Рыжее солнышко Пола Льюис
        Джесси познакомилась с лордом Чарльзом Уэксфордом на свадьбе своей кузины. Он был высок и хорошо сложен, к тому же обладал неплохим чувством юмора. Джесси не была особенно романтичной особой. Будущее всегда представлялось ей в виде удобного замужества с солидным и обеспеченным человеком. Она понимала, что нравится Чарльзу, да и сама была почти влюблена в него. Кто же мог предположить, что на ранчо, куда ее так неосмотрительно пригласил Чарльз, она повстречает Сидни Эджертона, молчаливого, сурового ковбоя, который непонятно каким образом сумеет завладеть ее сердцем…
        Пола Льюис
        Рыжее солнышко


1

        - Дом, дом среди пастбищ,  - решительно пропела девушка, вынимая из чемодана свои любимые носки в горошек с крошечными оборочками и укладывая их в выдвижной ящик комода, выглядевшего как настоящее антикварное бюро эпохи французского романтизма.
        Она вздохнула и перестала петь. Это было бесполезно: ощущения дома все равно не возникало.
        Ее охватил соблазн сунуть убранные носки обратно в набитый чемодан, защелкнуть его, положить в машину и уехать отсюда.
        Джесси Хуберт не из тех, кто легко бросает начатое, настойчиво убеждала она себя, вытаскивая чемоданы и твердо намереваясь распаковать их.
        - Дом, дом среди пастбищ,  - пропела она снова вопреки сомнениям, что одолевали ее.
        Ее рука нащупала старый и явно часто используемый бинокль. Почувствовав настоящее удовольствие, Джесси улыбнулась, и эта улыбка осветила изумительные черты ее лица, придавая ему волшебное очарование.
        Она накинула ремешок бинокля себе на шею, подкрутила колесики настройки и направилась к окну. Подняв занавески, которые перед этим, войдя в комнату, плотно задернула, Джесси оглядела раскинувшийся перед нею ландшафт. Дом на ранчо, если можно было так назвать это чудовище в стиле тюдор, располагался в долине, окруженной низкими пологими холмами, поросшими высохшей травой, которую порывы ветра прибивали к земле. Пейзаж показался Джесси совершенно удручающим. С более высокого места, по крайней мере, можно было увидеть Скалистые горы, эффектно возвышающиеся на западе.
        Отсюда же виднелось лишь несколько могучих деревьев, борющихся с опустошающим ветром. Плавательный бассейн, расположенным прямо под ее окнами, был запушен и выглядел столь же неуместно, как и сам дом.
        Унылая земля, простиравшаяся вокруг, вызвала чувство одиночества в ее душе - вот почему она раньше задернула занавески.
        Но теперь Джесси решительно подняла бинокль к глазам и заставила себя внимательно рассмотреть ландшафт. Ее комната находилась в задней части дома, и поэтому из ее окон был виден ряд пристроек, расположенных вдоль дороги, уходящей вдаль к холмам.
        Девушка навела туда свой бинокль, однако увидела совсем не то, что ожидала: облезлый кот крался через пустынный двор конюшни. Она следила за ним, пока он не выскользнул из поля ее зрения, юркнув под изгородь. Джесси еще раз окинула взглядом пейзаж, собираясь положить свои драгоценные «глазки» обратно. Она уже отворачивалась от окна, когда кое-что привлекло ее внимание.
        От дальней границы пастбища поднимались маленькие клубы пыли. Она сосредоточила на них свое внимание, направив туда бинокль.
        Девушка улыбнулась. То, что она увидела, ей определенно понравилось: по гребню холма во весь опор на лошади скакал ковбой. Она продолжала наблюдать за ним в бинокль. Он устремился в долину, направляясь на ранчо. Поднимая за собой шлейф пыли, всадник направил лошадь вниз, по извилистой тропе, ведущей к пристройкам.
        Она смотрела на него, как загипнотизированная. Темная ковбойская шляпа низко надвинута на лоб. Одежда мятая и испачканная. Этот ковбой ничем не напоминал современного человека, живущего в настоящем. Он как бы перенесся из того времени, когда жизнь была трудна и опасна, а мужчины - красивы, выносливы и независимы.
        Он не имел ни малейшего отношения к той жизни, которой жила Джесси. Этот мужчина являлся частью мира, где она никогда не бывала. Мира такого же естественного, такого же богатого, такого же нетронутого, как сама земля.
        Мужчина подъехал к воротам во двор ранчо, наклонился в седле, открыл их и, пустив лошадь легкой рысцой, преодолел последний отрезок пыльной дороги к загонам для скота.
        Его лицо заслоняли широкие поля мятой ковбойской шляпы, изрядно пострадавшей от дождя и солнца. Рукава выцветшей рубашки, испачканной потом и пылью, были закатаны выше локтя. Золотисто-загорелые руки с рельефными гладкими мускулами подтверждали первоначальное ощущение силы, исходящей от его широких плеч и мощной груди.
        Джесси почувствовала себя счастливой. Этот мужчина был стопроцентным ковбоем, в ее представлении он гораздо больше соответствовал ранчо, чем этот помпезный абсурдный дом.
        Незнакомец спешился. Его джинсы, вытертые почти до белизны и разорванные на одном колене, плотно облегали узкие бедра и длинные стройные ноги.
        Он расстегнул подпругу - от этого, казалось бы, незначительного движения стал виден каждый мускул его рук,  - снял седло с лошади и переложил себе на плечо. Затем вошел в конюшню и появился оттуда минутой позже. Разнуздав лошадь, ковбой аккуратно обтер животное, слегка похлопывая его, и снова его мускулы напряглись и расслабились в зачаровывающем танце. У Джесси вырвался легкий вздох, когда с последним хлопком он впустил лошадь в загон.
        Наконец незнакомец снял шляпу, и у Джесси перехватило дыхание. Его густые, слегка вьющиеся волосы были черны как смоль. Такими же черными оказались и резко очерченные брови над темно-зелеными плазами, в глубине которых сверкал неукротимый огонь. У него были правильные черты лица: высокие скулы, прямой нос, слегка раздвоенный подбородок. С удивительной быстротой мужчина расстегнул грязную рубашку и сдернул ее.
        Настроение Джесси тут же улучшилось. Она без смущения разглядывала в бинокль его гладкий, крепкий торс. Внезапно девушка ощутила благоговейный трепет. Однажды на Рождество ей подарили календарь, изображавший обнаженного по пояс мужчину, о котором любая женщина могла только мечтать, но она никогда не представляла себе, что такое совершенство существует на самом деле.
        Высокий ковбой окунул голову в корыто, наполненное водой. Всю целиком. Затем откинулся назад и потряс головой так, что вокруг него рассыпались тысячи мелких брызг. При этом он сверкнул белозубой улыбкой от наслаждения, доставленного холодной водой. Легкая волна его темных волос превратилась в крупные завитки. Он стряхнул воду с рук и неожиданно замер.
        Мужчина выпрямился и взглянул прямо на дом, точнее, на ее окно. В его пристальном взгляде было что-то опасное, и это заставило Джесси поспешно опустить бинокль. Солнце светило ему в спину, и он, безусловно, заметил предательский блеск в окне.
        Подождав несколько секунд, она осторожно подняла бинокль к глазам. Этот до невозможности привлекательный ковбой исчез, как будто его и не было, как мираж, созданный огромной, загадочной землей, расстилавшейся перед ней.
        Вздохнув, она отвернулась от окна и вздрогнула от кричащей роскоши своей комнаты, испытав нечто, похожее на шок, после непринужденной житейской сценки, свидетелем которой она только что стала.
        Джесси понимала, что комната ее прекрасна: роскошная кровать, великолепная обстановка, чудесные бледно-розовые обои с растительным зеленым орнаментом.
        - Я ее ненавижу!  - заявила она и плюхнулась на кровать.
        Закрыв глаза, Джесси мысленно перенеслась домой, в Британскую Колумбию. В Анпетью Лодж, в свою уютную маленькую комнату с бревенчатыми, грубо оштукатуренными стенами. Из окна открывался чудесный вид - глубокая синева озера Оканаган, мерцающая сквозь густую листву деревьев. От одиночества девушка почувствовала комок в горле. Что же она натворила?
        - Я совершила ошибку!  - осуждающе сказала Джесси и, сделав над собой усилие, открыла глаза. Ей хотелось жалеть саму себя: это было не в ее характере. Кроме того, ошибки могло и не быть. Пожалуй, еще рано о чем-либо судить.
        Место, где ей теперь предстояло жить, разительно отличалось от Анпетью Лодж. Последние четыре лета она занималась там организацией званых вечеров. Вообще-то Джесси работала воспитательницей в детском саду, однако для нее не существовало большой разницы в том, кого развлекать - взрослых людей или малышей. Что же все-таки заставило ее перебраться на новое место, если она была так довольна и даже счастлива на старом?
        - Мужчина,  - напомнила она себе, печально поправляя непослушные локоны с красноватым отливом.
        Она снова предалась воспоминаниям. На этот раз Джесси вспоминала свадьбу своей кузины Анджелы Хуберт с Бертом. Это сказочное событие произошло в Анпетью осенью. Не было ничего прекраснее, чем Анпетью осенью, а особенно Анпетью осенью в свадебную пору. Анджела блистала в своем длинном шелковом платье цвета слоновой кости, а Берт был более чем сногсшибателен в коротком черном фраке.
        Среди гостей оказалось много иностранцев - результат работы Берта в гостиничном бизнесе.
        Одним из гостей был Чарльз Уэксфорд, являвший собой потрясающий образчик мужественности. Джесси со своей обычной непосредственностью назвала его лорд Уэкс, и это стало хорошим началом той незабываемо веселой недели, в течение которой он обрушил на нее поток своего мужского внимания и потратил массу денег.
        Чарльз, как она стала называть его впоследствии, был высок ростом и хорошо сложен, с блестящими каштановыми волосами и голубыми глазами, искрящимися озорным юмором.
        Ему пришлось вернуться в Англию, однако в последующие несколько месяцев он часто звонил ей, присылал цветы, записки и маленькие подарки, что приводило Джесси в замешательство.
        Однажды ранней весной Чарльз позвонил и сообщил ей, что у него есть небольшое ранчо в Альберте. Он собирался превратить «Браун Биар» в гостевое ранчо и предлагал Джесси поразмыслить над тем, не хочет ли она взять на себя организацию тамошних приемов, вместо того чтобы, как обычно, вернуться летом в Анпетью.
        Джесси мрачно кивнула головой. Она согласилась, не подумав, и теперь осознавала, что скоропалительное «да» было одним из ее многочисленных промахов.
        Итак, она здесь, посреди земли столь пустынной, что хотелось плакать, в чудовищном доме, который мог бы выглядеть прекрасно где-нибудь в английской провинции, но в таком месте, как это, смотрелся нелепо.
        И Чарльз ни слова не сказал о том, приедет ли на ранчо этим летом. Если у него и были намерения, то ей он о них не сообщил.
        Джесси заставила себя подняться с кровати и поймала свое отражение в позолоченном зеркале на туалетном столике.
        Ее локоны цвета меди пребывали в обычном для них беспорядке. Долгая изматывающая езда на автомобиле слишком утомила Джесси, поэтому она выглядела бледнее, чем обычно. Веснушки выделялись так, как будто капризный ребенок взял фломастер и наугад наставил точки по всему лицу. На обычно гладком лбу появились морщинки, а большие зеленые глаза глядели определенно испуганно.
        - Вздор,  - сказала она себе.  - Какие-то там несколько сотен миль с порывами ветра - пустяк, который не может отпугнуть мисс Хуберт.  - Джесси выпучила глаза и показала себе язык - наградой была легкая улыбка, тронувшая уголки ее рта, открывая ровные, сверкающие белизной зубы.
        Она решительно повернулась к своему чемодану и стала швырять вещи в ящик комода.


        - Босс, помните, я говорил вам, что считаю Флайму О’Хара самой красивой женщиной в мире?
        Сидни Эджертон хмыкнул. Что-то парень много болтает, но ведь он всего лишь мальчишка: только шестнадцать лет.
        - Нет! Я ошибался. Вот прекраснейшая женщина в мире!
        Сидни прищурился. По дороге шла женщина.
        А парень прав. Она поразительно похожа на певицу Флайму О’Хара, невероятно популярную в их округе, да и на всем Западе, только еще красивее.
        Сидни посмотрел на нее прищуренными глазами, ожидая ее реакции на большой плакат, прибитый к столбу ограды, который гласил: «Посторонним вход воспрещен». Когда Сидни делал этот плакат, он с трудом удержался от соблазна добавить: «Нарушителей ждет смерть».
        Женщина взглянула на плакат, подняв голову так, что ее растрепанные медного цвета локоны заблестели под лучами заходящего солнца. На какое-то мгновение показалось, будто она увенчана огнем. Сидни заметил, как мальчишка разинул рот от восхищения, не замечая убийственного взгляда босса.
        Кто же мог осудить его? Незнакомка была невысокого роста. Синие джинсы плотно обтягивали удивительно чувственные изгибы ее тела. Через расстегнутый ворот облегающей рубашки виднелась соблазнительно белая кожа, осыпанная веснушками. А в ее зеленых глазах была какая-то чертовщинка.
        Вряд ли плакат сможет удержать эту особу.
        - Привет,  - сказала она, подходя к ним. Сверкнув ослепительной улыбкой в сторону мальчика, который чуть не растаял на месте, девушка обратила взгляд своих огромных, похожих на драгоценные камни зеленых глаз на Сидни.
        Она протянула ему свою маленькую руку.
        - Меня зовут Джесси Хуберт.
        Каким-то образом парнишка втиснулся между ней и Сидни и схватил ее маленькую белую ладонь.
        - А я Стив Брайен.
        Похоже, мальчик не собирался отпускать ее руку, поэтому Сидни не слишком ласково похлопал его по плечу.
        - Сходи за водой, сынок. Сейчас же.
        Бедный парень выглядел так, словно рухнул с неба на землю.
        - Да, сэр.
        - Еще увидимся, Стив,  - крикнула Джесси ему вслед.
        Сидни почувствовал недовольство, оттого что она проигнорировала его самого. Во-первых, он ничуть не удивится, если окажется, что именно эта соблазнительная девчонка наблюдала за ним в бинокль, пока он умывался в корыте после тяжелого жаркого дня. Во-вторых, она не обратила внимания на его плакат и, в-третьих, вообще делала, что хотела, как женщина, знающая себе цену, поскольку ее красота могла превратить мужчину в ком мягкой глины в ее руках.
        В изящных руках, подметил Сидни, наверное, таких же мягких, как цветочные лепестки.
        Однако он не шестнадцатилетний мальчишка. Сидни скрестил руки на груди.
        - Чем могу быть полезен, мэм?
        Даже если она заметила, что его голос был холоднее январской стужи, то ее это ничуть не обеспокоило.
        Джесси улыбнулась, показав ему ровные белые зубы и кончик маленького розового языка.
        - Ну, во-первых, не могли бы вы снять этот ужасный плакат?
        Он так и знал, что следовало добавить строчку о том, что нарушителей ждет смерть.
        - Снять плакат?  - переспросил Сидни, чувствуя, что температура его голоса опустилась еще на несколько градусов.
        Девушка энергично кивнула, словно не почувствовав этого холода, и ее кудри заметались в довольно прелестном беспорядке, чего он постарался не заметить.
        - Да. Это заставляет людей чувствовать себя незваными.
        - Проклятье,  - процедил он. Это замечание должно было заморозить ее до такой степени, чтобы ей захотелось перебраться в местечко потеплее. Однако Джесси не замерзала.
        В ней действительно было что-то пламенное, и не только волосы. Может быть, сочность маленьких губ, когда они изгибались в шаловливой улыбке.
        - Вы не поняли. Люди, которые приедут погостить на ранчо, захотят побыть частью его. Им захочется увидеть лошадей и с ограды понаблюдать, как ковбои объезжают их.
        - Скорее всего, им придется смотреть в бинокли из окон своих комнат,  - саркастически заметил Сидни.
        Джесси наконец почувствовала, что здесь стало немного прохладно. Легкий румянец покрыл нежный изгиб ее шеи и проступил сквозь утонченную белизну ее лица. Однако она с очаровательной дерзостью наморщила маленький носик, пытаясь смягчить этого «ледяного» мужчину.
        Он же отказывался смягчаться под давлением ее очарования. Сидни привык к диким просторам, на которых лежала печать одиночества. Он был отшельником, в то время как она принадлежала к тому типу женщин, которым наплевать на плакаты «Не нарушать границу!»
        - Я вам не предмет для изучения,  - тихо сказал Сидни.  - Не люблю, когда меня разглядывают.
        Румянец Джесси стал немного ярче. Горячий темперамент, решил он, уловив признаки гнева. Итак, неужели она рискнет начать битву между пламенем и льдом?
        Большой угрозы он не почувствовал. Вряд ли его могла запугать эта девчонка, чье лицо выглядело так, как будто кто-то взял кисть и вымазал его бледно-оранжевой краской.
        - Не будьте таким эгоистичным,  - посоветовала Джесси.  - Случилось так, что я глядела на пейзаж. Вы попали в кадр.
        - Эгоистичным! Да я, можно сказать, принимал ванну. Уж извините, но мне в этот момент не нужны зрители.
        - Ванну,  - фыркнула она.  - Вы были всего лишь без рубашки. Неужели вы так старомодны?
        Эгоистичен и старомоден, подумал Сидни, разглядывая ее. Его взгляд вновь остановился на ее губах. Рот девушки был крошечным, красные губы выглядели как свежая сладкая клубника. Весьма современно, подумал он, проклиная себя за это. Ему было неприятно сознавать, что этот огонь мог бы растопить его лед, дай только время.
        Он быстро отвернулся, наклонился и стал осматривать одну из ног Бренди в надежде, что эта девица поймет намек, но она не поняла…
        - Что касается этого оскорбительного плаката…
        Сидни выпустил из рук копыто и выпрямился.
        - Оскорбительный плакат останется,  - твердо сказал он.
        - Нет, не останется,  - так же твердо ответила Джесси.
        Сидни остолбенел. Это было почище сильного порыва доброго старого ветра Южной Альберты.
        - Кто вы, черт возьми?  - спросил он, не вполне уверенный, сердится он или забавляется.
        - Джесси Хуберт,  - ответила она, вздернув свой маленький подбородок.  - А вы кто,  - она поколебалась,  - черт возьми?
        Чувство юмора победило. Сидни почти смеялся. Она напоминала сейчас маленького котенка - большие зеленые глаза и взъерошенная шерстка. Но ему почему-то не захотелось смеяться. Он представил себе, как она устраивает экскурсии, показывая туристам усталых ковбоев, окунающих свои потные, пыльные головы в лошадиные корыта.
        - Я Сидни Эджертон.
        - О нет,  - прошептала Джесси, уставившись на него. Он мог бы поклясться, что ее плечи на мгновение опустились, прежде чем она взяла себя в руки.  - Я буду организовывать прием гостей на ранчо. Лорд Уэксфорд сказал, что вы поможете во всем, что мне нужно.
        - Он так сказал?
        - Да. И для начала мне нужно, чтобы вы убрали плакат.

«Для начала». Это слегка обеспокоило Сидни, но он не подал виду.
        - Для начала нужно усвоить несколько основных правил. Итак, правило первое: никаких гостей. Включая вас.
        Она положила руки на пояс, похожая на борющегося дракона, хотя ему до сих пор не доводилось с ними встречаться. Неужели ей невдомек, что домашнему котенку неразумно тягаться с медведем гризли?
        - У меня нет времени,  - продолжил он, прежде чем слова возмущения успели сорваться с ее губ,  - чтобы нянчить компанию городских бездельников, желающих испробовать жизнь на ранчо. Они не понимают, что если окажутся в неподходящем месте в неподходящее время, то вся эта затея может закончиться кровью и выбитыми зубами. Здесь не место для туристов.
        Сидни старался казаться равнодушным, тогда как Джесси теряла самообладание. В ее изумрудных глазах блеснули слезы.
        - Ну, хорошо. Что же вы хотите?  - наконец раздраженно спросил он, сдаваясь.
        Она небрежно смахнула слезы.
        - Родео.
        - Что?
        - И ночную прогулку на свежем воздухе. А еще перегон скота.  - Он почувствовал, что у него отвисает челюсть.  - И уроки бросания лассо. Как вы думаете, мы могли бы обучать людей объезжать диких лошадей?
        - Мисс… миссис Хуберт?
        - Также каждую ночь лагерный костер, завтрак в фургонах и танцы на конюшенном дворе.  - Ее глаза засияли.
        Сидни был реалистом и прекрасно понимал, что представляют собой все эти идеи переделки ранчо в гостевое. Он уже получил письмо босса с указаниями. Однако у него не было ни сил, ни желания объяснять ей все это. Сразу видно, что она не из тех, кто ищет, где полегче.
        - Послушайте, запишите мне ваши идеи и попытайтесь быть реалистичной, если сможете,  - утомленно предложил он. Его слова погасили свет надежды в ее зеленых глазах.
        - Реалистичной?  - спросила Джесси.  - Чепуха!  - Она усмехнулась в ответ на его свирепый взгляд.  - У меня к вам предложение, мистер Эджертон. Могу я называть вас Сидни? Мне кажется, на гостевом ранчо нам не следует придерживаться строгих формальностей, чтобы это было больше похоже на настоящий вестерн.  - Она развернулась и зашагала прочь.
        - Знает ли эта девчонка хоть что-нибудь о настоящем ранчо?  - пробормотал Сидни.  - Зеленоглазое чудовище.
        - Вы можете звать меня Джесси,  - услышал он.
        Она неспешно удалялась, а Сидни, раздумывая о «настоящем вестерне», перевел взгляд на ее синие джинсы, обтягивающие округлую маленькую попку. И тут кое-что привлекло его внимание. Он прищурил глаза и покачал головой. Настоящий вестерн. На ней были самые нелепые носки из всех, что он когда-либо видел: в черный горошек и с оборочками.
        Он снова покачал головой, пытаясь отогнать ужасное видение. Ничего, он выжил раньше, переживет и это лето.

2

        - Знаешь, Гарольд, у этого мужчины глаза такие зеленые, что в них можно утонуть,  - сообщила Джесси большому плюшевому медведю, который разлегся на ее кровати.  - Он похож на красивого дьявола. Именно на дьявола.
        Медведя ей подарил Чарльз, и Джесси почувствовала себя довольно неловко: ведь не глаза Чарльза преследовали ее, а зеленые глаза, чистые и холодные, как нефриты. И не нежно улыбающийся рот Чарльза рисовался ее воображению. То был рот резко очерченный, и тем не менее чувственный.
        О господи, она ведь практически уже была влюблена в Чарльза. Разве мужчина стал бы дарить такого плюшевого медведя, не имея серьезных намерений?
        Джесси встала, обеспокоенная. Ей нравился Чарльз. Она находила его веселым, сексуальным и даже таинственным, однако многого о его жизни не знала.
        Джесси любила солнечную долину озера Оканаган в Британской Колумбии, любила свою профессию. С одной стороны, ее приезд сюда по просьбе невероятно богатого английского лорда был явной авантюрой, а с другой стороны, появление этого загадочного, и к тому же слишком красивого ковбоя явилось отклонением от обычной жизни, привычной и благополучной. Будущее всегда представлялось ей в виде удобного замужества с солидным и обыкновенным человеком.
        - Что же я здесь делаю?  - спросила девушка, умоляюще взглянув на плюшевого мишку. Его стеклянные глаза смотрели на нее с симпатией.
        В любом случае я должна выполнить свою работу, подумала Джесси. Через четыре дня гостям разошлют приглашения, и они съедутся в «Браун Биар».
        Она перерыла весь письменный стол в поисках бумаги и ручки, а затем в задумчивости уставилась на стену. Подобно пробкам, вылетающим из бутылок, идеи рождались так быстро, что она едва успевала их записывать.
        Несколько часов спустя Джесси с удовлетворением посмотрела на свой внушительный список.
        Завтра мистер Сидни Эджертон окончательно проснется и поймет, что она - настоящий профессионал, которого следует воспринимать всерьез.

        Джесси подходила к загону с возрастающим чувством удовольствия. Прошлой ночью она работала допоздна и встала очень рано, надеясь поймать Сидни Эджертона прежде чем он приступит к своей повседневной работе. Однако сейчас ее усталости как не бывало.
        То, что она увидела, ей очень понравилось. Это было потрясающе! Зрелище, достойное настоящего вестерна! Казалось, ковбои и лошади сновали повсюду. Мужчины были одеты в потертые джинсы, подпоясанные кожаными ремнями, пыльные ковбойские шляпы, клетчатые рубашки и джинсовые куртки. Их низкие сильные голоса, перемежающиеся фырканьем и дыханием животных, разносились в свежем утреннем воздухе, смешанном с легким запахом лошадей и кожи.
        - Один, два, три…  - Джесси пыталась сосчитать ковбоев, снующих вокруг.  - Четыре, пять, шесть…  - Всего девять, но могло быть и больше.
        Когда она подошла ближе, ее заметили: их громкий мужской разговор сразу стих. Джесси увидела, как они искоса стрельнули в ее сторону глазами и затем, как по команде, стали заниматься своими подпругами, поводьями и седлами.
        Джесси улыбнулась про себя. Ей нравились мужчины. Она росла вместе с братьями и достаточно хорошо знала сильную половину рода человеческого.
        Большинство из них боялись женщин до смерти.
        - Доброе утро, парни,  - произнесла Джесси.
        Один или два ковбоя кивнули головой в ее сторону. Двое или трое дотронулись до своих шляп. Один застенчиво улыбнулся. Остальные только пристально взглянули на нее и быстро отвели глаза.
        Девушка направилась к ближайшему мужчине и протянула ему руку.
        - Джесси Хуберт,  - представилась она.
        С легкой застенчивой улыбкой ковбой накрыл ее руку своей, назвав себя:
        - Роб.
        Пребывая в прекрасном настроении, Джесси заметила бесконечную голубизну утреннего летнего неба. Затем обошла остальных мужчин и познакомилась с ними.
        Спустя десять минут со стороны конюшни подошел Сидни Эджертон. Он насмешливо посмотрел на лошадей, сиротливо стоявших под ранним утренним солнцем.
        Невдалеке раздавались взрывы смеха, и он пристально посмотрел в ту сторону. Его люди радостно столпились вокруг… чего? Он пригляделся и заметил, что в центре этого круга мужчин мелькнули красноватые кудри.
        В течение минуты он задумчиво рассматривал своих людей. Ни один из них даже не подозревал, что босс уже здесь, поскольку все их внимание было поглощено этим маленьким распушившимся павлином, стоявшим в центре.
        - О’кей, ребята, вечеринка окончена. Сегодня утром у нас много работы.
        Он поймал на себе испуганные взгляды. Некоторые парни действительно выглядели глуповато. Но большинство - нет. Они отвернулись от девушки с явной неохотой.
        - Пока, Джесси.
        - Еще увидимся, Джесси.
        - Если вам что-то понадобится, мисс Джесси, то сразу же дайте нам знать.
        Теперь она осталась в одиночестве. Ее лицо раскраснелось, она была счастлива от такого внимания.
        Сегодня на ней были белые джинсы, такие облегающие, что Сидни сразу понял, почему команда закаленных ковбоев только что растеклась перед ней, как болотная жижа. Наряд дополняла ярко-желтая блузка с изящной вышивкой на воротничке и манжетах.
        - Мисс Хуберт?  - прохладно произнес Эджертон, подходя к ней.
        - Доброе утро, Сидни. Я принесла вам свои предложения по поводу развлечения гостей. Это просто здорово, что у вас под началом именно девять парней. Всего, считая вас,  - десять.
        Он знал, что поддаваться не следует, но не смог удержаться.
        - Что значит «здорово»?
        - Бейсбол,  - сияя, сообщила она ему.  - Гости против ковбоев.
        Сидни открыл рот и недоверчиво уставился на нее.
        - Что вы имеете в виду?
        - Всего один раз в неделю,  - быстро проговорила она, осторожно наблюдая за выражением его лица.
        - Мои люди не будут играть в бейсбол, чтобы развлекать ваших гостей. Они - не игрушки для вас и ваших тупоумных, богатых дружков!
        Джесси неожиданно побледнела, отчего веснушки на ее лице стали заметнее. Сверкнув глазами, она ткнула указательным пальцем ему в грудь.
        Сидни отступил назад.
        - Люди приедут сюда не только поразвлечься,  - сказала она,  - хотя в этом нет ничего плохого. Они приедут, потому что им необходимо верить, что хоть где-то существует такой образ жизни, который трудно отыскать. Им хочется верить, что великий миф о Западе - это реальность. Что жизнь может быть простой, и в то же время интересной, что люди могут обладать достаточной силой, чтобы вести такой образ жизни, и еще не утрачены доброта и внимание, которые сделали Запад легендой.
        - Браво, ваше лордство!  - пробормотал он, отодвигаясь от этого колющего пальца.  - Вам следовало бы писать речи для премьер-министра. Желательно, для премьер-министра страны, расположенной подальше отсюда. Республики Заир, например.
        Она метнула в него обвиняющий взгляд прищуренных зеленых глаз.
        Пламя и лед. Эта схватка не закончится, пока не уничтожит все вокруг. Сидни услышал шум у себя за спиной и понял, что ковбои внимают каждому ее слову.
        - Черт возьми, Джесси, я буду играть в бейсбол один раз в неделю.
        Сидни повернулся и с изумлением посмотрел на Роба. Этот ковбой весьма энергично высказывался против идеи организации гостевого ранчо. И тут, ни с того ни с сего, слова, произнесенные «мисс Джесси», превратили его в чашку дрожащего желе.
        - Разумеется, я тоже сыграю,  - сказал Джо, посмотрев на Джесси с таким откровенным обожанием, что Сидни почувствовал желание задушить его.
        - Действительно, почему бы немного не повеселиться?
        На щеках Джесси снова появился румянец. Она посмотрела на своего противника с победной улыбкой.
        - Я не буду играть ни в какой бейсбол,  - тихо прорычал он. Девушка пожала плечами.
        - Может быть, это поможет вам избавиться от скуки. Вот здесь остальные мои идеи.  - С этими словами она протянула ему пачку бумаги, толщина которой могла бы поспорить с телефонным справочником Калгари.
        - Я занят,  - отрезал он.  - Вы можете оставить эти листы в моем кабинете. Я займусь ими, как только смогу.
        - А я думала, что мы могли бы посмотреть их вместе.
        - Зря вы так думали.  - У него не было желания делать что-либо вместе с этой маленькой пушинкой одуванчика. Разве что поцеловать… Сидни не знал, откуда возникла эта предательская мысль, но это еще больше убедило его в том, что он хочет как можно скорее уйти от зеленоглазого чудовища.  - Вы можете оставить…  - он неприязненно посмотрел на стопку листов,  - вашу версию «Войны и мира» в кабинете, в задней части моего дома,  - и кивнул головой в сторону конюшен,  - вон там.
        Вымолвив все это, Сидни отвернулся от нее. Ковбои уже сидели верхом. Кто-то оседлал для него Бренди. Он, поблагодарив, вскочил в седло и ускакал со двора, уводя за собой людей.
        Джесси посмотрела ему вслед.
        В нем было что-то такое, что отличало его от остальных. Что же это могло быть? Вероятно, то, что он обладал властью? А возможно, то, что он не был простым человеком, как все? В пристальном взгляде зеленых глаз Сидни Эджертона определенно была какая-то тайна, которая приводила ее в замешательство. В его присутствии сердце Джесси начинало бешено стучать, она чувствовала себя как загнанный зверь.
        Одно было несомненно: этот мужчина не боялся женщин.
        Глубоко вздохнув, Джесси побрела к конюшне. Пыльная дорога огибала ее и вела к прелестной маленькой роще.
        - Деревья,  - пробормотала Джесси,  - это чудесно!
        Она направилась в ту сторону, почувствовав жгучую тоску по дому. Ей понравилась дорога, освещенная солнечными лучами, проникающими сквозь густые зеленые кроны, нравился аромат деревьев и тихий шелест листвы.
        Внезапно она остановилась. Длинный приземистый дом, окруженный верандой, уютно расположился среди рощи. Он совсем не был похож на главный дом. Джесси разглядела на крыше выложенную из камня каминную трубу.
        С чувством легкой вины она поднялась на крыльцо и попробовала открыть дверь. Та легко распахнулась под ее рукой.
        Красота обстановки потрясла девушку. Гостиная была отделана старым деревом легкого красноватого оттенка. Большой каменный камин сразу бросался в глаза. Возле камина была расставлена удобная мебель.
        Удивленная, Джесси прошлась по комнате, пытаясь представить себе, как можно в домашнем уюте этой гостиной заниматься делами. Дверь кухни, находившейся слева, была открыта. Все сверкало чистотой.
        Отыскать кабинет не составило труда: проглядеть его было невозможно, и для этого не требовалось открывать двери других комнат. Джесси вошла, положила свои листки на письменный стол, на котором царил жуткий беспорядок по сравнению со всем остальным и доме.
        Она коварно усмехнулась, заметив дверь, ведущую из кабинета прямо во двор. Однако Джесси не стала ее открывать. Она вышла в коридор, оказавшись напротив двери в спальню. В его спальню?
        Джесси бесшумно двинулась к приоткрытой двери и толкнула ее. Комната оказалась прекрасной - спальня настоящего мужчины. Она была отделана таким же грубо отесанным красным деревом, как и гостиная. Большое окно выходило на рощу. Медвежья шкура, черная и блестящая, лежала на сияющем полу из твердой древесины.
        Джесси даже не поняла, почему в следующую минуту она сделала то, что сделала. Это было как наваждение. Она упала прямо на его широкую кровать, и ее охватило странное чувство полного удовлетворения. Мягкая кровать радушно приняла ее, обволакивая его запахом.
        Она закрыла глаза. Вокруг нее заплясал теплый солнечный лучик. За окном счастливо щебетали птицы. И почему-то Джесси расхотелось открывать глаза…


