Сокол Светлана Раимовна Ляндина
        Иногда ангелы с обломанными крыльями притворяются принцами. Мы принимаем их, отдаем свое сердце, впускаем в дом. И при этом не замечаем, как теряем настоящих принцев…
        Светлана Ляндина
        Сокол
        ГЛАВА ПЕРВАЯ.
        - Ш-ш.
        Шуршат, пугают. Взлетели к потолку и смотрят на меня сверху.
        Я оглянулся. Пусто. Но все равно слышу их шепот. Сделал вид, что отвлекся, и вдруг за спиной что-то упало. Раздался хлопок… и снова тишина.
        Затаились, следят, прикрывают.
        Защищают…
        В столь ранний час в холле обычно бывает спокойно: гости спят в своих шикарных номерах; лифты молчат; администратор раскладывает на стойке приглашения для постояльцев и одновременно поглядывает одним глазом на монитор, спрятанный за пузатой фарфоровой вазой с цветами; дворецкий протирает белой тряпочкой блестящую ручку на стеклянной двери, по привычке улыбается и тихо проговаривает себе под нос приветствия на разных языках; горничные, скользя мягкими тапочками по мраморному полу, словно тени появляются из ниоткуда; носильщики тянут тяжелые телеги, набитыми доверху кожаными чемоданами.
        Отель постепенно просыпается.
        Она зашла ровно в десять часов. Он сразу ее заметил.
        ***
        Для кого-то жизнь понятная, а для меня она до сих пор загадка. Совсем не такая, как себе рисовала в детстве, или как рассказывают в книжках, или снимают в кино.
        Все женщины мечтают о принце. Не о мальчике с короной на голове, а именно о настоящем, взрослом мужчине.
        Я такого ищу всю жизнь. Хотя замужем уже десять лет, есть дочь, а так же ипотека на квартиру и кредит за машину.
        - У тебя только один ребенок? - спросил Игорь, взглянув на меня сквозь прозрачный напиток в стакане.
        - Пока одна.
        - А у меня двое. Мальчик и девочка. Сын заканчивает школу, дочка учится в шестом классе.
        Ему около сорока. На вид не скажешь, но выдает взгляд. Слишком замученный, как у всех мужчин, живущих в России.
        - Я рано вышла замуж, в восемнадцать лет.
        - Правда? И сколько уже вместе?
        - Много. Слишком много.
        - А дочка еще маленькая.
        - Ей пять.
        - Кем ты работаешь, Вера?
        - Я учитель.
        Игорь еще больше удивился.
        - Никогда бы не подумал. Какой предмет?
        - Я преподаю в школе французский язык.
        - Тогда понятно, почему ты так легко общаешься с местными. Я успел выучить только несколько фраз перед самым отъездом, а сейчас все забыл. В школе учил немецкий, а французский дается с трудом. Хорошо, что на конференции работают переводчики.
        Игорь - гинеколог. Он приехал во Францию по работе всего на четыре дня.
        Ближе к одиннадцати часам солнце прогрело песок на пляже. Пластиковые шезлонги заполнили прибрежную полосу. Появились мамаши с детьми. Старички в огромных панамах вылезли из своих отелей. Недалеко от нас компания молодых людей заняли спортивную площадку.
        - Аня! - крикнула я дочери. - Отойди от воды.
        Девочка недовольно скривила губы.
        - Ну, чего! Я не лезу в воду.
        Я не стала с ней спорить, только махнула головой в сторону. Она отошла на пару метров от воды и снова уселась на горячий песок. Огромная синяя панама прикрыла ее обгоревший нос.
        - Она похожа на тебя, - заметил Игорь. - А мои дети копия мама и теща. Ни один не пошел в меня.
        Не такого принца я искала. Думала, приеду во Францию и обязательно встречу романтичного иностранца приятной внешности, веселого, общительного. А тут сидит сорокалетний мужчина с блестящей лысиной на затылке, небольшим дряблым животиком, в плавках ядовито синего цвета.
        - Как ты оказалась на таком дорогом курорте? - спросил он.
        Увидел мой скромный наряд и сразу же догадался, что я не просто так попала в Канны, да еще в самый престижный отель на побережье.
        - Выиграла в лотерею.
        - Не может быть! - Он даже привстал от удивления. - Такое бывает? Никогда не встречал людей, выигравших в лотерею. Как это произошло? Расскажи!
        - Ничего особенного, - пожала плечами я. - Купила лотерейный билет в магазине на кассе, а через неделю узнала, что выиграла поездку во Францию. Муж не смог поехать со мной.
        Неправда. Я даже не предлагала Юре поехать в Канны. Зачем мне нужен муж во Франции? Впервые выпала такая удача, и я сразу же воспользовалась свободой. Двадцать один день. Одна! В другой стране, в шикарном отеле. Только Анютку пришлось взять с собой. Муж как узнал про поездку, так сразу же поставил перед фактом - или с ребенком или никак. «Дочь тебе не помешает» - сказал он.
        Трудно найти принца, когда с тобой за руку идет маленькая девочка. Но шанс все же есть.
        - Я думал у тебя муж богатый, - с надеждой в глазах, сказал Игорь.
        - Муж не может купить путевку в санаторий, не то, что во Францию.
        - Так вы живете в Питере?
        - Да.
        - А я в Новгороде. Совсем рядом.
        Действительно. Недалеко.
        - Как же твоя жена? - прямо спросила я.
        - А! - махнул он рукой. - Жена все время на даче. Мы почти не видим друг друга. Двадцать лет вместе. Притерлись, чувства давно остыли. Хорошо, есть дети, а то бы давно разбежались.
        - А мы с мужем никогда не любили…
        Зачем я это сказала? Любили когда-то. Очень давно, по молодости.
        Я думала, все так выходят замуж. Сидели за одной партой, наши мамы работали на одном комбинате. Вместе росли, вместе гуляли во дворе. После выпускного переспали, посидели, поговорили и решили, что пора расписаться.
        - Мне не нужен любовник, - прямо сказала я.
        Игорь приподнял бейсболку.
        - Мне тоже. Я не в том возрасте, когда бегают по отелям и прячутся от жены. Мне нужна подруга, так чтобы на всю жизнь.
        Странный. Видимся второй раз, а он говорит о жизни.
        - Снова эти богатенькие мальчишки гоняют мяч. - Недовольно сморщив лоб, Игорь взглянул в сторону спортивной площадки. - Мажоры, маменькины сынки. Золотая молодежь.
        - Почему ты так говоришь?
        - Они все из богатых семей. Смотри, - он показал пальцем на одного парня, - вон тот. В белых трусах. Это сын одного известного человека. Его фамилия тебе ничего не скажет, но его хорошо знают в определенных кругах. Человек, заработавший первый миллион, в двадцать лет. Теперь он - магнат, а его отпрыск отдыхает в Каннах и бегает по золотому песочку.
        Я пригляделась. Мальчишки. Восемнадцать - двадцать лет. Все хорошенькие, спортивные. В шортах и босиком.
        - Странные тут парни, - снова заговорил Игорь.
        - Почему? Что в них странного?
        - Ты заметила, в Европе никто не носит плавки. Только шорты. Причем длинные, до колен.
        - Заметила. В плавках ходят только русские.
        - Вот именно. Так они еще надевают их на трусы.
        - И что?
        - Как можно в такую жару носить трусы и плавки? Смотри. У них у всех из-под шорт выглядывают резинки от трусов. Странные.
        У всех ребят видны трусы. Они потеют, но все равно бегают в шортах, в них же плавают и загорают.
        - А вон тот, - он показал пальцем еще на одного парня, - приехал со старухой. А он еще совсем ребенок.
        Юноша. Брюнет. В ярко-красных шортах. Вокруг него постоянно вьются девушки, парни уважительно похлопывают по плечу и прислушиваются к каждому его слову. Ничего особенного. Не самый красивый, не самый высокий. Худощавый, плечи широкие. Редко улыбается, но играет в мяч профессионально.
        - Кто он?
        - Я его не знаю. Но мне кажется, он русский.
        - Они все говорят на французском. Причем очень хорошо.
        - Может и так. Но, он не похож на француза.
        Типичный француз. Губки - трубочкой, постоянно поправляет рукой волосы. Шорты аппетитно обтягивают упругую попку. Грудь совершенно гладкая без единого волоска.
        - Они каждый день здесь играют. Развлекаются.
        Игорь человек не молодой. К тому же воспитанный в советской школе, в советское время, советскими педагогами. Он не привык бездельничать и зарабатывает деньги трудом, а не своим телом.
        Пока мы рассматривали «золотую» французскую молодежь, Аня успела выкопать в песке огромную яму. Ей помог еще один мальчик.
        - Мама, смотри! - крикнула она мне. - Здорово? Здесь можно сидеть!
        Не успела я ответить, как мяч прилетел прямо в яму к моей дочери.
        - Ой!
        Девочка взяла мяч. С площадки послышались взволнованные голоса, смех девиц. Игроки сбились в одну кучку. Аня удивленно взглянула на меня. Парень в красных шортах побежал ей навстречу.
        - Привет, - сказал он на чисто французском языке.
        - Привет, - ответила девочка.
        Она хорошо знает этот язык с самого рождения.
        Парень протянул руку, и Аня отдала ему мяч.
        - Как тебя зовут? - Он присел на корточки.
        - Анна. - Засмущалась она.
        - Ты русская?
        - Да.
        - А меня зовут Александр.
        Он разговаривает с ней, а смотрит куда-то в сторону. Мимо меня. Далеко, там, где отель возвышается над пляжем.
        - Что он хочет от твоей дочери? - встрепенулся Игорь. Снял кепку с головы и даже привстал.
        - Не знаю.
        Мне слышно каждое их слово, но я не вижу глаза парня, он прикрывает их рукой от солнца.
        - Ладно, я пойду. - Юноша встал. - Спасибо, Анна.
        - Пока.
        Девочка помахала ему рукой.
        Красные шорты соблазнительно двинулись в сторону площадки. Девушки в откровенных купальниках сразу повисли у него на шее.
        - Александр! Почему так долго? - крикнул парень, у которого богатый отец.
        Они снова начали играть, а мы снова легли на шезлонги.
        Вечером Игорь повел нас в кафе. Стемнело, но воздух все еще горячий и влажный.
        - Так ты дашь мне свой номер телефона? - спросил он, когда нам принесли красное вино.
        - Дам.
        Пока мы ворковали и договаривались о встрече, Анютка познакомилась с девочкой и уже через несколько минут оказалась за соседним столиком.
        - Аня, - одернула я дочку, - иди сюда. Не мешай людям.
        - Что вы! - воскликнула старая француженка. - Она нам не мешает. Софи скучно. Пусть они немного посидят вместе.
        Я не стала возражать. Нам с Игорем нужно побыть наедине.
        - Завтра уезжаю домой, - печально сообщил он. - А ты вернешься в Россию…
        - Только через восемнадцать дней.
        - Отлично. Тогда я тебе позвоню в начале августа.
        - Хорошо. Только звони днем, а то вечером муж дома.
        - Без проблем. Скину маячок, а ты сама решишь, когда нам удобно поговорить.
        Тактичный. Это хорошо. Пусть старый, но может, он не такой пустой, как мой муж.
        Мы поужинали, а потом целый час бродили по узким улочкам города. Игорь проводил нас до отеля.
        - Шикарный, - поднял голову он. - У меня отель гораздо скромнее. А внутри тоже красиво?
        Ему хочется подняться в наш номер. Но я не одна.
        - Мы живем на десятом этаже, - похвасталась Аня. - Там огромная кровать и крутой душ с массажем. А еще у нас есть балкон с видом на город.
        - Вам повезло.
        Скромно улыбнулся он.
        - Ну, что же… - Я протянула ему руку. - До встречи.
        Игорь жалобно взглянул на меня и тихо сказал:
        - Увидимся.
        Только мы зашли в номер, как зазвонил телефон. Здесь есть вайфай, и можно связаться с домом.
        Аня тут же схватила телефон с тумбочки.
        - Папочка, привет! - крикнула она.
        - Привет, моя куколка!
        - Мы только что пришли, - сообщила дочка. - У нас уже темно. А у вас?
        - У нас белые ночи. Ты забыла?
        - Уже забыла.
        Всего три дня во Франции, а она полностью забыла все, что творится на Родине.
        - Где вы были?
        - Сначала ходили на пляж, потом пообедали и пошли…
        Я закрылась в ванной комнате. Пусть разговаривают. Даже если Аня проболтается про Игоря, Юра все равно ничего не скажет. Мы давно живем, как соседи. Только иногда занимаемся сексом, один раз в месяц, и вместе ужинаем. Остальное все, как у обычных людей. Наши родители дружат, мы вместе проводим все праздники, ездим на дачу, воспитываем ребенка. У меня есть брат. Он тоже женат, и у него два сына, а его жена - моя лучшая подруга.
        - Мама! - позвала меня дочка. - Папа хочет с тобой поговорить!
        - Потом! - Я включила воду в душе. - Перезвоню ему позже.
        Девочка скрылась за дверью.
        Около одиннадцати часов я вышла на балкон. Аня сладко спит в кровати. На небе светит луна, да такая яркая, что можно рассмотреть весь город. Издалека доносится шум прибоя.
        Я достала из чехла бинокль.
        Как же здесь красиво! Вот бы прогуляться по извилистым улочкам, заглянуть в каждый уголок, насладиться местными блюдами, послушать музыку. Интересно узнать, как отдыхают другие люди, чем занимаются в это время суток, что пьют, что едят, о чем разговаривают.
        Наш отель очень большой. Он имеет изогнутую форму, в виде полумесяца, вторая часть здания видна с моего балкона. Вчера я наблюдала за одной молодой парой. Они пили вино на террасе, а потом танцевали. Сейчас на этом же месте играют дети. Уже поздно, но они все еще не ложатся спать.
        Романтика. В воздухе витает особый запах: незнакомый, чужой. Хочется смеяться и одновременно плакать, наслаждаться жизнью, и в то же время умереть от счастья. Франция - страна контрастов, фабрика чувств, флакон с самыми дорогими наслаждениями.
        Я повернула бинокль в ту сторону, где живут богатые постояльцы. Номера-люкс, с ненормальными ценами за одни сутки. В них останавливаются знаменитости, бизнесмены, спортсмены, и все те, кто зарабатывает миллионы.
        На одном из балконов, на два этажа выше, я увидала женщину. Она разговаривает с тем самым парнем в красных шортах, что утром знакомился с Анюткой. Я настроила бинокль, изображение стало более четким.
        Женщина не молодая, около семидесяти лет. Ухоженная, стройная. Парень переоделся в светлые брюки и белую спортивную майку. Оба разговаривают на повышенных тонах. Ссорятся. Она строго смотрит на него, у него пылают щеки. Они далеко, но ощущение, что я стою рядом и чувствую напряжение всем телом. Как будто ругают меня, а не его.
        Вдруг он отступил на шаг назад, она схватилась одной рукой за его майку, а другой рукой размахнулась и влепила пощечину. У меня чуть сердце не остановилось, когда я заметила кровь у него на лице. Он нашел какую-то салфетку или тряпку, и приложил ее к носу.
        Я убрала бинокль в карман халата. Заболела голова.
        Проработав пять лет в школе, я многое видела. И как родители бьют детей, и как дети бьют своих одноклассников, а иногда избивают учителей. Насилие в семье - особая тема. Но, что думать в данной ситуации? Молодой парень и старая женщина. Кто они друг другу? Ему около восемнадцати, не ребенок, но еще не совсем взрослый человек.
        Я снова взглянула на их балкон. Парень все так же держит тряпку в руке, бабуля, сменив гнев на милость, нежно гладит рукой его по плечу и что-то говорит.
        Ну, что ж… Помирились. Возможно, в их семье принято, такое общение. Или он сам этого хотел, раз позволил ей, распускать руки.
        Я поздно уснула. Забыла позвонить мужу, легла в кровать и только в два часа ночи отправила ему сообщение: «У нас все хорошо. Созвонимся в конце неделе. Передай привет родителям».
        Рано утром мне позвонил Игорь и сообщил, что уже в аэропорту.
        За окном пошел теплый дождик. Пять минут помочил асфальт на дороге, а потом исчез, как будто и не было. Оставил свежий запах в воздухе.
        Ближе к десяти часам мы снова заняли свое место на пляже. Аня нашла знакомого мальчика и тут же потянула его к воде, копать новую яму. Вокруг меня, на соседних шезлонгах, устроились молодые парочки. На спортивной площадке рабочие разровняли песок и убрали мусор. После дождя вода в море потемнела, к берегу прибились темно-зеленые водоросли. По небу поплыли серые облака.
        - Эти русские такие гадкие.
        Послышался женский голос у меня за спиной.
        - Почему? - спросил мужчина. - Ты сама из Киева.
        - Я уже десять лет живу в Италии и про родину не вспоминаю.
        Глупость! Даже неприятно слушать. Я надела наушники и включила музыку. Такие разговоры раздражают. Я - патриот своей страны. Да, люблю съездить за границу, но всегда радуюсь, когда возвращаюсь домой.
        Вскоре на площадке появилась молодежь. Парни и девушки, в шортах и откровенных купальниках. Веселые, шумные. Я оглянулась и увидела Александра. Сегодня на его прекрасном молодом теле красуются белые шорты. На лице нет ни намека на вчерашнюю драку.
        В сумочке зазвонил телефон. Оказывается, на пляже тоже есть интернет.
        - Почему ты мне вчера не перезвонила? - спросил Юра. - Я ждал. А когда прочитал твое сообщение, ты уже отключила телефон.
        - Прости. У меня заболела голова.
        - Что-то случилось?
        - Здесь все то же самое, что и у нас. Те же люди, те же проблемы. - Я вздохнула, а потом решила сказать правду. Юра не самый лучший друг, но мне нужно кому-то выговориться. - Одна женщина ударила мальчика у меня на глазах.
        - О, боже. Как ты?
        - Нормально. Я думала, в цивилизованной стране такие вещи не происходят.
        - Везде есть насилие. К сожалению, мы часто с ним сталкиваемся.
        - Да уж.
        - Ты бегаешь по утрам?
        - Нет. А когда? С кем я оставлю Аню?
        - Бегай с ней. Ей тоже полезно.
        - Она долго не сможет бегать. Сразу начнет ныть, дергать меня в разные стороны. А я люблю…
        - Да-да. Ты любишь бегать одна. Наушники в уши, и вперед.
        - Это здорово.
        - Согласен.
        - А как твои дети?
        Когда-то Юра профессионально занимался плаваньем, добился много, а теперь тренирует детей.
        - Завтра едем в лагерь.
        - Снова на все лето?
        - Как получится. Пока не знаю. Надеюсь, в августе смотаюсь с Анюткой в деревню к родителям. Хотя бы на пару недель.
        - Это было бы хорошо.
        Мы поговорили еще пять минут, а потом связь пропала. Аня с мальчиком построили огромную башню из песка.
        - Пойдем на площадку? - предложил мальчик. - Посмотрим, как играют в волейбол.
        Аня тут же подбежала ко мне.
        - Мам, можно мы с Филиппом сходим туда?
        Пальчик указал на спортивную площадку.
        - Только не мешайте никому.
        - Ладно, - пообещала дочка. - Мы будем сидеть в сторонке.
        Я встала с шезлонга, чтобы видеть детей. Они подбежали к лавочке, где уже расположились несколько девушек, наблюдающих за игрой.
        Все-таки хорошо, когда ребенок самостоятельный. Аня легко находит себе друзей, никогда не жалуется, не капризничает, всегда улыбается. Не вертится у меня под ногами, ничего не выпрашивает в магазинах, не устраивает истерики из-за пустяковой царапины на коленке. Беспроблемная девочка. Мне дает время на отдых, и сама получает удовольствие.
        Воспользовавшись свободной минуткой, я снова залезла в телефон. Из всех моих знакомых только у меня подключен интернет. Вот здорово! Сидишь на пляже во Франции и наблюдаешь за жизнью на родине. Девчонки умрут от зависти, если я выложу фотографию в ВКонтакте.
        Через пять минут я подняла голову. Парни все так же гоняют мяч по полю. Аня с Филиппом, открыв рот, слушают сплетни девиц. Видны только их большие панамки. За деревом встал Александр со свистком в руке. Сегодня он - судья.
        Я решила искупаться в мутной воде, смыть с тела песок и запах пота. После утреннего дождя вода стала еще теплее. Песок превратился в раскаленную лаву, обжигающую пятки.
        Только я отошла от шезлонга, как Аня побежала ко мне.
        - Мам, ты куда? купаться? Я с тобой!
        В этот момент парень с силой ударил рукой по мячу, и тот полетел прямо в голову моей дочери. Бам! Панамка упала на песок. Девочка схватилась руками за лоб. Из-за дерева показался Александр. Две секунды, и он тут же подхватил ее на руки.
        - Доченька.
        Я подбежала ближе. От испуга, девочка уткнулась парню в плечо.
        - У тебя что-то болит? - спросил он.
        - Нет.
        - Покажи.
        Она подняла лицо кверху. Крови нет, синяков не видно. Зато на макушке вскочила шишка. Аккуратно раздвинув волосы, Александр потрогал ее голову.
        - Здесь не больно?
        Только сейчас я заметила, что он говорит по-русски. Чисто, без акцента. А еще у него веснушки на щеках.
        - Ой, - закапризничала дочка.
        - Я ее заберу, - сказала я. - Спасибо тебе.
        Но она еще крепче прижалась к сильному плечу.
        - Ничего, - Александр понес ее к лавочке, - сейчас немного успокоится.
        Он чувствует, как быстро бьется ее сердечко.
        - Аня, у тебя что-то болит? - снова спросила я, когда они сели на лавку.
        - Голова.
        - Где?
        - Вот тут.
        Она показала на затылок.
        - А шишка в другом месте, - усмехнулся парень. - Точно здесь болит?
        - Не знаю.
        К нам подошли еще двое ребят. Девушки окружили со всех сторон.
        - Какая хорошенькая, - сказала одна девица на французском языке. - Она русская?
        - Русская, - ответил Александр, - наша.
        И вдруг половина ребят заговорили на русском языке.
        - Хочешь, с нами поиграть? - спросил Анютку тот самый парень, у которого отец-магнат.
        - Хочу, - ответила девочка. - Только у меня еще есть друг.
        Из толпы показалось смешное личико Филиппа.
        - Отлично! Бери своего друга, и пойдем!
        Толпа двинулась на площадку. Аня сразу забыла про шишку на голове и пошла вслед за своим новым знакомым.
        Хватило полчаса, чтобы дети устали от бесконечного бега. Филиппа забрали родители. Аня легла ко мне под бочок, спряталась от палящего солнца под большой зонт.
        - Хочу есть.
        Я взглянула на часы, время обеда. Если снова опоздаем в ресторан, то придется бежать в магазин за булочками.
        - Сначала зайдем в номер, - сказала я, когда мы зашли в отель. - Бросим сумки и помоем ноги.
        - Ну, мам. Давай, сразу пойдем обедать. Я не хочу подниматься на лифте.
        - В таком виде?
        - Мы же не голые.
        - Нет, Аня. В ресторан не пустят с грязными ногами.
        Мы поднялись в номер, переоделись. А уже через двадцать минут заняли свой столик на открытой террасе.
        Сегодня мы заказали суп с креветками, а на гарнир отварной рис с телятиной.
        - У-у! - промычала дочка, смакуя хрустящую булочку с кунжутом. - Вкусно, как у бабушки.
        Моя мама печет изумительные пирожки. Всю жизнь она проработала на комбинате пекарем вместе с Юриной мамой. Поэтому, обе бабушки у нас великолепно готовят еду.
        Когда мы принялись за рис, к нашему столику подошел мужчина. Я и раньше его видела, он сидел у самого окна в ресторане. Всегда один, всегда элегантно одет, всегда со свежей газетой.
        - Здравствуйте, милые дамы.
        Голос приятный, проскользнул еле заметный акцент. Немец.
        - Добрый день, - ответила я.
        - Можно к вам присоединиться?
        Я удивленно огляделась по сторонам. Полно свободных столов. Аня даже не подняла голову. Так устала, что еле держит ложку в руке, глаза спят.
        - Пожалуйста.
        Я показала ему на соседний стул.
        - Спасибо. - Он сел напротив меня. - Извините, что так нагло напросился. Давно за вами наблюдаю, а сейчас наконец-то решился.
        - Мы здесь всего четыре дня.
        - Знаю. Я видел, как вы заехали в отель. А вчера мы вместе были в одном кафе.
        - Правда?
        - Да. Только вы были с мужчиной. Он, кажется, русский. Я видел его на конференции.
        - Вы тоже врач?
        - Да.
        Везет мне на гинекологов.
        Искала принца, а нашла короля. Слишком красивый. Высокий, стройный, густые черные волосы, голубые глаза. Ему около сорока. На пальце нет кольца.
        - Как вас зовут? - спросил он.
        - Вера.
        - Я Жак. Вы француженка?
        - Мы из России.
        - Не может быть! - воскликнул он, блеснув белыми зубами. - Вы прекрасно говорите на французском! И внешне совсем не похожи на русскую.
        - Почему? - удивилась я. - Чем русские женщины отличаются от француженок?
        - Вы очень естественная. Я сразу обратил на вас внимание, как только вы вошли в холл.
        Никогда не пользовалась успехом у мужчин. А тут… Ох, ладно. Не буду спорить. Приятно.
        - Вы отдыхаете один?
        - Я приехал в Канны по работе. Вернее, на конференцию.
        - Но она закончилась - а вы здесь.
        - Решил немного отдохнуть. У меня отпуск.
        Аня доела рис и принялась за компот.
        - Ваша девочка устала, - заметил Жак, - и вы тоже.
        - Да, на улице жарко.
        - Жарко.
        Голубые глаза пронзили меня насквозь.
        - Мам, - заныла Анютка, - пойдем наверх.
        Я отложила вилку в сторону.
        - Извините, Жак. Нам пора.
        - Конечно, - вежливо ответил он. - Увидимся за ужином. Вы позволите сесть с вами за стол сегодня вечером?
        - Я буду рада, если вы составите нам компанию.
        - Спасибо. Тогда, увидимся в восемь?
        - В восемь.
        Мы попрощались.
        Никогда не мечтала о красивом мужчине. И достаток меня не интересует. Порой, я сама не знаю, чего жду от этих знакомств. То ли новых ощущений, чтобы потом оценить старые, то ли хочу обычного счастья, о котором пишут в красивых романах.
        После обеда Аня уснула. Я укрыла ее одеялом и вышла на балкон. Вдалеке показалась фигура Александра. Он стоит с сигаретой в руке и смотрит в мою сторону. Плотнее закутавшись в махровый халат, я села на стул. Теплый ветерок проник в мокрые волосы.
        Интересно, он живет с этой старухой, или… Может, они вовсе не любовники? За что она его ударила?
        Я снова взглянула на его балкон. Никого, только белые шторы на окне шевелятся на ветру.
        Около восьми часов мы вышли с дочкой из номера. Подошли к лифту. К нам присоединилась еще одна семейная пара. Двери открылись, и я увидала ту самую старуху.
        - Мам, проходи.
        Аня потянула меня за руку. Мы вошли в лифт. Пожилая женщина повернулась к нам спиной.
        - Хочу мороженое, - закапризничала девочка. - Мам. А, мам.
        - Сейчас? - шепотом спросила я.
        - Да. Ты купишь мне мороженое?
        - Куплю.
        Старуха дернула плечом. И тут я заметила, что у нее на платье не застегнута молния. В самом низу, на талии. Платье шикарное, из нежнейшего шелка, темно-синее, в мелкий цветочек.
        Я хотела промолчать, но потом все же решилась и уверенно сказала:
        - Простите.
        Она не отреагировала. Стоит монолитной плитой: спина прямая, плечи расправлены. Седые волосы уложены в элегантную прическу. В ушах сверкают огромные бриллианты.
        - Простите, - снова повторила я. - У вас платье расстегнуто.
        Она повернулась. Черные как угольки глаза сверкнули из-под густых ресниц.
        - Что? - вежливо спросила она.
        - У вас молния расстегнулась.
        - Правда?
        Она попыталась достать рукой до застежки. Не получилось.
        - Я вам помогу.
        - Спасибо.
        Она подставила мне спину, я застегнула молнию.
        - Надо же, - властным тоном произнесла она, - прошла через весь отель, и никто не сказал, что у меня расстегнуто платье. Спасибо вам, деточка.
        - Пожалуйста.
        Я отвернулась, чтобы не продолжать беседу. Тогда она пристала к Ане.
        - Ты хочешь мороженое, малышка?
        - Хочу, - наивно ответила девочка.
        - Отлично. Я угощу тебя.
        - Спасибо, не надо.
        Мое слабое сопротивление, было остановлено. Худая, безжизненная рука поднялась вверх.
        - Мне будет приятно. Не спорьте.
        На пальцах видны синие вены, они проступают под кожей словно реки, нарисованные на контурной карте.
        Она пригласила нас за свой вип-столик, в отдельный зал, где питаются всего несколько пар. Одни старики, и их внуки с собачками. Такой роскоши я не видела даже в кино. Кругом хрусталь, начищенный до блеска, натуральное дерево, вычурная позолота. Красивые стулья с высокими резными спинками, на столах белоснежный фарфор французского производства.
        - Я хочу, чтобы вы со мной поужинали. - Приказным тоном сказала бабуля. - Здесь подают великолепные морепродукты. В вашей столовой таких нет.
        Она имеет виду тот ресторан, в котором едят все остальные смертные.
        - Спасибо за приглашение, - тактично ответила я. - Но, мы ужинаем с одним человеком. Он нас уже ждет.
        - Вы не одни?
        - Нет.
        - Ладно. - Она махнула рукой, и тут же появился официант в белом костюме. - Принеси девочке мороженное за тот столик, который они вам покажут.
        - Хорошо, мадам. - Он взглянул на меня. - Куда вам подать?
        - Не террасу, пятый столик.
        Он тут же исчез.
        - Как тебя зовут, милое создание? - спросила старуха Аню.
        Не успела дочка ответить, как в двери показался Александр. Все в тех же шортах и с мячом в руке, белые носки натянуты чуть ли не до самых колен.
        - Привет, Анна.
        Девочка бросилась ему навстречу.
        - Александр!
        - Как дела? Твоя голова больше не болит?
        За весь день он ни разу не взглянул в мою сторону. Как будто Аня была на пляже одна, без мамы. Меня просто не существует.
        - Не болит, - ответила дочка. - А мне купили мороженное.
        - Серьезно? - Он удивленно взглянул на старуху. - Эта милая женщина?
        - Да. Мама застегнула ей платье, и она купила мне мороженное.
        Бабуля тоже удивилась, но промолчала. Села за стол и сложила руки на коленях.
        - И где же твое мороженное? - спросил Александр.
        Аня дернула меня за руку.
        - Мам?
        - Его сейчас принесут, - ответила я.
        - Они уходят, - подала голос старуха. - Проводи гостей, Алик.
        - Хорошо, бабушка.
        Он открыл перед нами дверь, и мы вышли.
        Через пять минут нам принесли высокую креманку с разноцветным мороженным, посыпанным тертым шоколадом и орехами. Через десять минут, когда Аня расправилась со своим десертом, пришел Жак.
        - Вы меня давно ждете? - Он взглянул на часы. - Я вроде пришел заранее. Или у меня часы отстают?
        - Нет, с вашими часами все в порядке. Мы пришли чуть раньше.
        Он сел за стол.
        - Ну, что же, маленькая мисс, давайте знакомиться. - Обратился он к Ане. - А то днем у нас так и не получилось поговорить. Теперь, я вижу, вы выспались и наелись сладкого.
        Девочка смущенно взглянула на меня и покраснела до корней волос. Жак протянул ей руку.
        - Она у нас не знает французский язык, - пристыдила я дочку.
        - Знаю, - подала голосок Анечка. - Только не понимаю, что он говорит.
        - Ах! Возможно, мой акцент не совсем понятен? - воскликнул Жак. - Я многие слова говорю не правильно.
        - Вы прекрасно говорите. Только слово «знакомиться» произносится немного не так. Поэтому Аня вас не поняла.
        - К сожалению, я давно не был во Франции и совсем забыл этот чудесный язык.
        - А где вы живете, Жак?
        - Я родился в Англии. Мой отец - немец, мать - румынка. Сейчас, в данный момент, я работаю в Португалии. Когда-то, пять лет назад, меня пригласили читать лекции в университете, там я и остался.
        - Вы преподаете?
        - Не совсем так. Я - врач, но иногда, редко, выступаю с докладами в медицинских учебных заведениях. А почему вас это так заинтересовало?
        - Я сама учу детей.
        - Точно! Угадал! - обрадовался он. - Еще пару дней назад, когда я увидел вас здесь в ресторане, подумал - она работает в школе. У вас хорошие манеры, и вы строго относитесь к дочери.
        - Строго? - переспросила я.
        - Наверное, я не так выразился. Как же это будет на французском?
        Он задумался.
        - Я люблю дисциплину.
        - Это правильно, - поддержал меня он. - Вся наша жизнь строится именно благодаря воспитанию с детства. Из семьи. Родители меня растили в строгости. Нас было восемь детей, пять мальчиков и три девочки. Жили не богато, поэтому, никого не баловали. Приучали, как вы говорите, к дисциплине. Это помогло всем нам в выборе профессии и в дальнейшей жизни в обществе.
        - Вы женаты, Жак? - сразу же спросила я, не давая ему время на раздумье.
        Но, он и не думал, ответил сразу. Просто, без лишних ужимок и отговорок.
        - Был два раза. Первая жена умерла во время родов. Вторая, в прошлом году, утонула в море во время шторма.
        Я уставилась на него, как на что-то сверхъестественное. Вдовец. Вот так повезло!
        Мне вполне достаточно самого лучшего.
        - Да, знаю, - продолжил он. - Вы подумали я - бабник, и специально выдумал эту историю с женами? Но, нет. Такое бывает в жизни. Я не клеюсь к вам, не пытаюсь соблазнить. Нет. Мне просто не хватает общения. Здесь, далеко от дома, где бушует море, и светит яркое солнце. Подойти к девчонке в бикини - не хочу. Что от нее ждать? Только развлечений. Мне нужно нормальное общение, с умной женщиной.
        - Только это?
        - Ну, может еще вместе поужинать или прогуляться по пляжу.
        Я расслабилась. Вроде не бабник. Но выглядит шикарно. Белые, тонкие брюки, рубашка свободного покроя, идеальная прическа. И искрящийся взгляд голубых глаз.
        - Как долго вы здесь пробудете, Жак?
        - Еще пять дней.
        - Я готова составить вам компанию на эти пять дней.
        - Спасибо, Вера. Только, я все еще не познакомился с вашей очаровательной дочкой.
        Я взглянула на Аню.
        - Ты скажешь свое имя?
        - Анна, - недовольно пробурчала девочка.
        - Ты красивая, Анна.
        Комплимент подействовал, и его открытая улыбка, и приятный голос.
        - Спасибо, - оттаяла она.
        Этот вечер закончился только в одиннадцать часов. После ужина мы прошлись по набережной Ля Круазет, потом заглянули в местное кафе, где Жак угостил нас вкуснейшим фруктовым коктейлем и сладкими булочками с корицей, поднялись на вершину холма к церкви Богоматери Доброй Надежды, насладились видами на море.
        Около двенадцати часов мы легли спать. Не позвонили домой, не приняли душ, пропустили вечернюю сказку. Положили головы на подушки и сразу же провалились в сон.
        Утром я все же вытащила Аню на пробежку. Мне полезно, и ей не скучно.
        В семь часов город еще не проснулся. Когда-то Канны были всего лишь рыбацкой деревушкой, теперь же город превратился в гламурный, дорогой курорт, один из главных социальных центров Европы. Люди приезжают сюда отдохнуть, отоспаться, посетить изысканные рестораны, испробовать прованские вина.
        Мы вышли к пляжу на асфальтированную дорожку, предназначенную специально для прогулок.
        - Ты быстро бежишь, - сказала Аня. - Я устала.
        Мы пробежали всего пару метров, а она уже ноет.
        - Дыши глубоко, медленно. Расслабь плечи.
        - Мне скучно.
        - А мы не развлекаемся.
        - Давай, я останусь здесь, а ты бегай.
        - Нет.
        - Почему?
        - Я тебя не оставлю одну.
        - Тут никого нет.
        - И что?
        - Я посижу на песке и подожду тебя.
        - Нет.
        По пути мы встретили молодую пару, которая каждое утро выгуливает свою собачку. Я видела их с балкона. Рыжий шпиц с забавным бантиком на голове.
        - Это наши соседи, - сказала дочка. - Может, я останусь с ними?
        - Мы их не знаем.
        - А вон там гуляет бабушка, которую мы вчера видели в лифте.
        Аня показала пальцем в сторону сквера.
        И действительно, на лавочке под кустом розы, сидит та самая старуха. У нее тоже собачка.
        - Мам, пойдем к ней?
        - Нет.
        Я потянула Аню в другую сторону, чтобы та не увидела нас. Но, она увидела. Махнула рукой и крикнула:
        - Эй! Привет!
        Пришлось остановиться. Мы подошли ближе. Невежливо делать вид, что не заметили пожилого человека.
        - Здравствуйте! - Аня подбежала к собачке. - Какая милая. Она ваша?
        - Ее зовут Дуся.
        - Это девочка?
        - Конечно. Разве ты не видишь у нее розовая заколка. Дуся у нас модница. Любит разные украшения.
        Пока они гладили собачку и умилялись ее блестящей шерсткой, я отошла в сторону. Удивительно неприятная женщина. Вчера вела себя как сухарь, а сегодня превратилась в обычную старушку. Ласковая, постоянно улыбается. И Аня с ней разговаривает очень просто, как со своей родной бабушкой.
        - У меня тоже много заколок, - похвасталась дочка. - На день рождения папа подарил мне большой красивый сундук под драгоценности.
        Она описала руками круг, показывая величину своих сокровищ.
        - Правильно. У каждой девочки должны быть украшения. А где твой папа? Вы приехали без него?
        Теперь старушка взглянула на меня.
        - Он работает, - коротко ответила я.
        - И кем ваш папа работает? - бесцеремонно спросила она.
        - Он - тренер.
        - Мой папа занимается плаванием, - гордо сказала Аня. - Он очень сильный.
        Я взглянула на небо. Скоро будет жарко как в печке, и уже не побегаешь. А так хотелось размять ноги.
        - Ладно, нам пора. Пойдем, Аня.
        - Не хочу, - снова заныла девочка. - Я устала. Мам, пойдем в отель.
        Старушка схватила ее за руку костлявыми пальцами.
        - Пусть, посидит со мной. Я еще полчаса погуляю с Дусей.
        Странное предложение, ввело меня в ступор.
        - Нет, спасибо. Я не…
        - Да, не волнуйтесь. Не съем я вашу девочку, - заверила меня бабуля. - Я живу в номере-люкс в золотом секторе. Номер триста тридцать три. Если что, найдете меня там. Но, я не собираюсь тащить ее в отель. Мы еще немного посидим здесь, поиграем с Дусей. Она в жару не любит выходить на улицу.
        - Мамочка.
        Жалобно взглянула на меня Аня.
        - Как вас зовут?
        - Вера.
        - А меня Виолетта Филипповна.
        - Очень приятно.
        - И мне. Моего внука вы уже знаете.
        - Александр ваш внук? - на всякий случай переспросила я.
        - Да. У меня их четверо. Алик самый младший.
        - А где он? - спросила Анютка. - Почему он с вами не гуляет?
        - Он тоже где-то бегает, - она махнула рукой в сторону пляжа, - или плавает. Он много занимается спортом. У него больное сердце, и врач прописал ему лечебную гимнастику.
        Я снова взглянула на небо. Солнце поднимается.
        - Хорошо. Пусть она посидит с вами. Я ненадолго.
        - Беги, Верочка, беги. Мы тебя здесь подождем.
        Они снова занялись собачкой, а я побежала.
        Красиво. Пляж чистый, кругом цветы, пальмы. Под ногами разноцветная брусчатка.
        Я достала наушники, включила музыку и прибавила темп. Ноги вспомнили нагрузку. Тело в тонусе. Сердце быстро стучит. По вискам побежали капельки пота. Хорошо. Вот так и должно быть.
        За поворотом начался другой пляж. Здесь совсем пусто, только один человек лежит на песке. Я подбежала ближе и увидела, что он одной рукой прикрыл лицо, а вторую руку положил на грудь. Знакомые белые шорты, темные блестящие волосы. Александр. Тут я вспомнила про его больное сердце. А вдруг ему стало плохо, и он лег на песок? Еще прохладно, чтобы загорать.
        Я свернула с дорожки, сняла кроссовки, чтобы не зачерпнуть песок.
        - Александр! - позвала я, подойдя ближе.
        Он открыл глаза.
        - Вы мне?
        Из-за солнца ему не видно моего лица.
        - У тебя все хорошо?
        Он сел.
        - Да.
        - Ничего не болит?
        - Нет.
        Вот теперь я его разглядела. Синие глаза. Не голубые, не фиолетовые, а синие. Чисто синие. Густые ресницы. Широкие брови. Тонкие, бледные губы. А еще у него на лбу прыщ, который прикрывает длинная челка.
        Необычный парень. Впервые вижу веснушки, рассыпанные не на носу и щеках, а на висках. Несколько крошечных точек притаились в уголке глаза, над бровями. Щеки и подбородок чистые. На спине солнышко тоже оставило свои следы, украсив сильные плечи крупными пятнышками.
        Теперь он узнал меня и смутился. Встал на ноги, опустил голову вниз и через плечо спросил:
        - А где Аня?
        - Она с твоей бабушкой.
        - С кем?!
        Он повернулся.
        При солнечном свете я заметила у него на щеке, в уголке носа, бледно-голубой синяк. Он резко выделяется на смуглой коже. Не знаю почему, но я протянула руку и пальцем провела по его лицу. Начиная с виска, и медленно дошла до подбородка. Кожа гладкая, нежная. Даже щетины нет.
        Ребенок. Я привыкла защищать учеников. А он такой же мальчишка, одиннадцатиклассник. Наивный, напуганный.
        На секунду он прикрыл глаза, прижался щекой к моей руке и замер. Не дышит.
        - Еще, - тихо попросил он.
        Я снова провела пальцем по синяку. Он взглянул на меня.
        - Вы видели? Да?
        - Что, видела?
        - Вы были на балконе.
        У него хорошее зрение. Без бинокля я бы даже не отличила мужчину от женщины.
        - За что она тебя так? - прямо спросила я.
        - Не важно.
        Он отошел в сторону, сразу выпустил иголки.
        Знакомая ситуация. Все дети бояться говорить про насилие в семье.
        - Я могу тебе помочь.
        - Чем?
        - Ты хочешь об этом поговорить? Я никому не расскажу. Обещаю.
        - Нет. Вы многого не понимаете. Мне не нужна помощь.
        Какой же он худенький. Только плечи широкие, и спасает рост.
        - Александр, я работаю с детьми, и многое знаю об их проблемах.
        - У меня нет проблем.
        Он улыбнулся. Впервые. Даже с ребятами на площадке, он никогда не выражает эмоций. Вроде радуется, но не улыбается. Не показывает зубы, только прикрывает рукой рот.
        - Сколько тебе лет?
        - Двадцать один. А что?
        - Ого! - воскликнула я от удивления. - Я думала, тебе нет и восемнадцати.
        - Все так думают. Это хорошие гены моих родителей.
        Да, уж! Гены постарались.
        - Ты учишься?
        Мы вышли на дорожку.
        - Наденьте кроссовки, - сказал он, - а то уколите ногу. Тут много иголок от цветов.
        Я села на лавку.
        - Так, где ты учишься?
        - В университете. Финансы и управление.
        - В Москве?
        - Почему в Москве? Я живу в Петербурге.
        Он сел рядом со мной и, пока я завязывала шнурки на кроссовках, успел отправить кому-то сообщение.
        Со стороны города ветер принес дурманящий запах петуньи. Огромные мальвы дали лишь еле заметный горьковатый привкус.
        - Ты живешь в Питере?
        - Да.
        - Я тоже.
        - И Аня?
        - Аня?
        - Она тоже живет в … Глупый вопрос. Она же ваша дочь.
        Мы пошли по дорожке в сторону отеля.
        - Она действительно твоя бабушка? - спросила я.
        - Кто?
        - Виолетта Филипповна.
        - А-а… Да, она моя бабушка.
        - Родная?
        - Она мама моего отца. Значит родная.
        - А дедушка есть?
        - У кого?
        Я даже остановилась. Какой же он не внимательный, летает где-то в облаках.
        - Как ты учишься в университете?
        - А что?
        - Тебе нравится?
        - Нравится.
        - Факультет не легкий. Справляешься?
        - Я окончил школу с золотой медалью. А в универе сложнее, но я много занимаюсь.
        - Ты был отличником?
        - Вроде того. В школе легко.
        Мы идем друг от друга на расстоянии. Я с одной стороны дорожки, он с другой.
        - Ты так и не сказал про дедушку.
        - Про своего?
        - Да.
        - Он большой человек. Директор фирмы.
        - У тебя богатый дедушка? А отец?
        - Отец сидит.
        - Где сидит?
        - Там.
        Он взглянул на море. Блеск воды отразился в черных зрачках.
        Не хочет говорить о родителях. Все-таки есть проблемы, и не только с бабушкой. Хорошо, хоть вообще отвечает на вопросы. Первые дни он даже не смотрел в мою сторону, не замечал. Делала вид, что я не существую.
        - У тебя есть братья, сестры?
        - Сестра. Она старше меня на пять лет. Еще есть двоюродные. А у вас только одна дочь?
        - Пока одна.
        - Ей повезло.
        - Почему?
        - Все внимание достается ей.
        - А тебе мало уделяли внимания?
        - Мне? - Бледные губы вздрогнули. - Смотря от кого. Бабушка любит, а родители не очень.
        Бабушка любит? Что же тогда говорить о родителях, если бабушка любит?
        - Аня просит брата, - сказала я, - или сестру. Ей скучно одной. Потом она девочка, хочется, заботится о ком-то.
        - Женщины странные создания. Вы любите жить ради кого-то.
        - А разве это плохо?
        - Нужно, жить для себя. Для этого Бог дал человеку чувства.
        - Жить ради других - тоже чувство.
        - Я говорил про удовольствие.
        - Это твое мнение?
        - А ваше?
        - Все мы думаем по-разному и живем по-разному.
        - Жизнь - непонятная штука.
        Это точно. Я сама многого не понимаю в жизни, а учу детей.
        Аня увидела нас издалека и бросилась навстречу. Панамка улетела в сторону, светлые кудри растрепались на ветру.
        - Мамочка!
        Старуха скривила лицо, когда мы подошли ближе.
        - Привет.
        Александр обнял девочку и чмокнул в щеку, чисто по-французски. Она сразу повисла у него на шее.
        - Почему ты в песке? - спросила Аня.
        - Я плавал, потом лег отдохнуть. А ты что тут делаешь? С Дусей играешь?
        Как легко он общается с ребенком, будто знает всю жизнь. На одном уровне.
        - Мне понравилась ваша собачка. Бабуля разрешила, мне покормить ее вкусняшками. Она облизала мне лицо.
        - Это она любит. Вот смотри.
        Он взял собачку на руки, и та сразу же проникла своим маленьким язычком ему в нос. Анютка подсунула свое лицо, ей тоже хочется внимания. Парень засмеялся. Я увидела зубки. Белые, ровные. Сам он обычный, непримечательный, но фигура хорошая и красивая улыбка. Очень красивая. Такая, что проникает в самое сердце. Жалко, он редко улыбается.
        Пока я любовалась губами Александра, он тоже наблюдал за мной.
        - Мам, я и хочу такую Дусю.
        Дочка дернула меня за руку. Только сейчас я заметила его взгляд, подняла глаза вверх, кое-как оторвав от улыбки. А он… смотрит. И не просто смотрит, а любуется. Как будто перед ним сама дева Мария сошла с небес. Обычно, так смотрят на мать, или жену, родившую долгожданного сына, или на чудо, свалившееся внезапно на голову.
        - Алик, - капризным тоном проговорила старушка, - нам пора. Уже подают завтрак, а ты еще не принял душ.
        Мы попрощались. Они направились в золотой сектор, мы прошли в ресторан.
        После завтрака Жак встретил нас на пляже. Протянул Ане рожок с мороженным. Теперь он знает, как завоевать сердце маленькой девочки; еще вчера они сблизились во время прогулки, а сегодня стали друзьями. Мы заняли свои лежаки, расстелили полотенца, разложили одежду, спрятали в тенек бутылку с водой.
        Нелегко согласиться на свидание на пляже. Особенно женщине, родившей ребенка. У меня всегда была хорошая фигура, но все, же… Двадцать восемь лет - это уже возраст. На груди появились растяжки, на бедрах отложился жирок. С другой стороны, Жак гинеколог, он знает о женщинах все: и об их достоинствах, и о недостатках.
        Только я подумала о фигуре, как он озвучил свою мысль.
        - Вы прекрасны, Вера! Сразу видно, что следите за здоровьем. Вы бегаете или плаваете?
        - Бегаю. Уже давно. Как родила Аню, так стала заниматься спортом.
        Он тоже выглядит потрясающе. Сильные плечи, кожа смуглая, плоский живот. Ноги длинные; сам Аполлон позавидовал бы его накаченным икрам. Руки изящные, как у всех врачей, статная осанка, шикарные волосы.
        На спортивной площадке собралась молодежь. Александр махнул рукой Ане. На меня, как обычно, не взглянул.
        - Я могу пригласить вас сегодня на праздник? - спросил Жак, не отрывая взгляд от моей груди. - Вы знаете, что в понедельник у хозяина отеля был юбилей? Пятьдесят лет. По этому поводу он проводит в ресторане праздник. Приглашены все постояльцы, а так же будут певцы, танцоры.
        - А с детьми туда пустят?
        - Конечно. Это не ночной клуб, а культурное мероприятие. С вкусной едой, шампанским, фейерверком.
        - С удовольствием схожу. Давно не была на праздниках.
        Я так обрадовалась, что чуть не захлопала в ладоши. Жак тоже улыбнулся.
        - Вот и отлично. Я зайду за вами в девять часов. Или вас подождать в холле?
        - Мы живем в пятьсот третьем номере.
        - Так высоко?
        - Там красивый вид с балкона.
        Он прищурил глаза, вальяжно развалился на шезлонге, предоставив моему взору прекрасное тело, обтянутое узкими шортами, и спросил:
        - Все русские женщины такие?
        - Какие?
        Сейчас скажет «озабоченные». Не стоит так откровенно пялиться на его грудь.
        - Серьезные.
        - Я серьезная?
        Выдохнула. Слава богу, не заметил.
        - Вы редко улыбаетесь. А ваша дочка наоборот часто смеется.
        - Она в папу. Он тоже веселый.
        - Вы замужем?
        - Можно сказать и так.
        - Расскажите о вашем муже.
        - Вам интересно?
        - В двух словах. Чтобы узнать женщину, нужно познакомиться с ее мужем.
        Что рассказать?
        Юра легкий человек. Родился в самой обычной советской семье. Мама, папа, брат. Люди простые, добрые, живут позитивно, не оборачиваясь назад, не гнушаясь тяжелой работы.
        - Хорошо иметь дочь, - сказал Жак, заметив мое замешательство. - У меня тоже девочка. Ей уже восемнадцать. Живет в Лондоне с моими родителями, в следующем году собирается замуж.
        - Так рано? Я думала, в современном мире девушки не торопятся завести семью. Это мы выходили замуж в восемнадцать лет.
        Он тяжело вздохнул.
        - Встретила какого-то неформала, потеряла голову, а теперь кричит, что все виноваты в ее неправильном воспитании. Обвиняет весь свет.
        - Трудный подросток?
        - Да, какой подросток?
        - Сейчас дети поздно взрослеют. Они до двадцати лет живут в придуманном мире. Я видела много людей, которые к тридцати годам так и не выросли.
        - Тяжело работать в школе?
        - У меня старшие классы. Очень трудные, особенно парни. У них переходный возраст растянут с четырнадцати лет до бесконечности. Многие ходят с усами и бородой, а в душе все еще играет детство. Большие мальчики, с маленькими возможностями.
        - Родители балуют.
        - И деньги. Они самый страшный враг. А еще телевидение.
        - Мало общения.
        - Наверное.
        - Я все смотрю вон на тех пацанов. - Он показал в сторону спортивной площадки. - Какие молодцы! Каждый день играют. Не сидят в номерах у компьютера. Смеются, двигаются. А вроде все ребята из состоятельных семей, но умеют общаться.
        Общаются. Все на разных языках, но понимают друг друга. Девочки крутятся возле парней, а те не сводят глаз с красивых обнаженных фигур. Все как раньше. Гормоны играют, в воздухе висит запах секса.
        После пляжа Жак проводил нас в гостиницу.
        - Ну что, милые дамы, до вечера. Я зайду за вами в девять.
        - До встречи, Жак.
        - До встречи, Вера.
        Мы подошли к лифту.
        - Мам, что за праздник? - спросила дочка, дернув меня за руку.
        - Не знаю.
        - А что я надену?
        Точно! У меня нет ни одного праздничного платья. И купить не могу. В этом городе такие цены, что мне придется работать целый год, чтобы накопить только на один вечерний наряд.
        Двери лифта открылись. Только мы зашли, как за нами пролезла Виолетта Филипповна. На сей раз без своей щуплой собачонки. За то в красивом брючном костюме и серьгами до плеч.
        Такое ощущение, что она следит за нами. У элиты свой лифт!
        - Девочки, - сухо сказала она, - что грустите?
        - Мы сегодня идем на праздник, - вяло сообщила Анечка.
        Она не боится старуху и разговаривает с ней спокойно, без стеснения, как со своей родной бабулей.
        - На какой праздник? - удивленно взглянула на меня Виолетта Филипповна. - Который будет здесь в отеле?
        - Да.
        - Разве это праздник? Пьянка для постояльцев. Нечего там делать с ребенком.
        - Но нас пригласили.
        - Кто?
        - Жак, - ответила за меня дочка. - Мамин новый друг. А я дружу с Филиппом.
        Старушка хитро улыбнулась.
        - Это тот красавец, с которым вы вчера гуляли по пляжу?
        - Откуда вы знаете?
        - Мы с Аликом видели вас с балкона. Он рассказывал мне очередную сказку перед сном, а вы в это время расхаживали босиком по холодному песку.
        Разве во Франции бывает песок холодным? Он даже ночью раскален докрасна.
        - Какую сказку? - заинтересовалась Аня.
        - Ох, милая! У меня внук - сказочник. Каждый вечер, перед сном, он привык рассказывать мне все, что произошло с ним за день. Такое придумывает - обхохочешься. Иногда даже сам не понимает, какую несет чушь!
        На мой телефон пришло сообщение. Юра написал, что позвонит нам вечером.
        - Я не хочу на праздник, - заныла дочка. - Там скучно. Можно, я останусь в номере?
        - Нет, Аня. Мы сходим на пару часов.
        - Зачем мучить ребенка? - вмешалась старушка. - Оставьте ее у меня. Пусть играет с Дусей, а вы сходите, развлекитесь. Такого мужчину нельзя оставлять одного.
        - Нет, - повторила я.
        - Мам.
        - Ты пойдешь со мной.
        - Вера, я не ем детей. Мне одной скучно. Пусть девочка отдохнет у меня.
        - Ну, мам.
        - Спасибо вам, Виолетта Филипповна. Но, я не оставлю Аню.
        - Как хотите.
        Старуха махнула блестящими серьгами в ушах.
        Лифт остановился, мы вышли, а она поехала дальше.
        Ближе к вечеру позвонил муж. Я уже накрасилась и убрала волосы в хвост. Анютка надела свое единственное приличное платье, в котором не стыдно пойти на праздник. У меня такого платья не нашлось, и я вынула из шкафа прозрачную шифоновую блузку и легкие брюки. Дополнила туфлями на высоких каблуках, в косметичке нашла длинные серьги с крупными камнями. Получилось красиво, но скромно.
        - Куда вы собрались? - сразу же заинтересовался Юра.
        - У нас сегодня в ресторане фуршет по поводу дня рождения хозяина отеля.
        Я включила громкую связь.
        - Молодцы! Сходите. За три недели вы столько всего увидите, сколько за всю жизнь нормальный человек не видит.
        - Уже увидели. Здесь очень красиво!
        - Ну-ну. Ты там не привыкай, а то потом не захочешь возвращаться на родину.
        - Я уже не хочу. Вот так бы всегда: ничего не делать, только есть, спать, да загорать на горячем песке. Не жизнь, а сказка! И тут многие так живут. Сидят на сундуках с деньгами и только тратят их налево и направо.
        - Это так кажется. Богатые люди не всегда бывают счастливыми. Деньги просто так не даются. Их надо зарабатывать, и зарабатывать тяжелым трудом.
        - Я понимаю. Но со стороны все выглядит по-другому.
        Мы еще немного поговорили. Аня похвасталась своими покупками из местной сувенирной лавки, я расспросила про родителей. Потом взглянула на часы. Восемь тридцать.
        - Нам пора. Передай всем привет.
        - Хорошо. Целую.
        - Пока, пап!
        Я нажала на кнопку, повертела телефон в руке, а потом полностью его отключила.
        Совсем не скучаю по дому. Иногда вспоминаю о семье, но назад возвращаться не хочу. Здесь как будто другой мир, параллельное измерение. Климат, вода, люди. Ничего не раздражает, глаза любуются, уши наслаждаются звуками, тело реагирует на новые эмоции.
        Через пятнадцать минут в дверь постучали. Рано. Жак говорил, что придет за нами в девять. Я выглянула в коридор. Дворецкий в фирменной куртке с эмблемой в виде красного ромба на груди протянул мне букет цветов.
        - Мадам, вам записка.
        Маленький белый конверт с золотыми буквами «АА». Такие выдают всем постояльцам при заезде в отель. У Ани в сумочке их уже пять штук. Один день - один конверт.
        Я взяла цветы и закрыла дверь.
        Нежные розовые розы, вперемешку с крошечными ромашками. Аромат необыкновенный.
        - Мам, кто тебе подарил цветы? - спросила дочка.
        - Сейчас узнаем.
        Я открыла конверт.
        «Приятного вечера, Вера»
        Написано на французском, ровным почерком.
        Жак. Оказывается, он романтик. Цветы, пара строк. Приятно.
        Через пятнадцать минут он уже стоял у нас на пороге. В шикарном светлом костюме и блестящих ботинках.
        - Вера, вы прекрасны! - сказал он искренне. - И вы, маленькая барышня.
        «Барышня» была произнесена на ломаном русском. Он кое-как выговорил непонятное для его разума слово.
        Мы спустились на лифте вниз. В холле уже столпились люди в разноцветных нарядах. Кругом суматоха, праздничное настроение. Кипят, бурлят страсти. Со всех сторон слышны разговоры на разных языках.
        Старуха оказалась права. Молодежи почти не видно, одни пожилые люди и обслуживающий персонал.
        И все красивые, дух захватывает. В ушах у женщин сверкают бриллианты, мужчины в элегантных костюмах. В шикарном отеле трудно встретить купальные шорты, соседствующие с вечерним платьем, клетчатый пиджак, рядом со строгим смокингом, домохозяйки смешались с деловыми дамами, мажоры с бизнесменами. За стенами звучит музыка, звенят бокалы.
        Сердечко забилось быстрее. Я сильнее вцепилась пальцами в рукав Жака.
        Когда в жизни происходит что-то хорошее или плохое, мой организм начинает вести себя необычно. Первый реагирует желудок. Тончайшие иголочки вонзаются в нежную кожу, потом подключается мозг и происходит сортировка информации, разделение на положительные эмоции и отрицательные. Не важно, что я испытываю в данный момент - боль все равно появляется. Затем отпускает, и я начинаю осознавать происходящее.
        За время отдыха в Каннах, в желудке поселилась одна иголка. Каждый день, каждую минуту колет и колет, не давая мне забыть, что я нахожусь в самом прекрасном месте на планете. Две - это уже много. Если вторая иголка появляется - значит, происходит что-то из ряда вон выходящее. Три иголки - я чувствовала, когда родила Аню. Четыре - умерла моя бабушка. Пять - никогда еще не было.
        Сегодня в желудок вонзилась вторая игла. Положительная эмоция. Праздник!
        - Мне уже нравится, - еле выговорила я, схватившись рукой за живот.
        - Вы еще не видели самого главного. - Улыбнулся Жак. - Потерпите. Сейчас нас запустят в ресторан, и начнется торжество.
        Открыв от удивления рот, дочка прижалась к моей руке и с интересом огляделась по сторонам. Ее внимание привлекли блестящие шары под потолком. С лестницы, украшенной бегущими огоньками, спускаются люди в вечерних нарядах. Пушистые ковры под ногами усыпаны разноцветными цветами, официанты в белой форме носятся по огромному залу с подносами в руках, раздают гостям программки. За высокой резной дверью послышались звуки оркестра. Скоро начнется представление.
        Из золотого сектора спустился лифт. Александр в коротких шортах и спортивной футболке сразу же растворился в разноцветной массе людей. Прошел вдоль ресепшена, а потом хотел выйти на улицу, но увидел Аню. Девочка махнула ему рукой.
        - Мам, там Александр. Смотри, он идет к нам.
        - Кто это? - спросил Жак, взглянув на парня. - Ваш друг?
        - Скорее, это друг мой дочери.
        Через секунду парень оказался рядом с нами.
        Его внешний вид никого не удивил. Молодые ребята обычно игнорируют подобные мероприятия, стараются в такие моменты улизнуть от присмотра сердобольных родителей.
        - Добрый вечер, - вежливо сказал Алик. Снова не меня не смотрит.
        - Привет! - ответила Аня. - Ты тоже идешь на праздник?
        - Что тут делать? - Он улыбнулся только уголком губ. - А ты сегодня красивая.
        Повернувшись к нему боком, девочка продемонстрировала свое розовое платье.
        - Мне его папа купил.
        - Классное.
        Тут я вмешалась в разговор.
        - Ты снова идешь на пляж?
        - Мы с ребятами хотели немного поплавать.
        Теперь он взглянул на меня. Пришлось. Воспитание не позволяет, не отвечать на вопросы.
        На лбу так и красуется прыщ, челка поднялась кверху, нижняя губа ободрана до крови. Он постоянно дергает пальцами тонкую кожу.
        - На улице уже темно, - вставил свое слово Жак, - и ветер поднялся. Будьте осторожны.
        - Все нормально. Мы не пойдем в воду, если будут волны. Просто посидим на пляже.
        - Я тоже хочу, - заныла Анютка, состроив несчастную мину. - Тут скучно. Одни взрослые и музыка занудная.
        - Согласен, - поддержал Александр.
        - Аня, хватит. Нельзя так себя вести.
        Последнюю фразу я сказала на родном языке, так, чтобы она меня хорошо поняла.
        - Ну, мам…
        - Нет. Успокойся.
        Александр тоже перешел на русский.
        - Я могу взять ее с собой. Там будет приличная компания. Все ребята ее знают.
        - Ей пять лет, - строго сказала я.
        - Почти шесть, - вставила слово Аня.
        - И что?
        - Ничего.
        - Ее никто не обидит, - убрав руку от лица, сказал Александр. - Она будет со мной.
        - Зачем она тебе?
        - Кто?
        Снова начал тупить.
        - Твою кочерыжку! Аня?
        - А-а. Да, просто. Тут ребенку скучно, а на пляже хорошо.
        - Она будет мешать.
        - Кому?
        - Вам. Вы будете плавать, пить вино, развлекаться. Зачем вам маленькая девочка в компании?
        - Я им не помешаю, - взмолилась дочка, преданно взглянув на своего защитника. А он взглянул на меня.
        Трудно отказать, когда так смотрят. Огромные синие глаза, из-под густых длинных ресниц. Да, еще его улыбка. Нежная, наивная.
        - Ты за нее отвечаешь.
        - Угу.
        - Я дам тебе свой номер телефона. Если, что…
        - Угу.
        - Не пускай ее в воду.
        - Угу.
        - Саша…
        - Меня зовут Александр или Алик. Не называйте меня Сашей.
        - Ладно. Алик, если она устанет, позвони мне.
        - Угу.
        Я повернулась к дочке.
        - Слушайся Александра.
        - Угу. - Махнула она головой и чуть не завизжала от радости. - Не волнуйся, мам.
        Она схватила парня за руку и, пока я не передумала, потянула его к выходу.
        - О чем вы говорили? - спросил Жак. - И куда они пошли? Что происходит, Вера?
        - Ничего. Они немного прогуляются.
        - Это ваш знакомый?
        - Он русский.
        - А, - загадочно произнес он.
        С одной стороны, он удивился, с другой - ему на руку, что мы остались одни, без ребенка.
        Через десять минут двери в ресторан открылись, и мы оказались в волшебном месте. Где играем оркестр, столы ломятся от угощений, шампанское льется рекой.
        Два часа пролетели, как один миг. Я не успела в полной мере насладиться живой музыкой, вдоволь потанцевать, попробовать заморские закуски. Жак заполнил собой весь вечер: своим обаянием, своим умом. Мы выпили по два бокала шипучего напитка, а потом танцевали под нежный голос Селин Дион.
        Вскоре мой ухажер вывел меня на террасу.
        - Ты удивительная, - прошептал он мне на ушко.
        И поцеловал. Нежно, так, как умеют только мужчины с большим сердцем.
        Кровь в жилах закипела.
        Никто меня не целовал, кроме мужа. Он первый и последний. Сегодня свершилось чудо. Я нашла своего принца, и полностью потеряла голову. Вот так бывает, когда чувствуешь страсть, а не эмоции по принуждению.
        - Поднимемся ко мне в номер? - скромно предложил Жак. - Или…
        Я оказалась не готова. Вернее, готова. Я ждала этого момента всю жизнь. Мечтала! Но, не так быстро и не на пьяную голову.
        - Не сегодня, Жак. Мне надо забрать дочку.
        - Хорошо. Я не тороплюсь. Пойдем.
        «К моему стыду мне никогда не стыдно». Так бы выразилась моя мама, окажись она в подобной ситуации. А мне стыдно. Хочу изменить мужу, а сама испугалась, прикрылась ложной скромностью.
        Как позволить чужому мужчине прикоснуться к себе? Мое тело всегда принадлежало только Юре. А тут… Вдруг мне не понравиться, или я покажусь ему скучной, неопытной? А может иностранцы занимаются любовью не так, как русские?
        От этих мыслей я почувствовала себя всесторонне недоразвитой личностью.
        Мы спустились к пляжу.
        Звездное небо прикрылось легкими облаками, вода превратилась в огромное, сверкающее зеркало. Тепло, песок все еще обжигает пятки. Уже полночь, а мы не спим. Вот так бы идти босиком в обнимку с красивым мужчиной, и не останавливаться никогда! Его сильная рука нескромно лежит на моем бедре, волосы развевает легкий ветерок.
        Дочка увидела нас издалека и побежала навстречу.
        Александр, в обнимку с симпатичной девушкой, спрятались под тонкий навес. Двое парней гоняют мяч по песку, некоторые ребята полезли в воду.
        - Мамочка!
        - Привет, солнышко. Ты не устала?
        - Немного.
        Она не привыкла, так поздно ложиться спать.
        Я махнула головой Александру, показав, что мы забираем Аню. Он улыбнулся.
        В номер мы зашли около часа ночи. Дочка помыла руки и сразу же упала в кровать, не сняв платье и не развязав ленточки на косичках.
        Рано утром дворецкий снова принес мне цветы. На сей раз белые розы. И записка.
        «Вы мне нравитесь, Вера»
        Уже написано по-русски.
        Пытается угодить. Воспользовался словарем или попросил кого-нибудь из русских написать пару строк.
        Мы встретились на пляже. Жак принес Ане мороженое, а мне красную розу.
        - Доброе утро, - сказал он на самом красивом языке мира.
        - Как ты спал?
        - Плохо. Всю ночь думал о тебе и о нашем поцелуе.
        Я бы ответила так же, но… проспала всю ночь, как убитая.
        - Спасибо тебе за вчерашний вечер и за цветы.
        Он взглянул на розу у меня в руке.
        - Это всего лишь малость. Я хочу, подарить тебе гораздо больше. Целый грузовик цветов. Море роз.
        Аня с Филиппом ушли на спортивную площадку, там снова собралась молодежь. Девушки приняли детей в команду поддержки, а парни показали несколько приемов с мячом. Вскоре появился Александр. На сей раз на его соблазнительных бедрах красуются черные шорты. Волосы прикрыты бейсболкой. Тут же одна из девиц кинулась ему навстречу. Аня тоже подбежала, и он поцеловал ее в щеку. Когда Игорь говорил, что Алик русский, я не поверила. Уж слишком он смазливый для русского мужика, все время вытягивает губки при разговоре и жеманно прикрывает рукой рот.
        - Ваш друг, - заметил парня Жак. - У него что-то случилось.
        - Почему ты так думаешь?
        Я забеспокоилась.
        - Смотри, у него на спине выскочили прыщи, вчера такой же был на лбу. Это нервное. В его возрасте не должно быть проблем с кожей.
        Как он увидел? Мы сидим далеко от площадки.
        - Может у него кожа жирная. Тут жарко. К тому же у многих мужчин раздражение от бритвы.
        - На спине и на лбу? Какая бритва, Вера? Это нервное, - повторил он. - У парня что-то происходит. Возможно, любовь? Вон та девочка постоянно целуется с ним.
        - Он молодой и еще не женат.
        - Самое лучшее время. Ты еще ничем не обременен, и девочки в этом возрасте такие нежные.
        Он прав. Только я этот возраст пропустила. У меня не было первой любви. Я знала Юру с детского сада, потом пошли вместе в школу, а после восемнадцати лет поженились.
        - Ты любил свою жену? - нагло залезла я в личную жизнь Жака.
        - Первую очень любил. Мы были молоды, встретились в Париже, и я сразу сделал ей предложение. Вторая, была моим лучшим другом. Знаешь, так бывает в жизни. В определенный момент ты нуждаешься в поддержке, и появляется человек, готовый, тебе помочь. Ты пользуешься им, а потом понимаешь, что должен ответить взаимностью. Расплатится за долг.
        Точно. Юра всегда был моим другом, и я не знала, как с ним расплатиться. Поэтому вышла замуж.
        - Эта ситуация мне знакома.
        Жак больше ничего не сказал, а лишь загадочно улыбнулся.
        Наш курортный роман начался не внезапно. Я его ждала, и Жак был готов к такому повороту событий. Мы оба созрели для чего-то особенного. Он снова превратился в пылкого мальчишку, а я, наоборот, почувствовала, что выросла для настоящей любви.
        Вечером мы отправились изучать город: его маленькие, узкие улочки, уютные кафешки, спрятанные в самых неожиданных местах, светящиеся витрины модных бутиков. Зашли в винный магазин, заглянули в сувенирные лавки, а потом снова вернулись к морю. Оно здесь - самая большая достопримечательность.
        После прогулки по суматошному городу, дочку потянуло в сон. Жизнь кипит, а мы устали. Наелись, напились, глотнули свежего воздуха. Получили массу эмоций, а силы не рассчитали, утром потратили, купаясь в море и играя в мяч.
        Наш огромный отель приготовился ко сну. Свет в окнах погас, на стоянке притулились дорогие автомобили, лифты, несущиеся то вверх, то вниз, наконец-то сбавили темп.
        - Спокойной ночи, милые дамы.
        Жак проводил нас до номера.
        Я открыла дверь, пропустила Аню вперед, а сама задержалась.
        - Спасибо за прекрасный вечер.
        Он прикрыл рукой дверь. Я обняла его.
        - Вера.
        - У.
        - Ты мне нравишься.
        - Ты мне тоже, Жак.
        - Я хотел тебе это сказать.
        - Ты мне это написал.
        - Написал? - удивился он. - Когда?
        - В записке.
        - Ты - выдумщица.
        Он поцеловал меня.
        Как не хочется, что бы этот прекрасный вечер заканчивался.
        И он не уходит, и я подпираю спиной дверь. Но, пора расставаться.
        - До завтра, - грустно прошептал Жак.
        - До встречи.
        Он ушел.
        Ближе к полуночи мы легли в кровать и позвонили бабушке.
        Аня не выдала меня, только рассказала, как провела ночь на пляже в веселой компании. Я описала праздник, но не заикнулась про Жака.
        Моя мама - женщина строгая, не романтичная. Папа, бывший военный, и то мягче, чем она. Для людей старой закалки не существует понятия «устала от невнимания мужа». Мама тянет семью на своих хрупких плечах вот уже больше тридцати лет и не жалуется. Вырастила меня с братом, терпела многочисленные папины командировки, пока тот не устроился на работу в строительную компанию в службу охраны и не осел на месте.
        Я не такая сильная как она. Нет стойкости и желания…
        Только девочка уснула, как в дверь постучали. Я как раз вышла из душа и успела натянуть ночную сорочку на влажное тело.
        Снова постучали. Теперь уже неуверенно, тихо. Я приоткрыла щелку, а сама спряталась за дверь. Резкий свет ослепил глаза. Черная фигура скользнула в номер. Открыла полностью дверь и просочилась, отодвинув меня в сторону. Я растерялась. Теплые руки схватили меня за плечи и прижали спиной к стене.
        Жак. Неужели он решил вернуться? Нет. Запах не его. И ниже ростом.
        Пальцы проникли ко мне в волосы. Горячее дыхание обожгло щеку. Я сразу узнала его, как только он вздохнул. Вернее, вдохнул. Аромат моих духов на коже.
        Я обняла его.
        Безумие. Лишь бы он ничего не говорил, не останавливался. Продолжал вдыхать, ласкать пальцами мою шею. И он продолжил. Только время остановилось, и мое сердце.
        В желудок воткнулись три иголки.
        Сорочка оказалась на полу. Его одежда мгновенно исчезла. Хрупкое тело сильнее прижалось к моей влажной коже. Вдох. Я расслабилась. Позволила себя целовать так, как не целовалась никогда раньше.
        Диван. Ветерок шевелит шторы на окнах, подглядывают звезды. Два тела сплелись, как одно целое, медленно двигаясь в такт. Кожа блестит от пота. Тихие стоны. Не мои, а его. Он что-то шепчет, но я не понимаю. Голова полностью отключилась. Я словно дышу под водой, пытаюсь поймать ртом воздух, а он такой горячий, густой, обжигает легкие, доводит до безумия. Тонкие губы тоже не дают мне вдохнуть. Накрывают, а потом спускаются ниже и ниже. Ласкают, мучают. Руки. Ноги. Его стальные мышцы под смуглой кожей. Глаза. Синие, глубокие.
        Душ. Я встала под струю горячей воды, вытянула руки вперед, дотронулась пальцами до холодной плитки на стене и наконец-то вдохнула. Глубоко, будто делаю это впервые. Легкие чуть не взорвались от напряжения.
        Я почувствовала спиной его нежную кожу. Руки скользнули по моему животу. И началось все сначала. Поцелуи, ласки, стоны. Он прихватил с собой аромат моих духов, и теперь его волосы пахнут цветами, а моя кожа пропиталась табачным дымом.
        Рано утром я проснулась на диване. Аня спит в другой комнате. Дверь на балкон полностью открыта, слышен шум прибоя. Я перевернулась на бок. Никого нет. Я одна, голая, прикрытая лишь тонкой простыней. А на столе записка.
        «Ты восхитительная»
        Тот же почерк, что и в других записках, с закорючкой в букве «в». Так это был он! И его цветы.
        Сегодня мы не пошли на пробежку. После бурной ночи у меня до сих пор трясутся ноги. На груди красуются два маленьких синяка от его пальцев. Тело ноет. Голова все так же не соображает. А в воспоминаниях его тихие стоны.
        Как такое забыть? Невозможно. Только свихнуться, если не думать об этой ночи.
        - Мамочка, ты заболела? - спросила Аня.
        Я бледная, молчу.
        - Нет, милая. Все в порядке. Просто плохо спала.
        Мы вышли на пляж и увидели Александра. Он снова плавает в море, когда все нормальные люди еще спят, а вода прохладная.
        Солнце слепит глаза. Со стороны холма подул теплый ветерок, принес из кафе за углом сладкий запах корицы.
        - Мам, почему он плавает так рано?
        - Не знаю. Может, ему нравится.
        Алик вышел из воды, подтянул шорты на бедрах и легкой походкой направился к нам.
        - Привет! - крикнула Аня.
        - Привет. Вы снова бегаете?
        Теперь он смотрит только на меня и улыбается.
        - Сегодня мы не бегаем. Мама плохо себя чувствует.
        Мои синяки не остались без внимания.
        - У вас что-то болит? - спросил он.
        - У меня все хорошо. А ты как?
        - Тоже хорошо.
        - А где бабуля? - Аня дернула парня за руку, но он даже не взглянул на нее. - Ты меня слышишь?!
        Ей пришлось повысить голос.
        - А? - очнулся Алик. - Что?
        - Где Дуся?
        - Она с бабушкой в отеле.
        - Почему она не гуляет?
        - Не знаю, - рассеяно ответил он. - Я ушел, когда она еще спала.
        - Ты рано встал? - изобразила я удивление.
        - Очень.
        Он показал белые зубки, а потом снова прикрыл рот рукой. За ночь на подбородке появился новый «дружок». Не такой воспаленный как на лбу, но тоже заметный. И спина вся красная, в точечку.
        Я не стала акцентировать внимание на его прыщах.
        - Мы пойдем.
        - Угу. Увидимся.
        Он махнул рукой и снова побежал в воду.
        Стесняется. Молодой парень, а тут такая неприятность. Да еще на видном месте.
        Во время завтрака к нам присоединился Жак. Я прикрыла синяки высоким воротником на блузке, а на лицо нанесла тональный крем, чтобы скрыть мешки под глазами и не выглядеть, как сонная курица. Он пришел в белой рубашке, расстегнутой до самой груди. Демонстрируя мышцы и красивый загар.
        - Ты бледная, - сразу заметил он. - Плохо спала?
        У меня глаза блестят, как у дикой кошки, а он говорит про сон.
        - Все нормально. У женщин бывают проблемы со здоровьем.
        Он воспринял мои слова по-своему. Как профессиональный женский доктор.
        - Ну, это не страшно. Пройдет.
        Я улыбнулась. Пройдет. Это было мимолетное увлечение. Удовольствие, которое я не забуду никогда.
        Но зачем Алик писал мне записки? Отправлял цветы? Для того чтобы затащить в постель? Глупо. Я даже не знала, что они от него. Или я ему, действительно, нравлюсь? Но, почему? Мы совсем друг друга не знаем. Он видел, что я встречаюсь с Жаком. Даже забрал у меня Аню и оставил нас вдвоем на празднике.
        Я махнула головой, разогнала тяжелые мысли. Сейчас не время и не место. Рядом сидит мужчина моей мечты. Принц, которого я так ждала. И хватит, думать о мальчишке.
        Не получилось. Только я переключилась на Жака, как в ресторан вошел Александр с той самой девушкой, с которой целовался на пляже. Он меня не заметил, за то я заметила его руку у нее на бедре. Они прошли в золотую зону и скрылись из вида, прихватив со стола бутылку воды.
        На этом неприятности не закончились. После завтрака Жак ушел по делам в город, а мы встретили в лифте Виолетту Филипповну. На удивление, она улыбнулась Ане, а потом даже наговорила мне кучу комплиментов.
        Я решила воспользоваться ее приподнятым настроением.
        - Ваш внук еще учиться? - спросила я, когда мы вышли на улицу.
        - Да, и довольно хорошо. Он умный мальчик.
        - Я слышала, он будущий финансист?
        - Наверное, - равнодушно ответила она. - Алик не предсказуемая натура. Кем он будет, никто не знает. Даже он сам.
        - Почему?
        - Если бы вы его лучше знали, то не задавали бы таких вопросов. В мире существуют выдумщики, и мой внук самый изощренный из них.
        - Он врет?
        Я пошла в атаку. Прямо, без сожаления. Мне нужно знать о нем хоть что-нибудь.
        - Еще как! - засмеялась старуха. - Он самый хитрый парень, из всех кого я видела за свою жизнь. Наглый, подлый. В этом он пошел в своего деда. Тот тоже любит преувеличения. Даже щепка в глазу, для него превращается в бревно. Так же и Алик, видит только то, что хочет. И совсем не обращает внимания на то, что есть на самом деле.
        Он - выдумщик. И бабка его за это лупит. Отец сидит в тюрьме. Прекрасная семейка! Поэтому, он нервничает, еще больше врет и покрывается прыщами. При этом хорошо учился в школе, но в университете стало сложнее, и он не справляется с программой.
        Мы распрощались с Виолеттой Филипповной, и пошли на пляж. Старуха не любит солнце и предпочитает скрываться в салонах красоты, где ей делают бесконечные массажи и уколы молодости. Даже Дусю с собой прихватила и прислугу.
        Весь день мы провели в лежачем состоянии. Жак позвонил и сказал, что задержится в городе. У него встреча с каким-то важным человеком. Я обрадовалась и подставила солнцу свои синяки. Пусть немного поджарятся. Аня уснула у меня под боком. Ближе к обеду мы вернулись в номер, улеглись на кровать, включили телевизор и принялись уминать мороженое, которое нам принесли в номер от неизвестного доброжелателя.
        Этот самый доброжелатель и, по совместительству мой новый поклонник, снова появился ночью у меня на пороге.
        Я не заперла дверь. Почему-то подумала, что он придет. И он пришел.
        Телевизор включен, свет притушен, дочка спит в комнате. Александр приоткрыл щелку, заглянул в номер и бесшумно прошел. На сей раз, он принес огромную охапку ромашек.
        Не проронив ни слова, парень уронил цветы к моим ногам. Я хотела встать с дивана, но не успела. Он подошел, наклонился и завладел моими губами. Сначала медленно, нежно, потом повалил на спину, лег сверху, придавив всей своей массой, и стал изводить меня поцелуями. Руки не участвуют, мышцы не напряжены. Работают только губы и язык. И так очень долго. Минут двадцать мы только целовались, пока наши чувства не раскалились до предела.
        Сегодня мы не уснули. Он лег на живот, раскинув широко ноги и руки в стороны. Я положила голову на его плечо и провела пальцем вдоль позвоночника.
        - Болит? - тихо спросила я, боясь разбудить дочку.
        - Немного, - в подушку ответил он.
        - У меня есть хорошая мазь.
        - Она не поможет.
        - Давай, попробуем?
        - Делай, что хочешь.
        Он сказал без эмоций. Устал. Готов на все, лишь бы я оставила его в покое.
        В ванной комнате в косметичке нашлась аптечная мазь. Обычно я пользуюсь ею при ушибах или порезах. Она снимает воспаление и зуд.
        Я села на Алика сверху, открыла тюбик, выдавила белую жидкость на палец и аккуратно смазала прыщи мазью. Это не возрастные прыщи. Жак был прав. Это раздражение, или сыпь.
        - На лбу тоже.
        - Только не на подбородке, - пробурчал он. - А то, я не смогу тебя целовать.
        Он перевернулся на спину. На лбу самый обычный «друг молодежи». На подбородке тоже.
        - Не щиплет?
        - Вер, я люблю тебя.
        От такого признания я чуть не свалилась с дивана.
        Быстро. Мы разговаривали всего один раз, когда я встретила его на пляже во время пробежки, а теперь он признается мне в любви.
        - Алик…
        - Ты мне не веришь?
        - А ты сам себе веришь?
        - У меня такое впервые. Увидел тебя и сразу влюбился.
        - И когда это произошло?
        Я постаралась скрыть сарказм в голосе. Но, он ответил серьезно.
        - В первый день. Вы заехали в отель утром, а вечером пришли на пляж.
        - В это время вы не играете в мяч.
        - А я и не играл. Я плавал, а вы заняли место рядом со спасательной вышкой.
        Точно. Я его тогда не видела. А он помнит.
        - Почему, Алик?
        - Что?
        Он удивленно взглянул на меня.
        - У тебя есть девушка. Почему ты здесь, со мной?
        - Я хочу быть с тобой, - просто ответил он. - Та девушка - моя подруга.
        - Вы целовались.
        - Это она меня целовала, а я смотрел на тебя.
        Он потянул меня за руку. Я оказалась под его телом. Губы коснулись моего лица, пальцы проникли в самые потайные места. Нежно, смело. Я выгнула спину, сильные руки сжали мои бедра.
        - Ты восхитительная, - прошептал он, - любимая… волшебная…. сладкая, Вера…
        Голова снова отключилась, по телу побежала дрожь. Никогда мне не было так хорошо.
        - Ты не уйдешь? - спросила я с надеждой.
        - Во сколько Аня просыпается?
        - Около семи.
        - Я уйду в шесть. Хорошо?
        - Хорошо. Только нам придется спать на этом кожаном диване.
        - Мне он нравится. Но я не собираюсь спать, и тебе не дам.
        Я согласилась.
        Через час мы все же уснули. Он захрапел, как только голова коснулась подушки. Мы оба устали. И ночь выдалась жаркая, утомительная. Чувства забрали все силы.
        Он обнял меня сзади, и я очнулась только около семи часов.
        Аня! Она сейчас проснется. Я толкнула Алика в бок. Никакой реакции. Крепко спит, с открытым ртом, и дрожат длинные ресницы.
        - Проснись, - снова прошептала я. - Алик.
        Синие глаза через узкие щелочки взглянули на меня.
        В комнате послышался голосок дочери. Черт! Я снова толкнула его, он свалился с дивана. Быстро вскочил на ноги, натянул шорты, еще раз поцеловал меня в губы, поднял майку с пола и исчез за дверью.
        Хватило минуты.
        Из комнаты вышла сонная Аня. Если бы она была взрослым человеком, сразу бы догадалась, что здесь произошло. Я лежу на белом кожаном диване, закутанная в простынь, волосы торчат в разные стороны, глаза опухли от недосыпа, в вазе стоят ромашки, на тумбочке и на полу разбросаны блестящие обертки от презервативов, под столом остались трусы и один носок.
        - Мам, ты здесь спала?
        - Да, милая. Я смотрела телевизор и уснула, - спрятав под простынь мужские трусы, ответила я.
        - Хочу, есть! - заявила девочка и прямиком направилась в ванную.
        Пока она умывалась, я убрала простынь в спальную, сложила в пакет трусы с носком и выкинула в мусорное ведро. Причесала волосы у зеркала, достала из холодильника кусочек льда и привела лицо в порядок. Уже лучше. Щеки приобрели здоровый цвет, но глаза все еще неестественно блестят.
        Аня привыкла к моим причудам. Я натура взрывная, непредсказуемая. Могу запустить тарелкой в стену, могу накричать, если что-то не понравилось. Но в данном случае я не злюсь и ни с кем не ссорюсь. Мои эмоции связаны только с приятными ощущениями.
        Позвонил Юра.
        - Привет.
        - Ты уже на работе?
        - Как обычно. Гоняю пацанов по залу.
        - Бедные. Они даже в каникулы занимаются.
        - Это называется - дисциплина. Они спортсмены, а не дети.
        - Когда ты уезжаешь в лагерь?
        - Завтра.
        - Ты нас не встретишь с самолета?
        - Конечно, встречу. Папа хотел, но я отказался. Найду пару часов, чтобы отвезти вас домой. По Аньке очень соскучился.
        Только по ней? Ничего не меняется. Вот она расплата за дружбу.
        В десять часов мы вышли на пляж. Жак в ресторане не появился, за то встретил нас у шезлонга. Принес мне цветы, а Ане большой леденец на палочке.
        На площадке я заметила красные шорты Александра. Он хотел подойти к нам, но вовремя заметил Жака. Махнул Ане рукой, а мне подарил нежную улыбку. Даже издалека я увидела его веснушки на висках.
        Синяки на моей груди не исчезли. Я снова замазала их тональным кремом, а сверху густо присыпала пудрой. На плечи накинула парео.
        - Мне так жалко, что пропал целый день. - Взяв меня за руку, Жак грустно скривил губы. - Я вас не видел. Даже не успел на ужин. А так хотел, снова прогуляться по городу, поговорить с тобой, выпить бокал вина в кафе за углом.
        - У нас еще два дня, - напомнила я.
        - Всего два дня. Время летит быстро.
        - Я замужем, Жак.
        - Помню. Ты говорила.
        Аня поделилась с Филиппом леденцом. Растаявший на солнце сахар, сразу же оказался в волосах, прилип к ладошкам, растекся по щекам.
        К нам подошла мама мальчика.
        - Доброе утро, - на ломаном французском сказал она. - Я мама Филиппа, а там его отец.
        Она показала пальцем на красивого мужчину в соломенной шляпе.
        - Да, я вас знаю.
        - У сына завтра день рождения. Мы хотели собрать всех детей в кафе. Мы можем, забрать у вас Анну на несколько часов?
        - Вы хотите, собрать детей без родителей? - вмешался Жак.
        В его глазах блеснула надежда.
        - Это детский праздник. Но, вы не волнуйтесь, мы будем за ними присматривать. На всякий случай возьмем ваш номер телефона.
        - В каком кафе? - спросила я.
        - Вон в том. - Она показала в сторону города. - Рядом, на соседней улице.
        - Где нарисована пчела?
        - Да! Там отличное кафе! Девочке понравится.
        Аня не слышит наш разговор, но следит за моей реакцией. Даже дышать боится.
        - В какое время вы ее заберете?
        - В два часа. Праздник продлиться до шести.
        - Хорошо. Мне самой ее привести?
        - Если вам удобно?
        - Удобно.
        - Тогда, до завтра.
        Мы распрощались, и она вернулась к мужу. По пути показала детям большой палец, и они завизжали от восторга. Аня тут же подбежала к нам.
        - Мамочка, я тебя люблю!
        Даже Филипп повис у меня на шее с поцелуями и радостными криками.
        - Ура! Завтра пойдем в кафе!
        Они убежали. Жак наклонился ко мне.
        - Завтра наш день?
        - Конечно. Я вся в твоем распоряжении.
        Пора. Это знак свыше. Жак - мой принц, в этом нет сомнений.
        День мы провели вместе. С утра плавали в теплой воде, загорали под палящим солнцем, позже пошли на обед. Выпили вина, посидели, поговорили. Днем дочка вздремнула в номере, мы с Жаком перебрались на балкон. Бутылка холодного шампанского составила нам компанию. Потом Жаку позвонили и сказали, что завтра, в первой половине дня, состоится незапланированная конференция.
        - Она будет не долгая, - заверил меня он. - К часу постараюсь освободиться. Ну, может в два, не позже. Я встречу тебя возле кафе.
        - Хорошо.
        Вечером Жак ушел в свой номер, готовить доклад к завтрашней встрече с коллегами. Мы с Аней поужинали в гордом одиночестве, а потом пошли на пляж.
        На улице тепло, с серого неба посыпал мелкий дождик. Люди спрятались в отели, а мы, как истинные северяне, привыкшие к лягушачьей погоде, отправились гулять по сырому песку. Море спокойное, цветущие кустарники вдоль дорожки все также источают сладкий аромат. Возле соседнего отеля мы встретили Виолетту Филипповну с Дусей на руках. В жару обычно они прячутся в номере, а сейчас с наслаждением дышат свежим воздухом.
        - Девочки! - Обрадовалась она, когда мы подошли ближе. - Я знала, что встречу вас на пляже. Только русские люди не боятся дождя. Посмотрите! Все попрятались в норы, словно крысы. А на улице, так хорошо!
        - Дуся не боится дождя? - спросила Аня, погладив забавный хвостик собачки.
        - Она обожает прохладу. Хотя трудно назвать эту духоту - прохладой. С утра было тридцать пять, а к вечеру температура еще поднялась на три градуса.
        В Каннах всегда жарко, песок раскаленный, вода - парное молоко.
        - Я завтра иду на праздник к своему другу, - тут же выдала Аня.
        Старуха сменила улыбку на оскал.
        - Одна?
        - Да. Филипп - мальчик, там будут только дети.
        - Вот и хорошо. Мама немного отдохнет от тебя. Она тоже хочет погулять.
        Девочка не поняла о чем идет речь, за то я чуть не задохнулась от возмущения.
        - Мне не мешает ребенок.
        - Я сказала это без дурных намеков, - ласково проговорила бабуля. - Не обижайтесь на старую женщину. Я всегда была романтична. В голове всякая чепуха.
        Сладко поет, но смотрит на мое обручальное кольцо. Ведьма.
        - А где Александр? - спросила Аня. - Он не пошел с вами гулять?
        - У него своя гулянка. Он с ребятами собирается в ночной клуб. Прихорашивается.
        - Что такое «прихорашивается»? Наряжается?
        - Да, деточка. Причесывает волосы, бреется, одевает красивую одежду. Это русское слово, многие его не применяют в общении.
        - А куда он идет? Скоро уже надо спать.
        - Надо. - Пожала плечами старуха. - Он идет на день рождения своего друга.
        - Какого?
        - Винсана.
        - А! Я его знаю. У него сегодня день рождения?
        - Завтра будет.
        Ночью Алик не придет. Слава Богу! Высплюсь нормально. А то, завтра свидание с Жаком, а я хожу, как сова, с опухшими глазами и синяками на теле.
        - Что-то вы, Вера, сегодня вялая? - заметила Виолетта Филипповна. - Плохо спали или заболели?
        Цепкий взгляд просканировал меня с головы до ног.
        - Жара утомляет.
        - Вы еще долго пробудете в Каннах?
        - Две недели.
        - Из какого вы города?
        - Из Санкт- Петербурга, - гордо ответила девочка.
        - Так мы земляки? Я тоже живу в Петербурге.
        - И Александр?
        - И он.
        Она снова обратила внимание на мое обручальное кольцо. Пришлось спрятать руку в карман. Не дает оно ей покоя. Губки, накрашенные яркой помадой, недовольно сместились в одну сторону, глазки бегают, то вниз, то вверх. Прикидывает в уме стоимость моего скромного наряда: сарафан из дешевого бутика, сандалии из непонятно зверя, в ушах крошечный жемчуг.
        Когда мы распрощались - отлегло на сердце. Не люблю лицемеров. Жестокая, деспотичная, к тому же наглая и беспринципная особа.
        В эту ночь я спала крепко, а утром увидела записку под дверью.
        «Сегодня еду в Монако. Приглашаю. Буду ждать в два часа в холле»
        Только я убрала записку в карман халата, как в дверь постучали. Александр решил, еще раз напомнить о своем приглашении.
        Я открыла дверь. Он снова надел голубые шорты. Лицо свежее, как будто не гулял всю ночь в клубе.
        - Ты видела записку? - прошептал он, чтобы не разбудить Аню.
        - Видела. Только…
        - Ты когда-нибудь была в Монако?
        - Я ни разу не была в Европе.
        - Вот! - воскликнул он, а потом опомнился, заглянул в номер и тихо спросил: - Она спит?
        - Да.
        - Когда ты еще увидишь Монте-Карло? А мне туда надо слетать на пару часов.
        - На самолете?
        - Да, ты что! Нет. На машине. Это рядом.
        - Алик, я не могу.
        - Почему? Ане понравится. Я куплю ей огромное мороженое.
        - Ее пригласил Филипп на день рождения.
        - А.
        Он расстроился.
        - Я отведу ее в кафе к двум часам.
        Синие глаза засветились от счастья.
        - А сама?
        - Сама пойду гулять.
        - Куда гулять?
        - На пляж или в город. Меня Жак пригласил.
        - Ты согласилась?
        - Мы вчера договорились.
        - А как же я? - с наивным видом спросил он.
        - Позови свою подругу.
        Сказала, и самой стало противно.
        - Угу.
        Повернувшись ко мне спиной, он медленно пошел в сторону лифта.
        Я выбежала в коридор.
        - Алик!
        Он тут же вернулся назад, будто ждал, что я его позову.
        - Проведи со мной этот день. Пожалуйста, Вера.
        Чтобы не попасть в объектив камеры наблюдения под потолком, я втянула его в номер и закрыла дверь.
        - Хорошо. Я поеду с тобой.
        Он бросил взгляд в сторону комнаты, а потом прижался губами к моей щеке. Рука легла на талию. Халат плотный, но я чувствую, как дрожат его пальцы.
        - Я буду ждать тебя в холле.
        - Хорошо.
        Я первая поцеловала его, не стала ждать, когда он решиться.
        - Давай, отложим это на потом. - Он снова открыл дверь. - У нас будет еще время.
        - Ладно.
        - Я отвезу тебя в рай.
        - Я согласна.
        - Пока?
        - Пока.
        Он выполнил свое обещание.
        В два часа Аня была в кафе. А мы сели в шикарную машину с откидным верхом, и помчались в сторону рая.
        Я с удивлением взглянула на Алика. Неужели это тот самый парень, что приходит ко мне по ночам? Буквально несколько дней назад он казался самым обычным мальчишкой: невысоким, щуплым, непривлекательным. И что теперь? Другой человек. Голубая рубашка, белые брюки, золотые часы на руке, на носу очки известной марки. Волосы блестят на солнце, улыбка сводит сума.
        Он с легкостью управляет резвым автомобилем, крутит руль одним пальцем, тело расслаблено, глаза внимательно следят за извилистой дорогой. «Золотой» мальчик. На вид скромный, но нашел же он смелость, подойти ко мне. И не только подойти, умудрился залезть в постель к замужней женщине.
        Мы въехали в темный тоннель. Так начинается Монако.
        Слоеный пирог. Один дом находится на голове другого. Все дороги узкие, магазинчики стоят в один ряд, на улице безлюдно.
        - Где ты поставишь машину? - спросила я. - Здесь так тесно.
        - Не волнуйся. Я знаю место.
        Оказалось, он хорошо ориентируется в городе. Его не пугают крутые повороты и улочки, больше похожие на лабиринт.
        - Это твоя машина?
        - Взял на прокат.
        - Красивая.
        - Ты бы видела мою. Вот она красивая, а эта - так себе. Консервная банка.
        Хвастается бабушкиным подарком. Сам еще копейки не заработал, а уже распустил хвост.
        Тут же вспомнилась ипотека на двадцать лет и кредит за бюджетную машину.
        Мы остановились около бутика.
        - Заскочу на пару минут, а ты можешь прогуляться до смотровой площадки. Она за тем поворотом. Я потом тебя найду.
        Он исчез за стеклянной дверью магазина, я перешла на другую сторону дороги.
        До княжеского дворца - рукой подать. Свернула за угол и… перехватило дыхание. Красота необыкновенная! Сквозь белые, кучистые облака проглядывают солнечные лучи, отражаются в лазурной воде Средиземного моря, блестят, манят, дразнят, как будто говорят о том, что это самое великолепное место на всей планете. Кругом дома, упирающиеся крышами в не преступные Альпы. Благоухают цветы, пальмы прикрывают туристов своим огромными кронами, в прохладном пруду плещутся золотые рыбки. Если посмотреть вниз, а высота сумасшедшая, (такая, что ноги трясутся от страха) можно увидеть скалистые берега, дорожки, спускающиеся к причалу. И яхты, яхты, яхты, яхты. Разных цветов и размеров.
        По темно-коричневой брусчатке бесшумно передвигаются смешные автобусы с круглыми, от потолка до пола, окнами. Транспорт без водителя я видела только в фантастических фильмах, а здесь они уже существуют и никого не удивляют. Туристы, столпившиеся у дворца, фотографируют местные достопримечательности. Я тоже сделала пару снимков, а все остальное время только стояла, разинув рот, и пыталась охватить взглядом огромную площадь.
        Сзади подошел Александр, обнял меня и, чуть коснувшись губами моего уха, прошептал:
        - Вот там наша яхта.
        Он показал пальцем вдаль.
        Их сотни. Тысячи. Одна больше другой. Есть даже с бассейном и теннисным кортом.
        - Какая?
        - Вот та. С красной полосой по борту.
        Острый носик закопался в мои волосы. Какая тут яхта? Невозможно стоять. Ноги задрожали, и я сильнее прижалась спиной к его груди. Он громко вдохнул аромат моих духов.
        Мой мальчик.
        - Теперь это место связано с тобой.
        - Как это?
        - Вот так. Я закрою глаза и каждый раз, когда буду приезжать сюда…
        - Будешь вспоминать обо мне?
        - Буду. И твои глаза, и запах волос.
        - Именно здесь?
        - Угу. В этом месте, под этим деревом.
        - А что я буду вспоминать?
        - А что ты хочешь?
        - Ромашки.
        - Ромашки?
        - Я их люблю.
        Мое ухо раскалилось от его горячего дыханья.
        - Тебе хорошо?
        - Очень.
        Мне нравятся его поцелуи, и нравится вид на море. Рай. Наш мимолетный рай. Недолгий, непрочный, но такой чудесный, что хочется остаться навсегда.
        - Ты голодная? Здесь недалеко есть ресторан.
        - Я не хочу тратить время на еду.
        - Я тоже.
        Мы прошли по улице, взявшись за руки.
        Совершенно незнакомый парень подарил мне два часа счастья. Кто он? Откуда взялся? Каким волшебным образом оказался в моей жизни? Мы не проронили ни слова. Целовались, любовались пафосными красотами, делали селфи на фоне изумрудного неба. И не заметили, как пролетело время, как над горизонтом собрались черные грозовые тучи. Секунда, и рай остался лишь в воспоминаниях.
        - Не устала? - спросил Алик.
        - Нет, - ответила я. - Здесь красиво. Никогда не видела ничего подобного.
        - Наш город тоже красивый.
        Меня порадовали его слова. Не все молодые люди ценят свой город. Особенно богатые, те, что часто выезжают за границу. Избалованные.
        - Как долго вы пробудете в Каннах?
        - Мы отдыхает здесь все лето, каждый год.
        - А дедушка с вами не приезжает?
        - Он работает. А у меня каникулы.
        - А бабушка?
        - Что бабушка?
        Он удивленно поднял брови.
        - Она не помогает мужу в работе?
        - Да, ты что? - Он посмотрел на меня как на дуру. - Бабушка никогда в жизни не работала. У деда своя строительная компания, им хватает денег.
        - Ты тоже будешь работать с ним?
        - С кем?
        - С дедом?
        - Где работать?
        Снова тупит. С ним такое происходит. Не часто, но бывает.
        - Ты сам сказал, что у деда строительная компания.
        - И что?
        - Ой, ладно! - махнула я рукой. - Забудь.
        Мы сели в машину.
        Алик включил музыку, я откинулась на спинку кресла.
        - А как называется фирма твоего деда?
        Почему-то спросила я и, оказалось, не напрасно.
        - Ты такую не знаешь. Мой дед не просто строит дома. Он строит дорогие отели, банки, театры. Ты когда-нибудь слышала про отель «Pharaon»? Он расположен в Арабских Эмиратах в Абу-Даби.
        - Не слышала. Он какой-то особенный?
        - Он сделан из золота. Вернее, отделка многих элементов здания выполнена из чистого золота. А в Нью-Йорке есть стеклянная библиотека. И тот отель, в котором мы сейчас живем. Его строил мой дед. Его компания.
        - «Сокол», - сказал я. - Так?
        Мы чуть не врезались в джип, мирно припаркованный на обочине.
        - Откуда ты знаешь? - спросил Алик бледными губами.
        - Так ты внук Соколова Александра Ивановича?
        Неприятное чувство проникло в душу. Хоть бы он ответил «нет».
        - Да.
        Сокол. Я его знаю. Не самого, а компанию. В ней мой отец много лет трудится в отделе службы охраны.
        - Я даже знаю твоего дядю.
        Теперь он еще больше удивился.
        - Откуда?
        - Мой отец вместе с ним учился в школе. А потом твой дядя пригласил его на работу.
        - А как зовут твоего отца? Я всех знаю в офисе.
        - Васильев Игорь Петрович.
        - Он заместитель моего дяди. Я с ним часто общаюсь.
        - Правда?
        Теперь удивилась я.
        - Он классный дядька. Мы даже с ним один раз ездили в Москву. Он сопровождал деда.
        - Помню. В прошлом году.
        - Угу. Я тоже был с ними.
        Неожиданный поворот событий! Канны - маленькая деревня. Надо же было встретиться именно здесь? В одном отеле, в одной постели!
        Теперь я испугалась. Соколов известная личность в Петербурге. Богатейший человек, создавший много лет назад империю, равной которой нет в России. Он строит здания по всему миру, получает такой доход, который нормальный человек даже не сосчитает.
        Александр - его внук.
        По спине побежал мороз. Во что я вляпалась? Эти люди не нашего уровня, с другой планеты, из далекой галактики. Они купят себе таких как я и моя дочь, целую армию. Превратят в рабов, а потом выбросят на помойку или сдадут в ломбард, чтобы еще немного подзаработать.
        Вся дорогу до отеля я молчала. За то у Алика рот не закрывался. Он все рассказывал про могущество деда, да про свою красивую машину, оставшуюся в загородном доме под Питером.
        Мы въехали в город около шести часов.
        - Мне нужно забрать Аню, - сказала я, когда мы остановились возле отеля. - Спасибо за прекрасную экскурсию.
        - Вера, - он схватил меня за руку, - что с тобой? Я тебя чем-то обидел?
        Я хотела выйти, но остановилась и жестко сказала:
        - Мы не можем больше встречаться. Извини.
        Он открыл рот, но я уже вышла из машины. Понадобилось время, чтобы понять смысл моих слов. Я прошла почти всю улицу, и только тогда он догнал меня. Снова схватил за руку, развернул к себе лицом. В глазах блеснула слеза.
        - Что ты от меня хочешь? Что я сделал не так? Или дело в моих родственниках? Ты ненавидишь богатых людей?
        Глупый ребенок. Как предсказуемо.
        - Малыш, тебе нужно подрасти. Ты еще не поймешь…
        - Чего?! Объясни!
        - Ты знаешь, сколько мне лет? Двадцать восемь.
        Он не ожидал. Но сдержался, ничего не ответил, дернул пальцами кожу на верхней губе. Я стукнула его по руке.
        - Прекрати. У тебя все губы ободраны.
        - Училка, - с обидой произнес он.
        Только сейчас я заметила, что его прыщи исчезли. Остались лишь темные пятнышки, которые почти не видны на загорелой коже.
        Я развернулась и пошла дальше по улице. Он больше не побежал за мной.
        Два дня я его не видела. И Жак больше не появился. Он узнал от дворецкого, что я уехала с Соколовым. А это удар ниже пояса. Променять взрослого, умного мужчину на сопливого мальчика.
        Короткая передышка пошла нам с дочкой на пользу. Мы ни под кого не подстраивались, а только плавали в море и много спали. Расставание с Жаком меня не расстроило. Приятный человек, но сердце не дрогнуло, в желудок не вонзилась ни одна иголочка. Третья жена ему не нужна, а меня не устроят отношения на расстоянии. Получили мимолетное удовольствие - и хорошо.
        На третий день, после ссоры с Аликом, я позвонила папе. Вдруг его уволили из-за меня?
        - У меня все хорошо, - заверил отец. - А вы как?
        - Прекрасно! - ответила я бодрым голосом. - Аня хотела с тобой поговорить, но уснула. Сегодня почти сорок пять градусов. Такая жара, что тяжело дышать. А она целый день прыгала, бегала.
        - Представляю. У нас пятнадцать градусов. И сыро.
        - Снова льют дожди?
        - Как обычно.
        Я так соскучилась по нему, что чуть не расплакалась. Громко хмыкнула в трубку и тут же утерла нос рукавом халата. Не хватало еще, чтобы папа переживал за меня.
        В отличие от мамы, он всегда скажет ласковое слово, приголубит, приласкает, погладит по голове и даже поинтересуется личными делами. Мама никогда не лезет в нашу с Юрой семейную жизнь. Выдали замуж - живи самостоятельно, руку протянем в трудную минуту, но долго держать не будем.
        - Юра уехал в лагерь, - сообщил папа.
        - Знаю. Он вчера звонил.
        - У вас все в порядке?
        - Что ты имеешь в виду?
        - Он сильно похудел.
        - Наверное, устает. Ты не знаешь, что такое работать с детьми. Очень тяжело.
        - Все мы много работаем, но здоровье надо беречь. Если в молодости не отдыхать, то в старости уже не захочется.
        - Он успевает отдохнуть, - ехидно заметила я. - И пиво выпить с друзьями, и на рыбалку сгонять в Астрахань.
        - Уж много он пьет пиво? Скажешь тоже!
        - Каждый день, вот и потолстел за зиму на десять килограмм. Его чуть не уволили с работы. Тренер не должен запускать себя.
        - Ну, доча! Любишь ты сгущать краски. Юрка никогда не был толстым.
        - Тогда, с чего он похудел?
        Папа не стал возражать, только упрямо фыркнул.
        - Как дела у мамы?
        - Все так же. Ворчит на внуков, а недавно поссорилась с дворником из-за мусора возле лавки. Помнишь, там всегда сидят мужики с бутылками? Вот ее и заело - почему, да зачем? Во дворе, где гуляют дети, постоянно валяются окурки и пивные банки.
        - Она права.
        - Скажешь тоже! Мужики за собой бутылки убирают, это молодежь безобразничает.
        - Тебе лучше знать.
        Папа знаком со всеми пьяницами в округе. Держит их в узде, все старается перевоспитать.
        - У тебя деньги-то есть? - вдруг спросил он. - Не надо подкинуть?
        - Нам хватит. Мы с Аней много не тратим, стараемся обходиться малым.
        - Если, что…
        - Спасибо. Я скажу.
        - Только не экономь на ребенке. Когда она еще увидит Францию?
        - Мы не миллионеры. Пусть привыкает, - жестко отрезала я.
        И тут он завел старую песню. Провожал нас в аэропорт - вздыхал да охал - и сейчас, не устоял и снова вспомнил о наших бесконечных долгах.
        - Надо было обменять путевки на деньги, погасили бы часть ипотеки. Сумма солидная, ни копейки.
        - Пап! - одернула я его. - Мы уже говорили на эту тему. Путевки не меняли на деньги. А если бы меняли, я все равно бы не согласилась. Мы мечтали поехать во Францию.
        - Полмиллиона.
        - И что?
        - Можно было машину оплатить.
        - Еще оплатим. Понемногу.
        - Ладно, - сдался папа. Спорить в такой поздний час - нет смысла. - Поговорим, когда вернетесь домой.
        - Так будет лучше.
        - Не заводись, Вера. Я желаю вам только лучшего. Когда сама станешь бабушкой - поймешь, как сердце болит за внуков.
        - Я не завожусь, а люблю тебя.
        - Подлиза. Поцелуй за меня Аню.
        - А ты маму.
        - Спокойной ночи.
        - Пока.
        Я выключила свет в комнате. В дверь постучали.
        Аня давно уснула, завернувшись с головой в одеяло и тихо посапывая. На улице темно. В номере прохладно. За окном бушует море.
        Вытянув руку вперед, я пошла в гостиную. Если это Александр, то я…
        Он сразу же поцеловал меня, как только дверь открылась.
        - Прости меня, - прошептал он, оторвавшись от моих губ.
        - Малыш…
        - Прости.
        Я притянула его к себе.
        Только под утро мы смогли поговорить. Снова бессонная ночь, тихие вздохи, признания в любви и синяки на груди.
        - Где ты был? - забравшись к нему под бочок, спросила я сонным голосом.
        - В Ницце. Ездил на пару дней.
        - У.
        - Бабушка попросила кое-что купить.
        - Это продается только в Ницце?
        - Там есть один классный магазин, в нем продаются духи и прочая косметика из натуральных продуктов. Бабушка много лет ей пользуется.
        - Поэтому она не стареет?
        - Наверное.
        Он засыпает. Только губы шевелятся, а глаза закрыты.
        - Я думала, ты сбежал от меня?
        - Нет.
        - Алик.
        Уснул. Уткнулся носом в мои волосы и дышит. Горячо, громко.
        Мой мальчик.
        Никогда не думала, что буду так скучать по нему. Сначала радовалась его отсутствию, а сейчас понимаю, как мне было одиноко.
        Я провела пальцем по его бровям. Густые, жесткие. Здесь тоже появились веснушки. Волосы на голове, как шелк. Тонкие губы с ободранной кожей. И новый прыщик возле носа. Ничего особенного, но такой родной, будто знаю его всю жизнь. Хотя не знаю ничего, только фамилию и запах тела. Мы мало разговаривали, но уже занимались сексом, и он признался мне в любви. Это много, или все же недостаточно, чтобы называть «отношениями»?
        Рано утром он разбудил меня. Уже оделся и сходил в ванную.
        - Мне пора.
        Он наклонился, я обхватила руками его за шею. Губы встретились. Все как во сне.
        А после завтрака дворецкий принес огромный букет красных роз и записку. «Люблю».
        - Папа, нам каждое утро приносят цветы, - сообщила Аня по телефону. - Да. Да. Всем. Такой отель. Что? Маму? Сейчас дам.
        Я еле открыла глаза.
        - Привет.
        - Что за дела? - строго спросил Юра. - Вы что, важные гости? Почему вам приносят цветы? Это входит в стоимость путевки? Нам не придется за них доплачивать?
        - Успокойся. Здесь всем дарят цветы. Ты помнишь, сколько стоит путевка?
        - Помню, - уже другим тоном ответил он.
        - Вот и подумай - что для них букет роз? Так… копейки.
        Больше он не стал затрагивать эту тему. Снова позвал дочку и еще долго мучил ее расспросами о море.
        Перед завтраком мы вышли на пляж и снова встретили старуху с собакой. Сегодня она надела красивое синее платье в пол. В ушах золотые серьги с крупными камнями, на ногах туфли на высоких шпильках.
        Только русская женщина выглядит так шикарно в восемь часов утра с собакой на прогулке.
        - Какая вы красивая! - искренне сказала Анютка.
        Виолетта Филипповна расплылась в улыбке. Даже пустила слезу от счастья. Ей редко делают комплименты от всего сердца. Обычно, только врут в глаза, да целуют пятки.
        - Спасибо, детка. Я старалась. Сегодня особый день, поэтому я встала раньше обычного, накрасилась, надела платье. А тут Дуся! Приспичило! Вот теперь хожу по песку в туфлях.
        - У вас праздник? - спросила я.
        - У моего мужа день рождения. В обед я улетаю домой.
        - Сегодня?
        - Да.
        - Александр тоже с вами?
        - Алик?
        Она насторожилась.
        Зря я спросила. У нее только вид дружелюбный, в душе это все та же хитрая старуха.
        - Послушайте, Вера. - Черные глаза блеснули, как два бриллианта. - Вы умная девушка и понимаете, что Советский Союз давно распался. В нашей стране больше нет равенства. Каждый живет в том мире, к которому должен принадлежать. Ваша семья относится к интеллигентам, вот и живите интеллигентно. Не лезьте в ту среду, которая вам не по зубам. Учите детишек, ездите на дачи, размножайтесь.
        - Вы считаете себя высшей кастой?
        Я не смогла сдержать улыбку, чем еще больше разозлила ее.
        Хорошего человека и обидеть приятно.
        - Мы добились всего умом, а не воровали у государства. Мой муж ночами не спал, прежде чем создал свою империю. Не доедал, не видел семью. Только пахал, как негр на плантации. Вы знаете, что такое свой бизнес? Прежде всего - это риск, потом ты лишаешься всех человеческих удовольствий, а потом уже не замечаешь, как проходит жизнь.
        - Тогда зачем столько работать, если не получаешь удовольствие от жизни?
        - Вам этого не понять.
        - Конечно! Мы земные люди работаем ради жизни. Вы правильно сказали. Мы учим детей, ездим на дачи, размножаемся. Это и есть жизнь! А что видите вы? Как часто вы общаетесь с сыновьями, с внуками? И каким способом?
        - Я люблю свою семью!
        - Особенно внука!
        Пока мы грызли друг другу глотки, Аня отошла в сторону. Нашла в песке лопатку и принялась строить башню.
        - Вы ничего не знаете про Александра. Этот мальчик мог погибнуть, если бы мы не забрали его от непутевых родителей. У него больное сердце, а они даже не лечили его. Не обращали внимания на проблему. Да, мне не повезло с младшим сыном, но старший всегда рядом с нами и его дети. Все они вкладываются в общее дело. Это и есть семья!
        - Алик боится вас.
        - Вы ошибаетесь. - Теперь она улыбнулась. - Не верьте, тому, что он говорит.
        - Я верю своим глазам.
        - Он и их обманет. Вы работаете с людьми, учите их, а сами не видите главного.
        - А что главное?
        - Любовь, милая. Только она превращает таких подонков, как Александр, в нормальных людей. И мы с моим мужем много прилагаем усилий к этому процессу.
        Что тут ответить? Я совсем ничего не знаю об Алике. И то, что видела, может не соответствовать действительности.
        Я всегда боялась вляпаться в неприятную ситуацию. Вроде спокойно живу, а тут… Бам! По морде получили? Распишитесь. Сама искала приключения, вот и получила. Вместо принца судьба послала мне странного человека, со странными родственниками и со странной жизнью.
        Мой принц сбежал, а мальчик остался, к которому я ничего не чувствую, кроме сострадания и страсти. Жалость - привычна в моей работе, а страсть… Ее я раньше не испытывала, но она меня испытала на прочность, закалила, а теперь преподала самый важный урок. Никогда не ищи счастья на стороне и не изменяй мужу.
        Сегодня Алик осмелился подойти к нам на пляже на глазах у всех постояльцев отеля. Я, как обычно, заняла свой шезлонг, Аня с Филиппом бегают по горячему песку.
        - Привет.
        Он сел ко мне в ноги.
        - Привет.
        Я приподняла очки.
        Мокрый. Только что вышел из воды.
        - Я хотел пригласить вас вечером на прогулку.
        - Куда?
        - Можно пройтись по городу, а можно прокатиться на яхте.
        - Ваша яхта в Монако.
        - Ее сегодня пригнали в Канны.
        - Нет, - отрезала я, - не хочу.
        - Чего не хочешь?
        - Я с тобой никуда не поеду.
        Опешив от такой грубости, он не вымолвил ни слово. Только уставился синими глазами в сторону моря.
        С черных волос вода капает на широкие плечи. Пальцы снова потянулись к губам.
        Я села.
        - Алик.
        - У.
        - Расскажи мне о своей семье. За что твой отец попал в тюрьму?
        Снова жалость. Надо его прогнать, а я копаюсь в чужих проблемах.
        - Мой отец?
        - Твой. Не тормози. Я задала простой вопрос.
        Снова завис. Взгляд пустой.
        - Он пьяница.
        - А твоя мама?
        - А что она?
        - Она работает?
        - Да.
        - Где?
        - Она продавец в магазине.
        Еще лучше. Сноха Соколова работает обычным продавцом.
        - А кем работал твой отец?
        - Стоматологом.
        Трудно с ним разговаривать. Приходится вытягивать каждое слово.
        - Расскажи?
        - Что ты хочешь знать?
        - Все.
        - Я их ненавижу, - жестко сказал он через плечо. - Они для меня умерли. А я для них.
        - Почему?
        - Не важно.
        Он встал и быстро пошел к воде. Я вскочила на ноги.
        - Не уходи!
        Пока я бежала за ним, чуть не угодила ногой в новую яму, вырытую детьми. Алик обернулся, увидел, что со мной все в порядке, и зашел в воду. Взмахнул руками и быстро исчез из поля видимости.
        Вечером, когда мы пришли в ресторан и заняли свой столик, к нам подошел официант в белой форме.
        - Мадам Соколова приглашает вас отужинать с ней.
        Неожиданно, но я приняла приглашение. Интересно, что на сей раз придумал ее извращенный мозг?
        Мы с Аней прошли в «золотую зону». Здесь все те же старички с внуками. Вокруг столиков кружатся молодые мальчики с подносами в руках. Блестят украшения, звенит посуда, повсюду слышны разговоры на разных языках.
        - Вы не уехали? - спросила я Виолетту Филипповну.
        Она показала рукой на соседний стул. Аня села напротив нее.
        - Я вылетаю ночью. А сейчас решила поужинать.
        - Зачем вы нас пригласили? Чтобы показать, чем отличается наша пища, от вашей.
        - Нет, Вера. Мне нужна приятная компания. Я отвыкла от общения с молодежью. К тому же ваша дочка самое милое создание, находящееся в этой дыре.
        Девочка улыбнулась, старуха потрепала ее за щечку своей морщинистой рукой.
        - У вас есть внук.
        - Вы колючая девушка, - спокойно произнесла Виолетта Филипповна. - Но, мне нравится ваша манера общения. Вы не боитесь меня, в отличие от многих людей.
        Боюсь. Жутко. Никогда не встречала человека, который гораздо сильнее меня по характеру. Я - стерва, но она гораздо опытнее. Если бьет, то в самое сердце.
        - Я работаю с детьми. Они страшнее вас.
        Старуха засмеялась. Заскрипела, как ржавые петли на двери в сарае.
        - Это точно!
        В двери показался Александр. В черной тонкой рубашке и в белых брюках.
        Так вот зачем она пригласила меня. Чтобы понять, есть ли между нами отношения. Долго не пришлось ждать, он сразу себя выдал. Как только увидел меня за столом, тут же встрепенулся, остановился на секунду. В глазах зажглись звезды, щеки побледнели.
        - Садись, - приказала старуха. - У нас сегодня гости.
        Аня бросилась обнимать друга.
        - Привет, малышка.
        Он поцеловал девочку в щеку.
        Снова французские манеры, и губы - трубочкой.
        - Принесите нам вино, - сказала Виолетта Филипповна молодому официанту, а потом обратилась ко мне: - Или шампанское?
        - Мне все равно.
        - Тогда шампанское!
        Покорно махнув головой, парень исчез.
        - Мы что-то отмечаем? - робко спросил Алик и тут же метнул испуганный взгляд в мою сторону.
        - Сегодня у твоего деда день рождения, - напомнила ему старуха.
        - Угу. Ну, да.
        Впервые мы вместе ужинаем. Оказалось, Алик не ест мясо, употребляет только овощи и рыбу. Поэтому он такой худой.
        Я так подумала…
        - У Александра строгая диета. Ему врач прописал.
        Парень промолчал. Ткнул вилкой в огурец и скривил губы.
        - Это из-за сердца? - спросила я.
        - Да. Ему не так давно делали операцию, а теперь посадили на строгую диету и прописали специальные упражнения для верхней части тела. Только он предпочитает больше плавать, чем заниматься на тренажерах.
        Я видела у него на груди небольшой шрам.
        - Аня тоже любит плавать.
        - Да! - воскликнула девочка. Наконец-то, вспомнили про нее. - Меня папа научил!
        - Твой папа спортсмен?
        Снова спрашивает. Прошлый раз Аня уже говорила ей, кем работает ее папа. Но Виолетта Филипповна решила устроить показательное выступление для внука.
        - Он тренер, - снова повторила девочка.
        - И какой вид спорта он преподает?
        - Плаванье.
        - Ого! Молодец!
        - Мой папа очень сильный.
        - И, наверное, замечательный муж?
        Вопрос в мою сторону.
        - Он хороший человек, - ответила я. - Добрый.
        - Добрый, - усмехнулся Алик.
        - Да, милый. - Виолетта Филипповна строго взглянула на внука. - Добрые тоже бывают хорошими.
        Я не поняла, о чем идет речь. А парень только вздохнул.
        Дочка схватила рукой сыр с тарелки.
        - Аня, - одернула я ее, - возьми вилку.
        - Пусть ест руками, - заступился за нее Алик.
        Нахмурив брови, девочка взяла вилку.
        - Мы с вами похожи, Вера. - Удивила меня старуха. - Я тоже строго воспитывала сыновей.
        Так вот почему, я ей так «нравлюсь»? Замечательно! А я-то думала, она - ведьма.
        - Я ко всем отношусь строго, не только к дочери.
        - И правильно. В жизни главное дисциплина.
        - Я тоже так считаю.
        - Только она не помогает в воспитании детей.
        Алик удивленно взглянул на бабку.
        - Просто дети разные.
        - Нет, Вера. Люди рождаются с одной извилиной в голове. А потом попадают в определенную среду, и появляется вторая извилина. Родители многое дают детям. От них зависит дальнейшая судьба ребенка. Непутевые мама с папой - значит, он останется дебилом.
        - Но, есть гениальные дети, и они рождаются в обычных семьях. Там родители ничего не могут дать.
        - Таких - единицы. Все остальные - овцы, ведомые своими учителями. А кто первый учитель у ребенка? Родитель.
        Алик опустил голову еще ниже.
        - Никто не может заменить ребенку родителей.
        - Смотря каких, - тихо проговорил парень, не отрывая взгляд от своей тарелки.
        - Александр испытал это на своей шкуре. - Старуха притронулась рукой к его щеке. - Он жертва непутевых родителей. Поэтому, своих детей он будет воспитывать правильно. Да, милый?
        - У меня не будет детей, - сухо ответил он.
        - Ну-ну, мой мальчик! Просто найди себе верную жену, тогда и детей захочется.
        Камень в мой огород. Слово «верная» прозвучало слишком наиграно. Фальшиво.
        После ужина нам подали кофе, а ребенку горячий какао. Алик так и не попробовал шампанское, за то мы с Виолеттой Филипповной осушили бутылку до дна. Она - крепкий орешек, не смотря на возраст и худобу.
        - Ты точно не поедешь со мной? - спросила старуха Алика, когда мы вышли из ресторана.
        - Я потом поздравлю дедушку.
        - Что ты будешь делать здесь один?
        - То же, что и раньше: плавать, играть в мяч. Я не хочу возвращаться в Питер. Там холодно.
        - Тогда, я должна с вами распрощаться. - Виолетта Филипповна протянула мне руку. - До встречи, Вера.
        - Спасибо за ужин, - так же вежливо ответила я, но руку не пожала. - Увидимся.
        Александр последовал за ней к лифту, а когда двери открылись, обернулся и махнул нам рукой. Я послал ему воздушный поцелуй.
        Сегодня я его точно не пущу в свою кровать. Хватит. Зачем мне «временный» мужчина, я не пыталась найти любовника. Мне нужен друг, а секс можно получить от мужа. Тем более Юра никогда мне не отказывал.
        Только Аня уснула, как на моем диване оказался Алик. Снова принес цветы.
        - Ты нужна мне, Вера.
        Белые ромашки упали к моим ногам. Они так горько пахнут, что перебивают запах моря за окном.
        Он снова в шортах, только на сей раз, они надеты на голое тело. Тонкая футболка прилипла к влажной коже. Губы шепчут нежные слова, пальцы забыли о приличиях и тут же проникли под мою сорочку. Теперь я взяла инициативу в свои руки. И он позволил…
        Ночью он не уснул. Эмоции зашкаливают. Раньше я не знала о его проблемах, а теперь он расслабился и выплеснул всю гадость наружу, копившуюся в душе много лет.
        - Я их всех ненавижу, - сказал он сквозь зубы. - Ты думаешь, я мечтал жить с бабкой? Она - гадюка. Дедушка хороший, но всем рулит она.
        - Тогда почему ты живешь с ними?
        - А с кем мне жить? С родителями? Они еще хуже. К тому же ничего не имеют за душой. А бабушка богатая, и все их состояние должно перейти тому, кто будет ближе, кто будет помогать в работе.
        - Их сын тоже работает в компании.
        - Андрей всего лишь начальник охраны. На большее ума не хватает. Его детки - недоумки, моя сестра ударилась в религию. Остался только я.
        - Расскажи мне про своего отца. Почему у него такие сложные отношения с родителями?
        - В молодости он влюбился в маму. Она девушка из простой семьи, без образования. Дед пророчил ему большое будущее, но он выбрал другую жизнь. Женился, и сразу же родилась Юлька, потом я. Отец забросил работу и полностью погрузился в воспитание детей. Ничтожество!
        - Алик…
        - Он начал пить, а потом пристрастился к наркотикам. Мама терпела, даже бросила институт, в которой поступила с помощью моего деда. Мы с сестрой стали обузой. Да еще у меня начались проблемы со здоровьем.
        Его прекрасное лицо изменилось. Маска упала, и я увидела его настоящим: злым, обиженным на весь мир.
        - Однажды к нам домой приехала бабушка, - продолжил он. - Я редко ее видел, только летом на каникулах. Мне было четырнадцать. Она предложила помощь, и я не отказался. Спокойно собрал вещи в рюкзак и смылся из дома. Навсегда. Они взяли меня под крыло. Отмыли, одели, отвезли к лучшему врачу в Европе. Дед нанял для меня репетиторов, бабушка… Она дала много, но при этом, забрала все: душу, сердце, свободу. Она стерла мою личность.
        Личность? А она была? Продажный мальчик. Бросил родителей и помчался за богатством. За красивой жизнью.
        - Ты счастлив, Алик?
        Он снова отстранился, как будто выключился на время.
        - Что?
        - Тебе нравится твоя новая жизнь?
        - Кому?
        - Тебе. Очнись!
        - Мне?
        - Алик!
        Он обнял меня, носом уткнулся в подушку. Спрятался. Слабым людям нужна стена, и ей может быть любой, кто хоть немного посочувствует. Я сделала глупость и влезла к нему в душу со своими переживаниями, а он тут же ухватился за ниточку. Вернее, за мою шею. Двумя руками, как за спасательный круг.
        - Ты общаешься с сестрой? - спросила я после небольшой паузы. Дала ему время, включить мозги.
        - Нет. Бабушка запретила.
        - Почему? Она не любит внучку?
        - Юлька не согласилась на ее предложение.
        - Она и ей предлагала?
        - Сначала ей, а потом мне. Я ушел из дома, а Юля осталась.
        - Ты полностью разорвал связь с родителями?
        - Полностью. Я их не вижу, не звоню по телефону, и они со мной не общаются. - Повернувшись ко мне спиной, он продолжил говорить: - Я мечтаю работать в компании деда. Однажды, он оставит ее мне. Ты знаешь, сколько ему лет? Семьдесят пять, а бабушке семьдесят. Старики. В таком возрасте уже не управляют огромным бизнесом. Еще чуть-чуть и я окончу университет, сразу же приступлю к работе, а потом сяду в кресло директора. Вот тогда, отец узнает, кто его сын. А мама будет мною гордиться.
        Ему не все равно, что подумают родители.
        Садисты. Старые моральные уроды. Купили внука за большие деньги и превратили в чудовище. Виолетта Филипповна прекрасно осознает, кто такой Александр. Она сама говорила, что воспитала монстра.
        Закутавшись в тонкую простынь, я встала с дивана и вышла на балкон. Не хочу больше с ним разговаривать и видеть тоже не хочу. Он даже не повернулся.
        Сказочно. Город сверкает разноцветными огнями. Здесь особый воздух: тяжелый и сладкий, как персиковый нектар. На небе огромная луна. Чувство, что ты находишься в другом измерение, где жизнь течет медленно, а люди не ходят по земле, а парят в горячем воздухе.
        Невероятная красота! Притягивает, словно магнит, заставляет мыслить по-другому. Что если бы мне предложили здесь остаться, забыть прошлое, жить в раю. Согласилась бы я? Возможно, будь мне пятнадцать лет. Это сейчас я ценю отношения близких людей, а раньше, по молодости, многого не понимала.
        В такие минуты, я вспоминаю о Юре. Он никогда меня не променяет на деньги. Не продаст даже за миллион.
        Снова голова пошла кругом. Прижавшись животом к холодной металлической решетке, я закрыла глаза. Ветер растрепал волосы. Прошло не больше десяти минут, как Алик снова заговорил со мной. Встал за спиной. Совершенной голый, босиком на мраморной плитке.
        - Ты осуждаешь меня?
        От неожиданности я вздрогнула, он подошел слишком тихо.
        - Не знаю, - передернув плечами, ответила я.
        - Повернись ко мне.
        Не хочу его видеть.
        Он развернул меня, я прикрыла глаза ладонями. Ветер окутал лицо длинными волосами.
        Темно. Луна спряталась за серое облако. В комнате выключен свет.
        - Мне уйти?
        Он сделал шаг назад, но я его не отпустила. Крепко прижала к своему дрожащему телу. Руки скользнули по спине, поднялись вверх к сильной шее, задели волосы. Ногти оцарапали кожу на щеке.
        - Люблю, - прошептал он.
        - Детка, не уходи.
        - Я не уйду.
        Утром мне пришлось лечить царапины на его лице. Аня проснулась, а мы уже к этому времени, убрали следы преступления: разложили подушки на диване, спрятали простыни. Алику пришлось выйти из номера, постучать в дверь и изобразить радость на лице.
        - Доброе утро! - бодро сказал он. - Как вы спали?
        - Привет!
        Девочка бросилась ему на шею.
        - Аня, - одернула я ее, - ты раздавишь Александра.
        Но, он только сильнее сжал ее в своих объятьях, приподнял и закружил в воздухе. Девочка звонко засмеялась.
        Вскоре она убежала в ванную комнату, я достала мазь из косметички. Алик послушно сел на стул, подставил мне свою израненную щеку. Царапины еле заметны, но все еще воспалены. Тонкий слой мази успокоил кожу, еще я обработала прыщ у носа.
        - Откуда он у тебя?
        - Не знаю.
        Синие глаза жалобно взглянули на меня снизу.
        - Ты снова нервничал?
        - Я не бываю спокоен.
        - И часто они у тебя появляются?
        - Дома никогда, а здесь на солнце часто бывают.
        - Ты пользуешься защитным кремом?
        Пока Аня чистила зубы, он позволил себе, поцеловать мою руку. Нежно прижался губами к запястью.
        Для современного парня он очень хорошо воспитан. Романтик.
        - Алик…
        - Ты - волшебница. И твоя мазь волшебная.
        - Хочешь, я тебе ее подарю?
        - Не хочу. Лучше ты меня лечи.
        Только я отошла к комоду, чтобы взять крем для загара, как он снова притянул меня к себе. Из ванной вышла Аня. Как обычно, не обратила на нас внимания и сразу же схватила пульт от телевизора.
        - Вы пойдете завтракать? - выпустив мою руку, спросил Алик.
        Я встрепенулась.
        - Мне надо одеться.
        И забегала по номеру. Сначала душ, потом прочесала волосы, надела купальник, сверху сарафан. В это время Аня с Аликом включили мультфильм. Оба с открытыми ртами, оба ничего не видят и не слышат кроме телевизора. Зомби. Он сложил босые ноги на журнальный стол, она ковыряет пальцем в носу.
        - Я готова.
        Они не оторвались от экрана, только оба махнули головами и ничего не ответили.
        - Люди! - взорвалась я. - Что происходит?
        Никакой реакции. Глаза стеклянные.
        Я взяла со стола пульт и выключила телевизор. Очнулись, удивились, дружно встали с дивана и направились к двери. Все получилось синхронно, будто долго тренировались.
        После завтрака Александр уехал по своим делам, а мы отправились на пляж.
        Так пролетела неделя. День за днем, ночь за ночь. Каждый визит Алика в мой номер, заканчивался одним и тем же. Сначала безумный секс, а потом разочарование.
        Ни разу он не спросил у меня номер телефона или домашний адрес. Ни разу не узнал, в какой школе работаю. Мы не говорили про дом, про Питер. Такое ощущение, что он живет только сегодняшним днем, в этой стране, в этом месте. В любви клянется каждую минуту, но планы на будущее не строит.
        - Я стану миллиардером, - сказал он мне в последнюю ночь перед отъездом. - Вот увидишь. Самый молодой директор компании.
        - А что, если дед не оставит тебе свое дело?
        - Оставит. Ему больше не на кого надеяться. Мой дядя ничего не понимает в управлении бизнесом. Его сын - полный дебил. Закончил военную академию и не черта не смыслит в строительстве. Дочь демонстрирует свое тощее тело на подиуме. Дед с ней даже не разговаривает. А моя сестра, - он махнул рукой, - пропащая. Про нее и говорить нечего.
        - Но еще есть твой отец и тетя.
        - Тетка? Она здесь причем?
        - Она жена твоего дяди.
        - Она нам не кровная родственница.
        Про маму я не стала спрашивать. И так все понятно - у них особая кровь, голубая.
        - Твой отец когда-нибудь выйдет из тюрьмы.
        - И что? Дед его на порог не пустит.
        - А ты?
        - Я тем более. Ненавижу его.
        При свете ночника, его юное лицо почернело от злости. Ноги запутались в одеяле. Я отодвинулась в сторону.
        - Почему тебя называют Аликом? Что это за имя?
        - Раньше я был Сашкой, а потом, когда переехал жить к деду, стал Аликом. Потому, что мы оба с ним Александра. Он - Саша, а меня бабушка назвала Аликом. Первое время я терпеть не мог это имя, а потом привык.
        - Тебя даже переименовали.
        Грустно. Ничего не осталось от прежнего Сашки.
        Он придвинулся ко мне ближе.
        - Ты убегаешь от меня?
        - Иногда я тебя не узнаю.
        - Я всегда один и тот же.
        - Но, я вижу тебя разным.
        - Как это?
        - В душе ты добрый, но говоришь страшные вещи. Я боюсь тебя.
        - Нет, Вера. - Он прижался ко мне всем телом. - Я люблю тебя больше жизни. Не думай обо мне так. Если человек совершил плохой поступок - это не значит, что он плохой. Просто… Мне представился шанс. Прекрасный шанс! Не всем дано, жить так, как живу я. Ты не видела наш дом, машины, компанию. Они роскошные! Величественные, дорогие. Я больше не хочу вернуться в нищету, считать копейки, выпрашивать у матери деньги на сигареты. Как вспомню нашу двухкомнатную хрущевку… - Он сморщил нос от отвращения. - А сейчас у меня комната больше, чем вся та квартира. Брендовая одежда, крутые гаджеты. Каждый год отдыхаю в Европе, зависаю по выходным в лучших клубах города, знакомлюсь с известными людьми. Мое будущее прописано золотыми буквами. А что я получил бы, если остался дома с родителями? Пьяницу - отца, и измотанную работай мать? Нет. Спасибо. Я хочу большего, того, что принадлежит нашей семье по праву. Раз отец - слабак, значит, я выбью все деньги из бабки. Научусь, наступлю на горло, поцелую зад, но добьюсь своего.
        - Почему нужно выбирать?
        - Потому, что мои родители отказались от жизни богатых людей, а меня с сестрой не спросили. Для них была важнее любовь, а я променяю все чувства на деньги.
        Это уже слишком! Я выскользнула из его рук, взяла со стула халат и сказала:
        - Уходи.
        Он приподнялся. Густая челка упала на глаза, прикрыв от меня взгляд полный любви и нежности.
        - Вера, - сухими губами произнес он.
        - Уходи, - повторила я. - Одевайся и уходи.
        - Ты осуждаешь меня?
        Я не ответила. Ему нужна поддержка, для него мое молчание хуже предательства.
        Он ушел и больше не вернулся. Утром не прислал цветы, не написал записку.
        Когда мы съезжали из отеля, в холл вышли горничные с нашего этажа; администратор пожелал доброго пути; портье, лысый дядька, ласково улыбнулся; гости из соседних номеров проводили жалобной улыбкой.
        Три недели все с интересом наблюдали за развитием нашего романа; видели, как Алик приходил ко мне по ночам, как мы сидели на одном шезлонге на пляже, как бегали друг за другом по коридору и целовались, прячась в укромных уголках большого отеля. И Виолетта Филипповна знала, только никак не реагировала на безумство внука. Меня больше не доставала, но с облегчением вздохнула, когда увидела нас с чемоданами на улице.
        В полдень мы с Аней сели в самолет.
        - Мамочка, ты плачешь? - спросила дочка, погладив меня по руке загорелыми пальчиками.
        - Нет, солнышко. Это не слезы.
        Она прижалась головой к моему плечу.
        Вскоре мы взлетели в воздух. Прощай Франция. Красивая, загадочная. С узкими улочками, улыбчивыми людьми, с простым общением и горячим солнцем. Самый прекрасный язык на планете. Самый вкусный сыр и прованское вино.
        В этой стране можно влюбиться так сильно, что разобьется сердце. А если ненавидеть… Можно, потерять душу. Себя. Человечность. Воспитание, данное родителями. Мужа. Жизнь.
        Только сейчас, покинув волшебную, но чужую страну, я поняла, как сильно скучаю по Юре. Как люблю маму, уважаю отца, с теплом вспоминаю своих бабушку и дедушку. Даже мои ученики уже не такие страшные, и школа не самая плохая.
        Три недели, двадцать один день. Три иголочки в желудке.
        Всегда считала себя здравомыслящим человеком. Думала, никогда не попаду в глупую историю. И на тебе! Захотела принца, хотя он всегда был рядом со мной, а я не видела, мечтала о большем. Хотя куда больше? И так счастлива. Хороший муж, дочка, семья. Что нужно живому человеку? Что я желаю еще в этой жизни?
        Пока мы ждали Юру, на улице посыпал дождь. Это Петербург. Дом. Родина. Прижавшись ко мне от холода, Аня плотнее закуталась в тонкую кофточку. Вдалеке показался черный Рено. Машина остановилась, и вышел Юра.
        - Девочки мои!
        Дочка бросилась на шею отцу.
        Мы оба соскучились. Я даже поцеловала его в губы, а он нежно обнял меня за талию.
        Высокий, белокурый. Родной. Он действительно похудел, не сильно, но выглядит хорошо.
        - Поехали.
        Сзади начали возмущенно сигналить. Юра закинул наши сумки в багажник, мы сели в машину. Аня тут же уснула, пока мы ехали по трассе.
        - Как отдохнули? - крепко сжав руками руль, спросил Юра. Быстро взглянул на меня. - Загорела.
        - Там жара.
        - А у нас дожди.
        - Ты останешься дома?
        - Не могу. Сейчас выгружу вас во дворе и снова вернусь в лагерь. Приезжайте ко мне в субботу. Там хорошо. Прогуляемся по лесу, сходим к речке, Анька побегает.
        - Приедем, - равнодушно ответила я. От усталости глаза слипаются. - А дома есть что-нибудь из продуктов?
        - Немного. Я не успел ничего приготовить. Лиза обещала приехать к ужину.
        - А мама не звонила?
        - Звонила. Раз десять. Вы когда приземлились, я скинул ей сообщение.
        И почему я раньше не замечала, какой у меня заботливый муж? И с женой моего брата договорился об ужине и маме позвонил. Приехал за двести километров, чтобы встретить нас из аэропорта, а потом снова вернуться на работу.
        - Юр.
        - А?
        - Я тебя очень сильно люблю.
        Он улыбнулся.
        - И я тебя, зайчонок.
        Не удивился, хотя я не часто говорю эти слова. Соскучился.
        К дому мы подъехали через два часа. Пробки. Аня начала ныть, когда узнала, что отцу нужно уехать.
        - Доченька. - Юра поцеловал ее. - Помогай маме, а я вечером позвоню. Хорошо?
        И уехал.
        Мы зашли в темную квартиру. Та самая двухкомнатная хрущевка, которую так ненавидит Алик. А мы о ней мечтали с самого первого дня после свадьбы. Тогда папа помог, дал денег на первый взнос. Юрины родители вложились в ремонт. Несколько лет мы копили на мебель, а первое время спали на матрасе, на полу. Вот была романтика. Пили вино из пластиковых стаканчиков, ели макароны быстрого приготовления. Не было ни телевизора, ни стиральной машины. За то всегда были друзья. Мой брат Мишка, его жена Лиза, Юрины одноклассники и ребята из спортивной школы. Собирались компаниями и кутили все ночи напролет, пока у брата не родились два сына, а у нас Аня. Сейчас тоже встречаемся, но уже не в тех местах, что раньше и не с таким количеством спиртных напитков.
        Через час приехала Лиза с картофельной запеканкой. Мы с Аней успели принять душ и распаковали подарки.
        - Ого! - воскликнула она, увидев мой загар. - Европейская девушка! Даже прическа другая.
        Мои длинные волосы трудно назвать прической.
        Я обняла подругу.
        - Лиза, мы привезли тебе подарок.
        Похвасталась Анютка и тут же побежала в комнату.
        - Подарок? - выпучив карие глаза, спросила подруга.
        Она снова в положении. Третий раз. Мы ровесницы, вместе сидели на горшках в детском саду, вместе пошли в школу, вместе учились в пединституте. Юра половину пути прошел с нами, а потом поступил в физкультурный институт.
        - Ты когда выйдешь на работу? - пошутила я.
        - Вот рожу Мишке дочку и сразу пойду работать.
        - Вы рассчитываете на девочку?
        - Хватит нам пацанов. Двое уже.
        - А если будет мальчик?
        - Подарю вам.
        Мы сели ужинать. Аня отказалась. Она съела печенье, что осталось после отъезда Юры, и выпила стакан молока. От усталости у нее пропал аппетит, а у меня наоборот, разыгрался, да такой зверский, что готова заглотить все, что есть на столе.
        - Ты нашла своего принца? - спросила Лиза, когда мы остались одни на кухне.
        - Мой принц здесь, дома.
        - Вот это поворот событий! - Она ударила рукой по столу. - Ты сама жаловалась на мужа, говорила, тебе нужен друг. А теперь?
        - Теперь поняла, что на двух стульях не усидишь. Или ты живешь с хорошим человеком, или дружишь, но с дрянным парнем. Два в одном не бывает. Мы все не идеальны.
        - Что случилось, Вер? Ты с кем-то познакомилась?
        - Был один гинеколог из Новгорода. Ты бы его видела! Пингвин мадагаскарский. Лысинка на затылке, похотливые глазки. Терпеть не могу таких мужиков. Потом встретила тоже врача, но уже из Португалии. Тот - красавец.
        - Но?
        - Дважды был женат.
        - И что из этого?
        - Зачем мне мужик с приданым? Там взрослая дочь, скоро пойдут внуки. Представляешь меня бабушкой в двадцать восемь лет? К тому же он показался мне смазливым, такие мужчины не бывают верными.
        - Ты капризная. Один не тот, другой не подходит. Какой же тебе нужен?
        - Сильный.
        - А португалец был слабым?
        - Раз сбежал, значит, я ему не достаточно нравилась. Тюфяк.
        - Тогда отпадает.
        - Потом…
        Я замолчала. Стоит ли говорить о другом? О том, которого больше нет, и не будет.
        - Еще кого-то? Давай, рассказывай.
        Она заметила мое странное состояние. Обычно я ничего не стесняюсь, а тут прячу глаза, щеки пылают румянцем, пальцы теребят скатерть на столе.
        - Я познакомилась с Соколовым.
        - Это кто?
        - Твой муж и мой папа работают в…
        - Компания «Сокол», - вспомнила она. Миша подрабатывает там программистом. - Ты видела самого Соколова? Директора?
        - Не его, а внука. Тоже Александра.
        - Как тебя угораздило? Они миллионеры. Неужели вы отдыхали в одном отеле?
        - Он жил с бабушкой в золотом секторе. Там номера по пятьсот квадратных метров. Все в хрустале, в натуральном дереве. Прислуга, дворецкие. Наш номер стоил нереальных денег, а у них… - Я закатила глаза. - Даже представить себе не могу, сколько нулей в их счете за проживание.
        - И как ты с ним познакомилась?
        - Уже не помню.
        - Вер, - жалобно заныла подруга, - я беременна, меня тошнит по утрам, все время клонит в сон. Еще ноги болят. А ты капризничаешь! Мне скучно сидеть шестой год дома.
        - Хорошо, - сдалась я. - Встретила на пляже.
        - Он клюнул на твои сильные ножки?
        - Не знаю, на что он клюнул. Но ему всего двадцать один.
        - Красивый?
        - Нормальный.
        - Высокий?
        - Ниже Юры.
        - Ну, Юра! - фыркнула она. - Гигант. Не каждому дано.
        - Я его не мерила.
        - Ну, примерно.
        - Может метр восемьдесят или меньше.
        - По твоим рассказам не поймешь, красивый он или нет. Ты, что его не разглядывала?
        Трудно описать человека, если он тебе неприятен. Даже красота не видна. Не замечаешь.
        - Девушкам он нравится, - отвертелась я.
        - А может, его деньги?
        - Может.
        - Так что у вас было?
        Я подняла глаза.
        - Все.
        Откинувшись на спинку стула, Лиза с интересом взглянула на меня. Такое признание не каждый день услышишь.
        - Ты спала с ним? - через минуту спросила она. - Или только целовались?
        - Я спала с ним две недели, каждый день.
        - Предохранялись?
        - Конечно! Ему не нужны неприятности, и мне тоже.
        Безумие! Как вспомню, что было тогда. Наши бурные ночи. Признания в любви. Поцелуи. И мы не всегда вспоминали о средствах защиты.
        - Что теперь?
        Лиза нагнулась вперед. Глазки заблестели, кончик языка застыл в уголке губ, большая грудь, обтянутая тонкой розовой кофточкой, удобно разместилась на столе. Впервые она заинтересовалась моей жизнью. Вот оно! Наконец-то, что-то сдвинулось с места.
        - Он спросил у тебя номер телефона?
        - Нет.
        - А ты?
        - И я. Зачем он мне нужен?
        - Он тебе нравился?
        - Тогда нравился, а сейчас нет. Он еще мальчик, - тихо проговорила я, - малыш.
        - А ты девочка.
        - Я замужняя девочка, и у меня ребенок.
        - Ты в него не влюбилась?
        Она ждет реакции. Если психану - влюбилась, если отвечу спокойно, значит, это был обычный, мимолетный роман.
        - Я его ненавижу.
        Такого Лиза не ожидала.
        - Нет, не верю.
        - Почему?
        - Ты не такая. Я знаю тебя всю жизнь. Ты - добрый человек.
        - Я - да, а он - богатая мразь. С такими людьми нам с тобой еще не приходилось сталкиваться.
        Теперь она поверила.
        - Как ты вляпалась в это?
        - Сама не знаю. Пожалела его.
        - Переспала из жалости? - Она подумала немного, а потом снова спросила: - Ладно, один раз, но четырнадцать дней?
        - Мне было с ним хорошо.
        И я рассказала ей все, что произошло в Каннах. В душе накипело. Но Лиза не стала любезничать.
        - Не ожидала от тебя. Переспать с незнакомым парнем? Фу! Мерзость. Кто знает, с кем он валялся до тебя в постели? Вдруг у него какая-нибудь болезнь? Я сейчас говорю не о сердце, а про неприятные сюрпризы, которые девушки часто привозят с курортов. Ты сама говорила, что у него прыщи. А если это не прыщи, а зараза? Что тогда? На всякий случай проверься, сдай анализы.
        - Не болтай глупости. Алик совершенно здоров.
        - Откуда ты знаешь?
        - Знаю и все! - твердо ответила я.
        Лиза не стала спорить.
        - Пусть так, но все равно…
        - Я не пойду к врачу. У меня все в порядке.
        На плите засвистел чайник. Дома сыро, прохладно. Я плотнее закуталась в халат. Лиза поставила на стол две одинаковые кружки. Этот сервиз нам с Юрой подарили на свадьбу; почти все блюдца разбились и остались лишь эти две несчастные кружки в белый цветочек с золотой каемкой по краю. Я налила чай. Нужно согреться. Хотя Лизе тепло, даже жарко, она скинула с ноги тапочку и приложила голую ступню к холодной плитке на полу.
        - Ты скажешь отцу? - спросила она.
        - О чем?
        Я обхватила ледяными руками горячую кружку.
        - Его нужно предупредить. Вдруг Алик решит отомстить? Возьмет и уволит.
        - Не уволит. Папа дружит с Андреем.
        - Кто такой Андрей?
        - Сын Соколова. Помнишь, он когда-то перетащил папу в компанию?
        - Да-да. Мишка говорил о нем.
        - Андрей - начальник охраны. А кто такой Алик? Ему еще два года учиться.
        - Но там есть бабулька. Не забывай о ней.
        - Я ее не боюсь. Она только показывает зубы, но не кусается. Самый страшный человек в семействе - это Соколов.
        - Откуда ты знаешь?
        - Догадываюсь.
        Не знаю, и не могу знать. Но если у человека хватило ума создать огромную компанию и продержаться на плаву более двадцати лет, то он не может быть добродушным дедушкой. Скорее всего, это мужчина волевой, сильный, с крепкими нервами и холодной головой. Недаром он взял в жены Виолетту Филипповну. Она - его главная визитная карточка. Строгая, красивая, непреклонная. С богатым жизненным опытом за плечами.
        Как-то раз папа мне сказал, сильный и уверенный в себе мужчина никогда не женится на простушке. Он найдет себе самую шикарную женщину. И это действительно так. Жизнь показала. Встречаю настоящего мужчину, и обязательно с ним рядом находится сногсшибательная супруга. Не любовница, не подруга, а именно - жена.
        Если Виолетта Филипповна - величественная дама, то и Александр Иванович должен быть не менее величественным кавалером.
        - Теперь мне надо наладить отношения с Юрой, - сказала я, после недолгих раздумий. - Больше не хочу приключений.
        - Наконец-то, - выдохнула Лиза, даже забыла про кусок торта на тарелке.
        - Мы давно мечтали о сыне. Может, стоит поехать к нему в лагерь? Как ты думаешь?
        - Поезжай, только без Ани. Оставь ее у нас, мальчишки будут рады. Миша все равно работает, а мне без разницы - два ребенка в доме или один.
        - Ты права. Пора взять быка за рога. Юра сам не решиться, а я его подтолкну.
        - Вот и умница! Такой настрой мне нравится.
        - Затащу его в постель.
        - Вперед! - выдвинула лозунг Лиза, как будто ее принимают в пионеры. - Запудри мозги, изведи, но выдави каждую капельку. Я всегда так делаю, когда хочу родить здорового ребенка.
        - Ты насилуешь своего мужа?
        - По-другому никак.
        На кухню зашла сонная Аня, перед ее детским взором предстала необычная картина. Я сижу, закутанная в халат, от холода зажала руки между колен. Лиза скинула тонкую кофточку и осталась в одной майке. Мы смеемся, строим планы, шушукаемся, подливаем в кружки остывший чай.
        Девочка привыкла к гостям в доме, ей нравится, когда шумно, когда Лиза приходит с детьми, когда на кухне готовится что-то вкусненькое, семья собирается за одним столом, когда бабушка с дедом приносят горячие пироги.
        Мы с Лизой доели торт; он лежал в коробке больше месяца, еще Юра его покупал перед нашим отъездом. Аня повертелась вокруг нас, но так и не поняла, о чем мы сплетничаем. До ее любопытных ушей долетела только одна фраза «мама любит папу, а папа хочет еще ребеночка».
        Ребенок, сын. Эта мысль крепко засела в моей голове.
        Лиза ушла, а я всю ночь лежала на кровати и думала. Потом приняла решение и на следующий день поехала к Юре в лагерь.
        Не стоит тянуть время. Сейчас упущу момент, а завтра опять начну искать себе нового мужчину. А так, никуда не денусь. Залетела - живи-ка ты, милая, со своим мужем и не гневи бога.
        Юра мой приезд воспринял по-своему, по-мужски. Раз без ребенка, значит, можно забыть о работе и заняться чем-то приятным. Встретил меня на автобусной остановке и сразу же повез в лагерь: где небольшие деревянные домики без отопления, без удобств, кровать с жестким матрасом, под потолком кружатся комары размером с булавку.
        По дороге мы не обмолвились ни словом: он не спросил про Аню, я не рассказала о своих планах.
        Только мы заехали на территорию спортивного лагеря, как к нам подбежала взбудораженная медсестра, пожилая женщина в белом халате.
        - Петя Богатырев ногу сломал.
        Пропал наш день. Юре пришлось заняться ребенком. Без удовольствия, но это его работа.
        Я зашла в домик, легла в пустую кровать и уснула, да так крепко, что не заметила, как пролетел день. Свежий воздух, усталость, акклиматизация - все выбило из привычного ритма жизни. До сих пор не пойму, то ли я отдохнула на море, то ли еще собираюсь во Францию. Организм вроде бодрый, но внутри - холод, второй день не могу согреться. Тело трясет. Голова все думает, думает, думает, даже во сне не дает мне покоя.
        Пора. Надо проснуться. В животе все еще иголки, когда я вспоминаю об Алике. Это нехорошо. Неправильно.
        Неужели я все-таки влюбилась в него?
        Я перевернулась на другой бок.
        За день Юра несколько раз заглядывал ко мне, открывал дверь, видел меня лежащую на кровати, бледную, закутанную с головой в шерстяное одеяло, и снова уходил по своим делам.
        К вечеру вернулся, а я как раз проснулась.
        - Тебе уже лучше?
        - Сколько время? - оглянувшись по сторонам, спросила я.
        - Восемь. - Он сел ко мне в ноги.
        - Я только уснула, а уже вечер?
        - Ты несколько раз открывала глаза, потом снова засыпала. Я приносил тебе чай. Не помнишь?
        - Нет. Я его пила?
        - Весь, до дна. Крутой кипяток, а ты его - одним глотком.
        Солнце повисло над горизонтом. Тени от огромных столетних елей с пушистыми лапами плотно прикрыли крышу нашего домика. Юра включил светильник на тумбочке.
        - Скоро электричка. Если не успеем, то следующая придет только в одиннадцать.
        - Тогда, отвези меня на станцию.
        Он проводил меня до перрона. Мы постояли десять минут, а когда двери вагона открылись, я чмокнула его в щеку.
        - До встречи.
        - Пока, котенок. Позвони, как доберешься домой.
        В субботу вечером мы с Аней купили торт и пошли к родителям. Мама с утра весь телефон оборвала, звонила каждую минуту. Когда придете, чего готовить, почему Юра не с вами? Тысяча вопросов и все за одну минуту. Не женщина, а пулемет, стреляет невпопад, но всегда попадает в голову.
        Папа уже с порога встретил нас недовольными упреками. Как будто только и ждал, чтобы высказаться.
        - Вот-вот. Приехали и носа не показывают, совсем забыли про стариков. А мы соскучились, мать наготовила полный холодильник. Не стыдно?
        - Дедуля, - виновато улыбнулась Аня, - мы же только приехали.
        Она разжалобит кого угодно. Ангельское личико, круглые глазки, обрамленные светлыми пушистыми ресницами, пухлые щеки. Бабушкино сердце не выдержало.
        - Мое солнышко! Наконец-то вы пришли. Я приготовила твои любимые пельмешки.
        Девочка тут же повисла у нее на шее. Только Ане разрешается целовать бабушку, Лизиных мальчиков держат в ежовых рукавицах. Так воспитывался Миша, так же относятся к его сыновьям. Но Аню не возможно не любить, даже если бы она была мальчиком. Слишком нежная у нас с Юрой получилась дочь, добрая, живая, яркая. Любимица дедушки и преданная подруга бабушки.
        Я поцеловала сначала маму, а потом обняла отца.
        - Привет, - прошептала я ему на ухо. - Как ты?
        - Хорошо. - Улыбнулся он.
        Мы прошли на кухню. Мама разогрела ужин.
        - Жалко Юры нет.
        - Да уж, - вздохнул папа, взглянув в сторону холодильника, где припасена бутылочка водки. - Отпуск заканчивается, а выпить не с кем.
        - Не можешь без пьянки, - съязвила мама, - и зятя спаиваешь. Ни стыда, ни совести. Ничего лишнего.
        - Скажешь тоже! Разве я много пью?
        - Уж поскорее бы ты вышел на работу.
        Из ванной комнаты прибежала Аня и сразу же залезла к деду на колени.
        - А у меня теперь два новых друга, - заявила она.
        - Да, ты что! - взмахнув руками, удивилась бабушка. - Сразу два?
        - Филипп и Александр. Я даже ходила к Филиппу на день рождения. Там был клоун.
        Покачав головой, папа отхлебнул из кружки горячий чай. Это все, чем угостили его за сегодняшний вечер.
        - Везет тебе, а мне пришлось терпеть ведьму.
        - Какую ведьму? - испуганно спросила дочка.
        - Есть тут одна, - взглянул он на маму, - травит меня своим зельем.
        Мы быстро расправились с пельменями. Аня вручила бабушке с дедом подарки, купленные в Каннах. Она сама выбирала магниты на холодильник, а еще выпросила у меня большой календарь, где на каждой странице фотографии разных городов Франции.
        Позже пришел Миша с младшим сыном Дениской. Лиза осталась дома.
        - Она устала, - заявил брат с порога. - Целый день бегала по врачам, сдавала анализы.
        И тут я вспомнила!
        - Сегодня ей должны были сделать УЗИ.
        - Сделали, - с довольной улыбкой, сказал он, - не волнуйся. У нас будет девочка.
        Какое счастье! Мама прослезилась, папа пожал сыну руку. Тут же прибежала Аня из комнаты и тоже порадовалась за дядю.
        Я набрала номер Лизы.
        - Поздравляю! - крикнула я в трубку. - И даже ничего не сказала!
        - Мишка велел ничего не говорить. - Послышался довольный голосок подруги. - Он знал, что ты придешь к родителям. Вот и решил, сообщить лично. Папа с мамой рады?
        - Еще бы!
        Я включила громкую связь.
        - Лиза! Доченька! - не сдержала эмоций мама. - Ты наша умница!
        - Молодец, - сухо сказал папа. - Настоящий солдат.
        Из трубки послышался звонкий смех Лиза.
        Пока родители расспрашивали ее о ребенке, мы с братом закрылись в комнате. С самого детства Миша был моим лучшим другом, опорой. Он старше меня на пять лет. Когда они женились с Лизой, мы стали еще ближе. Брат и сестра. Одно целое. Он безумно любит мою дочь, а я - лучшая тетя на свете для его мальчишек. Лиза - моя подруга, а Юра - друг Миши. Так и общаемся.
        - Как твои дела на работе? - спросила я, прикрыв дверь в комнату.
        - На какой?
        Сев на кровать, он вытянул вперед ноги. Я устроилась рядом, свернулась калачиком на шерстяном покрывале.
        - И на той, и на другой.
        - Все нормально. «Сокол» снова загрузил по самое горло, а в типографии спокойно. Лето - клиентов мало. Все разъехались на юга. Кстати, - вспомнил он, - компания сейчас ищет переводчиков. Ты не хочешь подработать? Это не официально, всего на пару дней.
        - Не хочу. У меня отпуск.
        - Там не большой объем, за то хорошо платят. Тебе даже не придется ехать в офис. Материал пришлют на почту. Что тебе делать дома? Анютка останется у родителей, Юрка в лагере. А у тебя отпуск еще целых три недели.
        - Это «Сокол» ищет?
        - Да, у них аврал. Заключили несколько контрактов с французами, а переводчиков не хватает. Там работа не большая. Сдаешь материал, и тебе сразу платят деньги.
        - Нет, Миш, я не буду работать на Соколова.
        - Почему?
        Зная, мое рвение к работе, он удивился.
        - Ты когда-нибудь видел директора? - сменила я тему. - Лично. Или его жену.
        - Да, ты что! Соколова? Конечно, нет. Люди, проработавшие в компании десять лет, а то и больше, не видели лично Сокола. А ты спрашиваешь про меня! Он - большая птица.
        - А разве у него офис не в вашем здании?
        - В нашем. Но, представь, - Миша лег на подушку, - у нас здание одиннадцать этажей. Огромное количество разных отделов. Уйма народа: специалисты, обслуживающий персонал. Я даже не поднимался выше четвертого этажа.
        - Почему?
        - А что мне там делать? Я работаю над программами, а не обслуживаю компьютеры. Сижу в своей норе, большее время провожу дома. Там мой главный офис. А Соколов сидит на башне.
        - Где?
        - Так называют верхний этаж. Башня. А он - Сокол. У него свой лифт, своя персональная стоянка для машин.
        - У него несколько машин?
        - Целый автопарк, даже есть вертолет. И куча помощников. Я даже его зама ни разу не видел. Фамилию видел в документах, но в лицо не знаю.
        - А его жена?
        - Что жена? Она не работает в компании. Только сын. Его я знаю. Он - начальник охраны, под ним вся безопасность нашей организации. Хитрый дядька, но простой. Он проверял меня перед тем, как взять на работу. Посидели, поговорили по душам. Мне он понравился.
        - А что ты знаешь про Соколова-младшего?
        От волнения сердце забилось быстрее.
        - Младшего? - переспросил Миша. - Это сын Соколенка?
        - Что за Соколенок?
        - Ну, которой начальник охраны, Андрей. Его называют Соколенком. Он маленького роста и толстый. А сам Сокол высокий, худой. Я видел фотографию в интернете.
        - Нет. У директора есть еще один внук, тоже Александр.
        - О нем я ничего не слышал.
        И хорошо. Я тоже больше о нем не услышу.
        Вечером я вернулась домой, Аня с Дениской остались у родителей. Миша подвез меня к метро, а сам поехал за цветами для Лизы.
        Через неделю Юра вырвался к нам на один день.
        Я тут же спровадила дочку на дачу к свекрови. С утра сбегала в магазин, а потом приготовила борщ. Мужчину не соблазнишь красивыми ногами и кружевным бельем. Для него важно, чтобы на столе стояла тарелка с горячим, наваристым супом, а уж потом можно подавать и все остальное.
        «Остальное», в этот момент, оказалось главным, коронным блюдом. Юра вошел в квартиру, и мой халат тут же упал на пол.
        - Ого, - только и сказал он.
        Почти два месяца мы не занимались сексом. Я не хотела. Теперь чувства вспыхнули.
        Как говорят в народе: «Иногда надо изменить, чтобы понять, что не надо». Не надо было…
        Про борщ забыли, телевизор на кухне так и кричит, телефон разрывается от звонков.
        Юра был моим первым мужчиной и, до недавнего времени, единственным. Я не знала чужих рук, ни разу не целовалась с другими парнями. Пару раз бегала на свидание с одноклассниками, а потом снова возвращалась к своему лучшему другу. Для меня он всегда был, как брат. Надежный, сильный. Не родной, конечно, а как двоюродный или троюродный. С кем можно поцеловаться, пофлиртовать.
        Секс. Именно - секс. Мы не занимаемся любовью. Все получается механически, отработано годами. Мы знаем друг о друге многое, поэтому в постели нам хорошо. Ему достаточно двух минут, чтобы доставить мне удовольствие.
        Сегодня я затянула процесс, и ему понравилось.
        - Ты стала другой, - сказал Юра, после того, как мы приняли душ и легли на кровать. - Или я забыл, какой ты была раньше.
        - Ничего не изменилось. Просто, мы соскучились.
        Одна ложь, и одна правда. Соскучились, но изменилась.
        - Что с нами произошло за последнее время?
        Впервые он задал этот вопрос. Обычно, старается уйти от выяснения отношений, а тут сам заговорил.
        - А ты как думаешь?
        - Не знаю. Может, я виноват? Или дело не во мне?
        - Мы отдалились друг от друга.
        - Но, я ни разу не изменял тебе.
        - Я говорю не об этом.
        - А что тогда?
        - Мы перестали быть друзьями.
        - Разве это плохо? Теперь мы муж и жена.
        - Одно другому не мешает. Я все время смотрю на своих родителей. Они настолько понимают друг друга, что даже мыслят одинаково. Папа всегда поддержит маму, хотя она часто бывает не права. Ты ее знаешь.
        - Знаю.
        - Вот и он знает, а все равно встанет за нее стеной.
        - Разве я за тебя не заступаюсь?
        - Заступаешься, но никогда не интересуешься моей жизнью. Скажи, в какой школе я работаю?
        - Так рядом с домом.
        - А номер?
        - Откуда я знаю.
        Он начал нервничать. Сам завел разговор, а теперь кипит, как паровой котел.
        - Как зовут воспитателя в детском саду у Ани?
        - А причем здесь Анька? Мы говорим о тебе.
        - Она моя дочь.
        - И моя.
        - Вот именно. Ты должен знать имя воспитателя.
        - Я не успеваю заходить за Аней в садик. У меня работа до девяти часов вечера.
        - А почему ты не интересуешься? Она часто рассказывает про нее и про своих подруг.
        - Я не запоминаю имена.
        - Как это? Ты работаешь с детьми. Должен знать их имена и всех родителей.
        - Ничего я не должен.
        Ему бы рассердиться, но тогда я обижусь. А у нас всего один день. Он понимает, если вспыхнет ссора, то мое тело будет недоступно еще два месяца.
        Он встал с кровати.
        - Пойду еще раз в душ.
        Разговор окончен. Нужно вовремя остановиться.
        Вечером пришли друзья, и мы снова стали семьей. Все как обычно. Для окружающих - мы идеальная пара: никогда прилюдно не выясняем отношения, целуемся, нежно обнимаемся. При гостях Юра может встать из-за стола и убрать грязную посуду в мойку, открыть бутылку вина, с рук покормить дочку и даже помочь мне вынуть горячий противень их духовки. Может, но все это только показуха. Для публики. В обычное время он, как и все мужчины, приходит с работы, и начинается любовь с пультом от телевизора. Присоединяется Аня, и они допоздна смотрят мультфильмы. Ладно, ребенок. Но, Юра! Взрослый мужик, двадцать восемь лет, а смеется над глупыми шутками, словно пятилетний мальчик.
        От меня многого не требуется. Пусть кровать не застелена, на столе нет ужина - ему все равно. Никогда не упрекнет, никогда не тыкнет носом в грязные полы. Его все устраивает.
        А меня нет. Раздражает равнодушие. Как будто это не его дом и не его семья. Приходит как в гости, только чтобы расслабиться, да повидаться с дочерью.
        Все в нем идеально. Подруги только пожимают плечами и упрекают. Мол, бесишься ты, Вера, от жира. Хороший мужик. Не пьет, не курит, зарплату приносит домой, уважает.
        Уважает. А мне нужна страсть. Я не дополучила ее до свадьбы, а теперь тянет. И самое противное, что тянет на таких недоумков как Алик. А почему? Потому, что он дал мне эту самую страсть. И не только ее. Цветы, красивые слова, восхищенный взгляд, записочки под дверью - все, о чем мечтает любая девушка, в любом возрасте.
        Утром Юра вернулся в лагерь. Я позвонила Лизе. Многолетняя дружба - это большой труд. Не хочешь общаться, а все равно приходится, к тому же она привыкла, что о ней постоянно заботятся. Вот и сегодня мне пришлось изобразить волнение. Лиза третий раз беременна и требует к себе внимания.
        - Как ты? - спросила я.
        - Уже лучше. Видимо, вчера набегалась по врачам и совсем выбилась из сил. Еще эта непривычная жара. Когда в Питере было тридцать градусов? Уже устала. Поскорее бы родить.
        - Да, ты что! У тебя всего пятый месяц.
        - Четыре, - уточнила она. - Не преувеличивай.
        - Мишка тебя возил в больницу, или ты сама?
        - Миша. Я бы сама не доехала. В автобусе жарко, а на такси дорого.
        - Он отпрашивался с работы?
        Ее раздражают подобные вопросы. Миша обязан возить ее везде, куда только жена не укажет пальчиком. Она беременна, а дела подождут, и не важно, что его могут уволить с работы или лишить премии.
        - Он отпросился всего на один день.
        - Молодец, - сказала я, как можно спокойнее. Только бы она не учуяла мое раздражение. - Он у тебя замечательный муж.
        - У вас и родители замечательные, - пропела Лиза сладким голоском. - Каждый раз удивляюсь, как твоя мама с таким трудным характером, воспитала сына, сделала из него настоящего мужчину. Моих мальчишек постоянно ругает, а Мишу балует. Видно, что он вырос в любви.
        - Это не мама его баловала, а папа. Весь груз семейного «счастья» упал на женские плечи. Папа с нами только гулял на улице да купал в ванной в детстве, все остальное досталось маме.
        - Так во всех семьях.
        - К сожалению - да.
        - Ваш папа тоже строгий мужчина. Я его даже побаиваюсь. Как посмотрит, так ноги дрожат.
        - Папа - бывший военный. Но, он спокойный, в отличие то мамы. Вот ту надо бояться. Она всегда держала нас в ежовых рукавицах, не давала расслабляться. Мишке часто от нее доставалось. Я была хитрее и старалась не нарываться на скандал.
        - Все равно они хорошие, - подытожила Лиза. - Тебе повезло, и мне.
        - Хорошо, что ты так думаешь. Не все снохи находят общий язык со свекровями.
        - Ты тоже любишь Юрину маму.
        - Она замечательная, как и его отец.
        - Вот видишь, как нам повезло! - обрадовалась она.
        Лиза - позитивный человек. Поэтому мы дружим. Я вцепилась в нее мертвой хваткой, как только нас посадили за один столик в детском саду. Черное и белое. Я строгая, она мягкая. Я десять раз подумаю, она бросается в омут с головой. Я практичная, она швыряет деньги на ветер. Я скажу «нет», она всегда говорит «да».
        Моя практичность выражается и в выборе друзей, и в работе. Лиза общается со всеми: со старушками на лавке возле дома, с продавцом в магазине, с учителем в школе, со случайным прохожим. Я подпускаю к себе только «выгодных» людей, тех, от кого есть хоть какая-то польза. Пусть мелкая. Не терплю «мусорных» субъектов. Бывает человек интересный, а бывает пустой. Пустого проигнорирую, к интересному подойду.
        - У Юры скоро отпуск? - спросила Лиза, чавкая в трубку.
        Уже жует сладкое.
        - Через неделю.
        - Куда поедете?
        - Никуда. Вчера он поставил меня перед фактом - они с друзьями едут на рыбалку.
        - А ты?
        - У них мужская компания. К тому же, я терпеть не могу походы. Мне нужен комфорт и нормальный туалет.
        - А потом у тебя закончится отпуск. Так и не увидите друг друга.
        - Вот это новость! - воскликнула я. - Удивила. Когда мы вместе отдыхали? Вспомни, каждый раз одно и тоже. У него - друзья, а я батрачу, или на даче у его родителей, или дома. Вот поэтому я не обменяла путевки на деньги. Всем сказала, что нельзя.
        - Хорошо, что ты съездила в Канны. Когда выпадет еще такая возможность?
        - Теперь я стану умнее. Больше не буду сидеть дома, как монашка, куплю путевку на следующее лето, оставлю Аню с родителями и уеду.
        - Почувствовала вкус, - с обидой сказал Лиза. - Теперь будет тянуть. Только сильно не разгоняйся, Вер. Это ни к чему хорошему не приведет.
        - Я не собираюсь больше изменять мужу. Дело не в этом. Я хочу нормально отдыхать, а не вылизывать квартиру или сажать картошку в огороде. Пойми! Если Юра не проводит со мной время, то придется отдыхать одной, баловать себя, приводить мысли в порядок. С моей работой это необходимо.
        - Ты права.
        Она всегда поддержит меня. И когда я права, и когда не права.
        Пришла осень. По всем правилам, вылилась дождями, порадовала пасмурным небом и холодными ветрами. Я приступила к работе. Юра после похода с друзьями уехал на пару недель, на дачу к родителям, помогать с уборкой урожая. К тому же отец надумал сломать старый сарай за домом.
        В начале сентября объявился Игорь из Новгорода. Я про него забыла, но он настойчиво дозвонился до меня. Извинился и сказал, что не сможет в ближайшее время вырваться из дома, так как его жена сломала ногу, а дочка подхватили страшный грипп. Я ответила, что ничего страшного, и он сразу же начал договариваться о следующем свидании. Тогда я отшила его уже грубо, не церемонясь. Отдых прошел, и отношения тоже. У меня муж, ребенок. Он понял и больше не позвонил.
        Утром перед работой я выпила крепкий кофе. Только дошла до двери, как почувствовала во рту неприятный вкус, будто съела соленый лимон или проглотила живую лягушку.
        От мысли о лягушке, стало еще хуже, и я пулей рванула в ванную комнату, прямо в сапогах и куртке.
        - Зайчонок, с тобой все в порядке? - крикнул Юра.
        Оторвавшись от унитаза, я ответила:
        - Да.
        Желудок вывернулся наизнанку. В голове шум. Он всегда появляется после рвоты.
        Странное состояние. И вдруг в голову пришла неожиданная мысль. Беременна. Наконец-то!
        Вечером после работы я забежала в аптеку, взяла тест на беременность, а потом еле дождалась автобуса. Нервы на пределе. Поскорее бы узнать - да или нет.
