Рыцари в ассортименте Ирина Мазаева

        # Каждая женщина мечтает о мужчине - настоящем герое. Но герои все чаше оказываются совсем не теми, за кого себя выдают. Пока в конце концов мечтательница не выясняет, что вокруг не мужчины, а сплошные диагнозы. Шизоид, истероид, психастеник - с подачи подруги-психиатра Милочка по-другому ассортимент окружающих ее молодых людей и не оценивала. И перспектива выйти замуж перестала быть радужной. Немудрено, что в таком окружении только и остается - объесться блинчиков, посмотреть на себя в зеркало и умереть от разрыва сердца. Так бы и случилось с Милочкой, если бы в один прекрасный момент она не поняла, что настоящий герой - это не рыцарь на белом коне, а...

        Ирина Мазаева
        Рыцари в ассортименте


1
        В этой главе мы узнаем очень многое о главной героине

        Милочка Савельева, молодая симпатичная женщина ста шестидесяти четырех сантиметров роста, пятидесяти пяти килограммов живого веса, начальник PR-отдела и обладательница весьма привлекательной зарплаты, в тунике Gucci и джинсах неизвестного происхождения, стояла и любовалась на свое отражение в зеркале. И волновали ее совсем не эти подробности собственной внешности, а возраст. Дело в том, что именно в этот злополучный день мама, Елизавета Николаевна, в замужестве Савельева, умудрилась произвести на свет дитя.
        Впрочем, сам факт рождения не так уж и расстраивал нашу Милочку. Жить на свете ей было очень даже интересно и занимательно. Особенно после того, как ее повысили на службе и дали соответствующую новой должности зарплату. Что, в свою очередь, гарантировало всевозможные удовольствия, как то: шопинг без оглядки, обеды в кафе и ресторанах, а также - любые солярии, фитнесы, косметологические кабинеты, массажи и т.д. и т.п.
        Сегодня, и именно сегодня, Милочку волновало другое: ей исполнилось тридцать. Нужно ли кому-нибудь объяснять, что значит в жизни современной женщины тридцатилетний юбилей? Это конец молодости. И соответственно, начало старости. Это самая страшная дата, какую только можно себе представить. Еще вчера ты была молода и юна, еще вчера тебе не продавали вино, требуя паспорт, а сегодня в зеркале ты рассмотрела, как твои подростковые прыщи плавно переходят в морщины.
        Ты уже научилась принимать свое тело. Научилась любить вот эту несовершенную - слишком маленькую или слишком большую - грудь, вот эти недостаточно длинные и не очень прямые ноги, вот эти вот не к месту жировые отложения, скрывающие от всех твои прекрасные 90-60-90. Ты научилась ухаживать за всем этим несовершенством; ты уже почти победила целлюлит и избавилась от лишних волосков в неположенных местах. Ты научилась подбирать одежду так, чтобы все кругом видели только твои достоинства и никто не замечал твои недостатки.
        Ты купила то дивное платье, в котором выглядишь такой высокой, что и саму тянет записаться в баскетбольную секцию. Ты подобрала наконец ту единственную прическу, которая делает твой шнобель маленьким и кокетливо курносым носиком. Ты научилась ходить на 14-сантиметровых каблуках так, что окружающие заглядывают тебе за спину, ожидая увидеть там крылья (или хотя бы пропеллер).
        Ты обзавелась коллекцией такого белья, с помощью которого встает и стоит у самого пропащего импотента. Вот этот дивный черно-рубиновый комплект - для страсти. Надев его, ты обнаруживаешь утром простыню, завязанную морским узлом, туфли на люстре и целый выводок невыспавшихся и злобных соседей под дверью.
        Вот этот хлопковый, розовый в цветочек - для нежности. Надев его, ты превращаешься в школьницу - с косичками и ранцем за плечами. Ты смотришь на мир широко открытыми глазами. Для тебя все - в первый раз. И с удивлением ты узнаешь, как это прекрасно, когда каждый сантиметрик твоего тела мужчина - конечно же, твой первый мужчина! - покрывает поцелуями.
        А вот этот старенький, нелепого цвета, но такой удобный бюстгальтер, и вот эти полинявшие трусики с мишками - для любви. Ты очень любишь и этот бюстгальтер, и эти трусики, и несмотря на то, что давно обещаешь себе их выкинуть, бережешь, и не просто бережешь, а иногда надеваешь. И это - белье для любви. Потому что, если ты любишь мужчину, тебе все равно, что ты не в форме, что ты не в чулках и не в розочках. Потому что, если мужчина любит тебя, ему все равно, какое на тебе белье.
        Такие дела. Но в один ужасный день приходит твой день рождения, ты смотришь в свой паспорт и понимаешь, что тебе тридцать. И все это: все эти твои ножки, щечки, прически, чулочки - уже никому не нужны. Тебе тридцать. А мир кишмя кишит семнадцатилетними - жадными до мужчин, жадными до жизни, жадными до удовольствий - молодыми, здоровыми и глупыми девочками.
        Милочка стояла и смотрела на себя в зеркало. Зеркало отражало Милочку равнодушно и безжалостно. Ей было тридцать, и жизнь ее кончилась.
        Поскольку Милочка все-таки была оптимисткой, то еще буквально до вчерашнего дня она раздумывала обо всей этой приятно праздничной суете: кого, куда, что подавать и что подарят. Звонила Елизавета Николаевна, мама именинницы.
        - Милочка, тебе уже тридцать - ты уже взрослый человек. Это ведь юбилей. Нужно заказать зал где-нибудь в кафе. Чтобы не совсем дорого и со вкусом. Непременно позвать бабушек. Тетю Надю с дядей Геной, их Катеньку со Славиком. Не знаю, придет ли Аня, ведь Антошке всего годик... Но все равно позвать надо. Дядю Мишу не забудь пригласить с тетей Тоней. Кирилла с Женей. Елену Борисовну, она нам совсем как родная... - и все в таком духе.
        Милочка к кафе с родственниками морально готова не была. Ах, у нее еще так свежи были воспоминания, как она уговаривала родителей уйти до вечера к бабушке с дедушкой, звала подруг... Как они ели мороженое, танцевали, а потом пришли одноклассники Гаврилов с Третьяковым... А потом они нашли бутылку «Смирноff». И выпили. И налили в нее спирта «Рояль» с водой в пропорции 1:1. А в литровую бутылку «Рояля» просто долили воды...
        И что? Теперь уже можно и нужно было сидеть с родителями и со всей родней в кафе, пить вино, по десятому разу рассказывать одно и то же и плясать под Меладзе. Не то чтобы она не любила родителей или чуралась родни... Просто ей, по крайней мере в свой день рождения, хотелось совсем другого. Хотелось хулиганить, пить спиртное исподтишка, бежать куда-то шумной компанией, потом поймать такси, приехать в самый дорогой ночной клуб и зажигать там до утра.
        Вчера Милочка все внерабочее время посвятила обдумыванию этой проблемы. И не пришла ни к чему. И размышляла об этом же сегодня все утро. Проблема заключалась в одном: ей не хотелось никого видеть.
        Можно и нужно было, конечно, позвать Климку - Катьку Климентьеву, личного Милочкиного психиатра-тире-психолога, лучшую подругу, душеприказчицу, товарища и соратника. Но! Но вдвоем они и так хулиганят, пьют и ездят по ночным клубам регулярно. Поэтому нужна именно компания - но кого еще?
        Можно пригласить Леночку, с которой Милочка познакомилась в те далекие времена, когда занималась бальными танцами. Потом они разругалась из-за Сергуни из 126-й квартиры. Потом, уже учась в университете, они случайно столкнулись на улице и снова стали общаться. Но Леночка все-таки была слишком тяжела на подъем, чересчур серьезна и предусмотрительна для подобных забав - таких, о которых мечталось Милочке. К тому же у Леночки был муж, он мог и не отпустить свою благоверную гулять до утра.
        Можно было позвать Люсика и Пусика - уморительнейшую пару. Он, Пусик, - художник, она, Люсик, - дизайнер. С ними всегда легко, весело, просто. Правда, у них обычно нет денег... Но Милочка уже могла себе позволить развлекать кого-нибудь за свой счет. Останавливало ее другое. Эти люди неизбежно напомнят о ее бывшем, об Аркане, - сволочи и подонке, вспоминать о котором ей не хотелось. И даже видеть их - не хотелось. Неудивительно: изначально это ведь были его друзья. Когда угодно - только не в день рождения.
        - Никого не хочу видеть! - сказала Милочка сама себе.
        Она уже не стояла столбом на середине комнаты и не пялилась на себя в зеркало, а играла в тетрис, за которым ей всегда хорошо думалось. Милочка умела обманывать себя. Но сейчас все явно было шито белыми нитками. И с Климкой они никогда не бегали по городу ночью и не ходили в самые дорогие ночные клубы. И Леночка была серьезной только до первой стопки. И Пусик с Люсиком давно уже стали ее друзьями. Просто формулировка «никого не хочу видеть» означала совсем другое: «меня не хочет видеть тот единственный, кого хочу видеть я».
        Все было именно так: в ее жизни уже год как был человек, который был ей не просто приятелем, не просто другом... Милочка, впрочем, старалась не формулировать свое отношение к этому человеку. И тем более никогда не говорила о своих чувствах с ним. Он, правда, с ней тоже о своих чувствах не говорил. Но был таким предупредительным, таким милым и заботливым, что Милочка, казалось, только и читала в его глазах самые значимые для каждой женщины слова.
        И вот теперь - в ее день рождения!!! - он не звонил. Он не поздравил! Не прислал цветы! Не прибежал сам!!! Милочка была совершенно сбита с толку. Более того, он не звонил ей уже целых десять дней. Сослался на какой-то срочный проект, заказ - или что там бывает? И Милочка послушно ждала, словно царевна, запертая в башне и свесившая косу в ожидании своего принца, который, ухватившись за волосы возлюбленной, мигом залезет к ней и спасет.
        Гошик - а так звали ее любимого, - конечно, не дотягивал до принца и вовсе не был похож на героя. Может, поэтому и исчез с ее горизонта так неожиданно и бесславно.
        Гнусные кубики снова победили Милочку. «Не везет в тетрис - повезет в любви», - утешила она себя. Телевизор, что-то бубнивший рядом, неожиданно огорошил:
        - Супер-пупер-крем! Скажи «Нет!» первым морщинам - продли свою молодость!
        Милочка снова, но еще острее, почувствовала себя неожиданно состарившейся девочкой - тридцатилетней одинокой женщиной, которая никому не нужна.
        - Вот и все. И больше не на что надеяться, не к чему стремиться, незачем жить. В моем возрасте уже нет никаких иллюзий. Я - такая, какая я есть. Меняться уже поздно. И мужчины такие, какие есть. И героев не существует. Надо перестраиваться. Снять розовые очки. Начать носить черный цвет. И ничего больше от жизни не ждать.
        Все это Милочка сказала себе, снова стоя перед зеркалом. Она сказала это себе без надрыва. Напротив, сухо, как на совещании. Без эмоций. Начался новый период ее жизни. И скорее всего, без Гошика. И тут ей захотелось плакать.

2
        Про Гошика и историю его отношений с Милочкой

        С Гошиком все началось ровно год назад.
        Впрочем, он ее убедил, что все началось гораздо раньше. Знакомы они к тому времени были ровно двадцать лет.
        Двадцать лет - страшно представить! Но Милочка все прекрасно помнила. В то лето родители вывезли ее по профсоюзной путевке от предприятия, где они работали, на юг. В город с малоприятным названием Могилев-Подольский, что находится на Днестре. Вода в реке была холодной, а дно илистым - в общем, купаться ей не разрешали. Взрослые быстро нашли себе компанию. Целыми днями они резались в карты на пляже, а ей, Милочке, делать было ровным счетом нечего. Никаких подходящих игр для детей не наблюдалось.
        Все изменилось, когда они переехали в Винницу. Видимо, профсоюзная путевка предполагала какой-то переезд, но Милочке представлялось, что все произошло исключительно из-за ее страстного стремления убраться из дурацкого Могилева.
        Итак, они перебрались в какой-то загородный пансионат. Никакой речки там и в помине не было, погода была все такой же - ни то ни се, но Милочке там, в Виннице, понравилось. Родители снова нашли себе прекрасную компанию, но компанию, подходящую и для Милочки: у их взрослых знакомых были дети. Дети ее возраста.
        Ах, как все было замечательно! Взрослые сразу после завтрака уезжали по каким-то своим делам в город, предоставляя детям полную свободу. В распоряжении последних оказывались номера двухэтажной гостиницы, где они жили, со всеми балконами, холлами и пожарными лестницами, полными загадок и тайн. Более того, они могли играть на огромной территории пансионата с зарослями, тайными тропами, скрытыми от посторонних взглядов полянками и несметным количеством шишек, которыми можно было кидаться, играя в войнушку. И даже это не все: в пансионате имелись детская комната игр и прокат. Большего счастья трудно было себе представить. Комната игр, набитая куклами и пупсами, конструкторами и машинками, была открыта с 9 утра до 6 вечера. А в прокате - совершенно за так! - детям выдавали ролики и скейты, ракетки для бадминтона и разные мячи. Соответственно Милочка, как и все остальные, ничуть не скучала по родителям, а упоенно предавалась играм со своими новыми друзьями. Одним из которых и был Гошик.
        Милочка хорошо запомнила этого толстого, неповоротливого и ужасно стеснительного мальчика. В него настолько легко было попасть шишкой, что это становилось даже неинтересно. Гошик падал со всего, на что у него получалось залезть. Он так и не научился кататься на скейте и роликах. Именно поэтому Милочка его так хорошо и запомнила. И именно поэтому он ей совершенно не понравился.
        Милочке был нужен герой.
        Милочка всегда любила героев. В детстве мальчик, которому позволено было находиться рядом с ней, должен был бегать быстрее всех, прыгать выше всех, лазать лучше всех, и так далее и тому подобное. В школьные годы, чтобы заслужить Милочкино внимание, мальчику нужно было не просто учиться лучше всех, но и побеждать во всех школьных драках, стильно одеваться и знать все ночные клубы их района. В годы студенчества к этим требованиям добавилось наличие денег и связей.
        В общем, влюблялась Милочка исключительно в героев. Герои, как ни странно, встречались на ее пути. Но почему-то в них, в героев, влюблялись все девочки без исключения. И во дворе, и в классе, и в университете - везде Милочка была не оригинальна в своем выборе, везде она сталкивалась с серьезной конкуренцией.
        Милочка не сдавалась. В детстве она требовала от родителей самых дорогих игрушек, которые могут быть интересны мальчишке, чтобы привлечь внимание дворового героя. В школе - отчаянно боролась за лидерство в классе. В университете, тратила все карманные деньги на фитнес и косметологов.
        Не сказать чтобы эти усилия ни разу не увенчались успехом... Все-таки Милочка и сама по себе была недурна: и фигурка у нее была более-менее, и вкус был, и деньги у родителей, чтобы эту стильную, на ее вкус, одежду обеспечить, и голова работала не только на разрешение математических задачек, но и в более практичном направлении. Получалось у нее время от времени заинтересовать своей персоной героя...
        Но то ли герои все были какие-то ненастоящие, то ли она, Милочка, чего-то в этой жизни не понимала. Поначалу все было хорошо. И внимание героя, и прогулки с ним под луной, и завистливые взгляды подружек, а потом неизменно все разлаживалось. Нет, герой продолжал все так же быстро бегать, побеждать в драках, стильно одеваться и сорить деньгами, а Милочка продолжала им восхищаться...
        Но день за днем в герое начинали открываться какие-то не совсем красивые стороны. Даже влюбленная, а потому слепая и глухая ко всему, Милочка не могла не замечать, как рассыпается в пух и прах волшебный образ ее избранника. Вот он нагрубил ей, вот засмотрелся на другую, высмеял своего лучшего друга, рассказал сплетню, не вернул долг, прихватил чужой диск...
        Милочка каждый раз поначалу терпела. Она вообще была терпеливой девочкой. Ей хотелось сказки, глянцевой красивой картинки, и ради прекрасного фасада она готова была до поры до времени закрывать глаза на то, что творится на заднем дворе. Но только до поры до времени. Потом же тихонько начинала роптать. Тихонько-тихонько, еле слышно. Но и этого почему-то оказывалось достаточно, чтобы герой тут же, моментально, испарялся.
        Герои - делала вывод Милочка - весьма неустойчивая субстанция. В школе ей нравилась химия, и если вспомнить их опыты на уроках, то героя можно сравнить с эфиром. Вдохнешь его - тут же погрузишься в сладостные грезы. А прольешь на стол - испаряется мгновенно. Был - и нет. Через минуту и запаха не остается. А через две - и пятна.
        Милочка выводы делала всегда правильные. Проблема заключалась в другом: сложно ей, бедной романтичной девушке, следовать своим умозаключениям. Отрыдав в подушку по испарившемуся герою, наглядевшись, как он точно так же, как еще пару недель назад с ней, гуляет с ее подругой, Милочка тут же находила себе нового героя. Точнее, новый герой, выскочив как черт из табакерки, находил Милочку.
        Во дворе, в классе, в университете, в их компании появлялся очередной красавец, как две капли воды похожий на Леонардо ди Каприо/Тома Круза/Джонни Деппа с гитарой/кайтом/«Феррари» и счетом в швейцарском банке и очаровывал всех. И нашу Милочку тоже. И все начиналось по новой, пока...
        Впрочем, мы отвлеклись.
        Итак, ровно двадцать лет назад Милочка с родителями отдыхала в пансионате на юге, где точно так же - вместе со своими родителями - отдыхал и Гошик. Гошик героем не был. Поэтому Милочка в его сторону не смотрела. И забыла бы благополучно, если бы ее родители не спелись с его родителями и не решили продолжить знакомство по возвращении. Благо работали они на одном предприятии, которое им, собственно говоря, эти путевки и выдало. И более того: жили в одном районе.
        Поначалу, направляясь в гости, родители пытались таскать с собой уже почти взрослую - десятилетнюю! - Милочку. Милочка протестовала. У нее были свои друзья во дворе. Школьные подруги и очередной герой на горизонте. Что было делать в маленькой комнате у стеснительного Гошика, ей было непонятно. Иногда, правда, он угощал ее жвачкой, которую тогда было не достать... Но Милочка даже из-за жвачки ходить к нему отказывалась.
        И не виделась с ним лет пять. Пока ей не стукнуло пятнадцать и в секции бальных танцев Милочка не познакомилась с Леночкой. Познакомилась, подружилась и охотно приняла приглашение наведаться в гости. Дом и подъезд показались Милочке мучительно знакомыми... Все стало понятно, когда однажды на лестнице она нос к носу столкнулась с Гошиком.
        Сейчас уже Милочка не помнила точно, о чем они разговаривали. Но то, что они тогда узнали друг друга и заговорили, - это она помнила. Леночка, узнав, что Милочка с ним знакома, тут же вывалила на нее вагон информации. Гошик оказался их ровесником (раньше Милочка думала, что он ее младше). Он был неформалом (это Милочка и сама заметила по его странному внешнему виду). У него был дома
        свой
        собственный
        компьютер.
        Это, конечно, немного возвысило Гошика в глазах Милочки, но до героя ему по-прежнему было далеко. Он остался таким же толстым и стеснительным. Более того, одевался Гошик теперь как-то странно. Как говорили тогда, «как лох».
        Леночка тоже была о нем не самого высокого мнения. То ли дело Сергуня из 126-й квартиры...
        Милочка продружила с Леночкой год. Ровно до того момента, как к ее ногам пал этот самый Сергуня. Тот, по Милочкиному рейтингу, был вполне себе герой. После этого Леночка просто перестала с ней разговаривать. А через два месяца Сергуня нашел себе другую, и повод бывать в доме Гошика у Милочки отпал.
        Впрочем, судьба не отступала.
        Милочка умудрилась поступить в один вуз с Гошиком. Правда, узнала она об этом только к середине второго курса. Что было немудрено: он учился на математическом, она - на филологическом, и лекции у них обычно проводились в разных корпусах.
        Встретились они на университетской дискотеке. Только на сей раз Гошик, явно узнав Милочку, к ней не подошел и не заговорил. Милочка фыркнула: ну и не нужно. И, радостно наблюдая за ним всю дискотеку, констатировала: девушек рядом с ним не было. Она, конечно, и сама пришла без парня, но поклонники вились, и ни один медленный танец она, в отличие от Гошика, не провела, подпирая стеночку.
        Потом они закончили вуз. Прошло четыре года. Милочке несказанно повезло: она не только нашла себе очередного героя, но пленила и покорила настолько, что он предложил ей совместное проживание. Милочка была счастлива.
        Первые три месяца. До того самого момента, как она уловила начало процесса. Процесса испарения. Еще ровным счетом ничего страшного не происходило. Арканя - так его звали - был одним большим фейерверком идей, планов, мечтаний, праздником для всех, душой компании. Настоящий герой, и, как и положено герою, был всегда красив и элегантен, играючи водил свой «Пассат», играючи зарабатывал деньги, играючи заводил новые полезные знакомства... Запас терпения Милочки позволял ей не обращать внимания на его промахи, а романтичный флер - и вовсе не замечать их.
        Все было хорошо, герою стукнуло двадцать девять, и с пяти вечера в их съемную, но уютную и даже, можно сказать, шикарную квартирку с евроремонтом начали подтягиваться многочисленные друзья/приятели/знакомые героя. Все было хорошо, пока среди прочих в дом не протиснулся не кто иной, как Гошик.
        - Это крутой компьютерщик; на той неделе познакомились, - шепнул Милочке на ухо Арканя, - надо его прикормить, я собираюсь апгрейдить комп - западло бабки платить.

        - Устала? - спросил Гошик, усаживаясь на подоконник в кухне, где Милочка, как белка, крутилась между раковиной и плитой, обслуживая гостей героя.
        - Устала, - согласилась она.
        - Хочешь, я помою посуду?
        - Хочу.
        Теперь Милочка влезла на подоконник, открыла форточку и закурила. А толстый неповоротливый Гошик в каких-то мешковидных одеждах стоял у плиты. «А Арканя никогда не моет посуду, - подумала Милочка, - считает, что это не мужское занятие. .»
        Милочка докурила, слезла с подоконника и направилась в комнату. В конце концов, должен же и у нее быть праздник.
        В комнате, в дальнем углу, герой взасос целовался с крашеной блондинкой.
        На следующий день Милочка съехала к родителям.
        Гошик, казалось, окончательно пропал с ее горизонта.

3
        В этой главе, кажется, сама судьба стучится в Милочкину дверь

        Ровно год назад, как раз перед Милочкиным двадцать девятым днем рождения, у нее сломался компьютер. Сломался окончательно и бесповоротно. По крайней мере, так решила Милочка, печально глядя на черный экран. Она уже понажимала все кнопки клавиатуры плюс какие нашла на процессоре: результат был нулевой. Слезы сами собой навернулись на глаза. Там, в компьютере, были все ее документы по работе, любимые игры, подборки статей по здоровому питанию, моде, косметологии, психологии и кулинарии, а также - масса фотографий! Смерть компьютера на тот момент показалась ей самой тяжелой утратой ее жизни.
        - Спокойно, Маша, я Дубровский, - обнадеживающе отозвалась в трубку Климентьева, - без паники.
        Да-да, наша Климентьева, она же Екатерина Григорьевна, она же Катька, она же Климка, была подругой детства Милочки Савельевой. Они учились в одном вузе, встречались на каких-то студенческих вечеринках в общаге, подружились накрепко и дружили до сих пор, но если из стен альма-матер Милочка вышла специалистом по связям с общественностью, то Климентьева - ни больше ни меньше... психиатром.
        Думаете, что самое необходимое в этой жизни? Конечно же, личный психиатр под рукой! В этом Милочка убеждалась если не каждый день, то каждую неделю точно. Раз в неделю они, Савельева и Климентьева, отправлялись гульнуть. Или, как говорила Климка, «оттопыриться». Правда, периодически эти «оттопыривания» превращались в сеанс психотерапии, так как, опять же по словам Климки, Савельева представляла собой редкий и неоценимый экспонат для изучения. Впрочем, и Милочка никогда не была против копания в своей душе: Климка не зря окончила медфак с красным дипломом.
        Итак, у Милочки сломался компьютер, и она, конечно же, сразу позвонила своему личному психиатру - Климентьевой. Милочка всегда, сталкиваясь с проблемами, звонила Катьке. Ибо, как она уже давно поняла, в мире нет такой проблемы, с которой бы не справился хороший врач.
        Но в тот раз Климка даже не подумала убеждать Милочку в никчемности данного изобретения цивилизации, а просто продиктовала номер «супер-пупер-навороченного компьютерщика» и дала отбой.
        Милочка вздохнула и пошла в ванную. Приняла душ, намазалась кремами, уложила волосы и накрасилась. Надела свое любимое белье и чулки, влезла в платье.
        Конечно, мыться, краситься и разряжаться в пух и прах было совершенно лишним. Но дело в том, что к тому моменту, как у нее сломался компьютер, никакой личной, а значит, и вообще никакой жизни у нее не было. Не было уже почти полгода, что, по ее собственному определению, не просто «Ужас-то какой!», а уже «Ужас-ужас-ужас!». То есть все было плохо.
        Конечно, еженедельно они с Климентьевой оттопыривались. И с мужиками знакомились. Но все это было совсем не то и совсем не так. Не то чтобы все встреченные ими особи оказывались так плохи...
        Милочка, надо сказать, к тому времени уже не ждала героя, не влюблялась в героев и даже старательно обходила этих самых героев стороной. С нее хватило последнего героя в ее жизни - Аркани. Съехав с их общей съемной квартиры к родителям, выкинув на помойку все его подарки, разорвав все общие фотографии и удалив его номер из телефонной книжки, Милочка страдала как минимум года два.
        Ах, какие это были отвратительные два года!
        Она нашла себе более перспективную работу, даже сделала небольшую карьерку, получив в собственное распоряжение целый отдел, сняла себе квартиру... Но сердце ее было не на месте. Точнее, вместо вышеозначенного органа в левом подреберье несчастной Милочки зияла огромная кровавая дырища.
        - Мозги, мозги, главное, должны быть на месте, - активно вещала Климентьева, при этом медленно и изящно прикуривала сигарету в длинном мундштуке.
        Мозги у Милочки, судя по всему, отсутствовали. Точнее, включались ровно в девять утра и выключались, как только она выходила из здания, где работала. И Милочка тут же отправлялась под окна дома, где проживал «сволочь, кретин и подонок» - последний герой ее жизни. Или, что еще хуже, вдруг начинала названивать каким-то его друзьям и, хлюпая носом, спрашивать, все ли у него хорошо.
        В моменты самых сильных душевных кризисов, активно подавая световой и звуковой сигналы, появлялась скорая психиатрическая помощь в лице Климки и уволакивала Милочку оттопыриваться. В результате чего они обе оказывались в каком-нибудь фешенебельном клубе за столиком и с высокими бокалами в руках. Милочка с горя курила. А Климка курила с удовольствием. Красиво держа длинный мундштук длинными, в кольцах, пальцами, говорила:
        - Мозги, мозги, главное, должны быть на месте.
        И Милочка потихоньку понимала, что те, кого она принимала за героев, вовсе не были таковыми. Напротив, они являлись личностями, отягощенными огромным количеством комплексов, старавшимися изо всех сил их компенсировать. Каждый из ее героев страдал какой-либо фобией. Или паранойей. Или раздвоением личности. Или всем сразу. Милочке от умных психиатрических слов становилось легче.

«Как прекрасно иметь подругу-психиатра!» - думала Милочка перед сном и засыпала со слезами благодарности на глазах.
        Стараниями Климки Милочка пришла в себя. Расправила перышки. И, сидя где-нибудь в кафе/ресторане/клубе, прогуливаясь на фуршете в честь открытия выставки или попивая вино на банкете в честь вручения премии, она принялась с интересом посматривать на мужчин. И мужчины - о, чудо! - с интересом посматривали на Милочку. И у нее были все шансы не уйти с мероприятия одной. ...Если рядом не было Климентьевой.
        Если Катька была, то Милочка однозначно всегда уходила домой с ней.
        - Тебе вон тот, с аляповатым галстуком, понравился? - удивлялась Климка. - У него же типичный эдипов комплекс. Инфантильный и зависимый. В постели будет называть тебя мамочкой. Просить, чтобы ты его отшлепала. Потом рыдать.
        Милочка всматривалась. Она представляла в своей постели рыдающего типа, голого, но при галстуке с ярким Микки-Маусом, и едва сдерживала смех.
        - Ах, а как прекрасен вон тот тип в рубашке поло... - вздыхала Милочка через неделю на следующем оттопыривании.
        - Да он же на каждом углу всем своим видом кричит: я мегасексуален, у меня самый большой член. А в постели - ноль, ничто. Тот, кто хорош в постели, очень редко говорит о сексе и не одевается, как модель из женского глянцевого журнала, - тут же развеивала романтический флер красавца Климка.
        Первый год Милочку это веселило.
        Потом она в ужасе поняла, что нормальных мужиков просто нет. И у нее началась депрессия. Правда, ее личный психиатр всегда был под рукой!
        Через год депрессия прошла. Милочка съехала от родителей, сняв комнату в коммуналке в центре города. Она решительно объяснилась с Климкой. В ходе чего было разбито несколько тарелок, выпито две бутылки мартини, высказано множество нелицеприятных слов, сделано несколько выводов и принято решение: Климка будет аккуратнее делиться с Милочкой своими диагнозами и прогнозами. И как ни странно, Климентьева слово свое держала.
        Милочка даже завела себе парочку мимолетных романчиков. Но то ли она слишком долго общалась с психиатром, то ли нормальных мужиков действительно в природе не осталось... По крайней мере, те, с кем Милочка встречалась до кризиса, хотя бы внешне были похожи на героев. Те, с кем она встречалась после, даже несмотря на старательные Милочкины копания и долгие наблюдения, никаких признаков героизма в себе не обнаруживали.
        В общем, к тому моменту, как у нее сломался компьютер, Милочка была одна. Но надежды в ней еще были живы. И еще как! Судя по тому, как она приоделась, прежде чем набрать номер «супер-пупер-навороченного компьютерщика».
        Голос его в трубке Милочке понравился. Показался таким родным. Как будто всю жизнь общались. «Что это, как не знак судьбы? - подумала Милочка. - Ведь именно так и бывает во всех романах: они встретились и разговаривали так, словно всю жизнь были знакомы...»
        Компьютерщик сказал, что приедет возможно быстрее, часа через два-три. И Милочка радостно закатила глазки от счастливого возбуждения.
        Во-первых, компьютерщик был мужчиной. Во-вторых, мужчиной новым, неизвестным и полным загадок. В-третьих, судя по голосу, молодым. В-четвертых, почти героем. По Милочкиным представлениям, любой человек, мало-мальски разбирающийся в столь сложных устройствах, как компьютер, становился почти героем. Она, надо сказать, по части проявления геройства в последнее время уже была не столь требовательна.
        Милочка не просто намазалась всеми разрекламированными кремами от морщин, разоделась во все самые свои лучшие и дорогие шмотки, но еще и перед этим намыла полы, вытерла везде пыль, прибрала - распихала по углам свой обычный творческий беспорядок. Милочка хотела встретить незнакомого и полного загадок во всеоружии. И только она брызнула на себя туалетной водой от Ива Роше, как раздался звонок домофона.
        Милочка, вся такая красивая, уверенная в себе и неотразимая, легким шагом от бедра направилась навстречу своей судьбе. Стояла у входной двери и с замиранием сердца слушала, как поднимается лифт. Волнуясь все больше, она открыла дверь...
        На пороге стоял Гошик.

