был сдержанным:
        —Последние десять недель я был в постоянном движении в компании твоего брата. Моя квартира показалась слишком большой и пустой после всего этого.
        —И ты подумал, что поездка на один из наших открытых всем ветрам утесов тебе поможет?
        Его смех согрел Лейни.
        —Я думала, что, если тебе нужна компания, ты поедешь в офис, — пустила она пробный камень. — Уверена, там многие работают сверхурочно.
        —Я только из аэропорта, лишь остановился по дороге встретиться с матерью.
        Отлично. Увильнул от ответа. Она подыграла ему:
        —И как она?
        —В порядке. Она… — Элиот замолчал, словно что-то в отдалении привлекло его внимание. — Мы о многом поговорили.
        —Ты меня удивляешь.
        Он не обиделся.
        —Вы все уладили?
        —Думаю, да. Было много всего, чего я не понимал раньше.
        —Например?
        —Я не понимал, как появился на свет.
        —Элиот, я бы рассказала тебе про пестики и тычинки, если бы знала, что ты не в курсе…
        —Смешная девочка. Я узнал, как мама вела себя, когда ей было шестнадцать. Пыталась сбежать из спортивной команды.
        —Но почему?
        —Она была несчастна. Она ненавидела ту жизнь, ненавидела давление, под которым находилась все детство. Стресс. Постоянные ожидания.
        —И беременность стала решением?
        —Беременность стала результатом. Она знала, что за связь с мужчиной ее отправят домой.
        —Так значит, ты подарил ей жизнь? Не разрушил? — Ей вспомнились его слова, наполненные горечью.
        —Я во многом изменил ее жизнь в лучшую сторону. — Элиот не мог скрыть своей радости.
        Было сложно сердиться на человека, который осознал свое заблуждение. Даже если это был человек, ранивший тебя.
        —Рада за тебя. Это помогло?
        —Это многое объяснило. Теперь я знаю, почему она не стремилась воздействовать на меня. Она думала, что защищает меня от того опыта, который был у нее, позволяет мне самостоятельно выбрать свой путь.
        —Но ты хотел, чтобы тебя направляли?
        —Я нуждался в том, чтобы в меня верили.
        Да, с этим Лейни могла согласиться.
        —Подожди, я позвоню твоим родителям, они очень волнуются. А Оуэн ругается, что ты испортила его блистательное возвращение.
        Лейни вздохнула:
        —Кажется, я ничему не научилась за те месяцы, что тебя не было.
        Правда, это было не совсем так. Она узнала, что такое быть униженной. И что человек не может в одно мгновение избавиться от своих чувств.
        —Куда ты направлялась? — спросил он после короткого разговора с ее братом.
        —На обзорный пункт.
        —Ты почти добралась. Я вижу его отсюда. Почему так далеко от дома?
        —Не могу точно объяснить… Мне нужно было доказать себе, что я смогу выйти за пределы зоны комфорта. — Лейни попыталась успокоиться, медленно втянув воздух. — Меня злит, что ты был прав.
        Элиот мог сказать что-то успокаивающее, не промолчал. Он повернулся на своем сиденье так, что голос оказался направлен в ее сторону:
        —Ты не хочешь рассказать, что на самом деле происходит, Лейни?
        —Я бы могла спросить то же самое, — сказала она.
        —Что ты имеешь в виду?
        Хватит ходить вокруг до около.
        —Ты врал нам.
        От удивления он начал заикаться:
        —О… о чем?
        —Ты не сказал, что больше не работаешь в «Ашмор Кулидж». Что ты ушел с работы в знак протеста, когда коллеги отвергли проект по экспорту.
        Неловкая ситуация.
        —Я не лгал, Лейни.
        —Лгал.
        —Нет. Я написал твоему отцу подробное письмо сразу, как только это произошло. Он не говорил тебе?
        Лейни вспомнила, как тяжело ее отцу было после того вечера. Ему потребовалось много времени, чтобы осознать, какому давлению он подвергал дочь своим желанием обеспечить ее всем возможным опытом. Лейни же наконец приняла, что именно этот опыт позволил раскрыть ее таланты. Сделал ее той, кем она была сейчас.
        —Думаю, он забыл.
        Если только он не был слишком сильно задет…
        —Или не хотел, чтобы ты беспокоилась об Оуэне.
        —А почему я должна беспокоиться об Оуэне?
        —Потому что есть большая разница между тем, чтобы отправиться в штаты под крылышком известной финансовой компании и двумя фрилансерами, занимающимися обзвоном потенциальных клиентов в нанятом автофургоне.