        Я забрала дочку из детского сада.
        - Можно я поиграю в твоем телефоне? - спросила она, когда мы зашли в квартиру. - Я чуть-чуть.
        - Можно.
        Она удивилась, но ничего не сказала, схватила телефон и убежала в комнату. Я заперлась в ванной. Тест новый, показывает не только результат на беременность, но и срок. Через пару минут я медленно стекла на пол. Положительный. Но самое страшное, что срок большой двенадцать недель. Значит, это ребенок Соколова.
        В желудок воткнулась первая иголка.
        Как во сне, я добралась до комнаты дочери, забрала у нее телефон и записалась на прием к врачу.
        Через час с работы пришел Юра. Как обычно не взглянул в мою сторону, только поцеловал в затылок и тут же направился на кухню. Ужин остыл. Он съел макароны с котлетой прямо из кастрюли, холодными. Лень разогреть.
        - Завтра работаю допоздна, - сообщил он. - Буду только около одиннадцати.
        Я села на табуретку напротив него.
        - Почему? У вас соревнования?
        - Проверка приезжает.
        - А-а.
        - У тебя как дела на работе? Дети не достали?
        - Да нет. Все спокойно.
        - Понятно, - равнодушно сказал он и встал из-за стола. - Пойду. Спасибо.
        Помыл посуду, одну вилку, а потом ушел на свой любимый диван, который уже протерся в одном месте, там, где чаще всего находится его задница.
        - Доченька, здесь идет Губка Боб! - крикнул он из комнаты.
        - Ура!
        По коридору побежали детские ножки.
        Муж! Разве это муж? Видит, что у меня глаза на мокром месте, но не о чем не расспрашивает. А зачем? Вдруг я нагружу его «своими» проблемами. У него-то их нет. Только работа и проверка!
        Я позвонила маме. Даже Лиза не сможет сейчас мне помочь.
        - Мамочка, привет.
        Я прикрыла дверь на кухню.
        - Привет.
        Ее насторожил мой тон и слово «мамочка».
        - У меня проблема.
        - И сколько недель твоей проблеме?
        - Что?
        Я сначала не поняла вопрос, а уж потом дошло.
        - Я же не глупая, - грубо сказала она. - Все вижу. Тебя мутит от еды, голова кружится, похудела, нервная стала.
        - Три месяца.
        - И в чем проблема? Юра не хочет ребенка?
        - Я не хочу.
        - Почему? У Миши вон третий на подходе, а ты второго не хочешь?
        - Мам…
        - Что случилось, Вера?
        Я заплакала. Давно со мной такого не было.
        - Это не Юрин ребенок.
        Тишина. Если даже маме нечего сказать, то…
        Она тоже заплакала. Я услышала в трубке тихие всхлипы.
        - Мамочка.
        - Что же ты наделала, дочка? Юра такой хороший мальчик. Ну, почему?
        - Это вышло случайно. Я сделаю аборт. Лишь бы теперь Юра не узнал, а то он сразу подаст на развод. А я не хочу потерять его из-за своей глупости.
        - А тот мужчина? Ты встретила его во Франции?
        - Мы жили в одном отеле. Но, он русский.
        - Он знает о твоем положении?
        - Нет! Ты что! Я его больше не видела.
        - Он остался в Каннах?
        - Думаю, уже вернулся в Россию. У него началась учеба.
        У мамы чуть сердце не остановилось.
        - Он твой ученик? Вера! Ты не могла…
        - Нет, нет, мам! Он учится в университете. Я не извращенка, и не бросаюсь на детей.
        - Хорошо, - тихо сказал она. - И что дальше? Ты расскажешь Юре?
        - Если расскажу правду, он уйдет от меня. А так… Сделаю аборт, он даже ничего не узнает. Во всяком случае, другого выхода нет. Я не могу оставить ребенка.
        - Не забывай, у тебя отрицательный резус крови. Потом не сможешь родить.
        Я схватилась за голову. Юра так мечтал о сыне, мы долго об этом говорили, строили планы. А теперь все может разрушиться: и наша семья, и наши отношения.
        - Что мне делать, мам?
        - Думай сама. Как я могу решать за тебя?
        - Я ждала от тебя совета. Ты у меня самая умная. Подскажи, что делать? Я не могу сказать Юре, что это его ребенок. Он догадается по срокам.
        - Ну, во-первых, - строго сказала мама, - ты должна сообщить эту новость настоящему отцу ребенка. Ему тоже придется принимать решение, не только тебе. Во-вторых, Юра должен знать.
        - Зачем? - испугалась я.
        - Что, зачем? Ты так и будешь обманывать мужа? Один раз предала и дальше продолжишь? Не унижай любимого человека, если ты его любишь.
        - Люблю.
        - Не знаю, Вера. - Голос стал тише, видимо она прикрыла телефон рукой. - В последнее время мы тебя с отцом не узнаем. Ты стала капризной, придираешься к Юре по каждой мелочи, Ане часто достается. Все тебе мало, все не так. Что с тобой происходит?
        - Я капризная? Ты не спутала меня с Лизой?
        - Вот опять прирекаешься?
        - Мама?
        - Следи за своим тоном. Ты снова упустила прекрасный шанс промолчать.
        - Мне не до твоих приколов.
        - Ах, простите, - съязвила она. - Тебя все не устраивает: и муж, и работа.
        - А тебя устраивает твоя жизнь?
        - Если бы не устраивала, бросила бы все и уехала. Брак - это не только секс и дети, это большой труд, работа над собой. Именно над собой, а не над характером супруга. Вышла замуж - терпи, живи с тем, кого впустила в постель. Любовь - интимная вещь. Не надо бросаться в объятья каждого, кто покажется тебе лучше мужа. Таких в жизни будет много. Поверь! Я встречала и так же плакала в подушку, но не доходила до крайностей. Брезгливая была, это и спасло. А сейчас думаю - бог отвел.
        - Я никогда не изменяла мужу.
        - Это и странно. Ты всегда была птица высокого полета. Мы с отцом удивлялись, как вы с Юрой так долго прожили под одной крышей. Он парень простой, приземленный, а тебе нужно то, чего трудно достать рукой.
        - Ты так думаешь?
        - Да. Только тебе лень подпрыгнуть.
        - А если подпрыгну?
        - Смотри, не разочаруйся. Иногда птицы в небе только кажутся красивыми и независимыми. На самом верху кружат хищники. Я не буду учить тебя, Вера. Ты сама умная. Но кое-что скажу. Юра - зять, ты - наша дочь, мы поддержим тебя при любом раскладе.
        После разговора с мамой, на душе стало еще тяжелее. Теперь, я разрываюсь в сомнениях. Что, если оставить ребенка и сказать Юре правду? Он уйдет от меня или простит?
        Не простит. Сразу соберет вещи и съедет к родителям, будет настраивать Аню против меня. Свекровь со свекром отвернуться. А папа с мамой… Ужас! Что с ними будет?
        Так зачем мне ребенок?
        Перед сном я залезла в интернет. Юра уснул на диване, так и не досмотрев фильм. Аня еще немного поиграла с куклой и тоже легла в кровать. Я приглушила свет в комнате, села за компьютер и забила в поисковик «Компания - Сокол». Как обычно, Википедия вылезла на передний план. «Сокол - хищная птица, хоть и выглядит безобидной. Благодаря узким клиновидным крыльям, способен ловко маневрировать, развивает необычайно большую скорость в пикирующем полете. У молодых соколов маховые перья более длинные и широкие, что позволяет птенцам лучше удерживаться в воздухе». Второй сайт выдал фотографию Александра Ивановича Соколова. Раньше я никогда не интересовалась им и даже знала, как он выглядит. Старый, сморщенный человечек с копной черных волос на голове. Очки в золотой оправе и ярко-синие глаза. Худой, высокий. Спина прямая. По лицу и морщинам на лбу, видно, что он мало улыбается и часто хмурится. Щеки дряблые, но волевой подбородок.
        Я прочитала статью. Ничего интересного. Папа рассказывает гораздо больше, чем новости в интернете. Потом нашла Виолетту Филипповну. Она, как и все богатые женщины, изображает из себя праведницу, посещает разные благотворительные мероприятия и принимает участие в раскрутке малоизвестных художников и модельеров. Алик не упоминается ни на одном сайте. Есть только единственная фотография на странице университета. Он лучший ученик года.
        В понедельник я попала на прием к гинекологу. Ничего нового он не сказал. Двенадцать недель. Резус крови отрицательный, аборт делать нельзя.
        Я вышла из больницы и направилась в сторону школы. Еще успею на третий урок.
        На телефон пришло сообщение: «Привет. Как дела?».
        Номер не знакомый, имя не указано. Я не ответила, убрала телефон в сумку. Снова кто-то из моих учеников ошибся номером.
        Только прошла пару метров, как позвонил Юра.
        - У тебя занятие? - спросил он. - Не отвлекаю?
        - Сейчас перемена, - соврала я.
        - Вер, мне на работе дали бесплатную путевку в санаторий. Поедем в выходные?
        - В эти?
        - Да. На два дня, с вечера пятницы по воскресенье. Тут не далеко, под Выборгом. Место хорошее, и кормят пять раз в сутки.
        Осень, начало октября. Совершенно нет желания ехать в такой холод за город.
        - Что мы там будем делать?
        - Я тебе вечером скажу, - загадочно произнес он, - на ушко.
        - А как же Аня?
        - Путевка на двоих. Оставим ее у родителей, они давно жалуются, что редко ее видят.
        Я согласилась. Нам нужно время, чтобы серьезно поговорить.
        Трудно. Тяжело. Всего пять дней. Или я потеряю мужа, или подпрыгну. Высоко-высоко.
        Вечером дома я почувствовала резкую боль внизу живота. Пошла кровь. Не сильно, но ярко-алая. Я не решилась сказать Юре, но в душе обрадовалась - вдруг выкидыш? Я набрала номер своей давней знакомой, которая работает фельдшером в скорой помощи.
        - Какой срок? - сразу спросила она.
        Я ответила.
        - Это не шутки, Вер. Сейчас вышлю за тобой бригаду.
        Чтобы не пугать Аню, я пошла к Юре в комнату, закрыла дверь и сказала, что плохо себя чувствую. Он тут же начал расспрашивать. От чего и почему?
        - У меня проблемы с месячными. Какой-то сбой.
        - Это серьезно?
        - Не знаю. Лена сказала, что меня посмотрит врач, а потом отпустят домой.
        - Я поеду с тобой, - с кислой миной на лице предложил он.
        - А с кем Аня останется?
        Лицо повеселело.
        - Так и быть, останусь.
        Сделал одолжение.
        Через тридцать минут подъехала машина скорой помощи, а еще через час меня осмотрел врач.
        - Придется вас оставить в больнице.
        - Зачем? Что-то серьезное?
        - Завтра посмотрим анализы и сделаем УЗИ.
        Молодой врач попытался меня успокоить.
        - Это выкидыш?
        - Что вы! Не думайте о плохом.
        Наивный. Я мечтаю избавиться от этого ребенка.
        - А разве кровь на таком сроке не…
        - Нет-нет! - Он упрямо качнул головой. - Такое бывает. Это даже не кровотечение. Все будет хорошо, вы родите прекрасного малыша.
        Утешил.
        Только я зашла в палату, как посыпались звонки по телефону. Юра успел сообщить всем, что я заболела: моим родителям, своим, Мише с Лизой, друзьям. Последний пропущенный звонок с того номера, что прислал мне утром сообщение. Я снова не обратила на него внимания, и удалили из списка.
        Ночью телефон ожил. Очередная смска. Надоело. Сколько можно писать? За последний час я позвонила и поговорила со всеми родственниками, а друзьям отправила сообщения.
        Я взяла телефон с тумбочки. В палате темно, все спят.
        «Вера, позвоните мне. Игорь из Новгорода»
        Он сменил номер, когда понял, что я внесла его в черный список. Я ответила ему тем же, что и сказала до этого. Замужем, больше не о чем говорить.
        Утром в больницу пришел Юра. Вид недовольный, руки спрятаны в карманах спортивных штанов, растянутая футболка висит на исхудавшем теле.
        - А что если тебя завтра не выпишут? - с претензиями наехал он на меня. - Кто отведет ребенка в садик? Мне некогда, родители тоже на работе. Вчера ты только вышла из дома, а Аня уже залезла в твою косметичку и испачкала помадой весь диван и пол. Я три часа оттирал грязь.
        Началась истерика. И непросто капризы, а настоящая паника. Он не привык решать проблемы. Как только что-то случается, Юра тут же находит причины, чтобы улизнуть из дома. Обычно я молчу и глотаю слезы, но тут меня прорвало.
        - И что мне сделать? Бежать с кровотечением из больницы, а ты будешь сидеть на диване, и протирать штаны? Или пойдешь с мужиками на рыбалку? - Я стукнула кулаком ему в грудь. Он даже не дернулся, лишь нахмурил брови. - Иди ты в Пизу! Надоело! Как беда, так тебя нет! Вечно прячешься в кусты. Ты - мужик или сраная баба? Для тебя любая мелкая проблема - катастрофа! Орешь, топаешь ногами, но только бы ничего не делать!
        - Дура!
        - Конечно, я - дура! - еще больше разошлась я. - Вышла замуж за тряпку! Чтоб тебя вантузом обсосало!
        - КухнЯ какая-то, - выругался он.
        Внизу живота снова кольнуло, хотя утром кровь не шла, только тошнило, и кружилась голова. Бледность разлилась по щекам. Юра испугался, но не за меня, а за то, что теперь я надолго останусь в больнице, и ему придется заниматься ребенком самому.
        - Уходи, - тихо сказала я, схватившись рукой за перила.
        Он не стал спорить, махнул головой и быстро побежал по лестнице вниз.
        Пять дней я промучилась в больнице. Юра сразу же отвез дочку к моим родителям и первые два дня не приходил ко мне, только звонил по телефону. Потом появился, без извинений, но с гостинцами. Я забрала у него пакет с фруктами, спросила про Аню и, без лишних слов, вернулась в свою палату.
        Из больницы меня забрал отец.
        - Ты не на работе? - удивилась я.
        - Взял отгул.
        Ради меня он отпросился у начальника.
        - Спасибо.
        - Что у вас с Юрой?
        Новость о том, что мы поссорились, разлетелась по всему городу. Первая позвонила Лиза, глотая слезы и упрашивая меня, одуматься. Потом отчитал брат. Мол, бесишься от жиру и не понимаешь, какое счастье теряешь. Свекровь тоже поплакала, а свекор даже разговаривать не стал, передал через жену, что обиделся на меня.
        - Все хорошо, - сухо ответила я. - Аня у вас?
        - Юра вчера привез. Не повел в садик.
        Мои родители единственные, кто не спросили про нашу ссору. Каждый день они интересовались только мои здоровьем. Мама приносила в больницу домашнюю еду, папа бегал по врачам и узнавал, все ли у его любимой дочери в порядке.
        - Я хочу развестись с Юрой.
        - Мы так и поняли. - Пригладив лысину рукой, он тяжело вздохнул. - Неужели ничего нельзя исправить?
        - Мне не нужен мужчина, который боится проблем. Даже самых маленьких, незначительных. Это глупо. Я всегда считала, что муж - это железная стена, а не истеричка в брюках. Юра хороший человек, но слишком апатичный и…
        Я попыталась подобрать слово, которое бы охарактеризовало моего мужа. В голову пришли лишь неприличные выражения. А папа никогда не ругался матом и нас приучил, не позволять себе такую распущенность.
        - Он совсем не интересуется мной, - снова продолжила я после небольшой паузы, - и ребенком не занимается.
        - Все это отговорки, Вера. Многие люди так живут и не жалуются.
        - А я буду жаловаться. Для чего вы родили меня свет? Чтобы быть несчастной?
        - Разве ты несчастна? Чего тебе не хватает? Любовь приходит с годами, а все, что раньше - это детские игры. Вы воспитайте дочь, поднимите на ноги, сами чего-то добейтесь в жизни, а уж потом говорите о чувствах.
        - Пап, ты живешь не в древние времена. Сегодня у женщин другие взгляды на жизнь. Я не могу упускать время. Если мы не разведемся с Юрой сейчас, то потом будет поздно. Ты же меня знаешь.
        - Знаю. Поэтому и ругаю.
        Папа не умеет ругаться. Для него откровенный разговор - это уже ссора, почти скандал.
        Мои отношения с Юрой всегда были главной темой в доме родителей. Их почему-то не возмущает поведение Лизы, но стоит мне отвести взгляд в сторону и заговорить о свободе, как у мамы волосы встают дыбом, а папа в каждом моем слове ищет угрозу.
        Я могу быть верной женой (и была такою!), могу любить, могу разрешить любую проблему. И для этого мне не нужен мужчина. Но уж если он есть!.. Как можно жить с человеком, если он является обузой, камнем на шее?
        Мы подъехали к дому и, не заезжая во двор, встали у магазина через дорогу. Пошел дождь, застучал по крыше. Приоткрыв дверку, я еще раз взглянула на отца.
        - Зайдешь?
        - В следующий раз. Поеду домой, а то Анечка ждет.
        - Почему ты не взял ее с собой?
        - Отдохни немного. Вам с Юрой нужно побыть наедине.
        - Спасибо.
        Только я хотела выйти из машины, как он спросил:
        - Как ты будешь воспитывать двух детей одна?
        - Я сделаю аборт.
        - Доча, - он схватил рукой меня за плечо, - может, не надо? Мы с матерью поможем. Дети - это счастье.
        Я прикрыла дверь, папа потянул меня к себе на грудь. Большой, добрый. Такой мужчина мне нужен. Чтобы поддержал, обнял, понял, а не прятался в сильном теле и сбегал от мелких проблем.
        - Пап, это не Юрин ребенок.
        - Мать сказала. Ну что ж, - он пожал плечами, - будем растить. Какая разница, кто отец. Главное, он наш внук.
        - Или внучка.
        - Тебе еще не сказали, кто будет?
        - Нет, рано.
        - А тот… - Он засмущался, но все же спросил: - Папаша. Он знает о ребенке? Будет помогать?
        - Он сам еще ребенок. Не по возрасту, а по уму. Хотя и по возрасту, еще не мужчина. - Горько усмехнулась я, вспомнив ободранные губы Алика и прыщи на лбу. - Он еще хуже, чем Юра. Маленький дебил с большими амбициями.
        - Понятно.
        Больше отец не стал поднимать эту тему.
        - А как у тебя дела на работе? - поинтересовалась я.
        Дождь пошел сильнее, и мне пришлось задержаться в машине. Ни у меня, ни у папы нет зонта.
        - Все хорошо. Мне повысили оклад с этого месяца.
        - Так теперь мама уйдет с работы?
        - Я ей предлагал, но ты знаешь какая она упрямая. Никак не хочет распрощаться со своим комбинатом.
        - Вам бы хватило твоей зарплаты.
        - Скажешь тоже! За глаза! Я даже не мечтал о таких деньгах. Хорошо, в свое время, Андрей перетянул меня на эту работу, а то бы так и сидел в части, да получал копейки.
        - Вы дружите с ним с детства?
        - Мы учились в одном классе, а потом оба влюбились в твою маму. Только она выбрала меня.
        - Соколов был влюблен в маму?
        Вот так новость!
        - Было дело, - с гордостью ответил папа. - Нам было по восемнадцать лет. Андрей тогда занимался лыжами. Красавец был. Пел, хорошо танцевал, сочинял стихи. У них вся семья была талантливой.
        - И его отец?
        - Александр Иванович? - приподняв брови, переспросил отец. - Он - гений. Такой бизнес создал. Не каждому дано! С одной стороны, он был из богатой семьи, и ему не пришлось искать начальный капитал. С другой стороны, не все богатые дети становятся приличными людьми.
        - А кто у него был отец?
        - Профессор. Умнейший человек, светило науки. И сам Александр Иванович получил ученую степень. Он гениальный математик.
        - И как его занесло в бизнес, да еще в строительство?
        - Когда пятнистый Миша вступил на престол, и страна пошатнулась от большого землетрясения, Соколов воспользовался ситуацией и открыл свой первый кооператив. Вспомни, что было с наукой в перестроечное время?
        - Ее почти не стало.
        - Вот именно. Кто-то ударился в пьянство, кто-то на работе прозябал за копейки, а Соколов пошел в строительство. Не самая удачная ниша для того времени, но ему нравилось создавать что-то новое. К тому же Александр Иванович имел определенный блат. В отличие от других бизнесменов, он еще тогда в советские годы, часто ездил за границу и знал многих влиятельных людей. Они помогли, а он отблагодарил их своими услугами.
        - Какими услугами?
        - Соколов построил много церквей за границей. А ты знаешь, как важна религия для чиновников.
        Я усмехнулась. Никогда не думала, что на религии строят бизнес.
        - Так он из «новых русских»?
        - Скажешь тоже! - закатив глаза, воскликнул папа. - Соколов интеллигентный человек. Умнейший. Я его уважаю.
        - Ты знаешь его лично?
        - Несколько раз видел и убедился, что работаю на прекрасного руководителя.
        В кого же тогда его внук? В бабушку? Но, она тоже умная женщина. Подлая, но дурой не назовешь.
        - Ты знаешь внука Александра Ивановича?
        - У Андрея сын военный. Павел. Я видел его маленьким, а потом только на фотографиях. Он сейчас где-то на границе.
        - Но у Соколова есть еще один сын. Дмитрий.
        - Я видел его только в детстве. А вот его сына знаю немного.
        - Он тоже талантливый, как и дедушка?
        Я съязвила, но папа не понял.
        - Мне понравился Алик, - спокойно ответил он. - Про таланты его не знаю, но парень умный, скромный, не кичится своим положением, добрый.
        Прикусив язык, я задумалась. А что, если я совсем не знаю Александра? Я видела только одну сторону, а какой он на самом деле, даже не представляю. Мы так мало разговаривали.
        - Он работает с дедом?
        - Он еще учится. Но скоро, я думаю, придет в компанию. Кроме Алика у Соколова преемника нет. Андрюха не черта не смыслит в строительстве, его сын работает совсем в другой сфере, девочки не потянут бизнес. Остается только Алик.
        Старший Соколов настолько древний, что скоро помрет за офисным столом. И тогда корону наденет младший Соколов.
        Король умер - да здравствует король! Так и будет. И желание Алика исполнится.
        ***
        - У тебя это первая работа? - спросила Антонина Павловна, взглянув на меня поверх очков.
        - Я только проходила практику, но еще не работала.
        Мой акцент заинтересовал старушку.
        - Ты училась в Германии, а работать собираешься в России? Странно. Обычно, молодежь делает все наоборот. Учатся дома, а потом уезжают за границу.
        - Я училась дома, а сейчас уехала за границу.
        - Ты жила в Германии?
        - Мои родители переехали туда, когда мне было пятнадцать лет.
        - Понятно, - спустив очки на кончик носа, она еще раз просмотрела мои документы. - Почему тебя взяли без опыта работы? У нас солидная компания, не так просто попасть в архитектурный отдел, да еще в двадцать пять лет.
        Я пожала плечами. Стоит ли ей говорить, что мой отец - друг Соколова. Меня не просто так пригласили на эту работу.
        Антонина Павловна не последний человек в компании. Она - главный бухгалтер. Поэтому, для нее важно знать, почему молодая девочка, без опыта работы, получила место, за которое бьются лучшие архитекторы страны.
        - Гертман, - прочитала она вслух мою фамилию. - Это не тот Гертман, что создал картину «Квадратные углы»?
        - Мой папа художник, - подтвердила я.
        Теперь она поняла.
        - Вероника Сергеевна даст тебе список документов, которые нужно принести завтра.
        - Когда мне приступать к работе?
        - Хоть сейчас, - взмахнула морщинистыми руками старушка. - Работы много.
        Ко мне подошла женщина в черном платье и дала список, распечатанный на двух листах.
        Я заметила, что все сотрудники компании одеты в строгую одежду. Ни каких джинсов и пестрых блузок. Светлый верх, темный низ. Мое красное платье вызвало негодование среди женщин. Обычно в таких нарядах приходят только клиенты.
        - Я покажу ваш кабинет, - сказала Вероника Сергеевна.
        - У меня будет отдельный кабинет?
        - Не совсем. С вами будут работать еще два человека.
        Архитектурный отдел ближе всех находится к Башне. Верхушка, элита организации занимает два последних этажа, мой кабинет, больше похожий на огромный аквариум со стеклянными стенами и прозрачной мебелью, находится на девятом этаже.
        В первый день я познакомилась со своими соседями по кабинету. Данилой и Сергеем. К вечеру приехал начальник отдела и вкратце рассказал о моих обязанностях.
        В жизни все оказалось гораздо труднее, чем было на практике в университете. Другие люди, другие объемы, другой график работы. Тут ты - член команды, винтик в огромном механизме. И это здорово, если хорошо знаешь, что делать. А если ты еще только окунулся в этот безумный мир, то все кажется не таким уж и интересным. Особенно, когда тебя учили совсем не тому, что нужно на самом деле.
        Сергея назначили моим «боссом». Теперь я его помощница и по-совместительству ученица. Все по правилам. Пришла - учись у старших, набирайся опыта.
        На работу меня пригласил сам Александр Иванович. Как-то раз, когда мы были в гостях у Соколовых, папа заикнулся, что я хочу работать в России, и Виолетта Филипповна напомнила мужу, что у них освободилась должность архитектора.
        «С удовольствием возьму такую прелестную девушку»: - сказал Соколов и сдержал слово. Через полгода, после окончания университета, я приехала в Петербург и сразу же приступила к делу.
        Папа купил мне небольшую квартиру с видом на Неву. Сначала я хотела снимать жилье, чтобы не привязываться к одному месту, но потом подумала и согласилась. Хорошо, когда есть своя норка, куда не заявится чужой человек, и никто не будет диктовать свои правила. Тут я - хозяйка.
        Хозяйка. Непривычное ощущение. Своя недвижимость. Пойти в магазин, купить диван и не думать, понравился он кому-нибудь или нет. Пусть яркий, непрактичный, ткань скользит. На окнах, вместо привычных штор, повесить жалюзи желтого цвета. Одноразовая посуда, за то шелковое постельное белье и дорогой крем для тела.
        Мама бы не одобрила…
        Мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к новому месту работы. Огромное здание, много людей.
        - Я до сих пор не могу понять, как движутся лифты. Куда пойти, с кем говорить?
        В обед мы встретились с Антониной Павловной в столовой, и я сразу же напала на нее с вопросами.
        - Внизу, при входе, есть схема. - Отодвинув пустую тарелку в сторону, сказала старушка. - Завтра с утра обязательно ознакомься с ней, и тогда поймешь, как передвигаться внутри здания. Здесь все просто. Все лифты идут по определенному маршруту, в разные отделы. Одни поднимаются только до седьмого этажа, другие до девятого. В Башню ведут свои лифты, они спускаются в цоколь, где расположена стоянка для начальства. Ты их не увидишь на схеме. Пятый, шестой, седьмой этажи сданы в аренду другим организациям.
        - А что еще есть? Здание такое огромное.
        - У нас большой тренажерный зал, бассейн, сауна. Столовая отнимает половину первого этажа.
        - Хорошая столовая. Мне нравится.
        - Почти ресторан. Многие покупают еду домой. Ты заметила, здесь обедают даже люди с Башни.
        - А кто?
        - Не верти головой, - одернула меня Антонина Павловна. - За тобой сидит сам сын Соколова. Андрей Александрович, начальник охраны.
        Пузатый мужичок с лысиной.
        - А рядом кто?
        - Игорь Петрович, его заместитель. Хороший мужчина. Вчера его дочь устроилась к нам в компанию переводчиком. Она раньше работала в школе, преподавала французский язык. Сейчас в декретном отпуске.
        - Они все с Башни?
        - Только Соколов. Но, он всегда крутится среди народа.
        Я несколько раз видела Соколова - старшего и ни разу не встречалась с его сыновьями и внуками. Только слышала о них.
        - А кто еще из присутствующих с Башни?
        - Вот та женщина в синем платье, - она махнула головой в сторону соседнего столика, - работает на десятом этаже.
        - Десятый - это тоже Башня?
        - Тоже. Только немного ниже, чем верхушка компании. Все сливки сидят на последнем этаже. Это директор и его помощники. Так же внук Александра Ивановича.
        - А где находится кабинет Андрея Александровича?
        - На десятом этаже. Его не допускают наверх.
        - Почему? Он же сын директора.
        - Начальник охраны не настолько важная персона, чтобы крутиться среди элиты. К тому же Андрей простой человек, приземленный, любит находиться среди народа. За то всех видит, знает в лицо. А это важно при его должности.
        Своего рода «карьерные лифты». Чем выше этаж, тем престижнее должность. Таким же способом строятся офисы в Европе.
        - Вы упомянули внука Соколова. Он тоже работает в компании?
        - Самый младший, зовут Александром. Он у нас работает второй год. Как окончил университет, так сразу занял пост помощника директора. Умный мальчик.
        - У Соколова есть еще внуки?
        - Трое, но все пошли по разным дорогам. Я их не знаю, только Алика вижу каждый день. Кстати, он дружит с твоим соседом по кабинету, с Данилой. Они вместе ходят в бассейн, а на работе каждую минуту бегают в курилку. Если заглянешь на первом этаже в стеклянную комнату, то обязательно застанешь их там.
        - Почему здесь все стеклянное? Даже мебель прозрачная. Это такой дизайн?
        - Директор считает, что нам нечего скрывать. Все, что делается за стенами компании, должно быть видно. У него у самого кабинет с прозрачными стенами. И каждый работник офиса, может наблюдать за работой своего начальника.
        - Оригинал.
        - Он умный человек.
        Папа много лет дружит с Александром Ивановичем. В основном их отношения можно назвать рабочими, но иногда они проводят свободное время вместе: встречаются на выставках, играют в теннис.
        Пару раз мы все же были приглашены в дом к Соколовым. Мне понравилась их семья. Александр Иванович произвел впечатление вежливого, интеллигентного старичка, а его жена весь вечер расспрашивала меня о парнях и о подругах. Тоже интересная женщина. Живая. Только немного грубая, хотя очень красивая для такого солидного возраста.
        После обеда я вернулась в свой кабинет. Данила еще не пришел, Сергей так и не вырвался в столовую. Много работы.
        - На почту скинули документы, - пробурчал он себе под нос, даже не взглянув в мою сторону. - Внимательно изучи материал. Потом будем делать.
        Когда я впервые зашла в кабинет, у парней глаза вылезли из орбит. Молодая девушка в красивом ярком платье. Теперь, после месяца знакомства, они стараются на меня не реагировать. Не на длину юбки, не на размер груди.
        Данила более общительный парень, чем Сергей. Проще и моложе на десять лет. Он, так же, как и я, пришел в компанию сразу после учебы. Его папа работает у нас в договорном отделе. Блатной. А Сергей пробивался, как положено. Медленно перешагивая с одной ступени на другую, мучительно, долго.
        - Данила Иванович, на столе оставил папку с чертежами. Отнеси их Рябову.
        Сергей наконец-то оторвал взгляд от компьютера. Он всегда при мне называет Данилу по имени и отчеству.
        Я взяла папку. У нас есть курьеры, но начальство любит посылать меня с разными заданиями по всему офису. Им хорошо, и мне полезно. Хоть немного изучу местные бесконечные коридоры и узнаю, какие отделы расположены на других этажах.
        Огромное здание разделено на два корпуса. В нашем корпусе одиннадцать этажей, а второй корпус невысокий, всего два этажа. В нем сидят программисты. Я там не была, и как сказал Данила, нечего там делать.
        Когда я вышла из кабинета, ко мне обратилась девушка.
        - Не подскажете, где здесь бухгалтерия?
        Бухгалтерию я знаю хорошо. Там работает единственная моя подруга Антонина Павловна. По просьбе Александра Ивановича, она взяла надо мной шефство.
        - Вам нужно спуститься на третий этаж и пройти до конца коридора. Потом у стойки информации повернете направо. - Стала я объяснять девушке, но она лишь рассеяно взглянула на меня. - Хотите, я вас провожу?
        - Спасибо. А то я совсем растерялась.
        - Здесь не трудно заблудиться.
        Девушка улыбнулась.
        Красивая. Особенно улыбка и серые глаза. Рост около ста семидесяти сантиметров. Фигура спортивная. Высокая грудь, узкие плечи, стройные ноги. Густые волосы цвета темной карамели.
        - Вы устраиваетесь на работу? - тут же зацепилась я, когда мы вошли в лифт.
        - Я уже устроилась, но сегодня вышла первый день.
        - В каком вы отделе?
        - В договорном. Я - переводчик. - Сухо ответила она, а потом спросила: - У вас странный акцент. Немецкий?
        - Я больше десяти лет жила в Германии.
        - Где?
        - В Кельне.
        - А почему вернулись в Россию? Там нет работы?
        - Работа есть, только я не хочу жить в Германии. Мне больше нравится здесь.
        - Понятно. Патриотизм - мощное чувство.
        Бывшая учительница. Смотрит строго, говорит уверенно, жестко. На руке нет обручального кольца, но сразу видно, была замужем.
        Мы прошли в правое крыло здания.
        - Меня зовут Маша, - представилась я.
        - Вера.
        - Так вы будете сидеть на втором этаже?
        - Договорной отдел находится на восьмом.
        - Рядом с нашим? Здорово! - обрадовалась я. - Может, как-нибудь вместе пообедаем?
        - Хорошо, - без эмоций ответила она.
        Мне нужна подруга. Хотя бы здесь, в офисе.
        Девушки, что работают в компании, не подходят ко мне. Мило здороваются, но боятся разговаривать с блатной сотрудницей. К тому же я все время обедаю с Антониной Павловной, а к ней трудно подступиться обычному человеку.
        Мы подошли к кабинету бухгалтера.
        - Завтра заходи за мной, - перешла она на «ты». - А то я не знаю, где тут столовая.
        - Ладно, зайду. В два часа?
        - Можно в два.
        Мы попрощались. Вера скрылась за дверью.
        Все-таки красивая. Необычная девушка. Иногда грубая красота гораздо больше притягивает, чем приторно-сладкая. Манит магнитом, привораживает. К таким женщинам мужчины бояться подходить. Если ухаживают, то самые смелые, уверенные в себе.
        Вечером после работы мне позвонила Виолетта Филипповна. Почему-то ей кажется, что если я живу без родителей, то за мной нужно приглядывать, как за маленькой девочкой, брошенной в далекой стране.
        - Как ты, милая? - прохрипела она в трубку. - На работе не обижают?
        - Что вы! - воскликнула я. - Все превосходно, замечательно! Антонина Павловна мне очень помогает.
        - Она чудесная женщина. Звони, если будут проблемы. Не стесняйся. Я в ответе за тебя перед твоими родителями.
        - Спасибо, но мне все нравится.
        - Отлично.
        - У вас хороший коллектив.
        - Не у нас, а у моего мужа, - тактично поправила она. - Я не вмешиваюсь в работу компании. У меня своих дел полно.
        - Конечно, - так же тактично сказала я. - У вас большая семья.
        - Ах, семья! Нет, милая. Нет. Вся семья разбежалась по углам. Старики никому не нужны.
        - Что вы…
        - Машенька, когда я была молодая, сыновья вертелись у моих ног. А сейчас я их не вижу. Один пропал, второй смотрит жене в рот и выполняет ее приказы. Так всегда, пока мать нужна - помнят, когда появляется другая женщина - сразу забывают.
        Она жалуется или на что-то намекает? Не понятно.
        - Приходи к нам в гости, - предложила она. - Я буду рада тебя видеть.
        - После работы я не успею доехать до вашего дома.
        - А в субботу?
        - По выходным дням я гуляю по городу. Здесь так красиво, что хочется посмотреть все.
        - Отлично! - обрадовалась она. - Попрошу внука, чтобы он тебе показал город. У него машина, к тому же мальчик хорошо знает историю каждого здания, каждого моста. Провезет там, где нет туристов и огромных очередей. Не отказывайся, девочка. Александр с удовольствием проведет с тобой пару дней. Ему полезно общение с молодыми девушками.
        Значит, все же намекала.
        Мама предупреждала, что бабуля станет сватать меня своему внуку. Соколовы давно поговаривают, о слиянии наших семей.
        - Мне неудобно, - попыталась я отвертеться от предложения. - Мы даже не знаем друг друга.
        - Ничего страшного. Познакомитесь. Вам все равно придется общаться на работе.
        - Ладно, - промямлила я в трубку. - Спасибо.
        - Тогда, до пятницы. Созвонимся.
        Только этого мне не хватало! Уехала от родителей в другую страну, сбежала, вырвалась из-под контроля, а тут снова хотят посадить на цепь. Да еще вешают на меня своего избалованного внука.
        Но, судьба - хитрюга, никогда не советуется с нами. Начертила двойную - сплошную - двигайся только по заданному курсу. Ни шагу в сторону.
        В пятницу утром я спокойно сидела за своим столом и просматривала чертежи, которые мне скинул Сергей. Вертела карандашом и думала только о работе. Он зашел тихо, не постучав в дверь, не поздоровавшись. А зачем? Он внук самого директора. Хочу - молчу, хочу - рот открою.
        Данила вскочил на ноги.
        - Привет, - тихо сказал он, чтобы не мешать Сергею. - Ты чего не позвонил?
        - Я тебе звонил.
        Данила взял телефон со стола.
        - Черт! Звук отключен. Прости.
        - Покурим?
        - Сейчас, только отвечу на письмо. Посиди минуту.
        Сергей растерялся. Нужно ли здороваться с важным человеком? Сам Соколов молчит, в нашу сторону не смотрит, а Данила лишь пожимает плечами, показывая нам, что сам ничего не понимает.
        Александр встал у окна. Когда он вошел в кабинет, я видела его лицо. Ничего особенного. Самый обычный мальчишка лет восемнадцати, не больше. Черные волосы, смуглая кожа. Худощавый, среднего роста.
        Оперевшись рукой на стол, он прижался бедром к подоконнику. Тонкие пальцы с идеальным маникюром чуть вздрагивают от напряжения. Нервничает. А возможно торопиться или стесняется.
        - Я готов, - сказал Данила, выключив компьютер. - Пойдем?
        Он махнул головой.
        Когда Соколов повернулся, я увидела его глаза. Синие, как небо перед дождем. На висках темные веснушки, на лбу синяк.
        Я засмотрелась, а он даже не поднял голову. Как будто в кабинете, кроме него и Данилы, никого нет. Мы с Сергеем - призраки, случайным образом оказавшиеся рядом.
        - Урод, - сказал Сергей, когда они скрылись за дверью. - Никогда не здоровается. Мы для него - пустое место, мебель.
        - Это Соколов?
        Я спросила, чтобы развеять сомнения.
        - Он самый. Младший.
        Не таким я себе его представляла. Богатый мальчик смущается из-за синяка на лице.
        - А почему он с нами не поздоровался? - пристала я к Сергею. - Он всегда такой или только сегодня?
        - Практически всегда. Иногда разговаривает, когда что-то надо, но в основном ведет себя как г..но. Изображает великого человека.
        - Но, Данила с ним дружит.
        Обиженно передернув губами, Сергей задумался, а уже через несколько секунду заулыбался.
        - Они веселые ребята. Такое устраивают - обхохочешься. В прошлом году поспорили на мутную голову. О чем не знаю, только утром Соколов-младший пришел в офис в розовом платье. Вот тогда веселуха была. Все сбежались, чтобы взглянуть на шикарные ножки помощника директора. А недавно, на свадьбе Данилы, они вместе прыгнули в бассейн. Невеста пошла, выручать жениха и тоже угодила в воду. Говорят, потом молодожены долго не могли помириться, и Даниле пришлось неделю жить у друга.
        «Веселые ребята», а по виду не скажешь. Данила - солидный мужчина, Александр - хмурый мальчик, с нервными пальцами.
        Ровно в два часа я спустилась на восьмой этаж. Вера, как и я, оказалась в мужской компании.
        - Едрена мать! - воскликнула она, когда мы пошли в столовую. - Три мужика. Как же мне не повезло.
        - Почему? - удивилась я. - Ты не любишь мужчин?
        - Они сплетничают хуже женщин. Один жалуется, что его жена готовит невкусные котлеты. Другой, Антон Павлович, недолюбливает свою тещу, которая купила ему дорогущий джип. Павлу шапка на голове мозоль натерла. Каждую минуту ноют, как слабые бабы, ссорятся из-за ерунды. Даже пакостят друг другу. Фу! Не хочу о них говорить! Одни презервативы в очках.
        Жесткая. И язычок острый. Интересно, как она работала в женском коллективе, если не терпит сплетни.
        Мы пришли в столовую. И тут к нам подошел тот самый мужчина, что вчера сидел с Андреем Александровичем.
        Конечно! Это Верин папа. Как я сразу не поняла?
        - Здравствуйте, милые барышни.
        Он улыбнулся. Мило, застенчиво. Глаза как у дочери, нос, губы. Только Игорь Петрович выше ее на две головы и толще.
        - Это мой папа, - сказала Вера. - А еще тут работает мой брат. Он программист.
        - Программист - не ругательное слово. Иногда Вера его произносит очень резко. Не обращайте внимание.
        Извинился за дочь Игорь Петрович.
        - Хорошо, - засмеялась я. - Буду знать.
        У них теплые отношения. Папа смотрит с нежностью на дочь, а она хочет его обнять, но как обычно контролирует свои действия. Колючка.
        - Девочки, что вам взять? - учтиво предложил он. - Сегодня Наташа приготовила великолепное жаркое из баранины.
        Вера ревниво взглянула на папу, но промолчала. Я отказалась от предложенного блюда.
        - Спасибо. Я не ем мясо.
        - Совсем?
        - Совсем. Рыбу ем, а красное мясо не воспринимает желудок. Мне с него становится плохо.
        В столовую зашел Андрей Соколов, и тут же Игорь Петрович перевоплотился в строго начальника охраны. Это уже не прежний, милый мужичок с улыбкой на лице, а бывший военный, профессионал в своем деле.
        Мы с Верой сели за стол. Тут, как в ресторане: официанты с подносами в руках, звучит тихая музыка.
        - Ты тоже работаешь с мужиками? - спросила Вера, после того, как мы сделали заказ.
        - В моем отделе работают только мужчины. Я единственная женщина - архитектор. Даже когда я училась в университете, на курсе было всего две девушки: я и Лора из Грузии.
        - Ты и училась среди мужчин?
        - Выходит так, - ответила я. - Вокруг меня всегда было много мужчин. У меня два родных брата, папа и собака Джек.
        - А мама есть?
        - Есть. Еще бабушка и две тети. Но в основном, я общаюсь с мужчинами.
        - Ты замужем?
        - Нет. Мне всего двадцать пять!
        - Всего? - блеснула серыми глазами Вера. - Это мало?
        - Я только окончила учебу.
        Криво усмехнувшись, она промолчала, взяла вилку и принялась за большой кусок мяса с поджаренной корочкой.
        У нее есть ребенок. Антонина Павловна говорила, что она была в декретном отпуске.
        - Сколько тебе лет? - смущенно спросила я. В Германии такие вопросы не задают незнакомым людям.
        Но, Вера не обиделась, а спокойно ответила.
        - Тридцать один.
        - Ого! - теперь я удивилась. - Ты прекрасно выглядишь! Никогда бы не подумала, что тебе так много лет.
        - Так я старая? - отложив вилку в сторону, она грозно взглянула на меня.
        - Нет. Я… прости…
        - Я пошутила! - засмеялась она. - Маш, ты чего? Шуток не понимаешь?
        Вот так мы и подружились. С этого самого дня. Странная Вера, с огромными серыми глазами и строгим выражением лица, и я - обычная девчонка, немного наивная и еще по-детски глупая.
        Мы с ней, как небо и земля. Вера сдержанная, я слишком эмоциональная. Она в душе ранимая, а я ничего не беру в голову и легко отношусь к жизни. Антонина Павловна заметила сходство между нами. Вроде бы разные, но такие одинаковые, что даже плачем или смеемся над одним и тем же. Только Вера делает это естественно, а я стараюсь подражать ей и всегда немного переигрываю.
        У меня никогда не было настоящей подруги. Только братья и мама. Им я доверяла свои тайны и рассказывала о проблемах. Папа поддерживал материально. В школе я была одиночкой, заучкой, которая только училась и больше ни о чем не думала. Мальчики не интересовали, девочки обходили меня стороной. Синдром отличницы - такой диагноз мне поставили мои одноклассники. И они были правы. Я всегда хотела быть лучшей, стремилась к большему и добивалась всего, на что хватало сил и возможностей.
        Лучшая! Во всем и везде. Так меня учили с детства. Мама, бывшая модель, говорила, что мир принадлежит красивым, ухоженным людям, папа прививал любовь к искусству, бабушка талдычила каждый день, что хорошие девочки должны принадлежать только одному мужчине - своему мужу. С самого момента рождения я смотрела на мир полными восхищения и радостного ожидания глазами, жила среди правильных людей, умеющих создавать жизнь по определенному макету.
        Дружба с Верой не единственное, что произошло со мной за последние две недели. Я заметила за собой одну странность. То, чего раньше никогда не было. Несколько дней подряд я думаю только об одном человеке. Не о работе, не о новой квартире, не о красивом городе. Мои мысли, и сердце занял Александр Соколов. Странный парень с синими глазами. И именно его глаза запали мне в душу.
        В прошлую пятницу Виолетта Филипповна мне не позвонила. Как я узнала позже, они всей семьей уехали в Москву на юбилей своей родственницы. В понедельник я отправила ей сообщение, и она тут же отреагировала.
        - Милая, никогда не пиши мне эсмски, - строго сказала она. - Это вульгарно. Есть телефон, я всегда на связи и могу лично поговорить с тобой. Даже внуки никогда мне не пишут сообщения. Я их отучила. Алик только звонит или оставляет записочки на моем столике у кровати, а другие внуки приходят в гости, если хотят поговорить с бабушкой.
        - Простите, - тихо пробубнила я. - Больше не буду.
        - Звони мне хоть каждую минуту! Я буду рада, Машенька!
        Теперь она смягчилась и даже весело защебетала ласковым голоском.
        Мы немного поговорили о погоде, а потом Виолетта Филипповна задала странный вопрос:
        - Ты бы хотела замуж?
        Я ответила честно.
        - Все девушки мечтают о муже.
        - Я так и думала. Ты из приличной семьи, твои родители умнейшие люди.
        - А причем здесь мои родители? - задала я глупый вопрос.
        - Хорошие мальчики женятся на хороших девочках. А у хороших девочек должна быть хорошая семья. Понимаешь? Родители - самое важное для детей. Их поддержка, любовь, материальная помощь.
        - Понимаю.
        - Вот и отлично, - обрадовалась старушка. - Приглашаю тебя в субботу на ужин. У нас будет не много гостей. Только Андрей со своей женой, его сын с невестой и мы.
        А Александр? Хотела спросить я, но вовремя остановилась. Он живет вместе с ними, значит, в любом случае, будет присутствовать на ужине.
        - Ты уже познакомилась с Андреем?
        - Лично я с ним не разговаривала, но видела в столовой.
        - У Андрея двое детей. Сын окончил военную академию. Дочка, как твоя мама, посвятила жизнь модельному бизнесу. В субботу ты со всеми познакомишься.
        - А ваш внук тоже будет там? - все же решилась я и задала главный вопрос.
        - Он придет со своей девушкой. А внучка вряд ли вырвется на ужин.
        - Вы говорите про сына Андрея?
        - Да. А ты про кого спрашиваешь?
        - Про вашего младшего внука, который должен был, показать мне город.
        - Ах, про Алика! - воскликнула она. - Жаль, что вы так и не прогулялись в тот день. Но ничего! Лето еще только начинается. Я обязательно попрошу его, чтобы он прокатил тебя по городу. И не только днем, но и ночью. Петербург - волшебное место!
        У нее поднялось настроение, когда я спросила про Александра.
        - Так он будет на ужине в субботу? - обрадовала я ее еще раз.
        - Конечно, милая. Именно для этого я тебя приглашаю.
        Игривый тон старушки и откровенные намеки, развеяли мои сомнения. Теперь стало понятно, что Гертманов хотят присоединить к семейству Соколовых.
        - Хорошо, я приеду.
        - Вот и отлично. В субботу в шесть часов я отправлю за тобой машину.
        За короткий срок моя жизнь кординально изменилась. Я вырвалась из-под пристального наблюдения родителей, уехала в другую страну, устроилась на работу в солидную компанию, встретила много хороших людей. И возможно, в скором времени, выйду замуж.
        «Замуж за Алика». Мысль согрела душу.
        В университете меня окружало много мужчин: студенты, молодые преподаватели. На практике в разных организациях работали талантливые архитекторы. В соседнем доме жили два близнеца моего возраста. Симпатичный продавец из овощной лавки, каждое утро проезжая мимо моего окна, махал рукой. Потом был учитель по музыке, который несколько раз сватался ко мне через моих родителей. Был сын папиного друга, и племянник губернатора. Много мужчин. Но ни одного достойного. Я знала некоторых с самого детства, а кого-то во взрослой жизни. Знала и не воспринимала, как партнеров. Не нуждалась в любовниках.
        Но Алик, по непонятным причинам, вдруг стал для меня наваждением. Как будто неведомая сила притянула меня к нему. Ласковые руки подтолкнули, и знакомый до боли голос сказал: «Вперед, Маша. Это твоя судьба!»
        Во вторник около двенадцати часов я зашла за Верой. Ее скандальные мужики, снова затеяли ссору.
        - Как хорошо, что ты пришла раньше. - Серые глаза заблестели от счастья. - Я бы не выдержала еще два часа.
        - Из-за чего, на сей раз, твои петухи поссорились?
        Теперь эта тема у нас любимая - обсуждать Вериных соседей по кабинету. У них настолько интересная жизнь, что мы с Антониной Павловной, открыв рот, каждый день слушаем разные истории. Трудно придумать смешные ситуации, но тут они происходят сами собой.
        - Вчера Бориса жена побила.
        - Как это?
        - Вот так, - улыбнулась Вера, - приревновала. И к кому ты думаешь? К Алисе.
        - К приложению?
        - Вот именно. Она услышала, как муж с кем-то разговаривает в ванной. «Милая Алисочка, подскажи, как правильно делать эротический массаж? Хочу загладить вину перед женой». Та ему задает наводящий вопрос: «Она на тебя обиделась?». Он отвечает: «Я провинился, теперь она меня не кормит. Вот я и пришел к тебе за помощью. Помоги, ты такая умница». Жена за дверью напряглась. Кому это муж звонит в одиннадцать часов вечера? Что-то говорит про интим и просит совета. Борис чуть повысил голос: «Ты думаешь, эта поза удобнее, чем предыдущая?». Алиса уверенно отвечает: «Она идеальная». «Спасибо, - сказал он. - Сегодня попробую, а потом сообщу тебе». «С нетерпением буду ждать». На этом милая беседа закончилась, так же как и спокойная жизнь старого ловеласа. Сегодня Борис пришел с синяком под глазом и со сломанной рукой. Жена не стала разбираться кто такая Алиса, а двинула его сковородой по голове, потом в ход пошло все, что попалось под руку: грязные ботинки, скакалка, половая тряпка. Этот придурок показывал нам красные полосы на спине и ссадины на груди.
        - Хотел как лучше, а получилось…
        - Пельмень контуженный! Каждый раз наступает на одни и те же грабли. На прошлой неделе начальник застукал его, за просмотром Симпсонов. А там как раз был момент, когда Гомер говорит свою коронную фразу: «Если третий день не хочется работать, значит, сегодня среда». Только полный дурак может сидеть возле двери, где видно все, чем ты занимаешься, и смотреть мультфильм на рабочем компьютере. Представь лицо Караваева, когда он вошел в кабинет. Тогда весь отдел получил втык. Нас чуть не лишили премии.
        - Юморист!
        - Баба! Работаю не с мужиками, а с курами.
        Борис, Женя и еще один пухлый парень, имени которого я не помню, не дают Вере скучать. У меня компания скромная. Сергей голову не поднимает от компьютера, Данилы никогда не бывает на рабочем месте. Вот я и сижу целый день одна и только слушаю чужие истории.
        Мы спустились в столовую, позже к нам присоединилась Антонина Павловна. Когда она вошла в дверь мы обе замерли на месте.
        - Какая вы красивая, - только и смогла произнести я.
        Синее платье в горошек идеально село на точеную фигуру. Светлые короткие волосы уложены в идеальную прическу. На ножках классические туфли на невысоком каблуке. В ушах, как обычно, скромные бриллианты.
        - Сегодня иду на свидание. - Села за стол старушка. Крошечные пальчики с ярким маникюром тут же схватились за телефон. - У меня мало времени. Вы, девочки, кушайте, не торопитесь. А я быстро пообедаю и побегу. Меня в три часа будут ждать у памятника.
        - Вы сегодня не пойдете с нами? - спросила Вера.
        Каждый день после работы мы встречаемся в холле, а потом идем по проспекту до метро. Антонину Павловну забирает сын на машине, Вера спускается в подземку. Эти двадцать минут спокойной ходьбы - для меня самое лучшее время. Мы успеваем поговорить, много смеемся. Вера обычно молчит, но Антонина Павловна - еще та болтушка. Рассказывает так много всего интересно из своей жизни, что мы иногда завидуем ее счастью, но в основном гордимся, что знаем такую необыкновенную женщину.
        - Недавно, - проговорила она тихо, так чтобы за соседними столиками не услышали, - я познакомилась с одним милым мужчиной. Валерием. Он часто ставит свою машину в нашем дворе. Мы пару раз разговаривали, а вчера он пригласил меня на прогулку.
        - Вас отпустили с работы?
        - Я взяла отгул. Сегодня меня здесь не должно было быть, но пришлось выйти на пару часов. Отчеты.
        - У вас свидание?
        - Да, - гордо ответила она. - Первое. Вы знаете, девочки, как волнительно первое свидание? У меня их было не много, но каждый раз, я вспоминаю о них, как о чем-то восхитительном, волнующем.
        - Здорово, - сказала я, в очередной раз, позавидовав старушке.
        Вера промолчала, взяла вилку и приступила к салату.
        Она встретила своего мужа в раннем возрасте, в школе. Не было ни первого свидания, ни цветов, ни восхитительных ощущений. Потом свадьба, и родилась дочка.
        - Милая, - заметив грустный вид подруги, сказала Антонина Павловна, - не расстраивайся, у тебя еще все впереди. Мне семьдесят один год, сегодня я иду на свидание с мужчиной. И у тебя будут такие моменты.
        - Я не расстраиваюсь, - ответила Вера. - Мне никто не нужен. Самое главное - это дети.
        - Сколько сейчас твоей младшей дочке?
        - Два года.
        - Ей нужен отец.
        - Мой бывший муж много проводит с ней времени. Карина считает его отцом.
        - Это хорошо, только вы не живете вместе. Рано или поздно, твоя доченька узнает правду.
        - Юра любит ее, как родную. Этого достаточно.
        И я, и Антонина Павловна пожалели ее, но вслух ничего не сказали. Красивая девушка, а так и не нашла своего принца.
        - Ну, а ты? - переключилась на меня старушка. - Когда пойдешь на свидание?
        - Скоро, - гордо ответила.
        - И у тебя свидание? - удивилась Вера. - Почему ты мне не сказала? Кто он?
        - Так, один парень.
        - Мы его знаем?
        - Возможно, - заинтриговала я подруг.
        - Он работает у нас?
        - Да.
        - В твоем отделе? - стала гадать Антонина Павловна. - Неужели Сергей?
        - Сергей старый!
        - Ему тридцать пять. Разве он старый?
        - Конечно, старый! - поддержала меня Вера. - Ей нужен молодой мальчик, а не мужик с кучей болячек.
        Они долго гадали, но про Соколова-младшего даже не подумали. Нормальному человеку в голову не придет такая абсурдная мысль. Сам Александр Дмитриевич! И я, мацепурик с дюшесом, как называет меня Вера.
        - Ну, расскажи, - взмолилась старушка. - Мне уже нужно уходить. Маша, не мучай, имей совесть! Я теперь всю ночь не буду спать!
        - Вот, когда он меня пригласит на свидание, тогда скажу.
        - Обещаешь?
        - Обязательно скажу! - засмеялась я. - Вы меня все равно не оставите в покое!
        Со спокойной душой, Антонина Павловна отправилась на свидание, а мы с Верой зашли в туалет.
        Это единственное место в офисе, где нет камер наблюдения и прослушки. Именно здесь, происходят самые интересные события. Некоторые девушки выясняют отношения, спорят и даже дерутся, потом выходят в коридор и мило улыбаются на камеры. Многие плачут в туалете, жалуясь на тяжелую работу. Некоторые строят интриги, а кто-то сливает информацию компании по телефону.
        - Ты не знаешь, где здесь курилка? - спросила я Веру.
        - Зачем тебе? Ты стала курить?
        Она не удивилась моему вопросу.
        - Я не курю. - Стоя у нее за спиной, я прислонилась плечом к холодной плитке. - Хотела, кое-кого посмотреть.
        - Своего нового парня?
        - Да.
        - Я не знаю, где здесь место для курения, но скорее всего оно находится на улице.
        - Антонина Павловна говорила это стеклянное помещение.
        Вера усмехнулась.
        - Здесь все из стекла.
        И тут я вспомнила про схему.
        - В холле висит план здания. Пойдем, посмотрим?
        Мы вышли из туалета.
        В это время мало кто из сотрудников выходит на улицу через центральную проходную. В основном все пользуется задней дверью. Именно она ведет во двор, закрытый от посторонних людей. Здесь стоят несколько лавочек для отдыха, и здесь же, мы с Верой, нашли место для курящих. Как оказалось, оно не стеклянное, а только огорожено прозрачной перегородкой с двух сторон.
        В середине площадки расположилась компания молодых людей. Две девушки и четыре парня. Рядом стоит пожилой мужчина и что-то активно объясняет Андрею Соколову. Тут же Игорь Петрович и еще один парень огромного роста, тучной комплекции.
        - Это мой брат, - сказал Вера, толкнув локтем меня вперед. - Пойдем, познакомлю.
        Но, я не взглянула на большого мужчину. Зачем мне ее брат, когда рядом стоит Александр.
        Вера резко остановилась.
        - Малыш, - испуганно прошептала она.
        Не успела я открыть рот, как она устремилась в сторону двери.
        В этот момент Алик повернулся.
        Взгляд на секунду застыл. Он посмотрел не на меня, а на спину уходящей Веры. Отвернулся и снова взялся за сигарету. Первую выкурил, вторую не стал зажигать и, пока Данила ему что-то оживленно рассказывал, все вертел в руке. Сегодня он без пиджака, в одной белой рубашке. В прошлый раз я не заметила, какие у него широкие плечи, изящные кисти рук, острый носик. Еще мне нравятся его манера стоять. На носочках. Покачивается, как маятник, при этом всегда прислоняется бедром к опоре, будь то стол или стена.
        Внезапно полил дождик. Мелкий, летний. Все люди ринулись к двери, и я тоже поспешила укрыться под крышей.
        - У вас слишком короткое платье, - услышала я у себя за спиной. Андрей Соколов догнал меня в коридоре.
        - У меня? - переспросила я, оглянувшись. Вдруг не ко мне обращаются.
        Но, оказалось ко мне.
        - Да-да. У вас. В нашей компании существует дресс-код.
        К нам подошел Игорь Петрович и тот самый высокий парень, с которым меня хотела познакомить Вера.
        - Ну что вы, Андрей Александрович, нельзя прятать такую красоту. Машенька у нас новенькая, пусть немного нарушит правила.
        Андрей растаял.
        - Я не ругаю, Игорь Петрович, просто сказал.
        - Эта девочка пришла к нам в архитектурный отдел.
        - Вот как? - удивленно поднял брови Соколов. - Так вы Гертман?
        - Да, - засмущалась я.
        - Слышал о вас. Очень приятно. Меня зовут Андрей Александрович.
        - Мне тоже приятно.
        Брат Веры не проронил ни слова, уставился отрешенным взглядом на мои ноги и смущенно вздохнул. Спрятался за спину отца.
        - Можно мне называть вас просто Маша?
        - Конечно, - ответила я. - И обращайтесь ко мне на «ты».
        - Так будет проще.
        - Милая, ты не видела Веру? - спросил Игорь Петрович. - Вы не вместе обедали?
        - Вместе. Только она ушла к себе в отдел.
        - Что-то я ей не дозвонюсь.
        - Она оставила телефон в кабинете.
        - Теперь понятно. Пойду, поднимусь к ней.
        Мы распрощались. Мужчины зашли в один лифт, я направилась в сторону другого лифта.
        Утром я позвонила маме.
        Семь часов, в Германии пять.
        - Как дела, Мария? - недовольным тоном спросила она.
        - Нормально, - ответила я. - Мам…
        - Ты смотрела на часы?
        Для нее нет разницы - мальчик ты или девочка. Она одинаково строга ко всем.
        - Почему ты так рано звонишь? - послышался в трубке сонный голос папы. - Что-то случилось?
        - Все хорошо. Я думала…
        - Ты на работе?
        - Еще рано. Я только собираюсь.
        - Не опаздывай, - сухо сказал он. - Нам бы не хотелось краснеть перед Александром Ивановичем.
        - Скорее одевайся и беги на работу, - поддержала его мама. - Ты следишь за диетой?
        - Да.
        - А то, я тебя знаю. Только выберешься из-под моего контроля, как начинаешь, есть всякую дрянь. Береги фигуру, Маша.
        - Хотя бы до замужества, - добавил папа.
        - Я слежу за весом.
        - Умница. Мы тебя целуем. Пока!
        Вот и весь разговор. Главное - фигура, а остальное ерунда.
        Мне хотелось рассказать маме о своих чувствах…
        Рабочая неделя пролетела быстро. Я ждала субботу и не заметила, как наступила пятница. Вечером позвонила Виолетта Филипповна и еще раз напомнила про ужин.
        - У нас будут еще гости, - сказала она. - Всего три пары. Это наши друзья и соседи.
        Слишком большая компания собирается. Я думала, будет семейный ужин и не стала покупать новое платье, а сейчас задумалась об обновлении гардероба. Из дома, из Германии, я взяла лишь необходимые вещи: джинсы, рубашки, пару офисных платьев. Пока устраивалась на работу и подыскивала квартиру, прикупила еще немного одежды, но она не подойдет для праздничного мероприятия. Хорошо еще, что ужин будет не в их доме за городом, а в квартире, в Петербурге. А это значит, что событие обещает быть скромным, без лишней помпезности, к которой привыкла Виолетта Филипповна.
        Утром в субботу я вытащила Веру из дома. Вытащила - это легко сказано. Выманила с помощью уговоров и шантажа. Я понимаю - у нее дети, семья, но выходить из дома иногда нужно. Тем более с подругой, в выходной день. В магазин! Это святое!
        В двенадцать часов мы встретились у станции метро.
        - Будешь кофе? - спросила она и тут же полезла в сумочку за деньгами. Вера не сдвинется с места, если не выпьет литр крепкого кофе. - Всю ночь не спала. У Карины режутся зубы.
        - Ты устала? - расстроилась я.
        - Нет! Я только жалуюсь! Не обращай внимания. Сейчас волью в себя живительный напиток и побегу по магазинам. Никогда не рожай детей, Машка. Это маленькие чудовища. - Улыбнулась Вера, показав красивые зубки. - Из-за них ты перестаешь, нормально есть, спать. Всегда начеку, всегда уставшая, всегда взмыленная, как лошадь.
        Не похожа она на лошадь. Слишком хрупкая, красивая. Особенно сегодня, в легком синем платье и в туфельках на тонких ремешках.
        - Ты сильная, - поддержала я подругу.
        - Ага. Есть еще порох в пороховницах и ягоды в ягодицах.
        Я сама купила ей кофе. Прошло буквально каких-то пять минут, и моя подруга превратилась в другого человека. Глаза заблестели, и появились силы.
        - Что у тебя за мероприятие? Какое будем покупать платье? - сразу же перешла она к делу.
        - Меня пригласили на ужин?
        - Кто?
        - Знакомые. Там живет парень, который мне нравится.
        - Ах, вот как! В прошлый раз ты мне его не показала.
        - Ты сама сбежала. Мы только подошли к курилке, как ты тут же испарилась. Я не успела слово вставить, обернулась, а тебя уже след простыл.
        - Меня вызвали, - сухо ответила она.
        Как ее могли вызвать, если телефон лежал в кабинете?
        Я не стала вдаваться в подробности. Это их семейные дела. Там был ее брат и отец. Может, она не хотела, их видеть?
        Пройдясь по бутикам в огромном торговом центре, мы перешли в магазинчики, расположившиеся на соседней улице. Здесь ассортимент богаче, и соответственно цены выше. Раньше я покупала только брендовую одежду, а сейчас, постепенно, с возрастом, стала находить новых, пусть неизвестных, но талантливых молодых модельеров. Особенно мне нравятся российские ткани, они чуть дешевле европейских, зато натуральные и качественные. Мама с детства прививала мне вкус к красивым вещам, учила, как правильно подобрать размер, как найти свой фасон, как скрыть недостатки фигуры с помощью правильной цветовой гаммы. Я впитывала ее слова, как губка, и сейчас мне эти советы пригодились.
        - Не оно, - смело отложив платье в сторону, сказала я. - Несите еще.
        Девушка кинулась за другим платьем. Скорчив недовольную мину, Вера села на мягкий пуфик. Понадобиться время, чтобы подобрать мне подходящий наряд.
        В маленьком магазинчике мы оказались единственными покупателями.
        - Не слишком скромное? - спросила Вера, когда я надела очередное черное платье. - Ты идешь на ужин, а не в театр. Возьми лучше синее или вон то голубое. В нем ты похожа на балерину, а не на чопорную старушку.
        В голубом я выгляжу, как девочка на первом свидании. Слишком юная, слишком наивная.
        - Я хочу, чтобы он обратил на меня внимания.
        - Он обратит. Смотри, какая у тебя идеальная фигура. А глаза.
        Она успокаивает, потому, что я уже рву на себе волосы, от непонимания того, чего ожидать от этого вечера. А вдруг я не понравлюсь Алику? Вдруг он подумает, что я глупая девственница в голубом платье.
        - Надень ты, - попросила я Веру. - Мне нужно, увидеть его со стороны.
        - Я? - удивилась она. - У меня размер больше, я выше тебя на целую голову.
        - Пожалуйста.
        Моя жалобная мордочка растрогала ее.
        - Ладно, - выхватив платье у меня из рук, она зашла в соседнюю примерочную, - только не смейся. Оно мне короткое и узкое. Какой у тебя размер?
        - Сорок два.
        - У-у, - промычала она. - У меня чуть больше.
        Когда она вышла в зал, мы с продавцами ахнули. Все-таки она необыкновенная девушка.
        Всю жизнь я считала себя красивой. Длинные белоснежные волосы, огромные голубые глаза, точеная фигурка, стройные ноги. Ни один мужчина не проходит мимо. Всегда слышу комплименты и восхищенные вздохи. Но, Вера…
        - На вас оно смотрится совсем по-другому, - сказала администратор магазина. - Безупречно.
        Тут же в обсуждение вступили другие девушки.
        - Очень красиво.
        - Вы, как куколка.
        - Шикарные ноги. Еще бы другие туфли.
        - Никогда не думала, что это платье так может выглядеть.
        - Божественно. Вам нужно его купить.
        Вера засмущалась. В отличие от меня, ей непривычно слышать комплименты.
        - Я не ношу короткие платья, - попыталась отбиться она от назойливых продавцов. - Мы выбираем одежду не мне, а моей подруге.
        - Вера, купи его.
        Теперь уже я вступила в разговор.
        - Нет, - решительно отрезала она. - Мне некуда его носить.
        - Просто купи его. Оно идеально сидит на тебе.
        Взглянув на себя в зеркало еще раз, Вера нахмурила брови. Продавцы тут же разбежались по своим делам.
        - Я никогда не носила такую одежду, - грустно проговорила она. - Хотела, но мой муж всегда считал, что женщина должна одеваться скромно, не вызывающе.
        - Почему? - спросила я.
        - Что - почему?
        - Почему он так к тебе относился? Может, ревновал, боялся, что другие заметят твою красоту?
        - Мою красоту? Ты смеешься? Посмотри на меня.
        - Я смотрю, - совершенно серьезно ответила я. - И не только я смотрю. Ты заметила одну странность?
        - Какую?
        - Когда в офисе мы знакомимся с парнями, то сначала они обращают внимание на меня. А потом, когда проходит время, и мы общаемся уже более тесно, они вдруг переключаются на тебя. Я становлюсь неинтересной, а ты увлекаешь их своей внутренней красотой.
        - Да, ладно! - теперь она засмеялась. - Ты все преувеличиваешь, Маш.
        - Это правда!
        - Не было такого. Во-первых, мы всего только два раза обедали в компании мужчин. Во-вторых, я не помню, чтобы кто-то обращал на меня внимания.
        - За то, я помню.
        - Выдумщица.
        Она не любит себя. И самое противное, эту неуверенность ей внушил бывший муж.
        Из магазина я вышла с покупками. После двух часов мучений мне подобрали персиковый костюм: пышную юбочку, с красивой шелковой блузкой. Именно такой наряд нравится мужчинам. Не слишком вызывающий, но, в то же время яркий.
        По пути к метро мы зашли в кафе. Я здесь постоянный гость, а Вера впервые попробовала фирменные шоколадные трубочки, начиненные кремом с дроблеными грецкими орехами и ананасом.
        - Расскажи мне про своего парня?
        Выпив очередную порцию крепкого кофе, она вновь взбодрилась.
        - А что рассказывать? - пожала плечами я. - Мы еще не знакомы. Я видела его всего два раза.
        - И все?
        - А ты что думала?
        - Я ничего не думала. Ты ни разу не говорила, что встречаешься с парнем. Вот я и удивилась.
        - У меня никого нет, но мне нравится один человек. Он восхитительный.
        - У тебя все восхитительные. А если по существу - кто он?
        - Ты его не видела. Он работает в Башне.
        - В Башне? - прошептала она. Наклонилась вперед. - Кто-то из начальства?
        - Внук Александра Ивановича, - спокойно ответила я, а потом добавила: - Ты знаешь, что я знакома с семьей Соколовых. Чего так удивляться?
        Вера на секунду застыла, обдав меня холодным взглядом из-под длинных ресниц.
        - Тебе нравится Александр?
        - В семье его называют Аликом.
        - И ты с ним еще не знакома?
        - Пока нет. Сегодня познакомлюсь. Его бабушка пригласила меня на ужин.
        Она улыбнулась. Но, не так, как обычно, а по-другому. С жалостью.
        Когда Вера злиться у нее на левой щеке появляется ямочка. Губы чуть сдвигаются в сторону, и получается кривая ухмылка. Что-на наподобие хищного оскала.
        - Ты должна понимать, что такое - богатенький мальчик. Это внук Соколова.
        - Понимаю.
        - Не понимаешь, Маша. Ты другая. Пусть тоже из состоятельной семьи, но ты воспитывалась нормальными родителя. А Алика растили бабушка с дедом.
        - И что?
        Меня начал злить наш разговор, и ее сухой тон.
        - Что ты знаешь про его родителей?
        - Ничего.
        - Вот именно.
        - Вера, к чему такие вопросы? - взорвалась я, и по щеке побежала слеза.
        - Глупая! Чего ты ревешь? - испугалась Вера. - Я тебя не отговариваю, но не строй иллюзий по поводу этого парня. Я многое слышал про него. Он - бабник, кутила, к тому же избалованный деньгами.
        - У них хорошая семья, - заступилась я за Соколовых. - Тебе самой нравится Андрей.
        - Андрей прикольный дядька. Но про его младшего брата никто ничего не слышал. Почему Алик живет не с родителями, а со стариками? Ты никогда не задумывалась над этим вопросом?
        Про Дмитрия даже мой папа ничего не знает.
        - Может, он умер?
        - Но, есть мама и сестра.
        - Откуда ты знаешь?
        - Это все знают, Маша. Очнись! Я умею пользоваться интернетом. Соколов - яркая фигура в мире бизнеса. К тому же мы обе работаем в его компании.
        Она права. Во многом, но не в отношении Алика. Как можно судить человека, не зная его?
        - Я тебя поняла, Вера. Сегодня схожу на ужин и сама все увижу.
        Разговор окончен. Тема закрыта.
        Больше она не стала мучить меня вопросами, за то я воспользовалась сложившейся ситуацией и залезла в ее личную жизнь.
        - Почему ты не сделала аборт? - Мои грязные сапоги вторглись в ее чистую душу. - Могла бы, скрыть от мужа измену. Или ты влюбилась в того мужчину?
        - Хотела сделать, - грустно призналась она. Через силу, но ответила. - Все в жизни происходит не случайно. Если бы я не забеременела, то так бы и мучилась с Юрой. А сейчас у меня растет прекрасная дочка, и отношения с мужем наладились. Пусть мы больше не спим в одной кровати, за то вернули те дружеские чувства, что были в детстве, когда мы вместе бегали по лужам, ели одно мороженное на двоих, играли в мяч на футбольном поле, вместе ходили в школу. Тогда мы были командой. Бандой. Я, Юрка и Лиза. Мишка, мой брат, был старше нас, но тоже участвовал в наших безумствах. Весело было.
        - Я до сих пор не верю, что ты, такая правильная и умная, увлеклась мужчиной на отдыхе, где-то на море.
        - Я живой человек.
        - Это так. Но… Вера? Нет. Ты не могла, переспать с мужчиной без любви.
        - На тот момент я его любила. Не так, как любят надежных мужчин. Но, все же любила.
        - Это как?
        - Тогда он дал мне то, чего не давал Юра. Чего я не видела в жизни, не ощущала и даже не представляла в мыслях, не мечтала.
        - Но, в постель? Это так противно.
        - У тебя были мужчины?
        - Нет.
        - Вот когда будут, тогда и поговорим. Пока ты не знаешь, что такое страсть, а что такое обычный, скучный секс с нелюбимым мужчиной.
        Не знаю. Но очень хочу узнать! В двадцать пять лет мозги кипят только об одной мысли о мужчине.
        - Ты хочешь сказать, что счастлива? - снова пристала я с вопросами. - Одна, с двумя детьми.
        - Конечно, нет. Развод не принес мне счастья, но многое в жизни изменил. Если бы ты видела меня три года назад, то не узнала бы. Обычная девушка, с потухшими глазами. Когда родилась Карина, во мне как будто что-то щелкнуло. Вот здесь, - она ткнула пальцем в висок, - в голове. Щелк. И все повернулось. Я еще молодая девочка, не замужем, не работаю в школе, не имею кредитов в банке. Только рядом двое детей, а остальное потерялось в прошлом. Я сразу же поменяла прическу и уволилась с работы. А в прошлом году, когда дочке исполнилось один год, мы с Аней уехали на пару недель в Сочи. Карина осталась с бабушкой, а мы отдохнули на полную катушку.
        - Ты и там нашла себе мужчину?
        - Я познакомилась с двумя парнями, но до интима не дошло. Да, и разве дело в сексе? Я почувствовала себя женщиной. Услышала комплименты, которые раньше слышала только в адрес своей подруги. Получала подарки, пусть не дорогие, но приятные для души. Смеялась, танцевала ночи напролет, купалась в море. Так началась моя новая жизнь, не привязанная к настроению мужа, к его вечным рыбалкам, к друзьям, которые быстро исчезли после нашего развода.
        - Теперь вы живете с родителями. Тебя это устраивает?
        - Главное, чтобы их устраивало. А мне везде комфортно с моими девочками.
        - А как же мужчина? У тебя есть любовник, или ты тайно встречаешься с Юрой?
        - Юра давно живет с другой женщиной.
        - Ну вот! Ты говорила, у вас наладились отношения.
        - Да, но они дружеские. Юра помогает мне с детьми.
        - Так не интересно, - заныла я. - Жить одной, пусть с новой прической и в красивой одежде. Нет, тебе нужен мужчина. Не друг, не любовник, а нормальный мужчина.
        - Согласна, - ответила она слишком уверенно. - Теперь я созрела для настоящей любви.
        - Только сейчас?
        - Всему свое время. Видимо, раньше я была не готова к серьезным отношениям.
        Все женщины разные. Кто-то встречает своего принца в шестнадцать лет, а некоторые ищут всю жизнь.
        Я своего нашла. И как мне кажется вовремя. Не поздно, не рано. В самый раз, когда уже не безумная девочка и еще не умудренная опытом дама. И Алик в том возрасте, в котором страсть преобладает над разумом. А мне как раз этого и надо, чтобы голову снесло от любви, и от напряжения дрожали ноги.
        Ровно в семь часов к дому подъехала машина. А уже в восемь я зашла в шикарную гостиную в квартире Соколовых.
        Я была здесь всего один раз. Красиво, богато, современный стиль и никакого стекла. Не в моем вкусе, но дизайнер поработал на славу. Сразу видно, что хозяева здесь не живут, а только приезжают по особым случаям. Нет уюта, который присутствует в доме Соколовых за городом. Нет души. Слишком тесно для размещения целой армии прислуги. Всего два этажа: три комнаты наверху, внизу гостиная и кухня.
        Сначала меня познакомили с женой Андрея. Прекрасная женщина Ольга, подарившая семьей двух детей. Потом пришел Павел, их сын. Военный не только по профессии, но и внешне. Строгий, подтянутый. Мало говорит, но на мои ноги обратил внимание. Его спутница Инна, бывшая Мисс-Россия, сразу налегла на водочку, как только заметила на подносе наполненные рюмки. Со мной не поздоровалась. Двое друзей Александра Ивановича пришли со своими супругами. В первые минуты они показались мне слишком чопорными, высокомерными. Но как только хозяин дома представил меня им, милые старички со старушками расплылись в дружелюбных улыбках.
        - Дочь Марка?
        - Какая красавица!
        - Уже такая большая?
        - Вылитая мама!
        - Дети растут быстро, - сказал Александр Иванович, обняв меня за плечи. - Жаль, что Гертманы сегодня не с нами.
        - За то, Маша здесь, - вставила слово Виолетта Филипповна. - Еле выманила ее к нам в гости.
        - Надеюсь, ты будешь чаще нас навещать?
        - Конечно, - улыбнулась я.
        С кухни прибежала девушка с подносом. Приготовления закончились, блюда расставлены на столе. Хозяйка дома торжественно объявила:
        - Прошу всех за стол!
        У Александра Ивановича свой стул. Царский трон во главе стола. Гости сели по определенной схеме, прописанной на белых открытках. Жены с мужьями, Виолетта Филипповна по правую руку от супруга, рядом пустое место для Алика, а я напротив.
        - Друзья мои, - Александр Иванович поднял бокал, - сегодня у меня праздник. Пустяк. Но я рад, что именно вы пришли в этот день. Ровно двадцать пять лет назад компания «Сокол» сдала свой первый серьезный объект. Это был Центр лечения детей в Израиле. Место не простое. Тогда я еще не понимал, какое значение оно будет иметь для семей, где воспитываются малыши с задержкой умственного развития и аутизмом. Совсем недавно мне прислали благодарственное письмо от директора клиники.
        Мужчины взяли бокалы и встали.
        До этой минуты, я и не предполагала, какой вклад вносит наша компания в жизнь многих людей по всему миру.
        - Школы, библиотеки, отели, музеи - все это приносит не только доход моей семье, но и… Пожалуй, не стоит говорить о деньгах, когда речь идет о медицинских центрах. Мы построили их немного. Пять? - Соколов взглянул на Андрея.
        - Четыре.
        - Правильно. Не будем считать санаторий. Четыре больницы, из них одна для раковых больных и три детские.
        - Еще реабилитационный центр.
        - Он входит туда же. Я сейчас вспоминаю только крупные объекты. Это и отель в Эмиратах и Собор в Риге. Нас трудно назвать строителями, мы все-таки творческие натуры, любители эстетики.
        В этой квартире творчеством не пахнет. Эстетика - да, но ничего личного, только стены и дорогая мебель. Немного зная Александра Ивановича, его характер, вкус, я не удивлюсь, если в офисе, в Башне, в кабинете директора царит простота. Без пафоса, без лишнего шика. Человек старой закалки, воспитанный в тяжелые времена, познавший бедность. И взлет, и снова падение. Зачем ему французский хрусталь? Пусть жена любуется. Для чего персидские ковры или парчовые шторы на окнах?
        Чтобы наслаждаться жизнью, надо - жить. А Соколов не умеет жить без работы, поэтому обходится лишь малыми дарами этой самой жизни.
        Александр Иванович Соколов.
        Можно много говорить о нем. Описывать достоинства, недостатки, хвалить за трудолюбие, ругать за расчетливый ум. Но, то уважение, которое я увидела в глазах его друзей и родственников, невозможно передать словами. Так же нельзя поделиться чувством гордости, которое испытывают все присутствующие от того, что знают этого удивительного, непростого, могущественного человека.
        Пока я ждала прихода Алика, официанты подали первое блюдо.
        - Как тебе в новом коллективе? - спросил меня Андрей через весь стол. - Я смотрю, ты подружилась с Верой?
        - Да, мы общаемся, - ответила я.
        - Кто такая Вера? - встрепенулась Виолетта Филипповна.
        - Это дочь Игоря Петровича.
        - Я такого не знаю.
        Она потеряла интерес к нашему разговору, а Павел наоборот заинтересовался.
        - Ты работаешь в компании деда? - командным голосом спросил он.
        - Маша - архитектор, - ответил за меня Соколов-старший. - К тому же она дочь Гертманов.
        - Я не знал, что у Марка есть дочь. У него же два сына?
        - Два сына и дочь, - поправила его бабушка. - Машенька самая младшая.
        К моей ноге прибилась собачка, облизала колготки шершавым языком. Мисс-Россия снова схватилась тонкими пальчиками за рюмку. Пять колец и все величиной с орех, сверкнули при свете огромной люстры на потолке. Все женщины пьют вино, а ей персонально принесли отдельную бутылку водки. Мужчины предпочли коньяк.
        - Маша, почему ты приехала в Россию? - пристал ко мне Павел.
        Снова один и тот же вопрос. Всем интересно, зачем молодая девушка вернулась в страну, из которой ее увезли родители.
        - Мне здесь нравится. Я люблю свою родину. К тому же, сейчас Россия популярна во всем мире. Люди из других стран ценят наш народ, наши традиции. Их восхищает русская культура, а многие женщины в Германии мечтают встретить русских мужчин.
        - Ой, ладно! - Скривив силиконовые губки, мисс «большая рюмка» громко икнула. - Я была в Польше и ни видела таких дур, которые бы мечтали о наших мужиках.
        Синие глаза метнули молнии в сторону внука. Павел тут же стал из-за стола и схватил свою невесту за руку. Тихо, без скандала. Дед попросил - он выполнил. Настоящий солдат.
        Они скрылись за дверью.
        - Приятно, что молодежь так ценит свою страну, - вставила слово Ольга.
        - В этой комнате собрались одни патриоты. Мы все гордимся Россией, поэтому никто из нас не уехал жить за границу.
        Один из друзей Александра Ивановича оказался бывшим депутатом.
        - У нас нет недвижимости за пределами страны, - сказала Виолетта Филипповна. - Строим дома по всему миру, а живем на одном месте. Когда-то Андрей, помнится, хотел переехать в Канаду. Это было давно, по молодости.
        - Да-да, - подтвердила Ольга, - хотел.
        Андрей вздохнул.
        - Это было в девяностые годы. Что вы хотите? Все мечтали о богатой жизни. А я только женился, Оля ждала ребенка.
        Пошли разговоры о политике. Старое поколение вспомнило про советский строй.
        Это надолго. Я придвинула к себе тарелку с салатом.
        - В каком городе вы жили до переезда в Германию? - тихо спросил меня старичок.
        Друг семьи Соколовых сел по правую руку от меня. После второй рюмки у него развязался язык.
        - Мы жили в Москве, - так же тихо ответила я. - Потом папе предложили работу в Кельне.
        - Не жалеет?
        - Кто?
        - Папа, вы?
        - Папа не жалеет. Только там его признали гениальным художником, а здесь он был рядовым учителем.
        - Обидно, - поджав бледно-голубые губки, печально произнес он. - Таланты уходят, и остаются лишь те, кого туда не позвали.
        - Человек выбирает там, где лучше.
        - Естественно. Это нормальный процесс. К тому же, молодежи нужно кормить семью.
        - Папа и в России неплохо зарабатывал. Но, для него, как творческого человека, важнее признание, нежели материальные блага.
        - Я сомневаюсь, что в нашей стране он бы мог купить дом в престижной части города и дружить с таким людьми как Александр Иванович. - Он с гордостью взглянул на хозяина дома, а потом спросил: - Где ваш отец познакомился с Соколовыми?
        - В Кельне. Там строился храм. Александр Иванович много проводил время в Германии. А мой отец был спонсором этого объекта.
        - Объекта? - хитро прищурив глаз, переспросил старичок. - Я забыл, что вы архитектор. Трудно назвать святое место - объектом, тем более храм в самом центре Кельна. Я видел это произведение искусства. Настоящий шедевр современности.
        - Все, что строит Компания «Сокол» - это шедевр. Поэтому я работаю именно здесь.
        Мои слова прозвучали, как рекламный лозунг. Но в то же время, приятно говорить о компании, как о чем-то своем. Где я - винтик большого механизма.
        Павел снова уставился на меня своими черными глазами. Сверлит через весь стол, не боясь, что кто-нибудь заметит его нескромное поведение. Сначала любовался моими ногами, а теперь откровенно глазеет на грудь, прикрытую тонким розовым кружевом.
        Внешне он вылитый мама. Только Ольга миловидная блондинка, а Павел грубый солдафон, но тоже светловолосый и невысокого роста.
        - Мария, почему вы выбрали мужскую профессию? - снова привязался мой сосед-старичок. - Архитектура не терпит капризов.
        - А я не капризная девушка.
        - Я не хотел вас обидеть.
        - Вы меня не обидели. Мой отец мечтал, чтобы его дети связали жизнь с искусством. Вот я и пошла, учиться в строительный университет.
        - А ваши братья?
        - Один работает дизайнером интерьера, старший брат - фотограф.
        - То есть, вы все - творческие натуры?
        - Выходит, так.
        Милая собачка, устроившаяся у меня на ноге, вдруг вскочила и, с громким лаем, кинулась к двери.
        - Дуся! - крикнула Виолетта Филипповна.
        - Алик пришел. - Махнул рукой Александр Иванович. - Что-то он рано.
        - А где он был? - поинтересовался Андрей.
        - У него была важная встреча, - довольно грубо ответил Соколов. Сейчас не время говорить о работе, и он снова обратился к своему другу через весь стол: - Федор, когда твоя чудесная дочь пригласит нас на выставку? Мы давно ждем ее новых работ.
        Тема о картинах заинтересовала старичка-соседа, и он наконец-то отстал от меня со своими вопросами.
        Не то чтобы мне не нравится с ним разговаривать. Нет. Но пришел Алик, и мысли сразу же улетели куда-то вдаль, туда, в сторону огромного коридора, где светло, и с кухни пахнет горьким шоколадом и специями.
        Прошло десять минут.
        - Где Алик? - забеспокоилась Ольга. - Он уже давно пришел.
        - Подожди, - раздраженно буркнула Виолетта Филипповна, - сейчас он поздоровается с кухаркой, с горничной, а потом явиться к нам. Ты же знаешь, как он любит Софию.
        - Кто такая София? - спросил старичок Федор.
        - София - наша кормилица, - ласково проговорил Андрей. - Великолепный повар и чудесная женщина. А для Алика она - ангел. После операции его посадили на жесткую диету, и София помогает не умереть парню с голоду. Готовит такие блюда, что пальчики оближешь!
        - Алик до сих пор следит за питанием?
        - Он молодец, - похвалил дед внука. - Каждый день занимается плаваньем и совсем не ест красное мясо.
        Вскоре, когда гости закончили с первым блюдом, в гостиную зашел Алик.
        - Извините за опоздание, - тихо промямлил он себе под нос.
        Кого-то он мне напоминает.
        Сначала поцеловал бабушку - святое дело. Она сухо отреагировала на его ласку, но все же видно, как ей приятно. Потом встал дед и пожал ему руку. Андрей и двое мужчин поздоровались, но не стали тянуться через весь стол. Павел, как ни странно, неадекватно отреагировал на появление брат. Я не ожидала от грубого солдафона настолько откровенных чувств к другому человеку. Но, тем не менее, он вскочил со стула, подошел к Алику и крепко обнял его.
        - Братишка! - радостно воскликнул Павел. - Давно тебя не видел.
        Алик выше своего старшего брата.
        - Когда ты приехал?
        - Вчера. И сразу к вам.
        - А чего не позвонил?
        - Хотел сделать сюрприз!
        Они снова обнялись, как будто давно не виделись.
        - Мальчики, садитесь! - позвала за стол бабушка. - Алик целый день не ел.
        В двери показалась полная женщина с подносом в руке. До этого нас обслуживала молодая девочка.
        Павел вернулся на свое место, Алик сел рядом с дедом, хотя столовый прибор поставили около бабушки. Кухарка, без лишних слов, передвинула пустую тарелку в сторону и предложила парню салат.
        За час мужчины произнесли только два тоста, за то женщины хорошо налегли на вино. Я только пригубила из бокала терпкий напиток чилийского производства, а хозяйка дома со своими подругами уже принялись за вторую бутылку.
        Только сейчас, когда Алик оказался рядом с дедом, я заметила, как они похожи. Одно лицо, одни движения рук. Улыбка. От бабушки ему достались широкие брови.
        Совсем юный. Мальчик. Длинные ресницы, румянец на щеках. Влажные губы…
        - Господь всю жизнь носит меня на руках. - Голос старшего Соколова отвлек меня от размышлений. - Я благодарен всему, что подарено свыше. Это и дети, и внуки, и любимая работа. Мне не на что жаловаться.
        Он не упомянул жену, и все это отметили. Даже сама Виолетта Филипповна удивленно взглянула на мужа.
        - Ты никогда не был верующим, - сказал Андрей, - хотя строишь храмы.
        - Строить - это одно, а верить нужно не в Бога, а в людей, которые живут с тобой под одной крышей.
        Тема о Боге заинтересовала всех, кроме Алика. Я тоже не вступила в беседу, хотя имею свое мнение. Бывшие коммунисты не читают Библию.
        В очередной раз меня удивил Павел. Когда речь зашла о человеческой порядочности, он высказался довольно грубо по поводу того, как мужчина должен относиться к своей жене. По его мнению, женщина изначально рождена, чтобы угождать мужчине. И не только мужу, но и отцу, и брату. То есть всем, кто относится к ее семье.
        Пока он говорил, я успела выпить бокал вина. От его речи в горле пересохло.
        - А где, Инна? - наконец-то подал голос Алик.
        Инна - это Мисс-Россия, которая внезапно исчезла из-за стола.
        Алик спросил без намека, но все подумали о Павле, который только что распылялся о женской порядочности.
        - Она поехала домой, - довольно грубо ответил солдафон. - Устала.
        - Так рано?
        - Инна приняла большую дозу, - прямо ответила Ольга. - Очень надеюсь, что сегодня мы видели ее в последний раз.
        Все почему-то посмотрели в мою сторону.
        Странный намек. Неужели меня сватают не Алику, а Павлу?
        - В нашей семье не принято много употреблять спиртных напитков.
        Это сказал Александр Иванович. Виолетта Филипповна тут же отодвинула в сторону бутылку вина, Ольга криво усмехнулась, Андрей с размаху допил коньяк из бокала. Только Алик устало взглянул на свой стакан с соком и в знак согласия кивнул деду головой.
        В гостиной снова появилась полная женщина. На сей раз, она принесла Алику запеченную рыбу с овощами.
        Когда она наклонилась над ним, я заметила ее взгляд, полный любви и нежности. Так смотрят на сына.
        - София, пусть Лера подает десерт.
        Виолетта Филипповна ревнует внука к кухарке. Голос стал резким, грубым, хотя обычно она разговаривает спокойно.
        Женщина скрылась в огромном коридоре. Гости подняли бокалы, снова мужчины ударились в рассуждения о политике. Павел заскучал. Алик расковырял вилкой рыбу, но так и не съел ни кусочка. Ольга с Андреем о чем-то поспорили.
        К моей ноге вернулась Дуся. Сейчас я уже обрадовалась ее приходу и не спихнула в сторону. Теплая, мягкая. Не кричит, как эти два старичка.
        - Баб, - тихо сказал Алик, - я выйду на минуту?
        Он просит разрешения, чтобы выйти из-за стола?
        - Конечно, милый, иди. Только ненадолго.
        Теперь я поняла, кого он мне напоминает. Меня! Я точно так же веду себя дома с родителями. Пришибленно, с почтением. В приличных семьях детей воспитывают одинаково.
        Алик встал из-за стола и тихо, пока никто не обратил на него внимания, быстро двинулся к двери. Бабуля лишь увидела его спину. Хотела еще что-то сказать, но не успела.
        - Машенька, - обратилась она ко мне, - ты не видела наш балкон?
        - Нет, - ответила я, не понимая ее намеков.
        Причем здесь балкон и я?
        - У нас прекрасный вид с балкона. - Хитро улыбнулась Виолетта Филипповна, махнув головой в ту строну, где исчез Алик. - Пройдись, посмотри. Я бы тебя проводила, но не хочу оставлять гостей.
        Слава Богу! Меня не сватают Павлу!
        На душе стало легче, сразу поднялось настроение. От избытка чувств, я дернула ногой, Дуся, завалившись на бок, громко взвизгнула, а потом побежала в коридор, показывать мне дорогу на балкон. Умная собачка. Будто поняла слова хозяйки.
        - Маша, ты куда? - спросил Павел.
        Но я не ответила. Вышла из гостиной и сразу попала на кухню.
        Просторная, не меньше пятидесяти квадратных метров. Современная мебель, хорошая техника, посуда на белоснежных столах. Главный повар София, ловко орудуя ножом, лишь взглянула в мою сторону. Тут же бегают две девочки-помощницы, одна из них подает блюда гостям.
        В конце коридора показалась забавная мордочка Дуси. Я пошла за ней.
        Здесь еще одна дверь, а потом начинается широкая лестница на второй этаж. Дальше туалет, и узкий проход на балкон.
        Алика я застала с сигаретой в руке. Он спрятался за круглую колонну и разговаривает с кем-то по телефону.
        - Ты где? - тихо спросил он. - Тут такая компания. Ага. Точно. Ладно, приходи. Павел тоже здесь. Да. Да. Пока.
        Убрав телефон в карман брюк, он обернулся, увидел меня и тут же выкинул окурок с балкона. Я подошла ближе, взялась руками за перила и взглянула вниз.
        - Бабушка не знает, что ты куришь?
        - Нет, - ответил он и тоже протянул руку к металлическому ограждению. Наши пальцы оказались рядом. - Ты ей не скажешь?
        - Не скажу, - пообещала я. - А почему она не разрешает тебе курить?
        - Она разрешает, а дед - против.
        - По-моему, я видела его с сигаретой. В Кельне. Он приезжал к нам в гости, и они с папой курили.
        - А! - воскликнул он. - Точно! Ты дочь Марка! А я думаю, на кого ты похожа. Вроде ни разу не видел, а лицо знакомое. Еще этот странный акцент…
        - Ты знаешь моего отца?
        Теперь я удивилась.
        - Мы виделись с ним в прошлом году в Марселе. Он приезжал на выставку, а мы с дедом там встречались с клиентами.
        - Но ты не был в Кельне. Я тебя не видела.
        - В Германии дед работал без меня. Я тогда еще учился.
        Это было четыре года назад. В то время, и я, и Алик были еще студентами.
        У него снова зазвонил телефон. Сквозь тонкую ткань на брюках показалось светящееся пятно.
        - Прости, - схватившись за телефон, проговорил Алик. - Это очень важно. Я отвечу.
        Я зашла за колонну, чтобы ему не мешать.
        На улице еще светло, белые ночи. По набережной прогуливаются туристы. Теплый ветерок проник ко мне под шелковую блузку, теребит ткань, остужает кожу. Я чувствую, как от волнения горят щеки.
        - Не придешь? Плохо. Я думал, ты меня вытащишь с этого глупого ужина. Нет. Ты знаешь, что бабушка меня не отпустит. Конечно. Я понял. Угу. Давай. Спокойной ночи. - Алик убрал телефон в карман, а потом тихо сказал: - Черт. Не везет.
        - Это твоя сестра? - я выглянула из-за колонны.
        Любопытство - страшный грех, но я им страдаю с детства.
        - Дядя, - ответил он и вынул из пачки очередную сигарету. - Я думал, он придет на ужин. А его задержали на работе.
        - Дядя? Какой дядя? Разве у тебя есть еще дядя, кроме Андрея?
        - Есть. Вернее, он недавно появился.
        - Как это появился? Его раньше не было?
        - Мы недавно узнали о его существовании.
        Он закурил. Сигарета - своего рода заглушка для болтливых. И Алик ей часто пользуется, когда нужно помолчать и отвлечь собеседника от неприятной темы.
        Я отвлеклась на его синие глаза, а не на сигарету. Красивые. В них тысячи звезд, и все сияют одновременно. Ресницы густые, брови, словно начерчены карандашом.
        - Ты хочешь уйти с ужина? - прямо спросила я.
        - Хочу, - он выкинул окурок с балкона. - А что? Ты можешь, мне помочь?
        - Виолетта Филипповна хотела тебя попросить, показать мне город. Вот и предлог. Если ты, конечно, согласишься?
        - Прогуляться по ночному Питеру? Со мной? Это странно.
        - Почему?
        - А как же Павел?
        - А зачем нам Павел?
        - Мне он не нужен. А тебя специально пригласили, чтобы познакомить с ним. Разве не так?
        - Нет! - засмеялась я. - Мне не нужен Павел, и я ему не нужна. Меня пригласили просто так, как дочку друзей.
        - Серьезно?
        Моя улыбка заворожила его. Всего секунда, и он смущенно отвернулся в сторону.
        Было приятно. Пусть недолго, но он смотрел только на меня.
        - Так, что? - спросила я. - Ты покажешь мне город?
        - Хорошо. Только недолго. Завтра рано вставать на работу.
        Мы незаметно ускользнули с «приятного» вечера, ни с кем не попрощавшись, никого не предупредив. Алик только махнул Софии рукой, она взглядом одобрила его решение.
        Через десять минут Невский проспект встретил нас громкой музыкой и ярким светом. Кругом толпы людей, магазины завлекают красивыми плакатами на витринах, около метро поют музыканты.
        Алик пошел вперед, я поплелась за ним на своих высоченных каблуках. И зачем я надела эти туфли? Хотела покрасоваться, а теперь мучаюсь. Идти неудобно, на пятках сразу появились мозоли.
        Обычно я любуюсь городом, а сегодня злюсь на него. Где тишина, где романтика? Мужчина моей мечты, которого я так долго ждала, не видит меня из-за толпы туристов. Не замечает. Я иду тенью по его следам, боюсь потеряться.
        Стемнело. Небо прикрылось прозрачными серыми облаками.
        Свернув с шумного проспекта на соседнюю улочку, мы сбавили шаг. Тут тоже много людей, в основном гуляет молодежь. Из дверей кафе, расположенного в подвале дома, потянуло чем-то вкусным. Запах кофе и клубники. Вдалеке звучат грубые нотки надрывающегося аккордеона.
        - Тебе нужна другая обувь, - через плечо сказал Алик.
        И тут же направился к палатке с сувенирами. Нашел на витрине белые кеды с яркими шнурками, спросил какой размер и вынул из кармана деньги.
        - Дайте пакет, - попросил он продавца.
        Девушка с красными щеками вынула из-под полы пакет.
        Алик протянул мне тапочки.
        - Надевай, а свои туфли складывай сюда.
        - Нет, - стала сопротивляться я. - Ни за что.
        - Мы так далеко не уйдем.
        Пришлось надеть. Теперь я выгляжу, как кукла из детского магазина. Розовая короткая юбочка, прозрачная блузка, а на ногах белые кеды с разноцветными шнурками. Ужас! Но удобно. Ноги больше не болят, он угадал с размером.
        - Очень шумно, - догнав Алика, сказала я.
        Он не взглянул на меня, лишь махнул рукой и пошел в сторону большой арки. Мы очутились в темном тоннеле. Толстые кирпичные стены старых домов, деревянные двери с резными узорами, под ногами скользкая брусчатка. Зябко, неуютно.
        Мы вышли на соседнюю улицу.
        - Это школа, - сказал Алик, указав пальцем на старое здание.
        - Красивая. - Я оценила профессиональным взглядом. - Постройка семнадцатого века. Эта немецкая школа?
        - Да. Я учился здесь до второго класса, а потом решил, что хочу изучать английский язык.
        - Изучил?
        - Я знаю три языка: немецкий, английский, французский. Немецкий - только разговорный, а на английском говорю спокойно, как на русском.
        - А французский где учил?
        - Во Франции. Каждое лето мы с бабушкой отдыхаем на Лазурном берегу. Там и выучил, пока общался с местными ребятами.
        - Красивый язык. Я хотела его выучить, но так и не получилось. Папа заставлял меня зубрить английский.
        Сказочный город, прекрасный мужчина. Ночь, а на улице светло. Мы стоим плечом к плечу у школы, в которой он учился еще ребенком. Разговариваем ни о чем, наслаждаемся редкими минутами спокойствия. Не об этом ли мечтают женщины? Не о таких ли моментах?
        Я забыла о правилах приличия, вбитых родителями в мою наивную голову. Протянула руку и чуть коснулась мизинцем его руки. Алик вздрогнул.
        - Пойдем к Неве?
        Спрятал руку в карман брюк.
        Я пошла за ним вдоль узкой улочки. По пути к реке он выкурил две сигареты. Это не нервы, а привычка, постоянно грызть кончик фильтра и наблюдать за серым дымом, растворяющимся в сумерках.
        Интересно, а как он выглядит в джинсах и футболке? Наверное, совсем мальчишкой? А если растрепать челку? Заставить хоть раз улыбнуться?
        - Ты замужем? - спросил он равнодушным тоном.
        Только в России спрашивают двадцатипятилетнюю девушку о замужестве. В Европе никому в голову не придет, что после окончания университета, люди должны сразу бежать под венец.
        - Нет, - ответила я, зябко укутавшись в шелковую блузку. Стало холодать. - Я еще только утроилась на работу.
        - А кем ты работаешь?
        - Я - архитектор. Работаю в вашей компании. Разве ты меня не помнишь?
        - Ты работаешь у нас? - Он остановился. - Я тебя видел? Когда?
        - Я сижу в одном кабинете с твоим другом, с Данилой. На прошлой неделе ты заходил за ним.
        - Прям с Данилой? - переспросил он удивленно.
        - Ты прошел мимо меня и даже не поздоровался. А потом мы виделись на улице. Ты курил, а я гуляла с подругой.
        Мы снова двинулись вдоль набережной. Он впереди, я у него за спиной. Странная манера общаться, не видя своего собеседника.
        - Может быть, - тихо проговорил он. - У меня плохое зрение, поэтому я тебя не заметил. В офисе так много людей.
        Самое распространенное оправдание - сослаться на зрение. Ничего не вижу, ничего не слышу.
        - Ты носишь очки?
        - Когда езжу на машине или читаю книги.
        - У меня тоже в детстве были очки. Розовые. Но потом зрение само восстановилось.
        - Возрастное?
        - Наверное.
        - Или ты говоришь про восприятие мира?
        - Нет! Они были в розовой оправе. А восприятие только сейчас стало розовым.
        - Почему ты так думаешь? Люди после двадцати лет обычно снимают розовые очки, особенно, когда сталкиваются с трудностями.
        - У меня нет проблем. Все складывается слишком хорошо. Я всегда мечтала вернуть в Россию, заняться любимым делом, купить квартирку в старой части города, гулять ночью вдоль самой красивой реки. Что еще нужно? Все сбылось, все случилось. И теперь можно надеть розовые очки.
        Он взглянул на меня.
        - Везет тебе. У меня очки спали еще в юном возрасте.
        - И когда это случилось?
        Я про себя усмехнулась. В юном возрасте? А какой у него сейчас возраст?
        И потом, что за трудности могут быть у парня в его положении? Богатый, избалованный бабушкой и дедом. Все преподносят на золотом блюде.
        - Когда мне было десять лет, врачи сказали, что у меня больное сердце. Жить осталось не долго, если не сделать операцию. С того момента все и началось.
        - Я слышала про твою операцию. А что случилось? Это врожденное?
        - Я был болен с самого детства, только мои родители этого не замечали. Или не хотели, замечать. Делали вид, что все хорошо.
        - Зачем они это делали?
        - Не знаю, - тихо ответил он и прибавил шаг. Так, что я еле его догнала.
        Спина в белой рубашке напряжена. Я вижу прямые плечи, длинные ноги, удаляющиеся от меня слишком быстро.
        У него красивые бедра и… Брюки слишком соблазнительно обтягивают его стройную фигуру.
        - Как тебя зовут? - резко остановился он.
        Неожиданно.
        - Мария.
        - Маша или Мария?
        - Как угодно. Я русская.
        - Тогда Маша.
        - А как мне тебя называть?
        - Можешь, Алик. Если хочешь, то Александр. Только это слишком длинное имя.
        - А, Саша?
        - Так зовут моего деда. Лучше зови Аликом. Так привычнее.
        - Хорошо.
        Мы снова пошли по ночному городу. Только теперь рядом, на расстоянии вытянутой руки. Он больше не бежит вперед.
        - Давно ты у нас работаешь?
        - Недавно.
        - Нравится?
        - Коллектив хороший, и работа не трудная. Пока меня приставили к Сергею.
        - Тебе повезло. Он хороший специалист.
        - Ты всех знаешь сотрудников компании?
        - Нет. Их больше тысячи. Дед знает многих, а я не так давно приступил к работе.
        - А чем ты занимаешься?
        - В каком смысле?
        - Какая у тебя должность?
        - У меня нет должности. Я выполняю работу ту же самую, что и дед. Вернее, вникаю в работу. Учусь, смотрю, наблюдаю.
        - Хорошая профессия, - отозвалась я с иронией. - То есть, ты - будущий президент компании?
        - Думаю - да.
        Уверенно сказано. Мне бы его смелость. А то всего стесняюсь, боюсь даже надеяться на успех в работе.
        Как ни странно, но мы дошли до моего дома. Алик не знает, где я живу, а я ни разу не ходила по этой улице.
        Я остановилась.
        - Вот я и пришла?
        - Куда?
        Тоже остановился он.
        - Это мой дом.
        - Шутишь? - не поверил он. - Мы пришли к твоему дому? Ты здесь живешь?
        - Вон мое окно.
        Я показала на третий этаж.
        Серое здание довоенной постройки погрузилось в сон. Сбоку прибились машины, выстроенный в один ряд. Опустели лавочки. Не слышны детские голоса.
        Уже полночь, темно. С реки подул свежий ветерок. Зябко обхватив себя руками за плечи, я подняла голову вверх и взглянула на небо, усыпанное звездами. Легкие облака тонкой пеленой повисли над линией горизонта, там, где только что спряталось солнце, и где оно встанет уже через несколько минут.
        - Они точно такие же, как в Каннах. Красиво, - прошептал Алик.
        - И в Кельне.
        - А еще там растут ромашки.
        Какие ромашки?
        Он так же как я, мечтает о чем-то. Смотрит в небо и думает о своем.
        - У ромашек горький запах.
        - Неправда, - обиженно проговорил он. - Они восхитительно пахнут. Мне нравится.
        Пока я думала о ромашках и вспоминала их запах, Алик что-то тихо сказал. Я придвинулась ближе и услышала только последнее слово. Рай.
        - Хочешь горячий кофе? - робко предложила я.
        Сама стесняюсь, а в душе мечтаю, что он согласиться. Но, он не согласился.
        - Спасибо. Уже поздно.
        - Да. Поздно. Тогда…
        Слова застряли в горле. Обидно. Впервые пригласила парня в гости, а он отказался.
        - Маш, не обижайся. Мне завтра вставать с шесть часов утра.
        Он заметил. Как стыдно!
        - Я не обиделась.
        - Это хорошо.
        - Спасибо тебе за прекрасный вечер.
        - И тебе.
        - Увидимся на работе.
        - Увидимся.
        - Тогда - пока?
        - Пока.
        И он ушел.
        Всю неделю я его не видела. Виолетта Филипповна позвонила на следующий день и спросила, куда мы пропали во время ужина. Я ответила, что гуляли, и она больше не стала приставать с расспросами.
        В пятницу, когда стало понятно, что Алик мне не позвонит, я решила принять приглашение Веры. Она давно звала меня на дачу к своим родителям. Я отпиралась, как могла, долго тянула время, придумывала предлоги, но сейчас мне так захотелось вырваться из города, что я сама напросилась к ней в гости на все выходные.
        С понедельника Игорь Петрович ушел в отпуск. Они вместе с женой уехали на дачу на целый месяц.
        - Нас отвезет Миша, - сказала Вера, когда мы после работы шли к метро. - Все уже там: и мама с папой, и Лиза с детьми.
        - Как вас много! - испугалась я. - Даже неудобно.
        - Что неудобно? - хмуро спросила она. - Это тебе не шубу в трусы заправлять. Ты знаешь моего папу и Мишку.
        - А твоя мама что скажет?
        - Ничего не скажет. Она любит гостей.
        - Ты сама меня пугала, какая она строгая.
        - Да, брось ты! Мама - человек, а не зверь. Хотя…
        - Что?!
        Мой дрожащий голос и жалобный взгляд, развеселили ее.
        - Маша, ты как ребенок. Успокойся. Мама давно хочет познакомиться с тобой. Вот увидишь, как у нас в деревне хорошо. Большой дом. Мы только в прошлом году его купили, совершенно новый. Недалеко находится речка. Тихо, воздух чистый.
        - Я сто лет не была на дачах. Только в детстве.
        - Ты говорила у вас дом в Кельне?
        - Да.
        - А какая разница? Дом или дача? Это мы называем дачей, а на самом деле у нас теплый дом, гараж, баня.
        Мы сбавили темп возле магазина.
        В час-пик город превратился в полосу препятствий. Обойди, подтолкни, пролезь, а где-то приходится перепрыгнуть или проползти на брюхе. Это Вера высокая, ей легче. Идет, как танк, не обращает внимания на тараканов под ногами. А я сшибаю лбом все, что попадается на пути.
        Когда мы все же добрались до станции, Вера на прощанье сказала:
        - Завтра в восемь утра мы за тобой заедем. Будь готова.
        - Хорошо, - неуверенно ответила я.
        - Что-то не так? Ты сама согласилась, а теперь прячешься в кусты? Ты честь блюди. Но не со всеми.
        - Мне неудобно. У вас семья, а я…
        - Выброси эти глупости из головы. Ты - моя подруга.
        - Ладно.
        И действительно, сама напросилась, а теперь ломаюсь.
        Я не думала, что там будет так много людей. Особенно Лиза. Вера с ней дружит, а я буду лишней. И Мишу я видела один раз. Еще дети. У Веры двое, у Лизы трое. Целый детский сад! Но больше всего я боюсь Верину маму. Сама меня постоянно пугала ей, а теперь говорит, что не будет проблем.
        Перед сном я еще раз позвонила Вере.
        - Что любят ваши дети?
        - Все любят, - сонным голосом ответила она. - Аня балдеет от сладостей, у Лизы мальчишки трескают фрукты в огромных количествах.
        - А Карина?
        - Карина?
        - Да. Что любит твоя доченька?
        - Она не капризная девочка. Если хочешь обрадовать ее, купи шарик.
        - Какой шарик? Надувной или мячик?
        - Обычный воздушный шарик. Она очень любит смотреть на разноцветные шары.
        Я так и сделала. С утра зашла в магазин, расположенный в моем доме на первом этаже, и купила четыре плитки шоколада, набрала в пакет персиков, виноград, а у кассы взяла несколько шаров: один зеленый, два голубых и еще желтый.
        Около восьми часов к моему подъезду подъехал черный минивен. Как раз такая машина и должна быть у отца большого семейства.
        - Привет, - скромно поздоровался Михаил и забрал у меня сумку.
        Вера махнула рукой.
        - Садись впереди, а то я не одна.
        Большую часть заднего сиденья занял огромный лабрадор Бади шоколадного цвета.
        Не успела я поздороваться с подругой, а Михаил уже открыл мне дверцу. Как по волшебству! Быстро спрятал сумку в багажник и снова оказался рядом со мной. Трудно представить, как этот громила, весом под сто килограмм и ростом с Останкинскую башню, так легко передвигается.
        Я села в машину. Забыла поблагодарить, но потом, когда Миша завел двигатель, тихо сказала:
        - Спасибо.
        Карий взгляд остановился на моих голых коленях. Сегодня жарко, я надела короткие шорты и маячку на тонких лямках.
        - Не за что, - пробубнил он себе под нос. - Пристегнись, а то на перекрестке стоят гаишники.
        Отвернулся. Я пристегнула ремень.
        Странные они все. И Вера, и ее брат. Только Игорь Петрович ведет себя нормально.
        За всю неделю Вера ни разу не спросила меня про свидание с Аликом. Ни слова, ни полслова. Будто и не знала про него. У Антонины Павловны расспросила все про нового жениха, а про меня словно забыла. Я намекала, но она не реагирует. Общается на любые темы, а про Алика не спрашивает.
        До деревни мы ехали почти два часа. На улице жара, в салоне прохладно, играет приятная музыка. Целый час Вера разговаривала по телефону с бывшим мужем Юрой. Потом мы заехали в магазин, и она пропала еще на полчаса. Миша в это время протер лобовое стекло от пыли и сходил в ближайший ларек за водой. Я вывела Бади на прогулку в ближайший лесок.
        Только к десяти часам мы подъехали к дому.
        Большой, кирпичный, два этажа, просторная веранда. Участок необъятный, около двадцати соток. Высокий лес за забором. И поразила тишина, чего так не хватает в городе.
        Навстречу нам вышел Игорь Петрович в шортах и без майки. Непривычно видеть его таким простым, домашним.
        - Машенька, - открыв мне дверку, сказал он. - Рад, что ты приехала.
        - Здравствуйте, - скромно поздоровалась я.
        Не успели мы перекинуться парой слов, как Бади выскочил из машины и бросился в ноги хозяину. Из калитки вышла женщина. Копия Миша, только в два раза меньше. Такие же карие глаза и светлые кудрявые волосы.
        - Наконец-то. Я думала, вы через Мурманск едете.
        Голос грубый, но сама миниатюрная, воздушная.
        - Мы в магазин заехали, - так же резко ответила Вера. - Ты сама просила.
        Один ребенок от матери взял внешность, другой - характер. Миша мягкий и спокойный, как отец. А Вера не всегда бывает любезной с людьми.
        Женщина не взглянула на дочь. Ее заинтересовали мои короткие шорты.
        - Вот это да! - воскликнула она, обойдя меня со всех сторон. - Красотка! С такими ногами не стыдно быть нагой. Где же выращивают таких лебедей? Небось, за границей?
        - Мама, - одернул ее Миша.
        - А чего? - Заметив мой удивленный вид, она улыбнулась. - Не обижайся на меня, девочка. Я так шучу.
        - Маша у нас девушка адекватная, - заступился за меня Игорь Петрович.
        Я привыкла к плоским шуткам Веры. Теперь меня трудно обидеть.
        Миша выгрузил из багажника мешки и сумки. Мы с Верой отошли к калитке. Из дома вышла еще одна женщина. Полная, бесцветная, в ситцевом халате, с пучком на голове. Когда она подошла ближе и заговорила, я поняла, что это не женщина, а молодая девушка. Ровесница Веры, только не ухоженная.
        - Привет! - тонким голоском пропела она. - Я Лиза. А ты, наверное, Маша?
        От неожиданности, у меня пропал голос. Вера рассказывала про свою подругу, но я представляла Лизу совсем другой.
        - Привет, - еле выдавила я одно слово.
        Обычно, при встрече с людьми, у меня находится масса вопросов. Но тут я примолкла.
        За спиной послышались быстрые шаги. Дети, один меньше другого, окружили Веру со всех сторон. Два мальчика лет десяти, девочка крупного телосложения.
        - Мамочка!
        Это Аня. Большая. Не выглядит на восемь лет, и совсем не похожа на Веру. Волосы светлые, щеки красные и ростом почти со своего старшего двоюродного брата.
        - А где Карина? - обняв дочь, спросила Вера.
        Лиза пожала плечами.
        - Она побежала на улицу к дедушке, - живо ответил младший мальчик, показав пальцем в сторону гаража. - Она думала, что ты там.
        В сторонке, между кустом крыжовника и забором, я заметила еще одну девочку. Совсем маленькую. Эта Катюшка, младшая дочка Лизы и Миши. Теперь я поняла, почему Лиза так выглядит. Родить в тридцать один год трех детей - не просто.
        Только Вера двинулась к гаражу, как ей навстречу выбежала маленькая девочка. Карина. Я даже не сразу поняла, что она ее дочь. Черные как смоль волосы, смуглая кожа, ярко-голубые глаза, на носу веснушки.
        - Солнышко, - прошептала Вера, прижав дочку к груди. - Как ты, моя хорошая?
        Девочка ничего не ответила, прильнула щекой к ее плечу. Ласковая. Аня только обрадовалась приезду мамы, не поцеловала, не обняла. А Карина, словно котенок мурчит от счастья.
        - Какая красивая, - подала я голос. Столько новых лиц, что не знаешь, с кем первым поздороваться. Поэтому, я начала с девочки. - Привет. Как тебя зовут?
        - Она еще говорит, - ответила за нее Аня.
        Я удивилась. Два года, а ребенок еще не знает своего имени.
        - Ты, наверное, Аня?
        - Да, - гордо подняла голову девочка. Вот сейчас она мамина дочка. - А это Денис и Витька. Там Катя, прячется в кустах.
        - А почему она прячется?
        - Она - трусиха.
        - Она не трусиха, - заступился за сестренку Дениска. - Это ты ее напугала.
        - Я?! - закричала Аня. - Я только сказала, что моя мама не купит ей шоколадку, потому, что у нее аллергия!
        - Нет у нее аллергии. Ты все придумала, чтобы самой съесть все конфеты.
        - Дети, - попыталась вставить слово Лиза.
        - Он все придумал! Мам, скажи, у Кати чешется спина от сладкого!
        Вера не успела открыть рот, как вмешался Витька.
        - Это у тебя прыщи на ногах. Тетя Вера, она вчера съела мое печенье.
        - Я не ела! - возмутилась Аня.
        - Ела! - закричали в один голос мальчики. - Мы видели!
        - Хватит, кричать. Вы не на базаре.
        Только строгий голос бабушки подействовал на детей. Тихо сказала, а всех ноги трясутся. Только одна Карина никак не отреагировала на наш разговор. Снова уткнулась носом в мамино плечо.
        - Идите, гулять. И Бади с собой возьмите.
        Мальчишек, как ветром сдуло. Из-за высоких кустов малины послышались их звонкие голоса. Туда же отправился пес, а девочки пошли в дом.
        Ближе к обеду я уже знала всех членов этой большой, шумной семьи. Три поколения. А еще собака, кошка и два хомяка.
        Верина мама, тетя Люба, оказалась доброй женщиной, совсем не ворчливой и не суровой, как меня пугали рассказами. Игорь Петрович - душка, хоть и строгий на вид. Лиза - веселушка. А Миша мне не понравился. Не скажу точно, что меня в нем раздражает. Вроде спокойный, любит детей, мать уважает, а все равно не нравится. Неправильный мужик. Беспокойный. Дергается по пустякам или вовсе не разговаривает. Пока мы ехали в деревню, всю дорогу молчал, таращился на мои ноги. Украдкой. Думал, я не замечаю.
        - Карина совсем ничего не говорит? - спросила я Веру.
        После обеда мы вышли в огород.
        Дети снова убежали за малинник. Мужчины отправились в гараж, прихватив из дома бутылочку пива.
        - Кое-что говорит, только не много. Знает слово «мама», «баба», остальное дается с трудом.
        - Почему? Дети в этом возрасте уже хорошо разговаривают.
        Вера поджала губу.
        - Наверное… Врач сказал - это нормально. Придет время, и она догонит своих сверстников.
        - В чем догонит? Она вроде развитая девочка. Сама кушает, играет с детьми, даже хулиганит. Я видела, как она отнимала машинку у Вити.
        - Да, уж! Баловаться она любит.
        - Тогда, что?
        - Ничего, - промямлила она - Я просто не так выразилась.
        Сразу замкнулась. Все нормальные мамочки часами говорят о своих детях. Но только не Вера.
        Аня - лучик света всего семейства, а Карина остается в тени. Хотя бабушка ее безумно любит, Вера сдувается пылинки, дед носит на руках. Но все равно, я про нее ничего не знаю. Только то, что она существует на свете, и что ее папа остался где-то далеко во Франции.
        Из дома вышла Лиза с тазом в руках.
        Мое любопытство снова полезло наружу.
        - Я представляла ее совсем другой. Ты говорила, вы ровесницы.
        Не хорошо, обсуждать других женщин, но меня возмутил ее внешний вид. Короткий халат чуть прикрывает толстые ноги. Волосы давно не мытые, убраны в крысиный хвостик.
        Вера взглянула на подругу.
        - В деревне она расслабляется. Знаешь, как тяжело с тремя детьми?
        - А зачем ей столько детей?
        Мой вопрос ее развеселил.
        - Машка, какая ты смешная! Разве детей бывает много?
        - Я имела в виду не это. Просто…
        Как объяснить? Вера тоже родила двоих детей, но выглядит совсем по-другому.
        - Все мы разные, и жизнь у каждого разная.
        - У нее тяжелая жизнь? - снова пристала я с вопросами. - Ты сама говорила, что Миша ее на руках носит, балует.
        - Ой, не знаю. - Вздохнула Вера. - Раньше носил, а сейчас я его не узнаю. Помню, какой он был пару лет назад. Заводной мальчишка. Только и говорил о детях, о жене. Никогда не рвался на работу, а сейчас часто ездит с друзьями на рыбалку, допоздна остается в деревне. Вроде ничего страшного не происходит, но я чувствую… - Она прижала руку к груди и громко выдохнула. Будто избавилась от груза. - Тяжело рассуждать о том, чего не понимаешь.
        - Тебе кажется - у него проблемы?
        - Вряд ли. Лиза бы сказала.
        - А если она сама не знает?
        - Тогда это страшно. Значит, что-то происходит, раз она не знает о проблемах мужа.
        Лиза развесила мокрые полотенца на веревку. Подул ветерок и растрепал ее светлые волосы. Заколка упала в траву.
        Была красивая. Когда-то. Нежная кожа, выразительные глаза. Сразу видно, что в школьные годы она была гораздо привлекательнее своей подруги. Вера только сейчас, после развода, начала превращаться из гусеницы в бабочку. И дети ей не помеха. Лиза, наоборот, выйдя замуж и став матерью, опустилась до самого дна и совершенно забыла о том, что она молодая женщина, и что с ней рядом живет мужчина. Любимый мужчина! Который носил на руках и баловал как принцессу.
        Вторую половину дня мы провели в лесу. Вера взяла с собой только меня и Карину, остальные дети остались под присмотром бабушки.
        Удивительное место! Как давно я не была в деревне. Поют птицы, солнце светит ярче. Буквально вышел за калитку - и вот тебе просторы! Дубы, прикрытые темной листвой, стройные березы вдоль дороги, золотистые луга. И цветы! Кругом одни цветы: колокольчики, ромашки, клевер разных оттенков и шиповник, источающий восхитительный аромат.
        Мы пошли по тропинке. Высокая трава ласкает голые ноги. Песок в сандалиях. Солнечные лучи обжигают плечи. Над головой щебечет воробьиная стайка.
        Это было давно. В детстве. Те же ощущения, те же краски. Только моя бабушка жила далеко от этих мест, и там было море.
        - Доченька, иди сюда.
        Вера протянула руку. Уже поспела земляника. Яркая, как губки Карины. Ароматная, крупная, потому, что выросла на открытом месте, под солнцем.
        Девочка тут же схватила с маминой ладони ягоду и сунула в рот.
        Мы вышли на небольшую поляну.
        - Пойдемте к реке? - предложила я.
        - Подожди, - остановила меня Вера. - Там дальше растут мои любимые цветы.
        - У вас на участке куча разных цветов. Зачем рвать в лесу?
        - Мама не выращивает ромашки. Она терпеть не может их запах.
        - Фу! - сморщила я нос. - Ромашки? Они горькие.
        - Неправда. Лесные ромашки очень нежные, и у них особый аромат.
        - Аромат? Они воняют!
        - Чем? - Она взглянула на меня, хитро прищурив глаза. - Что тебе напоминает их запах?
        - Что-то грязное, протухшее. Или нет! Стой! Они пахнут немытым телом, потом.
        - Сексом, мужчиной.
        - Мужчиной? Ты хочешь сказать, что так пахнет мужчина после секса?
        - Глупая, - засмеялась она. - Так пахнет любовь.
        Когда мы прошли дальше к лесу, я увидела поляну, усыпанную белыми цветами.
        Алик тоже любит ромашки. Возможно, и у него они ассоциируются с любовью.
        Опустившись на колени, я не стала рвать цветы, а наклонилась ниже. Нежный запах свежей травы проник в легкие. Он восхитительный, нежный, тонкий, но при этом горький. Неужели любовь такая? Я думала она сладкая.
        Когда я подняла глаза, то увидела Мишу. Он пошел за нами, но отстал за поворотом. А сейчас догнал и застал меня в откровенной позе.
        - Ты чего ползаешь на коленях? - пробубнил он себе под нос и тут же отвернулся в другую сторону.
        - Да, так. Собираем цветы.
        - Мама терпеть не может ромашки.
        - Я не понесу их домой, - сказала Вера. - Не волнуйся. Лучше возьми Карину на руки, а то она устала.
        И действительно, девочка уже валится с ног. Мы ушли слишком далеко от дома.
        Без лишних слов, Миша подхватил племянницу на руки. Словно пушинку. Сравнить худенькую, маленькую Карину и огромного, сильного дядю. Медведь. Даже разговаривает вальяжно.
        Мы пошли обратно.
        Белые ночи. Девять часов, на улице светло. Буквально через пару минут девочке надоело сидеть на плечах у дяди, и она снова побежала вперед по дорожке. По пути встретились двое мальчиков, и Карина тут же забыл про сон. Вера позвонила Юре и снова пропала на полчаса. Мы с Мишей поплелись за ней, не разговариваем, но идем рядом.
        И что Лиза нашла в этом увальне? Тихий, не симпатичный. Для мужчины его возраста, неплохая фигура, но остальное мне не нравится. Даже Лиза, при своей запущенности, смотрится более приветливой.
        - Хочешь?
        Он протянул мне конфету.
        - Спасибо, - ответила я. - Лучше дай Карине.
        - Она такие не любит.
        А я люблю. Конфеты с медведями на обертке напоминают детство, и вкус у них остался прежний, как много лет назад, когда мы жили в Москве.
        Развернув обертку, я украдкой взглянула на Мишу. Умеет говорить, а в редкие моменты даже бывает приятным.
        Раз уж мы идем рядом, то пора нам немного познакомиться. Вера все равно разговаривает по телефону, Карина молчит и путается у нас под ногами. Дом находится еще за полем. И я решила немного разрядить обстановку.
        - Ты работаешь в типографии?
        Миша сразу ожил, как будто ждал, что я первая заговорю.
        - Раньше эта была основная работа, а сейчас типография переживает не лучшие времена, и половину сотрудников уволили. Меня перевели на сокращенный день.
        - Это как?
        - В основном работаю дистанционно или прихожу в офис на пару часов в день.
        - Тебя устраивает такой график?
        - Ну да.
        - А когда ты отдыхаешь?
        - Отдыхаю, - грустно усмехнулся он. - У меня трое детей. Когда мне отдыхать?
        - А Лиза не работает?
        Вроде вопрос простой, но он напрягся. Как будто я спросила о чем-то неприличном.
        - Лиза занимается детьми. Катюшка еще маленькая.
        - Карина младше, но Вера работает.
        - Ей помогают родители.
        Он преувеличивает. Я вижу, как в доме относятся к Лизе. Как к принцессе. За весь день она ни разу не подошла к детям. Аня - девочка самостоятельная, Карина всегда возле мамы, не отходит ни на шаг. А мальчишки и Катя - полностью находятся под присмотром деда и бабушки.
        - А у тебя есть дети? - спросил Миша.
        - Пока нет. Я не замужем.
        - А-а, - многозначительно протянул он. - И правильно.
        - Что правильно? - зацепилась я за его слова.
        - Не торопись с детьми. Они должны рождаться в нормальной семье.
        - Я тоже так считаю. Но многие говорят, что дети любви не помеха. Что их надо рожать по молодости.
        - Дело не в возрасте, а в человеке, от которого будешь рожать.
        Он говорит о детях неохотно, через силу. Хотя видно, как он любит своих мальчишек, в Катюшке души не чает. А все равно в глазах грусть. Наверное, это из-за жены. С другой стороны, Вера всегда рассказывала, что в их семье царит полная идиллия, и что Лиза - единственная и неповторимая женщина на земле, осчастливившая ее брата.
        В данный момент, в эту секунду Миша не выглядит счастливым. Рядом со мной идет большой, угрюмый мужик. Молодой, с мудрыми глазами и с опущенными плечами.
        - У тебя была бабушка? - вдруг спросил он.
        Я думаю о его несчастной жизни, а он говорит о странных вещах.
        - Была, - рассеяно ответила я. - И сейчас есть. Только она живет в Одессе. Я дано ее не навещала. А почему ты про нее спросил?
        - Да так, вспомнил. У меня бабушка тоже, как Вера, любила ромашки. Выращивала их в саду, а потом продавала на рынке.
        Вера немного сбавила шаг и почти остановилась. Охапка белых цветов в ее руке повисла головами вниз. Она так и не удержалась, нарвала огромный букет и перевязала его резинкой для волос.
        - Моя бабушка продавала редиску, - сказала я.
        - Только редиску? Почему именно ее?
        - Ей не нужны были деньги. Знаешь, я только сейчас задумалась - зачем она это делала? Вставала рано утром, садилась на автобус и ехала в город, потом возле вокзала продавала. Получала-то копейки. А потом шла в буфет и покупала кексы. Привозила в деревню три штуки. Ровно. Мне и моим братьям. Даже себе не покупала. Помнишь, раньше какие были кексы? С изюмом, огромный, в рот не умещался. И сладкий! Братья все пытались у меня стащить его, а я упиралась, старалась съесть все до крошки, чтобы им не досталось.
        - Зачем она ездила за этими кексами? Моя бабушка всегда сама их пекла.
        - И моя пекла. В этом-то и дело! Я сама не понимаю - зачем столько усилий, чтобы купить всего лишь три булочки?
        - Может, она, таким образом, отдыхала от дома?
        - Как? Представляешь, проехать почти пятьдесят километров в душном автобусе, а потом стоять на солнце и продавать редиску. Какой же это отдых? Она всегда могла пойти в дом и вздремнуть пару часов или почитать книгу на веранде. Никто ей не мешал.
        - Вас было трое?
        - Внуков - да. А еще дедушка.
        - То есть пять человек в доме?
        - Еще мой дядя, мамин младший брат.
        - Вот видишь, - грубо проговорил он. - Какой тут отдых? Я тоже иногда сбегаю из дома. У меня товарищ живет в Новгородской области. И дело не в том, что мы очень дружим, а в том, что он далеко живет, и мне до него приходится добираться пять часов. Уезжаю сразу на два-три дня. Потом столько же времени возвращаюсь домой. Вот это - отдых! И твоя бабушка предпочитала трястись в автобусе целый час и стоять под палящим солнцем, но только бы не оставаться в доме и не нянчится с кучей детей.
        - Она любила детей, - обиделась я.
        - Я тоже люблю своих детей.
        - Но сбегаешь?
        - Иногда - да. И в этом нет ничего плохого. Все люди от чего-то сбегают. Даже в сказке коза оставила своих козлят и пошла за молоком, лишь бы не нянчиться с ними.
        - Я не сбегаю.
        - Ой, ли! А почему ты уехала от родителей в другую страну? Что в Англии нет работы?
        - Я жила в Кельне.
        - Пусть так. В Германии не нужны архитекторы?
        - Нужны.
        - Тогда, почему ты здесь?
        - Какое тебе дело?
        - Нет, подожди. Ты сама нарвалась на откровенность.
        - Не хочу об этом говорить.
        - Почему?
        - Это глупо.
        - Вовсе, нет. Это обычный вопрос.
        - Я не сбегала из дома.
        - Поехала за парнем?
        - Нет! Хотела свободы! - гордо ответила я, но Мишу мой пыл только раззадорил.
        - Значит, тебя не устраивала опека родителей? А говоришь, что не сбегала.
        - Это другое.
        Я начала сердиться. Миша только улыбнулся. Впервые за весь день.
        - Все мы хотим свободы.
        - А тебе, зачем свобода?
        - Как зачем? Я не говорю о той свободе… это другое. То есть, я не изменяю жене. Мне нужны дети, так же, как и твоей бабушке. Но в то же время, я живой человек и тоже нуждаюсь в отдыхе.
        Он снова говорит спокойно, а я завелась еще больше. Никогда раньше не позволяла себе грубости, но тут почему-то прорвало. Он вызывает у меня странные чувства. Так и хочется стукнуть кулаком в огромную грудь.
        Бесит.
        - В аптеках продаются презервативы.
        Он остановился.
        - И что?
        - Нужно было купить одну упаковку и не мучиться.
        - А я не мучаюсь.
        Мне стало стыдно, но я все равно продолжила.
        - Ты мучаешь жену.
        - Да, что ты об этом знаешь?
        Отчаянно махнув рукой, он пошел вперед.
        Теперь стало еще хуже на душе. Он оказался мудрее и вовремя прекратил наш бессмысленный разговор.
        Почти около самого дома, Карина снова залезла на плечи дяди. Вера, наконец-то, отключила телефон.
        - У Юры скоро родится еще ребенок.
        Она сказала это без эмоций. Как факт. Бывший муж, бывшие отношения. Никакой ревности.
        - Это хорошо. - Я украдкой взглянула на нее. - Он любит детей?
        - Юрка неплохой отец, только беспомощный.
        - Это как?
        - Он боится проблем. С таким мужиком тяжело жить. Если Миша спокойно справляется с трудностями, то Юра всегда прячется за сильные плечи. В прошлом, эти плечи были моими.
        - Ты считаешь своего брата хорошим отцом?
        Теперь я посмотрела на большой затылок Миши, и в очередной раз пристыдила себя за несдержанность. Глупая голова - дурной язык.
        - Очень. Лиза за ним, как за каменной стеной. И не только она, но и я, и мама. Он за всеми нами следит. Не дай Бог, если кто из нас попадет в неприятную историю.
        - У меня тоже хорошие братья, - грустно промямлила я.
        - Скучаешь?
        - Ага.
        - Ты часто с ними общаешься?
        - Не очень. Они давно не живут с родителями, один уже женился. В нашей семье я самая младшая. Мама с папой больше занимались мальчиками, а я была…
        К глазам подступили слезы.
        - Маш, - Вера обняла меня, - только не начинай. Ладно? Ты самая лучшая девочка на свете.
        Если бы!
        Мои комплексы никогда не позволяли, так думать. Лучшая? Мама бы так не сказала.
        - Кстати, - встрепенулась Вера. - Как прошло твое свидание?
        Слезы тут же исчезли.
        - Нормально. Почему ты только сейчас об этом спросила?
        - Да так. Вспомнилось… Так что у вас было? Куда он тебя водил?
        - Мы гуляли по городу.
        - И все?
        - И все. У нас было мало времени.
        - Расскажи мне о нем. Какой он?
        - Хороший.
        Прозвучало наивно, но я честно ответила.
        - Ты ему понравилась?
        - Думаю, что нет. Прошла неделя, а он даже не заглянул ко мне в кабинет, чтобы поздороваться. Хотя знает, что я работаю вместе с Данилой.
        - Ой, да брось ты, Машка. Все мужики рот открывают только у стоматолога. Нужно самой проявить инициативу.
        - Ты так считаешь? И что мне сделать? Позвонить первой?
        - А ты знаешь его номер?
        - Нет, но я могу спросить у Виолетты Филипповны.
        При упоминании этого имени, Вера вздрогнула. Остановилась и с интересом взглянула на меня.
        - Вы с ней в хороших отношениях?
        - Да. А что?
        - Алик с ней ладит? - задала она странный вопрос.
        - Не знаю. Я его видела всего один раз.
        - А кого ты еще знаешь из семьи Соколовых?
        - Александра Ивановича, его сына Андрея, еще познакомилась с Павлом и его мамой Ольгой. Говорят, у Соколова есть еще один сын, но не отец Алика. Он появился недавно.
        - Где появился?
        - Не знаю. Так Алик сказал.
        - То есть, у старшего Соколова не два сына, а три?
        - Выходит так.
        - Интересно, - тихо проговорила она. Пока я осмысливала свои же слова, Вера снова спросила: - Тебе понравился Алик?
        Я не ответила, она сама все увидела.
        Конечно, понравился. Я влюблена! По уши! И это понятно без слов.
        Пока мы гуляли по лесу, тетя Люба приготовила ужин, Игорь Петрович поставил большой стол в центр гостиной, Лиза накрыла скатерть.
        Незаметно от мамы Вера пронесла в свою комнату букет ромашек. Я заняла ванную. Дети помогли Мише расставить стулья вокруг стола. Через пятнадцать минут наша шумная компания собралась в одном месте. Самом уютном в доме. Здесь всегда светло, из камина пахнет дровами.
        Карине досталось место рядом со мной. Вера с другой стороны, а Миша напротив меня.
        На стол подали первое блюдо. Запеченный картофель с жареными грибами. Очень вкусно. Когда-то давно, бабушка кормила нас такими изысками, а потом мама посадила меня и братьев на диету, потому, что картошка и грибы, по ее мнению, слишком калорийная и вредная еда для детей. На второе тетя Люба приготовила салат из свежих овощей, выращенных в парнике. В центре стола поставили блюдо с пирожками, на десерт мороженное, которое Аня просто обожает и может съесть целую тонну.
        - У, - отодвинув тарелку в сторону, промычала Карина.
        - Больше не хочешь? - спросила я. Она махнул головой. - Я тебе купила шарик.
        Девочка улыбнулся и протянул руку. Пальчики крошечные, ноготки-пуговки.
        - Он у меня в сумке. Если принесешь, я тебе надую.
        Через секунду, она принесла мне сумку из прихожей.
        Наблюдательная. Для двухлетнего ребенка слишком сообразительная. Знает, где, чья сумка, не ошиблась.
        Я думала, она сразу откроет молнию и достанет заветный шарик, но Карина лишь протянула мне сумку и снова забралась на стул. Глаза светятся, острый носик напряженно застыл на месте. Не дышит, ждет, когда я надую ей шарик.
        Миша мне помог. Я с детства боюсь надувать шары. Смотреть люблю, но никогда не надуваю.
        - Какой тебе? - спросил он Карину. - Синий или желтый?
        Девочка показала пальцем.
        - Синий? Точно? А может зеленый?
        Голубые глаза удивленно взглянули на дядю. Зеленого нет. Она знает цвета.
        - Ладно, - по-доброму сказал Миша. - Молодец. Сейчас все тебе надую.
        Все не понадобились. Девочке хватило одного шарика, остальные забрали дети. Еще они получили шоколадки и фрукты, а так же наклейки с собаками и раскраски.
        Пока все ели, Лиза постоянно оглядывалась на мужа, как будто боялась, что он ее остановит. Но, Миша даже не обратил внимания на жену. За то тетя Люба пару раз одернула.
        - Лиза, принеси салфетки. Хватит жрать.
        Обидевшись, девушка ушла на кухню, через пару минут вернулась и снова налегла на пирожки с повидлом, тут же впихнула в рот ложку сметаны и запила сладким чаем.
        Ближе к двенадцати часам мы вышли из-за стола. Давно я так много не ела. Все вкусное: вишневое вино, пироги. Приятные люди, приятные разговоры, спокойная обстановка. Так и должно быть в хорошей семье.
        Мы с Верой убрали посуду со стола, тетя Люба пошла, укладывать детей спать. Мужчины вышли на улицу: Игорь Петрович покурить, а Миша закрыть гараж. Лиза заперлась в ванной. В соседнем доме погас свет, улицы опустели. В прихожей на коврике вальяжно, словно барин, устроился Бади.
        - Это твой телефон? - спросила Вера.
        Пока я вытирала тарелки, пришло сообщение.
        - Кто может писать в такое время? - удивилась я.
        Неизвестный номер. Всего шесть цифр.
        Повесив влажное полотенце на спинку стула, я взяла телефон. «Спишь?» Написано только одно слово. Я ответила: «Нет». Через секунду телефон зазвонил.
        - Возьми, - сказала Вера.
        - Кто это может быть? Уже час ночи.
        - Ответь.
        - А если это мошенники?
        - Включи на громкую связь.
        Я включила. Вера оставила посуду в раковине и села на стул.
        - Алло, - нерешительно сказала я.
        - Привет, - голос Алика прозвучал слишком громко. - Я тебя разбудил?
        - Нет.
        Я тут же ожила, Вера вздрогнула.
        - Прости, что так поздно. Я только прилетел из Москвы и решил тебе позвонить.
        - Как ты узнал мой номер?
        - Бабушка дала. Она просила, провезти тебя по дворцам. Завтра, - с неохотой ответил он. - Вот я и звоню.
        При упоминании Виолетты Филипповной, Вера нахмурила брови, на щеке появилась недовольная ямочка.
        - Алик, я… Если у тебя дела, то…
        Не хочу быть навязчивой, но отказаться тоже не могу. Такой шанс выдается один раз в жизни. Он сам позвонил. Пусть ночью, но все же позвонил.
        - Я могу отвезти тебя в Петергоф. Летом там красиво, только много людей.
        - А ты сам хочешь?
        - Я?
        Действительно глупый вопрос. Конечно, не хочет. Его бабушка заставила.
        - Чем ты обычно занимаешься в выходные дни?
        - По воскресеньям езжу на стрельбы. Это за городом, сто километров.
        - Из чего ты стреляешь?
        - Из арбалета.
        - Это хобби или…
        - Мне нравится. Хочешь, посмотреть?
        - Очень. Я ни разу не была в таком месте. А меня пустят?
        - Со мной пустят. Вот увидишь, как это интересно. Я заеду за тобой в двенадцать.
        - В двенадцать? - переспросила я, взглянув на Веру. - Хорошо. Буду готова.
        Только сейчас я заметила ее бледные щеки.
        Устала. Уже ночь, а я надоедаю ей своими разговорами по телефону.
        - Пока, - сухо сказал Алик и, не дождавшись моего ответа, отключился.
        Вера встала.
        Никогда я не видела ее такой подавленной. Мешки под глазами, красота улетучилась, как будто ее и не было. Лицо превратилось в маску, бесцветную, обездвиженную.
        - Миша отвезет тебя в город, - спокойно сказала она. - Пойдем, спать. Уже поздно.
        - Вер, - проскулила я ей в спину, - не обижайся.
        В дом зашли мужчины. Из прихожей послышались тяжелые шаги, по ногам потянуло холодом. Игорь Петрович сразу поднялся на второй этаж. Миша заглянул к нам на кухню.
        Увидел недовольное лицо сестры и спросил:
        - Вы чего тут сидите?
        - Да, так. Болтаем.
        Попыталась улыбнуться Вера. Не получилось. Тогда он спросил уже строго.
        - Че случилось?
        - Маше надо в город. Отвезешь ее?
        - Когда?
        - Завтра рано утром.
        Он взглянул на меня.
        Зачем она его просит? В город ходят автобусы. Что подумает Лиза?
        - Отвезу, - тихо проговорил он.
        - Не надо.
        - Надо. Ты сама не доберешься до города.
        - Почему?
        - До твоего дома автобус не ходит. Это придется ехать с двумя пересадками.
        Я жалобно прикусила губу.
        Не хочу, с ним ехать. После нашего разговора в лесу, я до сих пор чувствую себя виноватой.
        - Миша прав, - поддержала брата Вера. - Ехать далеко.
        - Мне неудобно.
        - Ерунда, - сказал Миша. - Мне все равно завтра на работу.
        - Завтра?
        - Я всегда работаю по воскресеньям.
        Теперь понятно. Он едет не из-за меня, и Лиза не подумает ничего плохого.
        Поцеловав брата в щеку, Вера пожелала нам спокойной ночи и скрылась за дверью. Я тоже хотела уйти, но Миша преградил мне путь своим огромным телом.
        - Я рано встану. Тебя разбудить?
        - Спасибо, не надо. У меня есть будильник.
        Мой лоб оказался на уровне его груди.
        Опустив глаза в пол, я снова попыталась просочиться мимо него. Он не шевельнулся, стоит словно гора. Тогда я отошла в сторону. Чего бодаться с великаном.
        - Там в лесу…
        - Миш, прости меня, - перебила я его. - Не стоило говорить такие вещи. Мне очень стыдно.
        - За что? - испуганно спросил он. - Я уже забыл о том разговоре.
        - Тогда…
        - Я просто хотел спросить тебя кое о чем.
        - О чем?
        - О Вере. Ты слышала, о чем она разговаривала с Юркой?
        - Нет. Мы же шли сзади.
        - Я немного слышал. Она говорила, что у Карины обнаружили какую-то болезнь. Вроде наследственную. Нам она ничего не говорит.
        - И мне не говорила.
        - Точно?
        - Точно. Она мало рассказывает о ней. Все больше об Ане и о твоих детях.
        - А про ее отца ты что-нибудь знаешь? Кто он?
        - Прости, о нем я тоже ничего не знаю. Она говорила он русский, но я сомневаюсь. Девочка слишком смуглая. Скорее всего, там кровь испанца или итальянца.
        - Я тоже так подумал. Хотя Карина просто загорелая. Зимой у нее кожа не такая темная.
        Внешность у девочки славянская. За лето, проведенное на свежем воздухе, она действительно сильно загорела.
        - Неужели Вера даже маме не открыла свою тайну? - присев на стул, спросила я. Миша встал у окна. - Кому-то она должна была рассказать. Может, Лизе?
        - Лизка ничего не знает. А если знает, то не расскажет. Иногда мне кажется, что он какой-нибудь старый бабник. Ловелас. Вот она и стесняется говорить о нем. Попалась девчонка на удочку профессиональному соблазнителю.
        - Это не похоже на Веру, - усомнилась я.
        Пусть мы знакомы всего несколько месяцев, но я хорошо изучила характер своей подруги.
        - Да, Верка не такая. Не кинется на отбросы.
        За весь день мы впервые спокойно разговариваем. Миша открылся и даже стал симпатичнее. Не скажу, что приятный, но уже не такой противный, как при первой встрече.
        - Пора спать, - сказал он, взглянув в окно.
        Уже светает, а мы все сидим на кухне.
        - Спокойной ночи.
        Я ушла первая, он еще немного побродил по дому, пошумел на лестнице, долго полоскался в ванной, а потом тоже поднялся к себе в комнату на второй этаж.
        Рано утром прозвенел будильник. Мы еле проснулись, спали всего пять часов. Миша приготовил мне кофе, накормил завтраком, хотя я сопротивлялась. Потом посадил в машину и укрыл своей кофтой. Я снова закрыла глаза.
        В голове полнейшая пустота. Где-то вдалеке играет тихая музыка. За окнами пролетает волшебный лес, встретивший нас вчера своими красотами. Слепит солнце.
        - Почему ты не осталась в деревне? - вынул меня из сонного состояния Миша. - Что-то случилось, или тебя вызвали на работу?
        - У меня свидание, - пробубнила я, заплетающимся языком.
        - С кем? - бесцеремонно спросил он.
        - С Соколовым.
        - С каким? с нашим?
        - Да, с Александром.
        - С директором?
        Теперь его глаза стали шире.
        - Нет! - тоже проснулась я. - Он старый. Ты что! С младшим, с Аликом.
        - А-а, - протянул он и прибавил скорость. - Ты его знаешь?
        - Я знаю всю семью Соколовых.
        - Везет тебе. Только Александр Дмитриевич не самый лучший парень.
        - С чего ты это взял? Можно подумать, ты его лично знаешь.
        - Лично не знаю. Ты сама в курсе, что у него за семья? Я говорю не про деда. Тот - супер! А его папаша не очень.
        - Почему?
        Мне стало обидно. Даже Миша что-то знает про родителей Алика, а я ничего о них даже не слышала.
        - Его отец - наркоман, сидит в тюрьме уже десять лет. Мама работает в магазине продавцом, а сестра блаженная.
        - Что значит - блаженная?
        - Ну, того.
        Он покрутил пальцем у виска.
        - Сумасшедшая?
        - Она пропала в какой-то секте.
        Теперь понятно, почему Виолетта Филипповна никогда не говорит о младшем сыне и внучке.
        - Алик-то здесь причем? - надув губы, проговорила я. - Он не в ответе за своего отца.
        - Наверное… Ты права.
        Мы свернули с трассы. Город встретил нас непривычной тишиной. Рано. В такое время местное население еще спит, туристы только завтракают в своих отелях. На дорогах пусто, мигают светофоры.
        Во дворе моего дома возле большого клена мы нашли свободное место, Миша еле протиснулся между лавкой и бордюром, ровно поставил машину, а уж потом заглушил двигатель. На всю эту сложную процедуру ушло не больше минуты.
        Я убрала кофту на заднее сиденье и потянулась к дверной ручке.
        - Ладно, пока.
        - Пока.
        - Спасибо, что подвез.
        - Да, ерунда.
        Я вышла из машины.
        Алик не приехал. В два часа дня позвонила Виолетта Филипповна.
        - Милая, прости! Мне внук только сейчас сказал, что вы должны были встретиться.
        - Что-то случилось?
        Не напрасно я беспокоилась. Алику вырезали аппендицит. Сегодня ночью у него поднялась температура, и резко заболел бок. Бабушка вызвала скорую, и уже через пару часов, он попал на операционный стол.
        - С ним все в порядке?
        - Все хорошо. Он уже проснулся и позвонил мне.
        - Буквально несколько часов назад мы разговаривали с ним по телефону. А тут такое…
        - Не волнуйся, все будет хорошо. Несколько дней, и он выйдет из больницы.
        - Я могу его навестить?
        - Конечно. Я вышлю тебе адрес больницы. Сходи к нему, он обрадуется. Только не сегодня.
        Я решила навестить его на следующий день.
        В понедельник я рассказала Антонине Павловной о случившемся. Она тут же дала кучу «нужных» советов, пожалела меня, успокоила. Настоящий друг, в отличие от Веры. Та снова не спросила меня про свидание, сухо поздоровалась при встрече и ушла к себе в отдел.
        - Сначала позвони ему, - сказала Антонина Павловна. - Вдруг он не хочет никого видеть.
        Мы спустились в столовую, сели за столик и заказали холодные напитки.
        - А если он скажет, не приходить? - жалобно спросила я.
        Старушка улыбнулась.
        - Влюбилась? Конечно. Алик не плохой парень. Он многим девушкам нравится.
        - А ему кто-то нравится? Вы же давно его знаете?
        - Здесь в офисе он ничего лишнего себе не позволяет, - нахмурив брови, серьезным тоном ответила она. Почему-то все, кто говорят об Алике, применяют именно этот тон. - Он парень деловой, много не болтает, в кабинете не сидит, как все остальное начальство, и не шатается по коридорам просто так. Я ни разу не видела, чтобы он завел шашни хоть с одной из девушек на работе. А вот они часто о нем говорят. Многие даже открыто заигрывают, пытаются привлечь к себе внимания.
        - А он?
        - Не реагирует на них. Кто знает, может вне работы, они встречаются, но слухов об этом не было.
        - Мне кажется он не бабник.
        - Нет! Это точно. Алик слишком скромный парень.
        - Мне в нем это понравилось.
        - Ну и хорошо. Встречайся, влюбляйся! Твори безумства, пока молодая.
        - Кто тут влюбился? - за спиной послышался Верин голос.
        - Мы так, - махнула рукой Антонина Павловна, - болтаем. Садись, Верочка. Мы тебя уже заждались.
        Мы сделали заказ.
        - Надо же какая жара. На улице август месяц, а воздух прогрелся до тридцати градусов.
        - Это же хорошо.
        - Хорошо. В нашем болоте не всегда такая погода.
        Я выглянула в окно.
        - А мне говорили, что в Питере никогда не бывает солнца.
        - Бывает. Не часто, но бывает.
        Остальное время мы проговорили о погоде, о работе, о вкусной рыбе, поданной нам на красивых белоснежных тарелках.
        После обеда Вера вернулась к себе в отдел. Антонина Павловна задержалась в столовой, встретила начальника сметного отдела и зацепилась языком. Я зашла в туалет. Только здесь можно поговорить по телефону. В кабинете два любопытных мужика, а в коридорах нельзя долго стоять.
        Алик не сразу взял трубку. А когда ответил, я не узнала его голос.
        - Привет, - устало проговорил он.
        - Как ты?
        - Нормально.
        - Прости, я не позвонила тебе вчера.
        - Ничего.
        - Мне жаль, что с тобой такое произошло. Как ты себя чувствуешь?
        - Хреново. Все болит.
        - Я хотела, тебя навестить. Можно?
        - Когда?
        - Сегодня. Сейчас я на работе, но постараюсь уйти пораньше, чтобы успеть до закрытия больницы. Ты не знаешь…
        - Маш, Маш, - перебил он меня. Голос стал громче. - Не надо.
        - Чего не надо?
        - Приходить.
        - Почему? - задала я глупый вопрос и только потом догадалась. - Я слишком навязчива?
        - Ну-у…
        - Что?
        Наступил тот момент, когда я должна положить трубку и больше никогда о нем не вспоминать. Но не могу. Неведомая сила притягивает меня к Алику. Словно магнит. Тащит в сторону, заставляет забыть о хорошем воспитании, о правилах приличия. Да, я - девушка и не должна унижаться перед мужчиной. Это вопрос чести, как сказала бы мама. Все понимаю, все осознаю. Но сердце сжимается с такой силой, что трудно дышать. Голова думает только об одном. Душа рвется в нужном направлении.
        - Я не хочу, чтобы ты из-за меня ехала через весь город. Больница далеко от офиса. Мы скоро увидимся.
        Он переживает за меня.
        А я-то подумала…
        - Глупости! Возьму такси.
        - Не надо, Маш. Мне действительно плохо. Я еще не встаю с постели. Давай, увидимся позже?
        - Ты уверен?
        - Уверен.
        - Тогда, хотя бы звони мне.
        - Я позвоню из дома. Врач сказал, что меня выпишут через пару дней.
        - Хорошо.
        - Пока.
        С этого дня мы стали созваниваться. Не часто. За две недели пока он был на больничном, разговаривали три раза. Первый раз двадцать минут (я засекала), второй раз проговорили больше часа, третий раз он позвонил поздно ночь.
        Не слишком общительный парень. Не задает вопросы, ни чем не интересуется, только молчит и внимательно слушает мою бесконечную болтовню, кивает головой в камеру.
        - Ты завтра выходишь на работу? - спросила я, когда он уже начал зевать.
        - Угу, - лениво промычал он.
        - Зайдешь ко мне?
        - Наверное, если дед никуда не отправит.
        Он лежит на кровати. Я вижу только его синие глаза.
        - Ты хотел, свозить меня на стрельбы, - нескромно напомнила я. - Впереди выходные.
        - Стрельбы на время отменяются. Мне пока нельзя заниматься спортом.
        - Разве это спорт?
        - Конечно. Там такое напряжение, все мышцы работают.
        - Я не думала, что арбалет настолько тяжелый.
        - Он тяжелый. Руки с непривычки болят, ноги тянет, идет большая нагрузка на спину.
        Вот почему у него широкие плечи. Еще он много плавает.
        - Сколько у тебя шрамов на теле? - решила я сменить тему. И правильно сделала.
        - Два. - Он опустил камеру на грудь. - Вот видишь, под соском небольшой шрам. А теперь еще здесь.
        Идеально голая грудь, ни одного волоска. Белый шрам, еле заметный. Внизу живота бордовый рубец, еще свежий.
        В кадр попали темно-синие трусы в полоску.
        - Видишь? - повторил он.
        - Да, - еле выговорила я, - вижу. Тебе уже сняли швы?
        - Давно. Теперь остался шрам. Безобразный.
        - Мужчину украшают шрамы.
        Около пупка я заметила интересную родинку. Напоминает кляксу с хвостом, опущенным вниз, как запятая. На щеке такая же, только меньше размером.
        - А мне не делали операцию, - сказала я, когда в камере появилось его лицо.
        - Это же хорошо.
        - Моей подруге делали кесарево сечение, когда она рожала второго ребенка.
        - Моему другу отрезали палец.
        - Зачем?
        - Какое-то заболевание кости.
        - Ужас! Он жив?
        - Это Данила. У него нет пальца на ноге. Он жив и даже женился в прошлом году.
        - У моего папы тоже нет двух пальцев. В армии отморозил ноги, и ему хотели ампутировать всю ступню, но решили не делать из молодого парня инвалида. Врач, на свой страх и риск, отрезал ему только пальцы. Все обошлось.
        - Мне еще вырезали аденоиды.
        - Правда?
        - И коленку зашивали.
        - Так у тебя еще один шрам?
        - Он уже исчез. Это было давно.
        Камера переместилась на волосатую ногу.
        Ничего не видно. Только тонкая белая полоса на смуглой коже.
        - Ненавижу врачей.
        - Я тоже.
        - Особенно стоматологов.
        - У вас, у женщин, много неприятных врачей.
        - Ты имеешь в виду гинеколога? - специально спросила я, чтобы подать ему нужную информацию. - Я там была все пару раз.
        - Я говорил про косметологов, - засмущался он. - Эпиляция, шугаринг и все такое.
        - Косметологи - это не страшно. А вот гинеколог - кошмар. Так говорят мои подруги, которые уже живут с мужчинами. Мне пока это не грозит. Вот выйду замуж, тогда узнаю.
        Поджав губу, он промолчал. Хотел что-то спросить, но передумал.
        На этой ноте наш разговор закончился. Он попрощался.
        Пусть теперь на досуге подумает. Я подкинула пищу, не совсем корректно, за то понятно и откровенно. Мужчины любят невинных девушек. Гуляют и спят с одними, но женятся на таких, как я. Слабых и непорочных.
        В пятницу, в прекрасный солнечный день, после обеда Алик зашел в наш кабинет. Данила сегодня взял отгул.
        При виде Соколова, Сергей вздрогнул, вскочил из-за стола и замер на месте. Поздороваться или подождать, когда начальник первый заговорит? Подумал и снова сел на стул.
        - Добрый день, - тихо сказал Алик. Только мне, на Сергея даже не взглянул.
        - Привет.
        Вид у него не выспавшийся. Щеки бледные, губы сухие.
        - Ты очень занята?
        - Нет.
        - Пойдем.
        Я еле сдержалась, чтобы не завизжать от радости. Сам пришел! Не к Даниле, а ко мне!
        Он повел меня в левое крыло здания. В коридоре нельзя разговаривать, в кабинете Сергей греет уши. Делает вид, что не замечает нас и ничего не слышит, а сам напряженно наблюдает за Аликом в небольшое зеркало на стене.
        Мы подошли к лифту, который поднимается до одиннадцатого этажа, он находится не далеко от нашего отдела. Я про него не знала и ни разу не видела, чтобы кто-нибудь ходил в эту сторону. Антонина Павловна пользуется другим лифтом в своей части здания. Начальство, верхушка нашей организации, поднимается на Башню сразу из подземного гаража.
        - Проходи.
        Приложив карту к сенсорному экрану, Алик пропустил меня вперед. Я зашла в кабину. Кругом зеркала: потолок, стены. Металлические поручни, начищенные до блеска. Светящиеся кнопки.
        Пока мы поднимались наверх, Алик не произнес ни слова. Здесь тоже прослушка, как и во всем здании. Прижавшись спиной к стеклянной панели, я искоса взглянула на него. Еще больше похудел, нос стал острее, пиджак повис на плечах, кожа на руках прозрачная.
        Наверху нас встретила полная тишина. Бесконечный коридор, упирающийся в дверь кабинета директора. В Башне отсутствуют камеры наблюдения. Двери, двери. Картины на стенах, мягкие ковры на полу. В воздухе витает запах стерильности.
        Полная противоположность этажам внизу, где царит хаос, кругом суматоха, постоянные телефонные звонки, громкие голоса, топот ног по истертому паркету.
        Мы зашли в кабинет. Буквально одна стена разделяет нас от кабинета Александра Ивановича.
        - Я впервые поднялась так высоко, - призналась я. - Мне говорили, здесь прозрачные стены.
        - Это этажом ниже. Дед часто там работает. Для него важно, чтобы сотрудники компании видели его.
        Он предложил мне стул, а сам сел в кресло возле окна. Из-за солнечного света не видно его лица.
        - Ты часто бываешь на десятом этаже?
        - Я везде бываю.
        - Ты единственный человек с Башни, кто спускается на грешную землю и общается с нами, простыми смертными.
        - Это не так. Ты ошибаешься. Мой дядя работает на шестом этаже.
        - Андрей?
        - Андрей на десятом.
        - Ты говоришь о том дяде, который появился недавно?
        - Да. Он юрист и работает со всеми отделами.
        - Я его не знаю.
        - Он человек новый. Не так давно устроился в нашу компанию. Хотя, ты могла видеть его в столовой.
        - Возможно. Я редко смотрю по сторонам.
        Дверь открылась, и в кабинет зашел Александр Иванович. Как всегда чисто выбритый, в шикарном черном костюме и золотыми очками на носу. Алик привстал с кресла.
        - Машенька! - обрадовался Соколов. - Вот так неожиданность. Рад тебя видеть.
        Он кинулся ко мне с распростертыми объятьями, сказал какая я красавица, обнял, поцеловал в щеку, потом снова усадил на стул. Словно маленького ребенка погладил по голове.
        Алик прислонился бедром к подоконнику.
        - Я хотел к тебе зайти.
        - Не беспокойся, - махнул рукой Соколов. - У тебя такая гостья. Потом поговорим. Лучше предложи девочке кофе.
        - Хорошо, - сухо ответил Алик, но кофе не предложил.
        - Машенька, - обернулся ко мне Александр Иванович, - ты должна приехать к нам в гости. Завтра у нас пикник, будут только близкие люди. Что ты делаешь в субботу?
        - Ничего, - растерялась я. Потом набралась смелости и сказала: - Ваш внук обещал мне кое-что.
        - Я? - удивился Алик.
        - Раз обещал, значит, выполнит. - Соколов повернулся к внуку. - Обещал?
        - Не помню. - Пожал он плечами. - Когда?
        Пришлось выручать парня. А то поставила его в неловкое положение.
        - Алик хотел свозить меня на стрельбы. Только не получилось из-за болезни.
        - Ах, это…
        - Бывает, - смягчился Александр Иванович. - Сейчас он немного встанет на ноги и свозит, куда ты захочешь. Дай ему время.
        - Я могу завтра, - сразу же повеселел Алик. - Вы же отпустите меня с пикника?
        Нахмурив брови, Соколов задумался. Видно, как ему не нравится предложение внука, но при мне он не стал выяснять отношения, а только спокойно сказал:
        - У тебя постельный режим. Посмотри на себя. Бледный, худой. Послушай своего старого деда и не торопись с прогулками. Окрепни, наберись сил. Даже сегодня ты зря вышел на работу. Это не шутки, Алик. Здоровье надо беречь.
        Не только я заметила капельки пота у него на лбу. Устал. Еле стоит на ногах.
        - Тебе нужно отдохнуть, - поддержала я Александра Ивановича.
        В благодарность Соколов улыбнулся.
        Было бы наивно предполагать, что Алик рвется на свидание со мной. Нет. Ему не хочется присутствовать на семейном празднике, среди скучных родственников и престарелых дедушкиных друзей. Он готов убежать куда угодно, в любом состоянии, даже если ноги трясутся, и до сих пор болит живот.
        В кабинет зашел мужчина.
        - Пап, там Пригожин тебя ждет.
        А вот и «новый» дядя Алика. Совсем молодой. Около сорока лет. Это точно не сын Виолетты Филипповной. Высокий, в отличие от Соколова-старшего и Андрея. Волосы светлые, крупного телосложения. Голос волевой, сильный.
        - Уже иду, - сказал Александр Иванович, а потом обратился ко мне: - Я тебя жду, Машенька. Пусть не в эти выходные, но за лето ты должна выбраться к нам за город.
        - Обязательно, - улыбнулась я. - Спасибо за приглашение.
        Они ушли, а мы с Аликом остались.
        Повисло напряжение. Всего десять минут назад мы спокойно общались, без стеснения, теперь оба замкнулись и не знаем, что делать дальше. Два совершенно незнакомых человека. Виделись пару раз, три раза разговаривали по телефону. Он понимает, что ему навязывают мою дружбу. А я отчетливо вижу, как ему неприятно мое общество.
        - Пойду, - не выдержала я, и первая встала со стула.
        - Хорошо, - пробурчал он себе под нос. - Пока.
        Мальчишка! Невоспитанный хам! Сам позвал меня сюда, а теперь сидит в своем кресле и молчит. Трус!
        Дойдя до двери, я обернулась, уже хотела выйти из кабинета, но не смогла. Как будто почувствовала что-то неладное. И не ошиблась.
        По его щеке потекли капельки пота. Губы бледные, глаза неестественно блестят. Они и до этого казались мне странными, но сейчас я поняла - у него поднялась температура.
        - Алик, - оторвавшись от дверной ручки, я подошла к столу, - что с тобой?
        - Все нормально.
        - Ты уверен?
        - Не беспокойся.
        - Я не могу тебя…
        - Иди.
        - Хочешь, я позову твоего дедушку?
        - Не нужно.
        - Я так не могу. У тебя жар.
        - Ерунда.
        - Как тебя выписали из больницы? Ты принимаешь лекарства?
        - Мне делают уколы. Вон все руки синие.
        Он показал мне руки. Только из-за рубашки и пиджака ничего не видно.
        - Где?
        - Вот. Смотри.
        Ему ставят капельницу в кисть. Под белоснежным манжетом спрятались ужасные фиолетовые синяки. Только когда он расстегнул пуговку, я увидела его искалеченные руки, вздувшиеся вены, пергаментную кожу.
        - Какой кошмар! - скривив лицо, воскликнула я. Как будто мне делали уколы, а не ему. - Больно было?
        - Очень. Здесь кожа тонкая.
        - Фу!
        - Эта медсестра настоящая садистка.
        - А что тебе сказал врач при выписке? Это нормально, что поднялась температура, или так не должно быть?
        - Когда меня отпустили домой, все было хорошо. Ничего не болело, а сейчас снова тянет живот.
        - Алик, поезжай домой. Зачем ты вышел на работу?
        - Я не могу долго сидеть без дела! - раздраженно сказал он. - Как ты не понимаешь?
        - Не понимаю.
        Богатый мальчик не может жить без работы? Смешно! Он кормит семью или оплачивает непосильные кредиты?
        - Это забавно?
        Заметил он мою улыбку.
        - Немного, - призналась я. - Тебе обязательно нужно быть на работе? Ты такая важная фигура в компании?
        Он обиделся, но вида не показал, прикусил губу, внимательно оглядел меня синим взглядом и с серьезным видом сказал:
        - Человек работает не потому, что незаменим. И я не могу себя считать важной фигурой, как ты говоришь. Наоборот. Возможно, здесь таких работников много, и мои усилия напрасны. Неизвестно. Пусть люди думают, что хотят. Но я знаю одно. Да, я не самый лучший, но от моей работы зависит многое. Это и новые контракты, над которыми трудились несколько отделов, и объекты, требующие контроля сверху. Как я могу подвести своих коллег по работе? Валяться в постели, пока другие гнут спины?
        - Я не хотела тебя обидеть.
        - Дело не в этом. Меня трудно обидеть. Просто я хочу, чтобы ты поняла. Раз уж мы с тобой познакомились, и теперь чаще будем видеться, ты должна знать, что я за человек. Что для меня важно, и чем я живу. Мое предназначение - не только работа в компании. Нет. Оно гораздо больше и важнее. На свете много проблем, с которыми каждый человек на планете сталкивается ежедневно: это и голод, и болезни, а так же нищета и загрязненная экология. Если мы не будем ответственно относиться ко всему этому, то зачем вообще жить? Для чего вставать по утрам, есть, пить? Другие страдают, а ты нежишься в шелковых простынях и жалуешься на какую-то мелочь: боль в боку, незначительную температуру.
        Как же я в нем ошибалась. Совсем другой человек, не тот, которого я видела на ужине в доме Соколовых. Гораздо глубже, взрослее.
        Он думает о глобальных проблемах, а я пытаюсь его соблазнить. Глупая. Надо было сначала узнать его лучше, чтобы понять, как дальше вести диалог. А уж потом, мечтать о поцелуях и свиданиях.
        Когда-то Сократ говорил: «Скажи мне что-нибудь, я хочу тебя увидеть». Вот сегодня я впервые увидела Алика.
        - Тебе нужно в медпункт. Вдруг у тебя воспаление?
        - Возможно.
        - Алик, это не шутки. Ты не сможешь помочь людям, если умрешь.
        - Ты права. - Отодвинув кресло, он встал, одернул пиджак и рукой стер пот с лица. - Пора домой, сегодня я многое сделал.
        Меня снова смутил блеск в его глазах. То ли он бредит, то ли я действительно встретила необычного парня.
        - Позвони мне вечером, - попросила я.
        - Не сегодня.
        - Почему?
        - Сегодня вечером я еду в приют для животных.
        Точно бредит.
        - В какой приют? Что ты там будешь делать?
        - По пятницам я пристраиваю бездомных животных в добрые руки. Знаешь, есть такая организация «Мир без границ»?
        - Впервые слышу.
        - Она занимается тем, что находит животных, чипирует их, моет, кормит, лечит, если надо, а потом раздает хорошим людям.
        - А ты, как там оказался?
        - Мы спонсируем их.
        Сначала я засомневалась в правдивости его слов, но вид серьезный, говорит четко, не улыбается, даже не моргает. Смотрит мне прямо в глаза. Только на виске пульсирует тонкая вена.
        Алик проводил меня до лифта.
        - Ты не поедешь со мной?
        - Я ненадолго задержусь.
        Нажав на кнопку, мы встали у металлической двери. Тяжелая кабина лифта медленно поползла вверх.
        - Маш, ты не хочешь завести котенка? - неожиданно спросил он. - А то у нас в приюте остался один перс. Красивый, еще совсем маленький.
        - Котенка?
        - Да.
        - А зачем мне котенок?
        - Будешь не одна. Это же здорово, когда тебя дома встречает живая душа. Хочешь, я тебе скину его фотографию?
        - Фотографию?
        - Почему ты каждый раз переспрашиваешь?
        - Я?
        - Да. Ты всегда повторяешь вопрос.
        - Не замечала. Наверное, нервничаю.
        - Ты нервничаешь? Почему?
        - Я всегда…
        Слова застряли в горле. Но ему не нужны слова, он и так все видит.
        - Я позвоню тебе вечером, - пообещал он. - Если совсем не свалюсь.
        - Хорошо!
        Я так обрадовалась, что чуть не врезалась лбом в дверь. Зашла в лифт, махнула на прощание рукой. И только когда, двери лифта закрылись, я увидела свое отражение в зеркале. Идиотская улыбка, не накрашенные губы. Каждый раз, когда мы выходим из столовой, Антонина Павловна говорит нам с Верой: «Девочки, накрасим губки. Не прилично, когда женщина не подготовлена к встрече со своим мужчиной». Сегодня я не подготовилась…
        По пути к своему кабинету, я позвонила Вере.
        - Где ты была? - спросила она. - Я к тебе зашла, а Сергей говорит, что ты ушла с каким-то уродом. Что за урод?
        - Урод - это Алик. Сергей его не любит.
        - Ты была с Соколовым?
        - Он сегодня первый день вышел после болезни.
        - Он болел?
        Черт! Забыла, что Вера не знает.
        - Ему вырезали аппендицит, - неохотно ответила я.
        - Еще одна операция…
        Я еле расслышала ее слова. В коридоре шумно, и, как на зло, включили громкое оповещение. Я зашла в кабинет, здесь связь лучше, и никто не следит за тем, как долго ты разговариваешь по телефону.
        - Как он? - взволнованно спросила Вера.
        - Кто? Прости, я не слышала, что ты говорила? Эти сумасшедшие снова объявили учебную пожарную тревогу.
        - Я спросила про Данилу. Он не заболел? Почему его нет на работе?
        - Он взял отгул. Может, заболел, а может, куда уехал. У него жена беременная. Вот-вот родит.
        - Где ты сейчас?
        - У себя.
        - На обед пойдешь?
        - Не хочу. Аппетита нет.
        - Пойдем, - слишком настойчиво, сказала Вера. - Антонина Павловна ждет нас внизу. У нее вчера внук родился. Забыла?
        - Точно! Мы хотели ее поздравить, - вспомнила я. - Вера, нужно было купить подарок!
        - Забей. Я все купила и даже упаковала. Потом отдашь деньги.
        - Когда ты успела?
        - Я же не такая безалаберная как ты. Сходила вчера в детский магазин и купила красивый комбинезон. Мальчик как раз к весне немного подрастет. Еще выбрала погремушку. Очень интересную, раньше таких не было.
        - Ты - умница, Верочка! Спасибо. Чтобы я без тебя делала?
        - Не переживай. Мы с детьми получили массу удовольствия, во время похода по магазину. Аня любит смотреть игрушки, а Карина выпросил новую куклу. Так что, все получили выгоду.
        Вера! Как же я ее люблю. В этом странном городе, где много людей, но мало теплоты, только она заботится обо мне.
        Через пять минут мы встретились на первом этаже. Антонина Павловна, я и Вера. В это же время из другого лифта вышел Алик. Он не спустился в подземный гараж, как обычно, а оказался в холле. Народ на секунду замер. Кто-то увидел его впервые, некоторые знают помощника директора в лицо, но никогда не общались с ним лично.
        Антонина Павловна дернула меня за рукав.
        - Твой принц.
        Я так же, как и все удивилась, когда увидела Алика, вышагивающего через весь холл.
        - Что он здесь делает? - послышался шепот за спиной.
        Всех интересует этот вопрос. Охранник вышел из своей каморки, администратор рванул навстречу большому начальнику, уборщица, с тряпкой в руке, спряталась за колонну. Остальная масса народа равномерно распределилась по холлу и с интересом наблюдают за Соколовым. Только одного человека я потеряла из вида. Веру. Ее как ветром сдуло. Только что была рядом, а сейчас исчезла, прихватив с собой коробку с подарком.
        - Хороший мальчик. - Пока Алик шел нам на встречу, Антонина Павловна еще раз толкнула меня плечом. - Твой. Вон как смотрит.
        Он хотел пройти мимо нас, но воспитание напомнило о себе. Здесь стою не только я, но и пожилая женщина, которую он уважает.
        Остановился.
        - Добрый день.
        - Здравствуйте, Александр Дмитриевич. Вы кого-то ищете?
        - Я…
        Он вдруг потянулся носом куда-то в сторону. Принюхался, осмотрелся, подошел ближе ко мне, наклонился и еще раз втянул носом воздух. Громко.
        - Что-то не так? - забеспокоилась старушка.
        Не только она удивилась, мне тоже показалось странным его поведение.
        - Нет, ничего. Здесь… - Он еще раз взглянул на меня, а потом сделал шаг назад. - Вы не видели Игоря Петровича? Я его весь день ищу.
        - Он в отпуске, - ответила я.
        - Давно?
        - Уже две недели.
        - Он куда-то уехал из города?
        - Кто ж его знает! - вмешалась старушка. - Он каждый год ездит к друзьям в Казахстан. Может и уехал.