4
        В этой главе Милочка получает заманчивое предложение

        Милочка жила в коммуналке на Вознесенском проспекте в десяти минутах ходьбы от метро «Садовая-Сенная». В общем-то она давно уже могла позволить себе снять однокомнатную квартиру, но что-то ее останавливало.
        Коммуналка ее, как ни странно, была прекрасна. Не из тех огромных мрачных и сырых коммуналок на десять семей, которые так любят показывать в кино, а уютная трехкомнатная квартира с окнами, выходящими в тихий дворик. Милочка занимала дальнюю, самую большую, двадцатипятиметровую, комнату с высоченным потолком. Соседняя пустовала. А в комнате, граничившей с кухней, проживала милейшая старушка - божий одуванчик из того уже уходящего поколения питерских старушек, что носят шляпки с вуалью.
        Проблем с соседями у Милочки не было. Более того, с Марьей Никаноровной у нее сложились самые что ни на есть трепетные отношения: Милочка покупала ей продукты и бегала в аптеку, а та, в свою очередь, щедро делилась с юной соседкой своими восхитительными супчиками. Что было как нельзя кстати, ибо Милочка готовить не любила.
        В общем, Милочка жила в съемной коммуналке, словно в собственной квартире. На кухне, в ванной и в туалете всегда был идеальный порядок. Марья Никаноровна никогда не сопротивлялась ее нововведениям, напротив, активно помогала менять образ жилища и всегда поддерживала безукоризненную чистоту. Хозяева, сдававшие Милочке комнату, всячески поощряли ее стремление облагородить квартиру, поэтому охотно снижали стоимость аренды с учетом Милочкиных расходов на ремонт.
        Решаясь снять комнату в коммуналке, Милочка больше всего почему-то боялась, что соседи будут громко смотреть телевизор. Но Марья Никаноровна телевизор смотрела тихо. И - что немаловажно - никогда не всматривалась в Милочкиных гостей и не задавала лишних вопросов. «Повезло», - однозначно сказала Климка, впервые появившись у подруги дома. На работе Милочка никому не говорила, что живет в коммуналке.

        - Я тебя сразу по телефону узнал, - сказал Гошик, протискиваясь между вставшей столбом от неожиданности Милочкой и стенкой. - Так что там у тебя с компьютером стряслось?
        - Э-э... - проблеяла что-то неопределенное Милочка, сделав тем не менее рукой приглашающий жест в сторону своей комнаты, что определенно означало: проходи, раздевайся, компьютер там.
        Гошик, казалось, и не сообразил, что это коммуналка. Марья Никаноровна, по своему обыкновению, даже не высунулась.
        Милочка была разочарована. Не тем, конечно, что не высунулась Марья Никаноровна. Совсем другим. Вот так в кои-то веки почувствуешь судьбоносный момент, настроишься на чудо, приготовишься к нему... А вместо прекрасного мужчины приходит Гошик. Милочка хотела было даже выругаться, но сдержалась. С другой стороны, первым делом самолеты - надо отремонтировать компьютер, а Гошик, по слухам, все-таки первоклассный специалист. К тому же теплилась надежда, что денег за работу он не возьмет.
        В своей комнате с двумя огромными окнами, что позволило разграничить ее на
«спальню» и «кабинет», Милочка скинула туфельки и влезла в тапочки. А подумав, стянула и платье с чулками. Правда, облачилась не в халат, а в другое платье, попроще. Высунулась из-за перегородки.
        Гошик между тем, казалось, совершенно забыл о ее присутствии. Он разложил вокруг компьютера какие-то диски, инструменты, проводки, детальки и что-то сосредоточенно со всем этим делал. Милочке ничего не оставалось, как молча притулиться на краешек тахты и наблюдать за его работой.
        Через десять минут она поняла, что это надолго, и отложила глянцевый журнал. Еще через три минуты Милочка гордо удалилась в «спальню-гардеробную». «В конце концов, у меня всегда есть чем заняться», - подумала она и раскрыла двери шкафа-купе. На днях Милочка купила себе новое платье, а подобрать к нему туфли и что-нибудь сверху еще не успела.
        - Может, я найду что-нибудь в своем гардеробе? - вслух сказала она, не сомневаясь, что увлеченный работой Гошик ее не услышит.
        Милочка аккуратно разложила платье на двуспальной кровати, застеленной ярким оранжевым пледом. Вытащила три пары туфель, какие-то кофточки-жакетики, бусы-поясочки и окончательно погрузилась в другую реальность.
        Через час Милочка вынырнула обратно. Из «кабинета» не доносилось ни звука. Раскрасневшаяся от удовольствия Милочка выглянула из «спальни». В «кабинете» ничего не изменилось: так же стоял компьютер, так же в окружении каких-то немыслимых инструментов сидел толстый, некрасивый и совершенно не героический Гошик. Милочка грустно вздохнула. Примерять наряды расхотелось. Она задумчиво продефилировала к тахте, устало плюхнулась на нее и включила телевизор. Закурила. Гошик даже ухом не повел. Милочке стало мучительно жалко себя.

«Жизнь проходит мимо», - неожиданно сделала вывод Милочка. И буквально прочувствовала это каждой клеточкой своего тела. Почему именно сейчас жизнь отчаянно проходила мимо, Милочка понять не могла.
        Она внимательно оглядела комнатку - свое убежище. Разглядела до последней складочки на гардинах. И современный компьютер, и удобный компьютерный стол, и огромный плазменный телевизор, и тахту, и кресло-качалку, и настоящую картину на стене. И неинтересного Гошика, совершенно не вписывающегося в такой чудесный интерьер. Милочке стало грустно. Она даже тяжко вздохнула. И компьютер в тон хозяйке что-то жалобно пропищал... После чего два раза мигнул и пошел загружаться. А Гошик неожиданно встал из-за стола.
        Милочка вздрогнула. Гошик же, потупившись, вытащил из своей огромной сумки бутылку вина и водрузил ее на журнальный столик перед тахтой.
        Милочка удивилась.
        Гошик начал оправдываться:
        - Мила, ну это же еще долго будет делаться. Почему бы нам не выпить? Сегодня суббота, больше у меня клиентов нет. Не слушаю никаких возражений! Неси бокалы.
        Жизнь так стремительно проходила мимо, что Милочка в отчаянии принесла бокалы и нарезала камамбер. Ведь сегодня действительно была суббота. И Милочке ровным счетом нечем было себя занять. И Климка находилась на ночном дежурстве. И герои уже не слетались на Милочку, как мотыльки на огонек.
        - А где ты работаешь? - вежливо поинтересовалась Милочка, пригубив вино. - Что у вас за фирма?
        Вино оказалось превосходным, а в обществе Гошика Милочка чувствовала себя легко и непринужденно.
        - Да, на одной фирме... Не знаю, как попроще все это объяснить. Короче, занимаемся всем, что касается компьютеров: сборкой, продажей, сервисом. Компьютеры чиним. Как правило, те, что все отказались чинить. Мы восстанавливаем то, что невозможно восстановить, заставляем работать то, что, кажется, давно умерло. Консультируем...
        - То есть ты правда такой супер-пупер-весь-из-себя специалист? - Милочкина память упрямо навязывала образ толстого мальчика, который и от шишки-то увернуться не мог. Все это никак не вязалось с нынешним успешным Гошиком.
        - Нет! - огрызнулся друг детства. - Я не супер-пупер. - И, на что-то обидевшись, снова засел за компьютер.
        - Гоша! - позвала Милочка; называть его Гошиком как-то язык не повернулся. - Ну не сердись. Я правда периодически слышу лестные отзывы о тебе. Я, видишь ли, ничего не понимаю в технике, поэтому вряд ли могу понять, насколько ты крут, но людям доверяю.
        - Я не сержусь. Мне нужно другой загрузочный диск поставить.
        - Мы с тобой так давно знакомы, а я, в сущности, ничего про тебя не знаю...
        - И нечего про меня знать. Расскажи лучше про себя.
        Уж что-что, а просить Милочку рассказать про себя два раза не нужно было. Кратенько, часа за два, она рассказала ему основные вехи. Про несчастную личную жизнь, про удачную карьеру, про личного психотерапевта, про одинокую девичью квартирку и пустую постельку... Пришла в себя Милочка к окончанию второй бутылки вина. Слова о пустой постельке показались ей несколько лишними. Хотя, оценив ситуацию, она полулежала на тахте, а, точнее, на Гошике, уткнувшись носом ему в плечо, мокрое от ее слез, - Милочка сочла, что фиг с ним - все к месту.
        - Милочка... Милочка... - Гошик, видимо, тоже расчувствовался. - Милочка... я так тебя... понимаю! Любить - это так вредно, люди такие черствые, такие злобные...
        - Такие сволочи, - послушно всплакнула Милочка.
        - Такие стервы, - согласился Гошик. - Знаешь, я тут пришел к выводу... Жениться нужно не по любви.
        На этих словах он резко отринул Милочку от себя. Да так резко, что она чуть не свалилась с дивана.
        - Милочка! - Гошик вытащил откуда-то еще бутылку вина, открыл ее и наполнил бокалы. - Милочка, выходи за меня замуж по расчету. Зачем нам эта любовь?
        - Что?! - немного протрезвела Милочка. - Ты мне предлагаешь руку и сердце?
        - Ну-у... можно и так сказать. Давай поженимся по расчету. Я прекрасно зарабатываю. Ты думаешь, я такой мальчик на побегушках? А я на самом деле совладелец фирмы. Просто меня мало интересуют бюрократические дела. Мне интереснее в железе копаться. Так что с финансовой точки зрения все прекрасно. Я недавно квартиру двухкомнатную в кредит купил. Машины у меня, правда, нет. Зачем мне своя, когда есть служебная? Но если хочешь, я тебе машину куплю. Все, что хочешь... Я... Я, как ты могла заметить, в отличие от некоторых... - он показал на саму Милочку, выкурившую за душещипательным разговором почти пачку, - ...не курю. Почти не пью. Это уж так, с тобой... немножко...
        Милочка хлопнула залпом бокал.
        Она, конечно, все, что угодно, ожидала, но только не это: Гошик, замуж, по расчету. Тот факт, что Гошик хорошо зарабатывал, являлся совладельцем фирмы и к тому же собственником квартиры (двухкомнатной!), плюс обещал ей купить машину, сразу немного приподняло его в Милочкиных глазах. Но все равно он не имел никакого права делать ей такие ужасные предложения!
        Милочка, конечно, предпочитала обеспеченных мужчин. Но и чувства собственного достоинства была не лишена. Она и сама неплохо зарабатывала. Квартира, правда, ей пока была не по карману, но машина, в общем-то - а почему бы и нет? - вполне. В ресторанах, куда ее приглашали мужчины, Милочка за себя не платила, но из подарков принимала только цветы и конфеты - никаких бриллиантовых колье! Бриллиантовые колье ей, правда, никто еще не порывался дарить... Но пусть только попробует! Милочка все равно не возьмет.
        Впрочем, все сказанное на самом деле было на втором плане. А на первом стояла любовь. Как же выходить замуж без любви? Ведь это придется всю жизнь жить с человеком бок о бок, спать в одной кровати, встречаться с утра на кухне - да мало ли чего еще! А если ты его не любишь? Как же к нему привыкнуть? К его недостаткам, дурацким привычкам, комплексам? Как же без романтики, наконец?
        Все эти мысли моментально прокрутились в голове у Милочки. Но данные так и не прошли окончательную обработку.
        - Ты это серьезно? - только и спросила она.
        - Конечно, - отозвался Гошик. - А почему ты мне не веришь?
        - Потому что так предложение не делают. Явился тут, понимаешь ли, не запылился, и втирает мне какую-то ерунду! - почему-то оскорбилась Милочка. - Если ты такой прекрасный, что ты меня пришел уговаривать? Я замуж не хочу. А тех, кто хочет, - пруд пруди. Только свистни. Расскажешь им, сколько зарабатываешь, и сразу к тебе очередь выстроится.
        - А мне некогда этим заниматься. Меня ты вполне устраиваешь.
        - И чем же это?
        - Знаю я тебя давно. Это ты на меня в детстве мало внимания обращала, а я всегда за тобой наблюдал. Ты из тех, кому можно довериться.
        - И все?
        - А мне этого достаточно.

5
        Немного сумбурная глава, но заканчивающаяся принятием решения

        - Что, прямо так упал на колено и предложил руку и сердце?
        Климка лихо вывернула на Суворовский. Милочке все-таки пришлось посетить Дисконт-центр еще раз - купить к платью туфли. Климка, обычно тратившая на шмотки гораздо меньше и денег, и времени, на сей раз, как настоящая подруга, составила ей компанию. И теперь они возвращались в центр, заваленные покупками, на почти новенькой Климкиной «девятке».
        - Что, прямо так упал на колено и предложил руку и сердце?
        - Представь себе! - отозвалась Милочка, в сотый раз отвечая на сотый раз заданный вопрос.
        - И что?
        - Я сказала, что подумаю. - Милочка опустила окно и закурила. - Не могла же я ему так сразу в лоб сказать, что я его и как мужчину-то не воспринимаю. Это как-то невежливо.
        - Слушай, что он, тебе совсем-совсем не нравится? Ну ведь голова-то у него есть, раз на квартиру заработал, совладельцем фирмы стал...
        - Ой, Климентьева, даже не знаю... Его акции, конечно, выросли в цене, когда он про квартиру сказал... Но, Климочка, пойми, я могу ему в плечо уткнуться, поплакать, могу по этому самому плечу потрепать - я спокойно могу к нему прикоснуться, но представить его в своей постели... Понимаешь, я все-таки эстет. Мне нужно, чтобы мужчина был красивый. Помнишь Арканю? Сволочь он, конечно, но какая красивая сволочь...
        - Ты что, все еще по нему страдаешь?
        - Да нет, - спокойно отмахнулась Милочка. - Просто вспомнить приятно. А Гошик - это уж как-то совсем. Ладно бы я действительно изо всех сил замуж хотела - могла бы и попытаться. Но я все-таки не считаю, что он - мой последний шанс. А еще он мне поставил условие: он на мне не женится, пока я курить не брошу.
        - Конечно, Гошик - это не твой последний шанс, но почему бы тебе не бросить курить? - весело откликнулась Климка, паркуясь рядом с блинной. - Поболтаем спокойно?
        - Ты что?! - ахнула Милочка, автоматически схватившись за талию при виде блинчиков.
        Климка уже занимала очередь.
        Милочка заняла столик, сидела и любовалась отстраненно женственной Климкой, которая даже в очереди, даже устав от шопинга, продолжала как-то бессознательно флиртовать с мужиками, пристроившимися в очередь за ней. Мужики были иностранцами, старыми и страшными, и совершенно не интересными самой Климентьевой. Делала она это как нечто само собой разумеющееся.
        Милочка вспомнила, как они познакомились в общаге, где Милочкины однокурсницы жили на четвертом, а несколько студенток медфака на пятом. И курили все в одном месте, между этажами. Милочка тогда еще не курила, но за компанию иногда выходила подышать никотином. Тогда она еще о своем здоровье не задумывалась. Как, в общем-то, и все остальные - молодые, здоровые и веселые - ее подруги, знакомые, однокурсницы.
        Климка тогда была такой тощей, что ей уже не завидовали. Одевалась на «апрашке». Пила все, что горит. Курила, как паровоз. Меняла кавалеров, как перчатки. Милочка же, напротив, пила избирательно, никотин вдыхала только пассивно, умело выбирала качественные вещи и любила исключительно героев.
        Прошло почти десять лет. Климка немного округлилась. Закончила медфак и ординатуру, поработала в государственной больнице и ушла в частную клинику. Перестала одеваться на «апрашке». Сняла квартиру в центре. Купила машину. Сходила замуж. Бросила курить. Глядя на высокую, стройную, с взволнованно-одухотворенным взглядом Климентьеву Екатерину Григорьевну тридцати лет от роду, одетую шикарно и небрежно одновременно, с тем особым налетом богемности, который, в отличие от Москвы, накладывает Питер, можно было сказать, что жизнь этой самой Климентьевой Екатерины Григорьевны удалась.
        Сама Климка не знала, удалась ее жизнь или нет, а в сей момент она вообще просто заказывала себе и Милочке по порции блинчиков. А получив заказ, она широким жестом поставила поднос на стол перед подругой. Иностранцы, увлеченные бессознательными чарами Климентьевой, очнулись от гипноза и растерялись. Милочка, стараясь скрыть улыбку, вопросительно уставилась на них. Климка, не замечая, - или делая вид? - уселась напротив подруги. Иностранцы проблеяли что-то невразумительное и ретировались.
        - Ну, Климка, ну ты даешь! - смеялась Милочка. - Как ты их приворожила, одним взглядом... на блинчики!
        - Да я их вообще не видела! - оправдывалась Климентьева. - Откуда они вообще взялись?
        - Помнишь фильм «Мемуары гейши»? Как там?.. Настоящая гейша одним взглядом может остановить мужчину.
        - Что их останавливать? Мы же не в Японии. У нас настоящая женщина одним взглядом должна уметь сподвигнуть мужчину навесить шкафчики, забить гвоздь...
        - ...отремонтировать бытовую технику...
        - ...починить компьютер...
        - Он тебе компьютер-то починил?
        - Починил. И денег не взял.
        - Ну, ты настоящая гейша! - Климка прищурилась. - А может, тебе действительно сходить замуж за Гошика? Не выйти, а именно сходить? Сколько можно ждать героя?
        - Я уже не жду героя.
        - Тем более если ты уже не ждешь героя. Ни героя, ни принца на белом коне. И правильно делаешь. Слушай, скажи мне, а как твой Гошик пахнет?
        Милочка задумалась, вспомнила, как утыкалась носом ему в плечо и, кажется, куда-то в шею... Пожала плечами:
        - А пахнет он хорошо.
        - Вот и прекрасно. Извини меня, но я медик, а не филолог. Все ваши стрелы Амура - не более, чем романтический бред. Для меня любовь - в первую очередь физиология. Люди выбирают себе пару по запаху. Поэтому все прекрасно: если тебе понравился его запах, то у вас все может получиться.

        Все это было ровно год назад: и предложение Гошика, и разговор с Климкой. Потому что потом сразу наступил Милочкин день рождения, на который явился Гошик с огромным до неприличия букетом банально красных роз.
        За этот год изменилось немногое, но по существу. Милочка работала все там же, по-прежнему жила в коммуналке на Вознесенском, дружила с Климкой и покупала одежду в Дисконт-центре. Изменения же, по сути, касались только ее личной жизни. А точнее сказать, Гошика. Еще точнее - Милочкиного к нему отношения.
        Когда Милочка изменила свое отношение к другу детства, она и сама толком не помнила. Все произошло как-то само собой. То ли Климка уехала на какие-то курсы повышения квалификации в Москву, и Милочке стало одиноко. То ли на работе на какой-то банкет-фуршет нужно было явиться непременно с кавалером. То ли она, затосковав, решила позвонить Аркане и ошиблась номером... Иными словами, Милочка позвонила Гошику.
        Гошик пришел. Гошик развеселил. Гошик сопроводил. Гошик сказал. Гошик принес. Гошик устроил. Гошик навесил шкафчики и вбил гвозди. Гошик разлил вино. Милочка проснулась и обнаружила, что в постели она не одна. Гошик ласково поцеловал ее в плечико. Гошик проявил активность.
        Когда Гошик починил телевизор Марье Никаноровне, Милочка насторожилась. Когда Марья Никаноровна стала поздравлять Милочку с достойным выбором, Милочка ужаснулась. Когда выяснилось, что у Милочки с Гошиком образовались общие друзья, Милочка запаниковала. А потом Гошик закончил ремонт в своей свежекупленной двухкомнатной квартире на Марата и впервые пригласил Милочку к себе.
        Сколько себя помнила, Милочка мечтала о собственном доме. Выйти замуж она, конечно, тоже мечтала, но и о доме - не в смысле угла, а в смысле строения - не забывала. Милочка была даже готова выехать куда-нибудь за город, на берег Финского залива, лишь бы у нее был собственный дом.
        Дом с мансардой, с деревянной лестницей наверх, с камином в гостиной, со шкурой на полу. С ухоженным газоном около дома, с миниатюрным вишневым садиком, с цветами. Милочка готова была по два часа добираться на работу. Милочка готова была копить деньги всю свою жизнь. Милочка много на что была готова ради своей мечты.
        Не сказать, что Милочка совсем уж витала в каких-то заоблачных высях. Нет, она прекрасно себе представляла, сколько стоят домики и земельные участки в Курортном районе. Но мечта - она на то и мечта, чтобы верить в нее всей душой, всем сердцем и вообще всем-всем-всем. Милочка успешно двигалась по карьерной лестнице, добивалась все большей зарплаты и копила деньги.
        А пока домик на берегу залива оставался мечтой, она активно обустраивала свое жизненное пространство в коммуналке. Обладая от природы вкусом, Милочка сумела создать в своей комнатке оазис уюта и спокойствия. И не прекращала своей созидательной деятельности ни на мгновение. Она покупала журналы по дизайну, посещала строительные магазины, искала всякие мелкие штучки, способные оживить и украсить ее интерьер. Скачивала в Интернете статьи по фэн-шуй. Раз в месяц пекла на кухне пирожки.
        А ощущение дома не приходило. Спокойно, конечно, Милочке было в своих четырех стенах, удобно, комфортно. Бежала она домой с работы или из солярия охотно. Засыпала легко. Сны смотрела красивые. А все-таки было во всем этом что-то не то. Чего-то, точнее, недоставало. И снова Милочка бежала в магазины, покупала журналы, спрашивала совета у подруг.
        А потом она попала в квартиру Гошика.
        Милочка послушно обошла помещения, следуя за другом детства, вещавшим, как экскурсовод:
        - Я всю жизнь мечтал о посудомоечной машине, а тут подумал - почему бы и не купить? - Он гордо продемонстрировал ей машину. - Это сейчас ты смотришь - все в ажуре. А мне пришлось полы перестилать, потом линолеум класть... - Далее следовал внушительный список работ, которые ему пришлось проделать, чтобы довести квартиру до идеала.
        Милочка уже не спрашивала, почему он не нанял строителей. Ей даже это импонировало - то, что Гошик почти все сделал сам. Нанимал он разве что тетушек клеить обои, и то просто потому, что ему это было неинтересно.
        Милочка послушно вышагивала по паркету, отциклеванному Гошиком, проходила в арку, сделанную Гошиком, открывала и закрывала двери, навешенные Гошиком, разглядывала розетки и светильники, угадывая хитроумные ходы проводки, проложенной Гошиком. Вбитые Гошиком гвозди она даже не считала.

«Хозяйственный, - думала Милочка. - И чего я удивляюсь? Ведь мужик, наверное, таким и должен быть... Ах, как же я отвыкла от настоящих, хозяйственных, умеющих и телевизор починить, и гвоздь забить, и деньги заработать мужчин...» Милочка послушно вникала во все детали ремонта и хвалила Гошика. Хвалила искренне и даже с восхищением.
        И между тем замечала, что квартира перепланирована и меблирована под семью, под сожительство двух человек. Несмотря на то, что одна из комнат была наполовину заставлена компьютерами и разным «железом», там было оставлено рабочее место и для второго.
        Но все это было еще ерунда, еще ничего - не более чем рациональные размышления тридцатилетней уже почти женщины, одинокой и с подругами, и с родителями, которые настоятельно рекомендуют скорее выскакивать замуж. Самое удивительное случилось потом.
        Гошик накормил Милочку ужином. Чай со сладостями он эффектно внес на подносе в комнату. Включил домашний кинотеатр. Потом они завалились рядышком на диван, болтая о каких-то пустяках. Потом все, как обычно, произошло само собой. И Милочка подумала было, что в ее жизни был и более интересный секс. И даже решила поразмышлять на эту тему, лежа на плече у Гошика и ничуть при этом не смущаясь, что бессовестно сравнивает его с другими...
        Как случилось оно.
        Точнее, что конкретно случилось, Милочка так и не поняла, и даже сразу не осознала. Но вдруг она с пронзительной ясностью почувствовала, что она - дома. Она почувствовала себя так естественно и уверенно, что сама испугалась.
        Не сказать, что все в квартире Гошика ей понравилось - и дизайн следовало продумать основательнее, и каких-то милых плюшевых мелочей ей не хватало... Но здесь, в этом конкретном, по сути, чужом и незнакомом ей помещении, лежа на плече мужчины, к которому привыкла, как к домашним тапочкам, Милочка почувствовала себя дома. В том самом «доме», о котором она мечтала всю свою двадцатидевятилетнюю жизнь. Милочка глубоко вздохнула... и расплакалась.

        - Когда это было? - спросила Милочка сама себя, стоя все так же перед зеркалом в день своего тридцатилетия.
        Она подошла к зеркалу еще ближе и еще внимательнее посмотрела на свое отражение, как будто все значимые события в ее жизни должны были отпечатываться на ее внешности. С такими вопросами нужно, наверное, заглядывать в фотоальбом - а Милочка обожала распечатывать лучшие фото - или пролистывать папку с фотографиями на компьютере. Сейчас же она продолжала всматриваться в собственное отражение.
        Из зеркала на нее смотрела лохматая тридцатилетняя - а сегодня Милочка каждой клеточкой чувствовала своей возраст - женщина со странным выражением лица. За последние пару часов Милочка заново прожила год отношений с Гошиком и как будто даже устала. Но в отражении ее лицо было отчаянно-решительным.
        - В конце концов, у меня сегодня день рождения, мне сегодня можно все. Я не хочу ничего выяснять. Я просто хочу провести свой день рождения с человеком, которого я... - здесь Милочка запнулась, - ...которого я очень хочу видеть. Разве в этом есть что-то противозаконное?
        С этими словами Милочка взяла в руки мобильный и набрала номер Гошика.

6
        Трагическая глава, в которой сердце Милочки разбивается окончательно

        Милочка проснулась с ощущением потери.
        Еще не совсем проснувшись, еще только выныривая из объятий Морфея, она уже чувствовала боль утраты - как будто отобрали у нее что-то родное и дорогое. Окончательно Милочка проснулась практически в слезах. В слезах. В своей девичьей постельке. Одна.

        - Ну, рассказывай. - Климка закурила в ожидании, пока принесут заказ.
        Они сидели в китайском ресторанчике, что находился в Милкином доме на Вознесенском. На Милочке, что называется, лица не было. Она отчаянно вытащила сигарету из пачки Климентьевой.
        - Ты же бросила? - удивилась та, но тут же понимающе протянула: - Ага-а...
        - Ага, - согласилась Милочка. - Ты бы слышала, что он мне вчера устроил!
        - Я же тебе звонила вечером, когда ты меня так радостно отшила. Вы в ресторане сидели, и все было прекрасно...
        - Было да сплыло. Пошел он меня провожать, поднялся ко мне, страстно набросился... А когда все, собственно, произошло, надулся и повернулся ко мне спиной. Я, естественно, спрашиваю: что случилось. Молчит. Я его тормошу - отбивается. «Ну расскажи, - говорю, - я же мысли читать не умею!» А он мне знаешь, что заявляет?
        - Что?
        - «Я, - говорит, - на тебе никогда не женюсь, я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт».
        - Что, прямо так и сказал? - ахнула Климка.
        - Да нет... Но с тем же смыслом. И знаешь, чем мотивировал? «Ты, - говорит, - стала мне слишком близкой, а я, - говорит, - никого до себя близко допускать не хочу». И все в таком духе. Что я лезу к нему в душу. Что он сам привык решать свои проблемы. Что я его держу, что я его пытаюсь загнать, как волка, в клетку. Это я-то его куда-то загоняю! Я хочу за него замуж?! Я его приманивала - полочки бегала вешать, компьютер чинила? «Я, - говорит, - в счастье не верю». В счастье он не верит, поэтому надо сразу и самому все испортить!
        Милочка почти плакала. Климка удивленно переводила взгляд с нее на утку по-пекински и обратно.
        - Нет, ну ты понимаешь?! - Милочка на еду даже не смотрела. - Год меня доставать, год приручать, приучать, что дома все лампочки горят, компьютер работает идеально и всегда есть кому поплакаться - и на тебе! Вот скажи мне, как психиатр, - у него все дома? Я его в клетке держу?! Он сам такую стену китайскую возвел внутри себя, что, засунь его в настоящую клетку, он и разницы не заметит. Он же мира до смерти боится - разве не так? Ты же его видела?
        - Типичный шизоид, - согласно кивнула Климка.
        - Да, я помню, он твердил, что у него нет близких друзей, что он никому не доверяет - но при чем тут я? Он же хочет близких отношений, я знаю. Да все хотят любить и быть любимыми! Какого же хрена, когда счастье так близко, он прячется за свою китайскую стену?!
        - Типичный интимофоб.
        - А кто из нас не интимофоб? - Милочка даже попыталась палочками по столу хлопнуть, как ложкой. - Как будто мне так легко было ему довериться, как будто мне легко было поверить в... счастье! Но я же смогла взять себя в руки! А он... он...

