Идеальный любовник Стефани Лоуренс
        Кинстеры #10 Какой должна быть идеальная жена одного из самых блистательных аристократов лондонского света?
        Красивой, умной и образованной? Разумеется!
        Отличной собеседницей днем и пылкой любовницей ночью? Конечно!
        Подобному идеалу лорда Саймона Кинстера соответствует лишь одна женщина - прекрасная Порция Эшфорд. Но она, своенравная и независимая, наотрез отвергает его предложение.
        Сумеет ли Саймон, без труда соблазнивший не одну красавицу, покорить ту, которую полюбил понастоящему?..
        Стефани Лоуренс
        Идеальный любовник
        Кинстеры - 10
        Эта книга посвящается моим близким и далеким читателям, которые следили за судьбой Кинстеров с момента их первого появления.
        Поистине вы служите ветром под моими крыльями.
        Действующие лица
        Саймон Кинстер - друг Джеймса Глоссапа
        Порция Эшфорд - в свите леди Озбалдестон
        Чарли Хастингс - друг Джеймса Глоссапа
        Леди Озбалдестон - кузина лорда Недерфилда

        Виконт Недерфилд (Грэнвилл) - отец Гарольда, лорда Глоссапа
        Гарольд, лорд Глоссап - нынешний владелец ГлоссапХолла
        Кэтрин, леди Глоссап - жена Гарольда
        Генри Глоссап - их старший сын
        Китти Глоссап, урожд. Арчер - его жена
        Джеймс Глоссап - второй сын Гарольда и Кэтрин
        Освальд Глоссап - третий сын Гарольда и Кэтрин

        Мортон Арчер - отец Китти
        Альфреда Арчер - мать Китти
        Суонстон Арчер - младший брат Китти
        Уинифред Арчер - старшая сестра Китти
        Десмонд Уинфилд - поклонник Уинифред Арчер

        Джордж Бакстед - близкий друг Гарольда Глоссапа
        Элен Бакстед - жена Джорджа
        Люси Бакстед - их дочь

        Леди Синтия Келвин - родственница Глоссапов, вдова
        Эмброз Келвин - ее сын
        Друсилла Келвин - ее дочь

        Леди Хэммонд - светская матрона, дальняя родственница Глоссапов
        Аннабелл Хэммонд - ее старшая дочь
        Сесилия Хэммонд - ее младшая дочь

        Артуро - красивый предводитель табора цыган, разбивших неподалеку лагерь
        Деннис - молодой цыган, нанятый на лето в качестве садовника
        Бленкинсоп - дворецкий
        Мистер Бэзил Стоукс - полицейский инспектор с Боустрит


        Глава 1
        Конец июля 1835 года
        Дорсет, деревня Эшмор возле ГлоссапХолла
        - Тысяча чертей!
        Саймон Кинстер остановил своих гнедых на устланной листьями деревенской дороге и, прищурив глаза, вгляделся в горный склон, возвышавшийся над деревней Эшмор. Сама деревня осталась в миле позади него - он направлялся к ГлоссапХоллу.
        За деревенскими коттеджами дорога круто поднималась вверх. По тропинке шла женщина, огибая насыпь, которая, насколько было известно Саймону, представляла собой остатки древнего земляного сооружения. Оттуда открывался прекрасный вид до самого Солента, а в особенно ясные дни можно было увидеть даже остров Уайт. Так что не было ничего обескураживающего в том, что ктото решил взобраться наверх. Неудивительно, что рядом с ней никого нет…
        Саймон с раздражением смотрел на гибкую, длинноногую, удивительно грациозную черноволосую девушку, которая легко поднималась по карабкавшейся вверх тропе, - девушку, способную привлечь внимание любого мужчины, у которого в венах струится кровь, а не водица. Он сразу же узнал ее - это была Порция Эшфорд, золовка его сестры Амелии.
        Она, похоже, так же как и он, направлялась на званый вечер в ГлоссапХолл - единственное большое здание, куда можно было добраться пешком. У Саймона появилось ощущение, что его обманули.
        - Проклятие!
        Он внял просьбам своего давнего друга Джеймса Глоссапа и согласился сделать остановку по пути в Сомерсет, чтобы поддержать Джеймса во время ответственного семейного вечера. Но если на нем будет присутствовать Порция, то развлечение превратится в нелегкое испытание для него самого.
        Миновав насыпь, она остановилась. Подняв изящную руку, девушка откинула со лба смоляные пряди и подставила лицо легкому ветерку. Опустив руку, она некоторое время смотрела вдаль, затем продолжила свой путь по тропинке, приблизилась к тому месту, где тропа поворачивала вниз, и вскоре скрылась из виду.

«Мне нет до нее никакого дела», - с ожесточением убеждал себя Саймон.
        Одному Богу известно, какую бурю чувств вызывала в его душе Порция. Но она не была ни его сестрой, ни кузиной, да и вообще не состояла с ним в кровном родстве.
        - Уилкс, очнись, парень! - Саймон бросил вожжи вознице, который все это время дремал позади, и спрыгнул на землю. - Просто подержи их, я скоро вернусь.
        Сунув руки в карманы пальто, он зашагал по узкой тропинке, убегавшей вверх к дороге, идущей от ГлоссапХолла, по которой только что проследовала Порция.
        Он сам напрашивался на неприятности - например, на выстрел снайпера, однако не собирался оставлять девушку одну, ведь любой встречный бродяга мог обидеть ее. Если бы он проехал дальше, то не находил бы себе места от беспокойства до тех пор, пока не удостоверился, что она добралась до ГлоссапХолла в целости и сохранности.
        Изза ее любви к длительным прогулкам это могло растянуться на долгие часы.
        Его отнюдь не поблагодарят за заботу. Если он сейчас не услышит с десяток язвительных реплик, то сочтет, что ему крупно повезло. У Порции язычок подобен бритве, и она никому не дает спуску. Саймон превосходно знал, какова будет ее реакция, когда он с ней встретится: точно такая же, как и в течение всех последних десяти лет, когда он понастоящему осознал, что она не имеет понятия о том, какую ценность собой представляет, каким искушением является, и, следовательно, нуждается в постоянной защите.
        Пока Порция оставалась вне поля его зрения, она не подпадала под его ответственность. Но сейчас Саймон чувствовал, что просто обязан обеспечить ей безопасность.
        Порция разительно отличалась от всех женщин, которых он знал. Она была необычайно умна, что Саймон скрепя сердце должен был признать, хотя и сомневался в собственном здравомыслии.
        Женщины! Он не уставал удивляться, наблюдая за ними. Двоюродная бабушка Клара недавно умерла и оставила ему дом в Сомерсете. Наследство заставило его поиному взглянуть на собственную жизнь. Он наконец осознал, что именно двигало мужьями его кузин и сестер. Семья - собственные дети, собственная жена. Подобные вещи раньше никогда его не занимали и не казались существенными. Теперь же это представлялось основополагающим, единственным, что могло принести удовлетворение в жизни.
        Саймон - выходец из богатой, родовитой семьи - был доволен своей судьбой, однако комфорт не заменял того, потребность в чем он так остро сейчас испытывал.
        Наследство двоюродной бабушки Клары все изменило. Что ему делать с загородным домом, если не жить в нем? Ему необходимо найти себе жену и создать семью.
        Саймон принял эту мысль со смирением, ибо последние десять лет его жизнь катилась плавно и организованно. У него были многочисленные тайные связи, он умел искусно соблазнять, наслаждаться, а затем порывать отношения со знатными матронами, с которыми обычно проводил время. Помимо этого, он имел дело с женщинами, относившимися к его семейному клану. Нужно признать, что внутри семьи они правили, но в то же время Саймон никогда не ощущал себя связанным, это никак его не раздражало - он воспринимал это как неизбежную данность.
        Активно участвуя в бизнесе Кинстеров, постоянно вращаясь в светских кругах, одерживая стремительные любовные победы и регулярно участвуя в семейных раутах, Саймон вел легкую и приятную жизнь. У него никогда не возникало потребности посещать те балы и вечера, где бывали ищущие замужества женщины.
        И сейчас он оказался в незавидном положении. Саймон хотел обзавестись женой, но не собирался это афишировать. Он был последним неженатым мужчиной из рода Кинстеров. Ему не хотелось превращаться в дичь для любящих мамаш, мечтающих выгодно пристроить свое чадо.
        Подойдя к верхней части наружной стены земляного сооружения, он остановился. Отсюда начинался пологий спуск, тропинка вела влево, к крытому пункту обзора, встроенному на высоте пятидесяти ярдов в скалу.
        Вид отсюда открывался великолепный. Солнечные лучи отражались в виднеющемся вдали море. Сквозь легкую дымку проступал силуэт острова Уайт.
        Саймон видел этот пейзаж и раньше. Он повернулся к наблюдательному пункту, где сейчас находилась женщина. Порция стояла у перил и смотрела на море. Судя по ее осанке и спокойствию, она его пока не заметила.
        Сжав губы, Саймон двинулся вперед. Он не намерен объяснять свое появление рядом с ней. В прошлые годы он обращался с Порцией столь же покровительственно, как и с остальными женщинами семейства, - Порция Эшфорд была сестрой его шурина, и ее следовало защищать. По крайней мере для него это было совершенно очевидно.

        Чем руководствовались боги, принимая решение, что для зачатия женщине требуется мужчина? Порция возмущенно фыркнула. Она никак не могла повлиять на установившийся порядок вещей. Собственная беспомощность вызывала у нее раздражение. Она никогда не мечтала о муже, никогда не считала, что способна смириться с заранее спланированным, благопристойным, одобренным обществом браком и со всеми его ограничениями. Она никогда даже не думала о таком будущем.
        Однако выхода не было. Порция трезво рассудила, что если она хочет иметь собственных детей, то ей придется выйти замуж.
        Набежал порыв легкого ветерка, чтото зашептал, лаская прохладой щеки, едва ощутимо касаясь прядей густых волос. В течение последних пяти лет Порция работала вместе со своими сестрами, Пенелопой и Энн, в одном из приютов Лондона, ухаживая за подкидышами. Она отдавалась этому делу с присущим ей рвением, уверенная в его полезности и справедливости, и вдруг обнаружила, что лишь в семье способна обрести счастье, поэтому ей срочно требовался муж.
        Учитывая ее происхождение, приданое и связи семьи, преодолеть подобную препону не составляло труда, хотя ей уже исполнилось двадцать четыре года. Тем не менее Порция была не столь глупа, чтобы считать, будто ей подойдет любой джентльмен. При ее характере, темпераменте, самостоятельности необходимо было действовать при отборе крайне осмотрительно.
        Порция наморщила нос, устремив взор в бескрайнюю даль. Она и вообразить не могла, что столкнется с чемто подобным. Брат Люк не торопил ее и сестер с замужеством, им дозволялось проявлять самостоятельность, и она уклонялась от балов, салонов и других светских собраний, где молодые леди находили себе мужей.
        Ее интересовали более существенные материи, нежели поиски достойного объекта. Было унизительно осознавать, что она со своим интеллектом, который всеми признавался как выдающийся, могла декламировать Горация и цитировать Вергилия, но не имела ни малейшего понятия о том, как обзавестись мужем.
        Тем более - хорошим.
        Порция загляделась на море вдали, на солнечные блики, отражавшиеся от волн, никогда не остававшиеся в покое. Как и она в течение последнего месяца! Это было абсолютно не похоже на нее, совершенно не вязалось с ее характером. Она всегда отличалась решительностью, ей не были свойственны ни застенчивость, ни проявление слабости. Нынешняя ее растерянность действовала ей на нервы. Ее характер требовал определения твердой цели, конкретного плана действий. Однако ее чувства не были готовы к тому, чтобы она с присущим ей рвением бросилась на осуществление нового проекта.
        Порция снова и снова прокручивала в голове доводы за и против. Она пришла сюда сегодня, преисполненная решимости провести несколько часов с другими гостями, прибывшими на семейный раут, чтобы определиться.
        Девушка сощурилась, глядя в сторону горизонта, ощущая внутреннее сопротивление, притом настолько сильное, что ей с трудом удавалось обуздать его… И все же она не уйдет, не добившись результата.
        Вцепившись в перила. Порция вскинула подбородок и проговорила вслух:
        - Я использую все возможности этого вечера и смогу принять окончательное решение. Я оценю каждого присутствующего, если он подойдет мне по возрасту и положению.
        Это прозвучало как торжественная клятва. Порция почувствовала облегчение, всегда наступавшее после принятия ею важного решения.
        - Должен сказать, это звучит обнадеживающе, только я не понял - подойдет по возрасту и положению для чего?
        Ахнув, Порция резко повернулась и на мгновение смешалась. Нет, не испугалась, потому что, несмотря на то что Саймон стоял в тени, она узнала его по голосу и поняла, чьи плечи заслонили ей вход под арку.
        Но какого черта он здесь делает?
        Саймон вперил в нее пристальный взгляд своих голубых глаз - взгляд, который никак нельзя было назвать вежливым.
        - Что случилось? Обычно вам достаточно двух секунд, чтобы прореагировать.
        В мгновение ока к Порции вернулись спокойствие и самообладание.
        - А вот это вас не касается!
        Саймон нарочито медленно сделал три осторожных шага и подошел к перилам. Порция напряглась. Она хорошо знала его, однако здесь, среди безмолвия, он казался необычайно крупным и мощным. И даже опасным.
        Остановившись в двух футах от нее, Саймон жестом показал на расстилавшееся перед ними пространство:
        - Похоже, вы бросили вызов всему свету.
        Он встретился с ее взглядом. На его лице отражались противоречивые чувства: удивление, настороженность и неодобрение. Однако Саймон быстро справился с собой и вновь выглядел бесстрастным.
        - Полагаю, вас вряд ли гдето поблизости ожидает грум или лакей?
        Порция не собиралась обсуждать с ним эту тему. Рассеянно глядя по сторонам, она сказала:
        - Превосходный день, вид просто изумительный. - После короткой паузы девушка добавила: - Я и не знала, что вы такой любитель природы.
        Порция краем глаза заметила, как он скользнул взглядом по ее лицу, сунул руки в карманы и немного расслабился.
        - Существуют такие создания природы, перед которыми я преклоняюсь.
        Не требовалось слишком напрягать мозги, чтобы сообразить, на что он намекает. В прошлом Саймон иногда отпускал язвительные реплики… Сейчас же в ее ушах все еще звучали слова произнесенной ею клятвы.
        - Вы собрались на раут в ГлоссапХолл? - спросила она. Он ответил, с элегантной небрежностью пожав плечами:
        - А куда же еще?
        Саймон повернулся. Он слышал ее клятву и вряд ли забудет о ней.
        Порции вдруг захотелось оказаться как можно дальше от него.
        - Я пришла сюда, чтобы побыть в одиночестве, - смело заявила девушка. - Теперь же мне придется уйти.
        Она повернулась, но Саймон загородил ей дорогу. Его лицо посуровело, он едва сдерживался, чтобы не отчитать ее. Порция физически ощутила усилия, прилагаемые им, чтобы не сорваться, и это тронуло ее. С нарочито подчеркнутым спокойствием, которое больше походило на предупреждение, Саймон произнес:
        - Как хотите. - Он отступил в сторону и приглашающим жестом предложил ей пройти вперед.
        Проходя мимо него, Порция напряглась, по ее коже пробежали мурашки, словно Саймон и в самом деле излучал угрозу. Миновав его, она с напускным безразличием зашагала по тропе.
        Стиснув зубы, он поборол в себе желание остановить ее, схватить за руку, вернуть назад - неведомо с какой целью. Саймон глубоко вздохнул и вышел на солнцепек. А затем последовал за Порцией по тропинке. Чем раньше она доберется до жилья, тем скорее закончится его путешествие. Он ехал от самого Лондона, его мучила жажда, и стакан эля был бы очень кстати.
        Ему не составило бы большого труда догнать ее - шаг у него был широкий, однако он с удовольствием разглядывал девушку, пока она не могла этого видеть. Современная мода на платье в талию очень шла Порции, подчеркивая гибкость и стройность ее фигуры, округлость форм, длину ног. Яркоголубой оттенок прекрасно гармонировал с волосами цвета вороного крыла, темносиними глазами и светлой, почти прозрачной кожей. Ростом она была выше среднего. Если бы они встали рядом, ее лоб достигал бы его подбородка. Представив себя в данной ситуации, Саймон мрачно улыбнулся.
        Достигнув вершины холма, Порция продолжила свой путь, и лишь тогда Саймон осознал, что бредет вслед за ней. Она обернулась, увидела его и остановилась, поджидая, пока он приблизится.
        - Вы что, собираетесь преследовать меня до самого дома? - спросила она, сверкнув глазами.
        Порция не сомневалась, что он делает это нарочно. В последний раз они виделись на Рождество, семь месяцев назад. Однако в то время в доме была масса народу, и Саймону не удалось потрепать ей нервы, чем он регулярно занимался с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать лет. Похоже, это превратилось в его любимое занятие.
        Он смотрел на нее в упор. В обманчиво мягкой голубизне его глаз чтото сверкнуло. Гнев? Решимость? Затем Саймон сурово сжал губы, обошел ее с обычной для себя легкостью и грацией, столь удивительной для такого крупного мужчины, и продолжил путь по тропе.
        Повернувшись, Порция наблюдала за тем, как он, сделав несколько шагов, остановился там, где тропа раздваивалась. Он обернулся и снова встретился с ней взглядом.
        - Разумеется, не собираюсь.
        Он жестом показал вниз. Порция проследила за рукой Саймона и увидела на дороге его двуколку.
        - Вас ожидает экипаж!
        Он намеренно отрезал ей путь в ГлоссапХолл!
        - Я собиралась вернуться.
        - Измените решение. - Саймон продолжал гипнотизировать ее взглядом.
        В его тоне слышалась типичная мужская надменность, дополненная вызовом, с которым она раньше не встречалась. В его позе не было открытой угрозы, однако Порция ни на минуту не усомнилась, что он непременно остановит ее, если она попытается проскользнуть мимо него.
        На угрозы она обычно реагировала дерзко, демонстрируя независимость, тем более если она исходила от него, однако сейчас ею владели какието весьма сильные и непонятные ей эмоции. Она молча стояла, не отводя взгляда от его глаз, пытаясь одержать верх в привычном поединке, однако…
        Чтото было не так.
        Сколько времени прошло с их последнего противостояния? Три года? Или даже больше? Как бы то ни было, ситуация на поле боя изменилась. Она почувствовала в нем безудержную смелость, откровенно хищную дерзость, твердость под покровом элегантности, словно с годами маска, которую он носил, истончилась и стала полупрозрачной.
        Порция неожиданно вспомнила о своей клятве и тут же отбросила возникшую мысль как невероятную. Но та назойливо возвращалась, не давая девушке покоя. Что он видит, когда смотрит на нее? Порция пыталась понять, что таится в его взгляде. Что еще, помимо затаенной угрозы, исходило от него? Она удивилась, осознав, что действительно хочет это выяснить.
        Порция театрально вздохнула и подчеркнуто вежливо произнесла:
        - Ну что ж, прекрасно.
        В его глазах блеснуло удивление, сменившееся подозрением. Она повернулась, посмотрела вниз на тропу, ведущую к деревне, и постаралась скрыть улыбку. Чтобы он не подумал, будто одержал победу, она добавила с прохладцей:
        - Дело в том, что одна из моих туфель жмет.
        Порция успела сделать всего лишь пару шагов, как Саймон рванулся к ней. Она вздрогнула от неожиданности и остановилась. Он же подлетел к ней, сгреб в охапку и поднял на руки.
        - Что вы…
        Не останавливаясь, Саймон устроил ее поудобнее и понес дальше, словно она весила не больше ребенка. Порция не сразу оправилась от потрясения.
        - И что вы, по вашему мнению, делаете? - изумленно спросила она.
        - Туфля вам жмет. А мы же не хотим, чтобы нежная маленькая ножка напрасно страдала?
        Тон объяснения был вежливым, выражение лица и взгляд можно было назвать совершенно невинными.
        Порция обескураженно замолчала. Она хотела было продолжить протест, но затем отказалась от этой мысли. Она вовремя поняла, что Саймон все равно поступит посвоему. Сопротивляться было бесполезно, так как руки, поддерживавшие ее, казались сделанными из стали, шаг был ровным и мощным. Пальцы, сжимавшие бедра девушки повыше коленей, целомудренно защищенных пышными юбками, напоминали тиски. Порция оказалась в ловушке между его широкой грудью и мускулистыми руками. Она никогда не задумывалась о его силе и о том, какими могут быть последствия его ярости. Лучше не провоцировать Саймона, и не только изза его силы.
        Оказавшись в его объятиях, Порция, помимо всего прочего, почувствовала легкое головокружение. Саймон замедлил шаг и ловким движением усадил ее на сиденье экипажа. Она поспешно ухватилась за поручень, по привычке поправляя юбку, чтобы он мог разместиться рядом с ней, и тут увидела озадаченное лицо Уилкса, его грума.
        - А, мисс Порция, добрый день! - С широко открытыми глазами Уилкс кивнул ей и передал вожжи Саймону.
        Уилкс наверняка видел все произошедшее и ожидал с ее стороны взрыва, или, во всяком случае, какихнибудь резкостей.
        И не только он один.
        Девушка улыбнулась, продемонстрировав идеальное спокойствие.
        - Добрый день, Уилкс.
        Грум заморгал глазами, настороженно кивнул и поспешил вернуться на свое место.
        Усаживаясь рядом с ней, Саймон взглянул на нее так, словно ожидал, что она вотвот его укусит. Или по крайней мере зарычит.
        Он не доверял приторной улыбке, поэтому Порция устремила взгляд вдаль, демонстрируя всем своим видом, что идея прокатиться принадлежит ей.
        Экипаж тронулся. Едва гнедые затрусили по дорожке, Порция спросила:
        - Как поживают ваши родители?
        Последовала небольшая пауза, но затем Саймон все же ответил.
        Порция кивнула и принялась рассказывать о членах своей семьи, которых он знал, об их здоровье, планах и заботах.
        Она продолжала рассказ так, словно Саймон просил ее об этом.
        - Я встретилась с леди О. - В течение ряда лет они таким образом для краткости называли леди Озбалдестон, родственницу Кинстеров и старинного друга ее семьи, матрону, затерроризировавшую половину света. - Она провела последние несколько недель в Чейзе, а сейчас приехала в ГлоссапХолл. Она старинная подруга лорда Недерфилда, вы знаете об этом? Виконт Недерфилд, отец лорда Глоссапа, в настоящее время тоже находится в ГлоссапХолле.
        Саймон нахмурился:
        - Нет, не знаю.
        Порция подкупающе улыбнулась, она обожала леди О., однако Саймон, как и большинство джентльменов, находил проницательность старой леди слишком пугающей.
        Порция продолжала болтать, просвещая Саймона по поводу тех, кто уже приехал или только собирался прибыть, и делала это самым дружелюбным образом, как любая хорошо воспитанная леди.
        Подозрение, что над ним издеваются, крепло с каждой минутой. Показались гостеприимно распахнутые ворота ГлоссапХолла, и Саймон с облегчением натянул вожжи и пустил гнедых шагом по подъездной дорожке.
        ГлоссапХолл был просторным деревенским домом, построенным во времена королевы Елизаветы. Характерный красного кирпича фасад смотрел на юг. Трехэтажное здание имело два крыла - восточное и западное, располагавшихся перпендикулярно к основному корпусу. В центральной части находились бальный зал и оранжерея. Когда они приблизились, солнце отражалось в многочисленных окнах со средниками и освещало высокие трубы, покрытые орнаментом.
        Саймон, направляя гнедых на передний двор, испытал чувство сродни смущению. Чувство, для него непривычное, так как мало что могло вывести его из равновесия.
        Кроме Порции.
        Если бы она набросилась на него, пустила в ход, как повелось, свой острый язычок, все было бы нормально. Он получил бы удовольствие от поединка, но теперь не знал, как вести себя с новой Порцией.
        Он не помнил, чтобы девушка когданибудь вела себя с ним с такой… женственной мягкостью - другого слова он просто не мог подобрать. Обычно она действовала с поднятым забралом и весьма агрессивно. Сегодня она, похоже, спрятала и щит, и меч.
        И в результате…
        Саймон остановил гнедых, бросил Уилксу вожжи и спрыгнул на землю. Порция ждала, когда он обойдет экипаж и подаст ей руку. Он полагал, что она, по своему обыкновению, тоже спрыгнет, демонстрируя полную независимость и нежелание принимать его помощь. Однако на сей раз девушка возложила свои тонкие пальцы на его ладонь и позволила ему помочь ей грациозно спуститься на землю. Когда Саймон отпустил руку, она посмотрела на него и улыбнулась:
        - Благодарю вас. Вы были правы. Моя нога чувствует себя сейчас несравненно лучше.
        Порция весьма мило и вежливо наклонила голову и отвернулась. Глаза ее были такими темными, что Саймон не смог бы сказать, действительно ли уловил в них коварный блеск или же это была лишь игра света.
        Он стоял на переднем дворе, вокруг него носились грумы и лакеи, а он стоял и смотрел, как она плавной походкой направляется к дому. Так и не оглянувшись, Порция исчезла в дверях главного входа.
        Из задумчивости Саймона вывел хруст гравия, когда его двуколку и лошадей уводили прочь. Внешне бесстрастный, а на самом деле находясь в мрачной задумчивости, Саймон зашагал к входу в ГлоссапХолл.

        - Саймон! Вот здорово! - Широко улыбаясь, Джеймс Глоссап затворил дверь библиотеки и шагнул ему навстречу.
        Отдав пальто дворецкому, Саймон обернулся, чтобы поприветствовать Джеймса.
        В глазах друга отразилось облегчение, когда он пожимал руку Саймону.
        - Ты прибыл как раз вовремя, чтобы поддержать нас с Чарли. - Он кивком показал на гостиную, откуда через закрытую дверь доносился гул мужских и женских голосов. - Чарли отправился прощупать почву.
        Бленкинсоп, дворецкий, остановился рядом с Джеймсом.
        - Я прикажу отнести чемоданы мистера Кинстера в его обычную комнату, сэр.
        Джеймс кивнул:
        - Спасибо, Бленкинсоп. Мы присоединимся к остальным, не надо объявлять о нашем появлении.
        Старший сержант в отставке, высокий, слегка предрасположенный к полноте, но с хорошей выправкой, Бленкинсоп поклонился и удалился. Джеймс перевел взгляд на Саймона и жестом указал на гостиную.
        - Пошли повоюем.

        Они вошли вместе, задержавшись, чтобы закрыть дверь. Саймон встретился взглядом с Джеймсом, когда щелкнул замок. Наблюдавшая за ними Порция подумала, что они прекрасно знают, какой эффект производят, появляясь рядом одновременно.
        Два светских сердцееда - никто имеющий глаза в этом факте не усомнится. Оба высокие, поджарые, гибкие, широкоплечие. Если каштановые волосы Джеймса слегка курчавились, то волосы Саймона, некогда белокурые и приобретшие с возрастом светлокоричневый оттенок, лежали на голове шелковистыми волнами. Светлокожий Саймон был голубоглаз, а Джеймс обладал томными карими глазами, которыми он умело пользовался для достижения своих целей.
        Им обоим была свойственна непринужденная грация людей, привыкших вращаться в светском обществе, и казалось, они родились с ней. Впрочем, так оно и было. Они были братьями по духу, светскими повесами; и пока Джеймс представлял своих друзей, сомнения в этом окончательно рассеялись.
        К ним присоединился Чарли Хастингс, третий член их команды - светловолосый джентльмен чуть поменьше ростом, столь же красивый и бесшабашный.
        Порция окинула взглядом гостей, заполнивших просторную гостиную, которые располагались группами на стульях и диванах с чайными чашками в руках. К вечеру поджидали леди Хэммонд с дочерьми, с их приездом все будут в сборе.
        Джеймс подвел Саймона к хозяину - своему отцу, Гарольду, лорду Глоссапу, крепко сложенному джентльмену средних лет, который очень сердечно приветствовал всех гостей. Рядом с ним стоял Джордж Бакстед, типичный деревенский сквайр, старинный друг Гарольда. Здесь также находился Эмброз Келвин, джентльмен несколько иного типа. Эмброзу было между тридцатью и сорока, по всей видимости, он нацелился на политическую карьеру, чем, как подозревала Порция, и объяснялось его присутствие на рауте.
        Чарли, которого уже представили хозяевам дома, отошел в сторону. Когда Джеймс и Саймон повернулись, они обнаружили, что мисс Люси Бакстед уже взяла их друга в плен. Умная, живая, двадцатилетняя, хорошенькая и черноволосая мисс Бакстед была счастлива подать Саймону руку, однако тут же устремила свой взор на Джеймса.
        Элегантно извинившись, Джеймс отвел Саймона, чтобы продолжить представления. Чарли пришлось отвлечь мисс Бакстед. Порция заметила, какими взглядами обменялись друзья, когда приблизились к следующей группе.
        Здесь находилась мать Джеймса, хозяйка дома, Кэтрин, леди Глоссап. Увядающая матрона с блеклыми светлыми волосами и вылинявшими глазами, она в известной мере сохранила манеры, демонстрировавшие превосходство, которым она на самом деле не обладала. Кэтрин Глоссап не была суровой или нелюбезной, просто ее мечтам не суждено было сбыться. Рядом с ней сидела миссис Элен Бакстед - крупная, важного вида леди, чья спокойная доброжелательность свидетельствовала о том, что она вполне довольна своей судьбой.
        Обе леди любезно улыбнулись, когда Саймон поклонился. Он перебросился с ними несколькими словами, затем повернулся, чтобы пожать руку джентльмену, стоявшему рядом. Мистер Мортон Арчер был банкиром и весьма богатым и влиятельным человеком. Второй сын второго сына, он вынужден был самостоятельно прокладывать себе путь в свет и преуспел в этом. Казалось, уверенность, словно патина, осела на нем самом, на его богатой одежде и тщательно уложенных волосах.
        Мистер Арчер принадлежал к поколению лорда и леди Глоссап и был отцом еще одной Кэтрин, более известной как Китти, вышедшей замуж за Генри, старшего сына Глоссапов. Было ясно, что мистер Арчер смотрел на это как на обстоятельство, позволяющее ему войти в светские круги, к чему он так стремился.
        У него возбужденно заблестели глаза, когда ему представляли Саймона. Он с удовольствием бы поговорил подольше, но Джеймс искусно оторвал его от приятеля. В следующей группе находилась Китти Глоссап, молодая хозяйка - белокурая, миниатюрная, но слегка полноватая, отличавшаяся фарфоровым розоватобелым цветом лица, с удивительно ясными голубыми глазами. Ее маленькие руки пребывали в постоянном движении, то же самое можно было сказать о ее чуть подкрашенных губах, которые то складывались в улыбку, то обиженно поджимались. При этом Китти болтала не переставая. Она была безумно счастлива, когда оказывалась в центре внимания. Порция пришла к выводу, что у нее мало общего с тщеславной и взбалмошной Китти, однако та не слишком отличалась от остальных представительниц света.
        Китти до этого беседовала с леди Келвин и мистером Десмондом Уинфилдом. Синтия, леди Келвин, была весьма строгой, но влиятельной вдовой с хорошими связями, отличалась уравновешенностью и тщательно следила за воспитанием своих детей - сына Эмброза и дочери Друсиллы. Дочь графа, она вращалась в тех же кругах, что и Кинстеры и Эшфорды. Она царственно улыбнулась Саймону и подала ему руку.
        Мистер Уинфилд прибыл всего лишь за несколько часов до этого. Порции мало что удалось о нем узнать. Внешне он выглядел как весьма независимого вида джентльмен, сдержанный и слегка задумчивый. У нее сложилось впечатление, что он был приглашен через Арчеров. Интересно, предназначался ли он для их старшей, пока еще незамужней, дочери Уинифред?
        СамаУинифред находилась в соседней группе, куда Джеймс подвел Саймона, где были также Генри Глоссап - старший брат Джеймса, Уинифред Арчер, Альфреда Арчер, мать Китти, а значит, теща Генри, и Друсилла Келвин.
        Будучи давним другом Джеймса, Саймон посещал ГлоссапХолл часто и хорошо знал Генри. Они пожали друг другу руки как давние знакомые. Генри был старше, спокойнее и солиднее Джеймса. Он был человеком, на плечи которого легла ответственность за имение.
        Альфреда Арчер повела себя несколько экспансивно, и Порции даже показалось, что она услышала, как лязгнула защитная броня Саймона. Миссис Арчер имела репутацию ловкой свахи, умеющей использовать брак для продвижения по социальной лестнице. Уинифред, напротив, проявила спокойствие, поприветствовав Саймона мягкой и вежливой улыбкой, не более того.
        Друсилла вообще ни во что не вмешивалась. Она была почти такого же возраста, как и Порция, но на этом сходство заканчивалось. Друсилла была робкой, застенчивой и чрезвычайно серьезной для своего возраста. Похоже, девушка скорее считала себя компаньонкой матери, нежели ее дочерью. По этой причине ее мало интересовали Саймон или Джеймс.
        Помимо леди Озбалдестон и лорда Недерфилда, рядом с которыми сидела Порция, присутствовали Освальд Глоссап - младший брат Джеймса, и Суонстон Арчер - младший брат Китти. Оба были одного возраста и необычайно похожи. Одетые в невероятно тесные полосатые жилеты и фраки, они мнили себя важными персонами, ходили с самодовольным видом и на всех остальных смотрели свысока.
        Саймон поприветствовал их коротким кивком и наградил взглядом, в котором явно сквозило неодобрение.
        А затем они с Джеймсом направились к дивану, где расположились леди Озбалдестон и лорд Недерфилд - чуть в отдалении от других, чтобы иметь возможность без помех наблюдать и комментировать увиденное.
        Порция поднялась, когда друзья приблизились, - не только из чувства вежливости, но и потому, что ей не нравилось, когда над ней ктото нависает, тем более сразу двое мощных мужчин.
        Леди Озбалдестон на приветствие и поклон Саймона ответила постукиванием трости и сразу же пристала к нему с расспросами:
        - Как поживает ваша матушка?
        По своему богатому опыту зная, что спасения не будет, Саймон ответил достойным похвалы ровным тоном. Леди О. потребовала отчета о его младших сестрах и об отце; пока он удовлетворял ее ненасытное любопытство, Порция обменялась улыбкой с Джеймсом и вовлекла его и дедушку в обсуждение вопроса о наиболее приятных прогулках в этих краях. Наконец леди О. отпустила Саймона. Обратившись к лорду Недерфилду, он с улыбкой сказал ему несколько слов, возобновляя их прежнее знакомство. После этого Саймон, оказавшийся рядом с Порцией, снова повернулся к леди О. и похолодел.
        Порция почувствовала это, проследила за взглядом леди О. - и испытала то же самое ощущение. Взгляд василиска, державшего в страхе свет в течение пятидесяти лет, был направлен на них.
        На них обоих.
        Они стояли, прикованные магическим взглядом к месту, не решаясь пошевелиться.
        Брови леди О. медленно поползли вверх:
        - Вы знакомы, не так ли?
        Порция почувствовала, как забилось ее сердце и вспыхнули щеки. Уголком глаза она заметила, что Саймон чувствовал себя не лучше. Несмотря на то что каждый из них знал о существовании другого, они не помнили, чтобы когдалибо благожелательно приветствовали друг друга. Она открыла было рот, но Саймон опередил ее:
        - Мисс Эшфорд и я встречались ранее.
        Если бы они не стояли на виду у всех, Порция пнула бы его ногой. Холодную надменность его тона можно было расценить так, словно их встречи были тайными.
        - Мистер Кинстер был настолько любезен, что подвез меня от деревни. Я пешком дошла до площадки обозрения, - небрежно пояснила девушка.
        - В самом деле? - Взгляд черных глаз какоето время не отпускал их, затем леди кивнула и стукнула тростью. - Понятно!
        Раньше чем Порция смогла понять, чтото может означать, леди О. добавила:
        - Очень хорошо. - Она показала на пустую чашку, стоявшую на столе. - Можете принести мне еще чая, сэр.
        С явным удовольствием, которое Порция прекрасно понимала, Саймон обворожительно улыбнулся, прихватил чашку и блюдце и зашагал в ту сторону, где неподалеку от леди Глоссап располагалась тележка на колесиках. Джеймсу было велено оказать ту же услугу его дедушке. Воспользовавшись моментом, Порция извинилась и направилась через комнату к Уинифред Арчер и Друсилле Келвин - к тем гостям, к которым Саймон, как она полагала, вряд ли присоединится.
        Хотя она и поклялась, что внимательно присмотрится к каждому перспективному джентльмену, это вовсе не означало, что она собиралась посвятить этому все время на вечере.
        Саймон принес леди Озбалдестон чашку дымящегося чая и под благовидным предлогом откланялся. Старая ведьма отпустила его, неодобрительно хмыкнув. Взяв и себе чаю, он присоединился к Чарли и Люси Бакстед, расположившимся у окна.
        Чарли приветливо улыбнулся ему, не переставая разглагольствовать. Он намеренно заморочил голову мисс Бакстед. Не то чтобы он затевал нечто серьезное, просто Чарли любил пофлиртовать. Золотоволосый, кудрявый и кареглазый, он говорил с модной манерной медлительностью, и светские дамы, обладавшие вкусом и проницательностью, добивались его общества.
        Однако очень скоро дамы убеждались, что Чарли - это одни сплошные разговоры и полное отсутствие инициативы. Нельзя сказать, чтобы он вообще бездействовал, просто он редко прибегал к действию.
        Даже мисс Бакстед, несмотря на свою наивность, казалась весьма беспечной, насмешливо парируя несколько игривые, но не выходящие за рамки приличий реплики Чарли.
        Саймон улыбался, попивая чай. Им с Чарли было известно, что с мисс Бакстед они находятся в полной безопасности, ибо взоры ее наивных глаз всецело предназначались Джеймсу.
        Прислушиваясь к беседе, Саймон принялся наблюдать за компаниями гостей. Очевидно, целью собрания было подтвердить связи - с Арчерами, семейством Китти, Бакстедами, старыми друзьями, а также Келвинами и Хэммондами, весьма полезными родственниками. Саймон по достоинству оценил стратегию Джеймса, предусмотрительно пригласившего друзей, чтобы они спасали его от Люси Бакстед. Он нисколько не сердился на Джеймса. В конце концов, для этого друзья и существуют. Однако он не задумывался, чем сам заполнит время до того момента, когда благополучно распрощается с Джеймсом и продолжит путь к Сомерсету.
        Он принялся изучать трех леди, стоявших у других окон: Уинифред Арчер, Друсиллу Келвин и Порцию. Последней исполнилось двадцать четыре года, на несколько лет меньше, чем Китти, чей звонкий смех долетал до него, перекрывая гомон негромких разговоров.
        Порция бросила взгляд на Китти, затем снова вернулась к беседе с Уинифред и Друсиллой. Уинифред стояла спиной к сестре и не подала виду, что слышит ее ликование. Уинифред была постарше. Саймон определил, что ей около двадцати девяти лет.
        Он посмотрел на группу, возглавляемую Китти, и увидел, как Десмонд Уинфилд бросил взгляд на Порцию. Или на Уинифред? Десмонд подобрался, намереваясь подойти к ним.
        Китти положила ладонь ему на рукав и о чемто спросила, он повернулся к ней и чтото тихо ответил.
        Чарли с Люси Бакстед над чемто весело смеялись. Не зная, что послужило причиной их веселья, Саймон улыбнулся обоим, поднял чашку и сделал пару глотков чая.
        Он снова обратил взор на Порцию.
        Она стояла в потоке солнечного света, и темносиние блики переливались на ее черных как смоль волосах.
        Ему показалось, что он даже чувствует аромат, исходивший от ее пышных волос и так дразнивший его, когда он нес девушку по тропе. Это подстегнуло память, и Саймон вспомнил также другие детали - ее вес, некоторое напряжение тела и женственно округлые формы. Воспоминания вызвали у него легкий жар.
        Саймон ощутил в ней женщину, чего никогда не было прежде. Однако он слишком хорошо знал, какую птичку держит в руках, не забыл про ее острый язычок и взрывной характер. И тем не менее он хотел ее… Саймон посмотрел на Люси Бакстед. Эта женщина идеально подходила на роль жены: она вела себя разумно, была послушна и управляема… Он задумчиво вглядывался… однако его мысль ускользала в другом направлении.
        - Простите меня, я должен удалиться. - Саймон натянуто улыбнулся.
        Поклонившись Люси и кивнув Чарли, он вернул, чашку леди Глоссап, принес извинения и ушел.
        Поднимаясь по лестнице, он снова вспомнил о Порции и ее неожиданной реакции на его действия. Нужно признать, что ГлоссапХолл открыл перед ним совершенно неожиданные перспективы. И не было никаких причин к тому, чтобы ими не воспользоваться.
        Помимо того, будет чертовски интересно узнать, чему некоей чрезвычайно образованной женщине еще предстоит научиться у жизни.


        Глава 2
        - Я никогда бы не подумала, что вы трус.
        Эти слова, негромко сказанные женщиной с провокационной манерной медлительностью, заставили Порцию остановиться на лестничной площадке западного крыла. В течение получаса она играла на фортепиано в музыкальной комнате, расположенной на первом этаже; сейчас пришло время собраться в гостиной перед обедом, именно туда Порция и направлялась.
        По лестнице западного крыла дамы ходили не слишком часто, поскольку их комнаты располагались в восточном крыле.
        - Но вероятно, это была лишь уловка?
        Слова прозвучали совсем ласково; произнесла их Китти.
        - Ничего подобного! - сквозь зубы процедил Джеймс. - Я не играю в такие игры и никогда не стану играть с вами.
        Они стояли у подножия лестницы. Порция их не видела, но отчетливо ощутила отвращение, испытываемое Джеймсом. Голос его прерывался от отчаяния.
        Китти засмеялась. Она отказывалась верить, что какойто мужчина, тем более такой, как Джеймс, не желает ее.
        И тогда Порция спокойно и решительно начала спускаться по лестнице.
        Они услышали шаги и повернулись в ее сторону. Но если Джеймс выглядел смущенным, то на лице Китти отразилось лишь раздражение от того, что им помешали. Когда Джеймс узнал Порцию, он, не сдерживаясь, облегченно вздохнул.
        - Доброе утро, мисс Эшфорд! Вы заблудились?
        Она не заблудилась, это Китти загнала Джеймса в угол. Порция изобразила недоумение, словно удивляясь собственной рассеянности.
        - Да, вероятно… Я думала, что знаю, однако… - Она неопределенно помахала рукой.
        Джеймс проскользнул мимо Китти.
        - Позвольте мне… я как раз направлялся в гостиную. Полагаю, вы именно туда хотите пройти?
        Он предложил ей взять себя под руку, взгляды их встретились, и девушка увидела в его глазах мольбу.
        - Да, пожалуйста. Я буду очень признательна, если вы меня проводите. - Порция доброжелательно улыбнулась, затем повернулась к Китти.
        Улыбки со стороны Китти не последовало, она лишь сухо кивнула.
        Порция вскинула брови:
        - Вы не присоединитесь к нам, миссис Глоссап?
        Девушка почувствовала, как напрягся Джеймс. Китти отмахнулась:
        - Я скоро приду, а вы идите, - И, повернувшись, она направилась к лестнице.
        Джеймс расслабился. Порция позволила ему повести себя в сторону центрального корпуса. Она взглянула на него - лицо его было хмурым и бледным.
        - Вы хорошо себя чувствуете, мистер Глоссап?
        Он взглянул на нее, затем улыбнулся - нужно сказать, очаровательно.
        - Называйте меня Джеймсом. - И, кивнув, добавил: - Благодарю вас.
        Приподняв брови, Порция не удержалась от вопроса:
        - Она часто так… пристает?
        Поколебавшись, он ответил:
        - Кажется, она становится все хуже.
        Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Порция продолжила:
        - Вам лишь остается льнуть к другим дамам, пока у нее это не пройдет.
        Джеймс бросил на нее быстрый взгляд, но так и не понял - смеется она над ним или нет. Она же позволяла ему вести себя через весь дом, пряча улыбку и удивляясь, как имеющий репутацию повесы Джеймс Глоссап может полагать, будто она способна защитить его добродетель.
        Гостиная сияла огнями. Когда они перешагнули порог, Порция увидела Саймона, стоявшего возле камина и беседовавшего с Чарли и двумя юными созданиями - Аннабелл и Сесилией, дочерьми леди Хэммонд. Сама леди Хэммонд, весьма приятная дама, сидела на стуле возле леди Озбалдестон.
        Саймон встретился взглядом с Порцией. Джеймс извинился и пошел переговорить с отцом. Остановившись для того, чтобы поприветствовать леди Хэммонд, подругу ее матери, Порция присоединилась к Саймону и Чарли, а также к Аннабелл и Сесилии.
        Девушки были свежи, как глоток весеннего воздуха, и воплощали собой невинность, однако чувствовали себя как дома и были исполнены решимости стать душой компании. Порция знала их в течение многих лет. Они восторженно приветствовали ее.
        - О, дорогая! Я и не знала, что вы здесь!
        - Это так чудесно! Я уверена, что мы отлично повеселимся!
        Широко открытые глаза, радостные улыбки… Было невозможно не ответить им тем же. После обычных вопросов о семье и друзьях разговор перешел на то, какие радостные события грядут в ближайшие дни и какие красоты можно увидеть поблизости от ГлоссапХолла.
        - Здесь обширнейшие сады со множеством прогулочных дорожек. Я читала об этом в путеводителе, - призналась Аннабелл.
        - И еще здесь есть озеро! В книге говорится, что это не рукотворный водоем, оно заполнено естественными родниками и очень глубокое. - Сесилия поморщилась. - Слишком глубокое, чтобы плавать на плоскодонке.
        - Ну что ж, - вступил в беседу Чарли, - зато вам не захочется рисковать свалиться в него. Оно чертовски холодное, ручаюсь!
        - Боже милостивый! - Аннабелл повернулась к Чарли. - А вы падали в него?
        Порция заметила, как Чарли переглянулся с Саймоном и как насмешливо скривились губы последнего. Она проследила за передвижениями людей по залу. Вошла Китти и остановилась, разглядывая собравшихся. Генри отделился от небольшой группы гостей и через зал направился к ней. Наклонив голову, он чтото тихо сказал жене.
        Китти выпрямилась и вскинула голову. Она метнула на него гневный взгляд, чтото коротко ответила, отвернулась и со свирепым выражением направилась в сторону Эмброза и Друсиллы Келвин.
        Генри молча наблюдал за тем, как Китти шла через зал. Ни один мускул на его лице не дрогнул, он полностью контролировал себя, однако возникало ощущение того, что он испытывает боль.
        Было ясно, что в этом союзе не все благополучно.
        Порция вернулась к беседе, которая оставалась все такой же оживленной.
        - Вы уже посетили его? - с горящими глазами спросила Аннабелл.
        Очевидно, она чтото пропустила. Порция вопросительно посмотрела на Саймона. Он повел бровями, однако согласился ее выручить.
        - Порция еще не успела, она пока не приобщилась к красотам ГлоссапХолла, так же как и вы обе. А что касается храма… - Он снова перевел глаза налицо Порции. - Должен признаться, что я предпочитаю беседку у озера. Для некоторых это может показаться скучноватым, но тишина над озером очень успокаивает.
        - Мы непременно должны побывать там, - деловито стала строить планы Сесилия. - И еще я слышала, что гдето поблизости находится площадка обозрения.
        - Там я была. - Стараясь не встречаться взглядом с Саймоном, Порция внесла свой вклад в то, чтобы утолить жажду девушек узнать как можно больше.
        Обсуждения продолжались вплоть до самого обеда. Сидя за длинным столом и помня о данной ею клятве, Порция обратила все свое внимание на изучение обстановки. Так кого же она должна рассматривать? Все сидящие за столом мужчины были, по крайней мере теоретически, подходящими по положению, иначе они бы здесь не присутствовали. Часть из них были женаты и таким образом сразу исключались. Коекого из оставшихся она знала лучше.
        Пока все ели и разговаривали, девушка обводила их взглядом, оценивая возможности каждого.
        Порция остановила взор на Саймоне, который сидел поодаль. Он предпринимал попытки разговорить Друсиллу, которая выглядела чрезвычайно сдержанной и строгой, к тому же чувствовала себя неуютно. Порция нахмурилась; несмотря на их частые разногласия и стычки, она знала, что манеры Саймона отполированы до блеска и он никогда не позволит себе неучтивого обращения с людьми. Не приходилось сомневаться, что дело тут в Друсилле.
        Порция задержала взгляд на Саймоне, обратив внимание на золотистый блеск в его волосах, на длинные, элегантные пальцы, сжимавшие бокал с вином, на спокойно сложенные губы, когда он откинулся назад, оставив Друсиллу в покое.
        Она пялилась на него слишком долго, и он почувствовал ее взгляд. Саймон посмотрел в ее сторону, но Порция успела опустить глаза и положить в рот салат, а затем она повернулась к сидевшему рядом с ней мистеру Бакстеду.
        Лишь после того как Саймон отвернулся, она вздохнула свободнее. Порция чувствовала себя неуютно, она неожиданно осознала, насколько странной была ее реакция на него. Ктолибо, подходящий по возрасту и положению…
        К тому времени, когда дамы поднялись и направились в гостиную, предоставив джентльменам отдать должное портвейну, Порция мысленно внесла в список три имени. Семейные вечера - определенно отличный полигон для оттачивания тактики и стратегии в поисках мужа. Ни один из кандидатов не попадал в число тех, кому она могла бы безоговорочно отдать руку, однако они являли собой отличные образцы, на которых она могла попрактиковаться.
        Джеймс Глоссап и Чарли Хастингс определенно относились к тому сорту джентльменов, качества которых она должна оценить по достоинству.
        Что касается Саймона, то, хотя она знала его всю жизнь, хотя все последние десять лет они только и делали, что вызывали раздражение друг у друга, хотя у нее никогда и в мыслях не было вносить его в список, если бы она не дала клятву, не зная при этом, что он будет присутствовать на вечере, - все эти причины были недостаточны для того, чтобы закрыть глаза на его перспективные качества потенциального мужа.
        Качества, которые ей также необходимо изучить и оценить.
        Когда она шла в гостиную вслед за леди О., ей вдруг пришло в голову, что он относится к клану Кинстеров и что его супружеские качества могут стать критерием, по которому она будет оценивать качества остальных.
        Данная мысль несколько обеспокоила Порцию. Но в отсутствие джентльменов она сумела выбросить ее из головы и развлечься разговорами с девицами Хэммонд и Люси Бакстед. Позже, когда джентльмены вернулись и беседа приняла общий характер. Порция оказалась в группе с Уинифред Арчер и Десмондом Уинфилдом. Оба производили приятное впечатление, были слегка сдержанны, хотя ни один из них не страдал отсутствием уверенности, но уже через пять минут Порция готова была поспорить на свое лучшее платье, что между ними возникло или, во всяком случае, рождается взаимопонимание. Судить об отношении Уинифред она не могла, а вот Десмонд, несмотря на свои образцовые манеры, буквально не сводил с Уинифред глаз.
        Ее воображаемый карандаш готов был уже вычеркнуть Десмонда из своего списка, но затем Порция передумала. Возможно, с учетом своей относительной неопытности она должна рассматривать его не как потенциального мужа, а как образец мужских качеств, которые одобряют такие леди, как Уинифред, а она, при всей своей молчаливости, числилась среди тех, кто обладает здравым смыслом.
        Учиться, наблюдая за успехами и неудачами других, - в этом также проявление мудрости.
        Китти, одетая в блестящее аквамариновое платье, излучала очарование, переходя от одной группы к другой. Не осталось даже следа от ее былой хмурости, теперь она была в своей стихии.
        Генри разговаривал с Саймоном и Джеймсом. Кажется, его сейчас нисколько не беспокоило поведение Китти.
        Может, она неверно истолковала их разговор перед обедом?
        Ктото подошел к ней сбоку; повернувшись, Порция увидела Эмброза Келвина. Он вежливо поклонился.
        - Мисс Эшфорд, рад встретить вас здесь. Я видел вас несколько раз на вечерах в Лондоне, но не имел удовольствия познакомиться с вами.
        - В самом деле, сэр? Как я понимаю, большую часть времени вы проводите в столице?
        У Эмброза были темнокарие глаза и светлокаштановые волосы. Правильные черты лица дополнялись патрицианской осанкой, которую смягчали вежливость и галантность. Он наклонил голову.
        - Несомненно. - Поколебавшись, он добавил: - Я мечтаю пройти в парламент на следующих выборах. Естественно, я должен внимательно следить за текущими событиями, а для этого нужно находиться в столице.
        - Да, конечно. - Порция уже собралась было объяснить ему, что она это хорошо понимает, так как знакома с Майклом АнстрадерУэдерби, членом парламента в Западном Гемпшире, но пронзительность его темных глаз заставила ее сдержаться. - Я часто думала, что в наше переменчивое время служить своим избирателям, находясь в парламенте, весьма похвально.
        - В самом деле. - В тоне Эмброза не было ничего, что позволило бы предположить, будто он одержим реформистским рвением. - Необходимо, чтобы каждый человек сидел на своем месте: ктото занимался управлением, ктото находил правильный путь для деревни.
        По мнению Порции, его высказывание прозвучало довольно помпезно, и она решила сменить тему:
        - Вы уже решили, где остановитесь?
        - Пока нет. - Он обвел взглядом группы гостей - лорда Глоссапа, мистера Бакстеда и мистера Арчера. Но уже через мгновение он снова посмотрел на Порцию, улыбнулся и несколько покровительственно сказал: - Вероятно, вам это не известно, но такие дела обычно и лучше всего решаются внутри партии. Я надеюсь в скором времени получить сообщение о своем избрании.
        - Понятно. - Девушка мило улыбнулась. - В таком случае мы должны надеяться, что эта новость - то, чего вы заслуживаете.
        Эмброз воспринял этот комментарий так, как он хотел его услышать, затем они вернулись к остальным гостям и присоединились к общей беседе.
        Спустя пять минут леди Глоссап, повысив голос, попросила добровольцев помузицировать.
        Раньше чем ктолибо другой успел отреагировать, Китти шагнула вперед и с сияющим лицом заявила:
        - Танцы - вот что нам надо!
        Леди Глоссап заморгала глазами, миссис Арчер выглядела озадаченной.
        - Итак, - Китти закружилась в центре зала и легонько похлопала в ладоши, - кто нам подыграет?
        Порция не раз за эти годы откликалась на подобный призыв.
        - Я буду рада сыграть для вас, если вы не возражаете.
        Китти взглянула на нее с удивлением и некоторым подозрением - слишком уж быстро было принято ее предложение.
        - Отлично! - Повернувшись, она помахала джентльменам. - Джеймс, Саймон, выдвиньте рояль! Чарли, Десмонд, поставьте эти стулья к стене!
        Сев за рояль, Порция посмотрелана Китти. Казалось, за ее действиями не стояло ничего, кроме простого удовольствия, которое могут доставить танцы. И сейчас она выглядела понастоящему привлекательной; кудато исчезла коварная соблазнительница, перехватившая Джеймса на лестнице - знойная, разъяренная женщина, ворвавшаяся в гостиную.
        Порция пробежала пальцами по клавишам и порадовалась, что инструмент настроен. Она подняла глаза и увидела кипу нот на крышке рояля.
        - Я вижу, вы, как всегда, скрываете свои умения и достоинства, - послышался рядом задумчивый голос Саймона. С загадочным видом он повернулся и присоединился к выстроившимся парам.
        Отмахнувшись от странного комментария, девушка положила пальцы на клавиши и заиграла вступление к вальсу. Музыка давалась ей легко, казалось, мелодия сама стекает с ее пальцев, и поэтому Порция играла, как только представлялась возможность. Она получала от этого удовольствие, ей было так вольготно сидеть за роялем и либо отдаваться целиком музыке, либо наблюдать за гостями.
        В этот вечер она была намерена заняться последним.
        Рояль, по обыкновению, располагался в конце просторного зала, прямо противоположном от того, где находился камин и были сгруппированы стулья, диваны и сидящие на них гости. Танцующие заполняли пространство посередине. Мало кто из них мог предположить, что тапер не смотрит на свои пальцы, и многие пары пользовались танцем для сообщения интимной информации, когда находились в наиболее удаленной от старших части зала. Иначе говоря, в непосредственной близости от нее.
        Порция с удовольствием переходила от одного вальса к другому, перемежая их порой контрдансом, давая танцорам время лишь для того, чтобы перевести дыхание и сменить партнера.
        Первое, что Порция заметила, было то, что, хотя Китти действительно получала удовольствие от танцев, она к тому же преследовала и некую скрытую цель. В точности определить, что она задумала, было трудно. Похоже, Китти имела на примете не одного джентльмена. Она флиртовала, определенно флиртовала с Джеймсом, своим деверем, которого это страшно раздражало. С Эмброзом она была не столь откровенна, однако в ее улыбке было чтото провоцирующее, а в ее глазах можно было уловить зазывный блеск. Хотя Порция наблюдала с близкого расстояния, она не могла в чемлибо упрекнуть Эмброза; он не подал Китти ни малейшего повода.
        С Десмондом Китти прикидывалась скромницей. Она флиртовала, но не столь открыто, как бы видоизменяя свои атаки применительно к его характеру. Десмонд, похоже, колебался, проявляя нерешительность. Он не поощрял ее поползновений, но и не пресекал их. Однако когда дело доходило до Саймона и Чарли, оба словно прятались за стеной неодобрения. Китти дразнила их, но както не слишком убедительно, и создавалось впечатление, что она делает это напоказ.
        В этом было чтото такое, чего Порция пока не могла понять.
        А вот когда Китти танцевала с Генри, своим мужем, она была словно каменная. Она не предпринимала ни малейших попыток завладеть его вниманием. Кигги едва обменялась с ним парой слов. Генри старался изо всех сил, однако не мог полностью скрыть своего разочарования и явного неодобрения.
        Если говорить о других, то Люси Бакстед явно нацелилась на Джеймса. Она смеялась со всеми и улыбалась всем джентльменам, но, разговаривая с Джеймсом, она ловила каждое его слово, огромные глаза ее лучились, губы слегка приоткрывались. Джеймсу следовало быть начеку, и не только в отражении атак со стороны Китти - Порция подозревала, что об этом факте он знал. Джеймс попрежнему оставался любезным, но сдержанным.
        Обе мисс Хэммонд не интересовались никакими интригами; они просто наслаждались своим присутствием на вечере и считали, что другие также этим наслаждаются. В них ключом била молодая энергия. Друсилла, напротив, во время танцев сидела рядом с матерью, если ей это позволяла леди Келвин.
        Что касается Десмонда и Уинифред, то определенно между ними намечался роман. Было очень познавательно наблюдать за их поведением; Десмонд чтото предлагает, никогда не отвергает, не демонстрирует застенчивости, но и не слишком самоуверен, Уинифред отвечает тихо, опустив ресницы и потупив взор, поднимая глаза лишь для того, чтобы взглянуть ему в лицо.
        Порция нагнула голову, чтобы скрыть улыбку, когда заканчивала играть очередной танец. Когда прозвучали последние аккорды, Порция решила, что танцоры могут взять короткий перерыв, а она тем временем пороется в кипах листов с нотами.
        - Мисс Эшфорд, вы блестяще играли для нас, но несправедливо, что по этой причине вы не могли принять участие в развлечениях.
        Порция обернулась и увидела Уинифред, которая убирала руку с предплечья Саймона.
        - Ах нет! Это совсем…
        Она замолчала, не зная, что возразить. Уинифред улыбнулась:
        - Я буду благодарна, если вы позволите мне подменить вас. Я хотела бы сыграть несколько танцев… и это, кажется, наилучший выход.
        Их взгляды встретились, и Порция поняла, что это правильно. Если Уинифред просто перестанет танцевать, многие станут гадать о причине. Порция улыбнулась:
        - Как хотите.
        Она встала со стула, Уинифред заняла ее место. Вместе они быстро просмотрели несколько листов с нотами, и Уинифред отобрала то, что ей понравилось. Порция повернулась, чтобы уйти, и увидела Саймона, который с нехарактерным для него терпением ждал ее.
        Он встретился с девушкой взглядом и предложил руку.
        - Пойдемте?
        Как это ни абсурдно звучит, но она никогда с ним не танцевала. Ни одного раза. Ей и в голову никогда не могло прийти, что она может в течение десяти минут кружить под его руководством по залу, вместо того чтобы пикироваться или открыто воевать.
        Саймон смотрел на нее в упор, приглашение прозвучало вполне четко.
        Памятуя о своей клятве, которая эхом прозвучала в ее мозгу, Порция вскинула подбородок и улыбнулась. Улыбнулась очаровательно. Пусть он думает об этом что хочет!
        - Благодарю вас.
        В его глазах блеснуло подозрение, однако он учтиво наклонил голову, положил ладонь ей на руку и повел к основной массе танцующих, когда Уинифред заиграла вальс.
        Первое испытание ее спокойствию и невозмутимости наступило тогда, когда он заключил ее в объятия. Порция оказалась в стальных тисках его рук и вспомнила - очень отчетливо, - что она чувствовала в тот момент, когда он нес ее на руках. Она снова ощутила, что ей не хватает воздуха, что она задыхается. Ее отвлекло тепло его ладони, широкой и сильной, на ее спине.
        А потом их захватила музыка, понесла и закружила в вихре танца. Она едва могла дышать. Порция танцевала вальс бессчетное количество раз, но никогда раньше подобные физические ощущения не давили на ее психику. Порция никогда не была так близка к нему. Их тела покачивались и соприкасались, она ощущала его силу и свою податливость. Девушка попыталась переключить внимание на чтонибудь другое, не думать о какихто предчувствиях, владевших ею.
        Предчувствиях чего? Порция покачала головой и попыталась привести свои мысли в порядок. Набрав в легкие воздуха, она посмотрела вокруг.
        И увидела Китти, вальсировавшую с Эмброзом и продолжавшую флиртовать.
        - Чего добивается Китти - вы можете сказать?
        Она высказала мысль, пришедшую ей в голову, так как никогда не жеманничала с Саймоном. Он пристально посмотрел на нее и нахмурился.
        Увидев привычное выражение на его лице, девушка, успокоившись, вскинула брови.
        - Вам это знать не нужно, - сухо ответил он. Порция улыбнулась:
        - Если этого не скажете вы, я спрошу у Чарли. Или у Джеймса.
        На него особенно подействовало ее последнее заявление.
        Он сдержанно вздохнул, посмотрел вокруг и повел ее в танце в конец зала. Понизив голос, он сказал:
        - У Китти есть привычка флиртовать с каждым более или менее представительным джентльменом. - После короткой паузы он добавил: - Насколько далеко это может зайти…
        Саймон хотел было пожать плечами, но не сделал этого. Заинтригованная тем, что он не смог ей вежливо солгать, Порция спокойно заявила:
        - Вы отлично знаете, насколько далеко это может зайти, потому что она заигрывала с вами, с Чарли, а теперь обрабатывает Джеймса.
        Саймон с недоумением посмотрел на нее сверху вниз.
        - Откуда, черт возьми, такие домыслы?
        Она улыбнулась - вовсе не для того, чтобы рассердить, а для того, чтобы успокоить.
        - От вас с Чарли исходит прямотаки физически осязаемое неодобрение, когда вы оказываетесь рядом с ней, например, во время вальса. Что касается Джеймса, то я столкнулась с ним сегодня вечером, когда он оказался в весьма затруднительном положении. - Порция улыбнулась. - Я спасла его, потомуто мы и пришли сюда вместе.
        Она почувствовала, что ее объяснение хотя бы отчасти сняло с него напряжение, и решила этим воспользоваться.
        - Вам с Чарли удалось убедить ее, - Порция взмахнула свободной рукой, - что вы ею не интересуетесь. Почему Джеймс не сделал то же самое?
        Саймон на мгновение встретился с ее взглядом, после чего ответил:
        - Потому что Джеймс старается не причинить боль Генри. Китти об этом знает, и это придает ей дерзости. Ни Чарли, ни я не испытываем угрызений совести оттого, что относимся к Китти так, как она того заслуживает, если она переходит за некоторые рамки.
        - Но ведь у нее хватает ума не переходить за них?
        Саймон кивнул.
        - А что Генри?
        - Когда они поженились, он был без ума от нее. Не знаю, как он относится к ней сейчас. И до того как вы меня спросили, я не имел понятия, почему она сейчас такая. И этого никто из нас не знает.
        Порция увидела в противоположном конце зала Китти, которая улыбалась обольстительной улыбкой Эмброзу, а тог старательно делал вид, что не замечает этого.
        Порция почувствовала на себе взгляд Саймона.
        - Есть предложения?
        Она покачала головой:
        - Нет… я думаю, что дело тут не в какомто иррациональном влечении… Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Она отдает себе отчет в том, что делает. Она действует сознательно. У нее есть какойто мотив, есть какаято цель.
        Саймон ничего не сказал. Прозвучали последние аккорды вальса. Они остановились, обменялись несколькими фразами с Аннабелл и Десмондом, поменялись партнерами и вновь пошли танцевать.
        Порция была верна своей клятве и непринужденно болтала с Десмондом. Когда они закончили танец, она подумала, что Уинифред следует поздравить с хорошим выбором - Десмонд, похоже, был вполне подходящим, хотя и слишком уж серьезным джентльменом. Она танцевала с Чарли, Джеймсом и Эмброзом и прибегала ко всевозможным хитростям, чтобы разговорить их и чтобы они при этом не догадались, что за ее искусно поставленными вопросами кроется не просто праздный интерес.
        Затем Порция танцевала с Генри. Во время танца она чувствовала себя ужасно. Несмотря на то что он изо всех сил старался ее развлечь, она поняла, что он знает о поведении Китти.
        Ситуация была сложной - Китти умна и изобретательна. Не было ничего такого, за что можно было бы осудить ее, тем не менее она постоянно флиртовала, и это рождало в голове каждого вопросы.
        Зачем она это делает?
        Порция не могла этого понять, ибо Генри был таким же, как и Десмонд, - спокойным, благородным, порядочным мужчиной. За десять минут разговора с ним она поняла, почему Джеймс стремится защитить его, а Саймон и Чарли поддерживают друга в этом.
        Она была полностью с ними солидарна.
        К тому моменту, когда поступил призыв закончить танцы, Порцию не переставал мучить вопрос: кто еще обратил внимание на поведение Китти, кроме нее, Саймона, Чарли, Джеймса и, по всей видимости, Генри?
        Эмброза и Десмонда можно было причислить сюда почти наверняка, а вот как обстоят дела с дамами? Определить это было гораздо труднее.
        Появилась тележка с чаем, и все собрались вокруг, обрадовавшись возможности передохнуть и расслабиться. Беседа текла вяло, у людей пропала потребность непременно заполнять каждую паузу. Порция пила чай и наблюдала. Призыв Китти в начале вечера устроить танцы помог гостям преодолеть скованность и гораздо быстрее сплотил их. Сейчас у всех появилось ощущение, что они собрались здесь, чтобы весело проводить время.
        В тот момент, когда Порция отставляла пустую чашку, Китти снова оказалась в центре внимания. Она поднялась, шурша юбками, улыбнулась обольстительной улыбкой и широко развела руками:
        - А теперь мы перед сном прогуляемся по саду. Сейчас там такие божественные ароматы! После танцев всем нужно отдохнуть и расслабиться, а где лучше всего это сделать, как не среди подобного великолепия!
        И снова она была права. Люди постарше, кто не принимал участия в танцах, возможно, и не испытывали подобного желания, но те, кто вволю натанцевался, определенно предложение одобрили. Вслед за Китти они потянулись через застекленные двери на террасу, а оттуда спустились на газоны и парами стали прогуливаться среди деревьев.
        Порция не удивилась, когда Саймон материализовался возле нее, в подобной ситуации он непременно должен был оказаться рядом. Это была его неизменная привычка - быть непрошеным защитником.
        Он предложил ей руку.
        Порция заколебалась.
        Саймон видел, как она смотрит на его локоть. Он дождался, когда она подняла на него глаза, и безмолвно, явно бросая вызов, уставился на нее.
        Порция вскинула подбородок и с надменным спокойствием положила ладонь на сгиб его руки. Пряча улыбку по поводу этой маленькой победы, Саймон повел ее по пологим ступенькам в сторону газона.
        Китти шла впереди с Эмброзом и Десмондом, оживленно беседуя с Люси Бакстед, и по этой причине та вынуждена была сопровождать трио, вместо того чтобы отстать и идти вместе с Джеймсом, что, по всей видимости, было ее целью. Чарли и Джеймс сопровождали девиц Хэммонд и Уинифред. Друсидла не пожелала присоединиться к ним, сославшись на то, что ей неприятен вечерний воздух. Генри был занят беседой с мистером Бакстедом.
        Приблизившись к лужайке, Саймон спросил:
        - Какую достопримечательность вы хотели бы увидеть? - Он жестом обвел открывающийся вид. - При лунном освещении? - Порция продолжала двигаться за компанией Китти, которая держала путь в сторону громадных рододендронов, окаймлявших лужайку.
        - Куда ведет эта тропа?
        Саймон внимательно посмотрел ей в лицо.
        - К храму.
        Она чуть надменно вскинула брови.
        - А как идти к озеру?
        Он указал жестом в сторону уходящей вниз дорожки, вьющейся между садовых клумб.
        - Это не близко, но и не так далеко для прогулки.
        Они пошли этим путем, другие последовали за ними. Вечерний воздух огласился восторженными восклицаниями сестер Хэммонд, восхищавшихся Обширностью садов, пышными кустами, высокими деревьями и прекрасно ухоженными клумбами. Сады и в самом деле были роскошньми; воздух был напоен густыми ароматами неведомых цветов.
        Они гуляли не слишком быстро и не слишком медленно, не преследуя какойлибо конкретной цели, наслаждаясь тишиной, покоем и неожиданным чувством доброжелательности.
        Позади них брели гости, голоса их звучали все приглушеннее. Саймон бросил взгляд на Порцию.
        - Так о чем вы говорили?
        Порция слегка насторожилась.
        - Что вы имеете в виду?
        - Я слышал ваши слова, - когда вы были на площадке обозрения, помните? О том, что нужно чемуто подучиться, принять решение и рассмотреть всех подходящих…
        Она взглянула на Саймона, но ее лицо оказалось закрытым тенью от дерева, под которым они проходили.
        - Подходящих для чего? - уточнил Саймон. Порция растерялась.
        - Да так… просто размышляла кое о чем.
        - О чем же?
        После краткой паузы она ответила:
        - Вам это знать не нужно.
        - Вы имеете в виду, что не хотите мне сказать?
        Она наклонила голову.
        Саймона одолевало искушение проявить настойчивость, но затем он подумал, что она будет здесь, перед его глазами, в течение последующих нескольких дней. У него еще будет время определить ее намерения, просто наблюдая за тем, что она делает. Он заметил, что Порция внимательно разглядывала джентльменов за обеденным столом, а когда танцевала с Джеймсом, Чарли и Уинфилдом, выглядела необычно оживленной и направляла беседу, задавая вопросы. Он был абсолютно уверен, что вопросы были не о Китти, об этом она могла спросить и его, тем более что, принадлежа, можно сказать, к одному семейству, они даже не пытались говорить друг другу светские любезности.
        - Ну что ж, очень хорошо.
        Эта его сговорчивость стала причиной того, что Порция бросила на него подозрительный взгляд, однако не в ее интересах было придираться к его словам. Он замолчал, и они продолжили путь, даже не сочтя нужным озвучить очевидное - то, что он будет наблюдать за ней до тех пор, пока не выяснит ее секрет, и что он об этом ее предупредил.
        Когда они ступили на последнюю лужайку перед озером, Саймон задался вопросом: была ли она еще одной женщиной, которую следовало подозревать в охоте за мужем? Порция никогда не была к этому склонна. Она никогда не видела пользы в мужчинах. Саймон не мог даже предположить, какое именно обстоятельство могло изменить ее мнение.
        Более вероятным было то, что она хочет получить какуюто информацию - например, о деятельности, которая обычно закрыта для женщин. Это выглядело весьма правдоподобно.
        Порция и Саймон достигли края лужайки, откуда поросшая травой тропинка полого спускалась к озеру. Они остановились. Порция обозревала широкое озеро, его темную и спокойную гладь. Это была черная яма, расположенная в естественной долине на фоне поросшего лесом холма, справа от которой темнела сосновая роща, едва видимая в слабом вечернем свете, а на левом берегу белела живописная садовая беседка на фоне черного массива рододендронов. Живописное зрелище на какоето время лишило Порцию дара речи. Саймон улучил момент, чтобы внимательнее посмотреть на ее лицо… Убеждение, что она ищет джентльмена, который приобщил бы ее к некоей незаконной деятельности, еще более укрепилось в нем.
        - О Господи! Какая красота! - воскликнула Аннабелл, подходя к озеру с группой гостей.
        - Восхитительно! Настоящая готика! - провозгласила Сесилия, сцепив руки.
        - Оно на самом деле очень глубокое? - Уинифред посмотрела на Джеймса.
        - Мы никогда не доставали дна.
        В глазах сестер Хэммонд появился ужас, когда они услышали этот ответ.
        - Пойдемте? - Чарли посмотрел на Порцию и Саймона. По берегу озера вилась узкая дорожка.
        - Ой! - Аннабелл обменялась взглядом с Сесилией. - Наверное, нам не следует этого делать. Мама сказала, что мы должны хорошо отдохнуть сегодня, чтобы оправиться после трудного путешествия.
        Уинифред тоже отказалась. Джеймс галантно предложил проводить леди домой. Пожелав всем спокойной ночи, они направились к дому. Порция в сопровождении Чарли и Саймона двинулась по тропе вдоль озера.
        Молодые люди шли и вели светскую беседу, комментируя происшествия только что закончившегося сезона, припоминая скандалы, свадьбы, наиболее сенсационные слухи. Больше всего Порцию удивило то, что Саймон не молчал, по своему обыкновению, а наоборот, принимал в беседе самое активное участие. О Чарли можно было не беспокоиться, он всегда тараторил без умолку.
        Они остановились перед садовой беседкой, чтобы полюбоваться изящным деревянным строением, которое было несколько больше, чем бывают павильоны такого рода, затем продолжили путь вокруг озера.
        Когда они возвращались к дому, Порция испытала чувство уверенности и удовлетворения. Целый вечер в ГлоссапХолле она действовала весьма похвально. Вызвать мужчин на разговор оказалось не так уж трудно.
        Они уже прошли полпути, поднимаясь по холму, когда неожиданно заметили Генри.
        - Вы не видели Китти? - спросил он, подходя ближе. Они покачали головами, затем, остановившись, окинули взглядом озеро. С той точки, где они находились, как на ладони была видна вся тропа вокруг озера. Яркое аквамариновое платье Китти было бы очень легко заметить.
        - Мы встретили ее, когда начинали прогулку, - сказала Порция. - Она вместе с гостями направлялась к храму.
        - Я уже ходил к храму, - сообщил Генри. Послышались шаги. Это был Джеймс.
        - Вы не видели Китти? - спросил Генри. - Ее мать хочет с ней поговорить.
        Джеймс покачал головой.
        - Я только что дошел до дома и возвращаюсь назад, по пути я никого не встретил.
        Генри вздохнул:
        - Ладно, продолжу поиски. - Поклонившись Порции и кивнув мужчинам, он направился в сторону сосновой рощи. Все провожали Генри взглядом, пока его не поглотили тени.
        - Было бы неплохо, - нарушил молчание Джеймс, - если бы миссис Арчер поговорила с Китти чуть раньше. А сейчас… Генри лучше бы не искать ее.
        Все отлично поняли, что он имел в виду. Воцарилось длительное молчание.
        Взяв себя в руки, Джеймс посмотрел на Порцию.
        - Простите меня, моя дорогая. Боюсь, я не в лучшем настроении сегодня и плохая для вас компания. Извините, но я возвращаюсь.
        Он довольно чопорно поклонился. Порция наклонила голову. Коротко кивнув Саймону и Чарли, Джеймс повернулся и зашагал в сторону дома.
        Они не спеша последовали в ту же сторону. Все молчали, было нечто спасительное в этом молчании, совсем не хотелось выражать словами то, о чем все думали. На пересечении тропы, ведущей к храму, и другой, которая вела к сосновой роще, они услышали легкий шум шагов. Дружно остановившись, все трое посмотрели в сторону тропинки, идущей к храму.
        Из тени показалась мужская фигура. Очутившись на прогалине, освещенной луной, мужчина поднял голову и увидел их. Не останавливаясь, он шагнул в сторону, на одну из многочисленных тропинок, петлявших вокруг кустов. Зашуршали листья, и мужчина растворился во мгле.
        Понадобилось какоето время, чтобы они перевели дыхание и, глядя вперед, возобновили движение. Никто не заговорил и не посмотрел друг на друга.
        Тем не менее каждый из них знал, о чем думают остальные.
        Мужчина не был ни гостем, ни слугой, ни подсобным рабочим имения.
        Это был цыган - поджарый, смуглый и красивый.
        Черные волосы его были растрепаны, сюртук расстегнут, подол рубашки, не заправленной в брюки, свободно развевался.
        Было необычайно трудно придумать какойнибудь невинный повод для появления такого человека на территории имения, тем более в таком наряде и в столь поздний час.
        На центральной лужайке они встретили Десмонда, Эмброза и Люси, также возвращавшихся домой.
        Никаких следов Китти они не обнаружили.