        - Он на даче, - удивила я Алика.
        - Откуда ты знаешь?
        - Она ездила к Вере в деревню, - ответила за меня Антонина Павловна. - Маша, когда это было? В конце июля?
        - Пару недель назад.
        Он снова огляделся по сторонам. Только теперь испуганно, словно хотел увидеть приведение, а приведения здесь не оказалось.
        Не сказав ни слова, он развернулся и пошел обратно в сторону лифта. Хоть бы обернулся, попрощался. Но, нет. Показал широкую спину, а потом скрылся за поворотом. Народ расслабился. Охранник вернулся на свое рабочее место, администратор занялся посетителями, уборщица, схватив швабру, принялась энергично стирать с пола следы человека с Башни.
        - Зачем ему Игорь Петрович? - удивленно пожала плечами Антонина Павловна. - Насколько я знаю, у начальства своя охрана. Там командует Андрей Соколов.
        - А разве в офисе не общая служба охраны?
        Мы прошли в столовую и заняли столик у окна.
        - Нет. Васильев не имеет отношение к охране в Башне. Он даже там ни разу не был. Алик общается с Игорем Петровичем, но общих дел у них нет.
        - Они вместе курят, - вспомнила я.
        - Ох, уж эта курилка! Ты видела сколько женщин крутятся возле того места? Это неспроста. Многие девчонки бегают туда, чтобы увидеть Соколова. И в жару, и в холод - стоят, бедные, ждут, когда же он обратит на них внимание. А он все не замечает. Однажды, я сказала Василисе из транспортного отдела: «У тебя дорогая шуба. Не жалко? Она же вся пропахла дымом». А она хихикает. Конечно, не жалко, ей папа еще купит. Самое главное - это постоять на морозе рядом с Аликом. Дурочки! Носы синие, губы бледные, изо рта воняет, как из мусорного бочка, а все туда же! Какой парень посмотрит в их сторону?
        К нашему столику подошел Андрей Соколов. Антонина Павловна тут же примолкла.
        - Добрый день, - вежливо промурлыкал он. - Машенька, можно я украду тебя на минуту?
        - Конечно.
        Я встала из-за стола.
        Только мы отошли в сторону, как в двери показалась Вера. Подсела к Антонине Павловной и что-то сказала.
        Андрей взял меня под руку.
        - Я слышал, ты завтра собираешься к нам в гости?
        - К вам?
        - За город. Тебя мой отец пригласил.
        - А-а. Я еще не думала…
        - А чего тут думать? - упрямо поджал губы он. - На улице лето, жара. У нас прекрасный дом за городом. Бассейн, приятная компания.
        - Я понимаю.
        - Тебя Алик обидел?
        - Нет!
        - В прошлый раз Павел вел себя не очень корректно. Извини, если что…
        И вдруг он начал нахваливать своего сына-солдафона. Сначала поругал, мол, непутевый мальчик, а потом рассказал о его достоинствах. И умный, и дисциплинированный, занимается спортом, зарабатывает деньги и уже получил какое-то звание.
        Пока он описывал звезды на погонах своего сына, я наблюдала за Верой и Антониной Павловной. У них что-то происходит. Говорят тихо, напряженно. Старушка пытается что-то узнать у Веры, та упрямо качает головой.
        - Так ты поедешь? - снова пристал Андрей. - Я пришлю за тобой машину.
        - Спасибо, - рассеяно ответила я. Сейчас меня больше интересует разговор за соседним столиком, чем предложение Соколова. - Я вам позвоню.
        - Как хочешь.
        Махнув рукой, он отпустил меня к подругам. Больше не стал биться.
        Я вернулась на свое место.
        - Что он хотел? - спросила Антонина Павловна.
        В серых глазах Веры блеснула слеза. Я бы не заметила, если бы она не взяла бумажную салфетку. Отвернулась, но уже поздно.
        - Что случилось? - дернулась я. Никогда не видела, чтобы Вера плакала. - О чем вы говорили?
        - У Веры болит живот.
        Тогда я обратилась к Вере.
        - Куда ты пропала? Стояла рядом с нами, а потом вдруг исчезла.
        - Антонина Павловна тебе уже сказала, - довольно грубо ответила она. - У меня заболел живот.
        Теперь у меня заболел живот. И сердце. Первый звоночек, но я не подумала о плохом. Ни о своей подруге, ни о человеке, которого совсем недавно узнала.
        - Почему ты плачешь?
        Я решила узнать правду и прямо задала вопрос.
        - Я не плачу. Это ресница в глаз попала.
        - Не приставай к Вере, - заступилась за подругу Антонина Павловна. - У человека живот болит. Что тут такого?
        Разве это дружба? У них секреты, а я сижу и только хлопаю глазами.
        У Веры есть одна нехорошая черта - говорит много, но при этом ничего не рассказывает.
        - Девочки, хотите, я покажу вам фотографию своего внука? - разрядила обстановку Антонина Павловна. - Он такой хорошенький, кукольный!
        И мы тут же переключились на другую тему. Забыли об обидах. У нашей любимой старушки родился родной человечек, а мы тут устроили перепалку из-за ерунды.
        Великолепная пятница принесла мне много сюрпризов.
        Работаю уже не первый месяц в компании, а столько родственников Соколова увидела впервые. Сначала был Алик, потом «новый» сын Александра Ивановича, в столовой встретился Андрей.
        - Маша, - строго сказал Сергей, когда я зашла в кабинет. - Сколько можно болтаться без дела? Где ты была?
        Я не успела открыть рот, как он еще громче заорал.
        - Черт, знает что! Я один работаю! Где Данила, где ты? Вас никогда нет, а я должен сдать работу уже в понедельник.
        Глаза налились кровью, на лбу вздулась большая некрасивая вена, пальцы сжались в кулаки. Не мужчина, а комок нервов. Поэтому за него ни кто не выходит замуж. Мне стало его жалко, и я спокойно ответила:
        - Я успею сделать.
        - Когда? Впереди выходные. Или ты возьмешь чертежи домой?
        - Если надо - возьму.
        Стоя спиной к двери, Сергей не заметил, как в кабинет зашел человек. Я вижу его голову и широкие плечи. Это тот самый мужчина, что заходил к Алику. Сын Соколова.
        - Добрый день, - басом сказал он.
        Сергей развернулся, хотел выгнать наглеца из кабинета, но когда увидел, кто стоит у него за спиной, притих. Даже ростом стал ниже, закрыл рот и упал на стул. Не повезло ему с соседкой, целый день к ней приходят важные люди, которых раньше он видел только на совещаниях да на фотографиях в интернете.
        - Мария, мне нужно с вами поговорить, - сказал мужчина, взглянув на Сергея так, что даже у меня душа ушла в пятки.
        - Я вас оставлю.
        Вскочив на ноги, Сергей испарился за дверью. Мы остались одни в кабинете. Мужчина не сдвинулся с места, в глаза не смотрит, но внимательно наблюдает за мной. Серьезный, суровая складка меж бровей, не улыбается.
        Не мой тип мужчины. Качок. Любитель спортивного зала и железа. Нарцисс, любующийся собой в каждом зеркале, что попадается на пути.
        - Я хотел поговорить о вашей подруге, - неожиданно сказал он. - Вера Васильева. Вы давно ее знаете?
        - Веру? - переспросила я.
        - Да.
        - А что случилось? Почему вы спрашиваете о ней?
        Запал? Вряд ли. Такие франты сами подходят к женщинам, а не узнают через подругу. Тем более у него обручальное кольцо на пальце.
        Он вынул из кармана пиджака блокнот и короткий карандаш, обкусанный на конце.
        - Ее отец, Васильев Игорь Петрович, занимает должность заместителя начальника охраны.
        - Верно.
        - Она работает переводчиком.
        - Да.
        - Вы давно ее знаете?
        - Три-четыре месяца. Я недавно работаю в компании.
        Он написал пару слов в синий потрепанный блокнот.
        - А до этого не знали?
        - Нет.
        - Она замужем?
        - Почему вас…
        Он не дал мне договорить.
        - У нее есть дочь. Сколько ей лет?
        - У нее две дочери. Одной восемь, младшей два года.
        Я не хотела отвечать на его вопросы, но жесткий взгляд парализовал все тело.
        - Спасибо.
        Аккуратно засунув блокнот в карман, он повернулся ко мне спиной и исчез за дверью.
        Зачем ему Вера? Откуда он узнал, что мы с ней дружим? И почему его интересует ее дети? Слишком много тайн вертится вокруг моей подруги. Что такого в Вере, чего нет в других женщинах? Не красавица, не занимает важной должности, не молодая, не богатая. Но все, с чем я столкнулась за последние месяцы, хоть каким-то боком, касается именно ее. Чутье подсказывает - не просто так она появилась в моей жизни. И Антонина Павловна, и Миша, и этот большой мужчина со стальным характером. Странные сигналы долетают до сознания, но я не могу соединить их в одно целое. Только ключевые слова, осевшие в голове, а больше ничего.
        Вечером я сама позвонила Алику, чтобы узнать про его дядю. Не стала ждать полуночи и ровно в десять часов набрала номер.
        - Да, - недовольным голосом буркнул он в трубку.
        - Алик, привет. Я тебя разбудила?
        - Я не спал. Ты меня отвлекла. Давай, позвоню тебе позже?
        - Позже?
        - Опять ты повторяешь вопрос? Да, позже. Я сейчас занят.
        - Хорошо. Только… я хотела, пораньше лечь спать. Жутко не высыпаюсь. Но…
        - Ладно, - сдался он. - Говори. Что ты хотела?
        - Ничего, - обиделась я.
        - Ну, Маш. Вот не надо так.
        - Как?
        - Вот так.
        - А как надо? Я беспокоюсь за тебя, а ты грубишь.
        В телефоне послышалось громкое сопение.
        - Прости, - тихо сказал он, но тон сухой.
        - Я не буду тебя долго задерживать. Если ты так сильно занят, то…
        - Прости.
        Голос стал мягче.
        - Позвони мне сам.
        Я бросила телефон на тумбочку. Хам!
        Через минуту он перезвонил.
        - Маш, ну прости.
        - Алик, я не навязываюсь тебе.
        - Знаю.
        - Тогда, почему ты такой грубый?
        - Ты позвонила не в подходящий момент. Я сорвался. Прости.
        - Что же такое важное ты делал?
        - Ты, правда, хочешь знать?
        - Да.
        - Точно?
        - Да. А что?
        - Да, ничего.
        - Это что-то секретное? То, чего девушкам не положено знать?
        - Возможно, - загадочно произнес он. - Хотя девушки этим тоже занимаются.
        - И я?
        - Скорее всего. Ты молодая, не замужем. Все люди это делают.
        - И чем же ты занимался?
        - Сейчас.
        Он переключился на видеосвязь. На экране появилась комната, стол, потом блеснул экран компьютера, картинка. Непонятные цвета, звуки. Сначала мне показалось, что кто-то плачет, а потом я расслышала женский голос. Стон, вздохи.
        - Что это? - напряглась я.
        - Эротика, - спокойно ответил он. - Порно. Ты когда-нибудь зависала на таких сайтах?
        Теперь я хорошо разглядела на экране двух голых женщин и одного мужчину. В откровенных позах.
        Брезгливое чувство проникло в душу. Во рту пересохло, содержимое желудка поднялось вверх. Будто я проглотила комок шерсти.
        - Какая гадость. Ты это смотришь?
        - Гадость? - засмеялся он. - Это порно высшего качества. Хочешь, скину тебе?
        - Нет.
        - Зря. Хорошая вещь.
        - Я думала, в твоем возрасте мужчины спят с женщинами, а не занимаются такими извращениями. У тебя нет девушки?
        - Какие девушки? У меня куча венерических заболеваний? Кто со мной ляжет в постель?
        - Ты…
        У меня пропал голос. Как же так?
        - Ты думаешь, почему у меня до сих пор держится температура? Я еще до аппендицита сидел на антибиотиках. А когда попал в больницу, стало еще хуже. Иммунитет на нуле, потом операция. Я думал - сдохну, но врачи постарались, вынули меня из горячки.
        - Горячка?
        - Это все алкоголь, детка. Никогда не пей больше пол литра. Потом приходит белочка и забирает твою печень.
        - Какая еще белочка? Алик, ты бредишь?
        - Это все серьезно, Маш. Я пил, спал, с кем попало, а теперь расплачиваюсь. Смотрю порно в полном одиночестве, и никого алкоголя. На сухую.
        - Зачем ты мне это рассказываешь?
        - Я хотел поделиться с тобой, как с другом? У тебя есть друзья?
        - Есть.
        - Здесь? В России?
        - В Германии я ни с кем не дружила, а здесь - да. Есть одна подруга.
        - Как ее зовут?
        - Ира, - соврала я.
        - Где ты с ней познакомилась? - теперь он заговорил серьезно, без иронии.
        - На работе.
        - Она работает в нашей компании? Кем?
        Мне показались его вопросы слишком настойчивыми. Обычно он молчит и нехотя рассказывает о себе, а сегодня пустился на откровения, да еще интересуется моей личной жизнью.
        - У тебя только одна подруга? - снова спросил он, не дожидаясь моего ответа. - Сколько ты уже в России? Год, два?
        - Я приехала в Питер только весной и еще не успела обзавестись знакомствами.
        - Так ты здесь недавно?
        - Да. Я знаю только твоих родственников и Антонину Павловну, еще парней из моего отдела, да пару сотрудников из охраны. Все.
        - Все? - усомнился он. - Точно?
        - Точно.
        - Понятно. - Он потерял ко мне интерес. Выключил компьютер и спокойно сказал: - Я хочу спать, уже поздно. И ты ложись в кроватку. Завтра созвонимся.
        Эту ночь я не спала, все крутила в голове наш разговор. Многое шокировало, многое заставило взглянуть на него по-новому. Сердце рвется, но здравый смысл останавливает. В мыслях все еще живут воспоминания о нашей первой встрече. Странный парень с синяком на лбу, застенчивый взгляд синих глаз, и ободранная губа.
        Утром меня с кровати поднял ужасно-противный будильник. Забыла с вечера его отключить.
        Пока пила кофе, голова снова начала прокручивать события вчерашнего дня. С кем бы поговорить? С Антониной Павловной? Нет, она не поймет. С Верой нельзя, там все покрыто тайной. Родители даже слушать не станут.
        И тогда я решила позвонить Виолетте Филипповной.
        Она ответила сразу.
        - Здравствуй, моя девочка! Как хорошо, что ты позвонила. Я только о тебе вспоминала.
        - Как приятно! - обрадовалась я. Хоть кто-то вспоминает обо мне.
        - Милая, приезжай к нам в гости. Сегодня такой удивительный день: солнце, тепло, в саду поют птицы.
        - Не хочу, - дрожащим голосом, прохрипела я в трубку. - Простите, но я раскисла.
        - Что с тобой? Ты не заболела?
        - Я вчера разговаривала с Аликом.
        - Он тебе звонит? Это хорошо. Я думала, ты его не зацепила.
        - Я его не зацепила.
        - Неправда. Он редко кому звонит. Поверь мне, я хорошо знаю своего внука. Раз Алик общается, значит - зацепила.
        - Вы так думаете?
        - Конечно.
        - У него таких, как я целая армия.
        - Сомневаюсь. Алик не бабник. Ему двадцать четыре года, а он еще ни разу не привел в дом девочку. Да, есть какие-то, с кем он бегает по клубам. Но чтобы серьезная - не было. Помню только три года назад, он потерял голову от одной дамы, но эта любовь быстро закончилась.
        - Он был влюблен? - равнодушно спросила я.
        - Забудь об этом.
        Уже забыла…
        - Приезжай, Машенька. - Настойчиво повторила Виолетта Филипповна. - Мы будем очень рады.
        Я пообещала, что подумаю, а сама отключила телефон и заперлась в квартире. Ничего не хочу: не видеть, не слышать, не дышать. Спрятаться бы под одеяло и больше не двигаться.
        Два выходных дня прошли в слезах. Давно я не плакала. Тяжелее всего, что не к кому обратиться за советом. Вроде столько людей, а нет близкого человека. Не с кем посмеяться над создавшимся положением, обсудить, разложить жизнь по полочкам.
        Всю субботу я лежала на кровати в обнимку с книгой. Воскресенье пролетело незаметно. С утра была уборка, а после обеда по телевизору показали мой любимый сериал, с самого начала и до конца, все восемь серий. Потом я залезла в горячую ванну, и только ближе к девяти часам вспомнила про телефон на тумбочке и включила его.
        Сразу же раздался звонок. Номер неизвестный.
        - Да, - неохотно ответила я.
        В ухо полетели оповещения о пропущенных звонках. А еще куча сообщений.
        - Маш, ты где? - услышала я глухой голос Миши.
        - Дома.
        - Вера тебе звонила сто раз. Почему ты не отвечала?
        - Как ты узнал мой номер?
        - Она дала. Так, где ты была?
        - У меня телефон сел.
        - У тебя что, нет зарядки? Два дня тебе звонил.
        - Я не хотела ни с кем разговаривать.
        Тишина, а потом он все же спросил:
        - Тебе плохо?
        - Немного, - прямо ответила я.
        - Немного?
        - Очень плохо.
        - Что случилось? Хочешь, я приеду?
        - Ко мне? - испуганно переспросила я. - Что ты, Миш! Не надо. Со мной уже все хорошо.
        - Точно?
        - Ага.
        - Это из-за Соколова?
        - Да, нет… нет. Он ни в чем не виноват. Это все моя голова. Она всегда болит после трудовой недели. Сейчас много работы, отчеты, проекты. Цифры, цифры.
        - Ты уверенна, что справишься одна?
        - Конечно. Передай Вере, что со мной все хорошо. Я два дня отдыхала, спала, ела, смотрела телевизор. Только пусть она мне не звонит. Завтра увидимся.
        - А со мной?
        - Что с тобой?
        - Не хочешь поговорить?
        - Сейчас?
        - Да.
        - Я не знаю о чем.
        - Собственно, я тоже не знаю о чем. - Усмехнулся он. - Глупо. Правда?
        Я представила его улыбку.
        - Наверное. - Тоже улыбнулась я.
        - В деревне проще. Лес, трава, голубое небо. Можно поговорить, а можно идти рядом и молчать. Все равно.
        - Мне понравилось у вас.
        - Так приезжай еще. Мы все лето там.
        - Я думаю, Вера меня больше не пригласит.
        - Почему? Вы же подруги?
        - Она дружит с твоей женой. А я так…
        - Выброси это из головы. У Веры иногда бывают заскоки. Она, глупышка, не умеет ценить людей. Знаешь, какой у нее был муж? А она его бросила, просто так, не из-за чего. Переспала с каким-то мужиком во Франции, а потом взяла и развелась с Юркой.
        - Но она была беременной. Он бы не простил ей измены.
        - Юрка? Ты ошибаешься. Он так ее любил, что простил бы все.
        - Тогда, почему она ушла от него? Разве одной лучше, да еще с двумя детьми?
        - Наверное, не лучше. Однажды, я слышал, как она плакала ночью в деревне. Там стены тонкие, все слышно. Утром я прямо ее спросил о разводе - зачем? Она ответила, что ждет принца. Представляешь? Вера, и принца? Эта женщина, которая бросила в мужа топор и проломила дверь.
        - Она бросила в Юру топор?
        - Это когда они разводились. Времена были страшные. Он настраивал Анютку против Веры. Та, недолго думая, нашла в кладовке топор и швырнула им в мужа. Можешь представить? Вера, такая хрупкая, нежная, берет огромный топор и со всего размаху швыряет в человека. Дверь - хрясь, и получилась дыра. Хорошо, что Юрка вовремя нагнулся, а то бы дыра была в его башке.
        - Она могла его убить.
        - Она бы убила. С ее характером… Что угодно могло бы произойти.
        - Почему-то такие женщины нравятся мужчинам? Странно все это.
        Я удивилась, когда он ответил. Неужели я озвучила мысли вслух?
        - Никому она не нужна. Три года уже прошло после развода. Она, наивная, думает, что найдет принца. Только не один принц не клюнет на такую… Даже не знаю, как ее назвать. Вроде не плохая девчонка, но жесткая.
        - Она скрытная.
        - Да уж. И пьет, как мужик.
        - Кто? Вера?!
        - Она может выпить литр водки и не сломается. Раньше, в студенческие времена, мы вместе тусили. Я, Верка, Юра и Лиза. Часто мотались по клубам или зависали дома. Брали бухло и отрывались всю ночь. Я сразу ломался. Лиза и вовсе мало пьет. А Юрка с Верой допивали до дна. Он уже был в косяк, а она - огурчик. Даже могла не закусывать. Сильная. Вся в отца.
        - Я думала, она похожа на тетю Любу.
        - Характер в маму, но организм отцовский.
        - Я ни разу не видела ее пьяной.
        - И не увидишь. Сейчас она редко выпивает. А потом, она не пьянеет. Ты даже не догадаешься, что она под градусом. Ей надо выпить ведро, чтобы хоть немного окосеть.
        - Ты прав, - снова начала я хандрить. - Где я увижу ее пьяной? Мы никогда вместе никуда не ходили, общаемся только на работе и по пути домой.
        - Маш.
        - А?
        - Тебе повезло с подругой.
        - Ты так думаешь?
        - Я хорошо ее знаю.
        - Я тоже хочу ее узнать.
        - Тогда, не раскисай. Лучше позвони ей, а то она беспокоится.
        - Хорошо.
        После нашего разговора, на душе стало легче. Пусть я не перестала дуться на Веру, но мое мнение о ней изменилось. Миша рассказал не много, но и этого я не знала.
        В волшебный понедельник утром я зашла в здание офиса и увидела у поста охраны сына Соколова. Снова в строгом костюме, отрешенный взгляд.
        - Я вас ждал, - сказал он, когда я подошла к лифту.
        - Меня?
        - Надо поговорить.
        - Мы уже разговаривали.
        Он зашел вместе со мной в стеклянную кабину лифта.
        - Вас удивили мои вопросы?
        - Что вы от меня хотите? - спросила я.
        - Только поговорить.
        - Здесь? Сейчас?
        - Мой кабинет находится недалеко от вашего.
        Пришлось согласиться. И не из-за того, что ему нужно поговорить. А потому, что любопытство распирает.
        Его кабинет оказался гораздо шикарнее и больше, чем у Алика. Секретарь в модельном теле и куча помощников. Все молодые, красивые. В Башне наверху я не видела «свиту», хотя там находятся все сливки компании, а тут клоуны в одинаково-серых костюмах маячат перед глазами каждую минуту, суетятся с деловым видом, работают.
        Вычурный, показной. Он и прошлый раз мне не понравился, а сейчас я еще больше его невзлюбила. Достаточно увидеть место, где обитает человек, и становится понятно, какое у него эго. У незаконнорожденного сына Соколова эго такое же накаченное как его тело: большое, раздутое.
        Он предложил мне сесть в кожаное черное кресло, а сам встал возле окна. Так же как Алик, прислонился бедром к подоконнику и выставил одну ногу вперед. Пиджак застегнут на одну пуговицу, на руке блестят дорогие часы. Точно такой же марки носит мой отец.
        Поза одна - люди разные. Алик - скромный, но смотрит в глаза, этот - напористый, но боится людей.
        - Алик вас чем-то обидел? - вдруг спросил он.
        Теперь мы говорим не о Вере.
        - Подождите. - Махнула я головой, пытаясь привести мысли в порядок. - Алик?
        - Вы не приехали на пикник. Виолетта Филипповна сказала, что вы были расстроены, когда говорили с ней по телефону.
        - Ваш племянник - странный человек. Вы знали об этом?
        - И что в нем странного?
        - Лучше вы расскажите мне о нем. А то я запуталась.
        - Он вам нравится?
        - Нравился.
        - А сейчас, что случилось? Не принимайте меня в штыки. Я вам не враг.
        - Я вас совсем не знаю.
        - Может, это к лучшему? Иногда с незнакомым человеком легче говорить. Вы так не считаете?
        - О чем нам с вами говорить?
        - Мы найдем тему.
        - Прошлый раз вы задавали странные вопросы, а сейчас спрашиваете, нравится ли мне мужчина.
        - Так он вам нравится?
        - Нравится. Что дальше?
        - Я хочу рассказать об Алике, чтобы ваше мнение о нем изменилось.
        - Зачем вам это?
        - Бабушка очень хочет его женить. Она попросила меня, убедить вас, что ее внук…
        - Вот так прямо?! - воскликнула я. - Вы говорите мне в лицо такие вещи?
        - Я не хочу от вас ничего скрывать. Поэтому говорю прямо. Разве это плохо?
        Я задумалась. Это не плохо. Лучше правда в лицо, чем ходить вокруг да около.
        - Хорошо. Расскажите мне о нем.
        - Чем он вас обидел?
        - Нет! - Я встала с кресла. - Вы задаете вопросы, а не рассказываете.
        - Хорошо, согласен. Только я не знаю, с чего начать.
        - Давайте, с его пристрастия к алкоголю.
        После моих слов он сел на подоконник, рассеяно взглянул сначала на дверь, а потом на меня.
        - Алик совсем не пьет спиртного. С чего вы взяли?
        - Как это не пьет?
        - В десять лет ему поставили страшный диагноз. Когда ему пить? Сначала была операция, потом долгая реабилитация. Он всегда вел здоровый образ жизни.
        - Он сам мне сказал, что у него была белая горячка. И еще какая-то белочка.
        Он улыбнулся. Впервые. Не сдержался.
        - Что еще он вам наплел? Про встречу с НЛО или про то, как плавал полгода с китами в океане?
        - Он сказал, что болеет венерическими заболеваниями.
        - А-а!
        - Про приют, где раздают бездомных животных. Он даже предлагал мне котенка. А еще он любит смотреть порно.
        - Правда? - улыбнулся он в кулак. - И все? Как-то мало. Обычно его заносит дальше. Куда-нибудь на крайний север или в далекие джунгли. Еще он побывал в Швейцарии, поднялся на вершину Маттерхорн, четыре тысячи метров над уровнем моря, и прошелся по ребру Хёрнли. Он не показывал вам метеорит?
        - Нет, - пробурчала я себе под нос.
        - Жалко. А то у него их целая коллекция. И все не из нашей галактики.
        - Он любит издеваться над людьми?
        - Не обижайтесь на него, - заметив мою оттопыренную губу, сказал он. - Алик - добрый малый.
        - Фантазер?
        - Сказочник.
        - Он так со всеми общается или только со мной?
        - Со всеми. Ему интересно, как люди реагируют на его небылицы. Кто-то обижается, - он показал на меня, - а кто-то смеется над его шутками.
        - Это проверка?
        - Скорее игра.
        - Я должна понять правила?
        - Точно.
        - И тогда…
        - Он будет ваш.
        - А вам какая от этого выгода?
        - Никакой. Он - мой племянник. Я люблю его. Все просто!
        - Почему именно я? Вокруг много девушек.
        - Не каждой девушке он понравится. Поэтому, я и спросил - нравится ли он вам?
        - Нравится.
        - Вот и отлично!
        - И как мне… Ну, это. Что я должна делать?
        - Ничего. Звоните ему, приезжайте в гости, когда Виолетта Филипповна приглашает. А самое главное, дайте ему пофантазировать. Можете, принять участие.
        - Это пройдет?
        - Как только он увидит, что вы его раскусили - сразу пройдет. Станет нормально общаться.
        Интересного мужчину я себе выбрала. Из тысячи, миллиона. И именно его! Фантазера и выдумщика. Сразу вспомнились слова Сергея, как Алик с Данилой чудят. Их манера общения не всегда нравится окружающим. Но это весело! Действительно, весело! С таким парнем не соскучишься.
        Именно в этот момент я поняла, почему меня влечет к Алику. Никогда! Никогда я так не развлекалась. Весь мир, окружающий меня, был серым, однообразным. Всегда одно и то же: будь как все, живи как все, не имей своих мыслей и не мечтай.
        А так хотелось! Взобраться на вершину Маттерхорна, проплыть через океан в обнимку с китом, собрать на газоне метеориты, прилетевший к нам из другой галактики. И да! Напиваться до белой горячки, подцепить хоть одну неприятную болезнь, после бурной ночи с незнакомым мужчиной, по вечерам смотреть порно и чудить на работе со своей подругой.
        Всего этого мне не хватало в жизни. А Алик спокойно об этом говорит и ждет реакции от собеседника. Таким способом он сразу раскусил неопытную девчонку, замкнутую в своей толстой скорлупе. Никакой фантазии, никакого интереса. Как он может обратить на меня внимания? Чем я могу понравиться ему? Только смазливой мордашкой, да знаменитой фамилией отца.
        В любимый кабинет я зашла с улыбкой на губах.
        В двери меня встретила Вера с хмурым выражением лица, руки в боки, сопит как паровой котел. Вот-вот взорвется.
        - Где ты была? - взглянула она часы. - Рабочий день давно начался, а ты все шляешься.
        - Это точно, - подтвердил Сергей у нее за спиной. - Их с Данилой никогда нет на работе.
        Вера кинула через плечо:
        - И где же тот волшебник, который тебе смелость дал? Прикрой пепельницу.
        Пока Сергей шевелил мозгами, она вытянула меня в коридор.
        - Прости, Верочка. Я отключила телефон, а потом забыла перезвонить.
        Мы встали в нишу под лестницей, чтобы не светится на камеру.
        - А чего ты такая довольная? - заметила Вера.
        - Да так. Разговаривала с одним интересным человеком.
        - Здесь в офисе?
        - Да.
        - Я подумала, ты заболела или решила бросить работу. Мишка сказал, ты была расстроена. Это из-за Соколова-младшего?
        - Нет, - загадочно произнесла я.
        - Маш, что с тобой?
        - Все хорошо.
        Прищурив глаз, она оглядела меня с головы до ног. Я подозрительно спокойная.
        - Говори, - надавила она. - Что произошло?
        - Я влюбилась, - прошептала я ей на ушко. - Сегодня, сейчас. Вот так взяла и влюбилась. Представляешь, только в двадцать пять лет я поняла, что жила не по своим правилам. Росла, училась, занималась музыкой. Родители говорили, а я выполняла! Как кукла, как робот!
        Мои пылающие щеки, взволновали ее.
        - Подожди-ка. - Она приложила ледяную руку к моему лбу. Обожглась и дернулась в сторону. - Да, ты вся горишь.
        Мне бы и самой догадаться, что происходит что-то неладное, но я списала свое недомогание на влюбленность. Оказалось все гораздо проще.
        Вечером ко мне домой пришел врач. Простуда. Банально, но ничего не поделаешь. Организм все еще привыкает к местному климату. Влажность, ветер, в квартире прохладно. Пришлось взять больничный.
        Целую неделю Вера бегала ко мне после работы, приносила лекарства, готовила еду. Я не могла даже встать с кровати. Антонина Павловна тоже навестила меня. Недолго, посидела пять минут, а потом сослалась на детей и внуков, которые должны приехать к ней вечером. На пятый день позвонила Виолетта Филипповна, но я ей не сказала про болезнь. Не хочу, чтобы она беспокоилась.
        В воскресенье днем объявился Алик. Неожиданно позвонил. Оказывается, Данила ему проболтался еще в пятницу.
        - Что с тобой? - спросил он.
        - Высокая температура, горло болит. - Отчиталась я охрипшим голосом. - А ты как?
        - Так же.
        - Все еще болеешь? Ты ходил к врачу?
        - Разве я болел?
        - А разве - нет?
        - Не помню. У меня все прошло.
        - Везет тебе. А я валяюсь в кровати.
        - Да уж. Неприятно.
        - Даже в аптеку не могу сходить, - надавила я на его совесть. - Голова так кружится, что боюсь свалиться с лестницы.
        - Сейчас все аптеки доставляют лекарства домой. Закажи.
        - Они оформляют заказ только от двух тысяч. А мне нужны таблетки, которые стоят три копейки.
        - Попроси свою подругу. Как там ее? Юля, Катя?
        - Вика.
        - Вика? - переспросил он.
        Сама забыла имя, которое придумала.
        - Ей некогда, - продолжила я врать. - У нее двое детей и муж.
        - У, - промычал он.
        - С другой стороны, она всегда рада мне помочь. Вика отзывчивая женщина.
        - У тебя только одна подруга?
        - Еще есть Антонина Павловна.
        - Кто?
        - Наш бухгалтер, Антонина Павловна. Ты ее знаешь.
        - Я понял, о ком ты говоришь. - Голос напрягся. Даже на расстоянии я почувствовала его недовольство. - Ей сто лет.
        - Неправда, она не старая.
        - Она дружит с моим дедом уже больше сорока лет.
        - Все равно она хорошая.
        - Только хитрая.
        Я не стала спорить. Ему лучше знать. Для меня Антонина Павловна - хорошая знакомая, а для него - лишь коллега по работе.
        - Алик, я тебя хотела попросить.
        - О чем? - недовольно пробурчал он.
        - Давай куда-нибудь съездим. Вот так возьмем и уедем на пару часов. Все равно куда, лишь бы сбежать из этого шумного города. В Германии я привыкла жить в поселке, а здесь не хватает воздуха.
        - Мы? Вместе?
        - Да. У тебя есть машина.
        - А-а, - протянул он. Потом пару секунд подумал и сухо сказал: - Я не думаю, Маш, что…
        - Ты когда-нибудь был в Новгороде или Пскове? - перебила я его. А то наговорит лишнего. - Я ни разу. Говорят, там красиво. Особенно в августе. Я не хочу тебе навязываться, но с другой стороны, мне больше некого попросить. Скоро лето пройдет, а я ни разу не выбиралась из города.
        - Я тоже первый год никуда не поехал. Раньше, пока я учился, мы каждое лето проводили в Европе.
        - Так может, устроим себе праздник на один день? Я не говорю про свидание. Это дружеская поездка. Нам обоим нужен отдых.
        - Дружеская?
        - Ага.
        - Надо, подумать.
        - Подумай. У нас еще есть время.
        - Август уже прошел.
        - Сентябрь тоже красивый месяц.
        - Согласен. Я люблю осень.
        - Так ты был в Новгороде? - снова пристала я, чтобы еще больше заинтересовать его в поездке.
        - Я мало где был. В основном мы ездим за границу.
        - Европа рядом. Давай съездим в Финляндию или в Эстонию. Куда ты хочешь?
        - Не знаю.
        - Мы можем сесть в машину и проехаться по округе. Здесь тоже много интересных мест. Еще я слышала, в Карелии есть мраморный каньон.
        - Есть. Далеко только.
        - Озера, реки, леса, - стала перечислять я. Но его ничего не зацепило.
        - Я все это не люблю.
        - Почему?
        - Они везде одинаковые. Что во Франции, что в Китае.
        - Разве?
        - Скукота.
        - А что тебе интересно? Только не говори про выпивку.
        - Я не пью.
        - Совсем?
        - Ни капли.
        - И чем же ты обычно занимаешься? У тебя есть хобби?
        - Не-а.
        По голосу я поняла, что ему наскучил наш разговор. Компания не та, и тема скучная. А еще собеседник не слишком приятный.
        Промучившись еще пять минут, мы распрощались. Он не изъявил желания, навестить меня, а я не стала настаивать и предлагать. Никогда мы будем вместе, и моя любовь - это только выдумка. Он фантазирует, и я. Только темы разные.
        Около девяти часов вечера раздался звонок в дверь. Я встала с кровати, укуталась в шерстяной плед и побрела в прихожую. В такое время может зайти только соседка-бабушка со своим плешивым котом.
        Не посмотрев в глазок, я открыла дверь. Миша. Стоит с пакетом в руке.
        - Я принес тебе фрукты, - с порога заявил он и протянул мне связку бананов. В пакете оказались конфеты. - Вера сказала мне номер квартиры.
        - Зачем? - спрятавшись за дверь, спросила я. - Что ты тут делаешь?
        - Она просила зайти. Я ехал с работы.
        - Спасибо.
        На мне только нижнее белье и плед, на ногах пуховые тапочки. А он стоит в джинсах и футболке, весь мокрый и дрожит.
        - Там такой дождь. - Улыбнулся он. - Не буду заходить, а то намочу тебе ковер. Ладно, пойду. Пока.
        - Миш.
        - А?
        - Хочешь горячий чай?
        - Хочу, - встрепенулся он.
        Замерз. Даже слышно, как зубы стучат.
        - Только я переоденусь.
        - Хорошо. А где у тебя ванная?
        - Там. Возьми белое полотенце.
        Мы разошлись. Он пошел налево, я направо. Только его мокрые кроссовки остались на коврике в прихожей. Через некоторое время мы встретились на кухне.
        - У тебя классно, - заметил он. - Вроде квартира небольшая, но места много.
        - Зеленый? - открыв шкафчик, спросила я.
        Он сел на стул.
        - Что?
        - Чай. Зеленый или черный?
        - Без разницы. Я всеядный.
        Теперь на мне надеты джинсы и футболка, а Миша оказался в неприглядном виде: на широкой груди намотано белое в мелкий цветочек полотенце, ноги босые, с волос все еще капает вода.
        Смешной. Всего месяц назад я терпеть его не могла, а теперь этот большой медведь сидит на моей кухне, совершенно безобидный, лохматый и скромно улыбается. Светлые кудри, карие глаза. Тетя Люба в миниатюре. Только характер мягкий.
        Черного чая в шкафу не оказалось. Давно я не была в магазине. За то в дальнем углу холодильника припасена баночка красной икры, еще я достала финские галеты, сливочное масло и…
        - Хочешь вино? - предложила я. - Есть бутылка чилийского красного.
        - Я бы не отказался, - взбодрился Миша. - Очень замерз.
        - Ты за рулем?
        - За рулем. Но, черт, с ним! Выпью немного, чтобы кровь разогнать. А тебе можно?
        - Мой папа при простуде всегда пьет горячее красное вино. Может, и мне станет лучше?
        - Я так лечился перед свадьбой. - Пока я резала бутерброды, Миша открыл бутылку. - Конечно, не этим, а водкой. Но, думаю, эффект одинаковый. Тогда я сильно простыл: температура под сорок, из носа текло. А утром свадьба. Мама дала мне все, что только было дома в аптечке. Ничего не помогло. Тогда отец налил мне стакан водки. Сначала погрел, потом добавил ложку соли и черного перца. Я был молодым мальчишкой, и этот стакан горячей водки сбил с ног. Голову снесло. Я уснул, как убитый. Лиза, говорят, всю ночь не могла сомкнуть глаз, а я даже не помнил, как лег в кровать. Раз! И проснулся в девять часов утра. А в одиннадцать в ЗАГС! Вскочил, быстро умылся, надел костюм и поехал за невестой. Только вечером, когда мы сидели в ресторане за столом, я вспомнил о простуде. Она прошла. Ни следа не осталось, будто и не болел.
        Мы чокнулись. Без тоста, без лишних слов выпили все до капли, и только потом принялись за бутерброды. Миша согрелся. Кровь закипела, щеки вспыхнули ярким румянцем. У меня пробило нос, стало легче дышать.
        - Вкусные, - промычал он, тщательно запихивая галеты в рот. - Это ты из дома привезла икру?
        - Да, ты что! Финская.
        - А-а. Я и смотрю, что вкусная.
        - А вино из дома.
        - Оно же чилийское?
        - Но купила я его в Германии.
        - И везла оттуда?
        - Взяла одну бутылку для особого случая.
        Миша чуть не подавился бутербродом. Потом и до меня дошло.
        - Я у тебя первый гость?
        Это прозвучало как: «Я у тебя первый мужчина в жизни?»
        - Первый? - Тоже покраснела я. - Нет. Вера приходила и Антонина Павловна. Ты уже третий.
        - А твой парень?
        - Какой парень? У меня никого нет.
        - А Соколов? Ты сама говорила, что пойдешь с ним на свидание.
        - Алик - не мой парень.
        - Ничего не понял. - Тряхнув головой, он долил вина в бокалы. - Давай, за понимание.
        - Давай.
        И мы дали. Снова выпили до дна и заели красной икрой.
        - А зачем ты пускаешь в дом старуху? - спросил Миша.
        - Какую старуху?
        - Ну, эту. Бухгалтершу. Ты думаешь, она тебе подруга? Нет. Она - правая рука Соколова, верный товарищ и преданный работник. Не забывай, Антонина Павловна знает босса дольше, чем мы с тобой живем на этом свете. Они вместе построили бизнес, вместе получали первую прибыль, вместе отмывали деньги. Она тот еще махинатор. Соколов без нее не создал бы такую империю. Ты знала, что ее доход за прошлый год превысил доход владельца деревоперерабатывающего завода? Она одна из богатейших людей страны. У нее есть недвижимость в Европе, сын учился в Лондоне, внучка со своей семьей переехала в Нью-Йорк. Эта она только притворяется милой старушкой.
        - И что? Я тоже не из бедных. Теперь и мне нельзя общаться с простыми людьми?
        - Она не простой человек.
        - Ты ошибаешься. Она вместе с нами идет до метро после работы, а потом ее встречает сын на машине.
        - Ой! Ну, Маша, ты даешь! У Антонины Павловной есть личный водитель. Она вам по ушам ездит, а вы верите.
        - И что?
        - А то, что она не просто так вертится возле тебя. Ее подослали. Я и Верке это же сказал, но она не верит. Вы, как две наивные овечки, преданно заглядываете ей в рот и делитесь секретами. А она тут же все несет наверх, в Башню, и выкладывает боссу.
        - Александр Иванович знает про меня все! Что ему может рассказать Антонина Павловна? У меня нет секретов. У Веры - есть, а мне скрывать нечего.
        - Какие у Веры секреты?
        - Их много! - возмущенно воскликнула я. - Они постоянно шушукаются у меня за спиной.
        - Ты говоришь про Карину?
        - Карина - самый большой секрет. Я не знаю, рассказала ли она Антонине Павловной, кто отец ее ребенка. Но у них есть тайны. Иногда меня это так бесит!
        Вино - страшная штука! Стоит его пригубить, как изо рта лезет всякая чушь. Несет до конца, и невозможно остановиться.
        - Вера наивная, - заступился он за сестру. - Тридцать лет, а все ждет принца.
        - Мы все мечтаем о принце, - призналась я.
        - Зачем он нужен? Что вам женщинам не хватает? Принцы - избалованные, нежные мальчики, мечтающие о дорогих машинах. Такие не смогут защитить девушку, содержать семью, построить дом, воспитать детей. Они сами еще маленькие дети, привыкшие, что родители вытащат их из любой передряги. Возьми, например, того же Соколова. Он до сих пор развлекается, чудит со своим Данилой. Хотя тот женат и скоро станет отцом. Ты недавно в нашей компании, а я знаю эту парочку уже несколько лет. Что они творили в прошлом году - жуть! Александр приперся в офис в блестящем платье, а Даниле пришлось за него отвечать, так как внука директора не накажешь. Потом они вместе залезли в бассейн во внутреннем дворе. Видела там такой фонтан, а рядом небольшая чаша с мутной водой? Кто-то с ними поспорил, Алик вроде был в стороне, а Данила пошел напролом. Проиграли, и вместе полезли в воду прямо в костюмах и ботинках, собрали толпу зевак. А еще был случай, в прошлый Новый Год, на корпоративе Соколову-младшему доверили произнести тост для сотрудников компании. Написали текст, сунули бумажку в руку, а он начал читать стихи. Да ладно бы
в тему, а то пошел совсем в другую степь. Про лето, про ромашки, и всякую ерунду. Ему похлопали, ради приличия, а потом долго обсуждали странное поведение нашего генерального директора.
        - Разве он генеральный директор?
        - Хрен его знает. Есть ли у него вообще должность?
        - А какое он рассказывал стихотворение? Помнишь?
        - Помню отрывок. Раньше я его знал весь, но сейчас забыл.
        - Расскажи хоть немного.
        Прикрыв глаза, Миша обхватил пальцами бокал вина, собрался с мыслями и тихо заговорил:
        «Рассвет приходит к тем, кто был в пути,
        Не зная ни усталости, ни лени.
        Кто, обессилев, падал на колени,
        Но поднимался, продолжал идти…
        И, зажимая волю в кулаки,
        Вдруг находил ромашковое поле,
        И, задыхаясь от щемящей боли,
        Свои ладони прятал в лепестки!
        К тем кто, похоронив свои мечты,
        И, помянув их, устремлялся дальше.
        Кто смог среди предательства и фальша,
        Не растерять душевной чистоты!
        Нечаянно в небесной синеве,
        Вдруг распахнуться солнечные двери.
        Рассвет приходит к тем, кто верил в свет.
        Абсурдно, до последнего. Но - верил!»
        Пока он рассказывал, я тоже закрыла глаза и мысленно повторила каждую строчку. Красиво, но совсем не подходит Алику. Я вижу его с другой стороны, не так глубоко.
        - А ты говоришь, что все принцы - глупые мальчишки.
        - Принцев не бывает, - твердо сказал Миша. - И сказочные истории, описанные в книжках, тоже не существуют. Их выдумывают, такие же мечтательницы как ты.
        - Я видела чудеса.
        - Да, ладно!
        - Правда, - серьезным тоном подтвердила я. - У моей мамы есть приятельница. Аманда. Некрасивая женщина, но очень умная, добрая. Когда-то она вышла замуж за одного парня, прожила с ним пять лет. Потом ей поставили диагноз - детей не будет. И муж исчез. Мало того, что бросил, так еще оставил ей долги за квартиру. Прошло десять лет, Аманда заняла хорошую должность в рекламном агентстве. Жизнь текла без особых происшествий: дом, работа, поездки к морю, воскресные ужины с родителями, редкие посиделки в баре с друзьями. Я часто видела ее с мамой. Веселая, ухоженная, прекрасная женщина, но несчастная. Были мужчины, но все почему-то пользовались ее добротой, а со временем исчезали. Так она жила и жила, пока в один прекрасный день на ее страничку в интернете не постучался мужчина. Лысый, не молодой. Она приняла его в друзья. Оказалось, это ее одноклассник. Когда-то, в старших классах, он ухаживал за ней, но она предпочла другого парня. Прошло время, и этот мужчина уехал в другую страну. Он был военным, сейчас - вдовец с двумя детьми. Однажды я шла по торговому центру, и вдруг незнакомая женщина окликнула
меня: «Мария!». Я смотрю и не понимаю - кто это? Шикарная, рыжая, глаза светятся, на плечах норковое манто. Я бы никогда не догадалась, что это Аманда. Та самая невзрачная, серая мышка. Оказалось, она вышла замуж за своего бывшего возлюбленного, теперь живет в Париже и воспитывает его двух дочерей.
        - И это было на самом деле? - усомнился Миша, а у самого глаза светятся.
        - Конечно! Я сама, лично, ее знаю!
        - Вдруг она несчастлива с ним? Встретила принца, а он не тот, кого она знала в молодости.
        - Это не важно! - разошлась я. - Главное, она его встретила!
        - Может и так.
        В белом полотенце он выглядит нелепо: в руке бокал вина, огромные пятки спрятаны под стул, золотистые кудри высохли и упали волной на лоб.
        До сих пор не верится, что я впустила в свой дом мужчину. Да еще женатого. Миша старше меня на десять лет, но я не чувствую разницы в возрасте. Сегодня он - мальчишка, а не занудный программист.
        - Будешь? - спросил Миша, протянув мне банан.
        - Буду. Я голодная как зверь.
        - Это с вина.
        Оно такое. Появился аппетит, пробило на откровенность.
        - Тебе не кажется, что Вера до сих пор любит Юру? - выдала я.
        - Вряд ли. Юрка женат.
        - Они часами общаются по телефону.
        - До свадьбы они были друзьями, а когда поженились, стали сожителями. Так происходит у всех.
        - У всех?
        - Раньше мы с Лизой всю ночь разговаривали, не могли остановиться. Я думал, так будет всегда. А сейчас мы даже не спим в одной кровати.
        - Почему?
        - Там все время кто-то лежит. Или Витька, или Катюшка. Мне не хватает места.
        - А кто из вас хотел столько детей?
        - Она говорит, что я.
        - А на самом деле?
        - Я мечтал о сыне. Потом родился еще один. Лиза, чтобы не работать, пошла, получать второе образование. Ну, понимаешь?
        - Она не хочет работать?
        - Не хочет. Сначала сидела с мальчиками, потом они пошли в школу, и она снова забеременела. Самое противное, что она всем говорит, будто я просил ее, родить мне дочку. Но, это не так! - по-доброму сказал он. - А что будет потом? Сейчас Катя подрастет, пойдет в детский сад, и Лиза снова заговорит о ребенке?
        - Ей так нравится рожать? Зачем столько детей? Их же надо воспитывать.
        - Вот именно! И кормить!
        - Страшное дело.
        Жалко его. И Лизу жалко. Ей надо было выходить замуж за миллионера, а не за обычного парня, которому трудно поднять целый детский сад.
        Мы опустошили бутылку вина. Время десять часов. Миша не собирается уходить, и я не хочу оставаться одна. Даже сообщение, прилетевшее на телефон от Алика, не заинтересовало. Пусть подождет. Сегодня я пьяная и открытая к общению.
        - А какие у тебя планы на будущее?
        Немного освоившись на чужой кухне, Миша решил сварить кофе. Пока я доедала последний бутерброд, он достал из шкафчика турку. При этом пару раз ударился головой об подвесную полку.
        - Я хочу выйти замуж.
        Он повернулся.
        - Зачем? Ты еще молодая.
        - Мне двадцать пять.
        - Уже?
        - Ага. Большая девочка.
        Он налил крепкий кофе в кружки. На его телефон пришло сообщение. Я подумала, он сейчас уйдет. Прочитает, что написала жена и сразу исчезнет.
        - У тебя есть отвертка?
        - Что?
        Моя пьяная голова не сразу поняла вопрос.
        - У тебя шкаф сломан, в ванной кран течет.
        - Он давно течет.
        - И что, некому сделать?
        - Некому, - опустив глаза в пол, ответила я. - У меня здесь никого нет.
        - Я сейчас сбегаю вниз, принесу инструменты и все починю.
        И починил. Все! Шкаф, кран, подтянул петли на двери. В его волшебном сундуке нашлись разные отвертки, резиновые прокладки, шурупы. Он прошелся по всей квартире, заглянул в каждый угол, проверил лампочки в светильниках. В ванной обработал швы каким-то клеем.
        - Это герметик, - сказал он. - Теперь плесени не будет.
        - Спасибо.
        К этому времени мы полностью протрезвели. Он, как стеклышко. А меня немного мотает, но мысли светлые.
        - Ладно, - сказал он, взглянув на часы. - Мне пора. У тебя остался мой номер?
        - Я записала.
        - Тогда, звони, если что.
        - Спасибо, - еще раз повторила я.
        Он ушел. Вот так просто. Посидел, поел, потом переоделся в свою мокрую одежду и сделал то, чего должен делать любой нормальный мужик. Помог девушке.
        Только утром я прочитала сообщение от Алика.
        «Завтра еду в одно место. Тут недалеко. Покажу тебе имение графа. Хочешь?»
        Это уже сегодня! Я набрала его номер.
        - Да.
        - Хочу! - крикнула я. - А когда?
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Отлично!
        - Я заеду за тобой через два часа.
        И положил трубку.
        Ровно в десять часов я вышла на улицу. К дому подъехала спортивная машина.
        Сегодня Алик выглядит лучше меня. Нет строгого костюма и прилизанной челки. Я успела только умыться, чуть подкрасить губы. Надела джинсы, рубашку, и не забыла про кружевное нижнее белье.
        - Садись.
        Соблюдая правила приличия, он открыл мне дверку. Только руку не подал.
        Я села.
        Тонкая ткань на брюках обтянула его длинные ноги. Я не хотела смотреть на него, но не получилось. Он так близко, что я чувствую запах сигарет, которые он курит, вижу мелкие волоски на руках, родинку на щеке, каждую веснушку на носу, слышу, как он дышит.
        - Куда мы едем? - отвернулась я. Не стоит, так откровенно таращиться на синяк на его щеке.
        - В Карелию.
        - Это далеко. Ты сегодня не работаешь?
        - Я как раз еду по работе. А ты все еще на больничном?
        - Завтра выписываюсь.
        Через полчаса мы выехали из города. Тяжелая машина прибавила ход и понеслась по трассе, издавая приятный урчащий звук. Время. Оно тоже понеслось вперед, оставив позади прошлую жизнь. Именно в этот момент я поняла - все изменилось. Алик рядом, везет меня в неизвестном направлении и загадочно улыбается.
        Он курит, хотя я не привыкла к запаху табака. Слушает рок, который я никогда не любила. Молчит, когда нужно говорить. Пьет воду, а мне не предлагает.
        Такой он. Соколов-младший. Александр. Мой Алик.
        Первые сто километров пролетели как один миг, а уже через три часа голова начала гудеть от громкой музыки.
        - Можно остановиться? - попросила я.
        - Устала? Потерпи, осталось совсем чуть-чуть.
        На перекрестке мы свернули на проселочную дорогу и оказались в дремучем лесу.
        Я приоткрыла окно и вдохнула свежий воздух. Мохнатые ели прикрыли небо своими мощными темно-зелеными лапами.
        - Мы заблудились?
        - Не волнуйся, я знаю дорогу.
        База, на которую мы приехали, спряталась у реки. Здесь нет населенных пунктов и нормальных дорог. За то тишина и природа.
        Алик припарковал машину у деревянного забора, мы еще немного посидели, огляделись по сторонам. Ни души. Только собака вертится у ворот.
        - Я ненадолго зайду, а ты погуляй. - Алик открыл дверцу. - Не бойся, здесь никого нет.
        - Что мне тут делать? - забеспокоилась я.
        - Сходи к реке. Там дальше за поворотом красивый лес.
        - Нет, Алик. Я боюсь одна уходить в лес.
        - Что тут страшного?
        - Я плохо ориентируюсь в незнакомой местности. А вдруг тут бродят волки или лоси? Возьми меня с собой.
        - Маш, посиди в машине. Я схожу на десять минут, - раздраженно сказал он.
        - Я посижу на лавочке.
        - Иди.
        Его действительно не было десять минут. Я все это время сидела на одном месте, боясь сдвинуться хоть на сантиметр. Не страшно, красиво. Виды завораживают, но я ничего не воспринимаю, словно меня кто-то заколдовал. Эти места непривычны взору человека, прожившего в средней полосе.
        - Как много красок, - послышался голос Алика у меня за спиной.
        - Где? - прищурив глаза, спросила я.
        Все однообразно.
        - Мне нравятся персиковые оттенки, отражающиеся в прозрачной воде, и голубое небо. Сосны, туман. Здесь особые туманы. Низкие, тяжелые, кверху поднимаются тонкой вуалью. Трудно различить, где заканчивается озеро. Оно перемешалось с розовым песком на склонах.
        - А что там на деревьях? Черное.
        - Тетерева сидят на вершинах болотных сосенок.
        - Впервые вижу этих птиц. Огромные!
        Алик сел на лавочку. Мой нос уловил терпкий запах сигарет. Много курит. За сегодняшний день ушла целая пачка.
        - Ты давно куришь? - спросила я.
        - А?
        Его синий взгляд устремился вдаль. Туда, где сосны касаются макушками розовых облаков.
        - Когда мы поедем?
        - Куда?
        - Ты хотел показать мне имение графа.
        - Я?
        - Алик.
        Он далеко от меня. И мысли, и тело. Тонкие пальцы, сцепленные в замок, послушно лежат на коленях. Спина прямая, плечи расслаблены. Ветер треплет шелковые волосы.
        Меня заинтересовали его волосы. Блестящие, черные. Интересно, чем он их моет? Как укладывает? Где стрижется? Все в нем идеально и просто. Природа наградила шармом, но не дала яркой красоты. Нежные губы, точеный нос, широкие брови, уши идеальной формы. Хорошая кожа, но в некоторых местах осталось раздражение от бритвы.
        - Откуда у тебя синяк? - снова пристала я, когда он наконец-то ожил и вынул сигарету из новой пачки. - Ты ударился в бассейне?
        - Нет.
        - А где?
        - Нигде. Сам появился.
        - Так не бывает, - настойчиво проговорила я. - У тебя уже не первый синяк на лице.
        - Откуда ты знаешь? - скривил тонкие губы он.
        - Я видела.
        - И что?
        - Значит, каждый раз ты ударяешься об одно и то же место.
        Я хотела удивить его своей проницательностью, но он удивил меня еще больше.
        - Или меня ударяют по одному и тому же месту.
        - Что? Как это? Тебя ударили?
        - Возможно, - равнодушно ответил он. - А тебя когда-нибудь били?
        - Ни разу!
        - Везет.
        - Кто тебя бьет, Алик?
        - Да так. Какое тебе дело?
        Снова фантазирует?
        - Ты можешь мне доверять.
        - Ты все равно не поверишь.
        - Почему?
        - Не знаю. - Пожал он плечами.
        - Скажи. Кто тебя ударил?
        Выкинув окурок в урну, он повернулся ко мне всем телом. Заглянул в глаза и ответил:
        - Бабушка. Меня бьет бабушка.
        - За что? - еле сдержав улыбку, спросила я. - Ты не выучил уроки или разбил машину, когда парковался у дома?
        - Я обидел тебя.
        - Меня?
        - Ты не приехала в прошлый выходной к нам на пикник. Бабушка сказала, что это из-за меня.
        - Конечно, из-за тебя! Ты показывал мне порно и вешал лапшу на уши. А я, идиотка, верила в твои сказки!
        - Ты сама виновата!
        - В чем? - возмущенно развела я руками. - Ты врешь, а я виновата?
        - Меня ударили из-за тебя. Подумаешь, приврал немного. Зачем сразу бабке жаловаться? Если ты будешь рассказывать ей все, то на мне не останется живого места.
        Я схватилась за голову. Можно поверить во что угодно, но зачем наговаривать про милую старушку? Это же его родная бабушка!
        - Поехали отсюда, - вскочив на ноги, сказала я. - Мне не нравится это озеро.
        Он тоже встал. Я еще раз взглянула на лес. Неправда. Нравится. Неземная красота. Нереальная, не похожая ни на что. Она такая же неприступная, как Алик. Холодная, но притягательная.
        Когда я чувствую себя ненужной, то сразу вспоминаю про мост в Гондурасе. Он огромный и совершенно новый, построенный для переправы через реку. Во время урагана Митч, русло реки сдвинулось в сторону, и теперь мост стоит на суше, брошенный и никому не нужный.
        На сей раз Алик не включил музыку в машине. Открыл окна, чтобы впустить свежий лесной воздух, и медленно поехал по песчаной дороге.
        - Где мы? - встрепенулась я, когда впереди показался высокий каменный забор.
        - Это старый замок. Про него давно забыли, и на карте его не найдешь.
        - А ты откуда знаешь про него?
        - Меня сюда привозил отец, когда я был совсем маленьким. Раньше здесь собирались панки и разные неформалы.
        - Кто такие панки?
        - Это те, что с гребнем на башке.
        - А! Рокеры?
        - Нет, панки. Неужели ты не знаешь?
        - Не знаю.
        Мы остановились возле разрушенного дома. Трудно назвать это строение - имением или дворцом. Стен почти не осталось, лестница, повисшая в воздухе, давно сгнила. Под потолком летаю маленькие птички, построившие гнезда в огромных щелях.
        Я зашла в дом, подняла голову. Раньше здесь было красиво. Архитектура восемнадцатого века, натуральное дерево, позолота. В голове сразу же всплыли образы: вензеля по краям балок, парчовые шторы, стены, отделанные слоновой костью, изысканная мебель французской работы, персидские ковры на полу, большой камин в углу уютного зала.
        - Здесь жил граф, - дотронувшись указательным пальцем до дверного косяка, загадочно сказал Алик. - Он женился на прекрасной молодой девушке по имени Анна. Ей было восемнадцать, а ему сорок пять. Свадьба по принуждению. Его заставили банкиры, так как невеста богатая. А ее отдали за громкий титул жениха. Жили они два года, потом родился сын. Все бы ничего, но девушка влюбилась в одного парня, живущего в соседнем городке. Там за болотами. Муж узнал, но не выгнал ее. Оставил дома и велел, заниматься воспитанием ребенка. Она согласилась. Мучилась, терпела. Пришла осень, и в имение приехали торговцы. Привезли шелка, нити. В одном из торговцев девушка узнала своего возлюбленного. Он предложил ей, уехать на край света и никогда не возвращаться на родину. Она согласилась, и он дал ей время два дня. «Если ты не придешь ко мне, то я женюсь на дочке фермера» - так он сказал. Девушка, недолго думая, вечером того же дня собрала узелок и пошла в комнату сына. Ребенок крепко спал. Она закутала его в одеяло и ушла из замка. Утром граф не нашел во дворце свою жену и сына, они как сквозь землю провалилась. Прошло
два дня. В округе земля зыбкая, кругом болота, да бродят дикие звери. В соседнем городке состоялась свадьба. Жених не дождался своей девушки и отдал сердце фермерской дочери. Граф приехал на торжество. Посмотрел, потужил, а потом вернулся домой. Через месяц, когда земля покрылась первым снегом, объявилась Анна. Одна. Ребенок замерз в лесу и погиб от волчьих когтей. Сама девушка пострадала, но осталась жива. Одна нога не двигается, прекрасное лицо обезобразил шрам. Молодой парень, так долго оплакивающий свою возлюбленную, отказался от калеки. Сказал, что теперь женат и закрыл перед Анной дверь. Она снова подалась в лес. Кому нужна непутевая женщина? Только диким животным да лесным духам. Долго девушка бродила по заснеженным тропам, оплакивала сына, молила Бога. К середине зимы дошла до замка. Граф встретил ее с соболиной шубой. «Где наш сын, Анна?»: - спросил он. А она только кутается в меха, да плачет. Тогда он снова задал вопрос: «Ты счастлива, Анна?». Она пожала плечами. «Стоила твоя страсть жизни сына?» И только после этих слов, она упала перед ним на колени.
        - Он простил ее?
        - Они прожили вместе всю жизнь.
        - У них были еще дети?
        - Два сына и красавица дочь. Вера. В первой половине двадцатого века ее имя украшало вывески всех театров города.
        - Она стала актрисой?
        - Она пела.
        - Почему граф простил жену? Она была калекой.
        - Любовь. Он любил ее больше жизни.
        Вроде обычная история, но меня она сильно взволновала. Как же так? Они женились не по любви, а прожили долго и счастливо.
        - В чем здесь секрет? - решила я узнать его мнение.
        - Нет никакого секрета, - улыбнулся Алик. - Здесь только одна истина.
        - Какая?
        - Не нужно гнаться за мечтой в соседний городок. Счастье всегда рядом. Только нужно его почувствовать.
        На что он намекает? На нас? Сейчас мы рядом, и родители хотят нас поженить.
        Я восприняла его слова по-своему.
        - Алик, я тебе нравлюсь?
        От неожиданности, он уронил сигарету на землю. Пепел разлетелся в разные стороны, окутав древние камни серой пылью.
        - Я говорил не про это.
        - Нет?
        Мне стало стыдно. Снова я - мост, никому не нужный, забытый в далеком Гондурасе.
        Слезы подступили к глазам.
        - Зачем ты меня сюда привез? - прохрипела я, еле сдерживая рыдания.
        - Маш, ты чего? Не надо.
        Даже старые стены пожалели меня, а он стоит и не шевелится. Спрятал руки за спину.
        Тогда я сделала первый шаг. Пусть неправильно, за то честно. Я люблю его и не боюсь показать чувства.
        Сорвавшись с места, я прошла через всю комнату и оказалась рядом с Аликом. Он отпрянул назад, а через секунду протянул руку и схватил меня за рубашку. Губы соединились. Прижались и замерли. Он дышит мне в рот, тяжело и часто, как будто пробежал вокруг дома. Я обняла его за шею.
        Мое сознание вернулось через несколько минут. Мы не целуемся, стоим, прижавшись, друг к другу. На его идеальном теле остались только трусы в полоску, я совершенно голая.
        - Ты, правда, этого хочешь? - спросил он.
        Откуда я знаю? Что происходит? Когда мы разделись? Неужели так будет всегда? Ноги ватные, по спине бегают мурашки.
        Оказалось, это только начало. Жизнь - не сказка. Все, что начинается с волшебства, потом превращается в голую правду. Моя сказка обернулась разочарованием. Боль, неприятные ощущения, кругом грязь, а еще от него воняет перегаром.
        - Как ты?
        Мой бледный вид испугал Алика. Он заметил кровь у меня на ноге.
        - Нормально, - чужим голосом ответила я. - Здесь есть вода?
        - Сейчас принесу влажные салфетки. Только не падай. Ладно?
        - Не волнуйся, не упаду.
        Выскользнув на улицу, он побежал к машине. Я вижу его голое тело.
        Как же мне плохо. Во рту горечь, живот вот-вот разорвется на части. Секс - ужасная штука. Пахнет ромашками и табаком. А все начиналось так красиво…
        Алик вернулся с бутылкой воды и упаковкой антибактериальных салфеток. От холода на руках волосы встали дыбом. Глаза светятся, губы дрожат. Только сейчас я заметила на его плечах красные воспаленные прыщи. Грудь гладкая, два шрама: один в области сердца, другой, более свежий, от аппендицита. Кожа смуглая, соски темные.
        Его тело не вызвало у меня восхищения. В одежде он казался совсем другим. Хотелось поцеловать, дотронуться. А теперь… Кроме отвращения ничего не осталось.
        - Тебе помочь? - предложил он.
        - Не надо. Я сама.
        Пока я доставала из упаковки одну салфетку за другой, он успел надеть трусы. Снова взглянул на меня.
        - Ты бледная.
        - Все нормально.
        - Я не хотел, Маш. Вернее, хотел, но не думал, что тебе будет больно.
        - Это у всех так?
        - Откуда я знаю. Наверное. У меня еще не было… Ну… таких, как ты.
        - Алик, - заплакала я, бросив салфетки на землю. - Ты женишься на мне? Я же ни разу… Понимаешь? Так ждала, думала после свадьбы, а тут… Не принимай меня за шлюху. Ты мне очень нравишься.
        - Дуреха! - встрепенулся он. Забыл о брюках, которые держал в руке, и обнял меня за плечи. - Ты не шлюха. Разве я так могу подумать?
        - Ты не бросишь меня?
        Он с силой выдохнул мне в макушку. Я прижалась к его груди.
        - Куда я денусь?
        - Я люблю тебя.
        - Это хорошо, - прошептал он. - Хоть кто-нибудь.
        - Тебя никто не любит?
        - Мне никто об этом не говорил.
        Его кожа не пахнет табаком, но почему-то у меня во рту остался этот неприятный вкус. Надеюсь, в следующий раз у нас все будет по-другому.
        Прошло буквально пять минут, и я снова не могу оторвать от него взгляд. Любимый, а теперь еще и родной. Мой. Только мой. Мужчина, которого ждала и которому отдала все самое ценное: душу, сердце, мысли. Тело.
        Через два месяца мы сыграли свадьбу. Мама с Виолеттой Филипповной подсуетились: взвалили на свои хрупкие плечи все приготовления к грандиозному празднику.
        Время пролетело мгновенно. Не успели мы вернуться домой после той поездки, как все вокруг заговорили о свадьбе. Алик не смог скрыть от деда правду, я тоже рассказала своим родителям о содеянном. Так и понеслось.
        Торжество было великолепным. Много гостей, много подарков. Приехали мои братья и бабушка с Украины. У Алика на свадьбе было больше друзей, чем родственников. С моей стороны пришла только Антонина Павловна.
        Впервые мы с Аликом поцеловались во время церемонии, когда солидная женщина в золотом платье объявила нас мужем и женой
        - Жених, можете поцеловать невесту.
        И он поцеловал, уже по-настоящему, а не так, как было в разрушенном замке.
        Следующие поцелуи были более скромными, но ночью он компенсировал мне все, чего недодал за последние месяцы.
        Брачная ночь! Самая восхитительная ночь в моей жизни. Шикарный отель, огромная кровать, шелковое белье, холодное шампанское, и великолепный мужчина, подаривший целый букет эмоций и воспоминаний на долгие годы. Потом было свадебное путешествие, ласковый океан, горячее солнце, никаких телефонов, никакой связи с материком. Только мы одни в уютном бунгало, посреди экзотической природы.
        Десять дней я просыпалась в объятьях мужа. Прекрасного мужчины, о котором мечтала последние полгода. Да, немного, но он первый. Незаменимый и самый любимый.
        До свадьбы была одна жизнь. Я ее уже не помню. А теперь ощущаю каждую минуту, каждую секунду, проведенную рядом с Аликом. Мы не заметили, как поженились, за то ощутили, как хорошо нам вместе. Вдвоем. Ему и мне. Мне и ему.
        После поездки, мы сразу же въехали в свою квартиру, подаренную на свадьбу Александром Ивановичем. Три просторные комнаты, кухня, гардеробная размером с футбольное поле. Прекрасный ремонт, мебель, посуда, постельное белье и полотенца. Все приготовили для нашего удобства. В довесок дали повара и помощницу по дому.
        Первые пять дней мы спали в одной кровати, потом я сбежала в соседнюю комнату, которая изначально была предназначена для нашего будущего ребенка, и обустроила там себе спальную. Алик не обиделся, а наоборот поддержал идею, жить в раздельных комнатах. Я привыкла к тишине, он храпит. Я допоздна читаю книги, он рано ложиться спать. Я открываю на ночь окно, он кутается с головой в одеяло и постоянно шмыгает носом.
        Вскоре, не успели мы обустроить быт и привыкнуть к новой квартире, как в нашей гостиной поселился Данила. Он поссорился со своей ворчливой женой и решил немного пожить у нас. Алик, как хороший муж, спросил у меня разрешения, я согласилась. И это «немного» растянулось на три месяца.
        Первое время меня удивляли отношения Алика с другом. Еще на свадьбе я заметила, как часто они обнимаются, ни на секунду не отходят друг от друга, смеются, что-то обсуждают. То Алик нежно шепчет Даниле на ушко, то Данила поцелует Алика в лоб. Вроде по-дружески, но очень странно. Самое непонятное для меня, что никто не видит в их отношениях ничего необычного. Как сказала Виолетта Филипповна, мальчики преданно любят друг друга с самого юного возраста. Они вместе оканчивали школу, вместе учились в университете, вместе занимались спортом.
        Только потом, когда Данила поселился у нас, я поняла, что снова попалась на удочку Алика. Такие у него шутки. Соколовы и их друзья давно привыкли к забавным выходкам этих двух хулиганов, а для меня и моих родственников было устроено настоящее шоу: с песнями, плясками, слезными поздравлениями и долгими проводами во взрослую жизнь.
        Ближе к лету Данила помирился с женой. Алик расстроился, но отпустил друга домой. Только с этого момента у нас началась семейная жизнь. Без сожителей, без спектаклей. Тихо, размеренно.
        Десять месяцев я не работала. Осень прошла в приготовлениях к свадьбе, потом мы с Аликом отдыхали на море, а зимой ездили в Германию к моим родителям. Весна выдалась трудная. Сначала я обустраивала наше гнездышко. Алик провел крупную сделку во Франции, а когда вернулся домой, сразу же слег с гнойной ангиной. Потом начались проблемы с желудком; после огромной дозы антибиотиков, организм не выдержал и дал сбой. Только летом Алик вернулся на работу. Я три месяца провела в доме за городом у Соколовых.
        В начале сентября позвонила мама. Мой старший брат женится.
        - Ты уедешь? - спросил Алик. - На сколько?
        - Ненадолго, - ответила я. - На пару недель, не больше. Маме нужна помощь.
        - То есть, ты сначала поедешь в Кельн, а потом уже в Австрию?
        - Наверное.
        Он прав, две недели слишком мало. Мы не успеем съездить к Валентину. Только в Кельне накопилось куча дел.
        - Почему он не женится дома? Его невеста тоже немка.
        - Она работает в Вене. И живут они тоже там.
        - Маш, я не смогу поехать туда в ноябре. У меня работа. Ты сама знаешь, сколько сил я потратил на этот объект.
        - Алик, - взмолилась я, - всего на два дня. Валентин - мой брат. Пожалуйста. Он обидеться.
        - Я его почти не знаю. Видел только на нашей свадьбе!
        - Я не могу поехать одна, - теперь я уже надавила.
        - Почему?
        - Как я появлюсь на свадьбе без мужа? Это неприлично!
        - Опять ты про приличия! Забудь об этом! Нельзя всю жизнь смотреть в чужой огород. Что скажут? Что подумают? Наплевать! Нужно делать так, как удобно. А не как выгодно кому-то! Я не брошу работу из-за твоих предрассудков.
        Впервые за десять месяцев он повысил на меня голос. Алик спокойный человек, редко выказывает эмоции.
        - И как быть? - Я смахнула со щеки слезу. - Что сказать маме с папой?
        - Машка. Девочка моя.
        Сердце дрогнуло. Последний раз я плакала, когда его положили в больницу.
        Обняв меня за плечи, он тяжело вздохнул.
        - Всего два дня, - прошептала я, уткнувшись лбом в его голое плечо.
        - Не могу обещать, - сухо проговорил он. - Посмотрим.
        - Ты останешься со мной?
        - Ты хочешь? А как же мой храп?
        - Я потерплю.
        Сегодня он пришел ко мне в гости, а вчера я заскочила в его комнату на часок.
        Так мы живем. Видимся только ночью. Он все время на работе, я целыми днями мотаюсь по магазинам с Виолеттой Филипповной. До сих пор обставляю квартиру нужными вещами.
        Теперь Соколовы стали моей семьей. Бабушка, дедушка, дяди, тети. Только родителей Алика я до сих пор не знаю. Их не было на свадьбе.
        И Веры тоже.
        Я обиделась на нее, когда она позвонила и сказала, что не будет моей свидетельницей. Якобы Аня заболела, а мама не может посидеть с ней. Чушь! Моя лучшая подруга и не пришла на свадьбу из-за простуды дочери!
        Приглашение, написанное специально для нее, до сих пор лежит у меня на комоде. И сегодня Алик впервые его заметил.
        - Вера Васильева, - прочитал он на конверте. - Кто это?
        Пока я убирала покрывало в шкаф, он развернул приглашение и, нахмурив брови, еще раз прочитал текст. Рука повисла в воздухе, он растерянно взглянул на меня через плечо.
        - Это моя подруга, - ответила я. - Вера, дочь Игоря Петровича.
        Он отвернулся. Плечи напряглись.
        - Откуда ты ее знаешь?
        - Она работает с нами, в договорном отделе. Ты ее ни разу не видел?
        - Нет, - тихо произнес он. - Я даже не знал, что у Игоря Петровича есть дочь.
        - У него еще сын. Миша. Он часто бывает с вами в курилки, только не курит. Такой большой, кудрявый.
        - Я его не знаю.
        - Как же? Он всегда стоит у входа.
        - Там много людей, я всех не помню. А кем он работает?
        - Он программист.
        - А!
        Конечно, он его не знает, в компании тысяча людей. Алик редко общается с подчиненными.
        В эту ночь он не притронулся ко мне, не поцеловал, не пожелал спокойной ночи. Отвернулся к стене и снова вздохнул. Ох, уж его вздохи! Ничего хорошего они не предвещают. Если Алик молчит, а он обычно всегда молчит, да еще вздыхает, то будут проблемы.
        Я не полезла к нему с расспросами, только обняла сзади и поцеловала в плечо.
        - Ты родишь мне сына? - вдруг спросил он, так и не повернувшись.
        - Ты хочешь, снова попробовать?
        - Может, теперь получится?
        - Может. Я не против.
        Прижав мою руку к своей груди, он придвинулся ближе. Я закинула ногу ему на бедро. Тепло, только он слишком худой и костлявый.
        - Алик.
        - У.
        - Я люблю тебя.
        - И я тебя.
        - Спокойной ночи.
        - Угу.
        Я уснула. А под утро услышала странные звуки. Кто-то плачет или стонет. Да так громко, что у меня от страха на руках волосы встали дыбом. В комнате темно, за окном льет дождь. Я прислушалась, на улице проехала машина; что-то холодное и липкое очутилось под моей рукой. Я привстала, включила светильник над кроватью.
        Это Алик издает странные звуки. Щеки бледные, волосы влажные от пота, тело дрожит, пальцы крепко вцепились в пуховую подушку.
        Снова заболел!
        Только я подумала об этом, как он закричал. Резко сел и открыл глаза.
        - Что с тобой?
        Он странно взглянул на меня. Не узнал.
        ***
        - Мерзкий мальчишка! Ты думал, если женился, то сбежал от меня? Нет! Я всегда буду рядом. И никто! Ты слышишь? Никто, никогда не заменит тебе родную бабушку! Ни одна проститутка не станет настоящим другом! Запомни!
        - Конечно…
        - Хватит, мямлить себе под нос. Говори громче, как мужчина, а не как жалкое ничтожество. Разве я тебя так учила, отвечать?
        - Бабушка.
        - Другое дело! - Махнув рукой, она села в кресло возле огромного окна. - Иди к деду. Он уже целый час тебя ждет. Надо же, Алик! Какой ты безответственный! Ничего не держишь в голове.
        - Прости. Я забыл…
        - Иди! - крикнула она. - Сейчас еще дед тебе мозги вправит!
        Дед хотя бы не кричит и не бьет. С другой стороны, лучше бы ударил один раз, чем будет неделю мучить нравоучениями.
        - Почему бабушка опять тобой недовольно? - с порога спросил дед. - Что на этот раз натворил?
        - Я забыл купить ей лекарство.
        - А голову не забыл? Тебе двадцать пять лет, Алик. Не стыдно? Как же ты будешь управлять компанией, если не помнишь даже мелочь?
        - Маша…
        - При чем здесь Маша? Мы говорим о тебе, а не о девочке. Когда ты научишься, управлять своим временем, совмещать личную жизнь и важные дела? Если не умеешь работать - сиди дома и развлекайся с молодой женушкой.
        - Я…
        - Это все оправдания, Александр! Будь мужчиной! Бабушка выкормила тебя, вытащила с того света, а ты не можешь купить таблетки! Стыд! Иди и извинись перед ней.
        - Я уже…
        - Этого мало.
        Он делает вид, что не замечает кровь у меня на лице. Снова эта ведьма распускала руки. Мой нос давно превратился в грушу для битья.
        - Расскажи мне, что вы думаете о детях? - уже более спокойно спросил дед. - Долго будете тянуть с этим делом? Десять месяцев женаты, а я до сих пор не вижу результата. Настоящему мужчине нужен сын. У меня их три, и тебе пора обзавестись наследником. Или у вас проблемы?
        - Нет.
        - Ты точно в норме?
        - Точно.
        - А Маша, она уже оправилась после выкидыша?
        - Давно.
        - Запомни, Алик, не стоит рассказывать ей о своих болячках. Это в детстве ты переболел всем, чем только можно, а сейчас вполне можешь создать что-то существенное. Хотя… - Он оглядел меня с головы до ног. - Тебе нужно еще подлечиться. Что-то вид у тебя не здоровый, ангина видимо подкосила. Так что у вас с Машей?
        - Ничего…
        - Что значит - ничего?! Она твоя жена. Спи с ней, люби, требуй! Ты - мужчина или нет?
        - Мужчина.
        - Иди отсюда. С глаз моих долой. Мужчина! - усмехнулся он. - Мальчишка, а не мужчина! Дорасти до него сначала.
        Я пошел к двери.
        - Алик? - окликнул меня дед.
        - У?
        - Повернись и посмотри на меня.
        Голос стал теплее. Я повернулся.
        - Ты помнишь главное слово?
        - Надо.
        - Молодец. Помни о нем.
        В нашей семье нет слов «не могу», «не хочу», есть только слово «надо». И меня к нему приучали с детства. Как собачонку дрессировали, натаскивали, иногда били за непонимание, иногда кидали косточку.
        - Ты же не хочешь, стать таким, как твой отец?
        - Нет.
        - Тогда старайся не упасть на дно, всегда включай голову. Она тебе дана не только для красоты.
        - Хорошо.
        - И не опускай глаза. Всегда смотри прямо на собеседника.
        Я поднял голову. То, что он увидел, его не обрадовало. Хотя я очень старался, скрыть свои чувства к нему.
        Дед редко повышает на меня голос. Сегодня видно не в настроении, или на работе проблемы. С самого рождения я был его любимчиком, не таким как остальные внуки. Он считал меня особенным. Баловал, покупал дорогие игрушки, модную одежду, не скупился на репетиторов. Даже когда я жил с родителями, он всегда пытался вытащить меня в «свет». Говорил, что нашим миром правят красивые люди.
        Ребенком я действительно был красивым. Даже слишком миловидным, с правильными чертами лица. Однажды, лет в пятнадцать, ко мне в торговом центре подошел мужчина, протянул визитку и сказал: «Мир моды ждет тебя, парень». Потом, на втором курсе университета, меня нашла через соцсети одна известная женщина-фотограф. Увидела снимки, где я был на соревнованиях по плаванью, стоял в шортах в строю с другими спортсменами. Мою тощую фигуру оценили профессиональным взглядом и пригласили на работу без проб и собеседования. Фотографов привлекала не моя внешность, а глаза. «Необычный разрез, - как сказал один из них - Взгляд упрямый, с поволокой, но в то же время наивный и чистый».
        Чистый? Если бы они знали, что твориться у меня внутри. Да еще и наивный! Никогда я не был наивным. И добрым.
        Единственный человек, кто видел меня настоящим, был и есть, по сей день, - Данила. Мой друг. С девятого класса мы вместе занимались плаваньем, играли в футбол, а потом поступили в университет. Он увлекся архитектурой, а я с детства болел математикой.
        Я не стесняюсь его и могу даже обнять. Для меня это важно. Телесный контакт - то чего детям дают родители. Мама считала, что мальчиков нельзя целовать. Папа ни разу за всю жизнь не похлопал меня по плечу, пальцем не притронулся. Бабушка с дедом обнимают, но редко. К ним я не особо тянусь.
        Однажды со школой мы поехали на соревнования в Грозный. В гостинице нас с Данилой поселили в разные номера. На тот момент мы еще не были друзьями. Я только пришел в новую школу, а он общался с другим мальчиком. В тот день наша команда проиграла. Мы устали, расстроились. Парни сразу разошлись по своим комнатам и уснули, а мы с Данилой долго сидели и разговаривали, обсуждали наше поражение. Почему не знаю, но так получилось, он сел рядом со мной на диван и положил руку мне на плечо. Я расслабился, а через пару минут полностью отключился. Вырубился! Упал головой ему на грудь и громко захрапел. Проснулись мы только к обеду.
        - Ты стонал ночью, - сказал Данила, убрав занемевшую руку с моего плеча. - Тебе что-то снилось?
        Я кое-как открыл глаза.
        - Этот проклятый заплыв.
        - Не переживай. В следующий раз мы выиграем.
        - Почему ты меня не разбудил?
        Мне стало стыдно. Он всю ночь сидел на диване и слушал мой храп.
        - Ты так устал.
        - Ты тоже.
        - Ерунда. Мне было удобно.
        С того самого дня, а вернее ночи, мы стали лучшими друзьями. Данила взял меня под свое сильное крыло, а я спрятался с головой. Так удобно. И мне, и ему. Даже сейчас, когда мы оба женились, наши отношения совсем не изменились. Его маленький сын - мой крестник, а Данила был свидетелем у меня на свадьбе.
        Сегодня, по привычки, я зашел к нему домой. После ссоры с бабкой настроение упало ниже плинтуса. Голова болит, из носа до сих пор течет кровь. Еще эти тени… Снова они пугают меня своим шуршанием. Только отворачиваюсь, как они взлетают вверх и кружатся над моей головой. «Ш-ш! Ш-ш!»
        - Что это? - нахмурив светлые брови, спросил Данила. - Вражеская пуля или боевым осколком зацепило?
        Не дожидаясь ответа, он полез в шкаф, достал аптечку и сел рядом со мной на стул. Аккуратно вытер ватным диском кровь с моего подбородка и снова спросил, только уже серьезно:
        - Даже женившись, ты так и не отделался от нее. Сколько она еще будет издеваться над тобой?
        - Всегда, - ответил я. - Пока жива.
        - Не морщись, - строго велел он. - Ты как маленький. Давно пора привыкнуть. Каждый раз лечу тебя, а ты кривишь лицо.
        - Издевательство.
        - Это еще что! Сейчас будет хуже.
        Ватный диск оказался у меня в носу, да так глубоко, что я чуть не задохнулся.
        - Извращенец.
        - А ты - мечта извращенца. Больно?
        - Больно. Только не здесь.
        - Снова сердце?
        - У меня все тело ноет.
        - Тебе надо обследоваться, салага. Так нельзя. В последнее время ты снова похудел.
        Три килограмма. Скоро я буду похож на сушеный урюк. Сморщенный и желтый.
        Другое дело Данила. Он всегда был крупным парнем, накаченным, высоким. А у меня до сих пор бараний вес. Даже мышечная масса не спасает, хотя всю жизнь занимаюсь спортом.
        - Бабка меня доконала. Разве люди живут так долго? Скажи, Данила, за что меня так Бог наказывает?
        - За твои черные мысли. А мог бы жить счастливо. Чего тебе не хватает, Алик? Красавица жена, деньги, работа. Только получай удовольствие, а ты все чего-то ждешь, вынашиваешь планы.
        - Удовольствие? В чем?
        - Как в чем? Ты живешь, как сыр в масле!
        - Надоело, - махнув рукой, я пересел на диван, - одно и то же. Каждый раз ты промываешь мне мозг. Не пора ли встать на мою сторону? Ты - мой друг, Данила.
        Последние слова я произнес тихо, чтобы его жена не услышала из соседней комнаты.
        - И ты - мой друг! - сказал он громко, не стесняясь. - Поэтому и промываю мозги. Ты сам знаешь, что играешь с огнем. Твой дед - опасный зверь. Хищник.
        - Я тоже не простак.
        - Ты наивный, салага. - Снисходительно улыбнулся он. - Ранимый и слишком уязвимый. Я столько лет тебя знаю. Много слов и никаких действий. Ты будешь плакать, когда твой дед умрет, а бабушке поставишь огромный памятник на самом дорогом кладбище и будешь каждый день приносить ей белые розы.
        - Не буду, - упрямо проговорил я.
        - Ты бы себя видел! Щеки надул, губки поджал. Ребенок! Подрасти немного.
        - Данила, я ненавижу их! - не обращая внимания на его издевки, горячо сказал я. - Посмотри на мое лицо! Знаешь, как больно, когда тебя бьют деревянным веером или телефоном по голове? А еще унижают. Ты не мужчина! Безответственный! Урод!
        - Прости, - тихо проговорил он. - Меня никогда не били.
        - Тебе повезло.
        - И тебе повезло.
        - Мне?
        - Теперь у тебя есть Маша. - Сказал он, и сам же засомневался. - Так ведь?
        - Я думал, она меня спасет. Но, ничего не вышло.
        - Мне казалось, ты ее любишь. Нет?
        - Я никого не люблю.
        - И меня? Вот это да! Я-то думал!
        - Прекрати. - Он заставил меня улыбнуться. - Мы сейчас одни, не обязательно лезть ко мне с поцелуями и сопливыми признаниями. Оставь это для публики.
        - Ладно, - согласился он. - Что у тебя случилось? Только не говори снова про свою бабушку. Это уже не интересно. Пройденная тема.
        - Вера.
        - Вера? Какая Вера?
        - Та самая.
        Он сразу догадался, про какую Веру идет речь.
        - Ты ее нашел?
        - А чего ее искать? Я знаю ее отца.
        - Тогда, чего ты о ней вспомнил?
        - Оказывается, она работает в нашей компании.
        - У нас? Где? Ты ее видел?
        - Еще не видел. Она дружит с Машей.
        - Так это та самая Вера, что приходит к нам перед обедом?
        - Она приходит к вам?
        От удивления, я свалился с дивана.
        - Раньше приходила, когда Маша работала. Но сейчас, я часто вижу ее в столовой. Такая, с темными волосами.
        - Угу.
        - Серые глаза?
        - Да, - затаив дыхание, прошептал я.
        - Это она? Точно? - усомнился он. - Ты в курсе, что она старше тебя? Причем, прилично, лет на десять.
        - Знаю.
        - И что?
        - Что?
        - Что ты хочешь делать?
        - Пока не решил.
        - Надеюсь, ты не станешь изменять жене? Старая любовь должна остаться в прошлом. Все давно закончилось, еще четыре года назад в Каннах. Раз она с тобой так поступила, то и ты не вспоминай о ней.
        - А что она сделала?
        - Бросила тебя! Разве ты сам не помнишь? Мало того, что она не поддержала тебя, так еще уехала, не черкнула пару слов, не попрощалась. У нее дети, Алик! Очнись! Зачем тебе приключения на голову? Машка гораздо лучше. Из приличной семьи, и сама девочка-колокольчик. - Обняв меня за плечи, Данила наклонился так близко, что я почувствовал его пульс под тонкой рубашкой. - Алик, друг. Ты знаешь, как я беспокоюсь за тебя. Ты мне не чужой. Брось все, забудь о своих дебильных предках, вырвись на свободу. Теперь у тебя есть жена, у нее братья, родители. Вот тебе и семья.
        - У нее тоже не самая лучшая семья. Знаешь, как они относятся к Маше? Она, бедная, боится даже иметь свое мнение, только кивает головой на любой вопрос и поддакивает. Со всем соглашается.
        - Тогда живите одни. Купите билет на самолет и рваните в Европу. У тебя хорошее образование, небольшой, но есть опыт в работе. В конце-концов - голова! Твои мозги стоят больших денег!
        - Начать с нуля? Ты с дуба упал? Сколько лет потребуется, чтобы купить жилье в Европе, машину?
        - Забудь про все! Машина, квартира, тряпки - все будет. Не скоро, но будет!
        - Нет, - твердо сказал я. - У меня уже все есть.
        - У тебя?
        - Да. Все, что есть у моей семьи - принадлежит мне!
        - Ты не один. К тому же, бабка тебя не любит.
        - С чего ты это взял?
        - Она бьет тебя!
        - Она всех била: и Андрея, и его детей. Только моей Юльке ни разу не прилетало. Она никогда не оставалась у бабушки на ночь.
        - Но, сейчас она никого не бьет, только тебя.
        - Потому, что я единственный, кто жил с ними. Андрей давно женат, а его дети были под присмотром матери. Оля всегда их защищала.
        - Чего ты ждешь, Алик? - прямо спросил меня Данила. - Когда она убьет тебя?
        - Не знаю.
        - Очнись, салага! Тебе не пятнадцать лет. Пора менять жизнь.
        - А как? Я один не справлюсь.
        - Да-а, - почесав затылок, задумался он. - Маша тебе не помощник. Она сама еще девочка. Даже не знаю, что тебе посоветовать.
        - Я должен увидеть Веру.
        Время остановилось. Тик…
        ***
        - Я так и не понял, почему Соколов спрашивал про Верку? - Возмущенно пожал плечами папа. Пришел с работы и теперь выступает на кухне. - Он здоровается через раз, а тут зашел в кабинет и даже руку подал! Люба, представь!
        - И чего? - равнодушно спросила мама.
        - Как чего? Генеральный директор интересуется нашей дочерью? Тебе все равно?
        - Это какой? Андрей, или самый старший?
        - Я говорю про младшего, - раздраженно сказал папа. - При чем здесь Андрей? Он ее знает.
        Я подошла ближе к двери. На плите жарятся котлеты, и плохо слышно, о чем они говорят. Иногда папа переходит на шепот.
        После школы Аня ушла к подруге в гости, Карина включила в комнате свой любимый мультфильм про слоненка. Только Бади от скуки шарахается по углам и поднимает пыль огромным хвостом. Именно он выдал мое присутствие.
        - Вера! - окликнула меня мама. - Иди-ка сюда!
        Пришлось выйти из укрытия.
        - Привет, - изобразила я улыбку. - Как дела? Вы уже кушаете?
        - Ты слышала, что отец сказал?
        - Нет. Я только зашла домой. Что-то случилось?
        Можно обмануть папу, но мама видит меня насквозь.
        - У тебя все в порядке на работе?
        - Все хорошо.
        - Ты подозрительно скалишься.
        - Мам, - одернула я ее. - Мне даже улыбнуться нельзя?
        - Можно, но не так. Обычно ты приходишь с работы хмурая, а тут улыбка до ушей. Признавайся, что натворила? Почему тобой интересуется начальство?
        Бросив ложку в мойку, папа повернулся ко мне и с интересом взглянул.
        - Сам Соколов, - подтвердил он. - Представляешь?
        - Что он хотел? - сдержав эмоции, спросила я. Но руки дрожат.
        - Спрашивал, в каком ты находишься кабинете.
        - Зачем ему это?
        - Вот и нам интересно, - проворчала мама.
        - Ты с ним знакома?
        На кухню зашла Карина с шоколадным печеньем в руке. Я тут же сменила тему, пока наш разговор не зашел слишком далеко.
        - Кто дал ей сладости?
        - Не я, - тут же отреагировал папа и снова вернулся к котлетам на плите.
        - Милая, - наклонилась бабушка к Карине, - где ты взяла конфету?
        Девочка взглянула на пустую вазочку на столе и кивнула головой.
        Она до сих пор не разговаривает. Три года. Уже большая, а не произносит ни звука, даже не мычит. Врачи уверяют меня, что она не немая, голос есть, только она почему-то молчит. Неврологи проверяли, психологи работали - а результата нет.
        Пока Карину умывали и переодевали в чистую одежду, я успела скрыться в своей комнате. А уже через час пришла Аня, и про меня забыли.
        Поздно ночью я позвонила Лизе. Знаю, что она не спит в такое время.
        - Да.
        Как ни странно, но голос вялый. Все-таки разбудила.
        - Лиз, прости…
        - Вера, ты смотрела на часы?
        - Смотрела.
        В телефоне послышался недовольный голос Миши.
        - Ночь на дворе. Девчонки, завтра поговорите. Мне рано вставать.
        В ухо полетели частые гудки.
        Я привыкла засыпать под утро. Последний год выдался особо тяжелым: новая работа, Аня пошла в художественную школу, Карину устраиваем в детский сад. Проблемы свалились одна за другой.
        Свадьба Маши… Пару дней назад она уехала к родителям в Кельн, и мне стало немного легче. Пока она занимается делами брата, я уже найду новую работу. Когда Маша вернется в Россию, я уже сбегу из Сокола.
        В компании мне не место. Вроде работа хорошая и коллектив дружный, но каждый раз я боюсь столкнуться с Аликом где-нибудь в коридоре или в лифте. Страшнее всего, если нас увидит Маша. В отличие от Антонины Павловной, она ни о чем не догадывается.
        Алик. Когда я увидела его прошлой осенью в курилке, то сначала не узнала. В белой рубашке, волосы аккуратно уложены. Мне показалось - он повзрослел, но когда Маша принесла свадебные фотографии, я поняла - он остался прежним. Мальчик с синими глазами и веснушками над бровями. Даже рядом с красивой, молоденькой Машенькой он выглядит как школьник. Можно подумать, что она старше его на несколько лет.
        Утром я пришла на работу раньше обычного. Ночью так и не уснула, поэтому решила не терять время впустую и отправилась в офис, чтобы доделать работу, которую должна была сдать еще на прошлой неделе.
        При входе меня встретил охранник, махнул рукой в знак приветствия и выдал ключ. Я поднялась на восьмой этаж, прошла по пустому, длинному коридору. Вот парни удивятся, когда увидят меня за компьютером. Обычно они открывают кабинет, а я прихожу последняя.
        Я вынула ключ из кармана и непроизвольно взглянула на подоконник. Полумрак, никого нет, даже лифты молчат. Под потолком одиноко блестит глаз камеры, ни на секунду не прекращая следить за порядком в здании.
        На подоконнике лежит букет. Свежие ромашки, сорванные пару часов назад.
        Ромашки? Осенью? Пазлы в голове разлетелись в разные стороны. Я привыкла мыслить логически, а тут такое… Рано утром, в пустом офисе, на подоконнике, цветы? От кого, и для кого?
        Среди белых лепестков торчит небольшой клочок бумаги. Все встало на свои места.
        «Привет. Встретимся?»
        Знакомый почерк. На обратной стороне записки цифры. Точно не номер телефона, слишком короткий.
        Вот зачем он узнавал у папы, в каком кабинете я работаю?
        Я подняла голову и взглянула на камеру. Вдруг он следит за мной?
        Весь день я сидела как на иголках, боялась, что он появиться. Ни с кем не разговаривала, пользовалась услугами курьера, чего раньше никогда не делала, не пошла в столовую, хотя Антонина Павловна ждала. А вечером, когда парни собрались домой, я вышла вместе с ними на улицу. Влилась в толпу людей в разноцветных куртках и быстро направилась в сторону метро.
        Дома голова остыла, и я начала трезво размышлять. Пора! Если не поменяю место работы, то произойдет беда: или я убью Алика, или меня убьет Маша, когда вернется из Германии. На помощь пришел дедушка Яндекс, показал кучу объявлений, выставленных за последние дни от разных компаний, и даже выдал мне новую форму резюме.
        В этот день не только у меня включилась голова.
        - Я тут подумала…
        Мама без стука зашла в комнату. Ей все равно, работаю я или нет, главное - это, что она думает.
        - О чем? - оторвавшись от компьютера, спросила я.
        - Этот мальчик, - загадочно произнесла она, - Александр. Он часто ездит летом за границу?
        - Часто, - прямо ответила я. - Каждый год отдыхает с бабушкой во Франции.
        - Они богатые. Наверное, живут в дорогих отелях?
        Она догадывается, только не может соединить факты в одно целое.
        - Ты так хочешь узнать правду? - довольно грубо спросила я.
        - Теперь даже не знаю. Думала, правда будет не такой шокирующей.
        - Тебя что-то шокирует? Странно. Алик - обычный парень, такой…
        В этот момент в дверь позвонили. Мы с мамой переглянулись. Кто ходит в гости в десять часов вечера? Если только дворник решил собрать плату с жильцов за предыдущий месяц.
        Из прихожей послушался взволнованный голос папы. В этот день Юра забрал к себе Аню, Карина уже уснула в своей кроватке.
        Бади гавкнул один раз, а потом прибежал к нам в комнату жаловаться.
        - Кто там? - удивилась мама и пошла в коридор.
        Я снова открыла ноутбук. Работы много. Одна известная организация ищет…
        Странные голоса за стеной стали еще громче. Теперь мама вступила в диалог, гостя не слышно. Махнув хвостом, Бади уныло взглянул на меня.
        - Вера! - крикнул папа. - К тебе пришли!
        Накинув халат на плечи, я вышла в коридор, не стала завязывать пояс. На мне пижама и теплые носки. Все равно в такое позднее время может зайти только кто-то из своих. Точно не чужой.
        Сначала я заметила папины испуганные глаза, потом мама отошла в сторону и пропустила меня вперед.
        В коридоре свет приглушенный, горит только светильник на стене. К двери, прижавшись спиной, стоит парень. Худенький, с растрепанной челкой, нависшей на глаза, в черной куртке, на ногах яро-красные кроссовки. Руки спрятаны в карманы брюк.
        - Александр Дмитриевич пришел к тебе, - сказал папа странным голосом.
        Оба моих родителя оказались в ступоре, даже мама не нашла слов, чтобы выразиться по поводу такой непростой ситуации. А что говорить про меня…
        - Алик?
        - Привет, - тихо сказал он и уверенно шагнул вперед. - Уже поздно?
        - Откуда ты взялся?
        - Ты мне не позвонила. Я тебе в записке написал свой номер.
        Тут ожила мама.
        - Проходите. Чего стоять в дверях? Вон вешалка, там под полкой тапки.
        - А чай? - тут же включился папа. - Александр Дмитриевич, хотите что-нибудь горячее?
        Я думала, он откажется, но на удивление его скромность на секунду заснула.
        - А кофе у вас есть?
        - Конечно! - обрадовалась мама.
        Родители тактично удалились на кухню, мы остались одни в темной прихожей.
        Глупо. Я стою в пижаме и тапочках, не причесанная, без макияжа, он все еще в куртке и снова прижимается спиной к стене.
        - Ты точно хочешь остаться? - спросила я, заметив его изучающий взгляд.
        За четыре года я изменилась. По его выражению лица не понятно - оценил он мой внешний вид или разочаровался.
        - Мы можем, поговорить?
        - О чем? - перешла я в наступление. - Я тебя даже не знаю.
        - Мне нужна помощь.
        - Моя? - усмехнулась я. - Ты не ошибся адресом? У тебя есть бабушка с дедушкой. И жена.
        Бросив взгляд в сторону кухни, он прикусил губу, немного подумал и снова спросил:
        - Мы можем, поговорить?
        - Пойдем.
        Он пошел за мной. По пути оставил кроссовки, куртку бросил на тумбочку.
        С кухни послышался шум воды, мама включила чайник, папа полез в холодильник, громко хлопая дверкой. Я решила поговорить без свидетелей. Знаю, что родители не отойдут ни на минуту, если мы сядем за стол.
        За нами поплелся Бади, хотел проскользнуть в комнату, но я закрыла перед его носом дверь. Избавилась еще от одного члена семьи, самого любопытного.
        В моей комнате так же темно, как в коридоре. Светится только экран ноутбука, который я оставила открытым, и тусклый ночник на комоде. Шторы на окнах плотно закрыты.
        - Какой ты наглый, - напала я на него, стараясь не кричать. В доме тонкие стены. - Приперся домой к чужим людям и даже…
        Он не дал мне договорить, подошел ближе, обхватил рукой за талию и крепко прижался губами к моей щеке. Голова мгновенно отключилась, голос пропал, я растаяла в его объятьях. Тут же вспомнила запах волос, вкус губ. И руки… блуждающие у меня под пижамой.
        Три иголки. Давно они не посещали мой израненный желудок.
        Флисовая толстовка упала на пол, туда же отправился мой халат, пижама, носки. Пока мы раздевали друг друга, в дверь постучали. Через минуту папа понял, что мы не будем кофе, и ушел.
        Ноутбук погас, ночник с грохотом свалился с тумбочки, кровать скрипнула.
        Полностью накрыв меня своим гибким телом, Алик нашел мои губы, потом спустился ниже, лизнул ямочку на шее. Горячее дыхание обожгло кожу, прошлось вдоль живота, остановилось в том месте, о котором мой бывший муж никогда не знал. Дразнит, сводит с ума, заставляет плакать от возбуждения. Я вздрогнула, он схватил руками меня за бедра, чуть приподнял и… Не сдержал стон.
        В четыре часа утра я проснулась от храпа за спиной. Кто-то дышит мне в затылок. Я перевернулась на другой бок и оказалась лицом к лицу с Аликом. Он спит.
        И снова кровать. Влажная простынь, намотанная на голое тело. Ветерок треплет шторы на окнах. Тихо. В воздухе висит тяжелый запах. Это запах его тела. Он особенный: терпкий, соленый. Дрожат длинные ресницы, рука спрятана под подушкой.
        Я думала, что забыла. Но как можно забыть, если рядом живет человечек совершенно, как две капли воды, похожий на него. Те же упрямые губы, широкие брови. Они даже хмурятся во сне одинаково и улыбаются.
        Улыбка у них своеобразная, что у маленькой, что у большого. Наивная, чистая, не зависимо от возраста и душевного склада. Если посмотреть на Алика и не знать о его мыслях в голове, он покажется - ангелом. Такой же милый, нежный. Невинный взгляд синих глаз и красивая речь.
        Откинув простынь в сторону, он выставил на обозрение свое идеальное тело. Одна нога свисает с кровати, вторая прижалась к моему колену. Аккуратно, чтобы его не разбудить, я протянула руку, провела пальцем по гладкой щеке, спустилась на подбородок, губы. На носу снова ссадина, еще не зажившая.
        Он открыл глаза.
        - Привет.
        - Еще рано. Спи, - сказала я.
        - А ты чего не спишь?
        - Не хочу. Я мало сплю.
        Протянув руку, он пошарил рукой под кроватью, нашел свой телефон.
        - Четыре часа, а за окном темно.
        - Осень, - грустно ответила я.
        Он снова лег на бок, обнял меня, но телефон не убрал. Положил рядом с собой на подушку. Я провела рукой по его спине.
        - Как ты здесь оказался?
        - Ты сама затащила меня в постель.
        - Я говорю не про это. Как ты нашел меня?
        - Как и в прошлый раз.
        - Я тебя не понимаю, Алик.
        - И не надо.
        - Все это бессмысленно и глупо.
        - Возможно.
        - Глупо, - повторила я.
        - Ты меня не прогонишь?
        - Не сейчас.
        - Все равно мне нужно уйти.
        - Почему?
        - Скоро твои родители проснуться.
        Я усмехнулась.
        - Теперь уже поздно об этом думать. Они знают, что ты тут ночевал.
        Все получилось спонтанно. Само собой. Без дурных намерений и обид. Мы поступили глупо. Впрочем, как и тогда. Забыли про близких людей, полностью выкинули из головы все правила приличия и погрузились в безумие.
        В Каннах - это было естественно, а тут за стеной спят мои родители и маленькая дочь. Вчера они стояли под дверью и понимали, что тут происходит. Слышали, но не стали вмешиваться.
        - Как же стыдно, - прошептала я, чувствуя, как пылают щеки.
        - А что тут такого? Ты взрослая.
        - Наивный.
        - Я не понимаю, что мы сделали плохого?
        - Ты женат, Алик. Забыл?
        - И ты замужем.
        - Я уже нет.
        - Тогда в чем проблема? - улыбнулся он. - Тебе можно.
        - А тебе?
        - У меня есть уважительная причина.
        - Какая?
        - Я влюблен.
        За дверью послышались тяжелые шаги папы. Алик встрепенулся.
        - Проснулись. Слышишь?
        - Он пошел в туалет, сейчас снова ляжет в кровать.
        - А если не ляжет? Может, мне все же уйти, пока твоя мама не встала?
        Вчера вечером, поговорив с родителями минуту, он сразу понял, кто в доме хозяин и кого следует бояться.
        Когда шаги утихли, он встал с кровати.
        - Где у вас туалет?
        - Прямо по коридору. Только смотри, не наступи на Бади. Он лежит возле двери на кухню.
        Обмотав простынь вокруг бедер, он выглянул в коридор, оценил обстановку и тихо, на цыпочках, двинулся в глубь темноты. На соседней подушке ярко-красный телефон неизвестной марки издал тихий звук. Пришло сообщение. Сгорая от любопытства, я повернула экран к себе. Высветилась фотография Маши, и крупными буквами написано «ЖЕНА». Я прочитала сообщение. «Привет. Прилетела в Вену. Днем позвоню. Валюсь с ног. Целую»
        Из прихожей послышались шаги маленьких ножек. Иногда Карина прибегает ко мне по ночам. А вчера она рано уснула и теперь захотела в туалет.
        - Доченька, - позвала я ее.
        Тишина. В двери показалась лохматая голова Бади, потом зашла сонная Карина. Глаза- щелочки.
        - Иди ко мне.
        Но она не услышала меня и развернулась обратно. В этот момент в комнату зашел Алик, встал в двери и замер от неожиданности. Девочка тоже остановилась.
        - Кто это? - спросил он.
        - Карина.
        - Твоя дочь?
        Ребенка удивил странный вид незнакомого дяди. В маминой комнате и без одежды? Так не должно быть. Тогда она быстро залезла ко мне под одеяло, спряталась.
        Алик сел на кровать.
        - Вылезай, - сказал он, приподняв край одеяла. - Давай, знакомиться.
        Карина показал только веснушчатый нос.
        - Она боится, - заступилась я за дочь.
        - Я не страшный. Смотри. - Он наклонился к ребенку. - Как тебя зовут?
        Открытая улыбка не оставила девочку равнодушной, и она тоже улыбнулась, но потом снова уткнулась лбом мне в грудь. Алик убрал телефон на тумбочку. Крепче завязал узел на талии, так чтобы простыня не соскользнула с тела, лег на кровать и просунул руки под подушку.
        - Сколько ей лет?
        - Три.
        - И такая трусишка? Она не ходит в садик?
        - Еще не ходит.
        - А где Аня?
        - У папы. Юра часто забирает ее на выходные.
        Карина выглянула из своего укрытия.
        - Иди ко мне? - снова пристал Алик, протянув руки.
        Странная у него манера - целоваться с людьми. В России мужчины не позволяют себе такую вольность. Еще в Каннах я заметила, что Алик не стесняется, открыто выражать свои чувства, и остальные ребята в его окружении часто обнимались, целовали друг друга в щеку.
        - Она еще не говорит? - спокойно, без удивления и без лишних вздохов, спросил Алик. Как будто это естественно для трехлетнего ребенка.
        - Пытается, но не получается.
        - Заговорит. Я тоже сказал первое слово только в три с половиной года. Мама думала, что я немой.
        - Так поздно?
        - Я все начал делать поздно. Ползать, ходить, до трех лет не знал, что такое горшок. Нянечка в детском саду меня ненавидела. Воспитатели пытались приучить обходиться без подгузника, а я все равно делал свои дела в штаны. За то потом, в школе, догнал своих сверстников, а в третьем классе перегнал. Перешагнул один год, и сразу из четвертого класса поступил в шестой.
        - Ты был таким умным?
        - Я был любопытным, старательным. Много читал, учебники зубрил наизусть. А почему Карина не ходит в детский сад?
        - Я боюсь, что ей там будет тяжело.
        - Из-за того, что не говорит?
        - Из-за этого тоже. А еще она меньше своих сверстников. Ниже ростом.
        Пока Карина отвлеклась на наши разговоры, Алик придвинулся ближе, дотронулся пальцами до волос.
        - Она такая черненькая. Не похожа на тебя, и Аня совсем другая.
        Нужно немного времени, чтобы он догадался, чья Карина дочь. Еще пара вопросов, еще один внимательный взгляд. Алик не глупый, к тому же наблюдательный и хорошо считает. Прикинет в уме и сразу все поймет.
        Но он не стал вникать. Сейчас его мысли направлены в другую сторону.
        - Я пойду, - сказал он. - Не хочу попадаться на глаза твоим родителям.
        Ровно в пять часов утра я закрыла входную дверь на ключ.
        Все в жизни повторяется. Я, он и ребенок. Снова пылают чувства. За то время, что он одевался, потом долго завязывал шнурки на кроссовках, мы не проронили ни слова. Как будто, так и должно быть. Переспали - и ладно. Он не спросил мой номер телефона, не сказал на прощание: «До встречи». Только «пока» и махнул рукой.
        Трудно понять, что творится у него на душе.
        Встретив нового человека, я обычно смотрю ему в глаза. Потом замечаю мимики, жесты. Голос тоже имеет значение: интонация, тембр. Улыбка. Если прикрывает губы рукой - скрытный, если смеется от души - честный. Если собеседник ничего не рассказывает о себе, но много спрашивает - не равнодушный. А есть такие личности, что не умолкают ни на минуту, говорят о себе, о родственниках, о работе, о разной ерунде, происходящей в их бурной жизни.
        Алик не относится ни к одной известной мне категории людей. С виду - ангел, в душе - ребенок. Никогда не злиться, не ругается. Всегда довольный, всегда скромно молчит. При этом он взрослый мужчина, закончивший школу с золотой медалью. Потом университет, серьезная работа, с которой он прекрасно справляется. В офисе не кичится своим положением, но с коллективом держит дистанцию.
        Еще он женился на Маше… Именно она придала ему определенный статус. Девушка не простая. У нее всегда есть выбор: многие бы прекрасные мужчины взяли ее в жены. Яркая блондинка, умная, из богатой семьи. Этакая миниатюрная Барби с хорошим приданным. Изъянов нет. Легкий характер, покладистая. Только один недостаток - не имеет своего мнения, но именно этот недостаток, большинству мужчин, покажется достоинством.
        Когда Алик ушел, я долго не могла заснуть. Вертелась с одного бока на другой, смотрела на спящую дочь и думала, думала, думала. А ближе к семи часам в комнату зашла мама и расставила все по своим местам, задала самый главный вопрос.
        - Ты его любишь?
        Казалось бы, она должна злиться, возмущаться. Может даже прикрикнуть, упрекнуть. Но она улыбается.
        - Нет, - твердо ответила я.
        - Нет? - теперь она забеспокоилась. - Тогда что это было?
        - То же, что и в Каннах.
        - Расскажи.
        - Зачем?
        - Чтобы я могла понять.
        Я поведала ей историю о нашем случайном романе буквально за пять минут.
        - И все? - разочарованно спросила она. - Так мало? Как же ты решилась, родить от него ребенка?
        - Ты сама меня отговаривала от аборта.
        - Я ведь думала - там любовь.
        - Не было никакой любви.
        - Но он то, любил?
        - Ох, мама! - засмеялась я. - Ты не знаешь Алика! Он всем девушкам признается в любви.
        - Хорошо, пусть так. Но, зачем он к тебе пришел? Он не так давно женился.
        - Да, - подтвердила я. - Скоро будет год.
        - Странно. Машенькая такая красавица, а он бегает на сторону. Зачем? Не понятно.
        - Я тоже не понимаю.
        Тут мама встрепенулась. Разговор с ней - все равно, что ходить по лезвию ножа. Никогда не знаешь, что ее разозлит.
        - Ладно - парень! А ты? Хороша! Спишь с мужем своей подруги. Как ты могла, Вера?! Взрослая женщина, мать двоих детей, педагог, а ведешь себя как самая распущенная девка. Хоть бы подумала о нас с отцом. Как мы должны воспринимать такое распутство? Ушли в комнату и не вышли. Бедный Игорь всю ночь не спал, литрами пил валерьянку. Ты хоть понимаешь, с кем связалась? Что если Соколов узнает, куда бегает его внук?
        - Как он узнает?
        - Вообще-то их семейство находится под охраной.
        - И Алик?
        - Конечно! Он - миллионер! Из-за твоего глупого поступка теперь могут уволить и отца, и Мишу, и тебя!
        - Я не думаю, что Алик позволит…
        - Плевать он хотел на тебя! - завелась еще больше мама. - Ты сказала ему о дочери?
        - Нет.
        - Естественно! Когда? Вы же очень были заняты! Вот скажи мне, какого черта ты переспала с парнем, если не любишь его?
        Наши крики разбудили Карину. В коридоре послышались шаги папы. Еще один свидетель решил поприсутствовать на моей казни.
        - Алик - не мой тип мужчины, - попыталась защититься я.
        Тут уже папа возмутился.
        - А какой тебе нужен мужчина? - спросил он, грозно сжав кулаки.
        - Сильный, взрослый. Вы хоть видели его? Пацан прыщавый! Заморыш! В своей курточке, в капюшончике, в этих дурацкий красных кроссовках!
        - Нормальный парень.
        Удивила меня мама ответом, и папа ее поддержал.
        - Алик - серьезный мужчина. Просто оделся так. Он же не на работу приехал. Я тоже в магазин хожу в спортивном костюме и пуховике. Он еще молодой, поэтому и одевается соответственно.
        - У тебя тоже были прыщи, - подлила мама огонь в масло. - И у Мишки. Ничего страшного в этом нет, сейчас все лечится.
        - Мне нужен мужчина, а не мальчик. Неужели не понятно? - медленно, чуть ли не по слогам, сказала я. - Мужчина! Большой, сильный. Чтобы водку пил и ругался матом.
        - У тебя такой был, только ты быстро от него избавилась.
        Я прикусила язык.
        - Доченька, - взвыл папа. - Это Соколов! Соколов! Ты это осознаешь? Соколов! Внук Александра Ивановича!
        - Дело не в этом, Игорь! - возмущенно крикнула мама. - Пусть хоть сам президент! Лишь бы она любила. Мальчик-то хороший.
        - Что в нем хорошего? - снова спросила я. - Почему вы за него заступаетесь?
        - Мне всегда нравился Алик, - признался папа. - Мы мало общались, но он ничего плохого мне не сделал.
        - Веснушчатый, - хитро улыбнулась мама. - Они все такие добрые.
        - Алик не добрый!
        - Красивый мальчик. Поэтому и ребенок родился ладным.
        - Мама!
        - А что? Ты еще глупая, многого не понимаешь. Такие парни не толстеют к сорока годам и не лысеют. Когда все мужики обзаведутся пузом, Алик будет еще красавцем.
        Подтянув живот, папа непроизвольно взглянул в большое зеркало в шкафу. Рукой пригладил на макушке два оставшихся волоса.
        - Папа, - послышался из-под одеяла незнакомый голосок.
        Но мы его не услышали и продолжили разговор.
        - Когда ты ему расскажешь про дочь?
        - Никогда.
        - Почему?
        - Он больше не придет.
        - Хочешь, я поговорю с Андреем? Они заставят Алика признать дочь.
        - Не надо. Если бы я хотела, то давно бы сама рассказала.
        - Он ее не видел?
        - Видел.
        - И не догадался?
        - Вы же не догадались?
        - Мы про него даже не думали. А Алик мог бы посчитать.
        - Не волнуйтесь - посчитает. Приедет домой, нальет кофе, пораскинет мозгами. Когда до него дойдет, он сразу расхочет появляться здесь еще раз.
        - А если не расхочет? - передразнил меня папа.
        - Расхочет. Алик боится проблем.
        У меня под боком снова раздался голосок.
        - Папа.
        И тут мы все замерли на месте. Карина!
        Мама бросилась к ней, окинула одеяло на пол. Я села на кровать. Моя дочь заговорила, а у меня, наоборот, от радости пропал голос.
        - Скажи еще раз. Давай, малышка!
        - Мама, - уверенно произнесла девочка.
        - Умница! - все разом заговорили. - Молодец!
        В отличие от своего отца, Карина часто улыбается. К тому же она проказница и непоседа.
        - Мама! - еще раз повторила она.
        Понравилось.
        Мы снова ее похвалили, папа пошел за конфетами и новым воздушным шариком, припрятанным в шкафу в прихожей. Карина вырвалась из цепких рук бабушки, спрыгнула с кровати и бросилась в коридор, громко шлепая по полу босыми пятками. Она знает, где в доме хранятся сладости, поэтому не ошиблась с направлением и сразу побежала в сторону кухни, чтобы оказаться у заветного шкафчика первой.
        Мы с мамой остались одни.
        - Вот видишь, - с довольным видом, сказал она. - Все-таки не зря он пришел.
        - Не зря.
        Карина как будто ждала его.
        - Заговорила! Слава Богу! Чудо свершилось!
        - Мам?
        - Что, доченька?
        - Я хочу, поменять обои в комнате.
        - Какие обои?
        - Вот эти.
        Я показала на стену.
        Утром, когда Алик спал, я лежала рядом с ним на кровати и долго не могла понять, что на меня так сильно давит. Вроде все то же самое, что было до его прихода, но в то же время, что-то изменилось. Угнетенное состояние. Тело ожило, после долгой спячки, а настроение на нуле. Смотрела, смотрела. Синие обои в мелкий цветочек, шторы, давно потерявшие свой нарядный вид, старая мебель.
        - Вер, ты о чем говоришь? - опешила мама.
        - Надо делать ремонт. Ты так не думаешь?
        - Ладно, - взглянула она на меня искоса, - сделаем. Как скажешь. Твоя комната.
        - Хочу розовые обои.
        - Ты точно не влюблена?
        - Точно.
        - Тогда, зачем розовые? Может, зеленые или бежевые?
        - Сюда подходят розовые, нежные.
        После обеда мы поехали с папой в магазин за обоями. Мама осталась с Кариной дома.
        - Пригласим Мишку, - сказал папа, толкнув вперед тяжелую тележку, загруженную строительными материалами. - Пусть помогает. Я уже не в том возрасте, чтобы прыгать по стульям.
        - Без него справимся.
        В последнее время Миша много работает. Лиза жалуется, что практически не видится с мужем.
        - Целую комнату? - остановился он. - Давай, наймем бригаду? Я попрошу Виталика, он даст мне телефон нашего прораба.
        - Пап!
        - Ну, что? Мне тяжело. Я старый, больной человек.
        - Я сама все сделаю. Ты только передвинь мебель.
        - С этим я справлюсь. Еще, позвоню Лизе. Пусть готовит обед, а мы с матерью будем клеить обои.
        - Как хочешь.
        Лиза обрадуется, если на целый день избавится от детей. Делать ремонт гораздо легче, чем нянчится с ватагой маленьких хулиганов.
        Мы выбрали обои светло-лососевого цвета. Взяли пачку клея, банку краски, кисти, растворитель. По пути домой заехали в супермаркет и закупили продукты. Папа прихватил бутылочку водки. Как же ремонт без допинга? Даже мама не сможет возразить. Святое дело!
        К вечеру мы вытащили из комнаты все, что можно перенести на руках, оставили только шкаф и кровать. Мама тут же ускользнула на балкон с телефоном в руке. Будет сплетничать со своей подругой, делиться последними новостями. Днем, когда мы с папой уехали, она уже доложила сыну про мое недостойное поведение. Мишка тут же позвонил мне, но я не ответила, отключила на целый день телефон. Теперь мой поступок - главная тема для обсуждения всей нашей семьи. А семья у нас большая: папина родня на Алтае, мамины братья в Казахстане и две тетки в Мурманске.
        Я позвонила Лизе.
        - Мы с Мишей до сих пор в шоке, - призналась она. - Ты с ним все-таки поговори. Он очень переживает.
        - О чем? - устало спросила я.
        - Об Алике. Он никак не может поверить, что он - отец Карины.
        - А что тут такого?
        - Одной тебе вся эта ситуация кажется нормальной. Вер, очнись. Ты переспала с Соколовым.
        Только устроившись работать в компанию «Сокол», я поняла, какое значение имеет эта фамилия. Ужас, дрожь, восхищение. Преклонение перед чем-то значительным, мощным.
        - Я не воспринимаю Алика, как внука Соколова. Для меня он так и остался просто Аликом.
        - Но, он - Соколов. Генеральный директор огромной строительной компании.
        - Малыш.
        - Для тебя - малыш, а для других - большой человек.
        - Я выбрала обои цветом его кожи.
        - Вера!
        - Это так. Я не шучу. Сегодня утром увидела его румяные булочки и сразу решила, поменять обои.
        - Ты так говоришь…
        - Как?
        - Как будто любишь.
        - Я его не люблю, - жестко отрезала я. - Целый день об этом спрашивают. Надоело! Как мне вам доказать, что я его не люблю? Не лю-блю! Если бы любила, то нашла бы четыре года назад. Но, он мне не нужен.
        - Ладно, - успокоила она меня, - верю. Только не злись.
        - Так-то лучше.
        - А зачем он появился? Что хотел?
        - Не знаю.
        - Ты не спросила?
        - Нет.
        - Вы снова не разговаривали? Как же так?
        - У меня голову сносит, когда он рядом. Не могу понять, что происходит.
        - А может это…
        - Нет! Когда я влюблюсь, сразу сообщу тебе.
        - А как же Маша? - тихо спросила она.
        - Машка.
        Еле сдерживая слезы, я громко всхлипнула. Лиза испугалась.
        - Вер, ты чего? Плачешь что ли?
        - Она скоро выйдет на работу. Как я посмотрю ей в глаза?
        - Ей ничего не надо знать о сегодняшней ночи. Подумаешь - изменил! Все мужики хоть раз ходили налево. Тем более она знала, за кого выходит замуж.
        - А за кого? - не поняла я.
        - За богатого мальчика. Избалованного бабушкой и дедушкой. Что он понимает в любви? Ты сама говорила, что он злой и прогнивший изнутри.
        - Может он изменился?
        - Ты на это надеешься?
        - Нет.
        - И не думай. Люди не меняются.
        - А если он любит Машу, и ради нее поменялся?
        - Тогда зачем, он приперся к тебе? Если бы он хотел ей изменить, то нашел бы девушку моложе, без детей, без родителей за стенкой. Но он пришел именно к тебе, после четырех лет расставания. Переспал и снова не сказал ни слова. Призрак какой-то.
        - У призраков нет детей.
        - Вот это и странно. Ты уверена, что Карина его ребенок, а не Жака?
        - Лучше бы была Жака. Я бы вышла за него замуж. Вот он - мой мужчина. А Алик… так. Любовник, мальчик на одну ночь.
        - Малыш, - усмехнулась в трубку Лиза. - Вот бы его увидеть.
        - Открой интернет.
        - Я видела фотографии. Мы с Мишкой целый день любовались его мордой на экране.
        - Миша сто раз видел его на работе.
        - А я нет!
        - И как он тебе?
        - Хорошенький. Только маленький очень.
        - Эта Мишка так сказал? Для него все карлики. Алик среднего роста.
        - Тебе нужен большой мужчина. Такой, как Игорь Петрович.
        - Я его найду. Поверь, он уже где-то рядом. Я чувствую…
        Он действительно появился в моей жизни, но позже. Сначала Алик забрал у меня все эмоции. В эту же ночь, с субботы на воскресение, он позвонил мне по телефону.
        - Я стою внизу. Ты меня пустишь?
        Час ночи. Родители и дети спят. Вечером Юра привез Аню.
        Я выглянула в окно. Темно, хоть глаз выколи. Только бледный фонарь освещает одинокую фигуру. Снова курит, рукой держит телефон у уха, спиной прижался к холодному металлическому забору и смотрит вверх.
        - Только не звони в домофон, - предупредила я. - Родители спят.
        - А как я попаду?
        - Сейчас сброшу ключи с балкона.
        - Не надо. Холодно.
        Оторвавшись от забора, он подошел к двери и позвонил. Я услышала в трубке сонный голос соседки.
        - Кто там?
        - Извините, - наивным голоском проговорил Алик. - Я забыл дома ключи, а у мамы телефон отключен. Откройте, пожалуйста, дверь.
        - Это ты, Витя?
        - Да.
        - Заходи.
        Прозвучал сигнал домофона. Через минуту он поднялся на третий этаж и вошел в квартиру. Теперь на нем красная куртка и черные кроссовки, волосы спрятаны под бейсболку.
        - Проходи, - тихо сказала я.
        В коридоре темно. Кое-как распихав одежду по полкам, он двинулся за мной.
        - А где Карина?
        - Тихо.
        Я закрыла за ним дверь в комнату.
        - Где она? - снова повторил Алик.
        - Спит. Уже второй час ночи.
        - Я хочу ее увидеть.
        - Алик.
        - Пожалуйста.
        - Зачем?
        - Это то, что я думаю? Да, Вер? Она моя дочь?
        - Да, - ответила я.
        Все-таки догадался.
        Облизав пересохшие губы, он жалобно взглянул на меня исподлобья. В синих глазах блеснули слезы. Он знал ответ, но не смог сдержать эмоции.
        - Твои родители знают?
        - Вчера узнали, когда ты здесь появился.
        Снова облизал губы, прижался спиной к двери. Я потянула его за рукав.
        - Ты хочешь, уйти?
        Сама спрашиваю, и сама же крепко держу. Но, он не дернулся.
        - Я бы никогда не ушел от тебя, - обиженно проговорил он. - Почему ты тогда бросила меня? Почему ни разу не позвонила, не рассказала про дочь?
        - Я? Ты сам ушел от меня. Вспомни, хлопнул дверью и даже не спросил номер телефона. А я улетела на следующий день! Ты бы мог, меня проводить в аэропорт!
        - Я не знал, что ты улетаешь! - тоже повысил голос он. - Мы поссорились, и ты ни словом не обмолвилась, что возвращаешься домой. На следующий день я прибежал к тебе в номер, а там пусто.
        - Я тебе показывала билет на самолет и даже дату озвучила!
        - Я такого не помню, - надул губы он. - Ты все придумываешь.
        - Пусть так! Тогда почему, ты меня не нашел? Ты знаешь моего отца, не трудно узнать адрес и номер телефона. Но ты пропал на четыре года, женился, а сейчас появился. Чего вдруг?
        - Ты нужна мне.
        - Я? А как же Маша?
        - Моя жена здесь не причем.
        - Ах, не причем! То есть с ней ты спишь, а ко мне прибегаешь за помощью? Я не хочу быть жилеткой. Прошлый раз ты использовал меня и теперь хочешь, чтобы я подтирала твои слюни? Нет! Не дождешься!
        - Я никогда не использовал тебя.
        Растерянный взгляд скользнул по моему лицу, пальцы коснулись щеки.
        - Тебе нужна была нянька, - немного остыв, прошептала я. - Больше ничего.
        - А что бы ты хотела?
        - Чтобы ты любил меня.
        - Я любил. Ты это знаешь.
        - А сейчас?
        - И сейчас люблю.
        - Малыш, я…
        - Это так. Я не вру. Больше всего на свете я мечтал, встретить тебя. Помнишь тот день? Не знаю, правда это или нет, но я почувствовал запах твоих духов. Вы стояли внизу, в холле, а когда я подошел, ты исчезла. Я застал только Антонину Павловну и Машу. Аромат цитрусов с нотками корицы витали в воздухе. Я, как маньяк, чуть ли не на пузе, прополз через весь холл, пытался найти тебя, или хотя бы твою тень, чтобы убедиться, что я не сошел с ума, не спятил на фоне любви.
        - А я тебя видела… и испугалась.
        - Почему?
        - Не хотела, мешать вашим отношениям с Машей.
        - Глупости. Ничего бы не изменилось.
        - Ты все равно бы женился на ней?
        - Да.
        - Ты, так спокойно об этом говоришь?
        - Вера, - тряхнув меня за плечи, сладко проговорил он. - Не зацикливайся на предрассудках. Женитьба, семья, верность - все это только слова. Главное, что у нас в душе, в сердце. Ты была замужем, когда мы познакомились, теперь я женат. И что?
        - Ты ни разу не спрашивал меня про мужа.
        - Вот именно. Мне было все равно - замужем ты или нет.
        - Я так не могу, Алик.
        - Как не можешь?
        - Вот так. Я считаю, что мой мужчина должен быть только со мной, а не с моей подругой.
        - Я с тобой.
        - И с ней.
        - Только с тобой, - уверенно сказал он. - Сейчас я рядом. Разве не это главное?
        - Сейчас? - усмехнулась я. - А завтра, когда Маша вернется домой?
        - Какое тебе дело? Забудь о ней.
        - Алик.
        - Я люблю тебя. Очень люблю. Давай, не будем портить эту ночь. У нас немного времени.
        Мы насладились этой ночью. В полной мере.
        Алик сразу уснул, как только уронил голову на подушку, я еще долго лежала и смотрела на него.
        Как? Зачем? Почему? Снова он появился в моей жизни. Второй раз. Исчез, женился, а сейчас пришел, как к себе домой, и спокойно спит в моей постели. В душе что-то перевернулось, я отогнала мысли прочь, но они все равно мучают меня. Как и тогда, в Каннах, я почувствовала тягу к этому странному парню, с синими глазами и непонятной жизненной историей, неведомая сила сближает нас. Хотя знаю его жену, помню, как они познакомились, как Маша лишилась девственности, про свадьбу, про медовый месяц. Знаю… а все равно впустила. Родной мальчик. Прошло несколько лет, а ничего не изменилось. Наоборот - приумножилось, переросло в нечто большее. Отец моего ребенка, мужчина, подаривший неизгладимые ощущения.
        Утром нас разбудила мама. За окном уже светло, капает дождь.
        - Подъем!
        Она не ожидала увидеть мужчину в моей кровати. А мы не думали, что проспим так долго.
        Прикрыв лицо ладонью, мама смутилась, но одним глазом взглянула на молодое тело. Как же не взглянуть? Давно она не видела ничего подобного. Лежит совершенно голый парень, красивый, стройный. Я дернула на себя одеяло, Алику ничего не осталось, как натянуть на бедра уголок простыни, выбившейся из-под матраса.
        - Ой, - скромно сказала мама. - Доброе утро, Александр Дмитриевич.
        В голосе проскользнул сарказм. Алик еще больше покраснел. Протянул руку, схватился за край одеяла и дернул на себя.
        - Здравствуйте.
        - Кофе будете?
        - Буду.
        - Тогда умывайтесь. Вера, дай гостю чистое полотенце и тапочки. А то у нас на полу шерсть от собаки.
        Она вышла за дверь.
        - Черт! - вскочила я на ноги. - Сколько время?
        Он достал телефон из-под кровати.
        - Десять часов.
        - Ого! Вот это мы с тобой спали!
        - Что теперь будет? - соскользнув на пол, испуганно спросил он.
        - Одевайся.
        - Пожалуй, я пойду домой.
        - Нет, уж! Мама тебя так просто не отпустит.
        Сегодня он повесил свои брюки с толстовкой на спинку стула. Вчера они была раскиданы по полу.
        - Ты не видела мои носки? - спросил он, заглянув под кровать. - Тут только телефон.
        - Они на тебе.
        Интересно наблюдать за ним. Лохматые волосы, опухшие ото сна глаза. На ногах красуются синие носки в клеточку, а из всей одежды - только веснушки на плечах.
        Пока мы одевались, в комнату тихо пробралась Карина. Ни я, ни Алик не заметили ее. Она легла на кровать, накрылась одеялом и через щелочку стала наблюдать за нами. Я уже причесала волосы, как в двери показалось сонное лицо Ани.
        - Мам, - не взглянув на гостя, промычала она, - что мы сегодня будем делать?
        Алик быстро надел толстовку и обернулся. За четыре года девочка так сильно изменилась, что он еле узнал ее. Она и раньше была крупным ребенком, но сейчас стала совсем взрослой девушкой.
        - Привет, крошка.
        Она вздрогнула от неожиданности.
        - Мам, это кто?
        - Ты не помнишь?
        Она узнала его по улыбке.
        - Александр?
        - Ага. Канны, море.
        - Ты мне попал мячом в голову, а еще покупал мороженое.
        - Точно! - обрадовался он. - Какая ты большая!
        Из-под одеяла вылезла Карина. Как же она пропустит что-то веселое. Все смеются, разговаривают, Аня обнимается с незнакомым дядей, который вторую ночь подряд ночует в маминой комнате.
        - Карина, - встрепенулась я, - как ты сюда попала?
        Забыв про Аню, про поцелуи, Алик повернулся к девочке. Карина прижалась ко мне всем телом, обхватила ногу тонкими ручками и хитро взглянула на дядю огромными голубыми глазами.
        Алик присел на корточки.
        - Привет.
        - Привет, - тонким голоском проговорила она.
        - Как дела? - спокойно спросил Алик, не выказав удивления.
        - Она вчера начала говорить, - ответила за нее Аня. - Только немного.
        - Молодец.
        Девочка снова спряталась за мои ноги.
        Алик хотел обнять ее, но сдержался, только чуть придвинулся ближе и дотронулся до руки. Карина упрямо поджала розовые губки. Не дается, вроде не боится, но не идет на контакт.
        В коридоре послышался звонкий голос Лизы.
        - Еще спит?! - удивленно воскликнула она. - Вы сами меня позвали к десяти. Я думала, тут ремонт идет полным ходом!
        Мама что-то ответила.
        Аня с Кариной побежали встречать любимую тетю.
        - Кто это? - спросил Алик.
        - Жена моего брата.
        - Вы собираетесь делать ремонт?
        Только сейчас он заметил, что комната пустая. Нет ни письменного стола, ни комода, дверки шкафа открыты, окна голые, с пола исчез ковер.
        - Мы будем клеить обои.
        - Зачем?
        Как ему объяснить, что меня стали раздражать лепестки на обоях? Цвет депрессивный, полосы наклеены неровно. Раньше их было не видно, но со временем швы стали отходить, и в глаза бросилась неестественная кривизна, выбивающая меня из равновесия.
        Мало того, что у Алика веснушки несимметрично осыпают лицо, так еще обои…
        На кухне собралась вся наша семья. Папа, мама, Лиза и дети, Бади пристроился возле теплой батареи. Работает телевизор, в кастрюльке кипит рисовая каша.
        - Доброе утро, - первым поздоровался Алик.
        Бросив все дела у плиты, папа протянул руку.
        - Доброе.
        Мама уже сообщила, что у нас незваный гость, поэтому никого не удивил сонный вид Алика. Лиза привстала со стула. Огромные карие глаза с интересом оглядели парня с головы до ног. Разочаровалась. Не таким себе представляла, на фотографиях он совсем другой. А тут стоит мальчишка, выше, чем описывал Миша; худой, в темной толстовке, в спортивных штанах, из-под вздыбленной челки видны свежие прыщики, которых вчера не было.
        - Лиза, - представилась она и снова села на стул.
        - Алик.
        Она ему тоже не понравилась. Толстая, волосы убраны в крысиный хвостик. На пузе еле застегнут халат.
        - Присаживайтесь. - Захлопотала вокруг стола мама, потирая руки о белоснежный фартук. - Вы пьете натуральный кофе или растворимый?
        - Любой.
        Алик сел рядом с Кариной.
        - Какой растворимый? - взвыл папа. - Я сварю хороший, только что помолол.
        - Тут есть сыр, колбаса. Что вы любите? Может, приготовить яичницу?
        - Спасибо, - скромнее обычного улыбнулся Алик. - Я не голоден.
        Папа достал из шкафа турку столетней давности. Карина, искоса взглянув теперь уже на знакомого дядю, аккуратно двумя пальчика оторвала кусочек белого хлеба и протянула ему. Алик наклонился, открыл рот, не стал ничего говорить, чтобы не напугать девочку и зубами ухватился за хлеб. Она убрала пальчики и с довольным видом принялась отщипывать один кусок за другим. Кое-что пошло под стол верному псу, а корочки достались старшей сестре. Больше она не взглянула на Алика, но плечом прижалась к его руке.
        - Вот ваш кофе, Александр Дмитриевич. - Папа поставил кружку на стол. - Крепкий, без сахара.
        Мама подала ему тарелку с рассыпчатой, горячей кашей.
        - Спасибо.
        - Кушайте на здоровье.
        - Я столько не съем, - сказал Алик.
        - Завтрак должен быть плотным.
        - А что вы обычно едите? - заинтересовалась Лиза.
        - То же самое, - спокойно ответил он.
        - А блины ты любишь? - с набитым ртом, спросила Аня.
        Я строго взглянула на нее.
        - Сначала прожуй, прежде чем говорить.
        Карина тут же повторила за сестрой, сунула булку в рот и попыталась что-то сказать. Получилось «бу-бу-бу».
        - Девочки, - одернула детей мама, - не красиво. Покажите гостю, как вы умеете вести себя за столом. А то Александр Дмитриевич подумает, что вы не воспитанные.
        - Называйте меня просто Аликом, - смутился парень.
        - Аликом? - переспросил папа. - Неудобно как-то.
        - Мы же не на работе.
        - Все равно…
        - Вы дружите с моим дядей. Его вы называете Андреем.
        - Мы его знаем со школы, - вмешалась мама. - Андрей когда-то ухаживал за мной.
        - За вами? - Глаза у Алика наконец-то полностью открылись. - Я не знал. Так вы вместе учились?
        - Мальчишки были старше меня на два года. Мы не только ходили в одну школу, но еще и занимались лыжами.
        - Тогда вы знаете Олю?
        - Кто это?
        - Жена моего дяди.
        - Я ее не знаю, а Игорь видел несколько раз. Когда Андрей женился, мы уже перестали общаться.
        - Почему?
        - Игоря отправили на службу в Казахстан. Там живут мои братья. Мы поженились, родился Миша, я пошла учиться в кулинарный техникум. Так и остались в Караганде на пять лет. Потом Андрей уехал учиться за границу.
        - В Англию или в Китай?
        - А черт его знает. Где только твой дядя не учился.
        - И все без толку, - сказала папа. - Все рано осел в охране. А мог бы, возглавлять компанию. Умный ведь мужик.
        Алик промолчал, только с интересом взглянул на маму, а потом ближе придвинул кружку с горячим кофе.
        - Кушай колбаску, Алик. Здесь есть докторская, копченая.
        Мама не постеснялась перейти на «ты».
        - Я не ем мясо.
        - Как это? Мужчине мясо необходимо. А чем же ты питаешься?
        Пока Алик капризничал и распинался о здоровом образе жизни, Лиза нескромно протянула руку к тарелке и стянула первый кусок колбасы, потом в ход пошел сыр и вареные яйца. Если учесть, что пять минут назад она съела целую тарелку сладкой каши и выпила огромный бокал кофе с молоком и сахаром.
        Завтрак затянулся дольше обычного. Нам не терпится начать ремонт, время приближается к обеду, а Алик не торопится.
        - Уже одиннадцатый час, - намекнула я.
        Он не шелохнулся. Сидит, прижавшись к плечу Карины, не ест, не пьет, не смотрит в ее сторону. Не знает, как вести себя в подобной ситуации. Смущается. А я не знаю, как теперь оправдаться перед родителями после двух ночей, проведенных с ним. Мама уже полчаса как сверлит меня упрекающим взглядом, папа недовольно сопит. Лиза улыбается и пинает под столом мою ногу.
        - Вы на машине? - разрядил обстановку папа.
        - Я приехал на такси, - ответил Алик, а потом догадался. - Наверное, мне пора? Спасибо за кофе.
        - Пожалуйста.
        - Я тебя провожу, - тут же предложила я. - Аня принеси Александру его телефон из комнаты и рюкзак.
        - Сейчас! - выскочив на ноги, крикнула девочка и побежала в коридор.
        - Вам вызвать такси?
        - Я сам. Спасибо.
        - Да, что это такое! - воскликнула мама. Ей стало обидно за парня. Выгоняют за дверь, как бродячую собаку. - Никуда ты не пойдешь, посиди и нормально покушай. Сейчас я тебе пожарю яичницу.
        Алик снова сел на стул.
        - Я вам мешаю.
        - Конечно, нет!
        - Что вы! - Демонстративно развел руками папа. - Люба права. Посидите, отдохните.
        - У вас ремонт, а я…
        - Ничего. Ремонт подождет. Мы все равно его за один день не сделаем.
        - Почему? - заинтересовался Алик. - Вы будете делать только одну комнату или всю квартиру?
        - Только Верину. Но там много работы. Если были бы еще мужские руки…. А так, я один и куча баб.
        Мама взглянула на гостя.
        - Ты когда-нибудь клеил обои? Знаешь, что такое ремонт?
        Алик ответил сразу, не задумываясь:
        - Обои не клеил, но с папой красили стены и двери.
        - Ну, значит, навык есть. Вот и еще одни мужские руки.
        Мы все взглянули на нежные пальчики Алика с идеальным маникюром.
        - Люба! - воскликнул папа и покраснел до корней волос.
        Он все ждал когда, она перейдет границу дозволенного, и теперь не смог сдержать возмущения.
        - Что?!
        - Ты спятила?!
        - Почему? Пусть мальчик поможет. Что в этом плохого?
        - Я помогу, - обрадовался Алик.
        От удивления светлые брови Лизы поползли вверх, у меня челюсть чуть не упала на стол. Но я промолчала. Интересное кино! Соколов будет клеить обои в моей комнате.
        Аня принесла телефон.
        - Вот, - запыхавшись, проговорила она. - Рюкзак я не нашла.
        - Он в прихожей, - сказала мама. - Я его убрала в шкаф.
        Все дружно встали из-за стола, как будто прозвучал особый тайный сигнал. Лиза тут же убежала в комнату, прихватив с собой телефон, будет делиться новостями с мужем. Мама занялась посудой, папа с Аликом пошли на балкон курить.
        - Вера! - крикнула мама. - Там, в кладовке на верхней полке, стоит коробка с Мишкиной одеждой. Найди для Алика шорты или штаны. А то у него одежда чистая, дорогая. Еще перепачкается весь. Жалко.
        Я остановилась.
        - Мам, Миша в два раза больше Алика.
        - Там одежда, которую он носил в старших классах.
        - Хорошо.
        - Еще найди футболку, - пристала она, - или майку. Дома жарко.
        В кладовке нашлись спортивные шорты и майка нужного размера. Алик снял свой теплый костюм и сложил в ванной на полке. В этой одежде он выглядит как прежний Алик, которого я когда-то встретила в Каннах. Длинные ноги, сильные плечи, загорелая кожа.
        - С чего начнем? - сразу приступил он к вопросам.
        - С грунтовки стен, - деловым тоном ответил папа. - Вера разведет клей, а вы можете взять шпатель и пройтись по верху, снять остатки обоев.
        - А потом?
        - Потом, подождем немного, когда грунтовка впитается, и начнем кроить обои.
        Алик внимательно изучил инструкцию на рулоне обоев, затем прочитал этикетку на пачке клея. Умная, всезнающая Алиса полностью, в деталях, посвятила его в процесс ремонта в квартире.
        - Начнем с того угла, - твердо сказал он.
        Цифры и точные расчеты - его любимое занятие. Даже такое плевое дело как ремонт требует четкого распределения труда и материала, а еще толкового прораба и хороших помощников. Алик взял на себя роль начальника, папа - мастер, мама и я - подручная рабочая сила, Лиза - кухарка, а дети и Бади - зрители.
        Не мы научили Алика, клеить обои, а он полностью рассказал нам - что нужно делать и как. Сначала ознакомил с правилами, потом взялся за дело. Мы беспрекословно последовали за ним. Папа не привык, что им командуют, но уверенное поведение парня убедили его. Здесь нужно выбирать, или работать по старинке, как попало, или прислушаться к молодому поколению и хоть раз в жизни, сделать ремонт профессионально, красиво.
        К обеду стены были готовы к поклейке обоев. Мужчины вынесли из комнаты шкаф и кровать. Мы с мамой нарезали обои.
        - Пойдем, покурим?
        Папа с Аликом надели куртки и вышли на балкон.
        - Тебе помочь? - заглянула на кухню я.
        - Отдохни, - сказала Лиза. - Посиди со мной.
        За три часа она приготовила солянку, нарезала салат, уложить Карину в кровать, с Аней сделала домашнее задание по английскому языку.
        - Я смотрю, ты рассказала Алику про дочь?
        - Он сам догадался. - Я стянула с тарелки кусок мяса. - У-у… вкусно. Это говядина?
        - Не заговаривай зубы. Что он сказал?
        - Ничего. Только спросил - его это дочь или нет. Я сказала правду.
        - Он обрадовался?
        - Откуда я знаю.
        - Скрытный парень, - согласилась она. - Но интересный. Сначала он мне не понравился, серая мышка, а потом пригляделась - вроде ничего, хорошенький, и голова варит.
        - Только мордашка смазливая.
        - И все остальное очень даже привлекательное. В шортиках он выглядит аппетитно. Теперь я понимаю, что тебя привлекло в нем. Ванильный мальчик.
        Мечтательно закатив глаза, она забыла про посуду в мойке, бросила губку на стол и прикусила губу. Я хорошо знаю, свою подругу, ее слабость к красивым мужчинам и этот загадочный взгляд.
        - Лиза!
        - Ну, что? Даже помечтать нельзя?
        - Он женат.
        - Ты противная. К тому же - собственница. Сама знаешь, что он женат на Маше, и сама же спишь с ним.
        - Это не я с ним сплю, а он со мной.
        - Молодец, - похвалила его Лиза.
        - И в чем он молодец?
        - Второй раз пришел в гости, никого не знает, а так быстро адаптировался, как будто живет здесь сто лет. Вчера впервые его увидели, а сегодня он уже делает ремонт в твоей комнате, ходит полуголый по квартире, общается с Аней. И в то же время, ведет себя скромно, постоянно молчит, ни к кому не лезет с расспросами. Он всегда такой?
        - Какой? Без мыла в ж-пу залезет?
        - Простой.
        - Алик простой? Ты ошибаешься.
        На кухню зашла мама.
        - Скоро будет обед?
        - Сейчас накрою.
        Лиза бросилась к плите.
        Я села за стол и, совершенно забыв о том, что мама на меня злиться с самого утра, спокойно спросила:
        - Зачем ты оставила Алика?
        - Я оставила? - Возмущенно скривила губы мама. Зря я открыла рот. На нее мой вопрос подействовал, как красная тряпка на быка. - По-моему, это у тебя он сегодня оказался в постели, а не у меня на кухне. Так, залетел случайно и прыгнул в твои объятья! Стыдоба! Как ты могла, Вера? Неужели даже не подумала о родителях, о детях? Так уж приспичило?
        - Мама? - смутилась Лиза.
        - А, что? Я не права? Ты, как замужняя женщина, мать троих детей, считаешь нормальным поведение своей подруги?
        У меня не хватило слов, чтобы оправдаться, а Лиза заступилась.
        - Конечно, ненормально, что девушка тащит парня в постель на глазах всей семьи. Но, у них уже есть ребенок. Чего скрывать свои чувства? Все мы знаем, что они спали раньше, а теперь снова встретились.
        - И приспичило.
        - Не надо так.
        - А как надо? Не виделись четыре год, а потом встретились. Вы хоть сейчас не наплодите детей. Хватит одной.
        - Мы же не глупые, - обиделась я.
        - Глупые! - завелась еще больше мама. - Были бы умные, растили бы ребенка вместе, а не прятались по углам.
        - Он женат, - напомнила Лиза.
        Неудачный аргумент.
        - Тем более! Знаешь что, Вера, я оставила парня только потому, что он имеет право познакомиться со своим ребенком. Пусть не сразу, пусть таким способом, но он хоть немного побудет с Кариной. И девочка узнает отца.
        - Он к ней даже не подходит.
        - Ничего страшного. Он еще молодой, неопытный. Представь, как ему сейчас нелегко. Пришел к бывшей подружке, и на тебе - получай готовую девочку. У парня голову снесло, даже аппетит пропал. Бледненький, губки трясутся. А вы все на него напали! Хотели выгнать за дверь. Жестокая ты, Вера. Никогда не думала, что моя дочь такая.
        - Он не бледный, и губы у него не трясутся. Ты его плохо знаешь.
        - Возможно, - уже спокойно ответила она. - Но, мне его жалко.
        - Жалко? Мам? Тебе жалко Соколова?
        - Да. Представь себе. Жалко! Мне нравится этот мальчик, и я не дам его в обиду.
        Пылкое признание!
        У Лизы глаза чуть не лопнули от напряжения, а я на несколько минут потеряла дар речи. Чтобы маме понравился мужчина? Такого никогда не было. Миша и его сыновья ни разу не удостоились ее внимания, ласки или теплого слова. К Юре она относилась холодно, но в душе любила. Только папа имеет право на ее улыбку, а еще братья из Караганды и их жены.
        С балкона послышался смех, потом в комнату ворвался холодный воздух, хлопнула дверь. Папа с Аликом сняли куртки и, почуяв ароматный запах солянки, дружно направились в сторону кухни.
        - Девочки, мы голодные! - с порога заявил папа.
        Алик ушел в ванную комнату.
        - Все готово, - недовольно пробурчала мама. - Вера, принеси стул из комнаты. А ты, Лиза, не стой, как памятник, шевели булками и накрой на стол.
        Специально для гостя Лиза отварила картофель. Солянку он не ест, салат тоже с колбасой.
        - Чем его еще накормить? - забеспокоилась мама. - Интересно он ест рыбу?
        - У нас есть грибы? - вспомнил папа.
        - Одна банка осталась.
        - Неси. Под водку все пойдет.
        - А селедку?
        - Доставай. Чего спрашиваешь?
        Только Алик сел за стол, как папа достал из шкафа рюмки. Все ждал, с кем бы выпить.
        - Алик, что ты будешь? Есть водка, коньяк, виски.
        - Может красное вино? - предложила Лиза.
        - Или самогон? - вставила слово я.
        Затаив дыхание, Алик не сразу сообразил, что ответить. Взглянул на меня, потом на папу. Может, спрашивают не его, а кого-то другого? Но, все смотрят именно на него.
        - Я? - переспросил он.
        - Что ты пьешь? - повторил папа.
        - Я не пью спиртное.
        - Совсем?
        - Совсем.
        - Почему?
        У папы упало не только настроение, но и руки и ноги перестали шевелиться. Глаза грустные, голос поник, как будто из него выжали все соки.
        За то мама полюбила Алика еще больше.
        - И правильно! Водка - дрянь, а самогонка неизвестно, кем сделанная. Еще отравитесь.
        - Ты никогда не пил или завязал? - спросила Лиза и протянула руку к бутылке с вином.
        - Никогда, - ответил Алик, проследив взглядом за ее рукой.
        - Почему?
        - До пятнадцати лет я не пил, а потом мне сделали операцию на сердце.
        - И, что?
        - Мне прописали жесткую диету, и теперь алкоголь у меня под запретом на всю жизнь.
        - Это другое дело, - расслабился папа.
        Можно достать бутылку водки и не оправдываться ни перед кем. У него здоровье крепкое.
        Мы поели, выпили. Я пригубила вишневую настойку. Лиза хотела, поддержат папу, но ей налили вино. Алик, так устал, что еле проглотил кусок селедки да немного ржаного хлеба. Картошка осталась на тарелке, грибы он даже не попробовал.
        Когда все вышли из-за стола, мама убрала посуду в мойку.
        - Совсем ничего не ест, - пробубнила она себе под нос. - Может, не понравилось или привык к другой пище. В его доме, наверное, готовят дорогие морепродукты, салаты из свежих овощей, трюфели.
        - Наверное.
        Лиза помыла посуду. Я пошла в комнату, посмотреть, не проснулась ли Карина. Уже три часа, в это время она обычно обедает, а потом по телевизору начинается ее любимый мультфильм.
        Бади встретил меня у двери. Услышал шаги и сразу навострил уши, приподнял мощную грудь двумя лапами и негромко гавкнул. Мол, нечего тут шататься, ребенок спит.
        - Хороший мальчик, - сказала я, потрепав его за ухом. - Следи за ней.
        Пес послушно лег около детской кровати. Теперь не отойдет ни на шаг, пока девочка не встанет.
        После короткого перекура мужчины принялись за ремонт. Алик полез на лестницу, папа занял пост внизу. Мне поручили резать обои, которые мы заранее раскатали на полу.
        - Интересно, - сказал Алик. - Почему клей розовый? Могли бы сделать синий или желтый.
        Я взглянула на него снизу. Он высоко, потолки в квартире больше трех метров.
        - А чем тебя не устраивает розовый цвет?
        - Нет, ну почему именно розовый? Кто придумал такую фишку?
        Промазав все швы в углах, он снова макнул кисть в банку с клеем. Папа, боясь, что он упадет, крепко схватился руками за лестницу.
        - Можно подавать? - спросила мама.
        - Давай, - махнул головой папа.
        Мы принесли первый лист обоев. Алик подхватил сверху, мама встала под лестницу.
        - Алик, левее.
        - Сюда?
        - Да. Только придвинь ближе к окну.
        - Тогда будет не ровно, - возразил парень. - Я специально провел черту по уровню.
        - А так появилась щель, - упрямо сказал папа.
        Мама толкнула мужа в бок.
        - В прошлый раз ты криво наклеил первую полосу, поэтому весь рисунок поплыл в сторону. Вот Алик сделал правильно. Пусть будет щель, за то обои лягут ровно.
        Папа прислушался к совету жены. Без удовольствия, но возражать не стал. После двух рюмок водки ему уже все равно - вправо или влево.
        Первую стену мы оклеили быстро. Сами не ожидали, что получится так красиво: ровно, без грубых швов между листами, без пузырей.
        В комнате стало жарко. Окна наглухо закрыты, пахнет клеем. Моя футболка прилипла к спине. Алик снял майку и остался в одних коротких шортах. Я собрала обрезки обоев с пола. Пока мама растирала больное колено, а папа переставлял тяжелую лестницу с одного места на другое, Алик убрал рулетку в карман и встал рядом со мной. Плечом к плечу. Пятками прижались друг к другу. Невинное движение, а у обоих мурашки побежали по коже. Как в таком состоянии работать, когда его взгляд блуждает по моему телу. Он знает, что я без лифчика. И меня это тоже заводит. Рука случайно задела его бедро.
        Мгновение, и мы разошлись по разным углам.
        Ближе к девяти часам мы закончили вторую стену.
        - Красота! - оценила мама.
        Папа присел на табурет и, еле отдышавшись, сказал:
        - Осталось всего чуть-чуть. Завтра доклеим.
        Мы расслабились. Слава богу! За окном темно. Силы кончились, желудки просят еду, ноги трясутся от усталости.
        Я отошла к двери, чтобы еще раз взглянуть на стену. Вдруг на обоях остались следы от клея?
        - Как ты? - прошептал Алик мне на ухо.
        - Валюсь с ног. А ты?
        - Тоже.
        Мама скомандовала:
        - Дети, можете отдыхать. На сегодня закончили.
        Алик ушел в ванную, взял с собой полотенце. Я намыла полы, а затем плотно закрыла дверь в комнату, чтобы избежать сквозняков. Папа еле дождался, когда можно будет выйти на балкон и подышать свежим воздухом. Жара плохо влияет на его слабые сосуды. Перед сном Лиза накормила детей и вывела Бади на прогулку. Мама прибралась в прихожей.
        Перед ужином я зашла в туалет. За тонкой стеной послышался тонкий голосок Лизы.
        - Так не больно?
        - Нормально, - ответил Алик.
        - Я тебе ее дам с собой. Завтра с утра, как встанешь, сразу намажь. Будет щипать, но ты потерпи. Она хорошая. Я только ей вылечила прыщи, у меня все лицо было красным.
        - На работу тоже с ней?
        - Не надо! Ты умоешься, побреешься. - На секунду она замолчала. - Ты вообще бреешься? У тебя такая гладкая кожа.
        Я человек не любопытный, но тут меня зацепило. За целый день они слово друг другу не сказали, а сейчас вместе заперлись в ванной комнате. Я приоткрыла дверь. Алик сидит на полу, Лиза, опираясь на край раковины, сверху нависла над его лицом. Помещение не большое, тесно. Он в одних шортах, она в своем убогом халатике, застегнутом на одну пуговицу. Огромная грудь вывалилась наружу и касается его голого плеча.
        - Что вы делаете? - спросила я.
        Алик приподнял голову, Лиза аккуратно одним пальчиком смазала мазью красные прыщики у него на щеке.
        - Он вспотел, - тихо сказала она, облизав пересохшие губы. - Кожа воспалилась. Помнишь, мы этим кремом спасались в школе?
        - Помню, - ответила я.
        - У моего Дениски тоже появляются прыщики, только на носу.
        Чтобы нанести крем на лоб, Лизе пришлось завязать его челку детской разноцветной резинкой. Теперь он похож на Чиполлино с хохолком на макушке.
        - Не больно? - снова спросила она.
        - Щиплет.
        Алик смутился, когда ее рука спустилась на его шею. Там тоже пара прыщиков, под самыми волосами. Грудь полностью легла на его голову.
        - Дай сюда.
        Я вырвала из ее рук тюбик с кремом и, довольно резко толкнула в бок. Не хватало еще, чтобы она трогала моего парня! В таком месте, да своими маленькими пальчиками. Уж я-то знаю, как она умеет обращаться с мужчинами. Примитивные женские хитрости.
        Алик удивленно взглянул на меня. Лиза обиделась.
        - Да, не нужен мне твой мальчик. Я малолетками не увлекаюсь.
        Она вылетела из ванной быстрее пули, громко сопя от возмущения.
        - Тогда нечего лапать! - крикнула я ей вслед. - Иди к своему Винни-Пуху и смазывай ему везде, где захочешь!
        - Вера! - одернула меня мама из прихожей. Она услышала нашу перепалку и не смогла промолчать. - Что за крики? Парня не поделили?
        - А чего она лезет? - грубо ответила я.
        Алик встал с пола и крепко обнял меня, ногой прикрыл дверь. Мама и все остальные члены семьи остались за бортом, а мы окунулись в сладкий и очень долгий поцелуй.
        - Принесешь мне одежду? - спросил он. - Я вроде оставлял толстовку здесь, а сейчас ее нет.
        - Мама унесла твои вещи в детскую комнату.
        Я сняла резинку с его челки. Довольная улыбка засияла на все лицо. И чему он радуется? Тому, что я приревновала его?
        - У нее есть муж, - хмуро сказала я. - Это не то, что ты подумал. Нечего скалить зубы.
        - Угу, - промычал он и снова прижал меня к своей голой груди. - Моя милая праведница.
        - Это не так! Я действительно забочусь о них. Ты в курсе, что она замужем за моим братом?
        - Теперь в курсе.
        - Вот и хорошо. Убери свою довольную ухмылку и иди в комнату за одеждой. Я не собираюсь тебе прислуживать.
        - Я голый.
        - В таком виде ты ходил целый день, а теперь стесняешься?
        - А вдруг ты меня приревнуешь еще к кому-нибудь?
        - Не надейся.
        Он выпустил меня из своих рук, сделал серьезное лицо и скрылся за дверью.
        Я умылась холодной водой, сняла с крючка полотенце, которым вытирался Алик. Мокрая ткань пропиталась запахом крема. И чего я напала на Лизу? Она всего лишь проявила заботу.
        Мама заперлась в комнате с девочками, пришло время вечерней сказки. Папа все еще гремит ведрами в кладовке, убирает инструменты по местам. Лиза на кухне готовит ужин.
        Когда я села за стол, она демонстративно отвернулась от меня и принялась энергично мешать ложкой в кастрюле. Горячий пар поднялся под потолок, восхитительный запах мяса взбудоражил аппетит. Я достала тарелки из шкафа. Не умею просить прощения. Даже если не права, или осознаю, что поссорились из-за ерунды, все равно не подойду и не заговорю, буду ждать, когда Лиза первая проявит инициативу.
        Она проявила. В отличие от меня, ее бесит молчание. Лучше выяснить отношения сразу, а не откладывать разговор на потом.
        - Мне не нужен твой Алик. Я только…
        Хрупкие плечики вздрогнули. Я хотела ее обнять, но не решилась. Раз не смотрит мне в глаза, а все еще стоит спиной, значит - обиделась.
        - Ты легла на него всей массой, - шутливо сказала я. - Такой грудью можно задушить.
        Она повернулась.
        - Сейчас твой сарказм не к месту.
        - Я и не… Лиз, это была…
        - Шутка? Я поняла. Только лучше бы ты, Вера, не пыталась шутить.
        Я прикусила язык. Мои ядовитые слова не всегда приходятся к месту.
        - Прости.
        - Ничего, - сразу зацепилась она. - Я не обиделась. Мне действительно не нужен твой Алик. Он стоял в ванной, а я как раз зашла за тазиком и сразу вспомнила про мазь, когда увидела его прыщики на лице.
        Причем здесь Алик? Я просила прощение за нелепую шутку.
        - Ты трогала его.
        - Невозможно нанести мазь на кожу, не притрагиваясь к человеку. Ты преувеличиваешь, Вера.
        - Я сама видела.
        - И что ты видела? Как он сидит на полу, а я смазываю его прыщи? Все?
        - Ты трогала его за шею, а грудью навалилась на лицо.
        - У вас ванная комната как коробка из-под детских ботинок. Не развернешься. Тем более при моей массе трудно сидеть на расстоянии от другого человека.
        - Признайся честно, ты приставала к нему! Тебе не хватает…
        Зачем я заговорила об этом? В карих глазах проскользнула обида.
        Сейчас не лучший период в семье моего брата. Лиза говорит, что Миша ее разлюбил, а Мишка утверждает, что Лиза изменилась. Они давно не спят в одной кровати, не ходят в гости с детьми, не гуляют в парке.
        - Алик меня не привлекает, как мужчина. Понятно? - твердо сказала она.
        - Прости. Я - дура.
        На этом наш маленький спор закончился. Когда мама зашла на кухню, мы уже спокойно разговаривали и даже выпили немного вина в честь примирения.
        - Твой принц заснул, - сказала мама.
        - Алик? - удивилась я.
        - Прилег на диван и сразу же вырубился. Я шла от детей и слышала, как он храпит.
        - Малыш умеет храпеть? - хихикнула в кулачок Лиза. - Надо на это посмотреть.
        - Он жутко храпит, - призналась я и почувствовала, как щеки вспыхнули огнем.
        Мама не отреагировала на мое смущение.
        - У него проблемы с носом. Еще утром, во время завтрака, я заметила, как он тяжело дышит.
        - Он дышит ртом.
        - Вот именно. Ему нужно, показаться врачу.
        - А что у него с сердцем? - спросила Лиза. - Я видела у него на груди шрам, а еще один на животе.
        - Я тебе рассказывала, что ему делали операцию на сердце. А внизу от аппендицита. В прошлом году вырезали.
        - Его болезнь не передается по наследству?
        Мама испуганно взглянула на меня, но я их успокоила.
        - У Карины здоровое сердце. Как только она родилась, я сразу же повела ее к кардиологу.
        - И молчала…
        - Мам, все хорошо. Я знала про его болезнь, поэтому подстраховалась. У Карины нет проблем со здоровьем.
        - А почему она такая слабенькая?
        - Алик тоже не здоровяк.
        - Он нормальный парень. Высокий, крепкий. Целый день с отцом таскал мебель, клеил обои.
        - Только курит много, - заметила Лиза.
        Она не привыкла к курящим мужчинам. В нашей семье только папа дымит как паровоз.
        - И не ест, - добавила мама.
        - Он сегодня весь день голодный.
        - Откуда у него силы берутся?
        Вот у папы силы однозначно появляются после еды. Только мама открыла кастрюлю с овощным рагу, как в коридоре послышались тяжелые шаги. Папа, все в той же грязной одежде и босиком, уселся за стол.
        - Надо разбудить парня, - сказал он. - Завтра на работу.
        - Пусть немного отдохнет, - ответила мама. - Потом разбудим.
        Потом разбудить не получилось. Алик крепко заснул, уткнулся лицом в подушку и громко засопел.
        Около одиннадцати часов Миша забрал Лизу домой. К нам не зашел, только позвонил по телефону, задал папе пару вопросов относительно ремонта и уехал. Еще вчера он высказал мне все, что думает о наших отношениях с Аликом. «Маша - твоя подруга, - напомнил мне он, - А этот «золотой» мальчик - бабник и извращенец». Я не стала оправдываться, знаю, как ему нравится Маша. Одно время мне даже казалось, что он в нее влюблен.
        «Миш, я уже взрослая»
        «Тогда, будем говорить по-взрослому»
        И мы поговорили, пообещали друг другу: он не будет вмешиваться в мою жизнь, а я больше не приведу Алика в дом родителей.
        Я не привела, он сам пришел, а Миша, естественно, узнал. И не только он узнал. Днем, когда мы обедали, Аня позвонила Юре и рассказала о своем друге Александре, который вдруг пришел к нам в гости.
        Только я приняла душ, как зазвонил телефон.
        - Кто он?
        Не успела я ответить, а Юра уже задал главный вопрос.
        - Этот парень - отец Карины?
        - Как ты узнал?
        - Я звонил Мишке.
        - А! Понятно. Уже посплетничали. Молодцы.
        - Вера, ты развелась со мной из-за него?
        - Нет.
        - Разве? - усомнился он.
        - Я много раз тебе говорила, из-за чего распался наш брак. Зачем вспоминать прошлое? Тебя не устраивают наши отношения?
        - Устраивает. Только я до сих пор не могу понять - чего тебе не хватало? Экстрима, острых ощущений, секса? Чего? Я был молод, красив, только не такой богатый, как твой любовник.
        - Дело не в деньгах.
        - Я знаю! - горячо проговорил он. - Ты ничего не имеешь с этого парня. Тогда совсем не понятно - зачем он тебе?
        - Глупый вопрос.
        - Вовсе не глупый. Любой человек ищет себе пару. Я женился на Ире, Мишка любит Лизу, наши родители сто лет живут в браке. А что хочешь ты? Сегодня он с тобой, а завтра убежит к своей жене? И что потом? Одиночество?
        - Я не одна. Почему ты считаешь, что человек должен быть обязательно женат? У меня есть родители, дети, друзья. Есть родственники, соседи, коллеги по работе. Я не одна, вокруг меня полно людей.
        - Но, мужчины - нет?
        - Нет, - уверенно ответила я. - И что? Когда-нибудь будет. Я тоже встречу свою половинку, как ты, как Мишка.
        - А что с этим парнем? Кстати, сколько ему лет?
        - Двадцать пять.
        - Так это не мало! - воскликнул он. - Мишка сказал, что он совсем зеленый. Двадцать пять - это нормально. Уже не ребенок.
        - Нормально, - согласилась я.
        Это пока он его не видел. Алику не дашь больше двадцати.
        - Ладно, Вер, не буду тебя больше беспокоить. Живи, как знаешь. Только иногда включай свое сердце и прислушивайся к нему.
        - О чем ты говоришь? - насторожилась я.
        - О твоих чувствах. Чаще всего ты доверяешь своей голове, а о душе забываешь.
        Душа. Если ее слушать, то окажешься на самом дне. Будешь жить ради других людей, а не ради себя. Закопаешься в семейных проблемах по самое горло, а потом уже не выберешься из трясины. Я знаю себя. Жалость. Именно она движет моим сердцем, впрочем, как и всеми женщинами на планете. Нам жалко мужчин. Мы любим их, терпим за слабость. Позволяем унижать, топтать ногами, превращать в прислугу, в домохозяйку.
        Позволяем. Не хотим, но сдаемся, поднимаем лапки кверху и принимаем как великий дар. А почему? Потому, что боимся остаться одни. Без мужчины! Без статуса! Без положения в обществе.
        Нет! Больше я не клюну на дешевую наживку. Брюки в доме - это не для меня. Должен быть мужчина, а не тряпка под ногами, не кошелек с лысиной и не молодое тело с гнилой душой.
        Долго я не могла уснуть, лежала и смотрела на Алика. Мой, и в то же время, чужой. Говорит о любви, а сам думает о жене.
        Ему нужна помощь…
        Какая? Что он ждет от меня? Чего не может дать Маша?
        Вопросов много, но больше всего я не могу понять - когда он врет, а когда говорит правду. В Каннах я видела, как Виолетта Филипповна ударила его. Это было один раз и давно. Сейчас Алик взрослый мужчина, женатый, занимает в компании большой пост. Маша рассказывала, что он хорошо ладит со своими родственниками: бабка души в нем не чает, дед любит больше всего на свете. Тогда, зачем ему моя помощь и в чем? Почему у него на лице ссадины? Зачем он женился на девушке, которую совсем не знал? Они почти не встречались до свадьбы: не было романтичных свиданий, цветов, записок. Ничего! Но при этом, он признается ей в любви, спит с ней каждый день, просит, родить ему сына.
        Зачем?!
        Сквозь сон я услышала тихий голос.
        - Как ты здесь оказалась? Иди ко мне. Вот так. Будем дружить? Давай, обнимемся.
        Я почувствовала, как холодная пятка прижалась к моему бедру, а потом исчезла.
        - Я твой папа.
        Так просто. Я не знала, как ей рассказать о нем. А он взял и огорошил ребенка.
        Карина залезла к нам под одеяло. Легла не ко мне под бочок, а к Алику. Я открыла глаза. Маленькие ножки проникли под папину спину, а руку она положила ему на грудь. Алик обнял ее, носом закопался в копну черных волос.
        Я снова заснула.
        - Вера! - разбудила меня мама. - Будильник звонит, а ты не слышишь. Уже семь. Вставай.
        - Семь?
        Вскочив с дивана, я не сразу поняла, где нахожусь. Сунула ноги в тапочки и только тогда опомнилась.
        - Где Алик?
        - Давно ушел. Все еще спали. Я только слышала, как хлопнула дверь в прихожей.
        Он оставил записку на журнальном столике. Мы с мамой одновременно увидели ее.
        «Доброе утро, солнышко. Увидимся на работе. Целую. Очень люблю»
        Заглянув через мое плечо, мама пробежала глазами по ровным строчкам.
        - Он тебя любит?
        - Вроде того.
        - И чего ты думаешь? Парень богатый, молодой. Хватай и беги. Будешь жить, как королева.
        - Он женат.
        - Ах, да! - вспомнила мама. - Точно!
        Впервые в мой кабинет зашел Соколов. «Куры», работающие в компании много лет, ни разу не видели его на восьмом этаже.
        Виктор - самая жирная курица, встрепенулся, когда дверь открылась.
        - Добрый день, Александр Дмитриевич.
        Алик прошел мимо него, не удостоив взглядом, кивнул головой.
        Вторая курица, Женя, пролил горячий кофе себе на брюки. А наш красавчик Борис, петух особой породы, удивленно взглянул на меня и громко фыркнул. То ли от ревности, то ли от зависти.
        Алик, не говоря ни слова, взял меня за руку и повел в коридор, подальше от любопытных глаз. Он даже не представляет, что сейчас здесь начнется. Не просто сплетни, а целое представление: с фейерверком эмоций и пеной изо рта. Как же их серая уточка и попала в руки самого Соколова? За что? С кем? Почему? Что натворила и где проштрафилась?
        - Куда ты меня ведешь? - спросила я, когда мы зашли в лифт.
        - Ко мне в кабинет.
        - В Башню?
        - В какую башню?
        - На верхний этаж?
        - Да.
        - Я не поеду.
        Лифт остановился на девятом этаже. Дальше он не поднимается, нужно пройти по коридору, там будет другой лифт, для элиты, со специальным пропуском и ключом для входа на этаж.
        Мы вышли на лестницу.
        - Чего ты боишься? - спросил Алик.
        Он встал возле окна, ко мне не притрагивается, только смотрит в глаза.
        - Я не пойду туда, - упрямо повторила я. - Вдруг меня увидит твой дед или Андрей.
        - И что?
        - Ты женат, Алик. А Маша - моя подруга.
        - Здесь больше негде спрятаться, только в моем кабинете. Мы проскользнем незаметно и запремся. Никто нас не увидит.
        У меня в кармане зазвонил телефон. Папа.
        - Я отвечу.
        - Не надо.
        - Он просто так не будет звонить. Лучше, я отвечу.
        Алик уставился в окно, я нажала на кнопку.
        - Да, пап.
        - Я вас вижу, - громко сказал папа, так чтобы Алик услышал. - Вы попадаете под боковую камеру в коридоре.
        - Поняла.
        - Уходите оттуда. Во втором боксе на втором этаже полетела проводка. На весь день отключили камеры.
        - Хорошо.
        - Только не ходите за ручку. Если Андрей или кто-то из охраны увидит, то будут вопросы. Не только к Алику, но и ко мне.
        Мы спустились на второй этаж. Я - на северном лифте, Алик - на южном. Я зашла с правой стороны, он - с левой. Встретились в кабинете, закрыли дверь и засмеялись.
        - Кошмар! - сказала я, оказавшись в его объятьях.
        Он крепко сжал руки у меня за спиной.
        - Странные игры.
        - Тебя они заводят?
        - Меня заводишь ты.
        - Почему ты утром сбежал?
        - Я не сбежал. Разве ты не чувствовала мои поцелуи? Еще я раздел тебя. Не помнишь?
        - Врешь.
        - Нет, - серьезным тоном ответил он.
        - Ты не мог меня раздеть.
        - Почему?
        - Карина спала с тобой. Я ее видела.
        - Ты видела? - обрадовался он. - Она меня поцеловала, а потом уснула на моей груди.
        Он не сдержал эмоции. Настоящие, а невымышленные, не наигранные. Нежная улыбка скользнула на губах, в глазах зажглись тысячи звезд. Секунда, и все погасло. Он снова превратился в парня с царапиной на носу и ободранной губой. Прыщики после мази стали менее заметными. А еще… Нет, этого не может быть!
        - У тебя пропала одна веснушка.
        Развернув его лицо к свету, я пригляделась. На правом виске не хватает одного пятнышка.
        - Они исчезают, - улыбнулся он. - Летом появляются, а зимой становятся невидимыми.
        - Все?
        - На щеках немного остаются и на носу. Но их почти не незаметно.
        - Так это не веснушки?
        - Веснушки.
        Он засмущался. Я так внимательно разглядываю его лицо, что со стороны это выглядит странно.
        - А на плечах?
        - На теле остаются.
        - Возле пупка - родинка или тоже исчезающая веснушка?
        - Родинка. Она всегда на месте.
        - Слава Богу.
        Выдохнула я. Хоть что-то остается. Без веснушек Алик - уже не Алик, а какой-то другой парень. Самый обычный, неинтересный.
        Мы снова обнялись.
        - Ты меня поцелуешь? - спросил он. - Или без одной веснушки, я тебе не нравлюсь?
        Я доказала ему, что веснушки никак не влияют на наши поцелуи.
        В коридоре послышались шаги, голоса, чей-то смех. Алик прижался спиной к двери, чтобы никто не вошел, и меня потянул за собой.
        - Ты вчера поссорилась с Лизой из-за меня, - сказал он. - Не стоило этого делать.
        - Не переживай. Мы часто ругаемся.
        - Разве вы не подруги?
        - Подруги.
        - Тогда почему вы ругаетесь?
        - Все люди ругаются. Вы с Данилой никогда не ссоритесь?
        - Нет.
        - Вообще? - усомнилась я.
        - Нет, - уверенно повторил он. - Мы дружим уже десять лет.
        - Мы с Лизой знаем друг друга всю сознательную жизнь, и это не мешает нам устраивать разборки.
        - Вы, женщины, не умеет по-настоящему дружить.
        - Вот как? - Меня зацепили его слова. - Ну-ка, расскажи. Что, по-твоему, настоящая мужская дружба? Чем она отличается от женской?
        - Всем. Мы никогда не предадим, никогда не обманем. Данила ни разу, за все то время, что мы знакомы, не взглянул на мою девушку.
        - Ты сейчас намекаешь на Лизу? То, как она повела себя вчера?
        - Я даже не подумал о ней.
        - А зачем завел разговор про верность?
        Я отошла в сторону.
        - Это всего лишь пример и только.
        - Не только. Ты точно кого-то имел в виду. Лиза оказала тебе услугу, а ты ее не так понял.
        - Я? По-моему, это ты приревновала меня к ней?
        - Неправда.
        - Пусть так, но Лиза…
        - Стоп! - повысила голос я. - Не будем обсуждать мою подругу. Ты не знаешь, почему она так поступила. Мы, женщины, устроены по-другому. Именно из-за вас, мужчин, иногда мы опускаемся до свинского поведения, плачем в подушку, скандалим, рвем на себе волосы. А порой бывают такие моменты, что хочется послать всех подруг к черту и забыть о хороших манерах. Какие там - честь, достоинства! Тут можно предать, обмануть. Лишь бы не утонуть в вашем, мужском, безразличии.
        - Ее кто-то обидел?
        Наивный вопрос, словно ведро с ледяной водой, опрокинулся мне на голову. Все-таки он необыкновенный парень. Не злится, не кричит, не оправдывает мужчин. Схватился за тонкую ниточку и сразу понял суть моего возмущения.
        - У нее сложные отношения с мужем, - немного остыв, ответила я. - И трое детей.
        - Твой брат ее обидел?
        - Да.
        - Так поговори с ним.
        - О чем?
        - О ней. Жену нужно любить.
        Его слова задели меня за живое. «Жену нужно любить». А как же я? Меня он тоже любит.
        В сердце забралась ревность. До сих пор не могу смириться, что он женился на Маше. Именно, на ней! Как здравомыслящий человек я понимаю, что она гораздо красивее меня, моложе. Без детей, без бывшего мужа. Ее родители никогда не заставят его клеить обои или есть селедку на обед, не подадут тапочки при входе. Там другая семья, другой мир, другие правила. Он мечтал о такой жизни. Бросил своих родителей, преклонил голову перед дедом, предпочел выносить унижения и побои бабки. Женился… А теперь рассуждает о любви.
        Я сдержала раздражение и, через силу, спросила:
        - Зачем мы здесь? Ты очень рискуешь, встречаясь со мной в офисе.
        - Я хотел рассказать о Карине, а ты сама все видела. Она пришла ночью, легла на диван между нами и стала щекотать меня за нос. Я бы ее не услышал, так крепко спал.
        - Она тебя щекотала? Вот, хулиганка.
        - Я спросил, можно ли ее поцеловать, и она подставила щеку. А ведь за целый день ни разу ко мне не подошла, пряталась.
        - Утром ее не было в моей кровати.
        - Когда я уходил, она проснулась и убежала в свою комнату.
        Алик сел за стол, я прислонилась спиной к стене, чтобы видеть его сверху. В кабинете темно, только тонкая полоска света, пробивающаяся из-под двери, освещает его лицо.
        - Ты хочешь узнать, как она родилась?
        - Карина?
        Он поднял глаза. В его детской голове промелькнули разные мысли, но о том, что женщина носит ребенка внутри себя девять месяцев, он не подумал.
        - У меня был токсикоз, ноги отекали. Я лежала в больнице большую часть срока. Она родилась на две недели раньше, чем прогнозировали врачи.
        - Это опасно?
        - Нет. С ней все в порядке.
        - Почему ты ушла из школы?
        - На зарплату учителя трудно прокормить двух детей. Папа переманил меня в Сокол. Первый год, пока Карина была маленькая, я работала на дому. Мне присылали материал на почту и платили безналом. Я думала, так и дальше будет, но в компанию требовались переводчики на постоянной основе. Зарплату обещали хорошую, вот я и клюнула на заманчивое предложение.
        - Больше года мы находились в одном здании, но я даже не предполагал, что ты рядом.
        - Так и было задумано. Мы не должны были встретиться.
        - Но, тут…
        Ты женился на Маше! Именно на ней!
        Эти мысли сведут меня с ума!
        Он думает по-другому.
        - Судьба сжалилась надо мной, - закончил он свою мысль. - Снова свела нас вместе.
        - Я не верю в судьбу.
        - Правильно. Я сам тебе нашел. По запаху.
        Довольная улыбка скользнула на тонких губах. Самонадеянный.
        - Что тебе еще рассказать про Карину? Спрашивай?
        - Она не болеет?
        - Нет.
        - А сердце?
        - И сердце в порядке.
        - Моя болезнь передается по наследству. У бабушки были проблемы с сердцем.
        - У Виолетты Филипповной?
        - Она здорова. Эта болезнь по маминой линии. Раньше такие операции не делали, да и сейчас их проводят только за границей. Бабушка умерла в тридцать один год.
        Я испугалась.
        - Но, тебе сделали операцию. Теперь, ты не умрешь?
        - Я не умру, - успокоил он меня. - Ты проверяла Карину?
        - Проверяла. Сразу, как только родила. Она здорова.
        - Хорошо.
        Мне показалось, он расстроился. Снова потянул руку к ободранной губе.
        - Тебя что-то беспокоит?
        - Нет, - он спрятал руку в карман, - ничего.
        - Алик, что происходит? Ты не рад за ребенка?
        - Я очень рад, что она не болеет. Просто… Если бы она, - он замялся, а потом все-таки выдавил свои гадкие мысли наружу, - болела, то… Я бы мог, спасти ее. Дать деньги на операцию. У тебя все равно нет миллионов, а она очень дорогая. К тому же, надо ехать в Германию, сдать кучу анализов, потом долгое обследование. Сама операция не сложная, но тяжелая реабилитация.
        Пока он говорил, я все смотрела на его лицо, пыталась понять по мимике, по глазам - шутит он или нет.
        Его глаза, как обычно, ничего не выдали. Только наивно блестят из-под длинных ресниц.
        - Ты хочешь, чтобы я зависела от тебя?
        - Не то, чтобы зависела…
        - Ты бы дал мне денег? Об этом ты мечтаешь?
        - Вера…
        - Показать свою значимость? Снова ты думаешь только о деньгах? Очнись, Алик! Мне не нужны твои миллионы! Тем более они не твои! Ты хвастаешься положением деда, а сам из себя ничего не представляешь! Работаешь в компании всего два года, под надежным крылом директора, женился по принуждению, бегаешь со своим дружком в бассейн, катаешься на красивой машине, прожигаешь деньги, которые еще не заработал! Что из этого списка - твое? То, чего ты сам добился. Расскажи!
        Он отвернулся, обиженно надул губы. Ребенок! Даже в строгом костюме он остался маленьким мальчиком, с большими амбициями и черными мыслями в голове.
        - Ты никогда меня не понимала, - в сторону сказал он. Голос дрогнул. - Никогда. Я пытаюсь тебе рассказать, а ты не слышишь. Почему так, Вера?
        - Ты хотел, чтобы я тебе помогла. Как, Алик? Тебе уже никто не поможет. Если только вырвать сердце из груди и заменить на новое. Наверное, при операции тебе вырезали душу. Если, конечно, она была? - Я села на стул, рядом с ним. Так чтобы он хорошо меня видел и слышал. Каждое слово. - Ты мечтаешь купить Карину также как, когда-то дед купил тебя? Предложить деньги за сердце?
        - Меня никто не покупал.
        - Это ты так думаешь. Тебя купили, Алик. Дали новый дом, имя, друзей, даже жену привели. Лиза меня предупреждала, что так будет. Однажды ты появишься и заберешь мою дочь.
        - Она и моя дочь.
        - Забудь о ней! - Я вскочила на ноги. - Больше не приходи в мой дом. Понял?
        Из кабинета я вылетела быстрее пули, пронеслась по коридору и, только когда вошла в пустой лифт, успокоилась. Привела мысли в порядок и вернулась в кабинет уже с улыбкой на лице.
        Курочки чуть не свихнулись, пока меня ждали. Бросили все дела, не пошли на обед. Все сидели и гадали - за что же меня вызвали в Башню?
        - Вера! - крикнули они разом.
        Опытный глаз Бориса сразу заметил мое испорченное настроение.
        - Милая, что случилось? Тебя уволили?
        Только я села за стол, как дверь открылась, зашел Алик. Тоже хмурый и злой.
        Куры разлетелись по своим насестам. Борис с Витей уткнулись носами в бумаги, делая вид, что ничего не видят, ничего не слышат. Женя завис у кулера с водой.
        - Вера Игоревна, - спокойно сказал Алик, - мы не договорили.
        - Разве?
        Я подняла голову.
        - Пройдите ко мне в кабинет.
        - Не могу. У меня много работы. Я зайду к вам в следующем году, Александр Дмитриевич!
        Он фыркнул, но ничего не ответил, жалобно взглянул на меня и вышел за дверь.
        Куры встрепенулись.
        - Теперь тебя точно уволят, - деловым тоном сказал Витя.
        - По статье, - добавил Женя.
        - И останешься ты, красотка, на улице. Никому ненужная, без денег, без еды.
        Больше всех постарался Борис.
        - За то, буду свободная и счастливая. А вы останетесь здесь! В тюрьме!
        Я показала им язык. Витя усмехнулся, Женя обиделся, а Борис, сгорая от зависти, тяжело вздохнул.
        - Умница. Только не перестарайся. Соколенок - мерзкая птица, еще не оперился, а клюет больно.
        Как точно он подметил. Даже я бы не нашла слов более правильных. Алику нужно опериться, а пока он всего лишь - Соколенок.
        Вечером он мне не позвонил.
        Когда я пришла с работы, то нашла у двери в квартиру на коврике букет белых роз. Они лежат на песке, в прозрачной целлофановой обертке. Внутри записка. «Прости».
        Я отправила ему сообщение, а потом внесла номер в черный список.
        «Иди к черту».
        В понедельник Карина впервые пошла в детский сад. Сначала на два часа. Девочке понравилась воспитательница, и на следующий день ее оставили до обеда. В среду она узнала, что такое «тихий час», а в четверг уже бегала с детьми на детской площадке и строила замки в песочнице.
        - Я хотел ее взять с собой, - сказал папа, когда мы сели всей семьей ужинать. - Надо было ее повести в садик после поездки. Теперь, как я оторву ее от детей?
        - Съездишь один, - недовольно пробурчала мама. - Чего тащить ребенка в такую даль? Это не пять минут езды, а три тысячи километров.
        - Дети давно не были у Ивана.
        - Летом все равно поедем туда. А сейчас Аня учится, Карина только привыкает к садику, у Лизы мальчишки на соревнованиях. Не стоит их тащить в Казахстан по холоду.
        - Ванька расстроится.
        Иван - мамин старший брат, живет в Караганде. У него нет ни детей, ни внуков. Когда папа едет в Казахстан, то всегда берет с собой Аню с Дениской. В прошлом году, я с Кариной и мамой приезжали к нему на Новый год.
        - Мишка поедет со мной, - сообщил папа.
        - Зачем? - первая отреагировала я.
        - Как я буду один? Далеко. У меня зрение слабое, спина болит.
        - У него трое детей! - выпалила мама. - Снова Лиза будет одна с ними? Мальчики постоянно на тренировках, Катюшка болеет.
        - У Лизы есть родители. Помогут.
        - Эгоисты, - сказала я. - Все мужики одинаковые.
        Папа не стал нарываться на скандал. Четыре женщины в доме - страшное дело! Особенно, когда одна из них не замужем, а вторая - «ведьма».
        После ужина я закрылась в своей комнате. Взяла работу на дом. Снова компания заключает сделку с французами, и на всех переводчиков взвалили непосильную ношу, обработать документы в течение двух дней.
        Я включила компьютер. В этот момент зазвонил телефон.
        - Привет, Верочка! - весело прощебетала в трубку Маша. - Не спишь?
        - Еще только восемь часов, - устало ответила я.
        - А я сижу в ресторане.
        - Что за праздник?
        - У меня день рождения!
        - Ах, да! - воскликнула я. - Машенька, поздравляю! Прости, что не позвонила раньше. Меня загрузили работой по самые гланды.
        Забыла, даже не заглянула в телефон, а он известил меня о предстоящем событии еще вчера.
        Давно мы с ней не созванивались. Как она уехала к родителям, так и не разговаривали.
        - Когда ты вернешься домой? - спросила я.
        - Скоро. Во вторник вылетаю в Кельн.
        - Потом сюда?
        - Наверное. Очень соскучилась.
        - Как ты отдохнула?
        - Отлично! Только погода мерзкая.
        - В Питере не лучше.
        - Со следующей недели хочу выйти на работу.
        - Правда?
        Десять месяцев она не появлялась на работе, а сейчас вдруг решила выйти.
        - Надоело сидеть дома. Скучно. Только кошка развлекает.
        - А ты займись уборкой.
        - Вера! - звонко засмеялась она. - Для этого у меня есть прислуга.
        - Вот поэтому, тебе и скучно.
        - Согласна. Но работать все же придется.
        - Зачем? У тебя муж мало зарабатывает?
        - Боюсь, потеряю навык. И так практически не работала после института, а тут совсем забуду, что делать.
        - Приходи, - без энтузиазма сказала я. - Мы тебя ждем.
        - Вы с Антониной Павловной все также вместе обедаете?
        - Не часто, - уклончиво ответила я.
        - Почему? Много работы? А, кстати! - встрепенулась Маша. - Как поживают твои куры?
        - Поживают. Правда, отдельно от меня, но все живы, здоровы. Я с ними не разговариваю.
        - Почему?
        - Все мужики - козлы.
        - Ты так считаешь? - хихикнула она в трубку. - Что случилось, Вер?
        - Я обиделась на Мишу.
        - Что он натворил?
        - Ничего особенно. Решил поехать с папой в Казахстан.
        - Ну, и?
        - А то, что папа едет на машине. Туда и обратно. Представляешь? На дорогу уйдет четыре дня, плюс там неделю. А Лиза останется одна с детьми. У нее мальчишки занимаются дзюдо, их нужно водить на тренировки. Катя болеет. А Миша будет отдыхать, рыбачить у дядьки в деревне.
        - Игорь Петрович в отпуске?
        - С сегодняшнего дня. Каждую осень он ездит к Ивану. Только раньше он пользовался услугами Аэрофлота, а последние годы предпочитает гонять свой джип. Якобы так удобнее.
        - В такую даль?
        - Вот именно! Говорит, что мы многого не понимаем. Дорога, пейзажи, люди, города. Кругом красота, покой. Они с Мишкой любят крутить баранку, езда на машине их успокаивает.
        - Твоему папе будет тяжело ехать одному.
        - Я понимаю. Но Лизе тоже тяжело.
        - У них снова проблемы?
        - Почему - снова? Они у них не прекращались. Ты давно не видела Лизу?
        - В прошлом году, когда ездила с тобой на дачу.
        - Сейчас она еще больше растолстела.
        - Миша тоже не мотылек. Крупный парень.
        - Но, Миша - мужик. Ему можно.
        - Так, они не живут вместе?
        - Живут. Но отношения уже не те, что раньше. Думаю, Мишка ей изменяет. Слишком часто он не ночует дома. Говорит, что работает, но я не верю.
        - А Лиза верит?
        - Верит. Ей все равно. Она настолько загружена домашними делами, что не замечает ничего вокруг.
        - Она ему не приятна.
        Маша не задала вопрос, а сказала утвердительно.
        - Ты так считаешь?
        - Тяжело жить с человеком, который неприятен. Я по себе знаю.
        - Маш, о чем ты говоришь?
        Я выключила компьютер. Разговор перешел на другой уровень. Стало интересно.
        - Я до сих пор не могу привыкнуть к Алику, - неожиданно призналась она. - И хорошо понимаю Мишу. Когда тебе неприятен даже голос любимого человека, ты не можешь перебороть брезгливость.
        - Тебе не нравится голос мужа?
        - Я выразилась образно. Голос у него нормальный, а вот запах… Жуткий. Не могу спать с ним в одной кровати. Он много курит, пьет таблетки. Организм не справляется, и появляется неприятный запах. Ты бы видела его тело: спина в веснушках, на плечах прыщи. На груди нет ни единого волоска. Я привыкла, что у моего отца и братьев много волос на теле. Еще у него соски темные.
        - Чем тебе не нравятся его соски?
        - Не знаю! - взвыла она. - Всем! Они темные, кожа розовая. Но больше всего меня раздражают его постоянные вздохи. Я их боюсь. Пьет чай и вздыхает, я что-то скажу - он обязательно демонстративно вздохнет, ложиться в кровать - снова вздыхает, нравится ужин - вздохнет, не нравится - тот же эффект. Всегда одно и то же. Я не понимаю его намеков.
        Никогда не замечала, что у Алика какие-то необычные соски. Он редко потеет и приятно пахнет. Да, вздыхает, но не часто и только во время секса. Мне приятно слышать его вздохи.
        - У него идеальная фигура, - сорвалось у меня с языка.
        - Согласна. Он сам идеальный.
        - Ты хоть его любишь? Может, дело не в нем?
        - Я люблю, только до сих пор не знаю кого. Алик мало со мной общается.
        - Это потому, что до свадьбы вы были почти не знакомы.
        - Наверное, - печально произнесла она. - Я сама виновата, не надо было торопиться со свадьбой. Алик предлагал мне, подождать. Сначала познакомиться, а уж потом жить вместе. Но, мне так хотелось поскорее выйти за него замуж. Еще мама подначивала: «Пора тебе, Маша. Пора. Останешься в старых девах». Алик - идеальный кандидат в мужья. Год назад я безумного его любила. И сейчас люблю, только не понимаю за что.
        Если бы это была не Маша, и разговор шел не об Алике, я бы сказала ей, что нужно потерпеть, притереться друг к другу, в чем-то уступить, прогнуться. Первый год в браке - самый сложный, проверочный. Потом привыкаешь, и начинаешь любить еще больше, чем любила до свадьбы. У всех так.
        Но, я ей такое не скажу.
        - Брось его.
        - Кого? - испуганно пробурчала Маша.
        - Алика. Он избалованный мальчишка. Ты никогда не задумывалась, что его связывает с Данилой? Возможно, их дружба не совсем традиционная. Ты сама видела, как они ведут себя вместе.
        - Видела, но ничего странного в их поведении нет. Они дурачатся.
        - Ты уверенна?
        - Конечно! Данила жил у нас два месяца. Я ни разу не видела, чтобы они делали что-то неприличное. Спали в разных комнатах.
        - Ты сама говорила, что у них странные отношения.
        - Они любят друг друга, как братья. Данила с теплом относится к Алику, оберегает его, заботится.
        У меня не хватило доводов, чтобы переубедить ее. Я совсем не знаю Данилу.
        - И что ты будешь делать? Терпеть?
        - Терпеть?
        У Маши есть одна неприятная черта. Когда она не знает, что ответить, то всегда повторяет вопрос, заданный собеседником. И еще она постоянно смотрит в рот. Да, да. Именно, в рот. Встанет рядом и, пока ты говоришь, нагибается, вытягивает шею вперед и заглядывает тебе в рот.
        - Скажи, - снова пристала я, - до свадьбы он тебя тоже раздражал?
        - Он меня не раздражает. Ты все неправильно поняла. Я его люблю и до свадьбы любила. Но есть вещи, которые меня коробят.
        - Какие вещи?
        - Он со мной не разговаривает.
        - Совсем?
        - Совсем.
        - Вы живете в одной квартире и не разговариваете?
        - Перекидываемся парой слов на общие темы. Привет, пока. Как дела? Что сегодня на ужин? Ты придешь ко мне ночью? Вроде говорим, но до сих пор не знаем друг друга.
        - А с кем он разговаривает? Кроме Данилы у него есть друзья?
        - С бабушкой. - Удивила меня Маша. - Каждый день вечером он берет телефон и уходит в свою комнату. Дверь открыта, и я иногда слышу их разговор. Еще Алик много проводит время с дедом. Больше на работе, но в выходные дни он всегда обедает в доме за городом.
        - Выходит бабушка его лучший друг?
        - Лучший друг Данила. А бабушка ему как мать.
        - Он ее так любит?
        - Безумно! И она его любит.
        - Беги от него, Маша. - Снова надавила я. - Он всегда будет держаться за бабушкину юбку. И дед не даст ему жить самостоятельно. Они всегда будут контролировать вашу жизнь.
        - Я так не могу. Мы женаты, и я никогда не брошу Алика.
        Он тоже ее не бросит.
        Господи! Что я еще хочу услышать? Почему до сих пор занимаюсь мазохизмом: изображаю дружбу, которой не должно быть.
        Несколько дней назад Алик спрашивал меня про дружбу. А что такое - дружба? Как ее определить? С Лизой меня связывают родственные отношения, а не знакомство с детского сада. Было общение, были интересы, но во взрослой жизни мне некогда заниматься чужими проблемами. Поэтому я стараюсь искать себе друзей на «месте». То есть это должны быть или родственники, или люди, работающие со мной в одном коллективе. Лиза - жена моего брата, а Маша попалась в коридоре в то время, когда я только пришла в компанию. Мне выгодно с ними общаться.
        Дружба - это быть в курсе проблем. Участвовать, сопереживать, помогать. Быть рядом. И получается так, что я (невольно, автоматически) стала подругой Лизы на всю жизнь. Мы вместе отмечаем праздники, вместе растим детей, к тому же они у нас ровесники, вместе плачем и вместе смеемся. Хотим мы или нет, но жизнь связала нас в один узелок. Крепкий, семейный. Выбора не было ни у меня, ни у нее.
        С Машей все по-другому.
        Я искала бухгалтерию, и тут появилась она. Я подумала: «Сойдет. Молодая, веселая. Будет с кем ходить на обед». Снова выгода? Да! Да! Да! И Маша получила подругу на работе, и я была довольна до поры до времени. Пока она не вышла замуж за Алика.
        После разговора с Машей я долго лежала в кровати и смотрела в потолок. В последнее время это стало моим любимым занятием - рассматривать все, что находится перед глазами. Теперь обои новые, и меня ничего не раздражает. Но мысли все равно кружатся.
        Ровно в двенадцать часов позвонил Алик. В дверь. Мой телефон не доступен.
        Только его нога ступила на порог, как в мой желудок вонзились иголки. Мысли улетели, а тело растаяло в его горячих руках.
        Мы встали в темной прихожей.
        - Где ты был? - прошептала я. - Почему так долго?
        - Ты скучала?
        - Очень.
        На кухне зажегся свет. Мы спрятались за шкаф и, как маленькие дети, притихли. Алик чуть не засмеялся, но я вовремя прикрыла ему рот. Мои пальцы нашли его теплые губы, а его пальцы нескромно проникли ко мне под рубашку, потянулись к кружевам на лифчике и расстегнули замочек.
        - Подожди, - прошептала я. - Нас увидят.
        - Не увидят.
        - А если пойдут сюда?
        - Не пойдут.
        Папа пошел. Именно сюда, в прихожую, за сигаретами, которые оставил в куртке в кармане.
        - Ой! - Испугался он, включив свет. - Что вы тут делаете?
        Алик тут же отпустил меня. Я натянула лифчик на грудь.
        - Здравствуйте, Игорь Петрович. - Улыбнувшись во весь рот, он даже не моргнул глазом. - Как у вас дела?
        - Нормально, - спокойно ответил папа. - Пойдем, покурим?
        - Пойдем.
        И они ушли.
        За полчаса я успела принять душ и расстелить кровать. Бади попытался прорваться ко мне в комнату, но я выгнала его за дверь.
        Вскоре пришел Алик.
        - Холодно.
        Он обнял меня ледяными руками.
        - Ты снова сбежал? - обиженно сказала я.
        - Когда?
        Я отвернулась от него.
        Час ночи, а он до сих пор не попросил у меня прощенья.
        - Верочка.
        - Ничего не хочу слышать.
        - Милая.
        - Нет.
        - Люблю тебя.
        Я повернулась.
        - Уже теплее.
        - Прости меня.
        - Ты пропал на три дня.
        - Я тебе звонил, писал сообщения.
        - Не видела.
        - Так, ты отправила меня в мусорный бак.
        - Там тебе и место.
        - А я страдал.
        - Опять врешь?
        - Нет. Я никогда тебе не врал.
        - Где ты был три дня?
        - В Москве.
        - В командировке?
        - Нет. На похоронах одного человека.
        - Алик!
        - Правда. У меня умер дядя. Ему было восемьдесят три года.
        - От чего он умер?
        - От старости.
        - Ты его хорошо знал?
        - Достаточно, чтобы поехать на похороны.
        Я замолчала.
        Алик принял это как знак и сразу обнял меня.
        - Еще будут вопросы?
        - Нет. И так все понятно.
        - Я могу тебя поцеловать?
        - Мне нужно еще кое-что сказать.
        - Сейчас? Я не выдержу больше ни минуты.
        - Не торопись.
        - Ты завела меня, а сейчас просишь, не торопиться?
        - Я тебя не трогала.
        - За то, я трогаю.
        Его рука опустилась на мое бедро.
        - Что будет, когда вернется Маша?
        Он убрал руку.
        - Значит, вопросы будут?
        - Будут. Немного, но будут.
        Скорчив недовольную мину, он сел на кровать, откинулся назад и, облокотившись на локти, отвел взгляд в сторону.
        - Ты думал об этом?
        - О чем?
        - О нас, о Маше.
        - Нет.
        - Она вернется во вторник.
        - И что?
        - Она твоя жена.
        - Кто?
        - Маша.
        - Маша?
        - Алик, прекрати!
        Я села рядом. Он не притворяется, ему действительно не хорошо, Глаза пустые, дышит тяжело, часто.
        - Что с тобой?
        Он лег, вытянул ноги вперед, руки убрал за голову. При свете ночника его кожа приобрела нежно-розовый оттенок.
        Я нагнулась и сняла с него кофту, он послушно поднял руки, потом расстегнула молнию на джинсах. Стянула. Носки, футболку, трусы. Остались только часы на руке и тонкая цепочка на шее.
        Почему я всегда считала его невзрачным? Некрасивым, невидным. В Каннах на пляже я сразу заметила его, выделила из всей компании. А там было много других парней, более ярких, более шумных. Именно, Алик привлек мое внимание, его красные шорты и аппетитное тело.
        Длинные ноги, красивая грудь. Нежные соски. На плечах рассыпаны веснушки. Около пупка родинка в виде запятой. Приятно пахнет, кожа гладкая как шелк.
        - Ты меня любишь? - спросил он.
        Не успела я ответить, как он перевернул меня на спину.
        Утром я проснулась от шума на кухне. Протянула руку и нащупала пустую подушку. Ушел. И хорошо. Достаточно того, что папа вчера нас застукал в прихожей. Не хватало еще…
        - Кушай, сынок, кушай. - Послышался радостный голос мамы. - Я сейчас сделаю тебе бутерброд с варением. Ты любишь вишню?
        По квартире распространился аромат свежезаваренного кофе. Дети давно проснулись и уже дразнят с собаку. За стеной бурчит телевизор. Я накинула халат и пошла на кухню.
        Мама еще рано утром заметила в прихожей кроссовки Алика и тут же принялась готовить завтрак. Первая тарелка рисовой, рассыпчатой, каши с молоком и сливочным маслом досталась дорогому гостю. Только Алик открыл глаза и вышел из комнаты, как его усадили за стол и придвинули кружку с горячим кофе.
        - Доброе утро, - сказала я.
        На меня никто не взглянул. Все внимание досталось парню. Мама намазала хлеб вареньем, папа достал коробку молоко из холодильника.
        Я взяла самый большой бокал с сушилки, бросила в него щедрую порцию растворимого кофе и залила кипятком. Мне нужна светлая голова.
        - Тебе Мишка звонил? - спросила я папу.
        - Нет. А что?
        - Он поедет с тобой?
        - Пока не знаю. Ему Лиза не разрешает.
        Мама с грохотом бросила ложку в мойку.
        - Нечего Миши делать в Казахстане. У него семья, дети. Вчера звонила Лиза, слезно меня молила о помощи. Ну, что вы как дети! Заладили одно и то же. Рыбалка! Рыбалка!
        - Я что ли его заставляю? - возмутился папа. - Скажешь тоже!
        - А кто?
        Алик заметил большую сумку на полу в коридоре.
        - Вы куда-то уезжаете?
        - Игорь едет к моему брату, - ответила мама. - У него отпуск.
        - Иван живет в Караганде, - запихнув колбасу в рот, сказал папа. - Ты когда-нибудь был в Казахстане?
        - Нет. А там красиво?
        Зря он спросил. Мама часами может рассказывать о природе этой необыкновенной страны. А если задеть политику, то ее вовсе не остановишь.
        - Очень! Гораздо красивее, чем Италия или Америка. Это и озера сказочной красоты, и горные реки, и бесконечные степи. Ты слышал про озеро Балхаш? Оно в Казахстане. Туранговая роща, Поющая гора, Маркаколь. А краски! Глаза болят от многоцветия! Какие там живут люди, какие традиции, кухня. Такого ты никогда не увидишь ни в одном месте земного шара.
        - Вы там родились?
        - Мы родились в Ленинграде. Я осталась с родителями, а мои братья в советское время уехали в Казахстан, две сестры обосновались на Алтае.
        Только бы он не спросил про Алтай. Тогда мы сегодня не выйдем из-за стола.
        Но его больше заинтересовал папа и его поездка в Караганду.
        - А зачем вы туда едете?
        - На рыбалку, - ответил папа. - Знаешь, какая там рыба? Вот такая!
        Он развел руки в стороны.
        - Вы - рыбак?
        - Да.
        Мы с мамой улыбнулись. Пусть думает, что рыбак.
        - Мишка не увлекается этим делом, а я люблю.
        - Это хобби?
        - Увлечение. Я не часто могу вырваться на природу. Сам знаешь, как мы работаем.
        Сегодня Алик, на редкость, разговорчивый.
        - Я никогда не ходил на рыбалку.
        - Какие твои годы.
        - Почему нужно ехать так далеко? В наших реках нет рыбы?
        - Есть, только не такая, как в тех краях.
        - Не слушай его, - вмешалась мама. - Рыба везде есть, а вот самогонка только у Ивана.
        Алик забыл про кашу в тарелке и снова пристал к папе с расспросами. Я ни разу не видела его таким воодушевленным. Неужели наша страстная ночь, так положительно подействовала на него?
        - Вы привозите рыбу домой или съедаете ее там?
        - Скажешь тоже! Ее не довезешь до Питера. Это же несколько тысячи километров. Пока едешь, она протухнет.
        - А на чем вы едете?
        - На машине.
        - На машине? - вытаращив глаза, удивился Алик. - В такую даль?
        - У меня хороший джип. Я уже третий год езжу за рулем. В прошлую зиму Аня была со мной. И ничего! Не устала, даже не капризничала.
        Алик задумался. Доел кашу и взял бутерброд с сыром. Мама налила ему еще кофе. Он уже наелся, а все равно закидывает в рот кусочки хлеба.
        При ярком свете я заметила синяк у него на лбу. Ярко-фиолетовый, огромный. Все его видят, но ни о чем не спрашивают. Мама тактично не смотрит в глаза, папа откровенно таращится, а все равно молчит.
        - Тебя Люб, а там наши деньги? - спросил Алик.
        - Где? - мама села на стул.
        - В Казахстане.
        - Нет, у них своя валюта. А что?
        - Я бы тоже туда поехал.
        - Так езжай.
        - Куда? - снова завис он.
        - А куда ты хотел?
        Поперхнувшись, горячим кофе, папа строго взглянул на жену.
        - Люба!
        - Вот и бери его вместо Мишки.
        - Нет! - твердо сказал папа и тут же посмотрел на Алика. - Ты же пошутил?
        - Я хочу поехать с вами, - так же твердо ответил парень. - Если возьмете?
        Папа отодвинул кружку в сторону.
        - Это не шутки, Алик. Я не могу взять на себя ответственность за твою безопасность. Если Александр Иванович узнает, что мы с тобой задумали - моя голова полетит первой, потом пострадает Миша с Верой. Ты понимаешь?
        - Никто не пострадает. Дед ничего не узнает. Я уже не первый раз сбегаю из дома.
        - Мы уедем на две недели, а может и больше.
        - Отлично! - обрадовался Алик. - У меня как раз есть две недели отпуска, я все никак их не отгуляю. Игорь Петрович, возьмите меня с собой. Я хорошо вожу машину, могу сутки не спать, не есть.
        - Далеко, Алик.
        - Угу. Я понял.
        - Это тебе не Франция. Разбитые дороги, дешевые забегаловки, плохая еда, туалет на улице. Спать придется в машине.
        - Угу.
        - И я храплю.
        Мы с мамой засмеялись.
        - Он тоже. Вы - два сапога пара.
        Преданно взглянув на папу, Алик схватился тонкими пальцами за горячий бокал, тяжело вздохнул и залпом выпил сладкий кофе. Сморщился.
        - Что? - забеспокоилась мама.
        - Здесь сахар?
        - Ну да.
        - Очень вкусно.
        Его жалостный вид всех рассмешил. Аня пролила какао на платье, папа прислонился боком к стене и тоже засмеялся. Мама вроде расстроилась, что чуть не отравила парня, а все равно улыбнулась. Она привыкла, что в нашей семье чай и кофе пьют с сахаром. А Алик редко употребляет сладкие продукты, поэтому сделал кислую мину и не смог сдержать скрежет зубов.
        - Так что? - Алик снова обратился к папе. - Вы меня возьмете? Пожалуйста, Игорь Петрович.
        Папа убрал улыбку с лица. С одной стороны, жалко парня, с другой, он понимает, чем ему эта поездка может обернуться. Практически незнакомый человек. Три раза ночевал у нас дома, а уже стал родным.
        - Ладно, - неуверенно ответил он. - Но будешь под моим контролем. Ни шагу в сторону, только со мной за руку, только рядом. Понял?
        - Угу.
        В субботу утром в четыре часа мы собрались всей семьей в прихожей. Алик приехал на такси с рюкзаком за спиной.
        - Готов? - спросил папа.
        - Готов. Я нормально оделся?
        Папа оглядел его со всех сторон.
        Теплый спортивный костюм, удобные ботинки, шапочка на голове.
        - Сойдет. Слишком красиво для такой поездки.
        Мама собрала в дорогу пакет с едой и термос с горячим чаем.
        - Игорь, только быстро не гони.
        Она знает, как папа водит машину на трассе.
        - Не волнуйся, я теперь поеду осторожно.
        Конечно! Не каждый день везешь в машине такое сокровище. Папа уговаривал, чуть ли не плакал, не хотел брать Алика с собой. Но, парень стоял на своем. Хочу, и все! Потом я вмешалась. Бесполезно. Как тут сопротивляться, если мама стала его союзником?
        - Все, - схватив сумку, сказал папа. - Я пошел. Пока, доча.
        Он поцеловал меня и вышел из квартиры.
        Алик задержался.
        - Ты достанешь меня из мусорной корзины? - спросил он.
        - Достану.
        Еще вчера я убрала его номер из черного списка.
        - Алик, будьте осторожны на дороге.
        Мама обняла парня на прощанье.
        - Хорошо, тебя Люб.
        - И звоните. А то Игорь не любит сообщать, где едет. А я волнуюсь.
        - Ладно.
        - С Богом.
        Она еще раз поцеловала его и отошла в сторону.
        Алик замешкался в двери, я тоже не решилась подойти. Как-то неловко, при маме… Постояли, помялись, а потом все же одумались. Две недели. На расстоянии в две тысячи километров. Он обнял меня, зарылся носом в волосы. Я обхватила руками его за шею, нашла ласковые губы.
        - Я позвоню тебе.
        - Хорошо.
        - Только не плач. Я скоро вернусь.
        Зачем он сказал? Слезы тут же хлынули из глаз.
        Мама тактично удалилась.
        - Малыш, только не потеряйся.
        - Я буду послушным.
        - Обещаешь?
        - Обещаю. А ты?
        - А я, пока тебя не будет, найду первого встречного и прыгну к нему в постель.
        - Только не забывай, отвечать на мои звонки. В остальное время делай, что хочешь.
        - А если не отвечу?
        - Я расстроюсь.
        - А если я выйду замуж за эти две недели?
        - Отлично. Я буду знать, что ты в надежных руках и не скучаешь пока я в отъезде.
        - А если я влюблюсь?
        - Пожалуйста. Я тебе ничего не запрещаю. Живи, наслаждайся.
        - Ты не будешь, ревновать?
        - Это не мой конек. Ненавидеть - да, но ревновать не буду.
        - То есть, я могу встречаться с другими мужчинами?
        Наши шутки зашли слишком далеко. Я взглянула на него с недоверием.
        - Встречайся, сколько хочешь.
        - Тебе все равно, с кем я буду?
        - Главное, чтобы тебе было хорошо.
        - Разве - это любовь?
        - Именно - это любовь.
        Я отошла в сторону. Он взял пакет с продуктами, открыл дверь и быстро побежал вниз по лестнице.
        Через пятнадцать минут белый джип выехал на проспект. Фары моргнули, и машина скрылась из вида.
        В семь часов я встала с кровати, оделась, взяла Бади и вышла на улицу. Папа уже позвонил, сказал, что они выехали из города. Алик первый сел за руль.
        Конец сентября. Холодно, сыро. С неба сыпет мелкий дождь. Деревья все еще стоят в своих ярких нарядах, трава зеленая.
        Я вышла на прогулку в резиновых сапогах и теплой куртке. В такую погоду перчатки оказались не лишними. Из-за дома подул ледяной ветер, обжигающий лицо, шею. Бади потянул меня в кусты. Его любимое место там, где грязь по щиколотку и трава выше колен.
        Пока он делал свои дела, я отстегнула поводок и пошла по тропинке вдоль забора. Тихо. Соседи еще спят, на дороге пусто. Я оглянулась назад. Возле нашей парадной припарковалась блестящая черная машина, рядом с ней стоит мужчина. Высокий, крупный. Светлые волосы. Половина лица спрятана за темным шарфом, обмотанным поверх шерстяного пальто. Руки в карманах, ноги на ширине плеч. Он смотрит на меня, а я на него.
        Бади уткнулся мокрым носом в мою руку и потянул за поводок в сторону спортивной площадки. Я на минуту отвлеклась, а когда снова повернулась, мужчина исчез, а вместе с ним и красивая машина.
        Вечером позвонил Алик. Я пожелала ему спокойной ночи и легла спать. Весь день мечтала оказаться в постели. То ли простуда одолела мой ослабленный организм, то ли настроение упало ниже плинтуса.
        Странное чувство проникло в душу. Потери или безысходности. Чувство одиночества, а может, это всего лишь усталость. Накручиваю сама себя, а потом мучаюсь.
        Только закрыла глаза и сразу увидела того мужчину.
        Кто он? И почему он смотрел на меня?
        В груди кольнуло. Такого раньше не было. Паника! Страшная паника овладела всем телом, проникла в сердце. Сжалась, потом снова разлилась по венам и понеслась по кругу.
        Утром я проснулась с дикой головной болью и сильным кашлем. Простуда. Слава Богу! Ничего страшного не произошло.
        Алик прислал сообщение.
        «Едем вторые сутки. Круто! Вчера ужинали в Нижнем Новгороде. Здесь красивая река. Стрелка между Окой и Волгой. Мы видели Кремль. Сейчас выехали из города и направляемся дальше. Твой папа жутко храпел ночью. Я не выспался. После обеда позвоню. Пока».
        Через два дня приедет Маша.
        Интересно, что Алик сказал деду? Как Маша отреагировала на его поездку в Казахстан? Или она не знает? Что будет дальше?
        Я снова вспомнила того мужчину. Не просто так он появился вчера в семь часов утра.
        Только я спустила ноги с кровати, как зазвонил телефон. Номер неизвестный.
        - Да, - хриплым голосом ответила я.
        - Вера?
        - Да.
        - Мне нужно вас увидеть, - сказал мужской голос.
        - Кто вы?
        - Александр Иванович Соколов.
        Царь. Бог. Владыка. Сам Соколов-старший встретил меня у своего загородного дома.
        - Здравствуй, Верочка.
        Открыл мне дверку, подал сморщенную руку и помог выйти из огромного лимузина.
        Через час, после его звонка к парадной подъехала черная машина. Я оставила детей с мамой, а сама отправилась в неизвестность.
        Дорога оказалось длинной. Сначала мы покинули город, потом ехали по трассе в сторону Карелии. Лес, поля, редкие населенные пункты. Дорога не ровная, петляет, как пьяная девица. Проехали круглое озеро, свернули направо, затем налево, еще одна дорога, только уже проселочная. Нет домов, нет движения. Только тишина и огромные деревья, закрывающие серое небо.
        - Оставьте свой телефон в машине, - предупредил меня водитель. - Приехали.
        Впереди показался дом. Даже не дом, а крошечный домик. Этакая избушка с трубой на крыше. Место красивое: кругом золотой лес, а рядом с крыльцом течет ручей. Ощущение, что ты оказалась в сказке, где живут добрые волшебники и лесные феи.
        Из дома вышел старичок, с копной черных волос на голове. Теплая вязаная кофта, тонкие штаны, на ногах тапочки. Издалека я увидела его синие глаза, сверкающие из-под обвисших век. И улыбка… Точно такая же, как у Алика. Нежная, открытая.
        На улице холодно, а он стоит без куртки. Ветер треплет густые волосы.
        - Ты хорошо доехала? - вытянув губы трубочкой, спросил он меня. - Не устала?
        - Нет. Все хорошо.
        - Прекрасно. Пойдем в дом, выпьем горячего чая. София готовит великолепные вафли.
        Махнув головой водителю, он ухватился костлявой рукой за мою куртку и быстрым шагом направился по узкой тропинке.
        В доме так же мило, как и снаружи. Уютно, тепло. Всего две комнаты, небольшая кухня и просторный холл. Мы сняли обувь у порога, и прошли в светлую гостиную. Полная женщина средних лет в кружевном фартуке и со странным пучком на голове принесла чай и тарелку с шоколадными вафлями. Не сказала ни слова, поставила поднос на круглый столик, строго взглянула на меня, потом на хозяина, и спокойным шагом удалилась на кухню.
        - Присаживайся, Вера.
        Он подвинул мне стул. Сам сел возле камина, подальше от стола и от дневного света.
        Забавные кружки ярко-желтого цвета так и остались на подносе. Мы к ним не притронулись.
        - Почему мы здесь? - задала я первый вопрос.
        - Мне нравится этот домик. Только очень далеко от города. Раньше я часто приезжал сюда с внуками, а сейчас им пользуются мои дети.
        Я огляделась по сторонам. Богатый человек, имеющий огромный замок в черте города, приезжает сюда и отдыхает. Интересно, от чего? От масштабов?
        Соколов улыбнулся.
        - Да, я понимаю твое недоумение. Позволь, оправдаюсь? Здесь действительно, хорошо. Рядом лес, природа. Чистый воздух и тишина. Что люди, живущие в мегаполисе, ценят больше всего?
        - Покой?
        - Вот именно. Покой. А здесь он есть. Там, - махнул он рукой, - одна суета и грязь. А в этом месте кипит настоящая жизнь. Только прислушайся, как поют птицы за окном, как журчит ручей, как шелестят сухие листья на березах. Тебе все это знакомо, Вера. Ваша дача находится в прекрасном месте. Не хуже этого, только гораздо ближе к городу.
        - Откуда…
        Теперь мой голос совсем пропал.
        - Я знаю о тебе все.
        - Все? - прохрипела я. - Что - все?
        - Все, что ты выставила наружу. Странички в интернете, почта, резюме, которое лежит на моем столе в офисе, разговоры по телефону, переписка. Я знаю тебя с тех пор, как ты познакомилась с Аликом. С первого дня и до сегодняшнего. Дети, бывший муж, брат, подруги. Где училась, с кем работала. Чем болеешь и какой банковской картой расплачиваешься в магазинах. Все, - твердо сказал он. - Но одно мне осталось неизвестным.
        Я хотела спросить, что ему неизвестно, но не смогла. Горло сковало льдом.
        - Где он? - Обдал меня тяжелым взглядом Соколов. - Ты мне расскажешь?
        - Кто? - еле выдавила я одно слово.
        - Мой внук. Он пропал.
        Мне бы выпить горячий чай, но ноги приросли к полу, руки повисли вдоль тела и больше не подчиняются голове.
        - В четверг он остался у тебя на ночь. А в субботу пропал. Телефон не отвечает, машина стоит в гараже. Он даже не надел часы и оставил дома банковскую карту. - Он наклонился вперед, локтями уперся в подлокотники. - Расскажи мне, Вера. Где мой внук?
        Руки ожили. Я потянулась к столу и налила чай. Горячий, с ароматными травами. Горло сразу прогрелось, и появился голос.
        - Я хочу домой.
        Никогда мне не было так страшно. Лес, домик. Рядом сидит совершенно незнакомый человек. Старик. Только очень богатый, могущественный старик. Даже в вязаной кофте и тапочках он вызывает у меня страх.
        - Ты скоро вернешься домой, милая. Только скажи, где Алик?
        Он заметил испуг в моих в глазах.
        - Не знаю, - быстро ответила я.
        - Тогда, мы будем долго здесь сидеть.
        - Вы не имеете право меня…
        - Мне не нужны права. Ты многого не понимаешь. Я не буду тебя упрашивать, только запру на несколько дней в этом доме, а потом ты сама все расскажешь.
        - У меня дети.
        - У меня тоже. Я их люблю. Скажи, куда уехал Алик, и я отпущу тебя.
        - Не знаю! - крикнула я. - Правда!
        - Глупо. Очень глупо.
        Он медленно встал с кресла, его лицо осветило осеннее солнце.
        Какой же он старый, сморщенный. Глаза стеклянные, губы вытянулись в тонкую ниточку. Только тело мальчишеское: худое, гибкое.
        - Ищите его сами! У него есть жена. При чем здесь я?
        - Ты соблазнила моего мальчика! - не сдержавшись, крикнул он. - Совратила! Он - невинное дитя, а ты - опытная акула! Схватилась за него зубами и не отпускаешь! Что тебе надо от Алика? Деньги, положение в обществе? Хочешь, чтобы он признал твою дочь? Разрушил свою жизнь и женился на тебе? Так, Вера?
        - Это и его дочь!
        - Тогда, почему ты ждала четыре года?
        - Я ничего не ждала. Мне не нужен Алик.
        - Не нужен, но от ребенка не избавилась? Как это понимать?
        Я тоже встала.
        - Я хотела от него избавиться. Правда.
        - Да знаю я. Садись.
        Он успокоился. Показал мне на стул, и сам вернулся в свое кресло.
        - Врач меня запугал, говорил, что аборт делать опасно. У меня резус отрицательный.
        - Помню. Я тогда наводил справки. Тебя положили в больницу с кровотечением. Я успокоился, думал, ты потеряешь ребенка. К тому же врач уверял, что твое положение безнадежное, плод слабый. Потом я видел, как Алик ведет себя, даже не вспоминает о тебе. Осенью он увлекся одной девочкой из института. Я забыл о тебе и не подумал о вашем ребенке. Ты была замужем, растила дочь, работала в школе. Все было нормально. А тут вдруг, год назад, примерно в это же время, мне докладывают, что Вера Васильева работает в моей компании. Я снова проверил тебя. Оказалось, ты развелась с мужем и родила еще одну девочку. Вроде ничего страшного, но я задергался. Виолетта, моя жена, тут же подсуетилась со свадьбой Маши и Алика. Но этого оказалось не достаточно. Неделю назад вы все равно встретились. А теперь он пропал. Написал сообщение, паршивец, и смотался из дома.
        - Он оставил сообщение?
        - Оставил. Знает, что бабушка не будет читать, она терпеть не может электронные сообщения, так он прислал мне. - Соколов снова нагнулся вперед, чтобы лучше меня разглядеть и уже ласково сказал: - Не надо так пугаться, Вера. Ты слишком сильно нервничаешь.
        У меня руки дрожат, и зубы стучат.
        Он знает обо мне все!
        - Я хочу домой.
        - Твое возвращение домой зависит от результата нашего разговора. Постарайся, чтобы этот результат меня удовлетворил.
        - Если он оставил вам сообщение, то почему вы спрашиваете меня?
        - Он написал, что уехал отдыхать на две недели. А куда - не написал.
        - Маша тоже не знает?
        - Нет, не знает. Обычно он так не поступает. Понимаешь, о чем я говорю? Алик - мальчик дисциплинированный и никогда не сделает то, что расстроит меня или бабушку. Он знает, как мы волнуемся за него.
        - Я понимаю.
        - Он может попасть в беду. Ты должна защитить его.
        - Как?
        - Обычно, наша семья, все члены, вплоть да маленьких детей, находится под охраной. Мы не передвигаемся по городу без телохранителя. Алик часто ездит за границу один, но в России пользуется службой охраны. Он не публичный человек, его мало кто знает в лицо, но все же иногда журналисты переходят границы дозволенного. Еще мы отслеживаем его машину, в часы встроен жучок, телефон прослушивается. Охрана постоянно рядом. Алик звонит мне или дяде, если куда-то уезжает далеко. Отпуск в нашей семье заранее планируется. Праздники, юбилеи, торжества - все под контролем, все оговаривается. Я всегда знаю, где мои родственники и с кем. Слежу за ними, стараюсь обезопасить их жизнь. А тут вдруг, в последнее время, Алик перестал пользоваться машиной, снимает дома часы, отключает телефон. Такого раньше не было. А теперь я получаю сообщение, внук пропал, а его бывшая подружка не хочет мне помочь.
        - Я хочу.
        - Так, помоги. Он парень из богатой семьи. Не дай Бог, кто его узнает в лицо и попытается обидеть.
        - Его не обидят. Он с моим папой.
        - Где? - жестко спросил он.
        - Поехал в Казахстан.
        - Зачем?
        - На рыбалку.
        - Игорь - рыбак?
        - Да.
        - Понятно, - расслабился он и откинулся на мягкую спинку кресла. - Тогда я спокоен. Мой мальчик под надежной защитой.
        - Вы не сердитесь?
        Его сладкая улыбка насторожила меня.
        - Пусть отдохнет. Ему нужна перезагрузка. Путешествие по родной земле, никому не причинило вреда. Наоборот, узнает, чем живет наша страна, Родина-матушка. Посмотрит, вдохнет, испробует на вкус, а то мотается по чужим землям, сорит деньгами, прожигает жизнь. А настоящая жизнь здесь, на этой стороне планеты.
        От неожиданного поворота событий, снесло голову, нервы не выдержали, и я задрожала всем телом.
        - Я могу вернуться домой?
        - Удели мне еще одну минуту.
        Только привстала, как снова пришлось сесть на стул.
        - Хорошо.
        - Что ты собираешься делать дальше?
        - В каком смысле?
        - С Аликом?
        - Он мне не нужен. Он сам пришел.
        - А ты его впустила.
        - Один раз впустила, больше не впущу.
        - Обещаешь?
        - Да.
        - А я тебе помогу с девочкой, - хитро улыбнулся он. - Кажется, ее зовут Карина?
        - Да.
        - Карина, - повторил он. - Красивое имя. Ты дала ей фамилию своего отца?
        - У нее и отчество моего отца. Игоревна.
        - Понятно. Я могу предложить ей свою фамилию и свое отчество, но только не Алика. Пусть у мальчика не будет проблем с женой? Маше не нужно знать о его ребенке. Ты согласна?
        - Я не хочу менять фамилию свой дочери.
        - Почему? Она наша кровь и имеет право носить фамилию Соколова. Тем более, у нас с внуком одно имя и одна фамилия.
        - Вы хотите признать ее как правнучку?
        - Не скажу, что мечтаю об этом. Но ты…
        - Я тоже не мечтаю.
        - Хорошо. - Он встал и, выпрямив спину, протянул мне руку. - Заключим сделку?
        Я тоже встала.
        - Какую?
        - Будем союзниками. Ты поможешь мне, а я тебе.
        - Чем я могу вам помочь?
        - Ты сделаешь все, чтобы Алик больше не приходил к тебе, не видел ребенка, не изменял своей жене. Я, в свою очередь, полностью возьму на себя статью расходов на Карину: ее обучение, жилье, поездки. Ты согласна?
        - А если он сам перестанет ко мне ходить?
        - Да не перестанет. Ты сама это понимаешь. Алик почему-то всегда ищет людей, которые его пожалеют.
        В дом зашел водитель, положил мой телефон на комод у входа и сказал:
        - Мы его нашли. Он подъезжает к границе с Казахстаном.
        Соколов махнул рукой.
        - Отлично. Пусть Егор выезжает.
        - Уже выехал.
        Я взглянула на свой телефон. Они нашли сообщения от Алика и сразу же вычислили его местонахождение.
        - Что вы с ним сделаете?
        Они оба странно взглянули на меня.
        - Ничего, - ответил Соколов.
        - Я подгоню машину, - сказал водитель и вышел за дверь.
        Я дернулась к комоду. Соколов лишь улыбнулся. На телефон пришло сообщение от Алика.
        - Пойдем, - он подал мне куртку, - я отвезу тебя домой.
        Вместе с нами вышла София. Еще раз фыркнула, когда я села в машину, а потом залезла на сиденье напротив и демонстративно отвернула голову в другую сторону. Соколов сел рядом со мной. Не думала, что кухарка и хозяин могут ехать в одной машине. При чем, ведет она себя как королева, а он скромно молчит и только следит за моими руками.
        Домик исчез из вида, я спокойно вздохнула. Никогда не забуду эту встречу.
        - Расскажи мне про свою дочку, - попросил Александр Иванович.
        Взгляд у кухарки потеплел, она навострила уши.
        - Карина обычная девочка, - коротко охарактеризовала я ребенка. - Ничего особенного в ней нет.
        - Она похожа на Алика. И глаза, и волосы. Я видел ее у тебя на фотографиях.
        - Похожа. Только характер другой.
        - Слава Богу, - проворчала себе под нос София. - Никто не будет похожим на нашего цыпленочка.
        - София! - одернул ее Соколов. - Алик взрослый мужчина, а не цыпленочек.
        - Какой он - мужчина?! Птенчик, воробушек. Вы сами его балуете, воспитываете, как девочку. И я привыкла, что он слабый, маленький, беззащитный. Повесили на меня больного ребенка, а теперь отняли!
        Она злобно посмотрела на меня своими черными глазами. В упор, не моргая.
        Соколов не обратил никакого внимания на истерику своей служанки и спокойно продолжил разговор со мной.
        - Карина уже ходит в детский сад?
        - На прошлой неделе пошла. Она долго не говорила.
        - Как Алик, - заметила София.
        - А сейчас говорит?
        - Да.
        - Алик сказал первое слово в три с половиной года. Карине столько же?
        - Примерно.
        - Она здорова?
        - Сердце у нее в порядке.
        - Это непутевая жена Димы наградила мальчика смертельной болезнью. - Снова вмешалась кухарка. - Только по той линии тянутся неприятности. Одна бабка была калека, другая - ведьма. Вот у Алика и двоится в голове.
        - У него все в порядке с головой. Прекрати, София.
        - Ага, - криво усмехнулась она. - Вот она родительская любовь. Слепа и глуха.
        - Я тебя сейчас высажу из машины. Закрой рот.
        Он не разозлился, а сказал спокойно, как будто она не прислуга, а его любимая внучка или слабоумная бабушка, с которой бесполезно спорить.
        София замолчала, снова взглянула в окно и, скрестив руки на коленях, откинула голову на спинку мягкого кресла. Она любит Алика. Это видно по ее выражению лица, по тому, как она защищает его.
        - Софии было тяжелее всего, когда Алику сделали операции. - Словно прочитав мои мысли, сказал Александр Иванович. - Ему прописали жесткую диету и строгий режим. Именно она выхаживала его много лет, заставляла каждый день делать зарядку, утром есть ненавистную кашу, сваренную на воде, без соли и сахара, принимать лекарства. Он хотел бросить занятия в бассейне, но она убедила его, этого не делать. Прошло буквально полгода, и он вернулся в секцию. Помогло его жизнелюбие, целеустремленность, выносливость. Он никогда не плакал, не жаловался на боль в груди. Всегда много работал над собой, при этом не забросил учебу в школе. Был первым, лучшим.
        В подтверждении его слов, София кивнула головой.
        - Что с ним теперь будет? - спросила я.
        - Ничего. Отдохнет, вернется домой. Ну, поругаю я его, поставлю в угол.
        - А что Маше скажете?
        - Алик уехал в командировку. Ей этого достаточно.
        - Она скоро приедет?
        - Нескоро. Приболела она. Грипп подхватила.
        - Я не знала.
        - Вчера с ней разговаривал. Она охрипла, как и ты. Дома у родителей лечится. - Он похлопал меня по руке своими сморщенными, худыми пальцами. - Только ты сама не проболтайся. Маша не должна знать о ваших встречах.
        Когда он дотронулся до меня, я еле сдержала дрожь в теле. Руки холодные, как у покойника. Хотя сам Александр Иванович мне понравился. Он совсем не такой, как описывал Алик. За что можно ненавидеть старика, который так его любит? Заботится и даже помогает скрыть любовницу от его жены.
        Я еще раз взглянула на него. Искоса, так чтобы он не заметил. Красивый профиль, точеный нос, густые волосы. Движения тела завораживают, успокаивают. Когда он говорит, руки неторопливо описывают круги в воздухе, голова чуть нагибается вперед. Голос приятный. Манерный, как и Алик. Любит поправить волосы рукой или кокетливо улыбнуться.
        - Что он тебе написал? - Он показал пальцем на мой телефон. - Прочитай.
        Я открыла сообщение.
        - Привет, лю…
        - Читай, читай.
        - Любимая. Я все дальше от тебя. Здесь холоднее, чем у нас в Питере. Тебя Люба сказала, что ты простыла. Позвони мне, как освободишься. Сейчас твой папа за рулем, я любуюсь местными пейзажами. Хотя ими трудно любоваться. Кругом грязь и убогие домишки, растянувшиеся вдоль дороги. Никогда не думал, что люди так живут. Ладно, пришлю тебе фотографии. Целую. Жду звонка. Если не позвонишь - разбужу ночью и отругаю.
        - Отругаю! - засмеялась София. - Тебе лучше не знать, как он ругается. Алик душу вытянет, если что-то пойдет не так.
        Я спрятала телефон в карман. Соколов задумался, а потом спросил:
        - Вы дружите с Машей?
        - Мы знакомы, - уточнила я. - Вместе обедаем на работе, иногда созваниваемся по телефону.
        Он прищурил глаз. Видит меня насквозь.
        - Я же говорил Вера, что знаю о тебе все. Зачем ты врешь?
        - У меня есть подруга, а с Машей мы общаемся только на работе.
        - Но, она считает тебя подругой.
        Только сейчас мне пришло в голову. Он сказал, что узнал о Карине в прошлом году, в это же время. От кого? Я никому не говорила, что родила ребенка от Алика. Только Лизе и…
        - Антонину Павловну я тоже считала подругой.
        Вот она предательница! Та, что всегда была рядом с нами.
        - Не сердись на пожилую женщину, - снисходительно проговорил он. - Она тебе не враг.
        - Вы окружили Машу такой защитой, а все равно не уберегли.
        - Не уберегли, хотя очень хотели. Девочка хорошая. Жалко ее. Алик мог бы быть счастлив с ней, если бы думал головой, а не сердцем. Иногда чувства приводят к нежелательным последствиям. Я сам в этом убедился. Много лет назад, увлекся одной актрисой. Красивая была, молодая. На сцене играла роль Дездемоны. Я увидел ее и пропал. Прибежал после спектакля в гримерку и остался на несколько месяцев. Это были самые светлые, но в то же время самые бесшабашные, моменты в моей жизни. Я любил жену, но рвался к любовнице, забывал о детях, о работе. Чуть не потерял все, что создал к сорока годам. Потом, пришло время, я словно прозрел, увидел, что натворил. И мы расстались. Она уехала к родителям в деревню, а я занялся карьерой. Только спустя тридцать пять лет я узнал, что у меня есть еще один сын. Он живет в Петербурге и даже работает в моей компании. Вот так бывает, Вера. Жизнь - загадочная штука.
        - А он знал, что вы его отец?
        - Тоже не знал. Его мать вышла замуж за председателя колхоза и долгое время скрывала от сына правду. Парень вырос, приехал в Новгород, поступил в институт, женился. Потом пошел работать, набрался опыта и перебрался с семьей в Петербург. Тут наша компания пригласила его на собеседование.
        - И мать решила рассказать сыну, что его отец является директором компании?
        - Все так и было. Она узнала, что я разбогател, и сразу позвонила мне. Так я познакомился со своим сыном.
        Пока Соколов рассказывал историю своей жизни, София постоянно вздыхала и крестилась, как будто он говорит про дьявола, а не про человека.
        - Я не хочу, чтобы Карина знала своего отца.
        Я решила сразу озвучить ему свое мнение.
        У Софии глаза полезли на лоб.
        - Ладно, - спокойно сказал он. - Если Алик согласится, то пусть так и будет.
        - Вы обещали мне помочь.
        - Да.
        - Уговорите его, забыть о дочери.
        - И о тебе?
        Обо мне? Наверное… А как же я буду жить без него, без застенчивой улыбки, без его веснушек? Он будет только ее. Не мой, а ее.
        - Что? - усмехнулся Александр Иванович. - Трудно отказаться от любимого человека?
        Я промолчала. Слезы подступили к глазам. В этот момент сердце старой женщины дрогнуло. Она наклонилась вперед и положила свою пухлую ладонь на мою горячую руку.
        - Да, у нее температура! - воскликнула она. - Вся горит! Везите ее скорее в больницу!
        В больницу меня не повезли, а оставили на улице возле дома. Огромная черная машина моргнула фарами и скрылась за поворотом.
        При расставании Соколов сказал: «Мы больше не увидимся, Вера. Прощай. Приятно было познакомиться». Как в воду глядел. Больше я его никогда не видела. Одна единственная встреча изменила мое представление об этом могущественном человеке, который показался мне в этот момент очень убедительным. Я поверила ему, а не Алику. Не прислушалась к сердцу, не доверилась интуиции. Хотя раньше они меня не подводили.
        После работы я зашла в кафе. Только в этом месте продают хороший кофе. Без него я, как рыба в замерзшей воде, не могу двинуться с места, если не приму определенную дозу.
        В кармане зазвонил телефон. Алик.
        - Ты меня игнорируешь? - спросил он. - Целый день пишу тебе сообщения, а ты даже не читаешь. Что случилось, Вера?
        - У меня голос пропал, - прошептала я в трубку. - А вчера была температура. Прости. Как у вас дела? Вы уже на месте?
        - Да. Иван передает тебе привет.
        Вдалеке послышались громкие мужские голоса. Папа пытается перекричать Ивана.
        - Как ты, Алик?
        - Все хорошо! - весело сообщил он. - Мы быстро доехали. Дорога хорошая, на таможне стояли не долго.
        - Там холодно?
        - Очень. Завтра Иван обещал отвезти нас на какое-то озеро. Местная достопримечательность. А потом мы поедем в сторону Балхаша.
        - Это далеко.
        - Знаю, но я хочу все посмотреть.
        - Будь осторожен, малыш. Хорошо?
        - Не волнуйся. Сама выздоравливай.
        - Позвони мне вечером. Лучше по видеосвязи. Хочу увидеть твое лицо.
        - Хорошо.
        - Алик.
        - Что?
        - Будь осторожен.
        - Ты уже говорила.
        - Я переживаю за тебя.
        - Правда? - обрадовался он.
        - Правда.
        - Не надо. Я уже большой мальчик.
        - Надеюсь.
        Мы попрощались. Я заняла очередь в кассу. Людей в это время немного. Одна пожилая женщина покупает пирожные, молодая девушка стоит впереди меня, а еще несколько человек сидят за столиками.
        Пока мне готовили кофе, я прижалась плечом к витрине, случайно бросила взгляд вглубь зала. За дальним столиком, в углу, спиной ко мне сидит мужчина. Большой, еле умещается на стуле. Светлые волосы, теплый свитер натянут до самого подбородка. Когда он повернул голову в сторону, я увидела его лицо. Тот самый мужчина, что стоял у моего дома.
        - Ваш кофе, - сказала девушка и подвинула мне высокий бокал.
        Я пошла вдоль витрины, все столики свободные. Мужчина сидит около окна спиной к выходу. Пожилая женщина с пирожным заняла место рядом с ним, мне пришлось сесть за соседний столик около коридора, ведущего в туалет. Не самое лучшее место, но я вижу хотя бы половину его лица.
        Я сняла пальто, в этот момент мимо проходила официантка с подносом в руке. Чуть качнулась в сторону, я тоже развернулась и задела ее локтем. Раздал треск, на пол упала тарелка с булочками, салфетки разлетелись по залу, кружка с теплым какао угодила мне на платье.
        - Простите, - чуть не плача, проскулила девушка. - Я вам помогу.
        Схватив чистую салфетку со стола, она принялась вытирать мое платье. Темное пятно еще больше расплылось на плотной ткани. Я шагнула назад, чтобы спастись от ее настойчивых рук и наступила на осколок стекла. Острие бывшей тарелки прорезало тонкую кожу на сапогах.
        - У вас кровь, - испугалась девушка.
        Тут же из соседнего зала прибежала администратор, женщина в возрасте, и стала ругать официантку.
        - Растяпа! Как ты могла? Немедленно убирай стекло с пола!
        Меня посадили на стул, принесли вату и перекись. Я сняла сапог. Царапина пустяковая, только на колготках пошла стрелка.
        - Ничего страшного, - сказала я администратору.
        - Мы оплатим вам сапоги.
        - Я только хочу выпить кофе.
        - Конечно!
        Голова закружилась. Срочно нужно принять кофеин, иначе я упаду в обморок.
        Новая девушка принесла мне кофе, но уже горячий.
        - Приятного аппетита.
        Меня пересадили за другой столик. Бабулька к этому времени съела свое пирожное, и я оказалась на ее месте.
        - Мы вызовем вам такси. - Подошла ко мне администратор. - Или вы на машине?
        - Не беспокойтесь. Я сама доберусь.
        - Пожалуйста, оставьте свой номер телефона. Мы обязательно возместим вам убытки.
        - Хорошо.
        Она удалилась. Я наконец-то выпила свой кофе. Залпом. Голова заработала. Это как завести двигатель, сначала поворачиваешь ключ, а потом слышишь приятный звук мотора. Вот и я, влила в себя живительный напиток, и в животе заурчала музыка.
        Мужчина на меня не взглянул, пьет зеленый чай из прозрачного бокала.
        Я решила заговорить с ним.
        - Я вас видела.
        Он повернул голову.
        - И что?
        - Вы стояли у моего дома.
        - Когда?
        - Вчера утром.
        - Возможно.
        У него нет желания продолжать разговор. Голос грубый, глаза пустые, на лице ни одной эмоции. Робот с обручальным кольцом на пальце.
        Я отвернулась. Жаль, что наше знакомство не состоялось.
        Он допил чай, взял телефон со стола и сказал мне:
        - Я отвезу вас домой.
        Не предложил, а приказал.
        - Я живу далеко.
        - Я помню.
        - Зачем вам это?
        - У вас сапог порвался.
        Сапог действительно рваный, и колготки со стрелой по ноге.
        - Хорошо.
        Я потянулась за пальто, а он уже вышел на улицу. Слова не сказал, не подождал, не открыл дверь. Перешел на другую сторону дороги и встал у машины.
        Наглец. Он надеется, что я побегу за ним? Пусть не мечтает.
        Я оделась и вышла из кафе. Он махнул мне рукой.
        - Вы идете?
        - Я с вами не поеду, - громко сказала я.
        Он перешел дорогу, схватил меня за локоть и повел к машине.
        - Почему?
        - Не хочу.
        Сопротивляться бесполезно, его сильные пальцы не дают мне сделать лишнего движения.
        - Капризы?
        - Нет.
        - А что?
        - Здравый смысл.
        Губы дернулись в ухмылке.
        - Капризы.
        - Нет!
        - Вы пятнадцать минут пялились на мой затылок, а теперь говорите о здравом смысле.
        Я покраснела до корней волос.
        - Я на вас не смотрела.
        - Ага, - с издевкой сказал он.
        - Неправда!
        - Конечно.
        - Вы…
        - Садитесь.
        Я даже не поняла, как села в машину. Мне никто никогда не приказывал. А тут только скомандовал, и я тут же очутилась в теплом салоне автомобиля.
        Он сел рядом, пристегнул ремень и только тогда завел двигатель. Машина тронулась с места и медленно поползла вдоль набережной. До моего дома мы ехали почти час. Объезжали каждую кочку, пропускали всех пешеходов, долго стояли на светофорах.
        То ли он тянет время, то ли боится быстро ездить. А может, только недавно получил права.
        Мой нос уловил знакомый запах. Еле заметный, с хвойными нотками.
        - Что вы делали у нас во дворе? - решила я нарушить молчание.
        - Приезжал в гости.
        - К кому?
        - К другу.
        - В семь часов утра?
        - Это рано?
        - Наверное, - растерялась я, - не знаю. В такое время люди еще спят.
        - Но вы не спали?
        - У меня собака.
        Интересный разговор. Теперь и у меня пропало желание, его продолжать.
        Оставшуюся часть дороги мы ехали молча. Так же молча остановились у дома и молча попрощались. Он махнул головой, я улыбнулась.
        Вот и познакомились.
        Маша не вернулась в Россию в положенный срок. Позвонила и сообщила, что не выздоровела. Я так и не взяла больничный, кашляла, хрипела, но каждый день выходила на работу.
        Вечером в субботу мы с мамой испекли пироги. Девочки поели, а потом ушли в свою комнату.
        Позвонил папа. Голос убитый.
        - Доча, Алик пропал.
        - Как пропал? - испугалась мама.
        Я включила громкую связь.
        - Только вчера мы сидели вместе и решали, когда поедем домой. Все было хорошо. Он поел, с Иваном сходил в магазин за хлебом, потом лег спать. Утром мы отправились на рынок. Алик оставил телефон дома. Мы с Иваном купили снасти, а парня отправили в кафе, чтобы он заказал еду. Пока мы складывали покупки в машину, он познакомился с девушкой. Такая странная, черненькая. Точно не русская и не казашка. Глаза огромные, волосы заплетены в мелкие косички. Одежда у нее необычная, с разноцветным орнаментам, на ногах что-то вроде лаптей, только теплые, на меху. Девочка молодая, не больше восемнадцати лет. Из какого-то племени. Живут в горах, далеко от цивилизации.
        - Что дальше? - не выдержала я. - Пап! Где он?
        - Он ушел с ней. Нам ничего не сказал. Просто развернулся и пропал.
        - Когда это было?
        - В одиннадцать часов.
        Сейчас восемь часов вечера.
        - Он так и не вернулся?
        - Нет. Но прислал сообщение на свой телефон.
        - И что там?
        - Доча…
        - Говори, пап.
        Мама вытерла слезу со щеки.
        - Он написал, чтобы мы его не искали. Он вернется к моему отъезду.
        - Через неделю?
        - Осталось пять дней.
        - Ты звонил по тому номеру, с которого прислали сообщение?
        - Он заблокирован.
        - Его могли украсть.
        - Кого?
        - Алика!
        - Господи, - испугался папа. - Что я скажу его деду? Он убьет меня.
        Мы схватились за голову.
        Позвонить Александру Ивановичу? Не могу, пострадает папа. Оставить все, как есть - тоже не могу. Алик может попасть в беду. Если уже не оказался там.
        Поздно ночью меня разбудил телефон. Номер странный, не российский.
        Я сразу поняла, что это Алик.
        - Ты где? - прошептала я в трубку.
        - Далеко, - сказал он. - Очень далеко. Еду в поезде.
        - Куда? Что ты творишь, малыш? Так нельзя.
        - Меня нашли. Дед узнал, где я.
        - Он тебе звонил?
        - Не важно. Я хочу, побыть немного один. Твой папа пусть отдыхает, а я пока съезжу на Балхаш.
        - Алик, это опасно!
        - Все будет хорошо. Не переживай.
        - Как я могу…
        - Можешь, - перебил он меня. - Только ни с кем не разговаривай обо мне. Даже с близкими людьми. Ты не знаешь, моего деда.
        - Ты сбежал насовсем?
        - Я вернусь с твоим отцом. Обещаю.
        - Кто та девушка, с которой ты сейчас?
        - Солнышко, я люблю тебя.
        - Алик!
        - Не ревнуй. Она всего лишь попутчица. А ты - мой ангел.
        - Ты еще издеваешься?
        - Не психуй. Я вернусь.
        - Ты не понимаешь! Теперь у папы будут неприятности. И все из-за тебя! Он взял на себя ответственность, мы его уговорили, а ты так поступаешь.
        Он замолчал. Стыдно.
        - У тебя все хорошо? - обиженным тоном спросил он.
        - Не очень.
        - Что случилось?
        - Я поняла, что мой любимый мужчина - трепло.
        - Почему - трепло? - голос повеселел.
        - Он придумывает сказки, в которые сам верит. Но самое противное, что заставляет верить и других. Убедительно льет слезки и тут же делает какую-нибудь глупость.
        - Я тебе никогда не врал.
        - Даже сейчас врешь.
        - Почему ты так думаешь?
        - Ты избалованный мальчишка, привыкший жить в роскоши. Все вокруг тебя прыгают на задних лапках, пытаются угодить, любят, заботятся о здоровье. А ты? Что делаешь ты? Издеваешься над своей семьей, сбегаешь, так еще привлекаешь к своим играм людей, не причастным к твоим извращениям.
        - Извращениям?
        - Вы все «золотые» мальчики - извращенцы! Вам не хватает эмоций, и вы придумываете себе разные развлечения.
        - Ты, правда, так думаешь?
        - Тебе нужно лечиться, Алик.
        - Хорошо, - тихо сказал он.
        Пи-пи. Полетело мне в ухо.
        Через минуту я остыла и набрала его номер. Абонент не доступен, сказал приятный женский голос. Ожидаемо.
        И чего я напала на парня? Надо было устраивать разборки после его возвращения домой, а не сейчас.
        Почти всю ночь я не спала, а уже в шесть часов вышла с Бади во двор.
        - Как ваша нога?
        Я обернулась. Вот так сюрприз! Снова он. Стоит в теплой куртке, шея закрыта воротником до самого носа.
        - Нормально, - ответила я.
        - Вам заплатили за сапоги?
        - Да.
        - Хорошо.
        - Что вы тут делаете?
        - Заблудился.
        - В шесть часов утра?
        - Я ищу один магазин.
        - Воспользуйтесь навигатором.
        - Я забыл телефон дома.
        - У вас в машине есть?
        - Там сбилась система, и теперь он не показывает карту. У вас телефон с собой?
        - Да. - Я протянула ему телефон. - Возьмите. Только у меня карта в Яндексе.
        - Сойдет.
        Он провел пальцем по экрану. Нахмурил брови, что-то набрал, прочитал. И через минуту отдал мне телефон.
        - Спасибо.
        Сел в машину и, не попрощавшись, уехал.
        Бади дернулся в сторону. Вырвав поводок из моей руки, побежал к забору, где растет его любимый куст. А я так и осталась на месте, открыв рот от удивления.
        На этом наши встречи не закончились. В этот же день в двенадцать часов у меня зазвонил телефон. Снова незнакомый номер.
        - Вы со мной не пообедаете? - послышался в трубке знакомый бас.
        Куры пять минут назад спустились в столовую. Антонина Павловна тоже меня звала, но я принципиально отказалась. Теперь она - враг номер один.
        - Хорошо, - согласилась я.
        - Куда мне за вами заехать?
        Я назвала адрес.
        - Рядом с вами есть итальянский ресторан.
        - Знаю.
        - Я буду там ровно через десять минут.
        В двенадцать десять я подошла к ресторану. Он встретил меня у входа.
        - Вы всегда так рано обедаете? - спросила я.
        - Мой рабочий день начинается с восьми.
        - У меня тоже.
        - Значит, мы оба голодные.
        Он открыл дверь и пропустил меня вперед.
        Именно в «такой» ресторан мог привести меня «такой» мужчина. Роскошный, дорогой. Сверкает хрусталь, пахнет мореным деревом, официанты в парчовых жилетках, на столах белоснежные скатерти, стулья с высокими спинками, в огромном зале окна упираются под потолок, звучит тихая музыка. Сегодня он и сам одет соответствующе, на мощном теле красуется элегантным костюм, черная рубашка, дорогие часы, шея открыта, нет ни шарфов, ни воротников. Красавец. Мужчины подобного типа любят свою персону, восхищаются своим телом, и даже собственные мысли в голове приводят их в восторг. Лиза бы назвала его - тупым качком, Маша бы испугалась только одного властного тона. А мне он нравится, и его командный голос, и уверенная походка.
        К нам подошел немолодой мужчина и вытянулся в струнку перед моим спутником.
        - Олег Николаевич! Рад вас видеть.
        Олег кивнул головой.
        - Мой стол свободный?
        - Конечно! В это время я всегда держу его свободным.
        Мы прошли вглубь зала. Посетителей, как ни странно, оказалось много. Не думала, что в такой ранний час люди уже обедают.
        Нас посадила возле окна.
        - Вам, как обычно? - спросил администратор Олега.
        - Да.
        Мне протянули меню.
        - Мне тоже самое, - сказала я.
        - Прекрасно!
        Мужчина удалился.
        - Вам не интересно, что принесут? - придвинув стул ближе к столу, спросил Олег. - Вдруг я - вегетарианец?
        - Я люблю овощи. Хотя вряд ли вы вегетарианец.
        - Почему вы так думаете?
        - На подножном корме такую массу не отрастишь. Это надо бочками есть капусту, и запивать томатным соком.
        Он сдвинул губы в одну сторону. Улыбнулся.
        Серо-зеленые глаза, постоянно ищущие объект на стороне, поразили меня своей глубиной. До этого момента они казались мне пустыми, мертвыми. Светлые брови, тонкие губы, крупный нос. Волосы легкой волной обрамляют широкий лоб. Мощная шея, широкие плечи. Такие люди не целуются в щечку при встрече, не обнимаются, не жеманничают, редко улыбаются и всегда хмурят брови.
        - Зачем вы пригласили меня сюда? - спросила я.
        - Чтобы пообедать.
        - И все?
        - И все.
        - Вы залезли в мой телефон, узнали номер, потом позвонили, чтобы просто пообедать? Вы со всеми девушками так знакомитесь?
        - Я не знакомлюсь с девушками, - подняв кверху палец с кольцом, ответил он. - А телефон вы сами мне дали? Забыли?
        - Я вам дала его для других целей.
        - Я использовал его по полной программе.
        - И что вы еще узнали? Пароль к почте, код к банковской карте?
        - Мне это не интересно, - равнодушным тоном ответил он и так же равнодушно взглянул на мужчину за соседним столиком.
        Если бы на его месте сидел Алик, он бы смотрел мне в глаза, но Олег из тех мужчин, что не позволяют себе такую вольность. Смотреть на женщину - полный отстой! Пусть сама собой любуется, а я предпочитаю не замечать ее красивое платье или коленку, выглядывающую из-под стола.
        - Хорошо, - твердо сказала я. - Давайте, говорить прямо. Вы сами расскажете правду, или мне продолжать игру и делать вид, что я ни о чем не догадываюсь?
        Теперь он заинтересовался, нахмурил брови, взгляд перевел на мои руки.
        - Лучше, вы мне расскажите. Я послушаю.
        - Ладно. Вы родились в деревне.
        - В поселке, - уточнил он.
        - В Новгородской области, потом переехали в город и закончили институт. Так?
        - Так.
        - Женились.
        - Да.
        - Вам предложили работу в Петербурге.
        - Не предложили, я сам приехал сюда.
        - Все может быть.
        - Не может, - грубо сказал он, - а так и есть. Я переехал в Питер из-за жены. Ее родители здесь живут.
        - Понятно. Потом вы…
        Я сделала паузу, чтобы он сам продолжил.
        - Как вы догадались?
        - Вы появились не случайно.
        - Отчего же? Вы помните день, когда я появился?
        - В тот день Алик уехал с моим отцом.
        - Точно.
        - А теперь он пропал, и вы снова объявились. Только я вам ничем не помогу. Тот номер, что вы нашли в моем телефоне, уже не существует.
        - Существует, только он принадлежит одной бабушки из аула. Алик взял у нее телефон и позвонил вам, а потом снова исчез в неизвестном направлении. Он был на вокзале и куда поехал, мы так и не узнали.
        - Вы же отправили туда человека? Разве он за ним не следил?
        - Следил, только Алик быстро его вычислил и смылся.
        - И правильно сделал, - обрадовалась я. - Молодец! Так вам и надо!
        - Чему вы радуетесь? Казахстан - чужая страна. Алик без денег, без телефона. Один, языка не знает.
        - Там все говорят по-русски. Не пропадет. К тому же, он познакомился с какой-то девицей.
        - С какой девицей? - насторожился Олег.
        Он вынул из кармана красивого пиджака небольшой синий блокнот. Обложка потертая, кое-где вырваны страницы. Из другого кармана появился карандаш.
        Несовместимые вещи: шикарный, современный мужчина и примитивные канцелярские принадлежности.
        - Не знаю. Откуда-то с гор. Папа сказал, что на ней была национальная одежда, волосы заплетены в косички. Еще он сказал, что она не казашка.
        - Точно?
        - Так папа сказал.
        Олег что-то записал в блокнот.
        - Он поехал к озеру?
        - К какому? - растерянно спросила я. - Он ничего не говорил про озеро.
        Теперь он взглянул на меня.
        По спине побежали струйки пота, сердце забилось быстрее. Даже Соколов-старший не имеет такой власти над людьми. И эта власть не в силе, а глубине его зеленых глаз, проникающих в душу.
        - Почему вы не хотите, ему помочь? - спокойно спросил Олег. - Алик мой племянник, и я не причиню ему зла. Не знаю, что он вам наговорил, но вся семья беспокоится за него. Отец с ума сходит, Виолетта Филипповна слегла с сердцем, я не могу спокойно работать, зная, что он где-то в другой стране, один, без связи с домом, без кредитной карты. Он еще молодой парнишка. Опыта жизненного нет, язык не знает. А что, если его кто-нибудь обидит? Или узнает, из какой он семьи? Да, его могут убить или увезти в горы и спрятать. Вы об это не подумали? Ваше молчание, вовсе не защита, а наоборот.
        Он прав. Соколов пытался открыть мне глаза, теперь Олег стучит по голове, а я все равно не слышу.
        - Он просил…
        - Знаю. Алик умеет убеждать. Первое время, когда мы только познакомились, я ему верил. И только потом, спустя год, стал понемногу узнавать правду. На самом деле никто его не бьет, никто не обижает. Бабушка любит, дед целует пятки, Андрей с Ольгой относятся как к родному сыну. Да, ему не повезло с отцом, но он попал в хорошие руки. И вовремя. Дед занялся его здоровьем, бабушка воспитанием. Он окончил школу с отличием, добился успехов в спорте, учился в лучшем университете страны. Теперь занимает пост генерального директора в компании.
        - Я понимаю. Только…
        - Что еще вы хотите знать? Как вам доказать, что я ему не враг?
        - Я верю! - горячо проговорила я. - Верю. Он хотел увидеть Балхаш.
        - Точно?
        - Да.
        Нам принесли салат из свежих овощей и пасту с морепродуктами.
        - Вина? - спросил официант.
        - Нет, спасибо. - Олег ответил, а потом взглянул на меня. Я тоже отказалась.
        Сначала мы расправились с горячим, потом принялись за салат. Вкусно. Такую еду не в каждом ресторане поешь. Креветки свежие, зеленые листики непонятного происхождения на вкус, как грецкий орех, ароматный соус.
        Олег съел все, что было на тарелке и запил зеленым чаем. Хороший аппетит. Маме бы понравилось, она любит, когда мужчины много едят.
        - Так его найдут? - спросила я, когда официант унес посуду со стола.
        - Надеюсь, - вяло ответил он.
        Я ему больше неинтересна.
        Вот так встретишь своего принца, не успеешь получить удовольствие, а уже приходится расставаться. Даже до десерта не дошли.
        Обед закончился ожидаемо. Олег расплатился по счету и проводил меня до двери. Я замешкалась, думая, что мы вместе пойдем в офис, но он лишь сказал «пока» и махнул рукой.
        Пару дней я думала только о нем. Не могла спать, есть, работать. Алик больше не выходил на связь. Папа с Иваном уехали на рыбалку и тоже пропали.
        Вечером я позвонила Маше.
        - Приеду в субботу, - сообщила она, - и сразу выйду на работу. Надоело сидеть дома.
        - Алик тебя встретит? - спросила я.
        - Он улетел в Америку. Александр Иванович сказал, что у них важная сделка.
        - Так кто тебя встретит?
        - Вера, какая же ты смешная! - звонко засмеялась она. - У нас есть водитель.
        - Я забыла. В нашей семье принято встречать человека из аэропорта. И обязательно с цветами.
        - Просто, ты мало путешествуешь. А я мотаюсь по разным странам каждый месяц, иногда бываю за неделю в разных частях света.
        - Я давно нигде не была.
        - Плохо. Брось ты все! Возьми билет на самолет и уезжай.
        - Не могу.
        - Почему? Ты сама себе запретила, или кто-то держит?
        - Никто не держит.
        - Вот и ответ.
        - Не хочу никуда. Тем более, я одна.
        - Пора тебе завести мужчину. Только где бы его взять?
        - Мужчин много, но я им не нужна.
        - Что за настроение? Впервые слышу, чтобы ты жаловалась на мужчин. Уж, тебе ли говорить! Ты всегда нравилась им.
        Тоже самое повторила Лиза. После разговора с Машей, я позвонила ей и рассказала про свидание с Олегом.
        - Дурочка! Не реви по пустякам! - закричала она в трубку. - Возьми все в свои руки.
        - Это как? - не поняла я.
        - Ты знаешь, где он работает. С утра накрась глазки, приоденься и чеши к нему в кабинет. Ни один мужик не устоит перед твоими ножками. Кстати, сколько ему лет?
        - Около сорока.
        - Ну, вот! - снова крикнула она. - Он уже не молодой. В таком возрасте мужиков тянет к красивым девушкам.
        - Что я ему скажу?
        - Принеси кофе или пирожные. А он сам найдет тему для разговора.
        Я усмехнулась.
        - Ты его не знаешь. Он не любит разговаривать. К тому же он женат.
        - Он тебе нравится?
        - Очень.
        - Верочка, а ты случаем не втюрилась?
        - Вроде того.
        - Вот так сразу?
        - Ты бы его видела. Моя мечта.
        - А как же Алик?
        - Забудь о нем.
        - Я-то забуду, а ты сможешь?
        - Он - мразь.
        - Когда-то я это уже слышала. И все же, прошло несколько лет, и любовь снова вспыхнула.
        - Больше такого не будет. Я не люблю Алика.
        - Он тебе не звонил?
        - Нет.
        - А ты ему?
        - Несколько раз, но это не его телефон.
        - Тогда, зачем ты ему звонила?
        - Сама не знаю.
        - Переживаешь?
        - Очень.
        - Вер.
        - А?
        - Минуту назад ты говорила, что не любишь его.
        - Это так. И что?
        - Да, ничего.
        - Он больше не позвонит, - еле сдержав слезы, сказал я.
        - Почему ты так думаешь?
        - Я его обидела, наговорила кучу гадостей. А он далеко. Один… Совершенно один.
        - Не переживай. Вернется твой малыш здоровым и невредимым. С такой фантазией и хитростью - не пропадет.
        - Надеюсь. Пусть лучше он будет рядом. Не со мной, но близко, в безопасности.
        - У него крепкая защита. Больной на голову, а его любят, оберегают. Повезло парню.
        - Давай, не будем говорить о нем. А то я совсем не усну.
        - Давай, - согласилась Лиза. - Лучше поговорим об Олеге. Когда ты пойдешь к нему?
        - Куда? Я понятия не имею, в каком кабинете он находится. У нас одиннадцать этажей. Возможно, он сидит в Башне. Я туда, при всем желании, не попаду.
        - А кто может знать?
        - Маша.
        - И все? Не лучший вариант. Сразу начнутся вопросы.
        - Еще Данила, - вспомнила я.
        - А он тебя знает?
        - На лицо знает. Он работает в одном кабинете с Машей. Пока ее нет, я зайду к нему и спрошу.
        - Спроси. Только не тяни время. А то, принц успеет забыть свою принцессу.
        На следующий день после обеда, я прямиком направилась к Даниле. Поднялась на девятый этаж и открыла дверь.
        Сергей вздрогнул от неожиданности, взглянул на меня поверх очков и сразу отвернулся. Пассивный парень, с вечно недовольным выражением лица. За то Данила отреагировал неадекватно. Повернул голову в мою сторону, потом, когда понял, кто пришел, уткнулся носов в кипу бумаг и сделал вид, что очень занят работой.
        Я подошла к его столу и прижалась коленкой к стулу. Данила поднял глаза. Бежать некуда, он попался.
        - Здасьте.
        Крупный парень. Лишний вес, но глаза красивые и рост немаленький.
        - Привет, - строго сказала я. - Поговорим?
        - Здесь? - взглянув на Сергея через плечо, спросил он.
        - В коридоре.
        - Хорошо.
        Я убрала ногу, он встал.
        - У нас полно работы, - сердито пробурчал Сергей. - Не долго. Понял?
        - Ага.
        Данила показал ему в спину средний палец и вышел за дверь.
        Мы встали у окна, чтобы не мешать уборщице, мыть полы. В это время в офисе спокойно, после обеда все разошлись по своим кабинетам.
        - И че вам надо? - нагло спросил Данила.
        До сих пор парень не повзрослел. Строит из себя крутого пацана, хотя есть жена и маленький ребенок.
        - Ты знаешь, где находится кабинет Олега Николаевича?
        - Это кто?
        Он сразу переменился, стал серьезным мужчиной, с усами и небольшой бородкой.
        - Дядя Алика.
        - А? Егоров? Так он на вашем этаже, юридический отдел. Он там начальник. А зачем он вам?
        - Хочу, поздороваться.
        - Вы с ним знакомы?
        - А ты с ним?
        - Конечно.
        Я уже хотела уйти, даже отвернулась, как Данила обронил фразу. Случайно, но я зацепилась. Не скажу, что от большого ума, скорее из любопытства. Нет бы, заняться своими делами, а я решила вытащить очередную, ненужную информацию.
        - Не повезло Алику.
        - В чем ему не повезло?
        Я снова повернулась. Данила прижался бедром к подоконнику.
        - Я сказал, не подумав.
        - Нет, уж продолжай. Ты, как лучший друг, должен знать, в чем ему везет, а в чем - нет.
        - Ему во многом не везет.
        - Но с другом ему повезло. Так?
        - Так, - заносчиво проговорил он. - Я, для Алика, не просто друг.
        - Он мне говорил.
        - Что, прямо, правду? Все до мелочей или так… поверхностно?
        - До мелочей.
        Я решила пойти до конца. И сделала глупость.
        - Он так сильно вам доверяет?
        - Мы с ним тоже друзья, только не такие, как вы. - Скрестив пальчики, я подмигнула и приподняла одну бровь. - И любовь у нас не такая крепкая. Немужская. Алик много раз рассказывал мне о ваших «нежных» отношениях.
        - О, да! - включился в игру Данила. - Только мужчины, могут преданно любить.
        - И когда между вами возникли… Эти. Ну, чувства.
        - В девятом классе. Алик тогда перешел в нашу школу. Вы знали, что он учился на год вперед? - Я махнула головой. - Тогда мы оба занимались плаваньем. Я сначала с ним не общался, а потом так получилось, что нашу команду отправили на соревнования. Алик попросил, чтобы нас поселили в один номер. Тогда мы проиграли, очень расстроились, устали. Вечером легли на кровать, покурили, поговорили. Потом слово за слово, и я понял, как ему одиноко.
        Я вытаращила глаза, а Данила спокойно стоит и даже не краснеет, рассказывая мне о своих приключениях.
        - Так он еще был маленьким?
        - Ему было четырнадцать, а мне пятнадцать. Я его первый сексуальный партнер.
        - А он у тебя?
        - Нет! Я давно этим занимался.
        Теперь я еще больше обомлела. При всей своей не симпатичности, парень пользуется спросом у других мужчин.
        - И что было дальше? Вы оба женаты.
        - Подумаешь! Нам это не мешает.
        - А твоя жена знает?
        - Зачем, ей знать? Пусть, живет спокойно и воспитывает сына.
        - Не понимаю.
        Я окончательно запуталась. К горлу подступил ком, меня чуть не вырвало от отвращения.
        Данила продолжил.
        - Алик чудесный, нежный мальчик. Когда я увидел его идеальное тело, гладкую кожу, то уже не смог перейти на женщин. Вы сами знаете, какая у него упругая…
        - Ладно, - перебила я его. - Давай, без подробностей.
        - Почему же? - разошелся он. - Я вам расскажу все, как было.
        - Не надо. Он мне уже рассказал.
        - Так он вам сделал предложение?
        - Какое?
        - Что - нет? Серьезно?
        - Нет.
        - Мы давно перешли на другой уровень. Теперь нас не два человека, а больше. Гораздо больше. Иногда я привожу своих друзей, иногда - Алик. Я думал, он вас пригласил. Неужели - нет?
        - Вы - извращенцы?
        - Естественно!
        И тут до меня дошло! Он издевается!
        - Ты… ты, - начала заикаться я, а потом появился голос. - Урод! Зачем, придумывать такие гадости?
        - Вы сами хотели, - засмеялся он. - Заговорили про нежные чувства, подмигивали. Вот, я и подыграл. Разве, не весело?
        - Урод, - повторила я.
        И пошла в сторону лифта.
        - Вера! - крикнул он мне в спину. - Я все равно его люблю!
        - Пошел ты, в ж..у!
        Девушка, проходя мимо меня, удивленно вытаращила глаза. Я тоже ее послала и нажала кнопку вызова. Лифт сразу открыл двери.
        Два сапога - пара. Один постоянно врет, и другой такой же.
        От злости я пнула ногой стену. Все раздражает, Алик и его друзья. Как после всего этого доверять людям? Сначала признается в любви, потом женится на моей подруге, а сейчас и вовсе смотался с какой-то молодой девчонкой. Теперь Данила издевается надо мной!
        На карте кабинет начальника юридического отдела обозначен серой линией. Большой сектор. Судя по схеме, там работает не один человек, а целая армия.
        Я спустилась на этаж ниже. Оказалось, территорию в двести квадратных метров занимает лишь один сотрудник компании. Егоров Олег Николаевич. Табличка на двери, рассказала больше, чем увидели глаза: большой начальник, в большом кабинете, с очень большими амбициями и с большой массой тела.
        В приемной меня встретила красивая блондинка, с шикарной фигурой и невероятно-огромным бюстом.
        - Чем могу вам помочь?
        Силиконовые губки растянулись в дежурной улыбке.
        - Мне надо поговорить с Олегом Николаевичем.
        - Вы записаны?
        - Нет.
        - Сейчас он на совещании. Хотите, я запишу вас на следующий понедельник? С утра есть окошко.
        - А сегодня я могу его увидеть?
        - К сожалению, - моргнув длинными ресницами, сказал она. - Он не скоро вернется.
        Надо было позвонить ему. Я сохранила номер.
        Девушка снова улыбнулась и хотела, выставить меня за дверь, как из кабинета вышел Олег.
        - Вера?
        Зеленые глаза блеснули.
        - Привет, - махнула я рукой. - Я тут решила…
        - Пошли.
        Он открыл мне дверь. Секретарша скривила губки.
        - К вам сейчас придет Боричев.
        - Подождет, - грубо сказал Олег.
        Мы зашли в кабинет.
        Если у него такие масштабы, то, что представляет собой Башня?
        Огромное пространство, залитое солнцем. Дорогая мебель, огромные окна во всю стену. Вычурно, стильно, элегантно. Роскошь чувствуется в каждой детали.
        Олег закрыл за мной дверь и сразу спросил:
        - Что вы тут делаете?
        - Я хотела вам позвонить.
        - И?
        - И не решилась.
        - Что-то случилось?
        Я прислонилась спиной к стене, он навис надо мной.
        - Ничего. Я думала, вы мне скажете что-то новое про Алика?
        - Мы его не нашли. Вам он не звонил?
        - Нет.
        Он выпрямился, и только тогда я выдохнула. Отпустило.
        - Уходите, Вера.
        Прикусив губу, я попятилась назад, ударилась плечом о полку на стене. Больно. Олег даже не моргнул, обдал холодным взглядом и открыл дверь.
        - Не приходите сюда.
        Ни за что! Даже не вспомню о нем!
        Очнулась я только дома вечером. Весь день ходила сама не своя. Сначала Данила довел до бешенства, потом Олег убил наповал.
        В субботу вечером позвонил папа.
        - Мы едем домой, - сообщил он радостную новость.
        - Алик вернулся? - встрепенулась мама.
        - Сидит рядом, машет рукой.
        - Как он? - спросила я. - Не хочет со мной поговорить?
        Папа на секунду пропал, а потом ответил:
        - Не хочет.
        - Вы поедете тем же маршрутом? - снова вмешалась мама. - Когда вас ждать дома?
        - Я планировал, заскочить во Владимир к Юльке. Это займет полдня, не больше. Поэтому, приедем во вторник.
        - Скажи Алику, чтобы он зашел к нам.
        - Сама попроси. Он слышит тебя.
        - Ты на громкой связи?
        - Я за рулем. Конечно, на громкой связи.
        - У него все в порядке?
        - Он заснул, - усмехнулся папа, - только головой машет. Все у него хорошо, не переживай. Посмотрел парень Балхаш, поднялся в горы. Молодец! Зря время не терял. Только с погодой не повезло. Холодно.
        Пока папа говорил, я позвонила Алику со своего телефона. Гудки идут, но звука не слышно. Скорее всего, внес меня в черный список.
        - Что там, нового у Ивана?
        Мама завела любимый разговор. Ее брат гонит лучшую самогонку в Казахстане.
        - Много всего…
        Алик прислал сообщение. Я ушла в свою комнату, оставив маму на кухне. Пусть разговаривают. Папе скучно ехать по пустой дороге.
        «Что ты хочешь?»
        Я ответила:
        «Поговори со мной»
        «О чем?»
        «Алик, позвони мне»
        «Я сплю»
        «Прости меня. Я погорячилась»
        «Я тоже»
        «Когда?»
        «Когда, поверил тебе»
        «Прости. Пожалуйста»
        Он больше не написал. Отключил телефон и пропал из моей жизни.
        Так я потеряла Алика.
        Мало того, что я действительно не верю в его сказки о несчастной жизни, и о деспотичных родителях, так еще Данила, скорее всего, рассказал ему о нашей встрече. О том, что я искала Олега. Теперь он знает, кто сдал его деду.
        Все, что происходит - к лучшему. В этом я убедилась уже давно. Развод с Юрой, ссора с Аликом, неприятное знакомство с Олегом. Учусь, учусь, учусь. Каждый раз постигаю новые вершины. Карабкаюсь вверх, а когда заберусь на самую макушку, вдруг понимаю, что пора начинать все заново, прыгнуть вниз и погрузиться в новые отношения, познать другой мир, а не тот, который пошел мимо меня стороной.
        Только я смирилась с судьбой, как на голову свалились новые неприятности. Теперь беда пришла к моему брату. Хотя, если посмотреть со стороны Лизы, то беда пришла не к нему, а к ней.
        В жизни всегда так бывает, подумаешь о хорошем, а судьба снова испытывает тебя на прочность. Сначала стукнет побольнее, копнет в душу по самую рукоятку лопаты, а потом, когда ты совсем потеряешь веру в чудеса, одарит чем-нибудь приятным, преподнесет сюрприз.
        - Вера, - услышала я в трубке заплаканный голос подруги, - Миша мне изменяет.
        - С чего ты взяла?
        Не первый и не последний раз. Надоело! Чуть ли не каждый месяц она жалуется, что Миша ей изменяет: то с продавщицей из магазина, то с воспитательницей из детского сада, в который ходит Катюшка.
        - С кем на этот раз он переспал? - с иронией спросила я. - С дворником или с поломойкой? У нас, как раз, тут одну взяли на работу. Молоденькая, пышненькая, как булочка. Мишка любит сладкое.
        - Ты смеешься, а он вторую ночь не появляется дома.
        - Лиза, твой муж в командировке.
        - И кто его отправил? Ваша компания или типография? Насколько я знаю, в Соколе он не имеет дело с клиентами, а в типографии вовсе нет выездной работы. Ты сама хоть раз ездила в командировку?
        - Я не ездила.
        - И Мишка за семь лет работы ни разу не был в командировках. Он даже не знает, что это такое. А тут вдруг пришел и сказал, что его отправляют в Новгород. Собрал чемодан. Причем не просто джинсы и рубашки, а кучу носков, новые трусы, пижаму, всего одни брюки и футболку.
        - Что тебя смущает?
        - Зачем он вообще туда поехал? Сама подумай, что программист может делать в командировке, если он работает внутри компании?
        - Ладно, - отложив бумаги в сторону, сказала я. - Сейчас все узнаю и перезвоню тебе.
        - Ты же дружишь с бухгалтером? Узнай, пожалуйста.
        Даже если бы я не знала Антонину Павловну, то все равно бы позвонила. Теперь Лиза не успокоится, пока все не проверит.
        Я набрала номер бухгалтерии.
        - Здравствуй, моя милая. Куда ты пропала?
        Антонина Павловна каждый день зовет меня в столовую, но я нахожу сто отговорок, лишь бы не встречаться с ней.
        - У меня полно работы, - призналась я. - Вот выйдет Маша, и снова будем встречаться.
        - Она приехала?
        - В субботу поздно ночью. Я ей еще не звонила.
        - А когда она выйдет на работу? - поинтересовалась старушка.
        - Должна, со следующего понедельника.
        - Так скоро? Что ж будем ждать.
        - Я хотела вас кое о чем спросить?
        - Спрашивай, Верочка. Что-то с зарплатой не так?
        - Я не про деньги. Мой брат уехал в командировку.
        - Он ведь программист?
        - Да. Васильев Михаил Игоревич.
        - Сейчас гляну. Повиси.
        Она положила трубку на стол, а через пять минут ответила.
        - Не вижу.
        Слышно, как она стучит пальцами по клавиатуре.
        - Может, как командировку не оформили?
        - Нет, нет. У нас все официально. Как же мы ему оплатим командировочные, если не оформим?
        - Точно не наша компания отправила его в Новгород?
        - Подожди. - Она снова принялась стучать ногтями по клавишам. - Он написал заявление на отгулы за свой счет. Вот. Вижу. На пять рабочих дней.
        - Я поняла. Спасибо.
        - Позвони ему.
        - Сейчас позвоню.
        - Верочка, - сладким голосом пропела Антонина Павловна, - как твои девочки? Младшая пошла в садик?
        - Все хорошо. Карина ходит уже вторую неделю.
        - Нравится?
        - Очень. Уже остается на весь день.
        - Вот видишь! А ты переживала. Все дети вырастают, и твоя стала самостоятельной.
        - Пора уже.
        - И бабушке легче. А то отработает две смены, а потом еще с внуками сидит.
        - Мама - неугомонное создание. Она никогда не будет сидеть без дела.
        - Наше поколение все такое. Это молодежь не любит работать.
        - Возможно.
        Мы еще немного поговорили, а потом распрощались.
        Антонина Павловна приятная женщина, но теперь я знаю, чья она подружка, и кто Соколову сливал информацию про меня. Пусть Маша с ней дружит. У них одни интересы, одни знакомые, одна среда обитания. «Голубая» кровь и корона на голове.
        Я позвонила Мишке. Телефон отключен. Тогда я набрала номер типографии. Там тоже сказали, что Васильев взял отгулы.
        - Ну, что? - спросила Лиза, когда я зашла к ней вечером домой. - Узнала?
        - Сокол открыл новый офис в Новгороде, - соврала я. - Там нужно установить технику. Мишу и еще двух программистов отправили на неделю в командировку.
        - Правда? - удивилась Лиза.
        Она не расстроилась, а именно удивилась. Как будто хотела подловить мужа на измене, а не удалось.
        Я попыталась сесть на диван в гостиной. Душно, грязно. Кругом разбросаны игрушки, на полу валяются детские носки, тут же половая тряпка и Катина книжка-расскраска. Сама Лиза ходит по дому в растянутых лосинах и длинной рубашке. Волосы на голове торчат в разные стороны, ногти не ухоженные, на ногах рваные тапочки.
        Разве нормальный мужчина захочет такую женщину?
        В спальной тоже погром. Кровать не застелена. Стол завален коробками из-под лекарств, разноцветными фантиками, на полу на самом видном месте лежит упаковка от презерватива. Но самое удивительное, что Лиза постоянно моет полы и прибирает вещи. Как не позвонишь, то она гладит, то готовит, то стирает. Все время чем-то занимается.
        Год назад Катя пошла в детский сад, Лиза могла бы выйти на работу, но не получается. Все свое драгоценное время она тратит на детей. Школа, уроки, потом занятия в секции. Еще дача у родителей. При этом моя хитрая подруга успевает сбегать в салон красоты, не понятно зачем, но бегает, зависнуть в кафе с какой-нибудь мамочкой из школы, поболтать со мной по телефону, посидеть в интернете.
        Времени хватает на все, кроме работы. Два диплома так и пылятся в шкафу.
        - Хочешь, я тебе помогу? - спросила я, убрав одежду с дивана.
        - Что ты, Вера! - воскликнула Лиза. - Я сама все приберу. Просто руки не доходят. Мальчишки приехали с соревнований, и Катя разбросала их одежду по квартире.
        Катя виновата. Мальчики приехали два дня назад, а чемодан до сих пор стоит в прихожей.
        - Вот, я и помогу.
        - Не надо.
        Она терпеть не может, когда я прихожу в гости без предупреждения.
        - Почему ты думаешь, что Миша тебе изменяет? - осторожно спросила я.
        - Одна моя знакомая сказала, что видела его вчера в Зеленогорске. А он вчера утром уехал в Новгород.
        - Она могла обознаться. У Мишки внешность стандартная.
        - Скорее всего, - повеселела она. - У нас, конечно, отношения не ладятся, но Миша вряд ли опустится до измены.
        - Что у вас опять случилось? Поссорились?
        - Все, как обычно. Я говорю ему, что надо менять машину, а он талдычит, что нет денег.
        - Вы купили новый холодильник. Откуда у него деньги?
        - Есть у него деньги, - раздраженно махнула она рукой. - Все прибедняется. К тому же, его родители хорошо зарабатывают. Пусть помогут сыну. Ты видела, во что превратился наш рыдван? Одни дыры, да ржавчина по низу. А Игорь Петрович ездит на новеньком джипе.
        Наши родители купили эту квартиру, помогают с детьми. А тут еще машину подавай?
        Не каждая молодая семья начинает жизнь с трехкомнатной квартиры, в хорошем районе, с приличным ремонтом и мебелью. Лиза никогда ничего не покупала в кредит, она понятия не имеет, что люди копят деньги годами.
        - Лиза, ты живешь не по расходам.
        Я начала заводиться.
        - Раз завел трех детей, пусть увеличивает доходы. Тогда и расходы не будут казаться большими.
        - А твои родители? - нагло спросила я.
        - У моих есть еще одна дочь и два внука.
        - У моих тоже.
        - Не прикидывайся, Вера. Ты зарабатываешь больше Мишки, на Аню получаешь алименты.
        - Больше?! - не выдержала я и повысила голос. - У Мишки оклад, как у меня вся зарплата. Плюс премиальные.
        - Вас трое, а нас пятеро. Не сравнивай.
        - Да, но у меня нет машины, я не хожу в салоны, чтобы откачивать жир из задницы. Не могу позволить! Как дура, бегаю по утрам, и сама зарабатываю деньги. Детей не вижу!
        - Надо было жить с мужем, а не трахаться по ночам с сопливым мальчишкой. Думала, выиграла в лотерею? Нет, милая! На чужом горе счастья не построишь!
        - Зачем ты затронула эту тему?
        - Ты можешь, тыкать меня мордой в грязь, а я не могу? Все в жизни возвращается бумерангом. Я встретила твоего брата в раннем возрасте, выросла на его глазах, потом полюбила. Он был моим первым мужчиной! А ты? Пожила с Юрой, а потом сбежала ради богатого мальчика. Надеялась отхватить побольше, а не получилось? Где сейчас твой малыш? Бегает по казахским степям с черноглазой девушкой?
        Я встала. Лиза сразу закрыла рот. Знает, что если меня рассердить, то уже не остановишь. Понесет в такую глушь, что не выберешься.
        И меня понесло.
        - Алик - не богатенький мальчик. Он - мужчина! Настоящий мужчина! Сильный, умный. Я люблю его, а не использую! А вот ты, только и ждешь, когда муж принесет зарплату. Не накормишь, не приласкаешь, слова доброго не скажешь! Мишка из штанов лезет, чтобы накормить семью, тебя, идиотку, содержит, как принцессу. На руках носит! И ты говоришь про бумеранг? Тогда тебя он заденет первой.
        Прикрыв ладошками лицо, Лиза заплакала. Тихо, словно маленькая девочка, у которой отняли конфету.
        Я села рядом с ней на диван.
        - Снова мы ссоримся?
        Она подняла голову.
        - Все из-за твоего Алика. Раньше мы никогда не ругались.
        - Прошлый раз ты была не права, - прямо сказала я. - А сейчас я перегнула палку.
        - Мне тоже хочется такого парня. Я тебе завидую, Вера.
        - Тебе же он не понравился?
        - Сначала, нет. А потом я увидела, как он к тебе относится. Как мама смотрит на него, как папа разговаривает. За весь день, что вы делали ремонт, я не услышала от Алика ни одной жалобы или грубости. Всегда спокойный, мало говорит, много слушает, улыбается, шутит с Аней. Только потом, ближе к вечеру, я поняла - какой же он хороший! Тебе повезло.
        - Он - трепло.
        - Минуту назад ты призналась в любви.
        - Это сгоряча.
        Она улыбнулась, промолчала, а потом прижалась щекой к моему плечу.
        Все мы, женщины, одинаковые. Выходим замуж за простых парней, а потом засматриваемся на любовников своих подруг и мечтаем о чем-то несбыточном. Думаем, что у других счастье больше, мужчина богаче, секс жарче. Ничего подобного! У каждого своя судьба. Кому-то достанется богатый врунишка, а у кого-то дома живет самый обычный программист с большим сердцем и душой нараспашку.
        Вечером я позвонила своей знакомой Оксане. Раньше мы работали в одной школе. Не так давно она вышла замуж, родила ребенка и переехала с семьей в Зеленогорск.
        Мы немного поговорили о погоде, о птичках, вспомнили старые времена, посмеялись. Только я хотела, расспросить ее о Мише, как она сама заговорила о нем.
        - Сегодня в магазине видела твоего братца. Он, что работает здесь?
        - Сегодня? - переспросила я. - Точно?
        - Да, точно! - засмеялась она. - Такого великана трудно не узнать. Он был с девушкой.
        - Ах, да! Я совсем забыла! Это его жена. Они приехали к ее бабушке.
        - Они покупали водку.
        Я не нашла слов, чтобы ответить.
        Водку? Он пьет с любовницей водку?
        - А… Наверное, они пошли…
        - Вера, твой брат женат на нашей Помеле?
        - Кто такая Помела?
        - Местная достопримечательность.
        - Продавец в магазине или работник почты?
        - Нет.
        - Учитель?
        - Нет, Вера. Она - проститутка. Не самая дорогая, но считается элитной. Все в городе знают Памелу.
        - Ты точно видела Мишу? - усомнилась я.
        Ладно, изменяет. Но, с проституткой? Не верю.
        - Я могу дать тебе ее адрес, - тут же предложила Оксана. - Записывай.
        Я взяла лист бумаги и карандаш.
        Поздно ночью звук сигнализации и шум голосов разбудили весь дом. Я выглянула в окно. Возле машины стоит папа с сумкой в руке, рядом курит Алик. С высоты третьего этажа лица не видно.
        С проспекта свернула знакомая машина и медленно заехала во двор. Олег не вышел, встречать племянника, только махнул из окна рукой. Алик попрощался с папой, как обычно обнял, прижался к щеке, а потом закинул свой рюкзак на плечо и сел в машину.
        Не зашел к нам домой, не написал сообщение, даже не поднял голову и не посмотрел на меня. Выкинул окурок и тут же скрылся из вида. На улице остался папа, все еще провожая машину взглядом.
        Через десять минут хлопнула дверь в прихожей. Мама вышла из комнаты, а я снова легла в кровать.
        Закрыла глаза и увидела его. Худенький, в теплом флисовом костюме, на голове капюшон, прикрывающий синие глаза. Курит. Одну сигарету за другой. Пальцы дрожат от холода, изо рта идет пар.
        Эта поездка многое изменила в нашем сознании. Папа обрел верного товарища, совсем молодого, но близкого к сердцу. Алик почувствовал вкус свободы, ощутил ее каждой клеточкой своего тела. А я потеряла покой…
        На пятницу я взяла отгул. С утра проводила Аню до школы, отвела Карину в детский сад. После этого прибежала домой и привела в порядок квартиру: вымыла полы, застелила кровати, забросила грязную одежду в стиральную машину. Постаралась за пол дня, выполнить все, что обычно мама делает каждый день, год за годом.
        После обеда я отправилась в Зеленогорск.
        Шесть дней Миша не появляется дома. Звонит и говорит, что до сих пор работает в Новгороде. Лиза и мама верят, а я решила, навестила «местную достопримечательность».
        Памела оказалась молоденькой девушкой лет двадцати. С красивым личиком и белоснежными волосами. Одета простенько для элитной проститутки: теплая кофточка чуть ниже талии, джинсы в обтяжку, на ногах белые сапожки на плоской подошве. Кого-то она мне напомнила.
        - Я его давно не видела, - пожав костлявыми плечиками, сказал она. - Был в субботу, но потом уехал.
        - Куда уехал?
        - Откуда мне знать. Клиенты никогда не рассказывают о своих планах.
        - Вас видели в понедельник.
        - Правильно. Он приехал ко мне в субботу, а в понедельник мы сходили в магазин за продуктами.
        - Зачем ему ходить с тобой в магазин?
        - Я хотела кушать, - с наивным видом ответила девушка. - Ваш муж очень добрый.
        - Если бы он был моим мужем, тебя бы уже не было в живых. Лучше расскажи, зачем он купил тебе водку?
        - Это не мне, - испугалась она, - папе. Он просил принести бухло. А мне без паспорта не продают.
        Все понятно. Одна ночь и оплата натурой: продуктами из супермаркета. Дешевая любовь с Памелой.
        Снова мне не повезло. Мишку не нашла, так еще на улице холод собачий. Нормальные люди в такую погоду сидят дома, а не шатаются в поисках неверных мужей. И чего я лезу не в свое дело?
        Только я вышла из подъезда, как позвонила Маша. Не вовремя. Сейчас сяду в автобус и перезвоню.
        Я спрятала телефон в карман куртки, подняла воротник до самого носа и пошла к автобусной остановке. Ко всем неприятностям добавился мелкий дождь, потом с серого неба посыпал снег. Под ногами грязная каша, сапоги пропитались влагой. Я снова достала телефон и открыла расписание автобусов. Еще полчаса. Так холодно и зябко, что невозможно стоять на одном месте. Я прошлась вдоль дороги и увидела машину, а в ней знакомое лицо. Хмурое, недовольное. Олег заметил меня давно, как только остановился у светофора.
        Посигналил, махнул рукой. Я подошла ближе.
        - Садитесь, - совсем недружелюбно сказал он.
        - Спасибо, я доеду на автобусе.
        - Там авария. Автобуса долго не будет.
        Он нагнулся и открыл пассажирскую дверь. Я не стала сопротивляться; он сидит в одной тонкой рубашке, на улице мороз, и сквозь открытое окно проникает ледяной ветер.
        - Спасибо, - буркнула я и села в машину.
        Ташкент. Жарко, пахнет хвоей.
        Олег снова нагнулся, почти лег на меня, схватил ремень и потянул.
        - Обязательно пристегнитесь, - как маленькому ребенку, сказал он. - На дороге опасно. Сейчас подморозило, машину может занести.
        Его небритая щека оказалось совсем рядом. Секунду, мгновение, но я успела почувствовать запах мужского парфюма. Чуть сладкого, с нотками апельсина. Рука ненадолго задержалась на моей груди, когда он натягивал ремень. Дыхание замерло, его взгляд скользнул по моим замершим губам.
        Он выпрямился, схватился руками за руль и плавно вывел машину на трассу.
        - Как вы здесь оказались? - спросил он. - Далеко от города, одна, в такую погоду.
        - Я искала брата, - ответила я. - Он почти неделю не живет дома.
        - У вас пропал брат? В полицию сообщали?
        - Он, по всей видимости, просто загулял.
        - Как это - загулял? Он - пьяница, или что?
        - Он изменяет жене.
        - А! Вон оно что. Бывает, - со знанием дела, сказал Олег. - Вы решили направить его на путь истинный?
        - Хотя бы найти, - усмехнулась я. - А потом вправлю мозги.
        - Вы - старшая?
        - Нет. Младшая.
        - Все кто теряется, в конце концов, рано или поздно, возвращаются. Подождите, и ваш брат найдет дорогу домой.
        - Как у Алика дела? Он что-нибудь вам рассказывал о своем путешествии?
        Олег нахмурил брови. Не лучшая тема для разговора, но он ответил.
        - Сами почитайте. - Он протянул мне свой телефон. - Введите пароль. Один, десять, тысяча девятьсот семьдесят девять.
        Дата рождения. Примитивно.
        Я нашла папку с сообщениями. Первое от Алика, потом от жены, дальше написано «отец» и «работа».
        - Читайте, - велел он. - Можете вслух.
        Алик: «Привет. Я в Караганде. Скоро буду дома. Ты меня встретишь?»
        Олег ответил: «Встречу. Когда?»
        «В понедельник вечером. Я тебе позвоню, как въедем в город, и продиктую адрес»
        Через минуту Алик добавил: «Хотя ты сам его знаешь»
        Олег: «Приеду. Даже если будет поздно, все равно позвони»
        Через день, в воскресенье, Алик написал: «Уже проехали границу. Валяюсь на заднем сиденье и просматриваю фотки»
        «Скинешь мне?»
        «Лови»
        Дальше идут фотографии. Всего три. На первой озеро, на второй горы, а на третьей папа пьет с Иваном самогонку.
        Олег: «Что за пойло?»
        «Иван гонит чудесную самогонку. Хочешь, привезу?»
        «Я не пью. Ты же знаешь. Привези Андрею, он любит такую гадость»
        «Возьму одну»
        «Давно у тебя этот номер? Почему ты от меня срывал?»
        «По нему я звоню только Даниле»
        «Алик, я хочу знать о тебе все. Для твоей же безопасности. Я думал - мы друзья»
        Следующее сообщение от Алика пришло через шесть часов.
        «Колесо лопнуло. Заехали в кафе, поели. Я не знаю точно, где мы, но здесь так красиво. Извилистая река, а рядом деревня. Маленькая, глухая. И люди почти глухие. Игорь спросил одного дедусю про заправку, а тот лишь улыбается. Счастливый. Живет в райском месте и ни о чем не беспокоится. Ты когда-нибудь мечтал, уехать подальше от города? Я мечтал. Бросить все и смотаться в такое место. Построить дом на берегу озера, купить лодку, завести собаку и гнать самогон, как у Ивана. Я не пью, но сам процесс увлекательный. Тем более, когда понимаешь, что и как происходит. Еще мне понравился хлеб в местном магазине, в Питере такого не найдешь ни в одной пекарне. Парное молоко продают прямо на дороге. Яйца, мясо. Люди доброжелательные, открытые. Одна бабушка, ей лет девяносто, спутала меня со своим внуком и накормила нас домашним сыром. Я хотел заплатить, но она сказала, что дает мне его просто так. Представляешь? Просто так! От души»
        Олег ответил только вечером.
        «В деревнях люди живут другие, не такие, как в городе. Где вы сейчас?»
        «Скоро будем на месте. Хочу спать. Так устал, что валюсь с ног»
        «Отец звонил. Беспокоится. Я могу ему дать твой номер телефона?»
        «Я скоро приеду»
        «Алик, он настаивает»
        Переписка продолжилась поздно ночью.
        «У меня еще один день. Пожалуйста, пусть он пройдет без деда»
        «Хорошо. Я скажу, что не дозвонился до тебя»
        «Спасибо»
        Потом Алик написал в понедельник вечером, около девяти часов.
        «Подъезжаем к городу. Сейчас Игорь забежит в магазин, и ближе к полуночи, доберемся до дома. Встретишь?»
        «Да. Я еду с работы. Как позвонишь, так сразу заберу»
        В час ночи.
        Алик: «Я могу вызвать такси»
        «Не вздумай. Я уже подъезжаю. Покури»
        - Он отдохнул, - сказал Олег, когда я вернула ему телефон. - Приехал другим человеком.
        - Ему так не хватало свободы?
        - Не знаю, как ответить на ваш вопрос. Алик странный человек. С одной стороны, он рос счастливым ребенком… как мне казалось. С другой, он рассказывает страшные вещи о своей жизни.
        - Вы не верите ему, - догадалась я.
        - Нет. А кто поверит? Я знаю своего отца. Пусть не так долго, как Алик, но знаю.
        Я посмотрела в окно. Не вижу ничего, что видел Алик. Кругом грязь, черные перекошенные дома. Он смотрит на мир синими глазами, а я серыми.
        - Высадите меня у метро, - сказала я.
        - До метро еще далеко. - Снова сдержанный тон. Тело напряжено, пальцы нервно постукивают по рулю. - Я довезу вас до дома. Но сразу говорю - не по своей воле, а потому, что воспитание не позволяет, бросить женщину на улице.
        - Забудьте о воспитании. Можете, высадить меня на ближайшей автобусной остановке. Я сама доеду.
        Он не ответил, прибавил скорость, если можно так сказать, и упрямо уставился на дорогу. Как и в прошлый раз, мы едем не быстрее троллейбуса, пропуская другие машины вперед, и только по правой полосе.
        Впереди нас встретила очередная пробка. Стукнули первые морозы, дорога подмерзла, и две машины врезались в фуру.
        - Дьявол, - тихо выругался Олег. - Когда люди научатся вовремя менять колеса? На дворе не май месяц.
        Еще только октябрь. Какие колеса?
        Но он давно переобул машину. Безопасность - главное его качество.
        - Почему вы всегда такой злой?
        Я сама не поняла, как слова вырвались наружу. Только подумала, а они уже выскочили на свободу, как будто только и ждали подходящего момента.
        - Я не обязан с вами любезничать, - грубо ответил он.
        - Почему? Что я вам плохого сделала?
        - Вы сами догадываетесь.
        - Нет, - честно ответила я. - Расскажите.
        - Я не уважаю женщин, которые путаются с женатыми мужчинами.
        - Ах, вон оно что! Понятно. Вы - моралист?
        - Возможно.
        - Можно подумать, вы сами ни разу не изменяли жене?
        - Ни разу.
        - Чушь! Вам нравятся женщины.
        - Откуда вы знаете?
        - Признайтесь, вы - далеко не ангел.
        - Вы тоже.
        - А я и не претендую.
        - Еще бы! - криво усмехнулся он. - Сначала наставили мужу рога, а теперь предали подругу. Вам нигде не икается? Спите спокойно?
        - Мой бывший муж - козел. Ему идут рога, а с Машей мы вовсе не подруги.
        - У вас все мужики - козлы! - вспылил он. - Сначала выскочите замуж, а потом жалуетесь!
        Руки дрогнули, машина чуть сбавила ход. Олег тут же свернул на обочину. Я вжалась в кресло. Он совсем не умеет водить машину, боится передвигаться по скоростной трассе.
        - Вы отвлекаете меня от дороги.
        Он остыл, а я - нет. У него голос спокойный, а у меня - нервы на пределе.
        - Почему вы так со мной разговариваете? Как с дешевкой! Я не обязана перед вами отчитываться! Мой развод никого не касается.
        - Алик касается меня. А ваш муж мне вовсе не интересен.
        - Алик - не ваш сын!
        - Прекратите, на меня орать.
        - Имею права! Вы заслужили!
        - Вы мне не жена.
        - Слава, богу! Я бы повесилась.
        - От чего же?
        - Вы - грубиян!
        - А вы - непутевая девчонка. Связались ни с тем парнем, а теперь сами же страдаете.
        - Почему, вы так считаете?
        - Вы его не любите. Это видно.
        - Неправда!
        - Правда! Иначе бы, не пришли ко мне в офис.
        - Я пришла, чтобы сообщить новости об Алике, а вы выгнали меня за дверь!
        - И правильно сделал. У вас не было новостей.
        - Тогда, зачем вы подобрали меня на трассе? Оставили бы на морозе.
        - Я вам говорил.
        - Ах, да! Воспитание!
        - Вот именно. Меня папа воспитывал, как мужчину.
        - Так ведите себя соответственно.
        Сердце сжалось. Давно я так не нервничала.
        - Вера…
        Он взглянул на меня. Не так, как раньше, а по другому, по-новому. Прямо в глаза.
        - Я вам так неприятна?
        - Нет.
        - Совсем?
        - Я не так выразился. Вы мне…
        - Приятна?
        - Можно, сказать и так.
        - Скажите сами.
        - Черт!
        Он отвернулся. Немного подумал, собрав складки на лбу, потом повернулся и снова посмотрел мне в глаза.
        - Черт, - тихо повторил он. - Зачем все это?
        - Отвезите меня домой.
        Огромные плечи сдвинулись с места. Олег схватил меня правой рукой за воротник куртки и нагнулся. Губы оказались рядом, я почувствовала запах хвои вперемешку с табаком.
        - Ты мне нравишься, Вера.
        Еще немного нагнулся и… поцеловал.
        Словно два изголодавшихся зверя, мы набросились друг на друга. Он давно не знал женщины, а я попыталась забыть губы Алика.
        Настоящий мужской поцелуй. Юрин поцелуй был вялым, скучным, всегда одинаковым. С Аликом наоборот - никогда не знаешь, когда он остановится. Охи, вздохи, слюни рекой, всегда с языком. И покусает, и поскулит.
        С Олегом все серьезно. Чуть прикоснулся губами к моим губам, выдохнул горячий воздух, нашел языком мои зубы, не дал опомниться и завладел моим ртом. Властно, нежно, так же медленно, как едет его машина. Руки безучастно лежат на коленях, голова чуть наклонена в бок, ноги напряжены. Я вижу мышцы через тонкую ткань на брюках.
        День пролетел незаметно, столько всего планировала, а успела только…
        Силы иссякли. Я упала на кровать и, раскинув в стороны руки, уставилась пустым взглядом в стену. За окном бушует ветер, а в доме тепло и тихо.
        Поздно ночью позвонил Олег. Ему, как и мне не спится. Мы расстались несуразно: он не попрощался, и я не сказала ему самого главного. Поцеловались, потом всю дорогу ехали молча, долго стояли в пробках, наблюдали, как меняются цвета на светофоре. Он курил, я смотрела в окно.
        А сейчас пришло время откровения.
        - Я хотел тебя спросить.
        - Спроси.
        - Вот ты…
        Он замялся. Хочет, узнать правду, но гордость не позволяет, задать вопрос. Тогда, я сама ответила.
        - Алик пришел ко мне. Я ничего от него не хотела, даже забыла о его существовании за четыре года. В сентябре он принес мне на работу букет ромашек, и все закрутилось.
        - Он совсем мальчишка.
        - Ты прав. Но иногда хочется окунуться в другой мир. Наивный, чистый. Алик казался мне таким.
        - А сейчас не кажется?
        - Ты сам знаешь ответ на этот вопрос.
        Час ночи. Его жена спит за стеной, а он сидит на кухне и курит.
        - Я должен тебе сказать, - начал он серьезным тоном.
        - Что? - испугалась я.
        И не зря.
        - Мы больше не увидимся.
        - Совсем? Никогда? Это шутка?
        - Я не шучу. У меня жена и…
        - Дети?
        - Нет. Детей у нас нет, и не будет. Я говорил о другом.
        - Ты никогда не изменяешь жене?
        - Вот именно.
        - А я - непутная девчонка.
        - Это тоже существенная причина.
        - Понятно.
        - Вера?
        - У?
        - Я знаю, у тебя много вопросов. Но не стоит усложнять то, чего и так не просто.
        - Конечно! - горько усмехнулась я. - Вы - «голубая кровь». А я - кто?
        - Ты - девочка. Прекрасная девочка, в которую не возможно не влюбится. Если бы не обстоятельства… все было бы по-другому.
        Он любит жену. Понятно. А что я хотела? Приличные мужчины не бегают за «дрянными» девочками. Пусть даже за прекрасными.
        Мы разошлись мирно. Сошлись врагами, а потом стали просто чужими людьми.
        Наступила зима. Первого декабря Маша вышла на работу.
        Когда я увидела ее в столовой, то, от зависти, захлебнулась горячим чаем. Единственная девушка в офисе, кто не соблюдает дресс-код. Яркое, зеленое платье. Волосы шелком рассыпались по плечам. Глаза блестят, улыбка убивает наповал.
        - Привет! - крикнула она.
        Все мужчины в зале на секунду замерли. Забыли о еде и, глупо улыбаясь, уставились на Машины шикарные ноги.
        Она шагнула вперед, платье обтянуло идеальные бедра.
        - Верочка! - Обрадовалась она и принялась меня целовать. - Как давно мы не виделись. Я жутко соскучилась!
        - А уж, я-то как! Ты даже не представляешь.
        Мы сели за столик.
        - Я рада, вернуться сюда. Так надоело сидеть дома. Алик снова уехал в Канаду, а мне даже заняться нечем.
        - Долго же ты собиралась на работу.
        - Все дела, дела. Теперь свадьба брата на носу.
        - Как твои родители?
        - Все хорошо. Папа работает, мама пишет книгу о здоровом питании. Я долго у них прожила, почти месяц.
        - Не скучала по дому?
        - Мой дом там, а здесь - муж и кошка. В этом городе меня больше ничего не держит.
        - Ты так и не привыкла к Питеру?
        - Он для меня слишком холодный.
        - Климат холодный, - уточнила я, - или город?
        - Город. Здесь нет человеческого тепла. Даже в Кельне у меня было больше знакомых.
        - А подруг?
        - Ты - первая. Дома мне некогда было заводить друзей. Учеба. Еще постоянная гонка за красивыми нарядами, парикмахерская, фитнес.
        - Тяжелая жизнь.
        - За то, тут легко, - улыбнулась она. - Мне повезло. Сразу утроилась на работу в хорошую компанию, познакомилась с тобой, вышла замуж. Прошло больше года, а я уже - успешная дама.
        «Успешная дама» только вырвалась из-под маминого контроля, как сразу заказала себе огромную порцию салата с креветками, обильно сдобренную соусом, а так же лазанью и стакан молочного коктейля.
        - Сколько тут калорий? - заглянув она в меню.
        Заведующая столовой, для общего спокойствия, решила не указывать в меню количество калорий. Граммы написала, состав, а про жир не упомянула.
        - Ты звонила Антонине Павловной? - спросила я.
        Маша тут же забыла про калории.
        - Антонине Павловной?
        - Да.
        - Нет. А надо было?
        - Вы всегда вместе обедали.
        - Я забыла ей позвонить, - виновато призналась она. - Это плохо? Да? Она теперь обидеться?
        - Если честно, то я ни разу, после того, как ты вышла замуж, не обедала с ней.
        - Почему?
        - Просто не хотела.
        - Она тоже тебе не звонила?
        - Звонила иногда, но я отказывалась от обеда.
        - Я тебя понимаю, Вера, - по-взрослому сказала Маша и закинула ногу на ногу. - Она уже старая женщина. Нам с ней не интересно.
        Дурочка! Не интересно ей. Да, Антонина Павловна в сто раз интереснее ее. И умнее!
        - Ты уже приступила к работе? - сменила я тему.
        - Я пришла к десяти часам. Немного опоздала.
        - Как парни тебя встретили?
        - Сергей, как обычно, даже не взглянул. А Данилу я вижу каждый день, прошлые выходные он ночевал у нас.
        - Снова поссорился с женой?
        - С женой? - повторила она вопрос. - Нет. У них вроде все нормально. Это у Алика были проблемы.
        - Что с ним? - напряглась я. - Снова болел?
        - Опять подцепил какую-то простуду. Не парень, а ходячая инфекция. Только придет в норму, как снова оказывается на больничной койке.
        - Что с ним случилось?
        - Температура, горло, из носа текло. Ты сама знаешь, как мужики болеют. Лежал как труп, не шевелился, ничего не ел. Я сразу позвонила Даниле.
        - Данила его выхаживал? А как же - бабуля?
        - Виолетта Филипповна вторую неделю отдыхает на Мальдивах. Мы ей не говорили про Алика. Иначе, она бы бросила все и примчалась к любимому внуку. Варила бы бульоны, кормила его с ложечки, слюнки вытирала.
        - Данила его вылечил?
        - Ты бы их видела! - засмеялась она. - Как дети. Сначала Алик изображал медузу: лежал на полу в своей комнате, голый в одних трусах и полотенце на лбу, тяжело вздыхал и даже глаза не открывал. Все - помер мужик! Пришел Данила, принес лекарства и упаковку шприцов. Специально сложил на видном месте, чтобы Алик, даже с закрытыми глазами, увидел их, а сам сел на кухне, пить кофе. Через пять минут мой любимый муж ожил, встал с пола, оделся. Пока мы разговаривали с Данилой, Алик умылся, побрился и предстал перед нами совершенно здоровым человеком. Сейчас он уже в Торонто.
        - Данила знает, чем напугать друга.
        - Они вместе с четырнадцати лет. Только Данила может поднять Алика на ноги. Это и есть настоящая дружба.
        Таким я его не знаю. Со мной он не шутит, не смеется. И возможно не только со мной.
        - Маша, - наступила я на зыбкую почву, - ты говорила, что у Алика есть дядя.
        - Да, Андрей.
        - А еще один?
        - Еще один?
        - Ага. Расскажи о нем.
        - А! - догадалась она. - Олег! Серый кардинал.
        - Тебе он не нравится?
        - Не нравится, - слишком быстро ответила она. - Обычно я так не говорю про людей, но Олег не самый лучший мужчина. Иногда я даже побаиваюсь его. И в то же время он совсем безобидный.
        - А чем он тебе не нравится?
        - Скользкий тип. Если бы ты видела его кабинет, то не стала бы задавать такие вопросы. Даже у моего мужа и у Александра Ивановича аппетиты скромнее. Олег слишком любит себя, и ждет, что другие люди тоже его полюбят.
        - А его не любят?
        - Может, и любят. Но Олег толстокожий, чувства и тонкие материи недоступны его пониманию. Мне не нравится его поведение в семье. Грубый, резкий. Непочтительно относится к Виолетте Филипповной, хотя она приняла его как родного сына. Постоянно издевается над Дусей. Это собачка у Соколовых.
        - Как же его жена терпит?
        - Муж и жена - одна сатана. Зоя ничем не отличается от Олега. Такая же наглая, равнодушная. Очень нескромная пара. А я люблю скромных людей. Для меня важно, чтобы мужчина не был похож на первобытного человека и имел цивилизованный вид.
        - Тебе нравятся зефирные мальчики, - пошутила я. - Типа Алика.
        - Я не люблю токсичных людей. Алик пусть и ванильный, но в нем больше мужественности, чем в Олеге. Тот напоминает гориллу в цирке. Строит страшные рожи и пугает публику.
        В столовую спустилась Антонина Павловна и прервала наш разговор.
        - Девочки мои!
        И пошли вопросы. Как здоровье? Как мама? Как папа? Что нового в Кельне? Когда свадьба у брата?
        Я встала из-за стола и, пока Маша рассказывала Антонине Павловной о своей бесчисленной родне, взяла кошелек и тихо ушла к себе в кабинет.
        Вечером после работы я позвонила Алику. Абонент не доступен. Тогда я написала ему пару слов: «Позвони мне, как приедешь. Скучаю»
        Утром он появился в сети, прочитал сообщение, но не ответил. Я еще раз набрала его номер. Он сбросил вызов и снова не написал ни строчки.
        Тогда я позвонила Мише.
        - Ты подбросишь меня до работы?
        - Угу.
        - Все жуешь?
        - Я, вообще-то, целый день бегаю голодный. Это вы обедаете, а мы не успеваем.
        - Хватит, жаловаться. Я жду тебя в семь тридцать.
        - Угу, - снова промычал он в трубку. - Приеду.
        Целый месяц я не могла набраться смелости, чтобы поговорить с братом. Мишка вернулся домой сразу же на следующий день, как я съездила к Памеле. Довольный, счастливый, полностью удовлетворенный. С женой наладил отношения и даже купил на зимние каникулы путевки в Египет.
        - Она снова меня пилит, - пожаловался он, когда я села в машину.
        - За что?
        - Говорит, я бросаю деньги на ветер. Вер, разве я не имею права, отвезти семью на море? Я же сам заработал эти деньги. Пахал, как ненормальный целыми днями. А она все орет. Не женщина, а - гадюка! Яда на весь Питер хватит.
        - Успокойся.
        - Не могу! - разошелся он. - Все достало! Уеду, куда глаза глядят, лишь бы не слышать ее визги.
        - А дети?
        - Возьму с собой. Ей все равно некогда с ними заниматься. Знаешь, где она вчера весь день просидела?
        - Где?
        - В парикмахерской. Волосы наращивала!
        - Зачем?
        - Хрен ее знает! Спроси сама. Для кого она красоту наводит? Не понимаю.
        - Для тебя, - улыбнулась я. - Ты же любишь женщин с длинными волосами.
        - Я и блондинок люблю, - не нарочно сдал себя Миша. - Стройный, миниатюрных.
        - Как Маша?
        Он дернулся, но быстро взял себя в руки.
        - Я ее почти год не видел.
        - Ты ее видел всего раз, - напомнила я ему. - И сразу запал.
        - Не один раз.
        - А сколько?
        - На работе несколько раз, а еще заезжал к ней домой, когда она болела. Забыла?
        - Это не в счет. Ты только заехал на минуту и все.
        - Ну, ни на минуту, - загадочно сказал он. - Она меня чаем напоила.
        - А мне не сказала. И что вы делали?
        - Что-что? Ничего. Чай пили.
        Она ему понравилась. Даже когда я стала встречаться с Аликом, он был на стороне Маши. Заступался за нее, жалел.
        Я не стала его расспрашивать о Памеле, пусть сам разбирается с Лизой. В ссоре всегда виноваты двое. А здесь трудно понять, кто из них прав, а кто виноват. И Лиза - не ангел, и Миша не самый верный муж.
        После обеда, я снова позвонила Алику. Попытка номер два не увенчалась успехом, он не ответил. Только я убрала телефон и села за компьютер, как в кабинет вошли мои мальчики.
        - Вера, твоя подружка вернулась? - спросила самая жирная курица.
        - Где она была? - закудахтала модница.
        Потом голосок подала скромная курочка.
        - Она замужем?
        - Маша вышла замуж за Соколова, - ответила я сразу на все вопросы. Только бы отстали. Но, они на этом не остановились.
        - За какого? За младшего?
        - Да.
        - Теперь она тоже Соколова?
        - Тоже.
        - И фамилию поменяла? - на всякий случай спросил Виктор.
        - Нет. Она по-прежнему Гертман.
        - Ты с ней дружишь?
        - Дружу.
        - Ты ее можешь, пригласить к нам на чай?
        - Нет.
        - Она так и останется в архитектурном отделе?
        - Да.
        - Она не беременна?
        - Нет.
        - Она будет сидеть в Башне?
        - Не знаю.
        - Тебя тоже туда переведут?
        - Нет.
        - А…
        - Все! - крикнула я, ударив кулаком по столу. - Закрыли рот и работаем!
        Мой телефон ожил. Я схватила его со стола и вылетела за дверь. Сейчас куры очнуться и снова начнут кудахтать. Что? Зачем? Почему?
        Я вышла в коридор. Незнакомый номер. Почему-то я подумала, что это Алик.
        - Здравствуйте, Вера.
        Приятный женский голос.
        - Здравствуйте, - сухо поздоровалась я.
        - Мне ваш номер дала София. Простите, что я звоню.
        - Какая София? Кто вы?
        - Я Сашина мама.
        Какой еще Саша?
        - Вы ошиблись номером.
        - Нет, нет. Я, наверное, не правильно его назвала. Сейчас он Алик. Вы его знаете под этим именем.
        У меня чуть сердце не остановилось.
        - Вы мама Алика?
        - Да, - спокойно ответила она. - Уж извините, что я вас беспокою. София сказала, что у Саши родилась дочка. Это правда?
        - Кто такая София?
        - София - повар в доме Соколовых.
        - Ах, да. И она вам рассказала про меня?
        - Она сказала, что вы Сашина девушка, и у вас родилась дочь.
        - Я не его девушка. Алик в прошлом году женился. Вы не знали?
        - Знала.
        - Я родила от него дочь три года назад. Вернее, ей сейчас три с половиной года. Карина.
        - Карина, - обрадовалась она. - Красивое имя.
        - Как вас зовут?
        - Вера Ивановна.
        Вера? Так его маму зовут Вера?
        - Рада с вами познакомится.
        - И мне приятно. Спасибо. Обычно Саша скрывает меня.
        - Почему он с вами не общается?
        - Давайте, не будем об этом говорить по телефону. Может, встретимся? Я сегодня не работаю.
        - Сегодня? - задумалась я.
        - Можем завтра или в субботу? Я приеду, куда скажете. Еще я хотела вас кое о чем попросить.
        - О чем?
        - Можно, мне увидеть внучку? Сына я не вижу, так хоть познакомлюсь с его дочерью.
        - Я возьму ее с собой, - твердо сказала я. - В субботу в три часа. Вас устроит?
        - Отлично!
        Я назвала место встречи.
        - Увидимся, Вера.
        - До свидания, Вера Ивановна.
        Я убрала телефон в карман и уже хотела зайти в кабинет, как позвонила Аня.
        - Мам, я в больнице! - громко сообщила девочка.
        Первая реакция - страх. Жуткий страх. Потом включилась логика. Если она кричит, то жива.
        В желудок воткнулись четыре иголки. Испуг - самая яркая эмоция.
        - Что случилось? - спросила я. - Где ты?
        - Я ударилась ногой на физкультуре. Ирина Владимировна, наша медсестра, вызвала скорую, и меня увезли.
        - Сильно ударилась?
        - У меня нога хрустнула.
        Теперь я действительно испугалась.
        - Почему мне не позвонила учительница?
        - Она звонила, у тебя телефон был занят. Врач сказал, чтобы я сама позвонила.
        - В какой ты больнице?
        - Сейчас дам врача.
        Перелома нет, доложил мужчина писклявым голосом. Сильный ушиб, пришлось наложить гипс.
        - Мам, - снова взяла телефон Аня. - Ты за мной приедешь?
        - Конечно. - И тут я вспомнила, что через десять минут начнется совещание. - Милая, дедушка приедет за тобой. Слышишь? Посиди, поиграй в телефон. Если я его не найду, то сама постараюсь вырваться с работы.
        - Я позвоню папе.
        - Он в Бишкеке на соревнованиях. Можно, еще попросить Мишу.
        - Бабушка тоже на работе?
        - Она сегодня в ночную смену.
        - А-а. Ладно, я подожду. Может, позвоню дяде Мише. Хотя вряд ли он возьмет трубку.
        - Скорее всего, не возьмет, но стоит попробовать. Я сама ему позвоню или добегу до его отдела.
        - Ага.
        Миша сразу снял трубку.
        - Я привезу ее домой. Не переживай. Все будет хорошо.
        Две минуты, и он бросился в больницу.
        Не переживай? Как тут не переживать? Ребенок в больнице. Маленькая, совершенно одна, испуганная! Папа далеко за тысячи километров. Я не могу уйти с работы.
        На совещании я сидела, как на иголках, постоянно смотрела на часы и ждала сообщения от брата. Час. Переговоры продолжаются. Я общаюсь с французами, а сама держу телефон в руке. Люди в строгих костюмах что-то говорят, объясняют, расхаживают по кабинету. Потом на столе появилась кружка крепкого кофе. Выпили, перекурили, и все началось заново: проекты, сметы, счета.
        Глупо. Ребенок в беде, а я занимаюсь работой, которая ничего для меня не значит.
        Пролетел еще один час. Я схватилась за голову. Почему Миша молчит? Только подумала, как прилетела эсмска от Ани. «Я дома». Слава, богу! Теперь можно работать. Иголки пропали.
        После совещания я позвонила Мише. Не стала дергать Аню, она и так сегодня устала, вымоталась.
        - Я дома, - сообщил брат.
        - Ты забрал Аню к себе домой?
        - Нет. Она у себя.
        Голос обиженный, грубый.
        - Одна?
        - Зачем, ты позвонила мне, если туда поехал твой «принц»?
        - Какой принц?
        - Я приехал в больницу, а там этот сосунок.
        - Алик?
        - Впервые увидел его так близко. Урод какой-то. Слащавый, щупленький, ручки - ниточки, волосики свисают на глаза. Точно - голубой.
        - Он у нас дома? - спросила я, пропустив мимо ушей его едкие комментарии. - Он остался с Аней?
        - Как ты могла на него запасть? - не унимаясь, продолжил Миша. - Тебе нравятся такие мужики?
        - Может, хватит?
        - Слушай, Верка, гони его. Пусть идет к своей жене. Они там все такие - гламурные.
        Последнее слово он произнес с иронией.
        Чтобы не поссорится, я снова сменила тему.
        - Ты говорил с врачом?
        - Соколов разговаривал, взял снимок, бумаги. Спрашивай с него.
        - Как Аня? Не плакала?
        - Она смелая девочка. Я не помню, чтобы Анька когда-нибудь плакала. А тут такой пустяк - растяжение. Подумаешь!
        - Она может ходить?
        - Ей наложили гипс. Соколов донес ее до машины.
        - В ней сорок пять килограмм. Как он ее дотащил?
        - Нормально дотащил. Он худой, но все же с яйцами.
        - Миша!
        - А что я сказал не так?
        Я давно не видела Алика. Маша говорила, он сильно сдал. Сначала подцепил простуду, а сейчас появились проблемы с желудком.
        До дома я добралась за полчаса. Это рекорд. Так торопилась, что не заметила красный свет на переходе, опять порвала сапог, в метро потеряла одну перчатку.
        Алик поставил свою красивую машину на папино место, сегодня он впервые приехал не на такси.
        Я открыла дверь. В квартире тихо. Бади смирно лежит на своей подстилке и жалобно смотрит на меня. Детские сапоги с недетским размером стоят на полочке, куртка валяется на стуле, тут же черный пиджак и мужское кожаное портмоне.
        Из ванной комнаты вышел Алик.
        - Привет, - сказала я.
        Похудел, глаза провалились, кожа на щеках бледная, почти серая. На носу не осталось ни одной веснушки.
        - Она спит, - тихо сказал он, прикрыв дверь в ванную комнату.
        - Спасибо.
        - Я должен вернуться на работу.
        - Алик, поговори со мной.
        - Там бумаги и снимки. Врач велел, чтобы ее привели на осмотр через неделю.
        - Алик.
        - Мне пора.
        - Не уходи.
        Я подошла к нему ближе.
        - Не надо.
        - Я скучала по тебе.
        - Чего вдруг?
        Он не умеет сердиться. Губы надул, но глаза светятся.
        - Ты не отвечал на мои звонки. Почему?
        - Не хотел. Ты забыла, что я женат?
        Женат, а сам тянет руки к моей груди. Прижался, но не целует.
        - Не уходи, - взмолилась я. - Пожалуйста.
        Носом уткнулся в мои волосы.
        - Скажи, Вера.
        - Мой малыш.
        - Только твой.
        - Только мой, - повторила я. - Мой.
        Он закрыл глаза, тяжело вздохнул. Именно про эти самые вздохи говорила Маша. Мне они нравятся.
        - Я должен уйти.
        - Не поцелуешь?
        Пальцы потянулись к ободранной губе. Сомневается.
        - Не хочу все заново начинать.
        - Ты бросишь меня?
        - Это ты бросила меня.
        - Я жалею. Очень жалею. Правда!
        - Нет.
        - Алик, не уходи.
        - Нет, - повторил он уже более решительно.
        - Мне плохо без тебя.
        Он попятился назад. Не верит. Не доказала.
        Тогда я решила, действовать по-другому. Прижалась к его груди, обхватила руками за шею и сказала, глядя в глаза:
        - Я люблю тебя.
        Он обманывает, и я решила, что смогу обмануть.
        И обманула. Он поверил. Губы дрогнули.
        - Любишь?
        - Очень.
        - Однажды ты уже не можешь без меня. Как я без тебя.
        Возможно. Только не сейчас. В данный момент, я не могу без другого человека, которого пытаюсь найти с помощью Алика.
        Он не ушел. Мы вместе сходили в детский сад за Кариной, вечером приготовили ужин, посидели с папой за столом, перенесли Аню с дивана на кровать, прогулялись с Бади по ночному парку, а потом, когда все в доме уснули, занялись любимым делом.
        Утром на работе меня ждал огромный букет ромашек. На столе, возле компьютера. И записка. «Спасибо».
        Куры тут же заинтересовались.
        - От кого? - спросил Борис.
        - От поклонника, - решила заинтриговать я.
        - Ты собралась замуж?
        - Собралась. Только не сейчас.
        Они обрадовались, закудахтали, крылышками захлопали.
        - Ура! Скоро будет свадьба! Ты нас пригласишь?
        - А как же.
        Размечтались.
        - Кто такой смелый, что решился взять тебя в жены?
        - Нашел один настоящий мужчина.
        В этот момент в кабинет зашел Олег.
        Его-то я и ждала. Не так скоро, но видимо Соколов не любит тянуть время, и прислал своего верного пса заранее, пока наша «любовь» с Аликом не зашла слишком далеко.
        Увидев начальника, куры разбежались по своим рабочим местам. Спинки согнули, изображая занятость, глазками стреляют в разные стороны. Борис ближе всех к двери, поэтому он ниже всех склонил голову над бумагами.
        - Вы мне нужны, - строго сказал Олег, указав мне рукой на дверь.
        - Сейчас? - наивно спросила я.
        - Немедленно!
        Я встала из-за стола, взяла телефон и, неторопливо, пошла через весь кабинет к выходу. Куры испуганно зашуршали ногами. Олег пропустил меня вперед.
        Когда мы вышли в коридор, он схватил меня за локоть и потащил к лестнице.
        - Что ты творишь, Вера? Когда все это закончится?
        Мы встали возле окна, попали в слепую зону, камеры из коридора повернуты в сторону лифта. Точно так же мы прятались с Аликом, но тогда папа нас увидел и предупредил.
        - О чем ты говоришь?
        Его пальцы еще сильнее вонзились в мою руку.
        - О вас. Ну-ка расскажи, что Алик делал у тебя сегодня ночью?
        - Какое вам дело, Олег Николаевич?
        - Ах, так! Значит, теперь я - Олег Николаевич?
        - Вы сами так хотели.
        - Я ни этого хотел.
        Его губы оказались совсем близко. Я испугалась.
        - Не здесь. Нас могут увидеть.
        Кривая ухмылка, охладила мой пыл. Он не собирался меня целовать.
        - Пусть видят. Мне нечего скрывать. А вот тебе стоило бы, побеспокоится о своей репутации.
        - Она у меня безупречная.
        - Несносная девчонка.
        - А ты - мужлан.
        - Но тебе это нравится.
        - Раньше нравилось.
        - Ты забыла меня за пару недель?
        - Месяц, - напомнила я ему. - Даже больше месяца.
        - Ох, как долго.
        Он еще издевается?
        - Отпусти меня.
        Я попыталась шевельнуться, но он крепче схватил меня за плечи. Навалился всей массой, не давая, дышать.
        Странно, но с ним моя голова хорошо соображает. Я не впадаю в спячку, как с Аликом, не дрожу от возбуждения, не теряю контроль над телом. Нет. Я полностью осознаю, что делаю, что говорю. В желудке легко.
        И это прекрасно! Я помню каждую минуту, каждую секунду, проведенную рядом с ним.
        - Не отпускай меня, - попросила я.
        - Определись уже - отпускать или не отпускать?
        Мы попятились назад, в угол, все еще держа друг друга в объятьях. Спрятались от чужих глаз, и тогда он меня поцеловал. Долго, нежно.
        - Ты за этим ко мне пришел?
        - Нет.
        - Что-то хотел?
        - Ты слишком много задаешь вопросов.
        Я улыбнулась и уперлась лбом в его большое плечо. Пальцы проникли в мои волосы, сначала нерешительно, а потом смело спустились на шею, губы ласкают ухо.
        - Зачем ты это сделала? - прошептал он.
        - Чтобы увидеть тебя.
        Он вздрогнул, но руку не убрал.
        - Ты думаешь обо мне, когда спишь с ним?
        - Что?
        Я подняла голову и встретилась с его холодными глазами.
        - Вот и мне противно. Целуешь, а сама делаешь такие вещи.
        - Какие вещи?
        Все-таки голова отключилась. Не от чувств, а от его грубости.
        - Тебе перечислить, что люди вытворяют в постели? В подробностях? Или ты сама знаешь все тонкости вашей интимной жизни? С какой стороны он тебя любит? В каком цвете, запахе? Какое предпочитает нижнее белье? Или без него? А как ты любишь: сверху, снизу, вдоль или поперек? Как удовлетворяешь его? - Олег отступил назад и снова скривил губы. От отвращения. - Он сладкий мальчик. Правда? Вам, женщинам, такие нравятся. Красиво ухаживает, пусть врет, за то не грубит, не обидит, говорит складно. И в постели, наверное, не хуже других. У него большой опыт.
        Я опустила глаза в пол. Не могу смотреть на него. Сердце любит, а душа разрывается от обиды.
        - Не молчи, - строго сказа он. - Ты только что задавала много вопросов, а теперь боишься смотреть мне в глаза?
        Глаза. Его холодные глаза и теплые губы. Несочитаемое сочитание.
        - Ну?
        Он ждет от меня слов раскаяния, признания.
        И я раскаялась.
        - Я больше не буду с ним встречаться.
        - Так быстро сдалась? - не поверил он. - Чего вдруг, Вера? Ты не похожа на примерную девочку.
        Я прикусила губу и снова замолчала. Примерная? Если бы он знал, о чем я думаю. Что сделала, лишь бы он пришел сегодня ко мне.
        Волосы, руки, запах. Даже его грубые слова и кривая ухмылка. Думаю о нем. Постоянно, каждую секунду: и когда просыпаюсь, и когда ем, и когда и смотрю телевизор. Только он. Только его тело. В мыслях я многое представляю… Очень многое.
        Чтобы не светиться на глазах у любопытных сотрудников, Олег повел меня в свой кабинет. Разговор не закончился. Он еще не до конца унизил меня упреками, не разорвал душу на кусочки.
        Девушка-секретарша, которая в прошлый раз была блондинкой, а сейчас стала жгучей брюнеткой, встретила начальника дружелюбной улыбкой. Вскочила на ноги и открыла перед нами дверь. Олег не взглянул в ее сторону, пропустил меня вперед и довольно грубо сказал:
        - Принеси кофе.
        - Хорошо, Олег Николаевич.
        Она не побежала выполнять указание, не моргнула глазом, а спокойно отошла в сторону и снова улыбнулась. Привыкла к дурному характеру босса.
        Все еще держа меня за руку, Олег остановился посреди огромного кабинета, осмотрелся вокруг. Куда же лучше меня посадить? За стол или на диван? Где удобнее разговаривать? Он должен видеть собеседника, сидеть напротив, следить за его реакцией.
        - Сюда, - велел он и толкнул меня на диван. - Только молчи. Теперь я задаю вопросы, а ты отвечаешь «да» или «нет». Больше ни слова.
        - Это игра? - удобно устроилась я на мягкой подушке. - Мне вообще ничего нельзя говорить?
        - Я задаю вопросы.
        - Но…
        - Все! Молчи!
        Он подвинул кресло и расположился напротив меня. Но сначала снял пиджак.
        Снова в его руке оказался потрепанный синий блокнот.
        - Сейчас я расскажу тебе интересную историю про одного мальчика, - начал он. - Про то, как он попал в чужой дом, как учился в школе, как боролся со страшной болезнью. Еще я хочу, чтобы ты знала, кого впустила в свою жизнь и от кого родила ребенка.
        - Я знаю.
        - Молчи. Я еще не задал вопрос. - Он передвинулся на краешек кресла, наклонился вперед. - Сколько вы с ним знакомы? В Каннах две недели, и сейчас немного?
        - Примерно так.
        - Ты хорошо его знаешь?
        - Да, - соврала я.
        - И что ты знаешь о нем?
        - Сколько лет, где родился, как учился. Знаю, о его отношениях с дедом. А еще я видела, как Виолетта Филипповна ударила его.
        - Она его ударила в людном месте?
        - Это было в их номере. Она ударила его по лицу так, что из носа потекла кровь. На следующий день у него был синяк на щеке.
        Олег замялся. Не ожидал услышать подобное.
        Я откровенно уставилась на него. Гора мышц, как говорила Маша. Раньше в другой одежде он казался мне полным. Сейчас он сидит в тонких брюках и рубашке с коротким рукавом.
        - Тебе нравятся мой ремень?
        Только сейчас я заметила, что он удивленно следит за моим взглядом.
        - Да, - ответила я.
        Сам велел, отвечать только «да» или «нет». Я приняла условия игры.
        - Я парень не скромный, но ты смущаешь меня.
        - Правда?
        - Тут еще есть карманы, - оттопырил он брюки, - застежка, пуговица. Что тебе больше нравится?
        - Твоя рубашка тоже ничего.
        - О! Она шикарная. - Пригладил он пуговицы рукой. - Ее мне купил отец в подарок. Вещь дорогая, фирменная.
        - Она тоже с карманами?
        - Она с воротником, с манжетами и запонками. Видишь?
        - А ботинки?
        - Немецкие. Кожа натуральная, сшиты на заказ. У меня большой размер ноги.
        Действительно большой. Он весь большой.
        - Что у тебя еще есть?
        - Носки. Не знаю, какой марки, мне их тоже подарили.
        - Тебе всю одежду подарили?
        - Нет, что ты! Трусы мои.
        - Это единственная вещь, которую ты купил себе сам?
        - Пожалуй, да.
        - А часы?
        - Сегодня я не надел часы. Только обручальное кольцо и цепочку с крестиком.
        - Ее не видно, - сказала я и, прикусив губу, добавила: - цепочку.
        Он вошел в азарт.
        - Сейчас покажу.
        Положил блокнот на колени, расстегнул две верхние пуговицы на рубашке и вынул цепочку с золотым крестиком. Показал палец с обручальным кольцом.
        В кабинет зашла секретарша с подносом в руке. Вид начальника ее не смутил. Наоборот, она равнодушно взглянула на его голую шею, которую обычно он прикрывает воротником, поставила кружку с кофе на стол и спокойно спросила:
        - Еще что-нибудь?
        Олег застегнул пуговицы.
        - Иди.
        Она ушла.
        - Ладно, - взволнованно сказал он. - Мы отвлеклись. Я хотел, поговорить с тобой о другом.
        - Хорошо.
        - Мой отец…
        - Ты, действительно, тридцать два года не знал своего родного отца?
        - Не знал. Но, это…
        - И как ты воспринял такую новость? Сам Соколов! Чокнуться можно.
        - Я привык.
        - А как он тебя принял?
        - Нормально. Как сына.
        - Он же старый.
        - Я тоже не мальчик.
        - А его жена как к тебе относится?
        - Ровно.
        - А Андрей?
        - Он мой брат.
        - Ты знаешь второго брата? Диму?
        - Я его не видел. Он в тюрьме.
        - Давно?
        - Десять лет.
        - Теперь у тебя четверо племянников. Ты богатый дядя.
        - Да, а еще у одного из них есть дочь. Моя внучатая племянница. Давай, поговорим о ней.
        - Так ты - дедушка? Здорово! В сорок лет!
        - Мне нет сорока. И я не дед.
        - Как же? Моя дочка - твоя внучка.
        - Вера! - крикнул он. - Закрой рот! Ты совсем меня заговорила. Мозг вынесла.
        Я примолкла.
        Кофе остыл, пока мы играли в вопросы. Мне понравилось, а Олег полностью растерялся. Хотел поговорить об Алике, а получилось, что разговор зашел о его жизни.
        - Итак. Начнем сначала.
        Наконец-то он добрался до стола, выпил кофе, взглянул на свой телефон, который непривычно молчит уже полчаса, а потом вернулся на место. За это время я успела рассмотреть его сзади. Тоже хорошо! Ноги длинные, задница упругая.
        - Мой отец расстроен из-за ваших отношений с Аликом. Ты должна понимать, что он женат. К тому же ваш роман был всего лишь развлечением, мимолетным удовольствием.
        - Только твой отец из-за этого расстроен?
        - И Виолетта Филипповна.
        - А-а. То есть, вся семья знает о нас?
        - Кроме Андрея. Они с Олей близко общаются с Машей. Мы им не говорили про тебя.
        - И не надо. У нас нет ничего серьезного. Как ты сказал - мимолетное удовольствие?
        - А разве не так?
        - Все так. Ты прав.
        - Я не хочу вмешиваться в ваши отношения. Но Алик мне не чужой, и Маша хорошая девушка. Оставь их в покое.
        - Ладно. Как скажешь.
        - Снова «послушная» девочка?
        - А ты снова не веришь мне?
        - Не верю. Ты держишь его для чего-то.
        - Алик тянется к моей семье. Я не могу его выгнать.
        - Поэтому, спишь с ним?
        - Не надо, Олег.
        - Не надо? - он привстал, наклонился. Лоб прорезала глубокая складка. - Ты спишь с ним.
        Еще раз повторил. Не последний за этот день. Будет еще и еще, пока он сам себя не убедит, что я продажная девка.
        - Ты никогда не спал с женщинами из-за выгоды?
        - Нет, - твердо ответил он. - Я ничего не жду от женщины. Только даю.
        - А чувства?
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ты не ждешь от женщины чувства?
        - Они должны быть взаимными.
        - А если ты не любишь человека, но тебя одаривают такой нежностью, что трудно отказаться.
        - Откажусь.
        - Зачем?
        - Чтобы не быть мерзавцем.
        - Разве, это главное?
        - А что - главное?
        - Получать. Неважно, каким способом. Мы все живем один раз.
        - Только брать и ничего не давать?
        - Ну, почему же? Если человек сам этого хочет.
        - А если он не догадывается, что ты его не любишь?
        - Это его проблемы. Он получает то, что хотел. А ты - пользуешься.
        - Взаимовыгодные отношения? Так? Бартер своего рода?
        - За то, честно.
        - Вы с Аликом заключили сделку?
        - Скорее, он со мной. Я при этой сделке не участвовала. Подписалась, не глядя.
        - Как это? И бумаги не прочитала?
        - Нет.
        - А в чем это выражается? Как происходит?
        - Он приходит, когда захочет. Спит, ест, общается с моей семьей, иногда подходит к дочери, иногда играет с Аней. Сначала помог, нам сделать ремонт в комнате, потом поехал с моим отцом на две недели в Казахстан. Вернулся без объяснений, и снова влился в нашу жизнь. Теперь дядя Ваня из Караганды передает ему приветы, моя подруга лечит ему прыщи, мама печет пироги только для него, а папа называет «сынок».
        - Алик так себя ведет? - Откинувшись на спинку кресла, Олег удивленно приподнял брови. - Не могу представить.
        - Ты хотел мне про него рассказать.
        - Теперь уже не знаю чего.
        - А какие у вас с ним отношения?
        - Как у дяди с племянником. У нас тринадцать лет разница в возрасте.
        - Он такой маленький.
        - Но удаленький.
        - Мы все меняемся, когда приходит время.
        - Ты так считаешь?
        - А ты - нет? Я, например, с мужем была совершенно другим человеком. Потом родила второго ребенка, развелась, поменяла работу и стала тем, кем являюсь сейчас.
        - Я тоже был другим.
        - Когда?
        - До одного момента.
        - До свадьбы?
        - Это неважно.
        - А каким ты был?
        - Другим. Веселым мальчишкой. Занимался спортом, бегал за девчонками, пил, курил. Делал все, что делали ребята моего возраста. Когда-то я был таким же, как Алик. Простодушны, наивным. Жизнь обломала. И его обломает.
        - Его еще не обломала? Мне кажется, он давно не наивный.
        - Ему досталось…
        Он остановился на полуслове. Сказал лишнее.
        - Это правда, что его бьют в семье? - решилась я на вопрос.
        - Я слышал об этом, но сам не видел.
        - Тогда откуда у него синяки?
        - Он много плавает. В доме огромный бассейн. Хороший, только немного травмоопасный. При мне он несколько раз ударялся об металлический поручень: то спиной, то коленом, то головой. Отсюда и синяки. Еще он рассеянный, может упасть с кровати или навернуться в душе. Молодежь сейчас увлекается ездой на самокатах, горных велосипедах, лыжах и прочей ерундой. Алик подвижный парень, любит экстремальные виды спорта.
        - Обычный мальчишка.
        - Вот именно. И мы были такими.
        - А каким ты занимался спортом?
        - Тяжелой атлетикой.
        - Ядро толкал?
        - Да.
        - Я угадала?
        - А что тут такого?
        - Ты очень крупный. Это с тех пор?
        - Конечно, нет. Сейчас я занимаюсь в зале. Качаюсь.
        - Зачем?
        - Нравится. Ты же бегаешь по утрам?
        - Откуда ты знаешь?
        Первая реакция - удивление, потом я вспомнила, что он знает обо мне все. Если даже его отец узнавал в больнице о моей беременности, а это было четыре года назад, то чего ждать сейчас? Они следили за мной все эти годы.
        Олег встал. Столько времени и без сигареты, телефон до сих пор молчит.
        Пока он курил и смотрел в окно, я сидела и мечтала. О нем, о его поцелуе, взгляде. Он редко смотрит в глаза собеседнику, никогда не улыбается, только кривит губы и хмурится.
        Интересно, он еще раз поцелует меня, или это было в последний раз? Сейчас я выйду из кабинета, и мы расстанемся навсегда.
        - Что ты делаешь в субботу? - удивил меня Олег.
        - А что?
        - Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?
        - Не всегда.
        - Обычно, когда я задаю вопрос, люди отвечают, а не тупят.
        - Ты привык командовать?
        - Привык. А непослушных женщин не люблю.
        Я теряюсь от его грубости. Не знаю, что ответить, как себя вести.
        - В субботу я свободна.
        - Весь день?
        - Только вечером.
        В субботу днем встреча с Верой Ивановной.
        - Вечером уже поздно.
        - Что поздно?
        - Обедать. Я хотел, пригласить тебя на обед.
        - Пригласи на ужин.
        - Я ужинаю дома с женой.
        - Понятно. Есть еще воскресенье.
        Я не должна упустить такой момент. Олег приглашает меня на свидание!
        - Можно и в воскресенье. В два.
        - Отлично. В два я свободна.
        - Какую кухню ты любишь?
        - Любую. Я все ем.
        - Тогда пойдем в грузинский ресторан.
        - Там не слишком тяжелая еда?
        - Ты сказала, что ешь все. Вот и не капризничай. Пойдешь, куда поведу.
        - Тогда зачем спрашивал?
        - О, Боже! - Он выкинул сигарету в пепельницу и схватился руками за голову. - Ты можешь, хоть раз не перечить мне? Помолчи!
        Я закрыла рот.
        Он снова вернулся в кресло, скрестил длинные ноги, а руки сложил на том месте, куда мой взгляд постоянно упирается. Прикрылся.
        - Такая ты мне больше нравишься.
        Не сдержавшись, я улыбнулась. Он еще больше нахмурил брови.
        В кабинет заглянула секретарша.
        - К вам Александр Дмитриевич.
        Я непроизвольно вжалась спиной в мягкий диван.
        - Пусть придет через пару часов. - Олег махнул рукой. - Я занят.
        - Хорошо.
        Она закрыла дверь.
        - Олег, а если…
        Он не дал мне договорить.
        - Алик не зайдет. Не дергайся. Он знает, что у меня может быть важный клиент.
        - А если он будет ждать в приемной?
        - Вряд ли. У него полно работы. Я сомневаюсь, что он будет тратить свое драгоценное время на болтовню с глупой секретаршей. Хотя…
        - Что? - испугалась я.
        - Он часто зависает с Викой.
        - Кто такая Вика?
        - Моя секретарша. Очнись, Вера!
        Ждет моей реакции. Буду ревновать или нет.
        Конечно, буду! Дико! Мой малыш и зависает с силиконовой девицей!
        Я мило улыбнулась.
        - Так, что - в воскресенье? Во сколько, куда, что мне надеть?
        - Хороший вопрос, - обрадовался он. - Особенно, про одежду. Мне нравятся женщины в коротких платьях и без нижнего белья.
        - Размечтался. На улице холодно.
        - Я довезу тебя на машине. С комфортом, в тепле.
        - Что же я буду делать без нижнего белья? Совращать тебя?
        - Ты уже этим занялась. Я не знаю, как сесть, чтобы ты не пялилась на мой… Ремень.
        Он шикарный. Из натуральной кожи, тугой, широкий.
        Я не озвучила свои мысли вслух, за то снова взглянула на его ремень, прикрытый синим блокнотом.
        - Я надену платье.
        - Обещаешь? Короткое?
        - Обещаю. Короткое.
        - Тогда, ладно.
        - Ты будешь на машине?
        - Да.
        - Даже не выпьешь со мной вина?
        - О! - воскликнул он, изобразив что-то на подобии улыбки. - Я знаю, как ты пьешь! Не надо!
        - Тебе и об этом доложили?
        - Ты девушка крепкая. Пьешь наравне с мужиками.
        - Неправда, - обиделась я. - Мужики так не пьют. Не умеют.
        - Да, конечно! Я бы тебя перепил. Сколько в тебе вес?
        - Пятьдесят семь.
        - А у меня сто два.
        - Вес тут не имеет значение.
        - Правильно. Нужен опыт. Я могу выпить литр водки без закуски.
        - Только литр?
        - Не надо, Вера. Нарываешься.
        - Поспорим?
        - На что?
        - На желание.
        - Какое?
        - На любое. Свое я озвучу после выигрыша.
        - А я, что получу?
        - Что захочешь.
        Теперь он взглянул на мои ноги. На то, что скрывается под юбкой.
        - Не боишься?
        - Боюсь. Но я не проиграю.
        - Ты очень пожалеешь, что поспорила со мной.
        - Твое желание такое страшное?
        - Я сам страшный. Ты еще плохо меня знаешь.
        - Вот и узнаю. Водка раскрывает все наши плохие и хорошие качества.
        - Будем водку? Может, коньяк или виски?
        - Только водку, - уверенно ответила я. - Мы русские люди.
        - Тогда пойдем в русский ресторан.
        - Согласна. Я люблю пельмени.
        - А я голубцы со сметаной.
        - Разве в ресторанах подают голубцы? Это чисто домашнее блюдо.
        - В хороших ресторанах голубцы - коронное блюдо.
        - Мы пойдем в хороший ресторан?
        - В самый лучший.
        Не поцеловал, за то не сказал: «Мы больше не увидимся. Прощай». Все случилось внезапно. Хотя, зная Олега, трудно мечтать о внезапности. Запланировано. Заранее продумано, просчитано. Что-то надо, но как обычно не говорит. Ждет, когда я сама догадаюсь.
        А я догадаюсь, узнаю, напою его как следует, и вытяну информацию. Все равно он свалится быстрее меня.
        Еще в молодости, когда мы встречались с Юрой, я заметила, что могу выпить спиртного столько, сколько есть на столе. Будут наливать - буду пить, без остановки, без закуски. В любой компании я - лидер, заводила. Поэтому девчонки из школы, до сих пор зовут меня на все праздники. Будь то в ресторане или в ночном клубе. Взорву любую скучную вечеринку.
        После разговора с Олегом я спустилась в столовую. Маша давно меня ждет, оборвала телефон.
        - Где ты была? - спросила она, как только я села за стол.
        Что-то изменилось. Впервые вижу ее не накрашенной, без прически. Бледная, губы дрожат.
        - Меня начальник вызывал, - ответила я. - Что с тобой? Заболела?
        - Нет.
        Не заглядывает мне в рот, не улыбается.
        - Не расскажешь?
        - Алик сегодня не ночевал дома.
        - Почему?
        - Александр Иванович сказал, что у него была важная встреча.
        - И в чем проблема? Такое случилось впервые?
        - Впервые? Да. Он раньше всегда спал дома, а встречи…
        Она вынула из кармана телефон, потыкала пальцем по экрану и показала мне фотографию.
        - Что это?
        Пачка презервативов и детский носочек.
        - Это я нашла у него в кармане. Интересно, с кем он встречался?
        Носочек Карины. Розовый с кружевами.
        - Ничего странного не вижу, - прикинулась я простушкой. - Нормальные вещи. Детский носок, скорее всего, взял у Данилы.
        - У Данилы мальчик, и еще слишком маленький. Этот носок взрослого ребенка.
        - Может, у него ноги большие.
        - Это носок не для мальчика.
        - Ну, если вспомнить кто его отец, то …
        Маша странно взглянула на меня.
        - А презервативы? Тоже Данилы?
        - Кто знает, чем они занимаются?
        - Вера! Мой муж нормальный мужчина.
        - Вот именно, - я взяла ее за руку, - нормальный. У всех нормальных мужиков в запасе есть пачка резинок. Вы, что ими не пользуетесь?
        - Давно не пользовались. Зачем он носит их в кармане пиджака? Еще меня смутило, что он вернулся сегодня домой в том же костюме, в котором ушел вчера утром на работу.
        - Действительно! - съязвила я. - Должен был переодеться, помыться, побриться, надеть лучший костюм и пойти на деловую встречу. Тогда бы ты его не ревновала! Все прекрасно!
        Она обиженно надула губы.
        - Что бы ты делала, если бы твой муж не пришел на ночь домой?
        - Убила бы.
        - А серьезно?
        - Спроси его сама.
        - Я его спросила.
        - И что?
        - Он не ответил, только извинился и сказал, что это в последний раз.
        - Вот видишь! Твой малыш - хороший мальчик, послушный, примерный. Будет сидеть дома, и смотреть с тобой телевизор.
        - Ты, так его и не любишь? Тебе все Соколовы противны?
        - Ты сама рассказывала, что от Алика неприятно пахнет, у него прыщи, и не растут волосы на груди. А теперь хочешь, чтобы я им восхищалась? Нет уж! Мне нравятся большие мужчины, сильные, волосатые. Чтобы одной рукой мог дерево срубить.
        - Ты сегодня, на редкость, веселая. Что-то произошло? - заметила она.
        - Я встретила принца.
        - Принца?
        Теперь придвинулась ближе, наклонилась и потянулась носом ко мне в рот.
        Терпеть не могу, когда она так делает.
        - Он работает у нас.
        Я взяла ее за плечи и вернула назад. Она плотно прижалась к спинке стула.
        - У нас?
        - На моем этаже.
        - Кто он? Я его видела? Хотя, чего спрашиваю. Я целый год сидела дома и забыла всех, кого знала.
        - Он начальник юридического отдела.
        - Начальник? - Улыбка спала с кукольного личика. - Олег Егоров?
        - Я не знаю его фамилию. Олег Николаевич.
        - Вера, да ты что? - испугалась она. - Это сын Соколова. Я тебе про него рассказывала. Помнишь? Качок, неприятный, грубый. К тому же он женат.
        - Олег очень милый мужчина.
        - Милый? Ты точно говоришь о нем?
        - Зеленые глаза, высокий, щетина на лице. Ездит на Мерседесе.
        Она не упрекнула меня.
        В глазах - полное непонимание, губки плотно сжаты, пальчики нервно постукивают по столу.
        - Так что? - подтолкнула я ее к продолжению разговора.
        - Тебя не смущает, что он женат?
        - Нет.
        - Нет?
        - Нет, - грубо ответила я. - Не смущает.
        - Этого не может быть. Ты не такая, Вера.
        - Все может быть, Маша. На этом свете многое случается вопреки нашему пониманию. Знаешь такой афоризм: «И даже то, что быть не может, однажды тоже может быть»?
        - Впервые слышу. Ты хочешь сказать, что влюбилась в него?
        - Возможно, - шокировала я ее. - Все возможно. Только не говори никому. Даже своему мужу.
        - Как я такое скажу? - чуть не плача, воскликнула она. - Олег женат! Ты хоть это понимаешь? У него есть жена. Зоя!
        - Я не собираюсь уводить его от жены. Успокойся.
        - А зачем тогда он тебе?
        - Глупая. Зачем женщине нужен мужчина? Я тоже человек, и хочу быть счастливой.
        - Мне неприятно это слышать.
        Сложив столовые приборы на тарелку и, еще раз тяжело вздохнув, Маша встала из-за стола. Я хотела ее остановить, но она, не проронив больше ни слова, вышла из столовой.
        Перегнула палку. Нежное сердечко моей подруги не выдержало нагрузки тридцатидвухлетней женщины. Тяжелая ноша. Понять сложно, а прочувствовать еще рано, опыта мало.
        Маша привыкла быть лучшей: хорошей дочерью, примерной женой, преданной подругой, идеальной женщиной. Не имея недостатков. Мыслить только позитивно и верить в чудеса. Наивная. Поэтому и влюбилась в Алика.
        Вечером после работы я зашла в детский сад. Мама задержалась на комбинате, сейчас в канун Нового года много заказов, и ей приходится выходить в две смены. Папа еще в обед предупредил меня, что приедет домой поздно. Юра увез Аню к своим родителям.
        На улице стемнело. В группе остались только два мальчика. Воспитательница, пожилая женщина, встретила меня с недовольным выражением лица.
        - Карину папа забрал.
        - Какой папа? - напряглась я.
        - С которым вы вчера приходили.
        Я взглянула на часы. Поздно. Уже всех детей забрали, а я снова опоздала.
        Воспитательница пожала плечами и ушла в группу. Я сразу позвонила Алику.
        - Мамочка! - услышала я голос дочери.
        - Где вы?
        Она отдала телефон Алику.
        - Привет. Только не сердись, Вер. Я пришел в садик, ждал тебя целый час, а потом забрал Карину.
        - Где вы сейчас? - повторила я вопрос.
        - Идем домой.
        - К кому?
        - К вам. К кому же еще?
        - Я вас не встретила по пути.
        - Мы зашли в магазин за шариками.
        - Понятно. Стойте возле дома, я сейчас подойду.
        Мы встретились возле парадной.
        Кто это? Незнакомый парень, совсем не похожий на моего прежнего Алика. Снова дурацкий спортивный костюм, черная куртка с капюшоном, белые кроссовки, на голове бейсболка. Где блестящие волосы, озорные веснушки? Щеки бледные, глаза провалились в черную бездну. Нет, это не мой мальчик. Его я не люблю и даже не хочу видеть. Голос чужой, пахнет сигаретами, маленький, щуплый.
        Он сразу заметил мое хмурое настроение.
        - Как дела?
        - Устала.
        - Хочешь, сходим в кафе?
        Карина обрадовалась.
        - Ура!
        И отпустила в небо воздушные шарики.
        Я потянула ее за руку.
        - Мы пойдем домой.
        - Вер, что случилось?
        - Ничего.
        - Мне уйти?
        - Уходи.
        - Совсем?
        - Совсем.
        Я пошла к двери. Дочка упрямо встала на месте, взяв отца за руку.
        - Иди, милая.
        Алик подтолкнул ее, но Карина уперлась лбом в его ногу.
        - Доченька, - позвала я, - скоро дедуля придет. Бади тебя ждет дома.
        - Папа, - прошептала она, крепче схватившись рукой за его большой палец.
        - Можно, мы немного погуляем? - спросил Алик. - Полчаса. Потом я ее приведу.
        На улице поднялся ледяной ветер. С неба посыпал то ли дождь, то ли мокрый снег.
        - Холодно, - передернула я плечами. - Пойдемте домой.
        Мы поднялись на третий этаж. В прихожей нас встретил печальный Бади, маленькая хозяйка с гипсом на ноге бросила его на произвол судьбы и уехала на всю неделю к бабушке.
        Алик снял с Карины куртку и повернулся к двери, но девочка снова схватилась цепкими пальчиками за его рукав и потянула в комнату. Я спряталась в ванной, заперлась изнутри. Надоело изображать из себя радушную хозяйку, сегодня я хочу посвятить свободное время только себе.
        Налила теплую воду в ванную, запустила душистую пену, включила музыку. Маски, скрабы. В ход пошло все, что нашлось в шкафчике. Почистила зубы, причесала волосы.
        Около восьми часов с работы пришел папа, мама ненадолго задержалась в магазине, а потом зашла в дом с полными сумками, набитыми продуктами.
        Я услышала голоса в коридоре.
        - О, сынок! Как дела? Мне нужна твоя помощь. Вот ты парень умный. Скажи…
        Мужчины двинулись на кухню, туда же побежала Карина, вдогонку поплелся Бади, мама прошуршала меховыми тапочками по паркету.
        - А сколько лет вашей машине? - спросил Алик.
        - Я покупал ее три года назад.
        - ТО давно проходили?
        - Ни разу. А зачем? Машина новая, хорошая.
        - У нее пробег сумасшедший. Пора менять.
        - Движок?
        - Машину.
        - Ты чего! Она стоит два миллиона.
        - Это много или мало?
        Алик не понял папиного возмущения.
        - Иди, покушай. - Мама за минуту приготовила ужин. - Отстань от него.
        Я думала, она говорит папе.
        - Тебя Люб, он сам меня спросил.
        - Не слушай его. Он всегда говорит только о машинах и о рыбалке.
        - И что такого? - вмешался папа. - Я спрашиваю знающего человека. Алик хорошо разбирается в технике.
        - Дай парню спокойно поужинать, и сам садись за стол. Нечего стоять в проходе.
        - Дедушка, - пропищала Карина тонким голоском. - Шарик.
        - Это мама купила?
        - Папа.
        - Привыкает? - спросила мама.
        - Немного, - ответил Алик. - Я забрал ее из садика.
        - А Вера где была? Кстати, - вспомнил про меня папа, - где она?
        - В комнате.
        - Что она там делает?
        - Не знаю.
        - Вы поссорились? - спросила мама. - Не обращай на нее внимания, даже не бери в голову. Вера может целый день ни с кем не разговаривать. Характер тяжелый.
        - Покурим? - предложил Алик, чтобы прервать неприятный разговор.
        - Пойдем, - тут же отреагировал папа. - Только куртку возьми. На улице дубак.
        Дверь на балкон хлопнула.
        Я не пошла на прогулку с собакой. Легла на кровать, укрылась теплым пледом и взяла с полки роман, который читала сто лет назад.
        После ужина папа с Аликом спустились во двор. Долго ползали под машиной, смотрели под капот, проверяли уровень масла, а потом ненадолго отъехали в магазин за запчастями. Беспокойное хозяйство. Один старый, другой молодой, мозги работают одинаково, параллельно. Вымазались в мазуте - и счастливы. Стоят курят, что-то оживленно обсуждают. Правильно говорит мама, мужчинам ничего не надо, дай только повод, чтобы сбежать из дома. Или на рыбалку за две тысячи километров, или в магазин за крошечной деталью для машины.
        Перед уходом Алик заглянул ко мне в комнату.
        - Можно?
        - Угу.
        - Я хотел, попрощаться.
        - До свидания.
        Он вошел в комнату и плотно закрыл за собой дверь. Я убрала книгу на тумбочку. Не хочу выяснять отношения, что-то объяснять, оправдываться. А он стоит и смотрит прямо в глаза, не моргая. Ждет от меня правильных слов, хотя прекрасно осознает, что происходит. Кончилась любовь, сердце уже не щемит, голова светлая, желудок без иголок.
        Я все-таки встала с кровати. Неудобно, когда перед тобой стоит человек.
        - Уходи, Алик.
        - Вер?
        - Давай без скандала?
        - Слушай. - Он подошел ближе и взял меня за плечи. - Я многого не понимаю и не хочу понимать. Ты живешь своей жизнью, я - своей. Но есть вещи, которые нас связывают. Взять хотя бы прошлую ночь, мы вместе спали, а сейчас ты выпроваживаешь меня из дома. Что означают твои слова? Вчера ты признавалась в любви. Я поверил. Теперь ты не разговариваешь со мной, заперлась в комнате.
        - Тебе нужна не я, а моя семья.
        - Глупышка, с чего ты взяла? Я прихожу только к тебе.
        - Нет, Алик. Ты приходишь только, когда захочешь. А я сижу дома и жду. Одна. Всегда одна.
        - Ты не одна. Если бы ты открыла глаза, то…
        - Я все вижу! - повысила я голос. - Ты женился на Маше, а я - всего лишь любовница!
        - И что ты хочешь?
        - Разводись.
        - Зачем? Что изменится? Мы все равно не будем вместе.
        - Вот тебе и ответ.
        - Глупо!
        Он отвернулся, подошел к двери и прижался лбом к деревянному косяку.
        Что если я подложу ему в карман второй детский носочек? Тогда многое изменится. Но выгодно ли мне это?
        - Ты никогда не разведешься ради меня, - жестко сказала я. - Тебе нужны только деньги. Признайся, ты боишься, что дед оставит тебя без наследства, поэтому живешь с Машей, а ко мне приходишь только ради секса.
        - Деньги, - повторил он. - Ты ошибаешься. Мне нужна власть, а не деньги.
        Он дернул за дверную ручку и, не взглянув на меня, вышел из комнаты.
        Утром я позвонила Вере Ивановной и отменила встречу. Завтра свидание с Олегом, нужно навестить салон красоты и сбегать в магазин за новым платьем.
        - Что-то случилось? - расстроенным голосом спросила Вера Ивановна.
        - У меня изменились планы, - ответила я. - Простите, что не предупредила заранее.
        - Ничего страшного. Я могу позвонить тебе на следующей неделе?
        - Конечно.
        - И Карину могу увидеть?
        - В выходные дни мы ничем не заняты.
        - Вера, я хотела тебя кое о чем спросить. У тебя есть минутка?
        - Спрашивайте, - быстро ответила я.
        Уже десять часов, а у меня запись на одиннадцать.
        - Алик общается с Кариной? Он вам помогает?
        - Даже не знаю, как ответить. Общается, только до сих пор не понимает, что она его дочь. Разговаривает, как и с другими детьми. Первое время она не подпускала его к себе, сейчас вроде немного привыкла. И он привыкает. А на счет денег - нет, не помогает.
        - Он не платит алименты?
        - Ваш сын понятия не имеет, что такое алименты. Он сам еще ребенок.
        - Это плохо, - грустно произнесла она. - Он должен по-мужски относиться к своим обязанностям. Совсем не изменился. Жаль.
        - Вы давно его не видели?
        - Одиннадцать лет. Как ушел из дома, так мы больше не встречались.
        - Да, но вы о нем знаете все.
        - София помогает. Я хотя бы в курсе, что происходит в жизни моего сына. Никто из семейства Соколовых не общается со мной. Знаю только, что Андрей навещает моего мужа в тюрьме, а остальные забыли о нашем существовании. Юля - вовсе изгой, ни дед, ни бабка не хотят ее видеть. Забрали Алика и сразу прекратили все отношения, порвали связи.
        - А вы пытались с ним поговорить?
        - С кем?
        - С Аликом.
        - Пыталась, но он не идет на контакт.
        - Мерзавец, - вырвалось у меня от обиды. - Отказался от родной матери.
        - Не надо так, Верочка. Ты ничего не знаешь о нем.
        Одно и то же. Ты совсем не знаешь его, Вера. Раздражает! Как я могу знать Алика, если он всегда разный?
        - Он сам рассказывал, как ушел к деду. Его никто не принуждал.
        - Это он так сказал?
        В голосе проскользнуло такое удивление, как будто я открыла Америку.
        - Вера Ивановна…
        Но она меня перебила. Решила, не отвечать на лишние вопросы.
        - Я поговорю с Софией, она напомнит Алику про его обязанности. Раз родил ребенка - пусть содержит. Не хорошо, когда на плечи женщины падает вся нагрузка. Он должен принимать участие в воспитании Карины.
        - Не надо.
        - Надо. Никогда не отказывайся от того, что тебе принадлежит по праву.
        Она говорит точно так же, как Алик. Даже тон одинаковый.
        - Он знает, что вы общаетесь с Софией?
        - Нет, нет! - закричала она в трубку. Я испугалась и отодвинула телефон от уха. - Ни в коем случае никому не говори об этом! Если Алик разнюхает, то сразу… Ты не представляешь, что будет. София много лет работает в доме Соколовых. Александр Иванович ей доверяет. Пусть остается все так, как есть.
        - Алик любит Софию, он не даст ее в обиду.
        - Конечно.
        Неуверенный ответ насторожил меня. Алик не пойдет против деда, он должен сообщать ему все, что происходит в доме. Даже любимая нянька может потерять работу, и никто ее не спасет.
        - В каком районе вы живете? - настойчиво спросила Вера Ивановна. - Я могу подъехать к вам, и мы вместе сходит в кафе. Посидим, поговорим. Карина любит мороженое?
        - Она любит все сладкое и липкое.
        - Все дети сладкоежки. Я рада, что у Алика родилась дочь. Юля никогда не выйдет замуж, так хоть от сына дождалась внука.
        - У вас будет много внуков, - раздраженно сказала я. - Маша нарожает ему армию сыновей.
        - Сомневаюсь, но все может быть. Два выкидыша - это еще не приговор. Маша молодая, организм крепкий. Алик хотел отвезти ее в Европу, показать хорошему врачу.
        - У кого два выкидыша?
        - Ты не знала? Неужели Маша тебе ничего не сказала? Она потеряла двух детей. Одного в прошлую зиму, а второго недавно, когда ездила к родителям в Германию.
        - Так вот почему она там задержалась?
        И Алик промолчал? Словом не обмолвился.
        - Вера, я тебя понимаю. Ты обижена, устала. Алик женился…
        - Я на него не обижаюсь. Мы оба поступили глупо. Раньше я была замужем, теперь он женился. Чего нам делить?
        - Маша никогда не станет ему другом и уже не родит детей. Не бросай его. Я тебя не знаю, но чувствую, что именно ты, та девушка, которая сможет управлять моим сыном. Ему нужна нянька, так же, как его деду нужна Виолетта. Вы с ней очень похожи. Обе сильные, напористые, а все Соколовы - слабые мужики, к тому же однолюбы и тянуться только к своей женщине.
        - Я не его женщина. Вы ошибаетесь. Алик любит Машу, он сам ей признался.
        - У него крылья появляются только с тобой. Он выбрал тебя еще четыре года назад.
        - Крылья бывают у ангелов, а у него рога.
        Ляпнула, и сама улыбнулась. А Вера Ивановна приняла мои слова всерьез.
        - Ангелы бывают разные. Ты приглядись, какого цвета у него крылья.
        - Хорошо, обязательно посмотрю.
        Наш разговор закончился на этой ноте.
        Я долго осмысливала ее слова, крутила в голове последние новости и все никак не могла успокоиться. Маша была беременна и ничего мне не сказала. Почему? Она всем делится со мной, вплоть до мелочей, до интимных подробностей.
        Только я надела пальто в прихожей, как на телефон прилетело сообщение. Прошло всего двадцать минут после разговора с Верой Ивановной, и вдруг на моей банковской карте появилась приличная сумма денег. Быстро София отреагировала на просьбу подруги.
        Я набрала номер Алика.
        - Привет. Получила?
        Голос веселый. Как будто мы не ссорились вчера.
        - Зачем ты мне прислал деньги? - изобразила я удивление.
        - Это для Карины. Я ни разу ей ничего не покупал.
        - Как же? Ты вчера купил шарик.
        - Не смешно. Я говорю про серьезные покупки. Ты три года одеваешь ее, кормишь, а я не плачу алименты.
        - Ты не обязан ничего платить. Нам на все хватает.
        - Твои родители не должны содержали моего ребенка. Не отказывайся, Вера. Пожалуйста. Если этого мало, я пришлю больше. Только скажи.
        - Это алименты за год?
        - Не понял, - растерялся он. - Разве их платят один раз в год? Я думал каждый месяц.
        - Такую сумму ты будешь нам давать раз в месяц?
        Теперь я растерялась. Мне можно не работать год и жить только на его алименты.
        - Мало? Скажи, сколько надо?
        - Нет, Алик! Это очень много. Я даже не знаю, на что люди тратят такие деньги.
        Он не загордился, не стал предлагать мне несметные сокровища, как я подумала, а наоборот смутился.
        - Я не пытаюсь тебя подкупить. Прости, если что-то сделал не так.
        - Все хорошо. Спасибо.
        - Пожалуйста, - довольным голосом проговорил он. - Ладно, мне пора. Пока?
        - Пока.
        Суббота пролетела в хлопотах. Я купила новое платье: короткое, но скромное. Когда женщина пьяная, она должна быть уверена в своем наряде. Прошла через муки ада и сделала эпиляцию всего тела: руки, ноги, подмышки, бикини. Напоследок привела в порядок ногти и волосы.
        Вечером, перед сном, я отправила сообщение Алику.
        «Спишь?»
        Он ответил сразу.
        «Еще нет»
        «Прости меня за нашу ссору. Я перегнула палку»
        «Перестаралась. Это правда. Но мы вроде все уладили?»
        «Уладили. Ты один?»
        «С Данилой в бане»
        Снова с Данилой. Я больше ревную его к другу, чем к жене.
        «Я скучаю по тебе»
        «Сильно?»
        «Очень. Приезжай»
        «Сейчас?»
        «Да»
        «Буду к полуночи»
        Ровно в двенадцать часов он уже был в моей кровати.
        Откинул одеяло и удивился.
        - Ого! Круто.
        - Нравится?
        Продемонстрировала я свое идеально-гладкое тело.
        - Очень. Можно, потрогать?
        - Только глазами.
        - Этого достаточно. Я справлюсь.
        Он умеет все. Глаза, руки, губы. Правильно сказал Олег, у Алика большой опыт в любви.
        Сегодня мы не уснули, долго лежали поверх теплого одеяла, смотрели в потолок, иногда целовались и шептали друг друга признания в любви.
        - Ты вовсе не такой, как говоришь. Я не верю во всю эту охинею: про ненависть к деду, про издевательства твоей бабки. На самом деле ты добрый, ласковый.
        Я повернулась к нему спиной, он накрыл мое плечо горячей ладонью.
        - Я многое придумываю, - признался он.
        - Зачем?
        - Сам не знаю. Хочу внимания.
        - Тебе его не хватает?
        - Очень не хватает. Особенно твоего.
        - Мы часто видимся.
        - Это сейчас, а все двадцать пять лет я был совершенно один. Встретил тебя на мгновение. - Он нежно провел рукой по моей щеке. - Когда я узнал, что ты работаешь у нас в компании, то долго не мог заснуть ночью. Закрывал глаза и все время видел тебя, вспоминал дни, проведенные в Каннах. Потом я все же вздремнул, и мне приснился сон, как будто ты зовешь меня, а я болею и не могу к тебе вырваться.
        - Но ты нашел меня?
        - Нашел. Подошел к Антонине Павловной и узнал твой адрес. Давно надо было это сделать, а я все тянул время, думал, что забуду.
        - Я тоже вспоминала о тебе.
        - Не шутишь? Ты?
        Он развернул меня к себе лицом, крепко прижал к груди и, дождавшись, когда я удобно лягу, поцеловал в подбородок.
        - У тебя остались две веснушки над глазом, остальные исчезли.
        - Скоро полечу в Америку, и они снова появятся.
        - Опять уезжаешь?
        - Ненадолго.
        - Ты серьезно относишься к работе. Тебе нравится?
        - Нравится. Я не просто так занимаюсь этим делом, и не потому, что хочу, заполучить компанию. Мне действительно интересно строить дома по всему миру.
        - А мне говорил…
        Я ударила пальцем ему по носу.
        - Врал, - улыбнулся он, - как всегда. Ты хорошо меня знаешь.
        - Я знаю тебя со слов других людей. А от тебя так и не услышала настоящую историю. Не придуманную.
        - Она скучная, неинтересная. Моя жизнь - серая череда событий.
        - Снова врешь?
        - Это привычка.
        - Тебе нужно хорошо питаться. Посмотри, какой ты худой: кожа да кости.
        - Эти болезни меня доканают. Скоро закончу свое дело и буду отдыхать.
        - У тебя новая сделка? С кем?
        - Да так, - уклончиво ответил он. - Неважно.
        - Ты поедешь в отпуск?
        - Что-то вроде того. Заберусь в нору, подальше от всех, и буду, целыми днями есть и спать. Хочешь, возьму тебя с собой?
        - Куда я поеду? У Ани школа.
        Он улыбнулся. Зачем настаивать, если мы все равно никуда не уедем вместе.
        Я решила разузнать у него про Олега. А то, Маша говорит мне одно, а я вижу совсем другое.
        - Алик, почему ты решил, что дед оставит тебе компанию? В вашей семье много наследников.
        - Ты уже спрашивала об этом.
        - Тогда я не знала, что у Александра Ивановича есть еще один сын. Незаконорожденный.
        - Олег?
        Он недовольно сморщил нос.
        - Я слышала, он руководит юридическим отделом. Это правда?
        - Откуда ты знаешь? Дед не афиширует их родство. Никто в офисе не в курсе, что Олег - сын директора.
        - Маша рассказала.
        - Он нормальный мужик, но не бизнесмен.
        - Дед не рассматривает его, как кандидата на пост директора?
        - Нет! - засмеялся он. - Дедушка относится к нему лояльно, но понимает, что тот звезд с неба не хватает. Занимается своей работой - и ладно. Для него и этого много.
        - То есть, ты один можешь заменить деда?
        - Один. Он рассчитывает на меня. Обучает, помогает разобраться во всех тонкостях бизнеса. Я единственный, кто сможет потянуть такое огромное предприятие. Не сейчас, не сразу. Потом, через несколько лет, когда придет опыт, набьются мозоли, когда в голове все встанет по своим местам.
        - Ты учишься?
        - Каждый день, каждую минуту.
        - А бабушка?
        - Что бабушка?
        - Она согласна с выбором мужа?
        - Тут нет выбора, Вера. Ты должна понять.
        За окном посыпал снег. Мы снова обнялись. Алик прикрыл глаза, я тоже попыталась уснуть, но так и не смогла. Все лежала и смотрела на него, трогала веснушки над бровями, гладила шелковые волосы. Как будто вижу его впервые… или в последний раз. Ощущения странные, новые. В желудке появилась запасная иголка. Раньше их было три или четыре, сейчас в кожу воткнулись пять. Хотя я ничего не боюсь, но в душе поселилась паника.
        Утром Алик исчез, а на подушке остались две белые ромашки. Немного повядших, но все еще горьких на вкус. Прекрасных, и напоминающих сегодняшнюю жаркую ночь.
        Мама сразу догадалась, что у нас был гость. В прихожей осталась лужа от ботинок, Бади сидит на коврике и жалобно скулит.
        - Алик уже ушел? - спросила она, когда я появилась на кухне.
        Аня взглянула на меня.
        - Мам, Алик был у нас и даже не поздоровался со мной?
        - Он передал тебе привет, - ответила я и села за стол.
        - А я ему хотела показать свою ногу.
        - Сфотографируй и покажи.
        - Ладно! - обрадовалась девочка. - Сейчас скину фотку.
        Только бы Маша не узнала, что у ее мужа два телефона.
        - Ты рано встала, - заметила мама. - Куда-то собралась?
        - У меня свидание днем.
        - Какое свидание? - опешила она от неожиданности. Даже плюхнулась на стул с кастрюлей в руке. - А как же Алик?
        - Причем здесь он? У меня своя жизнь, у него своя.
        - Я думала, вы любите друг друга.
        - Мам, я тебе уже говорила.
        - Помню, помню! Только, в последнее время, мне казалось, ваши отношения изменились. Ты с ним стала ласковее, перестала лаять, как собака.
        - Началось.
        - Вера! - одернула она меня. - Слушай, когда мать говорит, а не закатывай глаза.
        - Я слушаю.
        - Вот и молодец. Куда ты сегодня идешь?
        - В ресторан.
        - С кем?
        - С мужчиной, - грубо ответила я. - Напьюсь и не вернусь домой. Проснусь где-нибудь под забором. Голой и грязной.
        - А детей куда денешь? Раздашь отцам?
        - Пусть забирают. Аня и так все дни у бабушки, а Карина хоть узнает своих родственников. Думаю, Соколов обрадуется, что у самого младшего внука есть дочка.
        - Алик самый младший?
        - Да. У Андрея дети старше, а сестра Алика почти мне ровесница.
        - Какой шустрый! Успел вперед всех! - с гордостью воскликнула мама. - Нравится мне этот парень! Очень нравится!
        - Мне тоже, - сказала я себе под нос.
        Но, сегодня у меня свидание с принцем. С мужчиной моей мечты.
        До двух часов я не выходила из комнаты. Красилась, одевалась, делала прическу. Сто раз посмотрелась в зеркало, сто раз позвонила Лизе.
        - Платье слишком скромное, - заметила подруга. - Надень высокие каблуки. Вот так. Ага. Теперь колготки. Нет, Вера! Только красная помада. Еще сюда не хватает браслета или крупного кольца. Не выпячивай так грудь. Это вульгарно. И хоть иногда улыбайся. Не стоит показывать свой характер на первом свидании.
        Так мы полностью создали мой образ. Ушло много времени, но я осталась довольна, когда увидела результат. Нежно-зеленое платье, чуть прикрывающее колени. Волосы убраны в высокий хвост. Неяркая помада на губах, глаза блестят.
        Олег приехал за мной на такси.
        - Хорошее платье, - сказал он, когда я расстегнула пальто в машине.
        - Спасибо. Ты тоже прекрасно выглядишь.
        Сегодня он без своего делового костюма и без кофт с высоким воротником. Надел рубашку и классические брюки.
        Пока мы ехали в ресторан, он несколько раз притронулся рукой к моим пальчикам. Вроде случайно, но мне приятно. В глаза, как обычно, не смотрит, лицо довольное, тело расслаблено. Ждет многого, но не торопится.
        - Два года не пил спиртное, - признался он. - Но ты меня вынудила.
        - Я?
        - Азарт - вот что привлекает мужчину в женщине. Я очень-очень хочу увидеть тебя пьяной.
        Намек? Нет. Говорит прямо, как есть.
        - Я не пьянею, Олег.
        - Совсем?
        - Вообще.
        - Не верю. Посмотрим.
        Мы приехали в ресторан. Не такой шикарный, как возле нашего офиса, но тоже не дешевый. В центре города трудно найти место, где цены не выглядят, как номера телефонов. Чисто русский интерьер: уютные шторы на окнах, картины в позолоченных рамах, за столами сидят дядьки с красными мордами и пьют водку из высоких рюмок, женщины, закутанные в теплые палантины, устало смотрят по сторонам, персонал в белых рубашках лениво передвигается по узким проходам между стульями. В воздухе висит дымка, на кухне что-то жарят или коптят.
        В меню оказались мои любимые пельмени и голубцы, о которых мечтал Олег. Сметана, зелень, свежие овощи, и все под холодную водочку.
        - Можно, мне кофе? - попросила я официанта.
        - Сейчас? - удивился Олег. - Ты перед едой пьешь кофе?
        - Я усну, если не приму определенную дозу кофеина.
        - Тогда и мне.
        Через две минуты нам принесли крепкий кофе, сливки и коричневый сахар. Олег намешал все в одной маленькой кружке и выпил залпом. Я растянула удовольствие чистым напитком, без всяких примесей.
        - И так. Мы здесь вдвоем, пьем кофе. Ты этого хотела?
        Олег вальяжно закинул ногу на ногу и перевел взгляд в сторону молодой девушки за соседним столом.
        Настрой агрессивный. Я попыталась сгладить его грубый тон.
        - Ты сам меня пригласил.
        - Но, ты этого ждала?
        - Ждала.
        - И что дальше? Напьемся, наговорим друг другу кучу комплиментов, а потом поедем в отель? Так? Или у тебя есть другие планы?
        - Комплименты? - кокетливо переспросила я. - Ты умеешь, ухаживать за женщинами?
        - Какая ты - женщина? - скривил губы он. - Девочка. Совсем юная, наивная.
        Давно меня не называли девочкой.
        Официант поставил на стол графин с водкой.
        - Вам сейчас налить или позже? - спросил он у Олега.
        - Сейчас. Полную.
        Парень наполнил рюмки и тактично растворился в зале.
        Хрусталь покрылся инеем.
        - За нас?
        - За нас.
        Мы выпили до дна. Водка хорошая, но щиплет горло. Олег сморщился.
        - Ты уверен, что хочешь этого? - спросила я. - После двух лет воздержания, трудно…
        - Нормально, - перебил он меня. - Просто забыл ее вкус.
        Нам принесли нарезку из свежих овощей и ломтики поджаренного хлеба, натертые чесноком.
        - Почему ты столько лет не пил? Принципы или здоровье не позволяет?
        - Давай, не будем говорить о моем здоровье и, тем более, о принципах. Я хочу кое-что узнать у тебя.
        - Что? Спрашивай. Мы сегодня встретились именно для того, чтобы узнать друг друга.
        - Ну, ты многое не узнаешь. А вот я спрошу.
        Самонадеянный. Что будет после первой бутылки?
        Мы снова выпили, закусили хлебом.
        - Почему ты живешь с родителями? Я узнавал, у тебя хорошая зарплата, муж исправно отчисляет алименты, родители помогают. Сейчас Алик кинул немного деньжат.
        - А зачем мне жить отдельно? - спокойно ответила я, сделав вид, что не расслышала последнюю фразу.
        - Как, зачем? Ты взрослая женщина. Неужели не хочется устроить личную жизнь?
        - Я ее устрою, как только встречу мужчину. Сейчас мне удобно жить с родителями, у меня маленький ребенок. Три года она не ходила в детский сад. Я работала через день, а остальное время мама сидела с Кариной.
        - Все равно не понимаю? Есть отцы, а ты воспитываешь детей одна. Скинь на них половину проблем.
        - Скинуть детей?
        - Почему бы и нет? Ты молодая девчонка, а привязана к дому.
        - Я не привязана. Мне помогают родители и бывший муж.
        - Ты все равно постоянно с ними.
        - Это дети.
        Не понял, не дошло. Равнодушно пожал плечами и снова огляделся по сторонам.
        Нам принесли горячее. Олегу, как полагается, подали сметану к голубцам, а мне сдобрили пельмени свежим укропом и острым перчиком.
        Официант наполнил рюмки. Это только третий тост, а у моего друга уже глаза блестят.
        - Расскажи о себе, - попросила я
        - Сегодня я задаю вопросы.
        Рано. Еще две-три рюмки.
        - Ладно. Задавай.
        - Ты любишь погулять?
        - Люблю.
        - С кем?
        - С друзьями, родственниками.
        - Твои друзья тоже много пьют?
        - Некоторые, не все. Самый сильный мой соперник - Миша. Он может выпить больше, чем я или папа.
        - У вас вся семья пьющая?
        - Мама совсем не пьет. А мы только по случаю.
        - Как часто бываю такие случаи?
        - Как будет настроение.
        - Не только по праздникам?
        - Мы выпиваем, когда захотим, а не когда нужно.
        Непрятные вопросы, но я выдержала. Глазом не моргнула.
        Мы выпили за меня и за всех, присутствующих в ресторане женщин.
        - Почему ты не пил два года?
        Снова я решила проверить его готовность к ответам.
        Четвертая рюмка далась легко.
        - Хитрая, - прищурив глаз, бодрым голосом сказал он. - Думаешь, меня обмануть? Не выйдет. Я еще не все о тебе узнал.
        - У тебя странные вопросы.
        - Уж, прости, какие есть. Мне не интересно, как ты училась в школе и что обычно ешь на завтрак.
        - А что тебе интересно? Ты все знаешь. Где, когда, с кем. Я тебе уже сказала, что у меня двое детей, развелась с мужем четыре года назад, бросила работу в школе, а сейчас тружусь в вашей компании. Если тебе на все это наплевать, то, что ты хочешь узнать еще?
        - Какое белье на тебе сейчас надето? И почему ты выбрала Алика? Я видел фотографии твоего мужа. Классный парень, нечета этому безвольному сопляку.
        - Раньше ты о нем говорил по-другому.
        - Мы решили быть откровенными. Разве не так?
        - Так.
        Этого я не ожидала.
        - Вот и объясни мне, почему женщин тянет к таким ничтожествам? Разве ты не видишь, какой он выдумщик? А его провалы?
        - Провалы?
        - Он отключается на какое-то время. При тебе этого не было?
        - Он теряется, иногда не знает, что ответить. Я думаю, это защитная реакция.
        - От кого ему защищаться? Живет, как сыр в масле. Дед озолотил с головы до ног, разве что зад не облизал.
        - Алик не похож на избалованного мальчика.
        - Разве? А по мне, он - звереныш. Сынок своего папаши.
        Он снова поднял рюмку, я произнесла тост.
        - За понимание.
        Олег ухмыльнулся.
        - Давай. Только мы все равно не поймем друг друга.
        Выпил, закусил.
        - Ты очень красивая, Вера.
        - А твоя жена красивая?
        - О! - Улыбнулся он впервые. Криво, но все же получилось. - Она была красавицей. Первая девушка в Ивановской области. Ходила в резиновых сапогах до колен и под гармонь пела песни.
        - Ты говорил, ее родители из Питера?
        - А ты внимательная.
        Его развезло.
        Первый графин заменили на второй.
        - Почему ты сидишь в отделе? - спросила я. - Все начальство находиться в Башне.
        - Чтобы никто не знал, что я Соколов.
        - А ты Соколов?
        - Да, - гордо ответил он. - Вот поменяю фамилию и стану Соколовым.
        - Зачем тебе менять фамилию?
        - Как зачем? Отец оставит мне компанию, а наша фирменная эмблема в виде сокола.
        - Ты будешь директором?
        - Я буду владельцем. И очень скоро. Сейчас Алик уедет в Америку, и мы с отцом…
        Замолчал. Подумал.
        Я наполнила рюмку до самого верха.
        - Алик - пешка?
        - Конечно. Глупый пацан на которого свалят все долги. У компании куча незакрытых кредитов. А он не глядя, подписывает документы.
        - Давай, выпьем за доверие.
        Мы выпили. У меня - ни в одном глазу, а Олег покраснел.
        - Если будет плохо - остановись.
        Он схватился за хрустальный графин и, заплетающимся языком, пробурчал:
        - Я в норме. Раньше мы пили бочками.
        - Ты отвык.
        - Ничего страшного. Организм помнит.
        Я воспользовалась его добрым настроением.
        - Ты рассказывал о жене. Она жила в Иваново?
        - Я не говорил, что она из Иваново. Она из деревни, из такой глубинки, куда нормальный человек носа не сунет. Я познакомился с ней в Ялте.
        - Ага! Значит, на море?
        - Да-да. Курортный роман. Не надо, так улыбаться. Я не завел интрижку, а влюбился.
        - Ну да. Большая разница.
        - Она была скромной девочкой, приехала с бабушкой в санаторий.
        - Сколько ей было лет?
        - Пятнадцать, а мне девятнадцать. Я учавствовал в соревнованиях.
        - Когда вы поженились?
        - Через пять лет. Я приехал за ней в деревню и увез в Новгород.
        - У вас есть дети?
        Рука дернулась, он пролил водку на брюки. Пятно расползлось на тонкой ткани.
        Из зала прибежал официант, принес бумажные салфетки. Администратор хотел подойти, но Олег остановил его взглядом.
        - Принесите еще закуски, - попросил он.
        - Ладненько, - учтиво поклонился парень. - Селедочку или красненькую?
        - Давай черную икру.
        - Хорошо.
        Через пять минут нам подали тарелку с черной икрой и кусочками белого хлеба. Олег доел голубцы, надкусил бутерброд, выпил стакан сока и снова превратился в нормального человека.
        - Как ты оказалась в нашей компании? Только не говори, что случайно. Ты прекрасно знала, куда идешь работать.
        - Знала.
        - В школе мало платят?
        - Мне нужно было кормить детей, а в школе действительно крошечные зарплаты. Мой папа и брат работают в Соколе. Однажды они сказали, что компания ищет переводчика на полставки. Я согласилась. Работала на дому и успевала заниматься детьми. Когда Карине исполнилось два года, я подписала контракт.
        - Ты надеялась его встретить?
        - Нет. Я никогда не пыталась встретиться с Аликом.
        - Врешь. Ты сдружилась с его женой.
        - Когда, мы познакомились, Маша его не знала. Офис такой огромный, что мы бы никогда не встретились.
        - Но встретились?
        - Нет.
        - Нет? Он не знал, что ты работаешь в компании?
        - Не знал. Он пришел ко мне домой. Мы ни разу не пересекались в офисе.
        Он выпил один. Крепко схватился двумя пальцами за рюмку и, не говоря ни слова, опрокинул холодную водку в рот. Я съела последний кусок огурца, вилкой расковыряла пельмени, отделив фарш от теста. В другом конце зала к роялю подошел молодой мужчина в строгом костюме, сел на стул. Голоса умолкли, люди повернули головы. Музыка прорезала тишину, заглушила движение воздуха, унесла вдаль тяжелые запахи с кухни.
        Пока Олег разглядывал рюмку у себя в руке, я думала о нем. Зачем он здесь? У него жена, семья. Я тоже не свободна, он знает о моих детях. Чего мы хотим друг от друга? Я мечтаю найти счастье. А у него оно есть, но он все равно мучает меня вопросами об Алике.
        - Расскажи о себе? - воспользовалась я его молчанием.
        - Тебе не понравится мой рассказ.
        - Почему?
        - Я убил человека несколько лет назад.
        Он посмотрел мне в глаза.
        - Что?
        Спиртное дошло и до моей головы.
        - Я был пьяным в стельку, сел за руль и врезался в самосвал, припаркованный на обочине. Со мной была жена и еще… Тот пассажир умер на месте, а нас отвезли в реанимацию. Я долго лежал в больнице, пока все кости не срослись. А жена…
        - Что с ней случилось?
        - У нее пострадало лицо. Металл врезался в правый глаз. Теперь она у меня «красавица», даже пластика не помогла.
        - Она без глаза?
        - Глаз спасли и скулы восстановили, но шрамы остались. Многие не замечают, но я вижу их каждый день.
        Я не нашла слов, чтобы посочувствовать ему. Пьяный за рулем - особая тема. Ты садишься в машину, заведомо зная, как это опасно, любимый человек рядом, берешь еще пассажира.
        - Зачем?
        Только один вопрос, на большее меня не хватило.
        - Думал, справлюсь. Но не справился. Знаешь, как это страшно, когда трезвеешь в больнице? Руки в гипсе, голова разбита, ног не чувствуешь, а в соседней палате от боли кричит родной человек. Сердце разрывается, а ты не можешь помочь. Зоя ненавидит меня. Три года не может простить за тот мерзкий проступок. Она так просила, чтобы я не садился в машину. Умоляла, плакала.
        - Почему у тебя не отняли права?
        - Папа позаботился. Дело обстряпали так, будто за рулем был другой человек. - Он с обидой взглянул на меня. - Ты бы видела свое лицо.
        - Я тебя не осуждаю.
        - И не надо, - грубо сказал он. - Я сам знаю, чего стою.
        - Она не простила, а ты простил?
        - Себя?
        Удивленно приподняв брови, он тупо уставился на пустую рюмку. Руки спокойно лежат на столе, глаза потускнели. Сейчас он стал прежним мальчишкой, каким был до свадьбы, неуверенным, загнанным в угол.
        - Зачем ты здесь, Олег? - спросила я. - Только ответь честно.
        - Ты нужна мне, Вера.
        Снова жалость! Сколько нужно поменять мужчин, чтобы понять - принцы не существуют! Они слабее нас, женщин!
        Жена потеряла красоту, и муж сразу нашел ей замену. А кто виноват?
        За него говорит алкоголь. Нужно прекращать это цирк и расходится по домам. Я к себе, он к жене. Мы затеяли опасную игру, которая искалечит жизни наших любимых людей. Ступили на тонкий лед. Где-то на другом конце города меня ждет Алик, две замечательные дочки, родители, а я сижу здесь и слушаю грустные истории, которые меня не касаются.
        - Давай, прогуляемся. На улице свежий воздух, и падает снег.
        Так хочется выбраться на свободу, сбежать от очередных проблем.
        - Сейчас? - Олег взглянул на часы. - Только пять. Зачем спешить?
        - Ты сам говорил, что ужинаешь дома. Сейчас пройдем пару кварталов, а потом вызовем такси.
        - Ты отправляешь меня домой? - разочарованно улыбнулся. - А как же твое желание?
        Я встала из-за стола.
        - Ты признаешь поражение?
        - Конечно. Ты выиграла.
        - Я загадаю его на улице.
        - Хорошо.
        Он попытался встать. Ноги подкосились, но я успела схватить его за локоть. Тяжелый. Он больше Мишки. Тот рыхлый, а у этого железные мышцы.
        В холле к нам подошел администратор, принес одежду и счет. Олег кое-как вынул из кармана рубашки банковскую карту, чаевые не дал, но похлопал официанта по плечу. Пока он надевал пальто, я достала из кошелька деньги и протянула парню.
        - Не надо, - ответил за него администратор. - Олег Николаевич у нас частый гость. Никогда не обижает.
        Я поблагодарила его и вывела Олега на улицу.
        От холодного воздуха легкие чуть не взорвались. Мы открыли рты и, молча, побрели в сторону набережной. Я взяла Олега под руку.
        Уже стемнело. Поднялся ветер. Мы свернули на тихую улочку. Олег сжал мою ладонь своей огромной ручищей.
        - Прости меня.
        - За что? - встрепенулась я.
        Почти протрезвел. Голос уверенный, брови сдвинулись к переносице.
        - Мне не надо было пить. Зря я поспорил с тобой, наговорил кучу всего.
        - Тебе лучше?
        - Мне хорошо с тобой.
        Такого Олега я хотела видеть с самого начала.
        Мы спрятались от ветра за большим деревом. Он обнял меня, крепко прижал к груди. Я подняла голову.
        - Мне хорошо с тобой, - повторил он и поцеловал.
        Мощный ствол дуба стал моей опорой. Ноги трясутся, в голове шум. Я не пьянею, но теряю равновесие. Падаю, падаю.
        Он удержал меня рукой.
        - Я быстрее тебя протрезвел.
        - Ты выиграл, - сдалась я. - Ветер на меня плохо действует.
        - Не сваливай на погоду. Сознайся, ты просто перебрала.
        - Очень, очень, очень перебрала.
        - Так, я загадываю желание?
        В кармане зазвонил телефон. Я взглянула на экран. Алик.
        - Поговори, - спокойно сказал Олег и отошел в сторону.
        Трудно говорить, когда язык ватный. Я собралась с силами и еле выдавила из себя:
        - Привет.
        - Вер, ты где? - громко спросил Алик. - Я тебе десять сообщений отправил.
        - Я тут… А что случилось?
        - Ты пьяная? - сразу догадался он.
        - Немного, - икнула я, - совсем чуть-чуть. Прости, малыш.
        - Где ты?
        Голос испуганный.
        - У меня свидание.
        - Где? В какой части города? С тобой все нормально? Ты не одна?
        - Алик, я на свидании. Слышишь? На свидании с мужчиной.
        - А, - тихо сказал он, - понятно. Только много не пей.
        - Не буду. Обещаю. А ты что делаешь?
        - С тобой разговариваю.
        - Сходи к Даниле.
        - Зачем?
        - Ты всегда к нему ходишь, когда скучно.
        - Мне не скучно. Что ты болтаешь?
        - Так… ничего. Просто запуталась.
        - Вер, ты меня пугаешь. Где твой парень? Он рядом? Или ты мне соврала?
        - Он стоит в двух шагах от меня и странно смотрит. Я весь вечер пила и не пьянела, а сейчас так развезло, что не могу… Ой, чуть не упала. Хорошо, что тут есть дерево. Ты когда-нибудь видел в центре города дуб? Я в первый раз вижу. Огромный, сильный. У него такой ствол! Ого! Класс!
        Олег обнял меня и прошептал на ушко, чтобы Алик не услышал:
        - Милая, держись на ногах.
        - Вера.
        - А?
        - Хочешь, я пришлю за тобой машину? - еще больше встревожился Алик. - Я тебя не контролирую, но ты…
        - А почему ты меня не контролируешь? - обиженно надула я губы. - Ты меня не любишь?
        - Вера.
        - Что? Скажи, что любишь.
        - Приезжай домой.
        - Алик, - строго сказала я.
        - Буду ждать тебя возле твоего дома.
        - Я не приеду.
        - Вера.
        - Скажи.
        - Не надо так.
        - Я не приеду, пока не скажешь.
        Несколько секунд он молчал, а потом тихо, почти шепотом, сказал:
        - Я люблю тебя. Приезжай.
        Сердце дрогнуло. Я убрала телефон обратно в карман и побрела вдоль набережной. Олег догнал меня у перехода на светофоре.
        - Куда ты?
        - Домой.
        - Я отвезу тебя.
        - Олег, не надо. Все кончено. Я не могу больше общаться с тобой.
        - Из-за него?
        - Ты сам слышал! - перешла я крик.
        - Не устраивай истерики. Это пройдет, Вера. Пройдет. Поверь мне. Алик не тот человек, который тебе нужен.
        - А какой мне нужен?
        - Любой, только не он. Ты не понимаешь, с кем связалась. У Алика нет будущего, он скоро станет никем. Пустое место, ноль без палочки.
        - Ты - чудовище!
        Я заплакала. Олег отвел меня в сторону, подальше от дороги, обнял и погладил рукой по волосам.
        Через десять минут подъехало такси, а через час мы уже стояли возле моего дома.
        - Завтра увидимся, - сказал Олег. - Поспи, отдохни.
        Он полностью протрезвел, а у меня заболела голова.
        - Хорошее было свидание.
        Он улыбнулся.
        - Да. Мне тоже понравилось. Но я рассчитывал на большее.
        - У меня желание, а не у тебя.
        - Хитрая. Тогда, мне остается только надеяться.
        - На что?
        - Что ты не ошибешься.
        - Я часто ошибаюсь.
        - Не грусти. Вот повзрослеешь и будешь умной девочкой.
        - Ты подождешь?
        - Зачем? Ты меня такой устраиваешь.
        - Прям такой?
        - Наверное. Я еще проверю тебя.
        - Как проверишь?
        - На ощупь.
        Его горячие губы нашли мои холодные губы. Рука скользнула по спине, по теплой ткани на пальто. Не прощупаешь.
        - Пока.
        - До завтра.
        Мы расстались. Он, как я и планировала, уехал к жене, а меня дома встретили дети.
        Рано утром зазвонил телефон.
        - Вера.
        - Что?
        - Он прыгнул с моста в реку.
        - И что?
        - Там высота и течение. Тело пока не нашли. Только телефон и куртку.
        - Тело?
        - Прошло два дня. Он не вернулся домой. Это самоубийство.
        - Олег, о чем ты говоришь? Алик не мог этого сделать.
        - Он звонил деду в тот день.
        - И что сказал?
        - Он видел, как мы целовались. Отец целый час разговаривал с ним, потом Алик прыгнул с моста.
        - Зачем? Я не понимаю.
        - Давно ты его видела?
        - В воскресенье утром.
        - В воскресенье мы с тобой обедали.
        - А ночью я была с ним.
        - Вот как? И он больше не звонил?
        - Нет.
        - Данила сказал, что Алик с ним разговаривал за пару часов до…
        - До чего? До прыжка?
        - Он не просто прыгнул, он утонул. Понимаешь?
        - Не верю. Это шутка какая-то? Сейчас семь часов утра. Давай, выспимся, умоемся и поговорим. Без кофе моя голова не соображает.
        - Вера! Это не шутка! Алик погиб.
        - Он не может… А как же… Что мне сказать дочке? Алик…
        ***
        - Дедушка.
        - Алик, только быстро. Если по делу, то говори. А если просто так, то увидимся вечером дома. Мне скинули новый контракт.
        - По делу.
        - Слушаю.
        - Включи видео.
        На экране появилось его недовольное лицо.
        - Где это ты?
        - Далеко. Стою на мосту. Видишь внизу реку?
        - Ну.
        - Здесь высоко и течение. Мы часто с тобой сюда приезжали.
        - Ты опять отлыниваешь от работы? Алик, хватит дурачиться, возвращайся в город.
        - Боюсь, не получится. Я позвонил, чтобы попрощаться.
        - Попрощаться? - Не отрывая взгляд от компьютера, он чуть повернул голову и скривил губы. - Куда ты едешь? Завтра встреча - забыл?
        - Ты меня слышишь, дед? Я больше не вернусь домой.
        - Как хочешь, - равнодушно сказал он. - Только Маше оставь свои координаты. Я с ней позже созвонюсь.
        - Я ушел от Маши.
        Только после этих слов он взглянул на меня.
        - Александр, что происходит? Зачем ты там стоишь? Без куртки, в одной футболке. На улице холодно, и сильный ветер. Немедленно оденься, а то опять заболеешь.
        - Дед.
        - Ты плачешь?
        Смахнув слезу со щеки, я сильнее схватился рукой за ледяной поручень. Металл врезался в кожу. Нога соскользнула, сердце сжалось от страха.
        - О, Господи. Рано, - сказал я себе. - Еще не время.
        - Сынок! - в голосе послышалась тревога. - Отойди от края. Прошу тебя, мой мальчик, не делай глупостей! Мы решим все твои проблемы. Обещаю. Расскажи, что случилось? Только не смотри вниз.
        - Ты послал к ней Олега? - дрожа от холода, спросил я.
        - Алик…
        - Не надо, врать! Хоть раз скажи прямо!
        - Отойди от края. Я все расскажу, только приезжай домой.
        - Я прыгну вниз.
        - Не надо.
        - Зачем он пришел к ней?
        - Он хотел, найти тебя, и познакомился с Верой. Только она знала, куда ты уехал.
        - Они целовались.
        - Это не имеет значение.
        - Имеет. Она - моя девушка.
        - У тебя есть жена.
        - Я люблю Веру.
        - Прекрати! - разозлился он, но вовремя одумался и снова заговорил спокойно: - Ты ведешь себя, как глупый мальчишка. Пора повзрослеть, Алик.
        Смешно. Каждый день слышу эти слова.
        - Повзрослеть? А как? Если вы до сих пор бьете меня.
        - Я ни разу тебя не ударил, пальцем не притронулся. И бабушка тоже. Тебе нужно лечиться, сынок. Хватит выдумывать небылицы. Посмотри вокруг. Небо, воздух. Жизнь прекрасна!
        - Где?
        - Везде. Только открой глаза и увидишь. Я вложил в тебя душу, время, которое не хватает на остальных членов семьи. Ты - моя надежда, Алик. Человек, который должен возглавить компанию, мое творение, детище! Я доверяю тебе самое ценное, то, что создал своими руками, головой, потом, кровью!
        - Я не справлюсь.
        - Справишься! Я помогу и Андрей! Бросим все силы, но сделаем из тебя лидера!
        - А Олег?
        - Олег - неудачник. Пусть сначала разберется с личной жизнью. К кому ты ревнуешь, Алик? Вера не та женщина, что бросается на первого встречного. Когда она узнает, кто он на самом деле, то сразу забудь о нем.
        - Но, она не знает.
        - Хочешь, я расскажу ей?
        - Поздно. Я все решил.
        В спину подул ветер. Челка закрыла глаза, руки заледенели.
        - Что ты собираешься делать? Неужели бросишь все, к чему шел так долго и упорно?
        - Это не жизнь, дедушка, а мука.
        Я снова заплакал. Зажмурил глаза и, глотая соленые слезы, глубоко вдохнул морозный воздух.
        - Да, согласен. - Телефон в руке задрожал. На лбу собрались морщинки. - Мы перегнули палку. Но, ты должен нас понять. Ни я, ни твоя бабушка не хотели, чтобы ты страдал.
        - Вы забрали меня от мамы!
        - Она сама отдала.
        - А вы позволили.
        - Ты виноват в своих бедах! Только - ты!
        Он применил другую тактику. Нажим. Обычно я пугаюсь, когда на меня слишком сильно давят.
        - Ви-но-ват? - промямлил я, схватившись рукой за сердце.
        - Говори четко, ясно. Я хочу понять, где ошибся.
        - Что?
        - Не надо впадать в спячку! Отвечай по форме!
        Меня словно накрыло стеклянным куполом. Так всегда происходит, когда я теряюсь и не могу подобрать слова или оправдаться. Клинит, полностью отрезает от реальной жизни.
        - Ш-ш.
        Знакомый звук раздался за спиной. Черная тень взлетела высоко над моей головой. Я оглянулся. Никого. Только дорога и лес, утонувший в снегу. Над деревьями кружатся вороны. Может это они пугают меня, доводят до безумия?
        Холодный ветер забрался под рубашку, спина горит огнем, кожа покрылась корочкой льда. Пальцы синие, губы потрескались. И стучат зубы… Громко, так что невозможно закрыть рот.
        Дед ждет ответа. Смотрит на меня, а рука нажимает кнопки на телефоне. Скидывает охране мои координаты. Лицо спокойное, но я хорошо знаю каждую его морщинку, каждую мимику.
        - Спускайся вниз, - строго велел он, а потом более ласково добавил: - Я жду тебя дома, сынок.
        - Я люблю тебя, дедушка.
        - И я тебя. Только не делай глупости.
        - Передай Даниле, что я… Он был лучшим другом. Самым лучшим. И я жалею, что не проводил с ним больше времени.
        - Ты сам ему скажешь.
        - Пока. Увидимся когда-нибудь.
        «Алик!», - последнее слово, которое я услышал.
        Подошел к самому краю перил, сначала выкинул телефон в воду, а потом разжал пальцы…
        ***
        Тело так и не нашли. Прошло больше месяца.
        Когда охрана приехала на мост, то обнаружила куртку Алика и следы от ботинок. Позже достали из воды телефон.
        - Высота небольшая, но вода ледяная и сильное течение.
        Полицейский, толстый дядька с бородой, отчитался перед нами.
        - Он точно спрыгнул? - спросил Олег.
        - Точно. Следы указывают, что он сорвался вниз.
        - И как нам быть?
        - Никак, - тихо сказал Александр Иванович. - Алик спрыгнул с моста на моих глазах. Я разговаривал с ним в этот момент.
        Я зашла в дом. В поселке холодно, кругом серые деревья. Давят, уничтожают одним только заунывным видом.
        - Машенька, ты в порядке? - спросил Андрей.
        - Я не понимаю.
        - Он не вернется…
        - Нет-нет. Я не понимаю, как такое могло произойти. Он был дома, мы вместе ужинали, спали в одной кровати. А потом ты звонишь и говоришь, что Алик погиб. Почему? Зачем? Что стало причиной? Не может человек просто так прыгнуть с моста. О чем он говорил с дедом? Почему от меня скрывают многие факты? Я жена или кто?
        - Конечно, жена. Милая, я сам ничего не знаю.
        - Целый месяц я не могу похоронить мужа. Это нормально? Человека нет, а мы все еще ищем его.
        - Он такой молодой! - Андрей схватился за голову. - Господи, за что?
        - Спроси у своего отца, - надавила я на него. - Он точно знает.
        - Данила тоже разговаривал с ним по телефону.
        - Алик ему не сказал о своих планах.
        - Отцу тоже.
        - Он прыгнул в тот момент, когда разговаривал с ним. Как может человек убить себя и при этом говорить о работе? Чушь! Александр Иванович что-то скрывает!
        - Беда случилась из-за женщины.
        В дом зашел Олег, в своем вечном сером костюме, драповом пальто, вокруг шеи обмотан теплый шарф, из кармана торчит уголок синего блокнота. Сам холодный, и взгляд ледяной.
        Андрей сразу зацепился за его слова.
        - Женщина? - истерично хихикнул он - Какая женщина? У Алика никого не было кроме Маши.
        - Была. Только он о ней никому не рассказывал.
        Олег взглянул на меня.
        - Не верю, - отозвалась я. - Алик мне не изменял. Я бы знала.
        - Ни хрена ты не знаешь. Твой муженек был…
        - Хватит, Олег.
        Строгий голос отца заставил, всех вздрогнуть. Олег закрыл рот, но все равно смотрит только на меня.
        - Александр Иванович, - взмолилась я.
        - Ничего, милая. Ничего, - ласково проговорил он. В синих глазах блеснули слезы. - Прорвемся. Пережить такое горе нелегко, но мы справимся.
        За последнее время он сильно сдал. Осунулся, исхудал. Совсем не улыбается, а пару недель тому назад вовсе перестал выходить на работу. Сел дома, как старичок. Целыми днями бродит по коридорам, перебирает старые фотографии на чердаке, ищет своего любимого внука. По ночам Виолетта Филипповна слышит его стоны.
        - Может…
        Я хотела задать вопрос, но Соколов меня остановил.
        - Он погиб. Смирись с этим. Я сам видел, как Алик прыгнул с моста. Есть надежда, что он выплыл, но я сомневаюсь. Течение слишком сильное, внизу много камней.
        - Он бы вернулся домой, - вмешался Андрей, - если бы не погиб.
        - Он мог получить раны и замерзнуть на суше. - Олег не пожалел нас и выдал свою версию. - Или его разодрали дикие животные. В тех местах водятся волки.
        Я закрыла глаза и представила весь этот ужас. Вода, лес. Кругом темные заросли, и холодный ветер. Однажды мы ездили с Аликом в Карелию в заброшенный замок. Я до сих пор помню, как испугалась, когда увидела местную «красоту». Он восхищался тетеревами на макушках елей, а я не могла сдержать дрожь, и даже не пошла в лес.
        Тогда он рассказал мне историю про хозяйку дома. Как она сбежала от мужа к любовнику. Болото, дикие звери, непроходимые леса. Девушка потеряла ребенка, и сама превратилась в калеку.
        - Его не нашли, - тихо проговорил Александр Иванович. - Пора нам попрощаться.
        - Папа? - удивился Андрей. - Ты хочешь, его похоронить?
        - А что ты предлагаешь? - грубо спросил Олег. - Еще искать? Мы всю землю подняли со дна реки, перекопали лес, опросили местных жителей. Где еще можно искать? Осталось, только на Луне.
        Я закрыла уши руками.
        Бред! Мой муж пропал, а они его хоронят.
        - А если он жив?
        - Милая девочка, - обнял меня старичок, - если он жив, то мы его найдем. Обязательно.
        - Как?
        - Я армию соберу на его поиски. Переберу каждую песчинку в той реке, срублю все деревья, убью волков, но внука найду. Пусть даже мертвым.
        Соколов выполнил обещание. Еще две недели были потрачены на поиски Алика.
        Я все ждала, что он сам вернется, живым и невредимым, но он так и не вернулся. Мы похоронили его в конце января.
        После страшной трагедии, случившейся в нашей семье, Виолетта Филипповна долго не вставала с кровати, Александр Иванович вышел на работу, но сильно подорвал здоровье. Андрей замкнулся. Данилу я вижу в офисе, но мы никогда не говорим об Алике. Олег вовсе перестал со мной здороваться, хотя мы часто сталкиваемся с ним в храме. Он всегда прячется за колонну, а я прохожу в первые ряды.
        Я не бросила работу, наоборот, стала проводить больше времени за чертежами. Только они заставляют меня не думать о муже, не вспоминать прошлое, не плакать целыми сутками.
        После нового года мне выделили отдельный кабинет. Хотели перевести в Башню, но я отказалась. Присмотрела себе местечко не далеко от бухгалтерии.
        - Что-то ты бледная, - заметила Антонина Павловна, когда я зашла к ней на чай. - Не заболела?
        - Я снова потеряла ребенка.
        - Милая.
        - Третий раз, - дрожащими губами, ответила я. - Думала, что хоть сейчас все получится. Срок большой, гемоглобин в норме. Не понимаю, почему я не могу родить?
        - Нервы. - Грустно улыбнулась старушка. - Такое пережить, способен не каждый человек. Начни новую жизнь, Машенька. Тогда и здоровье наладится.
        - Не могу. Я до сих пор помню наш последний день.
        - Забудь о нем.
        Я тряхнула головой, пытаясь разогнать грустные мысли. Но они все равно вернулись ко мне.
        - Он был спокойный, как всегда. Ничего странного в его поведении не было. Мы поужинали, включили телевизор в гостиной, Алик принес ведерко мороженого. Тогда еще пошел снег, хотя на улице было тепло. После фильма мы легли спать. Все было хорошо. Алик впервые не храпел, не стонал во сне. А утром, перед тем как уйти на работу, поцеловал меня и сказал: «Я буду всегда рядом, моя девочка».
        В ту ночь мы любили друг друга так страстно, как никогда раньше. Я только после его смерти узнала, что беременна.
        - Может, тебе съездить к родителям в Кельн?
        - Что там делать? Мама все равно не поддержит, будет только ныть и еще больше раздражать меня своими истериками. А папа скажет, что так мне и надо. Сама выбрала слабохарактерного мужа. Вы видели, как он вел себя на похоронах?
        - Жалко Александра Ивановича. Твой папа так кричал на него, в чем-то обвинял.
        - Он боялся, что я останусь матерью-одиночкой. Теперь эта проблема отпала, и папа успокоился.
        - А как Виолетта Филипповна? Уже встала на ноги?
        - Понемногу ходит по дому. Я вчера ей звонила, но она не ответила.
        - Тяжело ей. Она так любила Алика.
        - Его все любили. А я даже не могу за него помолиться.
        - Скажи мне, Маша. - Антонина Павловна придвинулась ближе. - Почему в комнате Алика нет двери?
        - Ее там и не было.
        - Странно.
        - Бабушка сказала, что он всегда боялся темноты. С самого детства.
        - Но, можно включить светильник. Дома он тоже спал с открытой дверью?
        - Нет, - ответила я, и сама же удивилась. - Он всегда спал отдельно от меня и закрывался на ночь.
        Никогда не задумывалась над такими вещами. В доме за городом много комнат, три этажа, огромный бассейн, просторная терраса. Когда первый раз я пришла в гости к Соколовым, то не поднималась к Алику в комнату. Потом он долго не приглашал меня на второй этаж.
        Действительно, у него нет двери в комнате, и никогда не было. Все на виду. Кровать, письменный стол, шкаф, встроенный в нишу.
        - Ты давно не звонила Вере? - поинтересовалась старушка.
        Я отодвинула кружку с чаем в сторону. Пропал аппетит.
        - Давно. Она взяла отпуск за свой счет и уже второй месяц сидит в доме в деревне.
        - Я пыталась с ней связать, но она словно провалилась сквозь землю. Игорь Петрович сказал, что Вера болеет.
        - Так ей и надо.
        - Не ссорьтесь из-за ерунды. Вера сложная женщина, не такая как ты.
        - Она даже не пришла на похороны. Подруга называется! Хоть бы позвонила, поддержала. Но, нет!
        - Она переживает за тебя, только не умеет показывать чувства.
        - Все она умеет. Не заступайтесь за нее. Когда ей надо, она и плачет, и радуется, и с женатыми мужиками встречается.
        - Забудь ты об этом недоумке. Олег не стоит того, чтобы вы ссорились.
        - Он даже не здоровается со мной.
        - Он обиделся на отца.
        - За что?
        - Думал, его поставят на место Алика. Мечтал о троне, а оказался у разбитого корыта.
        - Какой из него директор? - засмеялась я. - Дурачок! А все туда же.
        Антонина Павловна похлопала меня по руке своими морщинистыми пальцами.
        - Я рада, что ты улыбаешься.
        Впервые за последнее время я расслабилась. С хорошим человеком, приятно провести время за чашечкой ароматного чая.
        Мы еще немного посидели, потом я ушла в свой кабинет. Обед не скоро, а работы много. По пути, в узком коридоре, я столкнулась с Мишей. Лицом к лицу, чуть ли не ударились лбами. Только его голова выше моей на полметра.
        Он все такой же большой, хмурый. Сопит как самосвал и постоянно чешет подбородок большим пальцем.
        - Как дела? - первая заговорила я.
        - Нормально. А ты как?
        - Уже лучше.
        Он смутился.
        - Мне очень жаль… Прими соболезнования. Алик был хорошим человеком.
        - Спасибо.
        - Ладно, мне пора.
        - Пока.
        - Пока.
        - Еще увидимся.
        - Конечно.
        Я пошла, а он прислонился спиной к стене и смотрел на меня, пока я не скрылась за дверью.
        У лифта меня встретил Данила. Мы не виделись неделю. Смерть друга его изменила, он еще больше располнел, отрастил неопрятную бороду.
        Мы зашли в мой кабинет.
        - Как ты тут одна? Не скучно?
        Он сразу занял стул возле двери.
        - Немного.
        - Переезжай снова к нам, блонди. А то Серега скоро засохнет без твоего чая.
        - Вы слишком шумные.
        - Мы веселые.
        - Согласна, но мне сейчас не до шуток.
        А он не шутит. Ему плохо, как и мне.
        - Хочешь, обниму?
        Не дожидаясь ответа, он встал со стула, подошел и крепко обнял меня. Я прижалась носом к его плечу. Тот же запах, что и у Алика. Они пользовались одним средством для бритья.
        - Даня, как же я теперь буду жить без него?
        Неожиданно он заплакал. Как маленький мальчик, громко всхлипнув в кулачок.
        Они были неразлучными друзьями много лет. Когда-то давно Данила пригрел Алика на своей груди. В прямом смысле этого слова. Пригрел. Обнял и положил его голову себе на грудь.
        - Он был классным парнем.
        - Классным.
        - Я рад, что он женился на такой девушке как ты.
        - Только я так и не родила ему сына.
        - А он хотел?
        - Хотел.
        - Бывает. Салага всю жизнь был неудачником. И в этом ему не повезло.
        - Разве ему в чем-то не везло? Мне казалось, он был самым избалованным парнем на свете.
        Он наклонил голову вбок и заглянул мне в глаза, проникнув глубоко душу.
        - Девочка-колокольчик, наивная ромашка. Девственная и прекрасная. Как же тебе легко жить на этом свете. Вот в чем Алику точно повезло.
        Иногда я не понимаю Данилу.
        - Расскажи мне о вашем последнем разговоре.
        - О каком? - резко дернулся он.
        - Он звонил тебе в тот день.
        - Верно. Мы говорили о работе, о машинах.
        - Не ври мне, Данила.
        - Я никогда не врал тебе, блонди. Только все равно не расскажу ничего существенного.
        - Почему? Ты не понимаешь, как для меня важно, что он говорил перед смертью?
        - Спроси об этом деда. Алик звонил ему после меня.
        - Но, он звонил и тебе.
        Данила фыркнул и отошел в сторону.
        - Мне трудно говорить об этом. Алик был для меня больше, чем друг. Мы были братьями.
        - Понимаю.
        - Он доверял мне, и я ни разу его не предал. Это вы, женщины, играете судьбами. Сначала любите одного, потом швыряете его в мусорный бачок, как ненужный хлам.
        - Так, дело в женщине? Это правда?
        - Теперь уже не важно.
        - Он изменял мне?
        - Мы все изменяем своим принципам. Иногда я жил у вас дома, а теперь жена мстит мне и уехала к своей мамаше в Польшу.
        - Как уехала? А ребенок?
        - Мой сынок никуда без папы. Он остался со мной.
        У Данилы прекрасные родители. Мама - директор школы, папа работает в нашей компании много лет. Они часто нянчатся с внуками и всегда дают детям, отдохнуть от домашних хлопот.
        - Все же я не верю в смерть Алик, - снова завела я неприятный разговор. - Почему тело не нашли?
        - Он бы вернулся домой, если бы не погиб. Понимаешь? Он не вернулся. Прошло почти два месяца.
        - Возможно, не смог по какой-то причине.
        - По какой?
        - Головой ударился и потерял память, или его держат в заложниках.
        - Ты насмотрелась фильмов. В жизни такое редко случается.
        - Но случается?
        - Дед за него назначил огромное вознаграждение. Кто-то бы все равно откликнулся, или бы его вернули.
        Он прав. Александр Иванович приложил все усилия, чтобы найти внука. Нет таких причин, по которым бы Алик не вернулся домой.
        Настроение Данилы меня насторожило, родные люди так не переживают из-за смерти Алика, как он. Вроде улыбается, растит ребенка, ходит на работу, а душа все равно не на месте. На его голову многое свалилось: сначала звонок друга по телефону, потом сообщение о самоубийстве, поиски, бессонные ночи, слезы в кулак. Несколько недель подряд он вместе с Александром Ивановичем провел в Карелии. Ходил с полицейскими по лесу, разговаривал с местными жителями. И если бы не подцепил там простуду, то до сих пор бы не вернулся домой.
        Похороны были самым страшным ударом для всех нас. Пустой гроб. Море цветов, прощальные слова. И бесконечно длинные ночи в одиночестве.
        Никого не было рядом со мной. Родители сразу улетели в Германию. Соколовы закрылись от всего мира. Вера исчезла. Только интернет, пестреющий страшными заголовками о самоубийстве, не оставил меня в покое. Наши фотографии с Аликом появились на всех старичках социальных сетей.
        Домой я вернулась около восьми часов. Пусто. Квартира вдруг стала такой огромной и темной, что я даже испугалась. Как с ней поступить? Разве тут может жить один человек? Продать или оставить, как память?
        Я села на диван. И вдруг позвонила Вера. На экране высветилась ее фотография.
        - Привет, Маш.
        Голос чужой, как и она сама. Почти два месяца мы не разговаривали.
        - Привет.
        - Прости, что я так долго тебе не звонила.
        - Что тебе надо?
        - Я узнала о твоем ребенке. Мне так жаль.
        - У меня еще и муж умер. Представляешь?
        - Милая… я даже не знаю… Прости меня. Я плохая подруга.
        Я расплакалась, когда услышала ее всхлипы. Не сдержалась.
        У Веры прорезался голос. У нее, как у сильной женщины, всегда находится запас энергии, не смотря на все невзгоды и трудности, свалившиеся на хрупкие плечики.
        - Ты дома? Хочешь, я к тебе приеду? Только не плач, Машенька. Сейчас забегу в магазин, куплю бутылочку вина, и мы с тобой расслабимся. Напьемся до чертиков и свалимся под стол. Ладно?
        - Ладно, - согласилась я.
        - Только скажи адрес. Я буду через полчаса.
        Я назвала адрес, Вера пробила по карте.
        - Жарь картошку, скоро приеду.
        Картошку?
        Именно это калорийное, исконно-русское блюдо спасло меня. Если бы Вера не пришла в этот день, я бы сошла с ума, сидела бы весь вечер дома, перебирала вещи Алика и долго думала, что с ними делать, то ли выкинуть на помойку, то ли сложить в коробки и оставить на память.
        Шаг, еще шаг. Поставила сковороду на огонь, бросила картошку в кипящее масло. Вот и дышу. Голова пустая, ни одной мысли. Руки выполняют непривычную работу, незнакомую. И почему я не готовила Алику ужин? Приятно и совсем не трудно.
        Накрыла на стол, достала из шкафа бокалы под вино, потом пошла в ванную комнату, причесала волосы, надела скромное льняное платье.
        Вера, как и обещала, принесла «лекарство». Только не одну бутылку и не вино.
        - Будем пить ром! - сообщила она, водрузив на стол пакет с покупками. - Как же у тебя красиво! Хоромы!
        Мы прошлись по всей квартире. Начали с кухни, а закончили гардеробной, которая, по словам моей подруги, размером больше, чем зал в консерватории. В комнате Алика все осталось на прежних местах. В моей спальне до сих пор не застелена кровать, под тумбочкой валяется книга и стоит кружка с недопитым чаем.
        - Европейская манера складывать вещи под мебель, - заметила Вера. - Некоторые прячут телефон под кровать, а у тебя книги.
        - Так удобно.
        Верно подметила. Алик всегда прятал телефон под кровать.
        - Пойдем! - слишком весело сказала она. - Жутко хочу напиться!
        Мы дружим почти два года. Я знаю, когда Вера действительно радуется, а когда только пытается показать радость. Вот сейчас она вовсе не выглядит счастливой.
        Похудела, бледная кожа на щеках, губы трясутся, вены на руках натянуты, как стальные канаты. Волосы отросли, и она перестала их красить.
        - Теперь ты - брюнетка?
        - Надоело жечь волосы. Пусть отдохнут от химии.
        Мы не пошли в гостиную, а расположились за большим столом на кухне. Здесь уютно, за окном красивый вид на реку.
        На столе так и остался стоять любимый бокал Алика, с нарисованной машиной сбоку. Прислуга помыла, но не убрала в шкаф. Вера, пока я накладывала на тарелку картошку, все смотрела на него, вертела в руке вилку и о чем-то думала.
        - Я ни разу не готовила это блюдо.
        - Брось, все хорошо. Под ром пойдет любая еда.
        - Я думала, ты хочешь именно картошку?
        - Маша, успокойся. Пожарила, и ладно.
        Я убрала бокалы обратно на полку и достала высокие рюмки. Ром показался мне сладким. Ударил в голову, как только я пригубила.
        - О, боже! Какой он крепкий! - зажмурив глаза, воскликнула я.
        - Пей, девочка моя. Не бойся, я тебя донесу до кровати.
        «Девочка моя».
        К глазам подступили слезы. Так называл меня только Алик.
        - Скажи тост. - Отогнав грустные мысли в сторону, я уверенно взглянула на подругу. - Только необычный.
        - Пожалуйста, - улыбнулась она и подняла рюмку. - За дрянных девчонок, за поганую жизнь и за наши красивые задницы!
        - Ура!
        Мы выпили. Картошка пошла тоже на «Ура!». Вкусная, рассыпчатая, приправленная перчиком и свежим укропом.
        - Еще бы сало, - размечталась Вера.
        - У меня в доме нет мяса.
        - А рыба или креветки? Их ты тоже не ешь?
        - Нет. Алик любил морепродукты, а я полностью перешла на овощи и фрукты. Иногда варю себе крупы, но редко.
        - Как же ты родишь ребенка, если ничего полезного не употребляешь? Спиртное не пьешь, мясо не ешь, рыбу на дух не переносишь.
        - Разве дело в еде? У меня организм не приспособлен к вынашиванию плода. Так врач сказал. Первого ребенка я потеряла по глупости. Поехала кататься на лыжах и упала с горы. Срок был небольшой, но этого хватило, чтобы случилось несчастье. Потом обнаружили инфекцию. Как раз перед зачатием Алик переболел ангиной. Ну, ты помнишь. А сейчас - стресс.
        - Почему ты мне никогда не говорила про выкидыши?
        - Стеснялась. У тебя две девочки, а у меня только кошка.
        - Дуреха, - рассердилась она. - Разве этого стесняются? Мы все, хоть раз в жизни, теряли детей. У меня тоже был выкидыш, сразу после Ани. Потом еще одна внематочная беременность.
        - Правда?
        - Конечно.
        - Ты тоже мне не рассказывала.
        - Мы тогда не были знакомы.
        Никогда не пила чистый ром. Вино только разбавленное и то редко.
        Вскоре нас потянуло на сладкое, картошка осталась в стороне. Вера принесла огромный шоколадный торт, купленный в соседней пекарне. Я нашла в холодильнике мороженое.
        - Почему ты уехала из города? - спросила я после четвертой рюмки. - Никому не сказала, не предупредила. Просто исчезла и не попрощалась.
        - У меня была причина.
        Она посмотрела мне в глаза. В упор. Теперь понятно, почему они сблизились с Олегом. Оба жесткие, колючие. Только у Олега взгляд поверхностный, а у Веры, пронизывающий насквозь.
        - Причина? Какая?
        - Отец моей дочери погиб.
        - Юра? - испугалась я. - Когда? Что случилось?
        - С Юрой все в порядке. Он жив и здоров. Умер отец Карины.
        - Как ты узнала? Его родственники сказали?
        - Маша, я общалась с ним все эти годы.
        - Ты же говорила, что больше не видела его.
        - Видела. Я обманула.
        - Обманула? Зачем?
        - Знаешь, я многое не рассказывала. Скрывала, обманывала. Только сейчас, когда этот человек погиб, я вдруг поняла, как подло поступила с тобой. В жизни так бывает, думаешь, все сойдет с рук, забудется, притрется. А получается, тебе бумерангом прилетает в лоб то, чего ты сама забросила. - Расстегнув верхнюю пуговку на кофте, она жадно втянула ртом воздух, смахнула капельку пота со лба и продолжила: - Он говорил мне, что любит, а я не верила. Сомневалась, даже подшучивала над ним. А в последний раз, когда он звонил, я была пьяная. Гуляла с другим мужчиной, целовалась.
        - Целовалась, - повторила я, как во сне.
        Ром затмил разум, но сердце екнуло.
        - Он просил, а я откровенно издевалась над ним. Да еще в присутствии другого человека!
        Слезы крупными бусинками покатились по ее бледным щекам.
        - Не думай об этом, Вера. Все наладится. У меня тоже погиб муж, но я стараюсь держаться.
        - Маша…
        - Не волнуйся. Я помогу. Буду рядом, буду приносить тебе много кофе, жарить картошку, даже мясо куплю! Хочешь, я научусь готовить мясо?
        - Нет, - улыбнулась она.
        - А рыбу?
        - Ты - чудо. Спасибо, родная.
        - Я сделаю все, что ты захочешь! Спрыгну с балкона, пройдусь по Невскому голышом, уеду на край земли и найду тебе нового мужа! Только не плач, Верочка. Теперь мы с тобой остались одни, и не стоит тратить время на слезы. Давай, летом сбежим куда-нибудь. На юг или на север, можем, улететь на Луну.
        - Хорошо бы.
        - Или поедем в Германию. Там много молодых неженатых парней.
        У меня включилась защитная реакция. Не слушать, не видеть. А только смеяться и пить сладкий ром вприкуску с шоколадным тортом.
        Вера снова застегнула пуговку на кофте.
        - В деревне сейчас красиво. Сугробы по пояс. И чисто, не то, что в городе.
        - Девочки были с тобой?
        - Аня осталась дома, Карину я увезла на свежий воздух. Она всю зиму болела.
        - Это садик.
        - Скорее всего.
        - Давай уедем летом? Я серьезно.
        - Давай, только весну переживем.
        - Куда мы денемся? Переживем.
        - Ты больше не бросишь работу?
        - Работу? Ни за что! Я живу, только благодаря общению. Там люди, ты, Антонина Павловна. Я чокнусь, если останусь дома. Мне бы еще…
        Я огляделась по сторонам.
        - Что?
        - Убрать вещи Алика. Только руки не доходят.
        - Прошло так мало времени, а ты уже хочешь, избавиться от вещей?
        - Не могу смотреть на них. - Я взяла бокал со стола. - Он пил из него, на той кровати спал, вытирался полотенцами, брился, сидел на стуле, на котором сейчас сидишь ты.
        Вера побледнела.
        - Я могу помочь.
        - Правда?
        - В любое время. В субботу я свободна.
        - Я не уверена, что в субботу буду дома. По будням у меня физиопроцедуры, а в выходные я поеду за город к Соколовым. Сейчас страшно оставлять стариков одних. Андрей много работает, Олег редко общается с отцом.
        - Маша, - засмущалась она, - прости меня за то, что я сказала тебе про Олега.
        - За что мне тебя прощать?
        - Ты тогда обиделась на меня. Он женат. Это не хорошо…
        - Брось, - махнула я рукой, - даже не думай. Я не осуждаю, просто поставила себя на место Зои. Неприятно, когда женщины охотятся за чужими мужьями.
        - Тогда он мне понравился.
        - А сейчас?
        - Придурок.
        - Безмозглый качок.
        Забавно, но иногда мы мыслим одинаково.
        - Интересно, что он все время пишет в своем блокноте?
        - Ты тоже заметила? В его кармане всегда торчит этот замыленным клочок бумаги и простой карандаш.
        - В наше время люди пользуются электронными записными книжками, а Олег до сих пор не дружит с современной техникой.
        - А может, у него память как у рыбки? Три секунды - и все вылетает из головы. Поэтому он чертит крестики да нолики или рисует картинки, чтобы не забыть…
        - С кем разговаривает.
        - Или имена своих подчиненных.
        - Ничего удивительного. Егоров - пещерный человек.
        - Дебил.
        - Он даже ездить на машине не умеет, - завелась еще больше Вера. - Пьет, как сопливая девочка. После первой бутылки чуть не упал под стол.
        - Вера, - одернула я ее.
        - Что?
        - Несколько лет назад Олег с семьей попал в жуткую аварию. После того случая он долго не мог сесть за руль. Много времени ушло на лечение.
        - Он мне говорил.
        - И про жену сказал?
        - Кажется, у нее что-то с лицом. Я точно не помню, мы тогда много выпили.
        - У нее вся щека в шрамах, а еще с ними в машине был ребенок. Он погиб сразу, после приезда врачей.
        - Чей ребенок? - шепотом спросила она.
        - Это был их сын.
        Вера растеклась по стулу. Прикрыла рукой рот и замолчала. От страха даже голос пропал.
        - Зоя до сих пор не может его простить. В день аварии, она умоляла Олега, не садиться за руль. Но, он показал свою крутизну, не послушался, нахамил на глазах у сына. Я сама их тогда еще не зала, но Алик рассказывал, что машина при аварии превратилась в груду металла. Их выковыривали оттуда несколько часов с помощью спецтехники и целой бригады спасателей.
        - Почему так получилось, что два взрослых человека остались в живых, а ребенок погиб?
        - Мальчик был не пристегнут. Олег всю дорогу с ним играл, пел песни.
        - Сколько ему было лет?
        - Девять.
        - Чуть младше Ани.
        - Олег тогда получил сполна, чудом выжил. Если у Зои пострадало только лицо, то он сломал практически все кости. Не мог ходить, сидеть, повернуть шею. После той аварии он больше не может иметь детей. Теперь ты понимаешь, почему я обиделась на тебя? Не Олег - хороший, а Зоя терпит его. Жить с импотентом, да еще с дураком, тяжело.
        - Олег - импотент? Почему ты мне тогда не сказала? Хоть бы предупредила. Я бы не пошла на свидание.
        - А ты не спрашивала.
        - Он так заигрывал, - задумчиво сказала она. - Ты уверена?
        - Сто процентов. Он долго лечился, но врачи поставили на нем крест. Даже связи Александр Ивановича не помогли.
        - Тогда, совсем не понятно.
        - Зачем он позвал тебя на свидание? Все просто. Ему нужен запасной вариант. Не так давно у Зои обнаружили рак груди. Олег сразу спрятался в кусты. Как и все мужчины, он боится проблем, а рак - это очень большая проблема. В последнее время я часто вспоминаю твои слова. Про то, что ты развелась с Юрой, именно из-за его неспособности принимать решения. Я тогда не понимала этого. Думала, ты несправедлива к мужу. Он работает, приносит деньги в дом, любит тебя. Что еще надо? Вот так люди живут, живут, а потом женщина заболела или стала калекой, и муж сразу сбегает из семьи.
        - Ты хочешь сказать, что Олег пытается спрятаться за меня?
        - Ему нужна отдушина. Место, где будет лучше, чем дома.
        У Веры зазвонил телефон.
        На экране высветилась забавная морда белого медвежонка Умки.
        - Мишка. Я поговорю?
        - Иди в комнату, а я пока уберу посуду.
        Она ушла, прихватив с собой рюмку с ромом.
        Я собрала тарелки со стола и подошла к раковине. Дверь в комнату открыта, и хорошо слышно, как Вера командным голосом разговаривает с братом.
        - Она тебя ждет. Хватит прятаться. Ты взрослый мужик, а дома трое детей и жена. Да. Да. Она болеет, Миш. Какое ты имеешь право! - Несколько минут она слушала, а потом снова крикнула. Да так громко, что у меня выпала тарелка из рук. - Ты мне больше не брат!
        Она зашла на кухню, сопя от возмущения. Я закрыла посудомоечную машину и спросила:
        - Что случилось?
        - Все мужики - уроды! Мы только что с тобой это обсуждали. Олег, Юра, Мишка! Одним словом - калеки моральные. Представляешь, он опять не ночевал дома!
        - А за ним водится такой грешок? Я помню, ты говорила, у них проблемы.
        - Нет у них проблем! Они тянут одеяло каждый на себя. Мишке кажется, что она капризная и жадная; Лиза хочет красиво жить, но не собирается выходить на работу. Так и разбираются уже третий год. А дети страдают.
        - У него есть любовница?
        - Ходит по шлюхам. То у одной зависнет, то к другой прибьется.
        - Он платит за секс?
        - А кто ему даст бесплатно? Ты его видела? Мишка Гамми.
        - Он немного странный, но не плохой.
        Вера загадочно улыбнулась.
        - Ты ему нравилась.
        - Я?
        - Угу. Раньше. Когда не была замужем.
        - А что потом? Изменилась?
        - Он слишком правильный мужик, чтобы засматриваться на чужую девушку.
        Хоть один нормальный человек. Раз уж изменять жене, то со шлюхой.
        - Будем еще ром? - спросила Вера.
        - Нет, я уже не могу.
        - Ладно, в субботу допьем. Ты думай, если что - звони. Я помогу тебе с вещами Алика.
        - Даже не знаю, - засомневалась я.
        - Переспи с этой мыслью. Сейчас не самый подходящий момент принимать такие решения. Пусть пройдет время. Я бы не стала, так быстро избавляться от воспоминаний о муже. Помню, когда мы развелись с Юрой, я долго не отдавала ему одежду. Все стирала, гладила, думала, срастется, и мы снова будем жить вместе.
        - Ты же сама с ним рассталась?
        - Сама, только все равно не могла поверить в происходящее. Десять лет не выкинешь из памяти за пару дней. Нужно время.
        - Боюсь, я никогда не забуду о нем.
        - Скажи честно, Маш. Ты любила его?
        - Очень. А что?
        - Ты говорила, тебе многое в нем не нравится.
        - Мне все в нем нравилось. Алик был легким человеком. Не скандальным, никогда не обижался. Мне было с ним хорошо.
        - А он тебя любил?
        Я задумалась.
        Признавался, но не клялся в вечной любви, никогда не разговаривал по душам и в тоже время, не лез ко мне с лишними расспросами. Мало говорил, почти не улыбался, но целоваться любил и в мою комнату часто заходил на пару часов.
        - Олег намекал на какую-то женщину, - сказала я. - Что Алик бросился с моста из-за нее.
        - Ты сама как считаешь - была у него другая девушка?
        - Возможно.
        Я села на стул. От тяжелых мыслей закружилась голова.
        - Может, он изменял тебе с Данилой?
        - Вера!
        Умеет она вставить слово!
        - Да, ладно тебе.
        - Этой шутке сто лет! - засмеялась я. - Хватит!
        - Они прекрасная пара. Один - большой, с бородой, другой - нежный, как лепесток лотоса.
        - Прекрати! Алик был настоящим мужчиной.
        - Признайся, - пристала ко мне Вера, хитро улыбаясь. - Тебе нравится Данила.
        - Мне? Данила? С чего бы это?
        - Он жил у вас почти два месяца. Неужели ты ни разу не взглянула на него как на мужчину? Он ходил здесь, по твоему дому, в трусах, в тапочках, не причесанный, с сонными глазками. Такой пупсик с пивным животиком.
        Она веселая, когда выпьет. Я впервые увидела ее пьяной.
        - Данила не ходил по квартире в трусах.
        - Что, без них? И как там… у него?
        У меня щеки загорелись.
        - Вера!
        - Ты не смотрела?
        - Куда?
        Меня разобрал такой смех, что началась икота. Торт попросился наружу.
        - Согласна, - серьезным тоном проговорила она. - Данила отвратительный парень. Толстый, неухоженный, наглый. Но, чем-то же он привлек твоего мужа?
        - Уж точно не красотой.
        - Вывод один. Данила имеет что-то такое, чего не видно невооруженным взглядом. Поэтому надо было рассмотреть его ближе. Так сказать - детально.
        - Это как?
        - У каждого человека есть мелкие и крупные детали. Неужели не понятно?
        - Да, ну тебя, Вера!
        - Взяла бы лупу и рассмотрела. Чего стесняться?
        - Там нечего рассматривать.
        Она меня подловила! Только и ждала, что я признаюсь.
        - Все-таки видела? Ага! Давай, рассказывай.
        - Пару раз. Он спал в гостиной. Я ничего у него не рассматривала. Лежал мужик на диване в трусах, я проходила мимо. И не надо так улыбаться. Мне не нравится Данила. Я терпеть не могу бородатых и усатых. А он бреется раз в неделю, как и Алик. Только у Алика усы не росли, а у Данилы волосы лезут по всему телу. Даже из ушей.
        - Отвратительно.
        Вера сморщила нос.
        - Ненавижу, когда мужчина отращивает щетину на лице. Прежде, чем пустить Алика в постель, я всегда заставляла его бриться. Даже мелкие волоски царапают мне кожу. А у него были жесткие волосы.
        Улыбка спала с ее лица.
        - Что-то мы не о том говорим. Надоели все эти мужики, их неопрятные лица, мелкие детали. Пожалуй, мне пора домой. - Она встала и неуверенной походкой направилась в коридор, потом остановилась и, не поворачиваясь, сказала: - Завтра увидимся.
        - Ты куда?
        Она махнула рукой на прощание. Через минуту дверь хлопнула.
        Трудно привыкнуть к ее манере общения. То улыбается, шутит, то замкнется и больше не говорит ни слова. А ее «понятно» и «ага» пугают меня. Сухой тон, кривая ухмылка. Едкие замечания в адрес мужчин. Только теперь, после двух лет знакомства, я наконец-то поняла, почему она так и не вышла замуж. Кто смириться с ее непростым характером? Сильная, требовательная. При этом красивая, как лесная фея, и безумно женственная.
        У Веры все на грани. Чувства, поступки. Она умеет любить и может всем сердце ненавидеть. Есть такие женщины, которым не нужны деньги, и в то же время, они находят себе состоятельных мужей. Не стремятся понравиться людям, но обольщают любого, кто встречает на пути. Не блещут красотой, и все равно вызывают чувство зависти.
        Я завидую Вере, и не скрываю этого. Хотя понимаю, что она не лучшая подруга. И что она общается со мной только из жалости. Я ей не интересна. Но мне интересно с ней!
        Эту ночь я хорошо спала.
        Легла в девять часов и проснулась в семь. Встала с кровати, сунула ноги в пушистые тапочки и вышла из комнаты. Дома тепло. Сейчас меня не пугает тишина, а наоборот, радует. Под ногами путается кошка, нагулявшаяся за ночь. Машет хвостом и просит кушать.
        - Мяу.
        - Что ты хочешь? Мотаешься по двору, а потом приходишь домой?
        Прошлой зимой Алик подобрал ее на улице. Маленький комочек, мокрый, грязный. Мы отмыли ее, накормила, а потом она спала с нами на кровати, грела ноги.
        - Нет больше твоего хозяина. Нет, и не будет. Придется нам с тобой дружить.
        Кошка без имени убежала на кухню.
        «Я буду всегда рядом, моя девочка»
        Алик не просто сказал эти слова. Я чувствую, как он за мной наблюдает. Что-то теплое окутывает меня со всех сторон, ласкает, жалеет.
        Он больше никогда не войдет в эту дверь, не сядет со мной за стол, не улыбнется. И я не почувствую сладость его губ.
        С этими мыслями я проснулась. Очнулась…
        В субботу утром мы с Верой поехали в Карелию. Я решила своими глазами увидеть место гибели Алика.
        Александр Иванович меня туда ни разу не брал, только показывал фотографии реки и моста.
        Первое февраля - не просто дата, в этот день моему мужу исполнилось бы двадцать шесть лет.
        Я хотела поехать одна, но тут Вера позвонила и согласилась составить мне компанию. Тут же за нами увязался Миша. «В Тьму Таракань! - возмущенно воскликнул он. - Совсем рехнулись? Я вас одних не пущу. Сам отвезу».
        В семь часов утра мы выехали из дома, а в одиннадцать были уже на месте.
        - Зачем он так далеко уехал? - спросила Вера, выйдя из машины. - Не самый приятный вид.
        Я всегда не любила карельские леса, но здесь особое место, еще хуже, чем там, где мы были с Аликом в прошлом году.
        Грязно, сыро, холодно. Не спасает теплая одежда. Ноги утопают в серой жиже. Узкая дорога змейкой исчезает за поворотом. В лицо летит мокрый, колючий снег. Небо заволокло бледно-голубой пеленой.
        Мы пошли к мосту. Здесь нет жизни. Ни людей, ни машин, ни населенных пунктов. Трава вымерла, из-под грязного снега видна черная земля и замерзшие корешки.
        Я плотнее укуталась в теплый пуховик. Миша подошел к поручню и взглянул вниз. Вера осталась на дороге.
        - Ого! Да, тут сумасшедшая высота!
        Когда я подошла ближе, Миша протянул руку. Скользко, ветер сбивает с ног.
        Ужас! Как он стоял на поручне? Здесь не за что уцепиться рукой. Да, еще без куртки, в одной тонкой рубашке!
        Я задрожала всем телом. Как он мог прыгнуть с такой высоты в ледяную воду?
        - Никто не выживет, если упадет вниз, - обхватив меня большими руками за талию, прошептал Миша. - Никто. Это нереально.
        Только теперь, в этом месте, на этом мосту, я поняла, что Алик погиб. Надежды не осталось. Если раньше я сомневалась и верила, то сейчас опустила руки. Мой муж не вернется домой.
        - Мы правильно сделали, что похоронили его. - Наклонившись вперед, я повисла над пропастью. - У него сегодня день рождения. Прощай, мой ангел.
        Миша крепче сжал руки. Испугался, что я прыгну за мужем.
        - Маш, не надо.
        Он позволил себе дотронуться до меня. Жалость, страх сделали его на мгновение слабым, ранимым.
        - Зачем он прыгнул? Не понимаю.
        - Только сильный человек мог решиться на …
        - Убить себя?
        Я посмотрела на него через плечо.
        - Прости, - пробубнил Миша. - Я сказал глупость.
        - Ты знал Алика?
        - Немного. Видел на работе.
        - Он мало общался с подчиненными.
        - Да, уж.
        - Алик всегда летал в облаках, не замечал никого вокруг.
        Сейчас эта фраза прозвучала странно. Летал в облаках.
        Мы оба подняли голову к небу.
        - Какое синие.
        - Как его глаза. Синее, чистое.
        Миша наклонился и прижался щекой к моим волосам.
        - Не замерзла?
        - Замерзла. Очень.
        - Пойдем в машину?
        - Не сейчас. Просто обними меня крепче.
        Было бы сказано. Он сжал меня в стальное кольцо.
        - Так теплее?
        - Да.
        - Я взял термос с горячим чаем, мама положила пироги. Ты любишь пироги с капустой?
        - Люблю. А какие еще есть?
        - С яблочным джемом, - повеселел он, - и с картошкой.
        - Она вкусно готовит.
        - Мама - пекарь.
        - У тебя замечательные родители.
        - Это так.
        Через рыхлые облака проглянуло солнце. Небо стало еще ярче.
        Я прижалась спиной к теплой груди Миши, закрыла глаза и представила. Алик стоял на этом самом месте, держался руками за металлические перила. Он снял куртку и остался в тонкой рубашке. Тогда был декабрь, шел первый снег. Скользко, сыро. Нога то и дело срывалась вниз. Ледяной ветер трепал волосы. Алик разговаривал по телефону с дедом.
        О чем? Что он говорил в тот момент? Почему плакал, не звал на помощь, не пытался договориться? Позвонил, а через десять минут упал вниз, в воду, на камни.
        До свадьбы я совсем ничего не знала о своем муже. Теперь я знаю о нем еще меньше.
        Кем он был? О чем думал? Кого любил? И почему страдал?
        - Пойдем, - сказал Миша и потянул меня за куртку.
        - Интересно, здесь есть где-нибудь туалет?
        - Вряд ли. Только кустики.
        - Холодно.
        - А что делать? Выбора нет.
        Я обернулась.
        - А где Вера?
        Она пропала.
        Мы пошли к машине.
        - Иди туда, - указал Миша в сторону леса. - Или за машину. Я прикрою тебя.
        В лес? Ни за что! Да еще одна.
        - Я не могу.
        - А как по-другому? Тогда терпи.
        - Не могу терпеть.
        - Спрячься за машину, все равно никого нет.
        - А вдруг кто-то поедет?
        - Маш, никого нет.
        - А вдруг?
        Он улыбнулся.
        - Что ты предлагаешь? Давай, вместе пойдем в лес?
        - А не будешь, подглядывать?
        - Что я там не видел?
        - Миша!
        - Не буду, не буду. Успокойся.
        Мы спустились с дороги, обошли канаву и зашли в лес.
        Темно, страшно. Кругом огромные деревья, с поломанными сучьями, серые валуны, вдалеке не видно просветов. Влажный туман расстелился по замерзшей земле, странные тени медленно передвигаются из стороны в сторону.
        - Не ходи далеко, - сказал Миша.
        Ему не страшно.
        Я зашла за дерево. Спортивные штаны прилипли к ледяной коже, ветер тут же пробрался под пуховик, как только я присела на корточки.
        Вдалеке показалась темная фигура. Я прищурилась. Человек. Или это тень?
        - Ш-ш.
        Что-то легкое взметнулось над моей головой. Фигура, приближающаяся очень быстро, стала обретать очертания, звуки. Я привстала, натянула штаны. Слышно, как хрустит мох под ногами. Над макушками деревьев повисли серые тучи.
        - Алик, - прошептала я, - это ты?
        По спине побежали струйки пота. Я не вижу лица, но фигура знакомая.
        - Иди ко мне, - позвал ветер.
        - Нет! - закричала я и побежала к Мише.
        Эхо поймало мой голос и понесло по черному лесу. Раздувая, приумножая. «Нет! Нет!» Нет!».
        Из кустов выскочил перепуганный Миша с расстегнутой ширинкой на джинсах.
        - Что случилось? Чего ты кричишь?
        Я подбежала и, не давая ему время, одуматься, бросилась на шею. Чуть не залезла верхом. Он поймал меня и крепко прижал к груди.
        - Чем вы тут занимаетесь?
        Из-за дерева показалась Вера.
        - Ты меня напугала, - отпустив Мишу, сказала я. - Зачем так подкрадываться?
        - Я тебе махала, кричала. А ты кинулась от меня, как от чумы.
        - Где ты была? - спросил Миша.
        Он успел застегнуть джинсы.
        - Гуляла, - равнодушно ответила Вера. - Вы все дела сделали? Пора домой.
        Дела? Не может она без намеков. Брата и то смутила.
        Я заметила, что у нее глаза красные. Брюки на коленях мокрые, пальцы без перчаток замерзли.
        Мы выпили чай в машине, съели пироги, а потом поехали в сторону города. Вера, как обычно, села на заднее сиденье, вынула телефон из кармана и на час пропала за разговором с Юрой.
        Миша включил музыку. Я укуталась по самые брови в куртку и закрыла глаза.
        В салоне тепло. Пахнет ванилью и Вериными духами. Из динамиков льются божественные звуки. Никогда не думала, что такой примитивный мужчина как Миша, увлекается творчеством Людовико Эйнауди.
        - Ты согрелась?
        Я пропустила его слова мимо ушей. Верина болтовня и красивая музыка полностью завладели моим разумом. А когда началась композиция Life, я полностью растворилась и поплыла по неизведанным каналам памяти.
        В пять лет я впервые села за пианино, в семнадцать уже влюбилась в этого прекрасного итальянского композитора. Даже проходила мимо Миланской консерватории имени Джузеппе Верди, в которой учился Людовико Эйнауди, целовала стены, пропитанные волшебством и красками музыки.
        - Маша.
        Я открыла глаза, и снова холод пронзил все тело.
        - Никогда больше не оставляй меня одну в лесу!
        Миша открыл рот. Я сама испугалась. Неужели это мой голос и мои слова?
        Вера ничего не сказала, но я представила ее ухмылку и довольное лицо.
        - Хорошо. Не оставлю, - ответил Миша. - Ты согрелась?
        - Да!
        Только с ним я становлюсь грубой. То ли он меня раздражает, то ли я встречаю его каждый раз в неподходящий момент.
        - Может, тебе не нравится музыка?
        - Нравится.
        - Устала?
        - Нет.
        - Хочешь, пить или есть?
        - Не хочу.
        - Расстроилась? Не надо было туда ездить.
        - Отстань от меня.
        - Да, что с тобой? Чего ты злишься?
        - У меня муж погиб!
        - А меня жена выгнала из дома! - все же разозлился он.
        Тут Вера заинтересовалась.
        - Как выгнала? Ты снова поссорился с Лизой?
        - Она меня достала!
        - А ты нас достал! Знаешь, что вчера Дениска звонил бабушке и просился к нам жить? Даже дети сбегают от вас!
        - Она - идиотка.
        - Не хорошо так говорить про жену, - пробурчала я в куртку.
        - Знаю, - обиженно буркнул Миша. - Но, она на самом деле - идиотка. Дура набитая.
        - За меня муж всегда заступался.
        - Да, твой муж…
        Вера стукнула его перчаткой по затылку.
        - Заткнись, - грубо сказала она. - Ты слишком много болтаешь.
        Миша закрыл рот и больше, за всю дорогу до города, не проронил ни слова. Надул губы, а когда я прощалась у своего дома, только махнул головой.
        В понедельник утром ко мне заглянул Данила, с коробочкой печенья и стаканом зеленого чая.
        - Хотел узнать, все ли у тебя в порядке? Ты ездила туда?
        - Ездила. Спасибо.
        Он протянул мне пластиковый стаканчик.
        - Жуткое место. Я был там, после этого… Ездил с Александром Ивановичем. До сих пор не понимаю, зачем он поперся в такую глушь? Можно было броситься под поезд или прыгнуть с десятого этажа. А ехать четыре часа, да еще найти крошечный, никому не известный, мост. Зачем?
        - Не знаю. Я тоже многого не понимаю. Возможно, там жила его девушка?
        - Какая девушка? - дернулся он. - О ком ты говоришь?
        - Даня, я человек наивный, но не глупый. Последние месяцы Алик перестал заходить ко мне в комнату, иногда вовсе не появлялся дома, а один раз пришел только в пять часов утра.
        - Он мог задержаться на работе.
        - В спортивном костюме? От него пахло духами, и он был сонным.
        - Ты все придумываешь, Машенька.
        Машенька? Он никогда так меня не называл.
        - Мне уже сказали, что у Алика была другая женщина.
        - Почему же, ты молчала?
        - Алик давил на меня своим спокойствием. Это ты можешь, поругаться с женой, или мой папа с мамой. А я никогда не выясняла отношения с мужем. Он бы не позволил, и я его сильно уважала. Те, кто мало знали Алика, считали его мальчишкой. На самом деле, он был настоящим мужчиной. Сильным, нежным.
        - Я это знал.
        Он снова не сдержал эмоции и пустил слезу.
        - Ты любил его?
        - Любил, - признался Данила, - так, как никого на свете.
        И Алик его любил. Больше чем сестру, чем бабушку, чем меня. Доверял, но при этом ничего не сказал про свои планы. Страшные планы.
        Вчера мне звонил Александр Иванович. В субботы Данила приезжал к ним за город и, наконец-то, слово в слово пересказал разговор с Аликом в день самоубийства. Ничего существенного, ничего конкретного. Обычный диалог двух друзей. Как дела? Что нового? Когда пойдем в баню?
        Этого следовало ожидать. Алик знал, что Данила не даст, совершить ему глупость. Таким своеобразным способом он попрощался с ним.
        В обед я спустилась в столовую. Антонина Павловна уже заняла столик.
        В этот час обычно зал пустой, но сегодня было общее собрание, и все сотрудники освободились в одно время.
        - Толпа. - Старушка недовольно сморщила губки. - Не успеем поесть.
        - Успеем. Девочки обслужат нас первыми.
        Только я села за стол, как в нашу сторону направилась официантка с подносом в руке.
        - У нас новый салат с кальмарами, - предложила она. - Еще котлеты и стейк из лосося.
        - Давай, - обрадовалась моя пожилая подруга. - Фирменный соус и побольше свежих овощей.
        - Мне салат, но без рыбы.
        - Как обычно?
        - Да.
        Девушка удалилась.
        Антонина Павловна, радостно потирая маленькие ладошки, подметила:
        - Хорошо быть родственницей Соколова. Полно людей, а у нас уже приняли заказ. Великолепно!
        - Вы большой человек в компании, - польстила я.
        - Меня бы не обслужили. Сама знаешь, как у нас относятся к бухгалтерам. В прошлом месяце одной из поварих не доплатили за два часа работы. Так она устроила скандал мне, а не расчетчику. Думала, я слежу за такой мелочью. А у меня своей работы полно!
        - Многие понятия не имеют, какой оборот крутится в компании. И все на ваших плечах.
        - Ох, милая. Хорошо, что ты меня понимаешь.
        Через пять минут к нам присоединилась Вера.
        - Привет, - первая поздоровалась я.
        Она села рядом с Антониной Павловной.
        - Я немного опоздала. Вы давно меня ждете?
        - Только сделали заказ.
        - Хорошо. А то не хочется, есть одной.
        В столовую зашел Олег. Встал у двери, огляделся по сторонам. Людей много. Шумно. Нашел то, чего искал и двинулся через весь зал в нашу сторону.
        - По-моему тебя ищут, - заметила старушка.
        - Кто?
        Вера обернулась и тут же пригнула голову. Спряталась за мою спину. Я зачем-то обхватила рукой ее за плечо. Как будто Олег не знает, за каким столиком мы обычно обедаем.
        - Добрый день, - пропел он басом над моим ухом.
        - Здравствуйте, Олег Николаевич.
        Антонина Павловна учтиво привстала со стула. Олег скривил губы.
        - Ты мне нужна, - сказал он Вере.
        - Сейчас?
        Серые глаза игриво взглянули из-под длинных ресниц. Красивая. Даже злится красиво.
        - Немедленно.
        - Не могу. У меня обед, а потом встреча с французами.
        - Пять минут, - выставил он руку вперед. - Больше не задержу.
        - Простите, но я хочу есть.
        Отшила. Не грубо, но без стеснения. Олег засуетился.
        - Ты можешь не при людях?
        - А ты?
        - Я попросил вежливо.
        - А я вежливо отказала.
        - Вера, пойдем.
        - Олег, имей совесть. У меня двадцать минут свободного времени.
        - Я тебя накормлю. Обещаю.
        - Я хочу, посидеть со своими подругами.
        - Еще посидишь. Не последний раз.
        - Блин!
        - Пожалуйста.
        Вера, точно так же как он, скривила губы.
        - Девочки, простите, мне придется вас оставить.
        - Ничего, - тяжело вздохнула Антонина Павловна. - Иди, раз надо.
        Не торопясь, Вера встала из-за стола, спрятала телефон в карман и, не взглянув на Олега, пошла к выходу. Он побежал за ней как собачонка, привязанная на ниточке.
        - Какая женщина, - прошептала я.
        А старушка еще раз вздохнула.
        - Бедная. Осталась без обеда.
        За то мы сытно поели и даже успели немного посплетничать, перемыть косточки нашей новой секретарши из сметного отдела.
        После столовой мы зашли в туалет. Я помыла руки, сполоснула рот и уже собралась выйти, как Антонина Павловна остановила меня. Открыла замок на сумочке, вынула двумя пальчиками помаду и, с загадочным видом, сказала:
        - Надо сделать губки.
        - Не хочу, - заныла я.
        - Надо. Девушка всегда должна быть красивой. А губы - это главное. Любой мужчина заметит, если женщина ухоженная. Вот представь, ты вся такая шикарная: платье, прическа, туфли на каблуках, маникюр. А губы не накрашены. Кожа бледная, сухая. Тут весь твой лоск теряет смысл. Запомни одно, если ты следишь за внешним видом, то поддерживай все до мелочей.
        - Прямо, все?
        - До каждой мелочи, - повторила она. - Ансамбль должен играть, а не раздражать слух.
        Именно, за это я ее люблю! Старенькая, сморщенная, а как хорошо выглядит. В ее облике, действительно, все просчитано до мелочей: каждая пуговка на платье, брошка, застежка, сережки; каждая сумочка подобрана к образу; если накрашена, то в одном стиле, если причесана, то волосок к волоску.
        Я вернулась в свой кабинет, а через полчаса пришла Вера.
        - Уйду с работы, - решительно заявила она, тяжело плюхнувшись на мой стул. Мне пришлось сесть на диванчик. - Как так можно? Сначала одна встреча, потом вторая. Я не успеваю делать свою работу, а уж про семью можно совсем забыть.
        - Что от тебя хотел Егоров?
        Эта тема интереснее, чем ее жалобы на нехватку времени.
        - Да, так. - Она махнула рукой, будто отогнала назойливую муху от своего красивого личика. - Надоел. Каждый день названивает. Придется, поменять номер.
        - Что он хочет?
        Вера хитро улыбнулась. Взглянула на дверь, а потом наклонилась ко мне и прошептала:
        - Я ему сказала, что знаю правду. - С довольным видом, она откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу. - Он чуть не лопнул от злости! Ты бы видела его лицо. Красный, как рак, трясется, пыхтит. Вот уж я порадовалась!
        - Он признался?
        - Признался. Только потом начал придумывать разную ерунду. Типа, это временно, все может измениться, врач ошибся. Начал уверять меня, что у него проблемы не с телом, а с головой. Вот, если бы нашлась девушка, которая ему поможет, то возможно, он бы мог поправиться.
        - Намек на тебя?
        - Не намек, а прямое попадание. Ему нужна нянька, как и всем мужикам. А я больше не хочу никого жалеть.
        Только что шутила, а сейчас вдруг поникла. Глаза превратились в ледышки.
        - Ты сильная, вот они и тянуться к тебе.
        - Пусть тянутся к маминой юбке. Вон, Юра теперь счастлив. Живет с родителями в одной квартире. Всегда сытый, всегда под надежной защитой. Папа машину купит, мама с детьми посидит, а он с женой мотается по стране и радуется.
        - С тобой ему было плохо?
        - Не плохо, но мы не были друзьями.
        - А со вторым, с которым, ты познакомилась в Каннах. Тоже не были друзьями?
        - Видимо, я не умею дружить с мужчинами. Для них я - жилетка.
        - Почему?
        - Требую много. И жду.
        - Чего ждешь?
        - Доказательств. А этого не нужно делать.
        - Разве нельзя любить человека просто так?
        - Можно, - уверенно ответила она. - Надо дорасти, чтобы это понять. Я доросла, но уже поздно. Один женился, а второй умер.
        Печально. Красивая девушка, а осталась одна.
        Ее жалею, а сама в еще худшем положении. Сижу в квартире с кошкой, никуда не выхожу, ни с кем не общаюсь. Только работа спасает да беседы с подругами в столовой.
        Вечером мне позвонил Миша.
        - Как ты узнал мой номер? - удивилась я.
        - У меня он был, - смущенно, ответил он. - Не помнишь?
        - Нет. Я помню, в прошлом году ты приходил ко мне домой.
        - Ты болела.
        - Точно. Еще мы пили вино.
        - Я починил тебе шкаф.
        - Вот это я не помню.
        - Я бегал в машину за инструментами.
        - Ах, да! Теперь вспомнила.
        Это было так давно. В другой жизни, с другой девушкой.
        - Я позвонил тебе, чтобы извиниться.
        - Извиниться? За что, Миш?
        - Тогда, в машине… Я накричал… прости. Еще наговорил кучу гадостей про жену. Это не допустимо. Мужик не должен, так себя вести.
        - Вера рассказывала мне о ваших проблемах. Только я не поняла, что же на самом деле у вас произошло. Кто виноват - ты или она?
        - Я виноват.
        - Почему ты?
        - Плохой из меня муж. Мало зарабатываю, не уделяю время Лизе, не занимаюсь детьми.
        - А сколько ты получаешь?
        Он ответил.
        Обычно, я никогда не спрашиваю людей об их доходах, но история Миши меня не оставила равнодушной.
        - Это много!
        - Разве? - усмехнулся он. - Моей жене не хватает.
        - Она, наверное, платит какие-то большие кредиты? У вас ипотека, или вы купили дорогую машину?
        - Нет. Квартиру купили мои родители, а машину ты видела. Развалюха.
        - Ты спрашивал, куда она тратит деньги?
        - Спрашивал, но она не ведет подсчеты. Говорит, что ничего лишнего не покупает.
        - Сейчас все дорогое. Я вот, например, купила себе новый компьютер. Самой последней марки, крутой. Знаешь, сколько стоит?
        - А какой компьютер? - Когда я назвала марку, он присвистнул и радостно сказал: - Я знаю его стоимость. Чокнуться можно! Где ты его нашла? Он еще не появился в продаже.
        - Папа прислал. Он на самом деле - супер!
        - Крутяк. Вот бы взглянуть на него.
        - Так в чем дело? Я, как раз, хотела тебя попросить, настроить его.
        - Меня? - обрадовался он. - Конечно! Я настрою и покажу, как им пользоваться.
        - А когда?
        - В любое время.
        Я скинула ему свой адрес, и мы договорились на завтрашний день.
        Но, завтрашний день принес нам другие события.
        Утром я зашла в офис и увидела бледное лицо Игоря Петровича. Он ждет меня уже целый час, нервничает, искурил целую пачку сигарет.
        - Машенька! - кинулся он мне на встречу. - Ты не отвечаешь на звонки.
        - Я отключила телефон. Вчера не могла заснуть.
        - Вера пропала.
        - Как пропала? Куда?
        - Сидела дома, спокойно занималась с Аней уроками, потом вскочила и, как была в домашней одежде, так и убежала на улицу. Сказала, что ей надо с кем-то поговорить. Мы о плохом не подумали. Жена готовила ужин, я смотрел телевизор. Прошел час, а ее все нет и нет. Я вышел на улицу - тоже никого. Пусто. Позвонил, а она оставила телефон в комнате. Потом приехал Миша. Мы всю ночь ее искали по городу, звонили в больницы, сообщили в полицию. Я поднял все свои связи.
        - Она не вернулась?
        - Нет.
        - И камеры не помогли?
        - Камера возле дома давно не работает.
        - Соседи ничего не видели?
        - Никто не видел. Только один бомж сказал, что подъезжала большая машина.
        Трудно осознать происходящее. Вера пропала? Как может человек пропасть? Это не вещь, ее не просто украсть?
        Почему-то я подумала о Егорове. Вчера она унизила его, обидела, задела за самое больное. А сегодня исчезла.
        - Я помогу, чем смогу. Сейчас, главное, не спадать в панику.
        - Конечно, - твердо сказал Игорь Петрович. - Мы ее найдем.
        Забыв о работе, я первым делом кинулась в юридический отдел. Олег должен уже приехать, а если его нет в кабинете, то, скорее всего, это он виноват в исчезновении Веры.
        Он оказался на месте. Довольный, лицо чисто выбрито. На столе чашка кофе, секретарша порхает вокруг него на высоченных каблуках.
        - Маша, - удивленно взглянул он, - что ты здесь делаешь?
        - Нам нужно поговорить.
        Девушка быстро отреагировала и через секунду закрыла дверь с обратной стороны.
        Мой вид насторожил Олега.
        - Садись в кресло. Что-то ты бледная. Не заболела?
        - Ты давно не видел Веру?
        Я села.
        - Вчера видел.
        - И все? Она тебе не звонила?
        - Зачем она будет мне звонить?
        Теперь и он насторожился. Присел на подлокотник соседнего кресла.
        - Она пропала, - дрогнувшим голосом, выдала я. - Вчера.
        - Пропала?
        - Мне сейчас Игорь Петрович сказал. Она вышла вчера на улицу и больше не вернулась домой.
        Он побледнел.
        - Ей кто-то звонил?
        - Да. Она сказала, что ей нужно с кем-то встретиться.
        - Номер остался?
        - Не знаю. Надо спросить Игоря Петровича. Он уже сообщил в полицию о пропаже.
        - Хорошо. Я сейчас спущусь к нему и все узнаю, а ты иди к себе и спокойно работай.
        - Олег?
        - Все нормально, Машенька. Я найду ее. Из-под земли достану, но верну домой.
        - А вдруг ее убили?
        - Не думай о плохом. Я не дам ее в обиду. Ты веришь мне?
        Сейчас я ему верю. В данный момент, только он один может хоть что-то сделать.
        Я вышла из кабинета. К горлу подступила тошнота, ноги дрожат от страха. Куда пойти? Кому пожаловаться?
        Секретарша схватила папку с документами и выпорхнула в коридор, оставив меня в пустой приемной.
        - Пап, привет.
        Услышала я тихий голос Олега. Дверь приоткрыта.
        Я прислонилась щекой к косяку.
        - Ты это сделал? Что-что? Сам знаешь. Где она? Где? Зачем она ее увезла? А? Нет, Вера не виновата. Это я… Вы должны это понять. Не надо ни на кого давить. Так сложились карты. Что? Я не отдам ее просто так. Да. Я люблю ее, и Зоя здесь не при чем. Отдай мне ее, пап. Обещаю, что забуду о ней. - Несколько минут Олег только слушал, а потом перешел на угрозы. - Ты хочешь, нажить себе врага? Пожалуйста. Только тронь ее, и ты получишь сполна. Я жил без тебя тридцать лет и сейчас не пропаду. Ага, конечно. Держи карман шире. Я многое знаю того, чего не знают твои компаньоны по бизнесу. Мне поднять трубку, или ты… Даю тебе минуту на размышление.
        Он отключил телефон.
        Спина прямая, мышцы под тонкой рубашкой напряжены, на шее вздулись синие вены.
        Ждет. Через минуту телефон ожил.
        - Ну, что? Подумал? Она хоть жива? Понятно. Тебе повезло, что она оказалась сильной. Да. Я сам ее заберу. Скажи своим амбалам, чтобы впустили меня. Если двери будут закрыты, я разнесу весь твой дом. Понял? Дошло наконец-то? Через час буду на месте. Звони.
        Не успела я спрятаться за шкаф, как Олег вылетел из кабинета. По пути накинул пальто на плечи и исчез за дверью. Даже не заметил меня.
        Неужели Александр Иванович похитил Веру? Этого не может быть? Он так сильно заботится о семье Олега? Или не хочет, чтобы его сын, родная кровь, путался с простой девушкой?
        Зачем? Что происходит? Почему?
        Кто все эти люди? Я их не знаю! Алик говорил, что Соколовы совсем не те, за кого себя выдают. Но, похищение! Убийство!
        Я ошибалась на счет Олега. Думала, он бесчувственное чудовище, туша, закованная в груду мышц. Но оказалось, он действительно любит Веру.
        Поздно ночью мне позвонил Миша.
        - Она дома, - сообщил он. - Спит.
        - Слава, Богу! - обрадовалась я. - Как она?
        - Слабая, ничего не говорит. Они ее сильно запугали.
        - Кто ее нашел?
        - Не знаю. Мы пришли домой, а она уже в кровати. Дрожит, как осиновый лист. Папа пытался разговорить ее, но мама выгнала его из комнаты. Вряд ли мы узнает, кто это сделал.
        - Это Соколов, - решила я сказать правду.
        - Знаю, - не удивился он.
        - Откуда?
        - Вера связалась не с тем парнем.
        - Олег ни в чем не виноват. Он любит ее.
        - Это Егоров ее привез?
        - Да.
        - А сам сбежал?
        - Он не мог с ней остаться. Пойми, Миш. Он обещал отцу.
        - Что обещал?
        - Неважно. Главное, он ее спас.
        От пережитого волнения, меня начало трясти. Я попыталась просунуть руки под одеяло, но не смогла.
        - Отдохни, - сказал Миша.
        Даже находясь на другом конце города, он понял, как мне сейчас плохо.
        - Я не смогу, уснуть.
        - И я. Пойду к Вере, посижу рядом.
        - Поцелуй ее от меня. Завтра зайду к ней.
        - Ладно. Пока.
        Утром первым делом я зашла к Даниле. Пришло время, узнать правду. Только он может открыть мне глаза на то, что происходило у меня за спиной.
        Сергей, как раз, вышел в туалет. Данила не успел снять куртку, как я ворвалась в кабинет и напала на него.
        - Ты мне все расскажешь! Каждую мелочь. Про Алика, про Олега, про все семейство Соколовых! Как, где, зачем. Что творится в их доме. Почему мой муж всегда был в синяках. - Только Данила открыл рот, как я его перебила: - И не ври про бассейн, про то, что Алик был неуклюжим и рассеянным. Я верила в эту сказку целый год. А сейчас хочу знать правду!
        - Какую правду? - вставил он слово.
        - Голую! Все, как есть на самом деле!
        - Зачем ворошить прошлое, блонди? Забудь ты обо всем. Жизнь продолжается. Не копай там, где нельзя копать. Соколовы - не лучшая тема для разговора.
        - Вера целые сутки была у них.
        - У кого?
        - У Соколовых.
        - Зачем?
        Он сел на стул.
        - Соколов пытался ее запугать.
        - Что она ему сделала?
        - Она нравится Олегу.
        - Ох, уж этот Егоров. Натворил бед.
        - О чем ты говоришь?
        - Алик не любил его.
        - Мы говорим не об Алике.
        - Ты сама просила, рассказать правду. Так вот! Получи! Алика били! - жестко крикнул он мне в лицо. - Каждый день, из года в год. Даже повзрослев, он не мог отделаться от бабки. От ее капризов, ее нравоучений, унижений. Ты думаешь, я вру? Нет. Все знают про это, но молчат. Андрей получал от нее и Дима, отец Алика. Только они сбежали, а он остался. Я все ждал, когда же у него кончится терпение. И оно кончилось, он спрыгнул с моста не просто так.
        - Как может старушка избить взрослого мужика?
        - Ногой, палкой, телефоном, да чем угодно, что попадется под руку.
        - Он не мог ее остановить?
        - Как? Дед всегда был на стороне жены. Они издевались над парнем, шантажировали его.
        - Чем шантажировали?
        - Если бы Алик не ушел к деду, они бы навредили его матери. Отца упекли в тюрьму, а потом бы занялись остальными.
        - Так его вынудили, уйти от родителей?
        - Конечно. Тут еще здоровье подвело. Алик всегда много болел.
        - Они помогли ему с операцией. У отца не было денег, а дед подоспел вовремя.
        - Вот именно.
        - Дед тоже его бил?
        - Нет. Он убивал внука морально. И не только его, но и всех членов семьи.
        Мне всегда нравился Александр Иванович. Необыкновенный мужчина с великолепной улыбкой на красивом лице. Умный, великодушный. Такой спокойный и мудрый, что, кажется, он знает все, и умеет то, чего не умеют другие.
        - Беги из этой компании, Маша. Меняй фамилию, уезжай в свою Германию. Забудь о семье Соколовых.
        Данила схватил меня за руки.
        - Я не взяла фамилию Алика.
        - Ты все еще Гертман? - обрадовался он. - Отлично! Тогда, беги отсюда!
        Куда бежать? Где мой дом? Кому я нужна?
        И я побежала, только не в Кельн, а к Вере.
        Такси остановилось около парадной. Я вышла из машины. Обычный двор, кругом кирпичные пятиэтажки сталинской постройки. Почему-то я предполагала, что Игорь Петрович, при всей своей массе и колорите, должен жить именно в квартире с высокими потолками и крутыми лестничными пролетами. Скорее всего, на третьем этаже, с балконом, и чтобы окна выходили на детскую площадку.
        Тетя Люба открыла дверь.
        - Машенька, как я рада тебя видеть.
        - И я рада.
        Передо мной предстал совсем другой человек. Не та женщина, которую я видела год назад. Маленькая, сухенькая. В глазах поселилась печаль.
        - Вера спит?
        - Иди к ней.
        Я сняла сапоги. Тетя Люба взяла у меня пальто и вдруг прижалась щекой к моему плечу. Постояла пару секунд, а потом молча ушла на кухню. Огромный пес шоколадного цвета проводил меня до двери.
        В «персиковой» комнате до сих пор не открыли шторы. Я заглянула.
        - Вера.
        - У, - послышалось из-под теплого одеяла.
        Дома жарко, а она кутается.
        - Я посижу с тобой?
        - Угу.
        - Как ты, подружка?
        - Лучше.
        Я не нашла ни одного стула. Огромный шкаф с зеркальной дверкой занял большую часть комнаты, рядом с кроватью стоит тумбочка, в углу туалетный столик и комод. Чтобы не тревожить Веру, я села на краешек кровати. Нашла на полке тонкую, потрепанную книгу в мягком переплете, с пожелтевшими станицами, истертыми до дыр. Открыла. Внутри лежат две засохшие ромашки; уже не пахнут, но до сих пор не потеряли цвет и форму.
        Я включила лампу на стене и пробежалась глазами по строчкам.
        «Не отрекаются любя,
        Не разобравшись, в чем причина,
        Когда кричит в ответ душа
        О боли столь невыносимой…
        Не отрекаются любя,
        Отбросив в миг на расстоянье,
        Когда любимые глаза
        Слезами просят пониманья…»
        Последние слова подчеркнуты красным маркером, стоит восклицательный знак.
        - Вероника Тушнова, - вслух произнесла я имя автора. - Никогда не слышала о такой.
        - Она написала это стихотворение, когда ухаживала за своим больным мужем. Сначала он бросил ее, а потом пришел. И появились строчки «Не отрекаются любя…».
        Серые глаза показались из-под одеяла, распущенные волосы, упавшие густыми локонами на плечи, придали ее бледному личику детское очарование.
        Я не стала расспрашивать ее о здоровье, и так видно, не затронула семью Соколовых, не рассказала о встрече с Олегом и о разговоре с Данилой. Скрыла, уберегла подругу.
        - Я тебе почитаю? - предложила я.
        - Угу. Только, что-нибудь другое. Эта слишком тяжелая.
        На полке нашлась «легкая» книга, не требующая затрат эмоций. «Про Федота-стрельца, удалого молодца». Мы немного посмеялись: Вера через боль, а я от души. Давно не читала это произведение.
        - Надо было с собой прихватить ром. У тебя же осталась вторая бутылка?
        - Бутылка? - сначала не поняла я. - А! Конечно, осталась! Только мы ее выпьем, когда ты придешь ко мне в гости.
        - Приду, - твердо пообещала она. - Скоро приду.
        Я все же решилась на вопрос.
        - Что будет дальше? Ты уволишься?
        - Ты знаешь, кто это сделал?
        - Я слышала, как Олег разговаривал с Александром Ивановичем.
        - И что ты думаешь об этом?
        - Не стоило тебе связываться с ним. Хоть он и незаконнорожденный сын, но все же - родная кровь Соколова.
        - Да, уж. Старый пень охраняет своих птенчиков. Боится, как бы их не совратили.
        - Но дойти до такого! - возмутилась я. - Это ужасно! Никогда не ожидала, что этот милый старичок, вызывающий у меня, только умиление и восхищение, оказался монстром. Животное!
        - Забудем об этом. Жизнь уже не будет прежней. Понимаешь? Все изменилось и не в лучшую сторону. Кто-то умер, а кто-то остался на этом свете с грязной душой и камнем на сердце. Мы не ценим людей, которые говорили правду, а потом кусаем локти и жалеем, что потеряли человеческое лицо, пытаясь найти свою выгоду.
        - О чем ты говоришь?
        - О нашей дружбе, - попыталась улыбнуться она пересохшими губами, - о том, как я сильно ошибалась в тебе. И не только в тебе.
        Это точно. В непростой ситуации Олег показал себя с неожиданной стороны.
        - Что будет дальше? - снова задала я вопрос. - Ты уйдешь из компании?
        - Соколов уволил меня.
        - Я тоже уйду.
        - Не горячись, Маш. Тебе не нужно из-за меня…
        - Нужно, - твердо ответила я. - Больше ни дня не останусь там.
        - И куда ты пойдешь? - с сарказмом спросила она. - У тебя нет стажа, и никого знакомых в городе.
        - Ничего страшного. Работа найдется, а денег мне хватит до конца жизни. Я еще подумаю и, возможно, займусь своим бизнесом.
        - Бизнесом?
        Вера с интересом взглянула на меня.
        Сейчас, не накрашенная, со спутанными волосами, она выглядит юной девчонкой. Загадочной и прекрасной.
        - Алик оставил мне квартиру и счет в банке. За год, что мы прожили вместе, накопилась не малая сумма денег. Я почти не тратила его зарплату, а он пользовался средствами компании. Только вот… Странная штука. С его карты пропала небольшая часть денег.
        Я на секунду задумалась, а она сразу же ожила.
        - Когда это произошло?
        - Перед его смертью.
        - Кто-то, кроме тебя, мог воспользоваться его картой?
        - Возможно. Он часто одалживал деньги Даниле.
        - А много пропало?
        - Не очень. Около пары миллионов.
        - Это капля в море или значительная сумма?
        - Копейки.
        - Тогда, что тебя удивляет?
        - Зачем Алику понадобились деньги, если он собирался…
        Я не смогла договорить, слезы снова подступили к глазам.
        - Возможно, он сделал кому-то подарок? - предположила Вера. - Как память перед смертью.
        - Все может быть, - хлюпая носом, сказала я. - У него всегда были секреты от меня.
        - Вы так мало прожили вместе.
        - Год. Ровно год.
        Один год. И два месяца я уже - вдова.
        В комнату заглянул Миша. Сначала в двери показалась его лохматая голова, потом вошло все большое тело.
        - Маша? - удивился он. - Ты откуда?
        - Пришла навестить Веру.
        - А-а… Хорошее дело.
        Вид недовольный и, как обычно, грустные глаза.
        Вера укуталась в одеяло и хриплым голосом сказала:
        - Миш, отвези Машу домой.
        - Не надо, - вскочила на ноги я. - Здесь рядом метро.
        - Отвезу, - упрямо проговорил Миша. - Все равно ехать в ту сторону.
        Буквально за полчаса нашего общения, Вера так устала, что даже не попрощалась, закрыла глаза и провалилась в сон. Миша дернул меня за руку.
        - Пусть отдыхает.
        Перед уходом тетя Люба предложила нам чай, но мы отказались. Огромный пес проводил меня до прихожей, носом оттолкнул в сторону детские розовые сапожки и улегся на коврик, наблюдая за тем, как я надеваю пальто. Дверца у шкафа чуть приоткрылась, с верхней полки вывалился черный рюкзак. Точно такой же был у Алика. При свете тусклого светильника, трудно разглядеть что-либо, и я нагнулась.
        - Что ты там ищешь? - спросил Миша, очутившийся у меня за спиной.
        - Ничего.
        Несмотря на тучное телосложение, он двигается почти бесшумно.
        - О! Мой рюкзак.
        - Он упал, и я хотела…
        Сердце забилось сильнее. Что-то непонятное в сложившейся ситуации взволновало меня, но я так и не поняла что. Обычный рюкзак, лабрадор у двери, детские сапоги, за спиной стоит большой мужчина с пирогом в руке.
        - Тебе все еще нужна помощь с компьютером? - запихнув рюкзак обратно в шкаф, спросил Миша.
        - Нужна.
        - Тогда, поехали?
        - Поехали.
        Мы вышли на улицу.
        В этом году конец февраля выдался солнечным. Такое ощущение, что весна пришла на месяц раньше: на голых деревьях поют птицы, на крышах не осталось снега. Воздух морозный, но сухой. На лужах потрескался тонкий лед.
        - Пойдем. - Миша обхватил меня рукой за талию. - Не упади. Скользко.
        Мы пошли к машине.
        - Ты сегодня не работаешь? - спросила я.
        - Взял выходной.
        - Зачем?
        - Хотел, побыть с Верой. Маме помочь. Теперь на нее свалились все хлопоты по дому и с детьми.
        Я заметила пакет у него в руке.
        - Что это?
        - Тебе передали, - засмущался он. - Пироги.
        Обнимать меня не смущается, а как угостить пирогами, так весь покраснел.
        До моего дома мы добрались быстро, несмотря на огромные пробки в центре города и на то, что дорогая скользкая и небезопасная. Миша снова включил приятную музыку, и не успела я моргнуть глазом, как машина остановилась у моего подъезда.
        Мы поднялись в квартиру. Накануне ко мне приходила девушка из клининговой компании и прибрала в комнатах. С утра перед работой я не успела застелить кровать, но посуду вымыла.
        - У тебя мило, - только это заметил Миша.
        В отличие от Веры, ему безразлично, какие шторы висят на окнах, и сколько стоит итальянская мебель в гостиной. За то компьтер заинтересовал. Именно ради него он приехал ко мне в гости.
        Миша пропал на пару часов. Ушел в гостиную, сел за стол, взял в руку мышку и полностью растворился в работе. Пока я хлопотала на кухне и заказывала пиццу в соседнем ресторане, он успел закачать несколько программ. Щелк-щелк. Только и слышно, как он стучит пальцами по клавиатуре, громко сопит и что-то бормочет себе под нос.
        - Маша, иди сюда! - крикнул он. - Покажу, как с ним управляться.
        Я бросила полотенце на стул и пошла в комнату. Миша уступил мне место, а сам пристроился на подлокотнике дивана. Экран моргнул один раз и выдал красивую картинку.
        - Здесь все никак на старой технике. Смотри и запоминай.
        Мышка со скоростью света заметалась по рабочему столу, открывая каждую папку.
        - Не так быстро.
        - Тебе это не надо. Твое пространство только в этой части, а сюда не лезь.
        - А как мне загрузить программу?
        - Сейчас загрузим.
        Миша нажал кнопку.
        Пока файлы медленно скачивались, мы перебрались на кухню. За целый день ни я, ни он, ничего не ели, только перекусили пирожками в машине, и запили холодной водой из бутылки. Пицца оказалась вкусной, с хрустящей корочкой. Я заказала одну с грибами, а вторую с пармской ветчиной. Чай Мише не понравился.
        - Что за мутная водичка? - скривил он нос.
        - Зеленый чай с жасмином. Между прочим натуральный, - обиженно ответила я. - Такой не купишь ни в одном магазине.
        - Я не пью зеленый. А есть кофе или нормальный чай?
        Пришлось варить кофе.
        С улицы вернулась наглая кошка, нагулявшаяся, грязная. Прошлась мягкими лапками по ковру, а когда заметила незнакомые ботинки в прихожей, спряталась в комнате Алика.
        Программа загрузилась, компьютер издал неприятный звук. Миша бросил на тарелку кусок недоеденной пиццы, встал из-за стола, машинально выпил мой зеленый чай и направился в гостиную. Свой кофе оставил. Я долила чай в кружку и пошла за ним.
        Мы снова окунулись в мир программирования. Долго разбирались, как открыть программу, а потом так увлеклись построением чертежей, что забыли о времени. В коридоре зазвонил телефон. Миша оглянулся.
        - Мой или твой?
        - Твой, - тоже взглянув на дверь, ответила я.
        - Уже ищут.
        Десять часов.
        Махнув рукой, он снова вернулся к компьютеру. Какая там - семья, дети? Когда тут - техника на грани фантастики. Где еще увидишь что-то подобное?
        Мы придвинулись ближе друг к другу.
        - Здесь надо щелкнуть два раза. Поняла?
        - А тут?
        - Это тебе не надо, - недовольно пробурчал он. - И это тоже. Заходи сразу сюда.
        - Миш, а если…
        - И это тебе не пригодится. Ты привыкнешь, Маш. Все очень легко и просто.
        Он перебрался с подлокотника дивана на стул, снова взял мою кружку и отпил чай. Потом я хлебнула, снова - он, и снова - я. Так и выпили весь жасминовый чай.
        От усталости я прильнула к его большому плечу. Сама не заметила, как положила голову. Как же приятно он пахнет. Большой, мягкий, как пирожки тети Любы. Когда он поворачивается, колючая щетина задевает мой лоб. Горячее дыхание попадает на лицо. Рука, совершенно случайно, накрыла мою ладонь. Ноги вместе.
        Мы знакомы сто лет. До моего замужества и после. Вместе гуляли по полю, рвали ненавистные ромашки, ссорились, потом мирились. Виделись редко, но… он всегда был рядом, даже когда я была за тысячи километров от него или когда спала в объятьях мужа. Сейчас мы снова вместе, совершенно не знаем друг друга, и в то же время роднее Миши у меня никого не осталось в этом холодном городе.
        Он тоже что-то чувствует, сидит и тяжело дышит. Шевельнул плечом и рукой придержал мою голову.
        - Где твоя комната? - прошептал он.
        - Дальняя по коридору.
        Просунув руку под колени, он приподнял меня со стула и понес в темный коридор. Я прильнула губами к его уху.
        - Кроха, я тебе так уроню. Не надо. Давай, доберемся до постели.
        Волна удовольствия пробежала по всему телу. Никто меня не называл «кроха», никто так не возбуждал.
        Мы оказались на мягкой кровати. Я снизу, а сверху - бетонная плита, навалившаяся всей массой. Руки ласкают, губы шепчут.
        Только я не слышу его слов.
        ГЛАВА ВТОРАЯ.
        Автобус приехал быстро, мне не пришлось долго мерзнуть на остановке.
        Я прошел в самый конец салона и сел рядом с дядькой. Чуть пихнул его локтем в бок. Мужик приоткрыл глаза, но не проснулся, буркнул что-то себе под нос и сдвинулся к краю мягкого дивана.
        - У вас есть телефон? - спросил я.
        Он махнул головой и полез в карман. Старенький Нокиа с кнопками на панели как раз то, что нужно в данной ситуации.
        - Только не долго, - промямлил мужик. - Там денег мало.
        - Мне всего пару слов сказать.
        - Ладно.
        Прижавшись к моему плечу, он снова закрыл глаза. Я набрал номер.
        - Да, - недовольно проговорил Данила. - Слушаю.
        - Привет, дружище.
        - Алик! - заорал он так громко, что все люди в автобусе повернули головы в мою сторону. - Это ты, салага?
        - А кто еще может позвонить тебе по этому номеру?
        - Я думал, кто-то ошибся. Где ты? Вся твоя семья сходит с ума.
        - Они клюнули?
        - Конечно! - снова закричал он. - Я тоже повелся. Думал, ты серьезно сиганул с моста.
        - Я же не больной. Вода ледяная, и высота огромная.
        - Зачем ты устроил весь этот спектакль? Твой дед чуть не умер от страха, а бабка слегла с сердечным приступом.
        - Не сдохла?
        - Тараканы не дохнут. Жива.
        - Жалко, - вздохнул я. - Лучше бы сдохла.
        - Где ты сейчас? Скажи, я приеду. - В трубке послышались громкие шаги, хлопнула дверь. - Я уже спускаюсь в гараж. Назови адрес.
        - Я далеко, друг.
        - Очень хорошо! Я все равно приеду.
        - Не надо. Я осяду в каком-нибудь месте, а потом тебе сообщу.
        - Давай, я приеду, и поговорим. Найдем тебе надежное место. Я хоть денег привезу.
        - Я снял немного налички. Пока хватит. Главное, чтобы никто не догадался, что я жив. Смотри, не проболтайся. Дед будет за тобой следить, прослушивать телефон, вскроет почту, даже в мусорный бак заглянет возле твоего дома.
        - Он мне звонит каждую минуту. Хитрый жук! Не верит, что я ничего не знал о твоем самоубийстве.
        - Он сомневается?
        - Вряд ли. Он очень расстроился. Теперь тот мост полностью закрыли, прислали армию на твои поиски.
        - А Маша?
        - Бедная, она до сих пор не может очухаться. Постоянно плачет.
        - Переживет.
        - Что ты наделал, салага! - возмущенно воскликнул Данила. - Всех поднял на уши. И зачем? Чтобы отомстить деду? Ну, поплачет он, погорюет. Тебе станет от этого легче?
        - Не легче.
        - Тогда, зачем весь этот спектакль? Бабку свести в могилу? Не получится. Или жену отправить в психушку? Маша и так нервная, а ты еще издеваешься над ней. Представляешь, что она сейчас чувствует?
        - Маша здесь не причем.
        - Ты о ней подумал, когда прыгал с моста? А обо мне? Хоть бы сказал! Ведь мы созванивались в тот день.
        - Дед бы сразу догадался, что я живой. Ты не умеешь врать. Морда выдает.
        - А сейчас почему ты решил позвонить?
        - Ты самый дорогой для меня человек.
        - Хорошо, что ты это понимаешь. Эгоист чертов! Я думал, сдохну, когда узнал о твоем поступке. Как ты додумался до такого?
        - А что мне оставалось делать? - чуть повысил я голос. - Жить, как раньше? Ты сам говорил, что мне надо вырваться на свободу, бросить все и исчезнуть. Вот я и исчез.
        - Таким способом? - усмехнулся Данила. - Это бегство. Я понимаю от чего, но зачем так круто? Можно было, уехать за границу, забрать жену и устроиться где-нибудь подальше от России.
        - Они бы не дали, мне уехать.
        - Дед все равно тебя найдет. Рано или поздно.
        Тяжело слышать горькую правду.
        - Но, не сейчас. Мне нужно время, чтобы немного подумать.
        - О чем, парень?
        - О моих отношениях с Верой.
        - Так дело не в твоей семье?
        - Тут все связано. В воскресенье я видел ее с Олегом. Как ты думаешь, он случайно познакомился с ней? Шел по улице и просто так подкатил?
        - Вера была с Олегом? Где ты их видел?
        - У них было свидание. Они целовались, смеялись.
        - Олег смеялся?
        Даже Данила не поверил.
        - Вот видишь? Все связанно в этой жизни. Олега подослали к ней.
        - Так скажи ей об этом!
        - Ты не понимаешь.
        - Объясни, - потребовал он. - Если Вера - жертва, то зачем ты сбежал?
        - Он влюбился в нее. И она попала в его сети.
        - Ты ревнуешь или боишься за нее?
        - Олег не причинит ей вреда. Он конечно дебил, но не конченный.
        - Салага, ты меня пугаешь. Неужели в тебе проснулись настоящие чувства? Ты сам говорил, что никогда не влюбишься в женщину. А тут вдруг начал ревновать, да еще покончил жизнь самоубийством. И ради кого? Ради бабы?
        - Глупости. Вера здесь не причем. Я не и не думал ее ревновать.
        - Тогда, зачем все это?
        - Потом скажу. Данила, выполни одну мою просьбу.
        - Вот теперь я узнаю своего друга.
        - Не радуйся раньше времени.
        - Я уж испугался, что ты изменился. Превратился в слюнявого пацана.
        - Я никогда не изменюсь.
        - Это хорошо. Говори, что я должен сделать?
        - Позже я пришлю тебе кое-какие документы. Спрячь их по поры до времени, придержи в укромном месте. Там будет инструкция. Прочитай и сделай все, как написано. Слово в слово.
        - Понял.
        Он не будет задавать лишние вопросы. Раз я прошу, значит, дело серьезное. Данила всегда был мне не только другом, но и преданным помощником в работе.
        В автобус зашла тетка с огромными сумками. Протиснулась через весь салон и села впереди меня.
        - Японская макака, - злобно пробурчала она. - Хоть бы сдохли, ублюдки.
        Я прикрыл телефон рукой.
        - Давай, поговорим позже?
        - Это твой новый номер? - спросил Данила.
        - Нет, я взял чужой телефон.
        - Куда ты сейчас едешь?
        - На запад. Пока сам не знаю, где остановлюсь.
        - Ты на машине?
        - На автобусе.
        - Там ест табличка с маршрутом?
        - Не вижу. Тут полно людей.
        - Как только выйдешь из автобуса, сразу купи себе телефон. Я хочу знать, где ты и с кем. Понял?
        - Не обещаю.
        За окном уже стемнело. Посыпал снег, небо заволокло серыми тучами. Кругом пролетают поля, поля, поля, попадаются редкие остановки, на которых стоят замерзшие люди.
        Грязно, ветрено.
        - Спроси у кого-нибудь в какой город едет этот автобус, - настойчиво велел Данила.
        - Сейчас.
        Я снова прикрыл телефон рукой. Тетка впереди заняла два места, под ноги поставила тяжелую сумку, а рядом с собой сложила пальто и шапку.
        - Простите, - тронул я ее за плечо. - Куда едет этот автобус?
        Сосед громко захрапел.
        - Ты, детка, заблудился? - ласково проговорила тетка, чуть повернув голову в мою сторону. - Мы едем в город Н. Это тридцать километров от Петербурга.
        - Спасибо. - Я прижал телефон к уху. - Тут никто толком не может ответить, куда мы едем.
        - Узнай у водителя, - сказал Данила.
        - Узнаю, только потом. Я сейчас не проберусь к нему.
        Мой ответ не удовлетворил его, но все же успокоил.
        - Что будет дальше, Алик? Как мне себя вести?
        - Как и до этого. Делай вид, что расстроен, прими участие в моих поисках, можешь поехать к нам в дом и успокоить бабушку. Чаще разговаривай с Машей.
        - А Вера?
        - Она не должна ничего знать. Пусть считает меня мертвым.
        - Жестко.
        - Согласен. Но другого выхода нет.
        - А если с ней…
        - Она под защитой. Я все контролирую.
        Снова тетка повернула голову, оглядела меня с головы до ног.
        - Алик, ты что-то задумал. Я до сих пор не пойму, зачем нужно было устраивать такой спектакль? Александр Иванович говорил, что ты плакал, стоял в одной рубашке на холоде.
        - И что? - прошептал я. - Мне действительно было плохо. Это не спектакль.
        - Ты все ему высказал?
        - Все? Ты смеешься? Даже половины не сказал. Пожалел старого дурака.
        - Я бы высказал, - прошипел Данила сквозь зубы. - Раз уж делать такое, то по-настоящему. Плюнул бы в лицо и размазал! Как они тебя унижали, били, втаптывали в грязь, продавали за деньги. Мрази! Сволочные уроды! Старые сутенеры!
        - Не вспоминай об этом.
        Я почувствовал, как стеклянный купол накрывает меня с головой. В глазах потемнело, руки холодные, ноги словно окунули в ведро с кипящей водой.
        Телефон упал на пол. Мой сосед даже не дернулся, удобнее устроился у меня на плече и, от удовольствия, замурлыкал. Только сейчас я заметил, что тетка видит мое отражение в окне. Внимательно следит и слушает наш разговор.
        Соседка напротив, милая старушка, подняла телефон с пола и протянула мне. Я нажал на кнопку. Не работает. Или зарядка села, или кончились деньги на счету.
        Я сунул телефон мужику в карман и туда же отправил тысячную купюру. Тетка приподняла брови. Мне тоже видно ее пухлое лицо.
        Автобус остановился в поле, и большая часть людей вышла.
        Снова поехали. Только уже через лес.
        - Тетенька, - я нагнулся вперед, - а в вашем городе сдаются квартиры?
        - А зачем тебе квартира? - через плечо спросила она. - Жить негде?
        - Негде?
        - Совсем?
        - Угу.
        - Комната подойдет?
        - Наверное.
        - С собакой, - уточнила она.
        - Сойдет. Я люблю животных.
        Поджав губу, она задумалась.
        Не старя. На вид не больше пятидесяти. Полная, темные волосы, карие глаза.
        - Ты сбежал из дома?
        - У меня сегодня день рождения, - выдал я. - Правда. Хотите, покажу паспорт?
        Она обернулась.
        - Надеюсь - совершеннолетний?
        - Уже.
        - Тогда, сдам тебе комнату.
        - А вы живете в центре города?
        - Мой дом находится в пригороде.
        - Это далеко?
        - Две минуты ходьбы.
        Она не уточнила, что ходьбы до автобусной остановки. А до центра города ехать еще семь километров.
        Дом оказался не коттеджем, а самым обычным строением прошлого века. Кирпичный, одноэтажный. Неплохой, можно даже назвать богатым. И тетка сама не простая, а кладовщик на мясокомбинате.
        - Алевтина Георгиевна, - представилась она, когда мы подошли к воротам.
        - Алик.
        - Саша, что ли?
        - Ну, да.
        - Так и говори - Сашка. А то, Алик какой-то. - Недовольно фыркнула она. - Можешь, называть меня Аллой.
        Мы зашли в дом.
        Я представлял себе собаку, как наша Дуся, а здесь не собака, а конь. Огромный алабай, размером с теленка.
        - Петр, - сказала Алла.
        - Где?
        Я заглянул в темный коридор.
        - Вот.
        Она показала на пса.
        - Его так зовут? Человеческим именем?
        - Я назвала его в честь бывшего мужа. У них морда одинаковая, и оба волосатые.
        Петр ласково облизал мне руку.
        Алла сняла пальто и сразу же прошла на кухню. Я сел на пуфик, огляделся по сторонам. Хоромы. С виду обычная хибара, а внутри много пространства и хороший ремонт.
        - А где будет моя комната? - крикнул я.
        - Ты раздевайся, - подала голос Алла. - Сейчас поедим, а потом определимся. Будешь спать со мной.
        Я чуть не упал с пуфика.
        - С тобой?
        - А что?
        Она вышла в коридор. Улыбается.
        - Ничего, - ответил я. - Просто не сразу понял.
        - Я женщина одинокая, молодая. Дом у меня большой, а тепла не хватает. Вот и будешь отрабатывать угол, я тебя буду кормить.
        - Ладно. Я на все согласен, только дай мне чистое полотенце, и напои горячим чаем.
        - Идет, - обрадовалась она.
        Мне досталась комната рядом с кухней. Не большая, но уютная, с двумя окнами. Здесь же стоит комод с глубокими ящиками, односпальная кровать, застеленная чистым бельем, стол и два кресла.
        Пока я раскладывал свою одежду на полки, Алла успела приготовить ужин. Петр решил проследить за гостем, сначала сунул нос в рюкзак, а потом лег на мои носки. Даже запахи с кухни не соблазнили верного пса.
        - Ребенок! - крикнула хозяйка дома. - Пойдем ужинать!
        Оказалось, она зовет меня.
        Я понял, к кому попал, только когда увидел стол. Не просто к женщине, а к великому кулинару! Суп, жареные куриные крылышки в меду, соленая семга, маринованные опята, биточки, рулет, котлеты, завернутые в бекон и… Господи! Желудок запел от счастья!
        - Я не ем мясо, - сглотнув слюну, еле проговорил я.
        - Совсем? - обиделась Алла.
        - Совсем.
        - Японская ты макака! Чем же мне тебя кормить? Я работаю на мясокомбинате, а не в теплице с овощами и зеленью.
        Махнув рукой, она села за стол. Расстроилась. Так старалась, а я капризничаю.
        Живот снова запел.
        - Ладно. Съем кусочек.
        Алла ожила.
        - Тогда грудинку. Она получилась такой нежной, что тает во рту. А вот здесь, на этой тарелке биточки из курицы, начиненные фетой. Ты любишь сыр?
        Меня не пришлось долго уговаривать. Сначала пошли в ход хваленые биточки, потом грудинка, Алла впихнула в меня суп с фасолью и кусок домашнего хлеба.
        - Сама пекла, - похвасталась она. - Есть чудо-напиток. Будешь?
        - Компот?
        - Самогон.
        - Свой?
        - Обижаешь. Конечно свой.
        - А кто гонит?
        - Раньше муж гнал. Теперь оборудование стоит, а запасы кончаются.
        - А где твой муж?
        - Не заговаривай зубы, ребенок. Будешь самогон, или ты еще не дорос до крепких напитков?
        - Я не пью.
        - Так и думала, - хитро улыбнулась она, - еще не дорос. Ладно. Кушай, сынок.
        К ноге прибился голодный Петр, жалобно взглянул, а когда понял, что ему ничего не обломится со стола, улегся мордой на соседнюю табуретку. Ласковый. Наша Дуся злая. Не так посмотришь - укусит, а может написать в ботинки.
        - Чем ты занимаешься? - спросила Алла. - Школу закончил?
        - В прошлом году, - соврал я. - Пока отдыхаю.
        - Дальше не пойдешь учиться?
        - Возможно. Только не знаю на кого.
        - Иди на технолога. У нас в стране много производств. Инженеры нынче неплохо получают, и работа всегда есть.
        От большого количества еды, мой желудок запел уже другую песню. Тяжело, потянуло в сон. Последние двое суток я провел на ногах. Горло болит, и голова кружится.
        Там на мосту я простоял два часа в одной рубашке. Ветер и ледяной дождь сделали свое дело.
        - Ты какой-то бледный. Устал?
        Алла взглянула на мои дрожащие пальцы.
        - Это нервы.
        - Что у тебя случилось, Саша? Почему ты сбежал из дома?
        Я попытался ответить, но уже не смог. Провалился в черную пропасть.
        Так крепко я давно не спал. Хотя слышал, как Алла ходит по дому, гремит посудой, Петр возится у меня под кроватью, на кухне кричит радио. Потом тихие шаги раздались в моей комнате, приблизились к комоду. Открылся ящик. Шорох, скрип. Шаги снова двинулись в сторону двери, а потом притихли.
        - Ох-ох-ох. - Тяжело вздохнула Алла. - Даже одежды нормальной нет. Бедный мальчик.
        Я перевернулся на другой бок и снова уснул.
        Рано утром меня разбудил шум за окном. В гараже, возле дома, кто-то завел машину и, судя по звуку, это хороший внедорожник, с мощным движком. Оказалось, хозяйка дома не только вкусно готовит, но и отлично управляется с огромным джипом.
        Алла уехала на работу. Я встал, умылся, выпил крепкий кофе, потом прошелся по всем комнатам. Петр увязался за мной. Не мешает, идет следом, наступая лапами мне на тапочки.
        Три светлые комнаты, большая кухня, кладовка, набитая доверху банками с солениями и варением. На веранде в углу, прислонившись к холодной стене, стоят четыре пятилитровые бутыли с мутным самогоном.
        - Вот это запасы!
        Петр тоже удивился, как будто увидел впервые.
        Вчера Алла шныряла по моим вещам, сегодня я осматриваю ее владения.
        Ближе к одиннадцати часам я снова уволился на кровать. Хотел залезть в компьютер, который вчера заметил на столе в зале, но так устал, что не хватило сил даже дойти до двери. В груди кольнуло, горло еще больше разболелось.
        Только бы не свалиться. Уж если поднимется температура, то я надолго застряну в этом маленьком городке.
        Вечером Алла сварила куриный бульон.
        - Что-то ты мне нравишься, - потрогала она мой лоб. - Что ты делал целый день? Спал?
        - Немного.
        - Ел?
        - Утром выпил кофе.
        - И все?
        Она села за стол, скрестила мясистые руки на животе и, причмокивая накрашенными губами, хмуро взглянула на меня. Японская макака. Платье ядовитого цвета с неприличными рюшами на груди.
        Вчера она мне не понравилась, но сегодня, без пальто и пучка на голове, стала немного симпатичнее.
        - Сколько тебе лет? - прямо спросил я, присев рядом с ней.
        Она отодвинулась в сторону.
        - Не приставай. Я слишком старая для тебя.
        - Сорок пять? Нет? - Она скривила губы, и я продолжил: - Пятьдесят?
        - Ты что! Я так плохо выгляжу?
        - А сколько?
        - Меньше, - обиженно проговорила она. - И вообще, какое тебе дело, сколько мне лет? Лучше скажи, откуда ты взялся? Где твой паспорт, права? Вчера я залезла в твой рюкзак и ничего не нашла.
        - Я потерял документы, - глядя ей в глаза, ответил я. - Их нет.
        - А телефон? Почему ты разговаривал по чужому телефону?
        - У меня все украли.
        - Ага! Я похожа на идиотку? У тебя в сумке пачка денег. Сколько там? Двести, триста тысяч? Откуда у молодого мальчишки такая сумма?
        - Украл, - спокойно сказал я. - Там два миллиона.
        - Два миллиона?! - закричала она и как бешеная заметалась по кухне. Из одного угла в другой. - Несчастные твои родители! Зачем тебе такие деньги? Ты же еще ребенок?
        - Я хочу уехать из России.
        - Куда? Зачем?
        - В Афганистан, помогать беженцам. Знаешь, как там люди бедно живут? Голодают, умирают прямо на улицах.
        - Ага, - недоверчиво проговорила Алла. - В Каире до сих пор идет война.
        - Причем здесь Каир? Я говорю про Кабул.
        Она снова села на табурет.
        - Ты будешь помогать людям? Гнойные раны смазывать мазью, носить больных на перевязку, кормить грудью брошенных детей?
        Расколола. Такую голыми руками не возьмешь.
        - Ладно, сдаюсь. - Я положил руку ей на плечо. - Эти деньги на наркотики.
        Алла переменилась в лице, постарела лет на десять.
        - Так бы сразу и сказал. То-то я смотрю - бледный, трясешься, совсем ничего не ешь.
        - Ломка.
        - И давно ты подсел на дурь?
        - Год назад.
        - Несильно они тебя подпортили. Еще совсем свеженький.
        - Я от природы такой. Меня ничего не берет: ни спиртное, ни наркота.
        - А девушка у тебя есть?
        - Была, но ушла к другому.
        - Чего же ты приехал сюда? В нашем городке дурь не продается. Здесь народ старомодный, и зарплаты маленькие. Не хватает даже на еду, не то, что на наркотики.
        - Увидел тебя в автобусе и поехал. Я даже не знал маршрут. Вспомни.
        - Ой, ладно, ребенок! - улыбнулась она. - Живи, сколько хочешь. Только девок в дом не води.
        - Девок? - удивился я. - А колоться можно?
        - Тебе не на что колоться. Я спрятала деньги в надежное место.
        Я запаниковал.
        - Ты забрала мои деньги? Это воровство!
        - Не ори. Будешь хорошим мальчиком - отдам. А пока кушай то, чего дают, и живи спокойно.
        - Я пошутил…
        - А я - нет.
        - Смотри! - Я поднял рукава на кофте и показал руки. - Нет следов от уколов. Я не наркоман! Это мои деньги, честно заработанные!
        - Зачем ты соврал?
        - Хотел, пошутить.
        - Я тоже.
        Она обняла меня за плечи. Я улыбнулся.
        - Ты меня провела?
        - Неужели ты думаешь, я поверю, что мальчик с шикарными волосами, белыми, как жемчуг зубами, с идеальным маникюром и одеждой стоимостью как мой автомобиль, будем наркоманом? У тебя на лбу крупными буквами написано: «Ребенок. Из хорошей семьи. Наивный, избалованный, глупый». Вот что я вижу перед глазами. А еще ты - выдумщик и шутник.
        - Это плохо?
        - Замечательно! Давно я так не веселилась.
        Хоть кого-то я радую. Обычно, слышу только недовольства в адрес своих шуток.
        - Ты меня оставишь? - переспросил я на всякий случай. - Не зная моего имени, кто родители, откуда родом. Может, я у тебя украду что-нибудь. Здесь полно дорогих вещей.
        Самому стало смешно. Плазма на стене давно вышла из моды; хрусталь - полный отстой, такой продавали в девяностые годы в переходах в метро; на полке в комнате стоит шкатулка, но я сомневаюсь, что в ней золото, Алла любит носить яркую бижутерию. Что еще? Остальное трудно оценить, я давно не считаю деньги. В детстве родители меня кормили, поили, одевали, потом эстафету взял дед, а с Машей мы сами в квартиру ничего не покупали, все досталось в виде подарка на свадьбу.
        Алла тяжело встала с табуретки, толстым задом вильнула в сторону.
        - Я не трачу деньги на пустые вещи. У меня хороший дом, дорогая машина, а больше ничего не надо. Все в жизни со временем обесценивается: и золото, и люди. И от тебя я ничего не жду. Хочешь - оставайся, а не хочешь - езжай с богом.
        - Мне некуда ехать, - признался я.
        - Живи спокойно, здесь тебя никто не прогонит. Петр счастлив, мне тоже в радость. Бывают времена, и поговорить не с кем. А так - живая душа в доме.
        - Сколько я должен тебе за комнату?
        - Договоримся, - приподняв одну бровь, хитро улыбнулась она. - Главное, корми собаку и не води девок в дом. Остальное сладится.
        Опять она заговорила про девок.
        - Я могу оплатить сразу за весь месяц.
        Она удивилась, снова села на неудобную табуретку.
        - Ты хочешь остаться на месяц? И чем будешь заниматься?
        - Пока не знаю. Мне бы немного отдохнуть, набраться сил, а потом решу.
        - Ты плохо выглядишь. У тебя что-то болит?
        - В груди колет, и горло першит.
        - Голова не кружится?
        - Кружится, в глазах летают черные точки.
        - Ты не простыл? Мне кажется у тебя жар. Щеки горят, лицо бледное, и зрачки расширенные.
        - Нет, я не болен. Это - нервы.
        Нервы, переохлаждение, двое суток без сна и еды.
        Постоянно думаю о Вере…
        Опасения Аллы оправдались, ближе к ночи я начал задыхаться, а под утро приехала скорая помощь. Хрипы в легких, констатировал пожилой врач, плюс слабый иммунитет.
        - Антибиотики, витамины, много спать и пить воду. Корми его на убой. У парня вес, как у молодого барашка.
        - Это бронхит? - забеспокоилась Алла.
        - Скорее всего, пневмония. Его бы в больницу.
        - Что ты, Павел! Я сама его выхожу.
        - А если хуже будет? - строго спросил дядька.
        Заметив мой жалобный взгляд, Алла уверенно ответила:
        - Выкарабкается. Он еще молодой.
        - Завтра после обеда к вам заеду. Если, температура не спадет, заберу его в больницу.
        - Ты только скажи, что делать? Какие уколы, таблетки.
        Врач выписал рецепт и протянул ей. Та сразу же засобиралась, не успела выпроводить бригаду скорой помощи за порог, как уже оделась и встала у двери в теплой куртке и сапогах. Дядька еще раз взглянул на меня.
        - Очень худой, - покачал головой он. - Так нельзя, молодой человек. Нужно, хорошо питаться и не изводить себя из-за несчастной любви. Рано еще.
        - Да какая - любовь! - воскликнула Алла. - Он еще ребенок! Просто кушает плохо, да отказывается от мяса.
        - Белок необходим в вашем возрасте.
        - Вот именно!
        Старичок больше ничего не добавил, и вместе с Аллой вышел на веранду, чтобы дать четкую инструкцию, что и как принимать. Медсестра собрала в чемоданчик использованные шприцы. Мне вкололи сразу три лекарства: витамин, жаропонижающее и антибиотик.
        Только дверь закрылась, и машина скорой помощи отъехала от дома, Петр вернулся в мою комнату. Пока были врачи, его заперли в кладовке. Теплый шершавый язык коснулся моей руки, слюни потекли по пальцам. Он словно почувствовал, что мне стало хуже. Я лег на кровать и сразу уснул. Пес устроился у меня в ногах.
        - Три девицы под окном пряли поздно вечерком.
        Сквозь сон я услышал ласковый голос. Открыл глаза. На стуле возле моей кровати сидит старушка и читает книгу. Волнистые пряди выбились из-под голубого шелкового платочка. Алла на кухне с кем-то разговаривает по телефону.
        Бабуля взглянула на меня и улыбнулась.
        - Тебе нравятся сказки?
        - Да, - ответил я.
        - Вот и ладненько. Тогда слушай. - Она продолжила. - Кабы я была царица…
        Давно мне не читали сказки. Сейчас и не вспомню, когда это было в последний раз. Бабушка любила стихи Чуковского, мама пела колыбельные.
        - Снова горит, - прошептала Алла.
        Холодная рука легла на мой лоб.
        - Дрожит весь бедный. Как звать-то его?
        - Саша.
        - Ты ему дай бульон. А то помрет с голоду. Двое суток ничего не ел. Смотри, одни кости да кожа.
        - Баба Серафима! Типун тебе на язык!
        - Слабенький очень, - запричитала старушка. - Ему не уколы нужны, а травяные настойки. Все тело покрылось болячками. Это тебе не шутки. В организме пошел сбой.
        - И как быть?
        - Завтра принесу мазь. Сама сделаю.
        - Опять вонючую?
        - А ты нос закрой, пока мажешь. За то, все воспаления пройдут.
        - У него все тело горит. Тут много мази надо. Банку трехлитровую, не меньше.
        - Сколько есть, столько и принесу. Ты слушай меня, Алевтина, и наматывай на ус. Такие болезни идут от головы, от мыслей…
        Я снова провалился в черную пропасть. Голос старушки меня усыпил.
        Две недели у меня держалась температура, утром спадала, а к ночи снова поднималась.
        Бабушка Серафима каждый день варила чудесные снадобья из трав и ягод. Алла откармливала меня куриным супом. Старенький врач Павел ставил капельницы.
        В декабре наступила полноценная зима. Как полагается с сугробами до крыши, и ярким солнцем.
        Только я пошел на поправку, как случилась новая беда. Алла не послушала опытную соседку и забыла про волшебную мазь. Однажды утром я обнаружил на своей ноге огромный чирей. А если по научному, то фурункул. Потом, точно такой же, появился подмышкой. И пошло дело. Снова температура под сорок. Уколы. Витамины. И сказки на ночь.
        Бедная Алла так намучилась со мной, что даже похудела. Ей пришлось больше месяца делать мне уколы три раза в день.
        Совершенно незнакомый парень свалился на голову двум несчастным женщинам.
        Каждую субботу бабушка Серафима топила баню. Замачивала в кипятке дубовые веники. Ставила самовар на шишках.
        - Пар изгоняет из тела всю хворь. - Загнав меня в парилку, приговаривала она. - Открой широко рот и глубоко дыши. Все выйдет наружу, организм возродится. Сейчас пройдемся веником, и кровь забурлит в жилах.
        И тут же.
        «Моем, моем трубочиста
        Чисто, чисто, чисто, чисто!
        Будет, будет трубочист
        Чист, чист, чист, чист!»
        Два месяца я провел в кровати.
        Баня исцелила мое тело. Травы восстановили силы. Уколы и капельницы поставили на ноги.
        В первый день февраля, в мой день рождения, мне приснилась Вера.
        Знакомый лес, знакомые сосны. Мост, и где-то далеко шумит вода.
        Это место я запомнил навсегда.
        Серые глаза смотрят в небо. Ладошки сложены на груди. «Алик, забери меня с собой. Пожалуйста. Я не могу жить без тебя». Страшные слова подхватило эхо, понесло по воздуху и разлетелось над рекой.
        Началось мое время. Тик-так.
        Утром я проснулся другим человеком, мою душу переселили в чужое тело. Голова светлая, ничего не болит.
        Новый дом. Комната. Под кроватью спит лохматый пес. В окно проникают солнечные лучи. Пахнет дровами. Тепло. За стеной слышны шаги Аллы.
        Я спустил ноги с кровати. Мягкий коврик, тапочки. Встал, прошелся по комнате и случайно посмотрел в зеркало на стене.
        Кто это? Волосы длинными локонами спускаются на глаза. Щеки розовые. Кожа чистая. На лице не осталось ни одной веснушки. Появился живот, бока. Ноги и руки приобрели человеческий вид. Я больше не похож на сушеный урюк.
        В это время Алла вышла из ванной.
        - И что ты вертишься перед зеркалом?
        Одеяла рядом не оказалось, и я прикрылся руками.
        - Дай, мне одеться. Что за манера, врываться в комнату без стука?
        - Ой, одеться! - засмеялась она. - Чего это вдруг? Ты думаешь, я не видела тебя в трусах?
        - И сама оденься. Взрослая женщина, а ходишь по дому в одной сорочке.
        - Ну, ну. Поскромничай. Мне это нравится. Еще вчера я видела твой голый зад.
        Еще издевается. Гадюка.
        - Теперь ты меня будешь шантажировать?
        - А ты как думал? Я тебя столько выхаживала, что теперь твое тело полностью принадлежит мне. Как ты думаешь, кто тебе менял белье, когда ты болел? Кто стирал?
        Я взглянул на стопку чистого белья на комоде.
        - Это не мои футболки.
        - Твои слишком красивые. Я их убрала в шкаф. А эти не жалко.
        - Зачем? Что им будет?
        - Какой ты смешной! А как отстирать гной и кровь? Ты забыл, что с тобой было? Эта болезнь заразная. Теперь придется всю одежду сжечь. Твоя слишком дорогая, а это тряпье старое, никому не нужное. Хорошо, я его хранила столько лет. Вот и пригодилось.
        - Чьи это майки?
        - Моего бывшего мужа. Он сбежал, а одежда осталась.
        Поджав губу, я ничего не ответил.
        Алла села на мою кровать, поправила лямку, соскользнувшую с плеча, и улыбнулась.
        - Иди ко мне, ребенок. Будем, мириться.
        Я сел рядом. Не сразу, сначала постоял, подумал, потом все же сдался. Хорошая она баба, добрая, и чувством юмора не обделена.
        - Как себя чувствуешь? - уже серьезно спросила она. - Выглядишь неплохо.
        - Такое ощущение, что я проснулся в другом мире.
        - Так и есть.
        - Почему? - удивился я.
        - Ты сильно болел. Я даже испугалась, думала, не выживешь.
        - Ерунда, - ухмыльнулся я. - Это не самая страшное, что со мной было. Обычная простуда.
        Она тронула пальцем шрам у меня на груди.
        - Павел сказал, тебе делали операцию на сердце. Это правда?
        - Да.
        - А это - аппендицит?
        Палец спустился ниже. Я засмеялся.
        - Не надо. Щекотно!
        - Сколь же тебя резали?
        - Два раза.
        - Бедный. Такой молодой, а уже две операции.
        - А где твой муж?
        - Вон, - она махнула рукой в сторону дороги, - живет через улицу.
        - Здесь? - Вскочив с кровати, я бросился к окну. - В этом замке?
        Огромный дом в три этажа с колоннами при входе и башенками на крыше всегда казался мне немного нелепым. Каждое утро я вижу, как соседи выходят на улицу, полный мужчина с рыжей бородой заводит машину, в это время его молоденькая жена выгуливает собачку, дети, провожая папу, громко смеются.
        - Эта свистулька совратила моего мужа, а потом родила троих пацанов.
        - А у тебя есть дети?
        - Нет. Бог не дал, а я и не просила. Сначала мы с мужем учились. Я окончила техникум, он институт. Потом копили на дом, машину, много ездили по свету, отдыхали. А позже появилась она.
        - Обидно. - Я задернул шторы и вернулся на кровать. - Почему ты снова не вышла замуж?
        - Некогда было, - совершенно спокойно ответила Алла, как будто говорит о походе в магазин за продуктами. - Вот немного разгребусь с проблемами и найду себе нормального мужика.
        - У тебя много проблем?
        - Наивный ты, Саша. У женщин в моем возрасте всегда много проблем.
        - Какие? У тебя хороший дом, работа, на джипе гоняешь. Что еще надо?
        - Взгляни на меня. - Она повернулась ко мне лицом. - Сколько ты мне дашь?
        - Сорок, - неуверенно ответил я.
        - Сорок восемь.
        - Ну?
        - Ну! Что происходит в таком возрасте?
        - Не знаю. Старость?
        - Дурак! - засмеялась она. - У меня жизнь только начинается!
        - Так что происходит в сорок восемь лет? Я понятия не имею. Алла, объясни.
        - Сейчас я подвожу итоги.
        - Итоги? - заглянув в ее большой рот, переспросил я.
        - Зайчик ты мой, - ласково проговорила она, обняв меня за плечи. - Какой же ты милый. После сорока лет люди задумываются о жизни, подводят итоги, расставляют все на свои места. Я долго жила одна, много времени отдавала работе, людям, которых почти не знала, зарабатывала деньги. И что теперь?
        - Что?
        - Теперь я поняла…
        Она замолчала, взглянула на свои руки. Я тоже уставился на ее толстые пальчики.
        Наверное, страшно так жить - рядом с мужем. Каждый день видишь его, жену-разлучницу, чужих детей. А сама - не красивая и уже не молодая.
        Алла вскочила с кровати, с важным видом проплыла мимо меня, а потом встала в двери и сказала:
        - У меня есть ухажер. Ты с ним скоро познакомишься.
        И вышла из комнаты.
        Схватив шорты со стула, я кинулся вслед за ней, по пути натянул майку.
        - Какой ухажер? Кто он? Ты с ним давно знакома? Расскажи.
        Петр увязался за тапочками, тыкая мордой мне в пятки. Алла дошла до своей комнаты и резко остановилась. Звезда! Как в лучших комедиях Голливуда: волосы растрепаны, глаза горят, руки в боки, и загадочно улыбается.
        - Не ревнуй, ребенок. Он лучше тебя.
        - И чем же? - изобразил я обиду. - Моложе?
        - Ему тридцать восемь, но он… - Она оглядела меня с головы до ног, надула губы, словно чем-то недовольна. - Я люблю взрослых мужчин, самостоятельных.
        - Понятно.
        - Не расстраивайся, у тебя тоже когда-нибудь будет настоящая женщина.
        - Ты так думаешь?
        - Конечно. Ты красивый мальчик.
        Ее славные шуточки подняли меня окончательно на ноги. Вот что значит - моральный настрой. Главное, не унывать и всегда быть на высоте, как хозяйка этого прекрасного дома.
        «Взрослый» мужчина появился на следующий день. Только Алла уехала на работу на своем мощном жеребце, как к дому подкатил ржавый трактор ярко-желтого цвета.
        Сегодня я встал рано, успел умыться, побриться. Раньше я брился раз неделю, а сейчас выполняю неприятную процедуру через каждые три дня. Волосы на голове словно взбесились, растут не по дням, а по часам. На теле растительности не прибавилось, за то челку можно заплетать в косички, так и лезет в рот во время еды.
        - Хозяйка! - послышался за окном мужской голос. - Алуся!
        Петр высунул нос из-под кровати.
        - Гав!
        Скрипнула калитка. Первым делом мужчина заглянул в гараж. Ворота закрыты, следы от колес свежие. Он встал на крыльце и вынул сигарету. Я приоткрыл дверь.
        - Вам кого?
        От неожиданности мужик подпрыгнул на месте, стукнулся головой о фонарик, прибитый к стене.
        - Ты, че! Нельзя, так пугать людей.
        Морозный воздух ударил в нос. Как же свежо! Больше месяца я не выходил на улицу. Запах табака вскружил голову, солнце режет глаза.
        - Угостишь?
        Я схватил с крючка на стене первую попавшуюся куртку (шестьдесят второго размера), вышел из дома и сразу же потянулся к сигаретам. Мужик отдал мне всю пачку.
        - Держи.
        - Спасибо.
        Он достал спички.
        - Ты тот самый парень, что приехал к Алусе в гости? Мне про тебя дядя Павел говорил.
        - Кто это?
        - Врач. Он тебя лечил.
        - А-а.
        - Ты москвич?
        - Почему?
        - Да, просто.
        - Нет, я из Питера.
        - Ты ее родственник?
        - Нет.
        - А кто? - напрягся он.
        - Сын, - спокойно ответил я. Сел на лавку и сделал первую затяжку. Глубоко-глубоко, как будто курю последнюю сигарету в жизни.
        Мужик сердито взглянул на меня, на бесформенную куртку и длинные волосы, но когда увидел на ногах тапочки с разноцветными помпонами, улыбнулся.
        - Ты голубой?
        - Нет, - так же без эмоций ответил я. Сигареты, и свежий воздух полностью отключили разум. - А ты?
        - Я?
        Действительно смешно. Огромный верзила весом под сто килограмм, на пальцах татуировки, лысый. Сразу видно, что сидел. Давно, но привычки остались. Блатной жаргон, постоянно дергает головой.
        - За базар ответишь, девочка.
        Еще и наглый. Видел я таких.
        Закинув ногу на ногу и, еще раз, продемонстрировав ему помпоны на тапках, я выкинул сигарету в снег, закрыл глаза и тихо сказал:
        - Вали отсюда.
        - Че? - опешил он.
        И тут у меня прорвался кашель. Как назло! Стал задыхаться, схватился рукой за грудь и согнулся пополам. Легкие чуть не вывернуло наизнанку.
        Мужик испугался.
        - Пацан, ты чего? Давай, отведу тебя в дом?
        Я махнул головой. Проклятая пневмония! Не нравятся ей сигареты и свежий воздух. Раньше организм не сопротивлялся, а теперь стал умный, ест мясо, дрыхнет по двенадцать часов в день. Не бьют его, не унижают. Обнаглел! Решил устроить мне встряску.
        Мужик выкинул недокуренную сигарету и помог, мне встать с лавки. Тапки увязли в снегу, куртка повисла на плече. Уже с крыльца послышался радостный лай Петра. Знакомый голос и человек знакомый. Мой верный друг прибился к ноге гостя. Предатель. Мужик усадил меня на стул на кухне, достал кружку и налил теплую воду из чайника. Я глотнул.
        - Лучше?
        - Немного, - отдышавшись, прошептал я.
        Горло все еще болит, в груди пылает огненный шар. Если закашляю - он взорвется.
        Мужик сел за стол.
        - Тебе не надо чадить, - сказал он с серьезным видом. - Бросай, а то, так совсем загнешься. Дядя Паша говорил, ты чуть не умер, даже уколы не помогали.
        - Я не проживу без курева.
        - А че делать? Все легкие загубишь.
        В обычном вязаном свитере и вытянутых спортивных штанах, он выглядит совсем по-другому. Уже не такой крутой, напуганный, выражение лица, пусть и дебильное, но не страшное как показалось с первого взгляда.
        - Как тебя зовут?
        - Саша. А тебя?
        - Феликс.
        - Вот так имечко!
        - Папа назвал. Ему нравился один фильм про фашистов, а там был австралиец по имени Феликс, который победил целую армию нацистов.
        После сигареты меня пробило на еду. Аж затрясло, как захотелось съесть чего-нибудь жирное. Алла подсадила меня на наркотик: утром колбаса или бекон, днем мясной суп, вечером котлеты. Я достал из холодильника свиную рульку, запеченную в медовом соусе. Феликс взял вилку и, не дожидаясь приглашения, отщипнул кусочек мяса.
        - Ты, смотрю, парень уже взрослый. - Громко чавкая, он тыкнул в меня пальцем. - И с бабами уже, скорее всего, якшался.
        - И что?
        - А ничего. К моей Алусе не тяни ручонки. Понял?
        - Угу, - промычал я и отрезал кусок мяса. Он проследил взглядом за моей рукой и снова показал свой устрашающий палец.
        - И вали из этого дома, а то я сам тебе вывезу. Как мебель. Погружу в свой трактор и увезу в лес, там закопаю. Глубоко-глубоко. Понял?
        - Угу.
        - Ты с ней не спал?
        - Еще нет.
        - Это хорошо. Собирай манатки, я тебя подброшу до остановки.
        - Угу.
        - Да ты ешь, ешь. Наедайся. Где еще такое мясо попробуешь? Только Алуся готовит свинину с медом. Нравится?
        - Угу.
        Огромная рулька быстро исчезла с тарелки. Пока он чесал языком и хвастался кулинарными способностями своей возлюбленной, я успел намазывать хлеб сливочным маслом и выпить стакан теплой воды.
        - Ты завтра, чем занят? - неожиданно спросил Феликс.
        - Ничем. А что?
        - У меня на одиннадцать стрелка забита. Пойдешь со мной?
        - С кем стрелка?
        - С одним барыгой. Бабосы нужно выбить.
        - Должен?
        - Ага. Уже полгода не отдает.
        - Кем работает?
        - Хрен его знает. В какой-то фирме.
        - Так прогугли его.
        - Чего?
        - Найди в интернете.
        - В этом я - спец! - похвастал он, гордо выпятив грудь вперед. А потом, почесав затылок, добавил: - Только деньги на телефоне кончились.
        - Ламер, - сказал я сам себе, но он услышал.
        - Че, ты там шепчешь? Пойдешь со мной, или нет? Говори сразу.
        - Не пойду. Лучше давай найдем его в сети и напишем, можно отправить войс.
        - Кого отправить?
        - Да, никого. Войс, - раздраженно ответил я.
        - А-а, - тупо промычал он, уставившись на меня пустыми глазами. - Войс. Ну, да, да. Можно и его отправить. У Алуси есть комп?
        - Отстойный, но сойдет.
        - А ты мне поможешь, с ним разобраться? Новая техника всегда пугает.
        - Помогу.
        Мы нашли чувака, занявшего у Феликса огромные деньги. Двадцать тысяч рублей! Им оказался торгаш с местного рынка, зарегистрированный как частный предприниматель. Написали ему угрожающее письмо, и отправили в личку. Основной текст составил я, Феликс лишь вставил блатные слова. Не успели мы заварить чай, как пришло сообщение: «Без проблем, мужик. Скину тебе на карту. Спасибо, что выручил». Через минуту на телефон Феликса капнули денежки.
        - Круто! - обрадовался он. - Жало только, что стрелки не будет. Так хотелось, набить кому-нибудь рожу.
        - Дай еще кому-нибудь в долг. Только уже не такую сумму, а больше.
        - Я тебе че - миллионер! У меня зарплата двадцатка. Где я возьму больше?
        И тут мне пришла в голову мысль. Надо срочно спрятать свои деньги в сейф к Алле. Она предлагала, но я думал, что скоро съеду от нее, и отказался.
        Мы выпилил чай, посидели, потом Феликс уехал на работу на своем тракторе, а я снова залез в компьютер. Страничка в Инстаграме у меня под чужим именем. Я пользуюсь ей только, чтобы смотреть фотографии Веры.
        Она давно не заходила, больше месяца. Ни одного нового снимка, пост старый, еще, когда родилась Карина. Одни лайки и комментарии. Потом кто-то ее поздравил с Новым Годом, она не ответила, даже не просмотрела ленту. Тихо. Тогда я нашел Лизу. Тут все пестрит яркими фотографиями детей. В один кадр попала Вера с Аней. Это день рождение одного из сыновей Лизы, кажется Дениски.
        Красивая, но жутко худая, бледная.
        Рука потянулась к клавиатуре. Написать, сказать, что живой! Нет. Рано. Или уже поздно. Черт! Набраться терпения! Выждать! А потом…
        Ударить. Все должно соответствовать плану.
        Прикрыв лицо рукой, я одним глазом взглянул на фотографию. Тяжело, плохо. Не могу, дотронуться до нее, почувствовать запах волос, не видеть серые глаза, не слышать нежного голоса. Ее тело…
        Не могу.
        В ней вся моя жизнь. Вся… Моя… Только моя, вся.
        Около восьми часов я вышел из дома, решил посмотреть местные «достопримечательности».
        Обычная окраина небольшого городка. Чисто, шумно. Наша улица упирается в трассу, чуть дальше возле заправки возвышается Макдональдс, тут же выстроен ряд торговых палаток, а за ними начинается рынок. Много похожих населенных пунктов я видел по дороге в Казахстан. Вся Россия состоит из маленьких промышленных городков, из людей с открытыми сердцами, из таких вот рынков, на которых можно купить продукты, выращенные на своих огородах. Какая там Франция или Испания? У нас на прилавках можно увидеть не только русские деликатесы, но и грузинские, татарские, армянские. Тут и казахские отделы, где до сих пор продают вареную сгущенку и докторскую колбасу, произведенную по советским ГОСТам. Жирную самсу из баранины узбекские девушки достают прямо руками из глиняного тандыра. Зайдешь в кебаб, и тебе сразу предложат хрустящую шаурму и нальют крепкий чай в пластиковый стаканчик.
        Я прошел вдоль стеклянного павильона и заглянул в магазин с одеждой. Мой модный прикид, по словам Аллы, не вяжется с местной тусовкой, и отличается стоимостью и качеством материала. Еще она уверяет, что ни один парень в моем возрасте не носит белые рубашки. Джинсы должны быть с потертостями на коленях, футболки свободного покроя, а не в обтяжку, нормальные кроссовки человеческого цвета, а не цвета радуги.
        - Вам чего?
        Из-за прилавка появилась голова девушки.
        - Ничего. Я сначала посмотрю, - ответил я.
        - Чего смотреть. Спрашивай.
        Одежда паршивая, один Китай, ткань дрянная, и запах в магазине хуже, чем в отделе с пластиковой посудой.
        Я подошел к витрине.
        - У вас есть нормальные вещи?
        - Турция? - встрепенулась она, будто ждала меня всю жизнь. - А деньги есть?
        - Ну, так. Немного.
        Ей хватила одного взгляда, чтобы понять, сколько стоит моя куртка.
        И тут понеслось. Она снова залезла под прилавок и вынула на свет несколько мешков с одеждой. Один, два, три. Блестящие этикетки, лейблы прошитые белыми нитками, разноцветные пуговицы.
        - Это футболки, трусы. Фирма! Очень крутые худи, бадлоны. Хочешь, покажу настоящий Диор?
        Мне стало интересно.
        Она вынула тряпку с этикеткой на рукаве. Французская компания, известная во всем мире, а так же сам покойный Кристиан Диор, перекрестились бы, если увидели подобную вещицу.
        - Это мне не по карману, - сказал я. - Лучше, что-нибудь скромное.
        - Иди в примерочную, я тебе буду подавать.
        Только я снял джинсы, как шторка отлетела в сторону. Конечно! В магазине никого нет кроме нас. Зачем закрываться?
        - Держи это и это. Потом позовешь.
        Она не ушла, прислонилась плечом к стене. Я натянул худи на голое тело.
        - Какой это размер?
        Еле пролез в груди.
        - Сорок шесть - сорок восемь.
        Значит, я вырос на размер. Приятно.
        - У тебя плечи широкие. Пловец?
        - Занимался когда-то.
        Девушка улыбнулась.
        - Сразу вижу настоящего мужчину. Люблю спортсменов.
        Она бы не восхищалась, если бы видела меня месяц назад.
        - Мне нужно…
        - Трусы, носки.
        Профессионально отработала. Слово не успел сказать, а на крючке уже висят джинсы, футболки. На полке приготовила упаковку с нижним бельем нужного размера, черный ремень их кожи дохлой кошки, вязаные перчатки.
        Из магазина я вышел с двумя большими пакетами. Девушка уделила мне два часа времени; сама хорошо заработала, и я полностью оделся.
        - Приходи еще, - сказала она на прощание и поцеловала меня в щеку.
        - Ага.
        - Я заканчиваю в восемь. Может…
        - Я здесь ненадолго.
        - Жаль. Тогда, пока.
        - Пока.
        Домой я пришел только к десяти часам. Алла приготовила ужин. Сегодня она не загнала машину в гараж. Ворота замерзли. Последние два дня стояли жуткие морозы, и выпал снег.
        Мы поели. Я убрал купленную одежду в комод, а около полуночи вышел на улицу. Участок у Аллы небольшой, квадратный. Растут всего две яблони и несколько кустов смородины, все остальное пространство засеяно газоном, который в данный момент спит под толстым слоем снега. Я взял лопату из сарая и машинально сунул руку в карман. Плохо без сигарет.
        - Саша! - крикнула в окно Алла. - Закрой голову, а то снова заболеешь!
        Я надел капюшон и принялся за работу. Давно так не двигался, чтобы мышцы горели, и ноги тряслись. Десять минут и появилась дорожка к гаражу, еще час и ворота открылись, сосульки упали с крыши, а то висели до самой земли. Тело пропотело, и я сразу замерз.
        - Будешь чай? - спросила Алла, когда я ввалился в дом. - Скорее снимай куртку и варежки. Весь мокрый!
        Мы выпили чай, я принял горячую ванную. Ближе к трем часам мы разошлись по своим комнатам. Алла всегда ложится спать поздно, долго возится на кухне, потом читает книгу в постели. Я дождался, когда в комнате потухнет свет и взял из сумки ее телефон. Страничка Алевтины Помадиной оказалась доступной. Я набрал в поисковике: «Вера Васильева».
        Сегодня вечером была в сети, фотографии не выставила, но ленту листала и даже лайкнула один видеоклип. Я снова зашел к Лизе. Угадал. У них был праздник. Очередной день рождения уже второго мальчика. Не помню, как зовут. Люди сидят за столом, улыбаются: Миша, брат Веры, тебе Люба, Игорь Петрович, незнакомые женщины, мужчины. В углу снимка я заметил забавное личико Карины. Она такая смуглая, что не сразу ее увидишь. Темное пятнышко с голубыми глазами.
        Моя дочка. Внизу живота что-то кольнуло. Не в сердце, а именно там. Вера живет в моем животе. Я чувствую ее, как будто мы связаны одной пуповиной. Только никак не осознаю что я - отец, что она родила от меня ребенка, что растила ее внутри себя.
        Под утро я вернул телефон Алле. На цыпочках пробрался к ней в комнату и таким же манером вышел на веранду. Феликс оставил свои сигареты, и я решил сделать «последнюю, точно последнюю» затяжку. Не получилось. Организм выплюнул гадость наружу, а потом не дал мне уснуть, устроил спектакль с кашлем и рвотой.
        Алла застала меня в обнимку с унитазом.
        - Зайка мой, что случилось?
        Кинулась она на пол, села рядом и убрала мои волосы с лица, чтобы они не попали в рот.
        - Весь ужин вышел, - задыхаясь от кашля, еле проговорил я.
        - Свекла не пошла?
        - Я ее терпеть не могу.
        - Так зачем ел?
        - Не хотел тебя обидеть.
        - Глупыш.
        Она метнула взгляд в сторону прихожей. Дверь открыта, на подоконнике лежит пачка сигарет. Как будто специально! Мне в голову не пришло, спрятать ее или выкинуть в мусорное ведро. Нет, положил, идиот, на видное место, а сам рассказываю про свеклу.
        Алла нагнулась надо мной, повисла хмурой тучей, жадно вдохнула воздух широкими ноздрями. Я услышал, как ее легкие затрещали от натуги.
        - Курил?
        - Немного, - признался я. Теперь уже поздно отпираться. - Это не мои, Феликс оставил сигареты.
        Кое-как встав с колен, она одернула халат на груди. Демонстративно надула губы.
        - Я тебя вытащила с того света, кормила с ложки, таскала в туалет на своих плечах, стирала, мыла, относилась как к родному ребенку. А ты? - Ткнула она пальцем мне в нос. - Гробишься себя! И все ради одной затяжки! Слабак!
        Стеклянный купол опустился на голову. Слабак. Мямля. Ничтожество. Так называли меня последние десять лет. Пальцы на руках заледенели, голос пропал, и появились тени.
        - Ш-ш, - послышались знакомые звуки.
        Наблюдают сверху, ждут, беспокоятся.
        Алла восприняла мое молчание, как упрямство.
        - Даже не стыдно? Совсем? Этого я заслуживаю?
        Схватив с полки полотенце, она замахнулась, и… Я сжался в комок и закрыл глаза. Тени подставили под удар свои израненные крылья.
        - Господи! - услышал я у своего уха жалобный голос Аллы. - Что с тобой, сынок? Я тебя не бью, это только полотенце. Не дрожи, успокойся. Все хорошо, хорошо, хорошо…
        Она прижала мою голову к своей необъятной груди, обняла за плечи и тоже задрожала всем телом. Я обхватил руками ее за талию.
        Так мы просидели несколько минут, пока меня не отпустило. Тени исчезли.
        - Все нормально, - прошептал я. - Мне уже лучше.
        Ее пухлые пальчики сильнее вонзились в мою кожу.
        - Давай, помолчим. Обними меня.
        - Я и так тебя обнимаю.
        - Вот и заткнись. А то снова получишь.
        Мы еще посидели, пока мой зад не примерз к холодной плитке на полу. Тело у Аллы горячее, сердце стучит громко, руки ласковые. Когда-то и мама меня так же обнимала.
        - Все равно ненавижу свеклу, - нарушил я молчание.
        - Будешь есть. Куда денешься?
        Она выпустила меня на свободу, разжала руки и прислонилась спиной к ванной.
        - Лучше я буду голодным.
        - Вот и отлично. С сегодняшнего дня свекла будет в каждом блюде.
        Железная женщина, сказала - сделала. Теперь ненавистный овощ оказался даже в тарелке с яичницей. На завтрак, обед, ужин. Мы едим мясо, а на гарнир салат из свеклы, супы тоже со свеклой, винегрет, селедка под шубой, свекольный сок с добавлением яблока или моркови, оладья из свеклы, пироги с овощной начинкой.
        В воскресенье утром я сам принес деньги мой «домомучительнице». Отдал все до копейки, кроме той суммы, которую потратил на одежду. Она показала, где спрятан сейф, и дала код.
        - Здесь только мои документы. Сбережений у меня нет, зарплата находится на карте. Можешь пользоваться ящиком, сколько захочешь.
        - Мне не нужен код, - сказал я. - Твой сейф - сама и пользуйся им.
        - Зачем тогда ты принес свои деньги?
        - Это тебе.
        - Мне? С ума сошел?
        - Мне они не нужны. Я купил себе все, что надо, остальное приносишь ты.
        - Пусть лежат, - решительно отрезала она. - Когда понадобятся - скажешь. Я не трону ни копейки.
        - Тогда, я буду платить тебе за комнату и еду.
        - Я не возьму.
        - А я не буду жить как нахлебник!
        - Ты не нахлебник. Я сама тебя впустила в дом. Мы не договаривались ни о какой плате.
        - Алла!
        - Саша!
        - Тогда, что мне сделать для тебя?
        - Просто живи!
        И мы стали жить вместе.
        Вечером зашла Серафима. У них с Аллой есть традиция, которой уже много лет. Раз в неделю они играют в шахматы. Даже когда я болел и лежал с высокой температурой, их азарт не утихал. Вроде уставали, валились с ног, а все равно играли. Меня закрывали в комнате и уходили на кухню. Потом, через некоторое время, я тоже увлекся этой непростой игрой.
        Серафима сильный соперник. Алла эмоциональная и всегда торопится, поэтому быстро сдается.
        - Ты, точно, раньше никогда не играл в шахматы? - недоверчиво взглянула на меня старушка. - Уж больно ты быстро научился. Две недели назад не знал, как ходят фигуры, а сейчас говоришь «шах».
        - Шах, - повторил я.
        - Улыбается, - сказала Алла, - доволен. Вон как моська сияет. Того и глади - лопнет от счастья.
        - Молодец, - похвалила Серафима. - Только в следующий раз я не поддамся.
        - Ты не поддавалась! - вспылил я. - Неправда! Я честно выиграл.
        Алла приготовила чай.
        Сегодня наша с Серафимой партия.
        - А кто два раза менял ходы? Я тебе разрешила.
        - Я еще только учусь, а ты играешь всю жизнь.
        - Неважно. Ты бы два раза уже проиграл. Я тебе уступила.
        Я взял кружку с чаем и хотел уже пойти в свою комнату, как Алла меня остановила.
        - Не кипятись, ребенок. Бабулька над тобой смеется, а ты сразу надул губы.
        - А чего она?
        - Сядь, - потянула меня за руку Серафима, - доиграем. Нельзя бросать дело на полпути. Раз уж взялся, доводи до ума. А то так и будешь жить полумерами.
        Я снова сел на табурет. Партия сложная. Шах - это еще не конец. Старушка выкрутится из любой ситуации.
        - Мат, - уверенно сказал я и съел ее короля.
        Сам не ожидал, что так быстро выиграю.
        - Молодец! - снова похвалила меня бабуля. - Вот теперь можешь идти в комнату. Сделал дело - гуляй смело.
        Теперь я не пойду. Буду праздновать победу, слушать дифирамбы.
        Алла поцеловала меня в лоб. Смачно, громко. Яркая помада отпечаталась на коже.
        - Не любишь проигрывать, - заметила Серафима. - Умный. Быстро учишься, схватываешь на лету.
        - Хороший мальчик, - с гордостью, сказала Алла. - Как раз жених для твоей Яны.
        - Что ты! Она еще ребенок.
        - А сколько ей?
        Я сунул пирог в рот. Серафима искоса взглянула на меня.
        - Восемнадцать. Но ей такой жених не подойдет.
        Тут я возмутился.
        - Почему?
        - Ты слишком шустрый. Ей нужен скромный парень. Сейчас ты здесь, а через пару дней будешь на другом конце земного шара. Я много встречала таких ребят. Не семейный ты.
        У Серафимы глаза добрые. Как посмотрит, так душу выворачивает. Сама маленькая, как мышонок, а взгляд сильный. Только по нему можно понять, каким тяжелым было ее послевоенное детство.
        - А кто это Яна?
        - Моя внучка.
        - А-а. - У меня сразу пропал интерес. - Твоя внучка мне точно не нужна.
        - Чем тебе не угодила моя Яна? Ты же ее не видел? Она хорошая девочка.
        - Тоже сказочница?
        Бабуля улыбнулась.
        - Тебе же нравятся сказки?
        - Нравятся. Только они не настоящие.
        - А, тем не менее, слушал с удовольствием.
        Они мне жизнь спасли. Исцелили душу.
        Ради этих сказок, я упустил время. Забыл про грандиозные планы, расслабился, позволил себе жить по-человечески.
        Еще чуть-чуть. Совсем немного. Пусть это спокойствие не кончится никогда…
        Прошла зима, наступила весна.
        Я наконец-то купил себе телефон, самый простой, без лишних наворотов. Симку оформил на Аллу. Теперь у меня появилась возможность наблюдать за жизнью своих знакомых, оставшихся в Питере. Маша с Андреем - не интересуют, они остались за бортом, на их страницы я ни разу не заходил. Олег так и не зарегистрировался в социальных сетях. Данила, как обычно, смотрит только видео и ничего сам не выставляет. За то, в Инстаграме появилась Анютка, она теперь девочка взрослая и умеет пользоваться компьютером. К ней я зашел в гости, а потом сразу переключился на Веру.
        Появились первые улыбки, короткие поздравления, лайки, фотографии с детьми. Она как будто специально для меня выкладывает снимки с Кариной. Как она растет, ходит в садик, играет с друзьями в парке.
        - С кем ты все время разговариваешь?
        Феликс с интересом взглянул на мой телефон.
        - Ни с кем, - ответил я. - С чего ты взял?
        - Я слышал твой голос за дверью. В туалете на газете написал какие-то цифры. Что это?
        - Ребус решал.
        - Ты все время держишь телефон в руке, даже когда ешь или спишь. Что ты там смотришь, чел? В интернете одна порнуха да глупые блогеры.
        - Пусть смотрит, - вмешалась Алла. - Он молодой. Ему можно смотреть порнуху.
        - А мне нельзя? - возмутился Феликс. - Я тоже не старый.
        - Ты глупый, а не старый. Еще много пьешь самогона. Кто знает, что придет в твою бешеную голову после просмотра эротики?
        - Я?! - заорал он.
        - Ты! - рявкнула Алла.
        Чтобы не завязалась драка, я показал им фотографию Карины.
        - Это моя дочка.
        Они тут же забыли друг о друге и переключились на меня.
        У Аллы глаза вылезли из орбит.
        - Твоя?
        - Моя, - улыбнулся я. - Ей скоро будет четыре года. Правда, красивая?
        - Вылитая папа, - сказал Феликс и, с гордостью, взглянул на меня.
        - Сколько же тебе лет, ребенок?
        Прикинув в уме, Алла немного растерялась. Она всегда считала, что я только недавно окончил школу.
        - Двадцать шесть.
        - Да, ладно! - в один голос крикнули они. Не поверили.
        Сейчас я выгляжу совсем юнцом, с хвостиком на затылке, все такой же худой. Первое весеннее солнце постаралось над моим лицом, раскидало веснушки по вискам, затронуло кончик носа, раскрасило веки и лоб над бровями.
        После обеда мы с Феликсом вышли на улицу. Алла легла на диван с пультом в руке, сегодня ее день, и никого не должно быть в доме. Только Петр спрятался под столом на кухне и, стараясь не дышать, прижался огромным боком к теплой батарее.
        - Как она смотрит эти сериалы? - закурив сигарету, сказал Феликс. - Не понимаю.
        Я теперь не курю, даже не стою рядом и не дышу дымом. Раз обещал Алле, то уже никогда не нарушу слово.
        - Пусть смотрит. Ей нравятся фильмы о несчастной любви.
        - Лучше бы сама…
        Он замялся.
        - Если она тебе нравится, чего ты не скажешь? - напал я на него. - Боишься?
        - Она вон какая! - встрепенулся Феликс. - А я обычный тракторист. Разве нормальная баба западет на меня?
        - Алла одинокая. Ей нужна ласка.
        - Ой, ладно тебе, малец. Какой-то ты странный. Не стесняешься говорить такие вещи.
        - Какие?
        - Ласка, одинокая, любовь, нежность. Все это не мужские слова. У вас в Питере так принято, а у нас мужики жесткие, не бросаются «разноцветными» словечками. Ты и целоваться к ней лезешь, а она так и млеет от твоих розовых губок.
        - Прекрати, - обиделся я. - Если еще раз намекнешь…
        - Ладно, ладно! - смягчился он. - Шучу. Чего ты так заводишься? Я так говорю, потому, что ни разу не сталкивался с такими людьми, как ты. Еще я не видел тебя с девушками. Но, раз ты утверждаешь, что у тебя есть дочь, то…
        Он пожал плечами.
        - Я люблю одну девушку.
        - Кто она?
        - Ты ее не знаешь. Она осталась в городе.
        - И мы в городе.
        - В Питере, - уточнил я.
        - Почему ты на ней не женился?
        - Она была замужем, когда мы познакомились. Потом я женился.
        - Санта-Барбара.
        - Еще какая.
        - И ты сбежал от нее?
        - Не совсем.
        Я сбежал от себя. Но об этом не надо никому знать.
        - Алла так и не пользуется большим сараем? - вдруг спросил Феликс.
        В конце участка, там, где забор с соседями, за старой яблоней, спрятался сарай. Я иногда заглядываю в пристройку, беру лопату или топор, а в основную часть никогда не заходил.
        - Там висит замок, - сказал я. - Мне кажется, его давно не открывали. Во всяком случае, петли все ржавые, а сама дверь покосилась.
        - Ты знаешь, что там?
        - Нет.
        - Бывший муж Алуси гнал самогон. Слышал?
        - У нее до сих пор припрятаны бутыли с ним.
        - Где? - заинтересовался он. - Я ее просил, продать, а она сказала, что все кончилось.
        Я прикусил губу. Ляпнул сдуру.
        - Может это не самогон. Я не разбираюсь в спиртных напитках.
        - Алуся говорила, ты совсем не пьешь.
        - Нет.
        - И не пробовал?
        - Ни разу.
        - А пиво?
        - Пиво терпеть не могу. От запаха тошнит.
        - За то курил.
        - Курил, - тяжело вздохнул я, - много курил. С пятнадцати лет.
        - А говорят, что в переходном возрасте курить нельзя. Рост замедляется. А ты вон вырос.
        Феликс крупный мужчина, даже очень крупный, но ниже меня ростом.
        - Я тоже не высокий.
        - Тебе бы мышцы подкачать, и был бы нормальным мужиком.
        - Раньше я занимался плаваньем.
        - Чего сейчас не занимаешься?
        - А где? Везде требуют документы, а я их потерял.
        - Это не беда. У меня кореш работает в бассейне. Тот, что за гипермаркетом. Видел? Крутой такой. Туда ходят все шишки города.
        - Кто меня туда пустит?
        - Я договорюсь, чтобы он тебя провел.
        - А кем он работает?
        - Электриком. Только тебе придется, ходить ночью, когда никого нет.
        - Без проблем.
        - Вот и я о том же. Все равно не спишь, хоть оторвешься от телефона. Будешь плавать один во всем бассейне. Никого нет, красота, чистота и тихо.
        - Ты, правда, договоришься? - обрадовался я.
        - Братуха, для тебя, что угодно!
        Он хлопнул меня по плечу своей огромной ручищей.
        За два месяца знакомства мы так сблизились, что теперь Феликс считает меня своим лучшим другом. Каждый день звонит по телефону, а по выходным дням приходит к нам в баню.
        Теперь он еще решил заняться моим здоровьем.
        - Завтра принесу березовые веник и хорошенько потру твои косточки. Сразу вся хворь вылетит вместе с потом. Только ты отлей мне немного Алусиной самогонки.
        - Она же мутная, - скривил я губы от отвращения, - не настоящая. Полный отстой.
        - Да, ты что! Вещь шикарная! Сам бы попробовал.
        - Один мой знакомый гонит такую самогонку, что вся округа едет к нему. Кто затаривается на свадьбу, а некоторые берут сразу несколько канистр про запас.
        - Зачем про запас? - удивился он. - Свежая-то лучше.
        - Люди едут к нему за тысячу километром. Не наездишься.
        - Прям такая хорошая? - усомнился Феликс. Хитро взглянул на меня, прищурив глаз.
        - Как слеза. И запаха совсем нет.
        - А где живет твой знакомый?
        - Где-где? В Караганде.
        - Че, тебе жалко сказать?
        - Я серьезно, - усмехнулся я, - в Караганде.
        - Ну, и ладно.
        Он отвернулся.
        - Феликс, Караганда - это город в Казахстане.
        - Ага, - буркнул он себе под нос.
        - Сам посмотри или спроси Алису. Она все знает.
        - Ты был в Казахстане? - Он недоверчиво взглянул на меня через плечо. - Че, там хорошего?
        - Там все хорошее. Горы, степи, люди отзывчивые, девушки красивые.
        - А тот мужик поделился с тобой секретом своего самогона?
        Теперь он по-настоящему заинтересовался.
        - Я учил химию в школе. Причем знал ее отлично.
        - Даже не сомневаюсь. Ты был зубрилой?
        - Вроде того. Так вот, когда я увидел, как дядя Ваня колдует в своем сарае, то сразу понял, что к чему. Не трудная технология. Главное, терпение и аккуратность.
        - Сможешь, повторить?
        - Я не думал об этом. Наверное, догадаюсь, с чего начать и как дальше действовать.
        - У Петьки Помадина новейший аппарат. Он покупал его несколько лет назад где-то за границей. Заказывал по интернету, а потом ждал почти четыре месяца. Такого спиртозавода в округе ни у кого нет.
        - Почему он его не забрал?
        - Не пошел у него бизнес. Самогон и правда - дрянь. Сейчас он занялся другим делом, а аппарат остался у Аллы.
        - Надо посмотреть, - просто так сказал я.
        Феликс мгновенно загорелся.
        - Пойдем! Откроем сарай и глянем, что от него осталось.
        - Сейчас?
        - А когда? У нас весь день свободный. Алка все равно не пустит нас в дом до шести часов. Че, протирать штаны на лавке, когда можно заняться делом.
        Дело пошло. Не сразу, только пару месяцев спустя. Мы перепортили уйму продуктов, пока не получили то, что надо. У дяди Вани самогон был чистый, без запаха и цвета, и у нас с Феликсом получился элитный напиток.
        Алла полностью отдала мне бразды правления своим «сокровищем». Выделила из моих денег определенную сумму на сырье и даже помогла с закупкой разных мелочей, которые, по ее мнению, просто необходимы для раскрутки «бизнеса». Заказала у знакомого бондаря деревянные бочки, а я заменил в сарае все старые стеллажи на новые, металлические.
        Ближе к лету у меня появилась своя «клиентура»: Феликс, Алла и вся семья бабушки Серафимы. Они первые сняли пробу. Потом подтянулся сам Петр Помадин, основоположник волшебного сарая. Как-то пришел вечером к нам в дом с трехлитровой банкой. «Я слышал, ты наладила аппарат?» - спросил он у Аллы. Она его грубо отшила, послала к едреной Фене. Тогда он подошел ко мне, но уже на следующий день, когда Алла уехала на работу.
        - Дай, попробовать. Если хорошая, то возьму у тебя несколько литров.
        Я тоже хотел его послать, но вовремя вспомнил, что у него много родственников работают в полиции. А мне сейчас не нужны проблемы с законом.
        - Не бойся, - по-доброму сказал Помадин. - Я тебя не сдам. Ты же не на продажу гонишь. Для себя.
        - Я его не пью. Это хобби, - ответил я. - Если хотите, можете попробовать. Но продавать не буду.
        - Наливай.
        Ему хватило стакана. Крепкий мужик. Выпил и не поморщился, занюхал рукавом и сказал:
        - Беру.
        Через день к дому подъехал милицейский УАЗик. Двое мужичков в форме вывалились на улицу. Я вышел на крыльцо.
        - Петр сказал, вы продаете самогон. - Обратился ко мне старший по званию. - Мне бы пару литров. Будет?
        У меня душа ушла в пятки.
        - Я ничего не продаю.
        - Мы заплатим наличкой. Не волнуйся.
        Второй мужик полез в карман за деньгами.
        - Люди, у меня ничего нет. Я не торгаш.
        Он оглядели меня с головы до ног. Петр предупредил их, что будет молодой парень. Но они не ожидали увидеть ребенка.
        - Где твой батя, пацан?
        - У меня только мама. Алла.
        - Алевтина твоя мать?
        - Ага.
        - Так ты гонишь самогон или Феликс?
        - Феликс, - быстро ответил я. - Только он сейчас на работе.
        - Передай ему, что мы приедем вечером. Пусть нальет пару литров. Мы тебе деньги оставим.
        - Окей. Передам.
        После работы Алла сразу направилась в дом к бывшему мужу. Я ей рассказал о случившемся по телефону.
        Через полчаса она вернулась. Злая, раздраженная.
        Бросила в прихожей сумку и прошла на кухню. Мы с Петром поплелись следом за ней.
        - Японская макака! Так и знала, что он не оставит меня в покое.
        - Что случилось? - осторожно спросил я. В такие моменты ее лучше не трогать.
        Пес спрятался за мои ноги.
        - Ему понравилась наша самогонка, - довольно спокойно ответила она.
        - Это плохо?
        - Теперь он постоянно будет мотаться к нам. Чего же хорошего? Век бы не видела его наглой рожи!
        - Он пьющий?
        - Еще какой. Бочку высосет и не упадет. И дружки его тоже алкаши.
        - Что будем делать?
        Алла села на табурет. Не на стул, как нормальный человек. Задница еле уместилась, жир свесился по краям, деревянный ножки заскрипели. Подол яркого платья в жуткий горошек свесился до пола.
        - Зачем ты взялся за это дело? - задала она странный вопрос. - Ты же не пьешь.
        - Мне скучно сидеть дома. А тут - азарт. А что? Если тебе не нравится, я перестану делать.
        - Нет, нет. Я рада, что ты хоть чем-то увлекся. Работай на здоровье.
        - Тогда, что?
        - Менты тобой заинтересовались.
        - Мной?
        - Хотят, чтобы ты продавал им самогон.
        Фу! Напугала.
        - Это не законно.
        - Они тебе прикроют.
        - Точно?
        - Помадин проконтролирует. Он меня в обиду не даст. А ты теперь мой сын.
        - Ему можно верить? Он не подставит?
        Зачем спрашивать? Достаточно увидеть ее глаза. Она ему полностью доверяет.
        Много лет назад они развелись, а живут все равно рядом, по соседству. Можно сказать - нос к носу. Видятся каждый день, здороваются, иногда ругаются. Если у Аллы возникают проблемы с машиной или по дому, Петр помогает. Если у него болит спина, Алла делает уколы. Помадин из тех мужчин, кто привык контролировать своих близких людей. Пусть они даже «бывшие» и уже «незаконные».
        Время. Оно полетело со скоростью света.
        Пока я наслаждался спокойствием, работа кипела. Далеко за пределами страны. Нужные люди, в нужных местах отрабатывали свои контракты. Планы, расчеты, переговоры, денежные переводы.
        Большие денежные переводы.
        Главный документ, упакованный в конверт, дошел до Данилы. Инструкции, точные указания. Что делать и куда дальше двигаться.
        Он выполнил. Все до мелочей, отработал каждую запятую.
        Прошел год. Не успел я оглянуться, а уже наступило лето.
        Впервые в жизни мне посчастливилось наблюдать, как распускаются листья на деревьях, как зацветают яблони в саду. Медленно, цветок за цветком. Вот пролетел первый шмель, ночью разбудила гроза, по карнизу шумит легкий дождик. Только в детстве бывает так спокойно на душе. Лежишь на кровати, смотришь в пустоту и наслаждаешься звуками природы.
        Прошлую весну я только привыкал к новому дому, к чужим людям. Долго не мог понять, чем мне заняться, как дальше вести себя с Аллой, с Феликсом. Здоровье восстанавливалось, потом началась эпопея с самогоном. А сейчас я расслабился и позволил себе насладиться жизнью. Прислушаться, так сказать, к вибрациям вселенной.
        Появились новые ощущения. Раньше я не замечал многих мелочей, не знал, как живут люди в маленьких городках, в обычных домах, в больших семьях. А сейчас только и наблюдаю. Сижу дома и смотрю в окно.
        Каждое утро дети бегут в школу, старушки в соседнем магазине устраивают перепалку из-за дешевой селедки, по дорогам едут редкие машины, в кафе за углом мужики играют в карты на деньги. Зимой Помадин отметил пятидесятилетие. Бабушка Серафима выдала старшую внучку замуж. В соседнем доме сгорел котел, и Феликс помог жильцам с переездом.
        Много интересных событий происходит на окраине города. Вроде люди не богатые, а проблемы те же, что и у миллионеров. Ссоры, драки, сплетни на лавочках, совместные праздники. Здесь часто изменяют женам, а еще чаще изменяют мужьям. Дети взрослеют быстрее, деньги расходуются с большим интересом, чем зарабатываются.
        Еще осенью я начал посещать бассейн. Феликс, как и обещал, договорился с корешом, и мне выделили время с двух часов ночи до четырех.
        На обед Алла, как обычно, приготовила борщ.
        - Свекла, - устало проговорил я. - Другого ничего нет?
        - Ешь.
        Тарелка с красным супом оказалась перед моим носом.
        - Не могу больше.
        - А ты через силу.
        - У меня аллергия на свеклу.
        - Не ври. Нет у тебя ничего, - упрямо сказала она. - Не капризничай, ребенок. А то снова выпорю полотенцем.
        Теперь у нас такая шутка.
        - Я весь чешусь.
        - Где?
        - Там.
        - Покажи.
        - Вот еще чего! Не покажу.
        - Нет у тебя аллергии.
        Больше года я терпеливо выношу пытку, иногда сопротивляюсь, но все равно Алла каждый день кормит меня ненавистной свеклой. Скоро она полезет у меня из ушей. С этой женщиной лучше не спорить. Если бы я тогда промолчал и сразу признался, что курил, последствия были бы не такими печальными.
        И тут я вспомнил один старый советский фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход запрещен», про Костю Иночкина. Намотал на ус, а поздно ночью воспользовался чужим опытом. Вышел в заднюю калитку и оказался в поле.
        Получит Алла свою аллергию.
        Погода выдалась чудесная: теплая, безветренная. Огромная луна, повисшая над лесом, осветило небо. Я прошмыгнул вниз по канаве. Никого. В траве громко поют сверчки, над головой кружат стайки комаров. Скинул футболку, передернул плечами. Как представлю, что надо голым прыгнуть в крапиву… Ужас! Дети залезли, а я боюсь. Набрал воздух в легкие, снял брюки, трусы, зажмурил глаза и полез в высокую траву.
        Утром Алла встала раньше меня. По привычке открыла дверь в комнату, заглянула и так громко заорала, что бедный Петр вылетел из-под кровати быстрее пули. От испуга шарахнулся к стулу.
        - Караул!
        Я проснулся от грохота падающей мебели, метнулся в сторону двери и наткнулся на пышную грудь Аллы.
        - Что случилось?
        - Ты весь красный!
        Схватив меня за руку, она еще громче закричала. Я повернулся к ней спиной, демонстративно почесал живот. Пусть рассмотрит со всех сторон. Волдыри, царапины. Не только крапива оставила следы на коже, но и комары и мошки потрудились на славу.
        Как я и ожидал, ей хватило смелости, заглянуть ко мне под трусы.
        - И тут! Бедный. А я-то не верила!
        Бедный? Вот уж нет! Я готов избавиться от мерзкой свеклы любым способом. Даже таким болезненным и не приятным.
        И чего я прошлым летом до этого не додумался? Давно бы питался нормальной едой.
        Алла сразу позвонила Серафиме. И та, собрав мази и травы в узелок, прибежала на выручку. Я на нее рассчитывал. Всю ночь терпел зуд и жжение. Ноги чешутся, руки покрылись волдырями, живот в царапинах.
        - Господи, - запричитала старушка, а сама хитро взглянула на меня. - Настоящая аллергия. Надо же, никогда не видела более запущенной болезни.
        - Это я виновата, - сквозь слезы, сказала Алла. - Дождалась беды, отравила ребенка. А ведь он предупреждал.
        Серафима открыла пузырек с травяной настойкой. Запах спирта ударил в нос. Алла принесла ватные диски.
        - Ай! - крикнул я.
        - Терпи.
        Бабуля надавила пальцем на самое больное место. За ложь всегда приходится платить. И она приложила массу усилий, чтобы мне хоть немного стало стыдно.
        Алла пожалела меня. Вскочила со стула и бросилась обнимать. Ей, как и мне, нужны тактильные контакты. Поцелуи, ласки, приятные слова, объятья. Я недополучил их в детстве, а ей не на кого потратить свою, накопившуюся за много лет, любовь.
        - Фу на вас.
        Серафима плюнула и пошла в коридор. Она женщина строгая, не привыкшая открыто выражать чувства. В деревнях детей не баловали, времена были тяжелые. Голод, нищета, нехватка эмоциональных прикосновений.
        В нашей семье было двое детей, а Серафима выросла с пятью братьями и тремя сестрами. Отец работал на заводе, мать целыми днями пропадала на ферме. Это было послевоенное время. Мирное, но тяжелое. Жили дружно, верили в светлое будущее. Дети не видели родителей, а у родителей не было времени, любить своих малышей.
        Откуда взяться ласке?
        Я пошел за старушкой. Алла осталась на кухне.
        - Бабуля, ты куда?
        - Домой, - ответила Серафима. - Уже поздно. Скоро передача Малахова начнется.
        Она накинула на плечи тонкую кофточку. Сегодня погода изменилась, похолодало, и моросит мелкий дождик.
        Я знаю, стоит мне только обнять ее, как она сразу заплачет. Сердечко не выдержит.
        - Спокойной ночи. И спасибо тебе за помощь.
        Она поняла, что я благодарю ее не за сегодняшний день. Не за мелкие царапины, смазанные настойкой.
        Больше года я не болел. Полностью забыл о простудах, боли в груди, о прыщах и прочих неприятностях. Ни разу в жизни, даже в детстве, я не чувствовал себя таким крепким, здоровым и полным сил.
        - Береги свою душу, Сашенька.
        Прежде чем уйти, она перекрестилась, а потом поцеловала меня в лоб.
        Вечером я снова залез на страничку Веры. Впервые за полтора года она выставила свою фотографию. Обычно на снимках у Лизы я вижу только детей.
        Пляж, рядом река. Вера сидит на песке, улыбается. Длинные темные волосы волной окутали ее хрупкие плечики, купальник на тонких лямочках, босая нога на переднем плане. Ямочки на щеках.
        Я помню ее такой. Франция. Канны. Мы вместе ездили в Монако, целовались на балконе, любили друг друга каждую ночь. И серые глаза. Огромные, бездонные, кричащие: «Я твоя!»
        От воспоминаний пересохло во рту. Как же хочется… Трудно быть одному в холодной постели. Только Петр греет мой матрас снизу. Я провел пальцем по экрану телефона. Упругая грудь, ноги, чувственные губы. Остановился на щеке, спустился вниз по шее, стянул лямочку на плече. О, да. Она всегда будет принадлежать только мне. Ни Олег, ни черт, ни дьявол не отнимут ее у меня.
        Приблизив фотографию, я заметил сбоку чужую пятку. Мужик. Нога волосатая, пальцы большие. Значит, она не одна.
        Рука завился над экраном.
        Напишу. Нет. Рано. Еще не все готово к моему возвращению.
        Я закрыл страничку, посидел, подумал, а потом снова залез в Инстаграм. Среди чужих лиц, мелькнули знакомые черты. Я не поверил своим глазам. Мама? Нажал, открыл. Точно она. Мы не виделись тринадцать лет. Все такая же красивая, теплая улыбка, светлые кудряшки. Ей сейчас чуть больше пятидесяти.
        Она в сети.
        Мой палец смело набрал сообщение: «Привет. Как дела?»
        Она долго не отвечала. Фотографии нет. Кому посылать привет?
        «Вы кто?» - прилетело через пять минут.
        «Мама, это я»
        «Юля? Где ты? Почему не позвонила?»
        «Мам, прости меня. Я не умер»
        Тишина. Десять минут, тридцать. Я сидел и думал, что не ответит. Но, она написала.
        «Такими вещами не шутят»
        Как же мне ей доказать?
        «Я не звонил тебе, не писал. Боялся. Знаю, это не оправдание, но все же. Я был ребенком. А теперь уже поздно, что-либо исправлять. Прости меня, мам. Знай, что я тебя очень люблю»
        «Саша, это ты?»
        «Да»
        «Я сошла с ума?»
        «Я свел тебя с ума»
        «Ты же спрыгнул с крыши дома?»
        Проверяет.
        «Тот мост был всего лишь трамплином к моей свободе. Дед никогда бы меня не отпустил»
        «С тобой все в порядке?»
        «Да»
        «Зачем ты это сделал?»
        «Больше не мог терпеть»
        «Бедный мой мальчик. Только не говори, где находишься. Они постоянно взламывают мою почту»
        «Удали наши сообщения»
        «Позвони мне по этому номеру»
        Она написала номер.
        «Хорошо. Завтра»
        «Целую»
        «И я тебя»
        У нее тоже есть запасная симка, купленная на стороннего человека. Для деда не существует время; даже спустя полтора года, он до сих пор проверяет всех, кто хоть как-то связан с его семьей. В эту компанию входит Данила, Вера давно под наблюдением, Маша стала частью империи Соколовых.
        На следующий день я позвонил не маме, а своему лучшему другу. Его страничка в интернете последнее время тревожит меня.
        - Да! - крикнул Данила. - Алик, это ты?
        Он долго ждал моего звонка. Исправно оплачивал счет за телефон, и наконец-то чудо свершилось.
        - Привет, брат.
        - Господи, где ты пропадал? Хоть бы дал о себе весточку. Ты живой, здоровый?
        - Живой, - ответил я. - А ты как?
        - Нормально.
        - Что за фотография на кладбище? У тебя кто-то умер?
        - Ты видел?
        - Я каждый день смотрю на твою довольную харю. Откормил ты ее.
        - Все шутишь? - усмехнулся Данила. - Сам, наверное, растолстел.
        - Немного.
        - Я тебе многое должен рассказать. Где ты?
        - Недалеко. Рядом с Питером.
        - Серьезно? Если бы твой дед знал.
        - Он еще жив?
        Данила громко фыркнул в трубку.
        - Такие живут долго. Там они не нужны.
        - Это точно.
        - Так мы увидимся?
        - Кто умер, Данила? Твои родители здоровы?
        - С моими все в порядке. Умер брат моей мамы. Я выставил фотографию специально для тебя. Так и знал, что ты сразу позвонишь.
        - Гад.
        - А как тебя еще найти? Только таким способом.
        - Я уж думал…
        - Что? - засмеялся он. - Думал, твоя любимая бабуля отправилась в ад? Нет. Потерпи немного, она уже одной ногой там.
        - Как она? Очухалась?
        - Не очень. Все-таки она любила тебя. И дед сильно сдал.
        - Им сто лет.
        - Дело не в возрасте. После твоей смерти они оба изменились.
        - Не осталось людей, над которыми можно издеваться?
        - Возможно. Только Александр Иванович все равно по тебе скучает. Постоянно говорит, вспоминает. Может, он наконец-то понял.
        - Что?
        - Кого потерял. Ты был любимцем в семье.
        - Лучше бы меня не любили.
        - Алик, скажи - где ты? Я хочу увидеть тебя.
        - Ты приедешь?
        - Конечно.
        - Тогда в субботу.
        - После обеда освобожусь и сразу рвану к тебе.
        Я дал адрес и попросил, на всякий случай, стереть из телефона последний вызов. Данила пообещал, что воспользуется каршерингом, и не будет светить свою машину.
        Маме я так и не позвонил. Испугался. Вдруг они следят за ней, или дед догадается о чем-то. У него слишком изворотливое мышление. Никогда не знаешь, что ему придет в голову, и как он поступит в данный момент. Не хочу, подвергать ее опасности.
        Ближе к вечеру приехал Феликс. Он теперь работает на складе, развозит товар на новенькой Газели.
        Прошлым летом он уволился из колхоза и пришел ко мне со слезами. Сказал, что его приглашают на мясокомбинат, но поставили условия, что только со своим транспортом. Алла запретила мне трогать деньги из сейфа, и уж тем более давать кому-либо взаймы. Тогда я использовал свои «секретные» сбережения и купил Феликсу новый автомобиль. Алле мы сказали, что взяли кредит.
        Она, наивная, верит, что деньги, которые я исправно приношу в дом каждую неделю, зарабатываются с продажи самогона. Феликс якобы помогает мне со сбытом. А на самом деле, весь товар, что забирает Помадин или местные менты, приносит сущие копейки. Для меня копейки. Я не привык считать доход в тридцать тысяч рублей - хорошим заработком. Поэтому отдаю Алле гораздо большую сумму. А она предпочитает закрывать глаза на многие вещи и не спрашивает меня ни о чем.
        Феликс пришел как обычно к ужину. Знает, что в этом доме его сытно накормят.
        - У Серафимы внучка приехала, - сказал он между прочим, как будто не для меня. - Я не видел ее с прошлого лета. Красавица стала.
        - Уже приехала? - спросила Алла. - А бабка молчит, ничего мне не говорит.
        - Так она только утром приехала. Я встретил ее на остановке.
        - Выросла, наверное. Я помню ее совсем маленькой.
        - Высоченная, коса до пояса, ноги от ушей.
        - Надо позвать их в гости. Серафима обещала, испечь пироги. Сашенька любит ее выпечку.
        Я промолчал, взял ложку и принялся за суп.
        - Яночка будущий врач. В школе училась хорошо, музыкой занималась. А родители ее работают в суде. Отец, сын Серафимы, лучший адвокат в Питере.
        - Да, да, - подтвердил ее слова Феликс. - У Серафимы хорошие дети и внуки талантливые.
        - Ты разговаривал с ней?
        - Спросил, как дела.
        - И она, что сказала?
        - Сказала, что соскучилась. И приехала, чтобы побыть с бабушкой.
        - Хорошая девочка.
        Алла толкнула меня локтем.
        - Что?
        - Тебе бы познакомиться с ней.
        - Зачем?
        - Как зачем? Молодой парень, а девушки нет. Это не хорошо. Для здоровья нужны отношения. Негоже сидеть в туалете целый час с телефоном в руке.
        - Ага! - обрадовался Феликс. - Я тоже об этом говорил. А ты его защищала. Порнуха не заметит человеческого тела.
        - Идите вы! - разозлился я.
        - Просто познакомься и все. Я же тебя не заставляю, жениться.
        - И что мне с ней делать? Как Серафима посмотрит на то, что я пересплю с ее внучкой? Ты хоть головой думаешь, когда говоришь?
        Она готова, сосватать меня любой девчонке. Лишь бы я был доволен.
        - Ой, ладно. Живи, как хочешь. Не надо тебе отношений, и хорошо. Мне спокойней.
        Она остыла, а я завелся. Совсем баба сдурела. Ей не хватает ласки, а я теперь отдувайся, беги и знакомься с какой-то девчонкой.
        - Есть хочу.
        - Дай мужику хлеба, - велел Феликс. - Раз хозяин дома требует - выполняй.
        Алла послушно протянула мне тарелку с хлебом.
        - Может, размочить в молоке, как ты любишь?
        - Размочи.
        - В холодном или погреть?
        - В холодном.
        Она достала из холодильника трехлитровую банку с молоком, в глубокую миску наломала кусок белого хлеба.
        - Кушай, милый, кушай. Я больше не буду тебя доставать. Это суп из домашней курочки.
        - Где ты ее взяла? Вроде Серафима сказала, что больше не будет рубить кур.
        - Да, вот одну дала. Бракованную.
        Феликс только поднес ложку ко рту.
        - Почему бракованную? - испуганно взглянул он на тарелку с супом. - Что с ней не так? Бульон прозрачный, запах приятный.
        - Эта курица была психически ненормальной, - на полном серьезе ответила Алла.
        - И как Серафима определила ее моральное состояние?
        - А ты, ребенок, не смейся. Птицы тоже болеют.
        - Кудахчут по-другому?
        - Эта пеструшка не могла сеть. Ходила, ходила. Яйца не несла, не спала. Вот Серафима и почуяла не ладное. Видно, что курица от чего-то страдает. Она позвала сына, и тот зарубил бедолагу. Оказалось, что глупая птица проглотила огромный гвоздь. Он встал поперек желудка, и она не могла сесть. Мучилась несчастная.
        - Почему Серафима сама не сварила из нее суп? - спросил я, тоже не решившись попробовать блюдо из сумасшедшей курицы.
        - Она хотела выкинуть тушку в мусор, а я ее забрала. Нормальная курица. Вон, какой наваристый суп получился.
        Мы с Феликсом одновременно положили ложки на стол.
        - Ты хочешь нас отравить?
        - Да, вы что, ребята?! - воскликнула Алла. - Это нормальная курица. Просто проглотила гроздь. Хватит ломаться, как маленькие дети! Ешьте, что дают.
        - А вдруг у нее мясо заразное? - засомневался Феликс.
        - Все куры - дуры! Вы же других едите?
        Феликс придвинул к себе тарелку с супом и еще раз понюхал.
        - А можно мне второе? - спросил я. Раз Серафима не стала, есть это мясо, то и я не буду рисковать.
        - Цирк, - фыркнула Алла и отвернулась к плите.
        После ужина мы с Феликсом вышли на улицу. Он закурил, я лег на лавочку.
        После дождя появились комары.
        За высоким забором послышались голоса детей. Скрипнули металлические ворота. Заурчал мотор. В это время Помадин возвращается с работы.
        - Сколько Петр вчера забрал? - спросил я.
        - Восемь литров.
        - Мало.
        - У Серафимыча скоро свадьба. Помадин сказал, что на следующей неделе возьмет все, что у нас есть.
        - Ты считал, сколько осталось?
        - Там примерно сорок бутылок.
        - Тогда хватит.
        - А кто это - Серафимыч? - спросил я. - Который толстый или лысый?
        - Чуваш. Такой, с плешивой бородкой.
        - Это у них ребенок в прошлом месяце упал в колодец?
        - Д-а, - протянул Феликс. - Как ты все узнаешь, если никуда не ходишь?
        - У меня есть уши.
        - Я вот все думаю, Саш. - Он сел рядом со мной. - Как ты все успеваешь? Вроде спишь полдня, потом еще полдня сидишь в телефоне. Когда ты занимаешься делом? Ночью?
        - На меня трудятся все мыши в деревне.
        - Какие мыши?
        - Не тупи, - усмехнулся я. - Обычные мыши, которые живут в траве.
        - И что они делают?
        - Самогон гонят. Чего же еще? Ты спрашивал про работу, а сам тормозишь.
        - Мыши гонят самогон?
        Завис на минуту, а потом улыбнулся.
        - Дошло?
        - Ага, - с довольным видом ответил он. - Шутки? Нормально, чел. Развеселил.
        В доме послышались тяжелые шаги Аллы. Я приподнял голову с лавки, прислушался, а потом лег на колени Феликса.
        - Ты когда ей признаешься?
        - В чем? - испугался он.
        - Что любишь ее. Сколько лет вы знакомы?
        - Ой, даже не помню. Лет пять, не больше.
        - И что? Ты все тянешь? Она, бедная, вся измучилась.
        - Как это?
        - Она живой человек. Хочет тебя.
        - Хочет. В смысле - секса?
        - Ты - придурок? Конечно, она думает о сексе.
        - Я тоже ее хочу.
        - Ну, вот. Иди к ней. Купи цветы, шампанское. Я могу эту ночь остаться в сарае.
        - Прямо сегодня?
        - А когда? Ты хочешь секса?
        - Хочу.
        - Иди.
        Я привстал и толкнул его рукой, Феликс свалился с лавки. В этот момент на крыльцо вышла Алевтина Помадина. Сразу видно, что слышала наш разговор. Щеки пылают, глаза бегают из стороны в сторону. Руки, то и дело, дергают подол разноцветного платья в мелкий цветочек.
        - Сашенька, - пропела она ласковым голоском, - вы уже отдохнули?
        - Да. Что-то надо?
        - Теплица совсем упала.
        - Она же новая? - встрепенулся Феликс, заметив неловкие движения ее суетливых пальчиков.
        Даже у меня на ногах волосы встали дыбом. Беда! Все женщины одинаковые! Умеют смутить мужиков своим сексуальным настроем.
        - Вы неправильно ее поставили, - кокетливо проворковала Аллочка. - Слишком низко.
        - Поднять?
        - Чуть-чуть. На пять сантиметров.
        Было бы сказано. Поднять петлицу - плевое дело для двух здоровенных мужиков. А уж если женщина попросила, да с такой улыбкой - поднимем все, что можно поднять.
        Мы сразу принялись за работу. Переоделись и пошли в парник. Время семь часов, завтра суббота, вся ночь впереди. Алла принесла из дома бутылку воды и села рядом с дверью. Мы ее не видим.
        - С чего начнем? - спросил Феликс, сунув руки в карманы брюк.
        - Бери лопату и копай. Нужно поднять столбики.
        Алла сегодня не поливала огурцы, земля в парнике рыхлая, мягкая. С потолка капает роса. Солнце жарит нещадно. Феликс взял лопату и подошел к первому столбику.
        - У тебя много было баб?
        Я знал, что он не будет работать молча. После рюмки самогона язык развязался, и в голове возник вопрос, который давно не давал ему покоя.
        - Не считал, - ответил я.
        - Ну две, три? Че, их считать?
        Я снял майку, в теплице жара.
        - Больше трех.
        Завистливый взгляд скользнул по моей спине.
        - И сколько?
        - Я же говорил, не считал. Много.
        - Много, - пробубнил он, - это понятие растяжимое. Для меня много - сто, а для тебя - двадцать.
        - Я так и сказал. Много.
        - Значит, двадцать?
        - Примерно.
        - Или тридцать?
        - Я всех не помню.
        - А у тебя было с двумя сразу?
        - Чего это ты заинтересовался? - Я обернулся. - Хочешь, принять участие?
        - Ты и с мальчиками?
        - Да, иди ты!
        - Тогда говори нормально. Можно подумать всякое.
        - Я нормально отвечаю, а у тебя вопросы глупые!
        - Я спрашивал про секс втроем.
        - Меня не прельщают извращенные формы любви. Так понятно?
        - Понятно.
        Мы снова замолчали.
        Теплица сделана из легкого современного материала. Не надо забивать гвозди или строгать доски. Все выполнено по уму, по новым технологиям.
        - С улицы поднимать будем? - спросил Феликс.
        - Придется. Все крепления снаружи.
        На небе появился тонкий, молодой месяц. Еще светло, а он уже красуется над яблоней.
        Алла пошла в дом, в это время начинается сериал про ее любимую девушку следователя. Мы с Феликсом устроили перекур.
        - Признайся, ты из богатой семьи? - снова пристал он.
        - Какая разница.
        - Можешь, не отвечать. Мы все сами видим. Красивая одежда, хорошее образование, манеры как у педика, правильная речь. Еще Алла рассказывала, что когда ты лежал с температурой, то постоянно говорил на французском языке, потом переходил на английский.
        - Я еще немецкий знаю.
        - Гонишь? Не может один человек знать три языка.
        - Разве это много?
        - Ты их не путаешь?
        - Вроде, нет. Не замечал.
        Крепко затянувшись, Феликс ненадолго замолчал, буквально на пару секунд.
        - Почему все богатые люди несчастны? Чего вам не хватает?
        Я взглянул на небо.
        - Этого.
        Он тоже задрал голову вверх.
        - У вас луна другая?
        - Мы другие.
        - Это как?
        - Лучше тебе не знать.
        - Загадочный ты, чел. Странный. Мало говоришь, но втираешься в душу.
        - Спасибо, - прошептал я.
        - За что?
        - Приятно, что я не один.
        - А-а.
        В этом году по периметру всего участка я посадил ромашки. Целое поле белоснежных цветов, источающих горьковатый аромат. Под яблоней, вдоль дорожки, у себя под окном.
        И снова вспомнил о Вере.
        - Ты пойдешь к Алле? - спросил я. - Или мне тебя силком тащить в ее постель?
        - Зашибишь! Ты требуешь невозможного. Я устал, даже не выпил для храбрости. Целый день пахал, еще не успел помыться, а ты уже чего-то хочешь.
        - Вода в бане есть. Бери полотенце и вали. Я сегодня останусь в сарае.
        - Там холодно. Ты замерзнешь ночью.
        - Я буду работать.
        Недовольно бурча себе под нос, Феликс снял с крючка чистое полотенце, оставленное Аллой специально для него, и поплелся в баню. Я зашел в дом, переоделся, взял телефон и бутылку воды, на всякий случай прихватил теплую кофту. Это днем солнце прогревает воздух, а ночью земля остывает. Петр предпочел остаться в комнате. На прощанье лизнул мне руку и сразу же полез под кровать, занял самое теплое место в доме.
        Утром полил слепой дождик.
        Люблю просыпаться, в такую погоду.
        Вылез из-под кофты, сунул ноги в холодные сланцы, встал. Неудобно спать на деревянной лавке. Время десять, на улице никого. Обычно Алла открывает теплицу с петухами.
        Первым делом я посетил «зеленый» туалет. Пока стоял, сорвал с куста неспелую смородину. Потянулся, зевнул, пошел по тропинке к теплице. Еще раз оценил опытным взглядом, проделанную вчера работу. Замечательно. Ровно стоит. Как Алла просила, подняли на пять сантиметров.
        Открыл дверь… а уже через минуту ворвался в дом. Забежал в грязной обуви в комнату Аллы и закричал:
        - У нас завелись кроты! Вставай!
        От испуга Фелиск натянул одеяло на грудь, Алла залезла к нему подмышку, оставив снаружи лишь глаза.
        - Простите, - пятясь спиной к двери, улыбнулся я и пулей вылетел из комнаты.
        Неудобно. Сам бросил мужика на баррикады, а теперь врываюсь без стука.
        Через минуту на кухню зашла Алла. Уже в халате, и со странной улыбкой на лице.
        - Чего там случилось?
        Передо мной стоит другой человек, не та женщина, что приютила меня в своем доме. Молодая, глаза блестят. Довольная, как кошка, даже спинку прогнула.
        Почему-то вспомнилась Маша. До двадцати пяти лет ее тело не знало мужской ласки.
        - У нас завелись кроты, - покраснев до корней волос, промямлил я.
        - Ты-то чего мнешься? - напала она на меня. - Стыдно? Ворвался, как бешеный. Разве я хоть раз зашла к тебе в комнату после двенадцати? У каждого человека должна быть личная жизнь.
        - Ты копаешься в моих вещах, - напомнил я, - часто смотришь, как я сплю.
        - Подумаешь! Один раз постояла, посмотрела. Цаца какая!
        - Мне не нравится, когда на меня смотрят!
        - Тогда запирай дверь!
        - А как Петр будет ходить? Забирай его к себе!
        - Нужен мне драный пес!
        - Вот и помолчи! - тоже завелся я.
        - Японская макака!
        - Сама такая!
        - Люди, - вмешался Феликс, появившийся внезапно у меня за спиной.
        Алла сразу остыла. Я потянул руку к лицу и тут же получил щелбан в лоб. Она терпеть не может, когда я трогаю свои губы.
        - Ай!
        - Всю кожу содрал!
        - Моя кожа. Хочу - сдираю.
        - Я тебе губы гуталином намажу. Убери руки!
        Феликс встал между нами и спросил меня:
        - Что случилось, пацан?
        Я отошел подальше от ведьмы.
        - Огурцы все сдохли.
        - Как сдохли? - упала на табуретку Алла. - Все?
        - Все.
        Мы двинулись толпой в парник. Первая - хозяйка, мы следом за ней.
        Огромные зеленые растения встретили нас пожухлой листвой. Макушки подвязаны к рейке под крышей, а корни висят над землей. Ровно на пять сантиметров.
        - Смотри, - сказал я. - Все корни съели. И самое интересное, что не оставили ни одного куста. Сволочи.
        - Надо же, - почесал затылок Феликс, - как ровненько. Прям, по линеечки.
        - Умные кроты, - съязвила Алла.
        Когда мы сообразили, что произошло, было уже поздно. Алла встала в двери и преградила нам путь к отступлению. Мы хотели проползти на брюхе, но она злобно зыркнула на нас и выставила ногу вперед. Попались.
        - Мы даже не подумали, - первый подал голос я. - Все сделали по инструкции, а там ничего не говорится про огурцы… И зачем ты их привязала к крыше?
        Феликс прижался всем телом к влажной стене.
        - Еще вырастишь, Алуся. Это всего лишь овощи. Я куплю тебе ящик. Хочешь?
        - Всю весну ухаживала за рассадой, привезла навоз, посадила, подвязала. Они дали бутоны.
        - Мне не понравился этот сорт, - сказал я. - Кислые и много семян.
        Дурак! Мы их еще не пробовали.
        - Да, пошел ты к черту! - взорвалась она. - Выдрали с корнем! Олухи! Негодяи! Придурки бестолковые! Если руки растут из ж..пы, то нечего было браться!
        - Мы все сделали, как ты велела.
        - Мои огурцы!
        - Мы исправимся.
        - Как? Посадите новые или вернете время вспять?
        - Купим вкусные. Хочешь, сразу в банках? Не надо стоять у плиты в такую жару.
        - Идиоты!
        Только она наклонилась над растениями, на секунду отвлеклась, как мы выскочили на улицу. Проскользнули мимо нее и пустились в сарай.
        В этот день нас не накормили обедом, а вечером ко мне приехал гость.
        Желтое такси остановилось у нашего дома. Алла выглянула в окно, прошла через кухню и крикнула мне через весь огород:
        - К тебе кто-то приехал!
        Мы с Феликсом только сели курить.
        - Кто?
        После случая с огурцами она еще не простила меня.
        - Откуда я знаю! Сам посмотри. Я тебе не секретарша.
        - Ладно! Иду.
        Феликс, с сигаретой в зубах, поплелся за мной.
        Мы вышли на улицу. Из такси показалась знакомая фигура, только раньше она была гораздо стройнее. Лицо спряталось за густую бороду, волосы поредели, но улыбка прежняя.
        - Салага! - воскликнул Данила и бросился мне навстречу.
        Я встал на месте, как вкопанный. Неудобно обниматься при людях. Здесь многие не поймут.
        Рожа Помадина тут же появилась в окне.
        Данила не стал церемониться, подошел и обхватил меня за пояс сильными ручищами. Чуть приподнял, потом спустил на землю и крепко обнял. От нахлынувших чувств, я чуть не расплакался и, чтобы никто не увидел моих красных глаз, уткнулся носом в волосатую шею. Замер. Как же хорошо, что он рядом. Мой лучший друг. Данила.
        Все-таки не сдержался и пустил слезу.
        - Ну, ладно тебе, - прошептал он. - Все хорошо, парень. Теперь я с тобой.
        Феликс оторвался от забора, подошел ближе.
        - Вы че, ребята?
        Данила не взглянул в его сторону.
        Есть у него одна неприятная черта. В школу, которую меня устроил дед, ходили дети из богатых семей. Я вырос совсем в других условиях, чем Данила или остальные мальчики, у которых папы занимались бизнесом. «Золотые дети», так называли нас учителя. Первое время со мной никто не разговаривал, старались обходить стороной. Только девочки из соседнего класса иногда писали мне записки или приглашали на обед в столовую. Потом мы с Данилой поехали на соревнования и там подружились.
        Сложный парень, так считала моя семья. Дед был против нашего общения, бабушка несколько раз встречалась с родителями Данилы и просила, чтобы он оставил меня в покое. Но все было напрасно: и угрозы, и наказывали нас, меня били, а Данилу запирали в комнате.
        Мы все равно дружили. Да и как по-другому? Вместе учились в одном классе, вместе занимались спортом, всегда жили в одном номере в гостинице.
        Мне было хорошо с ним, легко, просто. Но другие ребята его недолюбливали. Слишком заносчивый. Мог обидеть любого человека на улице, унизить женщину, стукнуть ребенка. И все потому, что эти люди ниже по статусу, не столько зарабатывают, не у тех родителей появились на свет.
        Я вытер слезы рукой.
        - Все-таки приехал?
        - А как же, - сказал Данила. - Я не мог пропустить такое.
        Он оглядел меня с головы до ног. Презрительно улыбнулся.
        Старая вытянутая футболка, на ногах сланцы, шорты на два размера больше.
        - Что у тебя с волосами?
        Мой хвостик на голове больше всего привлек его внимание.
        - Они мне постоянно мешают, - пробубнил я.
        - В этом городке нет парикмахеров?
        - Кто справится с моими волосами? Ты сам знаешь, какие они сложные. Их не каждый мастер возьмется стричь.
        У Феликса глаза полезли на лоб.
        - Эй, мужики, вы говорите про волосы?
        Данила снова проигнорировал его.
        - Ты возмужал, - заметил он, - мышцы появились. И кожа чистая. Неужели тебе пошел на пользу физический труд?
        Он заметил мозоли у меня на руках.
        - Я всегда мечтал жить в собственном доме. Вспомни, когда мы ездили в Тоскану, как мне нравились местные деревеньки. С виноградниками, высокими травами, запутанными дорожками в поле. Ты постоянно ныл, а я наслаждался.
        - Тут не Тоскана, а дыра. Очнись, салага. Это жуткий провинциальный городок. Нечего здесь засиживаться. Отдохнул и ладно, пора снова вернуться к нормальной жизни. Посмотри на свои ногти. Это просто - отстой!
        После этих слов я засомневался - стоит ли приглашать его в дом?
        Тут вмешалась Алла, появившаяся на крыльце.
        - Долго будете стоять на улице?! - крикнула она.
        - Пойдем, - предложил я.
        Данила кивнул головой и нехотя расплатился с таксистом, который все это время, пока мы обнимались, стоял возле машины и терпеливо ждал.
        Феликс дернул меня за руку.
        - Это что за хмырь?
        Тут Данила взорвался.
        - Дядя, вы кто такой? - грубо спросил он. - Разве я к вам приехал? Чего лезете не в свое дело?
        Тот хотел ответить, но я его остановил.
        - Феликс, иди, работай. У тебя еще сегодня заказ.
        Опустив плечи, Феликс печально взглянул на меня, как на предателя, и пошел в гараж.
        Алла тактично удалилась в свою комнату, прихватив тарелку с бутербродами и сунув подмышку ноутбук. Всем видом показал, что ей не понравился мой друг. Другого бы человека она накормила, напоила чаем, поговорила бы. А тут просто ушла и закрыла дверь. Данила не обиделся, а наоборот, обрадовался. Ему тоже неприятно разговаривать с какой-то незнакомой теткой. Угождать, сидеть за столом, терпеть собаку у своей ноги, отвечать на ненужные вопросы.
        - Как ты с ней живешь? - спросил он, прикрыв за собой дверь.
        Мы уединились в моей комнате.
        - Я не мог поселить в гостинице, - ответил я. - Дед бы меня сразу нашел. Снимать квартиру, тоже не вариант. Кто бы мне готовил? А тут хорошо, всегда домашняя еда, и квартира прибрана. Я встретил Аллу в автобусе и сразу напросился к ней домой. Потом сильно заболел. Если бы не она… Она вытащила меня с того света.
        - Брат, - обнял меня Данила, - надо было вернуться домой. А если бы ты умер? Что тогда? К чему бы привела твоя месть? Такие жертвы, и все ради дешевого спектакля?
        - Тот спектакль, как ты его называешь, обошелся мне слишком дорого. Мало того, что я еле выжил, так еще потерял Веру и дочку.
        - И жену, - напомнил он.
        - Маша никогда не была моей.
        - Почему ты так говоришь? Она сама настояла на свадьбе. У нее был выбор.
        - Какой?
        - Вокруг нее было много парней.
        - Она ни с кем не общалась. Если бы не моя бабка, которая настаивала на свадьбе, Маша бы так и осталась девственницей на всю жизнь.
        Он искоса взглянул на меня.
        - Ты не говорил, что она была девственницей.
        - Мне пришлось с ней переспать.
        - Пришлось?
        - Дед велел. Он хотел, чтобы наши семьи соединились. Гертманы и Соколовы.
        - Впервые они подсунули тебе молодую.
        - Остальные были нужны для дела, а Маша - для души. Это большая разница.
        - Сутенеры старые, - злобно процедил Данила сквозь зубы. - Даже тут не дали тебе выбора.
        - Я думал, после свадьбы все изменится. Но ошибся.
        - Ничего не изменится, Алик! - вспылил он. - Ты должен это понимать! Никогда! Все останется, как прежде, до тех пор, пока старики живы! Сколько раз я тебе говорил, беги оттуда со всех ног. Но ты терпел, вынашивал планы, все на что-то надеялся. А нужно было, собрать чемодан и приехать ко мне. Я еще тогда не был женат. Спокойно бы свалили из страны, открыли бы свое дело где-нибудь в Европе. И прощай дедуля! Живи спокойно и наслаждайся.
        - Ты прав…
        Не дав мне высказаться, он снова повысил голос.
        - Разве я от тебя что-то требовал? Просил? Нет! Я отдам тебе все, что у меня есть! Все! Только не терпи больше издевательств и унижений. Вернись домой, приди, покайся, а потом собери вещи и приезжай ко мне. Вместе мы решим любые проблемы.
        - Она не отпустит меня.
        - Ты боишься ее. В этом все дело.
        - Боюсь. Всю жизнь боялся.
        - И твой дед боится, поэтому поддерживает ее. Даже не может защитить своих детей и внуков.
        Я схватился за голову. Каждый раз один и то же разговор. Вера постоянно пилила, промывала мозг своими нравоучениями, Данила никогда не понимал.
        - Прости, - сказал он.
        В такие моменты меня лучше не трогать. Я все равно ничего не слышу и не вижу, только сижу, словно деревянная кукла, и киваю головой.
        Сквозь толстый купол, накрывший мою голову, проник свет. Это Данила достал свой телефон.
        - Привет. Я немного занят. Перезвоню. Ладно? Окей. Пока.
        Его тихий голос проник в мое сознание.
        - Это Маша? - догадался я.
        - Мы иногда созваниваемся. - Виновато, улыбнулся он. - Я ей не сказал про тебя.
        - Вы встречаетесь?
        - Не совсем. Вернее, я не против, а она все еще…
        - Что? Думает обо мне?
        - Нет.
        - Нет? Тогда, что вам мешает, встречаться?
        - Так спокойно говоришь об этом. Она твоя жена. Забыл?
        - Не забыл. Ты тоже женат.
        - Я развелся. Уже давно.
        - Этого следовало ожидать.
        - Не из-за Маши.
        - Нет?
        - Твоя жена встречается с другим мужчиной.
        - С кем?
        - Не знаю. Я всего лишь друг.
        Меньше всего меня волнует жизнь Маши. Эта девочка быстро адаптируется в новых условиях, привыкает к людям, не переживает из-за работы, ничего лишнего не берет в голову. Легко шагает вперед, не смотря на трудности и невзгоды.
        Но, я все же задал вопрос.
        - Как она?
        - Не очень.
        - Общается с моей семьей?
        - Нет.
        - Нет? Почему?
        - Она узнала правду о Соколовых и быстро порвала с ними все связи.
        - Что она узнала?
        - Я ей все рассказал, - виновато признался Данила. - Прости, но она о многом сама догадалась. Ей не пришлось выбивать из меня информацию. Она даже знала о твоих изменах.
        - Обо всем? - уточнил я.
        По спине побежал мороз.
        - Ты спрашиваешь о… Нет, нет! - закричал он. - Об этом я никому не говорил! Ты что!
        В этой жизни нельзя доверять даже лучшему другу. Особенно, когда он знает много того, о чем стыдно подумать, не то, что говорить вслух.
        Я сменил тему.
        - Ты что-нибудь знаешь про Веру?
        - Она встречается с Олегом, - сказал он и взглянул на меня. - Но ты об этом знал.
        Встречаются. Значит, ничего не изменилось.
        - Он развелся с Зоей?
        - Зоя умерла в прошлом году от рака.
        Вот это удар! Теперь я забеспокоился. Одно дело - встречаться и быть женатым, другое - они в любой момент могут сойтись. Уже на совсем. И я ничего не смогу изменить.
        - Я должен ее увидеть.
        - С ума сошел? Как? Все думают, что ты умер! Вот так появишься и скажешь: «Привет. Я живой, хочу вернуться»?
        - Ты боишься, что я вернусь? - прямо спросил я. - Почему, друг?
        - Тогда Маша снова будет твоей женой. Пусть на бумагах, но все же.
        - Какое тебе до этого дело? Она все равно встречается с другим парнем.
        Он тяжело вздохнул.
        Время изменило его. Прошло чуть больше года, а он уже не тот юный мальчишка с буйными кудрями на голове, что был раньше. Кожа на руках огрубела, ногти желтые. От дорогой одежды воняет табаком. Даже Феликс пахнет не так противно.
        - Машка влюбилась в Вериного брата, - признался он. - Я видел их как-то в магазине. Ходили с тележкой по рядам, мило ворковали, целовались.
        - С Мишей? Он же женат, у них с Лизой трое детей.
        - Я его не знаю. Видел пару раз в офисе, но лично не знаком. Парни на работе сказали, что это сын Васильева. Ты сам видел его?
        - Однажды мы столкнулись с ним в больнице. Он приехал за Аней, дочкой Веры, а я был у врача. Тогда мы познакомились. Перекинулись парой слов, а потом я забрал девочку домой.
        - Угрюмый парень.
        - Он показался мне добрым. И Вера рассказывала, как он любит своих детей, помогает родителям, много работает, чтобы содержать семью. Я удивлен, что они с Машей знакомы. Она совсем не вяжется с таким простым парнем. Ей нужен мужчина состоятельный, чтобы нравился родителям. А такого даже не выставишь в Инстаграм, не похвастаешься перед подругами. Ты хоть раз заходил на ее страничку? Там полно фотографий со мной. То мы обедаем в ресторане, то отдыхаем на море, то лежим в кровати и смотрим телевизор. На нее подписано больше тысячи человек, и все обсуждают наше семью, ставят лайки.
        - Видел. Только там сейчас нет твоей рожи. Она делает селфи с кошкой.
        - Она не выкинула мою кошку! - обрадовался я.
        - Эта наглая особа ненавидит мою обувь. Как уходить, так обязательно сделает лужу.
        Кошка не любит запах. Чего? Я знаю… Точно. Что-то мне его запах напоминает. Очень близкое, но не могу вспомнить.
        - Как ты доберешься до дома? - спросил я. - Снова вызовешь такси?
        - Я надеялся, остаться у тебя. Нам о многом нужно поговорить. Твоя хозяйка разрешит, здесь переночевать?
        - В моей комнате?
        - Конечно, - удивленно взглянул он. - Ты не пустишь меня к себе под бочок?
        Он похлопал рукой по матрасу.
        Кровать узкая, мы вдвоем не уместимся.
        - Не думаю, что это хорошая идея. Алла не поймет.
        - Плевать на нее. Пусть смотрит свои сериалы, нечего совать нос в чужие дела.
        - Лучше давай я сам к тебе приеду? А? Ты все равно живешь один.
        - Точно?
        - Да, - уверенно ответил я. - Выберусь на недельку. Потусим, сходим в клуб, а ночью будем болтать.
        - Потусим? - не поверил Данила. - Девочки, жаркий секс, травка.
        - Я женат.
        - Понятно. Так бы и сказал. Когда ты приедешь?
        - Через несколько дней. Сейчас у меня много заказов.
        - Ты работаешь?
        - Мое занятие трудно назвать работой, но я этим делом зарабатываю деньги.
        - Каким делом?
        - Гоню самогон.
        Я думал, он будет смеяться. Но, Данила лишь нахмурил брови.
        - Хороший?
        - Кто? - не понял я вопрос.
        - Самогон.
        - Нормальный. Я не пробовал, но людям нравится.
        - Ты гонишь самогон, но ни разу не пробовал его? Так не бывает, салага. Повар всегда должен знать, чем кормит клиентов. Тащи сюда, будем дегустировать.
        - Здесь? Сейчас?
        - Выпьем за встречу.
        Теперь я понял, чем от него пахнет. Он пьет, поэтому изменился внешне. У нас разница в возрасте всего один год, а я выгляжу по сравнению с ним, как мальчишка.
        - Данила, я не пью спиртное.
        Я сказал жестко. Так, чтобы не было лишних вопросов. Он не стал возражать.
        - Тогда, я поехал.
        - Тебе вызвать такси?
        - Не надо. Я сказал водителю, чтобы он меня ждал.
        Он не собирался у меня оставаться на ночь. Или собирался, но на всякий случай придержал такси. Мы давно не виделись, и он не знал, как пройдет наша встреча.
        Мы вышли на улицу.
        - Жду тебя в следующую субботу, - напомнил Данила.
        - Приеду. Обязательно.
        - Скучаешь по Питеру?
        - Безумно. Не могу больше оставаться здесь.
        - Тебе же нравилось? - усмехнулся он. - Или уже тянет на приключения?
        - Уже, - засмущался я. - Жизнь без интриги - все равно, что хлеб без красной икры.
        - Вот такой Алик мне нравится! Мой парень!
        Мы обнялись на прощание и еще раз договорились о встрече.
        Ночью я поехал в бассейн. Немного поплавал, буквально полчаса, и вернулся домой.
        Алла встретила меня в прихожей.
        - Чего так рано? Вода холодная?
        - Устал, - ответил я на ходу. Зашел в свою комнату и бросил сумку на пол.
        - Зачем к тебе приезжал этот парень?
        Она встала в двери, затянула потуже пояс на халате.
        - Он мой лучший друг.
        - Я думала - дядя или отец.
        - Мы вместе занимались спортом и учились в одной школе.
        - Каким спортом ты занимался?
        - Что за допрос? - возмутился я. - Час ночи, а ты стоишь надо мной и хочешь, что-то разнюхать?
        - Это не допрос, а обычное любопытство. - Она зашла в комнату и села на кровать. Пружины скрипнули, из-под матраса послышался тяжелый вздох Петра. - Ты в курсе, что живешь в моем доме?
        - Конечно.
        - Я думала, ты забыл. Интересное получается кино, - хмыкнула она громко. - Мы вроде, как одна семья, а я ничего про тебя не знаю. С кем жил, где учился, кто друзья. Тут приезжает какой-то потрепанный мужичок, и ты ведешь его в дом. Без спроса, без предупреждения. А вдруг он - вор? Почему я должна терпеть?
        - Он не вор, - спокойно ответил я и, от усталости, упал на пол.
        Руки болят, ноги трясутся. Теплица и бассейн окончательно доконали меня.
        Алла сдвинула свой необъятный зад на самый краешек кровати.
        - Ложись.
        - Я лучше тут.
        - Саша!
        - Оставь меня в покое. У меня нет сил, с тобой разговаривать.
        - Губами ты можешь шевелить?
        - Губами могу.
        - Тогда расскажи мне - зачем приезжал твой друг?
        - Он беспокоится за меня. Что за дела! К тебе приходят подруги, я же не возникаю. Молча, ухожу на улицу и не устраиваю допрос. А у меня, между прочим, в комнате лежат ценные вещи. Вдруг одна из твоих подруг-алкашек украдет часы или телефон?
        - Ты телефон из рук не выпускаешь, а часы лежат в сейфе уже год.
        - Все равно, - махнул я рукой, - мне не нравится твоя Ленка. Она постоянно смотрит на Феликса. Вот уведет у тебя мужика - будешь локти кусать.
        - Не переводи разговор на Ленку.
        - Ладно. Чего ты хочешь знать? Говори, злая женщина.
        - Каким спортом ты занимался?
        - Плаваньем.
        - Твой дружок тоже плавал? Не похоже. Уж слишком он толстый для спортсмена.
        - Раньше он был другим, а сейчас превратился в своего отца. Тот весит тонну и полностью лысый. В школе Данила считался первым парнем, девочки толпой бегали за ним.
        - Завидовал, - сразу раскусила меня Алла. - Зря. Ты гораздо красивее своего друга.
        - Спасибо.
        - В детстве ты, наверное, был похож на ангела?
        - Бабушка считала меня самым милым ребенком на свете.
        - Сейчас тоже так считает?
        - Тоже, - нескромно ответил я.
        - У тебя есть родители?
        - У всех есть родители.
        - У меня давно нет. Мама умерла сорок лет назад, папу я никогда не видела.
        - Кто же тебя воспитывал?
        - Я росла в детском доме. В Питере.
        Прижавшись спиной к стене, я вдруг забыл про усталость. Сон, как рукой сняло.
        - У тебя было тяжелое детство?
        - Не знаю, - печально улыбнулась она, - мне не с чем сравнивать.
        - Как же? Сейчас ты хорошо живешь. Дом, работа, получила образование. Тебе есть с чем сравнивать.
        - Разве дело в достатке? Я, как была одинока, так и осталась. В чем разница? Только в том, что есть свой дом, а больше ничего.
        - Почему ты не родила детей? Не хотела?
        - Природа создала меня бесплодной. Я хотела удочерить девочку, а муж был против.
        - Интересное дело! Сейчас у него трое детей, а ты осталась одна.
        - Жизнь не справедлива.
        - Не ко всем. Есть такие люди, которым судьба дает слишком много. Я знаю одного мужика, который убил своего ребенка, а сейчас его жена умерла от рака. Он живет! Счастлив, спокоен. Сидит на шее у богатого отца, так еще таскается за чужой девушкой. А там, между прочим, моя дочка!
        - Ты говоришь о своей жене?
        - Моя жена тоже не святая. Не успел я погибнуть, как она нашла себе нового мужика.
        - Ты погиб? - испугалась Алла.
        - Вроде того, - виновато сказал я. - Так получилось.
        - И что ты хочешь? Девушка считает тебя мертвым, а ты ждешь от нее верности? Японская макака! Не ожидала от тебя такой глупости!
        Со стороны все выглядит иначе, когда не знаешь мелочей. А, именно, мелочи составляют основную картину, делают жизнь или яркой, или черно-белой. Моя жизнь имела цвета только с Верой.
        - Ты права, - сказал я. - Пора возвращаться домой, иначе я навсегда ее потеряю.
        Алла тяжело встала с кровати, опустилась на одно колено, повернулась и грузно рухнула на пол рядом со мной. Я положил голову ей на плечо и спрятал нос в пушистые волосы, пропахшие жареным мясом и жгучими специями. Приятно. Она заменила мне мать. Выхаживала словно ребенка, мыла, кормила, разговаривала по вечерам, когда у меня была высокая температура, смазывала гнойные раны.
        - Ты хочешь уехать от меня? - спросила она твердым голосом, а сама смахнула слезу со щеки. Думала, я не замечу.
        - Я должен увидеть Веру.
        - А дальше?
        - Дальше все пойдет по плану.
        - У тебя все в жизни распланировано?
        - Да.
        - И у меня ты не случайно оказался?
        - Я многое продумал, но мне повезло с тобой.
        Алла мужественно приняла информацию. Сразу было понятно, что я не просто так сбежал из дома и спрятался у доброй тетеньки под крылом.
        - Ладно, - сказала она. - Не будем вдаваться в подробности.
        - Не будем, - согласился я.
        - Скажи, а что твои родители? Или они знают, что ты живой?
        - Мама знает, а папа сидит в тюрьме.
        - Неожиданно.
        - У меня веселая семейка. Один чуднее другого. Если рассказать - обхохочешься.
        - Не надо. - Она прижала мою голову к своей груди. - Мне достаточно того, что я видела собственными глазами. Если люди поднимают руку на своего ребенка, то они не стоят того, чтобы о них рассказывали.
        - Мама меня не била, это все бабушка.
        - Ты жил с бабушкой?
        - В четырнадцать лет меня выставили из дома, как ненужную мебель. Сунули в руку рюкзак с одеждой и двадцать рублей на проезд. Позвонили деду и сказали «забирайте».
        - Почему твоя мама так поступила? Из-за отца?
        - Она избавилась от меня.
        - Зачем? Ладно, когда люди не хотят детей, но воспитать сына до четырнадцати лет, а потом отдать - не понимаю.
        - И я не понимаю. До сих пор ломаю голову над этим вопросом.
        - Бедный мальчик, - пожалела меня Алла. - Еще и с женой не повезло.
        - Жена у меня хорошая, только теперь живет с другим.
        - А Вера?
        Вера. Как объяснить мои чувства к ней?
        - Она особенная, - коротко ответил я.
        - Жена - хорошая, любовница - особенная. В чем разница? Или ты из тех мужчин, кому не хватает одной женщины? Гарем подавай.
        - Дело не в количестве. Маша - сладкая. Знаешь, бывают такие девушки, от которых всегда пахнет конфетами или цветами. Так вот, моя жена похожа на леденец. Хочется распаковать и попробовать на вкус, облизать. Красивая, ухоженная, добрая, никогда не утроит скандал, не пожалуется. Все у нее есть: и прислуга, и семья, и подруги. Богатая, ни в чем не нуждается. А Вера противоположность Маши.
        - Скандальная? Это вас, мужиков, прельщает? Эмоций не хватает?
        - Помнишь, на прошлой неделе ездил в строительный магазин за рейками?
        - Ну?
        - Там я встретил молодую семейную пару. Она - девочка-колокольчик лет двадцати, и парень такой же, совсем юный. Идут за ручку по магазину, таращат глазенки по сторонам. На девушке надеты дешевые джинсы, и он в китайской футболке. Но оба хорошенькие, неиспорченные. Она ему тыкает пальчиком в одни обои, он смотрит на другие. Потом девочка остановилась, дернула его за рукав и возмущенно воскликнула: «Мне нравятся эти!», а он ей: «Нет. Ты ничего не понимаешь». «Тогда, ужин не жди!», «Я пойду к маме, она меня накормит». Я смотрел на них со стороны и думал. И мы с Верой могли бы так жить. Встретиться в двадцать лет, пожениться, купить самую дешевую квартиру на окраине города, вместе делать ремонт. Мы бы так же, как и эта пара, ссорились, потом мирились, в конце-концов купили бы какие-нибудь обои и ушли домой, держась за руки.
        - Не понимаю, что тебе показалось интересного в этой паре?
        - Они живые! И Вера живая! Она может заплакать, накричать, отругать, может ударить, если что-то не понравиться. Ее родители накормят меня, не отправят на кухню к прислуге, а посадят за стол и еще поддержат, поговорят.
        - Зайчик мой, ты мечтаешь о таких мелочах. А тебе всего-то двадцать семь.
        - Знаю. Но мне этих мелочей не хватает в жизни. Деньги, дорогая одежда, шикарные машины, офис, отели, женщины. А тут - мелочь: джинсы, футболка, обручальные кольца на пальчиках, влюбленные взгляды. Те ребята только вступают во взрослую жизнь, покупают первые обои, строят планы на будущее.
        - Дались тебе эти обои, - недовольно пробурчала Алла.
        - Мы бы с Верой обязательно поссорились в магазине. Если ты увидишь те обои, которые она выбрала себе в комнату, то поймешь меня.
        - Плохие?
        - Жуткие! И цвет, и фактура.
        - Значит, вы не подходите друг другу.
        Сделала вывод она.
        - Вот именно. Поэтому, она с другим, а я сижу здесь с тобой на полу и рассуждаю о жизни.
        - Когда ты к ней поедешь?
        Ее сейчас интересует один вопрос. Что будет дальше?
        - Сегодня.
        - Тогда ложись спать, а то уже поздно.
        - Я поеду сейчас.
        - Да, ты что! Второй час ночи. Куда ты поедешь?
        - Вера должна быть дома. А днем я ее не найду.
        - Саша, ты устал. Вздремни хоть часок.
        - Я не усну, пока не увижу ее.
        - Приспичило! - разозлилась она. - Столько терпел, даже не вспоминал! А тут увидел друга и решил ехать черт знает куда! Подождет твоя девушка, никуда не денется. Не пущу в город, хоть, что делай! Пока не поспишь, не дам ключи от машины!
        Я разжал пальцы и показал ей ключи.
        - Утром вернусь. Не переживай.
        Ровно в три часа ночи я подъехал к дому. В одном окне горит свет, во дворе ни души. Я поднялся в полной темноте по лестнице, подошел к двери, прислушался. Тихо. Постучал и отошел в сторону, накинул на голову капюшон и опустил козырек бейсболки на глаза.
        Бади громко гавкнул. Я снова постучал. Послышались шаги, женский голос. Щелкнул замок, лучик света попал мне в глаза. Я быстро отреагировал, толкнул дверь и проник в квартиру. Только Вера открыла рот, чтобы закричать, как я схватил ее за плечи и прижал спиной к стене. Она обмякла в моих руках, поползла вниз, тело задрожало, я подхватил ее на лету.
        - Милая, - прошептал я, - не пугайся. Тихо. Это я. Живой.
        Она попыталась что-то сказать, но не смогла. Голос пропал. Тогда я поцеловал ее. Жадно прижался к теплым губам, и сам задрожал от возбуждения.
        С нами такое уже случалось. Не первый раз мы целуемся у двери.
        Помню, как я пришел к ней в номер. Тогда мы были почти не знакомы, только виделись пару раз на пляже. Потом я решил с ней поговорить. Постучал в дверь и не смог произнести ни слова. Да это и не потребовалось. Все получилось само собой. Она втащила меня в номер, и мы сразу же занялись любовью.
        - Алик, - чужим голосом сказала она.
        - Да?
        - Ты вернулся.
        - Вернулся.
        Она сняла с меня бейсболку.
        - Твои глаза.
        Провела пальцами по щеке, по бровям, взъерошила челку. Я виновато улыбнулся.
        - Прости меня, Вер.
        - Это ты меня прости. Я была такой глупой, что не верила тебе.
        Я прижался носом к ее волосам, глубоко вдохнул аромат тяжелых духов.
        - Ты одна?
        - Да.
        - Здорово, - обрадовался я и тут же просунул руки под нежный шелк сорочки. - Кровать на том же месте?
        - Алик, - прошептала она.
        - У?
        - Остановись.
        - Не могу. Я жутко соскучился.
        Ее тонкие пальчики вонзились в мои локти.
        - Нам нужно поговорить.
        - Не сейчас.
        - Пожалуйста.
        - Солнышко мое, я так люблю тебя.
        - Алик.
        Стоит мне только остановиться, как из нее полезет правда. Выльется на мою бедную голову раскаленной лавой.
        Не хочу, не сейчас. Если поцелую, то она забудет о нем. Так же, как было раньше. Только я появлялся у нее на пороге, как она таяла от любви, теряла голову.
        Осторожно одним пальцем я стянул тонкую лямку с ее плеча, скользнул рукой по голой спине. Она задрожала. Дошел до кружевного белья, нашел потайное место, и сам чуть не лишился рассудка от предвкушения чего-то нереального, того, чего ждал больше года, о чем думал каждую ночь. Я прижался губами к пульсирующей венке на шее.
        - Малыш, - прошептала она.
        Сильнее сжал руками ее бедра, но она вдруг обмякла, чуть отстранилась назад и испуганно взглянула на меня.
        - Не сейчас, - твердо сказала я. - Только ничего не говори.
        - Ты все знаешь? - догадалась она.
        - Нет.
        - Знаешь! Откуда, Алик?
        - Ничего я не знаю, - упрямо повторил я.
        Она вернула тонкую лямку на плечо, скромно прикрыла свою наготу. Впервые мы не занялись любовью. Стоим в темной квартире и тяжело дышим, как будто закончился кислород.
        - Я встречаюсь с Олегом, - нерешительно сказала она.
        - Ты его любишь?
        - Да.
        - А он тебя?
        - Тоже.
        - Ты уверена, что он не врет? Олег не может любить женщин.
        Ударил по больному месту. Самому противно, применил запрещенный прием.
        Вера осунулась, зябко обхватила руками себя за плечи.
        - Многое изменилось, пока тебя не было. Давай, пройдем на кухню, выпьем крепкий кофе и поговорим.
        Она жить не может без кофе.
        Я скинул кроссовки и пошел за ней. В квартире ничего не изменилось, все на своих местах: Бади прижался жирным боком к стене, еле уместив свой зад на маленьком коврике, в углу у двери в комнату стоит детский велосипед, около балкона за шторой припрятаны тапки Игоря Петровича. Пахнет пирогами, которые обычно по субботам печет тетя Люба. На стене прибавились фотографии детей.
        Все родное, все знакомое. Только не слышно звонкого смеха девочек. Я привык приходить в этот дом, как в свой. Без стеснения, не дожидаясь приглашения. Видеть Вериных родителей, завтракать по утрам.
        На столе загудел чайник. В вазочке нашлось печенье с изюмом, я взял одно и надкусил. Вера удивленно взглянула на меня.
        - Ты очень изменился. Внешне, - уточнила она. - Для чего ты отрастил такие длинные волосы?
        - Тебе не нравится? - пригладив хвостик на затылке, спросил я. - По-моему, оригинально.
        Я снял толстовку и сел за стол. Вера налила кофе в большие стеклянные бокалы.
        - Ты занимаешься в спортзале? - еще больше удивилась она, когда я оказался в одной майке.
        - Немного. В основном плавал, как обычно.
        - Где ты был все это время?
        - Жил у одной тетеньки. Она приютила меня на пару дней, а потом оставила на полтора года.
        Вера подзарядилась крепким кофе и после короткой паузы задала самый главный вопрос. Я ждал его, готовился всю дорогу, пока ехал сюда, крутил в голове множество разных ответов.
        - Зачем ты это сделал?
        - Что именно?
        - Притворился мертвым.
        - Я не притворялся. Все было не так, как выглядит со стороны. Сначала я действительно хотел прыгнуть с моста, даже снял куртку и встал на самый край скользкого металлического поручня. Потом позвонил деду, поговорил и вдруг понял, что не хочу умирать. Хотя был расстроен. Из-за тебя.
        - Ты видел нас?
        - В тот день я подъехал к твоему дому, а вы как раз с Олегом вышли из такси.
        - Алик, мы были пьяными.
        - Вы целовались.
        - Мы даже толком не знали друг друга. Это была шутка! Игра!
        - А для меня - приговор. Всю ночь я мотался по городу на машине, не знал, как заглушить боль, в какое дерево вмазаться. Утром приехал домой и сразу же стал собираться.
        - Алик.
        - Называй меня Саша, - перебил я ее. - Так будет лучше. За последнее время я привык к этому имени.
        - Мне нравится Саша. Лучше, чем Алик.
        - Да уж.
        Она улыбнулась. Так нежно, что у меня чуть сердце не остановилось.
        - Ты другой. Новое имя, эта странная прическа. Уверенный, спокойный. - И тут она заметила. Пригляделась внимательно, провела пальцем по моей щеке. - Веснушки переместились на кончик носа, раньше они были только с боку. И губа не ободрана.
        Я приподнял майку и выставил напоказ свой накаченный пресс.
        - Родинка осталась на прежнем месте, и дальше все в том же состоянии. Снять джинсы?
        - Не надо, - засмеялась она. - Верю. Ты в отличной форме.
        - А ты выглядишь фантастически.
        - Прекрати.
        Она смутилась, машинально поправила рукой длинные волосы.
        Я придвинулся ближе.
        - Любимая, ты же понимаешь, что Олег тебе не пара. Он не просто так, появился в твоей жизни. Это дед его заставил. Он никогда не смирится с тем, что Карина моя дочь. Все богатые люди боятся неожиданных родственничков. Когда-нибудь, лет через двадцать, девочка заявит свои права на наследство и захочет носить фамилию Соколова.
        - Ты ошибаешься! - горячо сказала она. - Олег помог мне.
        - В чем? Соблазнил, когда узнал, что соперник умер? Ему было велено, втереться к тебе в доверие. Узнать планы на будущее, следить за жизнью ребенка.
        - Неправда!
        - Ты сама сказала, что теперь веришь мне.
        - Я верю Олегу.
        Меня, как кипятком окатило. Снова не мне, снова кому-то.
        Сдержался. Проглотил обиду.
        - У вас все серьезно?
        - Очень.
        - На сколько?
        - Зимой будет свадьба.
        - А как же секс? Насколько я помню, у него были проблемы с потенцией.
        - А я помню, что ты никогда не сплетничал, - уела она меня. - В этом ты тоже изменился?
        - Я не… Прости, что вмешиваюсь. Это глупо.
        - Олег долго лечился, и теперь у него все в порядке со здоровьем. Не волнуйся.
        - Да, я и не волнуюсь.
        - Не обижайся, малыш. Я не хотела, тебе грубить. Давай, не будем говорить о моих отношениях с Олегом. Все давно решено - я выхожу замуж.
        Я отодвинул стул назад и прижался спиной к стене. Холод бетона проник под майку. Раньше мне нравилась их кухня, а сейчас она стала тесной для нас двоих. Вера взяла со стола бокал с остывшим кофе и задумалась. Я взглянул на нее. Дуреха. Надеется, так просто отделаться от меня. Не выйдет. Она не понимает, что жизнь связала нас крепким узлом; где-то там, наверху, кто-то очень могущественный и мудрый соткал нас в одну прочную нить, взял частичку мою и ее, а потом создал еще одно живое существо.
        Рано. Не буду пугать. Сейчас она еще не осмыслила мое возвращение.
        - Что произошло после моей смерти? - подал я голос. - Ты говорила, Олег спас тебя?
        - Твоя милая бабушка выкрала меня, - жестко сказала Вера. - Сначала позвонил Александр Иванович и выманил меня хитростью из дома, а потом появилась сама Виолетта Филипповна собственной персоны и учинила мне допрос.
        Неожиданный поворот событий. Не думал, что бабушка займется Верой.
        - Дед тут не при чем.
        - Знаю. Она сама решила со мной поквитаться, но Александр Иванович был в курсе.
        - Что она сказала? - испугался я. - Она не била тебя?
        - Пыталась. Как же! Она привыкла махать ручонками, но на сей раз не рассчитала, с кем связалась. Только подумала, как я влепила ей по башке сапогом.
        - Чокнуться можно! - обрадовался я. - Ты ударила старую ведьму? Надеюсь - сильно?
        - Она упала на пол. Во-первых, не ожидала, во-вторых, у меня рука тяжелая.
        - Это точно.
        - Вот и она узнала, на что нарвалась. Я давно не наивная ромашка.
        - Тебя больше не обижали?
        - Нет. Только продержали в доме больше суток. Папа весь город поднял на уши, Миша обзвонил все морги и больницы. А мы сидели в теплой гостиной, пили чай и грызли друг другу глотки.
        Нахмурив брови, Вера на секунду задумалась.
        - И что? - затаив дыхание, спросил я.
        - Она победила, сломала меня. Я долго не могла собраться с мыслями, ревела по ночам, не могла выйти из дома. А через две недели подала заявление на увольнение.
        - Ты ушла из компании?
        - Подожди, - остановила она меня. - Я не рассказала самого главного. Олег спас меня. Если бы не он…
        - Дурочка! - взорвался я. - Он сам все подстроил!
        - Нет! - тоже закричала она. - Он даже не знал, что я пропала. Ему сказала Маша.
        - Маша, каким боком влезла в эту историю?
        - Она побежала к нему за помощью.
        - К Олегу? Смешно! Она терпеть его не может.
        - Сейчас они лучшие друзья.
        - Охренеть!
        За короткое время мир перевернулся с ног на голову.
        - Мы все хотели уйти из компании: папа, я, Миша, даже Маша написала заявление. Олег пошел к отцу и устроил ему взбучку, бабку запер в комнате и несколько дней водил к ней психолога.
        - Зачем?
        - Вставлял мозги.
        - А-а!
        - Что - а? Если мозгов нет, так и вставлять нечего. Только мы расслабились, как старая карга стала угрожать моим детям. Приперлась в детский сад к Карине и сразу же поднялась к заведующей. Махала перед носом деньгами, пыталась подкупить. Благо Вероника Сергеевна женщина порядочная, сразу позвонила моему папе и предупредила. Мы быстро перевели дочку в другой садик. Потом, через пару месяцев, твой дед сам мне позвонил. Не извинился, говорил грубо, но работу предложил. Ему не понравилось, что я с собой утянула Машу. К тому же, Олег тоже собирался уволиться.
        - Так вы остались?
        - Остались, - ответила она. - Куда нам идти? Мы все связаны с этой компанией.
        - Я так и не понял.
        - Что?
        - Зачем бабушка тебя выкрала? Что она хотела?
        - Унизить, достучаться до совести. Она прямо сказала, что я виновата в твоей смерти.
        - Чушь!
        - Она была права.
        - Вера! - вскочив со стула, я наклонился вперед. - Она - монстр! Ее нельзя воспринимать всерьез. Ты ни в чем не виновата. Моя бабушка…
        Нет, нет! Нельзя говорить правду. Она не поймет!
        Я замолчал.
        - Долго, очень долго я корила себя, не могла поверить в твою смерть. Родители каждый день капали на мозги, Лиза в открытую обвиняла, Олег ревновал и тоже твердил, какая я не путевая. Каждый день я видела глаза дочери и понимала, что лишила ее отца. Плакала, плакала, потом немного отпустило, и началась эпопея с твоими родственниками. Еще Маша, как назло, связалась с моим братом.
        Прикрыв ладонью рот, она испуганно взглянула на меня.
        - Я в курсе.
        - Откуда?
        - Данила сказал.
        - Бедный, - скривила она губы. - Ему так нравится Маша, а она влюбилась в Мишку.
        - Тебя это устраивает? Лиза твоя подруга.
        - Там все сложно. Когда я узнала, про Машу, то долго не разговаривала с братом. Мы ссорились каждый день. Мама с папой чуть с ума не сошли, когда Мишка заявил о разводе. Трое детей, и столько прожитых лет вместе.
        - А что с Машей? Вы не общаетесь?
        - Мы по-прежнему дружим. Обида прошла, жизнь продолжается. Что теперь об этом говорить? Они с Мишкой прекрасная пара.
        - Я рад за них.
        - Ревнуешь?
        - С чего бы? - возмутился я.
        - Маша все еще твоя жена. Ты знал, что она была беременна от тебя?
        - Нет.
        - Она потеряла ребенка.
        - Еще раз?
        - Да.
        Никаких эмоций. Я выглянул в окно, место на стоянке пустует.
        - Где твои родители?
        - Они в деревне с детьми. Папа в отпуске, мама туда на все лето уезжает.
        - Почему они не забрали Бади?
        - Он меня охраняет.
        Двор не изменился. В углу возле забора я часто курил, там до сих пор осталась банка, подвешенная на гвозде для окурков. Впереди детская площадка. Фонарь.
        - Как будто все было вчера, - прошептал я.
        - Что? - очнулась Вера.
        Она тоже задумалась, оставила в бокале один глоток кофе и вертит в руках блестящий фантик от конфетки.
        - Как тетя Люба относится к Олегу?
        - Хорошо, - машинально ответила она, а потом вдруг улыбнулась. - Она до сих пор вспоминает тебя. Папа каждый месяц ездит на кладбище. Карина тоже скучает. Аня нарисовала картину, где ты играешь в мяч на пляже. Даже вспомнила твои красные шорты.
        - Я обязательно заберу эту картину.
        - Все любили тебя.
        - И я любил их.
        Любил. В другой жизни, а сейчас скучаю.
        Вера заметила мое настроение, пересела на другой стул ближе ко мне и тоже выглянула в окно. Хрупкая ладонь легла на подоконник.
        Без яркого макияжа и броских украшений она выглядит сказочной нимфой. Босые ноги, растрепанные волосы. Мне нравится она после душа, когда по коже стекают капельки воды, щеки красные.
        Сегодня мы обязательно вместе примем душ.
        - Что ты будешь делать дальше? Вернешься домой?
        - Наверное.
        - И куда?
        - К маме.
        Ей пришлось отодвинуться в сторону, чтобы увидеть мои глаза.
        - К маме?
        - Угу. Там мой дом.
        - А как же дедушка? Как Маша?
        - Пошли они в…
        - Саша? - пристыдила она меня. - Как грубо. Где ты нахватался таких словечек? Раньше я не слышала от тебя похабщины.
        - Были хорошие учителя.
        - Расскажи. С кем ты жил, что за тетенька?
        Эта тетенька спасла меня от смерти. Можно многое о ней рассказать. Смешная, забавная, и в то же время она умная женщина, с образованием, с хорошей должностью на большом производстве. Алла. Именно она выходила меня; не просто излечила от болезни, а подарила новую жизнь, с сердцем в груди и душой. Да, теперь у меня есть душа, здоровая, окрепшая, жаждущая любви, ласки. Наконец-то я узнал, что такое забота, как можно жить с дверью в комнате. Не бьют, не унижают, не учат жизни, не читают морали, не следят за каждым движением. За девятнадцать месяцев я познал то, чего не знал двадцать шесть лет. Семья, совместный ужин в теплом доме, ласковый пес у ноги, тапочки у кровати, чистое белье, сложенное стопочкой на комоде. Улыбка. Ее улыбка. Кровь в жилах бурлит от ласкового голоса, нежного поцелуя по утрам, прикосновения теплых рук. Каждый раз замираю от счастья, когда она кричит с кухни: «Ребенок, иди кушать!». Бегу, сажусь. И никогда не ругает, что чавкаю, что спина согнула коромыслом, что челка лезет в рот. Кормит, улыбается.
        Теперь я другой человек, и этого «нового» человека Вера не видит перед собой. Для нее я прежний Алик. И рассказывать ей об Алле я не стал, а лишь отделался дежурными фразами.
        - Она хороший человек. Я тебя с ней познакомлю.
        - Меня?
        - Ты ей понравишься.
        Только я вспомнил о своей домомучительнице, как она позвонила.
        - Извини, я отвечу.
        Вера махнула головой.
        Устала, всю ночь не спала. Стресс. Даже кофе не помог.
        Я вышел в коридор.
        - Чего?
        - Саша, ты до сих пор в городе? - недовольным тоном спросила Алла. - Заскочи в магазин на трассе. Там в хозяйственном отделе продается детское мыло с лавандой. Купи десять штук.
        - Именно с лавандой?
        - Ты с него крепко спишь. Еще на кассе возьми упаковку презервативов, только крепкие. Внимательно прочитай ценник.
        - Ты совсем рехнулась? - разозлился я. - Пусть Феликс покупает резину. Я не буду способствовать вашему разврату.
        - Идиот! - крикнула она в трубку. - Это для вина! Ты видел в ванной три бутыли с красным напитком? Так вот - это вишневая настойка.
        - А-а!
        - Балда! Голову включай, когда разговариваешь с дамой.
        - Извини, милая.
        - Да, пошел ты! Купишь или нет? Говори сразу, иначе сама поеду.
        - На чем? Машина у меня.
        - А Феликс на что? Пусть отрабатывает пойло. А то, за самогоном прибегает, а денежки не платит.
        - Так не давай ему.
        - Так это ты даешь.
        - Я, только наливаю в рюмку, а ты даешь целую бутылку.
        - Нашел крайнюю. Сами разбирайтесь.
        Обиделась, засопела как паровоз.
        - Заеду. Что еще купить?
        - Прокладки.
        - Алла, имей совесть!
        - Для крана. Поясняю для дебилов - у нас смеситель течет.
        - Вызовем сантехника, пусть сам покупает прокладку. Я в этом не разбираюсь.
        - Купи конфеты и масло. Еще закончился хлеб.
        - Пуговку для губы не купить?
        - Себе пришей на одно место, чтобы не бегал ночью по девкам.
        Что ни скажи - сразу ответит. Слова вылетают пулями изо рта.
        - Приеду к обеду.
        Я отключил телефон, вернулся на кухню и взглянул на часы. Скоро будут пробки на дорогах. Вера почти уснула, пока ждала меня.
        - Мне пора. У тебя прежний номер телефона?
        - Да, - ответила она. - Я не меняла. А у тебя какой?
        - Я тебе наберу.
        - Хорошо.
        Мы вышли в прихожую. Бади тут же прибежал из комнаты и прилип к моей ноге. Чувствует запах чужой собаки.
        - Что мне делать дальше? - неожиданно спросила Вера.
        - В смысле?
        - Я могу сказать маме или Лизе?
        - Обо мне? Зачем? Еще рано.
        - Мама очень сдала после твоей смерти.
        - Мне очень жаль. Но тетя Люба пока не должна знать про меня.
        - Когда ты вернешься?
        - Как буду готов. Сначала прощупаю почву, а потом сообщу тебе. Ладно? Главное, не говори Олегу. Он сразу проболтается деду.
        - Бабка тебя убьет.
        - Не волнуйся, - я подошел к ней ближе, - теперь все будет по-другому.
        Поцеловать? Разрешит или снова оттолкнет?
        Решился. Обхватил рукой за талию и прижался к упругой груди. Я чувствую ее через тонкую майку.
        - Малыш, это в последний раз.
        Руки взлетели вверх, обняли меня за шею, пальчики ловко проникли под волосы, стащили тугую резинку.
        Я вдохнул аромат ее нежной кожи, наклонился и нашел теплые губы. Сладкие, словно мед. Дерзкие, как сама хозяйка. Волнительные, возбуждающие. Кружевная сорочка упала на пол, мои руки вспомнили каждый изгиб ее стройной фигурки. Поднялись по спине, потом опустились. Волна удовольствия прокатилась по моему измученному телу. Дрожь, вздох, тихие стоны. Еще поцелуй…
        ***
        - Вы переспали! - обрадовалась Лиза.
        - Нет! Мы целовались.
        Только Лиза приехала к нам в деревню, как я тут же проболталась ей о Саше. Не сдержалась.
        Мы уединились в бане, чтобы мама не подслушала разговор. Она обижается, когда мы сплетничаем по углам.
        - Я рада, что он живой. Представляешь, как отреагируют родители? Они очень переживали, когда он пропал. Мама с ума сойдет от счастья.
        Лиза так расчувствовалась, что пустила слезу. Расставание с Мишкой далось ей нелегко, теперь она переживает за каждую мелочь, даже если ее это не касается.
        А тут такое событие! Ей всегда нравился Алик.
        - А уж как удивятся его родственники? - сказала я.
        - Не думай о них.
        После того случая, с моим исчезновением, в нашей семье появился запрет. Мы никогда, ни при каких обстоятельствах, не произносим фамилию Соколовых. Папа до сих пор обижен на Андрея, что тот не помог мне в трудную минуту. Мама слышать не хочет обо всем их семействе.
        - Скоро Олег станет моим мужем. Как мне не думать о Соколовых? Родителям придется переступить через свою гордость и принять сына Александра Ивановича в свою семью. Иначе никак.
        - Это будет сложно, - заметила Лиза. - Олег не нравится твоим родителям.
        - Привыкнут.
        - Сомневаюсь. Но сейчас разговор не о нем. Лучше, расскажи об Алике. Он все такой же красивый?
        - Ты его не узнаешь. Это совсем другой человек. Вырос, окреп.
        - Вырос? Как?
        - И вширь, и ввысь. Отрастил длинные волосы. Мышцы на руках, взгляд другой. Он стал взрослым мужчиной.
        Мы все изменились. Лиза, после расставания с мужем, похудела, помолодела. Работает переводчиком в модельном агентстве. Весной получила права и купила свою первую иномарочку.
        - Что ты почувствовала, когда его увидела?
        - Я чуть не умерла от страха, - призналась я.
        - Да уж! Покойник пришел ночью домой. Тут свихнешься.
        - Я никогда не думала о нем, как о покойнике. Потому, что не видела тела. Для меня он всегда был живым. Я чувствовала, что он где-то недалеко, рядом.
        - И вы целовались?
        - Целовались, - выдохнула я.
        - Ого! - радостно воскликнула Лиза. - Глаза-то заблестели! Вспомнилась старая любовь.
        - Я не могу отказать ему. Это что-то ненормальное. Как только его руки касаются моего тела, я тут же теряю рассудок
        - Ты все еще реагируешь на него. Может…
        - Нет, не может. Он пропал почти два года назад. С тех пор все изменилось. Я люблю Олега.
        - А Саша?
        - Он все так же любит меня.
        - Ты тоже любишь его, Вера! Просто не осознаешь этого. Сердце не обманешь. Оно подает нужные сигналы.
        - Тогда, почему он выставил меня виноватой? Я же не железная! Все, вплоть до тебя, обвиняли меня в его смерти. И я так считала. Пропал надолго, прятался, а мы тут с ума сходили. Я чуть…
        Когда Сашу похоронили, я ездила с Машей к той самой реке в Карелии. Прошло два месяца, тело не нашли, но я так и не смогла смириться с его исчезновением. Долго жила в деревне взаперти, плакала по ночам, ничего не ела, только смотрела на его фотографию и постоянно, каждую минуту, каждую секунду, молила о прощении.
        Меня не простили, ни родственники, ни Бог.
        Мы приехали в лес, Маша с Мишей ушли на мост, а я забрела в лес, подальше от дороги и от людских глаз. Помню только, что было холодно. Ярко светило солнце. Я упала на колени и заплакала.
        Сейчас встану, подойду к мосту и прыгну вниз. Раз он решился, то и я не испугаюсь.
        Долго сидела на снегу, слезы превратились в льдинки, пальцы окоченели, голос пропал. Я собралась с силами, подняла голову к небу и хрипло прошептала: «Забери меня к себе». В спину подул ветер, что-то темное пролетело над деревьями. То ли вороны, то ли туман. Я закрыла глаза. Ш-ш. В лесу послышался голос Маши.
        - Что меня тогда остановило - не знаю. Я думала о детях, о родителях. Только помню, как после того случая мне полегчало, как будто камень с души упал.
        - Упал, потому, что он был жив. Бог не дал, тебе совершить грех.
        - А если бы я спрыгнула с моста?
        - Не спрыгнула бы, - уверенно ответила Лиза. - У тебя двое детей.
        - Я могла. Если бы…
        - Вот только не заводить разговор об Олеге. Знаю, что сейчас начнется. Он тебя спас. Герой! Идеальный мужчина! Рассказывай сказки своей маме, а не мне. Я знаю, чего стоит Олег. Вспомнить хотя бы, как он бросил свою жену во время болезни.
        - Не говори ерунду.
        - Давай, на чистоту, Вера. - Лиза ждала подходящего момента, чтобы выплеснуть свое негативное отношение к Олегу. И вот он настал. - Он убил своего сына, а потом бросил жену, когда та умирала в страшных муках. Зоя нуждалась в помощи, а он в это время плакал у тебя на груди, прятался, как последний трус. Ему повезло, что она умерла быстро.
        - Олег не бросал ее, - твердо сказала я. - Он до последней минуты был рядом с ней.
        - Но уже в твоих объятьях.
        - У нас ничего не было, пока Зоя была жива. Я бы не позволила Олегу дотронуться до себя. Ты все это знаешь, Лиз. Зачем наговаривать на него?
        - Вы не спали только потому, что у него не получалось.
        - Неправда. Мы сразу договорились, что не будем вместе, пока он женат.
        - Какая ты жестокая, Вера. Так спокойно говоришь об этом.
        - О чем? Что я снова сделала не так? Ты как моя мама, постоянно в чем-то меня обвиняешь.
        - Когда-нибудь ты поймешь, кого полюбила, а кого потеряла. Все в жизни возвращается бумерангом. Я тебе уже не первый раз об этом говорю. Нельзя брать, и ничего не отдавать. Посмотри - кто рядом с тобой? Человек, который до сих пор не знает имен твоих детей. Аню он иногда вспоминает, а Карину до сих пор называет «эй, ты». А у вас скоро свадьба. Как ты собираешься строить жизнь с таким мужчиной? И это, по-твоему - муж? Тот самый принц, о котором ты мечтала? Сильный, благородный.
        - Да.
        - Вера, открой глаза! Он не нравится никому, кроме тебя. Самовлюбленный павлин. Я больше года хожу в тренажерный зал, и каждый день вижу вот таких мужиков, которые качают свои идеальные тела, любуются в зеркало железными бицепсами. Это комплексы. Понимаешь? Олег пытается привлечь к себе внимание, но не знает каким способом. С помощью железа и изнурительных тренировок он заглушает боль потери, свою вину.
        - Ты не справедлива к нему.
        - Подожди, - остановила меня Лиза. - Кто-то идет.
        В баню зашла Карина и прямиком направилась к шкафчику, где бабушка, тайком ото всех, складывает небольшие мешочки с конфетами. На нас не взглянула, залезла на стул и открыла дверцу. В свое время, когда строили баню, папа, по глупости, спрятал в шкафчик розетку. Не подув, взял и запихнул ее туда, чтобы на глазах не маячила. Теперь это место у всех под запретом. Лизины дети знают, что туда лучше не соваться, Аня вовсе не ходит в баню, только Карина знает про бабушкин тайник.
        - Солнышко, - удивилась Лиза, когда увидела девочку на стуле. - Что ты делаешь?
        - Играю, - с наивным видом, ответила Карина.
        - Туда нельзя лазить.
        - Почему?
        - Там живет дядя-электрик. Злой, как черт! Дернет за руку и убьет.
        Дочка не испугалась, но все же руку убрала, успев, спрятать в ладошке маленькую конфетку-горошенку.
        - Иди, - сказала я. - Бади ждет тебя у крыльца.
        Девочка слезла со стула и побежала на улицу.
        - Она только тебя слушается, - упрекнула меня Лиза. - Маме с ней тяжело.
        - Почему?
        - Странный ребенок. Растет сама по себе, никого не видит, ничего не слышит. Делает, что захочет. Вчера ударила Дениску по ноге. Бабушка ее отругала, сказала, что так нельзя делать. Так она даже не взглянула на нее и продолжила колотить брата тапочкой. Потом я заступилась за сына, хотела наказать ее, но не успела. Карина убежала в огород и спряталась за бассейном.
        - Мама ничего не сказала.
        - И не скажет. Чего жаловаться на внуков? Они сами их избалуют. Только Аню воспитывал Юра, а Кариной никто не занимается.
        Юра тоже никогда не ругал Аню, но девочка с раннего детства была спокойная, смышленая. В садик ходила с удовольствием, воспитатели ее любили, в школе с первого класса давали ответственные задания, хвалили, отправляли на все олимпиады. Карина другая, и не из-за баловства, а из-за своего непростого характера. Еще два года назад я стала замечать, как она меняется. Уже не молчит, как раньше, огрызается, если надо - стукнет, не угодишь - обидеться, что-то не дашь - все равно возьмет, хитростью или силой. Своенравная девочка, и в то же время - нежная, ласковая. С людьми разговаривает, но близко не подпускает, с детьми дружит, но свою игрушку не даст. Предпочитает одиночество, часто сидит где-нибудь в укромном уголке и плетет косы кукле или разукрашивает картинки разноцветными фломастерами.
        Лизу возмущает поведение Карины, но при этом, она не видит, как ее мальчики становятся похожими на отца. Они такие же, как Миша, упрямые и молчаливые. Катя взяла все черты от бабушки, уже с первых дней она показала всем, кто в доме хозяин.
        В природе все движется по кругу: дети впитывают привычки родителей, мы показываем им пример своим отношением к жизни. Как можно ругать ребенка за характер? Менять, ломать. Зачем?
        В субботу Олег приехал в деревню. Мама увидела его машину у ворот и сразу ушла к соседке, смотреть, как та поливает помидоры в парнике. Папа смотал удочки и ушел на рыбалку, оставив в сарае ведро с прикормкой. Лиза накрыла на стол, а потом, чтобы не сталкиваться с гостем, взяла детей и ушла в лес. Мне сказала, что в полях поспела шабонка. С нами осталась только Карина.
        - Меня всегда так будут встречать? - хмуро спросил Олег.
        - Они привыкнут, - ответила я. - Мама женщина не простая, а папа увлекается рыбалкой.
        - Средь бела дня? На улице жара, а он поперся, ловить рыбу. Даже смешно. Я жил в деревне и прекрасно знаю, что огурцы не поливают днем в самое пекло.
        - Олег.
        - Ну, что? Думаешь, я не вижу? Твои родители меня никогда не примут.
        Он заметил Карину, спрятавшуюся за мою спину. Она припасла ему сладкую малину в кармашке. Он протянул руку, и крошечные пальчики девочки чуть вздрогнули, одна ягодка упала на пол.
        - Спасибо, принцесса.
        Впервые она услышала ласковое слово от Олега.
        - Хочешь еще?
        - Очень хочу.
        Дочка бросилась к двери выполнять просьбу любимого дяди.
        В отличие от нашей семьи Карина без ума от Олега. Ей нравятся большие мужчины, они вызывают у нее чувства доверия и защищенности. Недаром она всегда тянулась к Юре и Мише, не говоря уже о том, что дедушка для нее самый лучший человек на свете.
        Я улыбнулась.
        - Ты покорил ее сердце.
        - Хоть чье-то.
        - Не переживай, дорогой. Родители тебя полюбят, когда узнают поближе.
        - Моей маме ты понравилась с первого взгляда. А твои уже год знают меня, а все равно сбегают каждый раз, когда я приезжаю.
        Самой стыдно. Но что поделать? Не любят они его. Права была Лиза. Олег сам не идет на контакт, вечно придирается к папе, на маму сморит свысока. Ему с детства привили истину - женщина должна быть покладистой, а не командовать здоровыми мужиками. А мама живет по другим законам, ей необходимо держать руку на пульсе и следить за порядком в своем доме.
        Мы поели в гордом одиночестве. Лиза вернулась с детьми только через час, мама крепко засела у соседки. Карина ушла на второй этаж и, прижав к груди любимую куклу, легла на диван, а через несколько минут заснула.
        День выдался теплым. Мы взяли Бади и пошли к небольшому болотцу за огород. Туда все жители нашей улицы водят собак купаться.
        - Знаешь последнюю новость? - спросил Олег, вышагивая по тропинке в коротких шортах. - Отец покидает свой пост. Теперь директором будет Зверев.
        Я остановилась.
        - Лев Львович? Я слышала о таком, но ни разу не видела. Он никогда не спускается с Башни.
        - Большая шишка. А теперь еще займет стеклянный кабинет.
        - Правда, что в башне все стены прозрачные? Я слышала, там люди бояться ходить в туалет.
        Олег изобразил улыбку. Сдвинул губы в одну сторону.
        - Только у отца кабинет со стеклянными стенами, все остальное, как внизу.
        - Когда Зверев вступит в должность?
        - Думаю, не раньше зимы.
        Скоро. Осталось всего полгода.
        - Почему твой отец отдал бразды правления чужому человеку, а не сыновьям? Зверев, конечно, мощный дядька, но не родственник.
        - Лев работает в компании тридцать лет. А мы с Андреем не потянем должность директора. Раньше отец готовил на это место Алика, а теперь некого ставить.
        - Алика? - переспросила я.
        - Он был единственным, кто справился бы с этой работой.
        - Он был мальчиком. Без опыта, глупым, наивным.
        - О ком ты говоришь? Алик был трудяга, к тому же хватким. Отец многому его научил, натаскал, как борзую собаку перед охотой. С самого раннего детства он внушал ему правила бизнеса, на ночь читал не сказки, а устав компании.
        - Я думала, ты станешь директором?
        - Подхалимка! - Он обхватил рукой меня за талию. - Какой из меня управленец? Я до сих пор не знаю, как оплачивать счета за квартиру, а ты предлагаешь мне вести дела такого масштаба. Тут нужен особый склад ума. Алик мог купить то, чего не продавалось. Или продать то, чего никому не нужно. Мог усыпить бдительность любого человека, завладеть душой, заставить поверить.
        - Ты тоже умеешь.
        - Возможно, - засмущался он, - но не все. Алик забирал чужие души, а я свою отдаю бесплатно.
        - Юрист с душой? Впервые такое слышу. Вы тоже любите хитрить.
        Он поймал на лету мою руку и прижал к груди. Мы двинулись вперед по узкой тропе.
        - Хитрость - это одно, а деловая хватка и умение добиваться цели - другое. Алик брал все, что ему велели.
        - Приказывали, - уточнила я.
        - Он делал все добровольно, с удовольствием, с азартом. Мог продать тело за миллионный контракт. Отец не просто так забрал его из семьи.
        - Подожди, - одернула я его. - Продать тело? Это как?
        - Я сказал глупость. Не обращай внимания.
        - Нет, уж говори. Он спал за деньги или соблазнял ради выгоды?
        Я приняла его слова за шутку, улыбнулась и приготовилась, задать следующий провокационный вопрос, типа: «Его продавали в рабство?» или «Сладкие мальчики умеют выбить деньги из старых олигархов?»
        Но Олег ответил слишком серьезно.
        - Бабка подсылал его к богатеньким старухам, имеющим влияние на своих мужей.
        - Виолетта Филипповна?
        - Да.
        - Ты говоришь серьезно или издеваешься надо мной?
        - Он внушал доверие старикам и пользовался этим.
        - Не может быть. Родная бабушка продавала внука за идею?
        Я подняла глаза к небу. Олег встал у меня за спиной и тоже уставился в пустоту.
        Тучи собрались у горизонта и медленно поплыли в сторону города, собирая по пути стайки птиц. Белые пуховые облака прикрыли слепящее солнце.
        - Это было давно, - спокойно ответил Олег. - Алик тогда еще учился в институте.
        - Он постигал науку и в это же время, учил законы жизни? Сколько ему было? Восемнадцать, двадцать?
        - Примерно. В этом возрасте он выглядел, как школьник. Старухам нравятся юные мальчики. Только не думай о плохом, Вера. Не надо на меня так смотреть. Я много раз разговаривал с Аликом, и он рассказывал, что не спал с ними. Они все были слишком старые. Кто-то просто смотрел на него, а некоторые кормили с ложечки.
        Смотрел? Какая гадость.
        - Старая сутенерша, - злобно проговорила я. - Детская проституция - это статья.
        - Я еще раз тебе повторяю. Алик делал все добровольно. Он привык добиваться цели любым путем. Его так учили. Понимаешь?
        - А тебя?
        - Я другой! - горячо сказал Олег. - Поэтому никогда не стану управлять компанией.
        - Это хорошо.
        Как же мне повезло!
        Я обняла его и прижалась всем телом. Олег только вздохнул.
        Внутри него до сих пор грызет червячок. Вроде я рядом, смотрю преданно в глаза, улыбаюсь. Но… Он все помнит, в памяти осталось так много всего ненужного, прошлого, вычеркнутого из жизни.
        - Ты забыла его?
        - Зачем ты спрашиваешь?
        - Сам не знаю. Мы снова говорим о нем.
        Жесткая щетина оцарапала мои губы. Я прижалась носом к его щеке.
        - Я люблю тебя.
        - Точно?
        - Угу.
        - Выходи за меня замуж?
        Не поднимая головы, я усмехнулась.
        - У нас скоро свадьба.
        - Мы поженимся два раза.
        - Зачем?
        - Чтобы ты стала моей навсегда.
        Я и так его навсегда.
        После столкновения с Виолеттой Филипповной, я вдруг начала ценить людей, которых раньше вносила в «черный» список. Они казались мне примитивными, без души, без эмоций. Люди-роботы. К их числу относились Олег и Маша. Теперь они самые близкие для меня друзья.
        И не только они. Смешно, но Виолетта Филипповна, с недавнего времени, тоже стала моей «подругой». И все потому, что я будущая сноха, а так же будущий член семьи Соколовых. После смерти Алика она грызла меня, похищала, угрожала расправой, а потом вдруг позвонила по телефону и милым голосом сказала: «Верочка, чего нам делить? Алика больше нет, а жизнь продолжается». Вот так! Одной фразой, одним только своим словом, дала мне путевку в жизнь.
        Александр Иванович, как и обещал, больше ни разу не навестил меня. Звонит, пишет сообщения, но на глаза не появляется. В основном он общается с Олегом, мне только передает приветы. На праздники присылает букеты цветов, подарками не балует и премии на работе не выписывает.
        В понедельник утром я зашла в здание офиса, у двери меня встретила Маша в ярко-зеленом платье.
        - Верочка, - прощебетала она розовыми губками. - Олег до сих пор не определился с рестораном. Вы так и будете тянуть время? Когда наступит зима, мест уже не будет. Не забывайте, что Новый год не за горами.
        - Свадьба через полгода.
        Я нажала кнопку, и лифт медленно пополз вверх.
        - Вот именно! Пора готовиться.
        Маша слишком серьезно подошла к вопросу нашей свадьбы. Ни я, ни Олег не хотели пышного торжества, но мои дочки и мама настояли.
        - Может где-нибудь за городом? - предложила я.
        - Вера! Успокойся и включи голову. Ты выходишь замуж не за тракториста.
        - Чем юрист лучше тракториста? Олег родился в деревне.
        - Олег родственник Соколова. Утрите нос старику и сделайте свадьбу на высшем уровне. Пусть они сдохнут от зависти.
        Пока мы шли по длинному коридору, я успела подкрасить губы. А то, Антонина Павловна снова пристанет с расспросами. «Что, да как? Снова поссорилась с Олегом?» Вечно она учит меня, как жить.
        - Не хочу приглашать их семейку.
        - Придется. Куда ты денешься?
        - Терпеть не могу старуху. Ладно, Александр Иванович, но она… Жуть!
        - Согласна, - махнула головой Маша. - Сама не хочу их видеть.
        - Я вот…
        Как ей сказать? Лиза тоже будет на свадьбе.
        - Не волнуйся. Найду вам ресторан.
        Маша легкий человек, не зацикливается на проблемах. За последний год я многому у нее научилась.
        Теперь я сижу в отдельном кабинете. Подарок руководства. Небольшой, уютный, и располагается недалеко от кабинета Олега.
        Я открыла дверь.
        - В обед увидимся?
        - Конечно.
        Маша сделала шаг, из лифта вышел Данила.
        - Привет.
        Я редко встречаюсь с ним, но сегодня он сам оказался на моем этаже. И не случайно.
        - Здорово, девчушки! - своим обычным блатным тоном сказал он. - Как дела? Все воркуете по углам?
        После развода он растолстел, отрастил короткую бородку. Взгляд, как у сороколетнего мужика. Неопрятный вид, неприятная манера общаться. Никогда не догадаешься, что он бывший спортсмен, и ему всего двадцать восемь лет.
        Поджав губки, Маша ничего не ответила и, пока про нее не вспомнили и не втянули в разговор, быстренько удалилась. Как раз лифт открыл двери.
        - Что нового, Вера? Прекрасно выглядишь.
        Неожиданно перешел на «ты». Повзрослел парень.
        - А с тобой что случилось? - не сдержалась я. - В Питере водка закончилась, или тебя переехал троллейбус?
        Он не отреагировал на мой сарказм.
        - Ты слышала новость?
        - Я ее видела. В собственной квартире.
        - Скоро увидишь не только в квартире. Он вернулся домой.
        Я схватила его за руку и втащила в кабинет, плотно прикрыла дверь от любопытных глаз. В коридорах кругом висят камеры, а теперь еще установили микрофоны.
        - Он живет у мамы?
        - У какой мамы? - опешил Данилы. - Ты о ком говоришь?
        - А ты о ком?
        Он смутился. Я тоже не поняла юмора.
        Оба замолчали. По глазам видно, что он думает о том же, что и я.
        - Алик…
        - Да, да, - закивал он головой. - Мы говорим о нем.
        - И что?
        - Он вернулся домой. К себе.
        - Куда к себе? Он жил с Машей. Ты только что ее видел. Она точно не скрывает его под кроватью.
        - Он вернулся в дом к деду.
        Убил наповал. А как же мама?
        - Когда? - только и смогла вымолвить я.
        - Рано утром.
        - Олег мне ничего не говорил.
        - Ты его уже видела?
        - Пока нет.
        - Он сейчас там. Вся семья чуть с ума не сошла, когда он появился в доме.
        На довольном лице растянулась глупая улыбка.
        Я взглянула на телефон. Точно. Восемь сообщений. Первое Олег написал в семь часов, я как раз ехала в метро.
        «Милая, не ищи меня. Я у отца»
        «У нас такое случилось - не поверишь. Потом расскажу»
        «Где ты? Позвони мне. Срочно!»
        Маша еще ничего не знает. Для нее это будет шоком, как и для всех остальных.
        - Что теперь будет? - спросила я сама себя.
        - Алик заберет у деда компанию, - равнодушным тоном ответил Данила. - Сейчас такой момент, когда внезапность может сыграть на руку. Бабка с дедом расплачутся и отдадут несчастному внуку все, что нажили непосильным трудом. Алик продумал каждую мелочь. Молодец. Я все удивлялся - зачем он подстроил свою смерть? А сейчас понимаю.
        - Так дело в компании?
        - А в чем же еще? Конечно. Алик всю жизнь мечтал об этом.
        - Снова месть деду?
        - Он забрал у него детство.
        - Алик был достаточно взрослым, когда попал в тот дом. Детство у него было, как у всех нормальных детей. Не надо мне пудрить мозги. Лучше скажи прямо - чего он добивается?
        - Как будто не знаешь? - нагло усмехнулся он. - До сих пор не понимаю, что он в тебе нашел. Обычная баба. Такая же продажная, как и другие.
        - Что?
        Я потеряла дар речи. Хам.
        - Мы мужики не такие.
        И тут я поняла - он ревнует. Обида проскользнула в голосе.
        Вовсе не Маша ему нравится, к ней он не равнодушен только потому, что Алик был ее мужем. Она принадлежала ему, а теперь Данила выполняет роль друга, как верный пес, преданный слуга охраняет ее покой.
        Зазвонил телефон. Мы оба вздрогнули. Данила тут же вышел из кабинета.
        - Да, - рявкнула я в трубку, все еще злясь на саму себя. Глупый получился разговор.
        - Он все еще у тебя? - странным голосом спросила Маша.
        - Ушел. А что?
        - Мне только что звонил Олег. Ты не поверишь, - она тихо всхлипнула, - Алик вернулся. Живой.
        Когда он успел? Данила был у меня не больше двух минут, Маша только что зашла в лифт.
        Ей пришлось долго ждать моего вопроса. Как я должна реагировать на такую новость? Упасть в обморок, заплакать, или жалобно заскулить: «Не может быть!»? Я знаю больше, чем все остальные, и не могу правдоподобно изобразить удивление. К тому же Маша сразу догадается, что я притворяюсь.
        - О чем ты говоришь? - задала я самый простой вопрос.
        - Алик живой! - крикнула она в трубку. - Понимаешь? Он не умер. Я сойду с ума.
        - Маша, успокойся. Тебе Олег это сказал?
        - Да. Он только что звонил. Алик приехал рано утром.
        - И где он, все это время прятался?
        - Откуда я знаю? Олег еще не видел его. Ему позвонила София и попросила, приехать.
        - Бред. Прошло полтора года, и он только сейчас решил вернуться домой?
        - Я думаю, он жил у своей любовницы, а сейчас что-то случилось, и планы поменялись.
        - У какой любовницы? Прекрати, Маша. Если бы он хотел уйти от тебя, то не стал бы придумывать историю с самоубийством. Для этого существует развод. Мы живем не в первобытном мире.
        - Сама вспомни, как отреагировали Соколовы, когда вы стали встречаться с Олегом. Они тебе житья не давали. И тут тоже самое. Алик не разведется, ему не дадут жить с простой девушкой.
        - Это догадки. Давай, дождемся, что скажет Олег.
        - А мне что делать?
        - В смысле?
        - Ты так спокойно говоришь! - возмутилась она. - У меня дома живет чужой мужик, а муж вернулся.
        Чужой. Хорошо, что она это понимает. Муж оказался живой, а она завела любовника. Причем, женатого.
        - Да уж, - сухо отрезала я. - Недолго ты оплакивала любимого мужа.
        - Вера!
        - Я не права?
        - Это жестоко.
        Какой смысл ворошить прошлое. Не мне судить людей.
        - Успокойся. Дождемся Олега.
        - Я не могу успокоиться, - заплакала она. - Сначала потеряла любимого человека, а теперь не хочу его видеть. Как жить, Вера? Зачем он вернулся?
        - Не паникуй. Если бы он вернулся к тебе. А тут не понятно. Он приехал домой к деду, не к жене, не в свою квартиру. Значит, он знает про тебя.
        - Естественно! Я даже не сомневаюсь, что Данила ему все рассказал.
        - Скорее всего.
        Она не задумалась, почему Данила оказался на моем этаже в столь ранее время, не совместила факты. Пришел мужик просто так, чего не делал ни разу за последние годы, и сразу попал в мой кабинет.
        Мы договорились встретиться в обед в столовой. Маша попросила ничего не говорить Антонине Павловной. Я пообещала молчать.
        Только ближе к полудню Олег позвонил.
        - Уже еду на работу, - сухо сказал он. - Буду через час.
        - Ты мне не расскажешь, что случилось?
        - Маша тебе не говорила?
        - Она только плачет.
        - Уже? - злобно усмехнулся. - Ну-ну. Скоро мы все заплачем.
        - Ты его видел?
        - Что ты хочешь услышать? Да. Я его видел. Живой, довольный. Морду такую отъел, что не узнать. Стал другим человеком.
        - Не злись.
        - Как я могу не злиться?! - вспылил он. - Дурацкие шутки! Знаешь, что было с отцом, когда он увидел Алика? А бедная Виолетта Филипповна чуть в обморок не упала, у нее голос пропал. Весь дом стоит на ушах.
        - Представляю.
        - Нет, милая, ты не можешь представить, что сейчас начнется. Ему так влетит от деда - мало не покажется.
        - Почему ты не остался там?
        - Пусть сами разбираются. У меня полно своих дел.
        - Они его убьют.
        - Он это заслужил. Впервые, я считаю, что ему надо всыпать. Глупый мальчишка.
        Раньше мне казалось, Олег недолюбливает племянника, но со временем я поняла, что сильно ошибалась. Именно он оберегал Алика от многих проблем в доме, всегда заступался за него перед отцом. Даже, когда тот сбежал в Казахстан два года назад, Олег взял на себя инициативу в его поисках. Знал, что отец не даст парню мотаться по стране, а сразу увезет его домой и устроит взбучку. А так прошло какое-то время, страсти улеглись, Алик познал мир, которого раньше не видел, дед соскучился, и все решилось мирным путем. Опять же благодаря Олегу и его профессиональной смекалке.
        Многое поменялось всего за одну неделю.
        Маша, как барышня нежного душевного склада, сразу же сбежала за границу со своим ненаглядным любовником. Не встретилась с мужем, не позвонила, не узнала о его планах на будущее, просто взяла билеты на самолет и, махнув нам ручкой на прощание, скрылась в неизвестном направлении.
        У меня дома все произошло в точности наоборот. Мама с папой так обрадовались возвращению Алика, что решили объявить мне амнистию. Простили и даже извинились за свои грубые нападки, которые устраивали в течение последнего года.
        Виолетта Филипповна, немного очухавшись после встречи с внуком, вдруг активно занялась подготовкой к нашей свадьбе. Сама нашла ресторан, дала мне адрес своей портнихи и даже успела заказать кольца для нас с Олегом.
        - Верочка, не тяни время, - сказала она по телефону. - Три месяца пролетят незаметно. Пока выберешь модель, пока закажешь ткань, потом пошив, примерки. Надо подобрать туфли, подумать о прическе, о макияже. Олегу тоже скажи, чтобы поторопился. На его плечах много всего. Андрей поможет с организацией свадьбы, Ольгина подруга займется цветами, Павел возьмет на себя транспорт.
        Один только Александр Иванович никак себя не проявил.
        После того, как Алик вернулся домой, он так и не встал на ноги. Сердце прихватило. Врачи посоветовали ему лечь в больницу, но он отказался. Алик всю неделю просидел возле его кровати, заглаживал свою вину и проливал горькие слезы. Не такой реакции он ожидал от своего эффектного появления.
        В конце сентября Маша вышла на работу. Она думала, что за семь дней проблема решится сама собой, муж снова исчезнет, и все забудется, как неприятный сон. Но, ничего не изменилось, реальность стукнула по голове еще сильнее. В этот же день Алик тоже появился в офисе.
        Я бы его не увидела, если бы не Маша. Именно к ней он спустился в столовую в обед.
        - Господи, - прошептала Антонина Павловна, перекрестившись.
        Не только она удивилась.
        Обычно в это время в столовой собирается большая часть сотрудников компании. Все столики мгновенно заполняются тарелками с едой. Шум, гам, суматоха, громкие голоса, телефонные звонки. Официанты с подносами в руках быстро передвигаются по огромному залу.
        В двери показался Алик. Повисла тишина, настолько непривычная, что стало трудно дышать. Весь мир умер, перестали биться сердца. Головы повернулись в одну сторону, глаза на мгновение замерли, посуда перестала звенеть. Те, кто пришел в компанию недавно, не поняли, что происходит. Старые сотрудники потеряли дар речи.
        Саша направился через весь зал к нашему столику. Подошел и привычным жестом руки поправил челку, упавшую на глаза.
        Маша уткнулась носом в тарелку с салатом.
        - Здравствуйте, - вежливо поздоровался он с Антониной Павловной.
        На меня только взглянул.
        Я хотела уйти, но Маша жалобно проскулила:
        - Не бросай меня, Вера.
        В помещении появились звуки. Люди ожили, еда на тарелках вернула прежние запахи и вкусы.
        - Маша, я тебя чем-то обидел? - спросил он. - Ты так внезапно уехала, даже не поговорила со мной. Что случилось?
        Она подняла глаза.
        - Обязательно это делать при людях?
        - Мы можем подняться ко мне в кабинет.
        Строгий, спокойный. Не тот парень, который приходил ко мне ночью домой.
        Волосы коротко подстрижены, элегантный синий костюм.
        - О чем нам говорить?
        - Думаю, мы найдем тему. Хотя бы о разводе.
        - Ты дашь мне развод? - рассеяно спросила она.
        - Я хочу избавиться от тебя, - холодно ответил он.
        Мы с Антониной Павловной переглянулись.
        - Я зайду к тебе, - промямлила Маша, снова опустив нос в тарелку.
        Алик кивнул головой, развернулся на сто восемьдесят градусов и, не попрощавшись с нами, двинулся на выход.
        Люди дождались, когда он скроется из вида. Секунда, и они принялись громко обсуждать поведение молодого начальника. И не важно, что в зале сидит его жена, будущая сноха директора и главный бухгалтер.
        - Ты видела? - спросила тетка за соседним столиком. - Живой!
        Другая женщина в строгом платье махнула ей рукой.
        - Снова его дикие шуточки. Богатые извращаются, как могут.
        За спиной послышались голоса мужчин.
        - Где он был?
        - Говорили, он умер.
        - Может, он лечился в психушке?
        - Скорее всего наркотики!
        Потом вмешались женщины.
        - Он возмужал, окреп. Значит, был на курорте.
        - Вы не читали газеты? Он бросился с моста!
        - Я слышал, что он сбежал к любовнице.
        - Какие женщины? Он еще ребенок!
        - Ему много лет. Если Соколову восемьдесят, то внуку уже больше тридцати.
        - Он дел пластику?
        - Конечно!
        - Не просто так, его дружок развелся с женой.
        - Вы думаете, он… голубой?
        - Все возможно.
        - Красивый мальчик.
        - Ничего особенного.
        - Вылитый дед.
        - Мы еще хлебнем с таким начальником!
        И так продолжалось, пока мы не вышли из столовой.
        Вечером в этот день мы с Олегом и с девочками пошли в кино. Посмотрели мультфильм про дельфина, а потом поднялись в кафе. Аня убежала с другими детьми к игровым автоматам, Карина прилипла к стакану с молочным коктейлем и, почти засыпая, уставилась пустым взглядом в окно. Устала. Сегодня мы впервые посетили Дворец юного творчества и узнали, чем занимаются дети в свободное время. Девочке больше всего понравился кружок рисования, где много разноцветных красок, и добрая тетя подарила ей красивую кисточку и желтый воздушный шарик.
        - Сколько ей лет? - вдруг спросил Олег.
        Раньше он никогда не интересовался моими детьми.
        Иногда мне так хочется, взять его потрепанный блокнот и написать имена все моих родственников, а так же их даты рождения и описать внешность. На всякий случай, чтобы он ненароком не перепутал никого.
        Карина подняла вверх крошечную ладошку.
        - Пять с половиной, - ответила я.
        - Ну, да. Она апрельская. А старшей?
        - Аня, - напомнила я ему имя моей дочери. - Ей одиннадцать.
        - Она выглядит на все пятнадцать.
        Он взглянул на девочку. Аня крупный ребенок. Как и отец, высокая, полная. Но, в отличие от младшей сестры, очень подвижная, живая, много говорит и часто смеется. В ней нет хитрости, которая ест в Карине.
        - Ты видела его? - снова удивил меня вопросом Олег. - Андрей сказал, что Алик спускался в столовую.
        - Он искал Машу.
        - Так ты видела его?
        - Видела.
        - И как?
        - Мы не разговаривали.
        - Почему?
        - Он говорил только с Машей.
        - Она мне звонила.
        - Когда?
        - После работы.
        Замечательно! Мне не позвонила, а Олегу уже рассказала все новости.
        - И что?
        - Алик хочет развестись.
        Так вот почему он такой грустный, интересуется моими детьми. Сейчас заговорит о свадьбе.
        - Маша согласилась?
        - Ей все равно. Твой брат еще не развелся с женой.
        - Он и не разведется.
        От удивления его лицо вытянулось.
        - Тогда, зачем он живет с Машей?
        - Потому, что с ней проще. Нет троих детей, никто не устраивает истерики. Не надо разрываться на двух работах.
        - Ты это знаешь, и все равно поддерживаешь подругу?
        - А что я могу сделать? Запретить им встречаться?
        Он задумался, а может просто замолчал. Что тут сказать? Мы не можем влиять на жизнь своих близких людей. Только следим за ними со стороны.
        - Завтра отец выходит на работу, - сменил тему Олег. - Зверев оставил свой пост и теперь требует компенсации.
        Этого следовало ожидать. Соколов не отдаст компанию в чужие руки. Саша вернулся, и Зверев сразу почувствовал жесткое дыхание в затылок.
        - Что будет дальше? - спросила я, хотя прекрасно знаю ответ.
        - Отцу придется еще пару лет провести в кресле директора. Пока Алик учится, ему не удастся отдохнуть.
        - Пару лет? Почему так долго? Ты сам говорил, что Алик готов к работе.
        - Сейчас отец в этом не уверен. Ты бы знала, что творит этот сопляк. Одни бредовые мысли в голове, да ветер в заднице.
        - Втянется, - спокойно ответила я.
        После кафе мы отправились в парк. Стемнело, стало прохладно. Олег обнял меня за плечи. Девочки, играя с шариком, убежали вперед.
        Сентябрь выдался сухим, дожди идут редко, а если идут, то только по ночам. Еще в конце лета мы вынули из шкафов куртки и плащи. Олег укутался в тонкий свитер, а шею замотал шарфом.
        - Я тут подумал…
        Мы остановились у резного забора.
        - О чем?
        - Ты бы хотела еще детей? От меня.
        - Я бы родила мальчика.
        - Точно?
        - Если получится.
        Только он приблизился к моему телу, чтобы поцеловать, как Карина тут же повисла у меня на руке.
        - Мам, а мам. Пойдем домой.
        Олег взглянул на нее свысока, девочка замерла на месте. Огромный дядя, но глаза добрые.
        - Я дам тебе конфету, если ты пойдешь к своей сестре.
        - Две, - тут же отреагировала дочка. - Большие.
        - Одну большую, - твердо сказал он.
        Она кивнула косичками и убежала к Ане, по пути натягивая тонкую шапочку на уши.
        Я крепче прижалась к большой груди.
        - Когда вы переедете ко мне? - прошептал он. - Я скучаю. Очень. Так хочу просыпаться с тобой в одной постели, пить кофе по утрам, причесывать твои волосы.
        Волосы?
        - Я не люблю, когда трогают мои волосы.
        - А мне нравятся женские волосы. Мыть, причесывать. Это так заводит.
        - Серьезно?
        Уткнувшись носом в его куртку, я засмеялась.
        - Я тебя многому научу, - загадочно сказал он. - Ты еще глупая девочка, не познавшая настоящих эмоций. Жила, как царевна в башне и ничего не видела.
        - Как же я родила двух детей?
        - Это не ты родила. Это двое дураков, не умеющих…
        Он наклонился и сказал мне на ушко. Я еще больше рассмеялась. Точно! Мне всегда попадались незрелые юнцы.
        Мы снова двинулись вдоль аллеи. Медленно, шаркая ногами, как два старичка. Если посмотреть на нас со стороны, можно подумать, что это парочка, прожившая вместе лет двадцать или тридцать. Он мерзнет, и я дрожу.
        Девочки догнали нас у фонтана. Карина схватилась за большую руку Олега, Аня обняла меня сбоку.
        - Приходи завтра к нам на ужин, - сказала я.
        Олег сморщил нос.
        - К вам домой? Очередной праздник?
        За меня ответила Аня.
        - У мамы день рождения.
        - Точно. Я забыл.
        Все-таки, мне придется выкрасть его блокнот.
        Карина дернула его за руку.
        - Мы купим большой торт, а еще бабушка спрятала…
        - Молчи! - одернула ее Аня. - Какая ты болтушка, Карина! Это секрет.
        Девочка зажала рот ладошкой. Олег впервые за долгое время засмеялся.
        - Забавные, - заметил он. - Одни бабы. Жуть. Как я буду жить с вами под одной крышей?
        - Бади-мальчик. Он любит спать около кровати, - с наивным видом прощебетала Карина.
        - И Бади будет жить с нами?
        - Бабушка сказала, что собака не останется в их квартире.
        Аня никуда не уедет без своего любимого питомца. Это Карине все равно, где будет жить пес. Она равнодушна к животным, так же, как и я.
        - Этого мне не хватало! Сразу четверо. Придется покупать огромный дом.
        - Ура! - крикнули девочки.
        - Рано радуетесь, - злобно усмехнулся Олег. - Там будет кладовка.
        - Ну и что?
        - А ничего, - передразнил он Аню. - Кто будет баловаться - сразу окажется в темном чулане. Помните сказку про Буратино?
        Нашел, чем пугать! Особенно Карину, любительницу укромных закутков и сараев.
        Девочки снова убежали вперед. Вдалеке показался наш дом. Олег немного сбавил шаг.
        - Завтра у меня процедуры до семи часов, а потом я обязательно зайду к тебе.
        - Зайду? - удивилась я. - У меня день рождения, а ты просто зайдешь?
        - Мы отпразднуем в другом месте.
        - Олег?
        - Милая, я не хочу портить вам праздник. Ты знаешь, как Игорь Петрович ко мне относится. И твоя мама не обрадуется, если я буду весь вечер сидеть бледный и сонный. После этих зверских уколов у меня не останется сил на борьбу с твоими родителями.
        - Тебе так плохо после них?
        - Голова кружится, тошнит. Я еле доезжаю до дома и сразу падаю в кровать.
        - Сколько тебе еще их делать?
        - До конца сентября.
        - А потом?
        - Потом обещают положительный результат. Но, это тоже не стопроцентно. Увидим.
        Олег мечтает о детях. Несколько лет после аварии он не лечился, а теперь усиленно занялся своим здоровьем.
        - Все получится, - уверенно сказал я.
        - Я боюсь лишь одного.
        Он снова спрятал подбородок в теплый вязаный шарф.
        - Чего?
        - Сейчас такое время… Алик вернулся, и…
        - Олег!
        - Знаю. Но, у меня не всегда получается.
        - У тебя все хорошо получается. Мне этого достаточно.
        - А если уколы не помогут?
        - Они уже дали результат. Вспомни, что было год назад.
        - Жуть.
        - Вот именно! Сейчас все наладится. Не переживай.
        - Ты точно больше его не любишь?
        - Что за неуверенность? Я тебя не узнаю.
        - Вера, ответь честно.
        - Я его не люблю. Доволен?
        Раньше Олег не сомневался в моих чувствах.
        Неожиданное воскрешение Саши внесло панику в наш спокойный мир. Маша боится, что он снова вернется домой, Олег потерял покой из-за ревности, Соколовы лишились верного сотрудника компании и теперь не знают, чего ожидать от внука.
        Только я одна восприняла его возвращение спокойно. В первую минуту опешила от неожиданности, а потом поняла - ничего не изменится. Как я любила Олега, так и люблю. Чувства нельзя переставлять с места на место, словно фигурки на шахматной доске.
        Утром я нашла на своем столе в офисе огромный букет роз. Внутри записка.
        «С Днем Рождения»
        В отличие от Олега, Саша постоянный гость в соцсетях. Он точно знает, когда у меня день рождения.
        Сегодня я надела новое платье, не сказать, что праздничное, но красивое. У меня, в отличие от Маши, не хватает смелости нарушить дресс-код компании. К тому же я не люблю привлекать внимание, выделяться или шокировать окружающих броскими нарядами. Мое платье скромное. Кремового цвета, длина чуть выше колена, ткань тонкая, облегающая.
        Ближе к обеду забежала Маша тоже с букетом роз и бутылочкой шампанского. Бросилась на шею и расцеловала.
        Она не постеснялась надеть ярко-желтый брючный костюм. Нежный макияж на юном личике. Высокие каблуки.
        - Ого! - воскликнула она, заметив цветы на столе. - Олег уже успел поздравить. Молодец! Обычно он так рано не появляется на работе.
        - Это мальчики из моего отдела, - соврала я.
        И напрасно. Только сказала, как в кабинет зашли мои курочки. Все в белых рубашках. За спиной Борис спрятал большого плюшевого медведя.
        - Веруша! - заговорили они хором. - Красавица. Умница. Поздравляем!
        Я люблю свой коллектив, свою работу. Люблю общаться с разными людьми.
        Сидя дома, ты сам выбираешь себе друзей. Не впускаешь в жизнь отравленных личностей. Встречаешься только с приятными людьми и стараешься ограждать себя от ненужной, лишней информации. Пока я была в декретном отпуске с Кариной, моими ушами и глазами были родители и Лиза. Мне казалось, мир состоит из бутылочек с молоком, мультфильмов и сериалов про турецкую любовь. Я следила за чужой жизнью по телевизору, целыми днями смотрела из окна во двор, мыла, кормила ребенка, поддерживала порядок в доме. Все было просто и легко. Ничего не раздражало.
        И вдруг появилась работа в Соколе. Это тысячный коллектив, бешеный ритм, огромное количество человеческих судеб. Каждый день ты встречаешься и общаешься с разными людьми: с приятными и неприятными. Разговоры, слезы, истерики, смех. Узнаешь много нового, и в то же время отдаешь частичку себя.
        Да, я ссорюсь со своими курами, иногда не понимаю Машу, часто раздражаюсь из-за старушечьего любопытного характера Антонины Павловной. Порой устаю от шума. Но всегда, даже когда не хочется, и настроение на нуле, мне приходится со всеми общаться. И это принудительное общение дает ощущение полноценной жизни. Не затворнического времяпрепровождения с «нужными» друзьями, а именно - жизни! Настоящей жизни.
        В дверь вошло большое тело Андрея Соколова. Папа ему еще вчера проболтался о моем дне рождении.
        - Солнышко наше, - нежным голоском пропел он и вручил мне букет пушистых хризантем. - С праздником! Расти большая, умная.
        - Спасибо.
        Мужчины столпились вокруг стола. Я краем глаза заметила Данилу. Он встал у окна с ярким пакетом в руке и с интересом взглянул на происходящее в кабинете. Куры зацеловали меня в щеки.
        - Поздравляем!
        - Мы тебя любим.
        Андрей обнял меня и, скромно улыбаясь, тоже чмокнул в щеку.
        За спиной послышался голос Антонины Павловной.
        - Господи, как вас много. Неужели все к Вере? А я думала, буду одна.
        - Проходите, - засуетилась Маша, - проходите. Не стойте в двери.
        Я повернулась, старушка вручила мне коробочку, перевязанную золотой лентой.
        - Ты и так красивая, но это добавит шарма.
        Куры сразу заинтересовались.
        - Что там, Вера? Покажи.
        В коробочке оказались французские духи. Когда-то я поделились с подругами своей давней мечтой, и Антонина Павловна сегодня ее исполнила.
        - Обалдеть! - только и смогла выговорить я. - Это же…
        - Круто! Они дорогие?
        Старушка шлепнула любопытного Бориса по руке.
        Мягкого плюшевого медведя с красным бантом на шее и добрыми карими глазами-пуговками водрузили на тумбочку возле письменного стола. Теперь я буду не одинока, меня всегда будет встречать молчаливый друг.
        Пришел Олег и занял последний свободный метр в кабинете. Даже пухлый Андрей не занимает столько места, как мой жених.
        - Как вас много.
        - Здравствуйте, Олег Николаевич.
        Куры шарахнулись в стороны. Олег с букетом белоснежных роз прошел вперед, задевая широкими плечами коллег по работе. Данила, пока никто не заметил, бесшумно протиснулся к двери, еще раз взглянул на шумную толпу и вышел в коридор. Яркий пакет остался на стеллаже.
        - У меня есть торт! - торжественно объявила я. - Кто-нибудь достаньте тарелки.
        Маша кинулась к шкафу. На всякий случай мы всегда держим упаковку одноразовой посуды. Сегодня пошли в ход вилки и десертные ложки.
        - Шоколадный, - облизнулся Андрей.
        - Я тоже такой люблю, - прощебетала Антонина Павловна, просунув тонкий носик к столу.
        - С орехами? - напрягся Олег.
        - С марципаном! - ответили куры.
        - А где же нож?
        - Давайте стаканчики.
        - Сейчас открою шампанское.
        - Осторожно! В стекло не попади!
        - А где Игорь Петрович?
        - Он позже придет.
        - Вот, вот. Ура! Наливай.
        Шампанское золотой струйкой полилось в стаканчики. Олег, как обычно, отказался от спиртного, отдал свою порцию мне, а себе налил холодную воду из чайника. Антонина Павловна лишь пригубила шипучий напиток.
        - Ура! Вера! Поздравляем!
        Мы выпили, потом принялись за торт.
        Только попробовали по кусочку, как дверь открылась.
        - Как тут весело!
        Миша с коробкой конфет с трудом протиснулся в кабинет. Они с Олегом примерно одного роста и одного веса.
        - Еще один великан, - заметила старушка. - Вера тебе везет на высоких мужчин.
        Маша пробралась к своему жениху.
        - Будешь торт?
        - Еще бы.
        Ему отдали последний кусочек торта.
        - Скоро у нас будет еще одно событие, - чмокая от удовольствия, проговорил Андрей.
        - Какое? - встрепенулся Виктор.
        - Как же! Свадьба.
        - Где будете праздновать? - поинтересовалась Антонина Павловна. - Уже определились?
        - Мы еще думаем, - ответил Олег.
        - Вера, ты заказала платье? - снова пристал Виктор. Остальные парни тут же подключились к беседе, и посыпались вопросы: - А торт? Кто будет свидетельницей? Вы планируете завести еще детей?
        У меня закружилась голова. Душно, тесно. Пузырьки от шампанского ударили в нос. Давно у меня не было такого веселого дня рождения. Вроде каждый год одно и то же, а все равно что-то изменилось.
        - Я вам все потом расскажу.
        - Когда?
        - Что вам подарить на свадьбу?
        - А свидетельница незамужняя?
        Мои курочки совсем потеряли страх. Обычно, при Олеге они ведут себя не так вальяжно.
        Пока мы обсуждали свадьбу, Маша с Мишей отошли в сторонку и прижались друг к другу. Мне всегда казался их союз странным, нелепым. Пора бы привыкнуть, но я до сих пор не могу принять их как пару. Видеть, как они воркуют, кормят друг друга с ложечки, мило улыбаются, краснеют.
        Гадость. Почему-то, когда Мишка обнимает Лизу, у меня не возникает чувство отвращения. А сейчас, тошнит только от одного их вида.
        Я отвернулась и встретилась с синими глазами Саши.
        Он принес мне в подарок связку разноцветных шаров. Все присутствующие в кабинете машинально спрятали пустые пластиковые стаканчики за спины и притихли. У Маши ложка упала на пол. Миша нахмурил брови, но доел последний кусок торта. Андрей прижался большим животом к двери, пытаясь вытиснуть племянника в коридор. Антонина Павловна тактично махнула головой в знак приветствия.
        Саша удивился, увидев нашу компанию.
        - Я не вовремя?
        - Проходи, - сказал Олег. - Мы уже поздравили Веру и сейчас уйдем.
        Куры, как по команде, двинулись на выход. Потом протиснулся в дверь Андрей, за ним последовала Антонина Павловна. Мишка хотел что-то сказать Саше, но вовремя одумался. Не стоит решать семейные проблемы на работе.
        Я схватила Олега за руку.
        - Ты меня оставишь одну?
        Он наклонился и прошептал мне на ухо:
        - Люблю тебя.
        И вышел.
        Маша взглянула на мужа. На шары в его руке.
        Сначала удивилась, потом проскользнуло чувство ревности. Постояла, подумала. Ничего вразумительного в голову не пришло.
        Я и раньше замечала смятение в ее голубых глазах. Она о многом догадывается, но не может связать факты в одно целое. Пытается и в тоже время боится, потерять доверие ко мне, к бывшему мужу, которого безумно любила, к людям, окружающим ее каждый день.
        - Что ты здесь делаешь? - спросила она.
        - Пришел, поздравить Веру.
        Саша ответил спокойно, а я задергалась.
        - Вы знакомы?
        Теперь Маша взглянула на меня.
        - Не…
        - Это дед с бабушкой передали, - выкрутился он. - Они сами не смогли приехать и попросили меня поздравить.
        - Александр Иванович купил шары?
        Даже мне стало смешно.
        - Утром он прислал цветы, а теперь решил порадовать ее чем-то необычным.
        - Ах, да! - подала я голос. - Так это букет от твоего деда? А я думала, мои мальчики принесли.
        - Розы? - с наивным видом спросил он. - Это от деда. Он любит шикарные букеты.
        Маша дотронулась до моей руки.
        - Ладно. Пойду к себе. Скоро увидимся.
        - Пока, - сказал Саша.
        Она вышла за дверь.
        - Фу, - расслабилась я и прижалась спиной к стене. - Умеешь ты устраивать представления.
        Мы остались одни в кабинете.
        Теперь он смело может рассмотреть мою фигуру, обтянутую шелковым платьем. Скользнуть откровенным взглядом по ногам, нащупать грудь, остановиться на губах.
        Он протянул мне шары.
        - С днем рождения.
        - Спасибо, - смутилась я. - Зачем все это? И как ты прошел мимо камер?
        - Вот так. Шел, шел и пришел.
        - Сумасшедший. Теперь весь офис знает, куда ты тащил шары.
        - Пусть знают.
        Я представила себе в мыслях эту картину и непроизвольно улыбнулась. Внук Соколова идет по коридору мимо всех сотрудников компании со связкой ярких, разноцветных шаров.
        Шут гороховый.
        Строгий костюм и короткая стрижка не сделали его серьезным мужчиной.
        Саша заметил на стеллаже яркий пакет и тут же схватил его.
        - Это Данила принес?
        - Дай сюда. Это мой подарок.
        Я протянула руку.
        - Не могу, - сказал он, спрятав пакет за спину.
        - Алик.
        - Саша.
        - Пусть Саша. Только отдай мне пакет.
        - Данила принес не тот подарок. Я тебе позже его отдам.
        - Не тот?
        Он заглянул в пакет, а потом снова спрятал за спину.
        - Чокнутый.
        - Что там? - пристала я. - Покажи. Мне тоже интересно.
        - Одна вещь.
        - Какая?
        - Лифчик.
        - Лифчик? Данила купил мне лифчик? Вот это да!
        - Он его не купил, а украл у меня.
        - Ты носишь женское белье? Неожиданно. Что еще в тебе поменялось, кроме имени и пристрастия к странной одежде?
        - Это не мой лифчик, а твой. Я взял его у тебя дома.
        - Когда?
        - В прошлом году.
        - Так вот куда делся мой комплект белья? А я на маму накричала, думала, она выбросила.
        - Я украл его из комода.
        - Ты воруешь мое белье? Зачем? Я бы тебе его так дала. Надо было только спросить.
        - А ты спросила меня, когда утащила мой рюкзак?
        - Ты его сам забыл.
        - Ага. Конечно.
        - Хорошо, - улыбнулась я. - Мы квиты. И где же остальная часть моего белья?
        - Ну…
        - Ты подарил мои трусики Даниле?
        - Они ему малы. Ты видела его зад?
        - И где они?
        - Там, - уклончиво ответил он.
        - Там? Дома?
        - Нет. Они на мне.
        Он тоже улыбнулся.
        Я не поверила.
        - Сейчас?
        - Ага.
        - Как ты их натянул? Это стринги.
        - Очень не удобные. - Он сморщил нос. - Еле налезли и впиваются в одно место. Как вы их носите?
        - Саша!
        - Согласен. Но, я не мог устоять от соблазна. Они такие красивые.
        - Я не верю, что ты их надел.
        - Ну и ладно.
        - Покажи.
        - Здесь? Сейчас?
        - Да!
        Я схватила его за ремень.
        Он только этого и ждал. Послушно поднял руки вверх и выпятил вперед несуществующий живот. Умирая от любопытства, я расстегнула пиджак. Темно-синяя рубашка, майка. Потянула молнию на брюках. Показалась родинка возле пупка. Тело мгновенно отреагировала на прикосновение моих пальцев.
        - Нежнее, милая, нежнее.
        Подначивает, а у самого по коже побежали мурашки, мелкие волоски встали дыбом.
        Чтобы полностью не снимать с него брюки, я оголила одно бедро. Просунула руку под ремень и…
        - Ты меня обманул! У тебя вообще нет трусов!
        - Они ниже.
        - Где? На коленях?
        Ниже некуда. Я и так перешла границу дозволенного.
        - Придурок.
        - Ты, правда, поверила, что я натянул твои малюсенькие трусики?
        - От тебя все что угодно можно ожидать. И от твоего Данилы. Кстати. Зачем он принес мой лифчик? И как он у него оказался?
        - Мы сейчас живем вместе. Он нашел твое белье у меня в шкафу и принес сюда. Оставил только трусики на кровати.
        - Зачем?
        - Данила хотел, чтобы Олег тебя приревновал, поэтому оставил пакет на полке. Все просто.
        - Ничего не поняла.
        - Он мой друг.
        О чем я спрашиваю? Все, действительно, просто. Данила всю жизнь оберегает Сашу, и тут решил подыграть ему. Я клюнула на очередной розыгрыш.
        Заправив рубашку в брюки, Саша застегнул ремень, поправил пиджак и, с довольным видом, сел на стул.
        - Так вы живете вместе? - снова прижалась я спиной к стене. Здесь надежнее, чем сидеть рядом с ним. - Почему ты поехал к Даниле?
        - Я не хочу, возвращаться в пустую квартиру.
        - Ты говоришь про Машину квартиру?
        - У меня есть своя. Она находится не далеко от офиса, на той стороне реки.
        - А как же твоя мама? Ты хотел вернуться к ней.
        - Мне двадцать семь лет. Неужели ты думаешь, я буду жить с родителями?
        - Ты ее видел?
        - Нет, - сухо ответил он. - И не собираюсь.
        - Что случилось за эти две недели? Ты снова превратился в прежнего Соколова?
        - Я и был Соколовым.
        Снова врет. Хочет, казаться другим человеком, но глаза выдают. В них сияют звезды.
        Ему на телефон пришло сообщение. Он взглянул.
        - Мне пора.
        - Ты вернешь мой лифчик? - спросила я.
        Он дошел до двери и обернулся.
        - Пусть останется у меня. Ты не возражаешь?
        - Носи на здоровье.
        Изменился.
        Нет…
        Господи! Мы видимся уже третий раз, а я до сих пор не могу понять - изменился он или нет? Лицо все тоже: глаза, брови, губы. Только раньше он со мной не шутил. Я знала его со слов Маши. С ней он был настоящим, а меня воспринимал, как спасательный круг, жилетку, как любовницу. Большая разница в возрасте всегда смущала его. И в постели, и сидя за столом с моими родителями, он чувствовал себя пожизненным учеником, мальчиком, который никогда не повзрослеет.
        А сейчас он шутит. Значит, все-таки изменился. Или поменялось его отношение ко мне?
        С друзьями можно шутить…
        - Я могу увидеть дочь? - неожиданно спросил он.
        Только я хотела сесть на стул.
        - Чего это ты вспомнил о ней?
        - Я всегда о ней помнил.
        - Помнил, но алименты не платил?
        - Алименты? - Щеки вспыхнули огнем. - Разве я не перечислил тебе деньги?
        - Это было почти два года назад, - напомнила я. - А дети кушают каждый день.
        - Хорошо. Буду платить раз в месяц.
        Я отошла от стены и, пока он смущенно пыхтел и переваривал информацию, села в кресло. Ноги устали, голова кружится после шампанского.
        - Саша, я пошутила. Не парься. Иди с Богом.
        Он взглянул на меня, улыбнулся, открыл дверь и вышел.
        Через два часа, когда я наконец-то приняла все поздравления от коллег и погрузилась в работу, на телефон пришло сообщение с незнакомого номера.
        Снова он.
        «Карина красивая в этом платье»
        Смотрит фотографии на моей странице.
        Я ответила.
        «У нее появился друг»
        «Уже? Кто?»
        «Дима. Он живет в нашем доме»
        «У них платоническая любовь?»
        «Они пока не целовались»
        «Ты тоже меня сегодня не поцеловала»
        «Мы теперь друзья»
        «Друзья иногда целуются»
        «Скажи это своему другу»
        «В отличие от тебя, он сообразительный»
        «Вот и целуйтесь. Ко мне какие претензии?»
        «Я предпочитаю женщин»
        «У тебя есть мясная женщина»
        «Алевтина теперь не моя, а Феликса»
        Снова фантазирует.
        «Она настоящая или вымышленная? Может, виртуальная?»
        «Проверю»
        «И Феликса проверь»
        «Феликса не буду. Не поймет»
        Где он берет такие имена? Из книг?
        «Ты что-то куришь?»
        «Я бросил»
        «Давно или только сейчас?»
        «Год не курю»
        «А когда начал?»
        «В пятнадцать лет. А ты когда-нибудь курила?»
        «Я только пью»
        «Много?»
        «Могу много»
        «Принесу тебе свой волшебный напиток»
        «Сам варил?»
        «Вдвоем с Феликсом»
        «Тогда неси»
        «До встречи»
        «Пока»
        «Целую, куколка»
        «Взаимно, пупсик»
        С этим парнем не соскучишься.
        Только я убрала телефон со стола, как прибежала Маша и утащила меня в столовую.
        Вечером Олег пришел поздно. Мы уже сели за стол, выпили по первому бокалу вина, добрались до закусок.
        Папа открыл дверь. Я как раз вынимала пирог из духовки.
        - Добрый вечер, Игорь Петрович.
        - Проходи.
        Мама поспешила встретить гостя. Сегодня, в честь праздника, объявили перемирие. Родители согласились не портить мне этот день и пообещали, что не будут слишком строго относиться к моему жениху.
        - Олег, раздевайся.
        Я вышла в коридор. Папа забрал у гостя пальто, мама, стараясь не показывать своей неприязни, мило улыбнулась и повела Олега в комнату. По пути он дотронулся до моей руки и жалобно поджал губы. Девочки встретили его радостными криками, Лиза сдержанно поздоровалась, мальчишки сразу вышли из-за стола и скрылись в детской комнате. Мишка пожал руку.
        Олег сел рядом со мной. Серые оттенки ему не идут, но зачем-то он надел рубашку мышиного цвета, темные джинсы. Снова отрастил бородку. Глаза уставшие, уголки губ опущены вниз. Для сороколетнего мужчины он выглядит хорошо, даже очень хорошо: кожа свежая, морщин почти нет, только между бровями пролегла глубокая складка, фигура все такая же подтянутая, волосы коротко подстрижены, красивые руки.
        Папа налил в бокал красного вина.
        - Ты сегодня за рулем?
        - Да, - довольно резко ответил Олег.
        - А я нет, - протянул рюмку Миша.
        Лиза поддержала компанию. Сегодня она решила выпить что-нибудь крепкое, поднять таким способом настроение. Они до сих пор с Мишей разговаривают сквозь зубы, за столом сидят, но друг на друга не смотрят.
        Мама предложила Олегу закуски, он выбрал салат с тунцом и фаршированные сыром шампиньоны.
        - Ты что-то бледный? - заметил папа. - Не болеешь? Вера говорила, ты был сегодня в больнице.
        - День тяжелый, - хмуро ответил Олег, не вдаваясь в подробности.
        - И похудел, - добавила мама.
        Я толкнула ее локтем.
        Олег строго следит за своим питанием, четыре раза в неделю ходит в тренажерный зал. Он никогда не худеет и никогда не набирает вес. А мама постоянно задевает его за живое, находит изъяны, которых не должно быть у здорового человека.
        - Олег, ты поменял машину? - выручил товарища Миша. - Я видел на стоянке. Очень крутая.
        - Тебе понравилась? - обрадовался Олег.
        - Новая модель. Шикарная. Сколько отвалил?
        - Много, - скромно признался он, украдкой взглянув на меня. - Пришлось влезть в долги.
        - Ты взял кредит? - спросила я. - И мне не сказал?
        - А как же свадьба? - возмутилась мама.
        - Вы хотели поехать на море, - вспомнила Лиза.
        Папа тоже решил вставить слово.
        - У тебя и та машина была хорошая. Зачем покупать новую?
        Олег нахмурил брови. Он не привык быть мальчиком для битья. Обычно, в компаниях, его редко достают вопросами.
        Я предполагала исход этого вечера. Но не думала, что родители нападут на него в первую же минуту. Олег не успел даже притронуться к еде, как аппетит уже пропал, и вместе с ним улетучилось настроение, которого и так было не много.
        В дверь позвонили.
        Первая вскочила мама. Ни она, ни все остальные члены семьи не удивились, приходу еще одного гостя. Лиза хитро улыбается, папа поглядывает на часы. Дети, с радостными визгами, выбежали из комнаты.
        Я сразу догадалась, что мне приготовили сюрприз. Родители часто балуют нас приятными подарками.
        - Вы позвали клоуна? - спросила я папу.
        Он лишь округлил глаза и пошел в коридор вслед за мамой.
        - Ну? - теперь я обратилась к Мише. - Чего мне ждать?
        - Увидишь, - невесело буркнул он.
        Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
        Из прихожей раздались взволнованные голоса. Стукнула дверь. Я подумала, что курьер ушел, но потом услышала мамин плач.
        Мишка рванул в коридор. Лиза вскочила из-за стола и испуганно взглянула на меня.
        - Что происходит? - спросил Олег.
        - Не знаю.
        Мы тоже вышли из комнаты. Дети хвостиком увязались за нами.
        Все столпились вокруг одного человека. Из-за широкой спины Миши видна только макушка гостя. Но, этого достаточно. Я сразу поняла кто это.
        - Как мы рады, сынок!
        - Наконец-то!
        Мама еще больше прослезилась, папа обнял Сашу сзади, обхватив руками его и маму одновременно. Лиза пристроилась с боку. Миша с мальчиками отошли в сторону. Анютка первую секунду присматривалась, а потом когда услышала голос Алика, тоже влилась в общую кучу и прижалась к дедушкиному плечу.
        Только нас с Олегом не обрадовал приход гостя. Он скрылся в гостиной, я прислонилась спиной к стене и положила руку на теплую голову Бади.
        - Тятя Люба, не плач.
        Саша поцеловал маму в макушку, она подняла голову и рукавом стерла слезы с его лица. Папа выпустил всех на свободу. Лиза притронулась рукой к плечу Саши, чтобы еще раз убедиться, что перед ней стоит живой человек, а не призрак.
        - Как же мы рады, что ты пришел.
        - Я очень скучал, - признался парень. - Простите, что так долго. Дедушка приболел.
        - Ничего, - снова поцеловала его мама. - Главное, мы знаем, что ты живой и здоровый.
        Только одного Соколова в нашем доме принимают с удовольствием. Моего жениха до сих пор держат на расстоянии и пускают на праздники только по особым случаям.
        - Я хотел поздравить Веру.
        Саша взглянул на меня.
        - Люба, скоро будет горячее? - пихнув маму в сторону кухни, спросил папа. - Пойдем. Я тебе помогу. Пусть Алик пока раздевается.
        Лиза увела детей в комнату. Саша снял куртку. Сегодня он оделся на редкость по-домашнему: тонкая шерстяная рубашка в крупную клетку, темные джинсы. Я привыкла видеть его на работе в строгих костюмах, к нам он всегда приходил в спортивной одежде.
        - Не стойте на пороге! - крикнула из кухни мама. - Вера, изобрази хозяйку, проводи человека в ванную.
        Я шепотом спросила:
        - Зачем ты пришел?
        Он так же тихо ответил:
        - Ты сама разрешила, увидеть Карину. Вот я здесь.
        - Я тебе ничего не разрешала. Ты разве не помнишь, какой сегодня день?
        - Я думал, вы будете праздновать в выходные.
        - День рождения сегодня.
        - Прости, - виновато улыбнулся он. - Я могу, уйти.
        - Куда?
        Я схватила его за руку и потащила в ванную комнату. Он что-то хотел вынуть из кармана куртки, но не успел.
        Из гостиной послышалась музыка. Дети затеяли игру в прятки.
        Только Саша включил воду, как в дверь постучали.
        - Вера, мы вас ждем.
        - Идем! - крикнула я.
        Теплый пар окутал зеркало над раковиной. Саша тщательно намылил руки. Я сняла полотенце с крючка и присела на край ванной.
        Не таким я себе представляла этот день.
        - Вер, - прошептал он, - не злись. Я могу, уйти.
        - Они тебя не отпустят.
        - Я позже зайду.
        Он взял у меня полотенце.
        - Знаешь, как мама плакала, когда ты пропал. Папа каждый месяц ездил на кладбище, ухаживал за могилой, приносил цветы. Я…
        Слезы подступили к глазам. Обнять, снова почувствовать запах его волос.
        Он не подошел ко мне, упрямо нахмурил брови, чего никогда не делал раньше, и тихо сказал:
        - Мне жаль. Я сглупил.
        - Как обычно.
        - Обещаю, это не повторится.
        - С чего бы это?
        - Многое изменилось.
        Ну, вот и ответ на мой вопрос.
        Одежда непривычная, и человек уже другой.
        - Пойдем к остальным, - сказала я. - Папа сейчас армию вышлет на наши поиски.
        В ванную заглянула Лиза.
        - Чего так долго? Мама уже все приготовила.
        Мы пошли в гостиную.
        Миша так и не пожал Саше руку. Взял свою тарелку, наполненную доверху закусками, перешел на другой конец стола и сел рядом с Лизой. У той сразу пропал аппетит. Олег обнял племянника. Без удовольствия, но это лучше, чем устраивать допрос или скандалить.
        Дети, похватав со стола фрукты и сладости, снова убежали в комнату. Карина даже не взглянула в сторону своего отца.
        - Сынок, садись рядом.
        Папа отодвинул стул. Саша сел по правую руку от него. Мама принесла чистую тарелку и достала приборы.
        - Что будешь пить? - спросил Миша.
        Знает, что он не употребляет спиртное, но все равно спросил.
        - Ах, да! - вспомнил Саша. - У меня свое. Сейчас!
        Он побежал в прихожую, а через секунду поставил на стол бутылку с прозрачной жидкостью. Бутылка без этикетки, без надписи, просто тара с пластиковой пробкой. Мужчины переглянулись, у мамы глаза стали величиной с блюдце.
        - Вот.
        - Что это? - заинтересовался папа.
        - Самогон, - гордо ответил Саша. - Как у дяди Вани. Помнишь, он давал нам с собой?
        - Ту мы выпили. А это чья?
        - Моя. Сам делал. Попробуй.
        - Сам?
        Миша отвинтил пробку, понюхал.
        - Пахнет приятно.
        - Алик, ты же не пьешь?
        Мама удивилась больше всех. У меня не нашлось слов. Соколов-младший гонит самогон?
        - Называйте меня Саша, - скромно попросил он.
        - Саша, так Саша. Как скажешь.
        После третьей рюмки, все присутствующие в доме, напрочь забыли, что знали кого-то Алика. Миша расслабился, Олег тоже немного выпил вина. Саша поставил графин с компотом рядом с собой.
        - Где ты все это время жил? - пристал с расспросами папа. - Если не секрет?
        - В небольшом городке Н.
        - Слышал о таком. Это не там один из самых крупных мясокомбинатов в Ленинградской области?
        - Там.
        - Я проезжал через этот город на прошлой неделе, - сказал Миша. - Был в автомастерской. Колесо пробило на трассе.
        - Чего тебя понесло в ту сторону? - недоверчиво спросила Лиза.
        - Да так.
        Мама почему-то расстроилась. Родители всегда знают больше меня.
        Мой день рождения превратился в полосу препятствий. Бывшие мужья, нынешние любовники, незаконнорожденные дети. Раньше Лиза жила с Мишей, теперь Миша ушел к жене Саши. А у Саши в этом доме живет ребенок, которого скоро удочерит его собственный, родной дядя. Этот же дядя через несколько месяцев женится на Сашиной любовнице (то есть на мне) и тесно дружит с его бывшей женой Машей (моей подругой).
        Папа нарушил молчание:
        - Покурим.
        Мужчины строем вышли на балкон. Олег взял свои сигареты, папа принципиально сунул в карман другую пачку.
        Мама собрала грязные тарелки со стола и ушла на кухню. Когда в доме собираются гости, обычно Лиза хлопочет по хозяйству. Но сегодня моя подруга не встала со стула, налегла на крепленое вино и совсем забыла о детях. Это и хорошо! Не всегда у нас получается так расслабиться.
        - Ты видела, - сказала она мне, когда мама скрылась за дверью. - Алик так смотрел на меня.
        - Ты очень изменилась.
        Когда Саша зашел в квартиру, он долго не мог поверить, что эта стройная блондинка в кружевном платье и есть та самая Лиза, которая лечила его прыщи в прошлом году, готовила солянку в большой кастрюле, сидела в ванной на полу в старом халате, расстегнутом на огромной груди. Если бы папа дал ему хоть полчаса посидеть за столом и не увел на балкон, он бы так и смотрел на нее.
        Мама вернулась с кухни с подносом в руке.
        - Опять Саша ничего не ест, - пожаловалась она, взглянув на его пустую тарелку. - И рыба, и салат. Я специально для него приготовила грибную икру.
        - Ты знала, что он придет?
        Первая моя реакция - удивление, потом я вспомнила хитрый взгляд папы. Конечно! Он сам его пригласил! Встретил в офисе и рассказал про наш праздник.
        - Когда ему есть, - заметила Лиза. - Вы его усадили за стол и сразу напали с расспросами. Парень успел выпить только компот.
        - Это все отец! - фыркнула мама. - Толком ничего не узнал, а сразу потащил парня на балкон. Они там сейчас наговорятся, а мы тут сиди и гадай, что же с ним произошло за этот год.
        - Мам, зачем вы его пригласили? - спросила я. - Ты знала, что Олег приедет. Ему неприятно видеть Сашу.
        - Ты сама говорила, что Олег после больницы плохо себя чувствует. И потом, это не я позвала Сашу, а отец. Я даже не знаю его номер телефона.
        - Мне не нужны неприятности.
        - Разбирайся со своими мужчинами сама. Я встретила гостя. И Олега твоего приняла, и Сашу. Не втягивай нас с отцом в ваши разборки.
        С балкона вернулся отец. Миша с Сашей остались на улице. Олег ушел в мою комнату, ему кто-то позвонил по телефону. Мама забеспокоилась.
        - Что они там делают? - спросила она у папы.
        - Курят, - ответил он. Снял куртку и пошел в прихожую.
        - Господи, лишь бы не подрались.
        Балкон разделен на две части, одна дверь выходит в гостиную, другая в мою комнату. Из-за плотных штор на окнах нам не видно, что происходит на улице.
        Через некоторое время зашел Миша. Мама выдохнула - лицо довольное, без синяков и ссадин - и снова скрылась на кухне. Лиза долила в бокал вина.
        - Ты заберешь детей на выходные? - спросила она бывшего мужа. - У меня полно работы, я бы посидела два дня дома и разобралась в бумагах.
        Мишка налил в рюмку самогонки и, схватившись рукой за кудрявый чуб, жалобно скривил губы.
        - Выпьем?
        - Давай, - согласилась Лиза и опрокинула в рот целый бокал крепкого вина.
        На щеках появился румянец.
        - В эти выходные не смогу.
        - Почему? Любовница не хочет видеть твоих детей у себя в доме?
        - Лиза, я не могу привести к Маше троих детей.
        - Это твои дети.
        - Но не ее. Что она с ними будет делать?
        - Вера, - вспомнила про меня Лиза, - объясни своей подруге. Если она встречается с мужчиной, то пусть мирится с его детьми.
        - Это без меня.
        Я встала и сразу направилась к двери.
        Сейчас выпьют еще немного, и начнется очередная война. Она у них всегда разная: словесная, силовая, иногда бывает письменная - это когда, они травят друг друга сообщениями или передают записки через детей. И так может продолжаться бесконечно, пока кто-нибудь из них не упадет замертво и не поднимет белый флаг.
        Мальчишки заперлись в детской комнате и включили компьютер; они уже взрослые, чтобы возиться с малышней типа Карины и Кати, им папа принес новые стрелялки. Аня, воспользовавшись дедушкиной добротой, включила телевизор и нашла любимый диснеевский сериал.
        Я подошла к своей комнате и услышала голос Олега. Через приоткрытую щелку, ничего не видно, за то слышно каждое слово.
        - Ты не прав. Отец всю жизнь много работал, а теперь его лишили самого главного.
        - Он сам виноват, - тихо ответил Саша. - Почему он не проверил клиента? Доверился сторонним людям. Дед никогда так не поступал, у него нюх, как у собаки.
        - Всякое бывает. Когда ты пропал, он сильно сдал, скинул много заказов на «Пирамиду». А тут появились эти люди. Солидная компания, хорошая репутация, большой объем работы. И Зверев уверял его в честности владельца.
        - Зверев подставное лицо. Все это знают, и дед знал. Ему поручили завершить дело.
        - У нас не было другого выхода. Или банкротство, или тюрьма. Алик, - Олег перешел на шепот, - что теперь будет?
        - Мне нужна помощь.
        - Я согласен, и Андрей готов работать. Мы не бросим тебя. Только скажи, что делать.
        - Дай мне два месяца.
        - Всего?
        - Да, - уверенно сказал Саша. - Основная сумма уйдет на счет в ближайшие три дня, потом я займусь «Пирамидой», они много задолжали.
        - Черт с ними! Пусть подавятся. Главное, чтобы мы не пошли ко дну.
        - Мы уже там. Очнись, Олег! Компания рухнула, и дед полностью разорен.
        - Ты только что говорил…
        - Просто доверься мне и ни о чем не думай. У меня есть план.
        - Какой?
        Саша промолчал. Я дотронулась пальцами до двери и немного толкнула ее вперед. Щель стала больше, показались Сашины носки, Олег стоит возле кровати и что-то записывает в блокнот.
        - Мне нужны гарантии.
        - Нет.
        - Это работа, - жестко сказал Олег. - Мне нужны гарантии, чтобы понимать, как дальше действовать.
        - Ничего не надо делать. Вам осталось только сидеть и ждать результата.
        - И как дальше жить? У меня скоро свадьба. Я должен содержать семью, сделать ремонт в квартире, выплатить долг за машину. А ты говоришь - ждать?
        - Это не моя вина, - равнодушно ответил Саша. - Я делаю, что могу.
        - Ты исчез! Бросил все, а теперь пожимаешь плечами?
        - А что ты от меня хочешь?
        - Сам не знаю.
        Тяжелые шаги переместились в сторону балкона. Олег приподнял штору и выглянул в окно. Саша, прикусил губу.
        - Зачем ты приходил к Вере утром? - спросил Олег. - Нам нужно договориться, иначе ничего хорошего не выйдет.
        - О чем договориться? - наивно спросил Саша. Только что рассуждал, как деловой бизнесмен, а сейчас снова стал испуганным мальчишкой.
        - Вера скоро станет моей женой. - Олег повернулся. - Я не хочу, чтобы ты приходил к ней домой.
        - Я имею права видеть свою дочь.
        - Но девочка к тебе даже не подошла.
        - Она меня забыла. Карина еще маленькая. Последний раз мы виделись почти два года назад. Сегодня я приходил к Вере, чтобы поговорить о ней. Она сама мне разрешила, общаться с дочерью.
        - Саш, ты пойми. Скоро Вера с девочками переедут ко мне.
        - Угу, - упрямо промычал он.
        - Я не отказываюсь от работы. Мы, как и раньше, будем одной командой. Но моя семья - это табу, и я не пущу тебя в нашу квартиру.
        - Карина моя дочь.
        - Теперь нет. Скоро девочки будут Егоровы.
        - Ты не можешь удочерить Карину, и у Ани есть отец. Он не собирается отказываться от нее.
        - Зачем тебе ребенок? - грубо спросил Олег. - Ты ее совсем не знаешь? Не платишь алименты, не помогаешь. Только чтобы галочку поставить и сказать людям, что ты - отец?
        Саша сдержался - я вижу его порывы - все-таки промолчал, проглотил обиду и лишь тяжело вздохнул.
        - У девочки нет отца, - нажал еще больнее Олег. - Я имею право дать ей свою фамилию.
        - Нет, - махнул головой Саша, - я не позволю. Вы странные с Верой. Думаете, я так просто откажусь от Карины? Она - Соколова. Моя кровь, частичка. Сейчас я не заберу ее, но придет время, и она сама найдет меня. А я предложу ей то, чего вы не сможете дать.
        - У тебя не хватит денег, чтобы купить ее.
        - У меня хватит. А у тебя - не знаю.
        Пока Саша говорил, я неотрывно следила за его губами. Спокойный, уверенный. Даже сильный Олег больше нервничает. Я стою в темноте, они на свету. Мне видны их эмоции, мимики, улыбки.
        Наступил тот момент, которого я ждала шесть лет. И Лиза предупреждала, и мама говорила, и сама я понимала. Саша рано или поздно заберет у меня дочь. Появиться через несколько лет и объявит себя папой. Не просто отцом, а богатым, влиятельным родителем.
        В жилах Карины течет кровь Соколовых. Когда-то Саша продался своему деду, и теперь мою дочь ждет аналогичная учесть.
        От испуга я закрыла глаза, в желудок вонзились четыре иголки. Моя девочка, дочка.
        Блаженство. Чудо. Прозрачные капельки воды переливаются, блестят. Я подняла руку и пропустила их сквозь бледные пальцы. Красиво. Раньше я не замечала, не задумывалась. Вода, влага. Роса на траве возле дома. Моросящий дождь во дворе. Душ. Дорожки, струйки по коже. Появились мурашки, кровь быстрее побежала по венам.
        Теплые руки окутали меня с двух сторон. Олег прислонился животом к моей спине, губами коснулся кончика уха.
        - Так лучше? - прошептал он.
        Я откинула голову назад ему на плечо.
        - И почему я раньше у тебя не ночевала?
        Мы сбежали с праздника, никому ничего не сказали, оделись и тихо вышли из квартиры. Такси приехало через пять минут.
        Большая кровать. Шампанское в холодильнике, кружевное белье, свежая клубника со сливками, горячий душ. Это не глупый мальчишка, пылающий от возбуждения. Это опытный мужчина, сдержанный, тактичный.
        Так будет всегда, изо дня в день. Олег постоянный мужчина, не признающий свободной любви. Для него существует только одна женщина, и он не привык к компромиссам.
        Я мечтала о нем. Друг, любовник, надежная стена, будущий отец моих детей. Все в нем нравится: внешность, характер, голос ласкает слух, запах будоражит воображение.
        Утром меня разбудил телефон. Олег перевернулся на другой бок и снова закрыл глаза. Еще только семь часов.
        - Я тебе звоню, - громко сказала мама, - чтобы предупредить. Саша забрал Карину к себе.
        Я резко села. Олег проснулся.
        - Куда забрал? Когда?
        - Вы вчера сбежали, а мы долго сидели за столом и разговаривали. Саша живет у друга. Мы с отцом разрешили, ему взять Карину на один день. Пусть побудут вместе.
        - Мама, зачем?
        - Ничего плохого в этом нет, - уверенным тоном ответила она. - Саша ее отец.
        - Ты могла мне позвонить.
        - Ты оставила детей и сбежала со своим любовником.
        Скривив губы, Олег громко хмыкнул.
        - Карина согласилась с ним пойти? Что-то я сомневаюсь.
        - А нечего было уходить, - ядовито проговорила мама. - Сама бы все увидела, а не сидела бы сейчас и не гадала. Как же тебе не стыдно, Вера. Сбежать с собственного дня рождения. Гости пришли, дети радуются, даже Миша на время помирился с Лизой. А ты? Эх!
        По второй линии пошел звонок. Я взглянула. Саша.
        - Мам, давай потом.
        - Не смей меня перебивать! Что за манера! Я с тобой разговариваю, а ты - потом.
        - Саша звонит.
        - А-а. Другое дело, - успокоилась она. - Перезвони мне позже.
        Я переключилась.
        - Привет.
        Олег встал с кровати, взял со стула халат и вышел из комнаты. На тумбочке остался его блокнот, между страниц торчит карандаш.
        - Я тебя не разбудил? - спросил Саша сонным голосом.
        - Нет. Что-то случилось? Карина с тобой?
        - Ты уже знаешь?
        - Мама сказала.
        - Еще только семь часов. Когда она успела?
        - Ей надо быть первой, а то вдруг кто-то позвонит раньше ее.
        - Я хотел спросить.
        - Спрашивай.
        - Что мне приготовить на завтрак? Карина любит творог, или пожарить яичницу? Я открыл холодильник, стою и думаю. Тут есть молоко, какая-то колбаса, варение. А масло она ест? - В трубке послышался мужской незнакомый голос. Точно не Данилы. Саша выслушал его и сказал: - Кашу? Нет. Я не умею варить манку.
        - С кем ты разговариваешь? - спросила я.
        - Да, так.
        - Меня зовут Феликс! - крикнул мужчина. - Привет, шоколадка!
        - Заткнись, - сказал Саша. - Иди, включи чайник и не мешайся под ногами.
        - Кто это? - испугалась я.
        - Мой друг.
        - Так он существует? Я думала, ты его выдумал.
        - Феликса? Нет. Он слишком гадкий, чтобы такого выдумать.
        Машинально я закуталась в одеяло. Как будто Саша может меня видеть. Мы снова шутим, я голая, он говорит совершенно спокойно, по-доброму.
        - Ты живешь с двумя мужчинами? Данила тоже завтракает с тобой, или вы с Феликсом его не берете в компанию?
        Он улыбнулся. Я не вижу его, но чувствую игривое настроение.
        - Данила не дружит с Феликсом. Ревность - понимаешь? Пришлось съехать к себе на квартиру, а Данила скучает один дома.
        - То есть, ты переселился от одного друга к другому?
        - Я уехал от Данилы и пригласил к себе Феликса.
        - Вот как? Весело у вас!
        Олег принял душ и, по пути на кухню, заглянул в комнату.
        - Кофе сварить?
        - Да, - ответила я.
        Он закрыл за собой дверь.
        В трубке повисла тишина.
        - Саша?
        - У? - недовольно пробурчал он.
        - Когда ты привезешь Карину?
        - Мы хотели сходить в парк.
        Неожиданно! Он вдруг решил стать примерным отцом?
        - В какой парк?
        - Вчера Лиза пригласила нас в Парк атракционов. Мы договорились, встретиться в два часа.
        - Ты пойдешь с Лизой?
        - Она тоже будет с детьми. И Аню возьмем.
        Моя лучшая подруга пригласила моего бывшего парня на прогулку и ничего мне не сказала? Мама позвонила, а она молчит!
        - Вы не спросили моего согласия.
        - Вера.
        - Я против.
        - Почему? Ты не доверяешь мне? Я буду смотреть за девочками.
        - Ты не знаешь, что такое - дети. Как я могу отпустить…
        Он не дал мне договорить.
        - Приезжай к нам. Вместе сходим в парк.
        - Мы не можем, Саш.
        - Можем, - тихо сказал он. - Мы все можем. Я не хочу тебя потерять.
        Я согнулась пополам. В живот словно ударили, боль пронзила насквозь.
        Он применил запрещенный прием.
        - Не покупай детям мороженое, - отвлекла я его, пока он не успел наговорить лишнего. - У Ани горло болит, а Карина измажет всю одежду. Лиза вас поведет в парк «Карамель», мы были там летом. Не разрешай девочкам бегать босиком по коврикам, пусть не снимают носки. Карина любит аттракцион с шариками, Аня с Денисом обычно лезут на самую высокую горку. Смотри за ними. Ладно?
        - Угу.
        - И еще. Карина ест кашу на завтрак. А можешь дать ей бутерброд с сыром.
        - Феликс сварит кашу.
        - Отлично. Ну, вроде - все?
        - Все.
        - Я буду ждать девочек дома.
        Мы не стали прощаться.
        Пока я принимала душ и чистила зубы, Олег сварил крепкий кофе. В ванную комнату проник аромат поджаренных тостов. Я надела халат и ступила босыми ногами на холодную плитку. Красиво, стильно. Мне нравится квартира Олега. Здесь не висят кружевные шторы на окнах, нет ковриков на полу, не клубится собачья шерсть по углам. Все сдержано, по-мужски. Кажется, что в этом доме никогда не жила женщина, не было ребенка. В комнатах сделан свежий ремонт, кухня оснащена современной бытовой техникой; ни в ящиках, ни в кладовке я не увидела лишних вещей, только одежда Олега.
        Я сделала шаг и очутилась в просторном холле. Дом построен в прошлом веке, сталинка. Длинные коридоры, лепнина на потолке.
        - Милая, ты где? - Олег выглянул в холл.
        - Я заблудилась в твоих хоромах.
        Он протянул мне руку.
        - Пойдем. Завтрак готов.
        Не мужчина, а - мечта. Не ворчит, что я долго разговаривала по телефону, не обижается, что ему не принесли кофе в постель. Все сделал сам. Только не улыбается.
        Я села за стол, закинула ноги на соседний стул. Олег подал мне высокий фарфоровый бокал с нарисованным с боку цветком. Из него пила Зоя.
        Только сейчас мне пришла в голову мысль. И почему я не заглянула в его блокнот? Он лежал рядом. Олег бы ничего не заметил. Возможно, прочитав пару страниц, я лучше бы узнала своего будущего мужа. Приоткрыла бы уголочек плотного занавеса.
        - Я тут подумала.
        Он поднял глаза.
        - О чем?
        - Мы могли бы жить вместе. Зачем ждать свадьбы?
        - Ты это поняла после разговора с Аликом?
        - Нет, - растерянно ответила я.
        - Нет? А что изменилось со вчерашнего дня?
        - Ничего.
        - Я тебя давно уже об этом прошу, а ты только сейчас надумала. С чего вдруг? - Он наклонился вперед, грозно сдвинул брови. - Ты боишься, что он отнимет у тебя Карину? Поэтому хочешь, переехать ко мне, чтобы быть под защитой? Признайся, Вера, дело не в любви. Ты прячешься от проблем.
        - Разве это плохо? Мужчина не должен защищать свою девушку?
        - Должен. Но он не обязан расплачиваться за чужие грехи. Ты натворила бед, а теперь убегаешь? Нельзя так поступать с людьми. Я живой человек.
        - Я тоже!
        Меня затрясло от злости. Какое он имеет право рассуждать о моих ошибках, когда сам убил своего собственного сына.
        Я выпила залпом горячий кофе, к горлу подступила тошнота. От бокала воняет мышьяком. Или мне так кажется, или он действительно пропах чем-то неприятным.
        - Не втягивай меня в ваши отношения с Сашей. Сами решайте, что делать с девочкой. Но при мне не надо с ним заигрывать.
        - Я с ним не заигрывала!
        - Ты так мило разговаривала.
        - У меня нет выбора! Сейчас Карина с ним, я не могу нагрубить ему, отругать. Пойми! Вы, Соколовы, можете сделать что угодно: забрать, увезти, спрятать! У вас есть деньги. Представь, что будет, если Саша посадит Карину на самолет и исчезнет в неизвестном направлении. Как я ее спасу, что сделаю? Побегу в полицию и скажу, что богатый папенька выкрал у меня ребенка? Они как узнают фамилию, так сразу закроют дело.
        - Ты преувеличиваешь.
        - Мне страшно, Олег. Страшно. Я не хочу потерять дочь.
        Он закрыл глаза, упрямо поджал губы. Я отодвинула ненавистный бокал в сторону.
        Восемь часов. Город спит, а мы успели поссориться.
        - Мне не нужны проблемы, - сказал Олег. - Их хватает на работе, теперь еще дома.
        - Семья - это всегда проблемы.
        - Я готов решать свои проблемы, а не чужие.
        - Мы для тебя чужие?
        - Нет. Твои проблемы с Сашей - чужие. Я не могу вмешиваться в ваши отношения. Ты должна решить - воевать с ним или быть со мной.
        - Я хочу быть с тобой.
        - Тогда, поставь точку. Раз и навсегда.
        - Как?
        - Позволь мне, дать девочке свою фамилию.
        - Хорошо.
        - И скажи об этом Саше. Пусть узнает от тебя, меня он не слышит.
        В тридцать четвертый раз наступил октябрь.
        Мы с Олегом нашли подходящий ресторан для свадьбы. Виолетта Филипповна взяла на себя все хлопоты по составлению списка гостей. Андрей с Ольгой изучили меню. Маша взвалила на себя самое трудное - заказала букет для невесты.
        - Как можно выбрать цветы, если не знаешь, какое будет платье! - возмущенно воскликнула она. - Вера, сколько можно тянуть время? Пора уже определиться с тканью. Неужели не одна не понравилась?
        - Я не хочу белый цвет.
        - Возьми беж.
        - Он мне не идет.
        - Розовый.
        - Определенно - нет.
        - Голубой! - обрадовалась Мама и захлопала в ладоши. - Он подойдет к костюму Олега. Как ты считаешь?
        - Олег выбрал серый костюм.
        - Это я знаю, - улыбнулась она. - Кто бы сомневался. Голубой хорошо сочетается с серым. Хотя бы один из вас будет прилично выглядеть. Кстати, я тоже надену нежно-голубое платье.
        - Ты уже купила?
        - Вчера.
        - Еще три месяца до свадьбы.
        - Ну и что! Если разонравится, куплю другое. Время еще много.
        - А Мишка чего наденет?
        Я так и не сказал ей про Лизу. Не представляю, что будет, когда они окажутся на расстоянии двух метров друг от друга. Маша - воздушная девочка, и Лиза такая же миниатюрная барышня, а посередине Мишка - мешок, набитый опилками.
        - Почему Олег не пригласил Сашу? - спросила Маша.
        - Сашу? А зачем его приглашать? Я его почти не знаю.
        - Вера! Олег с Сашей родственники. Забыла?
        - О, Господи! - выдохнула я. - Точно. Меня всегда сбивает фамилия Олега.
        - Вот- вот. А они из одной семьи. Тебе придется пригласить Сашу.
        - Может, не надо?
        - Почему?
        - Из-за тебя, - уверенно ответила я. - Ты будешь с Мишей, а он один.
        - Ой, брось ты. Саша никогда не был ревнивым. Мы с ним давно все обсудили.
        - Он тебя простил?
        - А что он должен мне простить? Вдова не может изменить покойному мужу. Он сам виноват в том, что произошло.
        - Ты с ним говорила об этом?
        - Какая ты забавная, Вера. Конечно, мы говорили. У нас с Сашей никогда не было проблем в общении. Он легкий человек, не скандальный. Все понимает.
        Мы вышли из лифта и направились в столовую.
        Если бы не Антонина Павловна я бы расспросила Машу про развод. Но старушка не дала нам время посплетничать.
        - Девочки, нам дали другой столик.
        Она махнула рукой.
        - Почему? - поджала розовые губки Маша.
        - Тут гораздо удобнее.
        Раньше мы сидели у окна, а сейчас администрация столовой выделила нам стол в вип-зоне, где обедают только сотрудники с Башни. Зал не большой, отгорожен лишь одной стеной от общего помещения. Я долго не знала о существовании этого места, а теперь увидела его своими глазами.
        - Это Саша нас сюда устроил, - сказала Маша с довольным видом. - Теперь он в компании главный.
        - Почему? - зацепилась я. Олег ничего не рассказывает, а папа мало чего знает. Говорил только, что Саша занял пост директора.
        - Александр Иванович давно готовил внука к этой должности. - Антонина Павловна открыла меню. - Что здесь? Ага. Салат, мясо. Замечательно. Сегодня девочки постарались, наготовили столько всего вкусного. Ты что будешь, Маша?
        - Я беременна.
        - Как?
        Маша улыбнулась и покраснела, мы застыли на месте. Старушка жалобно проскулила, я тоже не нашла слов, чтобы порадоваться за подругу.
        Еще один ребенок в семье Васильевых. Лиза обрадуется.
        - Черт! - выругалась я. - Он, что не знает, как предохраняться?
        - Вера.
        - Я не права? - напала я на пожилую женщину. - У него трое детей, и еще надо?
        - Успокойся, - ласково сказала Маша. - Дело не в Мише. Я хочу ребенка. У меня было три выкидыша…
        - Вот именно! - схватив ее за руку, я заглянула в огромные голубые глаза. - Солнышко, ты не должна так рисковать. Помнишь, что сказал врач?
        - Да, плевать мне на него. Я буду мамой, как и ты.
        - Маша, не смотри на других. У меня своя жизнь, а ты должна беречь себя.
        - Зачем? Чтобы остаться одной?
        - Ты не одна, - поддержала меня Антонина Павловна. - Здоровье важней.
        - Вы прекрасно знаете, что Миша рано или поздно уйдет от меня. И я снова останусь одна. А так будет малыш.
        - А если снова что-то пойдет не так?
        - Буду добиваться своего. Мне нужен ребенок. Я тоже мечтаю о семье, о совместных ужинах. Хочу жить для кого-то, а не только ради мужчин.
        Я понимаю ее, но в тоже время, какая-то мелочь беспокоит меня. И это не иголки в желудке, а что-то более серьезное.
        - Почему ты думаешь, что Мишка уйдет от тебя? Вы поссорились?
        - Мне кажется, Лиза все еще любит его.
        - Чушь! Она уже не думает о нем. Ты бы видела, где она работает! Одни мужики, красивые женщины, кругом блеск, поездки, фуршеты. У Лизы только жизнь началась. Зачем ей старый прицеп?
        Маша поверила. Длинные ресницы впорхнули, словно крылья бабочки.
        - Я его очень люблю.
        - Вот и хорошо, девочка. - Антонина Павловна сжала ее ладонь своей морщинистой рукой. - Не думай о плохом. Планета вертится по правильно траектории, она еще долго не сойдет с орбиты.
        Как только обед закончился, я позвонила брату и напала на него с вопросами. Миша честно заверил, что у него нет других женщин кроме Маши, и с Лизой он тоже не встречается. Не тайно, не открыто. Никак. Только общается с детьми, и возит Дениса по пятницам на тренировки.
        Я зашла в кабинет. Только села за компьютер, как позвонил Саша. Мы давно не виделись, после моего дня рождения он как в воду канул.
        - Можно, я заберу Карину на выходные? - спросил он. - Я еду в гости и хочу ее взять с собой.
        - Куда ты едешь?
        - За город. Тут недалеко, к моей хорошей знакомой.
        - Саша, она еще маленькая. Сейчас холодно, а в деревне сыро и грязно.
        - Это не деревня, а город. Мы будем в теплом доме, она не замерзнет.
        Как же выкрутиться? Надо что-то придумать. Олег разозлится, если узнает, что Саша снова звонил.
        - Когда ты хочешь ее забрать?
        - Сегодня вечером, а в воскресенье утром привезу обратно.
        - Сегодня не получится, - уверенно сказала я. - Карина останется ночевать у Олега.
        - Ну и что? Я заберу оттуда.
        - Ты не понял. Я вечером уйду, а девочки останутся с ним. Вряд ли Олег отпустит Карину с тобой.
        - Куда ты уйдешь?
        - Я с подругами иду в ночной клуб.
        - С Лизой?
        - С ней тоже. Будут девочки с прошлой работы, из школы.
        Он задумался. Просить у Олега нет смысла.
        - А завтра с утра?
        - Я не могу сказать, что будет завтра. Это ведь ночной клуб.
        - Да, конечно.
        - Съезди один, а в следующий раз возьмешь Карину.
        - Так и сделаю, - грустно сказал он. - Хорошо тебе повеселиться.
        - Спасибо.
        Он положил трубку.
        Олег разозлился, когда узнал о вечеринке. Я много пью. И уж если гуляю, то на полную катушку. Не могу остановиться и остаюсь в клубе до закрытия, а это значит - до утра.
        - Я не поеду ночью тебя встречать, - строго сказал он. - Сама возвращайся домой.
        - Милый, не сердись. Я сто лет не встречалась с подругами.
        - У тебя одна подруга. Маша. Она, в отличие от Лизы, не мотается по ночным клубам. И тебе бы пора завязывать с этим пагубным делом. Взрослая женщина. Что дети подумают?
        О чем могут думать мои дети? Они не знают, что такое ночной клуб. Мама красивая, нарядная уходит с другими тетями на праздник. Это не в первый раз и не в последний. Олег не привык к загулам, он человек, заботящийся о своем здоровье, занимается спортом, следит за питанием. Для него праздник - это поход в лес или поездка к родителям в Новгородскую область.
        - Что ты наденешь? - задал он главный вопрос. - Надеюсь не синее платье? Оно слишком короткое.
        - Я буду в джинсах и рубашке, - заверила я его. - Даже не надену сапоги на каблуках, пойду в кроссовках.
        - Хорошо.
        Успокоился сам, и мне легче. Ему не надо знать, какое на мне будет платье.
        Перед самым выходом из дома я еще раз позвонила Вики. Она организатор сегодняшнего вечера. Оказалось, что не только меня приревновали, но и остальных девушек мужья тоже не пустили в ночной клуб. Поэтому мы решили собраться в ресторане.
        Любой поход с подругами - это событие! Ежеминутные звонки по телефону, обсуждения нарядов, суматоха, нервы. Общие чаты пестреют фотографиями. Шутки, смех, слезы. Даже дорога до ресторана вызвала бурю положительных эмоций.
        Моменты радости. Светлые окошечки среди серых будней.
        Вот-вот мы встретимся. Будут разговоры по душам, откровения. Девочки. Мои девочки, которых я знаю сто лет. Разные характеры, яркие судьбы, живые лица.
        Не часто я позволяю себе расслабиться, но сегодня особенный день. День, когда ни у кого из нас нет семьи, все незамужние, молодые, бесшабашные.
        Такси остановилось на Садовой.
        - За вами потом приехать? - спросил молодой водитель, хитро улыбнувшись. - Я работаю до двух часов.
        - Спасибо, - я протянула ему деньги, - не надо.
        Центр города встретил меня огнями. Скоро я перееду сюда, Олег живет недалеко.
        Стемнело. С неба посыпал первый крупитчатый снег. Он не продержится долго, воздух все еще по-осеннему теплый и влажный. Начало октября славится непредсказуемой погодой.
        Шумная толпа встретила меня у входа в ресторан.
        - Вера! - кинулась ко мне Майя. - Наконец-то!
        Лиза тоже приехала на такси. Она, как и все остальные, оделась для ночного клуба: блестящее платье, сапоги до колен, в ушах болтаются длинные серьги.
        - Все в сборе? - учительским тоном спросила Вика. - Тогда, идем!
        Мы выстроились по линеечке, и зашли в ресторан.
        Нам дали стол на шестерых человек.
        Только мы сели, как у меня в сумочке зазвонил телефон.
        - Ну, что такое, Вера? - возмутилась Кристина. - Мы сегодня отдыхаем.
        - Извините.
        Я достала телефон, чтобы отключить его. Олег. Лиза толкнула меня локтем.
        - Лучше возьми. Иначе твой принц сойдет с ума.
        - Тебя тоже не пускали? - спросила Света. - Мой орал целый вечер. «Какого черта! Вы опять напьетесь, а мне сидеть с детьми!»
        - Та же история, - вспомнила я Юру. - Мой муж всегда скидывал Аню родителям, лишь бы не сидеть самому.
        - Девочки, - подняла рюмку Кристина, - сегодня мы стали старше. И не потому, что прошел год после нашей последней встрече, а потому, что мы впервые сидим за столом в ресторане и не пляшем на танцполе. Я хочу выпить за нас, за наших мужей, за детей, за родителей. Как бы мы не сопротивлялись, но время не щадит никого. Жизнь бежит, кто-то растет, кто-то взрослеет, а некоторые уходят в мир иной.
        Мы непроизвольно взглянули на Олю. В прошлом году у нее умерла мама.
        Я взяла рюмку.
        - Будем жить!
        - Будем! - поддержали меня девочки.
        Лиза сморщила нос и пригубила водку. В нашей старинной компании она новичок.
        Прошел час, и снова позвонил Олег. В кармане завибрировал телефон. Я встала из-за стола и, ровной походкой, направилась в туалет. Выпили совсем чуть-чуть, а настроение значительно улучшилось.
        Я закрыла дверь в кабинку.
        - Привет.
        - Как дела?
        - Все хорошо. Зачем ты звонишь?
        - Вы еще не закончили?
        Я посмотрела на часы.
        - Нам только принесли горячее.
        - Вы не в клубе?
        Голос стал теплее.
        - Мы в ресторане.
        - В каком?
        - В «Ласковом коте».
        - Это на соседней улице! - обрадовался он. - Я тебя заберу.
        - Зачем? Я сама дойду.
        - Ну, да! Сама! Пьяная в ночном городе. Нет, уж. Я провожу тебя до дома, уложу в кровать, а потом буду спокойно спать, зная, что тебя не потянуло на приключения.
        - Я хоть раз не дошла до дома? Такого не было.
        - Когда вы закончите?
        - Ресторан работает до трех часов.
        - Я буду ждать тебя у входа ровно в три.
        Я планировала вернуться домой к детям, а теперь придется звонить маме и объяснять, почему Олег забрал меня к себе.
        Нам принесли шашлык и еще две бутылки водки. Пиршество продолжилось. На небольшой сцене посреди зала поставили микрофон. Вышел мужчина черный, как смоль, зубы блестят, фрак идеально сидит на плотной фигуре. Завораживающий баритон заглушил тихую музыку, льющуюся из колонки под потолком.
        Вика произнесла очередной тост, мы выпили. Я заметила, как два парня за столом слева нескромно разглядывают пышную грудь моей подруги.
        - Лиза, ты все хорошеешь, - сказала Света. - Какая была до родов, такая и осталась. Я видела тебя в Инстаграме. В белом купальнике, с мокрыми волосами, золотая цепочка на щиколотке. Очень эротично. Смело!
        Лиза застенчиво улыбнулась. Если бы они видели ее год назад.
        - Женщину украшает развод.
        - Ты развелась с Мишей? Вера нам ничего не говорила.
        - Он тебе изменил? - догадалась Ольга.
        - Он ушел в Вериной подруге.
        Все взгляды устремились в мою сторону.
        - К какой? - растягивая слова, спросила Майя. - Мы ее знаем?
        И тут Лизу понесло.
        - Вы видели ее фотографию у Веры на странице. Яркая блондинка с глупым взглядом. Они вместе ездили на экскурсию в Мраморный каньон.
        - Да, - вспомнила Вика. - Такая красивая девушка.
        - Она красивая, но пустая. Завистливая особа. Вы бы знали, как она копирует Веру. И ручки так же складывает на столе, и улыбается, прикрывая рот пальцем. Если Вера придет на работу в джинсах, то и Маша побежит в магазин за ними. Постоянно заглядывает в рот. У Веры есть дети, и ей хочется, Вера встречалась с женатым мужиком, и ей надо. Клон, а не женщина.
        Смешная! Я выпила водку залпом.
        Взглянула бы на себя. Вот уж где - клон! И Маша, и Лиза - блондинки, маленького роста, миниатюрные. Только у Маши волосы золотистые длинные, а у Лизы короткое каре кипельно белого цвета.
        Пока я загадочно улыбалась, все смотрели на мой палец. Детская привычка, прикладывать руку к губам.
        - Вера, ты говорила, что выходишь замуж? Кто он? - поинтересовалась Света.
        - Сейчас покажу.
        Я нашла в телефоне самую удачную фотографию Олега. Девочки завизжали, когда увидели его серо-зеленые глаза и идеальное тело.
        - Он тебе очень подходит! Красавец! Вы оба шикарные!
        - Юра тоже был хорошим, - вспомнила Вика. - Всегда приходил к нам на девичник. Такой учтивый, воспитанный. Приносил торт и шампанское, а сам уходил.
        - Мне он нравился, - встрепенулась Оля. - Высокий, кудрявый.
        - Везет тебе, Вера! Такие мужики вокруг вертятся.
        Лиза от зависти прикусила губу. Она всегда была красивее меня, ярче. А лучшие мужчины достались мне.
        - Олег - глупый! - вставила она свое колючее слово.
        - А кем он работает?
        - Он юрист, - ответила я. - Возглавляет отдел в Соколе.
        - Ого! - восторженно проговорила Майя.
        - А зачем нужен умный мужик? - подала голос молчаливая Лера. - Мне кажется, это лишнее. Пусть лучше он будет добрым, щедрым. У меня Коля работает обычным сварщиком на стройке, зарплата небольшая, учился в шараге. Зато, детей любит и моих родителей уважает. В прошлом году помогал отцу строить дом.
        - Ты молодец, Лерка. Родить пятерых детей - это же героизм. Мы все завидуем тебе белой завистью.
        Мы выпили за скромную Леру.
        Лиза придвинулась ко мне ближе. Стыдно. Выпила для храбрости и тихо сказала:
        - Меня занесло. Прости.
        - Ничего.
        Я обняла ее за плечи.
        - А у меня, девочки, - тяжело вздохнула Ольга, - у Егора обнаружили онкологию.
        - Как?
        По спине побежали мурашки. В моей семье ни у кого не было рака. Все умирали естественной смертью.
        У Оли двое детей: мальчик и девочка. Егор - профессор, член диссертационных советов по акушерству и гинекологии, талантливый врач. Многие женщины из нашей школы лечились у него. Я сама обследовалась в его клинике, когда была беременна Кариной.
        - У него рак? - спросила Лиза.
        - В почке нашли опухоль. Ему уже сделали одну операцию, но результат оказался не совсем такой, которого ожидали. Он долго был под «химией», а теперь готовится к очередному испытанию.
        - Все будет хорошо, - взволновано проговорила Вика. - Егор молодой, сильный. Он всегда был оптимистом.
        «Был» оптимистом. Егор реалист, как и все врачи.
        - Хорошие хирурги сейчас дорогие. Операция стоит около восьми миллионов. Можно сделать бесплатно, но результат будет то же, что и в первый раз.
        - У вас нет денег?
        Удивилась не только Света. Егор всегда хорошо зарабатывал. У них большая квартира в Московском районе, дом под Псковом, дорогая иномарка.
        - Мы все отдали за лечение, - призналась Оля, смахнув слезу со щеки. - Первая операция проходила в Израиле.
        - Он врач, профессор! Зачем ехать за границу, когда здесь есть связи?
        - Ему коллеги посоветовали, сказали, в России не делают подобные операции.
        У меня снова зазвонил телефон. Я встала, Лиза увязалась за мной. Девочки остались утешать Олю.
        - Ты в туалет?
        - Мне звонят, - ответила я. - А ты куда?
        - Выйду в холл. В зале душно, и голова заболела от громкой музыки.
        Мы разошлись: она направо, я свернула налево.
        Кабинка оказалась занята. Я встала возле раковины и достала телефон из кармана. Олег звонил. Время час ночи.
        - Милый, что-то случилось?
        Я придала твердость голосу.
        - Все нормально, - ответил он. - Как ты?
        - Все так же.
        - Много выпила?
        - Меньше, чем обычно. А что?
        - Когда вы закончите? Ты смотрела на часы?
        Мои часы идут правильно.
        - Ложись спать, Олег. Уже поздно. Не нужно меня ждать.
        - Я не усну, пока ты не вернешься домой.
        - Ты будешь каждый час мне звонить?
        - Тебя это напрягает? Сиди, да разговаривай. Или я вам мешаю?
        - Мы собираемся с девочками раз в год. Отпусти меня на один вечер. Пожалуйста.
        - Не могу, - тихо сказал он. - Ты нужна мне каждый вечер.
        Ему не всегда удается выразить свои чувства словами.
        - Я скоро освобожусь, милый. Ровно в три часа буду ждать тебя у выхода.
        - До встречи.
        - Целую.
        - Люблю тебя.
        Из кабинки вышла девушка, с размазанной по щекам помадой. Я отошла в сторону, чтобы пустить ее к раковине, а сама прислонилась спиной к стене.
        К горлу подступила тошнота. Когда нам наливали водку, я сразу почувствовала неприятный запах. Потом принесли шашлык, и аромат мяса перебил все остальные вкусы и запахи.
        Я включила воду, подставила руки под струю, и тут снова зазвонил телефон.
        Видимо, мне суждено всю ночь отвечать на звонки, а не сидеть за столом с подругами. Обычно, пьяные девушки достают своих парней, а у нас все наоборот.
        - Да.
        Телефон чуть не выскользнул из рук.
        - Вера, я тебя не отвлекаю? - спросил Саша бодрым голосом. - Прости, что звоню так поздно.
        - Я в ресторане.
        - Да, ты говорила. Я не задержу тебя надолго.
        Он позвонил в нужный момент. Я обещала Олегу, что поговорю с Сашей о Карине, а сама все никак не решаюсь завести этот непростой разговор. Сейчас я пьяная, смелая. Не вижу его глаза, чувство вины не мучает.
        - Что ты хотел?
        Пусть начнет первый, а я подстроюсь.
        - У меня к тебе просьба.
        - Какая? Снова забрать Карину?
        - Нет. У меня весь октябрь расписан по минутам. Вряд ли я увижу ее в ближайшие дни.
        Я выключила воду. Тошнит даже от запаха собственных духов.
        - Господи, какая гадость.
        - Что случилось? - насторожился он. - Тебе плохо? Ты много выпила?
        - В том-то и дело, попалась такая плохая водка, что не могу ее пить. Подношу рюмку к губам и чувствую запах.
        - Откажись от нее. Возьми сок или газированную воду.
        - Все пьют, никто не морщится. Я не могу отказаться.
        - Глупости! Вдруг ты отравишься. Какая разница, что делают другие. Если тебе плохо, не пей.
        - Какой ты простой! - усмехнулась я. - Легко сказать.
        - Вера, не пей, - настойчиво повторил он. - Раз организм отказывается, не надо в него насильно вливать.
        - Ты так говоришь, как будто я часто пью.
        - Не обижайся. Ты знаешь, как я отношусь к спиртным напиткам. И тебя прошу - воздержись. Хотя бы ради меня.
        - А что ты сделаешь ради меня? - кокетливо спросила я.
        Пора выводить его на откровенный разговор. Не так просто заставить человека, отказаться от собственного ребенка. Саша упрямый, он не уступит Олегу.
        - Пообещай, что не будешь пить два месяца.
        Два месяца?
        - А зимой можно?
        - Можно, - загадочно проговорил он.
        - Что я получу взамен?
        - Ты сама решишь.
        - Я могу выбирать? Ты выполнишь любое мое желание?
        - Обещаю.
        - Хорошо. Тогда и я обещаю, что не выпью за вечер ни капли.
        - До декабря, - уточнил он.
        И тут я вспомнила. Саша просил Олега дать ему два месяца. Только для чего? Почему я не могу пить вино? Как это связано между собой?
        Только я хотела задать вопрос, как в телефоне послышался женский голос: «Абонент вне зоны сети». Я набрала его номер, и снова робот сообщил, что сеть пропала.
        Пока я отсутствовала, девочки затеяли спор. В ход пошла четвертая бутылка водки. У Лизы вспыхнули щеки, Света так набралась, что с трудом узнала меня, Вика налегла на мандарины, от которых у нее с детства аллергия, Лера положила голову на плечо Оли. Я села на место.
        - Зачем вообще выходить замуж? - заплетающимся языком, спросила Света.
        - Как же! - возмутилась Оля. - А дети? Их что от святого духа рожать? Или ты сейчас будешь рассказывать сказки о богатых любовниках? Это надо, чтобы все мужики на свете были умными и много зарабатывали. А где их нынче взять? Сейчас женщины больше получают и работают гораздо лучше. Во многих организациях предпочитают брать на руководящие должности женщин, а не мужчин.
        - Ты преувеличиваешь. У нас на предприятии нет ни одной женщины - начальника.
        - У нас тоже, - поддержала я Свету.
        - Вы хотите сказать, что нормальных мужчин не осталось? - испуганно спросила Лиза. - Я теперь никогда не выйду замуж?
        - Каких мужчин ты видишь каждый день? Расскажи.
        - В модельном агентстве их много, но в основном они не традиционной ориентации. Мне трудно найти себе парня. Днем я на работе, а вечером занимаюсь детьми.
        - Вот видишь, - сказала Света. - Мы даже не имеем возможности найти мужчину. Они где-то есть, но их не видно.
        - Их видно, - вмешалась в разговор тихая Лера. - Они повсюду. И тут, и там. Куда не глянь, одни мужчины. Только вот ты, Света, никогда не посмотришь на слесаря или на дворника. Тебе подавай пекаря или программиста.
        - Что это! Мой муж как раз работает в сфере обслуживания.
        - Он стоматолог. Тоже чистая работа. А ты поживи с мужиком, у которого руки в мазуте, или от которого пахнет бензином. Придет домой, скинет грязную одежду у порога, а тебе стирать, потом его накормить, а ночью с ним лечь в кровать.
        - Вот еще.
        Света скривила губы и потянулась за рюмкой.
        - А давайте, выпьем за мужчин? - предложила Вика. - За разных: за грязных, чистых, маленьких, лысых, ворчливых и не очень, за богатых и бедных.
        - В нашем возрасте стыдно пить за бедных мужчин, - снова завелась Света. - Если мало зарабатывает, значит - дебил.
        - Или лентяй, - добавила Оля. - Но, мы все равно их любим. Наши мужья разные.
        - И все ленивые, - с намеком сказала Лиза. - Наплодят детей, а работать не любят.
        Я толкнула ее локтем.
        - Поехали?
        - Поехали!
        Все выпили, кроме меня. Только нос учуял запах водки, как желудок снова взбунтовался.
        - Я вот, например, мужчину чую за версту. - Вздернув кверху курносый нос, гордо сказала Вика. - От них исходит особая аура.
        - Это нимб что ли? - засмеялась Оля. - Или воняет потом?
        - Дурочка! При виде настоящего мужчины - ноги трясутся, в животе порхают бабочки.
        - Ой, не надо! Все это так банально! Бабочки кончились еще десять лет назад. Теперь только тараканы остались.
        - А для меня настоящий мужчина это тот, кто заботится о своих родителях.
        - Мне нравятся романтики. Даже если у него кошелек пустой и джинсы рваные.
        - И что же главное - секс?
        - Романтика - это не только секс. Иногда хочется банального тепла, заботы.
        - А чем кормить детей, если он ходит в рваных штанах?
        - То есть, материальная сторона важнее всего?
        - Мужчина должен приносить деньги в дом. Иначе, зачем он нужен?
        - Вот мы и вернулись к тому же вопросу. Зачем выходить замуж?
        - Или какого мужчину можно назвать идеальным?
        - Людей не бывает идеальных, - улыбнулась я. - Мы все разные.
        - Вот ты, Вера, как выбрала себе мужа? - спросила Оля.
        - Какого из них? - пошутила Лиза. - Юрка ей достался с раннего детства.
        - Про Юру мы все знаем, - махнула рукой Света. - А про второго ничего не слышали.
        - Олег мне сразу понравился, - ответила я.
        - У него квартира неподалеку отсюда, - снова вмешалась Лиза. - Машина за пятнадцать миллионов, богатые родители. Вера выиграла в лотерею второй раз.
        - Везучая!
        Я снова пихнула ее локтем. Сегодня она в ударе.
        - Так он богач?
        - Нет, - грубо сказал я. - Дело не в его деньгах.
        - Не обижайся, Вера. Мы сегодня просто сплетничаем, перемываем кости мужьям.
        - Для меня показатель настоящего мужчины - это совместный поход в магазин.
        - Как это? - удивилась Света. - Ты выбрала Олега, после того, как сходила с ним за покупками?
        - Да.
        - Очень интересно! Расскажи.
        - Впервые мы пошли с ним в магазин год назад. Он еще тогда был женат. Я сказала, что мне надо купить продукты домой. Он сразу взял тележку и, без лишних слов, пошел следом за мной. Во-первых, не лез в мои покупки, не комментировал, не указывал чего брать, а чего не брать. Во-вторых, складывал продукты в корзину аккуратно, рационально используя каждый сантиметр. Не помял и не повредил ни одной упаковки. В-третьих, это самое главное, на кассе…
        - Вот-вот! - захлопала в ладоши Вика. - Они все стоят в стороне с кошельком в руке, а женщина упаковывает продукты в пакеты.
        - Точно, - поддержала я ее. - Женщины - дуры! Взваливают на себя ношу, пока их мужественный, многоработающий и сильноустающий муж расплачивается кредитной картой. Самую тяжелую работу он взвалил на себя.
        - Я тоже так делаю, - призналась Оля. - Деньги у мужа, а я упаковываю продукты.
        - А что не так? - удивилась Лера.
        - Ничего, - ответила я. - У каждого свои тараканы, как сказала Светка. Мой Олег сложил покупки в пакет, потом подошел к кассе, расплатился, обнял меня и вывел из магазина. Еще я заметила, только уже позже, что если мы встаем на кассу, то именно у нас очередь идет быстрее, чем на соседней кассе, где стояла всего одна бабулька с банкой горошка.
        - Почему?
        - Ему везет.
        - И, поэтому, ты выбрала его?
        - Нет. Я же сказала - ему везет. Это он выбрал меня.
        - Молодец, - выдохнула Света. - Вот это я понимаю!
        К микрофону подошла женщина в золотом платье. Несколько пар закружили в медленном танце. Вика доверху наполнила рюмки. Лиза взглянула на часы. Пора. Через тридцать минут закроют ресторан.
        - Так за что выпьем? - спросила пьяная Оля. - За нас? Банально. За них? Надоело.
        - Выпьем за мечты, - предложила Лиза. - За то, чтобы мы не выходили замуж по расчету, чтобы рожали детей, сколько захотим, чтобы любили достойных мужчин. А они пусть любят нас просто так! Ни за что!
        Хрусталь зазвенел. Девочки выпили залпом. Я снова попыталась, но водка не полезла в горло, тогда я отставила рюмку в сторону и выпила вишневый сок.
        Почему никого не смущает этот странный запах?
        Мы вышли из ресторана ровно в два часа сорок пять минут. Олег еще не пришел. Оля с Викой и Лерой вызвали такси.
        - В следующем году встречаемся в пиццерии? - кисло улыбнулась Лиза.
        - Или в библиотеке.
        - Хорошее место в школьной столовой.
        - Где угодно, но только не в Макдональдсе.
        - В следующем году пойдем танцевать в клуб, - уверенно сказала Оля.
        Мы все взглянули на нее.
        - Держись, милая. Егор обязательно поправится.
        - Спасибо, - улыбнулась она. - Я знаю.
        Подъехали две машины. Девочки сели.
        Я попрощалась с ними и медленно побрела по улице в сторону дома Олега. Он уже вышел навстречу.
        Как же хорошо в городе рано утром. Горят фонари. Тихо, безлюдно. Первый снег покрыл асфальт, на небе проглядывают редкие звезды. Ночью в Питере никогда не бывает ветра, он стихает вместе со звуками беспокойных улиц.
        За вечер я выпила всего пару рюмок водки. Голова светлая, но в душе затаилось чувство неудовлетворенности. Чего-то не хватает, кровь не бурлит. Хочу курить. Никогда не курила, а сейчас потянуло.
        Навстречу попался замерзший мужчина.
        - У вас не найдется сигаретки? - тихим голоском спросила я.
        Стыдно, но не могу отказаться.
        Мужчина отдал мне целую пачку сигарет, зажигалку и пошел дальше по темной улице.
        Я спряталась за угол дома, подняла воротник у пальто, покрутила тонкую сигарету в руке. Пахнет приятно. Даже приятнее, чем я ожидала. Как ее зажигать, что с ней делать? Зажала губами и замерла на месте.
        Что скажет Олег, если увидит меня с сигаретой во рту?
        Большой палец неуверенно чиркнул зажигалку. Вжик. Ничего. Только крошечное голубое пятнышко высветилось на фитили. Еще раз попробовала, снова не загорелась. Прикрыла рукой.
        - Ш-ш… - Пролетело над головой.
        Я посмотрела вверх. Небо чистое без облаков. В воздухе кружат черные точки. Что-то мягкое, пушистое повисло на стене дома под самой крышей. Я ничего не вижу, но на теле мелкие волоски встали дыбом.
        Из-за угла вышел Олег, замотанный в теплый шарф по самые брови. У меня в руке не оказалось ни зажигалки, ни сигареты.
        - Девочка, что ты тут делаешь? - ласково сказал он. - Я тебя ищу, а ты спряталась.
        - Милый.
        Я бросилась ему на шею. Он обнял меня.
        - Ты чего? Тебя кто-то обидел?
        Он огляделся по сторонам.
        - Тут кто-то есть, - прошептала я ему на ухо. - Наверху.
        - Ты перепила? - Понюхал, потрогал пальцем мое лицо. - Трезвая. Все хорошо?
        - Да.
        - Пойдем домой?
        - Пойдем.
        Утро началось с чашки горячего кофе.
        Я спала до обеда, потом приняла душ, долго стояла под струей холодной воды. Ни похмелья, ни дрожи в ногах. Желудок успокоился после второй чашки кофе. Олег сварил на завтрак овсяную кашу, которую сам ест каждый день, сдобренную ложкой меда, орехами и сухофруктами. Он пропустил тренировку в спортзале, остался дома, чтобы провести со мной хотя бы один полноценный день.
        Вечером позвонил Миша и сообщил печальную новость. Маша снова оказалась в больнице.
        - Не хочу больше жить.
        И это моя Машенька? Щеки потеряли все краски, волосы упали тонкими прядями на худое лицо, кожа на руках потрескалась. Девушка, у которой все замечательно, восхитительно, волшебно. Которая не унывает даже в самые трудные моменты жизни. И тут вдруг «не хочу жить». Моя-то Маша, из которой энергия и позитив хлещут из всех щелей. Она не может, не умеет, не должна говорить такие слова! Не имеет право! Тогда зачем вообще жить на свете, если Маша разочаровалась в нашем ярком мире?
        Три выкидыша за плечами, похороны мужа, постоянные нападки Лизы, упреки моих родителей, а так же недовольство ее родителей, косые взгляды семьи Соколовых. И все она вынесла, все стерпела. А теперь упала духом и плачет на кровати.
        - За что мне это? - еще больше разрыдалась она.
        Мы попали в больницу перед самым закрытием. Олег обнял ее с одной стороны, я с другой. Зажали в кольцо.
        - Только вчера все было хорошо, - сказала я. - Что вдруг случилось?
        - Накануне мы поссорились с Мишей, а вчера вечером, после работы, у меня пошла кровь. Всего пару капель. Я не обратила на это внимание и решила принять душ перед сном. Резко заболел живот. - Она спрятала нос в плечо Олега, рукой схватилась за мои пальцы. - А ночью Миша вызвал скорую. Рано утром я оказалась на операционном столе.
        - Из-за чего вы поссорились?
        - Какая разница? - одернул меня Олег. - Сейчас ни это главное.
        - У меня больше не будет детей. - Заплакала Маша и, сквозь икоту добавила: - ни-ко-гда.
        - Ну, что ты.
        Олег испуганно взглянул на меня. Впервые вижу его в таком подавленном состоянии. Даже когда умерла Зоя, он не плакал, не жаловался. А тут в уголке глаза блестит слеза.
        - Девочки, я вас оставлю, - сдержанно проговорил он. - Покурю на улице.
        Я махнула головой. Маша еще раз прижалась щекой к его плечу, а потом отпустила.
        Палата небольшая, светлая. На стене висит телевизор, тумбочка, столик в углу, два стула. Маша прихватила с собой из дома теплый халат, тапочки и книгу.
        - Помню, как ты мне читала.
        Я взяла книгу с тумбочки. Маша подняла глаза наполненные страданием.
        - Тебе тогда было очень плохо, - тихо сказала она. - Я не знала, о чем с тобой говорить. А ты всегда находишь нужные слова.
        Она ждет поддержки.
        - Мы тебя очень любим с Олегом.
        Больше ничего не пришло в голову.
        - И я вас люблю. У меня никого нет, кроме… - Она закрыла глаза, облизнула языком верхнюю губу. - И почему я не дождалась Сашу. Он единственный мужчина, кому я нужна.
        - Он приходил?
        - Звонил. Сейчас он у своей любовницы.
        - У него кто-то есть?
        - Я же тебе говорила. Он не просто так подстроил свою смерть. Саша ушел к другой женщине и сейчас живет с ней в каком-то маленьком городке. Он сам рассказывал. Кажется, ее зовут Алла.
        - Да, Бог с ним. - Я взяла ее за руку. - Из-за чего вы поссорились с Мишей? Это он тебя так довел?
        - Он ни в чем не виноват, - равнодушно ответила она. - Мы каждый день грыземся. Я уже даже не реагирую на его слова. Пусть живет своей жизнью. Для меня главное, что он рядом, а остальное пустяки.
        - Почему он не здесь?
        - Он был утром, а потом поехал домой, кормить кошку. Со мной не надо сидеть целый день.
        - Как же не надо! Это был ваш ребенок. Не только твой!
        - Он не хотел больше детей. Ему достаточно своих трех. А я хитростью забеременела, ничего не сказала, сначала напоила вином, а потом затащила его в кровать. Знаю - глупо! Но, что поделать. Я так хотела родить сына.
        - Маша.
        - Вот такая я нахалка, - грустно призналась она. - Обманула мужика, а теперь плачу.
        - Все будет хорошо, - озвучила я самую распространенную фразу. - Вы помиритесь, а через пару недель забудете обо всем, что произошло.
        Ох, и дура! Разве можно забыть о детях? Четыре выкидыша, а теперь ей сказали…
        - У меня больше не будет детей, - продолжила мою мысль Маша. - Я никогда не стану мамой, как ты или Лиза.
        - Забудь ты об этом. Дети - не главное.
        - А если Миша уйдет от меня?
        - Ему не нужны дети. Ты сама только что говорила.
        - Он любит своих мальчиков, а с Катюши пылинки сдувает. Я боюсь, он вернется к Лизе. Как узнает, что я не подарю ему сына, так сразу уйдет.
        - Лиза его не пустит назад. Ты бы знала, как ее жизнь изменилась, после того, как он ушел. Она только рада.
        - Да, я видела. По-моему, ее откровенными фотографиями весь интернет кишит. Ты лайкаешь, а у меня высвечивается. Мишка целыми днями сидит в телефоне, разглядывает. А мне приходится терпеть.
        - Не бери в голову. Она это делает не для Мишки. Поверь! Сейчас Лиза работает в модельном агентстве, где есть профессиональные фотографы, стилисты. Ей нравится меняться, наслаждаться жизнью. Девушка в тридцать четыре года осталась одна с тремя детьми. Как ты думаешь, она должна сидеть дома и плакать или встать на ноги и пойти вперед?
        - Ты права. Только вперед. Она красивая девушка.
        - Выброси ревность из головы. Лиза больше не любит Мишу. А он любит тебя.
        Бледные губы растянулись в улыбке.
        Ничего особенного не сказала, а для наивной Маши этого достаточно, чтобы успокоится и снова почувствовать себя счастливой. Моя восторженная подруга вернулась. За секунду превратилась в хорошенькую девушку, с розовыми щеками.
        Я укрыла ее тонким одеялом, а сама пересела на стул.
        - А как у вас с Олегом дела?
        - Нормально.
        - Теперь я не смогу помочь вам со свадьбой.
        - Еще два месяца впереди. Не отлынивай, - улыбнулась я. - Без тебя мы не справимся.
        - Хорошо. Встану на ноги и сразу займусь пригласительными открытками. Сейчас многие используют электронные, но я считаю, лучше заказать бумажные. Это как память, всегда хранится в коробочке.
        Не удивлюсь, если у Маши до сих пор есть такая коробочка, куда она складывает все открытки, приглашения, какие-то памятные билеты, талончики.
        - У нас будет немного гостей, - сказала я.
        - Конечно! Человек сто! А может чуть больше.
        - Примерно.
        Мы засмеялись. Маша тут же схватилась рукой за живот.
        - Ой, Вера. Не смеши меня.
        Я открыла книгу. Ангел и бес. Интересное название. Глаза пробежались по первым строчкам.
        «Говорят, что каждому из нас
        Дан с рожденья дьявол-искуситель,
        А еще - возвышенный хранитель -
        Ангел с синью лучезарных глаз»
        - Ты это читаешь?
        Маша любит поэзию, но серьезную, классиков. А тут не указан автор, страницы не пронумерованы. Книжица непонятного происхождения, как будто ее напечатали на обычном принтере, где-нибудь в подвале.
        - Мне дал ее Олег, - ответила она. - Если честно, то мне понравилось только одно стихотворение. Вернее строки из него. «Не все люди когда-нибудь станут ангелами, но все ангелы были когда-то людьми».
        Я продолжила:
        - «Не все ангелы были когда-то взрослыми, но все взрослые были когда-то детьми». Федор Марун, украинский певец, поэт, композитор.
        - Ты его знаешь?
        - Лично не видела, но слышала эти строки.
        - Сильно - правда? А что если, нам каждому Бог посылает своего персонального ангела?
        - Откуда посылает?
        - Ну, оттуда.
        Она подняла палец вверх.
        - Вот теперь ты меня смешишь.
        - Ты не веришь в Бога?
        - Нет.
        - А Олег верит, - серьезным тоном сказала она. - Он каждую субботу ходит в храм.
        - Пусть ходит, я же ему не запрещаю.
        Маша косо взглянула на меня, но развивать тему про Бога не стала.
        - Вам нужен сын. У тебя две девочки, а у него…
        В голубых глазах блеснула слеза.
        Она и раньше была ранимая барышня, а сейчас, после всех событий, вовсе потеряла контроль над своими эмоциями.
        - Маш, ну хватит реветь. - Я снова пересела на кровать и обняла ее. - Если у нас родится мальчик, ты будешь крестной. Ладно?
        - Ладно, - хмыкнула она. - А когда планируете?
        - Когда у Олега закончится лечение. Пока врач посоветовал, предохранятся. Слишком много он принимал лекарств. Нужно, чтобы организм окреп, очистился.
        В палату заглянул Олег.
        - Ну, как вы тут, девочки?
        Увидел порозовевшее лицо Маши и успокоился.
        - Мы тут планируем наших будущих детей, - ответила я. - Маша сказала, что нам нужен сын.
        - Хоть кто-то так думает. А то она, - он показал на меня пальцем, - сопротивляется.
        Маша продемонстрировала вымученную улыбку. Устала. Мы говорим, шутим, а у нее силы на исходе.
        Я убрала книгу на место, еще раз поцеловала ее, взяла свою сумку и встала. Олег открыл дверь. Не успели мы выйти, как Маша закрыла глаза и провалилась в сон.
        Капельница в руке, белое пастельное белье, в воздухе тяжелый запах лекарств, на окнах алюминиевые жалюзи, не пропускающие дневной свет. Медперсонал спрятался за масками на лицах. В коридоре везут человека в инвалидном кресле, колеса скрипят по плитке на полу, огромное помещение больницы освещают квадратные светильнике под потолком. Лифты гудят. Все это Маша видит каждый раз, когда попадает сюда. Одно и то же, из года в год.
        Мы сели в машину. Олег включил музыку, я стерла пальцем капельки воды со стекла.
        Осень. Еще бы немного солнца, тепла. Хочется услышать пенье птиц, а не смотреть, как с деревьев падают последние почерневшие листья.
        - Что происходит, Олег?
        Мотор издал тихий учащий звук.
        - Будет дождь, - ответил он, взглянув на хмурое небо.
        - Я говорю про нас.
        - А что с нами не так?
        - Ты подарил Маше книгу.
        - И что? Ревнуешь?
        - Немного, - улыбнулась я в воротник куртки. Но он заметил.
        - Неожиданно, но приятно. Я дал ей эту книгу на работе.
        - Она знает, что ты ходишь в храм.
        - Когда ты пропала… Ну, помнишь? Тогда.
        - Угу.
        - Ты со мной не общалась, обиделась. Алик погиб. Еще отец со своей женой вздумали тебя выкрасть. Тогда Маша прибежала ко мне за помощью. Я тебе уже рассказывал.
        - И что было?
        - С того момента мы с ней сблизились. Первое время вместе ходили в церковь, ставили свечи за твое здоровье.
        - За мое?
        - Она очень переживала. А я не знал, как вымолить у тебя прощение. Только спустя пару месяцев, ты стала со мной разговаривать. Потом у Зои была операция, и тут тоже Маша поддержала меня. Много помогла.
        - Она умница.
        - Ангел.
        - Где ты взял эту книжонку?
        - Вроде нашел в комнате у Саши. Сейчас уже не помню. Глупая книжка, но Маша как увидела, сразу вцепилась в нее руками. А мне не жалко, пусть читает.
        Я хмуро взглянула на него.
        - Так вы друзья?
        - Вряд ли. Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Раньше Маша была мне родственницей, так ей и осталась. Тем более они с Сашкой еще не развелись. Для меня она - девочка, ребенок, маленькая принцесса, обиженная большими дядями.
        - Ты считаешь, что женщина не может дружить с мужчиной? Почему?
        - Женщина может, а мужчина нет. Для него девушка всегда будет сексуальным объектом. Ты хоть раз видела, чтобы парень общался с дурнушкой? Он даже не подойдет к ней, зато сразу подкатит к красотке и предложит дружбу.
        - Вот как? Выходит, Маша для тебя - сексуальный объект?
        - Она привлекательная девушка. Я это не отрицаю. И если бы я не познакомился с тобой, то она бы мне возможно понравилась.
        - Возможно? - демонстративно округлила глаза я.
        - Возможно, - кивнул головой он. - Но я встретил тебя, а она познакомилась с Мишей.
        - Теперь я еще больше ревную.
        - Да, брось. Ты не ревнуешь, когда я хожу в спортзал, а тут вдруг надумала.
        - А что в спортзале? Там одни мужики да толстые тетки.
        - Ага. Конечно. Там такие девочки ходят - закачаешься.
        - Знаю я этих «девочек». Одинокие бабенки, вроде Лизы, которые качают задницу и ищут приключение на то же место.
        - Зато, они стройные.
        - На что ты намекаешь?
        Я стукнула кулаком ему в плечо. Он усмехнулся.
        - Мне кажется, ты набрала пару лишних килограмм.
        Как он заметил? Всего два несчастных килограмма! С сентября я перестала бегать, и на боках сразу отложились пирожки и булочки из буфета.
        - А про Лизу ты зря сказала, - заметил Олег. - Она молодец. Привела себя в порядок буквально за полгода.
        - Между прочим, - обиженно пробурчала я, - Лиза тебя не любит и всегда смеется над твоими мускулами.
        - Не беда. Машка меня тоже на дух не переваривала.
        Чтобы узнать человека не достаточно слов. Олег добился моего расположения своими поступками. Да, он грубый, бестактный, порой туго соображает. Но, он любит меня. А есть такие люди, вроде моего брата, у которых в груди вместо сердца камень. Они тоже любят, но по-другому…
        Только я зашла в кабинет, как позвонил Саша.
        - Вера, ты можешь сейчас подъехать ко мне?
        - Куда?
        - В кафе.
        Он назвал адрес.
        - А как же работа? - засуетилась я. - Что мне сказать начальнику?
        - Не волнуйся, я разберусь. Через две минуты Феликс подъедет к офису и заберет тебя. Черная машина, номер три тройки.
        - Саш, что-то случилось?
        - Ты должна все сама увидеть.
        И положил трубку.
        Мы не виделись больше месяца. А сейчас он звонит и просит, приехать.
        Я надела пальто, взяла сумку и вышла из кабинета. Лифт приехал сразу.
        Охранник махнул мне рукой.
        - Вас уже ждут.
        К зданию подъехала черная машина. Лысый дядька с татуировками на пальцах открыл мне дверку и, блеснув золотыми зубами, вежливо сказал:
        - Привет, детка. Ты Вера?
        - Да, - еле выговорила я. От неожиданности пропал голос.
        - Прошу в машину.
        Он придержал меня за локоть, когда я садилась на заднее сиденье.
        Очень необычный субъект. Неужели это тот самый Феликс, который варил моей дочери кашу? Где Саша откопал такой раритет? Мужчина из девяностых годов, не хватает малинового пиджака и золотого креста на шее.
        - Куда мы едем? - спросила я.
        - Тут недалеко.
        - А где Саша?
        - Он ждет тебя в кафе.
        - Зачем?
        - Откуда я знаю. Сказал - вези, вот я и везу.
        - Почему он сам не приехал?
        - Шоколадка, к чему столько вопросов? Сиди спокойно, музыку слушай.
        Я замолкла. Думала, он тоже закроет рот, но его хватило до первого перекрестка. Впереди показалась пробка, проспект замер на какое-то время. Феликс пригладил рукой несуществующие волосы на голове, другой рукой стукнул по рулю и крикнул:
        - Дебилы! Одни уроды живут в этом городе. Водить не умеют, а покупают крутые тачки! Мажоры!
        - А у тебя есть крутая тачка?
        Он не отреагировал на мой сарказм и совершенно серьезно ответил:
        - У меня трактор, а Сашка в прошлом году купил мне Газель. Вот она действительно - зверь! А эти, игрушки, - он снова стукнул рукой по рулю, - дрянь полная! Только с виду шикарная и стоит, как самолет.
        - Зачем же ты сел в нее?
        - Я теперь помогаю Сашке. У него раньше не было водителя.
        - Он сам не справляется?
        - У него рука болит.
        - Что случилось с его рукой?
        - Я нечаянно долбанул его. Он хотел отнять у меня бутылку.
        Мы влились в поток машин и медленно поехали по набережной вдоль Невы.
        Этот автомобиль приобрели всего пару месяцев назад. В салоне до сих пор пахнет натуральной кожей и полиролью, которой обычно натирают пластик перед продажей. На панели нет привычных держателей для гаджетов, на зеркале не висит освежитель воздуха. Все механизировано: встроенный навигатор, кнопочки, рычаги. Дизайн скромный, но дорогой, шикарный. Можно было бы подумать, что эта машина принадлежит компании, а не частному лицу, но я заметила на заднем сиденье небольшой термос и Сашину спортивную куртку.
        - Как ты познакомился с ним?
        Я ожидала короткого ответа, но Феликс только и ждал моего вопроса, чтобы выплеснуть весь свой скудный словарный запас.
        - Мне нужен был напарник, чтобы пойти на стрелку. Сашка показался мне крутым пацаном. Потом его прихватило. Загнулся. Много курил, вот и блевал целый день. Я его спас, показал, как делать самогон. Еще он не любит свеклу. Покрылся какой-то дрянью, даже хозяйство опухло. Я сам не видел, но слышал. У них с Алкой собака. Понимаешь? Он мне ее сосватал. Говорит, бери ее целиком. Баба хорошая, хочет секса и все такое. Ну, я пошел в баню, подмылся. Там ноги, подмышки, чуть протер лицо, а то поднимали парник, вымазался. Огурцы выдрали дураки. Он у тебя прикольный парень. Я так выяснил, не было у него много девок, хоть он и говорит. Треплется. Кто на него, такого щуплого, посмотрит? Одни слезы. Ни задницы, ни рожи. Но, умный. Вон как деньги косит. Мешками в сейф складывает. У них с Аллой накопилось столько, что можно забор новый поставить или гараж починить.
        От полученной информации, у меня голова пошла кругом. У кого-то понос, хозяйство распухло, собака хочет секса. Про деньги вообще ничего не поняла. И что-то было о девках.
        - У него были женщины?
        - Какие? - Махнул он рукой. - Мы с Аллой много раз ему говорили, что нужно гулять с девочками, а не сидеть с телефоном в туалете. А он никого не слушает.
        - Ему никто не нравится?
        - Ой, ладно! У нас такие крали ходят! Загляденье! Одна только Вероника, из табачного ларька, чего стоит.
        - Может, он не нравится девушкам?
        - Нравится, - улыбнулся Феликс. - Все бабы по нему сохнут. Даже молодая жена Помадина заглядывается.
        - Кто это?
        - Разлучница. Которая, вертит задом перед бывшим мужем моей Алуси. У них уже трое детей, а сейчас четвертый на подходе. Пройда. - Он на секунду закрыл рот, отдышался, а потом пошел по новому кругу. - Сашка крутой чел, только немного припудренный. У нас в районе таких бьют. Скажи мне раньше, что буду работать на зубрилу - убил бы. А сейчас вроде ничего. Привык. Даже не замечаю его чудинки. Ты бы видела, как его дружок-толстый зад чуть не упал в обморок, когда увидел хвостик на голове. Весь задрожал, заплакал: «Ой, ой, ой! Где твой парикмахер? Кто теперь справится с твоими красивыми волосами? Неужели ты станешь уродом?» Сашка его поставил на место, прогнал домой, а то, тот просился к нему в комнату на ночлег.
        - У кого не было парикмахера? - снова запуталась я. - Ты говоришь про Сашины волосы?
        - Забудь. Его волосы - особая тема. Мы с Алкой боимся даже дышать над ними. Однажды я прилепил жвачку на стену дома. Ну, знаешь, повесил на кирпич, чтобы потом снова сунуть в рот. Посидел, покурил. Тут Сашок примостился на лавочку. Поговорили, что-то обсудили по работе. Он взял, да прислонился головой к стене. Что тут было! Орал, как бешеный. Алле пришлось отстричь ему клок волос. Малюсенький, тоненький. Даже не заметно. Но, твой принц, заплакал, словно мышонок. Пищала, пищал, гладил ручкой волосики, потом ушел на кухню, сел на стул в середине. Заметь, не в свою комнату, не в ванную. А туда, где люди, где публика, где можно устроить представление. Даже соседка прибежала. Только Алла его пожалела, как он обхватил руками колени и запричитал: «Теперь я некрасивый! Кто меня полюбит такого страшного, лысого? Умру один, бобылем, так и не узнав прелести жизни!». Артист! Такие сцены устраивает - не соскучишься! А вообще, Сашка добрый чувак, не совсем дружит с головой, но баба Серафима говорит, что сердце у него золотое. К Петру вон как привязался, хотя его мало кто любит. Вместе спят, вместе гуляют.
        - Почему они вместе спят, в доме мало места?
        - Что это мало? У Алуси дом большой, хоромы. Она выделила комнату Саньке, а к нему Петр прибился, теперь они и спят вместе: один сверху, другой в ногах. Ты бы слышала, как они дружно храпят - дом ходуном ходит. Петр уже не молодой, суставы болят, но он не жалуется.
        - А сколько ему лет?
        - Много, даже не вспомню. Алла его пустила в дом на ночлег, а потом пожалела и оставила на совсем. Сашка единственный, кто его не боится, уж слишком он крупный парень и характер жуткий. Обоим не хватало ласки в жизни, вот они и нашли друг друга, постоянно лижутся, ласкаются, валяются на полу, играют. Пацан его кормит, заботится, по утрам моет из шланга во дворе, а потом долго причесывает, а то у Петра колтуны на голове.
        - У вас нет ванной? Почему они моются на улице?
        - Алла их в дом не пускает, потом канализацию не прочистишь. И блохи.
        Я совсем запуталась. Или Феликс сумасшедший, или у меня воспаление мозга. И только когда он сказал про блох, я сразу поняла, о ком идет речь.
        - Петр - это собака?
        - Я ж тебе полчаса про него талдычу, а ты не понимаешь. Пес, конечно, кто же еще? Огромный алабай размером с корову.
        Когда машина остановилась, я громко выдохнула. Открыла дверцу и, не дожидаясь приглашения, выскочила на улицу. Феликс что-то крикнул мне в спину, но я не услышала.
        Около газетного ларька появилась знакомая фигура. Саша пошел мне на встречу.
        Я уже забыла, какие у него синие глаза. Яркие, светящиеся. Ресницы черные, длинные, тонкий нос, смуглая кожа, короткая стрижка. Веснушки крупными пятнами рассыпались по вискам, чуть задели кончик носа, забрались в брови. Он поднял меховой воротник пальто, зябко передернул плечами. Холодно в тонких брюках.
        Я подошла ближе. Он дыхнул мне в лицо морозным воздухом.
        - Ты мерила мой подарок?
        Подарок? Нет! Я даже не открывала коробку, которую он принес мне на день рождения.
        - Можешь, не отвечать. Я понял.
        - Саш.
        - Потом посмотришь. А сейчас я покажу тебе кое-что другое.
        Он взял меня за руку и потянул. В доме на первом этаже расположилось небольшое кафе «Рандеву». Мы подошли к окну.
        - Только не высовывайся, - предупредил меня Саша. - Загляни.
        Не выпуская его ладонь из своей руки, я наклонилась и одним глазом заглянула внутрь зала. Темно. На улице светит яркое солнце, и почти ничего не видно. Плотные парчовые шторы прикрыли столик у двери. Два человека сидят, пьют кофе. Мужчина крупного телосложения и девушка с белыми волосами. Мне видна только его рука, сжимающая тонкие женские пальчики.
        - Кто это?
        Саша потянул меня за локоть, и мой нос оказался рядом с его губами. Теплый воздух согрел мне лицо. Я подняла глаза. Он сглотнул слюну, на длинной шее кадык медленно пополз вверх.
        Человек новый, но чувства старые.
        - В той коробке нижнее белье. Я купил его взамен того, который украл у тебя из комода.
        - Спасибо. Там весь комплект, или трусики ты оставил себе?
        - Весь.
        - Сегодня посмотрю.
        Он заглянул в окно.
        - Это твой брат.
        Я дернулась, но он меня остановил. Обхватил рукой за талию и прижал к своей груди.
        - Миша? - не поверила я.
        - Я случайно их увидел и сразу позвонил тебе. Они уже целый час воркуют.
        - Кто эта девушка?
        - Не знаю.
        - Я хочу посмотреть.
        Он отпустил меня.
        Теперь я узнала брата. Его кольцо на пальце, манера держать кружку. Девушка что-то щебечет розовыми губками, а он гладит рукой ее шелковые волосы.
        У меня сердце замерло. Маша лежит в больнице, а он развлекается с молоденькой девочкой.
        Саша обнял меня. Я прислонилась лбом к меховому воротнику.
        - Даже не знаю, что сказать. Я был у Маши. Ей плохо, больно. Врачи ставят страшные диагнозы.
        Только сейчас я поняла, что мы находимся недалеко от больницы, буквально в ста метрах. Саша пришел навестить ее и застал Мишу в объятьях другой женщины.
        - Гад, - прошептала я.
        Мы не стали обсуждать эту ситуацию. И так все понятно. Саша повел меня к машине. На той стороне улице я заметила белый Фольксваген моего брата. На передней панели лежит белая роза.
        Я остановилась.
        Нежный цветок. На улице холодно, дует осенний ветер, а он лежит такой красивый, живой.
        ***
        - Где ты, любимый?
        - Стою в пробке.
        - Ты уже отвез Дениса на тренировку?
        - Давно. Тут авария на КАДе. Скорее всего, мне придется заночевать у родителей. Ты не жди меня, Маш.
        - Почему у родителей?
        - Сама подумай! - взорвался он. - До центра я доеду только к утру. А родители близко.
        - Хорошо, - тихо сказала я.
        - Вот не надо так! Я устал, еще ты треплешь нервы. Садись за руль, и сама увидишь, как ездить в городе в восемь часов вечера.
        - Я ничего не сказала.
        - Вот и не охай. Сиди себе спокойно в теплой квартире, смотри телевизор.
        - Хорошо, - повторила я, только уже другим тоном. - Тогда лягу спать.
        - Ложись. И хватит меня контролировать.
        Не попрощался. Отключил телефон.
        Тупик. Моя жизнь столкнулась с бетонной стеной.
        Ложь, слезы. Быть жилеткой. Правильно сказала Вера, нельзя с мужчиной проявлять слабость. Миша использовал меня, а я доверилась. Надо было сразу с ним расстаться, как только я получила фотографии. Он нашел себе новую подружку. Пока я лежала в больницы, они развлекались буквально в ста метрах от меня. Кто эта блондинка? Где он с ними знакомится? Подбирает на улице, а потом сразу тащит… А как было у нас? Угостил конфетой, залез в душу, пару раз посочувствовал, починил кран, и я сдалась. Тоже недолго трудился над нашими отношениями. Все мы, женщины, поддаемся на дешевую любовь.
        Как я могла забыть Сашу? Святого человека, любимого мужчину. Лишь он понимал меня, никогда не унижал. Друг. Единственный, самый надежный друг. А я предала его.
        Я зашла в комнату, убрала шелковое покрывало с кровати. Какое оно приятное на ощупь. Интересно, на небе ангелы спят на пуховых подушках? Я поставила на тумбочку стакан с водой. Он тоже красивый. Только оказавшись на самом краю, начинаешь понимать…
        Нет, нет! Сейчас нельзя думать о жизни! Я хочу уйти далеко, туда, откуда нет дороги назад. Куда забрали моих несчастных малюток. Увидеть своими глаза и больше никогда не страдать от одиночества.
        Рука. Мои пальцы стали прозрачными, вены вздулись, в животе растеклась боль. Сначала не сильная, а потом так схватила, что стало трудно дышать.
        Это только двадцать таблеток, остальные я не смогла проглотить.
        Я села на кровать.
        Что же будет дальше? Пойдет кровь изо рта, или голова отключится первой?
        - Ш-ш.
        Я обернулась. В комнате кто-то есть. Точно не кошка, она бы не стала меня пугать. Что-то мягкое упало на пол, просочилось под кровать, обернулось вокруг моих ног. Тепло. Руки повисли вдоль тела, сердце замедлило темп. Не тошнит. Странно. Голова светлая, все вижу, все слышу.
        Только вижу не окно, а саму себя. Вот я сижу, потом опустилась на локоть, прилегла, голова на подушке. Чуть повернулась в бок и упала на пол, носом уткнулась в пушистый ковер. Тик-тик. Часы на стене быстро побежали вперед.
        Я полностью избавилась от страха. А ведь раньше всего боялась: и смерти, и пить таблетки, боялась боли, мыслей в голове. Ничего. Только пустота и легкость во всем теле.
        Часы остановились. Стрелки замерли на месте, потом дернулись и повернули назад. Никогда не видела, чтобы время бежало в обратную сторону. Жизнь повернула вспять.
        Щелк.
        Кто-то открыл дверь, быстрые шаги по коридору. Вот он уже в комнате, склонился надо мной. Я не вижу лица, но слышу крик, чувствую знакомые руки у себя на плечах.
        - Нет! Маша, нет!
        И плач.
        Еще шаги. Двое мужчин ворвались в комнату.
        Один сказал:
        - Держи его.
        Сашу оттащили от меня и увели в сторону.
        Горячие пальцы опустились на мою шею. Пульса нет.
        - Александр Дмитриевич, успокойтесь.
        - Я хочу к ней! - закричал Саша. - Она еще теплая. Вызови скорую!
        Опять шаги. Кто-то перевернул меня на спину. Я вижу, как здоровый мужик держит Сашу за плечи. Телохранитель.
        Он плачет, тянет руки ко мне, но его не пускают. Второй мужчина разговаривает по телефону и тоже смотрит на меня.
        - Сделайте ей массаж сердца.
        - Поздно.
        - Пожалуйста, - тихо проскулил Саша и вцепился пальцами в пиджак телохранителя.
        - Она умерла.
        - Нет! Нет! Нет!
        - Успокойтесь. - Мужчина повернулся к своему напарнику. - Сделай что-нибудь.
        Тот склонился надо мной.
        - Не дышит.
        - Пустите меня.
        Но его не пустили. Подхватили под руки и утащили в соседнюю комнату.
        Дверь захлопнулась.
        - Маша.
        Боль. Невыносимая боль. Не видно облаков, нет подушек. Только шум в ушах и что-то капает над головой.
        - Маленькая фея, зачем же ты это сделала?
        Олег! Он рядом. Конечно, в раю всегда встречают друзья.
        - Бедная девочка, кто же тебя так сильно обидел?
        Мне не хватает заботы, тепла, доброго слова. Как же приятно чувствовать его ладонь на своей щеке.
        - Господи, помоги ей. Спаси душу. Не дай, упасть в бездну.
        Мой ангел-хранитель. Просит за меня перед Богом.
        Вспыхнул свет. Мои глаза видят свет. Это не рай, а все та же больница. Снова белая плитка на стене, лица за масками, запах лекарств.
        Около моей кровати сидит Саша. Плечи опущены, челка закрывает глаза. Тонкая футболка висит на груди, потертые джинсы, руки зажаты между коленями.
        - Зачем? - еле выговорила я. Губы потрескались, внутри горит огонь.
        Он встрепенулся, округлил глаза и склонился надо мной.
        - Маша.
        Слезы ручьями потекли по щекам. От волнения он начал икать, схватил меня за плечи и прижался головой к груди. Тонкая ткань сорочки мгновенно намокла.
        - Как ты меня нашел?
        Размазав слезы по лицу, он улыбнулся.
        - Сам не знаю. Почувствовал.
        - Зачем ты меня спас?
        - Я бы умер, если бы не спас.
        Снова икнул.
        Мой родной. Я отвыкла от его голоса, забыла запах волос. Такой откровенный, живой.
        Он уткнулся мокрым носом мне в щеку. Я обняла его.
        - Их там не было.
        - Они нас дождутся, - грустно улыбнулся он, - не торопись.
        - Я думала, увижу своих малышей.
        - Рано. Еще слишком рано. Мы с ними встретимся.
        - Там хорошо? - Я заглянула в его синие глаза. - На небе.
        - Восхитительно…
        - Доченька.
        Только у моей мамы такая нежная кожа на руках. Запах лесных фиалок. Тихий голос.
        Я попала в детство. Когда она поила меня перед сном теплым молоком с медом. Вспомнилась уютная комнатка, ярко-желтые шторы на окнах. На улице падал пушистый снег. Тогда папа уехал в Кельн, а мы остались в Москве. Это были самые лучшие дни в моей жизни. Мальчишек бабушка забрала к себе в Одессу, а мы с мамой заперлись в доме за городом.
        - Моя малышка. Куколка. Красавица. И почему тебе так не везет с мужчинами?
        Я открыла глаза.
        В светло-голубом платье она выглядит моложе своих лет. Крупные кудри до плеч. Яркие губы. Тонкие пальчики на руках.
        - Ты видела его? - прошептала я.
        Трудно произнести имя вслух.
        - Мы созванивались. Миша обещал, что больше не появиться в твоем доме. Отец велел ему собрать вещи и оставить ключи от квартиры под ковриком.
        - Вот как?
        - Не думай о нем, Маша. Тебе нельзя волноваться.
        - Где папа?
        - Он у Соколовых. Скоро приедет.
        Мама присела на кровать. Брезгливо сморщила нос, почуяв запах лекарств. Она жутко боится уколов.
        - Мы заберем тебя домой. И даже не спорь! - строго сказала она. - Хватит искать приключения. Пожила самостоятельно, а теперь нужно подумать о себе. Не для того я тебя рожала, чтобы отдать в руки каким-то уродам.
        - В Кельн? Зачем? Мам, я замужем.
        - Вы с Сашей больше не живете вместе. Приедем домой, и подашь на развод.
        - Я не хочу разводиться.
        - Почему? У тебя был другой мужчина, Саша тоже жил где-то отдельно. Скорее всего, у него была женщина. Что в данный момент тебя держит?
        - Я все еще люблю его. Разве ты не понимаешь?
        - Это не любовь, доченька. Вы всегда были хорошими друзьями. Не больше. Саша заботился о тебе, а ты была с ним как за каменной стеной.
        - Ты так думаешь?
        - Я видела вас со стороны, но молчала. Вы красивая пара, и, возможно бы, прожили вместе всю жизнь. Но ты влюбилась в Мишу. А знаешь - почему? Потому, что с Сашей не было страсти. Того чего хочет любая женщина. Огня в глазах, мурашек по телу.
        - У вас с папой так?
        Она обняла меня за плечи.
        - Куколка моя, у тебя еще будут настоящие чувства. Поверь мне. Такая красавица никогда не останется без внимания мужчин.
        - Кому я нужна без детей?
        - У тебя будут дети. Только от мужа, а не от друга или любовника. Всему свое время.
        Я прижалась щекой к ее ладони.
        Надо было сразу уехать после смерти Саши. А я тянула время, ждала чуда. И дождалась. Теперь лежу в больнице (очередной раз), с разбитым сердцем и искалеченной судьбой.
        - Когда вы улетаете в Германию?
        - Папа завтра. А я дождусь тебя.
        - Это долго. Меня продержат в больнице как минимум неделю. Тебя отпустят с работы?
        - Не знаю.
        - Уезжай с папой. Я закончу дела в Питере и вернусь домой. Обещаю.
        Мама поцеловала меня в лоб.
        - Хорошо, моя красавица. Мы встретим тебя в аэропорту.
        Красавица? Природа наградила меня яркой внешностью, легким характером, умом. Дала то, чего нет у большинства женщин на планете. Я выросла в состоятельной семье, у хороших родителей. Получила образование. Удачно вышла замуж. И что? Все это дало мне счастья? Или принесло пользу, жизненный опыт, удовольствие? Нет. Мужчины так и обходят меня стороной. Старики жалеют, молодые стесняются, а такие как Миша используют в своих целях: любуются, словно картиной, и выставляют в обществе вместо визитной карточки. «Смотрите, какая девушка на меня клюнула!». Взять, например, Веру. Она, в отличие от меня, привлекает только состоятельных мужчин, успешных. Может, дело в самооценке? В том, чего женщина дает партнеру?
        Она - молодец. Вовремя рассталась с мужем - тренером. Не побоялась остаться одна с двумя детьми. За то не растрачивается на жалость, не притворяется другом. Живет ради себя и своей семьи. Красивая, холодная, немного грубая, при этом женственная, ранимая. Олег, при всей своей суровости, тает от одного ее взгляда.
        Неужели эгоистам легче устроить свою личную жизнь?
        Вера напоминает мне Виолетту Филипповну. Такая же властная, такая же красивая. Настоящая жена декабриста. В огонь и в воду ради единственного мужчины!
        Она стоит Олега. Не меньше - не больше. Шикарный муж и расчетливая жена с холодной головой.
        Я так не смогу. Не получается. Для меня дружба важнее страсти. Любовь - на втором месте. И ромашки мне все равно не нравятся. Ни их запах, ни белые невзрачные лепестки.
        - Маша, Маша.
        Меня разбудил голос Александра Ивановича.
        Я открыла глаза. Давно мы с ним не виделись.
        - Зачем ты это сделала?
        Он постарел. Стал меньше ростом. Усох. В глазах затаилась печаль.
        За окном темно. Я взглянула на часы на стене. Полночь.
        - Почему вы не спите?
        - В последнее время я редко сплю. Мысли мешают.
        - Что-то случилось?
        Меня испугал его заторможенный вид.
        - Многое случилось. Я должен рассказать тебе правду. И про твою подругу, и про моего внука.
        - Про Веру?
        - Она такая же жертва, как и ты.
        - Где она? Что с ней?
        - Она вчера была здесь. Сидела целый день у твоей кровати.
        - Я долго была без сознания?
        - Два дня. Утром Олег мне позвонил и сказал, что ты проснулась.
        - Почему вы пришли?
        - Чтобы защитить тебя, милая. - Он взглянули на меня с любовью. - Первый день с тобой сидел тот парень, с которым ты живешь. Потом приходила Вера. А сегодня я запретил врачам пускать к тебе посетителей.
        - У меня был Олег.
        - Ему можно. А Васильеву нечего здесь делать.
        - Спасибо.
        Не представляю, что будет, если я увижу Мишу.
        У меня задрожали ноги.
        Соколов положил руку мне на колено и сжал пальцы. Дрожь пропала. Через одеяло я почувствовала тепло его ладони.
        - Саша был здесь.
        - Когда?
        Сморщенное лицо побледнело.
        - Днем. Он спас меня.
        - Наивная девочка. Он сам тебя бросил на растерзание волкам. Ничего бы этого не случилось, если бы вы были вместе. А он не подумал о тебе.
        - Я сама ушла к Мише.
        - Ты так сильно любишь его?
        - Теперь уже не знаю. Раньше любила.
        - Он - ничтожество. Забудь о нем и уезжай отсюда. Навсегда. Вычеркни из жизни эту главу. Она не самая удачная в твоей книге. Будут гораздо лучше и интереснее. Поверь мне.
        - Саша…
        Он не дал мне договорить и грубо оборвал:
        - И Алика забудь. Он никогда не был твоим. Ни я, ни родители, тебе не помогут, если ты останешься в России. Беги отсюда.
        - Почему вы так говорите?
        - Ты не знаешь, что происходит вокруг тебя. Они все врут.
        - Кто?
        - Все, - твердо сказал он и снова схватился рукой за мое колено. - Я тебе многое расскажу. Только ты сначала выслушай, а потом включай эмоции. Я единственный твой друг. Запомни это. Ты считаешь нас с Виолеттой врагами, но это не так. Настоящий враг, самый опасный, сидит в уголке и никак себя не проявляет.
        Теперь у меня спина замерзла. Позвоночник, словно ледяной кол, воткнулся в горячее тело.
        Мне не нужна правда. Зачем? Что может знать Соколов о наших отношениях с Мишей. О моей жизни! Мы не общаемся уже два года.
        - Пожалейте меня.
        Он улыбнулся.
        - Я всегда тебя жалел, дочка. Но не сегодня. Ты слишком долго спала.
        - Я два дня была без сознания. Это не сон. Я устала.
        - Я говорю о твоей жизни. Пора снять розовые очки и проснуться. Двадцать восемь лет ты спала и не видела ничего вокруг. Ты уже взрослая, Маша. А до сих пор веришь людям.
        - Верю, - горячо сказала я. - И Вере, и Олегу. Они мои друзья.
        - Не могу поспорить. Они тебя любят.
        - Тогда, о чем вы хотели мне рассказать?
        - О предательстве.
        Стрелка на часах остановилась. В огромных коридорах повисла пугающая тишина. Даже находясь за дверью, я почувствовала, как она давит на меня.
        Он не собирается сегодня спать и мне не даст. Наступил час откровения, после которого жизнь уже не будет прежней. Я стану черствой, злой, обиженной на весь мир. Сниму очки и увижу настоящих людей. Без масок, без фильтров.
        - Я никому этого не рассказывал, - заговорил Александр Иванович. - И тебе бы не сказал, если бы не этот случай. Я испугался, когда ты оказалась в больнице. Мы думали, что больше не увидим тебя, твоей нежной улыбки, не услышим звонкий голосок. Мы думали, ты умрешь.
        Я закрыла глаза, слезы тонкими ручейками потели по щекам.
        - Алик болен, - неожиданно сказал Соколов. - Но этого никто не знает, кроме меня, Виолетты и его матери. У него проблемы с…
        Мой мир не перевернулся. Я не стала другой.
        То, что у Веры был роман с Сашей, я знала. И про их дочь, и про отдых в Каннах.
        Сердце подсказывало. Только я не задумывалась ни о чем. В глубине души понимала, но не хотела вдаваться в подробности.
        Чему тут удивляться? Еще один «нужный» мужчина для Веры.
        Соколов лишь подтолкнул меня к правильным мыслям. Америку не открыл, но розовые очки снять заставил.
        Меня больше напугала новость о Саше.
        Теперь я узнала, почему у него не было двери в комнате. И что, на самом деле, произошло у него с родителями.
        Александр Иванович показал мне другую сторону медали. Ту, которую так тщательно скрывали от людских глаз, и которую я никогда бы сама не увидела. Хотя прожила в браке год.
        Я воспользовалась советом своего нового «друга», приехала домой, собрала кое-какую одежду в чемодан и позвонила Вере.
        Всю неделю она пыталась пробиться ко мне в больницу, но охрана не пускала никого кроме моих родителей. И телефон у меня забрали, чтобы не было лишнего повода для волнений.
        - Машка, как ты? - крикнула она в трубку. - Почему тебя заперли в палате? Олег разговаривал с врачом, но тот ничего вразумительного не сказал.
        - Все нормально. Я уже дома.
        - Уже?
        - Меня выписали утром.
        - Почему ты не позвонила? Мы бы тебя забрали.
        - Вер, я сегодня улетаю в Кельн.
        - Сегодня, - тихо повторила она. - И мы даже не поговорим?
        - О чем?
        - О нас. Обо всем…
        - Нет, нет. Не хочу вспоминать прошлое. Оно слишком пугающее, чтобы о нем что-то говорить.
        - И Миша? Он тоже прошлое?
        - Он - в первую очередь.
        - Я тебя понимаю, Маш. Мой брат - не лучший мужчина в мире, но он переживал за тебя. Хочешь, я…
        - Вера, - резко оборвала я ее, - он мне изменял. Все кончено. Не надо за него заступаться.
        - С чего ты взяла? - попыталась она соврать, но волнение в голосе выдало ее настоящие мысли. Тогда она пошла другим путем. - Ты же его знаешь! Он любит заигрывать с девушками, но на большее не решится. Мишка всегда был застенчивым парнем. Посмотри, как он ведет себя в офисе: никогда глаз от пола не оторвет. Огромный плюшевый медведь. Да, кому он нужен!
        - Вера.
        - Ну, что? Сказать, как есть? - рассердилась она.
        - Скажи.
        - Он - козел.
        - Так-то лучше. И не надо вешать лапшу мне на уши. Мы с тобой дружим не первый год. Не подводи меня. Я верю не только в Бога, но и в порядочность людей. А ты никогда мне не врала. Вот и не начинай. Даже ради родного брата.
        В трубке повисла тишина.
        Перестаралась.
        - Я сама виновата.
        - В чем? - подала голос Вера.
        - Мне нравилось, быть обманутой. Я же знала, с кем живу. Сама закрывала глаза на все. Хотела, видеть только то, что казалось правильным.
        - А что правильно?
        - Теперь уже не знаю.
        - Люди меняются, Маш. Их меняет время, обстоятельства. Мы никогда не знаем, что правильно, а что нет. И врем мы иногда от безысходности.
        - Я так не согласна жить.
        - А как ты хочешь, жить?
        - Как раньше, когда жила с родителями в Кельне. Поэтому, и хочу уехать. Начать все с чистого листа, забыть об этом мрачном городе, о работе, о холоде, который не дает мне трезво мыслить.
        - Ты так говоришь…
        - Мы еще увидимся. Когда-нибудь я обязательно приеду в Россию.
        - Ты будешь мне звонить?
        - Конечно. Только не сразу. Дай мне время. Я обустроюсь, а потом обязательно позвоню.
        - Ты хочешь остаться в Кельне?
        - Пока не знаю. Планета большая, может и мне найдется место.
        - Я буду скучать.
        - Я тоже.
        - Будь счастлива, милая. Ты этого заслужила.
        Она уже хотела отключиться, как я вспомнила кое о чем.
        - Вера!
        - А?
        - Пообещай мне, что ты выйдешь замуж за Олега.
        - О чем ты говоришь, Маш? У нас свадьба на носу.
        - Ты же не передумаешь?
        - С чего бы это?
        - Послушай меня. - Вдохнув глубже, я прижала плотнее телефон к уху. - Я часто ошибалась в людях. Олег доказал мне, что нельзя судить о человеке по внешности. У нас у каждого своя история, свой крест, своя боль. Ты всегда мечтала о принце, и я искала его. Только ты нашла, а я своего предала. Не беги от судьбы, Вера. Жизнь указывает нам правильный путь. Не просто так, Олег полюбил тебя. И не потому, что искал утешения в твоих объятьях.
        - Ты так думаешь?
        - Я в этом уверенна. Бог дает нам нужных людей, а ненужных отсеивает. Подумай об этом.
        - Хорошо.
        - Он самый прекрасный мужчина в мире.
        - Мне стоит ревновать?
        - Нет! - Мы обе засмеялись. - Тебя я люблю больше.
        - Ну, ладно. Сделаем вид, что я поверила.
        Мы распрощались.
        Пока я ходила по пустой квартире и перебирала в голове воспоминания, на телефон пришло сообщение. Миша ни разу мне не звонил за последнюю неделю, а сейчас решил очистить свою душу.
        Я увидела знакомый номер. Первые строчки. В глазах потемнело.
        Ничего не осталось: ни злости, ни ревности. Лишь пустота. Чувства остыли, как будто их и не было.
        А любили ли я его на самом деле или только пыталась любить?
        Жестокие слова, холодный тон, пустое письмо.
        «Прости меня. Я не думал, что причиню тебе столько горя. Да, я не самый лучший мужчина. Не принц… Но я никогда тебе ничего не обещал. Ты сама все решила за нас, а я не собирался заводить еще детей и связывать себя лишними узами. Еще раз - прости меня. Надеюсь, мы встретимся и спокойно поговорим о создавшейся ситуации. Без нравоучений твоих родителей и без вмешательства бывшего мужа. Хотя… Я понимаю, что больше нас ничего не связывает. Твое сердце принадлежит не мне, а я все еще остаюсь отцом троих детей»
        Вот и оставайся. Разве я претендую на звание «Жена принца» или требую детей? Мне ничего не нужно. Я только хочу вернуть свою жизнь, избавиться от страха и шагнуть в манящее будущее.
        Телефон отправился в мусорное ведро. Дверь захлопнулась. Кошка осталась на попечение старенькой соседки.
        Ночью я приехала в аэропорт. Одна. Как прилетела одна, так и улетаю одинокой девушкой. Только уже без розовых очков.
        Большой мир распахнул свои объятья. Я вышла из такси и взглянула на звездное небо. Вот она настоящая жизнь. Теперь, побывав на той стороне, в параллельном мире, я вдыхаю воздух уже по-другому, не так, как раньше. Полной грудью, с улыбкой на губах. Мелочи остались позади: проблемы, слезы, таблетки.
        Я махнула рукой. Прощай холодный город, прощайте мечты.
        Прощайте любимые друзья.
        ***
        - Опять исхудал! Что за парень? Кормлю его, кормлю, а толку нет. Ешь, говорю суп!
        Алла запихнула мне ложку в рот. Бабушка Серафима ласково улыбнулась.
        - Вон как переживает.
        - А нечего переживать из-за баб. Лучше бы о здоровье подумал. Я его выхаживала, на ноги поставила, а эти девки только изводят. Разве я для них старалась? Я тебе столько еды даю на неделю. Ты хоть ешь или только кормишь дружков?
        - Иногда ем, - признался я. - Но не всегда успеваю. Я живу на работе, домой приползают только к ночи.
        - Вот! Еще и работа.
        Она успокоилась, только когда я доел последнюю каплю супа. Отломила кусок хлеба, собрала остатки сметаны со дна тарелки и сунула мне в рот.
        - Бабушка Серафима, - отвернулся я от Аллы, - помоги. Ты женщина умная, опытная, много в жизни повидала, была замужем, воспитала четверых детей.
        - Ага, ага, - закачала старушка головой.
        - Что должен сделать мужчина… Нет. Не так. Чего женщинам не хватает? Что они ждут от нас, мужчин?
        - А чего ты можешь предложить? - злобно усмехнулась Алла.
        Серафима погладила меня по руке.
        - Любви.
        - А если она есть, а девушка все равно не отвечает взаимностью?
        - А где находится твоя любовь? В каком месте? Покажи.
        Я прижал руку к животу, к пупку.
        - Вот здесь болит.
        - А нужно, чтобы здесь болело. - Она перенесла мою ладонь выше на грудь. - Тогда будет правильно.
        - Это место мне вырезали во время операции.
        - Ты так думаешь. Я Алле сразу сказала, когда ты болел в прошлом году. У этого мальчика большое сердце, горячее, как расплавленная сталь. Если опустить в холодную воду - застынет, превратится в кусок металла.
        Алла ушла в комнату, начался ее любимый сериал. Мы с Серафимой налили чай в высокие бокалы.
        В этом доме не бывает чая в пакетиках. Алла покупает травы в аптеке, бабушка приносит замороженные ягоды. В основном это брусника и облепиха. Именно этим чудо-напитком меня поставили на ноги после страшной пневмонии.
        - Говоришь, что сердце вырезали, а сам переживаешь за жену. Почему ты не с ней?
        - Она уехала в Кельн.
        - И правильно, - тяжело вздохнула старушка. - Дома-то оно лучше. И ближе родных людей никого нет.
        - Маше сейчас нельзя оставаться в Питере.
        - Грех такой совершила.
        Серафима быстро перекрестилась, взглянув на икону в углу.
        - Она не успела его совершить.
        - Любишь?
        - Кого?
        - Жену. Кого же еще?
        Алла подала голос из комнаты.
        - Он Веру свою любит. А ты ему талдычишь о Маше!
        - Ах, вон что! Значит, все еще думаешь о ней?
        - Думаю, - прошептал я, но Алла все равно услышала и вставила слово.
        - И не переставал думать.
        - Заткнись! - крикнул я, закрыв дверь на кухню. - Вечно она лезет не в свое дело.
        Серафима нарезала пирог крупными кусками, красиво разложила на тарелке. Чай уже настоялся, ягоды вспыли кверху. Получился настой ярко-желтого цвета.
        - Вот ты, Саша, умный парень, - сказала старушка, присев на краешек стула. - Все в жизни распланировал, разложил по полочкам, а девушку упустил. Как же так получилось? У вас дочь, а она выходит замуж за другого мужчину.
        - Она любит меня, только почему-то боится в этом признаться. Я вижу по глазам! Они не врут!
        - Да не горячись ты. Я-то верю. Только не пойму, что ты делаешь не так? Она любит, ты любишь, но все равно не вместе. Может, ей нужен взрослый мужчина? Может, ты слишком юный, наивный. Мы, женщины, всегда ищем опору, и нам кажется, что этой опорой должен быть только грубый мужик, способный переломить бревно одним пальцем.
        - Я тоже сильный.
        - Вот расскажи, куда ты водишь Веру, чем удивляешь? Что она любит?
        - Она?
        - Да. Вы встретились - и что делаете, о чем говорите?
        Она застала меня врасплох. Что мы делаем вместе?
        - Мы ни разу никуда не ходили, всегда встречаемся в ее доме.
        - А что вы делаете дома?
        - Ну-у…
        - В этом и проблема. Ты хочешь самоутвердиться, показать свою мужскую силу. Но не тем способом. У мужчины существует только один орган, привлекающий девушку - это голова.
        - Ты говорила сердце!
        - Сердцем нужно любить, а головой привлечь. А ты все хвастаешься своим хозяйством! Отрастил, теперь пользуешься, как волшебной палочкой.
        - Ты видела! - решил я подшутить над старушкой. - Вы с Аллой, пока я болел, заглядывали под мое одеяло.
        - Ой, Сашка!
        Серафима звонко засмеялась. Из комнаты послышалось недовольное бурчание Аллы.
        - Было бы чего рассматривать.
        Злобная ведьма. И телевизор не мешает, и дверь закрыта, а она настроила свои локатары и слушает чужие разговоры. А, между прочим, я пытаюсь раскрыть душу!
        - Расскажи мне про Веру, - с любопытством взглянула на меня Серафима. - Возможно, дам тебе совет.
        - Э-э, ну-у… Да, вот… Вера? Ну, да. Что же рассказать?
        - У нее есть хобби? Театр, вязание, спорт. Чем она занимается в свободное время?
        Я вскочил со стула. Что же, что же? Чем Вера увлекается?
        Прошелся по кухне взад вперед, остановился у окна, посмотрел на сарай, мысленно пересчитал все сучки на двери. Снова вернулся за стол, сел, сложил руки на коленях. Подумал. Еще подумал. В голову нового ничего не пришло, все те же мысли, что и пять минут назад. Старушка улыбнулась, молчит и только следит за моими метаниями по кухне. Я схватил пирог с тарелки, откусил и снова бросил на стол.
        - И так…
        - Давай, - поддержала меня Серафима. - Вспомни.
        - Она бегает по утрам.
        - Ага, хорошо. Ты тоже занимаешься спортом.
        - Но, сейчас ей противопоказаны нагрузки. Думаю, о спорте придется забыть до лета. Что же еще? - Я допил облипиховый чай и сразу вспомнил. - Она хорошо знает французский язык, еще у них дома собака, у родителей есть огород.
        - Ты мне скажи что-нибудь существенное. То, чем можно заниматься совместно.
        - О, Господи!
        Она окончательно сбила меня с толку. Я совершенно ничего не знаю про Веру. Шесть лет! И все это время я искал самого себя, тянулся к ее родителям, пытался сблизиться с дочерью. Строил планы на будущее. Наше будущее! Но с кем? С женщиной, которая до сих пор для меня загадка?
        - Я никогда ее никуда не приглашал. Мы не ходили в кафе, не гуляли по улице. Дарил цветы, но подарки не покупал. И ребенку не помогаю.
        - Почему?
        - Сам не знаю. Мне не жалко денег.
        - Но?
        - Как это сделать? Просто скинуть на карту?
        Дверь открылась, отлетела в сторону, с грохотом, эффектно. И так же эффектно вошла Алла в нежно-розовом халатике, покачивая широкими бедрами и прожигая меня гневным взглядом.
        - И ты хочешь, чтобы женщина тебя любила? - сорвалась она. Серафима вжала голову в худенькие плечики. - Заморыш питерский! Детей делать вы все умеете, а как воспитывать, так вас нет! Девочке пять лет, мать ее тянет на своих плечах. Естественно, что она мечтает выйти замуж за настоящего мужчину. Что с тебя взять? Прибежал на одну ночь, позавтракал, с ребенком посидел минуту и смылся. А ей как дальше жить?
        - Ты, сам, о чем думаешь? - ласково спросила старушка. - Для чего она тебе нужна?
        Хороший вопрос.
        - А разве человек нужен для чего-то?
        - Давай, начнем с другого конца. - Серафима прикрыла меня спиной от Аллы. - Что ты, сам, любишь? От чего у тебя мурашки бегут по коже? Только я сейчас говорю не о телесных утехах.
        - Мурашки? Даже не знаю. Хотя…
        - Ну?
        - Когда мы с бабушкой бываем во Франции, я часто катаюсь на велосипеде.
        - Тебе нравится заниматься спортом?
        - И это тоже. Но… горы, воздух и солнце… - Я закрыл глаза. Воспоминания нахлынули внезапно, даже почувствовался запах моря и аромат цветов, растущих вдоль дороги в Альпах. - Это особое ощущение. Узкая, извилистая дорожка. Ноги крутят педали, в голове ветер. Где-то в стороне блестит Средиземное море. Внизу, под обрывом, едут машины. А я… над ними. Медленно отпускаешь руль, разводишь руки в стороны, мышцы все также горят от напряжения, волосы попадают в лицо. Дышишь полной грудью. Под колесами скрипят мелкие камешки. И забываешь, что ты человек. Птица, парящая над миром. - Я открыл глаза. Серафима улыбнулась. - Ты думаешь, Вера тоже это ощущает, когда бегает по утрам в парке?
        - Возможно.
        - Теряется связь с действительностью и начинаешь понимать, что такое счастье. Вера, так же как и я, любит летать.
        - Не каждый человек сохраняет в себе способность летать. Это называется - мечты.
        Вот что нас объединяет! Мы, оба мечтаем, оба верим в сказки.
        - Почему ты ждал столько лет, чтобы найти ее? - копнула глубже Серафима. - Если так сильно любил.
        - Ты спрашиваешь, про то время, когда мы познакомились?
        - Да. Про ваш курортный роман.
        - Тогда я любил кое-что гораздо больше, чем Веру.
        - И что же это?
        - Деньги, - смущенно ответил я. И тут же стал оправдываться. - Я жил в этом! Вы не представляете, каким было мое детство. Дома только и говорили о бизнесе, о контрактах, о встречах. Мне не читали книги перед сном, не водили в театр, не отпускали в гости к одноклассникам. Я целыми днями учил уроки, зубрил английский. Мой мир состоял из цифр и уравнений.
        - Ты любил деньги? - Аллу шокировало мое признание. - Не верю. Я знаю совсем другого парня. Ты ли это Саша?
        - Я любил власть, а деньги - это путь к ней.
        - Я тоже не верю, - скривила губы старушка. - Ты скромный мальчик. Какая там - власть? Это вон, мой Толик… Да. Тот еще перчик. Любит блестящие побрякушки: то цепи навешает на шею, то в уши воткнет какие-то кольца, все руки в наколках, мотается по городу на мотоцикле. А ему, между прочим, уже тридцать стукнуло. Ветер в мозгах, хотя работает врачом. Вот у него мания величия. Считает себя крутым парнем. Якобы все девушки в округе только и мечтают заполучить его в мужья. Самодур! А Егор? Погляди на него. Жена пятый угол ищет, дети готовы жить у соседей, лишь бы к отцу не идти. Ты, Саша, на себя не наговаривай. Я вижу, какую одежду ты носишь, как ведешь себя со старшими людьми, как относишься к работе.
        - Тогда, что это? Скажи, - проворчал я.
        - А ты не дуй губы. Это все твои комплексы.
        - Страхи, неуверенность в себе, - поддержала соседку Алла.
        На мой телефон пришло сообщение. Экран моргнул. Серафима взглянула. Зрение, не смотря на возраст, у нее острое.
        - Какой-то Фрэнк, - прочитала она. - Пишет, что завтра приедет.
        Я схватил телефон, Алла недовольно фыркнула.
        - Второй год переписывается с этим Фрэнком. Откуда он взялся?
        И все-то она знает. Этой женщине стоило пойти на службу в полицию, а она возится с колбасой да сосисками.
        Фрэнк прилетает. Дело пошло. Осталось всего пять недель, а там…
        Наконец-то, я получу то, чего так долго добивался. Дед потеряет компанию, бабка приползет к моим ногам и будет вымаливать прощение. И мама… Всех прощу, кроме нее и отца. Забуду, вычеркну из памяти. А если они появятся - опущу на самое дно и закапаю.
        Все продумал, просчитал до мелочей. Готовился последние два года. Один, без помощи, без единого совета. Многое не учел, где-то оступился, промахнулся. Здоровье подвело. Хотел, посвятить в свой замысел Данилу, но не решился. И правильно сделал.
        От Аллы я уехал около восьми часов.
        Город устал от выходных дней и погрузился в домашнее спокойствие. Феликс, на удивление, примолк. Крутит баранку и хмуро следит за дорогой. Мимо летят дома. Окна, окна, светофоры, разноцветные зонтики, моросящий дождь.
        Я набрал номер Веры.
        - Саша, - строго сказала она.
        До сих пор робею от этого учительского тона. Правильно сказала Алла, из-за страха я не уверен в себе.
        - Привет. Я тут еду домой и подумал…
        - Что-то случилось?
        Вдохнул глубже.
        - Мне приснился сон. Дом, большой дом. А за ним цветущий сад, где стелиться мягкая изумрудно-зеленая трава, благоухают розы, шапки белоснежных ромашек украшают клумбы возле крыльца. В углу возле калитки столетний дуб прикрывает лавочку своей шикарной кроной. Горит одинокий фонарь. В этом доме живет семья: муж, жена, трое детей, старая ворчливая кухарка и еще одна вредная, но добрая женщина со своим женихом. Каждый вечер в семь часов они собираются за столом и пьют чай.
        - А почему трое детей?
        - Как же! Муж очень хотел сына.
        - А-а, - уставшим голосом протянула она. - Наверное, красивый дом.
        - В нем тепло, уютно.
        - Ты - выдумщик.
        - Я только хотел, пожелать тебе спокойной ночи.
        - Еще рано. Но, спасибо. И тебе сладких снов.
        - Пока.
        Я спрятал телефон в карман.
        Завтра мы познакомимся. Начнем все сначала.
        Мы переспали, появилась Карина, потом мы встретились, а теперь поженимся. Все как у нормальных людей, только наоборот.
        Феликс круто повернул руль вправо и остановил машину возле ювелирного магазина.
        - Тебе помочь? - невесело спросил он.
        - Сам справлюсь. Не глуши мотор, я быстро.
        К знаменательному дню я решил подготовиться не только морально, но и физически. Так сказать, навести марафет, чтобы не напугать свою любимую девушку колючей щетиной на подбородке и неухоженными ногтями на руках и ногах. Конечно, ноги она не увидит, но все же я привел в порядок все части тела, а не только те, которые будут на виду.
        Костюм от Сюзанны Триплетт. Вынул из коробки Ролекс. Ботинки от Луи Виттон. Обычно, я спокойно отношусь к дорогой одежде, но это особый случай. Мне необходимо произвести впечатление на Веру.
        Около полуночи я застал Феликса на кухне. Мы часто пьем теплое молоко перед сном.
        - Ну, че, парень, не спится? - Он взглянул на меня опухшими глазами. - Я вот все думаю. И чего мы так сильно западаем на баб? Жили бы себе припеваюче и не знали бы, что такое геморрой. А они нас пилят-пилят, а мы терпим-терпим.
        - Кто тебя пилит?
        Я сел за стол.
        Феликс в семейных трусах и вытянутой майке развалился в кресле возле окна. Это его любимое место: поближе к холодильнику, и чтобы телевизор орал на весь дом.
        - Зачем тебе эта женщина?
        Он впервые заговорил о Вере. Обычно, только Алла вмешивается в мою личную жизнь.
        - Хочу семью, - прямо ответил я. - Разве, ты не мечтаешь об этом?
        - Мечтаю. Но мне сорок, а тебе еще нет тридцатника. Зачем тебе лишняя обуза? Посмотри вокруг. - Он развел руки в стороны. - Эта не квартира, а хоромы: центр города, река за окном, дорогущая машина, бизнес, девочки. Тебя окружают красивые вещи, а ты…
        - Вещи? - Я услышал только одно слово. - Мне не нужны вещи, мне нужна живая душа.
        - У тебя есть семья. Зачем нужна жена? Да еще в таком юном возрасте.
        Семья! Он бы знал, о чем говорит.
        - Ты любишь своих родителей?
        Я подошел к холодильнику. Феликс задумался. Его отец давно погиб, мама живет где-то на Кубани.
        - Разве можно так говорить? - сморщив лоб, пробубнил он. - Все любят родителей.
        Пока я наливал молоко в кружку, Феликс все смотрел на мои голые пятки. Когда мозг в его голове напрягается, он всегда пялится в одну точку. Сейчас этой точкой оказались мои пальцы на ногах.
        Я вернулся за стол.
        - За что ты их любишь?
        - Кого?
        Мозг отключился, потому, что я согнул одну ногу и удобно сел на нее.
        - Родителей.
        - А-а. Ну, они же мои родители.
        - Только поэтому?
        - У меня хорошая мама, отец был военным. Мне не на что жаловаться.
        - У тебя было счастливое детство?
        - Наверное, - растерялся он. - Как у всех. Раньше все жили небогато. Мама работала швеей, папа все время служил. Я почти не видел родителей. В нашем детстве были другие учителя. Не то, что сейчас. Мы все ходили в школу, по вечерам бегали в клубы, до ночи гуляли во дворе с друзьями. Как я могу, рассуждать о счастье? Мое счастье заключалось в мелочах. Это, когда батя приезжал из горячей точки и привозил мне кулек с конфетами. А мать накрывала на стол и тихо плакала в воротничок платья.
        - Ты редко общался с отцом?
        - Редко. Он погиб, когда мне стукнуло восемнадцать.
        - За что же ты его любишь, если он почти все время проводил на работе?
        - Он содержал нас с матерью.
        - Разве это главное? Он тебе ничего не дал.
        - Он работал - это главное. Все мужики много работают.
        - А как же дети?
        - Дети нудны только бабам.
        Я сел по-турецки, спрятав обе ноги под попу. Теплое молоко смягчило горло. Всегда тяжело говорить о родителях, а особенно для меня.
        - Ты никогда не хотел детей?
        Феликс посмотрел на меня в упор.
        - Я уже старый для этого.
        - Почему раньше не завел?
        - Я сидел, а потом было поздно.
        - Ты сидел два года. А остальное время?
        Чтобы сконцентрироваться на сложном вопросе, ему пришлось искать новую точку. Теперь ей оказалась моя кружка.
        - Я ведь когда вышел, были трудные времена. Работы не было, мама уехала к бабке в деревню. Кругом одна политика и дешевые шлюхи. Я подался к бандитам, чуть подзаработал и сразу купил комнату в коммуналке. Потом банды распались, пошла новая полоса в жизни. Мне пришлось работать за копейки: в супермаркете развозил тележки, мыл машины, подметал дворы.
        - У тебя нет образования?
        Мой вопрос прозвучал как шутка. Я прекрасно знаю, что Феликс еле окончил девять классов, потом поступил в ПТУ, но не дотянул до второго курса и ушел в небытие.
        - На хрена мне твое образование! Что оно дает? Ты думаешь, если есть диплом, то можно работать в банке или в милиции? Нет уж, Саня. Это ты пригрелся на груди у деда, а у меня блата нет.
        - Голова-то есть?
        - Моя голова ничего не стоит. Я - дитя перестройки. Это вы, гламурные подонки с золотыми мозгами, умеете выжить при любых обстоятельствах, а мы ходим у вас в подчинении. Я, вон, три года крутился возле Помадинского самогонного аппарата. Пришел ты и все наладил. Как будто умел это с самого рождения. А все дело в знании.
        - Что тебе мешало учиться?
        - Мы не заточены под это. Мы строем шли на заводы. Там платили больше.
        - Но ты не пошел на завод. Ты предпочел легкую жизнь и ограбил магазин.
        - Дурак был! И пил много!
        Первое время я долго не мог понять, что Алла нашла в нем? Добрый, но совсем не в ее вкусе. Теперь, спустя время, я вижу его насквозь.
        - Тебе нужна правильная женщина. Поэтому ты встретил Аллу.
        - Моя Алуся - лучшее, что есть в жизни. Она превратила меня в мужика.
        - Ты любишь ее?
        - Вот опять ты кидаешь свои словечки? Брось это! Любовь-морковь, нежность, цветочки - это не для меня.
        - Что-то же ты испытываешь к ней? Пусть не любовь.
        - Уважение, - с серьезным видом ответил он.
        - Как к Ленину?
        - Почти, только как к женщине.
        - Ленин в женском обличии? Это интересно. Я к Вере отношусь по-другому.
        - Ты и родителей не любишь. Что с тебя взять? Черствое сердце хуже Гитлера.
        - Чем тебе Гитлер не угодил? Ты же его не видел? Вдруг у него было доброе сердце?
        - Вот я и говорю. Даже у Гитлера сердце было добрее, чем у тебя. Разве можно, не любить родителей? Брось ты все эти детские обиды. Взрослый мужик, а все держишься за воспоминания. У самого уже дочь растет.
        Я допил молоко. Феликс усмехнулся.
        - Чего? - пробурчал я.
        - Ты бы видел свое лицо. Не любишь, когда правду говорят.
        - Ты не знаешь моих родителей.
        - И не надо. Они тебя произвели на свет. Будь благодарен, для многих и это много.
        - Не порти мне настроение, - отодвинув кружку в сторону, строго сказал я. - Завтра важный день.
        - Тебе тоже нужна правильная женщина?
        - Всем нужна такая женщина.
        - Может, ты и прав. Женитьба сделает из тебя хорошего человека. Только не забудь с утра купить цветы.
        - Не забуду.
        Я уже встал из-за стола, а Феликс все бубнит себе под нос.
        - Нечего шататься к бабе без цветов. Костюмчик приготовил, перышки начистил, колечко купил. Так и надо. Упади на колено и отдай ей свое сердце. Хоть раз в жизни забудь про свой эгоизм.
        Сам себя учит. Хочет сделать Алле предложение, но не знает как. Мой смелый поступок вдохновил его на подвиги, только решиться ли он на эти подвиги?
        Я оставил его на кухне. Обычно мы смотрим всю ночью телевизор и только под утро расходимся по своим комнатам, но сегодня я решил лечь пораньше.
        В девять часов утра я вышел из лифта. В руке букет белых роз, в кармане подарок.
        Еще в пятницу я отправил Олега на объект за городом. Маша уехала к родителям в Германию. Данила заранее пришел на работу и отключил камеры наблюдения в этом отсеке здания. Андрей, по моей просьбе, перекрыл входы и выходы на этаже.
        Я постучал в дверь и зашел в кабинет.
        - Саша?
        Вера удивленно взглянула на меня. Рука замерла над клавиатурой.
        Красивая. Боже, она необыкновенная. Огромные серые глаза, волнующие губы. Тонкая фигурка в легком трикотажном платье. Голова чуть наклонена в бок, волосы тяжелой волной прикрыли плечо.
        Всю ночь я думал о ее плече. Не спал, взвешивал все «за» и «против». Голову чуть не сломал от непривычных мыслей.
        - Что ты тут делаешь?
        Она заметила у меня в руке маленькую красную коробочку.
        Я закрыл за собой дверь, подошел и протянул ей букет. Она неуверенно взяла.
        - Саш, не надо.
        - Я всего лишь хочу познакомиться с тобой.
        - Что?
        - Меня зовут Александр Соколов.
        Она так и смотрит на мою руку.
        - Вера Васильева.
        - Я могу, пригласить тебя на обед?
        Банально, но больше ничего не придумал. Кино, театр - эти развлечения доступны женатым людям, тем, которым больше нечем заняться дома. А мы с Верой все еще не можем вылезти из постели.
        - Сегодня?
        - Когда захочешь. Можно и сегодня.
        - Я выхожу замуж.
        - Это еще нескоро.
        - У меня двое детей.
        - А у меня одна дочь.
        - Мне тридцать четыре года.
        Брови взлетели вверх.
        - А я только молодо выгляжу.
        - Я не люблю рестораны.
        - Я тоже. Моя квартира находится в двух кварталах отсюда. Приглашаю.
        - Я порядочная девушка.
        - А я застенчивый парень, но умею готовить.
        Я дернул пальцем, коробочка чуть не упала. Вера вздрогнула и привстала со стула.
        - Что это, Саш? - не удержалась она. - Надеюсь, не очередные трусики?
        - А что ты хочешь, чтобы там оказалось?
        Облизнула губы.
        - Я люблю Олега, - хмуро сказала она, пытаясь убедить себя и меня.
        - Я тоже его люблю.
        Не прогоняет. Ей очень хочется узнать. Икры на ногах напряглись, ямочка на щеке стала более заметной.
        - Ты тоже женишься?
        - Думаешь, он нас возьмет двоих? Сомневаюсь, но стоит попробовать.
        - Саша! - психанула она.
        Я опустился перед ней на колено. Она замерла, по щеке побежала слеза.
        И почему я раньше не сделал ей предложение? Боялся, избегал, как мог. А тут увидел ее улыбку и понял. Это моя женщина!
        - Лю-бимая. - В горле застрял ком. Я кое-как проглотил его и, заикаясь через каждое слово, продолжил: - Вера, я не могу жить без тебя… спать, есть, дышать… не могу работать, думать, ходить. Ты моя единственная любовь.
        Я так перенервничал, что пальцы не сразу открыли коробочку. Кольцо блеснуло. Вера прикусила губу и, сквозь слезы, улыбнулась.
        - Ты будешь моей женой?
        - Не будет, - сказал у меня за спиной Олег.
        Вера только сейчас заметила своего жениха. Я встал на ноги, спрятал кольцо в карман пиджака. Олег открыл дверь.
        - Уходи, - сказал он мне. - Или я все ей расскажу.
        Я повернулся к нему.
        - Что расскажешь? - зацепилась Вера. - О чем ты говоришь, Олег?
        - Он знает.
        Знаю, поэтому не хочу продолжать разговор.
        - Саша? - Она схватила меня за руку и с силой дернула. - Не молчи! Ты сам пришел. Только не зависай.
        Поздно. Я не такой смелый как Олег. Голову накрыл плотный купол, голоса пропали, ноги ватные. Как мне покаяться перед ней? Какие подобрать слова? Впервые сделал девушке предложение и так опозорился. Они стоят и смотрят на меня, а я стекаю на пол.
        «Это твои комплексы». «Страх, неуверенность в себе».
        Что-то мягкое подхватило меня за плечи, подняло и вынесло из кабинета. Как во сне. Прошел через длинный коридор, даже остановился и перекинулся парой слов с Антониной Павловной, случайно оказавшейся на этом этаже, а потом прошел в лифт и поднялся к себе в кабинет.
        Прозрачные стены, массивный стол, мягкое кожаное кресло. Мимо проходят сотрудники компании и наблюдают за мной. А я наблюдаю за ними, из-под опущенных ресниц, сквозь пелену.
        Боятся. Знают, что скоро все рухнет, исчезнет, сгинет в пустоту. И что будет с ними? С каждым, кто поднялся до высоты десятого этажа. Элита, мозги нашей организации, бесценные кадры.
        «Он слишком молод для такой работы»
        «Не справился. Бедный мальчик»
        «Мажор поганый. Разорил деда»
        «Все они такие, золотые дети. Ни черта не умеют»
        Из транса меня вывел телефонный звонок, и одновременно зашла секретарша.
        - Александр Дмитриевич, к вам Егоров.
        - Пусть, подождет.
        Я взял телефон. Вера. Минуту посидел, подумал. Она настойчиво звонит, не отключается. За стеной ждет Олег.
        - Да, - решился ответить я.
        - Включил голову? - жестко сказала она. - Ты каждый раз будешь сбегать?
        - Вера…
        - Прекрати, оправдываться! Я шесть лет ждала твоего предложения, а ты взял и, как последний трус, сбежал. Хоть бы слово сказал! Как мне объяснить Олегу весь этот фарс? «Ой, прости, милый, Саша мимо пробегал, случайно упал на колено, а я расплакалась». Так?
        - Что ты от меня хочешь?
        - Продолжения.
        - Какого? Я уже все сказал.
        - Разве? Но почему-то я ничего не слышала.
        - Я люблю тебя, Вер. Чего еще нужно?
        - Правды.
        - Ты мне не веришь?
        - Расскажи про компанию. Что происходит?
        - Я пришел к тебе с кольцом, открыл чувства, а ты интересуешься компанией? Это ты считаешь правдой? А я тебе не нужен?
        Телефон упал на стол, я прикрыл лицо руками и попытался успокоить пульс в висках. На экране высветилась ее фотография. Мы любили снимать друг друга рано утром в постели.
        Соблазнительная улыбка, сонный взгляд из-под пушистых ресниц, голое плечо, длинная шея, родинка на груди.
        Я поднес телефон к уху.
        - …малыш, ну пожалуйста. Ты меня слышишь?
        - Ты помнишь наш последний раз? - спросил я.
        Она напряглась.
        - Какой?
        - Когда я пришел к тебе ночью.
        - Ничего не было, Саш. Ничего! - уверенно сказала она.
        - Быстро ты забыла.
        - И нечего вспоминать.
        - А я помню. Было… Очень быстро, совсем немного, но я успел…
        - Не успел. Мы только целовались.
        - Вер, - тихо промямлил я, - у меня тогда не было с собой презервативов. Я оставил их в машине, а тебе сказал…
        - Нет! - закричала она. - Ты не имел право!
        Теперь она пропала на несколько секунд. Я только слышу ее плач.
        - Любимая, солнышко мое. Прости меня.
        - Так вот почему меня воротит от еды?
        - Да.
        - И ты просил меня, не пить. Два месяца. Почему именно два месяца?
        Это срок, за которой все изменится. И моя жизнь, и жизнь моей семьи. И ее жизнь тоже не будет прежней.
        - Роди мне сына.
        Она не ответила, положила трубку.
        Через минуту в кабинет вошел Олег.
        - Он обвинил меня в смерти Макса.
        Дед даже не повел глазом, дернул плечом и, свойственным, только для него, холодным тоном сказал:
        - Он прав. Ты его раззадорил, а он был пьяным, не контролировал себя.
        - Так я виноват, в том, что он сел за руль?
        От такого заявления можно с ума сойти!
        - Не горячись, сынок. Нельзя контролировать каждое слово. Ты не знал, что Олег так поведет себя.
        - Я ничего особого ему не сказал. Только, что у него машина хорошая и все. Вспомни, как было дело! Мы сидели в ресторане, Макс все время отнимал у меня телефон, скачивал какие-то игры, лазил во все приложения подряд, читал мою почту. Олег с Зоей ни разу его не одернули, хотя видели, что меня это злит. Мы ели, разговаривали. Андрей с Олегом постоянно бегали на улицу курить. Я с ними пару раз выходил. Вы с бабушкой устроили очередную ссору из-за ее подруги.
        - Точно. Из-за Маргариты, этой дешевой акрисульки.
        - Вот! - обрадовался я. Прошло столько лет, трудно вспомнить все до мелочей. - После ужина мы вышли на улицу, вы с бабушкой и Олей задержались в ресторане. Ко мне подошла Зоя и что-то спросила, и вдруг Олег начал выпендриваться: «Что я не могу выпить нормально? Постоянно следишь за мной!». Она обиделась. Андрей за нее заступился, а потом Олег вдруг сказал: «Все! Поехали». Мы пытались его остановить. Макс заплакал, Зоя спрятала ключи от машины в свою сумочку.
        - Этого я не видел, - равнодушно сказал дед. - Только помню, ты весь вечер спрашивал Олега про машину. Какая марка, автомат или механика, год выпуска и все такое.
        - Да, спрашивал. И что?
        - А ничего, Алик.
        Мне не понравился его тон. И глядит хмуро, не ласково.
        В горле пересохло. Вот он момент. Дед умеет определить день и час, чтобы раскрыть человеку все его хорошие и плохие качества.
        Я пришел к нему, как обычно, за поддержкой или дельным советом, а узнал много нового о себе.
        - Ни я посадил его за руль. Он сам так захотел.
        Дед улыбнулся. Снисходительно, грустно. Лохматые брови поползли вверх, собирая на лбу тонкие ниточки морщин. Руки, покрытые темными безобразными пигментными пятнами, легли на деревянные подлокотники кресла. Он все еще не потерял своей стати, даже в вязаной кофте и домашних тапочках его сухое тело выглядит великолепно. Волосы по-прежнему густые, черные, только на висках видны пряди подернутые сединой.
        «Я буду таким же в восемьдесят лет». Эта мысль мне понравилась, и я тоже улыбнулся.
        - Да, я старый человек, - сказал он. - Но еще не лишен слуха и зрения. Я многое стараюсь не замечать, но некоторые вещи не проходят бесследно. Вот тут, - он постучал пальцем по виску, - еще кое-что осталось. Расскажи мне, мой мальчик, как ты разорил своего старого дедушку? Как воспользовался его добротой и слабым сердцем? А? Молчишь? Правильно. Прячешь глаза? Я бы мог подумать, что тебе стыдно. Но я уже давно не наивный старик. Вот ты прибежал ко мне с претензиями, сидишь, врешь, наговариваешь на своего дядю. А он-то прав! Олег сел в машину по твоему желанию. Ты внушил ему, что он крутой мужик. Ненавязчиво, как обычно с невинной улыбкой, по-доброму, по-свойски. Этакий маленький червячок, шептал ему весь вечер на ушко, пел дифирамбы, а у него отложилось. В голове засела мысль, и он, даже сам не понимая почему, повел свою семью на верную гибель. Да, ты не виноват, и Олег не имел право тебя осуждать. Он сам вел машину, а не ты. Но, я-то вижу… - Бледные, пересохшие губы на мгновение замерли. Он даже перестал дышать, только сверлит меня синими глазами и следит за реакцией. - Ты подослал ко мне этих
ребят. Сам скрылся на полтора года, затаился, а потом появился и делаешь вид, что спасаешь компанию. За последний год я продал всю недвижимость, потерял верных людей, закрыл счета. Буквально за год, а это очень маленький срок для такой организации как «Сокол», мы дошли до полного краха. Ни осталось ничего. Я - нищий. А ты? Кто эти ребята, которым продался мой внук? Сколько нужно получить денег, чтобы дальше жить без души? Что тебе предложили взамен?
        - Ничего.
        - Правильно. Потому, что это не они меня разорили, а ты. Нет никакой канадской фирмы, нет Фрэнка, нет «Пирамиды». Есть только мой внук. И чему я удивляюсь?! Ты всегда был продажным! Только стукнуло восемнадцать лет, как Виолетта узнает, что ты переспал с ее лучшей подругой. И для чего? Для того чтобы муж Ларисы заключил с нами контракт. У нас волосы дыбом встали, когда мы поняли, кого воспитали. Мальчик превратился в расчетливого монстра.
        - Но вы мечтали об этом.
        - Я тебя учил вести честный бизнес. Не через постель.
        - Я не спал с Ларисой.
        - Черт с ней! Ты спал с другими женщинами. Соблазнял их, а потом действовал, как «троянский конь», брал врага изнутри. Бабушка ругала тебя, но все было бесполезно. Не просто так родная мать откажется от собственного ребенка. До сих пор помню, как Вера прибежала ко мне и слезно просила, забрать тебя. Мы с Виолеттой не смогли отказаться. А стоило бы. Ты - страшный зверь, Алик. Я долгое время не верил, что подросток, совсем юный мальчик, хладнокровно подставил собственного отца, засадил в тюрьму.
        - Мой отец - наркоман. Я только сообщил в милицию.
        - Ты позвонил и сдал его. Мы все знали, что Дима балуется химией. Но старались выгородить его, помочь, вылечить.
        - Глупости! Он воровал у матери деньги. Я спас ее!
        - Ты избавился от отца, потом также выгнал из дома Юлю.
        - Юля ушла в секту.
        - А по чьей вине? Ты познакомил ее с отцом Платоном. Сам не пошел с ним, а сестру отправил. Там она и пропала.
        - В этом я тоже виноват?
        - Прямо - нет, но косвенно - приложил руку. Ты хорошо влияешь на людей. Тебе верят. Вот скажи, почему Маша наглоталась валидола? Из-за несчастной любви? Конечно! Ей кто-то прислал фотографии ее любовника с девушкой. Еще снимки в интернете бывшей жены Михаила, в откровенных позах, в купальнике. Кажется, с Лизой ты тоже много общался?
        - Откуда ты…
        - Я до сих пор просматриваю почту Маши. Ты удивлен? Она все еще твоя жена и моя сноха.
        - Ты спятил? Я спас Машу.
        - Ты вовремя оказался у нее в доме. Бедный мой мальчик. Натворил дел, а потом побежал исправлять ошибки. Если бы Маша погибла, ты бы уже никогда не отмылся. Бог! Вот кто тебя накажет. Не забывай, Алик, в жизни все возвращается бумерангом.
        - И когда ты стал верить в Бога?
        - Не надо смеяться. В бога не верю, но уповаю на справедливость. Ты никогда не получишь то, чего так сильно желаешь. Он, - дед поднял палец кверху, - не даст, заберет, как только ты приблизишься к заветному плоду.
        - Не заберет.
        - О-о! Ты сердишься. Значит, еще что-то чувствуешь. В груди бьется сердечко. Алик, Алик. Глупый, злой, неблагодарный мальчишка. Мечтаешь вырасти до небес, а закапываешься в землю все глубже и глубже. Повяз в дерьме по самую макушку. Никогда ты не добьешься своей Веры. Она не воспринимает тебя, как мужчину. Постель, секс и больше ничего. Сейчас ты чувствуешь себя победителем, всемогущим, умным, справедливым. Но это не так. Самого главного у тебя не будет.
        - Ты мне этого желаешь?
        - Конечно, нет. Ты мой внук. Я растил тебя, любил больше чем всех остальных детей и внуков. Я вложил в тебя душу, а получил нож в спину. За что, Алик? Скажи, что я сделал не так?
        - Дед…
        - Вспомни, как ты оказался у нас дома. Ни я, ни бабушка тебя не выгнали на улицу. Хотя ты был странным ребенком, непослушным, драчливым. Учителя тебя не любили, одноклассники обходили стороной.
        - Вы унижали меня.
        - Как? Что нужно сделать с парнем, если он ночью поджег дом? Мы все чуть не сгорели, хорошо сработала сигнализация.
        - Мне было восемь лет. Я не думал о последствиях.
        - Ты творил страшные вещи.
        - Да, я был трудным, недисциплинированным. Но от детей нельзя избавляться. А мама отдала меня!
        - Она не справлялась с тобой. Муж в тюрьме, дочь боялась возвращаться домой. Вера не знала, как жить дальше.
        Маленький мальчик стал обузой для взрослых людей. Я старался быть хорошим, но они восприняли мои действия, как угрозу. Бедная мама любила этого ничтожного мужчину. Если бы я не сдал его милиции, она бы до сих пор работала на двух работах, чтобы оплатить его лечения в наркодиспансере. Слезы, истерики, постоянные скандалы. Отец приходил домой только за очередной дозой. А Юля его жалела. Еще одна святая женщина! Она оказалась там, где ей место.
        - Что будет дальше? - спросил дед. - Ты уедешь за границу?
        - Нет. Буду работать в Москве.
        - У! Молодец! И когда полностью расквитаешься с «Соколом»?
        - В декабре его уже не будет.
        Он побледнел.
        - И года мне не дашь? Так быстро?
        - Я оставлю тебе только этот дом. Офис сдается с января другой организации.
        - А что будет с людьми?
        - Им выплатят компенсации и распустят.
        - Алик, ты рушишь такую мощь. Я создавал империю много лет, а ты сгубил дело за несколько месяцев.
        - Какие месяцы? Я планировал это с самого начала, как только пришел в компанию.
        - Подлец.
        - Я твой внук. И не надо на меня сваливать все несчастья. Отец сам бы, рано или поздно, попался за наркоту, Юлька с рождения не дружила с мозгами. А Лиза и Маша сделали свой выбор сами. Олег…
        - Да при чем здесь Олег!
        Нервы не выдержали. Дед схватился руками за голову и заплакал.
        Остаться в таком возрасте ни с чем. Только с домом и с копеечной пенсией на счету.
        Я хотел обнять его, но не решился. Жалко, больно, но так приятно видеть результат своей нелегкой работы. Победа. То, чего я так долго ждал. Униженный, слабый. И все же родной…
        - Я не брошу вас.
        - Да пошел ты, - сквозь зубы прорычал он.
        В гараж въехала машина, бабушка вернулась от своей подруги. Я подошел к окну, отодвинул штору.
        - Ты ей говорил?
        Дед поднял глаза.
        - Она не вынесет этого.
        - Почему? - изобразил я удивление.
        - Пожалей хотя бы свою бабушку, не говори ей всю правду. Пусть она думает, что нас подставил кто-то другой. Только не ты, Алик. Ей будет очень больно.
        - Как хочешь. - Я закрыл шторы и снова сел в кресло. - Значит, ты отказываешься от помощи? Почему? На что вы собираетесь жить? Этот дом надо содержать.
        - Мы его не потянем. Я думал, у нас есть еще время, но оказалось, что оно уже прошло. Продадим дом, купим квартиру в городе.
        - У тебя остались сбережения?
        - Ни копейки.
        - У бабушки много драгоценностей. На них можно жить безбедно. И вертолет. Он тоже стоит недешево.
        - Она не расстанется со своими цацками, - раздраженно дернул он носом. - Умрет, но не продаст. Будем рассчитывать на пенсию.
        - Дед, я не оставлю вас.
        - Не надо, Алик. Ты хотел меня уничтожить.
        - Я хотел получить компанию. Вы в мои планы не входили.
        - Вот и забудь о нас. Больше у тебя нет семьи.
        - Ты так решил? Точно?
        - Точно, - твердо сказал он. - Рано или поздно, ты сам прибежишь ко мне за помощью. Не пройдет и года, как твой бизнес затрещит по швам. Одно дело, работать под чьим-то руководством и выполнять грамотные указания, другое дело, поднимать все с нуля. Ты умен, но опыта мало. И у тебя нет надежного помощника. Не рассчитывай на Данилу. Он хороший друг, но не партнер.
        - Зря ты так думаешь.
        - Ты ошибаешься, Алик. Он слабый, к тому же не мужчина.
        - Это не важно. Я доверяю Даниле.
        - Нельзя доверять друзьям. Запомни это раз и навсегда. Бизнес - штука жесткая, а Данила - тряпка. Еще и пить начал, а это уже не хороший знак.
        - Он изменился.
        - Ради тебя? Наивный мальчик. - Вытянув губы трубочкой, он хитро усмехнулся. - Он всегда был не равнодушен к тебе.
        - У всех есть свои слабости.
        - И ты ими умело пользуешься. Молодец. Сын достоин своего отца. Дима тоже выбрал кривую дорожку.
        - Не надо так…
        - Надо, Алик. Надо. Ты заслужил высшей похвалы. А теперь иди.
        Он вяло махнул рукой.
        Я встал и пошел к двери. Думал, он меня остановит, скажет, что простил. Но, нет. Тишина за спиной.
        Гордый, самоуверенный. Понимает, что в скором времени я приползу к нему на коленях.
        Можно выиграть одну битву, но удача не всегда бывает, благосклонна к героям.
        Я вышел в коридор, закрыл за собой дверь и прижался плечом к стене. Ноги дрожат.
        - Александр Дмитриевич, ваша бабушка приехала.
        Дворецкий застал меня врасплох. Я смахнул слезу с ресниц.
        - Где София?
        - На кухне. Готовит вам чай.
        Как всегда невозмутим. Знает меня с самого детства, но все равно не решается называть просто по имени. Особенно сейчас, когда я стал главным в доме.
        - Я открыл в вашей комнате окно, - отчитался он. - Чтобы книги не прели.
        - Спасибо.
        Туда я точно не зайду. Пусть эта жуткая комната горит огнем, со всеми книгами и вещами.
        Я спустился на первый этаж.
        Кухня. Место, где я провел большую часть жизни.
        София в белоснежном фартуке встретила меня с улыбкой. Давно я ее не видел.
        Чудесный запах твороженной запеканки напомнил детство. Здесь ничего не изменилось за последние двадцать лет. Все тот же большой круглый стол, за которым я учил уроки и пил теплое молоко перед сном. Стулья в мягких чехлах. На окнах тяжелые занавески.
        Я всегда торопился после школы домой. И все из-за Софии. Только она понимала меня, для нее я не был трудным ребенком. Поджег дом - ну и что? Разбил соседскому мальчишке голову - пустяки. Украл у деда деньги - и такое бывает. Она оправдывала все мои недостатки, даже если их нельзя было оправдать. И ведь находила аргументы. Казалось бы, простая необразованная женщина, а могла переубедить своего могущественного хозяина.
        Я не оказался в тюрьме рядом со своим отцом, только благодаря железному характеру бабушки, и ненормальной любви Софии ко мне.
        - Цыпленочек!
        София обняла меня.
        - Собирайся, - сказал я ей на ухо.
        Она встрепенулась.
        - Куда?
        - Теперь ты будешь жить со мной.
        - В городе? Нет, я не брошу хозяев. Старая ведьма не справится с прислугой без меня.
        В двери показалась Лика, молодая горничная.
        - Ой, простите!
        Она поставила поднос на стол и быстрым шагом двинулась на выход.
        - Ты видел? - сказала София. - Нахалка. Даже не поздоровалась с тобой. Учу их, учу. А они все равно ничего не слышат.
        - Оставь ее в покое. Она еще совсем ребенок.
        Я крепко обнял ее и расцеловал в розовые щеки, пропахшие ванилью
        - Ты не пошел к Виолетте? Она тебя звала. Вчера приезжали ее дохлые подружки и устроили тут пьянку! Дом ходуном ходил.
        - Шикует?
        - Пусть отрывается. В ее возрасте больше ничего не осталось, как только напиваться с такими же маразматичными старухами.
        Я заглянул в кастрюлю на плите.
        - Что ты готовишь?
        - Твой любимый суп. Борщ.
        - Со свеклой? - Я сморщил нос. - Ненавижу суп без мяса.
        - С каких пор? - воскликнула она. - Ты теперь питаешься мертвыми продуктами? Там ведь дохлая корова или свинка. Раньше тебе их было жалко?
        Издевается. Я обнял ее за плечи, наклонился и снова сказал:
        - Собирайся. Поедешь со мной.
        - Куда, персик мой?
        - Скоро у меня будет собственный дом. Еще совсем чуть-чуть, и мы въедем в него. Ты мне нужна там.
        - Алик! А как же старики? Здесь твой дом, компания, дочка!
        - Компании больше нет.
        - Нет?
        Она упала на стул.
        - Нет. В этом городе у меня больше ничего не осталось.
        - А Александр Иванович?
        - Его тоже нет.
        Пышное тело стало в два раза меньше. Усохло на глазах.
        - Ты стал другой. Я не узнаю тебя, мой мальчик. Это не твои слова, и лицо не твое. Ты всегда любил деда и никогда бы не говорил о нем с такой злостью.
        - По-твоему, я злой? А он добрый?
        Она встала, подошла ко мне ближе и заглянула в глаза.
        - У тебя снова это началось? Давно ты не был у Алексея Владимировича? Ты перестал принимать таблетки?
        - Я их не пью почти два года.
        - Алик, так нельзя! Ты опять себе покалечишь. Я думала, ты лечишься. На лице больше нет синяков, прыщи пропали.
        Я поднял руку. Она замолчала.
        Эта женщина слишком много обо мне знает.
        - Пожалуй, я оставлю тебя здесь. Ты права, бабушка не справится одна с таким большим домом.
        - Да, да, - покорно кивнула она головой, - Виолетта уже старая. Кто, как ни я, стерпит ее капризы.
        Она боится меня. Глаза бегают из стороны в сторону, на руках вздулись вены.
        Что-то происходит. Я нутром чувствую. Какая-то мелочь проскользнула мимо меня, а я только сейчас заметил. Ее голос, походка, непривычные ужимки, уголок губ дергается.
        - Ш-ш, - тени шепнули мне на ухо.
        И чего вы раньше молчали?
        На кухню снова вернулась горничная. София тут же приняла равнодушный вид, одернула фартук на большой груди и повернулась ко мне спиной.
        - Лика, накрой на стол.
        Девушка послушно достала тарелку из посудного шкафа и пошла в гостиную.
        Я обнял Софию, поцеловал в затылок. Она даже не шелохнулась.
        - Мне пора.
        - До встречи, сынок.
        Пухлая рука крепко схватилась за ложку и принялась энергично мешать щи в кастрюле.
        Я вышел в коридор, но дверь не закрыл. Лику вызвал хозяин, и она поднялась на третий этаж. Дворецкий исчез в бабушкиных хоромах.
        Давно я не подглядывал в щелку, не подслушивал чужие разговоры. Только в детстве, когда родители ссорились, или когда дед прятал деньги в ящике стола.
        София минуту постояла у плиты, потом бросила ложку на стол и оглянулась на дверь. Я замер, перестал дышал. Что-то упало на пол. «Блин блинский», - выругалась она. Прошлась по кухне, залезла в шкафчик, пошарила рукой по углам и вынула потрепанную записную книжку. В щелке показалось ее пухлое тело. Пик-пик. Набрала чей-то номер. Нетерпеливо вздохнула, а когда ей ответили, прижала телефон к уху и тихо сказала:
        - Это я. Он догадался. Кто-кто? Твой сын. Откуда я знаю? Нет, он не говорил, но я сразу поняла. По глазам. Ты давно его не видела, а мне приходится это терпеть много лет. Да уж. Подкинула мне проблему. Он перестал принимать лекарства. Да. Да. - Теперь она перешла на шепот и прикрыла телефон рукой. - Он снова с ними разговаривает. Нет, синяков после его возвращения больше не было. Ты так думаешь? Вряд ли он выздоровел. У него всегда были проблемы с головой. Что мне делать, Вера? Он зовет меня с собой? Не знаю. Мне не рассказывают такие вещи. Я всего лишь прислуга. Ты думаешь, мне нужно на время уехать? Хорошо. Возьму пару недель отпуска и навещу сестру в Иркутске. Поняла. Пока. Потом созвонимся.
        Она спрятала телефон в карман халата. Я прикрыл дверь и на цыпочках пошел по коридору.
        - Ш-ш.
        - Идите за мной. Но я на вас обиделся. Не могли вовремя предупредить?
        Тени забрались под потолок и стыдливо поползли вслед за мной. Я редко на них сержусь, но сегодня они перегнули палку.
        Бедная, заблудшая душа. Если бы София знала, кто на самом деле меня бил, она бы не звонила моей маме.
        С самого раннего детства я знал, что родился не в той семье и не у тех людей. Меня ненавидели, унижали. Били! Жестоко избивали. Поэтому я избавился от отца, а потом дед вытащил меня из ада и забрал к себе домой. Я был плохим мальчиком, трудным, злым, молчаливым. Но бабушка нашла ключик к сердцу внука и понемногу, очень осторожно, вывела меня на свет. Какое-то время я жил спокойно.
        Однажды я поехал на соревнования в другой город. Все было хорошо, мы проиграли, но для меня это было не важно. Я разговорился с Данилой. Потом вдруг он меня обнял, и я почувствовал, как приятно, когда тебя жалеют, уделяют внимание, гладят рукой по волосам, участвуют в твоей жизни. И я чисто случайно, не подумав, без злого умысла и дурных намерений, сказал ему, что меня бьет бабушка. Он поверил. Со временем и я поверил, и другие люди, которые встречались у меня на пути.
        Как доказать, что я жертва насилия? Только синяками. Сосуды в носу у меня слабые. Чуть дотронешься, и пойдет кровь. Я пришел домой, взял что-то тяжелое (сейчас уже и не вспомню что) и ударил себя по лицу. Получилось! И вовсе не больно. Я привык к боли.
        Первая ссадина на лбу была самая приятная. Данила чуть ли не на руках меня носил.
        Потом я ударился об металлический поручень в бассейне, позже нашел удобное место на спинке своей кровати, применял книги, телефонную трубку, кухонную утварь. Все что попадалось под руку, я использовал как орудие.
        Когда синяки и ссадины стали часто появляться на моем лице, дед забил тревогу и отправил меня на лечение к своему другу в психологический центр. Алексей Владимирович стал моим наставником на многие годы. Я принимал лекарства, ходил на тренинги, занимался спортом. Но бить себе не прекращал. До недавнего времени.
        Чтобы я себя не покалечил, в моей комнате сняли дверь. Бабушка увлекла меня поездками за границу. Дед прививал любовь к работе. Учеба, друзья, красивые девушки, ночные клубы. Все должно было пойти на пользу. Но я встретил Веру.
        Судьба снова подкинула повод.
        Единственный раз бабушка меня ударила. Это было в Каннах. Она узнала, что я переспал с дочерью ее подруги, и влепила мне пощечину. Инцидент произошел на глазах у Веры. Я воспользовался случаем и сразу же изобразил из себя несчастную жертву.
        Она умеет жалеть. Ни одна женщина в мире не имеет такого большого сердца, как Вера.
        До сих пор помню ее холодную ладонь у себя на щеке, испуганный взгляд, нежную улыбку. Она подошла ко мне на пляже и предложила помощь. Жесткое воспитание бабушки и навязчивое нравоучение психолога не помогли так, как одно ее прикосновение. Хотя я полюбил ее гораздо раньше, когда она только появилась в отеле и прошла мимо меня к лифту.
        Позже я познакомился с семьей Васильевых, и началась новая глава моей непростой истории.
        Я сел в машину.
        Позвоню Олегу. Пришло время нам с ним обсудить один важный вопрос.
        Им легко управлять. Быстро заводится, не умеет контролировать свои эмоции. Слабак. Стоит только чуть поднажать, как он рвется в бой, не задумываясь о последствиях.
        Я расскажу ему о нашем будущем ребенке. Расскажу, как мы с Верой занимались любовью. Он рассердиться, будет кричать. Но я напомню ему, что мы мужчины и не должны делить женщину как бревно. Пусть она сама выбирает.
        Мне важно, чтобы он не раскрыл Вере правду о состоянии нашей компании, не проболтался о моей семье. Я объясню ему, что шантаж - это дело непорядочных людей, и что мы не имеем право влиять на решение Веры каким-либо способом.
        Он клюнет. Гордость не позволит, поступиться правилами. А правила устанавливаю я. Он этого не поймет и будет действовать по-мужски, как настоящий рыцарь.
        Я этим воспользуюсь.
        Вдалеке показался город. Я нажал кнопку на панели управления. Грубый бас Олега заполнил салон автомобиля.
        - Что тебе надо?
        - Мы можем поговорить?
        - Щенок! - взорвался он. - Ты думаешь, я буду с тобой любезничать? Если ты еще раз подойдешь к моей невесте, я тебе все яйца вырву и запихну в зад. Туда же пойдет твое кольцо, вместе с коробкой.
        - Я понял. Но нам надо встретиться.
        - Черт! Упрямый как ишак! Ты еще не все выслушал? Тебе повторить?
        - Не надо. Я не глухой и не тупой. Мы можем поговорить о работе? Или это тоже запретная тема?
        Он сразу остыл. Боится потерять работу. Где ему еще будут платить такие огромные деньги?
        Я его подловил. Это тоже хороший способ манипуляции.
        - Ладно. Где ты?
        - Уже подъезжаю к городу.
        - Я жду тебя в своем кабинете.
        - Нет. Поднимайся ко мне. Я буду в кабинете директора.
        Пусть знает свое место. А я займу свое…
        Я позвонил тете Любе. Не стал связываться с Верой. Все равно она не отпусти со мной Карину.
        - Здравствуй, сынок.
        - Привет. Ты не на работе? Я тебя не отвлекаю?
        - Ну, что ты! Я дома, как обычно готовлю ужин. Скоро Аня придет со школы, и за Кариной через час нужно идти в садик.
        - Тебя Люб, можно я сам заберу Карину? Мы давно с ней не виделись. Она скоро совсем забудет меня.
        - Конечно! - обрадовалась она. - Зачем спрашивать? Это твоя дочь.
        - Я хотел взять ее все выходные.
        Тут она напряглась.
        - Позвони Вере. Они вроде никуда не собирались в субботу. Я сейчас отпущу, а она потом устроит скандал. Сам знаешь ее характер.
        - Ну-у… Если я попрошу, она точно откажет. Может, ты скажешь ей? Пожалуйста, тетя Люб. Я очень соскучился по дочери, а Вера назло не отпускает ее ко мне.
        - Ладно, - с неохотой согласилась она. - Только ради тебя. А лучше, попрошу отца. Пусть ему достанется по башке. Она его жалеет, а со мной не будет церемониться.
        - Я тебя люблю. Спасибо! Тогда я сразу проеду в садик.
        - Ты к нам зайдешь?
        - Не сегодня. В воскресенье вечером забегу к вам на чай. Сейчас начнутся пробки. Нам нужно успеть выехать из города.
        - А как же одежда? У Карины с собой ничего нет, только запасные колготочки и теплая кофта.
        - Этого достаточно. В доме тепло.
        - Ты повезешь ее к своему деду?
        - К маме.
        Она удивилась, но не стала задавать лишние вопросы.
        Через час я добрался до детского сада. А уже ближе к ночи мы подъехали к дому Аллы. Девочка уснула на заднем сиденье. Я позвонил Вере.
        Пошли гудки. Два, три, а потом связь пропала. Я отправил сообщение.
        «Позвони, как сможешь. Спокойной ночи» И три сердечка.
        Из калитки показалась тучная фигура Аллы. На улице холодно, а она в одном тонком платье.
        - Тут оставишь машину или загонишь в гараж?
        - Там есть место?! - крикнул я, приоткрыв окно.
        - Есть. Феликс еще не приехал. А как приедет, встанет около Помадина. У них стоянка пустая.
        Она открыла ворота. Я загнал машину в гараж.
        - Кто это? - удивилась Алла, увидев девочку у меня на руках.
        - Моя дочка.
        - Куколка, - расчувствовалась она. - Малюсенькая. Неси скорее в дом. Вот ведь чудо. Привез, наконец-то! Я уж и не надеялась, увидеть твое сокровище. Молодец, ребенок!
        Мы вошли в дом. Алла сразу кинулась на кухню. Я разбудил Карину.
        Девочка открыла глаза, и тут у ее лица оказался огромный мокрый нос. Петр встретил маленькую гостью, как настоящий взрослый мужчина. Не напугал громким лаем, не сбил с ног, только понюхал волосы и лизнул шершавым языком руку.
        - Ой, - засмеялась Карина. - Кто это? Какой песик.
        Алла застыла в двери с полотенцем на шее.
        - Господи, вылитая папенька. Даже улыбка такая же. Только глаза голубые и очень маленькая.
        Я снял с дочери куртку.
        - Вот познакомься. Это твоя бабушка.
        Девочка взглянула на незнакомую тетю с яркими оборками на груди, а потом спросила меня:
        - Еще одна?
        Алла присела на корточки и дотронулась до ее пальчиков.
        - Меня зовут…
        - Это моя мама, - быстро ответил я. - Еще одна твоя бабушка. Можешь называть ее бабушка Алла. А скоро приедет дедушка.
        Алла поджала губы, чтобы не засмеяться.
        - Ну, а как тебя зовут, мое сокровище?
        - Карина.
        - Ой, какое красивое имя. Это мама тебя так назвала?
        - Дедушка. У него маму звали Карина.
        - Какой молодец. У тебя еще есть сестренка?
        - Да, Аня. И Бади. Он тоже большой, как ваша собачка. Только он лохматый и слюнявый. Еще есть Денис, Витя и Катя. Мы с Катей дружим… иногда. Она вредная. А тетя Лиза и дядя Миша…
        Пока Карина рассказывала о своей бесчисленной семье, я успел раздеться и помыть руки в ванной. Долго ее голосок звучал из прихожей.
        Вскоре Алла усадила нас за стол на кухне. Петр прижался боком к моей ноге, а голову положил на свободный табурет рядом с гостьей.
        - Скучал, - потрепала пса за ухом Алла. - Каждую ночь скулит у твоей кровати. Ждет. Ты давно к нам не приезжал.
        - На прошлой неделе.
        - Я и говорю - давно. Раньше чаще появлялся.
        Карина взяла вилку в левую руку, а правой рукой схватила самый большой кусок белого хлеба. Я придвинул тарелку к ней ближе.
        - Ты любишь котлеты?
        - Да.
        - А картошку?
        - Да.
        - А что ты еще кушаешь? - спросила Алла. - Чем тебя мама кормит?
        - Мама покупает маленькие соски.
        - Такие длинные, на упаковке нарисована девочка с корзиной?
        - Да.
        - Это наши, - гордо сказала Алла. - Их любят все дети. Я тебе на завтрак их приготовлю. Хорошо?
        Во дворе хлопнула калитка. На крыльце послышались тяжелые шаги Феликса. Прошло больше пяти минут, прежде чем он зашел в дом.
        - Ну, вот и дедушка пришел.
        Алле понравилось новое прозвище Феликса.
        - Привет, - заглянул он на кухню. - Это кто у нас приехал? Кариночка! Малышка! Иди-ка я тебя обниму!
        Карина бросилась на шею любимому дяди. Прошлый раз, когда она ночевала у меня дома, они так подружились, что теперь Феликс каждый день расспрашивает меня о дочери.
        Не успел он снять куртку, как его уже усадили за стол. Карина забралась к нему на колени.
        - Ты мой дедуля, - ласково пролепетала она, поглаживая ладошкой его мокрые усы.
        Алла сняла с Феликса куртку.
        - Там дождь?
        - Ливень. В городе капнуло пару раз, а здесь льет как из ведра. - Он крепко обнял девочку рукой. - Как дела, красавица? Ты была в садике?
        - Была. Меня папа забрал. А ты сваришь мне кашу?
        - Завтра утром.
        - Дедушка варил тебе кашу? - прыснула в кулачок Алла.
        - Он еще и стирать умеет, - сдал я друга, - и полы моет.
        - А если ты ничего не делаешь! - возмутился Феликс. - Не в грязи же жить? Ты бы видела, Алуся, какая помойка у него дома! Кругом пыль, мусор по полу. На кухонном столе валяются носки, кровать верх дном, в шкафах пауки живут.
        - Я не был в этой квартире два года. Что ты хочешь? Там никто не прибирался.
        - Неважно. Носки как попали на стол?
        - Я собирал сумку и положил одежду на стол. Они же чистые, в упаковке, новые.
        Из прихожей послышался звонок. Я вскочил из-за стола. Мой телефон. Появилась связь, и полетели сообщения от Веры.
        Я услышал в трубке ее недовольный голос.
        - Где вы пропали? В какой дыре? Три часа не могу до вас дозвониться.
        - Мы уехали из города. Не волнуйся все хорошо.
        - Почему ты позвонил папе, а не мне? Что за новости? Теперь мы будем общаться через родителей? Ты прям как кот. Нагадил и в кусты!
        - А ты бы отпустила ее со мной?
        - Нет!
        - Вот поэтому я тебе не позвонил, - стараясь, как можно спокойнее ответил я. - Не кричи, Вера. Ничего страшного не произошло. Я только хочу провести два дня со своим ребенком. Я имею на это право?
        - Не имеешь. Сначала заплати алименты, а потом качай права.
        - Дались тебе эти алименты! - теперь я уже разозлился. - Завтра пришлю. Довольна?
        - Как увижу деньги на счету, так и обрадуюсь. А пока мой карман пустой. Завтра привези Карину домой. Понял?
        - Понял.
        Она отключилась. Пи-пи.
        Алчная стерва! Получит она свои деньги.
        Я вернулся за стол. Феликс налил себе рюмочку горячительного. Алла заварила зеленый чай.
        - С кем разговаривал? - Взглянула она на мое недовольное лицо. - Опять работа?
        - Нет, - грубо ответил я. - С одной продажной бабой. Достала!
        - Они все такие, - поддержал меня Феликс. - Женщинам нужны только хрустящие купюры. Не ведись на их капризы. Лучше держи этих монстров на расстоянии.
        Карина заглянула ему в рот. Голубые глаза стали еще больше.