        ...Милочка снова вспомнила - увидела эту ужасную сцену. Гошик отодвинулся от нее на самый край дивана. Она же приподнялась на локте. Вспомнила совет Климки - «не держи эмоции внутри себя, позволь им выплеснуться» - и подумала: «А правда, почему я все время все держу внутри себя? Могу же я, в конце концов, быть самой собой?!»
        - Знаешь, кто ты? - сказала Милочка, глядя в глаза Гошику. - Ты - трус. Ты боишься жизни. Построил внутри себя свою китайскую стену, окопался там, как на войне. Кто на тебя нападает? Я? Я - твой друг. Заметь, единственный друг. А ты от меня защищаешься. Что я тебе сделала? Я часто лезла тебе в душу? Чуть-чуть стало получаться... Но ты же упрямый, ты не хочешь посмотреть по сторонам, ничего не хочешь менять. Как страус в пустыне, при малейшей опасности засовываешь голову в песок. Но мы в городе. И нет никакой опасности. Так нет же, ты с какого-то своего бзика умудряешься засунуть голову в асфальт, в железобетон... А окружающим остается общаться с твоим общипанным задом.
        Почему с «общипанным задом», Милочка не знала. Но образ ей понравился. Гошик же вскочил в ярости.
        - Ты что, не видишь, что я еле сдерживаюсь? Ты меня не знаешь! Ты там что-то себе навыдумывала, что я какой-то такой хороший, весь из себя.
        Милочке только и оставалось сказать (и, кстати, вполне искренне):
        - Ты - чудесный.
        - Не смей! - взревел Гошик, натягивая семейные трусы в цветочек.
        И Милочка поняла, что он действительно взбешен. Она же, как ни странно, почувствовала совершенное спокойствие.
        Натянув джинсы, Гошик ткнул в нее пальцем:
        - Правильно, молчи, не буди во мне зверя.
        Милочка пожала плечами:
        - Да я хомячков не боюсь...
        Она всегда гордилась своим самообладанием и чувством юмора. Но когда за Гошиком хлопнула дверь коммуналки, Милочка впервые об этом пожалела...

        - Тебе приходится общаться с его общипанным задом! - рассмеялась Климка, когда Милочка поведала ей о финальном аккорде вчерашней ночи и, видимо, ее отношений с Гошиком. - Прекрасный образ. Я тобой горжусь, старушка. Выпьем.
        Они чокнулись. Милочке и самой немного полегчало.
        - Баба с возу - кобыле легче, - вспомнила она поговорку. - В конце концов, это не я хотела за него замуж, а он хотел жениться. И я изначально знала, что ничего у нас с ним не получится. Уж слишком он хороший, сказочный прямо-таки...
        Это на самом деле было так, или Милочка себя успокаивала? Она не знала. Милочка привычно прислушалась к ощущению потери внутри себя. Ощущение, конечно, было... Но не первая это потеря в Милочкиной жизни и, видимо, не последняя.
        - Ах, какая смешная потеря, - она процитировала Есенина.
        - Много в жизни смешных потерь, - подхватила Климка.
        - Помнишь, я тебе сны рассказывала про бассейн? Ну снится мне время от времени, что прихожу я в бассейн, раздеваюсь, захожу в воду. А там воды уже по колено. А мне так хочется плавать. Я кидаюсь, пытаюсь плыть, без толку хлопаю руками по воде. А воду окончательно спускают. И так мне обидно, так горько. Такая несправедливость...
        - Да помню, конечно.
        - Так вот, прикинь, мне сегодня приснилось, прихожу я в бассейн, а там на дверях табличка «Закрыто». Финиш.
        - Да, получается, проблема не только не решается, но положение дел еще и ухудшилось. - Климка задумалась. - Ладно, хочешь, мы можем поработать с этими твоими снами про бассейн.
        Климка, надо сказать, в последнее время работала уже не психиатром, а психологом. И тоже сделала очень хорошую карьеру. Клиентура у нее была такая, что о-го-го. Фамилий она старалась не называть даже Милочке, но та догадывалась. И теперь, как истинный профессионал, Климка не консультировала друзей/знакомых/родственников, которые денно и нощно атаковали ее со всех сторон. Но сейчас для Милочки, видимо, решила сделать исключение.
        - Давай! - обрадовалась Милочка. - А это нормально - заниматься этим в ресторане?
        - Нормально. До закрытия далеко, в зале полтора землекопа.
        Они заказали еще вина. Климка расспросила подробности снов про бассейн. И приступила:
        - Готова? Начинаем. Давай ассоциации: бассейн.
        - Бассейн, плавать, здоровый образ жизни, удовольствие, поездки на море в детстве, спокойствие, гармония, солнце, радость, хорошая компания, общение, вода, хорошие эмоции, заряд бодрости...
        - Вода.
        - Жизнь, пить, живая вода, мертвая вода, фобия моя - я воды панически боюсь, ты же знаешь... Нет, вода, грибной дождик, море, океан, плавать, купаться, спокойствие, удовольствие, гармония, надувной матрас, детство, мячик, море, радость...
        - Ладно, хорошо. Ты - бассейн. Вживись в этот образ, отключи разум...
        Милочка старательно настроилась.
        - Я - бассейн, - сказала она, сидя с закрытыми глазами.
        - Расскажи мне, что ты чувствуешь по отношению к Людмиле Савельевой. Почему ты спускаешь воду, когда она собирается поплавать?
        - Я с интересом наблюдаю за Людмилой Савельевой, - послушно начала Милочка, входя в транс. - У нее так все в жизни удается: работа хорошая, зарплата прекрасная, с родителями повезло, с квартирой тоже... Ей вообще по жизни везет. И на распродаже она всегда какую-нибудь дивную вещичку урвет. Вот и хочется ей что-нибудь подпортить - не может же ей во всех областях везти. Пусть не везет хотя бы в любви. А то зазнается.
        - Понятно, ты больше не бассейн, ты - Людмила Савельева.
        - Я - Людмила Савельева, - Милочка вышла из образа и уставилась на Климку.
        - Бассейн, вода, где ты пытаешься плавать, - это твои отношения с мужиками. Давно тебе снятся такие сны?
        - Ну, последние года два...
        - Года два... Игорек, Кирилл и этот - как его там?
        - Женечка, - Милочка задумалась. - Это с ними я пыталась плавать, когда уже и так было понятно, что воду спускают?
        Климка кивнула.
        - Ну да, да, чего уж там. Понятно же было изначально, что эти отношения ни к чему не приведут, а все равно начинала. Но надо же было мне с кем-то встречаться?!
        - Это тебе решать, - пожала плечами Климка. - Я, как психолог, тебе ничего не могу посоветовать. Ну что, попробуем прожить сон?
        Милочка кивнула и начала:
        - Я прихожу в бассейн и вижу, что он полон. Я захожу в воду, плыву. Вода начинает убывать. Меньше, меньше... Я остаюсь лежать на дне. Мне обидно. Но тут вода начинает снова прибывать, бассейн снова наполняется, я плыву. Все хорошо, я получаю огромное удовольствие. Иду в джакузи...
        Милочка открыла глаза и вопросительно уставилась на Климку. Климка держалась за голову.
        - Ты с ума сошла? Зачем тебе нужно, чтобы вода уходила?!
        - Чтобы... - Милочка растерялась. - ...получить негативные эмоции. Ну... чтобы почувствовать вкус жизни. Чтобы быть как все. Не бывает же все хорошо? Я и в бассейн на самом деле хожу за негативными эмоциями.
        - Хорошо, - согласилась Климка. - Ты - обида.
        Милочка закрыла глаза, вдохнула-выдохнула:
        - Я - обида.
        - Как ты себя чувствуешь? В каких ты отношениях с Людмилой Савельевой?
        - Я себя чувствую прекрасно. Я себя чувствую нужной. Нужной Людмиле Савельевой. Ей без меня никак. Кто же будет за ней следить? Я нужна, чтобы воспитывать ее. Со мной она будет хорошей девочкой. Я...
        - Ты сама-то понимаешь, что говоришь, как истеричная мамашка? - Климка вышла из роли отстраненного психолога, допила вино в бокале и махнула официанту. - Зачем тебе мамашка, когда ты уже сама взрослый человек? Что за садомазо?
        - Я - Людмила Савельева... - по привычке промямлила Милочка, становясь сама собой и хватаясь за голову. - О боже! Я же уже не живу с родителями! Они что, где-то внутри у меня остались? Я поняла, я все поняла!..
        - Зачем ты, я забыла, в бассейн-то идешь? - неожиданно спросила Климка.
        - Чтобы удовольствие получить, - пожала плечами Милочка, думая немного о другом.
        - Ага! - обрадовалась та. - И нечего мне втирать, что тебе в жизни негативных эмоций не хватает и поэтому тебе нужна эта обида! Себе-то не ври. Уж если бассейн - это твои отношения с мужиками, то не говори мне, что ты с ними знакомишься, чтобы обломаться. И не говори мне, что ты управляешь процессом: вот здесь у меня все будет хорошо, а здесь - немного плохо для равновесия. Кто воду спускает, а, Милка?
        - Я не знаю...
        - И почему ты решила, что не можешь быть счастлива во всех областях: и в работе, и в личной жизни?
        - Ну... Это как-то слишком хорошо...
        - Разреши себе стать счастливой полностью. Позволь себе преуспевать во всем. И выясни, наконец, кто воду спускает. - Подошел официант, и Климка молча ткнула пальцем в карту вин. - Будешь перепроживать сон?
        - Не-а, я все поняла.
        - Хорошо, тогда отметим наконец-то твой день рождения как следует!

7
        В этой главе Милочка понимает, как ей повезло, что Гошик ушел

        Прошел месяц.
        Милочка привыкла к тому, что ей уже тридцать, но про то, что пошел четвертый десяток, все-таки старалась не вспоминать. К тому, что в ее жизни нет Гошика, привыкнуть оказалось труднее. То есть совсем не удавалось привыкнуть.
        После сеанса психотерапии с Климкой и расставания с несостоявшимся мужем Милочка поначалу почувствовала некое облегчение. Но, к сожалению, только от психотерапии. Что бы она ни говорила про бабу и воз, но Гошика ей не хватало. Как оказалось, Милочка уже привыкла звонить ему по поводу и без повода, привыкла, что дома у нее не течет кран, не отваливается полочка.
        Да что там! Привыкла наша Милочка представлять себя в белом платье шагающей по красной ковровой дорожке под марш Мендельсона. Она уже и фасончик выбрала, и колечко присмотрела, и список гостей составила. И даже с Марьей Никаноровной мысленно попрощалась, каждую ночь переносясь в мечтах на улицу Марата, в их с Гошиком премиленькое гнездышко.
        Поначалу Милочка, конечно, не верила, что Гошик пропал навсегда. Милочка бегала на работу, ходила в солярий и фитнес-центр, покупала продукты и одежду, общалась с людьми, выходила в свет с Климкой и совершенно не чувствовала себя одинокой. Гошик как-то незримо, но постоянно присутствовал рядом. Она вспоминала их свидания, просматривала фотографии... И ждала звонка, не сомневаясь, что он позвонит.
        Так прошли первые две недели. Потом закрались подозрения. Милочка гнала их, что называется, поганой метлой. Ну не мог он просто так вот взять и бросить ее.
«Просто ему нужно время подумать, принять решение, - утешала себя Милочка. - У всех свои тараканы». Утешала себя, а сама уже боялась, дергалась, переживала.
        Еще через две недели Милочка снова проснулась с пренеприятным ощущением потери: она лежала на кровати, вцепившись в подушку. Вторая подушка была пуста. Милочка разрыдалась и принялась названивать Климке.

        - А кто-то раньше говорил, что не хочет замуж... - Климка вставила тоненькую сигаретку в длинный мундштук и прикурила.
        Они сидели у Климки дома, на кухне и попивали зеленый чай с жасмином.
        - Так я раньше и не хотела... - блеяла Милочка, обливаясь горючими слезами на кухне у подруги. - Раньше не хотела. А теперь хочу. Я хочу заму-уж! Мне тридцать лет, и я хочу заму-уж! Мне надоело быть одной. Я хочу принца, который бы запросто ремонтировал компьютер и забивал гвозди. Я хочу человека, который бы меня понима-ал. Я хочу быть маленькой, и чтобы меня жале-е-ели... Я такая дура...
        - Дура, конечно.
        - Да я не о том. Я, представляешь... - Милочка даже подскочила и пробежалась по кухне. - Я поверила в то, что счастье возможно. Я поверила этому Гошику. Я расслабилась. Я воспарила. «Все, - думаю, - не будет больше у меня никаких проблем, потому что рядом со мной есть мужчина, на которого можно опереться». Знаешь, как это здорово, когда рядом с тобой мужчина, который всегда поможет, поддержит, подскажет? Разве у тебя не так было с Костиком?
        - Не знаю... - задумалась Климка. - Я же за Костика сразу после университета выскочила. Он был моим одногодкой - такой же молодой и глупый. А уж какая у нас любовь была! Вся общага завидовала. Я его так любила, так любила, как вспомню, так до сих пор ножки подкашиваются... - Она мечтательно закатила глаза.
        - И почему же вы развелись?
        - Да вот, похоже, поэтому и развелись, что не было этого ощущения, что я за мужем, как за каменной стеной. Он как-то быстро из сказочного принца превратился во что-то несусветное. Гулянки, компании, домой под утро навеселе. Дома не то что гвоздик не забьет - чашку за собой не помоет. А я сразу превратилась в домохозяйку, вечно стирающую, моющую, варящую и вечно недовольную. Я еще училась, денег не хватало. Так и тянет сказать, что семейная лодка разбилась о быт. Но тут дело даже не в быте... Скорее в том, что, влюбившись, я как-то не поняла, что за человек-то рядом со мной, не разглядела. А ведь он изначально такой и был, Костик: раздолбай раздолбаем. Весело с ним было. Но с такими только веселиться и можно, а жить вместе - совершенно противопоказано.
        - Неужели любовь все время уходит?.. - Милочка по-хозяйски налила себе еще чаю. - Почему я сейчас понемногу начинаю понимать Гошика? Помнишь, я рассказывала, он мне все время говорил, что любовь - это ерунда, любовь проходит, и что жениться нужно по расчету, а я кривилась? Но ведь нам уже не двадцать! У нас уже опыт за плечами, по морде мы, извиняюсь за выражение, уже получали не раз. В нашем возрасте уже сто сорок семь раз отмеришь, прежде чем отрезать. У меня ведь раньше расчет ассоциировался только с материальными выгодами. Будто если замуж по расчету - непременно за олигарха: этакая проституция оптом. И меня, естественно, коробило. А потом, общаясь с Гошиком, я поняла, что расчет состоит совсем не в этом. Смотрела я на мужчину рядом с собой и думала, думала. Я же видела все его недостатки? Видела. Я знаю, что исправить и перевоспитать никого невозможно? Знаю. Поэтому что остается?
        - Прикинуть, сможешь ли ты их принять.
        - Ах, Климка, как ты меня понимаешь. Именно. Прикинуть - а смогу ли я принять этого человека со всеми его недостатками? Вот это в первую очередь. А потом уже - все остальное. И квартира, и зарплата его, конечно, сыграли немаловажную роль. Я ведь, выходя замуж, чего хочу? Не вечного карнавала и прогулок под луной, а чувства защищенности, безопасности, уверенности в завтрашнем дне. Если у мужчины ни кола ни двора - что он может мне дать? А ведь мне детей рожать. А пока я беременна, пока кормлю грудью - я полностью беззащитна. Вот для этого-то мне и нужен мужчина.
        Милочка прохаживалась по кухне от двери к окну и вещала, как птица Феникс. Причем скорее для себя самой, чем для Климки, которая все это знала. И не просто знала, а последние три года активно пыталась вдолбить Милочке в голову, но та не слушала. Пока сама не столкнулась. Климка курила, пила чай и поддакивала, где нужно.
        - И что самое обидное? Не понимает он главного: на земле шесть миллиардов человек - и всем на него наплевать. Жизнь у нас такая: всем на всех плевать. А он со своими закидонами - знаешь, сколько я всего за год насмотрелась? - не видит, что я - единственный человек, которому до него действительно есть дело. Понимаешь? Мне есть до него дело. Я ведь его понимаю. Я сама такая же была. Почему была? И есть. Я ведь тоже боюсь... Знаешь, чего я хочу, помимо того, чтобы выйти за него замуж? Я хочу, чтобы он был счастлив. Да, да, именно так. Я хочу, чтобы эта подлая свихнувшаяся скотина была счастлива. Чтобы она летала на крыльях от счастья. Бежала домой, как наскипидаренная. Радовалась каждому моменту нашей совместной жизни. И я готова все для этого сделать, - и печально исправилась: - Была готова.
        Милочка неожиданно остановилась и задала Климентьевой вопрос:
        - А что мне теперь делать?
        - В смысле? - не поняла Климка.
        - Звонить ему? Как бы так что-нибудь сделать, чтобы он снова пусть не захотел на мне жениться, хотя бы увидеть его, узнать, как он? А потом и женился. Кто еще сможет составить его счастье? Слушай, Климентьева, ведь куча женщин как-то так охмуряет мужиков, что они не успевают оглянуться, а у них уже кольцо на пальце и штамп в паспорте? Я так не хочу терять Гошика...
        - А вот тут начинается самое интересное. Милка, радость моя, если ты хочешь, чтобы все было по-настоящему...
        - Хочу, хочу по-настоящему, без фальши.
        - Если ты хочешь, чтобы все было, так сказать, идеально, то нужно просто тупо ждать. Поверь моему опыту как человека и как профессионального психолога: ничего хорошего не получается из брака, когда инициатором выступает женщина. Создать семью - волевое решение мужчины. Он должен созреть. Он должен решиться. Суть-то в чем? Женщина - любит, мужчина - берет ответственность. Если он не взял ее в самом начале, а его просто, как ты говоришь, охмурили, и проснулся он с кольцом и штампом - ничего женщина от него больше не получит. Если мужчина сразу не взял ответственность, то позже он уж точно ее не возьмет. И никакого чувства защищенности, безопасности и уверенности в будущем. Будет, как мой Костик, гулять, развлекаться, приходить домой за полночь и требовать ужин. Охмурить-то, конечно, кого угодно можно, но нужно ли тебе это?
        - Не нужно, - печально согласилась Милочка. - Но он мне нужен... - И она снова раскисла. - Он мне нужен, мне его не хватает, мне пло-о-охо...
        Милочке действительно было плохо. За последние дни она два раза пропустила солярий и три раза - фитнес. Она пролила кофе на глянцевые журналы и два раза перечитала
«Поющие в терновнике». Она три раза решалась завести болонку, как и положено одинокой старой деве. А вчера - о ужас! - она даже не стала краситься. Выглядела Милочка на свои тридцать.
        Климка, конечно, все это видела и понимала. Но что поделать, все, что она могла предложить, - это душещипательные беседы. Так уж устроен мир: как бы ты ни хотел помочь своему ближнему облегчить боль, ты же не волшебник, ты - только учишься...
        - Ну, мать, что-то ты совсем раскисла. - Климка обняла Милочку, потрепала по волосам. - Ну зачем он тебе нужен - с такими тараканами в голове? Если уж он так боится близости, у него будет постоянная фобия, что ты его держишь, привязываешь и тому подобное. Понятно, что это он сам привязывается к тебе, сам до смерти боится, что ты его бросишь, предашь, изменишь ему. Но бороться он будет не со своей привязчивостью, а с тобой.
        - Со мной? - всхлипнула Милочка. - Как он будет со мной бороться?
        - Просто, - пожала плечами Климка. - Они всегда борются одним способом: изменяют.
        - Он мне будет изменять?
        - И еще как! Прикинь, он бы позвонил тебе на следующий день, как ни в чем не бывало, вы бы отнесли документы в ЗАГС, поженились, ты бы переехала к нему. А тараканы-то у него в голове остались! Ты бы расслабилась за своей каменной стеной, а стена в самый ответственный момент - когда тебе жизненно необходимо на нее опереться - решала бы вдруг, что ты ее держишь, и сматывалась с друзьями на рыбалку.
        - Гошик не любит рыбалку...
        - Тем хуже. Значит, он будет убегать к двадцатилетней нимфетке и заниматься с ней сексом в извращенной форме, чтобы стереть твой светлый образ из своей головы и сердца хотя бы на время.
        - О ужас! - всплеснула руками Милочка, представив себе Гошика, истерично удирающего к нимфетке.
        - А почему нет? Если у мужика есть проблемы перед свадьбой, после свадьбы они только обострятся.
        - Но я не хочу, чтобы он мне изменял!
        - А что делать? Интимофобия лечится долго и трудно, а положительный результат наступает только в половине случаев. Это такая рулетка: повезет - не повезет. И вообще, это не факт, что он согласится на лечение. Ты же сама говорила, что он кричал: «Не лезь мне в душу! Свои проблемы я решаю сам!» А сам он эту проблему никогда не решит, хотя бы потому, что не хочет признать, что она у него есть. Поэтому выйди ты за него замуж, гвоздики, конечно, у тебя были бы все забиты, но мужа бы дома вечно не было - прыгал бы из одной постели в другую, возвращался бы с запахом других женщин. А поскольку занимался бы он с ними именно извращенными видами секса, то и пахло бы...
        - Замолчи! - взмолилась Милочка. - Меня сейчас стошнит! Фу, какая пакость! Я больше слышать не хочу о Гошике! Все, его не существует! Он мерзкий, противный, гнусный шизоид.
        С этими словами Милочка встала, подошла к зеркалу в коридоре и поправила прическу.
        - Я - самая обаятельная и привлекательная, - сказала она, пристально глядя в глаза своему отражению. - Мне двадцать три года. Я хочу замуж за достойного мужчину, и я выйду замуж за достойного мужчину. Который полюбит меня и возьмет за меня ответственность. У меня все будет хорошо.
        - Вот это хорошо, вот это правильно! - обрадовалась Климка.

8
        Эта глава является своеобразным пособием в борьбе с депрессией

        Волевым усилием Милочка запретила себе думать о Гошике. Оставалось всего ничего - избавиться от депрессии. Впрочем, Милочка, в последние десять лет имеющая под рукой своего собственного психиатра-психолога, знала все правила выхода из подобного состояния, которыми тут же и решила воспользоваться.
        Сначала следовало разобраться с агрессией по отношению к Гошику и перестать его ненавидеть. Для чего нужно было, во-первых, признать, что ненависть к людям, которые тебя не понимают, обидели или причинили вред - это нормально. Каждый человек такой, какой он есть. Как говорится, по образу и подобию. Вряд ли, делая предложение Милочке, Гошик имел в голове коварные планы приручить ее, а потом гнусно кинуть. А если все это было сделано не специально, то и ненавидеть его не за что.
        Во-вторых, нужно было куда-то сбросить отрицательную энергию. Например, записаться в фитнес-центре на курс кик-боксинга, что Милочка и сделала. А однажды, когда тошнотворная мысль о Гошике и нимфетках неизвестно как, но все-таки проникла ей в голову и Милочка почувствовала такую ненависть, что ее чуть было не разорвало, как хомячка, она изо всех сил швырнула в стенку кружку, которую он ей подарил. И ей стало легче.
        В обеденный перерыв на работе Милочка закрыла все файлы с документами и открыла новый, озаглавив его «Поводы для радости». И быстренько составила список. Список гласил:

1) Солнечное утро.

2) Скоро зарплата.

3) Новые сапожки.

4) Роза на окне выпустила бутон.

5) Утром звонила Климка и позвала в субботу оттопыриться.

6) В соседнем отделе появился новый симпатичный начальник.
        Когда Милочка дошла до шестого пункта, она на самом деле сильно обрадовалась. Высокий, стройный, красивый, в дорогом деловом костюме - а не в мешковатой футболке и китайских джинсах! - он был похож на героя. У Милочки сладко заныло под ложечкой. Ах, ах... Ах, Егор Николаевич, ах, какой вы прекрасный...
        Милочка обычно не ждала от жизни супердорогих подарков, прекрасно понимая, что та - не папаша Рокфеллер. Чаще всего ей для счастья хватало ощущения того, что она, Милочка, жива, здорова, у нее есть крыша над головой, работа, родители, друзья-подруги, коллеги-знакомые, платье из последней коллекции Вивьен Вествуд и босоножки Манола Бланик. К тому же всегда можно немного приподнять себе настроение, прикупив пирожное, завалившись в ванну с аромамаслом или поболтав с Климкой. Видимо, именно за это жизнь ее и любила, подкинув в соседний кабинет красивого и, что самое главное, неженатого коллегу.
        Вечером, после работы и кикбоксинга, Милочка включила компьютер и создала еще один файл: «Мои самые большие удачи в жизни». Список гласил:

1) Я жива и здорова.

2) Я получила высшее образование.

3) Я добилась престижной работы и высокой зарплаты.

4) Я слежу за своей фигурой, у меня есть шарм, и я научилась обращаться с мужчинами.

5) В третьем классе мне первой из девочек мальчик донес портфель до дома.

6) Первая модница нашей фирмы Ксения Сковородкина умирает от зависти, глядя на мое платье от Вивьен Вествуд.

7) У меня есть лучшая подруга Климка, которую я очень люблю.

8) Я научилась не думать о Гошике, и мне на него наплевать.

9) Я обыгрываю папу в шашки.

10) Сегодня в фитнес-клубе на занятиях по кикбоксингу я всех порвала, как тузик грелку.

11) Вечером перед лифтом мы с Егором Николаевичем столкнулись взглядами, и я посмотрела на него так, что он забыл не только, на какой ему этаж, но и кто он вообще.
        Милочка зажмурилась и довольно замурлыкала: 2:2 - депрессия отступала.

        Утром она проснулась с ощущением уже даже не потери, а трагической утраты. Вторая подушка по-прежнему была пуста.
        - Милочка, что случилось - на вас лица нет? - спросила Марья Никаноровна, столкнувшись с ней в коридоре.
        Милочке захотелось разрыдаться, да так, чтобы затопить слезами и Марью Никаноровну со всеми ее рюшечками, и соседей снизу, и весь квартал от Садовой до Фонтанки. 2:3 - депрессия не сдавалась. Она перешла в стадию «Меня никто не любит».
        - Спокойно, Маша, я - Дубровский, - сказал мобильник голосом Климентьевой. - Давай рассуждать логически: кто конкретно тебя не любит? Тебя родители любят?
        - Наверное, да, любят... - послушно прорыдала Милочка в трубку.
        - Тебя не любят какие-то другие родственники: бабушки, дедушки, дядюшки, тетушки, племянники, двоюродные сестры - неужели среди всех твоих родственников нет ни одного человека, кто бы любил тебя?
        - Есть, они, мне кажется, все меня любят...
        - Отлично. Тебя не любит соседка?
        - Марья Никаноровна? Кажется, любит. Жалеет...
        - Я тебя, кстати, тоже очень люблю.
        - Спасибо.
        - Пожалуйста. Так... Коллеги, подчиненные на работе любят?
        - Любят. Они мне столько подарков на день рождения надарили.
        - Так, с кем ты там еще общаешься?.. Тебя не любят тетки из группы кикбоксинга? Они тебя прямо ненавидят и желают тебе смерти?
        - Да хорошо они ко мне относятся!
        - Правильно, ты же не мечтаешь, чтобы за столь короткий срок вашего знакомства они уже успели разглядеть все сокровища твоей загадочной души, принять и полюбить тебя навсегда?
        - Да не нужна мне их любовь! Милые такие отношения у нас: привет-привет, как дела - все о'кей.
        - Так в каком же месте тебя никто не любит?
        - Ладно, ладно. - Милочка уже не всхлипывала, а говорила по-деловому. - Я знаю, не надо обобщать. Я делаю нелогичные выводы. Тот факт, что мне упорно не звонит Гошик, которого я почему-то записала в мужчины своей мечты, совершенно не означает, что меня не любит никто.
        - Отлично! - обрадовалась Климка. - Пока-пока, я побежала. Помни, на нашей планете живут шесть миллиардов человек!
        - Я тебя люблю, - сказала Милочка, и ей действительно полегчало.
        Что, впрочем, не помешало ей, уже будучи на работе, создать очередной файл, озаглавив его: «Люди, которые меня любят». Милочка задумалась на секундочку и составила список. Список ее порадовал. В конце концов, она ведь и не мечтала о том, чтобы ее любили все шесть миллиардов. Тех, кто был в списке, ей вполне хватало. Счет сравнялся: 3:3.
        Милочка решила нанести сокрушительный удар.
        После тренировки прямо в раздевалке она внимательно осмотрела всех, с кем уже месяц тренировалась бок о бок, и искренне сказала:
        - Девочки, я вас так всех люблю!..
        - Ой, Людмилка, мы тебя тоже любим! - хором откликнулись девочки.
        Придя домой, Милочка позвонила родителям и по очереди призналась в любви папе и маме. Папа и мама в ответ признались в любви Милочке. Потом она позвонила двум своим бабушкам и одному дедушке. Потом двоюродной сестре в Мурманск. Потом зашла с кульком конфет к Марье Никаноровне. И такую вдруг она к ним почувствовала самую что ни на есть настоящую и всепоглощающую любовь... что ее опять чуть не разорвало, как хомячка.
        - Деточка, деточка, - гладила Милочку по волосам Марья Никаноровна, - у вас такое трогательное и чувственное сердце - вам трудно в этой жизни, но вы обязательно будете счастливы.
        Милочке показалось, что счастлива она уже в этот момент, и она разрыдалась.



«Я хочу, чтобы все, с кем я общаюсь, меня любили, - решила Милочка для себя. - Я хочу накопить в своем сердце столько любви, чтобы все мужчины сами собой в штабеля укладывались не потому, что у меня ноги от ушей и грудь шестого размера (они у меня совсем не такие), а потому, что я умею любить».
        Пришлось снова сесть за компьютер и написать: «Я буду:

1) При встрече я буду стараться сказать каждому знакомому какой-нибудь комплимент (на худой конец, банальное «хорошо выглядишь»).

2) Я буду, здороваясь и заговаривая, называть коллег по именам, а не отделываться быстрым «здрасте».

3) Я выясню, как зовут соседей на лестничной площадке и того смешного мужика с третьего этажа, который гуляет с печальным спаниелем (надо сказать ему что-нибудь хорошее).