        —Может, я и не все знаю о своем брате, Элиот, но знаю достаточно, чтобы понять, что последний вариант вполне его устроит.
        —Он справился.
        Гордое признание учителя. Или друга.
        —Так что произошло в «Ашмор Кулидж»? Почему ты ушел?
        —Это все уже давно прошло. Почему бы нам не поговорить о путешествии?
        Вообще, ей хотелось спросить: «Почему ты не позвонил мне?» Но разговор о его бывших коллегах казался более безопасным.
        —Нет. Я хочу поговорить об «Ашмор Кулидж».
        —Они отказались от сделки. Последствия финансового кризиса.
        —Ты не кажешься тем, кто незаконно ворует клиентов.
        —Я и не ворую. Я сказал им, когда мы расторгали контракт, что собираюсь работать с вашей семьей.
        —И их это устроило? — На Роджера Кулиджа, с которым она общалась, это было не похоже.
        —Им это не слишком понравилось, но они были готовы проявить гибкость. Слушай, Лейни, я верю в проект и верю в Морганов. Этого достаточно, чтобы не упустить шанс.
        —А что с твоим продвижением?
        —Я отказался от него.
        Для человека, только что лишившегося мечты, он выглядел довольно… спокойно.
        —Хотела посочувствовать тебе, но вижу, что лучше этого не делать.
        —Несколько месяцев фриланса показали, сколько я упускал, связав себя с такой консервативной компанией, как «Ашмор Кулидж».
        —Так в чем же причина разногласий?
        Напряжение нарастало.
        —Условия, при которых они бы одобрили проект, не устраивали меня.
        Стоп. То есть был момент, когда они готовы были согласиться? И он не ухватился за это?
        —Давай, Элиот, ты знаешь, что я не перестану расспрашивать.
        —Лейни, ты можешь просто поверить мне, что я делал то, что, как мне казалось, отвечает твоим интересам.
        —Ты имеешь в виду интересы моей семьи?
        —Лейни…
        Она потянулась за телефоном:
        —Может, мне стоит спросить Роджера?
        Сильные пальцы накрыли ее руку, не давая набрать номер.
        —Роджер? Ты уже на короткой ноге с Кулиджами?
        —После твоего отъезда многое изменилось.
        —Удивлен, что у него хватило совести разговаривать с тобой, — проговорил он вполголоса.
        —Почему, Элиот?
        Он выдохнул:
        —«Ашмор Кулидж» готовы были принять предложение только при определенных условиях. — Роджер Кулидж тоже об этом говорил. — И определенных рекламных стратегиях, с которыми я был не согласен.
        —Нанести наш логотип на Эверест?
        —Вообще, я думал, что это неплохая идея, — поддразнил ее Элиот.
        Но его молчание стало еще более неловким.
        —Подожди… это было связано со мной?
        Вновь молчание.
        —Что они от тебя хотели?
        —Тебе было некомфортно даже оттого, что исследователи в лаборатории назвали свой проект в твою честь. Я был уверен, что ты не захочешь стать международным лицом Морганов.
        Точно.
        —«Ашмор Кулидж» хотели сделать тебя лицом этого проекта, — подчеркнул он.
        —Они думали, что симпатичное личико откроет дверь к пчеловодным фермам всего мира?
        Элиот опустил голову, не услышав глубокого вздоха Лейни.
        —Они думали, что ты откроешь двери в медиакруги.
        И наконец все встало на свои места.
        —Они хотели использовать мою болезнь в качестве рекламы?
        —Этого не произойдет, Лейни.
        —Конечно нет, черт возьми! Не могу поверить, что они просили об этом.
        —Они не знают тебя.
        —У них что, совсем совести нет? — Черт, а она еще так вежливо вела себя с Роджером Кулиджем.
        —Если бы у них была совесть, они бы не достигли такого успеха.
        Обида немного улеглась, и до Лейни дошел смысл его слов. Она повернулась к нему и прошептала:
        —Ты ушел с работы, только чтобы угодить мне?
        —Эта была грань, через которую я бы никогда не переступил. Кто мог предугадать такое развитие событий? — Элиот пытался посмеяться сам над собой.
        —Ты отказался от мечты.
        Ради нее.
        —Это было неприемлемо, Лейни.
        И… что? Любой поступил бы так же? Он действительно думает, что она в это поверит?