        - Давай, Златовласка, просыпайся!
        Джесси начала медленно пробуждаться, но в первые несколько секунд не сразу смогла сообразить, где находится.
        Она подскочила на кровати, раскрыв рот от изумления. Она находилась в спальне Сидни Эджертона! И к тому же он был там!
        Джесси заметила признаки гнева в суровой складке его рта, трепете ноздрей и ярком блеске зеленых глаз. Она почувствовала запах кожи, лошадей и одеколона - его запах,  - показавшийся ей удивительно мужественным.
        - О нет,  - простонала Джесси, пытаясь с юмором выйти из неловкой ситуации. Она откинулась на спину и закрыла лицо руками.  - Каким образом я оказалась в этом беспорядке?
        - А меня больше интересует, каким образом вы из него выберетесь,  - произнес он, сверля ее глазами.
        - Я обещаю, что это никогда не повторится. Никогда в жизни.
        - Хм.  - Она почувствовала, как кровать осела под его тяжестью.
        Джесси резко приподнялась и попыталась соскочить с другой стороны кровати. Сердце бешено заколотилось. Сильная рука поймала ее запястье.
        - А вам никогда не рассказывали, что может произойти, если три медведя из сказки поймают Златовласку?
        - Отпустите мою руку!  - Она понимала, что затуманенный взгляд его зеленых глаз не сулил ей ничего хорошего.
        - Когда Папа-медведь найдет такую сладкую юную штучку в своей постели, он может расценить это как приглашение.
        Она взглянула на его губы: их скупая улыбка была безжалостной, но вместе с тем, несомненно, чувственной. Ее сердце застучало еще быстрее.
        - А что скажут Мама-медведица и Ребенок-медвежонок?  - поинтересовалась Джесси. Она беспомощно извивалась, пытаясь освободиться от железных тисков, сдавивших ее запястья.
        - Как раз сегодня Мама-медведица и Ребенок-медвежонок заблудились в лесу,  - хрипло произнес он.
        - Отпустите меня! Вы ничего не узнаете о медведях, пока не встретитесь с моим любимцем - Гарольдом. Он очень пушистый и сильный. И очень ревнивый!
        - В самом деле?  - Причиняющие боль тиски продолжали сжимать ее запястье.
        - Сидни! Позвольте мне уйти. Вы делаете мне больно.
        Тиски на ее запястье тотчас ослабли.
        - Я никогда больше не буду спать на вашей кровати,  - выдохнула она с облегчением,  - без приглашения.
        Однако облегчение было недолгим. Рука, сжимавшая ее запястье, скользнула к талии девушки и крепко сдавила ее.
        Она уперлась ладонями в его грудь, пытаясь бороться с той силой, которая настойчиво приближала ее к нему. Ее руки почувствовали твердость и тепло его груди и ослабли.
        Джесси позволила ему притянуть себя ближе и почувствовать легкое прикосновение его груди к своей. Он слегка ослабил объятия. Она могла бы отодвинуться.
        Могла бы. Но ее задержал прилив неожиданного наслаждения, охватившего все ее существо, когда она почувствовала тепло его тела. Джесси подняла голову и взглянула на Сидни - ее глаза широко раскрылись.
        Он понимающе улыбнулся. Его губы слегка коснулись ее рта.
        - Такое приглашение вас устроит?  - хрипло спросил он.
        Сидни прижался к ее губам. Этот поцелуй был нежным, как крылья бабочки, прикоснувшиеся к цветочному лепестку. Он так не соответствовал его усам, покалывающим ее кожу, и насмешливому выражению его лица, что она закрыла глаза и почувствовала, как ее охватывает сладостная истома.
        - Я не имела в виду подобное приглашение,  - пробормотала она.
        Его язык, горячий и мягкий, очертил контур ее губ.
        - Как это понимать?  - проворчал он.
        - Я имела в виду, что больше никогда не войду в ваш дом, пока вы сами меня не пригласите.  - Она едва смогла произнести это. Ее мозг отказывался принимать слова и складывать их в предложения. Рассудок не хотел бороться с телом, охваченным желанием полностью оказаться во власти его губ, легко скользящих по ее шее.
        Джесси уже почти ничего не соображала. Ей не хотелось о чем-либо думать. Только чувствовать. Чувствовать легкие пульсирующие волны, пронизывающие все ее существо, вызывая непонятные опасения и одновременно сладостный трепет перед этим человеком.
        - Вы знаете, как обращаться с мужчинами, не так ли, Джесси?
        - Не так,  - слабо запротестовала она. Его язык легонько коснулся ее уха, и Джесси почувствовала, как будто внутри нее выстрелила огненная хлопушка.
        - Нет? Сегодня утром вы заставили моих парней безоговорочно подчиниться вам.
        - Может быть, я им понравилась. Я вполне порядочная особа. Честно.
        - Порядочные девушки не станут спать на кровати незнакомого мужчины.
        Он снова прижался к ее губам, и Джесси показалось, что в ее груди вспыхнули и тут же исчезли волшебные искры.
        - Это была случайность.
        Его рот приоткрылся, и со вздохом капитуляции она проникла языком в его теплое пространство. Джесси обвила руками его плечи, чувствуя пальцами упругость его кожи. Она тесно прижалась к Сидни, пытаясь слиться с ним, чтобы всем своим существом почувствовать мужскую силу, обжигающими волнами исходившую от него.
        Внезапно крепкие руки отпустили ее плечи, и он отстранился.
        - Не играйте с огнем, Джесси Хуберт,  - произнес он срывающимся голосом.  - Либо вы обожжетесь, либо я.
        Джесси изумленно взглянула на него. В этот момент она хотела не только обжечься. Это было преуменьшением. Ей хотелось сгореть дотла в этом огненном вихре, бушевавшем вокруг них. Однако расстояние, которое он создал между ними, быстро охладило ее пыл.
        Сидни поднялся, оставив девушку на кровати, одинокую и потрясенную. Она взглянула на него - его лицо было холодным и замкнутым.
        - Вставайте и уходите,  - сказал он напряженно.
        Джесси сползла с кровати и отвернулась от него, заправляя помятую блузку в джинсы. Она была удивлена, сбита с толку и чуть не плакала.
        - Мне не хотелось бы, чтобы вы думали, будто я такая девушка,  - прошептала Джесси, не глядя на него.
        - Какая вам разница, что я думаю?
        - Я не женщина легкого поведения!
        - Послушайте, Джесси, лично я не имею привычки прыгать в постель к незнакомым людям. И у меня нет повода гордиться тем, что только что произошло.
        Она внимательно посмотрела на него и нахмурилась. Он стоял как-то странно, сильно опираясь на левую ногу.
        - Что-то случилось? Почему вы вернулись?
        - Я собирался здесь поработать,  - сказал он мрачно.
        - У вас что-то болит?  - внезапно догадалась она, видя, что он морщится вовсе не от злости.
        - Да, нога, точнее, колено. Теперь вы уйдете?
        - Может быть, принести вам лед или еще что-нибудь? Я с радостью помогу вам. Как это случилось?  - выпалила Джесси.
        Сидни страдальчески вздохнул.
        - Это старая рана. Несколько лет назад я неожиданно столкнулся с быком Браммой. Он победил. Теперь иногда я неправильно поворачиваю ногу, делая что-то до смешного простое, например садясь на лошадь, а потом несколько дней не могу сесть в седло.
        - Вы участвовали в родео?  - спросила Джесси с неподдельным восхищением.
        - Только один раз. А сейчас, Джесси…
        - Наши гости будут заинтригованы: настоящий ковбой с родео. Так, значит, вы поможете мне организовать мини-родео?
        - Неужели ваша маленькая рыжая головка не в состоянии понять, что мне неинтересно выставляться напоказ для развлечения ваших гостей? Я не продаюсь. И мой образ жизни тоже.

3

        - Последний раз, когда я вас видел, мисс Хуберт, мне показалось, что вы поклялись не возвращаться в мой дом без приглашения.  - Сидни стоял, прислонившись к дверному косяку, и выглядел великолепно в белой хлопковой рубашке и новых с иголочки, джинсах.
        - Вот именно, в дом,  - поправила его Джесси.  - Я поклялась, что не войду в ваш дом без приглашения. Между тем, мистер Эджертон, гости приедут через два дня. Поэтому мне нужно поговорить с вами.
        Он отступил назад, приглашая ее войти. Однако девушка уловила в его жесте явную неохоту. Вспомнив их последнюю встречу, она сама почувствовала себя неловко и все же решила переступить порог.
        - Кофе?  - спросил Сидни, жестом предлагая ей сесть, и пошел на кухню, все еще слегка прихрамывая на правую ногу.
        - Нет, спасибо.
        Джесси заметила листки со своими предложениями, разбросанные по кофейному столику.
        На полях страниц были видны мужские каракули. Она вытянула шею, чтобы посмотреть, что он там написал.
        - Может быть, уксуса?  - спокойно спросил Сидни.
        - Лучше чаю,  - парировала она.
        Из кухни послышалось пыхтение.
        - Стакан воды будет в самый раз.
        Джесси опустилась в мягкое кресло, поддавшись расслабляющей обстановке комнаты. С тех пор как она вчера ушла отсюда, девушка была охвачена беспокойством. И его причиной был не только волнующий поцелуй на его кровати.
        Джесси задумчиво рассматривала Сидни. Холодный взгляд его зеленых глаз был прикован к окну. В своем доме он расслабился и выглядел таким привлекательным и сексуальным, что она стиснула зубы. Бесполезно. Он мог бы стать мужчиной ее мечты, похожим на персонаж какого-нибудь безнадежно романтического вестерна, если бы никогда не открывал рта и держал при себе свое безмерное высокомерие.
        - Почему вы не женаты?  - выпалила она.
        Сидни пожал плечами.
        - Это пустынная местность. Девушки остаются здесь до окончания школы. Потом либо выходят замуж, либо уезжают. Немногое могло бы удержать женщину в этих краях. Я не был готов к женитьбе, только что окончив высшую школу.  - Он усмехнулся, но за этой усмешкой явно скрывалось нечто большее.  - Однако теперь я готов. Я сказал парням, что в сентябре мы с вами поженимся.
        - Вы что?  - задохнулась Джесси, но потом рассмеялась. Итак, в мрачной глубине его зеленых глаз скрывается чувство юмора. Она поспешно сменила тему: - Мне нужен повар. Кто готовят для вас и ваших людей? Я думаю, что, если бы он не обеспечивал вам хорошую пищу, вы бы его давно четвертовали.
        - Крок. Да, он в хороших отношениях с кормежкой.
        - Крок? Что это за имя?
        - Сокращенно от крокодила. Он отлично готовит, но зол, как крокодил, когда входит в раж.
        - Как вы думаете, может быть, он согласится готовить и для нас? Пока нет Пьера. На первую неделю заявок немного - приедут только тринадцать человек.
        - Я не уверен, что Крок - профессиональный повар. Мы говорим о человеке, который настаивает на том, что надо класть пепел от сигар в его «Чилли кон карни».
        - «Чилли»? Это же великолепно! В любом случае я думаю, что к ранчо мало подходит французская кухня для гурманов.
        - А как же пепел?
        - Меня не волнует, даже если он положит туда гремучую змею, при условии, что это будет вкусно. Можно, я с ним поговорю, вы не возражаете?
        - Это свободная страна.  - В голосе Сидни звучала явная насмешка, как будто он с огромным удовольствием представил себе ее встречу с людоедом Кроком.  - Разве здесь нет какого-нибудь местного управляющего, который должен присматривать за этим? Я тут как-то встретил одного. Как его зовут?
        - Джек,  - произнесла Джесси с прискорбием.  - Если я доверю это ему, то не думаю, что ранчо когда-нибудь откроется.
        - Это мысль,  - пробормотал Сидни.  - А чем вам не нравится Джек?
        - Он бездельник, и к тому же не организован, только шастает вокруг, сунув руки в карманы, и жалуется. Потом исчезает и возвращается, благоухая одеколоном после бритья. Но тогда он, по крайней мере, вынимает руки из карманов.
        - На двери вашей спальни есть замок?  - небрежно спросил Сидни. Слишком небрежно.
        - Да, но…
        - Пользуйтесь им.
        Джесси была приятно удивлена. А может быть, Сидни Эджертон беспокоился не о ее безопасности и благополучии.
        Она изучала его лицо, которое вдруг стало непроницаемым.
        - Хорошо бы привести в порядок бассейн…  - задумчиво произнесла Джесси.  - Если бы в их распоряжении был бассейн, то они, возможно, меньше бы слонялись вокруг загонов в свободное время. Я могу придумать несколько мероприятий для бассейна. Но если его не отремонтируют, придется спланировать кое-что на вашей территории. Бой быков. Укрощение диких лошадей. Клеймение скота. Что-то в этом роде.
        - Это шантаж,  - мрачно сказал Сидни.
        - Вот именно,  - усмехнулась она.
        - Я постараюсь взглянуть на бассейн завтра,  - устало уступил он.
        - Огромное спасибо. А как насчет моего предложения?
        - Я же сказал: в сентябре.
        - Прекрасно. У меня будет масса времени, чтобы купить свадебное платье. А мои остальные предложения?
        - Ладно.  - Он взял бумаги со стола и аккуратно сложил их.  - Одни из них хороши, другие - нет. Например, о мини-родео не может быть и речи.
        - Но это была моя лучшая идея!
        - Она неосуществима. С новичками не стоит устраивать родео. В конце концов вы получите несколько трупов.
        - А не могли бы мы научить наших гостей нескольким основным приемам, а потом устроить родео?  - не желала сдаваться Джесси.  - Нужно не так уж много и…
        - Вы могли бы научить кого-нибудь нескольким основным разрезам и затем позволить ему практиковаться в нейрохирургии? Чтобы стать серьезным участником соревнований на родео, нужны годы.
        - А это и не должно быть серьезно.
        - Я сказал - нет.  - Его тон внезапно стал резким.
        - Ваша проблема в том, что вы слишком серьезны, и у вас совершенно нет воображения.
        - Моя проблема? Это смешно. Пока вы не приехали, я и не подозревал ни о каких проблемах.  - Сидни снова скользнул глазами по ее губам, а затем, когда она нервно облизнула их, быстро отвел взгляд.
        - Нам не нужно настоящее родео, если оно так уж неосуществимо. Мы можем устроить какое-нибудь развлекательное родео. Ловлю откормленных свиней…
        - Не смейте привозить никаких свиней на мое ранчо.
        - Это не ваше ранчо.
        - Свиньи - только через мой труп!
        - Сидни, почему бы вам не послушать, о чем я говорю? Я говорю о свиньях не в буквальном смысле.
        - Какое облегчение!
        - Нужно лишь несколько забавных вещей, чтобы организовать что-то, похожее на родео. Например, мы могли бы нарядить кого-нибудь коровой и устроить состязание по бросанию лассо. Или обойдемся теленком. Мы могли бы положить в воду бочку, на нее - седло и предложить гостям попробовать проехаться верхом. Мы могли бы устроить соревнование по метанию «коровьих лепешек».
        - И что вам нужно от меня?  - спросил Сидни.
        - Лошадей и еще ковбоев, помимо Стива. А вы лично можете помочь нам песней,  - упрямо настаивала Джесси.
        - Я уже приготовил для вас лошадей и могу предоставить в ваше распоряжение одного из моих парней раз в неделю. И даже спою «Песню примирения с мисс Хуберт».
        - А в бейсбол вы будете играть? Я подумала, что мы могли бы устроить игру как-нибудь на неделе. Может быть, по средам, а потом большое барбекю.
        - Я уже говорил вам, что не играю в бейсбол.
        - Вы могли бы повеселиться.
        - У меня повреждено колено.
        Джесси поняла, что этот тон означает окончание разговора.
        - Чем вам не нравятся веселящиеся люди? Вы рассуждаете, как… как престарелый степенный осел!
        На мгновение Сидни был ошеломлен. Он не привык, чтобы с ним разговаривали таким тоном и в таких выражениях. Напротив, он чувствовал и показывал свое превосходство над кем угодно, поэтому довольно быстро пришел в себя.
        - Послушайте, этот престарелый степенный осел управляет ранчо с двадцати одного года, потому что заслужил это. Я уже достаточно наслушался разных заумных планов, и вам придется меня простить, если они не слишком меня взволновали. Я ничего не имею против веселящихся людей, если это не является единственной целью их жизни. Конечно, веселье имеет свое место - небольшое место в жизни. Так что вы уж простите меня, если я не встаю и не кричу «ура», когда меня заваливают кучей идей, которые даже не продуманы как следует, но якобы сулят большие деньги.
        - Эта идея продумана,  - заявила Джесси, но уже не так уверенно. Она не знала наверняка, сколько Чарльз собирался вложить в этот проект, однако точно знала, что он так же импульсивен, как и она сама.
        - Да? Тогда где расчеты? Где написано черным по белому, сколько на это нужно потратить? А где необходимые исследования, а рыночный отчет, а бухгалтерский план? Вы рассказываете мне, как здесь будет работать гостевое ранчо, хотя сами только что обнаружили, что здесь нет человека, который мог бы отремонтировать бассейн, и даже нет необходимого персонала. Ближайший аэропорт в полутора часах езды отсюда. Последние двенадцать миль дороги, ведущей сюда, похожи на ад, и ближайшая медицинская помощь очень далеко.
        - О,  - слабо вздохнула Джесси.
        - А если вам и этого недостаточно, то здесь все время дует сильный ветер. Как долго вы это выдержите?
        Она не ответила.
        - Вы еще вообще ничего не видели. Вам стоит посмотреть, что этот ветер может сделать с вашим чудесным барбекю или с ночевкой на открытом воздухе. Ваши франты найдут свои спальные мешки в Монтане.
        Однако, читая предложения Джесси, Сидни невольно восхищался ею. У нее отличные идеи. Безусловно, они далеки от реальности, но ее воображение - это нечто особенное.
        К тому моменту, как Сидни закончил читать ее записи, он обнаружил, что соглашается и с игрой в бейсбол, и с барбекю, и с танцами на конюшенном дворе раз в неделю, и с прогулками по тропам животных, даже с ночевками под открытым небом, и со множеством других идей. И теперь она почти убедила его организовать развлекательное родео.
        Сидни сдал все свои позиции. Он вручил Джесси ее записи.
        - Я тут пометил все, что вам можно и что нельзя делать. Сегодня у меня больше нет времени разговаривать об этом.
        - Вот список гостей, приглашенных на это лето,  - холодно сказала Джесси пытаясь скрыть обиду.  - Я надеюсь, что за несколько недель посетителей прибавится, но думаю, что даже эти приглашенные по достоинству оценят мои идеи.
        Сидни мельком взглянул на список гостей.
        - Да, выглядит внушительно,  - произнес он,  - как будто здесь «Земля Сафари».
        - Что?
        - Ничего.
        Имена в списке были в основном европейские. Но одно имя, промелькнувшее перед ним, заставило его позабыть обо всех остальных.
        Элен Винтерборн.
        Он долго смотрел на это имя. Когда-то давно, до того как она вышла замуж за врача в Калгари, ее звали по-другому - Элен Саммерс.
        Зачем она возвращается сюда? Спустя столько лет?
        - Что-нибудь не так?
        Сидни знал, что для Джесси он всего лишь упрямец, поэтому ему не понравился неподдельный интерес в ее голосе, заставившем его прийти в себя.
        - Что-то с ногой,  - солгал он, но, взглянув в ее проницательные глаза, внезапно почувствовал себя неловко и резко спросил: - Все?
        О господи, он уже достаточно уступал. Наверное, маленькая зеленоглазая ведьма положила на него глаз.
        Так же как Элен, дразнил его слабый голосок где-то внутри.
        Элен приезжала в последнюю неделю июля, и по какой-то фатальной случайности это должно было произойти именно тогда, когда на ранчо совершались такие изменения. Все хорошие идеи Джесси могли осуществиться, как она того хотела, но если посещаемая часть ранчо будет плохо управляться, то вся эта затея потерпит крах.
        Репутация молодого лорда Уэксфорда такова, что будет более чем удивительно, если хоть один из его планов сработает.
        Тем временем маленький эльф возле него выглядел расстроенным до слез. Ну и упрямица. Разве она не говорила ему, что у нее есть несколько лохматых дружков? Пусть она досадует на него, сколько хочет.
        Теперь она задрала свой дерзкий маленький нос и изо всех сил пыталась выглядеть храброй.
        - Свадьба,  - заявила Джесси с театральным пафосом,  - отменяется.
        - Может быть, так будет лучше. У меня нет желания связываться с ревнивым «медведем» по имени… Генри.
        - Его зовут Гарольд,  - поправила Джесси.
        - Хм. А что Гарольд думает о Чарльзе?
        Сидни с интересом наблюдал, как нежный розовый румянец разливается по белизне ее кожи. Она - привлекательная женщина. Наверняка у нее в свое время было два или три, или даже дюжина мужчин. И пока еще он не оказался одним из них.
        - В самом деле, не могли бы вы попросить Чарльза представить меня Гарольду?
        С другой стороны, она прекрасно владела собой. Создавалось впечатление, что она с легкостью обводила мужчин вокруг пальца. И почему это так раздражало его?

        По лицу Сидни стекали крупные капли пота, застилая глаза. Лежа на спине, он с ворчанием отбросил гаечный ключ и снова всмотрелся в схему насоса. С его губ сорвалось несколько отборных проклятий.
        Больше всего на свете он ненавидел механику и…
        - Сидни, вы здесь?
        И самоуверенное зеленоглазое чудовище. Первым его побуждением было не отвечать. Может быть, если он будет лежать тихо, она уйдет и оставит в покое ужасного, нудного и раздражительного старого ворчуна.
        Дверь котельной распахнулась, и луч дневного света пронзил полумрак.
        - Ах, вы здесь!
        - Престарелый степенный осел,  - пробормотал Сидни.
        - Что?
        - Ничего.
        Прекрасный аромат заструился внутрь, освежая затхлый воздух помещения. Запахи душистого мыла и солнечного света - нежные и прекрасные запахи женщины.
        - Я принесла вам содовую и сэндвичи.
        Сидни вскочил так быстро, что ударился о трубу и резко выругался.
        - Зачем, черт возьми, вы это делаете?
        - Я… подумала, что вы, может быть, проголодались. Вы же здесь все утро.
        - Снова шпионите?  - Он быстро стрельнул в нее взглядом. Солнце светило ей в спину и, просвечивая сквозь слишком просторную рубашку, обрисовывало соблазнительные изгибы ее тела. Сидни с мрачным видом уставился на насос.
        - Нет! Я просто заметила, как вы вошли сюда утром.
        Он не хотел, чтобы Джесси заботилась о нем, это заставляло его чувствовать себя частью ее проекта, как будто она собиралась превратить отвратительного ворчуна в отличного парня.
        - Благодарю,  - ворчливо сказал Сидни.  - Оставьте все здесь.
        - Но они же теплые. Герман только что приготовил их.
        - Герман?  - с изумлением спросил он.  - Вы уже нашли нового шеф-повара?
        Джесси засмеялась. Ее зубы были ровными и белыми. Сидни внезапно вспомнил, как он коснулся их в тот день, когда поцеловал ее.
        - Вы зовете его Кроком. Это ужасное прозвище для хорошего человека.
        - И прекрасное прозвище для ужасного человека.  - Он почувствовал себя преданным. И еще более остро, чем когда-либо. Наверное, это суть ее жизненной миссии - превращать своенравных старых отшельников в покладистых обывателей, которых она могла бы кормить с рук.
        Она абсолютно права, подумал Сидни. Он слишком долго был в одиночестве. И как назло эта зеленоглазая угроза выглядела сегодня так привлекательно, что вызывала у него предательские мысли.
        Он вышел вслед за ней из котельной. Джесси уселась на уцелевший клочок чистой травы, обхватив колени. Солнечный свет запутался в ее красноватых локонах. На ней были голубые хлопчатобумажные шорты, совсем не закрывавшие ее стройные веснушчатые ноги, а кроме того, носки с маленькими красными помпончиками.
        Он устремил взгляд в сторону своего дома, такого родного и безопасного. Сейчас ему был просто необходим либо долгий холодный душ, либо долгая тяжелая верховая езда. Сидни также пристально посмотрел на сандвичи, которые принесла Джесси, и только тут понял, как проголодался. Бутылка была запечатана. Он опустился на траву возле девушки, выбрал сандвич и откусил от него.
        Крок превзошел самого себя: сандвич просто таял во рту. Маленькая зеленоглазая ведьма! Она посидела спокойно всего минуту.
        - Сколько вам лет, Сидни?
        Ему следовало знать, что хорошее не может продолжаться слишком долго.
        - Сто шесть.
        - Нет, правда,  - протянула она.
        Он взглянул на нее. Достаточно взрослая, чтобы понимать, что после случившегося в тот день у него в спальне они не могли повернуть время назад. Нельзя просто так сидеть здесь, на лужайке, и представлять себе, что ничего не было.
        - Да уж постарше вас,  - сказал Сидни, положив сандвич обратно.

