Ребенок от убийцы брата Виктория Лошкарёва
        - Дорогая, всё просто: если ты не согласишься выйти за меня замуж, уже завтра ребенка у тебя отберут, и ты его больше никогда не увидишь.
        - Зачем вам мой Ромка? Вы не в состоянии завести себе другого ребенка? - Я заставила себя медленно пройтись взглядом по телу мужчины. - У вас какие-то проблемы со здоровьем?
        Этот гад выглядел не просто здоровым, а очень здоровым. Кляня себя последними словами, я произнесла вслух самое жестокое, что я только могла произнести:
        - Вы в курсе, что мальчик не слышит? Ему нужны особые условия.
        Я врала - Ромка был абсолютно здоровым ребенком, если не считать полной глухоты. Это было низко и гадко с моей стороны так говорить, но я боролась за своего ребенка любыми способами!
        Мужчина усмехнулся.
        - Хорошая попытка, девочка. Но моё решение не поменяется.
        однотомник
        Виктория Лошкарёва
        Ребенок от убийцы брата
        Глава 1
        ВСЕ ИМЕНА И СОБЫТИЯ ВЫМЫШЛЕНЫ,
        ЛЮБЫЕ СОВПАДЕНИЯ СЛУЧАЙНЫ.
        Глядя на носящегося вокруг меня сына, я улыбнулась, осознавая, что для него наше короткое пребывание в родном городе не оставило тяжелых воспоминаний - он воспринимал всё как новогоднее путешествие: зимние каникулы с походами в кафе, ночёвкой в гостинице и разными экскурсиями. А ещё перелёт на самолёте - это же целое приключение! Я уже предвкушала, как он, не отрываясь ни на минуту, будет смотреть в иллюминатор весь наш обратный рейс - и довольно щуриться. Счастливый.
        Это мне было тяжело.
        Обычно я ездила в родной город в летние месяцы - у меня не осталось здесь живых родственников, только могилы на кладбище, за которыми следовало ухаживать. Я никогда не брала с собой Ромку - маленькому ребенку нечего делать на кладбище, да и по чести сказать, у меня всегда было так мало денег, что я никогда не осталась здесь больше одного дня: всегда подбирала транспорт таким образом, чтобы приехать рано утром, а уехать - поздно вечером или ночью.
        Так выходило и проще, и дешевле.
        Но в этом году летом я работала без выходных. Так вышло. Мне предложили путёвку для Ромки в оздоровительный лагерь для глухих детей - место было чудесное, но цены для приезжей матери-одиночки кусались.
        А потом ещё хозяйка квартиры, в которой мы жили уже шесть лет, собралась продавать свою однушку. Это было катастрофой. Получалось, мне надо было срочно искать новую жилплощадь в этом же районе, потому что неподалеку от нас находилась специализированная школа для глухих детей, куда уже был записан Ромка.
        На моё счастье, когда я поинтересовалась о цене, хозяйка не стала задирать стоимость, пойдя мне на встречу. Благослови Господь её доброе сердце! У меня уже была московская недвижимость - комната в коммуналке, которую я использовала в основном лишь для прописки: иногда у меня получалось сдавать её студентам, но из-за соседей-алкашей, жильцы надолго там не задерживались.
        Когда хозяйка нашей квартиры озвучила цену, я, продав с помощью подружки-риелтора свою комнату и, одолжив у всех, кто мне только давал взаймы, наскребла на ипотеку. А потом принялась работать как проклятая, лишь бы поскорее отдать хоть что-то.
        Нет, поймите, я не жаловалась - я была счастлива: наконец-то собственное нормальное жильё! Но я дико уставала… конечно, если бы Ромка официально был бы моим, и я получала бы на него какие-то пособия, всё было чуть легче. Да, знаю, это копейки, как сказала консультировавшая меня адвокат, но если долго складывать эти копейки, получится рубль. И, может, мне не пришлось бы этой зимой носить ботинки с лопнувшей подошвой.
        Впрочем, какая разница, как промокать в наших зимних лужах - с дыркой в ботинке или без неё: всё равно останешься мокрым.
        А я смотрела на носящегося вокруг меня Ромку и улыбалась: зато он счастлив.
        И моё сердце пело от любви. Наверное, из меня получилась не такая уж ужасная мать… По правде сказать, я ему и не мать вовсе, а всего лишь тётка, да и то - по не вписанному отцу. Так вышло, что Рома родился спустя почти семь месяцев после смерти его отца.
        Это давняя, очень болезненная история.
        Биологически, Ромка - сын моего старшего брата и его девушки.
        Я не знаю, как долго они встречались, и были ли между ними искренние чувства (Лейсян говорила, что были, но Лейсян также много врала); так вот, когда они начали встречаться, Лейсян была замужем.
        Она говорила Виталию, что уже разошлась с мужем, что они готовят развод и раздел имущества, но… Лейсян немного преувеличивала, то есть приуменьшала…
        Когда случилась трагедия она сама приехала к нам в город, пришла в дом моих родителей и горько плакала, на коленях вымаливая прощения у моей матери. Именно тогда она и призналась, что «не совсем» ушла от законного супруга.
        Рыдая, Лейсян говорила, что продолжала в квартире этого монстра только потому, что жутко боялась его ревности - её законный муж работал в полиции и мог запросто подстроить какое-то происшествие с Виталиком.
        - Понимаете? - плакала Лейсян на плече у моей матери. - Я боялась, что Рафаэль подкинет Витале либо наркотики, либо оружие… в полиции это умеют. Да, я поступила подло, когда врала своему любимому о супруге, но я боялась за Виталика, боялась, что эта тварь сделает что-нибудь плохое с Виталей.
        Не знаю, чего там боялась Лейсян, но только в одном она оказалась права: её законный муж убил моего брата в драке. Когда застал их вдвоём.
        Никому из нашей семьи не стало легче от признаний Лейсян. Но потом… потом она созналась, что беременна от моего брата.
        Тогда родители оставили её у себя, окружив «невесту» моего брата всяческой заботой. А я… я именно тогда и повзрослела. Потому что все дела в Москве пришлось мне взять на себя - оформление бумаг, покупку костюма для брата, перевозку его тела в родной город. В Москве цены были аховые, а финансов у нас прочти не имелось: Виталий всего за пару лет до этого переехал в столицу. Брат, отучившись в нашем местном колледже, поехал зарабатывать длинный рубль в нерезиновую, только вот съем жилья, проезд, питание… всё это стоило таких бешенных денег, что брат так особо ничего и не отложил. А я… я к этому моменту была всего лишь студенткой- первокурсницей. Институт у меня был государственный, обучение - бесплатным, но много я могла себе позволить на свою стипендию? Правда, стипендию я получала повышенную - спасибо классной, которая целый одиннадцатый класс пугала нас тем, что мы если и поступим в хорошие ВУЗы, то это ещё не значит, что мы там надолго задержимся - мол, после первой сессии многие «отсеиваются».
        Я и в школе была зубрилой - отличницей, а уж в институте… Пропадая все вечера и выходные в библиотеке, я делала всё, лишь бы не вылететь из ВУЗа, лишь бы не опозориться.
        А потом сама академ отпуск - когда поняла, что родителям дома совсем плохо.
        Наверное, в этом была и моя вина - не сразу поняла, не досмотрела. Я думала, что Лейсян отвлечёт их от горя - в конце концов, она ждала ребенка от Виталика. А я, чтобы не запустить учебу, сразу после похорон брата вернулась в Москву. Лекции, коллоквиумы, рефераты… я звонила домой - подолгу разговаривала с Лейсян, реже - с родителями. Они делали вид, что держатся, что справляются со своим горем.
        И лишь когда отец окончательно слёг, мать честно призналась по телефону, что дома удушающая обстановка.
        Выбора у меня не было.
        Правда, я тоже не успела ничего поправить: мама ещё как-то держалась, в ожидании рождения внука, но когда умер отец, она тоже сломалась. А Лейсян… родив Ромку, она едва ли обращала на него внимания.
        Это было ужасное, непонятное время и наше странное, чужеродное соседство в одной квартире: женщина, не способная простить себя за убийство своего любимого и растерянная девочка, не знающая, что делать дальше.
        Лейсян не выдержала первая. Она стала всё чаще уходить от Ромки, затем стала пропадать по ночам, потом отлучки стали ещё длиннее. А где-то через месяца три я осталась одна с чужим ребенком на руках.
        Совсем одна.
        Это сейчас, спустя семь лет, всё кажется не таким уж и сложным, а тогда я пребывала в настоящем ужасе. Что мне делать? Куда бежать? Как обеспечить племянника, если я сама ещё вчерашняя школьница?
        Но как-то само собой всё устроилось. Один из институтских профессоров, узнав о моём тяжелом положении, предложил мне работу в компании своего сына - с хорошей зарплатой, а ведь при этом у меня не было ещё никакого законченного образования, только первый курс института - и всё.
        Хорошая зарплата была мне очень кстати, но для того, чтобы эту зарплату получать, необходимо было переехать в Москву. Тогда я, обливаясь горючими слезами, решила продать родительскую квартиру. Только вот денег на то, чтобы купить хоть что-то нормальное в Москве не хватило: за тот год, что мы с Лейсян прожили вместе, мы наделали много долгов. Лейсян, будучи беременной, работать не могла - её жутко мутило. После родов она вроде бы где-то временами подрабатывала, но денег мне не давала и ничего в дом не покупала - ни продуктов, ни памперсов, ни даже детского питания для Ромки.
        Я периодически где-то работала, но мне то и дело приходилось брать выходные за свой счёт - сначала я ухаживала вместе с мамой за отцом, затем ухаживала за мамой, а уже после вынуждено оставалась с племянником, когда его мать не возвращалась по утрам домой.
        Кроме этих долгов, надо было оплатить и похороны, и остальные расходы…
        Ещё пришлось сильно понервничать из-за Ромки: в соц защите объяснили, что новорожденные дети пользуются большим спросом у усыновителей, а я, как опекун, очень слабая кандидатка: ни работы, ни учебы, только жильё, да и то с гигантскими долгами.
        Но то ли работники опеки не хотели связываться с бумажной волокитой, то ли они и вправду поверили в то, что я смогу стать хорошей приемной матерью своему племяннику, но мне подсказали вариант, по которому я могу заботиться о племяннике не проходя всех инстанций - достаточно было получить нотариальное согласие у Лейсян.
        Моя несостоявшаяся невестка охотно подписала доверенность - и с тех пор мы с ней общались преимущественно смсками. Сына она видеть не желала от слова совсем - я не хотела в это верить, но, кажется, Лейсян брезговала Ромкой из-за его глухоты. По крайней мере, у неё проскальзывало это иногда в разговорах.
        Правда, когда она пописывала доверенность, ни одна из нас ещё об этом не знала - о Ромкиной глухоте впервые мне сказала педиатр уже в Москве, когда ребенок стал заметно отставать от сверстников в речи: оказывается, глухие дети как-то не так угукают.
        Я помню, каким ударом для меня стало это открытие… но я, стиснув зубы, решила, что сделаю всё, но у моего ребёнка будет нормальное детство. И он сам будет нормальным! Может, и неслышащем - но во всём остальном - нормальным.
        Так мой мир сузился до Ромки. Нет, личная жизнь у меня не пострадала: в свой самый первый год в Москве я была так опьянена столицей и столичными возможностями, что до романов с парнями у меня так и не дошло, а потом… потом мне пришлось зарабатывать деньги, чтобы обеспечить себя и сына.
        Единственное, о чем я жалела - о том, что мне так не пришлось доучиться. Я вначале перевелась на заочное, думала, что потяну, но когда выяснилось, что Ромке понадобится особое внимание, я забила на своё образование - в конце концов, не все мечты должны сбываться.
        Зато у меня был сын.
        Наверное, кто-то скажет, что это ненормально считать племянника своим ребенком - но я жила им все семь лет! Я меняла ему подгузники, кормила его сначала из бутылочки, затем с ложечки; я мыла его, читала ему сказки на ночь, провожала в школу… Племянники - это дети братьев или сестёр, которых тебе не надо воспитывать.
        А я каждый день воевала вместе с Ромкой за его будущее.
        Глава 2
        Объявили нашу посадку.
        Подхватив Ромку и сумки, я поспешила к нужной очереди, на ходу доставая наши документы: свой паспорт, нотариальную доверенность и Ромкино свидетельство о рождении - его новый вариант.
        Так вышло, что когда Рома родился, в его свидетельстве о рождении были записаны оба родителя: Лейсян Валеева в графе «мать»; а в графу «отец» работники ЗАГСа записали бывшего мужа Лейсян, убийцу настоящего Ромкиного отца!
        Мы ничего не могли с этим поделать, таков у нас закон: любого ребенка, рождённого не позднее триста дней после развода, автоматически записывают на бывших мужей.
        Правда, спустя несколько лет это имя из свидетельства было убрано - Лейсян каким-то чудом добилась отмены его отцовства. Только вот добавить моего брата в качестве настоящего отца было невозможно - брат умер, и даже моё горячее желание как ближайшей его родственницы восстановить справедливость никак не могло изменить ситуацию.
        Да что там про отцовство - просто поменять Ромке фамилию и отчество оказалось достаточно проблематично: Лейсян не хотела заморачиваться даже с заменой даже своих документов, так и оставшись Валеевой, поэтому и Ромкины документы оставались без изменений.
        Каждый раз, записывая Ромкину фамилию и отчество, я уговаривала себя, что это временно: как только ему исполнится восемнадцать, он сможет поменять и то, и другое - изменить свои данные так, как он захочет. Надо было всего лишь подождать. Перетерпеть.
        Тем временем наши документы проверили, милые стюардессы указали нам с сыном наши места - и Ромка, усевшись у окна, тут же прилип к иллюминатору, игнорируя всё вокруг.
        Только когда начался инструктаж, я привлекла его внимание, надеясь, что в этот раз Ромка хотя бы послушает, но он опять начал тихо хихикать над глупыми взрослыми, которые неправильно разговаривали жестами.
        - Как ты не поймешь, что это не язык жестов, а просто жесты? - спросила я у Ромки с помощью этого самого языка, на котором так и не научились разговаривать «глупые взрослые».
        - А зачем они тогда дублируют свою речь с помощью этих «просто жестов»? - спросил Ромка. - Слышащим, что, недостаточно одного языка?
        Я призадумалась.
        - Не знаю… Наверное, с помощью рук нагляднее.
        - Ну, естественно, - захохотал сын, эмоционально жестикулируя при этом.
        Я захохотала вместе с Ромой, мысленно удивляясь его взрослой логики - она присутствовала в нем с самого младшего возраста вместе с рассудительностью и каким-то чисто мужским покровительством: несмотря на то, что вне дома Ромка частенько проявлял бойцовский характер (честно говоря, я радовалась, что в нем это присутствует), то дома боевой воробей превращался в заботливого маленького домовёнка.
        Виталька таким не был… а может, я просто уже забыла, каким на самом деле был мой брат.
        Как только мы взлетели, я достала книжку, предвкушая редкое удовольствие скоротать время за романом - я обычно так уставала, что к вечеру еле волочила ноги: энергии не оставалось даже на телевизор, куда уж книжку читать!
        Стюардессы разнесли напитки: Ромка выбрал газировку, я - кофе. Пока я медленно цедила ароматный напиток, растягивая удовольствие на подольше, внезапно включилось радио, точнее радиосвязь - и командир экипажа объявил, что Москва из-за погодных условий полностью закрыта - там идёт сильный буран, а потому самолёт сядет в ближайшем к нам городе, где погодные условия и диспетчера пока разрешают посадку.
        В салоне сразу изменилась атмосфера: люди начали переглядываться, перешёптываться… в воздухе, казалось, кто-то разлил пузырёк с нервозностью - и это неприятное чувство быстро распространялось в закрытом пространстве. Так, что даже Ромка в конце концов почувствовал это.
        - Что происходит? - спросил он, оторвавшись от иллюминатора.
        Да. Он не слышал. Пока у меня не появился неслышащий звуков сын, я не представляла, насколько сложно приходиться жить людям, которые имеют ограниченные способности… Вот как понять моему ребенку, что произошло?
        Обычно в подобные моменты, когда Ромка пропускал что-то важное, я пыталась мягко и осторожно вдохновить своего сына самому принять решение, что делать дальше. Я не настаивала, но предлагала. И это работало: сначала с моей помощью, затем уже почти самостоятельно, Рома учился общаться с миром не только при помощи губ и жестов (толку-то от жестового языка, когда почти никто из слышащих его не знает), но и также применяя современные технологии, которые оказалось легко использовать: Рома уже больше полугода сам выбирает себе еду в фудкортах; планшет с установленным голосовым помощником оказался отличным вариантом.
        Но важней всего оставался настрой: не замыкаться, не переживать - а исследовать этот мир всеми доступными способами.
        Но сейчас мне было не до выяснений: я боялась испугать Ромку настоящими новостями, а поэтому немного смягчила правду, сказав, что наше путешествие чуть затянется - и мы даже успеем побывать в ещё одном городе. Сынишка после этих новостей совсем не расстроился - даже наоборот, повеселел и ещё сам принялся уговаривать меня, что, мол, «мамочка, не переживай, нам будет весело».
        Ну… очень хотелось в это верить. Я просто никогда прежде ещё не попадала в подобные ситуации - никогда прежде мой самолет не перенаправляли в другой город из-за снегопада в Москве… впрочем, и летала я нечасто.
        Спустя где-то полчаса пилот обрадовал нас новым сообщением: что мы снижаемся, только вот город, куда мы приземлялись, был совсем не близко от Москвы.
        Нет, поначалу это действительно было весело: нас (пассажиров этого рейса) отвезли в здание аэропорта, где мы могли размяться, спокойно сходить в туалет, даже нормально перекусить… только вот время шло, а новый рейс до Москвы так и не объявляли… более того, местные рейсы тоже стали отменять один за одним.
        - Ну вот, мам, - протянула молодая девушка, сидящая неподалеку от меня. - Съездили навестить братца. Теперь он с этой своей силиконовой куклой уже в Сочи лыжи расчехляет, а мы тут на полу будем ночевать…
        - Галия, не ной, - фыркнула женщина постарше. - Твой брат предлагал нам билеты на утренний рейс - это тебе хотелось как следует выспаться. Выспалась?
        - Ну, мам… - простонала девушка.
        Заметив мой невольный интерес, женщина постарше дружелюбно улыбнулась.
        - Мы в гостях у сына были, решили в коем-то веке вместе отпраздновать Новый Год.
        - Только братец с утра пораньше намылился в Сочи, - с чувством оскорблённой невинности протянула девушка. - Его самолёт улетел по расписанию, а наш…
        И она развела руками.
        Я понимающе кивнула.
        - А нас вообще в воздухе развернули. Сказали, что Москва не принимает… - я покосилась на моих собеседниц. - И вот мы здесь.
        - Ой, да, - закивала девушка. - Вам ещё хуже.
        - Галия! - одёрнула пожилая женщина.
        Я, рассмеявшись, замахала руками.
        - Да что вы, всё в порядке. Галия права.
        Мои соседки по залу ожидания оказались премилыми женщинами. Мать и дочь, хотя и шуточно подначивали друг друга, но всё равно чувствовалась, что у них крепкая, любящая семья.
        Насколько я поняла из разговора, Роза Ренатовна давно вдовствовала. В Москве она жила только с дочерью, в то время как её старший ребенок - сын - перебрался из столицы сюда, где у него имелась хорошая работа.
        Судя по тому, в каких брендах сидели обе женщины, работа у их сына была не просто хорошая, а очень хорошая… и, кажется, сын хорошо помогал своим родным.
        Нет, конечно, возможно, что я ошиблась - и эти «капиталы» у них были припасены давно, но только с чего: Роза Ренатовна, как она сама сказала, давно не работает; муж её был простым водителем автобуса - то есть вряд ли он оставил им какое-то огромное наследство; Галия училась в престижном московском вузе, но на коммерческом отделении.
        Правда, это были только мои умозаключения - расспрашивать своих новых знакомых я, понятное дело, не стала - мы просто болтали, как обычно это бывает в залах ожидания, когда людям нечем заняться.
        А ещё моих соседок очень впечатлил Ромка: присматриваясь к сынишке, они молча переглядывались и цокали языками. А что, Рома у меня красавчик.
        - Оксана, а Рома ваш выглядит как настоящий татарин, - заметила вдруг Роза Ренатовна. - У вас, наверное, муж из наших?
        - Да нет, - отмахнулась я и зачем-то сказала ненужную правду насчет себя: - У меня только бабушка была татарка. А так вроде все русские… ну и прадед с одной стороны, кажется, белорус.
        Женщины очень осторожно спросили про причины глухоты моего сынишки, а потом, наблюдая за тем, как шкодничает уставший Ромка, начали рассказывать про своего сына и брата - Рафа.
        Я сначала напрягалась и каждый раз вздрагивала, как только они произносили это имя - я слышала, как Лейсян таким же образом сокращала имя убийцы моего брата; но потом Галия вдруг произнесла: Рафик, и я тут же расслабилась, не преминув заменить, что у её брата изумительно красивое имя.
        Наверное, это показалось моим соседкам странным, потому что Галия вдруг загадочно улыбнулась, а Роза Ренатовна, наоборот, поджала губы… но спустя мгновение они заговорили о чем-то другом, и этот эпизод промелькнул как молния - моментально забывшись сразу после этого.
        А снег всё шёл…
        Вечером нас покормили ужином, и ещё одной порцией обещаний, что скоро мы обязательно вылетим в Москву. Но в толпе пассажиры уже начали шушукаться о гостинице, а особо деятельные даже принялись потихоньку договариваться с агентами авиакомпаний.
        К моим соседкам администраторы подходили сами: как выяснилось, у них были не просто билеты первого класса, но ещё и какие vip пропуска…
        - Мам, может быть, правда, вернуться пока в квартиру Раф…ика? - спросила Галия, покосившись на Розу Ренатовну. - У нас же есть ключи.
        - Тебе завтра надо быть в институте, - напомнила дочери об учебе старшая женщина. - Или опять будешь за Игорем Денисовичем бегать полгода, чтобы он смилостивился и поставил тебе зачет?
        - Ну, у нас же обстоятельства, - насупилась девушка. - Мы же не виноваты, что снегопад!
        У Розы Ренатовны зазвонил телефон, и она отошла к окну, чтобы поговорить в более тихом месте. Ромка к тому времени уже начал устало канючить, поэтому мне пришлось взять его на руки и баюкать как маленького.
        - Зачем вы напеваете ему песни, если он не слышит? - спросила Галия, с любопытством глядя на меня.
        - Он слышит вибрации, - поцеловав лобик задремавшего сына, ответила я. - И слышит сердцем.
        Галия молча кивнула.
        А потом вернулась Роза Ренатовна и объявила дочери, что они едут в Москву на поезде.
        - Раф обо всём договорился? - спросила Галия. Старшая женщина кивнула.
        - Ага. Ещё накричал на меня - чего это я ему сразу не позвонила.
        - А я тебе говорила! - широко улыбнулась девушка, на что Роза Ренатовна покачала головой.
        - Галия, думаешь у Рафа много выходных? Да он только-только вырвался покататься на горных лыжах.
        Покосившись на меня, женщина покачала головой.
        - Простите, Оксана, вам, наверное, надоели наши перепалки.
        - Что вы, - улыбнулась я. - Я с вами душевно отогреваюсь. Мы с Ромкой совсем одни…
        - Как это? - удивилась девушка.
        - У меня тоже был старший брат, Галия. - Грустно улыбнулась я, глядя на сынишку, в котором иногда искала черты своего брата. - Когда он погиб, родители не смогли пережить этой утраты… Берегите маму.
        - А отец мальчика? - нахмурилась девушка. - Вы общаетесь?
        - Нет. - Было слишком сложно … и непросто начинать рассказывать свою настоящую историю, поэтому я просто свернула разговор на безопасный вывод:
        - Мне хватает Ромки. Он - мой мир.
        Между нами повисла тяжелая пауза.
        - Кстати, вы не против того, чтобы поехать вместе с нами до Москвы? - поинтересовалась Роза Ренатовна. - Сын заказал целое купе, и я…
        - Спасибо, мы подождём самолёта… или гостиницы, - посмотрев на Ромку, тяжело вздохнула я.
        - Ну почему? - удивилась Галия. - Оксан, мама же сказала, у нас целое купе - все четыре полки.
        Прикусив губы, я решила сразу признаться, чтобы не затягивать этот неловкий момент.
        - Спасибо вам за предложение. - Я подняла взгляд на Розу Ренатовну. - Спасибо.
        - Но? - приподняла бровь Роза Ренатовна.
        - У меня сильно ограничен бюджет, - честно призналась я.
        - Да ты что, - всплеснула руками Галия. - Мама не возьмёт деньги.
        Девушка покосилась на старшую женщину.
        - Мам, скажи!
        - Не возьму, - подтвердила Роза Ренатовна. - Оксана, не обижай меня.
        - Нет, - покачала я головой. - Так не пойдет.
        - Мальчик вымотался, - кивнула на моего сынишку Роза Ренатовна. - Ты представляешь, в каком состоянии он завтра пойдёт в школу?
        О, да, я могла себе представить…
        Если оставлять Ромку дома, значит, придется отпрашиваться… а это не очень хорошо. Одно дело, отпрашиваться, когда Ромка болеет, но так, из-за пустяка…
        - Оксан, я не предлагала бы, если бы нам это было неудобно, - добавила Роза Ренатовна.
        Во всех религиях мира, гордость считается смертельным грехом, но я, качая на руках засыпающего ребенка, не могла так просто принять милость чужих мне людей. Прикинув в уме стоимость двух мест в купе, я подумала об остальных своих запланированных тратах… в конце концов, обойдусь без новых наушников - мне и так некогда слушать музыку, а в метро лучше поспать лишний час, вместо того, чтобы слушать аудио книги. И можно вместо обеда обходиться стаканом кефира - я давно хотела немного похудеть, вот и повод нашёлся. А волосы мне Дашка подравняет - всё равно в офисе с хвостиком хожу.
        - Спасибо за предложение, Роза Ренатовна. Спасибо, Галия. - я глядела на Ромку. - Если мы не потесним вас, я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением. Только я заплачу.
        - Оксана, это лишнее, - махнула рукой женщина. - Я же сама эти билеты тоже не покупала.
        - Ваш сын купил.
        - Мне ещё не хватало на подарках сына зарабатывать, - смеясь, покачала головой Роза Ренатовна.
        - Передадите сыну, - пожала я плечами. - Простите, Роза Ренатовна, но по-другому я буду чувствовать себя неловко.
        - Гордая, - кивнула женщина. - Что ж, я и сама такая.
        Она посмотрела на Ромку.
        - Хорошо, Оксана, как тебе будет удобно.
        Женщина сказала, что за нами скоро заедут коллеги её сына - привезут нам билеты и отвезут нас на вокзал.
        В ожидании коллег сына Розы Ренатовны с билетами, мы решили сходить к администраторской стойке и объяснить ситуацию. По смешному совпадению, летели мы одной и той же авиакомпанией, но разными рейсами - поэтому мы с Розой Ренатовной пошли вместе, попросив Галию присмотреть за Ромкой.
        - У вас красивый ребенок, - вглядываясь в лицо моего мальчика, заметила женщина. Прикрыв его своим шарфом, я улыбнулась.
        - У меня необыкновенный ребенок.
        Захватив документы и телефоны с собой, мы направились в гущу недовольных пассажиров, которые требовали либо гостиницу, либо незамедлительной посадки.
        - Погодные условия пока не позволяют… - повторял как заведённый по многу раз бледный молодой человек. - Если в ближайший час погода не улучшится, мы сообщим о дальнейших действиях.
        - Вы это уже говорили!
        - Позор!
        - Как можно так безразлично относиться к людям!
        Подождав, пока измученные пассажиры выплеснут накопившийся негатив на администратора, мы с Розой Ренатовной какое-то время постояли в сторонке, а улучив момент, когда молодой человек немного освободился, поспешили рассказать ему об изменении своих планов.
        - Что? - удивился измученный мужчина. - Что вы сказали?
        - Мы решили воспользоваться поездом, - терпеливо повторила Роза Ренатовна. - Вам нужны наши фамилии, чтобы сделать отметки в документах?
        - Что? - опять нахмурился администратор. - Да-да, пожалуйста.
        Мы протянули ему свои билеты и остальные документы. Мужчина что-то быстро проверил в компьютере и вернул нам документы назад, только вот свидетельство он почему-то протянул Розе Ренатовне, а не мне.
        - Упс, это моё, - вытащила я Ромкино свидетельство из её рук, мысленно радуясь, что администратор не стал спрашивать меня про доверенность. Обычно просили показать: если бы у меня хотя бы фамилия совпадала с фамилией ребенка…
        Роза Ренатовна невидящим взглядом провожала мои документы - до тех пор, пока я не убрала их в сумку.
        - Роза Ренатовна? - позвала я женщину. - Всё хорошо?
        - Что? - переспросила она точь в точь как замученный администратор. А затем, потерев лицо руками, смущенно засмеялась. - Прости, Оксан, вымоталась.
        Мы вернулись назад, к караулившей Ромку Галие.
        - Ну, всё в порядке, - объявила дочери Роза Ренатовна. - Скоро должен приехать Павел, отвезти нас всех на железнодорожный вокзал.
        Девушка мгновенно напряглась.
        - Ну почему именно Павел, - фыркнула она. - Брат что, не мог прислать кого-нибудь другого?
        - Галия. - Строго посмотрела на дочь Роза Ренатовна. - Как ты себя ведёшь?
        - Мам, - простонала девушка. - Ты упорно не хочешь этого замечать, но у этого типа взгляд маньяка: вроде ласковый, но где-то в глубине…
        - Галия, не выдумывай! - оборвала дочь Роза Ренатовна. И, повернувшись ко мне, старшая женщина добавила: - Павел - один из подчинённых моего сына. Он очень хороший и исполнительный работник.
        Галия громко фыркнула.
        - Хороший и исполнительный работник, - повторила Роза Ренатовна. - Иначе Раф не доверял бы ему.
        - Пойду, куплю кофе, - нахмурившись, заявила девушка. - Заодно и разомнусь.
        - Моя дочь тоже очень гордая, - глядя ей вслед, задумчиво протянула Роза Ренатовна. - Ей давно нравится этот Павел. Только она не знает, что с этим делать.
        Посмотрев на удаляющуюся Галию, я понимающе кивнула.
        - А кто из нас знает…
        - Ну а вы, Оксаночка, - повернувшись ко мне, вдруг поинтересовалась Роза Ренатовна. - Ваше сердце кем-нибудь занято?
        - Конечно. - Я не смогла сдержать улыбки. - Сыном.
        - Сыном… - Роза Ренатовна понимающе кивнула. - Да, но… а кто-то кроме сына? Вы девушка молодая, красивая. Ну, не сложилось с отцом мальчика - бывает. Но нельзя же ставить крест на всей своей жизни.
        - Я ни в кого не влюблена, если вы об этом, - пожала я плечами. - Не знаю, что бы было, случилось у меня любовь, но… её не случилось.
        - А вам нужна непременно любовь?
        - А как жить без любви? - удивилась я. - Да и зачем жить без любви?
        - Да вы идеалистка, Оксаночка, - покачала головой Роза Ренатовна. - А как же дети? Детей растить одной ох как непросто.
        - Непросто, - кивнула я. - Но… наверное, только очень любящий мужчина смог бы принять не своего ребенка - такие семьи складываются естественно, сами по себе. А когда женщина пытается найти партнёра только для того, чтобы ей было проще растить своего ребенка - из этого редко выходит что-то хорошее.
        Роза Ренатовна хотела было возразить, а потом вдруг резко со мной согласилась:
        - Знаешь, а ты права. Ни один, даже самый замечательный мужчина, не заменит ребенку родного отца. Кровь, как говорят, не водица…
        Я имела в виду совсем другое, но спорить с Розой Ренатовной не стала - как и не стала доказывать свою точку зрения, потому что в моём случае всё было… сложно.
        Спустя минут пятнадцать вернулась Галия, а где-то ещё через полчаса неподалеку от наших кресел возник громадный хмурый детина. Заметив Розу Ренатовну и Галию, детина вдруг мгновенно изменился, превратившись из убивающего взглядом терминатора в … деточку-переростка: невинный, почти детский взгляд, дебиловатое лицо, суетливые движения. У меня даже рот открылся от удивления, настолько стремительным было его преображение.
        - О, Павел приехал, - замахала рукой Роза Ренатовна, подзывая парня к себе. То есть этот хитрый хмырь ещё и дал себя «увидеть», сделав вид, что сам никого не нашёл. Ай, молодец!
        Я уважительно покосилась на Галию. Девушка, поймав мой взгляд, многозначительно кивнула, вроде как бы имея в виду: а я что говорила! Маньяк и есть…
        И, честно признаться, у меня по спине проползли мурашки… шепча мне оставаться в аэропорту.
        Я потёрла лицо руками, понимая, что матери-одиночки не могут себе позволить слушать свою женскую интуицию и менять свои поступки основываясь лишь на первом впечатлении. Да и вообще, я устала, вымоталась… мне ещё и не то могло сейчас показаться.
        - …а это Оксана и её сынишка, - тем временем услышала я хорошо поставленный голос Розы Ренатовны. - Пашенька, они поедут с нами.
        - Здравствуйте, - кивнула я.
        Мужчина лишь мельком мазнул по мне взглядом - я была ему абсолютно неинтересна, но затем отчего-то вперился взглядом в спящего Ромку.
        Затем он повернулся к Розе Ренатовне.
        - Ага, - кивнула она. - Поможешь перенести мальчика?
        - Что вы, - замотала я головой. - Не надо. Я сама.
        - Сама - что? - мягко спросил Павел. Его доброжелательный тон и тихий голос никак не вязались с его внешностью.
        - Сама перенесу.
        Мужчина окинул меня взглядом.
        - Насколько ты его тяжелее, интересно? Килограммов на пятнадцать?
        - На двадцать.
        - Надорвёшься.
        - То есть всю жизнь таскала - не надорвалась, а тут сразу - надорвёшься? - усмехнулась я. - Я благодарю вас, но о своём сыне я позабочусь сама.
        Мужчина пристально посмотрел на меня - кивнул, а затем, поманил кого-то в нашу сторону.
        - Сумки, - кивнул Павел на наши вещи. Появившиеся ниоткуда мужчины молча подхватили наши баулы и быстро направились к выходу. Я смотрела им вслед и думала: каким образом эти мужчины смогли пройти к нам без билетов?
        Глава 3
        ОКСАНА
        Несмотря на все мои опасения и пустые страхи, в поезд мы погрузились безо всяких проблем… да и вообще, поездка мне понравилась.
        Так иногда бывает: случайно оказываешься на одной волне с незнакомыми людьми - и почему-то чувствуешь себя с ними также свободно как с родными.
        Ну, почти также.
        Не могу сказать, чтобы я не стеснялась своих треснувших сапог и промокших носков. Или настолько ограниченного бюджета, который не позволял мне купить какие-то сладости к чаю у проводницы. Это была моя ошибка: я не ожидала, что нас привезут из аэропорта прямиком к перрону, поэтому не успела купить ничего из провизии в дорогу.
        Наши с Ромкой попутчицы, правда, позаботились и об этом: один из хмурых мужчин, сопровождавших Павла, принес в купе большую корзину с провизией, в которой имелись даже детские творожки - очевидно же, что Роза Ренатовна специально попросила об этом, зная, что с ними в поезде будет ехать ребенок.
        Я не смогла отказаться от еды для сына - но сама пила только чай и остывшую из титана воду, не желая объедать наших милых соседок. Ещё я попросила номер телефона Розы Ренатовны, пообещав перевести ей деньги за билеты по номеру её сотового.
        Но… если забыть о денежной составляющей, то в остальном это было прекрасное путешествие. Уложив Ромку спать на нижней полке, я устроилась рядышком с сыном, мои соседки - на полках с другой стороны: Галия на верхней, Роза Ренатовна на нижней. Мы долго, шёпотом разговаривали ни о чем: Галия рассказывала про свою учёбу - и я слушала её рассказы с белой завистью, так как моя собственная студенческая жизнь окончилась, почти не начавшись; затем Роза Ренатовна делилась своими воспоминаниями о проделках сына; все мальчишки, видимо, росли одинаковыми, потому что большая половина проделок их Рафика оказалась мне уже знакома по Ромке.
        А потом я задремала и уже где-то сквозь сон услышала предложение Розы Ренатовны перебраться на верхнюю полку. Мол, сидя сидеть неудобно.
        - Нет, - сквозь сон пробормотала я. - Рома ночью может проснуться и испугаться.
        Зевнув, я прикрыла рот рукой.
        - Ничего страшного, мне удобно так спать.
        РАФАЭЛЬ
        Прошлый год выдался отвратительным. И таким же отвратительным начался новый.
        Я больше не мог смотреть на то, что происходит с Соболем - мой не просто босс, но ещё и друг медленно съезжал с катушек, превращая жизнь окружавших его людей в ад.
        Поэтому я решил, что с меня хватит - и на несколько дней умотал в Сочи, прихватив с собой одну из «мисс» нашего города для компании. Девица (никак не запомню её имя) даже неплохо каталась на лыжах, ну и в остальном тоже всё было … неплохо.
        Пока утром мне не позвонила мать и не обрушалась на меня с проклятиями.
        Спросонья, я не очень врубился, почему мать на меня рычит - и минут пять, словно идиот, переспрашивал, как они с Галией доехали до Москвы.
        - Рафаэль! - рявкнула, наконец, мама. - Как ты мог так поступить, а? Неужели мы с отцом тебя настолько плохо воспитали? Неужели ты совсем не чувствуешь за собой никакой вины?
        Тон матери был по-настоящему злым.
        - Мам…
        - Господи, они же живут в полной нищете, - почти плача, протянула мать. И снова обвиняющее произнесла. - Как ты мог, сын?
        Выбравшись из простыней, я подошёл к бару, чтобы налить воды.
        - Доброе утро, - услышал я сонный голос сопровождавшей меня девицы. В это время мать на ухо опять говорила что-то злое.
        - Эй, детка, - я щелкнул пальцами, привлекая внимания своей спутницы. Как же её зовут, а?
        - Принеси мне халат.
        - А может… - девица, призывно улыбаясь, продемонстрировала свою готовность порадовать меня с утра пораньше.
        - Халат, - рявкнул я, открывая бутылку. - Я с матерью разговариваю.
        А мать в это время что-то вещала про зашитые колготки и какую-то голодающую девицу.
        - Мам, - тяжело вздохнул я, чувствуя, что начинаю терять терпение. - Давай коротко и по существу.
        На другом конце провода замолчали.
        - Хорошо, сын, - протянула мать, явно недовольная моим предложением. - Скажи мне, почему ты настолько безответственно относишься к своему ребенку?
        - Что? - я офигел, когда услышал, о чем именно вещает мне мать. - Чей ребенок, мам?
        Девица подала мне халат и, видимо, уразумев моё настроение, благоразумно отошла подальше. Говорю же, смышленая.
        Ещё бы мать не несла пургу по телефону.
        - Тебе кто-то наврал, что у меня есть ребенок?
        Я уже много лет предпочитал использовать профессионалок - тех, кто точно знал, как себя вести и что делать с последствиями. Никаких залётных девочек у меня не было - статус не тот, чтобы бегать по свиданиям и играть во влюблённость; проще заплатить.
        - Нет, она даже была не в курсе, что мы - твои родственницы, Рафаэль. И поэтому у Галии тоже есть к тебе вопросы - неужели ты считаешь, что я не должна знать, что стала бабушкой, а Галия - тетей? Представляешь, наш шок, когда мы встретили их в аэропорту.
        - Кого встретили, мам? - всё ещё ничего не понимал я.
        - Оксану и Рому.
        - Кого? - переспросил я… ну, потому что эти имена ничего мне не говорили.
        Мать зарычала - реально зарычала, а затем принялась по новой меня песочить. Про то, какая милая эта девчонка; про то, какая она заботливая мать - и как хорошо развит «мой сын», даже несмотря на глухоту.
        - Видно же, что девочка все жилы из себя тянет, - причитала мать, сменив раздражённый тон на сочувствие. - Сын, она такая худая, такая бледная… и пила только одну воду!
        - А ей нельзя пить воду? - спросил я, поглядывая на бутылку в своей руке.
        - Она стеснялась брать у нас еду, понимаешь? - провозгласила мать. - Девочка она хорошая, Рафаэль. Правильная девочка. Не знаю, что между вами произошло - не просто же так она вздрагивает от твоего имени, но ты должен позаботиться о них финансово. Даже если она отказывается - ты должен найти способ, чтобы помочь ей. Рафаэль, у меня сердце разрывается.
        Запахнув халат, я уселся в кресло и, щелкнув пальцами, приказал своей спутнице позаботиться о завтраке. А сам попросил мать ещё раз рассказать всё подробно. С самого начала.
        ОКСАНА
        Первый день после возвращения домой прошёл кувырком.
        Я планировала, что мы вернёмся в Москву накануне днём - у нас будет целый вечер и ночь, чтобы отдохнуть, прежде чем начать трудовую неделю, а получилось… как получилось.
        Ромка, несмотря на то, что выспался в поезде, целый день капризничал - видимо, никак не мог переключиться на нормальный, привычный режим.
        А я… На себя я просто махнула рукой: беспокойная ночь в поезде, усталость, Ромкины капризы, завал на работе, пустой холодильник.
        А ещё надо было отослать деньги за билеты Розе Ренатовне. Я, честно говоря, почему-то думала, что билеты на поезд дешевле, чем на самолёт, но когда уточнила сумму у проводницы, поняла, что моя попутчица здорово скостила мне цену.
        Пожалела меня.
        Пришлось брать в займы у коллеги.
        - Ого, - с удивлением покосилась на меня Лиза. - Оксан, что-то случилось, да?
        - Почему ты так думаешь? - не поняла я.
        - Ты обычно просто так взаймы не берешь, - протянула Лиза. - Что-то с Ромкой?
        - Нет, Слава Богу, - покачала я головой. А затем рассказала ей про наши приключения. К счастью, финансы подруги не были настолько ограничены, и я сразу же отослала полную сумму Розе Ренатовне.
        На следующий день жизнь более-менее вошла в своё русло, чему я была несказанно рада.
        Я решила, что на этой неделе мы немного отдохнём дома - а вот на выходных можно и по центру города погулять… или в Измайловский парк съездить - зимой там очень красиво.
        Вечером, заскочив вместе с Ромкой в магазин, я наспех сделала ужин - мы поужинали, затем я занялась глажкой, разрешив сыну немного посмотреть мультфильмы.
        - Мама, а ты знаешь, меня сегодня в школе водили к медсестре, - ожидая, пока закончится реклама перед очередной серией его любимых Утиных историй, заявил Ромка.
        - К медсестре? - оставив утюг в сторону, я посмотрела на сынишку. - Зачем?
        - Не знаю. - Ромка пожал плечами. - Мне не сказали.
        И мне тоже - в этом была вся странность.
        - А что тебе делали? Какие нибудь уколы? - забеспокоилась я, потянувшись к телефону. Плевать, что девять вечера: если в школе сделали манту или какие-нибудь прививки, классная руководительница должна была сказать! Или хотя бы написать в чате.
        - Не, не уколы, - замотал головой сын. - Мне сказали открыть рот и немного поводили палочкой с ватой. Совсем не больно, - на всякий случай добавил Ромка.
        - Да? - я притворно улыбнулась, не желая пугать сынишку. - Ну хорошо… А горько не было?
        Насколько я помнила из собственного детства, единственная прививка, которую нам «капали» в рот, была горькой. Может, Рома что-то напутал.
        - Нее, не было горько.
        Горько не было, палочка с ваткой.
        Я написала учительнице, попросив объяснить, что зачем сегодня Ромку водили в медицинский кабинет.
        Честно говоря, я не ожидала, что она ответит скоро (всё таки девять вечера), но учительница прислала сообщение буквально через десять секунд - так, будто она всё это время только и ждала моего вопроса.
        Впрочем, её ответ показался мне мало вразумительным. Она написала, что попросила медсестру проверить Ромкино горло, потому что он кашлял.
        «Видимо у него взяли какие-то анализы», - написала учительница. - «Это же наоборот, хорошо, что у нас есть такая возможность в школе».
        «Тогда почему вы не сказали мне, что Рома кашлял на уроках», - задала я логичный вопрос.
        «Потому что он перестал».
        Я с опаской посмотрела на дисплей телефона: это я дура или учительница отвечает как-то странно?
        РАФАЭЛЬ
        Каюсь, я не поверил матери, когда она вещала мне про несчастную сиротку с сыном. Во-первых, я никогда не был большим любителем невинных цветочков - к таким девчулям нужен особый подход, на которого у меня никогда не хватало сил и терпения. Во-вторых, если грубо прикинуть возраст мальчишки, то получалось, что цветочек этот я опылил во время своей отсидки, что тоже как-то не срасталось. Благодетельницы, к нам, конечно, иногда заглядывали, но несчастных невинных сироток, к сожалению, не поставляли… Так что мать просто выдавала желаемое за действительное.
        В голову закралось одно сомнение - о моей бывшей: во время судебного процесса она призналась, что беременна от погибшего хахаля - благодаря этому, я получил значительно больше, чем предполагалось вначале.
        Могла Лейсян наврать? Вдруг этот ребенок был моим? - Меня даже передёрнуло от этой мысли.
        «Но мать узнала бы Лейсян, а это девчонка ей была явно не знакома».
        Я усмехнулся, решив, что хорошо бы взглянуть на идеальную невестку своей матери: бывшую мать едва терпела, а эта девочка ей явно понравилась.
        А вообще, никаких по настоящему стоящих зацепок, кроме фамилии отчества пацана (которые мать случайно увидела в его свидетельстве о рождении), не было. Так себе зацепка: столько по России ходит Валеевых, наверняка наберется с десяток и Рафаэлей. А самое фиговое, что матушка моя, подсмотрев фамилию парня, не успела проверить его родителей - то есть как звали девчонку, сиротку эту, мать тоже оказалась не в курсе.
        - Оксана она, фамилии не знаю. - Растерянно сказала мать. - Рафаэль, неужели ты не помнишь женщин, с которыми у тебя были отношения? Может быть, Оксана не единственная? Может быть, у меня вообще уже несколько внуков - а я живу и ничего о них не знаю.
        - Успокойся, пожалуйста, - мысленно застонал я. - Я же тебе сказал, что у меня никогда не было девиц с подобной внешностью.
        - Но мальчик - твоя полная копия! - возмущённо воскликнула мать.
        - Хорошо, - тяжело выдохнул я. - Мальчик похож на меня. Мальчика зовут Роман, его мать Оксана. Валеевы. Что ты ещё помнишь?
        - Оксана говорила, что где-то в центре работает, - протянула мать. - Да, она же мне смску написала, когда деньги перевела.
        - Смску? - я многозначительно замолчал. - Мам, так у тебя есть её номер?
        - Ну да… - мама я явно не понимала… то есть делала вид, что не понимала. - Я просто надеялась, что ты сам вспомнишь Оксану.
        Она явно не желала сдаваться.
        - Хорошая девочка, сын. Очень хорошая.
        - Диктуй телефон своей хорошей девочки, - усмехнулся я, полагая, что очень скоро эта нелепая история будет закончена.
        Получив от матери телефонный номер сиротки, я набрал Павлу.
        - Рафаэль? - удивился мой подчинённый. - Ты же в отпуске.
        Ага, вместо того, чтобы блаженствовать в СПА со своей кралей, сижу как идиот на телефоне, попивая минералку.
        - Мне надо, чтобы ты пробил информацию об одном человеке. Сделай всё тихо, без шума.
        - Конечно, босс. Как можно.
        Я мысленно кивнул: на Пашу всегда можно было положиться. Паша - молоток: он так замечательно изображает недалёкого дурачка, что никто не воспринимает его всерьёз. И напрасно, кстати.
        Продиктовав номер телефона, я назвал имя девицы, и тут же мне прилетело удивленное:
        «Так бы и сказали, что хотите проверить мать своего сына».
        У меня чуть телефон из рук не выпал.
        - Повтори, - рявкнул я, с силой прижимая трубку к уху. - Откуда этот бред, тебя моя мать тоже обработала?
        - Роза Ренатовна? - удивился Павел. - Нет, Рафаэль… Но мальчишка ведь твоя полная копия.
        Скажу честно: в этот момент я напрягся.
        - Неужели настолько похож? - делая вид, что меня это не очень волнует, как бы невзначай спросил я.
        - Да одно лицо, - хмыкнул Павел. - Как раз тот случай, когда тест ДНК не нужен: отцовство написано на лице.
        Хм… интересное кино.
        - А девица, его мать?
        - Ну… - Павел явно замялся.
        - Говори, как есть, - рявкнул я, чувствуя, что завожусь.
        - Девица - явно домашняя девочка. Из тех, которые книжки умные дома читают, а не по клубам ночным бегают… очень напоминает Яну Владимировну.
        Упаси Боже, мысленно вздрогнул я, вспомнив, чем закончился брак моего друга с «хорошей домашней девочкой».
        И всё же, девица - точнее её описание - заинтриговали меня.
        Я вдруг подумал о том, что Сочи утратили для меня всякую привлекательность. Нет, конечно, горы с проплаченной подругой - тоже не плохо, но я почему-то сейчас даже где-то завидовал Павлу, пробивающему всю подноготную этой девицы, случайной попутчицы моей матери.
        Целый день я вроде веселился, а вроде то и дело поглядывал на телефон. Хотя был уверен, что это просто совпадение.
        А потом цокнуло уведомление о том, что мне пришло сообщение.
        Прочитав информацию несколько раз, я всё равно не мог поверить в то, что это правда.
        Ребенок моей бывшей живёт в одной квартире с чужой девицей, которую мальчишка называет её матерью.
        Или не называет? Мать сказала, что парень не слышит. То есть, получается, говорила только одна девица - а что там сам парень считает, никто не знает.
        Интересно кино…
        И ведь как гладко всё вышло, как по написанному: девица, ребёнок - и «случайная» встреча в аэропорту с матерью. Ещё и свидетельство о рождении моей матери сунула - чтоб мать уж точно пацана не пропустила.
        Ни один нормальный человек не поверил бы в подобные совпадения! А я был как раз нормальным.
        Только вот как они смогли подстроить погоду? То, что Москва перестанет принимать рейсы, и самолёт развернут в другую сторону, подстроить было невозможно. Девица с мальчишкой летели в Москву совсем другим рейсом - из совершенно другого города.
        Пацан, по ходу, мой. Возраст, внешность… нет, ДНК я, конечно, всё равно сделаю - чтобы уж точно удостовериться, но Паша прав - тут сама фотография смогла бы зайти за ДНК анализ.
        А девочка ладная… Глаза большие. Строгие…
        Я мысленно усмехнулся. Неужели судьба решила возвратить мне должок?
        Решив не торопить события, набрал Павлу и рассказал, что мы будем делать дальше.
        Глава 4
        РАФАЭЛЬ
        Анализ, взятый у мальчишки, показал очевидное - зрение у матери не подкачало.
        Пацан оказался моим.
        Получив результат, я вышел на улицу и какое-то время просто стоял у дверей лаборатории, дыша морозным московским воздухом и как ненормальный снова и снова перечитывал заключение врачей.
        - Босс, тебя можно поздравить? - спросил Павел, выходя из машины.
        Я машинально кивнул.
        Можно. Наверное, можно.
        Любой мужик мечтает о наследнике, о продолжателе рода - просто о ком-то, в ком будет течь твоя кровь. Но обычно к этому прилагается беременная жена, походы в женскую консультацию, шарики на машине и синее «спасибо за сына». Ну, или «спасибо за дочь» с розовыми шариками - если девчонка.
        Я поёжился, представив весь этот ужас.
        Нет, подобную ерунду я выкинул из головы много лет назад, когда поймал свою законную жену в спальне с другим мужиком. Застал на горяченьком.
        Парочка самозабвенно развлекалась, пока я горбатился как проклятый в районном отделе полиции. Как идиот батрачил в две смены - чтобы обеспечить «своей девочке» ноготочки и ресницы.
        Сильно захотелось покурить. Я этим никогда не баловался: курил от силы всего пару месяцев - пока суд не вынес приговор.
        Так получилось. Застав чужого мужика на Лейсян, я просто отшвырнул его в сторону - я не хотел его убивать. Парень просто неудачно упал, неудачно ударился.
        Я не бегал, не пытался избежать наказания. Но моя неверная женушка сделала всё, чтобы поменять квалификацию: вместо убийства по неосторожности, мне впаяли сто пятую: убийство, да ещё отягощающие моменты приписали. Будто я её систематически избивал, а в день убийства не только побил их обоих, но ещё и угрожал табельным оружием. И загремел я на долгую десятку.
        Мне просто несказанно повезло, что про меня вспомнил Дмитрий Соболев - мой нынешний босс - иначе сидеть мне от звонка до звонка.
        Сложив бумаги, я засунул листы в карман.
        Получается, эта тварь врала, когда всем пела, что ребенок от убиенного Виталеньки.
        Зачем врала? Почему скинула пацана на сестру Кукушкина.
        Вопросы, вопросы - одни вопросы.
        Повернувшись к Павлу, я спросил:
        - Нашли адрес моей бывшей?
        - Обижаете босс, - обиженно покачал тот головой в ответ. - Ещё утром отыскали.
        Я вскинул голову.
        - Далеко она?
        - Опекунша вашего… гм, пацана почему-то считает, что та в Туапсе живёт. Вроде искренне считает.
        - А на самом деле она где?
        - Ну, можно и сказать, что на юге. На ялтинской улице.
        - Что? - не понял я. - Так эта тварь в Москве?
        - Ага, - кивнул Павел. - В Москве.
        ОКСАНА
        Днем позвонила Лейсян - девушка моего брата и биологическая мать Ромки. Я пропустила этот звонок, так как обрабатывала срочный заказ на работе, но сам факт её звонка меня встревожил. Просто мы с Лейсян общались по телефону реже одного раза в год - она только в первый год жизни приезжала навещать Ромку, а после этого как отрезало.
        Вообще, с бывшей девушкой брата виделись мы крайне редко, и то, только в случае необходимости сделать какие-либо документы. Она не горела желанием встречаться с Ромкой. Я не понимала, как мать может отказаться от своей плоти и крови, более того, от плоти и крови человека, которого та якобы сильно любила. Не понимала, но старалась искать позитивную сторону даже в таком поведении. По крайней мере, Ромка был полностью моим и не чувствовал себя брошенным родной матерью. Хотя мальчик он у меня был смышленый, и уже задавал вопросы. Пока я просто объясняла, что у него нет отца, зато есть две мамы: одна по бумагам, и вторая - настоящая я. Моё имя ведь тоже везде приходилось указывать, в качестве контакта. И хотя объяснение это было даже не на троечку, на двойку с плюсом, другого варианта, как рассказать Ромке о его корнях, не вываливая на ребенка тяжеленный груз, я пока не придумала.
        Я не успела ещё доделать полностью работу, Лейсян позвонила ещё один раз. Затем снова.
        А потом даже прислала смску.
        Я перезвонила ей, как только справилась с заказом.
        - С новым городом, - пропела моя несостоявшаяся невестка. Посмотрев календарь, я хмыкнула про себя: если с новым годом - то только со старым новым годом, в противном случае, поздравления сильно запоздали.
        - И тебя тоже, - ответила я, поняв, что пауза затягивается.
        - Как отметили праздники?
        Я нахмурилась. Кажется, я отправляла ей смс с нашими планами. Нет, не кажется - точно отправляла и даже предлагала поехать с нами в мой родной город. Всё таки там был похоронен её любимый. Но Лейсян отказалась.
        - Оксана? - позвала Лейсян.
        - Ммм, нормально, - нейтрально-спокойно ответила я. Неужели она правда до такой степени не интересовалась нами?
        - Это хорошо, что нормально, - тут же согласилась со мной невестка. Слишком быстро. Слишком охотно согласилась.
        Я неосознанно напрягалась: неспроста такая странная покладистость.
        - Я тут подумала, что неплохо бы нам с Ромой получше узнать друг друга.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Я всё-таки его мать. - Высокомерно заявила Лейсян. - Это хорошо, что у тебя была такая возможность заботиться о нем, пока я в разъездах, но его мать - я. Ему пора переехать ко мне.
        - Что? Лейсян, ты с ума сошла? - забыв, где я нахожусь, закричала я в трубку.
        Коллеги, находившиеся в комнате, вздрогнули и повернулись в мою сторону.
        - Простите, - извинилась я и выскочила в коридор, чтобы продолжить наш разговор без свидетелей.
        - Лейсян, что ты имела в виду, когда сказала, что «ему пора переехать к тебе»? - на всякий случай уточнила я, чувствуя, как сильно колотится моё сердце. - Ты имела в виду, что хочешь провести с Ромой какой-нибудь выходной день, да?
        Невеста брата неприятно хохотнула.
        - Оксана, не строй из себя дурочку. Ты понимаешь, что я имела в виду. Рома - мой сын и значит должен жить со мной.
        - Твой сын? - я, правда, подумала, что ослышалась. Она же не собирается качать родительские права спустя семь лет!
        - А что, ты скажешь, что это не так? - возмущённо фыркнула Лейсян. - Я его родила. И должна тебе напомнить, что это моё имя стоит у него в свидетельстве о рождении. А у тебя всего лишь доверенность, которую я могу отозвать в любой момент.
        - Лейсян, опомнись, мы говорим не о документах, а о живом человеке!
        - Вот именно, - поддакнула девушка брата. - Рома - живой человек, ребенок, у которого есть мать. Сейчас, когда я переехала в Москву…
        - Что? - не поняла я. - Когда это ты переехала в Москву?
        - Недавно, - недовольно процедила Лейсян. - Не понимаю, какое тебе до этого дело. Я просто хочу вернуть себе своего ребенка.
        Меня начала бить нервная дрожь.
        - Ты переехала до Нового года, да? - уточнила я. - Кто стал бы переезжать в новогодние праздники… Значит, до праздников.
        - Это к делу не относится, - взвизгнула девушка брата. - Важно, что я готова освободить тебя от ненужной обузы.
        - Ромка - не обуза! - возмутилась я. - Он - человек. Понимаешь, живой человек. Более того, он ребенок.
        - А то я не знаю, - фыркнула Лейсян. - Это мой ребенок.
        Девушка брата сделала особое ударение на слове «мой».
        - Тогда скажи мне, почему ты не навестила своего ребенка на новогодние праздники, особенно, если ты была в Москве?
        - Я была занята, - тут же нашлась Лейсян. И подумав немного, позднее добавила: - И вы уезжали!
        - Мы уехали только третьего января, - процедила я сквозь зубы. - О чем у тебя должно быть написано в смс, которое я тебе прислала.
        - Я работала третьего! - возмутилась Лейсян, почему-то пропустив и тридцать первое, и первое, и второе января. - Ты не дала мне увидится с сыном! И вообще, ваше путешествие очень напоминает похищение ребенка - ты должна сказать мне спасибо, что я не подала на тебя заявление в полицию.
        Наплевав на все нормы, я уселась на лестницу и начала раскачиваться.
        Это ведь неправда? Такого просто не может быть?
        Возможно, я просто сплю - и это мой кошмарный сон. Надо только ущипнуть себя посильнее - тогда я проснусь.
        - Значит так, я всё решила, - тем временем продолжила Лейсян. - Подготовить мальчишку. Вещи там собери, игрушки его.
        - Лейсян, ты не можешь этого сделать!
        - Я - мать. Я имею право.
        - Я не оспариваю твоё материнство, - зажмурившись и старательно сдерживая эмоции, протянула я. - Я говорю о том, что нельзя так просто забрать мальчика, полностью изменив его жизнь. Во-первых, он ходит в школу.
        - У меня тоже есть школа во дворе, - огрызнулась Лейсян.
        - Он ходит в специализированную школу для глухих детей, - ответила я. - Во-вторых, ты не знаешь языка жестов. Как ты собираешься с ним разговаривать?
        На другом конце провода повисло долгое молчание.
        - Но ты же с ним как-то разговариваешь, правда ведь, - фыркнула Лейсян. - Почему ты думаешь, что ты можешь, а я - нет.
        Я с изумлением покосилась на телефон.
        Нет, Лейсян не могла нести подобную чушь. Это просто сон - кошмар, который мне снится, потому что я дико устала.
