Гордый, жестокий... желанный Маргарет Майо

        Пенни Килинг знает, что работать на Санто Ди Люку будет тяжело, но ради его дочери она готова сделать это. Она не собирается влюбляться в своего босса — однажды она уже обожглась. Но Пенни так красива, и под безжалостным солнцем Италии Санто соблазняет ее…
        Маргарет Майо
        Гордый, жестокий… желанный
        Глава 1
        Едва взглянув в глаза Санто Ди Люки, Пенни поняла, что попала в беду. Они были такого глубокого темно-карего цвета, какого она еще не встречала, обрамленные длинными бархатными ресницами, под такими же черными бровями. Казалось, они смотрят в самую душу, пытаясь понять, что она за человек, прежде чем она скажет хоть слово.
        Невозможно было игнорировать потоки ощущений, хлынувшие по венам Пенни, то, как воспламенилась ее кровь, и неясную мысль, что она в опасности. Подтверждений этому не было, было просто впечатление, чувство. Этот человек был потрясающе сексуальным.
        — Мисс Килинг?
        О дьявол, даже его голос был сексуальным, глубоким, идущим изнутри. Было ли в нем хоть что-то, что не заставляло включаться тревожную сирену, не пробуждало глубинные эмоции, которые она так долго и жестко сдерживала?
        Пенни кивнула, уверенная, что, если осмелится заговорить, голос выдаст ее. Никогда в жизни при первой встрече с незнакомцем ее не охватывали такие сильные чувства. Она собиралась работать на этого человека, и нельзя было так реагировать на него.
        — Вы умеете говорить?  — Его голос, по-прежнему низкий и глубокий, теперь звучал раздраженно, а четко очерченные брови сошлись к переносице.
        Какие восхитительные глаза! Его вопрос тем не менее возымел действие, и Пенни смогла взять себя в руки.
        — Да, я мисс Килинг.
        Она расправила плечи и выпрямилась во весь рост, но даже при своих пяти футах восьми дюймах оказалась на несколько дюймов ниже его.
        — Вы на всех своих нанимателей смотрите так, словно они с другой планеты?
        Пенни не поняла, шутит ли он, но на всякий случай серьезно ответила:
        — Как правило, нет, мистер Ди Люка.
        — Значит, я исключение. Почему же?
        Он не только потрясающе выглядел, но и говорил с волшебным итальянским акцентом, от которого она покрылась гусиной кожей и на мгновение задумалась, разумно ли работать на человека, способного сотворить с ней такое при первой же встрече, и не лучше ли будет сбежать прямо сейчас?
        — Я… представляла вас другим.
        — Понятно,  — сказал он.  — Я не похож на нормального, заурядного отца, в этом дело?
        Пенни сделала глубокий вдох.
        — Обычно няня нужна матери ребенка, в большинстве случаев потому, что ей пора возвращаться на работу…  — Она не удержалась и добавила: — Или заниматься какими-то другими своими делами.
        Баснословно богатые женщины, на которых она работала, часто предпочитали светскую жизнь воспитанию детей.
        — В агентстве вам не сообщили, что миссис Ди Люка не существует?
        — Нет.  — В ее голосе послышалось удивление.
        Обычно ей давали материалы о семье, а семья в свою очередь знакомилась с послужным списком Пенни, чтобы удостовериться, что она подходит. Однако в данном случае няня потребовалась срочно.
        — А о вас очень хорошо отзывались.  — Сказав это, он поднял бровь, и Пенни осознала, что вела себя очень непрофессионально, а это было совсем на нее не похоже.
        И все из-за его сногсшибательной привлекательности.
        — Хотя я начинаю сомневаться в вашей способности выполнять свою работу,  — решительно сказал он,  — я уже опаздываю на очень важную встречу. Пойдемте, я представлю вас моей экономке. Сегодня вечером нам предстоит серьезный разговор.
        Он начинает сомневаться! Его слова обидели Пенни.
        — Мистер Ди Люка,  — заявила она, глядя ему прямо в лицо,  — могу вас уверить, что я более чем способна выполнять свою работу, как вы выразились.  — Пенни сунула ему конверт.  — Вот мои рекомендации, вы увидите…
        — Это не обязательно,  — высокомерно сказал он.  — Я предпочитаю полагаться на собственное мнение.
        Это полностью выбило Пенни из колеи. Винить его она не могла: вместо того чтобы закрыть глаза на его привлекательность и проявить себя по-настоящему опытной няней, какой она и была, она вела себя совершенно по-идиотски.
        Этим утром она подходила к его дому, полная энтузиазма. Ее агентство дало понять, насколько важна эта работа. Мистер Ди Люка был главой крупной рекламной компании, и если он останется доволен Пенни, это могло бы сыграть на руку ее агентству.
        Он жил на окраине Лондона в огромном особняке. Настоящее поместье, подумалось Пенни: когда открылись ворота, управляемые электроникой, из окна ее машины открылся вид на акры небольших лесов и садов. Сказать, что она была впечатлена, значило не сказать ничего. Когда же она добралась до дома, то просто остолбенела: три этажа, по восемь окон в каждом. Сколько же там комнат?
        — Я так понимаю, ваша предыдущая няня оставила вас довольно неожиданно?  — спросила она, следуя за ним по длинным коридорам.
        Сторонний наблюдатель подумал бы, что они бегут наперегонки, и ее длинноногий наниматель то и дело норовил оставить ее далеко позади. Он был одет в темно-серый костюм и белую рубашку (с Сэвил-Роу, если она не ошибалась), не скрывавшие достоинств прекрасно сложенного тела. Он был в хорошей форме, и это было неудивительно, учитывая его график. Ей говорили, что он уходит в семь и возвращается поздно вечером и, судя по всему, редко видит свою дочь.
        — Верно. И если у вас есть какие-то сомнения в том, что эта работа не для вас, я был бы очень вам обязан, если бы вы высказали их прямо сейчас.
        Он остановился так резко, что Пенни врезалась в него и не упала только потому, что его сильные руки удержали ее. Завораживающие темные глаза поймали ее взгляд, и несколько секунд она не дышала, глядя в их волшебную глубину, но, осознав, что делает, отступила на шаг. От него исходил запах самого возбуждающего парфюма, с каким ей только приходилось сталкиваться. Аромат был как он сам — сильный, но не подавляющий, изысканный и тонкий, но она знала, что шлейф от него останется надолго после того, как его обладатель уйдет.
        — Я постараюсь не разочаровать вас. К работе я подхожу со всей ответственностью, вашей дочери будет хорошо со мной… Кстати, где она? Вам не кажется, что нам не помешало бы…
        — Хлоя еще спит,  — жестко, перебил он.  — Я решил, что незачем будить ее. У меня ненормированный рабочий день, чтобы не сказать больше, а Хлоя должна соблюдать правильный режим, надеюсь, вы это понимаете. Эмили, моя экономка, покажет вам дом, а потом вы соберете Хлою и отведете ее в школу. Я не видел вашего багажа. Вы знаете, что я хочу, чтобы вы жили здесь?
        Пенни склонила голову.
        — В это время дня сюда трудно добраться,  — сказала она, стараясь держаться независимо.  — Я думала заняться своими вещами, пока ваша дочь в школе.
        По данным агентства, предыдущая няня ушла вчера, однако почему он не мог позволить себе посвятить день выбору няни, Пенни не знала. В любом случае это было ей на руку: еще никогда ей не предлагали такого высокого жалованья.
        Он пробормотал что-то себе под нос на родном языке и стремительно направился в кухню.
        Эмили была невысокая и кругленькая; Пенни дала бы ей лет пятьдесят пять. У нее были розовые щеки и короткие седые волосы, и по тому, как она смотрела на своего хозяина, было ясно, что она его обожает.
        Только когда он ушел, Пенни поняла, насколько он заполнял собой комнату, и лишь тогда смогла свободно дышать. Эмили заметила, как она расслабилась, и улыбнулась.
        — Добро пожаловать в семью Ди Люка. С мистером Ди Люкой очень легко работать. Я надеюсь, вам будет здесь хорошо.
        «Почему экономка гостеприимнее хозяина?» — подумала Пенни.
        — Он всегда такой неприветливый?  — поинтересовалась она.  — Такое ощущение, что он не был уверен, гожусь ли я для этой работы!
        — Это все потому, что ни одна из ваших предшественниц не продержалась дольше нескольких недель.
        Пенни нахмурилась.
        — Хлоя — трудный ребенок? Или дело в мистере Ди Люке?
        Насколько она могла судить, дело действительно было в нем: он был слишком привлекателен, чтобы она могла сохранять душевное равновесие. Пенни не встречала человека, так грубо пробуждавшего ее чувства. Даже Максу это не удавалось, хотя раньше она думала, что он именно такой человек.
        Эмили медленно пожала плечами:
        — Мистер Ди Люка — честный человек. Я хорошо это знаю, давно работаю на него. Просто он слишком занят делами, а предыдущие няни были сплошь молодые, у них были парни, и они не были готовы проводить здесь двадцать четыре часа в сутки. Это вполне понятно.
        — Вот какие у него требования!  — воскликнула Пенни, распахивая глаза.
        Неудивительно, что ей предложили столько денег: этот человек выпьет из нее все соки.
        — Он не думает о таких вещах, вот в чем проблема,  — объяснила Эмили.  — Если он будет слишком давить на вас, надо ему об этом сказать. Я так и делаю.
        «Но я-то всего лишь инструмент»,  — подумала Пенни. Вряд ли он спокойно примет ее жалобы. Ей очень хотелось спросить, что случилось с его женой, но было слишком рано. Возможно, она тоже не смогла смириться с его графиком?
        — Во сколько Хлоя обычно встает?  — спросила Пенни, посмотрев на часы на стене.
        — В половине восьмого,  — ответила Эмили.  — Она с трудом просыпается. Поверьте, вам придется постараться, чтобы вовремя привести ее в школу. Я вам помогу.

        Санто не мог выкинуть Пенни из головы даже в разгар своей важной встречи. Она была не похожа на своих предшественниц. Прежде всего, она умела защищаться, что могло оказаться интересным. Он был не против словесной битвы, и ему нравились энергичные женщины. Она просто немного удивила его, вот и все.
        У нее были длинные волнистые светлые волосы (причем она не красила и не завивала их, если он не ошибся), глаза потрясающе голубого цвета, окруженные длиннющими ресницами, чуть вздернутый носик и прекрасно очерченные губы. Он также заметил, что она не была такой худой, как велела нынешняя мода, и ему это понравилось: он не любил тощих. От одного воспоминания о том, как ее груди выступали под тонким хлопком блузки, у него зашкаливал уровень тестостерона.
        Такие мысли удивили и напугали его: и без них ему хватало поводов для беспокойства. Но не думать о ней он не мог и почувствовал разочарование, вернувшись вечером домой и не найдя ее. Он так ждал возможности поговорить с ней еще немного, узнать о ее жизненных целях, надеждах и стремлениях.
        О любой другой няне он даже не подумал дважды, но Пенни Килинг была другой. Она была, без сомнения, очень загадочной женщиной, и он собирался узнать ее получше.

        Отведя Хлою в школу, Пенни вернулась к себе в квартиру, которую делила с подругой, и стала собирать вещи.
        — Ты ведь понимаешь, что мне придется найти тебе замену? Я не могу одна оплачивать квартиру,  — сказала Луиза.
        Пенни кивнула.
        — Ты, кажется, абсолютно уверена, что эта работа тебе подойдет. Знаешь, так бывало и раньше, и ты…
        — Я уверена,  — твердо ответила Пенни, и почему бы ей не быть уверенной, учитывая размер жалованья? Это была мечта любой девчонки.
        — Этот Ди Люка не тот Санто Ди Люка, который постоянно появляется в новостях?  — поинтересовалась подруга.  — На котором вечно висят шикарные девушки?
        — Именно он,  — подтвердила Пенни и улыбнулась, глядя на выражение лица Луизы.
        — Тогда неудивительно, что ты приняла предложение. На твоем месте я поступила бы так же!
        Пенни усмехнулась:
        — В отличие от тебя, Луиза, я не охотница на мужчин.
        — Жизнь слишком коротка, чтобы не пытаться взять от нее все.  — Подруга пожала плечами.  — Однажды ты выбрала не того парня, но кто скажет, что ты снова не ошибешься? Ты слишком долго одна.
        — Ты неисправима,  — рассмеялась Пенни, покачивая головой.  — Я пошла. Увидимся позже.
        Вечером того же дня она сидела в своей собственной гостиной, превосходно обставленной старинной мебелью и украшенной парчовыми драпировками; окно во всю стену выходило в парк. Комната примыкала к ее спальне, а та — к комнате Хлои, которая оказалась просто очаровательной. Умная, разговорчивая, она сразу заявила Пенни, что та нравится ей намного больше других нянь.
        Услышав приближающийся шум машины Санто, Пенни представила, как он входит, бросает пиджак на спинку стула, может быть, наливает себе выпить. Она представила его лицо с правильными чертами, высокие скулы, прямой нос и волевой изгиб рта.
        Расслабленно ли его лицо, или на нем все еще лежит отпечаток дневных забот? Поел ли он? Она рассмеялась этим мыслям. Какое ей дело? Эмили приготовила сочный ростбиф и все, что к нему положено, и даже Хлоя съела все до последнего кусочка. В большинстве домов, где она работала, Пенни готовила для себя сама, и было очень непривычно есть приготовленную другими пищу. Она пока не знала, будет ли так всегда, и если так, то чем ей занимать себя, пока Хлоя в школе? Ей определенно надо было кое-что обсудить с мистером Ди Люкой.
        Он сказал, что вечером они поговорят. Надо ли ей спуститься или после долгого дня ему хотелось побыть одному? Она вдруг поняла, что ничего не знает о нем, кроме того, что он разбудил все ее чувства. С другой стороны, им действительно нужно было поговорить. Стоило ей подумать об этом, как раздался громкий стук в дверь; она сильно вздрогнула, подпрыгнула, ее сердце заколотилось.
        — Мисс Килинг!
        О, этот глубокий восхитительный голос!
        Нервные окончания затрепетали, теплая волна затопила Пенни и на несколько секунд парализовала ее. Она не могла ответить, не могла даже встать. Было безумием испытывать такие чувства к человеку, с которым она только что познакомилась и, что особенно важно, на которого теперь работала. Но как можно спрятать такие сильные эмоции? Они ведь наверняка отразятся у нее на лице, и она сгорит от стыда! Ради всего святого, она профессионал, а не ветреная школьница, влюбившаяся в учителя! Пенни закрыла глаза и глубоко вдохнула, успокаиваясь, а открыв глаза, увидела стоящего перед ней Санто.
        — Вы собирались проигнорировать меня, мисс Килинг?
        Она вовсе не этого хотела, ей просто нужно было время, чтобы приготовиться к стремительной атаке чувств, которая действительно состоялась. Рукава его рубашки были закатаны, открывая мускулистые предплечья; три верхние пуговицы были расстегнуты, позволяя ей насладиться видом гладкой загорелой кожи, которую так хотелось потрогать, даже попробовать на вкус.
        — Я бы не осмелилась, мистер Ди Люка,  — ответила Пенни, удивляясь твердости своего голоса, в котором не было ни намека на внутреннюю борьбу.
        Прямые черные брови поднялись, а темные, опасные глаза впились взглядом в нее. Он не поверил ей, и она вряд ли могла винить его. Она почувствовала себя очень глупо и поспешно встала.
        — Я как раз думала, не спуститься ли мне к вам. Вы хотели поговорить со мной?
        — Верно,  — отрывисто бросил он.  — Мы можем сделать это и здесь.
        Не успела она и глазом моргнуть, как он уселся в кресло рядом с ней. Оба кресла в ее комнате были мягкие, сидеть в них было не слишком удобно, и Пенни еле сдержала улыбку, увидев выражение лица Санто.
        — Как вы можете в нем сидеть?  — спросил он, пытаясь устроиться поудобнее.  — Немедленно прикажу их заменить.
        Пенни подумала, что вся мебель в доме выбиралась исходя исключительно из эстетических соображений, а не требований удобства.
        — Пойдемте поговорим внизу. Я не могу сидеть на этом.
        Он вышел из комнаты, и Пенни ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Она скользила взглядом по его телу, отмечая, как рубашка обтягивает его широкую мускулистую спину, а брюки — бедра и ягодицы, подчеркивая его атлетическое телосложение.
        Не сошла ли она с ума, что так разглядывает своего нового работодателя? Не движется ли навстречу опасности? Не стоило ли уйти, пока все не зашло слишком далеко, или она найдет в себе силы скрыть свои чувства, настолько нехарактерные для нее? Ни разу за двадцать семь лет она не чувствовала ничего подобного к мужчине, которого едва знала, особенно к такому, который, если верить ее подруге, ест женщин на ужин и точно не оценит подобного отношения от няни своей дочери.
        Он привел ее в маленькую комнату с очаровательными черными кожаными креслами и двустворчатыми, доходящими до пола окнами, выходящими во дворик, заставленный горшками с бегониями всех возможных оттенков абрикосового цвета и засаженный с одного края жимолостью, сладкий запах которой проникал в комнату. Это, должно быть, его личная гостиная. Садясь, Пенни вдохнула аромат.
        — Какой чудесный запах.
        — Я люблю это время суток,  — согласился он.  — Все так спокойно. Хотите выпить?
        Как бы сильно Пенни ни хотелось выпить, она покачала головой: жизненно важно было сохранить здравый рассудок. Она и так уже захмелела от его вида.
        — У вас прекрасная дочь, мистер Ди Люка.
        Он кивнул и чуть улыбнулся:
        — Спасибо. Вы ладите с ней?
        Он вытянул свои длинные ноги, скрестил лодыжки и казался полностью расслабившимся.
        — Мы сразу подружились, я понравилась ей, она — мне. Вам не о чем беспокоиться, я буду внимательно присматривать за ней.
        — Рад слышать. Она для меня — все.
        Он взял со стола стакан, который, видимо, оставил, чтобы подняться к ней, и Пенни не могла не заметить, какие у него длинные пальцы и ухоженные ногти. На долю секунды она подумала, каково это — почувствовать, как эти пальцы прикасаются к ней, гладят ее кожу. От одной мысли об этом внутри поднялась настоящая буря, усмирение которой потребовало героического усилия. Думать так об этом мужчине было опасно.
        — Я бы хотела, чтобы вы точно обозначили мои обязанности,  — сказала она, выпрямляя спину и стараясь казаться деловитой и квалифицированной.  — Я ожидала, что мне придется готовить для Хлои, но оказалось, что этим занимается ваша экономка.
        — На Эмили вся работа по дому,  — подтвердил он,  — и раз в неделю приходят уборщики. Скорее всего, вам придется готовить для моей дочери, когда у Эмили будет выходной. Честно говоря, мисс Килинг, я не совсем уверен, что знаю, какие у няни обязанности. Я…  — Он оборвал себя.  — Словом, я жду от вас, что вы позаботитесь о благополучии Хлои, но, пока она в школе, вы вольны распоряжаться своим временем, как сочтете нужным, что должно компенсировать вашу занятость по утрам и вечерам. У вас есть парень? Вам нужны будут выходные?
        — Нужны, мистер Ди Люка?  — переспросила Пенни, ее голубые глаза вспыхнули.  — Это мое право. Никто не работает семь дней в неделю.
        Получилось резче, чем ей хотелось, возможно, потому, что она все еще не пришла в себя после взрыва чувств.
        — Что ж, у вас, скажем так, гибкий график,  — согласился он.  — И если у вас все-таки есть парень, я должен попросить вас не приводить его сюда.
        Пенни храбро посмотрела на него, вздернув подбородок:
        — Парня нет, но вам бы следовало выяснить этот вопрос до того, как нанимать меня.
        Он приподнял плечи:
        — Я новичок в этих делах.
        — Значит, вы придумываете правила по мере развития игры?  — спросила она.
        Темные глаза сузились, лицевые мышцы опасно дрогнули.
        — Вы ставите под сомнение мои принципы?
        Пенни быстро вдохнула:
        — Нет, если от них зависит моя работа. Уверена, что вы поняли меня.
        К ее удивлению, он запрокинул голову и рассмеялся:
        — Туше, Пенни. Могу я называть вас Пенни?
        О господи, как прозвучало в его устах ее имя! Никто так не произносил его, заставляя звучать совершенно иначе и, она не побоялась признать это, невероятно сексуально. Разумеется, он не планировал ничего такого, во всем был виноват его акцент, но факт оставался фактом.
        — Да,  — ответила она, не глядя на него.
        Она посмотрела в открытое окно, где небо переливалось яркими цветами. Солнце село, но его след казался сверхъестественным, как и положение Пенни.
        Гормоны Санто выходили из повиновения, и это раздражало его: он не хотел, чтобы его влекло к Пенни. За годы, прошедшие после ухода жены, у него было множество девушек, но никогда ничего серьезного: все они знали, что для него это просто игра. Пенни была другой. Она работала на него, а одним из главных его правил было не смешивать личную жизнь с делами. Он еще не полностью разобрался в ней, но чувствовал, что она не согласится на интрижку. Встретив мужчину своей мечты, она потребует настоящих отношений. И каким счастливчиком будет этот мужчина! Красивая, умная, умелая, интересная, она была мечтой любого. Он мог вспомнить множество эпитетов, описывающих ее: сексуальная, соблазнительная… Он заставил себя прекратить думать об этом и залпом допил остатки виски.
        Вставая, он сказал:
        — Жарковато здесь, вам не кажется? Может быть, продолжим разговор на свежем воздухе?
        …который можно будет вдохнуть, и там можно увеличить расстояние между ними.
        Пенни улыбнулась в знак согласия и встала.
        — У вас великолепное поместье, мистер Ди Люка. Я бы очень хотела осмотреть сады.
        — Санто. Пожалуйста, зовите меня Санто,  — мягко попросил он.
        — Лучше не стоит, это немного слишком неофициально,  — поспешно ответила она.
        В изменчивом вечернем свете ее глаза поменяли цвет с голубого на аметистовый; теперь они смотрели мягче и беззащитнее, но, черт возьми, он совсем не хотел замечать такие вещи! Она работает здесь, и только, и ему следует помнить об этом.
        — Не хочу, чтобы вы звали меня «мистер Ди Люка», когда мы наедине.
        — Как насчет «синьор Ди Люка»?  — дерзко спросила она, снова завораживая его блеском глаз.
        Она была так прекрасна — воплощенная женственность, дразнящая и притягивающая, и не важно, осознавала ли она это. Ему показалось, что не осознавала; скорее всего, она придет в ужас, узнав, о чем он думает и как трактует ее поведение.
        — Расскажите мне о себе,  — хрипло попросил он и добавил с улыбкой: — Кроме того, что у вас безупречные рекомендации и нет парня, я почти ничего о вас не знаю. Где вы живете, например?
        — Мы снимаем одну квартиру на двоих в Ноттинг-Хилл, то есть снимали: я сегодня выехала оттуда.
        — Понятно. Это сосед или соседка?  — Вопрос вырвался прежде, чем он успел его удержать, хоть она и сказала, что ни с кем не встречается.
        — Вы суете нос в мою личную жизнь, мистер Ди Люка?
        Ее вопрос заставил его вздрогнуть, но потом он заметил искорку в ее глазах и улыбнулся:
        — Я очень любопытен. У вас есть семья? Разумеется, вы можете не рассказывать, если не хотите, но я всегда интересуюсь жизнью людей, работающих на меня. Если есть проблемы дома, они могут повлиять на работу, а я могу назначить денежное пособие. Я считаю, что подобный интерес позволяет улучшить деловые отношения.
        Несколько секунд она изумленно смотрела на него, а потом рассмеялась так мелодично, что ему тоже захотелось засмеяться, подхватить ее и закружить, поцеловать ее, захотелось… Он заставил себя не развивать эти мысли, ругая себя за такой разгул воображения, чувствуя благодарность, когда она заговорила:
        — В таком случае, если это улучшит наши отношения, это соседка,  — и кинула на него еще один взгляд, чтобы увидеть его реакцию.
        Он сделал вид, что ничего не заметил.
        — Есть ли у меня семья?  — продолжила она.  — Отец умер, когда мне было столько же лет, сколько сейчас Хлое, мать — пару лет назад, после долгой болезни. У меня есть сестра-близнец, к которой я часто езжу. У нее двое детей, одному шесть, другой только родился. Я их очень люблю.
        Пока она говорила, они шли по вымощенной плитами дорожке, ведущей к озеру. Это было его любимое место, где можно было спокойно посидеть и расслабиться, особенно в это время суток, поэтому ему было интересно, понравится ли здесь Пенни.
        Такой реакции он не ожидал. Увидев широкую гладь воды, она вскрикнула от ужаса:
        — Мистер Ди Люка, вы не говорили мне об этом! Для Хлои это может быть опасно, обязательно надо обнести озеро оградой!
        Еще никогда он не чувствовал себя таким уязвленным и напуганным. Ему и в голову не приходило, что здесь может таиться опасность. От всей души он надеялся, что никто из предшественниц Пенни не позволял Хлое играть вне дома одной. Его прохватило ознобом при мысли о том, что могло случиться.
        — Это будет сделано немедленно,  — заявил он и пробормотал по-итальянски: — Боже, какой же я идиот.
        — С другой стороны,  — сказала Пенни, и он мог бы поклясться, что услышал в ее голосе озорную нотку,  — здесь очень красиво.
        — Особенно в это время,  — ответил он, но смотрел не на воду, а на Пенни, и, когда она обратила к нему широко раскрытые, невероятно прекрасные глаза, он едва сдержался, чтобы не обнять и не поцеловать ее, не думая о последствиях.
        Пенни заметила, как изменилось лицо Санто. Надо было действовать быстро, иначе она сама поддастся искушению и потеряет работу, подобной которой никогда не сможет найти.
        Очевидно, было что-то в том, как небо отражалось в воде, что заставило их чувства обостриться. Это было место для влюбленных. Вечер веял волшебством, все было тихо и спокойно — и все вокруг дышало искушением. Совсем не место для прогулок работницы и работодателя, если только она не поняла его неправильно и он не собирался целовать ее, но она не была уверена и точно не была готова рискнуть. Это испортило бы все, несмотря на то что он был самым потрясающим мужчиной из всех, кого она встречала. Ему не нужны были серьезные отношения, просто небольшое развлечение, которое не нужно было ей. Многие ее подруги — к примеру, Луиза — посчитали бы это удачей и обвинили бы ее в глупости, если бы она не бросилась в омут головой. Миллионеры, миллиардеры, не важно, они всегда осыпали своих подружек дорогими подарками, благодаря чему не чувствовали себя виноватыми, бросая их. Что ж, эта девушка была не из таких и не собиралась переводить исключительно деловые отношения на другой уровень.
        — Вы давно живете здесь?  — спросила она, отходя от него на пару шагов и делая вид, что наблюдает за утками у противоположного берега, нарушавшими тишину своим кряканьем.
        Вместо ответа он спросил:
        — Почему у вас нет парня? За такой красивой женщиной они должны ходить толпами.
        Пенни пожала плечами:
        — Моя карьера для меня важнее, чем мужчины.
        — Вы намерены работать няней всю жизнь?  — спросил он, как будто это было самое худшее, чем она могла заниматься.
        — Почему бы и нет?  — воинственно спросила она.
        — Ни за что не поверю,  — пренебрежительно заявил он.  — Вы слишком красивы, чтобы стать старой девой, это ведь так называется, да?
        Пенни улыбнулась и кивнула. Старая дева! В его устах это прозвучало так старомодно и неожиданно.
        — Однажды ваш мужчина придет и собьет вас с ног. И прежде чем вы успеете это осознать, вы уже будете замужней женщиной с оравой собственных детей. Уверен, это доставит вам куда большее удовольствие, чем возня с чужими детьми.
        — А вы, похоже, считаете себя знатоком в этом вопросе? Вы, которому требуется няня для собственного ребенка.
        Он нахмурился, и Пенни поняла, что вышла за рамки, но слова почему-то не хотели останавливаться. Он нашел ее больное место: она очень хотела иметь детей, однажды подумала, что нашла того самого мужчину, который подарит их ей, и со времени этих закончившихся катастрофой отношений сомневалась, что найдет своего мужчину.
        — Скажите, мистер Ди Люка, если уж мы решили быть откровенны друг с другом, что случилось с вашей женой? Она бросила вас, потому что вы слишком много работаете?
        Едва произнеся эти слова, она пожалела о них. Когда он заговорил, отвечая на ее вопрос, ей захотелось убежать, взмахнуть волшебной палочкой и исчезнуть. Это был самый ужасный момент в ее жизни.


        Глава 2
        — Жена умерла,  — холодно сказал Санто,  — и да будет вам известно, я не намерен снова связывать себя узами брака.
        Он повернулся и зашагал к дому. Несколько секунд Пенни смотрела ему вслед: он ссутулился, его походка стала неуверенной. Она чувствовала себя ужасно. Что за глупый, опрометчивый вопрос! Что он о ней подумал? Она нарушила границы приличий и не слишком удивилась бы, если бы он велел ей собрать вещи и уйти, хотя очень этого не хотела.
        Она должна загладить вину. Догнав его, она сказала:
        — Простите, я не знала. Я не стала бы спрашивать, если бы…
        Он резко остановился и повернулся к ней:
        — И вы не думали, что неплохо бы узнать меня получше, прежде чем выносить приговор?
        Его голос был очень резок, в темных глазах невозможно было что-либо прочесть — высокий гордый мужчина, разгневанный тем, как с ним разговаривали. Пенни подумала, что он все еще скорбит; должно быть, это случилось не так давно. Может быть, в этом и была причина того, что он так много работает и не уделяет дочери внимания, в котором она нуждалась. Он хотел забыть все, и единственный способ сделать это — заработаться до полусмерти.
        — Простите,  — повторила Пенни, чувствуя острую жалость к нему.
        Ее сердце трепыхалось в груди, ей хотелось обнять его, сказать, что время лечит и она помнит, как больно ей было, когда умерла ее мать. Но все это ему было не нужно. Ему был нужен кто-то ответственный, кто сможет присмотреть за Хлоей, раз уж дела не позволяли ему быть с ней самому. Он даже не знал, как с ней обращаться, ему, добытчику, главе дома, никогда не приходилось делать подобные вещи.
        — Не берите в голову,  — проворчал он и пошел к дому.
        На этот раз Пенни не пошла за ним. Она подождала несколько минут и быстро поднялась к себе в комнату, не в силах не думать о том, какой была жена Санто. В доме не было ни одной фотографии, ничего, что напоминало бы ему о ней. Было ли это не случайно? Принадлежал ли он к роду людей, не способных смириться со смертью и притворяющихся, что ее нет? Так много вопросов без ответов.
        Когда Пенни проснулась на следующее утро, Санто уже ушел. Она неважно спала, думая о том, как расстроила его вчера, и, собирая Хлою в школу, особенно крепко обняла ее. Хлоя была так похожа на своего отца: те же черные как смоль волосы и огромные карие глаза, иногда становящиеся печальными. Пенни знала, что глубоко внутри девочка страдала и была сбита с толку, потому что как можно убедительно объяснить ребенку в этом возрасте, что ее мама никогда не вернется к ней? Однако лезть с расспросами Пенни не могла, пока Хлоя сама не поднимет эту тему.
        Оставив Хлою в школе, она прошлась по магазинам и навестила сестру, прежде чем вернулась в поместье Ди Люки, как она про себя называла дом Санто. Трудно было поверить, что один человек жил в таком огромном доме, если только он не развлекался постоянно, по крайней мере, пока была жива жена.
        Позади дома был ряд гаражей, один из которых отвели под машину Пенни; она была удивлена, увидев черный «астон-мартин» Санто на месте. Он дома! В это время? Она посмотрела на часы: было время ланча.
        — Где вы были?  — спросил он, когда она вошла в дом.
        Казалось, он ждал ее. Его черные волосы стояли дыбом, и она представила, как он нервно ерошит их своими длинными пальцами.
        — Прошу прощения,  — сказала она, вздергивая подбородок, возмущенная тем, что он ожидал всегда заставать ее дома, когда он возвращается.  — Не знала, что должна уведомлять вас о своих перемещениях. Я была у сестры. Вы сказали, что днем я свободна.
        — Я хотел пообедать с вами.
        Пенни не смогла скрыть изумление.
        — Со мной? Почему?
        Няня, обедающая со своим боссом? Это было неслыханно, особенно если речь шла о таком мужчине, как Санто.
        — Вчера вечером мы не договорили,  — сказал он.  — Но если вы не хотите…  — Он небрежно пожал плечами.
        — Мне очень жаль по поводу вчерашнего вечера, я…
        — Тема закрыта,  — перебил ее Санто.  — Оставьте сумки. Мы выходим через десять минут.
        Значит, о своей потере он говорить не хотел, и она едва ли могла винить его. Люди по-разному справляются со скорбью, и Санто определенно не хотел выставлять свою напоказ.
        Пенни поднялась к себе. Обедать с ним было неправильно, но кто она такая, чтобы спорить? Она причесалась, но переодеваться не стала. На ней были длинная коричневая юбка и скромная блузка, сравнительно недавно купленные и очень подходящие к случаю; она только сменила сандалии на туфли на каблуках, накрасила губы блеском и надушилась.
        Билось ли ее сердце чаще оттого, что она быстро спустилась? Санто ждал ее в огромном зале у изогнутой лестницы. Или оно билось потому, что она шла с ним обедать?
        Зал был красивый, с начищенным полом и столом в центре, на котором стояли свежесрезанные, сладко пахнущие розы. В углу стояло кресло-качалка, а на двух стенах висели зеркала в затейливых рамах. Но Пенни ничего этого не заметила, глядя на неулыбчивое, но неописуемо прекрасное лицо Санто. Она не верила, что действительно идет с ним куда-то. За всю ее карьеру не случалось ничего подобного. С другой стороны, она никогда и не работала на кого-то вроде Санто. Он был совершенно другой, и от этого ее сердце билось почти болезненно.
        Когда агентство предложило ей эту работу, она согласилась без колебаний. Однако ей не сказали, что представляет собой Санто Ди Люка, что он один из богатейших людей страны, восхитительно выглядит, не сказали ничего. Может, если бы ее предупредили, она сразу отказалась бы — или была бы так заинтригована, что немедленно согласилась бы.
        Санто следовал взглядом за каждым шагом спускавшейся Пенни, наблюдая, как она вытягивает носки, разглядывая ее тонкие лодыжки и мягкую ткань юбки. Кровь неслась по его венам. Он заметил, как колышутся груди под ее пестрой цветастой блузкой, и его сердце пропустило пару ударов. Когда он поднял на нее глаза, она улыбалась, как будто была счастлива пойти с ним, и это одновременно удивило и обрадовало его. Прошлым вечером он был груб и немедленно пожалел об этом. Она задела его за живое. Возможно, однажды он расскажет ей, что они с женой почти четыре года были в разводе, вся любовь к ней умерла задолго до этого и Хелена даже не сказала ему, что у него есть дочь. Если бы он знал об этом, он постарался бы узнать свою дочь ближе и не оказался бы в нынешнем беспомощном состоянии. Когда он узнал правду, его охватило недоверие и возмущение. Было трудно принять, что она могла так поступить с ним. Он не осознавал до конца, как сильно она ненавидела его. От одного воспоминания о том, как он обнаружил это, у него сжималось сердце.
        Санто благодарил Бога за Пенни. Пылкая, одухотворенная, не заинтересованная в нем, что было ново и приятно. Он так привык, что женщины вешаются на него, пытаются привлечь его внимание, проскользнуть в его постель, что Пенни была глотком свежего воздуха. Без сомнения, она думала, что он не заботится о дочери, но на самом деле он просто чувствовал себя беспомощным, ничего не зная о воспитании детей. Дети были для него загадкой; последний раз он общался с ними, когда сам был ребенком.
        — Чудесно,  — сказал он,  — женщина, которая не тратит на сборы часы. Я впечатлен.
        — Я не переодевалась, мне показалось, и так хорошо. Мы ведь идем не в очень шикарное место?
        Казалось, что она немного нервничает, и Санто ободряюще улыбнулся:
        — Ни о чем не волнуйтесь. Вы великолепно выглядите.
        Неужели он правда сказал это? Ему следовало следить за собой, это не свидание. Она заинтриговала его, ему хотелось узнать о ней больше, и это все. Она даже не обязана была рассказывать о себе, если не желала, хотя ему очень хотелось.
        Он вызвал шофера, пока Пенни заканчивала приготовления, и вывел ее к ожидающему их «бентли», украдкой улыбнувшись, когда ее глаза расширились, выдавая, насколько впечатлило ее его богатство. Они сели в машину, утонув в великолепных кожаных сиденьях сливочного цвета. Легкий цветочный аромат ее духов пробуждал в нем воспоминания, дразня его, и он знал, что этот запах теперь всегда будет ассоциироваться с ней.
        Пенни сидела как на иголках, крепко сцепив руки на коленях, сдвинув ноги, выпрямив спину. Если бы она знала о лимузине, она обязательно переоделась бы. Обстановка ей не соответствовала, и она надеялась, что они едут не в такое же классическое место.
        — Расслабьтесь,  — прошептал Санто ей на ухо.  — Я не кусаюсь, клянусь.
        Пенни непроизвольно отстранилась, не заметив, что он нахмурился, но поняв по тому, как он напрягся, что ему это не понравилось. Он не привык, чтобы женщины отшатывались от него, скорее наоборот. Честно говоря, Пенни не хотела отстраняться, ей хотелось ощутить, каково это — быть прижатой стальными руками к его твердому, горячему телу, но она знала, куда могут привести такие удовольствия. Она была абсолютно не его поля ягода: он использует ее и бросит, как это сделал Макс, а ей вовсе не хотелось снова переживать это. Мужчины не чувствуют так, как женщины: они могут начать отношения, не испытывая любви к партнерше, и спокойно уйти невредимыми по окончании. Женщины так не могут.
        — Куда мы едем?  — спросила она и сама испугалась дрожи в голосе.
        — В одну из моих любимых закусочных.
        Закусочная — звучит не очень страшно. Дышать стало легче.
        — Почему за рулем не вы?
        Он улыбнулся своей кривой улыбкой, когда поднимался один уголок его губ, а в уголках глаз собирались морщинки, придавая ему мальчишеский вид.
        — Из-за парковки. Думаю, вы знаете, что собой представляет Лондон.
        — Мы могли бы поехать на метро.  — Она рассмеялась шокированному выражению его лица.  — Я полагаю, вы никогда не пользовались метро.
        — В последнее время — нет,  — признался он.
        Не с тех пор, как он нажил состояние, подумала Пенни. Она могла бы сделать замечание по поводу вреда, который он наносит окружающей среде, но не стала.
        — Вообще-то приятно, когда тебя вот так везут,  — заявила она вместо этого,  — немного откидываясь на сиденье.
        — Я заметил, что ваша машина довольно старая,  — сказал он, все еще улыбаясь этой полуулыбкой.
        Пенни пожала плечами:
        — Зарплата няни не способствует появлению новых машин. Хотя,  — добавила она, осмелев,  — если я останусь у вас на достаточно долгий срок, возможно, я смогу позволить себе эту роскошь.
        — Я куплю вам машину,  — сразу же сказал он. Пенни открыла рот и уставилась на него: как будто покупка нового автомобиля ничего для него не значила, хотя, скорее всего, так оно и было. Но она не позволит ему сделать это.
        — Вы выглядите удивленной.
        — Потому что я удивлена,  — ответила она.  — Зачем вам это? Моя машина абсолютно надежна, мне пока не нужна другая.
        — Значит, вы отказываетесь?
        Он казался обиженным.
        — Совершенно верно.
        — У некоторых нянь до вас не было машин,  — сообщил он,  — поэтому в гараже стоит автомобиль, предназначенный исключительно для прогулок моей дочери. Пользуйтесь им.
        — Нет, спасибо,  — быстро сказала Пенни.  — Но я могу позволить вам оплачивать мне бензин.
        Темные брови взлетели.
        — Женщина с принципами, свежая струя. Мне это нравится.
        Пенни хотела бы, чтобы ее сердце билось не так громко: она боялась, что он услышит.
        — Нас немного осталось,  — бросила она, искоса глядя на него.
        Если бы он не сидел так близко! Между ними было расстояние, целых несколько дюймов, но их было недостаточно. Она чувствовала его тепло, даже несмотря на кондиционер, и ее чувства были настроены на пугающий ее лад.
        Ей хотелось отползти на край сиденья, но она боялась выдать себя. Надо было помнить, что это деловой обед, на котором он сообщит ей, чего ждет от нее в вопросах, связанных с его дочерью. Только это, и ничего больше, ничего личного. Так почему же она нервничает?
        — Вы все еще напряжены, Пенни.
        Она вскинула голову. Он смотрел на нее улыбающимися глазами и явно чувствовал ее замешательство, видел, как напряжено ее тело и все еще крепко сжаты руки. Все это было абсолютно не похоже на нее: обычно она излучала уверенность, ничто не волновало ее.
        Кроме этого человека.
        Черт! Что особенного было в нем, кроме огромного богатства, конечно? Да и оно не могло настолько выбить ее из колеи. Однако он был еще и потрясающе привлекателен, и это ее беспокоило. Она еще не встречала таких людей. Были симпатичные мужчины, хорошие друзья, забавные, некоторые даже считали себя подарком для любой женщины, но Санто был из совсем другой весовой категории.
        В школе Пенни принимала участие в постановках школьного театра, и хотя с тех пор ей не приходилось прибегать к актерскому ремеслу, сейчас ей надо было проявить весь свой талант. И она улыбнулась, пожала плечами и сказала:
        — Меня не слишком воодушевляет обед с работодателем в первый же день. Такое чувство, что меня будут допрашивать. Я не права?
        — Мы будем говорить, о чем захотите,  — ответил он, не отрывая от нее своих невероятных глаз.
        К облегчению Пенни, машина остановилась, но ее радость испарилась, когда они вошли в закусочную. В ее понимании закусочная представляла собой простенький ресторанчик: столики на тротуаре, столики в помещении, покрытые клетчатыми скатертями, свечи в бутылках с потеками воска по бокам, милая и непринужденная обстановка.
        Здесь ничего этого не было.
        Для начала закусочная выглядела ужасно дорого. Комната была просторная и строгая. Столики с белыми скатертями довольно далеко стояли друг от друга, на них стояли свежие цветы и лежало поблескивающее столовое серебро. Здесь точно не подавали картошку фри, скорее фуа-гра и икру, но Пенни подняла голову и сделала вид, что привыкла бывать в таких местах.
        Если бы так! Одна трапеза здесь стоила, наверно, ее недельного заработка.
        Санто почтительно поприветствовали теплым рукопожатием: было очевидно, что он здесь постоянный клиент.
        — Не такого я ожидала,  — сказала она, когда их подвели к столику.
        — Вам не нравится?  — быстро спросил он.  — Мы могли бы поехать куда-то еще, если…
        — Нет,  — перебила Пенни,  — я просто ожидала чего-то менее формального. Я бы не назвала это закусочной.
        — Для меня это закусочная,  — легко сказал он.  — Здесь очень спокойно, а еда просто потрясающая.  — Он соединил указательный и большой пальцы, образовав кольцо.  — Вам понравится, обещаю.
        Ей хотелось спросить, зачем он делает это? Пытается произвести впечатление? Она надеялась, что он не замышляет чего-то более серьезного. Думать о нем — одно дело, совсем другое — позволить себя скомпрометировать.
        Однако волноваться не стоило, Санто был джентльменом. Он подробно обсудил с ней меню, и к концу обеда она полностью расслабилась. Они говорили обо всем, кроме самих себя. Она выяснила, что он из Рима, но углубляться в подробности он не захотел. Она не осмелилась даже спросить, живы ли его родители и есть ли у него братья и сестры, хотя ей было очень любопытно. Со своей стороны он узнал, что ее любимый цвет — коричневый.
        — Коричневый?  — недоверчиво спросил он.  — Не может быть. Я вижу вас в чем-то небесно-голубом или зеленовато-голубом, подчеркивающем потрясающий цвет ваших глаз. Вы пробовали носить эти цвета?
        Потрясающий цвет ее глаз! Что еще он заметил в ней? Мысль напугала Пенни. Ей не нравилось, что ее наниматель так подробно рассматривает ее.
        — Большая часть моих вещей в осенней гамме,  — призналась она,  — а это,  — она развела руки в стороны, оглядывая юбку и кремовую блузку с крошечными коричневыми цветочками,  — один из моих любимых нарядов.
        Пенни немедленно пожалела об этих словах. Блузка была с вырезом на тесемках и почти открывала плечи, и она только что привлекла к ней внимание Санто. Она чувствовала, что он смотрит на ее грудь, которую, к ее ужасу, начало покалывать, и она никак не могла избавиться от мысли, как это, когда его пальцы поглаживают ее. Ее чувства забурлили, сердце заколотилось, и ценой огромных усилий она заставила себя выбросить это из головы.
        Они ушли очень вовремя: она больше не могла сидеть там и думать об этом. Она посмотрела на часы:
        — Мне надо успеть забрать Хлою.
        — А мне пора возвращаться к работе. Мне было хорошо с вами, Пенни. Теперь я знаю вас куда лучше и с удовольствием поручаю вам мою дочь.
        — Вы могли бы сами забрать ее из школы,  — осторожно предложила Пенни.  — Ей бы это понравилось.
        Но Санто покачал головой:
        — У меня еще одна встреча в три. Эдвард довезет вас до дома, а я могу дойти отсюда пешком.
        — Вы вернетесь до того, как Хлоя заснет?  — спросила Пенни.
        — Не уверен, но скорее всего нет. Пожелайте ей доброй ночи за меня.
        — Хлоя так редко видит вас,  — сказала она.  — Столько работать нечестно по отношению к ней. Хорошо бы вам постараться выкроить для нее немного времени.  — Тут она прижала руку к губам.  — Простите, мне не следовало говорить так. Это не мое дело.
        — Вы чертовски правы,  — яростно ответил он, из его глаз ушла мягкость.  — Я не был бы сейчас там, где я есть, и у Хлои не было бы возможности жить так хорошо, если бы я столько не работал.
        «Но сейчас-то тебе это не нужно»,  — подумала Пенни, но мудро промолчала.
        Удивительно, но он вернулся довольно рано. Хлоя была уже в постели, но было только чуть больше восьми, и Пенни сидела на улице с книгой на коленях. Был теплый вечер, сквозь деревья было видно, как блестит озеро в лучах закатного солнца, и Пенни не уставала благодарить судьбу за эту работу.
        Многие ее друзья нашли бы одиночество скучным. Им нравились люди, музыка и вечеринки, но она по ним не скучала, по крайней мере пока. Хотя, возможно, ее привлекало что-то другое — например, хозяин дома. Пенни давно отказалась от мужчин, поэтому не могла понять, откуда эта тяга к Санто. Закрыв глаза, она представила его лицо, как он сидел напротив нее в ресторане. Эти восхитительные глаза, способные наполнить женщину трепетом без единого произнесенного вслух слова. Одна мысль о нем заставила ее задрожать, откинуть голову и облизнуть внезапно пересохшие губы. О черт, подумала она, неужели это происходит на самом деле?
        — Пенни.
        Его голос был мягок — и совсем близко! Она подумала, что ей это кажется, но на ее плечо легла рука.
        — Пенни, с вами все в порядке?
        — Санто!  — Она даже не поняла, что назвала его по имени.  — Вы меня напугали! Я не слышала, как вы пришли.
        — Очевидно.  — Его глубокий голос пронесся по ее венам.
        Это был самый сексуальный голос из всех, что она слышала, и ей безумно захотелось услышать, как он шепчет слова любви. Она была уверена, что одно это, даже без прикосновений, довело бы ее до невменяемости.
        — О чем вы думали?
        — Ни о чем,  — быстро ответила она.  — Вы рано вернулись.
        Он криво улыбнулся:
        — Решил последовать вашему совету и повидать Хлою перед сном, но, похоже, все равно опоздал.
        — Вы разминулись всего на полчаса,  — сообщила Пенни.
        По крайней мере, разговор о девочке дал ей возможность выровнять дыхание.
        К ее ужасу, он взял стул и сел рядом с ней.
        — Тогда только вы и я.
        Он выглядел расслабленным, менее сердитым и казался моложе, и в сочетании с тем, о чем она думала перед его приходом, это заставило ее хотеть… Чего? Коснуться его щеки, проследить пальцами ее очертания? Проверить, каково это, когда тебя целует настоящий мужчина? Господи, с ней не случалось такого со времен Макса. Она старательно возвела вокруг себя защитную стену, которая теперь стремительно рушилась. Она не могла позволить себе снова влюбиться не в того человека. Санто не заинтересуется ею надолго. Он видел в ней няню для дочери, которая снимет с его плеч часть обязанностей. И если в перерывах он сможет воспользоваться ее телом — почему бы нет? Она не знала, откуда пришли эти мысли, ведь он не выказывал ни малейшего желания поцеловать ее. Но мужчины всегда остаются мужчинами, она это знала: они всегда пользуются ситуацией. И она оказалась права: он наклонился к ней, и их губы оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. Она ощутила слабый аромат кедра. Белки его глаз были такими чистыми, что… что она должна была отшатнуться, пока не утонула в них.
        Святые небеса! Она была здесь всего пару дней, это не могло случиться! Он ведь не мог вот так воспользоваться ею, правда?
        Санто удовлетворенно улыбнулся и откинулся на спинку стула. Она выдала себя, и теперь он знал, что сможет взять ее в любое время, когда захочет.
        — Извините, мне нужно проверить, как там Хлоя,  — сказала Пенни, вскакивая.
        Она убежала так быстро, как могла. Выдавать свои чувства было огромной ошибкой, которой он может воспользоваться.
        Она заглянула к Хлое, спящей, как ангел, со слабой улыбкой на губах, с волосами, так похожими на волосы отца, разметавшимися по подушке. Она была прелестным ребенком, и Пенни не могла понять, почему Санто не уделял ей больше времени, почему продолжал работать допоздна и нанимать других, чтобы присматривать за ребенком.
        Покидая детскую не поднимая головы и все еще думая над тем, что она считала несчастьем Хлои, Пенни врезалась в Санто. Внезапный контакт сбил дыхание, и хотя Санто поддержал ее, она чувствовала, что вот-вот упадет.
        — Что за спешка?  — заботливо спросил он.  — С Хлоей все нормально?
        Пенни кивнула. Все было нормально, кроме опасных чувств, наполнявших ее, отдачи, которая пошатнула ее, пустила горячую волну по всему телу.
        — Тогда что-то не так с вами, или со мной, или с нами обоими?
        И прежде, чем она успела разгадать его замысел, запротестовать или хотя бы вздохнуть, он наклонил голову и поймал ее приоткрытые губы.
        Пенни знала, что поцелуи Санто будут чем-то совершенно особенным, и все равно оказалась не готова к водовороту наслаждения, опустошившему ее, к тому, как закружился ее мир, пока она не почувствовала, что вот-вот взлетит, если он не отпустит ее. Так давно она сказала себе, что ни один мужчина больше не подберется к ней близко,  — и вот это снова происходило, и она не могла это контролировать. Санто дотянулся до тайников ее души и вывернул их так, что она снова стала женщиной с потребностями, нуждающимися в полном и глубоком удовлетворении.
        Когда он распахнул дверь и втолкнул ее в комнату, Пенни оказалась в его спальне. Крошечная часть ее восставала против происходящего, другая захлебывалась в чувствах, которые толкали ее в мир, где ничто, кроме этой секунды, не имело значения. И вместо того, чтобы бороться с собой, она сдалась на милость Санто, выдыхая его имя ему в рот, чувствуя, как пламя, зажженное им, охватывает ее целиком.
        Санто отвел ее к кровати и притянул к себе, когда они легли. Постель была большая и удобная, и Пенни закрыла глаза, забывая обо всем. Все, что имело значение,  — горячее тело Санто рядом с ней и биение их страсти, которое, казалось, было слышно по всей комнате.
        Он мягко обвел пальцами контур ее лица. Горячность первого поцелуя прошла, теперь он изучал ее, нежными поцелуями повторяя путь, проделанный пальцами, и Пенни расслабилась, отдаваясь магии момента, крепче прижимаясь к Санто. Он снова поцеловал ее, заставив выгнуться и выдохнуть его имя. Она запустила пальцы ему в волосы и вдруг испугалась нарастающей бури эмоций. Она едва знала этого мужчину, но была в его постели, наслаждаясь его поцелуями, словно он последний мужчина на земле.
        Изо всех сил, какие смогла найти, Пенни оттолкнула Санто. Это не должно было случиться, она не могла позволить. Это была худшая форма безумия.


        Глава 3
        Вздрагивая и обвиняюще глядя на Санто, Пенни выбралась из постели.
        — Вот почему от вас уходят няни? Не можете держать руки подальше от них?
        — Бог мой! Вы правда думаете, что я такой?  — Глаза Санто почернели, и молчание, в котором он подбирался к ней с грацией дикой кошки, стало от этого еще более угрожающим.
        — Так скажите, что это неправда,  — предложила она; опять стало тяжело дышать,  — скажите, что целовали меня потому, что я кажусь вам привлекательной, а не потому, что просто попалась под руку, когда вам надо было выпустить пар.
        Она твердо стояла на ногах, глядя на него и пытаясь не обращать внимания на все еще кипевшие внутри страсти.
        — Не припомню, чтобы вы очень сопротивлялись,  — холодно ответил он.  — Мне показалось, что страсть была вполне взаимна.
        Он был прав, но она не собиралась признавать это, ни за что на свете, а поскольку он не подтвердил, что считает ее привлекательной, она услышала достаточно и чувствовала себя глупо и от этого злилась еще больше.
        — Доверься мужчине, чтобы посмотреть, как он выпутается,  — пробормотала она и пошла к двери.
        Секунду спустя сильная рука развернула ее лицом к нему.
        — Никто не посмеет вот так обвинить меня и просто уйти.
        Черные глаза приковали ее к месту, дикая ярость во взгляде скрутила ее внутренности и заморозила сердце.
        — Страсть была обоюдной, вы не можете отрицать это.  — В его голосе был лед.  — Если вас остановила нечистая совесть, дело ваше, но никогда, повторяю, никогда не смейте винить меня в том, в чем я не виноват.
        — Значит, больше это не повторится?  — спросила Пенни, смело глядя на него, выпрямив спину и подняв голову.  — Или мне следует ждать новых атак?
        — Зависит от вас.
        Он отошел на пару футов, но его тело было по-прежнему напряжено, руки сложены на широкой груди, взгляд потрясающих глаз прикован к ней.
        Ее охватила дрожь. Она здесь, чтобы работать, а не наслаждаться интрижкой с хозяином дома, которой почти поддалась, и теперь ее тошнило от одной мысли об этом.
        — Если это зависит от меня, то могу уверить вас, мистер Ди Люка, что это никогда не повторится.
        Он наклонил голову:
        — Да будет так.
        — Да будет так,  — повторила она, и на этот раз, когда она направилась к двери, он не удержал ее.
        Санто улыбнулся сам себе, когда Пенни ушла. Его не удивил ее порыв, разорвавший их объятие; на самом деле он был удивлен, что она вообще позволила поцеловать себя. Без сомнения, ему понравилось случившееся, она была само искушение: он даже начал сомневаться, было ли хорошей идеей нанимать ее. Другие няни были чопорны и высокомерны, и Хлоя ненавидела их так сильно, что дерзила им. А Пенни его дочь обожала, и он знал, что с ней жизнь в его доме будет куда спокойнее. Поэтому пока ему придется обуздать свой голод.

        В середине ночи Санто услышал, как Хлоя зовет маму. После смерти матери ей иногда снились плохие сны, хотя время шло и он думал, что она наконец начала примиряться с ее смертью. Ему тяжело давалась роль отца. Он с трудом находил слова, чтобы утешить Хлою, наверно, потому, что долго не знал о ее существовании.
        Он встал, накинул халат и через минуту был в комнате дочери. Пенни уже была там. Несколько мгновений он молча наблюдал, как она ласкова с девочкой, как легко утешает ее, как будто сама мать, а потом Хлоя заметила его.
        — Папочка, мне приснился плохой сон, но Пенни меня утешила.
        Он подошел к кровати, бросив взгляд на Пенни и вспомнив поцелуй — как он мог не вспомнить, если от одной мысли зашкаливал уровень тестостерона? Волевым усилием он вернулся мыслями к дочери.
        — Тогда я рад, что нашел ее, моя красавица.
        Хлоя протянула к нему руки, и он обнял ее, помня о том, что Пенни наблюдает за ним. Слабая улыбка послужила одобрением первому увиденному ею физическому контакту между ними.
        — Папочка, можно Пенни поспит со мной?
        Легкая боль пронзила Санто. Почему Пенни, почему не он? Однако он знал ответ: он еще не заслужил любовь дочери.
        Он посмотрел на Пенни; его внутренности завязались узлом, сильное желание поднялось в нем, как наваждение; надо было уходить, пока он не выдал себя.
        — Если Пенни не возражает.
        Пенни заинтересованно посмотрела на него и улыбнулась Хлое:
        — Только на пару минут, милая.
        — Что ж, увидимся утром,  — сказал Санто, выходя из комнаты.
        Лежа в кровати, он чувствовал, что может повести себя как дурак, если дело касалось Пенни Килинг. Он хотел ее так, как никого никогда не хотел. Потому что она была другой? Он не знал. Потому что она не стала бы преследовать его, как другие женщины? Пожалуй, что так. В Пенни было что-то особенное: кроме красоты, у нее была чистота. Что бы ни заставило ее поддаться его поцелую, это не было ее обычное поведение, в этом он был уверен. Она отдастся только мужчине, в которого будет влюблена без памяти, и то, что она едва не отдалась ему, напугало ее до смерти. Лучшее, что он мог сделать,  — соблюдать дистанцию, что не будет очень трудно благодаря проекту, над которым работала его компания, который было очень тяжело получить, и теперь он был готов работать круглые сутки, чтобы не дать ему ускользнуть.
        Пенни знала, что опасно было позволять Санто целовать ее, показывать свои эмоции и полное отсутствие защиты против его поцелуев. И в то же время это было волнующе. Это доказывало, что боль, которую причинил ей Макс, когда бросил ее, начала проходить. Макс, как и Санто, был крупным бизнесменом, который мог позволить себе выбрать любую женщину, какую захочет. Они встретились на вечеринке, и стоило ему выделить ее, сказать, что она особенная, как она влюбилась в него по уши. Их отношения продлились полгода, и она ожидала, что он предложит ей выйти за него, поэтому шок от известия, что он встречается с кем-то еще, был очень силен. Ее предупреждали, что он меняет женщин как перчатки, но он сказал, что она особенная, и она поверила ему. Она была слишком выбита из колеи его привлекательностью, чтобы понять, что он говорит это всем своим девушкам — совсем как Санто. Сказав, что между ними все кончено, Макс даже не казался расстроенным, тогда как она была раздавлена. Тогда она решила, что больше никому не позволит приблизиться к ней слишком близко, и до Санто придерживалась этого решения.
        Возможно, итальянские корни Санто обусловили его привлекательность для нее. Ей хотелось узнать о его семье и почему он живет в Англии. Он был не похож на других мужчин, и его акцент еще сильнее привлекал ее. Каким-то образом всего за два дня он смог пробиться сквозь толстую броню, которую она нарастила. Скорее всего, ему нужна была всего лишь интрижка. Они с Максом были слишком похожи в этом отношении, и тем не менее, сравнивая их, Пенни видела, что они абсолютно разные, и чувствовала, что ее все равно тянет к Санто, хотя понимала, что лучше держаться от него подальше.
        Пенни старалась не обращать внимания на разбуженные Санто желания. В эти дни и недели ей надо быть очень сильной, чтобы противостоять искушению.
        — Где Пенни и Хлоя?  — На следующий день Санто вернулся домой пораньше и обнаружил, что дом пуст.
        Он не мог не думать о том, как Пенни отвечала на его поцелуи, а потом отстранилась, обвиняя его.
        — На дне рождения,  — ответила экономка.
        — Не сказав мне? Она повела куда-то Хлою, не спросив меня?
        Он знал, что реагирует слишком бурно, что Пенни можно доверять, но мысль о более тесном ее сближении с его дочерью рождало в нем непонятное чувство, которое он не хотел изучать.
        — Уверена, что Хлоя в полной безопасности,  — спокойно сказала Эмили.  — Пенни — хорошая девушка, Хлоя очень любит ее. Они стали очень близки, не сравнить с другими женщинами, которых вы нанимали.  — Она фыркнула, выражая свое недовольство.
        — Знаю, знаю,  — согласился он.  — Возможно, они были не самые лучшие варианты. Но даже если так, Пенни не имела права…
        — Вас не было, чтобы спросить,  — напомнила Эмили, как обычно, откровенно.
        — Где эта вечеринка?  — поинтересовался он.
        — У ее сестры. День рождения ее племянницы.
        — Адрес есть?
        Эмили кивнула:
        — Пенни оставила мне на всякий случай. И телефон тоже.

* * *
        — Пенни, тут кое-кто хочет тебя видеть.
        Пенни посмотрела на сестру и нахмурилась:
        — Кто?
        — Отец Хлои,  — тревожно сообщила Эбби.  — Особенно счастливым не выглядит.
        Пенни широко распахнула глаза. Санто! Снова рано вернулся с работы! И хочет знать, что она сделала с его дочерью.
        — Не лучше ли тебе пойти и…
        Высокая фигура Санто Ди Люки появилась в дверях прежде, чем Эбби договорила.
        — Пенни, можно вас на минуту?
        Пенни посмотрела на сестру, на Санто и нахмурилась:
        — Не ждала вас так рано.
        — Очевидно,  — холодно сказал он.  — И вам не пришло в голову спросить разрешения, прежде чем увозить мою дочь на чей-то день рождения?
        — Он не чей-то, а моей племянницы,  — резко возразила она.  — А это моя сестра.
        Эбби подняла бровь:
        — Рада познакомиться, мистер Ди Люка.  — Однако радостной она не выглядела и быстро ушла в кухню.
        — Дом ли это вашей сестры или нет,  — заявил Санто,  — я хотел бы знать, когда вы уводите мою дочь в какое-то новое место. Я вернулся, чтобы провести с ней время, и что нашел? Что вас нигде нет.
        Провести с ней время! Пенни сомневалась на этот счет и была обижена его недоверием. Она решительно подняла подбородок:
        — Эбби позвонила насчет праздника только сегодня утром. Я решила пойти в последний момент, подумав, что Хлое понравится: она почти не видит детей своего возраста.
        Его появление снова возбудило ее, и она надеялась, что напрягшиеся под тонкой тканью футболки груди не выдадут ее.
        — Вы могли позвонить,  — сказал он,  — у вас ведь есть мой номер.
        — Вы вполне ясно предупредили, что звонить нужно только в экстренных случаях,  — отрезала она.  — Вряд ли праздник можно назвать экстренным случаем.  — Сердце колотилось, напоминая ей, что она в смертельной опасности.
        — И тем не менее я хочу знать, если вы куда-то собираетесь. Я не знал, что думать, когда пришел домой.
        — Я предупредила Эмили.
        — Да, и слава богу, она передала мне, почему я и здесь. Где Хлоя?
        — Вы хотите забрать ее?  — недоверчиво спросила Пенни.  — Ей так нравится здесь. Почему бы вам не присоединиться к нам?
        Она сказала это шутя, зная, что Санто ни за что не останется на детском празднике. Стараясь не показать, как он удивил ее, она провела его в сад, где резвились семеро детей. Хлоя выглядела счастливой и оживленной, и Санто почувствовал себя немного виноватым за то, что вот так ворвался. Она была в безопасности, ему следовало больше доверять Пенни, и он доверял ей, просто был расстроен. Он действительно хотел провести время с дочерью, потому что Пенни пробудила в нем чувство вины, но он хотел видеть и Пенни, а никого не оказалось дома. Его разочарование было очевидно, и теперь, обнаружив свою дочь веселящейся, он чувствовал себя идиотом, хотя и не показал этого. Он стоял и смотрел на детей без улыбки, пока Хлоя не заметила его и не подбежала к нему.
        — Папочка, давай поиграем в прятки!
        Представить себя играющим в прятки с оравой детей Санто не смог, улыбнулся и покачал головой:
        — Я пришел забрать тебя домой, Хлоя.
        Радость на ее лице погасла.
        — Еще немного, папочка! Я не хочу уходить, тут так весело!
        Ей не часто приходилось веселиться! Терять мать совсем не весело. Он вздохнул и сдался:
        — Хорошо, еще десять минут — и домой.
        Она убежала счастливая.
        — Спасибо,  — тихо сказала стоявшая у него за спиной Пенни.  — Никогда не видела Хлою такой счастливой.
        — Она скучает по матери,  — сказал он.
        Пенни кивнула:
        — Никто не сможет заменить ее. Но вам следовало бы научиться расслабляться в присутствии дочери, и вы сами удивитесь, как вам будет весело.
        — Думаю, мне будет веселее с вами, Пенни,  — сказал он тихо, чтобы его услышала только она.
        Щеки Пенни вспыхнули, кровь побежала так быстро, что она испугалась упасть в обморок.
        — Я думала, мы решили этот вопрос. Разве вы не пообещали больше не…
        — Пообещал,  — быстро и яростно ответил он,  — но разве обещания не даются, чтобы их нарушать? Его голос стал совсем тих, и ее охватил озноб.
        Господи, да, но это было бы опасно и безрассудно. Ее тело хотело его так, что было больно, но она думала сердцем, а не головой. Во всем этом должно было оставаться хоть немного здравого смысла, а если она позволит Санто втянуть себя в его чувственный мир, останется только безумие.
        — Для вас — возможно, но не для меня.  — Пенни набралась смелости, прямо посмотрела на него и тут же пожалела об этом, когда мощь его темных глаз парализовала ее.
        — Вы не можете отрицать, что что-то чувствуете ко мне,  — мягко сказал он.  — Даже здесь, сейчас, вы хотите, чтобы мы были одни, наши тела прижимались друг к другу и вы могли…
        Пенни прижала ладони к ушам, надеясь, что никто не заметил ее странного поведения.
        — Не хочу слушать, Санто. Я совершила ошибку и не хочу ее повторять. Пожалуйста, уйдите, я скоро привезу Хлою домой.
        Она чувствовала, что скоро просто рухнет к его ногам. Она больше не могла выносить это, это было слишком нереальным. Она нашла взглядом сестру и одними губами сказала: «Помоги». Эбби немедленно подошла к ним:
        — Санто, должна сказать, у вас чудесная дочь. Она делает вам честь.
        Санто раздулся от гордости, как любой родитель после таких слов, и тепло улыбнулся Эбби:
        — Что ж, спасибо… Эбби, верно? Вообще-то это больше заслуга ее матери, но она действительно хорошая девочка.
        — И я уверена, Пенни весьма помогает вам. Она чудесно справляется с детьми, всегда говорила, что хочет как минимум троих.
        — Эбби!  — сказала пораженная Пенни.
        — Но это же правда!
        — Да, но не стоит об этом рассказывать, особенно в присутствии моего босса. Что он подумает?
        — Я думаю, мисс Пенни Килинг,  — сказал Санто с теплой улыбкой, которая сотворила с ней вещи, которые нельзя было позволять,  — что я еще так многого о вас не знаю, но с огромным удовольствием узнаю.
        Пенни заметила, как вопросительно поднялись брови сестры, и поняла, что скоро подвергнется допросу. Эбби всегда говорила, что ей пора найти себе мужчину, и, наверно, думала, что Санто — отличная кандидатура.
        — Я так не думаю, мистер Ди Люка,  — заявила она.  — Предпочитаю, чтобы наши отношения остались исключительно деловыми.
        Бровь поднялась, темные глаза осуждали.
        — В таком случае я настаиваю, чтобы вы немедленно доставили Хлою домой.
        — Вы не можете так поступить,  — запротестовала она, начиная злиться,  — ей так хорошо! Уверена, что вы это заметили.
        Они посмотрели на лужайку, где Хлоя, выглядывающая из-за куста, взвизгнула и спряталась обратно, когда ее заметили.
        — Она чудесно проводит время,  — настойчиво сказала Пенни.  — Что она будет делать дома в компании одних взрослых?
        — Я сказал: десять минут, и они закончились,  — ответил он.  — Хлоя! Мы уходим,  — уже мягче сказал он, когда девочка подбежала к нему.
        Хлоя посмотрела на Пенни так, словно вот-вот расплачется:
        — Правда нужно уйти?
        Пенни не могла пойти против желаний ее отца и неохотно кивнула; ее сердце сжалось, когда нижняя губка Хлои задрожала. Одного взгляда на Эбби хватило, чтобы Пенни поняла, что сестра тоже осуждает Санто. Не была ли она виновата, что осмелилась говорить с ним в таком тоне? Но она была напугана чувствами, которые он пробудил, и огрызнуться было ее единственной защитой.
        — Вы идете?  — спросил он у Пенни, заставляя ее посмотреть на него.
        — Если можно, я останусь и помогу сестре,  — сказала она.  — Но я буду дома вовремя, чтобы уложить Хлою.
        Санто прищурился, но ничего не сказал и ушел, крепко держа Хлою за руку. Девочка оглянулась на Пенни, и она улыбнулась и прошептала:
        — Скоро увидимся.
        — Вот скотина,  — сказала Эбби, когда он уже не мог ее услышать.  — Он, конечно, отличный делец и страшно сексуальный, но совершенно не умеет обращаться с собственной дочерью.
        — Не думаю, что он знает, что сейчас наделал,  — вздохнула Пенни.  — Он злится на меня, и когда я вернусь, думаю, получу хорошую выволочку.
        — Но он же не думает, что ты в каждом шаге будешь отчитываться перед ним! Он доверил тебе свою дочь, значит, ты вольна сама принимать решения. Его поведение отвратительно, если хочешь знать мое мнение.
        Пенни не хотела плохо говорить о нем и промолчала. Теперь у нее была стабильная, высокооплачиваемая работа, и она не хотела рисковать ею. Часть ее знала, что было что-то еще, почему Санто приехал сюда, что-то очень личное, а у Эбби была привычка пересказывать разговоры друзьям.
        Было почти семь, когда дети разошлись и Пенни с Эбби закончили уборку. Санто ждал ее, когда она вернулась. Он переоделся в льняные брюки и рубашку с коротким рукавом, выглядел великолепно, и кровь снова побежала быстрее по жилам Пенни.
        — Я уже начал думать, что вы не придете,  — сказал он низким, мгновенно возбудившим ее голосом.
        — Я ни за что бы не подвела Хлою,  — спокойно ответила она,  — но если мне позволено высказаться, вы были не правы, забрав ее с праздника. Это было нечестно по отношению к ней и к хозяйке.
        — Ваша сестра жаловалась?  — резко спросил он.
        — Разумеется нет!  — воскликнула Пенни.  — Но это было невежливо. Было не похоже на то, что у вас есть достойное оправдание. Вам просто было неловко.
        — Вы так хорошо разбираетесь в моих чувствах,  — едко сказал он.
        Как бы ей хотелось, чтобы это было правдой! Но не в тех чувствах, о которых он говорил, а в тех, что заставляют тело напрягаться и требовать наполнения, что она чувствовала прямо сейчас.
        — Я не осмелилась бы делать такие предположения,  — с трудом сказала она.  — Извините, мне нужно к Хлое. Она в игровой?
        На верхнем этаже была комната, специально приспособленная для игр Хлои. Там были всевозможные игрушки, но Хлоя была слишком мала, чтобы долго играть в одиночестве, и, по мнению Пенни, это была пустая трата больших денег.
        — Нет, она в постели.
        Пенни удивленно посмотрела на Санто:
        — Вы уложили ее?
        Он кивнул.
        — И она уснула?
        Она едва могла поверить ушам, но это был шаг в верном направлении, так что, может быть, он наконец обратил внимание на ее слова?
        — Думаю, да.
        Пенни хотела проверить и быстро поднялась по лестнице, опасаясь, что он окликнет ее, и облегченно вздохнула, когда он промолчал. Она сунула голову в комнату Хлои, увидела, что та лежит неподвижно, и собралась уходить, когда девочка позвала ее. Она быстро подошла к кровати.
        — Что такое, милая?
        — Папочка меня не любит.
        Пенни застыла.
        — Уверена, что любит, дорогая. Почему тебе так кажется?
        — Он не позволил мне остаться на празднике. И я хотела подождать тебя, но он сказал, что я должна идти спать. Он не любит меня, как мама. Я скучаю по ней. Она целовала меня и обнимала, пока я не засыпала…  — И девочка расплакалась.
        Пенни легла на край кроватки и прижала Хлою к себе.
        — Я уверена, папа очень любит тебя, дорогая, и он не хотел тебя обидеть. Знаешь, ему ведь тоже нужна помощь. Не забывай, что ему тоже больно, он ведь любил твою маму, как ты.
        — Тогда почему он не жил с нами?  — спросила Хлоя, вопросительно глядя на Пенни широко открытыми глазами.  — Я не знала, что у меня есть папа, пока он не забрал меня, когда умерла мама.


        Глава 4
        Пенни почувствовала, словно из нее вышибли дух. Она не думала, что Санто и его жена не жили вместе, когда она умерла, и это многое объясняло, кроме того, почему он не навещал дочь, притворяясь, что ее не существует. Даже если предположить, что он уже ничего не чувствовал к жене, как он мог так обращаться со своим отпрыском, с собственной плотью и кровью? Это могло сильно повлиять на психику Хлои. Было очевидно, что этот человек — холодный, равнодушный, бесчувственный мерзавец, и она собиралась так ему и сказать. Спускаясь по лестнице, она с трудом сдерживала эмоции. Однако найти его оказалось трудно. Она распахивала двери по очереди и наконец нашла его в кабинете, сидящего положив ноги на стол, абсолютно расслабленного, пока она не ворвалась. Выражение удивления на его лице в любое другое время рассмешило бы ее, но не сейчас: она была готова к битве. Он спустил ноги со стола и встал.
        — Что-то не так?  — Дружелюбная улыбка сменилась нахмуренными бровями.
        — Определенно, мистер Ди Люка.  — Она несколько раз вздохнула, тщательно подбирая слова.  — Хлоя только что рассказала мне кое-что, что потрясло меня до глубины души.
        — Хлоя?  — Его глаза удивленно распахнулись.  — Я думал, она спит.
        — Я полагаю, она притворялась,  — взорвалась Пенни.  — Хотя трудно понять, как она вообще может спать, когда ее отец ни разу не показал своей любви!  — Пенни смотрела на него, возмущенная таким отношением к девочке, которая всего лишь хотела немного внимания.  — Если бы я не была нужна Хлое, я ушла бы отсюда немедленно.
        Санто сложил руки на груди, его глаза опасно потемнели.
        — На вашем месте я был бы осторожнее, мисс Килинг, вы преступаете черту.
        — Мне все равно,  — отрезала она, хотя холодок страха пробежал по ее телу.
        Санто шагнул к ней. Голубые глаза не отрывались от карих, все ее чувства были максимально обострены. Она глубоко вдохнула и сразу пожалела об этом: он остановился так близко от нее, что она почувствовала аромат его одеколона, напомнивший ей о… Нет, нет, она не может сорваться! «Отойди!  — мысленно закричала она.  — Не подходи ко мне!» — но сама стояла неподвижно, не отрывая от него взгляда.
        — Скажите же мне, что такого сказала Хлоя, что так рассердило вас.  — Его акцент стал заметнее, сейчас он был настоящим итальянцем — гордым, готовым постоять за себя.
        Однако Пенни знала, что тому, что он бросил своего ребенка, нет оправдания. Она позволила себе еще несколько секунд посмотреть ему в глаза, не обращая внимания на сильно бьющееся сердце и кипящую кровь. Она готова была забарабанить кулаками в его грудь и объявить его самым низким человеком в мире.
        — Скажите,  — начала она самым холодным своим голосом,  — почему вы никогда…  — Она остановилась.  — Нет, сначала вот что. Почему вы позволили сложиться у меня впечатлению, что вы с женой жили вместе, когда она умерла?
        Ее вопрос застал его врасплох. Он откинул голову, опасно сощурил глаза.
        — Не думаю, что когда-то говорил что-то, что могло заставить вас думать так. В любом случае моя личная жизнь вас не касается. Вы работаете на меня!
        Он казался еще выше, в глазах зажегся неодобрительный огонек, делая их еще холоднее.
        — Вы доверили мне свою дочь,  — заявила она.  — Она расстроена, и понять, почему и как ее успокоить,  — мой долг.
        — Хлоя расстроена?  — Выражение его лица чуть изменилось: теперь оно было вопросительное, даже озабоченное.
        Пенни не поверила искренности этой перемены, только не после того, что ей рассказала Хлоя. Пятилетние дети не врут.
        — Я думаю, она имеет на это полное право: она думает, что ее отец не любит ее.
        — Она так сказала?  — выдохнул он.
        Пенни кивнула. Санто казался таким шокированным, что ее гнев немного остыл.
        — И вы ей поверили?
        — Не важно, во что верю я: в это верит Хлоя. И почему бы ей так не думать, если вы ни разу не пришли к ней со дня ее рождения до дня смерти ее матери?  — Она смотрела на него, ожидая, осмелится ли он отрицать это.
        — Вы понятия не имеете, о чем говорите,  — бросил он.
        На щеках Санто вздулись желваки, руки сжались в кулаки, все тело напряглось, и Пенни глубоко вдохнула. Ей следовало быть осторожной: дальнейшие обвинения могли привести к катастрофе, он уже выглядел так, словно готов был броситься на нее.
        — Так расскажите мне,  — потребовала она,  — расскажите, почему Хлоя так думает, почему она не знала о вашем существовании, пока не умерла ее мать.
        Выражение его глаз внезапно изменилось: гнев сменился пустотой, как будто он смотрел в прошлое, и воспоминания были не очень радостными. Когда через несколько минут он заговорил, ей пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его.
        — Моя жена не сказала мне, что у меня есть дочь.
        В его глазах и голосе была такая сильная боль, что Пенни стало трудно дышать.
        — Она была беременна, когда ушла от меня, но я не знал об этом. Дело с разводом уладили наши адвокаты. Я больше не общался с ней. Скрыть Хлою от меня было ее последним эгоистичным поступком.
        Пенни стояла не двигаясь. Как может женщина утаить от своего мужа, пусть даже бывшего, что у него есть ребенок? Пенни ужасно сожалела, что говорила с Санто в таком тоне, и чувствовала себя очень виноватой.
        — Я не знала,  — прошептала она.
        — Откуда вам было знать?
        — Мне так жаль. Знаю, что это не поможет, но мне правда очень жаль.  — И, не думая ни о чем, она подошла к нему совсем близко и заглянула в его полные боли глаза.  — Правда.
        Застонав, он с силой притянул ее к себе. Пенни откинула голову, все еще глядя в его печальные глаза, и, когда он наклонился к ней и поцеловал, крепко и яростно, она поняла, что для него это был способ избавиться от болезненных воспоминаний. А так как она сама хотела этого, она ответила на его поцелуй, всеми силами желая его. Словно прочитав ее мысли, Санто прошептал ей на ухо:
        — Пенни, останься сегодня со мной.
        Пенни знала, что ни о какой любви не может быть и речи: ему просто нужно было забыть о том, о чем она напомнила ему. Он мог бы напиться, но он хотел забыться в ее объятиях, и того же хотела она. Это будет даже не полноценная связь с мужчиной, чего она так долго избегала, всего лишь единичный случай, она об этом позаботится. От этого не будет вреда.
        Эти мысли пронеслись в ее голове, когда она ответила на его поцелуй так страстно, что едва могла поверить, что это действительно была она. Никогда в жизни она не поступала так импульсивно, и странно: она даже не задумалась, не пожалеет ли потом.
        Санто низко застонал, и в следующую секунду сильные руки подхватили ее, прижали к горячему твердому телу, и он понес ее по лестнице, словно она была не тяжелее его дочери. Пенни чувствовала биение его сердца и с трудом вдыхала его запах. Он был самым мужественным мужчиной из всех, кого она знала, и опьянял ее своей близостью и возбуждением, таким же сильным, как ее.
        С самого начала ее тянуло к Санто, да и любую женщину в здравом уме тянуло бы к нему, на него невозможно было не обратить внимания. Он был отчаянно нужен ей, и она изогнулась, поднимая голову, чтобы он мог снова поцеловать ее, возбуждая ее еще больше, обостряя чувства так, что каждое прикосновение усиливало желание. Пенни не знала, что ее ждет, когда они добрались до его спальни. Он бросит ее на кровать и возьмет немедленно? Будет ли это быстро и яростно, а потом он поблагодарит ее и отпустит? Или он медленно растворится в ней, пока будут стираться безрадостные воспоминания, и попросит ее остаться на всю ночь?
        Дверь тихо закрылась за ними, Санто расслабился, и Пенни почти решила, что он отпустит ее, однако он медленно прижал ее к себе всем телом, давая почувствовать, как сильно он хочет ее. Его возбуждение было восхитительно, оно опьяняло и делало ее собственное желание таким сильным, безрассудным, почти болезненным, что она прижималась к нему все крепче, обхватывая его за шею и притягивая его голову вниз, навстречу новому поцелую, яростному и покоряющему, вызывающему еще более мощную отдачу. Пенни запустила пальцы в его густые черные волосы, чувствуя, что уносится куда-то далеко, где никогда прежде не была, где только Санто имел значение, где были только прикосновения его губ, вкус его поцелуев и его пьянящий запах.
        Желание проносилось по ее телу, как ураган. Пенни не знала, как это случилось: сначала они просто стояли посреди его спальни и целовались, а в следующее мгновение они уже лежали в кровати, обнаженные, оливковая кожа к молочно-белой. Он был прекрасно сложен, и она рядом с ним выглядела китайской куколкой. Он смотрел на нее своими завораживающими глазами, а его пальцы начали исследовать ее тело. Пенни думала, что он овладеет ею быстро и властно, но кончики пальцев медленно скользили по ее щекам, чуть вздернутому носу, бровям, мочкам ушей. Когда он добрался до ее губ, она жадно втянула его пальцы в рот, прикасаясь к его лицу, чувствуя резкие линии и острые углы. Гордый мужчина, потрясающе красивый, надменный, властный, но сейчас полностью зависящий от нее. Он нуждался в ней, хотел, чтобы она помогла ему забыть его боль, и она была счастлива, помогая ему.
        Глубоко внутри Санто понимал: что то, что он делает, опасно. Ему не нужны были отношения, он не хотел заводить роман с няней его дочери, все, что ему было нужно,  — избавиться от душевной пытки. Его убила весть о том, что его дочь думает, что он не любит ее, и завтра он собирался как-то это исправить, но сегодня ему нужно было отвлечься, и раз Пенни знала, что он чувствует, и не ждала от него чего-то большего, это было прекрасное лекарство.
        — Ты осознаешь, что делаешь?  — спросил он, дыша тяжело и жадно.
        Ее губы были как изысканное вино, как афродизиак, ему хотелось целовать ее снова и снова. Он знал, что одной ночью дело не закончится. Это было опасно, самоубийственно, и, может быть, ему надо было остановиться, пока еще было время, но Пенни прошептала:
        — Осознаю, Санто, и ничего не могу поделать с собой: я тоже хочу тебя.
        Со стоном он вовлек ее в еще один горячий, безрассудный поцелуй, ощущая ее вкус и ее тело, искушающее и обещающее. Процесс облегчения его страданий начался.
        Пенни ощутила перемену в нем, словно он освободился от всех забот, и сама почувствовала себя свободнее. Она отвечала на его поцелуи с такой страстью, с какой он целовал ее, и, когда он перешел к ее шее, запрокинула голову и вцепилась ему в волосы, привыкая к нему. Но когда он опустился ниже, губами и руками находя ее груди и сжимая напряженные соски, ее руки упали на кровать, а дыхание стало вырываться из груди короткими выдохами.
        — О, Санто!
        Он поднял голову: его глаза были как стеклянные, и она была не уверена, видит ли он ее.
        — Тебе не нравится?
        — Не нравится? Мне безумно нравится!
        Это было все, что ему требовалось. Он застонал и вернулся к ее груди, покусывая, целуя, поглаживая, заставляя ее тело изгибаться, желая еще. Она глубоко вдохнула и закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Санто знал, что делать, чтобы она выгибалась под ним, прижималась к нему, целуя его гладкую, теплую кожу, ощущая силу мускулов и болезненное желание глубоко внутри его. Когда его губы проложили дорожку обжигающих поцелуев от ее груди к животу, касаясь горящей кожи языком, а его пальцы скользнули ниже, во влажный жар, Пенни едва могла дышать. Она металась по подушке, чувствуя только Санто, как он управляет ее телом, приказывая вспыхивать от каждого прикосновения, переживая бурю чувств, какой не было еще никогда.
        Настоящая Пенни Килинг не могла так радикально измениться. Такие вещи с ней не случались, она либо спала, либо воображала все это. Та Пенни Килинг, которую она знала, никогда бы не позволила себе оказаться в такой ситуации. Одних погибших отношений было достаточно, чтобы навсегда стать разумной, уравновешенной, осторожной… Кого она пыталась одурачить? Каким-то образом — она не могла понять каким — Санто Ди Люка заставил ее поверить, что она хочет заняться с ним любовью, что поддаться искушению — нормально, и у нее не было сил бороться с этим. Она знала с самого начала, во что влезает. Она хотела, чтобы он занялся с ней любовью, прямо сейчас, быстро и страстно, иначе она возьмет инициативу в свои руки.
        — Ты готова?
        Он прочел ее мысли?
        Пенни кивнула, потом поняла, что он не смотрит ей в лицо: он изучал другие, более интересные части ее тела.
        — Да,  — это был скорее стон, чем слово, но она вскинула бедра, и Санто застонал.
        На долю секунду он отстранился, проникая в нее, сначала мягко, осторожно, пока она полностью не расслабилась. Она вцепилась в его плечи, привлекая ближе к себе, двигаясь так, чтобы ему было удобнее. То, что случилось потом, было покрыто туманом ощущений: ногти впивались в кожу, тела, переплетались и выгибались, нечленораздельные звуки вырывались из глоток, и все кончилось взрывом, оставившим их лежать в изнеможении, с колотящимися сердцами, готовыми выпрыгнуть из груди.
        В течение ночи Санто еще несколько раз овладел ею; ему действительно нужно было забыться, и Пенни не противилась. Еще никогда она не отдавалась мужчине с таким наслаждением, никогда не чувствовала так ясно, что ее желание тоже было важно. Он был так нежен, что Пенни не могла поверить, что человек, которого она считала суровым, незаботливым отцом, мог быть так великолепен в постели.
        Однако утром, проснувшись, она не нашла его. На Пенни немедленно нахлынули вина и стыд. Она позволила ему использовать ее, дала понять, что ее так легко получить! Гнев и унижение охватили ее. Она была невероятно глупа. Как ей теперь смотреть ему в глаза? Возможно, ей следовало уйти, пока это не стало нормой? Ее останавливал только долг перед Хлоей. Она не могла отдать девочку очередной толпе нянь, которые бунтуют против долгих часов работы. Больше такое не повторится. Отныне их отношения будут сугубо деловыми.
        Она выскользнула из комнаты и поспешила к себе, по пути заглянув к Хлое и обнаружив, что девочки нет в ее комнате. Хорошо бы она была с отцом. После того, что она рассказала Санто, он должен был захотеть поговорить с дочерью, уверить, что любит ее, что в том, что он не приходил к ней все эти годы, не было его вины.
        Пенни приняла душ, быстро оделась и с сильно бьющимся сердцем спустилась вниз. Хлоя обнаружилась на кухне с Эмили, но Санто нигде не было.
        — Мистер Ди Люка уехал на работу,  — сообщила экономка.
        — Ты видела папу до того, как он уехал?  — спросила Пенни у Хлои и с трудом поверила глазам, когда девочка помотала головой и глаза выдали ее разочарование. Пенни обняла ее: — Он такой занятой человек. Я уверена, он просто не захотел тебя будить. Что у тебя на завтрак?
        Весь день Пенни злилась на Санто, не только из-за Хлои, но из-за себя. Он использовал ее, и она ненавидела его за это, хотя сама была не против этой ночи. Она сама поддалась влиянию печального момента.
        Он вернулся домой недостаточно рано, чтобы повидать Хлою перед сном, и Пенни кипела от злости, когда около десяти часов услышала его машину. Она сидела в тишине, не смотря телевизор, не слушая музыку, даже не читая, ожидая, когда он войдет и можно будет обрушить на него весь ее гнев. Она знала, что он бросит кейс в кабинете, повесит пиджак на спинку стула и нальет себе выпить в маленькой гостиной, прежде чем усесться в любимое кресло.
        Санто выглядел усталым, когда вошел в комнату, но Пенни было все равно. Она встала и повернулась к нему. Он улыбнулся, не подозревая, какой гнев сжигает ее.
        — Пенни, ты так сладко спала, что я не захотел будить тебя. У меня был такой тяжелый день.
        Он взъерошил волосы так, что стал выглядеть намного моложе своих тридцати шести, снял галстук, расстегнул манжеты и закатал рукава рубашки.
        — А как прошел твой день?  — Он подошел к ней, готовый обнять ее.  — А Хлоя спит? Я надеялся…
        — На что?  — бросила Пенни, не в силах сдержать волну гнева.
        — Повидать ее перед сном, конечно.  — Он остановился и нахмурился, чувствуя, что все не так, как он планировал.
        Несомненно, он хотел продолжить с того места, где остановился вчера ночью. Что ж, его ждет сюрприз.
        — Очень благородно с вашей стороны,  — холодно сказала она,  — но она уже давно в постели. Вы представляете, сколько времени? Почему было не уйти на работу чуть позже и не повидать ее до того, как она уйдет в школу? Вам все равно, что ваша дочь думает, что вы не любите ее?
        — Конечно, мне не все равно…  — Он смущенно нахмурился, явно не ожидая атаки.
        — А мне так не кажется!  — Пенни сверкнула глазами, забывая, что она работает на него, что ее обеспечение зависит от него.  — Мне не кажется, что можно уделять дочери меньше времени, чем сейчас. Найти кого-нибудь, кто за ней присмотрит, и с ней все будет в порядке — вот ваше правило. Вы не отец, вы просто поставщик.
        Его лицо потемнело.
        — Как вы смеете так со мной говорить? Вы даже не представляете себе, что сейчас происходит в моей жизни!
        Пенни подняла бровь:
        — Возможно. Но я знаю, что происходит в жизни Хлои, и вы нужны ей больше, чем вашему бизнесу.
        Вся страсть и воспоминания о прошлой ночи без следа исчезли из глаз Санто. Он снова был холодным, суровым человеком, который не потерпит нотаций от няни. Бросив на нее еще один взгляд, он налил себе выпить и сделал большой глоток, прежде чем снова повернулся к ней.
        — Трудно поверить, что вы та самая женщина, с которой я спал этой ночью.
        Их взгляды встретились.
        — Потому что я не та женщина,  — резко ответила Пенни.  — Та женщина была глупа. Она поддалась на эмоциональный шантаж. Она видела, что вам больно, и хотела облегчить эту боль. Но эта женщина,  — она прижала руку к груди,  — видит только трудоголика, которому нет дела до дочери, который больше думает о бизнесе, чем о, семье. Думаю, вы согласитесь, что это зрелище не из приятных.


        Глава 5
        Санто знал, что должен был поговорить с Хлоей перед тем, как уйти на работу, но не хотел будить ее так рано. Он ждал международного звонка, и разница во времени не позволила бы ему вернуться домой рано. Конечно, он чувствовал себя виноватым, но ему совершенно не нужен был огнедышащий дракон, выговаривающий ему.
        — Вы смеете критиковать меня?  — Гнев начал вытеснять недоверие.
        Никто из тех, кто работал на него, никогда не позволял себе говорить с ним в таком тоне. С другой стороны, он раньше и не спал с теми, кто на него работал, но женщина, стоявшая перед ним, была совсем не похожа на ту, что так страстно утоляла его голод прошлой ночью.
        Глаза Пенни вспыхнули.
        — Да, смею. Вы не заслуживаете Хлои. Может быть, поэтому ваша…  — Она оборвала себя, прижав руку ко рту.
        Санто понял, что она хотела сказать, и она была права: его график был одной из причин, почему жена ушла от него. И тем не менее он не собирался позволять кому-то критиковать его действия. В то же время он не мог не заметить, как красива она была в гневе. Горящие глаза были скорее фиолетовыми, чем голубыми, щеки пылали, грудь поднималась и опускалась в такт тяжелому дыханию. На ней была тонкая шелковая блузка, и его внезапно охватило желание. Он не мог дождаться, когда вернется домой. Пенни была великолепной любовницей, и он хотел большего. Он еще не встречал женщины, инстинктивно знавшей, как доставить ему удовольствие, как снова и снова подводить его к грани, прежде чем перейти через нее.
        — Я забуду то, что вы сказали,  — бросил он,  — и, если вы закончили читать мне нотации о моей дочери, может быть, вы позволите предложить вам выпить и мы сможем поговорить об этом спокойно?
        Ее глаза красноречиво говорили, что она думает о нем, но он хотел, чтобы этой ночью она снова оказалась в его постели. Стоило только попробовать Пенелопу Килинг, и он попал в зависимость от нее. Обычно на работе он думал только о работе, тщательно отделяя две стороны своей жизни друг от друга, но сегодня, даже несмотря на огромную важность встречи, его мысли блуждали в далеких от дел сферах. Видения длинных волнистых волос, разметавшихся по его груди, когда она, покрывая его тело поцелуями, опускалась все ниже, ближе к его паху, мешали дышать, и ему казалось, что он чувствует ее запах. Тогда огромным волевым усилием ему удалось отбросить эти мысли, но по пути домой они вернулись с новой силой.
        Пенни не могла поверить, что Санто может быть таким наглым. Она смотрела на него, удивляясь, как могла отдаться ему. У этого человека не было сердца, он думал только о работе и иногда об удовольствии. Что же касается его дочери… Ей нечего было сказать. Она думала, что после того, как упустил все эти годы, он захочет проводить с ней каждую секунду. Она совсем не понимала его.
        — Вы правда думаете, что я стану пить с вами после всего, что случилось?  — Пенни сжала кулаки.  — Вы невероятный человек. Я иду спать. Спокойной ночи, мистер Ди Люка.  — Она развернулась на каблуках и пошла к двери, но против воли остановилась и обернулась, когда он сказал приказным тоном:
        — Не думаю.
        — У вас нет права указывать, что мне делать в свободное время. Вы наняли меня не для общения с вами. Или я не так вас поняла?  — ехидно спросила она.  — Вы именно для этого меня наняли?
        — Нет, черт возьми, и вы это знаете,  — огрызнулся он.
        — Вы заботились о Хлое?
        — Именно.
        — Вот вам и ответ. Хлоя — моя главная забота. Прошлая ночь не повторится.
        На этот раз он не пытался остановить ее.
        Пенни бросилась на кровать и задумалась о том, как опрометчиво было так говорить с ним. Странно, что он немедленно не уволил ее. Однако она не жалела ни об одном слове.
        В окно светила почти полная луна, заливая жидким серебром темную элегантную комнату. Пенни повезло, что она получила работу в таком месте. Нельзя было поддаваться искушению. Теперь она разрывалась между влечением к Санто и неприязнью к нему за то, как он поступил с дочерью. Каждый раз, как Пенни задумывалась о Хлое, сильное желание защитить девочку охватывало ее.
        Пенни проснулась среди ночи и поняла, что все еще одета. Она выскользнула из постели, пошла в ванную и остановилась, услышав голоса, доносившиеся из комнаты Хлои, голоса Хлои и Санто! Она на цыпочках подкралась к двери, разделяющей их комнаты, и прислушалась. Слабая улыбка тронула ее губы, захотелось войти к ним и что-нибудь сказать, но вместо этого она разделась и легла.
        Утром все было тихо. Она обнаружила Хлою за завтраком, и ее отец был с ней. Ее отец, который всегда уходит в семь — а сейчас уже без пятнадцати восемь! Пенни вошла и улыбнулась:
        — Доброе утро.
        Хлоя захихикала.
        — Присоединяйтесь,  — предложил Санто.
        Пенни подняла бровь:
        — Спасибо,  — и села за стол.
        Она не могла сказать многого в присутствии Хлои, но смогла показать свое одобрение, и, когда он наконец заявил, что ему пора на работу, она кивнула. Хлоя крепко обняла отца, а он расцеловал ее в обе щеки. Пенни еще ни разу не приходилось видеть такого проявления эмоций.

        — Вы знали, что в пятницу у Хлои начинаются летние каникулы?  — спросила Пенни.
        Она гуляла по саду, когда вернулся Санто. Был один из тех жарких, душных вечеров, когда тяжелый запах цветов неподвижно висит в воздухе и даже птицы молчат. Она нашла скамью у озера, которое уже обнесли оградой, и наблюдала за утками, когда Санто присоединился к ней. Он сменил деловой костюм на небесно-голубую рубашку и свободные брюки. Его черные волосы, еще влажные после душа, выглядели так, словно он просто провел по ним рукой. Вместо обходительного бизнесмена появился расслабленный, потрясающе красивый мужчина, заставлявший ее трепетать.
        — Вот как? Почему мне не сказали раньше?
        — Полагаю, в начале года вам представили календарь,  — сказала Пенни, приподнимая бровь и желая, чтобы он не сидел так близко.
        Санто нахмурился:
        — Он никогда до меня не доходил.
        «А ты бы запомнил, если бы дошел?» — подумала Пенни. Санто был слишком увлечен собственной жизнью. Скорее всего, он смахнул бы его в корзину для бумаг.
        — Это значит, что она будет дома шесть недель,  — сказала Пенни.
        — И вы говорите мне об этом, потому что… Ведь не потому, что сами хотите уйти в отпуск?
        Он нахмурился, и Пенни завороженно смотрела на морщинки у его бровей, которые очень хотелось разгладить кончиками пальцев. Вообще, до боли хотелось прикоснуться к нему, но, учитывая обстоятельства, это было безумие.
        — Разумеется, нет,  — ответила она.  — Но, если позволите, я бы хотела предложить вам взять небольшой отпуск. Увезите Хлою куда-нибудь, где вы сможете побыть вдвоем. Вам нужно установить более прочную связь с ней, и вот вам чудесная возможность.
        Пенни затаила дыхание в ожидании возможного взрыва и вернулась к уткам. Сам воздух вокруг нее изменился и загустел; присутствие Санто ощущалось особенно остро. Она и представить не могла, что человек может так заполнить собой большое пространство. И когда молчание затянулось и она не могла больше ждать ответа, она повернулась к нему — и волна шока захлестнула ее. Он смотрел на нее так пристально своими бархатными глазами, что она не могла ни вздохнуть, ни двинуться.
        — Прекрасная идея, Пенни.
        О господи, он правда это сказал?
        — Вы правы, нам нужно побыть вместе.
        Чем дальше, тем лучше!
        — Но есть одна проблема.
        Вот оно. Оправдание, путь к отступлению.
        — Вы тоже нужны Хлое.
        — Что?  — Слово вылетело прежде, чем она смогла удержать его.
        Хлое! Скорее она была нужна ему. Его слова были всего лишь предлогом, чтобы снова затащить ее в постель.
        — Есть вещи, которые вы делаете лучше, чем я.
        — Тогда вам придется научиться,  — твердо заявила она, стараясь не смотреть ему в глаза: он был так близко, что она чувствовала себя мухой в паутине.  — Если я поеду с вами, никакого эффекта не будет.
        — А что, если вы не поедете с нами, а я не смогу с ней справиться?
        — Вы меня шантажируете, мистер Ди Люка?  — Пенни специально так официально обратилась к нему, видя в этом единственный способ сохранить деловой характер разговора, потому что она безумно хотела его и так же сильно боялась выдать себя.
        — Я бы не осмелился.  — Его губы дрогнули.
        Сегодня он другой, подумалось Пенни. Он был мягче — или просто пытался подольститься к ней? Во всяком случае, еще чуть-чуть — и он преуспеет в этом. Ей нужно было прийти в себя, собраться с мыслями, но в его присутствии она не могла.
        — Вы способны на все,  — сказала она, надеясь, что он не заметит дрожи в ее голосе.
        — Мы оба так думаем,  — ответил он.  — И прямо сейчас я думаю, что способен поцеловать прекрасную няню моей дочери.
        Даже после этого предупреждения, зная о его намерениях, видя, как темнеют его глаза, она не могла пошевелиться, наблюдая, как приближается его лицо, и вдыхая его аромат. Он замер, когда его губы были в нескольких дюймах от ее. Она смотрела на него затаив дыхание. Он искушал ее, желая посмотреть, подастся ли она навстречу ему или отстранится. У нее вспотели ладони, сердце бешено колотилось, и она хотела поцеловать его больше всего на свете, но здравый смысл возобладал. Откуда-то изнутри пришла способность сопротивляться.
        — Не думаю,  — смело сказала она, отодвигаясь.  — И вы ошибаетесь, если думаете таким образом убедить меня поехать с вами.
        К ее раздражению, он улыбнулся, пожал плечами, словно говоря: «Ты что-то выиграла, но кое-что и потеряла», и откинулся на спинку скамьи.
        Санто не знал, где он нашел силы отстраниться от Пенни. Он был разочарован, обнаружив в доме только спящую Хлою, но Эмили сказала, что Пенни гуляет, и он нашел ее с одной лишь целью: поцеловать. Новость о каникулах удивила его. Наверно, ему говорили об этом, но он забыл, и первой его мыслью было: как хорошо, что есть Пенни. Но потом она предложила увезти Хлою, и ему это не понравилось. Конечно, это помогло бы ему наладить отношения с дочерью, но справиться с пятилетней девочкой — непростая задача. Если бы Пенни поехала с ними, все изменилось бы: ночи с ней компенсировали бы все. Конечно, он не ждал, что она сразу падет в его объятия. Глубина ощущений той ночью напугала ее, и она просто хотела утешить его, но кому больше понравилось случившееся потом — большой вопрос.
        — Похоже, придется искать другие способы убеждения,  — мягко сказал он, убирая прядь волос с ее лица и нежно касаясь ее кожи.
        Он не помнил, чтобы женщина так много значила для него. Пенни была не похожа на других. Он не привык, чтобы его отвергали, но это была не единственная причина, почему он хотел получить ее, он не был так низок. Помимо того, что она была потрясающей любовницей, она поражала его своими переходами от гнева к ледяному спокойствию и не боялась высказывать ему все, что думает о нем. Это было ново для него. Ссоры с женой были совсем другими: основным поводом для них были деньги и скорость, с которой она тратила их. В случае с Пенни деньги не были главным предметом разговоров; конечно, она дорожила своей работой, но не стремилась к нему в постель. Все это выглядело как вызов, которому он не очень-то соответствовал. Она отбросила его руку и раздраженно сказала:
        — Санто Ди Люка, вы делаете все возможное, чтобы я ушла с этой работы.
        Он нахмурился и убрал руку:
        — Вам больше не нравится, когда я прикасаюсь к вам?
        Пенни закрыла глаза, и Санто понял, что она борется с собой.
        — Что мне нравится и что подобающе — разные вещи,  — гневно сказала она.  — Я работаю на вас, но не следует злоупотреблять моей преданностью. Кроме того, мне не нужны отношения ни с вами, ни с кем-то другим.
        — Расскажете, кто заставил вас так думать?  — Страсть в ее голосе заинтриговала его, он хотел знать, кто сделал это с ней.
        Но Пенни покачала головой:
        — Это касается только меня. Я не хочу об этом говорить.
        — Он так сильно ранил вас?
        Она пожала плечами:
        — Наверное.
        Санто почувствовал волну гнева, поднимающуюся в нем при мысли, что кто-то мог причинить боль такому теплому, нежному существу. Теплое и нежное? Откуда взялись эти определения? Адские муки подойдут лучше. Или он видел другую ее сторону? Ему все сильнее хотелось лучше узнать ее, но еще больше ему хотелось обнять ее и утешить, хотя он знал, что она неправильно истолкует его порыв. Он встал, подошел к кромке воды и оглянулся на нее:
        — Вы не измените своего решения по поводу каникул?  — Он попытался придать голосу интонацию надежды и тоски, криво улыбнувшись ей.  — Мне не помешала бы ваша помощь — разумеется, исключительно как няни.
        Насчет всего остального он подумает. Как и Пенни, однажды обжегшись, он не хотел серьезных отношений, но не видел, почему бы им не завести роман.
        Пенни колебалась. Конечно, она хотела поехать, конечно, она хотела снова оказаться в постели Санто, но куда это приведет? Она не хотела снова испытывать боль. С другой стороны, она не была уверена, что Санто сможет так долго справляться с Хлоей в одиночку. Или она недооценивала его? Она посмотрела на него долгим взглядом. Он выглядел как маленький потерявшийся мальчик: углы губ опущены, глаза полны грусти, и хотя она знала, что таким образом он старался заставить ее изменить решение, она не могла противиться. Все, чего она хотела,  — широко улыбнуться, броситься к нему и сказать, что она с радостью поедет с ними. Но это было равносильно выдаче согласия на интрижку, а она знала, что не сможет просто получить удовольствие и уйти: ей было нужно все или ничего. То, что предлагал ей Санто, было ничем.
        — Я жду,  — мягко сказал он.  — Если не хотите сделать это для меня, подумайте о Хлое.
        Пенни тоскливо улыбнулась: она знала, что он прибегнет к этой уловке. Она еле заметно кивнула:
        — Ради Хлои.
        Он немедленно расплылся в улыбке. Ей еще не приходилось видеть его таким по-детски довольным, и она не могла не улыбнуться в ответ.
        — Это надо отметить,  — объявил он.  — Пошли.
        И прежде, чем она возразила, он схватил ее за руку и потащил к дому. Пенни хотела выдернуть руку, но подумала, что это будет грубо, и, когда он почти бежал по лужайке, она начала смеяться. Санто тоже рассмеялся, и, когда они ворвались в дом, она почти ждала, что он обнимет ее и поцелует. Он, однако, этого не сделал, и она была рада: это испортило бы все. Такого Санто она еще не видела, и он ей нравился.
        Он оставил ее в комнате, выходящей в сад, открыв двери и впустив ароматный вечерний воздух, и вернулся с бутылкой шампанского и двумя высокими бокалами. Наблюдая, как он наполняет их, Пенни не могла не восхититься его тонкими, длинными пальцами, заставляющими ее трепетать от одной мысли о наслаждении, которое доставляли ей их прикосновения. Ей следовало быть осторожной и не пить слишком много, иначе день снова закончится в его постели, что определит характер каникул.
        — Вы придумали, куда отвезете Хлою?  — Эта тема казалась безопасной.  — В Корнуолле очень хорошо. Дети в бухте гоняются за крабами, Хлое понравится. И пляжи там хорошие.
        Санто передал Пенни бокал, поднял свой и подождал, пока она сделает первый глоток.
        — Я хочу отвезти вас — вас с Хлоей,  — быстро добавил он,  — туда, где я часто бывал ребенком.
        — В Италию?  — удивилась Пенни, предпочтя не заметить его оговорку.
        Он кивнул:
        — Вы бывали там?
        — Нет,  — призналась она с печальной улыбкой,  — но всегда мечтала там побывать, особенно в Риме.
        — Да, Рим.
        Он произнес это название со странной интонацией, его прекрасный акцент стал заметнее, и у Пенни сдавило горло.
        — Вы скучаете по Италии?
        — Иногда, но я люблю Англию. Моя мать была англичанка.
        — Была?  — мягко спросила Пенни.
        — Увы, ее нет в живых.  — Его глаза затуманились.  — Она родилась и выросла в Лондоне, здесь же встретила моего отца, но он не захотел оставлять свою любимую Италию. Я не жалел об этом. Я учился в Оксфорде и всю жизнь прожил в Англии.
        — А ваш отец, он…
        — Он живет в Риме и там же умрет…  — Его лицо словно закрылось на секунду.  — Довольно обо мне и моей семье, давайте вернемся к нам.
        К нам? Пенни внутренне содрогнулась, понимая, что придется постоянно быть начеку, пока они будут вместе. Ей придется сопротивляться ему. Она сделала еще глоток, потом еще и еще и не успела глазом моргнуть, как допила весь бокал, и Санто снова наполнил его.
        — Пожалуйста, хватит,  — слабо сказала она, но алкоголь уже начал действовать.
        — Мы должны допить бутылку,  — заявил он,  — ночь только начинается. Спешить некуда.
        Пенни вздохнула. Чего он ожидал?


        Глава 6
        Прошла неделя с того момента, когда Санто попросил Пенни присоединиться к ним с Хлоей, и за это время категорическое нежелание ехать сменилось восхитительным предвкушением поездки. Передумать ее заставило оживление Хлои, которая пришла в такой восторг, что даже заболела, и некоторое время они боялись, что придется отменить каникулы.
        Они летели над Швейцарскими Альпами в личном самолете Санто, и Хлоя, не скрывая восхищения, смотрела в иллюминатор, изредка оборачиваясь и глядя на взрослых глазами размером с блюдце.
        — Не жалеете?  — тихо спросил Санто, с одинаковым вниманием наблюдая и за Хлоей, и за Пенни.
        — Ничуть,  — ответила Пенни.
        На самом деле она ждала поездки не меньше Хлои. Ей так хотелось воочию увидеть то, о чем читала и что видела по телевизору, да еще и с великолепным итальянцем в роли гида. Чего еще можно было желать?
        Всю неделю Санто соблюдал почтительную дистанцию. Он по-прежнему работал допоздна, хотя пару раз удивил ее, рано приехав домой, и старался перед уходом повидаться с дочерью. Он старался быть хорошим отцом, и за это Пенни была ему благодарна. Когда он возвращался пораньше, они коротали время на воздухе за бутылкой вина. Она знала, что его желания относительно нее остались прежними, и старалась не поощрять его, хотя это было сложно. Одного взгляда на него хватало, чтобы в ней снова вспыхивала страсть, и порой было очень трудно справиться с собой и не выдать себя. Санто иногда странно смотрел на нее, напоминая, что опасность не миновала.
        — Словами не выразить, как я благодарен агентству за вас,  — мягко сказал он как-то раз.
        — Потому что я выполняю свои обязанности лучше, чем мои предшественницы?  — уточнила она, притворяясь, что не поняла его.
        — И поэтому тоже,  — согласился он, и невысказанное заставило сердце Пенни затрепетать.
        И все-таки им удалось прожить эту неделю без эксцессов, хотя его тело и взгляды выдавали его желание.
        Самолет удивил ее, потому что она никогда не задумывалась о том, что у Санто может быть самолет, хотя логично было бы предположить его наличие у человека вроде Санто. Салон с кожаными креслами и столом с мраморной столешницей был больше похож на дворец. Здесь был битком набитый книжный шкаф, в углу стоял компьютер, была даже спальня; когда Санто показал ее Пенни, она только окинула ее взглядом и выскочила обратно. Он поднял бровь, и она поняла, о чем он думал: если бы они были одни, весь полет прошел в исследовании возможностей спальни. Слава богу, с ними была Хлоя! Это были ее каникулы, и Пенни должна провести их, следя за тем, чтобы девочка отдохнула, а не наслаждаясь жизнью в компании ее отца. То же самое следовало бы делать и ему. Она часто говорила ему об этом, и он, похоже, наконец начал прислушиваться к ее словам: он позаботился о том, чтобы на борту было достаточно игрушек на случай, если Хлое надоест полет, и много разговаривал с ней о том, что их ждет.
        — Знаете,  — Санто прервал ее размышления,  — я не помню, когда последний раз был в отпуске. А вы? Когда последний раз куда-нибудь выбирались?
        Пенни улыбнулась:
        — В прошлом году мы с друзьями побывали на Корсике.  — Он вопросительно поднял бровь, и она добавила: — С подружками, если точнее.
        Ей показалось, что на его лице отразилось облегчение. Вообще-то его не должно было волновать, с кем она проводит отпуск, но в последние дни Пенни ощущала некоторый собственнический дух, исходивший от Санто и пугавший ее. Большой ошибкой было спать с ним: теперь каждый взгляд на него пробуждал воспоминания, и только время и расстояние могло разорвать эту связь, но ей не хотелось уходить с этой работы, хотя все вполне могло кончиться именно этим.
        — Жду не дождусь, когда увижу Рим,  — сказала она, чтобы разрядить атмосферу.
        — Рим?  — Его глаза расширились.  — Я не говорил, что мы летим в Рим. Мы направляемся в местечко рядом с Неаполем. Хлое должно там понравиться.
        — Разве вы не хотите повидать отца? Он ведь живет в Риме?  — осторожно спросила Пенни, помня, что Санто не любит эту тему.
        — Не хочу.  — Он нахмурился и посуровел.  — И я прошу больше не заговаривать о нем.
        Пенни поняла, что растревожила старую рану, и подумала о других случаях, когда затрагивалась тема семьи Санто. Она почти ничего не знала о человеке, сидевшем рядом с ней, и не могла представить, каково это — не хотеть общаться с отцом. Наверняка его отец очень нуждался в нем после смерти жены, но раз Санто не хотел его видеть и даже говорить о нем, она не имела права протестовать.
        Пенни очень любила своих родителей, ни за что не разорвала бы отношения с кем-то из них и теперь, когда они умерли, была очень рада, что никогда крупно не ссорилась с ними. Наверно, очень неприятно враждовать с породившими тебя людьми. Что же должно было случиться, чтобы сын не хотел даже говорить об отце?
        — Смотрите, самолеты!  — крикнула Хлоя, показывая на окно.
        Пенни облегченно вздохнула, посмотрев вниз и обнаружив, что они почти прилетели. Жара накатила на них, едва они вышли из самолета, но в машине, немедленно подобравшей их, было прохладно. Хлоя уселась между ними, и это обрадовало Пенни: часы в компании Санто возбудили ее. Она даже начала сомневаться, не совершила ли ошибку, предложив эту поездку, хотя она ни секунды не рассчитывала, что Санто возьмет ее с собой. Тем не менее они были здесь, вместе, на целую неделю или больше, и она не знала, чего он ждет от нее.
        Всю дорогу Хлоя болтала, указывая на все, что казалось ей удивительным и странным. Машина въехала в открывшиеся перед ней ворота, а подъемник доставил их на вершину холма, где рядом с открытой террасой располагалась вилла.
        — Здесь вы отдыхали ребенком?  — спросила пораженная Пенни, не в силах отвести взгляд.
        Вилла была огромная, окна и балконы выходили на бирюзовые воды внизу; ослепительно-белые стены, арки, колонны, здесь были даже стены с бойницами. Даже Хлоя потеряла дар речи.
        — Она принадлежит вашей семье?  — восхищенно спросила Пенни.
        — Она принадлежит моему деду… Принадлежала — он умер в прошлом году. Она перешла к отцу, но он не живет здесь, держит ее для родных и друзей.
        По крайней мере, он не теряет связи с отцом, подумала Пенни, но вслух сказала:
        — Это что-то сверхъестественное.
        Санто улыбнулся:
        — Я уже забыл, какая она красивая. Когда я был ребенком, она казалась куда больше. Я думаю, Хлое она кажется огромной, правда, красавица?
        Хлоя улыбнулась во весь рот и кивнула:
        — Это волшебный замок?
        — Она будет всем, чем захочешь,  — сказал он.  — Посмотрим поближе?
        Хлоя энергично закивала и схватилась за протянутую руку отца. Пенни почувствовала удовлетворение: похоже, эти каникулы полностью изменят их отношения, как она и надеялась.
        Комнат в доме было больше, чем они смогли бы использовать за всю неделю, больше ванных, больше вообще всего. Три веранды, два огражденных бассейна, что обрадовало Пенни, был даже собственный пляж. Из прислуги были горничная, повар и рабочий, следивший за садом и бассейнами. Пенни не ожидала ничего подобного.
        Утомленная путешествием, Хлоя заснула, как только ее голова коснулась подушки.
        — Не выпить ли нам?  — предложил Санто, выходя из ее комнаты.  — Посидим на террасе, полюбуемся видом.
        — Мне нужно разобрать вещи.  — Сердце Пенни подпрыгнуло: она знала, о каком виде он говорит.
        — Горничная разберет,  — сказал он,  — это ее работа. Что не так? Вам неприятно мое общество?
        В его голосе проскользнула нотка раздражения, и Пенни покачала головой:
        — Я все еще работаю на вас. Мне не следует проводить с вами так много времени.
        — Что же вы будете делать?  — поинтересовался он, пристально следя за ее реакцией; Пенни пожала плечами.  — Вот видите. Вам нечего делать, кроме как составить мне компанию. Пойдемте.
        Он взял ее за локоть и вывел из дома на веранду, где они устроились в креслах под большим тентом. Океан был нежного сине-зеленого цвета, кое-где белой точкой мелькал парус, а на горизонте виднелся корабль. Все было спокойно, кроме колотящегося сердца Пенни. Бугенвиллея стелилась по стене, в кадках рос гибискус; вилла действительно была волшебным замком. Пенни никогда бы не подумала, что окажется в таком месте.
        — Здесь очень красиво,  — сказала она, слабо улыбаясь.
        — Я знал, что вам понравится.
        — Вы не были здесь с тех пор, как были ребенком?
        — Да,  — он позволил себе слегка ностальгическую улыбку,  — не сложилось. Учеба, создание бизнеса; у меня не было времени отдыхать. И я не приехал бы сюда, если бы не ваша настойчивость.
        Она улыбнулась шире:
        — Тогда я рада, что настояла.
        — Ваши напитки, синьор.  — Горничная бесшумно возникла рядом с ними.
        Пенни была рада вторжению. Девушка поставила на стол кувшин, стаканы и блюдо с оливками и исчезла так же тихо, как появилась. Санто наполнил стаканы соком, и Пенни порадовалась, что это не спиртное: было слишком просто выпить слишком много в этом фантастическом месте под сияющим голубым небом, не говоря уже о компании. Однако, попробовав сок, Пенни явственно почувствовала вкус алкоголя. Она нахмурилась и посмотрела на Санто.
        — Вам не нравится?
        — Что это?
        — Вы бы назвали это фруктовым пуншем. Сделан по старинному семейному рецепту, очень освежает.
        — И опьяняет,  — обвиняющим тоном сказала она.
        — Да, если выпить слишком много,  — согласился он.  — Но разве это плохо? У нас был длинный день, мы заслужили отдых.
        Пенни откусила половину оливки, глядя на оставшуюся половину, словно та была чем-то поразительным. Только бы не смотреть на Санто.
        — Это прозвучало так, словно мы на отдыхе вместе, не как работница и работодатель.
        — Вы хотите, чтобы наши отношения были такими?  — неожиданно резко спросил Санто.  — Не хотите быть друзьями?
        Пенни несмело посмотрела на него: он хмурился. Она почувствовала себя неловко. Разумеется, она хотела большего; та ночь разбудила голод, который мог утолить только он, но она не могла отдать свое тело мужчине, который вряд ли когда-нибудь снова задумается о женитьбе. Она не обратила внимания на внутренний голос, говоривший, что она уже отдала себя ему. Это больше не повторится; он просто неправильно истолковал ее желание облегчить его страдания.
        — Вряд ли мы можем быть больше, чем друзьями, когда главное для нас — счастье Хлои.
        — Я люблю свою дочь,  — сказал он, внимательно глядя на нее,  — и знаю, что вы тоже очень привязались к ней. Но у нас обоих есть жизнь вне ее комнаты.
        — Конечно,  — согласилась Пенни.  — Я няня Хлои, вы ее отец, вот и все.
        — Значит, если я скажу, что снова хочу затащить вас в постель, вы откажетесь?
        От его низкого соблазнительного голоса она задрожала, чувствуя, что обречена, но все равно твердо сказала:
        — Это была ошибка, которую я не хочу повторять.
        Но Санто не услышал уверенности в ее голосе. Она поняла, что погоня доставит ему такое же удовольствие, как и поимка.
        Санто отдавал себе отчет, что он настоял на том, чтобы Пенни присоединилась к ним, потому, что хотел, вернее, нуждался в ее обществе. Он постоянно думал о ней, и то, что она была рядом, но он не мог коснуться ее, сводило его с ума. Пока еще рано было делать выводы, но он надеялся, что обстановка, чудесная погода и его постоянное присутствие вернут ему ту страстную женщину, которая делила с ним ложе. Если бы они поехали к его отцу, об этом можно было бы сразу забыть: там не было и намека на романтику.
        Он сжал губы, когда всплыли воспоминания, которые он хотел навсегда похоронить, но ему удалось снова утопить их. Он не хотел, чтобы что-то помешало им получать удовольствие. Один день он мог подождать, но сейчас он приказал:
        — Пейте,  — указал на ее стакан и был обрадован, когда она сделал глоток, потом еще один.
        — Нравится?
        — Очень,  — ответила она,  — но я не забуду, что там есть алкоголь.
        — Совсем немного,  — он беспечно взмахнул рукой,  — не о чем беспокоиться. Вы не опьянеете. Расскажите мне еще о себе, о своем детстве. Вы сказали, ваш отец умер, когда вам было… Сколько?
        — Пять.
        — Как Хлое. Печально.
        — Это одна из причин, почему я настаиваю, чтобы вы проводили больше времени с Хлоей,  — сказала Пенни.  — Этот возраст очень важен, важно, чтобы она потом с удовольствием вспоминала его. Он постоянно играл со мной, покупал мне маленькие подарки, хотя у нас было не так много денег, мы гуляли вместе. Я никогда не забуду то время.
        Она говорила так искренне, что Санто легко представил маленькую Пенни и ее отца, любовь и счастье, дружбу и веселье, и боль оттого, что Хелена отобрала у него возможность быть с Хлоей в первые годы ее жизни, стала почти невыносимой. Пенни открыла ему глаза на то, что его дочь была несчастна, потому что он не знал, как любить ее. Ему вдруг захотелось ворваться к Хлое и крепко обнять ее и сказать, как много она значит для него. Когда она проснется, он так и сделает, а сейчас у него была прекрасная Пенни, которую он хотел еще больше, чем обычно.
        — Похоже, ваш отец был чудесным человеком.
        — Да,  — согласилась она.  — Моя мать с трудом оправилась после его смерти в аварии. У нее не было возможности попрощаться с ним, сказать, как сильно она любит его, и она внушила нам с сестрой, как важно сказать человеку, что любишь его. Мы каждый день говорили это друг другу, пока…  — Глаза Пенни наполнились слезами.  — Она тоже не умерла. Она долго болела, так что это не стало неожиданностью, но все равно было очень тяжело. Я все еще скучаю по ней.
        Санто больше не мог сдерживаться. Он встал перед ней на колени и обнял ее. Он утешал ее, как она его. Она помнила, к чему это привело, но не оттолкнула его, позволяя себе насладиться его запахом, смывающим печаль, напоминая ей, что он самый восхитительный мужчина, какого она встречала.
        Когда он отпустил ее и вернулся в кресло, она удивилась. Она ожидала поцелуя, возможно, чего-то большего и против воли была разочарована. Однако то, что он не сделал и не сказал, завершил его взгляд, раздевающий ее и ласкающий все ее тело. Из-под полуопущенных век он скользил по всем ее чувствительным местам; ее соски затвердели, между ног заныло, и когда она не смогла удержаться и заерзала на стуле, она поняла, что придется изменить убеждениям. Глоток, большой глоток, и к черту, что там алкоголь. К ее ужасу, рука так тряслась, что она опрокинула стакан. Она подняла его, но руки Санто накрыли ее руку.
        — Оставьте,  — прошептал он.  — Изабелла уберет.
        Горничная появилась быстро, словно стояла у них за спиной, принесла новый стакан и вытерла лужу. Пенни была смущена, но Санто был спокоен, словно ничего не произошло. Понял ли он, что ее неловкость была следствием его взгляда, что она снова окажется в его постели, если не уйдет в ближайшее время? Неужели эта пытка будет продолжаться все каникулы?
        — Я хотела бы осмотреть дом,  — сказала она и испугалась собственного хриплого голоса.
        Ей казалось, что она загнала себя в клетку, которую сама и построила, в которой не было ни воздуха, ни свободного пространства, только Санто. Она чувствовала предательскую слабость, ей нужно было побыть одной, но она знала, что такой возможности не будет.
        — Отлично,  — сказал Санто, вскакивая.  — Пошли, я покажу вам, что может предложить это место.
        Он протянул ей руку, но она не приняла ее. На другом конце веранды стоял стол на восемь человек, и Пенни стало интересно, проведут ли они эту неделю только втроем или будут гости. Ниже была еще одна веранда, где сверкал в солнечных лучах бассейн. Рядом с ним выстроилась шеренга шезлонгов, но самой соблазнительной была гидромассажная ванна. Санто заметил, что Пенни смотрит на нее, и мягко спросил:
        — Хотите?
        Вместе! Пенни покачала головой. Ей нужна была дистанция, а не интимная обстановка.
        Он нажал на кнопку на стене, и открылась дверь, которую она раньше не замечала.
        — Что это?  — подозрительно спросила она.
        — Лифт к пляжу. Я подумал, что вы не будете против прогулки по берегу: там веет ветерок, а на веранде бывает душно.
        Пенни кивнула:
        — Жарко.
        Дверь закрылась, отгораживая их от внешнего мира. Не дыша, Пенни прижалась к холодной металлической стене и закрыла глаза.
        — Вы не любите лифты?  — обеспокоенно спросил Санто.
        — Нет. Однажды я застряла в нем на три часа.
        Ее это не слишком беспокоило, она вспомнила об этом, только когда он спросил, но это было оправдание для ее поведения. Его руки немедленно прижали ее к нему.
        — Вы должны были сказать, ведь есть и лестница, длинная, но…
        Пенни не слушала его, сосредоточившись на ударах их сердец, бьющихся в унисон, и молясь, чтобы они побыстрее приехали, но когда губы Санто нашли ее рот, она поняла, что пропала.


        Глава 7
        Санто целовался примерно на тринадцать по шкале от одного до десяти. Пенни забыла, где она, чувствуя только вкус его губ и жар его тела, крепче прижимаясь к нему и возвращая поцелуй с горячностью, о которой, она знала это, потом пожалеет. Было ли это замкнутое пространство и осознание, что их никто не увидит, что заставило ее забыть о том, что она не собиралась повторять поцелуй, настолько выдающий ее чувства к Санто? Он сводил ее с ума, его запах заполнял все это маленькое пространство. Ее руки обвились вокруг его шеи, пальцы путались в его волосах, пригибая его голову ниже. Их языки переплетались, лаская, пробуя и дразня. Даже когда лифт остановился, она не попыталась вырваться. Это было безумие, но что-то в ней все еще отказывалось отпускать его.
        — Все кончилось.  — Голос Санто и струя горячего воздуха, ворвавшаяся в открывшиеся двери, привели ее в чувство.
        Ошеломленная прорывом эмоций, Пенни сделала шаг назад и покачнулась. Сильная рука немедленно поддержала ее.
        — Простите,  — сказала Пенни.
        — За что?  — Санто улыбнулся уголком губ.  — За поцелуй или за то, что вы боитесь лифтов? Если поцелуй помог вам отвлечься от своего страха, я думаю, он достиг своей цели и вам не за что извиняться.
        — Мне не следовало позволять вам.
        Это была большая ошибка, у которой могли появиться катастрофические последствия: она дала ему понять, как легко ею управлять, и боялась, что этот поцелуй повлечет за собой что-то еще. Сопротивляться Санто было трудно, а в этом волшебном месте и вовсе невозможно, и она даже не знала, хотела ли сопротивляться. Сейчас у нее было чувство, словно ей дали подержать главный приз и сразу отняли его. Она с трудом управляла телом и мучительно пыталась найти слова, которые положили бы конец этой пытке.
        — Что, если Хлоя проснется?  — в отчаянии спросила она.  — Она в незнакомом месте, одна…
        Санто быстро провел пальцами по ее губам, прерывая поток слов, но запуская новый поток страсти.
        — Не беспокойтесь. Изабелла присмотрит за ней.
        Пенни легко вздохнула. Ей нравились его прикосновения, и она хотела пробудить воспоминания, которые еще не совсем померкли, но здравый смысл победил: она отстранилась и пошла по белому песку. Пляж был небольшой, в форме полумесяца, и часть ее была в восторге от этого места, тогда как другая — в ужасе от того, как ее чувства начали выходить из повиновения.
        Лазурная волна тронула ее ноги; она сняла сандалии и позволила песку и воде скользить по ее ступням. Ей захотелось сбросить одежду и нырнуть в теплую воду, и она пообещала себе, что как-нибудь проскользнет сюда тайком. Пляж окружали скалы, придавая ему уединенный характер; вилла даже не была видна отсюда, и у Пенни было ощущение, что она одна на свете.
        — О чем думаете?
        Голос Санто прозвучал совсем близко. Обернувшись, она обнаружила, что их разделяет всего несколько дюймов. Он тоже разулся и закатал штанины светлых брюк; этот беззаботный человек был совсем не похож на целеустремленного бизнесмена, который с трудом выкраивал время для собственной дочери.
        — Здесь очень красиво. Вам повезло.
        — Мне повезло, что я нашел вас — для Хлои, разумеется,  — согласился он, но его глаза, скользящие по всему ее телу, сказали ей другое.
        — Если бы это было мое,  — сказала она, широко поводя рукой,  — я бы проводила здесь столько времени, сколько могла.
        — Время — деньги.
        — Но всем нужно отдыхать, хотя бы раз в год.
        — Возможно, если бы я встретил вас раньше, я бы раньше убедился в этом.
        — Мистер Ди Люка,  — Пенни выпрямилась; она все равно была несколькими дюймами ниже Санто, но делала все возможное, чтобы выглядеть внушительно,  — я только няня вашей дочери и была бы благодарна, если бы вы помнили об этом.
        Его восхитительные губы дрогнули в попытке скрыть улыбку. Можно ли было надеяться, что он воспримет ее слова всерьез, когда всего несколько минут назад он целовал ее так страстно, что у нее сбоило сердце? Она вляпалась в очень неприятную ситуацию и не знала, как из нее выкручиваться.
        — Я думаю,  — сказал он, убирая прядь волос с ее лица,  — что, пока мы здесь, нам нужно отбросить деловые отношения. Думайте о нас как о друзьях, Санто и Пенни, вместе наслаждающихся заслуженным отдыхом.
        — И Хлоя,  — быстро добавила Пенни.  — Не забывайте о ней.
        На самом деле ей понравилось, как в его устах прозвучали их имена, как Тристан и Изольда, Ромео и Джульетта. Встретились ли они, только чтобы тут же расстаться?
        — Я не забываю,  — твердо сказал Санто,  — не волнуйтесь. Но когда она спит, когда я не нужен ей, единственный человек, который нужен мне,  — вы.
        Он не прикоснулся к ней, но их глаза встретились, и Пенни снова не могла пошевелиться. Санто первый отвел взгляд и отвернулся к океану. Пенни смотрела на его профиль. Густые волосы были отброшены с высокого лба, губы, четко очерченные, созданные для поцелуев, были приоткрыты, подбородок — чуть вздернут. Его глаза под густыми бровями могли растопить ее тело и превратить ее в кого-то, кем она не была и кто прямо сейчас хотел, чтобы Санто снова поцеловал ее. Это развратное второе «я» проснулось, когда она встретила его, и ей не нравилась эта ее сторона, так легко поддающаяся соблазну. Конечно, это была самая восхитительная вещь, что случалась с ней, но долго это не продлится, и поэтому это было неправильно.
        — Думаю, нам пора возвращаться,  — тихо сказала она.
        — Потому что вы боитесь?
        Да, и очень! Пенни отмела ненужные мысли и широко улыбнулась:
        — Мне нечего бояться, но я пренебрегаю своими обязанностями.
        — Хлоя еще спит,  — напомнил он.
        — Может, и нет. Что она почувствует, проснувшись в окружении незнакомых людей?
        «И что почувствую я, позволив себе роман с работодателем?» Ответ был прост: она возненавидит себя. Это было совершенно непрофессионально.
        — Если вы так обеспокоены, можете идти,  — ответил он.  — Я еще немного побуду здесь. Вон там лестница, сто шестьдесят две ступеньки. Там есть перила, но, пожалуйста, будьте осторожны.
        К разочарованию Санто, Пенни ушла, не сказав ни слова. Он надеялся, что ее напугает длина лестницы, а лифтом она не решится воспользоваться в одиночку. В лифте она ответила на его поцелуй так страстно, словно ей это было нужно так же, как ему. Он не мог предложить ей серьезные отношения, но спать с ней сколько возможно долго он хотел больше всего на свете. А она просто оставила его на берегу, четко дав понять, что не собирается затевать роман. Она поцеловала его, не сдержавшись, но допускать продолжения не собиралась. И все-таки она уже допустила однажды, значит, это могло повториться. Он улыбнулся и следил за ней, пока она не скрылась из вида, потом снова обернулся к океану и вдруг, повинуясь порыву, разделся и бросился в воду.
        Одолев лестницу, Пенни мечтала только о чем-нибудь холодном и месте, где можно присесть, но мечте не суждено было сбыться: к ней бежала Хлоя, за которой следовала Изабелла.
        — Я вас искала,  — сказала Хлоя.  — Где папа?
        Обрадованная тем, что Хлоя так привязалась к отцу, Пенни наклонилась к ней:
        — Он на пляже, дорогая. Я только что была там, но туда очень долго спускаться.
        — Мы можем туда пойти?  — возбужденно спросила Хлоя.
        — В другой раз, мне нужно немножко отдохнуть,  — ответила Пенни.  — Это был долгий подъем, и у меня очень устали ноги.
        — Но я хочу к папе!
        — Я уверена, если бы он знал, что ты проснулась, он пришел бы со мной. Он скоро придет, я обещаю.
        Однако Санто пришлось ждать дольше, чем думала Пенни, и когда он наконец появился, Хлоя плакала. Он утешал ее. Она убежала, и Пенни сказала:
        — Она так долго ждала вас. Чем вы занимались?
        Его вид, впрочем, говорил сам за себя: он все еще был бос, а волосы были влажные.
        — Я не думал, что она уже проснулась.
        — Вы никогда не думаете, в этом и проблема,  — резко ответила она и ушла искать Хлою.
        Пенни снова увидела Санто только поздно вечером. Он появился, когда Хлоя уже ложилась спать, и настоял на том, чтобы почитать ей сказку на ночь. Конечно, он делал большие успехи в улучшении отношений с дочерью, но для Пенни этого все равно было недостаточно. Этот отпуск устроен, чтобы Санто провел время с дочерью и лучше узнал ее, а не пытался склонить ее няню к интрижке. Пенни была настроена решительно: она больше не подпустит Санто близко, все и так уже зашло слишком далеко. И все равно она чувствовала, что это будет практически невозможно.
        Впрочем, в последовавшие дни Санто перенес все свое внимание на Хлою. Они купались (Хлоя оказалась отличным пловцом для своих лет, совершенно не боялась воды) и переиграли во все глупые игры. Пенни нравилось, что девочку абсолютно не стесняет компания отца. Она определенно больше не думала, что отец не любит ее, постоянно обнимая и целуя его. Сначала Санто немного смущало такое внимание, но ему не понадобилось много времени, чтобы научиться искренне выражать свои чувства в ответ. Как-то раз Хлоя спросила, как мама живет на небесах, и Пенни затаила дыхание в ожидании ответа Санто. Он ответил, что она следит оттуда за всем, что они делают, и очень хочет быть рядом с ними.
        Когда Хлоя ложилась спать, Пенни и Санто проводили время вдвоем, ужиная на веранде и наслаждаясь вечерней прохладой, особенно приятной после жаркого дня. Иногда Санто звали к телефону, и этим вечер заканчивался; в других случаях Пенни уходила к себе прежде, чем он мог получить не угодное ей продолжение. Она чувствовала разочарование Санто, и ее беспокоило, что они слишком быстро сближались. Ей надо было держать его на расстоянии, если она не хотела снова испытать боль, и это работало, пока однажды вечером он не пригасил ее на ужин за пределами виллы.
        — Мы не можем оставить Хлою!  — запротестовала она.  — О чем вы думали?
        — Изабелла будет рядом, если она проснется. Пора нам подумать о себе.
        Нам! Прозвучало так, словно они уже были парой.
        — Я не могу,  — заявила она и услышала страх в своем голосе.  — Это неправильно.
        Боже, она не должна дать ему понять, что боится его, и показать, какие чувства он пробуждает в ней.
        — Вы продолжаете так говорить.  — Черные брови низко нависли над темными от гнева глазами.  — Забудьте обо всем, что вас гнетет. Вы пойдете со мной. Я слишком долго терпел.
        — Ну, раз вы так вежливо просите, как я могу отказаться?  — Она не была уверена, что он услышал сарказм.
        Он наклонил голову:
        — Будьте готовы через полчаса.
        Что он сделает, если она проигнорирует его предложение? Потащит ее силой или пойдет один и найдет себе другую женщину? Последний вариант заставил Пенни метнуться в свою комнату. Что же надеть? Она не знала, куда они пойдут, но это однозначно будет что-то дорогое, а у нее не было ни одного подходящего платья. В конце концов она остановилась на черной блузке и длинной свободной черной юбке. В сочетании с серебряным поясом и серебряными сандалиями будет вполне хорошо. Она зачесала волосы назад, закрепила их на затылке серебряной заколкой и сделала легкий макияж.
        Санто ждал ее на веранде, и у нее сбилось дыхание, когда она посмотрела на него. На нем был пиджак цвета слоновой кости, черная рубашка и брюки, и она никогда не видела настолько притягательного мужчины. Она не хотела никуда идти — она хотела немедленно оказаться с ним в постели. Однако внешне это никак не проявилось, она только слабо улыбнулась. Он тоже внимательно смотрел на нее.
        — Подойдет?  — спросила она, испугавшись хрипотцы в голосе.
        — Вы ослепительны.
        Никто раньше не говорил ей такого. Ей захотелось покрутиться перед ним, позволяя оглядеть ее со всех сторон. Еще никогда она не чувствовала себя такой красивой.
        — Нам пора,  — сказал он низким голосом.
        Санто думал, правильно ли поступил, пригласив Пенни. Он сказал себе, что делает это потому, что она заслуживает отдыха от постоянного присмотра за Хлоей, но было ли это правдой? Он был счастлив, общаясь с Хлоей, наслаждаясь ее любовью, но ему нужно было что-то еще, и этим чем-то была Пенни. Он поклялся, что не позволит себе лишнего, но, увидев ее, подумал, что вряд ли справится. Она была прекрасна в черном, а убранные с лица волосы делали ее такой юной и невинной, что он понял, что пропал.
        Сопровождая ее к машине, он хотел поддержать ее под локоть, но даже такое легкое прикосновение грозило пустить под откос весь вечер, разбудив в нем неудержимую страсть, и он просто молча открыл перед ней дверцу.
        — Новая машина?  — спросила она, когда он сел рядом с ней.
        — Не нравится?
        — Нравится, просто я думала, что вы всегда ездите с шофером.
        — Это зависит от того, куда и с кем я еду.  — Он не хотел, чтобы кто-то еще был с ними сегодня.  — Не волнуйтесь, я не собираюсь слишком много пить.
        Он хотел запомнить все подробности этого вечера, чтобы он был идеальным, и, может быть, в конце концов она согласится переспать с ним. Их единственная ночь никак не желала забываться, он все время вспоминал ее, желая, чтобы эта сторона Пенни снова открылась ему. Были некоторые проблески, но она неизменно отступала обратно в свой безопасный кокон. Он вез ее в ресторан, принадлежавший его знакомому. Оттуда открывался потрясающий вид, и, если им повезет, они увидят красивый закат, который не сможет не растрогать Пенни.
        Всю дорогу она молчала, и ему было интересно, о чем она думает. Она точно не хотела выезжать с ним.
        — Простите, если кажется, что я вынудил вас, но я уверен, что вам понравится.
        — Уверена, что так,  — сказала она так холодно, что он едва не остановил машину и не зацеловал ее так, чтобы огонь потек по ее жилам.
        — Ресторан не так далеко.
        Нет ответа.
        — Вы голодны?
        Пожатие плечами.
        — Там очень вкусно кормят. Вам ведь нравится настоящая итальянская кухня?
        — Иногда.
        Он начинал терять терпение.
        — Что насчет сегодня?
        Она наконец посмотрела на него:
        — Санто, как я могу знать, пока не увижу меню?
        Санто сжал руль так, что побелели костяшки пальцев.
        — Жаль, что вы так настроены. Может быть, я развернусь и отвезу вас домой, а потом поужинаю один, но вы пропустите веселье.
        Пенни сдалась. Какой смысл противиться дальше? Он организовал этот вечер, а она ведет себя как капризный ребенок. Но она очень боялась. В тесноте машины его рука оказывалась так близко от нее, когда он переключал скорость, и он наполнял все ее чувства.
        Зрение. Она боялась взглянуть на него, потому что еще никогда он не был так привлекателен. Каждый дюйм его тела восхищал ее.
        Обоняние. У него был свой уникальный запах: не только его одеколон, тоже очень приятный, но мужской аромат, который всегда будет напоминать ей о нем.
        Слух. Его глубокий баритон заставлял ее трепетать, а ее колени — слабеть. Она могла бы слушать его вечно.
        Осязание. В ту ночь его руки, опытные и нежные, словно пробудили ее к жизни, поглаживая, возбуждая, находя чувствительные места, о которых она и не подозревала.
        Вкус. Вкус его губ и его кожи, вкус мужчины, уникальный вкус Санто.
        Ей хотелось снова ощутить этот вкус, прямо сейчас, хотелось прижать его руку к губам, поцеловать его пальцы. Решится ли она на это?


        Глава 8
        — Восхитительно! Просто потрясающе! Это что-то сверхъестественное!  — Пенни с трудом подбирала слова, способные выразить ее ощущения.
        Ресторан производил впечатление заурядного заведения, но только до тех пор, пока они не прошли на балкон, практически висящий в воздухе. С него была видна деревушка внизу и несколько вилл, угнездившихся среди скал.
        — За тем мысом — наш дом,  — сказал Санто, указывая на берег.
        Пенни предпочла бы, чтобы он не стоял так близко. Его рука, лежащая у нее на плече, его тепло и запах опьяняли ее, и она отвернулась, не заметив разочарования в его глазах.
        Официант придержал ее стул, кивнул и исчез, когда Санто сказал ему что-то по-итальянски. Их столик был достаточно далеко от остальных, что создавало атмосферу интимности.
        — Санто!  — Невысокий худой человек вдруг бросился к ним.  — Давно не виделись, друг мой!
        Мужчины пожали друг другу руки.
        — Представь меня этой красавице. Кто она?
        Санто усмехнулся:
        — Это Пенни. Пенни, познакомься с моим старым другом Энрико. Мы учились вместе, но теперь редко видимся.
        — Потому что ты не пожелал жить нигде, кроме Англии,  — заметил Энрико, расцеловывая вставшую Пенни, и спросил ее: — Вы можете в это поверить, глядя на окружающую вас красоту?
        — В Англии тоже очень красиво,  — заявила она.  — Вы бывали там?
        Энрико пожал плечами и покачал головой:
        — Увы, ресторан отнимает все мое время, к тому же у меня большая семья. Я счастлив тем, что имею, и надеюсь, что вы оба тоже счастливы,  — добавил он, вопросительно глядя на них.
        Пенни хотела сказать, что они не пара, но Санто опередил ее:
        — Мы… недавно подружились, Энрико. Только начинаем узнавать друг друга.
        Итальянец понимающе кивнул:
        — В таком случае оставляю вас. Приятного аппетита.
        Едва он ушел, Пенни негодующе посмотрела на Санто:
        — Вы позволили ему подумать, что мы…
        — Так будет лучше,  — перебил он.  — Энрико неисправимый романтик. Он любит любовь, он будет счастлив.
        Пенни хотела запротестовать, но поняла, что слишком бурно реагирует и никакого вреда это не причинит: вряд ли она увидит Энрико снова.
        Вернулся официант. Пока они потягивали свои напитки в ожидании еды, солнце клонилось все ниже, и у Пенни захватило дух от смены цветов неба. Она всегда любила закаты, и этот был по-настоящему великолепен; вокруг раздались восхищенные возгласы, и глаза Пенни сияли, когда она посмотрела на Санто. Она была удивлена, обнаружив, что он смотрит на нее, а не на небо.
        — Разве это не потрясающе?  — спросила она, широко улыбаясь.
        — Нам повезло.
        — Это было невероятно.
        — Рад, что вам понравилось.
        Обмен сухими репликами не скрыл того факта, что они могли наблюдать закат и из дома, но там все было бы по-другому. Это место обладало особенной атмосферой: за каждым столиком сидели пары, сосредоточенные друг на друге, отводящие взгляд от заката, берущиеся за руки и целующиеся, как она хотела поцеловать Санто. Закат снова пробудил ее чувства, и она поняла, что стремительно влюбляется в Санто. Ему, однако, любовь, как и серьезные отношения, были не нужны, и в сложившихся обстоятельствах она больше не могла работать на него.
        На самом деле Санто был мужчиной ее мечты. С ним она была довольна собой, чувствовала себя настоящей женщиной и хотела быть с ним всегда, но было ясно, что жениться снова он не намерен.
        Темнота окутала их, и на столах зажглись свечи, придавая атмосфере романтичности. Было трудно не поддаться искушению, когда глаза Санто были устремлены на нее, замечая весь спектр эмоций, разрывавших ее.
        Санто, как и обещал, ограничился одним бокалом вина, которое подали к ризотто, жареному окуню и мороженому. Ему было невыносимо признаваться даже себе, что Пенни волновала его, как никто с тех пор, как ушла Хелена, на которую она была совершенно не похожа: заботливая, думающая не только о Хлое, но и о нем; таких одна на миллион. И все-таки он не мог допустить еще одну ошибку и позволить их отношениям перерасти во что-то более серьезное. Так почему же он взял ее за подбородок, наклонился и поцеловал, позволив аду разверзнуться внутри себя?
        Это была его цель: с помощью красивого заката заставить ее ответить на его страсть. Ее губы дрогнули, она легко вздохнула, и он углубил поцелуй, скользнув рукой по ее шее, чтобы не дать ей отступить, хотя в этом не было необходимости: она вернула поцелуй с поразившей его страстью. Он скользнул пальцами по ее лицу, по шее, ощущая бьющуюся жилку, и ниже, чувствуя, как поднимается и опадает ее грудь. Как он и подозревал, она не носила лифчик.
        — Давайте уйдем отсюда,  — прохрипел он.
        Уже в машине он положил ее руку себе на бедро, чтобы она не передумала, и отпускал ее, только чтобы переключить скорость, и ему казалось, что ее рука постепенно поднимается выше. Если она доберется до цели, он погиб.
        — Спаси меня,  — прошептал он.
        Пенни засмеялась, и это был самый прекрасный звук, который он когда-либо слышал.
        — От кого? От себя?
        Он пробормотал что-то по-итальянски, его соблазнительный голос разжег ее желание еще жарче. Она знала, что этот вечер закончится в его постели, смирилась с этим и теперь получала удовольствие, дразня и распаляя его. Она хотела, чтобы эта ночь запомнилась ей на всю жизнь. Санто знал, что делает, когда привел ее в этот ресторан и растревожил ее чувствительную душу, и теперь она принадлежала ему. Крошечная часть ее посылала тревожные сигналы, но она не обратила на них внимания. Она хотела, чтобы Санто овладел ею, хотела чувствовать его руки на себе. Одна мысль об этом заставила ее задрожать всем телом, и она подалась к Санто и порывисто поцеловала его в щеку.
        — Бог мой!  — простонал он.  — Ты понимаешь, что делаешь? Мы разобьемся, если ты не будешь осторожна!
        Пенни неохотно откинулась на сиденье, закрыла глаза и позволила мыслям свободно течь. Ее пальцы поглаживали бедро Санто, и она наслаждалась властью, которую имела над ним. Теперь она могла думать о нем просто как о мужчине, будящем в ней жестокую жажду.
        На дорогу ушло больше времени, чем она думала, и, когда он вел ее в спальню, крепко держа за руку, она поняла, что он хочет ее так же сильно, как она его. Однако в спальне он сказал:
        — У нас вся ночь впереди. Можно не спешить.
        Он не прикасался к ней; то, что должны были делать руки, делал взгляд: раздевал ее, замечая, как она облизывает губы, как не может расслабиться, потому что желание уже начинает причинять боль.
        — Я хочу тебя, Санто,  — хрипло сказала она, и на секунду ей стало стыдно, что она так выдает себя.
        — Как сильно?
        — Слишком сильно,  — призналась она.
        — Невозможно.
        — Слишком сильно, чтобы это было нормально.
        — А, так ты все еще думаешь, что неправильно спать со своим боссом?
        Пенни кивнула, жалея, что он сказал это. Она хотела его, но он делал все это неправильным.
        — Запретная любовь не кажется тебе еще более соблазнительной?
        Его голос, его акцент, ставший заметнее, подвел ее к черте. Запретная? Да! Неправильная? Да! Она все еще хотела его? Да, да, да! Ее руки обвили его шею, она прижалась к нему и поцеловала так страстно, что потом будет стыдиться. Санто не понадобилось другого поощрения, и он ответил на поцелуй с такой же страстью, стянул с нее блузку и стиснул ее обнаженные груди. Когда его пальцы сжали ее соски, она откинула голову, прижалась к нему бедрами, и в следующую секунду сильные руки уже несли ее к кровати. К этому времени она уже не думала ни о чем, кроме разрядки давно копившегося напряжения. Санто быстро раздел ее и сам сбросил одежду, прижал Пенни к кровати, и у нее пересохло во рту.
        — Санто,  — прошептала она.
        — Пенни,  — хрипло сказал он.
        — Папа!
        Они застыли, прислушиваясь. Крик повторился.
        — Не двигайся,  — сказал он.  — Я сейчас вернусь.


        Глава 9
        Пенни не могла лежать и ждать Санто. Она оделась и пошла в комнату Хлои. Страсть быстро сменялась тревогой: в голосе девочки был неподдельный страх. С другой стороны, хорошо, что она позвала отца, Санто должно это понравиться.
        Хлоя сидела в постели, прижавшись к отцу, со страхом в глазах. Санто гладил ее по голове, говоря что-то по-итальянски, и это заметно успокаивало девочку: страх уходил, на губах появилась слабая улыбка. На Санто были только боксеры, которые он поспешно натянул, и было трогательно смотреть, как он прижимает дочь к груди. Это зрелище согрело сердце Пенни, и она почувствовала себя так, словно вторгается на чужую территорию, но когда она собралась уйти, Санто мягко сказал:
        — Присоединяйся к нам.
        Она забралась на кровать с другой стороны.
        — Плохой сон?
        Хлоя кивнула.
        — Но теперь тебе лучше?
        Девочка снова кивнула и обхватила руками их обоих:
        — Вы поспите со мной?
        Взглянув на Санто, она поняла, что не такого окончания вечера он ждал, как и она, но они были нужны Хлое. Она словно предлагала Пенни занять место ее матери. Пенни ни за что бы не согласилась, никогда, но сейчас, один раз, она была готова сделать это. Она улыбнулась Санто, и он добродушно закатил глаза:
        — Думаю, мы можем, красавица.
        Хлоя улыбнулась и нырнула обратно под одеяло. Пенни попрощалась с ночью любви и легла рядом с ней, Санто последовал ее примеру. Еще никогда его не отвлекали, когда он собирался заняться любовью, и в прошлом он бы страшно разозлился, но сейчас был разве что немного раздосадован. Пенни подождет. Он был уверен, что теперь получит удовольствие, когда пожелает. Он научился любить свою дочь, этот фонтан счастья, и ее душевный покой стал его главной заботой. Он уснул рядом с ней и был поражен, когда, проснувшись, обнаружил, что уже утро. Пенни не было, а Хлоя хихикала и щекотала ему нос.
        — Ты храпишь, папа.
        — Ничего подобного,  — безапелляционно заявил он.
        — Нет, храпишь, вот так.  — И она издала негромкий хрюкающий звук.
        Он начал щекотать ее, и они катались по постели, хохоча, когда вошла Пенни.
        — Тебе пора вставать и одеваться,  — сказала она Хлое.
        Санто подумал, что Пенни никогда не была более очаровательной. Она приняла душ и переоделась в белую короткую юбку и футболку; ее волосы были еще влажные; вьющиеся пряди спадали на грудь, и ему захотелось отбросить их и снова прикоснуться к ее груди. Сегодня ночью, подумал он, он затащит ее в постель и не отпустит до утра. На самом деле он хотел этого прямо сейчас. Почему бы Изабелле не присмотреть за Хлоей? Он прогнал эту мысль, едва она появилась. Он не мог отставить дочь в сторону только потому, что хотел ее няню.
        Думать о Пенни как о няне становилось все труднее. Он чувствовал себя так, словно она принадлежала ему, она была не его работницей, а Пенни, его любовницей. Он был поражен, когда она отбросила условности и сделала шаг навстречу. Это было неожиданно, и он не мог дождаться вечера.
        — Я не хочу вставать,  — сказала Хлоя,  — я играю с папой.
        — Папа тоже встает,  — сказал он,  — но после завтрака, если будешь хорошо себя вести, мы пойдем купаться в море. Хочешь?
        Хлоя горячо закивала:
        — И Пенни пойдет?
        — И Пенни,  — согласился он и посмотрел на нее.
        Она попыталась скрыть, что все еще хочет его, но он заметил и улыбнулся. Его улыбка стала еще шире, когда она увела Хлою.
        Было позднее утро, когда они наконец спустились к морю. Санто позвали к телефону, и Пенни с Хлоей, то и дело спрашивавшей, когда папа будет готов, гуляли по саду, ожидая его, наблюдая за бабочками и любуясь бирюзовым морем. В конце концов он присоединился к ним, и они пошли к лифту. Хлоя была сама не своя от восторга и не могла ни секунды простоять спокойно, но Пенни заметила, что Санто встревожен. Она хотела спросить его, что это был за звонок, но это, скорее всего, было связано с его бизнесом, значит, не ее дело, и она постаралась сделать вид, что ничего не заметила.
        Вода поистине была стихией Хлои, а Санто был так мил с ней, что Пенни некоторое время просто стояла и смотрела на них. Что бы ни случилось у него на работе, он смог абстрагироваться от этого и посвятить всего себя дочери, за что Пенни была ему очень благодарна. Целый день они играли с Хлоей, а когда она уснула, поужинали вдвоем. Солнце село, было прохладно, и огни на веранде отбрасывали странные тени. Это была ночь для любви, как, впрочем, каждая ночь здесь.
        — Ты ведь знаешь, что сегодня я собираюсь повторить попытку?  — спросил он, и воздух словно завибрировал.
        Пенни вздохнула и молча кивнула. Если бы она попыталась говорить, у нее не получилось бы ничего, кроме сдавленного шепота. К тому же отрицать это не было смысла: почти болезненное желание снова текло по ее венам.
        — Мне нравится играть с Хлоей, но мужчине нужно кое-что еще.
        Его глаза не отрывались от нее, и Пенни не хотела ждать ночи: она хотела его прямо сейчас.
        — Мне тоже,  — хрипло сказала она.
        Было ли это то, как она сказала это, или отчаянная мольба в ее глазах, он не знал, но едва не опрокинул стул, вскакивая и устремляясь к ней. Сильные руки подхватили ее: Санто полностью подчинял ее себе, и она добровольно сдавалась ему. Он не разочаровал ее: они двигались в совершенно другом мире, возносясь на невообразимые высоты, точно зная, чего хочет другой. Она словно раньше не жила, ожидая нужного человека, который разбудит ее, позволит отбросить все условности. Теперь она жила, паря в небесах, достигая прежде неведомых уровней. Глубоко внутри она знала, что однажды это закончится, должно было закончиться, но пока предпочла об этом не думать, желая только жадно брать то, что ей предлагали.
        Они трогали и пробовали, брали и отдавали. Ночь была полна страсти. Каждый раз, когда они начинали заново, это были словно другие люди. Ее тело еще никогда не использовалось так активно, никогда она не получала такого удовольствия. Она не хотела, чтобы ночь заканчивалась, но в конце концов уснула так крепко, что проснулась довольно поздно.
        Постель была пуста, и по мере того, как воспоминания оживали в ее голове, ей становилось стыдно за свое развратное поведение. Санто, должно быть, подумал, что умер и попал в рай: она полностью отдалась чувствам. Она вспыхнула, вскочила и бросилась в душ.
        Санто смотрел на идущую к нему Пенни. Она выглядела очень смущенной, голова была опущена, щеки горели; она осторожно поглядывала на него из-под ресниц. Боже, она была прелестна и снова искушала его.
        — Прости, я проспала,  — сказала она, подходя к нему.  — Кто одел Хлою?
        — Ее отец, конечно,  — ответил Санто, удивляясь, как легко сказал это.
        Они поиграли в мяч в бассейне до завтрака, а когда жара немного спала, Санто предложил прогуляться по округе. Все утро Пенни чувствовала, что Санто не в лучшем настроении: его выдавало легкое раздражение. Поэтому она была рада его предложению. Ей казалось, что он начинает уставать от такого непривычного отдыха; ночь с ней помогла, но игры с ребенком никогда не были частью его жизни. Скорее всего, он летал по всему миру, останавливаясь в первоклассных отелях и посещая светские вечеринки. Чем больше она думала о своем первоначальном предложении провести отпуск на побережье Англии, тем понятнее ей становилось, что он не смог бы сидеть на пляже, строя замки из песка, пробиваться сквозь толпу во время завтрака и коротать вечера в местном пабе. Впрочем, она не осуждала его ценности, ей нравилось это место, вилла и личный самолет, она даже могла бы привыкнуть к такой жизни.
        Они нашли деревушку, прилепившуюся к холму, с центральной площадью и красивой церковью, которую Пенни осмотрела, пока Санто присматривал за Хлоей. На площади играли дети, и Хлоя немедленно влилась в их толпу. Пенни была этим довольна. Она присоединилась к сидящему в кафе на площади Санто, который купил мороженое им и всем детям. Как если бы у них у всех одновременно был день рождения, подумала Пенни.
        Санто был по-прежнему тих и задумчив, и Пенни больше не могла сидеть просто так, в неведении.
        — Что-то не так, Санто?
        — Почему ты спрашиваешь?  — Его взгляд, холодный и обороняющийся, ясно давал ей понять, что она лезет не в свое дело.
        Отступать Пенни не собиралась.
        — Ты вдруг замкнулся в себе.
        — По-твоему, я не могу посидеть тихо? Мой мир не вертится вокруг тебя…
        — Разумеется, нет,  — быстро сказала Пенни, уязвленно глядя на него.  — Я думала не о себе.
        По крайней мере, не только: она бы не возражала, если бы к нему вернулась теплота и заинтересованность, к которым она начинала привыкать. В конце концов, она провела с ним ночь — и вдруг такое, почти полное равнодушие. Что ей было думать?
        — Хочешь сказать, что я не уделяю Хлое должного внимания?
        — Нет, ты чудесно с ней обращаешься,  — возразила она,  — ей очень хорошо. Но тебя что-то беспокоит. Тебе не терпится вернуться на работу? Тебе начинает надоедать?
        Или он просто устал от нее? Боится, что она может потребовать больше, чем он был готов дать? Ему не стоило бояться, она знала свое место.
        — Ты не знаешь, о чем говоришь, Пенни.  — Он бросил на нее огненный взгляд и встал.  — Да, я думаю о работе, не могу не думать. Но меня волнует и что-то еще, и это не твое собачье дело.
        — Я просто не привыкла, что ты такой тихий,  — мягко сказала она, поднимаясь вслед за ним.
        Ей хотелось коснуться его щеки, чтобы он поцеловал ее, почувствовать связь, которая установилась между ними прошлой ночью, но он почему-то воздвиг между ними стену, за которую не собирался пускать ее. Она очень надеялась, что это временно, иначе им лучше собрать вещи и уехать домой.
        — Возможно, тебе стоит начать привыкать,  — жестко сказал он.  — Мужчине иногда надо подумать.
        Пенни вздохнула и отвернулась. Теперь, когда все было сказано, воцарилась тишина, даже листья перестали шелестеть, и Пенни с ужасом заметила, что дети исчезли.
        — Где Хлоя?  — резко спросила она.
        Взгляд Санто заметался по площади.
        — Разве ты не следила за ней?
        Она не могла винить его: это была ее работа.
        — Ты не заметил, куда они ушли?
        — Если бы заметил, окликнул бы ее,  — отрезал он, бегая по площади и заглядывая в отходящие от нее улицы.
        Пенни громко позвала Хлою, но на площади не было никого, не у кого было даже спросить. Ее сердце болезненно сжалось.
        — Мы обыщем все улицы по очереди,  — сказал он дрожащим голосом.  — Я начну с этой стороны, ты бери ту.
        — Скорее всего, они все еще вместе,  — сказала она.  — Если так, она в безопасности.
        — Откуда мы знаем?  — огрызнулся он.  — Она могла уйти одна, когда другим надоело играть. Она может быть где угодно.
        Пенни затошнило, когда они разошлись. Она слышала, как он звал Хлою, а потом заговорил с кем-то на родном языке. Обернувшись, она увидела женщину, стоявшую у двери одного из домов. Санто позвал Пенни:
        — За церковью играют дети. Я посмотрю там, ты продолжай искать здесь.
        Пенни предпочла бы пойти с ним. Это была ее вина: не начни она этот глупый разговор, они бы заметили, куда ушла Хлоя. Она бегала по улицам, звала и смотрела во все глаза. Отдергивались занавески, люди выглядывали на улицу, чтобы узнать, что случилось, но нигде не было ни следа Хлои. А потом вернулся Санто, бледный, с затравленным взглядом.
        — Она не с ними.
        Пенни стало еще хуже.
        — Это те самые дети?
        Он угрюмо кивнул.
        — Так куда она ушла, когда они пошли туда?
        — Они думают, что она вернулась к нам.
        — Что нам делать теперь?
        — Сообщить в полицию,  — заявил он.
        — Тебе не кажется, что еще рано?  — нерешительно спросила она.
        — У тебя есть идеи получше?  — выплюнул он.
        — Здесь есть еще места, где можно играть? Что-то, что могло привлечь ее, бассейн например? Ты же знаешь, во что она превращается, когда видит воду.
        — Давай поспрашиваем.  — Он заколотил в ближайшую дверь.
        Последовал оживленный разговор, из которого Пенни не поняла ни слова, но по жестикуляции женщины она догадалась, что бассейна поблизости не было. Так плохо Пенни не было никогда в жизни; слезы навернулись на глаза. И вдруг, когда она уже подумала, что это худший день в ее жизни и она, скорее всего, потеряет работу, в поле зрения появилась Хлоя, державшая за руку девочку примерно своего возраста. Увидев их, она широко улыбнулась и подбежала к ним.
        — Папочка, я нашла подружку. Ее зовут Пия, и она сказала, что я могу прийти и поиграть с ней в любое время. Мы играли с ее новым щенком.
        Санто с облегчением подхватил ее на руки.
        — Я так волновался, Хлоя! Мы с Пенни везде тебя искали. В следующий раз,  — строго добавил он,  — прежде чем уходить, ты должна спросить разрешения.
        — Прости, папа,  — сказала Хлоя и сунула большой палец в рот.
        — Просто больше так не делай, красавица. Мы с Пенни очень волновались.  — Он поцеловал ее и поставил на землю.  — Попрощайся с подружкой, мы идем домой.
        Он перевел взгляд на Пенни, безмолвно стоявшую рядом, пока он выговаривал Хлое.
        — Я не должен был кричать на тебя. Я также виноват.
        Она кивнула и отвернулась, и он понял, что она плачет. От облегчения или из-за него? Впервые с того момента, как он узнал, что у него есть дочь, появилось это ужасное чувство в желудке. Он был в ответе за маленького человека и подвел ее и сорвался на Пенни, хотя это была не ее вина. Он думал не о том, о чем надо, и настроения у него не было. Пенни пыталась помочь, волновалась за него, а он вот так отплатил ей! Он осторожно взял ее за плечи, развернул к себе и вытер мокрые от слез щеки.
        — Прости меня, это я виноват. Простишь?
        Он сделал самое жалобное лицо, на которое был способен, и она наконец улыбнулась. Он коснулся губами своих пальцев и прижал их к ее губам.
        — Снова друзья?
        — Друзья,  — подтвердила она, потому что именно так он относился к ней эти дни — как к другу, а не как к няне.
        Этой ночью они снова спали вместе. Санто не пришлось особенно уговаривать Пенни, и он почувствовал, что их занятия любовью перешли на новый уровень. Пенни отдавалась ему так полно, так добровольно, и он был благодарен ей, что она появилась в его жизни.
        На следующий день он предложил поехать в Неаполь.
        — Возможно, он не так великолепен, как Рим,  — с некоторой гордостью сказал он,  — но его все равно надо увидеть.
        Старый город состоял из трех улиц и сети переулков, соединяющих их. Улицы наполнял хаос пешеходов, машин и мотоциклов, одновременно двигавшихся в ограниченном пространстве. Пенни очень понравился многоязыкий гомон, хотя она не поняла ни одного языка. Она крепко держала Хлою за руку, а девочка пораженно оглядывалась по сторонам.
        Они заглянули в церковь, где, в отличие от улиц, было тихо, и поднялись по канатной дороге на вершину холма, откуда открывался чудесный вид на Неаполь. Оттуда был виден Везувий, и Санто рассказал дочери, как однажды началось извержение и под грязью и пеплом погибли Геркуланум и Помпеи.
        — Когда ты подрастешь, я свожу тебя в Помпеи,  — пообещал он.
        — Посмотреть на пепел?  — удивленно спросила она.
        — Люди раскопали пепел,  — объяснил он,  — и ты сможешь увидеть остатки домов и улиц. Тебе будет полезно посмотреть.
        Пенни подумала, что это слишком сложно для Хлои, но девочка кивнула:
        — Тогда мне понравится. Спасибо, папа.
        Когда они вернулись домой, Хлоя едва держалась на ногах. Ее искупали и уложили, и ее глаза закрылись прежде, чем они поцеловали ее на ночь.
        — Хороший день,  — удовлетворенно сказал Санто.
        Пенни кивнула. Они приняли душ, переоделись и сидели на веранде с бокалами вина.
        — Завтра мы отдохнем, а потом поедем в Рим и проведем там несколько дней.
        Она удивленно посмотрела на Санто. На его лице не было удовольствия, и она поняла, что он делает это для нее. Может быть, именно это тревожило его весь день.
        — Ты уверен?
        — Конечно. Нельзя уехать из Италии, не увидев Рим. Я знаю, что это твоя мечта. Я был эгоистом.
        Пенни хотела спросить, не передумал ли он насчет отца, но мудро промолчала. Санто был дома здесь, и она не могла понять, почему он повернулся спиной к своей стране. Должно быть, у них с отцом была очень крупная ссора. Она не могла представить, что должно было случиться, чтобы он отвернулся от обоих родителей и места, где родился. Ей хотелось бы больше узнать о его семье, например есть ли у него братья и сестры, но Санто был очень закрытым человеком: достаточно было вспомнить, с какой неохотой он рассказал ей о своей жене. Складывалось впечатление, что он поделил свою жизнь на отсеки, открывал каждый только в случае необходимости и надеялся, что необходимость не возникнет. Словно почувствовав, о чем Пенни думает, и испугавшись, что она озвучит свои мысли, он спросил:
        — Почему бы тебе не рассказать мне про парня, который ранил тебя?
        Пенни неохотно признала, что ее зацепил человек вроде Санто: богатый, привлекательный, обаятельный, настоящий дамский угодник. Дрожь прошла по всему ее телу, и она сделала большой глоток вина. На этот раз у нее было преимущество: она знала о риске, и это могло помочь предотвратить катастрофу. Однако она уже начинала влюбляться в него. Или ее просто физически влекло к Санто?
        Пенни не боялась уйти в себя слишком глубоко и найти ответ, который ей не понравится. Она поболтала в бокале остатки вина, внимательно глядя на них, вздохнула и посмотрела на Санто:
        — С чего мне начать?
        — Почему бы не с самого начала?
        Он снова наполнил бокалы и откинулся в кресле, не сводя с нее взгляда.
        — До того, как я стала няней, я работала в офисе. Макс тоже там работал,  — медленно сказала она.
        Она умолчала о том, что он был одним из начальников, она влюбилась в него, как многие до нее, и думала, что для него она значит больше, чем они. Это было бы слишком унизительно.
        — Как долго вы были вместе?
        — Несколько месяцев. Я была влюблена в него по уши.
        — И что случилось?
        — Он бросил меня,  — резко ответила она.  — Внезапно, без предупреждения. Он говорил мне, что я единственная, покупал украшения и одежду. Я чувствовала себя особенной и любимой и хотела провести с ним всю жизнь.  — Она помолчала и горько добавила: — Он ушел к другой, кормя ее той же ложью.
        Она не заметила, что ее голос стал громче и горечь прорвалась в него, хотя она не собиралась показывать свои чувства, и удивилась, когда Санто заявил:
        — Хотел бы я до него добраться.
        — Я была дурой,  — сказала она,  — позволив ему завладеть мной. Я получила урок: не подпускать мужчин слишком близко.
        Они в одной лодке, подумал Санто, оба не доверяли чувствам, оба не хотели серьезных отношений. Где-то глубоко внутри родилась мысль, что он вляпался глубже, чем хотел, но он не обратил на нее внимания. Они оба знали, чего хотели,  — отношений, о которых они смогут вспомнить без сожаления.
        Сейчас Пенни нужно было утешение. Она открыла ему душу, и он должен был удостовериться, что с ней все в порядке. Ему хотелось задушить человека, который сделал это с ней. Она не заслуживала такого. Он вскочил, поднял ее из кресла и крепко прижал к себе, чувствуя, как колотится ее сердце. Она горела и немного задыхалась, как будто паниковала, и Санто зашептал по-итальянски, поглаживая ее сладко пахнущие волосы, ожидая, когда ее дыхание выровняется.
        — Я могу чем-то помочь?  — мягко спросил он и оцепенел, когда она ответила:
        — Пойдем в кровать.
        Он не рассчитывал на это и не ожидал этого, инициатива всегда исходила от него, но он не стал колебаться, подхватил ее на руки и понес к вилле.


        Глава 10
        Пока они готовились к поездке в Рим, Санто не мог перестать думать, правильно ли он поступает, хотя думать об этом ему не хотелось. Слишком много было горьких воспоминаний, раздражавших его каждый раз, когда они поднимали свои уродливые головы.
        Он позвонил брату и узнал, что его имя никогда не упоминалось дома, а отец ни разу за эти годы не спросил о нем, словно навсегда вычеркнул его из своей жизни, словно он никогда и не существовал. Вот почему он сомневался, правильно ли везти к нему Хлою. Однако они оба заслуживали знать друг о друге, не важно, поможет ли это наладить отношения. Других бабушки и дедушки у Хлои не было: родители ее матери умерли еще до ее рождения. Скоро она начнет задавать вопросы сама, и ему придется признаться, что он порвал с отцом, и это не сделает его наилучшим примером для подражания. Пора было оставить прошлое позади и двигаться дальше. Пенни доказала ему, что он может быть по-настоящему счастлив, когда он уже не думал, что когда-нибудь будет на это способен.
        Глаза Пенни распахнулись, когда они подъехали к отелю: несмотря на то что он находился в центре города, он был окружен сочной зеленью.
        — Эту часть города называют «зеленым легким»,  — объяснил Санто.  — На самом деле это сады виллы Боргезе. Насколько я знаю, остановиться можно только здесь.
        Отель был потрясающим, но Пенни удивилась, обнаружив, что Санто забронировал им отдельные номера. Она хотела спросить почему, но его застывший взгляд сказал ей, что его мучают воспоминания и лучше придержать язык.
        Хлоя была их спасением. Ее невозможно было удержать вдали от бассейна, и весь день они провели, играя в воде или отдыхая рядом с бассейном. Вечером Санто немного успокоился, они поужинали на их собственной веранде, но если Пенни думала, что он изменит решение и пригласит ее к себе, она очень ошибалась. Он даже не поцеловал ее на прощание и ушел к себе раньше нее, весь во власти мыслей, в которых ей не было места.
        Большую часть ночи Пенни пролежала без сна, пытаясь угадать, что на уме у Санто. Скорее всего, это было связано с его отцом. Она снова задумалась, почему Санто не хотел его навестить, и пожелала, чтобы он поделился с ней.
        На следующий день они посетили Ватикан. Пенни была в восторге от площади Святого Петра, которая оказалась куда больше, чем казалась по телевизору. Акцент Санто стал заметнее, и сам он выглядел еще лучше, чем обычно. Он даже сбился на родной язык.
        — Что ты сказал?  — спросила Пенни.
        Это прозвучало романтично и красиво, и даже хотя он не улыбался, она чувствовала, что он говорит от сердца.
        — Ничего,  — огрызнулся он.
        Пенни вздрогнула.
        — Прости,  — сказала она и обратила все внимание на Хлою, гонявшуюся за голубями.
        Ей снова захотелось, чтобы Санто открылся ей, ведь сейчас они стали намного ближе. Если бы она знала, как расстроит его приезд в родной город, ни за что бы не сказала, что хочет там побывать. Его огорчение портило все удовольствие. Он знал так много о Риме и его истории, что мог бы стать для них идеальным гидом, но он молчал. Пенни и Хлоя стояли и смотрели, и удивлялись, и восхищались, а он хранил гробовое молчание.
        Очередь в базилику была слишком длинная, и Санто сказал:
        — В следующий раз.
        Пенни знала, что следующего раза не будет. Они были здесь только из-за того, что она сказала, что хотела приехать сюда, и теперь она ненавидела себя, что заставила его.
        Они прошли к фонтану Треви, где Пенни и Хлоя бросили монетки через плечо.
        — Чтобы мы вернулись сюда,  — заговорщицки сказала Пенни.
        Потом они взобрались по Испанским ступеням, и сверху Пенни восхитилась видом на Рим. Когда они вернулись в отель, Санто был совсем тихий. Еще одна ночь прошла в разных номерах, а утром они снова сели в машину, но Санто не сказал им, куда они едут. Так или иначе, настроение у него было еще хуже, и далеко они не уехали, высадившись у частного дома, от которого открывался чудесный вид на холмы. Пенни вопросительно посмотрела на Санто.
        — Дом моего отца,  — тихо сказал он.
        Она была бы счастлива, если бы Санто относился к этому по-другому. Он был так очевидно несчастлив здесь, что Пенни поняла, что с ним было последние дни.
        — Ты уверен, что хочешь этого?  — спросила она, ласково трогая его руку.
        Санто посмотрел вдаль и вздохнул, прежде чем ответить:
        — Нет, я не хочу, но для Хлои я сделаю все.
        Теперь Пенни все поняла. Он был здесь, потому что чувствовал, что так надо, не ему, а Хлое. С одной стороны, Пенни восхищалась его мужеством, с другой — волновалась за Хлою, если дела пойдут не совсем хорошо. Идя за Санто по извилистой дорожке к дому и крепко сжимая руку Хлои в своей, она начала нервничать.
        Девочка, однако, не разделяла ее беспокойства.
        — Чей это дом, папа?  — с любопытством спросила она.
        — Здесь живет мой отец, Хлоя,  — ответил Санто.
        — У тебя тоже есть папа?  — спросила Хлоя.  — Ой, я хочу его увидеть!
        Сердце Санто колотилось, пока он ждал ответа на стук в дверь. На самом деле он молился, чтобы отца не было дома. Встреча с ним дастся ему нелегко. Сколько лет он не переступал порог этого дома? Девятнадцать? Двадцать? Его могут даже не пригласить войти, и что о нем подумают Пенни и Хлоя в этом случае?
        Наконец дверь открылась, выглянула женщина.
        — Да?  — сказала она по-итальянски.  — Что вы хотели?
        — Мой… Синьор Ди Люка дома?
        — Да. Как о вас доложить?  — Женщина с интересом посмотрела на Пенни и Хлою.
        — Я сам доложу.  — Санто прошел мимо нее, не обращая внимания на ее испуганное лицо.
        Теперь, зайдя так далеко, он не мог дать отцу предлог заявить, что Санто не хочет его видеть. Пенни и Хлоя пошли за ним, все еще крепко держась за руки. Отец Санто сидел в большой гостиной и читал. Он не сразу заметил гостей, Санто смог его разглядеть и был поражен переменой: седые волосы, землистое лицо, похудел и выглядит нездорово.
        — Отец,  — сказал он по-итальянски.
        Антонио Ди Люка поднял голову. Выражение его лица было комичным, но Санто не улыбнулся.
        — Ты!  — выкрикнул старик.  — Что ты здесь делаешь?
        — Я могу уйти,  — заявил Санто.
        Ему следовало понять, что это будет пустая трата времени. Отец даже не поздоровался, даже не улыбнулся.
        — Я подумал, что после всех этих лет твое сердце смягчилось и ты будешь рад меня видеть. Я ошибся.  — И Санто развернулся на каблуках.
        В глазах Пенни он увидел панику и пожалел, что привел их с собой. Он должен был сначала прийти один, прощупать почву, прежде чем представлять их.
        — Подожди!
        Очень медленно Санто обернулся и увидел глаза, такие же, как у него. Забавно, раньше он этого не замечал. Он всегда думал, что у его отца глаза холодные и злые, и никогда не обращал внимания на их форму и цвет. Теперь он видел, что они того же оттенка коричневого и окружены такими же густыми ресницами, он словно смотрел в зеркало.
        — Ты ведь просто хотел посмотреть, жив я или умер, так?  — насмешливо спросил старик, кривя губы.  — Теперь знаешь. Удовлетворен?
        Такого даже Санто не ожидал. В этом доме ему не были рады и не будут, даже когда его отец будет лежать на смертном одре. Но прежде, чем он успел повернуться и увести Пенни и Хлою, его отец спросил:
        — Кого это ты привел?
        Санто прикрыл глаза, жалея, что придется объяснять. Он глубоко вдохнул и указал на Хлою:
        — Это моя дочь. Хлоя, познакомься с дедушкой.
        Несколько долгих секунд Санто слышал только тиканье часов и стук собственного сердца. Хлоя стиснула его руку и сунула большой палец в рот. Было похоже на спектакль, где кто-то забыл слова. Грубость старшего Ди Люки напугала Хлою, и она только стояла и смотрела на него. Санто ободряюще улыбнулся ей и взял ее на руки.
        — Все хорошо, красавица,  — прошептал он.
        Она обхватила его руками за шею, отворачиваясь от деда и глядя на Пенни поверх плеча отца.
        — У меня есть внучка, и я ничего об этом не знаю?!  — зарычал Антонио, заметно пораженный.  — Гореть тебе в аду, Санто,  — и добавил по-английски: — А это твоя жена, я полагаю. Ты даже не сказал мне, что женился.
        Он говорил с сильным акцентом, но совершенно понятно.
        — Вообще-то это няня Хлои,  — резко сказал Санто.  — Моя жена умерла. И я вижу, что прийти сюда — плохая идея, лучше было мне этого не делать. Мы тебя больше не побеспокоим. Пойдемте,  — сказал он Пенни, клокоча от гнева.
        — Постой!  — крикнул старик.  — Не уходи… пожалуйста! Прошло столько лет… Приходите поужинать сегодня.
        Пенни затаила дыхание в ожидании ответа Санто. Она была недовольна, что Санто не предупредил отца об их приходе, а еще больше тем, что он не сказал ей, что собирался сделать. Это было неправильно в первую очередь по отношению к Хлое. Девочка была заметно расстроена: Антонио Ди Люка не подходил под ее представление о дедушке. Дедушки были ласковые, любящие и веселые, а этот человек — злой и суровый. Он легко мог напугать взрослого, не говоря уже о ребенке.
        — Мы не можем.  — Глаза Санто были суровы.  — Хлоя рано ложится спать. Я не могу оставить ее в отеле.
        Взгляд Антонио остановился на Пенни, и она поняла, что он ожидает, что она останется с Хлоей, и это было единственно верно, пусть теперь она и не думала о себе только как о няне, да и Санто вряд ли думал иначе. Не ошиблась ли она? Или это вступление было только для его отца? Несмотря на то что они были любовниками, он ни разу не сказал ей, что любит ее, и, может быть, она всего лишь тешила себя пустыми надеждами, что однажды их отношения станут серьезнее. Она и не хотела серьезных отношений, так почему же почувствовала себя обиженной, когда Санто представил ее как няню Хлои?
        — И я не оставлю Пенни и Хлою одних в незнакомой стране,  — заявил Санто.
        — Тогда вы все останетесь здесь,  — сказал старик.  — Вопрос исчерпан.
        Санто, конечно, не примет это предложение, подумала Пенни, между ними слишком сильная вражда. Две пары карих глаз схлестнулись взглядами. Ни один не уступал другому в силе. Молчание нарушила Хлоя. Она повернула голову к старику, робко взглянула на него, вытащила палец изо рта и спросила:
        — Ты правда мой дедушка?  — и снова сунула палец в рот.
        Антонио серьезно кивнул:
        — Да, дитя мое.
        Взглянув в смягчившееся лицо Санто, Пенни поняла, что он примет предложение. Хлоя решила за него.
        — Хорошо,  — мрачно сказал он.  — Мы останемся. Я привезу наши вещи.
        — Спасибо,  — тихо сказал Антонио.
        По пути к машине Пенни спросила:
        — Почему ты не сказал мне, куда мы едем?
        — Потому что это не твое дело.  — Он сверкнул на нее глазами и стиснул зубы.
        Он весь был так напряжен, что, казалось, рассыплется от легчайшего прикосновения.
        — Но тебе ведь не очень хочется оставаться?  — спросила она и добавила тише: — Ты не думаешь, что Хлоя почувствует напряжение между тобой и твоим отцом?
        — Ты представления не имеешь о моей мотивации,  — отрезал он, когда они вышли из машины.
        Вернувшись к отцу и распаковав вещи, Санто повел Хлою к бассейну. Пенни медленно пошла за ними. Ей не хотелось ни сидеть в комнате, ни встречаться с отцом Санто. К тому же Санто четко обозначил ее место и не одобрил бы, если бы она начала болтать с его отцом. Она подумала, что их короткая связь подошла к концу, и почувствовала грусть, что весь отпуск, разрушивший их отношения, был ее идеей. Пенни несколько раз проплыла бассейн, вылезла и села в шезлонг рядом с Санто.
        — Как ты думаешь, почему твой отец попросил тебя остаться?  — нерешительно спросила она.
        — Старый пес хочет познакомиться с Хлоей!  — прорычал Санто.  — Понятное дело, не из-за меня. У моего брата, Витторио, пока нет детей, и ему нужен ребенок, которого он сможет испортить, прежде чем умрет.
        Пенни заинтересовало упоминание о брате.
        — Он любит маленьких детей,  — с горьким смешком добавил Санто.  — Он хорошо обращался с нами, когда мы были в возрасте Хлои, потому что дети делают, что им велят. А потом они вырастают, их становится трудно контролировать, и он умывает руки.
        Эти слова опечалили Пенни. Жизнь так коротка, зачем делать ее несчастливой? Почему старик так обращался со своей семьей? Ее мать была такой удивительно доброй и понимающей, что Пенни думала, что все родители такие.
        — Ты думаешь, Хлое он понравится?
        — Если она справится с робостью. Посмотри на нее.
        Хлоя медленно шла к дому, держа палец во рту, но решительно.
        — Она продолжает спрашивать, действительно ли он ее дед. Она заинтригована, ей хочется поговорить с ним, хотя она немного напугана.
        — Мне пойти с ней?  — спросила Пенни.
        Санто быстро покачал головой:
        — Она будет в безопасности с ним. Я обожал его, когда был в ее возрасте.
        Пенни вздохнула:
        — Жаль, что все изменилось. И я только сейчас поняла, как тяжело тебе было прийти сюда.
        — Я был уверен, что это никогда не случится.
        — Но ты поставил пользу Хлои на первый план?
        Что-то промелькнуло в его глазах, он отвернулся, встал и нырнул в бассейн. Некоторое время Пенни понаблюдала за ленивыми взмахами его рук и перевела взгляд на Хлою, как раз входившую в дом. Эта дверь вела в комнату Антонио, и Пенни навострила уши, пытаясь расслышать их разговор, но она была слишком далеко. Однако она знала Хлою достаточно хорошо, чтобы понять, что, если девочка будет расстроена, она убежит оттуда.
        — Почему бы тебе не присоединиться ко мне?  — Санто оперся о бортик рядом с ней, стряхивая с волос воду.
        Пенни хотела поплавать с ним больше всего на свете, хотела потереться об него, подразнить, чтобы он сгреб ее в охапку и поцеловал, но она помнила, как он представил ее.
        — Няне не положено плавать со своим начальником,  — возразила она, поднимая подбородок.
        — Туше,  — признал он.  — Но что, по-твоему, я должен был сказать ему? Он ярый сторонник пристойности.
        — Разве он не разозлится, увидев нас в бассейне? Я не хочу усугублять ситуацию. Хотя,  — она мысленно скрестила пальцы,  — я хотела бы знать, почему вы разошлись. Это помогло бы мне лучше разобраться.
        Санто прерывисто вздохнул, и его глаза наполнились глубоким горем. Пенни подумала, что он опять скажет, что это не ее дело, но он вылез из бассейна и присел на край шезлонга лицом к ней. Шли секунды. Вода стекала с волос ему на лицо, капли задерживались на ресницах, сверкая, как бриллианты, чертили дорожки по его груди, и ей хотелось проследить каждую кончиками пальцев. Ей не нравилось видеть его несчастным. Конечно, он должен был похоронить своих мертвецов, но она не думала, что это будет так сложно. Ей хотелось облегчить его страдания, но как это сделать, когда она даже не знает, что случилось?
        Наконец он заговорил:
        — Все просто: мой отец хотел контролировать мою жизнь, а я не позволил ему.
        — Разве это просто?  — спросила она, думая о своих отношениях с Максом; это казалось просто только вначале.  — Каким образом он хотел тебя контролировать?
        Взгляд Санто потяжелел.
        — Ты не отстанешь, пока я не скажу?
        Пенни коротко кивнула. Возможно, было бы лучше просто предложить забыть об этом разговоре, но другой возможности узнать, что случилось, может не представиться, а она хотела знать.
        — Мой отец помешан на контроле.  — Он вздохнул и помолчал; Пенни видела, как он возвращается в прошлое.  — Он манипулировал всеми, включая мою мать. Не знаю, почему она так долго мирилась с этим, хотя нет, знаю: ради нас с братом. Как только мы выросли и перестали нуждаться в ней, она ушла от него и вернулась в любимую Англию. Она никогда не была действительно счастлива здесь.
        Санто закрыл глаза, переживая все вновь. Ей хотелось обнять его, но она вовремя вспомнила, что его отец мог увидеть их.
        — Отец был в ярости, я никогда никого не видел в таком состоянии, ни до ни после. Остаться я не мог, иначе ударил бы его, и я последовал за мамой.
        — А твой брат?  — мягко спросила она, разделяя его боль.
        — Он остался. Он слаб, позволил отцу взять верх над ним.
        — Ты общаешься с ним?
        Санто кивнул:
        — Звоню время от времени. Они с женой жили с отцом несколько лет после свадьбы, пока он не набрался смелости уйти. Старик не заслуживает преданности, он даже ни разу не был на могиле мамы.
        Пенни протянула к нему руку:
        — Мне жаль.
        Он сжал ее руку обеими руками.
        — Что твой отец знает о тебе?
        — Ничего.
        — Даже то, что ты преуспевающий бизнесмен?
        — Я ему не говорил.
        — Но тебя ведь знают во всем мире, может быть, и он знает?
        — Может.
        — И вы не общались с того дня, как ты уехал?
        — Я пытался, но он ни разу не подошел к телефону, даже когда умерла мама. Если бы не ты, я никогда бы не приехал сюда.
        — Прости,  — тихо сказала она.
        — Не извиняйся, возможно, это к лучшему,  — ответил он, отпуская ее руку и вставая.  — Ты научила меня, что я должен стать идеальным отцом для Хлои, и она должна знать, что у нее есть дед. Он вряд ли доживет до времени, когда она вырастет, значит, она не увидит его темную сторону. У нее останутся только хорошие воспоминания. Пойдем поплаваем.
        На этот раз Пенни не отказалась.


        Глава 11
        Витторио, брат Санто, был так же высок, но во всем остальном они были совершенно разные: Санто был весь острые углы и мускулы, а фигура Витторио выдавала излишнюю любовь к еде. Но больше всего их отличала друг от друга манера поведения: Витторио не думал, что говорит, говорил очень громко и серьезно обиделся на Санто, что тот не рассказывал ему о дочери.
        — Почему ты мне не сказал?  — нетерпеливо спросил он, как ребенок, третирующий родителей.
        Они сидели за столом в комнате, окна которой выходили на холмы. Санто сидел рядом с Пенни, его брат — напротив нее. Санто напрягся.
        — Ты думаешь, мне нравится, что моя дочь долго не знала о моем существовании, а я ничего не знал о ней? С чего мне рассказывать об этом на каждом углу? С этим трудно справиться и так.
        — Что ты сделал с Хеленой, что она прятала от тебя ребенка?
        Санто глубоко вдохнул и долго молчал, прежде чем ответить:
        — Мне ничего не надо было делать. Она сама все решила.
        — Мне всегда было интересно, почему она ушла от тебя.
        — Можешь и дальше интересоваться,  — ответил Санто.  — Не собираюсь обсуждать мою личную жизнь даже с тобой.
        Пенни восхищалась тем, как Санто держал себя в руках, но допрос не был закончен.
        — Сдается мне, ты что-то скрываешь.
        — Тебе, братец, тоже не помешало бы держать рот закрытым, или я не отвечаю за последствия.  — Глаза Санто полыхнули гневом, он больше не мог прятать чувства.
        Розетта, жена Витторио, похлопала мужа по руке. Ее губы были накрашены ярко-алой помадой, ногти — лаком в тон, глаза — жирно подведены.
        — Он прав, дорогой. Я уверена, Санто поделится с тобой, когда будет готов.
        — Никогда не буду,  — бросил Санто, вызывающе глядя на брата.
        Их отец просто сидел во главе стола и наблюдал. Ему нравится, поняла Пенни, а вот ей — нет. Разумеется, она не имела права голоса, она была удивлена, что ее вообще пригласили за стол, но чувствовала, что должна что-то сделать, чтобы иссяк поток неприятных вопросов.
        — Кем вы работаете, Витторио?  — спросила она.
        Насколько ей было известно, это был совершенно обычный вопрос, и она никогда бы не подумала, что он еще больше накалит атмосферу. Витторио покраснел, и Пенни подумала, что он сейчас ударит кулаком по столу.
        — Здоровье не позволяет моему мужу работать,  — ответила за него Розетта, держа его за руку и ласково глядя в глаза.
        — Иными словами, он на содержании,  — заявил Санто.  — Ни дня нормально не проработал. Удивительно, как он себе жену нашел!  — Он со скрипом отодвинул стул от стола.  — Пойду подышу воздухом.
        Пенни извинилась и поспешила за ним, не заботясь о том, что это может показаться странным.
        — Ты должен был рассказать мне больше о Витторио. Я все испортила, да?
        — С какой стати мне было что-то говорить?  — жестко спросил он.  — Мне не нравится, что он всю жизнь жил за счет отца, а сейчас наверняка за счет жены. Она работает, но получает недостаточно, чтобы обеспечить его. Он игрок и пьяница. Я надеялся, что женитьба изменит его, но ошибся. Ты видишь теперь, почему я не хотел сюда приезжать. У меня не осталось любви ни к брату, ни к отцу. Спасибо, что хоть ты здесь.  — Он застонал.  — Капля здравого смысла в безумном мире. Я больше не могу, без тебя. Останься со мной на ночь, Пенни.
        В этом доме, где ее представили как няню, это была очень неожиданная просьба, и хотя ее кости превратились в желе от одной только мысли о совместной ночи, все было не так просто.
        — Что подумает твой отец?  — озабоченно спросила она.
        — Кому есть до этого дело?  — бросил он.  — Может быть, он сам обо всем догадался. Ты не заметила, каким оценивающим взглядом он смотрел на нас? Пенни, ты нужна мне.
        Чтобы отвлечься от проблем, подумала Пенни. Секс был хорошей ширмой, которой можно было отгородиться от неприятностей, но не избавлял от них. Будет ли она такой глупой, что позволит вот так использовать себя? Судя по тому, как ее тело было настроено на него, словно она была его частью, как его поцелуи отправляли ее в космос, ответ был «да». И этой ночью в постели она отдала ему все, что у нее было, лаская его, пытаясь помочь расслабиться. Это был очень тяжелый день для него, она знала, что так просто он не расслабится, и использовала руки и язык, спускаясь от ключиц к животу, испытывая искушение опуститься еще ниже, но зная, что еще не время. Она сидела на нем верхом, точно зная, что будет делать, когда он положил ее на спину и овладел ею быстро и требовательно, не тратя времени, и она впилась ногтями в его спину, полностью открываясь ему. Потом они долго лежали рядом, выжатые как лимон.
        — Ты потрясающая женщина,  — хрипло сказал он.
        — Я хотела доставить тебе удовольствие,  — спокойно ответила она.
        Однако на самом деле она чувствовала что угодно, только не покой. Санто будил в ней такие эмоции, о существовании которых она даже не подозревала, позволял ей чувствовать себя прекрасной и нужной. С ним она была словно в другом мире, где только чувства имели значение, и даже то, что он использовал ее, было не так важно.
        Когда он уснул, она обняла его, положив голову ему на плечо и вдыхая его запах. Ощущение его кожи заставляло ее хотеть провести пальцами по всему телу, снова чувствуя его восхитительную твердость. Она хотела быть с ним всегда. Это была такая безумная, невозможная мысль, что ей на глаза навернулись слезы, и, когда она заснула, ей приснилось, что они с Санто идут по краю скалы, который обваливается у них под ногами. Ей удалось ухватиться за куст, который почему-то не последовал за скалой, но Санто разбился. Она поняла, что ее подсознание начало готовиться к тому, что однажды между ними все будет кончено.
        Проснувшись, она обнаружила Хлою, влезшую между ними.
        — Дедушка мне нравится,  — заявила она, он смешной. Что мы будем делать сегодня, папа? Дедушка сказал, он поплавает со мной. Старые люди умеют плавать, папа?
        Санто снисходительно улыбнулся:
        — Конечно. Мой отец был одним из лучших пловцов Италии. Он научил меня плавать. Но вообще-то я хотел показать Пенни кое-что еще и надеялся, что ты пойдешь с нами.
        В глазах Хлои сверкнули слезы.
        — Но, папочка, я хочу остаться здесь и плавать. Я не люблю старые дома.
        — Я поговорю с твоим дедушкой,  — пообещал он.
        — Не уверена, что оставлять ее здесь правильно,  — сказала Пенни, когда Хлоя убежала.  — Твой отец хорошо плавал в свое время, но сможет ли он приглядеть за Хлоей? А если что-то случится? Он ведь уже не такой быстрый. И не покажется ли ему странным, если я пойду с тобой?
        — Мне тоже неспокойно, но я не хочу портить Хлое удовольствие. Я поговорю с ним.
        В конце концов было решено, что синьора Моретти, домработница, позовет свою дочь, у которой был ребенок возраста Хлои. Санто и Пенни дождались их, чтобы удостовериться, что Хлоя будет в надежных руках. И все-таки Пенни чувствовала себя неуютно. У нее было ощущение, что она плохо делает свою работу, хотя у Санто, судя по всему, таких мыслей не было.
        — С ней ничего не случится: итальянцы любят детей и относятся к ним, как к своим собственным.
        Всю дорогу к Риму они молчали. У Пенни начинала складываться картина жизни Санто: отец, отделившийся от семьи, и брат, до слез завидовавший успеху Санто. Теперь было понятно, почему Санто так закрылся в себе и с трудом сходился с Хлоей. В его семье не было любви, даже жена оставила его. Пенни не знала, какой была его мать, но ей казалось, что она тоже старалась подавить в себе любовь, выбитую из нее мужем, запугивавшим ее. Пенни было жаль Санто. Он не нуждался в сочувствии, сделав из себя жесткого трудоголика, просто отбрасывавшего все несчастливые мысли прочь. Он пришел бы в ужас, узнав, что она хотела бы провести с ним всю жизнь, компенсируя этот недостаток любви.
        — Сначала посмотрим достопримечательности, потом пройдемся по магазинам,  — сказал Санто, паркуясь.
        — Магазины?  — переспросила Пенни.
        — Разве не все женщины любят магазины? Здесь есть все: Версаче, Валентино, Армани.
        — И стоит куда больше, чем я могу себе позволить,  — заметила она.  — Хотя от того, что я просто посмотрю, вреда не будет.
        Она не заметила любопытный взгляд, который он бросил на нее, и, напевая, двинулась за ним к площади Святого Петра. Оказалось, что Санто заказал индивидуальную экскурсию. Гид рассказал им, что музеи Ватикана изначально создавались только для папы, что здесь две тысячи комнат общей протяженностью девять миль и что на осмотр всех экспонатов уйдет двенадцать лет. Пенни задохнулась, и гид рассмеялся.
        — Не волнуйтесь, сегодня мы осмотрим только самые выдающиеся.
        Интерьеры, картины, статуи, богатство стилей глубоко поразили Пенни и лишили дара речи. Она пожалела, что у нее нет с собой фотоаппарата. Сикстинская капелла ошеломила ее. Одно дело было смотреть о ней фильмы, совсем другое — видеть ее собственными глазами. В самой базилике было столько мрамора и она была так огромна, что ее было трудно охватить взглядом.
        — Утверждают, что она построена над гробницей святого Петра,  — сказал гид.  — Это самая большая католическая церковь в мире.
        Пенни чувствовала себя крошечной и, глядя вверх, взяла Санто за руку, словно это могло придать ей уверенности.
        — Тебе нравится?  — мягко спросил он.
        — Я чувствую себя совершенно незначительной,  — ответила она.  — Не думала, что она будет такой большой и прекрасной.
        Выйдя наружу, они пересекли теперь полную людей площадь и нашли тихое кафе в переулке, перекусили и отправились по магазинам, на Виа Кондотти, где находилось большинство бутиков. Санто настоял на том, чтобы они вошли в один из них, где она перемерила кучу платьев, юбок и топов специально для него.
        — Так что ты возьмешь?  — спросил он наконец.
        Он наверняка шутил, вещи стоили неимоверно дорого.
        — Если бы я могла себе позволить, что, конечно, не так,  — сказала она,  — я бы взяла черное коктейльное платье, желто-коричневую юбку и еще голубую и еще вон тот восхитительный кружевной топ. О, и, может быть, тот облегающий розовый костюм.
        Она не заметила жест, который сделал Санто в сторону продавщицы, и остолбенела, выйдя из примерочной и увидев, что все ею названное упаковано и готово к выносу.
        — Санто, ты не можешь!  — воскликнула она.  — Я думала, мы просто дурачились!
        — Я не дурачусь,  — сказал он.
        Его щедрость обеспокоила ее, и всю дорогу домой она отчитывала Санто за мотовство.
        — Ты не должен был так делать, это неправильно!
        — Разве ты их не хотела?  — спросил он.
        — Они чудесные, но…
        — Тогда тема закрыта,  — тихо сказал он.
        Идеальный день, подумала Пенни. Она увидела столько исторически значимых вещей, столько богатства и красоты, что до сих пор не могла прийти в себя, и, поднимаясь по лестнице с покупками, она не могла не улыбаться.
        Санто думал, что день, проведенный с Пенни, ее восторг, когда она примеряла один наряд за другим, излечит его от депрессии, но он ошибся. Как только он переступил порог отцовского дома, депрессия вернулась, грозовым облаком повиснув над его головой. Он надеялся, даже молился, что его отец смягчился с годами, что он будет рад видеть его. Но сердце старика не смягчилось, он остался таким же угнетателем. По крайней мере, он не навредил Хлое, был даже рад ей. Он отнесся к ней с любовью и привязанностью, которые должны были понравиться Санто, и в какой-то степени так и было. Но Санто знал, что внутри его отец не изменился: он все еще наслаждался ссорами и властью над другими людьми. Интересно, что отец думает о его успешной карьере? Пенни была права: скорее всего, он знал, Витторио сказал бы ему, но он ни разу не намекнул, что знает, а Санто не хотел сам начинать разговор. Ирония заключалась в том, что за свой успех он должен был благодарить отца: если бы он не ушел из дома, не столкнулся с необходимостью обеспечивать себя своими силами, сейчас он не был бы тем, кем стал. Все это заставляло Санто
дорожить дочерью, как никогда раньше. Он любил ее так, что это причиняло боль. Он никогда не обойдется с ней плохо, он будет холить и лелеять ее до конца своих дней.
        Пенни была огорчена, когда Санто снова замкнулся в себе сразу после возвращения. Не повидав отца, он вышел в сад и долго стоял, глядя вдаль. Пропасть между ними была так широка, что через нее нельзя было перекинуть мост. Каждый раз, как Пенни начинала думать об этом, в горле появлялся комок.
        Ужин прошел все в той же напряженной обстановке. Пенни делала все возможное, чтобы нарушить молчание, но в итоге сдалась, ни от кого не получив поддержки. После ужина Санто заперся у себя, и она не посмела лезть к нему. После всего того чудесного времени, которое они провели вместе, было трудно поверить, что он позволит вражде между ним и отцом разрушить их отношения. Неужели он не мог попытаться все уладить? Неужели не понимал, как больно это отражается на ней? И как это отразится на Хлое, если он и завтра будет вести себя так же? Или он собирается уехать? У нее не было ни малейшего представления, что он собирается делать. Все, что она знала,  — она еще никогда не оказывалась в такой трудной ситуации.
        Однако на следующее утро оказалось, что происходящее между Санто и его отцом — ничто по сравнению с тем, что случилось с ней.


        Глава 12
        Задержка! У нее никогда не бывало задержек, ее цикл был точен, как часы! Когда ужасная правда достигла мозга, Пенни затошнило. В безжалостном свете утра она в ужасе смотрела на свое отражение: темные круги под глазами, мертвенно-бледные, бескровные щеки, глаза широко распахнуты и полны боли — воплощение неподдельного ужаса. Ей казалось, что она больше никогда не сможет снова посмотреть на себя.
        Повспоминав, она обнаружила, что Санто всего единожды не предохранялся: тогда они были слишком поглощены друг другом, чтобы думать о чем-то другом. Они думали только о том, чтобы удовлетворить друг друга, только друг о друге, только о счастье давать и получать, о мощном наслаждении, струящемся по каждой вене, по всему телу, сводящем с ума и оставляющем обессиленно лежать на кровати, не подозревая, что в эти несколько секунд зародилась новая жизнь.
        Крошечная оплошность, разрушившая ее жизнь. С тех пор она даже ни разу не подумала об этом, пока не открыла свой дневник и не поняла, какое сегодня число. Она села на край ванны и уронила голову на руки. Она должна сказать Санто, он должен знать. Она не может обойтись с ним, как его жена, но думать о том, что бедный ребенок родится в семье, где его отец и дед враждуют, а дядя живет на подачки деда, где нет любви, было больно.
        Она с трудом заставила себя принять душ, одеться и смириться с тем, что ей придется встретиться с Санто и первое время притворяться, что все хорошо. Они должны будут уединиться, чтобы она смогла сказать ему: она не могла позволить, чтобы их кто-то прервал, потому что знала, что будут слезы и взаимные обвинения, она и сейчас едва не плакала, не в силах поверить, что была такой дурой.
        С другой стороны, если сразу не настраиваться так пессимистично, она могла и не быть беременной. Да, у нее никогда не было задержек, но не было и таких сильных переживаний. Это путешествие исполнило ее мечту, а то, что восхитительный мужчина обращался с ней как с принцессой, довершило картину… Хотя кого она пытается обмануть? Уже несколько дней ее тошнило по утрам; она списала это на смену питания, но у ее сестры беременность начиналась именно так, и было глупо отрицать, что Пенни действительно беременна.
        Она нашла Санто и Хлою на веранде, завтракающих. На Хлое все еще была пижама, и ее личико было перемазано вареньем. Она счастливо подпрыгивала, и Пенни обрадовалась этому, хотя все еще переживала, как Санто примет весть о том, что станет отцом во второй раз. Она не верила в то, что он готов к этому: один ребенок уже ворвался в его жизнь, путая планы; примет ли он еще одного?
        — Вот и ты, наконец,  — сказал он, мельком взглянув на нее.  — Хлоя в твоем распоряжении — мне надо уйти.
        И прежде чем она успела спросить, когда он вернется, Санто ушел. Пенни так боялась встречи с ним, боялась, что он начнет спрашивать про ее бледность и тусклые глаза, готовая списать все на вчерашнюю сильную усталость, что у нее опустились руки, когда он даже толком не посмотрел на нее и не заметил ее мучений.
        Меньше всего сейчас ей хотелось есть, но она заставила себя выпить стакан сока и съесть булочку, пока домработница не убрала со стола. Все утро она посвятила Хлое: они плавали, гуляли, исследовали окрестности. Девочка была разочарована отъездом отца и все время спрашивала, когда он вернется. Они пообедали с Антонио, и, когда тот сказал, что удаляется на сиесту, Пенни уложила и Хлою. Утренние занятия утомили ее, да и Пенни тоже. Она села на веранде в тени; ветер шелестел листвой, и хотя температура была высокая, здесь было хорошо. Она попыталась почитать журнал, но буквы расплывались. Трудно сосредоточиться, когда в голове столько мыслей.
        Наконец появился Санто, и она неуверенно улыбнулась.
        — Где ты был?  — спросила она.  — Хлоя скучала по тебе.
        Он холодно посмотрел на нее, хмурясь. Она редко видела его таким суровым: даже губы выражали его мрачное настроение. Это не придало ей смелости.
        — Надо было кое-что уладить,  — немного резко ответил он.  — Где она?
        — Спит, и твой отец тоже.
        — Хорошо. Нам нужно поговорить.
        — Да,  — быстро сказала она,  — мне тоже надо кое-что тебе сказать.
        Нужно было говорить быстрее, пока она не растеряла всю свою решимость. Плохо, что Санто в таком настроении, но что поделать? Она не хотела и не могла ждать, не могла дольше держать это в тайне. Однако Санто был другого мнения.
        — Что бы это ни было, оно подождет,  — нетерпеливо заявил он, падая в кресло напротив нее.
        Пенни предпочла бы, чтобы он сидел рядом с ней и не видел ее лица так хорошо: скрывать эмоции было мучительно.
        — Санто, я…
        — Это касается Хлои?  — перебил он.
        Пенни нахмурилась:
        — Нет.
        — Отца?
        — Нет.
        — Тогда я не желаю слышать о твоих проблемах, у меня своих достаточно. Черт, Пенни, ты забываешься!
        Пенни почувствовала себя так, словно он дал ей пощечину, словно она была насекомым, раздавленным тяжелым ботинком. Она встала и убежала к себе. Только что Санто ясно дал понять, что их отношения кончены, и ей еще никогда не было так больно. Она должна была спокойно спросить, что, черт возьми, он имеет в виду, вместо того чтобы убегать, как испуганная девочка. Наверно, это взыграли гормоны, иначе она так и сделала бы, достойно встретила бы любой ответ. Неужели Санто забыл время, проведенное с ней? Забыл, как она была нужна ему, как он не мог насытиться ею? Что же случилось, что все так изменилось? Может быть, это было связано с его отцом. Никаких признаков примирения не было, так, может быть, Санто ушел, потому что не мог больше выносить этот дом? Даже если так, почему он выместил злобу на ней? Чем она провинилась? И как она могла сказать ему, что носит его ребенка, когда он в таком настроении? Пенни знала, что такая деликатная тема могла обсуждаться, только когда они чувствовали себя комфортно в присутствии друг друга. Возможно, стоит отложить разговор до завтра, а может быть, проникнуть ночью в
его постель, использовать свое тело, чтобы поднять ему настроение. Она точно знала, как управлять его телом, и это было бы самое подходящее время открыть ему душу.
        Санто понимал, что не должен был говорить с Пенни так грубо, но он был так взбешен, что каждый находящийся поблизости был на линии огня. Большую часть утра он провисел на телефоне, ругаясь со своим лондонским офисом из-за проблемы, которую они не могли решить. Не нужно было приезжать сюда. Он дал отцу последний шанс, и тот им не воспользовался. Он был не рад своему блудному сыну, наградив его тем же, от чего он сбежал так давно. В таком случае Антонио может идти к черту. Санто был абсолютно уверен в одном: он никогда не будет обращаться с дочерью так, как с ним обращался его отец. Он будет любить ее, вести по жизни и оказывать любую помощь, какую сможет. Она вырастет прекрасной, хорошо воспитанной молодой женщиной и будет вспоминать отца только с любовью.
        Завтра они улетают. Он нужен в офисе и благодарен за предлог уехать отсюда. Но сначала он должен отыскать Пенни и извиниться. Однако он был совсем не в том настроении и вместо этого пошел к бассейну и плавал, пока совсем не выбился из сил, наказывая себя. Сработало: горечь и гнев поблекли, и, увидев идущую к нему Пенни, он понял, что готов поговорить. Она сказала, что тоже хочет поговорить. Что, если это все-таки было связано с Хлоей, что, если она нездорова? Она спала, а обычно она не спит днем. Измученный вид Пенни усилил его тревогу.
        — С Хлоей все в порядке?  — спросил он, как только она подошла.  — Она все еще спит?
        — С твоей дочерью все хорошо,  — тихо ответила она.
        — Тогда что случилось? Что-то с тобой?
        Пенни прикрыла глаза:
        — Я тоже в порядке, но мне нужно сказать тебе одну вещь. Могу я присесть?
        — Конечно. Хочешь выпить? Воды, может быть? Ты бледная, это солнце?
        Сейчас он чувствовал вину за то, что напугал ее, что она посмотрела на него огромными испуганными глазами и бросилась прочь, как кролик, под защиту дома.
        — Да, воды, спасибо.
        Пенни глубоко вдохнула, выравнивая дыхание, пока Санто не было. Из своего окна она видела, как он плавал, и поняла, что он вымещает гнев. Теперь он выглядел спокойнее, и она мысленно скрестила пальцы, чтобы гнев не вспыхнул с новой силой после того, как она скажет ему.
        Он вернулся, одетый в льняные брюки и футболку, и даже улыбнулся, наполняя стакан.
        — Жара немилосердная. Будь осторожнее.
        Пенни жадно глотала воду.
        — Это не жара.
        — Тогда что? Напряжение между мной и отцом? Прости, я…
        — Нет!  — воскликнула Пенни и, не в силах облечь признание в осторожные слова, выпалила: — Я беременна, Санто.
        Повисла бесконечная, оглушительная тишина. Пенни не смотрела на Санто; ей не хотелось видеть ужас, неверие, шок, отрицание.
        Когда он наконец заговорил, его голос звучал обвиняюще:
        — Этого не может быть. Ты ошиблась.
        — Нет,  — возразила она, тщательно следя за голосом.  — Поверь мне, я знаю. Я ношу твоего ребенка.
        — Но когда, как?  — В темных глазах все еще плескалось недоверие.  — Я всегда предохранялся.
        — Кроме одного раза,  — напомнила она.  — Ты, может быть, забыл, но я помню. Разумеется, когда мы вернемся в Англию, я уволюсь. Я не буду мешать тебе видеться с ребенком, но…
        — Еще бы!  — Рык Санто взрезал воздух; сердце Пенни остановилось.  — Если — а я не поверю, пока ты не сходишь к врачу — ты беременна, ты никуда не пойдешь.
        Глаза Пенни вспыхнули.
        — Ты правда думаешь, что я позволю растить своего ребенка мужчине, который даже не может помириться с отцом, так тяжело ему любить? Мужчине, который больше времени проводит на работе, чем дома? Да ни за что на свете!
        Сердце билось почти болезненно. Пенни вскочила, собираясь сбежать, но Санто бесцеремонно толкнул ее обратно в кресло.
        — Мы не закончили.
        Ледяная дрожь прошла по спине Пенни, но она не собиралась позволять ему запугать себя. Это был ее ребенок, Санто не просил о нем, не хотел его. Она сжималась от боли при мысли о том, что придется уйти от него, но другого выбора не было.
        — Не думаю, что что-то еще можно сказать.
        — Ты правда думаешь, что я отпущу тебя?
        — Как ты думаешь удержать меня? Запереть?
        — Ты могла бы выйти за меня.
        Даже птицы перестали петь.
        — Выйти за тебя?  — наконец прошептала она.  — Только потому, что я беременна твоим ребенком? Ты правда думаешь, что это сработает?  — Она покачала головой.  — Ты не в своем уме.
        И она тоже была не в своем уме, потому что на одну короткую секунду подумала, не сказать ли «да». Как глупо это было, когда он сделал ей предложение только потому, что она была беременна! Она была ему полезна: хорошо присматривала за Хлоей, так же будет и за ребенком, а иногда — утолять его страсть, но во всем остальном… Санто был определенно не создан для женитьбы. Он не доверял женщинам, он мог бы даже подумать, что она специально забеременела, чтобы привязать его к себе.
        — Я абсолютно серьезен,  — сказал он,  — и не вижу, почему…
        — Папочка, папочка, ты вернулся!  — Хлоя выбежала из дома и повисла на нем.
        У Пенни вырвался вздох облегчения, и она тихонько улизнула, Пока он болтал с дочерью. Весь день она старательно избегала Санто, а за ужином он объявил, что завтра рано утром они улетают.
        — Мне нужно быть на работе,  — коротко пояснил он.
        — А может, тебе просто надоел я?  — бросил старик.
        Санто уставился на него:
        — Ты был добр с моей дочерью. Я благодарен за это.
        — А с тобой я добр не был, ты это хочешь сказать?  — Ледяной блеск глаз Антонио показал, как сильна была вражда между ними.
        Пенни содрогнулась.
        — А почему, по-твоему, я ушел из дома?  — вопросил Санто.
        — Ты был маменькиным сынком и хотел быть с ней,  — насмешливо сказал Антонио.
        Санто покачал головой:
        — Как ты не прав, отец. Но я не собираюсь сидеть тут и спорить. Я закончил.  — И он отодвинул стул.
        Лицо Пенни перекосила судорога, когда он вышел из комнаты.
        — Прошу меня простить, мне нужно собрать вещи.
        Антонио не попытался остановить ее, и ей на секунду стало жаль его, хотя он заслуживал того, что получил. Он не был хорошим отцом, в нем было слишком много горечи и гнева. Пенни вдруг осознала, как сильно повлиял на Санто этот человек. Она не могла, не могла выйти за Санто, она хотела убежать от всего этого.
        Пакуя одежду, которую ей купил Санто, она подумала, что скоро не сможет носить ее, да и вряд ли захочет. Одежда всегда будет напоминать ей об этом катастрофическом отпуске.
        В самолете все молчали, даже Хлоя словно поняла их настроение и боялась навлечь гнев на себя. Выйдя из здания аэропорта, Санто заявил, что сразу поедет на работу.
        — Есть проблема, которую без меня не решат.
        Проблема серьезнее, чем удостовериться, что твоя дочь добралась до дома в целости, или чем поговорить о твоем нерожденном ребенке?
        Хлоя взяла Пенни за руку, когда они сели в машину, которую заказал для них Санто.
        — Папа сердится на меня?
        — Конечно нет, дорогая,  — ответила Пенни, и ее сердце дрогнуло.  — У папы проблемы на работе, с которыми ему надо справиться.
        Девочка жалобно посмотрела на нее:
        — Он поцелует меня на ночь?
        — Я не знаю,  — мягко сказала Пенни,  — но я буду с тобой, не волнуйся.
        — Я скучаю по маме.
        Это был крик души. Дрожь пробежала по телу Пенни. Хлоя не говорила так с тех пор, как отец начал уделять ей достаточно внимания. Она научилась доверять и любить его и теперь чувствовала, что он снова подводит ее. И если Пенни уволится, чего она так отчаянно хотела, она тоже подведет девочку. Но как она могла остаться? Ей тоже хотелось быть любимой, а не вещью, которую Санто использовал, когда ему было угодно, не просто няней его дочери. Она непоправимо влюбилась в Санто и хотела провести всю жизнь с ним, пусть это и было только неисполнимой мечтой.
        Они обе уже были в постелях, когда он вернулся. Пенни услышала его шаги и затаила дыхание, молясь, чтобы он не вошел и не потребовал закончить разговор. Разумеется, им нужно было поговорить, решить проблему, но она хотела дать ему время успокоиться, свыкнуться с ситуацией. Она, однако, волновалась зря, а утром он ушел еще до завтрака. Они пошли гулять, захватив хлеб, чтобы покормить уток на реке, а на обратном пути Пенни зашла в аптеку и купила тест на беременность. Ей самой подтверждение было не нужно, а вот Санто хотел его. Она точно не собиралась идти к одному из его пафосных гинекологов, она пойдет к своему врачу.
        Единственной проблемой, связанной с увольнением, было то, что ей негде было жить. Ее комнату уже наверняка заняли. Наверно, она могла бы некоторое время пожить у сестры. После рождения второго ребенка у них было не так много места, но она была не из привередливых.
        Тест дал положительный результат, и, хотя она не ждала другого, это все равно был шок, и она расплакалась, однако полностью успокоилась к тому времени, когда Санто рано вернулся домой. Хлоя была счастлива видеть отца, и Пенни неожиданно порадовалась, когда он сам искупал и уложил дочь. Когда она уснула, Санто нашел Пенни.
        — Пора поговорить.
        Голос был резок, губы кривились, а когда он посмотрел на Пенни, она задрожала. Трудно было поверить, что они вдвоем сделали этого ребенка, что их тела слились в одно и она чувствовала себя особенной.
        — Мало что можно сказать.  — Пенни попыталась не отрывать взгляда от его глаз, темных, угрожающих, ничем не напоминающих о той мягкой чувствительности, которая была в них совместными ночами.  — Тест оказался положительным.
        Он едва заметно кивнул:
        — Что ж, раз так, нам надо договориться.
        — О чем?  — спросила Пенни, осознавая, что ее голос резко повысился, хотя она хотела остаться спокойной.  — Если ты снова предложишь мне выйти за тебя, забудь.
        — Почему?  — резко спросил он.
        — Потому что мы не любим друг друга,  — так же резко ответила она.  — Потому мы не будем счастливы вместе. Ты трудоголик, а я верю, что мужчина должен уделять время семье. Причины бесчисленны. Я не буду перекрывать тебе доступ, но я определенно буду растить ребенка сама, и я увольняюсь.
        — А если я скажу, что ты врешь?
        Пенни нахмурилась:
        — О чем? Я беременна. Я ухожу с этой работы. Я выращу ребенка сама.
        — Ты солгала, сказав, что не любишь меня.
        Сердце подпрыгнуло в груди, горло сжалось. Он пытался загнать ее в угол, откуда не было выхода, и не ради себя, а ради детей. Он хотел, чтобы она продолжала присматривать за Хлоей, а потом и за плодом их страсти. Сам он не справится и не найдет более подходящего человека.
        — Люблю тебя?  — эхом откликнулась она, слыша страх в своем голосе.  — Мне нравился секс с тобой, но я больше никогда не собираюсь влюбляться.
        Она услышала его резкий вздох и увидела, как его губы сжались в тонкую линию и веки почти полностью закрыли глаза.
        — Значит, это был секс, и только? Я знаю, что такое секс, и это совершенно не похоже на то, что было между нами.
        — О чем ты говоришь?  — Пенни вздернула подбородок и холодно посмотрела на него, надеясь, что он не поймет, как взволновали ее его слова.
        В его устах это звучало так, словно все это значило для него куда больше, чем она думала. И если так…
        — Я думаю, ты влюбилась в меня. Я думаю, ты напугана. Я думаю, ты считаешь меня таким же, как Макс, и ждешь, что я отброшу тебя, как тлеющий уголь, когда найду кого-то получше. Но разве это возможно, когда я нашел женщину, с которой хочу прожить всю жизнь?
        Глаза Пенни распахнулись. Она потрясла головой, не в силах поверить своим ушам.
        — Ты думаешь, я говорю неправду? Зачем мне врать о таких важных вещах?  — Он шагнул к ней и встал достаточно близко, чтобы она ощутила тепло его тела и его дыхание на своем лице.  — Я снова спрашиваю тебя, Пенни: ты выйдешь за меня?
        — Ты действительно хочешь этого?
        — Господи, что мне сделать, чтобы ты поверила?
        — Но… Но ты же не любишь меня! Ты делаешь это ради ребенка! Я не могу выйти за тебя по этой причине.
        — Ты любишь меня?
        Пенни не ответила. Как она могла ответить, если он ни разу не сказал, что любит ее?
        — Может быть, это убедит тебя.  — Без предупреждения он взял ее лицо в ладони и поцеловал, глубоко и крепко, и совсем скоро Пенни ответила на его поцелуй, прижимаясь к нему, и в голове у нее мелькнула мысль, что стоит рискнуть и ответить согласием.
        Возможно, со временем он научится любить ее так же, как она его. Сможет ли она сделать это? Осмелится ли?
        Он оторвался от нее, нежно проводя пальцами по ее бровям, носу, ушам.
        — Единственно поэтому я ездил к отцу.
        Пенни не представляла, как это связано с женитьбой, но терпеливо ждала продолжения.
        — Я хотел представить тебя как женщину, на которой хочу жениться, как мою невесту.
        Пенни открыла рот:
        — Правда?
        — Я думал, может быть, он изменился и будет рад мне. Но нет, его поведение было таким же отталкивающим, как всегда, и я не смог. Я точно знал, как он это воспримет, что скажет. Он мог так сильно ранить тебя.
        — Ты собирался представить меня как свою невесту, даже не спрашивая, согласна ли я?
        Мысли Пенни стремительно неслись по кругу. Он все время думал об этом. Он противостоял отцу ради нее — и Хлои, конечно,  — но, кроме того, он собирался сказать Антонио, что нашел любовь своей жизни и собирается жениться на ней. И Антонио не дал этому случиться… Неудивительно, что Санто был в таком ужасном настроении. Неудивительно, что он не разговаривал с отцом до последнего, до возникновения необходимости.
        — Я знал, что ты согласишься,  — сказал он, открывая в улыбке свои прекрасные ровные зубы.  — Ты любишь меня, Пенни. Давай, признай это. Скажи, что не любишь, и я отпущу тебя.
        — О, Санто…
        Счастье, какого она еще никогда не чувствовала, охватило ее, омывая и согревая. Слезы наворачивались на глаза при мысли, что мужчина, которого она собиралась оставить, любит ее так сильно, что встретился с враждебно настроенным отцом. Он хотел показать ему женщину, которую любит, хотел похвастаться ею. А его отец остался холоден, относясь с некоторой теплотой только к Хлое и Пенни, да и это могло быть неискренним.
        — Я правда очень надеялась, что вы с отцом снова сойдетесь,  — сказала она.
        — Я тоже, ради вас с Хлоей. Но раз этого не случилось, давай забудем его и сосредоточимся на нас. Ты любишь меня достаточно сильно, чтобы выйти за меня замуж, или тебе нужны еще аргументы?
        — Разве что немного,  — ответила она с озорной улыбкой.
        От его поцелуя она растаяла и вцепилась в него, словно никогда не хотела отпускать его, словно боялась, что это все не по-настоящему, что она вот-вот проснется и окажется, что Санто вовсе не хочет ее.
        Но он все еще был здесь, улыбаясь ей, и его глаза были полны любви, нежности и обещаний.
        — Это значит «да»?
        — С одним условием.
        — Для тебя — что угодно, дорогая, что угодно,  — это было сказано искренне.
        — Я не хочу мужа-трудоголика, которого я едва буду видеть. Я хочу, чтобы ты передал кому-нибудь часть обязанностей. Неужели твоя личная жизнь менее важна, чем работа?
        — Это никогда не было так,  — сказал он, кривя губы.  — Я думаю, это отголосок лет, проведенных под пятой отца. Мне нужно было сбежать, и работа была единственным путем. Но для тебя, мое сокровище, что угодно. Ты не представляешь себе, как часто мне хотелось сбежать домой, к тебе. Я боялся отпугнуть тебя, но я так хотел тебя.
        — Как и я тебя, мой дорогой,  — выдохнула она возле его губ.
        — Я люблю тебя, Пенни. Никогда не думал, что снова влюблюсь, но ты совершенно особенная.
        — И я люблю тебя, Санто, и буду любить всегда, обещаю.
        Пенни и Санто поженились практически сразу. Хлоя была подружкой невесты и ужасно гордилась, когда через семь месяцев ей подарили братика.
        — Мы должны отвезти его к моему итальянскому дедушке,  — важно заявила она.
        Пенни и Санто переглянулись, и, поскольку оба были настроены сентиментально, Санто кивнул:
        — Обязательно, милая, однажды мы снова навестим его.
        Пенни улыбнулась про себя. Она надеялась, что будет именно так, что Санто сделает еще одну попытку примириться с отцом. Тот не молодел, и было неправильно, чтобы он умер, не успев увидеть своего внука.
        В конце того же года они съездили к нему. К этому времени Пенни снова была беременна, и они спорили, не дождаться ли рождения ребенка, но Витторио позвонил и сказал, что Антонио болен. Они успели как раз вовремя. Пенни навсегда запомнила, как отец и сын держались за руки. Хлоя поцеловала деда и показала ему брата, прежде чем Пенни увела их. Когда Санто вышел из комнаты, в его глазах стояли слезы.
        — По крайней мере, мы помирились.
        Пенни кивнула:
        — Я горжусь тобой, Санто. И я очень, очень люблю тебя.
        — И я люблю тебя, дорогая, и буду любить всегда.