4

        - Вам двадцать девять.
        - Как вы узнали?  - спросил Сидни, едва сдерживая удивление.
        - Я разработала специальную систему для отгадывания возраста,  - беспечно заявила Джесси.  - Умножаю количество седых волос на десять, затем делю на два и прибавляю девять.
        - Сколько же седых волос вы насчитали у меня?  - спросил он. Невольная улыбка тронула твердые уголки его рта.
        - Четыре,  - поддразнила она его.
        - Я уверен, что к концу лета их будет значительно больше.  - Сидни мрачно разглядывал ее.  - Вы, должно быть, знавали многих мужчин, если вывели такую эффектную методику угадывания возраста.
        - Уже давным-давно немодно считать женщину, которая дружит с мужчинами, распущенной, легкомысленной или преступницей.  - Джесси вздохнула, услышав надрыв в своем голосе. Почему он так сердится на нее?
        - Да неужели?  - удивился Сидни. Его глаза сузились в щелки.  - Сколько же мужчин дарят вам свою дружбу?
        - Ну, для начала, директор нашей школы…
        - Вашей школы?  - он открыл рот в изумлении.  - Вот это да! Сколько же вам лет?
        - Ради бога,  - простонала Джесси.  - Я работаю с детьми, а не учусь. Мне уже двадцать семь.
        Он в изумлении уставился на нее:
        - Вам не дашь больше двадцати одного.
        - Я знаю. Рыжеволосые женщины всегда выглядят моложе своих лет.
        - Учительница двадцати семи лет?  - недоверчиво переспросил он.
        - Вас так удивило, что я достойный член общества?  - спросила Джесси с притворным возмущением.
        - Да.
        - Ну и дурак,  - обиделась Джесси, ослепляя его бездонным светом своих потемневших глаз. Неужели до него только что дошло, что она вполне зрелая женщина? Не надоедливая, раздражающая муха, а взрослая сексуальная женщина?
        Минуту Сидни пристально смотрел на нее, а затем неожиданно нахмурился.
        - А все-таки, как вы узнали, что мне двадцать девять лет?
        Под его проницательным взглядом Джесси почувствовала себя неуютно.
        - Чарльз сказал, что я могу пользоваться всем, что мне необходимо,  - сказала она, защищаясь.
        - И вам было необходимо покопаться в картотеке?
        - Я всего лишь решила посмотреть, есть ли у Джека какие-нибудь рекомендации, и совершенно неожиданно наткнулась на ваше имя. Я только мельком взглянула.
        Его возраст. Его семейное положение. Его ежегодная зарплата. История его семья, которая в основном была связана с ранчо. Мельком взглянула! Ну как после этого можно жить на свете?
        - И что же вы выяснили о Джеке?  - мрачно спросил Сидни.
        Джесси подозревала, что он не простил ей любопытства, но с энтузиазмом поддержала перемену темы.
        - Он совсем не подходит для своей работы.
        - И все-то вам надо знать,  - резко заявил он.
        - Не понимаю, о чем вы.
        - В моем мире,  - отрывисто произнес он,  - когда мы хотим узнать о человеке побольше, то обычно «вызываем его на откровенный разговор, хотя вам и молодому лорду это может показаться слишком простым.
        Джесси поняла, что он укоряет ее, но при чем тут Чарльз?
        - Мне не следовало смотреть ваше личное дело,  - сказала она с раскаянием.  - Извините.
        - Зачем вы извиняетесь, леди, вы ведь все равно не измените своего поведения. Так что не тратьте времени на извинения, ведь завтра вы, возможно, позвоните моей матери, чтобы разузнать обо мне еще что-нибудь.
        - Вы думаете, что невероятно интересны?  - язвительно спросила его Джесси. Однако ей было немного стыдно вспоминать, что она не без интереса посмотрела имя его матери и написанный в конце списка номер ее телефона, по которому можно было связаться с ней в случае крайней необходимости.
        - Отлично. Рад слышать, что вы так не думаете. Возможно, теперь, в течение этого ужасного лета, я смогу смотреть в будущее, зная, что хоть что-то обо мне вам неизвестно.
        - Лето не будет ужасным, послушайте, вы, несчастный старый козел, а немного любопытства - это признак деятельного ума.
        - Для кошки это может плохо кончиться,  - сказал он угрожающе.  - С глазами такого цвета, как ваши, вы можете принять это за предостережение.
        - Можно подумать, что вы так рьяно охраняете какие-то страшные секреты,  - надменно заявила она.
        - Да,  - ответил Сидни и, внезапно поднявшись, очень близко подошел к ней.
        Джесси вдруг физически ощутила его близость. От него приятно пахло - запахи мыла, пота и чего-то еще смешались вместе в равных пропорциях. Сильная рука приподняла ее подбородок, и без всякого предупреждения его рот страстно накрыл ее губы.
        Она была потрясена полнотой своих ощущений. Первый раз, когда Сидни поцеловал ее, это было мучительно нежно. Теперешний поцелуй, напротив, был безжалостным и требовательным. Он брал, ничего не давая взамен. Сидни заставил ее раскрыть губы и погрузился горячей, влажной массой своего языка в глубину ее рта.
        Теплая волна поднялась в ней от пальцев ног до колен, к самому чувствительному потайному месту ее тела. И через мгновение Джесси была вся охвачена огнем. Она прогнулась в его руках, поддаваясь страсти.
        Сидни легко, но не слишком нежно оттолкнул ее от себя. Потемневшие глаза Джесси взглянули на него с изумлением.
        - Вот это и есть тот страшный секрет,  - холодно проговорил он.
        - Что?  - прошептала она удивленно. Холодный блеск его глаз так резко контрастировал с пылкостью его поцелуя, что Джесси почувствовала себя совершенно потерянной во времени и пространстве.
        - Такой мужчина, как я, ест таких девчонок, как вы, на ланч,  - сообщил ей Сидни ледяным голосом.  - Не забывайте об этом. И не заставляйте меня снова переходить эту границу.
        Джесси почувствовала, как слезы защипали ей глаза. Она яростно смахнула их.
        - Мне двадцать семь лет,  - напомнила она ему, пытаясь изобразить презрение,  - Меня уже целовали пару раз. Вы не получите меня на ланч, потому что меня нет в вашем дурацком меню.
        Какая-то сила измен ила цвет его глаз от светлой зелени к темной, и Джесси подумала, что, возможно, ей не удастся его обмануть. Сидни внезапно повернулся и зашагал прочь спокойной, раздражающе самоуверенной походкой.
        - Ты целуешься, как трехсотлетний утконос,  - выкрикнула Джесси ему вслед.  - Тебе даже ночью не удастся перейти свои границы, потому что тебя окружают одни коровы!
        Он даже мельком не взглянул на нее, и она почувствовала искушение запустить посудой от ланча прямо ему в голову.
        Но тогда он может предположить, что целуется не как трехсотлетний утконос!
        Джесси смотрела с крыльца большого дома, как первый автобус, заполненный гостями, остановился напротив.
        Автобус, со вздохом подумала девушка, просто безобразен. Но в таком случае, каков же тогда Джек? И большинство гостевых комнат?
        О чем думал Чарльз, когда предоставил ей самую лучшую комнату в доме, вместо того чтобы забронировать ее для гостей?
        Она вздохнула и прекратила перечислять напасти. Ветер. Безжалостная пустота сельской местности. Водопровод. И ее отношения с Сидни. Точнее, их отсутствие. Просто кошмар.
        Впервые Джесси ждала приезда гостей с непонятной тяжестью в сердце и с непривычным беспокойством, которое сводило желудок.
        Но она, улыбнувшись, спустилась по ступенькам крыльца к автобусу. Дверь со скрипом отворилась.
        - Добро пожаловать в «Браун…
        Черт! Что за водопад?!
        Невысокий толстый подросток с водным ружьем, сделанным в виде пулемета и вмещавшим, по крайней мере, галлон воды, зло усмехнулся, глядя на нее.
        Джесси остановилась как вкопанная: улыбка замерла на губах, прическа окончательно испортилась, вода стекала по лицу, а намокшая блузка прилипла к телу.
        - Это место похоже на преисподнюю,  - заявил мальчик с явным британским акцентом. Он спрыгнул вниз со ступенек автобуса и расхохотался над ней, направившись прямо к загонам.
        - А ну-ка стой!  - отчаянно выкрикнула Джесси.
        Он услышал, но не послушался. Она вздохнула. Если так пойдет и дальше, то Сидни поставит большой черный крест на ее способностях общения с гостями.
        - Ладно,  - пробормотала Джесси,  - я отплачу тебе тем же.
        Снова вздохнув и вернув прежнюю улыбку, она повернулась, чтобы поприветствовать своих гостей.
        Но улыбка опять задрожала, а потом и вовсе исчезла.
        - Анджела,  - прошептала Джесси.
        Луч восторга немного рассеял черную тьму, которая сдавила ее сердце. Она взглянула на хорошо знакомые мягкие черты лица своей кузины и почувствовала, что сейчас заплачет от счастья.
        В руках Анджелы извивался голубой сверток, из которого раздавался слабый писк. Анджела сошла со ступенек, и Джесси крепко обняла ее, взглянув украдкой на капризные маленькие черты лица ребенка.
        - Господи, Анджела, он выглядит так же, как Берт в тот день, когда поймал тебя, шпионящей за ним.
        Анджела засмеялась, хотя усталость явно читалась на ее лице.
        - Встречай других своих гостей, а после поговорим.
        - Спасибо,  - сказала Джесси. Энергия снова вернулась к ней. Она встретила гостей с искренней теплотой, а затем передала их Джеку, который, она была уверена, обязательно что-нибудь напутает, расселяя приехавших по комнатам.
        Но это дало ей время посидеть с Анджелой в большой просторной столовой. Они положили ребенка на столик между собой, так что обе, болтая, могли любоваться им.
        - Как ты здесь оказалась?  - спросила Джесси, заинтригованная.
        - Я встретила Чарльза в Лондоне. И когда он узнал, что я собираюсь пробыть в Канаде, в Анпетью, большую часть лета, то настоял, чтобы я согласилась пожить на ранчо несколько недель в качестве подарка.
        Джесси почувствовала себя неудобно.
        - Он подарил тебе отпуск на ранчо?
        - Невероятная щедрость, не так ли?
        - Невероятная непрактичность,  - беспокойно проворчала Джесси.
        - Я думаю, это показатель его интереса к тебе, Джесси. Он, наверное, подумал, что тебе будет одиноко здесь. Ведь это такой пустынный край, не правда ли? Однако я просто не смогла упустить возможность повидаться с тобой. Может быть, я бы еще подумала, если бы знала, что представляет собой эта поездка на автобусе. Честное слово, я думаю, что пересечь Сахару на верблюде было бы намного удобнее.
        Джесси снова почувствовала себя неуютно.
        Разве не это обстоятельство упоминал Сидни, когда приводил свои аргументы против устройства гостевого ранчо в «Браун Биар»…
        Однако Джесси решительно отогнала прочь неприятные мысли. В настоящий момент Анджела здесь. А Джесси никогда так остро не чувствовала, что ей нужна подруга.
        - И кроме того, Берт подумал, что Эду здесь понравится.
        - Эду?  - Джесси знала, что имя малыша - Берт-младший.
        - Эд,  - Анджела выглядела встревожено,  - тот самый юный озорник, который облил тебя из водного ружья. Мне очень жаль.
        - Тебе незачем извиняться. Кто он?
        - Племянник Берта. Его отец был летчиком-истребителем. Он погиб. После этого Эд стал неуправляем. Все надеются, что он станет лучше, а он не становится. Напротив, делается все хуже и хуже. Его бедной матери необходимо избавиться от него хотя бы на время, поэтому мы предложили взять его в Анпетью на лето. У себя дома он уже все перевернул вверх дном, поэтому мы подумали: может быть, обширные открытые пространства…
        - Бедный парень,  - сказала Джесси с искренним сочувствием, простив его за блузку, которая все еще прилипала к телу.
        - Тетушка Анджела!  - раздалось нечто среднее между воем сирены воздушной тревоги и визгом.
        Анджела встрепенулась.
        - Он, должно быть, попал в беду. Он называет меня так только тогда, когда в беде. Обычно я для него доктор Дью.
        Мальчик Эд ворвался в столовую.
        - Там ужасный человек гонится за мной. Я думаю, он хочет меня убить! Спаси, тетя Анджи.
        Двери распахнулись снова, и появился Сидни Эджертон, величественный в своем гневе.
        Настолько величественный, что Эд явно потерял всякую надежду на то, что тетя будет в состоянии защитить его, и выбежал в дверь кухни.
        Джесси могла только надеяться, что Сидни последует за ним.
        - Вам придется собрать здесь гостей ровно на десять минут,  - прокричал он, налетев на Джесси. Бешенство читалось в каждой черте этого точеного лица.  - У нас уже есть один несчастный случай. Я ведь предупредил вас, что гостей нужно держать как можно дальше от загонов.
        Джесси молилась, чтобы он продолжил преследование мальчика, но вместо этого он рванул к себе стул, стоящий напротив нее, и рухнул на него. Затем тихо, но выразительно выругался.
        - Меня не интересует, насколько вы рассержены,  - сказала Джесси, решив, что наступление - это лучшая защита, вместо того чтобы сидеть, ожидая, пока его гнев пройдет.  - Ваша брань…
        - Да он ранен,  - прервала ее Анджела.  - Разрешите мне осмотреть вас.
        И тут Джесси заметила темно-красное пятно, расплывшееся спереди по рубашке Сидни. От ужаса она вскрикнула. Взглянув на его лицо, она вдруг заметила, как он бледен. Его глаза были закрыты.
        - Думаешь, он умирает?  - прошептала Джесси.
        - Я не разрешал вам ругаться в моем присутствии,  - сказал он цинично, приоткрыв один глаз и разглядывая ее.
        - Я так и думала, что вы не умираете.
        - Какая неудача для ваших гостей,  - парировал он.
        - Давайте я осмотрю вашу рану,  - нетерпеливо прервала Анджела их словесную перепалку.
        Сидни осторожно взглянул на Анджелу, очевидно, прикидывая, можно ли быть с ней таким же грубым, как он был груб с Джесси.
        - Он очень обижается, когда незнакомая женщина осматривает его грудь,  - объяснила Джесси.  - Сидни, это моя кузина, Анджела Риверс. Она врач. Анджи, это Сидни Эджертон. Он управляющий ранчо и… отменный брюзга.
        Сидни с интересом оглядел Анджелу.
        - Красота - характерная черта вашей семьи,  - тихо сказал он.
        Джесси изумило его непринужденное сельское обаяние. На мгновение он почти понравился ей. Но не потому, что этот сомнительный комплимент был адресован и ей, а потому, что немногие мужчины могли оценить красоту Анджелы. Кто же мог подумать, что Сидни Эджертон обладает таким даром?
        Он вздрогнул, когда, расстегивая свою рубашку, отдернул ее от уже запекшейся крови…
        - О…  - вздохнула Джесси, увидев длинную рваную рану на его груди.
        - Видишь, Джесси, мужчины имеют некоторое право быть брюзгами,  - сказала Анджела, поворачиваясь к Сидни.  - Держу пари на эти раны, что это так.
        - Просто царапина, мэм,  - язвительно сказал он.
        Когда Анджела осторожно исследовала рану, Сидни стиснул зубы.
        - Джесси, не могла бы ты принести мою черную сумку? Она все еще в автобусе.
        Когда Джесси вернулась, Анджела сделала Сидни совершенно покладистым. Они мирно болтали, как старые друзья.
        Глаза Джесси вновь устремились к его груди: она внимательно рассмотрела ее. Казалось, его торс был высечен из мрамора, если бы не капли крови, сочившейся из раны.
        - Что все-таки случилось?
        - Я седлал молодую кобылу, а этот маленький придурок выстрелил в нее из водного ружья. Она отпрыгнула в сторону и впечатала меня в забор, прямо на торчащий гвоздь.
        - О, Сидни, мне очень жаль.
        Он свирепо посмотрел на нее.
        - Это поможет мне пережить весь этот ад.
        Она смущенно покраснела, вспомнив, что он думает о ее извинениях.
        - Это всецело моя вина,  - тихо сказала Анджела.  - Эд - мой племянник и под моей ответственностью.  - Она уже обработала рану и теперь накладывала швы.
        Сидни посмотрел на Анджелу с восхищением.
        - Пожалуй, вы сможете научить кое-чему вашу кузину.
        - Что это значит?  - раздраженно спросила Джесси.
        - Это значит, что умение принять на себя ответственность - признак зрелости и силы духа. Вы ответственны за своих гостей. И не столько из-за моей безопасности, хотя я не против, чтобы это также принималось во внимание, а в первую очередь из-за их собственной.
        - Ну вот,  - сказала Анджела, с удовлетворением глядя на грудь Сидни.  - Все в порядке.
        Он поднялся и застегнул рубашку.
        - Спасибо.  - Затем вздрогнул.  - Не думаю, что сегодня я буду ловить этого мальчишку.
        - Что вы собираетесь сделать с Эдом, если все-таки поймаете его?  - подозрительно спросила Джесси.
        Сидни ухмыльнулся.
        - Ему очень повезет, если я не поймаю его в порыве гнева.
        - Неандерталец,  - прошипела Джесси.
        - Я поручаю вам, Анджела, разъяснить вашему племяннику серьезность того, что сегодня случилось. А что касается вас,  - сказал Сидни, бросив на Джесси взгляд, явно говоривший о том, что он считает ее кузину настоящей женщиной,  - то я хочу, чтобы все гости собрались в этой комнате на несколько минут. Вы должны ясно дать им понять, куда можно ходить, а куда нельзя, что им разрешается делать, а что не разрешается. Я выразился ясно?
        Его повелительный тон привел ее в бешенство, но девушка понимала, что приказ не был необоснованным.
        - Да, сэр!  - сказала она, сердито кивнув головой.
        - Анджела, благодарю вас за врачевание. Я надеюсь, вы останетесь здесь подольше, потому что предчувствую, что это не последний несчастный случай.  - Он послал Джесси выразительный взгляд.
        Когда Сидни ушел, Джесси мрачно заявила:
        - Он совсем не думает обо мне.
        - Во всяком случае, он не так уж суров, как может показаться. Держу пари, он думает о тебе больше, чем ему хочется.
        - Ты проиграешь свое пари. Кроме того, еще есть Чарльз,  - уныло напомнила Джесси.
        - А что Чарльз?
        - Без ума от меня. Он даже прислал тебя ко мне в гости.
        - Вот если бы сам приехал…
        - Я думаю, у нас с Чарльзом есть основания для более близких отношений.
        Анджела недоверчиво покачала головой.
        - Разве тебе не нравится Чарльз?  - допытывалась Джесси.
        - Вообще-то он может быть очень забавным,  - осторожно сказала Анджела.  - У вас похожие характеры: Чарльз такой же неугомонный и импульсивный.
        - Звучит обнадеживающе. Небеса предназначили мне подходящую партию,  - шутливо произнесла Джесси.
        Анджела ничего не ответила.
        - Разумеется, ты не думаешь, что Сидни и я - подходящая партия?!  - взволнованно воскликнула Джесси.  - Мы совершенно противоположны. Он совсем не умеет веселиться, непоколебим как скала, упрям как осел, высокомерный, грубый. Он…
        - Невероятно привлекательный,  - прервала ее Анджела, улыбаясь.
        - Это Господь сжалился над ним. У мужчины с таким количеством недостатков должно быть, по крайней мере, одно достоинство. Но это все равно ему не помогает. Ну какая польза от такой привлекательности в этой глуши? И какой смысл иметь такую смазливую физиономию, если она все равно испорчена угрюмым взглядом и кислым выражением?
        - Скажи-ка мне,  - как бы невзначай произнесла Анджела,  - он уже целовал тебя?
        Джесси внезапно почувствовала себя загнанной в тупик смеющимися голубыми глазами своей кузины. Она открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни слова.
        Анджела глубокомысленно кивнула головой.
        - Почему бы тебе не показать мне мою комнату, а потом я пойду искать своего племянника.

5
        Два дня, утомленно подумал Сидни. Всего два дня, с тех пор как началось это ужасное вторжение.
        У него было такое чувство, что «Браун Биар» уже никогда не станет прежним. Сидни с досадой посмотрел на лодыжку Роба: она распухла почти в два раза по сравнению со своими нормальными размерами и переливалась всеми оттенками зеленого, лилового и черного.
        - Как это произошло?  - снова спросил Сидни ковбоя. Роб уже рассказал ему, но его объяснения не слишком походили на правду.
        - Играл в бейсбол, босс. Я пытался добежать до «дома».
        - Бейсбол,  - пробормотал Сидни.  - Ради бога, парень, ты делаешь самую грубую и тяжелую работу на земле и подворачиваешь лодыжку, играя в мяч с детьми, пожилыми дамами и пузатыми мужчинами. Ты был в лучшей форме, даже когда неудачно объезжал лошадей.
        - Джесси играет слишком хорошо,  - сказал Роб, защищаясь.
        Сидни так и знал, что рано или поздно это имя должно прозвучать.
        - Ну вот и объяснение,  - произнес он.  - В большом доме есть врач, кузина Джесси - Анджела. Может быть, ты попросишь ее взглянуть на твою ногу? Мне-то кажется, что это просто растяжение, но она, возможно, обнаружит перелом.
        - Кузина Джесси?  - радостно спросил Роб.
        - Может быть, будет лучше, если я пойду с ним?  - вызвался Джо.
        - Садись на свою… лошадь…  - между «свою» и «лошадь» Сидни вставил несколько больше бранных слов, чем было необходимо,  - …и отправляйся работать,  - приказал он Джо.
        Затем повернулся к Робу.
        - Кузина Джесси замужем. Она - настоящая дама. Так что вспомни о хороших манерах.
        Вспомни о хороших манерах! Как будто он учится в воскресной школе. Сидни закрыл глаза. Когда-нибудь жизнь будет прежней? Спокойной и понятной? Такой благословенно простой?
        Вчера вечером он оторвался от своих бумаг, чтобы посмотреть на лица двух добродушных пожилых леди, заглядывающих в его окно в поисках бейсбольной площадки.
        Сидни сообщил им, что в его гостиной ничего подобного нет, и хотел было снова заняться своими бумагами, но заметил, что дамы выглядели уставшими и очень смущенными. И еще он понял, что они обе были бы не прочь выпить охлажденного чая в его гостиной. Чуть позже он проводил их туда, где играли в бейсбол. Не слишком ли много для спокойного вечера наедине с газетой?
        Вчера он попытался отъехать как можно дальше, желая увеличить расстояние между собой и тем хаосом, который в его представлении был тесно связан с красноволосой мегерой. А когда увидел пакет из-под хрустящего картофеля, валяющийся в редкой осиновой рощице, подозрительно близко к тому маршруту, по которому проходила утренняя верховая прогулка, его охватила холодная ярость.
        Он одним рывком затянул подпругу седла, так что его лошадь захрапела от удивления.
        - Прости,  - пробормотал Сидни, вставил ногу в стремя и вскочил в седло. Затем развернул лошадь, ожидая увидеть своих людей, делающих то же самое.
        Однако они не двигались с места.
        Он направил свою лошадь к ним. Джо осторожно держал ярко-красный верх от купальника-бикини, а остальные ковбои столпились вокруг него, глазея на лифчик.
        - Где ты это взял?  - строго спросил Сидни.
        - Его только что принесло ветром, босс. Правда, только сейчас. Мы нашли его на седле одной из лошадей.
        - Может быть, вы знаете, кто потерял это в бассейне?  - поинтересовался Стив.  - Как вы думаете, владелица еще не обнаружила пропажу?
        Можно подумать, около бассейна пронесся ураган!
        - Сейчас же садитесь на лошадей,  - приказал Сидни. Он быстро спешился, вырвал клочок ткани у Джо и засунул его в карман своей ветровки.
        Затем вскочил на лошадь и поскакал со двора. Через несколько секунд Сидни услышал позади себя стук копыт.
        Мужчины негромко переговаривались между собой:
        - Как вы думаете, чье это?
        - Может быть, Джесси?  - прозвучало вполне правдоподобное предположение.
        Снова это имя, мрачно подумал Сидни.
        - Разве Джесси носит красное? С такими-то волосами?
        - Для нее он слишком велик,  - прокомментировал другой голос.  - Держу пари, это той блондинки, которая прошлым вечером играла в другой команде. Она была ничего…
        - Следующий,  - спокойно сказал Сидни, глядя перед собой,  - кто сегодня утром скажет еще хоть одно слово о бейсболе, бикини или Джесси, будет убирать коровье дерьмо до следующего Рождества, ясно?
        Позади воцарилась поразительная тишина. А потом послышалось тихое протестующее ворчание:
        - Ну и ну? Что за бес в него вселился?
        Сидни пустил лошадь в галоп. Что за бес? Он не назвал его своим людям, подозревая, что его бешенство вызвано маленьким красным лифчиком, лежащим у него в кармане. С тех пор как кто-то предположил, что эта вещица может принадлежать ей, Сидни чувствовал, как она просто жжет его через ткань куртки.
        Так же, как обжигали ее губы, так же, как ее глаза обжигали его сердце. Он весь воспламенялся, вспоминая мягкие выпуклости ее груди, прижавшиеся к его телу.
        Проклятье, похоже, это лето на ранчо будет просто испепеляющим.
        Вечером Сидни стоял в тени террасы, глядя в окно столовой большого дома. Он собирался было найти Джесси, когда услышал музыку, которая заставила его остановиться. Он замедлил шаг, чтобы мельком взглянуть, что происходит, и просто остолбенел.
        Со столов уже все было убрано, а из гостиной доносились громкие звуки музыки.
        - Раз, два, три, удар ногой,  - выкрикивала Джесси,  - затем назад, два, три, удар ногой.
        Она обучала гостей, выстроившихся в шеренгу, какому-то невиданному танцу.
        Джесси была одета в обтягивающие джинсы, коричневую рубашку а-ля вестерн с густой бахромой, ковбойскую шляпу и «казаки». С одной стороны, она выглядела нелепо, а с другой - просто ошеломляюще.
        - Теперь покачиваемся, веселее,  - говорила она, крутя бедрами так, что Сидни почувствовал, как у него пересохло во рту.
        Все смеялись, хлопали в ладоши - в общем, прекрасно проводили время. У Сидни непривычно засосало под ложечкой. И это было не просто физическое ощущение.
        Он жил здесь, среди этих обширных уединенных холмов всю свою жизнь и никогда не чувствовал одиночества. Что же с ним сделала эта маленькая фея?
        Сидни услышал детский плач, но поначалу не обратил на него никакого внимания. Затем заметил на танцплощадке Анджелу.
        Даже эта здравомыслящая женщина была явно не прочь повеселиться. А Джесси могла развеселить кого угодно.
        Тогда где же ребенок? Снова послышался детский плач. Сидни направился в ту сторону, откуда он раздавался, и, обогнув дом, замер от ужаса.
        Посреди лужайки на высоком стульчике сидел ребенок, а тот же самый мальчишка целился в него из водного ружья. Он чаще промахивался, однако каждое попадание заставляло ребенка жалобно пищать.
        Однажды Сидни упустил этого паршивца, но на сей раз он не позволит ему убежать.
        Сидни пулей слетел с веранды и вырвал у озорника ружье. Мальчик был так поглощен стрельбой, что не заметил его, пока не стало уже слишком поздно.
        - Что, черт возьми, с тобой происходит?  - требовательно спросил Сидни, быстро схватив парнишку за воротник.
        Мальчик взглянул на него с вызовом, но плач ребенка вызвал что-то наподобие краски стыда на его лице.
        - Я не знаю,  - тихо сказал он.  - Я действительно не знаю.


        - Покачиваемся,  - пыхтела Джесси, поворачивая бедра вправо.  - Покачиваемся,  - приговаривала девушка, поворачивая их влево.  - Веселее,  - подбадривала она, вращая ими в обе стороны.
        Когда шеренга танцоров поворачивала бедра не в том направлении, поднималась большая суматоха, и гости закатывались в беспомощном хохоте на слове «веселее».
        - Еще раз.  - Джесси старалась перекричать музыку, смех и голоса.  - У нас почти получается.
        - Мы почти заработали себе грыжу,  - завопил кто-то позади нее.
        - Ради вас, Мэксин, мы переименуем танец в «Грыжевую кутерьму»,  - с юмором парировала Джесси.  - Ну же, все вместе! Покачиваемся, покачиваемся…
        - Мисс Хуберт!
        Громкий голос легко перекрыл весь этот шум.
        Она обернулась, и смех замер на ее губах. Сидни Эджертон, этот стопроцентный ковбой с головы до пят, стоял в дверном проеме, неумело держа под мышкой одной руки Берта Риверса-младшего, словно футбольный мяч, а другой рукой твердо держал за воротник Эда Риверса. У обоих Риверсов были заплаканные лица.
        Джесси развернулась и выключила магнитофон, затем повернулась обратно.
        - Что вы сделали?  - спросила она низким голосом с нотками ярости.
        Справа от нее Анджела спасала Берта из-под большой руки.
        - Что в конце концов здесь происходит?  - требовательно спросила Джесси, твердо уперев кулаки в бока.
        - Нам необходимо поговорить… наедине,  - сказал Сидни, кивнув головой в сторону остальных танцоров, весьма заинтересованно наблюдающих за ними.  - Вам тоже лучше пойти с нами, Анджела.
        Джесси заметила, что Сидни не назвал ее по имени, а Анджелу не назвал доктор Риверс.
        Девушка повернулась к гостям.
        - Ладно, ковбои, поучитесь пока покачивать бедрами. Танец должен быть безупречным к моему возвращению. Иначе тот, кто в точности не повторит мои движения, не получит ни пива, ни пирожков.
        Она поставила музыку с начала, но не настолько громко, чтобы пропустить, что со вздохом пробормотал Сидни.
        - Ваши движения,  - произнес он так ядовито, что Джесси показалось, как будто ее ударили.
        - Все в порядке,  - сказала она, закрывая за собой дверь кабинета.  - Что все-таки происходит? Что вы сделали с Эдом?
        - Который из них Эд?  - спросил Сидни. Его глаза метали молнии, и интонация голоса была соответствующей.
        - Вот этот,  - Джесси показала на мальчика, который уже начал трястись.  - И мне кажется, что теперь вы можете позволить ему уйти.
        Сидни проигнорировал ее предложение.
        - Эд, почему бы тебе не рассказать, что я тебе сделал, а потом твоя тетя Джесси решит, тебя или меня разорвать на мелкие клочки и отдать на съедение койотам.
        - Он ударил меня!  - завопил мальчик.  - Он так сильно ударил меня прямо в челюсть, что я целую минуту был в нокауте.
        - Вы - животное,  - сказала Джесси Сидни оскорбительным шепотом.  - Я не собираюсь отдавать вас на съедение койотам. Я собираюсь…
        - Тогда где синяк?  - устало спросила Анджела.
        - А?  - хрюкнул Эд.
        - Если бы человек такого крепкого сложения, как мистер Эджертон, ударил тебя, у тебя должны были бы непременно остаться следы. Однако насколько я могу судить, твои челюсти в полном порядке.
        - Сынок…
        - Я не ваш сын,  - пронзительно завопил Эд с такой горячностью, что на минуту в комнате воцарилась мертвая тишина.
        В этот момент в поведении Сидни что-то изменилось. Джесси не могла сказать, что именно: черты его лица по-прежнему выглядели сурово, и он так же крепко держал Эда. Однако что-то похожее на сострадание мелькнуло в его сверкающих глазах.
        - Расскажи нам, что случилось на самом деле,  - сказал он. Твердость в его голосе не оставляла сомнений в том, что он больше не потерпит лжи.
        - Я предложил доктору Дью - я имею в виду тетю Анджи - присмотреть за Бертом вместо наказания за то, что облил из ружья лошадь, и она толкнула вас.
        - Это похвально,  - ободряюще заметила Джесси.
        Сидни стрельнул в нее огненным взглядом, который ясно говорил: «Заткнись!»
        - А потом, когда все начали танцевать, я вынес его на улицу. Я хотел поиграть с ним, но он был не слишком веселым, ну, вы понимаете? Так вот, я нашел высокий стул и посадил на него Берта, а потом стал использовать его как мишень для моего водного ружья.
        Анджела уставилась на своего племянника.
        - Как же ты мог так поступить?
        Джесси подумала про себя: какого труда стоило Сидни удержаться от того, чтобы хорошенько не ударить мальчишку?
        Эд снова задрожал.
        - Я не знаю, почему я это сделал. Я не знаю, почему я такой плохой.  - Он заплакал, а трое взрослых беспомощно смотрели на него и друг на друга.
        Сидни отпустил его руку.
        - Принеси мне водное ружье,  - спокойно сказал он.
        Мальчик умоляюще взглянул на Сидни и вышел, чтобы принести игрушку с лужайки.
        - Сидни, простите меня. Я фактически обвинила вас в издевательстве над мальчиком,  - сказала Джесси.
        - Знаете, если бы вы остановились и подумали хотя бы три секунды, прежде чем наброситься на меня, вам не пришлось бы так много извиняться.
        Анджела засмеялась, и Джесси свирепо взглянула на нее.
        - Сидни, я тоже должна извиниться,  - сказала Анджела.  - Я думала, что разобралась с Эдом, но вижу, что сделала это не очень успешно.
        Эд вернулся, опустив голову, и протянул водное ружье Сидни. Тот аккуратно переломил его о свое колено.
        - Мистер!
        - Сидни, вам не кажется, что это слишком строго?  - спросила Джесси.
        Он наградил ее успокаивающим взглядом.
        - На ранчо мы не делаем двух предупреждений,  - сказал он мальчику.  - А теперь иди в свою комнату и не выходи оттуда, пока твоя тетя не разрешит и не скажет, как тебя собираются наказать.
        Мальчик угрюмо взглянул на свое сломанное ружье.
        - Разве этого наказания недостаточно?
        - Нет,  - отрезал Сидни.
        - Сидни,  - сказала Джесси после того, как Эд ушел,  - не будьте таким строгим с ним. Он потерял отца.
        - Значит, у его матери уже достаточно горя,  - произнес Сидни без каких-либо эмоций.  - Ей не следует терпеть такое безобразие.
        - Разве вы не видите, что ему больно?
        - Послушайте, мать Тереза, меня не волнует, что его сердце разбито в десять лет. Ему нельзя разрешать издеваться ни над животными, ни над маленькими детьми, даже в оправдание его боли. Вы со своей добротой можете погубить этого ребенка.
        - Откуда вы знаете?  - вспыхнула Джесси.
        - Погоди-ка,  - задумчиво остановила ее Анджела.  - Я думаю, вы правы, Сидни. Я выслушаю все ваши предложения. Мы теряем его. С каждым днем он удаляется все дальше.
        - Хорошо. Значит, так: парень станет работать на ранчо каждый день до тех пор, пока он, черт возьми, не будет валиться с ног и у него уже не останется времени для шалостей. Иначе ему придется уехать. Я не могу позволить себе держать на свободе такого мальчишку. Это плохо кончится. И возможно, для него, если один из моих ковбоев выкинет с ним такую же дурацкую шутку.
        - Вы не имеете права выгонять гостей с ранчо,  - заявила ему Джесси.
        Сидни вздохнул.
        - Анджела, простите, вы не оставите нас на несколько минут? Мне бы хотелось сказать несколько слов наедине самому чудесному вращателю бедрами в мире.
        - Анджела, если ты действительно меня любишь, то не уйдешь отсюда.
        - Будьте с ней поласковей,  - сказала Анджела, подмигивая Сидни.
        - Я недостаточно обучен хорошим манерам.
        - Бедняжка Джесси,  - произнесла Анджела, закрывая за собой дверь.
        Джесси скрестила руки на груди.
        - Я вас не боюсь.
        - А никто и не говорит, что вы боитесь.
        - Тогда почему вы все время пытаетесь остаться со мной наедине?
        Он взмахнул своими дьявольски черными ресницами.
        - Отнюдь. Ничего не поделаешь, если я выше вас на целый фут и тяжелее на шестьдесят фунтов, Я без колебаний воспользуюсь этим своим преимуществом. Так что ничем не могу помочь.
        - Что вы хотите, в конце концов?
        - Порядка и дисциплины. Мира и спокойствия. Возможности побыть одному. Чтобы ковбои не страдали от бейсбола.
        - Иными словами, вы не хотите, чтобы ранчо принимало гостей,  - сказала она.
        - Да. Но поскольку этого уже не изменить, мы могли бы постараться устроить здесь нормальное гостевое ранчо!
        - Что вы имеете в виду?  - выпалила Джесси.  - Я лично делаю все возможное, чтобы ранчо стало отличным местом отдыха.
        - Может быть, вы будете поменьше «покачивать» бедрами и сделаете кое-что более необходимое для гостей.
        - Более необходимое?
        - Да, для миссис Аберкромби, разыскивающей бейсбольную площадку. И для остальных.
        - Не понимаю, при чем здесь миссис Аберкромби?
        - Она оказалась в моей гостиной. Попивая чай со льдом.
        - О господи…
        - Не извиняйтесь! Пожалуйста. Лучше выделите всего пять минут из вашего плотного графика, чтобы составить для гостей элементарную карту ранчо. Пометьте мой дом, как медвежью берлогу, территорию для служебного пользования, как запретную зону. Вдвойне запретную! И чтобы больше никаких пожилых дам, заглядывающих в мои окна, или же юных дам, прихорашивающихся на моей кровати.
        - Я не прихорашивалась!
        - Я думаю, вы уловили суть, не так ли?
        - Так точно, сэр!
        - Дальше. Эти пастбища - одно из немногих мест, где природа сохранилась в своем первозданном виде. И я буду охранять их так же, как те люди, которые во имя спасения лесов приковывают себя цепями к деревьям. Подобные вещи,  - он сунул ей в руки пакет из-под хрустящего картофеля,  - приводят меня в бешенство, а когда я зол, то начинаю размахивать отнюдь не бедрами.
        - Ну вот. Ни пива вам, ни пирожков,  - пробормотала Джесси, с отвращением взглянув на пакет. Она хотела снова извиниться, но почувствовала, что лучше промолчать.
        - Теперь, в-третьих, объясните вашим гостям, что здесь дует ветер. Поэтому все, что они хотят сохранить, им лучше придерживать камнями. Например, вот это.
        Он потянул что-то из кармана ветровки - на свет появился тот самый красный «предмет».
        Джесси выхватила у него лифчик, смутилась и попыталась запихнуть его в передний карман своих джинсов.
        - Вы случайно не знаете, чье это?  - небрежно спросил Сидни.
        - Нет, я не знаю.
        - Парни сперва подумали, не ваш ли это.
        - Какие парни?  - пропищала она.
        - Ковбои. Его занесло ветром в загон, что напугало лошадей и чуть не вызвало еще один несчастный случай. Два несчастных случая за день - пожалуй, слишком, даже для вас.
        - Ну, ладно. Это не мое,  - сказала она.
        - То же самое решили и парни. Не подходит к цвету ваших волос, сказали они. К тому же слишком большой.
        - Слишком большой?  - громко запротестовала Джесси.  - Ради бога, если бы он был хоть на размер меньше…  - Она запнулась, остановленная его пристальным, оценивающим взглядом, скользнувшим по ее груди.
        - Я так и знал, что это ваше,  - ворчливо сказал он.
        - Я же сказала, что нет.
        - Бросьте.
        - Ладно, как вы узнали?  - Джесси скрестила руки на груди.
        - Ваш… мм… лифчик причинил большое беспокойство, и к тому же он красного цвета. Это все равно, что подписать его.
        Однако она знала, что догадался он вовсе не поэтому, а потому, что однажды долго держал ее в своих сильных объятиях. Опасное воспоминание, особенно в данный момент.
        - Я сделаю карту,  - произнесла она с профессиональным холодком,  - предупрежу гостей насчет мусора… и ветра, уносящего их имущество.
        - А как вы вернулись и свою комнату?
        - Простите?
        - Ну, когда сдуло лифчик от вашего купальника, каким образом вы добрались до своей комнаты?
        - О, у меня было полотенце.
        - Хм-м. Вы умеете выбираться из неприятных ситуаций.
        - У меня большой опыт.
        На какой-то момент ей показалось, что он почти улыбнулся, но момент прошел, а улыбка так и не появилась.
        - Чем еще я могла бы облегчить вашу жизнь? надменно спросила она.
        - Никогда больше не надевайте эти джинсы.  - Сидни резко повернулся на каблуках и вышел, хлопнув дверью.