        Потому что даже Лейсян, никогда не интересовавшаяся Ромкой, не могла задавать подобный вопрос.
        Я ведь рассказывала ей. Много раз рассказывала, особенно в тот первый год, когда врачи только-только поставили нашему малышу неутешительный диагноз.
        Впрочем… Я давно уже не воспринимала Ромкину глухоту как болезнь - скорее, просто, как его особенность. Да, мой ребенок разговаривает на другом языке, используя не речь, а визуальный язык жестов - но это вся разница.
        Я мысленно усмехнулась, отчетливо понимая, что я только потому так думаю, что у нас получилось - и, судя по тому, как отзывались о Ромке учителя в школе, получилось неплохо.
        Хотя это не было особенно просто.
        Вы знали, что глухой ребенок, родившийся у глухих родителей, имеет куда больше возможностей для нормального развития, чем глухой ребенок, родившийся у слышащих? Потому что непосредственно сам язык не играет главенствующей роли для развития ребенка. Всё дело в естественном общении, в том, что ребенок не чувствует себя изолированным в собственной семье; он спокойно овладевает языком жестом точно также, как слышащие дети учатся говорить на устном языке.
        Мне пришлось не просто выучить язык жестов.
        Человек не может овладеть безо всякой надобности новым языком до такого уровня, чтобы отдавать ему предпочтение вперед своего первого, родного языка. Не работает этого так, как бы нам этого не хотелось. Даже те люди, которые тратят большие деньги на изучение английского, не говорят на нём свободно - если только не уезжают на постоянное место жительство в англоязычные страны.
        А мне каждый раз твердили, что для нормального развития Ромки, мне надо «свободно» говорить на языке жестов. Юношеский максимализм, отчаяние и огромное желание вырастить здорового, гармонически развитого ребенка, заставили меня не просто вызубрить жестовый язык. Мне повезло, что одна из волонтёров согласилась пожить с нами вместе - и всё время, пока она оставалась у нас, я просто запретила себе говорить на устном языке. Когда мне надо было позвонить по телефону, что-то спросить у продавца в магазине, объясниться в МФЦ - я делала это через Анжелу - нашего доброго ангела.
        Впоследствии мои навыки пригодились не только дома. В моей компании стали появляться глухие клиенты, которым нравилось обсуждать условия заданий, нравилось разговаривать со мной на одном с ними языке, не прибегая к ухищрениям.
        И вот что странно, Лейсян прекрасно знала, что она не сможет общаться с Ромкой - по крайней мере, на том уровне, которого он заслуживал. Но сейчас она почему-то полностью это игнорировала.
        Кроме того, Лейсян никогда прежде не бравировала своими материнскими правами. Да, у нас были небольшие разногласия по детским пособиям. Лейсян утверждала, что кладёт все детские деньги на особый счет, открытый для Ромки. Пару раз, в порыве отчаяния, я просила её сделать исключение - и перечислить эти деньги не на счёт, а мне. Я готова была даже вернуть эти деньги немного позже, но девушка брата всегда отказывала под разными предлогами.
        Последний раз она отказала мне летом, когда я попросила у неё в долг на квартиру.
        - Кстати, - словно услышав мои мысли, протянула Лейсян. - Половина однушки ведь принадлежит моему сыну, не так ли?
        В голосе моей несостоявшейся невестки явно слышалась издёвка.
        - По бумагам, я - единственная владелица, - признала я правду. Дело не в том, что мне было жалко выделить долю для Ромки, просто это дополнительная бумажная волокита. Кроме того, я смотрела в будущее, надеясь, что когда-нибудь мы замахнёмся на двушку, и потому не хотела ничего усложнять.
        - Я так и знала, что ты нас оберёшь, - с превосходством в голосе заметила Лейсян. - Рома - ребенок твоего брата, который по идее должен был наследовать квартиру ваших родителей вместе с тобой. Не потому ли ты так быстро продавала вашу квартиру, чтобы лишь моего сына единственного наследства его отца.
        - Что ты такое несёшь?
        - Правду, которая тебе не нравится. Да, Оксана, не нравится? - Лейсян притворно тяжело вздохнула. - Я была убита после того несчастного случая с твоим братом. Стресс, вынужденный развод, тяжелые роды… А ты воспользовалась этим как возможностью извлечь выгоду. Взяла моего сына в заложники. Отобрала у него право собственности. А сейчас ещё пытаешься отобрать у меня моего собственного ребенка.
        Глава 5
        РАФАЭЛЬ
        Чувство мерзости, которое охватило меня после посещения бывшей, оказалось таким стойким, что я даже не смог сразу заняться остальными делами - попросил водителя остановиться на обочине, чтобы пройтись.
        Давно я так просто не шагал по Москве. Соскучился. Родной всё-таки город.
        А Лейсян подурнела, сильно подурнела - и тут дело было даже не в возрасте, а в «усовершенствованиях» и пустом, как у рыбы, взгляде.
        Я не мог понять, как из скромной домашней девочки, которую я привёз в Москву, получилось это: с накаченными губами, татуированными бровями, километровыми фальшивыми ногтями. Всего было много, ярко… и наверное, поэтому, смотрелось дешево.
        Мои девицы тоже любили баловать себя усовершенствованиями, но те, которые добирались до моего уровня, все же знали границу.
        А Лейсян нет.
        Увидев меня в дверях, бывшая сначала напряглась: то ли поняла, то ли почувствовала, что я уже больше не тот лох, которого она так успешно разводила много лет назад.
        Впрочем, мне было всё равно. Не желая терять попусту время, я разу прижал её насчёт пацана. Лейсян моментально сориентировалась, тут же начав давить на жалость: бедная несчастная мать-одиночка, только вот в Москву перебралась. Сама скитается, ребенок у знакомой живёт.
        Эта дура даже не поняла, что если я нашёл её на съемной квартире её хахаля, то уж наверняка должен и про ребенка быть в курсе. И кто там у нас ещё настоящая сиротка: эта с накаченными варениками или Кукушкина, сестра убиенного Виталия.
        Впрочем, парня мне было жаль. Не хотел я его гробить.
        - Ты почему мне не сказала, что это мой ребенок, тварь? - не сдержавшись, рявкнул я на Лейсян. Эта дура затряслась, начала плести какой-то идиотизм. Мол, её родные, узнав о скандале, отреклись от неё - а куда ей беременной идти - то? Работать она не могла (скорее не хотела), крыши над головой не было. Начала рассказывать про то, как сберегала моего сына - вот, мол, даже, на обман пошла - всё сделала, чтобы ребеночка-то уберечь.
        - Как это крыши над головой не было? - недоумённо моргнул я. - А моя квартира?
        - Твоя квартира была записана на мать, - скривилась Лейсян. - А я узнавала: свекровь не то что невестку, даже внука родного без труда может выписать.
        Подняв на меня взгляд, она вздрогнула и тут же сменила тон на фальшиво-заискивающий. Прощения просить стала - за то, что когда-то оклеветала. Винилась, что была не в себе, нервничала…
        Даже на суде, когда мне светила десятка, мне было не так противно. Там я, по крайней мере, понимал, почему она врёт: месть за любимого человека хоть как-то объясняла поведение Лейсян. Но сейчас это было вранье ради собственной шкуры - чтобы повыгодней продать, получше устроиться.
        Привалившись к стене, я неожиданно для самого себя спросил:
        - Слушай, а почему ты аборт не сделала? - не то, чтобы меня это как-то сильно интересовало: пацан родился, пацан существовал… просто для общего развития стало любопытно, почему хорошие девочки, захлебываясь слезами, прерывают долгожданную беременность, а такие вот шлёндры рожают никому не нужных детей, сбагривая их потом чужим людям.
        Пацану на самом деле повезло, что в его жизни объявилась Кукушкина - сиротка со смешной фамилией.
        Лейсян тем временем проникновенно вещала что-то про женские циклы, возраст и народные методы.
        Как я понял, вначале она испугалась, что прерывание беременности негативно скажется на её здоровье, а потом, на поздних сроках уже не брезговала советами дебилых подружек - правда, ребенка она всё же сохранила, чему сейчас радовалась как ненормальная.
        Но не потому ли пацан родился полностью глухим, что она «народными средствами» баловалась?
        Поняв, что с меня хватит этого дешевого спектакля, я дал ей свою визитку, объяснив, что сегодня в течение дня с ней свяжутся мои адвокаты.
        - Тебе надо будет добровольно отказаться от родительских прав на парня, - пояснил я бывшей, осмотрев крохотный коридор её квартиры. - Как только все бумаги будут подписаны, я куплю для тебя эту конуру.
        - Но тебя ведь вычеркнули из свидетельства о рождении мальчика, - недоумённо захлопала глазами Лейсян.
        - Как вычеркнули, так и обратно впишут, - рявкнул я, недовольный напоминанием о собственной глупости. Надо было ещё тогда всё как следует проверить - а не оставлять пацана на эту…
        Она собственного сына назвала «мальчиком». Как будто у него имени нет.
        Только оказавшись на свежем воздухе я понял, насколько мне было душно в её халупе.
        - Лех, ты езжай следом, - приказал я водителю. - А я пройдусь.
        Правда, долгой прогулки не получилось: не прошло и получаса, как мне на мобильный дозвонился Павел и ошарашил меня интересной новостью:
        - Рафаэль, там твоя бывшая с Кукушкиной общается.
        Несмотря на то, что несчастная сиротка производила впечатление кристально честного человека, я решил перестраховаться и поставил прослушку на все телефоны Кукушкиной: с некоторых пор я не доверял честным, начитанным девицам: у них бывает очень своеобразное чувство собственного достоинства.
        Но если Лейсян позвонила Кукушкиной всего спустя полчаса после нашего разговора - выходит, ошибся я в кристальной честности сиротки.
        - Надо же, - съязвил я в ответ на долгое сопение Павла в трубку. - Я думал, они в контрах, а между ними тишь да благодать.
        - Нет, шеф, - протянул Павел. - Там другое.
        Странные нотки в его голосе заставили меня напрячься.
        - Включи запись.
        - Запись не завершена, - сконфузился Павел. - Они ещё разговаривают.
        Процедив ругательство сквозь зубы, я приказал.
        - Так подключи меня к их разговору.
        - Да, конечно… - ответил Павел. - Минутку.
        В трубке раздалось несколько характерных щелчков, а затем я услышал надменный тон бывшей. Эта дура собиралась забрать ребенка к себе. Я с раздражением подумал о том, что силикон из губ очевидно съел мозги моей бывшей: она как будто не понимала, что пацан - живой человек, и его нельзя как куклу перетаскивать из одного дома в другой.
        А потом сиротка сказала, что Лейсян не разговаривает на языке жестов. Да как же такое может быть - она ведь какая-никакая, но мать!
        Пока я офигивал от происходящего, эта жадная дура накинулась на мою сиротку по поводу квартиры. Да я же ведь только что сказал, что подарю ей конуру. Зачем ей понадобилась ещё одна!
        А у Сиротки голос приятный…я пока не видел ещё ее живьем, но на фотографиях она показалась мне довольно милой. И голос приятный.
        Правда, усталый сейчас, и явно на стрессе…. Девчонка чуть не плачет. Но огрызается.
        Правильно, молодец, моя девочка.
        - Лех, - позвал я водителя, продолжая прислушиваться к разговору в трубке. Сев в машину, я захлопнул дверь и объявил.
        - Возвращаемся.
        - А в офис не поедем?
        - Сначала вернемся, оборвём уши одной глупой дамочке, а потом в офис.
        Никому не дам обижать мою сиротку.
        ОКСАНА
        Весь оставшийся день я сидела как на иголках, чувствуя, что схожу с ума. Наш разговор с Лейсян закончился ничем: она по-прежнему настаивала на своём, пугая меня тем, что заберёт сына. Я же, поняв, что отступать некуда, посоветовала ей выбросить эту глупую идею из головы.
        - Если ты не понимаешь чудовищности своей затеи, то это не значит что все такие.
        - Я - мать.
        - Ты по бумагам мать, - ответила я. - Только по бумагам.
        - Я имею все права, - огрызнулась Лейсян.
        - Так сходи в опеку, расскажи им там про свои права, которые у тебя отобрали. Думаешь, там не пошлют тебя куда подальше - мать, которая даже не знает, как поговорить со своим собственным ребенком.
        - Это ты виновата! Я была… я была не в себе после родов. Ты отобрала у меня этого ребенка.
        - Девятнадцатилетняя девочка, которая потеряла в один год брата и обоих родителей? Которая вынуждена была бросить институт, потому что ты уехала, бросив Ромку одного? Лейсян, не начинай! Я не прошу детских пособий - подавись ими, но если ты вступишь на порог войны, я позабочусь о том, чтобы опека взыскала с тебя каждую копейку, которую ты не перевела для сына.
        - Я откладываю… откладываю!
        - Отлично, - рявкнула я, отчетливо слыша по её голосу, что Лейсян врёт. - Тогда у тебя не будет никаких проблем.
        Меня трясло, я чувствовала, что слезы уже давно катятся из глаз: слезы беззащитности и страха напополам со злыми слезами раздражения.
        Не помню точно, как мы свернули разговор, но я ещё минут десять сидела на лестнице, раскачиваясь взад-вперед.
        А потом взяла себя в руки.
        Потому что это только ничем не обременённые девицы могут плакать и стенать весь день напролёт. А мне надо было возвращаться к работе.
        Не скажу, что это было просто, но к концу дня я немного успокоилась - заставила себя успокоиться, потому что не хотела волновать сына.
        Честно говоря, ничего особенного этот день больше не предвещал: я, как обычно, забрала Ромку с продлёнки. Как обычно, забежали вместе с ним в магазин возле дома: там на этой неделе продавали яблоки по скидке, и я решила взять пару килограммов про запас. Если начнут портиться - испеку пироги.
        Ромка же, забредя в отдел с тортами, сделал большие глаза «шрековского кота», и я со вздохом подумала, что от выпечки всё равно не отверчусь: торты мы тоже покупали, но чаще я старалась печь домашнее, чтобы не пичкать ребенка всякими химикатами и наполнителями.
        - А хочешь булочек с корицей? - спросила я, мысленно перебирая ингредиенты, которые были бы нужны для этого. Дома только молока, кажется, почти не осталось - а всё остальное, вроде имелось. - Или можем испечь шарлотку с яблоками.
        - Не-ет, - потешно сморщил нос Ромка. - Лучше булочки с корицей.
        - Договорились.
        Заодно будет, что дать ребенку в школу на перекус: Ромка быстро рос и школьных порций ему просто не хватало.
        Оплатив покупки, мы вышли на улицу. Ромка продолжил рассказывать о том, что было сегодня в школе, я - внимательно слушать и задавать вопросы.
        По правде сказать, я насколько привыкла к жестовому языку, что даже в уличной полутьме отлично понимала, о чем говорит Ромка.
        Пожалуй, в жестовом языке имелось одно единственное неудобство: для того, чтобы быть активном участником беседы, руки всё таки следовало держать свободными, поэтому вместо сумок я всегда покупала себе рюкзаки: закинул продукты на плечи - и можешь свободно разговаривать с ребенком.
        Не успели мы дойти до дома, а Ромка уже поменял своё решение: теперь вместо булочек с корицей ему хотелось кыстыбыи с картошкой - есть такое блюдо в татарской кухни. Лейсян научила меня готовить их, когда была беременная.
        «Тогда мы держались вместе, потому что находились в одной лодке. А сейчас - война».
        Разумеется, Ромке я ничего не сказала. Точнее, сказала, что если он хочет кыстыбые - будут ему кыстыбые, тем более что с картошкой я и сама любила.
        И вообще, что нам теперь, из-за Лейсян ничего татарского не готовить? Вот ещё.
        Дома, прежде чем заняться готовкой на завтра, я разогрела сегодняшний ужин: сосиски с гречкой. Ромка ел, болтал, требовал положенную ему вечером зефирину - он обожал зефир, особенно в шоколаде. Я же смотрела на своё чумазое чудо и мысленно содрогалась: а вдруг как Лейсян не испугается? Вдруг она и правда решит забрать моего ребенка. Не её - моего! От темной вихрастой макушки до одетых в красные носки с человеком пауком пяток.
        - Мам, - возмущенно дотронулся до моего локтя сын. - Ты меня не слушаешь!
        - Ой, прости… - я смущенно улыбнулась. - Что-то я устала. О чем ты говорил?
        - Я всё-таки хочу шарлотку, - оповестил мой ребенок. Ох, бедный, он просто растет, и поэтому любит кушать всё… А как тут выбрать между такими вкусностями.
        Рассмеявшись, я взлохматила его волосы и пообещала, что сделаю шарлотку.
        «Значит, в школу придется нарезать бутерброды».
        Пока ребенок отправился смотреть мультики, я помыла посуду и уже достала муку, когда в дверь позвонили. От неожиданности, я рассыпала часть муки на себя.
        «Интересно, кто там?» - подумала я и замерла, боясь, что это пришла Лейсян. От страха у меня чуть сердце из груди не выскочило. Правда, когда я заглянула в глазок, оказалось, что там стоит какой-то незнакомый человек.
        - Оксана, - произнес мужчина, явно услышав, что я подошла к двери. - Добрый вечер.
        - Добрый, - ответила я через дверь.
        - Вы не впустите меня внутрь? Неудобно разговаривать на лестнице.
        - А вы кто?
        - Родственник.
        Голос был доброжелательным и воспитанным. Но очень мужским.
        - Мне действительно надо с вами поговорить, - настаивал мужчина. - Я мог бы сделать это у вас на работе, но специально дождался вечера, чтобы не ставить вас в неловкое положение.
        «А вдруг он что-то знает про Лейсян? Вдруг он может помочь».
        - Зачем вы здесь?
        - Чтобы помочь, разумеется, - мужчина за дверью явно улыбался.
        Ладно. Допустим.
        Я взяла телефон и набрала сто двенадцать, но не нажала соединение, однако палец держала наготове. Дверь полностью открывать не стала - сначала открыла, накинув цепочку. Пусть и хлипкая, но всё же защита.
        Через щель в двери на меня внимательно смотрел высокий темноволосый мужчина с до боли знакомым прищуром. Я где-то его уже видела… и улыбка эта была мне тоже хорошо знакома.
        - Мы где-то встречались?
        - Встречались, - кивнул мужчина. - Позволите войти?
        Я подумала: вроде не кидается, вроде вежливый. И почему-то кажется знакомым. Может быть, действительно какой-то дальний родственник, которого я не помню.
        Вздохнув, я закрыла на секунду дверь, чтобы снять цепочку - и, открыв дверь на всю ширину, пригласить неожиданного визитера внутрь.
        Мужчина, ещё не успев перешагнуть через порог квартиры, прошелся долгим оценивающим взглядом по моей фигуре. Взглянув на себя его глазами, я почувствовала неловкость от собственного неприглядного внешнего вида: короткий ситцевый халатик, который сейчас к тому же был немного запачкан в муке, волосы, кое-как убранные наверх: не мешаются, и ладно; розовые пластиковые тапочки, правый - с трещиной.
        Сама я вообще не разбиралась в мужской одежде, но от моего внезапного гостя «фонило» богатством и властью.
        Кто это такой? И что ему надо в моей квартире?
        Глава 6
        Оксана
        - Вы сказали, что вы родственник… - напомнила я мужчине, рассеянно слушая, как льётся вода из крана на кухне.
        - Да, я…
        В этот момент в прихожую выбежал Ромка и замер, увидев незнакомого человека.
        «Кто это, мамочка?»
        «По делу… ты что-то хотел?»
        «Я передумал», - важно ответил сын. - «Я не хочу шарлотку, я хочу кыстыбыи»
        Ну, правильно, наелся сладкого - сейчас мечтает о несладком. Впрочем, Ромка кыстыбаи обожал - и я часто их готовила.
        «Хорошо, приготовлю кыстыбыи. А теперь иди в комнату, я скоро подойду».
        Я ещё не знала, зачем к нам пожаловал этот незнакомец и потому не хотела, чтобы Рома находился с ним в одной комнате.
        «Ладно, мам!»
        Рома убежал, а мужчина вдруг странно хриплым голосом поинтересовался.
        - Это ведь Рома?
        Я напрягалась от его вопроса, но всё же кивнула.
        - А что он хотел? Простите, я не знаю жестового языка.
        - Хотел, чтобы я на завтра кыстыбый приготовила, - отмахнулась я. - Так вы так и не сказали, кто вы.
        У мужчины, когда я упомянула выпечку, как-то странно блеснули глаза, а затем он полез в карман, достав оттуда сложенные белые бумаги.
        - Оксана, меня зовут Рафаэль Валеев. Я - отец Ромы.
        Он зачем-то протянул мне бумажки, которые ужасно белели в полутьме прихожей.
        Я смотрела на них как на ужас, на конец своей жизни… Нет, обычно я не была такой хлипкой.
        Просто вымоталась за неделю: нормально не спала, работала как проклятая без перерывов. Опять же, звонок Лейсян…
        Новость, которую принес в мой дом убийца моего брата просто меня добила: я почувствовала, что начинаю оседать… и обязательно свалилась бы на пол, если бы сильная мужская рука, перехватившая меня за талию.
        - Оксана…девочка, ты меня слышишь?
        Подняв голову, я поняла, что сижу на кухонной табуретке - на кухне, а Валеев протягивает мне стакан с водой.
        А вода из крана больше не льётся.
        И вообще, на кухне стоит какая-то мертвая тишина.
        - Я не знаю, что вы там задумали с Лейсян, но Ромку я вам не отдам. Ясно? - озабоченность на лице Валеева сменилась на другое, непонятное чувство. Выпрямившись в полный рост, мужчина отставил стакан с водой в сторону и процедил.
        - Прежде, чем делать выводы, я бы на твоём месте внимательно меня послушал.
        Он снова сунул мне под нос бумажки.
        - Это результат анализа ДНК, который доказывает, что Рома мой ребенок. Мой, а не твоего брата.
        Бросив бумажки на стол, он протянул:
        - Я дам тебе время успокоиться и прийти в себя. Завтра я вернусь и мы поговорим.
        Оказавшись в коридоре, он вдруг повернулся и спокойно сказал:
        - Не советую тебе делать необдуманных поступков. Убежать далеко ты всё равно не сможешь. Но если даже попытаешься - я незамедлительно отберу у тебя сына. Ясно?
        Я смотрела на Валеева, догадываясь, что именно он стал причиной, по которой активизировалась Лейсян. Пока его не было, девушка моего брата даже не вспоминала о Ромке и более того, спокойно подписывала мне любые бумаги, которые я просила.
        Да, не помогала деньгами; да, не отдавала пособия - но забрать ребенка назад она никогда не хотела.
        А с появлением этого убийцы все сразу изменилось.
        - Я спрашиваю, ясно? - недовольно рявкнул мужчина. Я запоздало кивнула, вызвал довольную улыбку на его лице.
        - Хорошо, девочка. Я верю тебе… пока верю.
        Открыв дверь, он произнес:
        - Но бойся потерять моё доверие.
        РАФАЭЛЬ
        Она маленькая - это первое, что я подумал, увидев сиротку и своего ребенка, спешащих домой из магазина.
        Парочка явно была довольна друг другом: сидя в припаркованной на обочине машине, я видел обыкновенную семью, прекрасно ладящих меж собой маму с сыном
        Но была одна проблема: этот мальчишка оказался МОИМ ребенком.
        Шапка и капюшон мешали мне рассмотреть лицо пацана, но даже одного беглого на него взгляда было достаточно, чтобы почувствовать какую-то горечь.
        Это был мой пацан - а я столько всего пропустил. Гадское чувство!
        И ведь могли бы жить как нормальные люди: ходить на обыкновенную работу, детей растить, отпуск в деревне проводить. И квартира к тому времени уже своя была, и машина. Зарабатывал я, конечно, тогда так себе, но на всё необходимое хватало. Мы и в Турцию пару раз ездили - как-то насобирали, хотя работал я один.
        Я мысленно усмехнулся, вспоминая, как мы тогда радовались этим поездкам. Не то, что сейчас: даже на частных джетах, даже с девицами - скучно.
        А могли бы счастливо растить пацана…
        Когда парочка поравнялась с машиной, я заметил синяки под глазами сиротки - видимо, неделька у неё выдалась не из легких. Да ещё моя бывшая, определённо, подпортила сиротке сегодняшний день.
        Я даже было подумал, что не стоит сегодня их тревожить - пускай она хотя бы нормально выспится, а завтра поговорим.
        Но позвонил Соболь, с которым мне надо было обсудить текущие дела. Меня очень не хватало дома, поэтому моему начальнику пришлось взять на себя абсолютно всё проекты, даже те, которые курировал я. А с учетом состояния Дмитрия, это ему давалось не просто.
        Разговор с начальником напомнил мне не очень приятные вещи: хорошие девочки иногда делают не очень хорошие вещи, особенно если им дать на это воли, а потому мне бы лучше поторопиться, чтобы не допустить женской паники. Одному Богу известно, что могла выкинуть Кукушкина, чтобы защитить своего ребенка.
        Правда, сразу их тревожить я не стал: мальчишка после школы наверняка был голодным словно волк - я всегда хотел есть в его возрасте; дав им немного расслабиться в домашней обстановке после трудового дня, я тоже съездил поужинать, вернувшись к их дому где-то через минут сорок или через час.
        Сиротка оказалась подозрительной.
        Долго не открывала дверь, затем открыла - но с цепочкой.
        «Милая, если бы я хотел войти к тебе в дом без твоего разрешения, цепочка уж точно бы меня никак не остановила».
        Тут же пришла смска от Павла, что сиротка набрала на мобильном номер экстренных служб - подготовилась, значит, на всякий случай.
        Смышленая девочка. И напуганная - после разговора с Лейсян.
        А глаза у неё оказались невинные- преневинные - словно у бездомного котёнка, не знающего, как согреться.
        Сказал ей, что родственник. Не поверила, но всё же засомневалась. Интересно, почему? Я никак не мог походить на кого-то из её родни… только на сына, который, судя по всему, внешне был моей копией. Получается, она уже неосознанно это признала. Любопытно.
        Открыв дверь, сиротка пропустила меня внутрь квартиры: маленькая, стройная. Фигурка ладная, несмотря на эту ужасную тряпку, которая скрывала её талию. Впрочем, было в её хэбэшном халате что-то родное, домашнее… А сама она оказалась очень домашней. Мука на волосах, глаза - честные, наивные.
        Хорошие глаза. Отвык я от таких…
        Затем из комнаты выскочил пацан.
        Сын.
        Да, мы на самом деле оказались очень похожи. Это был странно: смотреть на свою уменьшенную копию - не больше, не меньше… неудивительно, что мать сразу заподозрила неладное: никакие ДНК тесты не нужны, и так понятно, чей мальчишка.
        Мой! Мой ребенок.
        Сиротка и парень начали жестикулировать - и я с болью в сердце подумал о том, что не понимаю языка, на котором разговаривает мой сын. Вот жеж…
        - Что он хотел? - спросил я, заметив, что сиротка очень аккуратно отослала мальчишку обратно в комнату. Правильно, у нас тут пока только взрослые разговоры.
        Девица улыбнулась - по-честному, открыто улыбнулась - просто как человеку, а не как папику, способному оплатить любой её каприз, и рассказала про кыстыбыи.
        У меня от удивления приподнялась бровь: эта девица прямо находка. Милая, домашняя, воспитывает моего сына и умеет готовить моё любимое блюдо. Хмм…А может, жениться на ней? И матери моей она понравилась.
        Я полез в карман, чтобы достать результат ДНК анализа и протянул его сиротке.
        Я ждал, что она негодующе взорвётся, когда услышит моё имя, но, видимо, её организм вторую нервную встряску за день просто не выдержал: Оксана начала оседать на пол, я едва успел подхватить её.
        Пока я нес сиротку на кухню (в комнату было нельзя - пацан мог напугаться; да и это был не совсем обморок, по крайней мере, не полный обморок), сразу отметил про себя миллион разных мелочей: тряпка, которая заменяла сиротке домашнее платье, хоть и скрывала фигуру девушки, но руки без проблем нащупали тонкую талию и вполне … гм, хорошего размера грудь.
        От неё приятно пахло.
        И кухня порадовала. Недорогая - если не сказать дешевая - мебель, убогие допотопные табуретки, зато всё в цветах. На открытой полочке - выставка специй, которыми явно пользовались; на стене рядом с холодильником - календарь с несколькими обведенными кружками датами и детские рисунки.
        Эта кухня определённо принадлежала живому дому, а не как у меня - стальное чудовище закостенелого холостяка с обедами из ресторанов.
        Усадив приходящую в себя девицу на табуретку, я налил воды и протянул стакан Оксане.
        Вдруг мне стало обидно, что она - эта хилая бледная девица сумела справиться со всем без меня. И сына моего воспитала, и сама не пропала. Вон какой теплый дом создала.
        «Справилась, она, конечно, ага,…Вот и результат её усилий - довела свой организм до крайней точки. В обмороки падает, синяки под глазами, сама бледная, аж кожа просвечивает».
        Закончу оформлять документы на Ромку, вывезу их куда-нибудь на отдых. Куда-нибудь, где сейчас тепло. В Мексику, например… Или на Кубу.
        Ромке полезно будет увидеть новые страны.
        Когда моя сиротка пришла в себя, я решил, что сегодня давить на неё больше не стану. Ещё раз повторил главное: что именно я, а не её брат отец Ромы, и что это уже доказано.
        Я ожидал, что она запротестует, будет требовать повторной экспертизы - у меня к ней всё было готово: эксперты на всякий случай остались сегодня на ночь в лаборатории. Но Оксана снова удивила меня.
        Вместо того, чтобы драться за память брата, она принялась драться за сына. Я как-то не сообразил, что она свяжет моё появление со звонком Лейсян - и сделает соответствующие выводы.
        Не знаю, кого эта девочка могла бы напугать: по виду ни разу не тигрица; так - котёнок пушистый. Её саму надо оберегать, чтобы никто зла не причинил, а она в бой кинулась.
        - Я не отдам вам с Лейсян Ромку! - закричала она, а должна была бы по идее рыдать, убеждая меня и в первую очередь себя саму, что Рома - сын её братца.
        Интересно, это она настолько сконцентрирована на пацане, что не замечает ничего другого, или сама давно уже стала догадываться, что Лейсян была с ними не совсем честна.
        А может, и то, и другое?
        В любом случае, её первая реакция меня ОЧЕНЬпорадовала.
        Женщиной, которой руководит страх, а не ненависть, куда проще управлять.
        Только самое смешное заключалось в том, что это сиротка сейчас больше управляла мной. Я - взрослый мужик, прошедший через огонь, воду и медные трубы, мог вынести любое давление, а вот дрожащие губы Оксаны и её растерянные глаза как будто меня полностью обезоруживали.
        Я заставил себя отступить.
        Оказавшись возле двери, я вдруг подумал, что теперь понимаю своего шефа: недаром во всех книжках пишут про умниц и хулиганов. Умницы знают к нам подход.
        «Вот точно так Янка вила веревки из Соболя», - вздохнул я, подходя к двери.
        И тут же вздрогнул, вспомнив, как всё кончилось у моего друга.
        «Ну, нет, я не буду совершать подобных ошибок».
        Остановился, мягко предупредил Оксану не делать глупостей.
        И на всякий случай выставил двойную охрану. Что б уж наверняка.
        Глава 7
        ОКСАНА
        Я не спала всю ночь. Просыпалась, шла на кухню, заваривала себе чай и тупо смотрела на бумажку, которую мне сунул в руки убийца брата.
        Ромка - не сын Виталия.
        В принципе, он никогда и не был на него похож. Не внешне… Я всегда думала, что внешне Ромка пошёл в родню Лейсян; но даже внутренне. Собранный, дотошный Рома ничем не напоминал порывистого Виталия, готового потратить всю свою зарплату на огромный букет цветов для своей девушки, а потом до самой получки перебиваться быстрой лапшой.
        Брат жил порывами - Ромка допускал порывы, но всегда будто примеривался сначала: стоит оно того, или нет.
        Я покосилась на свидетельство.
        Мне просто надо принять это как факт. Мой мальчик - сын этого… злого.
        У меня даже мысли не возникло, что Валеев мог подделать результаты теста. Да и зачем бы ему это делать?
        Нет… документы настоящие. Только вот что мне с ними делать?
        Кое-как дотянув до утра, я выпила две большие чашки кофе, налила ещё одну в кружку термос и выскочила вместе с Ромкой из квартиры.
        Рома болтал - спрашивал про дядю, который заходил к нам вечером: кто это, зачем приходил, придёт ли ещё.
        Во взгляде сына сквозила явная заинтересованность. Раньше он не видел чужих «дядь» в квартире - только рабочих и доставщиков, а потому просто «дядя» не мог не вызвать у него интерес. По крайней мере, так я себя уговаривала, потому что не могла принять даже мысли о том, что ребенка потянуло к отцу. Как говорят, родная кровь - не водица?
        К часам двенадцати меня вызывал к себе в кабинет начальник и осторожно поинтересовался, всё ли у меня хорошо.
        Сжав зубы, я кивнула…
        - Кукушкина, если болеешь - лучше иди домой.
        - Просто не выспалась, Георгий Алексеевич, - быстро ответила я и принялась работать с бешенной скоростью, пытаясь хоть как-то компенсировать свою сонливость утром.
        В обед, вместо того, чтобы подремать в кафе, я целый час искала адвоката по семейным делам. В конце концов, остановилась на каком-то светиле, у которого оказалось одно свободное окно прямо завтра. Правда, стоимость за прием была такая, что хотелось выть… Пришлось снова звонить по подружкам и просить денег в долг.
        Это всё, что я могла сделать.
        Вечером, когда в нашу входную дверь позвонили, я сделала вид, что ничего не происходит - и продолжила смотреть с Ромкой мультфильмы, впервые мысленно порадовавшись, что мой сын - глухой.
        РАФАЭЛЬ
        Эта девица продолжала себя изматывать.
        Парни, оставшиеся сторожить мою сиротку с сыном, рассказали, что в её окне целую ночь горел свет. Они даже уже приготовились ловить беглецов, вызвали дополнительную машину, но сиротка не сбежала. Вместо этого моя храбрая девочка решила дать бой.
        Нет, на самом деле. Даже адвоката нашла - хорошего, дорогого адвоката. Денег на прием насобирала.
        Правда, выглядела Оксана… краше в гроб кладут. Только глаза воинственно блестели, когда она отводила сына в школу - я специально утром подъехал к её дому, чтобы проследить за своей сироткой.
        Разумеется, адвоката тут же вычислили по номеру телефона и провели с ним беседу.
        Сам я вовсю занимался бумагами: к концу недели Рома должен был официально стать моим сыном. А на следующей неделе уже можно было начинать лишать Лейсян материнских прав.
        Ну, в самом деле, зачем пацану такие трудности: мать по бумажке, которую он и в лицо-то не помнит.
        Вечером я заехал к сиротке, чтобы поговорить - так это перестраховщица просто не открыла мне дверь.
        Посмела ведь!
        Я сначала дико разозлился, собрался было просто выбить эту хлипкую дверишку напрочь, но передумал лишь из-за пацана: не хотел его пугать.
        А потом, вернувшись в машину, даже развеселился. Боевая девчонка! Не сдаётся, прёт напролом… Отстаивает то, что ей дорого.
        Я решил, что устрою ей сюрприз завтра вечером, когда она придет забирать Ромку с продлёнки. Я договорился с учительницей из его школы об уроках жестового языка, заодно и присмотрюсь к школе, в которой учится мой парень.
        Долго оставаться в столице я не мог: Соболь ждал меня дома. И если бы Ромка был здоровым ребенком, можно было вообще не тянуть: забрать их в пятницу, за выходные устроить на новом месте, а в понедельник отправить Ромку в новую школу.
        Но моему сыну требовалась особая, специализированная школа.
        И, судя по всему, не одна.
        Нет, Оксана справилась на отлично - сделала даже больше, чем сделала бы родная мать на её месте: парень прекрасно социализирован, умеет общаться как с глухими, так и со слышащими (по крайней мере, так сообщили моим парням бабушки-соседки); Ромка - парень вежливый, воспитанный и даже немного хулиганистый.
        Но из того, что я успел разглядеть, парнишка он не очень спортивный, просто энергичный.
        А ведь ему уже семь.
        Я созвонился с одним из своих близких друзей - Васей-тренером и рассказал о возникших трудностях.
        - Значит, собираешься, вылепить из парня бойца? - усмехнулся приятель. - Глухой боец… в этом что-то есть.
        - Глухой или слышащий. Он - Валиев, а значит, должен будет суметь защитить своё.
        Вася рассмеялся и сказал, что найдет для моего сына лучших детских тренеров, который смогут превратить Ромкин недуг в преимущество.
        Но прежде чем заняться Ромкиными тренировками, мне следовало утрясти все недоразумения с его мамочкой.
        ОКСАНА
        На следующий день, отпросившись на два часа раньше с работы, я поехала к адвокату, надеясь, что настоящий профессионал сумеет найти хоть какую-то лазейку в законах и сможет отстоять моё опекунство.
        Правда, по бумагам я не имела даже этого статуса - но это ведь только по бумагам, а на деле именно я заботилась о Роме все эти годы. Нервничая и сбиваясь по времени, я рассказала адвокату свою историю. Мне попался очень дружелюбный дядечка - он не просто выслушал меня, отменив следовавший за моим временем прием, он ещё предложил мне чашку чая… которую мы выпили в разговорах ни о чем.
        И только затем Владимир Геннадьевич признался, что в подобной ситуации мне не выиграть.
        - Я не хочу вас обманывать, Оксаночка, - адвокат, оставив чашку на блюдце в сторону, проникновенно посмотрел на меня. - У вас просто нет шансов. Официально вы приходитесь этому ребенку… никем.
        Заметив, что я хочу возразить, адвокат предупреждающе поднял ладонь.
        - Даже если бы это был ребенок вашего брата, это никак не задокументировано. Понимаете? А сейчас вообще ситуация значительно усложнилась. Если господин Валеев - отец вашего Ромы, то мой вам профессиональный совет - договаривайтесь с папашей.
        - Но Валеев не является Ромкиным отцом по документам! - Я продемонстрировала адвокату Ромкино свидетельство о рождении. - Он не вписан, видите!
        - Как я понял, он был вписан… и сейчас, доказав свое биологическое родство с ребенком, хочет вернуть себе это право.
        Адвокат по-отечески похлопал меня по руке.
        - Оксаночка, вы не отчаивайтесь. Попробуйте поговорить с отцом ребенка. Я почему-то уверен, что он совсем не то мировое зло, каким вам представляется.
        - Владимир Геннадьевич, он убил моего брата! - резко покачала я головой.
        - Кажется, вы сами сказали, что это вышло случайно… к сожалению, в моей многолетней практике происходили подобные случаи. Бывало, что родные родители становились причиной смерти своих детей. А иногда и наоборот.
        Владимир Геннадьевич тяжело вздохнул.
        - В жизни бывает много… всякого. Но вам, Оксана, надо смотреть вперед, а не оглядываться назад.
        - Хорошо… И что вы предлагаете?
        - Как я уже сказал, я настоятельно вам рекомендую найти общий язык с отцом вашего Ромы.
        - Владимир Геннадьевич, - протяжно вздохнула я. - Вы думаете, что это что-то даст? Допустим, я перешагну через свою боль и память о своём брате. Но даже после этого…
        - Это станет хорошим началом.
        - Думаете, Валееву нужно всё это - я имею в виду контакт и хорошее отношение ОТ МЕНЯ? Он просто хочет забрать ребенка.
        - Ни один мужчина не станет лишать ребенка матери, - безапелляционно заявил адвокат. - Оксаночка, вам нечего бояться.
        - Так я же вам про это и говорю! - возмутилась я. - Валеев и Лейсян вдвоём хотят забрать моего Ромку.
        - Я уверен, что вы ошибаетесь, - замотал головой Владимир Геннадьевич. - Ваш Валеев не такой дурак, чтобы отнимать ребенка у женщины, которая этого ребенка вырастила, чтобы отдать его той, которая упекла сего самого в тюрьму.
        - Лейсян просто сказала правду.
        - Только вот как жена, она могла взять отвод, которой ей, как ближайшей родственнице, положен по Конституции.
        Сняв очки, Владимир Геннадьевич проникновенно посмотрел на меня.
        - Попробуйте поговорить с отцом вашего ребенка.
        - Но я…
        - Других шансов на что, чтобы сохранить ребенка, у вас просто нет.
        Поднявшись, адвокат протянул мне руку для рукопожатия.
        - Вы милая девочка, Оксана, и попали в тяжелую ситуацию. Я рад, что вы пришли ко мне… К сожалению, я не могу вам ничем помочь и поэтому я не возьму с вас деньги за эту консультацию.
        Сердечно пожав руку Владимиру Геннадьевичу, я развернулась к двери и уже на выходе услышала.
        - Послушайте совета старика, Оксана, не развязывайте войны с Валеевым.
        «Уж если кто и развязывает войну, то точно не я», - подумала я, грустно представляя себе будущую войну за Ромку. Я НЕ СДАМСЯ. ЭТО МОЙ РЕБЕНОК.
        Только… стоило ли мне надеяться, что отступит Валеев?
        Ответ на свой вопрос я получила спустя полтора часа, когда примчалась за сыном на продлёнку. Рядом с учительницей и Ромкой стоял… убийца моего брата. Даже кажется, что учительница помогала этим двоим общаться друг с другом.
        - Что здесь происходит? - спросила я, бросившись к сыну. Валеев смерил меня долгим, непонятным взглядом, но предоставил возможность объясниться учительнице.
        - Рафаэль Исламович просто отлично придумал начать изучение жестового языка прямо здесь, рядом с Ромой.
        Вера Мироновна наклонившись к моему сыну, предложила тому попрощаться с ребятами, а затем обратилась к нам уже вслух, не используя руки.
        - Я считаю, что это прекрасная идея. Не только из-за той помощи, которую вы оказали нашей школе, Рафаэль Исламович.
        Валеев спокойно пожал плечами.
        - Вы сыграли огромную роль в развитии моего сына, - вежливо произнес он в ответ. - Это самое малое, что я могу сделать в ответ.
        Вера Мироновна кивнула.
        - И всё же, не всякий отец пойдёт на такие жертвы… - она повернулась ко мне. - Не беспокойтесь, Оксана Александровна, мы не стали говорить мальчику, что Рафаэль Исламович - его отец. Мы строго придерживались вашего плана - только медленное знакомство и немного общения.
        Понимая, что Валеев явно наврал учительнице с три короба, я было открыла рот, чтобы сказать, что никакого плана не было, но Валеев меня опередил.
        - Ты же знаешь, что я хочу сказать сыну о себе сам, «своими руками», - взяв меня под локоть, «ласково» сообщил Рафаэль. - Мне ещё долго придется учиться, чтобы сносно объясняться на Ромкином языке.
        - Ой, ну что вы, Рафаэль Исламович, - всплеснула руками Вера Мироновна. - Вы делаете просто необыкновенные успехи. Так быстро схватываете жесты, которые мы используем в жестовом языке. Вы, видимо, занимались каким-то единоборствами, да?
        Учительница (кстати, довольно молодая и вроде бы разведенная), обвела фигуру Валеева нарочито медленным взглядом. Правда, того это не проняло. Он даже на её вопрос не ответил. Вежливо поблагодарил учительницу за уроки и проведённое время, он махнул Ромке, который с интересом поглядывал на нас, а затем, не выпуская мой локоть из захвата, мягко приказал:
        - Поехали домой, ребёнок устал и явно голодный.
        Он повёл меня к дорогой машине - машине, которая стояла на парковке для работников школы!
        Открыв передо мной дверь, Валеев вынудил меня сесть на переднее сидение, а Ромку он усадил на заднее, пристигнув ремнём.
        - Вот так, - улыбнулся он, усаживаясь за руль. - Едем домой?
        Я застыла на месте, окончательно растерявшись от всего происходящего.
        - Я говорю, едем домой? - с нажимом повторил Валеев. Повернувшись к Ромке, он подмигнул ему, а затем выжидающе уставился на меня.
        - Говорят, что незваные гости хуже татарина, - иронично фыркнул Валеев. - В моём случае, получится настоящий комбо.
        Я заставила себя обернуться к Ромке. Сынишка с любопытством рассматривал машину, и, кажется, был в полном восторге.
        «Попытайтесь с ним договориться», - вспомнила я совет адвоката.
        - Так что? - тем временем спросил Валеев.
        - Рома, ты хочешь, чтобы Рафаэль Исламович зашёл к нам в гости? - спросила я у сына, проговорив эту фразу также вслух. Валеев с интересом вскинул бровь - как будто в том, что я произнесла его имя, было нечто особенное; а затем повернулся к Ромке.
        Мой сын ожидаемо пришёл в восторг от этой идеи.
        - Правда можно, мам? - спросил он, разговаривая со мной, а глядя в этот момент на убийцу Виталика. - Вот здорово!
        «Да», - уныло признала я. - «Это было ожидаемо. Ведь любому ребенку льстит внимание взрослого».
        Взглянув на Валеева, я автоматически перевела ему Ромкин ответ, а затем выдавила из себя приглашение.
        А вот Валеев меня удивил: вместо того, чтобы довольно ухмыляться, упиваясь своей победой, он внезапно спросил:
        - А кыстыбыи ещё остались?
        Это было так странно и неожиданно, что я не сразу нашлась, что ответить.
        Точнее, я вообще не ответила. Ответил Ромка, которому я на автомате перевела вопрос Валеева.
        Ромка сначала сказал, что кыстыбый не осталось - он всё съел, но потом, поняв, что Валеев не понимает его жесты, просто замотал головой, а затем погладил свой животик.
        - Он… - очнувшись, начала переводить я, но Валеев, усмехнувшись, покачал головой.
        - Я понял.
        Заведя машину, он посмотрел на меня, затем снова обернулся к Роме.
        - Тогда какие будут пожелания: бургеры, пицца? Что у нас там любит современная школота?
        «Пицца», - оживился Ромка. - «Мамочка, давай закажем пиццу».
        - Рома говорит…
        - Да понял я, - засмеялся Валеев. - Интересно, это Рома специально для меня изобразил?
        - Нет, так на самом деле обозначают пиццу на жестовом языке.
        - Да? - Валееев прищурился. - Очень интересно. А главное, что даже интуитивно всё понятно.
        Он повернулся к Ромке.
        - Пицца - значит пицца!
        И ведь даже жестами кое-как изобразил гад.
        Я сжала зубы, стараясь подавить своё раздражение. Пока Валеев был дружелюбным - мне тоже не следовало проявлять агрессию. Тем более что все козыри у него в руках.
        Глава 8
        РАФАЭЛЬ
        Я привез их в пиццерию, которую нашёл накануне: там готовили очень приличную пиццу. Да и обеденный зал напоминал, прежде всего, ресторан, а не зал ожидания на вокзале. Со стороны мы, скорее всего, выглядели как обыкновенная семья: семейная пара с ребенком. Интересное чувство. Новое.
        Пока сиротка вместе с Ромой пошли мыть руки, я занял для нас столик у окна. Подошедшая официантка, заметив женскую и детские куртки на стульях рядом, поинтересовалась, готов ли я сделать заказ или подожду семью.
        Я решил, что не буду давать сиротке возможности проявить независимость - она наверняка ещё и счёт отдельный попросит, а потому просто заказал самые популярные варианты пицц. А ещё чай для всех троих. Наверное, пацану можно было заказать газировки - кажется, дети её обожают, но я не был уверен, что сиротка одобрит мой выбор.
        Когда «мои» вернулись, я осязаемо почувствовал напряжение, которое исходило от сиротки. А ведь она изо всех сил старалась держать лицо.
        Я решил последовать их примеру - и ненадолго отлучиться из-за стола. Заодно решил, что пока буду мыть руки, позвоню Павлу, который должен был уже переговорить с адвокатом. Что там ему поведала моя девочка?
        Павел меня не подвёл: за неполную минуту он сумел передать главные страхи сиротки и основные темы, которые были затронуты во время её разговора с юристом. Приятно было осознавать, что я не ошибся в ней: в отличие от вроде бы родной матери пацана, которая уже отчаянно торговалась с моими адвокатами за мифические алименты и даже отступные, эта девочка просто боялась потерять своего сына.
        А вот что мне не понравилось, так это её глупые мысли насчёт меня и Лейсян. Представить, что после всего, что было в суде, я могу вновь сойтись с этой дурной бабой… меня аж передёрнуло.
        С другой стороны, если сиротка так сильно переживает именно о Лейсян, то мне это только на руку. Одно дело, когда родная мать хочет вернуть ребенка, занять место самой Оксаны возле Ромки; другое дело, когда у ребенка появляется отец - чьё место возле пацана до сих пор вакантно.
        А может, вообще ничего не городить? Зачем лишний раз пугать свою сиротку. Просто женюсь на ней, да и всё: она получит официальный статус матери, а я - полное семейный комплект.
        Ещё дочку надо. А может, и парочку сыновей.
        Подумав об этом, я довольно улыбнулся.
        А что, сиротка моя милая. Миленькая, я бы даже сказал. С учетом жертвенности этой девочки, всё может сработать. Сначала немного напугаем, затем чуть надавим, а там - стерпится, слюбится. Привыкнет, в конце концов. Не такой уж я и страшный.
        Возвратившись в обеденный зал, я заметил суетящихся возле нашего стола официантов: оказывается, малец успел разлить чай на скатерть.
        - Простите, пожалуйста, - помогая официантам справиться с проблемой, мягко улыбалась Оксана. Усталая, вымотанная, а как себя держит…
        - Что случилось? - спросил я, подходя к столу. - Маленькая неприятность?
        - Ага, - кивнула Оксана, и даже улыбнулась мне, что было странно: пока я ещё ее улыбки точно не заслужил. Значит, улыбка вынужденная… улыбнулась, чтобы не испугать пацана? Я повернулся к ребенку: тот, притихнув, отчего-то нервно кусал губу и явно волновался.
        - Мы редко куда-то выбираемся, - очень тихо, почти не разжимая губ, прошептала Оксана. И до меня дошло: парень переживал из-за этой глупой случайности, потому что для него этот поход в обычную забегаловку был чем-то… незаурядным.
        Почесав макушку, я взглянул на Ромку, и произнес какую-то ободряющую ерунду… с намёком. Мол, в моей семье все такие неуклюжие, что без подобного поступка не обходится ни одно чаепитие.
        Сиротка не могла не перевести мои слова пацану.
        Улыбаясь, я жестами спросил у парня, какая пицца ему больше нравится - отвлекая тем самым его внимание на другую тему, а сам между тем прислушиваясь к тому, как официантка, убиравшая испачканную скатерть с нашего стола, доверительно говорит моей сиротке о нашем с Ромкой сходстве.
        - А сынишка у вас копия ваш муж, - раскладывая новые столовые приборы, протянула официантка. - Только, кажется, глаза немного ваши.
        Глупо, конечно, но мне было приятно услышать эти слова.
        - Главное, что у него мой характер, - растянула губы в приветливой улыбке сиротка. Возражать насчет мужа не стала, что тоже очень меня порадовало.
        Когда официантка отошла от столика, я повернулся к своей сиротке и поинтересовался:
        - Что, правда, твой характер?
        - Нет, - задрала подбородок Оксана. И воинственным тоном выдала: - Кажется, что ваш.
        «Ещё и честная. Ух! Определённо, в этот год Дед Мороз все же обо мне не забыл».
        Мы принялись, наконец, за еду. Пацан умудрялся делать тысячу дел одновременно: он ел, смотрел по сторонам, что-то листал в своём планшете и кроме того пытался даже болтать - по крайней мере, так я воспринимал его движения руками.
        Нужно было отдать должное сиротке, несмотря на то, что у неё была возможность полностью выключить меня из разговора с Ромой, она этого не сделала - Оксана практически ничего не ела, так как постоянно переводила мне Ромкины жесты. Милая девочка.
        Мы выпили по две чашки чая (пацан, отказавшись от чая, попросил себе газировки, но, в конце концов, они с Оксаной сошлись на морсе), съели по три куска пиццы, а потом…
        … потом я увидел, что моя сиротка начала медленно съезжать со стула. Заснула она прямо во время еды! Я успел подхватить Оксану в самый последний момент.
        «Пацан», - подумал я, прижимая к себе свою спящую красавицу. Да, я не ошибся: она не подавилась, не захлебнулась чаем. Просто спала. - «Надо сделать так, чтобы пацан не испугался».
        Повернувшись к Ромке, я приложил палец к губам, ладонью показывая, что его мама спит.
        Что делать дальше мне было не очень понятно: разговаривать на жестовом языке я пока не умел, но и сиротку будить мне не хотелось. Измучилась девчонка, пускай отдохнет.
        Ей ещё сегодня со мной воевать.
        Я покосился на пацана, прикидывая в уме, как лучше дать ему понять, что Оксану лучше не беспокоить, но идей никаких не возникло.
        Меня удивил Ромка: клацнув что-то на своём планшете, он протянул планшет мне. В открытом приложении была написана одна фраза: «Мама спит?»
        Нет, а? - Ну, гений же! Пацан в первом классе - а уже умеет писать и читать! Смышленый. И сразу видно, что мой.
        Я кивнул и, придерживая Оксану за плечи, напечатал ему ответ:
        «Мама устала и спит. Покажешь дорогу, чтобы я смог отвести вас домой?»
        Дорогу я, конечно, знал и без пацана, но ему надо было чем-то заняться, чтобы не испытать страх и волнение, вот и займём его важным поручением.
        Ромка энергично закивал.
        Я, подтянув к себе снова планшет, написал ему следующее:
        «Тогда ты возьми коробки, которые нам принесут, а я понесу твою маму».
        Прочитав «коробки», Ромка удивлённо посмотрел на меня.
        «Подожди», жестом показал я ему, подзывая официантку.
        - Упакуйте нам, что осталось, - попросил я, оставаясь на месте. - Счёт, пожалуйста. И побыстрее.
        Официантка, покосившись на спящую сиротку, умильно всплеснула руками.
        - Ой, конечно, конечно…
        Не прошло и пяти минут, как нам (то есть Ромке) вручили коробки с пиццами.
        - Я тоже во время беременности спала на ходу, - разоткровенничалась официантка, с улыбкой поглядывая на спящую Оксану, которую я закутал в свою куртку. - Молодцы, что решились на второго.
        «Какой второй?» - раздражённо подумал я, поднимая Оксану на руки. - «Нет, второй обязательно будет, но потом. А сейчас ещё никакого второго нет… Или есть?»
        Если бы в тот момент у меня не были заняты руки, я бы обязательно приказал Павлу проверить медицинскую карту сиротки, но пока мы с Ромкой загружались в машину, меня отпустило: откуда там взяться второму, я ведь читал отчёт о её жизни.
        «Студентка, комсомолка, красавица». В общем, правильная девочка.
        Поместив Оксану на переднее сидение, я пристигнул её ремнём, а затем, не удержавшись, провёл тыльной стороной ладони по её щеке, наслаждаясь какой-то необыкновенной мягкостью её кожи…
        Удивительно, но даже после всех моих манипуляций, она так и не проснулась.
        Пока я усаживал на заднее сидение Ромку, пока прилаживал коробки, вещи Оксаны, вспомнил про её бессонную ночь - охрана же заметила, что у моей девочки всю ночь горело окно.
        «Вот и разгадка».
        Проверив, чтобы всё было нормально, подмигнул Ромке и завёл машину.
        Ромка честно показывал мне дорогу. Сидел прямо за мной и хлопал по плечу. То по левому, то по правому, то просто протягивал руку с указательным пальцем вперед.
        Возможно, это была гордость отца, но скажите, какой ещё ребенок в семь лет мог бы додуматься до подобного? Он соображал куда лучше, чем некоторые взрослые - и уж точно куда лучше своих ровесников.
        «Подожди, скоро тебе будут доступны лучшие учителя из лучших школ моего города. А, впрочем, если надо, то можно прихватить твою нынешнюю учительницу - если Оксана посчитает, что так будет лучше».
        Оксана проделала большую работу - и я полагал лучшее, что смогу сделать я - прислушиться к её мнению.
        Правда, мысли о будущем быстро сменились более прозаичными вещами: к дому сиротки и моего парня мы подъехали, только вот как зайти к ним домой?
        Я не щепетильный: если бы пацана не было рядом, я бы спокойно покопался в рюкзаке у сиротки. Но Ромка смотрел прямо на меня… а я не хотел, чтобы этот момент стал одним из его первых воспоминаний об отце.
        Пришлось жестами объяснять, что мне нужны ключи - и попросить его самого достать Оксанины ключи от дома.
        А потом мы поднялись наверх, в их квартиру.
        Пока Ромка, положив коробки с пиццей на пуфик, раздевался в прихожей, я с Оксаной на руках прошёл прямиком в комнату. Определил сиротку на диван. Оказывается, у пацана была нормальная кровать, да и вообще часть комнаты очень остроумно была перевоплощена в детскую, а вот сиротка спала на старой софе.
        «Ну, естественно!»
        Впрочем, все матери такие, а сиротка была самой настоящей матерью моему парню.
        Высвобождая Оксану из своей куртки, я осторожно приподнял её хвост, попутно удивляясь тому, насколько мягкие у неё волосы. Вряд ли это девочка могла позволить себе нормальный уход в нормальных салонах красоты, а волосы всё равно такие шелковистые, что хочется зарыться в них лицом и закрыть глаза.
        Интересно, какие они на запах?
        Покосившись на дверной проем, я осторожно навис над сироткой и быстро понюхал её волосы.
        Не знаю как, но от девицы пахло свежестью. Не должно было: она же целый день в офисе сидела, потом ещё к адвокату бегала, и тем не менее: приятный запах шампуня, мыла… и никаких тяжелых духов, которые обычно дико меня раздражали.
        Положив куртку на пол, я принялся снимать с сиротки обувь - чтобы можно было нормально, «целиком» положить её на софу.
        Когда я взялся за её сапоги, меня перекосило.
        Резко и сильно - чего со мной не случалось уже много лет.
        Просто в этой жизни существовало совсем мало вещей, которые могли заставить меня почувствовать себя тварью.
        Я не относился с безупречным пиететом к женщинам - насмотрелся за годы работы на всяких. Покупал с помощью денег одних, привлекал с помощью связей других. Забавлялся с ними в волю, не чувствуя за собой никаких обязательств. Гнал к врачу, когда редкие подруги пытались поднять денег с помощью фальшивой беременности - и контролировал этот процесс от начала до конца.
        Да что там, я даже не постеснялся залезть в медкарту единственной хорошей девочки, что случайно оказалась в моём мире. Испытывал ли я неловкость или сожаление - не особо, я всего лишь добывал информацию для своего начальника и лучшего друга.
        Что касается мужских разборок, то тут для меня вообще не было никаких границ, лишь слабые стороны моего противника: одного проще уничтожить финансово, другого (кого нельзя сломать потерей денег) всегда можно поломать в прямом смысле этого слова. Жизнь - джунгли, а мы в ней - хищники.
        Да, мне было жаль, что брат сиротки умер, но я не испытывал большого раскаяния в случившемся: эта была случайность, которую «запустил» сам парень и неверная бывшая.
        Я уже давно был толстокожим циником, которого мало что могло тронуть в этой треклятой жизни.
        Но сейчас, стащив с ножки моей усталой девочки сапог, я почувствовал себя настоящей сволочью.
        Потому что мать моего ребенка носила сапоги с потрескавшейся подошвой. Вроде бы зимние сапоги!
        Я представил, что она в них целый день бегала… и весь ужин с нами просидела - с промокшими ногами в этой дурацкой дешевой обувке! Я тут же припомнил выговор матери, когда она впервые позвонила мне - до меня только сейчас дошло, что мать имела в виду.
        Да я обычно на случайных девок в день больше тратил, чем Оксана зарабатывает за месяц!
        А она ведь эту зарплату не только себя, но ещё и пацана моего тянет.
        Сняв второй сапог, я решил заодно и снять с неё промокшие носки, один из которых был аккуратно заштопан.
        Заштопан!!! Кто в наше время штопает носки, кроме старушек в деревне, которым просто нечем заняться?
        Мне очень хотелось открыть её шкаф и проверить остальные вещи. Просто, чтобы убедить себя, что это всего лишь совпадение… может, ей эти носки чем-то дороги, а сапоги прохудились только сегодня.