        —Для них, кажется, вполне приемлемо. Они бы с радостью использовали мою слепоту, чтобы продавать тонны меда.
        —Не стоит боготворить меня, Лейни. Я отказался от одной возможности ради другой. Лучшей. Я сделал рискованный шаг, если мы справимся, то уже я буду продавать эти тонны меда.
        —Так ты это сделал для себя? Ты пытаешься заставить меня в это поверить?
        —Я благоразумный парень, Лейни, но не святой. Было время, когда твоя слепота и мне казалась выигрышным рекламным ходом. В самом начале нашего знакомства.
        Конечно, Элиот думал о ее болезни. Но не предложил эту идею. И в этом большая разница.
        —Что остановило тебя?
        —Я узнал тебя ближе.
        Ее сердце бешено забилось.
        —Мне не нужен защитник. Я бы и сама сказала, куда они могут засунуть свою идею.
        Смех Элиота словно окатил ее теплой волной. Давно она его не слышала.
        —Я знаю. Но я не хотел идти по головам, Лейни.
        —Спасибо, — тихо сказала она. — По какой бы причине ты это ни сделал, тебе пришлось многое потерять.
        —Но и многое выиграть. — Он вновь взял ее руки в свои. — Лейни, мне потребовалось время, но я понял. Я понял, что тебе не нужно было гнаться за каждой новой возможностью что-то доказать миру. Ты сама по себе невероятная женщина. Ты была права. Я связывал потенциал с достижениями. Вещами. Ценностями. Я не знал, что самый большой потенциал — это люди. — Он вздохнул. — И ты самый глубокий и чуткий человек из всех, кого я встречал, Хелена Морган.
        Лейни сглотнула, не зная, что нужно говорить в таких случаях.
        —Мне потребовалось несколько недель вдали от тебя, что понять это. И множество разговоров с твоим братом, который тебя боготворит, между прочим. Это я зарывал свой потенциал. Ради денег и статуса. Пренебрегал отношениями, скакал из страны в страну, нигде не задерживаясь надолго. Но рядом с тобой я уже через несколько минут начинаю чувствовать себя неадекватным.
        —Тебя сложно таким назвать.
        Он явно был смущен:
        —Я не могу назвать себя счастливым. Как ты. Я пуст, как и моя жизнь. Я богат и много видел, но я не просыпаюсь каждое утро с… улыбкой.
        —Такое ощущение, что ты вообще не знаешь, что такое счастье.
        —Моя мать выбрала простую жизнь, пойдя наперекор давлению родителей и тренеров. Она была счастлива, — действительно счастлива — и эта жизнь ее исцеляла. Но не меня. Я с детства был амбициозным гордецом, и отсутствие поддержки с ее стороны по-настоящему мучило меня. У меня в жизни ничего не было, и к тому же я был полностью разочарован. Абсолютно пуст. Все эти путешествия, все эти накопления лишь пытались компенсировать внутреннюю пустоту.
        —Я была зла на тебя, поэтому сказала, что ты пуст.
        —Ты оказалась права. — Элиот развернул ее к себе лицом. — Я — единственный слепец здесь. Я слонялся в темноте годами, в этом замкнутом кругу эмоций, избегая настоящих отношений, избегая отдавать себя чему-то. И потом я встретил тебя, ты показала мне весь мир, который я упускал. — Их пальцы переплелись. — Но я не удержал тебя. Ты была моим проводником, а я тебя упустил.
        Все внутри ее сжалось от боли.
        —Весь мир? — хрипло спросила она.
        —Я просто хотел вернуть тебе долг, Лейни. Забирая тебя с фермы, я пытался подарить тебе свой мир.
        —Я думала, ты просто жалеешь меня.
        —Знаю.
        —Боялась, что отсутствие амбиций во мне оттолкнуло тебя.
        Он крепче сжал ее руки:
        —Мне так жаль, что я заставил тебя так думать.
        —Ты заставил меня чувствовать себя неполноценной. Я никогда в жизни раньше этого не ощущала.
        Наступившее молчание было ужасным. Но Лейни почувствовала облегчение оттого, что он осознал свое заблуждение. Значит, он на самом деле узнал ее, пусть немного.
        Элиот осторожно прикоснулся лбом к ее щеке, и этот жест сказал больше, чем любые слова.
        —Я не имею ничего против новых вещей, — промурлыкала Лейни в тишине. — Или мест. Я просто не хочу, чтобы другие люди ждали от меня каких-то определенных действий.