        Этим вечером Джесси поняла, что не сможет заснуть. Она спустилась в кухню и подогрела себе немного молока.
        Неожиданно прямо за ее спиной послышалось тяжелое дыхание. Девушка слабо вскрикнула и, развернувшись, очутилась в руках Джека.
        Она резко вырвалась и взглянула прямо ему в глаза.
        - Что вы здесь делаете?
        - Я хочу немного потанцевать,  - пробормотал он, избегая ее взгляда.
        - Обойдетесь,  - строго сказала она,  - лучше я сварю вам кофе.
        - Я хочу немного потанцевать,  - повторил он, подходя к ней и хватая ее за плечи.
        Беспокойство пересилило раздражение. Джесси снова выскользнула из рук Джека. Тот сделал неистовую попытку схватить девушку и поймал полу ее халата. С отчаянной силой она рванула ткань из его рук и стрелой понеслась прямо к входной двери.
        Дверь со скрипом отворилась, прежде чем она успела добежать до нее. За ней стоял Сидни и, прищурившись, наблюдал за этой сценой. Никогда в жизни Джесси не чувствовала такого облегчения.
        Джесси одернула свой изящно облегающий халат. Она была благодарна Сидни за своевременное появление.
        Его джинсы были испачканы, рубашка порвана. Грязное пятно - или это была кровь?  - виднелось на правом предплечье. Он выглядел невообразимо сильным и привлекательным.
        - Что здесь происходит?  - негромко спросил Сидни, однако взгляд, которым он наградил Джека, был просто убийственным.
        - Ничего,  - сказал Джек, крадучись выходя из кухни.
        - Джесси?
        - Он пьян - неуверенно ответила девушка.  - Ему захотелось потанцевать на ночь глядя.
        - Вы в порядке?
        - Да.
        Сидни опустился на стул возле покрытого пластиком стола и посмотрел на нее задумчиво и волнующе. Затем нахмурился, и Джесси почувствовала озноб.
        Ей захотелось, чтобы он обнял ее, поэтому она резко повернулась к плите, испугавшись, что это явное желание отразилось на ее лице.
        - Вы готовите какао?  - с надеждой спросил он.
        - Только теплое молоко.
        - Тьфу.
        - Если хотите, могу сделать вам какао.
        - Я буду вечно у вас в долгу.
        - Отлично, нельзя упустить такую возможность.
        Сидни ничего не ответил. Тогда Джесси повернулась и взглянула на него.
        Он положил руки на стол, уронив на них голову.
        - С вами все в порядке?
        - У меня заболела лошадь.
        - А сейчас все нормально?
        Он поднял голову и взглянул на Джесси - она прочитала ответ на его помрачневшем лице.
        - Что вы сделали?
        - Мне пришлось застрелить ее. То же самое я сделал бы и с Джеком.
        - Он всего лишь безобидный старый пьяница,  - сказала девушка.
        - Утром я поговорю с ним, Джесси. Может быть, это поможет, а может, и нет. Обязательно скажите мне, если у вас снова будут с ним проблемы.
        С одной стороны, его помощь была кстати, а с другой - его вмешательство свидетельствовало о том, что на гостевом ранчо опять не все благополучно. Она посмотрела на его усталое лицо: хватит с него проблем.
        - А разве нельзя было вызвать ветеринара? Для лошади?
        - Ветеринар слишком далеко отсюда. Когда вы поживете здесь подольше, то узнаете, сколько времени занимает вызов ветеринара.
        - Мне очень жаль.
        - Вы впервые говорите эти слова, абсолютно ничего не натворив.
        - Вы не поняли. Мне жаль, что вам пришлось убить лошадь. Должно быть, это было очень тяжело для вас.
        - Да. Этот день был слишком тяжелым. Как там парнишка?
        - Он пришел слишком обессиленным, даже чтобы поесть, и сразу свалился на кровать, что-то бормоча о жестоком обращении с детьми.
        Сидни хмыкнул.
        - Может быть, это для него слишком суровое наказание.
        - Может быть.
        Джесси ожидала, что Сидни не согласится с ней, но он слишком устал, чтобы спорить. Она поставила перед ним чашку какао.
        - Подозреваю, что здесь нет ничего съедобного.
        - Да нет, думаю, что-нибудь можно найти. У Германа всегда полно остатков.
        Почему ей было так приятно суетиться, ухаживая за усталым, голодным мужчиной? Ее феминистски настроенных подруг хватил бы удар, если бы они увидели ее сейчас.
        - Спасибо,  - сказал Сидни, когда она поставила перед ним тарелку, и накинулся на дымящуюся еду.  - Вкусно,  - заявил он.
        - Не могу принять это на свой счет. Я только положила это в микроволновую печь - остальное выше моих кулинарных способностей.
        - Вы одна из тех самых новомодных женщин?  - спросил он.
        Джесси села за стол напротив него.
        - Кого вы называете новомодными? Независимых? Не привязанных к домашнему хозяйству? Занимающихся своей карьерой?
        - Я имел в виду, сможете ли вы приготовить яйцо?
        - Нет.
        Он кивнул.
        - Так я и думал.
        - В жизни есть более важные вещи,  - заявила она.
        - Например, Джесси? Что для вас важно в жизни?
        - Я не люблю философствовать,  - сказала Джесси, задирая нос.
        - А вы попробуйте,  - предложил он.
        - Ну что ж. Самое важное в жизни… Веселиться. Быть счастливой. Медвежонок Гарольд. Ну, как вам это?
        - Это ваша жизнь. Если вы довольны ею, меня это не касается.  - Его усталый взгляд задержался на маленькой полоске черного кружева, показавшейся на V-образном вырезе халата.
        - Теперь ваша очередь. Сидни. Что для вас важно в жизни?  - Джесси поплотнее запахнула халат и придерживала его у горла.
        Он на минуту задумался.
        - Заканчивать каждый день, сознавая, что я сделал лучшее из того, что мог сделать.
        Она вдруг пожалела о своем необдуманном ответе.
        - Знаете, Сидни,  - тихо сказала она,  - может быть, мы и не такие разные, какими кажемся. Я знаю, что мои стремления отличаются от ваших, но, верите вы или нет, я тоже делаю все, что в моих силах, каждый день. Мне нравятся отдавать свои силы и опыт тому, что я делаю: воспитываю ли детей в детском саду или помогаю людям хорошо проводить время.
        Сидни закончил есть и, откинувшись на спинку стула, мгновение рассматривал ее. Затем неожиданно двинулся вперед и ласково взял ее за руку, которая придерживала ворот халата.
        Джесси уставилась на него расширившимися глазами, но не сделала никакой попытки остановить его, когда он легонько потянул за пояс, распахивая халат. Распахивая его весь.
        Его глаза загорелись, когда он скользнул жадным взглядом по ее груди, соблазнительно прикрытой черным кружевом.
        - Вы самая красивая женщина, которую я когда-либо видел,  - произнес он тихим хриплым голосом.
        - С-спасибо,  - заикаясь, прошептала Джесси.
        Его пристальный взгляд, горячий и внимательный, вернулся к ее лицу. Он долго смотрел на нее. Потом подошел к стулу, надел на голову свою темную ковбойскую шляпу и двинулся к двери. Взявшись за ручку, он остановился и взглянул на Джесси.
        - Плохи дела у Гарольда,  - тихо сказал он. И вышел в ночь.
        Джесси сидела долго-долго, пытаясь восстановить ставшее вдруг неровным дыхание.
        Неужели он стал лучше относиться к зеленоглазому чудовищу?

6

        - Джесси, я в жизни не забуду твое «родео». Я никогда так не веселилась,  - улыбнулась Анджела кузине со ступенек автобуса.
        - Не уезжай,  - попросила Джесси.  - Останься еще хотя бы на одну неделю.
        Анджела засмеялась:
        - Ты ведь уговорила меня остаться еще на неделю. Я и так пробыла здесь уже три недели. Ты какая-то беспокойная, леди.
        Джесси вряд ли удалось бы удержать Анджелу, если та твердо решила уехать. Она посмотрела на кузину с немой просьбой в глазах.
        - Я скучаю по Берту,  - тихо сказала Анджела.  - И Берт скучает по мне… не говоря уже о сыне.
        Эти тихие слова вызвали странную боль где-то глубоко в душе Джесси. Интересно, как это - любить кого-то так же, как Анджела любит Берта? И на что это похоже - быть любимой так же, как Анджела любима Бертом?
        - Ну, тогда поезжай,  - вздохнула Джесси.  - Хотя просто отвратительно видеть, как женщина твоего возраста и роста томится, как щенок, от любви к своему хозяину.
        - Прошлым летом ты так не считала,  - напомнила ей Анджела добродушно.
        - Я повзрослела,  - заявила Джесси. Анджела недоверчиво фыркнула, а затем сказала серьезным голосом:
        - Разве ты не помнишь, о чем говорила прошлым летом, Джесси?
        - Нет. Я сказала что-то незабываемое?
        - Ты сказала мне, что когда-нибудь я буду приглашена на прекрасный танец любви и, возможно, напугаюсь до смерти, но убежать все равно не смогу. Ты сказала мне, что иногда человек получает только одно приглашение на этот особенный танец, и ему не следует упускать свой шанс.
        - Неужели я так сказала?  - Топ Джесси был печально-насмешливым.
        - Ты рассказала мне о Гасе и о том, что упустила свой шанс. Но может быть, Джесси, иногда мы получаем второе приглашение?
        - Честное слово, Анджела, я не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. «Грыжевая кутерьма» - единственный танец, который я буду танцевать этим летом.
        Анджела внимательно взглянула на кузину, затем с грустью легонько пожала ей руку.
        - До свидания, Джесси. Я буду скучать по тебе. Остерегайся Эда. Ты уверена, что его следует оставить здесь?
        - Это самое разумное решение,  - заверила ее Джесси.
        - Сидни сказал, что мальчик действительно нужен ему, пока дядя Роб поправляется, а Эду так нужно быть кому-то полезным, особенно сейчас. Сидни все-таки оказался прав насчет тяжелой работы и твердой руки.
        Джесси постаралась не разозлиться. Сидни, который, казалось, всегда был прав. Сидни, который так упорно работал, что никогда не приходил поиграть в бейсбол, потанцевать, посидеть у вечернего костра или поучаствовать в родео.
        Родео, кстати, имело сокрушительный успех и понравилось как гостям, так и ковбоям.
        Сидни был строг, хотя и невероятно терпелив с Эдом, так что мальчик просто каким-то чудом работал уже несколько недель, но у него никогда не находилось времени для нее.

«Вы самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел». Ха. Конечно, приятель, а еще можно сказать, что я самая непокорная женщина из всех, кого ты видел.
        А это предложение Сидни поговорить с Джеком… Она не знала, что значит «поговорить», но результат был налицо уже на следующее утро. С тех пор Джек избегает ее, как чумную.
        И все благодаря Сидни.
        Из дома начали выходить другие гости, и Джесси закружил вихрь прощаний, объятий и обещаний поддерживать связь, которые, как она знала из своего опыта, никогда не выполнялись. Но дело было не в этом, а в том, как счастливы эти люди. Хоть на сей раз Сидни ошибся. Гостевое ранчо будет иметь успех.
        - Не найдется ли в вашей жизни места для меня, Джесси?
        - Мы с удовольствием приехали бы сюда еще раз.
        - Я собираюсь приехать в следующем году в качестве самой выгодной гостьи.
        Джесси нахмурилась, но затем заставила себя улыбнуться и быть любезной:
        - Миссис Бингли, а разве вы не были самой выгодной гостьей в этом году?
        - О нет, дорогая. Я никогда не думала, что мне так понравится отдых на ранчо. Чарльз - близкий друг нашей семьи. Это он настоял, чтобы я приехала, и я очень рада, что так и поступила.
        - Я тоже,  - искренне сказала Джесси, обнимая полную женщину, которая совершенно невероятным образом получила награду «Самой обещающей ковбойши этой недели».
        Тем не менее Джесси чувствовала странную неудовлетворенность. Сколько же людей, которые отдыхали здесь в прошедшие несколько недель, на самом деле были выгодными гостями?
        - Пока, Джесси!
        - Я люблю тебя, Джесси,  - произнес «Самый юный ковбой этой недели» - трехлетний Барни Битон.
        А затем она осталась одна в пыли отъезжающего автобуса. У нее в распоряжении было полтора дня до прибытия следующей группы гостей.
        Целых полтора дня бездействия. Как длительный тюремный срок.
        Джесси почувствовала движение за спиной и повернулась, чтобы взглянуть на Сидни, стоявшего в тени большой террасы дома. Ее сердце екнуло.
        - Что это происходит между вами и мужчинами?
        - Простите?
        - Молодые, старые, пьяные, трезвые - все у ваших ног.
        - Ну, положим, не все. И вообще, я не понимаю, что вы имеете в виду.
        - Я только что слышал, как Барни признавался вам в любви.
        Сидни спустился по ступенькам и остановился напротив нее под палящими лучами солнца Альберты.
        Джесси засмеялась.
        - Барни признается в любви постоянно. Он чувствует любовь ко мне, к своему пони, к облезлому коту и к супермороженому Германа со вкусом родео.
        - Мороженое со вкусом родео? Звучит довольно жутко.
        - Ну, вы-то можете не беспокоиться об этом. Его получают в награду только победители родео.
        - Насколько я понимаю, каждый хотя бы раз выигрывает ваше родео?
        - Верно. Выигрывает каждый. И все вместе прекрасно проводят время. Некоторые, конечно, питают отвращение к хорошему времяпрепровождению, но с этим уже ничего не поделаешь.
        - Вот именно,  - важно подтвердил он.  - Некоторым просто необходимо идти своим собственным путем. И самое лучшее для других - оставить их в покое.
        - Почему вы воспринимаете все мои слова как давление на вас, Сидни Эджертон?
        - Вы говорите обо мне?  - спросил он с наигранной наивностью.
        Джесси заскрежетала зубами. Еще пять недель рядом с этим человеком, и она останется без зубов.
        - Итак, чем вы награждали победителей родео на этой неделе?  - спросил Сидни.  - Самыми красными волосами? Веснушками? Самыми маленькими бикини?
        - Ваши предположения нелепы,  - надменно заявила ему Джесси.
        - Самыми причудливыми носками?  - выдохнул он.
        - Вам кто-то сказал!
        - Джесси, с тех пор как вы здесь, я буквально затерроризирован. Я слышу «Джесси тут» или «Джесси там» минимум дюжину раз в день.
        Эти слова ей ужасно понравились.
        - Может быть, иногда вам следует немного встряхнуться,  - предложила ему девушка.
        - Да,  - сказал он сухо,  - я где-то слышал, что землетрясение благотворно влияет на людей.
        Теперь он сравнил ее с землетрясением! Она не в состоянии выносить этого мужчину. Он просто возмутителен.
        Так почему же она, лежа без сна каждую ночь, постоянно думала о нем? Вспоминала, как его усы покалывали ее кожу, вспоминала прикосновения его языка к ее губам.
        - Вы же не захотите остаться занудой на всю оставшуюся жизнь?  - елейно произнесла Джесси.
        - Занудой?  - поперхнулся Сидни.  - Занудой?
        В яблочко, подумала она с удовлетворением.
        - Именно занудой. Унылым, предсказуемым, осторожным. В вашей жизни нет никакой новизны, никакого разнообразия. Таким людям, как вы, я обычно ставлю диагноз - начальная стадия занудства.
        Усилием воли он вернул былое хладнокровие.
        - А что вы порекомендуете в качестве лекарства от этой ужасной болезни?  - Он скользнул взглядом по ее щиколоткам.  - Розовые носки в фиолетовый горошек?
        - Это не причинило вреда… участникам состязаний.
        - Ну, теперь у меня одна забота - как бы поучаствовать в ваших состязаниях. Что будет следующим этапом? Прыжки из чердачного окна? А что я получу в награду?
        - Не исключено, что пару ярких носков.  - Джесси не сразу нашлась что ответить.
        Он громко расхохотался. Его зубы были поразительно белыми и ровными.
        - Интересно,  - сказал Сидни, снова становясь серьезным,  - те красивые носки, которые на вас, тоже лекарство по вашим меркам?
        - Да,  - сказала Джесси.  - Лекарство.
        - Что? Вы больны? Не может быть, чтобы вы скучали,  - только не вы!
        - Да, я скучаю. По Анджеле,  - сказала она - Разве вы не надеваете счастливые носки, когда вам грустно?  - Она произнесла это шутливо, но в ее юморе слышался легкий оттенок печали.
        - Ваша кузина - прекрасная женщина,  - согласился он.
        Глупо, конечно, но ее задело то, что Сидни понял, как прекрасна Анджела, но, казалось, не обнаружил ни одной положительной черты в ней самой.
        - Ау, Джесси, не уходите, а лучше поплачьте на моей груди.
        - Я не буду плакать, тем более на вашей груди,  - заявила Джесси. Непослушная слеза скатилась по ее щеке. Она хотела прошмыгнуть мимо Сидни, но сильная рука удержала ее.
        Джесси упрямо смотрела вниз, на носки его сапог. Он приподнял ее подбородок, и она увидела зеленые глаза, изучающие ее лицо.
        - Что случилось?
        - Я уже сказала вам. Моя самая лучшая в мире подруга только что уехала,  - огрызнулась Джесси, ударяя его по руке,  - Отправляйтесь к своим коровам.
        - Вот это уже серьезно,  - тихо проговорил он.  - Заставляя людей смеяться, делая их счастливее, вы отдавали им частичку себя. А теперь вы одна. И не можете поговорить даже со своей кузиной, потому что она уехала.
        Джесси могла только надеяться, что он не догадается, о чем ей надо поговорить с Анджелой.
        - Когда гости уехали, вы, должно быть, почувствовали разочарование,  - продолжал он,  - и одиночество?
        - Вовсе нет,  - свирепо отрезала она,  - и ваша жалость мне не нужна.
        - Жалость?  - Он, казалось, нашел ее слова ужасно забавными.  - Жалость - это не совсем то чувство, которое вы вызываете у меня, Джесси Хуберт.
        - Тогда какие же чувства я у вас вызываю?  - набросилась на него девушка.
        - Раздражение.
        Однако отнюдь не раздражение читалось в его глазах той ночью, когда он распахнул ее халат. Очевидно, он собирался позволить себе то, чего никогда раньше не случилось бы.
        Умом она понимала, что он поступил разумно, не позволив себе большего в тот вечер. Но ее чувства оказались неподвластны разуму, и Джесси поддалась зову своего сердца - зову души и тела. С тех пор она постоянно надеялась встретить его, боясь и волнуясь одновременно. С возбуждением думала об их следующей встрече наедине. И вот момент настал.
        Его глаза прояснились.
        - Я собирался посмотреть, как там поживает Эд. Я дал ему задание - объездить молодую кобылку. Хотите присоединиться?
        Этот долгожданный момент наконец-то наступил. Но она не могла позволить ему не то чтобы узнать, а даже догадаться, что она думала о нем бессонными ночами, как она сомневалась, как ждала.
        Держи себя в руках, приказала себе Джесси. Рано или поздно каждый подвергается старой «химической» реакции. И только зрелые, рассудительные люди не позволяют биологии управлять собой, своим телом и рассудком. Забудь слова Анджелы о возможном втором приглашении и приведи в порядок свои мысли и чувства.
        - Нет, спасибо,  - у меня куча дел до приезда гостей.
        - Ладно.
        Ее задело то, что он не настаивал. Кроме того, разве она хоть когда-нибудь вела себя как зрелый, рассудительный человек? Подумай, ведь никто никогда не считал тебя такой.
        - Может быть, я приду попозже.
        - Нам может понадобиться ваша помощь.  - Его верхняя губа насмешливо изогнулась, и она засомневалась, что его оригинальное приглашение было сделано от души.
        В молчании они пошли вниз к загонам. Однако это не было молчаливым общением, о котором так часто пишут в книгах.
        - Лошадка достаточно норовиста,  - сообщил ей Сидни,  - поэтому двигайтесь медленно и говорите тихо, если можете.
        - О господи, я вообще не скажу ни слова,  - прошипела Джесси.
        - Я верю. Кто-то уже говорил, что не будет плакать. Не очень-то вам помогли ваши «счастливые» носки. И веселая болтовня тоже.
        - Весело болтают бурундуки,  - пробурчала она под нос.
        Его глаза скользнули по ней.
        - Бурундук. Хм-м. Это мне больше нравится. Пожалуй, похоже.
        Она свирепо посмотрела на него. «Вы - самая красивая женщина, которую я когда-либо видел» или «Вы напоминаете мне бурундука?» Давай, Сидни Эджертон, выбирай.
        Они подошли к загону, где Эд гонял лошадь по кругу, удерживая ее на длинной веревке - корде.
        - Он пойдет дальше, чем я думал,  - с удовлетворением сказал Сидни.
        - А что он делает?  - тихо спросила Джесси.
        - Он пытается приручить лошадку, чтобы она не была такой пугливой. Вот почему на корде подвешены те небольшие пластиковые контейнеры. Они наполнены камнями, которые гремят, заставляя лошадку привыкать к необычным звукам и ситуациям.
        Джесси наблюдала молча, с возрастающим интересом. Эд загорел, похудел, дикое выражение страха и вызова почти исчезло с его лица.
        Мальчик увидел их и робко, но с гордостью улыбнулся.
        Чуть позже он подошел к молодой лошадке, поглаживая ее и разговаривая с ней низким тихим голосом.
        - Сидни, он так любит эту лошадь,  - тихо сказала Джесси, когда они отошли от загона.
        - Да.
        - Но мальчику будет больно, когда ему придется уехать домой. Это может оказаться выше его сил: потерять то, чему он отдал свое сердце.
        - Вы никогда не потеряете того, что храните в своем сердце.
        - Вы что - эксперт по сердцам?
        - А что в этом смешного?  - спросил он с притворной грубостью.
        - Это как раз не смешно. Скорее… неожиданно. Ведь вы прожили всю жизнь в довольно безлюдной местности.
        - Я думаю, мне завещано любить эту одинокую землю так же, как и себя самого,  - сухо проговорил Сидни.
        Он утверждал, что самый спокойный образ жизни для человека - это чувство полного удовлетворения самим собой. Основа самоуважения - самолюбие, а самолюбия у него предостаточно.
        - Но что произойдет, когда Эду придется покинуть лошадей?  - спросила Джесси.
        - Ему будет больно.
        - Так ваша идея состоит в том, чтобы он пережил еще одну боль?
        - Нет, моя идея состоит в том, чтобы дать мальчику понять, что иногда жизнь причиняет нам боль, но так или иначе мы продолжаем жить. Моя идея состоит в том, чтобы дать ему узнать, что любовь, даже если она приносит боль, должна делать нас лучше.
        - Откуда вы это знаете?  - спросила она.
        - Я потерял отца, когда мне было около двенадцати. Я был немногим старше Эда, но не думаю, что пережил эту трагедию лучше,  - сказал Сидни, его голос внезапно стал тише и серьезнее.  - Я любил одну девушку, но позволил ей уйти.
        - Почему?
        - Мы были молоды. Она хотела выйти замуж. А мне все еще больно, я все так же убежден, что любовь означает боль и страдание. Время от времени я заставляю себя думать, что она не выходила замуж.  - Он цинично улыбнулся.  - Для меня это своеобразное утешение.
        - Однако вы не предоставили Эда самому себе.
        - Миру совсем не нужен еще один злой человек.
        - Вы не производите на меня впечатления злого человека.
        - Даже когда ворчу?  - спросил он, скользнув по ней насмешливым взглядом.
        - Даже тогда. Это и есть ваша романтическая история?
        - Увы,  - сухо ответил он.  - Я думал, вы уже поняли, что я не очень-то умею развлекать других.
        - Я не это имела в виду,  - поспешно сказала Джесси.  - Я просто удивлена. Вы очень привлекательный мужчина.  - Самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, если быть честной, призналась себе девушка.
        - Романтических историй с коровами, хотя вы намекаете на это, у меня не было. Теперь ваша очередь поделиться случаем из любовной жизни, которая, возможно, более занимательна. Ревнивый дружок, богатый любовник или…
        Она должна быть предельно осторожной. Подкинув интригующую приманку, она должна убедить этого молчаливого ковбоя поверить ей. Но разве когда-нибудь Хуберты, за исключением Анджелы - белой вороны в их семье, были осторожны? Анджи изменилась к лучшему, когда прошлым летом, к всеобщему изумлению, у них с Бертом завязался весьма бурный роман.
        - Моя жизнь вовсе не напоминает романтические кинофильмы.
        - Да ну? А как насчет Гарри?
        Не обратив внимания на его небрежный тон, Джесси почувствовала, что ее следующие слова будут очень важными, хотя что-то все еще мешало ей произнести их.
        - Он плюшевый медведь,  - пробормотала она.
        - Что?
        - Гарольд - это плюшевый медведь,  - сказала Джесси.  - Понимаете, такая игрушка из искусственного меха со стеклянными глазами.
        Их взгляды встретились, и на какой-то ослепительный миг ей показалось, что он собирается схватить ее и поцеловать.
        Вместо этого он запрокинул голову и расхохотался.
        - Вы самая возмутительная личность, которую я когда-либо встречал.

«Вы самая красивая женщина, которую я когда-либо видел…» Когда он прекратит эту игру?
        - Он был прикрытием,  - сказала она Сидни. Смех замер в его глазах.
        - А как насчет моего босса?
        - Чарльз и я - только друзья,  - неуверенно сказала Джесси.
        - Даже сейчас?  - переспросил Сидни, уловив неуверенность в ее голосе.
        Джесси взглянула на него: на правильные черты лица, четко очерченную линию рта и зеленые глаза.
        Она хотела сказать: «Предложи мне что-нибудь получше», но не смогла.
        - Знаете, я тоже однажды была влюблена,  - услышала Джесси свой голос.
        - Неужели? Что же случилось потом?
        - Он умер.  - Она резко повернулась к нему, надеясь на его сочувствие.
        - Мне очень жаль,  - тихо сказал от, и его глаза потеплели.  - Это, должно быть, очень больно.
        - Да, больнее, чем можно себе представить. Я полагаю, мне лучше вернуться в дом,  - сказала она, внезапно почувствовав себя уязвимой и незащищенной.
        - Я тоже так думаю,  - сказал Сидни.
        - Ну, тогда пока.
        - До свидания.
        Она повернулась и зашагала прочь.
        - Джесси!
        Она обернулась, пожалуй, слишком быстро.
        - Да?
        - Хотите завтра покататься со мной верхом?
        - Да!  - О, как ей захотелось взять обратно это импульсивное «да» и сказать более сдержанное: «Я подумаю».
        - В двух часах езды отсюда есть Ущелье Бизонов. Можно организовать туда экскурсию для ваших гостей на следующей неделе.
        Джесси попыталась понять его взгляд. Но не смогла. Конечно, он пригласил ее не только потому, что она как организатор развлечений на ранчо должна быть в курсе такой интересной прогулки. Нет, тут что-то другое. Ведь Сидни не было никакого дела до гостей.
        Из жалости? Потому что она одинока и так неосмотрительно позволила ему узнать кое-что о ее прошлом, то, о чем знали лишь очень близкие люди.
        Нет. Не жалость, словно солнечным светом, осветила это красивое мужественное лицо.
        Ее сердце радостно подпрыгивало, и она сосредоточила всю свою волю, чтобы не позволить ногам сделать то же самое. Джесси быстро взбежала на крыльцо большого дома. Затем остановилась.
        - А в котором часу?  - окликнула она его.
        - В восемь,  - ухмыльнулся Сидни. Его усмешка говорила о том, что ее нетерпение было не очень-то хорошо замаскировано. И зачем она сказала ему, что он привлекательный? В руках такого мужчины это было ужасным оружием.
        Джесси засомневалась: а вдруг она только что совершила большую ошибку. Странно, но ее это нисколько не обеспокоило.
        Ночью Джесси замучила бессонница. Около полуночи она приготовила себе одежду на завтра: лифчик цвета слоновой кости под черную рубашку в стиле вестерн, которую она почти не застегивала, и те соблазнительно обтягивающие бедра джинсы, которые он просил ее никогда больше не надевать.
        Затем девушка подошла к кровати, слишком измученная и возбужденная, чтобы хотя бы прибраться.
        К двум часам она все еще не заснула.
        Конечно, думала она в сотый раз, он собирается поцеловать меня. Они будут наедине впервые с той ночи на кухне. И она знала, что дело будет восхитительно опасным.
        Он тоже так думал. Разве нет?
        Разве не поэтому он избегал ее все это время? Конечно, из-за испепеляющей, подобно летней жаре, опасности, которая витала в воздухе между ними.
        Почему же теперь он сдался?
        Да и она тоже? Несмотря на не слишком тонкий намек Анджелы, Джесси уже знала, куда может привести это приглашение Сидни. Определенно никуда. Они слишком разные - она и этот молчаливый непонятный ковбой. Он чересчур строг и серьезен. Их образы жизни и характеры не смогут примириться даже через миллионы лет.
        Тогда почему она приняла это неожиданное приглашение, если поездка сулила одни только неприятности?
        Джесси вздохнула. Она слишком легко возбуждается, предположила девушка,  - это ее слабость. А он действительно возбуждающий мужчина.
        Даже несмотря на то, что он никогда не искал нового в течение всей своей жизни, Сидни все равно был самым возбуждающим мужчиной на свете. Это было заложено в нем. В уверенной твердой походке, в низком спокойном голосе, который, казалось, обжигал ее нервы, в дымке его темно-зеленых глаз, которые влекли Джесси со страшной силой.
        Даже Анджела, более консервативная, чем большинство ее подруг, посоветовала не пытаться бежать от чувств, которые вызывал в ней этот мужчина. Чисто физических чувств.
        А почему бы и нет? Разве в ее жизни не может быть одно лето, одно испепеляющее лето, когда она, не задумываясь, будет следовать зову своего сердца.
        Джесси надеялась, что Сидни когда-нибудь поцелует ее за ушком.