        Нет, я, конечно, верил в сказки, но не до такой степени.
        «Значит, Мексика пока отменяется», - мысленно сделал я себе зарубку. - «Поедим на шопинг в Эмираты».
        Взяв оба сапога и куртку, я вышел в коридор, чтобы самому снять ботинки, а заодно проверить Ромку, который к моему появлению уже оказался на кухне с планшетом в руках.
        Я жестами ему показал, что его мама ещё спит.
        Рома кивнул - явно сообразив, что я имел в виду.
        А вот дальше вышла засада.
        Попросив у него на минутку планшет, я нашёл приложение, где можно было печатать слова, и написал ему:
        «Пока твоя мама спит, можешь поучить меня жестовому языку?»
        Прочитав моё сообщение, Ромка тут же кивнул.
        ОКСАНА
        Ни за какие коврижки я не отправилась бы с этим гадом в ресторан. Но Валеев меня перехитрил.
        Он ведь сказал: поехали домой, ребенок голодный - ну, я наивно подумала, что мы и едем к нам домой.
        Не то, чтобы мне хотелось принимать его у себя дома… но выбора всё равно не было, а выяснять отношения на своей территории казалось проще и безопасней.
        Но Валеев, вместо того, что заказать пиццу на дом, потащил нас ужинать в ресторан. Не в типичную пиццерию, где все люди, как правило, заказывали еду с доставкой на дом, а во вполне приличное заведение с льняными скатертями и отутюженными салфетками.
        Я сто лет не была в подобных местах… да что врать-то, студенты, живущие в Москве на одну стипендию, особенно не шикуют, так что… не приходилось мне ещё посещать подобные заведения.
        Правда, я усиленно делала вид, что большой разницы между рестораном, куда нас привез Валеев, и обыкновенным фудкортом из ТЦ - особой разницы нету, и вообще, заставляла себя вести как можно спокойней и расслабленней.
        Потому что с нами был Ромка.
        В голове крутился совет адвоката о том, что лучше договориться с Валеевым по-хорошему. А как «по-хорошему», когда они хотят отобрать у меня ребенка?
        А пицца оказалась очень вкусная. Такая… видимо, приближенная к итальянскому оригиналу, а не к её американскому варианту, захватившему весь мир. Честно признаюсь, что я не хотела прикасаться к чему-либо, оплаченному Валеевым, но в этом случае и Ромка мог отказаться от еды - а это вряд ли бы нам помогло решить всё «по хорошему».
        Поэтому я ела и пила.
        Жаль, правда, что Валеев заказал чай, а не кофе… я чувствовала, как меня начинает понемногу размаривать от еды, и кофе бы мне точно не помешал.
        Но сама попросить я постеснялась, да и к тому же было ещё неизвестно, сколько в таком месте может стоить чашка кофе. Проще было дотерпеть до дома.
        В ресторане было спокойно. Играла тихая легкая музыка - никакой кричащей попсы, никаких популярных ритмов. Место, видимо, было популярным, потому что большинство столиков были заняты - но самих столиков было немного… да и люди, за соседними столиками просто ужинали. То есть никаких выкриков «с Днем Рождения», никаких «Давайте, выпьем за сегодняшний день»… Всё чинно и благородно.
        «А я такое место даже на Ромкин День Рождения не потяну», - с грустью подумала я и только ради мести сунула ещё один кусок обалденной пиццы в рот. «Как говорится, что не съем, так понадкусаю».
        …А потом я открыла глаза и поняла, что лежу дома, на своём диване.
        Сначала я даже не поняла: где я, что со мной. Затем радостно заключила, что наш совместный ужин с Валеевым мне только приснился - и ничего этого не было на самом деле.
        А уже после, когда сон окончательно с меня слетел, я вскочила и, чувствуя, что меня трясёт от страха, бросилась проверять квартиру.
        Он специально всё это подстроил. Усыпил меня, чтобы похитить моего мальчика!
        Рыдая, я проверила ванную - просто потому что дверь в ванную оказалась открыта, затем бросилась на кухню… и, увидев Ромку, недоуменно наблюдающего со мной, от облегчения разрыдалась ещё сильнее.
        Валеев тоже был здесь. Он сидел рядом с Ромкой и зачем-то пялился в его планшет.
        А я позорно опустилась на пол: так испугалась, что съехала по стене вниз, ноги просто не удержали.
        - Мама? - обеспокоенно спросил Ромка. - Мама, что случилось?
        - Кошмар приснился, - попыталась я улыбнуться сквозь слезы. - Просто кошмар.
        Валеев сузил глаза.
        Глава 9
        ОКСАНА
        Оказывается, что пока я спала, эти двое вполне мило проводили время друг с другом. Валеев смог так заинтересовать моего сына, что тот просто остался с ним на кухне… даже не переодевшись после школы.
        Язык они, видите ли, учили!
        Валеев наблюдал за мной с суженными глазами - всё равно что хищник Каа, в момент, когда он выбирал, кто из несчастных мартышек должен стать его обедом.
        Только вот я отказывалась быть перемолотой этим хищником.
        На минуту удалившись в ванную (это не было позорным бегством, а просто тактическим отступлением), я умыла лицо, привела в порядок растрепанные волосы, и после этого вернулась на кухню, где Валеев послушно повторял за Ромкой слова на жестовом языке.
        - Всё, хватит на сегодня занятий, - нацепив на лицо дружелюбную улыбку, я стояла в дверях и смотрела на своего ребенка. - Спасибо, что дали мне выспаться.
        - Дядя Раф принес тебя домой на руках, - оповестил меня ребенок, широко улыбнувшись. - Как принцессу.
        - Не выдумывай, - хмыкнула я, замахав руками. - То же мне, нашёл принцессу.
        Вскочив из-за стола, Ромка бросился ко мне, обняв меня за пояс.
        - Мам, ты самая настоящая принцесса. Все принцессы - красивые и добрые. Вот и ты точно такая же.
        - Подлиза, - взлохматив волосы своего ребенка, я чмокнула его в макушку и предложила:
        - Хочешь посмотреть мультики, пока мы с Рафаэлем Исламовичем будет разговаривать о взрослых вещах?
        Ромка, обернувшись к Рафу, несколько секунд думал, а затем кивнул.
        - Хорошо.
        - Вот и умница.
        - Мам, а он к нам ещё придет?
        Теперь настала моя очередь посмотреть на Валеева. Тот продолжал наблюдать за нами с мимикой Каа.
        - Думаю, что обязательно придет.
        «Если бы можно было сделать наоборот… Я бы любые деньги за это заплатила». Но что-то мне подсказывала, что моя мечта вряд ли осуществится.
        Ромка, быстро попрощавшись с Валеевым, взял со стола планшет и побежал в комнату.
        - Я не очень понял суть разговора… - признался Валеев, провожая взглядом моего сына. - О чем вы говорили?
        - Ох, простите, я ещё не совсем проснулась. - Несмотря на мое отношение к Валееву, у меня не было намерения игнорировать его присутствие. - Просто не привыкла, что дома есть кто-то ещё, кто не разговаривает на жестовом языке.
        - Я так и понял, - сдержанно кивнул Валеев.
        - Я предложила Роме посмотреть мультфильмы, пока мы будем разговаривать с вами на взрослые темы.
        Бровь Валеева стала заинтересованно подниматься вверх - что совсем не вязалось с нашей ситуацией, а затем он со смешком произнес:
        - Я больше предпочитаю действовать, а не лясы точить, то если тебе так хочется…
        - Рафаэль Исламович! - возмущённо воскликнула я, признавая, однако, двусмысленность произнесённой мной фразы.
        Валеев усмехнулся.
        - А теперь попробуй ещё раз, но уже без отчества.
        - Какая разница, как я вас называю? Мне удобно называть вас именно так.
        - Слишком официально, - недовольно мотнул головой Валеев. - Не подходит.
        - Рафаэль Исламович, - упрямо повторила я, наблюдая за тем, как Валеев медленно поднимается из-за стола. Мне охватило совсем уж непонятное чувство… что-то вроде неуместного восторга, который я совершенно не понимала.
        Нависнув надо мной, Валеев почему-то шёпотом ещё раз приказал:
        - Ещё раз, девочка. Но этот раз - правильно.
        И выжидающе уставился на мои губы - явственно решив проконтролировать этот процесс от начала до конца.
        Мне жутко не понравился его взгляд… было в нем что-то опасное, непонятное для меня. По спине пробежали мурашки - но не от страха, а просто от ощущения чего-то надвигающегося… наверное, опасности. Ведь этот мужчина собирался отобрать у меня ребенка!
        Сделав пару шагов назад, я упёрлась спиной в мойку, и миролюбиво протянула:
        - Спасибо, конечно, за то, что дали мне выспаться, но не было никакой необходимости перемещать меня в таком виде. Нужно было просто разбудить ещё там, в ресторане.
        - Ты чертовски сильно устала, - покачал головой Валеев. - Устала, потому что заботилась о моем сыне.
        - Я забочусь о нем с рождения! - воскликнула я с надрывом. Не хотела этого - случайно вырвалось.
        Однако Валеева мой всплеск эмоций, кажется, вообще не напугал.
        - Я знаю это, - кивнул Валеев. - И чтобы ты там себе не придумала, я ценю это.
        - То есть… вы не станете отбирать у меня ребенка?
        - А разве он официально твой? - Ромкин отец цинично усмехнулся. - Для того, чтобы отобрать у тебя пацана, надо, чтобы этот пацан ещё был твоим.
        - Да что вы говорите? - наплевав на дрожащие руки и капающие на щеки слезы, я взорвалась неприятной правдой: - А вы пробовали оказаться в шкуре девятнадцатилетней девочки: без родных, без работы, вообще без какой- либо поддержки? Пробовали в подобном качестве прийти в опеку и подать заявление на усыновление или опекунство своего малолетнего родственника?
        - Тебе отказали, - понимающе протянул Валеев.
        - Разумеется, - ощерилась я. - И спасибо, что в лицо не рассмеялись, а объяснили, что если Лейсян и лишат материнских прав, то есть ещё номинальный отец… А если и его лишат прав, то всегда найдется какая-нибудь бездетная, но благополучная семья, мечтающая о здоровом потомстве.
        Горько рассмеявшись, я замотала головой.
        - Вы не можете обвинять меня в том, что я не оформила бумаги, иначе ваш сын был бы уже давно официально усыновлён кем-то другим… И вы не смогли бы так запросто появиться в его жизни.
        Валеев вздрогнул - на самом деле вздрогнул и даже на минуту прикрыл глаза.
        - Оксана, никто не собирается отбирать у тебя Рому. Даже дураку ясно, что для мальчишки нет никого ближе тебя.
        - Тогда зачем всё это? - я обвела рукой пустую кухню. - Зачем вы появились в нашей жизни?
        Валеев усмехнулся и зачем-то отошёл к окну.
        - Все это время я был не в курсе того, что этот мальчик - мой сын. Когда Рома родился, меня автоматически записали в качестве его отца, но Лейсян упорно повторяла, что это не мой ребенок… - Взглянув на меня, он усмехнулся. - Знаешь, я удивлён, что ты даже не попыталась это опротестовать… Насколько я знаю, Лейсян ведь и тебя дурила, да?
        - Она всё это время говорила, что Ромка - сын моего брата, - машинально ответила я. Валеев склонил голову на бок.
        - Но ты ведь уже знаешь, кто настоящий отец Ромы.
        Я кивнула.
        - Да, я прочитала те бумаги, которые вы мне оставили. Они кажутся настоящими.
        - Они и есть настоящие. - Фыркнув, Валеев снова спросил: - И что, никаких сомнений? Никаких разборок с Лейсян?
        - Послушайте, - тяжело вздохнув, я посмотрела на чужого - не принадлежащего моей семьей и моему миру - мужчине. - Какая сейчас разница, чей он биологический ребенок: Лейсян, Виталькин или ваш. Какая разница, если этому ребенку уже семь лет, он - живой человек, личность, в конце концов.
        - Говорят, что лучше поздно, чем никогда, - странно поглядывая в мою сторону, мягко произнес Валеев. - Лейсян наврала, что это не мой ребенок - только поэтому я отказался от пацана.
        - Всё уже как-то устроилось, зачем сейчас это ворошить?
        - Я никогда не оставил бы своего ребенка сиротой.
        - Ромка не сирота. У него есть я.
        - Я к этому и веду, - довольно кивнул Валеев, словно он ожидал от меня этой фразы. - Ты - его настоящая мать. Нам всем здорово повезло, что моя бывшая решила не связывать себя по рукам и ногам заботой о моем ребенке, потому что тогда всё было бы куда сложнее…
        - О чем вы говорите? - напряглась я, совершенно не понимая, к чему идёт этот разговор.
        - К тому, что свою бывшую я на дух не переношу, - высокомерно хмыкнул Валеев. - К счастью, она мать всего лишь номинально, по бумажкам. А бумажки переделать - расплюнуть.
        Я горько усмехнулась.
        - Может быть, для вас, но не для меня.
        Валеев кинул головой.
        - Правильно, девочка. У меня достаточно и денег и влияния, чтобы решить все твои проблемы.
        Я вздрогнула.
        - Я не отдам вам Ромку!
        - И не надо, - расцвет широкой улыбкой Валеев. - Как насчёт того, чтобы наоборот, официально стать его матерью.
        - Что? - мне показалось, что я ослышалась. - Вы сказали…
        - Матерью, - как маленькой, почти по слогам, повторил Валеев. - Официально.
        - А как же Лейсян?
        Валеев пожал плечами.
        - Она никто моему сыну.
        - Я не понимаю. - Я растерянно посмотрела на Валеева. - Что вы имеете в виду?
        - Выйдешь за меня замуж?
        РАФАЭЛЬ
        Я не ожидал, что Оксана так испугается. Она как сумасшедшая металась по коридору, пока не увидела Ромку.
        Девочка моя милая.
        После продажных баб, которые даже в постели оставались в боевой раскраске, это невинное растрёпанное чудо вызывало в моей душе непривычные порывы защитить, оберечь - крепко обнять и не отпускать больше никогда.
        Кстати, это как раз соответствовало моему плану.
        Только вот девчушка ершилась… бойкая. Пожалуй, это тоже неплохо: вместо того, чтобы ныть, эта будет бороться за то, что ей дорого.
        «С другой стороны», - с грустной усмешкой подумал я. - «Этой также есть, что терять».
        А вот жена моего друга такой возможности ему не дала: прервала беременность, навсегда отрезав этим себя от Соболя.
        Это мне повезло - на самом деле повезло, что Лейсян оказалась такой тупой и не сразу поняла, что к чему. А может, бывшая добилась, чего хотела: по крайней мере, около года она жила, ни в чем себе не отказывая. Да и потом ей вроде бы какие-то гроши капали - Ромкины деньги, которые эта стерва исправно тратила на себя.
        А у моей девочки - дешевые дырявые сапоги.
        Очень аккуратно я подвёл разговор к тому, чтобы задать Оксане главный вопрос.
        Она с облегчением - осязаемым облегчением - поняла то, что я не считаю Лейсян настоящей матерью Ромки. Но если вина бывшей не нуждалась в доказательстве - она попросту бросила своего ребенка на фактически чужого человека, то я был не в курсе того, чей это на самом деле ребенок.
        Да блин, я тогда находился в не очень приятных местах из-за оговора этой стервы. Я и представить себе не мог, что она сохранит моего ребенка.
        Не знаю, услышала ли меня моя девочка или нет (не важно, повторю ещё раз), но, в конце концов, я не стал тянуть кота за бубенцы, а просто предложил ей выйти за меня замуж.
        Огорошил её своим вопросом.
        Оксана с минуту молчала, нервно вглядываясь в моё лицо. Я, конечно, понимал, что она о чем-то напряжённо думает, размышляет… но вот кусания губ можно было бы и избежать. Я тут из себя пока джентльмена изображаю.
        - Эмм… - выдав что-то несуразное, она схватила себя за руку и сильно ущипнула.
        - Не сплю, - растеряно глядя мне в глаза, протянула она. - А вы не могли бы…
        - Повторить? - усмехнулся я, заметив, что она даже этот вопрос с трудом может выговорить. Оксана кивнула.
        - Давай поженимся?
        Оксана глубоко вздохнула и … выдала.
        - Вы имеете в виду, ради документов, да? - по-детски наивно спросила она. - Если вы установите отцовство на Ромку, то я как ваша официальная супруга буду тоже официально признана… то есть буду иметь официальный статус как Ромкина мачеха?
        - Такой, в общем-то, план.
        - А Лейсян разве согласится?
        - Она ведь больше не беспокоила тебя звонками? - ответив вопросом на вопрос, усмехнулся я.
        - Нет, - замотала головой Оксана. - Но я думала, что она передала вам право решить… наше дело.
        - Но теперь ты знаешь, что я не имею никакого отношения к моей бывшей. - Дабы она не поняла это как-то по своему, я на всякий случай ещё один раз повторил: - Мы не вместе, и вообще, не сегодня- завтра, её лишат родительских прав.
        Оксана вздрогнула. Да чего ж она такая пугливая-то?
        Вздохнув, я прижал девушку к себе.
        - Успокойся, её лишат родительских прав сразу после того, как меня восстановят в правах отца. Так что через несколько дней у Ромки официально матери больше не будет. Только ты.
        Заглянув в чистые глаза моей сиротки, я осторожно добавил:
        - Но для официального статуса тебе надо выйти за меня замуж.
        - А разве я не могу просто усыновить Ромку? - нахмурилась … моя слишком умная девочка.
        - Ммм, это растянется на годы, - соврал я. - Одно дело, разборки биологических родителей, другое дело - совместная опека над ребенком двух практически незнакомых друг с другом людей.
        Оксана понимающе кивнула.
        - Конечно, конечно… Я понимаю, почему вы предложили пожениться.
        «Да ты понятия не имеешь».
        - И, наверное, в этом есть свой резон.
        «Ещё какой».
        - А вы в Москве же живёте, да? Как часто вы собираетесь нас навещать?
        Я мог без труда проследить ход её мыслей: эта наивная девочка полагала, что я дам ей свою фамилию, оставлю ей своего ребенка - и устранюсь?
        Мне стало весело: оказывается, с хорошими девочками куда интереснее, чем с плохими.
        - Дорогая, - рассмеялся я, покачав головой. - Мы поженимся для того, чтобы обеспечить Ромке нормальную полную семью.
        - Ага, - кивнула она. - Я благодарна вам….
        - И мы будем семьей не просто по бумагам.
        Оксана вздрогнула и отпряла в сторону.
        «Ну вот, а всё так хорошо начиналось».
        - У меня теперь есть сын, значит, мне нужна жена.
        Покосившись на побледневшую девицу, я подчеркнул.
        - Настоящая жена: не только в детской, но еще и в спальне, понимаешь? - Сиротка замерла, глядя на меня, как кролик на удава, готовящегося этого несчастного кролика съесть. - А тебе, кажется, нужен мой сын.
        Глава 10
        ОКСАНА
        Я подумала, что ослышалась.
        Так ведь не бывает, да?
        Не бывает, чтобы один незнакомый человек предлагал другому незнакомому человеку выйти за него замуж… со всеми обязательствами.
        Ну, для этого как минимум нужна симпатия - а какая у меня может быть симпатия к человеку, который убил моего брата?
        Покосившись на Валеева, я и во второй раз не была уверена, что расслышала всё правильно. Но биологический отец Ромки как будто понимая мои сомнения, на всякий случай объяснил всё в деталях.
        - Но это же… - я вздохнуть не могла от ужаса. - Это же немыслимо!
        - По мне, так это абсолютно здравая идея, - пожал плечами Валеев. - Но если не хочешь…
        - А вы думаете, я могла бы согласиться на подобное предложение?
        Валеев прищурился.
        - Я думал, что да, - неприятно улыбнулся мужчина. - Мне показалось, что ты любишь моего сына и сможешь пойти на некоторые компромиссы ради него.
        - Ничего себе компромиссы, - присвистнула я поражённо. На что Валеев безразлично пожал плечами.
        - Что ж, насильно мил не будешь.
        - Причем здесь «мил», - не поняла я, - если бы говорим о ребенке! Вам не кажется, что прежде всего мы должны думать о Роме.
        - Рома уже достаточно взрослый, чтобы принять некоторые изменения в своей жизни.
        У меня сильно заколотилось сердце.
        - О чем это вы говорите?
        Валеев иронично посмотрел на меня.
        - Дорогая, как ты думаешь, кто из нас может лучше обеспечить парня? Дать ему все возможности для гармоничного развития, обеспечить ему отличное будущее?
        - Рома - смышленый мальчик. Он прекрасно учится.
        - Но этого недостаточно, чтобы стать успешным, - фыркнул Валеев. - Рядовая школа для глухих - не венец образования. Мой сын достоин лучшего - и я ему это обеспечу. Существуют прекрасные интернаты, где из парня сделают настоящего мужчину.
        - Что??? - после его слов меня затрясло со страшной силой. - Вы же сказали, что не станете отнимать у меня ребенка! Вы же сказали, что понимаете, что я его мать.
        - А я его отец, - вперился в меня тяжелым взглядом Валеев. - Отец, которого ты упорно стараешься не замечать.
        - Но вас не было рядом с ним все эти годы! Нельзя так просто появиться в жизни семилетнего ребёнка со словами «я твой отец» и рассчитывать на что-то.
        - Хочу тебе напомнить, что это не моя вина, - усмехнулся Валеев. - Я понятия не имел, что этот парень - мой сын. Поэтому если тебе надо кого-то винить в происходящем, то ты обратилась не по адресу.
        - Но вы хотя бы понимаете, что это глупо… если не сказать жестоко - полностью менять жизнь мальчика только потому, что вы, наконец-то, узнали о своём отцовстве.
        - Я предлагаю тебе более щадящий для него вариант, но ты отказываешься.
        - Вы предлагаете мне глупость!
        Валеев вдруг резко рванул в мою сторону. Я и до этого стояла, прижавшись к стене, но после его стремительного броска в мою сторону вообще в неё вжалась, стараясь слиться с бетоном… Не помогло: Валеев, расставив руки по обе стороны от моей головы, в то же время почти впечатывался в моё тело - фактически, заблокировав любое моё движение.
        - Я предлагаю тебе единственный нормальный вариант, который не покалечит нашего ребенка, - серьёзным тоном протянул Валеев, глядя мне прямо в глаза. - Ему и так придется тяжело приспосабливаться к этому миру. Потому что мир - это не только школа для глухих детей и милая мамочка.
        - Вы думаете, я этого не понимаю?
        Меня смущала его близость. Мы касались телами и практически обменивались дыханием - так близко он стоял рядом со мной.
        - Если бы понимала, то не винила бы меня в том, что я хочу сделать, - усмехнулся Валеев. - Рома может вырасти просто глухим, а может вырасти глухим сиротой с неродной матерью-одиночкой. А теперь подумай, где он вырастит более счастливым?
        Слова Валеева били по самому больному.
        - Я предложил тебе брак, предложил создать семью - так, чтобы пацан рос в нормальной обстановке с обоими родителями, но ты только что от этого отказалась. Твоё право. Моё право отца думать, как будет лучше для моего сына.
        Окинув меня медленным, нарочито ленивым взглядом, Валеев усмехнулся.
        - Я не желаю, чтобы мой ребенок вырос затюканным маменьким сынком, не знакомым с миром мужчин.
        - Но вы только что сказали, что признаете меня как его мать! - я кусала губу, чтобы не расплакаться. - И тут же заявляете, что отберете у меня мальчика?
        - У нас есть всего два варианта как нормально вырастить пацана: в полной счастливой семье, где у него будут любящие родители, либо в интернате, где о его психическом, физическом и прочем здоровье будут думать профессионалы. Я дал тебе выбор.
        - Это выбор? - Я видела, что Валеев не шутит и от этого мне становилось плохо. - Вы и правда так думаете?
        - Слушай, - прищурился мужчина. - Ты вроде ни с кем не встречаешься, полностью свободна… мужика у тебя точно нет. В чем проблема?
        Я в ужасе уставилась на Валеева.
        - А вы что, не понимаете?
        - Не особо. - Он пожал плечами. - Какие у тебя ко мне претензии?
        - Кроме того, что мы не знакомы, и вы мне не нравитесь?
        - Ты ещё со мной не спала, откуда ты знаешь, нравлюсь я тебе или нет? - пытливо приподнял бровь Валеев. - Может, тебя потом вообще из кровати за уши не вытащишь?
        Я услышала чей-то замученный вскрик, очень похожий на рыдание, и только спустя пару секунд поняла, что это была я.
        - Вы издеваетесь? - покосившись на Валеева, поинтересовалась я.
        - Немного, - покаянно кивнул мужчина. - Ксан, ну что ты как маленькая. Дети быстро растут и быстро соображают. Как скоро он поймёт, что мы лишь изображаем семью, живя как соседи. Думаешь, это поможет построить ему сильную психику?
        - Ну, это же не повод …
        - Если семья, значит - настоящая семья, а не пародия какая-нибудь, - махнул рукой мужчина. - Решай сама, какого будущего ты хочешь для нашего парня.
        - Вы не понимаете, да? - всхлипнула я. - Вы не понимаете, что у меня не выбора. Я не смогу… не смогу жить с вами одной семьей. Понимаете? Вы убили моего брата.
        На острых скулах Валеева заходили желваки.
        - Я его толкнул, - отрезал мужчина. - Это был несчастный случай.
        - Несчастный случай? - я подумала, что снова ослышалась. - Да вы же избивали Лейсян и Виталия.
        - Ерунда! Ты должна быть в курсе, что в материалах дела, кроме показаний Лейсян, никаких больше доказательств нет. И не могло быть, - недовольно ощенился Валеев. - Да, я наподдал твоему брату, когда снимал его со своей жены. Я что, не имел права? Да любой нормальный мужик так бы среагировал.
        - Вы угрожали им оружием, вы запугали Лейсян…
        - А ещё моя бывшая семь лет врала, что Ромка - сын твоего убиенного брата, - усмехнулся Валеев. - Ты и дальше будешь верить её вранью?
        Мужчина немного отстранился, дав мне возможность вздохнуть полной грудью.
        - Я ни за что не поверю, что ты не вникла в подробности уголовного дела, - покачал головой Валеев. - Наверняка ты в курсе каждой приобщённой бумажки, в курсе каждого вывода следствия, и знаешь, что кроме обвинений Лейсян, других зацепок просто не было.
        - Потому что цеховая порука! - всхлипнула я. - Потому что ваши коллеги сделали всё, чтобы смягчить ваше наказание!
        Валеев откинув голову назад, вдруг громко рассмеялся.
        - Что-что? - переспросил он, как будто я произнесла какую-то веселую шутку. - Дорогая, если бы мои коллеги действительно вмешались, я бы получил именно то, что заслужил - условку на два года, и ничего больше.
        Я не удержалась - всё же расплакалась.
        - Вы… вы…
        - Мне плевать на справедливость и на бабью дурость, из-за которой я присел основательно. Сам дурак - не на то позарился. Но твой брат умер случайно. Ты не можешь меня винить за это.
        - Мой брат умер от вашей руки!
        - Я всего-навсего посмел вытащить чужого чувака из собственной кровати, с собственной жены. Мы даже не махались - то есть умер он не от моей руки.
        - Очень удобно для вас, - ощерилась я. - Не так ли?
        - Я же не идиот, чтобы так палевно избавляться от конкурента: если бы твой брат не ударился головой, я бы просто выкинул их с Лейсян из своей квартиры. Только и всего.
        Валеев провёл ладонью по моей щеке.
        - Подумай об этом, хорошо? И не позволяй прошлому повлиять на твоё будущее.
        Мягкое поглаживание по щеке превратился в сильный захват. Притянув меня к себе, Валеев крепко поцеловал меня в губы.
        - У нас всё получится - я в этом уверен. Переспи с этим чувством ночь. Я подожду ответа до завтра.
        А затем, оставив меня в прострации стоять посередине кухни, он вышел в коридор… Хлопнула дверь - и я поняла, что он временно отступил, давая мне небольшую отсрочку.
        После его ухода мне показалось, что моя жизнь кончена.
        Ромка любил смотреть видео, когда костяшки домино (или какие-то другие фишки) причудливо расставленные по полу, после падения самой первой фишки, начинают падать друг за другом. Красивым каскадом.
        Звук захлопывающейся двери здорово напоминал звук первой падающей костяшки домино…Я понимала, что этот ультиматум - выбор без выбора, который так или иначе разрушит мою устоявшуюся жизнь. Первая костяшка уже упала, остальные же упадут уже очень скоро…
        Я заставила себя проглотить рвущееся наружу отчаяние - и попытаться отдохнуть хотя бы сегодня ночью.
        Валеев мог собой гордиться - я действительно собиралась «переспать» с услышанным. Не потому, что хотела его послушаться и не потому, что «утро вечером мудренее» - просто сил ни на что не осталось.
        У меня дома не водилось ни снотворного, ни успокаивающих - только чай с мятой. Заварив сразу четыре пакетика в чашку, я насильно впихнула в себя это горькое пойло, надеясь, что всё же смогу уснуть. Или по крайней мере, смогу более спокойно отнестись к восторженным взмахам Ромки - он до того был очарован Валеевым, что до самой ночи не мог успокоиться - болтал, болтал, болтал…
        Может, поэтому Ромка заснул довольно рано, а мне пришлось ещё выпить две чашки чая, чтобы хотя бы ненадолго забыться.
        По крайней мере, я смогла заснуть - хотя это было скорее просто короткая дремота: я то и дело просыпалась и глазами искала Ромкину кровать, чтобы проверить, там ли он.
        А утром… утром я поняла, что не смогу согласиться на компромисс, который выдвинул Валеев.
        Одно дело - быть связанной с ним только бумагами и ребенком, который по воле судьбы оказался и моим, и его одновременно. Совсем другое - принять его в свою семью. Его, человека, который эту семью и разрушил!
        Да, там была не совсем понятная история с тем, как именно Валеев убил моего брата. С одной стороны, Виталя ударился при падении… но с другой, он ударился только потому, что Валеев швырнул его на пол.
        Я не могла предать память брата.
        А потому, надо было искать, как защититься от этой новой угрозы моей семье.
        Я подумала, что раз всё началось с Лейсян (если бы она не рассказала Валееву про сына, он был никаким образом не нашёл нас); так вот, раз Лейсян всё это начала - ей и заканчивать весь этот кошмар.
        Если Валеев не соврал (а зачем бы ему об этом врать), то он не собирался сходиться обратно с Лейсян. А ведь именно на это, наверное, надеялась моя невестка, когда рассказала ему про сына.
        Она допустила огромную ошибку - и мне надо уговорить её исправить это.
        Во время небольшого перекура, я вышла на лестницу и набрала номер своей несостоявшейся невестки.
        - Оксана? - протянула Лейсян с таким огромным удивлением в голосе, что я вздрогнула. - Что ты хотела?
        Мой боевой настрой сразу же испарился после одной её фразы. Изначально я хотела, чтобы во время нашего разговора Лейсян услышала, что я полна сил и энергии, готова бороться за ребенка и нашу семью. Но мой голос, против воли, звучал жалобно и беззащитно …
        - Лейсян, помоги нам. Пожалуйста. Не ради меня, ради Ромки. Он ведь и твой сын - ты его родила.
        Я сейчас саму себя ненавидела за ту слабость, которая звучала в моём тоне.
        - Я не знаю, зачем ты рассказала Валееву о Ромке, - продолжила я после небольшой паузы. Лейсян, которая обычно любила сразу же начать с ответов, тоже непривычно долго молчала в ответ. Что совсем не добавляло мне уверенности. - Но он хочет отобрать мальчика. Понимаешь?
        - Что ты хочешь? - наконец-то выдавила из себя девушка моего брата. - Зачем ты мне звонишь?
        - Ты должна всё вернуть назад. Слышишь? Я помогу… Я найму адвоката, мы привлечём опеку… Ты должна будешь выступить как Ромкина мать - вдвоём мы без труда одолеем его.
        В ответ Лейсян рассмеялась; впрочем, звуки, доносящиеся из трубки даже отдалённо не напоминали человеческий смех - скорее что-то жуткое и неживое.
        - Я уже официально ему не мать, - произнесла Лейсян, резко прервав свой жуткий хохот. - Полчаса назад меня лишили родительских прав в пользу отца.
        Она бросила трубку, решив на этом закончить наш разговор. А впрочем… о чем нам ещё было с ней разговаривать?
        РАФАЭЛЬ
        Я предполагал, что это будет непросто.
        Бледная, усталая, вымотанная - она воевала со мной, не желая предавать семью.
        Это дешевки готовы легко примириться со всем, что подсовывает им жизнь: прогнуться, проглотить, изображать удовольствие от унижений и даже прилюдной порки.
        Моя девочка была редким бриллиантом среди богатого ассортимента дешевых стекляшек. Такая не предаст; пройдет с тобой и огонь, и воду… Только вот пока я все ещё оставался её врагом.
        Заведя мотор, я чуть нагнулся, чтобы проверить её окна - судя по всему, Оксана все ещё находилась на кухне.
        «Наверняка, все ещё пребывает в шоке».
        Ничего, быстрый шок сменится новой рутиной - сразу же, как только она согласится с моим предложением.
        Разумеется, я не собирался никуда отсылать ребенка - Ромка будет учиться под моим чутким руководством прямо на нашей базе… когда дорастёт, конечно. А до этого момента ему нужна мама, а также отец, бабушка и тетя.
        А вот с поцелуем я поспешил - просто невозможно было смотреть на эти губки, не трогая их… но поспешил: она и так пугливая, а тут ещё я со своей историей.
        Впрочем, от постели ей всё равно не отвертеться: это же глупость, жениться на девице и не попробовать её. Но когда мы ещё до этого дойдем. Хотя…
        «Теперь она будет торговаться о том, чтобы оставить наш брак фиктивным… То есть против самого брака моя усталая красавица возражать не будет».
        Я уже мысленно потирал руки, надеясь, что скоро отвезу их домой. И вместо того, чтобы скинуть напряжение в боксёрском зале, я отправился в ювелирный: хотел найти правильное кольцо с очень большим бриллиантом для моей бриллиантовой девочки.
        Я уже предвкушал, как завтра Оксана, потупив глазки в пол, будет просить меня пойти на небольшие уступки; представлял, как она будет мило краснеть и заикаться, когда я милостиво соглашусь с её предложением - при условии, что мне будут позволительны невинные нежности: в конце концов, я не бесчувственная машина и мог представить, что не каждая девица способна так просто прыгнуть в кровать к почти незнакомому мужику.
        Я представлял, как она изумится, заполучив настолько дорогое колечко на свой пальчик. Хмм… не то, чтобы я надеялся купить свою девочку, но всё же колечко стоило в пару раз больше её квартирки - я надеялся, что она оценит всю серьёзность моего выбора.
        Но я и представить не мог, что моя замученная сиротка решит начать против меня войну! Она додумалась позвонить моей бывшей и даже начала её уговаривать на борьбу против меня.
        Глава 11
        Я так жутко выглядела, что начальник, бросив на меня короткий взгляд, безапелляционным тоном отправил меня домой.
        - Георгий Алексеевич, да всё нормально.
        - Ты уже не даже не белая, ты серая, - покачал головой шеф. - Иди домой, Кукушкина. Не заражай остальных.
        Я подумала… и выключила компьютер, решив, что так даже лучше: будет время продумать стратегию борьбы за Ромку.
        Даже если Валеева уже официально признали отцом и единственным родителем моего ребенка, то это право у него появилось исключительно на бумаге. Ни один специалист опеки, да что там - ни один живой, сочувствующий человек - не сможет передать семилетнего ребенка из одной семьи в другую; оторвать ребенка от матери, с которой он вырос, и передать его незнакомцу, внезапно появившемуся в жизни мальчика.
        Кстати! Валеев ведь, кажется, собрался учить жестовый язык в Ромкиной школе…Разумеется, не в языке только было дело - он хотел стать своим для моего мальчика.
        Прищурившись, я решила, что как раз сегодня убийце Витали придется обломаться - и раз уж начальник отпустил меня с работы, я поспешила в школу, чтобы успеть забрать Ромку сразу после уроков, до начала продлёнки.
        Честно говоря, мне просто очень повезло: меня подвёз один из клиентов, который как раз заехал к нам в офис за документами. Иначе я бы ни за что не разминулась с Валеевым. А так… он только подъезжал к школе, когда мы с Ромкой уже мчались на всех порах к скверу, а там тропинки по снегу - и некуда подъехать на машине.
        После этого, я весь оставшийся день просидела как на иголках.
        Я боялась, что Валеев объявится, позвонит в дверь - и это вынудит меня как-то среагировать… а я ещё не придумала подходящего варианта.
        У меня было мало знаний, совсем мало денег и никаких законных прав на ребенка. Я раз за разом прокручивала в голове свою беседу с адвокатом, пытаясь понять, всё ли я ему рассказала - и всё ли рассказала так, как надо, но вместо этого в голову упорно лез совет адвоката о том, что с Валеевым надо дружить.
        Да, блин, дружить я как раз и была готова! Но этот мужчина предлагал мне совсем другое.
        «И ведь не успокоишь себя тем, что неправильно его поняла», - мысленно вздохнула я. Валеев произнес всё таким образом, что неправильно его понять было просто невозможно.
        «Но и принять это его возмутительное предложение невозможно тем более».
        Всю ночь я лазила по интернету, читала форумы приемных родителей, юристов, выписки из законов и остальную литературу на смежные темы.
        Должен был быть какой-то выход. Должен был!
        Утром, когда прозвонил будильник, я ещё даже не легла спать - ходила кругами по кухне и судорожно читала всё одни и те же ссылки, но уже не с компьютера, а с телефона, пытаясь найти там новую информацию.
        Потому что просто не знала, что делать дальше.
        Проснувшийся от вибрации моего будильника Ромка, сонно прошлёпал в ванную (опять тапочки забыл надеть!), а я так и стояла на кухне, прижимая к себе телефон. Как никогда понимая, что не готова… не готова сегодня продолжить борьбу.
        В голову лезли всякие дурости, вроде как выкрасть Ромку и увезти его куда-нибудь в другую страну. А что, Беларусь, Украина, Казахстан… да мало ли стран, где люди разговаривают на русском жестовом языке. И куда можно выехать без проблем…
        Впрочем, это был бы побег в никуда - я понимала, что в этом случае, у меня не останется ни единого шанса на законную победу: для опеки и правоохранительных органов я сразу превращусь в преступницу.
        Когда Ромка показался на кухне, я улыбнулась и спросила его, хочет ли он сегодня остаться дома. Малыш сразу же разулыбался: Ромка любил ходить в школу, но какой ребенок откажется остаться дома и смотреть мультики, вместо того, чтобы тащиться по темной холодной Москве с тяжелым портфелем в школу.
        - Ура, мамочка! - подбежав, чтобы поцеловать меня, Ромка тут же невинно поинтересовался. - А можно мне какао?
        И взгляд такой: невинный-преневинный. Ведь знал, что какао только по выходным и во время болезни.
        «Ещё, поди из зефира вместо каши попросит», - подумала я и тут же мысленно усмехнулась, когда Ромка, усевшись на табуретку, кивнул в сторону коробки с зефиром.
        - Можно, мамочка?
        - Можно. - Ромка широко улыбнулся. - Но только после каши.
        Улыбка моего ребенка скисла.
        Ну да, я тоже не была большим поклонником овсянки, поэтому в овсянку я добавляла и изюм, и курагу и даже немного чернослива.
        Как только мы позавтракали, Ромка помчался обратно в комнату, а я тем временем предупредила его учительницу (соврав, что Ромка немного рассопливился, и я хочу подержать его денек дома), ну и заодно я написала своему начальнику, сказав, что приболела я.
        Было бы куда честнее написать, что я просто «выдохлась», но, увы, такое объяснение вряд ли бы пришлось по душе моему начальству.
        Где-то в двенадцать дня в дверь позвонили. Честно признаться, я ожидала всего, что угодно: опеку, судебных приставов, злющего Валеева, а за дверью оказался бойкий молодой парень из доставки… с огромным букетом цветов в корзине.
        Я, дура… нет, не так… Я - дура, я всерьёз подумала, что это мне прислали с работы, и даже написала девчонкам огромное спасибо - мол, получила, впечатлена.
        А ещё казнить себя начала, что люди зазря потратились - скидывались, заказывали… время на меня тратили, думая, что я заболела, а я в это время на сайтах юристов зависала.
        Только когда в час дня нам принесли внушительных размеров пакет из дорогого ресторана, я поняла, что это не девочки с работы.
        Еду я не взяла - сказала, что ошибка, и мы ничего не заказывали.
        А уже когда и девчонки прислали знаки вопроса в ответ на моё сообщение, решила избавиться и от цветов.
        Розы были красивые… Мне просто последний раз цветы года три назад дарили. На восьмое марта. И то, там обычная мимоза была - одна веточка в зеркальной упаковке. А тут целое ведро красивых роз с нежными лепестками распустившихся бутонов.
        Закутавшись в кофту, я вышла на лестничную площадку - корзина была такая большая, что вряд ли бы могла пролезть в мусоропровод. Поэтому, закрыв квартиру на ключ, я спустилась вниз - к помойке. Поставила цветы на железную крышку контейнера и тут же отвернулась, потому что… ну это же варварство - избавляться от цветов таким образом. За ними ухаживали, их растили, везли, собирали в эту красивую корзину… а я сейчас - бац, и вместо того, чтобы наслаждаться их красотой, просто вытащила их на мороз. Через несколько минут этот рукотворный куст превратится в засохший веник.
        «Вот зачем он вообще прислал мне этот букет?» - с неожиданным раздражением подумала я. - «Он что думает, что цветы подсластят мне горькую пилюлю?»
        Подумав о Валееве, я с силой захлопнула дверцу мусорки, топнула ногой и громко закричала - надеясь таким образом выпустить пар.
        «На худой конец, всегда есть Беларусь, Украина и Казахстан. Там тоже понимают русский жестовый язык».
        Но даже в состоянии дикого отчаяния я понимала, что это - утопия. У меня не было никакой другой альтернативы, кроме как согласиться на безумное предложение Валеева.
        Но я всё же не собиралась сдаваться так просто.
        РАФАЭЛЬ
        Я предполагал, что сиротка может заупрямиться. Она - стойкий оловянный солдатик, который знает, как держать удары судьбы. Иначе бы она просто не выжила.
        Понятно, что моё предложение стало для Оксаны сюрпризом. Я допускал, что после этого ей понадобится какое-то время, чтобы всё спокойно обмозговать.
        Я даже планировал, что не стану сразу пытать ее с ответом - просто продолжу изучение языка жестов и неспешное знакомство с сыном.
        Но когда Павел сообщил, что сиротка внезапно ушла с работы, я не мог не напрячься. Судя по отчётам, она даже гриппуя с высокой температурой в офис приползала… А тут внезапно такое резкое изменение.
        Да ещё с каким-то левым мужиком приехала - явно, что не таксист, а какой-то хороший знакомый. Я тут же приказал парням пробить этого чувака. На его счастье, мужик казался женат - счастливо женат - и никогда прежде не был уличён в походах налево.
        Я решил, что зря психую и решил выждать ещё один день.
        А она решила просто объявить забастовку. Проигнорировала все мои подарки. Отказывалась выходить из дому - и даже пацана оставила с собой, соврав учительнице, что они приболели.
        Ага, именно поэтому она не спешила открыть мне дверь - заразить боялась.
        Когда Оксана и на следующий день осталась с сыном дома, я решил, что пора действовать, а то дальше могло быть только хуже: вместо того, чтобы перешагнув самое сложное, начать приспосабливаться к новой жизни, она всё дальше загоняла себя в угол.
        Я прокрутил ещё один раз то видео, где она выносила присланные мной розы на помойку, а затем сердито топала по снегу.
        «Она не отступится. Будет сражаться до последней капли крови…»
        Я посмотрел на расстроенное лицо своей девочки.
        Пора предоставить ей возможность проиграть в этом последнем бое - и уже начать строить новую жизнь всем вместе.
        Я набрал номер одного из своих приятелей и попросил о новой услуге.
        Глава 12
        ОКСАНА
        Я чувствовала себя отвратительной матерью, запершей ребенка дома под замок. Но нас осаждали! В прямом смысле этого слова осаждали в квартире. Сначала он прислал эти цветы, затем еду из ресторанов. Дважды. Как будто Валееву не хватило того, что я отказалась от его заказа в первый раз.
        А вечером… вечером он сам объявился, принявшись звонить в дверь.
        Я видела в глазок, кто пришёл, и потому не решилась открыть.
        - Оксана, - рявкнул хорошо знакомый голос. - Открой дверь.
        - Уходите, - выдавила я из себя.
        - Ты ведёшь себя как маленький ребенок, - насмешливо протянул Валеев. - Ты же понимаешь, что эта твоя выходка ничем хорошим не закончится.
        - Это не выходка. Мы… мы приболели, - соврала я, решив не вступать в прямую конфронтацию с Валеевым.
        - Я не боюсь заразиться, - фыркнул Валеев. - Открой дверь.
        - Лучше не надо. Простите, но мне нужно идти.
        Дверь я ему так и не открыла - и это, кажется, сработало. По крайней мере, он отступил - ушёл от нашей двери, из нашего дома.
        И это дало мне возможность перевести дыхание.
        Я решила, что нам нужен ещё один день… всего только день вместе с Ромой - я хотела провести этот день с сыном и только с ним, отложив в сторону все гаджеты, все кодексы по семейному праву и все форумы, где такие же несчастные люди как я искали правды.
        Предупредив своё и Ромкино начальство, о том, что простуда ещё не отступила, я решила, что сегодня мы больше не будем прятаться дома. Наоборот. Пусть этот день станет самым лучшим днем из тех, что у нас когда-либо были. Такие, короткие каникулы от неприятностей.
        Утром мы поздно проснулись, позавтракали какао и бутербродами (никакой каши сегодня), затем я решила немного прибраться, попросив Ромку пока заняться домашним заданием, которое мне переслала учительница.
        А после этого мы планировали поехать в Измайловский парк - и может даже сходить на каток: он хоть и платный, но цены там очень умеренные.
        Но моим планам, к сожалению, не суждено было сбыться.
        Около двенадцати дня в нашу дверь позвонили - через глазок было видно, что на лестничной площадке стоят две незнакомые женщины. Только поэтому я и рискнула открыть дверь.
        - Кукушкина Оксана Александровна? - заглядывая в какие-то листы у себя в руках, спросила женщина постарше.
        Я кивнула.
        - С вами на настоящий момент проживает несовершеннолетний Валеев Роман Рафаэлович?
        - Да, со мной.
        Услышав полное имя своего ребенка из уст чужого мне человека, я вдруг подумала о том, что даже по имени Ромка полностью его, а не мой.
        - А вы, собственно, кто? - задала я вполне законный вопрос, поскольку женщины, потеснив меня в сторону, уже прошли в прихожую.
        - Отдел опеки и попечительства, - скривилась женщина помоложе и ткнула мне в нос своё удостоверение. - Что ж вы, дамочка, чужого ребенка незаконно удерживаете… Нинуль, давай обследовать.
        Не раздеваясь и даже не сняв верхней одежды, они прошли в комнату и принялись делать какую-то опись. Они открыли шкаф, рылись в моих вещах и вещах моего сына, заглядывали в каждый угол и отмечали каждый недочёт.
        - Галь, ты посмотри: несчастный мальчишка смотрит мультфильмы почти без звука. - Женщина, которая это говорила, недовольно покосилась на меня.
        - Что, раздражают мультфильмы, да, мамочка?
        Мультфильмы!
        Я недовольно покосилась на сына.
        «Мам, да я уже всё сделал!» - тут же ответил мне ребёнок.
        «А если проверю?»
        «Честно сделал».
        - Он не слышащий, - вспомнив о женщинах, процедила я. Но моя собеседница не желала сдаваться.
        - Поэтому ему надо лишать звуков, да? - поражая меня своей удивительной логикой, вскинулась женщина. - Галь, запиши.
        - Уже, - бодро рапортовала вторая. - Кстати, ты видела: у мальчишки одежда дырявая.
        Она тут же с радостью продемонстрировала старую Ромкину футболку, на которой имелась одна маленькая, аккуратно заштопанная дырочка. Мы эту футболку надевали только под свитера - хороший стопроцентный хлопок всяко лучше новой синтетики.
        Затем, отбросив футболку в сторону, женщина заинтересовалась комодом, где лежали только мои вещи. Я попыталась её предупредить, что там смотреть не надо, но меня смерили долгим выразительным взглядом.
        - Там нет ничего детского, - всё же протянула я.
        - Разберемся, - фыркнула в ответ женщина и, открыв комод, прошлась взглядом по содержимому самого верхнего отдела - там, где я складывала своё нижнее бельё.
        После этого она подняла на меня взгляд, и я увидела в её глазах что-то живое… какое-то сочувствие и даже человечность.
        Ну да, бедность сама по себе ужасна. А скрытая бедность казалась мне всегда ужасней вдвойне. У меня была приятельница, которая не могла отказаться от обеда в местном кафе, только потому, что вместе с ней обедала её начальница. Правда, начальница после этого ехала домой на собственном автомобиле, а моей приятельнице приходилось ехать домой зайцем - так как денег на проезд у неё уже просто не оставалось. Я много раз её спрашивала, почему она просто не откажется от этих дорогих ланчей, на что подружка всегда отвечала: ты знаешь, как у нас легко увольняют людей? - На раз- два.
        Я не была согласна с её решением, но понимала её стыд… Я тоже периодически покупала себе какие-то новые топы, футболки - чтобы не выглядеть убого и бедно среди коллег. А вот бельё - кто его видит, кроме меня? Потом и получалось….
        Женщина моргнула - и её человеческий взгляд куда-то пропал, уступив место бездушной бюрократической машине.
        - Смотри-ка, женское нижнее белье на виду у несовершеннолетнего ребенка, мальчика. - Заметила женщина.
        Её коллега осуждающе поцокала языком и тут же поинтересовалась.
        - По какой причине ребенок пропустил два дня в школе?
        - Мы немного простудились.
        Специалист подняла взгляд от бумаг.
        - Что сказал врач?
        - Мы не вызывали врача. У нас не было ни температуры, ни других симптомов… просто слабость и небольшой насморк. Ничего страшного.
        - Вы не профессионал и не медик. Как вы можете судить, что страшно, а что нет? - фыркнула женщина.
        - Я растила этого ребёнка с самого его рождения. - Попыталась я защититься. - Я знаю его.
        - Растила она, - покачала головой женщина. - Без документов, отобрав у родного отца.
        - О чем вы говорите?
        - О том, что вы не только безответственная девица, которую опасно подпускать к ребенку, но ещё и преступница.
        Меня заколотило.
        Единственное, что я вовремя успела - я прикусила губу, чтобы сдержаться и не высказать им всё, о чем я думаю. Знала, что делу это не поможет, а вот навредить - запросто. Хотя… Кажется, в любом случае противостоять Валееву было бесполезно.
        Когда «специалисты», наконец, покинули мою квартиру, я какое-то время просто оставалась в прострации… Смотрела на грязный тающий снег на полу (сегодня погода была снежная, но тёплая, оттого слякоти было много) и думала, что делать дальше.
        - Мам, - позвал Ромка, дергая меня за рукав, чтобы привлечь моё внимание. - Там наш дядя пришёл.
        Я повернула голову и увидела Валеева, стоявшего в дверном проёме комнаты. Наверное, я забыла закрыть дверь на замок.
        Через силу улыбнувшись сыну, я попросила его ненадолго остаться в комнате, пока мы с «дядей» поговорим на кухне.
        - Ага, - уныло кивнул мой ребенок, - значит, опять будете разговаривать о взрослых вещах?
        - Опять, - сделала я грустную физиономию. - Но я обещаю: потом мы поедем на каток.
        - А дядя Раф тоже с нами поедет? - спросил Рома с затаённой надежной в глазах. Я подавила в себе новый всплеск отчаяния и снова улыбнулась.
        - Я спрошу у него, - пообещала я ребенку.
        РАФАЭЛЬ
        - Не знаю, то ли в баню сходить, то ли в церковь, - протянула одна из специалистов опеки, выходя из подъезда. - Хорошая же девочка.
        - И чистенько у неё, и мальчишка ухоженный, - поддакнула вторая. - Не понимаю, зачем Петровичу понадобилось травить её?
        - Да, непонятно.
        Скользнув в подъезд, я усмехнулся, внезапно подумав, что мой приятель дожил уже до такого возраста, когда его стали звать по отчеству.
        «А ведь ещё недавно был просто Ванькой».
        Впрочем, хорошие воспоминания о прошлом быстро испарились, когда я вошёл в квартиру Оксаны и своего сына. Мне повезло: ребята нашли старенькую соседку, которой моя девочка оставляла запасные ключи, и смогли незаметно сделать дубликат.
        Я был готов к её возмущению и даже ярости - она должна была разозлиться на меня за то, что я появился в её квартире без спроса, но меня встретил раздавленный, потухший взгляд Оксаны.
        С одной стороны, именно этого я и добивался. С другой - было ужасно неприятно видеть её такой. Мне почему-то физически стало больно от выражения её глаз. Она что-то сказала Ромке, а затем позвала меня на кухню.
        Ну да, однушка… одна комната - это тебе и гостиная, и спальня, и кабинет.
        Наблюдая за тем, как она идёт ко мне, я на одну секунду представил, чтобы было бы, если бы всё в жизни сложилось по-другому. Из области фантастики, конечно… Ксана, я, Ромка … моя старая двушка в Медведково и зарплата опера на земле.
        Вглядываясь в бледное лицо своей сиротки, я подумал, что эта бы не предала… и, наверное, мы даже бы жили счастливо: одна комната - детская, вторая - наша спальня и зал. Ну а что? Наши родители также жили - и ничего…
        - Рафаэль Исламович, - позвала Оксана, заставив меня отвлечься от дурацких мелодраматичных фантазий. Нет, мы не будем жить в моей старой двушке. Мы будем жить в моем доме. И у каждого из моих детей будет отдельная комната. А ещё бассейн, личная игровая площадка и возможность выбрать любую профессию, точнее сначала - любой институт, какой они пожелают.
        И сиротка моя тоже будет счастлива. Она девчонка крепкая - столько всего пережила, сумеет и эти изменения перенести с высоко поднятой головой. А потом, как только всё оценит - свыкнется…И любить даже будет.
        Я направился вслед за ней на кухню.
        Оксана, присев на табуретку, подняла на меня тяжелый взгляд и спросила.
        ОКСАНА
        Я бухнулась на табуретку - ноги то ли от усталости, то ли от нервного напряжения просто отказывались работать - и кивнула Валееву на соседний стул, но он полностью проигнорировал мое предложение, оставшись стоять в дверях кухни, привалившись спиной к косяку. И тоже в верхней одежде. Как и «специалистши из опеки».
        Вспомнив о том, как эти женщины осматривали и обыскивали мою квартиру, я горько усмехнулась и, подняв на Валеева взгляд, резко спросила:
        - Это вы натравили на меня опеку?
        - А ты думала, я буду с тобой в игрушки играть? - сложив руки на груди, поинтересовался Валеев. - Дорогая, я сделал тебе предложение: либо ты выходишь за меня замуж, и мы все трое начинаем дружно жить по моим правилам, либо я просто забираю у тебя пацана.
        - Зачем вам мой Ромка? Вы не в состоянии завести себе другого ребенка? - Я заставила себя медленно пройтись взглядом по телу мужчины. - У вас какие-то проблемы со здоровьем?
        Этот гад выглядел не просто здоровым, а очень здоровым. Кляня себя последними словами, я произнесла вслух самое жестокое, что я только могла произнести:
        - Вы ведь в курсе, что мальчик не слышит. Ему нужно создавать особые условия.
        Я врала - Ромка был абсолютно здоровым ребенком, если не считать полной глухоты. Это было низко и гадко с моей стороны так говорить, но я боролась за своего ребенка любыми способами!
        Валеев усмехнулся.
        - Хорошая попытка, девочка. Но моё решение не поменяется. Если ты не согласишься выйти за меня замуж, то уже завтра ребенка у тебя отберут, и ты его больше никогда не увидишь.
        - Зачем вам это? - воскликнула я, чувствуя, что мне снова начинает колотить нервная дрожь. - Если вы думаете о ребенке, то почему не хотите пойти на небольшой компромисс, от которого только все выиграют. Зачем вам сдался этот брак?
        - Потому что я так хочу, - процедил сквозь зубы Валеев. - И тебе лучше принять решение, пока я нацелен его выслушать.
        - Я не понимаю, зачем вам нужна женщина, которая вас не любит, не желает и не хочет?
        - Подожди, ты ещё меня не пробовала, - улыбнулся Валеев с чисто мужской многозначительной ухмылочкой. - До тебя вроде никто не жаловался.
        Он явно себя сдерживал, не желая показывать характер. Или сдерживался по другой причине: ведь именно его несдержанность привела к смерти моего брата.
        И тут я поняла! Подумав о брате, всё моментально встало на место.
        - Вы хотите, чтобы я … хотите меня себе в качестве вендетты, да?
        - Чё? - тряхнул головой Валеев.
        - Ваша жена изменяла вам с моим братом, - протянула я осторожно. - А теперь вы хотите отплатить моему брату тем, что станете неволить меня?
        - Оксан, по-моему, ты сериалов мексиканских пересмотрела. - присвистнул Валеев и огляделся по сторонам, явно ища что-то… Затем его взгляд наткнулся на томик рассказов Чехова, которые я недавно перечитывала по дороге на работу. - Или, вон, книжек умных перечитала.
        - Но должна же быть какая-то адекватная причина? - не унималась я. - Вам так хочется всё время находиться со мной в одном доме? Вместе спать, вместе есть…
        - Вместе принимать душ… - услужливо подсказал Валеев с глумливой улыбочкой на лице. - Или ты ванну больше любишь?
        - Вы издеваетесь, да? - пораженческим тоном спросила я. А Валеев тут же радостно закивал.
        - Издеваюсь, - подтвердил он мои опасения.
        - Зачем?
        - Потому что я уже назвал тебе настоящую причину. Она может тебе нравиться, может не нравиться, но, по-моему, всё очень просто: моему ребенку нужна мать, а мне жена. Здорово, если это будет один человек. Что здесь непонятного?
        - А вам не кажется, что обычно люди создают семью совсем по другим причинам.
        Валеев, расстегнув куртку, иронично посмотрел на меня, а затем на книжку рассказов Чехова.
        - Ну, давай, просвети, о чем там мечтают хорошие девочки.
        Я прикусила язык, понимая, что если начну сейчас говорить о симпатии, любви и прочей романтики, меня засмеют.
        - По крайней мере, не о том, как выскочить замуж за совершенно незнакомого человека, к тому же принесшего большое горе моей семье.
        - С горем я ничего поделать не могу, - серьезно ответил Валеев. - Мог бы - сделал. А что касается незнакомого… так чего в этом необычного-то? Ни одна из моих бабок не видела своего мужа до свадьбы: за кого родители посватали - за того и пошли. И счастливы были.
        Валеев широко улыбнулся и даже подмигнул мне.
        - А у нас с тобой вроде как уже даже и общий ребенок есть.
        Я запнулась, понимая, что Валеев загнал меня в угол и, несмотря на все свои шуточки и улыбки, он не отступится от изначального плана: либо я добровольно полезу к нему в кабалу, либо он отнимет у меня Ромку и отправит его учиться в интернат.
        Такие, как Валеев, не терзаются напрасными страхами: пришел, увидел, победил… и разрушил чью-то жизнь. А выбор у нас был не велик: либо плохо будет Ромке, либо мне.
        А я так любила своего мальчика.
        Глава 13
        Рафаэль
        Оксана долго смотрела в одну точку, будто глубоко о чем-то задумавшись. А затем снова вскинула на меня этот нехороший, затравленный взгляд.
        - Хорошо, я согласна, - тихо протянула моя девочка.
        Я молча кивнул, не чувствуя никакой радости от подобного согласия. Да, блин! Я, конечно, не был подарком, но даже мне хотелось больше энтузиазма в её голосе. Впрочем… я усмехнулся, понимая, что впервые за много лет веду охоту на женщину. Это было интересно, увлекательно… и горячило кровь. Н-да, издержки успешной жизни: отвык я от нормальных девчонок.
        И всё-таки мне не верилось, что моя сиротка так просто сдалась. Хорошие девочки ужас какие изобретательные… когда им надо и не надо.
        Я оттолкнулся от стены и, сделав небольшой шаг (крохотная кухня - не разбежишься), навис над Оксаной.
        - Повтори, - потребовал я от своей бледной сиротки, внимательно прислушиваясь к её тону.
        - Я выйду за вас замуж.
        Нет, фальши не слышалось. Но всё же хотелось больше гарантий.
        - Хорошо, - довольно кивнул я. - А теперь поцелуй меня - и пойдём, расскажем Ромке, что я - его настоящий отец.
        Взгляд, который подняла на меня сиротка, мог сбить неподготовленного с ног: растерянность, испуг, смущение - весь комплекс чувств домашней девочки.
        - Что вы сказали? - Оксана как будто нарочно закусила губу. Хотя я по её взгляду видел, что она не понимает… но блин, это было настоящим испытанием.
        - Ты не расслышала? - непроизвольно рыкнул я. Намного жестче, чем собирался изначально. - Я сделал тебе предложение, ты его приняла. Самое время подарить любимому жениху радостный поцелуй.
        Девица с сомнением посмотрела на меня.
        - Я не думаю, что слово «радостный» подходит к ситуации, - пробормотала Оксана. - И поцелуи тоже.
        - Что - тоже? - спросил я, чувствуя, что теряю терпение. Детка, да просто поднимись и обними меня. Я ведь легко стану пластилиновым, если ты возьмёшь дело в свои ручки.
        - Поцелуи тоже неуместны, - отвела взгляд в сторону сиротка. Странные эти бабы: только что воевала со мной из-за ребенка, а стоило мне заговорить о таких простых вещах, она уже сдалась.
        «Любые другие девахи, получив моё предложение, уже были не только поцеловали, но и…»
        К счастью, одна примечательная деталь не дала мне полностью сконцентрироваться на этой мысли: внезапно я заметил яркий румянец, разливающийся по лицу моего сиротки. Густой такой, отличный румянец!
        Она, блин, смущалась!
        - Предлагаешь схватить тебя за волосы и сразу потащить в спальню? - спросил я, не удержавшись от поддразнивания. А ещё я искренне надеялся, что сейчас она вздрогнет, испугается - и повернётся ко мне.
        Так и вышло.
        Непередаваемая гамма чувств и широко раскрытые глаза.
        Притворно скривившись, я протянул:
        - Я жду.
        Оксана тяжело вздохнула и медленно поднялась - явно жутко нервничая при этом.
        Мне это нравилось. Да, я чувствовал себя скотиной, чуть ли не преступником - и в тоже время упивался её чистыми эмоциями.
        А затем она встала на мысочки и быстро клюнула меня куда-то в щеку.
        Да, блин! Что это было?
        ОКСАНА
        Возвышающийся надо мной мужчина как будто издевался.
        Поцеловать - это он серьёзно?
        Я отвела взгляд в сторону, понимая, что не смогу… Ну как, скажите, можно начать целоваться с незнакомым мужчиной?
        «А самое ужасное, что тебе предстоят не только безобидные поцелуи»…. Я прикусила губу, с ужасом понимая, что это только начало: мне ведь ещё придется спать с ним. А я этого ещё ни с кем не делала.
        «Что ж, потешу его самолюбие. А может, он вообще ничего не заметит - мне девчонки рассказывали, что половина их первых парней так и не поняли, что к чему»…
        Я решила, что подумаю об этом позже. А сейчас… собравшись с духом, я поднялась с табуретки и поцеловала его в щеку. Он просил поцелуй - он получил поцелуй, и больше никаких ко мне претензий.
        Отстранившись на безопасное расстояние, я молча посмотрела на Валеева. Он показался мне… каким-то ошарашенным.
        - Хм, - застыв напротив меня, мужчина недовольно скривился. - Ладно, сейчас не место и не время. Пошли, расскажем всё Ромке.
        - Но мы не можем! - возмутилась я. - Нельзя сообщать такие новости ребенку без подготовки.
        - Почему? - нахмурился Валеев.
        - Потому что детская психика - вещь тонкая, - покачала я головой. - Нам надо обсудить это дело с психологом, осторожно подготовить мальчика.
        Валеев иронично посмотрел на меня.
        - То есть ты мне сейчас хочешь сказать, что какая-то незнакомая тетка-психолог знает нашего сына лучше, чем ты?
        Я нахмурилась, гадая, хотел ли Валеев этим вопросом меня подловить или наоборот, сделал мне комплимент.
        Вскинув полный сомнений взгляд на мужчину, я покачала головой.
        - Но я на самом деле не уверена.
        Валеев понимающе хмыкнул… что мне показалось удивительным само по себе, а затем вдруг произнес:
        - Оксан, я не могу долго зависать в Москве. У меня куча неотложных дел, которые нельзя никому перепоручить, кроме как вернуть их своему начальству… а это не дело, согласись.
        Я на всякий случай кивнула. Валеев, воодушевившись моим кивком, продолжил разъяснять:
        - Оставить вас здесь, без охраны, я тоже не смогу. Теперь, когда Ромка официально мой сын, он под… уязвим.
        Я вздрогнула и покосилась на Валеева.
        - Не нервничай, Ксан, просто издержки моего положения, - миролюбиво улыбнулся мужчина. - У парня и у тебя точно будет охранник, но это больше для острастки, чтобы ни у кого соблазна не возникло. А ещё у меня большой просторный дом. Тебе понравится.
        Я чувствовала, как будто земля по-новой разверзается под моими ногами. То есть «со дна постучали»… только это выражение впервые показалось мне не смешным, а страшным.
        - Вы хотите, чтобы мы переехали… к вам? - облизнув пересохшие губы, поинтересовалась я. Взгляд Валеева сделался каким-то больным.
        - Ну, разумеется, - не отрывая взгляда от моих губ (мне стало от этого не по себе), протянул мужчина. - Или ты предлагаешь нам троим всем дружно остаться здесь и жить в твоей однушке?
        - Да, но… - я всё ещё никак не могла понять, что всё это происходит на самом деле. - У Ромы же здесь друзья, учителя, школа, наконец… И у меня - работа.
        Валеев как будто понимающе кивал в такт моим словам.
        - Работать ты, конечно же, больше не будешь, - спокойно так заявил Валеев.
        Я растерянно… нет, возмущённо посмотрела на мужчину.
        - Почему?
        Наверное, надо было спросить как-то иначе, но я и правда совершенно растерялась.
        - Потому что тебе придется заниматься адаптацией Ромы на новом месте, заниматься домой, - пожал плечами Валеев. - У тебя просто не будет оставаться время на работу.
        Я пораженчески вздохнула. Ладно, и об этом подумаем позже. В конце концов, я - последняя буква алфавита. Но до чего ж необычно…
        - Что? - быстро спросил Валеев, заметив или почувствовав мою прострацию.
        Пришлось ответить.
        - Нет, ничего… - я пожала плечами. - Просто странно. Я всё время работала.
        - У тебя будет очень много работы, просто другой. - Покачал головой Валеев. - К тому же, мой дом абсолютно не приспособлен к ребенку. Тем более, к глухому ребенку. Оксан, тебе придется взять всё это на себя.
        Я потёрла лицо руками.
        - Мы не о том говорим.
        - А о чем надо? - приподнял бровь Валеев и вроде как сам немного поддался в мою сторону. - Я внимательно тебя слушаю.
        - Ромка. Я понимаю, у вас там работа, дом… Но мне кажется, неправильно вырывать ребенка из привычной среды посередине учебного года.
        Валеев сразу посерьёзнел.
        - А-а, вот о чем ты… - Почесав щеку, на которой уже проявилась темная щетина, Валеев заметил:
        - Понимаешь, нам всё равно придется переезжать. Допустим, дотянем мы в этой школе до лета. А дальше? Рома ведь будет в курсе того, что он прощается с друзьями не на три месяца, а навсегда. И вместо того, чтобы отдыхать от школы, будет переживать. Если вы переедите сейчас, то к лету у него уже появятся новые друзья.
        В словах Валеева был свой резон. Однако…я всё равно чувствовала себя ущемлённой.
        - Так будет только лучше, - заявил Валеев, покосившись на меня.
        - Нет, - горько усмехнулась я. - Лучше не будет. Но выбора у нас нет, не так ли?
        Взгляд мужчины сразу же сделался каким-то злым.
        - Именно. Рад, что ты это так быстро уяснила.
        Я сжала зубы, чтобы не ответить ему грубостью.
        Он протянул ко мне руку:
        - Пойдем, пора рассказать всё Ромке.
        Я подняла взгляд на мужчину, понимая, что это тоже проверка: у меня была возможность вложить свою ладонь в его руку, соглашаясь с навязанными условиями. Но я не сделала этого.
        Вместо этого молча кивнула и пошла в комнату, точно зная, что мой неожиданный кошмар идёт за мной следом.
        Глава 14
        ОКСАНА
        Нервничая, я вошла в комнату.
        Ромка сидел за столом и что-то мастерил из конструктора: то ли машинку, то ли звездолёт. Увидев меня, он с любопытством спросил:
        «Так мы идём на каток, мамочка?»
        Я пожала плечами, кивнула…, а затем было хотела повернуться к Валееву, чтобы рассказать ему о катке, но в этот момент мою талию обвила его рука, а сам Валеев тихо произнес мне на ухо:
        - Я сам ему скажу. Хорошо?
        Я не очень понимала, как он собирается это сделать, но кивнула и осталась стоять на месте. Валеев же, обойдя Ромкин стол, присел перед ним на корточки.
        «Рома, ты знаешь, кто я?» - отточенными движениями спросил Валеев. Готовился, значит.
        Ромка посмотрел на меня, затем перевёл взгляд на мужчину.
        «Вы у нас в школе были», - недоумённо, явно не понимая сути вопроса, ответил ребенок. - «После школы мы ходили есть пиццу, а потом вы привезли нас домой».
        Я молча кивнула: всё так.
        «А ещё вам моя мама нравится», - с ехидцей добавил мой ребенок. То есть ребенок то был мой, но вот ехидца - явно Валеевская. Я даже вздрогнула, когда поняла это.
        Рафаэль же, покосившись в мою сторону, попросил повторить вслух последнюю фразу, которую он не понял.
        Хм, да, неловкость… Можно было, конечно, немного переиначить Ромкины слова - никакой бы беды не случилось, но я давным-давно дала себе зарок, что буду озвучить всё, что сказал мой ребенок - и извиняться за него, если он скажет что-то грубое или невоспитанное.
        Поэтому, как бы мне неловко не было, я повторила вслух всё, что сказал Ромка жестами - заодно также воспроизведя его фразу и жестами в том числе.
        Валеев, покосившись на Ромку, довольно кивнул.
        - Внимательный он у меня.
        - Это да, - согласилась я на полном серьёзе. - Ромка даже когда маленьким был, всегда точно помнил, где его любимая игрушка или где книжка, которую мы рассматривали накануне.
        Рафаэль, кажется, не слишком впечатлился моим рассказами (или просто не подал виду), внимательно наблюдая за Ромкиной реакцией на мои слова.
        - А он ещё и маленький собственник… Не переводи ему это! - попросил Валеев, поскольку я говорила и вслух, и руками одновременно.
        Мужчина снова привлек к себе внимание Ромки, дотронувшись до его запястья.
        «Мне нравится твоя мама». - Эта фраза у мужчины вышла криво. Вместо «нравится» у него получилась «Чечня» или что-то близкое к этому. Но Ромка кивнул - видимо, все же понял.
        «Знаешь, зачем я пришел в твою школу?»
        «Чтобы выучить жестовый язык?»
        «Не только».
        Покосившись на меня, Валеев торжественно заявил.
        «Я искал своего сына».
        У Ромки загорелись глаза.
        «Ваш сын тоже глухой? Он учится в моей школе?»
        Валеев дважды кивнул, а затем продолжил объяснение:
        «Меня зовут Рафаэль Валеев, и мой сын тоже должен быть Валеев. Ты знаешь мальчиков с такой фамилией?»
        Мой смышленый ребенок растерянно посмотрел сначала на меня, затем на Рафаэля.
        «Это моя фамилия».
        Оба мужчины: и большой, и маленькой, выжидающе замерли. Они были невероятно похожи. Никакого ДНК теста не надо было, чтобы установить отцовство Рафаэля.
        «Вы…» - Ромка замотал головой, будто отгоняя какие-то свои мысли. - «Вы - мой папа?»
        «Я - твой папа», - улыбнулся Валеев. - «Прости, что я нашёл тебя так поздно. Ты уже успел вырасти и даже пойти в школу».
        Наверное, он рассчитывал, что Ромка тоже улыбнется ему в ответ. Либо хотя бы скажет что-то приятное… но мой ребенок вдруг опустил голову, и я с ужасом поняла, почему он прячет лицо - он расстроился.
        Валеев дотронулся до Ромкиной руки.
        Сынишка неохотно поднял голову с глазами, полными слез.
        «Вы заберете меня, да?» - спросил он, разрыдавшись. - «К другой маме, которая тоже Валеева?»
        Не знаю, каким образом Рафаэль понял, что сказал Ромка (понял ли или просто догадался?), но он тут же замотал головой, несколько раз жестами сказав «нет».
        В этот момент я тоже подлетела к столу, изловчившись протиснуться мимо Валеева - и обняла своего ребенка.
        «Рома, никто нас не разлучит. Слышишь? - Никто.»
        «Мама»…
        Валеев, встряв в наши объятия, тут же обратил внимание Ромы, что у него только одна мама - мама Оксана.
        «А та, другая?»
        «Ты хочешь к другой?» - прищурился Валеев. Ромка замотал головой.
        «Я свою маму люблю».
        «Мне кажется, что каждому ребенку полагается и мама, и папа. Разве плохо иметь ещё и папу?»
        «А та, другая?» - не унимался ребенок. - «Она не отберет меня?»
        Только сейчас я поняла, что мне не удалось до конца скрыть от него свои страхи. Однокомнатная квартира и не в меру смышленый ребенок.
        - «Нет, тебя никто не отберет», - ответил Рафаэль. - «Теперь у тебя будет только одна мама - мама Оксана и один папа - я. Согласен?»
        Ромка важно кивнул. А потом широко улыбнулся. Вот она - детская психика: лечит себя сама, пока взрослые страдают от депрессий.
        «И мы будем жить все вместе?» - обратившись ко мне, с надеждой спросил Ромка. Валеев нахмурился - видимо не сумел уловить мысль. Пришлось и кивнуть и ответить мне.
        - Да, Ром, мы будем жить все вместе.
        «Вместе», - повторил мой жест Валеев. Этот гад слишком быстро овладевал жестовым языком.
        Взгляд Ромки стал беспокойным. Пройдясь взглядом по нашей комнате, мой разумный сын заметил:
        «Тогда нам нужно купить ещё один диван, мамочка. Для папы».
        Блин, ну как же неловко… я надеялась, что Валеев с его изумительной способностью усваивать язык, поймёт Ромкину мысль, но тот вскинул бровь (может, и специально, конечно, вскинул), требуя от меня, таким образом, перевода.
        РАФАЭЛЬ
        Покраснев от смущения, моя сиротка перевела мне вопрос сына.
        Правильный такой вопрос, качественный… Нет, я конечно был в курсе того, что эта девочка ведет себя прилично: мои ребята прошерстили все её возможные контакты, но так и не нашли хотя бы одного потенциального ухажёра … Однако приятно было осознавать, что она настолько хорошая. Даже если у сиротки и случались какие-то романчики на стороне, она не приводила мужиков к себе в дом - иначе моего парню не пришло в голову спросить про отдельный диван.
        Сиротка смущалась - и прятала взгляд, тем самым ещё сильнее провоцируя меня на всякие фантазии. Это будет как минимум интересно…
        Надо отдать должное Оксане, она каждое свое слово, каждую фразу, произнесенную для меня вслух, дублировала руками - и это помогало мне быстрее запоминать язык сына. Конечно, без помощи учительницы из Ромкиной школы я бы до сих пор и двух слов связать не смог, но до нормального общения с сыном было ещё очень далеко. Я подумал о его планшете - и взглядом указал ребенку на гаджет, лежащий у него на столе: пока мы не обойдемся без его помощи.
        «Об этом мы поговорим чуть позже», - написал я Ромке, решив не торопиться с новостью о переезде. Пацан у меня, конечно, разумный, но всё равно ещё ребенок - вон как испугался, когда решил, что я собираюсь отвезти его к родной матери. Возможно, сиротка была не так уж и не права, когда просила меня подождать.
        Парень, взяв у меня планшет, написал в ответ:
        «А ты пойдешь с нами на каток?»
        Я поднял взгляд, чтобы посмотреть на сиротку.
        - Вы собирались на каток?
        - Мы собирались в Измайловский парк. Там и каток есть, - кивнула Оксана.
        Я прищурился.
        - А что, если мы поедем на каток, который на Красной площади? Вы там уже были?
        Оксана растерянно пожала плечами. Зато Ромка пришел в полный восторг.
        «Можно? Мама, можно?»
        Он начал быстро жестикулировать, явно что-то рассказывая Оксане.
        - Миша сказал, что там круто? И Кристина там была? - Сиротка покосилась на меня. - Кажется, ваша идея ему понравилась больше.
        - Твоя идея, - поправил я. - Оксан, тебе не кажется, что глупо называть меня на вы?
        Сиротка смиренно кивнула, но вслух свою ошибку не исправила. И губки свои пухлые поджала. Чувствую, намаюсь я с ней… а, впрочем, так даже увлекательней, тем более себя и сына я уже обезопасил - никуда она от нас не денется.
        Понимая, что им двоим надо собраться, а квартира крошечная, я объявил, что подожду их на улице.
        - Ром, возьми с собой планшет, - попросил я сына. - А то я ещё очень плохо разговариваю жестами.
        Слова «планшет» я не знал, но импровизация у меня вроде бы получилось. Ромка прижал планшет к себе и несколько раз кивнул. Надеюсь, мы поняли друг друга правильно.
        - Я буду в машине, - сообщил я сиротки. - Не задерживайтесь.
        Оксана серьёзно кивнула - и как будто на этот раз даже решила полностью мне подчиниться безо всяких проблем.
        Что ж, хотелось надеяться, что так будет и дальше.
        ОКСАНА
        Как только Валеев покинул квартиру, я принялась доставать вещи из шкафа. У Ромки был хороший зимний костюм, так что за него я не беспокоилась. А вот что надеть самой… Валеев, конечно, сволочь, но женская гордость мне не позвала показаться перед ним неопрятной чушкой. Те штаны, которые я обычно надевала на подобные прогулки, были похожи на допотопные рейтузы, которые носили ещё наши бабушки. К сожалению, рейтузы были слишком толстыми, поэтому под джинсы не налезали. Пришлось изгаляться с помощью колготок и тонких летних леггинс, которыми я «утеплила» свои ежедневные джинсы.
        Когда мы уже стояли в коридоре, Ромка вдруг крепко меня обнял, а затем, смерив совсем недетским взглядом, спросил:
        - Мам, а это и правда мой папа?
        - Правда, - кивнула я. - Разве я стала бы тебя обманывать?
        - И мы будем жить все вместе: ты, я и он, да? И никакой той, другой мамы?
        Присев на корточки, я заглянула в лицо своему не по годам разумному ребенку.
        - Ром, ты же слышал, что сказал твой папа.
        - Просто Вера Мироновна сказала Алле Константиновне, что ты мне вообще никто, даже не опекун. И та мама может меня забрать в любой момент.
        «Ага, то есть это он подсмотрел разговор двух учительниц в школе. Прекрасно.»
        С одной стороны я дико разозлилась: если уж двум кумушкам захотелось посплетничать, могли бы хотя бы не использовать жестовый язык. А потом одернула себя: учительница на замену, кажется, всего несколько лет назад сделала операцию по восстановлению слуха - а потому, по привычке разговаривала и голосом, и руками.
        «Да и я тоже хороша… Если бы не затянула с документами, ничего бы этого не случилось».
        - Вдруг папа захочет отвести меня к той маме?
        Обняв своего ребенка, я покачала головой, а затем с самым серьезным выражением лица соврала, что я специально не трогала никакие из наших документов, чтобы его папе было проще нас найти.
        - Понимаешь? - спросила я у своего разумного ребенка. - Это было необходимо.
        Ромка кивнул… а затем ещё один раз спросил:
        - А теперь, когда мой папа нашёлся?
        - Теперь я официально стану твоей мамой.
        - А Лейсян? - нахмурился ребенок.
        - Она уже перестала быть твоей мамой, - чмокнула я ребенка в нос. - Знаешь, если тебя это так сильно тревожит, спроси об этом у папы, когда мы спустимся.
        - Он смешно разговаривает на жестовом языке, - рассмеялся Ромка.
        Я улыбнулась вслед за сыном.
        - Но он же попросил взять тебя планшет.
        Ромка кивнул.
        - Я взял.
        Спустя полчаса мы спустились вниз. Дорогая машина Валеева, припаркованная возле тротуара, грела воздух выхлопными газами.
        Заметив нас, Рафаэль выскочил из салона, чтобы посадить Ромку на заднее сидение.
        - Не стой на морозе, - кивнул он мне, пока пристёгивал ребенка. - Простудишься.
        «Еще не женаты, а уже командует», - подумала я, залезая в машину. Я наивно решила, что на сегодня мы со всеми сюрпризами и приказами закончили. Но оказалось, что у Валеева странная манера говорить одно, а делать другое.
        В том смысле, что на каток мы всё-таки доехали. Но сначала проторчали около четырех часов в ГУМе.
        Глава 15
        РАФАЭЛЬ
        Я, конечно, восхищался жертвенностью сиротки: мой пацан был одет добротно. Не знаю, какие там на нём бренды, но было заметно, что на ребенка она денег не жалела. В отличие от себя.
        Я как увидел на ней эти треснувшие сапоги, меня внутренне всего перекосило. Ничего, подождёт каток. Тем более что вечером там и поприятней будет: иллюминация в темноте только ярче кажется.
        Правда, когда я завёз их в ГУМ, мою сиротку знатно перекосило. Будто это не магазин, а место пыток.
        «Ничего, милая, зато ты сразу начнёшь привыкать к моему статусу и не будешь шалеть от ужаса, когда в следующий раз тебе придется общаться с дизайнерами, заказывая у них платишки».
        Я вспомнил, как этому сопротивлялась жена моего босса…Он мог купить ей всё, что угодно - но Янке именно деньги и не были нужны.
        Склонив голову на бок, я пригляделся к своей сиротке. Ладненькая, добрая, пахнет вкусно. Целуется правда как школьница… но это даже неплохо. Хмм… нет, я не обманывался: если бы не Ромка, я не стал бы заморачиваться, как Соболь, изображая из себя нормального. И очень возможно, это стало бы моей большой ошибкой.
        К счастью, у нас оказался общий ребенок: я не собирался оставаться в стороне от своего кровного сына, да и сиротка (я уверен в этом) готова была жизнь положить за мальчишку. В принципе, именно этим она и занималась последние семь лет. Так что Ромка связывал нас похлеще всяких брачных свидетельств и прочей ерунды.
        Я с удовольствием прошелся взглядом по фигурке Оксаны: даже убогие шмотки не могли скрыть ее стройной, но вместе с тем женственной фигуры. В общем, скорее всего, из нас двоих, больше повезло мне. Ну а ей придется довольствоваться утешительным призом.
        Зарулив в один из магазинов со знакомым брендом, я кивнул первой же девочке консультанту.
        - Нам надо одеть вот эту леди, - указал я на Оксану. - Куртка, шуба, нижняя бельё, обувь … всё что угодно.
        - А… - девочка открыла рот.
        - Не важно, - отмахнулся я. - Принеси с других точек. Если сможете уложиться в пять лямов - не меньше - каждая получит премию в десятку. Ясно?
        Девушка закивала как болванчик, в то время как сиротка… На неё было страшно смотреть.
        - Рафаэль Исламович, что вы … Рафаэль Исламович!
        Я не смог отказать себе в удовольствии: притянув её к себе, наконец-то продемонстрировал сиротке нормальный поцелуй.
        - Развлекайся, дорогая. Мы с сыном подождем тебя в кафе.
        Показал ей телефон.
        - Позвони, как вы закончите.
        И подхватив Ромку, быстро выскочил из магазина.
        Оксана
        Я смотрела им вслед, пытаясь поймать взгляд сына: я боялась, что Ромка может испугаться, и винила себя за то, что вовремя не рассказала про его страхи Валееву.
        - Рафаэль Исламович! - крикнула я. - Подождите!
        - Позвони, когда закончите, - махнул рукой Валеев. - И что потратила не меньше пяти миллионов. Слышишь?
        Я хотела была направиться за ними следом (плевать на всё, сын превыше всего), но тут меня обступили консультанты с горящими глазами.
        - У нас есть замечательные зимние куртки.
        - И ботинки.
        - А вам нравится классические пальто, или вы предпочитаете спортивный стиль?
        Ааа, держите меня семеро! В моей жизни было не так много событий, которые мне хотелось навсегда вычеркнуть из своей жизни. Но это определённо оказалось одно из.
        Потому что пока девицы бегали вокруг меня с вещами в руках, я мысленно вспоминала жалостливый взгляд работницы отдела опеки и попечительства. Получается, она успела каким-то образом нажаловаться Валееву…
        А может, всё дело в том, что я сама по себе выглядела так убого, что ему было стыдно рядом со мной находиться?
        Тоже, надо признаться, не самые приятные мысли… Впрочем, я ведь не навязывалась, и не простила меня переделывать - себе я нравилась такой, какая я есть - безо всяких изменений. А с другой стороны, что я могла поделать? Начать протестовать? Бунтовать, как маленькая девочка? Выбора у меня, по сути, не было.
        Поэтому я просто кивала, когда ровный строй консультантш демонстрировал мне более-менее приятные вещи, заставляла себя примерять их - и откладывала те, которые казалось вполне носибельными.
        В конце концов, перемерив целую кучу вещей, я сказала девушкам, что сдаюсь: покупки на сегодня завершены.
        - Оксана, простите, пожалуйста, что спрашиваю, - тяжело вздохнула Алина - та самая консультант, что встретила нас у дверей бутика. - Но вы уверены, что хотите завершить шопинг? Знаете, у нас огромное количество аксессуаров для волос… К тому же, вы не обратили внимание на сумки.
        - Я не ношу сумки, - замотала я головой. - Только рюкзаки.
        - Вика, - подозвала консультант одну из своих коллег. - Помнишь, в прошлой коллекции были изумительные рюкзачки?
        - С серебряными пряжками? - спросила Вика.
        - Они самые. Поищешь, ладно?
        И, обратившись ко мне, Алина пояснила:
        - Эти рюкзачки не из последней коллекции, но все равно очень хорошо выглядят.
        Посмотрев на девушку, я с любопытством спросила:
        - Вам всерьез кажется, что год коллекции для меня принципиален?
        Алена сдержанно улыбнулась.
        - Мы должны уметь удовлетворять желания любого из наших клиентов. Если вы желаете рюкзак - наша задача, найти вам этот рюкзак. Я сейчас принесу несколько экземпляров из соседнего бутика - так сказать, чтобы у вас был выбор.
        - Алина, я думаю с меня достаточно.
        Девушка грустно вздохнула.
        - А может быть всё же рюкзачки посмотрите? - с надеждой спросила она через минуту.
        - Да мы и так уже целую гору вещей отложили!
        - Гору, - кивнула консультант. - Но до нужной суммы ещё откладывать и откладывать…
        Посмотрев по сторонам, она доверительно ко мне наклонилась и честно призналась:
        - Десять тысяч каждому на дороге не валяются… А я вообще приезжая, в Москве комнату снимаю.
        Я слишком хорошо знала, как это - биться будто рыба об лед, пытаясь выжить в Москве. Да что там! Скажи мне кто-нибудь сегодня утром о халявных десяти тысячах, сама бы побежала выбирать рюкзаки или сумки - хлопот не много, а деньги вполне приличные.
        А потому охотно поняла девушку… И махнув рукой, попросила показать мне эти рюкзачки: гулять так гулять.
        Промучившись ещё с полчаса, я устало сползла по кожаному диванчику вниз.
        - Никогда больше! Ни-ког-да, - простонала я вслух. - Это самое настоящее издевательство.
        - А я думал, девушкам нравится ходить по магазинам, - послышался сверху насмешливый мужской голос.
        Задрав голову, я увидела нависающего надо мной Валеева с пластиковым стаканчиком в руках.
        Его прищуренные глаза смеялись.
        - По мне, это отвратительное занятие, - пробурчала я в ответ. - Где Ромка?
        Валеев немного посторонился, и я увидела счастливого сына с новыми коньками и многочисленными ГУМовскими пакетами.
        Попивая колу из стаканчика с трубочкой, ребенок помахал мне ладошкой.
        Я помахала ему в ответ, облегчённо выдохнув: судя по всему, мой ребенок неплохо провёл время.
        - Давай руку, - протянул Валеев.
        Отказавшись от его помощи, я села, тяжело замотав головой.
        - Если тебе не нравился шопинг, почему не позвонила? - нахмурился Рафаэль. - Если ты не любишь тратить время на магазины, можно просто нанять стилиста, который сделает всё за тебя.
        Я иронично посмотрела на Ромкиного отца.
        - Что? - не понял Валеев.
        - Вы мне это говорите только сейчас, после нескольких часов мучений?
        - Во-первых, не вы, а ты. Во-вторых, я думал сделать тебе приятное, - пожал плечами Рафаэль. - В чем проблема?
        Я насмешливо фыркнула.
        - Ну да…
        - Ты могла мне просто позвонить.
        - Не могла, - развела я руками.
        - Почему это? - прищурился Валеев.
        - Ну… наверное, потому, что у меня нет вашего телефона.
        Темные глаза Валеева предупреждающе сузились.
        - … твоего телефона, - поспешила я исправиться.
        Я ожидала, что он и здесь найдет, к чему придраться, но Валеев внезапно просто кивнул.
        - Да, - почти понимающим тоном протянул он. - Возможно, у тебя его ещё и нет.
        И сразу же приказал.
        - Дай-ка сюда свой сотовый.
        А ещё затем и руку ко мне протянул - выставив ладонь вверх и поиграв пальцами, мол, не задерживай нас.
        А я…
        Ну а что я могла в этот момент сделать - начать ругаться? Выставить себя посмешищем перед этими гламурными продавщицами, которые только приехали в Москву, но уже одевались куда лучше меня.
        Да и сил ругаться с Валеевым у меня уже не было.
        - Давай, Ксан, - в нетерпении повторил мужчина.
        Тяжело вздохнув, я полезла в карман и достала свой мобильный.
        - Пароль?
        - Нету у меня пароля, - буркнула я. На что Валеев многозначительно усмехнулся.
        - Ну, естественно, что нет. Кто бы сомневался, - забрав сотовый, он вручил мне стаканчик. - Осторожно, горячо. Там чай. Если ты голодная, можем перекусить где-нибудь.
        - Нет, всё в порядке, - замотала я головой. - Еда в меня сейчас точно не полезет.
        Взяв чай, я с любопытством посмотрела на стаканчик.
        - А я и не знала, что в ГУМе есть МакДональдс.
        - Нету, - весело хмыкнул Валеев. - Но нашего сына это не остановило.
        - То есть? - не поняла я.
        - Я отвёл его в несколько здешних кафе, и он все раскритиковал. Сказал, что хочет рыбный бургер и картошку фри с колой.
        Валеев настолько скривился, что я не выдержала и прыснула от смеха.
        - Это правда, Ксан, - почти жалуясь, покачал головой Рафаэль. - Я, наверное, первый в мире человек, который заказывал Макдональдс в ГУМ. Он всегда такой упертый?
        - Ромка настойчивый, - не согласилась я.
        - Упертый, - махнул рукой Валеев. - Надеюсь, ты сумеешь его уговорить поужинать в одном из здешних ресторанов после того, как мы покатаемся на коньках. Второй раз за день Макдональдс я просто не выдержу.
        Он отошёл к девушкам-консультантам, которые суетливо складывали мои покупки. Глядя ему вслед, я вдруг подумала, что наконец-то знаю, в кого мой сынишка такой целеустремленный.
        «А я ведь всегда считала, что это он на Виталю похож… на Виталю, который не успел проявить характер, так как рано погиб. А вон, оказывается, оно что…»
        РАФАЭЛЬ
        Оплатив покупки, я заодно решил сразу переставить сим-карту со старого телефона Оксаны в новый, предварительно скопировав все контакты из её старого телефона на карту.
        С электроникой я всегда был на ты, а в последнее время это вообще стало необходимостью: теперь большинство данных можно было получить без прямого контакта, используя лишь грамотных людей и правильные технологии.
        Я сейчас как никогда зависел от этих технологий. Мне было довольно неприятно от того, что я не мог нормально общаться со своим сыном - да, я учил жестовый язык каждый день, но всё ещё едва на нём разговаривал, а понимал - и того меньше.
        А потому я решил немного смухлевать, купив всем нам новые телефоны и смарт-часы, помогающие получать текстовые сообщения и даже кое-как отвечать на них.
        Ромка, заполучив подарки, сразу расцвел и как всякий уважающий себя мальчишка тут же принялся копаться в новой игрушке, да так, что я едва уговорил его пройтись по магазинам и посмотреть ещё подарки.
        «А можно я буду называть тебя папа?» - спросил Ромка через телефон, когда я напечатал ему свое предложение заглянуть в другие магазины.
        «Да. Конечно. Я и есть твой папа». - Ответил я на жестовом языке. Парень улыбнулся и кивнул. А затем вдруг снова принялся печатать.
        «Ты не отдашь меня другой маме?»
        Ох, ты ж… ведь вроде выяснили.
        Пришлось отвечать.
        «Нет. Не отдам. У тебя теперь только одна мама».
        «Мама Оксана?»
        Я кивнул.
        Парень смотрел на меня внимательно… слишком внимательно для семилетки. Вон какой подозрительный. Вроде ластится, а своё блюдёт. Сразу видно, что мой сын. Его одними словами не убедишь - надо подкреплять слова действиями.
        «Можно с тобой поговорить как с мужчиной?»
        Прочитав моё сообщение, Рома кивнул.
        Я полез в карман куртки, где лежал футляр с кольцом. Открыв футляр, я отдал его в руки мальчишки.
        «Знаешь, что это такое?»
        «Кольцо…»
        Очень дорогое кольцом, между прочим, мысленно усмехнулся я. Впрочем, откуда пацану об этом знать… но я всё-таки надеялся, что он видел какие-нибудь фильмы или мультики где мужики делают предложения своим невестам. Впрочем, это Галия, когда была маленькая, любила подобную фигню. Может, мальчишки более разумные и изначально не тратят время на эту хрень. С другой стороны, они же с Оксаной живут в однушке, значит, смотрят телевизор вместе.
        «Это кольцо для моей мамы?» - склонил голову на бок Ромка. Я кивнул.
        «Ты наш общий сын и мы хотим воспитывать тебя вместе. Значит, мы должны пожениться», - напечатал я и подождал, пока Ромка прочтет эту длинную фразу. А затем руками спросил:
        «Ты согласен?»
        Рома кивнул, а затем… широко улыбнувшись, мой парень кинулся меня обнимать - так, будто только сейчас признал меня.
        Я - взрослый, состоявшийся в жизни мужик, прошедший огонь, воду и медные трубы - не смог сдержать эмоций.
        Я оказался виноват перед пацаном. Надо было проверить слова его матери-кукушки прежде чем вычеркивать новорожденного ребенка из своей жизни. И то, что я даже не мог предположить, что эта стерва решит таким образом мне отомстить, меня не извиняло.
        К счастью, у меня ещё было время всё исправить.
        Наобнимавшись с пацаном, я повёл его по магазинам. Не покупок ради, а просто чтобы убить время, пока сиротку будут приводить в порядок.
        В ГУМе обнаружилось несколько магазинов для детей, но, конечно, огромного ассортимента детских товаров здесь не было. Надо будет проверить, где лучшие детские магазины, и заявиться туда уже всем троим: во-первых, в детском магазине сиротка будет чувствовать себя явно комфортней, чем в женском; во-вторых, она точно знает, что нужно моему сыну; в третьих, из похода по детским магазинам может получиться неплохой «тим билдинг»: мы будем объединены одной целью - сделать нашего общего сына более счастливым.
        Хотя я уже заметил, что на пацане она вообще не экономила, а потому все мои покупки оказались просто ненужной фигнёй.
        Когда Ромка немного устал, я решил сводить его немного отдохнуть в кафе, чтобы он не умотался до катка. Однако парень наотрез отказался попробовать что-либо в ГУМовских заведениях. Веселье и предстоящий праздник (мы с ним как мужчина с мужчиной обсудили то, как надо делать предложение руки и сердца) у него упорно ассоциировалось с Макдональдом.
        Кажется, я впервые не одобрил выбор сиротки - могла бы быть и построже с моим сыном. Впрочем, парень был счастлив, и лишь это меня пока заботило.
        А вот сиротка, когда я заглянул в магазин, оказалась ещё бледнее, чем была прежде. Мысленно сравнивая её со всеми девками, которые у меня были, я не мог найти никого, похожего на неё… разве что Янка Соболя. Той тоже было наплевать на его бабло и прочие возможности.
        Оплатив покупки и вручив девчонкам-продавщицам по бонусу, я вернулся к сиротке, которая уже о чем-то «шепталась» с Ромкой - по крайней мере, это так выглядело: они сидели на диванчике нос к носу и быстро жестикулировали. Я понимал лишь отдельные слова и крайне короткие предложения, но суть уловил по их сияющим лицам: Ромкино возбуждение передалось и Оксане. Моя девочка. Отвык я что-то от того простого чувства, когда люди радуются не за себя, а за других.
        Подойдя к ним, я тряхнул пакетами, привлекая внимание их обоих.
        - Оксан, хочешь пойти переодеться?
        Сиротка покачала головой.
        - Нет, спасибо.
        Я не скривился, нет, но меня это покоробило: она ведь не купила весь этот хлам чтобы он просто лежал в шкафу мертвым грузом?
        - Почему? - Задал я простой вопрос.
        - Вещи же не стиранные, - пожала плечами Ксанка. И это как рукой сняло моё плохое настроение.
        - Ну, хотя бы куртку поменяй, Оксан, - мягко попросил я. - Замерзнешь ведь. Ты купила куртку?
        - Да, серую… - она покосилась на пакеты в моих руках. - Только я не знаю, где она.
        - Давай поищем.
        Куртку нашёл проворный Ромка и даже с моей помощью одел её на Оксану, чем сильно растрогал нашу сиротку.
        - Всё, мои дорогие, - оповестил я свою будущую семью. - Сейчас относим покупки в машину, и сразу на каток.
        Глава 16
        ОКСАНА
        Это казалось каким-то сумасшествием.
        Во-первых, когда мы подошли к машине, выяснилось, что Валеев успел купить коньки не только Ромке, но и нам тоже: и себе, и мне.
        - Ребенок у нас активный… может, хоккеистом станет, - пожал плечами Рафаэль, когда я осторожно заметила, что можно было взять и в прокате. - Так что пригодятся.
        Мне пришлось надеть новую куртку. Я чувствовала себя супер неловко от того, что оказалась в вещи, купленной Валеевым, но он, кажется, вообще не замечал никакого неудобства.
        Более того, на катке - точнее, когда мы сделали небольшой перерыв в катании, и Валеев позвал нас в один из «VIP домиков» находящихся прямо на территории катка, чтобы передохнуть, он сделал мне предложение и даже подарил кольцо.
        То есть предложение, конечно было без вставаний на одно колено и пылких признаний; даже, пожалуй, наоборот, его «выйдешь за меня» позвучало почти с издевочкой… Но мой ребенок сиял - радостно обнимая нас обоих. После этого мы поужинали в дорогущем ресторане и только затем вернулись домой.
        Ромка, вымотавшись на катке и объевшись шоколадного торта, уснул прямо в машине. Я было хотела взять его на руки, но Валеев не позволил.
        Он сам перенёс ребенка домой, разрешив мне только осторожно его раздеть, после этого опять сам положил Ромку в кровать. Хотя действовали мы сообща.
        Затем Валеев вернулся со всеми пакетами, которые оставались в машине. Сгрузив всё в коридоре, он окинул меня внимательным взглядом и насмешливо спросил:
        - Чаем напоешь?
        Я молча кивнула.
        Наверное, это было невежливо после всего, что он сегодня для нас сделал. Но я тоже вымоталась… и честно говоря, у меня просто не осталось сил держать лицо в его присутствии.
        - Да, конечно. Проходите…
        Валеев молча приподнял бровь.
        - Проходи.
        Я только сейчас поняла, что мы остались одни. Ромка спит, дверь закрыта, и…
        - Я тебя не съем, - смешливо фыркнул Валеев, каким-то невиданным образом почуяв моё волнение. - Точнее, съем, но не сейчас.
        Поставив чайник на огонь, я собрала на стол и вопросительно посмотрела на Валеева.
        - Вам нравится меня дразнить?
        - Тебе, - незлобливо поправил Валеев. - Да, нравится.
        - Почему?
        - Нравится наблюдать за тем, как ты смущаешься.
        Я покраснела - почувствовала, что покраснела - и отвела взгляд в сторону.
        - Вот про это я и говорю, - протянув руку через весь стол и проведя тыльной стороной ладони по моей щеке, улыбнулся Валеев. И тут же его тон мгновенно поменялся.
        - Значит, Оксан, план такой: завтра утром я заеду за вами. Отведём Ромку в школу - вдвоём, затем поедем регистрироваться в ЗАГС. После свадьбы ты можешь съездить в свою контору, попрощаться с бывшими коллегами и немного отдохнуть. Но к обеду ты должна быть готова: отметим наше семейное торжество втроем в ресторане. Мне будет приятно, если ради сына ты постараешься навести марафет. Кстати, о Ромке не беспокойся - я сам заберу его из школы. Мы можем встретиться непосредственно в ресторане.
        - Я могу забрать сына сама.
        - Я всё равно буду в школе, одна из ромкиных учительниц преподаёт мне язык жестов, - пожал плечами Валеев. - Кстати, я нанял её и на какое-то время: она поедет вместе с нами в мой город и какое-то время поживёт в коттедже для прислуги рядом с нашим домом.
        Я удивлённо посмотрела на Валеева.
        - Что? - пожал плечами Рафаэль. - Я, конечно, могу продолжить учить жестовый язык с местными педагогами - наверняка, они ничем не хуже ваших, но ни один из них не знает нашего Ромку. То есть эта дамочка продолжит учить меня разговаривать жестами, но в остальное же время она будет под твоим командованием: я полагаю, это поможет Ромке адаптироваться в новой среде.
        - А кто эта учительница?
        - Алла.
        Алла Константиновна, молодая, скромная, даже немного пугливая женщина. Она во взрослом состоянии сделала операцию по восстановлению слуха, но, по-моему, теперь очень сильно стеснялась своего аппарата.
        - Зачем ей это надо? - вслух удивилась я. Не то, чтобы хотела как-то оскорбить Валеева - просто не сдержалась. - У неё здесь стабильная работа, хорошая зарплата.
        - Ты понятия не имеешь, что значит хорошая зарплата, - насмешливо усмехнулся Валеев, придавив меня одной этой фразой.
        - Наверное, не имею, - согласилась я, покосившись на руку, которая теперь оказалась облеплена его дорогими подарками: и кольцо, и часы сразу. - Но прекрасно знаю, что такое стабильность.
        Я почувствовала, как перстень оттягивает мою руку вниз. Весь вечер я старалась не замечать кольцо, но сейчас мне стало жутко неудобно - даже неприятно от того, что я обязана была носить его.
        - Не зачем было дарить мне это кольцо, - заметила я, поднявшись, чтобы выключить закипевший чайник. - И такое огромное количество вещей нам не к чему.
        - Мне лучше знать.
        Залив кипяток в заварочный чайник, я выразительно посмотрела на Валеева.
        - Откуда вам знать-то лучше? Это ведь я - слышите, я, а не вы и не кто-то другой воспитывал этого ребенка. И я не позволю портить его деньгами, ясно?
        Валеев смерил меня долгим, выразительным взглядом.
        - Деньги могут испортить человека только в том случае, если он не знает, как с ними обращаться. У меня приличное состояние, которое когда-нибудь перейдет моему сыну. И я собираюсь научить его, как использовать деньги себе во благо. Как не допустить, чтобы кто-то другой пользовался им самим. Это понятно?
        - И каким образом ты собираешься выполнить свой план? Будешь сначала покупать его самого подарками, а затем начнёшь покупать ему друзей?
        Валеев процедил что-то неразборчивое.
        - Что? - воинственно воскликнула я. - Ответить нечего?
        - Почему же, - усмехнулся Валеев. - Я надеюсь, что он научится покупать приятелей - и потому никогда не будет обманут в своих надеждах. Потому что у каждого есть своя цена, Оксана.
        - Неправда, - замотала я головой. - Не всё продается и покупается.
        - Да? - Валеев насмешливо склонил голову на бок. - Что именно, может, просветишь?
        - Настоящая любовь, настоящая дружба, верность, в конце концов.
        - Любовь? - поднявшись со стула, Валеев несколько раз повторил это слово, будто смакуя его. - Любовь… Даже у любви есть своя цена. Ты тоже продалась, Оксан. Да, не за колечко и не шмотки, а за нечто другое. Но это другое тоже, в конце концов, тоже стоило мне каких-то денег.
        - Послушайте…
        - Продалась, - неприятно улыбнулся, как будто оскалился Валеев. - И теперь ты будешь готовить мне обеды, гладить мне рубашки и ублажать меня в постели когда и как я захочу, потому что Я купил тебя с потрохами.
        Прижав меня к себе, он с силой впился в мои губы. Последовавший за этим поцелуй был нехорошим и злым.
        - Это тебе, - процедил Валеев, швырнув пластиковую карточку на стол. - Пин код на обороте. Советую засунуть свою гордость в одно место и записаться в салон красоты. Ребенок должен видеть счастливую и красивую мать.
        Он ушёл, громко хлопнув дверью.
        Я осталась на кухне одна. Какой звук действовал мне на нервы. Вода не капала, чайник не шумел, но непонятный шум отвлекал … я не сразу поняла, что это я рыдаю.
        РАФАЭЛЬ
        Я вылетел из квартиры сиротки, с силой хлопнув дверью - Ромка всё равно не проснётся, а так хоть душу отведу.
        Нет, ну какова, а? Вместо того, чтобы спасибо сказать, отчитывать меня начала, как будто я школьник какой-то.
        До этой дурёхи ещё не дошло, что я - самый лучший вариант, который мог с ней произойти.
        А если бы объявилась родная мамаша - что бы она в этом случае делала? Стояла бы под окнами Лейсян и просила бы вернуть её мальчика? Это у меня в планах не было замещать мать. А если моей бывшей внезапно понадобился парень? Ради выплат, лишних метров по прописки… ради самых низких, меркантильных вещей. Чтобы бы в этом случае мягкая сиротка стала бы делать? Денег у неё нет, связей - тоже нет. Как бы она противостояла Лейсян? Да никак!
        А дальше? Ну, хорошо, вырастит Ромка под её юбкой - дальше его куда? Она думала вообще о том, что парень с его способностями может горы свернуть? Но кто ж ему даст-то с его глухотой. Ему придется конкурировать даже не с другими кандидатами, а с целым обществом и его предрассудками. Кому захочется нанимать глухого, если можно нанять обыкновенного, здорового парня, для которого не нужны специальные ухищрения или язык. Ромке пришлось бы прогрызать себе пусть к успеху - только лишь потому, что он разговаривает не так, как большинство окружающих его людей. Ну бред же ведь!
        Мой парень вырастит успешным - и я об этом позабочусь. Дам его всё то, что необходимо ребенку для счастливого детства и успешного будущего. Нет, я не видел ничего плохого в том, чтобы тратить деньги на собственного отпрыска - для этого ведь и созданы родители, не так ли?
        И вообще, что я такого неправильно сделал, от чего она вдруг взвилась как ненормальная: кольцо подарил, шмотки и игрушки?
        Да блин!
        Кольцо ей, видите ли, моё не нужно. Значит, станет нужно. Всю жизнь будет таскать вместе с обручалкой на своих тонких пальчиках - никуда не денется.
        …. А вот с пацаном надо бы потише.
        Я не планировал надолго зависать в Москве, но сейчас понимал, что резкое изменение положения может негативно сказаться на ребенке. Помягче надо действовать. Наверное, будет хорошо, если какое-то время мы все вместе проведем у них в квартире - заодно и сиротка ко мне привыкнет. А на следующих выходных можно махнуть ко мне домой - пускай познакомятся с новым местом жительства. Заодно заскочим в несколько школ, чтобы Оксана и Ромка сами выбрали лучшую.
        Я усмехнулся, представив, какой будет шок на лице сиротки, когда она услышит про «обновлённый» план действий. Нет, ну а что? Я ведь все делаю в интересах ребенка - она должна это понимать как никто другой.
        Сделав пару неотложных звонков, я набрал номер начальника.
        - Какие новости? - безразлично спросил Соболь. На заднем фоне слышались удары и крики - босс явно смотрел бои.
        - Дим, я женюсь завтра.
        - Да? - тон начальника немного изменился. К безразличию добавились нотки заинтересованности. - Почему я не приглашён?
        - Это не свадьба, а простая регистрация. Я даже мать с сестрой не позвал.
        - И чего тянешь?
        - Рано ещё. Пацан только-только учится мне доверять, да и невеста не шибко радостная. Зачем мать расстраивать?
        - Тоже верно, - согласился начальник. - Уверен, что всё делаешь правильно? В конце концов, жениться необязательно. Пусть растит пацана и тебя обслуживает. Ты ведь давно искал нормальную домработницу. Чем не выход?
        Я понимал опасения друга. При нашем положении жена - либо просто купленная для развлечений кукла, к которой и отношение соответственное, либо свой в доску человек. Оксана не была ни тем, ни другим. И всё же…
        - Хочу. - Односложно ответил я. На что мой босс просто заржал.
        - Ого. Раф, она тебя приворожила, а?
        - Она только что обвинила меня в том, что я много на неё потратил. И вообще, деньги, мол, не главное.
        - Хмм… хорошая девочка… как её по имени?
        Обыкновенно Соболь не забывал мелочей, а я был уверен, что уже упоминал имя своей сиротки. Значит, опять мертвецки пьян. Хотя по голосу этого не скажешь.
        - Её зовут Оксана.
        - Оксана Валеева… неплохо звучит.
        - И я так тоже думаю, - согласился я.
        - Только знаешь, - начальник на минуту замолчал. - Если она такая же хорошая, то проследи, чтобы в свою женскую клинику она ходила только с тобой. Хорошие девочки иногда бывают очень жестоки.
        - Дим, ребенок, которого она воспитывает - мой. Ей деваться некуда.
        В трубке повисло долгое молчание.
        - Тебе повезло, - ровным тоном ответил начальник. - Поздравляю.
        И Соболь бросил трубку.
        Глава 17
        ОКСАНА
        Накапав в рюмку валокордин, я быстро запила его водой, вернув пустой стакан на стол рядом с кредиткой, которую швырнул Валеев.
        Возможно, я была неправа, когда наехала на него из-за подарков: в конце концов, он впервые провёл время с собственным сыном, от такого у кого хочешь крышу снесёт. Ну и … если у человека есть возможность, то почему бы и не побаловать ребенка? Опять же, кольцо, которое меня раздражало - он ведь купил его заранее…
        Глупо получилось.
        Но разве можно оправдать этим его грубость? Мы даже ещё не поженились, а он уже так резко ставит меня на место. Что же будет дальше? Хотелось снова заплакать, а ещё лучше - забиться куда-нибудь в темный угол и не выходить оттуда до тех пор, пока Валеев не уберется из моей жизни.
        Наверное, всё дело в том, что я вымоталась: и физически, и морально.
        А ещё это хищно блестящая кредитка на столе.
        Нет, здорово конечно, что мне спонсировали профессиональный уход… Только когда мне в этот салон красоты идти - ночью? Он же сам сказал, что заедет за нами утром… Когда мне прихорашиваться?
        И вообще, такие вещи надо обговаривать заранее, а не огорошивать на ночь глядя.
        В общем, хорошо, что дома валокордин нашёлся. Я обычно его не употребляла - боялась побочек, а сейчас прям только это и помогло.
        Затем я приняла теплый душ, вымыла волосы (чтобы не возиться с ними утром) и, нанеся в кои-то веки крем на лицо, отправилась спать, про себя решив, что извиняться перед Валеевым я не стану. Да, наверное, я переборщила; да, возможно, я повела себя неправильно - но и он ответил более чем резко. Да ещё в губы мне впился.
        С этой мыслью я и заснула, радуясь, что утро наступит ещё очень нескоро.
        А оно всё же наступило - и когда прозвонил будильник, мне пришлось выползти из под теплого одеяла в жестокую холодную реальность.
        Сегодня привычное будничное утро снова оказалось нарушено, даже несмотря на то, что Ромка должен был пойти в школу.
        Ромка - в школу, а я в - ЗАГС. Интересно, кому из нас меньше хочется выходить из уютной теплой квартиры?
        Но я заставила себя приготовить платье (не из новокупленных вещей, а собственное, но, тем не менее, вполне приличное даже для ЗАГСа), тщательно уложить волосы и накраситься.
        А вот пальто, перчатки и сапоги пришлось приготовить новые - потому что мои собственные вещи выглядели, по правде сказать, довольно жалко.
        «Всё равно извиняться не стану».
        Закончив макияж, я вышла из ванной - и остолбенела, так как на кухне вместе с Ромкой сидел Валеев. В дорогущим черном костюме, классических черных туфлях, безупречно выбритый и причесанный - так, будто только вышел что из салона.
        - Обалденная каша, - вместо приветствия, заметил Рафаэль. И на жестовом повторил «очень вкусно».
        Ромка закивал - и я с удивлением заметила, что его тарелка почти пустая.
        Валеев мне подмигнул, а затем добавил.
        - Каша действительно изумительная, Оксан. Там чернослив, да?
        Я кивнула. Это что, такой способ извинений с его стороны? Осторожно ответила:
        - Приходиться выдумать: Ромка не любит овсянку.
        «Твоя мама заботится, чтобы ты вырос большим и сильным», - сообщил тем временем Ромке Валеев.
        «Я вчера прочитал, что зефир делают из яблок, а яблоки - это тоже полезно», - важно заявил мой ребенок.
        Не знаю, смог ли Валеев дословно перевести Ромкину фразу, но смысл от него все равно ускользнул. Его ребенок зефиром ещё не терроризировал.
        «Папа?» - невинно стрельнул умными карими глазками Ромка.
        И я не выдержала - засмеялась. Нет, даже не просто засмеялась - истерично захихикала, привалившись боком к косяку двери.
        Понимая, как это выглядит со стороны, я, пытаясь удержать слезы, простонала Валееву о Ромкиной большой любви к зефиру.
        Рафаэль перевёл взгляд на сына.
        «Но это же полезно», - важно заявил сын. - «Почти как каша».
        «Знаешь, я не уверен…» - ответил Валеев Ромке, покосившись на меня. - «Оксана, но может быть сегодня в честь исключения?»
        Значит, моим мнением все-таки интересуются.
        Да и вообще, всё это здорово походило на оливковую ветвь примирения.
        «Хорошо», - вздохнула я. - «Но только одну штуку».
        «Спасибо мамочка. Спасибо папа».
        Обняв нас по очереди, ребенок самостоятельно долез до полки, где хранился вожделенный зефир.
        «Мамочка ты сегодня такая красивая».
        «Это правда», - кивнул Валеев, вслух добавив. - Тебе очень идут распущенные волосы.
        - К сожалению, в салон красоты попасть мне не удалось, - вскинув голову, я посмотрела прямо на Валеева. - Все салоны в округе ночью закрыты.
        Я кивнула на карточку, которая так и осталась лежать на столе.
        - Так что забери, пожалуйста.
        - Нет. Тебе это пригодится для ведения хозяйства.
        - Мне не нужны твои деньги. Я работаю и могу сама себя прокормить.
        - Ты сегодня увольняешься с работы. Забыла? - нахмурился Валеев.
        - Даже если я подам заявление, мне надо будет отработать две недели, - я, конечно, цеплялась за соломинку… Но кто бы в моей ситуации не цеплялся.
        Валеев многозначительно улыбнулся.
        - Никаких двух недель, Ксан.
        Он покосился на Ромку, облизывающего пальцы после зефира и на жестовом попросил его идти одеваться.
        «А то в школу опоздаем».
        И лишь когда Ромка покинул кухню, Валеев, улыбнувшись, спокойным тоном заявил мне, что я уволена ещё вчера.
        - Я же сказал тебе вчера, что ты можешь попрощаться с коллегами и забрать свои вещи - если у тебя на работе хранится что-то важное.
        Он встал из-за стола и навис надо мной, подавляя своим ростом, своей мощью… и жестким, почти нечеловеческим выражением на его лице.
        - Ксан, давай сегодня не будем сориться, - внезапно предложил Валеев. - В конце концов, это день нашей свадьбы.
        «А разве это не просто день очередной покупки?» - хотелось закричать мне, но я сдержалась и даже, чуть помедлив, кивнула - заминка вышла не специально, просто я оказалась живым человеком с чувством собственного достоинства, которое нелегко было задвинуть в самый дальний угол своей личности.
        - Хорошо. - Валееву определённо пришелся по душе мой кивок. - Пошли, а то опоздаем.
        - Почему ты не хочешь, чтобы Ромка поехал с нами в ЗАГС? - спросила я, следуя за ним следом.
        - Потому что в отличие от его друзей, чьи родители женились как полагается, у нас все будет более буднично. Ребенок обязательно начнёт делиться своими впечатлениями с друзьями, и тогда станет ясно, что у нас все было иначе.
        - А если он не будет присутствовать - то сможет дофантазировать?
        - Мне понравилась та история, которую ты сочинила по поводу моего отсутствия, - кивнул Валеев.
        - Какую историю?
        - Про то, что мы потерялись. И о том, что ты не меняла фамилию, так как ждала, что я вас отыщу.
        Я открыла рот от изумления. Да, вроде бы я говорила что-то подобное, но как…
        - Давай придерживаться этой истории. Просто, романтично… и совершенно не понятно, когда и как мы поженились. Иногда женщины в браке сохраняют девичью фамилию.
        - То есть мне не надо будет менять документы? - с надеждой спросила я. На что Валеев громогласно рассмеялся.
        - Ну, уж нет, Оксан! Твой лимит на фамилию Кукушкина давно исчерпан.
        РАФАЭЛЬ
        Утром, когда сиротка не открыла мне дверь после первого звонка, я напрягся. Что, если Оксана решила взбрыкнуть и отказаться от свадьбы?
        Сжав руку в кулак, я уже приготовился выбить к чертовой матери этот хлипкий замок на её двери, но вовремя услышал звук воды.
        «Что, если сиротка просто не слышит?»
        Переведя дыхание, я вспомнил про смарт-часы, которыми мы все обзавелись - и просто послал сообщение Ромке. Если сиротка в ванной, то пацан явно находится в комнате или на кухне. Значит, сможет открыть мне дверь.
        Так и вышло.
        «Папа?» - удивился Ромка. - «А что ты здесь делаешь?»
        «Приехал проводить тебя в школу», - улыбнулся я, заметив удивленное, но в то же время радостное выражение на его детском личике.
        «А мама?» - не понял ребенок. - «Она тоже с нами поедет?»
        Ну вот, опять.
        «Разумеется», - заверил я ребенка. - «Без твоей мамы мы никак не обойдемся».
        Ромка кивнул, а затем позвал меня на кухню, где у него остывал завтрак.
        В кругу моих друзей была только одна женщина, которая любила готовить - и баловала своего мужа домашними разносолами. Остальные либо терпели ресторанную жрачку, либо вынужденно обзаводились домработницами.
        Понятно, что доходы сиротки не предполагали ни того, ни другого, но уже одно то, что она даже в такой день нашла время приготовить ребенку полезный завтрак, говорило о многом.
        «Мама заставляет меня есть кашу каждое утро», - скривился Ромка. - «Ну… кроме выходных».
        «Каша - это очень хорошо. Овсянка помогает растить мускулы».
        Положив себе немного овсянки, я оценил мастерство кухарки - несмотря на недовольство пацана, каша была приготовлена прекрасно.
        Пока я вспоминал, как правильно сказать об этом на языке жестов, дверь ванной открылась - и в коридоре показалась сиротка… в образе Королевишны. Или принцессы? - О чем там все девочки грезят? Сказки я никогда не читал, а любимые мультики Галии давно выветрились из памяти.
        Но Оксана выглядела… огонь! Приталенное платье казалось намного проще, чем все то, что продавалось в ГУМе, все же было неплохо сшито, и главное - очень шло моей девочке.
        А распущенные волосы и нежный макияж напомнили мне о реальном положении дел: девчонки её возраста ещё по ночным клубам бегают и парней перебирают, а она с восемнадцати растит моего сына.
        Молоденькая… и взгляд невинный.
        Я решил, что сегодня постараюсь на неё особенно не наседать. Конечно, мне не понравилось, что она не выбрала на сегодняшнюю регистрацию ничего из новых шмоток. Но может, это платье какое-то для неё особенное или обновки просто не готовы быть «выгулянными».
        Опять же, Ксане сегодня ещё придется услышать радостную новость о том, что мы на недельку-другую задержимся в Москве, но ей придется терпеть меня рядом на своем диване. Не замечал за собой раньше садомазахистских наклонностей, но я почему-то уже предвкушал эти неудобные ночевки в их однушке.
        Будет явно интересно.
        А пока, мы только-только отвезли Ромку в школу. Пацану явно понравилось и прибытие в школу на машине, и появление нас двоих рядом с ним.
        «Да, с родителями»
        «А это мой папа»
        «Мой папа, наконец-то, приехал к нам».
        Если я мог прочитать Ромкины жесты, то и сиротка однозначно не должна была иметь никаких с этим проблем. Я с любопытством покосился на Оксану: закусив губу, моя девочка не отрываясь смотрела на сына … и улыбалась. Светло так, по-доброму.
        А я вдруг подумал, что если наверху кто-то и в самом деле есть, этот кто-то сделал мне большое одолжение. Скорей, подарок.
        Если бы тогда не случился снегопад, если бы Галия вовремя собралась, если бы мать не оказалась такой глазастой…
        Мне внезапно стало дико страшно.
        Пацан - мой. И сиротка тоже моя, чтобы она сейчас ещё не говорила.
        Потому что даже таким сволочам, как я, нужен кто-то светлый, чтобы отгонял от нас тьму.
        Достав телефон, я написал сыну короткую смс. Всего лишь: «Учись хорошо. Встречу тебя после уроков», но Ромка, прочитав сообщение на экране часов (я видел, как он повернул к себе циферблат), почти у самых дверей школы обернулся - и принялся нам махать.
        Мы не сговариваясь, одновременно замахали в ответ, и только дождавшись, когда он войдет внутрь школы, повернулись, чтобы пройти к парковке.
        - А теперь пора сделать из тебя приличную женщину, - пошутил я, открывая машину. Шутка не зашла: Оксана подняла на меня полный ужаса, испуганный взгляд.
        - Ксан?
        Она мотнула головой и ничего не ответила.
        - Что случилось? - спросил я, но сиротка уже открыла дверь и нырнула в машину, видимо надеясь, что в салоне расспросы прекратятся. Как бы не так.
        - Оксана, - усевшись на сидение, я повернулся к ней. - Ксан, что случилось?
        - Мне страшно, - жалобно простонала девушка.
        - Почему тебе страшно? - склонившись к ней, я спросил. - Я страшный?
        Она тут же закивала! Прямо красная шапочка в логове у волка. Мне стало необыкновенно весело и как-то даже радостно от её искрящей искренности и робости - по-другому описать её состояние было не возможно.
        - Ты просто меня пока просто плохо знаешь, - «успокоил» я свою девушку. - Привыкнешь - и всё пойдет как по маслу.
        - А ещё я никогда не жила с мужчиной, - выдавила из себя побелевшая сиротка. - Я не знаю, чего ты ожидаешь…
        - Ксан, - взяв её за руку, я внимательно посмотрел на свою девочку. - Ты прекрасная мать и отличная хозяйка. Я не собираюсь ломать ваш с Ромкой жизненный уклад… то есть собираюсь, конечно, но не ломать, а просто улучшить. Поэтому будь сама собой, хорошо? И не отбрыкивайся от моих подарков. Теперь ты будешь не работающей мамой-одиночкой, а замужней домохозяйкой. На тебе будет дом и прочее хозяйство.
        - Хозяйство? - растерянно спросила сиротка. - У тебя животные есть?
        ЖИВОТНЫЕ!!!
        Я хотел удержать лицо, не смог - заржал, мотая головой из стороны в сторону.
        - Есть, - протянул я, когда отдышался после смеха. - Целая команда. Только им не говори. Мои подчиненные - ребята обидчивые.
        Оксана закусила губу - видимо не поняла, что я имею в виду… и опять же не поняла, как на меня действует эта её привычка прикусывать и без того пухлую нижнюю губку. Вместо того чтобы разъяснить всё подробно, я решил поцеловать невесту. Ну да, немного рановато, до ЗАГСа мы пока не доехали. С другой стороны - у нас уже и ребенок есть. Так что в некотором роде, мы движемся правильно, просто в другом направлении.
        Глава 18
        ОКСАНА
        Отсутствие полноценного сна негативно сказалось на моих умственных способностях. Или эмоциональных способностях… Такие вообще существуют? В любом случае я вела себя как идиотка, только не знаю, в какой момент больше: во время поцелуя, который неожиданно мне понравился, или во время внезапного порыва откровенности, благодаря которому я едва не выставила себя полной дурой.
        Просто когда Валеев сказал про «сделать из тебя честную женщину», я зачем-то решила признаться ему, что у меня ещё никогда, ни с кем… до этого самого нечестного так и не дошло.
        Не понимаю, о чем я думала??? Но к счастью, Валеев понял это на свой лад и принялся объяснять что-то про хозяйство, подчиненных… А затем вообще меня поцеловал.
        И я вынуждено должна была признать, что целоваться он умеет… в том смысле, что сейчас Валеев сделал это как-то так, что я забыла обо всем на свете: об его ультиматуме, о навязанном им браке; даже о том, что моя жизнь рушится на глазах…
        Когда же Рафаэль выпустил меня из объятий, я ещё какое-то время просто тупо пялилась на его лицо … и молчала.
        - А теперь поехали жениться, - видимо устав ждать, когда я приду в себя, подмигнул мне Валеев, одновременно с этим заводя мотор автомобиля.
        Как только мы подъехали к ЗАГСу, Валеев снова меня поцеловал - долго и нежно, но в этот раз я была готова к его каверзам и потому головы уже не теряла. Да и вообще, какие нафиг могут быть нежности с мужчиной, который вчера в открытую мне нахамил?
        Впрочем, мое вялое сопротивление не оказали на него ровным счетом никакого воздействия - Валеев явно был человеком дела - из тех, что всегда заканчивают начатое.
        В общем, прекрасное начало семейной жизни.
        - Пора, Ксан, - улыбнулся Рафаэль, проведя пальцем по моей нижней губе, которую сам же только что прикусил. - У нас церемония назначена на девять.
        Ну вот, узнала время своей свадьбы - можно сказать, не зря вылезла из постели… если бы ещё можно было прямо сейчас залезть туда обратно, чтобы избежать похода в ЗАГС…
        С неохотой выбравшись из машины, я на негнущихся ногах направилась за Валеевым в сторону ЗАГСа. У самых дверей нас нагнал короткостриженный качок со смутно знакомым лицом. В руках парень держал изящный букет невесты.
        - Здрасьте, - буркнул в мою сторону парень, передавая цветы Валееву. - Удачи, шеф.
        И, прежде чем я успела что-то ответить или хотя бы просто спросить, где мы прежде встречались и встречались ли, он исчез, затерявшись в толпе прохожих.
        - Держи, - произнес Валеев, передавая цветы мне. Осторожно взяв букет таким образом, чтобы наши пальцы не соприкоснулись, я вопросительно посмотрела на Валеева.
        - Я не хотел таскать цветы с собой в машине, - снизошёл до объяснений Рафаэль. - Розы быстро вянут.
        - Нет, я хотела спросить о другом. Я не могла видеть этого парня где-то прежде?
        - «Этот парень» всего на пять лет моложе меня, - зачем-то передразнил мою интонацию Валеев. - Вряд ли вы встречались, Оксан. Скорее всего, просто распространённый типаж.
        Я кивнула, не поверив ему ни на минуту. Я точно уже видела лицо его подчинённого, только где? Мог Валеев отправить кого-то из своих «парней» следить за мной? С его деньгами, не думаю, чтобы это было какой-то проблемой… да и потом, один Валеев, даже со связями, не смог бы провернуть все дела за такое короткое время. Значит, у него были в Москве помощники.
        Глубоко задумавшись, я чисто автоматически поднесла цветы к носу и вдохнула свежий запах роз. Цветы оказались очень свежими.
        «Валеев заказал букет невесты, несмотря на то, что ни торжественной церемонии, ни гостей у нас будет», - внезапно подумала я. И, поддавшись внезапному порыву, дотронулась ладонью до его локтя.
        - Спасибо, Рафаэль. Цветы очень красивые.
        Валеев, воспользовавшись моментом, тут же просунул мою руку через свой локоть - таким образом мы и вошли внутрь здания.
        РАФАЭЛЬ
        А сиротка-то Пашку узнала - подумал я с какой-то затаённой гордостью. Девочка у меня не только добрая и честная, но ещё и внимательная… Одни достоинства, в общем. Правда, нечего ей на других парней заглядываться - у неё теперь законный муж есть.
        Положив её руку на свой локоть, я повёл Оксану в сторону семейной жизни, мысленно сделав себе зарубку отослать Павла домой. В конце концов, мы и сами надолго в Москве не задержимся, так что пусть и парни вместо того, чтобы прохлаждаться без дела, займутся чем-то полезным…
        Впрочем, пару-тройку ребят я пока решил всё-таки оставить в столице: пускай походят за Ромкой. Да и за Ксанкой неплохо было бы присмотреть - так, на всякий случай.
        Официальная регистрация не заняла много времени. И это несмотря на то, что проходила она в торжественном зале, с оркестром. Я сразу договорился с администраторами, что хочу всё кратко, без воды - но при этом торжественно. Никаких нравоучений, никаких казённых текстов - только то, что по делу, но в официальном антураже: красивый зал, живая музыка, внушающая уважение своим хорошо поставленным голосом девица-администраторша. В общем, все обязательные атрибуты, которые мне пришлось вынести снова, понимая, что у меня все это уже было, а у сиротки другой свадьбы не будет никогда.
        Оксана, явно не ожидавшая, что нас поведут в торжественный зал, смотрела на всё происходящее большими глазами, а под конец речи регистраторши (та, как не старалась, всё равно понесла шпарить свой обычный, заученный текст) моя сиротка вообще затряслась.
        Ксанкины руки продолжали трястись, когда мы приступили к одеванию колец. Забавная процедура, предполагающая, что молодожёны уже вовсю надержались друг друга за руки - и не только за них. Ха-ха, не в нашем случае.
        Естественно, Оксана начала нервничать, долго возилась с моим кольцом, хотя всё было точно по размеру. Я ей её собственное кольцо надел за пять секунд.
        А потом регистраторша предложила нам поцеловаться, то есть поздравить друг друга (но смысл-то очевиден), что я тут же и сделал, впившись в губы своей уже законной жены.
        Да-да, одной Валеевой на планете стало больше. А если я очень постараюсь, то, может, уже в этом году мы, Валеевы, обзаведемся ещё одной дополнительной единицей… Нет, ну а что, жена законная - одна штука, сын законный - одна штука. А дочери ещё нет, не порядок. Каждому мальчишке должна полагаться младшая сестра, которая будет выматывать его играми в принцесс и драконов. Я мысленно позавидовал собственному сыну: у него хотя бы будет возможность притвориться, что он не понял кривых жестов сестры, и свалить в закат… Счастливчик. Но сестрёнка ему не то что нужна - просто необходима.
        После регистрации, получив свидетельство о браке на руки, я тут же набрал одному из своих ребят, дав отмашку работать по документам Оксаны: ей надо было для начала поменять все документы, а затем именно её имя будет вписано в свидетельство о рождении моего сына.
        Я так захотел.
        Если Рома когда-либо заинтересуется своей настоящей матерью, я отдам ему полную папку всех документов и выписок вплоть до подтверждений банковских операций - пусть делает выводы сам.
        А пока я просто исправлял ту несправедливость, которая сложилась по вине моей бывшей. Если бы она хотя бы раз в год навещала своего ребенка, возможно, я бы оставил её имя в официальных бумагах… впрочем, вру - не оставил бы.
        - Так тебе надо на работу? - спросил я, покосившись на сиротку. Спешки на самом деле никакой не было, но мне почему-то очень хотелось, чтобы вся её прошлая жизнь закончилась сегодня же, сразу после нашего бракосочетания. - Я отвезу тебя, если ты хочешь забрать оттуда какие-то свои личные вещи.
        Оксана пожала плечами.
        - Да, я бы хотела… и ещё надо со всеми попрощаться.
        Я кивнул.
        - Хорошо.
        Но вместо того, чтобы вернуться на парковку, повёл её в другую сторону - к небольшому ресторанчику, который накануне нашли мои парни.
        - А я думала, что ресторан будет позже, - прочитав вывеску, обеспокоенно заметила Оксана.
        - Обед в ресторане будет позже, - поправил я свою испуганную новобрачную. Я кожей ощущал её страх - и это меня только еще сильней заводило. Правда говорят: в каждом мужчине есть что-то от охотника.
        - Тогда зачем мы сюда идём?
        - Не обедать, это точно, - хмыкнул я, открывая перед Оксаной дверь. - Ксан, хорош дрожать. Дело всё равно уже сделано. Сейчас мы просто выпьем шампанского.
        «А ещё поговорим».
        Мне безумно хотелось потискать эту краснеющую от смущения девицу, на которую я теперь имел все права, но я заставил себя пока притормозить: в старину всадники, прежде чем объезжать дикую кобылу, долго приманивали её, приучая к седоку.
        Вот и мне следовало набраться терпения, чтобы всё не испортить.
        - Ксан, я тут подумал… - я сделал эффектную паузу, чтобы привлечь её внимание. - Ты была права.
        - Когда? - испуганно вздрогнула моя женушка. Что ж она такая пугливая, то?
        - Когда ты сказала, что против резких перемен в жизни Ромки. Мы не будем торопить события… Допустим, до февраля оставив всё как есть: Ромка будет ходить в свою нынешнюю школу, пока ты начнёшь медленно собирать вещи. В начале февраля можно будет съездить ко мне домой. Ты посмотришь на месте, прикинешь, что надо изменить в доме к вашему переезду; покажем Ромке лучшие школы в моем городе… А затем вернемся в Москву.
        - Подожди… - сиротка выразительно посмотрела на меня. - Так первое февраля уже на следующей неделе.
        - В субботу, - кивнул я. - Мы вылетим из Москвы в пятницу днем, как только у Ромки закончатся уроки.
        Сиротка поджала губы.
        - Это ты считаешь постепенно? - она замотала головой. - Всего одна неделя?
        - Я не говорю, что заставлю вас переехать из Москвы на следующих выходных. Наоборот, на следующих выходных мы только познакомим Ромку с его новым домом и выберем ему школу.
        - На выходных?
        - Я планировал захватить пару будних дней в том числе. В конце концов, ребенок может пропустить пару дней в школе безо всяких долгих последствий.
        Оксана пристально посмотрела на меня, а затем неохотно кивнула. Ещё бы ей не кивнуть, когда она сама два дня держала пацана дома только потому, что боялась моего появления.
        - А потом? - спросила моя новоприобретенная жёнушка.
        - А потом останется две с половиной недели до его каникул. За это время мы полностью подготовимся к переезду.
        «А ещё я собираюсь познакомить тебя и Ромку с матерью и сестрой - как раз пары выходных хватит, чтобы продемонстрировать родным моё семейное счастье и нашего замечательного пацана».
        Но об этом я пока не спешил упоминать вслух.
        Оксана, скосив взгляд на кусок клубничного торта, облегченно вздохнула.
        - То есть у нас будет в общей сложности месяц, прежде чем мы переедем из Москвы, - резюмировала моя жутко наивная, славная девочка. Я широко улыбнулся, понимая, что охотник заманил в ловушку свою добычу.
        - Я рассчитывал, что можно все провернуть за недельку-другую, но вряд ли это пойдёт на пользу Ромке, - кивнул я. - Лучше действовать постепенно.
        - Абсолютно с тобой согласна, - подняла бокал в приветственном жесте моя милая девочка.
        Она так радовалась, что заполучила месячную отсрочку от переезда, что даже не спросила, где я буду жить всё это время, пока они с Ромкой остаются жить в Москве.
        ОКСАНА
        Когда он сказал «месяц», я мысленно выдохнула. Целый месяц, прежде чем наша с Ромкой жизнь полностью поменяется. Целый месяц, чтобы свыкнуться с этими изменениями. Неплохо.
        После этого мы обсудили школы, которые имелись в его городе. Рафаэль также сказал, что хочет отдать Ромку заниматься единоборствами, но не в обычную спортивную школу, а к своему тренеру.
        - Вася не педагог и не учитель, - заметил Валеев, пока я рассеянно водила пальцами по ободку бокала. - Он один из лучших тренеров страны по рукопашке. Так что Ромку будет учить лучший.
        - Будет учить один на один? - не поняла я. - Или у него есть детская секция?
        - Нет, - весело улыбнулся Рафаэль. - Он обычно моих парней гоняет.
        - Тогда как же он будет учить Ромку?
        Валеев пожал плечами.
        - Нам, конечно, придется отдать пацана в какое-нибудь детское отделение ради спаррингов, но это будет всего лишь как дополнение к его основной учебе.
        - А глухота ему не помешает?
        - Вася сделает так, что Ромкина глухота станет его преимуществом, - уверенным тоном протянул Валеев.
        - Почему ты так считаешь? Он тоже глухой?
        - Нет, - замотал головой Валеев. - Он просто сможет. Поверь мне.
        Я подумала о том, что выбора у меня всё равно нет - и потому просто кивнула. В конце концов, в единоборствах я ничего не понимала, а из спорта любила только шейпинг… когда ещё была девчонкой.
        После этого мы ещё немного пообсуждали наше предстоящее будущее, и после коротких посиделок Валеев отвёз меня, как и обещал, на мою работу.
        - Значит, договорились: сейчас ты прощаешься со своими коллегами и едешь домой. К часу будь готова. Тебя отвезут в ресторан.
        - Хорошо. - Я кивнула и уже собралась вылезать из машины, когда заметила, что Валеев тоже открывает дверь со своей стороны.
        Я с испугу подумала, что он внезапно решил пойти вместе со мной. Как я его девчонкам представлю? Подумают ведь, что я специально все скрывала - не доверяла им.
        Но к счастью, вместо этого Валеев просто поздоровался с водителем серой ауди, припаркованной впереди.
        Темноволосый мужчина, показавшись из машины, медленно подошёл к нам, кивнув мне как старой знакомой.
        - Это Игорь, Оксан. - Представил мужчину Валеев. - Он будет твоим водителем. Ещё вас с Ромкой будет сопровождать Алексей, я познакомлю тебя с ним чуть позже.
        - Поздравляю вас, - обратился ко мне мужчина. - Поздравляю, босс.
        Рафаэль молча кивнул, а я зачем-то промямлила несуразное «спасибо».
        - Значит, договорились? - спросил Валеев. - Будь к часу готова.
        - Буду к часу готова, - повторила я за мужчиной… то есть уже за мужем. Рафаэль весело хмыкнул - и кивнул на мой рюкзак.
        - Проверь свой сотовый. Я тебе там переслал номер Игоря. Всегда созванивайся с ним перед выходом.
        - Хорошо, проверю свой сотовый… - я не нарочно попугайничала, просто мои мысли находились в таком хаосе, что голова отказывалось выдавать нормальные ответы. Я полагала, что моя жизнь после замужества измениться - но как-то не ожидала заполучить личного водителя с машиной через час после регистрации!
        Переведя взгляд с одного мужчины на другого, я вежливо улыбнулась и пожелала им обоим хорошего дня.
        А затем отправилась к дверям здания, надеясь, что знакомая обстановка поможет мне привести мысли в порядок.
        Правда, моим надеждам не суждено было сбыться, потому что у самых дверей здания меня перехватили - то есть схватили за талию и развернули назад.
        - Ксан, - Карие глаза Валеева впились в моё лицо. - Всё в порядке?
        Я пожала плечами.
        - Что не так?
        Я снова пожала плечами. А потом, понимая, что он ждёт от меня хоть какого-то ответа, выдавила из себя правду:
        - Это всё становится реальностью.
        Карие глаза мужчины сощурились.
        - «Это»?
        - Ну, брак этот, статус жены.
        - И в чем проблема?
        - Не уверена, что я готова.
        - Всё будет хорошо. - Валеев был так уверен (или так готов?), что не удержался от поцелуя. - Ладно, иди, на это у нас ещё будет время.
        Я быстренько прошмыгнула внутрь здания, мимо открывшего от изумления рот охранника. Он даже сегодня забыл спросить у меня мой пропуск - вон как ошалел от всего происходящего.
        К сожалению, не он один.
        Глава 19
        ОКСАНА
        В мыслях я цеплялась за свою работу, как за последнюю соломинку - просто потому, что других «соломинок» у меня не осталось.
        Нет, я нисколько не сомневалась, что по настоянию Валеева меня уже и рассчитали, и уволили. Трудовая наверняка полностью оформлена, а начальство к этому часу вполне смирилось с внезапной потерей сотрудника. Незаменимых, как говорится, у нас нет. Но мне жутко не хотелось покидать компанию с клеймом «внезапно уволенной». Я упорно и много работала; иногда брала доделывать дела даже на дом, работала в любом состоянии, а потому не хотелось исчезать из офиса подобно невидимке.
        Но я ошибалась. Даже исчезновение невидимкой было бы лучше, чем то, что случилось на самом деле.
        Когда я появилась в офисе, начальник сразу же отозвал меня в сторону.
        - Нам было очень приятно с вами работать, Оксана … Компания теряет ценного сотрудника… Удачи вам в дальнейшей жизни… - слова вроде были добрыми, а звучали в моей голове как набат: это всё, это конец, теперь у тебя нет работы.
        Под конец торжественной речи, начальство, расчувствовавшись, крепко пожало мне руку и сообщило, что мои документы у кадровика, то есть у кадровички.
        - Удачи тебе, Оксана, - протянул Георгий Алексеевич и отправился на совещание, чем дал возможность всем желающим подступить ко мне с расспросами.
        Я боялась, что моего исчезновения в офисе никто не заметит? Не того я боялась. Оказывается, наши глазастые девчонки сразу же засекли кольца на моей руке.
        - Смотри-ка, не только обручалка, но ещё и помолвочное кольцо, - протянула Вика. Лиза, с которой мы были довольно близки, прищурилась:
        - Кукушкина, почему скрывала?
        - Так получилось, - пожала я плечами.
        - Ещё бы она не скрывала, - заметила одна из молодых, недавно устроившихся к нам бухгалтерш. - Если бы мне кто мог такое кольцо подарить, я бы тоже его скрывала.
        Девица работала у нас в компании только вторую неделю, но вместо того, чтобы вникать в дела, предпочитала пить чай и болтать с каждым, кто готов был её слушать.
        - Ты знаешь, сколько такое колечко стоит? - спросила она, покосившись на Лизу. Приятельница с удивлением посмотрела на новенькую.
        - Вероника, откуда ты всё знаешь?
        «Точно! Вероника. Как же я могла забыть её имя. А, впрочем, с такой жизнью….»
        - Потому что как финансовый работник я не могу планировать свою жизнь с бессребреником, - язвительно заметила девица. - А колечко действительно хорошее… миллионов на пять - шесть точно потянет.
        Лиза, рассмеявшись, покачала головой.
        - Выдумщица ты, Вероник. Пять-шесть миллионов. Да за такую цену и квартиру в Москве купить можно.
        - Это смотря что ты называешь квартирой, - ввернула шпильку Вероника, с красноречивым взглядом покосившись на меня: мол, смотри, с кем нам приходится иметь дело.
        Пришлось пожать плечами и честно признаться.
        - Извините, дамы, я понятия не имею, сколько стоило это кольцо.
        - Стоит, - поправила меня Вероника. - Драгоценности - не машины, не обесцениваются, когда ты забираешь их из салона.
        Я снова пожала плечами.
        - Я не в курсе.
        Хотя честно признаться, и не удивлена. Человек, который не моргнув глазом, потратил огромную сумму на брендовые шмотки, мог позволить себе приобрести такое вот колечко. Тем более что я тоже в некотором роде его приобретение…
        Нет, не стоило об этом думать - настроение сразу испортилось. Неловко отшутившись по поводу того, что не проставляюсь (Девчонки, у нас ещё у самих застолья не было. Только сегодня расписались), я вернулась к своему рабочему месту, совершенно некстати вспомнив, что у меня кроме небольшого рюкзачка - то есть сумки в виде рюкзака, больше ничего с собой нет. Думая, как решить эту проблему (спросить у кого-нибудь коробку или пакеты какие), я перебрала не только личные вещи, но ещё и документы, откладывая те, которые необходимо было сохранить. Вообще-то странно, что начальник меня об этом не спросил, ну да ладно, я всё передала Лизе.
        Удивительно, но я управилась меньше, чем за час. Всего один час - и моя целая жизнь. Обидно. Коробку, кстати, мне нашла кадровичка, которая пришла меня искать - почему это я всё никак не заберу свою трудовую.
        А затем мне пришлось прощаться с коллегами. Странное дело, вот работаешь так с людьми - вроде не живешь с ними в одном доме, не особенно и дружишь - а всё равно срастаешься как с родными.
        Лиза вышла проводить меня до машины.
        - Оксан, точно всё хорошо? - спросила коллега, пока водитель убирал мою коробку с вещами в багажник.
        - Вроде да, - кивнула я.
        - Уверена? - приятельница нахмурилась. - Прости, что спрашиваю. Это не моё дело, конечно, и тем более я не хочу лезть к тебе в душу, но ты не кажешься супер счастливой.
        - Я кажусь ошеломлённой, - честно ответила я, покосившись на Игоря, тактично отошедшего в сторону и терпеливо дожидавшегося конца нашего разговора.
        - Оксан, если ты вышла замуж из-за денег… - осторожно начала Лиза. Я покачала головой.
        - Всё в порядке, - успокоила я коллегу.
        - Уверена?
        Я кивнула.
        - Я вышла замуж за отца своего ребенка.
        РАФАЭЛЬ
        Забавно было вернуться обратно в школу. Звонок на урок, бегающая малышня, запахи столовой и цветы в кадках.
        А ещё пустой класс и молоденькая учительница, строго экзаменирующая мои знания. Красота.
        Алла оказалась правильным выбором - несмотря на аппарат, который помогал ей слышать окружающий мир, психологически она оставалась по-прежнему глухой, и потому не только прекрасно объясняла мне все мои огрехи, но и подробно рассказывала, какие трудности возникают у глухих в общении со слышащими.
        Учиться мне всегда нравилось. С детства я никогда не был мечтателем, я планировал - и упрямо шёл к своей цели. Отец так научил: мужчина должен крепко стоять на земле, чтобы быть способным позаботиться о своей семье.
        Я на секунду отвлекся от занятий, подумав, что она у меня теперь наконец-то есть. Семья. Умный, верткий сын и робкая сиротка, воспринимающая меня как опасного инопланетянина.
        Интересно, какие у неё до меня были мужики?
        Парни мои, правда, никого в её сегодняшней жизни не обнаружили, но это ведь не значит, что никого совсем не было.
        Скорее всего, всё дело в Ромке - парень сейчас в таком возрасте, когда требуется много времени и внимания. А Ксанка у меня девица ответственная, никогда не стала бы развлекаться в ущерб сыну.
        И всё-таки интересно, какие у неё раньше были ухажёры, если она так… дичится. Хлюпики, наверное, какие-нибудь. Худые очкарики, декларирующие стихи про любовь - их единственную возможность покорить девушку. Почему-то мне казалось, что на стихи Оксана бы обязательно купилась.
        Хотя, скорее всего, всё было намного прозаичнее. Стихов не было, и очкариков тоже не было. А был молодой мажорчик на папиной машине, с папиными же банковскими карточками и пустыми мозгами. Из тех, что любят покататься с девушками без обязательств и чуть что всех отсылают к своим богатеньким родителям. Недаром же Ксанка так нервно относится к деньгам - видимо, когда-то научили.
        - Рафаэль Исламович, - воскликнула Алла, и я понял, что отвлекся. Дожили! Сижу на уроке и мечтаю о девице, которая мне нравится.
        Прямо как будто вернулся назад, в свои чудесные школьные годы. Надо будет рассказать Соболю - поржём надо этим вместе.
        ОКСАНА
        Вернувшись домой, я минут двадцать слонялась по квартире без дела - не привыкла я находиться дома посередине дня безо всяких дел. Если такое и случалось изредка, то только когда Ромка болел - то есть оставалась я всегда при Ромке. Оказывается, я отвыкла быть одной…
        Я прошлась из комнаты на кухню, из кухни в комнату - и пыталась как-то приладиться с мыслью, что моя жизнь сильно изменилось: Ромка теперь будет проводить время не только со мной, но и со своим отцом. А я сама… а я сама сегодня осталась без работы, зато с мужем.
        Только что с ним делать, я понятия не имела.
        Вскипятив чайник и выпив чаю, я несколько раз прокрутила в голове сегодняшнее утро и наше бракосочетание. Уфф…. Вот где было неловко.
        А потом я подумала о том, что Рафаэль, несмотря на всю сложность ситуации, все же постарался сделать это действо не совсем казенным. И цветы были, и музыканты.
        Да, это была не та свадьба, о которой я мечтала; да и жених тоже не походил на того мужчину, которого я могла бы выбрать сама, но не оценить его стараний я не могла.
        Поэтому, покопавшись в недавних покупках, я нашла красное шёлковое платье. Белое, кстати, тоже имелось - но надеть белое я не отважилось. А красное… с одной стороны, на Руси ведь когда-то невесты выходили замуж именно в красном. Правда, цвет был довольно ярким, почти провокационным, но это всё равно было лучше, чем белое - я не чувствовала себя невестой и не хотела подчеркивать этот статус с помощью белого цвета.
        Волосы я оставила распущенными, немного подправив утренние локоны. Ну, и накрасилась по новой.
        Время пролетело незаметно - и ровно в час я уже сидела в машине, которая везла меня куда-то в центр.
        Оказалось, что ресторан, который выбрал Рафаэль, находился на крыше гостиницы, о чем мне вежливо сообщил Игорь, когда припарковался у входа в один из самых дорогих отелей Москвы. Но меня выбило из колеи не это - после сумасшедших трат в ГУМе и дорогущего кольца (что-то мне подсказывало, что Вероника была права насчёт стоимости первого колечка), дорогой ресторан уже не казался чем-то диковинным.
        Но когда я вышла из машины, я увидела на крыльце здания встречающих меня Рафаэля и Ромку. Сын оказался одет в строгий черный костюм - копию костюма Валеева. Оба выскочили на крыльцо без курток, с одинаковыми букетами красных роз, что ещё больше подчеркивало их похожесть. Отец и сын… Они стояли рядом, такие похожие, а Ромка-то… Ромка, оказывается, так вырос! Я всё ещё принимала его за малыша, которого носила на руках днями и ночами напролёт. А мой мальчик уже превратился в маленького мужчину. Я вспомнила, как он плакал ночами, когда у него болел животик: Лейсян кормила его дешевой смесью, от которой он мучился, а я ещё не понимала, в чем дело… Я вспомнила, как паниковала, когда невеста брата сбежала из дома, оставив на меня своего ребенка; как не спала неделями, когда врачи стали подозревать, что Ромочка не слышит. Я вспомнила, как выла по ночам, не зная, как справлюсь со всем - а утром изо всех сил улыбалась на работе, боясь потерять наш единственный источник дохода. Вспомнила и тот самый первый момент, когда Ромка стал отвечать мне на жестовом языке… СТАЛ МНЕ ОТВЕЧАТЬ! И как я радовалась тогда
этому его первому ответу.
        А сейчас он стоит в строгом костюме с букетом цветом - мой маленький защитник. И я была уверена, что через двадцать с лишним лет он превратиться в высокого мужчину, с красивыми чертами лица…
        … и галстук, как у Валеева, и ботинки.
        Да, Ромка определённо не был сыном моего брата. Он был моим сыном. От розовых пяточек до темной макушки. Моим. Я не носила его в своём теле, но я выносила его на своих руках.
        Я разрыдалась.
        - Оксан? - шагнул в мою сторону Валеев. В глазах у него застыло странное выражение, будто он до жути чего-то испугался.
        «Мам?» - спросил Ромка.
        «Ты у меня, оказывается, так вырос», - безуспешно пытаясь прекратить рыдания, сказала я, прижимая сына к себе и целуя его в макушку. - «Ромка, ты такой большой».
        «И я похож на папу», - важно кивнул мой мальчик, пытаясь удержать букет на локте. - «Знаешь, мама, нам несколько человек это сказали. Вот так».
        «Это же хорошо?» - прищурившись, спросила я. Ромка, светясь от счастья, довольно кивнул.
        А Валеев вдруг тихо рассмеялся.
        - Ух, и напугала ты меня, Оксана Александровна, - протянул он тихо, затем более бодро скомандовав Ромке «Сын, показывай нам дорогу». А сам взял меня под руку и не отпускал до тех пора, пока мы не расселись за столик.
        Оказавшись в ресторане, я поняла, почему Валеев выбрал это место. Я ещё понятия не имела, как тут готовят, не очень разбиралась в интерьерах и мебели, но вид… вид из огромного окна, возле которого находился наш столик, был шикарным. Мы как будто парили над Москвой, имея возможность любоваться панорамой любимого города. А столики были разделены живой изгородью, что создавало впечатление приятной уединённости. Ромка, естественно, сразу же прилип к окну, пытаясь рассмотреть малейшие детали всего, что охватывал взгляд.
        - Оказывается, вы похожи не только внешне, - рассмеялась я, глядя через стол на Валеева.
        Рафаэль, приподняв бровь, с любопытством посмотрел на меня.
        - Ромка обожает высоту. Ты, судя по всему, тоже.
        - Да, - согласился Валеев, и поскольку Ромка обернулся, тут же перешёл на жестовый язык. - «Я люблю высоту. В детстве я мечтал стать летчиком».
        «Я тоже хотел бы стать летчиком, но глухих пилотов не бывает», - опечаленно произнес мой ребенок.
        «Кто тебе это сказал?» - удивился Валеев. - «Ещё как бывают.»
        «Правда?» - спросил Ромка, широко раскрыв глаза. - «Папа, ты не обманываешь?»
        «Нет, конечно, не обманываю», - мне показалось, что Валеев отвечает так обстоятельно лишь для того, чтобы лишний раз повторить за Ромкой его жесты. Я уныло признала, что языком он овладевает просто мгновенно - мне понадобилось куда больше времени, чтобы перейти с русского на жестовый русский. - «Правда, я вот слышу, но не пилотом не стал».
        «А почему?» - спросил сын.
        Рафаэль пожал плечами.
        «Пилоты подчиняются приказам начальства», - сообщил он Ромке. - «А мне нравится отдавать приказы самому».
        Наверняка, это была не вся правда… но такая интерпретация заставила Ромку задуматься. Отвернувшись от окна, ребенок повернулся ко мне и вдруг рассмеялся.
        «Мамочка, ты похожа на панду».
        «Что?»
        Я вспомнила, как только что плакала… видимо, косметика потекла. Вот что значит, не краситься в обычной жизни.
        - И ты мне ничего не сказал? - спросила я у Валеева, поднимаясь из-за стола. Такое дорогое, можно сказать элитное место - и я с потёкшей косметикой. Что обо мне подумали официанты! - Где здесь туалет?
        - Прости, Оксан, - покаянно опустил голову Рафаэль. - Я видел огромное количество безупречных женских рож и совсем мало искренних женских мордашек.
        - У меня - лицо, - возмутилась я.
        Валеев согласно кивнул.
        - Ага.
        - Где здесь туалет?
        - Прямо и направо….Тебя проводить? - добавил он игривым тоном.
        - У нас ребенок, - возмущенно зашипела я. - Один из родителей всегда смотрит за ребенком.
        «Мама, ты же сказала, что я уже взрослый!» - вклинился в наш разговор Ромка, посмотрев на меня лукавым валеевским взглядом. О да, эти гены так просто не перебьёшь.
        Я рыкнула и, подхватив рюкзак, поспешила в дамскую комнату.
        РАФАЭЛЬ
        Мной руководила идея сблизиться с сыном. Я хорошо понимал, что сейчас на месте, где у него должны располагаться воспоминания об отце, у Ромки в памяти пустое место - просто нейтральная картинка, которую следовало заполнить только позитивными эмоциями. Ммм… какие у семилетки могли быть со мной общие интересы?
        Картинг, рыбалка, многодневные вылазки в тайгу будут чуть позже, когда мой парень немного подрастёт. Сейчас же приходилось обходиться подручными средствами. Первые семейные посиделки - чем не повод?
        Вот я и придумал немного поиграть в заговорщиков и обрадовать нашу девочку схожими костюмами и букетами.
        «Понимаешь, это наш первый торжественный семейный обед», - сообщил я Ромке, пока барбер подравнивал его волосы. - «А значит, надо сделать так, чтобы он запомнился нам надолго».
        «Торжественный обед?» - нахохлившись, спросил сын.
        «В красивом ресторане», - кивнул я.
        «А почему?», - не унимался мой парень.
        «Потому что с сегодняшнего дня мы втроем официально семья: мама, папа и ты, наш сын».
        «А другая мама?».
        «У тебя одна мама», - покачал я головой и очень удивился, когда в барбершоп залетел взмыленный Леха с кожаной папкой в руках.
        - Босс, - Алексей протянул мне папку. - Подарок от Дмитрия Александровича. Поздравляю вас.
        Открыв папку, я увидел красную книжицу - паспорт гражданина Российской Федерации. Перелистнув обложку, я увидел Оксанино фото и свою фамилию рядом. Паспорт оказался выпущен на имя Валеевой Оксаны.
        А ниже лежал ещё один важный документ - Ромкино свидетельство о рождении с нашими именами. Графа отец - Валеев Рафаэль Исламович. Графа мать - Валеева Оксана Александровна.
        - Вашей жене надо будет поставить подпись в паспорте, - предупредил меня Алексей. - Черная ручка в папке. Всё остальное в порядке.
        - Спасибо, Лёх, - кивнул я, чувствуя, как ком встал в горле от эмоций. Соболь! Только он мог провернуть всё за каких-то два с половиной часа. Аккурат до моего маленького семейного праздника.
        Вытащив Ромкино свидетельство о рождении из папки, я повернулся к сыну.
        «Ром, ты же хорошо читаешь, да?»
        «Лучше всех в классе» - тут же кивнул сын.
        Я протянул ему его свидетельство и предложил самому прочитать, что там написано.
        А затем показал своему парню новый паспорт его мамы.
        Мой сын действительно читал быстро, только это ему не помогло: он несколько раз напряженно перечитывал то фамилии в свидетельстве, то Оксанин паспорт. Будто так и не мог до конца поверить в прочитанное.
        - Босс, там ещё шестнадцатая и семнадцатая страницы, - раздался сзади голос Алексея. - Как и у вас.
        Я кивнул и полез за своим паспортом.
        «Смотри», - я открыл свой и оксанкин паспорта, где на станице «Дети» было напечатано Ромкино имя.
        Мой парень долго смотрел и долго сравнивал наши документы - слишком долго; я прекрасно знал, что читает он куда быстрее.
        «Ром»?
        Я похлопал его по плечу, а он, вместо того, чтобы поднять голову, только опустил её ещё ниже.
        «Ром, что случилось»? - он полностью меня игнорировал. Осторожно взяв у него документы, я вернул их в папку и положил на соседнее кресло, а сам присел на корточки.
        «Рома»?
        В глазах моего сына стояли слезы.
        «Ты убил ведьму, да?» - серьёзно спросил Ромка.
        «Какую …гм…ведьму, Ром?» - на всякий случай уточнил я, уже догадывалась, кого он назовет.
        «Ту ведьму, которая вроде бы была моей другой мамой», - серьезные детские глаза внимательно наблюдали за мной. - «Моя мама - моя настоящая мама - всегда огорчается после разговора с этой ведьмой».
        «Я скормил её дракону», - ответил я, радуясь возможности применить такие редкие жесты. Все-таки есть польза от пересказа сказок, не зря я на них вчера два часа потратил.
        «Ты скормил дракону злую ведьму, чтобы спасти принцессу?», - спросил пацан. - «Да, папа?»
        «Да, малыш», - серьёзно кивнул я. - «Чтобы спасти принцессу Оксану и нашего старшего сына».
        Ромка рассмеялся, а затем крепко меня обнял.
        «Спасибо, папочка».
        Ребенок точно пошёл в меня. Потому что словам он, может, и верил, но документам верил куда больше - новое свидетельство о рождении и наши паспорта убедили его куда лучше, чем все обещания, которые я давал ему до этого.
        После этого мы отправились в гостиницу, где переоделись, заняли лучший столик, а затем отправились встречать его маму… ну и мою новобрачную.
        Только когда Игорь сообщил мне, что они уже подъезжают, я разрешил Ромке выйти вместе со мной на крыльцо: костюм на нём был довольно плотным, а на улице стояла совсем не февральская жара в плюс пять. В общем, парень мой точно не простудился бы. Я надеялся, что Оксана не из этих сумасшедших дамочек, которые кутают своих детей до армии.
        И ничто не предвещало беды: из машины Оксана вылезла, улыбаясь - и мне даже показалось, что ей пришёлся по душе наш маленький заговор с Ромкой.
        Но с каждым шагом выражение Оксаниного лица менялось, а затем он вдруг протяжно зарыдала.
        В этот момент я дико испугался - решил, что сломал свою девочку. Она ведь только с виду такая сильная, а как начнёшь приглядываться - и всё сразу становится понятно: Ксанка, несмотря на все её успехи в выживании, не боец по духу… да женщина и не должна быть бойцом, ей природой отведена другая роль - роль хранительницы очага.
        Я уже начал прикидывать, что буду делать дальше - мальчишку надо было срочно куда-то убирать, чтобы он не испугался её истерики.
        Я уже был готов начать действовать, но в этот момент Ксанка притянув к себе нашего пацана, поцеловала его в макушку. Размазывая слезы по лицу вместе с тушью, она принялась быстро жестикулировать, в восхищении признавая, что ребенок уже вырос.
        Так вот, оказывается, по какому поводу были слезы - моя сиротка просто впервые увидела Ромку в настоящем мужском костюме.
        Я, конечно, надеялся, что сюрприз Ксанке понравится, но и предложить не мог, что он доведёт её до слёз.
        Глава 20
        РАФАЭЛЬ
        Несмотря на незабываемое слезное начало, посидели мы в ресторане неплохо. Вполне по-семейному. Ромка почти всё время изображал взрослого парня - то есть вёл себя прилично и без каприз. А сиротка, что с потёкшей косметикой, что без неё - всегда была идеальна. В том смысле, что её эмоции каждый раз оказывались сюрпризом, но сюрпризом определённо приятным - отвык я от чистоты хороших девочек.
        Да блин, какая ещё баба, кроме моей Ксанки, вместо того, чтобы упиваться жалостью к себе, начнёт реветь из-за того, что её сын вырос? Это было выше моего понимания.
        Нет, сами слезы я понимал - перенервничала, вымоталась… но ход мыслей сиротки оставался для меня темным лесом.
        Может, и хорошо… потому что скучно мне с ней точно не будет.
        Во время обеда, осторожно накачивая свою милую новобрачную шампанским, я позаботился о том, что Оксана подписала свой новый паспорт, после чего вручил ей этот документ вместе с Ромкиным свидетельством о рождении.
        Моя женушка пришла в восторг.
        Я думал, она скандал устроит, что все сделано очень быстро и без её ведома, а Ксанка, наоборот, обрадовалась как маленькая девочка.
        Вот тоже - кольцо за кругленькую сумму она полностью проигнорировала, новые шмотки до последнего не хотела одевать. А паспорт и Ромкино свидетельство о рождении стали для неё просто венцом праздника.
        - Спасибо большое, Рафаэль, - прижимая к себе оба документа, мило покраснела сиротка. - Это так неожиданно… в том смысле, что быстро. Я и не думала, что такое возможно… но это очень круто.
        «Круто», - рассмеялся Ромка, повторив последний жест за своей матерью. - «Мама, правда хороший сюрприз нам устроил папа?»
        Сиротка энергично закачала головой.
        «Правда», - отложив документы в сторону, она потянулась, чтобы поцеловать Ромку, но тут наш ребенок, лукаво посмотрев на меня, вдруг выдал:
        «Мамочка, этоПАПАустроил такой сюрприз». - Вот любопытно, я ещё совсем плохо разбирал жесты, но даже до меня дошло, с какой интонацией это произнес мой ребенок. Оксана тоже поняла и покраснела.
        «Да, да… Спасибо большое, Рафаэль».
        «Мамочка, поцелуй папу», - предложил Ромка. О! да у меня появился сильный союзник. - «У Маринки родители всегда целуются».
        «Но мы же в ресторане… и далеко друг от друга сидим», - попыталась «откосить» от моих нежностей сиротка. Но я не предоставил ей подобной возможности.
        Поднявшись из-за стола, я обошёл его по кругу и навис над своей новоприобретенной женушкой. Красное шёлковое платье отлично смотрелось на её точёной фигурке.
        «Ксан, мы не можем позволить выиграть Маринкиным родителям», - объявил я в шутливой форме, наклоняясь к жене. К черту! Мы женаты - и ей придется со мной не только целоваться, но ещё и кровать делить. Так что пусть привыкает.
        ОКСАНА
        Я никогда прежде не выходила замуж, а потому понятия не имела, что мне делать. Я должна отвечать на поцелуи, даже находясь в общественном месте? Это так работает, да? Вроде бы на свадьбах принято целоваться, но у нас ведь не совсем обычная свадьба… да и ребенок с нами.
        К счастью, Валеев осознавал, что мы не одни, и потому поцелуй вышел чисто символическим.
        Я с облегчением выдохнула, стараясь не думать о его ультиматуме - и о том, что мне придется терпеть не только безобидные невинные поцелуи, но и кое-что другое.
        Признаюсь, в этот момент я поступила безответственно - просто прогнала от себя эту мысль, решив, что подумаю об этом чуть позже, когда придет время подготавливаться к переезду. Всё-таки у меня оставался ещё целый месяц впереди.
        Сейчас же меня здорово беспокоила куда более важная вещь, чем гипотетическая первая брачная ночь в отдалённом будущем: теперь у меня появился муж, который имел те же права на нашего общего ребенка, что и я. При этом его права пока были только по крови, мои же куда глубже и важнее - я являлась единственной матерью, которую Ромка знал и любил все эти семь лет.
        Но сейчас всё резко стало меняться.
        Я видела, как Ромка тянулся к Валееву - у них уже появились свои темы для разговоров, свои шуточки… Валеев пока не очень хорошо говорил на жестовом языке, но он учился, а смарт-часы здорово им помогали понять недосказанное.
        И с одной стороны я не могла не радоваться за своего мальчика. У каждого ребенка должны быть оба родителя: любящая мама и любящий папа. Просто я не ожидала, что окажусь немного в стороне… Ромка оживлённо рассказывал мне, как они со своим папой ходили в барбершоп, как заказывали два одинаковых букета разного размера, чтобы сделать мне сюрприз.
        А я даже не сразу поняла, что такое барбершоп. Не какая-то парикмахерская с тетей Таней, а целый барбершоп, где его стриг какой-то бородатый дядька весь в наколках. Самое ужасное, что даже Валееву пришлось помогать Ромке объяснять мне, что они там делали. Да блин! Я никогда ещё не чувствовала себя такой темной - как будто только что из глухой деревни приехавшей.
        А потом этот поцелуй, который подстроил даже не Валеев, а мой сын.
        Получается, Ромка уже играет не за ту команду?
        От этой мысли мне почему-то стало жутко обидно. Ковыряясь в десерте, я чувствовала себя незаслуженно обделенной, хотя виду не подавала.
        В конце концов, отец и сын действительно устроили мне замечательный сюрприз - и только ради этого следовало спрятать свою обиду куда подальше.
        Под ошеломляющий вид догорающего дня, мы засобирались домой. Ромка порядком устал, да и домашку, к сожалению, никто не отменял: если мы вернёмся домой к шести, то, может, к девяти справимся с уроками, заданным на дом.
        Рафаэль заказал огромное количество еды на выход. Я слабо себе представляла, зачем ему так много пакетов, но вслух задавать этот вопрос не стала, подумав, что это неприлично: несмотря на то, что мы поженились, ещё целый месяц его дела меня почти не касаются… поэтому если ему нравится питаться старыми продуктами - его дело.
        Он довёз нас до подъезда нашего дома, вручил мне оба букета, пакеты с едой (значит, это было для нас), а затем зачем-то полез в багажник.
        - Рафаэль? - я позвала его, надеясь попрощаться на улице: сын устал, я вымоталась, а нам надо ещё предстояло сесть за уроки.
        - Подожди.
        Я вдруг увидела, как из багажника сначала появилась большая спортивная сумка, а затем и черный чемодан.
        Меня бросило в холодный пот. Это ведь не то, что я думаю. Нет же ведь?
        «Боже, пожалуйста! Пожалуйста!!!»
        - Я сначала думал перевезти вас на корпоративную квартиру, - ровным тоном, будто ничего необычного не происходило, протянул Валеев. - Места и комнат там больше, но квартира в центре. Ромке пришлось бы намного раньше вставать в школу. Да и пробки…
        Валеев махнул рукой.
        - А потом, мы же специально остаемся временно в Москве, чтобы плавно подготовить Рому к изменениям…
        - Да, - кивнула я, признавая за ним правоту. - Да, конечно.
        Валеев широко улыбнулся и захлопнул багажник - как будто крышку гроба моих спокойных дней.
        - Но у нас ведь однушка, - прикусив нижнюю губу, я осторожно посмотрела на Валеева. - Где ты будешь спать?
        - У тебя ведь диван раскладывается? - будничным тоном поинтересовался Рафаэль. Так, будто в это было само собой разумеющееся… А может, и было? Может, он с самого начала об этом и говорил - просто я всё не так поняла?
        В висках закололо. Но как же так? Он ведь сам сказал, что целый месяц…
        «Ещё месяц мы будем жить в Москве» - вот что он сказал. Но Валеев никогда не обещал, что он будет жить отдельно.
        Это я так решила, подумав, что для него у нас просто нет места.
        РАФАЭЛЬ
        Наблюдать за Ксанкой было одним сплошным удовольствием.
        После внушительного табуна продажных, бесстыдных баб, встретить девочку, которая стеснялась даже мысли, что ты можешь ночевать с ней на одном диване, казалась сказкой.
        Настоящей сказкой для обыкновенного мужика.
        Не знаю, какие именно мысли бродили в голове у моей сиротки, но Ксанка, опять накусав свою губу, почти молча согласилась с моим вторжением в их скромную обитель.
        А губка у неё сразу же припухла. Ну что за раздражающая привычка у сиротки такая - губу свою кусать. Мне ведь ещё придется какое-то время держать себя в руках, а она тут возбуждать меня вздумала.
        Ромка, который был в курсе моего переезда с самого начала, радостно носился вокруг нас, испытывая цветы на прочность - и я не мог не улыбнуться, глядя на его счастливое лицо.
        Сиротку это тоже пробрало: несмотря на бледный вид, она тоже косилась на нашего сына, счастливо при этом щурясь.
        Но я почему-то был уверен, что это не конец: моя девочка просто так без боя не сдастся.
        Я оказался прав. Как только мы поднялись в квартиру, сразу же началось представление. Кое-где я был виноват сам: оказывается, мы накупили ей так много новых вещей, что скромные шкафы моей женушки не могли теперь вместить даже её собственной одежды, не говоря уже о моих шмотках.
        - Ничего страшного, - усмехнулся я, признавая в этом долю своей вины. Наверное, не стоило так усердствовать… Но я просто не хотел, чтобы она приехала в мой дом бесприданницей. То есть мне самому было начхать на её шмотки или их отсутствие, но женщинам это почему-то очень важно, и я хотел как можно сильней сгладить предстоящий для неё переезд.
        Подумав, я покосился в сторону коридора, где был небольшой, незанятый ничем угол.
        - Завтра съездим в икею и купим сюда временный шкаф.
        Оксане не нашлось ничего на это возразить. Кивнув, она отправилась в ванную и принялась там заниматься цветами: зачем-то по новой обрезала стебли роз. Да не просто обрезала - а набрала воду в ванну и сделала это под водой.
        Я быстрей с едой, заказанной в ресторане, разобрался - вытащил всё из пакетов и просто распихал по холодильнику, пока она всё ещё занималась с розами.
        - Что ты там химичишь? - спросил я, заглядывая ей через плечо.
        - Они так дольше стоять будут, - сообщила мне сиротка. - Сейчас ещё аспирин в воду добавлю.
        Я удивленно покосился на свою девочку. Аспирин для роз? Неужели в самом деле кто-то пичкает цветы таблетками?
        Но Оксана действовала так уверенно, что я умыл руки, хотя всё равно не понял, зачем столько лишних телодвижений, если можно просто пойти в магазин и купить новые цветы.
        Что ж, приучим свою женушку и к этому. Меня почему-то самого грела мысль о новых букетах для своей сиротки.
        А пока я сам вызвался сделать с Ромкой домашнее задание.
        - Ты уверен? - спросила Оксана, заметно напрягшись. - Рафаэль, ты же ещё плохо знаешь жестовый язык.
        - Если понадобится твоя помощь - позову, - кивнул я.
        Но помощь не понадобилась. Не знаю, что сыграло свою роль: гены, мужская солидарность или просто так совпало, но мы с Ромкой справились сами, без женского вмешательства.
        Оксана лишь несколько раз моргнула - и позвала нас ужинать.
        Но самый фейерверк случился уже вечером, когда настало время ложиться спать.
        Раскладывая диван, Ксанка чуть не плача смотрела на меня.
        - Что? - спросил я, чувствуя, что начинаю закипать. Да блин. Мы взрослые люди и всё обговорили на берегу - она сама согласилась на брак со мной и теперь просто не имеет права изображать из себя побитую сиротку.
        - Рафаэль, у меня одна подушка и одно одеяло, - тихо произнесла Оксана. - Прости, пожалуйста, я не подумала о том, что ты остановишься у нас.
        Естественно. Ты подумала, что я целый месяц буду наворачивать вокруг тебя круги, не смея подойти к двери.
        - Нет проблем, - пожал плечами. - Сегодня обойдусь одним пледом. А завтра съездим в икею и купим двуспальный комплект.
        Оксана вздрогнула.
        Да, дорогая, двуспальный - под которым мы будем ночевать вдвоём, в обнимку, как полагается всем приличным молодожёнам.
        В конце концов, это моё право мужа.
        ОКСАНА
        Впервые я почувствовала себя тесно в собственной квартире.
        И вроде бы каких-то сильных изменений не произошло: с тех пор, как Ромке исполнилось три года, я стала всегда переодеваться в ванной и сейчас сделала то же самое. Я никогда не ходила дома без белья - из-за тяжелой груди это было элементарно неудобно; несмотря на то, что жили мы не богато, домашнюю одежду я держала в полном порядке - вышивкой, аккуратными аппликациями можно закрыть любую прореху или досадное пятно. Возможно, я не выглядела богато - но точно аккуратно!
        Но всё равно я чувствовала присутствие чужого человека в доме, и это меня здорово напрягало.
        Меня отстранили от уроков, меня отстранили от готовки. Даже еду Валеев предусмотрительно заказал в ресторане - мне всего лишь понадобилось разогреть все эти деликатесы.
        И вроде бы мне не на что было злиться, но… нет, пожалуй, злость - неправильное слово. Я не злилась, я была просто сбита с толку.
        Если бы он только предупредил заранее меня! Я ведь должна была как-то морально подготовиться? Но нет, Валеев, видимо, посчитал, что это необязательно. Рафаэль просто поднялся с нами в нашу квартиру и остался здесь жить. Но он не вписывался в нашу простую жизнь с Ромкой!
        А когда дошло до ночёвки, меня охватила паника. Неужели он собирается… когда Ромка заснёт… неужели…?
        Когда дольше тянуть стало просто неприлично, я ещё раз проверила мирно сопящего сына, а затем залезла на диван - вжавшись в холодную бетонную стену, в надежде оказаться как можно дальше от Валеева.
        - Спокойной ночи, Ксан, - протянул Валеев, устраиваясь рядом со мной. Без подушки, зато с пледом. То есть под пледом.
        - Спокойной ночи, - вежливо ответила я. И промолчала, когда тяжелая рука опустилась на мою талию.
        Только сон сразу же испарился, уступив место дикому, затопившему весь мой разум, страху.
        Глава 21
        ОКСАНА
        Несмотря на долгий день и моё нервное состояние, я не могла сказать, что свадьбы у меня не было.
        Была.
        Пусть и не с мужчиной, которого бы я сама выбрала, но всё же.
        У нас и музыканты во время регистрации играли, и в ресторане мы посидели. А сколько мне подарили букетов! Сейчас цветы, расставленные по всей квартире, раскрылись и приятно радовали глаз.
        В общем, день свадьбы оказался неплохим - по крайней мере, я запомнила много всего хорошего. Ромку в костюме и с цветами, например… Закат над Москвой.
        Зато первая ночь в статусе замужней женщины навсегда осталась в моей памяти как нечто мучительное и бесконечно долгое - всё время до самого рассвета я провела без сна, хоть с закрытыми глазами.
        Да-да, я знаю, я сама согласилась с предложением Валеева, а потому морально ничего не могла ему противопоставить - он имел все права на то, чтобы спать со мной в одной кровати, спать со мной.
        Но он ведь не мог так сразу… или мог?
        Я догадывалась, что этот мужчина не отличается излишним терпением (вон, все документы на моё имя были переделаны за пару часов), а потому мои страхи были вполне обоснованными. Я едва дышала, боясь, что в какой-то момент на меня опустится не только рука, а нечто потяжелее… и мне придется принять правила игры.
        Но время шло - и ничего не менялось, что давало мне осторожную надежду на то, что возможно не сегодня, не этой ночью.
        Никогда прежде я не ждала с такой затаенной надеждой звонка будильника - а когда звук все же раздался, не могла поверить, что это случилось: то есть ничего не случилось, и я осталась цела.
        - Ксан? - спросил Валеев, когда я осторожно перелезала через него. - Сколько времени?
        - Половина седьмого. Рано ещё.
        Валеев хмыкнул и вдруг резко притянул меня к себе, так что я оказалась распластанной сверху по его телу. Пока темные внимательные глаза рассматривали мою усталую физиономию, я дивилась тому, насколько мужчины отличаются от женщин.
        Вроде ведь одинаковое строение тела - я имею в виду, та же кожа, те же мышцы, только Валеев оказался каким-то супер жестким, как доска для стирок в деревнях с выпуклыми металлическими валиками.
        - Сегодня отведём Ромку в школу, а затем съездим в икею.
        - Хорошо, - покладисто согласилась я. Валеев улыбнулся, а затем вдруг внимательно посмотрел на мои губы. Так внимательно, что только он одного его взгляда губы как будто налились кровью и заболели.
        - Даже не поцелуешь меня? - вкрадчиво поинтересовался Рафаэль. Я смущенно дернулась в сторону - но «съехать» с тела мне не дали: Валеев по-прежнему крепко удерживал меня за талию. При этом Рафаэль немного сдвинулся, и я смогла животом почувствовать ещё одну выпуклую часть его тела - почему-то ЭТО по ощущениям больше напоминало камень, а не металл.
        - Ксан, - напомнил о себе Валеев. - Я вообще-то жду.
        - Чего?
        - Хорошего крепкого поцелуя от своей милой женушки, - откровенно смеялся надо мной Валеев. - Помнишь? Мы вчера поженились.
        - Так рано же ещё.
        Рафаэль многозначительно приподнял бровь. Ну да, согласна - так себе отмазочка.