        - У папы есть монстры?
        - Нет, принцесса. Это мы так шутим.
        - Тут только один монстр! - Алла пихнула жениха в бок. - И он сейчас вылетит на улицу, если не закроет свой хлебальник.
        Феликс тут же опрокинул самогон в рот. Не из рюмки, а хлебнул прямо из литровой бутылки.
        Я выпил горячий чай и немного успокоился.
        - Что-то Серафима к нам не зашла. Неужели не видела мою машину?
        - Приболела бабуля. Давление. Вчера вызывали скорую.
        То-то я всю ночь не мог сомкнуть глаз. Как будто чувствовал что-то неладное.
        - Надо было мне позвонить.
        - Да, все в порядке. Павел ее наколол, а потом, ближе к вечеру, приехало все семейство Петровых. Ты же знаешь, как дети и внуки ее любят. Не оставят ни на минуту.
        - Серафима молодец. Хороших вырастила сыновей. - Феликс на секунду задумался, а потом снова потянулся за бутылкой. - Не пьющие все.
        Алла стукнула его полотенцем по руке.
        Десять лет назад сыновья Серафимы построили дом. Скинулись, кто чем мог, и подняли непосильную ношу. Ребята не миллионеры, у каждого жена, дети, кредиты. Когда они привезли мать в деревню, из соседних домов вышли все жильцы, чтобы посмотреть, кто же отгрохал такие хоромы в их поселке.
        Дом получился шикарный: два этажа, просторная веранда. Постепенно, с годами, на участке появилась бревенчатая баня, построили гараж, посадили сад.
        Бабулю любят все соседи. Дети каждые выходные собираются в ее доме. Внуки выросли, но тоже не забывают старушку. Каждый понемногу помогает.
        А я? Бросил своих стариков на произвол судьбы. Дед вложил в меня душу. Бабушка, хоть и была строгой, но всегда относилась ко мне с любовью.
        - Чего это ты приуныл? - спросила Алла.
        - И глаза на мокром месте, - заметил Феликс. - А губки-то! Губки скривил.
        Я опустил голову ниже.
        - Ничего.
        - Парень, ты плачешь?
        Алла долила чай в кружку. Карина прижалась щекой к моему плечу.
        - Сынок, что случилось?
        Я вытер глаза рукавом кофты.
        - Это все вы виноваты. Раньше я вообще никогда не плакал.
        - Ты каждую минуту ревешь, - злобно усмехнулся Феликс. - Фильм смотришь - пускаешь слюни. Собака заболела - беда! Волосы не на ту сторону лежат - можно вешаться. Сказал про Серафиму - и опять слезы. Что с тобой, чувак? Ведешь себя хуже бабы. И тут же говоришь о женщинах! Кто тебе даст… - Он осекся, взглянул на ребенка. - Твой папа слишком много плачет. Ты его береги. А то какая-нибудь злая волшебница превратит его в дровосека. Это человек, у которого работают только руки и ноги, а остальные конечности могут заржаветь и отвалиться.
        - Я знаю сказку про Элли и Тотошку.
        Обрадовалась девочка.
        - Хватит приставать к ребенку, - заступилась за меня Алла. - Это его Серафима сделала таким впечатлительным. Она колдовала над его кроватью.
        - Что она делала? - переспросил я.
        - Шаманила. Поила тебя травами. Ты, наверное, не помнишь, как она читала молитвы над тобой. Каждую субботу топила баню, заваривала веники, заговаривала воду. А потом мыла тебя и постоянно что-то бубнила себе под нос. Она говорила, что в тебе сидит бес.
        - Девочка в нем сидит, а не бес. - Вставил гадкое слово Феликс. - Вот он и льет слезки при каждом удобном случае. Бабка его сказками травила.
        Полотенце снова опустилось на бедную голову мужика.
        - Помолчи. Ничего не знаешь, а открываешь рот. У Саши вот такие болячки были. - Она показа кулак. - Вот такие! По всему телу. И на ногах, и на спине. Серафима быстро их залечила. И все с помощью отваров, и заговоров. У нее есть чудотворная икона. Она тоже помогла.
        - Чем? - усомнился я.
        - Изгнала нечисть. Тебя так ломало, и температура долго держалась. Павел говорил, что ты чудом выжил. А бабушка Серафима уверенна, что из тебя демоны вышли, вот и стало легче.
        - То-то я снова похудел.
        - Это ты в туалете по два часа сидишь, - засмеялся Феликс. - Демоны столько не весят, как твои… фекалии.
        - Все шутите? - Алла повернулась ко мне. - Сказки слушал с удовольствием. Скажешь, что не так?
        - Так. Сказки мне нравятся.
        - Они тоже силу имеют. Недаром на них детей воспитывают.
        - Я тоже люблю сказку про Золушку, - сонным голоском сказала Карина.
        - Я тебе расскажу. Пойдем, спать.
        Подхватив ребенка на руки, я встал из-за стола.
        Алла тут же побежала в комнату, застилать кровать. Феликс пошел курить.
        На небо выкатила огромная луна. Дождь закончился. За окном стихло. Поселок погрузился в приятное домашнее спокойствие. Мне хорошо только здесь, рядом с Аллой. А теперь еще и Карина согревает мою руку своим хрупким телом.
        В коридоре погас свет. В комнате Аллы заскрипели половицы. Феликс запер гараж. В доме стало тепло, в печке затрещали дрова.
        - Папочка, ты не уйдешь?
        - Я буду рядом.
        Кровать узкая, но нам хватило места. Карина положила голову мне на плечо. Я крепче обнял ее.
        Моя дочь… Странное чувство. Незнакомое. Я понимаю, что какая-то крошечная частичка соединилась с частичкой Веры и превратилась в ребенка. Все равно странно. Рядом лежит человечек, а у меня взяли только одну каплю. Мы даже не предполагали, во что выльется наша страстная ночь. Занимались приятным делом и получили такое чудо.
        Она на самом деле чудо! Невозможно оторвать взгляд.
        Я провел рукой по ее плечу, потрогал ногу. Поднялся выше, нащупал пушистые волосы, нос, губы, ухо. Мой ребенок. Моя кровь. У нее даже внешность моя. Только брови мамины.
        И как можно отказаться от своего ребенка? Даже если он будет преступником, ненормальным, больным. Как! Невозможно не любить человека, связанного с тобой кровными узами. Ты его родитель, ты сам его таким создал. Я хорошо осознаю, что Карина не будет идеальным ребенком, непохожим на Аню или Лизиных детей. Она вырастет совсем другим человеком: возможно, возьмет от меня какие-то черты, а возможно, станет второй копией своей мамы. В нее вложена наша страсть, любовь, наша непомерная тяга к свободе.
        - Тебе нравится Олег?
        Пока она не уснула, я решил задать вопрос.
        Карина открыла глаза.
        - Я его люблю. Он хороший. Когда мама уходит куда-нибудь, он всегда дает мне вкусные конфетки.
        - А куда мама уходит? Она оставляет тебя одну с Олегом?
        - Мама ходит в туалет, на кухню, иногда вешает белье на балконе. А мы с дядей Олегом играем в кубики или рисуем пятнистых котят. Он умеет рисовать усы, у меня получаются только хвост и уши. Потом мы все разукрашиваем разными красками.
        - Аня тоже любит Олега?
        - Наверное. Не знаю. Они вместе смотрят «Папины дочки». Это такой взрослый сериал. Мне мама не разрешает его смотреть. Она говорит, что это сплошная порнография.
        - Ты хочешь, чтобы мама и вы с Аней жили у Олега дома?
        - Хочу. Он сказал, что и Бади возьмет с собой. Мама скоро выйдет за него замуж. И я буду нести на подушечки колечки.
        Я втянул носом горячий воздух. Только бы снова не заплакать.
        Карина замолчала. В комнату проник Петр, тихо прошелся мягкими лапами по паркету и полез под кровать. Матрас под нами зашевелился.
        На телефон прилетело сообщение. Я включил лампу на тумбочке.
        Вера, как обычно, извиняется. Сначала обидит человека, а потом не знает, как оправдаться.
        «Ты меня разозлил. Прости. Как Карина? Уже спит?»
        Двенадцать часов. Не буду отвечать. Пусть мучается. Иногда с ней так сложно разговаривать.
        И сразу вспомнилась Маша. Самый светлый человечек на свете.
        Я мог ее потерять. И все из-за своей глупости. А она так нуждалась в поддержке.
        Карина уснула, положив голову на мою руку. Я еще полночи думал о своей бестолковой жизни и мечтал о сигарете.
        Благие намерения не всегда бывают благими.
        Я хотел помочь Маше, дал неправильный совет Лизе. Влез в то, во что нельзя совать нос ни при каких обстоятельствах. Со стороны все кажется искаженным, кривым, исковерканным. А на самом деле ты видишь только вершину айсберга.
        Рука сама потянулась к телефону. Я привык перед сном разговаривать с бабушкой. Но почему-то написал сообщение деду.
        «Прости меня. Я до сих пор злюсь на них»
        Скорее всего, он уже спит.
        И вдруг экран моргнул, появилось все одно слово: «Дальше».
        Что - дальше? Я злюсь на родителей, а ненавижу деда.
        «Я много совершил ошибок»
        Тишина. Он ждет от меня другого признания. Я снова включил светильник.
        «Ты когда-нибудь меня простишь? Я сам не знаю, что творю»
        Нет, не то. Стер и заново написал:
        «Ты всегда боялся, что я стану таким, как мой отец. И я стал. Это меня пугает»
        Дед ответил:
        «Неужели? Я боюсь, что ты станешь похожим на свою мать, а не на Диму»
        «Я хочу быть похожим на тебя»
        Пауза. Пришлось ждать ответа пару минут.
        Он прислал несколько коротких сообщений.
        «Спи, мой мальчик. Уже поздно»
        «Завтра встретимся»
        «Все хорошо. Я не сержусь»
        Над ухом раздался голос дочери.
        - Папа, пап. Вставай. Мама хочет с тобой поговорить.
        Она сунула телефон мне в руку.
        - Да, - еле промычал я.
        - Саш, ты еще спишь? Когда ты привезешь Карину? Сегодня мы идем на день рождения Олега. Ты забыл, какое число?
        - А какое число?
        - Тридцатое.
        - И что?
        - Ничего. Привези мне дочь до обеда.
        - Привезу.
        Карина спрыгнула с кровати и побежала на кухню. Алла уже приготовила завтрак. У меня желудок вывернуло наизнанку от голода и от чудесного запаха жареного бекона.
        - Ребенок! - крикнула Алла. - Бегом за стол. Только сначала почисти зубы и сбрей свою ужасную щетину с лица. И разбуди Феликса.
        Я сунул ноги в пушистые тапки, встал и пошел в коридор. Голова все еще кружится после бессонной ночи. Феликс замотался в одеяло по самую макушку. Я дернул его за пятку.
        - Вставай.
        И ушел в ванную комнату.
        Вода в душе согрела тело, кровь снова побежала по сосудам. Я помылся, вытерся мягким полотенцем. Встал босыми ногами на коврик, надел трусы, носки, джинсы. Пошарил рукой в шкафчике. Снова Алла спрятала мою бритву. Достал станок Феликса.
        В зеркале отразилось лицо мальчишки. Даже со щетиной на подбородке я не выгляжу взрослым мужчиной. Все мои ровесники давно приобрели солидный вид: кто-то отрастил живот, полысел, поседел. А я так и остался ребенком. Бриться стал чаще, но на груди волосы так и не растут.
        Два года назад, когда Алла подобрала меня в автобусе, я весил шестьдесят три килограмма. Скелет ходячий. И это при моем-то росте метр восемьдесят. Сейчас я наел массу и дотянул до семидесяти двух килограмм.
        Я поднял руку. Мышцы, обтянутые кожей. Ни грамма жира. Грудь стала мощнее, живот не прилипает к спине.
        Дверь открылась.
        - Ты еще долго? - заглянула Алла. - Завтрак стынет.
        - Где моя бритва? - показал я станок Феликса. - Я нашел только это.
        - В шкафчике, за тюбиком с кремом.
        Я снова открыл шкафчик, отодвинул все коробки в сторону.
        - Ах, да. Я ее не видел.
        - Ты какой-то рассеянный. Не выспался? Тесно вдвоем на такой узкой кровати. Надо было уложить вас на диван в зале. Там свободнее и не так жарко, как в твоей каморке.
        - Карина такая маленькая, что я ее даже не заметил.
        - Красавица. Даже не вериться, что у тебя есть дочь. Одно дело фотография, другое, увидеть живьем. Она очень похожа на тебя.
        - Ты просто Веру не видела.
        Острая бритва прошлась по щеке сверху вниз. У меня очень необычная щетина на лице: волосы на голове черные, а усы и борода темно-русые.
        - Мы с тобой вчера не успели поговорить. - Алла прикрыла дверь за собой и встала у меня за спиной. - Феликс проболтался, что ты купил Вере кольцо. Это правда? Ты, наконец-то, сделал ей предложение?
        - Ага, - не шевеля губами, ответил я.
        - И что? - засуетилась она. - Согласилась?
        - Не-а.
        Я ополоснул бритву под струей воды и снял полотенце с вешалки. Алла замерла на месте, с открытым ртом.
        - Отказалась? Все-таки выходит замуж за твоего дядю?
        - Она не сказала ни «да», ни «нет». Это хороший знак. Дело еще не проиграно.
        Вытерев лицо насухо, я выкинул полотенце в корзину для белья.
        - Что будешь делать дальше?
        - У меня много идей. Но я немного подожду, дам ей время на раздумье.
        - У них скоро свадьба.
        - Да, не будет никакой свадьбы. Вера в положении.
        Я ожидал, что она обрадуется, но не думал, что так.
        - Снова?! - крикнула она мне на ухо. - У вас будет еще ребеночек!
        Сделав шаг вперед, она обхватила меня за плечи своими теплыми, ласковыми руками, прижалась к спине огромной грудью.
        - Сынок, - прошептала она, уткнувшись мокрым носом в мой затылок.
        - Ну, ты чего? Только уж не плачь.
        Я повернулся к ней.
        - Это разве слезы? Я рада за тебя.
        - И я рад. Надеюсь, что будет сын.
        - Будет-будет. Когда-нибудь обязательно будет. Вы еще молодые. Нарожаете девочек, мальчиков. Потом внуки пойдут.
        - Эй! Куда тебя понесло? Остановись. Я чудом решился, сделать девушке предложение, а ты уже о внуках заговорила.
        - Надо было раньше делать. Упустил девчонку, а теперь планы строишь. Чего тянул, кого ждал?
        - Я не создан для семейной жизни. Взгляни на меня. Разве муж должен быть таким? - Я развел руки в стороны, чтобы она лучше разглядела меня. - Что я могу предложить женщине? У меня ничего нет.
        - А что должно быть?
        - Ты, когда выходила замуж за Помадина, что искала в нем?
        - Ничего. Он был мальчишкой, когда мы встретились. Я из детдома, и он сирота. Вместе учились, вместе квартиру зарабатывали. Нам никто не помогал, только партия и сумасшедшая тяга к жизни. А у тебя все есть… Ну, кроме нормальных родителей. Ты жил со мной больше года. Я видела трудолюбивого парня, а не капризного богатенького мальчика. Думаю, и Вера ценит в тебе мужские качества, раз решилась еще на одного ребеночка.
        - Возможно.
        - Из-за чего вы вчера поссорились?
        - Да так! - Махнул я рукой и снова повернулся к зеркалу. - Ей все чего-то не хватает. Опять про алименты заладила.
        Она не дала мне почистить зубы. Выхватила из рук щетку и, грозно нахмурив брови, спросила:
        - Ты так и не выплатил алименты? Мы же на прошлой неделе говорили. Ты обещал Серафиме и мне слезно поклялся. Как тебе не стыдно, Саша?
        Я забрал у нее зубную щетку.
        - Как ты не понимаешь? Сейчас я дам ей деньги, и она сразу же их отдаст Олегу. Ни на Карину потратит, ни на себя. А побежит оплачивать долги своего выпендрежного жениха. Он любит жить на широкую ногу. Взял машину в кредит.
        - Почему ты так думаешь?
        - А как по-другому? У них большие расходы на свадьбу, плюс этот рыдван на колесах. Ты бы видела, на каких машинах он ездит. Какой у него кабинет! Даже мы с дедом ведем себя скромнее. А тому надо показать свою значимость. А сам даже не Соколов!
        - Зря ты так. У тебя машина стоит нереальных денег.
        - Я - директор! А он?
        - Не кипятись. Все мужчины думают одинаково. Вы платите алименты детям, а куда бывшие жены тратят их - не ваше дело. Многие, почему-то, считают, что женщине не надо одеваться, покупать еду, платить за жилье, отдыхать. Лекарства и то стоят денег, их не дают даром.
        - Я все понимаю. Но сейчас не то время, чтобы ей платить. Вот станет моей женой, и будут у нее деньги.
        - Она к тебе никогда не вернется, - жестко сказала Алла. - Женщины ненавидят жмотов.
        - Я не жмот.
        Она снова обняла меня за плечи.
        - Знаю. Поэтому и удивлена. Ты парень добрый, щедрый. Никогда не контролировал мои расходы. А тут не хочешь помогать родной дочери. Не понимаю. Ты спал с ней ночью. Неужели ничего не дрогнуло вот-тут? - Она показала на сердце. - Крошка. Твоя доченька. Кровиночка.
        - Дрогнуло. Я ее люблю больше всего на свете.
        - Ну вот. А то, что Вера отдаст деньги Олегу - это еще не факт. Не все женщины самоотверженные.
        - Вера она…
        Какая? Я даже не знаю - жадная она или щедрая. Пойдет ли она навстречу любимому мужчине? Для семьи она расшибется в лепешку. А для Олега?
        - Алименты, - задумался я. - Конечно… Вот, дурак, думаю, как избавиться от Олега, а нужно всего лишь дать Вере денег.
        - О чем это ты?
        - Да так. Мысли вслух. У меня появился шанс. Огромный шанс.
        - Не нравится мне твой взгляд.
        - Деньги, Аллочка, творят чудеса.
        - Кстати, о них. - Искоса взглянув на дверь, она перешла на шепот. - Ты привез огромную сумму. Что мне с ними делать? А вдруг кто-нибудь узнает…
        - Никто не узнает. Как и в прошлый раз, положи их себе на карту.
        - Саша! Я в жизни не видела таких денег! На них можно, купить остров!
        - Не бойся. Спрячь и никому не говори. Даже Феликсу. В понедельник я привезу еще немного.
        - Зачем ты их прячешь? У тебя проблемы?
        - Пока, нет. Но всякое в жизни бывает. Сегодня я на коне, а завтра упаду в лужу. Пусть они будут у тебя.
        - Почему у меня?
        - Я больше никому не доверяю. У меня есть только ты и…
        - Кто? - недовольно сморщила она нос. - Твой дружок?
        - Нет. Данила не самый надежный человек.
        Из кухни послышался голосок Карины.
        - Бабуля! Ты где?
        Алла бросилась к двери.
        - Про ребенка-то забыли. Заболтались. Ты умывайся, а потом позови Феликса. Он уже час курит на улице.
        - Позову.
        Я включил воду. Алла обернулась.
        - Только куртку накинь. На дворе не май месяц.
        Если бы мама так обо мне заботилась.
        Я потянулся рукой за футболкой. И бац! Ударился головой об угол шкафчика.
        Как? Шкаф висит в стороне от раковины. Невозможно дотянуться до него лбом. А я каким-то чудом задел головой, треснулся, оцарапал кожу над бровью.
        Из глаз полетели искры. Больно! Я уже отвык от боли. Два года на моем лице не было ни одного синяка. Неприятно.
        И зачем я раньше себя калечил?
        В аптечке нашлись перекись и пластырь.
        Дурные мысли привели к боли. Нельзя осуждать мать.
        Через пять минут я вышел на веранду. Накинул куртку на плечи. Похолодало. Небо снова заволокло серыми, тяжелыми тучами. В конце октября всегда выпадает первый колючий снег.
        Не успел я надеть кроссовки, как в дом вошла девушка. Необыкновенной красоты. Точеная фигура, ноги от ушей. Блестящие волосы и глаза…
        Что-то в этих глазах не так. Девушка молодая, но взгляд опытный, прожженный.
        Прошла огонь и воду. И роту мужиков.
        Подобных особей мы с Данилой называем хищницами.
        - Доброе утро, - тоненьким голоском пропела девушка. - Ничего, что я так рано?
        - Ничего. Ты к Алле?
        - К тебе. Ты же Саша?
        Хочет показаться невинной. Выпятила вперед розовые губки, руки теребят пуговицу на желтом пальто.
        - А ты кто?
        - Яна. Внучка Серафимы, вашей соседки.
        - А-а!
        Что еще сказать? Неожиданно. Та самая девственная студентка престижного университета. Супер-порядочная девушка.
        Она тоже внимательно оглядела меня.
        - Я видела вчера твою тачку, ты проезжал мимо нашего дома. Очень крутая. Стоит как все машины в нашем поселке.
        - Ты плохо считаешь.
        - Я пробила цену в интернете.
        - Зачем? - удивился я.
        - Год назад бабушка хотела нас познакомить.
        - Помню. И что?
        - Я думала ты самогонщик. А ты богатый мужик.
        - Ну, допустим.
        - Я дорого стою.
        Теперь все встало на свои места.
        - Я не плачу за секс. Можешь, быть свободна.
        Я открыл дверь. Но она снова закрыла ее ногой.
        Черные чулки, кружева под юбочкой. Пахнет сладкими ягодами.
        - У тебя нет налички? Я согласна на банковский перевод. А если ты такой же хорошенький и без одежды, то возможно секс будет бесплатный.
        - Что же ты не пришла год назад? Тогда бы я отдал любые деньги.
        - А сейчас?
        - Я женат.
        - Жалко.
        Она подошла ближе. Я не стал сопротивляться, когда ее рука потянулась к моей ширинке на джинсах.
        Сжала пальчики. Опытным движением провела по нужным точкам. Замерла. Заглянула в глаза, чтобы удостовериться в твердости моих намерений. Не поняла намеков и потянула молнию вниз. Я схватил ее за руку.
        - Это лишнее.
        - Жалко, - повторила она, отпустив меня на волю. - Твоей жене повезло.
        В другое время, в другой жизни… Хватило бы минуты… Но сейчас меня не интересуют красивые девушки.
        В дом ввалился Феликс, пропахший бензином и сигаретами. Увидел Яну и застыл на месте с глупой улыбкой на лице.
        - Привет, малышка. Как дела?
        Буквально за секунду хищница перевоплотилась в «малышку». Моргнула длинными ресницами и птичьим голосом заговорила:
        - Все хорошо. А вы как?
        - Нормально. Бабушка оклемалась?
        - Уже бегает.
        - Передавай привет от нас.
        - Обязательно передам.
        Я смотрю на нее, а вижу себя прошлого, того, которым был совсем недавно. Неужели я так же выглядел со стороны? Лицемер. Спал за деньги и тут же притворялся невинным созданием.
        Яна ушла. Феликс толкнул меня в плечо.
        - Правда, красавица?
        - Девять с половиной.
        С недавнего времени, мы стали оценивать женщин по десятибалльной шкале. У меня идеал - Маша, у Феликса - Моника Беллуччи.
        - Да, ладно! Шутишь, чел? Она офигенная! Секси! Только маленькая еще. Наверное, так нельзя говорить про детей?
        Я никогда не платил девушкам за секс. Ни разу в жизни не подходил к шлюхам. Только мне платили: или удовольствием, или подписью в документе. Всегда была выгода.
        Мы с Феликсом зашли на кухню. Алла пожарила яичницу с беконом.
        - Что у тебя на лбу?
        - Поранился.
        - Где ты умудрился?
        - Да так. В твоем доме все вещи заколдованные.
        Я сел за стол.
        - Пап, а мне бабушка подарила бусики.
        Карина продемонстрировала разноцветные бусы у себя на шее. Маленькая женщина, с маминой улыбкой и моими глазами.
        - Ты доедай, и поедем домой. - Я сразу же взялся за вилку. - А то твоя мама меня скинет с балкона, если мы не явимся к обеду.
        - С Верой лучше не шутить.
        Феликс видел ее один раз, и этого было достаточно, чтобы понять какая мне досталась фурия.
        - Ты уже достроил свой дом? - спросила Алла, присев на табурет рядом со мной.
        - Осталось совсем чуть-чуть. Первый этаж полностью готов, а на втором ванная не доделана. Там будут две детские комнаты и игровая.
        - Красивый дом. - Феликс ездил со мной в Москву на прошлой неделе. - Участок большой и недалеко от города. Ни разу видел хоромы размером с Кремль. Такая махина, что сразу все не обойдешь.
        - Когда ты переедешь?
        - Скоро. Вот закончу дела в Торонто.
        - Ты снова летишь в Канаду? - оторвался от кружки с чаем Феликс. - Надолго?
        - На пару недель. Данила подготовил все документы для работы. Мне осталось лишь поставить подпись, и я - директор компании.
        - У тебя будет своя компания?
        - Мамочка, не загружай голову ерундой. Я буду прежним Сашей, твоим любимым сыном. Буду приезжать к вам в гости каждую неделю, надоедать своими слезами, гнать самогон. Ничего не изменится.
        Карина странно взглянула на меня. Она многое не поняла из нашего разговора, но кое-что в голове отложилось.
        - Ты уедешь от меня?
        - Нет, солнышко! - Я дотронулся пальцем до ее розовой щеки. - Ты хочешь, быть рядом со мной? Жить в новом доме, в своей комнате, где много красивых вещей, много игрушек, много цветов.
        Она открыла рот. Забыла про яичницу, про сладкий чай.
        Я не дал ей время на раздумье.
        - Я куплю тебе много разноцветных шаров, целую коробку шоколадных конфет. Что ты еще любишь? Я все тебе подарю!
        - Все? - переспросила девочка.
        Купил. Глаза светятся от счастья, ручки дрожат.
        - Саша, - одернула меня Алла, - так нельзя. Это грязный прием.
        - Детей уж не втягивай в свои разборки, - поддержал ее Феликс. - Если тебе нужен партнер для стрелки - возьми меня с собой. А ребенка не трогай.
        - Нет! - крикнул я. - О чем вы подумали? Я не пытаюсь переманить дочь на свою сторону. Я только хочу, рассказать ей о новой жизни. О той, которую устрою для нее и ее мамы. Я так старался! Вы считаете, мне нужен дом? Не нужен! Без Веры и девочек мне ничего не надо. Как вы не понимаете?
        Я живу для них! И сделаю все, чтобы семья Васильевых стала моей семьей. Это важно для меня. Так же, как важна Алла и Феликс.
        Мне поверили. Впрочем, как обычно. В этом доме я никогда не вру.
        Мы поели, собрали вещи, и вышли в прихожую. Карина села на лавочку и взяла с полки свои красные сапожки. Феликс вышел на улицу.
        - У нас свадьба в феврале, - огорошила меня приятным известием Алла. - Приедешь?
        - Феликс сделал тебе предложение?
        Я отложил в сторону куртку.
        - Сделал? Ага! Держи карман шире. Я сама ему купила кольцо.
        Подставив щеку для поцелуя, Алла прижалась ко мне всем телом. Боится, что я навсегда исчезну из ее жизни.
        И как она не понимает, что в ней моя жизнь.
        - Ты - умница. Я люблю тебя.
        - Вот если бы твой друг так красиво пел! А то, молчит, зараза!
        - Ты же не жалеешь? Нет? Он чумовой парень. Как раз для тебя.
        - Знаю.
        Без задней мысли, чисто машинально, она бросила взгляд в сторону. Туда, где живет Петр Помадин. Давно не любит, а по привычке думает о нем.
        - Ему нравится Феликс, - сказал я. - Он бы одобрил.
        К нам подбежала Карина. Кое-как натянула на ногу один сапог и надела куртку вывернутую наизнанку.
        - Я готова!
        Мы попрощались. Феликс с Аллой проводили нас до калитки.
        В субботу в такую рань ни одна машина не едет в сторону города. Дорога скользкая, грязная. По стеклу стучит ледяной дождь.
        Я включил музыку.
        - Не хочу домой, - заныла Карина. - Давай вернемся к бабуле?
        - Мама будет ругаться.
        - А ты ей скажи, что мы спим.
        - Как же мы можем спать, если ты с ней разговаривала по телефону?
        - Японская макака. Точно!
        Ее недовольное лицо отразилось в зеркале заднего вида.
        - Тебя дома Аня ждет.
        - Не ждет. Она целыми днями болтает со своим другом по телефону.
        - Ты выдела его?
        - Не-а.
        - А что она любит читать? Расскажи мне - фантастику или романы?
        - Не знаю. У нее все книжки только про собак.
        - Это интересно, - задумался я. - Послушай, доченька. Ты должна кое-что для меня сделать.
        Мы поднялись на третий этаж. Дверь открыла тетя Люба.
        Я привык видеть ее в халате и фартуке, но сегодня она принарядилась, надела тонкое платье в мелкий цветочек.
        - Моя зайка, - кинулась она к внучке, - как ты отдохнула с папой?
        Девочка ничего не ответила, сняла куртку, забросила сапоги под шкаф и ушла в комнату. Показала характер. Из кухни появился Олег. Его-то я не ожидал увидеть.
        - Привет, - сухо поздоровался он.
        Тетя Люба испуганно взглянула на меня.
        - Заходи, сынок. Будешь чай?
        Я поцеловал ее в щеку.
        - Не сегодня. Спасибо. Вера дома?
        - Она в парикмахерской, - ответил Олег.
        - Это хорошо, - растерянно пробубнил я. - Она просила, привезти Карину. Я не хотел вам мешать.
        - Проходи, - снова предложила тетя Люба. - Негоже стоять у двери. Ты ж не чужой в этом доме. Скоро отец придет, Вера с Аней вернуться.
        - Я тороплюсь. Извини. - Я повернулся к Олегу. Не правильно будет, если я сделаю вид, что забыл про его день рождения. - Поздравляю тебя.
        - Спасибо.
        - Ладно, я пойду. Еще раз извините.
        - За что? - удивленно пожала плечами тетя Люба.
        - У вас праздник, а я опоздал. Погода плохая, дорога не чищенная. Мы ехали очень медленно. Я хотел по пути заскочить в магазин, купить Ане книжку про животных, но побоялся, что мы слишком надолго задержимся.
        - Да куда нам спешить? Вера еще час пробудет в парикмахерской.
        - Она сказала, привезти к обеду. Вот я и привез.
        Я попятился спиной к двери. Но Олег меня остановил.
        - Еще минуту. Мне надо с тобой поговорить. Не спешишь?
        Тетя Люба ушла к детям в комнату.
        Я приготовился к очередной атаке. Снова нападки, обвинения.
        - Мне стыдно за наш последний разговор, - вдруг сказал он. - Я погорячился.
        - А что было вчера? Вроде мы не ссорились?
        - Я говорю про тот… ну, я когда наговорил тебе о Максе. Ты ни в чем не виноват, я сам сел за руль. Мы можем делить Веру, но дети здесь не при чем.
        Огромная фигура осунулась.
        Как же я завидую ему. Крепкий, высокий. Не очень умный, но внешность компенсирует недостатки.
        - У меня в детстве был один случай, - сказал я, прислонившись спиной к двери. - Со мной в одной парадной жил мальчик Денис. Мы не дружили, но иногда ходили друг к другу в гости. Он был на год старше меня. Как-то раз мы с ним заигрались у него дома. А в соседней комнате сидел его младший братишка Антошка. Взрослых в квартире не было. Мы посмотрели телевизор, а потом стали слоняться по длинному коридору и выдумывать разные шутки. Смеялись, дрались на палках, гоняли мяч. И вдруг Денис предложил мне, разыграть Антошку. Я согласился. Почему бы и нет? Обычная игра, ничего страшного. И вот мы затопали ногами по деревянному полу. «Мы сходим к Саше домой! - крикнул Денис брату. - Ты посиди один. Мы скоро вернемся». «Хорошо», - ответил малыш. Мы сделали вид, что ушли из квартиры. Хлопнули дверью, погремели ключами. А сами тихонько вернулись назад и спрятались в кладовке. Прошло десять минут. Антошка пошел на кухню. Мы услышали его шаги за дверью и начали издавать разные, неприятные звуки. Мальчишке было пять лет, мы уже учились в пятом классе. «У-у!», - закричал Денис. «Бо-бо-бо», - постарался я. Антошка
завизжал от испуга, бросился в коридор и в одних тапочках и тонких брючках выбежал из квартиры. Мы посмеялись и ушли ко мне домой. Позже я узнал, что малыш просидел на холоде до прихода мама. Он не только простыл, но и начал заикаться. Когда я уже закончил университет, мне позвонил Денис и рассказал про брата.
        - Он погиб? - нахмурив брови, спросил Олег.
        - Нет. Он жив и, можно сказать, здоров. Только до сих пор заикается и писает по ночам в кровать. Я никому раньше об этом не рассказывал. Ты первый. Вот так бывает в жизни. Никогда не знаешь, какой случай может навредить человеку. Одно слово - и он уже инвалид. Мы не осознаем своего участия в судьбе близких людей. Думаем - шутка, обычная беседа за столом, пожатие руки, взгляд, недовольное бурчание. И вот ты становишься виноватым. С клеймом на лбу.
        Олег еще больше нахмурил брови. Не так часто в его голове родятся толковые мысли. Но видимо, мой рассказ взбудоражил скудное воображение.
        - Я сам много сделал ошибок в детстве. Помнится…
        - Ну, это не страшно! - остановил я его. У меня нет времени выслушивать чужую исповедь. - Тебе сегодня исполнилось сорок. Это тот возраст, когда люди подводят итоги. Вот и займись самоанализом. А мне пора. Пока.
        Я дернул за дверную ручку, вышел и, не оборачиваясь, побежал вниз по ступенькам.
        ***
        Тест показал две полоски. Беременна.
        Снова я оказалась перед выбором. Как сказать Олегу и должна ли я оставить ребенка?
        Саша пропал. Не звонит, не пишет. Мне даже пришла в голову бредовая идея, что он умчался вслед за Машей в Германию. Ведь именно он нашел ее дома без сознания, потом сидел в больнице, пока врачи приводили ее в чувства.
        Совсем недавно Антонина Павловна мне сказала, что Маша подала на развод.
        - Она отказалась от всего имущества и от денег, которые Саша заработал во время их совместной жизни.
        - Почему? - удивилась я. - Это ее квартира.
        - Квартиру им подарили Соколовы на свадьбу. Она их общая. Я не знаю почему, но Маша не захотела делить метры и написала официальный отказ. Но самое поразительное, что Саша спокойно принял подарок от бывшей супруги и не предложил ей ничего взамен. Хотя в нынешней ситуации, возможно, он поступил правильно. Маша - девушка состоятельная, а у него скоро, так же как у всего семейства Соколовых, ничего не останется.
        Антонина Павловна не объяснила мне, что за «ситуация» сложилась в семействе Соколовых. Но я краем уха подслушала разговор папы с Андреем и вспомнила, как Саша рассказывал Олегу что-то про компанию.
        Пазлы в голове сложились, и я обратилась с вопросами к Олегу.
        - Что происходит? Все вокруг говорят про банкротство. Мы будем работать или скоро окажемся на улице?
        - Работать будем, - скривив губы, ответил он. - Только не в Соколе. Нас купила какая-то канадская организация. Что будет дальше, никто не знает.
        - А как же Александр Иванович?
        - Он разорен.
        - Совсем?
        - Полностью.
        Я не поверила и еще раз переспросила.
        - Соколов больше не директор?
        - Нет.
        - А Саша?
        - Он изображает спасителя, но дело безнадежное. Компания пошла на дно.
        Не может быть! Сокол потерпел крах? Как такое могло случиться? Александр Иванович влиятельная фигура в мире бизнеса. Кто посмел поднять на него руку? Кому позволено? Откуда взялся такой смельчак?
        Вечером папа подтвердил слова Олега. Пришел домой и во время ужина огорошил нас с мамой неприятным известием.
        - Андрей зовет меня на новую работу.
        - Куда?
        Мама села на стул. Я навострила уши.
        - В одну фирму. Это конечно не Сокол, но зарплата неплохая.
        - А как же Вера и Мишка?
        - Веру заберу с собой, а про Мишку мне ничего не говори. У меня больше нет сына.
        После случая с Машей, родители полностью отвернулись от Мишки. Внуков берут на выходные, с Лизой общаются, а про него словно забыли.
        - Вы всегда не любили Машу, - возмутилась я. Мне стало обидно за брата, хотя он тоже оказался у меня в черном списке.
        - Девочка чуть не погибла из-за этого ловеласа! - бурно отреагировала мама. - Он плохо поступил с Лизой, но с Машей еще хуже. Надо же, изменять любовнице! Ни одному нормальному мужику такое в голову не придет.
        - Она ждала от него ребеночка, - жалостно проговорил папа.
        Он больше всех переживал, когда у Маши случился выкидыш.
        - Хватит вам внуков.
        Родители искоса взглянули на меня.
        - Надеюсь, вы с Олегом не будете спешить с детьми? - настороженно спросила мама. - Сколько ему лет?
        - Сорок.
        - Да уж, - вздохнул папа. - Не мальчик.
        - Угу, - многозначительно промычала я.
        Мама недовольно поджала губы, папа еще громче вздохнул.
        Мы сели за стол. Девочки помыли руки и заняли свои места. Карина тут же схватила кусок хлеба с тарелки. Аня, пока бабушка отвернулась к плите, сунула сосиску в зубастую пасть Бади.
        - На Карину жалуются воспитатели, - сообщил папа.
        - И Лиза тоже, - поддержала его мама. - В прошлую субботу она чуть не убила Витю.
        В последнее время мою дочь слишком часто упоминают в разговорах. Если учесть, что девочка тихая и никогда не была агрессивной.
        - Глупости, - рассердилась я. - Как малышка могла убить взрослого парня? Не слушай ты Лизу. Она вечно наговаривает на Карину.
        - Ничего она не наговаривает, - подала голос Аня. - Карина заставила Витю залезть в ящик с током.
        - Где?
        - В деревне в бане. Она ему выдала, что бабушка там прячет конфеты.
        - Бабушка складывает туда мешочки со сладкими шариками, - с наивным видом сказала Карина. - Витя их любит.
        - Ты его туда привела? - строго спросила я.
        - Да.
        - Зачем?
        - Там не было стула. А я не достану до ящика. Он высоко.
        Логично. Она маленькая, а Витя высокий.
        - Ты же знаешь, что туда нельзя лазить! - надавила бабушка. - Тебе много раз говорили. Там ток!
        - Я забыла.
        Голубые глаза наполнились слезами. Сердце деда не выдержало.
        - Что вы напали на ребенка! Цыц всем! Хочется ведь сладкого.
        - Она специально его туда послала, - упрямо сказала Аня. - И мне сказала.
        - Что сказала?
        - Что хочет посмотреть, как Витька умрет.
        Карина уткнулась носом в плечо деда.
        - Прекрати, - одернула я Аню. - Ты говоришь ерунду.
        - А еще она стукнула мальчика на площадке во дворе. Его мама сильно ругалась.
        - Какого мальчика? - заинтересовалась бабушка. - Мы его знаем?
        Из коридора раздался резкий звонок.
        Мама первая вскочила из-за стола. Я почему-то, да и в принципе, как и все, подумала про Сашу. Только он может явиться в гости без приглашения. Папа тоже встал и пошел в прихожую.
        Дверь хлопнула. Послышался голос Олега.
        В пятницу вечером он обычно ходит в спортивный зал.
        Случилось чудо. В двери сначала показался огромный букет красных роз, потом на кухню вошел мой жених. Давно он не дарил мне цветы. Девочкам еще ни разу за время нашего знакомства не покупал подарки, а тут принес пакет с фруктами, коробку с тортом и бутылку дорогого шампанского. Карине протянут связку воздушных шаров, Ане вручил новую книжку про собак.
        Вот умеет же быть милым! Мама улыбается, папа с радостью пожал руку.
        И откуда он узнал, что Аня увлекается рассказами о животных?
        Я обрадовалась его приходу. Но в душе появилась тревога. От чего? Что-то в этой ситуации показалось мне странным.
        - У нас праздник? - спросила Аня.
        Ее тоже удивило поведение Олега.
        Мой телефон тихо пискнул. Пришло извещение о поступлении денег от Александра Дмитриевича С.. Сумма космическая.
        Снова покупает. Сам спрятался, не появляется на глаза, не звонит, а деньги посылает.
        А я беременна! И не знаю, что делать дальше.
        Ну, надо же. Как это… В голове не укладывается.
        Я так разнервничалась, что не смогла выдавить ни слова. Олег ждет от меня благодарности или хотя бы улыбки, а я думаю только об одном.
        Огромные деньги. Это не машина, не квартира. На них можно купить маленькую страну.
        Я еще раз пересчитала нули. Миллионы. И не рубли, а заморская валюта.
        Олег забрал у меня телефон.
        - Милая, может, ты посмотришь на меня?
        - Прости. - Я подарила ему улыбку. - Лиза меня отвлекает своими сообщениями.
        - А что с ней? - забеспокоилась мама.
        - Чей Мишка приперся, - предположил папа и взглянул на меня.
        - Он уже со вчерашнего вечера живет дома.
        - Дура безмозглая!
        - Люба, не вмешивайся. Пусть сами разбираются.
        - Как она могла его простить?
        Олег потянул меня за руку. Родители не заметили, как мы исчезли с кухни. Им сейчас не до нас. Девочки взяли свои подарки и тоже ушли в комнату.
        - Миша действительно вернулся к жене? - спросил Олег, когда мы остались одни.
        - А куда ему идти? И Лизе тяжело с тремя детьми.
        Светлые брови сдвинулись к переносице. Олег больше меня переживает за Машу.
        Мы все думали, сойдем с ума, когда узнали, что она наглоталась таблеток. Мишку так трясло, что его тоже пришлось откачивать уколами. Папа с мамой двое суток сидели на телефоне и ждали вестей из больницы.
        А она взяла и уехала. Никому слова не сказала, ни с кем не попрощалась. Только мне позвонила.
        Это не похоже на Машу.
        За последний год мы все изменились.
        Олег словно прочитал мои мысли и сказал:
        - Пора начинать новую жизнь.
        - Как?
        Мне понравился его настрой. Голос уверенный, приказной тон. Сейчас он мне напоминает того мужчину, с который я познакомилась пару лет назад.
        - Не стоит продолжать этот цирк. Любовники, любовницы, дети, работа. Черт с ними! Нам нужно наладить свою жизнь. Как нормальная семья. Ты, я и девочки. Забыть о чужих проблемах, выкинуть из головы все прошедшие события.
        - Эти события слишком сильно влияют на нашу жизнь.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Мы зависим от работы, от друзей, от родственников. Нельзя запереться в комнате и забыть о чужих проблемах. Мы все связаны в один узелок.
        - Это не так, Вера. Мы - отдельная часть ото всех. Пусть они сами строят свою жизнь. Подальше от нас. Иначе мы так потеряем друг друга.
        Он правильно мыслит. Но моя голова устроена по-другому.
        - У нас большая семья, - сказала я. - Шумная, проблемная. Много детей, много забот. Я привыкла жить в такой атмосфере. Тебе сложно это понять, потому, что ты один у родителей. А у меня есть Миша. У Миши трое детей и скандальная жена.
        - Они уже взрослые, - сдержал эмоции Олег. - Ты не обязана помогать им.
        Маша - моя подруга. Миша - брат. Лиза - родной человек. Я не могу относиться равнодушно к их проблемам. И в то же время, не хочу потерять Олега.
        Родители тоже обмусолили тему возвращения блудного попугая домой и через некоторое время позвали нас к столу. Мама вынула из коробки торт, и тут же, словно мухи на мед, прибежали девочки. Карина залезла на свой стул, Аня помогла деду достать кружки с сушилки.
        Вечер на удивление прошел спокойно. Мама ни разу не придралась к Олегу. Папа выпил чай и сразу ушел в спальную.
        Я сварила себе крепкий кофе.
        - И куда ты теперь пойдешь? - Подперев ладонями щеки, мама устало взглянула на будущего зятя. - Компания, как я поняла, еще недолго продержится на плаву.
        Олег отодвинул пустую кружку на край стола.
        - Пока не думал.
        - А какие перспективы?
        - У меня большой стаж работы. Найдется какое-нибудь место.
        Такой зарплаты как в Соколе, уже нигде не будет. Мы все это понимаем.
        - Может, не стоит затевать пышную свадьбу? - спросила я Олега. - Зачем нам гости, огромный ресторан, платье, фейерверки? Сходим в ЗАГС и распишемся. Мы давно уже не дети.
        - Я тоже так думаю, - согласилась со мной мама.
        - Возможно.
        У Олега покраснело лицо. Редко его увидишь смущенным.
        Он, как все настоящие мужчины, не привык обсуждать важные вопросы при чужих людях. А мама и моя семья для него до сих пор чужие. Это бы Саша обсудил каждую деталь с моими родителями, меня бы не спросил, а с мамой бы обмусолил все до мелочей.
        - Олег, подумай…
        - Поговорим об этом позже, - сухо оборвал меня он.
        Какая свадьба? Гостей почти не осталось. Маша уехала. Мишка с Лизой теперь долго не покажутся нам на глаза. Соколовы… А что они? Саша точно не порадуется за нас. Александр Иванович с Виолеттой Филипповной вряд ли выберутся из своего загородного дома.
        И мой ребенок.
        Еще одна помеха для новой жизни.
        У меня не осталось друзей.
        Печально. Даже некому рассказать о своем горе.
        Маме? Я знаю каждое слово, которое она скажет. «Сашенька? Ты ждешь от него ребеночка? Как же хорошо! Брось своего тупого Олега и быстренько выходи замуж за Сашу»
        Лизе? Она сейчас вся в любви. Что ей до моих проблем?
        Маша исчезла. Я ей звонила, но она поменяла номер. И в сети больше не появляется.
        Юра недавно стал отцом. Мы теперь редко созваниваемся.
        Антонина Павловна никогда не была мне подругой. К тому же она сразу сольет информацию Соколову.
        Остались только мои куры и Олег. Олегу я не могу рассказать, а куры только громко кудахчут.
        Утром я сходила в женскую консультацию и записалась на аборт. Срок большой. Пришлось обратиться к своей давней знакомой, которая много раз выручала меня в разных неприятных ситуациях.
        Двенадцать часов. С неба посыпал мокрый снег. Деревья в парке приготовились к зиме, сбросили всю листву и потеряли краски.
        Серо. Холодно. Грязно.
        Чтобы сократить путь до дома и за это время не умереть от страха, я позвонила Олегу. Только его голос может успокоить меня.
        - Где ты, девочка? - спросил он взволнованно. - Я зашел к тебе в кабинет, а там никого.
        - Гуляю по парку.
        - У тебя выходной?
        - Антонина Павловна дала мне отгул.
        - Почему ты мне не сказала? Я бы тоже с тобой прошелся.
        - Я хотела купить платье.
        - А-а! - обрадовался он. - Это другое дело. Я не должен видеть свадебное платье. Ты его нашла?
        - Пока нет. Ищу.
        - Оно будет короткое и прозрачное?
        - Ай-яй-яй, Олег Николаевич. Как вам не стыдно. Думать на рабочем месте о таких вещах.
        - Мы еще и пить будем.
        - Вот это мне нравится. Тогда буду доступной.
        - Обещаешь?
        - А куда мне деваться? Это я только до свадьбы была скромной.
        - А что же будет потом?
        - Вот и подумай, включи фантазию.
        Олег и фантазия - вещи не совместимые. Ему нужно четко преподносить информацию.
        - Если найдешь платье - позвони мне. Я сам оплачу.
        - Не надо. У меня есть деньги.
        Мысль о больших нулях на карте согрели душу. Я не спала всю ночь. Огромные, невероятные. И куда люди тратят такие деньги? Теперь я могу купить отдельную квартиру в Питере, дом во Франции, открыть собственное дело, отправить девочек учиться за границу.
        От волнения затряслись руки.
        Эта беременность сильно отличается от двух предыдущих. Я стала ранимая: постоянно плачу, смеюсь, дергаюсь по любому поводу. Много ем, хорошо сплю.
        Но сегодня с утра болел живот.
        Каждый раз, когда я думаю о ребенке, в желудок вонзаются тысячи иголок. Не две, не три.
        Мой малыш.
        Два дня назад я видела во сне мальчика, совсем не похожего на Аню или Карину. Огромные серые глаза, волосы цвета карамели, пухлые губки. И ангельская улыбка.
        Если ребенок будет похож на меня, то возможно Олег не узнает…
        Я не хочу делать аборт. Не могу!
        И почему все так не понятно? Три недели назад Саша сделал мне предложение, а потом исчез. Прислал деньги и не написал ни строчки. Как такое возможно? Неужели он не понимает, что именно в такой момент… Он нужен мне. Как никогда.
        В кармане пальто зазвонил телефон. Я сразу же ответила. Вдруг он. Даже не посмотрела на экран.
        - Здравствуй, Вера.
        Сухой голос Александра Ивановича ударил мне в ухо.
        Давно мы не общались.
        - Добрый день.
        - Ты на работе?
        - Нет. Выбираю платье.
        - Ах, платье. Ты до сих пор его не купила? Осталось всего несколько недель до свадьбы. Олег говорил, что у вас все готово.
        - Осталось только платье.
        - В чем проблема? Виолетта вроде давала тебя адрес своей портнихи.
        - Давала.
        - И что? Ничего не понравилось?
        - Понравилось. Просто я…
        Соколов почувствовал мою неуверенность.
        - На тебя слишком давят?
        - Я не хочу пышную свадьбу.
        - Никого не слушай и делай, как хочешь. Сейчас не время кидать деньги на ветер.
        Мы впервые с ним говорим о свадьбе.
        - Родители Олега хотят устроить грандиозный праздник. У них в деревне полно родственников, и все мечтают поздравить нас.
        - Мало ли, что они хотят. Обойдутся, - резко сказал Соколов. - Мне тут в голову пришла бредовая идея. Ты подумай и с Олегом посоветуйся. Может, вам стоит уехать куда-нибудь в теплую страну и там наладить свою жизнь? Компании все равно скоро не будет. Олег останется без работы. А в Европе зарплаты хорошие.
        - В другую страну? Зачем? Кому мы там нужны?
        - У меня остались связи в Италии. Хотите, устрою во Францию, в Португалию?
        Франция - моя мечта!
        - Вы разговаривали с Олегом?
        - Кинул информацию, как и тебе. Теперь думайте. Пока я жив - помогу. Это все, что мне сейчас под силу.
        Наконец-то, он признал меня как невесту своего сына. Даже помощь предлагает.
        - Спасибо. Мы подумаем.
        - Не тяните время, Вера. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сомнения.
        Сомнения. Они постоянно преследуют меня. Я не такая сильная как мама.
        - Спасибо вам, - еще раз поблагодарила я его. - Мы обдумаем ваше предложение.
        - Вера. - Александр Иванович тяжело вздохнул и сменил тон. - Милая моя девочка. Прими совет старика и уезжай отсюда. Возьми детей, любимого мужчину и беги из страны. Если этого не сделать вовремя, вы все окажетесь в беде. И я уже не смогу вам помочь.
        - В беде? - испугалась я. - Это связано с вашей компанией?
        - Дело не в работе. Я говорю о моем внуке. Алик не оставит вас в покое.
        - Я даже не вижу его.
        - За то он вас всех видит. Я вовремя спрятал Машу, теперь хочу увести вас в безопасное место.
        - Вы знаете, где Маша? Разве она не у родителей?
        - Марк, по моему совету, увез ее на другой конец света. Теперь Маша живет далеко.
        - С ней все хорошо?
        - У нее все отлично. Она умница.
        - Александр Иванович, вы что-то не договариваете. Зачем вы меня пугаете? Саша добрый парень, безобидный.
        - Он хороший мальчик. Согласен. Но он не даст, тебе выйти замуж за Олега. Ты сама это понимаешь. И Машу он не отпустил к твоему брату. Помнишь, что с ней случилось?
        - Вы преувеличиваете.
        На этом Соколов не остановился.
        - Теперь из дома пропала наша кухарка.
        - София?
        - Она должна была уехать к сестре в Иркутск на пару недель, но так до нее и не доехала. Татьяна позвонила нам и сказала, что Софии не было в самолете. Мы обыскали весь город, подняли на уши полицию. Все бесполезно. Наша кормилица как сквозь землю провалилась.
        - Не нашли?
        - Нет.
        Какое отношение Саша имеет к ее пропаже? По-моему, у старика крышу снесло от горя.
        - Я не буду прятаться от Саши. - У меня от злости снова заболел живот. - Прошу вас больше…
        - Послушай, - перебил меня Александр Иванович. - Я не желаю тебе зла. И уж тем более своему сыну. Олег прекрасный мужчина. Да, есть недостатки, но у него доброе сердце. В отличие от Алика, Олег никогда не обидит человека, не предаст, не бросит.
        Я знаю. Олег - мой мужчина.
        Но есть одно «но».
        Соколовы сами сделали из Саши монстра. Купили его в подростковом возрасте. Дрессировали, прикармливали, унижали. Потом продавали старухам. Не за деньги, а за подпись в контракте. Били!
        Я отключила телефон и быстрее пошла по аллее. Ноги сами понесли меня в сторону кафе.
        Кофе. Вот что мне сейчас нужно.
        На другой стороне улицы сбоку дома примостилась уютная забегаловка. Я нашла свободный столик и села на стул. Девушка за витриной поставила на подоконник вазу с белой розой.
        Нежный цветок. Тонкие лепестки с неповторимым ароматом.
        Он дарил мне такие розы. Приносил в номер.
        Помню, я лежала на балконе, на полу в одной тонкой сорочке. Внизу бились волны о берег. Шел дождь. Было жарко. Я раскинула руки в стороны. Прохладная вода, падающая с неба, охлаждала мою кожу, попадала на лицо, руки, грудь. Шелк сразу промок, стал прозрачным.
        Незабываемые ощущения. Ты словно в раю.
        Я открыла глаза и увидела его. Блуждающий взгляд по моему голому телу. В руке белая роза.
        Он разделся и сел на пол. Провел пальцами по моему животу. Ткань натянулась…
        В ту ночь была зачата Карина. Мы не думали о последствиях. Просто любили.
        - Ваш кофе. Двойной.
        Девушка поставила на стол белый бокал с ароматным напитком.
        Я сделала глоток.
        Сколько должно пройти времени, чтобы я забыла о Каннах? О нем!
        Рука машинально потянулась к животу. Талия уже раздалась, вес прибавился.
        Он просил меня о помощи, а я его прогнала. Потом он сблизился с моей семьей, а я его все равно не ценила. Он пришел ко мне ночью домой, а я рассказала ему о свадьбе.
        Жестокая! И за что тебя любят, Вера? Ты же не достойна таких людей, как Маша, как Олег. Все искала выгоду, думала только о себе, пользовалась. А они ничего не требовали взамен.
        Я достала телефон из сумки.
        Позвоню. Хотя бы поблагодарю его за деньги. А, может, скажу… Нет, не скажу. Он сам сбежал от меня вместе с кольцом и моим сердцем. Трусливый мальчишка.
        Бесполый голос сообщил, что абонент не вне зоны доступа.
        Вечером этого же дня я задала вопрос папе.
        - Ты знал, что Андрея била мама?
        - Какого Андрея? - оторвавшись от телевизора, папа удивленно взглянул на меня. - Соколова?
        - Да.
        - Скажешь тоже! Виолетта Филипповна строгая женщина, но вряд ли она била детей. Во всяком случае, я не помню, чтобы Андрей жаловался на родителей.
        - У него не было синяков? - сделала я еще одну попытку. - Ни ссадин, ни ушибов?
        - Были! Он же мальчишка. Мы всегда были в синяках.
        - Ты видел у Саши синяки?
        - Видел.
        - Как ты думаешь - откуда они?
        - Я как-то раз спросил у Андрея, но он не ответил.
        - Почему?
        - В каждой семье есть свои тайны. Зачем он будет выносить грязное белье на показ?
        - А вдруг его бьют?
        - Ну, если только дед. Старуха слишком слаба, чтобы ударить здорового парня.
        - А вдруг?
        - Не бери в голову.
        Никто не догадывается, что происходит в доме Соколовых. Для всех - они идеальная семья. А на самом деле…
        Папа дружил с Андреем и ничего не знает. Возможно, бабка била только внуков.
        На мой телефон пришло сообщение.
        «Я в Торонто. Как освобожусь, позвоню»
        Саша увидел мои пропущенные звонки.
        Так он Канаде. А я думала, он забыл обо мне.
        Я написала ему ответ: «Хорошо. Буду ждать». Он прочитал сообщение. Недолго думая, я набросала еще пару слов: «Можно, я дам из твоих денег одному человеку на лечение?»
        «Это твои деньги. А кто болеет?»
        «Муж моей хорошей знакомой. Он врач, великолепный человек и отец двух детей. У него рак»
        «Я не против»
        «Спасибо. Где ты сейчас?»
        «У меня встреча»
        «Ты занят?»
        «Мой палец свободен»
        «Не буду тебя отвлекать. Занимайся делом»
        «Я приеду через десять дней. Увидимся»
        Через три дня я сделаю аборт. Но Саша об этом не узнает. Я скажу ему, что не была беременна.
        Никто не узнает. Я взяла на работе отпуск за свой счет.
        Около полуночи ко мне в комнату пришла Карина. Она часто бродит по ночам, иногда заглядывает к деду с бабушкой, иногда остается со мной до утра, а однажды мы нашли ее на коврике возле Бади.
        Забравшись на кровать, девочка прижалась холодными пятками к моей спине. Руку положила на живот.
        - Мамочка, я тебя люблю, - прошептала она и сразу же уснула. Я услышала ее тихое посапывание.
        В среду вечером я позвонила Олегу и сказала, что уезжаю в деревню на два дня.
        - Что ты там будешь делать в такой холод? - сразу же заинтересовался он. - А как же работа? Что-то ты часто стала брать отгулы.
        - У нас соседка умерла. Мы с мамой поможем дяди Пети с похоронами.
        - И твоя мама едет? А кто будет с девочками?
        - Карину мы возьмем с собой, Аню заберет Юра.
        - Я могу, вас отвезти.
        - Мы поедем с Мишей.
        Хороший аргумент. Олег до сих пор злиться на моего брата.
        - И когда мы увидимся? В субботу?
        Мне хватит два дня, чтобы оклематься.
        - Я позвоню тебе вечером в пятницу.
        - У меня спортзал. Звони ближе к десяти часам.
        - Я помню.
        Маме я ничего не сказала. Утром в четверг попросила ее отвести Карину в детский сад, а сама собрала сумку и вызвала такси.
        - Куда едем? - спросил водитель, хмуро взглянув на меня.
        - В больницу.
        Я назвала адрес.
        Машина тронулась. Я крепче вцепилась руками в свою сумку.
        В кармане зазвонил телефон. Еще только восемь часов утра, а Антонина Павловна уже на работе.
        - Здравствуй, Верочка, - сказала она взволнованно. - Извини, что звоню так рано.
        - Ничего. Что-то случилось?
        - Пока я не зашла в офис, хочу тебя кое о чем предупредить. Дело серьезное. Если бы это не касалось тебя, я бы никогда не открыла рот. У Егорова проблемы. Вчера краем уха я слышала телефонный разговор начальника службы безопасности и Александра Дмитриевича. Они проверяют твоего жениха. Якобы Олег продал Сокол канадцам.
        - Олег?! - крикнула я от возмущения. - С чего они взяли?
        Таксист удивленно взглянул на меня.
        - Не знаю, милая. Они что-то говорили про новую машину Олега. Он знал, что компания на грани разорения и все равно купил дорогую вещь.
        - Он взял ее в кредит.
        - Знаю. Тем более это не та сумма, из-за которой стоит дергаться. Прошлая машина у Олега была гораздо дороже. Но, видимо там есть еще что-то. Я стояла за дверью и слышала только обрывки фраз.
        - Зачем Олегу подставлять отца?
        - Он начальник договорного отдела. Как компания подписала контракт с неизвестной фирмой?
        - Надежность партнера должен проверять не Олег, а служба безопасности. Он тут при чем?
        - Олег должен проверить договор, прочитать внимательно, продумать каждую мелочь. Это его работа. А он не предупредил отца и пропустил документы в дело.
        - Вы тоже верите в это?
        - Нет, - твердо сказала старушка. - Олег не способен на предательство. То, что он не слишком компетентен в работе - я предполагаю. Он не слишком хороший юрист, и все это знают. Его кто-то подставил.
        - Кто? Кому мешает Олег?
        - Тому, кто на самом деле продал Сокол.
        Какая-то сволочь получила выгоду от краха компании, а теперь пытается свалить вину на Олега?
        Меня затрясло от злости. Подставили самого безобидного человека. Олег любит отца. У него Сокол единственное место работы. Зачем ему плевать в колодец?
        После разговора с Антониной Павловной я набрала номер Саши. Пусть звонок влетит в копеечку, но я все же разузнаю правду.
        Он сразу ответил.
        - Привет. Я только хотел тебе позвонить.
        - А чего не позвонил?
        - Думал ты в метро.
        - Я уже вышла. Мне надо с тобой поговорить, - сразу же перешла я к делу. - Знаю, что сейчас могу навредить одному человеку, но мне плевать.
        - Не торопись, Вера. Тебя плохо слышно. Что случилось?
        - Зачем ты проверяешь Олега? Он не предатель!
        - Откуда ты узнала?
        - Антонина Павловна сказала, - призналась я. Он все равно догадается.
        - Старая ведьма снова подслушивала за дверью, - усмехнулся Саша. - И что она тебе наплела?
        - Олег купил машину в кредит. У него нет мотивов, чтобы рушить компанию. Сам подумай - зачем ему это делать?
        - Ему на счет пришли деньги, - уже серьезным тоном сказал он. - Не копейки. Миллион евро. И догадайся откуда? Ниточки тянутся из Торонто.
        - Этого не может быть. У Олега нет денег. Мы даже отменили свадьбу, решили скромно зарегистрироваться.
        - Значит, он врет. Или его кто-то поставил. Я разберусь с этим делом, не волнуйся.
        - Ты поможешь Олегу?
        - Конечно! Мне самому не нравиться такая ситуация. Ты знаешь, что для меня значит Сокол.
        Он всю жизнь мечтал управлять компанией, а сейчас кто-то протянул мохнатую лапу и пытается забрать у него самое святое.
        - У вас с Олегом не все гладко, - осторожно сказала я. - Но, он хороший человек.
        - Личные вопросы мы решим с ним отдельно. Сейчас разговор идет о работе. Я никогда не поступлю подло, не воспользуюсь ситуацией. Мы разберемся с компанией, а потом будем воевать. За тебя. Как мужчины.
        Он никогда не отпустит меня. Прав был Александр Иванович.
        - Саша мы скоро поженимся.
        - В апреле ты родишь мне сына.
        - Никого сына не будет. Я не беременна. Ты ошибся.
        - Ты врешь! Мы не предохранялись.
        - Как будто впервые. - Мне стало смешно. - Ты часто забывал про презервативы. И что? Всегда проносило. И сейчас пронесло. Я не беременна.
        В трубке послышалось тяжелое дыхание.
        - Ты не можешь, выйти за него замуж.
        - Почему?! Скажи - почему я не должна этого делать? Дай четкий ответ. Хоть раз в жизни будь смелым. Расскажи мне о своих «настоящих» чувствах! То, что у тебя накопилось на душе!
        Меня прорвало. Сколько же можно тянуть время? У меня осталось всего два часа!
        - Как мне доказать? - тихо спросил он. - Что еще сделать? Я пришел к тебе с кольцом, встал на колени, отдал сердце. Этого мало? Я живу только ради тебя.
        - Мало! Мне этого мало!
        - А для меня это много. Я никому не делал предложение.
        - Ты сбежал, а теперь вовсе уехал на другой конец света. После случая с Машей, я тебя больше не видела. Почему, Саша? Еще бы один шаг, и я бы ушла от Олега! Я была готова!
        - Ты не представляешь, как мне было тяжело. Я зашел в квартиру и удел ее, лежащую на полу. - Он стал говорить медленно, заикаясь. - Она хотела увидеть своих малышей. Я думал, что потерял.... но, со мной была охрана. Они вызвали скорую, Дима сделал ей промывание желудка. Страшно… Губы синие, не дышит. А ей всего двадцать восемь. Я пытался подойти к ней, обнять, но меня накачали уколами. А потом я ничего не помню. Только больница, ее бледное лицо, слезы. Она не хотела больше жить, а я не мог ей помочь.
        - Малыш, успокойся. Я не знала… Ты спас ее. Ты молодец.
        Он вздохнул. Прошло несколько секунд, прежде, чем он снова заговорил.
        - Я скоро приеду, и мы поговорим.
        - Ты надолго в Канаде?
        - Я уже в Москве.
        Слава, богу! Мне не придет сумасшедший счет за этот звонок.
        Ну, какая же я стерва! Снова думаю о деньгах в то время, как Олег в беде, у Саши проблемы!
        - Когда ты будешь в Питере?
        - Через неделю. У меня здесь много дел.
        - Ты не забудешь про Олега?
        - Я только им и занимаюсь. Не волнуйся, мы вытащим его из передряги. Главное, чтобы дед ничего не узнал. Для него эта новость будет страшным ударом.
        - Да уж. Трудно поверить, что родной человек может воткнуть нож в спину.
        - Олег не виноват. Его подставили. Я докажу это.
        - Спасибо, родной. Ты всегда оказываешься рядом в трудную минуту. Не каждый человек способен решать чужие проблемы.
        - Вы мне не чужие! - возмутился он. - Вы моя семья. И так будет всегда.
        Мой принц. Он рядом.
        В желудок вонзились все иголки разом.
        Такси развернулось в обратную сторону и понеслось с огромной скоростью по оживленному проспекту.
        Наконец-то, Саша нашел нужные слова. Признания в любви, клятвы, секс - все это банально. Юра тоже любил меня. И Олег…
        И почему я не прислушалась к родителям. И Лиза меня предупреждала. И мое сердце, и желудок. А я все равно сопротивлялась, искала то, к чему приучают всех девочек с детства. Что мужчина должен быть стеной, грозным, сильным, авторитарным. А не нежным мальчиком с хорошим чувством юмора и широкой душой.
        По пути домой я позвонила Лизе.
        - Вера? - удивилась она.
        Еще только девять часов утра.
        - Я не решилась сделать аборт.
        - Какой аборт? Ты беременна?
        - Да, - гордо сказала я. - От Саши.
        - Снова?! Когда вы успели? Ты же говорила, у вас ничего не было, что вы только целовались.
        - Не только. У нас всё было.
        По второй линии пошел звонок от Олега.
        - Я за вас рада, но…
        - Прости, Лиз. Я тебе потом перезвоню.
        - Вера! Так нельзя…
        Я переключилась на Олега.
        - С кем ты с утра разговариваешь? - послышался его недовольный голос.
        - С Лизой.
        - Вы уже в дороге?
        - Я еду обратно домой.
        - Что? Соседка воскресла?
        - Меня срочно вызвали на работу. Сейчас переоденусь и поеду в офис.
        - Хочешь, подберу тебя по пути? Я как раз еду мимо вашего дома.
        - Что ты делал в нашем районе?
        - Колесо менял. Вчера наскочил на яму.
        - Я буду готова через полчаса.
        - Понял.
        Мы приехали в офис только к обеду. Олег всю дорого молчал. Я сразу поняла, что до него дошли слухи о проверке.
        Его уже начали дергать. Служба безопасности нагло залезла в рабочий компьютер, перешерстили все документы, пошарили в почте, отправили запрос в банк.
        Ближе к вечеру Олег не выдержал и пришел ко мне в кабинет.
        - Я тебе должен кое-что сказать.
        Он редко смотрит в глаза, но сейчас я для него стала единственным другом.
        Пиджак расстегнут. Светлые кудри разлетелись в разные стороны.
        - Ты должна знать правду.
        - У тебя проблемы? - Я села напротив него. - Что происходит, Олег?
        - Мне на счет пришли какие-то деньги. Я понятия не имею, откуда они. Но догадываюсь.
        - Подожди. Расскажи все по порядку.
        - Мы должны уехать, Вера. Послушай меня хоть раз в жизни. Это очень серьезно. Если мы не исчезнем в течение пяти дней, то потом уже не сможем спокойно жить. Он приедет и уничтожит меня.
        - Кто?
        Он говорит о человеке, который ему помог разорить Сокол?
        Выходит, Саша был прав, Олег связался с плохими парнями, а теперь боится.
        - Я не могу тебе сказать. Мы заключили сделку. Ты должна мне верить на слово.
        Сделку?
        - Олег, я…
        - Милая моя девочка. - Он обхватил большими руками мои холодные ладони. - Он погубит нас. Всех. Ничего не оставит. Ему важно победить, растоптать меня, и подобраться ближе к тебе.
        - Ко мне?
        Он ударился головой? Кому я нужна?
        И тут только до меня дошло.
        Саша отдал мне все свои деньги. И этот неизвестный человек хочет забрать их у меня. Сначала разорил компанию, а теперь пытается уничтожить Сашу.
        - Я подумаю.
        - У нас нет времени. Я увезу тебя и девочек очень далеко. Туда где нас никто не знает.
        Он хочет спрятать меня вместе с деньгами.
        Когда Саша пропал на полтора года, Олег обиделся на отца за то, что тот не посадил его на место директора. Тогда трон достался Звереву Льву Львовичу. А когда Саша вернулся, дед снова отдал ему корону.
        У Олега погиб сын, умерла жена, ему не досталась компания. Один удар за другим. Не лучший, не самый умный, не любимый. Комплексы росли не по дням, а по часам.
        Ему нужен реванш. Я - трофей. Отмстил отцу и забрал любимую девушку у ненавистного племянника.
        Я взглянула на Олега.
        Нет. Бред какой-то. Он сам говорил, что не потянет компанию. И Сашу он любит, и отца. У Олега напрочь отсутствует чувство ненависти. Он добрый человек. Немного замкнутый, нелюдимый, но не мстительный. Ему не хватит ума, чтобы разорить такую огромную компанию как Сокол. Кишка тонка. Правильно сказала Антонина Павловна, Олег не самый лучший юрист.
        Если только его обманули.
        - Олег, во что ты вляпался? Расскажи. Возможно, я тебе помогу.
        - Ты? - скривил он губы в улыбке. - Маленькая девочка.
        - Я попрошу Сашу. Он не бросит тебя в трудную минуту. Помнишь, вы с ним разговаривали на моем дне рождении? Он сказал, что вытащит Сокол из долгов, и про вас с Андреем не забудет.
        - Он многое делает для компании, но мне помогать не станет.
        - А ты расскажи ему правду. Он же ничего не знает. Кто тебя подставляет?
        - Как все сложно!
        Он вскочил на ноги, взъерошил руками волосы.
        Я сама запуталась. Бизнес - сложная наука для меня. Мозг до сих пор не может понять, как организация, проработавшая более тридцати лет, за один год разорилась. Соколов создал мощную империю, избавился от всех крупный конкурентов. Он был другом многих влиятельных людей, его принимали во всем мире, признавали лучшим, доверяли строить самые важные объекты.
        И вдруг…
        Олег - пешка. Ему не по зубам такое дело. Тут постарался более талантливый человек. Изощренный, опытный, хищный.
        Домой я приехала с головной болью.
        Приняла душ, выпила теплый чай с медом и легла в кровать. Ночью ко мне снова пришла Карина.
        - Доченька, почему ты не спишь в своей кроватке? - спросила я ее, когда она залезла ко мне под одеяло.
        Теплая ладошка легла на мой живот.
        - Я боюсь, - прошептала она. - Там кто-то сидит.
        - Где?
        - Под кроватью. Я слышу, как он дышит.
        - Это Бади. Он всегда спит рядом с тобой. Ты же знаешь, как он громко храпит.
        Девочка успокоилась и закрыла глаза.
        Мой ангел. Она пахнет теплым молоком с конфетами. Я обняла ее. Мягкие, пушистые волосы густыми прядями окутали нежное личико. Веснушки почти исчезли, остались только несколько пятнышек на носу.
        Как же она похожа на своего отца. Такая же ранимая.
        - А где мой папа? - спросила она сонным голосом. - Бабушка сказала, он уехал в Африку к доктору Айболиту.
        - И что он там делает?
        - Сражается со злым пиратом.
        - Возможно.
        - Ты не знала?
        - Нет. Он мне не говорил.
        - Он скоро приедет?
        - Скоро, доченька. Скоро. На следующей неделе.
        - Завтра?
        - Да.
        - И будет читать мне сказки?
        - Конечно.
        - Я хочу рассказать тебе один секрет, - придвинувшись ко мне ближе, прошептала Карина. Крошечный нос-пуговка уперся в мою щеку. - Только не говори бабушке. Аня влюбилась. По-настоящему. Я слышала, как она разговаривала с Маришей по телефону. Мам, а разве девочкам можно смотреть на дяденек?
        - Аня взрослая. Я в ее возрасте уже дружила с мальчиками.
        - Она говорила, что он подарил ей книжку. А Мариша засмеялась. А почему нельзя дарить книжки? Девочки любят только конфеты? Я когда встречу мальчика, надо мной тоже будут смеяться?
        - Нет. Книга - самый лучший подарок.
        - Я люблю шарики.
        - Тоже неплохо. Мне твой папа на день рождения подарил шары.
        - Много? Целую кучу?
        - Немного, но все были разных цветов.
        - Дядя Олег Ане тоже подарит шары?
        - Аня любит…
        Книги. Мужчина подарил моей дочери книгу, и она в него влюбилась.
        Этого еще не хватало! Ане двенадцать. Возраст, когда девочек привлекают взрослые мужчины.
        Карина снова закрыла глаза. И откуда она столько всего знает?
        Утром я приехала на работу. Зашла в холл и направилась к лифту.
        Прошла половину пути. Остановилась. Меня поразила тишина. Я огляделась по сторонам. Не слышны быстрые шаги по мраморному полу, бесконечные телефонные звонки, голоса людей. Охранник не улыбнулся из своей будки, клиенты не толпятся возле стойки администратора, не ждут своей очереди у лифта. Никто не кричит, не толкает локтями.
        Здание словно заснуло. Вымерло.
        Механизм запущен. Дело пошло. Компании больше не существует.
        - Вера.
        Папа вышел из кабинета охраны.
        - Где все? - испуганно спросила я.
        Страшно видеть, когда что-то погибает прямо на глазах.
        - Половину сотрудников уволили, остальные прячутся по своим кабинетам. Правда, непривычное зрелище? Я до сих пор не могу осознать, что все кончено. Ты видела, столовую закрыли.
        - Значит, Саша ничего не смог сделать?
        - Тут уже ни чем не поможешь. Он слишком поздно взялся за дело.
        - Олег здесь?
        - Еще не пришел. Твой принц никогда не появляется раньше начальства.
        - Мы еще работаем?
        - Нас никто не выгонял. Вся служба охраны на месте.
        - И как долго мы продержимся?
        - Думаю до конца недели.
        Мне нравилось работать в Соколе. Только здесь я ощутила полноту жизни. Встретила Машу, познакомилась с Олегом, с моими курочками. Саша сделал мне предложение. До сих пор помню сверкающее кольцо в коробочке и Данилин пакет с лифчиком.
        Мы работали, смеялись, бегали в столовую, сплетничали в туалете. Хорошее было время.
        И оно закончилось. Все прошло.
        Мне стало жалко Александра Ивановича. Богатый человек и вдруг упал на дно. Саша старался вытянуть компанию, но не смог. Андрей уже нашел себе новую работу. Олег не пропадет. А что будет со стариками? Чье плечо их поддержит?
        Я сама позвонила Виолетте Филипповной. Никогда этого не делала раньше.
        Старушка бодрым, скрипучим голосом ответила:
        - Верочка! Рада тебя слышать. Александр Иванович мне уже передал, что ты наконец-то занялась поиском платья. Хочешь, я дам тебе адрес хорошего магазина? Там и цены скромные и качество приличное.
        - Я пока отложу покупку, - охладила я ее пыл. - Время много.
        - Где же много? - расстроилась она. - Меньше месяца осталось. Ты странная девушка. Я до свадьбы покупала три платья. Сначала понравилось одно, потом я в него не влезла. Нашла второе, а позже увидела Гуччи и не смогла сдержаться. Саша заказывал мне его из-за границы. Можешь себе представить. В советское время я шла под венец в Гуччи.
        - Я не хочу белое платье. Мы решили…
        - Я слышала. Еще хуже! Вы меня убили своим решением. Неужели Олег не может оплатить собственную свадьбу? Давайте, мы поможем. Александр Иванович возьмет все расходы на себя.
        Бабулька все еще живет прошлым.
        - Спасибо. Мы справимся.
        - Как хотите. - Она потеряла ко мне интерес. Олег не ее сын. - А у меня сегодня праздник.
        - Какой?
        - В этот день несколько лет назад Алику сделали операцию на сердце. И теперь я его каждый год отмечаю, как второе день рождения. Мой мальчик остался жив, благодаря опытным врачам. Я никогда этого не забуду.
        Лицемерит или говорит правду? Уж слишком сладко она поет о своей любви к внуку.
        - Обидно, Вера, что дети не ценят нашу заботу. - Снова продолжила она. - Вкладываешь в них душу, а они все равно видят только то, что хотят видеть. Когда-нибудь и ты столкнешься с подобной ситуацией.
        - Я ни разу не ударила своих дочерей.
        - И правильно. Детей бить нельзя. Я воспитывала сыновей, как мужчин.
        - Только Саши доставалось, - жестко отрезала я. Нечего изображать из себя святую.
        - Это моя ошибка. Ты видела. Мне очень стыдно за свою несдержанность. Ни разу в жизни я не поднимала руку на детей. Но Алик перегнул палку, я рассердилась и дала ему пощечину.
        - У него часто были синяки.
        Пусть теперь найдет оправдание.
        - Ты многого не знаешь. Нельзя верить глазам.
        - А кому верить?
        Виолетта Филипповна закрыла рот и больше ни слова не сказала про внука.
        Старя ведьма.
        Она снова вспомнила о платье. Мы еще немного поговорили, а потом распрощались как подруги. Чмок-чмок. До встречи, дорогая. Было приятно с тобой поговорить. Передай привет девочкам. Скоро увидимся. И все такое.
        Иногда мне нравится старуха. Если бы я не знала ее с другой стороны, мы могли бы действительно стать подругами. Она хорошо относится к Олегу и Маше много помогала с обустройством квартиры. В глубине души я все еще восхищаюсь Александром Ивановичем, а Виолетта Филипповна его жена. И мне они оба приятны. Как посторонние люди, как родственники Олега, но не как родственники Саши.
        Вот еще один довод.
        И их уже много. Я сама себя убеждаю, что мы с Олегом не пара.
        Лифт поднялся на восьмой этаж. Я вышла. Посмотрела налево, посмотрела направо.
        И здесь пусто. Камеры под потолком замерли в одном положении. За кем следить, кого прослушивать?
        Мои шаги подхватило эхо и понесло по длинным, пустым коридорам. Вдалеке показалась темная фигура. Хоть одна живая душа! Значит, еще кто-то работает, кроме меня и папы.
        Я зашла в кабинет. Нельзя расслабляться. У меня еще не все материалы готовы к переводу. Включила компьютер, открыла жалюзи на окне, разложила документы на столе.
        Ближе к обеду ко мне заглянул Олег.
        Привычная складка между бровями. Строгий костюм. Щетина на подбородке.
        Он не поцеловал меня, не обнял. Сразу сел на стул и задал вопрос.
        - Ты подумала?
        - О чем?
        - Вера, не тупи! - рявкнул он. - Мы только вчера говорили об этом. Ты обещала, подумать.
        - Я работаю. Разве не видно? - Меня возмутил его тон. - Смотри сколько документов. Я не успею закончить за неделю. А Богров ждет к пятнице.
        - Черт с ним! Мы скоро свалим из этого дерьма! А ты думаешь о работе! Вера, - он привстал со стула, нагнулся и обхватил мои руки своими влажными ладонями, - мне предложили работу в Европе. Я знаю, ты не хочешь уезжать за границу. Но мы должны попробовать. Ничего страшного в этом нет. Мы еще молодые.
        - Олег.
        Как ему сказать? Как объяснить?
        Слишком много несовпадений. Семья. Работа. Его взгляды на жизнь. И моя ненормальная любовь к родине.
        - Я никогда не уеду из России.
        - Снова капризы?
        - Думай, как хочешь. Но, мои дети буду воспитываться в этой стране, жить рядом с семьей, а не за тысячи километров от родных людей. Это мое четкое убеждение.
        - Хорошо. - Олег смягчился, рассеяно взглянул на дверь. Кого-то ждет. - Поговорим как взрослые люди. Если ты не слышишь, то я буду разжёвывать тебе каждое слово, складывать в рот маленькими кусками.
        - Может, не стоит?
        - А как по-другому? Тебе запудрили мозги, а я пытаюсь вытянуть тебя из…
        - Да, помню. Из дерьма. Эта работа, страна, моя семья - все дерьмо! Чего ты так боишься, Олег? От кого бежишь?
        - Дьявол! - снова взорвался он и выпустил мои руки. - Я боюсь только за тебя!
        - Не надо. Я уже взрослая девочка, и сама умею за себя постоять.
        - Но не сейчас, Вера. Не сейчас! Ты не знаешь, с кем связалась. А я узнал…
        Последние слова он сказал шепотом. С загадочным видом, как будто это страшная тайна.
        И эта тайна, так и пытается слететь с его языка.
        В кабинет заглянул охранник.
        - Олег Николаевич, вы не могли бы пройти в конференц-зал? Там пришел представитель «ПроАльянса», спрашивают вас.
        - Почему мне не сообщили? - сердито спросил Олег. - Такие встречи всегда заранее оговариваются.
        - Юля не могла вам дозвониться.
        Олег вынул из кармана пиджака телефон. Потыкал пальцем по экрану. Не работает.
        - Он один?
        - Да. Козлов Павел Демидович.
        Этот охранник мне всегда казался высоким, крепким, но рядом с Олегом он выглядит пухлым колобком с ножками.
        - Пусть подождет две минуты.
        Мужчина вышел за дверь. Олег с грохотом отодвинул стул назад и встал.
        - Поставь, пожалуйста, мой телефон на зарядку.
        Он протянул мне свой дорогущий мобильник. Стоимость такой игрушки равна трем моим месячным зарплатам.
        Я нашла в сумке зарядник и воткнула его в розетку. Олег ушел, прихватив с моего стола синюю ручку и блокнот для записей. Сокол на грани разорения, а мы все равно работаем и еще встречаемся с непонятно откуда взявшимися клиентами.
        Буквально через пять минут экран моргнул. Телефон ожил и выдал красивую картинку. Я нажала на кнопку, ввела пароль и вошла в святилище Егорова. Мне необходима информация. Если Олег не виноват, то ему нечего скрывать.
        Подло. Залезла в личное пространство человека. Шныряю по папкам, как по полкам в шкафу, в поисках грязного белья и компромата. Тут следы от помады, там пахнет женскими духами.
        Электронная почта, переписка в мессенджерах, папка с сообщениями. Рабочая документация вперемешку с рекламными файлами. Две секунды и я нашла то, чего больше всего не хотела найти. Банковские выписки. Не так давно, неделю назад, на счет Олега поступили деньги в размере ста тысяч евро. Не миллион, как говорил Саша, а всего лишь сто тысяч. Сумма не космическая, если брать масштабы Сокола.
        И все! Ни строчки от канадских друзей, никаких зашифрованных посланий. Ничего! Пусто. Как будто ему подарили деньги на день рождения. Просто так.
        Вот бы сейчас заглянуть в его блокнот. Он не менял его уже больше двух лет. Темная обложка и карандаш, воткнутый между страниц. Олег часто оставляет его в спальной на тумбочке, а я так и ни разу не взяла его в руки. Воспитание не позволяет, совать нос в личное пространство любимого человека.
        Что он записывает? Даты, адреса или делает пометки, чтобы не забыть о каком-то важном событии? Вряд ли он ведет дневник. Слишком мало исписано страниц. За то часто перечитывает.
        Я отключила телефон. В моем облаке гораздо больше информации, чем в этом бесполезном аппарате. Олег им редко пользуется, никому не пишет, ни с кем не обменивается сообщениями. И чему я удивляюсь? Мы редко с ним созваниваемся, а если и разговариваем, то не больше пяти минут. Донес информацию и сразу отключился. Это не Саша. Тот любит часами сидеть с телефоном в руке, пишет все, что видит перед глазами и что приходит на ум. Из Казахстана я получила от него больше двадцати писем: коротких и длинных; иногда он рассказывал столько всего, что у меня не хватало терпения дочитывать сообщение до конца.
        В памяти моего телефона сохранились старые папки с фотографиями из Франции. Канны, пляж, безумные ночи в моем номере. Монако. Рай.
        Давно я их не смотрела.
        Голубое небо. Золотой песок. Даже находясь за тысячи километров от Средиземного моря, я почувствовала запах безумной страсти. Тогда все пахло одинаково, имело цвет Сашин глаз. Сводило с ума.
        Мы много сделали снимков в Монако. В основном он фотографировал меня, но я успела поймать несколько интересных кадров. Шесть лет назад у нас не было таких навороченных телефонов, как сейчас. Камеры были паршивые, памяти на диске не хватало. Снимки получались размытые, некачественные.
        Я просмотрела несколько фотографий, и в памяти воскресли звуки. Его голос, шелест прибоя, смех Ани, крики детей.
        На одном из снимков мы с Сашей целуемся. Непривычно видеть себя со стороны в такой откровенный момент. Его рука нежно сжимает мою грудь. Нескромно… Губы плотно прижаты к моим губам. Глаза закрыты. Я помню этот поцелуй, помню вкус, помню его тихие стоны.
        Потом мы гуляли по узким улочкам Монте-Карло, любовались золотыми рыбками в пруду, смотрели на яхты, мирно покачивающиеся у причала. Я сфотографировала Сашу очень близко, так, что видна каждая ресничка, каждая веснушка. Он улыбается. Белые зубы, красивые брови, густая челка, прикрывающая один глаз. Я много раз рассматривала этот снимок, но сегодня он показался мне особенно интересным. Второй глаз. Он смотрит прямо в объектив. Черный зрачок, ярко-синий ободок. Что-то белое… Я увеличила фотографию. Мое отражение. Расплывчатое. Видны только очертания головы и плеч, а вокруг прозрачное небо. За моей спиной еле заметная тень, очень похожая на два огромных белых крыла.
        - Что ты там смотришь?
        Олег громыхнул дверью. Телефон выскользнул из моих рук и упал на стол.
        - Ты меня напугал! - крикнула я.
        - Прости. Я как обычно зашел.
        Приложив ладонь ко лбу, я попыталась успокоить пульс в висках. Олег взял свой телефон и заглянул через мое плечо. Фотография Саши медленно исчезла с экрана.
        - Он тебе звонил? - с обидой в голосе спросил он.
        - Нет, - отрезала я. - Не звонил.
        - Тогда откуда здесь его рожа?
        - Олег, - устало проговорила я, но он остановил меня, подняв руку.
        - Мы оба перенервничали. Работа, свадьба, все эти нелепые обвинения. Я понимаю, как тебе тяжело.
        Еще одно чудо! Олег вдруг стал понимать меня.
        - Мы должны отменить свадьбу.
        - Я тоже так считаю. Сейчас не время утраивать праздник.
        «Ура!», - чуть не крикнула я. Свадьбы не будет!
        Заметив мою улыбку, Олег нахмурил брови.
        - Вера, мы должны уехать из России. Я помню, что ты сказала. Но у меня нет выбора. Мне не дадут работу в Питере, зная, что я был начальном договорного отела в Соколе. Слишком дурная слава преследует нашу компанию. Многие поговаривают о грязных махинациях. Солидные люди не буду связываться со мной.
        - Сокол никогда не играл в незаконные игры.
        - Это было раньше. Сейчас много организаций пострадало из-за нашего краха. Подрядчики, проработавшие много лет на стройке, схватились за головы. Им больше никто не доверит крупные объекты.
        - А ты здесь при чем?
        - Я сам лично проверял договор с канадцами.
        - И что?
        - Там было все чисто. Я консультировался со знающими людьми. Большой контракт, огромные деньги, солидные клиенты. Отец давно хотел с ними работать.
        - Кому выгодно разорить Сокол и подставить тебя? Ты кого-то подозреваешь? Твой отец знает предателя?
        - Эти люди хорошо обучены. Скорее всего, Фрэнк, директор компании, решил подмять под себя Сокол.
        - Ты его лично знаешь?
        - Видел несколько раз.
        - Почему он решил свалить вину именно на тебя, а не на Сашу?
        - Саша в то время прятался от деда. Забыла?
        - Но такие деньги!
        Его голова, так же как и моя, не может переработать столь сложную информацию. Нерешаемая задача.
        - Иди домой, отдохни. Здесь уже нечего делать.
        Я взглянула на часы. Нет смысла сидеть в офисе допоздна, последние сотрудники ушли еще до обеда.
        Олег подошел ко мне со стороны, отодвинул стул от стола и развернул меня к себе.
        - Ты давно у меня не была. Уже больше двух недель. Не хочешь, заняться чем-нибудь приятным?
        К горлу подступила тошнота. Я даже представить себе не могу, что окажусь в постели Олега. За две недели… А может, это случилось гораздо раньше. Три или четыре месяца назад. А возможно и шесть лет назад. Я ощутила огромную тягу к другому человеку, к мужчине, которого люблю больше всего на свете. Только его нежные руки могут прикасаться к моему телу.
        Мое молчание и сжатые кулаки, взволновали Олега. Он ожидал другой реакции.
        Поздно ночью ко мне снова пришла Карина. У меня сложилось впечатление, что моя дочь больше никогда не будет спать в своей кровати.
        Кулачки под щекой, глазки наивно блестят из-под черных ресниц.
        - Мамочка, - завела она разговор, - а мы всегда с Аней будем жить вместе?
        - Конечно, - завернув ее в теплое одеяло, ответила я. - К чему такой вопрос? Вы сестры и будете жить вместе пока маленькие.
        - Но у Ани папа - Юра, а у меня - Саша. Если папа меня заберет, то Аня тоже поедет с нами или останется со своим папой? Она же не знает бабушку Аллу.
        - Бабушка Алла - это та тетенька, к которой вы ездили с папой?
        - Ну да. У нее еще дедушка есть. Феликс.
        Кто эти странные люди для Саши? Почему он возит дочь к ним, а не к своим старикам? Что для него значит Алла? Он прятался в ее доме полтора года, а теперь каждый выходной мотается в маленький городок с незапоминающимся названием.
        Как много я не знаю о нем.
        Олег не позвонил мне перед сном. Обиделся. Ушел из кабинета и не попрощался. Я тоже не стала навязываться.
        Утром рано я вывела Бади на прогулку. Настроение ужасное, голова болит, снова тошнит, тело ноет от недосыпа. Ноги увязли в жидкой каше, руки замерзли.
        Из-за угла выехала черная машина. Я привыкла к неожиданным появлениям моего жениха. Сначала он говорит, что не хочет разговаривать, а уже через час едет на край света, чтобы увидеть меня.
        Олег вышел из машины. Руки спрятал в карманы, вид хмурый, губы напряжены.
        Я отпустила собаку.
        - Ты рано, - пробубнил Олег в шарф.
        - Бади просился. Вчера что-то съел из мусорного ведра.
        Он протянул мне белую визитку.
        - Позвони этому человеку. Он многое тебе расскажет про Сашу. Мне ты не веришь. Может, он тебя убедит?
        - Кто это?
        - Его психолог. А если сказать откровенно, то его психиатр. Саша больной человек.
        - Олег, не надо.
        Не думала, что он опустится до такого. Саша пытается ему помочь, а он ищет его изъяны.
        - Прошу тебя, девочка, ты совершаешь ошибку. Позвони, а потом принимай решение.
        Я заглянула ему в глаза. Они никогда не врут. Не умеют.
        Олег поднял голову, убрал шарф с подбородка.
        - И что я узнаю? - теперь уже я испугалась. - Что я должна спросить?
        - Спроси про Соколова. Он сам все расскажет.
        - А как же врачебная тайна?
        - Я объяснил ему ситуацию, и он понял.
        Дрожащими пальцами, я взяла белый клочок бумаги. Слезы подступили к глазам. Олег сделал шаг вперед и обхватил меня рукой за плечи, я прижалась к его большой груди.
        Сейчас бы уснуть и проснуться через десять лет. Тот, кто действительно любит меня - останется, другой - исчезнет, как только мои глаза закроются.
        Целый день я смотрела на визитку. Воткнула ее в клавиатуру. Ходила по кабинету, думала, но так и не позвонила. Отработала, а вечером пошла к метро. Олег не стал меня торопить, ни разу не позвонил, не пригласил на обед.
        Толпа людей в черных пуховиках заполнила широкий проспект. Единственное яркое пятно сверкнуло зеленым глазом, и пешеходы двинулись через дорогу. Серость, холод. Кругом незнакомые лица. Каменные здания обступили со всех сторон.
        Зачем мне звонить какому-то психологу? Нелепая ситуация. Что спросить? «Вы не расскажите мне о Саше Соколове? А то мне не разрешают с ним встречаться, говорят, что у него с головой не в порядке». Нормальный врач пошлет меня далеко-далеко, да еще рецепт выпишет, чтобы больше не маялась дурью и не звонила по пустякам.
        Спустившись в метро, я расстегнула пальто. Теплый воздух обдал лицо. В подземке еще более шумно, чем на улице. Толкотня, суматоха. Подошел поезд. Я сразу нашла свободное местечко в конце вагона и села. Мужчина напротив, спустив шапку на глаза, вытянул длинные ноги в грязных кроссовках. Бабуля с необъятным задом еле протиснулась между мной и молодым парнем. Сверху над головой повис студент с потрепанной книжкой в руке.
        У всех людей своя жизнь, у каждого своя история.
        От духоты и неприятных запахов подступила тошнота. Я дождалась следующей станции, отодвинула бабулю в сторону и вышла из вагона. Пройду остановку пешком.
        Парк Победы самое лучшее место для размышления. Извилистые дорожки, озера, укутанные густыми кустарниками, могучие дубы, изогнутые мостики. Я дошла до детской площадке и остановилась около невысокого заборчика. Двое мальчиков залезли на горку, девочка в розовой шапке с мячом в руке побежала к турнику. В сторонке под облысевшим кленом встали родители, прячась от ветра.
        Погода выдалась теплой, но сырой воздух холодит кожу. Я плотнее укуталась в пальто.
        - Баб, а баб, - послышался с боку неприятный, гнусавый голос, - можно я еще погуляю?
        Девочка в розовой шапке потянула женщину за рукав пуховика.
        - Не реви, Диана. Уже поздно, пора домой.
        Я повернула голову. Женщина странно взглянула на меня. Девочка снова заныла:
        - Ну, пожалуйста. Всего чуть-чуть. Я больше не буду писать в кровать.
        Некрасивый ребенок. Опухшее лицо, щеки подушками висят над дряблым подбородком, глаза прозрачные.
        - Иди, - тихо сказала женщина и отпустила руку ребенка.
        Девочка рванула в сторону. Неважно куда, лишь бы сбежать от опеки сердобольной бабушки.
        Женщина, как будто застеснявшись, зашла за ствол старого дуба, еще раз взглянул на меня. Блондинка, примерно лет пятидесяти, хорошая фигура, невысокого роста. Я ее точно не знаю, а она мною заинтересовалась.
        - Вера? - почти шепотом спросила она, выглянув из-за дерева.
        Я хотела уже уйти, но решила ответить.
        - Да.
        - Я Сашина мама. Вера Ивановна. Мы с вами не встречались, но я иногда просматриваю ваши фотографии в Инстаграме.
        Теперь она осмелела и подошла ко мне ближе. Милая улыбка скользнула на губах.
        Неожиданная встреча. И это в Питере! В миллионом городе! Надо же было мне выйти именно на этой станции, в это время и попасть на детскую площадку.
        - Здравствуйте! - обрадовалась я. - Как вы меня узнали?
        - Вас трудно не узнать. Вы в жизни такая же, как и на фотографиях.
        - Бабушка! - крикнула девочка с турника. - Мы уже уходим?
        - Нет, - ответила Вера Ивановна.
        Она всегда говорит тихо, почти шепотом. Но внучка ее услышала.
        - В прошлый раз я вам так и не позвонила, - сказала я. - Простите. Хотела, но не смогла найти ваш номер.
        - Я все понимаю, - скривила губы она. - У вас полно забот. Свадьба, дети. Мне достаточно того, что вы выкладываете в интернете.
        Я редко выставляю фотографии с детьми, но пару снимков с Кариной там есть.
        Никогда бы не подумала, что эта женщина Сашина мама. Они совершенно разные. Черное и белое. Ни одной черты, ни одного одинакового движения.
        - Карина такая большая. Она скоро пойдет в школу?
        - Через два года.
        - А как у нее со здоровьем? Саша водил ее к врачам? Вы знаете, что по моей линии все дети рождались с больным сердцем?
        - Он говорил.
        - Эта напасть в основном задевала мальчиков. Только моей бабке не повезло.
        - У Карины все в порядке с сердцем.
        - А как она развивается? Саша сильно отставал от своих сверстников.
        - Мне трудно ее сравнивать с другими детьми.
        - Понимаю.
        Я взглянула на девочку в розовой шапке.
        - Это дочка Юли?
        - И не спрашивайте, - махнула она рукой в сторону ребенка. - Непутевая мать и такая же дочь. Давайте, лучше поговорим о вас. Я слышала, вы выходите замуж за сына Александра Ивановича?
        - Вы не знаете Олега?
        - Нет. Он появился после того, как мы перестали общаться с Соколовыми.
        Зачем звонить какому-то психологу, когда судьба меня свела с самым важным человеком. Только мать может рассказать о сыне.
        Все-таки в жизни ничего не происходит просто так.
        Я сразу сменила тему.
        - Вера Ивановна, почему Саша к вам не пришел? Прошло столько лет. Он давно не живет с дедом, никто его не контролирует.
        - Его и раньше никто не контролировал.
        - Как же? Виолетта Филипповна не разрешала ему видеться с вами.
        - Ох, милая! Вы совсем ничего не знаете.
        - Так расскажите.
        - Что рассказать? Я слишком давно не видела сына.
        - Олег сказал, что Саша лечится у психиатра. Это правда? Вам же София все рассказывает, что происходит в доме Соколовых.
        - Не все, но…
        К нам подбежала Диана. Вера Ивановна сразу замолкла.
        - Баб, хочу в туалет.
        - Потерпишь.
        - Можно, я схожу к озеру?
        - Нет, Диана. Мы скоро пойдем домой.
        Девочка много плачет, поэтому у нее нездоровый цвет лица и опухшие щеки.
        - Хочу в туалет, - на всякий случай повторила она.
        Я много встречала детей с затравленным взглядом. В школе были неблагополучные семьи, и они всегда вызывали чувство отвращения.
        Вроде одета хорошо, чистенько. Из-под шапки видны косички. На ногах блестящие ботинки. Но что-то настораживает.
        Вера Ивановна отвлекла меня от девочки своим неожиданным вопросом.
        - Когда вы переезжаете в Москву?
        - Я?
        - Да, вы и девочки. Саша еще не достроил дом?
        Карина говорила мне что-то про дом.
        - Вы ошибаетесь, Вера Ивановна. Я не собираюсь…
        - Ну да, конечно. - Прикрыв рот тонкой ладошкой, усмехнулась она. - Вы сейчас скажете, что на самом деле собираетесь замуж за Олега.
        - Так и есть, - неуверенно пробормотала я. - Вы же сами…
        - Я просто спросила, но давно знаю ответ. Вы никогда не будете ни чьей женой кроме Саши. Мы еще в прошлый раз об этом говорили. Все Соколовы - слабаки. Им нужны сильные женщины. Александру Ивановичу повезло встретить Виолетту. Он как увидел ее, так вцепился мертвой хваткой, увел у жениха, а потом увез за границу и женился на ней. Только Андрей не похож на отца, а Дима и Саша - такие же хищники. Как вы думаете - почему я больше не вышла замуж?
        - Наверное, все еще любите мужа.
        - Какого? - теперь она уже засмеялась в голос. - Дима пятнадцать лет сидит в тюрьме. Я его почти не вижу.
        - А когда он выйдет?
        - Никогда. Его не выпустят. Слишком он значимая фигура.
        - Он такой влиятельный человек на зоне?
        - Если бы вы знали его. Он умнейший мужчина. Умеет приспособиться к любым условиям. Его уважают, ценят, точно так же, как его отца. Они очень похожи с Александром Ивановичем. Только внешне разные, а характер один в один.
        - Если он такой ушлый, как же он попался в руки милиции? Неужели отец не смог откупить его от тюрьмы?
        - Дима был осторожный, все делал грамотно, четко по плану. Только никогда не оборачивался назад, и это было его ошибкой.
        - Его подставили?
        - Так же, как и вашего жениха. Есть люди, которым не нужны соперники.
        - Кто же это?
        - Откуда я знаю, - совершенно спокойно ответила она. - Знала бы - предупредила мужа.
        - Вы думаете, это одно лицо? Между этими событиями слишком большой промежуток времени.
        - Я ничего не думаю, Вера. Мне это не надо. Сейчас я живу одна с внучкой. Юля снова ушла к своим друзьям, Дима пожизненно заперт за решеткой, Саша уезжает в Москву. Я больше их никогда не увижу.
        - Вы не пытались позвонить сыну? Саша говорил, что хочет с вами увидеться.
        - Говорил, но не увидится.
        - Почему?
        - Ему нужна не я, а вы. Зачем ему мать, когда рядом любимая женщина и дочь? Я не сомневаюсь, что Саша очень любит Карину.
        А скоро родиться еще ребенок.
        Я представила его с сыном на руках. Маленький комочек на папиной ладони.
        Саша - отец. Никогда раньше об этом не задумывалась. Он еще сам мальчишка, а тут - сын, живой человечек.
        - Вы улыбаетесь? - хмуро взглянула на меня Вера Ивановна. - Значит, любите. Не теряйте время, Вера. Бросайте эту глупую идею со свадьбой и бегите за своим счастьем.
        Я подняла голову к небу. Голые ветви старого дуба зловеще заскрипели на ветру. Холодно. Или мне не по себе от нашего разговора? Не скажу, что Вера Ивановна приятная женщина. Что-то в ней есть отталкивающее. Голос слишком тихий, блуждающий взгляд, руки нервно трясутся. Мне даже не понравились ее разговоры с внучкой. Видно, что девочка ее боится.
        - Почему вы так хотите, чтобы мы с Сашей поженились? - прямо спросила я. - Какая вам разница, с кем он будет? Со мной или с Машей.
        - Маша - хороший друг, а моему мальчику нужна женщина. Вы сами знаете его темперамент, не мне вам рассказывать. Если он не будет получать удовольствие дома, то не сможет нормально работать.
        - Он скоро останется без работы, так же как я, как Олег и даже, как Соколов.
        - Соколов - возможно, про Олега ничего не могу сказать. А Саша точно никогда не будет сидеть без работы. На какие средства он отгрохал огромный особняк в Подмосковье? И чем он сейчас занимается, куда постоянно ездит? Вы умная женщин, и все понимаете.
        - Что именно?
        - Если бы у Саши не было денег, вас бы не грызли сомнения.
        - Вы хотите сказать, что я люблю его за деньги?
        - И вы, и Виолетта не стали бы нянчиться с мужиками, если бы не имели выгоду. Жалость - не ваш конек. Но это не плохая черта. Я никого не осуждаю. Если бы я так умела, то Дима был бы гораздо счастливее.
        Я была готова к подобному разговору. Вера Ивановна мягко стелет, а потом наступает на горло. Не просто так, она подкладывает меня под своего сына. Ей хочется отомстить Саше за предательство.
        - Вы достойны друг друга, - жестко сказала она. - Больной мальчик и алчная женщина. Вы будете целовать ему пятки за деньги, а он закроет глаза на все ваши капризы. Маше повезло, что она избавилась от большого ребенка. Такой женщине - красивой, нежной - нужен настоящий мужчина. Например, такой как Олег…
        «Как Олег». Ее слова застряли в моей голове. И почему я раньше об этом не подумала?
        Мы расстались с Верой Ивановной на доброй ноте. Я пожелала ей, покоиться с миром. А она послала меня к черту.
        Утром я не нашла визитку на своем рабочем столе. Дверь почему-то оказалась приоткрытой, компьютер включен.
        За прошедшую ночь я стала более решительной. Сомнения отпали. Появились новые вопросы. Только уже не о Сашином психологическом состоянии, а о его отношениях с людьми, которых я совершенно не знаю. Возможно, Алла сможет мне показать Сашу с другой стороны.
        Я села за компьютер. Не трудно найти адрес мясокомбината. Тем более Карина рассказала, что ее любимые сосиски делает бабушка, а дедушка развозит их по магазинам на большой машине. Только я нажала кнопку, как зазвонил телефон.
        - Привет. Я целый день не могу до тебя дозвониться, - взволнованно проговорил Саша. - Что у тебя с телефоном?
        - Я его отключила.
        - У тебя все хорошо?
        - Да. А что у тебя с голосом?
        - Вер, - хлюпнув носом, промямлил он. - Вчера вечером умер очень дорогой мне человек. Я ночью приехал в Питер и сразу отправился к Алле.
        - Кто умер, Сашенька?
        У меня сердце забилось сильнее.
        - Одна старушка. Ты ее не знаешь. Это наша соседка бабушка Серафима.
        - Что случилось?
        - Сердце. Прилегла вечером отдохнуть, а через час сын нашел ее мертвой. У нее и раньше было давление, но врач говорил, что это нормально в ее возрасте. А тут… Умерла во сне. Как ангел. Я даже не успел с ней попрощаться.
        Он снова всхлипнул.
        - Я приеду к тебе.
        - Куда? Сюда? К Алле?
        - Да. Только скажи адрес.
        - Ты уверенна, Вер?
        - Я хочу быть с тобой рядом.
        - Со мной? - переспросил он.
        - Скинь свои координаты, я сразу вызову такси. Тут ехать недалеко.
        - Подожди полчаса. Сейчас Феликс в городе. Он за тобой заедет.
        - Я в офисе.
        - Хорошо. До встречи.
        Феликс приехал ровно в назначенное время. Я успела выключить компьютер, сдать на охрану ключ от кабинета, зайти в соседний магазинчик за водой.
        Снова судьба подтолкнула меня в нужном направлении. Кого слушать? Соколова? Олега? Или свое сердце?
        Как я могу оставить любимого человека в беде?
        Меня, словно ослика, кто-то тащит за веревочку. Шесть лет сопротивлялась и все равно пришла к назначенному месту.
        - Шоколадка! - приоткрыв окно в машине, крикнул Феликс. - Не меня ждешь?
        Сегодня он приехал на большом черном джипе.
        Я села в машину на переднее сиденье.
        - Мне еще нужно заехать в одно место. Ты не возражаешь?
        Он выучил цивилизованные слова?
        Махнув головой, я отвернулась к окну. Только бы он не начал снова рассказывать мне о Саше. В прошлый раз у меня голова чуть не треснула от его болтовни.
        Феликс заскочил в ритуальные услуги, а уже через час мы выехали из города. Огромный венок занял все заднее сиденье.
        У Феликса зазвонил телефон. Он нажал кнопку на панели.
        - Вы едете? - в салоне раздался голос Саши.
        - Уже на КАДе.
        - Вера с тобой?
        - Вот рядом.
        Он взглянул на меня.
        - Не приставай к моей девушке.
        - Вот уж не обещаю.
        - У тебя скоро свадьба.
        Криво усмехнувшись, Феликс отключил связь.
        Мы остановились на заправке. Воспользовавшись моментом, пока Феликс вышел из машины, я позвонила маме и объяснила ситуацию.
        - Доченька, - взволнованно проговорила она, - поцелуй от нас Сашу. И не торопись домой. Мы заберем Карину из садика, а ты оставайся там столько, сколько надо. Если Олег будет тебя искать, я скажу, что ты уехала в деревню.
        - Спасибо.
        Мама всегда меня поддержит, если дело касается Саши.
        Дверка открылась, и в салон пролезло крупное тело Феликса.
        - Ну, вот. Теперь можно и домой.
        - Еще далеко? - спросила я.
        - Десять километров. Как два пальца обоссать. Скоро будем.
        Он завел машину.
        Мы проехали пару километров, и тут Феликс не выдержал.
        - Я слышал, ты выходишь замуж?
        - И что? - спокойно отреагировала я.
        - Зря! - горячо выпалил он. - Сашка тебя так любит! А ты его променяла на тупого качка. Я видел твоего женишка. Красавчик и только.
        - Это не ваше дело.
        - Нет, мое! Пацан мне, как родной сын. Я за него горло перережу. Ты думаешь, я не знаю вас, баб. Все под одну гребенку. Только и мечтаете о сексе. А что на сердце - не важно. А у него душа разрывается. Понимаешь?
        Я искоса взглянула на него. Большой, добрый мужчина. А на вид - бандит с татуировками на руках.
        Машина подскочила на кочке. Тряхнуло. Я интуитивно схватилась рукой за живот.
        - Что? - испугался Феликс. - Ударилась? Я буду аккуратно вести.
        - Ничего. Все хорошо.
        - А ты случаем не беременна? Что-то у тебя вид бледный.
        - Четыре месяца.
        - Что - четыре месяца?
        - Срок.
        Я снова посмотрела в окно. Пошел снег.
        С боку послышалось недовольное сопение.
        - Это ребенок того громилы?
        - Нет.
        - А чей?
        - Сашин.
        Феликс заулыбался, показав золотые зубы.
        - Молодец, парень. Я в нем не сомневался. И когда он все успевает? - И вдруг он встрепенулся. Чуть сбавил скорость и весело сказал: - Сашка снова станет отцом! Вот ведь здорово! Такой молодой, а уже два ребенка!
        Причмокнув от удовольствия или от предчувствия чего-то волнительного, Феликс с силой нажал на педаль газа. Машина заревела и понеслась с огромной скоростью по трассе.
        Небольшой городок встретил нас тишиной и спокойствием. Чисто. Кованые лавочки на узких бульварах. Фермерский рынок. Одинаковые дома. Провинциальный вокзал с башенками на крыше. Потом пошел частный сектор, избушки вперемешку с элитными коттеджами.
        Мы подъехали к дому. Феликс достал из бардачка брелок и открыл ворота.
        - Там живет Петр Помадин.
        Показал он на дом через дорогу.
        - Кто это?
        - Алусин муж.
        - А-а.
        Я так и не поняла, кто кому муж, и зачем мне знать дом какого-то Помадина.
        Саша вышел на крыльцо в одной тонкой рубашке и джинсах. На улице холодно. Под ногами снежная каша. Феликс загнал машину в гараж.
        - Приехали. Твой принц уже ждет.
        Я вышла из машины.
        В желудок вонзились иголки. Трудно посчитать сколько их. Много. Слишком волнительный сегодня день.
        Первое, что бросилось в глаза - его неестественная худоба. Спина, согнутая коромыслом, потухший взгляд, опухшие веки.
        Я его откормлю. Согрею. Прикрою спиной. Защищу от проблем. Мой бедный мальчик. Мой любимый мужчина.
        Из дома вышла женщина. Полная, лет пятидесяти, некрасивая, но лицо живое, улыбчивое. Она накинула куртку Саше на плечи. Я прошла по тропинке и поднялась на веранду.
        - Холодно на улице, - ласково сказал Алла. - Дети, идите домой. Я приготовлю горячий чай с липой и шиповником.
        Она собралась уйти, но Саша ее остановил. Схватил за руку и подтолкнул в мою сторону.
        - Это Вера.
        - Вижу. Очень приятно. Но все равно холодно. Лучше познакомимся в доме, а то ты снова подхватишь простуду.
        Он выпустил ее руку. Я поднялась еще на одну ступеньку и оказалась с ним лицом к лицу. Рядом с синими глазами и веснушками на носу. Мы замерли на месте. Алла передернула плечами от холода и ушла в дом. Сзади подошел Феликс, схватил меня руками за плечи и подтолкнул к Саше. Мы стукнулись лбами.
        - Хватит, стесняться. Давайте уже, обнимитесь.
        Я первая обняла Сашу. Он тут же спрятал лицо в мои волосы.
        Феликс громко хлопнул дверью.
        - Спасибо, что приехала.
        - Не хочу больше оставлять тебя одного.
        - Спасибо, - повторил он. - Ты мне очень нужна.
        Никогда не видела его таким подавленным. Обычно он смелый, иногда бывает наглым, напористым. Но сейчас меня обнимает испуганный человечек, потерявший важный винтик в своей жизни.
        Через толстую куртку я почувствовала, как он дрожит.
        - Пойдем в дом.
        Алла уже приготовила обед и накрыла на стол. В прихожей нас встретил огромный пес, тот самый Петр, которого никто не любит, и который спит только у Саши в ногах. Феликс переоделся в комнате и появился на кухне в синей тельняшке и коротких ярко-желтых шортах, на ногах тапочки с разноцветными помпонами.
        В доме чувствуется рука хозяйки. Уютно, скромно, но со вкусом. Полы блестят чистотой, на новой мебели ни пылинки, шторы на окнах подхвачены золотой тесьмой, на полах шерстяные ковры. В ванной комнате я заметила много мужской косметики: шампуни, гели, крем для бритья. В углу на стене прибита вешалка, три полотенца, три мочалки. В стаканчике на раковине три зубные щетки.
        Саша частый гость в этом доме. Или его уже можно назвать постоянным жильцом?
        - Посади девочку на свое место, - сказала Алла, когда я зашла на кухню.
        Сашу тут же встал со стула и уступил мне место. Феликс достал из холодильника бутылку.
        - Выпьем за встречу? - хитро подмигнув мне, спросил он. - Или тебе нельзя?
        - Что ты предлагаешь? - напала на него Алла. - Время только обеда, а тебе уже выпить! Ладно бы налил девушки компот, а то трясешь своей самогонкой, как идиот. Думаешь, все лакают спиртное посреди дня?
        Копия моей мамы. Даже тон одинаковый.
        - Я ничего не хочу, - сказала я. - Спасибо.
        - Кушай, моя красавица. Не обращай внимания на дурака. Он как в дом попадает, так сразу начинается дегустация.
        Саша придвинул мне тарелку с картофельным пюре и котлетой, а сам даже не взял вилку в руку. Лишь равнодушно взглянул на еду. Алла забеспокоилась, села рядом с ним на крошечную табуретку и потрогал лоб рукой.
        - Нельзя так, ребенок. Все люди умирают, и мы когда-нибудь уйдем на тот свет.
        - Я ее даже не видел перед смертью, - с обидой сказал он. - Это не справедливо. В прошлый раз вы мне сказали, что у нее давление, и ей уже лучше. Прошло всего две недели, и она умерла. Как же так вышло, Алла?
        - Возраст никого не щадит.
        - А сколько ей? - спросил Феликс. - Она ведь в войну ребенком была.
        - Месяц назад мы праздновали день рождения.
        - А сейчас ее нет, - поджал губы Саша, - и больше не будет.
        Его ладонь опустилось на мое колено. Я накрыла ее своей рукой. Холодная, пальцы прозрачные. Мне и сказать нечего, я не знала старушку. И людей, сидящих со мной за столом, знаю только понаслышке. Алла мне сразу понравилась, хотя смотрит строго и даже немного осуждающе. Феликс мужик простой, но не приятный в общении.
        - Пойду, схожу к Егору. - Саша встал из-за стола. - Может, чем помогу.
        - Ты пригнал целую бригаду. Что еще нужно? Ребята сами справятся.
        Вскочив на ноги, Алла метнулась к двери, встала грудью, преградив ему путь.
        - Я только спрошу…
        - О чем, Саша? Там все семейство собралось. У всех машины. Твои ребята помогают. Сядь, пожалуйста, на место и поешь хоть немного.
        Феликс схватил его за руку.
        - Парень, успокойся. Иначе позову Павла, и он тебе влепит укол. А ты сам знаешь, какие уколы он ставит. Заднее место так сузится, что иголку не всунешь.
        В отчаянье Саша упал на стул и снова дотронулся до моего колена.
        - Не хочу есть. Хоть режьте. Не могу крошку проглотить. Тошнит от одного запаха.
        - Ты не в положении? - пошутил Феликс, снова взглянув на меня.
        Алла поймала его взгляд и тут же опустила глаза на мой живот, спрятанный под свободной рубашкой.
        - Кушай, Вера. Я тебе налью компот. Ты любишь курагу?
        - Очень.
        В этом доме я все люблю.
        На мой телефон пришло сообщение. На экране высветилась фотография Олега и первые строчки: «Вера, ты где? Не могу…». Я спрятала телефон в карман. Саша низко склонился над тарелкой, челка упала на глаза.
        - Спит, - тихо сказал Феликс.
        - Еще бы! Всю ночь шарахался по дому.
        Алла убрала тарелку из-под его носа. Феликс обхватил рукой Сашу за плечи.
        - Пойдем, друг. Я тебя отведу в комнату.
        Саша кое-как встал на ноги.
        Он спал почти весь день. Проснулся только к вечеру. Алла ушла к соседям, а мы с Феликсом пили чай на кухне и смотрели телевизор.
        Три часа пролетели незаметно. Я ни разу не позвонила домой, не ответила на сообщение Олега. В этом месте время ползет медленно, чай пьется с удовольствием, на кофе не тянет.
        - Так ты приехала к нему навсегда? - спросил Феликс с серьезным видом. - Или только подержать за ручку? Ты не шути, Вера. Парень много страдал из-за тебя. Целыми днями рассматривал ваши с дочкой фотографии. Почти два года жил евнухом. Только и думал о тебе.
        - Я жду от него ребенка. Куда я теперь денусь?
        - А как же свадьба с громилой?
        Взял и испортил вечер. Я только забыла о проблемах. А Олег самая большая проблема. Как мне ему объяснить…
        Никогда не думала, что я такая трусиха. Вроде, что тут страшного? Сказала «не люблю» и обрубила концы. Я же много раз бросала Сашу и никогда не мучилась угрызением совести.
        В коридоре послышались шаги. Саша зашел в ванную комнату и пропал еще на полчаса. Вскоре вернулась Алла с опухшими от слез глазами.
        - Японская макака. Как же все погано.
        Феликс усадил ее за стол и налил в чашку крепкого чая, добавил два кусочка сахара.
        - Как там ребята? Держаться?
        - Завтра похороны, а девчонки до сих пор ревут. Анна успокоиться не может, каждую минуту говорит о свекрови.
        На кухню заглянул Саша.
        - Ты была там?
        - Вот только вернулась. Ты выспался?
        - Да.
        - Поешь немного?
        - Не сейчас. Мне нужно поговорить с Верой.
        Феликс изобразил улыбку.
        - Ну-ну. Соскучились голубки. Только Петра выгоните из комнаты.
        Его глупая шутка осталась незамеченной.
        Алла дотронулась холодными пальцами до моей руки, когда я прошла мимо нее. Беспокоится. Она так же, как и Феликс, не знает, чего от меня ждать.
        Я зашла в небольшую комнату. Саша прикрыл дверь.
        Здесь всё его. Чемодан в углу, одежда стопкой лежит на комоде, тут же билет на самолет и паспорт.
        «Стоп! - сказал внутренний голос. - Если останешься, то уже навсегда. Назад дороги нет»
        В этой комнате что-то не так. Родное, знакомое до боли. То, чего ждала, искала всю жизнь. Мужчина. И пахнет сексом. Естественный запах, естественные потребности.
        Мы не сказали ни слова, быстро скинули с себя одежду и упали на кровать. Ни ласк, ни поцелуев. Он долго жил без женщины, я долго спала не с тем мужчиной.
        Стон. Медленные движения. Задержка. И снова мышцы на ногах напряглись.
        - Люблю, - прошептал он.
        Жесткие волосы окутали мое лицо. Еще одно движение, еще один вздох. И он обмяк в моих руках.
        Быстро… но так приятно.
        Саша наклонился и нашел мои губы. Давно мы не целовались. Спустился ниже, язык прошелся по ложбинке на шее. Руки потянулись к груди.
        - Они стали больше. - Он замер на мгновение, чуть приподнялся и взглянул на мой живот. - Ты обманула меня. Зачем?
        - Боялась.
        - Чего?
        - Вот этого.
        Я схватила зубами его за нижнюю губу. Он тут же ответил, не стал наваливаться на меня всей массой, а лег сбоку и обхватил рукой за талию. Сил хватило только на поцелуй. Мы оба выдохлись: я от избытка эмоций (а они у меня сейчас всегда на пределе), он от долгого воздержания.
        Повернувшись, друг к другу лицом, мы несколько минут просто лежали с закрытыми глазами и наслаждались моментом. Он дышит мне в лоб, я перебираю пальцами его мягкие волосы.
        Мне нравится в нем все: голос, тело. Улыбка. Когда-то она соблазнила меня. Нравится легкий характер, ненавязчивое чувство юмора.
        - Роди мне сына, - прошептал он, крепко прижавшись своим тощим животом к моему чуть округлившемуся животу. - И еще одну девочку. Мне очень хочется назвать дочь Василисой. Как тебе такое имя?
        - Красивое.
        - Ты готова к подвигам?
        - Я рожу тебе сотню детей.
        - Моя храбрая Вера. Вера, - еще раз повторил он и открыл глаза. - Не могу поверить, что ты здесь. В этом доме. Сейчас. Со мной. Только вот не знаю - надолго ли? Я могу на что-то рассчитывать, или это снова сон?
        - Все зависит от тебя. Если сделаешь предложение и не сбежишь, то останусь. А если будешь только звонить по телефону и изредка наведываться в гости, то сбегу к Олегу. Мне нужен муж, а не свободная любовь на расстоянии. Ты готов к подвигам?
        - Всегда готов, - улыбнулся он. - Но держи меня крепче. Я скользкий тип.
        - Я уж это поняла.
        - Предложение делать сейчас?
        - А сможешь?
        - Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Мечтаю, не сплю ночами, схожу с ума.
        - Сильно сходишь?
        - Весь мозг сломал.
        - Это серьезный аргумент. Придется согласиться. Только зачем мне безмозглый муж?
        - Нам хватит твоих мозгов. Ты же знаешь, какой я ведомый. Что скажешь, то и сделаю.
        - Нет. Ты непослушный мальчик.
        - Это было раньше. Теперь я у твоих ног. Полностью, с открытой душой и сердцем.
        - Полностью?
        - Все до крупинки.
        Я взглянула на его костлявое тело. Можно сосчитать каждое ребро.
        - И взять-то нечего. Когда же ты, наконец-то, станешь нормальным человеком?
        - Скоро. Осталось всего пару недель. Потерпи. Мы уедем в одно тихое местечко и будем наращивать массу. Я тебе еще не говорил, что построил дом под Москвой?
        - Нет.
        - Там красиво. Большой сад, за забором сосновый лес и озеро. Девочкам там понравиться. А для тебя я приготовил сюрприз.
        - Для меня? Какой?
        - Все комнаты на втором этаже готовы, внизу кухня полностью оборудована, осталась только наша спальная. Я ее специально не трогаю. Хочу, чтобы ты сама выбрала обои для нашего гнездышка.
        - Это прикол? - догадалась я по его хитрому взгляду. - Издеваешься? Я знаю, что тебе не понравились обои в моей комнате.
        - Они красивые!
        - Саша!
        - Ну что?
        - Хватит, издеваться!
        - Признаюсь. Они ужасные, но я все равно доверюсь твоему вкусу.
        А его вкус я не знаю. Не представляю, каким будет дом, построенный по его проекту.
        - Малыш, ты никогда не задумывался, что мы с тобой два совершенно незнакомых человека.
        - Задумывался. - Он провел пальцем по моим хмурым бровям. - Меня это тоже беспокоит. Однажды, бабушка Серафима спросила меня. Что любит Вера? А я не смог ответь на простой вопрос, потому, что ничего не знаю о тебе.
        - Ты знаешь обо мне все. У меня нет секретов. Все, что ты видишь в нашем доме - это я и моя семья. А я твой дом не видела и не знаю никого из твоих близких людей, кроме Маши.
        - Ты скоро познакомишься с самым близким моим человеком. И увидишь дом. Пару недель назад, перед отъездом в Канаду, я перевез Софию в Москву.
        - Она у тебя?
        - Только никому не говори. Она переживает, что мой дед не простит ей бегство.
        - Но он ее ищет.
        - Пусть ищет. Она устала от дурного характера бабушки.
        - Значит, она не уехала к сестре в Иркутск?
        - Конечно, нет. Она не бросит меня, и я без нее не могу. Какой Иркутск? Дед видимо ошибся, София никуда не собиралась уезжать. Она как узнала про дом под Москвой, и что я скоро туда переселюсь, так сразу стала собирать чемодан. Мы привыкли жить вместе, заботится друг о друге. Я всегда присматривал за ней и сейчас не оставлю на попечение сумасшедшей старухи.
        Из-под кровати послышался тихий вздох Петра. Матрас шевельнулся. Саша опустил руку вниз, пес преданно облизал его большой палец.
        - Он всегда спит с тобой? - спросила я и непроизвольно потянула на грудь одеяло.
        Но Саша не дал мне спрятаться и снова откинул одеяло в сторону, полностью обнажив мое тело. По спине побежали мурашки, желудок заныл от предвкушения чего-то приятного.
        - Иди ко мне, - прошептал он.
        Я оказалась в плену. Теплые руки сжали в стальное кольцо. Губы потребовали ласки.
        - Я лю…
        Он не дал мне договорить, прикрыл рот рукой.
        - Не торопись. Я хочу, чтобы эти слова были сказаны осознанно.
        - Но, я…
        - Нет. Ты не ничего не знаешь обо мне. Я вовсе не тот человек, которого ты видишь перед собой. Выслушай меня, Вера. Если мы сейчас не поговорим, то я так и буду врать, закапываться все глубже и глубже, а потом наступит конец.
        - Ты меня пугаешь.
        Синие глаза уставились в одну точку. Что-то за моей спиной привлекло его внимание.
        За секунду он превратился в другого человека. Кто-то невидимый заставляет его, сказать что-то важное, то, чего он раньше никому не говорил.
        - Ничего страшно не происходит. Не бойся. Я только хочу открыть тебе душу.
        - Твоей душе нужны зрители?
        - Нужны. Она не может без поддержки. Всего два года назад я был совершенно другим человеком, и душа была другой, и тело. Ты помнишь прыщи на моем лице? Синяки, ушибы. Помнишь, как я ненавидел всех вокруг? Как мечтал отомстить деду? А ты никогда не задумывалась - за что? Я задумался. Только не тогда, а сейчас, когда познакомился с Серафимой и Аллой. Вся эта кровать, - он чуть сдвинулся в сторону и провел рукой по белоснежной простыне, - была залита кровью. Из меня вытекала такая гадость, что невозможно было дышать. Воняло, как в бочке с тухлой рыбой. Павел, это местный врач, за голову хватался, не знал, что со мной делать. Не помогло даже переливание крови. А бабушка знала. Принесла травы, какие-то сушеные ягоды и сварила настой. Сначала влила полстакана мне в рот, а остальным намазала тело. Каждую субботу она мыла меня в бане, а вместо молитвы читала целыми днями сказки.
        - Какие сказки?
        - Разные. Добрые и не очень. Больше месяца она изгоняла из меня нечисть. А потом я прозрел… но она уже умерла.
        - Зачем ты мне это рассказываешь?
        - Разве тебе не интересно?
        - Дело не в интересе. Я не понимаю, что из тебя можно изгонять? Ты всегда был хорошим мальчиком, только сам этого не знал. Недаром Аня и мои родители так сильно привязались к тебе. Сам подумай, если бы ты на самом деле был таким, как говоришь, смогли бы люди полюбить тебя? После поездки в Казахстан папа только и вспоминал о твоем ангельском характере. Ты покорил сердце моей мамы и Лизы. И мое…
        - Я был другим.
        Он снова посмотрел в пустоту. Я обернулась. Окно и больше ничего. Но он что-то видит. В черных зрачках мелькают белые тени.
        - Мы все меняемся с возрастом. Это нормально. Не стоит копаться в прошлом, лучше подумай о будущем. Скоро родится ребенок, и ты узнаешь, что значит быть молодым папашей.
        - Теперь ты меня пугаешь?
        - Я тебе отомщу за Карину. Не дам булки расслабить.
        - Это ты так думаешь! Я сам тебе не доверю ребенка. Мой мальчик будет воспитываться мужчиной.
        Просунув руку под бок, я крепче прижалась к его груди.
        Мой мужчина. Будущий отец.
        - Так мне можно сказать? - прошептала я. - Или ты еще не всю душу излил?
        Он поцеловал мои волосы.
        - Не всю. Но сказать можешь. Если хочешь.
        - Хочу. Только, пожалуй, выслушаю до конца твою историю.
        Мышцы под смуглой кожей напряглись.
        - Это я разорил деда.
        Его слова не сразу дошли до моего сознания. Еще одна шутка.
        - Ну да. И отца за решетку упрятал?
        - Откуда ты знаешь?
        Я подняла голову. Глаза серьезные, губы дрожат. На лбу образовалась длинная, глубокая складка.
        - Не смешно.
        - Ты видела маму? - обдав меня холодом, спросил он. - Где? Когда? Она сама тебе позвонила? О чем вы говорили?
        Его пальцы вонзились в мое плечо.
        - Больно, - попыталась я вырваться из его рук. - Отпусти меня.
        Он отпустил. Я спрыгнула с кровати, подняла рубашку с пола и подошла к окну.
        - Ты снова убегаешь от меня?
        Я закрыла глаза. Пятки примерзли к холодному деревянному полу.
        Он подставил Олега…
        Каждый раз он удивляет меня. Сначала заманивает своей наивностью, а потом стреляет в самое сердце.
        Саша встал у меня за спиной. Его голое тело отразилось в темном окне.
        - Ты видела ее?
        - В парке. Она гуляла с внучкой.
        - Вы разговаривали?
        - Немного.
        - Вера, - он обнял меня за плечи, - никогда не подходи к ней. Ты не знаешь, что она за человек.
        - Я и тебя не знаю.
        - Вот я и пытаюсь рассказать.
        - Что еще? Давай уж, говори сразу все.
        Я стряхнула его руки со своих плеч. Он снова отвел взгляд в сторону, будто ждет чьей-то поддержки или совета. Кто-то ему должен подсказать правильные слова.
        И эти слова нашлись. Не сразу, но все же вылились наружу.
        - Она избивала меня.
        - Кто?
        - Мама, - затаив дыхание, прошептал он. - Я всегда раздражал ее.
        - Почему?
        - Я сильно отставал в развитии от других детей. Много болел, часто плакал, капризничал. Ей не хотелось возиться с таким недотепой. Папа всегда был сильным, волевым, а я был слабым, и ей это не нравилось. Только дед за меня заступался. И бабушка… - Прикусив губу, он упрямо насупил брови. Каждое слово для него как удар в сердце. - Никто не знал, что между нами происходило. Я боялся кому-нибудь рассказать. Папа закрывал глаза. Юлька тоже была жертвой, поэтому молчала. Мне приходилось разговаривать только с самим собой. И при этом я очень любил маму, жалел, оберегал ее. Даже от отца-наркомана избавился ради нее. Ее внимания. Ее взгляда… Потом я взялся за ум. Только этот ум пошел мне не на пользу, а во вред. Я использовал его слишком рьяно, с ненавистью, с ожесточением. Наивно предполагая, что с помощью денег и власти моя жизнь изменится.
        - Она не изменилась?
        - Изменилась, но позже. Когда я встретил тебя.
        - Подожди. Я ничего не понимаю…
        - Вера, выслушай меня. Да, я виноват, но…
        - Ты говорил, что тебя бабушка била.
        - Я врал. Меня никто не бил кроме мамы.
        - Ты был в синяках! - чуть не плача, воскликнула я. - Как же так!
        - Это я сам… бил себя… наказывал…
        - Что? Как это?
        - Такое бывает, - пробурчал он тихо. - Но я пытаюсь…
        - Пытаешься?
        Голос пропал. Ноги совсем окоченели от холода.
        - Вера, я…
        - Нет! - закричала я ему в лицо. - Ты - псих! Чокнутый! Тебя надо лечить! Не трогай меня!
        Я ударила его по рукам, потом надела джинсы и выбежала из комнаты.
        В этот момент Алла вышла из ванной. Я босиком пронеслась мимо нее.
        - Вера, что случилось?
        - Ничего.
        Из комнаты показалось сонное лицо Феликса.
        - Уже наигрались? Я же говорил, их любовь долго не продержится. Хватило часа.
        - Заткнись, - грубо оборвала его Алла, а потом громко крикнула: - Саша! Иди-ка сюда!
        Он не вышел, не подал голоса.
        Я схватила куртку с вешалки, сунула ноги в сапоги и вышла на веранду. Алла помчалась за мной в одном тонком халате и тапочках.
        - Ну, девочка, подожди. - Она встала у двери, преградив мне путь к отступлению. - На улице собачий холод. Автобусы уже не ходят. Как ты доберешься до дома?
        - Пойду пешком, - сквозь слезы промямлила я. - Но, здесь не останусь.
        - Что у вас случилось? Все же было хорошо.
        - Он больной! Вы не знали?
        - Обычный мальчик, со своими тараканами в голове. Ничего странного. - Алла тронула меня за плечо и с мольбой сказала: - Иди к нему. Сейчас не время ссориться. Ни у тебя, ни у него нет выбора. Теперь вы связаны детьми.
        Она ушла в дом. Я прислонилась спиной к холодной металлической двери.
        Нет выбора. И почему я не послушала внутренний голос? Он же кричал: «Стоп!»
        За окном посыпал крупный, пушистый снег.
        Я сбежала от Олега, обнадежила родителей, приехала сюда, переспала с Сашей. Господи! Что же будет дальше? Надо было вовремя сделать аборт.
        Внутри что-то перевернулось. Мой малыш, ребенок. Он уже большой, чтобы от него избавляться.
        В кармане дернулся телефон. Днем я поставила его на беззвучку. Нежный голос Олега еще больше расстроил меня.
        - Ты у него? - без эмоций спросил он.
        - Да, - прохрипела я в трубку.
        - Сегодня вернешься, или тебя не ждать?
        - Не жди.
        - Я могу за тобой приехать.
        - Приезжай.
        - Скинь мне адрес.
        - Хорошо. Скину.
        Рука задрожала. Я хотела отправить сообщение, но не смогла.
        Что я ему скажу, когда живот будет заметен? Сколько у меня осталось времени?
        Каждый раз я буду изменять ему. Ничего не изменится. Саша придет, и я не смогу отказать. Из года в год мы будем еще сильнее любить друг друга.
        Нет выбора.
        Алла права. Саша загнал меня в лабиринт, из которого есть только один выход.
        Все-таки не зря мне нравился Александр Иванович. И Виолетта хоть и грубая особа, но не жестокая. И насчет Олега я была права, когда не верила в его связь с канадцами. Одна ложь за другой, и уже не знаешь, где правда.
        Трудно перевернуть в голове события, произошедшие за последние годы. Осознать, что все было не так, как говорил Саша.
        Сейчас он сидит в своей комнате на кровати. Я стою на холодной веранде, кутаясь в тонкую курточку. В коридоре шепчутся Алла с Феликсом. Олег, в ожидании моего сообщения, уже подходит к машине.
        Нет выбора.
        А когда-то он был, и я выбрала Олега. Это были самые лучшие дни в моей жизни. Вспоминаю его закутанное в теплый шарф лицо, вечно хмурые брови, недовольное бурчание, редкую улыбку. И тут же думаю о Саше. Сопли, слюни, откровенные вздохи, несдержанные поцелуи. Глупый щенок.
        Каждая женщина выбирает свой путь. Кому-то нужен надежный тыл, а кому-то необходимо заботиться о другом человеке. Я боялась жалости, а сама жалею. И хочу жалеть дальше! И любить. И страдать только из-за одного мужчины!
        Хочу… И уже точно знаю с кем. Если бы такой выбор был у Маши, она бы не колеблясь, ушла из этого дома. Но я не она. Мне не нужен друг.
        Нет выбора.
        Только с Сашей я испытала яркие эмоции. Не с чопорным, равнодушным Юрой. И не с Олегом, живущим по правилам и законам Господа. А с мальчиком, умеющим, восхищаться мелочами. До сих пор помню, как он пришел ко мне в номер в Каннах. Тогда мы не прыгнули сразу на мягкий диван, не поцеловались, не притронулись друг к другу. Он показал мне «чудо». И как оказалось, это чудо было всего лишь радугой, повисшей над бушующим морем. В тот день лил дождь, мы с Аней не выходили из номера. А Саша, как обычно, пошел на пробежку и увидел необычную картину. Тут же достал телефон и сфотографировал.
        «Смотри, какая она яркая, большая. Вода в море отражает только светлые оттенки, а остальные краски спрятались в облаках»
        В синих глазах я увидела такую радость, как будто он увидел английскую королеву, а не природное явление, которым восхищаются дети.
        Ткнув пальцем в экран, Саша прошептал мне на ухо: «Это чудо».
        Чудо…
        Не каждый человек видит то, чего видит он. Даже запахи для него имеют форму и размер.
        Странный, больной мальчик. С искаженным воображением, с потребностью в любви, которая не вписывается в привычные рамки, и которые многие люди не готовы принять как нормальные.
        А кто из нас нормальный?
        Даже себя я не могу назвать стабильным человеком. Или эта женщина, что стоит за дверью и ждет моего решения. Почему Алла живет с Феликсом? Он младше ее, глупее. Почему Олег полюбил именно меня, а не другую девушку? Это тоже странность. И отношения Маши с Мишкой.
        У всех у нас есть изъяны. У кого-то больше, у кого-то меньше. Кто их считает?
        Окончательно замерзнув, я вошла в дом. Алла грустно улыбнулась, Феликс забрал у меня куртку.
        - Чай? - спросил он.
        - Нет, спасибо.
        Алла подтолкнула меня в сторону комнаты.
        - Иди. Что-то там слишком тихо. Мне это не нравится.
        Она сама не решилась зайти к Саше.
        Я открыла дверь.
        Он предстал передо мной новым человеком. Молодой, красивый. Стройное тело, длинные ноги, шикарная улыбка. В черной рубашке, в синих джинсах. Волосы блестят при свете люстры на потолке. На руке золотые часы. Уверенный, богатый, умный. Смотрит мне в глаза.
        Алла притаилась у меня за спиной. Феликс встал в двери.
        Саша вынул из кармана коробочку, подошел ко мне и встал на одно колено. Все как в сказке.
        - Вера, ты выйдешь за меня замуж? Я очень тебя люблю.
        Кольцо переместилось из коробочки на мой палец.
        Синие глаза блеснули из-под черных ресниц.
        Он ни на минуту не сомневался, что я вернусь. Оделся, причесал волосы, заправил кровать. И приступил к последнему пункту своего безупречного плана.
        Алла толкнула меня в бок.
        - Ну?
        Я словно очнулась ото сна. Взглянула на кольцо на своем пальце и уверенно сказала:
        - Я тоже люблю тебя, малыш.
        ***
        Я зашла в здание аэропорта. Никогда не видела, чтобы в зале ожидания было всего с десяток людей. Плитка на полу блестит на солнце, терминалы пустые, сувенирные ларьки закрыты плотными жалюзи. Тишина… Только табло на стене переливается всеми цветами радуги, сообщая пассажирам последние новости.
        Давно из России не прилетали самолеты.
        - Маша!
        Я обернулась. Олег двинулся мне навстречу по широкому коридору.
        Белые шорты, синяя спортивная майка, легкие кроссовки на ногах. Зеленые глаза прикрыты темными очками.
        Совершенно незнакомый мужчина машет мне рукой.
        - Ты все-таки приехала? - обрадовался он.
        - Я не могла, не встретить тебя.
        Мы встали посреди огромного зала. Олег первый меня обнял.
        - Как ты добрался сюда? Сейчас никого не впускают в страну.
        - Папа помог выбраться.
        - У вас тоже закрыли границы?
        - По всему миру бушут зараза. Все закрыто. Я еле оформил визу.
        Он отпустил меня и взял чемодан за ручку. Я скромно отступила в сторону.
        - Олег, где Вера? Почему ты один?
        Меня насторожил его поздний звонок по телефону. Никто не знает мой номер.
        - Ты ничего не знаешь?
        Его голос напугал меня. А когда он снял очки, я и вовсе потеряла дар речи.
        Синяки под глазами, вид уставший, кожа на лице бледно-голубая.
        - Ты приютишь меня на несколько дней? - жалобно спросил он. - Все отели закрыты.
        - У меня большая квартира. Поехали.
        Но он не шелохнулся.
        - Ты изменилась.
        Меньше всего я хотела это улышать. Да, изменилась. Повзрослела, поумнела. Перестала следить за питанием, не бегаю по салонам красоты. Моя жизнь стала другой.
        - Тебя смущают джинсы и футболка?
        - Раньше ты так не одевалась.
        - Раньше я одевалась для кого-то, а сейчас привыкаю к удобству.
        - Ты счастлива?
        - Да.
        - Это главное.
        Теперь он сдвинулся с места. Одной рукой подхватил чемодан, другой рукой взял меня за локоть и повел к выходу.
        Новый город встретил Олега ярким солнцем и нереальной жарой. Мы вышли на улицу. Горячий воздух проник в легкие.
        - Здесь всегда так?
        - Всегда, - ответила я. - Круглый год.
        - Красота. Мне нравится. Только вчера я попал под дождь, а сейчас греюсь на солнце.
        - В Питере дождь?
        - Теперь там каждый день льют дожди.
        Он сильнее сжал мой локоть.
        Нехорошее предчувствие проникло в сердце. Спросить или лучше ничего не знать?
        Обручального кольца на пальце нет.
        Мы прошли на стоянку. Я спрятала машину под огромную крону дерева.
        - Твоя малышка?
        - Моя.
        - Можно, я сам поведу?
        - Пожалуйста.
        Я протянула ему ключи от машины.
        Олег закинул чемодан на заднее сиденье, потом открыл переднюю дверку и снова взял меня за локоть.
        - До сих пор не могу поверить, что вижу тебя.
        Теплая ладонь поднялась выше по моей руке, коснулась плеча.
        - Я живая, Олег.
        - Вижу.
        - Чего ты боишься?
        - Что ты снова исчезнешь.
        - Как ты меня нашел?
        - Папа звонил твоей маме. Она долго не говорила, где ты живешь.
        - Родители переживают за меня.
        - Разве мы не друзья, Маша? Разве я хоть раз тебя обидел?
        - Я уже не знаю, кто - друг, а кто - враг.
        - Я такой же бродяга, как и ты. С разбитым сердцем и прогнившей душой.
        Грешники. Он убил сына, я убила себя.
        Мы не имеем права быть счастливыми.
        - Прошло восемь месяцев, - прошептала я. - А как будто сто лет.
        - Маш…
        - Поехали домой. Скоро солнце поднимется над горизонтом, и будет нечем дышать. Здесь нельзя ходить по улицам в полдень.
        Вдалеке показалась фигура человека в полицейской форме. Я натянула на лицо медицинскую маску. Мы сели в машину.
        - Давай еще посидим.
        Я взглянула на него.
        Хочет, выговориться. Для этого он ко мне приехал.
        - Не рассказывай мне про них, - твердо сказала я. - Не надо. Для меня больше не существует…
        - И Вера? - оборвал меня он. - Ты хоть знаешь, что произошло?
        - Нет, но догадываюсь. Раз ты здесь, значит, она выбрала Его.
        - Его? Ты так называешь своего мужа?
        - Бывшего мужа.
        Олег завел машину, в салоне стало свежо. Мы сняли маски.
        Я заметила в небольшом кармашке сбоку чемодана уголок потрепанного блокнота. Между страничками торчит обмусоленный кончик карандаша.
        - Я уехал из России навсегда.
        - И где ты будешь жить?
        - Пока не знаю. Найду работу, а потом подумаю об остальном.
        - Я могу предложить тебе место в своей мастерской.
        - Ты?
        Он не ожидал, что я работаю, и что я могу ему что-то предложить.
        - Я открыла свое дело.
        - Когда? Как? - Он часто заморгал. - Ты директор архитектурной мастерской?
        - Можно и так сказать, - гордо подняв голову, призналась я. - Не забывай, я богатая девочка и могу позволить себе небольшие капризы. Кстати, твой отец подал мне идею. Я долго не могла найти подходящую работу, и он предложил мне заняться собственным делом.
        - Мой папа?
        - Александр Иванович во многом мне помог. Не только с работой.
        - Это он тебя закинул так далеко от России?
        - Да. Мне нужно было спрятаться от… Ну, ты понял от кого.
        - Почему ты не называешь его по имени? Неужели так сильно ненавидишь?
        - Разве можно ненавидеть человека, которого безумно любила?
        - Все вы, женщины, одинаковые - В голосе послышалось разражение. - И чего вы находите в этих слизняках?
        - Я понимаю твое…
        - Нет, не понимаешь! - вдруг взорвался Олег. - Из-за него я тогда сел за руль! Из-за этого гаденыша!
        - Ты говоришь о том случае? Ну… с твоим сыном?
        - Да.
        - И что произошло?
        - Я завидовал ему.
        - Кому? Саше?
        Столько времени не виделись, и вдруг заговорили о прошлом. Нет бы, поехать домой, пообедать, потом прогуляться по городу. А мы решили затронуть неприятную тему.
        Олег ни разу не рассказывал мне о трагедии, произошедшей с его семьей. Я только собирала информацию по кусочкам: то Вера немного проболтается, то Саша подкинет информацию для размышления. Особо никто не распространялся о том случае. Соколовы редко вспоминали о страшной трагедии.
        Но Олег решил, что пришло время для откровения. И я буду первым человеком, кому он откроет душу.
        - Я сам виноват. Сам. Но он подтолкнул меня.
        - К чему?
        - К необдуманным действиям.
        - Он подтолкнул, а ты не подумал?
        - Нет, не так. Я сел за руль… Черт! Как бы это правильно сказать?
        - Начни сначала.
        - Это произошло восемь лет назад. Я тогда еще был никем, обычным провинциальным юристом, только что приехавшим в Питер. Жена, ребенок. Ни квартиры, ни связей. Лишь хорошая машина и рекомендации с прошлого места работы. Однажды мне позвонила мама и сказала, что мой родной отец руководит строительной компанией. Я сразу же созвонился с ним. Встретились, познакомились, и он предложил мне место начальника договорного отдела.
        Олег вынул из сумки бутылку воды и жадно выпил половину содержимого.
        Вид у него больной, но я знаю, что он всегда следит за своим здоровьем: правильно питается, занимается спортом, не курит. И не употребляет спитные напитки. Во всяком случае, при мне он никогда не напивался до чертиков.
        - Я тогда сильно напился, - искоса взглянув на меня, продолжил он. - Ты не представляешь, как это противно, когда напротив тебя сидит двадцатилетний пацан и строит из себя важную персону. Холеный, молодой, умный. Он вызвал у меня отвращение. Я - сын Соколова, а не имею и половины того, чего имеет этот выскочка. Весь вечер он разговаривал с Максом, смеялся, показывал фотографии в телефоне. А тот, как завороженный, смотрел на него и впитывал каждое слово. И машина-то у него крутая, и институт самый лучший. Одевается модно, ездит по заграницам. А я сидел и наблюдал за всем этим безобразием. Зоя просто влюбилась в него.
        - Ни разу не видела, чтобы Саша чем-то хвастался.
        При мне он всегда вел себя скромно с людьми.
        - Нет, он…
        - Ты приревновал сына? - догалалсь я. - Саша очень любит детей. Первым делом он заговорит с ребенком, приласкает собаку, а уж потом обратит внимания на других людей.
        Олег схватился рукой за кудрявый чуб.
        - Еще раз повторяю. Я был пьян. Тогда мне все казалось другим. И Саша, и тот глупый вечер, и строгий взгляд отца. Эти бесконечные разговоры о работе, деньгах. Помню, как Андрей хвалил своего непутевого сына, который кое-как поступил в военную академию, и то с помощью деда. Виолетта Филипповна восторгалась новыми золотыми серьгами Ольги. Официанты ползали на брюхе перед нашим столом, пытаясь угодить во всем. И этот щенок… Он спрашивал меня о машине, все время повторял…
        - Что повторял?
        - Какую-то фразу. Он засела у меня в голове. Нет, не помню, - закрыв глаза, рассеянно пробормотал он. - Ничего не помню. События того вечера стерлись из моей памяти. Остались лишь короткие обрывки. Саша мало со мной разговаривал. Макс постоянно выпрашивал у него телефон. Мы еще не видели таких навороченных аппаратов. А у него было закачено много интересных игрушек. Интернет, соцсети. Мир фантастики в одной маленькой пластиковой коробочке. Да, я завидывал, ревновал, рвал волосы на голове. Меня бесило его спокойстивие.
        - Как все это повлияло на твое решение, сесть за руль? Неужели никто тебя не отговаривал?
        - Некому было. Все уехали раньше нас.
        - Они тоже были на машинах?
        - У папы - водитель. Андрей с Олей вызвали такси.
        - А Саша?
        - Его новенький Ягуар стоял возле ресторана. Я видел его из окна. Шикарная машина. Он уехал самый первый.
        - Почему ты сел за руль? - настойчиво повторила я. - Скажи прямо.
        - Зачем тебе это, Маш?
        Он остыл. Высказал обиды вслух, и стало легче.
        - Я не думаю, что Саша виноват в смерти твоего сына. Ты просто решил выпендриться перед новыми родственниками.
        Легко обвинить кого-то в своих ошибках. Попался человек, которого не любишь, и можно свалить на него все свои грехи.
        Я добила его последним вопросом:
        - Это из-за Веры? Ведь раньше ты не считал Сашу врагом? Так?
        - Она бросила меня.
        - Почему? Что случилось?
        - Ты же запретила, мне о них говорить.
        А о чем нам еще говорить? Саша - мой бывший муж. Вера - его бывшая девушка. Благодаря этим двум людям мы связаны крепкими узами.
        - Вера родила ему двойню, - убил меня ответом Олег.
        - Дети? Этого не может быть! - истерично засмеялась я. - Прошло всего восемь месяцев, как я уехала из России. Еще в конце сентября мы с Верой обсуждали вашу предстоящую свадьбу. Или..?
        - Да, - твердо сказал он, - она уже была беременна от него. Они врали, и мне, и тебе.
        - Черт с ними.
        От жары разболелась голова. Все шло так хорошо: встреча, его ласковая улыбка. Я думала, будет легче.
        - Они стоят друг друга, - выглянув в окно, тихо сказал Олег.
        Я любила Сашу. И Веру считала подругой.
        - Ты никому не говорил, что едешь ко мне?
        - Не волнуйся, никто не знает, где я.
        - А если будут звонить?
        - Кто? Кому я нужен? Отец знает, а остальные и не вспомнят обо мне.
        Он такой же изгой, как и я. Брошенный, забытый, загнанный на другой конец света. От нас избавились, словно от ненужной вещи.
        Даже Саше я больше не нужна…
        - Ш-ш.
        Воздух в салоне переместился из одного угла в другой. Олег ничего не заметил, но я почувствовала кожей легкое движение за спиной. Что-то невесомое, мягкое коснулось моих волос.
        Рядом. Большое, прочное. Сильное.
        Я обернулась. Никого. Но на душе стало спокойнее. Теперь я под надежной защитой.
        - Поехали? - Олег тронул меня за плечо. - Ты в порядке?
        - Странное ощущение, - еще раз посмотрев назад, сказала я. - Такое уже было.
        - Что?
        - На меня как будто кто-то смотрит. Наблюдает.
        - Здесь никого нет. Даже на стоянке пусто.
        - И все же…
        Светлые брови взлетели кверху.
        - Ты мне скажешь адрес? Или мы весь день будем сидеть в машине?
        - Как Саша оказался в моей квартире?
        Его не удивил мой вопрос.
        - Чутье. А может, просто соскучился и решил навестить тебя.
        - С охраной? Он никогда не приезжал ко мне с телохранителями. А тут, как знал. Зашел в нужный момент. Врачи сказали - еще полчаса и я бы не выжила. Он спас меня.
        - У него всегда голова работала не как у всех нормальных людей. Хрен знает, о чем он тогда подумал.
        - Очень странный.
        - И живучий, - добавил Олег.
        - Почему - живучий? Ты имеешь в виду его операцию на сердце?
        - Он всегда выходит сухим из воды. Помнишь, как он ездил с Вериным отцом в Казахстан?
        - Не-ет.
        - Ах, да! Ты же не знала. Тебе отец сказал, что Саша в командировке. А на самом деле он уехал с Игорем Петровичем на рыбалку в Караганду. Его не было две недели. Я послал туда ребят с надеждой, что его там закапают где-нибудь в степи. А он обхитрил меня. Собрал рюкзак и смотался в горы с какой-то фанатичной девицей.
        - Ты хотел избавиться от него?
        - Я хотел, чтобы он потерялся. Мечтал, молился. А он вернулся живым. Письма мне писал, фотки скидывал. Сопляк.
        - Олег, - пристыдила я его.
        - Ну, ладно. Шучу. Я хотел вытащить его из передряги, а он сам выкрутился. Шустрый малый. Ничего не боится. Лезет в омут с головой, не думая о последствиях.
        - Эти последствия иногда оборачиваются бедой.
        - Ему все равно. Глупый еще. Молодой.
        - За то, получил, что хотел. Глупый, а всех обманул. Деда разорил, вас оставил без работы. Теперь он счастлив. Вера с ним и дети.
        - Ну-у, - загадочно протянул он.
        - Я не права? Разве он не оставил вас с носом? Вон как умело провернул дело. Все просчитал до мелочей. Исчез почти на два года, сидел как мышка, и тут же воплощал свои темные замыслы. Бедный Александр Иванович. За что ему такое наказание? Всю любовь, внимание, заботу вложил в родного внука, а получил нож в спину.
        Пока я выплескивала свое негодование, Олег молчал. Пропала складка на лбу.
        - Ты плохо знаешь моего отца. Его не так легко обмануть.
        - Но Саша обманул! - вспылила я, заметив его довольную улыбку.
        - Вот тут начинается самая интересная история. Ты даже не представляешь, как ему прилетело бумерангом в лоб. Ничего в жизни не проходит бесследно. Все воздается.
        Повернувшись ко мне всем своим огромным телом, Олег приготовился к длинному разговору. Забыл, что мы должны куда-то ехать, что за окном жара, и что мы стоим на стоянке совершенно одни.
        - Сначала все шло по плану. Они сыграли свадьбу, переехали в Москву в свой шикарный дом. В феврале у Веры начались проблемы со здоровьем. Двойня; у нее отрицательный резус крови, у него положительный. Беременность протекала тяжело. Врачи уложили ее в больницу на весь срок. На бедную голову парня свалились дети и работа. А сама знаешь, как тяжело поднимать бизнес в одиночку. Все с нуля. Не на кого положиться. Данила вел дела в Торонто, Саша крутился в Москве. Вера родила раньше срока. В начале апреля только их выписали из роддома, как она подхватила корону, и ее снова упекли в больницу. Саша остался один с двумя крошечными детьми на руках. Какая тут работа? Все пошло наперекосяк.
        - Ему никто не помог?
        - Ну, как же! Приехала Верина мама и эта странная женщина, у которой Саша жил. София помогала. Тут же Виолетта Филипповна бросилась на выручку любимому внуку. Но ты же знаешь Сашу. Он никого не подпустит к своим детям. Все сам, все один. Бизнес по немного начал трещать по швам. В Торонто появились первые проблемы.
        - Какие?
        - Когда корабль идет ко дну, первыми сбегают крысы. Как ты думаешь - кто сразу же побежал на сторону?
        - Неужели Данила?
        - Он отдал несколько крупных объектов конкурентам.
        - Зачем?
        - Что бы подзаработать. Думал, что Саша не узнает.
        - Этого не может быть! Они дружат много лет. Данила…
        - Деньги и дружба - вещи несовместимые. Кем был Данила, когда работал в Соколе? Обычным архитектором. А сейчас он большой человек, бизнесмен, правая рука директора. Моча ударила в голову, и он возомнил себя богом. Решил, воспользоваться горем своего друга и начал работать на стороне. Денег не бывает много. Дай человеку власть, и он сразу же найдет способ заработать еще больше.
        - Саша узнал?
        - Конечно. Его пятая точка всегда срабатывает в трудных ситуациях. Он чувствует предательство за километры. Как только Данила начал мухлевать с документами, тот сразу поймал его за руку.
        - Вот так друг! Никогда не думала, что Данила решиться на что-то серьезное. Он никогда не отличался большим умом. Саша для него был надежной стеной.
        - Тут еще сыграла ревность. Не суди строго несчастного парня. Саша устроил свою личную жизнь, а Данила остался в стороне. Обидно. Он рассчитывал избавиться от всех конкурентов. А Вера была самой большой для него проблемой.
        - Не поняла.
        - Что тут сложного? У парня высокие чувства, а Саша променял его на женщину. Данила не понимает, что его всегда использовали.
        - Что произошло дальше? Саша от него избавился?
        - У Данилы появились влиятельные друзья в Канаде. Тот же Фрэнк. Не так просто от него избавиться. Догадайся, к кому Саша побежал за помощью?
        - Не знаю. К кому?
        - Маша! Подумай, пошевели мозгами.
        - К тебе?
        - Нет! Что я понимаю в строительстве?
        - К деду! - воскликнула я.
        - Конечно. Кто может вытащить его из дерьма? Только более опытный человек. Он оказался в неприятной ситуации. Жена в больнице, дети еще маленькие, плюс Карина, Аня, хозяйство по дому. И куча охающих бабушек. Пришлось унизиться и пойти к деду на поклон.
        - Александр Иванович его простил?
        - Он предложил ему сделку. Саша тут же прилетел в Питер, подписал бумаги и снова уехал к своей семье. Отец сказал, он даже не прочитал договор. А стоило бы… - Хищная улыбка озарила лицо. Олег показал ровные зубы. - Сокол снова вернулся к прежнему хозяину.
        - Саша добровольно отдал компанию? Что-то не верится, - усомнилась я.
        - Накануне отец прислал ему договор по почте. Саша внимательно изучил документы и согласился со всеми требованиями. Но когда он приехал в Питер, на столе оказались совсем другие бумаги.
        - Дед его обманул?
        - Он рисковал. Но дело того стоило. Саша сам себе вырыл яму.
        - Ничего себе!
        - Дети, жена сделали его слабым. Он устал, потерял нюх и совершил самую большую ошибку в своей жизни - доверился деду. Все, кто в тот момент были в кабинете, очень удивились. Саша никогда не подписывал документы, не прочитав. А тут пробежался глазами по первым строчкам и сразу же схватился за ручку. Лев Львович моментально забрал у него договор. Раз, два - и компания в кармане моего отца. Все легко и просто. Никто не ожидал, что сделка так быстро свершиться.
        - А что было в первом документе? О чем они договаривались?
        - О равноправном владении. Пятьдесят на пятьдесят.
        Меня шокировал рассказа Олега. Я не расстроилась за Сашу, но и не обрадовалась за Александра Ивановича.
        - Я не верю, что твой отец бросит внука. Пройдет месяц, два, и они все равно помирятся. Сколько раз они уже ссорились? На моем веку не меньше сотни. Саша разжалобит кого угодно, а у деда тот возраст, когда сердце вздрагивает только от одного нежного взгляда несчастного ребенка.
        - Так и произошло. Мой отец предложил ему новую сделку.
        - Я даже не сомневалась. Они два сапога - пара. Один не может без другого.
        Я уже обрадовалась, как Олег удивил меня еще больше.
        - Саша отказался.
        - Почему? Он не хочет вернуться в Сокол? Или твой отец…
        - Он предложил ему пост заместителя директора в обмен на Веру.
        - На Веру? - переспросила я. - Бросить жену и детей? Так?
        - Да. Но Саша наотрез отказался. - Олег снова нахмурил брови. Улыбка превратилась в кривой оскал. - Я думал, он бросит Веру ради денег. Столько работать и все потерять. Не понимаю. Он мечтал о компании.
        - Возможно, он ее любит, - осторожно сказала я.
        - Дело не в любви. Я думаю, что у Саши есть еще козыри в руке.
        - Как он отреагировал, когда узнал, что дед его подставил?
        - Это был ужас. Он орал, оскорблял его, грозился судом. Но, когда понял, что сделка прошла честно, без махинаций и обмана, то успокоился и спрятался в своем доме. Пару дней выждал, а потом снова приполз к деду на поклон.
        - Почему Александр Иванович хочет избавиться от Веры? Чем она ему помешала? Там дети. Его родные внуки!
        - Он хочет наказать подонка. Дело не в Вере и не в детях. Отец не мстительный человек, но верит в справедливость.
        - Саша заслужил взбучку. Я согласна. Но так жестоко оставить внука без работы с маленькими детьми на руках. Что теперь ему делать? Пойти на службу к чужому дяде?
        - А что в этом плохого? - недовольно хмыкнул он. - Ему придется расстаться со своим огромным замком, продать дорогую машину, избавиться от барских замашек. Пусть поживет как нормальный человек, на копеечную зарплату.
        - Ты думаешь, у него нет денег?
        - Конечно, нет. Он все свои сбережения вложил в бизнес. Это не мелкая конторка, строящая избушки в деревне. Это мощная организация. Живой механизм с огромным количеством сотрудников. У него офис в Москве больше, чем здание этого аэропорта.
        - Как же он будет жить?
        - Не знаю и знать, не хочу. Пойдет по столице с протянутой рукой. Я сомневаюсь, что у него остались хоть какие-то сбережения. Он хитрый, но не дальновидный.
        Олег плохо знает своего племянника. Саша человек бережливый, со скромными потребностями. Мы вместе прожили год, и я хорошо помню, как он откладывал свою зарплату на карту. На меня денег не жалел, но никогда не шиковал. Еще он рассказывал, как жил с Аллой. В обычном загородном доме, ездил на недорогом джипе, покупал продукты в супермаркете.
        Алла… Он доверял этой странной женщине. Еще Саша умело использует чувства людей, манипулируя ими, как жонглер шариками.
        - Веру выписали из больницы? - вспомнила я о подруге.
        - Две недели назад.
        - Она знает, что Саша ради нее отказался от компании?
        - Ты задаешь такие странные вопросы? - возмутился Олег. - Я с ней не общаюсь. Лучше спроси, что случилось с Данилой?
        - Какое мне до него дело? Я полагаю, что Александр Иванович с ним поступил справедливо. Он опытный человек и знает, как правильно избавиться от подобной шушеры. Меня больше интересует Вера.
        - Она тебя предала, так же, как и меня. Врала, изменяла. А ты спрашиваешь про нее?
        - Какая бы она не была, но я считала ее подругой. Вера многому меня научила. Я восхищаюсь такими людьми.
        - Шлюха, - тихо выругался он.
        Олег грубый мужчина, но не подлый. Не станет оскорблять любимую женщину.
        Но тут не сдержался.
        - Мне очень жаль, - сказала я. - Она сглупила, выбрав не того человека.
        - Ты так считаешь?
        Он недоверчиво взглянул на меня, я на него. Мы оба многое знаем, но боимся высказаться вслух. Мне хватило того, что рассказал Александр Иванович. Олег вообще терпеть не может сплетни.
        Прошла минута, и мы одновременно высказались:
        - Саша - псих.
        - У него с головой не в порядке.
        Я подскочила на месте.
        - Почему ты не предупредил Веру?
        - Как? - хмуро спросил Олег. - Я пытался, но она не послушала. Даже дал визитку его психолога. Она словно спятила, ничего не видит вокруг, как будто ее околдовали.
        - Ее не околдовали, ей не дали выбора. Саша никогда не отдаст свою женщину другому мужчине. Особенно, тебе. Ты говорил, что он подтолкнул тебя, сесть пьяным за руль.
        - Да, но ты же не веришь. Думаешь, я завидую ему. Или как ты там сказала - выпендрился перед родственниками?
        - Его цель была не Макс, а ты. - У меня наконец-то лопнуло терпение. Хватит молчать. - Он хотел избавиться от тебя. Понадеялся на благоразумие Зои, думал, что она с ребенком уедет на такси, а они сели с тобой в машину. Поэтому, я сказала, что ты сам виноват. Не надо было реагировать на глупую провокацию.
        - Отделаться от ненужного дяди? Еще один Соколов.
        - Зависть, ревность, тонкий расчет. Саша умеет влиять на людей. Ты был лишнем на его празднике.
        - Мне и в голову бы не пришло, - тихо пробубнил Олег.
        Его шокировала правда. Сам бы он никогда не догадался.
        - Его план почти сработал. Ты был на грани жизни и смерти. А Макс - случайная жертва. Когда-то он избавился от отца, потом - ты. Андрей для него никогда не был соперником.
        - А причем здесь Дима? Я слышал, он попался на наркотиках.
        - Саше было двенадцать, когда он хладнокровно сдал отца в руки милиции, а теперь платит нужным людям, чтобы тот никогда не вышел на свободу. У Димы, в отличие от сокамерников, нет ни сотового телефона, ни интернета. Его лишили связи с внешним миром. И даже Александр Иванович не может ничем помочь сыну.
        - Ты шутишь?
        - Если бы. Саша всех нас контролирует. Когда-нибудь он узнает, где мы…
        Непроизвольно я оглянулась назад. До сих пор спина мерзнет, как будто меня сунули в бочку с ледяной водой.
        - Не волнуйся, - с полным равнодушием сказал Олег. - Ему сейчас не до нас.
        И тут же потянул руку к блокноту. Секунду подумал и не стал при мне ничего записывать.
        Какую я дала информацию? Что он вносит в свой загадочный дневник?
        - Кто тебе рассказал о Саше? Мой отец?
        - Александр Иванович приходил ко мне в больницу. Видимо, ему нужна была поддержка, или он пожалел меня.
        - Или хотел поделиться хоть с одной живой душой. Ведь о Саше никто ничего не говорит, ни Виолетта, ни София. Все молчат, как будто в рот набрали воды. Я могу с полной уверенностью сказать, что ни Андрей, ни Ольга ничего не знают, о ситуации сложившейся в доме у отца. Вся семья любит парня.
        - Дед с бабушкой тоже его любят.
        - Любят, - криво усмехнулся Олег. - А он взял и разорил деда.
        - Почему твой отец не рассказал об этом Андрею? Пусть знают своего племянника.
        - Ему стыдно. Он всегда ставил внука выше всех в семье, гордился им.
        - Андрей и про Диму не знает?
        - Нет.
        - Все думают, что Саша добровольно оставил мать и ушел к деду?
        - Наверное. Во всяком случае, я ни разу не слышал, чтобы кто-то осуждал Веру Ивановну.
        - Мне только одно не понятно.
        - Что?
        Не просто так мальчик ненавидит свою мать.
        Соколов многое мне не сказал.
        - Почему его отдали деду?
        - Я этого не знаю.
        - То, что он избавился от отца - это логично, но зачем мать отдала ребенка свекру, с которым почти не общается? И где сейчас его сестра?
        - Очень странное дело, - задумался он. - Про Юлю в семье вообще ничего не говорят.
        - Наверное, из всех Соколовых только твой отец сможет ответить на эти вопросы.
        - И София.
        София! Точно!
        Вот почему Саша забрал ее в Москву? Чтобы она всегда была у него на виду и не болтала лишнего. Даже Вера, живя с ней под одной крышей, не сможет вытянуть из нее информацию. Женщина слишком сильно боится своего «цыпленочка».
        - У Саши что-то произошло с матерью, - предположила я. - Человек просто так не станет мазохистом.
        - Да прекрати! - не сдержался Олег. - Он - дебил, слабак! Ему нужна юбка. Раньше ей был Данила, теперь станет Вера. И таких «юбок» у него полно: дед, бабка, Верины родители, чокнутая тетка с мясокомбината. Все его жалеют, балуют, ходят вокруг нос подтирают. Бесят они меня все! Пусть горят синим пламенем. Саша еще не знает, с кем связался. Семейка Васильевых тоже не подарок, дурдом ходячий. Одна проблема, сменяется другой, и так бесконечно. Прошлой зимой Вера всех подняла на уши. Игорь Петрович ушел к другу и пропал. Мы искали его всем миром, а он уехал на рыбалку и утопил в реке телефон. Весной его унесло на льдине. А Любовь Михайловна? Ты хоть раз слышала, как Верина мать орет на внуков? Сумасшедшая. Проходит минута, и они все улыбаются, как будто их только что не полили отборным матом. Какие-то там братья в Казахстане. - Он махнул рукой в сторону. - Другие родственнички на Алтае. Что случиться, и все разом обсуждают новость по целому месяцу. Телефон не умолкает. Натуральные психи. С Лизой тоже одни заморочки. Вера носится с ней как с хрустальной вазой, а та издевается: то денег ей мало, то дети
мешают, то… Ну про мужа не буду говорить. Тот еще субъект. Ты его знаешь.
        Я только качнула головой. Про Мишу мне тоже нечего сказать.
        Олегу понадобилось время, чтобы немного остыть. На самом деле он любит Вериных девочек и хорошо относится к Игорю Петровичу. Только с Любовь Михайловной у них отношения так и не сложились.
        - Вера никогда не будет чьей-то женой. Она принадлежит семье. Ну, если только Саша сам захочет жить в этом… - Олег еще больше расстроился. Глазами нашел блокнот, но не сдвинулся с места. Сложил руки на коленях, словно школьник за партой. - Он захочет.
        - Конечно, захочет. Саша мечтал о семье, а Васильевы гостеприимные люди.
        - Меня не приняли, - рассеяно улыбнулся он.
        - И меня, - успокоила я его. - Когда мы жили с Мишей, они со мной не общались.
        - Но твои родители тоже недолюбливали Сашку. Я помню, как твой отец обвинял моего отца в том, что тебе подсунули бракованного мужа.
        - В тот год Саша очень много болел.
        - Помню. Из больниц не вылезал.
        - Маме он нравился, но она всегда говорила, что Саша не от мира сего. С ним можно дружить, веселиться. Но только не замуж.
        Зеленые глаза стыдливо спрятались под светлые ресницы.
        Все знали кроме меня, что Саша любил Веру. И молчали…
        - Бесстыжие, - тихо проговорил он, но в голосе уже нет обиды.
        - Я не сержусь.
        - Прости меня.
        - Ты пострадал гораздо больше, чем все остальные.
        - Это не так.
        - Тебя всего лишили! - горячо сказала я. - Работы, семьи, женщины. Что у тебя осталось, Олег? Почему ты уехал из России?
        - Там невозможно оставаться.
        - Твоему отцу нужна помощь. Вера с Сашей живут в Москве, за восемьсот километров.
        - Москва, Питер - какая разница? Я слышу о них каждый день. Теперь мы одна семья. Вера вышла замуж за моего племянника.
        - Я об этом не подумала.
        - Мы даже расстались не по-человечески. Не поговорив. Она спряталась от меня, а я звонил, писал, приходил к ней домой. Никто не открыл дверь, никто не сказал правду. Только через два дня Саша позвонил и поставил меня перед фактом: скоро свадьба, и у них будет ребенок. Вот и все.
        Сжав кулаки, Олег тяжело вздохнул. Его вздохи отличаются от Сашиных. Так обычно вздыхают несчастные люди. Саша вздыхал по другой причине.
        - Только я появляюсь дома у отца, - продолжил он, - как Виолетта начинает рассказывать мне о своем внуке. Так и пытается всадить иглу в сердце. «Какие у него милые детки. Ангелочки! Вылитые папа. Ты бы видел, Олег, как Саша с ними занимается. Каждый день вывозит детей в лес и два-три часа гуляет с коляской вокруг озера. Вечером купает, ночью встает, чтобы накормить и поменять подгузники». И все это в подробностях, в красках. Как будто, я должен восхищаться этим ублюдком.
        У Виолетты Филипповной свои мотивы. Олег чужой человек. Она ничего не знает про работу, поэтому до сих пор считает Сашу лучшим мальчиком на свете. Тем более он подарил ей трех правнуков.
        Олег неспроста уехал из Питера. Пройдет немного времени, и Саша снова вернется в Сокол. Ничего не изменится. Александр Иванович хорошо знает своего внука и никогда не передаст бразды правления в неопытные руки. У него, так же как и у Веры, нет выбора. Только Саша сможет поднять компанию с колен.
        К тому же Соколов не готов к новой войне.
        Дед боится родного внука. Вроде пытается восстановить свой авторитет, но силы неравные. Молодость, ум, хладнокровие и больное воображение - против старого человека.
        Если бы эта стычка произошла сорок лет назад… Времена были другие, и люди думали иначе.
        Олег достал сигарету. Почти сутки в дороге, и ни разу не курил.
        - Кто у них родился? - спросила я.
        - Два мальчика.
        - Повезло.
        Я приуныла. Вера смогла родить Саше детей, а я только мечтала о сыне.
        Олег хотел дотронуться до моей руки, но не решился. Это раньше он был женихом моей подруги, а сейчас мы оба в другом статусе.
        - У тебя еще будут дети, - неуверенно сказал он.
        - Нет. Я прошла полное обследование в Кельне.
        - Врачи часто ошибаются. На мне тоже ставили крест.
        - Тут они не ошиблись. Я не могу выносить ребенка.
        - Не зацикливайся на этом, Маш. У меня тоже нет детей. Давай, будем думать по-другому. Правильно.
        - Это как?
        - Возможно, мы не созданы для семьи, рождения детей и всякой ерунды, связанной с домом. Возможно, мы рождены для чего-то большего. Например, ты могла бы заняться творчеством.
        - Рисовать? - встрепенулась я. - Как мой папа? Я давно мечтала взять кисть в руку, но всегда не хватало времени.
        - Вот! - тоже обрадовался Олег. - Теперь у тебя полно времени. Купи мольберт, холст и твори.
        - А кто за меня будет работать?
        - Я. Ты думаешь, зачем я сюда приехал? Чтобы разгрузить тебя, взять самое неприятное: документы, счета. Мои мозги и твой талант могут совместно существовать.
        - Ты никогда не занимался бухгалтерией.
        - Теперь займусь. Кто-то же должен управлять финансами. Я привык много учиться. Сначала институт, потом разные курсы, тренинги. Неужели не справлюсь с цифрами?
        - Олег, это не та работа, о которой ты мечтал. Студия только раскручивается, у нас не много клиентов. И зарплаты пока еще не большие.
        - Я приехал не с пустыми карманами. Выживем.
        - Ты уверен?
        Без лишних колебаний, он протянул руку.
        - Заключим сделку. Я помогаю тебе, ты помогаешь мне. Никаких обязательств, никаких условий. Просто получаем удовольствие.
        Удовольствие? Именно этого я хотела больше всего на свете. Ждала от Саши, а предложил Олег.
        - Согласна.
        Я пожала его теплую ладонь.
        Воздух в салоне приобрел цвет, форму, запах. Легкое движение, и он переместился из правого угла в левый. Проник в щелку в двери. Я поймала взглядом белую тень, взмывающую высоко в небо, туда, где мягкие облака и яркое солнце.
        - Ш-ш…
        ***
        «1:0»
        Я закрыл блокнот.
        Пусть сегодня он выиграл битву. Пусть радуется. Но я еще жив…
        Многие загадки, так и остались неразгаданными. Никто кроме меня не знает, кто помог Саше разорить Сокол. На самом деле Фрэнка не существует, нет канадских друзей. Только кровные узы, только надежный человек, только авторитетное слово родного отца.
        Еще одна страшная история, прикрытая мощным крылом.
        Я был в тюрьме, Соколов Дмирий Александрович вышел на свободу еще четыре года назад.