        Восемь часов. Восемь тридцать. Сидни понял, что эта девчонка не придет.
        Конечно, это была не самая лучшая идея. И как он до этого додумался? Ему следовало попридержать язык. Целых три недели он избегал Джесси, стараясь не поддаваться ее чарам.
        Но ее кузина оказалась права.
        Джесси Хуберт околдовала его. Он постоянно думал о ее зеленых глазах. И о красном бикини. И особенно о том, как она выглядела в черном кружевном белье.
        Он вспоминал ее смех, плавные движения бедер во время того нелепого танца.
        Когда Сидни думал о ней объективно, он, черт побери, прекрасно понимал, что своим появлением она только прибавила хлопот. Поэтому он сделал то, что сделал бы любой серьезный мужчина,  - свернул с ее дороги. Но вчера алмазные слезы, сверкнувшие в глазах Джесси, заставили его потерять бдительность. Полностью.
        Не это ли помогло раскрыть, что у нее не было любовника по имени Гарольд?
        Не это ли помогло узнать, что она ничем не была связана с Чарльзом Уэксфордом?
        Не это ли помогло выяснить, что под маской бешеной кипучей энергии скрывалась женщина, отдавшая любимого смерти и державшая такое большое горе в своем сердце?
        Нет, узнав все эти вещи, он поступил неблагоразумно. Он сам фактически разрушил стену, воздвигнутую им вокруг своего сердца. Он знал, что их прогулка верхом наедине друг с другом не приведет ни к чему хорошему. Сидни прекрасно понимал это, а также то, что ему следует только радоваться ее отсутствию.
        Сидни взглянул на двух оседланных лошадей. Теперь он просто снимет седло с Дикси и поедет верхом один. Он сделает это прямо сейчас.
        - Черта с два,  - прорычал он шепотом и направился прямо к большому дому.
        - Пошли вон,  - пробормотала Джесси.
        Громкие удары в дверь отпечатывались в ее спящем сознании. Стук в дверь становился все настойчивее. Девушка натянула подушку на голову. Дверь с грохотом распахнулась. Испуг вывел Джесси из полусонного состояния.
        Она приподнялась на локте - сердце ее колотилось - и попыталась сосредоточиться.
        - О!  - Она плюхнулась на подушку, закрыла глаза и положила руку на грудь, ощущая, как бьется сердце.  - Это всего лишь вы.
        Хлопая ресницами, Джесси снова открыла глаза и бессознательно изо всех сил дернула простыню, чтобы прикрыть кружевную пижаму, в которой она спала.
        - Вы?! Что вы делаете в моей комнате?
        - Мы договорились на восемь. Я, может быть, только ковбой, но все-таки думаю, что заслужил хотя бы вежливый отказ, если вы решили изменить свои планы.
        И тогда она вспомнила. Ее глаза устремились к маленькому будильнику, стоявшему на прикроватной тумбочке. Было около девяти часов.
        Забыв о скромности, она приподнялась на одном локте и сильно хлопнула по будильнику. Тот немедленно зазвонил.
        - Проклятье,  - пробормотала она,  - он не работает.  - Джесси стукнула по нему еще несколько раз для полного удовлетворения, а затем повернулась к Сидни.
        - А когда же вы обычно встаете?  - спросил он со сдержанным интересом.
        - Простите.
        Гнев испарился с его лица, и он посмотрел на нее, неохотно улыбаясь.
        - Пожалуйста, не извиняйтесь, Джесси. Это всегда заставляет меня интересоваться, за что.  - Его глаза блуждали по комнате.  - Да, уборка не помешает.
        - Я не ждала гостей,  - возмущенно сказала она. В конце концов, это его вина, что ее комната так выглядела. Отчасти его вина.  - Я буду готова через десять минут.
        Он взглянул на часы.
        - Десять минут,  - согласился он, но не двинулся с места.
        - Ну, может быть, вы выйдете?
        - О, черт!
        Джесси подняла что-то с пола и бросила ему.
        Он поймал на лету высоко в воздухе и рассмеялся.
        - Гарольд, я полагаю.
        - Где мои хорошие манеры? Гарольд, это Сидни, Сидни, Гарольд. Теперь вон.
        Он все еще не двигался. Затем шагнул прямо к ней, пристально разглядывая ее в течение бесконечно долгой секунды, наклонился и поцеловал в щеку.
        На его застывшем, как маска, лице ничего нельзя было прочесть. Сидни выпрямился.
        - Вы сегодня прекрасно выглядите,  - хрипло произнес он.

«ОПАСНОСТЬ!» Это написанное большими буквами слово как бы повисло в воздухе между ними.
        - Я думаю, мне лучше поехать без вас,  - тихо сказал он.
        - Я думаю, мне лучше еще поспать,  - ответила Джесси еще тише.
        - Увидимся через десять минут.
        - Через пять.

        Прогулка верхом не представляет собой ничего романтического, решила Джесси, несмотря на то что пейзаж, окружавший их, был просто потрясающим: холмистые пастбища волнообразно переходили в остроконечные неприступные вершины Скалистых гор, возвышающихся на западе.
        Джесси была неумелой наездницей, поэтому все ее внимание сосредоточилось на том, чтобы удержаться в седле.
        Пока ей это удавалось. Но нечего и говорить, что могло бы произойти, если бы она отвлеклась.
        Джесси держала поводья в одной руке, а другой крепко уцепилась за выступы седла, хотя Сидни сказал, что в этом нет необходимости. Сам он выглядел так, будто родился в седле. Откуда он может знать, что необходимо, а что нет неопытному наезднику?
        Ездить верхом ее обучал Стив, ведя лошадь под уздцы, поэтому к самостоятельной езде она была совершенно не готова.
        А Сидни, пустивший лошадей скакать разламывающей кости рысью, видимо, обожал мучить людей. У его лошади ноги были длиннее, поэтому она шла быстрее, чем лошадь Джесси, и Сидни намного опередил ее, что мешало им даже поболтать.
        Они ехали уже довольно долго. Джесси стало жарко. Румянец, так украшавший ее в это утро, быстро исчез со щек.
        - Черный - не очень подходящий цвет,  - заметил Сидни, сдерживая свою нетерпеливую лошадь, которая взвилась на дыбы перед Джесси.
        - Вы имеете в виду свою лошадь?  - спросила девушка.
        - Нет, я имел в виду вашу рубашку. Черный цвет притягивает тепло.
        - Ах, мою рубашку. Вы ничего не понимаете. Черный великолепно сочетается с цветом моих волос.
        - Как будто вы собрались на бал к английской королеве, а не на верховую прогулку,  - съязвил он, критически разглядывая свою спутницу.
        Неужели он хочет отправить ее обратно?
        - О нет,  - сказала Джесси.  - Не волнуйтесь, со мной все в порядке.  - Господи, когда же мы будем на месте?
        - Вы уверены? Ущелье Бизонов находится примерно в часе езды отсюда. Дайте мне знать, если езда слишком утомит вас.
        - Обязательно.
        - Вам, наверное, хотелось, чтобы этот здоровенный парень на время убрался отсюда. Он просто зануда, правда?
        - Да, конечно. Как вам будет угодно.
        К несчастью, когда его лошадь устремилась вперед, ее сделала то же самое. Джесси вцепилась в седло и героически терпела, пока лошадь подбрасывала ее всю дорогу.
        Они проскакали, казалось, где-то около сотни миль, прежде чем Сидни решил замедлить темп.
        - Разве это не великолепно?  - спросил он.  - Что может быть лучше ветра, треплющего ваши волосы?
        Она могла только догадываться, что ветер сделал с ее волосами.
        - Мы живем в двух совершенно различных мирах,  - простонала Джесси.  - На расстоянии не менее миллиарда миль.
        - Что?  - спросил он, резко натянув поводья.  - Что вы имеете в виду?
        - Я имею в виду, что у меня болят колени. И бедра. И спина разламывается. Сидни, у меня, в конце концов, болит задница.
        - Почему вы не сказали мне раньше? Джесси, я же спрашивал, все ли с вами в порядке.
        - Я не хотела, чтобы вы подумали, будто я трусиха.
        - Я уже знаю, что вы не трусиха.
        - Я хотела, чтобы вы подумали, будто я - выносливый человек, знающий толк в лошадях.
        - Зачем?
        - Я хотела вам понравиться.
        Он выглядел ошарашенным.
        - Вы хотели мне понравиться? Зачем? Что еще вы запланировали для ранчо?
        - Нет у меня никаких планов насчет вашего вонючего ранчо!
        - А насчет меня?  - подозрительно сказал он.
        - Вот видите! Вы всегда думаете обо мне только самое плохое.
        - Я?
        - Только не понимаю, почему я вам не нравлюсь. Проклятье! Вы, упрямый старый ковбой, я же отличная девушка!
        - Я никогда не говорил, что вы мне не нравитесь,  - мягко сказал Сидни. Он направил лошадей к небольшой рощице, протянувшейся вдоль маленького ручейка, остановил там свою лошадь и медленно спешился.
        Затем перешел на другую сторону и помог Джесси слезть с лошади. Колени девушки подогнулись, и она прислонилась к нему.
        Его рука крепко обняла ее.
        - Будьте вы прокляты, Джесси, с чего это вы взяли, что не нравитесь мне? Вы мне нравитесь, черт возьми, даже очень.
        - Разве?
        - А как вы думаете, зачем я попросил вас поехать сюда? Вы меня заинтриговали, и я хотел получить возможность узнать вас получше.
        - Правда?
        - Ну а вы что подумали?
        - Я подумала, вам нравится… целовать меня.
        - Ну, я не буду этого отрицать.
        - Я подумала, что, может быть, вы завернете меня в шерстяное одеяло, увезете в никуда и осыплете поцелуями с ног до головы.
        - Я привез одеяло,  - хрипло сказал Сидни.
        - Я надеялась на это.
        - Правда?  - нежно спросил он.
        - Нет, Сидни, я не могу! Мы не можем.
        - Мы не можем?
        - Мне еще никогда не было так больно,  - пожаловалась она, со стоном опускаясь под дерево.  - Я думаю, что не смогу скакать верхом обратно.
        - Вам придется это сделать,  - сказал он.
        - Но я не могу.
        - Джесси,  - Сидни присел рядом с ней и дернул одну из ее кудряшек,  - это может показаться забавным, но симпатия и антипатия к вам одинаково изводят меня.
        - Изви…
        - Нет,  - прошептал он, его рот приблизился к ее,  - скажи, твои губы тоже болят?
        - Нет, кажется, они - единственная часть моего бедного тела, которая избавлена от боли.
        Он нежно поцеловал ее. Джесси почувствовала, что в ее легких не осталось ни капли воздуха.
        - Сидни,  - прошептала она,  - мои уши тоже не болят, оба.

7


«Давайте снимем ваши джинсы» - последние три недели эта фраза постоянно преследовала его.
        Ему следовало бы знать, что сегодня его мечтам не суждено осуществиться, даже если он снимет с нее джинсы.
        - Это будет не так-то просто,  - вздохнула Джесси.
        - Принимаю ваш упрек. Мне нужно было проверить ваше искусство верховой езды до того, как мы выехали.
        К несчастью, он был поглощен совсем иными мыслями. Ему никогда не доводилось видеть женщину, выглядевшую так очаровательно, как Джесси Хуберт в тот момент, когда он ворвался в ее спальню.
        Красноватые локоны девушки разметались по подушке, ее щеки были нежно-розовыми ото сна, а длинные ресницы отбрасывали тени на скулы.
        На ней была надета изящная маленькая вещица, будто сплетенная из паутины, сквозь которую проглядывали гладкая молочно-белая кожа и едва прикрытые полные округлые груди.
        Сидни сразу же почувствовал искушение поцеловать ее. Эта мысль полностью захватила его, хотя он яростно пытался направить ее в другое русло и выйти из этой неловкой ситуации. Теперь же, когда она скакала позади него, и лифчик цвета слоновой кости выглядывал в вырезе ее рубашки, а маленькие красные губки изогнулись в соблазнительную улыбку, это стало еще труднее.
        Он попытался не смотреть в ее сторону, усилием воли держа в узде свои разгулявшиеся животные инстинкты. Но если первое еще как-то удавалось, то животные инстинкты бушевали, не ослабевая.
        И вот теперь он расплачивался и за свою небрежность, и за свое яростное желание.
        - Сидни,  - прошептала Джесси,  - мои уши тоже не болят.
        Его охватило чувство, близкое к блаженству. Это было то самое приглашение, которое ему было нужно. Он целовал ее со всевозрастающей страстью, его руки с яростным наслаждением исследовали ее тело, когда резкий вскрик остановил его.
        - Не нужно касаться меня там,  - взмолилась она.  - Это слишком больно.
        И тогда он вспомнил, что собирался взглянуть на ссадины.
        Он расстегнул молнию на ее джинсах, тихонько успокаивая ее.
        - Давайте посмотрим, насколько это серьезно,  - произнес он, похвалив себя за спокойный ровный голос.
        - Сидни, мне ужасно неловко.
        Нежно, как только мог, Сидни стянул джинсы с ее округлых бедер, открыв своему взору шелковые трусики цвета слоновой кости с V-образным вырезом, отделанным кружевом.
        Его дыхание участилось, пока он стягивал ее джинсы.
        Нежная кожа внутренней поверхности ее бедер уже понемногу синела.
        - О, Джесси, почему вы не сказали мне раньше?
        - На мне легко появляются синяки,  - сказала она.  - Я уверена, что это выглядит хуже, чем чувствуется.
        Он легонько дотронулся пальцем до синяка, и она застонала.
        - Я в этом не уверен,  - пробормотал Сидни.
        Он осмотрел ее ноги. Кожа на них была сильно натерта.
        Он тяжело вздохнул, лицо помрачнело.
        - Это моя вина. Я думал, что вы катаетесь верхом каждый день. Я действительно так думал. Сам-то я езжу верхом с тех пор, как стал ходить, и никогда не представлял себе, что кто-то может быть столь чувствительным и нежным.
        - Это совсем не ваша вина, Сидни. Это я вела себя глупо. Надо было сознаться вам сразу, как только почувствовала боль. Я только хотела один раз попробовать.
        Ее слова как ножом резанули по сердцу. Неужели он вел себя с ней так гадко, что девушка решилась что-то ему доказать? Теперь он понимал, что да.
        - Джесси, прохладная вода наверняка поможет унять боль. Давайте-ка, я опущу вас на минутку в ручей, потом отдохнем и пообедаем, и, может быть, через час или около того…  - с сомнением протянул он.
        Как, черт возьми, он собирается отвезти ее на ранчо?
        Возможно, он посадит ее на колени, ведь верхом она уже сидеть не сможет - это слишком больно.
        Сидни усадил Джесси в ручеек глубиной всего несколько дюймов. Джесси завизжала, когда холодная вода коснулась ее. К ее ужасу, трусики, которые были соблазнительными сами по себе, намокнув, стали совершенно прозрачными.
        Девушка плеснула в него водой.
        - Что это вы такой мрачный? Перестаньте хмуриться!
        Он попытался улыбнуться и подумал, что возможно, улыбается как Гринч, укравший Рождество.
        - Теперь я чувствую себя намного лучше,  - сказала Джесси несколько минут спустя. Опираясь на его плечи, она подтянулась вверх.
        Его дыхание участилось, когда он взглянул на нее. По стройным ногам стекали капли воды, а тонкие трусики просвечивали больше, чем нужно.
        Сидни, недолго думая, сорвал с себя рубашку и обвязал ее вокруг талии Джесси.
        - Давайте поедим,  - предложил он. Интересно, сколько еще ему удастся сдерживать себя.
        Он не подумал об этом в самом начале. Как он, черт побери, вынесет уединение с Джесси Хуберт!
        - Ну а теперь расскажите мне что-нибудь о себе,  - попросила его Джесси, без особого аппетита откусывая от куриной ножки.
        Сидни выглядел мрачным и погруженным в себя. И невероятно привлекательным без рубашки. Его мускулистый торс был покрыт легким золотисто-коричневым загаром. Ей захотелось дотронуться до него пальцами, затем губами и, наконец, языком.
        Она еще раз откусила от курицы.
        - О себе?  - переспросил Сидни.  - Не думаю, что тут можно много рассказать.
        - Конечно же, можно! Вы можете поведать мне о том, как вы росли на ранчо, о девушке, которую вы любили много лет назад, и о своей работе.
        Сидни немного смягчился. Оказалось, что он вырос на этом ранчо. Его отец был здесь управляющим, а еще раньше - его дед. Он вспомнил о праздновании Рождества на ранчо, о своем первом пони и о том, как бык загнал его на маленькую осину.
        Мрачное выражение исчезло с его лица.
        - А как же та девушка, которую вы любили?  - спросила Джесси, протягивая ему шоколадное печенье из пакета с едой, который он приготовил в дорогу. Кончики ее пальцев коснулись его и немного задержались. Девушка поспешно отдернула их. Это ощущение только раздразнило ее.
        Его лицо снова помрачнело.
        - Это случилось очень давно, и здесь нечего рассказывать. Она жила на ранчо по соседству и была моей ровесницей. Мы все здесь облазили вместе. Да, та девушка умела ездить верхом.
        Джесси потянула вниз его рубашку, прикрывая доказательства своего собственного «мастерства» верховой езды.
        Глаза Сидни уловили это движение. Он сглотнул и посмотрел на небо. Выражение его лица стало еще мрачнее.
        - По существу, мы росли вместе - играли, дрались, ходили в школу, работали. По мере того как мы становились старше, мы, естественно, продвигались к определенным отношениям.
        - Но дальше этого дело не пошло?
        - Все думали иначе. Мне пришлось выдержать сильный нажим. Но мы были слишком молоды. Я не хотел жениться так рано, а она торопилась выйти замуж. В конце концов она уехала. Потом стала женой врача из Калгари. Ее родители вскоре после этого продали ранчо, и она больше никогда сюда не возвращалась… По какому-то невероятному совпадению, эта девушка - теперь женщина - оказалась в списке наших гостей. Она приедет, кажется, на следующей неделе.  - Его лицо смягчилось.
        Внезапно Джесси почувствовала, как у нее засосало под ложечкой.
        В самом деле? Какая случайность.
        Однако она так не думала. Если эта женщина оставила такого мужчину, как Сидни, то она обязательно должна была когда-нибудь вернуться. Он не принадлежал к тем людям, кого можно просто так выбросить из своей жизни.
        - Как ее зовут?  - Джесси намеренно высунула ногу из-под прикрывающей ее рубашки.
        - Элен. В настоящее время Элен Винтерборн.  - Сидни не отводил пристального взгляда от надвигающихся туч.
        - Вы когда-нибудь жалели, что не женились на ней?
        - Время от времени мне казалось, что я допустил ошибку, позволив ей уехать. Я часто вспоминал прошлое, возможно, поэтому редко связывался с другими женщинами. А если это происходило, я всегда сравнивал их с ней… У нее очень легкий характер, и мы были очень похожи. Вы бы решили, что Элен слишком рассудительная, но она знала эту жизнь и чего та требует от людей. Уже тогда она была достаточно зрелой.
        Джесси решила не спрашивать его, сравнивал ли он когда-нибудь ее с Элен. Девушка не была уверена, что сравнение окажется в ее пользу. Она как бы невзначай вновь прикрыла ногу рубашкой и спросила:
        - Вы никогда не хотели иметь детей или что-то вроде этого?
        - Когда был подростком,  - улыбнулся Сидни. Его печальная улыбка говорила больше, чем слова.  - Ну а в вас, Джесси Хуберт, разве не просыпаются какие-нибудь материнские инстинкты?
        - Мои материнские инстинкты удовлетворяются двадцатью детьми в детском саду! Возможно, в один прекрасный день я заведу своего собственного ребенка, если наступит подходящее время.
        - Да. Я тоже так думаю. Однако я не верю, что подходящее время когда-нибудь наступит. Если ты все время ждешь и ищешь, чтобы было как лучше, то этого никогда не будет.  - Сидни посмотрел на Джесси.  - Я что-нибудь не то сказал?
        - Нет, нет. Конечно, нет.
        - Вы не хотите рассказать мне о нем?
        Джесси улыбнулась его проницательности.
        - Хочу. Не знаю почему, но хочу. Его звали Гас. Он был подручным на вилле, где я обычно работала летом.
        - В Анпетью?
        Она удивилась тому, что он это запомнил.
        - Да, правильно. Гас был намного старше меня.
        - На сколько?
        - На десять лет.
        - Довольно староват для вас,  - пробормотал Сидни.
        Джесси понимала, что по счастливому стечению обстоятельств физическая сторона их отношений с Гасом закончилась, так и не успев начаться. Это могло бы подтолкнуть их обоих совершить то, к чему они совсем не были готовы, то, что могло оказаться гибельным для их отношений.
        - Понимаете, Гаса нельзя назвать мужчиной моей мечты или кем-нибудь в этом роде. Он был абсолютно домашний и не слишком современный. Но он мог заставить меня рассмеяться. Обычно я была единственной, кто смешил людей, но Гас шутил так, что все сгибались пополам. Я могла поговорить с ним так, как ни с кем другим. Не то чтобы мне было слишком трудно открывать свою душу, просто с Гасом я могла говорить о том, что чувствовала. И я ощущала себя в безопасности, будучи с ним самой собой. Я не пела, не танцевала, что я иногда делаю, когда не очень уверена в себе. Гас был скромным человеком и очень рассудительным. Я любила его, я уверена, что любила его… Он просил меня выйти за него замуж,  - продолжила Джесси после короткого молчания,  - и мое сердце сказало: «Да, это он». Это Гас. Но вы, Сидни, только что рассуждали о тех, кто ждет совершенства, и мне стыдно признаться, что я выбрала именно этот путь. Я захотела поискать жар-птицу. Я подумала, что, может быть, я полюблю кого-то помоложе, покрасивее и с более высоким положением в обществе. Я считала, что могу еще осмотреться, ведь Гас всегда будет под
рукой, если я передумаю… Но я ошиблась… Я так ошиблась.  - Джесси тихонько заплакала.
        Сидни подвинулся и обнял ее за плечи. Она уткнулась лицом ему в грудь. Он ничего не говорил, но нежность его руки, поглаживающей ее волосы, сказала больше, чем любые слова.
        - Простите.  - Она шмыгнула носом.
        - Джесси,  - ласково прошептал Сидни,  - вы опять извиняетесь некстати.
        Она улыбнулась сквозь слезы.
        - Спасибо, что рассказали мне о нем, и не будьте так строги к себе. Мы никогда заранее не знаем, окажутся наши решения правильными или нет. Никто не может заглянуть в будущее.
        - Что вы имеете в виду?
        - Если бы вы вышли замуж за Гаса,  - тихо произнес Сидни, пристально взглянув на ее лицо,  - мы бы никогда не встретились. А у вас, Джесси Хуберт, на роду написано встретить меня.
        - У меня?  - задохнулась девушка. Неужели он на самом деле думает, что между ними возникло что-то еще, кроме чисто физического влечения? И он действительно считает, что это по велению судьбы пересеклись их пути, и они предназначены друг другу звездами?
        - Конечно. У меня была слишком спокойная жизнь. Поэтому парочка землетрясений мне не помешает.
        Джесси ткнула его в плечо кулаком. Он явно дразнил ее, но девушка была уверена, что никогда не забудет выражение его глаз, с которым он произнес эти слова.

«Если бы вы вышли замуж за Гаса, вы бы никогда не встретили меня».
        - Как себя чувствует ваша нога?  - Сидни перестал гладить Джесси по голове и отстранил ее от себя.
        - Жить буду.
        - Жить-то, конечно, вы будете, но к тому времени, когда мы вернемся, не станете говорить об этом с такой уверенностью. Лучше, если мы поедем сейчас, потому что дорога нам предстоит долгая, а ехать нужно медленно. Я посажу вас на свою лошадь перед собой.
        Джесси не почувствовала облегчения, представив себе долгую дорогу в объятиях сильных рук Сидни, в непосредственной близости от его тела. Часы сладкой пытки.
        - Вот, одевайтесь,  - сказал он, протягивая ей джинсы, и отвернулся.
        Джесси стянула его рубашку, обвязанную вокруг ее талии, и надела джинсы. На какое-то мгновение она почувствовала сильное искушение уткнуться лицом в его рубашку и ощутить его запах, прежде чем вернуть ее.
        Этот мужчина пробуждал в ней вулканические страсти. Джесси была ошеломлена своей реакцией на его близость. Она ничего не могла с этим поделать. Путешествие домой, на ранчо, будет пыткой, и не только потому, что у нее болит все тело.
        Джесси посмотрела на его встревоженное лицо. Все это очень непросто.
        Сидни натянул рубашку, застегнул ее и заправил в брюки. Джесси не нашла в себе сил, чтобы отвернуться от него, как это сделал он, пока она одевалась.
        Сидни вскочил на лошадь, нагнулся и, подхватив ее под мышки, ловко посадил перед собой в седло. Другую лошадь он повел в поводу. Какое удовольствие прижаться к нему, подумала Джесси. Ее голова покоилась на плече Сидни. Сильное кольцо мужских рук поддерживало спину девушки, а его ладони легко обнимали ее за талию.
        Джесси посмотрела вверх, утонув в зелени его глаз. Сидни тоже взглянул на ее лицо и улыбнулся.
        Джесси чувствовала себя умиротворенной и счастливой. Она не хотела заглядывать в будущее. Этих волнующих мгновений рядом с Сидни было более чем достаточно…
        Джесси очнулась от странного звука, похожего на раскаты грома.
        - Сидни?
        Его рука плотнее обвила ее талию. Она заглянула в его лицо и заметила глубокую складку возле напряженно сжатых губ.
        Шум не прекращался, напротив, становился все громче и громче, словно рев самолета, идущего на посадку.
        - Держись, Джесси,  - прокричал Сидни сквозь шум.  - Не паникуй!
        Не паникуй? О чем это он? Джесси повернулась и почувствовала, как у нее открывается рот, а волосы встают дыбом.
        Прямо на них, как черная туча, с бешеной скоростью надвигалось стадо коров. Животные с дикими глазами фыркали и мычали.
        - Вперед,  - услышала она голос Сидни.
        Он отпустил лошадь, которую вел за собой, и через секунду их закружил пыльный вихрь. Пыль слепила глаза, забивалась в горло и в нос. Джесси с неподдельным ужасом прижалась к Сидни, когда лошадь попыталась их сбросить.
        Неуправляемое стадо атаковало его лошадь, оказавшуюся посреди этого неистового водоворота и сдавленную со всех сторон, в то время как мечущиеся животные проносились мимо них.
        Сквозь неослабевающий грохот стучащих копыт Джесси едва слышала отчаянные крики людей и смутно видела фигуры ковбоев, скачущих во весь опор возле стада, пытаясь вернуть его под контроль.
        Джесси, дрожа, уткнулась лицом в крепкую грудь Сидни, пытаясь спастись от пыли, которая окутала ее.
        Она почувствовала ровные удары его сердца, напряжение его мышц, когда Сидни пытался управлять испуганной лошадью, чтобы они оба удержались в седле.
        А потом вдруг шум начал удаляться, и они оказались позади этого безумного стада в пыли, рассеивающейся вокруг них.
        Джесси подняла лицо и взглянула в чистоту его нефритовых глаз. Его лицо было потным и пыльным.
        Из взгляды встретились. Руки Сидни все еще продолжали обнимать ее.
        - Вы в порядке?
        - Да,  - дрожащим голосом произнесла Джесси.  - Думаю, что да. А вы?
        - Я тоже.  - Он ослабил объятия и нежно коснулся ее щеки большим пальцем.
        - Мои губы напоминают мне, что они удивительным образом не пострадали,  - прошептала девушка.
        Он наклонился так близко, что она почувствовала щекой его дыхание. Их губы встретились.
        - В самом деле удивительно,  - согласился Сидни и прижался к ее рту. Джесси почувствовала вкус пыли на его губах.
        Этот поцелуй был просто волшебным!
        Неожиданно он резко отстранился от нее.
        - Что случилось?
        Сидни коснулся пальцем ее губ и запрокинул голову, вслушиваясь в рокочущий шум, который Джесси не услышала из-за громкого биения своего сердца. Она потерлась носом о его палец.
        - Сукин сын,  - пробормотал Сидни, тяжело дыша.
        Джесси оставила в покое его палец и прислушалась.
        Какое-то мгновение она ничего не слышала, а затем ее слух уловил равномерный усиливающийся шум лопастей вертолета, рассекающих воздух.
        - Интересно, кто этот придурок?  - требовательно спросила Джесси.
        Глаза Сидни были устремлены в небо. Через секунду вертолет появился в поле его зрения.
        - Угадайте,  - выразительно сказал он.
        - Угадать? Но я не знаю никого, имеющего вертолет.
        Машина, рокоча, кружилась над ними. Лошадь Сидни нервно затанцевала, но он твердой рукой удержал ее.
        Вертолет начал снижаться и приземлился недалеко от них. Кто бы ни был в нем, он по-видимому, совершенно не понимал, что шум машины делает с уже взвинченной лошадью.
        - Да кто это, черт возьми?  - в бешенстве сказала Джесси.  - Как можно быть таким тупым?
        Руки, которые так нежно держали ее, соскользнули с талии девушки. Она вопросительно взглянула на Сидни, но его глаза были устремлены на вертолет. Он дал ей возможность спуститься с лошади на землю.
        Тело Джесси вновь задеревенело, боль пронзила конечности, и ей пришлось ухватиться за стремя, чтобы не упасть.
        Из вертолета появилась мужская фигура, спустилась вниз и направилась к ним.
        - Чарльз!  - Джесси уставилась на него, не веря своим глазам.
        Она быстро повернулась, чтобы взглянуть на Сидни.
        По безразличному выражению его лица ничего нельзя было понять, что бы он там ни подумал.
        - Джесси,  - сказал Чарльз, подходя к ней. Он хотел было ее обнять, но внезапно остановился.  - Бог мой, девочка, ты выглядишь так, как будто тебя протащили за ноги через лужу грязи.
        От Джесси не укрылось сердитое сопение мужчины, сидевшего на лошади позади нее.
        - Чарльз,  - запинаясь, произнесла Джесси.  - Что, черт возьми, ты здесь делаешь?
        - Разыскиваю тебя везде, где только можно,  - прокричал он сквозь несмолкающий шум вертолета.
        Джесси открыла рот. Косвенно она оказалась причиной этого ужаса. Как Чарльз мог оказаться таким идиотом?
        Он улыбался ей с неподдельным мальчишеским обаянием. И она поняла, что он или не осознавал, что делает, или не знал, насколько это серьезно.
        Джесси почувствовала, что Сидни нетерпеливо ерзает в седле. Это движение отвлекло от нее внимание Чарльза.
        - Сидни, старина, как поживаешь?
        - Лучше всех.
        - Прости, я не слышу. Мы побеседуем, когда ты вернешься на ранчо.
        Джесси почувствовала неловкость и взглянула на Сидни. Он пристально наблюдал за ней и за Чарльзом.
        - Надеюсь,  - процедил Сидни. Его глаза, холодные как кристаллы зеленого льда, переместились на Чарльза, который непринужденно обнимал Джесси.
        С сардонической усмешкой Сидни приподнял шляпу и, пришпорив свою лошадь, поскакал прочь.
        - Что вы делали с Сидни, катаясь верхом на одной лошади? Разве здесь внезапно исчезли все остальные?
        - Это долгая история.  - Джесси махнула рукой в сторону вертолета, показывая, что ей не хочется перекрикивать его. Чарльз подал ей руку, и она, опираясь на нее и прихрамывая, побрела к машине.
        Вертолет взлетел. Когда Джесси выглянула в окно, то увидела Сидни, мчащегося во весь опор по открытой прерии. Он выглядел как пришелец из прошлого, из другого времени, из другого мира - сильный, независимый, абсолютно свободный.
        Он не помахал им рукой, когда они пролетали над ним, даже не взглянул вверх.
        В вертолете Джесси не сказала Чарльзу ни слова. Она была рада, что шум пропеллера дал ей возможность помолчать. Они приземлились около дома. Этот адский шум наконец-то стих.
        Чарльз выглядел именно таким, каким она его помнила,  - худым и долговязым, его голубые глаза лениво и насмешливо разглядывали ее лицо.
        - Ну, ты рада видеть меня?
        Уставшая Джесси почувствовала смущение. У нее все болело. Ей казалось, что она предала Сидни, вернувшись с Чарльзом, даже если решение принял сам Сидни.
        - Удивлена,  - произнесла она.
        - Ты выглядишь такой испуганной. Почему бы тебе не пойти и не привести себя в порядок, а потом мы устроим чудесную вечеринку? Как там поживают запасы ликера? Я хочу выпить!
        Запасы ликера были уже отчасти уничтожены, и Джесси подозревала, что здесь не обошлось без Джека. А возможно, и Сидни?
        У нее на языке вертелись слова о безответственности Чарльза, которая чуть не погубила ее и Сидни.
        Чарльз приблизился и легонько щелкнул ее по носу.
        - Я скучал по тебе. Ты ведь знаешь, как завоевать мужчину, Джесси Хуберт.
        Сердитые слова замерли у нее на губах.
        Чарльз был красив, шикарен и обаятелен. Однако тот факт, что он покорен ею, больше тревожил, чем доставлял удовольствие.
        Джесси еле дотащилась по ступенькам до своей спальни. В тот момент ей больше всего хотелось никогда больше не спускаться по ним вниз.
        Она отчаянно мечтала принять ванну, но у нее не было сил. Джесси повалилась на кровать и мрачно уставилась в потолок.
        Тот факт, что Чарльз летал по всему ранчо на вертолете, разыскивая ее, был до смешного романтичен. Джесси прекрасно осознавала, что три недели назад его склонность к широким жестам взволновала бы ее больше, чем сейчас. Но сегодня она по ряду причин считала это ребячеством.
        Неужели она так сильно изменилась за эти три недели?
        Конечно, Чарльз был таким же городским жителем, как и она сама, и не ставил своей жизненной целью разведение скота. Казалось, его всерьез и не занимала мысль, что он - владелец ранчо.
        Джесси, естественно, испугалась, но в действительности это не ее дело - ругать Чарльза за то, что было просто оплошностью с его стороны. Формально он был ее начальником. Никто не станет выговаривать своему начальнику за какие-либо проступки. Во всяком случае, она этого делать не будет. Хотя Джесси чувствовала, что статус Чарльза не защитит его от ярости Сидни.
        Эти двое мужчин были такими разными. Как день и ночь. Как они вообще ухитрялись уживаться?