        - Эм… я зубы ещё не почистила.
        Валеев тяжело вздохнул, в то время как одна из его ладоней переместилась на мой затылок.
        - Ничего, - ехидно протянул это мужлан. - Переживу.
        РАФАЭЛЬ
        Задержаться на недельку - другую в Москве оказалось самой замечательной идеей, которая меня когда-либо посещала. Даже та хитрость, благодаря которой мы в прошлом году вычислили крысу в одной из местных администраций, казалось мне теперь не такой крутой, как моё триумфальное переселение к Оксанке на диван.
        Правда, пришлось переехать со своей подушкой: всё-таки я оказался прав, и моя хорошая девочка не водила к себе домой случайных хахалей. Поэтому на второй день нашей семейной жизни мы затарились в магазине новыми подушками, большим одеялом (для нас двоих), ну и постельным бельем соответствующего размера.
        Правда, это мало что изменило в наших ночёвках: сиротка по-прежнему шугалась меня как прокажённого и кажется, просыпалась от каждого моего движения. По крайней мере, когда бы я не проснулся, она тоже никогда не спала, хотя старательно делала вид - у спящего человека тело всегда расслаблено, она же хоть и лежала, не двигаясь, но тело всё равно оставалось напряжено.
        И это всё притом, что я начинал ей нравиться. Можно сколько угодно отводить глаза в сторону и прятать взгляд, но реакции тела обмануть невозможно. А они были. Неспрятанная пуш-апом грудь слала сигналы; припухлые губы требовали внимания… В общем, моя красавица понемногу приручалась.
        Я же никуда не торопился. Хотя на стенку, конечно, уже лез… даже на парней своих срывался, которые просто покупали нужное количество девок и весело проводили время.
        А мне не хотелось отрываться с какой-то левой девкой. Мне хотелось свою жену.
        Но крошечная квартира и комната, в которой мы ночевали все вместе, не оставляли никаких вариантов, кроме как дождаться путешествия в родные пенаты: на выходных, когда поедем ко мне в гости, Оксанке не отвертеться.
        А пока… пока мы просто привыкали друг к другу.
        Оксана занималась документами, потихоньку разбиралась в вещах - подготавливаясь к переезду. Их квартиру в Москве я уже выкупил, так что теперь ей хотя бы не надо было переживать из-за кредита по ипотеке.
        - Думай сама, что ты хочешь с ней делать, - отдав ей все бумаги, сообщил я. - Хочешь - сдавай, а хочешь, пусть пока остается закрытой. В конце концов, мы будем иногда приезжать в Москву и можем останавливаться здесь.
        Я не планировал лишать её и Ромку воспоминаний. Наоборот, старался бережно их сохранить.
        Пока Оксана пыталась приспособиться к новой для неё жизни, я усиленно штудировал русский жестовый язык. Алла - учительница из Ромкиной школы - оказалась правильным выбором: я пока не мог похвастаться обширными знаниями, но она так грамотно выстроила обучение, что уже через неделю практики (тут я врать не буду, на язык я каждый день уделял не меньше трёх-четырех часов своего времени), в простых бытовых разговорах я практически не чувствовал никаких проблем. Впрочем, вряд ли это было так сложно - всё-таки я общался не с доктором наук, а с семилеткой. Да и Ромка, надо признать, здорово мне помогал. У меня, можно сказать, было два учителя: один (то есть одна) - в школе, и второй - свой собственный ребенок - дома.
        Пользуясь возможностью, я ему много и часто рассказывал про свой город: какие у нас достопримечательности, парки, детские развлечения. Рассказывал и про свой дом. Что у него будет своя отдельная комната, куда можно повестить какой угодно величины телевизор - чтобы можно было в игрушки резаться. Вообще, я даже предложил устроить отдельную комнату для этого. А что? У меня в доме уже имелся бассейн, спортивный зал и бильярд. Пора добавить комнату для виртуальных игрушек.
        Между собственными занятиями и приготовлением уроков с Ромкой, я пытался удалённо заниматься делами. Не знаю, как бы всё сработало, если бы Соболь не взял часть дел в свои руки. Я мог представить, каких трудов это стоило моему боссу - и оттого был вдвойне ему благодарен.
        Я уже вовсю планировал нашу первую совместную поездку ко мне домой, когда сиротка выкинула новый фортель с коленцем.
        ОКСАНА
        Идея посетить женского врача возникла у меня в тот момент, когда Рафаэль в красках рассказывал Ромке о его отдельной комнате и о том, что мы будем спать в комнате напротив - прямо дверь в дверь через узкий коридор.
        «Я буду спать совсем один?» - не поверил Ромка. - «А если я ночью один испугаюсь?»
        «Почему ты должен испугаться?»
        «Не знаю», - пожал плечами мой ребёнок. - «Мама всегда спала со мной в одной комнате».
        «Это потому что она боялась спать одна», - многозначительно мне подмигнув, протянул Валеев. - «Девчонки всего боятся. А мы-то мужчины»
        Махнув рукой, я привлекла внимание своих не очень воспитанных мужчин.
        «Это неправда».
        «Мамочка», - насупился мой ребенок. - «Но ты же в самом деле боишься каждого паучка и каждого червячка. Помнишь, как ты паниковала, когда будущая бабочка забралась к тебе на одежду?».
        Валеев, с трудом сдерживая смех, развёл руками. Мол, я тут не причем. А затем обратился к Ромке.
        «Наша мама очень храбрая и смелая, но это неправильно, когда она защищает нас. Это мы, мужчины, должны заботиться о ней», - наставлял он моего ребенка. То есть сначала «она боится спать одна», а затем вдруг смелая… Я надеялась, что Ромка не купится на подобные объяснения, но мой сынок радостно закивал головой.
        «Мамочку надо защищать».
        «Правильно, сынок», - кивнул Валеев. - «Это наша обязанность».
        Спасибо, удружили!
        «Но если вдруг тебе приснится плохой сон - мальчикам иногда тоже снятся плохие сны, то ты можешь всегда прийти переночевать в нашу комнату». - Валеев заглянул Ромке в глаза. - «Договорились?»
        «Да, папа», - серьёзно ответил мой мальчик.
        «Правда, я почему-то уверен, что скучать тебе в своей комнате будет некогда. Мы с твоей мамой тут подумали о щенке…»
        Ромка радостно взвился.
        «Мамочка?» - подлетел он ко мне. - «Правда, можно?»
        Я кивнула. Ну а что я еще могла сделать после того, как Рафаэль уже обрадовал ребенка - изображать злую грымзу, которая против милых щенят?
        Да, у нас на самом деле пару дней назад был разговор с Валеевым о собаке. Он сказал, что щенок поможет Ромке быстрей адаптироваться на новом месте, а я тогда призналась, что всегда любила животных. Просто куда заводить животное в съёмную однушку? Правда, это было сказано между делом - и мы точно ни о чем всерьёз не договаривались. Судя по всему, кто-то опять принял единоличное решение… С Валеевым такое случалось сплошь да рядом.
        И вот тут-то до меня запоздало дошло, что Валеев может принять такое решение не только о собаке. А что, если он также единолично решит, что нам необходим ещё один ребенок? Папа, мама, сын…для комплекта явно не хватает дочери.
        У меня не было никакого опыта в этом плане, но я почему-то наивно считала, что основную роль в предохранении играет мужчина. А что, если у этого мужчины свои планы?
        Я знала, что не готова пока к детям. Да что там - я и к общей спальне с Валеевым не была готова, но кто бы стал меня слушать… В общем, я решила подстраховаться и сходить к врачу, чтобы мне порекомендовали таблетки, предохраняющие от нежелательной беременности.
        А вот тут возникла небольшая проблемка. Точнее, маленькая интимная деталь, о которой совершенно точно забыли все женщины, имеющие сколько-нибудь действительный опыт в этом деле. Чтобы посетить женского врача, им не нужно было заниматься никакой подготовкой, достаточно просто получить талончик и явиться в правильное время в правильный кабинет.
        Мне же пришлось ещё носиться полдня по квартире с кружкой Эсмарха - потому что иначе врач не смог бы меня осмотреть.
        Вы представляете себе как трудно сделать клизму в однокомнатной квартире, особенно когда твой нежеланный чужой муж и не под годам смышленый ребенок появляются на два часа раньше обговоренного времени, потому что учительница физкультуры заболела? Я чуть не рыдала… и едва сумела уговорить Валеева сходить вместе с Ромкой в парк, пока я помою полы.
        Валеев покосился на кружку Эсмарха, которую я только-только вытащила с полки, и недовольно скривился. Злился отчего-то.
        - Ты точно ничего не хочешь мне рассказать? - спросил он после долгой паузы.
        Я замотала головой.
        - Нет. Разумеется, нет.
        В ответ он не просто вытащил Ромку гулять - он ещё и дверью хлопнул. Вот пойми этих мужчин!
        РАФАЭЛЬ
        Если я и вынес что путное из своей долгой жизни, так только один важный момент - никогда не доверяй бабам. Даже самые лучшие из них могут предать, легко всадив нож тебе в спину.
        И это ведь ещё разговор о самых лучших, которые мне пока не попадались.
        Я надеялся, я мечтал, что сиротка не такая. Но эта грелка, прижатая к её животу, рассказала мне о ней больше, чем все собранные отчеты. Потому что по-настоящему хорошие девочки - здоровые молодые женщины - не таскаются в середине дня по дому с грелкой.
        Она меня что, за идиота держит? Поди, погуляй, пока я тут буду проделывать свои делишки… Вторую часть фразы она, конечно, не сказала, но точно подумала.
        А ведь какую скромницу из себя строила - чуть ли не девственницу передо мной изображала, а сама…
        Ромка потянул меня в сторону неработающего фонтана - и я машинально пошёл за ним следом, перебирая в уме остальные возможные варианты.
        В том, что отмороженные бабы часто используют грелку, чтобы вызвать месячные, я узнал во время своего брака. Лейсян тогда тоже периодически таскалась с грелкой на животе: желудок у бедняжки то и дело болел. Я тогда решил записать её в клинику, чтобы она основательно проверилась. Как придурок, сидел на работе, шерстил отзывы, какие врачи лучше, пока один из коллег не посоветовал мне прежде поискать в интернете причины, по которым бабы прикладывают к себе грелки - понял, видимо, какой я лошок.
        Но я был не просто лошком, а самым настоящим лохом, который подумал, что Лейсян об этом просто не знает. Зачем бы ей настолько рисковать здоровьем (женщины от подобных вещей иногда калечили себя на всю оставшуюся жизнь) когда мы уже женаты, и я совсем даже не против ребенка.
        Я попробовал осторожно с ней об этом поговорить, но она всё отрицала. Сказала, что использует грелку только от болей в желудке - и у меня нет причин ей не доверять. Правда, почти сразу после того разговора, эта хрень как будто навсегда исчезла из нашей квартиры, зато появились таблетки.
        А теперь желудок внезапно разболелся у сиротки. Не от меня - но всё равно разболелся. Интересно, где она об этом узнала? У баб что, есть какое-то секретное общество, где они делятся подобными рецептами, или жизнь с моей бывшей не прошла и для этой девочки даром?
        Пока гулял с Ромкой по парку, накрутил тебя до такой степени, что уже не сомневался: Оксана - такая же тварь, как и моя бывшая. Крутила передо мной хвостом, недотрогу из себя строила, а сама, видимо, развлекалась, ни в чем себе не отказывая…
        И ладно бы она была со мной честной - в конце концов, я появился в её жизни внезапно и мог предположить, что она не живёт как та принцесса с длинными патлами в башне. Все живые люди, все любят нежности - ничего необычного я в этом не видел. Главное, она не таскала своих любовников к себе домой, а её временные хахали не изображали папашек для моего сына.
        Блин, да даже если она и залетела от случайного любовника… Ничего страшного я в этом не видел. Если бы она только пришла и честно мне об этом сказала. Не изображала бы из себя невинную овечку, не знающую, как язык правильно использовать - а честно бы призналась в своей беременности. Я разве не человек, не понял бы? В конце концов, она моего ребенка воспитывала как своего - неужели я бы не принял в ответ её собственного? Ещё бы как принял - и как своего бы воспитал, не делая никаких различий между этим, вторым и Ромкой.
        Но она не пришла и не созналась. Ей было выгодно изображать из себя невинную деву, и давить мне на совесть своей постной мордашкой.
        Вместо честного напарника я пригрел на груди изворотливую змею.
        «Папа, а ты знаешь, что в белом цвете есть все остальные цвета: и зеленый, и красный, и голубой, и даже желтый», - гордо сообщил мне Ромка.
        «Да?», - улыбнулся я. Мне нравилась любознательность сына. - «А ты это откуда знаешь?»
        «Мама мне книжку недавно про это читала», - закивал Ромка. - «Там про всё, про всё есть - про цвета, про звук… это все моря».
        «Волны», - поправил я сына, приглядываясь к румяной Ромкиной физиономии. Что-то тут не сходилось. Ксанка столько сил потратила, чтобы вырастить чужого ребенка. Неужели она стала бы избавляться от своего собственного? А вдруг и правда, просто грелка для живота? Тогда отчего у неё был такой испуганный взгляд.
        Нет, не похоже.
        «Пап, смотри, как я могу!»
        «Отлично, Ром» - похвалил я ребенка, задумавшись об Оксане. Перед знакомством с сироткой, парни прошерстили все её контакты - и никакого намёка на любовника там не было. Кроме того, никаких визитёров, никаких отлучек из дома… то есть, если любовник где и был - то только на работе. Уединялись, наверняка, в туалете или в машине - быстрые ласки в обеденный период.
        Мы как раз подходили к нашему подъезду, когда я подумал об этом. Не просто подумал - эта мысль била в моей голове набатом. Мне не хотелось представлять сиротку в подобной ситуации, но эта была единственная адекватная версия. А что? Удобно, быстро - а главное, всё шито-крыто. Может, её хахаль вообще женатый?
        Я понимал, что вместо того, чтобы подумать обо всём с холодной головой, я распаляюсь от злобы - и вместо нормального анализа веду себя как бык, дорвавшийся до красной тряпки - понимал, но ничего не мог с собой поделать. Если сиротка на самом деле собиралась скрыть от меня свою беременность (а значит, и своего хахаля) - ей не поздоровиться. Второй раз рога себе наставлять я не позволю.
        У подъезда торчал недовольный Игорь, который увидев меня вздрогнул и отвел взгляд в сторону.
        - Раф, - нехотя поздоровался мой подчинённый, судя по всему, где-то сильно наложавший и оттого так сильно нервничающий.
        - Говори, - рыкнул я, чувствуя, что новости будут не слишком приятные.
        - Оксана уехала куда-то по делам, но просила её сегодня не сопровождать, - сообщил мне Игорь. - Я сделал, как она сказала, но…
        - Но? - повторил я.
        Игорь сплюнул на землю.
        - Она дико нервничала.
        Я молча кивнул.
        Игорь сделал всё правильно. То есть всё правильно по букварю: охранник должен давать определённое количество свободы своего подопечному, или его будут считать не за друга, которому можно доверить свою безопасность, а за тюремщика.
        Но в то же время отпустить одну нервничающую женщину….
        Я прикинул в уме, что можно сделать. Основное наблюдение за сироткой было уже снято, но ребята всё равно продолжали отслеживать необходимый минимум.
        Набрав номер Лехи, я быстро поинтересовался местонахождением сиротки.
        - Пять минут, Раф, - сообщил Лёха. - Открываю. Так, судя по GPS, районная поликлиника.
        - А есть телефонные логи: кто звонил, кому она звонила, смс?
        Если она общалась со своим женатым хахалем, сгною обоих.
        - Минуту, посмотрю… одна смс от какой-то Лизы, какая-то навязчивая тетка из школы по поводу весенних каникул и смс-подтверждение из поликлиники. Валеева Оксана Александровна, прием в час сорок пять, гинеколог Андреева Анна Владимировна.
        Гинеколог. Грелка. Нервничающая сиротка.
        Я как назло вспомнил совет Соболя - ходить всегда в женские клиники вместе с сироткой.
        - Какой кабинет? - зло рявкнул я.
        - Сто второй, - быстро ответил Леха.
        Сбросив звонок, я покосился на Игоря.
        - У тебя планшет в машине имеется? - спросил я, прищурившись. Игорь коротко кивнул.
        - Отлично. Значит, отвезёшь Ромку в какое-нибудь детское кафе. Он тебе через планшет расскажет, что ему заказать.
        «Ром», - присев на корточки, я обратился к сыну. - «Мне надо ненадолго отъехать по делам, а мамы дома тоже нет. Как насчет того, чтобы повеселиться в детском кафе?»
        «Одному?» - сделал большие глаза Ромка.
        Я кивнул в сторону водителя.
        «С Игорем»
        Ромка неуверенно кивнул.
        «Он пока не знает жестового языка, но сможет прочесть всё, что ты напишешь через планшет». - Я нарочно покосился на Игоря. - «Не уверен, конечно, но, кажется, что он умеет читать».
        «Папа», - прыснул мой парень. - «Все взрослые умеют читать».
        «Ты думаешь?» - с сомнением протянул я, а затем заставил себя рассмеялся следом. - «Если что, пиши мне, хорошо?
        «Конечно».
        Ребенок меня обнял - и с удовольствием забрался в машину к моему водителю. Подождав, пока они отъедут, я подошёл к своей тачке и, открыв дверь, громко выругался трёхэтажным матом.
        Эта оказалась не лучшей предыдущей. Судя по всему, такая же тварь.
        ОКСАНА
        Пережив осмотр на кресле и уже одевшись, я сидела на стуле возле врача и ждала, пока мне выпишут противозачаточные средства. Помимо этого, гинеколог обсуждала что-то с медсестрой - какое-то предстоящее собрание и что какая-то Мареева была абсолютно неправа.
        - Так, Оксана Александровна, значит…
        Договорить доктор не успела, потому что в кабинет, даже не скинув куртки, ввалился Рафаэль - злющий, как чёрт.
        - Эм… - проблеяла я, не зная, что делать.
        - Это кто? - оторвавшись от бумаг, доктор подняла взгляд на Валеева. - Вы к кому, мужчина?
        - Я - её муж, - рявкнул Рафаэль.
        У медсестры, которая, конечно, слышала про моё «virgo», открылся рот от удивления.
        - Рафаэль, - простонала я. - Рафаэль, пожалуйста.
        - Молчи, - рявкнул он. - Будишь говорить, когда я разрешу.
        Он одним движением расстегнул куртку.
        - Я пойму, если ты не хочешь сохранять этого ребенка, но ты обязана была сказать вначале мне. Потому что это и моё дело тоже!
        - Так кто вы такой? - растеряно переспросила доктор.
        - Её муж. - Снова рявкнул Валеев. - Муж и отец её ребенка.
        Врач, опустив очки на переносицу, повернулась к медсестре и попросила ту выглянуть в окно.
        - Зачем это? - медсестра подорвалась с места - подлетев к окну.
        - Проверь, волхвы не идут.
        Медсестра хихикнула, я - жутко покраснела, а Валеев, нахмурившись, всё ещё не понимал.
        - Моя жена беременная или нет? - навис он над врачом. - Я имею право знать.
        - Это вы мне ответьте. Ваша жена, - доктор сделала драматическую паузу, медленно смерив Валеева с ног до головы. - Всё ещё девственница.
        Я готова была со стыда под землю провалиться.
        Два раза.
        Глава 22
        ОКСАНА
        Я фурией вылетела из поликлиники, не обращая внимания на наступавшего мне на пятки Валеева.
        - Оксана, - Рафаэль схватил меня за локоть и указал на машину, припаркованную за вазонами, наполненными снегом. - Нам туда.
        Я была замужем, я воспитывала его ребенка - только поэтому я вынуждено последовала за ним следом. Только поэтому!
        Валеев открыл машину и предложил мне сесть внутрь, что я и сделала. Опять же, вынуждено.
        Потому что будь моя воля, мы бы с Ромкой уже сбежали на другой континент, подальше от этого невоспитанного хама.
        Вот странно, я как бы всегда стеснялась своей неопытности: в моём возрасте оставаться девственницей уже не совсем нормально; но сейчас вместо стеснения я чувствовала лишь злость. Злилась я на Валеева и его беспардонность.
        Математики, наверное, в этом правы: минус помноженный на минус всегда даёт плюс, а стыд помноженный на стыд всегда даёт злость.
        Потому что я не обязана была стыдиться того, что у меня не случилось романов. Стесняться - да, возможно, но постыдного в этом ничего не было. Стыд - это когда твой непрошенный муж залетает к твоему врачу и начинает орать на него; это было не просто неловко, это было унизительно.
        Как я теперь снова пойду к ним на прием? О, ужас!
        Пристегиваясь, я почувствовала на себе пристальный взгляд Валеева.
        «Если он чувствует себя отвратительно за то, что сделал - это правильное чувство», - подумала я, решив поднять на него взгляд. - «Извинения не исправят всей неловкости, но, по крайней мере, помогут как-то разрулить ситуацию».
        Однако в темных глазах, прожигающих меня насквозь, не было и намёка на раскаяние.
        Свободно откинувшись на сидении (сейчас он казался мне почему-то ещё внушительней и мощнее, чем обычно), Рафаэль довольно улыбался, глядя мне в глаза. Словно кот, объевшийся сметаны.
        - Не понимаю твоего веселья, - процедила я сквозь зубы.
        - Значит, совсем никого, Ксан, а? - издевательски протянул Валеев, абсолютно безразличный к моему настроению.
        - Тебя это не касается.
        - Напротив, - пожал плечами Валеев, явно забавляясь моей злостью. - Я как раз должен быть в курсе того, как часто тебя касались, и касались ли вообще.
        Прошло какое-то время, прежде чем до меня дошло, что он имел в виду. Чувствуя, что я заливаюсь румянцем (кровь прилила к щекам, аж горячо стало), я повернула голову вперед - так, чтобы не встречаться с Валеевым больше взглядом, и упрямо процедила.
        - Нет. Мы поженились из-за Ромки, не из-за меня. У меня мог быть один любовник, мог быть целый табун любовников. Но мы поженились не из-за меня, а из-за ребенка.
        Больше добавить мне было нечего. Потому что Валеев вообще не испытывал никакой неловкости. Наоборот, он вел себя как … распушившийся петух!
        А я ничего не могла с этим поделать.
        Наоборот, когда волна возбуждения схлынула, я вдруг начала намного острее ощущать присутствие рядом чуждого человека… нет, не просто чужого человека - чужого мужчины. Который вел себя так, будто имел на меня полное право.
        Это ощущение создало целый букет странных, несостыкующихся друг с другом чувств, которые мне совершенно не понравились. Прежде всего я была матерью семилетнего ребенка, а матери никогда не теряют голову.
        РАФАЭЛЬ
        Моя покрасневшая от смущения сиротка демонстративно злилась, старательно делая вид, что игнорит меня. Хм… ну-ну. Игнорит… смешная.
        Надо же, девственница… Не думал, что в Москве такие ещё водятся. У моей сиротки и фигурка ладная, и личико на загляденье… Пусть она фактически была матерью одиночкой, но кого в наше время пугает ребенок от прошлого брака? Главное, не шлёндра какая-нибудь; скромная, хозяйственная. И как мать опять же хорошая - самое то для серьёзных отношений. Неужели мужики в столице настолько очумели, что пропустили такое сокровище?
        Ксанка, почувствовав на себе мой взгляд, повернула голову, воинственно сверкнула взглядом - и быстро отвернулась назад - видимо, совершенно точно зная, что сил переиграть меня в гляделки у неё не хватит.
        Родная моя, я не играю с беззащитными котятами. Для моих игр тебе придется немного подрасти. Вот когда станешь взрослой кошечкой, которая может и фыркать и царапаться - тогда пожалуйста… а котят трогать нельзя. Ну, если только осторожно - так, чтобы расставить сразу все точки над i.
        Я завёл машину, попутно объявив Ксанке, что мы едем за Ромкой.
        - Куда едем? - спросила она, поджав губы.
        - В детское кафе, - я проверил адрес, который мне скинул Игорь. - Здесь недалеко.
        - А почему он в детском кафе? - высокомерно спросила моя девочка. Только вот голос дрожал - а так получилось вполне правдоподобно. - Вы вроде как должны были возле дома гулять.
        - А ты вроде как должна была дома сидеть.
        Повернувшись ко мне, Ксанка недовольно фыркнула.
        - Я никому ничего не должна.
        - Правда? - приподняв бровь, я посмотрел на свою женушку. - Ксан, кажется, ты уже забыла, о чем мы договаривались.
        - О чем же? - нет, она упрямо не желала сдаваться. - Напомни, а то и правда вдруг запамятовала.
        - Оксан, будем играть в «угадайку»? - Мягко усмехнулся я. - Если бы ты не скрытничала, а заранее меня предупредила…
        - С какой стати я должна предупреждать тебя о том, что иду к доктору, - возмутилась моя красавица.
        Я схватил её за руку и продемонстрировал ей кольца на её руке.
        - С такой стати, - рявкнул я ей в лицо. - Ты - моя жена. Не сожительница, не воспитательница Ромки, а жена!
        - Это не значит, что я должна отчитываться перед тобой о таких интимных вещах.
        - Именно это и значит, - отрезал я, удивляясь её наивности. Она и правда думает, что меня не будут волновать подобные вещи?
        - Зачем ты туда ходила, если ты девственница?
        - А что, девственницы не должны посещать врачей? - спросила моя девочка, прикусив губу.
        Ну не сейчас же! - Этот её невинный приемчик срывал у меня башку.
        Я глубоко вздохнул, пытаясь взять своё тело под контроль.
        - Ксан, - мягко произнес я. - Не скажешь сама, завтра мне доложат мои парни. Делов-то.
        Оксана резко повернулась ко мне.
        - Это отвратительно.
        - Согласен, - кивнул я. - Поэтому я спрашиваю у тебя самой.
        В глазах моей девочки блеснули слезы. Да что ж такое!
        - Я просто хочу знать, Оксана.
        Она тяжело вздохнула, а затем призналась.
        - Я попросила выписать мне противозачаточные таблетки, - упавшим голосом протянула она.
        - Что? - я подумал, что ослышался. Сбавив скорость, я покосился на сиротку. - Зачем тебе таблетки, если мы до сих пор спим как пионеры?
        Сжав пальцы до такой степени, что они уже не побелели - посинели, Оксанка упавшим голосом протянула.
        - И как долго это продолжится?
        - Поверь мне, совсем недолго, - хохотнул я, довольно щурясь.
        Оксана пораженчески кивнула.
        - Ну вот…
        И такая она была вся при этом несчастная, что мне стало её дико жалко.
        Я уже так давно не имел дела с хорошими девочками, что забыл, какие они. А они пугливые. Ранимые. Чувствительные.
        Накрыв своей ладонью её руки, я мягко протянул.
        - Ксан, ну я же не зверь какой-нибудь. Разве я плохо обращаюсь с Ромкой? Плохо о нем забочусь?
        - Хорошо, - пискнула сиротка со своего места.
        - Ну вот, - кивнул я. - Тогда почему ты думаешь, что я плохо позабочусь о тебе?
        - Я … - она закашлялась. Явно от смущения закашлялась, потому что так и не смогла завершить свою фразу.
        - Ксана? - я провёл ладонью по её руке - от самой кисти, до локтя, стараясь немного упокоить свою женушку. - Ты…что?
        На Ксанкиных щеках расцвел яркий румянец - моя красавица явно думала о чем-то интересном. И я теперь просто не мог не допытаться у неё, о чем она думала, когда пошла к врачу.
        - В принципе, Ромка там неплохо проворит время в компании Игоря, - заметил я, сворачивая к кафе, где сейчас резвился наш сын. - Так что мы можем обсудить всё наедине.
        Оксана замотала головой, будучи явно не согласной с моим планом.
        - А что не так? - усмехнулся я, глядя в её растерянные честные глаза. Девичьи глаза, между прочим.
        Да, блин, мне, наконец-то, повело. Понятия не имею, что я такого сделал, чтобы так крупно выиграть по жизни, но факт оставался фактом: ошибся я. Девчонка оказалась настоящей.
        - Ты попросила таблетки, потому что не хочешь нас ни в чем ограничивать? - спросил я, поиграв бровями. Но переоценил «осведомленность» своей женушки.
        Она замотала головой, явно не понимая, что я имею в виду. Создатель, дай мне терпения с этой женщиной!
        - Тогда что?
        - Я подумала, что ты всегда все решаешь единолично, - сказала сиротка, отведя взгляд в сторону. - Ты решаешь, в каком городе мы будешь жить, когда нам лучше переехать. Решаешь, что Ромка будет ночевать в отдельной комнате, и ты же решаешь сказать ему про собаку.
        - У нас был разговор про щенка, - не понял я.
        - Просто разговор, а не обсуждение в деталях: когда ему лучше подарить этого щенка, какого щенка, какой породы. Лучше бы вообще взять кого-нибудь из приюта.
        - Тебя настолько возмутил щенок, что ты пошла к гинекологу? - я нахмурился, пытаясь уловить связь. - И что плохого в отдельной комнате для Ромы? Это нормально, когда ребенок спит в отдельной спальне.
        - Я это понимаю, - согласно кивнула моя сиротка. - Но мне не нравится, что ты всё делаешь сам, без предварительной договорённости.
        - Делаю правильные и хорошие вещи? - на всякий случай уточнил я. Сиротка кивнула.
        - Я просто подумала, что не знаю твоих планов в отношении себя… я боюсь однажды проснуться, оказавшись на восьмом месяце беременности, только потому, что ты решил добавить к набору «моя семья» ещё и дочку.
        Оксана подняла на меня чистый, полный тревоги взгляд.
        - А я опять узнаю обо всем позже всех.
        - Ксан, - я не удержался, чтобы не провести пальцем по её губе. - Ну, ты же не маленькая. Понимаешь, что без твоего вмешательства я в этом деле один не управлюсь?
        Я мягко усмехнулся, спрятав за добродушным оскалом хорошо скрываемое удивление: оказывается, невинная женушка каким-то не постижимым образом просекла мои намерения. Да, я хотел ещё и девочку. Малышку в розовом чепчике с таким же невинным взглядом, как у моей сиротки. А что, я имел на это право.
        Сын же у меня уже имелся. Хороший сын…наследник.
        Я только-только принялся понемногу гонять Ромку на улице, приводя его мышцы в порядок. Моя порода в нем чувствовалась: парень оказался упертым, настырным… хотя пока и слабым. Ничего не поделаешь, женское воспитание.
        ОКСАНА
        Это казалось очень странным - забирать своего ребенка из кафе, где он объедается молочным коктейлем со своим водителем… или всё же охранником?
        Однако…
        Я была меньше недели замужем - но уже почти не удивилась подобному развитию событий. После того, как Рафаэль ворвался к моему доктору в кабинет, меня уже нельзя было чем-то удивить.
        Кафе, кстати, оказалось уютным - и, кажется, довольно популярным: больше половины столиков были заняты. И это в будний-то день!
        Увидев нас, Игорь поднялся из-за стола.
        Взлохматив Ромке волосы, он по-деловому пожал ему руку - и, явно попрощавшись с ним таким образом, тут же направился в нашу сторону.
        - Пост сдан, босс, - протянул Игорь, кивнув мне вместо приветствия.
        - Свободен до завтра, - ответил Рафаэль, тут же потащив меня к Ромке. - Ксан, хочешь молочного коктейля?
        Я согласилась на коктейль.
        На коктейль, на песочные корзиночки с фруктами, на стакан ледяной минералки, чтобы запить всё это сахарное безобразие.
        Потому что, чтобы забыть то безобразие, которое устроил Валеев в поликлинике, одной минералкой не обойдешься…
        Меня пугало будущее. И Валеев.
        Завтра уже четверг, а в его город мы уезжаем в пятницу, сразу после того, как у Ромки закончатся уроки.
        В пятницу… в пятницу… в пятницу…
        «Оксан, согласна?»
        Встретившись взглядом с Валеевым, я мотнула головой.
        «Согласна с чем?»
        «Не с чем, а на что», - подмигнул мне этот грубиян. - «Чего нам дома-то сидеть? Ещё насидимся дома после переезда. А пока мы в Москве, надо гулять».
        «Мамочка, поехали на выставку ледяных скульптур», - подбежав ко мне, Ромка протянул мне свой телефон. - «Смотри, какие скульптуры там красивые».
        Я подняла взгляд на Валеева.
        «Поехали, Оксан, а?»
        Я пожала плечами… а затем кивнула. Потому что лучше ходить с Валеевым где-то на людях, чем оставаться с ним один на один дома.
        Ромка обрадовано кинулся меня обнимать: ещё бы, вместо того, чтобы заставлять делать уроки, мама разрешила повеселиться; а затем мой ребенок тут же радостно вернулся к отцу-заговорщику.
        Ромка и Рафаэль вообще очень быстро сошлись: несмотря на то, что они лишь совсем недавно узнали друг о друге, несмотря на языковой барьер и всё остальное, по ним уже было видно, что это родные отец и сын.
        И я - немного отдельно.
        Я тряхнула головой, отгоняя от себя неправильные, злые вещи. Я ведь сама хотела, чтобы Ромка поскорей привык к Валееву. Для любого ребенка лучше, когда у него двое родителей, а не одна мама и не один папа.
        Оба родителя.
        И в том, что отец и сын сейчас навёрстывают упущенное время, никакой беды не было. Наоборот! Это было самое правильное и самое естественное, что могло случиться, после их знакомства.
        И мне надо было только радоваться… а не ревновать.
        Именно с этой мыслью я отправилась на выставку ледяных скульптур - желая предоставить отцу и сыну больше времени для общения друг с другом.
        Я, правда, не ожидала, что неожиданная прогулка превратится в «семейный выгул»: сначала только один Ромка носился между скульптур, позируя нам в самых разных ракурсах, а затем уже и мы с Валеевым понемногу стали подключаться к этому дурачеству, вызывая довольную улыбку на лице Ромки.
        Это ли не счастье - видеть, когда твой ребенок счастливо щурится, радуется и смеется!
        Когда замершие и усталые, мы вернулись к машине, нас с Ромкой ждал сюрприз: кроме горячей пиццы в специальной сумке, на заднем сидении лежала большая красная коробка, а рядом - корзинка с цветами… я не знала их названия - такие фиолетовые, которые первыми проклевываются в московских палисадниках. Не гиацинты… крокусы, что ли.
        «Мамочка, смотри! Это же подснежники!» - радостно заверещал Ромка. - «Помнишь, ты мне сказку на ночь читала».
        «Помню», - кивнула я и покосилась на Валеева. Тот стоял рядом, засунув руки в карманы брюк.
        «А в коробке что, папочка?» - полюбопытствовал Ромка.
        «Открой и посмотри», - ответил Валеев, поменяв положение. Ответив Ромке, он сразу же сместился чуть вперед, в мою сторону - и мы оба смогли пронаблюдать за тем, как наш ребенок вытаскивает из коробки несколько машин с управлением.
        Даже одна такая машина стоила огромных денег - я однажды хотела купить подобную игрушку Ромке на день рождения, но здорово обломалась, когда узнала цену. А Валеев накупил … целый автопарк.
        Бросив короткий взгляд на Валеева, я уже было открыла рот, чтобы возмутиться, но две загребущие руки тут же крепко прижали меня к мужниному телу. А затем ещё и тяжелый подбородок опустился на мою макушку.
        - Не ругайся, Ксан, хорошо? - миролюбиво попросил Валеев. - Я знаю, ты не хочешь его баловать…
        - Не хочу, - подтвердила я. - Рафаэль, это очень дорогой подарок.
        - У меня сегодня праздник, - вздохнул Валеев. - Давай сегодня просто немного попразднуем.
        Я молча кивнула. Праздник - это хорошо. И праздновать вот так, стоя на улице и наблюдая за тем, как мой ребенок копается в подаренных машинках - замечательное веселье.
        Нет, без шуток.
        Всё, что угодно.
        Только не надвигающая на меня поездка в родной город Валеева с заездом в его спальню.
        Глава 23
        ОКСАНА
        Какие могут быть мечты у человека? Путешествие, там…Или дорогая машина. А может, выплата ипотеки?
        Не вылезая из-под одеяла, я сделала глубокий вздох, понимая, что именно это у меня всё теперь есть: ипотека выплачена, дорогая машина (с водителем!) всегда караулит у подъезда, даже путешествие вот намечается. Путешествие - да… именно об этом я страстно мечтала всю неделю: чтобы пятница и путешествие никогда бы не наступили.
        Но вот уже прозвонил будильник, напоминая мне, что не все мечты сбываются. И что нельзя прожить всю жизнь, прячась под одеялом. Как говорится, назвалась груздем… пора залезть в кузов.
        Открыв глаза, я выключила будильник и только тогда заметила, что Валеева рядом нет - ура!!! Счастливо вздохнув, я накинула халат на ночнушку и отправилась готовить завтрак.
        Рафаэль нашёлся на кухне.
        На столе стояла большая чашка кофе и раскрытый ноутбук, в котором он что-то быстро печатал, попутно разговаривая по телефону.
        Заметив меня, Валеев резко бросил «я перезвоню» и, закрыв ноут, положил телефон на крышку компьютера. А затем окинул меня непонятным… каким-то хозяйским взглядом.
        - Доброе утро, - я нервно улыбнулась, чувствуя себя жутко неловко от того, как его взгляд прошёлся по моей фигуре и замер на моём лице.
        Рафаэль резко поднялся и, нависнув надо мной (спасибо моей крошечной кухне за это), мягко протянул:
        - Доброе.
        При этом его взгляд и всё его внимание было направлено прямо на мои губы. Занервничав, я переступила с ноги на ногу - я не собиралась ни убегать, не отстраняться, но Валеев понял это по- своему: расставив руки по обе стороны от моей головы, он буквально заблокировал меня между стеной кухни и собой. Впрочем, его жёсткое большое тело подавляло своей мощью само по себе: рядом с ним я чувствовала себя маленькой и беззащитной, и мне это жутко не нравилось.
        Я не была карманной девочкой - я много лет выживала сама - одна, с ребенком. Сама зарабатывала деньги, сама организовывала свою жизнь.
        - Требую свой утренний поцелуй, - произнес Валеев, губами приоткрывая мои губы. Все мысли мгновенно вылетели из моей головы. - Ксанка, какая же ты сладкая.
        Когда он выпустил меня из своего захвата, я поняла… Точнее, я не поняла, как его руки, которые перед этим находились по обе стороны от моей головы, внезапно оказались на моей талии и спине, но это меня сейчас не волновало - волновали часы, которые показывали, что целовались мы как минимум двадцать минут.
        Двадцать минут!!!
        Чувствуя, как предательский румянец заливает моё лицо и шею, я бросилась к плите, готовить обязательную кашу.
        - Ромка же в школу опоздает, - возмутилась я, так и не рискнув повернуться к Валееву лицом. Но Валеев не был бы Валеевым, если бы не повернул меня сам.
        - Ничего страшного, Ксан, - протянул он, с улыбкой глядя на меня. - Не готовь ничего. Позавтракаем один раз бутербродами - думаю, Ромкин растущий организм переживёт один день без овсянки.
        - Да, но…
        Рафаэль как-то слишком мягко улыбнулся.
        - Давай ты сейчас просто сядешь, а я сам чайник поставлю, хорошо?
        Я сначала закивала, затем отрицательно замотала головой, затем, взяв кастрюлю, в которой всегда готовила кашу, решила пойти в комнату разбудить сына, но именно в этот момент на кухне появился Ромка. Сонно зевая, он посмотрел на Рафаэля, на меня и невинно спросил:
        «А мы сегодня едем к папе домой, да?»
        «Да, сегодня», - кивнул Валеев. - «Сразу после того, как у тебя закончатся уроки».
        «Ура!», - обрадовался мой ребенок, усаживаясь за стол. - «Мы полетим на самолете».
        Ромка перевёл взгляд в мою сторону: я так и застыла на месте с пустой кастрюлей в руках.
        «Мамочка?» - обеспокоенно спросил Ромка. - «А каши не будет?»
        «Нет, не будет», - отобрав у меня кастрюлю, Рафаэль усадил меня за стол рядом с Ромкой. - «Сегодня обойдемся бутербродами»
        «Ура!» - радостно воскликнул мой ребенок второй раз за одну минуту.
        Ура, уныло подумала я.
        РАФАЭЛЬ
        Мы, мужики, народ простой.
        Можно иметь сколько угодно баб: от длинноногих моделей до губастых содержанок - но при этом заморочиться на той, что появившись перед тобой заспанной, в криво застегнутом халате, смеет невинно тебе улыбаться - в лоб не замечая гм… иных твоих потребностей.
        Другая бы на её месте уже проявила человеколюбие.
        Впрочем, я не был в накладе, в деталях представляя себе будущие радости супружеской жизни. Оксанка же даже не догадывалась о моих мыслях. Я с удовольствием разглядывал её, сонную, одновременно с этим прислушиваясь к своим высокопарным мыслям. Не замечал раньше за собой такого. В отличие от Соболя, поехавшего от Янки, я на бабах никогда особенно не заморачивался, покупая удовольствие и разрядку, когда мне этого хотелось.
        А вот смотри ж ты… как приворожила.
        Представил себе на минуту на месте Ксанки одну из своих обычных подружек - и меня всего передёрнуло. До того стало от этих мыслей не по себе, что захотелось скорее заглушить неприятные мысли чем-то очень приятным.
        И я не удержался.
        Вместо пионерских объятий под одеялом, прижал её к стене и принялся есть её губы - так, что моя девочка потеряла чувство пространства и времени.
        Да я и сам почти растворился в нежном вкусе своей девочки, но вовремя услышал приглушенные звуки из комнаты - судя по всему, Ромка проснулся. Значит, скоро притопает к нам на кухню.
        Пришлось разжать руки и выпустить свою законную добычу… на время.
        Никуда она от меня не денется.
        ОКСАНА
        Как только мы закончили завтракать, Рафаэль попросил Ромку поторопиться.
        «Беги одеваться скорей, а то опоздаем».
        Сам же Валеев особенно не спешил лишь потому, что уж был полностью одетый.
        - Ксан, я свои вещи собрал, чемодан и сумка у окна. Сможешь захватить его с собой по дороге в школу?
        Я удивлённо посмотрела на Валеева.
        - Ты хочешь, чтобы я забрала сегодня Ромку из школы? - спросила я, недоуменно моргнув. Просто всё это время Валеев сам привозил Ромку домой. Рафаэль занимался жестовым языком в Ромкиной школе; и я также полагала, что это был один из способов сблизиться с сыном.
        - Я хочу, чтобы ты забрала из школы нас обоих, - рассмеялся Валеев, лукаво посмотрев на меня. - Я сейчас отвезу Ромку в школу, а сам быстро смотаюсь по делам, после чего машину поставлю на подземную стоянку.
        - А твои занятия с Аллой Константиновной?
        - Занятия будут только в одиннадцать, так что до школы я возьму такси… но сама понимаешь, таскать с собой чемоданы - не очень удобно.
        - Конечно, - закивала я головой, как болванчик. - Я возьму с собой и чемодан, и сумку.
        - Сама ничего не таскай, - строго приказал Валеев. - Позови Игоря.
        Так мне впервые пришлось иметь дело с вещами Рафаэля.
        Разглядывая чемодан и спортивную сумку, стоящую на чемодане, я обреченно поняла, что это только начало.
        Я ведь теперь его жена, а это значит, что мне придется заботиться не только о его чемоданах… Стирка, глажка - этим ведь тоже обычно жёны занимаются?
        Будучи абсолютно неопытной в этом деле, я, тем не менее, отлично понимала, что пока Рафаэль старается очень осторожно влиться в нашу с Ромкой семью, не особенно настаивая на своих правилах. Даже вон, согласился повременить с переездом.
        Но что-то мне подсказывало, что всё это временно, и очень скоро мне придется иметь дело с настоящим Валеевым, которому вдруг приспичило заиметь настоящую семью. Однако он всё ещё оставался для меня чужим человеком - чужим мужчиной, по недоразумению ночующим со мной на одном диване. Я не могла представить себе ничего другого… прекрасно осознавая, впрочем, что это «другое» случится, скорее всего, уже сегодня.
        И от этого меня дико трясло.
        Глава 24
        ОКСАНА
        Наверное, с виду мы напоминали дружную, молодую семью: муж, жена и их ребенок - неугомонный сынишка, носящийся по залу вылета и лукаво поглядывающий на своего папочку. Папочка же пил кофе и так же лукаво поглядывал на меня.
        Что отец, что сын.
        Я вздохнула и, опустив взгляд, принялась читать книжку из приложения на телефоне.
        Сбежать в книжный мир из этого безумства.
        Правда, надолго отвлечься мне не дали - уже через минут пять-десять объявили посадку.
        - Оксан, наш рейс, - сообщил Рафаэль, тронув меня за локоть.
        Я посмотрела на стойку регистрации, где столпилась целая очередь.
        - Может, подождем, пока очередь рассосётся?
        - Мы идём без очереди, - улыбнулся Валеев. А я, честно, тогда даже не поняла, что он имеет в виду. Ну, просто давать служащему аэропорта деньги для того, чтобы пройти в салон первыми - глупость несусветная, а Валеев глупым уж точно не был. Упрямым, хитрым, мягко принуждающим соглашаться с его мнением - но точно не глупым.
        Оказалось, что пассажиры бизнес-класса вообще регистрируются у другой стойки - стойки без очереди, зато с неимоверно любезным работником.
        Любезности продолжились и дальше.
        К нашим местам в салоне самолёта нас проводил молодой мужчина со стильной стрижкой.
        - Здравствуйте, Рафаэль Исламович, - увидев Валеева у входа, этот мужчина в форме бортпроводника расцвел широкой улыбкой. Когда он заметил меня и Ромку, его улыбка стала ещё шире.
        - Сегодня с семьёй летите?
        - Привет, Марк, - кивнул Валеев, после чего я поняла, что он завсегдатай этих перелётов. - Да, гостили в столице.
        Бортпроводник радостно закивал, соглашаясь, что Москва в январе просто изумительна. Он, видимо, как и Валеев, никогда не месил грязную снежную жижу на остановке, пытаясь спешно залезть в сильно опоздавший автобус.
        «Мама, какие тут большие сидения!» - воскликнул Ромка, устраиваясь возле иллюминатора. - «Мамочка, смотри какой смешной самолёт стоит рядом с нами - ярко-зеленый».
        Я рассеянно кивнула, садясь рядом с ним. К счастью, в рядах было только по два сидения, так что Валееву пришлось сесть через проход от нас.
        - Ксан, хочешь поменяться? - по-своему истолковав мой взгляд, спросил Валеева. Я тут же замотала головой.
        - Нет, спасибо.
        - Уверена? Ты же не выспалась. Во сколько ты вчера легла, в час?
        Откуда он знает, во столько я легла, когда он сам вроде бы крепко спал? - удивлённо подумала я. Да, я никак не могла заснуть, а потому полночи читала книжку на кухне.
        - Можешь немного подремать, пока мы будем лететь, - настаивал на своём Валеев. Я отрицательно покачала головой.
        - Спасибо, Рафаэль, я обойдусь.
        РАФАЭЛЬ
        Моя девочка нервничала.
        Пока я предвкушал, представляя, что сделаю с ней в спальне, мой зайчонок испуганно трясся, беззащитно поглядывая по сторонам.
        Наивная моя - она упорно цеплялась за любую возможность отсрочить неизбежное. Дело даже было не в спальне - естественно, я возьму своё как нормальный мужик; но она всё ещё старательно изображала из себя независимую, свободную женщину - хотя уже неделю была за мной замужем и носила мою фамилию.
        Что ж, я полагал, что это будет непросто. Как говорил мой дед: быстро только кошки родятся. А Ксанка - девочка ранимая… хоть и изображает из себя независимую женщину.
        Да и какая она женщина - девчонка ведь пока. А женщиной она станет со мной.
        Я усмехнулся, внезапно подумав, что не замечал за собой раньше подобных желаний. Мы же не в средневековье живём - где теперь найдёшь невинную девицу для брака. Да и толку от них - от невинных-то? Вместо совместных радостей - страх и неловкость: ничего не умеют, всего боятся.
        Я покосился на свою бледную сиротку. Нет, Оксанка - другое дело. Какой-то доисторический мужик внутри меня гордо выпячивал грудь, представляя, что это я буду у неё первым - первым и единственным.
        За это надо выпить, подумал я и позвал стюардессу.
        ОКСАНА
        Я редко путешествовала самолётами - на поезде хоть и медленней, но дешевле.
        А в бизне-классе до этого момента мне вообще бывать ещё не приходилось. Однако и Валеев, и Ромка принимали всё происходящее как должное: первый, видимо, настолько привык к роскоши вокруг себя, что уже этого просто не замечал, а Ромка… мой ребенок, вооружённый своей детской непосредственностью, делал это совместное путешествие намного легче… и проще.
        Правда, во время полёта всё-таки случилась одна неприятная заминка.
        Валеев позвал стюардессу, чтобы та принесла ему выпить. Высокая длинноногая блондинка, выполнив пожелания Валеева, после этого не оставляла его долго без внимания. Эта девица то приседала в проходе возле его сидения, то зачем-то наклонялась к нему, выпячивая грудь, то, надувая губы, предлагала принести ему что- нибудь по его желанию.
        При этом слово «желание» она почти промурлыкивала - явно стараясь заинтересовать Валеева чем-то ещё кроме сока.
        После нашей свадьбы, Валеев как и я носил обручалку - и я всё никак не могла понять, почему девушка, стараясь заинтересовать Рафаэля, совершенно не обращает на это внимания.
        Однако самое неприятное произошло в конце полёта, когда она в очередной раз облепила его кресло.
        «Оксан, может, вы с Ромкой хотите ещё сока?» - спросил Рафаэль, покосившись в мою сторону.
        Я отрицательно мотнула головой.
        «Нет, спасибо. Ромка ещё этот не допил».
        «А ты?» - обеспокоенно спросил он. «Может быть, чего-то хочешь?»
        Я улыбнулась и покачала головой.
        «Спасибо, Рафаэль, всё в порядке».
        И в этот момент девица, наконец-то увидела кольца - на моей руке.
        Мы с Рафаэлем как-то негласно договорились разговаривать при Ромке всегда двумя способами - вслух и с помощью жестового языка. Исключение составляли только разговоры для взрослых - всё остальное мы дублировали. Даже если наш ребенок занимался своими делами. Всё дело в том, что зрение (или мозг?) у неслышащих работал немного иначе - с помощью периферического зрения, глухие прекрасно улавливали движение рук других людей - то есть, занимаясь одними делами, они попутно «слушали» разговоры окружающих их людей.
        - Ой, ваша жена глухая да, - надула губу красавица-стюардесса. - Какая жалость… как же вы с ней справляетесь?
        …и Валеев поднял на неё взгляд.
        Оказывается, за всё это время я ещё не видела настоящего Рафаэля. Или злого Рафаэля - по настоящему злого, готового причинить это зло вызвавшему его неудовольствие человеку.
        Наверное, так выглядели ханы Золотой Орды, когда гонцы приносили им плохие вести.
        - Пошла вон, - процедил он сквозь зубы. - И позови сюда Марка.
        Девица дернулась, побледнела - и попыталась всё обернуть в шутку.
        - Ты не слышала, что я сказал? - рявкнул Рафаэль, привлекая к себе внимание остальных пассажиров. Через секунду возле нас возник тот самый бортпроводник.
        - Рафаэль Исламович, что-то случилось? - обеспокоенно спросил он, задвигая девицу себе за спину.
        Валеев кивнул.
        - Выкинуть эту девку из компании с волчьим билетом.
        На лице улыбчивого бортпроводника не дрогнул не один мускул.
        - Конечно, Рафаэль Исламович, - подобострастно закивал парень. - Как скажите.
        - И принеси мне кофе.
        - Конечно… конечно…
        Бортпроводник, кланяясь, попятился назад, Рафаэль же, кинув на Марка короткий взгляд, с нажимом повторил.
        - С волчьим билетом, Марк. Я проверю.
        А затем он покосился на меня.
        - Даже не начинай.
        - Рафаэль, по-моему, ты переборщил. Девушка просто не так выразилась.
        - Ксан, - Валеев выразительно посмотрел на меня. - Я же сказал, не начинай.
        - Дело же касается меня.
        - Нет, дело касается моей семьи. Ясно?
        Выразительно вздохнув, я покачала головой.
        - Рафаэль, это… чересчур. Ладно бы, замечание - даже выговор, но увольнение…
        - Зато научится держать язык за зубами, - рявкнул Валеев. - Оксан, дело не в тебе.
        - Она вообще-то меня имела в виду.
        - Нет, она сделала неуместное замечание в отношении глухих людей. - Он сузил глаза. - И должна ответить за свою бестактность.
        Решив не обострять ситуацию, я просто кивнула… а затем повернулась к Ромке, который хотел показать мне какие-то особенные облака.
        РАФАЭЛЬ
        Эта тупая курица испортила всё настроение. Вместо того, что наслаждаться поездкой домой, я вынужден был устроить выговор Марку - а парень, между прочим, был совершенно не причем. Впрочем… в следующий раз он тоже будет думать, кого брать в свою смену.
        И всё же, я, в отличие от Ксанки, так легко переключить своё настроение не смог. Не знаю, что творилось в её душе, но внешне она оставалась абсолютно спокойной. Слишком спокойной.
        Пытаясь понять, что творится в её голове, я мысленно представил себя на её месте… Вот я всего пару-тройку недель знаю о своем сыне - и уже успел напороться на оскорбление. Причем, не где нибудь, а в бизнес-классе далеко не бюджетной авиакомпании. А Ксанка? Столько раз за Ромкину жизнь она слышала подобные высказывания - как в лицо, так и за своей спиной? При этом у неё хватило откуда-то сил не просто воспитать Ромку, но воспитать его так, что он совершенно не стеснялся своей глухоты, он считал её даже не за свою особенность - а за свою уникальность.
        Черт возьми, это было правдой - мой сын был уникальным!
        Необыкновенно смышленым, умным, не в меру рассудительным и внимательным ребенком - мальчишкой, который бы сделал честь каждому отцу.
        Да, ноги у него слабоваты, руки вообще никакие, и над координацией надо немного поработать.
        Зато упорства, смелости и напористости, которая необходима каждому мужику - этого в нем было хоть отбавляй.
        Я задумался: а смогли бы в нем так рано развиться все эти качества, не окажись он глухим?
        Нет, признался я самому себе, даже если была бы возможность выбрать изначально: появиться Ромке со слухом или без, я бы, пожалуй, рисковать не стал - и оставил всё как есть.
        А ноги - не беда - подкачаем. Вася уже наверняка проштудировал всю детскую физиологию.
        Надо будет свозить Ромку к Васе в зал… в воскресенье. Сегодня мои познакомятся с домом, завтра у нас намечаются посиделки… да, воскресенье или понедельник - самое удобное время для первого знакомства Ромки с его тренером.
        Я посмотрел на часы и понял, что через десять минут мы начнем снижаться - и совершенно неожиданно… почувствовал волнение. Как зеленый пацан, накупивший подарков матери на всю свою первую зарплату.
        Мне хотелось, чтобы мой город и особенно мой дом понравились сиротке и нашему сыну - в конце концов, им тут жить.
        Почему-то вспомнилось, как прошлым летом Соболев, словно ненормальный, искал дом для родителей своей Янки. Я тогда не особенно вникал в его обстоятельства, скорее принимал метания шефа как простую блажь, а вот смотри ж, не прошло, как говорится, и года… и сам сел в ту же галошу.
        Когда объявили, что самолёт заходит на посадку, моя девочка вдруг повернулась ко мне и спросила, смогу ли я объяснить Ромке приземление самолёта.
        - Он очень интересуется самолётами, а я в этой теме ни бум-бум, - призналась Ксанка.
        Мысленно накинув тысячу баксов в качестве премии за смышленость своей учительнице, я признался Ксанке, что именно эту тему мы сегодня разбирали на занятиях по жестовому.
        - Тогда, может, поменяемся местами? - предложила Оксана.
        Я с радостью кивнул.
        ОКСАНА
        Собираясь сегодня в дорогу, я до одури себя жалела. Представляла всякие ужасы, чуть ли не насилие и рабство, а на деле оказалось, что Рафаэль на самом деле хотел быть отцом.
        Не просто мужиком, который решил заиметь готового ребёнка, чтобы не тратить время на воспитание нового, и не повёрнутым на своем кровном отцовстве и чувстве мести бывшем уголовнике.
        Рафаэль… он действительно интересовался Ромкой и готов был постоять за него как настоящий отец.
        Взглянув на этих двоих, довольных друг другом, я на минуту прикрыла глаза, радуясь, что сделала правильный выбор: в то время как самолёт медленно заходил за посадку, Рафаэль что-то медленно объяснял, а Ромка внимательно смотрел то на отца, то в иллюминатор - и кивал, довольно жмурясь.
        Я жмурилась вслед за своим сыном… впервые за долгое время почувствовав мир в своей душе. Правда, этот мир и спокойствие просуществовали недолго. Как только самолёт приземлился, и нас начали выпускать из салона, передо мной возникла большая смуглая рука, а насмешливый мужской голос довольно протянул:
        - Просыпайся, Ксан, приехали.
        Одна фраза тут же уничтожила моё самообладание, вернув меня на грешную, полную страхов и страстей, землю.
        Возле аэропорта нас уже ждали. Я предполагала, что Валеева в его родном городе могут встречать (если уж у него в Москве водители с машинами были, то в родном для Рафаэля городе это вообще казалось решенным делом), однако встречающие меня всё-таки удивили. И не меня одну.
        Приподняв бровь, Валеев насмешливо посмотрел на высокого мужчину в черной кожаной куртке.
        - Дэн, серьёзно лимузин? - хмыкнул Рафаэль. «Дэн» широко улыбнулся.
        - С возвращением, Раф. Мы тут без тебя скучали. - А затем, немного помедлив, добавил. - Нравится? Идея Соболя.
        - Интересно, где ленты и кукла на бампер? - поинтересовался Валеев. - Вроде должны же быть.
        - Могу достать, - тут же откликнулся «Дэн».
        Рафаэль махнул рукой.
        - Ладно, оценил юмор… Познакомься. Моя жена - Оксана. Мой сын - Рома.
        - Очень приятно, - вежливо поздоровались со мной, тут же обратив всё внимание на Ромку. - А сын-то - вылитый папа.
        Я дала возможность Рафаэлю самому перевести слова его водителя Ромке.
        Рафаэль тут же перевёл и свой ответ Дэну:
        «Ну а как же, сыновья всегда похожи на отцов, и только дочери - на своих мам».
        Пока «Дэн» занимался багажом, Валеев зачем-то решил продолжить эту тему.
        «Сынок, как считаешь, нужна нам маленькая принцесса… чтобы мама одна дома не скучала, пока мы с тобой в футбол играем?» - спросил он, покосившись на Ромку.
        «Нужна»! - естественно, поддержал отца Ромка.
        Я мысленно закатила глаза. Кажется, в порыве откровенности я подала Валееву отвратительную идею насчёт второго ребенка.
        И тут меня по-новой накрыло. Так накрыло, что это, кажется, проняло даже Валеева.
        РАФАЭЛЬ
        Ну, вот никак я не мог понять, что опять случилось. То она улыбалась как кошка, объевшаяся сливок, то опять вся побледнела и затряслась.
        Я мысленно застонал - Ксанка, твою налево, ну что ж ты как пугливая курица… Нет, я, конечно, оценил, что ты мне девочкой досталась - хорошей, нетронутой девочкой. Но зачем же так пугаться…
        Рассадив всех в салоне, я приказал Дэну ехать по окружной - там вид красивый, пускай Ромка полюбуется, пока я буду успокаивать его маму. Наверное, родной город все же действовал на меня благоприятно, потому что вместо того, чтобы рявкнуть или съехидничать, я постарался проявить человеколюбие.
        - Ксан, ты пирог с курагой когда-нибудь ела? - спросил я, пока Ромка во все глаза наблюдал за местным пейзажем через стекло.
        - Да, ела, - вздрогнула Оксана. - Лейсян… научила готовить.
        Ну, хотя бы здесь спасибо моей бывшей - показала настоящей как готовить татарские блюда.
        - Испечёшь как-нибудь, - кивнул я, тут же поинтересовавшись. - А пирог из клубники и ревеня?
        Оксана озадаченно (но уже не испуганно - прогресс!) посмотрела на меня.
        - Ревень же кислый.
        - Это щавель кислый.
        - Ревень тоже…
        - Так ела?
        - Нет, - замотала головой сиротка. - Ни разу не пробовала.
        - То есть ты не можешь сказать, что это ужасно, не так ли?
        - Нет, - снова откликнулась Ксанка. - Я думаю, это странное сочетание, но надо попробовать.
        - Вот видишь, всё надо сначала попробовать, - многозначительно кивнул я. - И лишь после этого выносить какие-то оценки.
        Оксана вздрогнула и замерла.
        - Ты сейчас… не о пироге ведь? - тихо спросила она. Бледная, смущенная… с красными щеками нервного румянца. И до того мне стало её жалко, что я подхватив Ксанку на руки и пересадил к себе на колени.
        - Если будешь себя хорошо вести, - пообещал я ей на ухо, - накормлю тебя клубничным пирогом с ревенем.
        Глава 25
        ОКСАНА
        По дороге из аэропорта к дому Рафаэля пошёл снег: слипшиеся пушистые снежинки тихо ложились на землю, превращая всё в сказку.
        Может быть, поэтому я с первого взгляда влюбилась в его дом.
        Меня, конечно, немного напрягли КПП у въезда в посёлок и тяжелые металлические ворота для проезда на территорию дома, но когда я увидела само строение - потрясённо замерла, прижав к себе рюкзак.
        Когда Валеев говорил про дом, я представляла себе какое-то безликое, бездушное строение, а это был именно дом. С трубой для камина, большими окнами - и пушистыми соснами по соседству. Белоснежные хлопья снега уже покрыли толстым слоем их ветки, делая пейзаж ещё более сказочным.
        «Мамочка, смотри как красиво», - заверещал Ромка, наворачивая круги по белому, только что выпавшему снегу. - «Папа, это твой дом, да?
        «Наш дом», - поправил Валеев сына, а затем повернулся ко мне. - «Нравится, Ксан?»
        Я кивнула.
        «Нравится».
        Валеев довольно хмыкнул, а затем вдруг взял рюкзак из моих рук и передал его Ромке.
        «Пора нам, наконец, соблюсти традицию…» - открыв дверь ключом, Валеев что-то быстро набрал на панели у двери, а затем тут же вернулся к нам.
        Не успела я даже моргнуть, меня подхватили на руки.
        «Папа?» - захихикал Ромка.
        Подмигнув сыну, Рафаэль перенёс меня через порог и опустил на ноги уже внутри дома.
        «Учись, Ром, лет через тридцать повторишь».
        И пока я всё ещё не пришла в себя, мне в руку вложили связку ключей.
        «Это тебе. Я потом покажу, как пользоваться сигнализацией».
        Раскрыв ладонь, я посмотрела на связку, внезапно подумав, что у самого Валеева ключей от моей квартиры никогда не было. И мне вдруг стало от этого так неловко, что я покраснела.
        Рафаэль же, видимо, не так поняв моё смущение, весело рассмеялся, притянул меня к себе и крепко поцеловал - прямо при Ромке.
        И я снова не успела вовремя отреагировать, потому что в нас буквально врезался хихикающий ребенок.
        Обняв нас обоих, Ромка поднял свою радостную мордочку вверх - и моё сердце сделало невероятный кульбит. Мой мальчик был так счастлив, что я… я порадовалась, что сделала этот выбор - приняла предложение Валеева.
        Рафаэль же отреагировал на поведение Ромки по-своему. Подождав, пока мы снимем с себя верхнюю одежду и ботинки, он закинул Ромку себе на шею - и повёл нас знакомиться с нашим новым домом.
        РАФАЭЛЬ
        Я опасался, что первое знакомство с новой жизнью придется сиротке не по душе. Оксанка ведь совсем не пришла в восторг от моего появления в их жизни. Ни бабло, ни перспективы беззаботной жизни, ни остальные бонусы, прилагающиеся ко мне, её мало интересовали - именно поэтому она и заинтересовала меня в самом начале. Моя девочка оказалась удачно найденным краснокнижным ископаемым, которые в современном мире уже практически вымерли.
        Но у Оксаны была одна большая слабость - наш сын. Это для себя она принимала подарки со скрипом, но насчёт парня я такого не замечал - ради сына она готова была задавить свою гордость на корню.
        А сейчас она вся светилась, как новогодняя елка - не знаю, что её делало более счастливой: бассейн ли, который я им демонстрировал, или просто то, что я посадил Ромку к себе на плечи.
        - Вода здесь всегда чистая и всегда пригодная для плавания, - сообщил я Оксане. - Так что можем поплавать сегодня вечером.
        Моя девочка резко замотала головой.
        - Нет-нет-нет.
        - Почему? - не понял я. - Купальник не захватила? Так время ещё есть - можем заехать в ближайший ТЦ.
        - И купальника нет, и плавать я не умею, - развела руками сиротка.
        - Как так? - опешил я. - Ты что, никогда не ходила на речку?
        Лицо моей девочки на минуту потемнело.
        - Нет, родители работали - им некогда было, а брат… - здесь она сбилась на минуту. - Брат ходил с мальчиками своего возраста. Все были старше меня. Я стеснялась.
        Наверное, я должен был почувствовать стыд, или хотя бы огорчиться, когда Ксанка вспомнила про своего брата, но вместо этого (сволочь я, знаю!) я только сильней обрадовался тому обстоятельству, насколько чистая девочка мне досталась. Стеснялась она.
        В красках представил, как я буду медленно превращать эту невинную снегурочку в страстную женщину - и мысленно застонал, понимая, что сейчас не время.
        А хотелось прямо сейчас.
        Отослать Ромку в детскую, включить ему мультики, подарить стадо щенков - а самому уединиться с сироткой на все выходные. Так, чтобы ни одна собака нам не помешала.
        Но, увы - мечты, мечты… Сегодня ещё надо встретиться парнями, заехать к Соболю (сегодня пятница, значит, сейчас он либо бьёт кого-то на ринге, либо пьет в гордом одиночестве; а может, и то, и другое вместе), познакомить Оксану с домработницей - а то моя девочка смотрит на всё с такой опаской, будто боится, что я заставлю её убираться во всём доме. Да и вообще, сначала надо дать ей время оглядеться.
        А потом уже тащить в свою спальню.
        Там, где ей было самое место.
        ОКСАНА
        К вечеру на меня опять напал мандраж.
        Занеся мои вещи в свою спальню, Валеев ясно дал понять, что мы будем ночевать вместе, а Ромка - отдельно. Детская - условно детская, конечно - находилась неподалеку от хозяйской спальни и пока представляла собой просто гостевую комнату.
        - Мы потом все вместе съездим к дизайнеру. Я тут нашёл потрясающие детские комнаты, - сообщил мне Валеев, пока я занималась распаковкой Ромкиных вещей. Сам ребенок носился во дворе - и ловил языком падающие снежинки.
        - Как ты на это смотришь, Ксан? - спросил Рафаэль, отвлекая меня от окна.
        Повернув голову в его сторону, я согласно кивнула.
        - Хорошая идея, по-моему. Рому с собой возьмём или сделаем ему сюрприз?
        - Уверен, что мы оба знаем, какую тему для детской он выберет, - ответил Валеев.
        Не сговариваясь, мы одновременно выпалили одно единственное правильное слово:
        - Самолёты, - и рассмеялись при этом.
        В отношении Ромки всё казалось не так трудно… Да и в доме Валеева я почему-то уже не ощущала себя чужой. Наверное, за это я тоже должна была поблагодарить Рафаэля - он делал всё, чтобы я почувствовала себя как дома.
        Ещё в обед он познакомил меня с женщиной, которая присматривала за его хозяйством. Я всё никак не могла понять, как она одна не очень молодая женщина со всем справляется, но Евгения Сергеевна тут же экспрессивно замахала руками, заявив, что она делает лишь легкую уборку. А в основном же просто присматривает за рабочими и уборщиками, которые время от времени обслуживают дом.
        Рафаэлю даже еду в основном привозили готовую, из ближайших ресторанов. При этом, когда Евгения Сергеевна мне об этом рассказывала, она почти извинялась. Мол, не любит наш Рафаэль Исламович чужих в доме - вот поэтому и приходится заказывать в ресторанах. А так, другие-то поваров нанимают.
        Это был какой-то совсем другой уровень доходов… До меня, это сразу не дошло, а сейчас… сейчас я просто скисла.
        Опять же, на город опустились сумерки - и я, прикидывая в уме, как быстро после такого насыщенного дня вырубится Ромка, уже представляла себе всякие ужасы.
        Вообще, как это происходит? Он должен мне сказать, что пора «спать», или я должна каким-то образом догадаться сама? Должна ли я сходить в душ до этого… либо только, когда он объявит, что пора в спальню?
        Да блин, это нечестно! Даже у книжных героинь всегда имелась какая-нибудь маменька или тётушка, которая должна была просветить невинную девицу насчёт первой брачной ночи. А у нас что?
        Я со смехом подумала, стоит ли набрать Евгении Сергеевне (которая уже отправилась домой) или поискать в Яндексе.
        Ну не сидеть же мне просто так на диване - и надеяться, что всё обойдется. Хотя… я вот подумала о том, что ещё можно «отпроситься на неделю» - соврать, что сейчас не то время…Но тут же откинула эту позорную мысль. Валеев честно выполнял свою часть договора, значит, мне надо было тоже выполнить свою.
        Где-то часов до девяти я продержалась… а потом всё равно пришлось подниматься на второй этаж - Ромка уже вовсю клевал носом. Рафаэль, который сам отнёс Ромку в его комнату, сам уложил его в кровать, повернулся ко мне, спросив, буду ли я сердиться, если он сейчас отъедет по делам.
        - Ты не обидишься? - спросил Валеев, что-то внимательно рассматривая на моём лице. - Мне надо пообщаться с боссом наедине. Это лучше сделать безотлагательно.
        Обижусь??? Да я готова была в присядку танцевать от радости…. Но я, конечно, сделала строгое выражение лица и медленно покачала головой.
        - Нет-нет, не обижусь, - я на всякий случай покачала головой: вот как сильно я не обижусь. - Работа - это святое.
        - Тогда ложись тоже, не жди меня. Я буду поздно.
        Ой, радость-то какая!!!
        РАФАЭЛЬ
        Эта глупышка даже не понимала, что всё написано у неё на лице. Каждая эмоция, каждая мысль.
        Моя глупая девочка.
        Нет, ну правда… какая из неё кошечка - зайчишка она. Зайчишка, зайчик серенький…
        Напевая эту детскую песенку, я спустился по лестнице, тихо посмеиваясь про себя. Пусть сегодня зайчишка спит спокойно… а я пока пообщаюсь с Соболем.
        Босс ожидаемо нашёлся у себя дома - в гостиной, окруженный пустыми бутылками. Совсем один, что меня сильно удручало. Соболь даже девок перестал к себе таскать - либо работал как проклятый, либо дрался, либо бухал. И ничего больше.
        Заметив меня, стоящего в дверях, Соболев махнул рукой, предлагая присоединиться.
        Я прошёл в комнату и сел в соседнее кресло. Мне тут же налили стакан с виски. Мы не разговаривали, до тех пор, пока не прикончили всю бутылку и не начали новую.
        - Привез? - спросил, наконец, Соболь.
        Я кивнул.
        - И как?
        - Осваиваются.
        Соболев залпом опустошил свой стакан.
        И мы опять замолчали - до новой бутылки. Когда он поинтересовался у меня о работе, я всё-таки озвучил то, что мне совсем недавно пришло в голову. Это могло помочь нам выиграть огромную территорию. Возможно, сейчас было не лучшее время для подобных разговоров, но шефу определённо понадобится какое-то время, чтобы всё обмозговать и дать добро… А я уже во вторник возвращаюсь в Москву. Так что времени у нас было в обрез.
        - Дим, я тут хотел спросить по поводу Семёнова. Нам бы туда заслать кого-нибудь.
        - Кого предлагаешь? - через несколько долгих минут спросил Соболь.
        - Пашку.
        Соболев, как будто резко проснувшись, вскинул на меня удивленный взгляд.
        - Тихого? Раф, они не настолько идиоты, чтобы повестись на такое. Он же преданный пес.
        - Согласен, - кивнул я. - Однако я думаю, многие в курсе того, что Тихий периодически приглядывал за Яной. Мы можем пустить слух, что это по его недогляду Яне удалось сбежать.
        - Он же возле Яны ошивался, чтобы только пробить, ходят ли за ней кто-то из якутских.
        - Так об этом только наши знают. Если скормить Семёнову сказку, что Тихий проворонил Янку - представляешь, какие перед нами перспективы откроются?
        Соболь, сделав большой глоток прямо из бутылки, коротко кивнул.
        - Идея хорошая. Надо обмозговать.
        Покосившись на бутылку в его руке - на саму руку, которая держала бутылку, автоматически отметил, что он по-прежнему носит обручальное кольцо.
        Ерунда, на которую я раньше не обращал внимания: мало ли, зачем Соболь до сих пор таскает обручалку. Может, чтобы просто не выставлять семейный разлад перед прессой. Но сейчас - сейчас я понял, что дело совсем не в прикормленных конкурентами журналистах.
        - Дим… - я знал, что ступаю на тонкий лёд, но, тем не менее, всё же решился произнести давно мучавший меня вопрос. - Может быть, пора начать искать Яну?
        Соболь сначала прикончил полбутылки и лишь после этого отрицательно покачал головой.
        - Нет.
        - Ты уверен?
        - Она сделала свой выбор, Раф.
        Как будто это всё объясняло. Бабы часто ведут себя нерационально… Взять хотя бы мою бывшую, которая, как выяснилось, не только упекла меня на десять лет за решётку, но и родила от меня ребенка… которого тут же сбагрила сестре своего полюбовника. Но вот что у неё в мозгу было, а?
        Яна - тоже. Неплохая девка, но сложная… неуживчивая что ли. Могла бы вить из Соболя верёвки, если бы только этого захотела…Да, если честно сказать, она и вила их, только, кажется, сама об этом не подозревала. Ей бы чуть попроще относится к тому, чем занималась её сестрица, и всё было бы по-другому.
        Я вдруг подумал о том, что я бы ни за что не отпустил свою женщину. Плохой я или хороший, сволочь или нет - но Ксанка теперь прикована ко мне до конца жизни. Пускай лучше смирится и получает от этой жизни удовольствие, потому что другой я ей всё равно не дам.
        Фиг ли!
        Моя девочка. Скромная, робкая, стеснительная. Боевая, внимательная, смелая.
        Вся моя. Целиком.
        Мысли об Оксанке мешали мне нормально думать… Соболь же был сильно под шафе, поэтому мы просто договорились обсудить всё в офисе в понедельник.
        - Увидимся завтра, - попрощался я, вставая с кресла. Завтра, в субботу, я наметил небольшие посиделки в честь своего изменившегося семейного положения.
        Соболь махнул рукой, нащупывая новую бутылку виски. А я, закрыв за собой дверь, отправился домой.
        Время было позднее. Несмотря на что, что с Соболем мы почти ничего не обсудили, попойка заняла часа три, не меньше. Оксанка уже наверняка легла и возможно даже спит.
        Мне не хотелось, чтобы она спала. Да, я не собирался её трогать… только поиграть немного: распалённое желанием тело подсказывало мне такие игры, от которых я уже и дышать нормально не мог.
        Чтобы не испугать её раньше времени, я принял душ на первом этаже, поднявшись в спальню лишь в одном полотенце, обёрнутым вокруг пояса.
        К сожалению, моя красавица уже спала - и улыбалась во сне.
        Сбросив полотенце, я надел боксеры и лег на своё законное место - обняв свою законную жену.
        Ну, хоть что-то.
        Глава 26
        ОКСАНА
        Когда я проснулась, вся комната была залита солнечным светом. Зимой такого раннего утра не бывает! Значит, я проспала. А ведь я установила будильник на сотовом на шесть тридцать утра. Несмотря на то, что Рафаэль убедил Ромку спать отдельно, мой сынишка никогда прежде не ночевал один, без меня - поэтому я хотела проснуться пораньше и на всякий случай подстраховать его первое пробуждение в чужой комнате.
        Я вскочила с постели, крутя головой - сотовый как будто под землю провалился. Машинально отметила, что постельное бельё на другой стороне кровати оказалось смято - то есть Валеев всё-таки ночевал рядом со мной. Видимо не только Ромка, но и я сама так вымоталась, что не почувствовала прихода Валеева. А Ромка…
        В этот момент откуда-то издалека послышался звук. Я бросилась к двери. Звук шёл снизу - громкий мальчишечий смех. Я побежала к лестнице… чтобы найти на первом этаже Ромку и Рафаэля, играющих с двумя воздушными шариками. Они поочередно подбрасывали оба шарика, не давая им коснуться пола. И Ромка…. Ромка был счастлив.
        «Ромка, смотри, наша спящая красавица проснулась», - заметив меня первым, произнес Валеев. - Ксан, отлепляйся от перил и иди к нам.
        «Мама, мы почти не завтракали. Ждали, когда ты проснёшься», - пояснил Ромка. - «Спускайся. А то я очень голодный».
        Я кивнула… а потом вспомнила, в каком виде выскочила из комнаты.
        «Дайте мне пять минут», - попросила я и кинулась обратно в спальню. Какое счастье, что я вчера распаковала вещи. Теперь мне хватило лишь пары минут, чтобы скинуть ночнушку и надеть сарафан - мои московские ситцевые халатики в этом доме смотрелись бы совершенно не к месту, поэтому я так и оставила их на полке. Быстро соорудив на голове «гулю», влезла в свои пластиковые тапочки (приличные туфли я тоже на всякий случай захватила, но надевать туфли на каблуке показалось мне сейчас перебором), и в таком виде спустилась вниз.
        Ромка и Валеев ждали меня у лестницы. Валеев просто отдыхал, облокотившись на перила. А Ромка… Ромка держал огромный букет душистых, великолепно пахнувших, цветов. Но больше всего «цвело счастьем» его детское личико.
        Да блин! Я захлюпала носом.
        - Ксан, не пугай сына, - прошипел сквозь зубы Валеев. Ромка же, отдав мне букет, обеспокоенно спросил:
        «Мама, тебе не нравятся цветы? Смотри, какие красивые».
        Опустив лицо к душистым бутонам, я несколько раз отрицательно покачала головой - одновременно с этим успокаиваясь, а затем, сев на ступеньки и положив букет себе на колени, широко улыбнулась.
        «Это лучший букет, который я когда-либо получала…»
        «Тогда почему ты плачешь?» - нахмурился Ромка.
        «Наша мама просто любит поплакать», - заявил Валеев, притворно качая головой. - «Так, Ром, ты берешь цветы - их надо поставить в воду, я - нашу маму. Идем все вместе на кухню».
        Ромка кивнул и очень проворно забрал обратно свои цветы. А Валеев… Валеев также очень проворно (что отец, что сын) подхватил меня на руки.
        - Ксан, ты, оказывается, такая плакса, - улыбнулся мне этот нахал.
        - Это ты виноват, - буркнула я, решив обидеться. - Я за всю жизнь столько не плакала, сколько за последние пару недель.
        Это, конечно, было преувеличением, но…
        - А…. так это ты из-за меня так нервничаешь? А то я уж испугался, что это у тебя на цветы такая аллергия, - рассмеялся Валеев. - Ой, у тебя тут слезинка.
        И этот гад меня поцеловал. Я не знаю, сколько мужиков способны целоваться с женщиной на руках… но у Валеева это как-то получилось.
        Когда Рафаэль отстранился, меня потряс его взгляд. Его темные глаза стали сейчас почти черными…но самое главное - в них плескалось какое-то сильное, доброе чувство. Я не сумела подобрать правильного слова - меня принесли на кухню и сгрузили на стул.
        «А теперь ты сиди, мы с Ромкой накроем на стол».
        Оказалось, что кухня была полна звуков… или это я была настолько оглушена поцелуем, что просто не расслышала эти звуки вначале. Работала кофе-машина. Ромка, налив воду в большую кастрюлю, ставил туда цветы.
        Валеев, перехватив мой взгляд, усмехнулся.
        - Было бы странно обнаружить в моём доме вазу под цветы, не находишь?
        Я пожала плечами.
        Почему странно? Мне как-то не верилось, что Валеев жил всё это время один, без девушки или даже законной жены. Если он не был женат перед нашей свадьбой, это не означает, что у него не было никого после Лейсян. Всё-таки прошло много лет.
        Я вдруг подумала, что ничего о нем не знаю… вообще ничего. Был ли он второй раз женат, если ли у него родственники. Во время суда я была настолько эмоционально истощена, что все несущественные детали как будто стерлись из моей памяти, оставив только самое страшное - смерть моего брата.
        Я тяжело вздохнула… и дернулась, когда мужская ладонь коснулась моей руки.
        «Ксан?»
        Я подняла взгляд на Валеева.
        «Всё в порядке?»
        Нет, у меня не было сейчас сил начинать этот разговор. Я кивнула, выдавив из себя улыбку, и спросила, что у нас на завтрак.
        РАФАЭЛЬ
        Я не удивился, когда Ксанка снова расплакалась. Не ожидал, правда, но не удивился. Просто моя девочка, много лет тянувшая ярмо «сильной, независимой женщины», как сжавшаяся пружина долго оставаясь в одном положении, лишь сейчас начала расправляться. Вот нервы и сдают…
        Какая нафиг «сильная и независимая женщина»? Худенькая, бледная девчонка с верным сердцем и чистой душой.
        Я усмехнулся, поняв, что говорю почти как поэт какой-нибудь. Верное сердце… ну да, напыщенно, конечно, но по-другому не скажешь. Хорошая девочка, преданная, любящая. Как она выскочила из спальни, а? Босая, в одной ночнушке… видимо, испугалась из-за Ромки. Повода, конечно, никакого не было, но сам факт.
        Держа в руках свою красавицу, я подумал о том, что таких девочек нужно больше. Мысленно представил, что по моему дому будет бегать такое же чудо, только маленькое - и полностью моё, аж чуть не задохнулся от удовольствия.
        Нет, девочка нам точно нужна… а лучше даже две - чем больше дочек, тем счастливей их отец.
        А мы с Ромкой будет их охранять - чтобы ни одна зараза не посмела даже взгляд на них поднять. А если кто посмеет и руку протянуть, то мы нашинкуем их в котлеты…
        «Как же вы всё успели?» - спросила Ксанка, прерывая мои мысли. - «Цветы, шарики…»
        «Это папа придумал», - сдал меня сын. - «Я проснулся в своей комнате один и немножечко заскучал. Пришел к вам в комнату. Ты спала, а папа - нет».
        Папа тоже спал, но в отличие от мамы, папа спал более чутко.
        В том, что ребенок пришёл к нам в спальню, я ничего плохого не видел. Наоборот - пришел, значит, знает, где найти защиту, когда ему страшно. Было только одно большое но: Ксанка, рассказав Ромке о том, где мы будем спать и как мы будем счастливы видеть Рому у нас в комнате, забыла про одну важную деталь - про стук!!!
        Именно поэтому я сегодня где-то с полчаса вынужденно вещал ребенку о том, что когда ты хочешь зайти в комнату с закрытой дверью, то сначала надо постучаться. Да, он не сможет услышать ответ, но постучаться и подождать, досчитав до десяти - это было в его силах.
        Только Ксанка могла забыть рассказать ребенку о таких очевидных вещах!
        Впрочем, я по привычке использовал возникшую проблему как плацдарм для возможностей - да, Ромка не постучался, потому что сиротка не обмолвилась об этом, но именно это обстоятельство позволило мне съездить с моим парнем за едой и цветами для его мамы. Я правда, хотел по другому провести это утро… но, видно, не судьба.
        - Рафаэль, ты что не покормил Ромку завтраком? - прошипела Ксанка, кивая в сторону ребенка, уплетающего трехэтажный бутерброд и круассан с шоколадом одновременно.
        - Почему не покормил? Овсянку я варить как ты не умею, но пару гранола батончиков он умял вместе с подогретым молоком. От чая он сам отказался.
        Скривившись, я также сквозь зубы добавил.
        - Уровень твоего доверия меня просто поражает.
        В принципе, ничего страшного в её вопросе не было: Ромка действительно ел с отменным аппетитом. Но не потому, что я его морил голодом - нет; но он за это утро выплеснул столько энергии, что второй завтрак ему оказался просто необходим.
        Другое дело - сиротка. Я прищурил глаза, признавая, что Оксанка, как и Ромка… не понимает ещё всех правил. Моя жена обязана безоговорочно доверять мне во всем. Конечно, доверие - дело непростое, но начинать учить этому свою дрожащую половину следовало сразу - безотлагательно.
        - Прости, пожалуйста, - прошептала Оксана, в ответ на мою последнюю фразу. Сложив брови домиком, она тяжело вздохнула. - Я была неправа.
        - Хорошо. - Кивнул я, решив, что этот эпизод заигран. И принялся рассказывать о своих планах на день.
        ОКСАНА
        Это был справедливый упрёк.
        Рафаэль, несмотря на его внезапное появление в нашей жизни, ни разу не сделал ничего такого, что могло бы как-то навредить Ромке. Более того, я видела, как много он занимался вечерами на кухне, практикуя жестовый язык… он не был равнодушным - и ничем не заслужил моё сомнение в его отцовстве.
        Я всё ещё думала, как аккуратней сказать, что я ценю его внимательное отношение к Ромке, как Валеев уже сам перешёл на другую тему - оказывается, сегодня вечером мы ждали гостей.
        «Будут несколько человек из ближнего круга», - сообщил Рафаэль. - «Все свои».
        Я не очень понимала, какие могут быть гости, если мы сами только-только приехали, но у Валеева нашёлся очень веский аргумент.
        - Ксан, я уже неделю как женатый. Я не могу не проставиться… а потом, это действительно самый близкий круг. Если со мной что-нибудь случится, они будут о вас заботиться.
        - Что с тобой может случиться? - спросила я, невольно вздрогнув. - У тебя что, опасная работа?
        - Работа тут не причем, - отмахнулся Валеев, хотя по взгляду было понятно, что мой испуг пришёлся ему по душе. Вообще-то, я просто так вздрогнула - он ведь не чужой человек Ромке… да и мне теперь вроде как муж. - Просто чего в жизни не случается. Иногда, вон, один снежный день всё меняет.
        Я перевела взгляд на окно, где ярко светило февральское Солнце.
        - Я это к примеру сказал, - усмехнулся Рафаэль и быстро свернул разговор в сторону. О том, что нас ожидало вечером.
        Точнее, кого мы ожидали, и в каком количестве.
        - Я сначала подумал заказать какой-нибудь кабак, но с прислугой всё равно так не расслабишься, - скривился Рафаэль. - Да и Ромка быстро устанет сидеть с взрослыми за одним столом.
        «Да, но как много у нас времени?» - я покосилась на часы. - «Надо же, наверное, в магазин съездить, продуктов закупить. Гостей-то мы чем кормить будем?»
        Это прозвучало так буднично, что я сама удивилась - а Валеев рассмеялся, ласково проведя пальцами по моей щеке.
        «Никаких магазинов, Ксан. Всё приготовят и доставят горячим из ресторана. Евгения Сергеевна накроет в столовой к приходу гостей. Нам надо будет лишь их встретить и развлечь».
        Я не знала, что и думать. С одной стороны, вроде как никаких забот и никаких проблем - повара из ресторана всё приготовят, Евгения Сергеевна накроет на стол… но хозяйкой-то считаться буду я? И вообще, почему всё-таки домашние посиделки? Даже в моих скромных кругах обыкновенно все значимые события праздновались в ресторанах или кафе. Почему у Валеева всё иначе? Возможно, он просто посчитал себя обязанным устроить «посиделки» - а потому решил особенно не заморачиваться.
        Правда, очень скоро я поняла, что всё было как раз наоборот. Потому что богатым людям тоже хочется «простых» домашних вечеринок - на своеобразный манер, конечно, простых…
        В пять вечера, когда мы с Ромкой прилично одетые и причесанные спустились вниз, нас поджидал сюрприз из первого гостя в виде заместителя губернатора области. Чиновник оказался с Валеевым на «ты», а его подружка тут же принялась охать над моим кольцом, жалобно косясь при этом на своего «Санюшу». Зам губернатора звали Александром Ивановичем.
        Пока я приходила в себя от крутизны приглашенных, в доме появились новые гости, на этот раз начальник полиции всей области. Без супруги, зато с большим букетом. Затем появился и сам мэр города - с сильно молодящейся, а оттого немного странно выглядевшей женой; а также финансовый директор группы компаний, в которой работал Валеев, тоже с женой. При этом, жена финансового директора сильно отличалась от жены мэра: Валентина Васильевна не скрывала своего возраста, а даже где-то подчеркивала его немодной халой и крупными алыми бусами на шее - но ей это удивительно шло, и я сразу же, безотчетно, почувствовала к Валентине Васильевне огромную симпатию. Как казалось позднее, не зря - именно с ней мы в итоге подружились и стали общаться чуть ли не ежедневно. Мурчины вообще казались очень интересной парой: старый хитрый лис Аарон Зиновьевич с виду казался добрым дедушкой: пока ты не представляешь для него опасности, от него будет прямо веять теплом… но что-то мне подсказывало, что в случае его недовольства, стальной прищур глаз «доброго дедушки» мог мгновенно принести большие неприятности. При этом жене
своей он, кажется, позволял всё, что угодно… чем она, судя по всему, охотно пользовалась.
        Последними, кого мы встретили полным составом, был главный юрист компании с женой и ребенком - удивительная красивая, но жутко холодая пара. Идеальная блондинка в обтягивающем синем платье, как-то не слишком удобно схватив своего ребенка за локоть, втащила его в дом - мальчику было явно некомфортно, если не сказать больно. Её муж - такой же идеальный и холодный блондин с выдающейся челюстью и прямым носом (он мог бы запросто послужить моделью для плакатов с арийцами), тихо рявкнул на жену, после чего та тут же выпустила руку мальчика. Затем колоритная парочка и ребенок подошли к нам. Голубые глаза мужчины были холодными, как лед… я была уверена, что он окажется родом из поволжских немцев, но нет.
        - Ксан, познакомься, это Глеб, его жена Ксюша и сын Глеб младший.
        Глеб Глебович! Мне сразу же стало жалко ребенка. Мысленно представила, как его дразнят в школе…
        Глеб-младший оказался на год старше Ромки. Познакомив мальчиков, я объяснила Глебу, что Рома не слышит; чтобы с ним поговорить, можно использовать телефон или планшет.
        Ромка тут же гордо продемонстрировал часы, которые ему подарил Рафаэль.
        «Лучше возьми планшет», - посоветовала я сынишке. - «Так будет удобней».
        Присоединившись к остальным гостям, Рафаэль предложил всем «чувствовать себя как дома».
        - Бар в вашем полном распоряжении, - кивнул Валеев в сторону стойки, установленной напротив стены. Там стояло огромное количество бутылок самого разного калибра.
        - Тогда я сегодня на разливе, - рассмеялся мэр, вставая с дивана. - Что желают прекрасные дамы?
        - Ну всё, дамы, Аркаша сегодня гуляет… - подал голос начальник полиции.
        - Так повод есть, Семеныч - наконец-то Валеева сосватали. Оксана, душа моя, чего вы желаете?
        - Ммм… - Я не покосилась на Валеева только потому, что знала - должна ответить сама. - Красного вина, пожалуйста.
        - Конечно, душа моя, - широко улыбнулся мэр, придирчиво рассматривая бутылки.
        Я знала от Рафаэля, что кроме действительно близких ему людей, на ужине будет ещё парочка чиновников.
        - Только самые простые в общении. И те, кому я могу полностью доверять, - успокаивал меня утром Валеев. - Тебе же надо с чего-то начинать вливаться в местное общество.
        И когда он мне это объяснял, я была абсолютно согласна с его доводами… не зная, что «вливаться в общество» мне придется с мэром и зам губернатора. Ничего себе - чиновники!
        Заполучив наполненный бокал, я поблагодарила «бармена» и только сделала глоток, как Рафаэль потянул меня к входной двери - точнее, к мужчине, который вошёл в эту самую дверь.
        Строгий серый костюм, дорогие часы, безупречно выбритое лицо и огромный букет роз… он мог бы сойти за одного из чиновников, если бы не дикий, страшный взгляд - нечеловеческий взгляд, который меня напугал не меньше, чем его звериная улыбка.
        - Оксан, познакомься, это мой шеф, - протянул Валеев расслабленным тоном, явно не понимая, почему я вцепилась в его руку… и спряталась за его плечо.
        Мужчина сделал пару шагов в нашу сторону и протянул мне розы.
        - Дима, - коротко представился мужчина.
        Я осторожно потянулась за цветами.
        - Спасибо, - поблагодарила я просто потому, что так было принято. - А по отчеству?
        Мужчина усмехнулся - и как будто перестал меня замечать. Повернув голову к Рафаэлю, он похлопал того по плечу.
        - Запри её в доме. А лучше навесь браслет с датчиком - чтоб наверняка.
        И не говоря нам более ни слова, «Дима» присоединился к гуляющей компании у бара.
        Я остолбенело уставилась на Рафаэля.
        - Гмм….
        - Так что веди себя хорошо, - улыбнулся Валеев, сделав большой глоток из моего бокала. - Ммм… у Геннадьича как всегда отличный вкус. Попробуй сама.
        - Да я уже…
        Валеев приподнял бровь, абсолютно правильно - без единого слова - поняв моё замешательство. Это было глупо, но мне на ум почему-то пришёл фильм, который мы недавно смотрели по телевизору: там молодожены пили вино в день свадьбы из одного бокала. Это было… слишком интимно.
        Глупость какая! - подумала я, настраивая себя на прагматичный лад. - Просто вино и просто бокал.
        Я сделала глоток, подняв взгляд на Валеева.
        - До дна, Ксан, - хриплым голосом протянул Рафаэль, заставив меня вздрогнуть… вино обычно так быстро не действует, но это, видимо, было очень дорогое вино, от которого меня бросило в жар почти мгновенно.
        Не особенно понимая, что я делаю (всё из-за вина!) я, отрывая взгляда от Валеева, сделала еще один глоток.
        - Ещё, - велел Валеев.
        - А ты сам не хочешь? - зачем-то улыбаясь, я предложила ему свой бокал.
        - Пей, - практически прорычал Валеев. Я улыбнулась и медленно, смакуя каждую каплю, допила вино… и тут же из моих рук аккуратно вынули розы, пустой бокал - и кое-кто, воспользовавшись правом законного супруга, принялся целовать меня прямо в прихожей, почти на виду у всех.
        То есть гости были в отдалении и сами себя развлекали, но через какое-то время я услышала:
        - Тридцать четыре, тридцать пять….
        Оторвав свои губы от Валеева, я обернулась - и меня, то есть нас встретили радостными возгласами:
        - За молодых!
        То есть это был такой тост, после чего все гости быстренько опрокинули по стаканчику.
        - Пора звать всех за стол, - тихо заметила я Валееву, - А то спиртное на пустой желудок ни к чему хорошему не приведет.
        Рафаэль кивнул и позвал всех в столовую.
        Не знаю, что в итоге сделало своё дело: то ли меня раскрепостило вино, то ли необходимость приглядывать за накрытым столом; а может, присутствие рядом Валеева (оказалось, что это очень удобно, когда рядом с тобой большой и сильный мужчина), но так или иначе, я через час- полтора расслабилась и перестала вздрагивать от важности Валеевских гостей.
        Правда, если бы ещё его босс, который Дима, не смотрел бы на меня взглядом некормленой змеи… впрочем, не он один.
        Был один непонятный момент, когда игравшие в соседней комнате мальчики прибежали в столовую. То есть сначала прибежал Ромка. Соскучившись, он привычно уткнулся в меня, а я, целуя его в макушку, тут же предлагала ему разные сладости.
        Ромка отказывался от всего, пока Рафаэль не соблазнил его каким-то пирожным с зефиром.
        В этот момент, устраивая Ромку возле Валеева, я заметила, что Глеб - младший не подошёл к своим родителям, а стоит чуть в стороне и волком смотрит на мои нежности с Ромкой. Злым, недетским взглядом.
        Я сначала вздрогнула - первым моим инстинктом было желание защитить своего мальчика от этой злобы… а потом я вовремя вспомнила, что мальчики уже долго играли вместе - и Ромке нравилось играть с Глебом. Значит, мальчик не злой.
        - Глебушка, иди сюда, попробуй этих пирожных, - я взяла блюдо со стола и протянула его в сторону ребенка. - Ты должен попробовать хотя бы одно из этих.
        Ребенок подошел ближе - взгляд стал мягче.
        - Ты фруктовые пирожные больше любишь или шоколадные? - спросила я, подманивая к себе ребенка. - Тебе какие больше всего фрукты нравятся?
        Глеб застыл монолитной скалой… одиноким камушком рядом с шумно гулявшими взрослыми.
        Наклонив голову таким образом, что я смотрела на него снизу вверх, я жалобно попросила:
        - Ну, улыбнись мне хотя бы.
        Ребенок вздрогнул и его лицо как будто пошло трещинами, а затем я увидела робкую мальчишечью улыбку.
        Я понимала, что, наверное, перехожу границу и бросила взгляд в сторону его родителей. Мать пялилась в телефон, потягивая шампанское из бокала. А отец Глеба, Глеб старший, смотрел на меня… почти как его сын - зло и напряженно.
        - Глебу нельзя сахар, да? - спросила я, испугавшись, что могу отравить ребенка.
        Мужчина мотнул головой.
        - Можно. - Процедил он медленно. - Глебу можно любое пирожное.
        Я обернулась к мальчику.
        - Тогда гуляем, да? Давайте-ка я вам устрою чаепитие с мультиками.
        Дети поели одновременно со взрослыми, а вот сладкое они пропустили, заигравшись в планшеты.
        Наплевав на границы, я крепко обняла мальчика и повела его вместе с Ромкой в комнату по соседству, создавая им уютное гнездышко для вечернего чая.
        «Мам, а какие краски надо смешать, чтобы сделать такой красивый тортик?» - спросил мой ребенок, кивая на золотую глазурь.
        - Ммм, - какие краски надо смешать для такого тортика, - повторила я, дабы Глебу было проще понять. - Глеб, а как ты думаешь?
        - Краски? - мальчик недоуменно покачал головой. - Но это съедобно.
        Ромка прыснул и полез в планшет.
        - Это шутка такая, - пояснила я. - Ты когда нибудь читал или смотрел фильм про пана Кляксу?
        - Кто это? - удивился Глеб.
        «Мама, я покажу», - пояснил Ромка. Я кивнула и пошла за чаем. Потом ещё попросила Рафаэля включить мальчикам пана Кляксу на большом телевизоре - и мальчишки на какое-то время затихли.
        А взрослые… веселье взрослых, наоборот, потихоньку набирало обороты.
        Сначала пошли какие- то дурацкие шуточки, вроде того, что «молодожен» обязан выпить шампанского из туфли своей невесты - мол, положено.
        Валеева подначивали все, а тот лишь молча косился на меня, приподняв бровь.
        - Мне туфлю жалко, - объявила я громогласно. - Не дам.
        - Рафаэль тебе завтра магазин целый скупит, - рассмеялась подружка зам губернатора. - Ксана, не жмоться.
        - Ага, туфли он купит завтра, а мерзнуть-то моим ногам уже сегодня, - обиженно протянула я. Не ожидая, что моё невинное замечание обернётся против меня: гости все как один громогласно захохотали, а некоторые … которые были из полиции, чуть ли не разрыдались от смеха.
        - Душа моя, теперь я понимаю, почему наш Рафаэль так быстро на вас женился. - Вы очаровательны.
        - Быстро? - ехидно приподняла бровь жена Глеба-старшего, наконец-то оторвавшись от телефона. - Их ребенку семь лет, куда уж быстрее.
        - Раф просто ребенка сделал ещё быстрее, чем женился, - покачал головой мэр, пропуская мимо ушей грубости Ксении.
        Я заметила, как на неё зло покосился начальник Рафаэля, и как её резко дернул за локоть собственный муж. В моё душу закралось нехорошее сомнение, а не абьюзер ли её мужчина? Не потому ли жена и сын смотрят на всех волком - потому что дома им отравляет кровь этот надменный сноб?
        Впрочем, этот был всего лишь маленький эпизод большого веселья… которое действительно получилось благодаря жене Аарона Зиновьевича. Именно Валентина Васильевна вытащила всех из-за стола - потащила танцевать.
        Потом мы решили попеть караоке, которого в доме Валеева не оказалось - и Аарон Зиновьевич вызывал своего водителя, чтобы тот скорее привез «любимую игрушку Валечки».
        И да, мы пели! Притом я не только что-то орала в микрофон, но ещё и руками рассказывала - для остолбеневшего Ромки. А потом мы снова танцевали - уже втроём: Рафаэль опять посадил Ромку себе на плечи - таким образом, я смогла потанцевать сразу с двумя своими мужчинами.
        Родители Глеба младшего к этому времени уже отправили мальчика с водителем домой. А через какое-то время и я отправилась укладывать Ромку.
        Глава 27
        РАФАЭЛЬ
        В сытой, успешной жизни всегда наступает момент пресыщения.
        Когда самые популярные кабаки, самые дорогие девки, самые дорогие курорты и эксклюзивные модели автомобилей становятся всего лишь галочкой в чек-листе.
        А душе хочется чего-то… настоящего. Вроде простого веселья под караоке и танцев с собственным ребенком. Что может быть проще…
        Я усмехнулся, вглядываясь в черноту ночи.
        - Отличный вечер получился, - протянул Глеб, выходя вслед за мной на улицу. - Даже Соболь немного оттаял.
        - Шефу это полезно.
        - Согласен, - кивнул приятель, провожая взглядом машину нашего начальника. - Только я не понял этой шутки с датчиком.
        - Его Янка чем-то напоминает Ксанку.
        - Да? - Глеб нахмурился. - Я встречал её пару раз - Яна мне показалась какой-то отмороженной, безразличной ко всему.
        - У Яны были проблемы, но она хорошая девочка. По крайней мере, была. - Я заметил, что Глеб достаёт сигареты и недовольно поморщился.
        - Ты же знаешь, босс держал нас на расстоянии, - закуривая сигарету, протянул Астахов. - Прости, я знаю, ты не терпишь дым.
        - Ты же не куришь.
        - Да, - делая глубокую затяжку, сообщил Астахов. - Не курю.
        Помолчав, Глеб вдруг спросил.
        - Знаешь, я всё никак не могу понять, что в голове у этих баб. Ты видел, как мой парень сегодня перед твой женой растаял?
        Я кивнул, мысленно признавая, что не ожидал от своей девочки ничего другого.
        - Казалось бы, Оксана семь лет сама тянула ребенка. Должна была дико устать, радоваться сегодня празднику в её честь, изображать из себя принцессу - а она от ребенка почти не отлипала. Моя же даже в детскую иногда за целый день не зайдет - всё на нянек сбрасывает. И всё равно дико устала от «материнства».
        Глеб покосился на меня.
        - Может, у неё после родов материнский инстинкт не успел включиться?
        - Ты думаешь, дело только в этом?
        - А в чем ещё? - спросил Глеб. - Разве мать может не любить ребенка, которого она вынашивала в своем теле? Это же как бы её продолжение.
        Я пожал плечами, а затем зачем-то разоткровенничался.
        - Оксана не рожала Рому.
        - А как же…? - Астахов от удивления даже фразу не сумел докончить. - Это твой ребенок.
        - Ребенок мой, - усмехнувшись, я решил пояснить все более подробно. - Оксанка - сестра того пацана, которого я скинул со своей бывшей. Пока я сидел, бывшая родила ребенка, выдав погибшего парня за настоящего отца.
        - Но Оксана ведь знает, что ты - его настоящий отец?
        - Разумеется, - спокойно кивнул я. - Поэтому и вышла за меня замуж.
        Выкинув сигарету, Глеб сплюнул себе под ноги.
        - Дела… Блин, Валеев, как мне теперь домой возвращаться, а? У тебя под боком сегодня будет теплая девочка со звёздами в глазах, а у меня - гладкая и холодная как мрамор баба.
        - Не будет у тебя сегодня под боком холодной бабы, - рассмеялся я. - Отправишь свою Ксюху домой, а сам в кабак, поди, какой-нибудь…
        Глеб язвительно усмехнулся.
        - Знаешь, Валеев, не всем везёт.
        С этим я охотно согласился. Мне повезло. Очень повезло, что я встретил свою девочку. Точнее… это ведь с самого начала было настоящее провидение - каким-то непостижимым образом состыковавшим рейсы матери и Оксаны.
        А ведь не случись тогда снежной бури, я бы до сих пор не знал, что у меня есть сын. И будущая жена.
        Вернувшись в дом, я заметил Оксану, хлопочущую у стола.
        - Уложила Ромку? - спросил я, обняв её за талию. За несколько часов практики она настолько привыкла к моим рукам, что уже не дичилась, как дикий котёнок, а охотно принимала мои прикосновения. Вот и сейчас, расположившись у меня в объятиях, она задрала голову вверх и кивнула.
        - Ага. Он, кажется, уже дрыхнет без задних ног.
        - Отлично, - тем временем Сергеич врубил какой-то медляк. - Пошли потанцуем?
        - Пошли, - кивнула Ксанка, ещё не понимая, что уже начиналась длинная прелюдия к нашей ночи.
        Медленное, осторожное обольщение моей невинной девочки.
        Она должна была не просто расслабиться в моих руках, но абсолютно доверить мне своё тело - я лучше знал, что ей понравится.
        Гости начали расходиться - и мы прощались с ними, не прекращая танцевать… наконец, когда уже в доме остались только мы, Оксана решила выключить музыку.
        - И нам, наверное, пора спать… Я пойду, проверю столовую.
        Ухватив её за ладонь, я заметил.
        - Оставь всё до завтра.
        - Да нет, я только посмотрю, не забыла ли чего Евгения Сергеевна в холодильник убрать. Она, кажется, полчаса назад домой уехала.
        - Долго на кухне не торчи, - мягко приказал я. - Ты с ног валишься.
        - Да нет, всё в порядке…
        - И будильник тоже не включай, всё равно завтра утром просыпаться тебе не надо. Мы с Ромкой сами позавтракаем, а потом я отвезу его к тренеру.
        - Это про которого ты мне говорил? - насупившись, спросила Оксана.
        Я кивнула, а она расцвела.
        Моя глупенькая девочка даже не поняла, зачем я это ей сказал именно сейчас, пока она ещё не в кровати…
        Вообще, всё получилось именно так, как я задумывал: очень спокойные домашние посиделки познакомили Ксанку с моим начальством и соратниками в неформальной обстановке; опять же, она не нервничала и не стеснялась, наоборот, достойно взяла бразды правления в свои руки, продемонстрировав всем, что она здесь хозяйка… Ксана обживалась в доме. Именно этого я и хотел. Если Ксанке здесь будет тепло и уютно, браслет с датчиком не понадобится - она и так не сбежит.
        Усмехнувшись, я вышел на улицу и прошелся до ребят из охраны и обратно, дав Ксанке подняться наверх. Я решил не рисковать и принял душ на первом этаже - не хотел загодя пугать свою девочку. Пусть Ксанка ещё несколько минут пребывает в блаженном неведении, что сегодня тоже ничего не случится. Да-да, она устала, а нам с Ромкой завтра утром надо быть у тренера.
        Обмотав полотенце вокруг талии, я осторожно поднялся на второй этаж и прислушался: звуков воды уже не было. Значит, Ксана скорее всего уже легла спать.
        Я проник в комнату, бросив полотенце на полу возле двери - и скользнул на кровать рядом с Ксанкой, ласково обнимая свою девочку.
        - Рафаэль? - спросила она с придыханием. Я не дал ей возможности продолжить, заглушив её вопрос поцелуем.
        Разумеется, я всё продумал до мелочей.
        Я знал, что жена Аарона любит танцы - и что рано или поздно всё закончится медяками. Которые я использовал как начало своей первой ночи с женой, приучая её к своим прикосновениям. Стеснительная и зажатая Ксанка ещё долго бы бегала вокруг меня, боясь приблизиться, но она не могла не пить вино, когда гости поднимали за нас тосты - хорошие девочки не обижают гостей и быстро попадают под действие винных паров. Нет, я следил за тем, чтобы она не напилась, но вино расслабило её тело и смягчило нервное напряжение.
        А сейчас она не просто целовала меня в ответ, она ещё и двигалась вслед за моей рукой - повинуясь каждому моему жесту, откликаясь на любое моё движение.
        - На тебе слишком много одежды, - протянул я, пытаясь добраться до того, что было скрыто под ночнушкой. Поцеловав Оксану в губы, я повторил. - Слишком много одежды, Ксан.
        Она подняла на меня взгляд - в котором плескалось так много желания и так мало понимания того, что происходит, что я не смог сдержать горделивой усмешки. Мне повезло разбудить в ней страсть.
        И я, позволив себе отпраздновать эту маленькую победу, разрешил своим рукам просто разорвать на ней эту ночнушку - с этого дня в нашей кровати никакой одежды. Оксана охнула, но я вовремя прижался к ней губами, не разрешая своей девочке выплыть из её состояния эйфории. А затем настало время причинить ей небольшую боль.
        ОКСАНА
        Когда у тебя на руках маленький ребенок, ворох счетов и отсутствие всяких перспектив получить богатое наследство, думаешь не о жизни, а о выживании. А выживание всегда предусматривает только базовый набор всяких желаний: поспать, попить, поесть… Телесную близость до этого момента я относила к тем роскошествам, на которые не стоило даже и зариться. Вроде черной икры или туфлей лубутен, на которых все вокруг помешались.
        И, кстати, как выяснилось, не зря я так считала: когда первая боль прошла, и Рафаэль принялся дальше делать своё дело, я наконец-то поняла, отчего все с ума сходят от этого процесса. Женятся, разводятся, даже убивают друг друга, если судить по классике, которую мы в школе проходили.
        Это было… волшебно.
        Как будто я улетела в какую-то дальнюю страну на самолёте, состоящим из одного голого Валеева. И даже жёсткий живот не испортил мне удовольствия - оказывается, на жестком тоже можно приятно спать… и не спать.
        Я настолько улетела от этого процесса, что лишь смутно запомнила, как меня отнесли в душ и помыли как малого ребенка. Я, наверное, должна была застесняться этого - всё таки водные процедуры довольно интимная вещь… но после всего, что Рафаэль вытворял с моим телом, это было бы просто глупо.
        Я для проформы, конечно, попыталась как-то слабо запротестовать, за что получила смачный поцелуй куда-то в район чуть выше пятой точки.
        - Ксанка, не вырывайся… - меня тщательно обтёрли пушистым полотенце, завернули в другое - сухое и теплое - и отнесли в спальню.
        Я блаженно закрыла глаза, думая, что ночные подвиги на сегодня уже закончились.
        Но тут Валеев придавил меня своим весом.
        - Второй раунд, - радостно оповестил Рафаэль.
        РАФАЭЛЬ
        Я, конечно, гад. Какой-нибудь особый вид редко встречающихся редких гадов, которые вместо того, чтобы дать своей девочке отдохнуть, не могут удержаться…
        Ну, просто я тоже не каменный. А Оксанка и не протестовала.
        Хотя с чего бы ей протестовать, если я из кожи вывернулся, но сделал так, чтобы первый раз для неё получился незабываемым.
        Мы, мужики, народ простой и даже где-то примитивный. Да, мне хотелось сделать ей приятное и хотелось получить приятное в ответ - ничего нового в этом не было.
        Но это был её первый раз - и я был бы дураком, если бы не воспользовался возможностью навсегда зациклить свою девочку на себе, на своём теле.
        Как это у животных называется… импринтинг? Кого детеныши первого после вылупления увидят - тот и мамка, а все остальные по боку.
        Вот и у нас остальные будут по боку… навсегда за бортом. Я и только я - до конца нашей жизни. Пусть моя девочка на других вообще не обращает никакого внимания. Нет их - ни одного чужого мужика на земле, только я один.
        Вот такой я гад.
        Глава 28
        РАФАЭЛЬ
        Разглядывая смешно сопящую Ксанку, пригревшуюся в моих объятиях, я размышлял о высоком.
        Философствовал, блин - и мысленно задавался вопросом, что такого творили в своих постелях древние греки, если философия из них так и пёрла, а?
        А если без шуток, то есть потребности тела - никуда от них не деться. Не только кислород, вода, еда - нет; потребности, без которых вполне можно выжить - правда, не так комфортно и весело, как с ними, но всё же можно. К примеру, лучше все же спать в теплой кровати с бабой, чем на жестких нарах рядом с убийцами.
        А есть ещё потребности души, без которых комфортная жизнь тела превращается в режим скотины с доступом к пульту от телевизора.
        Забавная штука жизнь: только заработав огромное количество бабла, понимаешь, что существуют в жизни вещи, которые нельзя купить. Просто нельзя - и всё.
        Я мог легко купить удовольствие и разрядку в другом месте - избавив своё тело от временных трудностей и оградив тем самым сиротку от своих грязных поползновений. Мог, но не хотел… Потому что мы, мужики, народ простой: в отличие от баб, за двумя зайцами не гоняемся. Всегда точно знаем, чего и кого мы хотим…
        С удовольствием поглядывая на спящую Оксанку, я сам дивился своим высокопарным мыслям. И мысленно предвкушал будущие радости супружеской жизни. В конце концов, я целую вечность изображал из себя стойкого оловянного солдатика и заслужил за это награду. Так что, Оксана Александровна, придется вам взять всё в свои руки. И не только в руки.
        Поцеловав свою спящую красавицу, я осторожно поднялся - стараясь не разбудить еесвоими действиями, и тихо собравшись, вышел из комнаты.
        Ксанка явно вымоталась за прошлый день… и ночь, поэтому я оставил её досыпать сны, а сам отправился с Ромкой к тренеру - пора уже было начинать делать из пацана настоящего мужика.
        Но перед тем, как закрыть дверь, не удержался - ещё раз обвёл взглядом свою спящую девочку. Ксанка как будто была создана для меня - в противовес всем косякам, которые во мне имелись.
        ОКСАНА
        Проснувшись, я какое-то время лежала в кровати, прислушиваясь к звукам вокруг.
        Вокруг стояла тишина.
        С одной стороны ничего необычного, но с другой - было неестественно слишком тихо… Я поискала глазами Рафаэля - в спальне его не оказалось. Наверное, это было даже к лучшему: после того, что он вытворял прошлой ночью с моим телом, я бы не знала, как смотреть ему в глаза.
        Хотя ведь это ему должно было быть стыдно, а не мне… Или всё же мне?
        Повернувшись на бок, я вдруг почувствовала, как заболели мышцы живота. Странно. Неужели от этого могут болеть мышцы?
        Поднявшись с кровати, я побрела в ванную комнату - по пути проверив телефон.
        Было уже восемь утра, но меня привлекло не это, а смс-ка от Рафаэля:
        «Уехали с Ромкой к тренеру. Спи».
        Точно! - вспомнила я. - Он же говорил мне об этом.
        Когда я спустилась вниз, в доме было изумительно чисто - ни следа от вчерашних посиделок, а ещё абсолютно пустынно.
        Во сколько, интересно, приходила убраться Евгения Сергеевна, если сейчас только восемь утра.
        И как это я ничего не услышала?
        Зевая, я прошла на кухню и включила чайник. Жутко хотелось кофе, но разбираться с навороченной кофемашиной Рафаэля было лень, поэтому пришлось обойтись чаем. И бутербродами.
        Полезла в холодильник, нашла солёную рыбку, сделала тосты из белого хлеба.
        Красота…
        Правда, без Ромки было ужасно пусто. Мне не хватало его «мам, мам!», не хватало его улыбки, не хватало … просто не хватало.
        И вообще, чем заняться женщине в доме, где вся работа сделана: посуда помыта, еда наготовлена, ни пылинки, ни соринки…
        По крайней мере, оставалась ещё неубранной спальня и детская комната. Я решила начать с детской, а потом перейти уже к спальне.
        Потому что…
        … Да, мне было неловко от того, что мы творили прошлой ночью. До сегодняшнего дня я как-то не задумывалась о том, как …гм… проводят друг с другом время женатые пары. Нет, саму механику я понимала - в школе анатомию проходили, но мы в школе и про добычу угля проходили, но это не значит, что нацепив каску, я могу завтра заменить одного из шахтёров.
        Вообще, глупость, конечно: если это дико для меня, то это совершенно не означает, что оно дико для всех. Скорее даже наоборот - к моим годам девчонки уже точно знают, что к чему.
        И вообще, глупо отрицать, что мне понравилось - несмотря на всю «дикость», это было… улётно!
        Громко рассмеявшись, я покачала головой и, расхрабрившись, отправилась в нашу спальню.
        РАФАЭЛЬ
        Вася, оценивая Ромку, то довольно кивал, то хмурился - и что-то явно наматывал себе на ум.
        - Данные хорошие, - наконец, заметил он, пока Ромка дурачился на матах. - Но пока только данные. Семь лет - уже не так мало, Раф. Это чтобы ты знал. Пару лет уже упущено навсегда.
        - Не уверен, - покачал я головой. - В пять лет перед Ромой стояли другие задачи. Вась, ты забываешь, что он в свои семь владеет сразу двумя языками.
        - Но ведь эти жесты, которые он использует - аналог русского языка. Разве нет?
        Я улыбнулся и покачал головой.
        - Не-а. Ты даже не представляешь, какая огромная разница между языками. К примеру, если мы говорим «я не боксировал», то жестами надо сказать «я боксировал нет».
        Вася присвистнул.
        - Слушай, Раф, а как я его учить-то буду?
        Я улыбнулся.
        - Я девочку к себе переманил, учительницу из Ромкиной школы. Отлично объясняет жестовый язык. Не поверишь - мне недели хватило, чтобы начать схватывать.
        - Девочку? - поинтересовался Вася. Я кивнул.
        - Да, она пока просто репетитором побудет - моим парням тоже надо жестовый язык выучить, а потом я надеюсь, она тут и приживётся. Мы с Соболевым решили открыть центр для особых детишек. Работы будет много. - Взглянув на Васю, я добавил: - Так что руки к ней не тяни, девчонка эта мне тут работоспособная нужна.
        - Раф, - возмутился Вася. - Как можно.
        - А то я тебя не знаю, кобеля, - заржал я.
        Я решил, что неплохо и самому разогреться на ринге - а заодно продемонстрировать Ромке, как должен уметь драться настоящий мужчина.
        Потом, по-быстрому приняв душ (не возвращаться же мне грязному к моей милой новобрачной), я предложил Ромке заехать в какой-нибудь ресторан за обедом.
        «Папа, а поехали, купим пиццу?» - предложил мой ребенок, хитро поглядывая на меня. - «Мама любит пиццу».
        А сыночка любит дурить родителей. Молодец!
        Я не сдержался и, подняв его на руки, крепко прижал к себе своего ребенка. Мой сын - даже хитрит так же, как я. Настоящий Валеев.
        Пиццу мы купили, на всякий случай добавив к пицце букет цветов - Оксанке должны понравится мелкие розочки вперемешку с ещё более мелкими ромашками - как там они правильно называются. Затем заехали в кондитерскую, пирожных разных взяли - чтобы девочку мою сладкую порадовать.
        И да, признаюсь, я предвкушал, как она меня встретит.
        Представлял, что она засмущается, взгляд в сторону отводить будет - скромным девочкам нелегко даётся переход во взрослую жизнь. А Ксанка, несмотря на то, что семь лет воспитывала нашего пацана, сама только прикидывалась взрослой женщиной.
        Вернувшись домой, я помог Ромке раздеться и отправил его в гостиную - пускай поиграть пока в приставку. А сам поднялся наверх, мысленно облизываясь.
        Ксанку я нашёл в нашей спальне. Только вместо ожидаемого смущения меня встретил испуганный, растерянный взгляд моей девочки.
        - Что случилось? - спросил я, прикрывая за собой дверь.
        ОКСАНА
        Я смотрела на таблетки, которые мне выписала доктор и думала, что делать дальше.
        Гинеколог сказала пить таблетки с первого дня цикла, и пока я даже не начала ещё это делать. Ждала первого дня… А это уже было.
        Как же я вчера об этом не спросила…
        Дверь открылась, и в комнату вошёл Валеев.
        - Ксан? - спросил он встревожено. - Что-то случилось?
        Я пожала плечами и осторожно поинтересовалась.
        - Мы не предохранялись вчера вечером?
        Рафаэль нахмурился.
        - Ты же на таблетках. - Он покосился на пачку в моих руках. - Пропустила прием, да?
        - Ещё пока не начинала… - Я прикусила губу. - Врач сказала, что таблетки начинают пить с первого дня цикла. И я его ждала.
        - Цикл? - недоуменно переспросил Валеев.
        - Первый день! - отбросив упаковку в сторону, я расстроено вздохнула.
        Валеев же, присев передо мной на корточки, обхватил мои ледяные ладони своими горячими руками и мягко спросил:
        - Хочешь поехать к врачу?
        Я замотала головой.
        - Ксан, я пойму, если ты ещё не готова. Сейчас это просто другая таблетка.
        Я посмотрела на Валеева, а затем прижала руку к животу.
        - Я не смогу, Рафаэль, - протянула я жалобно. Сама ненавидела этот тон, но ничего поделать с этим не могла. Умом я понимала, что прошло всего несколько часов. Если принять сейчас дополнительные меры, то и вряд ли что-то будет…
        - Не могу, - тихо повторила я.
        Валеев кивнул, а затем потряс меня тем, что раскрыл одну из моих ладоней и поцеловал её.
        - Ксан, тогда давай всё оставим как есть. Начнешь пить таблетки, как положено… если они ещё нам понадобятся.
        Улыбнувшись, он провёл рукой по моей щеке.
        - А пока обойдемся резинками.
        Вот могла ли я представить себе такой разговор с мужем на следующий день после первой совместной ночи? Не могла…
        Несмотря на всю серьезность темы - а может быть именно благодаря этой серьёзности - после разговора с Валеевым я почувствовала себя очень легко. Как будто весь груз ответственности одним махом сняли с моих плеч.
        Сколько там процентов женщин залетают после первого раза? Да наверняка не так много - иначе у нас на Земле было бы перенаселение…. Но если даже такое и случится - что ж, я ведь вышла замуж за Валеева не на год и не на два…
        По крайней мере, я изо всех сил пыталась себя убедить, что всё в порядке.
        Мы - семья. Я ведь сама на это подписалась: чтобы остаться мамой для Ромки, согласилась быть и женой для Рафаэля.
        Всё честно, никакого подвоха. А таблетки… это была моя ошибка. Моя - не его. Так что мне его даже было упрекнуть не в чем - оставшиеся пару ночей, которые мы провели в доме, он честно выполнял своё обещание.
        Но было ещё кое-что.
        В последнюю ночь перед отъездом, когда мы, можно сказать, «закрывали сезон» - когда я, раскинувшись в позе звезды валялась без сил на кровати, а Рафаэль пошел мне за водой - мне приснились мои родные.
        Родители. Брат.
        Все было как в дымке, но меня как будто отбросило назад во времени, в те черные дни, когда из-за горя, причиненного Валеевым, я меньше чем за год осталась полной сиротой.
        Не потому ли я так сильно вцепилась в Ромку - потому что прекрасно знала, что это такое: оказаться совершенно одному в целом мире…
        - Ксан, - услышала я тихий голос Рафаэля.
        Валеев принес мне воды, но, кажется, не мог понять сплю я или нет. Я открыла глаза и посмотрела на человека, благодаря которому в моей жизни было так много несчастья.
        - Воды, Ксан? Ты же пить хотела.
        Глава 29
        РАФАЭЛЬ
        Ещё до отъезда в Москву я заметил, что с Ксанкой происходит что-то не то.
        Она внезапно будто потухла - как будто её выключил кто.
        И даже я мог точно сказать время, когда это случилось - в ночь перед нашим отъездом в Москву. Я понятия не имею, что могло произойти за каких-то десять - пятнадцать минут, которые я провёл на первом этаже дома, но факт оставался фактом - стоило мне вернуться в спальню, а моей милой, неопытной, но страстной женушки как будто больше не существовало.
        На меня смотрело какое-то странное забитое существо… я тогда даже подумал, что старею, вымотался… и лег спать, прижав её к себе.
        Но утром ничего не изменилось. Кто одного - она сознательно уклонилась от утренних шалостей сославшись на то, что пора будить Ромку.
        Хм…
        Я не понимал, что происходит. Думал, уморил девку - Оксанка могла вымотаться с непривычки. Днем ей не давал отдохнуть Ромка, ночью - я.
        Затем я стал думать, что всему виной её возможная беременность. Да, чего скрывать - мне хотелось заделать Ксанке ребенка, и случай явно оказался на моей стороне. Но сам я специально ничего для этого не предпринимал.
        Понимая и принимая её чувства, я дал ей время успокоиться. Пару дней, неделя - пусть моя девочка отдохнет и наберется сил… я также решил, что пора познакомить её с матерью и Галией - точнее, снова организовать им встречу, на этот раз как невестки и свекрови.
        ОКСАНА
        Возвращение в Москву принесло с собой такую необходимую мне передышку. Мы вернулись назад, в нашу скромную однушку - к целомудренным ночёвкам в пижамах.
        Ну, то есть это я спала в пижамах, а Валеев в футболке и шортах - никаких обнажённых тел, никаких долгих поцелуев.
        Правда, избежать его объятий мне не удавалось. Он имел на это право. Все права.
        И самое страшное…что мне это нравилось.
        Я боялась себе в этом признаться, считала себя предательницей, но это плескалось на самом донышке моей души - мне нравился этот мужчина. Внимательный и чуткий, ироничный и строгий, но вместе с нем нежный и заботливый.
        МНЕ НРАВИЛСЯ УБИЙЦА МОЕГО БРАТА.
        Я теперь по вечерам частенько запиралась в ванной, чтобы просто порыдать - никогда прежде не замечала за собой таких порывов, а ещё, кляня себя последними словами, рыскала в сонниках, пытаясь правильно истолковать сон, который мне приснился.
        Не было никакого толкования. Правду говорят умные книги - сны часто врут. А том коротком сновидении, скорее всего, было виновато моё подсознание, которое я так «удачно» затолкала глубоко внутрь себя.
        Потому что одно дело - смириться с нежеланным браком ради Ромки, другое - радоваться в этом навязанном браке.
        Я честно пыталась найти выход, читала разные книги, штудировала форумы по психологии - но никак не могла с этим справиться.
        А время шло.
        Наша первая неделя в Москве пролетела почти незаметно - и я с ужасом отсчитывала, сколько дней нам ещё осталось жить на старой квартире.
        А пятницу Рафаэль вдруг заявил, что в выходные мы едем к его родным.
        - Оксан, я хочу познакомить тебя и Ромку со своей матерью и сестрой, - заявил Рафаэль, прикончив четвертую колету. - У меня ещё родственники есть - в деревне деда, но с ними мы общаемся не так часто.
        - У тебя есть мать? - спросила я удивлённо. А затем прикусила губу, потому что вопрос был очень глупым.
        Рафаэль усмехнулся.
        - Представь себе.
        Сделав большой глоток чая, он замолчал… и лишь через пару минут добавил.
        - Мать не в курсе насчёт Ромки. Она… не слишком здорова, я не хочу волновать её понапрасну.
        Я подумала, что ослышалась. Что??? Он стесняется Ромки, так что ли?
        - Что ты имеешь в виду? - спросила я, мысленно заставив себя не делать поспешных выводов. Возможно, дело в чем-то ещё.
        - Она думает, что я гулял от Лейсян, а ты - моя девушка - родила от меня ребенка. - Рафаэль пристально посмотрел на меня. - Я решил, что не стану её поправлять. Пусть всё так и остается: ты - Ромкина мать, а другой у него никогда и не было.
        Я кивнула, одновременно с этим чувствуя, как из меня как будто выпустили весь злой, раскалённый пар.
        - Хорошо, - кивнула я, понимая, что у меня нет большого выбора. - То есть даже отлично. Получается, я встречалась с женатым мужчиной.
        - Ты встречалась со мной, - ласковым, но одновременно с этим жестким тоном поправил меня Рафаэль. Поставив кружку на стол, он схватил меня за талию и притянул к себе, усадив на колени. - Я также не хочу, чтобы делались какие-то различия между Ромкой и нашими последующими детьми.
        - Ты думаешь, что твоя мать станет как-то по-другому относится к Ромке…
        - Не мать, - перебил меня Валеев. - Второй круг. Тетки, дяди и прочая родня. Пусть Ромка вольется в мою семью без этого багажа в виде своей мамаши, хорошо?
        Валеев проехался носом по моей шее.
        - А если ты переживаешь, что о тебе подумают плохо - не переживай, Ксан. Скорее, мать меня выпорет за то, что совратил молоденькую невинную девушку.
        Рафаэль тут же поспешил продемонстрировать, как именно он это делал, совращая меня прямо на кухне. Да так ловко, что я едва успела прихлопнуть его руку, забравшуюся под подол моего домашнего платья.
        - Рафаэль! Ромка в соседней комнате.
        - Вот именно, что он в комнате, а не на кухне, - возмутился Валеев. - Ксан, ну что я, свою законную жену потискать не могу. В конце концов, мы не пионеры-отличники!
        - Ну, Рафаэль… - я всё таки смогла вывернуться и спрыгнуть с его коленей. Поправляя платье, я, не глядя на Валеева, осторожно заметила:
        - За короткое время столько всего произошло… я не хочу ещё больше осложнить нашему ребенку жизнь. Не представляю, что будет, если он застукает нас в двусмысленной ситуации.
        - Ничего не будет, - огрызнулся Валеев. - Кроме того, что парень порадуется за своего отца.
        РАФАЭЛЬ
        Ладно, мы жили монахами до свадьбы. Однушка с семилетним ребенком не предполагает бурной супружеской жизни. Это понятно. В конце концов, Ксанке надо было привыкнуть ко мне, чтобы не дичиться… но, блин, после выходных какая её муха укусила?
        Ведь что бы там она сейчас не говорила, моей жёнушке всё понравилось! Охала и ахала она не от того, что ей было неловко - а совсем по другой причине.
        Так что внезапно изменилось? Даже сейчас. Ладно, не на кухне - но почему женатые люди не могут ненадолго уединиться в ванной? Какая догма ей не позволяет этих тихих радостей. Или, к примеру, воспользоваться временем, когда Ромка в школе? Я вчера специально перенес свои дела на ночь, так, чтобы побыть с ней наедине. А Оксана вместо этого отморозилась, сказав, что ей срочно надо навестить одну волонтёршу, которая ей и Ромке когда-то сильно помогла.
        Алё, милая, я - самое важное и неотложное, что у тебя может быть в жизни. После Ромки, конечно и остальных наших детей.
        Мне жутко не нравилась ни эта ситуация, ни сама Ксанка, которая как будто вся съеживалась, стоило мне проявить активность.
        Был бы я помоложе и понеопытней, подумал бы, что дело во мне - не сумел сделать так, чтобы моей девочке всё понравилось.
        Но я знал, что она видела звёзды, когда я… делился с ней с опытом. Так в чем, черт побери, дело?
        ОКСАНА
        Занявшись стиркой, я в очередной раз прокручивала в голове наш странный разговор с Рафаэлем про его мать и Ромку. И меня.
        Вроде, мне даже должно быть лестно его решение: получается, никто из его семьи не будет знать, что не я родила Ромку, не я биологическая мать моему мальчику.
        А с другой… неужели родные Рафаэля окажутся настолько безразличны к тому, откуда я сама, кто мои родные? Неужели матери Валеева будет неинтересно узнать, кто другие бабушка и дедушка её внука - пусть они уже умерли, но они же были! И брат мой был…
        Замачивая Ромкин свитер с пятном, я почувствовала, что плачу. Потому что этот разговор - эта идея, которую озвучил Валеев, наглядно продемонстрировала моё место.
        Нет, ничего ужасного, я оказалась именно там, на что, собственно, и подписывалась - он хотел жену и ребенка, он получил жену и ребенка. А я получила возможность остаться при сыночке.
        Господи, ну почему же так тошно!
        Я целый день избегала Рафаэля, стараясь как можно меньше встречаться с ним в квартире - тяжелое испытание, особенно когда ты живёшь в однушке. Но я к этому времени уже начала перебирать документы, решая, какие мне следует взять с собой, а какие можно уже и выкинуть за ненадобностью - я давно не разбиралась в бумажках, и за пару лет накопилась всякого… от справки из гарантийного ремонта телефона до банковской распечатки, которая мне уже была не нужна.
        Неделя вообще получилась какая-то нервная, странная… и честно говоря, когда на выходных Валеев повез нас с Ромкой знакомиться с его матерью, я не ожидала от этого знакомства ничего хорошего.
        Нет… вру. Я просто и так постоянно находилась как не в своей тарелке, нервничала из-за постоянного присутствия Рафаэля - если раньше он просто обходился одними поцелуями и целомудренными (это я сейчас понимаю, что целомудренными) объятиями, то с тех пор, как мы побывали у него дома… он как с цепи сорвался.
        А я, только вернувшись в свою прежнюю жизнь, я поняла, что потеряла, согласившись на его предложение. Сохранила сына, но потеряла себя.
        Валеева, судя по всему, всё устраивало - он вообще в рекордные короткие сроки влился в нашу с Ромкой семью и теперь уже именно он был её главой. А я так - превратилась в домохозяйку по уговору и удобную жену под боком.
        Которая обслужит по всем фронтам, да ещё и послушно молчит. Красота!!!
        - Ксан? - Рафаэль, поймав мой взгляд, нахмурился и тихо спросил. - Ты плохо себя чувствуешь? Хочешь отметить поездку?
        Осознав, что всё это время я стою посередине коридора с полотенцем в руках, я замотала головой.
        - Нет, прости, всё хорошо.
        - Ты уверена? - поинтересовался Валеев. И тут же по-хозяйски положил руку мне на живот. - Если хочешь, я могу съездить за тестами.
        - Дело не в этом! - воскликнула я, отскочив от Рафаэля. Он поднял на меня взгляд, который мне совершенно не понравился - тяжелый, злой взгляд.
        - Надеюсь, - прицедил он сквозь зубы. - Но если ты ошибаешься, надеюсь, ты не станешь дурить.
        Я не поняла, что имел в виду Валеев, и не успела его спросить об этом, потому что в коридоре появился Ромка.
        «Мам, пап, а можно я бабушке в джинсах поеду?» - он покосился на Рафаэля. - «Или мне надо надеть что-то нарядное?»
        «Джинсы будут в самый раз, сынок», - ответил Рафаэль, присев перед Ромкой на колени. Он, видимо, тоже почувствовал какой-то странный настрой нашего ребенка. - «Ром, ты что, не хочешь познакомиться с бабушкой?»
        «Хочу», - шмыгнул носом наш сын. - «У меня нету ни бабушки, ни дедушки».
        «У тебя есть бабушка», - возразил Валеев. - «Моя мама».
        «А вдруг…» - Ромка шмыгнул носом. - «А вдруг я ей не понравлюсь?»
        В коридоре повисла тяжелая тишина.
        Вот же ж! Я из кожи лезла все эти годы, чтобы мой ребенок не чувствовал себя ущербным. Подумаешь, не слышит - ерунда. Сколько миллионов взрослых здоровых людей, которые могут слышать, но при этом не слушают, а понимают в услышанном и того меньше - куда меньше, чем даже мой семилетний глухой ребенок.
        «Ром, да ты что?» - Присев рядом с Валеевым, я покачала головой. - «Почему ты вообще о таком подумал?»
        Ромка снова шмыгнул носом.
        «Мама, мне очень, очень хочется иметь бабушку», - медленно протянул мой ребенок.
        И до меня только в тот момент дошло, почему он так себя странно ведет: до этого момента любовь родных для Ромки была чем-то безусловным. Есть она, и есть - а на всё остальное можно не обращать никакого внимания. Но мама родного отца, родная бабушка - другое дело.
        «Ромка…» - жалостливо протянула я.
        «Почему ты думаешь бабушке не понравится самый лучший мальчик в мире?» - спросил Валеев, прищурившись. - «Надеюсь, ты не придумал какой-нибудь прикол, чтобы напугать бабушку, а? Ну-ка показывай карманы»
        Ромка моргнул и хихикнул.
        «Папа!»
        «Что - папа?» - притворно возмутился Валеев. - «Говорю же: показывай карманы. Поди, змею обманку куда-нибудь положил, да?
        Ромка прищурился.
        «А можно, папа?»
        «Нет, конечно же», - замахал руками Валеев. - «Ты что, хочешь, чтобы бабушку очередной удар хватил. Никаких змей и никаких лягушек».
        «А если…»
        «Никаких если!», - авторитарно перебил нашего ребенка Рафаэль. - «И вообще, где твоя шапка?»
        Инцидент был улажен. Ромка вновь вернулся к прежней уверенности в себе, превратившись в счастливого, довольного жизнью ребенка.
        Я не могла не отметить то, с какой быстротой Валеев нашёл решение. И какое решение…
        Повинуясь минутному порыву, я поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать сначала мужа, а затем, чуть нагнувшись, своё уже как ни в чем не бывало хихикающее чадо.
        «Ладно», - разулыбался Валеев. - «Давайте уже одеваться. А то опоздаем».
        Глава 30
        ОКСАНА
        В гости к свекрови я ехала неохотно. И дело даже не в тех мыслях, что не отпускали меня уже несколько дней. Я чувствовала себя отвратительно, но даже осознание того, что ты для мужа пустое место не так вымораживало, как предстоящая встреча с матерью Рафаэля.
        Может быть, потому, что к тем мыслям я привыкла - они не первый день отравляли моё существование. А вот страх встретиться со свекровью оказался чем-то новым и непривычным для меня.
        Я вспомнила, как Лейсян изредка фыркала, вспоминая семью Рафаэля. Но причин, по которым девушка моего брата это делала, я не запомнила. Ещё бы, мне тогда было не до этого - я просто боролась за существование.
        А вдруг там было что-то важное? В голову лезли всякие глупости: почему Валеев оказался не женат до таких лет - вдруг все девушки сбегали после встреч с его матерью, ведь кому хочется заводить семью, когда мать будущего мужа против.
        А ещё национальность… Я ведь не татарка - вдруг матери Рафаэля это тоже важно. Вдруг она мечтала женить его на какой-нибудь милой татарочке, а тут появлюсь я - да ещё и с внебрачным ребенком в охапку. Она может подумать, что я гулящая…
        Я скрипнула зубами.
        Пусть думает про меня всё, что хочет. Главное - чтобы она полюбила моего ребенка и стала ему отличной бабушкой. А всё остальное я переживу.
        РАФАЭЛЬ
        Я не ожидал, что Оксана настолько сильно разнервничается.
        Она в последнее время и так ходила немного смурная - поэтому я тупо проморгал её панику. Хотя, нет, вру… Я проморгал, потому что хотел этого: она игнорила мои чувства и потребности, а я проигнорил её.
        Блин… погано.
        Не ожидал от себя такого: ещё не хватало мне воевать с собственной бабой. Оксанка… ну какой из неё боец? Сидит рядом, трясётся… а глаза большие - большущие, я бы даже сказал. И лицо бледное.
        А вдруг она бледная не по этой причине? Вдруг та ночь все же дала свои плоды… точнее, пока ростки? Я думал об этом с удовольствием. Нет, я услышал свою девочку и не собирался специально делать её беременной. Но если она понесла… два ребенка всяко лучше, чем один.
        Когда мы подъехали к дому матери, я решил осторожно подготовить Ксанку к «знакомству». Припарковав машину у подъезда, повернулся к жене и сыну, чтобы уклончиво заметить.
        «Сейчас вас ждёт большой и, я надеюсь, приятный сюрприз».
        Ромка сделал большие глаза - точь в точь как у матери, Ксана же аж затрясла головой.
        «Ещё один сюрприз?»
        Ещё один? - мысленно удивился я. - Милая, о чем ты.
        Правда, вслух ничего такого не произнес.
        «Ты уже встречалась с моей матерью», - подмигнул я Оксанке. - «И бабушка в восторге от своей снохи и внука».
        «Что?» - замотала головой Оксана.
        «Пошли», - кивнул я, вылезая из машины. - «Ромка, тебе нести цветы».
        Таким нехитрым способом вернул своей девочке немного краски на её бледное личико. Блин… я чувствовал себя настоящим эгоистом, но меня её румянец и сверкающие глаза даже немного расстроили. Оказывается, я уже размечтался о ребенке… Представил себе рядом с Ромкой гордо вышагивающую маленькую принцессу в белых туфельках - у меня аж скулы от боли свело: до того захотелось воплотить это в жизнь.
        Я покосился на Ксанку: а вдруг? В то время как Ромка гордо нес цветы, моя половина держала в руках торт, который сама выбирала специально для сегодняшнего мероприятия. Я полагал, что это лишние заморочки, мать наверняка такую поляну накрыла, что пока не лопнем из-за стола не выйдем. Но Ксанке был важен сам факт - и да, мне было приятно.
        Мы поднялись на лифте, позвонили в дверь… и мать открыла дверь.
        ОКСАНА
        Мне показалось, что меня сзади оглушили. Ударили по голове чем-то тяжелым, а я ещё не поняла… Нет, да точно ударили - я даже обернулась, чтобы проверить. Но никого сзади не было.
        Валеев сбоку посмеивался, а Ромка… Ромка среагировал первым.
        «Мама, это же тетя Роза!» - воскликнул мой мальчик, прижимая к себе цветы. Повернувшись к женщине, открывшей нам дверь, он спросил:
        «Это ты моя бабушка?»
        Роза Ренатовна - моя попутчица по дороге в Москву - улыбаясь, кивнула несколько раз головой.
        «Бабушка», - медленно произнесла она.
        А затем Роза Ренатовна подняла взгляд с Ромки на меня.
        «Здравствуй, Оксана». - Она говорила на жестовом.
        Медленно, не очень чисто - но говорила. Я ошарашено повернулась к Валееву.
        «Ответь свекрови, Ксан», - подмигнул мне этот гад.
        «Вот это сюрприз», - я поражённо покачала головой. - «Вот это…»
        - Оксана, ну что вы толпитесь там у входа? - услышала я звонкий девичий голос откуда-то из квартиры. - Заходите уже давайте.
        Кричала, конечно, Галия.
        Странно, но именно её короткий выкрик заставил нас всех отмереть и начать действовать: мы вошли в квартиру, перездоровались друг с другом ещё раз, Ромка и я вручили наши маленькие презенты Розе Ренатовне, а взамен получили гостевые тапки.
        Да! У неё дома оказались детские тапочки как раз на мальчика семи лет… Не знаю, как другие свекрови - возможно, слухи не врут и все они монстры, но моя, кажется, была исключением из этого списка.
        И жестовый язык, и тапочки… из таких вот мелочей складывается монолитная стена добрых отношений в семье. Впрочем, это ведь была Роза Ренатовна - мой добрый ангел в путешествии домой.
        А ещё, выходит, и сваха… Не Лейсян рассказала Валееву о Ромке. Видимо, мать Рафаэля каким-то непостижимым образом узнала в Роме свою кровь…
        «Проходите, проходите в комнату».
        В комнате нас ждала Галия, занимавшаяся сервировкой стола.
        - Братец, - девушка было кинулась к брату, но на полпути остановилась. - «Сначала племянник».
        И пока она обнималась с Ромкой, я приходила в себя от осознания, что и Галия тоже пыталась говорить на жестовом языке.
        Моего мальчика тут ждали.
        Это были настолько сильные эмоции, что я почувствовала приближение слез… и не я одна, судя по всему, их почувствовала: Валеев, заграбастав меня в свои объятия, прижал мою голову к своей груди, и гладил по волосам как маленького ребенка. Правда, врать не буду - мне в тот момент это было очень нужно.
        - Ну, Ксан… - протянул Валеев, - Ксаночка…
        Ласково так. А ведь дома чуть ли не волком рычал.
        Потом к нам подошла его мама - счастливо улыбаясь, Роза Ренатовна смахнула крохотную слезинку со щеки.
        Ага, не я одна такая эмоциональная!
        - Наконец-то я вижу своего сына счастливым, - протянула моя…гм… свекровь, широко улыбаясь. - Видно, дошли мои молитвы до Создателя.
        - Мам, - улыбаясь, покачал головой Валеев.
        - Что мам? - передразнила сына Роза Ренатовна. - Скажи ещё, что я тут не причем.
        - Причем, причем, - подтвердил мои догадки Валеев. - Если бы не твоё чутьё…
        - Если бы не материнское сердце, - поправила сына Роза Ренатовна. Переведя на меня взгляд, женщина пояснила:
        - Оксана, прости меня. Я ещё в аэропорту заподозрила неладное. Ты когда случайно сунула мне Ромкино свидетельство о рождении, я успела прочесть его фамилию и отчество. Родителей не успела - только его самого. Но мне и этого хватило. Ромка ведь копия Рафаэль.
        - Копия, - вздохнула я, признавая очевидное.
        - Ну вот, - развела руками Роза Ренатовна. - Я сыну и сказала… Ты на меня не обижаешься? Я представляю, что ты переживала, оставшись одна с ребенком на руках, но ведь отец должен знать о своем сыне, не так ли?
        - Всё в порядке, Роза Ренатовна, - улыбнулась я. - Всё хорошо.
        Мама Рафаэля улыбнулась, кивнула, но по взгляду я поняла, что сомнения у неё ещё остались. Что ж, умная женщина.
        РАФАЭЛЬ
        Рассеянно наблюдая за тем, Галия показывает Ромке свою коллекцию лисят (у матери в квартире целый шкаф был посвящен этому хобби сестры), я в пол уха прислушивался к разговору матери с Оксаной.
        Мать старательно убеждала мою женушку, что счастлива заполучить её в снохи, Ксанка же старательно поддакивала, неосознанно прижимаясь ко мне. Оксана хоть и нацепила радостную мордашку, но видимо всё же почему-то опасалась моей матери и искала у меня если не защиты то, по крайней мере, опоры. Что меня очень устраивало.
        - Я не знаю, какая кошка между вами пробежала… могу только догадываться, - мать бросила на меня внимательный взгляд. - Но я вижу, что сделала всё правильно, когда рассказала Рафаэлю о том, что встретила вас в аэропорту. Оксана, мой сын - далеко не подарок…
        - Ну, спасибо, мам, - возмутился я. Мать махнула рукой.
        - Рафаэль, а то ты сам про себя всё не знаешь, - мать перевела взгляд на Оксану. - Но сердце у него золотое. Для родных он что хочешь сделает. Рафаэль не виноват, что сразу не сделал тебе предложение. Понимаешь, когда обожжешься на молоке, дуешь на воду.
        - Мам! - рявкнул я.
        Мать тяжело вздохнула.
        - Рафаэль, я для тебя стараюсь. Ты же слова в простоте не скажешь, а мы, женщины, любим ушами… Правда, Оксана?
        Моя девочка, покраснев, пожала плечами.
        - Наверное.
        Я не удержался - прижав Ксанку к себе, чмокнул её в нос - на радость… на радость себе, любимому.
        А Оксанке действительно не повезло - пышных слов от меня она вряд ли дождётся - не научили, да и характер не тот, а в остальном… мне казалось, что я готов легко порвать каждого, кто бы ни встал сейчас между мной и моей девочкой.
        ОКСАНА
        Уже перед самым отъездом, когда мы с Галией наводили чистоту на кухне, сестра Рафаэля вдруг крепко меня обняла.
        - Спасибо тебе, Оксана. Ты не представляешь, насколько обрадовалась мама, когда узнала, что вы не только помирились, но ещё и официально поженились. Ты не представляешь, какое для мамы это было облегчение.
        - Галия, но ведь твоя мама меня совсем не знает. Вдруг я далеко не подарок.
        - Поверь мне, мама отлично разбирается в людях, - замотала головой девушка. - Знаешь, я не понимаю, почему Раф сразу, как только вы встретились, не бросил Лейсян … вы же как будто созданы друг для друга.
        Я сжала зубы. Ну, конечно. Теперь я вдобавок оказалась ещё и разлучницей.
        - Первая жена Рафа нашей семье принесла много зла, - схватив меня за руку, воскликнула Галия. - Мама, правда, до сих пор молчит, не хочет Рафа расстраивать.
        - Галия, Лейсян и Рафаэль развелись много лет назад. Вдруг ты неправильно что-то запомнила. - По понятной причине, мне не хотелось развивать эту тему. Но у сестры Рафаэля, кажется, были свои планы.
        - Я была подростком, но уже не ребенком… знаешь, когда Рафаэля арестовали… ну, из-за любовника Лейсян, эта стерва потом приходила к матери. Я знаю, что приходила - я слышала.
        - Галия, я не думаю, что мы должны ворошить…
        - Нет, ты должна это узнать, - Галия покосилась на дверь. - Понимаешь, мама это даже Рафаэлю не рассказывала, чтобы не сделать ему хуже… просто когда его арестовали, когда мать начала бегать и хлопотать, чтобы ему срок меньше дали, нам пришлось продать квартиру брата. Мать носила деньги каждому, кто обещал хоть чем-то помочь. А эта стерва, когда узнала, на что ушли деньги с квартиры, ляпнула нашей матери - мол, знала бы, отказалась от своих показаний в счет квартиры. Мать после этого с приступом слегла - потом инсульт диагностировали. Понимаешь?
        Я на всякий случай кивнула.
        - Потом, когда Рафаэля всё-таки посадили - и посадили надолго - мама придумала сказать брату, что квартиру эту мы продаем из-за плохих воспоминаний. Брат не возражал, потому что тоже не собирался там жить после возвращения. А на самом деле…. - Галия махнула рукой. - Мама потом лет пять спать нормально не могла, всё плакала в подушку: если бы мы просто отдали квартиру Рафа этой стерве - Рафаэлю не пришлось бы сидеть в тюрьме.
        - Неужели твоя мать….
        - До сих пор так думает? - спросила Галия. Я кивнула. - Не знаю, Оксан. Она совсем не говорит об этом. И я бы тоже не подняла сейчас эту тему, но ты должна знать, кем была первая жена моего брата, и как к ней относятся в нашей семье. Мама, когда узнала про вас с Ромкой, просто расцвела - мы ещё тогда, в поезде знали, что между тобой и братом был не просто роман… просто жизнь иногда бывает слишком сложной, и вы на какое-то время потерялись.
        Я понимала, чего от меня ждёт Галия.
        Рассказывая мне семейную тайну, сестра Рафаэля таким образом принимала меня в семью. И про Лейсян она рассказывала вовсе не затем, чтобы позлословить - так Галия пыталась убедить меня в том, что они с матерью признают именно меня за жену их сына - даже если я и встречалась с Рафаэлем за спиной Лейсян.
        Как всё запутано…
        Я не знала, как отреагировать, и сделала единственное, что мне показалось подходящим в этот момент: я крепко обняла Галию.
        - Спасибо вам, - произнесла я, радуясь, что Галия сейчас не может видеть моего лица и слышит только голос. А голос сейчас врал. - Благодаря вашей помощи, мой ребенок не будет расти безотцовщиной.
        Это было единственная правда, которую я смогла сейчас произнести… так, чтобы не обидеть ни Галию, ни её маму.
        Боковым зрением я уловила какое-то движение в коридоре - взглянув в эту сторону, я увидела Валеева, застывшего в проеме двери.
        Судя по зверскому выражению его лица, он всё слышал.
        Наверное, я не должна была вмешиваться… но я также не могла предать чувства Галии, доверившейся мне. Привлекая внимание Рафаэля, я осторожно подняла ладонь вверх, а затем ещё и отрицательно покачала головой - мол, уйди, не надо ничего выяснять.
        Рафаэль кивнул - и отступил назад.
        Я же принялась и дальше врать, рассказывая, как хорошо Роза Ренатовна всё придумала.
        А что до Лейсян… сказать по правде, хорошо её зная, я могла с уверенностью сказать, что Лейсян была в состоянии ляпнуть нечто подобное. Ляпнула же она про Ромкину долю в однушке. Но… это была не моя война. Мне было очень жалко мать Рафаэля, даже где-то жалко самого Валеева - но при этом он убил моего брата. И если его мать от горя отправилась и сейчас играет с внуком в большой комнате, то мои родители не смогли пережить потери сына.
        РАФАЭЛЬ
        Я не поверил своим ушам. Что эта стерва сделала???
        Да, я был в курсе о том, что на моей бывшей клейма ставить негде - если измену я кое-как мог понять (не простить, только понять - в конце концов, я тогда батрачил как проклятый в две смены, может чего ей и не додавал), то вранье Лейсян в суде оправдать было нечем. Да и не смогла бы нормальная женщина бросить своего новорожденного ребенка, пусть он даже и от постылого мужа.
        Я усмехнулся, понимая, что, оказывается, думал о Лейсян куда лучше, чем эта тварь на самом деле из себя представляет. Её не жизнь потаскала… она изначально такой всегда и была, просто с годами её яд всё сильнее просачивается наружу.
        Мать тоже хороша, скрыла от меня… Не маленький - пережил бы как-то. Квартира, кстати, ничего бы уже на тот момент не решила. Я мысленно усмехнулся, вспомнив, что мать про квартиру спросила лишь через год или полтора… и то как-то вскользь. Я тогда, помню, сильно переживал, что это из-за денег - вдруг им с Галией не хватает… оказывается, мои опасения были недалеки от истины.
        Потом, когда Соболь вытащил меня из тюряги, мне было уже не до воспоминаний: работы и денег было невпроворот, поэтому любые разговоры матери о той квартире я пресекал на корню - видел, как сильно её корёжит от воспоминаний и не хотел расстраивать. Из кожи лез, надеясь хоть как-то компенсировать те годы, когда мои родные оказались совсем одни, безо всякой помощи.
        Постояв для проформы несколько секунд, я специально затопал тапочками - чтобы шумно появиться на кухне.
        Ксанка, как ни в чем не бывало, вытирала тарелки, которые помыла моя сестра.
        Девочка моя… кто же за меня так молится перед Создателем, что Он послал мне такое чудо. Ей, поди, несладко было слушать воспоминания Галии о том времени, когда меня посадили - но Ксанка держалась молодцом.
        А ведь это была моя промашка… Со всеми неожиданно приятным радостями супружеской жизни я почти забыл о том, что моя девочка - сестра того погибшего пацана. Ксанка вроде совсем недавно появилась в моей жизни - а гляди-ка, я уже воспринимаю её как часть себя, и никак иначе.
        Впрочем, у меня не было шансов устоять. Я не понимал, как она это делает, но Ксанка упорно думала больше о других, чем о себе. Вот и сейчас эта робкая девочка, которая целую неделю игнорила мои законные приставания, сама скользнула ко мне в объятия, ещё и клюнув при этом в щеку - эксклюзивный спектакль для моей младшей сестрички.
        - Что там Ромка делает? - спросила Ксана, грея мою душу своими прикосновениями. Знал, что это просто вывеска, но всё равно было приятно.
        - Ромка что-то показывает бабушке в планшете, - протянул я и, пользуясь представившейся возможностью, по хозяйски приобнял свою скромницу- жену. До чего довела, а? Я с тоской подумал, что ещё предвидится полторы недели полного воздержания. Потом, правда, она от меня никуда не денется. Но эти полторы недели…
        - Вы тут ещё долго, а? Я собирался вечером по делам отъехать.
        Не удержался и поцеловал. Имею право - моя жена.
        - Эй, молодожены, - возмутилась Галия, шутливо постучав большой деревянной ложкой по столу. - Ведите себя прилично.
        Эй, сестрёнка, если бы ты знала…
        А Ксанка как будто только этого и ждала. Стоило мне отвлечься, она выскользнула из моих объятий и торжественно объявила:
        - Мы почти закончили. Дам нам пару минут.
        - Тогда я зову Ромку одеваться, - кивнул я, мысленно посчитав: полторы недели. Плевый же срок. Столько я на зоне без женского внимания обходился.
        Когда мы все собрались в прихожей, мать всё ещё не могла надышаться над Ромкой.
        «Внучок, ты меня не забывай, хорошо? Пиши». - И специально для нас с Оксаной, мать добавила. - «Мы добавили мой номер в телефонную книжку Ромы. Если что - я там записана как бабушка Роза».
        Мать покосилась на Ксанку.
        - Оксана, и ты, пожалуйста, то же звони - хоть изредка. - Обняв мою девочку, мать вдруг расчувствовавшись, надрывно произнесла. - Спасибо, что назвала его так… Я могу только догадываться, какая кошка тогда пробежала между вами, но то, что ты назвала сына по нашей традиции, говорит о многом. Спасибо, дочка.
        ОКСАНА
        Эмм… Рома, Роман - татарское имя? Или я что-то пропустила?
        Я решила, что спрошу об этом у Валеева, когда представится возможность.
        Мы ещё долго, минут пятнадцать, толпились в коридоре и прощались, прощались, прощались… пока, наконец, взмыленный Ромка не возмутился, что ему жарко - и только тогда мы вышли на улицу. Все вместе.
        Наконец, спустя ещё полчаса, мы отъехали от дома матери Рафаэля… И, разумеется, встали в пробку. Ромку через полчаса разморило - пришлось снять с него шарф и немного расстегнуть куртку, чтобы ему было удобней дремать.
        - Кстати, а кто дал имя Роме? - спросил тихо Валеев. - Я никогда не интересовался этим вопросом. Вряд ли бы моя бывшая придумывала русские имена.
        - У Лейсян была депрессия, ей было не до этого… Она сказала, что назовёт любым именем, которое мне понравится. Кроме Руслана. - Проверив Ромку - спит ли, я продолжила: - А я именно это имя для мальчика и выбрала.
        - Почему? - хрипло спросил Рафаэль.
        Я пожала плечами.
        - В интернете поискала. Хотелось какое-то общее имя: чтобы оно одновременно было и русским, и татарским. И чтобы сочеталось с отчеством «Витальевич». Я ведь надеялась, что однажды у ребенка будет родное отчество отца.
        - Значит, Лейсян сказала, что любое имя, кроме Руслана.
        Я кивнула.
        - Да. А я когда Ромку первый раз увидела, это имя как будто сразу всплыло в памяти. Ну вот… - Я покосилась на Рафаэля. - Прости, я не очень поняла, что твоя мама имела в виду…
        - У деда, её отца, в семье была такая традиция - всех первенцев называть на «Р». Как рэхмет Создателю. Обычно только пацанов называют, но у моего деда всего одна дочь.
        - Поэтому она Роза Ренатовна! - догадалась я. - А ты Рафаэль.
        Валеев кивнул.
        - Для матери это важно. Она мечтала, чтобы мы назвали нашего первенца Русланом.
        Последнюю часть фразы Рафаэль процедил сквозь зубы.
        Избегая его взгляда, я отпустила глаза чуть ниже, на его руки - он, оказывается, так сильно сжимал руль, что пальцы уже побелели.
        - Рафаэль…
        Я осторожно дотронулась до его плеча. Он не отдёрнул руку, не отодвинулся - а повернул голову, посмотрел на меня и расстроенным тоном протянул.
        - Я ей квартиру купил, Ксан.
        - Кому? - я не сразу поняла, кого он имеет в виду. - Лейсян?
        Рафаэль кивнул.
        - Зачем?
        - За вас, - тряхнув головой, он пояснил. - Чтобы побыстрей решить все вопросы с Ромкиными документами.
        - Значит, дело того стоило?
        - Да, но… кабы был в курсе - просто в порошок бы стёр. Я не знал, что инсульт у матери случился из-за этой стервы.
        Я кивнула. И даже попыталась сказать что-то подходящее моменту. Но мысли упорно возвращались к моим родителям. В отличие от Розы Ренатовны, мои родители потеряли своего сына не на несколько лет, а навсегда - его не просто посадили в тюрьму, его похоронили - молодого здорового парня, которому бы жить да жить.
        А в довершении всего, я вышла замуж за его убийцу и теперь должна делать вид, будто моих родителей и брата никогда не существовало - я их не знаю, я не знаю Лейсян и вообще - я всего лишь бывшая подружка замечательного, невинно отсидевшего, Валеева.
        Господи, как же тошно!!!
        Я прислонилась головой к окну и закрыла глаза, стараясь хотя бы на несколько минут выкинуть всё из головы. Как назло, почему-то вспоминались мелкие детали нашего путешествия с Розой Ренатовной. Как они с Галией упорно называли сына и брата Рафиком… женщины точно знали, что я среагирую на имя Рафаэль - вот и остереглись.
        А я сама дала своей свекрови свой номер телефона. Сама подписала себе приговор. Балдааа!
        - Оксан, что, тошнит? - обеспокоенно, но с плохо скрываемой радостью, поинтересовался Валеев.
        - Нет, покачала я головой. - Просто устала.
        Глава 31
        ОКСАНА
        Рафаэль вернулся домой, когда я уже раскладывала диван и стелила постельное бельё на ночь. Ромка в этот момент плавал в ванной, запуская корабль на батарейках. - Подарок от бабушки.
        Нисколько не стесняясь моего присутствия, Валеев переоделся прямо при мне, и, бухнувшись на только что постеленный диван, с любопытством спросил:
        - Кстати, а какое имя ты собиралась дать девочке? - К Валееву явно вернулось его прекрасное расположение духа. Правда, я не очень поняла, что он имеет в виду.
        - Ну, ты сказала, что для мальчика ты выбрала Руслан, потому что оно общее: и татарское, и русское, - поймав мой недоуменный взгляд, пояснил Валеев. - А для девочки имя было?
        Я кивнула.
        - Какое?
        Отведя взгляд в сторону (до последнего надеялась, что он не спросит), я честно протянула:
        - Лилия.
        Ну да… просто так совпало: Роза и Лилия. Простое совпадение - всякое бывает.
        Но Валеева это проняло.
        Повалив меня на кровать, он моментом оказался на мне - придавливая моё тело к дивану.
        - А ты точно уверена, что не хочешь поработать надо девочкой прямо сейчас? - спросил Рафаэль, используя свою руку словно щуп… для непристойных манипуляций.
        - Рафаэль! - я начала брыкаться, пытаясь выбраться из его захвата.
        - Ну хотя бы давай попрактикуемся, - продолжал настаивать на своём этот мужлан, мурлыкая, словно огромный кот - дикий, невоспитанный кот.
        - Рафаэль! - рявкнула я. - Прекрати… Ромка же!
        - Ромка в ванной, и он точно не покажет оттуда носа ближайшие полчаса, - пытаясь поймать своими губами мои, весело протянул Валеев. - Ксанка, ну давай по быстрому, а?
        Меня на мгновение охватила полная беспомощность. Прямо здесь, прямо сейчас… в этой нашей общей комнате?
        Не знаю, что Валеев увидел в моих глазах, только он тут же откатился в сторону и зло прошипел.
        - Хрен с тобой. Не сейчас - значит, завтра. Отвезём Ромку в школу, а сами поедем в гостиницу.
        - Зачем? - брякнула я, не подумав.
        - За надом, - рявкнул Валеев, и, покосившись на меня, рявкнул ещё жестче. - Вырез поправь! Чтобы не завлекало… Иначе ведь не удержусь.
        Вот и поговорили.
        Надо рассказать, как я ту ночь спала? Да не спала считай… Утром проснулась вся разбитая, измученная, с прекрасными темными кругами не только под, а вообще вокруг глаз. Красотаа….
        Валеева мой внешний вид тоже не обрадовал - впихнув в себя овсянку (по крайней мере, это так выглядело - кашу он не ел, а как будто заглатывал через не хочу) и буркнув короткое «спасибо за завтрак» - выскочил с Ромкой на улицу.
        Несмотря на то, что я терпеть не могла ссор, я тоже сделала лицо кирпичом, будто всё идет как надо.
        Потому что… достало!
        Да, я сама знаю - я согласилась выйти за него замуж … по-настоящему выйти. И должна была держать своё слово. Только как? Каким способом, какими силами, если меня - Кукушкину Оксану Александровну, как будто стерли с лица земли.
        Я ведь теперь, по милости Валеева, никогда даже не смогу без вранья уехать навестить могилы своих родных. Он, видите ли, не хотел волновать свою маму… Я вообще всех лишилась: брата, матери, отца - а сейчас ещё должна была лишиться своей воли, своего голоса только ради блажи Валеева. Всё для его удовлетворения.
        А я? Где я сама? И вообще, куда катится моя жизнь?
        Что я делаю - строю личное счастье на костях своих родных?
        Не знаю, как одно перешло в другое, но эта мысль как будто засела в моей голове. Я чувствовала себя ужасно от осознавания того, что мне начинала нравиться моя новая жизнь: с Рафаэлем, его матерью и сестрой… и дом его мне понравился, и даже близость!
        Только всё это было краденое, если не сказать хуже. Недаром мне в ту ночь брат приснился - ой, не даром…
        Я чувствовала себя отвратительно… всю неделю вяло паковала вещи, делала с Ромкой уроки - и ревела белугой в подушку. Да так, что Валеев не выдерживал - вставал и тихо хлопая дверью, уходил куда-то в ночь… а я ревела ещё сильнее.
        Не скажу, что он не старался это как-то исправить - старался. Рафаэль привозил готовую еду из ресторана - хотя я ведь уже не работала, вполне могла приготовить что-то сама; периодически вытаскивал меня на свежий воздух. И вообще - был милым.
        Однажды, когда разбираясь в вещах, мы нашли татарскую тюбетейку, у Валеева стала приподниматься бровь. Пришлось ему рассказать, что мы с Ромкой каждый год посещаем Сабантуй в Коломенском парке.
        «Я по папе русский, а по маме - татарин», - спокойно объяснил Рафаэлю Ромка. - «А это шапка, которую носят татары».
        «Про шапку я знаю», - кивнул Валеев. - «Только ты всё перепутал: ты по папе татарин, а по маме - русский».
        Ромка удивлённо покосился на меня.
        «Правда, мамочка?»
        Я кивнула и снова заревела…
        А в следующий вторник, когда до отъезда из Москвы оставалось всего пару дней (Рафаэль решил не ждать пятницы, выехать в четверг вечером) я вообще дошла до ручки.
        Нашла на антресоли самые первые Ромкины распашонки (они в добавок все пропахли детским мылом, которым я переложила вещи) и не смогла с ними расстаться. Спряталась в пустом уже шкафу, за стеной коробок, и ревела, прижав к себе его вещички. Какой же он был маленькой, какой был беззащитный. Как мне с ним повезло.
        А теперь ….Во что превратилась моя жизнь? Разве я когда-то думала, что решив позаботиться о сыне погибшего брата, мне придется выйти замуж за незнакомого человека, спать с убийцей моего брата и улыбаться его матери.
        «Мама?» - убрав коробки в сторону, на меня смотрели большой и малый Валеевы.
        «Ох, аллергия, да?» - покачал головой Валеев-старший, схватив сына в охапку и отодвинув его куда-то в сторону.
        - Лех, поднимись в квартиру. Быстро, - услышала я отрывистые приказания Валеева. - Рома, погуляй пока с дядей Лешей. А то здесь очень пыльно, ты тоже можешь заболеть.
        Почти сразу хлопнула входная дверь - судя по всему, Валеев отправил Ромку подальше от его истеричной, не совсем настоящей матери.
        РАФАЭЛЬ
        Я, конечно, видел, что с ней творится что-то неладное.
        Видел - хотя и не понимал, что это такое. Ладно бы я только-только заселился к ней в дом - так нет, мы почти месяц как живём бок о бок и даже изредка вместе спим.
        Теперь она из вредности начала пересаливать всю еду, днем ревёт белугой, ночью тоже ревет - уже на кухне возле открытого холодильника.
        А эти крокодильи слезы за коробками… я что её, на север забираю? Ей ведь понравился её новый дом - так в чем проблема?
        А сегодня она уже напугала своим поведением Ромку. Потому что это были не милые слезы умиления от цветочков - эта была самая настоящая истерика за коробками.
        Ещё чего не хватало.
        Отправив пацана прогуляться с Лехой, я подошёл к Оксанке и облокотился на эти самые злополучные коробки - только не пустые, а уже наполненные вещами.
        - Оксан, давай поговорим.
        - Давай, - кивнула она, шмыгнув носом.
        - Что с тобой происходит?
        - Я не знаю.
        - А кто знает? - вздохнул я. - Ксан, просто скажи, что тебя тревожит.
        - Всё! - рявкнула она. - Меня тревожит всё вокруг.
        - Так не бывает.
        - Теперь ты ещё будешь диктовать, что бывает, а что нет? - заплакала она. - Нет, если надо - я всё сделаю. У меня ведь не выбора.
        - О чем ты? - я совсем потерял нить разговора. - Какого выбора у тебя нет?
        - ЛЮ-БО-ГО! Любого выбора! Ты говоришь, когда нам жениться; говоришь, когда нам следует переезжать, ты распланировал всю мою жизнь вплоть до совместных ночей. Как будто я не имею права голоса.
        Я прищурился - так всё дело только в этом?
        - Ты сама на это подписалась. И да - я распланировал всю твою жизнь вплоть до совместный ночей. Переедем в дом - из спальни неделю не выпущу. Так что готовься.
        Ксанка моргнула и внезапно растеряв весь свой боевой дух громко заплакала. Даже не громко - навзрыд.
        Я не удержался, протиснулся сквозь ещё уцелевшие коробки и, подхватив свою девочку на руки, принес её на диван.
        - Ксан, ну неужели я такой страшный? - спросил я, качая её на своих коленях. - Тебе ведь понравилось…
        - Понравилось, - громко зарыдала она.
        Я едва сдержал улыбку. Только моя девочка могла рыдать оттого, что ей «понравилось».
        - И дом твой понравился, и друзья… и всё, что происходило в спальне…
        - Разумеется, тебе понравилось, - кивнул я. - Что в этом такого?
        - Но я не должна была ….
        И опять этот плач Ярославны. Чего не должна была: Спать с законным мужем или гостям улыбаться. Чего именно?
        - Ксан…
        - Я чувствую себя предательницей, - уткнулась мне в грудь моя Валеева. - Виталя, родители… родители просто не пережили, понимаешь?
        - Понимаю, - я ласково погладил Ксанку по волосам. - Оксан, но ты же вышла за меня замуж.
        - Я вышла за тебя замуж, потому что ты не оставил мне выбора, - всхлипнула моя девочка. - А в постели с тобой я была по собственному желанию. Я хотела этого… хотела!
        Ксанка, запоздало поняв, что выболтала главную тайну, поспешно закрыла рот ладонью. Смешная…
        - Ксанка, - покачал я головой. - Дурочка, это же хорошо.
        - Ты не понимаешь.
        - Это ты не понимаешь, - покачал я головой. - В вашей святой книге есть такая строчка, что «мертвые должны хоронить мертвых». Допустим, ты принесёшь себя в жертву ради памяти брата. Ему от этого какая польза? Тебе стыдно за то, что тебе нравится со мной жить? Делать меня счастливым? А почему мы должны страдать?
        - Виталя…
        - Я могу тебе поклясться, что не хотел убивать твоего брата. Даже мысли такой не было. И хочу напомнить, где именно он находился, когда я отшвырнул его. За это раньше любой мужик мог бы запросто прибить, но я даже не думал об этом в тот момент. Это просто случайный случай. Стечение обстоятельств, из-за которых я отдал несколько лет своей жизни. Тебе этого мало, хочешь отдать её всю?
        - Рафаэль…
        - Тебе будет хорошо, если я начну медленно сходить с ума, а наш сын опять останется без отца? - мягко поинтересовался я.
        - Нет, - тихо ответила Ксанка. Дошло, видимо. К счастью.
        - Я не слышу, - строго произнес я, решив покончить с этим раз и навсегда.
        - Нет! - громко всхлипнула моя девочка. - Мне будет больно и от этого.
        - Так стоит оно того, Ксан? - в противовес ей, тихо спросил я. - Стоит твоя вендетта нашего общего счастья?
        Она замерла - явно вспомнила наш самый разговор, когда я предложил ей выйти за меня замуж - и вдруг робко улыбнулась. Не дожидаясь ответа, я крепко прижал её к себе, пытаясь поделиться с Ксаной своей силой и уверенностью, что всё будет хорошо.
        - Прости меня, - тихо прошептала она.
        - Куда ж я денусь с подводной лодки, - усмехнулся я, притворно тяжело вздохнув. - Моя любимая девочка может вить из меня веревки.
        Ксанка хихикнула, а я же радостно оскалился, прекрасно понимая, что моя невинная половина ещё не в курсе главного правила всех супружеских стычек: примирение, которое случается после супружеских стычек, нередко напоминает новый медовый месяц.
        А с учетом того, что нас месяц длился всего пару дней… в общем, я не мог упустить такого шанса. И не упустил. Благо, Лёха занял Ромку на весь вечер.
        ОКСАНА
        Я проснулась другим человеком.
        Обновлённым, что ли… За окном было темно, а на кровати у стены сопел Ромка. Значит, Валеев его сам раздел, сам накормил, сам спать уложил… А где, кстати, мой муж?
        Рафаэль нашёлся на кухне. Сидел на табуретке, пил чай и о чем-то тихо переговаривался со своими коллегами. Увидев меня, он привычно свернул разговор за пару секунду - и, выключив телефон, отложил его в сторону.
        - Проснулась? - спросил Валеев, внимательно наблюдая за тем, как я медленно приближаюсь к нему.
        - Я не буду спрашивать, каким образом ты смог сделать с Ромкой уроки и уложить его спать, не разбудив меня, - покачала я головой.
        - Это было не трудно. Леха его отлично накормил в детском кафе, так что на ужин наш ребенок съел только пару йогуртов.
        - А как ты надел на меня ночнушку?
        Рафаэль многозначительно улыбнулся.
        - Пусть это останется нашим секретом.
        - Ну, Рафаэль!
        - Не-а, дорогая, - замотал тот головой. - Даже не проси. Не скажу.
        - Раф…
        Он раскрыл руки, приглашая меня в свои объятия.
        - Ты вьешь из меня веревки, - тяжело вздохнул Валеев. - И засыпаешь после умопомрачительно отданного супружеского долга. А мне ищи твою ночнушку - иначе ведь ребенка шокируешь… поскорей бы переехать - чтобы можно было спрятать тебя в спальне.
        Я медленно вошла в его раскрытые объятия.
        - Я тоже тебя люблю Раф, - робко улыбнулась я.
        Рафаэль же улыбнулся особенно широко.
        - Знаю, Ксан.
        - Откуда?
        - Иначе бы ты не ревела белугой за коробками.
        - А вдруг?
        Притянув меня к себе ещё сильнее, Рафаэль атаковал мои губы.
        - Трепаться красиво я не умею, - честно признался мой муж. - Но если бы ты не полюбила меня сейчас, то полюбила бы потом. Я все бы для этого сделал. Честное слово. Потому ты у меня даже не в сердце - ты у меня в печёнках до конца жизни. И не только там.
        Воспользовавшись тем, что я была в одной ночнушке безо всякого нижнего белья, он посадил меня на свои колени, предоставив возможность самой прочувствовать всю силу сказанной им фразы.
        Я против воли захихикала.
        - Ну, наконец - то, - засмеялся Раф. - Моя девочка.
        Глава 32
        ОКСАНА
        В день переезда всё шло кувырком. Сначала у меня внезапно разболелся живот, затем грузчики опоздали на целых полтора часа, а в довершении всего Ромка где-то посеял свои перчатки. Самое ужасное, что все вещи уже были упакованы и отправлены в наш новый дом.
        Валеев, естественно, сразу же нашёл способ решить эту проблему. По дороге в аэропорт мы заехали в торговый центр, где имелись детские магазины.
        Высокий и мощный как скала мужчина рассекал толпы праздно шатающихся посетителей… и нас тащил за собой.
        В детском магазине мы выбрали перчатки, но Ромка тут же запросил какую-то навороченную игрушку. А меня потянуло к одёжде для новорожденных. Я косилась на дорогущие комплекты, мысленно выбирая самый лучший из них.
        - Что, Ксан? - спросил Валеев, оказавшись рядом со мной.
        - Посмотри, какая прелесть, - я показала ему наборчики. Какое счастье, что теперь мне не надо экономить, считая каждую копейку. - Посмотри, какая отделка.
        - Неправильный цвет, - покачал головой Валеев. - Мы хотим девочку.
        Эмм…
        Я засмеялась и хотела сказать что-то в ответ, но в этот момент Валеев вдруг резко замер. А затем, достав телефон, принялся осторожно снимать… стоявшую у выхода беременную молодую женщину. Она искала вещи в уценке.
        - Рафаэль… - тихо позвала я мужа.
        Валеев, притянув меня к себе, с чувством поцеловал меня в макушку. Когда девушка скрылась из вида, Рафаэль пояснил:
        - Это жена моего босса, Ксан.
        - Того страшного?
        - Ага, - кивнул Валеев. - Соболева.
        Меня аж передернуло всю.
        - А почему ты не подошёл к ней?
        - Потому что она сбежала от своего мужа.
        Я громко хмыкнула.
        - Знаешь, нисколько этому не удивляюсь. С мужем же жить как-то надо, а с таким, как твой начальник… только и сбегать от такого.
        - Теперь не сбежит, - радостно осклабился Валеев. - И не смотри на меня так скорбно: ребенка должны воспитывать оба родителя. Не важно, хороший отец или плохой. Оба сделали - оба воспитывают.
        - Да я, в общем-то, согласна…
        - Вот и не спорь, - совершенно абсурдно закончил наш разговор Валеев. Впрочем, я его особо не слушала. Беременная жена его страшного босса навела меня на некоторые мысли. Я прикидывала в уме, высчитывала. Пыталась оценить, насколько это реально. Я, конечно, в это деле была новичком, но… насколько всё-таки реально забеременеть после одной ночи?
        - Ксан? - обеспокоенно спросил Валеев. - Ты чего?
        - Кажется, нам нужен тест на беременность, - медленно протянула я.
        И если бы вы только видели счастливые глаза этого мужчины!!!
        РАФАЭЛЬ
        Ещё год назад я не мог понять, чем таким Яна держит на привязи Соболя.
        Хорошая, милая девочка - с симпатичной мордашкой и честными глазками. Но и таких много… Оказалось, что каждого мужика в мире где-то поджидает своя заноза с берущим за душу взглядом. Должна поджидать. Иначе нам всем кирдык.
        Ведь без таких вот девочек со звёздами в глазах мы не живём, а просто существуем.
        Моя Ксанка…
        Я понимал, что нам предстоит ещё долгая притирка характеров - несмотря на всю свою природную мягкость, Оксана долгие годы жила самостоятельно, что не могло не отложить на ней отпечаток. А там, наверное, начнём потихоньку разбираться со старыми проблемами - когда все это действительно станет уже прошлым, не будет влиять на наши жизни, и никому не сможет повредить.
        А пока… пока я смотрел на не отрывающегося от иллюминатора Ромку и благодарил Создателя за то провидение, которое помогло мне отыскать мою семью. Мою красавицу жену, умницу - сына и будущую принцессу, которую мы ожидали уже в этом году.
        Я аж зажмурился от удовольствия.
        О том, что моя девочка беременна, мы узнали во время полёта - тест на беременность Ксана сделала прямо в самолёте, не утерпев до дома.
        И да, я был и остаюсь эгоистичной свиньёй - я обрадовался скорому прибавлению в моей семье. Из Ромки получится отличный старший брат. А у нас и комнат пустых полно в доме…
        В общем, почему бы и …да.
        Теперь, после положительного результата теста, становилось понятным, отчего настроение Оксаны в последнее время так прыгало - как сказала врач, гормоны могут менять поведение женщины даже на таких маленьких сроках.
        Правда, я в этом вопросе её докторице не слишком доверял. Потому что отдельная спальня, в которой мы теперь безвылазно пропадали от заката до рассвета, сказались на моей девочке изумительно. В общем, я своё обещание выполнил - залюбил её конкретно. А что? Врач не запретил. А Оксанке даже на пользу.
        Правда, с солью это не помогло - и нам с Ромкой пришлось ещё долго давиться пересоленными обедами - и лишь когда Ксанка засолила даже утреннюю овсянку, мы с Ромкой устроили бунт, отстранив нашу девочку от готовки.
        А вообще… надеюсь, принцесса, которая сейчас зреет в животике у моей Ксанки, не примет эту мамочкину блажь как призыв к действию, иначе мне уже жалко её мужа.
        Оксана во сне перевернулась, закинув на меня колено. Я улыбнулся.
        Вру, конечно, никакого мужа. Убью всех. Очередями. С контрольными в голову.
        Конец