4) Я выясню даты и буду помнить дни рождения не только друзей, но и всех родственников, коллег, соседей, тех, кто ходит со мной в фитнес-клуб (хорошо бы там завести традицию поздравлять именинников!) и буду сердечно поздравлять их!

5) Я буду отправлять открытки родственникам в другие города и даже бабушкам, несмотря на то, что они живут со мной в одном городе - потому что они любят получать открытки!

6) Я буду чаще навещать родителей и бабушку с дедушкой.

7) Я буду интересоваться жизнью других людей.

8) Я буду с радостью помогать людям и не буду ждать немедленной благодарности в ответ.

9) Я сделаю комплимент Егору Николаевичу. Завтра же».
        И Милочка сладко потянулась. Как же все было прекрасно: у Милочки появился новый мужчина ее мечты. Не беда, что мужчины мечты приходят и уходят. Приходят новые. Главное в этом во всем - положительная динамика: чтобы каждый последующий был чем-то лучше предыдущего. Егор Николаевич был несравненно лучше Гошика. Милочкино сердце учащенно забилось.
        Ах, все-таки какая хорошая придумка - эти списки! Сразу все в голове укладывается по полочкам, вешается на гвоздички и убирается в шкафчики.
        - Буду я вся такая хорошая-прехорошая, - вслух пропела Милочка. - Будут все меня любить, и я буду всех любить, и мир станет такой прекрасный, и никакой депрессии не останется. И Егор меня полюбит и сделает предложение. И я буду счастлива.

        Все-таки наша Милочка была оптимисткой. Она чаще искала повод для радости, чем для уныния, старалась делать людям что-нибудь приятное и моментально пресекала собственные порывы пожалеть себя.
        Милочка если уж и делала из мухи слона, то всегда вовремя спохватывалась и быстренько превращала слона обратно в муху. Если ей наступали на ногу в метро, то это отнюдь не значило, что ее, Милочку, ненавидит все человечество разом. Если Климка отказывалась срочно сходить и оттопыриться, то Милочка понимала, что у нее действительно ночное дежурство, а не тайная неприязнь к подруге. Милочка не была эгоисткой: она понимала, что у людей - даже у самых близких друзей - могут быть свои планы, и они совершенно не обязаны их менять ради ее, Милочкиной, прихоти.
        Милочка трезво смотрела на себя. Она отдавала себе отчет, что она не может быть первой во всем, за что бы ни взялась. Всегда что-то получается лучше, что-то хуже, и это совсем не повод впадать в депрессию. На работе у нее были старшие коллеги, у которых можно было попросить совета, по жизни - Климка, личный психиатр-психолог. И Милочку это вполне устраивало.
        Милочка умела контролировать свои мысли. Она просто не позволяла себе думать о чем-то неприятном. Ведь ежу понятно: чем дольше ты жалеешь себя, тем в более мрачном свете тебе видится окружающий мир.
        У Милочки была вполне устойчивая психика: по крайней мере, она почти что любила себя. Милочка если и занималась самобичеванием, то редко. А при первых приступах рефлексии звонила Климке. Если случались неудачи, из всего произошедшего Милочка делала вполне конструктивные выводы. Она просто-напросто логически отвечала себе на вопросы: что случилось? Почему? Как сделать, чтобы это не повторилось?
        Однажды на кухне у Милочки Климка разразилась бурной тирадой:
        - Тебе никогда не приходило на ум, что важно не только то, что человек делает или что он говорит, но и то, о чем он думает? - в лоб спросила она, поднимая бокал с белым игристым вином. - Или даже так: что человек думает? Ибо мысль - проявление внутренней энергии человека, а с энергией шутить не стоит! Что такое мысль? Мысль - это сжатый газ, толкающий поршень: мотор работает, и машина едет. Причем поршни должны работать в определенном ритме. Если в моторе бедлам - пора на ремонт.
        Милочка все это моментально себе представила. Но Климке одного сравнения показалось мало. Она продолжила, отхлебнув вина:
        - Мысль - это компьютерная программа твоей головы. Если в твоем компьютере стоит
«Photoshop» - ты дизайнер, если «1С бухгалтерия» - ты бухгалтер. Скажи мне, о чем ты думаешь, и я скажу тебе, кто ты.
        Милочка с интересом задумалась, какая же программа стоит у нее.
        - Настройся позитивно! - расставила точки над «i» Климка. - Думай о своих успехах, о качествах твоей личности, благодаря которым ты их достигла. Думай о собственном потенциале и возможностях для его реализации, о своих будущих успехах и о чувстве глубокого удовлетворения собой и жизнью, которое придет вместе с ними. Как только ты почувствовала жалость к себе и начала себя накручивать, подумай: чем чаще ты перебираешь в уме свои настоящие и воображаемые неудачи в прошлом, тем больше их будет в будущем - ты этого хочешь? - Она сделала мушкетерский выпад, ткнув Милочке в грудь пустой бокал.
        - Ни фига себе, - только и сказала Милочка, пораженная подружкиным поэтическим спичем до глубины души, и тут же добавила: - Я настроюсь позитивно и буду сразу забывать про неудачи.
        Это и стало программой всей Милочкиной жизни.

9
        Про то, что в жизни случается много всего неожиданного

        Милочка шла по набережной, помахивая сумкой и что-то напевая себе под нос. Жизнь после отступления депрессии снова была прекрасна и удивительна. Да еще и день выдался солнечный, погожий, такой, что внутри у Милочки все радовалось и пело. Через пару минут ей показалось, что поет не только внутри у нее, но и в сумочке. Она прислушалась... и испуганно, что прозевает звонок, выхватила мобильник.
        - Алло, - томно шепнула Милочка, не успев даже разглядеть, кто звонит.
        - Милка! - гаркнул из трубки до боли знакомый голос. - Где шляешься?
        - Что-о? - обалдело протянула Милочка, узнав Арканю. - Что значит: где шляешься?
        - Ну... - Он тут же пошел на попятную. - ...я тебя жду, я весь соскучился...
        - Где ждешь?
        - У тебя дома. Твоя прекрасная бабуленция меня запустила.
        - Быстро выметайся из моей квартиры! У меня сегодня вечером свидание, приду я поздно, и ждать меня бесполезно.
        - У меня бутылка вина, твой любимый камамбер, пятьсот миллионов поцелуев для тебя. Твоя бабуленция сказала, что ты будешь в десять.
        - Скотина, - эмоционально, но без злости заметила Милочка в трубку и отключилась.
        Арканю она не видела уже год. Даже полтора. В первое время после разрыва он еще как-то объявлялся, звонил, по крайней мере. А потом просто пропал. Что Милочке, впрочем, было даже на руку: с глаз долой - из сердца вон. Сейчас же почему-то она его звонку даже обрадовалась.
        - А почему бы и нет? - вслух сказала Милочка. - Почему бы и не пообщаться с бывшим возлюбленным?
        Милочке хотелось реванша. Вспомнил, прибежал, адрес разузнал, телефон нашел, ждет: сидит, как собачка, под дверью. Нашел себе тогда какую-то малолетку, думал: она, Милочка, терпеть все будет, глазки свои прекрасные на все закроет, держаться за него будет до последнего. А Милочка - не такая. Она гордо хлопнула дверью. Потому что она, Милочка, может быть либо единственной и любимой, либо никакой. Да таких Аркань пруд пруди!
        Милочка шла уже не так беззаботно, как до его звонка. Походка ее стала собранной и целеустремленной, каблучки щелкали по мостовой, как хлыст, и все движения стали пружинистые и гибкие, как у большой дикой кошки, вышедшей на охоту. Сейчас она гордо придет в свой дом. Он будет стоять на коленях, начнет умолять ее вернуться (может, даже поплачет). Но она останется гордой и неприступной.
        Хотя, возможно, и даст ему малюсенький шанс. Скажем, пусть ходит месяц, стоит под окнами на коленях, вздыхает и воздевает руки в надежде. Милочка представила себе Арканю на коленях посередине двора. Зрелище было приятное, но что скажут соседи? А с соседями она только-только начала налаживать отношения, четко следуя плану «Как сделать так, чтобы все меня любили». Нет, стояние на коленях отпадает. Как и сидение в подъезде под дверью.
        Пусть лучше встречает ее каждый вечер с работы, провожает на фитнес и в солярий, сопровождает в супермаркет, носит сумочку, как верный оруженосец. Тогда, возможно, она, Милочка, и поверит ему, и даст еще один шанс. Допустит ручку поцеловать. А потом, может, и локоток... Только сначала она должна удостовериться, что на сей раз и навсегда она для него - единственная и неповторимая. Потому что больше находить в его объятиях другую Милочка не хочет. Это больно. А в ее новой жизни ни боли, ни страданий, ни депрессий быть не может. Потому что она - с помощью личного психолога Екатерины Климентьевой - разрешила себе быть счастливой.
        Милочка тут же почувствовала себя совершенно счастливой. А также спокойной и уверенной в себе. Представила себя со стороны. Выглядит она хорошо: солярий, фитнес. Глаза блестят. Одета, что называется, с иголочки. После тренировки она, как обычно, приняла душ... И не накрасилась! Милочка от ужаса даже подпрыгнула. Боже мой, она была не накрашена! Уж если и появляться пред светлы очи бывшего, то во всеоружии. Не то чтобы она собиралась с ним воевать... Так, сразить одним своим видом наповал. Милочка посмотрела на часы и рванула к универмагу.
        Из магазина Милочка выплыла королевой. Тушь, тени, румяна, помада, карандаши - самых известных брендов - и собственное умение накладывать макияж преобразили ее до неузнаваемости. Благоухая «Шанелью № 5», Милочка не спеша - подождет! - направилась к дому.

«Шанель № 5», «Шанель № 5»... Милочка училась в 11-м классе, когда герой из параллельного класса преподнес ей на день рождения роскошный букет и коробочку духов с этой надписью. Конечно, это была какая-то безродная подделка из ближайшего
«комка», но для нее, для Милочки, это был самый лучший, самый прекрасный парфюм. Потом она стала старше и купила себе настоящую «Шанель». Но они пахли не так.

«И что это меня снова на „Шанель“ потянуло? - подумала Милочка. - Я ведь уже не школьница, и вся романтика осталась там, в 11-м классе...» Впрочем, об оставшейся в прошлом романтике Милочка не жалела ничуть. Она чувствовала себя взрослой, современной, немного циничной, немного самоуверенной, чуть-чуть уставшей, но глядящей вперед с оптимизмом женщиной. Милочка на всякий случай вспомнила, какое на ней белье, и осталась совершенно довольна собой.

        - Ах, ты все хорошеешь! - ахнул Арканя, припадая на одно колено и вручая Милочке ослепительный букет хризантем. - О моя богиня, ангел мой!
        Милочка, еще у двери принявшая гордую и неприступную позу, украдкой разглядывала прежнего кавалера.
        К сожалению - а она все-таки хотела увидеть круги под глазами от бессонных в тоске по ней, Милочке, ночей, раскаяние, мольбу и собачью преданность в этих самых глазах, - выглядел он сногсшибательно. Не просто остался таким же героем, как и был, но даже стал еще героистее, если так можно выразиться.
        Арканя выглядел настоящим мачо. Аккуратная трехдневная щетинка на мужественном подбородке, пронзительно-серые глаза на смуглом лице. Широкие плечи, красивые ухоженные руки. Безупречно и небрежно сидящие на бедрах дизелевские джинсы. Свежая, благоухающая чистотой, рубашка... И розовые с поросячьими ушками Милочкины тапочки.
        - Сними немедленно! Ты их растянешь своими лапами! - взвизгнула Милочка.
        Арканя тапочки не снял, а вместо этого схватил Милочку, уволок ее в комнату и усадил на тахту, где на журнальном столике ее дожидались два бокала, бутылка вина и нарезанный идеальными ломтиками сыр. Милочка приготовилась слушать извинения и мольбы.
        - Милка, столько всего изменилось! Я был такой дурак! - начал он вдохновенно.
        Милочка слегка улыбнулась: началось.
        - Я, как дурак, пытался работать с девяти до шести, а я же творческий человек! Меня все это бесило, и я все бросил, все-все, ты не представляешь!
        Милочка не верила своим ушам. Арканя, конечно, всегда любил поговорить о себе...
        - Я теперь - фотограф. Да, да. Помнишь, как мы с тобой ездили в Египет, какие я снимки делал? Так вот, два моих снимка победили на конкурсе...
        Милочка слушала его и не слышала. Сначала ее захлестнула волна негодования. Как же так! Приперся тут без приглашения, хозяйничает без спросу, хватает ее за руку, да еще вместо извинений говорит про себя! Какое ей, Милочке, дело до его успехов? Ее интересует только собственная жизнь.
        Милочка слушала вполуха, попивала вино. Как-то так само собой забылся повод их разрыва, и стали вспоминаться только самые приятные моменты. Арканя поставил диск, и теперь, как тогда, Сезария Эвора проникновенно пела грустные песни, самые романтичные воспоминания со всех сторон атаковали бедную Милочку....
        Потом они вместе закурили, сидя на широченном подоконнике и выдыхая дым через форточку прямо в ночь. Милочка курила с удовольствием. Ей вспоминались все ее адские мучения, когда она, послушавшись Гошика, пыталась бросить. Вспоминались его постоянные тычки, напоминания, увещевания, разломанные и выкинутые в мусорное ведро пачки. А с Арканей можно быть собой - курить, если хотелось курить.
        Потом они снова сидели на тахте, снова пили вино. И Милочка поймала себя на том, что она... волновалась. Милочка, которая намеревалась прийти на это неожиданное свидание королевой, победительницей, свободной и дикой амазонкой, сидела теперь рядышком с бывшим тихонько, как мышка, и была готова сидеть так всю оставшуюся жизнь.
        - ...Я собираюсь квартиру покупать. Только еще не решил, в каком районе. В новостройках, конечно, квартиры современной планировки, дворы светлые, зелени много, но и в этих реликтовых доминах есть свое очарование. Может, купить квартирку с видом на Неву? - Арканя воззрился на Милочку. - Ты меня вообще слушаешь?
        - Да, конечно... - промямлила та.
        Милочка уже не только слышала, но и видела, как заходят они под ручку в роскошное парадное, как поднимаются на верхний этаж, входят в их собственную квартирку с видом на реку, как...
        - Милая моя, прости меня, пожалуйста, я был таким идиотом... - Арканя, стоя перед ней на коленях, целовал Милочке руки, колени, то, что выше...
        Милочка закрыла глаза и решила ни о чем не думать.

        - Ты с ума сошла? - Климка покрутила вилкой у виска. - А как же - «сволочь, подонок»? Прибежал с цветами, надел твои тапочки и уже не сволочь?
        Они сидели в блинной. Точнее, Климка сидела, а Милочка полулежала в изнеможении после бессонной ночи, рабочего дня и жуткого раскаяния.
        - Я не знаю, не знаю, как это вышло... - в сотый раз оправдывалась она. - Кто ж знал, что он припрется вот так ни с того ни с сего, что эта Марья Никаноровна его пустит. Все вышло случайно. И потом, у меня на него, может быть, рефлекс. Просто рефлекс и ничего больше. Не первый же встречный! Мы с ним, между прочим, почти два года в одной постели спали.
        - На кого у тебя еще рефлекс? Ты уж сразу, пожалуйста, определись.
        - Ой, ну не знаю, ну, Климочка, ну так вышло... Не хотела я. Хотела просто в глаза посмотреть этому подонку. Удостовериться, что все у него хреново. А он цветет и пахнет, понимаешь ли, ручки целует.
        - Ладно, фиг с тобой. Ну вышло и вышло - чего ж теперь убиваться? Выкинь из головы, забудь. Один раз ты его из своей жизни выкинула - сможешь и второй раз.
        - Надо выкинуть, да? - робко спросила Милочка, аккуратно собирая с тарелки джем. - А может, он изменился, может, понял, каким он был идиотом... Он ведь так мне и сказал: я был идиотом, что потерял тебя...
        - Мужик, когда ему нужен секс, скажет женщине все, что угодно. - Климка была, как всегда, рассудительна и беспощадна. - А когда получит, что хотел, даже не вспомнит об этом. Что он тебе с утра сказал?
        - «С добрым утром, дорогая. Ну все, я побежал...» Он встал раньше. И ушел, не позавтракав. Думаешь, он больше не позвонит?
        - Понятно. Ты уже хочешь, чтобы он позвонил. Дескать, тогда можно начать все заново. Но при этом хочешь, чтобы все вышло лучше, чем тогда?
        Милочка в ужасе схватилась за голову: именно этого она и хотела. Она вдруг почувствовала себя такой дурой - самой законченной и полной из всех дур на свете. Ей стало больно и обидно, хоть плачь. Еще бы! Она, как пятнадцатилетняя девчонка, попалась на удочку. Озабоченный подонок прибежал к ней с чахлыми хризантемами за триста пятьдесят рублей со скидкой (букет больше не казался ей ослепительным), напоил вином, наверняка украденным с какого-нибудь банкета, наплел с три короба, удовлетворил свои потребности и убежал по своим делам. Жизнь была кончена. Милочка молча направилась к стойке и заказала еще одну порцию блинов.
        - Объемся блинами, посмотрю на себя в зеркало и умру от разрыва сердца, - объяснила она Климке свои действия.
        - Ага, вот и суицидальные наклонности проявились. Мила, все мы когда-нибудь нарушаем правила и попадаем в глупые ситуации. Но это - не конец жизни, - Климка сходила к стойке и отменила заказ. - Просто не звони ему больше. Забудь. Живи и радуйся жизни, как будто ничего не произошло. Кстати, секс-то хоть хороший был?
        - Хорош, еще как хорош.
        - Ну и дивненько. Здоровый секс еще никому никогда не вредил. Считай, что это ты его использовала как фаллоимитатор. Мужика тебе срочно надо, родная, совсем одичала - на бывших кидаешься.
        - А у меня есть один на примете, - Милочка опустила очи долу и рассказала о новом начальнике отдела.
        - Вот и отлично! Я за тебя рада. Но увидишь ты его только в понедельник, а веселиться хочется уже сегодня. Вставай, милая моя, вставай, - пропела Климка, - пойдем оттопыримся. Благо, сегодня пятница.
        - Слушай, про какие правила ты говоришь? - спросила Милочка, залезая в Климкину
«девятку». - Ну, что все мы когда-нибудь нарушаем правила и попадаем в глупые ситуации...
        - «Правила настоящей женщины», - пожала плечами Климка. - А ты что, их не знаешь?

10
        О «Правилах настоящей женщины»

        - Итак, «Правила настоящей женщины», - торжественно провозгласила Климка, когда стрелки часов перевалили за полночь и музыка в ночном клубе, казалось, грянула еще громче и еще веселее.
        Уставшие после бурных плясок, они вдвоем сидели за столиком, потягивая прохладные коктейли.
        - Правило первое: никогда не звони ему первой. Почему? Потому что если мужчина хочет увидеть женщину и продолжить общение, он в лепешку разобьется, но из-под земли добудет ее телефон и позвонит сам. Если он не звонит - значит, не очень-то и хочет видеться. Сидит себе и лениво думает: если уж сама позвонит - трахну ее, так уж и быть.
        Милочка поморщилась:
        - Неужели же все так печально?
        - Извини, дорогая, я - не гуманитарий, а потому предпочитаю называть вещи своими именами. Так что не вздумай звонить этому твоему Егорке. Подмаргивай в коридорах, верти хвостом, но не звони.
        - Не звони!.. - передразнила Милочка. - А если очень хочется?
        - Хочется - перехочется. Продолжим. Правило второе: никогда не спи с ним в первую ночь. Есть, конечно, и исключения. Например, если тебе нужен секс настолько, что ты спокойно на бананы смотреть не можешь. Тогда ты выходишь на охоту, отлавливаешь первого попавшегося носителя мужского полового члена и быстренько тащишь его в кровать. Но если ты хочешь от мужчины чего-то большего, чем просто одноразовый секс, - никогда не спи с ним в первую ночь, - выдала Климка второе правило и не преминула, исключительно в терапевтических целях, наступить Милочке на больную мозоль: - Если ты не виделась с ним полтора года, ночь считается первой.
        Милочка вздохнула протяжно и грустно, как корова. До настоящей женщины ей было далеко.
        - Правило третье: не вываливай на него всю правду. В женщине должна быть загадка, которую бы мужчина - при благоприятном исходе - разгадывал всю жизнь. Рассказы об ужасном целлюлите и прошлых связях оставь при себе. Все это можно обсуждать с другом, даже если он - мужчина. Но не с возлюбленным. С возлюбленным должна быть небольшая дистанция. Этакое внутреннее на «вы».
        - А как же полное слияние душ? - изумилась Милочка. - Какие у меня могут быть тайны от любимого?
        - Бывшие возлюбленные - это не тайны, - отрезала Климка. - Вообще, если ты влюбляешься - он для тебя первый по определению. И до него никого не было. Не было, и все - понимаешь?
        - А-а... - понимающе протянула Милочка и присосалась к коктейлю: прослушивание курса настоящей женщины ничуть не мешало ей активно стрелять глазками по сторонам.
        Климка же, воодушевившись, мало что замечала вокруг.
        - Правило четвертое: убегай. Мужчина должен завоевывать женщину. Вот, вот уже совсем, уже получилось... Ан нет, сжимает объятья, а там - пусто. И нужно снова бежать за ней. В противном случае, как только он удостоверится, что догнал и завоевал тебя, он тут же побежит за пивом и развалится на диване. Это - в лучшем случае. В худшем - побежит за новой женщиной.
        - И что - кокетничать? Это так пошло, так фальшиво... - Милочка сморщила носик.
        - Кокетничать - это если все продуманная игра, этакий поводок, который женщина то натягивает, то отпускает. А я тебе про другое. Настоящая женщина не знает, чего хочет. Она и хочет мужчину, и боится этого. Она и готова с ним бежать в ресторан, и в то же время ей нужно отнести бабушке пирожки... Не знаю, это нужно хоть раз почувствовать. Тогда эти метания - настоящие, искренние. И мужик вечно в напряжении, вечно на охоте.
        - А ты знаешь, у меня так было. Когда я первый раз влюбилась. Я и хотела, чтобы он на меня обратил внимание, и боялась этого. А потом специально гуляла в его дворе, чтобы встретить, а едва заметив, в ужасе убегала. Обещала прийти на свидание, готовилась, а потом почему-то шла к подружке играть на игровой приставке... И это не было продуманным кокетством.
        - Вот! Я про то и говорю! - обрадовалась Климка.
        - Но мне было двенадцать лет... А сейчас мне - тридцать! Я все знаю, все понимаю и все умею. Меня уже ничем не удивить, - печально вздохнула Милочка.
        - Да, тебе действительно тридцать. Раз ты так говоришь. На пенсию пора.
        Милочка и сама в ужасе поняла, что сказала. Она ведь и правда почувствовала вдруг себя такой старой, усталой, многоопытной и уже ничему не радующейся женщиной. Какой кошмар!
        - Климочка, а это лечится?
        - Нет, - мрачно отрезала та, но, не выдержав Милочкиного убитого взгляда, добавила: - Но можно попробовать.
        С этими словами Климка подозвала официанта и заказала... виноград. Милочка удивилась, но промолчала. Климка продолжила:
        - Правило пятое: не спи с мужчиной, если он не готов взять за тебя ответственность. В том смысле, если для него это ничего не значит. Если сегодня он здесь, завтра там, сегодня он с тобой, завтра с другой.
        - Он, что ли, сказать должен: «Беру на себя ответственность за тебя»? - не поняла Милочка.
        - Да нет, говорить не обязательно. Это же чувствуется. Настоящая женщина - она на то и настоящая, что все чувствует. А про ответственность - это аксиома. Фундамент, так сказать, отношений М-Ж. Она его любит. А он не просто любит, но еще и берет на себя ответственность. Все старо, как мир: как только женщина отдается, она становится «его женщиной», в смысле, мужчины, которому отдалась. В противном случае, он просто ею пользуется.
        Милочка хотела что-то сказать, но Климка ее перебила, добавив:
        - И не думай, что если в самом начале мужчина не взял за тебя ответственность, то он возьмет ее когда-нибудь в будущем. Мужчина сразу решает для себя «мое - не мое». В первый раз - когда начинает ухаживать, добиваться, второй - когда в первый раз проснется с нею вместе. Если после этого он не берет на себя ответственность, значит, ему просто надоело дрочить.
        Милочка покраснела и украдкой посмотрела по сторонам. Но музыка гремела, так что их никто не слышал.
        - Климка, ну хватит все опошлять, - взмолилась Милочка. - После твоих раскладов я и вовсе перестану с кем-нибудь спать. И кто я буду после этого - настоящая женщина? Старая дева - вот кто!
        - Именно, именно настоящая женщина, - обрадовалась Климка. - Хватит спать неизвестно с кем.
        Милочка удивленно всмотрелась в подругу, которая ровно до сегодняшнего дня проповедовала совершенно обратные истины:
        - А как же Ванечка? Ты что, с ним рассталась?
        У Климентьевой, конечно же, наличествовала и своя личная жизнь, но, в отличие от Милочки, она никогда ее не афишировала. Временами ей кто-то звонил, временами она отказывалась встречаться с Милочкой в блинной, временами позволяла себе пару намеков. Но на прямые Милочкины вопросы всегда отшучивалась. Тем не менее про Ванечку Милочка знала. Встретила их однажды прямо под конем на Аничковом мосту. Климка светилась, как начищенный медный таз, а кавалер ее выглядел рядом Арнольдом Шварценеггером и Биллом Гейтсом в одном лице.
        На следующий же день Милочка вытащила Климентьеву в кафе и вцепилась в нее мертвой хваткой. Той ничего не оставалось, как сознаться.
        - Ну, встречаемся... - сказала Климка, пожав плечами. - А что? А не говорила, потому что он из моих клиентов. Нехорошо это, конечно, с клиентами встречаться, но что поделать: амур оказался метким.
        - Ты влюбилась? - ахнула Милочка.
        - Не знаю... Ты уж так сразу. Мне хорошо с этим человеком. Он ресторатор. Начинающий, правда. Но знающий толк в своем деле. Ах, как он интересно рассказывает о еде, какие места знает, какие рецепты. Ты не представляешь, мы с тобой никогда и поесть толком не умели, и ходили не туда, и блюда не те заказывали. Да и вообще не понимали, что едим. А Ванечка...
        Дослушав рассказ о Ванечкиных достоинствах до конца, Милочка задала главный интересующий ее вопрос:
        - Ты собралась замуж?
        - Ах... Ах, ах... - только и сказала Климка, закатив глаза.
        Большего от нее добиться Милочке не удалось.
        Сейчас же горячие размышления про ответственность и то, что лучше ни с кем не спать, навели ее на мысль, что у Климки в личной жизни что-то не заладилось.
        - А как же Ванечка? Ты что, с ним рассталась?
        - Был Ванечка, сплыл Ванечка. Ничего серьезного в наших отношениях не было. Мне был нужен секс - надо же с кем-то спать. И ресторатор - не самый плохой выбор. По крайней мере, я теперь знаю, где и что можно в этом городе поесть, чтобы срочно стало хорошо. Помнишь то дивное место на прошлой неделе? Это Ванечка его для меня открыл. А я - для тебя. Но для того, чтобы вкусно поесть, мне он не нужен. Надоело, знаешь ли, выслушивать его. Ты же знаешь, я знакомых не консультирую. Нужно - приходите ко мне на работу на консультацию, платите в кассу - и пожалуйста. А он этого не мог понять. Ресторан собирается открывать! А сам решил сэкономить.
        После третьего коктейля Милочку тоже стало пробивать на жалость к себе.
        - И Арканя тогда тоже так и не взял ответственность на себя. Жил со мной, а все считал себя свободным и независимым... Пропадал где-то, и ему совершенно все равно, что со мной... Я больше никогда не буду влюбляться.
        Принесли виноград, и подружки, не сговариваясь, отщепили по ягодине.
        - Ладно, хватит ныть, - Климка быстро пресекла желание пожалеть себя. - Мы две красивые, уверенные в себе женщины. Мы будем любить и будем любимы. Дорогая моя подруженька, никогда не давай себе никаких зароков. «Не буду влюбляться!» Ты брякнула, выпив и расчувствовавшись, и забыла. А в подсознании отложилось. Что я тебе говорила? Мысли материальны! Обида на мужиков пройдет, а влюбиться больше не сможешь. Тебе это надо? Кстати, я тебе не говорила? У меня же скоро машина новая будет. Мне один благодарный клиент «Ниссан Микро» покупает. Сколько ж можно на
«Жигулях» ездить?
        - Машину покупает?! - выпала Милочка. - Это маленькую такую, как «Део Матиз»?
        - «Део Матиз» - машина дешевых такси, - оскорбилась Климка. - Знаешь, что с ней бывает, когда она попадает в аварию? Она сминается, как алюминиевая пивная банка. Все, кто внутри, - трупы. А «Ниссан» - это «Ниссан», даже если он и микро. Знаешь, какая у нее система безопасности? То-то и оно.
        - Но за что?
        - Ах, да, я его от импотенции вылечила. Все было очень просто. Его как-то бросила девушка. Он решил, что она стерва и т.д. и т.п. Не буду матом ругаться, как он. И причем больше всего его оскорбило, что именно на нее у него лучше всего и стоял. Он возьми и реши для себя: все, больше у меня на таких стерв не встанет. Но после разрыва ему все бабы стали казаться стервами. Итог: импотенция. А я до этого его решения докопалась, и мы вместе его отменили.
        - О боже, - ахнула Милочка, - а я только что зареклась влюбляться!
        - Ладно, давай отменим твое решение, - великодушно согласилась Климка. - Повторяй за мной: я, Людмила Савельева...
        - Я, Людмила Савельева...
        - ...решаю для себя...
        - ...решаю для себя...
        - ...что буду влюбляться и дальше...
        - ...что буду влюбляться и дальше...
        - ...в достойных меня мужчин с самыми серьезными намерениями.
        - ...в достойных меня мужчин с самыми серьезными намерениями.
        - Ну, собственно, и все.
        - Да? - удивилась Милочка, как будто выходя из какого-то транса: все-таки Климка на самом деле обладала каким-то талантом, раз так легко умела вводить ее и, наверное, всех остальных в транс.
        Милочка почувствовала себя легко и уверенно. Во-первых, она, сама не заметив, легко и просто выкинула из головы Арканю и их нелепое свидание. Ей казалось, что все это было так давно и так не по-настоящему, что и не стоило утруждаться вспоминать. Розовый флер, обвившийся вокруг бывшего любовника вчера под воздействием алкоголя и его умения вешать лапшу на уши, рассеялся. Милочка снова вспомнила все неприятные моменты их сожительства и причину разрыва и больше не мечтала о совместном гнездышке с видом на Неву.
        Во-вторых, она почему-то под воздействием вкрадчивых Климкиных истин на самом деле почувствовала себя настоящей женщиной. Не сказать чтобы подруга так уж прямо открыла ей глаза, но за сегодняшний вечер у нее как-то все в уме устаканилось, каждая мысль нашла свою полочку и улеглась там в ожидании своего часа. Милочка поняла, что больше она на самом деле не будет звонить мужикам первой, спать, едва познакомившись, и выкладывать всю правду, как на духу.
        Поэтому наша красавица, взбодренная поддержкой подруги и тремя коктейлями, стала с утроенным вниманием оглядываться вокруг в поисках интересных мужчин.
        - А сейчас мы легко и просто решим еще одну твою психологическую проблему! Ура! - провозгласила Климка.
        - Да? - испугалась Милочка. - А у меня еще есть проблемы?
        - Еще одна, и последняя. Ты чувствуешь себя на тридцать - пора расслабиться! Где твои семнадцать лет? Вот здесь, - она показала куда-то Милочке в декольте. - Внимание. Видишь мужика вон за тем столиком? Спиной сидит, один. Чего вот он один сидит? Надо привлечь его внимание.
        - Как?
        - Легко. Ты что, никогда в школьной столовой хлебными катышками не кидалась? Кинь в него виноградиной.
        - Ты что, с ума сошла? - теперь уже Милочка засомневалась в психическом здоровье Климки.
        - Давай, давай, не трусь. Давай повеселимся. Сидим тут, как две старухи. И вообще, я плясать хочу. Кидай, и пойдем отплясывать.
        И Милочка кинула.
        Кинула и попала.
        Мужик недоуменно обернулся. Вычислить хулиганок не составляло труда - виноград был только на их столе. После чего мужик поднялся и, улыбаясь, направился к ним.
        - О боже, это он, - ахнула Милочка, вываливаясь со стула.
        - Ты его знаешь? - удивилась Климка, всматриваясь в мужика и одновременно запихивая Милочку обратно на стул.
        - Да... - простонала Милочка. - Это Егор. Егор Николаевич. С работы.
        И потеряла сознание.

11
        В этой главе все становится еще интереснее

        Какая же все-таки непредсказуемая штука - жизнь! Вчера еще все было плохо - сегодня замечательно, вчера - черная полоса, сегодня - белая, вчера - зима, сегодня - лето. Едва оправившись от разрыва с Гошиком, едва избавившись от депрессии, Милочка уже вовсю порхала и пела, с головой окунувшись в новый роман.
        Егор, уже не Николаевич, а просто Егор, оказался прекрасным. Милочка уже не ждала героя и старалась не употреблять это слово, поэтому для нее Егор был просто совершенством. Мужчиной ее, Милочкиной, мечты.
        Он был образован, начитан и по-настоящему интеллигентен. Егор был петербуржцем в сто двадцать пятом поколении, и это чувствовалось в нем, как порода. Милочка уже насмотрелась на всех этих героев - ударников производства из маленьких, богом забытых городков. Они неизменно бывали активны, креативны и позитивны. Без их кипучей энергии, конечно, остановился бы весь процесс. Но вместе с тем они были простоваты, нагловаты и жестоки. Люди, привыкшие с детства вырывать свой кусок с боем.
        А Милочку всегда тянуло к людям умным и воспитанным. Каким, собственно, и оказался Егор. Он никогда ни за что не бился: спокойно принимал все, что положено ему по праву рождения. Как было раз и навсегда заведено для выходцев из их семьи. И это спокойное достоинство сразу подкупило Милочку. Ибо ей хотелось спокойствия, твердой уверенности в завтрашнем дне и человеке, который рядом.
        Егор спокойно отнесся к Милочкиной выходке в клубе. Как ни в чем не бывало он принес им обратно виноградину и с поклоном вручил ее Милочке. Потом, как-то само собой, остался за их столиком. Потом заиграло что-то романтическое, и Егор как-то легко пригласил Милочку танцевать, и она пошла. Когда они вернулись, за столиком с Климкой уже сидело что-то высокое, статное и мужественное до умопомрачения. Милочка с Егором пересели за другой столик. И им хорошо было вместе.
        И после этого - такого нечаянного и неожиданного - сближения Милочка включилась в какое-то странное, но радостное соревнование с Егором. Он приглашал ее в театры. Милочка, которой до него хватало лишь на то, чтобы забежать в самый ближайший - Театр на Фонтанке, с удивлением обнаруживала, что в городе есть и другие храмы искусства. В ответ она приглашала его в Музей сновидений Зигмунда Фрейда, что на Большом проспекте. Он ее - в органный зал. Она показывала ему памятник Остапу Бендеру на Итальянской улице. Он ей - Чижика-Пыжика на Фонтанке.
        Милочка сдавалась, и они шли куда-нибудь в ресторан. Не куда-нибудь, конечно, а из золотого списка, созданного Климкой на основе Ванечкиных познаний. Милочка не признавалась Егору в происхождении своих знаний, и тогда уже Егору приходилось сдаваться, сраженному каким-то замысловатым и необыкновенно вкусным блюдом, выбранным Милочкой.
        Милочка была счастлива. Когда она бежала утром к метро, чтобы попасть на работу, весь мир - и Вознесенский, и Садовая, и Юсуповский сад, и люди, и собаки, и машины, - все казалось ей каким-то нереально красивым, вдохновенно-сказочным. Иными словами, Милочка влюбилась. Хоть и ни за что не хотела себе в этом признаваться.

        - Климка, Климочка, правила настоящей женщины работают! - Милка бросилась на Климентьеву и сжала ее в объятьях.
        Климка снова, но как-то активно начала встречаться с Ванечкой, и видеться они стали редко. Милочку разрывало, поэтому путем мелкого дружеского шантажа она с трудом, но уговорила Климку встретиться.
        - Правила настоящей женщины работают! Представляешь, я ему не стала звонить первой, не подходила на работе. Улыбнулась призывно один раз, а потом стала игнорировать. Не специально: просто первый раз не сдержалась, потом испугалась своей открытости, а потом просто шеф столько работы подкинул, что не до амура было. И представляешь, он тем же вечером сам ко мне прибежал. И уже с билетами в театр! - тараторила Милочка, наклонившись к подруге через столик.
        Они сидели в кафе, пили кофе и курили длинные тонкие сигареты. Климка еще и поигрывала ключами от новенького «Ниссана Микро», который ей действительно подарил бывший импотент.
        - А потом он меня проводил до дому, а я ему так весело: «Милый, спасибо за все, до встречи!» Воздушный поцелуй и адьос, амиго. Даже не дала себя поцеловать. А потом опять на работе мне не до него было. И что самое интересное, я ведь не специально кокетничала. А само все выходило. Мне, хоть я и старалась скрывать, все-таки очень хреново было от того, что Гошик меня бросил. А ведь я ему так верила! Так что теперь я просто боюсь обмануться еще раз. Вот и веду себя взбалмошно: то поверю в счастье - отвечу на его звонок, то снова напугаюсь - и не гляжу на него на работе. Действительно, такое ощущение, что я постоянно убегаю от него, а он за мной гонится. Такое захватывающее состояние, ощущение... Не знаю... У нас такое взаимопонимание установилось... - Милочка даже прослезилась от счастья, вспомнив Фрейда и Чижика-Пыжика.
        - А я тебе что говорила? - пожала плечами Климка. - Поздравляю, старушка, ты стала настоящей женщиной.
        Милка промокнула слезки и взяла себя в руки. Вспомнила про свое решение о том, что она будет делать все для того, чтобы ее любили. Вспомнила правило № 7: «Я буду интересоваться жизнью других людей» - и спросила:
        - А ты-то как? Судя по тому, что тебя не видать, - ты вся в любви? Снова Ванечка?
        - В какой любви? - Климка красиво выпустила дым и прищурилась. - У нас не любовь, у нас договор. Я его вытаскиваю из депрессий, он меня сопровождает в театры-галереи-рестораны, развлекает... Ну и секс опять же превосходный. Театры, рестораны... Я бы с ним даже ради одного секса встречалась.
        - Ну ты даешь! - обалдела Милочка. - Какой договор? А как же твои расклады про ответственность, про любовь?
        - Ответственность и любовь - это когда у людей серьезные отношения. А у нас просто секс. И мне от него ничего другого не хочется. Секс вообще - это самое главное в жизни. Не забывай, я - медик, а не филолог. Все эти розовые сопли не по мне. Мне спокойнее, когда с человеком можно договориться. Как вы прекрасно ладили с Гошиком! А все почему? Потому что изначально никто никого не любил.
        - Да с Гошиком все было чудовищно! «Договор», «брак по расчету» - меня тошнит от этих слов. Все это, конечно, создает иллюзию уверенности в будущем. Понятно, что, когда не любишь человека, чувствуешь себя защищенным. Но когда любишь, это чувство детской беззащитности, новизны, радости непонятно с чего и есть самое лучшее, самое настоящее и незабываемое!
        - То есть ты влюбилась в своего Егорика?
        - Нет, - начала отпираться Милочка, но тут же заняла оборонительную позицию: - А почему это ты, интересно, против моей влюбленности? Что-то я не помню в правилах настоящей женщины, что ей нельзя влюбляться. Это стервы никогда не влюбляются, а только используют мужиков. Я же никого использовать не хочу. Я делиться хочу. Своей радостью, вниманием, заботой. Любовью, в конце концов.
        Сказав все это, Милочка внимательно всмотрелась в подругу. И только сейчас заметила, что Климка изменилась. Она стала как-то жестче, надменнее, закрылась не только от Милочки, но и от мира. То есть выглядела человеком глубоко обиженным и страдающим. Что-что, а чувствовать состояния людей, общаясь столько лет с психологом, Милочка научилась.
        - Слушай, Климка, - сказала она, глядя Климентьевой в глаза. - А скажи-ка мне честно, что с тобой происходит?
        Климка, конечно, была в чем-то очень похожей на Милочку, в чем-то - такой же сапог из два сапога пара. Но! Но, с другой стороны, была эта самая другая сторона, которая Екатерину Климентьеву от Людмилы Савельевой и отличала. Милочка была оптимисткой, активно залезающей во все интересные дыры, постоянно набивающей шишки, но и очень быстро о них забывающей. Она была из тех, кто идет по жизни легко. Но при этом постоянно придумывает себе разные трудности. Не для того, чтобы жизнь медом не казалась, а, скажем так, чтобы жить было интереснее.
        Климка в этом плане была другой. Она, напротив, изо всех сил пыталась делать вид, что идет по жизни легко. Пыталась порхать. Перелетать с цветка на цветок. Но перед этим она умудрялась десять раз подумать, прикинуть, просчитать варианты. И когда Милочка уже подлетала к десятому цветочку, Климка только-только отрывалась от первого. Эту свою особенность она принимала, как большинство событий в жизни, спокойно, зная, что есть фундаментальные основы во всем, которые, к сожалению или к счастью, не переделать.
        - Понимаешь, - как-то она решилась просветить на этот счет и Милочку, - в нашем мозгу постоянно действуют и взаимодействуют два процесса: процесс возбуждения и процесс торможения. Но у разных людей - по-разному. У одних один из процессов действует сильнее, у других - слабее. В зависимости от этого существует четыре типа высшей нервной деятельности. Первый, идеальный, - когда у человека оба процесса сильные, хорошо выраженные. Такие люди быстро возбуждаются, быстро реагируют на изменения, быстро адаптируются к новым условиям, но при этом быстро успокаиваются, хорошо контролируют себя. Это сангвиники. Второй тип - сильный процесс возбуждения и слабый торможения. Люди с этим типом высшей нервной деятельности быстро возбуждаются, быстро реагируют на изменения, быстро адаптируются к новым условиям, но с трудом успокаиваются, «остывают», они импульсивные, взрывные, им трудно контролировать свои эмоции. Ты, радость моя, относишься к таким, ты - типичный холерик. А я - типичный флегматик. У меня третий тип - сильный процесс торможения и слабый возбуждения. Мне трудно переключаться, я консерватор,
традиционалист. Зато я всегда прекрасно держу себя в руках, я спокойна, как мамонт. Ну а четвертый тип - меланхолики. У них оба процесса слабые. Любые изменения в жизни надолго выбивают их из колеи. Они склонны к перепадам настроения, долго привыкают к чему-то новому, с трудом успокаиваются. В общем, несчастные люди.
        Милочка прослушала этот экскурс в психологию, но как-то особо не обратила на него внимания. Тогда как это и было основное различие между ними, которое иногда приводило к непониманию и даже ссорам. Ссорилась, конечно. Как истинный холерик, Милочка выходила из себя, выпускала на монументальную Климку пар, потом долго успокаивалась. И забывала. Климка из себя не выходила. Слушала все молча. И помнила долго. И касалось это не только Милочки.
        Ванечка, который почти сразу стал афишировать свою симпатию к прелестному доктору-психотерапевту, долго не мог понять, интересует ли он ее хоть немножко как человек, а не как пациент. А Екатерина Григорьевна просто наблюдала, взвешивала, прикидывала - решалась. Потом, когда он пошел уже на открытый штурм, она немного поддалась и согласилась встретиться с ним вне территории клиники.
        Климка ко всем новым людям в своей жизни привыкала долго и мучительно. Открывалась по чуть-чуть. По чуть-чуть пускала в свою жизнь, душу и постель. Но если уж пускала - то навсегда. Ванечка же, как только почувствовал, что крепость пала... Хотя какой там пала! Крепость всего лишь чуть-чуть ослабила свои укрепления. Но поскольку будущему ресторатору особенно много и не нужно было, то он сразу же воспринял это как свою окончательную и бесповоротную победу. И повел себя некрасиво. Как конкретно, история, точнее Климка, умолчала. Но в любом случае подруга просто указала ему на дверь.
        Климка, которая, как мы уже выяснили, пыталась идти по жизни легко, легко указала несостоявшемуся возлюбленному на дверь. А потом долго и трудно пыталась привыкнуть жить без него. Климка доверяла человеку гораздо реже, чем Милочка. Последняя уже на втором свидании могла выложить о себе все и сразу только потому, что ей было приятно говорить о себе. Ванечка же такого поведения Климки не понял и не оценил. Чем не просто разбил Климентьевой сердце, а поколебал ее веру в мужчин и в человечество вообще. Климка закрылась.
        - А то и происходит, - нехотя откликнулась она на вопрос Милочки. - Не хочу я сейчас никаких доверительных отношений с кем бы то ни было. Не хочу, чтобы мне было больно. Можешь думать что угодно о моем решении, но никакой любви мне в ближайшем будущем не надо. Я хочу отдохнуть, зализать раны. А поскольку я не склонна к сценам и выяснению отношений, то уж коли заявился этот Ванечка обратно, пристроим его по назначению. Его назначение - секс. Ты же не будешь жарить котлеты в дуршлаге? Так вот и я сама виновата, что попыталась любить фаллоимитатор.
        Милочка поморщилась, но решила подруге не перечить. В конце концов, знакомы они не первый год, а потому не секрет, что за приступами дичайшего цинизма на почве разочарования у Климки всегда следуют периоды менее дикого цинизма, временами даже почти смахивающего на романтику. И главное было - эту флегматичку не торопить.
        И Милочка облегченно отвлеклась от чужих проблем, погрузившись в собственные радости. Тем более что через сорок минут в это кафе за ней должен был заехать Егор. И просто подвезти ее до дома. И после вчерашних страстных поцелуев в парадном оба прекрасно понимали, что Милочка пригласит Егора выпить чашечку кофе, и тот непременно поднимется к ней.

12
        В этой главе выясняется, почему Милочка снова совершенно сбита с толку

        Да, да, именно сегодня Милочка решила, что хватит уже мучить бедного Егора. Точнее, хватит уже самой мучиться. Милочка уже давно хотела упасть в его сильные объятия и забыть всех Аркань и Гошиков навсегда. Но до вчерашнего вечера, когда она окончательно решилась, это желание не было абсолютным. Еще какие-то страхи мешали, какие-то ненужные мысли в голову лезли.
        Милочка старательно не думала о желаемой свадьбе, не выбирала фасоны платья - вообще не загадывала наперед, пытаясь жить здесь и сейчас. Это помогало ей не бояться. Егор Милочке нравился. Она уже перестала следовать своей привычке - оценивать мужчин по шкале герой - не герой. Егор был просто милым. Просто умным и образованным. Ей просто было хорошо с ним. И еще он был красивым. И спокойным. Этого было достаточно.
        Вчера, целуя ее в парадном, он так мило волновался, так смешно подбирал слова, запинался... Что это, как не явные признаки влюбленности? И сама Милочка холодела, краснела и бледнела - и тогда, и сейчас, в кафе, вспоминая их вчерашнее прощание. И как она поняла, что это должно случиться завтра. То есть сегодня.
        У Егора были такие сильные красивые руки, такие умелые губы, от него так хорошо пахло! Милочка предвкушала и таяла от сладостной истомы в предвкушении. Прямо сейчас. Прямо в кафе.
        Волнение потихоньку достигало своего апогея. У Милочки тряслись поджилки. Потели ладошки. Она периодически в ужасе вспоминала, какое на ней белье и когда она последний раз делала эпиляцию. Но все было хорошо. Все было идеально. И следовало просто расслабиться, ждать и получать удовольствие от предвкушения неземного - а Милочка в этом не сомневалась - блаженства.
        Сорок минут прошло, а Егора не было. Климка, расцеловавшись на прощание, спокойно направилась к своей небесно-голубой малютке, чтобы ехать домой, где уже под дверью ее ожидал Ванечка. Милочка осталась в кафе одна. Официантки недовольно посматривали, и ей пришлось заказать себе еще кофе.
        Милочка стала волноваться, но уже по другому поводу.
        Все же было так хорошо! Неужели что-то могло пойти не так? Его задержали? Он попал в пробку? Он передумал? Он решил, что она его хочет привязать и, пока не поздно, следует сматывать удочки? Он нашел себе другую, ненастоящую, но простую и послушную? От нехороших мыслей Милочка вспотела уже по-серьезному. Потеть было неприятно. К тому же пот означал испуг. Испугалась Милочка того, чего боится каждый влюбленный - что его/ее бросили.
        Через полчаса она все-таки взяла себя в руки. Милочка решила нарушить правило и деловым тоном без малейших признаков обиды позвонить Егору и уточнить, ждать его дальше или нет. Она вытащила свою миленькую розовую раскладушечку и сделала вызов. В трубке раздались полные неопределенности гудки. После чего... Егор сбросил ее вызов.
        Милочка чуть со стула не выпала. Она два раза глубоко вдохнула и два раза активно выдохнула. Сосчитала от одного до десяти и от десяти до одного. После чего решила, что это вышло случайно, и снова набрала номер Егора.
        Его
        телефон
        был отключен.
        Милочка не поверила своим ушам.
        Потом поверила и почувствовала себя полной дурой.
        Она увидела себя со стороны: сидит такая вся разодетая-накрашенная, с блестящими глазами, с надеждой. А он просто забыл про нее. Передумал. И когда?! Когда она - так и быть! - решила допустить его до себя. Решила устроить ему умопомрачительный секс. Навела дома полный порядок, забила холодильник салатиками и уткой по-пекински из китайского ресторанчика. Приготовила свечи и медленную музыку. Намыла до блеска вазу - в ожидании цветов.
        Скинуть ее вызов и выключить телефон - это был запрещенный прием. Удар ниже пояса. Несправедливый и жестокий. Милочке стало больно, и обидно, и очень жалко себя - такую красивую и романтичную.

«Я не буду об этом думать, - в конце концов подумала она, понимая, что иначе просто сойдет с ума. - Я расплачусь, возьму такси, доеду до дома и залезу в ванну. Или посмотрю какой-нибудь серьезный фильм. Или отвечу на письма, которых уже накопилось достаточно. Я найду, чем занять этот вечер... А потом я посмотрю этому наглецу в глаза: на работу-то он не сможет не прийти».
        С этими словами Милочка на самом деле решительно встала, расплатилась и вышла из кафе. Поймать частника оказалось делом пяти минут, и через полчаса, удачно миновав все пробки, она уже заходила в свое парадное. Ни про Егора, ни про его вероломное предательство, ни про испорченный вечер она не думала. Держалась изо всех сил, но не думала. Тем более что мучиться-то было всего ничего - до девяти утра завтрашнего дня. А там уже по его глазам она все поймет.
        Дверь ей открыла Марья Никаноровна.
        - А тебя там ждут! - пропела бабулька и хитро подмигнула Милочке. - Такой кавалер. .
        Милочка аж подпрыгнула от счастья!
        И снова себя почувствовала дурой. Но на сей раз дурой подозрительной и Фомой неверующим. Конечно, он решил ей сделать сюрприз. Конечно, он тайно пробрался на кухню и что-нибудь приготовил. Конечно, он уже разлил вино, зажег свечи и ожидает ее.
        - Ах, я, наверное, на самом деле его люблю... - пропела Милочка себе под нос и смело шагнула в комнату.

        На тахте перед телевизором в позе римского патриция возлежал... Арканя.
        - Ты?! - У Милочки аж в зобу дыханье сперло. - Ты!.. Ты!.. Что ты здесь делаешь?!
        - Тебя жду! - широко улыбнулся Арканя, вставая и раскрывая объятия.
        Милочка увернулась.
        - Я тебя не звала! Я тебя не ждала! Что ты вообще себе позволяешь?!
        - Ты не рада меня видеть? - как будто искренне удивился тот.
        У Милочки случился ступор. Это уже было чересчур для ее неуравновешенной психики истинного холерика со слабым процессом торможения.
        Во-первых, она едва-едва пережила разрыв с Гошиком, который приручил ее к себе, наобещал с три короба (другие хотя бы замуж не звали!), а потом позорно сбежал.
        Во-вторых, она только-только вылезла из депрессии и сумела снова поверить людям. Еще бы, это все было не так-то просто, а потребовало напряжения всех ее душевных сил, которых уже почти что и не осталось.
        В-третьих, с нее хватило прошлого раза. Она, Милочка, с трудом удержалась от суицида посредством объедания блинчиками, после того как именно этот вот «подонок» гнусно воспользовался ее былыми чувствами.
        И наконец, в-четвертых, у нее теперь было собственное любовное потрясение в лице мужчины ее мечты - Егора. С Егором все было по-настоящему, серьезно и навсегда. Глядя на Арканю, Милочка в этом не сомневалась. Она уже и про сброшенный звонок забыла, и про неудавшийся секс тоже. Ей нужно было смотреть на бывшего любовника свысока, с высоты своего счастья.
        - Не рада! - в итоге выдала Милочка.
        - Тебе не понравилось? - испуганно спросил Арканя, имея в виду секс.
        - Секс - не самое главное, - отрезала Милочка. - Мне не понравилось, что ты считаешь возможным заваливаться ко мне, когда тебе вздумается. Мне неинтересно слушать, откуда ты уволился и кем работаешь. У меня есть свои дела, своя жизнь. Ты в ней больше не значишься. Где та девочка, в чьих объятиях я тебя обнаружила? Променял меня на нее - вот и ступай к ней. А мой адрес забудь. И телефон тоже. Ты мне неприятен.
        С этими словами Милочка вышла из «кабинета-гостиной» и скрылась в «спальне», давая понять, что разговор окончен. Но Арканя так не считал. Он сделал потише звук телевизора и продолжил:
        - Девочка моя, не будь такой злопамятной. Мне так тебя не хватает. Я же извинился, сказал, что был не прав - тебе этого мало? Нам же так хорошо было вместе - почему бы не продолжить?
        - И что ты мне можешь предложить? - Милочка решила сразу расставить все точки над
«i».
        - Ну что ты так сразу... Мила, не надо. В жизни должна быть спонтанность, непредсказуемость, романтика. Неужели же моя девочка стала практично-меркантильной? Ты что, замуж собралась?
        Милочка, стаскивающая с себя романтично-сексуальный наряд, аж побелела от злости. Она вернула одежду на место. Вспомнила, что она далеко уже не девочка, и тем более не его. Она теперь - настоящая женщина. Милочка гордо вскинула голову и вышла из своего укрытия.
        - Знаешь что, милый... - Она сердечно улыбнулась, ухмыльнулась, презрительно смерила Арканю взглядом и, не повышая голоса, скомандовала: - Пошел вон.
        - Не понял? - теперь уже Арканя побледнел.
        Вся его наигранная самоуверенность куда-то враз испарилась.
        - Что слышал: вон отсюда. Брысь.
        - Ах так... - Бывший любовник зло упер руки в бока и уставился Милочке в глаза.
        Но несмотря на позу, на тон, героем он уже не выглядел. Милочке стало смешно - и как она могла любить этого человека? Она не просто выдержала взгляд, но и так зыркнула в ответ, что уже через секунду в комнате только дорогим парфюмом повеяло, да гардины колыхнулись от сквозняка. Хлопнула дверь. Аркани не было.
        Милочка, усталая от напряжения, но довольная торжеством справедливости, опустилась на тахту. Вспомнила Егора. И расплакалась.

13
        В этой главе Милочка пытается разрешить три самых главных вопроса

        Утром без пяти девять Милочка заявилась на работу при полном параде: в новом костюме и в красном белье под ним. Волосы ее были уложены в замысловатую прическу, макияж был безупречным, а ногти - хоть сейчас на выставку нейл-арта. Милочка чувствовала себя во всеоружии.
        - Здравствуйте, Клавдия Ивановна! - радушно поздоровалась она с уборщицей, копошившейся у нее в кабинете.
        - Здравствуйте, Людмила Петровна, - откликнулась та и засуетилась, чтобы поскорее закончить.
        Милочка включила компьютер, разложила на столе документы и попыталась вникнуть в работу. Клавдия Ивановна вышла, неплотно прикрыв за собой дверь. Слышно было, как приходили другие сотрудники. Вот пришли Галечка с Ирочкой, забежал, шумно поприветствовав их, Андрюшенька - собрался весь Милочкин небольшой отдел, ее дружная команда помощников.
        Егор, приходя, всегда заглядывал в их комнату, здоровался, а потом проходил к Милочкиному отдельному кабинетику, чтобы полуофициально-полушутливо засвидетельствовать ей свое почтение. На работе они обычно вели себя сдержанно.
        Сегодня Милочка работать не могла. Милочка восседала в офисном кресле, как королева на троне, закинув ногу на ногу и поигрывая туфелькой. Пальцами правой руки по столу она отстукивала рондо из Восьмой сюиты Моцарта. Может, конечно, это была и не Восьмая сюита - Милочке, да и нам, это не важно. Наша девочка нервничала.
        Раздались знакомые шаги, дверь распахнулась.
        - С добрым утром! - своим приятно-бархатистым баритоном поздоровался с коллегами из соседнего отдела Егор. - Как настроение?
        Судя по всему, заходить в Милочкин кабинет он не спешил. Милочка, чтобы не потерять сознание, изо всех сил вцепилась в подлокотники.
        - Настроение - прекрасное, сегодня же пятница, - откликнулась Ирочка, а Галочка спросила:
        - А у вас как, Егор Николаевич?
        - Ой, девочки, не спрашивайте, хуже некуда. Вчера в аварию попал... - Эта фраза была сказана нарочито громко. - ...полночи возился. Какой-то дед в меня на своих
«Жигулях» врезался. Слава богу, автогражданку ввели. Но пока гибэдэдэшники приехали, пока представители страховой компании... Потом еще эвакуатор пришлось вызывать. Так что я теперь безлошадный.
        Девочки разохались и разахались. Андрюшенька - недавний выпускник, а потому особенно важный, спросил:
        - И что, большой ущерб?
        И они стали обсуждать непонятные и неинтересные Милочке детали. Интересно ей было совсем другое.

«В аварию попал, приехать не смог... - судорожно думала она. - Спокойно, это нормально, это случается. Он меня любит, просто попал в аварию... Тогда почему не позвонил? Мало того что не позвонил, так еще и вызов сбросил! И зачем он теперь все это там рассказывает? Никогда ведь он ни с Галочкой, ни с Ирочкой, ни тем более с Андрюшей из Рощина не разговаривал... Почему не заходит с извинениями?»
        Егор все продолжал разглагольствовать в отделе, а Милочка уже изнемогала от нетерпения. Кроме того, она срочно пыталась придумать стратегию и тактику своих действий. Что она хотела от Егора? Хотела, чтобы он прочувствовал свою вину, загладил ее извинениями, сводил вечером в дорогой ресторан. А уж потом она подумает: стоит ли его прощать и устраивать ему сказочную ночь любви или нет.
        Впрочем, это говорил разум. Сердце, готовое выскочить из груди, говорило совсем другое. «О боже! - кричало сердце. - Он попал в аварию, он мог не выжить, мог пострадать!» - И толкало ее на совершенно безумный поступок: выскочить в отдел, броситься Егору на шею и зацеловать до смерти.
        Милочка два раза глубоко вдохнула и два раза шумно выдохнула. Потом сосчитала от одного до десяти и от десяти до одного. Бросаться при всем отделе Егору на шею явно не следовало. В Милочке снова заговорил разум.

«Пусть сначала извинится, - сказал разум. - А потом уже можно и поахать, что он чуть не погиб». Милочка решила, что пусть он сам зайдет и все объяснит. А она помолчит и выслушает, что он скажет. Будет сидеть гордо и неприступно, пока он не извинится. А потом уже - так и быть - пусть будут и объятия, и поцелуи, и переживания.
        - Заговорился я с вами, - донеслось из отдела; и уже громче: - Доброе утро, Людмила Петровна! Убегаю к себе.
        После этих слов раздались шаги и хлопнула дверь.
        У Милочки отвисла челюсть: он ушел?
        Он ушел, не объяснившись! Он даже не зашел поздороваться с ней! «Негодяй! Что он себе позволяет?! Как он смеет?!» - прошипела Милочка себе под нос. Она судорожно нашарила в сумочке пачку сигарет, взяла мобильный телефон и стремительным шагом направилась в курилку.

        - Климочка!.. - заныла Милочка в трубку, как только подруга отозвалась. - Климочка, он со мной даже не поздоровался! Сказал в отделе, что в аварию вчера попал и вы-ышел!..
        Вчера вечером, несмотря на то что у Климки был Ванечка, Милочка все равно позвонила ей и в двух словах описала ситуацию. Климентьева сказала свое обычное:
«Спокойно, Маша, я - Дубровский», - и, во-первых, строго-настого запретила ей звонить/посылать эсэмэски Егору, во-вторых, посоветовала срочно лечь спать, ибо утро вечера мудренее. Милочка, конечно, хотела еще немножко, часика два, поболтать о вероломстве мужчин, но Климка быстренько завершила разговор.
        И сейчас она сразу предупредила подругу:
        - Милка, у тебя есть пять минут. У меня скоро прием.
        - Что мне делать, Климочка? Идти к нему? Знаешь, как хочется все выяснить! Или встать в гордую позу? Пусть сам ползет на коленях?
        - Господи, Милка, да никто ни к кому не поползет на коленях. Если хочешь все выяснить - возьми себя в руки. Никаких разборок. Просто скажи ему, что ты вчера волновалась, не знала, что и думать. Прямо даже почувствовала, что он в опасности. А теперь ты удостоверилась, что с ним все хорошо. И все, и уходи. Но я думаю, он все-таки что-нибудь скажет в свое оправдание.
        - Хорошо, хорошо, я успокоюсь. Спасибо, Климочка, ты такая умная...
        Милочка докурила сигарету, засунула в рот мятную конфетку и направилась к себе в кабинет. Легко сказать - возьми себя в руки! Но как это сделать? Милочке именно что и хотелось закатить скандал. Да еще какой! Благо у Егора тоже отдельный кабинет, и есть надежды, что никто ничего не услышит.
        Милочка шла по коридору и размышляла, как срочно успокоиться и что бы такое сказать, чтобы и разобраться, и остаться настоящей женщиной. И тут же она неожиданно... столкнулась в коридоре с Егором, спешившим куда-то с папкой в руках.
        - Э-э... - проблеял Егор.
        Милочка удивленно подняла глаза на возлюбленного. У него был настолько странный и глуповатый вид, что ей поневоле пришла мысль: а не ударился ли он в аварии головой?
        - Что с тобой? Что случилось? - искренне поинтересовалась Милочка.
        В коридоре, к счастью, никого не было. Но в любой момент мог кто-то появиться.
        - Я... в аварию... это... попал... - запинаясь на каждом слове, сказал Егор. - Я..
        к тебе ехал... в ваше кафе... ну и это... Я... в аварию... попал.
        Разговор зашел в тупик.
        - Я ждала, я волновалась. - Милочка начала заводиться. - Я тебе звонила - ты сбросил звонок. Что мне было думать?
        - Извини, дорогая, мне было никак не перезвонить. Мне очень жалко, что так вышло.

«И что дальше? Что это за блеяние? Не смог приехать вчера - извинись и назначь новое свидание. Когда мы увидимся? Когда мы, черт побери, наконец, займемся сексом?!» - все это Милочка хотела сказать, но вовремя прикусила язык.
        Вместо этого она просюсюкала:
        - Пустяки, я вчера мило провела вечер. Ладно, дорогой, я рада, что все обошлось, а сейчас мне нужно бежать работать: срочный проект.
        И Милочка на самом деле обошла Егора, как стол, и скрылась в своем кабинете.

        - Ну и что это было? - задала она себе вопрос, сидя за столом и чувствуя себя в безопасности. - Что это было? Ему очень жаль! Всего лишь «жаль»! И эти интеллигентские расшаркивания. Нет чтобы на колено упасть, извиниться. Эмоционально, страстно, горячо. Пень бесчувственный.
        Выяснения Милочке ничего не дали.
        Срочного проекта у нее, слава богу, не было. Поэтому Милочка открыла любимые
«лайнс» и стала складывать цепочки. Простые компьютерные игры ее всегда успокаивали. И думалось в такие моменты как-то продуктивнее.
        А занимали Милочку три вопроса.
        Вопрос первый: что случилось с Егором? До этого момента он был такой обязательный: исполнял все обещания. Кроме того, он никогда - по крайней мере, повода подозревать иное у нее не было - не обманывал ее и ничего от нее не скрывал. Егор был прост и понятен. Именно о таких отношениях и мечтала Милочка. Ее все устраивало. Ей не хотелось нервотрепок, не хотелось неопределенности и сомнений. А хотелось простоты и ясности. Договорились - встретились.
        Вопрос второй: правильно ли она поступила? Милочка, конечно, изо всех сил хотела быть настоящей женщиной... Но сказанные ею фразы: «Пустяки, я вчера мило провела вечер. Ладно, дорогой, я рада, что все обошлось, а сейчас мне нужно бежать работать: срочный проект», Милочке сразу показались фальшивыми от начала и до конца. Но с другой стороны, вопль: «Так когда же мы, черт побери, займемся сексом?
» - ей тоже казался не вполне уместным. Что же тогда надо было сказать? Не могла же она - ах, я сегодня в розовых трусиках! - сама назначить ему свидание?
        И оставался третий вопрос, который был совершенно лишним, но тем не менее не шел из головы: какого хрена - именно так! - к ней повадился Арканя? Кто-кто, а Арканя сейчас был Милочке совершенно некстати. И потом, как иногда говорит Климка, он
«опух в корягу». То бишь обнаглел вконец. В общем-то, это же оскорбление - считать, что Милочка в любой момент готова упасть ему в объятия. А вдруг он придет снова?
        Не найдя ответа ни на один из них, Милочка едва дождалась конца рабочего дня и стала названивать Климентьевой. На эту пятницу у них давно уже было запланировано оттопыривание.

        - Слушай, а он тебя с родителями знакомил? - неожиданно спросила Климка, видимо, действуя как профессионал.
        Сидели они в их любимом ночном клубе, пили и разговаривали.
        - Не-ет... Ну как-то рано еще, - откликнулась Милочка. - Да у него и родителей-то - одна мама. Которую он очень любит. Еще бабушка была - умерла недавно. Мама у него искусствовед, полный дом альбомов по живописи. У него вся семейка образованная, интеллигентная. Мама - образец воспитания и добродетели... А что?
        - Ага, понятно... А отец где?
        - Не знаю, он про него сам не говорит. А спрашивать мне как-то неудобно.
        - Маменькин сыночек, значит?
        - Да нет, да ты что! Он уже давно живет один, самостоятельно. Сначала снимал, потом бабушка умерла, квартиру оставила. Сам готовит, сам стирает.
        - Дожили, теперь это повод для гордости. Сколько ему лет? Тридцать семь? Так это, извини меня, нормально, что в таком возрасте мужик живет отдельно от мамы и сам себе носки стирает. Не заработал на домработницу - изволь и постирать. Слушай, что-то мне в его поведении не нравится. Как это не по-мужски - не приехать на свидание, не извиниться...
        Милочке, которой это и самой жутко не нравилось, после первых же пятидесяти грамм коктейля такое поведение Егора уже почему-то не казалось столь некрасивым. Более того: чем больше она пила, тем больше любви просыпалось в ее сердце. Егор казался ей все красивее, все беззащитнее... Милочка допила бокал: ей хотелось срочно позвонить ему, приехать и заключить в объятия.
        - Я сошла с ума, - она сразу предварила традиционный Климкин вопрос и рассказала о своих желаниях.
        - Хорошо, хоть ты это понимаешь, - мрачно отозвалась Клементьева. - Как бы так сделать, чтобы у тебя вместе с большой и толстой любовью просыпались бы еще логика и гордость. Твой Егор тебя в грош не ставит. Ему наплевать на твои чувства, на твои планы. Простишь один раз - так и будет с тобой, как с половой тряпкой, обращаться. Держи себя в руках.
        Милочка вздохнула: Климка была права.
        - Егор в коридоре выглядел таким жалким, таким испуганным... Неужели это и был мужчина моей мечты?
        - Может, это и не мужчина твоей мечты?
        - Нет, нет, - испугалась Милочка. - В смысле, да, да. Да, он мужчина моей мечты. Я же его почти люблю. Или не люблю? Я не знаю, Климочка, я на самом деле не знаю... А что теперь делать? Надо ведь что-то делать! Звонить - не звонить, ждать его обратно - не ждать...
        - Не знаешь, что делать, - не делай ничего, - отрезала Климка. - Все, завязываем с разглагольствованиями. Идем плясать.
        И они пошли на танцпол.

14
        В этой главе мысли начинают материализоваться, но немножко не так, как хотелось бы

        Субботним вечером Милочка сидела дома в гордом одиночестве. Климка где-то гуляла со своим Ванечкой. Егор ей не звонил. Милочка сидела и смотрела на DVD какую-то милую американскую комедию. Комедия ее не радовала: Милочке было одиноко.
        Обычно Милочка одиночества не боялась. Да и, положа руку на сердце, редко она оставалась одна. Пять дней в неделю - работа. Фитнес и солярий вечерами. Два раза в месяц она навещала родителей. Два раза в месяц - бабушек. Три раза в неделю стабильно виделась с Климкой. Иногда - еще с какими-то приятельницами: с той же Леночкой или с Пусиком и Люсиком. Раз в месяц ходила в кафе недалеко от работы со своими сослуживцами. И это - если у нее не было поклонника. Если оный имелся - у Милочки и вовсе наступал цейтнот.
        В общем, она была современной занятой женщиной. А если у нее и выдавался свободный вечерок, то вариантов его проведения было море. Например, можно было заняться собой: полежать в ванне, намазать каждый сантиметрик тела супер-пупер-маской, заняться самомассажем или расслабляющей йогой. Можно было просто взять какую-нибудь книжку, почитать и подумать о смысле жизни. Иногда нужно было просто понаводить порядки: перебрать бумаги, старые фотографии и письма, разобрать одежду - выкинуть лишнее и составить план покупок новой. А можно было пообщаться с Марьей Никаноровной - хранилищем трогательных любовных историй пятидесятилетней давности.
        Милочка никогда не боялась одиночества. Напротив, она его даже любила. Но одиночество, накатившее на нее субботним вечером, было каким-то особенным. Милочка вдруг во всех подробностях прочувствовала, что человек - существо парное. А у нее пары нет.
        Точнее, еще буквально позавчера Милочка радовалась жизни, считая, что пара - мужчина ее мечты - у нее есть, а сегодня вот уже убивается из-за его отсутствия. Эта перемена в личной жизни была пренеприятна и болезненна. Тем более что дурацкий сон про бассейн снова не заставил себя ждать.
        Приснился он под утро. Милочка, как обычно в этом сне, пришла в бассейн с четким намерением поплавать. Она предвкушала удовольствие от прохладной воды, ее упругого сопротивления, от скольжения, погружения... Когда Милочка вошла в бассейн, воды было - чуть выше колен. Она отчаянно попыталась занырнуть, но вода стремительно убывала. И Милочка так и осталась стоять одна и на самом дне.

«Кто же спускает воду в моем бассейне?» - спросила она сама себя.
        Вопросы к самой себе, конечно, позволяют кое-что правильно сформулировать, но, как правило, остаются без ответа. Если бы Милочка знала ответ - она бы не стала себя об этом спрашивать.
        В общем, все повторялось: снова Милочка поверила мужчине, снова влюбилась, и снова ее кинули. В том, что Егор ее кинул, Милочка почему-то не сомневалась. И больше всего ее убивала перспектива по-прежнему видеть его на работе. Говорят же люди: не заводи служебных романов...
        Как же Милочке не хотелось негативных эмоций! Не хотелось обид, разочарований, страданий. Ей хотелось быть счастливой. Хотелось любить и быть любимой. Хотелось, чтобы кто-то ради нее совершал безумства. Хотелось выйти замуж. Милочка взяла себя в руки и попробовала переключиться на что-то позитивное. Как там Климка говорила - мысль материальна?
        Комедия закончилась - Милочка даже этого не заметила. Потом опомнилась, выключила свет, зажгла свечи и села по-турецки посередине комнаты. Почему-то ей представлялась вся процедура именно так. Усевшись, Милочка стала внушать себе, что она счастлива.
        - Я счастлива... - мычала она себе под нос. - Я успешна на работе, я хорошо и молодо выгляжу. Меня любят мужчины, скоро я выйду замуж. Меня все любят. Я успешна на работе, скоро я получу повышение, скоро я выйду замуж. Я красивая, умная, образованная - скоро я выйду замуж.
        Что еще сказать, Милочка попросту не знала. Впрочем, и этого ей хватило, чтобы погрузиться в подобие транса.
        - Я счастлива, меня ждут великие дела, меня все любят, я скоро выйду замуж...
        - Людмила! - неожиданно донеслось с улицы.
        - Я - Людмила, я - профессионал своего дела, я - красивая молодая женщина, которая не выглядит на свои тридцать...
        - Людмила, я знаю, ты дома! Выгляни, моя богиня! Посмотри на меня! - снова донеслось с улицы.
        - Я - богиня...
        На этих словах Милочка почувствовала, что происходит что-то не то.
        - Я, конечно, супер, но не богиня же. Это уж слишком, - сказала она вслух, выходя из транса.
        - Да выгляни же ты! - снова донеслось с улицы, и Милочка вздрогнула.
        Сообразив, что кричат ей, она робко подошла к окну.
        Под окном стоял Арканя, размахивая букетом роз. От его яростных движений с цветов слетали лепестки.
        - Милая, прости меня! - с этим словами Арканя упал на колени.
        Милочка высунулась в форточку:
        - Ты с ума сошел?
        Одновременно с ней в форточки высунулись соседи сверху и соседи снизу.
        - Мы милицию вызовем, - сказал чей-то голос.
        - Вызывайте, - согласился Арканя, - мне терять нечего. Раз я не нужен вот этой женщине, - он показал пальцем на Милочку, - то мне уже на все наплевать.
        Милочка испугалась:
        - Перестань сейчас же, мне еще скандала не хватало. Поднимайся - я открою дверь.
        При ближайшем рассмотрении Арканя оказался пьяным в стельку. Розы выглядели, как прошедшие через соковыжималку. В коридор высунулась Марья Никаноровна, и Милочке пришлось увести незадачливого Ромео на кухню. Пускать его в комнату ей совершенно не хотелось.
        - Ты пьян! Что ты себе позволяешь? - Милочка прикрыла дверь и уставилась на Арканю испепеляющим взглядом.
        Тот факт, что еще несколько минут назад она мечтала, чтобы кто-то ради нее совершал безумства, ее не остановил. Арканя давно уже не был героем ее романа.
        - Я понял, что был не прав, - развел руками Арканя и силком вручил ей букет. - Ты всегда мечтала, чтобы тебе пели серенады под окнами. Я бы спел, честно, но у меня нет ни слуха, ни голоса. Хотя, если хочешь, я спою, - закончил он воинственно.
        - Не надо мне петь! - в ужасе остановила его Милочка. - Зачем ты пришел?
        - С вашего позволения, - и Арканя уселся на стул. - Кто пришел - я? Я это...
        С этими словами он облокотился на стол, уронил голову на руки и... заснул.
        - Что?! - обалдела Милочка. - Сейчас же вставай!
        Ближайшие тридцать минут она тормошила, ругала и кляла бывшего любовника. Но все было безрезультатно: Арканя спал, как убитый. На тридцать первой минуте на кухню с чайником вошла Марья Никаноровна.
        - А ты, деточка, ему уши потри, - между делом посоветовала она.
        Вот за это, видимо, Милочка и любила соседку. Она изо всех сил вцепилась Аркане в уши. И - о чудо! - он зашевелился.
        - Ты не можешь здесь спать! - обрадовалась Милочка.
        - Не могу, - послушно согласился он, и не успела Милочка опомнится, как Арканя выскочил из кухни и по стеночке прополз в ее комнату.
        Прибежав следом, Милочка обнаружила его притулившимся на тахте.
        - Ну ладно, - махнула она рукой, - пусть спит на тахте. А вот завалился бы на кровать - я бы ему показала!

15
        В этой главе Милочка понимает всю суть и Егора, и Аркани

        - И что же было утром? - спросила Климка.
        Они уже минут двадцать стояли в пробке, и стоять им, судя по всему, было еще как минимум столько же. Тем не менее настроение у обоих было великолепное: где, как не в пробке можно прекрасно поболтать? Только в пробке болтовня - это не потеря времени, а способ провести его с пользой.
        - Проснулся он с утра, сбегал в ванную, привел себя в порядок. Кофе сварил, принес мне в постель. И вообще, такой милый был, такой обходительный. Хотел со мной весь день провести, сходить куда-нибудь и очень расстроился, когда я сказала, что у нас с тобой шопинг по расписанию, - Милочка даже глазки закрыла от умиления.
        Климка посмотрела на нее внимательно.
        - Понятно... Ты что, уже готова пройти все сначала с этим своим Арканей?
        - А почему ты говоришь таким тоном? - обиделась Милочка. - Арканя, между прочим, не такая уж и сволочь, и не такой уж подонок. Между прочим, у меня нет никаких доказательств, что на дне рождения это у них - ну, у него с этой девицей - было не в первый раз. Я просто решила, что он за моей спиной встречается с кем-то еще. А может, он просто тогда выпил немножко лишнего, случайно увлекся другой женщиной. У него же день рождения был - вот и не рассчитал. Он же не ожидал, что я так сразу взбрыкну и уйду от него. А ведь я даже не выслушала его, не поговорила с ним. Просто обиделась - и все.
        - То есть твой Арканя - настоящий герой, а ты, глупенькая, просто тогда не разглядела. Вспомни, он прощения тогда просил, сам пришел поговорить?
        - Ну... Он пытался меня остановить, когда я убегала по лестнице... И вообще, Климентьева, люди меняются. Взрослеют. Становятся более ответственными. Начинают ценить то, что раньше не ценили. Он сейчас - совсем другой. Мне кажется, он меня до сих пор любит...
        - Ладно, ладно, - легко сдалась Климка, - хорошо, он тебя любит до сих пор. Но ты-то любишь Егора.
        Милочка удивленно посмотрела на подругу. Про Егора, про всю неприятную историю с несостоявшимся свиданием она самым натуральным образом забыла! Как это могло произойти - Милочке было непонятно: ведь еще какие-то сутки назад она была готова выпить яда/выброситься в окно/отобрать у постового пистолет и застрелиться из-за разбитого сердца. Милочка задумалась.
        До вечера четверга она вроде как - не будем бросаться словами типа «любовь» - была влюблена в Егора. Мир ей казался необыкновенно красивым. По улицам она не ходила, а летала. Думала она о Егоре денно и нощно. Была готова упасть к нему в объятия и остаться там навсегда. Тогда почему же она сейчас так волнуется, когда вспоминает об Аркане?
        Милочка посмотрела в окно. Справа стояли машины, в каждой из которых кто-то скучал, злился, звонил по телефону, читал книгу. Слева, по встречной, поток худо-бедно двигался, но и там все водители были напряженными и безрадостными. Она еще раз всмотрелась в лица, и Милочке все эти люди вдруг показались такими родными, такими трогательно-беззащитными... А машины такими блестящими, сильными, мощными... А мир - таким красивым...
        То есть Милочка определенно была влюблена. Вопрос: в кого?
        - Я не знаю, - испугалась Милочка и с надеждой посмотрела на Климку. - Я не знаю, кого из них я люблю. Вдруг так нахлынуло все былое к Аркане... А Егор так некрасиво поступил со мной...
        Неожиданно их ряд тронулся, и Климентьева отключилась от Милочкиных переживаний, схватившись за руль. Милочка оказалось предоставленной самой себе. Она попыталась задуматься о том, в кого же она на самом деле влюблена, но у нее ничего не вышло. Как-то одинаково на ум приходили мысли и об Аркане, и о Егоре...
        Первый был, как и несколько лет назад, все такой же активный, напористый, красивый и мужественный - настоящий герой. Второй - интеллигентный, образованный, умный и воспитанный - герой классической русской литературы, этакий «тургеневский мужчина». То есть они были совершенно разными. Если в Аркане Милочке нравилась трехдневная щетина и джинсы, висящие на бедрах, то в Егоре - безупречно гладко выбритый подбородок и элегантный костюм. Арканя на фоне Егора казался недостаточно умным и воспитанным, он никогда не приглашал Милочку в театр и не разбирался в живописи. Но при этом он и сам был человеком творческим, и с ним всегда было весело. Егор же на фоне Аркани казался излишне серьезным и занудливым - Милочка изо всех сил скрывала от него их ночные оттопыривания с Климкой, так как чувствовала, что сразу упадет в глазах Егора.
        - Я не знаю, кто из них лучше! - воскликнула она. - Они такие разные...
        Благо ряд снова встал и Климка была в ее полном распоряжении.
        - Конечно, разные. Арканя этот твой - типичный истероид, а Егор...
        - Почему Арканя - истероид? - перебила Милочка. - Он мне не устраивал истерик.
        - Не истерик, а истероид. Истерик - это отклонение от нормы. А истероид - особенности психики. Люди же разные.
        - Это что-то новенькое...
        - Самое главное, что нужно знать про истероида, - сразу же начала Климка, которая профессиональными знаниями была набита под завязку и всегда готова была ими поделиться, - это то, что он всегда на сцене, и все люди для него зрители. У него эмоции не в себе, а на весь мир. Самое главное для него - общественное мнение. Истероид всегда озабочен тем, чтобы о нем думали хорошо, поэтому на людях он и бабульке поможет дорогу перейти, и руки после туалета в гостях всегда помоет. Хотя если его никто не видит, может этого и не сделать. В чем истероиды очень целеустремленны, так в том, чтобы добиться внимания и признания любыми средствами. Поэтому сегодня он занимается одним, завтра - другим. Сегодня он художник, завтра - журналист, послезавтра - талантливый бизнесмен. Ему нужна слава. Ну и деньги, конечно.
        - Точно, - ахнула Милочка. - Арканя постоянно меняет место работы.
        - Еще истероид сосредоточен на своем «я», на своей персоне, которая для него важнее, чем все окружение. Даже не эгоист, а эгоцентрист. Думает только о себе, других не замечает.
        - Почему это не замечает? А как он с цветами прибежал, кофе мне утром в постель принес?
        - Потому что истероид склонен демонстрировать великодушие, если ему это выгодно. Чтобы произвести впечатление. Какая, по твоим рассказам, это была прекрасная сцена - кричать на весь двор, махать цветами... Типично для истероида. Это был момент его славы. А кофе в постель - сиюминутный порыв. Вспомни, как вы с ним жили. Ты же всегда говорила, что он тянет одеяло на себя. Истероид всегда только изображает эмпатию...
        - Что?..
        - Эмпатия - это способность вчувствоваться в психику другого с сочувствием и сопереживанием. Пассивное вчувствование в отличие от действенной групповой эмоциональной идентификации, суть которой - активная помощь. Так вот, истероиды плохо чувствуют другого человека, почти как паранойяльные, с той лишь разницей, что паранойяльные часто даже и не скрывают этого, а истероиды хотят выглядеть все же добрыми. Истероид может изобразить эмпатию. Часто твой Арканя интересовался твоими делами?
        - Нет... - вздохнула Милочка. - Он больше про себя говорил...
        - Истероид не только не сочувствует никому, но и помогает кому-то только напоказ. И при этом у него завышенное и болезненное самомнение. У истероида, как и у паранойяльного, легко срабатывает поверхностная иррациональная психическая защита. То есть у него всегда куча оправданий: забыл, мне простительно, ты не так поняла. Истероид не видит своих недостатков. И еще он боится глубоких отношений. Сколько у твоего Акрани знакомых и друзей - пол-Петербурга? А близких? То-то и оно. Да и вообще такие люди пугливы по жизни.
        - Арканя не трус, - обиделась Милочка. - Все-таки он - настоящий герой. Он смелый, сильный, мужественный...
        - Ну и как он проявил свою мужественность?
        Сказать Милочке было нечего.
        - Потому что все это - внешнее. На самом деле истероид - человек эмоциональный, нестабильный, нерешительный, часто меняет свое мнение, легко поддается суггестии..
        - Чему?
        - Суггестия означает внушение. Внушаем твой Арканя. Прислушивается к чужому мнению, четко следует моде - разве не так? Меняет или не меняет точку зрения, в зависимости от того, что надо, чтобы в данный момент понравиться и быть в центре внимания. Он и конформист, и нонконформист попеременно. Но и сам он отличный манипулятор. Он выманивает, а не добывает. Помнишь, ты рассказывала, как вы познакомились?
        - В компании он начал за мной ухаживать, а что?
        - Я помню подробности. Начал ухаживать, слова красивые говорить, ручку целовать. А когда понял, что ты клюнула на крючок, - тут же пошел на попятную. Заинтересовался другой девушкой, у тебя сработал инстинкт - не выпускать добычу. Он тебя проводил, а звонить не стал. Позвонила ты, а он только радостно согласился на встречу - разве не так?
        - Так, - в ужасе вспомнила Милочка.
        - То есть кто твой Арканя? Настоящая женщина, - сделала неожиданный вывод Климка.
        Милочка схватилась за голову.
        - Просто ты уже мало что помнишь из ваших отношений. Эти истероиды ведь романтики. Они способны на порывы. Они могут каждую встречу превратить в праздник. А нам, женщинам, что нужно?
        - Да, да, нам нужна романтика, цветы, порывы... - прослезилась Милочка.
        - Нам замуж надо выйти и детей нарожать, - охладила ее пыл Климентьева. - А в быту такие Аркани совершенно бесполезны.
        Милочка горестно вздохнула.
        Ряд снова тронулся. Правда, так же быстро снова встал.
        - А Егор, как ты думаешь, кто?
        - Ну... С Егором сложнее. Это про Арканю, я, извини меня, столько лет слушала, что нетрудно классифицировать. А про Егора я слишком мало знаю. Да и не показала ты мне его ни разу. А лучше, как говорится, один раз увидеть, чем сто раз услышать.
        - Ну Климочка!
        - Ладно. Мне кажется, что он отчасти хотя бы психастеноид. Люди этого типа еще в детстве проявляют склонность к рассуждению, много читают, интересуются искусством - живут немного в каком-то своем мире. Психастеноиды достаточно робкие, с детства у них разные фобии: боязнь незнакомых людей, новых предметов, темноты, остаться одному дома - не знаю...
        - Да, Егор интересуется искусством и он достаточно робок, - согласилась Милочка.
        - Психастеноид привлекателен своей аккуратностью, серьезностью, добросовестностью, надежностью, верностью данным обещаниям. Ты, мне кажется, всегда хвасталась этими чертами Егора?
        - Да, да!
        - Но психастеноиды нерешительны и безынициативны. Им присущ определенный формализм, что ли. Надо сводить в ресторан - значит, надо. Театр и картинные галереи облагораживают душу - значит, надо туда сходить. Цветы - значит, цветы. Но с другой стороны, свадьба - значит, свадьба, штамп в паспорте - значит, штамп. Кроме того, психастеноиды обычно имеют склонность к бесконечным рассуждениям. У меня был такой - хлебом не корми, дай поговорить. И если истероиды говорят только про себя, то психастеники - на отвлеченные темы. У них всегда полно каких-то бредовых идей. И еще они любят заняться самокопанием. Ты не замечала?
        - Похоже... Но я думала, это признаки интеллигентности - вся его робость, нерешительность, иногда даже самоуничижение... Я думала, он тактичный, воспитанный.
        - А еще психастеноид мнителен и капризен. Он быстро утомляется и раздражается. Как я говорила, он неуверен в себе, в других, в будущем. Причем неуверенность и тревожная мнительность за будущее как свое, так и своих близких является доминирующей чертой.
        - Но вот капризности и мнительности я не заметила.
        - Значит, у тебя еще все впереди. Хотя, может, твой Егор - сензитивный тип.
        - Это как? - испугалась Милочка.
        - Сензитивному типу, - начала вещать Климка, - свойственна повышенная чувствительность ко всему: к тому, что радует, и к тому, что огорчает. Люди этого типа очень впечатлительны, все в мечтах. Может, поэтому он все таскает тебя по театрам вместо того, чтобы завалить в постель? А еще такие люди не любят больших компаний, застенчивы и робки, часто производят впечатление замкнутых. Открыты и общительны они бывают только с теми, кто им хорошо знаком.
        - И это подходит... - изумилась Милочка.
        - Люди сензитивного типа, - продолжила Климка, - мягки и послушны и сильно привязаны к родителям. Ты же сама говорила, что твой Егор только и говорит, что о маме? Так вот бойся - не дай бог тебе не понравиться его маме! Все, кердык. Никаких надежд. Комплекс неполноценности - это стопроцентно про сензитивных. Но! Но вместе с тем у них довольно рано формируется чувство долга. А это для тебя хорошо: он сможет взять на себя ответственность и за тебя, и за будущих детей. Впрочем, хоть он и готов к штампу в паспорте, я думаю, что у него слишком большие моральные требования не только к себе, как к мужу, но и к избраннице. Сензитивный тип вообще очень разборчив в отношениях. Сделаешь что-нибудь не так - и до свидания.
        У Милочки голова кругом пошла.
        - Что-то оба такими гадами выходят... Один думает только о себе, делает все напоказ. Другой - слишком нерешительный и привязанный к маме...
        - И что ты теперь собираешься делать? - поинтересовалась Климка, с любопытством естествоиспытателя глядя на подругу.
        - Ты же сама говорила: не знаешь, что делать, - не делай ничего, - пожала плечами Милочка. - Буду ждать, что они сами предпримут.
        Ряд снова тронулся, Климка перестроилась, и они с облегчением свернули на другую улицу.

16
        В этой главе Милочка делает свой выбор

        В понедельник до обеда Милочка сходила на планерку, потом на совещание, потом выпила кофе с коллективом, потом сидела в своем кабинете и работала. И ждала каких-нибудь действий от своего нерешительного психастеноида. С утра Егор снова не зашел к ней поздороваться. На планерке сел подальше, хотя кивнул и улыбнулся. На совещании ее не замечал. Милочке, конечно, все это было немного больно и неприятно, но вместе с тем весело и интересно. Как игра.
        Так было до обеда. Потом ей стало интересно, а к какому, собственно, типу относится она сама? Милочка хотела было позвонить Климке, но, вспомнив, как та обычно ругается, когда ее отрывают от работы, решила вылезти в Интернет и самостоятельно поискать информацию на эту тему.

«Психопатия» в каком-то мудреном трактате, на который моментально натолкнулась Милочка, расшифровывалась, как «патология характера, при которой у субъекта наблюдается практически необратимая выраженность свойств, препятствующих его адекватной адаптации в социальной среде». Далее шли классификации на шизофреников, параноиков, истериков, психопатов и так далее и тому подобное. Милочка решила, что это немножко не то, и открыла другую ссылку.

«Реакции личности с заостренными особенностями - акцентуациями - характера по сравнению с реакциями психопата теснее связаны с психотравматическими факторами, но при этом сохраняется определенный самоконтроль; для психопата ограничений не существует», - прочитала Милочка: это уже было ближе к делу.
        В статье Милочка первым делом вычитала, что границы между психотипами расплывчаты и неопределенны, а выделяемые формы психопатий большей частью представляют собой искусственный продукт схематической обработки того, что наблюдается в действительности. К тому же один параноидальный, к примеру, тип может быть всеми признанным ученым, другой - душевнобольным. А в нерезкой форме те или иные психопатические особенности присущи всем нормальным людям.
        Вообще Милочка и сама задумывалась о разнице в поведении людей - выражении эмоций, отношении к действительности - обо всем, что, собственно, и называется характером. Сам по себе характер для нее был некоторой однобокостью, а ярко выраженный характер означал известную дисгармонию психики. Милочке казалось, что о нормальном, в некоторой степени идеальном человеке нельзя сказать, какой у него характер. Такой человек в ее понимании мог быть и веселым, и грустным, и в нужный момент решительным, и склонным к размышлениям, и романтичным, и с хорошо развитым чувством долга, и так далее. По крайней мере, именно такой она и пыталась быть - нормальным здоровым человеком без маний, закидонов и тараканов в голове.
        С другой стороны, если представить, что все люди вдруг стали совершенными, идеальными и избавились от ярко выраженных акцентуаций - всех своих маний, фобий, страхов, комплексов - то жить с такими людьми было бы попросту скучно. Чем ярче свойственные каждому психотипу черты, тем резче и более запоминающейся выглядит личность - тем больше человек уже не просто человек, а индивидуальность. Неудивительно, что среди людей искусства, богемы - людей высокоодаренных, с богато развитой эмоциональной жизнью и легко возбудимой фантазией - так много несомненных психопатов, шизофреников и истериков.
        Милочка представила себе мир, населенный сугубо творческими людьми. И ужаснулась. Ими, конечно, хорошо восхищаться, погружаться в атмосферу созданного ими праздника, но жить с ними... Увольте. И Милочке снова захотелось жить среди идеальных людей.
        Пока Милочка над всем этим размышляла, она благополучно прошла тест на определение собственного психотипа. Вышло, что Милочка в основе своей - гипертим.

«Как тотальная демонстративность у истероида, как целеустремленность у паранойяльного, как любовь к порядку у эпилептоида, двигательная гиперактивность определяет логику психотипа у гипертима. Гипертим энергичен и энергетичен, неутомим, у него в руках все горит. Гипертим - „вечный двигатель“, но движение его бесцельно. Гипертим весел всегда. И его веселость бесшабашна. Во всем он видит положительные стороны», - прочитала Милочка и радостно согласилась: да, это - я!

«Гипертим не мучается нравственными проблемами. Легкомысленность гипертима сквозит во всем: в учебе, в карьере, в сексе, в любви, в отношении к детям, в предпринимательстве. Он прожигатель жизни, любит загулы. Гипертим то и дело звонит по междугородному телефону, разъезжает на такси, зря жжет свет, шляется по ресторанам. Транжирит свои деньги, но может потратить и случайно попавшие к нему чужие.
        Даже страдание у гипертима «веселое». Он может орать, если ему больно. Но это не попытка привлечь внимание, а экспрессия - ему так легче. У гипертима и отношения с людьми поверхностные и беспорядочные, в том числе беспорядочные половые связи. Он быстро увлекается новым человеком и остывает к нему, увлекаясь еще более новым. Причина этой сумбурности в том, что он моментально переключается на другие дела».
        Милочка задумалась. Если она - гипертим, то, получается, она так быстро переключилась с Егора на Арканю, потому что чувство ее к Егору было поверхностным, а Арканя просто подвернулся, как новое старое увлечение? Милочка в ужасе сосчитала своих любовников. За двенадцать лет ее активной личной жизни их вышло не так и много. Сначала она обрадовалась, но потом сообразила, что нужно из этих двенадцати лет вычесть периоды постоянных возлюбленных. Тогда получается, что между постоянными возлюбленными она вела жизнь достаточно беспорядочную.

«Гипертим может на какое-то время взвалить на себя власть. Если вы начальник, имейте в виду, что там, где надо ударно что-то организовать (собрать металлолом и т. п.), на гипертима можно опереться. Он неплохой кратковременный организатор. Он может и более длительные сроки быть организатором, но под руководством эпилептоида или паранойяльного. Ведь все же гипертиму свойственна анархия», - прочитала Милочка и ужаснулась еще раз.
        Ведь она же и была начальником. И ей действительно удавалось временами ударно что-то организовывать. А временами в их отделе царила полная анархия... И что же теперь было делать?

«Эмпатия у гипертима не слишком развита. Он непрерывно бурлит и просто не замечает страданий или оттенков настроения других. Он нечувствителен к чужому горю. Но в нем странным образом это сочетается с отзывчивостью. Гипертим не может отказать человеку в просьбе, если в состоянии ее выполнить. Он добродушен и добр. Вот он видит чью-то явную нужду - он пересечет весь город пешком, но поможет. Он не эгоистичен и даже не эгоцентричен. Он искренне великодушен, не требует похвал».
        Милочка всегда считала, что с умением сочувствовать и сопереживать у нее все нормально. Милочка снова задумалась.

«Его внимание необходимо направлять на нужную деятельность, и тогда он всегда готов к ней. Про гипертима можно сказать так: эмпатия низка, а ДГЭИ (действенная групповая эмоциональная идентификация) развита. Он действенно помогает, если его об этом ненавязчиво попросят. (А вот если попросят навязчиво, он может и вспылить.
        Он может бросить все дела, не поспать, не поесть, но помочь. Но с глаз долой - из сердца вон».
        Зато я всегда приду на помощь ближнему! Милочка уже и забыла, что она не склонна к эмпатии: главное - чтобы было, чем погордиться.
        На этом моменте дверь в ее кабинет распахнулась, и в кабинет бочком протиснулся Егор.
        Милочка оторвала взгляд от компьютера и уставилась на него, как баран на известные ворота.
        - Мила... Мила... - Егор выглядел робким и нерешительным, как истинный психастеноид. - ...Мила, я не знаю, что и сказать... Я так виноват... я не знаю, что со мною случилось...
        - Проходи, Егор, садись, - пришла в себя Милочка.
        Егор подошел к ее столу, присел с краю на стул.
        - Я прошу прощения...
        - За что?
        Егор воздел очи горе - уставился на потолок.
        Милочка ждала объяснений. Ей почему-то стало очень весело. Болезненно весело. Но, взяв себя в руки, она сложила эти самые руки смиренно на коленях, опустила глаза и только волнительно дышала и трепетала ресницами, как и положено приличной барышне.
        - Мила, что ты делаешь сегодня вечером? - вдруг совершенно спокойно спросил Егор.
        Милочка растерялась.
        - Я? Я... на фитнес иду.
        - Я так и знал, так и знал! - воскликнул Егор. - Ты права, не стоит меня прощать, я так и знал, что ты откажешь...
        - Господи, Егор! - Милочка даже из образа вышла и подскочила со стула. - Что ты несешь? Ты спросил, что я делаю вечером, я тебе ответила, что иду на фитнес. Ты мне ничего не предлагал, чтобы я могла тебе отказать!
        - Не предлагал? - искренне удивился Егор. - Я хотел тебя пригласить поужинать вместе...
        - Ну так и давай поужинаем вместе! Только после моего фитнеса, часов в десять. Где?
        Припертый к стене, Егор промямлил адрес.
        - Вот и замечательно. А сейчас извини, мне нужно работать.
        - Хорошо, хорошо... - И Егор удалился.
        Милочка и сама не поняла, как все вышло. Она, в общем-то, не хотела его прижимать к стенке и выдавливать из него приглашение на свидание. Равно как не хотела и выгонять, услышав желаемое. Просто у нее в голове перемешалось все, и перемешалось окончательно. И к тому же, сама себе не признаваясь, она уже сделала выбор в пользу Аркани.

17
        В этой главе обе подруги становятся...

        В среду Милочке позвонила Климка.
        - Милка, мне нужно срочно с тобой встретиться!!! - выпалила она в трубку и затихла.
        Милочка обалдела: такой взволнованной и с такими на грани самоубиения веником интонациями обычно звонила подруге она.
        Они встретились в блинной.
        Что интересно, Климка пришла такая вся внешне спокойная. Но еще более тощая, более высокая и более строгая, чем обычно. И без лица. Не без косметики, а натурально без лица. Милочка испугалась не на шутку.
        - Что случилось?! - ахнула она еще у прилавка.
        Но рассказывать Климка начала только за столиком.
        - Мне тошно, - сказала она и закурила.
        - И? - сказала Милочка. - Тебе тошно - и?
        - И все, - сказала Климка.
        - Как это - все? - не поняла Милочка.
        - Так, - отрезала Климка.
        - Слушай, ты позвала меня поговорить, оторвала от дел. Я, между прочим, свой кикбоксинг пропустила. А теперь ты ничего не хочешь рассказывать. Или у тебя это профессиональное? Типа это ниже достоинства, чтобы психолог просил психологической помощи у пациента?
        - Ты мне не пациент.
        - Конечно! Поэтому давай рассказывай.
        Климка, впрочем, еще минут пять помялась. Но потом начала:
        - Да с Ванькой опять не ладится. Я же думала, так лучше будет: по договору. Он - мне, я - ему. А мне так тошно... - и замолчала. - Ай, да не о чем тут говорить! Ладно, извини, что оторвала тебя от дел. Расскажи лучше, как у тебя свидание вчера с Егором прошло.
        Милочка обрадовалась было: говорить о своих делах, конечно, приятнее, чем выслушивать о чужих проблемах. Тем более что с Егором все вчера вышло прекрасно... И утром... Но Милочка волевым усилием взяла себя в руки. Что же она - до конца жизни теперь будет каким-то гипертимом с атрофированной эмпатией? С радостью для себя Милочка ощутила, что может почувствовать всю глубину страдания подруги. И на самом деле хочет ей помочь.
        - Нет уж, дорогая, - Милочка взяла все в свои руки. - Давай поговорим о твоей проблеме. Что случилось?
        Но Климка была непробиваема.
        - Мне, - говорит, - вчера на голову Шекспир упал. Я полки от пыли протирала, а он возьми и сверзись. «Ромео и Джульетта». Нет чтобы «Гамлет» какой-нибудь! Ненавижу
«Ромео и Джульетту»! У нас в классе все девочки страдали - хотели быть Джульеттами. И только я одна, как будущий медик, смотрела на мир трезво. Джульетта эта - такая дура. Противно читать. И говорить о ней противно.
        - Отлично, - обрадовалась Милочка. - Давай об этом поговорим. Что это ты так на Джульетту набросилась? И потом, Шекспир просто так на голову не падает.
        Климка и сама поняла, что ее ненависть к Джульетте - что-то нездоровое.
        - Да не знаю я, с чего это все вдруг... Ну как я тебе скажу, почему я ее не люблю?
        - А давай поработаем с ней, как со сновидением. Ты же уже столько раз мои сны разбирала, что я научилась методике. Ну давай, а? Мне так хочется себя в этом попробовать... - Милочка взмолилась так искренне, так сильно сжала руку Климентьевой...
        Климка подумала, что все равно из этого ничего не выйдет, но авось отвлечет. И согласилась.
        - Начинаем! - торжественно, шепотом, потому что рядом были люди, провозгласила Милочка. - Начинаем с ассоциаций. Джульетта.
        - Джульетта, первая любовь, Италия, Венеция, хочется в отпуск, к чертовой матери всех шизоидов, истероидов и психастеноидов.
        - Ну Климочка, ну серьезно...
        - Джульетта, первая любовь, школа, изучаем Шекспира, все девочки - дуры, учительница - маразматичка, слава богу, что я уже выросла...
        Так они бились минут сорок. Выудить из Климки что-нибудь стоящее у Милочки не получалось.
        - Ты слишком много думаешь! - ругалась Милочка. - Отключи голову, расслабься! Кто мне все время это говорил!!!
        - Я пытаюсь... Джульетта, первая любовь...
        - Что она чувствует, когда после их первой встречи на балу выходит ночью на балкон. Она стоит, она молится, она думает о нем... Она - Капулетти, он - Монтекки.... Она его любит. Она не знает, что он уже проник в сад...
        - Джульетта, первая любовь, чувства, смятение, воронка, ви...
        - Какая воронка?
        - Ну... Ее затягивает в воронку, - растерянно протянула Климка. - Я не знаю. Меня просто уже задолбало.
        - Отлично! - обрадовалась Милочка. - Ты - воронка.
        - Ладно, - устало согласилась Климка, - я - воронка.... Вороной я себя чувствую!
«Сыр выпал, с ним была плутовка такова...» Ладно, ладно, я - воронка: маленькая такая ворона...
        - Перестаньте, Катерина Григорьевна. Сосредоточьтесь. Вы - воронка.
        Климка пару раз глубоко вдохнула и столько же - глубоко выдохнула.
        - Я - воронка.
        - Где ты? Как ты себя чувствуешь? Зачем ты?
        - Я воронка в океане, куда затягивает все и всех. Я продолжаюсь от поверхности до дна. Мне хорошо, но щекотно. Щекотно тогда, когда по мне проскакивают люди.
        - Отлично. Ты - океан. Как ты себя чувствуешь?
        - Я - океан, - и неожиданно для самой себя Климка в блинной на Невском почувствовала себя океаном. - Я большой, спокойный, мне хорошо - у меня нет противников...
        - Каких противников? Какие у океана могут быть противники?
        Но Климентьеву уже несло.
        - Я - океан, который полностью покрывает что-то... Суши нет. Есть воронки. Я весь испещрен воронками. Они идут от поверхности ко дну. Но дна нет. Там не дно... Там некое небытие, там хорошо. Людей засасывает в воронки, и они попадают в небытие. Через тончайшую пленочку, отделяющую небытие от меня. Оно во мне. Как что-то среднее... Сердцевина. Вроде бы и нечто самостоятельное... Как сердце. Но если отделить, то отдельно существовать не может.
        - А как с тобой связана Джульетта? Ромео? Что ты хочешь сказать через них?
        - Они - часть меня. Всплеск в мир людей, который над поверхностью. Как протуберанец. Мне они нужны, чтобы показывать людям любовь и страсть. Я ведь весь - страсть.
        - Есть ли граница между тобой и миром людей?
        - Есть. Или нет... Есть, но я хочу ее нарушить. Для этого мне и нужна Джульетта. И другие...
        Климка замолчала.
        - Ну, океан, говори... - Милочка потрясла ее за плечо. - Зачем нужно нарушать границу?
        - Я - Катя Климентьева. Уф-ф... - Климка глубоко вздохнула. - Ну ты меня и запарила. Какой океан? Какие воронки? Вот не ожидала от себя, что буду нести такую чушь. Ну что, товарищ психиатр, что вы можете сказать больному?
        - Знаешь, каким ты была океаном? Океаном эроса! - Милочка почувствовала себя психотерапевтом. - Ты бы видела себя со стороны: ты вся преобразилась, титьки торчком, жесты плавные, губки облизывала...
        - Замолчи! - толкнула ее в плечо Климка. - Нужно срочно заказать чего-то еще: пока я сидела с закрытыми глазами, у нас тарелки унесли.
        - Закажем. Только не отрицай очевидное. Ты таким океаном эроса была - мама, не горюй. Почему ты этого в себе принять не хочешь? Помнишь, как ты мужиков в блинной приворожила? Само собой. А потом долго оправдывалась: я их не видела, я не специально.
        - Что значит - не хочешь принять? Эрос, эту похоть принимать? Я...
        - Почему похоть? - перебила Милочка. - Ведь эрос проявляется в мир людей через Джульетт. Что там пошлого в этой пьесе? Эрос - это и романтика, и любовь, и нежность - вихрь чувств, воронка, куда человека засасывает, как ты сама определила. И никакой пошлости.
        - Просто не надо бояться чувственности в себе, - задумчиво продолжила Климка: все-таки она сама была психологом. - То есть получается, что я в школе, когда все были Джульеттами, влюблялись, страдали, запретила себе это? Запретила себе разом и страсть, и любовь, и все чувства?
        - А сейчас продолжаешь доказывать мне, что ты - медик, а не филолог, и поэтому тебе нужно быть грубой и циничной. Наверное, ты тоже интимофоб. Мы же - помнишь, я тебе говорила? - все интимофобы, мы все боимся раскрыться, боимся, что нам сделают больно...
        - И что, мне теперь на старости лет взять и почувствовать себя Джульеттой?
        - Какой старости? А мне уже совершенно наплевать, что нам по тридцать. В тридцать жизнь только начинается. У нас еще все впереди: хотя бы наша большая и толстая любовь, наше замужество и рождение первого ребенка. Ведь все это еще будет, а не уже было. Разве не так?
        - Так...
        - Я, знаешь, пока тебя слушала, тоже столько для себя поняла всего. Все: я - Джульетта. И мне нужен мой Ромео, мой герой, который, не побоявшись Капулетти, - а ведь они могли его убить! - залез к ним во двор, чтобы увидеть свою любимую.
        - Что, и я - Джульетта, которая не сомневается в существовании не только хорошего секса, но и настоящей любви?
        - Ага, - кивнула Милочка.
        Они не сделали заказа, а просто вышли из блинной - две юные и прекрасные Джульетты.

        ...Климка подкинула Милочку до метро и укатила, спеша по своим делам, а у Милочки зазвонил телефон. Высветилось: «Арканя». Она удивилась.
        В общем-то и времени не так много прошло с их последней встречи, и намерения свои бывший любовник сформулировал весьма конкретно, но Милочка ведь была вся в любви к Егору... Да, да, в понедельник, позавчера, после объяснения в ресторане, после цветов и разных слов, они все-таки завалились в Милочкину комнату и упали, едва успев скинуть верхнюю одежду, на кровать. И психастеноид не показался Милочке таким уж робким и сомневающимся...
        Хотя поначалу, в ресторане, Егор, конечно, мялся. Егор мялся, смущался, рассказывал какие-то глупые анекдоты. Милочка была само терпение, само прощение и само поощрение. Она сидела вся в рубиновом, с ниткой богемского стекла на шее, с рубином в колечке. Она подняла медные волосы высоко наверх, открыв длинную очаровательную шейку, которой всегда гордилась, и маленькие аккуратные ушки с маленькими аккуратными сережками с, конечно же, рубинами. Милочка любила драгоценные камни: они всегда приносили ей удачу.
        Милочка не курила, опускала очи долу и не замечала промахов Егора. Ее, конечно, мучило любопытство, мучил вопрос: почему он даже не позвонил, чего испугался... Но объяснение про типы личности, про особенности психастеноидов и людей сензитивного типа ее успокоили. «Не торопи его, - дала, как итог, совет Климка, - ему нужно расслабиться, привыкнуть к тебе, почувствовать себя уверенно, и тогда он, может быть, решится».
        И Егор решился. Нет, он не достал заветную коробочку с таким круглым изделием. Хотя бы он привез ее к ней на Вознесенский, сорвал с нее все до последних трусиков и сделал ее своей женщиной. Неизвестно, конечно, взял ли он при этом ответственность за нее... Но Милочку пока это и не волновало. Секс был прекрасен. На третий раз, правда, только под утро... Но, во-первых, по крайней мере он был, этот третий раз. А во-вторых, в первый раз с любым мужчиной не получается. А в-третьих, хорошо хоть что-то стало понятно.
        Так, сумбурно, но радостно, Милочка вспоминала о той ночи. «Жаль, конечно, что не удалось рассказать Климке подробности, - думала она, - но как хорошо побыть настоящей подругой - выручить кого-нибудь из беды!» Мыслей про Арканю в ее голове не было. Поэтому звонок застал ее совершенно врасплох.
        - Алло? - полувопросительно сказала она в трубку.
        - Милая моя Мила, привет, душа моя, свет моих очей, моя богиня! - Арканя всегда страдал словесным поносом. - Где ты?!
        - Я у метро в одной остановке от дома, - не зная, как реагировать, честно сказала Милочка.
        - На канале Грибоедова? Сейчас приеду, - и он отключился.
        - И как это он узнал, что я на канале? - удивилась Милочка. - И зачем он приедет?
        И послушно осталась стоять на мосту через канал, где, собственно, ее и застал звонок.
        Ей нужно было срочно - срочно! - решить, как избавиться от Аркани. Ее тело ведь все помнило! Запах Егора, ощущение его кожи, его касания, его слова... Милочка вспомнила и покраснела. Их ночной разговор. Ее трусики на книжном стеллаже. Его трусы под кроватью. Тапочки с поросячьими ушками. Их шпионскую вылазку голышом на кухню мимо двери Марьи Никаноровны. Егор съел соседкин суп, забыв, что они в коммуналке...
        Какой Арканя?! Милочка уже и забыла про него. Стояла, курила и смотрела на воду. И ей казалось, что это она вместе с мостом, с Невским, со всем городом плывет куда в какую-то новую прекрасную жизнь...
        - Свет очей моих, зайка моя, красавица! - Арканя свалился на нее, как снег на голову.
        Он был все такой же небритый, джинсовый и уверенно-романтичный. Сгреб Милочку, поднял, закружил и зацеловал прямо на мосту среди людей. И обернулся, довольный, ожидая реакции: ну, как мы, хороши?
        - Ты с ума сошел? - спросила Милочка.
        А коленки у нее предательски подкосились: так от него приятно и знакомо пахло, такой он весь был красивый, веселый. Очаровательный такой негодяй...

        Намотав километров сто по центру, они шли в сторону Милочкиного дома пешком по Садовой.
        - Заметь, я даже без машины! - в двадцать пятый раз похвалился Арканя; Милочка знала, что для него это подвиг - расстаться со своей малышкой.
        - Я заметила! - огрызнулась она в шутку, но хромая на высоких каблуках по-настоящему.
        - Мне так тебя не хватает... - завел Арканя старую песню.
        Они уже и насмеялись над его постоянно новыми и неизменно смешными историями, байками, анекдотами, и наговорились друг о друге, и повспоминали прошлое, и выпили шампанского в кафе. Шли теперь, как то само собой разумеется, держась за руки, и все продолжали разговаривать.
        Какой Егор?! Милочке казалось, что Егор был в каком-то сне, а не на самом деле. На самом деле был только Арканя. Всегда был Арканя.

        Они решили срезать и пошли по дворам. Милочка обожала проходные дворы: старые тополя, старые скамеечки, узенькие проходы, торжественные парадные, темные арки...
        В темной арке-то к ним и подошли.
        Подошли двое. Один сразу зашел за спину. Второй сказал:
        - Деньги.
        Милочка не то что за деньгами не полезла, но и вообще не испугалась. Еще бы! Она же не одна. С ней, с Джульеттой, был ее Ромео.
        Однажды, год назад, к ней уже приставали бандиты. Но тогда это было не в центре, и была она с Гошиком. Толстый неуклюжий Гошик тогда как-то быстро и молча стукнул одного, второго... Третий убежал. Никаких тебе эффектных ударов, криков «Кий-я!». Все-таки Гошик никогда не был и не будет героем...
        - Милиция! - вдруг фальцетом завопил Арканя и стал махать кому-то на улице. - Сюда! Сюда!
        - Перестаньте орать! - тут же откликнулся чей-то голос из глубины двора.
        Милочка вжалась в тень, к стене, но тут же один из грабителей попытался выдернуть у нее из рук сумочку. Сама не сообразив, как это вышло, она провела лоу-кик - два отвлекающих замаха и удар ногой в бедро. Бандит - а удар этот очень болезненный - взвыл и схватился за ногу. Во дворе послышались чьи-то шаги. Второй грабитель подхватил первого, и оба исчезли. Откуда-то сбоку появился Арканя.
        - А лихо я их надул? - невероятно гордый собой, спросил он. - А ты-то, бедненькая, испугалась. - Он обнял Милочку и прижал к себе. - Не бойся, я с тобой.

18
        Глава, полная вопросов: а бывают ли они - настоящие герои?

        - Ну и что теперь - не ждать героя? Или, как ты говоришь, принца? - спросила Милочка, уныло ковыряя вилкой салатик из морской капусты.
        Они с Климкой сидели у нее на Вознесенском, на кухне, и ужинали.
        - Конечно, ждать! - Подруга положила себе на тарелку добавки: она могла есть сколько угодно, не толстея. - Вопрос только в том, кого считать принцем. Давай определимся в терминах. Мы же не ждем настоящих принцев, в смысле - сыновей действующих королей и королев? Принц - это просто хороший человек. Настоящий мужчина. Вот я все-таки хочу, чтобы в моей семье мужчина был главным. Чтобы он мог взять ответственность, чтобы я чувствовала себя за ним, как за каменной стеной. И я готова мыть посуду, варить борщ и стирать носки - а что? Одно другому не мешает. На работе я - первоклассный специалист, способный решить любую проблему, а дома хочу быть маленькой и слабенькой.
        - Я тоже... - вздохнула Милочка. - И зачем я пошла кикбоксингу учиться?..
        - Как зачем?! Не знала бы ты приемов - осталась бы без сумочки: без денег, документов, любимой помады и так далее.
        - Не знала бы приемов - смотрела бы на Арканю, как на героя. А то получилось, что на моем фоне он - ничтожество, а не герой. Не должна быть женщина сильнее мужчины.
        - Ой, какая ты глупая! Радуйся, что все иллюзии твои по поводу бывшего рассеялись. И потом, женщина должна быть достойной подругой мужчины. В Японии уж насколько всегда был патриархат, а любая женщина при нападении врага могла взять в руки меч и расправиться с ним не хуже мужа-самурая. Защитить свою жизнь, жизнь своего ребенка и... да хоть сумочку с помадой!
        - Ну ничего я не могу с собой поделать, - взвыла Милочка. - Мне нужен герой. Мне нужен мужчина, которым я буду восхищаться. Иначе я не могу ему уступать и стирать его носки. Тем же Гошиком, что бы я ни говорила тебе, я восхищалась. Хотя бы тем, как он в «железе» разбирается. Как здорово ремонт сделал. Как все умеет... - она, сама от себя не ожидая, продолжила: - И что готовить умеет, и заботится, и говорить с ним интересно, и меня способен выслушать... И пожалеть! Это ведь так редко у мужиков бывает... И в сексе все было прекрасно. На самом деле. Я ведь, Климочка, если честно, про всех любовников своих говорю, что секс прекрасен. А на самом деле просто считаю неприличным обсуждать чьи-то интимные подробности...
        - Вот я тебе про то и талдычу! Надо мужчиной восхищаться, а не жалеть его! И восхищаться не бицепсами-трицепсами. Мы же, женщины, всегда жутко обижаемся, когда узнаем, что от нас нужен только секс. А сами? А сами часто хотим видеть рядом с собой красивую картинку. Чтобы соответствовал. Да - чего уж там! - чтобы все обзавидовались. А что у человека на душе? Я - эстет, я всегда выбирала себе красивых мужчин - высоких, стройных, широкоплечих, дорого и со вкусом одевающихся. А если он в сексе хорош - я вообще готова была ему многое простить. Пока не понимала... А впрочем.... Не важно. Сейчас смотрю на своего Ванечку и понимаю, уж такой он весь красивый, такой сладенький... что охота блевать. Внутри-то человек с гнильцой. И как на это ни закрывай глаза - не поможет... Можно, я себе чаю налью? - Климка налила себе чаю и села обратно за столик. - Отделалась от Ванечки - и такое облегчение. Не представляешь! Все, буду ждать своего героя. Пусть он будет не таким красивым, зато - настоящим принцем, моим Ромео. Я ведь теперь - Джульетта.
        - И что, хочешь сказать, я тоже клевала на внешность? - задумалась Милочка, наливая себе чай. - Арканя и все герои до него были самыми красивыми, самыми популярными, самыми веселыми... А на деле оказывались не героями, а... шутами. И кого же мне тогда ждать? Унылого, никому не нужного урода, но с устойчивой психикой и черным поясом по карате?
        - Скажешь тоже! - засмеялась Климка. - Я не о том: тридцать лет - пора разбираться в людях. И в себе самой, в своих желаниях...
        - Ой! - перебила Милочка. - Мне же снова мой бассейн приснился... - Она сосредоточенно стала вспоминать сон. - Ну, все то же самое, снова я пришла, снова воды по колено, снова ее слили... Да когда же это кончится?!
        - А на чем мы в прошлый раз остановились, когда его разбирали?
        - На том, что я себя обманывала, будто мне нужны негативные эмоции. А потом я поняла, что они мне не нужны. Я поняла, что иду в бассейн, чтобы получить удовольствие, почувствовать себя как будто на море, на пляже... Я ведь уже два года толком не брала отпуск с этой дурацкой работой. А так хочется на море... Так хоть в вонючий хлорный бассейн сходить.
        - Отлично! - неожиданно обрадовалась Климка. - Значит, хочешь ты на самом деле не в бассейн, а на море - я тебя правильно поняла?
        - Да...
        - А вода в твоем сне - отношения с противоположным полом. То есть ты хочешь кинуться в чистое прозрачное море, где тепло, простор, чайки...
        - А лезу постоянно в вонючий хлорный бассейн, где воды по колено, - печально закончила Милочка ее мысль. - То есть мне что - разогнать всех и тоже ждать принца? Как там я сказала - унылого урода?..
        - Это тебе решать, кого ждать. Хочешь ждать унылого урода - жди, - пожала плечами Климка.
        - ...сидеть у окна, вязать носки, перестать краситься и укладывать волосы, начать покупать одежду на «апрашке»...
        - Стать принцессой! Самой стать принцессой, Джульеттой. Не только красавицей-раскрасавицей. Стать романтично-воздушной богиней, как будто все для тебя в первый раз...
        - ...и перестать искать в нем диагноз...
        - ...искать в нем диагноз - моя поверхностная иррациональная психическая защита. - Климка печально вздохнула. - А что делать? Ты же сама говорила, что все мы - интимофобы. И всем нам больно, когда нас отвергают, не оценивают по достоинству, бросают. И я, между прочим, готова перестать искать в них диагнозы. Все, хватит! Диагнозы - на работе, дома - герои.
        Через час-полтора они совместными усилиями выработали «Правила настоящей женщины» под номерами 6, 7 и 8. Ведь если настоящий герой и настоящий принц должен быть мужественным, уверенным в себе, способным взять на себя ответственность, то его подруга должна ему соответствовать. То есть, если хочешь заполучить настоящего мужчину, стань настоящей женщиной - мягкой и уступчивой.
        Это только звучало просто, а на самом деле было очень трудной задачей. И Милочка, и Климка были женщинами самостоятельными, отличались лидерскими качествами и довольно высоким IQ. Обе они были склонны учить жить каждого, кто подворачивался под руку, и очень любили командовать. Но при этом, в их понимании, «настоящий мужчина» - тот, кто ни за что на свете не мог позволить женщине учить себя жизни и командовать собой. Следовало не больше не меньше, как научиться не перечить мужчине и не пытаться им командовать. Ибо
        НАСТОЯЩАЯ ЖЕНЩИНА

1) никогда не позволяет себе командовать мужчиной;

2) никогда не говорит больше, чем мужчина, - большей частью внимательно слушает и соглашается;

3) никогда не высмеивает мужчину, не подшучивает над ним, не издевается - она его уважает.
        Собственно, это были правила номер 6, 7 и 8.
        Климка, которая прилично зарабатывала, мастерски водила машину, могла сама повесить полочку, всегда говорила: «Я феминизмом не страдаю», и позволяла мужчинам пропускать ее вперед в дверях и оставлять последнее слово за собой. Милочка же и сама по себе была более покладистой. Она не умела и не желала вешать полочки, а предпочитала, чтобы это делал мужчина. Правда, тот факт, что в ответ ей придется все-таки научиться готовить, ее несколько огорчал...

«Ничего, если я встречу мужчину своей мечты, мне захочется научиться готовить ему», - утешала она себя. Живя с Арканей и считая его своим героям, она, правда, так и не научилась готовить... Но и здесь у нее были оправдания. «Я была такая молодая, такая глупая, - говорила себе Милочка, - а сейчас я стала старше, мудрее, у меня вот-вот проснутся инстинкты гнездования...» «Инстинктами гнездования» она называла сказочным образом обнаруживающиеся в определенном возрасте умения вести хозяйство, готовить и стирать, а также напрочь отпавшие желания пить, курить и оттопыриваться.
        - За это надо выпить, - предложила Климка: она знала, что у Милочки дома был бар, заполненный всяким вкусным алкоголем.
        - За становление нас как настоящих женщин и за скорейшее прибытие настоящих мужчин! - провозгласила Милочка, разливая по рюмкам «Бейлиз».
        - Ты, между прочим, повела себя в подворотне как настоящая женщина: предоставила своему мужчине решать проблему, а не полезла сразу на грабителей со своими приемчиками. А то ведь, знаешь, и таких баб полно: готовы за своего мужика любому глотку перегрызть. А то, что это мужик должен глотки грызть за свою женщину, - этого они не понимают. Но уж если самурай подкачал - тогда женщина самурая достает свой меч.
        - А правда, - обрадовалась Милочка, - я как-то и не задумалась. То есть не все еще потеряно?
        - Это я - абсолютно ненастоящая женщина: только и занимаюсь тем, что вожусь с мужскими проблемами: и на работе, и дома... - вздохнула Климка.
        - Да ну тебя, - отмахнулась Милочка. - Встретишь ты еще мужика, который не будет сразу взваливать на тебя все свои проблемы.
        - Давай выпьем за будущее!
        Они выпили.
        А потом еще поговорили и еще выпили.
        Милочке весь вечер названивали Арканя и Егор, Климке - Ванечка и еще кто-то, Милочке неизвестный.
        - Не помню, какое там по счету правило... Но оно есть. Оно гласит... сейчас скажу. . Вот он тебе звонит - а ты трубу не бери! Он тебе снова звонит - а ты снова не бери. Даже если сидишь дома и только и делаешь, что ждешь его звонка. Звонит третий раз - врубай погромче музыку, бери трубу и говори: «Милый, позвони попозже, мы тут с друзьями гуляем...» После этого он не то что звонить будет - прибежит десять раз. Ты меня понимаешь? - Климка Милочку обняла и с интересом посмотрела ей в глаза.
        В глазах Милочки светилось понимание не только этого правила, но и всех законов мироздания.
        - Истересно, - сказала Милочка, обнимая Климку. - И что, мы им на третий раз будем говорить, что мы гуляем с друзьями?
        - Да.
        - Не могу.
        - Почему?
        - Не могу врать.
        - Не будем врать.
        - Не будем отвечать?
        - Поедем гулять с друзьями.
        - А у нас есть друзья?
        - Будут.

        ...После этого они оказались в клубе. В каком конкретно, Милочка не поняла. Самое главное, что ее волновало, было:
        - что на ней надето;
        - какие туфли;
        - как она накрашена;
        - какой сегодня день недели.
        Что на ней надето, она смогла рассмотреть, встретившись с зеркалом. Одета она была прекрасно. Туника, лосины, туфли на высоченном каблуке, ремень с цепями на бедрах, браслеты, серьги и ожерелья, волосы в стильном беспорядке. Милочка осталась собой довольна. Пока не посмотрела по сторонам: половина девушек в клубе были одеты точно так же. И одевались они, видимо, как и Милочка, в Дисконт-центре - на шопинг в Европе у них не хватало ни фантазии, ни времени, ни решительности.
        Подошла Климка, которая со своим ростом выглядела как фотомодель. Джинсы на бедрах, и тоже в тунике... (не простой, конечно, а из прошлой, правда, но такой дивной коллекции Ungaro...) - что хочешь на нее надень, во всем она неотразима. Как и вторая половина девушек в клубе, одетых точно так же.
        - Климочка, мы такие посредственные.... - заныла Милочка, тыкая пальчиком в зеркало. - Мы такие ординарные, такие же, как все - как они нас узнают?
        - Кто? - удивилась Климка.
        - Наши принцы, - пожала плечами Милочка.
        Климка задумчиво посмотрела в зеркало... А потом хлопнула себя по лбу:
        - Мы же договорились ждать их у дальнего столика рядом с баром!
        - А какой сегодня день недели? - спросила Милочка и хихикнула.
        - Пятница. По плану у нас - оттопыривание, - Климка никогда не теряла ориентации во времени и пространстве.
        Они сидели за дальним столиком рядом с баром и потягивали коктейли через соломинки. С каждым глотком мир становился все лучше и лучше, а мужики вокруг все больше походили на принцев.
        - А кого мы ждем? - спросила Милочка и снова хихикнула.
        - Мужиков мы ждем! - расплылась в улыбке Климка. - Нормальных мужиков. Без комплексов и проблем. Красивых. С деньгами. У которых стоит всегда, когда надо.
        - А такие бывают? - изумилась Милочка.
        Сбитая с толку Климка удивленно посмотрела на нее:
        - Фиг знает... Думаешь, нет?
        Но Милочка не успела как следует задуматься на эту тему - к их столику на самом деле подошли двое интересных мужчин. Один из них был высоким и мужественным до умопомрачения. Милочке он показался смутно знакомым. Но подошел он к Климке. Второй был пониже ростом, но широкий в плечах. И очень странно одетый: в обтягивающей майке, джинсах и лаковых пижонских туфлях. На майке было написано
«Амиго».
        - А вы и есть - Людмила? - спросил Амиго, подсаживаясь к Милочке и тут же притягивая ее к себе за талию.

19
        В этой главе решительную роль играет Амиго

        Милочка проснулась с жуткой головной болью. Ей одновременно хотелось: пить, в туалет, избавиться от содержимого желудка, забыть про вчерашнюю ночь и умереть. При этом вставать и открывать глаза совершенно не хотелось. Но организм требовал.
        Милочка, кряхтя, как Марья Никаноровна, заворочалась, пытаясь вылезти из-под одеяла... И наткнулась на чье-то тело. Голое.
        Милочку обуял ужас.
        Она выскочила из-под одеяла, сразу же забыв про все свои физиологические потребности. Тело даже не пошевелилось. Милочка, закипая от негодования, уперла руки в бока... И обнаружила, что и она - голая.
        Еще больший ужас обуял Милочку.
        Она бросилась искать свою одежду. Нашла тунику... И все. Влезла в тунику. И стала разглядывать тело в своей девственной Джульеттиной постельке.
        Тело было мужчиной примерно Милочкиного возраста. На лице у него была борода. Не трехдневная щетина, а именно хорошо оформившаяся борода. Милочка, никогда до этого момента не уличавшая себя в любви к бородатым мужчинам, удивилась.
        У тела на руке были приличные часы. Да и вообще мужчина в Милочкиной кровати выглядел приличным, ухоженным и даже симпатичным. Ей, правда, от этого было не легче. С горя она ушла в ванную.
        Вернувшись через полчаса, Милочка застала ту же картину: свою кровать с голым мужиком. Выхода не было: нужно было его будить.
        - Э-эй, вставайте... - Она нерешительно потеребила тело.
        Для этого ей пришлось наклониться. И тут же снова подкатила дурнота. Милочка быстренько распрямилась, прислонилась к шкафу и перевела дух. Больше наклоняться ей не хотелось. Но не пинать же было ногой неизвестное тело?
        Пока Милочка собиралась с мыслями, неожиданно запиликал домофон. Поскольку она никого не ждала, Милочка решила не реагировать никак, надеясь, что Марья Никаноровна ответит и спровадит подальше каких-нибудь очередных разносчиков листовок или торговцев всякой ерундой. У Милочки была задача потруднее - спровадить из своей кровати мерзкое тело. Мерзким оно стало после того, как, стоя под душем, Милочка вдруг осознала, что,скорее всего, произошло ночью. Хорошо, что после вчерашнего у нее в голове, как и у Винни-Пуха, одни опилки. Иначе бы она просто сошла с ума.
        Она,
        Милочка,
        ночью привела в свою постель
        неизвестного мужчину и...
        занялась с ним сексом!!!
        Она, которая только-только решила стать настоящей Джульеттой и ждать своего Ромео!
        Она, вся такая воздушно-романтичная, без малейшего налета пошлости, для которой со вчерашнего дня важнее всего на свете была любовь, а не секс!
        О ужас!
        Думать об этом было невыносимо. Поэтому Милочке нужно было срочно избавиться от чужого тела, лечь спать по новой, проснуться одной и решить для себя, что все это был просто неудачный сон.
        Хлопнула входная дверь, раздались голоса.
        - Дома, дома она, проходите, - активно приглашала кого-то Марья Никаноровна. - Встала она недавно - я слышала, как она душ принимала.
        - Спасибо большое, - ответил до боли знакомый голос.
        Милочка похолодела: это был Егор.
        Будь наша Милочка в нормальном состоянии, миллион мыслей и миллион вопросов сразу бы пришли ей в голову. Но поскольку после вчерашнего в голове у нее были одни опилки, то Милочка совершенно не могла взять в толк, что делать. Когда шаги раздались практически под дверью ее комнаты, Милочка взяла себя в руки и выскочила Егору навстречу.
        - Здравствуй, милая Мила... - и он вручил ей цветы.
        - Пойдем на кухню, - буркнула милая Мила и направилась туда столь решительно, что ему не оставалось ничего иного, как последовать за ней.
        Пока Милочка делала эти восемнадцать шагов, среди опилок обнаружилось воспоминание об их первой близости - страстной и нежной. Точнее, обыкновенно неловкой, как всегда это бывает с новым партнером. Но взволновало Милочку не это. Прошло уже три дня, а Егор объявился только сейчас. Неужели их близость ничего для него не значила? Или в нем снова дал о себе знать суровый диагноз?
        - Н-ну... - уже на кухне строго сказала Милочка, глядя прямо в глаза своему возлюбленному.
        Про свое поведение она просто забыла.
        - Мила... Я понимаю, я виноват, я не звонил, но...
        - В тебя опять врезался террорист-пенсионер? У тебя марсиане украли мобильник?
        - Не издевайся надо мной, - вдруг оскорбился Егор. - Я звонил вчера, а ты два раза не отвечала...
        - Я не слышала, - пожала плечами Милочка.
        - А потом ты сказала, что гуляешь с друзьями. С какими друзьями? - теперь он уставился Милочке прямо в глаза.
        Милочке стало немного дурно. То ли ее опять затошнило, то ли она вспомнила про реализацию последнего, придуманного ими с Климкой правила настоящей женщины.
        - Э... - неопределенно сказала Милочка.
        Что сказать, она не знала.
        Во-первых, в голове у нее были опилки. Во-вторых, она не могла понять, как же она все-таки относится к Егору. С одной стороны, она вроде бы решила, что любит Арканю, с другой - Арканя оказался совсем не тем, за кого себя выдавал... В-третьих, у нее в кровати лежал голый мужик!!!
        Егор ждал ответа. Милочка попыталась засунуть голову в цветы, которые продолжала держать в руках...
        - Милочка! Богиня моя, солнце мое, душа моя! - раздалось под окном.
        Ножки у Милочки подкосились.

        - Кто вы такой? - Егор, не обратив внимания на упавшую в обморок возлюбленную, молниеносно открыл окно на кухне и высунулся во двор.
        - А ты кто? - донеслось с улицы.
        - А ты ваще кто? - придя в себя от изумления, Арканя пошел в атаку. - Это с тобой она вчера, как там... оттопыривалась?
        - Ага, - обрадовался Егор. - И не с тобой, значит!
        - Стой, где стоишь! - И решительным шагом Арканя направился в подъезд.
        Запиликал домофон.
        - А с чего вы взяли, что я вам открою? - радостно спросил Егор, высовываясь в окно почти по пояс.
        - Милу позови.
        - А она рядом стоит.
        Мила стояла не то чтобы рядом, но уже стояла. Холодный воздух мгновенно привел ее в чувства. Что делать, она не знала.
        Неожиданно дверь в подъезд распахнулась, и из него вышла неопределенного вида дама с побитой жизнью собачкой. Арканя издал воинственный клич и бросился в подъезд.
        - Кто это? - Егор воззрился на Милочку.
        Милочка уставилась на Егора, как кролик на удава. Арканя, несмотря на прошлый промах, почему-то снова произвел на нее неизгладимое впечатление. Наверное, своим возвышенно-хамским видом.
        - Это Арканя, - сказала Милочка, потому что ничего более умного выдать не могла.
        - Какой Арканя? - начал заводиться Егор. - Что у тебя с ним было?
        - Арканя - мой бывший возлюбленный.
        - А почему он тогда ведет себя, как нынешний?
        Ответить Милочка не успела, так как в дверь начал звонить и колотиться Арканя.
        - Дети мои, что у вас происходит? - В самый неподходящий момент из своей комнаты вышла Марья Никаноровна, и тут-то Милочка каждой клеточкой своего тела пожалела, что не сняла себе отдельной квартиры, хотя давно могла себе это позволить.
        - Э-э... - сказали они хором.
        - Если вы не откроете, это сделаю я. Мне скандалы с соседями не нужны, - в словах Марьи Никаноровны прозвучала угроза.
        Милочка совсем растерялась: за все время их совместного проживания она не видела ни разу, чтобы старушка так сердилась.
        - Иди, открывай, - послал ее Егор.
        Милочке ничего не оставалось, как открыть.
        - Где он? - с этими словами Арканя отстранил Милочку со своего пути и протопал на кухню. - И что это за крендель? - спросил он, обращаясь к ней.
        Марья Никаноровна покачала головой и удалилась в свою комнату. Милочке немного полегчало. Но снова начало подташнивать.
        - Это - Егор, - воинственно сказала она. - Я тебе говорила про него.
        Милочка не была уверена, говорила она ему про Егора или нет. Ей просто нужно было протянуть время и срочно решить: кто же из двоих ей более симпатичен. Она переводила взгляд с Аркани на Егора и обратно. Мачо против интеллигента. Ночные клубы против театров. Веселость против созерцательности. Истерик против психастеноида.
        Мужчины же с ненавистью смотрели друг на друга. Арканя, конечно, не сомневался, что уложит этого маменькиного сыночка одной левой. Егор, всю жизнь ненавидевший дешевых мачо, посматривал на чугунную сковородку. И все вместе они не заметили, как на кухне появился третий персонаж.
        - О, а вы кто такие? - спросил Амиго (а это, естественно, был именно он) в одних плавках и с чудовищно волосатыми ногами.
        Все онемели.
        - Елки, как пить хочется, - простонал Амиго, взял в руки чайник и начал шумно вливать его содержимое себе в глотку.
        Милочке смутно вспомнилось, как они танцевали в клубе, потом целовались в подворотне... Как они оказались у нее дома, она не помнила, но кой-какие моменты ночи все-таки остались в ее памяти. Милочка покраснела.
        - А ты кто такой? - первый пришел в себя Арканя.
        - Я типа ее парень, - выдал Амиго.
        Филолога Милочку от этой фразы едва не хватил кондратий. Егор заметно поморщился.
        - Я типа тоже, - в тон ему выдал Арканя.
        Ситуация поражала своей маразматичностью. Поэтому Егору ничего не оставалось, как сказать:
        - И я типа тоже.
        - Я не понял, - теперь Амиго воззрился на Милочку, - а ты мне что вчера не сказала, что у тебя мужики есть? Ты мне сказала, ты такая одинокая, несчастная, никто замуж не берет. Ну я и сказал: «Пошли».
        - Куда? - не поняла Милочка.
        - Замуж. И ты типа согласилась. Еще бы! - Амиго довольно почесался. - Каждая вторая автомастерская в Питере - моя.
        - По-моему, мне здесь делать нечего, - вдруг решил Егор и направился к выходу.
        - Вали, вали, - обрадовался Амиго.
        Когда за Егором захлопнулась дверь, у Милочки подкосились ножки: она уже почти сделала выбор в его пользу.
        - Ты что, хочешь замуж? - испуганно спросил Арканя у Милочки и, не дождавшись ответа, быстро распрощался: - А-а... Ну тогда - пока. У меня тут дела...
        - Я не понял, а кто это были-то? - Амиго проводил взглядом очередного уходящего с позором Милочкиного кавалера и уставился на нее. - Ты что, мать, тут ваще развела? Мы еще об этом побазарим.
        - Вон отсюда! - заорала Милочка, как полная психопатка. - Вон отсюда! Меня сейчас вырвет!

20
        В этой главе Милочка наконец понимает, кто из ее поклонников - настоящий герой

        Вот и все.
        Вот так, из-за одного неправильного и очень некрасивого поступка - что же может быть хорошего в случайном сексе в нетрезвом виде? - Милочка одним выстрелом наповал убила двух зайцев. В том смысле, что убила в них веру в себя, как в богиню, в Джульетту и просто в настоящую женщину.

«Я думал, ты - настоящая, не такая, как все... А ты - ...» - интеллигентный Егор даже выругался. И у Милочки не поднялась рука дать ему пощечину.

«Извини, я ошибся в тебе...» - походя бросил Арканя, стремительно улетая на поиски новой богини.
        Весь день Милочку тошнило от выпитого, от Амиго, от самой себя в частности и от жизни в целом. Она выпила два литра сока, пять раз помылась, но если очиститься физически вышло, то внутри оставалась какая-то мерзкая грязь.

«Почему?» - в миллионный раз задавала себе вопрос Милочка.
        Глупо, конечно, было потерять двух возлюбленных разом, двух прекрасных претендентов на ее руку и сердце. Но, как ей казалось, тошнило ее не из-за этого. Тошнило ее от воспоминания об Амиго.
        Что-то в Милочкином миропонимании изменилось. Промеж них - ее и Климки и их общих знакомых - это было нормально: в процессе оттопыривания, выпив и отплясав в клубе, на сладкое, так сказать, познакомиться с симпатичным мужиком и провести с ним ночь. Просто ночь - без обязательств, совместных планов на будущее, воспоминаний о прошлом. Легко и весело. Чтобы страсть, чтобы трусики на люстре, чтобы с утра все тело болело, чтобы не знать его номера и, может быть, его имени. Не часто, конечно: достойных кандидатов не так уж и много. Но для формы, что ли. Для настроения. Куража. Для ощущения жизни, а не существования.
        Милочка всегда пользовалась презервативами. И если ночевала у него на квартире, всегда старалась улизнуть с утра пораньше. Так было проще.
        - Женщины по своей природе более привязчивы. Надо учиться легко относиться ко всему: мужикам, сексу, отношениям, - однажды подвела под это дело теоретическую базу Климка. - Секс на одну ночь помогает бороться с привязчивостью.
        И Милочка старательно следовала этому постулату: боролась.
        Каждый раз, правда, надеялась на что-то. Ждала, что случайный любовник в пылу страсти разглядит ее божественную душу и чудесным образом поймет, что ей совсем не это нужно... Но никому об этом не говорила.
        - Секс с ним был прекрасен! - говорила она Климке. - Помолодела на десять лет! - И все.
        Теперь же Милочка отчетливо, со всей безжалостностью, поняла, что не нужен ей был случайный секс. Ни сейчас, ни тогда. Никаких хлорных бассейнов, никаких заболоченных прудов и грязных луж - только настоящий чистый океан - море любви и нежности. И не знала, что теперь делать.
        Все воскресенье Милочка билась в истерике на плече у Климки.
        - Как низко я пала!!! Мне ведь совсем не это нужно!!! И кого ты мне, кстати, подсунула?! Где ты нашла этого урода?!
        - Я еще в прошлое наше оттопыривание с мужиком познакомилась. Спокойный такой, уверенный в себе и робкий одновременно - так странно. Он мне телефон свой дал, мой взял. И не позвонил. А когда мы с тобой напились, я про него вспомнила и позвала его в клуб. А это - его двоюродный брат. Что поделаешь, в семье не без урода.
        - Это все ты виновата, что я с первым встречным сексом занималась. Это ты обычно этим занимаешься! Ты со своими глупыми постулатами!
        - Господи, Милочка, какая ты пошлая. Да, я ошибалась.
        - То есть ты не затащила своего высокого блондина в постель?
        - Нет. Мы почти сразу ушли из клуба, катались на речном трамвайчике всю ночь. А потом он меня домой проводил. Я даже поцеловать себя не разрешила. Я ведь теперь - Джульетта.
        Милочка всмотрелась Климке в лицо: подруга действительно выглядела на четырнадцать лет - такая была юная, красивая и глуповатая.
        - Ты что - влюбилась? - ахнула Милочка.
        Климка в ответ замурлыкала какую-то песенку, воздев очи горе.
        - А я всех потеря-а-ала! - снова разрыдалась Милочка. - И Егора потеряла, и Арканю... И себя потеряла... На работе придется отпуск взять за свой счет, не вынесу я Егора видеть - он на меня с таким презрением смотрел!.. Из меня Джульетты не вышло... Я никому не нужна - я старая тридцатилетняя тетка...
        Они проехались по магазинам, даже в кино сходили. Климка проявляла чудеса эмпатии, выслушивая Милочку. Милочка весь сеанс продолжала шепотом страдать:
        - Неужели же они ко мне не вернутся? Ведь если любишь человека, все можешь ему простить? Хоть бы кто-нибудь - Арканя, Егор, - кто-нибудь позвонил, простил бы меня, ободрил. Не плохая я. Просто попала в глупую ситуацию.
        - Правильно мыслишь, - отвечала Климка, - конструктивно. Ты - не плохая. Просто поступила нехорошо. Сделай выводы и забудь - зачем себя мучить?
        - Я-то забуду - а они? Я ведь и Егора люблю, и Арканю. Я не могу сейчас оставаться одна, - ныла Милочка. - Может, им просто время нужно, чтобы принять меня такой, какая я есть? Может, они простят?

        Прошло две недели.
        Милочка по горящей путевке слетала в Египет. Лежала там на берегу настоящего моря и не могла на него насмотреться. Не могла надышаться. Какой, ну какой бассейн может с этим сравниться? С этим вот мелким золотым песком, с волнами, с бирюзовым простором и тем особым йодным запахом - настоящим запахом моря...
        Милочка из воды почти не вылезала - жабры отращивала. Плавала, плавала, плавала бесконечно.
        И все было хорошо. Кроме одного: ни Егор, ни Арканя ей не звонили.
        Милочке трудно было себе признаться в этом, но она страстно ждала звонка хотя бы от одного из них. Ждала прощения. Отпущения ее глупого грешка. И еще ждала любви. Взаимной любви. Настоящей. Большой и толстой. Возвышенно-романтичной.
        Вот позвонил бы ей Егор - она тут же вернулась бы в Россию. Стала бы снова ходить в театры и музеи. Читала бы Шекспира перед сном. Была бы вся такая скромная, всепрощающая и терпеливая. Ждала бы его вечерами дома...
        Или, например, позвонил бы ей Арканя... Она, конечно, тут же вернулась бы в Россию. Стала бы отчаянно-бойкая, веселая, легкая на подъем. Висела бы в Инете перед сном - вела бы свой суперпопулярный ЖЖ. Не ругала бы его за гулянки с друзьями...
        Иными словами, Милочка на многое была готова, чтобы вернуть столь близкое еще совсем недавно и так глупо потерянное счастье. Но мобильник молчал. А сама она звонить не могла: все-таки Милочка была уже немножко настоящей женщиной.
        Милочка вернулась в Санкт-Петербург.

        - Ну, рассказывай! - Едва Милочка приехала, как Климка заявилась к ней в гости.
        - Да что рассказывать? Там море!.. - Милочка томно закатила глазки. - Настоящее.
        Она показала фотографии: пирамиды, верблюды. Похвасталась загаром, шмотками и украшениями.
        Неожиданно у Милочки запиликал мобильник: с неизвестного номера ей пришла эсэмэска: «Ты где?» Милочка от неожиданности чуть не выронила телефон. Климка пожала плечами: а я откуда знаю, кто это?

«Дома», - быстро набрала Милочка ответ.
        - Если не знаешь, чей номер, зачем отвечаешь? - спросила рассудительная Климка.
        - А вдруг это Арканя? Или лучше - Егор? Они хотят помириться!!! - У Милочки даже глазки загорелись.
        - Слушай, старушка, положа руку на сердце, я сомневаюсь, что мужчина, застав свою женщину с другим, может ее простить. По крайней мере, так быстро.
        - Во-первых, прошло две недели. Во-вторых, я же не такая на самом деле! Я же - Джульетта, я нежная, трогательная и ранимая. И вообще этот Амиго был давно, и это вообще неправда.
        - Ну да, конечно... - неопределенно сказала Климка.
        Мобильный молчал.
        - А вдруг он придет? - Милочка в ужасе схватилась за голову. - Надо привести себя в порядок!
        Милочка суетливо подскочила, побежала наряжаться, умываться и краситься. Климка сходила на кухню и поставила чайник. У нее на душе все пело. Женя - так звали ее Ромео - звонил ей постоянно: приглашал на свидания, дарил цветы.
        - Знаешь, - задумчиво сказала она, стоя под дверью ванной, где гримировалась Милочка, - а ведь все эти дурацкие правила «настоящей женщины» - это такая ерунда. Ведь не напейся я тогда с тобой за компанию, не решись позвонить - не было бы сейчас у меня Женьки. Знаешь, что оказалось? Он и сам очень хотел меня видеть, но тогда, в первое знакомство, неверно расслышал мой телефон. А найти в Петербурге Екатерину Климентьеву, прописанную по-прежнему в Пскове, невозможно.
        Милочка даже из ванной высунулась:
        - Ты опять меня путаешь! Почему ты меня все время путаешь? - Она и правда выглядела озадаченно. - Хотя, впрочем, я просто по-человечески за тебя рада. И знаешь, может, ты и права. Джульетта ведь не знала никаких правил. Она просто любила. И действовала по велению своего сердца. Все наши проблемы от того, что мы не умеем слушать свое сердце.
        Выдав эту тираду, Милочка снова скрылась в ванной.
        - Я бы, как психиатр, сказала, что мы не умеем воспринимать сигналы своего бессознательного, - задумчиво, сама себе под нос, протянула Клементьева. - Или хотя бы, что мы не верим своей интуиции.

        Запиликал домофон. Совершенно не мучимая любопытством к чужой жизни - насмотрелась, наслушалась уже за все миллионы часов своих консультаций - Климка ушла на кухню. А наскоро мазнувшая помадой по губам Милочка бросилась открывать.

«Кто?» - стучал в ее голове единственный вопрос. «Кто из двоих сумеет ее простить, с тем она и будет», - решила Милочка для себя.
        Не глядя в глазок, она распахнула дверь...
        На пороге стоял Гошик.
        - Знаешь... - он потупился, - ...я был не прав. Нам нужно просто узнать друг друга получше. Ты права: я просто испугался. Я боялся поверить тебе, себе, поверить, что все может быть хорошо, что... Что мы будем счастливы вместе. Подожди, ничего не говори! - Он снял с плеча сумку и стал в ней судорожно что-то искать.

«Ничего не говори!» - Милочка дара речи лишилась: даже если бы он попросил ее что-то сказать - она бы не смогла.
        Они так и стояли в дверях, как два идиота.
        Наконец Гошик достал из сумки маленькую коробочку:
        - Это тебе, - буркнул он и впихнул ее Милочке в руку. - Кажется, об этом мечтают все женщины?
        Милочка автоматически раскрыла коробочку - там лежало не что иное, как маленькое, такое изящное колечко из белого золота, с маленьким таким, но самым настоящим бриллиантиком. У Милочки бешено заколотилось сердце.
        - Что ты хочешь этим сказать? - хриплым, еще не вполне вернувшимся голосом спросила она.
        - Мила, ты это... - Гошик качнулся, коснулся двери, она предательски заскрипела, - съезжай отсюда на фиг. Выходи у меня. В смысле, живи за меня... то есть, это... замуж. Вот.