        Сидни отыскал стадо, которое теперь спокойно паслось. Никто из людей или животных не получил повреждений. Посреди стада ему удалось найти Дикси, их вторую лошадь.
        К тому времени как он вернулся на ранчо, ярость, бушевавшая внутри него, остыла.
        Ему следовало знать, что Джесси Хуберт принадлежит к тому типу женщин, ради которых мужчины пересекают океаны, только чтобы увидеть их. Она из тех женщин, которых будут искать на вертолете… или даже на верблюде, если понадобится. Такие, как она, заставляют мужчин терять присущий им здравый смысл.
        Хотя вряд ли Чарльз Уэксфорд обладал достаточным здравым смыслом, подумал он со вздохом.
        А он сам? Разве было какое-нибудь оправдание его увлечению Джесси Хуберт, ведь он с самого первого момента, едва положив на нее глаз, понял, что это было просто безумием.

8
        Когда Джесси проснулась, ее комната была погружена в полумрак. Как долго она спала? Девушка подняла руку, чтобы посмотреть на часы, и застонала. Все тело ужасно болело.
        Все, кроме губ, подумала она, загадочно улыбаясь.
        В полусонном мозгу всплыло воспоминание, что Чарльз здесь, она обещала привести себя в порядок и встретиться с ним на дружеской вечеринке. Это было два часа назад. Джесси со вздохом приподнялась, слезла с кровати и сделала несколько неуверенных шагов к зеркалу.
        Она увидела ужасающее зрелище: все ее лицо было измазано грязью, волосы спутались и повисли грязными прядями, одежда никуда не годилась.
        Стараясь не касаться больных мест, Джесси разделась и, прихрамывая, пошла в ванную. Она включила очень горячую воду и щедро влила туда пену для ванн. Затем с наслаждением погрузилась в горячую воду. Несмотря на то что ее ждали, Джесси не смогла противиться соблазну подольше понежиться в ванне.
        Боль в мышцах понемногу утихла, когда она вышла из воды. Джесси вытерлась и надела мини-кимоно, которое висело возле двери. Белое атласное кимоно с драконами, вышитыми на спине, было очень коротким, всего лишь до середины бедер.
        И только девушка начала расчесывать свои невероятно спутанные волосы, как в дверь постучали.
        Джесси подошла к двери, приоткрыв ее, наклонила голову и выглянула в коридор.
        - Да?
        На пороге стоял Чарльз, рискованно балансируя подносом с бутылкой охлажденного шампанского и двумя дрожащими бокалами.
        - Пожалуйста, разреши мне войти, иначе я потеряю работу,  - сказал он.
        Джесси распахнула дверь, и Чарльз, просеменив мимо нее, поставил поднос на ночной столик и опустился на ее кровать.
        - Вот как! Мой зов остался без ответа. Мне даже пришло в голову, что я не слишком желанный гость.  - Он пристально оглядел ее и присвистнул.  - Вот это уже лучше.  - Его взгляд оценивающе задержался на ее ногах, но затем Чарльз внезапно нахмурился.
        Почувствовав смущение, Джесси попыталась натянуть короткое кимоно пониже.
        Мужчина встал с кровати и наклонился, рассматривая ее ноги.
        - Чарльз!
        - Ради бога, я уже видел тебя в бикини. Что случилось с твоими ногами?
        Джесси посмотрела вниз. Действительно, синяки потемнели и приняли отвратительный зеленоватый оттенок.
        - Я слегка ушиблась,  - пробормотала она.
        - Ладно, хорошо… Но ты «слегка ушиблась», делая что?..
        - Катаясь верхом.
        - Это случилось сегодня?
        - Ну да, но…
        - Я надеялся, что Сидни позаботится о тебе гораздо лучше. Господи, о чем думал этот человек?! Что ты одна из его железобетонных ковбоев?
        - Нечего сваливать все на Сидни. Я сама виновата.
        - Как бы то ни было, но почему ты с Сидни каталась верхом?
        Что-то в резком голосе Чарльза насторожило ее и заставило более осторожно ответить на его вопрос.
        - Сидни говорил, что недалеко отсюда есть Ущелье Бизонов, и экскурсия туда могла бы стать интересным развлечением для наших гостей.
        Чарльз обвил руками талию девушки и притянул ее к себе.
        - Я ревновал,  - сказал он.
        Джесси вклинила свои руки между ними.
        - Может, выпьем шампанского?  - спросила она, немного нервничая.
        Чарльз тотчас отпустил ее.
        - Прекрасная идея!
        Он взял бутылку и начал выкручивать пробку, пока та, в конце концов, не вылетела и, описав дугу, врезалась в пол.
        Затем он наполнил бокалы и, повернувшись, протянул один Джесси.
        - За нас,  - тихо произнес он.
        Джесси пристально посмотрела на него и только приоткрыла рот, чтобы ответить на тост, как резкий стук в дверь прервал ее.
        - О черт,  - выругался Чарльз. Он подошел к двери и дернул за ручку.
        За дверью стоял Джек. Его масленые глазки забегали по комнате и оценивающе остановились на Джесси, а затем нервно перебежали на лицо Чарльза.
        - Ну, что надо?  - прорычал тот.
        - Сэр, пришел мистер Эджертон. Говорит, что вы хотели его видеть.
        - Только не сейчас,  - нетерпеливо произнес Чарльз.
        Джек мялся, очевидно, взвешивая, которого из мужчин он боится больше.
        - Мистер Эджертон твердит, что вы хотели его видеть немедленно. И он был не слишком любезен, когда говорил это.
        - Ну, хорошо. Пойдите и передайте ему, что я буду через минуту.  - Он повернулся к Джесси и, извиняясь, сказал: - Наша дружеская вечеринка снова откладывается. В своей телеграмме Эджертон сообщил, что ему нужно решить со мной несколько важных дел.
        Джесси отметила про себя, что Чарльз прилетел сюда не только чтобы увидеть ее, как он говорит. И почувствовала облегчение от того, что весь этот долгий путь Чарльз проделал не только ради нее.
        Джесси нечего было предложить этому мужчине, но она еще не была готова сообщить ему об этом.
        - Подожди меня здесь. Не напрягай мышцы. Я вернусь через пять минут.
        Она через силу улыбнулась ему. Чарльз подмигнул ей:
        - Кстати, Джесси, из тебя управляющий еще хуже, чем из меня.
        Как только дверь за ним закрылась, Джесси заперла ее на внутренний замок, сбросила кимоно и с трудом втиснула свои ноющие конечности в первую попавшуюся чистую, хотя и немного измятую одежду. Кое-как расчесав влажные спутанные волосы и мельком взглянув на себя в зеркало, она поставила шампанское и бокалы обратно на поднос.
        Джесси отнюдь не собиралась в полуголом виде попивать шампанское на своей кровати с лордом Чарльзом Уэксфордом.
        Стиснув зубы и превозмогая боль, она проманеврировала с подносом из своей комнаты и спустилась в холл.
        Самым безопасным местом будет столовая, подумала она. Джесси взглянула на бокалы с шампанским - их надо будет вымыть. Она как раз пробиралась мимо кабинета, когда дверь резко отворилась, и она столкнулась с Сидни, выходившим оттуда.
        Поднос покачнулся, и бокалы разбились, упав на пол. Бутылка со звоном приземлилась, и шампанское стало медленно вытекать из нее, образуя лужицу возле их ног.
        Сидни схватил девушку за плечи, чтобы удержать ее, а затем быстро опустил руки.
        Он выглядел усталым, грязным и злым.
        Джесси задержала дыхание, когда он сверкая глазами, с явной досадой разглядывал упавшую бутылку. Резкие складки возле его рта стали четче и глубже.
        - Не хотите ли присоединиться к нам с Чарльзом?  - тихо спросила она, отчаянно желая исправить то неверное заключение, которое явственно читалось в его обвиняющем взгляде.
        - Нет, благодарю,  - натянуто произнес он.
        - Сидни…  - Джесси преградила ему путь.
        - Вы и лорд - два сапога пара, леди,  - прорычал он, с едва сдерживаемой яростью отстранив ее.
        Стоя в луже шампанского, Джесси печально смотрела ему вслед. Его неповторимый мужской запах витал в воздухе, вызывая предательские мысли о Сидни Эджертоне, лежащем в пенистой ванне.
        - О боже, любовь моя, что здесь произошло?  - Чарльз появился в дверном проеме кабинета.
        - Я уронила этот дурацкий поднос.
        - Ладно, не расстраивайся и не смотри на меня так сердито. Хочешь, я принесу тебе соломинку, если «Дом Периньон» так много значит для тебя?
        Он очаровательно улыбнулся. Джесси вяло улыбнулась в ответ.
        - Я выкраду для тебя другую бутылку вина,  - сказал Чарльз, с явным удовольствием произнося слова на местном диалекте ранчо,  - и мы устроим обед, хорошо?
        Но ничего хорошего уже и не стоит ждать.
        - В выходные повар не работает, но я уверена, что смогу приготовить нам что-нибудь.
        - Нет, ты отдохни. Я сам сделаю.
        Джесси позволила себе расслабиться в пустой столовой. Идея Чарльза «устроить обед» состояла в том, что он позвал Джека и приказал ему найти что-нибудь съестное.
        Джек враждебно посмотрел на Джесси, как будто это она виновата в том, что его заставляют делать домашнюю работу, явно не соответствующую его «высокому» статусу. Тем не менее через несколько минут он принес две тарелки «чилли», от которых шел пар, полбуханки домашнего хлеба и две бутылки пива.
        Поставив еду на стол, Джек вздернул подбородок, показывая, как сильно оскорблено его чувство собственного достоинства, и, насупившись, выплыл из столовой.
        При виде еды Джесси поняла, насколько она проголодалась.
        - Что это такое?  - с отвращением спросил Чарльз.
        - Остатки «чилли». Подожди придираться, пока не попробуешь. Это божественно.  - Джесси решила не сообщать ему о сигарном пепле.
        - «Чилли»? Я же нанял французского повара.
        - Он даже не приехал ко дню открытия. Зачем ты нанял французского повара для ранчо?
        Чарльз пожал плечами:
        - Я предпочитаю французскую кухню.
        Вот именно! Он предпочитает! И ни малейшей мысли о том, что могло быть более практичным и подходящим для стиля ранчо.
        - Джесси, мне недавно показалось, что ты была не в себе,  - заметил Чарльз через некоторое время.
        - Разве?
        - Теперь я припоминаю, что ты просто пенилась. Даже больше, чем «Дом Периньон».  - Он наклонился к ней.
        - Сегодня был длинный день,  - ушла Джесси от прямого ответа.
        - Это я уже слышал. Только что Эджертон обвинил меня чуть ли не в твоем убийстве. Это правда?
        - Боюсь, что так.
        - Тогда неудивительно, что ты немного не в себе,  - рассмеялся Чарльз.
        Джесси уставилась на него. Неужели он действительно не понимал серьезности своего поступка? Может быть, Сидни неправильно сообщил ему обо всем?
        - Что же именно сказал тебе Сидни?
        - Он утверждает, что шум вертолета здорово напугал стадо, и оно стало неуправляемым. Он заявил мне в выражениях, которые при леди я не осмелюсь повторить, что если я когда-нибудь еще пролечу на вертолете возле стада, то он повесит меня на двери конюшни и разрешит ковбоям стрелять в меня из лука.
        Джесси все равно ничего не понимала.
        - Однако я думаю,  - продолжал Чарльз,  - что Эджертон раздувает из мухи слона, а злится он совсем по другой причине.
        - Ты подверг опасности жизнь людей и животных и думаешь, что Сидни преувеличивает?  - спросила Джесси, смочив пивом пересохшее горло.
        - Ну, я же не нарочно… да и потом никто не пострадал. Что мне сделать, чтобы заслужить твое прощение: облачиться в рубище и посыпать голову пеплом?
        У Сидни, решила Джесси, испортилось настроение еще до того, как он столкнулся с ней в коридоре. И его можно было понять.
        - Ну а что за другие причины?  - спросила Джесси.
        - Иногда мне приходит в голову, что на ранчо можно не только разводить крупный рогатый скот. Думаю, что на моем собственном ранчо я могу придумать что-нибудь еще.
        - И что же?
        - Ну, например, раньше я занимался разведением скаковых лошадей. Это невероятно захватывающе - иметь своих собственных лошадей и выигрывать призы на скачках.
        - Что же произошло?
        - К сожалению, у меня скверный управляющий,  - ответил Чарльз.
        - Сидни?  - удивленно спросила Джесси.
        - Эджертон отлично управляет ранчо, но не имеет ни малейшего представления о хороших манерах. Тем не менее, я не собираюсь его увольнять, да и сам он этого не хочет.
        - Тогда почему он разозлился, когда ты предложил эту идею?
        - Да он и не разозлился на идею разведения скаковых лошадей. Может быть, только самую малость. А вот что привело его в ярость, так это Земля Сафари.
        - Земля Сафари?  - переспросила Джесси.
        - Недавно я выиграл в покер пару жирафов. И по невероятному совпадению только что побывал в парке Сафари в Южной Калифорнии. Это потрясающе! Поэтому у меня появилась идея устроить такую же штуку здесь.
        - В «Браун Биар»?  - с ужасом спросила она.
        - Потрясающе, он сказал то же самое и таким же тоном!
        - И что?
        - Ну, во-первых, это ранчо принадлежит мне, поэтому я и имею право привезти сюда хоть сто жирафов. Однако кое-что я упустил из виду. Например, жирафам нужны огороженные загоны. И потом здешний климат. Как правило, я наношу сюда визиты только летом. Полагаю, зимой здесь отвратительно. Тем более для жирафов. Надо думать, что и породистым лошадям придется довольно трудно. В конце концов, Сидни Эджертон поставил мне ультиматум - или я избавляюсь от жирафов, или мне придется искать нового управляющего ранчо. И хочу заметить, он заявил это не очень любезно.
        - Надеюсь, ты понимаешь, что Сидни тебе нужен больше, чем жирафы?
        - Ну, это скорее необходимость, чем мое желание. Этот человек обладает невероятной работоспособностью. В его мизинце больше знаний об управлении ранчо, чем в моей голове. Даже если бы я имел две головы, подобных знаний у меня не прибавилось. Ему это известно. И мне тоже. Последние несколько лет были не слишком удачными для купли-продажи мясного скота, но даже в самые черные дни Эджертон мог удержать ранчо от разорения.
        - Но ты ведь рисковал, раздражая его пустяками и открыв гостевое ранчо без его одобрения,  - произнесла Джесси.
        - Мы оба прекрасно понимаем, что юридически это принадлежит мне,  - печально ухмыльнулся Чарльз.  - И ему придется смириться со всеми моими «сафари». Кроме того, он не так уж враждебно настроен по отношению к гостевому ранчо.
        - Да неужели?  - недоверчиво спросила Джесси.
        - Он сам объяснил мне, что сегодня ваша верховая прогулка - это его инициатива, поскольку он хотел показать тебе место, куда можно было бы возить гостей. Я не ожидал от него такого участия.  - Чарльз вертел в руках стакан.  - Или я ошибаюсь насчет его истинного интереса?
        - Я ничего не могу сообщить тебе об интересах Сидни Эджертона,  - заявила Джесси, ощущая внутреннее беспокойство. А затем засомневалась: что, если она упустила шанс выяснить свои отношения с Чарльзом и рассказать ему о своих чувствах?
        Рассказать Чарльзу о своих чувствах? Джесси поняла, что она сама еще недостаточно разобралась в них.
        - Ах да! Я, кажется, забыл поблагодарить тебя за то, что ранчо процветает.
        - Подожди, Чарльз, существует несколько проблем, которые нам необходимо обсудить, прежде чем ты оценишь успехи гостевого ранчо.
        С кухни до них донесся звон бьющейся посуды.
        - Джек, например,  - вздохнув, сказала девушка.
        - Эджертон только что дал мне исчерпывающую характеристику Джека,  - ответил Чарльз.  - Боюсь, подробности будут слишком скучными. Может, обсудим что-нибудь другое?
        - Но это действительно важно!
        - Что действительно важно, так это то, что я здесь, и у меня свободные две недели, которые я хочу провести рядом с тобой. Так что мы будем делать?
        - Что мы будем делать?  - переспросила Джесси.
        - Давай слетаем в Калгари. Ты знаешь, это славный город. Сходим в театр, послушаем классическую музыку, закажем изысканный обед, потанцуем. Что тебе больше нравится?
        - Но ведь утром приедут гости,  - напомнила она ему.
        - К черту гостей,  - пренебрежительно сказал он.  - Мы будем проводить большую часть нашего времени вдвоем.
        - Чарльз! Я приехала сюда работать.
        - Ладно, ладно, значит, гости для тебя важнее, чем я?  - обиженно пробурчал он.
        - Послушай, эти люди заплатили, большие деньги, чтобы приехать сюда. Не могу же я просто бросить их и предоставить самим себе.
        - Джек сможет присмотреть за ними.
        - Джек не сможет!  - заявила Джесси.
        - Почему?
        - Потому что Джек пьет. И симфония звуков, доносящаяся из кухни, не что иное, как результат его стараний достать бутылочку хереса, оставленную поваром.
        - Джек снова навеселе?  - спросил Чарльз, совершенно не беспокоясь.  - Может быть, с некоторых пор Эджертон недолюбливает его?
        - Не стоит это обсуждать.
        - И что ты предлагаешь?
        - Я думаю, что раз уж ты здесь, неплохо было бы тебе принять участие в программе. Ты хорошо повеселишься и к тому же сможешь воочию увидеть, что мы здесь делаем.
        - Повеселиться?  - Чарльз криво усмехнулся.  - Ты думаешь, что я смогу повеселиться, катаясь верхом на пони, обучаясь диким танцам на конюшенном дворе и надувая воздушные шарики? Или участвуя в этом глупом миниродео, вытворяя невесть что?
        Джесси почувствовала, как кровь отлила от ее щек.
        - Если ты думаешь, что все эти затеи не могут развеселить гостей, то зачем ты, черт побери, решил открыть гостевое ранчо?
        - Ну, не сердись,  - упрекнул ее Чарльз.  - Я уважаю все твои идеи. Я буду принимать участие во всех развлечениях ровно столько, сколько смогу это выдержать. Но я собираюсь похитить каждую минуту твоего свободного времени и не упущу ни единого шанса побыть с тобой наедине. В этом ведь нет ничего дурного. Я проделал такой длинный путь, только чтобы быть с тобой. Прости, если обидел тебя, но я не хочу делить тебя ни с кем… А теперь, пока еще не поздно, чем бы нам заняться?
        Джесси мельком взглянула на часы. Может быть, для Чарльза это «еще не поздно», но ей завтра предстоит вставать в пять утра, чтобы ехать на автобусе в Калгари встречать гостей.
        - Я иду спать,  - сообщила она ему.
        - Звучит многообещающе.  - Чарльз лукаво улыбнулся.
        - Одна,  - решительно отрезала Джесси.
        - Ты - убежденная старая дева, или только мое предложение отклоняется?
        - Чарльз, я уже говорила тебе, что не одобряю случайный секс.
        И тут Джесси вспомнила, что всего лишь около восьми часов назад она просила Сидни поцеловать ее за ушком, и покраснела.
        Чарльз заметил легкий румянец на ее щеках и улыбнулся.
        - А если я собираюсь на тебе жениться?
        - Чарльз!  - Джесси была шокирована.  - Мы же едва знаем друг друга.
        - Поэтому-то я здесь. Чтобы исправить эту неприятную ситуацию. Я тоже не хочу только случайного секса. Я хочу, чтобы наши отношения стали намного серьезнее.
        Объевшись «чилли» и выпив полбутылки пива, Джесси почти засыпала на ходу. Но она не собиралась вводить Чарльза в заблуждение относительно их отношений. Между ними ничего не было. Да и не могло быть.
        - Спокойной ночи, Чарльз.
        - Я никогда не думал, Джесси, что ты так раскиснешь.
        - Я тоже не думала.

        Неприятности начались уже на следующее утро. Джесси поехала с Джо, водителем автобуса, в Калгари, чтобы одних встретить в аэропорту, а других забрать из нескольких отелей - заранее запланированных сборных пунктов.
        - Кого-то недостает,  - сообщила она Джо, после того как последние пассажиры сели в автобус и она пересчитала присутствующих.
        Джесси сделала перекличку.
        Отсутствовала Элен Винтерборн. Джесси вздохнула. У нее забрезжила надежда, что миссис Винтерборн решила изменить свои планы. Она уже было решила поехать обратно на ранчо, но подумала, что это же гостья, а не только старая любовь Сидни Эджертона. Тогда Джесси решила выяснить, что случилось с этой дамой.
        - У меня есть ее номер телефона,  - сказала она Джо.  - Пойду поищу телефон-автомат.
        Через двадцать минут Джесси вернулась к автобусу.
        - Не отвечает. Джо, нам придется снова проверить, нет ли ее на одном из наших сборных пунктов.
        Они проверили все отели. Джесси заходила и разговаривала с портье. Потом снова попыталась позвонить миссис Винтерборн. Наконец, понимая, что сделала все, что в ее силах, и помня о своих обязанностях перед другими гостями, Джесси разрешила Джо возвращаться на ранчо.
        Джесси испытала чувство глубокого облегчения, когда поняла, что по некоей таинственной причине миссис Винтерборн решила не проводить отпуск на ранчо, а остаться дома со своими детьми.
        Пока они ехали в автобусе, Джесси попыталась наладить контакт между гостями. Она разъяснила им правила, раздала карты ранчо и обрисовала в общих чертах развлекательную программу. Затем она поиграла с гостями в игры и даже попела песни.
        К тому времени, когда гости выгружались из автобуса, многие уже успели подружиться. В общем, все были настроены на веселье. Джесси поручила Джеку разместить гостей и затем повернулась к Джо, который выгружал чемоданы.
        - Спасибо за терпение, Джо.
        - А, пустяки.  - Ковбой выпрямился и улыбнулся ей.  - Вы тоже сегодня были довольно терпеливы, даже когда автобус сломался.
        - Тогда большое спасибо твоему таланту механика.
        - Да, он действительно пригодился.  - Неожиданно Джо сдвинул на затылок свою ковбойскую шляпу и посмотрел вниз на дорогу.  - А ну-ка, мисс Джесси, взгляните туда.
        Девушка повернулась.
        - Ничего себе машина!  - Джо присвистнул.  - Думаю, что на таких разъезжают только врачи.
        Или жены врачей, подумала Джесси, когда большой белый «линкольн-континенталь» проскользнул мимо автобуса и остановился рядом с ними.
        Затемненное окно бесшумно опустилось.
        Выглянувшая из него женщина была необычайно красива - серые глаза, обрамленные черными, как смоль, ресницами, длинные пепельные волосы и безупречная нежная кожа.
        - Доброе утро,  - произнесла она приятным низким голосом.  - Я - Элен Винтерборн. Где здесь можно припарковаться?
        - Вон там, справа,  - показала Джесси, надеясь, что в ее голосе не было скрытой враждебности.
        Урчание мотора прекратилось. Из машины вышла стройная и довольно высокая женщина. На ней была розовая рубашка а-ля вестерн, заправленная в белые джинсы, на ногах - «казаки» из мягкой воловьей кожи.
        Она потянулась.
        - Ох, я совсем забыла, как ужасны эти дороги.
        - Именно по этой причине мы отговорили людей добираться своим ходом, миссис Винтерборн. Однако если вы решили ехать на машине, то могли хотя бы поставить нас в известность. Сегодня утром мы потратили много времени, разыскивая вас.
        Тем не менее, несмотря на сердитый тон, Джесси была рада что Элен Винтерборн оказалась такой невоспитанной и невнимательной к другим. Это изрядно подпортило безупречность ее внешности.
        - Но я звонила,  - сказала Элен,  - я звонила на прошлой неделе и предупредила, что решила ехать на своей машине.
        И лгунья к тому же, со злорадным удовлетворением подумала Джесси.
        - Я говорила с Джоном или Джозефом… Нет! С Джеком!
        Итак, клеймо невоспитанной, безответственной лгуньи на нее поставить не удастся. Миссис Винтерборн выглядела даже извиняющейся:
        - Я надеюсь, что эта неразбериха не причинила вам слишком много неудобств. У меня есть знакомые в этих местах, поэтому я подумала, что если я буду на своей машине, то смогу навестить их в свободное время.
        - Добро пожаловать в «Браун Биар»,  - сказала Джесси. Сердце ее упало. Элен Винтерборн была леди с ног до головы. Неудивительно, что Сидни на протяжении стольких лет сравнивает с ней других женщин.
        - Спасибо. Мне все здесь знакомо. Я выросла на соседнем ранчо.
        - Да, я знаю,  - кивнула головой Джесси.  - Сидни рассказал мне,  - добавила она, отвечая на удивленный взгляд Элен.
        Огромные серые глаза потеплели.
        - Как, он все еще здесь? Не могу поверить.
        Она посмотрела в сторону загонов.
        - Если вы не возражаете, я бы хотела немного размяться после этой жуткой поездки. Возможно, я совершу небольшую прогулку вниз по памятным тропинкам.
        - Как вы понимаете, на некоторые территории вход воспрещен,  - предупредила Джесси.
        - Вход воспрещен?  - женщина посмотрела на Джесси с интересом.
        - Управляющий довольно строг с гостями, которые не подчиняются плакатам, расставленным повсюду.
        - Я все отлично понимаю,  - сказала Элен.  - Я сама выросла на ранчо и знаю, как оно может быть опасно для новичков, гуляющих где не надо.  - Она улыбнулась.  - Думаю, что после стольких лет, я тоже новичок. Мой муж не любил эти места. А после того как мои родители продали ранчо и уехали отсюда, у меня не было причин возвращаться сюда.
        Джесси заметила, что Элен говорила о своем муже в прошедшем времени. Она с трудом преодолела любопытство.
        - О мой бог, это не Сидни ли там?
        Джесси обернулась.
        Сидни направлялся прямо к ним спокойным уверенным шагом. Его выгоревшие джинсы плотно обтягивали ноги и бедра. Плечи казались еще шире в темной джинсовой рубашке. Ковбойская шляпа, сегодня белая и безукоризненно чистая, была низко надвинута на глаза. Если ее не обманывало зрение, в одной руке он держал букет полевых цветов.
        Элен пошла прямо к нему, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее. Она почти бежала, когда добралась до него.
        Сидни подхватил ее, оторвав от земли ее изящные ножки, крепко прижал к себе и закружил.
        Затем он опустил ее.
        Джесси не слышала слов, которые они говорили. Но она прекрасно видела, как они неподвижно стояли на дороге, глазея друг на друга и упиваясь друг другом.
        Она заметила, что Сидни как-то по-мальчишески улыбался, когда протягивал Элен цветы. Та уткнулась в них лицом.
        Джесси заметила, что они прекрасно смотрелись вместе - оба были высокими и стройными и поразительно подходили друг другу. Она резко развернулась и взбежала на крыльцо большого дома. В дверном проеме она столкнулась с Чарльзом.
        - Джесси…  - Он взглянул на нее.  - Что случилось?  - спросил Чарльз, взяв ее за плечи и заглядывая в ее наполненные слезами глаза.
        - П-прищемила палец на правой руке дверью автобуса,  - соврала она.
        - Давай я поцелую его.
        - Нет,  - вскрикнула Джесси.
        Девушка подумала, что она сама, а не Элен ведет себя как невоспитанная эгоистичная лгунья.
        - Прости. Я потом сама посмотрю.
        - Пока гости устраиваются, ты не проведешь со мной несколько минут? Может, пойдем погуляем? Я действительно хочу узнать тебя получше, Джесси.
        Джесси подумала о Сидни и Элен, восторженно разглядывающих друг друга, стоя посреди этой пыльной дороги.
        - Хорошо,  - сказала она, неуверенно улыбаясь.  - Давай погуляем. Только я… э… подержу руку под холодной водой. Я скоро вернусь.
        Джесси ринулась наверх по ступенькам в свою комнату, закрыла за собой дверь и разревелась.
        К середине недели Джесси чувствовала себя совершенно измученной. Чарльз, верный своему обещанию, монополизировал каждую секунду, которую она проводила не с гостями. Она допоздна засиживалась с ним, расходуя на него слишком много энергии, с каждым днем чувствуя, что запас сил постепенно истощается.
        В среду вечером она спустилась к загонам, осознавая, что пытается спрятаться от Чарльза и его неослабевающего желания побыть с ней наедине.
        Ночь была успокаивающе тихой. Звезды слабо мерцали. Джесси поняла, что с тех пор, как приехал Чарльз, у нее не нашлось ни минуты покоя, в котором она так нуждалась. Ей было просто необходимо разобрался в путанице своих чувств и мыслей.
        Элен в отличие от Чарльза оказалась интересной гостьей, спокойной и выдержанной в общении. Она не предъявляла никаких требований и в свободное время довольствовалась чтением. Она часто уходила навестить старых друзей, иногда участвовала в некоторых играх и состязаниях, где показала свою прекрасную спортивную форму. Джесси не могла понять, какие чувства испытывает Элен к Сидни, тем более что она была посвящена в их романтическую историю.
        Джесси остановилась у изгороди и уселась на верхнюю перекладину. Полная луна ярко светила, но Джесси сидела в тени, гляди на черные очертания лошадки Эда.
        Затем она увидела мужскую фигуру, спускающуюся вниз по дороге, и ее первым порывом было убежать. Если Чарльз последует за ней, она закричит что есть мочи.
        Но как только человек подошел ближе, Джесси почувствовала облегчение… и страх.
        - Привет,  - сказал Сидни, опершись о верхнюю перекладину изгороди рядом с ней. Его приветствие было удивительно кратким.
        - Несете караульную службу?  - беспечно спросила Джесси.  - Я случайно не нарушила границу запретной зоны?
        - Нет, не нарушили.
        - Как тихо, правда?
        - Да. Как будто пустота в голове.
        Она сняла его ковбойскую шляпу и игриво постучала его по лбу.
        - Только не в этой голове.
        Сидни перехватил ее руку, их глаза встретились. В его взгляде сквозило слабое предупреждение и вопрос. Он забрал у нее свою шляпу и водворил на место.
        На минуту между ними установилось напряженное молчание.
        - Я слышал, что босс на этой неделе решил поразвлечься.
        Джесси кивнула в знак согласия. Это была правда. После того, как однажды Чарльз решил поучаствовать в программе, он постоянно оказывался в центре компании, всегда был готов повеселиться. Гости души в нем не чаяли.
        - Чарльз любит хорошо проводить время,  - сказала она.
        Сидни издал какой-то непонятный звук.
        - Вы не понимаете, что нет ничего плохого в хорошем времяпрепровождении,  - оборонительно заявила Джесси. Она знала, что они с Чарльзом сделаны из одного теста.
        - Я никогда не говорил, что есть.
        - Но вы так думаете. Не обязательно выражать это словами.
        - Послушайте, Джесси, я веселюсь столько же, сколько и другие парни, но соразмерно другим занятиям. Веселье - часть жизни, а не ее цель.
        - Да что вы знаете о целях жизни?  - раздраженно сказала Джесси.
        Сидни расхохотался. Его низкий смех был таким же бархатным, как и ночь.
        - Возможно, ничего. Особенно в последнее время. Жизнь преподнесла мне неожиданный сюрприз.
        - Какой?  - Ее сердце бешено забилось, когда она смотрела на его четкий профиль, посеребренный лунным светом.
        Джесси вдруг осознала свои чувства. Она была безнадежно влюблена в этого мужчину.
        Однако прежде чем он ответил, к ним подошла еще одна особа.
        - Привет, Элен,  - сказал Сидни. В его голосе не слышалось удивления, и Джесси поняла, что они договорились встретиться здесь.
        Действительно безнадежно, подумала Джесси, глядя на Элен. Лунный свет сотворил чудо с внешностью этой женщины: она выглядела безмятежной и какой-то неземной, похожей на святую.
        - Привет, Сидни и Джесси. Вы присоединяетесь к нам?
        Элен была одета в джинсы и восхитительный свитер ручной вязки.
        - Присоединиться к вам?  - переспросила девушка.
        - Сидни и я собирались прокатиться верхом к Ущелью Бизонов. Когда мы были подростками, мы всегда катались верхом в полнолуние. Вы уже видели Ущелье Бизонов?
        - Собственно говоря, нет,  - кратко ответила Джесси,  - не видела.  - Она свирепо посмотрела на Сидни. Наверное, у него не хватает фантазии. Неужели все свои свидания он назначает в этом ущелье?
        - Не хотите ли присоединиться?  - вежливо, но без особого энтузиазма, спросила Элен.
        - Да,  - упрямо ответила Джесси.
        - Нет,  - сказал Сидни одновременно с ней. Они уставились друг на друга.
        Джесси почувствовала, как серые глаза Элен наблюдают за ними.
        Без лишних слов Джесси слезла с изгороди, повернулась и пошла прочь от них. Однажды он сказал ей, что она самая красивая женщина, которую он когда-либо видел.
        Может быть, это и было верно, когда в его мире была только одна женщина. Теперь их двое. И Элен, без сомнения, очень красива.
        И к тому же так схожа с ним по темпераменту, что она могла бы быть его сестрой.
        Если бы только она была его сестрой.