        —Тебе не нужно ничего объяснять и ничего доказывать другим. И я бы ни за что не хотел, чтобы ты подвергала себя такому риску, как сегодня.
        —Я хотела доказать и себе, что могу рисковать, — призналась она. — И когда не смогла, это было…
        Элиот осторожно обнял ее — так, чтобы Лейни могла высвободиться, если захочет. Но она не хотела. Она все эти месяцы скучала по его рукам.
        —Ты не пустой, Элиот, — выдохнул она.
        —Да, когда мы вместе, пустота исчезает.
        Их сплетенные тела разогрели его аромат, который теперь окутывал их. Лейни удобнее устроилась в его объятиях и почувствовала, как тепло проникает глубоко внутрь.
        —Так происходит и у пчел, — промурлыкала она в его грудь. — «Объятия смерти». Рабочие пчелы сжимают кольцо вокруг королевы, пока совместное тепло их вибраций не укажет, что она умерла.
        И Лейни была согласна закончить свою жизнь именно так, счастливо, в теплых объятиях Элиота.
        —Хорошая аналогия. — Он слегка распрямился, чтобы коснуться губами ее волос. — Правда, немного пугающая.
        Лейни впервые смеялась за эти месяцы. Она чувствовала его смех, наполняющий его большое тело и отдававшийся у нее в голове.
        —Я так скучала по тебе, Элиот.
        —И я.
        И они вновь поцеловались. После столь длительного ожидания. Элиот поднял ее подбородок, приближая к своим теплым губам, дразнящему языку и горячему дыханию. И почему-то Лейни знала, что Элиот станет единственным мужчиной, которого она будет целовать.
        Он осторожно высвободился, чтобы завести машину, развернуться и вновь припарковаться.
        —Что мы делаем? — сказала она с улыбкой развернувшись к Элиоту.
        —Я хочу взглянуть на эту божественную картину. Земля Морганов лежит прямо передо мной.
        —Ты отсутствовал не столь долго, Элиот. Ничего не изменилось.
        —Я хочу, чтобы ты понимала — я люблю тебя и принимаю все, что связано с тобой.
        Сердце провалилось вниз и отчаянно пыталось продолжать биться. Лейни было трудно дышать.
        Элиот признался ей в любви?
        —Америка была просто кошмаром, Лейни, несмотря на все усилия твоего брата составить мне хорошую компанию. Я должен был быть в восторге — все переговоры заканчивались успешно. Но действительно меня подбадривали только истории Оуэна о тебе. Или когда он рассказывал мне новости из дома.
        «Мы должны поговорить» — слова, которые произнес брат, когда Лейни покинула дом. Она думала, это было про их отношения, но, возможно, он хотел поговорить об Элиоте.
        Но годы обороны от всего мира не позволяли Лейни сдаться так просто.
        —О чем ты говоришь?
        —Я люблю тебя. И принимаю твой образ жизни. Я понимаю, от чего отказываюсь, и хочу верить, что готов на это. Меня больше ничто не держит в городе. Все, что мне нужно, находиться здесь, рядом с тобой.
        Лейни была готова воспарить над землей, но по-прежнему не могла поверить его словам.
        —А что по поводу парасейлинга?
        Большие руки коснулись ее лица, провели вдоль скул.
        —Хмм, хорошее замечание. Хорошо, ты и парасейлинг — то, что я люблю. Но все это я могу получить здесь.
        —Ты сойдешь с ума, если будешь безвылазно сидеть на ферме, — выдохнула Лейни, ее голос дрожал. — Как Оуэн.
        —Мне не придется сидеть на месте. Я могу вести себя как одна из твоих рабочих пчел — летать на свободе, укреплять наш бизнес и затем возвращаться домой. — Элиот убрал прядь волос с ее лица. — Возвращаться к моей королеве.
        Лейни не могла поверить, что все это происходит с ней в реальности.
        —С желудком, полным нектара?
        —И мячиками пыльцы под мышками.
        Улыбка прорвалась сама собой, и Лейни поняла, что этому моменту можно довериться. И, что важнее, можно довериться этому мужчине.
        Она удобнее устроилась в его объятиях:
        —Ты считаешь, что можешь просто прийти и с легкостью заработать большое состояние на том, что мы создали нелегким трудом?
        —Ты думаешь, жизнь с тобой будет проста? — Элиот поцеловал ее, быстро и решительно. — Кроме того, я не собираюсь получать все в готовом виде. Я хочу быть партнером Морганов. Вне зависимости.
        —Вне зависимости от чего?
        —Любишь ты меня или нет.
        Она опустила ресницы, чтобы глаза не выдали ее растерянности.
        —Ты сомневаешься в моих чувствах?
        —Я не знаю, что думать. Ты защищаешься.
        —Это тебя удивляет?
        —Нет, я все понимаю. Даже если все происходит слишком быстро, у нас впереди годы партнерской работы, в течение которых мы больше узнаем друг друга. Может, я смогу сделать что-то, завоевать твое сердце.
        Словно это уже не случилось недели назад.
        —Как?
        —Любя тебя. Веря в тебя. И возвращаясь каждый вечер с пассатами, как хороший трутень, которым я являюсь.
        Лейни нащупала пальцами его рот и поцеловала длительным и глубоким поцелуем. Закончив, она проговорила, не отрываясь от его губ:
        —Если бы ты был трутнем, нас бы ждала лишь одна ночь вместе. А это совсем не похоже на правду.
        —Если это все, что я получу, я смирюсь.
        —А если я хочу больше?
        Руки Элиота плотнее сомкнулись вокруг ее талии, бедра прижались к ее ногам.
        —Тогда я твой.
        —Я люблю тебя, Элиот. Как бы безумно это ни звучало. Ты самый важный человек в моей жизни.
        Все вокруг закружилось, когда Элиот запустил пальцы в ее волосы и жадно поцеловал ее:
        —Что бы ни было, ты всегда будешь моей королевой.
        Эпилог
        Четыре года спустя

        Визг и лай сливались в ушах Лейни в один из любимейших звуков. Она сидела, мягко опустив руки на изогнутую линию камней на своем любимом холме, куда периодически прилетали пчелы из улья.
        Лучший звук на земле.
        Лейни наблюдала за дочкой, играющей с собакой.
        Все, что волновало маленькую Эшли Морган Гарвей, — три ее любви, щедро отдававшие любовь в ответ: мамочка, каждый раз дарившая ей лучшие на земле объятия, папочка, позволявший иногда ночевать в родительской кровати после его возвращения с работы, и любимый пес.
        Тоби, трехлетний пес, был свадебным подарком от Элиота. Лейни отпила чай из чашки и прижалась к камням, как часто делала. Это принесло ей комфорт и невероятное ощущение спокойствия.
        Ее прекрасный муж, отсутствовавший тогда, когда это было нужно Морганам, но проводивший с ней все остальное время, помог ей собрать каждый камень. Он сделал крест из западноавстралийского эвкалипта и затем помог ей собственноручно выгравировать буквы. Пусть не на одном уровне, пусть не очень аккуратно, но каждая буква была выгравирована с любовью. И это именно Элиот крепко и надежно держал ее в руках, когда она рыдала над потерей своей первой в жизни великой любви.
        Уилбер.
        —Тоби!
        Предупреждение раздалось за долю секунды до того, как пятнадцать килограммов собачьего счастья расплескали ее чай. И затем пес вновь умчался. Лейни поставила чашку на землю.
        —Привет, Уилбер, — прошептала Эшли камням и плюхнулась матери на колени, заключив ее своими маленькими ручками в объятия.
        Бесценные восхитительные мгновения они сидели так, обнявшись и ни о чем не думая.
        —Папа идет, — сказала Эшли шепотом. Она была таким же прекрасным комментатором, как и ее бабушка. — У него какие-то бумаги.
        —Спасибо.
        —Я люблю папочку.
        Лейни улыбнулась и провела пальцем по щеке дочери:
        —Я тоже, цыпленок.
        —Что я пропустил? — произнес своим глубоким голосом Элиот, наклонившись и подняв с коленей жены дочь.
        Лейни откинулась спиной на его ноги — так, как облокачивалась на его руки и грудь, когда они сидели перед камином в своем доме.
        —Просто две девушки обсуждают своего любимого мужчину.
        —Значит, женский разговор, да? Думаю, я должен к этому привыкнуть. У меня впереди еще будет много таких разговоров.
        Лейни положила руку на живот, а другой вновь провела по камням на могиле Уилбера:
        —Ведь мы еще не знаем точно. Это может быть мальчик.
        —Никаких шансов. — Лейни купалась в медовом голосе Элиота. — В нашей маленькой колонии будут также доминировать женщины, как и в улье. Я чувствую это.
        —Ты против?
        —Нет, если они будут такими же умными, как ты.
        —А если нет?
        —Они будут уникальны как-то по-другому. И я буду их так же любить.