        Глава 3
        - Итак, мисс! - Леди Озбалдестон опустилась в кресло перед камином в своей спальне и устремила на Порцию проницательный взгляд. - Теперь вы можете сообщить мне о своей затее.
        - О своей затее? - переспросила Порция. Она пришла, чтобы помочь леди О. спуститься к завтраку; сейчас она стояла посреди комнаты, освещенная падающими из окна лучами солнца, под пристальным взглядом дамы. Порция открыла было рот, чтобы сказать, что ничего не затевает, но тут же его закрыла.
        Леди О. фыркнула.
        - Поймите, мы сэкономим массу времени, если вы расскажете все безо всяких околичностей. Обычно вы ходите задрав нос, не замечая никого из находящихся вокруг джентльменов, а вчера вы не только разглядывали их, но даже снизошли до разговора с ними. - Положив ладони на набалдашник трости, она подалась вперед. - С чего бы это?
        Черные глаза леди, казалось, видели все насквозь. Она была старой и мудрой, основательно поднаторевшей в светской жизни, во взаимоотношениях семей и кланов. Количество браков, которые она видела и заключению которых способствовала, не поддавалось счету. Она могла стать идеальным наставником для Порции. Если, конечно, согласится помочь. И если Порция наберется смелости попросить.
        Сцепив пальцы и сдерживая дыхание, тщательно подбирая слова, Порция сказала:
        - Я решила, что мне пора поискать мужа.
        Леди О. замигала глазами.
        - Вы считаете, что они здесь?
        - Нет! Хотя… да. - Порция сделала гримасу. - У меня нет опыта в подобных делах, как вам известно.
        Леди О. фыркнула.
        - Я знаю, что вы потеряли по крайней мере семь лет.
        - Я подумала, - продолжила Порция, словно и не слышала упрека дамы, - что пока я здесь, то будет разумно воспользоваться возможностью и научиться выбирать. Научиться собирать информацию и решать, какие качества я должна искать, какой джентльмен мне более всего подходит. - Нахмурив лоб, она воззрилась на леди О. - Я полагаю, что для различных типов леди требования будут различны?
        Леди О. помахала рукой.
        - И да, и нет. Я бы сказала, что некоторые качества являются главными, в то время как другие носят второстепенный характер. Не так уж отличаются между собой главные качества, которые большинство женщин хотели бы видеть в своих избранниках.
        - Так, хорошо. - Порция вскинула голову. - Вот это я и надеялась здесь прояснить.
        Леди О. некоторое время продолжала разглядывать Порцию, затем расслабилась в кресле.
        - Я видела, что вчера вечером вы пытались оценить джентльменов. На ком вы решили остановить свое внимание?
        Вот он, решающий момент. Ей понадобится помощь, понадобится леди, которой она могла бы довериться.
        - Я подумала о Саймоне, Джеймсе и Чарли. Они кажутся приемлемыми кандидатами. И хотя я подозреваю, что интерес Десмонда направлен на Уинифред, я не исключаю и его. Это как бы еще одна задача по определению пригодности на роль мужа.
        - Вы это заметили? Как вы оцениваете реакцию Уинифред?
        - Как неопределенную. Думаю, что могу выяснить коечто, наблюдая за тем, к чему она придет.
        - Между тем ей тридцать, а она еще не замужем. - Леди О. вскинула брови. - Интересно почему?
        - Может быть, она просто не думала об этом раньше? - Порция почувствовала на себе взгляд леди О. и сделала гримасу. - Она выглядит вполне здравомыслящей, судя по тому, что я видела.
        - Да, и это порождает вопросы… А как в отношении Эмброза? Он относится к числу подходящих женихов, о которых вы не упомянули.
        Порция пожала плечами:
        - Может быть, он и достоин, но… - Порция наморщила нос, подыскивая слова, чтобы передать свое впечатление. - Он амбициозен, весь устремлен на то, чтобы сделать карьеру в парламенте.
        - Это вряд ли говорит против него. Вспомните о Майкле АнстрадерУэдерби.
        - Это не одно и то же. - Порция нахмурилась. - Все зависит от того, какова цель, я так думаю. Если говорить о Майкле, то он отдает все силы службе и управлению имением.
        Леди О. кивнула:
        - Очень здравая мысль. Как я понимаю, Эмброз руководствуется не столь благородными мотивами? У меня не было возможности поговорить с ним.
        - Мне кажется, он просто стремится занять определенное положение в обществе, чтобы иметь власть или чтото еще. Я не почувствовала, что им движут высокие идеалы. - Она посмотрела на леди О. - Хотя, возможно, я могу тем самым опорочить неплохого человека. Я ведь не очень хорошо его знаю.
        - У вас будет достаточно времени получше узнать его. Я согласна, что сейчас появилась очень удобная возможность отточить ваше мастерство.
        Леди О. попыталась встать, Порция бросилась ей помогать.
        - Имейте в виду, - леди О. выпрямилась, - что у вас в разработке изрядное количество джентльменов: Саймон, Джеймс и Чарли. Вероятно, вам не хватит времени, чтобы расширить поле деятельности.
        Подобие надменной улыбки появилось на лице леди О., когда она повернулась к двери. Порция не знала, как ее расценить.
        - Вы можете докладывать мне каждый вечер или каждое утро, если хотите. Пока вы здесь, будете под моей опекой, даже если ваш брат и вы считаете иначе. - Леди О. искоса взглянула на Порцию, когда они подходили к двери. - Интересно узнать, какие качества вы в вашем возрасте цените в мужчинах.
        Порция почтительно наклонила голову; никто из них не обманывался. Она станет рассказывать леди О., что будет происходить, потому что ей необходимы помощь и наставление, а вовсе не потому, что ей требовалось покровительство леди О.
        Подойдя к двери, она положила ладонь на ручку, однако леди О. приставила кончик трости к двери, не позволяя ее открыть. Порция вопросительно посмотрела на нее и встретила пронизывающий взгляд.
        - Вы не объяснили одну вещь: почему после семи лет бездействия вы вдруг решили выйти замуж?
        Отмалчиваться не было причин.
        - Дети. Оказывая помощь в доме для приемышей, я поняла, что мне нравится, действительно нравится заниматься детьми. Ухаживать за ними, наблюдать за тем, как они растут, направлять их. - Порция почувствовала, как уже при одной мысли о детях у нее поднимается к ним теплое чувство. - Но я хочу заботиться о своих собственных детях. Возвращение в Чейз только усилило это желание. Я вижу Амелию и Люка с их выводком, ну и, конечно, Аманда и Мартин часто приезжают со своими. Это настоящий сумасшедший дом, но все же, - она задумчиво округлила губы, - это то, чего я хочу.
        Леди О. посмотрела на Порцию серьезным, изучающим взглядом, затем кивнула:
        - Дети - очень важный побуждающий мотив, стимул, который заставил вас опустить постоянно задранный нос, посмотреть, что творится вокруг вас, и подумать о браке. Это понятно, правильно и справедливо. Однако, - леди О. пронзила Порцию взглядом черных очей, - однако это еще не самая уважительная причина для замужества.
        Порция заморгала глазами.
        - Не самая важная?
        Леди О. убрала трость от двери и жестом показала, что нужно ее открыть. Порция повиновалась.
        - Но…
        - Не беспокойтесь. - Гордо подняв голову, леди О. поплыла по коридору. - Вы продолжайте осуществлять свой план, рассматривайте подходящих женихов, и уважительная причина, попомните мои слова, появится.
        Она широко шагала, Порции пришлось приложить усилия, чтобы догнать ее.
        - А теперь пойдемте! - Леди О. махнула рукой в сторону лестницы. - От всех этих разговоров о браке у меня разыгрался аппетит!
        Аппетит к тому, чтобы приложить к этому руку. Но леди О. всегда была такой и оставалась мастером в своем деле. Все быто сделано тонко, в промежутке между тостами и мармеладом, и Порция была уверена, что ни Саймон, ни Джеймс, ни Чарли так и не поняли, что идея совершить верховую прогулку принадлежит отнюдь не им.
        Хотя в конечном итоге приглашение было сделано ими. Порция великодушно его приняла. Как и Люси. Ко всеобщему удивлению, то же самое сделала Друсилла. Уинифред призналась, что она равнодушна к верховой езде, и предпочла пешую прогулку. Десмонд тут же вызвался ее сопровождать.
        Эмброз был занят беседой с мистером Бакстедом и лишь покачал головой. Девицы Хэммонд, не спускавшие глаз с Освальда и Суонстона, уже уговорили последних сопровождать их в экскурсии вокруг озера. Китти отсутствовала, она, как и многие леди, предпочла позавтракать в своих комнатах.
        Спустя пятнадцать минут после того как все вышли изза стола, любители верховой езды собрались в холле, и Джеймс повел их на конюшню.
        Выбор лошадей занял некоторое время. Одетая в темносиний костюм для верховой езды. Порция шла вместе с Джеймсом по проходу между стойлами, смотрела на лошадей и расспрашивала его о качествах животных. Относится ли умение разбираться в лошадях и хорошо ездить верхом к числу наиболее важных качеств джентльмена?
        Большинство ездило неплохо, но не отвечало ее стандартам.
        - Вы сами ездите в городе на фаэтоне?
        Джеймс взглянул на нее.
        - Да. У меня есть пара отлично объезженных серых с очень хорошим ходом.
        - Мистер Джеймс… - позвал главный конюх от двери. Их лошади были готовы.
        Джеймс не столько пристально, сколько с любопытством продолжал смотреть на Порцию.
        - Серые находятся в другом крыле конюшни, если хотите, я их какнибудь вам покажу.
        - Очень хорошо, если у нас будет время.
        Он пожал плечами:
        - Мы всегда можем его найти.
        Она улыбнулась, и они вышли на солнце, во двор, где собрались желающие покататься. Чарли и конюх помогали Люси и Друсилле сесть в седло. Порция направилась к гнедой кобыле, которую она выбрала с помощью Джеймса и Саймона. Подойдя к лошади, девушка обернулась и стала ждать.
        Джеймс задержался, чтобы погладить по холке своего коня, затем посмотрел на тех, кто находился возле подставки для посадки на лошадь. Порция выразительно устремила на него взгляд, надеясь, что он поймет и поможет ей подняться в седло.
        - Позвольте мне.
        Повернувшись, она увидела рядом Саймона. Нахмурившись, он положил ладони ей на талию.
        - Не будем же мы здесь стоять и смотреть по сторонам целый день.
        Он поднял ее словно пушинку, так что у нее снова перехватило дыхание. Осторожно усадив ее в седло, Саймон отпустил Порцию, расправил полы ее костюма и поднес стремя.
        - Благодарю вас, - преодолевая смятение, сказала она, но он уже удалялся от нее.
        Порция видела, как он взял повод из рук грума и с необычайной легкостью запрыгнул на спину своего жеребца. Почему он хмурился? При этом нельзя сказать, что он хмурил брови, просто в его взгляде ощущалась некая суровость. Покачав головой, Порция взяла поводья у мальчика и пустила кобылу шагом.
        Увидев, что она готова, Джеймс сел на своего мерина и присоединился к ней под аркой конюшни. Саймон опекал Люси и Друсиллу, оценивая взглядом их посадку и возможности. Чарли взлетел в седло и последовал за ними.
        Джеймс ехал рядом с Порцией вначале шагом, затем пустил коня рысью. Рожденная и воспитанная в Ратлендшире, она ездила в юные годы на охоту и сохранила любовь к верховой езде. Маленькая кобылка оказалась своенравной и игривой, и Порции приходилось ее сдерживать.
        Джеймс хотел предложить Порции послушную серую кобылу; Порция открыла было рот, чтобы выразить протест, и определенно бы это сделала, но тут вмешался Саймон и предложил вместо серой гнедую. Джеймс весьма своеобразно отреагировал на то, как Саймон оценил способности девушки: он вскинул бровь, но спорить не стал. Порция прикусила язык и обоих поблагодарила улыбкой.
        Сейчас Джеймс приглядывал за ней. Саймон, как она поняла, наблюдал не за ней, а за Люси и Друсиллой. Чарли рысил рядом и с обычной непринужденностью болтал. Друсилла, как всегда, молчала, но, похоже, слушала или по крайней мере пыталась это делать… Порция задала себе вопрос: уж не по настоянию ли матери она присоединилась к ним?
        Люси то и дело бросала взгляды вперед - на нее и Джеймса. Заглядывая вперед и признавая, что по доброте душевной ей вскоре придется уступить свою позицию Люси, Порция улыбнулась Джеймсу.
        - Я люблю ездить верхом. В этих местах есть на что охотиться?
        Когда они ехали по лиственным аллеям, он с готовностью отвечал на ее вопросы. Постепенно она направила их в нужное для нее русло, стала интересоваться, как идет его жизнь, чем он любит заниматься, что не любит, каковы его устремления. Разумеется, проявляя при этом максимальную деликатность.
        Тем не менее, несмотря на ее старания, а возможно, именно благодаря им, к тому моменту, когда они доехали до заставы КрэнборнЧейз - старинного королевского охотничьего леса, в карих глазах Джеймса можно было прочитать озадаченность, любопытство, а то и настороженность.
        Порция весело улыбнулась. Они остановились и подождали, пока к ним подтянутся остальные, прежде чем продолжить путь теперь уже среди громадных дубов. Улучив момент, она уступила позиции Люси и пристроила свою кобылу рядом с серым, на котором восседал Чарли.
        Чарли просиял, повернулся к ней, оставив Друсиллу на попечение Саймона.
        - Я хотел спросить: вы слышали о скандале, случившемся с лордом Фортинбрасом в Аскоте?
        Он заговорил оживленно и беззаботно; несмотря на свою готовность поболтать, Порция обнаружила, что ей трудно направить его внимание на него самого. Поначалу девушка решила, что это объясняется его беспечным и общительным от природы характером, но когда он несколько раз аккуратно ушел от ответа на поставленные ею вопросы, когда она уловила умненький, не столь уж невинный блеск в его глазах, она поняла, что его болтовня - своего рода щит, способ защиты, к которой он инстинктивно прибегает, когда женщины ему слишком докучают своим любопытством.
        Джеймс был более уверен в себе. Что касается Чарли… в конце концов она улыбнулась ему, причем вполне искренне, и прекратила расспросы. Это была не просто игра, а практика. Было бы жестоко нервировать его, портить ему удовольствие от поездки только лишь для того, чтобы отточить на нем свое мастерство.
        Она огляделась вокруг.
        - Мы до сих пор слишком уж сдерживали себя. Не пустить ли нам лошадей в галоп?
        Глаза у Чарли удивленно округлились.
        - Если вы так хотите… Почему бы и нет?
        Оглядевшись, он гикнул. Джеймс оглянулся. Чарли подал сигнал, что они с Порцией собираются скакать вперед. Джеймс замедлил ход, освободил тропу и жестом показал, чтобы то же самое сделала Люси.
        Порция пришпорила кобылу. Когда она обходила Джеймса и Люси, ее кобыла уже неслась галопом. Дорожка была широкой, по ней могли идти рядом не менее двух лошадей, однако Порция оказалась далеко впереди, когда достигла первого поворота. Взгляду открылся обширный дерновый участок. Порция дала кобыле возможность показать себя, и та пустилась во всю прыть, лишь комья земли летели изпод копыт во все стороны. Порцию захватил бешеный ритм скачки, девушку охватил пьянящий восторг.
        Дерновое поле заканчивалось. Порция оглянулась и увидела, что Чарли отстал на нескольких ярдов и пока не может ее догнать. Позади него скакали галопом, но не столь быстро, остальные участники гонки. Ухмыльнувшись, она посмотрела вперед и двинулась по узкой дорожке. Ярдов через двадцать дорожка привела к просеке. Чувствуя, как ее захлестывает радость, Порция пустила кобылу галопом по просеке, но затем, одумавшись, попридержала ее.
        Стук копыт становился все слабее. Как бы ни пьянила и ни радовала скорость, она не настолько безрассудна, чтобы нестись не разбирая дороги. По мере того как деревья впереди все сильнее смыкались и тропа сужалась, Порция перешла на бег трусцой, затем на шаг.
        В самом конце просеки она остановилась и стала поджидать остальных.
        Первым к ней присоединился Чарли.
        - Вы скачете словно демон!
        Она встретилась с ним взглядом, готовясь защищаться, но тут же поняла, что он не собирается скандалить. В его взгляде она прочитала совсем другое: отличное умение девушки ездить верхом породило у него мысли, которые раньше ему не приходили в голову.
        Прежде чем Порция смогла досконально обдумать все это, подъехали Джеймс и Люси. Люси смеялась и весело болтала, глаза ее сияли. Джеймс обменялся взглядом с Чарли. С обычной своей ровной улыбкой он пригласил друга занять место рядом с Люси.
        Подъехали Саймон и Друсилла. Некоторое время они топтались на месте, восстанавливая дыхание, затем Джеймс заговорил с Друсиллой, и, развернувшись, они направились назад к дому.
        Тут же за ними последовала Люси. Однако Чарли проявил деликатную настойчивость, попросив ее уделить ему внимание. Придерживая свою лошадь, он сумел оторвать Люси от Джеймса.
        Порция усмехнулась и пристроилась вслед за ними. Она, казалось, не замечала присутствия Саймона. Но это безразличие было напускным. Всеми клеточками своего естества она сознавала его тревожащую близость, его уверенность, с которой он восседал на своем жеребце рядом с ней. Она ожидала, что станет испытывать привычное для нее чувство неприязни - предвестник раздражения, но нет… Легкое покалывание в коже, затруднение дыхания - все это было для нее незнакомо.
        - Вы так и остались в душе сорванцом.
        Порция уловила в его голосе суровость, которой раньше не замечала. Повернув голову, она встретила его взгляд, выдержала его, затем улыбнулась и отвернулась.
        - Вы не одобряете?
        Саймон хмыкнул. Что он мог сказать? Она была права. Он должен осуждать ее, хотя гдето в глубине его души дерзость женщины, способной скакать верхом со скоростью ветра, находила отклик.
        Их лошади шли медленным шагом. Саймон посмотрел на лицо Порции. Она улыбалась, явно думая о чемто своем, и он не имел ни малейшего понятия, о чем она могла думать. Он ждал, что она начнет задавать ему вопросы, как это было с Джеймсом и Чарли.
        Лошади брели вперед. Порция оставалась молчаливой и отчужденной. Словно находилась гдето далеко.
        Наконец Саймон понял, что Порция не собирается осуществлять то, что задумала, с ним. Подозрения, гнездившиеся в глубинах его сознания, крепли. Ее сдержанность с ним лишь подтверждала их правильность. Если она намерена заняться какойлибо противозаконной деятельностью, то ей не дождаться его помощи.
        Осознание этого факта выбило его из колеи. А главное, Саймон вдруг испытал сожаление, как будто потерял нечто такое, что казалось очень дорогим… Он хотел спросить, задать ей прямой вопрос, но не знал, с чего начать. И не знал, ответит ли она ему.

        Сменив костюм для верховой езды на белозеленое шелковое платье и приведя в порядок волосы, Порция спустилась по лестнице в тот момент, когда удары гонга по всему дому возвестили о времени второго завтрака.
        Бленкинсоп, которого она увидела в вестибюле, поклонился и сказал:
        - Завтрак подается на террасе, мисс.
        - Благодарю вас.
        Порция направилась в гостиную. Верховая прогулка прошла успешно. Она заслуживает похвалы за то, как вела разговоры с джентльменами. Она училась, набиралась уверенности, как и рассчитывала.
        Утром никто не вспоминал о Китти и ее причудах. Но едва Порция приблизилась к застекленным дверям, ведущим на террасу, как до нее долетело ее кокетливое воркование:
        - Я всегда обращала на вас особое внимание.
        На этот раз вместо Джеймса Китти прижала к балюстраде Десмонда. Женщина была поистине неисправима! Пара находилась с левой стороны. Порция повернула направо, притворившись, что ничего не заметила. Она направилась к длинному столу, уставленному блюдами, бокалами и тарелками. Гости уже собрались, некоторые сидели за чугунными столиками на террасе, другие спустились на газон, где в тени деревьев также стояли накрытые столы.
        Порция улыбнулась леди Хэммонд, сидевшей рядом с леди Озбалдестон.
        Леди О. показала на холодную семгу на тарелке.
        - Изумительная! Непременно попробуйте!
        - С удовольствием. - Порция направилась к буфету и взяла тарелку. Семга была разложена на большом блюде, которое находилось в глубине, так что Порции нужно было до нее дотянуться.
        - Хотите семги?
        Она подняла голову и улыбнулась Саймону, который остановился рядом с ней. Она поняла, кто это, еще до того, как он заговорил, хотя и не могла объяснить почему.
        - Благодарю вас.
        Ему ничего не стоило достать до большого блюда; Порция протянула свою тарелку, и он положил ей толстый кусок сочной рыбы, затем два куска взял себе. После этого последовал за ней, и пока она двигалась вдоль стола и выбирала закуски, он делал то же самое. Когда Порция остановилась в конце буфета и стала оглядываться по сторонам в поисках места, Саймон показал в сторону газона:
        - Мы можем присоединиться к Уинифред.
        Уинифред сидела одна за столиком на четверых. Порция кивнула:
        - Да, давайте.
        Они пошли через газон. Порция ощущала его присутствие рядом, его готовность защитить ее, хотя трудно было вообразить, от чего он должен был ее защищать. Когда они подошли поближе, Уинифред подняла голову и приветливо улыбнулась. Саймон выдвинул стул. Порция села, после чего он расположился между ними.
        Спустя несколько минут к ним присоединился Десмонд и занял последний стул. Уинифред улыбнулась ему, глянула на его тарелку и нахмурилась:
        - Вы не голодны?
        Десмонд посмотрел на тарелку, на которой был кусочек семги и два листочка салата. Поколебавшись всего одно мгновение, он ответил:
        - Это только начало. Я возьму еще, когда покончу с этим.
        Порция закусила губу и опустила глаза. Уголком глаза она могла видеть Китти, которая стояла на террасе в конце буфета и смотрела в их сторону. Порция бросила быстрый взгляд на Саймона. Их глаза встретились, и хотя выражение его лица не изменилось, она поняла, что он также все заметил. Джеймс явно был не единственным джентльменом, избегавшим объятий Китти.
        Миссис Арчер помахала рукой и позвала Китти за свой стол, где, кроме нее, сидели Генри и отец Китти. Нежелание Китти присоединяться к ним было совершенно очевидным, однако ей ничего не оставалось, как присоединиться к ним. Ко всеобщему облегчению, она с небрежной грацией заняла место за столиком своей матери.
        Все расслабились и разговорились. Единственным человеком, кто не почувствовал облегчения, была Уинифред. Она вообще не подала виду, что догадывается о поведении сестры. Однако, пока они болтали и ели, Порция, внимательно приглядываясь к Уинифред, решила, что трудно поверить, будто бы она не знает о проделках Китти. Уинифред говорила негромко, казалась сдержанной, но ее нельзя было назвать застенчивой или нерешительной. Свое мнение она выражала всегда спокойно и корректно, но отнюдь не смиренно. Уважение Порции к старшей сестре Китти все возрастало.
        Шербет и мороженое завершили трапезу, после чего все поднялись и по лужайке отправились под сень раскидистых деревьев.
        - Сегодня вечером бал! Я не могу дождаться ею! - едва не прыгая от возбуждения, воскликнула Сесилия Хэммонд.
        - Я полагаю, что на каждом многодневном приеме гостей должен быть по крайней мере один бал. - Аннабелл Хэммонд повернулась к Китти, когда та присоединилась к ним. - Леди Глоссап сказала мне, что бал - это ваша идея, миссис Глоссап, и что вы большую часть организации взяли на себя. Я думаю, что мы все должны поблагодарить вас за это.
        Эта наивная, но, без сомнения, искренняя похвала вызвала у Китти улыбку.
        - Я рада доставить вам удовольствие. Я искренне верю, что это будет замечательный вечер. Лично я очень люблю танцевать и уверена, что большинство из вас разделяют мою любовь к танцам.
        Китти обвела взглядом находящихся рядом гостей; все одобрительно загудели. Впервые Порция увидела Китти понастоящему естественной и беспечной, которой очень хотелось, чтобы бал удался на славу, которая верила, что найдет на балу… что именно?
        - Кто будет на балу? - спросила Люси Бакстед.
        - Все живущие поблизости семьи. Прошел почти год с того времени, как здесь был грандиозный бал, так что мы уверены, что сбор будет полный. - Китти сделала паузу, затем добавила: - А еще в БлэндфордФоруме расквартировали офицеров, уверена, они также придут.
        - Офицеры! - Глаза у Сесилии округлились. - Их будет много?
        Китти назвала нескольких из числа тех, кого она ожидала. И если новость о том, что военные мундиры украсят танцевальный зал, была воспринята дамами с интересом, то, как заметила Порция, джентльмены встретили ее без энтузиазма.
        - Франтоватые пройдохи с половинным жалованьем, не иначе, - пробормотал Чарли, адресуя реплику Саймону.
        У Порции вертелись на языке слова, что подобные гости, без всякого сомнения, заставят их держать ухо востро, но она сдержалась. На предстоящем вечере все само встанет на свои места. Ей придется остерегаться, возможно, даже избегать Саймона. Меньше всего ей сегодня нужна дуэнья в его лице.
        Грандиозный бал обещал стать знаменательным мероприятием, на котором ей представится возможность отшлифовать свое искусство охоты за мужем. Появится множество таких джентльменов, которых ей наверняка больше не придется встретить впредь - это будут идеальные экземпляры для практики.
        Все молодые незамужние леди стремились попасть на такой бал. Порция подумала, что у нее это тоже должно войти в привычку. Сейчас, когда все стояли под кронами деревьев и обсуждали новость, Порция получила возможность наблюдать за реакцией других женщин: со спокойным энтузиазмом встретила сообщение Уинифред, сдержанно приняла его Друсилла, с восторгом и возбуждением отреагировали девицы Хэммонд, Люси была полна романтических ожиданий.
        Китти также пребывала в предвкушении радостных впечатлений. Для леди, которая провела замужем несколько лет и наверняка побывала на множестве балов, подобный пыл был неожиданным. Это делало ее моложе, даже наивнее. Что выглядело несколько странно, с учетом ее недавних действий.
        Мысленно отбросив эту вызывающую недоумение мысль, Порция решила, что нужно выжать как можно больше из предстоящего бала и проследить за тем, как другие леди готовятся к вечеру.
        Она переходила от одной группы к другой, оставаясь сосредоточенной и серьезной. Несколько раз она замечала, что Саймон оказывался либо поблизости от нее, либо пристально наблюдал за ней. Сейчас он стоял рядом с Чарли и Джеймсом, чуть позади той группы, среди которой находилась Порция. Она подняла голову и в упор посмотрела на него, ожидая увидеть выражение тоскливого неудовольствия - обычного для него выражения, когда он наблюдал за ней, принимая на себя роль добровольного защитника. Однако на сей раз она не увидела даже намека на неудовольствие в его глазах. Теперь его взгляд был строже, суровее, как и выражение его лица. Их взгляды встретились лишь на одно мгновение, однако этого было для Порции достаточно.
        Сделав глубокий вдох, она снова повернулась к Уинифред и кивнула с таким видом, будто и вправду слышала, что было перед этим сказано. А мысль, родившаяся в ее мозгу, сводилась к тому, что Саймон наблюдает за ней вовсе не потому, что взял на себя обязательство опекать ее.

        Не только молодые леди встретили сообщение о предстоящем бале с энтузиазмом. Леди Хэммонд, леди Озбалдестон, даже леди Келвин были совсем не прочь поразвлечься. Порция не сразу поняла причину их интереса. Она прозрела лишь после полудня, когда леди О. попросила ее помочь подняться по лестнице и при этом настояла, чтобы они прошли через комнату Порции.
        - Не стой с раскрытым ртом, девочка! - Леди О. постучала тростью по полу. - Покажи мне платье, в котором ты намерена быть сегодня на балу.
        Подчиняясь приказанию и не зная, выйдет ли чтолибо путное из этой затеи, Порция повела леди О. в свою спальню в восточном крыле. Это была просторная комната с вместительным гардеробом, в котором горничная развесила все ее платья. Усадив леди О. в кресло перед камином, Порция подошла к гардеробу и распахнула дверцы.
        И почувствовала неуверенность. Она еще не успела решить, что именно наденет вечером. Ее не слишком беспокоили подобные вещи. Благодаря любезности Люка и отличному финансовому состоянию семьи у нее было достаточно великолепных платьев, однако она относилась к ним, как и вообще к своей внешности, без особого интереса. Леди О. фыркнула.
        - Как я и думала, у вас нет ни малейшего понятия на этот счет! Ну что ж, тогда давайте посмотрим, что вы привезли с собой.
        Порция послушно продемонстрировала все свои вечерние платья. Поразмыслив, она облюбовала темнозеленое шелковое платье, о чем и сообщила леди О.
        Леди О. покачала головой:
        - Не на этом этапе. Приберегите драматические эффекты на более поздний период, когда вы будете уверены в нем. Именно тогда вы должны произвести самое сильное впечатление. Сегодня же вам следует одеться… - Она неопределенно помахала рукой. - Не слишком броско, не слишком самоуверенно… Подумай о стратегии, девочка!
        Порция никогда не задумывалась о роли цвета платья. Она снова окинула взглядом разложенные на кровати наряды.
        - А если это?
        Она приподняла шелковое платье жемчужносерого цвета, несколько необычного для незамужней леди, но при ее черных волосах и ярких глазах оно должно было смотреться хорошо.
        - Гм… Приподнимитека повыше.
        Порция повиновалась, приложила лиф к груди, так чтобы леди О. могла видеть вырез декольте. На лице леди появилась удовлетворенная улыбка.
        - Идеально. Не слишком невинно, но и не чересчур доступно. У вас есть к нему туфли?
        Туфли у нее были, так же как и темносерая шаль, украшенная бисером, и гармонировавший по цвету ридикюль. Леди О. одобрительно кивнула.
        - И еще я хочу надеть жемчужное ожерелье.
        - Позвольте взглянуть.
        Порция вытащила из шкатулки длинное белое ожерелье и повесила его на шею. Оно было настолько длинным, что едва не доходило до талии.
        - И еще у меня есть аналогичные серьги с подвесками.
        Леди О. показала на ожерелье.
        - Надо иначе. Обмотайте один раз вокруг шеи, а остальное пусть болтается.
        Порция вскинула брови, однако подчинилась.
        - А теперь снова приложите платье.
        Порция выполнила просьбу, пригладила лиф, затем повернулась к зеркалу в углу и была поражена эффектом.
        - О, теперь я вижу!
        Леди О. удовлетворенно кивнула:
        - Вот она, стратегия! - Она стала медленно подниматься с кресла. Порция бросила платье на кровать и поспешила ей помочь. Леди О. направилась к дверям. - Проведите меня в мою комнату. А затем возвращайтесь сюда, ложитесь на кровать и отдохните.
        - Я не устала. - Порция никогда не отдыхала перед началом бала.
        Леди О. бросила на нее строгий взгляд.
        - И все же вы возвратитесь сюда и отдохнете на постели вплоть до того момента, когда вам нужно будет одеваться на обед и на бал. - Видя, что Порция открыла рот, чтобы возразить, леди О. остановила ее движением руки. - Любая леди, собирающаяся на бал, должна хорошо отдохнуть. А чем вы, скажите на милость, планировали сейчас заняться?
        Вопрос был поставлен в упор, и Порция откровенно сказала:
        - Совершить прогулку по саду, а затем, возможно, взглянуть на библиотеку.
        - И вы полагаете, что сможете остаться наедине и осуществить это?
        Порция сделала гримасу.
        - Вероятно, нет. Ктонибудь может увидеть меня и подойти…
        - Не ктонибудь, а какойнибудь джентльмен. У всех остальных леди хватит ума использовать это время для отдыха, будьте уверены.
        Леди О. остановилась перед дверью своей комнаты, распахнула ее и вошла внутрь. Порция последовала за ней и притворила за собой дверь.
        - Тот либо другой джентльмен, а скорее всего даже не один, а несколько, присоединятся к вам. - Леди О. отбросила трость, опустилась на кровать и устремила на Порцию полный укора взгляд. - Ну подумайте, дорогая, разве это разумно?
        Порцию как бы обучали искусству, в котором она ничего не понимала.
        - Это неразумно? - предположила она.
        - Разумеется, нет! - Леди О. откинулась на подушки и поудобнее устроилась на кровати. - Вы провели все утро и полдня с ними. Слишком долгое общение отнюдь не способствует появлению легкого голода. В течение нескольких часов перед балом лучше подержать их без пищи и дать им возможность проголодаться. И тогда за обедом и во время бала они с большей охотой припадут к вашей руке.
        Порция не смогла удержаться от смешка. Наклонившись, она поцеловала леди О. в щеку.
        - Вы очаровательная интриганка.
        - Вздор! - Леди О. закрыла глаза и спокойным тоном пояснила: - Я опытный генерал, провела - и выиграла! - больше сражений, чем вы можете себе представить.
        Порция улыбнулась и отступила к двери. Не открывая глаз, леди О. приказала:
        - Идите и ложитесь отдыхать.
        - Да, сэр! - шутливо отреагировала Порция и выскользнула за дверь.
        И сделала все так, как ей было приказано.


        Глава 4
        - И помните - продумайте стратегию!
        С этим напутствием леди О. величаво вплыла в гостиную, позволив Порции проследовать за собой. Порция вошла, горделиво выпрямившись, и головы всех присутствующих немедленно повернулись в ее сторону. Если головы женщин сразу же снова вернулись в прежнее положение, чтобы продолжить беседу, то головы мужчин задержались и отвернулись лишь после того, как их отвлекли реплики их окружения.
        Порция хорошо понимала, что нужно притвориться, будто она этого не заметила. С безмятежным выражением лица она сделала книксен леди Глоссап, которая наклонила голову с царственной улыбкой, после чего присоединилась к Уинифред, беседовавшей с Десмондом и Джеймсом.
        В глазах и Десмонда, и Джеймса отразилось нескрываемое восхищение, когда они приветствовали Порцию. Она приняла это как должное и включилась в обычный светский разговор.
        Однако на самом деле девушка почувствовала себя озадаченной. Она в самом деле изменилась? Стала ли она другой изза того, что решилась на поиски мужа? И неужели это так заметно? Или же она простонапросто никогда раньше не обращала внимание на то, как на нее реагируют другие люди, в особенности джентльмены?
        Продолжая обмениваться приветствиями с другими гостями, Порция приходила к выводу, что верно именно последнее предположение. Леди О. была права - должно быть, она слишком задирала нос. Осознание этого факта тем не менее лишь добавило ей уверенности; впервые она поняла, что чемто владеет - неким оружием, некой властью, которую может использовать для того, чтобы привлечь и привязать к себе мужа.
        Все, что ей сейчас требовалось, - это правильно выбрать джентльмена и правильно использовать свое оружие.
        Саймон стоя разговаривал с сестрами Хэммонд и Чарли; она прошла мимо, холодно кивнув. Он все время следил за ней с того момента, как она вошла в зал. Выражение лица его было строгим, непроницаемым; Порция не могла определить, о чем он думает.
        Меньше всего ей хотелось, чтобы он стал активно опекать ее. Она присоединилась к Эмброзу и леди Келвин.

        Саймон наблюдал за тем, как Порция очаровательно улыбнулась Эмброзу. Мышцы его лица напряглись, выражение сделалось еще строже. Почему он так реагировал, какие эмоции возобладали - он не был намерен анализировать. Никогда в жизни Саймон не переживал подобных чувств. Он испытывал раздражение, даже ярость.
        Непонимание лишь усиливало его состояние. Чтото изменилось, однако он не мог освободиться от наваждения и, стало быть, не мог определить его характер.
        Днем он ожидал, когда Порция спустится вниз после посещения леди О. Он хотел поговорить с ней, вынудить ее раскрыть, что же она задумала. Однако она не появилась, или, точнее, он не нашел ее, что еще больше заинтриговало его - куда она ушла и с кем?
        Он мог видеть ее уголком глаза - стройную фигурку в светложемчужном платье, с высоко уложенными черными волосами - гораздо выше, чем она укладывала обычно. Прическа оставляла ее затылок обнаженным, тем самым привлекая внимание к грациозному изгибу ее шеи, к изящным плечам. И это жемчужное ожерелье… одна нить обвивала горло, остальная часть спускалась к прозрачному лифу, исчезая в затененной ложбинке между грудями. Это порождало греховные мысли и фантазии. Саймон не смог отвлечься от них даже тогда, когда отвел глаза в сторону.
        Порция передвигалась без всякой рисовки, характер ее разговора оставался прежним. Однако чтото подсказывало Саймону, что ее намерения определенно изменились.
        Легкий шум возле двери заставил его бросить взгляд в ту сторону. К ним присоединилась Китти. Она выглядела великолепно в белом атласном, щедро украшенном платье, отделанном серебристыми кружевами. Ее светлые волосы были прихотливо уложены, на груди и в мочках ушей поблескивали бриллианты. Она представляла собой очаровательное зрелище еще и потому, что вся светилась от восторга - это было написано у нее на лице, в ее глазах.
        Китти самым корректным образом поговорила со старшими представителями компании, затем взяла Генри под руку и стала прохаживаться по залу, останавливаясь перед каждой группой гостей, чтобы высказать и соответственно услышать ответные комплименты. Саймон снова посмотрел на Порцию. Когда Китти остановилась рядом с Порцией, то его предположения оправдались - на фоне более тонкой, интригующей красоты Порции Китти показалась одетой вызывающе ярко. Не задерживаясь, Китти проследовала дальше и вскоре оказалась рядом с ним.
        Они едва успели обменяться несколькими словами, как вошел дворецкий и объявил, что обед подан.
        Саймон вел Люси, втайне лелея надежду… Но нет, места были расписаны заранее, и он подозревал, что организацию этого взяла на себя Китти. Лорд и леди Глоссап сидели во главе стола; Китти восседала в середине, точно напротив нее находился Генри. Десмонд располагался слева от нее, Эмброз - справа. Порция сидела между Чарли и Джеймсом, а он, Саймон, - на дальнем конце противоположной стороны стола в окружении Люси и постоянно молчащей Друсиллы.
        При иных обстоятельствах у него не было бы причин для жалоб. Люси была смышленая и веселая, и не столь уж важно, что она частенько бросала взгляды в сторону Джеймса. Друсилла и вовсе не требовала особого внимания и вполне довольствовалась редкими вежливыми высказываниями. Сейчас же он вынужден был в течение всего обеда терпеть, наблюдая, как искусно обхаживают Порцию Чарли и Джеймс.
        Раньше он и не подумал бы наблюдать за ней. До сегодняшнего вечера ее отношение к джентльменам можно было назвать презрительнонеуважительным. Ни у Чарли, ни у Джеймса не было бы ни малейшего шанса на успех у нее. Саймон не мог себе представить, чтобы она откликнулась на их отработанные уловки.
        В течение всего обеда он украдкой поглядывал на нее. В какойто момент Саймон поймал взгляд леди Озбалдестон и приказал себе быть осторожнее. Однако его глаза вели себя достаточно своенравно. Он ничего не мог слышать из разговоров, зато мог видеть, как Порция улыбалась, как она бросала быстрые изучающие взгляды на Джеймса и Чарли.
        Что же, черт возьми, у нее на уме?
        Что она хочет выяснить? И, что еще важнее, понимает ли сна, что происходит в душе Джеймса и Чарли?
        Самто он понимал. Это беспокоило его гораздо больше, чем он готов был признать. Голова леди О. качнулась в его сторону. Опустив ресницы, Саимон повернулся к Люси.
        - Вы чтонибудь слышали о планах на завтра?
        Он выбрал подходящий момент, так как Люси, к счастью, тоже сгорала от нетерпения. Когда леди Глоссап поднялась и пригласила гостей в бальный зал, он предложил Люси руку, оставив Друсиллу на попечение мистера Арчера.
        Порция, опиравшаяся на руку Чарли, оказалась чуть впереди них. В холле уже начали собираться местные гости. При взгляде на толпу становилось ясно, что бал запланирован с размахом. Саимон направлял Люси вперед, намереваясь догнать Порцию, прежде чем людская волна оттеснит их в сторону.
        Войдя в бальный зал, они заметили Джеймса, который оглядывал присутствующих. Саимон не сомневался, что Джеймс ищет Порцию. Продолжая поддерживать Люси, он остановился.
        К Джеймсу тут же подскочила Китти. Она оказалась рядом прежде, чем тот успел чтолибо предпринять. Подхватив его под руку, она тесно прижалась к нему. Джеймс отступил назад, но она последовала за ним, улыбнулась ему дьявольски обольстительной улыбкой и чтото тихонько сказала.
        Китти была невысокой женщиной, поэтому, чтобы расслышать ее слова, Джеймс вынужден был наклонить голову. Разыгравшаяся сцена как бы свидетельствовала о том, что между ними существуют отношения более близкие, нежели просто родственные.
        Саймон почувствовал, как напряглась Люси.
        Джеймс выпрямился, поднял голову, и на лице его появилось выражение, близкое к панике. Наконец он увидел Саймона. Ну разве может друг проигнорировать такую отчаянную мольбу о помощи?
        Саимон похлопал Люси по руке.
        - Давайте подойдем и поговорим с Джеймсом.
        Девушка с достоинством выпрямилась и решительно шагнула вперед. Китти увидела, что они к ней приближаются, и слегка отодвинулась от Джеймса.
        - Дорогая Китти! - Люси заговорила еще до того, как они остановились. - Ты только посмотри, какое множество гостей! Разве ты могла ожидать такого?
        Китти довольно быстро справилась с досадой на то, что ей помешали, и мило улыбнулась:
        - В самом деле, это просто изумительно!
        - Я удивлена, что ты не стоишь рядом со свекровью и не приветствуешь гостей.
        Саимон закусил губу, мысленно аплодируя находчивости Люси. Глаза ее оставались широко открытыми, выражение лица невинным, и тем не менее она быстро поставила Китти в неловкое положение.
        Улыбка Китти померкла.
        - Леди Глоссап не требует, чтобы я ей помогала. И кроме того, - она обратила взгляд на Джеймса, - лучше всего сейчас договориться обо всем, чтобы быть уверенной, что все сполна получат удовольствие от вечера.
        - Я так понимаю, что именно об этом думал некий джентльмен, - соврал Саимон, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. - Он спрашивал о вас, когда мы проходили, - такой черноволосый, видимо, из города.
        - Вот как? - мгновенно заинтересовалась Китти. - Вы узнали его?
        - Не помню, как его зовут. - Саимон посмотрел в сторону дверей, через которые дружно прибывали гости. - Сейчас я его не вижу. Вероятно, вам нужно пройти туда и поискать его.
        Китти колебалась всего мгновение, затем промурлыкала Джеймсу:
        - Вы оставите этот вальс за мной, хорошо?
        Лицо Джеймса сделалось каменным.
        - Если мы окажемся рядом в тот момент… и не будет других приглашений… - Он пожал плечами. - Здесь много гостей, и это наш долг - развлекать их.
        В глазах Китти вспыхнули недобрые огоньки, она поджала губы в ответ на не слишком умное возражение. Но поскольку на нее смотрели Люси и Саймон, ей пришлось проглотить обиду.
        - Черноволосый, говорите? - переспросила она, обращаясь к Саймону. Саймон кивнул:
        - Среднего роста, пропорционального сложения. Великолепно сшитый костюм.
        Именно так один джентльмен способен охарактеризовать другого. Китти целиком заглотнула приманку. Коротко кивнув, она удалилась.
        Джеймс встретился взглядом с Саймоном. Облегчение, которое он испытал, было очевидным.
        Люси тут же взяла инициативу в свои руки:
        - Я и не знала, что у вас так много знакомых в нашей округе. - Она взглянула на Джеймса. - Может, мы пройдемся и вы любезно познакомите меня с ними?
        Джеймс колебался лишь одно мгновение, затем улыбнулся и предложил ей руку.
        - Сочту за честь, если вы этого желаете.
        Саймон не удивился, уловив быстрый взгляд, который Джеймс метнул поверх головы Люси. Это была еще одна мольба - не оставлять его одного с Люси. И хотя его самого мучило настоятельное желание поскорее встретиться с Порцией, он решил, что, в конце концов, Порция вряд ли совершит нечто необдуманное, и согласился прогуляться и поболтать втроем. Он понимал, что Джеймс не хочет подавать Люси никаких надежд на прочные личные отношения между ними.
        - Спасибо тебе! - Джеймс похлопал Саймона по плечу, когда начался первый танец, и они остались стоять, наблюдая за тем, как Люси танцует с молодым местным сквайром, который с чрезвычайным почтением держал ее за руку. - Теперь ты понимаешь, почему я так настаивал на твоем приезде.
        Саймон хмыкнул.
        - Я бы не слишком беспокоился изза Люси. Она порой полна энтузиазма, но знает, где надо провести грань. А вот Китти… - Он бросил взгляд на Джеймса. - Ты намерен оставаться здесь, после того как гости уедут?
        - Упаси Бог! - Джеймс передернул плечами. - Я уеду о тот же день, что и ты. Думаю навестить старика Громера. Надеюсь, Нортумберленд достаточно далеко даже для Китти.
        Саймон улыбнулся, и они расстались: Во время общения с Джеймсом и Люси он методично оглядывал зал и обнаружил местонахождение Порции. Сейчас она стояла у противоположной стены, возле открытых застекленных дверей, выходивших на террасу. Сбоку от нее находился Чарли, рядом офицер в парадной форме. Все были поглощены беседой и не обращали ни малейшего внимания на происходящее за их спиной.
        Вполне понятно, ибо Порция была ослепительна. В глазах ее поблескивали веселые огоньки, лицо светилось, жесты рук были женственны и грациозны. Даже издалека Саймон чувствовал силу исходящего от нее притяжения. Все внимание ее было направлено на мужчину, с которым она разговаривала. Можно было гарантировать, что ни один нормальный мужчина ни на что иное не отвлечется.
        Если бы дело касалось любой другой женщины, Саймон определил бы такое поведение как флирт. Однако Порция - в этом он мог поклясться - не знала этого искусства. Он стал кружить по залу, подготавливая свое приближение, внимательно наблюдая за всеми тремя, вглядываясь в их лица. Саймон сомневался в том, что даже Чарли и ее новый поклонник, кто бы это ни был, восприняли ее поведение как обычное кокетство и заигрывание.
        Это было нечто иное. Нечто неразгаданное, и это нечто лишь добавляло ей очарования. Он находился всего в нескольких ярдах от нее, когда на его локоть опустилась рука и с удивительной силой стиснула его.
        - Вот вы где! - Леди Озбалдестон зловеще улыбнулась. - У вас нет здесь ни сестер, ни кузин, стало быть, вас не могут востребовать. Так что пойдемте со мной. Я хочу, чтобы вы кое с кем познакомились.
        - Но… - Он попробовал воспротивиться; ведь леди О. пыталась увести его от Порции. Этот бал продолжался уже час, и он совсем близко подобрался к ней. Леди О. бросила взгляд на его лицо, затем - мимо него, на Порцию.
        - Порция? Фи! - Она щелкнула пальцами. - Вам нет необходимости проявлять интерес к ней, тем более что она вам даже не нравится.
        Саймон открыл было рот, чтобы не согласиться по крайней мере с первым утверждением. Леди О. покачала головой:
        - Это не ваша проблема, если ваш друг Чарли угощает ее слишком большим количеством шампанского.
        - Что? - Саймон резко повернулся, чтобы посмотреть. Леди О. словно тисками сжала ему руку.
        - Ну а что, если она немножко опьянеет? Она достаточно взрослая, чтобы понимать, что есть что, и достаточно сильная, чтобы справиться самой. Ей полезно посмотреть на все открытыми глазами, этой двадцатичетырехлетней глупышке. - Леди О. фыркнула и дернула Саймона за руку. - Так пойдемте же! Сюда, пожалуйста.
        Она указала направление тростью, и, подавляя нараставшую панику, Саймон повиновался. Самый быстрый путь к свободе - следовать планам леди О. При первой же возможности он сбежит, и тогда ничто ему больше не помешает.

        Порция увидела, что леди О. уводит Саймона прочь, и облегченно вздохнула. Она не хотела, чтобы он ходил вокруг с обычным для него надменным, неодобрительным видом. Впрочем, может быть, у него и не было подобного намерения? Если верить тому, что она перед этим прочитала в его глазах, его отношение к ней изменилось, хотя она и не могла пока определить, в какую сторону. Независимо от этого Порция собиралась испробовать на нем свое новое оружие. Он был одним из тех, кого она выбрала на роль марионетки. Тренировка на Чарли и Джеймсе прошла успешно, пора приниматься за Саймона. Чарли и лейтенант Кэмпион были объектами довольно интересными и податливыми на ее уловки, поэтому Порция немного заскучала.
        Она устремила взгляд на лицо лейтенанта Кэмпиона.
        - Итак, вы проводите большую часть года здесь, в Дорсете? Зимы здесь очень холодные? - Кэмпион просиял и с готовностью ответил. Он был счастлив рассказать как можно больше о себе, что было для нее вполне достаточно для того, чтобы составить мнение о его относительном богатстве, семейном положении, военных и человеческих пристрастиях.
        Какими сговорчивыми становятся джентльмены, если знаешь нужные приемы! Она вспомнила комментарии своей старшей сестры относительно того, как нужно обращаться с мужьями.
        Нельзя сказать, что лейтенант Кэмпион ее устраивал - чегото в нем все же не хватало. Вероятно, дерзости. Порция чувствовала, что способна обвести его вокруг пальца; как ни странно, ей этого не хотелось.
        Чарли, который до этого удалился, вернулся еще с одним бокалом шампанского. Он элегантно подал его Порции.
        - Прошу вас, должно быть, вы умираете от жажды.
        Она взяла шампанское, поблагодарила Чарли и сделала глоток. Температура в зале малопомалу поднималась; людей все прибывало, и тепло, исходящее от тел, усугубляло вечерний зной.
        Чарли устремил взгляд на Порцию.
        - В королевском театре весь последний сезон шли отличные спектакли. Вам удалось их посмотреть?
        Порция улыбнулась:
        - Первые два. Я слышала, в театре сейчас новый управляющий.
        - Действительно. - Лейтенант Кэмпион в упор посмотрел на Чарли.
        Порция сообразила, что Чарли своим вопросом хотел выключить лейтенанта из игры. Он не знал, что Кэмпион каждый сезон проводит отпуск в Лондоне. У нее дрогнули губы, когда лейтенант подробно прокомментировал ситуацию.
        Чарли перенес поражение с достоинством, однако воспользовался ситуацией и пригласил ее на танец, едва музыканты возобновили игру.
        Порция приняла приглашение, и они весело закружились в вальсе. Прежнюю сдержанность Чарли как рукой сняло. Он был осторожен и давал не слишком много шансов узнать о себе, однако старался как можно больше узнать о ней.
        А также о ее намерениях.
        Догадываясь об этом, она смеялась, строила ему глазки, демонстрировала свое внимание, но держала собственные намерения при себе. Такие мужчины, как Чарли и Джеймс, похоже, очень хотели знать, куда она намерена их привести. Она улыбалась и делала все возможное, чтобы не давать ответа.
        Самое интересное в интеллектуальном фехтовании с джентльменами типа Чарли было то, что они знали правила. И знали, как их обойти.
        Когда последние аккорды вальса затихли и они остановились, разгоряченные танцем, Чарли очаровательно улыбнулся и предложил:
        - Давайте отдохнем на террасе, здесь очень душно.
        Порция изобразила улыбку, раздумывая, следует ли ей согласиться.
        Не попробуешь - не выиграешь. Она ничего не узнает, если не попытается.
        - Очень хорошо. - Ее улыбка сделалась еще обольстительнее. Она принимала вызов. - Давайте.
        Порция повернулась в сторону террасы - и едва не столкнулась с Саймоном.
        Она вздрогнула и почувствовала, что у нее перехватывает дыхание. Лицо его было суровым, однако она не увидела на нем обычного для Саймона неодобрительного выражения.
        - Мы собрались выйти на террасу. - Порция произнесла это чуть громче, чем следовало. Видимо, сказывалось действие шампанского. - В зале стало слишком жарко.
        Она для пущей выразительности помахала перед лицом рукой. У нее определенно поднялась температура. Саймон перевел взгляд на Чарли.
        - Я только что от леди Озбалдестон, она просит тебя подойти к ней.
        Чарли нахмурился:
        - Леди Озбалдестон? Какого черта эта старая перечница хочет от меня?
        - Кто ее знает. Она очень настоятельно просила. Ты можешь найти ее возле буфета.
        Чарли посмотрел на Порцию. Саймон взял ее за локоть.
        - Я сопровожу Порцию на прогулку. К тому времени, когда ты вернешься от леди Озбалдестон, мы тоже вернемся.
        Предложение прозвучало весьма недвусмысленно, однако Чарли все еще колебался. Он бросил на Саймона весьма выразительный взгляд. Однако у него не было выбора. Элегантно поклонившись Порции и сухо кивнув Саймону, молодой человек направился в дальний конец зала.
        Саймон отпустил Порцию. Повернувшись, они направились к застекленной выходной двери.
        Она заглянула ему в лицо.
        - Леди О. действительно хотела видеть Чарли? Или это была уловка?
        Он встретил ее взгляд, но тут же отвел глаза и предложил Порции первой пройти в дверь.
        - Снаружи будет чуточку прохладнее.
        Она ступила на мощеные плиты.
        - Вы это придумали, не правда ли? - спросила Порция, оглядываясь на него.
        Он внимательно посмотрел ей в лицо. Глаза его прищурились.
        - Вы несколько пьяны. Сколько бокалов шампанского вы выпили?
        Его длинные пальцы снова обвились вокруг ее локтя, и он повел ее по затененной террасе. Здесь и по газонам прохаживались пары и группы людей, наслаждаясь свежим вечерним воздухом.
        - Это к делу не относится. - Порция была совершенно уверена в этом. - Я никогда не была пьяной раньше, это очень приятно. - Она выдернула локоть из его руки и закружилась перед ним. - Это новый опыт и вполне безвредный.
        В устремленном на нее взгляде Саймона было чтото покровительственное, но и не только это. У нее затеплилась надежда - неужели ее уловки действуют и на него? Она посмотрела на его лицо и победоносно улыбнулась. Затем засмеялась и повернулась, чтобы продолжить прогулку рядом с ним. Они удалялись от шума и суеты бального зала туда, где можно было свободно побеседовать.
        - Нет смысла заставлять вас говорить о себе, я уже все о вас знаю.
        - На самом деле, - он понизил голос почти до шепота, - вы обо мне почти ничего не знаете.
        В его словах было чтото дразнящее, искушающее. Порция лишь улыбнулась, демонстрируя, что не верит этому.
        - В этом и состоит ваша цель - узнавать все о джентльменах?
        Порция не могла припомнить, чтобы он когдалибо говорил таким обольстительным тоном. Она наклонила голову, обдумывая ответ. Ее мозг и в самом деле работал без свойственной ей легкости.
        - Не о джентльменах вообще и не только о джентльменах. - Они обогнули угол террасы и продолжили путь; по эту сторону дома никто больше не прогуливался. - Я хочу узнать обо всех вещах, о которых ничего не знала раньше.
        - О каких именно?
        Порция остановилась и повернулась спиной к стене дома. Инстинкт подсказал ей, что они слишком удаляются от бального зала. Однако она улыбнулась Саймону, демонстрируя радость и уверенность.
        - Обо всех вещах, которые не испытывала до этого. - Она посмотрела ему в глаза. - Волнение, восторг… Все то, что джентльмен может доставить и чего я раньше не знала.
        Саймон остановился и внимательно посмотрел ей в глаза. Его лицо находилось в тени.
        - Именно поэтому вы так хотели прогуляться с Чарли?
        В его тоне прозвучало нечто заставившее ее протрезветь и насторожиться. Она не стала ничего выдумывать и откровенно произнесла:
        - Я не знаю. Это было его предложение, а не мое.
        - Ничего удивительного, учитывая ваше горячее желание учиться.
        Обвинение, прозвучавшее в его голосе, вернуло ей прежнюю остроту реакции. Она вскинула подбородок:
        - С вами, не с ним.
        Возникла невысказанная, но явно выраженная напряженность. Они не двигались, не решаясь разрушить чары. Порция чувствовала, как кровь пульсирует в ее теле, стучит в висках. Он был всего в одном футе от нее, ей вдруг захотелось, чтобы он оказался ближе.
        Вероятно, то же самое чувствовал и он. Саймон слегка качнулся в ее сторону и тут же замер. Лицо его оставалось в тени, н ничего нельзя было прочитать в его глазах.
        - Если бы сюда вас привел Чарли, чему бы вы хотели научиться?
        Облизав губы, она сказала:
        - Вы знаете его лучше меня. Чему, по вашему мнению, с учетом нынешней ситуации, я могла бы научиться?
        Время замедлило свой ход. Сердце, похоже, вообще остановилось. Саймон продолжал смотреть ей в глаза, затем приблизился. Медленно наклонил голову.
        Его рука поднялась к ее лицу, длинные пальцы, скользнув, приподняли ей подбородок.
        Сейчас он может прижаться своими теплыми и сильными губами к ее губам.
        Затаив дыхание, Порция прикрыла глаза. Ей не с чем сравнить этот первый в жизни поцелуй. Еще никогда ни один мужчина не осмеливался подойти к ней так близко, не позволял себе подобной вольности. А если бы и дерзнул, то заработал бы от нее оплеуху.
        Губы Саймона двигались, словно чтото искали, по ее губам. Девушка крепко ухватилась пальцами за выступ стены за своей спиной. Все ее чувства смешались, она лишь ощущала обольстительное давление его губ. Ее губы вздрогнули и затрепетали, голова пошла кругом, и причиной тому было не выпитое шампанское. Порция забывала дышать, да это ей и не было нужно. Она ответила на поцелуй, сама того не осознавая.
        Саймон еще приблизился, его пальцы сильнее сжали ее подбородок, давление его губ на ее губы усилилось. Она приоткрыла рот, ибо, по всей видимости, он хотел от нее именно этого, и его язык проник между губ, и она почувствовала дрожь в коленях. Похоже, Саймон понимал, что с ней происходит. Его ласки были неторопливыми, словно наполненными истомой. Однако опьяняющий шок новизны постепенно ослабевал.

        Осознание того, что Порцию никто и никогда до него не целовал, приводило Саймона в особое волнение. Он целовал ее и ощущал вкус нектара, теплых персиков и меда. Она пахла летом, свежестью и невинностью. Он мог бы продлевать этот поцелуй целую вечность, но… И в то же время у него не было сил оторваться от нее.
        Он прижал Порцию к стене, подложив свою руку ей под спину, чтобы защитить от холодного камня. Мышцы его напряглись, ибо он пытался преодолеть свое желание воспользоваться ситуацией, ощутить телом ее женственные формы под шелковым платьем.
        Порция была высокая и длинноногая, поэтому чрезвычайно велик был соблазн испытать, насколько хорошо они подходят друг другу, прикоснуться своим возбужденным телом к ее обольстительному телу, ощутить ладонями полноту ее грудей и, нагнув голову, губами обнять соблазнительные жемчужины сосков.
        Но ведь это была Порция. Даже в тот момент, когда он, пытался прервать поцелуй и в то же время хотел большего, а она добровольно приоткрыла для него рот, - даже в этот момент Саймон не мог забыть, кто перед ним.
        Это было настоящей загадкой для него, дразнящей и язвительной загадкой: почему в нем так стремительно родилось желание к этой девушке? И все же он должен остановиться. Слишком долго они отсутствовали в бальном зале.
        Саймон заставил себя прервать поцелуй и поднять голову. Наблюдая за ее лицом, он увидел, как дрогнули ее веки. Глаза блеснули в полумгле, бледные щеки слегка порозовели, но это не было краской стыда. Она заморгала и уставилась на его лицо. Саймон мог читать мысли, отразившиеся на ее лице. Шока не было, что стало неожиданностью для него, но было удивление, любопытство и желание узнать еще больше.
        Он сделал глубокий вдох, подождал еще с минуту, чтобы удостовериться, что она твердо стоит на ногах.
        - Пойдемте, нам нужно возвращаться.
        Он взял Порцию под руку и повел ее. Они обогнули угол и возвратились на террасу. В дальнем конце виднелись две пары. Саймон положил ладонь Порции на сгиб своего локтя, и они продолжили путь к бальному залу в молчании.
        Дверь в зал оказалась не так далеко, и Саймон подумал, что ему повезло, что она молчит, ибо ему было не до разговоров, когда он услышал голоса.
        Порция тоже их услышала. Саймон не успел остановить ее, она шагнула к балюстраде и посмотрела вниз, на дорожку.
        Он потянул ее назад, но она не послушалась. Это насторожило его. Он также шагнул к балюстраде и посмотрел вниз.
        До них долетел прерывистый шипящий шепот. Саймон видел прислонившегося к стене террасы Десмонда. Перед ним стояла Китти, обнимая его за шею.
        Десмонд пытался оторвать от себя Китти.
        Саймон посмотрел на Порцию, их взгляды встретились.
        Повернувшись, они направились в бальный зал.

        Какую цель преследовала Китти, чего она надеялась добиться своим возмутительным поведением? Порция не могла сообразить - это было выше ее понимания. Она постаралась выбросить увиденное из головы - у нее были гораздо более ьажные темы для обдумывания.
        Например, поцелуй, полученный накануне вечером. Неудивительно, что ее первый, можно сказать, любовный поцелуй произвел на нее такое сильное впечатление. Гуляя по саду прохладным утром, девушка снова и снова вспоминала свои ощущения. Заново переживала нервную дрожь, учащенный пульс, растущее желание еще большей физической близости. Неудивительно, что другие дамы находят подобные действия такими притягательными. Порция готова была отшлепать себя за то, что была столь равнодушна к этому в прошлом. Она определенно хотела вчера вечером большего, она и сегодня хотела того же. И, несмотря на свою неопытность, подозревала, что Саймон хотел того же. Если бы позволяла возможность… увы, им пришлось вернуться в бальный зал.
        Фланируя среди танцующих, они ни словом не обмолвились об этом эпизоде. Она была слишком поглощена размышлениями о случившемся, а он, вероятно, не считал нужным это комментировать. В конце концов Порция удалилась к себе в спальню с ощущением вкуса его губ, который преследовал ее и во сне.
        Утром девушка поднялась преисполненная решимости довести опыт до конца. Однако встрече с Саймоном за завтраком она предпочла беседу с леди О. в ее комнате.
        Живые комментарии леди О. касательно наклонностей джентльменов и их природы с туманными намеками на физические отношения между мужчинами и женщинами только усилили желание Порции разобраться в своих впечатлениях и решить, как ей действовать дальше.
        Именно по этой причине она сейчас и гуляла одна по саду, пытаясь определить значение поцелуя и то, как к этому относиться.
        Саймон никак не обозначил, что этот его поцелуй чемто отличается от других его поцелуев. Наморщив нос, Порция шла по газону, продолжая размышлять на эту тему. Она была реалисткой и понимала, что он должен быть экспертом в этом плане, поскольку наверняка целовал множество женщин. И еще, она была почти уверена, что при первой же возможности он снова ее поцелует.
        Тропинка вела к храму. Не задумываясь о маршруте, Порция шла вперед, потому что ноги сами несли ее в этом направлении. Жизненный же путь оставался в тумане. Чем больше она размышляла об этом, тем больше заходила в тупик. Словно она отправилась в путешествие по безбрежному океану и вдруг обнаружила, что не располагает ни лоциями, ни картами.
        Испытает ли она те же самые ощущения, если он поцелует ее снова? Или же они сопутствуют лишь самому первому поцелую? Что она почувствует, если ее поцелует другой джентльмен? Если ее поцелует Саймон, будет ли она вообще чтото чувствовать?
        Ее неопытность не позволяла ответить на эти вопросы. Распрямив плечи, Порция подняла голову. Надо просто продолжить эксперимент и все это выяснить.
        Приняв решение, девушка почувствовала себя более уверенно. Перед ней появился храм - небольшое мраморное чудо с ионическими колоннами. Его окружали роскошные цветочные клумбы. Поднимаясь по ступенькам, Порция увидела садовника - моложавого мужчину с густой копной черных волос, пропалывавшего клумбы. Он поднял на нее глаза. Порция улыбнулась и кивнула. Садовник неуверенно заморгал, но вежливо кивнул в ответ.
        Порция поднялась на мраморную площадку храма и тут же поняла причину неуверенности садовника. Внутри ктото ожесточенно выяснял отношения. Если бы Порция не была так поглощена своими мыслями, она, вероятно, услышала бы это еще до того, как стала подниматься по лестнице. Очевидно, садовник слышал каждое слово.
        - Твое поведение не укладывается ни в какие рамки! Я привезла тебя сюда не для того, чтобы ты вела себя подобным образом! Я не могу понять, чего ты хочешь добиться подобными выходками!
        Эти произнесенные мелодраматическим тоном фразы принадлежали миссис Арчер. Они гремели внутри храма и разносились на всю округу.
        - Я хочу, чтобы моя жизнь была полна острых впечатлений! - звонким голосом заявила Китти. - Вы выдали меня замуж за Генри и сказали, что я буду леди! Вы рисовали положение жены в весьма ярких красках! Вы заставили меня поверить, что у меня будет все, чего я захочу! Но я ничего этого не имею!
        - Ты не можешь быть столь наивной, чтобы вообразить, будто в жизни все происходит так, как об этом мечтаешь!
        Порция радовалась, что ктото говорит именно те слова, в которых нуждалась Китти, однако у нее не было ни малейшего желания подслушивать. Она молча повернулась и стала спускаться по лестнице.
        Выходя на тропинку, Порция услышала ответ Китти, произнесенный срывающимся хриплым голосом:
        - Я, дурочка, верила тебе! Сейчас я очнулась в реальности. Ты знаешь, что он хочет, чтобы мы жили здесь большую часть года? И он хочет, чтобы я родила ему детей!
        Последние слова она произнесла таким тоном, словно Генри предлагал ей заразить себя чумой. Порция ошеломленно замедлила шаг.
        - Дети! - презрительным тоном продолжила Китти. - Я потеряю фигуру! Я растолстею и расползусь, и никто не захочет взглянуть на меня! А если кто и взглянет, то содрогнется и тут же отвернется! Да лучше умереть!
        Это уже походило на истерику. Порция передернула плечами. Повернувшись, она встретилась взглядом с садовником. Она вскинула голову и пошла дальше. Садовник вернулся к своему занятию.
        Дойдя до главного газона, Порция увидела Уинифред, которая также неторопливо прогуливалась. Подумав, что будет разумно не позволить Уинифред ненароком забрести к храму, Порция изменила направление и присоединилась к ней.
        Уинифред приветливо ей улыбнулась. Порция ответила тем же. Старшая сестра Китти была человеком, у которого по крайней мере можно было чемуто научиться.
        Обменявшись приветствиями, они дружно перешли на дорожку, ведущую к озеру.
        - Надеюсь, вы не сочтете меня непростительно прямолинейной, - начала Порция, - но я не могла не заметить… - Она посмотрела в лицо Уинифред. - Я права, полагая, что вы с мистером Уинфилдом достигли определенного взаимопонимания?
        Уинифред улыбнулась и после небольшой паузы ответила:
        - Скорее мы рассматриваем возможность достичь взаимопонимания. - Она взглянула на Порцию. - Я понимаю, что это звучит очень робко, но я не могу иначе, по крайней мере когда дело касается замужества.
        Порция увидела свой шанс и ухватилась за него обеими руками.
        - Понимаю, что вы имеете в виду, ибо сама испытываю те же чувства. - Она поймала взгляд Уинифред. - В настоящее время я рассматриваю вопрос о замужестве и должна признаться, что многого не понимаю. Я запоздала с этим по ряду эгоистических причин, поскольку была поглощена другими вещами. А сейчас я испытываю затруднения в связи с тем, что не располагаю необходимой информацией. Я полагаю, у вас гораздо больше опыта…
        Уинифред сделала гримасу, однако выражение лица у нее осталось попрежнему доброжелательным.
        - Возможно, в какомто отношении я и в самом деле имею больше опыта, но боюсь, что он едва ли поможет другой леди в понимании вещей. Мне тридцать, а я еще не замужем.
        Порция нахмурилась:
        - Простите меня, но вы из благородной семьи, у вас, насколько я понимаю, отличное приданое, и вы отнюдь не дурны собой. Полагаю, у вас было много предложений?
        Уинифред чуть наклонила голову:
        - Были, признаюсь, но не так много. Я не поощряла джентльменов назначать мне свидания.
        Порция не смогла скрыть своего недоумения. Уинифред заметила это и кротко улыбнулась:
        - Вы мне доверились, и в ответ я тоже окажу вам доверие. Я так понимаю, что у вас нет миловидной младшей сестры? Цепкой, склонной к стяжательству младшей сестренки?
        Порция оторопело покачала головой:
        - Но ведь Китти вышла замуж несколько лет назад, разве не так?
        - О да! Но, к сожалению, замужество не остудило в ней желания ухватить то, что может предназначаться мне.
        - Она… - Порция с трудом подыскала слово, - перехватывала ваших претендентов?
        - Постоянно, еще со школьных лет.
        Несмотря на столь ошеломляющее признание, лицо Уинифред оставалось спокойным, безмятежным. Она смирилась, как поняла Порция.
        - Я не уверена, - продолжила Уинифред, встретившись взглядом с Порцией, - что не должна благодарить ее за это. Я не хотела бы выйти замуж за джентльмена, которого можно так легко увести.
        Порция кивнула:
        - Это верно. - Слегка поколебавшись, она решилась: - Я упомянула мистера Уинфилда, мне кажется, что он сохраняет постоянство в отношении к вам, несмотря на все усилия Китти.
        Уинифред бросила быстрый взгляд на Порцию, в котором можно было уловить неуверенность. Впервые за маской благополучной леди проглянула женщина, которая постоянно испытывала разочарования изза вмешательства сестры.
        - Вы думаете? Я должна рассказать вам нашу историю. Десмонд познакомился с нашей семьей в Лондоне несколько лет назад. Поначалу он был сильно увлечен Китти, как и большинство других джентльменов. Затем он узнал, что она замужем, и перенес свое внимание на меня.
        - Вот как… - Они дошли до конца тропинки и, постояв с минуту возле озера, повернули в сторону дома. - Однако, - продолжила Порция, - означает ли это, что Десмонд ухаживает за вами уже несколько лет?
        Уинифред наклонила голову:
        - Около двух лет. - После небольшой паузы она добавила: - Он говорил мне, что отошел от Китти, как только понял, что она собой представляет. Лишь позже он узнал, что она замужем.
        Перед глазами Порции тут же возникла сцена у террасы, невольной свидетельницей которой она оказалась.
        - Он, кажется, весьма суров с Китти. Нет никаких причин полагать, что он снова проявит к ней интерес. Скорее наоборот.
        Уинифред внимательно посмотрела в глаза Порции.
        - Вы так полагаете?
        Порция выдержала взгляд.
        - Да, я абсолютно уверена.
        Надежда, засветившаяся в глазах Уинифред, породила в груди Порции теплое чувство. Вероятно, именно так чувствовала себя леди О., когда ее посредничество достигало желаемого эффекта.
        Они продолжили путь. Подняв голову, Порция увидела впереди две мужские фигуры, шедшие им навстречу, и это напомнило ей о ее собственной ситуации.
        Саймон и Джеймс подошли поближе и со всей присущей им галантностью поприветствовали Порцию и Уинифред. Порция исподтишка внимательно оглядела Саймона, но не обнаружила никакой перемены в его поведении или в отношении к ней. Ни малейшего намека на то, что он думал по поводу их поцелуя.
        - Нас послали, чтобы мы нашли вас, - сказал Джеймс. - Готовится пикник. Решено, что завтрак будет гораздо вкуснее, если он пройдет на руинах старого монастыря.
        - Где находится этот монастырь? - спросила Уинифред.
        - Севернее деревни, недалеко отсюда. Очень симпатичное место. - Джеймс экспансивно махнул рукой. - Идеальное место для того, чтобы поесть, попить и расслабиться на лоне природы.


        Глава 5
        Слова Джеймса подтвердились - монастырь оказался весьма живописным. Он располагался на склоне холма и был сильно разрушен. Хотя выглядел он, возможно, и не столь привлекательно, как с площадки обозрения, тем не менее зрелище являл внушительное.
        Пикник решено было устроить на обширной заросшей лужайке, откуда открывался великолепный вид на долину и синеющие вдали поля. День был теплым, однако по временам солнце скрывалось за светлыми перистыми облаками. Легкий ветерок шелестел листьями и покачивал головки полевых цветов. После того как пища была съедена, а вино выпито, более старшие участники пикника принялись обмениваться мнениями и светскими новостями. Остальные разошлись, чтобы осмотреть руины.
        Стены местами были полностью разрушены, однако камни, из которых они были сложены, держались крепко и опасности не представляли. Развалины во многих местах поросли ползучими растениями. Коегде уцелели арки - здесь можно было найти укромные солнечные уголки, чтобы расслабиться и отдохнуть.
        С того момента как Саймон увидел этим утром Порцию прогуливающейся по саду, он не мог переключить свое внимание на чтонибудь другое. Даже когда она исчезала из виду, он продолжал помнить о ней. Ее присутствие ласкало, подобно тому как шелк ласкает обнаженную кожу. Он постоянно наблюдал за ней, не в силах оторвать взгляда, хотя и понимал, что она чувствует это. Он хотел знать - должен был знать - о тех возможностях, которые открывал неожиданный поцелуй на террасе.
        У него не было намерения целовать ее. Саймон знал, что и она не собиралась с ним целоваться. Тем не менее это произошло. Почему это столь малозначительное событие так занимало его внимание? Это было загадкой, и он не был уверен в том, что ее непременно нужно решить.
        И тем не менее он не мог от этого отрешиться, не мог отбросить безумную мысль, которая захватила его и не давала спать большую часть ночи.
        Как бы то ни было, Саймон не собирался оказывать на нее давление или афишировать их отношения. Когда она вместе с другими поднялась и отправилась осматривать окрестности, он поплелся сзади вместе с Джеймсом и Чарли.
        Девицы Хэммонд с восклицаниями и смехом быстро убежали вперед. Освальд и Суонстон последовали за ними, но не слишком быстро, дабы хотя бы внешне соблюсти важность и солидность. Десмонд шел рядом с Уинифред, они направились к руинам своим маршрутом. Друсилла, Люси, Порция шли вместе. Порция несла в руках шляпку, держа ее за ленты.
        Генри и Китти остались со старшими - миссис Арчер, леди Гяоссап и леди О. сочли необходимым занять Китти разговором. По этой причине Джеймс расслабился и улыбался, когда они проходили под аркой, некогда ведшей к церковному нефу.
        Саймон тоже улыбался.
        Ему потребовалось пятнадцать минут, чтобы передать Джеймса Друсилле Келвин. Когда она остановилась, чтобы передохнуть на валуне, Люси и Порция пошли дальше. Саймон, нахмурившись, без слов дал понять Джеймсу, что тот должен делать. Джеймс счел своим долгом остаться с Друсиллой и принялся как мог развлекать ее.
        Чарли был более крепким орешком, поскольку тоже положил глаз на Порцию, хотя какую цель он при этом преследовал, он и сам не знал - Саймон в этом не сомневался. Обдумывая свою тактику с учетом того, что Чарли будет находиться рядом, Саймон ускорил шаг и догнал девушек.
        Они, улыбаясь, повернулись.
        Он обратился к Люси:
        - Значит, руины оправдали ваши ожидания?
        - О да! - С просветленным лицом и сияющими глазами Люси широко развела руками. - Здесь совершенно удивительная атмосфера! Можно представить, что тут водятся привидения, что умершие монахи медленно шествуют к нефу, помахивая кадильницами. А из тумана доносятся гимны, когда здесь абсолютно никого нет.
        Порция засмеялась. Саймон взглянул на нее, встретился с ней глазами, и, смутившись, она так и не сказала того, что собиралась.
        Вместо нее заговорил Чарли:
        - Ну, здесь и не того еще можно ожидать! - Он очаровательно улыбнулся Люси. - Вы только вспомните о склепе. Здесь такие гробницы, что вам гарантирован мороз по коже.
        Глаза у Люси сделались круглыми.
        - Где? - Она огляделась вокруг. - Это близко?
        Она остановила взор на Чарли, который ответил в своем обычном духе:
        - По другую сторону церкви. - Он манерно подставил ей руку. - Пойдемте, я провожу вас туда. Если вы любите все таинственное, вы не должны это упустить.
        Люси радостно положила руку ему на сгиб локтя. Вскинув бровь, Чарли поверх головы Люси спросил:
        - Идете с нами?
        Саймон махнул ему рукой.
        - Мы немного прогуляемся здесь. Встретимся в монастыре.
        Чарли заколебался, но наклонил голову в знак согласия.
        - Как хотите. - Он снова повернулся к Люси. - Рассказывают, что в темную, безлунную ночь здесь часто можно слышать звук…
        Саймон повернулся к Порции и увидел, что она улыбается. Когда она поймала его взгляд, ее улыбка погасла. Подняв голову, девушка изучающе посмотрела ему в лицо. Он, в свою очередь, пытался определить, о чем она думает.
        Саймон жестом показал в сторону тропинки, ведущей к монастырскому огороду. Повернувшись, она шагнула вперед.
        - Вы знали о существовании склепа?
        Он шел вслед за ней, а когда тропинка стала шире, поравнялся и зашагал рядом.
        - Чарли и я частенько хаживали сюда в прежние годы.
        Порция подавила улыбку и послушно пошла вперед. У него была привычка не отвечать прямо на вопросы, если ответы могли рассказать о нем больше, чем он хотел. Тем не менее она радовалась, что сможет провести некоторое время с ним наедине. Ее не слишком интересовали развалины, были материи, волновавшие ее гораздо больше.
        Они шли в молчании, которое, как ни странно, не было тягостным. Временами через облака пробивалось солнце - теплое, но не жаркое. Порция не сочла нужным надеть шляпу, помимо всего прочего, это сделало бы разговор с высоким джентльменом затруднительным.
        Она чувствовала бросаемые на нее взгляды, его присутствие и нечто еще, некую черточку в его поведении, которую не замечала раньше, но которая проявилась за последние дни. Постоянный флирт со стороны Китти, Джеймса, Чарли, Люси и даже девиц Хэммонд обострял контраст: Саймон никогда не флиртовал, никогда не пытался во что бы то ни стало развлекать, если у него не было конкретного намерения.
        Он шагал рядом с ней, и в его широком медлительном шаге ощущалась скрытая сила. Они были одни на том месте, от которого веяло стариной. Что бы они ни сказали, что бы ни произошло между ними здесь, это не обязательно должно было соответствовать светским требованиям. Только их собственным.
        Она сделала глубокий вдох, почувствовала, как натянулся лиф ее платья, и поняла, что он это заметил. Порция ощутила покадывание в позвоночнике. Они дошли до огорода, некогда обнесенного стеной, но сейчас стена была разрушена. Порция остановилась и огляделась вокруг. Они были совершенно одни. Она повернулась лицом к Саймону.
        Саймон тоже остановился и ждал, что она предпримет. Определенно зная, что она будет не в состоянии воспротивиться тому, что ей хотелось сделать.
        Порция вскинула подбородок и посмотрела на него в упор. Девушка никак не могла подобрать нужные слова.
        Саймон поднял руку и дотронулся пальцем до ее скулы чуть пониже уха, затем слегка приподнял ей лицо. От этого прикосновения у нее по коже пробежали мурашки.
        Порция была высокой, но он на полголовы выше. Поддерживая кончиком пальца ее за подбородок, Саймон приблизил лицо Порции к своему.
        - Я полагаю, вы намерены узнать больше?
        Голос у него был низкий, завораживающий. Она выдержала его взгляд.
        - Естественно. - Порция ничего не могла прочитать на его лице, однако у нее крепло ощущение, что на нее смотрят как на добычу. Она чуть надменно вскинула брови. - Я уже представила себе следующий шаг.
        Девушка посмотрела на его губы, теперь она знала их вкус.
        - И что именно вы себе представили?
        Порция зажмурилась.
        - Я представила себе… еще один поцелуй.
        Чтото блеснуло в его глазах, и он нагнул голову.
        - Всего один поцелуй? - Саймон опустил веки. - Если вы действительно этого хотите…
        Его губы прижались к ее губам, и Порция почувствовала, какие они теплые, решительные, уверенные и властные. Теперь она знала, как отвечать, и приоткрыла свои губы, приглашая его к действию. Его рука скользнула назад, длинные пальцы прижались к ее затылку, а большой палец остался под подбородком, удерживая ее в неподвижном положении, пока он доводил до логического завершения, как она того и просила, новый поцелуй.
        Волна жара и неописуемого возбуждения накатила на Порцию. Казалось, жар проникает до ее костей, а ее чувства раскрываются, словно лепестки под лучами солнца.
        Подняв руку, она легонько дотронулась и провела пальцами по его щеке. Впитывая его дыхание, она вернула ему поцелуй - робко, застенчиво, как бы подражая, и вдруг почувствовала, что Саймон принимает его, что им руководит не только его опытность, но и едва уловимое желание.
        Сосредоточившись на процессе поцелуя, следя за тем, как переплелись их языки, Порция в то же время чувствовала, как его рука обнимает ее, ложится ей на спину, поддерживает ее, берет в плен, склоняет к более тесньм объятиям.
        Порция явственно ощущала его силу. Она была как лоза рядом с дубом, который не сломает ее, но обязательно подчинит своей воле…
        Трепет охватил Порцию - отголосок того трепета, который почувствовала какаято другая женщина несколько столетий тому назад, когда какойто другой Кинстер заключил ее в объятия. Хотя и прошло много времени, это не означает, будто чтото изменилось. Саймон очень напоминал того древнего покорителя, только приобрел внешний лоск. Первобытная сущность осталась прежней.
        Порция знала об этом, однако знание не останавливало ее, ей хотелось более острых ощущений. Это сделало ее смелее настолько, что ее юбки опутали ему ноги и накрыли ботинки. Она положила руку ему на плечо и медленно, осторожно провела пальцами по мягким волосам. Саймон чувствовал, как теряет контроль над ситуацией. Он напрягся, чтобы противостоять возникшему желанию окончательно прижать ее к себе, ощутить гибкость чарующего тела… Когданибудь это произойдет, но не сейчас.
        Он чувствовал все возрастающее в нем влечение и старался подавить его, направить его лишь на поцелуй, который становился все интимнее.
        Она предложила ему нежный, теплый поцелуй, и он его принял. Саймон осторожно и умело направлял ее язык и в конце концов исследовал все извивы ее губ, почувствовал их сладостный аромат и вкус.
        Он хотел большего. Хотел ощутить податливость ее тела в своих объятиях, хотел почувствовать, что она отдается, предлагает свое расслабленное тело его напряженному и жаждущему.
        Второй поцелуй - это все, о чем она его просила. Даже несмотря на то, что он своей душой покорителя чувствовал, что она не станет жаловаться, если он пойдет в своих действиях чуть дальше, Саймон знал Порцию. Знал слишком хорошо, чтобы совершать подобную ошибку и давать ей больше, чем она высокомерно потребовала. Она совершала глупость, доверяясь ему или любому другому мужчине, он же был достаточно умен, чтобы не злоупотребить ее доверием.
        Саймон намеревался опереться на доверие и благодаря этому добиться большего.
        Чтобы возвратиться назад на твердую землю, потребовались немалые усилия. Когда наконец их губы оторвались друг от друга, их головы некоторое время оставались рядом, их дыхание смешивалось. Затем Саймон поднял голову, она сделала то же самое и посмотрела на него, постепенно осознавая, что положение, в котором они пребывают, существенно изменилось. Она пребывала в плену… как, впрочем, и он.
        Порция поняла, что его руки находятся на ее талии; втянув в себя воздух, она отступила назад. Он позволил ей это сделать, с неохотой ослабив хватку.
        Она в смятении все еще продолжала смотреть ему в глаза. Она с трудом дышала и выглядела растерянной. Саймон улыбнулся очаровательной улыбкой. Протянув руку, он отвел выбившийся локон ей за ухо. Вскинув бровь, слегка поддразнивая ее, спросил:
        - Ну как, вы удовлетворены?
        Порцию не обманули его слова, но она приняла его предложение непринужденно вернуться в мир, который они на некоторое время покинули. Он увидел, что она поняла его, однако в то же время уловил ее колебания. Но затем девушка выпрямилась и наклонила голову, сделав это, как всегда, с высокомерным видом.
        - О да! - На ее губах промелькнула улыбка, и она тут же отвернулась, устремив взор на тропинку, по которой им предстояло возвращаться. - Вполне… удовлетворена.
        Саймон спрятал усмешку и пошел вслед за ней. Догнав Порцию, он взял ее под руку, помогая преодолеть груду камней. На подходе к монастырю к ним вернулось самообладание. Внешне они выглядели абсолютно спокойными.
        По молчаливому уговору они не упоминали о произошедшем, но каждый мысленно анализировал ситуацию.
        Подойдя ближе к монастырю, они услышали голоса людей. Саймон продолжал наблюдать за Порцией, но сейчас смысл его наблюдений совершенно изменился. Он должен был удостовериться, что она попрежнему чувствует себя с ним непринужденно, что она не испытывает беспокойства, подходя к нему и разговаривая с ним.
        Он был готов обучить ее всему, чего она желала, всему, что ей необходимо было узнать. Он хотел, чтобы она обратилась к нему за следующим уроком. Потом еще и еще.
        Держать ее в объятиях, ощущать волнение, которое она вызывала, чувствовать ее реакцию - этого было достаточно, чтобы ответить на вопрос, не дававший ему покоя.
        Его дикая, безумная, казалось бы, сумасшедшая мысль была не такой уж невероятной.
        Он хотел видеть ее своей женой, видеть в своей постели, матерью своих детей. Шоры свалились с его глаз с оглушительным грохотом. Он хотел, чтобы она была рядом. Желал ее. Саймон не понимал со всей определенностью, почему именно ее, однако никогда в жизни еще не был так уверен в том, чего хочет.

        На следующее утро, опершись о косяк открытой застекленной двери в библиотеке, Саймон вел наблюдение за утренней столовой, примыкавшей к кухне, за гостиной и холлом, двери которых выходили в сад, - точнее говоря, за теми дверями, из которых Порция могла выйти на прогулку.
        Он знал ее много лет, знал ее характер, нрав и повадки. Он знал, как обращаться с ней. Если он подтолкнет ее, открыто подскажет ей направление движения, она либо замкнется, либо из принципа пойдет в противоположную сторону, даже если это будет не в ее интересах.
        С учетом того, чего он хотел от нее, скорейший способ достичь желаемого - это позволить ей думать, что идея принадлежит ей самой. Что именно она ведет его, а он лишь следует за ней, а не наоборот.
        Дополнительным плюсом при таком плане было то, что ему не требовалось делать никаких заявлений и признаний. Нет нужды признаваться в наличии страстного желания, не говоря уж о чувствах. Тщательно продуманная тактика и взвешенная стратегия должны непременно привести его к успеху.
        Дверь в утреннюю столовую была открыта. Порция в голубом муслиновом платье, украшенном синими узорами, вышла из двери и затворила ее за собой. Подойдя к краю террасы, она посмотрела в сторону храма, затем повернулась, спустилась по ступенькам и направилась к озеру.
        Оттолкнувшись от косяка, вынув руки из карманов, Саймон пустился в погоню.
        Дойдя до лужайки, непосредственно примыкающей к озеру, Порция замедлила шаг, затем, почувствовав шаги Саймона, оглянулась и остановилась.
        Он изучающе оглядел ее лицо, пока преодолевал последние ярды. Единственным признаком того, что она вспомнила о последних минутах их пребывания наедине, были широко раскрытые глаза; сквозь нежную кожу на ее лице проступил легкий румянец, девушка подняла голову и вскинула подбородок.
        - Доброе утро! - Порция, по своему обыкновению, чуть царственно наклонила голову, но в устремленных на него глазах светился вопрос. - Вы вышли прогуляться?
        Саймон остановился перед ней.
        - Я пришел, чтобы побыть с вами.
        Ее глаза расширились еще больше, однако она никогда не была жеманной. С ней Саймон всегда мог чувствовать себя уверенно, если будет действовать открыто, честно, уклоняясь от светских тонкостей.
        Он показал жестом в сторону озера.
        - Пройдемте?
        Она посмотрела туда, куда указал Саймон, мгновение поколебалась, затем наклонила голову в знак согласия. Он пристроился рядом с ней - в молчании они дошли до края лужайки, затем спустились на тропинку, идущую вокруг озера, и не сговариваясь направились к беседке.
        Порция шла, поглядывая на деревья и кусты, на спокойную гладь воды, стараясь казаться беззаботной, однако ей это плохо удавалось. Это было как раз то, к чему она стремилась, - возможность узнать как можно больше, однако в этой области она не имела опыта и боялась допустить ошибку, сделать неверный шаг.
        Сейчас девушка знала, что это такое, когда его руки обнимают ее за талию, когда она ощущает рядом его физическую силу. Знать о том, что она в его власти… собственная реакция удивила ее. Она никогда не думала, что ей это понравится и что ей вдруг захочется большего.
        За все годы знакомства они никогда не прикасались друг к другу, но сейчас это произошло и оказалось удивительно соблазнительным… и этот факт поставил их взаимоотношения на совершенно новый уровень. На котором она никогда и ни с кем не была.
        Они подошли к беседке. Саймон жестом пригласил Порцию сойти с тропинки, они пересекли неширокий газон и стали подниматься по ступенькам. Беседка была открыта ветрам и казалась весьма просторной. Наверх вели два подхода, украшенные колоннами, которые окаймляли центральную площадку, где находились два больших плетеных кресла, такого же типа диван и невысокий столик. Диван был повернут ко входу с видом на озеро, кресла стояли по бокам, на них лежали задрапированные ситцем подушки. На столике громоздились журналы.
        Пол был подметен, подушки взбиты, все готово для отдыха каждого, кто пожелает сюда прийти.
        Перешагнув порог, Порция повернулась и окинула взглядом овал озера. Ей вспомнились слова Саймона о том, какой уединенный уголок представляет собой беседка. Отсюда не было видно ни строения, ни ухоженной клумбы, ни подстриженного газона. Здесь было так легко поверить, что больше не существует никого на свете. Кроме них.
        Она перевела взгляд на Саймона и увидела, что он наблюдает за ней. Девушка сразу поняла, что он ждет от нее сигнала, какогонибудь указания на то, что она хочет узнать больше, или же, наоборот, ее слов о том, что она узнала достаточно. Он казался спокойным и непринужденным, просто смотрел на нее и ждал.
        Еще раз взглянув на озеро, Порция попробовала проигнорировать внезапно возникшее волнение и ускоренное сердцебиение.
        Другие леди собрались в утренней столовой, чтобы поболтать, джентльмены хотели обсудить деловые проблемы, вопросы политики или совершить верховую прогулку.
        Они же находились здесь вдвоем.
        Нахмурившись, Порция подошла к одной из широких арок, оперлась руками о стенки и посмотрела вдаль невидящим взором.
        Она услышала, как Саймон пошевелился и направился к ней. Она не смотрела на него, но представляла, с какой грацией оп движется. Подойдя к девушке, он плечом прислонился к стенке арки. Прошла еще минута, прежде чем он пробормотал:
        - К вашим услугам.
        Губы Порции скривились в гримасе, она постучала пальцами по стене.
        - Я знаю.
        - Так прикажите мне…
        Она должна была это сделать. Она порывисто вздохнула, выпрямилась и проговорила:
        - Я хочу узнать больше, но не хочу, чтобы вы составили обо мне ложное впечатление, неверно поняли мои намерения.
        Эта дилемма мучила ее с утра, и Порция вышла в сад обдумать ситуацию.
        Саймон некоторое время молчал. Порция чувствовала, что он пытается понять ход ее мыслей.
        - Зачем вам эти эксперименты?
        Он произнес это таким ровным тоном, что Порция не могла ничего извлечь из сказанного; если она хочет узнать, о чем он думает, ей следовало бы посмотреть ему в глаза. Однако же, если она собирается ответить на его вопрос, она не может позволить себе этого.
        Девушка продолжала смотреть на озеро.
        - Я хочу понять… приобрести опыт, чтобы должным образом осознать все то, что происходит между мужчиной и женщиной, и почему это побуждает женщину выйти замуж. Я хочу знать, а не гадать. Мой интерес чисто академический, - голос Порции в этот момент зазвенел, - и я не хочу, чтобы у вас сложилось превратное впечатление.
        Сердце у нее стучало гулко и учащенно, тем не менее она высказала то, что собиралась. Порция чувствовала, что ее щеки горят. Никогда в жизни она не испытывала подобной неуверенности. И ей было ненавистно это новое для нее ощущение. Она в точности знала, чего в этот момент хотела от Саймона. Однако она не могла, никак не могла просить у него этого, если существовал хотя бы маленький шанс того, что он неправильно воспримет ее интерес.
        Она не могла считать его слишком уязвимым, ибо ей хорошо была известна его репутация, однако чтото между ними изменилось, хотя она и не могла дать себе отчета, что именно и почему. Порция не могла быть абсолютно уверенной, как того требовали сердце и честь, что он вдруг станет ждать от нее, в обмен за свои уроки, чегото большего, чем она способна дать. Она была абсолютно уверена, что не сможет этого вынести.

        Саймон молча изучал ее профиль. Ее откровения и намерения, столь безрассудные и нетрадиционные, были характерны для нее и не могли вызывать ни малейшего удивления. Он уже давно привык к ее своеволию. Если бы на ее месте оказалась другая незамужняя леди, он был бы шокирован, но то, что исходило от нее, казалось вполне естественным.
        Множество эмоций вызывали ее мужество и искренность, с которой она это говорила, желая удостовериться, что он не нанесет ей обиды. И еще чтото более сокровенное.
        Сообщать ей, что она именно та леди, которую он хочет видеть своей женой, было никак нельзя. Во всяком случае, сейчас. Она мыслила совершенно другими категориями. Это была проблема, которую он должен преодолеть, склонить ее на путь, ведущий к алтарю. Однако с учетом их прежних отношений, с учетом всего того, что она знала о нем, Порция вполне могла пуститься во все тяжкие.
        - Я думаю, мы должны поговорить об этом, чтобы прояснить ситуацию.
        Даже ему самому его тон показался слишком уж ровным, почти отчужденным. Порция бросила на него короткий взгляд и тут же отвернулась.
        - Что именно, - спросил Саймон, не давая ей ответить на его предложение, - что конкретно вы хотите узнать?
        Порция снова устремила взор на озеро.
        - Я хочу узнать, - начала она, при этом щеки ее порозовели и она чуть вскинула подбородок, - о физическом аспекте. Что получают женщины, в особенности леди, от таких действий и что склоняет их в конечном итоге к замужеству?
        Вполне логичные, рациональные вопросы, по крайней мере с ее точки зрения. Она, говорила это совершенно серьезно, убежденно, иначе не стала бы затрагивать данную тему. Саймон чувствовал, что она вся напряжена.
        Он лихорадочно думал, пытаясь отыскать самый верный способ продвижения вперед.
        - До какой… точки вы хотели бы расширить ваши познания? - Он постарался произнести это так, чтобы в его голосе не слышалось ни малейшего порицания, как если бы он обсуждал стратегию игры в шахматы. Порция с минуту молчала.
        - Я не знаю, - наконец сказала она.
        Саймон внезапно увидел способ достижения цели.
        - Очень хорошо. Поскольку вы не знаете и, согласно логике, не можете знать, какие стадии существуют на том пути, который вы вознамерились пройти, и если вы всерьез хотите это выяснить, - как можно безразличнее произнес Саймон, - мы могли бы продвигаться постепенно, шаг за шагом. - Он встретил ее настороженный взгляд и выдержал его. - И вы можете сказать «стоп» в любой момент, который сочтете критическим.
        Порция внимательно изучала его взгляд; в ее глазах ощущалась скорее настороженность, нежели подозрение.
        - Продвигаться за один раз на один шаг вперед?
        Саймон кивнул.
        - А если я скажу «стоп»… - Она вдруг нахмурилась. - А если я не смогу говорить?
        Саймон заколебался, понимая, какую ответственность берет на себя, однако посчитал себя обязанным предложить:
        - Я попрошу вашего разрешения перед каждым новым шагом, чтобы удостовериться, что вы меня поняли и можете ответить.
        Порция вскинула бровь:
        - И вы дождетесь моего ответа?
        - Вашего рационального, обдуманного, определенного ответа.
        Поколебавшись, она спросила:
        - Обещаете?
        - Слово Кинстера.
        Порция и без того знала об этом. Выражение лица ее осталось надменным, но губы расслабились, взгляд смягчился… Девушка обдумывала его предложение.
        Саймон затаил дыхание, он слишком хорошо знал Порцию и понимал, что может спугнуть ее, если окажет хоть малейшее давление. Наконец она решительно кивнула:
        - Хорошо, - и протянула ему руку. Саймон схватил Порцию за руку и втащил поглубже в беседку.
        - Что вы?..
        Саймон остановился в футе от одной из колонн. Снова посмотрев на Порцию, он пробормотал:
        - Я думал, вы хотите перейти к следующему этапу…
        Она даже опешила от его напористости.
        - Да, но…
        - Мы не можем ничего предпринять возле самой арки, на виду у любого случайного прохожего.
        Отпустив ее руку, Саймон обхватил лицо Порции ладонями и поцеловал.
        Некоторое время Саймон не делал ничего другого - он просто целовал ее и позволял ей отвечать на его поцелуи. Он погрузился в нежную мягкость ее рта, ласкал ее губами и языком, давал ей возможность привыкнуть к игре, когда нужно брать и отдавать.
        Саймон по достоинству оценил высокий рост Порции. Ему не нужно было слишком запрокидывать ее лицо, стоять рядом с ней и целоваться было удобно. Колонна за ее спиной лишь ограничивала им движение, и обеспечивала возможность опереться о нее… если Порция согласится перейти к следующей стадии.
        При этой мысли по его телу пробежала жаркая волна. Он поцеловал девушку крепче; оторвав руки от ее лица, он опустил их ей на талию, провел ими по тонкому муслиновому платью, ощущая, как под платьем шелковисто шелестит нижняя рубашка.
        Порция тихонько застонала и прижалась к нему. Она расслабилась, ее руки, до этого пассивно лежавшие на его плечах, ожили. Она медленно пропустила пряди его волос сквозь пальцы.
        Затем девушка обняла его за шею и прогнулась навстречу, встретив его губы с возросшим пылом. Саймои улыбнулся, его руки скользнули по ее спине, все ниже, ниже. Он снова горячо поцеловал ее и почувствовал исходящий от нее жар и мягкие холмики ее грудей, крепко прижимавшихся к его груди.
        Саймон снова и снова целовал Порцию, не позволяя себе идти дальше.
        И ждал.
        Порцию уже не удовлетворяли поцелуи. Поцелуи - это очень приятно, они кружат голову и опьяняют, разливают по телу тепло, будят эмоции. А прикосновения его рук, прохладных и крепких, порождают трепет, ожидание чегото более сладостного. Сейчас ожидание достигло апогея, она сгорала от нетерпения.
        Она была готова подняться на очередную ступень. Сейчас, немедленно. Девушка оторвала от его рта свои губы, обнаружив, что для этого понадобились значительные усилия. После этого Порция не отпрянула, она лишь подняла отяжелевшие веки, чтобы изпод ресниц заглянуть ему в глаза.
        - Что представляет собой следующая стадия?
        После недолгой паузы он ответил:
        - Вот она.
        Его ладони соскользнули со спины, он пошевелил большими пальцами, касаясь ее грудей.
        Порцию обожгло небывалой остроты ощущение, оно повторилось, когда его пальцы снова коснулись боковой поверхности грудей. Колени ее ослабели, и очень кстати оказалась колонна за ее спиной. Она оперлась на нее, его губы последовали за ее губами, в то время как его большие пальцы продолжали легонько гладить, сладостно дразнить ее груди.
        Саймон поднял голову, встретился с ее взглядом.
        - Да? Или нет?
        Его пальцы снова прочертили круги на ее грудях… слишком слабо. Если бы у нее были силы, она сказала бы ему, что он задает совершенно глупый вопрос.
        - Да, - выдохнула она.
        Раньше чем он успел спросить ее, уверена ли она в этом, Порция притянула к своим губам его рот, который в этот момент казался ее спасительным якорем. Она ощутила прикосновение его губ, в то же самое время его ладони задвигались возле ее грудей, и она перестала думать обо всем, кроме сладостных ощущений, которые порождали его прикосновения. Постепенно они становились все более откровенными, более чувственными, более дерзкими.
        И наконец он похозяйски обхватил тугие полушария, захватил пальцами горошины сосков и сжал их.
        Порцию пронзило пламя. Ахнув, она прервала поцелуй. Саймон отпустил ее соски.
        - Нет! Не прекращайте! - вскрикнула девушка. Слова прозвучали как команда. В его глазах она увидела нечто такое, чего никогда не видела раньше.
        Повинуясь ее команде, он снова сжал ей соски, и острое сладостное ощущение вернулось. Накатила теплая приятная волна. Порция прерывисто вздохнула.
        - Вам нравится?
        Она сжала его руки и потянулась к нему губами.
        - Вы же видите, что нравится.
        Разумеется, он это видел, но ему хотелось услышать ее признание. Это радовало его и служило своего рода утешительным призом, учитывая суровые ограничения, наложенные на него обязательствами.
        Горячая реакция Порции воодушевила Саймона. Она была теплой и податливой в его руках, ее груди покоились в его ладонях - жаркие, тугие, набухшие. Он ощущал ее восторг, горячность и удовольствие, с которым она его целовала, ее готовность идти дальше.
        Когда Саймон сжал груди еще крепче и стал их мять, Порция издала глухой звук и принялась целовать его еще более пылко, требуя новых ласк…
        Саймону пришлось выдержать нелегкую борьбу с самим собой. Он глубоко вздохнул, грудь его напряглась, он делал неимоверные усилия, чтобы не поддаться соблазну.
        Дзинь! Дзинь! Какойто резкий звук привлек их внимание. Они прервали поцелуй. Саймон вздрогнул, обернулся, и его рука соскользнула к талии Порции.
        - Это гонг зовет на завтрак. - Еще не пришедшая в себя Порция заморгала глазами и посмотрела в лицо Саймону. - Они звонят снаружи. Должно быть, другие тоже разбрелись по саду.
        Саймону хотелось надеяться, что это так, что не только их двоих призывают к трапезе. Отступив на шаг, он взял Порцию за руку.
        - Нам нужно возвращаться.
        Бросив на него быстрый взгляд, девушка молча кивнула, позволила ему взять ее под руку и стала вместе с ним спускаться по ступенькам.

        Пока они быстрым шагом шли в сторону дома, Саймон мысленно внушал себе, что нужно пожестче взять себя в руки перед следующим уроком. Приготовиться к новому искушению и найти в себе силы ему противостоять.
        Он взглянул на идущую рядом Порцию. Ее шаг был шире, чем у большинства женщин. Она была погружена в размышления - он знал, о чем она думает. Если он допустил ошибку, то не может всецело полагаться на ее наивность. Возможно, она не увидит правду сразу, однако это непременно произойдет позднее. Она проанализирует и препарирует все, что между ними произошло.
        Глядя перед собой, Саймон слегка поморщился. Он должен позаботиться о том, чтобы Порция не узнала больше того, чем это ей нужно.
        Не узнала правду о том, почему он ее обучает.


        Глава 6
        Порция сидела за обеденным столом, не вслушиваясь в то, о чем идет разговор. Она порой кивала, порой произносила какието реплики; скорее всего никто не догадывался, что в мыслях она пребывает далеко отсюда. Ей хотелось обсудить то, что она узнала, но не было никого, кто подошел бы на роль наперсницы. Если бы Пенелопа была здесь… хотя с учетом того, что ее младшая сестра думает о мужчинах и браке, возможно, это к лучшему, что ее здесь нет.
        Обводя глазами собравшихся леди, она мысленно исключала их из возможного списка. Конечно же, не Уинифред - Порция не хотела ее шокировать, не Люси и не девицы Хэммонд. Что касается Друсиллы…
        Порция бросила взгляд на леди О., затем опустила глаза в тарелку. У Порции были подозрения, что леди О. отнюдь не будет шокирована, более того, леди прямо скажет ей, что она лишь прикоснулась к поверхности и что ей нужно еще очень многое узнать.
        Порция не нуждалась в дальнейших подбадриваниях, ее и так снедало любопытство. Она не смела встретиться взглядом с Саймоном, боясь, что он догадается о ее состоянии. Одним из пунктов, которые они не обсуждали, был вопрос о частоте уроков. Порции не хотелось выглядеть слишком… «передовой» - другого слова ей на ум не пришло. Она была твердо убеждена, что неразумно дать ему понять, насколько она поражена и ошеломлена. Саймон и без того горд и надменен, не хватает еще, чтобы он окончательно задрал нос, чувствуя свое превосходство над ней.
        В конце концов Порция поднялась вместе с другими дамами, чтобы прогуляться по лужайке и непринужденно поболтать под лучами солнца. Саймон видел, как она уходила, но не подал виду, как, впрочем, и она.
        Спустя час леди О. попросила Порцию помочь ей подняться наверх.
        - Ну и насколько успешно вы осуществляете ваши намерения? - Леди О. тяжело опустилась на кровать и позволила Порции поправить ей юбки.
        - Все идет своим чередом, однако пока нельзя делать окончательные выводы.
        - Вот как? - Черные глаза леди О. буквально пригвоздили Порцию к месту. Хмыкнув, она добавила: - Вы с Саймоном совершили прогулку на расстояние нескольких миль.
        Порция с деланным спокойствием пожала плечами.
        - Мы ходили к озеру.
        Леди О. нахмурилась, затем закрыла глаза.
        - Ну если это все, что вы можете сообщить, то могу сказать, что вы хорошо проводите время. В конце концов, у нас впереди много дней.
        Порция подождала немного, но, убедившись, что леди О. не собирается ничего добавить, она наспех попрощалась и вышла из комнаты.
        Она медленно бродила по громадному дому и размышляла…
        Сколько дней ей понадобится на то, чтобы узнать все? Или по крайней мере достаточно? Дойдя до длинной галереи, Порция присела в одной из ниш напротив окна. Глядя невидящим взором на игру солнечных бликов на поверхности деревянных панелей, она предалась воспоминаниям.
        И снова почувствовала скудность своих знаний, ощутила границу, позади которой находилось так много, чего она пока еще не знает. Но должна узнать.
        Она не имела понятия, как долго сидела напротив окна, как долго Саймон за ней наблюдал. Когда Порция очнулась от мыслей, она почувствовала его присутствие, повернула голову и увидела его стоящим у соседней ниши. Их взгляды встретились.
        После небольшой паузы он приподнял бровь:
        - Готовы к следующему уроку?
        Неужели это так очевидно? Она вскинула подбородок:
        - Если вы свободны.
        Он был свободен весь последний час. Саймон подавил готовые сорваться с языка слова, сдержанно наклонил голову и выпрямился.
        Она поднялась, мягкие юбки упали, обвивая ее длинные ноги. Саймон взял ее под руку и повел по коридору.
        Порция после затянувшейся паузы спросила:
        - Куда мы идем?
        - Куданибудь, где нам не помешают. - Он проговорил это хриплым голосом и понял, что она это тоже заметила. Тем не менее он не мог удержаться, чтобы не добавить: - Если вы хотите пройти различные стадии, чтобы сделать рациональный вывод, то я должен знать, где вас можно найти для этих целей.
        Порция задумчиво смотрела перед собой.
        - Я часто прихожу в музыкальную комнату после обеда, чтобы попрактиковаться. Я и сейчас собиралась туда.
        - Вы превосходно играете, поэтому можете позволить себе один раз пропустить музыкальное занятие. У нас осталось не так уж много времени, мы пробудем здесь всего несколько дней.
        Саймон остановился, открыл дверь и пригласил Порцию в небольшую гостиную, примыкавшую к спальной комнате. Этими апартаментами сейчас никто не пользовался. Он выбрал их по памяти, зная, что в них находится.
        Порция остановилась посередине комнаты, окинула взглядом мебель в чехлах. Саймон запер дверь на ключ и присоединился к девушке. Взяв ее под руку, он подвел Порцию к частично зашторенному окну. Оно выходило на запад, на сосновый питомник. Саймон раздернул шторы, и в комнату ворвались солнечные лучи.
        Повернувшись, он сдернул чехол с широкого дивана, стоявшего напротив окна. Отбросив чехол, он повернулся к ней. Не давая ей времени на раздумья, Саймон поднял Порцию и опустился вместе с ней среди мягких диванных подушек.
        Они подпрыгнули на мягком диване, и Порция захихикала. Однако, встретившись со взглядом Саймона, тут же посерьезнела. Он пошевелился, оперся плечами о мягкую боковину и, не выпуская Порцию из объятий, уложил ее так, что она наполовину оказалась лежащей на нем.
        Их ярко освещало солнце. Порция перевела взгляд на губы Саймона, затем облизала свои и спросила:
        - И что теперь?
        Он слегка приподнял бровь, синие глаза Порции продолжали смотреть в его глаза. Теперь у него не осталось сомнений в том, что она жаждет продолжения.
        Саймон с облегчением улыбнулся и притянул к себе ее лицо.
        - А теперь мы поиграем.
        И они начали игру, и он не мог припомнить подобной прелюдии. То ли теплые солнечные лучи подействовали на них подобным образом, а может, причиной послужила тишина необжитой пустынной комнаты, но так или иначе первые мгновения для них обоих оказались наполненными пьянящей, безрассудной радостью, головокружительной беззаботностью, которая отделила их от всего мира. Все его внимание сосредоточилось на ней, а ее, судя по всему, на нем.
        Уже через несколько секунд их губы встретились. Порция с готовностью отдалась поцелую, хотя ее тело осталось если не сопротивляющимся, то по крайней мере напряженным. Так олень, не уверенный в собственной безопасности, постоянно готов к бегству. Саймон поцеловал ее снова, еще жарче и крепче, и она ответила ему с таким же пылом, предлагая ему приоткрытые губы; он выжидал, давая ей возможность самой определить, чего она хочет.
        По собственному опыту Саймон знал, что такая позиция очень удобна для того, чтобы снять напряжение у слишком стыдливой любовницы. Порция находилась в его объятиях, постепенно ее напряжение спадало, она обмякала и, теплая, податливая, трепетная, прижималась к нему.
        Ладонями Саймон легонько поглаживал спину Порции. Она сама повернулась, давая доступ к своим грудям, явно побуждая его их приласкать.
        Как и прежде, она прервала поцелуй, приподняла голову, втянула в легкие воздух, когда его ладони стали ласкать груди. На сей раз он не останавливался, его пальцы продолжали сладостную муку.
        Порция открыла глаза и со своей обычной прямотой спросила:
        - Что дальше?
        Он выдержал ее взгляд, еще сильнее стиснул пальцами соски, видя, как ею овладевает истома.
        - Вы уверены, что хотите это узнать?
        Порция тихо прошептала:
        - Разумеется.
        Она попыталась сказать чтото еще, но не смогла, ей были несвойственны игривость или кокетство. Саймон понимал, почти физически ощущал овладевшее ею возбуждение, трепетное ожидание.
        Они словно исследовали то новое, что возникло между ними. В ней не было ни малейшего страха, она ждала наступления следующего момента, даже не зная, что он несет…
        Порция верила ему. Важно было не только то, что она ему доверяла, а то, что это было очень важно для него.
        Саймон глубоко вздохнул, чувствуя, что ему не хватает воздуха. Порция посмотрела туда, где он ладонями мял тугие, горячие холмы, ее грудей; когда она перевела взгляд на его лицо, он вынужден был прокашляться. Саймон незаметно пошевелился под ней и повторил:
        - Если вы уверены…
        Взгляд, который она на него метнула, подсказал ему, что пора действовать. Саймон невольно улыбнулся. Ее лиф был застегнут на целый ряд маленьких пуговиц от линии выреза до талии. Отпустив груди, он принялся расстегивать крошечные петельки.
        Порция даже не пыталась остановить его. Тем не менее на глаза ее набежало облачко, а на щеках появился легкий румянец. Когда была расстегнута последняя пуговица, Саймон обнял Порцию за затылок и уложил ее на спину. Уловив вопрос в ее взгляде до того, как ее отяжелевшие веки закрылись, он шепнул:
        - Перестань думать.
        Он целовал ее долго, горячо, стараясь пробудить в ней настоящие чувства - то, чего он до последнего момента тщательно избегал.
        Саймон не собирался обманывать, тем более спорить. Ему недоставало хладнокровия, когда дело касалось Порции; он не мог погасить ее трепет с помощью слов. А это был именно трепет, не страх. Просто колебание перед встречей с неизвестным.
        Обнажив ей грудь, он ощутил шелковистость нежного холмика. Губы Порции приоткрылись, но она не оттолкнула его руку. Саймон продолжал ласкать грудь, чувствуя, как по нежным округлостям пробегает волна трепета. Казалось, этот трепет передается и ему самому. У него все ныло от возбуждения; он хотел ее страстно, до потери дыхания. Сейчас он как никогда нуждался в помощи.
        И Порция ее оказала. Он не знал, каким образом она это поняла, но девушка поцеловала его так горячо и страстно, как он того хотел. Она ответила на его поцелуй, последовала за ним, а затем повела.
        Она не возразила, когда Саймон раздвинул лиф, чтобы можно было ласкать и тискать грудь обеими руками. На какоето мгновение она задохнулась, но затем задышала снова - чаще и прерывистее. Ей казалось, что кожа под его рукой пылает.
        У Порции кружилась голова от его прикосновений, которые были слаще и приятнее солнечной ласки. И определенно интимнее.
        Ей бы следовало почувствовать себя шокированной. Эта мысль пришла ей в голову и тут же улетучилась.
        Слишком много было такого, что она должна запомнить, узнать, впитать в себя. Прочувствовать. Никакие жеманные сантименты, никакая игра в скромность не должны помешать ей испытать то наслаждение, которое несут его искусные пальцы. Восторг - даже это слово было слишком слабым, чтобы передать то, что она переживала.
        Взглянув на него изпод ресниц, Порция вдруг ощутила произошедшую в ней перемену - желание доставить ему такое же наслаждение, которое он дарил ей. Может, именно так все и происходит? Иначе почему вдруг вполне здравые женщины принимают решение пойти навстречу потребности мужчины, а затем потворствовать ей?
        Ответить на этот вопрос сейчас Порция не могла и позволила ему свободно ускользнуть.
        Саймон смотрел на ее обнаженные груди, его ладони тихонько их ласкали. Буря эмоций накатила на Порцию. Она улыбнулась, сделав это сознательно, и так же сознательно потянулась к нему, игнорируя тот факт, что ее груди вдавливаются в его ладони, чтобы поцеловать его в губы. Она почувствовала, что он замер, затаил дыхание… затем пошевелился, вернул ее в прежнее положение и повернулся для того, чтобы лечь рядом с ней. Одна его рука осталась на ее груди, другая как бы обрамляла ей лицо. Он жарко поцеловал ее, снова возбудив в ней бурю эмоций, затем медленно, постепенно отодвинул ее от себя.
        Когда Саймон поднял голову, они оба дышали часто и прерывисто, губы их подергивались. Они некоторое время не двигались, прислушиваясь к гулкому перестуку сердец…
        Критический момент миновал.
        Медленно, совсем медленно Саймон нагнул голову, и их губы слились в нежном, успокаивающем поцелуе. Его рука оторвалась от ее обнаженной груди, он запахнул лиф и целомудренно обнял Порцию за талию.

        Чуть позже, когда они собирались уходить, Порция окинула взглядом комнату. Кушетка была, как и до их прихода, закрыта чехлом, ничто не говорило о том, какие драматические события совсем недавно происходили в этой комнате.
        И все же чтото изменилось.
        Или, возможно, сделалось явным.
        Саймон вывел Порцию из комнаты и закрыл дверь. Она ничего не могла прочитать по его лицу, однако знала, что он испытывает те же самые чувства. Когда он взял ее под руку, они на мгновение посмотрелидруг другу в глаза, а затем зашагали в сторону галереи.

        Ей нужно было все обдумать, но обеденный стол и окружающая компания отнюдь не располагали к этому.
        - Я слышала, что у нас завтра будет грандиозный обед.
        Сидевший рядом с Порцией Чарли поднял брови и скосил взгляд на Китти.
        - Очевидно, она это и устроила.
        В его голосе прозвучало недоверие, чтобы не сказать - подозрение.
        - Не накликайте неприятностей, - посоветовала Порция. - Сегодня она во время завтрака ведет себя вполне разумно. Кто знает, может быть, она только вечером…
        - Превращается в роковую женщину, притом такую глупую?
        Порция поперхнулась, поднесла к губам салфетку и хмуро посмотрела на Чарли.
        Нимало не смутившись, Чарли ухмыльнулся, хотя его жест отнюдь не свидетельствовал о том, что он настроен шутить.
        - Я вынужден разочаровать вас, моя дорогая, но Китти способна вести себя безобразно в любое время дня и ночи. - Он снова бросил взгляд через стол. - Похоже, ее поведение зависит от ее капризов.
        Порция нахмурилась:
        - Джеймс говорит, что она стала еще хуже, чем была раньше.
        Подумав, Чарли кивнул:
        - Да, это верно.
        Китти начала вечер плохо, откровенно флиртуя, или пытаясь флиртовать, с Джеймсом в гостиной. Чарли пытался вмешаться, вызвав тем самым на себя страшный гнев Китти. Подошел Генри и попытался уладить дело. В результате это закончилось тем, что Китти надулась и ушла.
        Она и миссис Арчер пришли в столовую весьма возбужденные, и создавалось впечатление, что у Китти сдают нервы. Другие тоже демонстрировали признаки смятения и понимания ситуации, пытаясь это скрыть напускной непринужденностью, как положено у хорошо воспитанных людей.
        Порция подумала, что дамы отправились в гостиную, чтобы хоть както восстановить фасад благопристойности, который давал трещину на этом рауте. Он пока что не обрушился, но не замечать вызывающего поведения Китти для некоторых было весьма непростым делом.
        Как, например, для девиц Хэммонд. Сбитые с толку происходящим, они оставались возле Порции, стараясь говорить лишь о приятных вещах. Даже Люси Бакетед, обладавшая гораздо большим опытом и уверенностью в себе, выглядела несколько смущенной. Порция вынуждена была проявить к ним сочувствие. Она затеяла разговор о перспективах на завтрашний день, о том, приедут ли офицеры, с которыми они танцевали, на праздничный обед, а также о том, будет ли на обеде молодой красивый сосед Джордж Куиггин.
        И хотя Порции удалось в какойто степени отвлечь Аннабелл, Сесилию и Люси, она не могла преодолеть раздражения, которое вызывала в ней Китти. Окинув взглядом комнату, девушка увидела, что Китти с беззаботным видом болтает с миссис Бакстед и леди Хэммонд. При этом Китти держала под постоянным контролем входную дверь.
        Дверь, через которую будут проходить джентльмены.
        Порция с трудом удержалась, чтобы не чертыхнуться. Казалось, от Китти исходила какаято опасность для общества. Определенно, ей пора было остановиться и хорошенько подумать.
        - Простите меня… - Кивнув, Порция покинула трех девушек и направилась к застекленной двери, ведущей на террасу.
        Не глядя по сторонам, она ринулась вперед, в прохладу ночи.
        Дойдя туда, куда свет от застекленной двери уже не доходил, Порция остановилась и всей грудью вдохнула свежего воздуха - удивительно пахло свежестью, создавалось такое впечатление, будто ей впервые за много часов удалось понастоящему подышать. Раздражение покинуло ее, соскользнуло, словно плащ с плеч. Она спустилась по ступенькам террасы и шагнула на газон.
        Ноги сами вели ее к озеру. Порция вряд ли пошла бы туда, но молодая луна плыла высоко в небе, газоны купались в серебристом свете. Было еще не слишком поздно, и прогулка выглядела вполне безопасной.
        Ей нужно было обдумать то, чему она научилась, что может ей пригодиться. Часы, которые она провела с Саймоном, определенно открыли ей глаза. То, с чем она познакомилась, значительно отличалось от того, что она ожидала. Она полагала, что влечение, физическая связь между мужчиной и женщиной будут напоминать шоколад - иметь достаточно приятный вкус, чтобы привлекать, когда последует предложение, но никак не думала о существовании непреодолимого влечения. Того самого, которое она испытывала к Саймону.
        Порция почувствовала озноб, хотя воздух был спокойный и теплый. Опустив голову и глядя на подстриженную траву, она попыталась найти слова, чтобы описать то, что чувствовала. Можно ли это назвать страстью - желание повторить, идти дальше? Притом гораздо дальше.
        Возможно, что так. Однако Порция знала себя, знала, что наряду со страстью в ней уживается также немалая толика любопытства, присущего ей стремления к познанию. И это наряду с чувственным желанием, которое тоже возрастало. Она не сможет остановиться до тех пор, пока не познает все полностью до конца.
        Между ней и Саймоном чтото происходило - нечто совершенно неожиданное.
        Медленно шагая по лужайке. Порция обдумывала этот свой вывод и не находила в нем ошибки. Хотя в этой сфере она не имела никакого опыта, но доверяла своей интуиции.
        Но что представляет собой это нечто?..
        Этого она не знала, даже не могла высказать никакой догадки.
        Определенно, это не было нормальным состоянием для нее. А для него? Ведь он мог испытывать это с каждой женщиной.
        Порция так не думала. Она достаточно хорошо знала Саймона, чтобы чувствовать его настроение. К концу их ласк на кушетке, когда она ощутила удивительную перемену в их взаимоотношениях, он испытывал не меньшее смятение, чем она.
        Снова и снова возвращаясь в мыслях к этому эпизоду, Порция не могла вспомнить ничего необычного, что могло послужить причиной подобной перемены. Создавалось ощущение, будто они вдруг одновременно открыли глаза и обнаружили, что внезапно достигли такой точки, о которой и не помышляли. Они оба в одинаковой степени испытывали удовольствие, а не просто ктото уделял другому внимание и вел свою игру…
        Это в самом деле было чтото из ряда вон выходящее, поскольку Саймон тоже не ожидал, что так получится. Совершенно определенно она должна пойти дальше, выяснить, что последует за этим. Выяснить, обнаружить, раскрыть. И надо начинать с того же самого места, с тех же самых ощущений.
        К счастью, Порция имела некоторое представление, как туда вернуться. Они оба сосредоточились на приятных физических ощущениях; они вели себя как люди, хорошо знающие друг друга. Никто из них не усомнился в честности или порядочности партнера. Если он чтото собирался ей сообщить или сделать, она ему полностью доверяла. Саймон относился к ней именно так, как она это чувствовала.
        Порция подошла к краю лужайки перед самым озером. Оно раскинулось в котловине внизу, темное и таинственное. Как бы Порция ни напрягала свое воображение, она не могла - ну никак не могла! - представить себе, что она способна была пережить подобные моменты с какимлибо другим мужчиной.
        Она внезапно ощутила присутствие Саймона, его взгляд, словно ктото прикоснулся к ней. Повернувшись, она увидела, чторн идет по лужайке ей навстречу. Остановившись возле нее, он посмотрел на озеро.
        - Вам не следует бродить здесь одной.
        Порция встретила его взгляд.
        - Я не одна.
        Он отвернулся, но она успела заметить, как у него легонько дернулась губа.
        - Как там, - она махнула рукой в сторону дома, - как там дела?
        - Безобразно! Китти катается по слишком тонкому льду. Она, похоже, задалась целью прибрать к рукам Уинфилда. После небольшого скандальчика Генри отступил, делает вид, что не замечает. Миссис Арчер шокирована, но ничего сделать не может. Лорд и леди Глоссап выглядят все более смущенными. Некоторую разрядку внес лорд Недерфилд. Он сказал Китти, что ей пора повзрослеть.
        Порция с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть самым вульгарным образом - все же не зря она так много общалась с леди О. После паузы Саймон сказал:
        - Нам лучше вернуться.
        - Почему? - Она бросила на него беглый взгляд. - Еще слишком рано возвращаться. Вы в самом деле хотите вернуться в дом и наблюдать за художествами Китти?
        Высокомерный неодобрительный взгляд Саймона заменил ответ.
        - Давайте спустимся к озеру. - Порции хотелось заглянуть в беседку, но она не желала просить об этом.
        Саймон колебался, глядя не на озеро, а на беседку, которая виднелась вдали.
        - Прогулка освежит вашу голову, - сказала Порция, беря его под руку.
        Она слегка потянула его, он с некоторой неохотой подчинился, но в конце концов подстроился под ее шаг, и вскоре они свернули на тропу, окаймлявшую озеро. Саймон повел девушку к сосновому питомнику, подальше от беседки. Порция молча следовала за ним.
        Тропинка опоясывала озеро, и чтобы возвратиться домой и при этом не идти прежней дорогой, им придется пройти возле беседки.
        Леди О. оказалась, как всегда, права. Ей еще многое нужно узнать, исследовать, а дней остается не так уж много. В иных обстоятельствах три урока задень могли оказаться перебором, однако при нынешней ситуации она не видела причин, почему бы не воспользоваться шансом, чтобы достичь поставленной цели.
        И утолить свое любопытство.

        Саймон знал, о чем она думает. Ее безмятежный вид отнюдь не обманывал его. Она думала о последующей стадии.
        Как, впрочем, и он.
        Однако, не в пример ей, Саймон знал гораздо больше. Его отношение к предмету было неоднозначным. Его не удивляло, что Порция может броситься вперед сломя голову, он и полагался на ее безрассудный энтузиазм. Тем не менее…
        Ему надо подумать, как укрепить свою волю, чтобы противостоять искушению, которое становилось еще сильнее оттого, что она даже не подозревала, что способна стать искусительницей… Конечно, он не настолько глуп, чтобы сказать ей об этом.
        - Знаете, я не могу понять, о чем думает Китти. Такое впечатление, что ей наплевать на других, на их чувства.
        Саймон подумал о Генри, о том, что он должен чувствовать.
        - Неужели она в самом деле столь наивна?
        После небольшой паузы Порция ответила:
        - Я думаю, здесь дело не столько в наивности, сколько в эгоистичности, в неспособности задуматься о том, что чувствуют другие люди. Китти ведет себя так, словно она центр Вселенной, а остальные, - Порция сделала энергичный жест, - фигурки на карусели, вращающиеся вокруг нее.
        Саймон пробормотал:
        - Она, похоже, даже от Уинифред далека.
        Порция покачала головой:
        - Да, они не близки, это так. Я думаю, что они даже более далеки друг от друга, чем чужие люди. В особенности если дело касается Десмонда.
        - Вы не знаете, они когданибудь находят общий язык?
        - Они бы нашли, если бы им позволила Китти.
        Некоторое время они шли молча. Первым нарушил молчание Саймон:
        - Должно быть, очень одиноко находиться в центре карусели.
        Прошло несколько секунд, после чего Порция на мгновение сжала ему руку и наклонила голову.
        Они огибали озеро, в темноте перед ними возникла беседка. Саймон позволил Порции направить его к ступенькам. Он не стал возражать, когда она, отпустив его руку и подобрав юбки, начала взбираться наверх. Бросив быстрый взгляд вокруг, он последовал за ней.
        Она ожидала его в беседке. Ее лицо в полумгле напоминало бледный овал, разглядеть выражение ее глаз не представлялось возможным. Не могла видеть выражение его глаз и Порция. Саймон остановился перед ней. Она поднесла руку к его щеке, подняла лицо, притянула его губы к своим. Поцеловала, явно приглашая его к более активным действиям. Положив руки ей на талию, наслаждаясь ощущением ее гибкого, стройного стана, он принял приглашение. Без снисхождения.
        Когда он наконец поднял голову, Порция вздохнула и совершенно ровным голосом спросила:
        - Что дальше?
        У него перед этим было лишь полчаса, чтобы сформулировать правильный ответ. Он улыбнулся. В темноте она не могла это увидеть.
        - Будет нечто совсем другое. - Саймон двинулся на нее, шаг за шагом тесня назад.
        Он почувствовал, как ею овладевает возбуждение. Порция напряглась, ей хотелось оглянуться и понять, куда он ее увлекает, но присущая ей осторожность взяла верх, и она не отвела взгляда от его лица.
        Ощутив подлокотник одного из кресел, Порция остановилась. Саймон отпустил девушку, обошел ее и сел, затем потянул к себе на колени; ее лицо оказалось вполоборота от его лица.
        Он почувствовал удивление Порции. Теперь они находились в глубокой тени; лунный свет не доходил сюда. Впрочем, Порция очень быстро освоилась, она сама прильнула к нему и поцеловала его в губы.
        Это было приглашением. Саймон не сразу сообразил, что оказался в плену. Его загнали в мышеловку. Не будучи котенком или кокеткой, Порция, похоже, могла, если на нее найдет стих, оказаться искусительницей.
        При этом невероятно привлекательной для него.
        Саймон почувствовал, как крепнет его желание. Он стал лихорадочно молиться, чтобы Порция не догадалась, насколько легко может его околдовать. Обольстить и очаровать, подобно тому как хищное животное делает это с оказавшейся в поле зрения жертвой.
        Его руки, которые он до тех пор держал на ее спине, скользнули вперед. Порция выпрямилась, чтобы он смог дотянуться до ее груди. Прервав поцелуй, она подняла голову.
        - У меня есть предложение.
        Саймон с опаской посмотрел на нее - уж както подозрительно изменился у нее голос. Он стал ниже, жарче, выразительнее.
        - Какое?
        Положив руки ему на плечи, Порция наклонилась и легонько поцеловала его.
        - Это будет приложение к нашему последнему уроку.
        Черт возьми, о чем это она?
        - Поясните, пожалуйста.
        Порция тихо засмеялась.
        - Я лучше покажу вам. - Она встретилась с ним взглядом. - Это будет разумно - и лишь справедливо.
        Только сейчас он заметил, что она расстегнула ему жилет. Раньше чем Саймон успел на это отреагировать, она запустила пальцы в его галстук.
        - Порция!
        - Мда?
        Препирательства ни к чему не приведут. Саймон поднял руки и помог ей справиться с затейливым узлом. С торжествующим видом она сдернула галстук с его с шеи и попыталась отбросить, однако Саймон поймал его и положил на подлокотник кресла.
        Теперь Порция сосредоточила внимание на пуговицах его рубашки. Он пошевелился, позволив ей вытащить переднюю часть рубашки из брюк. Порция широко распахнула половинки - и замерла, уставившись на то, что под ними обнаружила.
        Саймон отдал бы собственную руку, чтобы отчетливо разглядеть выражение ее лица. Он наслаждался ее молчанием. Медленно отпустив рубашку, Порция растопырила пальцы и дотронулась до его груди.
        С минуту она просто водила пальцами, изучала, исследовала. Затем подняла глаза к его лицу, увидела его реакцию и почувствовала, что он перестал дышать. Ее руки на несколько мгновений замерли, но затем снова возобновили движение.
        - Вам это нравится? - Она медленно гладила, лаская мышцы на его груди, легонько касаясь пальцами каштановой поросли.
        Саймон задержал дыхание.
        - Если это нравится вам…
        Порция засмеялась:
        - О, мне это нравится, тем более что вам приятно!
        Он испытал боль, острую боль. Ее голос - теплый и знойный, на удивление зрелый, абсолютно уверенный в нем и в самой себе - был похож на пение сирен. Ощущение тяжести ее теплого и соблазнительного тела, давящего ему на бедра, только усиливало его муки.
        Порция была в восторге. Кожа у Саймона оказалась теплой, почти горячей, мышцы упруго пружинили под ее ладонью. Наконец он рванулся к ней, притянул к себе. Ее руки остались у него на груди, она с готовностью прильнула к нему и отдала ему свои губы, рот, язык. Поцелуй получился затяжным и жарким.
        Порция чувствовала его ладони на своей спине, его пальцы расстегивали ряд пуговиц на платье. Он расстегнул их все вплоть до талии.
        Ночь была теплая, даже душная, не было ни малейшего движения воздуха. Саймон вынудил Порцию сесть и стянул верхнюю часть платья до самого пояса.
        По телу Порции пробежала дрожь, но это была не дрожь стыдливости, а осознание того, что наступила новая стадия. Саймон ласкал ее груди и раньше, но при этом она оставалась в платье, которое защищало от его взглядов. Сейчас же он стянул его с нее, и она после недолгих колебаний позволила ему высвободить ее руки из рукавов. Порция посмотрела в лицо Саймону. Он стал лениво развязывать шнурки ее нижней рубашки.
        Он не спросил у нее разрешения, он просто расшнуровывал их, уверенный, что имеет на это право.
        Порция радовалась, что он не видит выражения ее лица, только то, что они расположились в глубокой тени, помогало ей сидеть неподвижно и не возражать против того, что он сни мает с нее рубашку. Порция почувствовала, как его взгляд блуждает по ее телу, разглядывает, изучает.
        Затем Саймон поднял руку и дотронулся до ее груди. Веки ее вдруг отяжелели, она покачнулась и поплыла. Саймон накрыл ладонями обе ее груди, и по ее телу пробежал трепет.
        Закрыв глаза, Порция сосредоточилась на своих ощущениях, которые рождало каждое легкое прикосновение, на все возрастающем сладостном мучении. Казалось, ее кожа стала еще чувствительнее, соски ныли и болели. Эта боль была какойто странной: когда Саймон их стискивал, боль превращалась в жар, захлестывавший тело.
        Порция заставила себя поднять тяжелые веки. Понимает ли он, что с ней творится?
        Конечно же, он понимал. Планировал ли Саймон заранее встречу в темноте, чтобы заручиться ее сговорчивостью? Нет, ибо она сама повела его в беседку.
        - Ты хочешь перейти к следующей стадии?
        Порция уставилась на Саймона. Она не знала, чего ей хочется и что представляет собой следующая стадия. Ну и пусть!
        - Да.
        Ее решимость вызвала у Саймона вздох облегчения. Заставив себя отпустить набухшие груди, он потянулся к галстуку, развязал его и расправил.
        - Вот мое предложение.
        Порция нахмурилась, однако позволила ему завязать себе глаза.
        - Это так необходимо?
        - Не обязательно, но я думаю, тебе понравится.
        Ее молчание свидетельствовало о том, что она сомневается и не знает, как к этому отнестись. Затянув узел на затылке, Саймон улыбнулся и помог ей сесть. Его ладони скользнули по обнаженной спине Порции.
        - Оставайся так, не двигайся. - Он поцеловал девушку в губы. - Тебе не нужно ничего делать, просто прислушивайся к ощущениям.
        Их губы встретились. Ее руки, которыми она упиралась в его грудь, не позволяли им соприкоснуться. Саймон сделал попытку притянуть ее поближе, сосредоточил внимание на том, что она, обнаженная до пояса, сидит у него на коленях и ждет, когда он закончит последние приготовления.
        Ее вынужденная слепота стала дополнительным благом, позволившим ему выиграть время, создать подходящую обстановку без риска пробудить в ней инстинктивную реакцию - опасение оказаться под контролем мужчины, что было для нее совершенно неприемлемо. Она подала ему себя на блюде, и он не собирался отказываться от пиршества.
        Саймон усадил ее, поудобнее расположился сам, провел руками по гладкой коже девушки, снова остановился на нежных грудях. Страстный поцелуй породил новую волну жара в их телах. Когда ее поцелуи сделались отчаянножаркими, груди - набухшими, а соски - твердыми и выпуклыми, Саймон прервал поцелуй, запрокинул ей голову и стал осыпать поцелуями ее шею.
        Руки Порции сомкнулись вокруг его плеч, одна из них оказалась у него под рубашкой, другая - на затылке; эта рука стала гладить его волосы, а тем временем Саймон отыскал место на шее, где у нее бился пульс, и припал к нему губами.
        Порция тихонько ахнула.
        Оторвавшись от шеи, Саймон накрыл ладонями груди, приподнял соски, а затем взял один из них в рот.
        Порция вскрикнула от восторга. Этот вопль побудил Саймона продолжить ласку. Он втянул сосок глубоко в рот и принялся его сосать и сдавливать. Последовал новый вскрик. Пауза понадобилась Саймону лишь для того, чтобы перейти к ласкам другой груди. Он пировал, как победитель. Иногда Порция отстранялась, а затем предлагала ему себя снова. Он понимал каждый ее стон, каждый вздох.
        Ее пальцы впились ему в плечи, вцепились в затылок. Она прижимала его к себе, умоляла взять ее. И он брал. Саймон безжалостно утолял свой пожар, давая ей возможность узнать все, что она желала, а затем безжалостно, неожиданно, вопреки ее желанию уводил от края бездны, от обжигающего пламени желания.
        Время еще не пришло. Они прерывисто и тяжело дышали, когда Саймон наконец оторвался от Порции и она, обессиленная, упала к нему на грудь. Она чтото пробормотала, пошевелилась, чувственно потерлась нежными грудями о жесткие волоски на его груди. Он не сопротивлялся, нежно притянул ее к себе и поцеловал в губы, давая возможность прийти в себя.
        Порция в конце концов смирилась с неизбежным, вздохнула, обмякла в его руках и сдернула со своей головы галстук.
        Даже в такой темноте было видно, как блестят ее глаза. Глядя на его губы, она облизнула свои и потребовала:
        - Хочу еще.
        Это было именно требование.
        - Нет. - Саймону было больно отказывать, тем более что он сам ощущал неукротимое желание. - Потерпи.
        Он поцеловал ее, обнял и завладел ее ртом. Одновременно его руки легли ей на спину, скользнули вниз, под платье, к пышным округлостям, и стали их гладить, ласкать. Помечать то, что в один прекрасный день будет принадлежать ему.
        Порция пробормотала чтото нечленораздельное, поощряя его идти дальше. Нет, дальше он не пошел - пока не пошел. Хотя знал, что скоро она будет принадлежать ему.
        Скоро.
        Когда Саймон наконец поднял голову, Порция открыла глаза и встретила его взгляд. Встретила бесстрашно, без всякого чувства вины.
        Она лежала в его руках, прикасаясь обнаженным телом к его бедрам, ее обнаженные груди были прижаты к его обнаженной груди, его руки гладили ее нагие ягодицы, вся она излучала желание. Ему было нелегко оторваться от нее, однако Саймон мягко произнес:
        - Мы должны возвращаться.
        Порция поняла, что он заботится о ее репутации, и согласилась.
        Они возвращались домой не спеша. Давали себе время остыть, поправить одежду. Саймон оставил галстук на шее, хотя и не стал его завязывать заново, надеясь, что во время возвращения они никого не встретят. Они шли, держась за руки, луна спряталась за облако, и сады потемнели.
        Впереди показался дом. Порция нахмурилась:
        - Всюду огни. Я думала, что большинство людей должны находиться внизу. Неужели уже так поздно?
        Похоже, она не имела понятия о том, который час.
        Саймон пожал плечами:
        - Может, они вроде нас сбежали от ухаживаний Китти.
        Они продолжили путь, при этом Саймон старался вести Порцию нехоженым маршрутом. Она поняла, что Саймон хочет, чтобы они проскользнули в дом незамеченными. И тут они услышали звук приближающихся шагов и шелест листьев.
        Саймон остановился. Порция сделала то же самое. Они стояли в густой тени развесистого дерева и молча ждали.
        От дома отделилась фигура мужчины и свернула на узкую тропинку. Очевидно, мужчина их не видел, но, когда он оказался на более освещенном, отрезке, они его узнали. Цыган шел так, словно знал каждую тропинку.
        - Какого черта он здесь делает? Он в самом деле цыган?
        - Вероятно, он барон цыганского табора, который большую часть лета проводит здесь, неподалеку. Его зовут Артуро.
        Они совсем близко подошли к дому, когда Саймон снова остановился. Порция заглянула за его плечо и увидела то, что он увидел раньше - молодого садовника, стоявшего справа от них под деревом. Садовник изучал фасад дома, который им не был виден. Очевидно, оттуда и вышел Артуро.
        Порция вопросительно посмотрела на Саймона. Он поймал ее взгляд и жестом показал, что надо идти дальше. Они обогнули угол дома. Саймон открыл дверь и впустил ее в небольшой зал. Когда он закрыл дверь, Порция спросила:
        - Как ты думаешь, почему помощник садовника находится здесь?
        Саймон сделал гримасу.
        - Он не местный, он из числа цыган. Очевидно, он хорошо разбирается в растениях, потому что часто работает здесь летом, помогает ухаживать за клумбами.
        Порция нахмурилась:
        - Но если он наблюдает за Артуро, то почему не уходит?
        - Твоя догадка имеет такие же основания, как и моя. - Взяв ее за руку, он подвел Порцию к двери. - Давай поднимемся наверх.
        Они оказались в одном из небольших коридоров. Вокруг никого не было. Оба шли со спокойным видом, но в полном молчании. Они привыкли к тому, что всюду слышится отдаленный гомон и можно обнаружить признаки присутствия людей. Сейчас же ничего этого не было.
        Наконец они наткнулись на стол, на котором стояла горящая свеча. Саймон остановился и на всякий случай привел в порядок галстук. Они продолжили путь, однако так никого и не встретили. Когда подошли к холлу. Порция сказала:
        - Похоже, все действительно ушли наверх.
        И это было очень странно; часы, мимо которых они прошли, показали, что даже полночь еще не наступила.
        Саймон пожал плечами и повел Порцию к главной лестнице. Они наполовину поднялись, когда до них донеслось восклицание:.
        - Конечно, это вызовет скандал!
        Оба остановились и переглянулись. Это был голос Генри.
        Саймон подошел к балюстраде и выглянул. То же самое сделала Порция.
        Дверь в библиотеку была распахнута. Внутри комнаты можно было видеть тыльную сторону кресла, затылок Джеймса и его руку, покоящуюся на подлокотнике, в которой находился бокал с янтарной жидкостью.
        - Судяпо тому, как все складывается, ты рискуешь стать участником еще большего скандала, если ничего не предпримешь.
        Генри хмыкнул и после короткой паузы сказал:
        - Да, это так. Хотелось бы, чтобы ты оказался не прав, чтобы нашелся какойто другой выход…
        Их тон подсказал Саймону и Порции, о чем, а точнее, о ком велся разговор. Бесшумно повернувшись, они продолжили подъем по лестнице.
        В галерее Саймон поцеловал кончики ее пальцев, и они расстались. Необходимости в словах не было. Благополучно дойдя до своей комнаты и никого не встретив, Порция задала себе вопрос, что именно они пропустили. Очевидно, Китти сделала нечто такое, что заставило всех отправиться спать так рано, а Генри и Джеймса - обсуждать последствия возможных скандалов.


        Глава 7
        На самом деле Порции не хотелось ничего знать. У нее самой хватало проблем, так что ей ни к чему лишний груз. Каждому свое - живи и давай жить другим.
        Что касается ее самой, то она намеревалась жить полной жизнью. Еще недавно она не подозревала, что такое возможно. События предыдущего вечера, казалось, должны были ее шокировать. Однако этого не произошло. Она пребывала в приподнятом настроении, чувствовала себя готовой к дальнейшим приключениям, готовой снова выпить из чаши страсти и на сей раз осушить кубок до дна. Вопрос лишь в том - где и когда? С кем - этот вопрос она даже не рассматривала. Порция пробиралась через толпу людей, прогуливавшихся на лужайке. Задуманный Китти торжественный обед был в полном разгаре. Судя по тому, с какой охотой съехались на праздник живущие по соседству семьи, Порция сделала вывод, что семейство Глоссапов устраивало подобные обеды не часто.
        Сознательно сторонясь приезжих гостей, Порция шла, останавливаясь лишь для того, чтобы обменяться несколькими фразами с теми, кому она была представлена на балу. Привыкшая к роли молодой леди большого деревенского дома - главной резиденции ее брата Люка в Ратлендшире, - Порция чувствовала себя достаточно непринужденно с теми, кто, окажись они в Лондоне, стоял бы ниже по социальному положению, чем она. Ей всегда было интересно узнавать о жизни других, лишь благодаря этому она могла оценить собственный комфорт, все то, что она, как и большинство леди ее положения, принимала как данность.
        Следует отдать должное Китти - она была все время на виду, общалась с гостями. При этом Порция могла поклясться, что ее настроение, ее радость бытия были вполне искренними. Улыбающаяся, смеющаяся, возбужденная Китти могла если не сойти за невесту, то, во всяком случае, выглядеть преуспевающей, имеющей большой успех в обществе леди.
        Наблюдая за тем, с каким юмором Китти приветствовала пышногрудую матрону и обменивалась репликами с дочерью дамы и ее долговязым сыном, Порция покачала головой.
        - Поразительно, не так ли?
        Обернувшись, она встретилась с циничным взглядом Чарли, который кивком показал на Китти.
        - Если вы мне сможете это объяснить, я буду вашим должником.
        Порция перевела взгляд на Китти.
        - Мне это не под силу. - Взяв Чарли под руку, Порция развернула его. Слегка скривившись, он подчинился ее команде и замер рядом с ней. - Неразрешимая загадка. Она ведет себя так, как, по ее мнению, должна себя вести. Китти ведет себя в соответствии с собственными представлениями о нормах поведения, которые могут не всегда совпадать с теми, которые приняты среди других. Мы не знаем, какова система ее критериев.
        Продолжая вести Чарли, Порция нахмурилась:
        - Саймон задавался вопросом: не наивна ли она? Я начинаю думать, что он, возможно, прав.
        - Неужели ее мать не может наставить дочь на путь истины? Разве не для этого существуют матери?
        Порция вспомнила о собственной матери, затем о миссис Арчер.
        - Да, но… а вы думаете, что миссис Арчер… - Вопрос повис в воздухе, Порция не знала, как высказать свое мнение о матери Китти. Чарли фыркнул.
        - Возможно, вы правы. Мы привыкли к принятым манерам, к людям, подобным нам, и к тому, как они ведут себя. Мы полагаем, что все должны вести себя так же.
        Он огляделся вокруг.
        - Однако, плутовка, куда вы меня ведете?
        Порция посмотрела вперед, затем приподнялась на цыпочки, чтобы когото разглядеть за прогуливающимися гостями.
        - Гдето здесь находится леди О., которая знает вашу мать, она очень хочет поговорить с вами.
        - Что? - Чарли вытаращил глаза. - Громы и молнии, женщина! Я не хочу тратить время на болтовню старой ведьмы…
        - Вам не удастся отвертеться, вы же знаете. - Обнаружив цель, Порция потащила Чарли в нужном направлении. - Вы только подумайте: если вы поговорите с ней сейчас, вам будет несложно, обменявшись несколькими фразами, двинуться дальше. Этого достаточно, чтобы она успокоилась. Но если вы отложите разговор и она поймает вас чуть позже, то вы окажетесь в ловушке не меньше чем на полчаса. - Порция посмотрела на Чарли и приподняла брови. - Так что вы предпочтете?
        Чарли прищурился:
        - Саймон был прав - вы очень опасны.
        Порция улыбнулась, похлопала Чарли по руке и направила его навстречу судьбе.
        Когда это доброе дело было сделано, девушка снова вернулась к неотвязной мысли о том, каким бы образом и где, не привлекая ненужного внимания, разыскать и привязать к себе Саймона на час или два. А может, на целых три? Она не имела понятия, на какой срок может затянуться следующая стадия познания.
        Обойдя группу офицеров в мундирах, сверкающих позолотой, с широкими, но несколько вымученными улыбками, Порция продолжала обдумывать ситуацию. В ее возрасте, согласно принятым в обществе нормам, пребывание наедине с мужчиной в течение двадцати минут не могло вызвать большого скандала, однако если это затягивалось более чем на полчаса, то тут скандал был неизбежен. Предположительно полчаса было достаточно. Хотя, насколько она слышала, Саймон был признанным авторитетом в этом отношении. А профессионалы не любят торопиться.
        Вероятно, разумнее было бы ориентироваться на три часа.
        Порция окинула взглядом толпу гостей. Пока она не выработала план, нет смысла разыскивать Саймона, как нет смысла проводить слишком много времени рядом с ним. Ведь они не относятся к разряду влюбленных или помолвленных парочек.
        Порция поговорила с майором, затем с четой, которая приехала из БлэндфордФорума. Расставшись с ними, она обошла группу гостей и зашагала вдоль высокой ограды. Она собралась было юркнуть в толпу, когда слева от себя увидела Десмонда и Уинифред.
        Они стояли там, где в нише ограды возвышалась на пьедестале статуя, не обращая внимания ни на статую, ни на гостей. Десмонд держал руку Уинифред и, глядя ей в лицо, чтото тихо и серьезно объяснял. Глаза Уинифред были потуплены, но на ее лице блуждала мягкая улыбка.
        В этот момент словно вихрь налетела Китти. Она выскочила из толпы и схватила Десмонда за руку. Взгляд, которым она одарила старшую сестру, удивленно поднявшую голову, иначе как торжествующим нельзя было назвать.
        Даже с расстояния пятнадцати ярдов Порция могла оценить, какой призывной улыбкой Китти наградила Десмонда. Делала она это весьма искусно, уверенная в том, что сможет увести его. Однако она ошиблась. Это стало понятно по тому, как Десмонд оттолкнул ее руку, как окаменело его лицо.
        Удивленная не меньше Китти, Уинифред посмотрела, как подумала Порция, на него совершенно другими глазами.
        На мгновение на лице Китти отразилась крайняя степень удивления, но затем, она засмеялась, пытаясь обратить все в шутку.
        Десмонд шагнул между Уинифред и Китти, вынудив последнюю отступить. Он сказал Китти несколько отрывистых слов, коротко, резко кивнул и, взяв Уинифред под руку, направился прочь, уводя с собой девушку. Порция потеряла их из виду, когда они смешались с толпой. Ее внимание переключилось на Китти, которая осталась стоять с выражением растерянности на лице. Затем она заморгала глазами и снова улыбнулась, а потом вернулась к гостям.
        Снедаемая любопытством, Порция последовала за ней, однако ее отвлек разговором один из друзей лорда Недерфилда. Лишь через двадцать минут она снова обнаружила Китти.
        Та стояла в своем светложелтом платье, словно тычинка в центре мака, в окружении алых мундиров и золотистых галунов. Звенел ее смех, она демонстрировала свою молодость и красоту, однако Порции, стоявшей неподалеку и беседовавшей со старшими дамами, это представление Китти показалось вымученным. Было очевидно, что Китти подстрекала офицеров.
        Порция заметила, как местные дамы бросали взгляды на Китти и переглядывались между собой. Леди Глоссап и миссис Бакстед, попросив извинения у пары, с которой беседовали, двинулись в сторону Китти.
        Порции не нужно было ждать, чем все закончится. Спустя три минуты Китти оставила офицеров, и ее увели с собой свекровь со своей приятельницей.
        Испытав чувство облегчения оттого, что беда предотвращена, Порция перевела взгляд на низкорослую немолодую женщину с миловидным лицом.
        - Насколько я понимаю, вы остаетесь здесь, моя дорогая, - сказала, подмигнув, женщина. - Вы молодая леди мистера Джеймса?
        Порция скрыла удивление, улыбнулась и не стала разубеждать леди. Она не спеша двинулась дальше. Все прогуливающиеся угощались изысканными сандвичами и пирожными, которые разносила многочисленная прислуга. Порция взяла предложенный лакеем бокал ликера, сделала глоток и продолжила путь.
        Был ли шанс для нее и Саймона ускользнуть?
        Порция решила исследовать, насколько поредела толпа вокруг дома. Если гости добрались до самого храма…
        Приблизившись к тому месту, где начиналась тропинка, Порция увидела там Джеймса.
        Перед ним стояла Китти. Порция замерла. Одного взгляда на лицо Джеймса было достаточно, чтобы понять его состояние. Чувствовалось, что он взбешен, что на языке у него вертятся отнюдь не изысканные выражения, но он был слишком хорошо воспитан, чтобы устрайватьсцену на виду у половины графства.
        Порция вдруг задала себе вопрос: неужели Китти не понимает истинной причины того, почему Джеймс открыто не отвергает ее приставания и не пошлет ее к черту? Как бы то ни было, Джеймса нужно было спасать. Порция двинулась к нему…
        Люси появилась с противоположной стороны. Любезно улыбаясь, она подошла и заговорила сначала с Китти, а затем с Джеймсом. Ответ Китти был вежлив, но холоден, даже слегка презрителен. Она снова повернулась Джеймсу.
        Щеки Люси слегка порозовели, однако девушка проявила выдержку, осталась на месте и при первой же паузе снова обратилась к Джеймсу, задав ему какойто вопрос. Проявив несвойственное хозяйке нетерпение, Китти резко повернулась, чтобы поставить Люси на место… Однако Джеймс улыбнулся Люси и вызвался проводить ее, предложив ей руку.
        Порция хмыкнула.
        Люси приняла предложение Джеймса с очаровательной улыбкой.
        По выражению лица Китти было видно, что она… ошеломлена. Она отказывалась верить в происходящее.
        Настроение у Порции испортилось. Она смешалась с толпой, не желая быть втянутой в разговор. Чтото было не в порядке в мировосприятии Китти, в том, как она смотрела на многие вещи, к чему стремилась и чего ожидала.
        Порция полагала, что удаляется от Китти, но та словно шла за ней по пятам. Она выглядела разъяренной, когда Порция снова едва не столкнулась с ней, но успелатаки вовремя перейти на другую дорожку.
        Щеки у Китти были пунцовыми, глаза метали молнии, губы капризно поджаты, и вышагивала она слишком энергично для леди.
        Повернув голову в сторону, Порция увидела Генри, который, отделившись от группы джентльменов, пытался перехватать жену. Чувствуя, что может оказаться свидетельницей неприятного инцидента, который не способна предотвратить, Порция смешалась с толпой.
        Китти едва не врезалась в Генри. Он схватил Китти за руку, крепко, но без гнева, как бы пытаясь привести ее в чувство и напомнить ей о том, кто ее окружает.
        Китти подняла лицо, глаза ее сверкнули, она чтото сказала - и, даже не слыша ее слов, Порция поняла, что это были гадкие, обидные слова. Генри оцепенел. Он медленно отпустил Китти. Нагнувшись, он стал чтото тихо говорить, затем выпрямился. Прошло несколько секунд. Китти ничего не сказала. Понурив голову, Генри пошел прочь.
        Ярость, гнев ребенка, которому в чемто отказали, были написаны на лице Китти. Затем, заставив себя собраться, она натянуто улыбнулась и направилась в буфет.
        - Поучительное зрелище, - прозвучало над ухом Порции. Она посмотрела через плечо.
        - Это ты?
        Саймон встретился с ней взглядом.
        - Да, я. Куда ты направляешься?
        Должно быть, он заметил ее давно и все время шел за ней. Порция улыбнулась, повернулась к нему и взяла его под руку.
        - Я бродила без определенной цели, но сейчас, когда ты рядом, я хотела бы прогуляться по садам. В течение последних двух часов я только и делала, что разговаривала.
        Многие гости тоже прогуливались. Но Саймон и Порция направили стопы не к озеру, как большинство гостей, а в сторону тисовой рощи. Они дошли до лужайки за первым рядом деревьев, когда Саймон предложил:
        - Гинею за твои мысли.
        Он изучающе вглядывался в ее лицо. Порция одарила его загадочным взглядом.
        - Ты полагаешь, они так дорого стоят?
        Возникла пауза. Он загляделся на черный локон, выбившийся из массы волос. Подняв руку, Саймон отвел локон ей за ухо, при этом кончиками пальцев коснулся ее щеки. Их взгляды снова встретились.
        Его прикосновения к ней бывали и более интимными, однако в этом проявилось нечто новое.
        - Я очень хочу узнать твои мысли. - Саймон так и не отвел взгляда.
        Порция почувствовала некий внутренний трепет. Она не была уверена, что правильно его понимает, однако…
        Наклонив голову, она взяла Саймона под руку, и они медленно двинулись дальше.
        - Я намеревалась обойти Китти, чтобы не видеть ее выходок, но так получается, что я на каждом шагу натыкаюсь на нее. - Порция вздохнула. - Ведь она предает Генри, разве не так?
        Саймон коротко кивнул.
        Порция могла поспорить на свою лучшую шляпку, что они оба подумали в этот момент об Артуро и его ночных визитах в дом.
        Они продолжили путь. Саймон снова посмотрел ей в лицо.
        - Но ты думала вовсе не об этом!
        Порция невольно улыбнулась:
        - Не об этом. - Она размышляла об основах брака, о том, как отношения на практике могут отличаться от теоретических. Помахав рукой, она добавила: - Я не могу себе представить…
        Она хотела было сказать, что не может себе представить, как Китти и Генри могут после этого оставаться в браке, но затем подумала, что такое заявление будет выглядеть наивным. Существует немало браков, которые выглядят вполне благополучными, хотя между партнерами нет ничего, кроме взаимного уважения.
        После паузы Порция все же сказала:
        - Китти предала Генри. Похоже, она считает, что доверие абсолютно ничего не значит. Я не представляю себе брак без доверия. Не понимаю, как он может существовать.
        Говоря это, Порция отдавала себе отчет в том, что по иронии судьбы они оба были свободны от брачных уз, более того, они уклонялись от брака в течение ряда лет. Порция бросила взгляд на Саймрна. Он сосредоточенно смотрел себе под ноги. Он думал о том, что она сказала.
        Почувствовав на себе ее взгляд, Саймон поднял голову, посмотрел сначала на нее, затем на ухоженный газон.
        - Думаю, ты права. Без доверия… брак не может существовать. Для таких людей, как мы… С таким браком ты… или я… не сможем примириться.
        Если бы неделю назад ктонибудь сказал ей, что она будет вести подобный разговор о браке с Саймоном Кинстером, она бы расхохоталась. Тем не менее это так. Порция захотела узнать, что возникает между мужчиной и женщиной, когда речь заходит о браке. То, что она выяснила, оказалось гораздо обширнее, чем она думала.
        Доверие в браке - это действительно очень важно.
        Это находилось в центре того, что происходило между ней и Саймоном.
        - Знаешь, Китти никогда не найдет то, что ищет. - Порция вдруг поняла это совершенно отчетливо. - Она хочет, чтобы вначале ей дали это нечто, и лишь потом она станет решать, стоит ли это оплачивать. Иначе говоря, Китти ставит телегу впереди лошади.
        Саймон тоже размышлял об этом, потому с мыслью Порции он был согласен. Почувствовав на себе ее взгляд, он кивнул. Он понимал не столько Китти, сколько то, что говорила Порция.
        Ее мысли о браке были весьма важны для него. И то, что она говорила, было правильным. Доверие не приходит первым. Все их обоюдные желания напоминали собой дерево, которое способно расти пышно, иметь глубокие корни и быть надежным лишь в том случае, если посеяно на доверии.
        Продолжая идти рядом с ней, он снова бросил на нее взгляд. Саймон доверял ей полностью и безоговорочно, доверял гораздо больше, чем любой другой живой душе. И дело было не только в том, что он давно знал ее, мог с уверенностью предположить, как она будет рассуждать, реагировать и вести себя. И даже чувствовать.
        Дело было в том, что он знал: она никогда намеренно не причинит ему боль. Порция может шпынять его без всяких угрызений совести, дразнить, досаждать возражениями, но она никогда не станет обижать его. Она уже доказала это. Саймон внезапно осознал, как дорого стоит такое доверие.
        Доверяет ли она ему? До какойто степени должна, но как далеко ее доверие распространяется - этого он не знал. Если допустить, что она доверяет ему полностью, сохранится ли это доверие, если впоследствии она узнает, что он не был до конца открыт, до конца честен с ней?
        Сможет ли она понять его? Понять настолько, чтобы проявить снисходительность?
        Порция была открытой книгой, она всегда была слишком прямой, слишком уверенной в себе, в своей позиции, своих способностях, всегда была непримирима к обману.
        Саймон точно знал, чего она хочет добиться в процессе общения с ним. Он не знал лишь одного: как она будет реагировать, когда узнает, что в дополнение к тому, что он даст ей по ее просьбе, он намерен и полон решимости предложить ей гораздо больше.
        Не подумает ли она, что он пытался увлечь ее, оплести ее путами ответственности, чтобы заарканить?
        Несмотря на то, что Саймон хорошо знал ее, а может, именно поэтому, невозможно было предсказать ее поведение.
        Они дошли до обсаженной глициниями тропинки, поворачивавшей к дому. Они доверились ей и некоторое время шли молча, затем Порция замедлила шаги.
        - О Боже!
        Саймон проследил за ее взглядом, устремленным в сторону соседнего газона. В центре группы офицеров и молодых отпрысков стояла Китти с бокалом в руке. Она жестикулировала, чтото говорила и выглядела невероятно веселой. Слова ее разобрать было невозможно, но говорила она громко и не менее громко смеялась.
        Один из офицеров чтото сказал. Все засмеялись. Китти ответила, энергично жестикулируя. Она покачнулась, и два джентльмена поддержали ее. Все еще больше развеселились.
        Саймон остановился, Порция последовала его примеру. Они увидели мелькание яркоголубых юбок в конце газона. К группе быстрым шагом приближалась миссис Арчер.
        Саймон и Порция видели, как она с помощью негромких увещеваний и дежурных улыбок сумела забрать дочь и, взяв ее под руку, повела в сторону центральной лужайки, где находилось большинство гостей.
        Офицеры и джентльмены, образовав небольшие группки, продолжали беседовать. Саймон и Порция зашагали дальше.
        Они встречались и перебрасывались словами с другими парами, прогуливавшимися в обратном направлении. Дойдя наконец до центрального газона, они снова оказались в гуще людей и тут же услышали голос Китти:
        - О, благодарю вас! Именно это мне и требуется! - Она икнула. - Я так хочу пить!
        Справа от нее стоял молодой садовник, который сейчас исполнял обязанности официанта, держа в руках поднос с бокалами шампанского. Одетый во взятый напрокат черный костюм, высокий и слегка долговязый, черноволосый и черноглазый, он выглядел потрясающе красивым.
        Китти определенно так считала. Стоя напротив, она с нескрываемым вожделением смотрела на него поверх края бокала, из которого пила.
        Порция насмотрелась и наслышалась достаточно. Держа Саймона под руку, она подтолкнула его, и они смешались с толпой.
        Следующие двадцать минут они провели в весьма приятных разговорах, встретившись с Чарли, а затем с девицами Хэммонд, которые сияли от счастья - они имели успех у молодых обожателей. Непринужденно разговаривая и шутя, все расслабились, когда на террасе послышались шаги, заставившие присутствующих обратить взоры в ту сторону.
        То, что люди увидели, повергло всех в шок. У подножия лестницы Эмброз Келвин стоял с Китти, которая буквально повисла на нем. Она обвила его шею руками. Запрокинув голову, она смеялась и смотрела ему в лицо откровенно чувственным взором. Нельзя было разобрать, что она говорит. Китти пыталась изобразить шепот, хотя произносила слова громко, при этом язык ее основательно заплетался.
        Она висела на Эмброзе, а он, скованный и бледный, пытался оторвать ее от себя.
        Разговоры мгновенно прекратились, все стояли и молча смотрели на разыгравшуюся сцену.
        Тишину взорвал хохот, который тут же смолк. От толпы отделилась Друсилла Келвин. Подойдя к Китти сзади, эта довольно миниатюрная женщина схватила Китти за талию, помогая брату освободиться.
        В следующее мгновение на это трио налетели леди Хэммонд и миссис Бакстед, загородив Китги от взоров окружающих. Ктото крикнул, чтобы принесли холодной воды, тут же были отданы приказания слугам. Очень быстро выяснилось, что Китти объявили больной и что с ней случился обморок.
        Порция и Саймон переглянулись. Порция повернулась спиной к террасе и заговорила с девицами Хэммонд, пресекая их возможные комментарии. Девицы были слишком хорошо воспитаны, чтобы не последовать ее примеру. То же самое сделали Саймон и Чарли.
        Все старались не смотреть на группу людей на террасе, которую к тому же пополнили лорд и леди Глоссап, Генри, леди Озбалдестон и лорд Недерфилд. Головы людей снова повернулись, когда поникшую Китти повели в дом. Никто не говорил о щекотливости ситуации или даже о настоящем скандале. Тем не менее…
        Подошла леди О., на ее лице не было даже намека на то, что произошло нечто из ряда вон выходящее.
        Сесилия Хэммонд, проявляя изрядную смелость, спросила:
        - С Китти все в порядке?
        - Эта глупышка заболела - видимо, слишком много сил отдала организации вечера. Переутомилась, как я думаю. Приступ головокружения, чему способствовала жара. Она поправится, в этом нет сомнения, нужно только немного полежать. В конце концов, она молодая замужняя женщина. Ей следовало быть более благоразумной.
        Леди О. бодро улыбнулась, глядя в глаза Порции, затем перевела взгляд на Саймона и Чарли.
        Все поняли, что именно такую легенду они должны распространять.
        Сестрам Хэммонд не требовалось дополнительных объяснений. Когда Порция высказала предположение, что им следует разделиться и общаться с гостями, Сесилия и Аннабелл с готовностью отправились выполнять предписание леди О. Чарли пошел в одну сторону, Саймон и Порция - в другую. Они обменялись взглядами, после чего постарались добросовестно сделать все от них зависящее, чтобы загладить случившееся.
        Все гости делали то же самое. Леди Глоссап взяла на себя руководство и направила лакеев в толпу с подносами, нагруженными льдом, шербетом и пирожными.
        Их усилия, конечно, имели некоторый успех. Остаток дня прошел сравнительно спокойно. Но так было только на поверхности, а подспудно… многозначительные взгляды между друзьями, хотя ни один не дерзнул облечь мысли в слова.
        Как только стало приличным откланяться, не нанеся при этом обиды, люди стали разъезжаться. Когда день начал клониться к вечеру, последние гости покинули ГлоссапХолл…
        Леди О. подошла к тому месту, где стояли Саймон и Порция. Она дотронулась тростью до ноги Саймона.
        - Вы можете помочь мне подняться наверх. - Устремив взор черных глаз на Порцию, она добавила: - Вы тоже можете присоединиться.
        Саймон повиновался и пошел, поддерживая леди О. с одной стороны. Порция двигалась с другой стороны, и наконец они подошли к главной лестнице. Леди О. была в солидных годах, и, несмотря на всю ее строгость, они оба относились к ней с нежностью.
        Входя в комнату, леди О. тяжело дышала. Она указала на кровать, и они помогли ей сесть. По ее просьбе они обложили ее подушками, и в этот момент раздался стук в дверь.
        - Войдите! - крикнула леди О.
        Дверь открылась. Вначале заглянул, а затем вошел в комнату лорд Недерфилд.
        - Хорошая… компания. Как раз то, что надо.
        Порция подавила улыбку. Саймон бросил короткий взгляд на Порцию и тут же стал пододвигать кресло, чтобы его светлость мог сесть рядом с кроватью. Лорд Недерфилд с помощью Саймона опустился в кресло; как и леди О., он ходил с тростью.
        Они были кузенами, хотя и не близкими, и старинными друзьями.
        - Действительно, - сказала леди О., едва лорд Недерфилд расположился в кресле. - Что намделать со всем этим сумасбродством? Ужасно безобразная история, но не должны же страдать все люди!
        - Как воспринял это Эмброз? - спросил лорд. - Должно быть, ему страшно неприятно.
        Леди О. фыркнула.
        - Я думаю, он порадуется, если об этом не будет больше разговоров. Он был ошеломлен и шокирован, бледен как полотно. Слова не мог вымолвить. Никогда не видела, чтобы будущий политик так растерялся.
        - Мне кажется, - проговорил Саймон, опираясь на столбик кровати, - что это тот самый случай, который тем быстрее забудется, чем меньше о нем будут вспоминать.
        Лорд Недерфилд кивнул, а Порция присела на край кровати.
        - Да, вероятно, вы правы. Бедняга Келвин! Неудивительно, что он в подавленном состоянии. Меньше всего ему сейчас нужны интрижки с такой женщиной, как Китти. Он пытается заручиться помощью ее отца, и тут она сваливается на его голову.
        Леди О. по очереди окинула взглядом лица присутствующих, после чего кивнула:
        - В таком случае мы пришли к соглашению. Ничего из ряда вон выходящего не произошло, ничего говорить не надо, все совершенно нормально. Нет сомнения, что если мы будем гнуть эту линию, то и другие станут ее придерживаться.
        Решение было принято, и леди О. откинулась на подушки. Она жестом показала его светлости и Саймону, что они могут идти.
        - А вы, - она повернула лицо к Порции, - задержитесь. Я хочу с вами поговорить.
        Саймон и лорд Недерфилд откланялись и ушли. Едва дверь за ними затворилась, Порция посмотрела на леди О. и увидела, что та закрыла глаза.
        - О чем вы хотели побеседовать?
        Одно веко приподнялось, сверкнул черный глаз.
        - Кажется, я вам уже советовала, чтобы вы не проводили все свое время с одним и тем же мужчиной?
        Щеки Порции вспыхнули. Леди О. фыркнула и закрыла глаза.
        - Сейчас музыкальная комната свободна. Идите и поиграйте ваши гаммы.
        Она дополнила слова энергичным и властным жестом. Порция подумала - и подчинилась.

        Их план не нарушать плавное течение праздничного раута должен был сработать. И он сработал бы, если бы Китти повела себя так, как они все ожидали. Однако она, вместо того чтобы выказать смирение, вести себя скромно, соблюдать все светские условности и не выкидывать больше никаких фортелей, вошла в гостиную и стала разыгрывать роль пострадавшей стороны.
        Она не обмолвилась ни единым словом о своем поражении, лишь каменное выражение лица, приподнятый подбородок да слегка задранный нос выражали ее чувства, ее реакцию на произошедшее.
        Подскочив к Люси и миссис Бакстед, она положила ладонь на предплечье Люси и с выражением сочувствия и заботы спросила:
        - Я надеюсь, что вы познакомились с какимнибудь интересным джентльменом, моя дорогая?
        Люси пробормотала чтото маловразумительное. Миссис Бакстед, сделанная из более прочного материала, справилась у Китти о состоянии ее здоровья.
        Китти небрежно махнула рукой.
        - Конечно, я чувствовала себя неважно. Однако не стоит обращать внимание на поведение тех людей, которые себя так ведут.
        Даже миссис Бакстед не нашла что ответить на эту реплику. Улыбнувшись и сверкнув глазами, Китти отошла от них.
        Ее высокомерное поведение озадачило многих, вывело их из равновесия, и люди не знали, что им делать и как себя вести. Никто не мог понять, что происходит. Свидетелями чего они являются?
        Обед прошел в нервозной обстановке, смеха не было слышно, разговоры звучали приглушенно.
        Когда дамы перешли в гостиную, Сесилия и Аннабелл вместе с Люси, с благословения их матерей, удалились рано, сославшись на усталость после долгого дня. Порция сама была не прочь уйти, однако чувствовала себя обязанной остаться, чтобы помочь леди О.
        Разговор не клеился. Китти продолжала разыгрывать роль страдалицы, леди Глоссап была в замешательстве, не зная, как с ней себя вести. Миссис Арчер едва не заламывала руки, вздрагивая всякий раз, когда ктото бросал в ее адрес реплику, и толку от нее никакого не было.
        Вскоре выяснилось, что джентльмены оставили всякие попытки прийти им на помощь и решили предоставить их своей судьбе. Как и саму Китти.
        Их трудно было осуждать за это. Если даже дамы, включая саму леди О., которая бросала откровенно хмурые взгляды на Китти, не знали, что предпринять, то мужчины были в полнейшей растерянности.
        Принимая неизбежное с подлинной грацией, леди Глоссап велела ввезти тележку с чаем. Все остались лишь для того, чтобы выпить по чашке, после чего поднялись и откланялись.
        Проводив леди О. в ее комнату. Порция направилась в свою, находившуюся на втором этаже восточного крыла. Окно комнаты выходило в сад. Порция стала расхаживать возле окна, уставившись взглядом в пол, напрочь забыв о живописном ландшафте снаружи. Она сказала Саймону, что, по ее мнению, Китти либо не понимает значения доверия, либо его не ценит; она говорила о доверии между двумя людьми, но спектакль, свидетелями которого они только что были, подтверждал справедливость ее тезиса, хотя и в несколько ином контексте.
        Все чувствовали и все реагировали таким образом, как если бы Китти обманула общественное доверие, предала их, отказавшись следовать нормам, которые они признавали. Нормам общения, корректности, вежливости, основополагающим правилам того, как относиться друг к другу.
        Их реакция была весьма решительной, и отказ джентльменов вернуться в гостиную был весьма красноречив.
        Они действовали чисто инстинктивно, глубоко обеспокоенные тем, что Китти нарушила социальный кодекс, которого они все придерживаются.
        Порция остановилась, посмотрела на потемневший сад, хотя попрежнему ничего там не видела.
        Доверие и чувство тесно связаны между собой, и если затронуто одно, следует немедленная реакция другого. Нахмурившись, Порция села у окна, положила руки на подоконник, а на них подбородок.
        Китти хотела любви. Порция в душе знала, что это было именно так. Китти искала того, чего ищут многие женщины, но у Китти, с ее нереалистическими ожиданиями, любовь была окрашена в страстные, всепоглощающие эмоции, которые накатывают и сметают все, что оказывается у них на пути.
        Если она права в своей догадке, Китти владеет идея, что страсть приходит первой, что интимность высокого накала - это тропа, ворота к глубокой эмоциональной привязанности. Вероятно, она верила, что если страсть недостаточно сильна, то и возникшая на ее базе любовь будет недостаточно глубокой, неспособной удовлетворить ее стремления. Это объясняет, почему она не ценит нежную преданность Генри, почему она одержима желанием пробудить греховную и сильную страсть в какомнибудь другом мужчине.
        Порция скривилась. Китти заблуждалась. Если бы только можно было объяснить ей это…
        Конечно, это невозможно. Китти никогда не воспримет совет, исходящий от незамужней, девственной женщины, почти синего чулка.
        В окно пахнул легкий ветерок, нарушил духоту. Снаружи было тихо и темно, хотя это и не была кромешная тьма, и прохладнее, чем в помещении.
        Порция поднялась, поправила юбки и направилась к дверям. Спать она сейчас не могла - атмосфера в доме была гнетущей, беспокойной. Прогулка по саду поможет ей успокоиться, привести мысли в порядок.
        Двери из столовой на террасу были все еще открыты. Порция вышла через них, окунувшись в мягкую прохладу ночи, напоенную ароматами левкоев и жасмина.
        Идя по тени, она увидела мужчину - одного из джентльменов, стоящего на газоне недалеко от дома. Он смотрел во тьму, очевидно, погрузившись в собственные мысли. Подойдя поближе, Порция узнала Эмброза. Но она не подала виду, что заметила его.
        Сейчас она была не расположена к светской беседе. Впрочем, Порция не сомневалась, что и Эмброз тоже. Держась в тени, она оставила его наедине с собственными мыслями.
        Пройдя чуть дальше и пересекая одну из многочисленных тропинок, она бросила взгляд вправо и увидела молодого цыгана, Денниса, исполнявшего обязанности садовника. Он неподвижно стоял в тени деревьев.
        Не останавливаясь, Порция продолжила путь, уверенная в том, что он ее не заметил. Как и тогда, когда они с Саймоном его видели, он сосредоточенно наблюдал за жилым крылом дома. Вероятно, он отошел поглубже в сад изза того, что обнаружил там присутствие Эмброза.
        Порция почувствовала неприятный осадок в душе, но постаралась выбросить увиденное из головы. Она не хотела разбираться в причинах ночных бдений Денниса.
        Ее мысли тотчас же перескочили на Китти, но Порция заставила себя о ней не думать. Так о чем она размышляла перед этим? О доверии, чувстве и страсти.
        И еще о любви.
        О цели Китти и о том, как к ней подойти. Китги избрала неверный путь, по крайней мере по мнению Порции.
        В таком случае какой путь правилен?
        Опустив голову. Порция шла по тропинке, ведущей к озеру, и размышляла. Доверие и чувство взаимосвязаны, это очевидно, но люди есть люди, для них доверие прежде всего.
        Если есть доверие, может вырасти чувство, поскольку человек ощущает себя в безопасности и способен позволить себе проявить чувства, которые впоследствии сделают его уязвимым.
        Что касается страсти, то есть физической близости, то она является выражением чувства, физическим выражением чувственного родства. Иначе быть не может.
        Поглощенная мыслями, Порция, сама того не сознавая, ступила на тропинку, ведущую к беседке. Глядя в землю, она нахмурилась. Если верить ее логическим построениям, в которых она не находила скольконибудь очевидной ошибки, стремление к физической близости рождается из чувственного звена цепи и, следовательно, уже должно существовать.
        Порция подошла к ступенькам беседки. Подняв голову, она различила во мгле высокую фигуру сидящего мужчины, который стал медленно подниматься на ноги.
        Порция довольно долго стояла, вглядываясь внутрь беседки, где в полумраке ее молча ожидал Саймон. Затем, подобрав юбки, она поднялась по ступенькам и вошла в беседку.


        Глава 8
        Главный вопрос, конечно, заключался в том, какое чувство произрастало между ней и Саймоном? Была ли это простая чувственность или же нечто более глубокое? Что бы это ни было, но оно поднималось в ней, словно жар, пока она шла к нему - прямо в его объятия. Его руки сомкнулись вокруг нее, она подняла голову, и их губы встретились.
        Встретились в поцелуе, отразившем мощь чувства, которое они до сих пор сдерживали.
        Порция запрокинула назад голову, заглянула Саймону в лицо.
        - Откуда ты знал, что я приду сюда?
        - Я не знал. - Он скривил губы. - Джеймс и Чарли отправились в таверну в Эшморе. У меня нет настроения пить эль, я отказался и пришел сюда.
        Саймон привлек ее к себе, и их бедра соприкоснулись. Она не сопротивлялась, а продолжала наблюдать и размышлять.
        Саймон наклонился и крепко поцеловал ее, она, поддразнивая языком, ответила ему, обхватила его руками за шею и прильнула к нему всем телом.
        И вот они снова оказались в центре набирающего силу шторма. Их обоих объяли желание и страсть, жар охватил их тела и души.
        Они прервали поцелуй лишь для того, чтобы оценить реакцию друг друга. Оба сознательно шагнули в горнило. Ему не требовалось понуждать ее. Она перешагнула этот порог, отдав ему свою руку, находясь рядом с ним. Они оба приветствовали охватившее их пламя, которое, лаская, разгоралось все сильнее.
        Пожар полыхал уже вовсю, но они стремились к большему.
        Саймон отступил назад, увлекая Порцию за собой. Нащупав ногой край кушетки, он сел и усадил ее к себе на колени. Их губы разъединились лишь на мгновение, а затем снова слились в поцелуе.
        Ее рука коснулась его щеки и нежно погладила ее. Порция явно поощряла его к активным действиям. Там, где другие были бы сдержанны, она была откровенной и дерзкой.
        Девушка удовлетворенно вздохнула, когда Саймон спустил ее платье с плеч и обнажил груди, потянулась к нему, когда он наклонил голову и приложил губы к набухшим холмикам и стал ласкать их ладонями.
        Кожа у нее была необыкновенно нежная и настолько белая, что почти светилась. Затвердевшие соски звали и манили. Саймон взял один из них в рот и принялся сосать, она тихонько вскрикнула и впилась пальцами в его затылок.
        Порция дышала часто и прерывисто, когда он поднял голову. Саймон прикоснулся губами к ее губам, их дыхание смешалось, жаркая волна накрыла обоих.
        - Хочу большего. - Ее шепот походил на дуновение пламени, которое обожгло ему губы, все его тело.
        Оно уже было предельно напряжено, заряжено желанием, и только невероятным усилием воли Саймон удерживал себя от того, чтобы не наброситься на нее.
        Он не стал спрашивать, уверена ли она. Прижав губы к ее рту, он положил ее на кушетку рядом с собой. Ее колени оказались прижатыми к его бедрам. Не прерывая поцелуя, Саймон стал поглаживать ладонью ее спину, бедро и длинные изящные ноги.
        Шаг за шагом он погружал ее в жаркую тьму, в царство страсти и чувственных желаний, туда, где потребность в прикосновениях растет и превращается в непреодолимое влечение.
        Когда он задрал вверх юбки и запустил туда ладонь, Порция не только не воспротивилась, но, наоборот, пробормотала чтото одобрительное. Саймон не хотел, чтобы она погрузилась в дурманящий сон, ему нужно было ее сознание и душа. Поэтому он продолжал нежно целовать ее, чтобы она могла осознать то, что он делает с ней, осознала каждое его прикосновение, каждую новую интимную ласку.
        На ней были шелковые чулки. Его пальцы скользнули вдоль икры. Он поднялся выше тыльной стороны колена, нащупал подвязку, провел по ней пальцами.
        Саймон почувствовал, как дрожь пробежала по телу Порции, когда его ладонь скользнула выше и дотронулась до обнаженной кожи. Эти ножки были такие же, как и груди, нежные и теплые от желания. Он погладил их и понял, что она находится вместе с ним и осознает, что его ладонь скользит все выше по ее бедру.
        Его пальцы коснулись края нижней рубашки, нырнули под тонкий шелк, пробежали по голому бедру и встретились с округлостью ягодицы.
        Порция вздрогнула и потрясенно прильнула к нему. Саймон успокоил ее губами, языком. Его рука продолжала медленно, похозяйски оглаживать нежную округлость, а когда Порция слегка расслабилась, он стал делать это еще увереннее и откровеннее.
        Она трепетала, но оставалась с ним, как он того и хотел. Они оба переживали все новые и новые потрясения по мере того, как делали очередной шаг к полной близости. Когда оба насытились этой лаской, Саймон перевел ладонь ей на живот. На обнаженный живот. Он ощутил, как волна дрожи пронизала ее тело, почувствовал ее напряжение.
        Саймон заставил себя выдохнуть вопрос, касаясь ее опухших губ:
        - Ты уверена?
        Порция сделала, глубокий вдох, прижавшись грудями к его грудной клетке.
        - Потрогай меня… потрогай здесь… ниже…
        Он не стал ждать дальнейших указаний, ему не требовались подробные инструкции. Снова приникнув к ее губам, он дождался того мгновения, когда она осознала, что они слились в поцелуе, и его рука медленно поползла по нежному животу вниз, и наконец она произошла - встреча с пушистым холмиком мягких волос между бедрами.
        Саймон стал медленно, осторожно перебирать завитки, и вот его пальцы достигли нежнейшей плоти. Кончиками пальцев он скользил по ее поверхности, изучал, исследовал. Порция все еще оставалась с ним, она разделяла вместе с ним каждое новое чувственное ощущение… Еще никогда не испытывал он такого единения с женщиной, трепетавшей под его рукой.
        Мысль о том, что он будет испытывать, когда она окажется под ним и их обнаженные тела соприкоснутся, вызвала пожар у него в паху. У него все ныло начиная с того момента, когда она так безоглядно вошла в кольцо его рук. Однако он должен был держать свою чувственность в узде. Порция представляла слишком большую ценность для него.
        Дрожащими, остро чувствующими пальцами он развел девичьи бедра, легонько раздвинул нежные складки и принялся водить по ним кончиками пальцев, дразня и мучая ее, пока Порция не толкнулась навстречу его руке - решительно, бесстыдно требуя чегото неизвестного.
        Ее пальцы блуждали в его волосах на затылке, она прижимала к себе его голову. Саймон сильнее обнажил ее бедра и погрузил один палец в полыхающую щель. Горячая влажность обожгла его. Он дышал с трудом, испытывая невероятное искушение погрузиться в этот сладостный женский сосуд, в котором так искусно двигался его палец, рождая сладострастные ощущения.
        Однако он сурово пресек эти поползновения, хотя его желание не исчезло.
        Скрученная страстью гораздо более сильной, чем можно было себе представить, Порция чувствовала, что ей чегото не хватает.
        Похоже, ее тело само знало то, что находилось за пределами ее сознания. Ей оставалось лишь позволить ему вести себя, следовать за его позывами, учиться, запоминать и стараться понять.
        Прочувствовать. Порция не могла даже вообразить, что физическое ощущение может быть настолько острым и всепоглощающим. Его губы не отпускали ее губ, его рука обнимала и поддерживала ее стан, его мускулистая грудь касалась ее грудей, рождая водоворот ощущений.
        Тот факт, что его рука лежит между ее бедер, которые он раздвинул, что он гладит ее волосы и его палец погружен в полыхающую и влажную щель, должен был бы шокировать Порцию, но никакого шока она не испытывала. Девушка лишь чувствовала, что все ее тело превратилось в полыхающее горнило, которое излучало тем больше жара, чем энергичнее двигался в ней его палец. У нее перехватило дыхание, нервы свились в тугие кольца. Мышцы напряглись, Порция ахнула, не прерывая поцелуя, прильнула к Саймону, его рука оставалась между ее ног, в глубине ее тела, где рождались невыразимо сладостные ощущения.
        Саймон сознательно продолжал ее ласкать. Но она уже понимала, что это было не то, чего она просила, в чем испытывала потребность и что стремилась познать.
        Однако Порция позволяла ему продолжать ласку, позволяла сладостным ощущениям набирать силу. Они заполнили все ее существо. Острое, жгучее сладострастное ощущение охватило ее, сжало своими тисками. Его волны накатывали, пробегали по всему телу, оставляя ощущение неземного блаженства.
        Постепенно эти волны утихали, ощущения ослабевали и отступали. Рука Саймона, лежавшая между ее ног, замерла, затем покинула ее.
        К удивлению Порции, она почувствовала себя опустошенной и неудовлетворенной. Когда к ней вернулась способность рассуждать, она сообразила, что данная пьеса состоит из двух актов. Саймон прервал игру в антракте.
        И не собирался ее продолжать.
        Порция поняла это, даже не задавая ему вопросов. Это было его решение, основательность которого подтверждали напряженные мускулы и сосредоточенное выражение лица.
        И как бы подкрепляя ее догадку, занавес упал, точнее, Саймон опустил ей юбки, прикрыв тем самым ее наготу, и положил руку поверх бедра.
        Порция была полностью уверена в его умении владеть собой. Прервав поцелуй, она дерзко сунула руку между их телами и нащупала восставшую плоть, которая всей своей солидной массой прижималась к ее бедру.
        Порция нежно сомкнула пальцы вокруг тугого ствола, услышав при этом, как Саймон со свистом втянул в себя воздух. Наклонившись к его губам, она прошептала:
        - Ведь ты хочешь меня.
        Она услышала низкий гортанный смех.
        - В этом у тебя нет никаких оснований сомневаться.
        Она и не сомневалась, ибо вещественное доказательство пульсировало у нее в кулачке. Дрожь волной прокатилась по телу девушки. Саймон прерывисто вздохнул, глаза его были закрыты. Он накрыл руку Порции своей ладонью. Затем медленно отвел ее руку в сторону. Сделал выдох. В полутьме она не могла отчетливо видеть его лицо, однако готова была поклясться, что оно стало строгим и суровым. Порция тихонько спросила:
        - Но почему?
        Ей не нужно было объяснять все более подробно. Он знал не хуже ее, что может взять ее, если захочет.
        Саймон поднял руку и провел пальцем по ее губам. От нее исходил запах, присущий только ей. Наклонившись, он поцеловал ее в губы.
        - Ты готова к этому?
        Она откинула голову, посмотрела ему в глаза, в которых блуждали тени. Порция попрежнему чувствовала могучее желание, владевшее им. Она ответила честно:
        - Нет. Но…
        Он поцеловал ее, не дав договорить. Порция поняла, что он и так все знает. Она с благодарностью вернула ему поцелуй. Порция почувствовала, как жар между ними постепенно спадает. Пусть спадает…
        Их губы разъединились, хотя они не разомкнули объятий. Подняв руку, Порция провела ладонью по его красивой щеке. И выразила словами их общую мысль:
        - В следующий раз.
        Саймон сделал глубокий вдох, обнял ее за талию и ответил:
        - Если тыне передумаешь.

        Если ты не передумаешь…
        Слова, сказать которые ему было невероятно трудно, однако он обязан был их произнести.
        Рука в руке, они возвращались домой. Короткая дискуссия относительно того, нужно ли ему сопровождать ее до самой комнаты, - Саймон выиграл спор, - помогла им вернуться в привычную обстановку.
        Так или иначе, а чувственное желание пришпоривало его. Еще никогда желание женщины, не говоря уж о какойто конкретной женщине, не было столь жгучим. Никогда раньше не приходилось ему до такой степени скрывать, заглушать свои чувства.
        То, что он должен был отпустить ее в этот вечер, позволить ей уйти, отнюдь не отвечало его наклонностям, его инстинкту бойца. Саймон вынужден был подавлять их, должен был сохранять трезвость, в то время как его тело было охвачено пламенем.
        И Порция была прекрасно осведомлена об этом. Она то и дело бросала на него быстрые взгляды, когда они покинули беседку. Строгое выражение его лица красноречиво свидетельствовало о его чувствах.
        Порция знала, хотя вряд ли понимала суть происходящего до конца. Ибо, несмотря на ее разговоры о том, что она стремится все узнать о плотской близости, доверии и браке, Саймон сомневался, что она понимает, на какой стадии они находятся, что представляет собой следующая и как опасно играть с огнем.
        Поэтому предстояла долгая игра. Чтобы получить то, чего он хотел, ему требовалось ее полное, безусловное доверие.
        И его надо было честно заработать.
        Никакой спешки, никаких ухищрений.
        Никакого давления в какой бы то ни было форме.
        У него, судя по всему, будет немало проблем. Их прошлое было не таким, чтобы она могла нежно улыбаться и двигаться вперед без длительных и серьезных размышлений, да и ее характер, как, впрочем, и его, отнюдь не облегчал принятие решения.
        Ее ум, своенравность и, что еще хуже, независимость таковы, что с учетом главнейших качеств его характера, которые ей были хорошо знакомы, заставят ее сделать вывод о рискованности отдаться ему, а это приведет к тяжелой борьбе. Ему нужно подумать, как победить. Саймон брел, не замечая того, как тепла и ласкова ночь. Порция шла рядом, шаги ее были легки и свободны.
        Одно утешение - она никогда не была болтушкой. Она разговаривала лишь тогда, когда у нее появлялось желание чтото высказать. Порция никогда не говорила, как это делали другие женщины, лишь для того, чтобы заполнить паузу. Паузы, возникавшие в их общении, не бывали тягостными, наоборот, их можно было назвать комфортными, как хорошо разношенные башмаки.
        Близкое знакомство и ее ум - вот два момента, благодаря которым, если бы он был достаточно хитрым, Саймон мог получить некое преимущество. Она всегда была склонна, в гораздо большей степени, нежели другие женщины, к логическому мышлению. Следовательно, у него появлялся шанс угадать ее мысли, предсказать ее путь и повернуть в желательном для него направлении.
        Пока она не догадается о его истинных намерениях.
        А если догадается…
        Какую коварную участь уготовила ему судьба! Он собирается взять в жены именно ту женщину, которой он никогда не сможет надежно манипулировать!
        Саймон подавил вздох, бросил взгляд на Порцию и почувствовал, как она напряглась под его рукой. Саймои оглянулся и увидел молодого садовника, который опять наблюдал за жилым крылом дома.
        Порция потянула Саймона за собой, он кивнул, и они продолжили путь, пройдя по неосвещенной части газона к входу в дом. Нигде не было ни огонька. Никого не встретив, они прошли мимо свечи, горевшей у подножия лестницы, и Саймон увидел, что Порция нахмурилась.
        - В чем дело?
        Она задумчиво ответила:
        - Деннйс - садовник - был там, когда я выходила из дома.
        Саймон скривился и показал на лестницу. Когда они взошли на галерею, он пробормотал:
        - Его интерес носит явно нездоровый характер. Я скажу об этом Джеймсу.
        Порция кивнула. Она собиралась сказать, что, кроме того, она видела и Эмброза, но его уже не было, когда они вернулись. У Саймона нет причин говорить также и о нем.
        Они подошли к ее комнате. Она потянула Саймона за рукав, и он остановился. Порция кивком показала на дверь.
        Саймон посмотрел туда, поднес ее ладонь к губам и тихо пожелал:
        - Спокойной ночи.
        Она встретила его взгляд, сделала шаг к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала.
        - И тебе тоже.
        Высвободив свою руку из его ладони, она скользнула в комнату и бесшумно закрыла за собой дверь.
        Прошла целая минута, прежде чем она услышала, как Саймон двинулся прочь.

        Осознание того, насколько чувственным и определенным было влечение к ней Саймона, явилось для нее настоящим шоком. Гораздо большим шоком, чем все то, что она узнала до настоящего времени.
        Зрело также искушение, и притом все возрастающее, идти дальше и узнать, что лежит за этим, узнать, какие именно чувства влекут их к интимной близости. Чувства, которые с каждым взглядом, с каждой минутой становятся все сильнее.
        Порция стояла на террасе и смотрела по сторонам. После завтрака с леди О. она ушла одеться и побыть наедине, погулять и подумать.
        После того, что произошло накануне вечером в беседке, подумать было о чем.
        Капли росы еще поблескивали на траве, но это будет недолго. Уже ярко светило солнце; день обещал быть таким же ясным и теплым, как и предыдущий. Гости собирались отправиться в КрэнборнЧейз, позавтракать в гостинице и лишь затем вернуться назад. Все надеялись, что день, проведенный вне ГлоссапХолла, развеет напряженную атмосферу и поможет отвлечься от событий прошедшего дня. Порция собиралась обследовать аллею, обсаженную кустами. Как и все в ГлоссапХолле, кусты здесь росли буйно и пышно. Но стоило ей пройти сотню ярдов, как она услышала голоса.
        Порция замедлила шаг.
        - Ты не находишь, что вопрос об отцовстве является весьма интригующим?
        Об отцовстве? Шок буквально пригвоздил Порцию к тому месту, где она находилась. Голос принадлежал Китти.
        - Я не стану гадать. Нет сомнения, что ты все расскажешь, когда будешь готова к этому.
        Уинифред. Сестры находились по другую сторону забора. Тропинка, на которой стояла Порция, впереди сворачивала в сторону; вероятно, там был дворик с фонтаном или прудом.
        - О, я думаю, ты этим заинтересуешься! Это очень даже тебя касается!
        Тон Китти напоминал тон мстительного ребенка, который до поры до времени таит при себе предосудительный секрет.
        Послышался шелест юбок, после чего Уинифред снова заговорила:
        - Знаешь, дорогая, порой я смотрю на тебя и думаю, не одурачила ли мама отца.
        Степень презрения, прозвучавшего в ее голосе, можно было оценить, только зная Уинифред.
        - А сейчас, - добавила она, - извини, но я должна подготовиться к поездке. Десмонд повезет меня в своем экипаже.
        Порция повернулась и быстро вышла из обсаженной кустами аллеи. Свернув в сторону розария, девушка остановилась и стала ждать, нюхая душистые цветы. Наконец она увидела Уинифред, которая прошла в сторону дома. Китти так и не появилась, и Порция тоже решила вернуться.
        Посмотрев направо, она увидела Денниса, который пропалывал газон возле изгороди. Он также посмотрел в ее сторону, и Порция различила темные круги у него под глазами. Неудивительно.
        Порция приблизилась к террасе и вошла в дом. Она обещала вернуться и помочь леди О. спуститься вниз. Придя в ее комнату, она обнаружила, что леди О. уже готова и сидит в ожидании Порции в кресле возле камина. Бросив взгляд на лицо Порции, она тут же жестом отпустила горничную. Едва дверь за девушкой закрылась, леди О. немедленно потребовала:
        - Прямо сейчас же! Ваш отчет!
        Порция заморгала.
        - Отчет?
        - Именно! Расскажите мне, что нового вы узнали. - Леди О. махнула тростью. - И ради Бога, садитесь. Вы почти как Кинстер возвышаетесь надо мной.
        Порция в смятении присела на стул.
        - Ну же! - Леди О. оперлась о трость и устремила на нее взгляд жгучечерных глаз. - Расскажите мне все.
        Порция смотрела в ее глаза и не могла подобрать слов, с помощью которых она могла бы рассказать хотя бы половину.
        - Я узнала, что многие вещи… не столь очевидны, как мне думалось….
        Брови у леди О. приподнялись.
        - Это верно. А какие именно вещи?
        - Ну, всякие… - Порция уже давно поняла, что нельзя позволять этой старой ведьме контролировать себя. - Впрочем, это не так важно. Зато есть нечто такое, что я только что узнала… Думаю, вы это должны знать.
        - Вот как? - Леди О. была достаточно хитра, чтобы догадаться, что ее пытаются отвлечь, однако любопытство, о чем Порции было хорошо известно, являлось ее неодолимым грехом.
        - Я только что гуляла по аллее, обсаженной кустарниками…
        И Порция как можно точнее пересказала все, что ей довелось подслушать. Закончив рассказ, она внимательно вгляделась в лицо леди О. Порция не знала, каким образом ей удалось это понять, но так или иначе лицо старой леди выразило крайнее отвращение, хотя внешне осталось непроницаемым.
        - Как вы думаете, Китти на самом деле беременна? Или она все выдумывает, чтобы насолить Уинифред?
        Леди О. фыркнула.
        - Неужели она настолько глупа?
        Порция не ответила. Она продолжала внимательно наблюдать за выражением лица леди О.
        - Я подумала… она ведь не была на завтраке с того момента, когда мы находились в столовой. Я не думала об этом раньше, но если учесть ее любовь к мужской компании и тот факт, что джентльмены собираются в комнате для завтрака каждое утро, то, возможно, это о чемто говорит?
        Леди О. хмыкнула.
        - Каким тоном Китти говорила?
        - Китти? - Порция проиграла в уме подслушанный разговор. - Она походила на капризного ребенка, голос ее звучал немного истерично.
        Леди О. сделала гримасу:
        - Не слишком многообещающе. - Постучав тростью по полу, она попыталась встать.
        Порция вскочила и подала ей руку.
        - Так что вы об этом думаете?
        - Если мне позволительно высказать догадку, то я думаю, что эта глупая девчонка на самом деле в положении, но независимо от того, кто отец, она, к несчастью, ведет себя весьма неразумно, если использует этот аргумент в своих сумасбродных играх. - Леди О. подождала, пока Порция открывала дверь. Снова крепко вцепившись в руку Порции, она твердо заявила: - Попомните мои слова - эта девочка плохо кончит.
        Порция слегка наклонила голову и повела леди О. к лестнице.

        КрэнборнЧейз, спрятавшийся среди великанов дубов и разросшихся буков, помог гостям отвлечься от атмосферы скованности и напряженности.
        - При иных обстоятельствах, я уверена, леди Келвин уехала бы. - Опираясь на руку Саймона, Порция медленным шагом шла по буковой аллее.
        - Она не может. Эмброз здесь, так сказать, по делу. Он зондировал почву у лорда Глоссапа и мистера Бакстеда, а также у мистера Арчера…
        Они оказались далеко от остальных гостей, которые разбрелись, наслаждаясь прохладой под густыми широколиственными деревьями. Все утро они провели в каретах, которые медленно катили по извилистым дорогам, пролегавшим через девственный лес, пока не добрались до крохотной деревушки с великолепной гостиницей и заранее приготовленной едой. Гостиница находилась как раз в начале аллеи, по которой они гуляли.
        Лорд Недерфилд и леди О. отказались от удовольствия прогуляться по лесу и остались в гостинице. Остальные же сочли нужным размять ноги перед тем, как снова занять место в карете.
        Порция остановилась, обернулась назад и посмотрела на склон. Они выбрали наиболее круто поднимающуюся тропу. За ними никто не последовал. Все были внизу, группки людей виднелись то там, то сям.
        Увидев Китти в сопровождении леди Глоссап и миссис Арчер, она поморщилась.
        - Я не думаю, будто то, что они пытаются сделать с Китти, поможет.
        Саймон посмотрел на трио.
        - Взяли ее под арест?
        - Бьюсь об заклад - она станет еще злее, когда мы вернемся в ГлоссапХолл.
        Саймон хмыкнул, затем после небольшой паузы спросил:
        - В чем дело?
        Подняв глаза. Порция увидела, что он наблюдает за ее лицом. Она, в свою очередь, все это время следила за Китти, за ее недовольством и пыталась представить, что чувствовала бы она сама, если бы узнала, что забеременела. Улыбнувшись, Порция покачала головой и отвернулась от Китти.
        - Да нет, ничего, праздные мысли лезут в голову.
        Саймон продолжал гипнотизировать ее взглядом, и, схватив его под руку, она предложила:
        - Давай поднимемся на тот холм.
        Он не стал возражать, и они поднялись, обнаружив перед собой еще одну живописную долину, где паслись никем не потревоженные олени. Долетел сигнал, призывавший их в гостиницу. Тут возникли препирательства относительно того, кто и в какой экипаж сядет, чтобы возвращаться назад. Все игнорировали требование Китти посадить ее в двуколку Джеймса. Люси и Аннабелл отвоевали места рядом с Джеймсом и отъехали вслед за Десмондом, рядом с которым сидела Уинифред. Саймон с Порцией и Чарли отправились за ними, оставив более тяжелые кареты для остальных.
        Двуколки доехали до ГлоссапХолла гораздо раньше других экипажей. Они подкатили прямо к конюшням. Здесь джентльмены помогли дамам сойти. Уинифред, лицо которой выглядело несколько бледным, извинилась и тут же отправилась к себе. Джентльмены затеяли дискуссию о лошадях. Порция готова была присоединиться к ним, но Люси и Аннабелл явно хотели, чтобы она их проводила.
        Вздохнув, девушка отправилась домой.
        Им пришлось довольно долго ждать в утренней столовой, пока подъехали остальные экипажи. Люси и Аннабелл, сидевшие за вышиванием, подняли головы и посмотрели в сторону холла.
        Порция расслышала возбужденные голоса еще до того, как люди вошли в холл. Подавляя гримасу, она поднялась с места.
        Девушки вопросительно посмотрели на нее. До них долетел раздраженный, резкий голос Китти.
        - Оставайтесь здесь, - сказала им Порция. - Вам нет нужды выходить. Я скажу, что вы здесь.
        Девушки благодарно посмотрели на Порцию. Ободряюще улыбнувшись, она направилась к двери. В холле Порция первым делом сообщила миссис Бакстед и леди Хэммонд о местонахождении их дочерей, затем подошла к леди О.
        Кивком поблагодарив Порцию, леди О. взяла ее под руку; сила, с которой старая леди сжала ей руку, свидетельствовала о том, насколько она раздражена. Лорд Недерфилд, до того поддерживавший леди О., кивком выразил одобрение Порции, бросил суровый взгляд на свою внучатую сноху и направился в библиотеку.
        Порция помогла леди О. подняться по лестнице и привела ее в комнату. Когда дверь закрылась, Порция приготовилась слушать. Леди О. была бы не леди О., если бы не высказалась.
        Однако на сей раз пожилая женщина, должно быть, слишком устала. Порция помогла ей быстрее расположиться на кровати.
        Немного придя в себя, леди О. уловила во взгляде Порции немой вопрос и сказала:
        - Да, все очень плохо. Гораздо хуже, чем я предполагала.
        - Что она наговорила?
        Леди О. фыркнула.
        - Много чего наговорила и сделала.
        Затем она закрыла глаза и вздохнула.
        - Оставьте меня, дитя мое, я устала.
        Порция повернулась к двери, а леди О. закончила:
        - Происходит нечто ужасное.

        Порция направилась вниз по менее посещаемой лестнице в западном крыле. Она никого не хотела видеть, ей нужно было побыть наедине.
        Тучи собрались над ГлоссапХоллом - в прямом и переносном смысле. Подул сильный ветер, солнце скрылось за свинцовыми облаками, воздух стал удушливым.
        Атмосфера в доме была еще мрачнее. Порция вряд ли относилась к слишком чувствительным людям, однако она это ощущала. Было хорошо видно, как все это сказывалось на девицах Хэммонд и даже на леди Хэммонд и миссис Бакстед.
        Люди должны были оставаться в ГлоссапХолле еще в течение двух дней - именно так изначально было запланировано. Уехать раньше означало нанести оскорбление леди Глоссап, чего она никак не заслуживала. Однако никто из гостей не хотел оставаться. Порция и леди О. запланировали возвращение в Лондон.
        Интересно, куда намерен ехать Саймон?
        Спустившись на первый этаж, она услышала удары бильярдных шаров. Через открытую дверь бильярдной комнаты доносился гомон мужских голосов, среди них Порция узнала и голос Саймона.
        Через холл девушка вышла в сад и взглянула на облака. Несмотря на их плотность, признаков приближения бури не было - не сверкали молнии, не рокотал гром и вообще не пахло дождем. Просто нависла какаято тягостная тишина.
        Поморщившись, Порция направилась к обсаженной кустами аллее. Похоже, это самое надежное место, где не услышишь никаких новых откровений. В конце концов, молния не бьет дважды в одно и то же место.
        Пройдя под зеленой аркой. Порция вышла на огороженную забором дорожку. Едва она достигла того самого места, что и во время своей прошлой прогулки, как ей представилась возможность убедиться, что теория часто опровергается практикой.
        - Ты безмозглое дитя! Разумеется, ребенок от Генри! И ты совершаешь глупость, предполагая иное!
        Миссис Арчер, судя по голосу, была близка к истерике.
        - Глупа вовсе не я! - резко возразила Китти. - Но тебе не следует беспокоиться. Я знаю, кто отец. Просто нужно убедить его, чтобы он посмотрел на вещи так, как я, и тогда все будет в порядке.
        Возникла пауза, затем миссис Арчер дрожащим голосом спросила:
        - Так, как ты?.. Все всегда должно быть так, как хочешь ты?.. Но что это означает в данном случае?
        Порция хотела было повернуться и уйти, но вдруг поняла, о чем миссис Арчер спрашивает, чего она боится. Дело слишком близко затрагивало Порцию, и она не могла оставаться в неведении…
        - Я уже говорила тебе раньше. - Голос Китти набрал силу. - Я хочу пережить захватывающие ощущения! Хочу трепета и волнения! Я не хочу просто сидеть и ждать ребенка, распухнуть и сделаться безобразной…
        - Ты дурочка! - В голосе миссис Арчер послышалось отчаяние. - Ты вышла замуж за Генри, и ты хотела…
        - Только потому, что ты сказала мне, что я буду леди и у меня будет все, чего я хочу…
        - Но только не это! Ты не можешь…
        - Могу!
        Порция круто повернулась и пошла прочь, ее шаги заглушала густая трава. В ней бурлили эмоции, она не могла думать - не хотела думать о том, что намерена сделать Китти. Она шла, все ускоряя шаг, шелестя юбками, уставившись взглядом в газон.
        И врезалась в Саймона.
        Он поймал и поддержал ее.
        - Что случилось? - спросил он, заглядывая ей в лицо.
        - Я должна выбраться отсюда хотя бы на час или два.
        Некоторое время он продолжал изучающе смотреть на ее лицо.
        - Мы можем прогуляться к площадке обозрения.
        Она судорожно втянула в себя воздух.
        - Да, хорошо.


        Глава 9
        Они шли рядом сначала по саду, затем по тропинке через лес. Порция не стала брать Саймона под руку, он ей этого не предложил, и тем не менее, хотя они не касались друг друга, она все время ощущала, что он с ней рядом. После пережитого ею смятения она была благодарна ему за это.
        Конечно, меньше всего она хотела сейчас встретить именно его, если учесть предмет, который ей предстояло обдумать. Казалось бы, учитывая его причастность к предмету ее размышлений, Порция должна была бы испытывать… пусть не застенчивость, но неуверенность. Однако Порция была абсолютно уверена, что он никогда ее не подведет.
        Ее однажды вывели из равновесия проделки Китти, на сей раз они разволновали ее еще сильнее. И было вполне естественно, что она сблизилась с людьми, которых понимала и которым доверяла. Такими, как леди О., и Саймон. Они вышли на другую сторону холма, где лес расступался и с отдаленного моря долетал ветерок. Пахнуло свежестью и повеяло грозой, которая пока что была далеко. Прохладный ветер затеял игру с ее волосами на затылке и на лбу. Порция остановилась, поправила непокорные волосы и подставила лицо солнцу.

        Саймон остановился сбоку от нее, окинул взглядом открывающийся пейзаж, свинцовые облака на горизонте. Затем повернулся к Порции.
        Он не удивился, когда нашел ее в саду. Любая другая леди отдыхала бы после нагрузок трудного дня, но только не Порция.
        Его губы дрогнули, когда он представил себе лежащую без движения и спящую Порцию. Она была самая энергичная из всех известных ему женщин, постоянно пребывающая в движении, и это качество всегда его привлекало.
        Она никогда не разыгрывала из себя некую утонченную особу. Ее неиссякаемое жизнелюбие не давало ему расслабляться. Он перевел взгляд на ее складную, изящную фигуру, стройные, длинные ноги. Казалось, она вся излучает жизненную энергию. Правда, сейчас она выглядела такой же озабоченной, какой он ее увидел в саду.
        - В чем дело?
        Порция взглянула ему в лицо, затем снова устремила взгляд вдаль.
        - Китти беременна. Этим утром я подслушала, что она грворила об этом с Уинифред и пыталась убедить ее, что отец ребенка - Десмонд.
        Саймон даже не попытался скрыть своего возмущения:
        - Как это гадко!
        - Ребенок не от Генри.
        - Я догадываюсь.
        Порция взглянула на Саймона и нахмурилась:
        - Почему?
        Он скривился:
        - Я полагаю, она и Генри уже давно живут врозь. - Чуть поколебавшись, он добавил: - Подозреваю, что разговор между Генри и Джеймсом, который мы подслушали в тот вечер, касался проблемы возможного развода.
        - Развода?
        Порция ошеломленно посмотрела на Саймона, ведь развод означал скандал, и в этом случае Китти подвергнут остракизму.
        - Интересно, знает ли Китти… - После небольшой паузы она продолжила: - Только что я слышала, как миссис Арчер и Китти обсуждали эту проблему. Говорили о том, что Китти намеревается делать.
        Это был не его ребенок, однако у Саймона заныло в груди.
        - И что она предлагает?
        - Она не хочет ребенка. Она боится растолстеть и… Я думаю, она не хочет ничего, кроме получения захватывающих ощущений, для чего, по ее мнению, она создана.
        Это было выше понимания Саймона. У него было множество сестер, как старших, так и младших, и он полагал, что имеет некоторое представление о женской душе. Однако понять Китти он был не в состоянии.
        Порция повернулась и пошла дальше. Саймон последовал за ней. Он понимал, что Порция продолжает размышлять о том, что ее беспокоит. Когда они вышли на последний отрезок тропы, шедшей по гребню холма, который возвышался над деревней Эшмор, Саймон увидел, что вертикальная складка между бровями Порции не исчезла. Он остановился и дождался, когда она это поняла, и вопросительно посмотрел на нее.
        - Что происходит?
        Она некоторое время молча смотрела ему в глаза, затем ее губы дрогнули, и после короткой паузы она сказала:
        - Обещай, что не будешь смеяться.
        Глаза Саймона округлились от изумления. Нахмурившись, она отвела взгляд и медленно пошла вперед, Саймон поспешил следом.
        - Я думала… а я… потом, впоследствии… одним словом не сделаюсь ли я такой, как Китти?
        - Как Китти? - В первое мгновение Саймон не мог понять, что Порция имеет в виду.
        Она еще сильнее нахмурилась:
        - Как Китти… с ее любовью к сильным ощущениям.
        Он остановился, Порция тоже.
        Он не смог сдержаться и рассмеялся. Даже гневный блеск в ее глазах не мог его остановить.
        - Ты обещал! - Она ударила его в грудь. Это не только не помогло - наоборот, он безудержно расхохотался.
        - Ты!.. - Порция снова ударила его.
        Саймон поймал ее руки, сжал их в своих ладонях. Посмотрел на ее лицо, увидел в ее глазах нешуточную тревогу и смятение - и сразу посерьезнел.
        - Ты никогда не станешь такой, как Китти. - Однако его слова Порцию не убедили. - Поверь мне - это невозможно! Нет ни малейшего шанса!
        Прищурив глаза, она смотрела на него изпод черных ресниц.
        - Откуда ты знаешь?
        - Ты не Китти, - убежденно проговорил он. - Ты никогда - слышишь, никогда! - не сможешь вести себя так, как она.
        Порция все еще сомневалась.
        Внезапно Саймон до конца понял, о чем они говорят. У него перехватило горло, когда он осознал: она… они оба стоят на краю обрыва. И он знал, что она долго и много думала, прежде чем отдаться ему.
        Хорошо зная ее, зная ее любопытство, ее своенравное желание все познать, он был уверен в ее окончательном решении. Даже в самом фантастическом сне Саймон не мог себе представить, чтобы Китти преодолела этот барьер.
        Он посмотрел Порции в глаза, она встретила его взгляд. Глаза у нее были темные как ночь, и в них можно было прочитать лишь только очень сильные эмоции. Сейчас они затуманились неуверенностью - неуверенностью, направленной на себя, а не на него, как он мог бы ожидать.
        Саймон почувствовал ее сомнения и инстинктивно отреагировал:
        - Верь мне. - Он еще крепче сжал ей руку, затем поднес по очереди ее руки к своим губам. - Просто поверь мне.
        Глаза Порции сделались огромными. Она спросила:
        - Но почему ты так уверен?
        - Потому что… - Саймон словно утонул в ее глазах, понимая, что должен говорить абсолютную правду, но не мог найти слов, чтобы выразить мысль. - То, что происходит между нами, и то, что может произойти, не изменит тебя, не превратит в другого человека.
        Порция нахмурилась, но не потому, что отвергала его мысль, а потому, что размышляла над его словами. Саймон позволил ей освободить руки из его ладоней; повернувшись вполоборота, девушка стала смотреть на поле невидящими глазами.
        Постояв с минуту, Порция повернулась и направилась к площадке обозрения. Саймон пошел за ней. На площадке она остановилась, Саймон замер в двух футах от нее, сунув руки в карманы, и ждал.
        Он не осмеливался ни дотронуться до нее, ни оказать какоелибо давление.
        Порция перевела взгляд на его фигуру, словно оценивая напряжение, скопившееся в каждом его мускуле. Затем подняла голову и, вскинув бровь, произнесла:
        - Я думала… ожидала, что ты будешь более решительным.
        Саймон молча покачал головой, затем после паузы сказал:
        - Решение за тобой. Это ты должна его принять.
        Наверное, она хотела спросить почему - он понял это по ее глазам, но, поколебавшись, она отвела взор.
        Минутой позже Порция повернулась и пошла прочь, Саймон последовал за ней, нагнув голову под деревянной аркой. Их путь лежал к ГлоссапХоллу.
        Они шли в молчании - в уже привычном для них непринужденном молчании. Оба чувствовали присутствие друг друга, и в то же время каждый был занят своими мыслями и знал, что другой не обидится.
        Саймон думал о них обоих. О том, что происходит между ними; что это происходящее углубляется и развивается в таком направлении, какого он не ожидал. Кудато уходят былые инстинкты, диктовавшие, что он должен оказывать давление, брать, хватать, предъявлять свои права. И он должен радоваться, что к физическому притяжению примешиваются другие чувства.
        Саймон с самого начала понимал, что завоевать ее доверие к нему в такой степени, чтобы она приняла его в качестве мужа, будет неимоверно трудной задачей. Если учесть, что все нынешние события происходили на фоне разрушения брака Генри и Китти, то это создавало неожиданные повороты в сценарии и заставляло его принимать во внимание такие моменты и нюансы в чувствах, на которые он раньше не обратил бы особого внимания.
        Взять, например, тот факт, что он доверял Порции полностью и безоговорочно. Поэтому мысль о том, что она может превратиться во вторую Китти, ему показалась настолько смехотворной, что он не мог сдержаться. Она никак не могла стать такой, как Китти. Он непоколебимо верил в ее силу.
        Раньше Саймон и подумать не мог, что это качество так уж необходимо для жены. Сейчас же он осознал, насколько оно ценно.
        Они дошли до сада и обсаженной глициниями дорожки. Впереди показался дом.
        Саймон положил ладонь на ее руку и замедлил шаг. Порция остановилась и повернулась к нему лицом. Он переплел пальцы с ее пальцами, заглянул в сумрачные глаза девушки.
        - Могу твердо пообещать тебе только одно. - Саймон поднес ее руку к своим губам и поцеловал в ладонь, продолжая смотреть ей в глаза. - Я никогда не сделаю тебе больно.
        Она молча, не моргая и не двигаясь, смотрела в его глаза. Затем вздохнула и наклонила голову.
        Положив ее ладонь на сгиб своей руки, Саймон направился к дому.

        Это на самом деле было ее решение. Порция испытала облегчение, когда он это увидел и принял. С другой стороны, она не понимала, как воспринимать такое нехарактерное для него великодушие. Ведь он явно хотел ее, испытывал к ней влечение, и Порции требовалось объяснение причин его сдержанности и терпения.
        Чуть позже в тот же вечер она стояла перед окном и размышляла о том, чем это может объясняться. И как это может отразиться на ее решении.
        В гостиной Саймон, улучив момент, тихонько сообщил, какую спальню ему предоставили, если ей интересно это знать. Если бы она почувствовала, что он оказывает на нее давление, она бы проявила строптивость, но одного ее взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что он пресекает малейшие поползновения со своей стороны на этот счет.
        Порция наклонила голову, затем их уединение нарушили. Тем не менее она не сомневалась, что он ждет ее знака.
        Во время обеда она украдкой наблюдала за сидящим по другую сторону стола Саймоном. Если бы гости не были столь сосредоточены на поддержании беседы, ктонибудь наверняка мог это заметить.
        Присутствие Китти на сей раз было полезно. Разумеется, не потому, что это входило в ее планы. Она снова вернулась к своей прежней роли, придав ей еще больше драматизма, - роли леди, которую не поняли, и сидела, гордо вскинув подбородок, невзирая на стрелы, выпущенные теми, кто знал ее лучше.
        Дамы удалились в гостиную, оставив мужчин за столом. Ни у кого не было ни малейшего желания продлевать этот вечер, атмосфера оставалась напряженной, эмоции бурлили вокруг Китти и других персонажей. Чай был подан рано, и после первой же чашки дамы откланялись.
        В результате Порция оказалась там, где она находилась сейчас, глядя в ночную тьму и думая о решении, которое могла принять она и только она.
        И несмотря на это, ее решение зависело от Саймона.
        Несмотря на историю их предыдущих отношений, а точнее, благодаря им, она не была удивлена, когда он появился на арене и дал согласие быть ее проводником в исследовании физических взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Саймон не одобрял это, но довольно быстро капитулировал, увидев, что она решительно нацелена на то, чтобы пройти этот курс. Он прекрасно знал, что, если он откажется, она пройдет курс с другим мужчиной. С точки зрения его, человека, который считал своей обязанностью постоянно ее опекать, курс обучения с ним был предпочтительнее, чем с кемто еще.
        И не важно, что он был из рода Кинстеров, а она - из рода Эшфордов. Они оба принадлежали к высшему свету. Будь она моложе и невиннее, любая интимная связь закончилась бы заявлением: «Я соблазнил тебя и вынужден на тебе жениться».
        К счастью, у них не тот случай. Саймон знал ее, и знал хорошо. Он не стал бы помогать ей в ее исследованиях, если бы верил, что тем самым ведет себя бесчестно. Он признал, что Порция имеет такое же право на сексуальный поиск, как и он, и это радовало ее.
        Этого было достаточно, чтобы освободить его от какойлибо моральной ответственности, от необходимости проявлять попечительскую строгость или неодобрение. Он действовал по ее просьбе и с ее активного одобрения.
        Саймон не соблазнял ее в привычном смысле этого слова, он просто согласился это сделать, раз уж она хотела быть соблазненной.
        Вероятно, именно этим объяснялись его неизменная сдержанность и нежелание оказывать на нее давление - своего рода мужское проявление благородства в данной ситуации.
        Все то, что произошло между ними до настоящего времени, соответствовало тому, чего она хотела, чего желала. Сейчас предстояло принять решение, хочет ли она идти дальше, действительно ли она готова сделать последний шаг, поднять последнюю завесу, узнать все до конца.
        Исследователь, сидящий в ней, хотел броситься вперед сломя голову, более прагматичная ее половина настаивала на том, что нужно взвесить все за и против.
        По ее мнению, даже по мнению многих других, ее возраст и статус человека независимого освобождали ее от всяких жеманных рассуждений о девственности. Если она не сунет палец в воду и не попробует то, что нужно попробовать, она может никогда не выйти замуж. Но что из этого следует? Для нее девственность была устаревшим понятием.
        Риск беременности действительно был, но с этим можно примириться. Не в пример Китти, она хотела иметь собственных детей. С учетом того, что у нее крепкая и состоятельная семья, что она мало обращала внимание на мнение света, это вполне можно уладить. При условии, что она никогда не откроет, кто отец ребенка. У нее слишком развито чувство самосохранения, чтобы допустить подобную ошибку.
        Уверенность Саймона развеяла ее беспокойство о том, что, если все возрастающее влечение между ними окажется лишь похотью, она может пристраститься к физическим наслаждениям, как, похоже, это случилось с Китти. Его искренность и убежденность вкупе с его репутацией позволяли опираться на его мнение эксперта.
        Так что никаких веских контраргументов не находилось.
        Она знала, чего хотела и желала. Она хотела узнать все о браке до того, как окажется в его узах. Порция должна знать его физические аспекты. Скандал с Китти тем более подталкивал к необходимости понимания всех сторон брака, прежде чем идти к алтарю. Если после всего увиденного за эту неделю она сделает неверный выбор, то винить будет некого.
        Понимание всех аспектов брака было изначальной целью… но сейчас требуется большее. Порция хотела также знать, какого рода эмоциональные отношения развиваются между ней и Саймоном - отношения, благодаря которым она способна представить себя в постели с Саймоном и, более того, готова с легкостью ему отдаться.
        С учетом поведения Китти выяснить это также весьма разумно. А что, если растущее между ними чувство - любовь?
        Порция понятия не имела, что это такое. Любовь не значилась в списке того, что ей следовало изучить. Она не искала любви, и не по причине любви она приняла его предложение обучить ее тому, что она хотела знать. Однако Порция не была круглой дурой или надменной до такой степени, чтобы не допустить возможности того, что любовь коснулась и ее. Если это не любовь, им суждено расстаться, эксперимент будет завершен. В этом случае все определенно и однозначно. Опасность заключена в оборотной стороне медали. Что, если это любовь? Что тогда?
        Порция знала ответ. Если это любовь - то ли ее к нему, то ли его к ней, то ли взаимная - и если при этом он сознает сей факт, Саймон наверняка настоит на женитьбе, и ей будет непросто его отвергнуть.
        В конце концов, он один из Кинстеров. Но если он одержит победу, то что будет с ней?
        Быть покоренной любовью и выйти замуж за Кинстера - что может быть хуже? Если любовь овладеет ими обоими, тогда ситуация может стать управляемой. Если же натиску любви подвергнется только один из них, будущее представляется безрадостным.
        Вопрос, стоявший перед ней сегодня, заключался в следующем: рискнет ли она, готова ли она к этому?
        Порция тяжело вздохнула, глядя на силуэты деревьев за окном.
        Если она не примет его предложение оказаться соблазненной сейчас, их пути в ближайшие дни разойдутся. Она вернется в Ратлендшир, не удовлетворив своего любопытства. Кого еще найдет она, чтобы удовлетворить свою жажду познания? Кому еще сможет довериться?
        Шансы на новую встречу этим летом, тем более в подходящих условиях, были минимальными, к тому же у нее не было гарантии, что Саймон и впредь согласится обучать ее всему, чему она пожелает научиться.
        Способна ли она смириться с тем, что она отступила, свернула в сторону и так и не узнала все до конца? Способна ли она жить дальше, не зная, что для них означает понастоящему физическая близость? Что их влекло к этому? Неужели она так и не узнает, была ли это любовь, поражены ли они ею оба и что может означать подобный поворот?
        Порция презрительно скривила губы. Здесь не в чем сомневаться, она не может повернуть назад. Однако если она отправится сегодня ночью к Саймону, то, учитывая сложившееся положение вещей, это может оказаться ее самым разумным выбором. Другие могут назвать ее безрассудной и своенравной, тем не менее в этом своем поступке сама она видит глубокий смысл.

        Не было смысла терять время.
        Чтобы добраться до комнаты Саймона, она должна обогнуть галерею вокруг главной лестницы наверху. К счастью, все леди уже были в своих комнатах и Порцию никто не мог видеть, когда она скользила от одной темной ниши к другой. Ей удалось беспрепятственно добраться до коридора, ведущего к западному крылу.
        На стыке западного крыла и основного корпуса ей нужно было пересечь холл перед лестницей. Едва Порция оказалась на открытом пространстве, как услышала чьито тяжелые шаги на лестнице.
        Девушка метнулась назад и спряталась в нише коридора, из которого только что вышла. Шаги приближались; шли два человека. Она услышала голос Эмброза, которому ответил Десмонд. Порция вознесла молитву о том, чтобы их комнаты находились в западном крыле, а не в главном корпусе, в коридоре которого она сейчас пряталась.
        Разговаривая о собаках, мужчины наконец повернули в западное крыло.
        Порция испытала огромное облегчение. Поколебавшись, она решила, что знать, в каких комнатах они разместились, будет полезно, и осторожно выглянула изза угла.
        Десмонд и Эмброз дошли почти до конца коридора, затем один вошел в комнату налево, другой - направо.
        Лишь после этого Порция позволила себе выпрямиться. Саймон сказал, что его дверь - третья от лестницы, стало быть, ей не придется проходить мимо дверей Эмброза и Десмонда.
        Она двинулась через холл. Подойдя к лестничной клетке, девушка услышала щелчок - ктото играл в бильярд. На мгновение остановившись, она прислушалась. До нее долетел голос Чарли, смех Джеймса и приглушенный баритон Саймона. Минуту она стояла недвижимо, прищурив глаза и плотно сжав губы, затем продолжила путь к его комнате.
        Открыв дверь. Порция юркнула внутрь, постаравшись по возможности бесшумно притворить ее за собой. Учитывая большое количество комнат в доме, едва ли соседняя была кемлибо занята, но рисковать не следовало.
        Порция окинула взглядом погруженную во мрак комнату, досадуя, что Саймон не ждет и не приветствует ее, чтобы тем самым отвлечь от мыслей о том, что она делает. Однако сколько продолжается игра в бильярд? Может, у него всетаки хватит ума зайти и посмотреть, воспользовалась ли она его информацией?
        Порция шагала по комнате, пытаясь унять нервную дрожь. Она принялатаки решение и не собирается его менять. У нее достанет мужества ответить на вызов.
        Комнаты в западном крыле были не такие просторные, как в восточном. Не было кресла у камина, стула у окна, туалетного столика и, естественно, пуфика перед ним, стоял лишь высокий комод. Сбоку от комода находились два высоких стула, но они были узкими и вряд ли удобными.
        Порция посмотрела на кровать. Это было единственное удобное место, где можно было сесть и ждать. Порция так и сделала, а для начала подпрыгнула, проверяя толщину и мягкость матраца.
        Опершись спиной о подушки, сложенные у изголовья, девушка скрестила на груди руки и устремила взгляд на дверь. Она подумала, что не исключена еще одна причина отсутствия Саймона. Очевидно, он не ожидал, что она благоприятно отреагирует на его предложение. Если вспомнить о его надменности и репутации, то это предположение заслуживает внимания.
        Окно было открыто, и в комнату врывался поток прохладного воздуха. Гроза, так и не разрядившись, прошла стороной, в результате немного похолодало. Порция ощутила озноб, пошевелилась… Нет, ей не было холодно, однако…
        Она посмотрела на плед, лежащий на кровати, но тут же подняла голову и уставилась на дверь.

        Расставшись с Чарли, Саймон вошел в комнату. Прикрыв дверь, он посмотрел на окно, через которое лился лунный свет, и решил не зажигать свечу.
        Подавив вздох, он снял сюртук. Расстегнув пуговицы на жилете, Саймон подошел к стулу возле комода и бросил на него сюртук. За сюртуком последовал жилет. Вынув брильянтовую булавку, он положил ее на комод, после чего стал развязывать узел галстука, размышляя о том, сколько времени он будет ворочаться ночью и мучиться от бессонницы, пока Порция примет свое решение.
        Интересно, как долго ему удастся исполнять роль бесстрастного соблазнителя? Никогда раньше он не пытался играть столь несвойственную ему роль, но ведь он никогда раньше и не пытался соблазнить Порцию.
        Освободив концы галстука, Саймон стащил его с шеи, повернулся, шагнул, чтобы бросить его на другой стул, и тут…
        Увидел аккуратно сложенное шелковое платье светлозеленого цвета. В памяти Саймона осталось, что в этот вечер на Порции было платье именно такого оттенка. Этот цвет придавал ее коже еще большую белизну, он эффектно контрастировал с ее черными волосами и подчеркивал глубину ее голубых глаз.
        Саймон протянул руку и дотронулся до складок. Нет, это не галлюцинация, платье существовало на самом деле. Более того, он нащупал пару прозрачных шелковых чулок и отделанные кружевами и рюшами подвязки.
        У него неистово забилось сердце, ибо он представил Порцию, на которой нет ничего, кроме рубашки… Медленно, еще не до конца веря в удачу, Саймон обернулся.
        Она спала в его кровати, черные волосы разметались по подушке.
        Разувшись, Саймон подошел поближе. Порция лежала на боку, лицом к нему, подложив ладонь под щеку. Губы ее были слегка приоткрыты. На фоне светлой кожи лица чернели густые ресницы. Саймон ощутил легкий цветочный аромат, исходивший от ее теплого тела. У него даже закружилась голова от такого зрелища.
        Он взял себя в руки, ощущая бешеную пульсацию крови в висках. Он уже и не надеялся на то, что Порция придет.
        И вот она здесь.
        Саймон чувствовал себя так, словно запыхался после бега. Сделав глубокий вдох, он напомнил себе, что не должен слишком многого ждать от ее прихода. Однако же нужно было иметь немалое мужество, чтобы прийти к нему в постель. Порция прекрасно знала его. Ни одна другая леди, с которой он спал, не знала его так хорошо, как она. Он согласился обучить ее всему, что она хотела узнать. Они никогда не говорили об обязательствах друг перед другом. Независимо от этого Порция должна была понимать, что, придя к нему, приняв его предложение пойти на интимную близость, она рисковала, вверяя ему нечто большее, нежели собственную девственность.
        Независимость была важнейшей чертой ее характера, и чтобы рискнуть ею, требовалось изрядное мужество. Порция не из тех, кто принимает решение не задумываясь. Она не могла не заметить подстерегающую ее опасность, как бы он ни пытался ее скрыть.
        Саймон даже представить не мог, как им удастся договориться о браке. Должно быть, это будет весьма непросто. Саймон хотел убедить Порцию, что она тоже к этому стремится, не раскрывая при этом, что жениться на ней было его изначальной целью. Ей ни к чему знать об этом. Саймон не собирался открывать ей свое уязвимое место.
        Саймон, размышляя, стоял перед кроватью, глядя на Порцию. Только основательно все обдумав, он подошел и сел на край кровати рядом с девушкой.
        Она не пошевелилась. Он поднял руку, потрогал черные шелковистые пряди волос. Некоторое время он смотрел на ее лицо, которое казалось воплощением невинности, затем наклонился и поцеловал ее в губы.
        Порция пробуждалась медленно - теплая и очаровательно женственная. Она пробормотала чтото неразборчивое, обняла его за шею и поцеловала в ответ, побуждая действовать. Саймон поднял голову, заглянул ей в глаза, казавшиеся бездонными омутами, затем перевел взгляд на ее губы.
        - Почему ты здесь?
        Полные, чувственные губы Порции медленно шевельнулись. Она снова притянула его к себе.
        - Ты прекрасно знаешь. Я хочу, чтобы ты научил меня всему.
        На последнем слове она поцеловала его, ее язык скользнул между его губами, нашел его язык и, дразня, соприкоснулся с ним. Саймона обдало пламенем, однако он держал себя в узде.
        - Ты уверена? Абсолютно уверена? - Увидев, что она вскинула брови, как бы поддразнивая его, он хрипло добавил: - Ты уверена, что утром не передумаешь и не пожалеешь?
        Уже после того как эти слова слетели с его губ, он понял, что задает идиотский вопрос, ведь это была Порция, которая никогда не меняет своих решений.
        И видит Бог, Саймон не хотел, чтобы она их меняла.
        - Ладно, не отвечай и забудь об этом. - Он продолжал смотреть ей в глаза. - Ты лишь скажи - означает ли это, что ты мне доверяешь?
        Она ответила не сразу, однако, подумав, кивнула:
        - В этом - да.
        Он тяжело вздохнул:
        - Спасибо и за это.
        Освободившись от ее объятий, Саймон встал, выдернул рубашку из брюк и стянул ее через голову.


        Глава 10
        Порция не могла оторвать взгляда от его мускулистой обнаженной груди. У нее пересохло во рту. Разум подсказывал ей, что она должна обратить внимание на то, о чем он спросил и почему спросил, но другая часть ее существа не хотела об этом думать.
        В конце концов, это и было тем, чего она добивалась, чему хотела научиться.
        Неуверенность и легкая паника, успокаивала она себя, когда Саймон стал расстегивать брюки, - это то, чего и следовало ожидать. Однако было бы мудро сосредоточить внимание на другом: ей было тепло и уютно. Она пошевелилась, ощущая прикосновение рубашки к телу, более грубую поверхность простыней.
        Саймон повернулся и сел на кровать, которая прогнулась под его весом, пока он возился, снимая ботинки. На лице его появилось решительное и сосредоточенное выражение.
        Волна озноба пробежала по ее позвоночнику. У нее екнуло сердце, когда Саймон встал, снял брюки и повернулся.
        Их взгляды встретились. Порция чувствовала, что ее губы приоткрылись от изумления.
        Она трогала его рукой, но никогда не видела.
        Зрительно это производило даже большее впечатление, чем на ощупь. По крайней мере на нее.
        - Ради Бога, перестань думать!
        Порция испуганно моргнула. Саймон поднял покрывало и нырнул под него. Порция тотчас же устремила взгляд на eго лицо. Он притянул ее к себе.
        - Сай…
        Он поцеловал ее - крепко и властно. Похозяйски. Порция инстинктивно ответила ему посвоему агрессивно. Он тут же смягчил ласку, почувствовав, как Порция напряглась, шокированная жаром его мускулистого тела, обнаженного и жаждущего, способного взять над ней верх.
        Несмотря ни на что, это был пугающий шок. Теория - одно дело, а реальность - совершенно другое.
        Он не отпускал ее губы. Порция попыталась освободиться, но Саймон не позволял ей это сделать. И тогда она совершенно внезапно погрузилась в чувственное море.
        Саймон навис над ней, его ноги переплелись с ее ногами его руки обхватили ее тело, его пальцы блуждали по ней, беря в плен ее чувства, и постепенно мысль о какомлибо сопротивлении бесследно испарилась.
        Порция была полна не сладостными ощущениями, а их ожиданием, желанием их появления. Саймон не позволял ей вырваться, целуя ее все крепче и жарче. И тогда, задыхаясь, она сдалась, согласилась отдаться ему, предлагая ему свое тело, свою душу.
        И он взял. До этого она не отдавала себе отчета в том, сколь многого он хотел от нее. Сейчас, когда Порция столкнулась с реальностью, она содрогнулась. Саймон слегка ослабил силу поцелуя, но не прервал его. Он приступил к штурму. Объектом его внимания стали ее груди. Разгоряченные и ноющие, они набухли под его рукой. Его пальцы искусно дразнили, мяли, гладили, терзали девичьи холмики. Горячая волна пробежала по телу Порции. Она застонала, но Саймон заглушил стон поцелуем. Он не собирался прерывать свою ошеломляющую ласку.
        И лишь когда Порция выгнулась под ним и вскрикнула, он освободил ее губы и оставил в покое груди. Он потянул вверх ее рубашку.
        - Подними руки, - приказал он.
        Порция повиновалась, и Саймон через голову стащил с нее рубашку. Не давая ей опустить руки, он схватил ее сначала за одно, затем за другое запястье, свел их вместе, сжал в одном кулаке и придавил их к подушке, заставив девушку слегка выгнуть спину.
        Его грудь прижалась к чувствительным грудям Порции, и она ахнула от пронзившей ее сладостной истомы. Наклонившись, Саймон снова овладел ее губами, затем медленно пошевелил плечами, и курчавые волоски на его груди, дразня, заскользили по тугим соскам, порождая сладостные ощущения.
        У нее уже не было сил стонать, когда он оторвал рот от ее губ и принялся целовать ей шею в том месте, где бился пульс. Руки ее находились над головой, тело было изогнуто и открыто для его ласк, от которых она не могла уклониться.
        Пришло понимание того, что должно будет случиться, это понимание сначала ошеломило ее, но затем она позволила неизбежному произойти. Порция прекратила сопротивление. Пусть он учит ее, пусть демонстрирует ей, что нужно делать.
        Саймон чутко уловил момент капитуляции, когда она перестала рассуждать и думать. Ее тело, дотоле напряженное, обмякло под ним. Он вернулся к ее губам и слегка прижал девушку к кровати. Пусть она почувствует его вес, пусть узнает и запомнит. Когда Порция пошевелилась, он освободил ее из захвата, положил свои руки ей на грудь и провел ими вниз, вплоть до округлых ягодиц. Девушка пробормотала чтото невнятное, он заглушил звуки новым поцелуем.
        Отпустив ее губы, Саймон стал ласкать ртом ей груди, Порция не пыталась остановить его. Ее руки лежали у него на плечах, она вцепилась в них пальцами, дыхание ее стало прерывистым, глаза были закрыты. Между бровями у нее обозначилась складка, свидетельствовавшая о ее сосредоточенности.
        Саймон лизнул один тугой сосок, провел вокруг него языком, затем втянул его в рот и принялся сосать, делая это все энергичнее. Строгая сосредоточенность Порции уступила место новому чувству, она застонала и вскрикнула.
        Саймон спустился чуть ниже и слегка расслабился. Он хотел ее - и не просто сейчас, а навсегда. Именно ее тело было призом, которого жаждала его разбойничья душа завоевателя, пусть он в этом и не признавался.
        Сегодня она будет принадлежать ему. Сегодня она отдаст ему себя полностью, без остатка. Если им суждено общее будущее, то не было смысла притворяться, изображать из себя не того, кем он был в действительности. Как она станет реагировать - это другое дело, но в нерешительности ее упрекнуть нельзя.
        В глубине души Саймон не сомневался, что может попросить ее о чем угодно и она позволит ему все. Поэтому он никак не мог причинить ей боль.
        Его губы совершили путешествие по тугой поверхности ее живота, и Порция задержала дыхание, затем беспокойно дернулась. Саймон сомкнул руки вокруг ее бедер, плечами раз двинул ей ноги.
        Порция догадалась о его намерениях. Ее пальцы вцепились в его волосы. Саймон почувствовал, как она судорожно втянула в себя воздух, когда он припал губами к ее нежной, покрытой шелковистыми волосами плоти.
        - Саймон!
        Порция прерывисто выкрикнула его имя, и этот вскрик словно обжег и пронзил Саймона до глубины души. Он стал нежно лизать, посасывать, затем водить языком по припухшим складкам. Щелка истекала медом, имевшим яблочный привкус - терпкий, но сладкий. Он отыскал тугой восставший и набухший бугорок и осторожно взял его в рот, внимательно следя за реакцией Порции.
        Шаг за шагом он направлял ее к вершине. Она откинула назад голову и стала покачивать бедрами, полностью отдаваясь его ласкам. Саймон нежно раздвинул складки трепещущей плоти и медленно, целеустремленно проник внутрь языком.
        Порция тихонько застонала, он ощутил, как мышцы стали сокращаться, но лишь только они успокоились, Саймон приподнялся над Порцией. Он еще шире развел девичьи ноги и поднес восставший жезл к скользким, разбухшим складкам.
        Найдя вход, он ввел ствол внутрь. И резко нажал.
        Порция вскрикнула и отчаянно забилась под ним. Он не остановился, погружаясь в нее все глубже, чувствуя, как под его напором расширяется жаркое вместилище, как его охватывают тугие стенки, ощущая упругость ее тела, мягкость женской плоти и исходящее от нее тепло. Он изо всех сил старался насладиться всеми этими ощущениями, продлить их, не позволить примитивным инстинктам взять верх.
        Оказавшись под Саймоном как в западне, Порция замерла. Саймон слышал над ухом ее прерывистое дыхание. В том месте; где они соединились, где она удерживала его в себе, он чувствовал ритмичное биение пульса. Преодолевая страстное желание начать бешеную скачку, Саймон приподнял голову. Изпод тяжелых век сверкнули глаза Порции. Ее опухшие губы были слегка приоткрыты. Он почувствовал, как она втягивает в себя воздух.
        - Ты обещал, что никогда не причинишь мне боль…
        Это не было в полном смысле обвинением, она слегка скривила губы, и, к его громадному облегчению, напряженность, охватившая ее тело, стала спадать. Саймон нагнулся, потерся губами о ее губы, на мгновение приник к ним.
        - Я думаю, - тихонько пробормотал он, - ты согласишься, что эта боль длилась недолго.
        Он снова приподнял голову, их глаза встретились, и он сделал движение бедрами ей навстречу.
        Порция завороженно застыла.
        - Сделай так еще.
        В другое время он мог бы засмеяться, но сейчас страсть требовала выхода. Однако просьбу ее он выполнил и с облегчением увидел, как расслабилось ее лицо.
        Порция пыталась запомнить ощущение полноты, ощущение того, что он находится в ней. Даже в самых прихотливых мечтах она не могла представить себе переживания, испытываемые во время интимной близости, когда она отдается ему, когда часть его тела входит в нее. Дело было не только в том, что реальные ощущения оказались сильнее вымышленных, но и в том, что они существенным образом отличались.
        Однако она не могла остановиться и заняться исследованием - этого не могло позволить ни ее, ни его тело. Они оба были напряжены, готовы к продолжению акта. Правда, о том, каково будет это продолжение, она имела весьма смутное представление.
        Порция положила руки ему на предплечья, затем, поднеся ладонь к его скуле, откинула свесившуюся на лицо прядь. Приоткрыв рот, она всем своим видом предложила ему продолжать.
        Он поцеловал ее в губы, его язык заполнил ей рот, соприкоснулся с ее языком, погрузился в глубину - и тут же начал движение назад, в такт с движением бедрами. Саймон, возбуждая Порцию, повторял движения взад и вперед. И ее тело, подчиняясь инстинкту, последовало за ним, вздымаясь навстречу и ускоряя движение, языки пламени заплясали у нее под кожей, кости словно плавились. Ее тело превратилось в горнило, в которое нырял Саймон, нырял все глубже, энергичнее, мощнее, как бы добавляя тем самым жара в топку.
        Еще никогда Порция не чувствовала так остро. Она одновременно ощущала и свое, и его тела, ощущала их слияние, ощущала, как они берут и отдают друг другу, как скользят, трутся, соприкасаются, как смешивается их дыхание, как в унисон бьются сердца, как воля каждого из них становится единой.
        Оба купались в потоках страсти, пребывали в горниле взаимного вожделения. За объятиями следовали вздохи и стоны, после чего пламя полыхало с новой силой.
        И наконец на них обрушилась огромная стена жара, которая погребла их под собой, похоронила остатки разума, заполнила бушующей лавой каждый их нерв, каждую клетку.
        Тяжело дыша, Саймон поднял голову:
        - Сделай коечто для меня.
        Порция с трудом поняла его слова.
        - Что именно?
        - Обними своими ногами мои бедра.
        Она хотела было спросить, для чего это нужно, но затем просто повиновалась. И очень скоро получила ответ.
        Он вошел в нее на полную глубину, вошел энергично, его движения сделались резкими и быстрыми казалось, он проникал до самого ее сердца. Порция выгибалась ему навстречу, сжимала его своими бедрами, принимая мужскую плоть, и слышала собственные вскрики. Сознание ее полностью отключилось, остались лишь ощущения и эмоции.
        Она почувствовала, как он внезапно остановился, оставаясь в глубине ее лона, казалось, в этот момент их тела окончательно слились в единое целое. А затем произошел взрыв такой силы, который способен был сплавить не только их тела, но и души.
        Раньше Порция задавала себе вопрос, что произойдет после, но никакая фантазия не могла подготовить ее к действительности. Ощущение веса его тела на ней, громовые удары сердец, блаженное состояние, которое все еще их не покидало, жар, волны которого продолжали пульсировать под кожей. Штормовая гроза пронеслась и оставила их омытыми, обессиленными, выброшенными волнами на какойто необитаемый остров. Только они были реальными, в этот момент остальной мир для них не существовал. Порция лежала под ним оглушенная, потрясенная и в то же время умиротворенная. Саймон повернул голову. Их дыхание смешалось, их губы встретились. Они прильнули друг к другу.
        - Спасибо тебе, - прошептал Саймон. Подняв руку, Порция откинула ему назад волосы, затем провела ладонью по его торсу, ощутив тугие мышцы на спине.
        - Нет, это тебе спасибо.
        За обучение, за то, что позволил ей узнать… возможно, гораздо больше, чем он намеревался ей преподать.
        Она была права: в их отношениях было нечто специфическое, нечто такое, за что стоило бороться. Но было также много такого, что ей еще предстояло узнать…
        Его губы блуждали по ней, но вдруг он вздохнул и отстранился от нее. Перемена оказалась драматичной: разница в ощущениях, когда он лежал, слитый с ней в единое целое, и теперь, когда его не стало рядом, была весьма существенной.
        Он приподнялся и сел на кровати, положил тяжелую руку Порции на бок.
        - Теперь поспи, тебе нужно будет вернуться к себе до зари. Я разбужу тебя.
        Порция улыбнулась. И не стала ему говорить, как она мечтала о том, чтобы он разбудил ее. Повернувшись на бок, она поуютнее устроилась, прижавшись к нему спиной.
        Она никогда раньше не спала рядом с мужчиной, однако сейчас это показалось ей вполне естественным.

        Заря наступила слишком быстро.
        Порция спросонья услышала, как Саймон отодвинулся от нее, а затем встал с кровати. Она сонно пробормотала чтото, повернулась, потянула на себя простыни и покрывало, чтобы сохранить тепло Саймона, и снова погрузилась в сон.
        Она безмятежно и умиротворенно, не ощущая собственного веса, плыла по теплому и спокойному морю, когда чьято твердая рука дотронулась до ее плеча и встряхнула.
        - Пора вставать. Уже светает.
        Порция с трудом приоткрыла глаз и увидела полностью одетого Саймона, наклонившегося над ней. Было достаточно светло, чтобы разглядеть его голубые глаза и озабоченное выражение лица.
        Она улыбнулась, закрыла глаз и вцепилась пальцами в лацкан его сюртука.
        - Никто не встанет еще в течение нескольких часов. - Она потянула его к себе. Губы ее округлились при воспоминании о том, что произошло с вечера. - Я хочу узнать еще чтонибудь.
        Он вздохнул, вздохнул тяжело. Затем схватил ее за запястье и бесцеремонно выдернул из теплого кокона.
        Порция резко открыла глаза.
        - Что…
        Саймон схватил ее за обе руки и вынудил встать на колени.
        - Мы должны одеть тебя и прибыть в твою комнату до того, как повсюду появятся слуги.
        Прежде чем она успела чтолибо сказать, он набросил на нее через голову рубашку. Порция не без труда попала руками в узкие отверстия, затем оправила рубашку. Прищурив глаза, она сердито сказала:
        - Это совсем не то, чего я ожидала.
        - Нам здесь осталось пробыть всего два дня, и мы не станем давать повод для еще одного скандала. - Он бросил ей платье.
        Порция поймала его, склонила набок голову и посмотрела на Саймона.
        - Поскольку остается всего лишь два дня, не будет ли разумнее…
        - Нет. - Поколебавшись, он с минуту внимательно изучал выражение ее лица, затем добавил: - Мы можем продолжить наши уроки сегодня вечером. - Сев на кровать, он стал надевать ботинки. - И не думай, что можно будет чемуто научиться до этого времени.
        Обдумывая услышанное, Порция стала натягивать платье, затем принялась за чулки.
        - А почему, - спросила она в конце концов, - мы должны ждать до вечера?
        В ее тоне чувствовалось искреннее любопытство и одновременно сомнение. Глядя, как Порция, вытянув длинную ногу, натягивает чулок, Саймон почувствовал прилив возбуждения. Он сердито поморщился, пытаясь вспомнить ее вопрос.
        Пусть не без труда, но ему это удалось. Она вскинула брови, ожидая ответа. Саймон подал ей руку, помогая подняться с кровати. Порция опустила взгляд, пытаясь попасть ногой в вечерние туфли.
        - Видишь ли, твое тело… Тебе потребуется некоторое время, чтобы поправиться.
        Она хотела возразить, но Саймон опередил ее:
        - Поверь мне, это действительно так. - Он взял ее под руку и потянул к двери.
        К огромному его облегчению, она пошла, продолжая размышлять. Перед дверью она остановилась. Пока Саймон нащупывал ручку, Порция прижалась плечом к его груди и провела кончиком пальца по его щеке. Встретившись с его глазами, она сказала:
        - Я не какойнибудь хрупкий цветок. Я не сломаюсь.
        Он выдержал ее взгляд.
        - Я не миниатюрный и не бесплотный. - Наклонившись, он прикоснулся к ее губам. - Поверь мне - сегодня ночью, и не раньше.
        Она прижалась к его губам, вздохнула:
        - Ну ладно.
        Саймон распахнул дверь. Он настоял на том, что проводит Порцию до ее комнаты. Чтобы попасть туда, им нужно было пересечь весь главный корпус. В этой старейшей части здания было множество гостиных, некоторые из них сообщались друг с другом. Саймон избрал этот маршрут, чтобы избежать встреч с кухарками или горничными в коридорах. Они уже приближались к восточному крылу, когда Порция, глянув в окно, остановилась.
        Глядя поверх головы Порции, Саймон увидел то, что раньше его обнаружила она. Стоя в пеньюаре, который практически не скрывал ее чар, и энергично жестикулируя, Китти разговаривала с Артуро и Деннисом.
        Саймон оттащил Порцию подальше от окна. Китти стояла полуотвернувшись, а вот Артуро или Деннис могли их увидеть. Порция встретилась со взглядом Саймона, покачала головой, как бы давая понять, что ее это не интересует, и позволила увести себя.
        Они подошли к ее комнате. Поцеловав ей пальцы, Саймон подтолкнул ее к двери. Как только дверь закрылась, он тут же направился к себе.
        Пара хихикающих горничных вынудила его спуститься по лестнице восточного крыла. Миновав лестницу, он шагнул вперед и…
        - Ах, кто это здесь?
        Саймон остановился, обернулся и увидел Китти. Она медленно, оценивающе окинула его взглядом с ног до головы и прищурилась.
        Саймон мысленно чертыхнулся. На нем был тот же самый костюм, что и накануне вечером.
        Выражение лица у Китти сделалось слегка лукавым.
        - Поздновато покидать в такой час постель мисс Эшфорд, однако не приходится сомневаться, что вы неплохо развлеклись.
        В ее голосе слышалась ярость отвергнутой женщины. Саймон не однажды ставил ее на место, и, судя по злорадному блеску в ее глазах, она ничего не забыла.
        - Не до такой степени, как хозяйка дома с цыганом, который приходит на заре.
        Она побледнела, затем покраснела, открыла было рот, но, встретив его взгляд, не нашлась с ответом. Свирепо посмотрев на него, Китти запахнула пеньюар, повернулась и стала быстро подниматься по лестнице.
        Саймон смотрел вслед удаляющейся Китти с ощущением грозящей опасности. Наконец ее шаги замерли, и он, резко повернувшись, зашагал в сторону западного крыла.

        - Мы не могли бы сегодня утром выехать верхом на прогулку? - Сесилия Хэммонд с надеждой посмотрела на сидящих за завтраком гостей.
        Все присутствующие хорошо понимали, что, организовав экспромтом верховую прогулку, Сесилия надеется избавиться от Китти хотя бы на утро. Джеймс взглянул на Саймона.
        - Не вижу причин для возражений.
        - Разумная идея, - согласился Чарли. Он по очереди обвел глазами Порцию, Люси, Аннабелл, Десмонда, Уинифред, Освальда и Суонстона. - Куда мы отправимся?
        Посыпались различные предложения. Порция тем временем не поднимала глаз от тарелки с едой, которую она поглощала. У нее аппетит был всегда превосходным, но сегодня утром она чувствовала себя настолько проголодавшейся, что способна была съесть целую лошадь.
        Впрочем, у нее не было большого желания ехать верхом.
        Помимо того факта, что она испытывала определенный дискомфорт и даже боль, которую поначалу игнорировала, Порция опасалась, что верховая езда может ухудшить ее состояние. Не стоило рисковать и откладывать назначенный на вечер урок.
        Она намеревалась продолжить эксперименты.
        - Я хочу на своей паре прокатиться в другом направлении, - сказал Саймон Джеймсу. - Они в последние месяцы застоялись, праздность не в их характере. - Он посмотрел на Порцию, сидевшую по другую сторону стола. - Могу вас взять с собой, если пожелаете.
        Девушка не сразу сообразила, что никто из присутствующих, за исключением леди О., которая не могла их слышать, не знал о ее пристрастии к верховой езде. Никому не покажется странным, если она предпочтет езду верхом поездке в экипаже.
        - Спасибо. - Порция слегка пошевелилась на стуле, понимая, что он догадывается о ее состоянии, и успела опустить глаза, прежде чем покраснела. - Я, пожалуй, соглашусь и полюбуюсь пейзажами.
        Она не подняла глаз, чтобы не видеть, как дрогнули его губы. Спустя минуту Саймон оторвал взгляд от ее лица и заговорил с Джеймсом.
        Пятнадцатью минутами позже все собрались в холле, откуда отправились на конюшни. Выбор лошадей и седел занял еще несколько минут. Пока Саймон запрягал свою пару, Пopция поласкала маленькую гнедую кобылу. Закончив, Саймон спросил девушку:
        - Готова?
        Она встретила его озабоченный взгляд и, улыбнувшись, подала ему руку.
        - Да.
        Он вывел ее по проходу, помог подняться в экипаж и сел рядом с ней.
        - Мы увидим вас на дороге! - крикнул он Джеймсу, который все еще подбирал лошадей дамам.
        Джеймс помахал в ответ. Конюх, удерживавший пару, отскочил в сторону. Щелкнув кнутом, Саймон выехал на подъездную дорожку.
        Они не разговаривали - в этом не было необходимости. Порция смотрела по сторонам, ей было интересно познакомиться с местами, где она раньше не бывала. После того как позади остались высокие деревья КрэнборнЧейза, вдоль дороги появились молодые березки. Саймон дал возможность своим гнедым размять ноги, а затем сбавил темп, переведя их на спокойную рысь.
        Утро было славное - над головой плыли легкие облачка, светило солнце, свежий бриз был способен проветрить и прочистить любую голову. Люди любовались пейзажами, карабкались по трем кольцам оборонительных сооружений, окружающих старинный форт. Все испытывали нескрываемое облегчение от того, что избавились от напряженности, преследовавшей их в ГлоссапХолле, все сделались посвоему милыми и очаровательными - даже Освальд и Суонстон.
        Порция все время чувствовала, что Саймон наблюдает за ней. Она уже привыкла к подобному вниманию с его стороны. Раньше это неизменно вызывало у нее раздражение. А сегодня, шагая рядом с Уинифред и Люси, подставляя лицо бризу, дувшему с невидимого моря, она постоянно ощущала на себе взгляд Саймона, даже если его в этот момент не было рядом.
        Было чтото совершенно новое в том, как он наблюдал за ней.
        Заинтригованная, Порция остановилась, пропустила спутников вперед, повернулась и посмотрела на Саймона, который с рассеянным видом слушал Чарли и Джеймса, которые о чемто оживленно спорили. Заметив, что она остановилась, он вынул руки из карманов, отошел от приятелей и направился к ней. Подойдя, он заслонил ее от остальных.
        - Ты хорошо себя чувствуешь?
        Порция ответила не сразу. Его лицо оставалось, как обычно, строгим и надменным, а вот глаза смягчились, и в них читалась забота - забота совершенно иного свойства, чем в прошлые годы.
        У Порции вдруг стало тепло и радостно на душе. Она улыбнулась и наклонила голову:
        - Да, великолепно.
        До них донесся вскрик. Они посмотрели в ту сторону, где Освальд и Суонстон устроили словесную баталию на потеху сестрам Хэммонд. Порция с лукавой улыбкой положила руку на сгиб локтя Саймона.
        - Давай пройдемся.
        Он повиновался. Они шли молча, да слова им и не требовались, им достаточно было взглядов, чтобы ощущать близость друг к другу. Словно какоето невидимое звено появилось между двумя людьми, обеспечивающее им полное взаимопонимание.
        И то, что возникло, было какимто особенно драгоценным. Порция бросила беглый взгляд на Саймона и поняла, что он это тоже чувствует. Он не походил на человека, который с этим борется или отрицает. Интересно, что конкретно он думает?
        После часовой прогулки, прошедшей в полном обоюдном согласии, они без особой охоты возвратились к лошадям и экипажу, откуда отправились в ГлоссапХолл.
        Они вернулись к завтраку, как раз к моменту очередного скандального представления Китти. Безмятежное утреннее настроение улетучилось без следа.
        За завтраком места строго не указывались, и Саймон сел рядом с Порцией, молча ел и наблюдал. Большинство гостей вели себя так же. Если бы у Китти было хоть чуточку здравого смысла, она бы заметила, что люди относятся к ней с настороженностью и сторонятся ее и что ей необходимо вести себя сдержаннее. Китги же пребывала в весьма возбужденном состоянии. Она надулась, узнав об утренней загородной прогулке, однако глаза ее лихорадочно блестели, словно она ожидала какогото важного события, о котором никто, кроме нее, не знал.
        - Но ведь мы были на развалинах форта много раз, дорогая, - напомнила ей миссис Арчер. - Уверяю, было бы весьма утомительно осматривать их снова.
        - Да, - подтвердила Китти, - но я…
        - Естественно, - вмешалась миссис Бакстед, любовно глядя на сидевших по другую сторону стола дочь и девиц Хэммонд, - молодые нуждаются в том, чтобы побыть на свежем воздухе.
        Китти сверкнула на нее очами.
        - Уинифред…
        - А для тех, кто уже замужем, утренние прогулки теряют свою привлекательность, - заявила миссис Бакстед и с невозмутимым видом положила в свою тарелку дополнительную порцию охлажденного аспарагуса.
        На какоето мгновение Китти потеряла дар речи, затем бросила взгляд через стол на Порцию. Не подозревающая об этом Порция ела, глядя в свою тарелку, на ее губах появилась чуть заметная, но очень многозначительная улыбка.
        Прищурив глаза, Китти открыла было рот. Саймон протянул руку и взял стакан. Китти посмотрела на него - он перехватил ее взгляд и не отпускал его все время, пока пил из стакана, затем медленно поставил его на стол.
        Саймон дал возможность Китти понять, что он сделает, если она осмелится излить желчь ревности на Порцию, если она хотя бы намекнет на утреннее приключение, в котором подозревала его и Порцию.
        Какоето время Китти колебалась, балансируя на грани, но затем благоразумие взяло верх. Она с раздражением опустила взгляд в тарелку.
        Тем временем мистер Арчер, по всей видимости позабывший о недостатках своей младшей дочери, продолжил дискуссию с мистером Бакстедом. Лорд Глоссап вел беседу с Эмброзом, а леди О. непринужденно болтала с леди Глоссап, не обращая ни малейшего внимания на всех остальных. Постепенно и остальные вступили в разговор. Леди Келвин завладела вниманием Джеймса и Чарли, Десмонд и Уинифред попытались втянуть в беседу Друсиллу.
        Саймон обменялся несколькими фразами с Аннабелл Хэммонд, сидевшей по другую сторону от него, однако оставался настороже. На сдержанность Китти не приходилось полагаться. Кто мог знать, что взбредет ей в голову? Если она скажет…
        Завтрак подходил к концу. В тот момент, когда Порция положила вилку, Саймон коснулся пальцем ее запястья.
        Она посмотрела на него, вскинув бровь.
        - Пойдем прогуляемся.
        Ее бровь взлетела еще выше. Саймон явственно видел, как она размышляет. Он пояснил:
        - Я хочу поговорить с тобой.
        На тему, которую изза Китти более нельзя было замалчивать.
        Порция убедилась, что он абсолютно серьезен, и, поднеся к губам салфетку, пробормотала:
        - Убежать на глазах у всех будет нелегко.
        В этом отношении она была права. Хотя завтрак уже в принципе завершился и гости собирались провести вторую половину дня поразному, Аннабелл, Сесилия и Люси, постоянно льнувшие к Порции, явно ждали, что она уделит им внимание. Отказавшись от игры в бильярд с Джеймсом и Чарли, Саймон проводил четырех дам на террасу, размышляя о том, как бы ему избавиться от трех из них.
        Он остановился в дверях утренней столовой, обдумывая и отбрасывая различные варианты, и вдруг услышал за спиной шаги. Обернувшись, Саймон увидел леди О. Он инстинктивно предложил ей руку, и она сразу же ухватилась за нее.
        Взглянув на четырех юных леди, сгруппировавшихся возле перил, она покачала головой:
        - Вам это никогда не удастся.
        Прежде чем Саймон успел найтись с ответом, она тряхнула его за руку.
        - Пойдемте, я хочу посидеть во дворике, обсаженном кустарником. - На ее губах появилась недобрая усмешка. - Похоже, это то место, где людям удается услышать много интересного.
        Решив, что леди О. чтото задумала, Саймон вывел ее наружу. Когда они подошли к газону, она внезапно остановилась. Повернулась и махнула рукой молодым леди.
        - Порция, дорогая, захватите, пожалуйста, мой зонтик.
        Порция, наблюдавшая за леди О. и Саймоном, с готовностью откликнулась:
        - Да, конечно.
        Извинившись, она покинула группку девушек и вошла внутрь дома.
        Леди О. с Саймоном продолжили путь.
        Саймон усаживал ее на чугунную садовую скамью, стоявшую под раскидистой магнолией, когда к ним присоединилась Порция. Она выразительно посмотрела на дерево.
        - Но вам не потребуется зонтик!
        - Ничего. Он уже сослужил свою службу. - Леди О. взяла зонтик, сложила его и откинулась назад. - Вы можете идти. Оба.
        Саймон посмотрел на Порцию, она удивленно пожала плечами.
        - Кстати, - сказала леди О., - отсюда есть еще один выход. - Саймон и Порция повернулись, и леди О. указала тростью. - Вот эта тропа. Если мне не изменяет память, она выводит через розарий к озеру.
        И смежила веки.
        Саймон переглянулся с Порцией. Улыбнувшись, она вновь подошла к скамье и поцеловала леди О. в щеку.
        - Спасибо. Мы вернемся…
        - Я способна добраться до дома самостоятельно, если захочу. - Приоткрыв глаза, она устремила на Порцию взгляд василиска. - А вы идите, нет никакой необходимости возвращаться.
        Видя, что они не спешат уходить, она подняла трость и зонтик и махнула ими.
        - Кыш! Убирайтесь!
        Сдерживая улыбки, Саймон и Порция поспешили к тропе.
        - Она неисправима.
        Они прошли под аркой в розарий.
        - Она всегда была такой.
        Саймон накрыл руку Порции своей рукой, переплел пальцы с ее пальцами. Быстро миновав розарий, они вышли в сад у озера, за которым почти не ухаживали.
        Минут через десять тропа привела их к холму, откуда от крывался вид на озеро. Саймон посмотрел на зеркальную гладь, вокруг не было ни души.
        - Пошли.
        Он повел Порцию узкой тропинкой, которая вилась вокруг озера.
        Порция шла в ногу с Саймоном, он крепко сжимал ее руку. Он хотел быть уверенным в том, что никто не помешает им в течение часа.
        Когда он прошел мимо фасада беседки, Порция, вместо того чтобы спросить, куда они идут, перешла к сути дела:
        - О чем ты хотел со мной поговорить?
        Теперь очередь была за ним, и хотя Саймон знал, что ему нужно сказать, он не решался начать. Спасибо Китти за то, что у него не оставалось времени на обдумывание плана кампании по завоеванию Порции.
        - Проводив тебя, я столкнулся с Китти. - Саймон взглянул на Порцию и увидел ее широко раскрытые глаза. - Она обо всем догадалась.
        Порция задумчиво поморщилась, потом сказала:
        - Значит, она может все усложнить.
        - Как сказать… Она так занята своими собственными играми, что может проговориться лишь в том случае, если ее спровоцируют.
        - Может быть, мне побеседовать с ней?
        - Нет! - Саймон остановился. - Это совсем не то…
        Также остановившись. Порция вопросительно посмотрела на Саймона.
        Глядя на тропинку, он услышал высокий девичий голос, долетевший из сада. Они почти дошли до соснового питомника. Между соснами вилась тропа. Схватив Порцию за руку Саймон потащил ее к соснам. Они остановились лишь тогда, когда оказались в окружении высоких деревьев, создававших уютную ажурную тень. Саймон, отпустив руку Порции, повернулся к ней лицом. Она молча ждала, слегка заинтригованная. Презрев тяжесть в груди, Саймон сказал:
        - Я хочу жениться на тебе.


        Глава 11
        Порция недоумевающе уставилась на него.
        - Что ты сказал? - какимто слабым голосом спросила она.
        - Ты отлично слышала меня. - Саймон стиснул челюсти, затем, видя, что Порция продолжает ошеломленно смотреть на него, повторил: - Я хочу жениться на тебе.
        Глаза Порции расширились от удивления.
        - Когда ты это решил? И еще - почему, ты не мог бы сказать?
        Поколебавшись, он ответил:
        - Китти. Она едва не сболтнула чтото за столом. Рано или поздно она это сделает. Китти не сможет воспротивиться этому желанию. Я уже думал о женитьбе и не хочу, чтобы ты считала, будто я вынужден предложить тебе замужество, дабы избежать скандала.
        С любой другой леди следовало дать возможность Китти устроить скандал и после этого сделать предложение, но не с Порцией. Она никогда не примет предложение, сделанное потому, что так велит свет.
        - Ты уже думал о женитьбе? На мне? - Изумление в ее взоре все еще не растаяло. - Почему?
        Саймон нахмурился:
        - Я полагаю, это очевидно.
        - Но не для меня! Что ты имеешь в виду конкретно?
        - Я уверен, что ты еще не забыла о том, что провела прошлую ночь у меня в постели.
        - Ты абсолютно прав - я не забыла. Не забыла я также и о том, что объяснила тебе - мой интерес к этому делу носит чисто академический характер.
        Саймон выдержал ее взгляд.
        - Это было вначале, сейчас положение дел изменилось, - Он продолжал смотреть ей в глаза. - Неужели ты станешь это отрицать?
        Отрицать Порция не могла, однако тот факт, что он внезапно заговорил о женитьбе, поставил ее в положение оленя, который вдруг оказался перед лицом охотника. Она была парализована, ошарашена, потрясена и не знала, в какую сторону ей метнуться.
        Видя, что она не отвечает, Саймон продолжил:
        - Если отбросить в сторону все остальное, то твои эмоциональность и непосредственность, с которыми ты на все реагировала минувшей ночью, не позволяют приписать все одному лишь академическому интересу.
        Порция покраснела. Проклятие! Она лихорадочно пыталась найти выход.
        - Это недостаточно веская причина для того, чтобы мы с тобой поженились.
        Теперь настал черед Саймона ошеломленно уставиться на Порцию.
        - Что?!
        Он произнес это слово с такой силой, что Порция подпрыгнула. Он вкрадчиво - и одновременно угрожающе шагнул к ней.
        - Ты легла со мной в постель, отдалась мне - и в то же время ты не ожидала, что мы поженимся?!
        Их лица отделяло расстояние не более чем в шесть дюймов, он был понастоящему обескуражен. Широко раскрыв глаза, она выдержала его взгляд.
        - Нет, не ожидала. - Порция никогда не заходила столв далеко в своих размышлениях.
        Саймон ответил не сразу, но чтото изменилось в выражен нии его лица. Глаза его потемнели, на скулах заиграли желваки.
        - Ты не ожидала? Так к какому сорту мужчин, по твоему мнению, я отношусь?
        Голос Саймона напоминал рычание - очень сердитое, надо сказать. Он придвинулся к ней еще ближе, она хотела было отступить назад, но заставила себя остаться на месте. С напряженным вниманием она смотрела ему в глаза, пытаясь понять, почему он внезапно так рассвирепел - уж не притворяется ли он? - чувствуя, что и в ней поднимается гнев.
        - Ты повеса. - Она произнесла это слово четко и ясно. - Ты соблазняешь леди - вот твое призвание. Если бы ты женился на каждой соблазненной женщине, тебе пришлось бы переехать на Восток, там бы ты имел гарем. - Голос Порции набрал силу, ее агрессивность сделалась под стать агрессивности Саймона. - А поскольку ты живешь здесь, на этом христианском острове, я вправе заключить, что ты не женишься на каждой леди, которую соблазняешь.
        Саймон улыбнулся и резко махнул рукой.
        - Ты права, не женюсь. Но ты должна внести поправки в мою характеристику, потому что, как и многие повесы, я никогда не соблазняю незамужних, невинных, благородно воспитанных леди. - Он снова сделал к ней шаг, на сей раз она попятилась. - Таких, как ты.
        Порция изо всех сил старалась не отвести взгляда, чувствуя при этом, как участилось у нее дыхание.
        - Но ведь ты соблазнил меня!
        Он кивнул и снова сократил разделяющее их расстояние.
        - Да, соблазнил, потому что намеревался жениться на тебе.
        У Порции невольно открылся рот, она едва не ахнула.
        - Ты соблазнил меня, потому что намеревался жениться на мне? Когда ты это решил?
        Даже она сама различила истерическую нотку в своем голосе. Порция сознавала угрозу, понимала степень риска, когда собралась к нему в постель, но и не подозревала, чем это может обернуться.
        Потому что Саймон скрыл это от нее.
        - Ты! - Она попыталась стукнуть его по уху, но он поймал ее кулак. - Ты обманул меня!
        - Я не обманывал. Это ты обманула меня.
        - Ха! - Порция сделала попытку освободить руку, и Саймон отпустил ее. - Это не ты соблазнил меня, это я соблазнила себя! Я хотела этого!
        - Возможно, но это не меняет дела. Мы были в интимной связи, не важно, по какой причине.
        - Вздор! Я не намерена выходить за тебя замуж только поэтому. Мне уже двадцать четыре года. Тот факт, что я была благородной девственницей, не имеет значения.
        Саймон осуждающе покачал головой:
        - Имел и имеет.
        Она вскинула подбородок.
        - Я всегда знала, что ты пережиток средневековья! Тем не менее я не выйду за тебя замуж по этой причине.
        - Мне безразлично, почему ты выйдешь за меня замуж, лишь бы это произошло.
        - Но почему? - Порция уже устала задавать ему этот вопрос. Он все еще на него не ответил. - И когда ты решил, что женишься на мне? Скажи мне правду, всю правду, немедленно!
        Саймон мрачно вздохнул.
        - Я решил это после пикника на руинах. Я подумал об этом после того, как мы впервые поцеловались на террасе.
        Ей хотелось, чтобы он не стоял к ней так близко, ей было трудно защищаться.
        - Ты наверняка целовал миллион женщин.
        Саймон скривил губы.
        - Тысячи.
        - И я должна поверить, что после одного поцелуя… нет, после двух… ты решил жениться на мне?
        Саймон едва не сказал, что ему без разницы, верит она или нет, но за ее гневом он чувствовал растущий страх, который был ему понятен и который он старался сдерживать.
        Он был очень близок к тому, чтобы серьезно испортить с ней отношения; и тогда понадобятся месяцы, а возможно, и годы, чтобы снова ее завоевать.
        - Дело не только в этом.
        Порция снова вскинула глаза.
        - В чем же в таком случае?
        Ее глаза затуманились. Саймон слегка отодвинулся и не удивился, когда она тоже подалась назад и сложила руки на груди.
        - Я уже давно решил, что хочу иметь жену и семью, прежде чем покину Лондон. Когда я встретил здесь тебя, то понял, что мы подходим друг другу.
        Порция заморгала глазами.
        - Подходим друг другу? Да ты с ума сошел! Мы… - Она сделала жест, подыскивая слова.
        - Слишком похожи?
        - Да! - Она сверкнула очами. - Да мы просто несовместимы!
        - Подумай о последних днях, подумай о последней ночи. В некоторых аспектах брачной жизни мы очень даже совместимы.
        - Одна ночь - едва ли разумная основа, которая позволила бы принимать подобное решение. А ты можешь с уверенностью сказать, что в следующий раз это не станет, - она неопределенно помахала рукой, - скучным и утомительным?
        Его глаза вспыхнули синим цветом.
        - Поверь мне, не станет.
        В его лице было нечто жесткое и непреклонное, чего она никогда раньше не замечала. Порция продолжала смотреть на него, стараясь не обращать внимания на исходящую от него агрессию.
        - Ты… похоже, настроен решительно.
        Саймон процедил сквозь зубы:
        - Почему тебе так трудно представить, что я могу хотеть на тебе жениться? - Этот вопрос он адресовал небу, затем перевел глаза на Порцию и низким голосом добавил: - И что плохого в том, чтобы выйти за меня замуж?
        - Что плохого в идее выйти мне за тебя замуж? - Почувствовав, что она произнесла это на слишком высокой ноте, Порция попыталась сбавить тон. - Да мы из наших жизней сделаем ад! Ведь ты, - она ткнула его пальцем в грудь, - ты деспот, тиран! Ты - Кинстер! Ты командуешь и ждешь, чтобы тебе все повиновались! Для тебя непременное условие - повиновение! Но ты знаешь, что представляю собой я. - Она с вызовом посмотрела ему в глаза. - Я не стану смиренно соглашаться с тем, что ты продиктуешь! Не стану соглашаться с тем, что ты скажешь!
        Губы у Саймона сделались тонкими, глаза превратились в щелки.
        - И значит?
        - Саймон, у нас ничего не получится!
        - Получится, должно получиться.
        Теперь настала ее очередь апеллировать к небесам.
        - Ты понял меня?
        - Тебя не это беспокоит.
        Порция опустила голову.
        - Что ты… имеешь в виду?
        - Я всегда знал, что тебя беспокоит в моем характере.
        Чтото в ней дрогнуло. Некоторое время она молча выдерживала его взгляд, затем нашла в себе мужество спросить:
        - И что же?
        С минуту Саймон колебался, она понимала, что он решает, до какой степени раскрыться, насколько откровенно ему исповедаться. Когда он заговорил, голос его звучал ровно, негромко и в то же время твердо.
        - Ты боишься, что я попытаюсь руководить тобой, посягну на твою независимость, превращу тебя в тот тип леди, который тебе ненавистен. И что я достаточно силен, чтобы в этом преуспеть.
        У Порции пересохло во рту.
        - А ты не станешь пытаться? Или не преуспеешь?
        - Почти наверняка я буду пресекать твои дикие выходки, но я вовсе не хочу менять тебя. Я хочу тебя потому, что ты такая, какая есть, а не потому, что хочу видеть тебя иной.
        У Порции перехватило в горле, ей стало трудно дышать.
        - Ты уверен, что это не просто слова?
        Саймон только что доказал, что он способен смотреть гораздо дальше, чем она предполагала, что понимает ее гораздо лучше, чем ктолибо другой. И он был безжалостен и неумолим в достижении того, чего хотел. А хотел он ее. Ей пришлось в это поверить. Саймон терпеливо ждал. Она чувствовала его настрой, чувствовала его желание схватить, пленить, просто взять. На нее смотрели глаза завоевателя.
        Он медленно поднял руку, протянул ей ладонь.
        - Используй шанс, испытай меня.
        Порция посмотрела на протянутую ладонь, затем подняла взор к его лицу.
        - Что ты предлагаешь?
        - Будь моей любовницей до того момента, пока ты не уверуешь в то, что способна быть моей женой. По крайней мере в течение нескольких дней, пока мы не уедем отсюда.
        У Порции была полная сумятица в голове, она не могла думать. Инстинкт подсказывал ей, что она еще не услышала всего, он не раскрылся полностью. Почему он так уверен, что они подходят друг другу? Необходимо действовать иначе, чтобы узнать то, что он не хочет ей открывать.
        Но если она хочет этого… ей придется использовать шанс, пойти на риск гораздо больший, чем она могла предположить.
        Порция думала, что к браку можно подойти, делая один шаг за один раз и постоянно стоя на твердой почве. Кто знает? Может быть, она уже в какомто отношении достигла той стадии, когда следует рассмотреть возможность выйти за него замуж. Если бы она следовала своим логически выверенным, осторожным путем, она знала бы, что делать. Чувствовала бы, чего хочет.
        Вместо этого она слишком поспешно прыгнула вперед. Голова у нее шла кругом, но Саймон ожидал ответа, он будет настаивать на нем, да он его и заслуживал. Ей оставалось целиком и полностью положиться только на собственный инстинкт.
        Порция скрепя сердце вложила свои пальцы в его ладонь.
        Его пальцы сомкнулись и крепко сжали ей руку.
        Это собственническое пожатие заставило ее встряхнуться. Вскинув подбородок, она посмотрела ему в глаза.
        - Это не означает, что я уже согласна выйти за тебя замуж.
        Он выдержал ее взгляд, затем поднес ее руку к своим губам.
        - Ты согласилась дать мне шанс убедить тебя выйти за меня замуж.
        Подавляя дрожь от прикосновения его губ и устремленного на нее взгляда, она наклонила голову.
        Саймон выдохнул задерживаемый в груди воздух. Никогда он не мог вообразить, что его суженой может стать Порция.
        Она вила из него веревки, хотя и не догадывалась об этом.
        Однако он миновал самый худший момент и переориентировал их обоих на то, что было сейчас важно, - на будущее. Саймон не собирался акцентировать внимание на том факте, что она считает, будто он хочет окончательно подчинить ее себе, а затем оставить. Нет смысла доказывать ей, что она ошибается.
        Они продолжили свой путь по тропинке. Саймон подтвердил ей свое согласие, однако руки ее не отпустил и так и шел рядом с ней, держа ее ладонь в своей. Он знал, что она продолжает думать, анализировать, сопоставлять. Помешать этому он не мог.
        Воздух был неподвижен. Гдето поодаль вскрикнула птица. Тропинка причудливо петляла между деревьями. Внезапно Порция остановилась и повернулась Саймону.
        - А если я не соглашусь выйти за тебя замуж, что тогда?
        Ложь делает жизнь значительно легче. Но перед ним была Порция. Саймон встретил ее взгляд.
        - Я поговорю с Люком.
        Она напряглась, глаза ее сверкнули.
        - Если ты это сделаешь, я никогда не выйду за тебя замуж!
        Он ответил после некоторой паузы:
        - Я знаю. - Затем, поморщившись, добавил: - Тут возможна тупиковая ситуация, но ее не случится, так что нет смысла беспокоиться об этом.
        Порция, прищурившись, посмотрела на Саймона:
        - Как ты уверен!
        Они вошли в передний двор. Саймон посмотрел на дом.
        - В том, что должно быть, - да. А вот что из этого получится… это совсем другое дело.
        Они подошли к лестнице и поднялись к раскрытой входной двери. В холле Порция остановилась:
        - Мне нужно подумать.
        Она попрежнему пребывала как во сне, ей казалось, что все случившееся не имеет отношение к реальности. Она не была уверена в том, куда она попала и что ее ожидает.
        И где они - он и она - были сейчас.
        Она высвободила свою руку. Саймон отпустил ее, хотя и с большой неохотой. Он поклонился:
        - Я буду в бильярдной.
        Порция кивнула, повернулась, открыла дверь в библиотеку и вошла туда. Длинная комната была пустой. Порция с облегчением притворила за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Через мгновение она услышала удалявшиеся шаги Саймона. Ей нужно было успокоиться.
        Может ли их брак быть счастливым?
        Похоже, нет смысла оглядываться на прошлое. Теперь Порция знала, что он все время думал о женитьбе, и его поведение выглядело вполне резонным. Даже тот факт, что он не упоминал о женитьбе вплоть до того времени, пока изза Китти это стало необходимостью; будь Порция на его месте, она поступила бы точно так же.
        Она не относилась к тем, кто готов действовать в ущерб себе, лишь бы насолить другому. Прошлое есть прошлое, сейчас нужно думать о будущем. О том будущем, которое он так энергично ей предлагал.
        Однако Порция чувствовала себя так, словно лошади ее понесли и жизнь уходит изпод контроля. Она так сосредоточила свое внимание на том, какая эмоциональная связь возникла между ними, что не дала себе труда задуматься, к чему эта связь в конце концов их приведет. Вероятно, Саймон об этом думал, но принял ли он в расчет эмоциональную сторону?
        Поморщившись, Порция отошла от двери. Нет сомнения, что ее осторожность была отражением того факта, что на кону слишком большая ставка. Рискует в основном она, предоставляя ему все права над ней, какие он только пожелает иметь. Саймон понимал ее страхи и заверил, что хочет ее такой, какая она есть. Опять же ее решение основывается на доверии. Доверяет ли она ему настолько, чтобы прожить с ним до конца жизни?
        Это тот вопрос, на который ей необходимо найти ответ.
        Было очевидно лишь одно: их эмоциональная связь, рожденная из прошлого, неизмеримо укрепилась за последнее время и была вполне реальной, едва ли не ощутимой физически.
        И она развивалась и крепла.
        И Саймон об этом знал, чувствовал это, как и она. И использовал, подключая к этому свою волю, чего она никак не ожидала, подталкивал в желательном для него направлении.
        Отсюда возникал вполне уместный вопрос. Было ли то, что она чувствовала в отношениях между ними, настоящим или же, с учетом его опытности и воли, сфабриковано для того, чтобы заставить ее выйти за него замуж?
        Порция вспомнила, каким заботливым он был утром. Неужели он способен быть таким жестоким и обманывать ее?
        Она могла чувствовать его эмоции - его страсть, его желание. Он старался сдерживать их, хотя и не слишком маскировал.
        Саймон мог читать ее мысли и чувства - она также не пыталась их скрыть от него. Тот факт, что он мог угадать ту единственную истину, которую она, как она считала, хранила в тайне, просто подтверждал, что он был более настроен на нее, чем она могла предположить. Он знал о ней больше, чем она о нем.
        Вплоть до последнего момента ее мысли о замужестве носили абстрактный характер и не были связаны определенно с ним или с кемлибо вроде него. Благодаря ее любопытству и в силу сложившихся обстоятельств она попала в его паутину - перспектива выйти замуж за тирана сделалась весьма реальной.
        Если бы у нее было достаточно здравого смысла, то она отказала бы ему и убежала как можно дальше.
        Однако мысль о подобном возможном побеге порождала в ней такую бурную реакцию, что Порция начинала понимать что ничего подобного не сделает. Если бы она это сделала, то никогда бы не смогла жить в мире сама с собой. Возможности, открывающиеся на том пути, который он предлагал, были безграничными, совершенно уникальными. Перспектива брака с Кинстером без любви, которая кз абстрактной стала вполне реальной, была подобна мечу, нависшему над ее головой, создавая угрозу ей как личности. И тем не менее у нее не было ощущения, что он как мужчина угрожал ей. Он в течение многих лет был ее непрошеным и нежеланным защитником; хотя наиболее упрямая и непреклонная половина ее отказывалась признать его роль.
        Порция вздохнула. Куда ни повернись, она всюду натыкалась на противоречия! Единственное, в чем она уверена, так это в том, что Саймон, как ни удивительно, был преисполнен решимости жениться на ней, в то время как она стояла перед принятием ответственного решения.
        Кружилась голова при мысли о грандиозных переменах в ее жизни. Порция огляделась по сторонам, заставила себя сделать несколько глубоких вдохов. Нужно успокоиться, обрести обычное ровное настроение, при котором ее мозг работает наиболее эффективно.
        Она окинула взглядом полки, заполненные книгами в кожаных переплетах, попыталась отыскать знакомые корешки, чтобы отвлечься от обуревавших ее мыслей, вернуться в мир, в котором она обычно жила.
        Порция обошла половину прямоугольной комнаты, прошла мимо огромного камина. Выходящие в сад застекленные двери были открыты. Порция полюбовалась стоящими на пьедесталах бюстами, стараясь не думать больше ни о чем другом.
        Письменный стол в другом конце комнаты стоял, развернувшись всей своей длиной к большому камину. В стене позади него располагался камин поменьше. Внимание Порции привлекла интересная деталь на каминной полке.
        С того места, где Порция в тот момент стояла, она увидела маленькую ступню в дамской туфле, лежащей на полу за письменным столом. Ступня, конечно же, соответствовала ноге.
        Порция подошла к столу, обогнула его и - остановилась. В шоке уставилась на увиденное, не веря своим глазам. Ухватилась за край стола, медленно поднесла руку к горлу.
        Она не могла отвести взгляда от лица Китти - одутловатого, в пятнах, с высунутым темным языком, открытыми невидящими глазами, с шелковым шнурком, глубоко врезавшимся в шею…
        - Саймон…
        Голос ее казался еле слышным, и Порции пришлось приложить невероятные усилия, чтобы уже громко крикнуть:
        - Саймон!
        Прошла минута, Порция отчетливо слышала тиканье часов на каминной полке. У нее не было сил выйти изза письменного стола, броситься за помощью.
        В коридоре послышались приближающиеся шаги.
        Дверь распахнулась.
        Мгновение - и Саймон оказался рядом. Схватив Порцию за руки, он впился глазами в ее лицо, проследил за ее взглядом, увидел страшное зрелище, чертыхнулся и, схватив Порцию за талию, потащил ее прочь, подальше от этого кошмара. Порция прильнула к нему, спрятав голову у него на плече, ее всю трясло.
        - Что произошло? - В дверях появился Чарли. Саймон кивнул в сторону письменного стола.
        - Китти…
        Саймон прижимал к себе Порцию, чувствуя, как дрожь сотрясает ее тело. К черту условности! Он обвил ее руками и склонил к ней голову, щекой потерся о ее висок.
        - Все в порядке, успокойся…
        Она сглотнула, еще плотнее прижалась к нему. Подняла голову, но не отступила назад, бросила взгляд в сторону письменного стола.
        А также на Чарли, который заглянул за письменный стол и тотчас грузно опустился на край столешницы. Лицо у него побелело, он судорожно теребил галстук на шее. Выругавшись, он перевел взгляд на Саймона.
        - Она, кажется, мертва?
        Порция дрожащим голосом проговорила:
        - Ее глаза…
        Саймон посмотрел на дверь, больше никто не появлялся.
        - Иди и найди Бленкинсопа, - обратился Саймон к Чарли. - Да закрой за собой дверь. После того как найдешь Бленкинсопа, поищи Генри.
        Моргнув, Чарли кивнул. Поднявшись, поправил одежду и направился к двери.
        Порция дрожала все сильнее. Едва дверь захлопнулась, Саймон нагнулся и взял ее на руки. Она вцепилась в его сюртук, но протестовать не стала. Он донес Порцию до кресла перед большим камином и усадил ее.
        - Подожди здесь. - Оглядев комнату, он нашел графин с бренди, налил приличную дозу в хрустальный бокал и, возвратившись к Порции, подал его ей. - Выпей.
        Ей удалось взять бокал лишь двумя руками. Саймон помог Порции поднести бокал к губам, а затем выпить. Это вернуло ее щекам слабый румянец, в глазах появилась осмысленность.
        Отпустив Порцию, Саймон сказал:
        - Подожди здесь. Я хочу осмотреть место, пока тут не начался настоящий хаос.
        Он поднялся, быстро пересек комнату и взглянул на тело Китти. Она лежала на спине, руки ее были подняты вверх, как будто она до последнего момента боролась со своим убийцей.
        Впервые в жизни Саймон почувствовал к ней жалость. Она, возможно, и была возмутительницей спокойствия в обществе, но это никому не давало права лишать ее жизни. Возникло также гневное чувство, но тут все было гораздо сложнее, адресатом гнева была не одна Китти. Саймон постарался обуздать его и зафиксировать в памяти все то, что он сейчас видел.
        Убийца оказался за спиной Китти и, вероятно, задушил ее шнуром от шторы на застекленной двери. Саймон проверил этот факт и убедился в правильности своего предположения. Китти была невысокой, ее рост не превышал пяти футов, так что убийце не составило труда это сделать. Саймон осмотрел тело, руки, но не нашел ничего необычного; разве что платье было не то, в котором она выходила завтракать. Тогда на ней было утреннее, сравнительно простое, а теперь платье было более изысканным, оно подчеркивало пышность ее форм, но в то же время было вполне приемлемым для замужней леди.
        Саймон посмотрел на письменный стол - все было в порядке и осталось на своих местах. Он нигде не заметил ни неоконченного письма, ни следов на пресспапье. Перья аккуратно лежали на подносе, чернильница была закрыта. Не похоже, чтобы Китти пришла в библиотеку с целью написать письмо.
        Вернувшись к Порции, в ответ на ее вопросительный взгляд Саймон сказал:
        - Никаких зацепок.
        Он взял из ее рук протянутый ею бокал, который был наполовину полон. Одним глотком он опрокинул в рот его содержимое и почувствовал, как приятная теплота растеклась по телу. Все это время он думал о возможных последствиях его разговора с Порцией. И вот такое несчастье.
        Саймон посмотрел на Порцию. Их глаза встретились. Она подняла руку, их пальцы переплелись.
        Послышался шум. Дверь распахнулась, в комнату ворвались Генри и Бленкинсоп. Следом за ними вбежали Эмброз и лакей.

        Последующие часы сохранились в памяти Саймона как самые кошмарные. Слово «шок» было слишком мягким, чтобы выразить то, как подействовала на людей смерть Китти. Все были ошеломлены и не могли найти слов, чтобы выразить свои чувства. Несмотря на все то, что происходило у них на глазах в течение последних нескольких дней, никто не мог даже подумать о подобном финале.
        - Иногда я думал о том, чтобы задушить ее, - сказал Джеймс. - Но не ожидал, что это сделает ктолибо другой.
        Однако же ктото это сделал.
        Все леди пребывали в смятении. Даже леди О., которая забыла о необходимости тяжело припадать на трость и стучать ею по полу. Друсилла выглядела наиболее спокойной, но и ее затрясло, она мертвенно побледнела и плюхнулась в кресло, когда услышала новость. Умершая Китти завоевала большее симпатий, нежели живая.
        Среди мужчин, после того как первый шок прошел, преобладало смятение. И еще росло беспокойство по поводу того, как будут развиваться дальнейшие события.
        Саймон постоянно держал в поле зрения Порцию. Она никак не могла прийти в себя, ее постоянно сотрясали приступи дрожи, руки были холодными и влажными. Саймону хотелось встряхнуть ее, увезти подальше отсюда, но это было невозможно.
        Послали за лордом Уиллоуби, местным магистратом. Тот прибыл и высказав несколько соответствующих обстоятельствам фраз и осмотрев тело, которое все еще оставалось на прежнем месте, отправился в кабинет лорда Глоссапа. После разговора с джентльменами по очереди он позвал Порцию и попросил рассказать ее о том, как она обнаружила тело.
        Ее сопровождал Саймон. Она не просила его об этом, но с того момента, как он взял ее руку в библиотеке, она отпускала ее лишь тогда, когда это было абсолютно необходимо. Сидя в кресле перед срочно затопленным камином (Саймон расположился на подлокотнике того же кресла), она, запинаясь, рассказывала подробности своего кошмарного открытия.
        Лорд Уиллоуби, сдвинув на нос пенсне, делал пометки в своей тетради.
        - Стало быть, вы находились в библиотеке примерно около пяти минут, прежде чем обнаружили миссис Глоссап?
        Подумав, Порция кивнула.
        - И вы не видели и не слышали, чтобы за это время или в тот момент, когда вы вошли в холл, ктото выходил из комнаты?
        - Нет, не видела.
        - Вообще никого?
        Саймон пошевелился, но Уиллоуби всего лишь выполнял свои обязанности и делал это как можно деликатнее. Он был пожилой, солидный мужчина, но взгляд у него оставался острым. Похоже, он понимал, что Порция не отвечает вовсе не потому, что чтото скрывает.
        Кашлянув, она подтвердила:
        - Никого.
        - Насколько я понимаю, двери на террасу были открыты. Вы не выглядывали наружу?
        - Нет. Я даже не подходила к дверям, просто прошла мимо них.
        Уиллоуби ободряюще улыбнулся:
        - И потом вы увидели ее и позвали мистера Кинстера. Вы ничего не трогали?
        Порция покачала головой. Уиллоуби повернулся к Саймону.
        - Я ничего не увидел, хотя посмотрел вокруг, однако не обнаружил ничего необычного.
        Уиллоуби кивнул и сделал какуюто запись.
        - Ну что ж! Думаю, мне больше нет необходимости вас задерживать. - Мягко улыбнувшись, он поднялся.
        Порция, рука которой все еще оставалась в руке Саймона, также поднялась.
        - Что теперь будет?
        Уиллоуби бросил взгляд на Саймона, затем снова повернулся к Порции.
        - Боюсь, я должен вызвать джентльмена с Боустрит. Я отправлю свой отчет сегодня вечером. Если повезет, офицер прибудет сюда завтра после полудня. К сожалению, получается, что, кроме мистера Кинстера и мистера Хастингса, другие джентльмены не могут отчитаться о своем местонахождении в то время, когда была убита миссис Глоссап. Конечно, в окрестностях ночуют цыгане, но лучше соблюдать все необходимые процедуры.
        Порция уставилась на лорда Уиллоуби. Саймону не составило труда прочитать ее мысли. Она хотела, чтобы убийца был пойман, кто бы это ни был.
        Повернувшись к Уиллоуби, Саймон кивнул и повел Порцию к выходу. Поговорив с лордом Глоссапом, Уиллоуби откланялся и уехал.

        Обед, состоявший из холодных закусок, подали рано. Все удалились в свои комнаты еще до заката солнца.
        Сидя возле окна, положив руки на подоконник и на них голову, Порция наблюдала за тем, как солнце медленно уходит за горизонт.
        И думала о Китти. Порция видела разнообразную Китти в течение последних дней. Китти была красивой и живой, приятной и очаровательной, но в то же время мстительной, мелочной, способной сознательно причинить боль другим. Безмерно требовательной - это, пожалуй, было ее самое неприятное качество, пожалуй, ее самое большое безрассудство. Никогда, сколько бы Порция ни наблюдала за ней, Китти не думала о других.
        Волна нервного озноба пробежала по телу Порции. Она не могла выбросить из головы одну деталь. Комуто Китти доверяла, если она пришла с кемто встретиться в библиотеке, - в том месте, куда она никогда не ходила для других целей. Она сменила платье. Эта мысль снова пришла в голову Порции.
        Китти доверяла неразумно, что и оказалось фатальным.
        Порция заставила себя прервать поток размышлений и проверить, готова ли она забыть о смерти Китти и обратиться к проблемам, которые стоят перед ней самой. К вопросам, связанным с ее будущим, ее судьбой, с Саймоном. Ведь им придется жить, несмотря на уход Китти.
        Для нее замужество всегда было сопряжено с риском, отсюда ее поиски подходящего мужа, который обеспечил бы ей все, что необходимо, и позволил управлять собой, диктовать ему свои условия и во всем поступать посвоему.
        И вот теперь перед ней перспектива брака с мужчиной, который настолько силен, что способен сломить ее волю и подчинить себе.
        Порция всегда знала, что представляет собой Саймон. Никогда, даже в свои четырнадцать лет, она не ошибалась в оценке его как личности и видела, какой он тиран. Но она никогда не могла подумать, что ему взбредет в голову мысль жениться на ней, тем более до того, как она подумала о браке с ним. И однако же это случилось, а она, испытывая любопытство к замужеству в связи с появившимся желанием найти мужа, о чем он, к счастью, до сих пор не догадывался, невольно сыграла ему на руку.
        И он позволил ей это сделать.
        И неудивительно - это так сообразуется с его натурой.
        Гладя на темнеющий сад, Порция снова подумала о нем, обо всем, что они испытали и прочувствовали вдвоем. О том, чего она до сих пор не понимала.
        Можно ли считать, что между ними рождается любовь? Или же это нечто такое, что он состряпал для того, чтобы приманить ее? Способен ли он дать ей свободу в пределах разумного, позволит ли ей остаться такой, какая она есть? Или же его предложение - всего лишь тактическая уловка, с помощью которой он надеется заполучить ее согласие на брак?
        Испытай меня!
        Ей придется подвергнуть его испытанию.
        Порция смотрела в окно и наблюдала за тем, как удлиняются и густеют тени. Как на сад опускается ночь, погружая его в тишину.
        И думала о Китти, ощущая, как кровь курсирует по ее венам.
        Она еще жива и намерена жить, и это означает, что она должна делать то, что может. Порция никогда не страдала отсутствием мужества. Никогда в жизни она не отступала, если ей бросали вызов.
        Но еще никогда она не встречалась с таким вызовом.
        Истина в том, что не было пути назад. Нелепо притворяться, будто не существовало того, что между ними таки произошло, или что не существует возникшего между ними и продолжающего развиваться чувства.
        Или что она может просто взять и уйтиу уйти от всего этого, уйти от него - будто он ей это позволит.
        Нет никакого смысла притворяться, будто ничего не изменилось.

        Саймон стоял в жилете и рубашке с короткими рукавами у окна своей комнаты, глядя на то, как чернеет вода в озере. Чувствуя, что и его настроение становится мрачным, под стать цвету озера.
        Он рвался к Порции - сейчас, сегодня вечером. Хотел ощутить ее в своих объятиях и убедиться, что она в безопасности. Хотел всем сердцем, со всей страстью, которой никогда раньше не испытывал, дать ей почувствовать, что она в безопасности. Порция сейчас находилась в своей комнате одна. Думала, размышляла.
        И он ничего не мог сделать, никак не мог повлиять на ее решение. Саймон не помнил, чтобы испытывал подобную неуверенность в отношениях с какойлибо другой женщиной, чтобы не был способен подчинить женщину своей воле.
        Он ничего не мог сделать. Если она не придет или пока она не придет к нему, он лишен возможности в чемто убедить ее. Убедить ее пойти с ним дальше или продолжить исследовательскую работу по изучению проблем замужества, к чему он теперь был полностью причастен. Он сделает все, что потребуется, чтобы убедить ее выйти за него замуж, никакой альтернативы Саймон не признавал.
        Однако сейчас он был беспомощен. Саймон привык к тому, что контролирует жизнь, что способен делать то, что важно и существенно. И вот сейчас, до того момента, когда она придет к нему и даст ему шанс, он не мог ровным счетом ничего предпринять.
        Его жизнь, его будущее находились в ее руках.
        Если Порция даст ему слишком мало шансов убедить ее, она примет решение, направленное против него, и он ее потеряет, несмотря на то, что он сильнее во всех наиболее существенных аспектах. Он может настроить свет против нее - но она не согнется. Никто этого не знал лучше его.
        Саймон не мог объяснить, почему его вниманием завладела женщина столь неукротимой воли, но теперь уже поздно было чтолибо менять.
        Он смеялся над своими зятьями, попавшими в ловушку. Но сейчас ему было не до смеха. Похоже, он оказался в столь же тупиковой ситуации. Саймон обернулся и увидел, как открывается дверь.
        Порция вошла и закрыла за собой дверь. Он услышал щелчок замка, после чего она повернулась к нему лицом, увидела его и, подняв голову, направилась в его сторону.
        Саймон окаменел и затаил дыхание. При слабом свете луны он увидел решимость в устремленном на него взгляде. Она подошла к нему, обняла его за шею и притянула его губы к своим губам.
        Она поцеловала его, и пламя, которое все еще полыхало между ними, вспыхнуло с новой силой. Действуя очень медленно, давая ей возможность отстраниться, если она того пожелает, Саймон обнял ее за талию, затем, не встретив с ее стороны возражений, обнял еще крепче и, наконец, прижал к себе.
        Порция прильнула к нему, в нем чтото дрогнуло, и Саймон запечатлел ответный поцелуй. Она без колебаний отдалась этому поцелую.
        Саймон не знал, что же она решила, каковы ее планы, но он испытал несказанное облегчение уже оттого, что она находилась в его объятиях.
        Порция хотела его. Она определенно давала это понять, плотно прижавшись к нему животом. Ее язык чувственно сплетался с его языком. Она хотела получить больше и брала все больше, отдаваясь поцелую со всей присущей ей страстью. Саймон понял, что она делает это сознательно, что она приняла решение и выбрала этот путь.
        И столь же сознательно Саймон, отбросив все свои сомнения и рассуждения, последовал ее примеру.
        Его руки обвились вокруг полных бедер Порции и приподняли ее. Она чтото горячо пробормотала, обняла его за шею и впилась губами в его рот. Он несколько опешил, но затем не менее горячо ответил на поцелуй и понес ее к кровати.
        Уложив Порцию на кровать, он инстинктивно хотел лечь поверх нее, однако она застонала, схватила его за волосы, потом за плечи и стала извиваться и барахтаться. Саймон позволил ей делать все, что она захочет, и в конечном итоге она высвободилась изпод него и оказалась сверху.
        Памятуя о том, что он сейчас в роли просителя, Саймон настроился на то, чтобы умиротворить, ублаготворить и ублажить ее. И для достижения этой цели трудились его руки, губы, язык, не говоря уже о мозге, чтобы отдать всего себя, свое тело и душу ей.
        Он откровенно продемонстрировал, что позволяет ей делать все так, как она пожелает.
        Порция какоето время колебалась, вероятно, испытывая некоторые подозрения, но затем приняла негласное предложение и приподнялась над ним. Обхватив ладонями его лицо, Порция превратила Саймона в своего пленника, с удовлетворением вздохнула, отпустила его губы и вплела свои пальцы в его шевелюру.
        Приняв это за сигнал, Саймон стал гладить ей спину, затем расстегивать пуговицы на платье. Порция издала протестующий звук. Она оперлась ладонями о его грудь, заерзала и угнездилась на его талии. Саймон лежал неподвижно, пассивно разметав по бокам руки и ожидая ее действий.
        Глядя на его лицо, освещенное лунным светом, она прочитала в нем его согласие, желание и готовность, по крайней мере сегодня, быть тем, кем она хотела его видеть. Вести себя так, как она распорядится.
        - Ведь ты хотел испытания, не так ли?
        Она возвышалась над ним, и он не мог рассмотреть ее глаза. Он, поколебавшись, ответил:
        - Я имел в виду, что мы должны вести себя так, словно мы уже женаты, чтобы ты могла убедиться, что это возможно. Что женитьба для меня отнюдь не бедствие, которого ты так боишься.
        - Значит, ты не будешь диктовать мне? - Она сделала жест рукой. - Командовать, контролировать?
        - Я постараюсь. - Он на мгновение стиснул челюсти. - Я стараюсь изо всех сил уступать, чтобы пойти тебе навстречу в разумных пределах, но я не могу…
        Поскольку продолжения не последовало, Порция подсказала:
        - Изменить свою натуру?
        Она почувствовала, как он вздохнул.
        - Я не способен быть тем, кем не могу быть физически, так же как и ты. - Он встретился с ее взглядом. - Мы просто должны постараться не усложнять жизнь друг другу.
        Искренность его тона смягчила настороженность и тронула Порцию. Этого было достаточно на сей момент - достаточно заверений, достаточно приглашений для испытания и его, и ее.
        - Очень хорошо. Давай попробуем и посмотрим, насколько мы преуспеем.
        Его руки, большие, могучие, сильные, остались пассивно лежать по бокам от нее. Они не гладили, не ласкали… они выжидали.
        Порция улыбнулась, наклонилась и прижалась ртом к его губам. Она почувствовала, как его руки напряглись, напружинились, и отодвинулась. Остудила его взглядом.
        И взялась за его галстук. Отцепила бриллиантовую булавку, затем стала развязывать узел. Когда галстук свесился с ее руки, она помедлила, продумывая возможности, затем улыбнулась.
        Взяла галстук в обе руки, как бы образовав из него повязку для глаз.
        Выражение лица у Саймона сделалось весьма забавным, однако он без возражений приподнялся на локтях и подставил Порции голову.
        - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - пробурчал он.
        - Надеюсь, что я справлюсь.
        Сейчас, когда Саймон ничего не видел, она могла не следить за выражением своего лица, полностью сосредоточиться на Саймоне и на том, что она хотела от него получить.
        Положив руки ему на плечи, она заставила его снова лечь. Луна светила теперь достаточно ярко, и Порции было хорошо видно Саймона.
        И она стала готовить сцену, которую задумала и которая должна была стать для него испытанием.


        Глава 12
        Идея была слишком интригующая, чтобы от нее отказаться. Широко распахнув полы его жилета, она принудила Саймона приподняться, и в итоге жилет полетел на пол.
        Саймон снова опустился на спину; Порция принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, наблюдая при этом за выражением его лица. Изза повязки на глазах он не мог видеть, что она за ним наблюдает, поэтому не столь бдительно контролировал выражение собственного лица. Порция догадалась, что он по крайней мере частично понял ее намерения, однако не была уверена в том, что он чувствовал.
        Она лукаво улыбнулась, когда расстегнула последнюю пуговицу и выдернула полы его рубашки изза пояса. Он вынужден был изобразить улыбку и терпеть это.
        - Думай об Англии, - сказала она и распластала ладони на его груди.
        Ее пальцы блуждали, наслаждаясь упругостью кожи и жесткостью кудрявых волос, ощупывали тугие мышцы, в которых дремала скрытая сила.
        Саймон пошевелился:
        - Я выживу.
        Улыбка Порции сделалась озорной. Она сдернула с него рубашку, отбросила ее, затем наклонилась и дотронулась кончиком языка до его ключицы. Саймон судорожно вздохнул, хотя и попытался сделать это как можно незаметнее. Судя по вбему, Порция решила полностью сосредоточиться на его обнаженной груди, собираясь его основательно подразнить и помучить.
        Она лизала и сжимала губами тугие бутоны его сосков, покусывала их зубами и даже посасывала. И проделывала это до тех пор, пока его руки, пассивно лежавшие на ее бедрах, не напряглись.
        Лизнув напоследок сосок, Порция выпрямилась, встала на колени, откинулась назад, выдернула изпод себя юбки и задрала их, после чего села верхом на его крепкие бедра.
        После этого она снова положила ладони ему на грудь и стала медленно двигать их вниз. К мускулистому животу. К талии. Мышцы шевелились у нее под руками. Напрягались.
        Затем Порция удовлетворенно откинулась, подождала. Увидела, что он расслабился, и протянула руку к поясу его брюк. Она расстегнула его, откинула клапан и накрыла обеими руками мужскую плоть.
        Теперь он весь напрягся, каждый мускул в его теле сделался жестким… С самой первой минуты, когда она ослабила хватку, а потом снова сжала плоть и стала ее ласкать и исследовать, он не дышал.
        Наконец, сделав неглубокий вдох, сказал:
        - Могу я коечто предложить?
        Порция подумала, затем весьма темпераментно позволила:
        - Давай выкладывай!
        Саймон оторвал руки от покрывала, где они до этого лежали без движения, положил их на ее руки и научил тому, что она хотела знать. Как его трогать, как ласкать, как доставить ему такое удовольствие, от которого у него перехватит в горле.
        Наконец он оттолкнул ее руки и сделал попытку снять брюки.
        Порция приподнялась с его ног и стянула их с него.
        Он лежал обнаженный на спине с одной лишь повязкой из галстука на глазах. При виде подобного зрелища у нее захватило дух.
        Все это принадлежало ей.
        Если бы она посмела заявить на это право…
        Она облизала губы, затем на коленях передвинулась вдоль его ног назад. Она приподняла и встряхнула юбки таким образом, что они образовали колокол вокруг нее, чтобы Саймон мог ощущать их своим обнаженным телом, одновременно чувствуя жар, исходящий из сокровенного места между ее бедрами, которое ныло, пульсировало и жаждало прикосновений. Она опустилась на его бедра, внимательно наблюдая за выражением его лица.
        Затем Порция приподняла свою нижнюю рубашку, чтобы собственным телом ощутить его тело, и сомкнула ладонь вокруг напряженного ствола.
        По нему пробежала волна дрожи, которую Саймон был не в силах сдержать, его дыхание сделалось прерывистым. Порция улыбнулась; ведь это было лишь началом.
        Она любовалась призом, который в эту минуту находился в ее ладонях, потом наклонилась и прикоснулась губами к горячей, подетски нежной кожице. Саймон дернулся и застонал.
        Порция любовно водила губами вокруг головки, затем двинулась вниз вдоль ствола, не переставая наблюдать за выражением его лица, за тем, как он стискивает челюсти и пытается сдержать дыхание.
        И тогда Порция, проявив неожиданную для себя бесстыдную дерзость, взяла головку в рот. Саймон издал приглушенный стон и вцепился пальцами в ее волосы.
        - Нет… не надо…
        Порция выпустила изо рта головку, пристально вгляделась в его лицо.
        - Но почему? Ведь тебе это нравится.
        - Дело не в этом, - с трудом пробормотал Саймон. - По крайней мере не сейчас…
        - Гм… - Порции нравился вкус головки, нравилось ощущать ее во рту.
        - Ради Бога, будь милосердна. - Саймон попытался руками оторвать ее от себя. - Какнибудь в другой раз.
        - Обещаешь? - лукаво улыбнулась Порция.
        - Слово Кинстера.
        Порция рассмеялась. Приподнявшись на колени, она продвинулась вперед и присела над его бедрами. Теперь лишь несколько дюймов отделяли его напряженный ствол от ее ноющей, жаждущей женской плоти. Она услышала, как Саймон затаил дыхание.
        - Ты понимаешь, что делаешь? - спросил он. Порция не была столь уж невинна. В библиотеке КэлвертонЧейза было много книг, которые ее брат Люк постоянно ставил на самую верхнюю полку. Он упорно не хотел переместить их вниз. В конце концов Порция и Пенелопа при первой же возможности забрались наверх и достали запретные тома. В книгах оказались рисунки, от которых глаза могли полезть на лоб. Порция никогда не забудет то, что она увидела в этих книгах.
        - Я знаю, что это возможно. - Порция слегка отодвинулась назад. - Но ты всетаки расскажи мне. - Наклонившись, она медленно провела языком по тугому соску, ощутив вкус соли. - Как это конкретно работает?
        Саймон хрипло рассмеялся, было такое впечатление, что он испытывает боль. Грудь его приподнялась.
        - Очень просто. - Он обхватил ее за бедра. - Вот таким образом.
        Даже несмотря на то, что он не мог видеть, он проделал весьма ловкие манипуляции с ее телом, и в конечном итоге его напряженный, вздыбленный ствол коснулся ее ноющего входа. Саймон приподнял свои бедра, толкнулся вперед и послушно остановился в ожидании ее приказа.
        Порция улыбнулась:
        - Полагаю, теперь я должна сесть… - Опираясь ладонями о его грудь, она выпрямилась. - Вот так…
        Ответа ей не потребовалось. Она ощутила медленное вхождение в свое тело могучего ствола, и у нее перехватило дыхание. Словно судорога прошла по ее изнывающему телу. Она закрыла глаза, продолжая медленно, дюйм за дюймом, опускаться все ниже, вбирая в себя могучую мужскую плоть. Ощущения были ошеломляющие и всепоглощающие. Сделав выдох, Порция развела колени пошире, чтобы опуститься как можно ниже и принять вздыбленный жезл до конца, до самого его основания.
        Затем крепко его сжала.
        - О Боже! - Пальцы Саймона впились в ее бедра, чтобы удержать их на месте. - Побудь в покое хотя бы минуту.
        Его голос едва не сорвался.
        Порция посмотрела на его лицо, искаженное страстью, и подарила ему эту минуту, сама же она использовала ее для того, чтобы осознать и ощутить присутствие мужского естества внутри, понять, что он заполнил ее лоно до отказа и что ее тело приветствует это вторжение. Она вся была нацелена на то, что должно было произойти вслед за этим.
        Саймон лежал под ней, впившись в нее ногтями. Он сказал, что выживет, но сейчас, похоже, не был в этом уверен. Его ствол вогнали в нежнейшую пылающую женскую плоть, причем он не мог этого видеть, лишь знал, что Порция полностью одета, лишь ощущал дуновение воздуха, чувствуя, как затянутые чулками округлые бедра охватывают его бока… зная, что она намерена скакать на нем до тех пор, пока он не впадет в забытье, и в то же время не имея понятия, что она собирается делать после этого.
        Повидимому, его время вышло, Порция схватила его за запястья и оторвала его руки от своих бедер. Переплетя свои пальцы с его пальцами, она оперлась на его руки и стала медленно, сжимая внутренние мышцы и лаская его, приподниматься.
        Все выше и выше.
        Но перед тем как его ствол должен был покинуть ее, она изменила направление движения.
        И стала еще медленнее опускаться, насаживаясь на него.
        Саймон стиснул челюсти и сцепил зубы. Ее влагалище было настолько тесным, что можно было удивляться, как от трения двух тел не вспыхнуло пламя. Его бедра непроизвольно дернулись, когда она опустилась на последний дюйм.
        - А ты лежи и не двигайся. Совсем не двигайся.
        Он удержал себя от колкой реплики, мысленно приказав себе со всем соглашаться и все вытерпеть.
        Порция продолжила эксперимент, снова поднявшись и опустившись. Затем ее пальцы, сплетенные с пальцами Саймона, напряглись, и она начала скачки уже всерьез.
        Она была превосходно натренирована, хотя тренировалась в другом виде спорта. Порция приобщилась к верховой езде, едва начав ходить. Много лет она ездила по дорогам Ратлендшира. И была поистине неутомимой.
        Тело Саймона приподнялось в ответ на ее вызов. Он попытался остаться неподвижным, как она перед этим пожелала. Порция крепко сжала ствол внутренними мышцами и продолжила скачку, постепенно все ускоряя движения.
        Дыхание у него сделалось затрудненным, так же как и у нее. Она прильнула к его рукам, однако сохранила прежний темп. Саймон почувствовал, как в ней сгущается напряжение.
        Порция порывисто освободила его руки, схватила его за запястья и прижала его ладони к своим грудям. Он накрыл тугие холмы и принялся их мять, отыскал затвердевшие пики и стал их тискать, пока она не застонала.
        Она подгоняла его, скакала все быстрее, раздвигала колени все шире, чтобы он мог проникнуть в нее еще глубже. Саймон не отставал. В его ладонях перекатывались ее набухшие, тугие груди. Порция наклонилась, прижав свои груди к его ладоням.
        - Потрогай меня.
        Ему не нужно было спрашивать, где именно потрогать. Отпустив груди, он сунул руки под пенящиеся юбки, ощутил раздвинутые гладкие бедра и скользнул выше. Его рука нащупала влажные завитки волос, и он погладил нежное шелковистое руно. Саймон услышал, как зашлось ее дыхание, как судорожно сжались мышцы вокруг его ствола.
        Кончиком пальца он коснулся ее жемчужины.
        Осторожно приласкал, сделал паузу, потом снова дотронулся до нежного бугорка. И она взорвалась, достигла кульминации, ее тело забилось в судороге, пальцы вцепились в его грудь.
        На это тут же отреагировало его тело.
        Бурный всплеск примитивного желания, подогретой похоти и страсти едва не лишил его самообладания и способности контролировать себя. Саймон откинул голову назад и застонал. Его пальцы впились в ее бедра, он прижал ее к себе, из последних сил пытаясь усмирить демонов, вырвавшихся на волю, чтобы насладиться женственностью.
        Стиснув зубы, он ждал…
        Порция рухнула к нему на грудь, затем потянулась губами к его рту и поцеловала. Напряжение, владевшее его телом, достигло ее. Он ощутил ее колебания, но затем она протянула руку и сдернула повязку с его глаз.
        Их взгляды встретились. Порция улыбнулась, когда его рука погладила ее бедро, стараясь удержать ее в том положении, в каком она находилась - его ствол оставался внутри ее.
        Порция жмурилась, как сытая кошка, она отбросила в сторону повязку и провела ладонью по его щеке.
        - Возьми меня теперь, - тихонько шепнула она. У него подпрыгнуло сердце, все остальные части тела также вышли изпод контроля, и ему снова пришлось их усмирять. Саймон посмотрел ей в глаза. Потемневшие от пережитой страсти и в то же время живые и любопытные… Ожидающие, что же он сделает…
        Два дыхания смешались - его оставалось напряженным и затрудненным, ее было мягче и тише после пережитого восторга. Саймону не требовалось никакого стимула. Она открыто попросила доставить ей наслаждение. Интересно, понимает ли она, какой силы желание возбудила в нем своими скачками?
        Он хотел взять Порцию сзади, поставив ее на колени перед собой, закинув юбки ей на плечи, хотел войти в нее, чувствуя, что она открыта для него, готова сдаться. Что она принадлежит ему.
        Он облизал губы. Отпустив ее бедра, он стал расстегивать ей платье. Он мысленно поклялся, что в один прекрасный день возьмет ее так, как сам того пожелает.
        Но не сейчас. Если он сегодня сыграет свою роль достаточно мудро и сохранит ясную голову в течение нескольких последующих дней, даже недель, то когданибудь он возьмет бразды в свои руки и покажет, чем она является для него.
        Покажет, какие чувства она в нем рождает.
        Стараясь как можно меньше шевелить заключенным в ее лоне стволом, Саймон снял с нее через голову платье. Она помогала ему, поднимая руки и выпутываясь из юбок, помогла также снять и рубашку.
        Он оставил на ней лишь чулки.
        Перекатился таким образом, что она оказалась под ним.
        И едва не сошел с ума, когда Порция толкнула его в плечо.
        - Подожди.
        Сейчас он, кажется, взорвется, как зеленый мальчишка…
        Она заерзала под ним. Саймон собрался уже сказать, что больше не может ждать…
        Однако вместо этого он словно завороженный стал наблюдать за тем, как она, задрав ногу, стаскивает с себя чулок. Порция почувствовала на себе его взгляд.
        - Я хочу ощущать, как моя кожа соприкасается с твоей, - пояснила она.
        Саймон не стал спорить. Он позволил ей произвести те же манипуляции с другой ногой и чулком, отметив с восхищением, с какой легкостью она это проделывала. В его голове зароились новые планы.
        Но в этот момент Порция сняла второй чулок, обняла Саймона за шею и опустила голову.
        - Ну вот. Теперь ты можешь…
        Он заглушил ее слова жарким поцелуем.
        Он выпил ее дыхание, вызвал у нее головокружение, которое с каждым мгновением становилось все сильнее, и Порция взмолилась и приподнялась под ним, требуя от него действий. Он обхватил ее бедра и толкнулся в нее.
        Затем снова, и снова, и снова.
        Теперь он окончательно потерял контроль над собой, он был способен лишь отдаться урагану чувств. Порция не жаловалась, она извивалась и толкалась ему навстречу, ее ногти впились ему в спину.
        Он еще шире раздвинул ей бедра, она пошла дальше, подняв свои длинные ноги и обвив ими его бедра, открыв ему всю себя, отдавая ему все, что он хотел.
        И он брал ее, взамен отдавая ей самого себя.
        Откинув голову, закрыв глаза, вцепившись в плечи Порции, Саймон подчинился сладострастной буре, накатившей на него. Он чувствовал, как Порция прильнула к нему в тот момент, когда его тело билось в судорогах.
        Волны экстаза пробегали, расплавляя их тела. Удары пульса уподобились ударам грома, а сердца готовы были выскочить из груди…

        Порция лежала на спине, устроив голову высоко на подушке, куда Саймон уложил ее после того, как буря миновала.
        Миновала, но не стихла окончательно. Они оба еще ощущали ее последствия, тепло уходило очень медленно, ими владела сладостная истома.
        Закинув одну руку себе за голову, Порция тихонько перебирала волосы Саймона, наслаждаясь их мягкостью и шелковистостью. Саймон лежал почти рядом с ней, одна рука его находилась под ней, голова покоилась на ее груди, а другой рукой он перебирал волоски на холмике внизу ее живота.
        Он был тяжелый, горячий и такой реальный. Он вышел из нее всего лишь несколько минут назад. Ее тело медленно возвращалось в прежнее состояние, становилось ею самой, а не телом, заполненным им. Она ощущала себя удивительно бодрой, голова была ясной, плоть все еще пульсировала, напоминая о пережитом наслаждении.
        Китти лежала сейчас в доме холодная и не испытывала никаких похожих на эти ощущений и чувств.
        Порция стала думать обо всем, что они испытали вместе с Саймоном, и о том, что еще может произойти между ними.
        И мысленно поклялась не повторять ошибок Китти. Она будет ценить доверие и преданность, ценить любовь как таковую, принимать ее, если она возникнет. И она должна быть уверена, абсолютно уверена в том, что так же к этому относится и Саймон.
        Если между ними родилась любовь, было бы глупо с ее стороны гнать ее прочь. Наоборот, если это любовь, стоит побороться за нее.
        Порция посмотрела вниз, провела пальцами по его мягким глянцевитым волосам, пожалуй, даже более шелковистым, чем у иных женщин.
        Саймон приподнял голову.
        - Я не выйду за тебя замуж, пока не захочу этого.
        - Я знаю.
        Ей хотелось бы получше разглядеть его глаза, но лунный свет померк, и они погрузились в темноту.
        Саймон вздохнул, приподнялся, лег повыше на спину и обнял ее. Порция все еще испытывала чувство истомы и удовлетворенности. Она положила голову ему на грудь.
        - Я хочу узнать больше, мне необходимо узнать больше, но я не считаю это моментом соглашения.
        После паузы он поднял голову и поцеловал ее в волосы.
        - Поспи.
        Произнес он это довольно мягко; однако Порция подозревала, что мысли его были сейчас не столь безмятежны. Он не относился к числу мягких от природы людей. Саймон никогда не бежит с поля боя. Он мобилизуется и бесстрашно, неудержимо продвигается к своей цели.
        Это делает ему честь, однако она не намерена прогибаться.
        Но Порция хотела его, а он хотел ее. Своего рода временное соглашение с оговорками, но достаточное для того, чтобы двигаться дальше. Занимаясь не только исследованием, но и думая о том, что могут принести последующие дни, «джентльмен с Боустрит» и неизбежные поиски убийцы Китти. Что бы ни произошло, они встретят это плечом к плечу, ибо их связывает понимание чегото весьма важного.
        Прошедший день был очень длинным и тяжелым. Протекали минуты, тяжелые удары сердца Саймона под ее ухом становились тише и спокойнее.
        Порция закрыла глаза и провалилась в сон.

        Саймои разбудил ее так, как она того хотела предыдущим утром.
        Она спала крепко, тем не менее ее тело ответило на действия Саймона даже во сне. Он раздвинул ей ноги, лег сверху и вошел в нее.
        Он почувствовал, как она подалась ему навстречу, затем вздохнула и открыла глаза, излучавшие гипнотическое очарование. Продолжая двигаться, Саймон тонул в их глубинах.
        Укрывшись простынями, он лежал на ней, сознавая, насколько они подходят друг другу. Она повернула голову, и их губы встретились. Обвив его руками, Порция покачивала его на своих изящных бедрах.
        Заря была близка. Саймон больше не мог позволить Порции спать. Он окончательно разбудил ее, согнал с кровати и заставил одеться. Порция ворчливо дала ему понять, что раннее утро она не считает своим любимым временем, тем более, что нужно незаметно прошмыгнуть через весь дом. Саймон благополучно проводил Порцию до ее комнаты, поцеловал ей пальцы, подтолкнул ее вперед и закрыл за ней дверь.
        Порция услышала его удаляющиеся шаги и нахмурилась. Ей гораздо приятнее было бы остаться еще хоть на часок в его теплых, надежных объятиях. Чтобы восстановить ту энергию, которую он у нее забрал.
        Она подозревала, что он понастоящему не понимает, какой энергией и силой обладает. Подавив вздох, она повернулась и оглядела комнату.
        Все оставалось таким, как и в тот момент, когда она покинула комнату: постель застлана, окно открыто, шторы не опущены. Порция посмотрела на кровать; в ее нынешнем состоянии самое правильное - отдохнуть. Но если она ляжет, то непременно заснет, а это означало, что нужно снимать платье и надевать ночную рубашку, иначе как она объяснит все горничной?
        Проблема казалась неразрешимой, у нее не было сил расстегивать пуговицы платья на спине, которые только что застегнул Саймон.
        Оставалось кресло у камина или скамья у окна. Легкий ветерок задувал в окно и приносил прохладу. Порция направилась к креслу. Холодный камин был зрелищем малопривлекательным. Она развернула кресло к окну, откинулась на подушки и с облегчением вздохнула.
        И предалась размышлениям. Попробовала заглянуть в свое сердце, оценить свои цели и стремления. С гримасой вспомнила свою прежнюю мысль о том, что из всех присутствующих джентльменов Саймон, представитель Кинстеров, воплощал наиболее подходящие для будущего мужа качества. Сейчас она вынуждена была признать, что он обладал, повидимому, способностями убедить ее вступить с ним в брак.
        Она также хорошо знала его менее привлекательные качества. Его чрезмерная опека ее всегда раздражала, но больше всего пугал его ярко выраженный собственнический инстинкт. Если она станет его женой, спасения не будет. Просто он не может быть иным.
        Почувствовав озноб, Порция обняла себя руками. Надо бы взять шаль, но она не могла заставить себя встать и добраться до нее.
        Единственный вариант, при котором она может принять предложение Саймона, - это дать руку и принять все то, что за этим стоит, если она доверяет ему и верит, что он будет считаться с ее чувствами, будет с ней сотрудничать, а не третировать, не будет ей постоянно диктовать.
        Отнюдь не мелочь - потребовать такого от тирана.
        Прошлой ночью она пришла к нему, зная, что является хозяйкой положения и что он позволит ей воспользоваться этой властью, хотя сдерживать себя ему было весьма непросто. Он соблюдал условия, которые она поставила. Она провела ночь благополучно, уверовав в собственную способности любить, доверять и получать за доверие вознаграждение.
        Раньше он ни за что не позволил бы ей диктовать свои условия, независимо от ситуации, как позволил прошлой ночью. Просто это не вписывалось в его натуру… раньше не вписывалось, а теперь это имело место, по крайней мере по отношению к ней.
        Было желание достичь взаимопонимания, как он и обещал. Она чувствовала это в его прикосновениях, читала в его глазах, и события подтверждали, что это не было простой игрой ее воображения.
        Небо за окном порозовело, обещая жаркий летний день.
        Щелчок щеколды нарушил ход размышлений Порции. Повернувшись в кресле, она увидела в дверях миниатюрную горничную, которая убирала ее комнату.
        При виде Порции, сидящей в кресле, глаза девушки округлились, на лице появилось сочувствие.
        - О, мисс, вы провели всю ночь здесь?
        - Да… - Порция редко лгала, но сейчас… Она повернула голову к окну, махнула рукой. - Я не могла уснуть…
        - Ну, в этом нет ничего удивительного. - Горничная извлекла тряпку и стала вытирать камин. - Мы слышали, что вы нашли тело, чуть не споткнулись о него.
        Порция наклонила голову.
        - Да, действительно.
        - Мы в комнате для слуг обсуждали это, боялись, что это сделал ктото из джентльменов, но миссис Флетчер, экономка, утверждает, что это цыгане как пить дать.
        - Цыгане?
        - Этот Артуро, он вечно тут болтается задрав нос. Красивый, дьявол этакий, и с дамами очень бойкий, если вы меня понимаете…
        Порция нахмурилась и после некоторых колебаний спросила:
        - У вас есть основания считать, что это может быть ктото из джентльменов?
        - Нет, просто идут такие разговоры.
        - А слуги любили миссис Глоссап?
        - Миссис Г.? - Подняв вазу, горничная стала ее сосредоточенно вытирать. - Она была нормальной… конечно, на нее иногда чтото накатывало, и, наверное, коекто мог считать ее взбалмошной, но почитай, все молодые леди такие, разве не так?
        Порция прикусила язык.
        Горничная поставила вазу на место, сунула тряпку в карман.
        - Да, вы знаете, сегодня день замены простыней. - Девушка бодрым шагом направилась к кровати. Порция смотрела на нее, завидуя ее энергии. - Бленкинсоп говорит, что приедет мужчина из Лондона. - Взявшись за край простыни, девушка взглянула на Порцию. - Чтобы расспросить о том, что произошло.
        Порция кивнула:
        - Должно быть, это необходимо.
        Горничная дернула простыню и… Яростное шипение наполнило комнату. Девушка отскочила, уставившись на кровать, лицо ее побелело как полотно.
        - О Господи! - в ужасе воскликнула она. Вскочив с кресла. Порция бросилась к ней. Шипение сделалось еще громче.
        - Боже милосердный! - Не веря собственным глазам, Порция уставилась на гадюку, лежавшую, свернувшись кольцом, на ее кровати.
        Порция схватила горничную за рукав. Девушка вскрикнула. Они обе опрометью бросились из комнаты, распахнув дверь и громко захлопнув ее за собой. Горничная рухнула возле перил ближайшей лестницы, хватая открытым ртом воздух.
        Порция посмотрела на дверь и убедилась, что нижний ее край плотно соприкасается с полом и не имеет отверстия, через которое могла бы проскользнуть гадюка. И бессильно привалилась к стене.

        Спустя час она сидела в комнате леди О., обхватив ладонями кружку с какао. Даже этот обжигающий напиток был не в состоянии унять в ней дрожь.
        Ее спальня располагалась в конце крыла. Бленкинсоп, выполнявший утренний обход огромного дома, находился у подножия лестницы, когда Порция и горничная пулей вылетели из комнаты. Услышав шум, он поспешил подняться и сделал это вовремя, успев уберечь горничную от начинающейся истерики.
        Порция объяснила, что произошло. Бленкинсоп страшно побледнел, но тут же стал принимать меры. Он проводил Порцию в маленькую гостиную, позвал на помощь лакея и экономку, в чьем подчинении находилась рыдающая горничная.
        Нетвердым голосом Порция попросила позвать Саймона. Ей сейчас было не до условностей, она знала лишь то, что хотела его видеть и что он непременно придет.
        Он пришел и, едва взглянув на нее, настоял на том, чтобы Порцию отправили в комнату наверх, под опеку леди О.
        Обложенная подушками, леди О. выслушала краткий рассказ Саймона и, пронзив его взглядом черных глаз, распорядилась:
        - Приведите Грэнни. - Когда Саймон непонимающе уставился на нее, леди О. фыркнула и пояснила: - Грэнвилла, то есть лорда Недерфилда. Он, возможно, не слишком хорошо чувствует себя в эти дни, но он всегда бывает весьма полезен в критический момент. Его комната в центре главного здания, рядом с большой лестницей.
        Саймон кивнул. Леди О. перевела взгляд на Порцию.
        - Что касается вас, девушка, то вам лучше сесть, пока вы не упали.
        Порция повиновалась и опустилась в кресло возле камина. Саймон вышел из комнаты.
        Леди О. сползла с кровати, закутала плечи в плед и, взяв трость, проковыляла к другому креслу. Сев в него, она вперила взор в Порцию.
        - А теперь расскажите мне о том, что произошло, не упуская ничего.
        К тому моменту, когда Порция удовлетворила любопытство леди О., позволив себе вымысел о том, как она заснула в кресле, пришел Бленкинсоп.
        - Мы убрали гадюку, мисс. Лакей обыскал всю комнату. Никакой угрозы больше нет.
        Порция пробормотала слова благодарности, все еще отказываясь верить, что это был не сон. Леди О. позвала горничных, чтобы одна помогла ей одеться, а вторая принесла свежее платье для Порции. И еще какао.
        Когда стук в дверь возвестил о приходе лорда Недерфилда и Саймона, Порция сидела в элегантном пурпурном платье из твилла, прихлебывая напиток и пытаясь переварить тот факт, что ктото пытался ее убить. Или по меньшей мере перепугать до потери сознания.
        Лорд Недерфилд был озабочен, однако практичен. После того как Порция рассказала свою историю, поймав на себе изучающий взгляд, когда объясняла причину того, почему она не спала в своей кровати, его светлость, сидя в кресле, внимательно оглядел всех.
        - Это весьма прискорбный факт. Я попросил Бленкинсопа не распространяться. Судя по всему, ни одна из леди не слышала шума, слуги все надежные, и они будут молчать.
        Саймон оперся рукой о камин и нахмурился:
        - Почему?
        Лорд Недерфилд перевел взгляд на Саймона.
        - Это лишит врага информации. - Он снова посмотрел на Порцию. - Это не так уж много, но мы стоим перед фактом, что гадюка не могла сама забраться к вам под простыни. Ктото ожидает узнать о вашей смерти, а если это окажется не так, то может впасть в истерику и немедленно уехать.
        - Еще до появления сыщика? - спросил Саймон. Лорд Недерфилд серьезно кивнул:
        - Полагаю, что будет именно так. - И, повернув голову к Порции, добавил: - Как вы себя чувствуете, дорогая?
        Подумав, Порция сказала:
        - Потрясена, но не настолько, чтобы пускаться в бегство.
        - Ну и хорошо. Итак, - его светлость хлопнул себя по ляжкам, - что мы можем из этого извлечь? Почему убийца Китти, а в нынешней ситуации, я думаю, мы можем предположить, что это был именно он или она, почему этот негодяй хочет, чтобы вы так или иначе исчезли?
        Порция вопросительно посмотрела на его светлость.
        - Потому что, - ответил Саймон, - убийца полагает, что ты заметила нечто такое, что позволяет его идентифицировать.
        - Или чтонибудь слышали, или просто чтото о нем знаете, - кивнула леди О. - Да, именно так. - Она вперила в Порцию свои черные очи. - Итак, что же вы знаете?
        - Ничего.
        Порцию стали расспрашивать, что она видела в тот отрезок времени, когда вошла в холл. Порция понимала, с какой целью ее терзают, и старалась не раздражаться. В конце концов она поставила на стол пустую чашку и заявила:
        - Я не могу сказать о чемто, чего не понимаю или не знаю.
        Ктото хмыкнул, ктото вздохнул, ктото сочувственно посмотрел на нее, но в конце концов все вынуждены были смириться.
        - Ну тогда, - лорд Недерфилд поднялся, - подождем этого приятеля с Боустрит. Когда он будет с вами беседовать, расскажите ему все, что вы знаете о Китти и обо всех других, здесь присутствующих. Начиная не со вчерашнего дня, а с того момента, как вы здесь появились… и даже более того. Вы не можете себе представить, какая ничтожная малость может иногда навести на след мерзавца.
        Порция растерянно кивнула:
        - Да, конечно. - И стала мысленно перебирать гостей, которых она знала еще до приезда сюда. Леди О. фыркнула:
        - При чем здесь люди с Боустрит? Зачем они здесь нужны?
        - Так поступают всегда. Это не слишком приятная вещь, но делается в интересах справедливости. И похоже, в этом есть свои плюсы. Я сльццал об одном весьма деликатном случае в нашем клубе не так давно. Некий джентльмен был убит кочергой в собственной библиотеке. Все были склонны считать виновником дворецкого, но расследование установило, что убийцей был брат жертвы. Разразился жуткий скандал, разумеется. Семья была раздавлена горем…
        Его светлость замолчал. Молчали и все остальные, хотя думали об одном и том же.
        Был шанс, что Китти мог убить один из гостей или один из Глоесапов - Генри или Джеймс, внуки его светлости. Если убийцу разоблачат, семья будет опозорена.
        Лорд Недерфилд вздохнул:
        - Знаете, не могу сказать, что я любил Китти. Не одобряю, что она так непорядочно вела себя с Генри. Она была глупой и распущенной, и все же… - губы у его светлости скривились, - она не заслуживает того, чтобы с ней так поступили. - Он обвел всех взглядом. - Я не хочу, чтобы убийца избежал возмездия. Бедная женщина заслужила отмщения.
        Все кивнули, пакт был заключен. Они достаточно хорошо знали друг друга и понимали, что все заодно, все верят в справедливость и решительно настроены против того, кто ее попирал. Они будут вместе работать, чтобы разоблачить убийцу, кто бы он ни был.
        - В таком случае - за дело! - Лорд Недерфилд хлопнул в ладоши и взглянул сначала на Порцию, затем на леди О. - Отправляемся на завтрак и посмотрим, кто поразится, увидев мисс Эшфорд целой и невредимой.
        Все встали, поправили юбки и сюртуки и направились вниз по лестнице, приготовившись начать битву за справедливость.


        Глава 13
        За столом все чувствовали себя весьма нервозно, многие выглядели рассеянными или погруженными в свои мысли, так что было невозможно указать на когонибудь из присутствующих, на которого появление Порции произвело бы особое впечатление. Практически все выглядели бледными, многие - осунувшимися, словно они не спали вообще или же спали очень плохо.
        - Если бы нам пришлось судить только по внешнему виду, то по крайней мере половину всех присутствующих можно отнести к подозреваемым, - пробормотал Саймон, когда он и Порция покинули столовую и с террасы спустились на газон.
        - Я думаю, что тут имеет место определенное чувство вины. Если бы вместо того, чтобы игнорировать, а в иных случаях осуждать ее, они поговорили бы с Китги, попробовали бы понять ее… Кажется, у нее не было друга, человека, с кем можно посоветоваться, кто мог бы ей подсказать. Если бы такой друг был, возможно, ктото знал бы, почему она убита. А может, она и вообще не была бы убита.
        Саймон поднял брови, но воздержался от комментариев. В его семье, равно как и в семье Порции, девочки с ранних лет были окружены весьма волевыми женщинами. Ему трудно было представить какието иные порядки. По молчаливому согласию они с Порцией пошли по тропе, ведущей к озеру.
        - Похоже, все леди думают, что убийца явился откудато со стороны, подозреваю, они грешат на цыган. - Саймои взглянул на Порцию. - Как ты думаешь, есть ли у них основания полагать, что это мог сделать Артуро или Деннис?
        Порция покачала головой:
        - Нет, это просто наиболее безопасная версия. Представить себе, что убийцей является некто, кого они хорошо знают, кто провел в их компании несколько последних дней… это очень страшно.
        У Саймона вертелся на языке вопрос, испугана ли она, но, взглянув на нее, он прикусил язык. Вместо того чтобы оберегать ее от подобных переживаний, он не может заставить ее отвлечься от тревожных мыслей.
        Он неохотно признал, что между ними так будет всегда; если он хочет иметь дело с ней такой, какой она была, так все и останется. Возможно, она слегка приспособится к обстоятельствам, постарается немного его порадовать, но кардинально измениться придется ему. Именно ему придется изменить свой образ мышления и свое поведение, если он хочет получить шанс повести ее к алтарю.
        Они приблизились к беседке. Сойдя с тропинки, Порция подошла к ступенькам, подобрала юбки и села.
        Она сидела, освещенная солнцем, и Саймон мысленно задал себе вопрос, не испытывает ли она до сих пор озноба. Затем сел рядом, как можно ближе к ней, чтобы она могла при желании прислониться к нему.
        Опершись локтями о колени, Порция обхватила ладонями подбородок и стала мрачно смотреть на озеро.
        - Кто из мужчин мог убить Китги?
        - Ты слышала Уиллоуби: за исключением Чарли, который был с леди О., и меня - любой из них. - После паузы Саймон добавил: - Насколько я понимаю, то же самое верно и в отношении большинства леди.
        Порция повернула голову и в упор посмотрела на Саймона.
        - Уинифред?
        - Друсилла?
        Порция поморщилась:
        - Китти была такой невысокой, что это могла совершить любая.
        - Или ктото другой. Откуда нам знать? - Саймон оперся локтем о ступеньку и откинулся назад, чтобы можно было видеть лицо Порции. - Может, Китти сделала чтонибудь такое в Лондоне во время последнего сезона, что нажила себе заклятого врага?
        Порция нахмурилась, затем покачала головой:
        - У меня нет ощущения, что это дело рук давнего и скрытого врага.
        После минутного молчания Саймон предложил:
        - Давай подумаем… Только не сестры Хэммонд - они низкорослые. И полагаю, что к этой же категории относится Люси Бакстед.
        - А как насчет миссис Бакстед - она довольно крупная, и вполне возможно, что Китти строила планы, которые могли осложнить жизнь Люси, а ведь Люсиее единственный ребенок, в конце концов, и ей нравился Джеймс.
        Саймон наклонил голову:
        - Миссис Бакстед остается в числе подозреваемых. Не слишком вероятных, но мы не можем с уверенностью вычеркнуть ее из списка.
        - И по тем же причинам мистер Бакстед также остается в этом списке.
        Саймон посмотрел на Порцию.
        - С моей точки зрения, подозревать можно всех, кроме меня и Чарли.
        Порция замигала глазами.
        - А лорд Недерфилд?
        Он выдержал ее взгляд.
        - Пока мы не узнаем, кто это на самом деле, все остаются в этом списке.
        Она поджала губы.
        - Нет! - поспешил сказать Саймон и тут же объяснил причину своей резкости: - Убийца пытался убить тебя. Учитывая, что сейчас он не спускает глаз именно с тебя, я не хочу рисковать. - Лицо его посуровело. - Ни в коем случае нельзя давать ему ни единого шанса.
        Порция внимательно вгляделась в его лицо, казалось, он даже ощущает движение ее мыслей, взвешивая все за и против. Наконец она кивнула:
        - Ну ладно.
        Порция повернула голову в сторону озера, и он облегченно вздохнул.
        - Не леди О. и не леди Хэммонд, - пробормотала Порция. Подумав, Саймон согласился:
        - Принимаю. И аналогично мы можем исключить миссис Арчер.
        - Но не мистера Арчера!
        - Он темная лошадка. Согласен с тобой - мы не можем его игнорировать.
        - Если следовать твоей логике, то теоретически любой из Глоссапов может быть виновником.
        Саймон поколебался:
        - Что ты думаешь об Освальде?
        Порция нахмурилась, затем поморщилась:
        - У меня такое ощущение, что он избегал Китти. Думаю, это изза того, что она относилась к нему как к ребенку.
        - Едва ли утешительно для него как личности, но… если это исключает его из разряда тех, кто может в ярости убить, а я лично отказываю ему в такой способности, то скорее всего маловероятно, что это был он.
        - Принято. А как в отношении Суонстона? Мы тоже вычеркнем его по той же причине?
        Саймон нахмурился:
        - Я так не думаю. Он брат Китти, и в прошлом у них могли быть разногласия, о которых мы можем не знать. И к тому же он не столь легкий в общении и не такой мягкий, как Освальд. Если Китти его больно задела, Суонстон физически мог совершить убийство. Совершил ли он…
        - И это приводит нас к Уинифред. - Порция замолчала, обдумывая свою мысль. - Ты действительно считаешь, будто она могла настолько разозлиться на Китти за то, что та пыталась отбить у нее поклонников, будь то Десмонд или вот теперь… что решилась…
        Саймон внимательно наблюдал за выражением лица Порции.
        - Ты знаешь Уинифред лучше, чем я. Считаешь ли ты, что она могла это сделать?
        Порция с минуту смотрела на темную гладь озера, затем, повернувшись к Саймону, проговорила:
        - Уинифред должна остаться в нашем списке.
        - И Десмонд также остается в нем, что делает мотивацию Уинифред еще убедительнее.
        Лицо у Порции вытянулось, но спорить она не стала.
        - Эмброз находится в списке, а это означает, что леди Келвин и Друсилла также должны в нем остаться.
        Подумав, Саймон спросил:
        - А почему Друсилла? Я могу понять леди Келвин - она много сделала ради будущего Эмброза и, как бы она ни скрывала, души в нем не чает. Но насколько я понимаю, между Друсиллой и Эмброзом не найти даже слабых дружеских уз, каковые существуют между братом и сестрой.
        - Верно. Тем не менее у Друсиллы мотивов вдвое больше. Вопервых, она больше всех была зла на Китти. У Китги было все, чего не было у Друсиллы, и всетаки она была недовольна. Уверена, что это ее очень раздражало. Друсилла не встречала Китти, пока не приехала сюда, и это единственное объяснение, которое я могу найти для ее реакции.
        - А второй мотив?
        - Леди Келвин, разумеется. Не Эмброз, а боль, которую леди Келвин вынуждена будет испытать, если Эмброз окажется замешанным в какомнибудь скандале. Друсилла же беззаветно предана своей матери.
        Саймон вскинул брови, но теперь, когда она это сказала…
        - Это не дает нам права исключить цыган или когото из слуг.
        Порция нахмурилась:
        - Я могу неодобрительно относиться к тому, что Артуро все время шастает здесь по кустам, но не вижу резона, зачем ему понадобилось убивать Китги. Если тот ребенок, которого она вынашивала, от него… - Порция оборвала фразу. - Ой!
        Она взглянула на Саймона.
        - Как ты думаешь, это может быть мотивом? Если Китти сказала ему, что собирается избавиться от ребенка… у цыган есть какойнибудь кодекс на этот счет или чтонибудь вроде того?
        Он выдержал ее взгляд.
        - Большинство мужчин придерживаются кодекса чести на этот счет.
        Порция покраснела.
        - Да, разумеется, но ты ведь понимаешь, что я имею в виду.
        - Да, понимаю, но полагаю, что ты забываешь об одной вещи.
        Она вопросительно подняла брови.
        - О времени. Китти могла зачать в Лондоне, а не здесь. Артуро не было в Лондоне.
        - Ага! - Лицо Порции прояснилось. - Ну, конечно. Стало быть, у Артуро не было причин ее убивать.
        - Во всяком случае, я таковых не вижу. Что касается Денниca, то даже если он безответно любил и знал о том, что Артуро путается с Китти, я не могу представить Денниса в этой роли. Опять же, зачем ему убивать Китти?
        - Я расспрашивала горничную о том, как слуги относились к Китти. Девушка родом из этих мест и прожила в имении всю свою жизнь. Она знает всех и достаточно взрослая, чтобы учуять скандал. Не было даже намека на это. Она сказала мне, что все горничные испугались, что убийцей может оказаться ктото из джентльменов, а затем экономка убедила их, что это совершил ктото из цыган.
        Саймон фыркнул:
        - Цыгане! Это всегда такой удобный козел отпущения!
        - В особенности если они снимаются с места и уезжают.
        - Предположу, что убийца мог рассчитывать на это. Отъезд цыган среди ночи будет для него настоящим спасением.
        Они оба стали смотреть на озеро, наблюдая за тем, как набегающий ветерок рябит его поверхность. Минуты прошли в молчании, затем Порция вздохнула:
        - Глоссапы. Мы оставили их всех, кроме Освальда, в списке. Даже леди Глоссап. Зачем, по твоему мнению, ктото из них мог убить Китти? Они мирились с ней три года или даже более того. Зачем им убивать ее, тем более сейчас? Для этого должна быть очень весомая причина.
        - Есть две причины, - ровным тоном отреагировал Саймон. - Первая - развод, это проблема, перед которой недавно предстал Генри. Вторая - ребенок, которого она носит, не его, но должен будет стать наследником. Возможно, они не стоят столь высоко по рангу, как Кинстеры или Эшфорды, но они известны здесь давно и являются уважаемым семейством.
        - Но она не собиралась вынашивать ребенка, более того, она вполне определенно высказывалась на этот счет.
        - Ты подслушала, как она говорила об этом матери. Кто еще знал об этом?
        - А кто еще знал, что она беременна? - парировала Порция.
        - Только те, кому она сказала сама, и те, кому сказала ты.
        Порция наморщила нос.
        - Я сказала леди О.
        - Верно. А еще существуют слуги, которые подслушивают гораздо чаще, чем мы думаем.
        - И вся прислуга могла знать, что Китти и Генри живут врозь.
        - А это, в свою очередь, означает, что всем ясно: ребенок, которого вынашивает Китти, не принадлежит…
        Порция поморщилась.
        - Если ребенок не является отпрыском Глоссапов, что вероятнее всего, то это было бы плохо, но что, если бы он всетаки был Глоссапом?
        - Еще хуже, если бы он не был им, но Китти заявила бы, что он - Глоссап.
        - Но ты забываешь, что она не хотела вынашивать ребенка.
        - Я не забываю, - ледяным тоном возразил Саймон. - Если она хотела убедить отца или когото, кто мог быть отцом, или даже человека, который не мог быть отцом, помочь ей избавиться - разумно… - Он встретился со взглядом Порции. - Разве это не лучший способ убедить Джеймса, или Гарольда, или даже лорда Недерфилда помочь ей, заявив, что ребенок не от Генри?
        У Порции глаза округлились от ужаса.
        - Ты имеешь в виду… она говорила Джеймсу, что это ребенок Гарольда, а Гарольду - что это ребенок Джеймса, или лорду Недерфилду… - Она положила руку ему на грудь и сглотнула. - Боже милосердный!
        - Именно так. И что, если Генри это обнаружил?
        Встретившись с его взглядом. Порция отвела глаза. После паузы Саймон продолжил:
        - И дело даже не в вероятном разводе. Для Гарольда и Кэтрин, а также для лорда Недерфилда сама концепция выглядит шокирующей гораздо в большей степени, чем для нас. Для их поколения это немыслимый скандал, пятно на всю семью.
        - Мы знаем, что собой представляла Китти, какое удовольствие ей доставляла возможность досаждать людям. Мы знаем, что она пришла в библиотеку, чтобы с кемто встретиться, но не знаем, с кем и для чего. Мы не знаем, о чем они говорили, какая тема заставила убийцу пойти на этот шаг.
        Порция ничего не сказала, но мысленно была с этим согласна. Она вложила пальцы в его руку и прислонилась к его плечу. Освободившись от ее пальцев, Саймйн поднял руку и прижал ее к себе. Порция вздохнула:
        - Китти играла с огнем, и неудивительно, что она сгорела.

        Во время завтрака настроение у людей было подавленное. Лорд Уиллоуби проинформировал их, что им надлежит остаться до того момента, пока не прибудет следователь с Боустрит. Поскольку его прибытие ожидалось после полудня, многие занялись тайными сборами, надеясь уехать вечером.
        Большинство людей считали, что Глоссапам надо предоставить самим разбираться с их потерей, без привлечения к этому гостей, любой другой вариант был просто шокирующим и немыслимым.
        Следователь прибыл вовремя и сразу же проинформировал всех, что они снова должны хорошо все обдумать.
        Крупный, крепкого телосложения мужчина, весьма решительный и энергичный, инспектор Стоукс побеседовал сначала с лордом Глоссапом и лордом Недерфилдом в кабинете и лишь затем был представлен в гостиной основной массе гостей.
        Он вежливо наклонил голову. Порция обратила внимание на его глаза - аспидносерые, перебегающие с лица на лицо по мере того, как назывались имена. Когда настала ее очередь, она величественно наклонила голову, видя, что Стоукс не оставил без внимания Саймона, сидевшего на подлокотнике ее кресла, держа при этом руку у нее на спине. Затем Стоукс поднял взгляд к лицу Саймона, кивнул, когда было названо его имя, и перевел взор на следующего гостя.
        Но наибольший интерес Порции вызывал не Стоуксчеловек, а Стоуксследователь. Каким образом он намерен найти убийцу?
        - Я так понимаю, мистер Стоукс, что теперь, когда вы познакомились с нами, вы не станете возражать против нашего отъезда? - спросила леди Келвин, и по ее тону, казалось, можно было догадаться, что говорит дочь графа. Стоукс даже глазом не моргнул.
        - Сожалею, мэм, но до тех пор, пока не будет найден убийца или пока я в меру своих сил не завершу расследование, - он обвел взглядом присутствующих, - всем надлежит оставаться в ГлоссапХолле.
        Лицо леди Келвин сделалось пунцовым.
        - Но это нелепо!
        - В самом деле, сэр. - Леди Хэммонд взбила шаль. - Я уверена, что вы хотите как лучше, но это исключено…
        - К сожалению, мэм, таков закон. - Стоукс наклонил голову, что должно было изобразить поклон. - Мне очень жаль, но это крайне важно.
        Голос подал лорд Глоссап:
        - Штатные процедуры и все такое, я понимаю. Нет нужды уклоняться. К тому же почему бы не продлить прием гостей?.. Для этого нет причин… ну, за исключением этой.
        Порция сидела напротив Арчеров. Похоже, миссис Арчер была в настоящем шоке. Мистер Арчер был бледен, но настроен решительно. Он сидел рядом с женой, положив ладонь на ее руку. После слов Стоукса его лицо исказилось гримасой боли. Затем, откашлявшись, он сказал:
        - Я готов отнестись к этому благожелательно, если мы сумеем помочь мистеру Стоуксу в меру своих сил и возможностей. Чем быстрее он отыщет убийцу Китти, тем лучше для всех нас.
        В его голосе нельзя было услышать ничего, кроме отцовской печали, пусть сдерживаемой, но, без сомнения, искренней. Естественно, в ответ все согласились помочь.
        Стоукс сумел скрыть испытанное им облегчение. Он дождался, когда шепотки стихли, и сказал:
        - Как я понимаю, мисс Эшфорд, мистер Кинстер и мистер Хастингс первыми увидели тело. - Он устремил взгляд на Порцию и Саймона, Порция слегка кивнула. - Могу я поговорить с вами тремя в первую очередь?
        Вопрос был риторический. Они поднялись и направились к двери вслед за Стоуксом и лордом Глоссапом, который предложил:
        - Вы можете занять кабинет, я приказал прислуге там прибраться.
        Стоукс остановился у двери:
        - Я хотел бы воспользоваться библиотекой. Ведь именно там было обнаружено тело?
        Лорд Глоссап нахмурился, но кивнул:
        - Да.
        - Тогда маловероятно, что ваши гости будут рваться проводить там свой досуг. Допросу моему может помочь то, что он будет происходить на месте происшествия.
        Лорд Глоссап вынужден был согласиться. Порция вышла из двери, которую Стоукс придержал открытой, и направилась к библиотеке. Она обменялась взглядом с Саймоном, когда тот открывал дверь туда.
        Без сомнения, было странно вновь входить в ту комнату, где Порция накануне обнаружила тело Китти. Неужели это произошло всего лишь сутки назад? Казалось, годы миновали.
        Войдя в библиотеку, они остановились у входа. Стоукс закрыл дверь, затем жестом показал на кресла перед камином, в противоположном от письменного стола конце комнаты.
        Порция расположилась в кресле, Саймон сел рядом с ней. Чарли устроился с другой стороны. Стоукс посмотрел на них и сел в свободное кресло к ним лицом. Он извлек из кармана пальто блокнот и обратился к Порции:
        - Мисс Эшфорд, пожалуйста, опишите все в подробностях, начиная с того момента, как вы вошли в холл вчера после полудня. Вы были с мистером Кинстером, как я понимаю?
        Порция наклонила голову:
        - Мы перед этим прогуливались в сосновом питомнике.
        Стоукс посмотрел на блокнот, развернул его и положил себе на колено.
        - Вы оба выходили на прогулку через парадную дверь?
        - Нет. Мы вышли с террасы после завтрака, обошли вокруг озера и дошли до соснового питомника.
        Стоукс проследил за маршрутом по схеме.
        - Понятно. Значит, вы вошли в холл с переднего двора. Что произошло затем?
        Шаг за шагом он подводил Порцию к важному моменту, заставляя предельно точно описывать все ее действия.
        - Почему вы стали прохаживаться по комнате? Вы искали книгу?
        - Нет. - Поколебавшись и бросив беглый взгляд на Саймона, она объяснила: - После разговора с мистером Кинстером я была несколько расстроена. Я вошла сюда, чтобы поразмыслить и успокоиться.
        Стоукс перевел взгляд на Саймона, в его взоре сквозило легкое замешательство. И в то же время не было оснований говорить о том, что между ними возникла какаялибо напряженность. Скорее даже наоборот.
        Порция пожалела Стоукса и добавила:
        - Мистер Кинстер и я знакомы с детства, и мы довольно часто спорим, расстраивая друг друга.
        Стоукс перевел взгляд на нее.
        - Ага!.. - Он посмотрел ей в лицо, и она прочитала в его глазах уважение. Он понял, что она внимательно следит за ходом его мыслей и потому ответила на вопрос, который он еще не успел задать. Он снова заглянул в свой блокнот. - Очень хорошо. Итак, вы начали обходить комнату…
        Порция продолжила рассказ. Когда она подошла к тому моменту, как в комнату ворвался Саймон, Стоукс остановил ее и передал слово Саймону.
        Искусство Стоукса было легче оценивать, когда оно не было направлено на нее. Порция слушала и фиксировала для себя, каким образом он заставил Саймона дать подробнейшийотчет о своих действиях, после чего перешел к Чарли. Стоукс поистине был великолепен. Все трое готовы были рассказать ему все, однако оставалась некоторая сдержанность, определенный барьер, который они не могли преодолеть, - Стоукс не принадлежал к их классу.
        Они все вошли в эту комнату с определенным предубеждением. Однако сейчас, обменявшись взглядом с Саймоном, Порция мысленно отметила, что Чарли сидит в более расслабленной позе. Они оба были готовы пересмотреть свое мнение о «джентльмене с Боустрит». Ему придется вести неимоверно трудный бой, если они не преодолеют тот барьер и не помогут ему понять, что в действительности здесь происходит, какие заботы мучают различных участников этого собрания, какую сеть интриг плела Китги до того, как пришла к своему печальному концу.
        Стоукс был достаточно умен, чтобы это понимать. Он подвел их к тому моменту, когда в библиотеку ворвались другие и о смерти Китти узнали многие. Отложив в сторону карту, он поднял голову и, глядя на всех по очереди, медленно спросил:
        - Есть чтонибудь такое, что вы хотите мне сообщить: какойнибудь факт, возможную, на ваш взгляд, причину, по которой ктолибо из гостей, либо из слуг, либо из цыган мог убить миссис Глоссап?
        Когда никто сразу не отреагировал, он выпрямился в кресле.
        - Вы когонибудь подозреваете?
        Порция глянула на Саймона, то же самое сделал Чарли. Саймон прочитал в ее взгляде решимость, перевел взор на Чарли, который едва заметно кивнул, и снова посмотрел на Стоукса.
        - У вас есть список гостей?

        На исходе часа Стоукс провел пальцами по волосам и, уставившись в записи в блокноте, сделанные возле имени Китти, проговорил:
        - Эта несчастная женщина, кажется, сама способствовала тому, чтобы ее задушили!
        - Если бы вы знали ее, вы бы это поняли. - Переглянувшись с Порцией, Саймон продолжил: - Она, похоже, была не способна понять, что ее выходки задевают других, она вообще не думала о реакции окружающих.
        - Дело выглядит нелегким. - Стоукс вздохнул, помахал блокнотом. - Обычно я ищу мотив, ну а здесь мотивов предостаточно. Любой из гостей или слуг мог это совершить, и очень мало фактов, говорящих о том, кто это сделал.
        Он снова изучающе посмотрел на их лица.
        - И вы уверены, что никто не подал ни малейшего знака с того момента…
        Дверь библиотеки распахнулась. Стоукс резко обернулся и нахмурился, но когда увидел, кто появился на пороге, выражение его лица сделалось бесстрастным, и он поднялся на ноги.
        То же самое сделали и другие, увидев леди Озбалдестон и лорда Недерфидда, которые, словно пара заговорщиков, неслышно прикрыли за собой дверь, а затем осторожно, насколько это возможно для немолодых и грузных людей с тростями, двинулись через комнату, чтобы присоединиться к присутствующим.
        Стоукс попытался взять официальный тон.
        - Милорд, мэм, если вы не возражаете, я на самом деле должен вначале…
        - Вздор! - заявила леди О. - Они не станут играть в молчанку оттого, что мы здесь!
        - Да, но…
        - Мы пришли, чтобы удостовериться в том, что они рассказали вам все. - Опираясь на трость, леди О. уставилась на Стоукса взглядом василиска. - Они говорили вам о змее?
        - Змее? - Стоукс посмотрел на Саймона и Порцию, явно надеясь, что они его выручат.
        Когда он увидел, что те не спешат ему на выручку, он прищурился и перевел взгляд на леди О.
        - О какой змее речь?
        Саймон вздохнул:
        - Мы пока не дошли до нее.
        Естественно, что отделаться от леди О. после этого было невозможно. Все снова сели. Саймон уступил свое кресло леди О., потом они с лордом Недерфилдом встали возле камина.
        Они рассказали Стоуксу историю с гадюкой, обнаруженной в кровати Порции, которая, по счастливой случайности, не легла в постель, а заснула в кресле. Стоукс выслушал объяснение не моргнув глазом, и Порция с облегчением переглянулась с Саймоном.
        - Боже милосердный! Мерзавец! - Чарли впервые услышал о гадюке. Он посмотрел на Порцию. - Удивительно, что вы не впали в состояние нервной депрессии.
        - Да, - поддержал его лорд Недерфилд, - именно этого негодяй и добивается.
        - Верно. - Глаза у Стоукса блеснули. - Это означает, что существует нечто такое, что может убийцу выдать. - Он перевел взгляд на Порцию. - Нечто такое, что, по его мнению, вы знаете.
        Порция покачала головой:
        - Я думала и думала, но нет ничего такого, что я могла забыть, клянусь вам.
        В глубине дома прозвучал обеденный гонг. Это был уже второй сигнал, по которому они должны были идти одеваться к столу, первый они проигнорировали. Сегодня им было не до церемоний. Снабдить Стоукса информацией казалось им важнее, чем надевать шелковые наряды и галстуки.
        Стоукс закрыл свой блокнот.
        - Очевидно, негодяй этого не осознает.
        - Вероятно, не осознавал, но сейчас, когда я все рассказала вам и вы все еще не можете его опознать, возможно, сделает выводы. - Порция развела руками, - Я рассказала вам все, что знаю.
        Все поднялись.
        - Возможно. - Стоукс обменялся многозначительным взглядом с Саймоном, когда они шли к двери. - Но этот негодяй может считать, что вы вспомните некие важные моменты позже. Если для него было весьма важно однажды попытаться вас убить, нельзя исключить, что он может предпринять новую попытку.
        - Послушайте! - Чарли уставился на Стоукса, затем перевел взгляд на Порцию. - Мы должны охранять вас.
        Порция остановилась.
        - Это едва ли необ…
        - Днем и ночью. - Стоукс энергично кивнул, видно было, что он предельно искренен.
        Леди О. стукнула тростью по полу.
        - Она может спать в моей комнате. - Повернувшись к Порции, она добавила: - Смею заметить, что даже вы подумаете дважды, прежде чем забраться между простынями в том месте, где вы однажды уже видели змею.
        Порции стоило немалых усилий, чтобы не содрогнуться. Она бросила выразительный взгляд на Саймона; если она будет спать в комнате пожилой леди…
        Он встретил ее взгляд, лицо у него стало строгим.
        - Днем и ночью. - Он повернулся к Чарли. - Ты и я должны взять на себя дневное время.
        Испытывая не столько раздражение, сколько изумление оттого, что ее собираются передавать от одного к другому словно какуюто вещь, Порция открыла было рот, чтобы выразить свой протест, но по выражению суровых и решительных лиц поняла, что победы в этом споре ей ждать не приходится.
        - Ну ладно, будь повашему! - Она вскинула вверх руки и шагнула к выходу.
        Лорд Недерфилд открыл дверь и предложил ей руку. Она приняла ее и услышала, как он хмыкнул.
        - Очень мудро с вашей стороны, моя дорогая. У вас не было никакой надежды выиграть эту баталию.
        Порция едва не фыркнула, но вовремя сдержалась. Высоко подняв голову, она зашагала по коридору в направлении столовой.
        За ней медленно следовал Саймон, на руку которого опиралась леди О. У двери столовой Стоукс расстался с ними, попросив Саймона передать гостям, что он возобновит дознание утром, до того как отправится в помещение для слуг.
        Чарли прошел вперед, чтобы найти свое место. Саймон провел леди О. через дверь. Остановившись на пороге, чтобы поправить шаль, она пробормотала:
        - Не будьте таким мрачным. Я ведь не замечаю, что происходит в другом конце комнаты, откуда мне знать, там она или нет? - Якобы пытаясь снова взять его за руку, она ткнула его под ребра локтем. - И еще, я очень крепко сплю…
        Саймон едва не разинул рот, он давно знал, что леди О. всегда была удивительно ловкой свахой, но ему никогда не приходило в голову, что она станет помогать ему в его ухаживании за Порцией.
        Она позволила ему усадить ее на место, после чего мановением руки отпустила. Идя к свободному месту рядом с Порцией, затем выдвигая стул и садясь за стол, Саймон подумал, что иметь союзником леди О. весьма недурно.
        В особенности сейчас. Помимо всего прочего, леди О. была до мелочей прагматична. На нее можно положиться, она настоит на том, чтобы Порция вела себя разумно. И была в безопасности.
        Разворачивая салфетку, Саймон бегло взглянул на чуть высокомерное выражение лица Порции и позволил лакею обслужить его. Он, точнее, они, возможно, еще не выбрались из дебрей, но сейчас он определенно чувствовал себя увереннее, чем когдалибо еще после того, как Порция узнала о его истинной цели.

        По общему согласию тон участников раута сознательно и определенно изменился. Потягивая чай в гостиной, Порция поймала себя на мысли, что Китти это не одобрила бы. Атмосфера была сродни той, когда собирается большая семья, но без свойственной этому событию веселости. Все присутствующие чувствовали себя непринужденно друг с другом и, казалось, сбросили маски, как бы решив, что в силу сложившихся обстоятельств они освобождены от того, чтобы соблюдать обычные светские условности.
        Дамы удалились в гостиную первыми. Никто не ждал, что джентльмены к ним присоединятся. Компания разбилась на группы по всему залу, все тихонько разговаривали, не было ни смеха, ни драмы, просто велись спокойные беседы.
        Беседы имели своей целью приглушить, снять ужас, порожденный убийством Китти и вытекающей из этого необходимостью расследования дела.
        Сестры Хэммонд оставались бледными, но постепенно стали приходить в себя. Люси Бакстед тоже немного оправились. Уинифред, одетая в темносинее платье, которое ей явно не шло, выглядела страшно бледной и измученной. Миссис Арчер на обед не явилась.
        Как только чай был выпит, присутствующие поднялись и разошлись. Кажется, все чувствовали, что нужно хорошо отдохнуть в преддверии вопросов, которые перед ними может поставить Стоукс. Лишь Друсилла решилась спросить Порцию, что она думает о Стоуксе и находит ли его компетентным. Порция ответила, что в компетентности его не сомневается, однако улик настолько мало, что дело может остаться нераскрытым.
        Друсилла кивнула и удалилась.
        Помогая леди О. добраться до ее комнаты, Порция увидела раскладную кровать, установленную возле пустого очага в дальнем от большой кровати конце комнаты. Пришла горничная леди О., чтобы помочь госпоже раздеться. Порция села на стул возле окна и тут заметила, что ее одежда уже принесена из ее комнаты. Ее платья висели на веревке, протянутой в углу, белье и чулки были аккуратно сложены в ее чемодане, который стоял открытым в углу. Подняв голову, она увидела свои щетки и шпильки для волос, флакон духов и расчески на каминной полке.
        Выглянув в потемневший сад, Порция стала придумывать причину для того, чтобы выйти прогуляться, которую леди О. могла бы принять.
        Ничего подходящего ей в голову не пришло к тому моменту, когда к ней подошла горничная и спросила, не нужно ли ей помочь снять платье. Порция покачала головой, пожелала девушке спокойной ночи, поднялась и направилась к кровати.
        Свеча на ночном столике уже была погашена, леди О. лежала с закрытыми глазами, обложенная подушками.
        Порция наклонилась и поцеловала ее в бледную щеку.
        - Хорошего сна вам.
        Леди О. хмыкнула:
        - О, я буду спать крепко. Не знаю, как устроитесь вы, но вам лучше определиться. - Не открывая глаз, она подняла руку и показала в сторону двери. - Давайте идите.
        Порция недоуменно посмотрела на леди О., затем решилась спросить:
        - Куда мне идти?
        Открылся один старческий глаз и уставился на нее.
        - А как вы думаете?
        Пока Порция стояла и пыталась лихорадочно понять смысл сказанного, леди О. фыркнула и снова закрыла глаз. - Мне уже, слава Богу, больше семидесяти лет. Мне уже больше семидесяти семи! Я способна понять, что происходит у меня под носом.
        - Вы… понимаете?
        - Конечно. Имейте в виду, я не уверена, что вы поступаете правильно, но все может быть. - Она поглубже угнездилась в подушках. - А теперь - марш! Нет смысла терять время. Вам двадцать четыре, а ему сколько? Тридцать? Вы оба потеряли уже достаточно времени.
        Порция не нашлась с ответом и в конце концов решила, что умнее всего не отвечать вообще.
        - В таком случае - спокойной ночи. - Повернувшись, она направилась к двери.
        - Погодите минутку!
        Услышав раздраженную команду, Порция обернулась.
        - Куда вы идете?
        Она показала на дверь.
        - Вы только что сказали…
        - О Господи, девочка, неужели я вас должна всему учить? Вам нужно сменить платье.
        Порция посмотрела на свое твилловое пурпурное платье. Она сильно сомневалась, что Саймону важно, в каком платье она будет, ей не придется долго в нем находиться. Открыв рот, она собралась спросить, какое это может иметь значение.
        Леди О. вздохнула:
        - Переоденьтесь в дневное платье, в котором вы намерены появиться завтра. В этом случае, если ктонибудь увидит вас, когда вы будете возвращаться, он решит, что вы встали рано и вышли на прогулку. Если вас увидят в коридоре сегодня, то решат, что вы приготовились ко сну, затем вспомнили, что нужно чтото сделать или что я вас за чемто послала. - Она фыркнула и откинулась на подушки. - Вас, молодых, я могла бы научить коечему, - она закрыла глаза и лукаво скривила губы, - но это только полдела.
        Порция улыбнулась, что еще ей оставалось делать? Она послушно сняла пурпурное твилловое платье и натянула дневное голубое из поплина. Застегивая крошечные пуговицы на лифе, Порция подумала о Саймоне, которому скоро придется снова их мучительно расстегивать. Однако же то, что предложила леди О., было вполне разумно…
        Внезапно ей в голову пришла мысль, закралось подозрение…
        Застегнув последнюю пуговицу, она направилась не к двери, а к кровати. Остановившись в ярде, она попробовала понять, не спит ли уже леди О.
        - Вы все еще здесь?
        - Сейчас ухожу, но я подумала… вы знали, что Саймон будет здесь, на этом рауте?
        Последовала пауза, после чего леди О. сказала:
        - Я знала, что он и Джеймс - близкие друзья со времен учебы в Итоне. Было вполне вероятно, что он приедет.
        Порция вспомнила о жарких спорах в КэлвертонЧейзе с Люком, Амелией и ее матерью о том, как она настаивала, чтобы леди О. взяла когонибудь с собой в это путешествие, как, леди О. сопротивлялась к наконец уступила, нехотя согласившись взять ее с собой.
        Прищурив глаза, она смотрела на пожилую леди, которая притворялась спящей, и думала, в какой степени нынешняя ситуация, в которой они оказались с Саймоном, сложилась благодаря таким малозаметным манипуляциям этой самой опасной сводни высшего света.
        И решила, что это не важно. Леди О. была права - они потратили достаточно много времени впустую. Выпрямившись, Порция повернулась к двери.
        - Спокойной ночи. Увидимся утром.
        И это будет именно утром. Одним из самых замечательш моментов плана леди О. было то, что Порция теперь была в утреннем платье и ей не придется уходить от Саймона до зари.

        Саймон был в своей комнате, ожидая и размышляя о том, найдет ли Порция способ прийти к нему, или же она ухватится за возможность остаться в стороне, чтобы, заново обдумать и взвесить все аргументы против брака с ним и возвести от него новые барьеры. Стоя у окна, испытывая состояние внутренней напряженности, он потягивал бренди из бокала, который не выпускал из рук последние полчаса, и всматривался в густеющую тьму снаружи.
        Он не хотел, чтобы Порция слишком много размышляла о том, каким он будет мужем. В то же время Саймон знал, что, попытавшись даже самым деликатным образом отвлечь ее от этих размышлений, он выкопает еще более глубокую яму для себя, ибо она решит, что он не заслуживает ее доверия.
        Он был похож на птицу с подрезанными крыльями. Но сделать ничего - ну просто ничего! - не мог.
        Он пойдет своей дорогой, невзирая ни на что. Порция была слишком проницательна, слишком прямолинейна, чтобы не смотреть фактам в лицо и закрывать глаза на трудности в его и в ее характерах. Единственным утешением было то, что когда она наконец примет решение в его пользу, он будет определенно знать, что она сделала это с открытыми глазами и открытой душой.
        Поколебавшись, он допил бокал.
        Скрипнула входная дверь. Обернувшись, Саймон увидел, как Порция входила - стройная, элегантная, в свежем платье. Она приближалась к нему с мягкой, но уверенной улыбкой на лице. Он поставил бокал на подоконник, освобождая руки для объятий. Порция приблизилась и вошла в кольцо его рук.
        Саймон наклонил голову, их губы встретились. Тлеющие угольки, которые в течение последних дней теплились под прохладной поверхностью, тут же вспыхнули, превратились в язычки пламени, лизнули и охватили их обоих одновременно. Чувствуя застежку на платье спереди, Саймон освободил руки и попытался расстегнуть пуговицы. Но пуговицы были совсем крошечными и надежно сидели в петлях. Он вынужден был прервать поцелуй и заняться ими всерьез.
        - Зачем ты переоделась? - Другое платье он снял бы с нее в одну минуту.
        - Леди О.
        Саймон вскинул голову, Порция улыбнулась.
        - Она подсказала, что в дневном платье я не вызову подозрений, возвращаясь утром.
        Пальцы Саймона замерли.
        - Она знает, что ты здесь? - Одно дело - сочувствовать а другое… Он не ожидал такой откровенной поддержки.?
        - Она фактически вытолкала меня за дверь я сказала, чтобы мы не теряли времени даром.
        Глядя на пуговицы, он уловил смешливые нотки в голосе Порции. Подняв голову, Саймон мысленно обругал тени, которые не позволяли разглядеть ее глаза.
        - Что?
        Он знал, что у нее были свои секреты. Его догадку подтвердило то, как она разглядывала его лицо, после чего снова улыбнулась и покачала головой:
        - Просто леди О. - потрясающая женщина. Мне хотелось бы стать такой, как она.
        Саймон насмешливо хмыкнул. Последняя пуговица оказалась наконец расстегнутой.
        Порция приблизила губы к его рту.
        - Если ты уже покончил с пуговицами, я думаю, мы должны последовать ее рекомендациям.
        Они не теряли времени, однако же он не позволил ей действовать очертя голову. На сей раз - это было впервые - они были в равных условиях. Оба знали, к чему стремятся и почему, оба со знанием дела постепенно, шаг за шагом и рука об руку двигались вперед - туда, где их поджидало бушующее пламя.
        Этот момент они должны хорошо прочувствовать. И запомнить. Каждое нежное прикосновение, каждое проявление страсти.
        Саймон не знал, чего Порция хотела от этой ночи, чего еще она ждет от него, что он способен ей дать. Он мог лишь отдать ей самого себя и надеялся, что этого будет достаточно.
        Они не отошли от окна, они просто снимали с себя одежды там, где стояли. Каждое новое открытие, каждая впадина каждый изгиб тела вызывали восхищение и восторг.
        Наконец они остались нагими и обнялись.
        Языки пламени лизнули и охватили их ноющие, вожделеющие тела. Их рты сплавились в одно целое. Их языки искали и находили друг друга, дразнили и проникали в глубину. Наступило пиршество для их рук и пальцев, которые блуждали по полыхающим телам, исследовали, ласкали, мяли и тискали. Вожделение нарастало, захватывало обоих.
        Он поднял ее. Она обняла его за шею и жадно поцеловала. Обвив ногами его талию, Порция вздохнула, когда он вошел в нее, и любовно сжала бедра, когда он стал ее опускать.
        Она запустила пальцы в волосы у него на затылке, вцепилась в них, впилась губами в его рот. Его ствол заполнил ее до отказа, затем стал медленно выходить, а потом с новой силой погрузился в нее.
        Она отдавала ему всю себя, ничего не оставляя про запас и не требуя никаких уверений. И он брал ее, брал ее тело и, ненасытный, продолжал хотеть ее.
        Порция понимала это, чувствовала по сжатым мускулам, удерживавшим ее, и знала, что ей еще многое нужно узнать и что он еще многое способен ей дать.
        Если она пожелает.
        Если осмелится.
        Если она в достаточной степени поверит ему…
        Кожа ее горела, тело полыхало, однако Саймон заполнял ее… всетаки недостаточно. Она хотела почувствовать его еще глубже, хотела, чтобы он входил в нее еще энергичнее.
        Оторвав губы от его рта, она лихорадочно прошептала:
        - Отнеси меня на постель.
        Саймон повиновался. Когда он нагнулся, чтобы опустить ее на кровать, она потянула его на себя. Он чертыхнулся, подумав, что причинил ей боль. Она обняла его за ягодицы и притянула к себе еще ближе.
        - Сильней!
        Она впилась ногтями в его кожу, и он сделал то, чего она хотела. Его ствол вошел в нее еще глубже. Саймон посмотрел на нее и задержал дыхание. Он сделал попытку сдержать мощный прилив желания, который угрожал его уничтожить. Так же, как и ее. Похоже, почувствовав это, Порция подняла руки и провела пальцами по его щекам и плечам, по груди, затем прижала ладони к его бокам и заставила его нагнуться.
        Он нагнул голову и поцеловал ее, но она хотела - и требовала - большего. Он сдался и стал медленно опускаться, придавив ее тяжестью своего тела. Он мог ожидать, что она запаникует, станет извиваться в попытке освободиться, однако она лишь подняла ноги еще чуть повыше и обвила ими его талию.
        И еще сильнее развела бедра, полностью открыв себя для проникновения.
        Она прикусила зубами его нижнюю губу. Затем отпустила.
        - А теперь покажи мне, - пробормотала она, обжигая его своим горячим дыханием.
        Он встретился с ее полным истомы взглядом и подчинился ее просьбе.
        Не отрывая от нее взора, он ускорил толчки. Он хотела видеть цвет ее глаз, наблюдать, как меняется в них интенсивность оттенков, как они делаются черными в момент высочайшего наслаждения.
        Саймон поклялся, что займется с ней любовью при дневном свете, чтобы видеть ее глаза, ее кожу. Такую гладкую и нежную, похожую на чистейший жемчуг. Сейчас, в полумгле, это все было едва различимо.
        Он хотел видеть ее крупные бархатистые соски, ее чуть покусанные губы, влажные набухшие складки на фоне черных вьющихся завитков между округлых белоснежных бедер.
        Он чувствовал, как все ее тело движется вместе с ним, как они превращаются в единое целое, сливаются друг с другом.
        И вот наконец они достигли желанного пика, ощутили могучий сладострастный взрыв, после чего их обоих бросило в пучину ошеломляющего блаженства.
        А главное, он испытал чувственное удовлетворение с ней. Саймон скатился с нее, лег рядом и подтянул ее к себе поближе, к своему сердцу.
        Туда, где она должна быть.
        Невыразимый покой снизошел на него, и он словно провалился в сладостную бездну.


        Глава 14
        На следующее утро Китти, а точнее - Кэтрин Глоссап, урожденная Арчер, была похоронена на семейном участке рядом с церквушкой в деревне Эшмор. На похороны пришли все обитатели имения, за исключением небольшого количества слуг, которые должны были обеспечить поминки.
        Что касается местной аристократии, то она была представлена на похоронах патриархами, никто из дам не присутствовал.
        Это было своего рода посланием, которое Порция, Саймон и Чарли способны были прочитать без труда. Стоя рядом и пребывая в готовности подать руку помощи леди О. или лорду Недерфилду, если это понадобится, они наблюдали за тем, как обычно расположенные к шуткам соседи, многих из которых они встречали за завтраком у Китти, хмуро подходили к представителям семейства, невнятно произносили соболезнования и, явно испытывая неловкость, поспешно отходили в сторону.
        - Это выглядит некрасиво, - пробормотал Чарли.
        - Они уже составили свое мнение, - отозвалась Порция.
        - Это означает: они считают, что есть основание для того, чтобы один из Глоссапов… - Саймон не договорил фразу, впрочем, этого и не требовалось.
        Отпевание шло обычным порядком, по несколько сокращенному варианту, с учетом печальных обстоятельств. Словно некое тяжелое облако накрыло всех или по крайней мере ГлоссапХолл. Облако, которое прольется дождем с раскрытием убийцы Китти.
        Когда все нужные слова и соболезнования были высказаны, собравшиеся разошлись. После того как Саймон помог леди О. и лорду Недерфилду сесть в карету, он посадил Порцию в двуколку, взялся за вожжи. Чарли взобрался назад. Одним движеяием кисти Саймон заставил гнедых сорваться с места.
        После нескольких минут молчания Чарли чертыхнулся. Порция оглянулась на него.
        - Прошу прощения. - Он поморщился. - Я вспоминаю лица Джеймса и Генри.
        - Не говоря уж о лорде и леди Глоссап, - мрачно поддержал его Саймон. - Они изо всех сил стараются сохранить лицо, но они не могут не видеть того, что происходит, и ничего не могут изменить.
        Порция нахмурилась:
        - Это несправедливо. Глоссапы - вовсе не единственные, кто мог убить Китти.
        - С учетом представления, которое дала Китти во время завтрака и которое, наверняка приукрасив, постарались донести до всех и каждого в округе, высший свет не имеет оснований заглядывать дальше.
        Чарли с еще большим чувством ругнулся.
        - Именно это я и имел в виду. Пусть даже они были жертвами ее выходок. Ну а если сейчас они являются жертвами ее убийцы?
        Порция сочла нужным заметить:
        - Это мог быть один из них.
        Чарли фыркнул:
        - Бывает, что и коровы летают!
        Порция посмотрела на Саймона, его взор был устремлен на дорогу, но, судя по плотно сжатым губам, он склонен был согласиться с Чарли. И Порции это было понятно: они были близкими друзьями Джеймса и всей семьи.
        Глядя вперед, она думала о том, что ей подсказывало сердце, а не логика. Когда показались ворота ГлоссапХолла, она сказала:
        - Фактически все присутствующие здесь, кроме вас двоих и меня, юных девиц, леди О.
        леди Хэммонд и миссис Арчер, находятся в весьма затруднительном положении, даже если они еще этого не поняли.
        Чарли хмыкнул:
        - Если судить по молчанию, повисающему за столом во время трапезы, то большая часть это понимает, они просто не хотят об этом думать. - И после паузы добавил: - Не каждый день люди участвуют в раутах, на которых происходит убийство.
        Саймон въехал на передний двор, навстречу вышел кучер. Саймон передал ему вожжи и помог Порции сойти. На дорожку медленно въезжала еще одна карета. Саймон обменялся взглядом с Порцией, затем с Чарли, и все трое направились в сторону сосновой рощи.
        Они шли тем же маршрутом, что и в тот раз, когда Порция наткнулась на тело бедняжки Китги. Порция поймала себя на слове. Бедняжка Китти?
        Она взяла Саймона под руку. Он взглянул на нее, но ничего не сказал. Они медленно шли под деревьями. Чарли с задумчивым видом следовал сзади. Возмущаясь друзьями, которые поддались необоснованным подозрениям, они, по всей видимости, забыли о том, что к Китти действительно применимо слово «бедняжка» - она была мертва. Она больше не сможет гулять под деревьями в сопровождении мужчины, просыпаться в его объятиях.
        Порция имела такую возможность, Китти - нет.
        В самом деле - бедняжка Китти.
        - Мы должны найти убийцу. - Подняв голову, Порция посмотрела вдаль. - Мы должны както помочь Стоуксу.
        - А мы сможем? - спросил Чарли. - То есть я имею в виду - он позволит нам?
        - Он был на похоронах, - отозвался Саймон, - и наблюдал за всеми, но он скорее всего пытается угадать, а мы знаем наверняка. - Он встретился с взглядом Порции. - Может быть, нам следует предложить свои услуги?
        Порция энергично кивнула:
        - Мы просто обязаны.
        - Но прежде чем это сделать, мы должны вернуться в дом и побывать на поминках.
        Так они и сделали. Гости собрались в гостиной, в которой шторы были наполовину приспущены. Кивнув им обоим, Чарли направился к Джеймсу, который стоял в стороне с бокалом в руке. Мало кто из местных джентльменов пришел в дом - собрались главным образом участники раута. Порция остановилась, чтобы обменяться несколькими фразами с сестрами Хэммонд, у которых был довольно потерянный вид. Саймон двинулся дальше и в конечном итоге оказался рядом со Стоуксом.

«Джентльмен с Боустрит» стоял у стены, поглощая пирожное. Он поймал на себе взгляд Саймона.
        - Лорд Недерфилд предложил мне побывать на поминках. - Стоукс откусил кусок пирожного. - Похоже, славный старикан.
        - Верно, но не думаю, что он это сделал.
        Стоукс улыбнулся, встретился взглядом с Саймоном.
        - Почему вы так считаете?
        Сунув руки в карманы, Саймон посмотрел в другой конец комнаты.
        - Он относится к типу и поколению, которое считает, что опускаться до убийства, тем более человека столь безвольного, как Китти, то есть миссис Глоссап, - это очень дурная манера.
        Стоукс откусил от пирожного и спокойно спросил:
        - А эта «очень дурная манера» все еще имеет значение?
        - Не для всех, разумеется, но для людей его сорта - да. - Саймон встретил вопрошающий взгляд Стоукса. - Для него это вопрос его личной чести и, уверяю вас, значит для него очень много.
        Стоукс не сразу, но кивнул, затем вынул платок и вытер пальцы. Не поднимая головы, сказал:
        - Могу я рассматривать это как ваше желание… помогать мне в расследовании?
        Чуть поколебавшись, Саймон ответил:
        - Возможно, в интерпретации фактов, которые могут стать вам известны.
        - Понятно. - Стоукс пожевал губами. - Вы давний друг мистера Джеймса Глоссапа, как я слышал.
        Саймон наклонил голову:
        - Именно по этой причине я, мисс Эшфорд и мистер Хастингс очень заинтересованы в том, чтобы убийца - настоящий убийца, кем бы он ни являлся, - был найден. - Он выдержал взгляд Стоукса. - Вы можете в любой момент связаться с нами. Мы заинтересованы в получении результата. По моему мнению, это очень справедливая сделка.
        Стоукс некоторое время молчал, затем сунул носовой платок обратно в карман.
        - Я буду вести допросы до вечера. Пока что я переговорил не со всеми, кто здесь находился в тот день. Затем отправлюсь в лагерь к цыганам. Думаю, что едва ли приду раньше обеда, но, возможно, мы могли бы поговорить после моего возвращения?
        Саймон кивнул:
        - Беседка у озера. Вам не составит труда найти ее. Вряд ли ктонибудь еще будет бродить поблизости в сумерки. Мы будем ждать вас там.
        - Договорились.
        Саймон откланялся.

        Саймон, Порция и Чарли отправились к беседке сразу же, как только покончили с чаем, который был подан джентльменам в гостиную. Соблюдая обычный распорядок, большая часть гостей удалилась в свои комнаты, хотя в бильярдной все еще оставался гореть свет. Поскольку библиотека была занята представителем с Боустрит, бильярдная сделалась пристанищем для джентльменов.
        Стоукс весь день вел собеседования с гостями, а затем исчез. Идея, витавшая в воздухе, о том, что убийцей был ктото из цыган, казалась все неубедительнее. Необъясненное отсутствие Стоукса лишь весьма незначительно подкрепляло эту версию.
        Идя рядом с Саймоном по тропинке вдоль озера, Порция продолжала размышлять о расследовании убийства Китти.
        - Ты должен признать, что Стоукс проявил изрядную смелость, учинив такой допрос леди О., - нарушил молчание идущий следом Чарли.
        - Он действует весьма основательно, - заметил Саймон.
        - И решительно.
        - Это верно.
        - Как ты считаешь, он добьется успеха?
        Саймон взглянул на Чарли.
        - Ради Глоссапов, ради всех нас я надеюсь, что добьется. - Похоже, он чтото уловил в озабоченности Чарли. - А почему ты спрашиваешь?
        Они остановились. Чарли скривился:
        - Я разговаривал с Джеймсом на поминках, да и сегодня тоже… Он… какойто сам не свой.
        Порция вскинула брови:
        - Я тоже была бы сама не своя, если бы знала, что меня подозревают в убийстве.
        - Да, но тут есть коечто еще. - Чарли посмотрел на Саймона. - Ты ведь знаешь, как близки Джеймс и Генри. Эта трагедия сблизила их еще больше. - Чарли провел рукой по волосам. - Дело в том, что Джеймс чувствует себя виноватым изза Китти. Не потому, что он причинил ей вред, а потому, что она предпочла его в ущерб Генри. И хотя он никогда не поощрял ее к этому, однако же… Идиотская ситуация, когда Китти была жива, и дьявольски тяжелая сейчас, когда ее нет.
        Саймон остановился. Порция почувствовала резкую перемену в его настроении.
        - Что ты конкретно имеешь в виду?
        Чарли вздохнул:
        - Я боюсь, что Джеймс сделает какуюнибудь глупость, в особенности если дела примут дурной оборот для Генри. Кто знает, может, они уже приняли. Я думаю, что, жалея Генри, он способен пойти на признание.
        - Дьявольщина! - чертыхнулся Саймон. Порция по очереди обвела мужчин взглядом.
        - Вы в самом деле так считаете?
        Саймон кивнул:
        - О да! Если бы ты знала их прошлое, ты бы это понимала. Джеймс сделает все для того, чтобы защитить Генри, потому что Генри полжизни был щитом для Джеймса.
        - Так что же мы можем сделать? - спросил Чарли. - Я очень хотел бы это знать.
        - Единственное, что мы можем сделать, - это помочь как можно быстрее разоблачить настоящего убийцу.

        Было довольно поздно, когда чрезвычайно уставший Стоукс присоединился к ним.
        - Иметь дело с цыганами весьма непросто. - Он опустился в одно из кресел. - Они всегда считают, что мы намерены согнать их с места. - Он поморщился. - Хотя я и не склонен их винить при нынешнем положении вещей.
        - Поскольку вы никого не согнали, - сказал Саймон, - я так понимаю, что вы не находите виновным Артуро?
        - Лично я не нахожу. - Стоукс в упор посмотрел на Саймона. - А вы?
        - Нет, - признался Саймон. - Но уверен, что все укажут на него.
        - Да, но это было бы слишком большой натяжкой. У меня нет оснований, что он - или другой, помоложе… ну да, его зовут Деннис, - что ктото из них совершил преступление.
        Порция подалась вперед:
        - У вас есть предположение, кто это сделал?
        Стоукс откинулся на спинку кресла.
        - Да, некоторые мысли на этот счет имеются.

        Он доверился им, они, в свою очередь, рассказали ему все, что знали о выходках Китти. Ожидая прихода Стоукса, они решили ничего не утаивать, снабдить его всей имеющейся у них информацией, считая, что она не причинит вреда невиновным. Слишком большая ставка была на кону, чтобы соблюдать светскую сдержанность.
        Поэтому они рассказали ему все, что подслушала Порция, все, что они знали о склонности Китти вторгаться в личную жизнь других.
        Стоукса это впечатлило, как, впрочем, впечатлял и он сам. Он задавал много вопросов, внимательно выслушивал каждого и старался понять их объяснения. В конце концов настал такой момент, когда вопросов более не последовало, но не было и намека на то, что сделан определенный вывод. Все поднялись и направились к дому, продолжая размышлять над проблемой и как бы пытаясь из отдельных кусочков мозаики сложить цельную картину.

        Порция все еще не могла отойти от размышлений, когда спустя час проскользнула в комнату Саймона.
        Стоя возле кровати, он поднял голову, затем продолжил зажигать шесть свечей в канделябре, который он позаимствовал из неиспользованных гостиных. Он слышал щелчок замка, слышал перед этим приближающиеся шаги Порции в коридоре.
        Она остановилась, глядя на канделябр, в котором теперь горели уже все свечи. Затем посмотрела вокруг - на окно, где тяжелые зимние шторы были опущены, на кровать, освещенную ярким светом шести свечей.
        - Что ты делаешь?
        Саймон помахал фитилем и погасил его, поправил канделябр таким образом, чтобы свет падал на пышные подушки. Наконец поднял голову и встретился с ее взглядом.
        - На сей раз я хочу тебя видеть.
        Порция покраснела. Не слишком густо, но румянец всетаки проглянул сквозь алебастровую кожу.
        Саймон скрыл хищную улыбку. Не спуская с нее взгляда, он пытался оценить ее реакцию. Подойдя поближе, он протянул руки и заключил ее в объятия. Порция с готовностью вошла в кольцо его рук, однако, подняв глаза, он увидел, что она нахмурилась.
        - Я не уверена, что это одна из твоих лучших идей.
        Он нагнул голову и нежно, но уверенно поцеловал ее.
        - Ты тоже сможешь увидеть меня. - Саймон прошептал эти несущие соблазн слова возле самых ее губ, затем вынудил ее снова прильнуть к нему в поцелуе.
        Ее тело обмякло в его руках, она отдалась ему безоговорочно и тем не менее через мгновение прервала поцелуй, запрокинула голову назад, в ее глазах отразилась неуверенность. Саймон снова прижал ее к себе и поцеловал.
        - Доверься мне. Ты получишь удовольствие.
        Порция мысленно хмыкнула, решив не признаваться ему, что она этого как раз и боялась: боялась, что ей понравятся пикантные ощущения, понравится, что она еще глубже погрузится в его паутину, которую - она это знала - он сознательно плетет.
        Впрочем, Порция уже приняла вызов, уже выбрала тропу. Не спуская с него взгляда, она обняла его за плечи, распласталась на его теле.
        - Ну ладно. - Глядя на его губы, она томно прошептала: - В таком случае покажи мне.
        И предложила ему свой рот.
        Он взял его - горячо и страстно, одновременно лишив возможности рассуждать.
        Швырнул ее в горнило страсти, в полыхающее пламя желания.
        Желания, которому они оба дали полную свободу. С каждым прикосновением оно возрастало. Порция запустила пальцы в волосы Саймона и приникла к нему, побуждая его к действию. Он пошевелился и прижал ее к кровати. Прервав поцелуй, он ждал, наклонив голову, пока она не подняла отяжелевшие веки.
        Он встретился с ее взглядом.
        - Сегодня мы не должны слишком торопиться.
        Он произнес это строгим, приказным тоном. Порция бесстрашно выдержала его взгляд, вскинула бровь.
        - Я не подозревала, что мы до этого момента торопились.
        Глаза у Саймона блеснули - его осенило, он тихонько пробормотал:
        - У меня есть предложение. Давай посмотрим, насколько медленно мы способны продвигаться.
        Она не имела понятия, на что себя обрекала. Тем не менее, слегка пожав плечами, согласилась:
        - Если ты так хочешь.
        Саймон наклонил голову:
        - Я хочу.
        Он снова взял ее рот в медленном, долгом, возбуждающем, обжигающем поцелуе. Она давно потеряла возможность хотя бы слегка сопротивляться, рассуждать или проявлять свою волю. Он привел ее в состояние некоего гипнотического восторга.
        У Порции даже мысли не появилось о том, чтобы погасить свет, когда Саймон расстегнул ей платье, спустил его с плеч, а она с готовностью помогала ему в этом. Его губы прижимались к ее губам, его язык вел дуэль с ее языком, когда он стал развязывать ленты ее рубашки.
        Он прервал поцелуй и спустил шелковую рубашку, обнажив ее груди. Открыв их своему жадному, горящему взору.
        Порция задохнулась, увидев этот пылающий взгляд. Саймон поднял руку и провел тыльной стороной пальцев от ключицы до начала выпуклости одной груди, затем повернул ладонь и накрыл тугой холмик, словно победитель, оценивающий предлагаемый ему приз. Потом легонько сжал эту выпуклость. И здравомыслие окончательно покинуло Порцию.
        Она словно завороженная лишь наблюдала за тем, как он гладил, ласкал, нежил и тискал ее груди, делая это не спеша, почти лениво.
        Саймон бросил взгляд изпод ресниц, встретился с ее взглядом и медленно нагнул голову. Он прижал губы к затвердевшему съежившемуся соску и стал его посасывать, после чего прикоснулся к другому соску, хотя пальцы его остались на прежнем разгоряченном пике и продолжали сладостную муку.
        Затем снова вернулся к первому соску, взял его в рот и стал сосать его теперь уже энергично, безжалостно. Вцепившись пальцами в волосы Саймона, Порция вскрикнула, запрокинула голову и прижала его к себе. Она попыталась сосредоточить внимание на узорах полога над кроватью, но не смогла. Словно услышав ее мысли, Саймон крепко, похозяйски обхватил ее за ягодицы.
        Ахнув, она заставила себя приоткрыть глаза, взглянула вниз; увидев, что она наблюдает за ним, он стал перекатывать сосок языком и слегка его покусывать. Порция содрогнулась и снова закрыла глаза. Она почувствовала, что он выпрямился, его пальцы разжались и отпустили ее. Порция открыла глаза.
        Она должна увидеть это - его лицо, когда он стягивал вниз ее платье и рубашку. Одежда соскользнула с ее бедер и с шелестом упала на пол.
        Саймон чуточку отступил назад, но взгляд его был устремлен не на одежду на полу, он зачарованно смотрел на густые черные завитки между животом и бедрами.
        Порция попыталась представить, о чем он сейчас думает, но не смогла. Да и вообще, она была не уверена, глядя на выражение его лица, что он вообще сейчас о чемто думает.
        Наконец Саймон протянул руки к ее талии, скользнул вниз, пальцы его прошлись по легкой выпуклости живота. Порция положила руку ему на грудь, чтобы удержать его на некотором расстоянии.
        - Нет, теперь очередь твоей одежды. - Их взгляды встретились. - Я тоже хочу увидеть.
        - О, ты увидишь! - Саймон обнял ее за талию и наклонился, чтобы поцеловать ее. - Но пока рано. Мы же не торопимся сегодня. У нас ведь есть время. Мы будем смаковать каждый шаг, каждый новый опыт.
        И с этими словами он снова поймал ртом ее губы, заставил ее расстаться с обрывками мыслей и всецело отдаться умопомрачительным ощущениям.
        Он прижал ее к себе, и дыхание Порции сбилось. Он все еще оставался одетым, и своим обнаженным телом она ощущала сквозь одежду его эрекцию. Она была в его власти. Он мог делать все, что ему нравилось. Во всяком случае, в той мере, в которой она это позволяла.
        Порция не протестовала, когда он поднял ее и поставил на кровать на колени лицом к нему. Она для равновесия держалась за его плечи, ее пальцы впились в его тело, а он неистово целовал ее, и его руки блуждали по ее бокам, по ягодицам, ласкали ее бедра сзади и спереди.
        Она задохнулась, когда он прикоснулся к тугому бутону, в котором концентрировалось ее желание, раздвинул нежные влажные складки. Он отыскал вход, потрогал его, отчего она перестала дышать, а ее пальцы с новой силой впились ему в плечи, и ввел в горячее влажное влагалище вначале один палец. Саймон стал медленно им двигать, затем столь же неспешно ввел второй, заставив Порцию содрогнуться от сладострастного ощущения.
        Саймон прервал поцелуй, позволил ей поднять голову. Придерживая одной рукой ее бедро, он медленно и ритмично двигал второй рукой между ее бедрами, ощущая пальцами обжигающее тепло ее лона.
        И при этом наблюдал за выражением ее лица, за тем, как румянец страсти все яснее проявлялся на ее щеках, как из алебастровых они становились розовыми. Порция покорилась, полностью отдалась ему, его прикосновениям, всему тому, что он желал с ней делать. Губы ее приоткрылись, и она продолжала выполнять его волю, стараясь оставаться с ним, стараясь не опережать событий. Изпод густых ресниц сверкали сапфиры ее глаз, которые казались почти черными.
        Его пальцы ритмично двигались внутри ее, постепенно ускоряя движение. Саймон любовался ею, видя, как накатывают на нее сладостные ощущения и она постепенно и неотвратимо приближается к оргазму.
        Ее соски, розовые и тугие, манили, словно сочные ягоды.
        Шаг за шагом страсть Порции нарастала, щеки ее становились пунцовыми, тело волновалось в такт ритму, который ей задал Саймон, и она смежила отяжелевшие веки, отдаваясь ошеломляющим сладострастным всплескам, которые рождались между ног и затем волнами распространялись по всему телу. Саймон нагнулся и взял сосок в рот.
        Он принялся неистово сосать тугую горошину и услышал вскрик, свидетельствовавший о том, что Порция достигла пика наслаждения.
        Он обнял ее и замер, прислушиваясь к тому, как в ее теле замирает и спадает напряжение. Затем вынул пальцы из ee лона и уложил Порцию на кровать.
        Она открыла глаза. Порция лежала обнаженная и соблазнительная, не стесняясь своей наготы, на фоне красного покрывала и наблюдала за каждым его движением, пока он медленно, почти лениво раздевался.
        Как он сказал, не было никаких причин торопиться. Саймон намеревался превратить сегодняшнее действо в многоактную пьесу. А Порции понадобится по крайней мере несколько минут, чтобы оправиться и прийти в себя. Чем больше, тем лучше. Лучше для следующего действия. Для него.
        Он должен в точности соблюдать сценарий, проявлять железную силу воли, чтобы совладать со своими инстинктами и не наброситься на нее со всем пылом.
        Кожа у нее была невероятно нежной, почти прозрачной. Черные, цвета воронова крыла, волосы волнами разметались по подушке, обрамляя лицо. Лицо подлинно английской мадонны, размягченное пережитой страстью и чувственным светом. И медленно зарождающимися ожиданиями. Томительными предчувствиями.
        Саймон двигался возле кровати, по очереди снимая с себя сюртук, жилет, рубашку, как это обычно делает джентльмен, готовясь лечь спать, а не провести ночь с очаровательной гурией, которой он уже успел доставить сладостные минуты.
        Порция следила за каждым его движением.
        Они не говорили друг другу ни слова, но напряжение, возраставшее между ними, казалось вполне осязаемым.
        И это напряжение заставляло сердце гулко биться, пульс - учащаться. Наконец Саймон снял брюки, аккуратно их сложил и подошел к краю кровати.
        Лежа на спине, Порция изпод черных густых ресниц наблюдала за ним, скользя глазами по его лицу, груди, животу и наконец остановив взгляд на его жезле.
        Ее мужчина.
        Саймон почти услышал это мысленно произнесенное ею слово. Взобравшись на кровать, он откинулся на щиколотки вне пределов досягаемости ее рук.
        Подняв одну руку, предложил:
        - Иди сюда.
        Он говорил хриплым, суровым тоном, и это прозвучало как команда. Порция подняла взгляд к его лицу, оперлась на локти. Он протянул руку, чтобы помочь ей встать на колени, но она качнулась к нему.
        Ее волосы накрыли его пах. Прежде чем Саймон успел отреагировать, он почувствовал ее жаркое дыхание и рот, ласкающий его пылающую плоть. Она лизнула ее, медленно провела по ней языком.
        И он сдался.
        Саймон полностью забыл сценарий, когда она устроилась, опираясь на его бедра, и стала одной рукой водить вдоль его ствола и одновременно лизать его языком. На мгновение она замерла, чтобы полюбоваться тем, что ей доступно было видеть, затем наклонила голову и взяла головку в рот.
        Он вцепился в гущу ее волос на затылке, с трудом переживая эту сладостную муку, а когда Порция оторвалась, чтобы глотнуть воздуха, он, собрав остатки воли, схватил ее за плечи и приподнял.
        Она встретилась с его взглядом.
        - Я еще не кончила.
        - Достаточно, - прохрипел он. - Позже…
        - Ты говорил это и в прошлый раз.
        - И не без оснований.
        - Ты обещал.
        - Что ты можешь посмотреть, но не пробовать на вкус!
        Порция прищурила глаза, села верхом ему на колени и, вплотную приблизив к его лицу свое, сказала:
        - Мне кажется, что ты зря тратишь время на протесты. Ведь тебе это нравится. И даже очень.
        Саймон сжал ладонями ей бедра.
        - Мне это чертовски нравится.
        Порция приоткрыла губы, он лишил ее слова самым эффективным способом, который только знал.
        Саймон вошел в нее, медленно введя ствол в нежное влажное лоно, сдвинул ее вниз, и она обхватила его лицо ладонями, чтобы можно было его целовать.
        И сделала это она ничуть не хуже, чем любая гурия.
        Саймон не нуждался ни в какой дополнительной стимуляции, он двигался под ней, в глубь ее лона, в том же ритме, что и она. Порция обнимала его, танцевала вместе с ним. На нем. Сжимала его ствол бедрами и отпускала его, когда Саймон приподнимал ее. Он не поднимал ее слишком высоко. Ей нравилось ощущать его глубоко в себе, и, судя по всему, он был рад ублажить ее таким образом.
        По его мнению, не было ничего более приятного, чем ощущать, что ты погружен до самого основания в горячее, соблазнительно влажное, бархатистое женское лоно.
        Тем более в ее лоно.
        Когда имеешь дело с ней, то испытываешь более глубокое удовлетворение, нежели при обычном сексе. Он испытывал не просто чувственное удовлетворение. Это словно доходило до самого сердца, словно какойто эликсир его подпитывал, утешал и давал дополнительный заряд.
        Саймон изменил темп. Обняв руками его за плечи, Порция приникла к нему. К его губам. Прислушиваясь к нарастающей волне чегото такого, что родилось еще до появления чувственности и что гораздо сильнее страсти.
        Волна накрывала их, обволакивала, они раскачивались все сильнее, все энергичнее, все чаще.
        Затем словно чтото взорвалось внутри ее. Она закричала. Саймон крепко, даже грубо прижал ее к себе, лишив подвижности, и ее скрутили судороги, передавшиеся ему, сила которых раз за разом понемногу затихала.
        Силы покинули Порцию, и ее тело мгновенно обмякло.
        И лишь тогда Саймон попытался восстановить дыхание и стал обдумывать свой следующий шаг.
        Прерывисто дыша, Порция осознала, что все еще напряженный и жесткий ствол Саймона находится в ее лоне. Его руки успокаивающе поглаживали ей спину, но тело оставалось напряженным.
        Подняв голову, она увидела, что за ясной голубизной его глаз скрывается алчущий хищник.
        - Что дальше?
        Саймон выждал, затем ответил:
        - Дальше - следующий акт.
        Он слегка оттолкнул ее от себя, приподнял, перевернул и положил на лежащие в изголовье кровати подушки. Она приземлилась на колени и на живот. Подождала, пока он ее перевернет. Видя, что он этого не делает, она приподнялась на локтях и посмотрела назад. Он все еще сидел на корточках, и его плоть была в состоянии крайнего возбуждения. Порция увидела, что он смотрит на ее ягодицы.
        - И что?
        Он поколебался, но затем покачал головой:
        - Да нет, ничего. - Он дотронулся до ее ног. - Ложись на спину.
        Он помог ей перевернуться, раздвинул ей пошире бедра, расположился над ней, втиснул свои бедра между ее ногами и вошел в нее. Сделал он это с помощью одного мощного толчка, что заставило Порцию мгновенно забыть обо всех своих сомнениях.
        Впрочем, не совсем.
        Он вышел и снова энергично вошел в нее, вошел мощно, до конца.
        - Все же что ты мне так и не сказал?
        - Ничего из того, что тебе следует знать. - Саймон подвел руки ей под бедра и приподнял их, чтобы она приготовилась встретить его следующий толчок.
        - Я хочу, чтобы ты всетаки сказал.
        Саймон засмеялся:
        - Не искушай меня!
        Она попыталась надуть губы, но следующий толчок отвлек ее от ненужных мыслей.
        Продолжая ритмичные движения, Саймон сказал:
        - Если ты все узнаешь сразу, то мне нечему будет учить тебя потом. Я не хочу, чтобы тебе стало скучно.
        - Я не думаю, что… - Порция не договорила и закрыла глаза. Попыталась воспротивиться накату сладострастных ощущений, которые стремительно нарастали при каждом толчке. Это ей не удалось. Она была брошена на их гребень, а затем низринута в пучину чувственного экстаза.

        Все было очень просто. Настолько просто, что она боялась довериться своей интуиции.
        Была ли это любовь? Как это распознать?
        Определенно, их связывало не просто чувственное влечение друг к другу. Какой бы неопытной она ни была, в этом Порция была уверена.
        Выйдя на следующее утро изза стола после завтрака, во время которого она молила Бога, чтобы никто не заметил ее зверского аппетита, Порция направилась в утреннюю гостиную и оттуда - на террасу. Ей нужно было многое обдумать, переоценить и определить, где они находятся сейчас и в каком направлении их отношения могут развиваться. Ей всегда лучше думалось во время прогулки, желательно на свежем воздухе.
        Однако Порция не могла думать, если рядом шел Саймон. Остановившись на террасе, она увидела его.
        - Я хочу подумать и собираюсь прогуляться.
        Саймон стоял, сунув руки в карманы, и смотрел на нее. Наклонив голову, он сказал:
        - Хорошо.
        - Одна.
        Выражение его лица мгновенно изменилось, оно стало суровым.
        - Ты не можешь никуда ходить одна. Или ты забыла, что ктото пытался тебя убить?
        - То было несколько дней назад. С того времени, наверное, стало понятно, что я не знаю ровным счетом ничего, что имеет отношение к этому делу. - Она развела руки. - Я совершенно безвредная.
        - Ты безрассудная! - рассердился Саймон. - Если он думает, что ты чтото знаешь, но просто забыла, то он не остановится! Ты слышала, что сказал Стоукс? До тех пор пока убийца не пойман, ты никуда не пойдешь без охраны.
        Порция прищурила глаза:
        - Если ты думаешь, что я…
        - Я не думаю, я знаю…
        Глядя ему в глаза, Порция чувствовала, как в душе ее разгорается вулкан, который вотвот извергнется.
        Ей вспомнились ее недавние мысли. Просто? Неужто она в самом деле думала, что с ним будет так просто?
        Она подавила в себе желание взорваться. Ей и в самом деле не хотелось возвращаться к пикировке, которая раньше была для них столь обычной. Не видя никакого другого выхода из ситуации, она коротко кивнула:
        - Очень хорошо. Ты можешь следовать за мной. - Она уловила его удивление, почувствовала, что он приготовился к грандиозной баталии, с вызовом выдержала его взгляд и добавила: - На расстоянии.
        Она должна была признать, хоть ей это было не по душе, что Саймон может ей сейчас не подчиниться. И снизошла до пояснения:
        - Я не могу думать, если ты идешь у меня по пятам. Или гдето совсем близко. - Порция не стала ждать его реакции. Повернувшись, она направилась к ступеням. - Отстань по крайней мере на двадцать ярдов.
        Порции показалось, что она услышала смех, который тут же был заглушен, однако даже не обернулась. Замешкавшись на мгновение, она зашагала по главной аллее в направлении озера.
        Через некоторое время она все же оглянулась. Порция увидела, как Саймон лениво спускается по ступенькам. Она не стала разглядывать, были ли у него поджаты губы или нет. Она снова повернулась и зашагала дальше. И сразу же заставила себя обратиться к предмету своих размышлений.
        К нему. И к ней самой. К ним вместе.
        Почти невероятное развитие событий. Она вспомнила свою первоначальную цель, когда впервые оказалась в его объятиях. Она хотела узнать о влечении, существующем между мужчиной и женщиной, влечении, которое приводит женщину к рассмотрению вопроса о браке.
        Она получила ответ. Порция нахмурилась и опустила голову. Сцепив за спиной руки, она продолжала медленно шагать по выбранной тропинке. Действительно ли она обдумывает вопрос о браке с Саймоном, этим скрытым, а порой и явным тираном?
        Да.
        Почему?
        Не потому, что ей доставляет удовольствие делить с ним ложе. Хотя этот аспект сам по себе был весьма приятен, он был не решающим. По темноте своей она раньше полагала, что физическая сторона основательно перевешивает на весах, сейчас же, когда она должна признать, что хотя эта сторона важна, по крайней мере с таким джентльменом, как Саймон, она не может представить себе, что лишь это заставит весы качнуться в сторону брака.
        Было нечто неуловимое, что родилось между ними, и это нечто как раз и является определяющим, именно оно и оказывает наиболее сильное влияние.
        Порция могла даже назвать его, и это была любовь. Не было смысла отрицать это дальше. Оно было между ними, оно почти физически ощутимо и, по существу, никогда их не покидало.
        Действительно ли оно внове для них? Предлагал ли Саймон раньше нечто другое? Или же возраст и, возможно, обстоятельства раскрыли им глаза, заставили их оценить качества их душ и характеров, которые они не замечали раньше?
        Последнее казалось наиболее вероятным. Оглядываясь назад, Порция вынуждена была признать, что потенциал у них всегда был, но он не был виден по причине постоянных столкновений их индивидуальностей.
        Сейчас, очевидно, они оба достигли возраста, когда могут принять друг друга такими, какие они есть. Порция подняла голову, огибая поворот.
        Едва не споткнувшись, она приподняла юбки и перешагнула через какоето препятствие. Восстановив равновесие, она оглянулась назад.
        И увидела…
        Она вдруг ощутила, как прохладный бриз приподнял у нее на голове волосы, как заколотилось сердце, как участились удары пульса. По коже пробежал мороз.
        - Саймон?!
        Слишком слабо. Он был близко, но на миг исчез из поля зрения.
        - Саймон!
        Порция услышала топот ног Саймона, который в то же мгновение бросился к ней. Она подняла руки, чтобы остановить его и не дать ему споткнуться, как, пару мгновений назад, споткнулась сама.
        Саймон удержал равновесие, посмотрел вниз, чертыхнулся и сжал ее в объятиях. Снова выругавшись, он прижал ее еще крепче и повернулся таким образом, чтобы закрыть от нее ужасное зрелище.
        Один из молодых цыган - садовник Деннис - лежал, распростершись на спине, задушенный точно так же, как и Китти.


        Глава 15
        - Нет.
        Таким был ответ Стоукса на вопрос, заданный ему лордом Недерфилдом. Все они - Стоукс, Порция, Чарли, леди О. и его светлость - собрались в библиотеке на совет.
        - В столь ранний утренний час никто не имеет алиби. Все находились в комнатах, каждый в своей.
        - Так рано?
        - Как известно, Деннис часто начинал работу с первыми лучами солнца. Сегодня главный садовник проходил мимо него и разговаривал с ним. Точное время не зафиксировано, но это было задолго до того, как весь дом проснулся. Одно мы можем сказать с уверенностью. - Стоукс стоял в центре комнаты лицом к присутствующим, расположившимся перед большим камином. - Тот, кто убил Денниса, был мужчиной в расцвете сил. Парень оказал серьезное сопротивление, это не подлежит сомнению.
        Саймон, устроившийся на подлокотнике кресла, в котором сидела Порция, взглянул на ее лицо. Оно все еще было мертвеннобледным, хотя прошло уже полдня с момента кошмарной находки. Второй кошмарной находки. Сжав губы, Саймон снова перевел взгляд на Стоукса и, вспомнив глубокие следы в траве, изуродованное тело, кивнул:
        - Китти мог убить любой. Деннис - это совсем другое дело.
        - Да. Мы можем распроститься с мыслью, что убийца - женщина.
        Леди О. заморгала.
        - Я не знала, что мы брали под подозрение леди.
        - Мы брали под подозрение всех. Мы не можем позволить себе гадать.
        - Думаю, что не можем. - Она поправила шаль. Присущее ей выражение неколебимой уверенности сейчас исчезло, второе убийство в течение нескольких дней потрясло многих. Убийца явно оставался здесь, среди них. Возможно, что некоторые заставляли себя отстраниться, забыть о первой трагедии, но смерть Денниса вынудила их осознать, что от этого просто так не спрячешься.
        Чарли, опиравшийся о каминную полку, спросил:
        - Какое орудие использовал этот негодяй, чтобы задушить несчастного парня?
        - Опять шнур от шторы, на сей раз из утренней столовой.
        Чарли передернуло:
        - Значит, это может быть кто угодно!
        Стоукс кивнул:
        - Однако, если мы примем за данность, что оба убийства совершил один и тот же человек, мы основательно сократим список подозреваемых.
        - Только мужчины, - сказала леди О. Стоукс наклонил голову.
        - И притом лишь достаточно сильные, способные совладать с Деннисом. Здесь еще важно быть уверенным в себе. Наш убийца не мог позволить себе рисковать - сделать попытку и потерпеть неудачу. К тому же он должен был все сделать предельно быстро, зная, что в любой момент ктонибудь может оказаться поблизости.
        Поколебавшись, он продолжил:
        - Я склонен считать, что убийцей мог быть Генри Глоссап, Джеймс Глоссап, Десмонд Уинфилд или Эмброз Келвин. - Он сделал паузу и, убедившись, что возражений не последовало, добавил: - У всех есть веские мотивы для убийства миссис Глоссап, все они физически могли совершить эту акцию, у всех была возможность и ни у кого из них нет алиби.
        Саймон услышал, как Порция вздохнула, и увидел, что она подняла голову:
        - Его туфли… Трава должна быть мокрой в такую рань. Может, если мы проверим…
        Стоукс мрачно покачал головой:
        - Я уже это сделал. Кто бы он ни был, но человек он умный и осторожный. Все их туфли оказались сухими и чистыми. - Он взглянул на лорда Недерфилда. - Должен поблагодарить вас, сэр: Бленкинсоп и слуги очень помогли.
        Лорд Недерфилд отмахнулся от благодарности.
        - Я хочу, чтобы убийца был пойман. Я не хочу, чтобы мои внуки или члены моей семьи носили на себе это пятно. А оно останется до тех пор, пока мы не найдем этого негодяя. - Он встретился взглядом со Стоуксом. - Я немало прожил, чтобы не считаться с реальностью. Если мы не найдем негодяя, будут сторониться невинных. Убийцу необходимо найти, пока дело не приняло еще более серьезного оборота.
        Поколебавшись, Стоукс спросил:
        - Простите меня, милорд, но, судя по вашим словам, вы абсолютно уверены, что ни один из ваших внуков не может быть негодяем?
        Положив старческие руки на набалдашник своей трости, лорд Недерфилд кивнул:
        - Уверен. Я знаю их с младенчества и ни в одном из них не замечал червоточин. Но я не собираюсь терять время на то, чтобы убеждать вас. Вы должны рассмотреть всех четверых, но попомните мое слово: это будет один из двух оставшихся.
        Уважение, с которым Стоукс наклонил голову, казалось вполне искренним.
        - Спасибо. А теперь, - он обвел взглядом присутствующих, - я прошу извинить меня. Необходимо уточнить коекакие детали, хотя я, признаюсь, не жду, что они помогут найти ключ к разгадке.
        С легким поклоном он удалился.
        Когда дверь за ним закрылась, Саймон заметил, что леди О. пытается взглядом заставить его обратить внимание на Порцию.
        Впрочем, в этом не было особой нужды. Подойдя к ней, он протянул ей руку:
        - Пойдем покатаемся на лошадях.

        Чарли тоже отправился с ними. Они нашли Джеймса и спросили, не желает ли он к ним присоединиться, но тот отказался. Было очевидно, что он чувствует себя весьма неловко, зная, что находится в числе подозреваемых. Они вынуждены были оставить его в бильярдной, где он рассеянно гонял шары.
        Дамы молча сидели в малой гостиной. Люси Бакстед и девицы Хэммонд вскочили, услышав приглашение. Их матери с явным облегчением позволили им его принять.
        Пока все переодевались и выбирали на конюшне лошадей, день малопомалу стал клониться к вечеру. Оседлав, как и раньше, бойкую гнедую, Порция поехала впереди, Саймон следовал за ней на небольшом удалении.
        Он наблюдал за Порцией. Она выглядела несколько отрешенной, что, однако, не мешало ей с обычной легкостью управляться с кобылой. Они оставили других всадников далеко позади. Доехав до тенистой аллеи КрэнборнЧейза, они не сговариваясь позволили своим лошадям размяться и пустили их в галоп.
        Они скакали рядом, бок о бок, когда внезапно Порция направила свою гнедую в сторону. Проскочив по инерции вперед, Саймон затем осадил лошадь, оглянулся и увидел, что Порция соскакивает с седла, оставляя поводья незакрепленными. Она стала взбираться на небольшой холм, шурша ботинками по прошлогодним опавшим листьям. На вершине она остановилась, выпрямилась и стала смотреть на деревья.
        Озадаченный Саймон остановил своего мерина возле кобылы, привязал поводья обоих к ближайшему дереву и направился к Порции.
        Он был серьезно обеспокоен. Так резко бросить в сторону лошадь, отпустить поводья… это было совсем не похоже на Порцию.
        Приблизившись, он замедлил шаг. Затем остановился в нескольких футах.
        - Что случилось?
        Не взглянув на него, Порция лишь покачала головой:
        - Ничего. Просто… - Не договорив, она беспомощно махнула рукой, в глазах ее появились слезы.
        Саймон подошел к ней поближе, притянул к себе, несмотря на некоторое сопротивление с ее стороны, и заключил ее в объятия.
        И продолжал держать ее, когда она разрыдалась.
        - Как это ужасно! Они оба мертвы! Их больше нет! А ведь он такой молодой! Моложе, чем я!
        Саймон ничего не сказал, лишь прикоснулся губами к ее волосам и прижался к ней щекой. Пусть все то, что он испытывал к ней, пробудится и окружит их словно щитом. Пусть оно успокоит ее.
        Ее рука крепко вцепилась в полу его сюртука, а затем медленно разжалась. Рыдания постепенно стихали.
        - Я намочила тебе весь сюртук.
        - Не переживай изза этого.
        Порция шмыгнула носом.
        - У тебя есть носовой платок?
        Он выпустил Порцию из объятий, нашел платок и передал его ей.
        Она промокнула сюртук, затем глаза и высморкала нос. Сунув смятый платок в свой карман, она подняла на него глаза. Ее ресницы все еще были влажными, синие глаза поблескивали. А выражение в них было такое… Саймон нагнулся и поцеловал ее, вначале легко и нежно, а затем стал целовать жарко и неистово.
        До тех пор, пока она снова не лишилась способности думать.
        Думать о том, что рыдать в его объятиях было даже большей интимностью, чем лежать рядом с ним обнаженной.
        Но он не хотел, чтобы она фиксировала внимание на этом. Или на том, что он мог вполне торжествовать по поводу того, что она позволяет ему видеть свою незащищенность. Видеть то, что она обычно тщательно скрывала. Видеть, какая она на самом деле, без защитных щитов - женщина с добрейшим и отзывчивым сердцем.
        С сердцем, которое ему было так по душе.
        И дороже которого не было ничего на свете.

        Пришел вечер, а с ним - состояние напряженности и выжидания. Как Стоукс и предвидел, ему не удалось разузнать чтолибо стоящее.
        В доме не слышалось смеха, не было видно улыбок, способных поднять настроение. Никто не музицировал. Дамы негромко, приглушенно беседовали, говорили о несущественных, не связанных с нынешними событиями вещах.
        Когда Саймон вместе с лордом Недерфилдом и лордом Глоссапом присоединились к дамам, Саймон увидел Порцию и вывел ее на террасу. Вывел из тяжелой, гнетущей атмосферы на воздух, где дышать было чуть легче и где они могли свободно поговорить.
        Впрочем, нельзя сказать, что на террасе было спокойнее. Воздух прогрелся и оставался неподвижным, словно перед грозой.
        Отпустив руку Саймона, Порция подошла к перилам и, опершись на них, посмотрела на газон.
        - Зачем было убивать Денниса?
        Саймон оставался на прежнем месте.
        - Вероятно, по той же самой причине, по какой пытались совершить покушение на тебя.
        - Но если Деннис чтото знал, почему же он ничего не сказал? Ведь Стоукс допрашивал его, разве не так?
        - Да. Но возможно, он чтото и сказал, только не тому человеку.
        Порция повернулась к Саймону и нахмурилась:
        - Что ты имеешь в виду?
        Саймон поморщился:
        - Когда Стоукс ходил к цыганам, одна женщина сказала, что Деннис о чемто все время думает. Остается неизвестным, о чем именно он думал, но женщина предположила, что, возможно, он раздумывал о том, что видел, когда возвращался из дома, после того как узнал о смерти Китти.
        Порция снова отвернулась и стала смотреть на густеющие тени от кустов.
        - Я тоже много думала об этом. Но так ничего и не вспомнила…
        Саймон постоял, ожидая продолжения. Не дождавшись, отступил назад, сунул руки в карманы и оперся плечами о стену. И стал наблюдать за тем, как ночная мгла медленно обволакивает деревья и кусты, подступая к ним все ближе.
        Он смотрел на Порцию, и у него крепло желание както оградить ее, упрятать в башню и уберечь от всех возможных неприятностей. Чувство это было ему знакомо и прежде, но сейчас оно было неизмеримо острее.
        Повеял ветерок, принеся с собой запах дождя. Кажется, Порция была довольна, равно как и он, что стоит на террасе и наблюдает за тем, как ночь вступает в свои права.
        В то утро он послушно следовал за ней в двадцати ярдах, гадая, о чем она собирается думать. Ему хотелось обладать способностью не дать ей вообще думать о них.
        Когда она думала… это беспокоило и тревожило его. Саймон боялся, что, слишком много размышляя об их отношениях, она убедит себя, что они для нее опасны.
        Порция всегда была для него той единственной женщиной, которая, не прилагая со своей стороны никаких усилий, так действовала на его сознание, его чувства - просто самим фактом своего существования. Он всегда знал, что любит ее, но, понимая ее отношение к мужчинам, в особенности к таким мужчинам, как он, скрывал правду, отказывался в ней признаться. Сейчас он больше не мог это скрывать. Последние дни сдернули все завесы и покровы, все тщательно изготовленные щиты. И Саймон остался один на один с тем, что чувствовал. По крайней мере для него все теперь ясно.
        Она пока что этого не видит, но увидит непременно.
        И что она тогда сделает, что решит?..
        Саймон смотрел на Порцию, чувствуя необоримое желание схватить ее сейчас и послать к черту все выдумки о том, что он дает ей возможность прийти к решению самостоятельно. Однако он понимал, что первый же его шаг в этом направлении будет для нее чемто вроде пощечины.
        Порция перестанет ему доверять, уйдет в себя.
        И он потеряет ее.
        Поднявшийся ветерок растрепал ее волосы. Он был свежим, довольно Прохладным; чувствовалось, что дождь не за горами.
        Саймон оттолкнулся от стены, шагнул к Порции.
        И услышал скрежет вверху. Он поднял голову.
        Увидел тень, отделившуюся от крыши, и бросился на Порцию, рванул ее к себе, и они оба оказались на полу террасы. Падая, Саймон успел прикрыть ее и смягчить удар.
        Огромная ваза упала с крыши в точности на то место, где мгновение назад стояла Порция. И с грохотом разбилась.
        Один отлетевший осколок больно ударил Саймона по руке, которой он защищал Порцию.
        А затем воцарилась абсолютная тишина.
        Саймон посмотрел вверх и, понимая, что опасность еще не миновала, заставил Порцию быстро встать на ноги.
        В помещении ктото вскрикнул, затем все зашумели. На пороге террасы появились лорд Глоссап и лорд Недерфилд.
        Одного взгляда им было достаточно, чтобы понять, что произошло.
        - О Господи! - Лорд Глоссап подошел поближе. - Дорогая моя, вы целы?
        Порция, вцепившаяся в полу сюртука Саймона, сумела кивнуть. Лорд Глоссап неловко погладил ее по плечу, затем бросился к ступенькам и спустился вниз. Шагнув на газон, он повернулся и посмотрел на крышу.
        - Я никого не вижу, но мои глаза сейчас уже не те.
        Лорд Недерфилд позвал из гостиной:
        - Заходите в комнату.
        Саймон взглянул на Порцию, почувствовал, как она напряжена. Освободившись от его объятий, девушка позволила ему довести ее до двери.
        В гостиной раскрасневшаяся леди О., стукнув тростью о коврик, воскликнула:
        - Да что же это творится на белом свете?
        Дверь открылась, и появился Бленкинсоп:
        - Да, милорд?
        Лорд Недерфилд махнул рукой:
        - Немедленно найди Стоукса. На мисс Эшфорд было совершено нападение.
        - О Боже! - Лицо леди Келвин покрылось мертвенной бледностью.
        Миссис Бакстед подсела к ней и погладила ей руки.
        - Нуну, мисс Эшфорд находится здесь, она цела и невредима.
        Девицы Хэммонд, сидевшие рядом с матерью, залились слезами. Леди Хэммонд и Люси Бакстед, чувствовавшие себя не намного лучше, принялись их успокаивать. У миссис Арчер и леди Глоссап вид был весьма ошеломленный и удрученный.
        Когда лорд Глоссап вернулся, лорд Недерфилд взглянул на Бленкинсопа и сказал:
        - Пожалуй, передай Стоуксу, чтобы он пришел в библиотеку. Мы будем ждать его там.

        Похоже, никакой полезной информации из произошедшего инцидента извлечь было нельзя.
        С помощью Бленкинсопа и слуг установили местонахождение всех четверых подозреваемых. Джеймс и Десмонд ушли перед этим из гостиной и предположительно направились в свои комнаты; Генри находился в кабинете имения, а Эмброз в своей комнате писал письма. Каждый из них мог совершить покушение.
        Стоукс и лорд Глоссап полезли на крышу; вернувшись, Стоукс подтвердил, что забраться на нее не составляло труда и любой здоровый мужчина способен был столкнуть каменную вазу с постамента.
        - Ваза тяжелая, но она не закреплена на постаменте. - Стоукс посмотрел на Саймона и нахмурился. - У вас кровь.
        Саймон взглянул на предплечье. Осколок распорол ему сюртук, и рукав был в крови.
        - Кость не задета. Кровь уже остановилась.
        Сидящая рядом с Саймоном Порция потянула его за рукав, чтобы посмотреть на рану. Увидев ее, она побледнела еще сильнее.
        - Если мы вам больше не нужны, я бы хотела удалиться, - обратилась она к Стоуксу.
        - Пожалуйста, - поклонился Стоукс. - В случае необходимости я могу поговорить с вами завтра.
        Когда Саймон и Порция встали, Стоукс устремил красноречивый взор на Саймона. Догадываясь, что Стоукс намерен повторить очевидное - Порцию нельзя оставлять одну ни на минуту, - Саймон покачал головой. Она не останется одна, и ему не надо напоминать о причине.
        Когда они поднялись по лестнице, Порция заявила:
        - Нужно осмотреть эту рану. - И направилась к его комнате.
        Саймон нахмурился, но последовал за ней.
        - Рана пустячная, я даже не чувствую ее.
        - Раны, которых люди не чувствуют, иногда ведут к гангрене.
        Дойдя до его комнаты, она повернулась к нему.
        - Рану надо промыть и смазать.
        Саймон остановился, посмотрел на ее лицо - решительное и упрямое, хотя все еще остающееся бледным. Он распахнул дверь и сказал:
        - Если ты настаиваешь.
        Естественно, она настаивала, и ему ничего не оставалось, как сдаться. Придется сидеть с обнаженной грудью и терпеть ее вздохи и хлопоты.
        С юных лет Саймон терпеть не мог, когда женщины суетятся вокруг него и лечат его болячки. У него было немало шрамов, но они его никогда не беспокоили.
        И сейчас, скрипнув зубами и усмирив свою гордость, он позволил Порции возиться с ним.
        Он чувствовал себя так, как может чувствовать победитель, низведенный до уровня беспомощного шестилетнего ребенка, не способного воспротивиться женской потребности проявить о нем заботу. Он словно попал в капкан.
        Саймон внимательно следил за ее лицом, наблюдал внешне стоически, как она осторожно промывала, смазывала и перевязывала рану. Кстати, рана оказалась глубже, чем он предполагал. Порция разглаживала марлю на его руке, а он тем временем разглядывал ее пальцы - длинные, гибкие, тонкие, как и она сама.
        И вдруг понял, что эмоции, которым он старался не давать хода, вновь наполняют и захлестывают его. Он снова вспомнил те минуты, когда они находились на террасе, и мышцы его в то же мгновение напряглись.
        Она находилась совсем рядом, и тем не менее он был близок к тому, чтобы потерять ее.
        Как только Порция выпрямилась, Саймон поднялся и отошел к окну. Подальше от нее, подальше от искушения закончить игру и схватить ее, заявить, что она принадлежит ему, и увезти ее отсюда, от грозящей ей опасности.
        Порция видела, как он уходил, заметила его напряженность и то, как сжались его кулаки. Она убрала тазик и бинты. Затем остановилась возле кровати и посмотрела на Саймона.
        Он стоял возле окна, глядя в ночь, внутренне напряженный и в то же время сдержанный. Убийца совершил ошибку. Ваза оказалась последней соломинкой. Порция была напугана и расстроена даже больше, чем думала сама, но сейчас ею ко всему прочему овладевал гнев. Конечно, очень прискорбно, что враг совершил убийство, даже дважды, но то, что он делает с ней сейчас, это еще хуже… она никогда и никому не позволяла вторгаться в свою жизнь.
        Раздражение переросло в откровенный и яростный гнев, ее буйный нрав всегда брал верх над страхом. Она подошла и прислонилась к косяку оконной рамы.
        - В чем дело?
        Саймон посмотрел на Порцию, подумал и понял, что избежать ответа на вопрос не сможет.
        - Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
        Она уловила напряженность и хрипоту в его голосе.
        - Почему моя безопасность так важна? Почему ты всегда должен защищать меня?
        Саймон отвернулся, посмотрел в сад.
        - Я всегда это делал.
        - Я знаю. Но почему?
        Он стиснул зубы, какоето время ей казалось, что он так и не ответит. Однако он все же проговорил, понизив голос:
        - Потому что ты дорога мне. Потому что… защищая тебя, я защищаю самого себя.
        Эти слова дались ему нелегко. Он повернул к ней голову, встретился с ее взглядом, однако ничего не стал менять в своем заявлении.
        Порция скрестила руки.
        - Так что конкретно тебя беспокоит? Ты же знаешь, что я позволю тебе находиться рядом, позволю опекать меня, что я вряд ли позволю себе необдуманные поступки, так что дело не в этом.
        На его щеках заиграли желваки.
        - Я хочу, чтобы ты была моей. И не хочу, чтобы это стояло на пути. - Он сделал глубокий вдох. - Я хочу, чтобы ты пообещала, что не используешь то, что здесь происходит, что происходит между нами, против нас. - Он снова встретился с ее взглядом. - Что это может повлиять на твое решение.
        Порция прочитала в его глазах и смятение, и жажду обладания. Мужскую потребность доминировать он обуздывал своей железной волей.
        Она выдержала его взгляд.
        - Я не могу этого обещать. И никогда не стану закрывать глаза, чтобы не видеть, что представляешь собой ты или я.
        Напряженный момент миновал, и Саймон упавшим голосом произнес:
        - Доверяй мне, Порция. Это все, о чем я прошу. Просто доверяй мне.
        Она не ответила; это было бы слишком быстро. А его «все» относилось к целой жизни.
        Видя, что она молчит, он протянул к ней руку и привлек к себе.
        - Когда ты примешь решение, помни об этом.
        Она подняла руки, обняла его за шею, предложила ему свои губы - его губы, если он так того хотел. На этой арене она уже была принадлежащей ему в такой степени, как только могла жаждать его душа покорителя.
        Саймон принял предложение, обвил вокруг ее плеч руки и погрузил язык в глубину ее рта. Их тела слились в единое целое. Она не отодвинулась, не уклонилась - все барьеры между ними рухнули.
        По крайней мере с ее стороны.
        Она позволила ему поднять себя и отнести на кровать, позволила снять с себя платье и рубашку, туфли и чулки, после чего Порция осталась лежать обнаженной на простынях, наблюдая, как он сбрасывает с себя остатки одежды, присоединяется к ней, протягивает к ней руки, высекает из ее тела сладостные искры, раздвигает ей бедра, и она баюкает, качает его на себе, пока их тела не воспламеняются окончательно, дыхание делается прерывистым, и они оба проваливаются в сладостную бездну.
        Саймон просил ее доверять ему, и в этой сфере она ему полностью доверяла. А вот он доверял ей не полностью, недостаточно для того, чтобы раскрыть последнюю небольшую часть своей сущности.
        Когданибудь он раскроет.
        В тот момент, когда они оба достигли пика наслаждения, Порция поняла, что она сформировала наконец свое решение. Она должна узнать последний неизвестный ей факт, а для этого она станет его во всех сферах.
        Это было ценой узнавания, ценой того, что она станет вхожа в каждый уголок его души.
        Когда Порция расслабилась под ним и они оба оказались лежащими рядом, она обняла его за спину и прижала к себе, восхищаясь его весом и мускулатурой, думая о том, что это тело вдавливало ее в матрац и в то же время защищало ее, позволяло ей чувствовать себя в безопасности.
        Она взъерошила рукой его волосы, а потом стала их приглаживать. Взглянула на его лицо, черты которого были скрыты в полумгле. Порции захотелось, чтобы он снова зажег свечи, потому что ей нравилось видеть его умиротворенным и удовлетворенным, расслабленно лежащим в ее объятиях.
        Как это приятно - ощущать свою силу, такую замечательную силу, позволяющую приводить его в такое состояние!
        Приподняв голову, она прикоснулась губами к его виску.
        - Я еще не поблагодарила тебя за свое спасение.
        Он хмыкнул и после небольшой паузы добавил:
        - Позже.
        Она улыбнулась, откинулась назад, зная, что, пока они лежат рядом, никакой страх и никакой убийца не смогут вторгнуться в их мир.
        Любовь.
        Она была между ними все время, ждала, когда они увидят ее, поймут, признают.
        Порция взглянула на Саймона. Поняла, что он наблюдает за ней.
        Поняла, что нет нужды ничего ему говорить - он знает сам.
        Она пододвинулась к нему, их губы встретились, и этот поцелуй сказал все.
        Когда снова встретились их взгляды, Саймон провел рукой по ее плечу, по спине, притянул к себе и положил ладонь ей на бедро. Затем закрыл глаза и собрался заснуть.
        Такой вот простой жест приятия.
        Она закрыла глаза, тоже принимая произошедшее.

        - У нас проблема. - Стоукс стоял посреди беседки лицом к Порции, Саймону и Чарли. Они только что поднялись изза стола после завтрака, когда он встретил их в зале и попросил о встрече. - Мистер Арчер и мистер Бакстед просят позволения забрать свои семьи и уехать. Я могу задержать их на деньполтора, не больше. Но главная причина не в этом.
        Он помолчал, как бы мысленно споря сам с собой, после чего добавил:
        - Правда заключается в том, что у нас нет доказательств и очень мало шансов поймать убийцу. - Он поднял руку, видя, что Чарли хочет чтото сказать. - Да, я знаю, что это будет плохо для Глоссапов, но на самом деле все даже еще хуже.
        Стоукс посмотрел на Саймона. Порция тоже взглянула на него и догадалась, что Саймон понимает, что имеет в виду Стоукс.
        Стоукс перевел взгляд на Порцию.
        - Мисс Эшфорд, похоже, остается единственной ошибкой убийцы. После вчерашнего вечера нам ясно, что, хотя она и не помнит, что может указать на него, он попрежнему убежден в обратном. Гадюка могла быть просто попыткой запугать ее, а вот вчерашнее покушение имело своей целью ее убить. Заставить ее замолчать, как он заставил замолчать Денниса.
        - Вы хотите сказать, - обратился Саймон к Стоуксу, - что он чувствует себя обязанным продолжить охоту на Порцию даже за пределами ГлоссапХолла, до тех пор, пока он не убедится, что она более не представляет для него угрозы?
        Стоукс коротко кивнул:
        - Кто бы он ни был, он определенно считает рискованным отпускать ее. Он должен бояться, что она чтото вспомнит и это определенно укажет на него.
        Порция ожесточилась:
        - Я чуть мозги не сломала, пытаясь вспомнить, но я действительно не знаю. Не знаю - и все тут!
        - Я это понимаю и принимаю, - сказал Стоукс. - Это не имеет значения. Ведь он считает, что вы знаете, и вот с этим стоит считаться.
        Чарли, который оставался непривычно мрачным, заметил:
        - Очень трудно защищать человека, который вращается в обществе. Существует множество возможностей для несчастных случаев.
        Трое мужчин посмотрели на Порцию. Она ожидала, что почувствует страх, но, к великому облегчению, ощутила только раздражение.
        - Я не собираюсь сидеть взаперти до конца своих дней!
        Стоукс поморщился:
        - Да, все так. В томто и заключается проблема.
        Саймон в упор посмотрел на Стоукса.
        - Вы привели нас не для того, чтобы рассказать все это. Вы придумали план, как поймать этого мерзавца. Так в чем он заключается?
        Стоукс кивнул:
        - Да, я придумал план, но он, мне кажется, не слишком вам понравится.
        Последовала пауза.
        - План сработает? - спросил Саймон.
        - Я бы не предложил ничего подобного, если бы не верил в успех, - без колебаний ответил Стоукс.
        Чарли подался вперед:
        - Он направлен на то, чтобы разоблачить убийцу здесь?
        - Да.
        - И стало быть, не только Порция обретет безопасность, но и Глоссапы и остальные окажутся вне подозрений?
        Стоукс снова кивнул:
        - Все будет раскрыто, убийца арестован, справедливость восторжествует.
        - Так в чем заключается ваш план? - спросила Порция.
        Чуть поколебавшись, Стоукс сказал:
        - Он построен на том, что вы, мисс Эшфорд, - единственное средство для того, чтобы вывести убийцу на чистую воду.
        Стоукс многозначительно посмотрел на Саймона.
        Саймон с минуту с непроницаемым лицом смотрел в глаза Стоуксу, затем откинулся на спинку кресла и произнес:
        - Изложите ваш план.


        Глава 16
        План никому не понравился.
        Однако все с ним согласились.
        Ничего лучшего они придумать не могли, а было ясно, что надо чтото предпринять. Они понимали, что обязаны по крайней мере сделать попытку, приложить все усилия к тому, чтобы это сработало, как бы ужасно ни выглядело все это мероприятие.
        Порция не могла с уверенностью сказать, кому это нравилось меньше всего - ей, Саймону или Чарли. План требовал от них пренебречь добродетелями, которыми они дорожили и которые были для них основополагающими.
        Она взглянула на Чарли, вышагивающего рядом по газону.
        - Предупреждаю вас: я ничего не понимаю в флирте.
        - Вы просто вообразите, что я - Саймон, и ведите себя так, как вели бы себя с ним.
        - Мы привыкли с ним обычно пикироваться. Просто сейчас мы этого не делаем.
        - Я помню… А что заставило вас передумать? - Чарли выглядел искренне озадаченным.
        - Я не знаю. - Подумав, она добавила: - Наверное, он тоже не знает.
        Чарли внимательно посмотрел на нее, а когда она встретила его взгяяд, нахмурился:
        - Нам нужно чтонибудь придумать… У нас нет времени обучать вас. Вы не можете, скажем, скопировать Китти, ее уловки, чтобы поймать убийцу в ловушку?
        Похоже, это предложение позабавило Порцию.
        - Я могу попытаться представить, что я - это она.
        - Хорошо, попробуйте.
        Порция бросила взгляд на Чарли и улыбнулась. Восхищенной улыбкой. Словно он был давно искомым изданием эзотерического текста, за которым она гонялась многие годы и вот наконецто нашла.
        Внезапная настороженность, промелькнувшая в его глазах, заставила ее рассмеяться:
        - Перестаньте!
        Ее улыбка стала еще шире. Она взяла его под руку, прижалась к нему, затем бросила взгляд через плечо в сторону Саймона, который находился на террасе и выглядел мрачным, если не сердитым.
        Ее улыбка стала увядать, однако Порция постаралась придать ей новую силу и снова все внимание дерзко перенесла на Чарли. Сама того не подозревая, она совершила правильный поступок - сделала присущий Китги ход. Она представила себе, как на это могут отреагировать находящиеся на террасе или прогуливающиеся неподалеку люди.
        Чарли погладил ее по руке.
        - Все правильно! Я не рассказывал вам о лорде Карнеги и его гнедых?
        Он играл свою роль, рассказывая всевозможные смешные истории, это облегчало ей возможность смеяться и хихикать, опираясь на его руку, изображая тем самым флирт, что вызывало бешеную ревность Саймона.
        Стоукс тоже сыграл свою роль, полностью использовав собственные полномочия и продлив пребывание гостей на два дня - сегодня и завтра, в течение которых нужно было вывести убийцу на чистую воду. Можно было уезжать послезавтра, и это подействовало на людей таким образом, что они слегка расслабились. Дело о падении вазы, с молчаливого согласия лорда Недерфилда и лорда Глоссапа, было признано несчастным случаем.
        Их светлости не были посвящены в отчаянный план; вообще говоря, кроме них троих и Стоукса, никто другой в него посвящен не был. Как сказал Стоукс, чем меньше людей об этом будет знать, тем правдоподобнее все будет выглядеть. Будет сделана попытка убедить убийцу к завтрашнему вечеру, что Саймон перестал наблюдать за Порцией и опекать ее.
        - Убийца тогда предпочтет иметь дело с вами сейчас, здесь, если сможет действовать, - сказал Стоукс. - Нам нужно будет создать обстановку, которая покажется ему для этого подходящей.
        Они с этим согласились, и вот сейчас она здесь занимается флиртом, или пытается заниматься, с Чарли.
        - Пошли! - Продолжая улыбаться, Порция потащила его к тропе, ведущей к храму. - Я уверена, что Китти увела бы вас, если бы сумела.
        - Вероятно, - согласился или сделал вид, что согласился Чарли.
        Когда они дошли до начала тропы, Порция оглянулась на высокую фигуру, стоявшую на террасе. Снова повернувшись к Чарли, Порция увидела его весьма выразительный взгляд.
        - Вы сбрасываете маску, едва взглянете на него. Вам нужно играть лучше, чтобы убедить этого негодяя, что между вами и Саймоном все кончено.
        Порция хотела было остудить Чарли суровым взглядом, но затем захихикала и повисла у него на руке.
        - Боже, какой вы забавный!
        Чарли хмыкнул:
        - Но и переигрывать тоже не стоит. Нужно, чтобы мы выглядели убедительно.
        Порция улыбнулась и с высоко поднятой головой ступила на тропу, держась за руку Чарли и шагая рядом так же близко, как она шла бы с Саймоном.
        Когда они отдалились от дома, Чарли воспользовался моментом для того, чтобы проинструктировать ее, каким образом можно поощрить таких джентльменов, как он.
        - Очень хороший способ - ловить каждое слово с широко открытыми глазами. Словно это слово равноценно… - Он сделал неопределенный жест.
        - Тому, что изрек Овидий?
        Чарли заморгал.
        - Я думал о Байроне или Шелли, но если вам нравится Овидий… Кстати, Саймон знает о ваших странных вкусах?
        Она засмеялась и игриво похлопала Чарли по руке. Они приблизились к храму, и Порция потащила его к ступеням.
        - Давайте зайдем и полюбуемся видом!
        По мраморному полу они прошли к дальнему концу и остановились, устремив взоры вдаль.
        Чарли стоял рядом, прямо за ее плечом. Через минуту он наклонил голову и пробормотал:
        - Вы знаете, я никогда не мог этого понять… вы достаточно привлекательны, но - ради Бога, не набрасывайтесь на меня! - мысль о том, чтобы позволить с вами вольности, настолько меня пугает, что превращает в глупца.
        Порция рассмеялась, искренне удивившись его словам. Повернувшись и встретившись с его притворноогорченным взглядом, она сказала:
        - Не печальтесь. В этом, без сомнения, виноват Овидий.
        Послышались шаги на тропе. Они обернулись, сделали шаг в сторону друг от друга, как бы изображая, что чувствуют свою вину.
        Саймон вел по ступенькам Люси Бакстед.
        Порция почувствовала, что всей душой она рвется к нему, хочет смотреть на него сейчас, когда он оказался поблизости. Чарли был гораздо ближе, однако такого воздействия на нее не оказывал. А вот при приближении Саймона у нее даже пульс участился.
        Помня о недавнем замечании Чарли, она собрала всю свою волю и сохранила маску равнодушия на лице.
        Люси это заметила. На ее лице появилась неуверенная улыбка.
        - О, мы не хотели вам мешать.
        - В самом деле, - растягивая слова, подтвердил Саймон. - Хотя обсуждалась, судя по всему, весьма интересная тема. О чем идет речь? - Произнес это он весьма холодным и придирчивым тоном.
        Порция взглянула на нега с пренебрежительным выражением.
        - Об Овидии.
        Он поджал губы.
        - Я мог бы и сам догадаться.
        Порция знала, что таков был план, и тем не менее эта насмешка уязвила ее. Она взяла Чарли под руку.
        - Мы уже налюбовались пейзажем. Оставляем вас, чтобы вы могли последовать нашему примеру.
        Бедняжка Люси, по всей видимости, чувствовала себя весьма неуютно. Чарли остался невозмутимым и уверенным, но как только они снова оказались за пределами храма, он облегченно вздохнул. Глядя перед собой, он проговорил:
        - Не знаю, смогу ли я все это вынести.
        Порция сжала ему руку.
        - Мы должны, ведь альтернатива еще хуже.
        Они вернулись к дому, к террасе, к остальной компании, чтобы продолжать воплощать свой план в течение дня.
        После того как Порция сделала первый шаг в этом направлении, она заставила себя думать о Саймоне не так, как уже привыкла за много дней, а с еще большим пренебрежением и даже презрением. Было нелегко видеть его высокомерное выражение.
        Его холодность, его осуждающие взгляды, с одной стороны, ей помогали, а с другой - уязвляли и ранили.
        И хотя они знали, что все это было игрой, они сейчас жили в иллюзорном мире. И в этом мире их поведение угрожало не только ей, не только ему, но и тому, что было между ними.
        И Порция реагировала на эту угрозу, пусть всего лишь воображаемую. Сердце у нее ныло и болело. К тому моменту, когда опустилась ночь, в ее самообладании, которое доселе было надежным щитом, защищавшим ее от внешнего мира, наметились серьезные трещины.
        Тем не менее все гости, судя по выражению их лиц и обрывочным неодобрительным намекам, верили в искренность ее поведения. А только это, убеждала себя Порция, ворочаясь на кровати перед камином в комнате леди О., и имело значение.
        Даже леди О. холодно поглядывала на нее, однако напрямую никаких комментариев не высказывала, как бы подтверждая мнение о том, что ее так просто не провести, и лишь орлиным взором наблюдала за Порцией.
        Сейчас она тихонько похрапывала в дальнем конце комнаты.
        Часы в доме стали отбивать удары. Двенадцать часов. Полночь. Должно быть, все остальные уже уютно устроились в кроватях и крепко спят. Перевернувшись на спину, Порция закрыла глаза, намереваясь сделать то же самое. Однако не смогла. Не смогла укротить беспокойство, которое поселилось в душе. Она пыталась глубоко дышать, но это не помогало.
        Подавив проклятие, она отбросила покрывало и поднялась. Набросила на себя платье, приготовленное на утро, более или менее зашнуровала его, надела туфли, затолкала в карман чулки и, бросив прощальный взгляд на леди О., подкралась к двери, бесшумно открыла ее и выскользнула из комнаты.

        Стоя у окна без сюртука, без жилета, с бокалом бренди в руке, Саймон смотрел в темный сад и старался ни о чем не думать. Старался подавить беспокойство. Усмирить инстинкт хищника и успокоить свои страхи. Они беспочвенны, он это знал, однако…
        Открылась дверь. Он повернулся и увидел, как проскользнувшая в комнату Порция тихонько затворяет ее за собой.
        Заметив Саймона, она выпрямилась и в полумгле некоторое время изучала его лицо, затем шагнула навстречу.
        - Я не ожидала, что ты все еще не ложился.
        - Я не ждал тебя, не думал, что ты придешь.
        Его колебания продлились лишь мгновение, после чего он поставил на подоконник бокал, шагнул к ней и заключил ее в объятия.
        Порция обвила руки вокруг его шеи, их губы нашли друг друга, тела плотно прижались.
        Когда долгий поцелуй закончился, Порция вздохнула, а Саймон поднял голову. Она положила свою голову ему на плечо.
        - Это так ужасно… противно! Как Китти могла все это проделывать? Даже играть это - противно! - Порция содрогнулась всем телом и заглянула Саймону в глаза. - Я чувствую себя буквально больной.
        Саймон хрипло засмеялся:
        - Этот сценарий мне тоже не по душе.
        Как это здорово - ощущать в руках ее изящное, теплое тело, чувствовать прикосновение холмиков ее грудей, ее бедер, которые прижимаются к его бедрам, ее живота, который нежно баюкает его жезл. Уже одна близость ее успокаивала так, как не могло успокоить ничто другое. Всем своим видом она говорила, что принадлежит ему, и дремавший в нем хищник успокоился и сменил рык на мурлыканье.
        Саймон погладил ее по ягодицам, почувствовал мгновенную реакцию.
        - Нам лучше лечь в постель.
        - Гм… - Порция потянулась, прикоснулась губами к его губам. - Это лучший способ для нас хоть немножко поспать.
        Саймон засмеялся. Он позволил ей взять себя за руку и довести до кровати. Позволил ей действовать по тому сценарию, какой ей нравился. Пусть она делает все, что ей хочется, хотя он не имел понятия, осознала ли она это.
        И догадалась ли Порция, или увидела, или сделала вывод о том, что он любит ее.
        Что же касается ее… она не была бы здесь сейчас, ночью, не пришла бы сюда, чтобы разделить одиночество, отдать всю себя, если бы в ее сердце не теплились те же самые чувства. Опять же Саймон не имел понятия, осознавала ли она свое состояние.
        Он был готов проявить терпение.
        Лежа обнаженным на спине, он наблюдал за тем, как она раскачивалась на нем, как всем своим обольстительным телом ласкала его и откровенно, не скрываясь, наслаждалась каждой секундой соития. Когда она достигла высот наслаждения, Саймон слегка отстранился, чтобы наблюдать это дивное зрелище. Ничего более упоительного ему видеть не доводилось.
        Единственным еще более сладостным моментом был тот, когда обессиленная Порция опустилась рядом с ним и он, подмяв ее под себя, погрузил свою плоть в ее теплые глубины. С каждым толчком он погружался в нее все глубже и энергичнее, и она снова стала отвечать ему, и в конце концов они вновь оказались там, куда и стремились, - на вершине сладострастия.
        Теплая волна сомкнулась вокруг них, и они, переплетясь, погрузились в блаженный сон.

        Расставание было трудным. Оба пытались выпутаться из тех уз, которые связали их гораздо крепче, чем они ожидали, которые оказались намного ценнее и важнее, чем они могли вообразить.
        Когда с появлением зари Порция выскользнула из его комнаты - одна, к чему пришли после ожесточенного спора, в котором она победила, - Саймон остался сидеть на кровати, размышляя о последних часах, проведенных с Порцией, и о том, что они означали для них.
        Когда часы на камине пробили семь ударов, он тяжело вздохнул, заставляя себя забыть об этом и возвращаясь к действительности, к тем ролям, которые они оба вынуждены были играть дальше.
        Отбросив простыни, он поднялся и оделся.

        Чарли был уже в столовой, когда туда вошел Саймон. Там же находились Джеймс, Генри и их отец. Саймон обменялся с ними обычными утренними приветствиями, бросил взгляд в сторону Чарли и сел напротив Джеймса.
        Появилась Люси Бакстед, за ней впорхнула Порция. Выглядела она бодрой и веселой, а улыбки свои адресовала главным образом Чарли.
        Саймона она игнорировала.
        Порция села рядом с Чарли и тут же вовлекла его в шутливый разговор об общих знакомых в городе.
        Саймон наблюдал за ней с суровым, даже жестким выражением лица.
        Джеймс взглянул на него, проследил за его взглядом, направленным на Чарли и Порцию, после чего откашлялся и спросил Саймона о его лошадях.
        Этот день должен был стать последним, и нужно было выжать из него как можно больше. В течение всего утра их колкости становились все острее, чувство раздражения шаг за шагом возрастало.
        Джеймс пытался вмешаться, отвлечь Чарли. Все поняли и оценили его жест. Понимая, что и Саймону, и Чарли трудно отказаться от помощи Джеймса, Порция надменно отвергла его, мысленно извиняясь, моля Бога, чтобы ее уловка сработала, и давая себе обещание впоследствии все объяснить.
        Наверное, даже пощечина не подействовала бы сильнее. Джеймс с каменным лицом наклонил голову и удалился.
        А игра причиняла боль. К моменту второго завтрака Порции стало казаться, что она физически нездорова.
        Стоукс вел свою партию - старался как можно меньше появляться на виду. Поскольку дома коснулось крыло смерти, никто не рассчитывал, что их будут развлекать, предлагать верховые прогулки или игру в карты. Все гости оказались невольными свидетелями разыгрываемой маленькой драмы. И если они будут играть хорошо, их план не может не сработать.
        Порция снова села рядом с Чарли. С безмятежно веселым видом она открыто завладела его вниманием, одаривая его самыми откровенными улыбками.
        Сидящий напротив Саймон, необычно молчаливый, наблюдал за ними с мрачным, недобрым выражением лица.
        И вот эта сдерживаемая реакция, эти написанные на лице переживания по поводу несчастной, разбитой любви создавали драматическую атмосферу и передавались всем присутствующим. Когда Порция вдруг засмеялась какойто шутке Чарли, леди О. открыла было рот, но тут же его захлопнула. Она уткнулась в тарелку и стала помешивать горошек. Окинула быстрым взглядом сидящих за столом, но так ничего и не сказала. Издав вздох облегчения, Порция незаметно кивнула Чарли, и они продолжили игру.
        Когда все поднялись изза стола, у Порции стучало в висках. Подошел лорд Недерфилд, в упор посмотрел на Чарли и попросил разрешения поговорить с ним наедине.
        Чарли взглянул на Порцию, в его глазах отразилась паника. Они не ожидали прямого вмешательства, и на этот случай у них не было отговорок.
        Порция заставила себя улыбнуться:
        - Ах, дело в том, что мистер Хастингс обещал проводить меня в сторону сада. - Она прильнула к руке Чарли, мысленно проклиная и ненавидя свою роль. Лорд Недерфилд перевел взгляд на Порцию, в его глазах явно читалось презрение.
        - Смею предположить, что вас мог бы проводить ктонибудь другой. Например, молодые леди.
        Чарли крепко сжал ее руку.
        Улыбка Порции выглядела какойто болезненной, когда она проговорила:
        - Но они слишком молоды - надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
        Лорд Недерфилд опешил. Прежде чем он собрался чтото ответить, к нему подошла леди О. и ткнула его в ребра.
        - Оставь их в покое. - Она произнесла это категорическим тоном, но очень тихо, что было для нее нехарактерно. - Пошевели мозгами, Грэнни. Они чтото задумали. - Глаза ее прищурились, но в них можно было уловить блеск одобрения. - Они разыгрывают рискованную карту, но если это именно то, что требуется, то нам лучше отойти в сторону и дать им возможность выиграть.
        - О! - На лице лорда Недерфилда последовательно сменилось несколько выражений, словно он, как и советовала леди О., перебирал их в уме, пытаясь найти наиболее адекватное. В конце концов он проговорил: - Понятно.
        - Ну и хорошо. - Леди О. схватила его под руку. - Помогите мне подняться на террасу. Вероятно, это будет выглядеть, как если бы хромой вел хромого, но оставим поле боя молодым и посмотрим, на что они способны.
        Порция и Чарли с чувством величайшего облегчения отступили, давая возможность пожилой паре подняться, сознавая, что Саймон наблюдает за ситуацией из другого конца комнаты. Даже на таком расстоянии они, казалось, уловили исходящее от него напряжение. Обменявшись взглядами, Порция и Чарли двинулись вперед.
        Они медленно шли под руку, но очень скоро стало очевидным, что у Чарли настроение основательно испортилось. Когда он невпопад ответил на одну из ее шуток, Порция крепко сжала его руку и притянула к себе, сознавая, что, хотя они физически и находились совсем рядом, вместе их не связывало ничего, кроме простых дружеских отношений и веры в общее дело. К счастью, этого было вполне достаточно, чтобы слаженно действовать сообща. Лишь бы никто из них не споткнулся.
        Прильнув к нему. Порция пробормотала:
        - Давайте пройдемся к озеру. Если поблизости от нас никого не будет, то мы можем свернуть в сосновый питомник и там немного передохнуть. Если мы после нашей адской работы не сумеем одолеть последнего препятствия и провалимся, мы никогда не сможем этого себе простить.
        Чарли выпрямился:
        - Хорошая идея. - Они изменили маршрут и направились в сторону озера. Незаметно подвигав плечами, он добавил: - Саймон наблюдает за нами - я чувствую это всей своей кожей.
        Порция с интересом взглянула на Чарли, она никогда раньше не относила его к разряду тонко чувствующих натур.
        - Думаю, он последует за нами.
        - Полагаю, мы можем на это рассчитывать.
        Порция внимательно вгляделась в его лицо.
        - Вам это не доставляет удовольствия, так же как и нам.
        Он бросил на нее быстрый взгляд.
        - Могу доверительно сказать, что мне не нравится это в гораздо большей степени, чем вам обоим, хотя и знаю, насколько вам это не по душе.
        Они вступили на сужающуюся тропинку, ведущую к озеру.
        - А вы не можете думать обо мне как об одной из замужних матрон, с которыми, как я думаю, вы нередко общаетесь?
        - В томто и проблема. Я о вас так и думаю, только вы его жена. А это, знаете ли, большая разница. Мне не улыбается перспектива, когда мне могут переломать кости. Я принципиально избегаю ревнивых мужей.
        - Но он мне не муж!
        - В самом деле? - Брови Чарли поползли вверх. - Вы не сможете это доказать, сославшись на его поведение. Да и на ваше. А я думаю, что в этом плане я коечто смыслю.
        Он смотрел себе под ноги и не мог видеть ее улыбки.
        - А вообще я думаю, - продолжил Чарли, подняв голову, - что именно по этой причине наш план может сработать.
        Поскольку они находились сейчас далеко от дома и поблизости никого видно не было, можно было безопасно разговаривать свободно.
        - Вы думаете, он начинает срабатывать?
        Чарли улыбнулся, поднял руку и отвел с ее щеки черный локон; надо было всетаки соблюдать правила.
        - Генри выглядит страшно опечаленным, и это все изза нас. После завтрака Джеймс удалился, но он также наблюдает за нами. Десмонд… он ведет себя тихо, но сейчас Уинифред отступила в тень, у него много свободного времени, и он определенно хмурится в нашу сторону.
        - Хмурится? А не наблюдает?
        - Хмурится, - подтвердил Чарли. - Но что за этим стоит, я не понимаю, потому что недостаточно хорошо его знаю.
        - А что вы можете сказать об Эмброзе?
        Чарли задумался.
        - О, он заметил, но я не могу сказать, что он обратил на это особое внимание. Он единственный из нас, кто хоть чтото извлек из этих последних дней. Он использует время для того, чтобы склонить мистера Бакстеда на свою сторону. Мистер Арчер тоже, хотя бедняга многого не видит.
        Они подошли к тропинке, которая опоясывала озеро, и ступили на нее. Когда они приблизились к тропинке, ведущей к сосновому питомнику. Порция потянула Чарли за рукав.
        - Посмотрите назад - вы когонибудь видите?
        Чарли повиновался и внимательно оглядел все пространство вплоть до дома.
        - Никого, даже Саймона не видно.
        - Хорошо, пошли дальше.
        Порция подобрала юбки и шагнула на маленькую тропку. Чарли последовал за ней.
        - Он нас найдет.

        Он действительно нашел, но вначале ему пришлось испытать минуты паники. Он полагал, что они направятся в беседку. Когда же он пришел туда и обнаружил, что она пуста… Шагая через сосновый питомник, Саймон за деревьями увидел мелькнувшее голубое платье Порции. Словно груз свалился с его плеч. Издав вздох облегчения, он бросился вперед, толстый ковер из хвои хрустел у него под ногами.
        Боже, что он почувствовал, когда стоял перед пустыми креслами и диваном в беседке! Он никогда не подозревал, что способен на такую ревность, но то разъедающее чувство, которое он испытал в тот момент, иначе как ревностью не назовешь.
        Да, он будет мужем, с которым нелегко ужиться. Он должен признать, что Порция права, столь тщательно размышляя, прежде чем принять окончательное решение. У него было подозрение, что она за последнее время смогла разглядеть его лучше, чем он сам себя.
        Они остановились на маленькой полянке; Чарли прислонился к стволу высокого дерева, Порция - напротив него к стволу другого. Голова ее была откинута назад, глаза закрыты.
        Саймон шагнул на поляну.
        - Какого черта вы здесь делаете?
        Он постарался произнести это как можно спокойнее.
        Порция открыла глаза и сказала:
        - Отдыхаем. Чарли совсем измучился. Я тоже. Мы нуждаемся в передышке.
        Саймон нахмурился:
        - А почему здесь?
        Она вздохнула и открыла глаза.
        - Здесь всюду хвоя под ногами. Мы уже давно слышали твои шаги. Здесь никто не застанет нас врасплох.
        Чарли отделился от своего дерева.
        - А теперь, когда ты все понял, не желаешь ли присесть? - С преувеличенно галантным поклоном он показал на низенькую скамейку на краю поляны. - И мы тоже сядем.
        Саймон взглянул на Порцию, увидел выражение ее лица и улыбнулся впервые за сегодняшнее утро. Он взял ее за руку и потянул к скамейке. Задрав вверх нос, она фыркнула, но согласилась сесть. Чарли и Саймон устроились по обе стороны от нее. Шли минуты, а они продолжали в молчании расслабленно сидеть, глядя на деревья и слушая их шелест. Они пили эту безмятежную тишину, которая давала им силу преодолеть то, что их ожидало.
        Перемещающееся к западу солнце пробилось сквозь деревья, и Саймон пошевелился. Порция и Чарли вопросительно посмотрели на него. Он обнаружил полное отсутствие энтузиазма на их лицах. Саймон поморщился:
        - Нам нужно как следует сыграть последний акт.

        Занавес поднялся в гостиной перед обедом. Порция появилась позже других. Она выглядела великолепно в своем темнозеленом шелковом платье. Остановившись на пороге с высоко поднятой головой, она окинула взглядом собравшихся.
        Ее взор остановился на Саймоне. Она смотрела холодно, можно даже сказать - с презрением. Затем перевела взгляд на Чарли, и лед словно растаял, на ее лице появилась улыбка.
        Игнорируя Саймона и всех прочих, она направилась к месту рядом с Чарли.
        Чарли ответил ей тоже улыбкой, хотя бросил быстрый взгляд на Саймона.
        Ее замысел заключался в том, чтобы сразить Саймона - заставить его ревновать либо же наказать за какойто проступок или прегрешение, этого никто в точности угадать не мог.
        Однако, какова бы ни была причина, всем было ясно ее намерение.
        Порция смеялась, шутила, гипнотизировала Чарли своими взглядами. Флиртовала отчаянно. Саймон и Чарли потратили целый час, обучая ее приемам. Сейчас она тщательно выполняла их инструкции.
        Самочувствие у обоих было отвратительным, тем не менее они должны были признать, что поставленную задачу Порция выполняет блестяще. Когда подошел Десмонд, а чуть позже к ним присоединился и Эмброз, она одарила их улыбками и вступила с ними в непринужденный разговор, не выпуская в то же время из поля зрения Чарли и держа свою ладонь на сгибе его руки. Саймон стоял в другом конце комнаты с Люси, Друсиллой и Джеймсом. Однако смотрел он главным образом в сто рону Порции. И взгляд его иначе как мрачным назвать было нельзя.
        У него был сильный характер, и это инстинктивно чувствовал каждый при первом же знакомстве. Ему не нужно было это комулибо доказывать. Сейчас он сознательно сдерживал свой темперамент, и казалось, он растет и разбухает по мере того, как Саймон наблюдает за ними.
        Подошла Уинифред:
        - Скажите, мисс Эшфорд, вы завтра возвращаетесь в дом своего брата?
        Без сомнения, это было самым дерзким выпадом против ее неблаговидного поведения, который Уинифред могла сделать. Порция мысленно извинилась, когда заставила себя погасить улыбку.
        - Вообщето, - она бросила быстрый взгляд на Чарли, слегка приподняла бровь, затем снова повернулась в сторону Уинифред, - я, возможно, отправлюсь в Лондон на несколько дней. Загляну в городской дом моего брата, улажу коекакие дела. Конечно, - продолжила она, и с учетом вполне прозрачных намерений ее слова становились ложью, - в июле так мало развлечений в городе, что я боюсь там затосковать.
        Она посмотрела на Чарли.
        - А вы едете в город?
        Ее намек был более чем откровенен. Уинифред была настолько шокирована, что едва не задохнулась, и выражение лица у нее стало совершенно несчастным, Десмонд поднял бровь, изобразив легкое неодобрение. Эмброз остался невозмутимо холодным.
        - Мэм, обед подан!
        Порция, должно быть, никогда в жизни не испытывала большей радости, услышав эти слова. Неизвестно, что сказали бы другие, если бы разговор продолжился, как отреагировал бы Чарли, каким образом ей пришлось бы отвечать… Одним словом, хвала небесам, что в этот момент рядом оказался дворецкий. Десмонд предложил Уинифред руку. Она посмотрела на нее, затем встретилась с ним взглядом и, как бы приняв решение, положила ладонь на его рукав, позволив ему отвести ее в столовую. Порция последовала за ними, держась за руку Чарли. Он ущипнул ее за палец, когда она устремила взор на Уинифред и Десмонда, моля Бога о том, чтобы убийцей оказался не Десмонд, тем самым выйдя из своей роли.
        Впрочем, она обыграла и этот свой ляпсус. Когда они входили в столовую, она игриво взглянула на него.
        - Ах, вы так невероятно требовательны!
        От гостей не укрылась ее многообещающая улыбка.
        Сестры Хэммонд вернули коечто от своей непосредственности. Перспектива скорого завершения эпопеи и объявление истории с вазой простым несчастным случаем сыграли свою роль, и они смеялись и весело болтали с Освальдом и Суонстоном.
        Порция была благодарна леди Глоссап, которая определенно постаралась разъединить конфликтующие между собой партии. Порция сидела недалеко от одного из концов стола, Саймон - в середине стола на противоположной стороне, а Чарли - в дальнем конце на той же стороне, что и она, так что они не могли даже обменяться взглядами.
        С полным самообладанием, игнорируя неизменно мрачные взгляды Саймона, она принялась развлекать своих соседей - мистера Арчера и мистера Бакстеда, джентльменов, которые меньше коголибо из всей компании имели понятие о разыгрываемой у них под носом драме.
        Когда поднялись дамы, Порция присоединилась к ним с весьма непринужденным и довольным выражением лица. Но стоило ей поравняться с Саймоном, находящимся по другую сторону стола, как выражение лица у нее изменилось, и она холодно, с вызовом посмотрела ему в глаза. С не меньшим вызовом она подошла к Чарли, подняла руку и провела пальцами по тыльной стороне его плеч, взъерошила ему на затылке волосы и наградила взбешенного Саймона дерзкой улыбкой. После этого с надменно поднятой головой удалилась из столовой. Большинством присутствующих все это было замечено.
        Глаза леди О. превратились в узенькие щелки, однако она ничего не сказала. Лишь продолжала молча наблюдать.
        Другие матроны были склонны осудить действия Порции строже, однако при нынешних обстоятельствах у них было мало возможностей для того, чтобы вмешаться. Флирт даже такого рода никогда не считался в свете преступлением. И лишь память о Китти могла сделать его опасным в их глазах.
        Однако Порция не дала им больше никаких поводов для упреков. Она вела себя как обычно, соблюдая все приличия, пока дамы ожидали, когда к ним присоединятся джентльмены. Сегодня, в последний для гостей вечер, было бы странным, если бы ктолибо из джентльменов, независимо от причины, уклонился от присутствия. Они все должны прийти, и притом достаточно скоро. И все станут свидетелями предпоследнего акта.
        Проходили минуты, и Порция чувствовала, что у нее сдают нервы. Она старалась не думать о том, что должно будет произойти, но это ей плохо удавалось.
        Наконец двери распахнулись, и в гостиную вошли джентльмены. Лорд Глоссап шел впереди. Генри двигался рядом с ним. Далее следовал Саймон рядом с Джеймсом. Он пошарил глазами среди дам и быстро нашел Порцию. Согласно договоренности, Чарли медленно шел в нескольких футах от Саймона.
        Порция устремила взгляд на Чарли, изобразив на лице радость от предвкушения встречи. Широко улыбаясь, она сорвалась со своего места возле кресла и устремилась к нему.
        Саймон сделал шаг в сторону и загородил ей путь. Его пальцы вцепились ей в локоть, он развернул ее к себе.
        - Не могли бы вы уделить мне несколько минут?..
        Это был не вопрос и не просьба.
        Лицо у Порции сделалось каменным. Она попыталась выдернуть локоть из его руки, но Саймон сжал его еще крепче. Подняв голову, она вызывающе посмотрела ему в глаза.
        - Думаю, что нет.
        Она почувствовала, как гнев набежал на него, словно волна, и затем обрушился на нее.
        - В самом деле? - Он пока контролировал свой тон. - Я думаю, вы поймете, что ошибались.
        Даже зная сценарий, о котором они договорились, зная, что он сделает дальше, Порция тем не менее была шокирована, когда Саймон развернул ее к окну и, не выпуская ее локтя, повел к дверям террасы.
        Она вынуждена были идти с ним, потому что он почти тащил ее. Никогда Порция не чувствовала себя такой беспомощной. Она почувствовала, как заполыхали ее щеки. Саймон распахнул дверь, вытолкнул ее наружу и отвел подальше от окон гостиной.
        Впрочем, нельзя сказать, что они оказались вне пределов слышимости. Они заранее согласились, что играть сцену надо понастоящему.
        Порция наконец перевела дыхание.
        - Как вы смеете?! Вы… - Она запнулась.
        Он отпустил ее, но она почувствовала его колебание в тот момент, когда его пальцы скользили по ее руке. Порция заглянула ему в глаза и увидела, что Саймон так же близок к тому, чтобы потерять самообладание, как и она сама.
        - Как вы смеете упрекать меня? - Порция отступила на шаг, вспомнив отрепетированный сценарий, и вскинула подбородок. - Я не ваша собственность, чтобы вы могли мне диктовать, я вам не принадлежу!
        Она не могла себе представить, чтобы выражение его лица могло сделаться таким жестким. Саймон шагнул к ней, сокращая расстояние между ними. Казалось, своими прищуренными голубыми глазами он способен был пронзить ее насквозь.
        - А как же я? - Голос его завибрировал от ярости. - Я что - игрушка, которой можно поиграть, а затем за ненадобностью выбросить? Собачонка, которой вы оказываете милость, а потом отшвыриваете, когда вам наскучит?
        Порция смотрела ему в глаза, и ее решимость вдруг пропала. У нее заныло сердце, когда она неожиданно поняла, что он озвучивает не вымышленные, а подлинные свои страхи.
        У нее возникло острое желание, даже потребность успокоить его. Она вынуждена была призвать всю свою волю, чтобы выдержать его взгляд, поднять голову и резко ответить ему:
        - Не моя вина, что вы неверно все поняли, что ваше никогда не ошибающееся мужское начало не могло поверить, что я отнюдь не ослеплена вашими чарами. - Ее голос зазвенел, в нем зазвучали презрительные и вызывающие нотки. - Я никогда и ничего вам не обещала!
        - Ха! - хрипло засмеялся он. - Вы и ваши обещания…
        Саймон посмотрел на нее, намеренно позволил взгляду скользнуть ниже, затем снова перевел глаза на ее лицо. Губы его скривились.
        - Вы простонапросто высокородная провокаторша.
        Глаза ее сверкнули, и она залепила ему пощечину. И хотя он намеренно пытался спровоцировать ее, она чувствовала себя шокированной.
        - А вы - бесчувственный болван! - Голос ее задрожал от неподдельного гнева. - Зачем я только тратила на вас время! Не хочу больше никогда ни видеть вас, ни говорить с вами!
        - И это время, когда мы с вами не обменяемся больше ни словом, с моей стороны наступит совсем скоро!
        Она выдержала его взгляд. Они все еще продолжали играть, однако же… Сделав прерывистый вдох, Порция выпрямилась:
        - Мне больше нечего вам сказать! Я не желаю вас больше видеть! Никогда!
        Саймон стиснул зубы.
        - Я счастлив обещать вам то же самое!
        - Для меня это не меньшая радость! Прощайте!
        Она круто повернулась и сбежала с террасы. Саймон сделал вдох и задержал воздух в легких, отчаянно борясь с желанием последовать за ней. Он знал, что при свете луны видна его тень на террасе и что все, кто наблюдал за сценой из гостиной, знают, что она ушла одна и что он за ней не последовал.
        Порция добежала до газона и направилась в сторону тропинки, ведущей к озеру.
        Повернувшись, он с террасы прошел через дверь в гостиную и, не глядя по сторонам, направился к конюшням.
        Молясь о том, чтобы он успел обогнуть круг и присоединиться к ней раньше, чем это сделает убийца.


        Глава 17
        Порция быстрым шагом двигалась по газону по направлению к озеру. У нее все клокотало внутри, и сейчас ей было совсем несложно изображать смятение и шок.
        Провокаторша? Этого не было в сценарии, который они репетировали. Так же как и пощечины с ее стороны. Саймон сделал это сознательно. Вероятно, она могла бы понять причину этого, но она не намерена была так легко ему прощать. Высказанное обвинение оскорбляло.
        Порция чувствовала, что у нее до сих пор пылают щеки. Она приложила к ним ладони, пытаясь охладить. Попробовала также обратить мысли на тот факт, почему она здесь находится, во имя чего они затеяли эту кошмарную подтасовку.
        Стоукс подчеркнул, что убийца подойдет к ней лишь в том случае, если будет уверен, что она одна и находится в таком месте, где он может убить ее и уйти незамеченным. Никто не поверил бы в то, что она может быть до такой степени неразумной, чтобы отправиться одной в густеющих сумерках в сад - если, разумеется, на то нет весьма веских причин.
        Более того, никто не поверил бы, что Саймон позволит ей бродить одной - опять же если нет на то пресловутых веских причин. Должен произойти, как справедливо заметил Чарли, какойто катаклизм, который вынудит его снять за ней наблюдение.
        Очевидно, его привычка, которую он, кстати, никогда и не скрывал, была всем хорошо известна. До того момента, пока Чарли об этом не упомянул, Порция никогда не задумывалась, каким в течение ряда лет поведение Саймона виделось другим. И удивилась, зная, что она делает в эту минуту, насколько же она была слепа раньше.
        Внезапно вспомнила и ужаснулась, что должна быть настороже и не забывать об убийце. Если они преуспели в своей игре, он, вероятно, уже вышел и пытается найти ее.
        Ее склонность к прогулкам к озеру, как утверждали Стоукс и Чарли, также хорошо всем известна, но они выбрали этот маршрут по другой причине: тропа полностью просматривалась на всем протяжении, и Стоуксу и Чарли было несложно здесь спрятаться и наблюдать за Порцией. Саймон также присоединится к ним, но чтобы избежать сбоя в их плане, было решено, что он зайдет вначале на конюшни, а оттуда кружным путем направится к месту сбора.
        Бленкинсоп тоже был на страже - единственный представитель не из их компании. Саймон хотел усеять весь сад лакеями, стоящими словно статуи в тени деревьев, и лишь аргумент, что убийца может натолкнуться на когонибудь из них и вся их тяжелая работа пойдет насмарку, оказался решающим.
        Бленкинсоп был человеком весьма надежным и, подобно всем хорошим слугам, почти незаметным. Он должен был следить из дома и засечь, кто из джентльменов направится в сторону озера.
        Порция дошла до конца большого газона и повернула в сторону склона, спускавшегося к озеру. Подняв голову, она посмотрела на небо.
        Погода, кажется, не слишком благоприятствовала. Набежали облака, темные и рваные, отчего сумерки сделались еще гуще.
        Нервы у Порции были напряжены, и она вздрагивала при каждом звуке. Эмоции, вызванные их спором, все еще не улеглись, и она то и дело мысленно возвращалась к последнему диалогу…
        Они решили, что, идя быстро, она успеет дойти до озера раньше убийцы… Она надеялась, что они ничего не упустили. Вдруг убийца уже давно прогуливался по садам и находится гораздо ближе?..
        Впереди зашуршали кусты. Порция резко остановилась.
        Изза кустов вышел мужчина.
        Порция с удивлением отметила, что она даже не вскрикнула.
        Поднеся руку к губам, она издала нечто вроде писка. Втянув в легкие воздух, она узнала мужчину. Увидела удивленное выражение на его лице.
        Артуро поднял обе руки, как бы успокаивая Порцию, и отступил на два шага назад.
        - Приношу извинения, мисс. Я не хотел вас напугать.
        Порция выдохнула через сцепленные зубы.
        - Что ты здесь делаешь? - спросила она негромко. - Миссис Глоссап умерла, ты ведь знаешь об этом.
        Он не выглядел напуганным. Нахмурившись, сказал:
        - Я пришел повидаться с Рози.
        - Рози?
        - С горничной. Она моя… близкая подруга.
        Порция заморгала.
        - А до этого… ты приходил, чтобы встречаться с миссис Глоссап?
        Он скривил губы.
        - С этой путаной? Чего бы мне от нее было нужно?
        - О! - Порция пыталась срочно перестроить свои мысли и сделать новые выводы. Она увидела, что он все еще хмуро смотрит на нее.
        Распрямив плечи, ока сказала:
        - Тебе лучше уйти отсюда. - И махнула в противоположную сторону.
        Артуро нахмурился еще сильнее.
        - Вам нельзя находиться одной. Здесь есть убийца - вы должны знать об этом.
        Меньше всего ей сейчас нужен был еще один мужчинаопекун.
        Он сделал шаг по направлению к ней. Порция еще выше подняла голову, прищурила глаза:
        - Уходи! - Она повелительно указала на узкую тропинку. - Если ты не уйдешь, я закричу и всем скажу, что это ты убийца.
        Артуро подумал, стоит ли назвать ее обманщицей, но затем нехотя отступил назад.
        - Вы очень агрессивная женщина.
        Этой ядовитой репликой дело и завершилось. С хмурым видом Артуро удалился, растаяв в кустах. Шаги его заглушила поросшая травой тропинка.
        Порцию словно плащом накрыла тишина. Часто и прерывисто дыша, она двинулась дальше, до предела ускорив шаг. Тени становились плотнее и чернее. От одной из них она в испуге шарахнулась, но затем убедилась, что это и в самом деле была всего лишь тень.
        Наконец она достигла гребня, от которого тропа шла непосредственно к озеру. Остановившись, чтобы перевести дыхание, Порция посмотрела на черную, словно чернила, гладь воды.
        Она прислушалась, но услышала лишь слабый шелест листьев. Бриз был слишком слаб, чтобы возмутить поверхность озера.
        Света понастоящему уже нигде не было, ей нужно было надеть платье более светлого оттенка - желтое или голубое. Ее темнозеленое платье сливалось с зеленью, и лишь ее обнаженные руки да шея выделялись в темноте.
        Порция спустила с плеч тонкую шелковую шаль до локтей. Нет необходимости сейчас скрывать больше, чем это необходимо. Не дойдя до беседки, она повернула и пошла по кружной тропе.
        Нервы ее напряглись и готовы были отреагировать на любое нападение. И Стоукс, и Чарли прятались гдето неподалеку, а с учетом того, что она потеряла несколько минут с Артуро, Саймон тоже должен быть уже близко.
        Одна мысль об этом ее успокаивала. Порция шла все еще достаточно быстрым шагом, но постепенно его замедляла, как это происходило обычно, когда ее гнев постепенно спадал. Она миновала тропу, ведущую к сосновому питомнику, когда кусты зашелестели.
        Сердце у Порции подпрыгнуло. Она остановилась, выжидательно вглядываясь в темноту.
        - Это всего лишь я. Прошу прощения.
        Чарли. Она издала вздох облегчения, посмотрела вниз и стала возиться с шалью, словно ей захотелось ее развернуть.
        - Вы напугали меня до чертиков, - шепотом проговорила она.
        Он ответил тоже шепотом:
        - Я веду наблюдение за этой стороной. Тут чертовски трудно передвигаться. Я направляюсь к опушке соснового питомника.
        Порция нахмурилась:
        - Не забудьте про хвою.
        - Не забуду. Саймон гдето за беседкой, а Стоукс рядом с тропой, ведущей к дому, на полпути к питомнику.
        - Спасибо. - Выпростав бахрому шали, Порция подняла голову и пошла дальше, глубоко дыша, чтобы успокоить разыгравшиеся нервы.
        Бриз стих, сама ночь тоже наполнилась тишиной - этакой выжидательной, тревожной тишиной.
        Приблизившись к беседке. Порция остановилась, сделав вид, что решает, войти ей туда или нет, хотя входить не собиралась. Внутри беседки верные хранители не смогли бы ее видеть. Повернувшись, она продолжила путь.
        Она шла, как бы, размышляя, опустив голову, однако изпод ресниц внимательно наблюдала за тем, что могло находиться в поле ее зрения. Они предположили, что мерзавец сделает попытку ее задушить: ружье или револьвер - дело слишком шумное, нож - орудие слишком кровавое.
        До этого Порция всерьез не думала, с кем из четверых подозреваемых ей суждено встретиться. Сейчас, когда она шла и ожидала этой встречи, у нее было время подумать об этом. Она не хотела, чтобы это был Генри или Джеймс, однако… если она должна выбрать из четверки, то скорее всего выбрала бы Джеймса.
        Да, по ее мнению, ей придется встретиться с Джеймсом.
        Он обладает волей. Решимостью. Теми качествами, которыми располагал и Саймон.
        Джеймс - это наиболее вероятный вариант.
        Десмонд… Он мирился с поведением Китти долгие годы, избрав своей тактикой уклонение от конфликта. Порция не могла представить себе Десмонда в такой ярости, которая была способна толкнуть его на убийство.
        Что касается Эмброза, то Порция не представляла себе, чтобы он мог действовать столь необдуманно. Скрытный - Порция слышала, как Чарли однаждыназвал его хитрозадым, и она не могла с этим не согласиться, - он был весьма расчетлив и осторожен, целиком сосредоточен на построении карьеры, и трудно было предположить, что он впал в ярость и пошел на убийство изза того, что Китти сделала ему свое предложение на людях.
        Итак, Джеймс. Несмотря на свои чувства к нему, Порция знала, что если это действительно он, Саймон и Чарли не станут его выгораживать. Для них это будет весьма болезненно, но они сами передадут его в руки Стоукса. Этого требует от них кодекс чести.
        Порция понимала это, пожалуй, лучше многих джентльменов. О ее брате Эдварде, который был на несколько лет моложе, чем Люк, больше не говорили. Во многих семьях есть свое гнилое яблоко. Они избавились от него…
        Перед ней оказалась тропинка, ведущая к дому. Порция почти обошла все озеро - но никто не появился. Может быть, она шла слишком быстро? Или же убийца лежит и ждет в темных кустах, высаженных вдоль тропы, ведущей к дому?
        Подойдя к началу тропы, она внимательно вгляделась в тени возле ближайшего холма - и увидела мужчину. Он стоял под большим рододендроном. Темная листва, служившая фоном, позволила Порции отчетливо его разглядеть.
        Это был Генри.
        Испытав шок и удивление, Порция тем не менее продолжила свой путь, как бы ничего не заметив, однако в голове у нее была полная сумятица.
        Неужели он? Неужели он узнал о том, что Китти давит на Джеймса по поводу ее младенца? Стало ли это для него последней каплей?
        Порция ощущала озноб, однако продолжала идти. Если это был Генри, она должна заманить его сюда, где была в относительной безопасности. Она шла ровным шагом в сторону соснового питомника, юбки шумно обвивались вокруг ее ног, она ждала, что вотвот позади нее послышится топот ног…
        В десяти футах от нее изза кустов появилась фигура. Это был Эмброз. Проклятие! Он может все испортить! Он улыбнулся, когда она приблизилась. Порция в смятении подыскивала слова, с помощью которых могла бы от него отделаться.
        - Я слышал вашу перебранку с Кинстером. Я понимаю ваше желание побыть в одиночестве, и тем не менее вам не следует ходить одной.
        Спрашивается, ну что заставляет самого последнего джентльмена думать, будто она нуждается в его защите?
        Сдерживая раздражение, Порция остановилась рядом с ним и наклонила голову:
        - Спасибо за заботу, но я в самом деле хочу, чтобы меня оставили одну.
        Эмброз улыбнулся покровительственной улыбкой:
        - Боюсь, моя дорогая, что мы не можем этого вам позволить. - Он не стал брать ее за руку, а просто пристроился, чтобы идти с ней рядом.
        Нахмурившись, Порция поняла, что она идет с ним бок о бок, пытаясь в то же время придумать, каким образом ей от него отделаться. Уж не признаться ли ему, что это запланированная ловушка, что она выступает в роли приманки, а он мешает делу, что убийца, возможно, уже наблюдает и намеревается подкрасться сзади?
        Справа темнел сосновый питомник. Черное и гладкое озеро лежало слева. Эмброз шел справа от нее, между ней и взмывающими ввысь темными деревьями. Если верить сообщению Чарли, они сейчас проходили мимо Стоукса. У Порции появилось искушение оглянуться и проверить, клюнул ли Генри на приманку, спускается ли он вниз по склону, но она преодолела свое любопытство.
        Они вышли на развилку.
        - Должен признаться, моя дорогая, я никогда не думал, что вы столь же глупы, как Китти.
        Эти произнесенные ровным, спокойным тоном слова ошеломили ее. Она взглянула на Эмброза.
        - Что вы имеете в виду, говоря «глупы, как Китти»?
        - Ну, я не верил, что вы относитесь к числу тех глупых женщин, которые получают удовольствие, стравливая одного мужчину с другим. Которые обращаются с мужчинами так, словно те куклы, а вы управляете ими с помощью ниток.
        Эмброз продолжал идти, глядя не на Порцию, а себе под ноги; выражение лица у него, насколько ей удалось разглядеть, было задумчивое.
        - Таков был, - продолжал он тем же ровным тоном, - стиль бедняжки Китти вплоть до самого конца. Она думала, что обладает властью. - Эмброз скривил губы. - Кто знает, возможно, какаято власть у нее и была, только Китти так и не сумела должным образом ею воспользоваться.
        Наконец он взглянул на Порцию.
        - Я думал, что вы другая и, уж конечно, более умная. - Встретив взгляд Порции, он улыбнулся. - Нет, разумеется, я не жалуюсь.
        Именно эта улыбка стала для нее ключом. По телу Порции пробежала волна холода. Она поняла, что идет рядом с убийцей Китти, что убийца вовсе не Генри я не Джеймс…
        - Не жалуетесь? - Она остановилась, изобразив на лице озабоченность. Она не сделает больше ни шагу по тропе, ведущей в сосновый питомник, где во мгле ее никто не увидит. - Если вы пришли сюда не для того, чтобы комментировать, притом весьма беспардонно, мое поведение, то в чем тогда ваша цель?
        Порция развернулась таким образом, чтобы видеть Стоукса, а стоящий лицом к ней Эмброз заметить его не мог. Он продолжал улыбаться:
        - Все очень просто, дорогая мисс. Моя цель - заставить тебя замолчать и свалить вину на Кинстера. Он тоже прогуливается, так же как и ты… После той сцены на террасе… - Его улыбка сделалась самодовольной. - Я не мог бы нарочно придумать более благоприятного сценария.
        Он поднял руки, которые до того момента держал за спиной, и Порция увидела в одной из них шнур от шторы. Другой рукой он схватил болтающуюся кисточку, натянул шнур между руками и…
        Порция вцепилась руками в натянутый шнур и повисла на нем. Эмброз чертыхнулся. Попытался стряхнуть ее, но не смог разжать ее хватку - для этого ему самому нужно было освободить руки.
        Порция увидела позади Эмброза тень - это Стоукс выскочил изза кустов и бросился ей на помощь. Зарычав, Эмброз отпустил шнур, тем самым лишив Порцию равновесия. Она закачалась, а негодяй схватился за концы ее шелковой шали.
        И стал заматывать ее вокруг шеи Порции.
        Она не думала - у нее не было для этого времени. Она сунула руку в складки и, раньше чем Эмброз сумел затянуть петлю, оттолкнула шаль и скользнула вниз. Прямо из петли.
        Она приземлилась у самых ног Эмброза, прямо возле кромки озера. Был слышен топот шагов Стоукса, но Эмброз был совсем рядом, он стоял над ней, рычал и крутил из шали петлю.
        Порция рванулась вбок и в мгновение ока оказалась в озере.
        Черная вода сомкнулась над ней - берег здесь был отвесный. Вода была холодной, но не ледяной, за лето она успела основательно прогреться. Здесь не было ни течений, ни волн, с которыми пришлось бы бороться. Порции не составило большого труда всплыть на поверхность.
        Всплыв, она увидела ошеломленное выражение на лице Эмброза. В следующее мгновение он услышал, а затем и увидел Стоукса. И тогда все понял…
        Гримаса ярости исказила его лицо.
        Порция поплыла. Она услышала позади вскрик и глухой удар. Это Стоукс сцепился с Эмброзом. Гребя руками и помогая ногами, насколько ей позволяли юбки, она отплыла на безопасное расстояние подальше от берега и лишь тогда оглянулась.
        На помощь Стоуксу бежал Чарли. По тропе с холма спускался Генри. Саймон также спешил помочь другим, но сейчас остановился на берегу озера. Он находился ближе, чем все остальные, к Порции. Он смотрел, как, она плывет, и приготовился броситься ей на помощь.
        Подбежав к месту баталии, Чарли помог схватить Эмброза. Тот сопротивлялся отчаянно, внезапно вывернулся… И прыгнул в озеро.
        У Порции екнуло сердце, она повернулась, чтобы отплыть как можно дальше. Она увидела, как на берегу напружинился Саймон, словно собираясь прыгнуть в озеро.
        Но не прыгнул.
        Она услышала громкий, слишком громкий плеск за своей спиной и невольно обернулась.
        И поняла, как уже успели понять все остальные, что Эмброз считал озеро чисто декоративным, не подозревая о его глубине. Он не умел плавать. Во всяком случае, плавать более или менее сносно.
        После нескольких гребков он стал тонуть.
        Порция замедлила движение, наблюдая за развитием событий.
        Стоукс и Чарли стояли на берегу, держа руки на бедрах, тяжело дыша после борьбы, и наблюдали за Эмброзом, который отчаянно размахивал руками, то и дело исчезая под водой.
        Вынырнув, он в панике закричал:
        - Помогите! Разве вы не видите, что я тону, мерзкие вы скоты! Помогите мне!
        На его призыв откликнулся Стоукс:
        - А с какой стати?
        - Потому что я тону! Я умру!
        - Так это, может быть, к лучшему. Ты избавишь нас от множества хлопот.
        Порция удивленно взглянула на Стоукса. Так не пойдет, ведь они должны удостовериться, что Эмброз - убийца.
        Но Стоукс знал свое дело.
        Эмброз снова ушел под воду, а вынырнув, закричал:
        - Ладно! Это сделал я! Я задушил эту сучку!
        - Ты имеешь в виду миссис Глоссап, я так понимаю?
        - Да, черт возьми! А теперь вытащите меня отсюда поскорей!
        Стоукс посмотрел на Чарли, затем на подошедшего Генри.
        - Вы слышали его слова?
        Чарли кивнул. Когда Генри понял, что Стоукс и его включает в число свидетелей, он тоже кивнул. Стоукс перевел взгляд на Эмброза.
        - Я тоже не умею плавать. Как нам его выловить?
        С поверхности воды донесся голос Порции:
        - Воспользуйтесь моей шалью! Она до сих пор лежит на том самом месте, где ее бросил Эмброз. Скрутите ее, она шелковая, не порвется, выдержит!
        Порция некоторое время наблюдала за тем, как мужчины выполняли ее рекомендации, затем услышала ворчливый голос:
        - Не смейте даже думать о том, чтобы прийти ему на помощь!
        Впервые за много часов Порция улыбнулась.
        Когда над поверхностью воды снова появилась голова Эмброза, ему бросили конец скрученной шали. Он уцепился за завязанный на конце бахромы узел. Видимо, он основательно нахлебался воды и до смерти напугался, так что весь его боевой дух пропал. Когда дрожащего Эмброза вытащили из воды, Порция повернулась и доплыла до берега, где ее уже ожидал Саймон.
        Она не могла в точности описать выражение его лица. На нем можно было угадать облегчение и нечто еще. Улыбаясь от радости, что осталась жива, она подняла вверх обе руки. Он схватил их, дождался, когда она ступила ногой на камень, и окончательно вытащил ее на берег.
        Отпустив руки Порции, он заключил ее в объятия. Не обращая внимания на то, что с нее стекает вода, он стал целовать ее - жадно, неистово, крепко, так что у нее закружилась голова.
        Когда он наконец поднял голову и Порция заглянула ему в лицо, она поняла, что он был на пределе и весьма близок к тому, чтобы потерять над собой контроль.
        - Я чувствую себя превосходно. - Она сказала это, понимая, что все его страхи были сейчас о ней.
        Саймон хмыкнул. Напряжение, похоже, стало его понемногу отпускать.
        - Насколько я помню, по сценарию ты не должна была прыгать в озеро.
        Его объятия ослабли. Порция отступила назад. Он неохотно позволил ей выскользнуть из кольца его рук. Подняв руки к плечам, она провела ими сверху вниз, выжимая воду из платья, затем стала выжимать юбки.
        - Это был, судя по всему, самый разумный способ уйти от него. - Она произнесла это мягким тоном, словно они обсуждали какойнибудь эпизод охоты, а не ее спасение от убийцы.
        - А если бы он умел плавать? Ведь ты не знала, что он не умеет, - ворчливо проговорил Саймон. Она выпрямилась.
        - Про Эмброза не знала, но сама я плаваю очень неплохо. - Она слегка вскинула бровь, ее губы тронула улыбка. - А ты плаваешь еще лучше.
        Он выдержал ее взгляд. Она почувствовала, что Саймон пытается осмыслить то, что она сказала.
        Внезапно она поняла.
        - Ты знал, что я умею плавать?
        Губы его разжались, и он выдохнул:
        - Нет. - Поколебавшись, он неохотно добавил: - Но я понял, что ты умеешь, иначе бы не стала прыгать в озеро.
        Она внимательно вгляделась в его лицо и радостно улыбнулась:
        - Конечно. - Взяв его под руку, она повернулась, чтобы посмотреть, что делают другие.
        Саймон продолжал изучать выражение ее лица.
        - И что же?
        Порция мягко улыбнулась:
        - Об этом позже.
        Когда она сполна оценит этот момент и найдет слова, чтобы выразить, до какой степени она оценила его выдержку. Он стоял у кромки озера, готовый войти в него и защитить ее, но, зная, что она способна сделать это сама, он позволил ей это сделать. Саймон обращался с ней не как с беспомощной женщиной. Он вел себя так, словно она была его партнером, обладающим достоинствами и талантами, несколько отличающимися от тех, которыми обладает он, однако вполне способным разрешить проблемы, возникшие в этот момент. Саймон готов был прийти на помощь в тот момент, когда она в нем нуждалась, и преодолел искушение сделать это раньше.
        В будущем, когда они ближе узнают друг друга, его стремление постоянно и во всем опекать ее примет более рациональные формы. Он будет принимать во внимание и ее желания, а не только свои.
        Сердце Порции наполнилось надеждой и радостью, и это было совершенно не связано с происходящими событиями.
        Тем не менее события развивались своим чередом. К мужчинам присоединился Бленкинсоп. Стоукс и дворецкий вели Эмброза, руки которого были связаны промокшей шалью. Группа прошла мимо Саймона и Порции. Эмброз все еще дрожал и даже не взглянул в их сторону.
        Чарли и Генри шли следом. Чарли принялся рассказывать о сути принятого и осуществленного плана. Генри остановился рядом с Порцией и взял ее за руку.
        - Чарли пока не успел мне все рассказать, но я уже понял, моя дорогая, что очень многим мы обязаны лично вам.
        Порция покраснела.
        - Вздор! Мы все приложили к этому руку.
        - Никакой не вздор! Не прояви вы подобной храбрости, убийцу вряд ли бы поймали. - Генри перевел взгляд на Саймона. - И ты тоже молодец! - Он похлопал приятеля по плечу.
        Затем посмотрел на платье Порции и внезапно понял, что на ней всего лишь два слоя шелка, к тому же промокшего, а потому плотно облегающего фигуру.
        Он кашлянул, отвел глаза и взглянул в сторону дома.
        - Чарли и я будем их сопровождать, а вам нужно поспешить домой и переодеться. Неразумно оставаться в мокрой одежде, хотя сейчас и лето.
        Чарли улыбнулся Порции, кивнув Саймону.
        - Мы поймали его! - Он весь светился от счастья, ведь дело закончилось успешно, а Джеймс, Генри и Десмонд оказались невиновны.
        Улыбка его была такой заразительной, что Саймон ответил ему тем же. Генри и Чарли пошли дальше. Когда Порция и Саймон достигли гребня холма, подул бриз, и Порция почувствовала, что ее бьет дрожь. Саймон остановился, стянул с себя сюртук и накинул ей на плечи. Она благодарно улыбнулась:
        - Спасибо.
        Он снова взял ее за руку. Она хотела идти дальше, но он удержал ее. Все остальные уже успели уйти далеко вперед. Порция вопросительно вскинула бровь. Саймон шумно втянул в себя воздух.
        - За то, что произошло на террасе, за свои слова я приношу извинения. Я не имел в виду… - Он махнул рукой, как бы пытаясь изгнать из их воспоминаний ту сцену.
        Порция встала напротив него, подняла свободную руку и повернула его лицо к себе.
        Саймон неохотно позволил ей это сделать.
        Всматриваясь в его глаза, она ощутила его ранимость, которую он, как всегда, пытался скрыть. В свою очередь, он увидел в ее глазах нежность и искренность. Он обнял ее и притянул к себе.
        - Погоди. - Порция прижала ладонь к его груди. - Не торопись.
        Он поднял брови. Она снова прижалась к нему.
        - Нам нужно завершить то, что мы начали. Мы должны услышать, что произошло на самом деле, разобраться с Эмброзом. А потом мы сможем поговорить… - Она втянула в себя воздух и произнесла ключевые слова: - О нас.
        Саймон выдержал ее взгляд и, поморщившись, отпустил ее.
        - Хорошо, давай с этим покончим.
        Он взял ее за руку, и они вместе направились к дому.

        Как Саймон и предвидел, это оказалась горестная сцена. Было чувство облегчения, но не было триумфа. С Глоссапов и отчасти Арчеров (поскольку среди подозреваемых был Десмонд) было смыто пятно, зато тяжесть позора переместилась на семейство Келвинов. Также к прискорбию всех.
        Саймон ввел Порцию в библиотеку через дверь, ведущую на террасу. Сцену, представшую их глазам, Стоукс, по всей видимости, иначе как кошмаром назвать не мог. Они переглянулись, отдавая себе отчет в том, что исправить чтолибо в данный момент они бессильны.
        Перед этим все дамы взбунтовались. Они поняли, что в библиотеке происходит чтото очень важное, и дружно туда явились. Им сообщили лишь сам факт - Китти была убита Эмброзом, после чего они оккупировали кресла и диваны и отказались уходить.
        Здесь находились буквально все, даже двое слуг. Единственно кто из имеющих отношение к драме отсутствовал, так это Артуро. Вглядываясь в ошеломленные лица присутствующих, мысленно представив, какие распри здесь могут возникнуть, Саймон подумал, что цыган будет по гроб жизни благодарен Порции, что избежал этого испытания.
        Он взглянул на Порцию и по выражению ее лица понял, что она не согласится подняться наверх и переодеться, пока не узнает ответа на некоторые вопросы. Саймон взял большое кресло, стоявшее за письменным столом, подкатил его к тому месту, где сидела леди О., и усадил в него Порцию.
        Леди О. бросила взгляд на мокрое платье.
        - Полагаю, что это тоже будет объяснено?
        Какаято нотка в ее голосе, едва уловимый блеск в ее глазах подсказали им обоим, что леди О. серьезно встревожена. Стоукс вышел на середину комнаты.
        - Леди и джентльмены! - утомленным тоном начал он. - Поскольку вы настояли на том, чтобы остаться, я вынужден просить вас сохранять молчание, пока я буду допрашивать мистера Келвина. Если мне понадобится о чемто вас спросить, я спрошу сам.
        Он выждал минуту. Поскольку дамы молча расположились поудобнее, готовясь слушать, он повернулся к Эмброзу, сидевшему в кресле с прямой спинкой под центральным канделябром лицом к собравшимся.
        По бокам от него стояли настороже Бленкинсоп и дюжий лакей.
        - Итак, мистер Келвин, вы уже признались в присутствии нескольких свидетелей, что вы задушили Китти - миссис Глоссап. Вы можете подтвердить сейчас, что убили ее?
        Эмброз не поднял головы; его связанные в запястьях руки лежали на коленях.
        - Я задушил ее шнуром от оконной шторы. - Он кивнул на ближайшее от письменного стола окно.
        - За что?
        - За глупость.
        - В каком смысле?
        Понимая, что другого выхода нет, что чистосердечное и быстрое признание сократит время испытания, ибо он не мог не осознавать, что в зале сидит его мертвеннобледная мать, цепляющаяся одной рукой за леди Глоесап, а другой - за Друсиллу, Эмброз сделал шумный вдох и стал торопливо рассказывать:
        - У меня с ней в начале года в Лондоне была связь. Китти не в моем вкусе, но она постоянно предлагала себя, а мне нужна была поддержка мистера Арчера. В то время мне это показалось мудрым ходом, поскольку она обещала поговорить с мистером Арчером обо мне. Когда пришло лето, мы уехали из города и расстались. - Он пожал плечами. - Довольно дружелюбно. Мы условились, что я приму участие в этом рауте.
        Эмброз сделал паузу, чтобы передохнуть.
        - Когда я приехал сюда, она опять взялась за свои гадкие штучки. Но мне казалось, что она охотится за Джеймсом, и я не беспокоился до тех пор, пока она не сказала мне однажды вечером, что беременна. Поначалу я не удивился, но она стала угрожать. Я пришел в ужас! - Голос его в этом месте зазвенел. - Мне и в голову не приходило, она и Генри… одним словом, я не мог даже представить себе, чтобы замужняя женщина вела себя таким образом.
        Он снова замолчал, словно был заново потрясен всем этим. Нахмурившись, Стоукс спросил:
        - Что именно поспособствовало тому, что вы решили ее убить?
        Эмброз поднял на него глаза, затем покачал головой:
        - Существует немало светских женщин, которые воспитывают детей, зачатых не от мужей. Я не видел никакой проблемы, пока Китти мне не сказала прямо. Что она ни при каких обстоятельствах не станет рожать ребенка. А если я не хочу, чтобы стало известно, что это мой ребенок, то я должен помочь ей отделаться от него. Такой ультиматум она предъявила мне в тот вечер.
        Он некоторое время смотрел на свои руки.
        - Я не знал, что мне делать. Моя карьера зависела от поддержки мистера Арчера. Здесь я нашел лорда Глоссапа и мистера Бакстеда, которые также ко мне были хорошо расположены. Все складывалось благоприятно… если бы не Китти. - Голос его сделался хриплым. - Я не знал, как можно ей помочь. Честное слово, не знал. О таких вещах дамы не спрашивают у своих любовников, большинство женщин сами знают, что делать в подобных случаях. Я считал, что ей нужно было порасспросить об этом окружающих. Она живет в деревне, здесь наверняка многие горничные попадают в такое положение… Я был уверен, что она справится с этим. Или же пойдет на примирение с Генри.
        Крепко сцепив руки, Эмброз продолжил рассказ:
        - Я сделал ошибку, сказав ей об этом. - Он передернул плечами. - Боже, как она рассердилась! Она кричала и визжала! Я попытался ее утихомирить, она залепила мне пощечину. Тогда я схватил шнур от шторы, обвил его вокруг ее шеи… и затянул. - Он замолчал. В комнате воцарилась абсолютная тишина - даже если бы упала булавка, этот звук показался бы выстрелом. Эмброз опустил голову, припоминая подробности. - Все произошло удивительно быстро и легко. Она не была сильной. Она немного посопротивлялась, пыталась меня оцарапать, но я удерживал ее до тех пор, пока она не перестала оказывать сопротивление. Когда я отпустил ее, она рухнула на пол.
        В этот момент голос у Эмброза изменился.
        - Я понял, что убил ее. Я выскочил из библиотеки и бросился наверх. Прибежав в свою комнату, я налил себе бренди, а когда стал пить, увидел, что рукав моего сюртука разорван и оторван клапан кармана. Я вспомнил, что Китти хваталась за него. И еще вспомнил, что видел клапан в ее руке, когда она уже лежала на полу. Он был клетчатый. Только я был в клетчатом сюртуке в тот день. Я бросился из комнаты. Я находился на верхней площадке лестницы, когда Порция закричала. Затем прибежал Саймон, за ним Чарли… Я уже ничего не мог сделать. Я стоял и ждал, что меня сейчас обвинят в убийстве, но… ничего подобного не произошло.
        Эмброз перевел дыхание.
        - Из библиотеки выбежал Чарли и захлопнул дверь. Он увидел меня, и по его лицу я понял, что он не считает меня убийцей. Он спросил, где можно найти Генри и Бленкинсопа.
        Когда он убежал, я понял, что есть надежда. Пока что никто не заметил клапан. Если я сумею пробраться к нему, я буду спасен. - Эмброз сделал паузу. - Мне нечего было терять. Я спустился по лестнице. Генри и Бленкинсоп вбежали в холл и вошли в библиотеку. Я последовал за ними.
        Порция и Саймон находились в другом конце комнаты. Порция была потрясена, Саймон хлопотал возле нее. Они видели меня, но не отреагировали. На мне попрежнему был клетчатый сюртук. Очевидно, они пока еще не обнаружили клапан.
        Я подошел вместе с Генри и Бленкинсопом к письменному столу. Они оба были потрясены и в смятении смотрели на труп. Я взглянул на Китти, точнее - на ее правую руку. - Эмброз поднял голову. - В ней ничего не было.
        После короткой паузы он продолжил рассказ:
        - Я не верил своим глазам. Пальцы ее руки были разжаты. И тогда я понял, что обе ее руки были сдвинуты, голова тоже находилась в другом положении. Я решил, что, по всей вероятности, Порция, увидев Китти, бросилась к ней и стала ее тормощить. Клапан был узким, длиной всего несколько дюймов. Если он выпал из руки Китги…
        Эмброз уставился на турецкий ковер, которым был устлан пол библиотеки.
        - Коричневый, зеленый и красный. Клапан был такой же расцветки. Он вполне мог прицепиться к юбкам Порции или даже к нижней кромке мужских брюк. А потом он мог оказаться где угодно, и найти его будет очень трудно. Я осмотрел место вокруг трупа, но не обнаружил его. Я не мог рисковать и открыто обыскать комнату. Генри и Бленкинсоп все еще не могли прийти в себя, и я этим воспользовался. Я обошел вокруг письменного стола, словно хотел разглядеть труп поближе, зацепил рукав за ручку одного из ящиков, а когда выпрямился, раздался треск. Я выругался, затем извинился. И хотя Генри и Бленкинсоп были еще не в себе, они это заметили. Теперь, если клапан будет найден позже, я мог сказать, что потерял его в тот момент, когда зацепился за ручку ящика.
        После этого я почувствовал себя в безопасности. Я ушел из библиотеки, и тут внезапно мне пришла мысль: а что, если ктото нашел клапан раньше Порции, узнал его и унес с собой? Но я не мог себе представить, кто мог такое сделать. Любой человек поднял бы тревогу и выдал бы меня… кроме матери. Накануне она говорила мне, что собирается потратить день на то, чтобы написать несколько писем тем людям, в чьей помощи я нуждался. Я поднялся в ее комнату. Она была на месте и действительно писала письма. Она ничего не знала об убийстве. Я рассказал ей и ушел.
        Эмброз сделал паузу и слегка наклонил голову, как бы глядя со стороны на ситуацию.
        - Я вернулся в свою комнату и допил бренди. Я стал мысленно перебирать слуг. Не было никаких причин для того, чтобы ктото из них заходил в столь ранний час в библиотеку, но мало ли что могло прийти в голову какомунибудь лакею или горничной.
        Я хотел сжечь сюртук. Никто не удивится тому, что я решил избавиться от него после того, как порвал. Если ктонибудь попытается меня шантажировать этим, я могу сказать, что клапан похож на расцветку моего костюма, но все же отличается. Когда дело имеешь с клетчатой материей, нельзя быть на сто процентов уверенным.
        Эмброз поерзал в кресле.
        - Я унес сюртук в лес и сжег его. Меня видел молодой цыган - помощник садовника, но это меня не обеспокоило. Мне показалось, что я полностью себя обезопасил, хотя… если клапан находился в руке Китти, когда Порция обнаружила ее… В состоянии шока она могла это запамятовать.
        Он поднял связанные руки, чтобы потереть лоб.
        - Я помнил, что явственно видел клапан в руке Китти. Чем больше я об этом думал, тем больше проникался уверенностью, что Порция его всетаки видела. Пусть даже исчезли и клапан, и сюртук. Она обычно весьма спокойная и выдержанная, у нее хорошие связи. Даже простое предположение с ее стороны, что убийцей могу быть я, заставит людей отшатнуться от меня. Это определенно погубит мою карьеру. Я сделал вывод: у меня нет гарантии, что, оправившись от шока, она не вспомнит о клапане.
        Голос подал Стоукс:
        - И вы попытались напугать ее до потери сознания, подбросив гадюку ей в кровать.
        Присутствующие ахнули и зашумели, нарушив царившую доселе тишину, большинство из них впервые услышали об этой истории.
        Глядя на собственные руки, Эмброз кивнул:
        - Я наткнулся на змею, возвращаясь домой. У меня был мешок, в котором я до этого нес сюртук. Я подумал, что так смогу вынудить Порцию уехать. Но это не сработало. А потом появились вы, и я понял, что должен быть очень осторожным. Однако проходили дни, но никто не приходил ко мне, чтобы сказать, что нашел клапан. И я понял, что никто клапан не брал. Он находился там, когда Порция нашла Китти.
        Подняв голову, Эмброз в упор посмотрел на Порцию.
        - Вы это помните сейчас? Вы должны были его видеть. Она держала его в правой руке.
        Порция выдержала его взгляд, затем покачала головой:
        - Его там не было, когда я обнаружила Китти.
        Эмброз убежденно повторил:
        - Он должен был там быть.
        - Ты дурак!
        Все вздрогнули от неожиданности и устремили взоры на Друсиллу, сидевшую рядом с леди Келвин. Лицо у нее было мертвеннобледное, глаза казались огромными, она смотрела на своего брата.
        - Ты… ты… идиот! Ведь Порция ничего не сказала! Она сказала бы, если бы видела клапан! Она была в шоке, но она не потеряла рассудок!
        Ошеломленный не меньше остальных, Эмброз молча смотрел на сестру.
        Первым оправился Стоукс:
        - Что вам известно об этом пропавшем клапане, мисс Келвин?
        Друсилла перевела взгляд на Стоукса и побледнела еще сильнее.
        - Я… - Гамма чувств отразилась на ее лице, и это могли видеть все. Только сейчас она поняла…
        Леди Келвин поднесла руку к губам, чтобы подавить крик. Леди Глоссап обняла ее.
        Миссис Бакстед, сидевшая рядом с Друсиллой, подалась вперед:
        - Вы должны нам рассказать все, моя дорогая. У вас нет выбора.
        Друсилла посмотрела на нее и перевела взгляд на Стоукса.
        - В тот день я гуляла по саду. Я вошла в дом через двери библиотеки. И увидела лежащую Китти с клапаном в руке. Конечно же, я его узнала. Я поняла, что Эмброз не выдержал… - она сделала паузу, облизала пересохшие губы, - и по какойто причине убил ее. Если его поймают, будет грандиозный скандал, позор… это убьет маму. Поэтому я вытащила клапан из руки Китти и унесла с собой. Я услышала голоса в холле, это были Саймон и Порция, и я вышла через двери на террасу.
        Стоукс бросил суровый взгляд на Друсиллу.
        - И даже когда начались покушения на мисс Эшфорд, вы не подумали комуто сообщить об этом?
        - Какие покушения? - слабым голосом спросила она. - Про змею я ничего не знала. - Она по очереди посмотрела на Эмброза и Стоукса. - А ваза… ведь то был несчастный случай, разве не так?
        Стоукс перевел взгляд на Эмброза.
        - Теперь вы можете рассказать, как все было.
        Эмброз уставился на свои связанные руки.
        - Я шагал по крыше. Я не мог позволить, чтобы ктото видел, насколько я обеспокоен. Я увидел на террасе Порцию. Мне показалось, что она одна - Кинстера возле стены мне не было видно. Сделать это было нетрудно… - Он поднял голову, но не решился посмотреть комунибудь в глаза. - Вы должны помнить, что у меня не было выбора, если я хотел занять место в палате. Я отдал этой мечте все свое сердце, и я…
        Он замолчал, опустив голову. Крепко сжал руки. Стоукс перевел взгляд на Друсиллу.
        Она смотрела на Эмброза. Ее лицо было пепельного цвета. Когда она подняла глаза на Стоукса, тот спросил:
        - Почему вы не сказали своему брату, что забрали клапан?
        Друсилла довольно долго молчала, не спуская глаз со Стоукса. Он уже собирался повторить свой вопрос, когда она перевела взгляд на Эмброза.
        Прерывисто вздохнув, она сказала:
        - Знаете, я ненавижу его. В нашем доме всегда на первом плане был Эмброз. Он имел все, мне не давали ничего. Только интересы Эмброза имели значение. Даже сейчас. Я люблю маму, я была всегда ей верна, и я взяла клапан, чтобы защитить ее… Ее, а не Эмброза! - Голос Друсиллы зазвенел. - И даже сейчас мама думает только об Эмброзе!
        Друсилла перевела взгляд на брата, который сидел с опущенной головой.
        - Он унаследовал от отца все, мне не досталось ничего. Даже поместье мамы перейдет к нему. Я его пенсионерка, он может вышвырнуть меня в любой момент, когда ему взбредет в голову. Он всегда давал мне прочувствовать мое положение.
        Лицо ее исказилось. Оно сделалось злобным, постоянно подавляемая ревность выплеснулась наружу.
        - Клапан оставался моим единственным шансом отплатить ему. Я не сказала ему о нем. Я хотела, чтобы он испытывал постоянный страх, чтобы он знал, что у когото он хранится и что этот человек может его погубить.
        Она вдруг посмотрела на Стоукса.
        - Конечно, я бы сказала ему когданибудь. Когда он в очередной раз напомнил бы мне, насколько я ничтожна, каким никчемным приложением я являюсь для такого достойного человека, как он. - После короткой паузы она добавила: - Честно говоря, я даже не предполагала, что он этого не поймет. Ему бы подумать, что только мама или я способны его защитить, спрятав клапан. А мама прямо ему сказала, что не знала об убийстве. Когда он ничего не ответил на это, я подумала, что он догадался, но проявляет осторожность и не хочет поднимать этот вопрос, пока мы находимся здесь. Мне и в голову не могло прийти, что он будет думать, будто Порция видела клапан и лишь в состоянии шока не может этого вспомнить.
        В комнате воцарилась тишина. Было слышно, как тикают часы на каминной полке.
        Друсилла уставилась взглядом в пол. Эмброз сидел с опущенной головой. Леди Келвин по очереди смотрела то на дочь, то на сына, словно не узнавая их обоих, затем закрыла лицо руками и тихонько заплакала.
        Этот звук вывел окружающих из оцепенения. Люди задвигались, зашевелились. Чарли встал, словно ему было больше невмоготу сидеть и хотелось выйти на воздух.
        Лорд Недерфилд откашлялся и взглянул на Стоукса.
        - Могу я задать вопрос?
        Стоукс кивнул.
        Его светлость перевел взгляд на Эмброза.
        - Вы ничего не сказали о Цыгане Деннисе. Почему вы убили парня?
        - Он видел, как я сжигал сюртук, - не поднимая головы, ответил Эмброз. - Пришел Стоукс и стал всех расспрашивать… Я не собирался убивать Китти. Она довела меня до этого… Мне казалось несправедливым, что это убийство погубит меня… Меня могли погубить Порция и цыган. - Он замолчал, а затем выкрикнул, словно капризный ребенок, который пытается оправдаться: - Либо они, либо я, это был для меня вопрос жизни!
        С места поднялся лорд Глоссап, на его лице без труда можно было прочесть явное отвращение.
        - Мистер Стоукс, вы услышали все, что вам нужно было услышать?
        Стоукс выпрямился:
        - Да, сэр. Я полагаю, что мы можем закончить на этом.
        Вместе с лордом Глоссапом он обсудил вопрос о том, как быть с Эмброзом, остальные стали расходиться. Видя колебания дам, леди О. поднялась с кресла.
        - Кэтрин, моя дорогая, я думаю, мы все отправимся в гостиную - чай сейчас будет весьма кстати. Должно быть, Друсилла пожелает удалиться немедленно, но я уверена, что остальным следует подкрепиться.
        Порция также поднялась. Саймон предостерегающе положил на ее руку ладонь. Взглянув на них, леди О. кивнула:
        - Конечно, вам нужно подняться к себе, принять ванну и снять это промокшее платье. Ваш брат не простит мне, если я отправлю вас домой с простудой.
        Это было сказано весьма многозначительно и с таким блеском в черных глазах, что трудно было усомниться в том, что она полна решимости отправить Порцию домой с чемто другим.
        Саймон лишь наклонил голову, подтверждая получение ее послания. Леди О. хмыкнула и двинулась к выходу, за ней последовали все остальные дамы. Леди Келвин поддерживали леди Глоссап и миссис Бакстед.
        - Пошли. - Взяв Порцию под руку, Саймон повел ее к дальней двери, которая находилась ближе к большой лестнице.
        Их перехватил Стоукс:
        - Еще одна, теперь последняя проблема. Я должен решить, возбуждать или не возбуждать дело против мисс Келвин.
        Саймон и Порция повернулись в сторону Друсиллы, которая продолжала сидеть в кресле, в то время как все остальные удалились. Она смотрела на брата, который сидел, подавшись вперед, положив связанные руки на бедра.
        Озноб пробежал по телу Порции.
        - Какой страшной штукой может стать ревность!
        Стоукс встретился взглядом с Порцией.
        - Она не собиралась причинять вред комулибо еще. Я полагаю, она не имела понятия, что Эмброз до такой степени психически неуравновешен.
        - Я не думаю, что нужно возбуждать дело, - заявила Порция. - Она и так накликала много неприятностей на свою голову. Жизнь ее будет несладкой после того, что она совершила.
        Стоукс кивнул, перевел взгляд на Саймона. Саймон был настроен не столь снисходительно, но понимал, что это во многом объясняется тем, что угрозы были направлены против Порции. Видя, что он не спешит высказаться. Порция взглянула на него, и он понял: у него нет выбора. Он не станет давать волю своим эмоциям. Коротко кивнув, Саймон лаконично сказал:
        - Дело не возбуждать.
        Чуть улыбнувшись, Порция посмотрела на Стоукса. Все трое обменялись взглядами, испытывая удовлетворение и облегчение. Слов больше не требовалось. Стоукс не принадлежал к их классу, однако между ними возникли дружеские отношения, и это все признавали.
        Стоукс прокашлялся и заявил:
        - Я уезжаю на заре вместе с мистером Келвином. Пусть люди вернутся к привычному укладу жизни как можно быстрее. - Он протянул руку. - Спасибо вам. Я бы никогда его не схватил, если бы вы и мистер Хастингс не помогли. - Мужчины пожали друг другу руки. - Я надеюсь, - Стоукс слегка покраснел, - что вынужденный спектакль не причинил вреда вашим чувствам.
        Саймон и Порция переглянулись. Порция улыбнулась Стоуксу.
        - Были сделаны весьма интересные открытия. Надеюсь, мы выживем.
        Она искоса посмотрела на Саймона. Чувствуя себя незащищенным, он подавил в себе желание чтото проворчать и взял Порцию за руку.
        - Тебя ожидает ванна.
        Они простились со Стоуксом и вышли в холл, где их поджидали Джеймс и Чарли.
        - Спасибо вам обоим! - восторженно воскликнул Джеймс, беря Порцию за руки. - Мне пока что еще не все рассказали, но уже ясно, что вы вели себя очень мужественно.
        Саймон отодвинул в сторону Джеймса и повел Порцию вверх по лестнице.
        - Мы поговорим с тобой чуть позже! - крикнул им вслед Джеймс.
        Саймон обернулся:
        - Завтра.
        И повел Порцию дальше.


        Глава 18
        На верхней площадке лестницы их ожидал лакей, чтобы проводить в приготовленную комнату. Не в ту, где произошла история с гадюкой, и не в комнату леди О. Это была большая спальня с просторной кроватью и примыкающим к ней будуаром.
        Саймон ввел Порцию в спальню. Здесь уже хлопотали двое горничных, наполняя ванну горячей водой.
        Саймон поймал взгляд Порции.
        - Отделайся от горничных.
        Она игриво вскинула бровь. Сняла сюртук и передала его Саймону. Одна из горничных стала помогать Порции расстегивать платье. Взяв сюртук, Саймон через смежную дверь вышел в будуар.
        Сюртук был влажным. Саймон бросил его на стул и подошел к окну. Он смотрел на силуэты деревьев и старался ни о чем не думать. Пытался обуздать самое могучее чувство, которое всегда возбуждала в нем она и только она и которое он пытался прятать даже от нее. Даже сейчас.
        За последние дни оно только окрепло, стало еще более властным. Он услышал, как дверь спальни открылась и снова закрылась, услышал звуки легких шагов, удаляющихся и постепенно замирающих в дальнем конце коридора.
        Саймон сделал глубокий вдох, усмиряя своих демонов, после чего подошел к смежной двери.
        Он приоткрыл ее и убедился, что Порция одна.
        Сидит в ванне и моет волосы.
        Саймон вошел в комнату, заперев дверь. Перед секретером находился стул с прямой спинкой на высоких ножках. Саймон придвинул его к ванне и сел на него верхом.
        Порция подняла на Саймона глаза.
        - Поскольку ты так настаивал, чтобы я избавилась от горничных, я думаю, что ты хочешь исполнить их обязанности?
        Он заставил себя сдержанно пожать плечами, ванна была слишком мала…
        - Все, что тебе нужно…
        Скрестив руки на спинке стула, он не стал заканчивать фразу, а посмотрел ей в глаза, приготовившись ждать и наблюдать.
        Сознательно обрекая себя на длительную муку.
        Порция воспользовалась предоставленной ей возможностью в полной мере. Она неспешно намыливала свои обольстительные руки, соблазнительно вытягивала такие длинные, стройные ноги, между которыми изпод воды на мгновение показывались черные как смоль волосы. Когда она встала на колени спиной к нему, вода закрывала ее бедра лишь до половины, и округлые полушария так и манили, и звали. Саймон вынужден был закрыть глаза и заставить себя думать о чемто другом.
        Затем Порция попросила Саймона полить воду из ведра, чтобы она могла прополоскать волосы. Он встал и взял ведро. Порция встретилась с его взглядом.
        - Делай это медленно. Я должна смыть всю пену.
        Саймон послушно стоял возле ванны и медленно сливал ей воду, пока она полоскала и выжимала волосы. Он до этого даже не представлял, что они у Порции такие длинные - мокрые, они достигали до половины бедер. Его взгляд вновь остановился на пышном треугольнике… Он снова вынужден был закрыть глаза. Стиснув зубы, Саймон продолжал лить воду из ведра, в которое он вцепился мертвой хваткой.
        Вода в ведре кончилась.
        Порция откинула волосы назад, затем, опершись о края ванны, встала. Вода скатывалась с ее плеч, грудей, живота, бедер.
        У Саймона пересохло во рту. Отставив ведро в сторону, он механически потянулся за полотенцами, которые были сложены стопкой на стуле. Он протянул одно из них Порции и отступил назад, а она, улыбаясь, вышла из ванны и шагнула к нему навстречу.
        Приложив полотенце к грудям, она посмотрела на Саймона.
        Он встретил ее взгляд, проявив подлинный стоицизм, затем схватил другое полотенце и набросил ей на голову.
        И услышал приглушенный смешок.
        Саймон продолжил вытирать ей волосы, воды в них набралось предостаточно. Порция позволяла ему проделывать с ней все, подставляла ему руки и ноги, когда он стал вытирать ее другим полотенцем.
        Затем она уронила одно полотенце, выдернула из его рук второе и тоже отбросила его. Его сердце едва не остановилось, когда она шагнула в кольцо его рук и прижалась обнаженным, теплым и чуть влажным телом. Обняв его за шею, она подняла лицо, требуя поцелуя.
        Саймон с готовностью удовлетворил ее требование, взял в поцелуе ее губы и рот и почувствовал, что самообладание покидает его, когда она прижалась к нему голым животом.
        Порция решительно заявила:
        - Я хочу праздновать. - Она посмотрела на его губы, подтянулась и коснулась своими губами его рта. - Сейчас. На постели.
        Она доведет его до умопомрачения, он все более убеждался в этом.
        Словно услышав его мысли, Порция склонила набок голову и внимательно посмотрела на него. Затем улыбнулась. И в этой улыбке были понимание и решительность.
        - При одном условии. - Порция понизила голос и словно промурлыкала; - На этот раз я хочу все.
        Он почувствовал, как в нем чтото всколыхнулось.
        - Все?
        - Ммм… Да… - Она продолжала смотреть ему в глаза. - Все, что ты до сих пор утаивал.
        Впервые в жизни Саймон испытал головокружение от вожделения. Он скрипнул зубами и сдержанно проговорил:
        - Ты не понимаешь, о чем просишь.
        Порция вскинула черную бровь - надменно и вызывающе:
        - В самом деле?
        Раньше чем он успел ответить, она повернулась в его руках, прижалась к нему спиной и, глядя на него через плечо, поймала его взгляд.
        - Ты в этом уверен?
        Она знала - это было видно по ее глазам, которые сейчас из голубых превратились в темносиние. Он хотел спросить ее, откуда, черт побери, она это знает, но не мог подобрать слов, чтобы составить простейшую фразу.
        Саймон не мог предположить, что она какимто образом узнала о его самом сокровенном, самом чувственном желании. И готова была удовлетворить его. Уступить ему.
        Это стало ясно, когда она подняла руку вверх и, прижавшись к нему затылком, притянула его губы к своим. Она втянула в рот его язык и стала ласкать своим, предлагая ему угоститься. Когда он это выполнил, она взяла его руки и приложила их к своим грудям.
        Она затаила дыхание, когда Саймон сжал ладонями упругие холмы. Словно искра пробежала по его телу. Отпустив ее губы, но не выпуская из ладоней ее груди, он выдохнул:
        - Ты согласна?
        Ее веки дрогнули, а когда он стал откровенно мять тугие груди, она подняла их и заглянула ему в глаза.
        - Я твоя. - Она произнесла это твердо и уверенно. - Возьми меня так, как ты хочешь. - Она выдержала его взгляд. - Я хочу знать о тебе все. Знать твои желания и потребности.
        Последние преграды между ними пали. Им овладела страсть, притом гораздо более мощная, чем та, которую он когдалибо испытывал. Он отпустил Порцию, повернул к себе, заключил в объятия и, нагнув голову, завладел ее ртом.
        Он не целовал - он пожирал ее. То, что Саймон сейчас испытывал, было не похотью, не желанием, даже не страстью - это выросло из трех составляющих и подпитывалось чемто еще. Какойто отчаянной, первобытной потребностью, которая пряталась под цивилизованной внешностью и декором настолько глубоко, что немногие из женщин способны были догадаться об этом.
        Тем более вызывать это чувство.
        Не прерывая поцелуя, Саймон поднял ее. Она прильнула к нему с такой готовностью и жадностью, какую испытывал он сам.
        Его ноги уперлись в кровать с пологом на четырех столбиках. Он оторвал от себя Порцию, прервав поцелуй, и уложил на глянцевое алое покрывало.
        - Погоди.
        Порция осталась лежать так, как он ее оставил - на боку, зная, что ей недолго придется ждать. Она наблюдала за тем, как он сбрасывал с себя одежду, как отшвырнул в сторону жилет. Рубашка последовала за жилетом. Порция слегка откинулась на спину, чтобы лучше видеть его широкую грудь, твердые мышцы на животе, играющие при каждом движении, в особенности когда он нагнулся, чтобы снять ботинки.
        Брюки и носки были сброшены в считанные секунды. И вот он стоял обнаженный, возбужденный сверх всякой меры. Он устремил взгляд на нее и медленно двинулся к кровати.
        Подойдя, Саймон провел ладонью по тыльной стороне ее ноги, затем по ягодицам, одновременно становясь коленом на алый шелк покрывала.
        - Ты можешь потребовать в любой момент, чтобы я остановился, - сказал он.
        - Ты же знаешь, что я этого не сделаю.
        Он еще раз заглянул ей в глаза и перевернул ее.
        На живот.
        Порция почувствовала, как прогнулась кровать, когда он встал на коленях сзади. Почувствовала исходящий от его тела жар по обе стороны ее бедер, когда он наклонился вниз и прижал губы к основанию ее позвоночника.
        Он обхватил ладонями ее бедра, удерживая Порцию в состоянии равновесия по мере того, как его рот двигался все выше, нанося жаркие поцелуи, словно он и в самом деле хотел ее съесть.
        Жесткие волосы на его груди касались ее кожи. В нее вливался жар от его тела, хотя он еще не соприкоснулся с ней; он нависал над ней на расстоянии дюйма, всю тяжесть своего тела перенеся на локти. Саймон медленно передвигался выше, выше - могучий самец, пленивший ее и сейчас собиравшийся ею овладеть.
        По телу Порции пробежала волна дрожи; она на миг закрыла глаза, затем бросила взгляд через плечо и увидела, как Саймон, раздвигая ее волосы, приближается к затылку.
        Он поднял голову, на мгновение их взгляды встретились. Он слегка подался назад и опустился ей на ноги, положив руки на упругие бедра. Саймон стал медленно гладить ей бока, талию, его пальцы дерзко ласкали чувствительные части грудей, затем он сжал ладонями ее локти.
        - Подними руки поверх головы.
        Он подтолкнул их. Порция позволила ему это сделать. Теперь, без поддержки локтей, она вдавилась грудью и животом в шелк покрывала.
        Уложив ее запястья между подушками, Саймон отпустил их.
        - Пусть они там и лежат, не опускай их снова.
        Это прозвучало как строгая, непререкаемая команда. У Порции заколотилось сердце, когда он сменил направление поглаживания на противоположное. Она ощущала его близость, но на сей раз жесткие волосы на его груди не касались ее кожи, он прикасался к ней лишь ладонями и губами. И еще взглядом. Она чувствовала это; это была другая разновидность пламени, исходящего от него.
        Порция ощущала покалывание в коже; в теле накапливались предчувствия чегото невероятно сладостного.
        К ее удивлению, Саймон отодвинулся назад, встал коленями на кровати по бокам от ее ног, после чего его ладони сомкнулись вокруг ее бедер; он медленно приподнял их и подтянул Порцию, пока она не встала на колени. Она хотела было оторвать плечи от постели…
        - Оставь руки на том месте, где тебе сказано.
        Это было произнесено таким тоном, что острота ожидания усилилась. Порция повиновалась, сама того не осознавая, но без поддержки локтей беспомощно опустилась на колени.
        Одна его ладонь тяжело легла ей на спину чуть выше талии. Едва она успела это осознать, как другая ладонь распласталась на ее ягодицах и стала дерзко ласкать ее до тех пор, пока не увлажнилась кожа, а затем проникла дальше, обхватила пышноволосую пухлую плоть и сжала; в этом положении плоть была доступна для его длинных и ловких пальцев.
        Пригнув Порцию вниз, он безжалостно трогал, гладил, ласкал пышную подушечку плоти, однако не пытался проникнуть внутрь, не давал Порции испытать малейшего облегчения, лишь все больше и больше воспламенял ее.
        Это длилось до тех пор, пока она не застонала.
        Этот животный, призывный звук поразил ее, но за ним последовал новый, еще более выразительный. Находясь в неподвижном положении, она не могла утолить все возрастающее вожделение и желание действия.
        Закрыв глаза, она покачивала головой - это было единственное возможное для нее движение; развевались ее волосы, она кусала губы, чтобы не дать возможности появиться звуку, который готов был вырваться из ее горла.
        Она заплакала, когда он снова поднял ее бедра. За мгновение до того, как она собралась сказать ему, чего она от него ожидает, он раздвинул ее плоть, ввел огромную головку ствола и сделал мощный толчок вперед.
        Саймон одним движением вошел в нее на полную глубину. Порция вскрикнула, и ей показалось, что еще никогда он не заполнял ее до такой степени. Его бедра и пах соприкасались с ее ягодицами. Он обхватил ее за бедра, слегка вышел из нее и снова ринулся в глубину.
        Порция продолжала лежать перед ним с приподнятым задом, предлагая ему наслаждаться затеянной игрой. Он принял этот дар, продолжая совершать толчки все энергичнее и мощнее.
        Она сказала ему, что она вся его, а он поймал ее на слове. И лишь сейчас, когда он держал ее перед собой и обладал ею, она до конца поняла, что он имел в виду.
        Он не дождется от нее жалоб.
        Их обоих окружали жар, пламя и любовь, окружали и находились внутри их. И Порция добровольно отдалась этой стихии.
        Саймон ахнул, когда почувствовал, как сжалось ее тело. Закрыв глаза, он смаковал божественные ощущения, когда тугие извивы ягодиц терлись об него, а его ствол был погружен в жаркое горнило. Он толкался снова и снова, переживая эти ощущения.
        Убрав руку с ее спины, он сжал ладонями ее бедра и удерживал их возле себя. Он взял все, что хотел, - все, что она ему предложила.
        Самый сильный стимул, который может исходить от женщины, - это обещание получить от нее все, что пожелаешь. Получить все возможные восторги, которые может предложить ее тело, все без остатка.
        Отпустив ее бедра, он наклонился над ней, скользнул ладонями по всему ее телу, наполнил их набухшими, горячими грудями и сжимал соски до тех пор, пока Порция снова не вскрикнула.
        Она была такой отзывчивой под ним и двигалась навстречу его толчкам. Нагнув голову, он носом отвел волосы в стороны и легонько прикусил зубами кожу на затылке. Обняв Порцию и удерживая ее неподвижной, пока его тело реагировало на волнообразные сокращения ее плоти, он погрузился в нее еще глубже, переживая пик чувственного блаженства. Он испытывал чувство невыразимого удовлетворения. Самого глубокого, которое он когдалибо ощущал. Они оба оказались словно в новом измерении, Саймон не имел понятия, сколько минут прошло с того момента, когда он, собрав последние силы, расстелил постель и, прижав ее к себе, погрузился в дремоту.
        Они оба заснули.

        Проснувшись, он понял, что лежит на боку, его рука покоится на ее бедре, его прижатое к ней тело как бы обтекает тело Порции.
        Она тоже проснулась. Он понял это по ее напряженности, она лежала к нему спиной, и Саймон не мог видеть ее лица.
        Приподнявшись на локте, он наклонился над ней.
        Порция повернула голову и улыбнулась ему. Затем, продолжая улыбаться, подняла руку и дотронулась до его щеки. Слегка повернувшись, она ощутила телом его эрекцию.
        Он лежал не двигаясь, однако…
        Улыбка Порции стала еще шире. Ее рука скользнула вниз, пальцы обхватили его ствол. Чуть поласкав его, она, вспомнив, спросила:
        - Ты назвал меня провокаторшей. Ты в самом деле так считаешь?
        Саймон хмыкнул:
        - Я не был даже уверен в том, что ты знаешь, что это значит.
        Она снова улыбнулась и провела большим пальцем по круглой головке ствола.
        - Вероятно, такого не встретишь у Овидия, но я знаю и современную этимологию.
        - Современную этимологию?
        Впрочем, сейчас ему было не до значения слов. Порция сомкнула пальцы вокруг ствола более плотно.
        - Ты так и не ответил на мой вопрос.
        Он с шумом втянул в себя воздух, затем после паузы сказал:
        - Не в прямом, а в переносном смысле.
        Она чутьчуть подумала и стала ласкать ствол уже вовсе не столь рассеянно, как делала до этого.
        - Ты имеешь в виду, что я дразню тебя?
        Теперь настала ее очередь втянуть в себя воздух, потому что его рука протиснулась между ее бедер, слегка их раздвинула и его ловкие пальцы скользнули в теплую влажность ее лона. Они медленно погрузились в шелковистую глубину, раздвигая упругие складки.
        - Ты дразнишь мою плоть уже тем, что существуешь.
        - Каким образом?
        Она задохнулась, раздвинула бедра еще шире и почувствовала, как он пододвинулся к ней.
        - Когда я вижу тебя, то думаю лишь о том, чтобы погрузиться в тебя. Вот так.
        Порция закрыла глаза, пока он медленно - слишком медленно - погружал головку во влагалище. Затем извлек ствол и сделал выдержку, давая ей возможность спустя некоторое время насладиться его возвращением.
        Все тело Порции встрепенулось и ожило, она нашла в себе силы произнести:
        - Я думаю, что мне нравится провоцировать.
        Он наклонился над Порцией, прикоснулся к мочкам ее ушей, обнял ее, обхватил ладонями ее груди и дал понять, что он нисколько ее не осуждает, а, наоборот, ему это очень нравится.

        Позднее, когда они оба лежали на кровати, Порция - положив голову ему на грудь, а он - играя прядями ее волос, Саймон сказал:
        - Я люблю тебя. Ты ведь знаешь об этом, правда?
        Она лишь на мгновение задержалась с ответом.
        - Да. - Подняв голову, она улыбнулась ему, затем скрестила у него на груди свои руки, положила на запястья подбородок и изучающе посмотрела ему в лицо.
        Глаза у нее были темные и блестящие. Он смотрел в них и ждал.
        Улыбка ее угасла.
        - Я тебя тоже люблю. - Облачко набежало на ее лицо. - Только я до сих пор не понимала этого.
        Чуть поколебавшись, Саймон предположил:
        - Я не думаю, что любовь - это нечто такое, что поддается пониманию.
        Порция откровенно нахмурилась:
        - Вероятно, но я никак не могу перестать думать…
        Он любовно погладил ее по спине.
        - Тебе никто не говорил, что ты слишком много думаешь?
        - Говорил. Ты.
        - Вот и перестань думать. - Он погладил ее чуть ниже. Она встретилась с его взглядом, вскинула бровь:
        - Сделай так, чтобы я не думала.
        Он посмотрел ей в глаза, убедился, что ее слова были тем самым приглашением, о котором он думал, и лукаво улыбнулся:
        - С удовольствием.
        Он перевернулся, увлекая ее за собой, подмял под себя и выполнил ее пожелание.
        Больше никакие внятные мысли не посещали ее вплоть до рассвета.

        Может быть, она и не думала, но он думал определенно. Он анализировал, строил планы, о чем она не знала.
        К тому времени как Порция оказалась за утренним столом, он успел убедить леди О., что необходимо куданибудь увезти Порцию - это является настоятельной необходимостью. Порция появилась слишком поздно и не услышала, куда именно ее нужно увезти.
        - Ты узнаешь, когда мы прибудем на место. - Это было все, что Саймон ей сказал. И принялся за свою ветчину.
        Порция повернулась к леди О.
        Но та отмахнулась от вопроса еще до того, как он был задан.
        - Поверьте мне на слово: лучше всего было бы, если бы он отвез вас в город. Ведь вам не понравится медленно тащиться со мной в карете. - Леди О. изобразила улыбку, в черных глазах ее заплясали дьявольские огоньки. - На вашем месте я бы не колебалась.
        Порции ничего другого не оставалось, кроме как согласиться на поездку.
        Отдавая должное чаю и тостам, она огляделась вокруг. Атмосфера разительно изменилась, люди вели себя гораздо непринужденнее. Правда, еще заметны были следы печали в глазах некоторых, но улыбки свидетельствовали о том облегчении, которое они испытали.
        Конечно, леди Келвин не пришла в столовую, как и другие пожилые леди, за исключением леди О. и леди Хэммонд.
        - Она очень тяжело все переживает, бедняжка, - призналась леди Хэммонд. - Ее заветной мечтой было увидеть Эмброза в парламенте, а теперь… вкупе с тем, что сказала Друсилла, она в настоящем шоке.
        Кэтрин, леди Глоссап, просила ее остаться на день или два, пока она не придет в себя настолько, чтобы могла уехать.
        Неудивительно, что Друсилла также не явилась на завтрак.
        Чуть позже все собрались в холле для прощания. Конюха ждали у дверей. Первыми уехали Хэммонды, затем Бакстеды.
        Порция заметила, что Джеймс, несмотря на свою прежнюю позицию, остался стоять поодаль с Люси, затем проводил ее до кареты и помог ей подняться. Еще один такой семейный раут - и Джеймс тоже наверняка будет занесен ветром в ее объятия.
        Вопрос лишь в том, в чьем имении это произойдет.
        Распрощавшись со всеми, леди О., опираясь на руку лорда Недерфилда, стала спускаться по парадной лестнице. Порция и Саймон последовали за ними и слышали, как она сказала его светлости:
        - Очень симпатичный отдых, только в следующий раз, Грэнни, исключи убийства. Это многовато для моего возраста.
        Лорд Недерфилд хмыкнул:
        - Для вашего и для моего, моя дорогая. Но по крайней мере эти молодые хорошо показали себя. - Он наградил сияющей улыбкой Саймона и Порцию, а также Чарли и Джеймса, шедших следом. - Похоже, молодому поколению есть на что надеяться.
        - Прикусите язык! - фыркнула леди О. - Я не хочу, чтобы они надулись от важности.
        Пряча улыбку, Чарли отважно выступил вперед и предложил помочь леди О. сесть в карету. Она приняла предложение с важным видом. Усевшись, она посмотрела на Саймона и Порцию.
        - Надеюсь увидеть вас обоих в Лондоне. Не разочаруйте меня, - выразительно проговорила она.
        Лорд Недерфилд улыбнулся и помахал рукой, они тоже стали махать, ожидая, когда кареты отъедут, чтобы направиться к двуколке Саймона с резвыми лошадьми.
        Джеймс и Чарли последовали за ними. Пока Саймон осматривал своих гнедых, Джеймс взял Порцию за руку.
        - Не хотел бы смутить вас повторной благодарностью и выражаю надежду, что мы увидимся в Лондоне в течение года. - Поколебавшись и взглянув на Саймона, он добавил: - Знаете, Китти выбила напрочь все мысли о женитьбе из моей головы. Но сейчас… - Он приподнял бровь и шутливо закончил: - Вероятно, появилась надежда, и я пересмотрю свою точку зрения.
        Порция улыбнулась:
        - Думаю, вам следует пересмотреть. - Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его в щеку. Затем повернулась к Чарли.
        Он также с улыбкой встретил, ее взгляд. Посмотрел на Джеймса.
        - О, только не меня. Я слишком поверхностен для маломальски проницательной леди.
        - Вздор! - Порция поцеловала в щеку также и его. - На этих днях одна весьма проницательная леди собирается внимательно посмотреть на вас. Что вы будете делать?
        - Я сбегу.
        Все засмеялись.
        Джеймс помог ей сесть в двуколку.
        - А ты? - спросил он подошедшего Саймона. Саймон изучающе посмотрел на Порцию, затем подал руку Джеймсу.
        - Спроси у меня об этом через три месяца.
        Джеймс засмеялся и протянул ему руку.
        - Подозреваю, что узнаю твое мнение немного раньше.
        Саймон пожал руку Чарли, взобрался в двуколку и сел рядом с Порцией. Он сразу взмахнул вожжами, и они в ту же секунду тронулись.
        Порция откинулась назад и стала размышлять. Ее чемодан и картонка были приторочены сзади, Уилкс отправлен с леди О. Не было ничего особенного в том, что Саймон везет ее в город, ничего скандального, что он везет ее в открытом экипаже. Они следовали рекомендациям леди О., под чьей опекой она находилась. Все честно и открыто.
        Кроме одного: они ехали не в Лондон, а кудато в другое место. Порция терялась в догадках, куда именно. Не говоря уж - зачем.
        Но даже с учетом знания того, что в город они не поедут, Порция была удивлена, когда, доехав до конца подъездной дорожки и главных ворот, Саймон повернул лошадей на запад - в сторону, противоположную Эшмору.
        - В западную часть страны? К Габриэлю и Алатее? Или к Люциферу и Филлиде? - высказала предположение Порция. Саймон улыбнулся и покачал головой:
        - Ты не знаешь этого места, ты там никогда не была. Даже я там не был в течение многих лет.
        - Мы доедем туда к вечеру?
        - Мы доедем через несколько часов.
        Порция стала смотреть на проносящиеся мимо кусты и деревья. Она вдруг поняла, что чувство, которое сейчас испытывает, можно назвать удовлетворением. И это несмотря на то, что она не имеет понятия, куда ее везут.
        Порция подавила смешок, поскольку знала: если улыбку заметит Саймон, он потребует объяснений. И хотя она могла их дать, сейчас были неподходящими ни время, ни место.
        Истина заключалась в том, что она не была способна представить, с каким бы другим мужчиной она могла в подобной ситуации чувствовать себя столь спокойно и безмятежно. Порция перевела взглядла лицо Саймона, некоторое время наблюдала за ним и отвела глаза за мгновение до того, как он почувствовал ее взгляд на себе. Она доверяла ему. Полностью. Не только в физическом отношении, ибо там все было давно ясно - она была его, он также ее, и, похоже, так было всегда; она доверяла ему во всех прочих сферах.
        Она доверяла его силе - он никогда не использует ее против нее, но эта сила будет при нем, когда ей потребуется его защита. Доверяла его лояльности, его воле и, что важнее всего, доверяла его сердцу.
        Любовь. Родник доверия, краеугольный камень брака.
        Доверие, сила, надежность - и любовь.
        У нее и у него все это было.
        Было все, что требовалось для того, чтобы идти вместе.
        Откинувшись назад, Порция стала смотреть перед собой, желая запомнить дорогу, по которой они ехали, куда бы она ни вела.

        А вела она в город КуинЧарлтон в Сомерсете, конкретно - в дом, который носил название РизбиГрейндж. Саймон остановился в деревне и снял большую комнату в гостинице. Порция следила за тем, чтобы на ней постоянно были перчатки, но не обнаружила даже намека на то, что хозяйка гостиницы заподозрила их в том, что они не муж и жена.
        Вероятно, Чарли был прав и очевидная истина читалась независимо от существования формальностей.
        Оставив багаж в гостинице, они отправились по извилистой подъездной дороге и в середине дня подъехали к сводчатым воротам РизбиГрейндж.
        Саймон остановил лошадей во дворе сразу за воротами. Перед ними простирался газон на склоне пологого холма, далее в ярких солнечных лучах купался дом из светлосерого кирпича, стены которого отчасти были увиты плющом. Пониже зубчатых бойниц поблескивали окна со средниками.
        Дом был старинный, прочный, ухоженный, но выглядел заброшенным.
        - Кто здесь живет? - спросила Порция.
        - В настоящее время никто, кроме хранителя. - Саймон пустил гнедых рысью по дорожке. - Я сомневаюсь, что он сейчас на месте. Но у меня есть ключ.
        Порция выжидательно посмотрела на Саймона, но ничего не сказала. Подъехав к месту, где лестница с невысокими ступеньками вела к парадному входу, он направил лошадей к дереву на соседнем газоне. Здесь они оба сошли с двуколки. Привязав лошадей к дереву и проверив тормоза, Саймон взял Порцию под руку, и они стали подниматься по ступенькам.
        Саймон позвонил. Они услышали мелодичный звонок в глубине дома, некоторое время подождали, однако никто не спешил им открывать.
        - Хранитель по совместительству также и егерь, вероятно, он ушел. - Достав большой ключ из кармана, Саймон вставил его в замок, повернул и открыл дверь.
        Он вошел первым, огляделся. Она следовала за ним по пятам.
        Порция мгновенно забыла о своих вопросах относительно того, зачем они находятся здесь. Ею овладело новое любопытство, она ходила из одной комнаты с окнамивитражами в другую, не дожидаясь Саймона, а порой даже опережая его.
        Снаружи дом выглядел весьма обширным, но изнутри оказался еще громаднее. Комнаты выходили в мощенные плиткой коридоры, от залов разбегались новые коридоры, ведущие бог знает куда. Каждая комната была красивой, теплой; помещения были обставлены элегантной мебелью с богатой обивкой, украшены симпатичными безделушками и старинной утварью. Многие из вещей являлись фамильными ценностями.
        На всем лежал тонкий слой пыли, но дом не производил впечатления замшелости и запустения. Наоборот, было ощущение того, что он ждет возвращения хозяина в самое ближайшее время. Этот дом был построен для того, чтобы в нем звучал смех, было тепло и чтобы в нем обитало счастье; он был создан для большой семьи, способной заполнить его обширное пространство. Это был дом, который видел, как подрастали поколения, который жил, дышал и был уверен в своем будущем, который ждал это будущее. Порция знала девиз Кинстеров: иметь и владеть. Она увидела их герб на подушках, на резной панели, на стекле витража.
        Чуть позже, находясь в просторной комнате на первом этаже возле лестницы и стоя перед роскошным окном, выходящим на передний двор, она повернулась к Саймону. Он стоял, опираясь о косяк двери, и наблюдал за Порцией.
        - Чей это дом?
        - Мой, - ответил он после непродолжительной паузы. Вскинув бровь, Порция ждала объяснения.
        - Он принадлежал двоюродной бабушке Кларе. Все остальные уже были женаты, имели свои дома, и она пожелала, чтобы этот дом отошел мне.
        Наклонив голову, Порция, в свою очередь, некоторое время изучала выражение лица Саймона.
        - Зачем мы сюда приехали?
        Саймон оторвался от дверной рамы, подошел к Порции.
        - Я все это время был на пути к этому дому и лишь попутно заехал на семейный раут в ГлоссапХолл.
        Взяв Порцию за руку, он повернул ее лицом так, чтобы она могла видеть газон вплоть до входных ворот.
        - Я уже говорил тебе, что не был здесь много лет. Мои воспоминания о доме… я не знал, насколько они точны. Я хотел еще раз убедиться, что это дом, который призывает иметь жену и семью.
        Их взгляды встретились.
        - Я оказался прав. Этот дом создан для семьи.
        Порция продолжала смотреть ему в глаза.
        - Понятно. И что ты намерен был предпринять, после того как твои предположения будут подтверждены?
        - Ну как что? Найти себе жену, - он поднес ее руку к своим губам, продолжая смотреть ей в глаза, - и создать семью.
        - О! - Порция отвела взгляд и стала смотреть в окно на газон.
        Он накрыл ладонью ее руку.
        - Что такое?
        После паузы она сказала:
        - Помнишь, ты увидел меня на площадке обозрения? Там я дала себе обещание, что рассмотрю каждого подходящего в качестве мужа джентльмена… А причина, почему я так решила, заключается в том, что я поняла: хочу иметь собственных детей, собственную семью. И для этого мне нужен муж. Разумеется, тогда я имела в виду, что мне подойдет джентльмен, который будет считаться с моими желаниями и позволит мне управлять нашей совместной жизнью.
        - Не сомневаюсь, - кислым тоном произнес Саймон. Видя, что она ничего не собирается добавить и продолжает молча наблюдать за ним, как бы заново его оценивая, он тихо спросил: - Так ты по этой причине выходишь за меня замуж?
        Порция молчала. Глаза ее стали темными, затем снова посветлели.
        - Леди О. прямотаки удивительная!..
        Саймон утерял нить мысли.
        - Почему?
        - Она сказала, что желание иметь детей само по себе еще недостаточно, чтобы думать о браке. Тем не менее она заверила меня, что если я продолжу поиски подходящей партии, то появится и главная причина.
        Саймон переплел ее пальцы со своими.
        - И она появилась?
        Встретившись с его взглядом, Порция улыбнулась безмятежной улыбкой.
        - Да. Я люблю тебя, а ты любишь меня. Леди О., как всегда, права. Никакой другой причины быть не может.
        Саймон заключил Порцию в объятия и снова почувствовал, как они подходят друг другу. И не только в сексуальном плане. Им просто хорошо вместе, уютно и комфортно. Порция положила руки ему на плечи, он ощутил ее податливую упругость, а в ее глазах увидел интеллект, не уступающий его интеллекту.
        - Это будет не очень легко.
        - Разумеется. Я не обещаю быть удобной женой.
        Его губы дрогнули.
        - Ты хотела сказать - послушной или покладистой, но такой ты никогда не была.
        - Вздор, я такой бываю, когда это меня устраивает.
        - В том-то и загвоздка.
        - Я не собираюсь меняться.
        Саймон посмотрел ей в глаза.
        - А я и не хочу этого! Если ты смиришься с тем, что я также вряд ли изменюсь, то у нас все получится.
        Порция улыбнулась:
        - Несмотря на наши предыдущие отношения, мы сумели пока неплохо поладить. Как ты думаешь, если мы постараемся, сможем добиться того, чтобы это продолжалось всю жизнь?
        - Если оба постараемся, то сможем. - Саймон с любовью смотрел на нее.
        Порция приблизила свои губы к его и тихо сказала:
        - А теперь поцелуй меня.
        Саймон улыбнулся и поцеловал. Он завершил свое путешествие и нашел все, что искал. И главная цель этого путешествия находилась в его объятиях.