9

        - Сидни, может, нам лучше поехать обратно?
        Сидни, отвлекшись от своих мыслей, взглянул на Элен, вновь поразившись тому, как она изменилась. Она была красива, сильна, хорошо сложена. К тому же она осталась самым великолепным наездником, какого он когда-либо встречал, будь то мужчина или женщина.
        - Поехать обратно? Почему?
        - Просто ты выглядишь каким-то недовольным.
        Сидни читал между строк: она намекала, что он не слишком доволен ее обществом.
        Один ноль в пользу маленького зеленоглазого чудовища.
        Сейчас у него появился еще один шанс соединить свою жизнь с женщиной, которая подходила ему во всех отношениях, а она ему даже не нравилась. Со дня приезда Элен над ним постоянно витала угроза попасть в затруднительное положение, поскольку он слишком хорошо знал эту женщину.
        Элен, естественно, приехала на следующий же день после того идиота - молодого щенка, который унаследовал это ранчо. Сопляка, который имел наглость обвинять и упрекать его, Сидни Эджертона, за то, что у Джесси все ноги в синяках.
        Сидни позволил ему это, но, по правде говоря, его гнев имел другую причину, и сердился он не на Чарльза. Он-то знал, где были эти синяки. Но откуда, черт возьми, это мог знать Чарльз? Ведь он говорил о них не со слов Джесси, а утверждал, что видел их.
        Таким образом, не прошло и полдня с тех пор, как она, возбужденная, молила его о поцелуях во время их прогулки, как другой мужчина по-хозяйски разглядывает ее бедра.
        Это могло говорить только об одном - Сидни Эджертона держали за дурака!
        Приезд Элен принес ему облегчение, отвлек от сердечной боли и внутреннего смятения. Прошло два года, как она стала вдовой, и приехала сюда в надежде снова разжечь бушевавшее когда-то пламя. Она, как всегда, была практична.
        Ее приезд казался самым приятным событием за все лето. Элен была похожа на него. Она принадлежала его миру. Она превратилась в женщину предсказуемую, ответственную, надежную и… он был готов держать пари на свой последний доллар, верную.
        Конечно, он не мог не заметить боли в глазах Джесси, когда Элен оказывалась где-нибудь рядом с ним. Но внутри него какой-то злой голос помимо его воли подзуживал: «Так, так, красавица. Вам захотелось поиграть со мной? Так я могу отплатить вам тем же. Вам станет еще больнее, чем мне».
        Но все это было ужасно несправедливо по отношению к женщине, скачущей верхом позади него.
        - Почему ты не вернулась сюда шесть месяцев назад?  - пробормотал он. Тогда они могли бы благополучно пожениться, и уже были бы семьей к тому моменту, когда это маленькое зеленоглазое чудовище со своими нелепыми носками появилось здесь.
        - Что ты сказал?  - Элен остановила свою лошадь.
        Он тоже остановился и задумчиво посмотрел на луну.
        - Я сказал, что хотел бы, чтобы ты вернулась сюда раньше.
        - Сидни, ты когда-нибудь простишь меня за то, что я вышла замуж за Дэна Винтерборна?
        - Это было слишком давно, Элен.
        - Я обещала ждать тебя, но не дождалась.
        - Я не упрекаю тебя. Мне было нечего предложить такой женщине, как ты.
        - Ты так много мог мне предложить, но я оказалась слишком молода и глупа, чтобы это понять. Понять, что ждать стоило.
        - Мы оба упустили свой шанс. С тех пор как умер мой отец, я не мог уехать отсюда.
        - А затем и я покинула тебя. Прости. После таких потерь любовь кажется рискованным занятием. Ты поэтому и не женился? Так?
        - Я не знаю,  - честно признался Сидни. Несколько недель назад он действительно так думал. Но теперь ему казалось, что за этим стоит гораздо больше. Это судьба.
        Большие серые глаза, не отрываясь, глядели в его лицо. Элен теснее прижалась к Сидни и поцеловала его.
        Ее губы были прохладными и сладковатыми, и у него возникло ощущение, будто он прикоснулся губами к стакану чая со льдом.
        - Это ведь не работа, правда, Сидни?
        Он смахнул слезу, стекающую по ее красивому лицу, и почувствовал в глубине души, какой же он негодяй, если использовал Элен, только чтобы заставить Джесси ревновать, даже и бессознательно.
        - Нет,  - ласково сказал он.  - Это не работа.
        - Это как-то связано с Джесси?  - тихо спросила Элен.
        - Не знаю, Эл.  - Эти мысли слишком долго мучили его, и, когда он посмотрел в сочувствующие глаза Элен, отражающие лунный свет, они снова появились, причиняя боль.  - Может быть. Она ставит меня в тупик. Она приводит меня в ярость. Она сводит меня с ума. И несмотря на все это, я хочу ее. Она придает мне бодрости. Она заставляет меня смеяться.
        - Понятно,  - спокойно произнесла Элен.  - Так что же мешает тебе рассказать ей о своих чувствах?
        - Ее поклонники. Она, наверное, слышит признания в любви по десять раз в день. Из чего я заключаю, что такое же впечатление она производит на каждого мужчину, которого она встречает.
        - Согласна, у нее масса обаяния. Похоже, что Чарльз Уэксфорд тоже очарован ею.
        - Я это уже заметил.
        - А ты не думаешь, что к тебе она испытывает более глубокие чувства?
        Сидни вспомнил о синяках на ногах Джесси.
        - Раньше я думал, что нет. Теперь я не знаю. Я совершенно не понимаю, что происходит в этом маленькой рыжей головке.
        Не сказав ни слова, Элен развернула лошадь и поехала обратно к ранчо. Сидни не стал возражать.
        - В каком-то смысле Джесси и Чарльз отлично подходят друг другу,  - деликатно сказала Элен. Но эти слова словно острый кинжал пронзили его сердце.
        - Что ты хочешь сказать?  - сухо спросил Сидни.
        - У них схожие характеры - оба очень импульсивные, чрезвычайно общительные, неимоверно деятельные.
        - Это правда,  - огрызнулся он.
        - Как такая девушка сможет здесь выжить, Сидни?
        - Не знаю.
        - Я думаю, ей надоест. Она захочет, чтобы ты развлекал ее.
        Он-то знал наверняка, каким образом будет развлекать Джесси Хуберт, если ей все надоест,  - на своей большой кровати.
        - Этого недостаточно,  - заметила Элен.
        - Чего?
        - Ну, того самого,  - понимающе улыбнулась она.
        - Я знаю.
        - Необходимо, чтобы два человека, которые находят друг друга привлекательными, обладали схожими характерами, имели одинаковые вкусы и привычки - нужна духовная основа.
        А вот этого как раз не было. Точнее, вообще ничего не было. Ничего, кроме сладкого трепета перед ожиданием чего-то большего. Кроме чего-то неуловимого, что заставляет человеческое сердце биться быстрее, а мысли путаться. Того необъяснимого, что дает о себе знать каждый день, каждую ночь, каждую секунду.
        Но всего этого было недостаточно, если она не разделяла его чувства. Он с удивлением отметил, какое же ему удалось проявить терпение. Он был однолюбом и нуждался в ком-то, кто исповедовал те же нравственные принципы, что и он сам. Ему не нужна женщина, которая утром целуется с одним мужчиной, а вечером пьет шампанское с другим.
        - С таким сердитым взглядом ты подойдешь на роль Гринча в Рождественской сказке,  - поддела его Элен.
        - Давай наперегонки до загона,  - с вызовом отозвался Сидни, пришпоривая лошадь.
        Элен легко обогнала его.
        Когда он добрался до загонов, она уже разворачивала лошадь.
        В дружеском молчании они соскочили с лошадей и расседлали их.
        - Не хочешь кофе или чего-нибудь покрепче?  - спросила Элен.
        - Нет, спасибо, не сегодня.
        Она долго стояла, глядя на него.
        - Если ничего не получится у тебя и… ладно, как ты думаешь, у нас с тобой может быть шанс?
        Последнее время Сидни часто чувствовал себя одиноким. До Джесси такого не было, но с тех пор как она приехала, его постоянно терзала мысль об одиночестве.
        Возможность провести остаток жизни одному в пустом доме, за пустым обеденным столом, в пустой и холодной постели пугала его.
        Но если он не свяжет свою жизнь с Джесси, может быть, он найдет свое счастье с Элен? Ему многое нравилось в этой женщине: ее спокойствие, ее постоянство, ее зрелость. К тому же по многим причинам общество Элен лучше одиночества.
        - Не знаю, что и сказать,  - тихо признался Сидни.
        Элен печально улыбнулась, и он заметил боль в ее глазах.
        - Тебе не нужно ничего говорить прямо сейчас. Я не требую немедленного ответа. Просто подумай об этом.
        - Хорошо.
        - Сидни, обними меня. Только на минутку.
        Сидни притянул ее к себе и крепко обмял.
        Он ощутил прекрасное братское чувство заботы и глубокой привязанности к Элен. Однако он был абсолютно уверен, что это не было чувством мужчины к женщине, предложившей ему себя. И он знал, что она понимала это.
        Наконец Элен отстранилась, заправила капризно выбившуюся прядь своих аккуратно уложенных волос за ухо.
        - Ну, ладно. Спокойной ночи, Сидни.
        Она повернулась и быстро пошла к большому дому. До его слуха донеслось приглушенное рыдание.
        Господи, всего лишь месяц назад его жизнь казалась так благословенно проста. Но теперь он был уверен, что не сможет вернуться к прежнему образу жизни.


        - Джесси, пожалуйста, остановись,  - взмолился Чарльз.  - Прекрати. У меня уже все болит от смеха.
        Джесси, Чарльз и несколько гостей готовились к соревнованиям родео, завершающего эту неделю отдыха, до которого осталось два дня.
        - Ладно,  - отозвалась девушка, слезая с распиленной бочки, которую ковбои наспех соорудили для нее.  - На сегодня хватит. Встретимся за ланчем.
        - Я помогу тебе отнести снаряжение.
        - Все в порядке, Чарльз, я сама справлюсь.
        - А тебе не приходит в голову, что я просто хочу побыть с тобой наедине?  - Он игриво щелкнул ее по носу.
        Джесси отодвинулась от него, и он нахмурился.
        - Джесси, я больше тебе не нравлюсь?
        - Конечно же, ты мне нравишься,  - сказала она.
        - Я не могу поверить, что мне так весело,  - сообщил ей Чарльз.  - Прежде я бы никогда не поверил, что здесь, в этой глуши, можно так развлекаться.
        Она прикусила губу.
        - Тогда зачем ты решил устроить здесь гостевое ранчо, если в действительности не верил, что в этой, как ты говоришь, глуши можно получить удовольствие?
        - И ты меня об этом спрашиваешь?
        - Я первая задала вопрос.
        - Ну, хорошо, Джесси, хочешь правду?  - Он остановился, скрестил руки на груди и посмотрел на нее.
        - Да, хочу.
        - Отлично. Так вот, я устроил гостевое ранчо, потому что в качестве его организатора я мог пригласить тебя.
        - Что?
        - Я хотел побыть наедине с тобой. Но поскольку ты так очаровательно старомодна, я не мог даже надеяться, что ты когда-нибудь согласишься провести со мной отпуск или еще что-нибудь в этом роде.
        - Чарльз, это довольно оригинальный способ узнать девушку получше.
        - Может быть, для любой другой девушки это так и есть,  - тихо произнес он,  - но не для тебя. Я хотел иметь возможность узнать тебя не поверхностно. Я хочу узнать тебя намного лучше.
        - Мы опаздываем на ланч,  - попыталась уйти от разговора Джесси.
        - Подожди, Джесси, мне нужно тебе кое-что сказать. Точнее, мне нужно показать тебе кое-что. И кое о чем тебя спросить.
        - Разве ты не умираешь с голоду?
        - Да,  - сказал он, схватив ее за запястье и ставя перед собой.  - Вот от чего я умираю с голоду.  - Он поцеловал ее в губы.  - И вот от чего.  - Он поцеловал ее за ушами.  - И вот еще.  - Он поцеловал ее в шею.
        - Чарльз! Прекрати!
        - Позволь мне сказать,  - произнес он, еще крепче сжимая ее запястье.  - Я люблю тебя. Ты похитила мое сердце в тот самый момент, когда назвала меня лорд Уэкс. Ты помнишь?
        - Да, но…
        Чарльз отпустил одну руку Джесси и полез в карман.
        - Я все ждал подходящего момента, подходящего настроения, подходящего времени. А потом догадался, что на самом деле подходящее время может не наступить никогда. Вот.
        Джесси почувствовала, что начинает съеживаться от одного вида маленькой черной коробочки, которую он держал в руке. Ей захотелось повернуться и убежать. Она взглянула на его лицо, полное мальчишеской надежды. Сейчас он выглядел каким-то застенчивым и испуганным, а отнюдь не опытным и искушенным донжуаном. Джесси взяла коробочку и открыла ее. Она задохнулась, увидев потрясающее сверкающее кольцо с бриллиантом, лежащее на подушечке из черного бархата.
        - Тебе нравится?
        Она снова посмотрела на него, ошеломленная.
        - Ты выйдешь за меня замуж, Джесси Хуберт?
        Джесси судорожно глотала воздух, не в силах вымолвить ни слова. Ее рот раскрывался, но оттуда не вылетало ни звука. Лицо Чарльза было очень встревоженным: его обычная самоуверенность исчезла.
        - Чарльз,  - мягко произнесла Джесси,  - я так горжусь твоим отношением ко мне, но…
        - Я понимаю,  - поспешно проговорил он.  - Это неожиданно. Я спросил тебя об этом без подготовки.
        - Да,  - согласилась Джесси.
        - Не отвечай мне прямо сейчас. Просто подумай об этом.  - Он нервно засмеялся.  - Я уже давно купил это кольцо. Я специально держался подальше отсюда, потому что знал, что, как только я снова увижу тебя, мне придется тебя об этом спросить. А я думал, что ты скажешь «нет».
        Где-то вдалеке Джесси услышала отчетливый звонкий смех Элен.
        Джесси посмотрела на кольцо и почувствовала, что слезы наворачиваются ей на глаза.
        Почему бы ей не выйти замуж за Чарльза? В конце концов, у них так много общего. У них похожие характеры и вкусы. Возможно, это имело бы гораздо больше шансов на успешный брак, чем если бы она по велению сердца последовала за кем-нибудь, вроде Сидни?.. Сидни, который отличался от нее, как ночная мгла от солнечного света… Сидни, молчаливого, сурового ковбоя, который непонятно каким образом сумел завладеть ее сердцем.
        Но разве будет справедливо по отношению к Чарльзу выйти за него замуж, когда она любит другого?
        Джесси снова услышала звонкий серебристый смех. Похоже, что Сидни всюду следует за своей юношеской любовью.
        А в самом деле, почему бы и нет? Она еще не видела пары так идеально подходящей друг другу, как Сидни и Элен.
        За исключением ее самой и Чарльза.
        Ну почему Чарльз не сделал ей предложение несколько месяцев назад? Когда так много объединяло их? До того, как ее сердце узнало, что такое томиться и горсть во всепоглощающем пламени любви? До того, как она узнала радость страсти и боль сердечной муки?
        Сидни сводил ее с ума. Он сбивал ее с толку. Она не всегда понимала его. Но она уважала его, восхищалась им, она видела, как хорош он был под этой внешне суровой маской. К тому же только рядом с Сидни Эджертоном она чувствовала, что живет на все сто процентов.
        - Ты не хочешь примерить кольцо?  - нетерпеливо спросил Чарльз.
        Нет! Это так несправедливо - выйти замуж за Чарльза, когда она умирает от любви к другому. Но, проявив поразительное великодушие, он не требовал немедленного ответа. Ей надо было подумать, как бы причинить Чарльзу меньшую боль.
        Джесси закрыла коробочку и протянула ее Чарльзу.
        - Нет, не сейчас.
        Ну вот. Это был намек. Это тоже могло его подготовить. Конечно, если он поймет этот намек.
        - Ну как, теперь мы идем на ланч?
        Волчий аппетит, бывший у нее минуту назад, пропал.
        Забавно, что ее Прекрасным Принцем стал Сидни, простой ковбой, а не Чарльз, богатый, титулованный и обаятельный. Жизнь иногда преподносит нам неожиданные сюрпризы.

        Вечером в дверь Джесси тихо постучали.
        - Войдите,  - разрешила она и застыла на месте, увидев Элен, а не Чарльза.
        - Можно мне с вами поговорить?
        - О, конечно.  - Джесси убрала часть бумаг с кровати, но Элен подошла к окну.  - Откровенно говоря, Элен, вы самая великолепная женщина из всех, кого я видела. Я бы что угодно отдала за ваши волосы.
        Элен повернулась и улыбнулась ей.
        - Знаете, Джесси, а я думаю, вы просто не можете не нравиться. По-моему, любой увидевший вас человек сразу поддается вашему очарованию.
        К сожалению, не любой, подумала Джесси.
        Элен отошла от окна, присела на кровать, элегантно положив ногу на ногу, и внимательно посмотрела на Джесси.
        - Я завтра уезжаю.
        - Но почему?
        - У меня есть дела в городе.
        Джесси знала, что попытается уговорить ее остаться, но тем не менее в ее сердце ожила маленькая птичка надежды. Неужели отъезд Элен означал, что у нее с Сидни ничего не получилось?
        - Он не любит меня,  - сказала Элен, печально улыбаясь.
        - Жаль,  - ответила Джесси.
        - Вам?
        Джесси отвернулась от этого проницательного, пристального взгляда.
        - Он не любит меня,  - повторила Элен.  - Но любовь - это еще не все. В определенном возрасте вы поймете, что любовь - это еще одна иллюзия. Ее пламя сжигает, испепеляет, но пепел развеется, а под ним больше ничего нет - ни духовной близости, ни общей почвы. Ни понимания образа жизни любимого человека. Джесси, вы можете себе представить, какая здесь зима? Ледяной ветер, завывая, поднимает слепящие снежные бури. Иногда так холодно, что скот замерзает. Эта жизнь - для женщины, которой нравится заниматься хозяйством, разводить огород, печь пироги или сидеть у огня с хорошей книгой. Для женщины, которой вполне достаточно быть рядом с мужем в печали и радости, в болезни и здравии, в богатстве и бедности… Эта жизнь для женщины,  - продолжила Элен, немного помолчав,  - любящей одиночество, которой не нужно, чтобы вокруг нее постоянно была компания новых людей, ей не нужны перемены, развлечения, бурные события. Эта жизнь для женщины, которая знает, какой опасной и ответственной работой занимается ее мужчина, которая с достоинством примет перемены от благоденствия к невзгодам, происходящие в мгновение        - Зачем вы мне все это рассказываете?  - поинтересовалась Джесси.
        - Потому что думаю, что вы не относитесь к таким женщинам. Несмотря на то что вы нравитесь мне, вашей энергии будет недостаточно. Думаю ли я, что вы сможете пережить эту зиму? Нет! Считаю ли я, что вы сможете приспособиться к этой жизни? Тоже нет!
        - Я все еще не понимаю, зачем вы мне все это говорите,  - холодно сказала Джесси.
        - Я видела, как загораются ваши глаза, Джесси, когда вы смотрите на него.
        - Вы видели?  - уныло спросила девушка.
        Элен кивнула.
        - Да.
        - Разве вы не поняли, что не имеет значения, как я смотрю на него?  - Джесси пыталась говорить ровным голосом, но ничего не получалось.  - Ведь должны быть и какие-то ответные чувства.
        - Джесси, я не имею в виду ничего плохого, но вы из тех, кому нравятся землетрясения, вихри, разгул стихии. Не обижайтесь, но мне кажется, что вы можете вывести человека из равновесия и уйти, захватив с собой его сердце и душу, прежде чем он успеет сообразить, что с ним произошло.
        - Я?  - возмутилась Джесси.
        - Я не уверена, что хотела сказать комплимент,  - тихо отозвалась Элен.
        - Что вы говорите?
        - Чарльз любит вас, разве не так?
        - Он думает, что да.
        - Так вот, я говорю, что если у вас есть выбор, выбирайте Чарльза. Конечно, это ваше личное дело, и мне не хотелось бы вмешиваться, но как посторонний наблюдатель и как женщина с большим жизненным опытом я хочу вам посоветовать - выбирайте Чарльза. Этот выбор сделает вас счастливой на долгие годы.
        Элен поднялась и протянула Джесси руку.
        - Я всем сердцем верю в это.


        - Стив, как ты думаешь, я уже достаточно хорошо научилась ездить верхом, чтобы взять лошадь и покататься немножко самостоятельно.
        Даже несмотря на ту неудавшуюся прогулку с Сидни, Джесси приходила к загонам каждую свободную минуту, заставляя Стива помогать ей учиться ездить верхом.
        - Конечно можете, Джесси. Возьмите Клару, она уже оседлана.
        Джесси взобралась на низкорослую спокойную кобылу и направилась к пастбищам. Она сидела в седле уже с гораздо большей уверенностью, чем всего лишь несколько дней назад. И управлять лошадью ей было уже намного легче, хотя Клара на самом деле большого управления не требовала.
        Джесси въехала на самый высокий холм и остановилась. Ее дыхание стало ровнее. Перед ней на восток простиралась бесконечная земля, а на западе под голубым небом Альберты возвышались Скалистые горы, поражая своей суровой красотой.
        Ветер обдувал ее лицо и слегка трепал волосы.
        Резкий запах лошади смешивался с запахом травы, высушенной под жарким летним солнцем.
        Джесси вспомнила свое первое появление здесь и мысли, что местный ландшафт так невыносимо уныл и мрачен. Это, казалось, было так давно!..
        Джесси соскочила с лошади. Закрыв глаза, она подставила лицо солнцу.
        Ее испугал какой-то странный звук. Она открыла глаза. Горячий воздух волнами поднимался от земли. Джесси почудилось, будто издали прямо на нее движется караван повозок. Возможно, этот образ навеяла ей лишь лавина белоснежных облаков.
        Джесси прищурилась. Повозки по-прежнему неуклонно двигались, скрипя и раскачиваясь, по бесконечной земле.
        Внезапно в ее душе появилось сильное чувство единства, общности, ощущение глубокого родства с женщинами, которые ехали по этой земле в тех повозках много лет назад. Вероятно, эти места тоже казались им пугающими и пустынными. Но они ехали навстречу неизвестному будущему, не зная, что принесет им новый день.
        И все-таки они не повернули назад. Почему?
        Ответ она уловила в песне ветра. Их вела любовь. И мужество, рожденное любовью. Вера, которая всегда следует за любовью. Именно любовь была самой главной силой во Вселенной - сильнее, чем эти огромные пустынные пространства, сильнее суровых зим, таких холодных, что замерзает даже скот, сильнее, чем все препятствия, которые когда-либо создавали природа и человек.
        Караван повозок исчез, испарился. Остались только мерцающие волны жара. Это был мираж. Песня ветра стихла, наступила потрясающая тишина. Но в этой бесконечной тишине Джесси нашла для себя ответ. Внезапно сердцем она нашла решение и поняла, что оно было единственно правильным.
        Джесси поскакала обратно на ранчо. Сняв седло с Клары, она осмотрела ноги лошади и почистила ее. Кое-какая практика позволила ей сделать это довольно хорошо. Она чувствовала себя сильной и ловкой.
        Джесси не могла больше ждать и отправилась на поиски Чарльза.
        Он возлежал около бассейна, завернувшись в халат. В таком виде она и застала его.
        - Адский ветер,  - сказал он, увидев ее.  - Изъявив желание поплавать, человек может просто околеть. И это в июле!
        Джесси подошла и уселась в удобный шезлонг.
        - Чарльз, я много думала…
        - Я тоже думал.
        - Ты мне глубоко небезразличен. Ты был для меня прекрасным другом. Ты потрясающий жизнелюб, и у тебя необыкновенное чувство юмора.
        - Это надо понимать как отказ в стихах?  - спросил Чарльз без нотки юмора в голосе.
        - Я не могу выйти за тебя замуж, Чарльз.
        - Естественно, ты понимаешь, что это не тот ответ, который я надеялся услышать.
        - Мне очень жаль.
        - Мне тоже. Кажется, я поступил как идиот.
        Он легонько подтолкнул ее, и она поднялась. Он тоже встал, потуже завязывая халат.
        - Ты здесь ни при чем, Чарльз.
        - Нет? А ты не хочешь взглянуть на счет за этот маленький неудачный роман?
        - О чем ты говоришь?
        - Идея гостевого ранчо лопнула, Джесси, как мыльный пузырь. Только чуть больше половины гостей платили за отдых здесь. Я субсидировал это мероприятие, потому что… ну, в общем, потому.
        - Чарльз, неужели ты не мог догадаться, что такое же удовольствие я бы получила от пиццы и кино?
        - Наверное, у меня склонность к широким жестам.
        - Не нужно притворяться, что тебе не больно.
        - В самом деле?  - спросил он, скривив губы.  - Спасибо за великодушие. В таком случае, ты прогорела. Так как на следующей неделе не будет больше гостевого ранчо «Браун Биар».
        Она уставилась на него.
        - Чарльз, ты не можешь так поступить. Люди заказали себе отпуск вплоть до конца лета.
        - Знаешь что! Я могу делать все, что захочу. Ты и Эджертон должны усвоить это.  - Он уже не скрывал своих чувств. Его безобразный гнев так и рвался наружу.  - Если я только узнаю, что он имеет отношение к тому, что ты мне отказала, я уничтожу его быстрее, чем он сможет проскакать на лошади вокруг бочки.
        - Чарльз, почему ты так говоришь?
        - Я видел, как ты смотришь на него.
        Джесси, поразило, что уже второй человек за последние двадцать четыре часа заметил, как она смотрит на Сидни.
        Неожиданно гнев прошел, и Чарльз стал каким-то печальным и расстроенным.
        - Джесси,  - тихо произнес он,  - я думаю, ты делаешь ошибку, отказываясь выйти за меня замуж. Но мне кажется, что еще большей ошибкой будет думать, что ты когда-нибудь сможешь приспособиться к здешней жизни.
        - К счастью,  - заявила Джесси, вскинув голову,  - меня еще не просили об этом.
        - Да,  - пробурчал он, и Джесси снова услышала мстительную интонацию в его голосе.  - К счастью.

10
        Автобус в последний раз остановился перед большим домом. Джесси, стоя в тени веранды, наблюдала за ним. Когда эти гости уедут, здесь больше уже не будет отдыхающих.
        Ее собственная маленькая машина была заправлена и ждала у крыльца. Девушке только оставалось попрощаться.
        - Здравствуйте, Джесси.
        Девушка повернула голову.
        - Сидни?  - безучастно произнесла она.
        Затем поспешно отвела взгляд. С Сидни Джесси чувствовала себя какой-то незащищенной. Ей не хотелось, чтобы он узнал, о чем она думает и что чувствует в настоящий момент. Джесси не хотела, чтобы он догадался, какое одиночество она испытывает и какие мрачные мысли одолевают ее в эту минуту.
        Сидни направился прямо к ней. Он снял шляпу и стал вертеть ее в руках. Сегодня была белая шляпа - не рабочая.
        Его джинсы были выглажены, начищенные сапоги блестели. Весьма подходяще для прощания.
        - Я пришел попрощаться с Эдом.
        - Он в доме.
        Сидни вздохнул.
        - Я пришел попрощаться и с вами,  - тихо произнес он.
        - Ну что ж, прекрасно. Прощайте.
        - Джесси, мне очень жаль.
        - Я всегда извиняюсь некстати, помните?  - съязвила Джесси.
        - Нет, но…
        - Сидни, давайте оставим это. Вы прекрасно знали, что этот момент наступит, с того самою дня, когда ранчо открыло свои двери для гостей. Вы знали, что у Чарльза не бывает серьезных идей. Вы имели полное право смотреть на меня с презрением. А теперь идите злорадствовать в другое место.
        - Я не злорадствую, Джесси. А что касается моих презрительных взглядов, то они никак не соответствуют действительности.
        Джесси взглянула на его лицо. Он выглядел усталым и грустным, совсем не злорадно торжествующим. Сердце Джесси сжалось от мысли, что она больше никогда не увидит его.
        - Я действительно стал уважать вас за то, как вы делали свою работу, Джесси.
        - Спасибо,  - холодно произнесла она.
        - Джесси, я могу вам чем-нибудь помочь?
        - Вы же не предлагали свою помощь, когда здесь еще было гостевое ранчо. Я не доставлю вам удовольствия помогать закрывать его.
        - Джесси, я ведь совсем не прыгаю от радости.
        - Ну что ж, может быть, позже…  - Она пожала плечами.
        Сильные руки сжали ее локти, резко развернули, заставляя девушку посмотреть в сверкающие зеленые глаза.
        До этого момента она была полна решимости уехать с ранчо так, чтобы не дать Чарльзу повода уволить Сидни, не говоря уже о желании сохранить чувство собственного достоинства.
        Сидни стоял слишком близко. В его глазах сквозь гнев проглядывала бездонная тоска одиночества.
        Джесси приподнялась на цыпочки и нежно коснулась пальцами его небритой щеки.
        - Джесси,  - хрипло произнес Сидни.
        - Джесси, ты звонила…
        Девушка резко отдернула свою руку от щеки Сидни. Он медленно повернулся. Они столкнулись лицом к лицу с Чарльзом, и она заметила гневное обвинение, блеснувшее в его глазах, хотя все происшедшее было отгорожено от взгляда Чарльза невероятно широкими плечами Сидни.
        В любом случае Элен была права. Даже если не насчет Чарльза, то относительно того, что ей не следует переезжать в эти места. Она не имела права ставить под угрозу жизнь Сидни и его работу.
        - Мистер Эджертон пришел только попрощаться,  - сказала Джесси, отстраняясь от Сидни.  - Да, я звонила на ранчо «Диких лошадей». Они смогут принять большую часть гостей на следующей неделе, но мне предстоит еще уговорить Лайзу Лизард заменить меня.  - Она позволила Чарльзу взять себя под руку и проводить в дом.

        Несколько часов спустя все уезжали. Гости. Эд. Даже Джек.
        Только что ковбои, все, кроме Сидни, собрались и вручили ей старательно завернутую коробочку. В ней оказалась пара носков ручной вязки. На них был вышит табун лошадей с развевающимися густыми гривами, несущийся по прерии. Каждый из парней застенчиво, но крепко обнял ее. Джесси безудержно плакала.
        Чарльз позвонил и вызвал вертолет, а затем исчез за плотно закрытой дверью своего кабинета.
        Джесси с трудом протиснула свой тяжелый чемодан через дверь. Она открыла багажник машины и бросила его туда, а потом со стуком захлопнула крышку.
        Затем она посадила Гарольда на переднее сиденье и причудливо обмотала вокруг него защитный ремень. Медвежонок был похож на маленького ребенка, забравшегося в машину. Джесси почувствовала, что слезы опять наворачиваются ей на глаза.
        Будет ли когда-нибудь ее собственный ребенок сидеть, устроившись так уютно на пассажирском сиденье? Похоже, что нет. Не скоро.
        Она покопалась в своем кошельке и отыскала ключи. Затем уселась в машину и включила зажигание.
        Через окно Джесси видела сухую траву, колышущуюся на ветру, холмистые пастбища, расстилающиеся перед ней. Она выключила зажигание и вылезла из машины. Точно не зная, куда пойдет, зная только, что она еще не готова покинуть ранчо, Джесси медленно побрела прямо к загонам.
        По одному загону кружили несколько лошадей, среди них она узнала кроткую Клару.
        Джесси перелезла через ограду и погладила лошадку.
        - Как ты думаешь, можно мне прокатиться верхом в последний раз?  - спросила она Клару.
        Доброе животное печально смотрело на нее.
        Джесси нашла кусок бечевки, обмотала его вокруг шеи кобылы и повела ее туда, где она заметила Стива, седлавшего лошадь. Она довольно долго наблюдала за ним, а потом, решив, что уже сможет сама оседлать кобылу, и немного повозившись, была готова поехать верхом.
        Она отвязала Клару и взобралась на нее.
        Сначала Джесси не знала, куда ей хочется поехать, но потом направила свою лошадь к рощице у ручья.
        Неспешная верховая езда, умиротворяющая красота пустынного ландшафта как бальзам действовали на ее разбитое сердце, душевная боль понемногу стихала.
        У Джесси снова возникло ощущение необычайного единения с природой, с историей, с прошлым. Она чувствовала себя песчинкой в огромном пространстве Вселенной. Сейчас она скачет по тем же местам, где раньше проходили другие люди. Сила неизведанной, девственной земли притягивала и успокаивала ее. Песня вольного ветра принадлежала только ей.
        Сидни однажды сказал: «Вы никогда не потеряете того, что храните в своем сердце». Правда ли это? Сохранится ли тепло ее любви к Сидни в долгие холодные одинокие ночи надвигающейся зимы?
        Джесси так и не поняла, что напугало спокойную маленькую кобылку. Минуту назад она ехала в полном одиночестве, чувствуя необыкновенное понимание жизненных процессов и себя в этой жизни, как вдруг, дико заржав, лошадка взвилась на дыбы и бешено понеслась.
        Джесси в страхе попыталась ухватиться за выступы седла, но тут же с ужасом поняла, что седло соскальзывает. Она упала с лошади, но ее правая нога зацепилась за стремя. Храпящая лошадь в панике тащила ее за собой. Джесси почувствовала, как ее голова сильно ударилась о камень, и в этот момент ее нога наконец-то высвободилась.
        Когда Джесси на секунду пришла в себя, она посмотрела на небо. Яркое голубое небо осветилось, как вспышкой маяка. Голова жутко болела, в глазах стоял туман, на губах ощущался вкус крови. Джесси пыталась приподняться, но опять со стоном опустилась на землю. Туннель сужался, голубое небо отодвигалось вдаль, пока не стало лишь крошечной точкой в надвигающейся темноте. А потом темнота сомкнулась - Джесси потеряла сознание.

        Сидни, щелкая кнутом, гонял лошадку Эда на длинной корде, не заботясь о том, что одет совсем не для работы. Ему было просто необходимо сосредоточиться еще на чем-то помимо Джесси, помимо тоски в ее зеленых глазах, когда она смотрела на него. Нет, сквозь него.
        Он наблюдал за ней, стоя в тени веранды, когда она тащила свой чемодан к машине. Сидни хотел подойти и помочь ей, но не смог даже двинуться с места. Он не мог, не хотел помогать ей покинуть его, не мог даже смотреть, как она уезжает. Сидни резко отвернулся и пошел прочь от дома. Он почти побежал, когда услышал, как Джесси включила зажигание. До этой самой секунды что-то непонятное еще теплилось в его душе. Но со звуком мотора ее автомобиля эта последняя искра надежды погасла.
        Теперь он понимал, что Элен была права.
        Он разрешил Джесси уехать. В самом деле, что эта жизнь, эта земля могла предложить такой женщине, как Джесси? Когда они прощались, Сидни надеялся, что девушка сделает или скажет что-нибудь, что развеет его пессимистические мысли.
        И это почти произошло. Почти.
        Он почти просил ее остаться - остаться, чтобы посмотреть, что они могут сделать силой их любви. Их любви было бы достаточно, более чем достаточно, чтобы вместе преодолеть все жизненные препятствия.
        Но умолять Сидни не стал. Возможно, он поступил глупо, но был уверен, что его решение потребует больше сил, чем если бы он умолял ее остаться, зная, что его чувства могут быть не взаимными. Он хотел защитить свою любовь.
        Но когда она прикоснулась к нему, искра электрического разряда проскочила между ними, связав их вместе. И так случалось всегда. В ее прикосновении было что-то еще, хотя Элен все равно права - этого будет недостаточно.
        Джесси придется полюбить его так же сильно, как он любит ее. Ей придется полюбить только его одного, на всю оставшуюся жизнь. Сможет ли она? Сможет ли она подарить ему такую любовь, когда почти каждый мужчина, встречавший ее, начинал испытывать к Джесси такие же глубокие чувства, как и он сам?
        Вздохнув, Сидни остановил лошадку, отвязал корду и отпустил животное. Работа не помогает. Даже она не спасает его от мучительных мыслей. Подойдя к тому месту, с которого можно было лучше увидеть дорогу, ведущую к загонам, Сидни прищурился, и его сердце чуть не остановилось.
        Какая-то лошадь скакала прямо на него, седло на ее спине сползло вбок. Седока не было. Сидни заставил себя не терять самообладания. Несущаяся лошадь внезапно остановилась, тяжело дыша, дрожащая, взмыленная, мокрая от пота. Кто же на ней катался? Эта кобылка не принадлежала к тем лошадям, на которых ездили его помощники,  - он мог сказать это с первого взгляда. Седло тоже не принадлежало ни одному из его людей.
        Эта лошадь была одна из тех, которые использовались для гостей, для их прогулок. Но все гости уехали.
        Стив? Нет, этот парнишка никогда так плохо не наденет седло, и уж, конечно, оно не сползет.
        Джесси? Ее запах неуловимо витал в воздухе, путая его мысли. Но это не могла быть Джесси.
        Он сам видел, как она уехала.
        Нет, постой, как раз этого он и не видел. Предположим, что Джесси последовала чему-то необъяснимому - она ведь так импульсивна,  - что, возможно, и привело к такому результату. Она могла, как раньше, взять на себя больше, чем умела,  - единственный вывод, который напрашивался сам собой.
        Около двери конюшни висел старый медный колокол, в который звонили только в случае крайней необходимости. Сердце Сидни тяжело застучало, он подошел к колоколу и зазвонил в него. Кто-то же упустил эту лошадь!
        И он готов был биться об заклад, что кто бы ни упал с этого седла, ранен, и возможно тяжело. Ковбои появлялись отовсюду, причем быстро. Звон колокола раздавался здесь, может быть, не чаще одного раза в год. Даже Чарльз, знающий, что означает этот звон, бежал по тропинке, ведущей от большого дома.
        - Кто-нибудь видел, кто уезжал на этой лошади?  - прежде всего спросил Сидни.
        Мужчины покачали головами.
        Подбежал запыхавшийся Чарльз. Сидни повторил вопрос, но тот тоже ничего не видел.
        - Машина Джесси все еще припаркована?
        - Да, я проходил мимо нее и заметил, что она привязала плюшевого медведя на переднем сиденье.
        Пустая машина пугала. Это означало, что, вероятнее всего, это была она. Этот плюшевый мишка, сидящий в машине, вызвал у всех мужчин воспоминание о сердечности Джесси, о ее звонком смехе, о ее жизнерадостности и неугомонности. Зловещее молчание повисло над ними. И на лице каждого мужчины, ждущего его указаний, Сидни заметил глубокую привязанность, которую они питали к Джесси. Каждый из этих мужчин, даже Чарльз, имел мужество любить ее, не стеснялся свободно показать и доказать свою любовь к ней. Это тоже было видно по их лицам.
        Внезапно он осознал то, чего не замечал, да и не хотел замечать, раньше. Место Джесси было именно здесь.
        Она принесла сюда, на эту одинокую землю, в эту глушь, свой талант веселить людей, свой звонкий смех, свой неудержимый энтузиазм и свою любовь.
        Все, кто познакомился с ней, признавали ее способности и полюбили ее, поскольку она заслужила эту любовь. Все, кроме него.
        Ужасная боль, пронзившая Сидни, могла, казалось, парализовать его. Но он должен это выдержать.
        - Том, принеси мне карту.
        - Да, сэр.
        Чувствуя тошноту и странную слабость в ногах, Сидни засомневался, сможет ли он когда-нибудь сказать Джесси, что понял: место человека там, где его любят. Нет, он не должен позволять себе быть таким сентиментальным. Особенно сейчас. Том принес карту, и все склонились над ней.
        - Роб, ты и Джо обследуете этот сектор к западу. Принесите винтовки. Если вы найдете ее, стреляйте три раза. Обыщите каждый дюйм земли.
        - Мы не пропустим ни дюйма, сэр.
        Одно за другим он распределял места для поиска. Но они знали, и он знал, как велика эта земля. И какой маленькой была Джесси.
        Наконец все подготовились к поиску. Кто-то оседлал лошадь и для него. Сидни почувствовал глубокую признательность. Он решил поехать один, осматривая территорию по дороге, ведущей к роще у ручья.
        Чарльз одиноко стоял у загонов среди оседающей пыли. Он был очень удручен.
        - Как только прилетит вертолет, отправьте его сюда,  - сказал Сидни, показывая пальцем место на карте.  - И прочешите эту дорогу.
        - Конечно, я пошлю его. Эджертон… Сидни…
        Сидни едва сдерживал свое нетерпение.
        - Да?
        - Я думаю, что это я виноват в случившемся.
        - Никто в этом не виноват.  - Сидни резко сунул винтовку в чехол, прикрепленный к седлу.
        - Вы, наверное, знаете, я просил ее выйти за меня замуж.
        Проклятье! Неужели этот человек не понимает, что сейчас дорога каждая секунда? Сидни отвязал свою лошадь и вскочил в седло.
        - Она сказала «нет».
        - И что?  - произнес Сидни, поворачивая свою лошадь, нетерпеливо танцующую по кругу. Где-то в глубине души ликующе зазвенели колокольчики надежды: она сказала «нет»! Однако Сидни одернул себя - рано еще радоваться.
        - Она сказала «нет», потому что влюблена в вас.
        Сидни снова развернул лошадь и подъехал к Чарльзу очень близко:
        - Она вам так сказала?
        - Нет, она ничего не говорила. Это я, к моему глубокому стыду, сказал ей, что, если она признается вам в своей любви, я убью вас. Я понимаю, это был отвратительный шантаж. Возможно, поэтому она от отчаяния взяла эту проклятую лошадь, едва умея ездить верхом. Я так сожалею. Это моя вина.
        Сидни глубоко и спокойно вздохнул. Он едва сдержался, чтобы не выдать своего желания связать Чарльза и тащить его за своей лошадью, пока они не найдут Джесси.
        Но он только взглянул на него. Чарльз страдал, он искренне раскаивался. В его глазах была тоска. Несмотря на гнев, Сидни посочувствовал этому человеку. Ведь он тоже знал, каково это - любить Джесси Хуберт.
        Ковбой наклонился, быстро и крепко сжал плечо Чарльза.
        - Я найду ее.
        Сидни увидел Джесси издалека. Она как пьяная брела совершенно не в том направлении. Внезапно ее колени подогнулись, и она упала. На расстоянии девушка выглядела как маленький сверток ярких лоскутков.
        Сидни пришпорил свою лошадь и поскакал прямо к Джесси. Он быстро соскочил с седла и подошел к ней. Опустившись на землю рядом с Джесси, он аккуратно перевернул ее на спину и вздрогнул от вида запекшейся крови на ее лице. Глаза Джесси были закрыты, ее грудь равномерно поднималась и опускалась - она выглядела так же мирно, как в тот день, когда он ворвался в ее спальню. Сидни захотел крепко прижать девушку к себе, но заставил себя сдержаться, чтобы не повредить ее, возможно сломанные, кости.
        Сидни осторожно приподнял ее, поддерживая за спину. Она была легкой как перышко. Он поцеловал ее в щеку и был вознагражден - она открыла глаза.
        Джесси слабо улыбнулась.
        - Я в раю?
        - Что, моя милая?
        - Я умерла,  - пробормотала она - Я в раю.
        - Нет, ты не умерла.
        - Знаешь, в этой жизни я не могу любить тебя, но мою любовь уничтожить нельзя.  - Она сосредоточенно произносила каждое слово тихим и хриплым голосом.
        - Ты не умерла, глупышка,  - сказал Сидни с мягкой настойчивостью.  - Ты можешь любить меня в этой жизни - каждый день, каждый час, каждый миг. Мы имеем на это право.
        Джесси посмотрела на него в замешательстве.
        - Сидни?
        - Да, это я.
        - Сидни, у меня болит голова. Просто раскалывается.
        - Ладно, ладно, любовь моя, я потом посмотрю.  - Сейчас ему было необходимо предупредить других, что он нашел ее. Но Джесси вцепилась в него с удивительной силой.
        - Никогда не позволяй мне уезжать, Сидни. Не оставляй меня.
        - Я не оставлю,  - заверил он ее.
        Джесси закрыла глаза.
        Однако это обещание, с грустью подумал Сидни, ему придется нарушить. Он подошел к своей лошади и взял винтовку. Затем три раза выстрелил в воздух.
        Потом взял флягу с водой и, смочив носовой платок, прикоснулся им к сухим губам Джесси, вытирая с них кровь.
        - Не покидай меня,  - прошептал Сидни, когда он сделал все, что мог сделать. Он мягко обнял девушку.  - Никогда не покидай меня.
        Через минуту над ними заурчал, приземляясь, вертолет. Оттуда вышел Чарльз. Сидни с величайшей осторожностью посадил Джесси в машину. Затем он отступил, чувствуя, что его сердце разбивается на тысячу мелких осколков.
        - Вы полетите с ней. Пилот отвезет вас прямо в больницу, в Калгари,  - прокричал Чарльз.  - Я присмотрю за вашей лошадью.
        Сидни изумленно взглянул на своего босса, а затем благодарно улыбнулся. Впервые он увидел некоторые признаки того, что когда Чарльз повзрослеет, то будет прекрасным человеком. Он крепко пожал ему руку и забрался в вертолет.
        Цветы, цветы. Кругом одни цветы. Красные, желтые, всех цветов радуги.
        - Джесси?
        Она повернула голову и почувствовала, как слезы застилают ей глаза.
        - Сидни,  - прошептала она, вглядываясь в его лицо: оно было серым от изнеможения.
        Он протянул руку и взял ее ладонь.
        - Я упала с лошади, да?
        - Да, седло соскользнуло.
        - Вероятно, я не застегнула его справа вверху. Постоянно забываю это сделать. Ты думаешь, что я неумеха?
        - Нет, нет, что ты.
        - Чарльз снова отрывает гостевое ранчо?
        - Боже упаси!
        - Где мы?
        - В Предгорном госпитале. В Калгари.
        - А я думала, что в твоей постели,  - протянула она с разочарованием.  - Или мне нужно приглашение?
        Он улыбнулся, убирая непослушные пряди с ее лица.
        - Ты напрашиваешься?
        - Ну, я всегда надеялась… может быть… ты пригласишь меня к себе.
        - Это правда? Дай мне посмотреть в твои глаза. Отлично. Зрачки расширены одинаково.
        - Какой ты гадкий! Я думала, ты хочешь посмотреть в мои глаза не за этим.
        - В другой раз,  - заверил ее Сидни.
        - Почему ты здесь?
        - Потому что я обещал, что никогда не покину тебя.
        - Как благородно с твоей стороны,  - прошептала она, закрывая глаза.
        - Джесси?
        - Мм?
        - Я здесь, потому что я люблю тебя.
        Она что-то пробормотала. Он не расслышал, но, похоже, что она произнесла: «О боже».
        Когда Джесси проснулась, ей показалось, что цветов стало больше. Сидни ушел.
        Конечно, он ушел, подумала Джесси. Он, наверное, никогда и не был здесь. Ее воображение сыграло с ней какую-то злую шутку. Кажется, от этого удара по голове сломалась ее «думающая» кнопка, потому что память говорила ей, что Сидни нашел ее и поднял на руки, говоря ей восхитительные слова о своей любви и о том, что теперь они всегда будут вместе. Ее рассудок хотел, чтобы она поверила, будто бы Сидни сидел на этом стуле и говорил, что любит ее. Ну да, это такая же правда, как и то, что медсестра, находящаяся в больничной палате,  - ее тетушка Полли, которая умерла пятнадцать лет назад.
        Джесси медленно встала. Чувствуя себя восьмидесятилетней старухой, она пошла в ванную, а затем прошаркала обратно в палату и стала рассматривать карточки на букетах.
        Чарльз. Роб. Джо. Том. Эд. Анджела. Берт. Гости, приезжавшие в это лето на ранчо. Ее коллеги по школе в Верноне. Служащие Анпетью Лодж. Даже Джек прислал ей цветы.
        Сколько любви вокруг! Но Джесси чувствовала себя разочарованной и неудовлетворенной - сейчас она нуждалась в любви только одного человека.
        - Ты вернешься в постель сию же минуту или будешь иметь дело со мной.
        Джесси медленно повернулась.
        Сидни стоял в дверном проеме, на этот раз без шляпы, его черные волнистые волосы блестели. Он выглядел таким восхитительно возбуждающим. Он был небрит, и Джесси вспомнила, как его усы покалывали ее кожу. Она улыбнулась, заметив, что он был одет в белый халат врача.
        - Сидни…
        - Марш в постель!
        - Почему ты одет…
        - Сейчас же!
        Джесси скользнула под одеяло.
        - Итак, теперь ты собираешься стать хирургом?
        Сидни быстро взглянул на свой халат, как будто его рассердило то, что это привлекло ее внимание.
        - Одна медсестра дала мне его. Думаю, она пыталась тем самым намекнуть, что мне пора бы переодеться - я не слишком хорошо пахну.
        - Сколько времени ты здесь?
        - Три дня.  - Он отодвинулся от кровати.
        - Ты пахнешь восхитительно,  - неожиданно вырвалось у нее. Джесси почувствовала, что румянец разливается по ее щекам.  - Почему? Почему ты здесь?
        - Потому что я благородный человек,  - криво усмехнулся Сидни. Он опустился на край кровати и взял ее руки в свои.
        Благородный? Она надеялась услышать отнюдь не этот ответ. Его сильные руки крепко сжимали ее ладони.
        - Какие прекрасные цветы,  - сказала Джесси, каждой клеточкой своего тела ощущая его близость. Она не знала, что ей следует говорить или делать. Только в одном она была уверена: она не отпустит этого мужчину, пока он сам не оттолкнет ее.
        - Да,  - сказал он, глядя на нее.
        Джесси залилась ярким румянцем.
        - Представь себе, даже Эд потратил свои с трудом заработанные деньги, чтобы купить для меня цветы. Четыре недели назад он бы не сделал этого.
        - Я сказал ему, что если он захочет, то может остаться на ранчо до конца лета, несмотря на то, что гостей там больше не будет. Ты знала об этом?
        - Нет, я не знала.
        - А знаешь, что он ответил?
        Джесси покачала головой.
        - Что?
        - Он говорит, что соскучился по маме, сказал, что смерть отца заставила его бояться быть любимым и любить самому. Он хотел, чтобы все его ненавидели, а не любили, и думал, что так ему будет легче.
        - О, Сидни!
        - Кое-чему он научил и меня. Знаешь, я тоже хотел выбрать легкий путь. Всю свою жизнь я был одинок. Мой отец умер, когда я был подростком. Может быть, именно тогда я принял такое же решение, как и Эд. Одиноким быть легче. Любовь приносит боль. Но любовь - коварная штука. Невозможно угадать, когда она тебя поймает в свои сети. Ее нельзя приручить или проконтролировать. Любовь непредсказуема.
        - Ты прав,  - печально кивая головой, согласилась с ним Джесси.  - Ты абсолютно прав.
        - Я никогда прежде не задумывался, почему некоторые связи между людьми продолжаются долго, а некоторые - сразу рвутся. Не думаю, что кому-нибудь удавалось разгадать причину этого. Я имею в виду, что много раз слышал, как люди говорили о какой-нибудь паре: «Они никогда не сойдутся - они слишком разные»,  - и ошибались.
        - Это правда,  - согласилась Джесси,  - а иногда люди, казалось, идеально подходят друг другу, но не сходятся.
        - Джесси, я не думаю, что мы идеально подходим друг другу. Ты - городская девушка, а я - сельский парень. Ты относишься к жизни слишком беспечно, я же - слишком серьезно.
        - Я никогда и не утверждала, что идеально подхожу тебе,  - негодующе прошипела Джесси.
        - Тебе все время нравится спорить, а я - очень миролюбивый человек.
        - Я не люблю спорить!  - Она выдернула свою руку.
        - Ты любишь шум и действия, а я - покой и тишину.
        - Единственное действие, которое я сейчас хочу совершить,  - это стукнуть вазой для цветов по твоей глупой голове.
        - И кроме того, ты для меня слишком низенькая.
        - Для тебя? Да ты просто издеваешься!
        - Я всегда был очень осторожен с красноголовыми. Слишком уж они вспыльчивые и горячие,  - спокойно проговорил Сидни, отодвигая вазу с цветами подальше от нее.
        Джесси скрестила руки на груди и свирепо уставилась на него.
        - Но ничто на свете не остановит меня,  - тихо произнес он.  - Ничто не остановит моей любви к тебе. Эта любовь полностью поглотила меня.
        Джесси раскрыла рот от удивления.
        - Мой разум твердит мне: «Эта девушка не для тебя. Она импульсивная, неугомонная, возмутительная». А мое сердце говорит: «Может быть, это как раз то, что тебе нужно, тебе - рассудительному, степенному старому ослу». Джесси, я не хочу, чтобы моя жизнь вернулась в прежнее русло. Ты разрисовала ее яркими красками, когда все вокруг было серым и мрачным. Ты принесла свет в мой мир, долгое время находившийся во мраке. Я никогда не делал более безумной вещи, но… Джесси Хуберт, ты будешь моей женой?
        - Не знаю, Сидни,  - пролепетала Джесси, с явным обожанием изучая черты его лица.  - Ты ужасно высок для меня. У тебя недоразвито чувство юмора, а твоя жажда риска нуждается в серьезной доработке.
        - Джесси, только скажи «да» или «нет»,  - мрачно сказал Сидни.
        - Не заносись. Ты вообще живешь в глуши.
        - Джесси!
        - Ты никогда больше не сможешь назвать меня зеленоглазым чудовищем, если, конечно…
        - Я сейчас же возьму тебя за горло вот этими руками,  - сухо сказал он,  - и начну сжимать, покаты не ответишь мне. И я уберу руки только в том случае, если это будет тот ответ, который я хочу услышать.
        - Сидни, хотя мы с тобой абсолютно разные люди, и я знала это с самого начала, я люблю тебя.  - Джесси уже не дразнила его.  - Я люблю тебя без причины и без каких-либо задних мыслей. Я люблю тебя всем сердцем и всей душой.
        - Не знаю, что ждет меня завтра, любовь моя, но жизнь без тебя не имеет смысла.
        - Да, я выйду за тебя замуж. Я нарожаю тебе детей. Я выучусь кататься верхом. Я научусь разводить огород и печь пироги… Но,  - Джесси внезапно нахмурилась,  - я должна предупредить тебя: если ты женишься на мне, то тебе, возможно, придется заплатить более высокую цену, чем ты ожидаешь.
        Она рассказала ему о подозрениях Чарльза насчет ее чувств и о его угрозе убить соперника.
        - Да я просто проволоку его на веревке за моей лошадью, пока от него ничего не останется.
        - Будь серьезным!
        - Как? Я думал, ты собираешься отучить меня от серьезности. Я тренируюсь.
        - Ты уже говорил с Чарльзом,  - догадалась Джесси.
        - Верно. Он желает нам всего наилучшего.
        - Желает нам всего наилучшего? Откуда он знал, что я скажу «да»?
        - Я и сам знал, еще до того, как ты ответила.
        - Ты? Откуда?
        - Я увидел свет в своих глазах. Этот потрясающий изумрудный свет, который сказал мне, что ты всегда будешь любить меня, даже если я позволю тебе уйти.
        - Ты прав.
        - Знаю.
        - Иди сюда,  - прошептала Джесси, приподнимаясь.
        Сидни прилег на узкую кровать рядом с ней.
        - Я тоже всегда буду любить тебя. Каким же я был дураком, когда позволил тебе уехать.
        - Сидни, а что, если бы я не упала с этой лошади? Что, если бы я тогда не вылезла из машины и уехала?
        - Я думаю, через пару недель боль стала бы невыносимой, и я все равно поехал бы за тобой. Не думаю, что я был бы в состоянии вынести пустоту этого ранчо. Без тебя мне ничего не нужно.
        - Значит, я избавила тебя от лишних хлопот.
        - Весьма оригинальным способом,  - заметил он.
        - Однажды ты сказал мне, что я - неприятность. С большой буквы.
        - Ну,  - протянул он,  - я уже не могу взять эти слова обратно.
        - Тогда попытайся их загладить,  - прошептала Джесси, предложив ему свои губы. Он приник к ним, как путник, изнывающий от жажды. Его поцелуй был страстным и благоговейным одновременно.
        - Господи, женщина, ты просто огненная,  - прошептал Сидни между поцелуями.
        - Огненная?  - пробормотала Джесси, отвечая на его жадные поцелуи с не меньшей страстью.  - Ты хочешь сказать, что моего огня хватит на это одно испепеляющее лето?
        - Нет, я хочу сказать, что искры нашей любви зажгли такое пламя страсти, которое, даже погаснув, оставит после себя раскаленные докрасна угольки, тепло которых будет согревать нас всю жизнь.
        Она хрипло простонала, когда Сидни стал легонько покусывать мочки ее ушей.
        - Ой,  - вскрикнула Джесси, чувствуя, что его страсть разгорается все сильнее.  - Ой, Сидни, извини. У меня голова раскалывается.
        - Проклятье,  - вырвалось у него.  - Нам постоянно что-то мешает. Но когда-нибудь твои отговорки закончатся.
        - Да, но только после свадьбы,  - застенчиво сказала ему Джесси.  - Я могу выйти замуж в белом.
        В первый момент он не понял, почему она так сказала, а затем спокойно улыбнулся.
        - Ты хочешь сразить наповал всех мужчин?
        - Тебе не кажется, Сидни, что ты переоцениваешь мою сексуальность?
        - Нет, я вовсе не это хотел сказать. Ты имеешь в виду, что ты все еще?..
        - Да. Я всю мою жизнь ждала только тебя.
        Сидни нежно обнял ее.
        - Я тоже всю мою жизнь ждал только тебя. Я просто не могу дождаться того дня, когда мы поедем домой.
        Джесси глубоко вздохнула:
        - Я - твоя, Сидни. И мы уже дома. Навсегда.
        ВНИМАНИЕ!
        ТЕКСТ ПРЕДНАЗНАЧЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ.
        ПОСЛЕ ОЗНАКОМЛЕНИЯ С СОДЕРЖАНИЕМ ДАННОЙ КНИГИ ВАМ СЛЕДУЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ЕЕ УДАЛИТЬ. СОХРАНЯЯ ДАННЫЙ ТЕКСТ ВЫ НЕСЕТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ. ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ И ИНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КРОМЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНО. ПУБЛИКАЦИЯ ДАННЫХ МАТЕРИАЛОВ НЕ ПРЕСЛЕДУЕТ ЗА СОБОЙ НИКАКОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ. ЭТА КНИГА СПОСОБСТВУЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ РОСТУ ЧИТАТЕЛЕЙ И ЯВЛЯЕТСЯ РЕКЛАМОЙ БУМАЖНЫХ ИЗДАНИЙ.
        ВСЕ ПРАВА НА ИСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПРИНАДЛЕЖАТ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ И ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ.