Папарацци Елена Макарова
        Он считает себя королем жизни. Его работа - диктовать другим свои правила, его страсть - добиваться успеха, его любовь…
        Она - фотограф, зарабатывающий на жизнь и свою мечту снимками для желтой прессы.
        Он возненавидел ее, как только увидел, и пообещал «оторвать ее безмозглую голову», а она злорадно рассмеялась и, убегая, бросила: «Сначала догони!»
        Догонит ли?
        Захочет она убегать, узнав его поближе?
        Поймут ли они, что это любовь?
        Елена Макарова
        Папарацци
        ПРОЛОГ
        Пролог
        Не знаю, как так вышло, что мгновение назад мы кричали как сумасшедшие, обвиняя друг друга во всех смертных грехах, а теперь, как озабоченные подростки, зажимаемся в чужой гримерке, и я позволяю этому Соболеву раздевать себя.
        На задворках сознания обрывки мыслей: «Нельзя! Это неправильно! Что ты делаешь, Вика? Ты же его терпеть не можешь!»
        Все происходящее похоже на помутнение рассудка и я, как невменяемая больная, не отдаю отчет своим действиям. Это чувства на грани разумного: хочется оттолкнуть Андрея и послать ко всем чертям и одновременно умолять не останавливаться.
        Как одержимая я льну к нему, уткнувшись носом в шею, вдыхаю аромат парфюма, смешанного с запахом его кожи. Терпкий, даже горьковатый.
        Я ощущаю этот вкус на кончике языка, когда, не устояв, прикасаюсь губами к его коже. Невольно улыбаюсь, понимая, насколько точно это отражает характер Андрея: никакой приторности и елейности, только резкость и горечь. Но не отталкивающая, а скорее будоражащая.
        На ум приходит неожиданная и странная ассоциация: апельсин. Ты упорно пытаешься очистить его пальцами, но он, строптивец, не поддается, и завинченная ты вгрызаешься в кожуру зубами, чтобы получить наконец свое. В рот устремляется сладкий сок, но одновременно губы обжигают эфирные масла цедры. Так же и с Андреем: его слова могут больно жалить, а поцелуи нежно утешать. Или как сейчас сводить с ума.
        Андрей порывистыми, нетерпеливыми движениями стягивает с меня кофту, расстегивает мои джинсы, ни на секунду не отрываясь от моих губ. Я, окончательно бросив борьбу с собой, перехватываю инициативу и освобождаю его от пиджака. Добравшись до рубашки, сталкиваюсь с непреодолимым для моих нервно подрагивающих пальцев препятствием - целым рядом пуговиц. Это невыносимо долго! Плюю на все и рывком распахиваю рубашку. Часть пуговиц благополучно сами проскальзывают через петли, другие - отрываясь, отлетают в сторону.
        - Ты ох*ела? - Андрей замирает и смотрит на сотворённое мной безобразие. - Знаешь, сколько она стоит? Она от Армани.
        - Заткнись! - сейчас не время его позерству, потом будет отчитывать меня.
        - Не затыкай мне рот! - он начинает злиться, и, кажется, ни о каком сексе дальше речи быть не может.
        Ну почему Андрей всегда все портит?
        - Как же ты меня бесишь, - вкрадчиво произношу, а пальцы сами сминают его драгоценный «армани».
        Его взгляд сосредоточен на моих руках, а сам он рассержено пыхтит.
        Настоящая дуэль. Мы словно разошлись в разные стороны и направили друг на друга дуло пистолета. Кто стреляет первым?
        - Взаимно, - разит Андрей наповал. И не только ответом, но и поцелуем.
        Словно набравшись сил, напитавшись эмоциями, мы с новой силой набрасываемся друг на друга.
        Андрей повалил меня на невероятно крошечный кожаный скрипучий диванчик - единственное, на чем можно было расположиться, и грубо, иногда причиняя боль, стягивает с моих ног узкие джинсы. Скоро я лежу перед ним в одном нижнем белье, а он все еще практически одетый. Словно читая мои мысли, он поспешно скидывает рубашку и тянется к ремню брюк. Наши пальцы сталкиваются на пряжке, когда я останавливаю его. Андрей замирает, в глазах немой вопрос. Боится, что как обычно, задразнив, я оставлю его ни с чем. Улыбаюсь и начинаю раздевать его самостоятельно.
        Смотрю прямо в глаза, когда дергаю за ремень, туже затягивая, чтобы затем освободить язычок пряжки. Андрей делает резкий вздох, и с этой секунды я ощущаю над ним некую власть. Словно от меня зависит, будет ли он дышать или умрет, так и не сделав ни одного глотка воздуха.
        Не смотря полный жгучего желания взгляд, Андрею не нравится быть на поводке. Он снова опрокидывает меня на спину, укладывая на лопатки как проигравшую. На этот раз он прижимает меня к дивану своим телом, чтобы не смела своевольничать.
        Слышу, как звенит пряжка ремня, и в нетерпении ерзаю под Андреем.
        - Не терпится? - этот дьявол снова читает мои мысли.
        Лучшим ответом становится реакция моего тела. Рука Андрея, лаская кожу, двигается по внутренней стороне бедра, потом пробирает под тонкую ткань кружева - и я шумно выдыхаю.
        - Прости что? - издевательским тоном переспрашивает Андрей, и его пальцы медленно скользят дальше. Прикусываю губу, чтобы сдержать стон. - Я снова не расслышал, - откровенно издевается.
        - Проблемы со слухом? - впиваюсь в него взглядом. - Это старость, Соболев.
        Он не парирует в ответ, вместо этого его пальцы становятся более настойчивыми, и я позорно сдаюсь, призывно выгибаясь.
        Андрей улыбается, будто наслаждается желанной победой:
        - Оказывается, ты можешь быть послушной.
        Я не в силах вступать в полемику или хотя бы поставить его на место.
        Снова звон пряжки…
        Токи уже бежали под кожей, зудя на кончиках пальцев…
        Я впиваюсь ногтями в спину Андрея, царапаясь. От боли он что-то хрипит, но не сбивается с ритма.
        Никакой романтики, никакой долгой и нежной прелюдии. Это было похоже на забег в погоне за долгожданной разрядкой после нескольких недель подавления собственных чувств и желаний: учащенное дыхание, невероятное напряжение, влажное от пота тело. Мы не занимаемся любовью, только секс. Страстный, яркий, но всё же секс.
        Или я себя обманываю…
        Скоро напряжение достигает пика, и отдаюсь всепоглощающему удовольствию. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного. Запретного, неправильного, но такого восхитительного.
        Не хочу верить, что причиной всему этому Соболев. Ненавистный, невыносимый Андрей Соболев.
        - Ненавижу тебя, - шепчу, как признание в любви, едва справляясь со сбившимся дыханием.
        - И я тебя, детка, - нежно целует в плечо, - всем сердцем.
        1. Андрей
        Андрей
        - Пасуй, Санек! - прокричал я с другого края поля.
        Мальчишка из всех своих детских силенок ударил по мячу, едва не путаясь в собственных ногах. Он завалился, звонко хохоча, а потом и вовсе взял футбольный мяч в руки и унося прочь, видимо, намереваясь играть со мной в догонялки.
        - Дядя Андрей, давай еще! - увязался за мной малец, когда я собрался покинуть маленькое импровизированное поле на лужайке перед домом, чтобы расположиться за столом под зеленным навесом, где Рита уже успела подготовить все для домашнего пикника.
        - Саша, - пожурила она сына, - дядя Андрей проголодался и устал, ему надо передохнуть.
        - А я совсем не устал! - возмутился юный футболист, и обижено надулся, но скоро его вниманием завладел отец, который медленно шагал по мощенной камнем дорожке, с обеих сторон усаженной цветами. Наша с Костей мать и здесь «пропагандировала» свое маленькое хобби - садоводство, засадив цветочными клумбами и кустами весь участок вокруг дома.
        Костя склонился над крохотным сыном и заговорил вполголоса:
        - Сынок, а где та машина, что подарил тебе дед на день рождения? - Сашка зыркнул на меня, будто спрашивая, видел ли я ее или нет. Я отрицательно покачал головой - Иди-ка, найди ее, - подначивал его отец, - покажешь дяде Андрею. Он же еще не видел твоей крутой тачки? - Парнишка тут же загорелся этой идеей и сорвался с места, в два счета преодолел лужайку и скрылся за дверьми дома.
        - Да ты, *** твою мать, манипулятор! - невозможно было не восхититься, как умело Костя спровадил ребенка.
        - Андрей, - Рита укоризненно посмотрела на меня.
        - Да помню я правила, - уселся за стол, глазами поедая аппетитные блюда, - не материться в присутствии ребенка, - повторил «священное» правило Риты. - Но мальца-то сейчас здесь нет, - отметил сей факт. Надо сказать, что материнство сделало из Риты редкостную зануду: то нельзя, это вредно…
        - Это называется «тихие игры», - поправил меня Костя, оправдывая свою «хитрость» с сыном. Он степенно уселся на соседний стул, аккурат во главе стола, невольно подчеркивая свое положение в семье.
        И когда мой бестолковый брат, который раньше только и мог, что бренчать на гитаре, так поумнел?
        Ведя разгульный образ жизни, он все больше вяз в привлекательной, на первый взгляд, звездной жизни. Я тоже не отказывал себе в таких удовольствия, как наркота и выпивка, но всё всегда держал под контролем. Косте же был бесконтрольным, просто неуправляемым. В глубине души я побаивался, что он плохо кончит. Эти творческие натуры…Черт знает, что творится в их талантливых башках! Но потом появилась Рита.
        Кто бы мог подумать, что быть отцом Костино призвание. Если несколько лет назад мне сказали, что мой непутевый младший брат остепенится, его музыкальная карьера отойдет на второй план, и он будет кайфовать от роли отца и мужа, я бы не поверил. Нет, рассмеялся бы в голос.
        - Скоро детей будет двое, - продолжала брюзжать старушка Рита, - и я не хочу, чтобы они перенимали грязные словечки от своего любимого дядюшки.
        Взгляд невольно скользнул по ее чуть округлившемуся животу. Семья давно была в курсе, но от общественности факт беременности собирались скрывать до последнего. Так захотела сама Рита, и на то у нее были веские причины. В прошлый раз по вине навязчивых Костиных поклонниц она чуть не потеряла ребенка, и теперь с опаской относилась к любому проявлению интереса к себе и своему положению.
        Мой телефон завибрировал в кармане пиджака, и я уже точно знал, что в гостях у брата я не задержусь. Работа требовала моего полнейшего внимания и контроля. Малейшая ошибка могла превратиться в снежный ком непоправимо испорченной репутации моих подопечных. Ты будто выстраиваешь шаткий карточный домик, а потом один неверный шаг - и все разом рушится. Конечно, из любой ситуации можно найти выход, но в этом случае приходится начинать с нуля.
        Взглянул на экран телефона - сообщение от Даши. Публика знала ее под именем «Дара», но для меня всегда останется Дарьей Полетаевой - провинциалкой с некогда жутчайшим говором и манерами, но невероятно талантливой. Никакое красивое личико, большая грудь и накаченные губы не заменят настоящего таланта. А у Даши он был. Она станет моим самым грандиозным проект после «Адамас», конечно. Я сделаю из нее мировую звезду, а она из меня - неприлично богатого и бесстыдно влиятельного человека в моих кругах.
        По диагонали пробежался глазами по тексту: ничего серьезного, моя всходящая звездочка просто капризничала. В такие моменты, я думал, что еще намучаюсь с ней, но это меня не пугало, напротив добавляло интереса к работе. Я никогда не боялся трудностей.
        - Уже знаете, кто будет? - громко поинтересовался полом будущего ребенка, попутно набирая ответ Даре.
        - Еще рано, - засияла Рита так, как светятся только женщины, говоря о своих детях, - но Костя снова ждет дочь.
        - Ничего я не жду, - возразил тот, - просто сын у нас уже есть, так что следующей можно «родить» дочь, - погладил живот жены, словно натирал лампу джина, чтобы та исполнила его желание. Рите, кажется, это нравилось, потому что она расплылась в глупой улыбке, и, оторвавшись от хлопот по подготовки стола к обеду, поцеловала мужа.
        Порой тошнило от их слащавой идиллии. Лично я не видел счастье в том, чтобы всю оставшуюся жизнь спать с одной-единственной женщиной и вытирать сопливые носы детям. Наверное, именно так выглядит мой персональный ад.
        - Ну а ты когда порадуешь родителей внуком? - спросила Рита, невинно хлопая ресницами.
        Она, похоже, не замечала, что подобный вопрос злил меня до скрежета зубов. Мать изводит расспросами, теперь вот Рита. Что им свет клином сошелся на моей личной жизни? Не собирался заводить я детей, возможно никогда. Нет, я не детоненавистник. Племенник был забавным, и мне нравилось играть с ним, так как сегодня, но о собственных отпрысках я и не думал. Мне хорошо одному. Ну или иногда с Мариной, или с Жанной, или с обеими сразу…
        - Это что, фотограф? - голос Риты вырвал меня из мира эротических фантазий. - Там у забора, - она приглядывалась, не показалось ли. За металлическими решетками, увитым зеленным плющом, действительно, мелькнула чья-то фигура и непонятный отблеск. Кто бы там ни был и чем бы ни занимался, но поспешил скорей убраться. - С тех пор как поползли слухи о моей беременности, к нам потянулись фоторепортеры в поисках подтверждения. Кость, вдруг он успел что-то снять? - начала паниковать Рита.
        - Я сейчас проверю, - Костя поднялся со стула, чтобы разузнать что к чему, но я опередил его.
        - Давайте-ка, лучше я разберусь, - предложил свою помощь.
        Честно говоря, давно хотелось размяться и навалять кому-нибудь. А тут такой повод.
        Я покинул территорию участка и вышел на подъездную площадку перед домом. Оглянулся по сторонам в поисках кого-нибудь подозрительного, но окружающая обстановка казалось обыденной: из распахнутых ворот соседского дома выезжала машина; удаляясь, дребезжа звонками, каталась ребятня на велосипедах; на аллее вдоль дома остановилась девушка, что-то ища в спортивном рюкзаке. Она подняла голову, наткнулась взглядом на меня и чуть улыбнулась. Эта атмосфера безмятежности внушала ложное спокойствие, и я уже собирался вернуться к Рите с уверениями, что всё в порядке и не о чем волноваться. У этих беременных полно причуд и страхов, порой превращающихся в настоящую паранойю.
        Но что-то заставило меня обернуться к незнакомке на аллее, разглядывая ее более тщательно: длинные каштановые волосы стянуты в «конский» хвост, на лице нет ни капли макияжа, блеклая серая футболка без каких-либо рисунков и надписей, такие же неприметные линялые джинсы, «венчали» этот образ кеды. Из-за такого дурацкого подбора цветов, девушка сливалась в одно неприметное унылое пятно. Мимо такой пройдешь - не заметишь. Словно она невидимка…
        Девушка выглядела всё так же невозмутимо, только один уголок губ на короткий миг дрогнул, будто приподнялись в победной улыбке. В следующую секунду ее лицо стало таким же безмятежным, как и прежде, и я бы списал всё на игру света и тени или моего воображения, если бы не встретился с ней взглядом. Глаза выдали ее, в них я видел торжество - чертовка почувствовала, что обдурила меня. Теперь я не сомневался, что эта невинная с виду девчонка в кедах и в джинсах с рваными коленками, больше напоминающая школьницу, и есть искомый мной пронырливый фотограф.
        2. Вика
        Вика
        Вышедший из ворот дома четы Соболевых мужчина пристально смотрел на меня, я так же не сводила с него глаз.
        Его лицо выглядело знакомым. Откуда я его знаю? Казалось, я вот-вот вспомню имя этого мужчины, или при каких обстоятельствах могла встретить его, но ответ каждый раз ускользал.
        Вика, тебе всего двадцать пять и уже склероз!
        Обычно люди, завидев меня, неслись ко мне как оголтелые, ругались и угрожали, некоторые кидались в драку. Этот же тип шел походкой вальяжно прогуливающегося по своим владениям льва. Радовало только одно: такие как он в отглаженном и, несомненно, безумно дорогом костюме не опускаются до того, чтобы гоняться за пигалицами вроде меня. Его можно не бояться, максимум, повозмущается и пригрозит судом. И то до этого дело не дойдет - знаменитости не любят судебные тяжбы, потому что тогда всплывает вся их непривлекательная подноготная. Поэтому я, не спеша, скинула с плеча рюкзак и спрятала туда свой «кэнон». Все-таки спешащая по своим делам девушка привлекает меньше внимания, чем девица, притаившаяся с профессиональной камерой под забором дома.
        Мужчина оглядел меня беглым взглядом, и я облегчено вздохнула (а в глубине души и посмеялась над дурачком), когда он так же быстро отвернулся, не почувствовав во мне угрозы. Но, наверное, я все же чем-то выдала себя, потому как скоро он принялся изучающе разглядывать меня.
        И вот мы стоим, таращимся друг на друга, и от его реакции зависят мои дальнейшие действия: уйду ли я тихо-мирно или пущусь в бега. С такой работой и фитнес-клуб ходить не надо.
        - Эй! - окрикнул он, но я, как будто не слыша, развернулась и пошла в противоположную сторону.
        Скоро за спиной раздались быстрые ритмичные шаги - этот хмырь все-таки решил за мной погнаться! Я была о нем лучшего мнения.
        - Эй! - снова его голос. - Я к тебе обращаюсь.
        Даже не думала отвечать, и рванула вперед. Я профессионал своего дела, если можно так сказать, и на «работу» обычно хожу в «удобном», поэтому старые добрые кеды и в этот раз были как нельзя кстати.
        Но я снова просчиталась, решив, что мужчина не пустится в погоню.
        Мы неслись по пустынным улицам между роскошных частных домов района, который в народе называют звездным. Название говорит само за себя, это место «обитания» местных знаменитостей.
        Я не оглядывалась, не сбавляла темп, и ждала, когда мой настырный преследователь выдохнется. Но он на редкость спортивный! Оставалось надеяться, что он спринтер, потому что я стопроцентный марафонец.
        На случай, если план «А» не сработает, у меня всегда припасен план «Б». В данном случае это моя припаркованная неподалеку машина.
        Как только она показалась на глаза, я на бегу достала из кармана брелок и открыла двери. Запыхавшись, ввалилась в салон и в последний момент заперлась. О том, что преследователь настиг меня, дал понять глухой удар по стеклу.
        Этот гад, что вздумал крушить мою машину?!
        Я обернулась к окну и тут же наткнулась на свирепый взгляд. Меня аж пробрало. Просто животная ярость и немое обещание стереть меня с лица земли.
        Мужчина снова ударил ладонями по машине, и я рефлекторно отшатнулась назад, несмотря на то, что в машине находилась в полной безопасности. Это чувство позволило расслабиться и вести себя с грубияном недозволенно нагло: подняла руку и демонстративно загнула четыре пальца, оставив средний, красочно отображающий мое мнение об этом типе. Он еще больше взбесился, и я не смогла удержаться от смеха.
        - Маленькая дрянь! - уязвлено взревел.
        Я, и правда, мелкая. Возможно, даже дрянь, но безнаказанно оскорблять себя никому не позволю. Хам обязательно поплатился бы за свой грязный рот, если бы находился в пределах досягаемости, но жизнь научила меня, что слова порой ранят больней любой оплеухи. Главное, верно их подобрать. У каждого есть больное место, туда и надо бить.
        - Красавчик, не хмурься, - достала камеру и навела на мужчину объектив, - а лучше улыбнись, - и сделал несколько кадров. Вдруг пригодится? - Скажи «сыр», - продолжала ерничать.
        - Я оторву твою безмозглую голову! - завопил, когда понял, что я откровенно над ним издеваюсь. Угрозы на меня не действовали, и я, не торопясь, убрала камеру обратно в рюкзак и завела машину.
        - Сначала догони! - громко крикнула, чтобы он точно услышал. Нажала на газ, и оставила мужчину глотать городскую пыль.
        Я не уверена, но кажется, вслед мне полетело гневное «сука». Ну есть немного, не стану спорить. Так жизнь заставила, красавчик!
        Пришлось целый час добираться из пригорода в центр, а еще полчаса материться в пробке. Что за проклятье городов?
        Охотясь за кадрами, я много часов провела, разглядывая красивые особняки, стоящие баснословные деньги, и будь у меня возможности, а главное деньги, я бы тоже жила подальше от душного и пыльного города. Но я никто, и денег в кармане ровно на один обед в какой-нибудь жалкой забегаловке. Мечты? Их слишком много для одной меня.
        Припарковала машину у посеревшего от дождя и времени обшарпанного здания, где находилась редакция - место моей нынешней работы. Надо заметить не единственной. Что только не предпримет одинокая девушка в большом городе, чтобы выжить. Что только не продаст, и я торговала совсем другим - своим талантом. Хотя друзья говорили, что я растрачиваю его зря. Но снимки для желтых бумажных и интернет изданий были моим самым большим заработком, который помогал мне держаться на плаву.
        Хорошо, что в этой дыре есть лифт и мне не пришлось подниматься несколько лестничных пролетов пешком - на сегодня достаточно физподготовки. Не думала, что придётся удирать.
        Как же все-таки зовут того типа?
        Вик, рассуждай логически! Если он был в доме четы Соболев, то, возможно, их друг или родственник.
        Точно! У Константина был старший брат, который занимался продюсированием. Вадим, Павел, Сергей ….. Андрей! Точно, его зовут Андрей Соболев. Когда-то он начинал с братом, и буквально с нуля раскрутил тогда еще никому не известную группу «Адамас». Это должно внушать уважение, но пока я улепетывала от Соболева, как-то не успела проникнуться к нему этим чувством.
        - Вика! - окликнул меня один из коллег. Митя выглянул из-за перегородки отделяющей его стол от других рабочих мест, и скользнул по мне оценивающим взглядом: - Пойдешь со мной на свидание? - задал вопрос, который повторяет с самого первого дня, как я сюда устроилась.
        Упорству Мити можно только позавидовать. Хотя я думаю, что он так просто развлекался - у него не было проблемы найти девушку на вечер.
        Парень был действительно привлекательным, и я иногда задумывалась перед тем, как в очередной раз отшить его. Но во время одергивала себя, поскольку только избавилась от большой обузы в своей жизни - парня. То ли парень был не тот, то ли я не создана для отношений, но снова в это болото возвращаться не хотелось.
        - Мить, не до тебя сейчас, - фыркнула, уставшая от «утренней пробежки».
        - Ты каждый раз это говоришь, - упрекнул он, нарочито обижено.
        - Просто не судьба, Митенька, - печально вздохнула, включаясь в его игру, - не быть нам вместе.
        - Ты разбиваешь мне сердце! - изображал из себя страдальца.
        - Уверена, сегодня ночью какая-нибудь пышногрудая красотка склеит его, - все мужики лечат душевные раны (даже воображаемые) одним способом.
        Митя тяжело вздохнул:
        - Это всё, на что мне остается надеяться, - и вернулся за свой стол, откуда уже с озорной улыбкой поглядывал на меня, пока я шла в кабинет редактора.
        - Добыла? - с порога спросил Валерий Николаевич. Его очки карикатурно сползли на кончик носа, а взгляд взметнулся из-под бровей. Я молча достала из кармана адаптер с картой памяти и положила перед ним на стол. - Я в тебе не сомневался, - накрыл ладонью черный кусочек пластика, будто защищая свое «сокровище» от любых поползновений отнять. - Для тебя есть новое задание! - объявил, вставляя карту в компьютер, чтобы уже сегодня отправить свежие фотографии «в печать».
        3
        Андрей
        - С*ка! - крикнул вслед отъезжающей машине.
        Я ожидал встретить наглого, бывалого репортёришку и разобраться по-взрослому, но что взять с практически ребенка? Какая же она мелкая. Сколько ей лет? Куда смотрят ее родители?
        Мелкая дрянь! Но до чего же шустрая!
        Не знаю что, наверное инстинкт охотника, заставил пуститься в погоню, когда она, как дикая лань, подорвалась с места и бросилась бежать.
        Не смотря на всю мою физическую подготовку и часы, проведенные в зале, я настиг ее только у машины. Как предусмотрительно с ее стороны оставить себе пути к отступлению. Похоже, она не первый раз проворачивает подобный трюк.
        Но то, что она сделал дальше, вывело меня из себя. Вот так откровенно насмехаться надо мной? Обставить как мальчишку? Да она просто недоразумение в кедах! И эта ее ухмылка с нескрываемым чувством превосходства и слащавое «красавчик» - и я готов был разнести к чертям ее колымагу, лишь бы дотянуться до ее тоненькой шеи и сжать посильней.
        Но дрянь уехала! Просто взяла и уехала!
        Если бы дело касалось только меня, то я, возможно, отпустил бы девчонку без претензий, но она посягнула на святое - семью. Представил, в какой панике будет Рита, когда я вернусь с плохими новостями, и не смог оставить ситуацию нерешенной. Достал из кармана телефон, и, наблюдая за удаляющейся машиной, набрал номер:
        - Витёк, привет! Как сам? Всё там же? Пробьёшь для меня номера одной машины? Да ничего серьезного, это личное.
        Посмотрим, кто эта пигалица.
        Рита сделала вид, что все в порядке, но я видел, она расстроилась, когда узнала, что фотографу удалось слинять. Похоже, она была готова к тому, что их секрет недолго будет таковым. Но она всегда была сильной, а публичная жизнь Кости сделала ее просто несгибаемой. Именно за это она мне и нравилась.
        Надолго у них я задержаться не смог - скоро позвонила моя помощница Инна. Эта глупая курица перепутала время съемок, и теперь люди и помещение простаивали без дела. Время шло, а денежки капали. Между прочим, из моего кармана. Какая же дура! Уволю ее к чертям! Как работать, когда кругом идиоты?
        Весь день пришлось разруливать дела и нянчиться с Полетаевой. Заехал домой только вечером, чтобы переодеться для сегодняшнего раута - надо вывести Дару в свет и «посветить лицом».
        ***
        Вспышки, вспышки, вспышки….
        От них перед глазами уже белые круги, но это работа, и надо ее делать.
        Я приобнял Дашу, и мы медленно продвигались по дорожке от одной кучки фотографов к другой, непременно улыбаясь и делая вид, что неимоверно счастливы позировать именно для их изданий.
        Лиц толком не видно, лишь яркие вспышки. Тут в упор никого не разглядишь, даже если захочешь. И это просто чудо, что среди множества других журналистов я заметил именно ее - свою шуструю пигалицу.
        Громко крича и чуть ли не взбираясь коллегам на голову, чтобы добыть нужные ей снимки, она увлеченно щелкала фотоаппаратом. Наглая и пробивная.
        Она не замечала меня, смотрела в упор и не видела. Я уже представил, какой разнос устрою в ее редакции, как ее вышвырнут с работы по моему приказу, и какой она будет жалкой и раздавленной.
        Тут эта маленькая бегунья все-таки узнала меня и замерла, как перепуганный кролик. Поняла, что ей крышка. Теперь настала моя очередь злорадствовать.
        Я чуть подтолкнул Дарью в нужном направлении и скоро мы встали прямо перед бесстыжей репортершей. Она лишь хлопала ресницами, а я победоносно улыбался. Одними лишь губами произнес: «Тебе конец». В ее глазах отразилась паника, но она собралась, поднесла фотоаппарат к лицу и делала одно фото за другим. Как бы ей не было страшно, своего она не упустит. Но на этот раз я позволял ей себя снимать.
        Больше я не поведу себя как глупый мальчишка и не стану играть в догонялки. Уверен, девчонка проведет здесь весь вечер - это ее работа и никуда не деться. Она на моей территории и я спокойно могу вести ее, и делать всё, что пожелаю. Могу дразнить; кружить вокруг добычи как стервятник, запугивая, или могу просто загрызть. Одним броском накинуться и растерзать. И она тоже это понимала, потому как весь вечер не попадалась мне на глаза.
        Я подловил ее в холле, когда она, судя по всему, собиралась позорно сбежать. Ухватил ее за руку и вытолкал в служебный коридор, она даже возмутиться не успела.
        - Уймись, - тихо, но властно, приказа, когда она дергала рукой, вырываясь.
        - Что тебе надо? - Я держал ее запястье, а она трепыхалась как птичка в клетке. - Ты извращенец? Маньяк? - вызывающий взгляд карих, почти черных, глаз.
        Меня снова посетило то же чувство, что при первой встрече: что-то здесь не так. Невинный образ не вязался с ее работой, а главное, с тем, что я видел в ее взгляде.
        - Сколько тебе лет? - всматривался в ее лицо.
        - Женщинам такие вопросы не задают, - огрызнулась, и снова попыталась выдернуть руку. Меня не волновало бесцеремонный это вопрос или нет, я хотел узнать разгадку. - Неандерталец! - шипела не хуже змеи. - Ты слышал, что такое права человека? Женщины не собственность, чтобы вот так с ними обращаться. - Устав безуспешно биться, она сменила тактику: расслабилась и заговорила совершенно беспристрастным тоном: - Еще раз спрашиваю, что тебе от меня нужно? - несмотря на внешнее спокойствие, в ее глазах пылал огонь. Она так просто не сдаться, ни за что не покорится.
        Невольно я опустил взгляд к ее груди, прошелся по плоскому животу и округлым бедрам. Теперь она совсем не походила на угловатого и не складного подростка, определённо, она старше, чем кажется. Или чем хочет казаться. Что это за уловка: взрослая женщина в образе подростка? Капкан для глупцов? Какой нелепый. Для чего? Строить из себя невинную овечку, когда ее ловят на том, что она шпионит за людьми?
        - Ты прекрасно знаешь, что мне нужно, - перешел к делу, она не могла не понимать, зачем мне понадобилась.
        - Понятия не имею, - пела старую, как мир, песню.
        - Да неужели? - встряхнул ее, чтобы она окончательно уверилась, что я настроен серьезно.
        Она, прищурив глаза, смотрела на меня как дикая кошка - обдумывала, как поступить.
        - У меня нет фотографий, - нагло заявила, - я не успела ничего снять.
        Маленькая лгунья! Уносила бы она так ноги, если бы нечего было спасать.
        - Так, слушай, - устал ходить вокруг да около, эта девица вполне способна еще долго заговаривать мне зубы. - Будешь и дальше строить из себя дуру - я превращу твою жизнь в ад. Ни работы, ни денег, не перспектив. Поверь, я способен на это.
        Но ее было не запугать, и она тут же выдвинула встречное требование:
        - Я отдаю карту, и мы забываем об инциденте и что вообще когда-то встречались.
        Ну и наглость! Она еще диктует свои условия? Пора поставить ее на место и дать понять, кто тут на самом деле главный.
        Любишь играть, бегунья? Значит, поиграем.
        - Договорились, - сделал шаг вперед, припечатав ее телом к стенке так, что из ее легких с резким сипом вышибло весь воздух. - Но после этого, так называемого, инцидента у меня остался неприятный осадок, - я потянулся к ней и сразу уловил тонкий фруктовый аромат вкупе с некой летней свежестью. Приятно и ново.
        Она уперлась ладонями в грудь и отпихнула меня:
        - Со своими душевными травмами справляйся сам, - не струсила и бросила мне очередной вызов.
        Снова приблизился и уже не сдвинулся с места, когда она в очередной раз попыталась оттолкнуть меня.
        - Я предпочел бы получить компенсацию от тебя, - делал недвусмысленные намеки, и наблюдал, как ее зрачки расширяются от адреналина, выброшенного в кровь.
        - А я бы предпочла послать тебя куда подальше, - не поддавалась ни страху, ни панике, и стойко выдерживала мой напор.
        Она не сводила с меня черных глаз, в которых читался ее воинственный настрой. Настоящая королева воинов. Одно неосторожное движение с моей стороны и она вцепиться зубами мне в глотку. Дикая и необузданная…
        Я поддался внезапному порыву и поцеловал дикарку. Она взбрыкнула и что-то промычала, упорно сжимая губы и пуская в ход кулаки. Я успел перехватить ее запястья, и, воспользовавшись секундной растерянностью, скользнул языком между ее губ, пробуя на вкус эту амазонку из тропических лесов.
        4
        Вика
        «Почему этот тип тебя лапает?!» - кричало мое сознание.
        И правда, почему?
        Как такое вообще могло случиться? Как обычные слова начальника «У меня есть для тебя задание» вылились в такую жуткую ситуацию: я наедине с агрессивным незнакомцем в забарахленном служебном помещении концертного зала.
        Пятой точкой чувствовала, что сегодняшний вечер для меня плохо кончится, когда увидела этого Соболева среди тех, чьи лица так старательно ловила камерой. По правде говоря, я про него и думать забыла: таких вот разгневанных я вижу каждый день немало.
        Но Соболев, видимо, меня не забыл, потому что как только наши взгляды встретились, меня окатило исходящей от него волной негатива. Наверное, именно так смотрят маньяки, прокручивая в голове картины того, как с наслаждением будут резать свою несчастную жертву кусочек за кусочком, а потом спокойно закапывать где-нибудь в лесу. Конечно, этот Соболев не серийный убийца, но если захочет, может провернуть и не такое. С его связями и деньгами нет ничего невозможного. Поэтому я решила держаться от него подальше, но всё же оказалась пойманной.
        Сначала всё шло весьма предсказуемо: он требовал фотографии, а я изображала из себя дурочку. Потом поняла, что с Соболевым шутки плохи, и он на самом деле мог легко воплотить в жизнь все свои угрозы. Перед такими главное не пасовать, и тогда, если не выйдешь из игры победителем, то хотя бы останешься целым и невредимым. Я уже приготовилась к тому, что обойдется малыми жертвами в виде карты памяти, но что-то пошло не так, и вот меня грязно домогаются.
        Слова на этого озабоченного Соболева не действовали, и он, наплевав на мои желания, поцеловал меня.
        «Кажется, ты попала» - уже испуганно шептало сознание.
        Да без тебя знаю! Что делать-то?
        «Врежь ему!» - на этот раз воскликнуло сознание.
        Только хотела это сделать, как руки оказались скованные железной хваткой.
        Животное!
        Наглый тип целовал меня, а я ничего не могла предпринять, чтобы избежать этого. Я искала выход, и понимала, что физически не могу противостоять высокому крепкому мужчине, который, судя по нашей недавней пробежке, много времени проводит в спортзале.
        В голове вдруг всплыло изречение: «Если не можешь победить - присоединяйся». Стоит рискнуть, раз ничего другого на ум не приходит.
        Я больше не тратила силы впустую, борясь с тем, кого мне не победить, а начала отвечать на поцелуи.
        Не скажу, что делал это с отвращением, но и удовольствия не могла испытывать. Если бы он не взял меня силой (отчего во мне всё кипело и протестовало) то, возможно, мне бы и понравилось. Но меня коробило от самого факт насилия.
        Ну ты и свинья, Соболев!
        Мной овладела ярость, и я укусила этого извращенца за губу.
        Только собственная кровь заставила его оторваться от меня. В тот момент, когда он стирал алые капли с губ и что-то гневно шипел, я получила немного свободы и коленом врезала ему в пах. Он согнулся, задохнувшись жутким стоном, и сполз на пол.
        Так-то, красавчик!
        - Теперь ты слушай! - не боясь, грозила ему. Сейчас он был не в состоянии даже встать на ноги, не то, что бы применить ко мне физическую силу. - Приблизишься ко мне - я заявлю на тебя! Дело, конечно, никто возбуждать не станет, - мы оба это прекрасно знали, - но скандал тебе гарантирован.
        Вся эта звездная братия боялась только одного: что их репутация будет подмочена. Есть, конечно, те, которые не гнушаются черным пиаром, и искусственно создают скандальный образ, но Андрей Соболев явно не из их числа. Он точно не святой и с большой вероятностью буквально купается в человеческих пороках, но все свои грязные делишки непременно скрывают от посторонних глаз.
        Мужчина вскинул на меня голову и слушал, громко пыхтя - это все, на что он сейчас был способен.
        - Больно, да? - склонила голову на бок, участливо интересуясь. Соболев лишь сжал губы в тонкую линию, ноздри раздулись как разъяренного быка! - Ты это заслужил! - гневно произнесла и практически перешагнула через него. - И забудь о карте, - напоследок бросила, отпирая дверь, - я давно «слила» фотографии. Скоро увидишь свою милую мордашку на какой-нибудь желтой страничке, красавчик, - подмигнула ему на прощание и исчезла за дверью.
        С ламинированным бейджиком аккредитованного журналиста я без проблем перемещалась по зданию, так же беспрепятственно его покинула. Забралась в свою немало повидавшую машину и отправилась домой.
        Жила я не в самом благополучном районе, в маленькой зачуханной квартирке, которая больше походила на комнату в общежитии. Всё там было отвратительно: здание, атмосфера, люди. Правда, Машка была единственным нормальным человеком. Она работала в кафе одной из известной сети фастфуда, а это означало только одно - у нее всегда можно было поживиться едой.
        Машкина квартира находилась через стену от моей и была первой на пути следования, поэтому я, даже не подумав сначала заглянуть к себе, постучала в ее дверь.
        - Маш, сегодня был паршивый день, - кричала на лестничной клетке, не дожидаясь, когда девушка откроет, - так что логичным завершением будет съесть что-нибудь вредное (и помереть).
        - Сегодня картошка и наггетсы! - широко распахнув дверь, громко объявила, как тетка на раздаче в какой-нибудь столовой, что совершенно не вязалось с ее внешность. Машка была маленькой и худенькой и с большими доверчивыми глазами. Ну прям бездомный щеночек.
        - Как я люблю, - улыбнулась, хотя меня уже тошнило от этого меню.
        - Тогда прошу, - Машка жестом пригласила меня войти внутрь.
        Мы, хихикая как малые дети, уселись с коробками еды на ее маленький диванчик. Порой смех лучшее лекарство. И маска.
        Несмотря на маску Маши, я успела немного изучить девушку. Она была такой наивной, что я боялась, вдруг какая-нибудь сволочь непременно воспользуется ей и разобьет ее трепетное сердечко. Бедная девочка и так натерпелась в жизни. С первого же дня нашего знакомства я воспринимала ее как младшую сестренку, о которой надо заботиться.
        - Что случилось у тебя на этот раз? - спросила Маша, запихивая в рот картошку.
        - Попался один принципиальный и гордый, - ответила я с набитым ртом, - а еще и маньяк.
        - Маньяк? - пробубнила соседка, желая узнать подробности.
        - Да обычный мажор, - отмахнулась, чтобы она не придавала большого значения моим словам, - думает, что ему все позволено.
        - Ясно, - кивнула. Она уже не первый раз слышала от меня подобные истории, так что ее мало чем удивишь.
        - А твой день? - не забыла поинтересоваться в ответ.
        - Как и вчерашний, и позавчерашний и сотни дней до него, - устало вздохнула, огорчаясь, что ее жизнь такая серая. - Хочется получить хоть чуточку позитива и чего-то светлого. Влюбиться что ли?
        - Не поможет, - заговорила я менторским тоном, - поверь, проблем только прибавится.
        - Это только если не тот мужчина попадется, - рассуждала соседка, - а «твой» сделает тебя счастливой.
        Смотрела на ее мечтательный взгляд, и удивлялась ее умозаключениям. «Твой мужчина» - что за романтичный бред? Но не стала расстраивать и без того невеселую Машку и промолчала, пусть мечтает дальше. Я же, кажется, уже разучилась, а моя мечта медленно чахнет и скоро совсем угаснет, как и надежда вместе с верой в то, что она когда-нибудь осуществится.
        Мы поужинали, и я еще недолго побыла у соседки, а потом все-таки поплелась домой спать.
        Продрыхла до самого утра в той же несуразной позе, в которой упала на кровать. Глядя на мир всего одним открытым глазом оделась, залила в себя дешевый кофе и поплелась на работу. Никогда не знала, что меня там ждет: скрючившись, сидеть в засаде или тайком уплетать тарталетки на каком-нибудь светском приеме.
        Проделала привычный ритуал приветствия коллег, и я шла к своему столу, который был у меня чисто для формальности (в редакции я обычно надолго не засиживалась), пока странное чувство, как звоночек, не заставил остановиться. Впервые Митя, завидев меня, не высунулся из-за своего стола с предложением свидания. Напротив, он тихо сидел в своем закутке как мышь, забившаяся в нору. Что происходит?
        - Виктория Дмитриевна! - Валерий Николаевич собственной персоной высунулся из приоткрытой двери кабинета. - Зайдите ко мне.
        Откуда такая формальность? Начальник обращался к подчиненным чуть ли не панибратски: Саныч, Михалыч. Меня, в силу возраста, вообще звал просто «Вика». А тут вдруг «Виктория Дмитриевна».
        Если начальство обращается к тебе по имени-отчеству, не стоит ждать ничего хорошего. Это предчувствие подтвердилось, когда в кабинете редактора я увидела Андрея Соболева.
        Его холодный надменный взгляд говорил сам за себя - мне конец!
        5
        Андрей
        «С*ка!» - так и укрутилось у меня в голове, пока я пытался отдышаться, поднимаясь с пола. Злобная стерва буквально уложила меня на лопатки. Но каким грязным способом.
        Кто же знал, что она настолько дикая, и простую забаву воспримет так агрессивно? Или она просто сумасшедшая?
        Гадина не обошлась членовредительством, а в придачу бросила еще и угрозу, напоследок позлорадствовав. Снова. Она намеренно испытывает мое терпение, только еще не знает, с кем связалась.
        Когда я очухался, первым делом поднял на уши PR-отдел. Мне нужно были списки аккредитованных журналистов на этот вечер. Я отыщу эту наглую девицу и…
        Оторву голову!
        Пришлось позвонить Витьку, и узнать имя владельца колымаги, на которой разъезжала репортёрша.
        Вика. Злобную суку звали Виктория Баринова, и работала она в какой-то замшелой желтой газетенке.
        Вот ты и попалась, Виктория!
        У меня в руках был адрес, и уже на следующее утро я сидел перед трусливым редактором, который прямо с порога начал пресмыкаться и, не раздумывая, согласился уволить свою сотрудницу. Мне даже угрожать не пришлось, балван хорошо знал, что связываться со мной себе дороже. Какой же жалкий тип.
        Скоро подоспела и сама виновница «торжества». Я с удовольствием наблюдал за ее реакцией, когда она застала меня в кабинете начальника. Она оказалась умной девочкой и сразу все поняла. Я надеялся насладиться ее страхом, паникой и, наконец получить от нее должное уважение, но она не дала никаких эмоций. Ни одной!
        - Твой начальник хочет тебе кое-что сказать, - сначала глянул на редактора, чтобы он не вздумал идти на попятную, потом на девушку, - Виктория, - добавил как бы невзначай. Хотел пошатнуть ее хладнокровие, но никак не удавалось. Что за Железная леди?
        - Виктория Дмитриевна, я вынужден…
        - Не надо, - оборвала она редактора, когда тот начал, виляя, мямлить, что она уволена. - И так все ясно.
        Громко хлопнув дверью, Вика вылетела из кабинета, уже не в силах сдерживать себя. Я не смог усидеть на месте и не полюбоваться этим моментом, поэтому последовал за ней.
        Вика схватила со стула знакомый рюкзак и быстрыми движениями покидала внутрь какую-то мелочь со своего рабочего стола. Она чувствовал мой взгляд на себе, но стойко терпела мое присутсвие.
        Какая упрямая.
        Собрав свои немногочисленные вещи, и, не обронив ни слова и даже не попрощавшись с бывшими коллегами, она пронеслась мимо меня к выходу, попутно грубо толкнув плечом. Мстительная особа.
        Но я не мог позволить, чтобы последнее слово осталось за ней - победитель здесь я.
        - Я тебя предупреждал, - крикнул в спину, неспешно шагая за ней по коридору, тогда как она летела вперед на всех парах. - Это будет для тебя уроком, что опасно связываться сильными людьми мира сего!
        Вика резко остановилась и развернулась ко мне с перекошенным от гнева лицом:
        - Это ты что ли? - прошлась по мне оценивающим взглядом и скривилась еще больше. - Не тебе учить меня. - Шаг за шагом она приближалась ко мне, выплевывая каждое слово словно яд: - Да что ты знаешь о жизни, самовлюбленный мажор?
        - Поверь, не мало, - идиотка не знала о чем говорила.
        - Верить тебе?! - она вспыхнула, во всей красе демонстрируя свои истинные чувства. - Ты мне угрожал, напал и пытался изнасиловать. И после этого я должна тебе верить? Да от таких психопатов как ты надо держаться подальше!
        - Изнасиловать!? - здесь уже я не сдержал эмоции. За всю жизнь я не получал более бредовых обвинений. Эта серая мышь сначала бы на себя посмотрела, прежде чем заявлять подобное. - Да кому ты нужна? Я по щелчку пальцев могу поиметь любую женщину, какую захочу.
        Она не стерпела оскорбление в адрес своей привлекательности, и ответила такой же «любезностью»:
        - Хватит похваляться передо мной своей мифической властью, мне это не интересно.
        - Мифической, значит? - ухмыльнулся. - Напомни, кто сегодня остался без работы?
        - Козёл, - как кобра зашипела. - Для «сильных людей мира сего» ты летаешь слишком низко, - каждым словом, как точным снарядом, она бомбила мое самолюбие. - Выкинул на улицу обычную девчонку? Это как подножка школьного хулигана, просто пустил пыль в глаза. - Она подошла вплотную ко мне и, не смотря на то, что была ниже меня ростом и смотрела снизу верх, в данный момент я чувствовал себя мелким и ничтожным. - Но я не одна из твоих безмозглых кукол, и прекрасно вижу мелочность твоих поступков, как и твою подлую душонку.
        Проклятая моралистка и идеалистка! Терпеть не могу подобных пустых рассуждений.
        - Сколько пафоса! - ничего другого такие обличительные тирады не несли. - Считаешь себя лучше других? - теперь все вставало на свои места, и настала моя очередь смотреть сверху вниз. - Лучше меня?
        Признаться, я разочарован, что она оказалась такой…. Простой и банальной.
        На Викином лице появилась снисходительная улыбка:
        - Можешь сколько угодно рядиться в свои дорогие костюмы, - ее взгляд опустился на мою грудь, она аккуратно поправила, приглаживая ладонью, лацкан пиджака, - но это лишь красивая обертка, - глаза взметнулись вверх, прямо в мои, - внутри-то, - она щелкнула пальцами перед самым моим носом, - пшик!
        Мы сцепились взглядами в немом противостоянии: она бесстрашно бросив вызов, ждала моей реакции, я - изо всех сил сдерживал желание придушить ее.
        Как же она выводит из себя! Просто бесит! Необоснованно, без разумных причин. Хочется встряхнуть ее и вставить мозги на место. Да кто ты такая, Виктория Баринова, что судишь меня!?
        Первой сдалась Вика, несомненно, наступая себе на горло. Вдруг она стала смиреной овечкой, и, думаю, следующие слова стоили ей собственной гордости:
        - Послушай, я насолила тебе, в ответ ты отомстил мне - теперь мы квиты. На этом всё, не будем мешать друг другу жить. Договорились?
        Откуда такая сговорчивость и великодушие? Поняла, наконец, с кем имеет дело? Но поздно, теперь это не имело значения - она слишком далеко зашла. Плевки в лицо я не прощаю.
        - Ты и раньше не мешала мне жить, - пусть не считает, что ее ничтожная персона имеет для меня хоть какое-то значения. - Ты пустое место.
        Я не ожидал такого поворота событий реакции, Вика отреагировала незамедлительно. Сначала я даже не понял, что произошло, но звук пощечины говорил сам за себя.
        - Ублюдок! Ненавижу таких как ты! Гори в аду! - выплюнула мне в лицо, и, развернувшись, уверенной походкой пошла прочь. Не расплакалась, хотя какой-то момент ее голос дрогнул, и не убежала, а ушла с высоко поднятой головой. Гордячка. Неспроста у нее такая фамилия.
        Перестать невольно, по-мальчишески, восхищаться этой строптивой особой заставило горящее от пощёчины лицо.
        Эта дрянь ударила меня! Ни одна женщина не смела поднимать на меня руку! А эта? Она лупит меня как …. Бестолковую скотину!
        Задетое самолюбие требовало возмездия, но куда уж больше - девушка и так осталась без работы?
        Зазвонил телефон, и я с удовольствием спустил пар на Инну. Работа не надолго позволили выкинуть Вику из головы, но обстановка вокруг напрямую располагала вновь и вновь возвращаться к мыслям о ней - на сегодня была запланирована фотосессия Дарьи. Щелчки затворов, вспышки, суетливые ассистенты - везде я видел Вику. Не заметил, как начал называть ее по имени. Какая к черту Вика? Злобная фурия, вот кто она!
        Со мной явно творилось что-то неладное, надо взять паузу и передохнуть. Я слишком много работаю. Алкоголь и женская компания помогут развеяться.
        ***
        Клуб «Sunrise» самый дорогой и элитный в городе. Просто так, абы кому с улицы, туда попасть нельзя. Все по договоренности или …. Достаточно быт Андреем Соболевым. Нет дверей, которые передо мной не открылись бы.
        Как только оказался в зале, взглядом пробежался по тусовке - все знакомые, но к ни кому не хотелось подсаживаться за столик. Они все назывались моими друзьями, но никому из них я бы не доверил и крошечного секрета. Акулы, умело притворяющиеся безобидными золотыми рыбками, правда, исполняют они только собственные желания.
        Стоило мне занять свободную VIP-кабинку, как все равно вся стая сплылась ко мне. Людям постоянно что-то от меня нужно, и никто не упустит возможности попросить об одолжении.
        Я не считал, сколько успел опрокинуть стопок, но скоро у меня явно начались галлюцинации. Часто в толпе я видел Вику. Долбанную Вику! С ярким макияжем и в вульгарной форме, в которую были облачены работающие здесь официантки.
        Зажмурился, пытаясь протрезветь, но, открыв глаза, все еще видел, как Вика бегает по залу, разнося напитки, и как забавно подпрыгивает ее собранный на макушке хвост. Что за чертовщина?
        На колени лезла какая-то девица, имени которой даже не знал, и я грубо оттолкнул ее, когда Вика с подносом подошла к соседнему столу. Она расставила перед гостями бокалы, выпрямилась, скользнула взглядом по веселой компании, потом по мне. Не узнав, будто я еще одно лицо в толе, она развернулась, чтобы уйти, но вдруг глянула через плечо и поморщилась, будто съела лимон.
        Она! Это точно она! Никакие это не галлюцинации, и нет у меня белочки от выпитого!
        Что Виктория Баринова здесь делает? Она сумасшедшая и преследует меня? Или решила мстить?
        6
        ВИКА
        Я ушла из редакции, чуть не плача.
        Когда оказалась в машине, с такой злостью ударила ладонями по рулю, что руки от боли ненадолго свело.
        Не смей плакать, Вика! Только не из-за этого …..
        Моя положение в редакции изначально было шатким, я даже не штатный сотрудник - так девочка на побегушках с камерой. К тому же, когда ты суешь нос в чужую жизнь, всегда есть вероятность получить за это по лицу захлопнувшейся перед тобой дверью. Это не та работа, за которую стоит держаться, но для меня она была источником дохода. А этот Соболев лишил его! При этом не упустил возможность поглумиться надо мной и унизить.
        Вскинула глаза к зеркалу заднего вида:
        - Сам ты пустое место, Соболев!
        Всю жизнь всем и себе самой доказывала обратное, а тут снова - щелчок по носу.
        - Ну уж нет! - стерла предательские слезы. - Я всё сумею, всё смогу!
        Несмотря на то, что я осталась без полновесной работы, у меня было, где подзаработать.
        Время от времени я продавала на официальные сток-сайты свои работы - фотографии, которые делал для себя, ради любви к искусству. Мое портфолио постоянно пополнялось снимками, и я не видела смысла хранить некоторые (менее удачные), когда они могут принести мне деньги прямо здесь и сейчас. Конечно, были те, что я не отдам не за какие деньги.
        Не стала унывать, и поскольку теперь оказалась безработной, решила воспринимать сегодняшний день как начало моего отпуска.
        Я гуляла по парку, бродила по городу, и всё это в компании своего «кэнона». Снимала людей, пейзажи, ловила интересные моменты. Вот этим я бы хотела заниматься на самом деле, а не делать однотипные фото звезд с фальшивыми улыбками.
        Так прошел весь день, и я думать забыла о напыщенном хлыще и его гаденьком поступке, только сосущее чувство голода погнало меня домой. Как обычно решила перехватить у Машки, заодно и поплакаться о своей горькой судьбе - она поймет и поддержит.
        - И что ты думаешь делать? - поинтересовалась соседка, когда я перестала осыпать Соболева проклятиями.
        - Буду искать работу, - вздохнула, как только представила, что снова придётся обивать пороги. Ненавижу собеседования!
        - Это понятно, - она, как и я, не представляла, как это не работать. Такой роскоши мы себе позволить не могли. - А с тем мужиком что?
        - А что с ним? - пожала плечами. - Думаю, мы никогда больше не увидимся: я вряд ли продолжу работать светским репортером, а больше нигде наши жизни не пересекаются.
        Продолжая жевать, Машка молча кивнула, потом вдруг вскинула голову:
        - Вспомнила! Ирка из двадцать второй говорила, что им в клуб требуются официанты. Срочно. Конечно, не работа мечты, но перебиться на время сойдет.
        По ночам разносить выпивку пьяным мажорам в наряде, больше похожей на сценический костюм стриптизёрши, то еще удовольствие. Но действительно, не сидеть же без дела, пока нет нормальной работы?
        Ирка была легкой на подъем, и уже после одного телефонного звонка я пополнила штат ночного клуба «Sunrise». Гадкое место, если честно. Там собирались, как сказал незабвенный Андрей Соболев, «сильные люди мира сего»: золотая молодежь и другие баловни судьбы.
        Когда я увидела себя в зеркало в так называемой униформе, тут же захотелось сбежать: юбка настолько короткая, что ничего не прикрывает, блузка прямо создана для того, чтобы грудь выпрыгивала из нее каждый раз, когда склоняешься над столиком. Как в этом работать?
        - Вика, это первый и последний раз, - сказала собственному кислому отражению в зеркале. Платили здесь хорошо: за ночь можно заработать чаевых как за неделю на любой другой работе.
        Опыт работы официантки у меня имелся, так что я быстро освоилась и скоро проворно бегала между столов, а вот к сальным взглядам и пошлым шуточкам пришлось привыкать.
        К середине смены, я уже не обращала на них внимания, как в принципе и не различала холеные лица, и скорей предчувствие или жгучее ощущение, что за мной пристально наблюдают, у очередного столика заставило обернуться, шаря взглядом по толпе.
        Я хотела провалиться сквозь землю, когда увидела этого злополучного Соболева. Кажется, он был поражен не меньше меня, потому как в его лице читалось неверие. Он будто сомневался, что это именно я, а не какой-нибудь, например, обман зрения.
        А вот я его сразу узнала, хотя и выглядел он сейчас по-другому: избавлен от вездесущего пиджака; ворот рубашки расстегнут, а рукава небрежно закатаны до локтя; в глазах пьяный блеск.
        Он гипнотизировал меня взглядом, будто змея перед броском. Так и хотелось крикнуть: «Что уставился? Глазей на свою блондинку, которая облизывает тебя с ног до головы!»
        Решила не акцентировать на Соболеве внимание, и вообще забыть о его существовании. Думаю, он решил поступить так же, потому что даже не порывался подойти ко мне и позлорадствовать по поводу моей новой работы.
        Я дожидалась у барной стойки, пока соберут мой заказ, и вдруг почувствовала, как чьи-то руки наглым образом начали меня лапать. Я отпрянула от нахала и, обернувшись, увидела пьяную рожу какого-то лысого верзилы.
        - Убери руки! - громко заявила, перекрикивая грохочущую музыку.
        Мужлан снова потянул ко мне свои огромные ручищи, а я ударила по ним, отбивая охоту прикасаться ко мне.
        - Ну же, крошка, не ломайся, - бубнил заплетающимся языком.
        - Ты меня с кем-то перепутал, - старалась не обострять конфликт, чтобы не вылететь с работы раньше времени. - Я официантка, а не девочка по вызову. Напитки разношу, а не доставляю оральные ласки.
        Зря я сказала последнее, потому что поросячьи глазенки мужчины загорелись. Он вытянул из кармана бумажник и начал отсчитывать купюры:
        - Сколько?
        - У тебя не хватит денег, - злобно процедила. Почему некоторые считают, что все покупается и продается?
        Мои слова наглец принял как согласие и призыв к действию, и теперь он без стеснения хватал меня и тянулся ко мне за поцелуем.
        Просто отвратительно!
        Я протестовала, и пыталась отбиться, но этот амбал был словно недвижимая гора. Наверное, если этот дикарь захочет, просто закинет меня на плечо и унесет в свою пещеру. И всем вокруг наплевать на судьбу безликой и ничего незначащей официантки.
        Вера в хорошее и в людей вернулась, когда кто-то все-таки оторвал от меня эту пьяную свинью и бесстрашно заехал ему по лицу.
        Хотела поблагодарить храбреца, что не побоялся верзилу, но слова застряли в горле, когда я увидела перед собой Андрея. С чего вдруг такое благородство? Ему далеко до прекрасного принца, что спасает красавиц из башен.
        - Не благодари, - едко произнес, когда так и не дождался от меня этих слов.
        - Вообще-то я не просила тебя о помощи, - не могла спокойно реагировать на него, особенно когда он вел себя подобным образом.
        - Тогда я пойду, и пусть он насилует тебя дальше, - кивнул в сторону приходящегося в себя здоровяка.
        - Кто бы говорил? Как говорится, рыбак рыбака… - напомнила, что совсем недавно он сам делал нечто подобное.
        - Ты точно сумасшедшая, - разозлился он. - Что ты тут вообще делаешь? - последовала претензия. - Преследуешь меня?
        - Не много ли ты о себе возомнил? - его предложения были просто смешными. - Да кому ты нужен? - бросила в лицо его же собственные слова, которыми совсем недавно он без зазрения совести унижал меня.
        - Видимо тебе, раз ты тут сегодня, - привел нелепейший аргумент. Он думает, что встреча с ним для меня великое счастье?
        - Это ты сумасшедший, - ни капли не сомневалась в этом. - Откуда я могла узнать, что ты будешь здесь? - призывала его пораскинуть немного мозгами. - Наоборот, если бы знала, что встречу тебя, за километр обошла бы это место.
        К этому времени побитый здоровяк оклемался и бросился в бой на обидчика. После первого же удара Андрей свалился. Тоже мне герой. Надо было позволить этому амбалу размазать Соболева по полу, не оставив от него даже лужи, но проклятая совесть взывала помочь. Я недолго думая, схватила с барной стойки жестяной поднос и со всей дури зарядила им по лысой голове.
        Мужлан обернулся ко мне с непонимающим взглядом, чуть покачнулся, и я едва не оказалась погребена под его гигантским телом. Но кто-то во время схватил меня за руку и дернул в сторону.
        7
        АНДРЕЙ
        И зачем я влез? Какая мне разница, что происходит с этой девицей? Да пусть ее хоть весь клуб трахнет! Наплевать!
        Но как только я увидел, как какой-то мужик грубо хватает Вику, и как она с выражением отвращения на лице отпихивает его, в моем мозгу произошел ядерный взрыв: «Не сметь прикасаться к моей девочке!»
        В тот момент я даже не задумался над тем пьяным бредом, что мысленно несу. Только когда мы с Викой стояли, склонившись над неподвижной тушей, и глазели на дело ее рук, уверенность, что она не какая не милая «девочка», а настоящая фурия, вернулась.
        Да с Викой опасно связываться!
        - Я его не убила? - испуганно пискнула она.
        - Вряд ли, - успокоил, вытирая кровавый подтек под носом, - такого, чтобы убить, постараться надо. Оклемается.
        - Уверен? - казалось, вот-вот она толкнет ногой неподвижное тело, проверяя его на реакции.
        - Нет, Вик, ты завалила его! - взбесило, что она упорно отказывалась мне верить. Я что не достоин ее доверия? - И тебя ждет небо в клеточку!
        Моя фраза встряхнула ее, приводя в чувства, и к нам вернулась расчудесная злобная стерва:
        - Ой, да заткнись ты!
        - Почаще повторяй это самой себе, - дал дельный совет. - Не умеешь промолчать, когда это действительно нужно. Уверен, ты сказала этому типу какую-нибудь гадость, поэтому он и приставал к тебе, - так и видел, как она обсыпает здоровяка оскорблениями.
        Последнее замечание следовало бы оставить при себе, потому как Вика посмотрела испепеляющим взглядом:
        - А ты, я погляжу, один из тех, кто всегда считает виноватой только женщину? Даже в изнасиловании: не надо так красится, так одеваться, так ходить… Сексист!
        Б*ять! Теперь меня ждет тягомотная лекция о женской эмансипации.
        - Просто некоторые бабы виртуозно умеют трахать мозг, - и это, видимо, сейчас мне придется испытать на себе.
        - Что!? - Вика забавно сморщила носик, чем веселила, а не пугала. Она, наверное, заметила мою улыбку и разозлилась еще больше. - Шел бы ты отсюда, пока я и тебя не познакомила со своим другом-подносом.
        - Да с радостью! - должно было выйти гневно, но я продолжал улыбаться как дурак.
        У меня прогрессирующее слабоумие?
        Уже сделал шаг в сторону, но замер, заметив враждебно настроенную компанию, чье внимание привлекла наша странная троица: мужик с кровавым носом, развратная официантка и неподвижная туша у их ног.
        - Б*ять! - снова не сдержался.
        - Боюсь, одним подносом тут не обойтись, - Вика разделяла мое негласное мнение, что мы крупно попали, - всех дружков амбала не перебить, как назойливых мух газетой.
        - Всё будет нормально, - был уверен, что смогу замять эту ситуацию, - я тут не последний человек.
        - Как и они, - перебила, снова сомневаясь во мне, - обычные смертные здесь не бывают. Хочешь замять дело деньгами? Сначала подумай, нужны ли деньги тем, у кого их не меньше твоего. Судя по злому выражению лица того хмыря, - она указала на одного из приближающихся к нам, - он предпочтет затолкать твои же деньги тебе в ж… - замолкла, видя что меня явно не прельщал подобный расклад, и чуть смягчила выражение, - предпочтет врезать тебе.
        - И что же ты предлагаешь? - хотел узнать, как она собиралась выйти из положения.
        - Валить! - без колебаний заявила.
        - Что, прости? - не веря своим ушам, переспросил. Нет, смысл ее предложения прекрасно понял, только вот я давно не того уровня человек, чтобы вот так сбегать.
        - Драпануть; улепетывать; бежать, сверкая пятками - выбирай, что больше нравится.
        Сама она, не теряя времени на болтовню, поскольку опасная компания была все ближе, сорвалась с места.
        Без зазрения совести бросила меня на растерзание!
        Вика ловко лавировала в танцующей толпе, пробираясь к выходу. Я же стоял неподвижно и никак не мог принять решение: поддаться ли на Викину провокацию и повести себя как трусливый мальчишка или решить проблемы по-взрослому. Переводил взгляд то с опасной компании, то на Вику, которая в этот самый момент застряла в толкучке, и теперь едва двигалась вперед.
        - Б*ять!
        Я догнал свою фурию и практически вытолкал ее в коридор, невзирая на недовольство тех, кого пришлось потеснить или кому по неосторожности вынужден был оттоптать ноги.
        Как только я коснулся локтя Вики, она встрепенулась, наверное, решив, что кто-то вновь решил распустить руки, и попыталась отбиться. Но обернувшись, и увидела меня и… Доверилась, послушно следуя всем моим указания.
        За спиной слышались недовольные возгласы танцующих, которых грубо, словно марионеток, раскидывали в сторону дружки той пьяной сволочи, подбираясь все ближе к выходу, а значит и к нам. Теперь Вика спешно схватила меня за руку и потащила за собой по коридору, распахнула первую попавшуюся дверь, и мы ввалились в какую-то каморку.
        Помещение напоминало подсобку, заваленную каким-то хламом, и было невероятно маленьким. Такой, что между мной и Викой не осталось даже зазора. За спиной стоял металлический стеллаж и нечто острое, покоящееся на полке, до боли кололо спину. Я еще больше навалился на Вику, упираясь ладонями в стену, чтобы окончательно не рухнуть.
        - Эй! - она тут же возмутилась, но едва смогла протиснуть ладони между нами, не то чтобы толкнуть в грудь.
        - Тут тесно, - сердито шикнул на нее.
        - Ни тебе одному, - шипела мегера.
        - Как-нибудь переживешь, - ее неудобства волновали меня меньше всего, - это из-за тебя я оказался в этой заднице.
        Как я до такого докатился? Прячусь в подсобке со злобной сук… официанткой. Я думал, что те времена, когда мы с братом пробивались на подобные тусовки и устраивали выяснения отношений исключительно кулаками, остались давно в прошлом, в бурной молодости. Всё эта Вика! Она превращает мою жизнь в … Не пойми во что! А я, дурак, иду у нее на поводу. Только вот зачем?
        За дверью послышались голоса и, судя по разговору, искали именно нас. Вика напряженно прислушивалась, и больше не пыталась меня оттолкнуть, а наоборот, прильнула еще ближе.
        Она, как испуганная девочка, нервно перебирала пальчиками, нещадно сминая мою рубашку. Хотел гаркнуть, чтобы не портила мне одежду, но Викин вид заставил промолчать: она выглядела трогательной и нежной. Как бабы это делают: в мгновение ока перевоплощаются из отвратительных стерв в беззащитных ангелочков?
        Скоро в коридоре всё стихло, и Вика, успокоившись, вернулась к попыткам отделаться от меня: с новой силой ерзала и изворачивалась - лишь бы быть подальше. Ей так противно даже находиться со мной рядом?
        - Да не собираюсь я к тебе приставать, - заверил, что давно большой мальчик и способен контролировать себя.
        - Уж извини, но я тебе не верю, - иронично произнесла, и начала с еще большим упорством тесниться в сторону. - Можешь так не жаться ко мне? - зло фыркнула, когда все попытки оказались тщетными.
        Как только Вика показывала зубки и огрызалась, у меня рождалась ответное желание подразнить ее.
        - На твоем месте я бы прекратил это делать, - тихо посоветовал. Вика сначала не поняла намека и хмуро уставилась на меня. - Так возбуждающе тереться об меня, - пояснил, предостерегая.
        Девушка сделала правильные выводы, и наконец успокоилась, застыв словно изваяние. Я ожидал увидеть смущение или хотя бы отведенный в сторону неловкий взгляд, но она продолжала в упор смотреть на меня.
        - А ты, оказывается, плохая девочка, - хмыкнул, догадавшись, что и ее помыслы отнюдь не так чисты.
        - Конечно, - не стала ничего отрицать. - Как устоять перед настоящим альфа-самцом и секс-символом во плоти? Вся таю и плавлюсь. Только и жду, когда ты овладеешь мной в этой грязной, пыльной и тесной кладовой, мой герой.
        Ее длинная речь, сплошь пропитанная сарказмом и иронией, заставила меня улыбнуться. Все-таки она забавная.
        - Я был бы не прочь, - признался, и опустил взгляд в вырез ее униформы. В моем, хоть и неудобном, положении вид на грудь Вики открывался просто чудесный.
        - Даже не думай, - мгновенно стала серьезной, как только заметила, куда я пялюсь. - Если попытаешься приблизиться ко мне, я врежу по твоему хозяйству так, что твоим предкам в девятом колене откликнется. Не успел забыть каково это, когда встречаются мое колено и твой член?
        Стоило только об этом упомянуть, у меня, кажется, болезненно заныло в паху.
        - Та встреча была просто незабываемой, - нервно сглотнул. Не хотелось признавать, но это женщина где-то на подкорке вселяла инстинктивный страх. Страх быть вновь «наказанным».
        В каморке стояла тишина: Вика прислушивалась к звукам за дверью, а я помалкивал, всерьез восприняв ее угрозу.
        - Думаю, можно выходить, - заключила она и потянулась к дверной ручке.
        После темной подсобки, освещение клуба било в глаза, слепя, но я было невероятным облегчением оказаться на свободе и расправить плечи.
        Как так вышло, что я решил приехать в клуб, чтобы немного расслабиться, а на деле головной боли только прибавилось?
        Растирал усталые глаза, глядя только лишь себе под ноги, и не заметил застывшую передо мной Вику - врезался в ее спину. Хотел возмутиться, чтобы она шевелилась, а не стояла столбом, но девушка развернулась ко мне и заявила, даже потребовала:
        - Поцелуй меня!
        Я решительно отказался плясать под ее дудку, и даже не сдвинулся с места. Уверен, это какая-то уловка. Больше не дам повода лупить себя.
        - Тогда я сама, - не оставила выбора и набросилась на меня, как мартовская кошка.
        Черт побери, да что творится в голове у этой женщины!?
        Вика практически взяла меня за грудки, притянула к себе и впилась в мои губы.
        Понятия не имел, что она задумала, но нежной однозначно быть не собиралась. Она прижималась ко мне еще теснее, чем в той чертовой кладовке, будоража и возбуждая. Настойчиво, с силой она отвоевывала каждый поцелуй.
        Меня снова окутывал, словно магический морок, дурманящий разум, тонкий аромат свежести, исходящий от Вики, и я сдался. В очередной раз пошел на риск, уступил прихоти этой безумной, но соблазнительной, женщины.
        Перехватив инициативу, я больше не сдерживал своих желаний.
        8
        ВИКА
        Никогда не думала, что буду уговаривать мужчину поцеловать себя.
        Но как только увидела впереди знакомые фигуры, и, оглядевшись, не нашла ни одного пути к отступлению, в голову пришла лишь одна идея: нет ничего лучше, чем прятаться на самом виду.
        Андрей отпирался, а объяснять ему все обстоятельства - только терять драгоценное время, поэтому мне пришлось самой поцеловать этого упрямца, ни с того ни с сего решившего строить из себя недотрогу.
        Ну не дружескую же непринужденную беседу нам вести? Это ночной клуб, полный разврата и граничащих с нарушением закона удовольствий, так что целующаяся парочка вполне останется незамеченной.
        Я изо всех сил старалась изображать из себя охваченную страстью, а Соболев стоял чуть ли не как чурбан. В прошлый раз у него не вызвало никаких проблем засунуть свой язык ко мне в рот. А сейчас-то что не так?
        Я всё сильней притягивала к себе Андрея, схватившись за его рубашку, чтобы хоть как-то расшевелить своего спящего красавца. И вдруг, как по щелчку, мужчина преобразился. Теперь его руки блуждали по моей спине, уже сминая мою одежду, а губы ловили мои, стоило на мгновение оторваться от них, чтобы сделать хотя бы крошечный вдох. Но каждый глоток воздуха приносил с собой терпкие, чуть горьковатые, нотки парфюма мужчины. Они словно заряжали энергией. И возбуждали.
        Поцелуи не были нежными и романтичным, когда неуверенными шажками вы изучаете границы дозволенного друг друга. Андрей целовал меня так, будто мы были давними любовниками: страстно, порочно, даже грязно. И я не сопротивлялась ему, уже забыв, зачем затеяла эту игру. Я больше не притворялась, неожиданно всё стало по-настоящему.
        Его руки отправились в путешествие по моему телу: ладони медленно скользили по груди, спину, по бедрам, принося с собой волну жара, будто воспламеняющую изнутри. Теперь Андрей был грубым, жестким и требовательным. Шел напролом, не спрашивая моих желаний - он диктовал свои правила.
        Мой крошечный наряд официантки и так мало что прикрывал, но Андрею, словно было этого недостаточно, и он желал изучить то, что осталось скрытым. Пальцы судорожно перебирали несколько ярусов оборки юбки, пока не добрались до моих ягодиц и до боли не сжали их. Инстинктивно я выгнулась и бедрами подалась вперед, впиваясь ногтями в плечи Андрея. Как дикой кошке хотелось царапаться и кусаться. Почему-то именно он, именно этот мужчина, вызывал у меня подобные желания. Я никогда не была распущенной.
        Частое дыхание коснулось щеки и защекотало ухо, когда Андрей, оторвавшись от моих истерзанных поцелуями губ, тихо прошептал:
        - Наверху есть vip-комнаты…
        Меня словно током ударило. Разряд прошёлся по позвоночнику, щелкнув, как кончиком хлыста, по замутнённому сознанию и отрезвил.
        - Да пошел ты! - на одном дыхании выпалила, наплевав на опасность быть обнаруженной тем пьяным амбалом. Как говорится, из двух зол…
        - В чем дело? - Андрей все удерживал меня, тогда как я делала попытки вырваться из его лап. - Что опять взбрело тебе в голову? - этот кретин либо притворялся, либо действительно не понимал, что меня так взбесило.
        - Пошел ты! - повторила, глядя ему в глаза, и на этот раз он не стерпел.
        - Я раньше сомневался, а теперь точно уверен, что ты психованная! - и с силой сжал мои плечи. - Сначала целуешь, потом орешь как полоумная, когда я намекаю на продолжение.
        - Это ты, похоже, больной - озабоченный! Для тебя любой жест со стороны женщины - приглашение в постель?
        - Возбуждение от поцелуев женщины, знаешь ли, здоровая реакция любого нормального мужика, - без смущения привел аргумент. - И еще больше тебя удивлю, но при возбуждении естественно желание получить удовлетворение - секс!
        Не сомневаюсь, что он способен оправдать все, что угодно, только не учел мое мнение по поводу этого. С чего он решил, что я кинусь ублажать его?
        - Да не хотела я тебя целовать! - прямо заявила, если этот осел сам этого не понял.
        - Не хотела? - переспросил, будто не расслышал. Бесконечно долгие секунды он молчал, а я наблюдала, как в его глазах поднимается волна холодной ярости. Наверное, его величество Самоуверенность задел тот факт, что кто-то не спешит прыгать в его постель по щелчку пальцев. - Не переживай, в отличии от того пьяного остолопа у меня хватит денег, чтобы купить тебя, - так же ровным ледяным тоном произнес.
        Я не выдержала и опустилась до рукоприкладства - залепила ему пощечину. Но то была лишь малая часть того, что мне хотелось с ним сделать.
        - Какого х*я!? - ошеломлённо воскликнул. А я тем временем ударила по второй щеке, пока он до конца не пришел в себя от первой пощечины. Он перехватил мою руку, когда я замахнулась в третий раз. - Знай свое место, и не переходи рамки.
        - Боюсь спросить, какое место ты мне отвел рядом с собой. - Я бы надавала ему еще с десяток пощечин, но гад теперь крепко держал меня за запястья. - Девочки на одну ночь? Подстилки? - Тогда я впустила в ход зубы и укусила его за плечо, так словно собиралась вырвать кусок плоти. Андрей вскрикнул от боли и рефлекторно разжал руки, давая мне свободу.
        - Ты больная на всю голову! - растирал ладонью укушенное место. - Тебе лечиться надо!
        Я зло пыхтела, глядя на него, и едва сдерживала себя от еще более позорных поступков. Нельзя было больше здесь (рядом с Андреем) оставаться, и сбежала в раздевалку персонала, чтобы поскорей снять с себя эту дрянную форму и убраться отсюда. Меня уже не волновал ни месть здоровяка, что, возможно, искал меня по всему зданию, ни зарплата за одну-единственную смену в этом гадюшнике.
        Без разбирательств и претензий я оставила форму в раздевалке, и решила уйти по-английски. Я беспрепятственно покинула клуб, и ни капли не сомневалась, что к этому приложил руку Андрей, потому что он был единственным, кто следил за тем, как я бросила сумку на заднее сидение и села в машину. Он великодушно позволил мне уйти. Только оставался вопрос: зачем ему всё это? Будто желая получить ответ, я посмотрела на Андрея.
        Он стоял на пороге клуба, делал глубокие затяжки и медленно выпускал клубы дыма в воздух. Не думала, что он курит. Мысли уносило в опасном направлении, воскрешая в памяти момент последнего поцелуя. Поймала себя на мысли, что его вкус был с оттенками выдержанного виски и цитрусовых, а не отравляющего никотина.
        Встряхнулась, чтобы перестать думать о том, что стоило бы забыть, но не могла оторвать глаз от Андрея. Он всего лишь смотрел, а у меня было ощущение, будто снова касается моего тела. Волна возбуждения прошлась по телу, фейерверком вспыхнув в низу живота.
        Вдруг захотелось вернуться и продолжить начатое. В предложенной им vip-комнате, прямо в клубе - всё равно где, лишь бы продолжить.
        Андрей прав, я действительно больная. Хотеть мужчину, который вызывает у тебя только ненависть и агрессию - ненормально. Рядом с ним я становлюсь совершенно ненормальной.
        Я подняла руку и показала ему средний палец. Знаю, глупо. Просто мне нужно было увидеть его разгневанное лицо, чтобы хоть как-то остудить свой пыл, и перестать воспринимать его как умопомрачительного сексуального мужчину, что совсем недавно так неистово целовал меня. Я готова ненависти, но не к любви.
        Этот гад даже бровью не повел, лишь чуть улыбнулся одними уголками губ, продолжая, как ни в чем не бывало, курить. В клубах дыма он выглядел как демон из преисподней. Мой личный демон-искуситель.
        Я нажала на газ, и моя несчастная побитая временем машина со стоном сорвалась с места. Мне хотелось только одного - скорей избавиться от этого тяжелого, не сулившего ничего хорошего, взгляда Андрея Соболева.
        9
        ГЛАВА 9
        АНДРЕЙ
        И снова я смотрел на удаляющуюся машину Вики. Эта девчонка только и делает, что дразнит меня. И втягивает в неприятности.
        После того как эта хищная тигрица покусала меня и сбежала, мне пришлось самому разруливать ситуацию с компанией, что жаждала нашей крови. Но я хорошо знал владельца клуба (пару раз даже оказал ему маленькую услугу), так что после короткого разговора конфликт был улажен: Вику, как причину конфликта, уволили, а мутную компанию дружков попросили на выход. Оказалось, что они не могли себе позволить отдыхать в подобных заведениях, а сегодня попали внутрь через знакомого из обслуживающего персонала. В итоге без работы в эту ночь осталась ни одна Вика. Она уже во второй раз из-за меня становилась безработной, и во мне стали пробуждаться, давно вытравленные как ненужные, чувства - вина и угрызения совести.
        Да пох** на что она будет жить! Это не мои проблемы! И мне наплевать на нее! Эта стерва возбудила меня так, что я готов был уже от одних ее поцелуев кончить, а потом взяла и сбежала, оставив меня ни с чем. Даже не так, не просто ушла, обломав с сексом, а снова навешала мне оплеух. Совсем не боится меня. Да она никого не боится, судя по тому, как врезала подносом тому пьяному кретину. Настоящая дикарка. Уверен, что и в сексе такая же дикая…
        Бл*ть! Надо срочно трахнуться!
        Швырнул на землю недокуренную сигарету на землю и вернулся в душный клуб.
        Долго выбирать перебирать девушек не стал и остановил свой взгляд на первой попавшейся. Брюнетка стояла у барной стойки спиной ко мне. Лениво осмотрел ее, начиная от длинных ног, едва прикрытых коротким платьем, до обнаженных спины и плеч. Заказал нам пару напитков и оценил остальные ее «достоинства» - на один раз сойдет, а большего мне сейчас и не нужно.
        Девица оказалась сговорчивой, и, пожалуй, сама была не против развлечься. Следующую порцию коктейлей мы уже пили в vip-комнате, приглашение в которую Вика так оскорбило.
        Рядом шикарная женщина, готовая на всё, а я продолжаю думать о Вике. Она как заразная болезнь: вирус проник в кровь вместе с ядовитым поцелуем и постепенно, клеточка за клеточкой отвоевывает мое тело себе, начав с мозга, потому что эта проклятая стерва весь вечер не входит у меня из головы.
        Брюнетка звенела пряжкой ремня, растягивая мне брюки. Ей даже удалось меня возбудить, но всё было не то: не те руки, не те прикосновения, не та женщина. Мысленно я все еще пребывал в той тесной комнатушке вместе с Викой. Я хотел именно ее. Это уже становилось похоже на одержимость.
        Запретил себе думать о грубой девчонке, и, распластав на бильярдном столе, трахнул брюнетку. Даже уже не знал ее имени, она как-то назвалась, но грохот музыки поглотил слова, а я и не стал переспрашивать - мне было наплевать.
        Движения были чисто механическими и мало приносящие удовольствие. Я прошёлся ладонями по ее округлым формам, зарылся носом в рассыпанные по плечам волосы, ища хоть что-то привлекательное и будоражащее для себя. Я ждал услышать нотки Викиной свежести, но снятая в баре девица источала дешевый запах распутства: приторно сладкие духи и дым сигарет мужчин, которые, возможно, сегодня трахали ее до меня.
        Будь проклята Виктория Баринова, но я смог кончить только когда представил ее на месте распластанной брюнетки.
        - Чертова Вика… - выдохнул, измождённо рухнув на спину девушки.
        - Вообще-то меня зовут Юля, - недовольно отозвалось тело подо мной.
        - Пох**, - поднимаясь, устало похлопал ее по плечу, словно благодарил друга за услугу.
        Я застегнул брюки и, наплевал на чувства и желания Юли, вернулся в бар, чтобы напиться.
        ***
        - А можно я разбужу дядю Андрея? - детский голосок резал слух. - Хочу, чтобы он поиграл со мной в футбол!
        Энтузиазму и жизнерадостности мальчишки можно было только позавидовать, мне же хотелось сдохнуть. Голова раскалывалась, во рту пересохло, и было ощущение, что вчера я попал под асфальтоукладчик - всё тело ныло.
        Огляделся по сторонам, и окончательно убедился, что проснулся в доме брата. Какого черта я тут делаю? Не помню, чтобы собирался к нему? Я вообще мало что помню после того, как оказался в баре.
        Дверь комнаты распахнулась, и в комнату заглянул Костя:
        - Ну что проспался, алкаш? - улыбался гаденыш.
        - Завали, - нащупал где-то под боком подушку и неуклюже запульнул в брата.
        Костя увернулся и рассмеялся:
        - Хватит буянить. Там Рита кое-что приготовила из моей одежды, - кивнул на аккуратно сложенную стопку одежды, лежащую на кресле, - можешь принять душ и переодеться. Если вчера не выблевал желудок, спускайся вниз завтракать, - не упустил возможности поиздеваться.
        - Я сейчас оклемаюсь и откручу тебе голову, говнюк, - только шевельнулся, чтобы подняться с кровати, как в ушах зашумела бегущая по венам кровь.
        - Ладно, - смеясь, согласился брат, не имея ничего против такого расклада, но тут же предупредил, - только после завтрака.
        Снизу послышались Ритин и Сашкин голоса, зовущие к столу, и Костя тут же испарился. Я же дополз до ванной и долго стоял под струями воды, пытаясь вспомнить хоть что-то из прошлой ночи. Помню, что пил, много пил. Об этом напоминала и головная боль. Надо было срочно похмелиться. За этим я спустился на кухню, где предусмотрительная Рита поставила передо мной стакан воды, а рядом положила неизвестную таблетку.
        - Косте всегда помогает, - пояснила, лукаво глянув на мужа.
        - Есть водка? - спросил в лоб. Я признавал только такое лечение. - Коньяк? Виски? - перебирал варианты.
        Рита пожала плечами, мол, как хочешь, и быстро заменила таблетку и стакан на бутылку со стопкой.
        Всего пятьдесят грамм - и я заново родился. Все-таки старый добрый метод «клин клином» никогда не подводит.
        - Инна обрывает твой телефон, - как бы невзначай бросила Рита. - Тебя уже все обыскались.
        Бл*ть, дел ни приворот, а я тут похмельем мучаюсь. Голова дурная, едва два плюс два сложу. Надо немного отлежаться и ехать домой: ни в Костиных же трениках отправляться на деловые встречи?
        - Потом, - не стал вдаваться в подробности, Рита сообразительная и так все поймет. Хотя может начать взывать к моей совести. Чертова моралистка. Как Костя с ней живет?
        Но, слава богу, она уехала на работу, прихватив с собой сына, и не доставала меня. Костя остался работать дома: уединился в личной студии, которую они оборудовали прямо в доме, отведя для нее место в подвале. Так что следующие пару часов меня никто не трогал, и я благополучно провалялся овощем на шезлонге на лужайке за домом.
        Зачем было так напиваться? Теперь полдня бездарно потеряны. Всё из-за Вики. Сумасшедшей Вики. Кажется, она начала сводить с ума и меня.
        - Решил остаться жить у нас? - раздался рядом Костин голос. Не слышал, как он подошел.
        - Уже гоните? - продолжал лежать, не открывая глаз.
        - Переживаем за тебя, Андрюшенька, - похлопал меня по плечу. Сарказма брату было не занимать.
        - Вот не надо, мамочка, - я отдернул руку. Тереть не мог, когда он ерничал.
        - Удивлен, что ты здесь, а не на работе, - на это раз его тон был серьезным. - Думал, ты подыхать будешь, а дела не бросишь.
        - Считай, что я подыхаю.
        Костя перестал меня доставать, и, судя по звукам, растянулся на соседнем шезлонге.
        - А кто такая Вика? - вдруг спросил, а меня передернуло от звука ее имени.
        Я открыл глаза, жмурясь от бьющего в лицо летнего солнца, и повернул голову в сторону брата:
        - Почему ты спрашиваешь?
        - Когда сегодня ночью ты вломился к нам пьяный вдрызг, то что-то бубнил про некую Вику, - равнодушно рассказывал брат о моих ночных «подвигах». - Правда, я так ничего и не понял. - Я расслабился, что спьяну не наболтал лишнего. Не хватало еще, чтобы Вика отравляла своей персоной и эту часть моей жизни. - Так кто она? - продолжался допрос.
        Видимо одно Викино имя само по себе яд, раз его оказалось достаточно, чтобы и в доме брата мне не было покоя от нее. Только подумаю о ней, и пульс зашкаливает.
        - Беспощадная стерва, - скупо ответил.
        - Даже так? - хмыкнул. - А она тебя зацепила, - сделал брат бредовый вывод.
        Похмельная голова еще сильней заболела. Такое ощущение, что мини-копии Вики самозабвенно отплясывали там чечетку.
        - Если это означает желание схватить эту стерву за тоненькую шейку, - живо представлял себе этот сладкий момент, - и свернуть ее к чертовой матери, то ты прав - зацепила.
        - Сколько страсти, - начал посмеиваться Костя.
        - Не будем об этом говорить, - я хотел проспаться, а не трепать языком. Что он пристал? У него есть жена, пусть она выслушивает его чушь. - Тем более с тобой, - меньше всего мне сейчас нужно получать нравоучения от младшего брата.
        - Сколько гонора, Андрей Львович, - весело упрекнул брат. - У меня красавица-жена и чудесная семья, кому, как не ко мне, прислушиваться в любовных делах?
        - Вот именно, - сам того не понимая, Костя ответил на собственный вопрос, - ты как прокаженный. Ты влюблен и обречен…
        - Быть счастливым? - продолжил за меня.
        - Быть влюбленным кретином, - поправил его. - Не надо и меня заражать бациллами любви. От слов «отношения», «обязательства» меня мутит.
        - Это от выпитого вчера, - язвительно подметил.
        - Как остроумно, братишка, как остроумно.
        Мы оба рассмеялись. Как в детстве, когда устраивали какие-нибудь проказы и наблюдали из укрытия как наша мать, ругаясь, бегает по дому в поисках нас, чтобы дать взбучку.
        - Если ты доволен своей жизнью, - заговорил Костя после нескольких минут молчания, - и это действительно то, чего ты хочешь…
        Впервые я усомнился, в том, чего действительно хочу, но брату об этом знать не обязательно. Как и том, что дело в женщине. В невыносимой, абсолютно безумной женщине.
        - У меня все нормально, - закрыл тему.
        Не позволил себе больше валяться без дела, и, преодолевая головную боль и периодически возвращающуюся тошноту, отправился разгребать то дерьмо, что успела наворотить помощница всего за несколько часов моего отсутствия. Все-таки надо ее уволить. Но первоочередным пунктом в списке дел было кое-что личное, поэтому я позвонил старому другу:
        - Здорово, Витёк. Окажи еще одну слугу - узнай всё о Виктории Бариновой.
        Посмотрим, что таит в себе эта фурия.
        10
        ГЛАВА 10
        ВИКА
        Вернувшись из клуба, я не смогла заснуть. До самого утра ворочалась и, не переставая, желала Андрею Соболеву подцепить что-нибудь от очередной шлюхи и помереть в расцвете лет.
        Этот козел предложил переспать с ним! Причем сделал это циничным и пошлым образом: позвал меня в приват-комнату, где, наверняка, трахнул не одну женщину. Словно я какая-нибудь дешевка. Ну уж нет!
        Может, он и отлично целуется, выбивая почву из-под ног и дух из тела, и вызывает во мне целый коктейль эмоций, но это ничего не значит! Это всего лишь похоть. Но я же не примитивное животное, ведомое инстинктами? Находясь в здравом уме, я никогда по собственной воле не связалась бы с человеком, подобным Соболеву. Поэтому начинала ненавидеть себя, когда вспоминала его поцелуй с каким-то извращенным садистским удовольствием.
        Чтоб тебя, Соболев!
        Но нельзя делать Андрея центром моей вселенной, и надо трезво взглянуть на мир. А мир кусал меня за пятки, подгоняя скорей найти новую работу, иначе в ближайшем будущем я буду жить на улице.
        Немногочисленные сбережения подходили к концу, поэтому следующие несколько дней я обзванивала знакомых, которые могли бы помочь с вакантными местами. Параллельно просматривала объявления о работе, не связанной с моей профессией - была готова на время взяться и за подработку. Но телефонный звонок от Валерия Николаевича - моего бывшего начальника - заставил на время отложить эти, к сожалению, безуспешные поиски.
        Мужчина настоятельно просил приехать в редакцию «для разговора». Уже хотела послать его куда подальше, но тут он упомянул, что дела касается работы, и я все-таки согласилась увидеться с ним.
        - Баринова! - воскликнул Митька, стоило мне появиться в офисе. - Какими судьбами?
        - Пока не ясно, - буркнула.
        - Тогда удачи! - видя мое хмурое настроение, не стал проделывать привычный ритуал с со свиданием.
        Осторожно постучала в дверь бывшего шефа, и после разрешение войти предстала перед Валерием Николаевичем. Он выглядел взвинченным и каким-то дерганым.
        - О чем вы хотели поговорить? - не стала ходить вокруг да около.
        - О чем, о чем, - бубнил сам себе под нос. - Послушай, Баринова, ты должна вернуться.
        - Что значит «должна»? - звучало, будто его кто-то вынудил. - Вы меня уволили, причем не колебавшись. Забыли? - Вот я никогда не забуду эту сцену, и того, как торжествовал тогда Соболев. - Стоило напыщенному мажору сказать слово, и вы выставили меня за дверь. И за что? За то, что я выполняла ваше же поручение - добыть фото четы Соболевых.
        Валерия Николаевича выскочил из кресла и стал нервно кружить по кабинету:
        - Мне пришлось тебя уволить, чтобы этот, как ты выразилась, напыщенный мажор получил свое и не создавал редакции проблем. Это было для вида, на самом деле я собирался тебя выгонять по-настоящему. Понимаешь?
        - Понимаю, - но мало верю. Валерий Николаевич не такой уж хитроумный игрок, чтобы плести интриги.
        Мутная какая-то история, но сейчас не время привередничать и искать подводные камни. Я хотела работу - и теперь она вновь у меня есть, хотя и не такая, о какой мечтала.
        - Другими словами, я могу продолжать работать? - на всякий случай уточнила.
        - Считай, что у тебя был отгул, и теперь ты снова в строю, - обрадовался, сообразив, что я не прочь вернуться.
        - Отгул оплачиваемый? - решила брать быка за рога, раз шеф такой добрый сегодня. А вдруг повезет?
        - Не наглей, Баринова, - взглянул на меня поверх сползших на кончик носа очков.
        Не повезло. Он прав, надо знать меру.
        - Хорошо, я вернусь, - приняла решение, но не покидало ощущение, что мне вручили яблоко с червоточиной, - но кто даст мне гарантию, что снова не появится какой-нибудь Соболев, и вы не дадите мне пинка под зад? И в этот раз по-настоящему?
        - Тебе нужна работа или нет?! - гаркнул нервный начальник.
        - Нужна, - кротко ответила, опасаясь лишним словом вывести Валерия Николаевича из себя еще больше.
        - Тогда помалкивай и иди работай! - указал на дверь, и я поспешила выполнить его указание.
        С того дня моя жизнь, казалось бы, вернулась в прежнее русло: съемки на раутах, церемониях, пресс-конференциях. Морально я готовила себя, что на одном из этих мероприятий могу столкнуться с Соболевым. Самым разумным было бы держаться от него подальше - не стоит дразнить хищника, который один раз уже укусил и почувствовал вкус твоей крови. Да и в целом со дня первой нашей встречи этот мужчина приносил мне только одни несчастья.
        Я уверенно придерживалась своей линии. В те несколько раз, что мне довелось видеться с Соболевым, мне успешно удавалось оставаться профессионалом: Андрей попадал в объектив моей камеры ни больше и ни меньше других медийных лиц. Он тоже вел политику ненападения. Казалось бы, у нас мир и все произошедшее между нами в прошлом, но каждый раз, видя его, в голове звучал тот его гадкое предложение, и все во мне требовало отмщения. Даже не так - возмездия! И однажды мне представился счастливый случай.
        На одной тусовке мне на глаза попалась Дара - набирающая обороты певичка и по совместительству протеже Соболева. По слухам он прочил ей огромную популярность и, конечно же, видел в ней свой очередной успешный проект.
        Я наткнулась на девушку, выходя из туалета. Та, судя по неуверенной походке и затуманенному взгляду, была либо пьяной, либо под кайом, и могла перемещаться только вдоль стены, о которую опиралась, чтобы не рухнуть на пол. Будь я хорошим человеком, то помогла бы ей, но «восходящая звезда» не вызывала у меня сочувствия: не я заставила ее так напиться и не я продавала ей наркотики - всё это её собственных рук дело.
        Не привлекая внимания, я сделала серию снимков - на всякий случай, компромат никогда не будет лишним.
        Дара всё также «карабкалась» вдоль стены, и я собиралась слинять, пока меня никто не заметил, но невольно задержалась, когда появился Андрей.
        - Даш, *** твою мать! Где тебя черти носят!? - прогремел он на весь коридор. От подобного тона у меня мурашки бежали по телу.
        - Мне… - невнятно бубнила девушка, - …туалет… - долго думала, прежде чем подобрать нужное слово. - Мне плохо, - резюмировала она свое состояние, и начала сползать на пол.
        Андрей поймал ее за руку, встряхнув как котенка:
        - Какого х** ты творишь?! - свободной рукой он схватил ее за лицо. - Знаешь, сколько я вложил в тебя? Сколько, б***, бабла я угрохал, чтобы создать тебе приличный имидж? А ты? А ты не то, что еще ниху** не заработала, так и продолжаешь спускать мои деньги. И на что? На бухло и наркоту? - оттолкнул ее и та, не в состоянии управлять собственным телом, некрасиво шлёпнулась прямо на задницу. - Завязывай с этим! - потребовал. - Или твоя карьера закончится, так и не начавшись. Ты поняла?! - снова гаркнул, и пьяная звезда вздрогнула, будто до нее, наконец, дошел смысл его слов.
        - Я поняла, - Дара закивала головой как болванчик, а из глаз побежали слезы, окончательно портя и так смазанный макияж. - Прости.
        Андрей устало вздохнул, растирая переносицу пальцами. Казалось, он больше не злиться на свою подопечную.
        - Хватит реветь, - на этот раз заботливо помогло ей встать на ноги. - Сейчас мы приведем тебя в порядок, - и говорил с ней как с ребенком. - Надеюсь, ты ничего не успела натворить? - последнюю фраза прозвучала скорей как мысли вслух, а не обращение к девушке, которая постоянно причитала и слезно извинялась перед Андреем.
        Наверное, то было чудо, что я осталась незамеченной. Или просто участником этой сцены было не до меня: Дара практически не воспринимала окружающую реальность, а бдительность Андрея поубавила злость на девушку.
        Тем не менее, у меня в руках был настоящий клад. Нет, заработать на этом я вряд ли бы смогла, но ключ к Андрею Соболеву я подобрала однозначно. Репутация - вот, что волновало его. О своей, как раз-таки, он не заботился (какие только слухи не ходили об этом «тиране и деспоте»), но престиж своей драгоценной Дары он берег.
        Так что я недолго раздумывала над тем, чтобы «слить в сеть» неприглядные фото девушки. Тут же последовал резонанс: обсуждения в интернете, мемы, во время интервью на телевиденье все чаще звучали неловкие вопросы к Андрею и Даре. Конечно, для мужчины это было не трагедией века, но приличная часть его нервных клеток точно безвозвратно потеряна.
        Возможно, Андрей никогда не узнает, кто постарался в этом деле, но сам факт свершающегося возмездия грел мою душу. Но то было началом.
        Скоро жажда справедливости переросла в банальную месть, и уже никакой страх потерять работу меня не останавливал - молния не бьет дважды в одно место. Дара перестала быть объектом моего пристального внимания, при любой возможности я «ловила» объективом самого Соболева.
        Я отметила, что на светских мероприятиях он часто появляется в сопровождении сногсшибательных красоток, причем каждый раз с новой. Думаю, Андрей не скрывал ни одну из них от общественности и не боялся получить претензии от других своих «подружек», только по тому, что на публике всегда держался с ними формально. Он не допускал по отношению к ним ничего интимного, дающего окружающим повод считать, что их связывает нечто большее, чем дружба или работа.
        Но люди видят только то, что им показывают, а то, что творилось в приватной обстановке, когда камеры отключались, знали лишь «свои». Конечно, я не была в доску своей на этом празднике жизни, но, как журналист, я знала куда больше, чем обычные смертные. Результатом этого стала целая коллекция снимков Соболева в компании различных женщин.
        Все мои «старания» имели накопительный эффект. Очень скоро все подружки Соболева узнали, что он, как султан в гареме, делил свою любовь на всех «любимых жен». Сначала эти «жены» просто «шипели» друг на друга, сталкиваясь где-нибудь в обществе, но потом ситуация достигла апогея, и однажды две ревнивые девицы сцепились прямо перед видеокамерами.
        Прямо классика жанра: блондинка и брюнетка, как две дикие кошки, расцарапывали друг другу лица и вырывали волосы. Оказавшиеся в этот момент рядом мужчины пытались растащить скандалисток, Андрей же сохранял спокойствие, будто не желал марать руки и принимать участие в склоке. Он спокойно стоял в сторонке, и каким-то невообразимым образом отыскал меня взглядом в толпе, и у меня не осталось сомнений - он знает, что за преследующими его в последнее время неудачами стою именно я.
        Похоже, молния все-таки ударит дважды, причем прямо в меня.
        Да нечего так смотреть, Соболев! Не боюсь я тебя!
        11
        ГЛАВА 11
        АНДРЕЙ
        - Я тебя убью! - ревела Марина, вцепившись в волосы Жанны.
        - Руки убери! - отбивалась вторая, не оставляя попыток ударить соперницу в ответ. Они были похожи на двух разъяренных быков, что кружили на месте, упираясь лбами.
        Какие же, мать твою, дуры! В первую очередь они позорили себя, но каждый взгляд, устремленный на меня, говорил сам за себя. Как бы я того не хотел, но, увы, являлся частью этого скандала. Теперь со всех сторон на меня польется грязь. Как же люди любят копаться в чужом грязном белье!
        В последнее время всё идет кувырком. Что ж за проклятье такое? Карма?
        Когда появились первые снимки Дары, где она запечатлена то пьяной, то в нелепой ситуации, я не придал этому большого значения - в прессе такое всплывало периодически. Только отчитал Дашу, чтобы впредь была внимательней. Но когда она стала чуть ли не главной звездой желтых заголовков, и журналисты начали донимать нас расспросами, я устроил Полетаевой настоящую головомойку.
        - С этих пор никакого алкоголя! - заявил.
        - Эй, так нечестно, - обиженно надулась, как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. - Как мне тогда расслабляться?
        - Ты, твою мать, не напрягаешься! - Чтобы расслабляться, надо было поработать, а эта дива увлеклась светской жизнью и не пропускает ни одну вечеринку. - Только шляешься по тусовкам и клубам!
        Дашка была изворотливой, и тут же нашла себе оправдание, причем используя мои собственные слова:
        - Ты сам говорил, что это пиар.
        - Я никогда не хотел, чтобы ты пиарилась таким образом! - не мог не закричать, раздражаясь от каждой ее фразы. Неужели так сложно просто выполнять мои наставления!?
        Даша бы заткнуться и переждать, сообразив, что дело плохо, раз я так взбешен, но она снова попыталась снять с себя всю ответственность:
        - Я не виновата, это фотографы меня ловят в ненужный момент. Они преследуют меня!
        Тогда я впервые задумался, что за ней намеренно охотятся. Ну нельзя же быть такой невезучей, в самом деле!?
        Но настоящая черная полоса началась, когда журналюги добрались до меня.
        Моя личная жизнь стала достоянием общественности и главным объектом сплетен. И черт бы с ними, пусть говорили бы и дальше, но мои любовницы начали создавать проблемы. Вдруг они почувствовали себя обманутыми и преданными.
        Какое лицемерие! Будто раньше каждая из них думала, что единственная.
        И вот они уже звезды светской хроники, а я буду вынужден выслушивать идиотские шуточки от окружающих. Представляю, как брат оторвется, он и так использует каждый удобный случай поиздеваться надо мной.
        - Андрюшенька, - довился Костя смехом, разглядывая что-то на экране смартфона, когда я в последний раз заглядывал к ним с Ритой в гости, - не боишься стать евнухом в своем гареме?
        - Что ты несешь? - отнял телефон, чтобы посмотреть, что же его так рассмешило. Взгляду открылась целая подборка фотографий, где я был - константой, а девушки - переменными.
        - Прямо шоу «Холостяк», - продолжал издеваться Костя. - Кто сегодня не получит розу, Андрей? Кому ты разобьешь сердце и отправишь домой на этой неделе?
        - Заткнись, - от его шуточек у меня скоро начнется нервный тик.
        - Вот наша мать обрадуется, - не унимался тот, - что, наконец, устроилась твоя личная жизнь.
        Ему смешно, а мать, действительно, накинется с расспросами, рассматривая каждую девушку с фото, как потенциальную невестку и мать своих внуков.
        А теперь еще и эта драка - нет, мать точно сведет меня с ума!
        От этих мыслей сразу захотелось выпить. Если так и дальше будет продолжаться, скоро я сопьюсь.
        Глазами стал искать фуршетный стол, но следующая моя находка была куда интересней. Вика тайком таскала закуски со стола и с улыбкой наблюдала за развернувшейся дракой. Довольной улыбкой.
        Вдруг меня озарило: Это всё она! Дьяволица!
        После того как, Витёк привез мне папку с надписью «Баринова В.», где скупыми фактами излагалась короткая, но уже такая непростая жизнь Вики, я пересмотрел свое отношение к ней. Она оказалось волевой и храброй девочкой, и заслуживала уважения. После недолгого раздумья я решил зарыть топор войны, и даже позвонил в редакцию, чтобы заставить бесхребетного начальника Вики взять ее обратно. Не хотелось признавать, но она оказалась права, назвав тот мой поступок мелочным. Мне было все равно, каким образом ее уговорят вернуться, но я выдвинул лишь одно условие - Вика не должна узнать, кто похлопотал за нее. Я не ждал оваций и благодарностей, просто так поступить было правильно.
        Но всё-таки карма - это полная чушь, потому что в ответ на добро мне подложили такую большую жирную свинью. Женская месть всегда изощрена.
        И как Вика всё это провернула? Сколько надо было потратить времени и сил? Неужели так сильно ненавидит меня? Да было бы за что.
        По улыбке было видно, что Вика полностью удовлетворена своей тщательно спланированной местью. Ее усердие похвально, только вот, к несчастью для нее, обернется против нее самой. Я не святой и вторую щеку подставлять не буду.
        Значит, война, Виктория Баринова!
        Оставил шумную компанию, растаскивающею по разным углам дерущихся девиц, и, ни на секунду не теряя из вида, двигался прямо к Вике.
        Она была так увлечена наблюдением за плодами своей мести, что не сразу заметила мое приближение. Как же хотелось ее придушить прямо там. Но провидение, наверное, все-таки существует, и Вика сама чуть не подавилась только что заброшенной в рот тарталеткой, когда увидела меня.
        Сначала она испуганно огляделась по сторонам, но потом, видимо передумала бежать, решив, что при таком количестве свидетелей я не рискну ее убить. Напротив, Вика, гордо держа голову, приняла вызов. Она выпрямила спину и спокойно дожидалась меня, будто говоря, что готова ответить за свои поступки.
        Дети из детского дома рано понимают, насколько жесток мир, и скоро обрастают колючками, как ежики, и всегда готовы драться или защищаться - зависит от обстоятельств. Вот и Вика привыкла быть в постоянной обороне, привыкла защищаться от всех и вся.
        Но сочувствие к прошлому Вики не отменяет того факта, что она портит мне жизнь в настоящем, и я не собираюсь оставлять это безнаказанным.
        Наклонился к Вике:
        - С сегодняшнего дня ты моя, - не касаясь девушки, произнес у самого ее уха.
        - Что? - ухмыляясь, она отстранилась. - Ты что дьявол? Я тебе душу не продавала.
        - Ошибаешься, - коснулся ее подбородка, рассматривая девушку, как товар.
        Вике это не понравилось, и она грубо оттолкнула мою руку:
        - Раздавай приказы кому-нибудь другому, - ее тон был надменным, - я не твоя рабыня.
        - Вот именно, что рабыня, - не сдержал улыбки. Черная полоса закончилась и теперь мне улыбалась удача. - И я буду делать с тобой всё, что захочу.
        Она отказывалась воспринимать меня всерьез, думала, что я играю с ней.
        - Соболев, тебе нужно к врачу - лечить манию величия. - Тем временем я уже держал ее за локоть, чтобы и не думала сбегать. Плен злил ее, распаляя. Медленно, выделяя каждое слово, она произнесла: - Я не твоя.
        - Не разочаровывай меня, - разжал руку, отпуская Вику, и взял со стола за ее спиной фужер с шампанским. Жестом предложил и девушке выпить, но она покачала головой. - Неужели ты так недальновидна, и не просчитала все на несколько шагов вперед? Не подумала о последствиях?
        Тут спесь быстро сошла, и Вика затихла, хаотично вспоминая, где прокололась.
        - Не-е-е-ет, - не веря, произнесла, когда наконец сообразила что к чему.
        Думает, я не способен на такое? Зря. Не надо было злить меня, девочка.
        - Да, - сделал глоток игристого. Чем если не шампанским праздновать победу?
        - А если я откажусь играть по твоим правилам? - теперь она выглядела по-настоящему напуганной.
        - Тогда…. - сделал шаг вперед и провел пальцем по ее щеке. На этот раз девушка не шелохнулась. - Как ты там выразилась? - сделал паузу, будто вспоминаю ее собственные слова. Но я прекрасно помнил каждое из них. - Я заявлю на тебя, - сухо констатировал. - За нарушение неприкосновенности частной жизни с использованием своего служебного положения, - уточнил статью, дабы произвести на нее большее впечатление, и чтобы она окончательно уверилась, что это не фарс. - И не думай, что я не смогу ничего доказать. Достаточно твоего IP.Ты ведь не хочешь в тюрьму? - Вика молча покачала головой. - Тогда завтра жди звонка, - дал первый приказ своей личной рабыне, сжал ее подбородок, чтобы была покорной, и скрепил договор поцелуем, едва коснувшись ее губ.
        Будет весело, Вика. Обещаю.
        12.1
        Вика
        Мои губы горели, будто это был не поцелуй мужчины, а обжигающее пламя ада. Я даже не сопротивлялась - так ошарашили меня слова Андрея. И тем, как собственноручно вырыла себе могилу. Практически вручила дьяволу свою душу!
        Скоро оцепенение спало, и уже через несколько секунд я смотрела в спину своему демону и проклинала его на чем свет стоит.
        Рабыня? Теперь я его рабыня? Тоже мне рабовладелец двадцать первого века!
        Хотя сама виновата. Дура! То и дело грозила всем судом, а сама мысли не допускала, что меня может постичь та же кара.
        Да кому я нужна мелкая сошка? Что с меня взять? Последние штаны снимут и фотоаппарат отберут? Для меня, конечно, огромная потеря, а вот для воротил шоу-бизнеса это ничто!
        Я так вошла в раж и упивалась своими мелкими кознями, что забыла включить мозг. Мне даже в голову не пришло, что Соболев опустится до шантажа. Хотя почему нет, он же подлый гад! Я не боялась потерять работу, обнадежённая словами редактора, что все эти «уволь ее, я так хочу» - игры мажоров и после того как избалованная детка топнет ногой, ничего действительно серьезного не последует.
        «Вика, о чем ты думала?» - ворчало сознание.
        Точно не об уголовном кодексе!
        Я так часто вторгалась в чужую жизнь, что прекрасно знала о какой именно статье говорил Андрей. За нарушение статья 137 мне грозило выплатить штраф; принудительные работы; запрет заниматься деятельностью, пользуясь служебным положением которой я распространяла личную информацию о Соболеве; лишение свободы.
        Два последних пункта пугали больше всего. Что я буду делать, если не смогу работать фотографом?
        «Сидеть в тюрьме, Вика. Там нечего фотографировать» - ехидничало сознание.
        Нет уж, так просто я не сдамся! Но что же делать?
        Спотыкаясь, бросилась через весь зал к Соболеву. Конечно, это унизительно, что я как ручная собачка кружила вокруг него, путаясь под ногами, но страх оказаться за решеткой был сильней чувства собственного достоинства.
        - Андрей, ты же несерьезно? - нервно улыбалась, стараясь выглядеть уверенной и бесстрашной. Но кого я обманываю? Я была жалкой.
        - Еще как серьезно, - упивался победой, и продолжал пить шампанское. Как издевка!
        Я тоже схватила бокал с подноса проходящего мимо официанта и осушила залпом - надо было успокоить нервы. Судя по изумленному взгляду Андрея, его это впечатлило. Теперь решит, что я алкоголичка. Да какая разница, что он подумает!
        - Андрей, - продолжала канючить, - ну, правда, какая рабыня? Посмеялись и хватит.
        - Викуля, я еще не начинал смеяться, - практически не обращал на меня внимания, приветствуя кивком, улыбкой или жестом руки знакомых, проплывающих мимо. - Ты вдоволь повеселилась, настала моя очередь.
        - Не будь сволочью! - не выдержала, когда поняла, что он не уступит, и с садистским наслаждением будет глумиться надо мной.
        - А ты - мстительной стервой! - доброжелательная улыбка слетела с его лица, и я всецело завладела его вниманием. - За всё в этой жизни надо платить, Вика.
        Андрея позвала какая-то компанию, и он с большим удовольствием воспользовался возможностью избавиться от моего общества. Но я не собиралась так легко сдаваться, увела у официанта еще бокал шампанского и неотступно следовала за Соболевым.
        - Ну к чему всё это, ведь ничего же ужасного не произошло? - жужжала у него над ухом.
        - Это ты моей матери скажи, - сердито процедил.
        - Что? - я растерялась, не понимая, о чем он говорит. Мать-то его тут причем?
        - Забудь, - отмахнулся от меня как от назойливой мухи, - и проваливай. - Я уже обрадовалась, наивно полагая, что Соболев наигрался и жестокая шутка окончена, но он будто спиной почувствовав мое облегчение, строго добавил: - До завтрашнего дня.
        - А что будет завтра? - подала я безжизненный голос, по-настоящему пугаясь будущего.
        Андрей резко повернулся ко мне, и я чуть не пролила шампанское на его костюм. Думала, сейчас обвинит меня в неуклюжести, но он даже не рассердился - наверное, наслаждался фантазиями о моей будущей экзекуции.
        - Много чего интересного, - его плотоядный взгляд и самодовольная улыбка не обещали ничего хорошего.
        - Да ты просто психопат ….
        - Согласен! - раздался рядом мужской голос. На лице Андрея появилось плохо скрываемое раздражение, стоило только встретиться взглядом с кем-то за моей спиной.
        12. 2
        Вика
        Думала, что подобным образом портить настроение Андрею способно только я, но у меня появился конкурент. Не без любопытства я обернулась, чтобы увидеть его: развязный блондин, разодетый как поп-звезда. Не мужчина, а секс-идол с обложки журнала.
        - …и советовал бы держаться от него подальше, - продолжил тот, обращаясь ко мне.
        - Что ж ты сам не следуешь собственным советам? - Андрей скрыл презрение за насмешливой улыбкой.
        И дураку ясно, что между этими двумя конфликт или некое противостояние, но меня в данный момент волновала моя собственная жизнь, и я не собиралась тратить время на светские беседы.
        Незнакомец ни только не постеснялся бесстыдно подслушивать разговор, но и бесцеремонно вмешался в него, так что и я не посчитала нужным вести себя вежливо.
        - Пошел вон! - дала понять, чтобы оставил нас с Андреем наедине. Блондин выпучила глаза, а Соболев чуть не прыснул шампанским. - Что уставился? - и дальше напирала. - Тупой или глухой?
        Поп-звезда задыхалась от возмущения и пыхтела как паровоз. По-моему он был в шоке от того, что кто-то может разговаривать с ним в таком тоне.
        - Соболев, кто это? - пренебрежительно указал на меня пальцем, увенчанным блестящим перстнем.
        - Не твое дело, - первой ответила. - Исчезни уже, - я начинала заводиться.
        - Ну и знакомые у тебя, - развел руками незнакомец и быстро ретировался, прибившись к соседней компании. Изредка он поглядывал на меня через плечо и тряс головой, будто мысленно уверяя себе в том, что произошедшее ему только почудилось.
        Андрей же с радостью отпустил своего «друга», ни разу не взглянув ему вслед, и с неведомым мне интересом следил за мной. Представляю, о чем он сейчас думал: считает меня настоящей хамкой.
        Я предстала в не лучшем свете и выглядела далеко не утонченной леди, но есть люди, с которыми нужно вести себя грубо и жестко - по-другому они не понимают. Но Соболев отказывался меня понимать, какие бы методы я не применяла. Вынуждена признать, что не знаю, как совладать с этой скалой. Похоже, я выбрала себе соперника не по силам.
        - Идем, - неожиданно Андрей отставил бокал и взял меня за руку. Он уводил меня всё дальше от многолюдного сборища, будто искал более уединенное место.
        - Что уже сегодня решил вступить в права рабовладельца? - сердито бросила ему в спину, следуя за ним по пятам.
        - Угадала, - прозвучало зловещее в ответ.
        Соболев распахнул первую попавшуюся на пути дверь и толкнул меня внутрь. Морально я собралась и приготовилась в случае чего отбиваться. Я, конечно, не считала Андрея таким уж конченным подонком, но и принцем на белом коне - тоже. Особенно после этого его жуткого «угадала». И неприятности виде поцелуя не заставили себя ждать.
        Я попыталась увернуться, но настойчивы губы молниеносно наши мои. Настроившись на сражение, я воинственно воспринимала в штыки каждое действие Андрея, и, как птичка из силков, пыталась вырваться из его объятий. Но напряжение постепенно рассеивалось: ласки, прикосновения отличались от тех, что я помнила раньше. Не было требовательности, доминирования, а ощущалась нежность и забота. На эти поцелуи хотелось отвечать. И я поддалась, позволив себе немного слабости.
        Андрей будто нашел мое уязвимое место, приманку, перед которой я не устою. С детства мне не хватало любви и ласки, и когда дарили их, я становилась слабой и хрупкой. Тяжело расти с ощущением, что тебя не любят и ты никому не нужна. Пустота в моей душе стремилась заполниться чужим одобрением, восхищением, гордостью. Но всё тщетно, там ненасытная черная дыра, которую сколько не питай, она требует всё больше.
        Все эти мысли заставили неотступную горечь вернуться и напомнить, что просто так ничего не бывает и что нельзя безоглядно доверять людям.
        Поборов себя, я отстранилась от Андрея:
        - Значит, вот так ты намерен меня использовать? - если уж я соглашусь принять участие в игре, хочу знать все правила. И никакого шулерства.
        - И так тоже, - Андрей снова потянулся ко мне, но я отступила еще дальше от него.
        - Первое слово дороже второго, - напомнила детскую присказку. - Ты пообещал, что мое рабство начнется с завтрашнего дня, - пятилась к выходу, пока не нащупала дверную ручку, - так что до завтра, - и сбежала, проскользнув за дверь.
        Не представляю (да это и не так важно) понял ли он, что я так стремительно ушла, только из-за того, что он задел мои чувства. Я наконец призналась самой себе, что преследовала и травила Андрея этими глупыми снимкам только потому, что не хотела, чтобы он исчез из моей жизни. Сумасшедшая. Неужели мне просто нравится с ним воевать?
        Прочь стенания и самобичевание, сейчас я должна играть роль покорной овечки, чтобы пробраться в стан врага. Теперь мое положение не казалось таким уж удручающим - находясь рядом с Соболевым, я смогу найти все его слабые места.
        Проиграна битва, но не война.
        13.1
        Вика
        Вернулась домой с твердым намерением уничтожить Соболева, но от нервного напряжения до самого утра пролежало в постели без сна - все ждала звонка от Андрея. Этот гад с легкостью мог позвонить посреди ночи.
        Но под утро организм все же взял свое и я отключилась. Разбудила меня трель телефона.
        Я ответила, спросонья прижав анероид к щеке.
        - Вики нет, она спит, - пробубнила куда-то в телефон, не отрывая головы от подушки.
        - А вот и нет, Баринова, - голос Андрея звучал бодро, как будто он давно проснулся и во всю трудится над… Кто ж его знает какими извращениями он занимается в свободное время? - Через полчаса ты должна стоять у порога моей квартиры, - давал инструкции, - адрес уже выслал. - В подтверждение раздался сигнал сообщения. Как он это сделал? Нет, он, правда, демон. - И еще, - отметил, прежде чем скинуть вызов, - я не люблю, когда опаздывают.
        Не любит он. Плевать я хотела что он там любит или не любит. Приеду - как соберусь.
        Я еще больше разозлилась, когда узнала, в какое время позвонил этот кретин. Пять утра! Что ему не спится?! Чем можно заниматься в такую рань? Ну точно, только извращениями. Нет, он что заставит меня разогнать по домам его любовниц?
        По дороги к дому Соболева я практически встретила рассвет. Даже в городе восход солнца прекрасен, здесь он имеет свою прелесть. Наверное, впервые я видела город таким пустынным. Можно сказать, было тихо, как для шумного мегаполиса.
        Несмотря на положительные моменты раннего пробуждения, открывшего дверь Соболева я встретила с кислой миной. Этот гад же был в приподнятом настроении и непривычном образе: спортивных штанах и футболке. Я думала, он и спит в своих любимых костюмах.
        Даже не поприветствовав меня, сразу начал давать распоряжения:
        - На столе адрес, ключи и прочее, - указал себе за спину, - заберешь вещи из химчистки. И не опаздывай, у меня в девять встреча с юристом.
        - Серьезно? - не верила своим ушам. Ради этого он меня разбудил ни свет ни заря и заставил тащиться к нему через весь город? - А больше некому этим заняться?
        - Есть, - лениво кивнул, - но я хочу, чтобы это сделала ты, - казалось, он испытывал удовольствие, говоря это.
        - К черту! - с не меньшим удовольствием послала его. Лучше тюрьма - не смогу терпеть этого гада.
        - Прости, я не расслышал, - Андрей остался невозмутимым, будто я только что не отправила его к родне из ада. - Кстати, ты знаешь, какой вопрос я буду обсуждать со своим адвокатом? - тон его был добродушным, даже милым, но дьявольские глаза испепеляли огнем.
        - Да привезу я твое барахло, - процедила сквозь зубы, смотря на него исподлобья.
        - Андрей Львович, - добавил.
        - Что? - не поняла намека.
        - Обращайся ко мне «Андрей Львович», - пояснил еще одно условие моего рабства.
        - Может тебя еще хозяином или господином называть? - не удержалась от язвительного замечания.
        - Я не против, - ничуть не смутился. Ему все больше нравилась эта игра.
        - Иди к черту! - в очередной раз решила плюнуть на все.
        - И проявляй побольше уважения, - снова сделал вид, что не заметил моей грубости, - а то разговор с юристом затянется, - продолжал манипулировать. - Вся эта бумажная волокита…
        Шантажист!
        Я сжала челюсти, и глубоко вздохнув, натянула на лицо очаровательную улыбку:
        - С удовольствием окажу вам услугу, и привезу вещи из химчистки, Андрей Львович.
        Он ответил мне такой же фальшивой улыбкой:
        - Умница.
        Похвалил как ручную собачонку, еще бы дал лакомство и по голове погладил.
        Андрей не стал больше испытывать ни мое, ни свое терпение и ушел, оставив меня наедине с моими поручениями. Помня о требовании быть пунктуальной, сгребла со стола оставленные там для меня вещи, и весьма удивилась, когда одной из них оказался ключ от квартиры. Андрей всегда вот так раздает ключи от дома практически незнакомцам? Или это проверка? Или подстава?
        Об этом я еще долго размышляла, пока, как девочка на побегушках, колесила по городу и выполняя дурацкое поручение. Думаю, Соболев решил начать с простого, и подозреваю, не такого унизительного.
        Вернулась я в апартаменты Соболева как к себе домой, чуть ли не открыв дверь ногой, так как руки были заняты кофром с отглаженным костюмом. Я была максимально шумной, хлопая дверью и бросая ключи в блестящую металлическую чашу на входе, но хозяин не проявил ни капли интереса. Постояла, как вешалка с одеждой, в полнейшей тишине минуты две и потихоньку начали уже закрадываться подозрения, что в квартире я совершенно одна.
        Соболев просил не опаздывать, а сам куда-то исчез. Долго мне тут торчать? Работу никто еще не отменял. Как я объясню начальнику, где пропадаю?
        Я решила воспользоваться возможностью и осмотреться. Жилище великого продюсера всея шоу-бизнеса оказалось не маленьким. Кажется, я даже заметила лестницу, ведущую на второй этаж.
        Осторожно ступая, прошлась по периметру комнаты, похожей на гостиную. С наслаждением, провела рукой по кожаной мебели и лаковым столешницам. Разглядывала каждую вазу и статуэтку, останавливалась напротив каждой картины и фото-постере. Обстановка была стильной и дорогой. Совсем не помпезной и претенциозной, как я могла подумать, представляя себе логово Андрея.
        Здесь было все идеально обставлено и безупречно прибрано, но чего-то все же не хватало.
        Я прошла по коридору и свернула, судя по всему, в рабочий кабинет. И в этой комнате царила такая же странная мертвая атмосфер, что и в других помещениях. И тут меня осенило, что было не так с этим местом: квартира напоминала не жилой дом, а экспозицию в музее.
        Где же среди всего этого ты, Андрей?
        На рабочем столе стоял открытый ноутбук. Не думаю, что всё окажется так просто, и я в первый же день соберу на Соболева компромат, но на всякий случай коснулась панели компьютера - экран вспыхнул, и тут же выскочила просьба ввести пароль. Кто бы сомневался.
        Но мое внимание привлекла заставка. Это была не просто автоматически установленная системой картинка, а фотография, подобранная вручную. Лицо каждого запечатленного на фото я узнавала - это семейство Соболевых в полном составе, начиная с родителей Андрея, заканчивая его маленьким племянником. Выглядели все в по-праздничному, скорее всего это момент одного из большого семейного торжества.
        Как сентиментально. И трогательно. Я почувствовала укол зависти - у меня не было семьи, да вообще никого не было. Всегда одна: на все дни рождения и праздники.
        Минута жалости к себе была прервана прозвучавшим откуда-то издалека деловым тоном Андрея, казалось, будто он с кем-то разговаривал. Я пошла на голос и скоро нашла мужчину в личном спортзале - не переставала удивляться размерам квартиры и размахом Соболева.
        Я, как зачарованная, застыла в дверях, наблюдая за Андреем.
        13.2
        Он тренировался, проделывая на брусьях чуть ли не цирковые трюки. Догадывалась, что под его брендовыми костюмами скрывается атлетичное тело, но не думала, что оно результат подобных занятий. Он был не здоровяком с грудой мышц, в погоне за которыми мужчины поднимают тяжести и поглощают тонны протеина, а просто спортивным мужчиной со всесторонне развитым подтянутым рельефным телом. Этот сукин сын не гнался за эстетикой, а просто держал себя в форме. И как бы я не относилась к Соболеву, не могла не любоваться проделанной им работой.
        Следила за тем как перекатываютс мышц под блестящей от пота кожей, и мысли все больше уводили меня не туда. Его напряжение и порывистое дыхание невольно заставляло рисовать в воображении эротические сцены. Он сильный и выносливый и…
        - Конкретные сроки, - привел меня в чувства резкий голос Андрея. - Нет, меня не устраивают такие условия, - и в следующий момент повис вниз головой. Свою я склонила набок, чтобы полной мере оценить представшую передо мной картину. - Тогда шли их нах*й! - снова отрезвил меня Соболев, и принял вертикальное положение.
        С грустью подумала о том, что секса у меня не было со времен мамонтов. Что-то я становлюсь рассеянной, надо меньше пялиться на него и включить наконец мозги.
        Сконцентрировавшись, разглядела в ухе Андрея гарнитуру и догадалась, что он ведет переговоры по телефону. Он заметил меня, но и не думал прекращать ни разговор, ни тренировку, и следующие минут десять я боролась с желанием обругать его за то, что намерено заставляет меня ждать.
        Когда запасы терпения иссякли, я приготовилась швырнуть дорогой костюм на пол и навсегда уйти из этого дурдома. Но Соболев, будто почувствовал исходившие от меня флюиды ненависти, и спрыгнул с брусьев.
        - Ну как, понравилось? - поинтересовался, тяжело дыша. И реплика явно была обращена ко мне, поскольку гарнитуру он уже снял. - Всё рассмотрела?
        Конечно, он не мог не заметить, как я пускала слюни на протяжении всей тренировки. Какой позор! Пора обелить себя и поставить засранца на место.
        - Смотрела и думала: ты убиваешься с утра пораньше в зале, а вечером пропадаешь в клубах, злоупотребляя алкоголем. И, кстати, другими вредными привычками, - припомнила, как он курил. - Не ощущаешь никакой диссонанс? Хотя больше подходит слово «лицемерие».
        Думала, что загнала его в тупик, и смогу вдоволь позлорадствовать, но этот хитрец выкрутился.
        - Одно другому не мешает, - с легкостью заявил. - Истина проста: во всём надо знать меру.
        - Да у тебя целая идеология по прожиганию жизни, - восхитилась, откровенно переигрывая с восторгом.
        - Если бы я ее прожигал, ничего этого не было бы, - обвел рукой стены своей огромной квартиры. - Хватит болтать, я тебя не для этого нанимал. И ты не мой личный врач, чтобы следить за моим здоровьем.
        - Во-первых, ты меня не нанимал, а принудил шантажом, - не могла не отметить этот факт. Пусть не думает, что мне в радость заниматься всякой ерундой вроде доставки одежды из химчистки, да и его общества в частности. - Во-вторых, плевать я хотела на твое здоровье. Если ты свернешь себе шею на одном из этих турников, я буду избавлена от тебя.
        Андрей ничего не ответил, подобрал полотенце с пола, явно намереваясь уйти.
        - В спальню, - вдруг приказал. Это что намек? Хочет, чтобы я оказывала ему весь спектр услуг в качестве рабыни, в том числе сексуальные? - Вика, отнеси одежду в спальню, - с нажимом уточнил, когда увидел, что я так и не сдвинулсь с места. Мои мысли всё еще вертелись вокруг секса, и он, видимо, тоже это понял, потому что самодовольно хмыкнул.
        Я поспешила первой покинуть зал и демонстративно прошла мимо Андрея, но замешкалась в коридоре когда поняла, что понятия не имею, где спальня. Уйти «красиво» не получится, когда мечешься от двери к двери.
        Соболев следовал за мной и направлял короткими фразами. Мягко говоря, некомфортно, когда кто-то находится за спиной, и контролирует тебя как марионетку, каждым словом словно дергая за верёвочку. Я собиралась придерживаться плану и быть покорной, но всё внутри меня противилось этому. Когда меня подавляют, пытаются навязать свое мнение или заставить что-то делать, я всегда поступаю с точностью до наоборот. Из принципа. Глупо и незрело, но меня уже не переделать.
        Как только мы достигли спальни, я небрежно швырнула кофр с одеждой на кровать. Интересно, сколько женщин прошло через нее? Сомневаюсь, что хватит пальцев рук, чтобы сосчитать. Да какая разница, я точно не собираюсь пополнять их ряды!
        - Повесь в шкаф, - и дальше давал инструкции, но я и не думала их выполнять.
        - Ты попросил только забрать одежду из химчистки, - сложила руки на груди, показывая, что и пальцем не шевельну, - а об остальном - ни слова.
        - Сохранность вещей - само собой разумеющееся, - давил, надеясь, что я сломаюсь под его напором.
        - А я непонятливая, - бесстрашно бросила вызов, совсем забыв как легко Андрей может испортить мне жизнь, если всерьез этого захочет. Но я как Скарлетт, обо всем этом подумаю завтра, сегодня главное переупрямить Соболева.
        - Повесь в шкаф, - казалось, он поставил перед собой точно такую же задачу в отношении меня.
        - Нет, - умру, но не уступлю.
        - Принципиальная? - подступил ко мне, и прошелся по мне взглядом. - Посмотрим, насколько хватит твоей принципиальности. - Я бы отпраздновала свою победу, если бы не угроза в его голосе. - Через полчаса выезжаем, - объявил ледяным тоном так, что мне показалось, будто мне зачитали смертный приговор.
        - Куда? - испугано сглотнула. - Я не могу, у меня работа.
        - Возьми отгул, - добродушно посоветовал.
        - Надолго? - узнать бы сколько продлиться мое рабство.
        Андрей подошел еще ближе и властно взял меня за подбородок, словно я на самом деле принадлежу ему:
        - Пока мне не надоест с тобой забавляться, - поцеловал в губы.
        - Козёл! - дернулась, освобождаясь из его рук.
        Подобные его шутки уже давно перестали быть смешными, но так считала только я: сам Соболева довольно улыбался.
        - Уже забыла пункт про уважение?
        - Какой же вы козёл, Андрей Львович, - исправилась.
        14
        Глава 14
        Вика
        Я ждала реакции на очередное оскорбление, но Соболев развернулся и, посмеиваясь, вышел из спальни. Руки так и чесались запульнуть ему чем-нибудь в спину - он должен мучится в этой ситуации так же, как и я, а не ухмыляться и не изрекать язвительные реплики. Даже схватила с полки некий арт-объект, напоминающий апофеоз абстракционизма, но сдержалась и вернула на место «произведение искусства», уродливей которого ничего в жизни не видела.
        Оглядела спальню: необходимо срочно что-то откопать на Соболева.
        «Ну не в вещах же его рыться, Вика?» - осуждающе заговорил внутренний голос.
        Нет, конечно. Да и что полезного я там смогу найти?
        И тут я пожалела, что так необдуманно отшила бестактную «поп-звезду», что вчера влезла в наш разговор с Соболевым. Как говорится, враг моего врага - мой друг. Надо выяснить имя этого странного типа и что его связывает с Андреем. Мне нужны союзники.
        А пока я вынуждена исполнять роль верного слуги и смиренно ждать, когда же его величество закончит свой «утренний туалет».
        Но во всем нужно искать хоть что-то хорошее, и я решила по полной программе использовать блага, что предоставляла мне судьба, которая, надо сказать, никогда меня не баловала. Поэтому без зазрения совести я растянулась на огромной «хозяйской» кровати. Она не шла ни в какое сравнение с моей - убийцей осанки, настроения на весь день, крепкого сна, да и вообще всего живого.
        Только я довольно зажмурилась, наслаждаясь мягкостью и комфортом, как меня накрыло тенью и ароматом уже знакомого парфюма. Соболев молчал, и я не подавала признаков, что знаю о его присутствии. Воцарилось удушающая тишина, которую разбавляло едва слышное дыхание. Честное, слово как в фильме ужасов!
        Я не выдержала и распахнула глаза. Меня тут же пригвоздило к этому злосчастной кровати: Андрей поставил локти на спинку и склонился надо мной, как вампир, что ищет на жертве местечко «поаппетитней», чтобы вонзить туда свои клыки. Проникающий под кожу взгляд, безупречно сидящий серый костюм и полная неподвижность мужчины только дополняли жуткий образ.
        Андрей касался меня только взглядом, но этого было достаточно, чтобы я почувствовала себя облапанной. Его глаза задержались взглядом на надписи «Juicy», что красовалась на моей груди, и его губы изогнулись в ухмылке. И мне сразу стало ясно, что его фантазии отнюдь не о способах моего убийства.
        - Ты точно маньяк! - вскочила на ноги.
        А в ответ я получила очередную хищную улыбочку.
        Порой от этого Соболева кровь в жилах стынет!
        - Может, уже отправимся по твоим «делам»? - изобразила в воздухе «кавычки», намеренно уменьшая значимость его работы. То, чем он занимается, явно не подходит под это определение.
        Но Соболева, похоже, выбрал новую тактику и намеренно игнорировал мои колкости. И это злило еще больше, чем когда он говорил гадости.
        Он молча выпрямился, поправил костюм и направился к двери, а я, помня о правиле не поворачиваться к врагу спиной, до самого лифта шла позади. Но как только створки закрылись, снова почувствовала себя в ловушке под прицелом серых глаз.
        Андрей небрежно разглядывал меня, и впервые мне стало неловко за свой вешний вид. Он был одет с иголочки, хоть прямо сейчас отправляйся на светский прием, а я на фоне его - словно мусор вышла вынести.
        - Ты всегда так одеваешься? - не постеснялся спросить, завершив осмотр.
        - Как? - естественно я восприняла всё в штыки. Может, мои вещи и не из дорогого бутика, как его, но это точно не повод унижать меня.
        Он чуть промедлили, словно подбирая точное описание.
        - Как подросток, - разом осадил меня, не оставляя ни капли моего боевого запала.
        Возможно, узкие джинсы и безразмерный свитшот с огромной надписью выглядят достаточно молодёжно, но, в конце концов, я еще не старая и могу себе позволить. И это удобно, не то, что его костюмы.
        - Уж извини, но в моем гардеробе нет изысканных вечерних платьев, - не удержалась от иронии. - А ты почему носишь исключительно костюмы, - осмотрела его не менее цинично, - подбираешь тот, в котором ляжешь в гроб?
        Андрей поморщился будто я спросила какую-то глупость и пропустил злую шутку мимо ушей.
        - Классика никогда не выходит из моды, - высокомерно задрал нос и начал просвещать меня недоросль такую. - Костюм сразу презентует тебя как делового, серьезного человека.
        - А может, тебе просто нравиться выделяться, возвышаться над людьми? - единственный вопрос, который возник у меня после его заносчивой речи. - Любишь одним только видом дать понять кто тут босс? Нравится подчинять себе других?
        Всякий раз, когда я думаю, что одержала над Андреем победу, он обставляет меня и стреляет на поражение.
        - А тебе нравится строить из себя малолетку, чтобы избегать наказания за свои поступки? - И я в одночасье почувствовала себя школьницей, которую отчитывает учитель за нерадивый вид, а потом и вовсе превратилась в глазах Соболева в нимфетку. - Снимаешь с себя ответственность образом невинной девочки?
        Изо всех сил подавляла детское желание топать ногами и кричать, доказывая свою правду. Не знаю, что в его словах так задело меня, ведь они сплошная ложью и попытка уязвить меня. Откуда ему знать, какая я? С самого детства сама о себе забочусь, с шестнадцати лет работаю. Где тут безответственность?
        Я молча скрипела зубами и не находила, что ответить, чем кольнуть Андрея в ответ. В очередной раз убедилась, что выбрала соперника не по силам. В нем всё «слишком»: слишком властолюбивый, слишком циничный, слишком эгоцентричный, слишком опытный.
        Меня «спас» лифт, по прибытии распахнувший перед нами двери. Я первой выскочила в коридор, лишь бы хоть на одно мгновение оказаться подальше от этого непостижимого мужчины. Он действительно пугал меня. Пугал тем, что способен разглядеть маску, за которой я так тщательно пряталась. Боялась, что он увидит меня настоящую.
        - Куда мы едем? - обернулась к Андрею, следующему за мной, казалось, с виноватым видом.
        - Куда я прикажу, - и бросил мне звенящий брелок. - Сегодня будешь моим личным водителем, давно подумывал о нем.
        Разглядела на брелоке эмблему известной марки и удивилась, что он готов доверить мне не только свою дорогую машину, но и жизнь.
        - Вдруг я вырулю на встречку только ради того, чтобы твою голову размозжило по асфальту? - угрожающе сжимала в ладони ключи.
        - Тогда размозжит и твою, - равнодушно отозвался.
        - Я готова на жертвы, - или лучше сказать на безумства. Боюсь, общением с Андреем сделает из меня законченную психопатку.
        - Самоотверженно, - снисходительно похвалил, и остановился рядом с авто бизнес класса, дожидаясь, когда я догадаюсь отпереть двери.
        Нажала на кнопку, чуть ли не тыкнув брелоком ему в нос. На самом деле хотелось заехать по физиономии, чтобы стереть это высокомерное выражение.
        Андрей устроил показательное выступление, вальяжно занимая заднее сидение и тем самым указывая на мое место: негоже барину с простолюдинами рядом сидеть.
        Индюк самодовольный! Павлин общипанный!
        Как только машина тронулась, Соболев достал планшет, надел гарнитуру и принялся за «работу». Даже запретил включить музыку, чтобы она не мешала, и мне всю дорогу мне приходилось слушать его болтовню. Скоро его сухой, отрывистый тон превратился в белый шум, отчего, когда он рявкал на кого-то, злясь, я вздрагивала, сильней сжимая руль. Цепной пес, честное слово!
        15
        Глава 15
        Вика
        Когда мы добрались до ресторана, где должна состояться так называемая “деловая встреча”, Андрей зачем-то потащил меня с собой, хотя мы оба понимали, что это место явно не для меня.
        Под изумленные взгляды хостеса и остального персонала, он демонстративно провел меня через весь зал. Но за свой столик не пригласил, а оставил ждать у барной стойки, как оставляет ждать хозяин собаку, привязывая ее перед входом магазина.
        Пока выдалась минутка свободы от рабства Соболева, я позвонила на работу и попросила об отгуле, что было невиданной наглостью после того, как совсем недавно меня взяли обратно. Но к моему удивлению начальник без лишних вопрос и условий согласился.
        - Будете что-нибудь заказывать? - вырос как из-под земли официант, и я было замотала головой, отказываясь (мне не по карману здесь выпить даже чашечку кофе), но глянула на Соболева, что не отказывал себе в полноценном завтраке, и в последнюю минуту остановила паренька-официанта: - Знает, я, наверное, сделаю заказ, - забрала из его рук меню, - и запишите всё на счет Андрея Соболева.
        Так, как в тот день, я никогда не пировала. Не смотрела на цену и брала всё, что нравилось визуально. И признаться, меня еще нигде так вкусно не кормили. Как после такого возвращаться к Машкиному фастфуду?
        Под конец моей изысканной и по-настоящему бесценной трапезы я боялась, что не встану со стула. Поэтому, когда Соболев попрощался с адвокатом и потянулся за счетом, я даже не шевельнулась, а лениво наблюдала за его реакцией на сумму в чеке.
        Андрей, не вдаваясь в детали счёта, просто вложил карточку в папку, но потом его все-таки смутили цифры, и он пробежался глазами по списку. Я ждал взрыва, фееричного скандала, но Соболев без разбирательств оплатил счет, а вставая из-за стола, жестом поманил меня за собой. Только когда мы оказались в салоне машины, он между делом обронил:
        - За подобные выходки срок твоего рабства будет продлеваться.
        - Что!? - я была полна возмущения. - Морить меня голодом тоже входит в план? Если ты не забыл, я живой человек. Выдернул из дома ни свет не заря, - ворчала как старая бабка, - даже жалкого кофе выпить не успела. Какой же ты мелочный, Соболев.
        - Не надо притворяться, - прервал нескончаемый поток нытья, - ты сделал это назло, испытываешь мое терпение.
        - Не будь психом, я всего лишь поела, - развела руками, бросая руль. Не удержалась и добавила: - За твой счет.
        Свирепый взгляд Соболева говорил сам за себя, и обещал беспощадную месть.
        И весь следующий день осуществлял ее, используя в качестве своей прислуги. Велел ходить за ним как тень и в случае необходимости подзывал жестом, как собачонку, или просто громким «Вика», когда был зол. А раздражался он, когда кто-то, по его мнению, косячил.
        Казалось, его работа - отлаженный механизм, и стоило кому-то или чему-то выйти из строя, Андрей срывался на людей, менторским тоном давил и заставлял переделывать. Нескольких девочек-ассистенток довел до слез, и даже не обратил внимания на это. Его не волновало ничего, кроме собственных целей и желаний. Трудоголистическое чудовище!
        Он постоянно с кем-то созванивался, переписывался, ездил на встречи. И мне приходилось таскаться за ним.
        В итоге я то бегала за кофе, то отвозила какие-то «важные документы», то мчалась на другой конец города за сценическим костюмом драгоценной Дары. При близком общении она, кстати, оказалась еще той стервой. Возможно, вела себя она так именно потому, что знала, кто был виновником ее опороченной репутации. К концу дня я уже дошла до точки кипения и была готова сорваться и орать на окружающих не хуже самого Соболева.
        Уже седьмой час к ряду мы торчали в фотосессии Дары. Думаю, она была готова выть и слезно молить Андрея отпустить ее домой. Или освободить из рабства, что больше подходило в данной ситуации.
        Был уже час ночи, и я адски устала: ноги отваливались, голова гудела, желудок скручивало от голода, хотелось спать. Я не понимала, зачем меня здесь держат. Это была просто прихоть Андрея: «Я говорю - ты делаешь».
        - Вика! - гаркнул Андрей, отчего я вздрогнула, чуть не подскочив на кресле, в котором начала так сладко дремать. - Кофе, - ограничился одним словом, но я уже уяснила все его команды, так что прекрасно поняла его желание. Бесило, что он уже так вымуштровал меня.
        Но и я к кое-чему Соболева всё же приучила. Поэтому, когда я подошла и протянула руку, он раздраженно цыкнул, но всё же достал бумажник и протянул пару купюр.
        - Мне тоже нужен кофе, - поставила в известность, намекая, чтобы добавил денег.
        - Так купи, - не видел загвоздки.
        - Этого мне не хватит на всё, - помахала бумажками перед его носом. Он же не думает, что принесу кофе только ему? Тут все нуждаются в дозе кофеина.
        - А тех денег, что в твоём кармане не достаточно? - упирался и явно не собирался снова тратиться на меня.
        - Нет уж, красавчик, - подошла ближе. - Завел рабыню, - а я весь день беспрекословно выполняла его прихоти, - плати за ее содержание.
        - Обходишься дороже любовницы, - проворчал Андрей, наверно, подсчитывая в уме сколько я вытянула из него денег за один только день, но все же раскошелился мне на кофе, - но та хотя бы компенсирует это сексом, - посмотрел с таким видом, будто и я должна развлекать его в постели.
        - Во-первых, о сексе со мной даже не мечтай, - погрозила пальцем, - а во-вторых, не прибедняйся, - я стала демонстративно пересчитывать деньги, - вывезти на выходные любовницу на острова дороже, чем оплатить мой завтрак в ресторане, и тем более кофе.
        - Я ошибся, - вдруг Андрей признал свою вину, но тут же вернул мне веру в свой сволочизм, - секс у нас все-таки есть - ты трахаешь мой мозг. Закрой рот и принеси мне кофе!
        - Грубиян.
        - Вика, - всё настойчивей гнал меня за кофе.
        - Слушаюсь и повинуюсь, хозяин, - сложив ладони у груди, поклонилась.
        - Вика! - уже откровенно повышая тон.
        И вот я поплелась по темным улицам, уставшая и озябшая от ночной свежести. Отыскала ближайшую еще работающую кофейню, где меня встретил такой же замученный, как и я, сотрудник. Мы оба с унылом видом стояли у прилавка: он готовил эспрессо, я - ждала эспрессо.
        Уходя, я едва не упала, запнувшись о стол, по которому рассыпались крошечные упаковки соли и перца. И тогда мне пришла в голову дурацкая идея, но ни сил, ни времени серьезно обдумать замысел не было. Впопыхах я сгребла пару пакетиков и покинула заведение. Уже на улице сняла крышку с одного из стаканчиков и, надорвав бумажные уголки, щедро посолила и поперчила кофе. Прямо пальцем размешала содержимое, но облизать его, пробуя на вкус получившуюся гремучую смесь, не решилась.
        Чтобы не передумать и не швырнуть «отраву» в ближайшую урну, поспешила обратно в студию. Кроткой овечкой прошла внутрь и поставила на стол напитки для всей рабочей группы, а стаканчик для Андрея не выпускала из рук. Он не глядя на меня, схватил его и продолжал громкую дискуссию с Дарой. Я отступала, чуть ли не пятясь задом, и не отрывая взгляда от Соболева, взяла стаканчик и для себя. Сделала глоток, второй, а Андрей даже не пригубил. Пару раз я порывалась отнять «зелье» и дать ему нормальный кофе, но передумывала, припоминая весь сегодняшний отвратительный день.
        И вот настал тот самый момент, когда Андрей поднес к губам стаканчик, отвлекся на короткую реплику, а потом все же отпил. Видела, как дрогнул его кадык, когда он проглотила эту гадость, не успев распробовать. Зато потом зашелся диким кашлем. Люди вокруг кинулись к нему с вопросами, всё ли с ним в порядке, кто-то даже похлопал по спине, считая, что тот просто поперхнулся горячим кофе. Я же наслаждалась зрелищем плачущего Андрея и вкусом своего отменного эспрессо.
        - Вика, - прохрипел Андрей, догадавшись, чьих это всё рук дело.
        - Да, Андрей Львович? - весело отозвалась со своего места в первом ряду этого чудесного спектакля.
        - Выйдем, - все так же не четко произнес, прерываясь кашлем, но теперь он не выглядел таким уж комичным.
        Когда Андрей прошел мимо меня к выходу, приказал одним взглядом следовать за ним, мне показалось, что на меня обрушилась снежная лавина, погребая заживо.
        Святой эспрессо, что теперь будет?
        16
        ГЛАВА 16
        АНДРЕЙ
        В горле першило, на глаза наворачивались слезы. Периодически я не выдерживал срывался на кашель, который громогласно прокатывался по пустынному коридору, многократно усиливаясь. В такие моменты страшно хотелось чего-нибудь попить, а как назло, в руке был только тот проклятый стаканчик с “кофе”. Что бы туда не добавила Вика, но это произвело должный эффект: мне хотелось придушить ее.
        Она же по привычке после шалости ждала взбучки, поэтому, почти не дыша, шла позади, страшась своей судьбы. Это я чувствовал по ее почти беззвучным шагам, будто она тайком крадется.
        Большая ошибка Вики в том, что она никогда не думает наперед, не заботится о последствиях. Порой она кажется просто отбитой на голову. Одной из тех, кто бросается в омут с головой. Для нее есть только здесь и сейчас, а завтра никогда не наступит. Возможно, именно это меня в ней и раздражает. Словно это стало тем крючком, на который она меня поймала.
        Я привел в Вику в рабочий кабинет. Присел на край стола, а она неуверенно мялась на пороге.
        - Закрой дверь, - спокойно попросил, вращая в руках стаканчик.
        Она смотрела с подозрением, оценивающе, а потом, судя по перемене в ее взгляде, который стал воинственным, переборола в себе раболепство и решила гордо принять вызов. Громко хлопнула дверью и на этот раз с вызовом ждала от меня следующих приказов.
        - Я не злой человек, Вика, - уверенно начал, но ее скептическая ухмылка заставила меня поправится, - по крайней мере надеюсь на это. - Она молчала, но всем своим видом показывала, чтобы я продолжал. - Возможно, у меня скандальная репутация, - на этот раз девушка негромко усмехнулась, - но я никогда не затеваю конфликт первым, не пытаюсь кого-то подставить, облапошить, - с каждым словом на шаг приближался к Вике. Сначала она невольно дернулась, но потом стойко держала удар, не двигаясь с места. - Но я не терплю подобного по отношению к себе и своим близким. Я не буду покорно терпеть и подставлять другую щеку. Уже давно я взял за правило поступать с людьми так, как они поступают со мной, поэтому, - я остановился в сантиметрах десяти от нее и протянул стаканчик, - пей.
        Вика отпрянула, будто я приказал ей выпить яда.
        - Ты рехнулся? Я не буду.
        - Пей, - повторил без нажима будто угощал друга за столом.
        - Не хочу, - нервно.
        - Я хочу, - поднес стаканчик к самому ее лицу. - Пей.
        - Это уже слишком, - Вика увернулась и оказалась у меня за спиной, - ты переходишь все границы.
        - Я всего лишь прошу выпить тебя кофе, - снова приблизился к ней, загоняя в противоположный угол комнаты.
        - Ничего подобного, - в ее голосе переплелись страх и злость. - Ты хочешь унизить, поглумиться, растоптать.
        - Ты выпьешь этот чертов кофе! - сорвался на крик. - Если понадобиться, я волью его в тебя. - Меня охватила животная ярость, не помня себя, я схватил ее за горло и был готов осуществить сказанное. И скорей всего я бы сделал это, но Вика выбила кофе у меня из рук, и он грязной лужей растекся по полу. Она смотрела как дикарка, готовая схватиться за копье и пронзить им мне грудь. Порой, кажется, она способна убить одним лишь взглядом. В такие моменты он темнел, будто концентрируя всю мощь необъятной вселенной, и затягивал точно черная дыра.
        Эта женщина просто невозможна, на нее действует только бесчестный шантаж и грубая сила. Я и не такими способами добивался от людей желаемого, но никогда не опускался до подобных методов с женщинами. Такое ощущение, что Вика появилась в моей жизни с целью поиграть в игру «Я никогда не…». С ней одни только «не», она сама сплошное «нет». И от того я так жаждал обладать ей.
        Осознание этого пришло легко и естественно, словно что-то щелкнуло в голове. Фрейд был прав и все завязано на сексе.
        Вика шумно дышала, задыхаясь от ярости, горела желанием мести, испепеляя меня своими практически черными глазами. А у меня в голове рождались и тут же таяли образы совсем иной Вики: разгоряченной, обнаженной, податливой. Так и видел, как опрокидываю Вику на спину, впиваюсь поцелуем в губы и пробираюсь руками под ее кофту с нелепой надписью «Juicy». Так и вижу, как она извивается подо мной, когда я яростью вхожу в нее, трахаю, буквально вбивая покорность. Нестерпимо жажду приручить, сделать своей.
        - Ты никогда не будешь обращаться со мной подобным образом, - Вика скинула со своей шеи мою ослабшую руку. - Животное!
        Я не слушал, что она там говорила, думал только о том, как избавиться от навязчивой идеи. Это не было любовью, и я не видел смысла в ухаживаниях и прочей романтической ерунде, которая была присуща моему брату. Я не хотел ни душевной теплоты, ни разговоров, ни отношений, мне нужен был от Вики только секс. Я четко это понимал, поэтому решил не ходить вокруг да около и сказать об этом откровенно. Большая девочка, должна все понять.
        - Я хочу тебя, - признался вслух.
        - Что? - Вика растерялась, чего и следовало ожидать.
        - Давай переспим, займемся сексом, трахнемся.
        Она застыла, переваривая новую информацию, а потом разразилась смехом.
        - Я поняла, - трясла в воздухе пальцем, будто грозя или предостерегая, - ты решил разыграть меня. - Она успокоилась, посчитав, что раскусила мою уловку. - Это шутка такая. Смешно, - но в ее глазах не была ни капли веселья.
        - Я серьезно, - она должна понять это как можно скорее. Уже несколько недель я неосознанно борюсь с этой, как выяснилось, одержимостью, и теперь должен получить свое “лекарство”. И тогда все пройдет, и я буду жить, как и прежде.
        С лица Вики исчез какой-либо намек на улыбку, она даже побледнела. Но это было затишье перед бурей, и в следующую секунду она, кружа вокруг стола, разразилась обличительной речью. И чего она так завелась? Я был с ней честен. Разве не этого хотят женщины?
        - Я так и знала, что ты просто больной урод! Эта идиотская игра в рабыню… Ты всегда такими способами добиваешься секса от женщин? Ты же весь день издевался надо мной, а теперь хочешь, чтобы я переспала с тобой. Вот так просто? Да никогда!
        Напрасно она старалась и изображала из себя неприступность. Я помню, как она отвечала на мои поцелуи, как реагировало ее тело.
        - Брось, я знаю, что и ты хочешь меня.
        - Ты отвратительный тип, у меня нет ни капли уважения и симпатии к тебе. О каком сексе может идти речь? - попятилась, предчувствуя, что я перейду к активным действия. - Хочешь трахнуться? Отправляйся в свой мажорский клуб, уверена, там полно девушек, готовых развлечься подобным образом.
        Она, как и все женщины, смотрела на ситуации через призму влюбленности и отношений, но я, как и она сама озвучила, предлагал ей просто развлечься. Инстинктивно Вика хотела меня, но трезвый разум глушил все эти животные сигналы. Мне нужно было только растормошить ее, пробудить ту дикую амазонку, что скрывалась в ней. А еще Вике нужен вызов.
        - Даже не смей ко мне приближаться, - заявила, как только я потянулся к ней. - Честное слово, я буду кричать, если ты ко мне прикоснешься.
        - Ты же не думаешь, что я стану тебя насиловать? - предположение прозвучало столь нелепо, что я невольно улыбнулся. - Ни одну женщину я не принуждал к сексу, все происходит только по обоюдному согласию.
        От моих уверений Вика ни капли не расслабилась, а продолжала смотреть свирепой фурией.
        - Я не даю свое согласие, - категорично, - и намерена уйти отсюда и больше никогда тебя не видеть.
        - Я тебя не держу, - развел руками, предоставляя ей ложное чувство свободы выбора.
        - Отлично, - она не стала искать подвох, а уцепилось за возможность и правда убраться от меня подальше. - Прощай.
        Вика была настроена так решительно, что я на короткий миг я усомнился в себе, в своем чутье. Но она нужна мне, а я всегда получаю, что хочу.
        - Трусиха, - бросил ей в спину, и она тут же замерла. Думаю, пощечина была бы не так болезненна, как это короткое слово. - Ты ведь знаешь, что я прав, поэтому и бежишь.
        Вика медленно повернулась и на меня уже смотрела совсем другая женщина. Ни та безбашенная девочка-подросток, которой она порой хотела казаться, а настоящий боец, что никому не позволит обвинить себя в слабости.
        - Ты не тот человек, который заставит меня бежать, - в доказательство она подошла ко мне, демонстрируя, что не боится. - Снова придаешь своей персоне слишком большую значимость.
        Вот этой искры и не хватало, именно такой Викой я желал обладать. Взял бы ее прямо сейчас, но решил оттянуть этот момент, чтобы раздразнить.
        - Тогда развей мою значимость и уверенность в том, что ты не спишь по ночам, мечтая, чтобы я тебя трахнул.
        Она вздернула подбородок и ее губ коснулась самая едкая ее ухмылка:
        - Это ты сейчас описываешь свои ночи, потому что я свои провожу, забывшись крепким сном? Ведь это единственное время, когда ты не досаждаешь мне своей отвратительной физиономией.
        Я позволял ей говорить любые колкости и гадости, зная, что в будущем за каждое из них она будет “наказана”.
        - Если это все правда, так докажи, - не терпелось перейти к “делу”, но я не позволял себе прикоснуться к Вике даже пальцем. Еще не время. - Один поцелуй способен расставить все по своим места. Убедишь, что тебе наплевать на меня - получишь свободу. Никакого шантажа и угроз судом. Разойдемся как в море корабли.
        Минуты тянулись бесконечно долго, пока Вика молчала. Обдумывает предложение или просто издевается надо мной?
        - Хорошо, - сухо, будто это некий рядовой аспект наших деловых отношений, а отнюдь не прелюдия к сексу. - Но это будет самый отвратительный поцелуй в моей жизни, - предупредила самым серьезным тоном, который я от нее слышал, - ты же выпил кофе, приправленное солью и перцем, - чуть поморщилась, представляя себе дуэт этих вкусов.
        Этого замечания было достаточно, чтобы и забыл о сексе и снова вернулась те сиюминутная ярость.
        - Какая же ты…
        Она не дала договорить “дрянь” и оборвала меня скучающим тоном:
        - Целуй уже, Соболев, пока я не передумала и не…
        Неудержимо захотелось заткнуть и ей рот, но ничего более подходящего, чем поцелуй, не нашлось.
        17
        ГЛАВА 17
        Андрей
        Одного поцелуя достаточно, чтобы я забыл ярость, захлестнувшую меня всего минуту назад. Вика не оттолкнула меня, хотя изо всех сил старалась продемонстрировать неприязнь: отвечала неохотно и небрежно, но постепенно все больше теряла контроль. Поцелуи становились все смелей и томительней. Я опустил ладонь на ее грудь и почувствовала как бешено стучит ее сердце. Внутренне я торжествовал, празднуя победу.
        - Ты снова проиграла, - прошептал ей в губы.
        Она посмотрела на меня затуманенным взглядом:
        - Я ничего не почувствовала, - продолжала играть роль железной леди. Но это выглядело просто смешно. Кого она пытается обмануть?
        - Маленькая лгунья, - потянулся к ней, чтобы снова ощутить вкус ее губ. Они заставляли мое собственное сердце биться чаще. Было в Вике что-то неосязаемое, пьянящее. Что-то манило меня. Я уловил уже ставший знакомым тонкий аромат ее духов… Аромат весны: цветения, свежести, чистоты и непорочности. Вика никогда не представлялась мне такой. Возможно, я ошибался.
        - Мошенник, - она попыталась отстраниться, но я не позволял ни одному лишнему сантиметру разделять нас. - Мы договаривались об одном поцелуе.
        Но я не собирался выпускать ее из рук.
        - Достаточно попросить меня остановиться, - продолжал напирать, а она отступать, - только так, чтобы я поверил.
        - Остановись, - слово буквально вышибло из нее вместе с воздухом, когда путь отступления закончился тупиком и она резко врезалась спиной в край стола.
        - Не убедительно, - подхватил ее за бедра, усадил на массивную столешницу и вклинился между ее разведенных коленей. Ошеломлённая, она делала слабые попытки протестовать, но сдалась, когда я поймал зубами мочку ее уха и чуть потянул. Она наградила меня тихим стыдливым стоном.
        Прильнул к шее и провел губами по шелковистой коже, вдыхая ее “весну”. Вика выгнулась мне навстречу и я, схватившись за край, стянул с нее дурацкую толстовку. По ее обнаженным плечам рассыпались темные волосы, и только тогда я осознал насколько ее кожа белоснежна. Словно фарфор. В голову непрошено вторглись мысли, что возможно, сама Вика так же хрупка.
        Но все эти размышления превратились в сумбур, когда я добрался до ее груди. Внутренне я улыбнулся: надпись на ее толстовке не обманула. Вика, и правда, как спелый, сочный плод, так удачно упавший мне в руки. И мне не терпелось изучить свою любопытную находку: провел ладонью по ее плоскому животу и устремился еще ниже. Вика вздрогнула, как только пальцы проникли под ткань ее джинс, а затем и трусиков. Попыталась остановить меня, хватая за запястье, но поздно - я уже внутри.
        У нее перехватило дыхание, она напряглась всем телом. Но несколько движений - и скованность растаяла, превращаясь в неприкрытое желание. Она уже не думала о самоконтроле или приличиях и покорно отдавалась ощущениям: то томно стонала, то почти вскрикивала. Я же, как наркоман, кайфовал только от одного ее вида. Хотел пить каждый ее стон, каждый крик, и целовал, чтобы они не достались больше никому.
        Наконец она подарила мне свой умопомрачительный оргазм, комкая своими тонкими белыми пальцами мой пиджак и цепляясь за меня как за спасательный круг, чтобы цунами, обрушившееся на нее, не унесло ее в открытый океан.
        Шторм внутри нее постепенно утихал, она прислонилась лбом к моему, все еще ища опору.
        - И сейчас ничего не почувствовала? - дразнил, а хотя сам до конца не пришел в себя. Она облизнула пересохшие губы и грязно выругалась. - Настолько понравилось, Белоснежка? - От смущения на щеках появился румянец, отчего она еще больше похожа на сказочную героиню.
        - Иди к черту! - грубо оттолкнула и спрыгнула со стола. Еще мгновение и она вновь облачилась в бесформенную толстовку. - Добился чего хотел? Поздравляю. - Она заведена, рассержена, и как почтенная матрона вещает о добропорядочности и приличиях. - Признаю, меня тянет к тебе физически, но это ничего не значит. Ты отвратительный тип, и я не собираюсь с тобой спать.
        А я, напротив, думал о том, что с удовольствием занялся бы с ней сексом прямо сейчас, особенно после случившегося, когда я увидел какой чувственной она может быть. Но видимо, придется еще немного подождать. Хотя если немного надавить на… Нет, так я ее не хочу, она должна сама попросить.
        - Я понял, - прервал ее пылкую речь, в которой она могла бы вечно обвинять меня во всех смертных грехах. - Я - отвратительный тип, - согласился, ведь отчасти это правда, - но договор остается в силе, и завтра с утра ты у меня. Верно?
        По лицу видно, что она готова послать меня в саму преисподнюю, но нехотя и зло согласилась:
        - Верно, - смотрела обиженно, будто я заставил сделать ее то, чего она не хотела. От этого взгляда черных глаз, я действительно начинал чувствовать себя развратной свиньей.
        К счастью, моральная экзекуция была прервана вошедшей без стука Дашей. Смерила нас обоих въедливым взглядом и сделала логичные выводы, которые привели ее в бешенство:
        - Мы, значит, умираем от усталости, ждем, когда ты соизволишь вернуться на площадку, а ты тут трахаешься! Ты совсем ох*ел, Андрей?! Я готова многое стерпеть от тебя, но это чересчур.
        Прежде чем я успел поставить Дарью на место, Вика чуть ли не истерично воскликнула:
        - Да не собираюсь я с ним спать! Катитесь все к черту! - Она достала из кармана ключи и швырнула в меня. - На сегодня служение окончено, - громко объявила и вылетела пулей из кабинета.
        Вот же бабы дуры!
        - Вика! - догнал ее в коридоре.
        - Отвали! - отшила, как только я поймал ее за локоть, пытаясь задержать.
        Она вырывалась, но я успел вложить в ладонь ключи:
        - Возьми машину.
        Градус агрессии сразу упал, взгляд потеплел и в нем отразилось непонимание. Наверное, думает: откуда такая доброта, я же “отвратительный тип”?
        - А как же ты? - не удивила, а скорее тронула меня вопросом.
        - Мне приятно, что ты переживаешь за меня, Белоснежка, - провел большим пальцем по щеке, и она даже не шарахнулась от меня как от прокаженного, а смотрела большими доверчивыми глазами, - но запомни добрый совет: дают - бери, бьют - беги.
        Она все еще выглядит растерянной, потом снова ощетинивается как дикая кошка и шипит:
        - Не называй меня Белоснежкой.
        Меня нравилось ее дразнить, забавляло, когда она так фыркала, поэтому намеренно повторил:
        - Как скажешь, Белоснежка.
        Она не выдержала и всплеснула руками:
        - Господи, Соболев, я тебя ненавижу!
        Она спешно ушла под аккомпанемент моего раскатистого смеха.
        Обернулся, чтобы вернуться в студию и закончить с этой утомительной фотосессией, и наткнулся на Дашу.
        - Оставил бы ты ее в покое, - она искренне не понимала, зачем мне эта девчонка.
        - Думаешь, я не подхожу ей? А мне кажется, мы идеальная пара, - я все еще находился в приподнятом настроении. - Драгоценная Дара, твое дело выглядеть привлекательной и сексапильной на обложке, а остальное оставь мне, в том числе и мою личную жизнь.
        Ей не нужно повторять по несколько раз, в таких вопросах она всегда схватывает быстро, поэтому быстро переключилась на излюбленную тему - себя:
        - Я устала, когда мы уже закончим?
        - Скоро, - обнял ее и отвел обратно в студию под софиты.
        Но, как выяснилось, я обманул ее, и еще пару часов мы работали над идеальной картинкой. Перед отъездом Даша предупредила, чтобы я не смел завтра звонить ей раньше двенадцати и тем более тащить на какие-нибудь интервью или съемки в телешоу. В обычных обстоятельствах я бы указал на ее место, припомнил, кто платит за ее красивую жизнь, но устал как собака, поэтому просто отправил на такси домой. Та же машина отвозит и меня.
        Пока мы летели по пустому ночному городу, я откинулся на сидение и в памяти по кусочком восстановил произошедшее между мной и Викой. Ощущение как в детстве, когда еще верил в чудеса, и с восторгом доставал из-под елки такой желанный подарок. Сегодня таким подарком почти стала Вика. Я уже развязал праздничные ленточки и осталось только разорвать упаковку. Это чувство не отпускало до тех пор, пока я не перешагнул порог квартиры.
        Из гостиной тянуло терпким дымом табака. Я сразу узнал запах далеко не дешевой марки сигарет. Знал я и аромат, который встретит меня, стоит только пересечь комнату и оказаться рядом с этой женщиной. Она всегда появлялась без приглашения, сама решала когда ей приходить и уходить. Чертова кошка, которая гуляет сама по себе. Даже сейчас, сидя в моем кресле, в моей квартире и стряхивая пепел в мою пепельницу, она вела себя как хозяйка дома.
        - Привет, - тихо, но уверенно. - Ты сегодня поздно, - отметила, тоном любящей жены, дождавшейся мужа с работы. Но это обман, она никого не любит.
        - Фотосессии всегда затягиваются, - взял со стола пачку ее сигарет и, закурив, сел напротив.
        - Ты должен больше отдыхать, - произнесла с такой искренней заботой, что любой другой, глядя со стороны, поверил был. Но я не верю.
        - Ты же знаешь, я не люблю отдыхать, - выпустил клуб дыма, вытравляя из воздуха успевший добраться до меня шлейф ее духов. Не хочу, чтобы он остался на мне, когда она уйдет.
        - Знаю, - коротко согласилась, одним этим словом возрождая некогда существовавшую между нами связь. Она знает много личного обо мне, слишком много.
        Но я действительно вымотался за сегодняшний день, и меньше всего мне хотел вести пустые разговоры.
        - Елена, что тебе нужно? - надеялся как можно быстрее выпроводить ее.
        - Соскучилась, - встала с кресла и оставила истлевшую сигарету в пепельнице. - А ты разве не тосковал по мне?
        - Нет, - солгал, глядя прямо в глазу. Но это не та тоска, на которую она надеется. Этой тоски достаточно лишь для мелких манипуляций, но не для подвигов в ее честь, так любимых ею. - Что тебе нужно? - настойчиво повторил вопрос.
        - Ты.
        18
        ГЛАВА 18
        Андрей
        Елена приближалась, ступая мягко как кошка. Я напрягся, готовясь к обороне, будто на меня движется не хрупкая женщина, а банда головорезов. Собиралась коснуться своими наманикюренными ногтями моего лица, но я отклонился и ее рука так и замерла в воздухе.
        - Ты жесток, - ее лицо столь же беспристрастно как и голос.
        Сигарета выкурена, но мне смертельно хочется достать еще одну.
        - Твои уроки не прошли даром, - поднялся с кресла, не позволяя стервятнику кружить надо мной.
        - Больней всего ранят те, кого мы любим.
        Все слова о любви из ее уст всегда звучат как богохульство. Я никогда не был столь наивен, чтобы называть отношения между нами любовью. Это скорей было болезнью. Затяжной, мучительной болезнью.
        - Я никогда не любил тебя. То было нечто извращенное и уродливое.
        В следующую секунду она преобразилась, оставляя позади образ ручной кошки и превращаясь в настоящую хищницу:
        - Любовь бывает разной.
        - Такая мне не нужна.
        Она, будто проверяя меня на прочность, медленно пересекла гостиную и остановилась прямо передо мной.
        - Уверен?
        Я знал все ее уловки, предвидел каждый шаг, но тем не менее позволили ей поцеловать себя. Не смог отказать.
        Старался не придавать большее значение этому действу, просто вторил движениям ее губ и языка, и гнал прочь пробуждающиеся воспоминания. Прошлое слишком опасно. Елена искусно притворялась ласковой и покладистой, и уже через несколько минут я ничего не хотел так, как трахнуть ее. Ненавидел себя за это желание, еще больше ненавидел ее.
        Развернул ее спиной к себя, схватил за горло. Она решила, что это часть игры и охотно подчинялась. Я же думал о том, что если чуть сильней сжать пальцы на ее шее …
        С самой первой встречи я понял, что Елена далеко не святая, но тогда меня это не смущало. Теперь же когда иллюзий не осталось, она виделась мне во всей красе. Меня раздражало как в ней все четко продумано и выверено. Как она не распылялась даже на лишние слова. Не человек с душой и сердцем, а отлаженный механизм, нацеленный на удовлетворение своих потребностей. Капкан, попав в который почти нет шансов выбраться, а если это и удается, то он отрывает от тебя приличный кусок плоти и рана потом еще долго ноет, заживая.
        Яростно толкнул ее на диван, рывком задрал платье - это максимум нежности, которую она получит от меня.
        То, что происходит между нами, грязно и порочно. Похоть в чистом виде.
        Оргазм Елена больше похож на агонию. Она кончила с протяжным криком, безвольно падая на спинку дивана. Невольно вспомнил как несмело и стыдливо отдавалась мне Вика. Это разительно отличалось от того, что происходило здесь мгновения назад. Интересно, каким оскорбительным эпитетом она бы меня наградила, узнав об этом? И опять вернулось то гадкое чувство, какое я ощутил под ее пристальным взглядом. Почувствовал себя тем самым “отвратительным типом.”
        С отвращением оттолкнул Елену, как использованный материал. В ней нет ни капли Викиного смущения. Она одернула короткое платье и с чувством собственного достоинства присела на диван, прикуривая новую сигарету.
        - И кто она?
        Вопрос застал меня врасплох.
        - О чем ты?
        Она не спешила с ответом, испытывая мое терпение.
        - Я о той женщине, что занимает твои мысли.
        - Не твое дело, - не хотел, чтобы Елена касалась ее своими грязными ручонками.
        - Это ненадолго, - она не ревновала, оставалась спокойной, - ведь она - не я.
        - В этом и смысл, - я давно пресытился ей.
        - Не обманывай себя, - снова этот назидательный тон и сквозящее в каждом слове чувство превосходства, - ты не сможешь быть ни с кем, кроме меня.
        В глубине души, я боялся, что окажется права. Боялся, что во мне такая же непроглядная тьма, как и в ней.
        - Оставь ключи от квартиры, когда будешь уходить.
        ***
        Ночью мне снится Вика. Она сидит у моей кровати в кресле, закинув свои стройные ножки, обтянутые черными узкими брюками, на прикроватную тумбочку. На ней свободная, чуть прозрачная рубашка, с подвернутыми до самого локтя рукавами распахнутым ворот. Волосы непривычно распущены, несколько мешающих прядей убраны за ухо. Она сосредоточенно изучает телефон у себя в руках. Хочется коснуться ее, снова окунуться в ее аромат. Вика, словно ощутив мой невысказанный порыв, отрывает взгляд от экрана в руках и с любопытством смотрит на меня. Смотрит долго и пристально, и нереальность окружающего мира медленно рассыпается. Понимаю, что никакой это не сон и Вика на самом деле рядом, караулит у моей постели.
        - Давно ты тут? - растер лицо ладонями, чтобы окончательно проснуться.
        - Достаточно давно, чтобы увидеть как ты пускаешь слюни во сне, - приподняла одну бровь, довольная своей шуткой. Но я слишком сонный, чтобы оценить ее по достоинству или дать достойный ответ.
        - Который час? - первое, что меня волновало. - Почему ты меня не разбудила?
        Вика лишь лукаво улыбнулась. Понятно, решила отомстить очередной подставой.
        Взял с тумбочки телефон - проспал всего лишних полчаса. Не критично, еще есть время на пробежку. Возможно, и на утренний секс. Но глядя на свою богиню- воительницу, прекрасно осознавал, что пока это только мечты и что вряд ли мне перепадет хотя бы толика ее ласки. Но попытка не пытка.
        Схватил ее за руку и рванул к себе. Она нелепо упала, обрушившись на мою грудь своими острыми локтями и едва не заехав коленом в самое стратегически важное место.
        Думал, что в ее глазах вспыхнет огонь, и на меня посыпятся обвинения и грязные словечки, но она хладнокровна и не рвется в бой.
        - Я не боюсь тебя, - лишь расслабленно выдохнула, и, черт побери, мне захотелось ее еще сильней.
        - Я этого и не добиваюсь.
        - Тогда почему все твои действия по отношению ко мне с позиции силы?
        Простой, разумный вопрос, но я почувствовал себя пристыженным. Она будто говорит, что я делаю ей больно и получаю от этого садистское удовольствие.
        - Это не так, - скорей опроверг собственные мысли, чем ее слова.
        - Тогда отпусти.
        Разжал пальцы и приготовился ощутить волну холода, которая последует как только она поднимется, унося с собой тепло своего тело.
        Но она снова неподвижна.
        - Почему ты не уходишь? - ощущал себя неопытным мальчишкой, плохо себе представляющим как обращаться с девушкой.
        - Не хочу.
        И это “не хочу” прозвучало как самое громкое и призывное “хочу”. Не заставил ее долго ждать и поцеловал.
        Вика всегда выглядела агрессивной, преподносила себя как сильную женщину, но сейчас она предстала хрупкой и нежной.
        Я впервые задумался о том, что совсем не подходит на роль девочки на одну ночь. Она из тех, кто воспринимают все близко к сердцу. Для таких не существует понятия “секс и ничего личного”, с ними всегда впоследствии проблемы.
        Насколько ты ранима, Белоснежка? Простишь ли ты меня или будешь до конца дней вспоминать с ненавистью? Или забудешь, как только наступит утро? Чего я боялся больше?
        Как только я попытался перейти от невинных поцелуев к активным действия, сразу получил отпор - Вика уперлось коленом мне в пах.
        - Я тоже умею изъясняться с людьми с позиции силы.
        Но я уже был заведен и по щелчку не мог остыть и отступить ее. В такие моменты голова отказывалась работать, и я готов был даже опуститься до жалкой мольбы.
        - Вик, я умру, если не окажусь в тебе, - “уговаривал” поцелуями, но она оставалась непреклонна.
        - Никто еще от этого не умирал. Прими душ.
        Она безжалостно оставила постель и, смущенно поправляя смятую рубашку, покинула спальню.
        Вместо рекомендованного холодного душа, я отправился на запланированную ранее пробежку. Это лучше прочищает мозги и возвращает контроль над головой и телом.
        По возвращении меня встретил аппетитный запах домашней еды. Сразу пробудилось детское чувство возвращения домой. Стало не по себе, что Вика способно так легко играть на самых потаенных чувствах.
        На кухню я вошел уже заранее рассерженным.
        - Что ты делаешь? - застал Вику глупым вопросом, когда она с невинным видом ела.
        - Завтракаю, Соболев. Или мне с голоду помирать, дожидаясь тебя?
        С подозрением обогнул стол и заглянул в тарелку: напоминало омлет. Черт, у меня дома есть продукты? С опаской подцепил кусочек Викиной вилкой - сносно.
        - Сделай и мне, - попросил, но она восприняла явно как приказ и зло смотрела. - И свари кофе.
        - Кофе? - теперь расплылась в коварной улыбке. - Уверен?
        Не думаю, что она второй провернет тот фокус с солью и перцем.
        - Вполне. Делай.
        Я быстро ополоснулся, привел себя в порядок и уже через десять минут “дегустировал” свой кофе - моя вера в людей не разбилась о реальность и кофе оказался приличным.
        Скользнул по Вике взглядом и отметил, что сегодня она выглядела как-то обычно. Никак не мог поймать ту неведомую перемену. Разглядывал каждую деталь ее одежды: блузка, брюки, туфли. Подожди. Туфли? Где ее пацанские кеды? На джинсах нет рваных дыр. И - слава богу! - исчезла уродская безразмерная толстовка.
        - Хорошо выглядишь, - старался быть беспристрастным, но не могу не торжествовать от своей маленькой победы: моя девочка постаралась именно для меня.
        - Мне наплевать на твое мнение, - почему-то рассердилась комплементу, - но спасибо.
        - Хвалю себя, - сделал глоток кофе, заставляя ее мучиться, дожидаясь объяснений. - Всего-то потребовался один оргазм, чтобы превратить тебя в настоящую женщину.
        Она чуть не поперхнулась своим и не пролила на свою белоснежную рубашку черный кофе. Но снова удивила, не дав предсказуемой реакции, и рассмеялась:
        - То был мой не первый оргазм, так что ты тут не причем.
        Внутри вспыхнула ревностная искра от осознания, что скорей всего это действительно так. Меня душили, сбивая дыхание, вопросы: Сколько мужчин у нее было? Она сейчас с кем-то спит? Это меня отшивает, а другому, возможно, дала зеленый свет.
        - У тебя есть любовник? - нес сдержал порыв и спросил прямо в лоб. Я должен знать.
        - Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы, - у нее такой вид, будто намерена плеснуть кофе прямо мне в лицо. - Ты не имеешь права спрашивать.
        Еще как имею, твою мать! Потому что собираюсь трахать тебя!
        Едва не выпалил это во всеуслышание, но в последний момент взял себя в руки. Хотел избежать дальнейшего развития этого разговора, это могло плохо кончится для нас обоих.
        - Собирайся, сейчас заедем в банк, потом к Даре - пофоткаешь ее в домашней обстановке для инстаграма. Ты изрядно постаралась, чтобы испортить ей репутацию, теперь будешь обелять. Надеюсь, камера у тебя с собой?
        Лицо у нее сделалось кислым
        - В машине.
        - Не вижу энтузиазма, - и это меня озадачило. - Ты же фотограф, это твоя работа.
        - Да, работа, - механически повторяла.
        - В чем дело? - разозлился от меланхоличности. - Думал тебе, нравится этим заниматься.
        Вика помолчала, будто сомневаясь в том, насколько мы близки чтобы делать признания.
        - Каждый фотограф мечтает делать обложки для «Vogue» и других не менее грандиозных журналов или устраивать персональные выставки своих работ, а не “делать фотки” для инстаграма. Чувствуешь разницу?
        - Тогда какого хрена ты прозябаешь в своей желтой газетенке? - возмутился, искренне не понимая, что держит ее на паршивой работе.
        - Потому что иногда есть хочется, Соболев, - кружка с грохотом опустилась на стол. - Понимаю, тебе неведомо, как это, когда встряхиваешь карманы в поисках мелочи на Доширак.
        Это как обухом по голове.
        Надо велеть Викиному редактору повысить ей зарплату. И позаботится о том, чтобы она получила переводы за те дни, что отработала у меня. Она проводит со мной по двенадцать часов, а чаще и больше, ответственно выполняя все указания, если не брать в расчет те моменты, когда она не устраивает мелкий саботаж, как с тем кофе. Конечно, когда она узнает об этом, обналичивать деньги и затолкает мне в глотку все до последней купюры. Потом поднимает ор, что я купил ее и плачу ей за секс. Пусть, главное, чтобы больше не ела паршивый Доширак.
        19
        ГЛАВА 19
        АНДРЕЙ
        По дороге в банк после сказанного Викой между нами чувствовалось напряжение: ей, видимо, неловко, за излишнюю откровенность, мне - за глупость, наверное.
        Я давно забыл, что такое, когда не хватает денег на что-либо. Но я не стыдился, не представовал себя жирующей свиньей в то время, когда другие чуть ли не голодают. Мое благополучие - лишь моя заслуга, я заработал эти деньги. Честно, нечестно - это уже другой вопрос, но я каждый день вкалываю, проводя за работой больше двенадцати часов в сутки. Мне не в чем себя упрекнуть. И, цитируя Вику, пошли все к черту.
        Вика сконцентрировалась на дороги, но иногда я ловил на себе ее взгляд, который с немым вопросом скользил то по моему планшету, то по гарнитуре.
        - В чем дело? - не выдержал. Невозможно сконцентрироваться, когда тебя изучают словно под микроскопом.
        - Ни в чем, - пожала плечами и отвернулась к дороге.
        - Вижу, ты хочешь что-то спросить. Давай покончим с этим и я вернусь к работе. - Она фыркнула, несомненно, про себя назвав меня грубияном. Я просто люблю во всем четкость и ясность, и терпеть не могу перегонять из пустого в порожнее. - Я слушаю тебя, - даже отложил ненадолго важную переписку.
        Ее глаза потемнели как небо перед грозой. Не сомневаюсь, мысленно она оскорбляла меня всеми немыслимыми способами. Наконец она сдалась и заговорила:
        - Я уже не первый день таскаюсь с тобой и еще ни разу не была у тебя в офисе. Уверена, ты можешь позволить себе арендовать их с десяток. Это, как ты говоришь, солидно и презентабельно, разве нет? Но такое ощущение, как будто машина твой рабочий кабинет. Или диван, кресло, стул - любая поверхность, куда ты можешь пристроить свой зад.
        Какая наблюдательность. Оказывается, она меня изучает.
        - У меня есть офис, и он скорее номинальный. Там сидит моя помощница и перекантовываются мелкие сотрудники, это вроде хранилища бумажек. Надеюсь, твое любопытство удовлетворено, - поставил точку в разговоре и потянулся к планшету, чтобы ответить на новое сообщение.
        - Ты так и не ответил, почему не работаешь в офисе, - снова помешала, настойчиво повторяя одно и то же.
        - Не люблю замкнутые помещения, - отделался формальностью.
        - Клаустрофобия? - не унималась.
        Я слово на приеме у психотерапевта, который пытается раскопать глубинные причины моих детских травм. Глубоко вздохнул, чтобы не выходить из себя.
        - Как видишь, я сижу в тесном салоне машины и не обливаюсь холодным потом от страха.
        - Не такой уж и тесной, - отметила она.
        Нет, Вика решила довести меня до белого каления?
        - Не люблю офисы. Это нудно, и я там задыхаюсь, предпочитаю свободу, мобильность. Сейчас, имея смартфон и выход в интернет, можно управлять делами из любой точки ни то что города, а мира.
        На какое-то время в салон вернулась долгожданная тишина и только гул мотора нарушал покой.
        - Ты во всем предпочитаешь свободу? - неожиданно спросила Вика. Вопрос был явно со скрытым смыслом.
        Не отрывая взгляда от планшета, я коротко ответил:
        - Во всем.
        ***
        Мы заехали в банк, потом побывали еще в пару важных мест и к двенадцати были у Даши. Судя по ему растрепанному виду, когда она открыв дверь впустила нас внутрь, она только недавно выбралась из постели.
        - Отвратительно выглядишь, - не считал нужным быть щепетильным с ней. - Ты вообще спала?
        - Ты, как всегда, сама вежливость, - она зевнула, больше обеспокоенная сном, нежели моим оскорбительным замечанием. Даша каждый день сталкивалась с такой грязью в соцсетях, что уже не воспринимала негатив.
        - Приведи себя в порядок, - сейчас совсем не походила на звезду с обложки, - Вика сделает несколько фото.
        Вика не высовывалась все это время, будто чувствовал себя третьей лишней. Но как только я произнес ее имя, возникала у меня из-за спины с камерой в руках.
        - Снова? - Даше не хотела вновь становиться перед камерой после вчерашней сессии. Но она давно поняла, что все, что я от нее требую необходимо и идет на пользу ее карьере. - Мне нужен визажист.
        Ох уж эти женщины: без тонны косметики ни шагу за порог, ни одной фотографии.
        - Это якобы "домашние" снимки, ты не должна выглядеть дивой с ковровой дорожки.
        - Совсем без макияжа!? - эта мысль привела ее в ужас.
        - Я сделаю ей легкий макияж и подберу одежду, - не предложила, а весьма уверенно заявила Вика, - никто не догадается, что это постановочные фото.
        Я колебался, но в этом деле решил ей довериться. Даше было наплевать, она лишь хотела скорей покончить с этим.
        Из груды косметики Вика взяла самый минимум и всего лишь за пару минут превратила Дашу из вымотанной сонной курицы в посвежевшую и нежную девушку, в которой могла узнать себя каждая ее фанатка.
        - Не слишком ванильно? - следил за процессом из-за спины Вики. - Может, сделать ее более сексуальной?
        - Нет, - безапелляционно отрезала Вика, - сейчас еще найдем в ее гардеробе что-нибудь вроде пижамы с медвежатами и будет идеально.
        - По-моему, это плохая идея.
        - Я знаю, что делаю, - прожгла своими черными глазами.
        Не привык идти ни у кого на поводу, но в этот момент, сосредоточенная на поставленной задаче, она выглядела такой уверенной и целеустремленной, что я решил дать ей один шанс.
        Помнил, как она сказала, что не в восторге от этой работы, но сейчас педантично и ответственно подходила к делу. За то время, что я варился в шоу-бизнесе, я успел насмотреться на многих профессиональных фотографом и Вика ничем не уступала им.
        - Где ты училась? - поинтересовался.
        - В средней школе, - она даже не взглянула на меня, всем ее вниманием владела модель.
        - Я имел ввиду, где училась работать с камерой, выставлять свет и прочей мути?
        - Нигде, - слышались щелчки затвора камеры. - Купила фотоаппарат - и в путь. Спустя время методом проб и ошибок начало что-то получаться.
        После таких заявлений я уже не лез к Вике с советами и претензиями, и дожидался в стороне, когда она закончит.
        Вика продолжала меня удивлять. Каждое ее новое откровение, как вспышка камеры, заставляет на мгновение терять ориентацию в пространстве. У этой женщины все никак у всех. Есть в ней хоть что-то банальное и тривиальное?
        Я задумался, и лишь глупый смешок Даши вернул меня на землю, и я заметил, что теперь Вика снимает меня.
        - Ты очень фотогеничный, - с насмешливой улыбкой опустила камеру.
        - Карту, - протянул руку, не собирался оставлять в распоряжении Вики не только фотографии Даши, но и свои.
        Всякой веселье тут же рассеялось и Вика резкими, грубыми движениями извлекла карту памяти и отдала мне. Пусть не забывает, кто здесь босс. Поставил на место и чересчур развеселившуюся Дашу:
        - Еще раз напоминаю, что в пять у тебя саундчек. Час на всю "красоту" и в семь ты должна быть на сцене. Надеюсь, ты сможешь не опоздать и по пути не вляпаться в неприятности?
        Даша чуть было не закатила глаза, будто я ее строгий отец, который читает ей нравоучения, но вовремя опомнилась и послушно кивнула. Порой она мало чем отличалась от нерадивого ребенка, и мне оставалось только надеяться, что она в целости и сохранности добраться самостоятельно.
        Скоординировался со своей помощницей, и выяснилось, что у меня небольшое “окно” в расписании и я решил потратить его на обед. Вика удивилась, когда у ресторана я попросил ее оставить машину и составить мне компанию. Я до сих пор не понимаю как работает механизм в ее голове, но что-то там точно сломалось, потому что в следующую минуту она разозлилась:
        - Если это из-за того, что я сказала утром… Это всего лишь неправильно подобранные слова, я не нуждаюсь в благотворительности.
        Значит, когда она тайком выуживает мои деньги на кофе или еду, это для нее приемлемо, а когда я добровольно хочу накормить ее, считает это проявлением жалости. Странно, мягко говоря.
        - Послушай, я голоден, а ты за моей спиной все равно пожируешь за мой счет, так что это просто практичность: надеюсь, в моем присутствии ты усмиришь свои "аппетиты" и не станешь безбожно разорять меня.
        Вика все еще медлила, наверно, размышляла насколько я честен.
        - Так ты лишаешь прием пищи особого удовольствия: злить и дразнить тебя.
        Я догадывался об этом, но то с каким видом она в этом призналась позабавил меня. Чтобы не двигало ей на самом деле, от халявного обеда в дорогом ресторане она не отказалась.
        Я прихватил с собой из машины ноутбук, и как только официант принял заказ, я загрузил с карты все снимки Даши. Незаметно Вика оказалась рядом и вместе со мной отстматривала изображения.
        Давно принесли горячие блюда, но они стыли на другом крае стола пока мы с Викой, как два ботаника, уткнулись в компьютер и спорили: я отбирал одни фотографии, Вика категорично отсеивала их и настаивала на публикации абсолютно других.
        - Ты ничего не понимаешь! Это искусство, чурбан! Тут она настоящая! - и угрожающе тыкала пальцем в экран.
        - Это ты ничего не понимаешь. Мне нужен красивый образ, чтобы “продать” ее. Это маркетинг.
        - Продать? Как вещь? Соболев, что за отношение к людям?
        - Прагматичное.
        - Пошел бы ты со своей прагматичностью, - произнесла себе под нос.
        - Прости, что? - сделал вид, что не расслышал. Ждал, решиться ли она повторить это громко.
        - Смотри, я бы тут вытянула свет, а там отретушировала и твоя Дара будет выглядеть шикарно.
        - А ты умеешь? - хотя ответ уже знал.
        - Без проблем, обработаю на компьютере и завтра все будет в лучшем виде.
        - А если сегодня?
        - Мне нужен мой компьютер, там все необходимые программы.
        - Можешь закачать сюда всё, что потребуется, - развернул к ней ноутбук.
        Она быстро стучала по клавиатуре, а потом спросила номер моей карты. Даже здесь она умудрилась потрясти мой кошелек, покупая лицензионные версии.
        Я наблюдал как Вика перебирала фильтры, как подмечала огрехи и нюансы, которые мне были не видны, и правила их. Она словно творила магию, а я как подмастерье мага, лишь пока обучался ремеслу.
        В итоге вынужден был признать, что Вика оказалась права и результат превзошел все мои ожидания. Больше никогда не буду соваться на ее территорию, тут она бесспорно профессионал.
        - У меня кое-какие личные дела, - закрыл компьютер, - так что на следующие пару часов ты свободна. А вечером еще поснимай Дарью на выступлении.
        - Личные дела? - проявила не бывалый интерес к моей персоне.
        - Это те, которые тебя не касаются.
        Ответ ее насторожил, и она небрежно, с издевкой бросила следующий вопрос:
        - Все-таки отправляешься в свой мажорский клуб за плотскими утехами?
        Такая формулировка меня посмешила, а плохо скрываемые Викины чувства даже порадовали.
        - Ревность - опасная стезя, Виктория, - облокотился локтями о стол и приблизился к ней.
        Она не отодвинулась, впуская меня в свою зону комфорта. Словами же отпарила в нокаут:
        - Чтобы ревновать, необходимы чувства, а ты мне ни капли, нисколечко…
        Я уже уяснил, что не стоит тратить время на споры и попытки переубедить ее, проще перейти сразу к действия. Поцелуи лишили ее всех аргументов. А еще это чертовски приятно. Противоречия, из которых соткана Вика, заводили, и я не представлял, надолго ли меня хватит: еще секунду назад ее губы источали яд, а теперь дарили сладкие поцелуи.
        - Я еду к брату, - видимо размяк и зачем-то отчитывался перед ней. Костя еще утром написал мне, что готова песня для Дары и я должен послушать и одобрить ее.
        Для любой другой женщины эти слова ничего бы не зачали - заурядная деталь из серых будней, но Вику они задели. Я видел как она поджала губы, как нервно разгладила чуть собравшуюсь скатерть рукой:
        - Верно, кто в здравом уме подпустит к своей семье желтушного фоторепортера?
        20
        ГЛАВА 20
        ВИКА
        Не надо заканчивать ВУЗы и иметь блестящее образование, чтобы понять что скрывалось за словами Андрея о поездке к брату.
        Я не набивалась к Соболеву в друзья, не рвалась познакомится с его семьей, но выстроенная граница, которую я не имела права пересекать, напомнила о жизни в детском дома. Отторжение, отказ, ощущение себя ненужной и лишней преследовали меня на каждом шагу. Что бы не делала, я не могла от этого избавиться.
        - Куда тебя подбросить? - Андрей старался быть любезным, наверное, таким образом пытался усыпить чувство вины.
        - Не надо, - не хватало еще пропитываться его жалостью замкнутом пространстве машины. - У меня тоже есть кое-какие личные дела.
        Я бросила первое, что пришло в голову, неосознанно повторяя недавную фразу Андрея. Но он разглядел в них какой-то свой смысл, и сделался хмурым, чем поставил меня в тупик. Очередная шарада от Соболева.
        - С этих пор никаких “личных дел”.
        - Я не понимаю твоих пространных изъяснений.
        С каждым днем, проведенным бок о бок, я всё больше его узнавала, но это нисколько не приближало меня к пониманию того, кто такой этот Андрей Львович Соболев. То он казался просто категоричным человек с отвратительным характером, но то представал настоящим монстром. Показательным было отношение к Даше - как к веще.
        - Объясню более доступно, - он придвинулся еще ближе, заглядывая мне прямо в глаза, - если ты такая непонятливая: обрывай связи со всеми своими любовниками. Я предпочитаю эксклюзив.
        Мне становилось не по себе, когда я думала, что он и меня хочет сделать своей куклой, с которой играл бы только в застенках дома, и не показывал бы носа на люди. Он подкреплял это убеждение своими поступками: целовал, когда хотел; мог трахнуть рукой, когда ему взбредет в голову.
        - Мне наплевать что ты там предпочитаешь, - я не отводила взгляд, и стойко держала оборону, - не тебе решать с кем мне спать.
        Стыдно вспоминать, как я разомлела тогда в его руках. Дура, как можно было позволить так грязно тобой манипулировать?
        Но и как было устоять? Мне казалось, я тверда как гранит, но ситуация вышла из-под контроля. Я вспоминала ту близость со смешанным чувством лютой ярости, испепеляющей похоти и снедающей жаждой все повторить. Или зайти куда даль прошлого раза. Больше, сильней, неистовей.
        - Вика, я не шучу.
        Этот гад сидел буквально в нескольких сантиметрах от меня, его мерзкая рожа была так близко…. Хотелось ударить по ней, но еще сильней - поцеловать.
        - Нечего меня запугивать, - откинулась на спинку стула, демонстрируя полное безразличие к нему. - Отправляйся уже к брату. Или станешь следить за мной? Не будь жалким, - подкрепила реплику ироничной улыбкой.
        Несомненно, его самолюбие было задето, но он не стал опускаться и переубеждать меня в обратном.
        Он поднялся из-за стола с надменным видом.
        - К пяти чтобы была на месте, - отдавал последние распоряжения перед уходом, - и фиксировала камерой каждое движение Дары.
        - Почему к пяти, выступление же в семь?
        - Потому что я так хочу, - заговорил в нем диктатор.
        - Самодур, - бросила ему в спину.
        Вика, ты терпишь одно поражение за другим, нужно что-то делать. Ты должна избавиться от этого человека.
        Как только он исчез в дверях, я достала телефон и начала рыскать по интернету. Написала Митьке с просьбой скинуть мне всё, что у него есть на Соболева.
        Большинство того, что прочла, мне и так было известно. Общественность не знала больше того, что позволял Андрей ей знать. Я уже отчаялась и машинально пролистывала фотографии с различных светских мероприятий, когда увидела знакомое лицо. Экстравагантный мужчина, которого я окрестила “поп-звездой“ и который чем-то раздражал Соболева. Совсем забыла, что хотела использовать его в своей войне.
        Начала раскручивать это дело, и дальнейшее расследование привело к очевидным фактам: его зовут просто Алекс, он популярный исполнитель среднего уровня. И никаких открытых конфликтов с Андреем. У них было полно совместных фотографий, но все они были сделаны в позитивном ключе и ничего, что пролило бы свет на их истинные отношения.
        После часа тишины Митька со странной пометкой “Ищите женщину” скинул мне одну единственную фотку Соболева в компании “поп-звезды” и одной из многочисленных пассий. И что это значит? Какой мне толк от очередной его любовницы? Я набрала коллеге, но тот ответил, что сам ничего не знает, информация из его тайных источников и больше ничего не выбить.
        Я смотрела на женщину, изображенную на снимке: она явно не медийная личность, такую сложно было бы не заметить или забыть. Она не выглядела эффектно, как те модели, что чаще всего сопровождали Андрея. Скорей напоминала одну из тех женщин, что всегда в тени; стоят за спинами мужчин с громкими именами и не менее яркими судьбами и предпочитают роль темного кардинала.
        Что за тайну ты скрываешь, Соболев? Кто эта женщина и почему она скрыта от мира?
        У меня наконец появился козырь, и, надежно припрятав его, я отправилась на съемки шоу. Время до начала было предостаточно, но я намерена пообщаться с Алексом - он один из приглашенных гостей. Возможно, он приоткроет завесу тайны, окружающую эту практически мистическую женщину.
        На месте меня встретила шумная и оживленная толпа. Одни высматривали знаменитостей, чтобы сделать селфи и тут же опубликовать его в инстаграм; другие, придя раньше всех, пытались занять лучшие места у сцены; были и те, что глазели на съемочную группу, которая готовила аппаратуру к прямому эфиру.
        Не теряя времени, я познакомилась кое с кем из персонала, и, будучи одной из них, с легкостью втерлась к ним в доверие и выяснила всё необходимое: кто из звезд уже приехали и готовятся к выступлению, а кто в приступе звездную болезни “создает сложности”.
        Так от некого Максима из пиар-отдела я узнала, что Дара в гримерке, а разыскиваемого мной Алекса еще нет.
        - Макс, - улыбалась и старалась быть само очарование с парнем, - предупреди, когда появится Соболев: хочу “поймать” его с Алексом.
        Он переговаривался с кем-то через наушник и, казалось, не слышал ни одного моего слова, но при этом незамедлительно ответил:
        - Это дохлый номер, их невозможно свести в одном кадре.
        - Почему?
        - Там какая-то мутная история, думаю, это … - Кто-то вызвал его через переговорное устройство и он ушел, так и не договорив. Вот же невезуха! Правда спустя минут десять он нашел меня, и, тронув за плечо, предупредил, что Соболев уже здесь.
        Я видела, как он проплыл в толпе, с суровым видом разговаривая по телефону. Он шел уверенно, не встречая на своем пути толкучки. Перед ним, словно море перед Моисеем, расступались люди. Какой бы сволочью он не был, нельзя отрицать того факта, что энергетика у него сумасшедшая. Наверное, поэтому он так успешен, его “любит” камера, а у меня сносит крышу от его поцелуев.
        Вика, соберись!
        Немного раскинув мозгами, я решила, что типы вроде него Алекса, наверняка любят купаться в чужом восхищении, и он должен быть там, где сможет ощутить его в полной мере - среди фанатов.
        Скоро я убедилась, что была права, и Алекс с выражением неописуемой радости на лице делал селфи со всеми желающими и раздавал автографы в фан-зоне. Просто так к нему не подойдешь с расспросами, а к тому же я при первой нашей встрече еще послала его куда подальше. Поэтому пока решила исполнить свои прямые обязанности и поснимать.
        Видимо, Алекс узнал меня, поскольку с начала с неохотой позировал, но потом расцвел и устроил целую фотосессию. Услужливо я советовала где и как ему встать, чтоб он получился в лучшем виде.
        - Я хочу извиниться, что была груба с вами, - завязала разговор при первой же возможности. - Вы должны понимать, присутствие Соболева способно испортить настроение кому угодно.
        - Ну да, Соболев - тот еще муд…. - он одернул себя, замолкнув на полуслове. - И как Дара его терпит?
        Я подумала о том, как его земля носит, но вслух сказала лишь:
        - Он умеет убеждать.
        - Не сказал бы, - у него был такой вид, будто он припомнил что-то личное, - с Еленой ему этого так и не удалось.
        Я уцепилось за имя, гадая та ли эта женщина с фотографии. Сделала еще пару снимков Алекса, стараясь заболтать его.
        - Елена - это один из его проектов?
        Он рассмеялся, словно я сказала глупость.
        - Она, конечно, обладает талантами, но явно не вокальными.
        - А какими? - продолжала расспрашивать.
        В одно мгновение Алекс стал серьезным:
        - О таких вещах не принято говорить. - Он долго молчал, изучая меня. - Что тебе от меня нужно?
        - Информация, - не стала юлить, - хочу потопить Соболева.
        Алекс снова взял паузу, а я не торопила его, понимая, что ему необходимо все взвесить.
        Потом он осторожно взял меня за запястье, разворачивая ладонью вверх:
        - Если захочешь поднять шум и втянуть в скандал Соболева, можешь позвонить мне - подумает над этим вместе, - и тем же маркером, которым недавно раздавал автографы, вывел ряд цифр на моей руке.
        - Насколько это скандально? - не сводила с него взгляда, а он будто читал меня, проверяя насколько я подхожу на роль союзницы. Со стороны мы, наверное, походили на страстную парочку, пожирающую друг друга глазами от желания.
        - Все знают об этом, все прибегают к этому, но грязное бельишко предпочитают прятать подальше. Понимаешь?
        Я ни черта не понимала, кроме того, что наткнулась на нечто интересное и грандиозное. Молча кивнула, Алекс, как пылкий любовник, поцеловал мою руку и с коварной улыбкой дьявола оставил меня.
        - Что это было? - чьи-то пальцы легли мне на локоть, больно выворачивая руку. Андрей брезгливо смотрел на номер телефона, оставленный Алексом. - Вика, я тебя спрашиваю.
        - Для начала отпусти и тогда, возможно, я отвечу, - дернулась, пытаясь вырваться, но он усилил хватку. И откуда он взялся? Подкрался как вампир в ночи.
        - С меня хватит, - шипел над ухом, толкал в спину, чтобы я двигалась в нужном ему направлении. - Пока я благородно жду твоего величайшего благоволения, ты крутишь шашни у меня за спиной с этим…
        - Благородно!? - возмущению не было предела. Неужели он действительно считает, что ведет себя по-рыцарски? - О чем ты говоришь? Ты даже не утруждаешь себя быть со мной вежливым. Как сейчас, например.
        - Как и ты! Только и слышу от тебя одни колкости, насмешки и откровенную грубость. А этому расфуфыренному индюку ты мило улыбалась. И не думай, что я не заметил, как ты флиртовала чуть ли не с каждым мужчиной из съемочной группы. Получается, это только со мной ты такая злобная фурия.
        Подобным образом мы добрались до гримерки, куда он буквально впихнул меня.
        - Я устал ждать! - и запер за собой дверь.
        Оказавшись в столь щекотливом положении я должна бы испугаться, но меня обуяла ярость.
        - Собрался меня насиловать?
        Не дожидаясь ответа, я схватила первое, что подвернулось под руку. Ваза, в которую совсем недавно кто-то заботливо поставил букет, полетела в Соболева. Просвистела над его головой, с треском ударилась о стену - и на пол хлынула вода, посыпались осколки и изломанные стебли.
        - А ты, похоже, решила меня убить? - ошалевши смотрел на осколки, и, наверное, мысленно представлял, что было, если бы я попала в цель.
        - Да я лучше сяду в тюрьму, чем позволю тебе еще хотя бы раз прикоснуться к себе! - и потянулась за следующим “снарядом”.
        21
        ГЛАВА 21
        АНДРЕЙ
        Лучше сесть в тюрьму, чем быть со мной? Еще бы заявила, что умрет, но не уступит. Сколько пафоса и показной надменности. А еще лицемерия. Судя по ее сегодняшнему раскованному поведению, другим мужчинам она сдавалась без боя. Только меня определила в отдельную касту неприкасаемых.
        - Чем же я так плох!? - и это не просто злило, а приводило в праведный гнев.
        Вику не нужно было уговаривать, она с фанатичным рвением принялась расписывать мою гнусную, по ее мнению, личность:
        - Ты беспринципный, эгоистичный, высокомерный…
        Еще бы пальцы загибала для наглядности. Или их не хватит?
        - Всё это напоминает перечень моих достоинств, - я не находил ничего ужасающего и отталкивающего в этих чертах. Они были очень даже полезными в моем мире.
        Но Вика считала по-другому, и продемонстрировала это запущенной расческой, найденной здесь же:
        - Самовлюбленный!
        - Продолжай осыпать меня комплиментами, дорогая, - подливал масла в огонь, не забывая уворачиваясь от ее разящей ярости в виде атрибутов, которые она сгребала с гримерного столика.
        - Бесцеремонный, - в ход пошел фен, - узколобый, бескомпромиссный, поверхностный, озабоченный! - на меня градом обрушились мелкие баночки и тюбики.
        Думаю, так могло продолжаться бесконечно, но Вика израсходовала весь доступный ассортимент косметики. Все поверхности в комнате были пусты, а пол, напротив, - усеян мелким хламом.
        На короткое время между нами установилось перемирие: оба не двигались, ожидая (или же готовя) новое нападение. Казалось, Викин запал иссяк, но она лишь сменила тактику: больше не старалась убежать, а наоборот, приблизилась ко мне.
        - Иногда мне кажется, что в тебе есть что-то человеческое, - от возбуждения ее лицо раскраснелось, глаза блестели, а дыхание стало сбивчивым, - но потом я все-таки убеждаюсь, что ты бездушная машина для зарабатывания денег. - Пряди волос из взбаламученное прически то и дело липли к влажным губам пока она толкала свою пылкую речь. Ее бы сейчас на баррикады, возглавлять революцию или вести армию в бой. - Тошнит от того, с каким пренебрежением ты относишься к людям, - и, вложив всю свою досаду, ударила меня кулаком в грудь.
        Поймал ее руку и притянул к себе - теперь никуда не денется:
        - Всё это тебя и привлекает во мне.
        Вика замерла, ведь я попал в точку. Она еще большая лицемерка, чем я думал.
        Делая паузы и четко выговаривая каждое слово, произнесла прямо в лицо:
        - Запомни уже: ты меня не привлекаешь.
        - Перестань обманывать себя, - ее с головой выдавали горящие глаза, - и сделай то, чего действительно хочешь.
        - Ударить тебя? - наиграно удивилась, вопросительно вскинув брови.
        - Если ты хочешь именно этого… - отпустил ее и сделал шаг назад.
        Я достаточно узнал Вику, чтобы понять, что силой или принуждением от нее ничего не добиться. Ей нужна свобода выбора. И я терпеливо ждал, когда наконец сделает нужный мне выбор.
        Она стояла каменным изваянием, тяжело дыша и борясь с собственными желаниями, принципами и, скорей всего, с застарелыми нормами морали.
        Давай, выберись из своей скорлупы! Выпусти на свободу свою неукротимую амазонку, какой ты являешься на самом деле. Ну же, Вика!
        Наконец что-то щелкнуло, и броня дала трещину.
        Всё началось, как цепная реакция: один несмелый поцелуй повлек за собой второй, третий.
        Вика яростно сминала лацканы моего пиджака, будто вот-вот оттолкнет, потом разжимала кулаки и ладони мирно ложились на мою грудь. Глупышка всё еще сражалась с собой, балансировала на грани “да-нет”. Но стоило мне перехватить инициативу, как она покорно подчинилась, позволив стянуть с себя кофту.
        Дрожащими, непослушными пальцами она непозволительно медленно расстёгивала мою рубашку. Ей тоже не терпелось перейти к самому интересному, она чертыхнулась, рванула ткань - по полу покатилось пуговицы.
        - Ты ох*ела? - забылся и по привычке собрался отчитать нерадивого сотрудника. - Ты знаешь сколько она стоит? Она от Армани.
        Что я несу? Заткнуться бы и трахнуть ее, пока она не передумала.
        Но Вика так вошла во вкус, что уже сама отдавала приказы, с пугающей точностью озвучивая мои мысли:
        - Заткнись!
        Это, конечно, было к месту, но нельзя давать ей слишком много власти:
        - Не затыкай мне рот, - чуть не добавил “женщина”. После этого, думаю, о сексе нечего и мечтать.
        Не смотря на то, что я не произнес этого вслух, она уловила подтекст и смерила меня воинственным взглядом.
        Так и будет болтать или займемся делом?
        - Как же ты меня бесишь, - очередное “откровение”. Как будто в первый раз слышу от нее подобное.
        - Взаимно, - сдержался, чтобы больше не разводить полемику. Только бы не сорвалась.
        Но всё шло по плану, и Вика вновь оказалась в моих руках. Я с легкостью повалил ее на диван. На миг задержался, любуясь ее пленительным телом. На фоне черной лаковой обивки ее кожа казалось еще белее, еще безупречней.
        Не мог больше сдерживаться и потянулся к ремню на брюках. Именно в этот момент Вика вдруг взбунтовалась, хотя еще секунду назад жадно целовала, и поймала рукой пряжку. Я напрягся, не представляя, чего от нее ждать. Это же Вика, и вместо секса сейчас вполне мог разразиться настоящий апокалипсис.
        Не напирал, чтобы не спугнуть, а она, словно издеваясь, медлила и не предпринимала никаких действий. Чувствовал себя ручной собачонкой, послушно ждущей команды хозяина. Вика будто играла со мной…. Так оно и было. И лишь в полной мере насладившись моими муками, с силой рванула за край ремня, выбивая из моих легких воздух. Нет уж, эта партия будет моей.
        Вика снова оказалась подо мной, но теперь не спешил я. Дотронулся до ее бедра - она вздрогнула. Чем выше поднималась моя рука, тем сильней она дрожала, подаваясь мне навстречу.
        - Не терпится? - дразнил. Она прошептала что-то невнятное. Как только пересек границу тонкого кружева, ее дыхание оборвалось. - Прости что? Я снова не расслышал.
        Она вскинула голову и одарила меня своим проникновенным взглядом:
        - Проблемы со слухом? Это старость, Соболев.
        Даже сейчас она оставалась саркастичной, и старалась оставить последнее слово за собой. Предчувствовал, что это будет не секс, а противостояние. От сладкого предвкушения самого чуть ли не бил озноб.
        Нарочито медленно скользнул пальцами глубже, и Вика судорожно свела колени, со стоном запрокидывая голову.
        - Оказывается, ты можешь быть послушной, - наградил ее поощрительным поцелуем. Теперь я могу делать с ней всё, что пожелаю. От одной этой мысли готов кончить, как сопливый мальчишка. Такое фиаско Вика мне до конца жизни будет припоминать.
        Не тратя и одной лишней секунды, стремительно ворвался в нее. Моя дикая амазонка мгновенно отзывается, впиваясь в спину ногтями.
        Все правильно, детка, никакой сентиментальности, никакой нежности.
        Раз за разом входил в нее, из необузданной дикарки она превращается в ручную покладистую кошку. Каждый ее стон словно песнь сирены; ритмичные движения ее тела как эротический танец; а поцелуи - они замаливали грехи за бесконечные оскорбления.
        Она все сильней сжимала объятия, а потом, словно птица расправляет крылья, развела руки и упала в пропасть. Я полетел следом за ней.
        - Ненавижу тебя, - прошептала, изможденная окончательно оседая на скрипучую кожу дивана.
        Черт побери, ничего нежнее и проникновений от нее не слышал!
        - И я тебя, детка. - Не спешил отпускать ее, и оттягивал момент расставания, касаясь ее плеча пьяными поцелуями. Это действительно было похоже на хмель, и я не хотел трезветь. - Всем сердцем.
        Потянулся к ее губам и замер: сейчас на меня смотрела совсем другая женщина, незнакомая мне ранее. Взгляд из-под опущенных ресниц больше не сулил гибели, которую ежечасно желала мне Вика; не крошил душу в пыль, когда находясь рядом, она была такой далекой и недосягаемой. Сейчас он казался рассветным солнцем, что пробуждал ото сна.
        - Эй! Кто там? Откройте дверь! - сердито заколотили в дверь. - Кто-нибудь позовите охрану.
        Вика отреагировала как солдат на утренней побудке: молниеносно вскочила на ноги, попутно столкнув меня на пол.
        - Осторожней!
        Тем временем она нырнула за диван, перегнувшись через спинку, и во всей красе продемонстрировала свою аппетитную попку.
        - Сейчас не до твоей нежной и ранимой души, Соболев. Лучше помоги найти мои … - Потом выпрямилась, взмахув в воздухе своми крошечными трусиками: - Всё! Нашла!
        Она бегала по гримерке, периодически, матерясь, когда наступала на очередной флакон или банку. Ее скорости можно было только позавидовать: через минуту она уже практически оделась, и последними натягивала джинсы, попеременно прыгая то на одной, то на другой ноге.
        - Так и будешь там валяться? - рассердилась, когда увидела, что я наблюдаю за ней, даже не удосужившись подняться с пола. - Предупреждаю, через две минуты я открываю дверь и выхожу, а ты можешь сверкать своей голой задницей сколько угодно. Отправишься с ней прямиком в прямой эфир.
        Тут меня озарило. Совсем вылетело из головы.
        - Черт, сколько времени? - Теперь я как ошпаренный носился по комнате. - У меня интервью! Вика, где…? - Я не успел договорить, как мне в лицо прилетела рубашка. - Спасибо, - процедил, стягивая ее с головы.
        - Всегда пожалуйста, - ехидно улыбнулась.
        В две руки мы застегивали пуговицы, ускоряя процесс моих сборов, и нескольких, конечно же, недосчитались.
        - Вика, пуговиц не хватает, - издевательски указывая, кто тому причина.
        - Вижу, не слепая.
        - Я не могу появиться на экране в таком виде.
        - Застегнешь пиджак и никто ничего не заметит, - свирепо дернула за лацканы, последних штрихом приводя все в порядок.
        - Надеюсь, - так же воинственно.
        В коридоре уже собралась кучка народа, когда мы, отперев дверь, вышли из самовольно захваченной гримерки. Рассерженные, осуждающие взгляды и возмущенный вопль “Какого хера здесь произошло!?”, видимо относившийся к тому погрому, что внутри устроила Вика.
        - Мышь, - будничным тоном пояснила она. - Мы ловили мышь. Тут полнейшая антисанитария! Кошмар! Где жалобная книга? - всплеснула руками и, расталкивая людей, выбралась из толкучки.
        Я, пряча ухмылку, лишь молча пожал плечами, мол что взять сумасшедшей, и под сопровождение обескураженных взглядов последовал за Викой.
        Догнал ее в коридоре, и хотел поцеловать за разыгранное забавное представление, но Вика выглядела серьезной и отстраненной, и не позволила приблизиться ближе, чем на вытянутую руку.
        Она скрутила волосы в жгут, но так и не найдя чем сколоть, позволила им свободно упасть на плечи.
        - Ты чист? Мне нужно знать, мы же не предохранялись.
        Закономерный вопрос, я не мог осуждать ее за заботу о своем здоровье. Больше угнетала ее внезапная холодность. Для нее я оставался всё тем же “отвратительным типом”.
        - Чист.
        - Хорошо. - Она опустила глаз, будто стыдясь. - По поводу возможной беременности не беспокойся, я обо всем позабочусь.
        Даже так? Сама мысль иметь от меня детей ей противна? Не то чтобы я горел желанием обзавестись мелким спиногрызом, но… Черт, это унизительно!
        Она собиралась уйти, но в последний момент обернулась:
        - Я больше не приду, мы в расчете.
        Не осталось причин держать ее при себе, и я позволил ей уйти. Она права, мы в расчете. Всё честно.
        22
        ГЛАВА 22
        ВИКА
        Не оборачивайся.
        Не смей бежать.
        Уверена, Соболев стоял и пялился, пока я шла. Кожей чувствовала его взгляд.
        Наконец дурацкий бесконечный коридор закончился, и я резко свернула за угол. Тут же прислонилась к стене, переводя дыхание.
        Пока не понимала, жалею ли о сексе с Андреем, но точно не чувствовала себя использованной. Хотя на самом деле именно так и было.
        Не строй из себя жертву!
        Я сама этого хотела, он не заставлял. Напротив, дал мне все карты в руки, позволил вести. И это было потрясающе. Не могу поверить, что самый лучшей секс случился у меня именно с Соболевым. До сих пор в себя не пришла от шквала эмоций.
        За спиной услышала стремительные шаги, и встрепенулась, беря себя в руки, испугавшись, что это мог быть преследующий меня Соболев. Но из-за угла вылетел совершенно незнакомый мужчина. Облегчение и разочарование одновременно.
        Неужели ты верила, что он пустится за тобой вдогонку?
        Не будь дурой. Зачем ты ему?
        Он не скрывал, что хочет только переспать со мной. Теперь дело сделано, цель достигнута и я должна остаться позади. Стать еще одним трофеем на пыльной полке.
        Еще сопли распусти!
        Пора перестать заниматься самобичеванием, прошлое не изменить. В конце концов я не совершила ничего ужасного: никого не ограбила, не убила. Люди каждый день занимаются сексом без отношений, без глубоких чувств. Мужчины постоянно так поступают, почему я не могу? И я не какая-нибудь шлюха, которую Соболев снял за деньги, а свободная уверенная в себе женщина. Это я хотела его, это я переспала с ним, а теперь пусть катится на все четыре стороны. А я вернусь к своей настоящей работе, за которую, между прочим, платят деньги. Больше не будет идиотских ранних подъемов; унизительных поручений; унылых бесцельных часов, проведенных в компании Соболева; споров и препирательств из-за мелочей; он больше не будет сводить меня с ума. Самодур чертов!
        Всё! Баста! Фенита ля комедия!
        ***
        Дома я оказалась поздно: пришлось помотаться по городу в поисках еще работающей аптеки.
        Не доверяла Соболеву, как и он мне, поэтому в ближайшее время решила сдать анализы. Если он меня чем-нибудь заразил… Хотя сама дура. Давно взрослый самостоятельный человек, могла и головой подумать. Теперь придется пить дурацкие таблетки и надеяться, что не залетела. Надо было видеть лицо Соболева в тот момент, когда упомянула о такой вероятности. Очевидно, он собирался становится отцом. Ну и правильно, нечего омрачать жизнь ребенка подобным родителем.
        На секунду задумалась: вдруг я действительно забеременею? Эта мысль напугала меня до чертиков. Не сейчас, не так и не от такого человека.
        “Чем же я так плох?”
        Скорей всего, это я стала бы паршивой матерью. Никогда не знала материнской любви, как же смогу подарить ее своим детям?
        Скинула адские туфли и упала на диван в гостиной, которая в моей однушке являлась по совместительству и спальней, и рабочим кабинетом. Небольшой удар в бок напомнил о том, что я забыла снять сумку с камерой.
        Камера. Снимки.
        Вот зараза! У меня остались сегодняшние снимки Дары. Соболев, конечно же, о них не забудет и потребует отдать. Он всё еще продолжает портить мне жизнь! Решу эту проблему завтра, я слишком устала.
        Я поплелась в душ, и в последний момент перед тем как шагнуть под теплые струи воды заметила на руке черную надпись, вернее цифры - номер Алекса. Нужен ли он теперь мне? Я хотела верить, что с Соболевым все кончено, и мне не придется опускаться до грязных приемчиков вроде шантажа, но на всякий случай сфотографировала номер. Будет полезным иметь на будущее компромат на Соболева.
        ***
        Утро началось как в страшном сне: не переставая звонил телефон, а на экране высветилось “Мерзкий гад”. Соболев сменил много имен в моем телефоне, пока я не остановилась на этом. Ему подходит. Ну не мерзкий гад будет звонить в шесть утра?
        Отвечать не собиралась, но знала, что он не сдастся пока не получит своего.
        - Отвали, Соболев! - прокричала в трубку, не давая вставить ему ни слова. - Я занята, перезвоню, когда у меня будет время!
        Отложила телефон, но тут же пришло сообщение. Я взглянула на него одним глазом:
        Мне нужны вчерашние снимки Дары.
        Наплевать, что ему там нужно. Вот мне сейчас нужно выпить кофе и отправиться на работу. А Соболев подождет.
        С налетом легкой радости и ностальгии возвращалась в редакцию. Это, конечно, не работа мечты и не самое уютное место на свете, но тут было все знакомым и простым. Здесь люди были наравне, одна команда. После пафосных вечеринок и всех этих знаменитых снобов так приятно было оказаться среди нормальных людей. Они ели на обед бутерброды и фастфуд; обсуждали, что кофе в автомате подорожал, что любимая собака погрызла не менее любимые туфли, и как дожить до зарплаты.
        - Привет, Митька, - улыбнулась, проходя мимо его стола. - Сходим куда-нибудь?
        Он, как радостный щенок, подскочил на месте:
        - Я сегодня собирался на одну вечеринку, можешь составить мне компанию.
        Остановилась и кокетливо взглянула на него из под опущенных ресниц:
        - А я рассчитывала на нечто более интимное.
        Он открыл рот от удивления.
        - На вечеринку можно и не ходить, - сглотнул, видимо наперед продумывая весь вечер.
        - Не хочу нарушать твои планы, Митенька, - похлопала его по плечу как старого друга, и прошла к своему столу.
        - Издеваешься, - разочарованно вздохнул парень, и, судя по звуку, плюхнулся обратно в кресло.
        - Шеф у себя? - посмеиваясь, сменила тему.
        - Ждет тебя.
        Я приготовилась к выволочке, но Валерий Николаевич спокоен и вежлив. Мое отсутствие в редакции его нисколько не волновало. Плохой звоночек. Если шефа не тревожит н рабочем ты месте или нет, скорей всего т не такой уж ценный сотрудник и скоро тебя выставят пинком под зад. Но он, как думал, успокоил меня: они с Соболев обо всем договорились. О чем именно они договорились, он умолчал. Я не стала расспрашивать, догадываясь, что скорей всего он получил хорошую моральную компенсацию за “аренду” своего фотографа. Соболев все проблемы решает деньгами.
        Валерий Николаевич отправил меня работать, предупредив, что я должна съездить с Митькой на интервью. Последний был только рад новой возможности попытаться меня соблазнить.
        Решила подготовить камеру перед съемкой, и тут Соболев снова о себе напомнил - я так и не передала ему снимки.
        Вытащила из кармана телефон и набрала короткое сообщение:
        Дай адрес, я скину фотографии на почту.
        Собиралась залить фотки на компьютер и посмотреть, что получилось, но не успела - Соболев тут же ответил:
        Мне нужна карта памяти, никаких копий.
        Кто бы сомневался, что именно так он и скажет. Как передать карту памяти и избежать встречи с ним?
        Оставлю в офисе, твоей помощнице.
        Видимо он не выпускал телефон из рук - его ответы приходили моментально.
        Лично в руки.
        Очередная прихоть. Чтоб тебя Соболев! Проще избавиться от снимков, чтобы они не создавали проблем.
        Я удалю их к чертовой матери!
        Во мне кипели эмоции, едва удержалась, чтобы в конце не поставить кучу восклицательных знаков и гневных смайликов, а этот бездушный чурбан даже ни одного лишнего слова не писал:
        Не доверяю.
        Это не мои проблемы, пусть обратится к врачу по поводу своей паранойи. Не хотела потакать его прихотям, но, как мне казалось, я выбрала меньшее из зол:
        Завезу флешку в офис, когда будет свободное время.
        Одно за другим прилетело несколько посланий:
        Сегодня в 15:30
        Бизнес-центр “Европа”
        У меня будет окно
        Сделай миру одолжение, Соболев - выбросись из него!
        Не собиралась никуда ехать, у меня работа. Но и вступать в бессмысленную полемику не стала, проигнорировав последние сообщения. Пошел этот Соболев, моя жизнь не будет вертеться вокруг его драгоценной персоны. У меня собственные дела и желания, а он свои тиранские замашки пусть засунет куда подальше.
        ***
        С Митькой мы работали слаженно. На каждый снимок, которые я показывала ему, “перелистывая” изображения на камере, он давал добро. Ему все нравилось, он всем был доволен и не с ним не было необходимости пререкаться по каждому незначительному поводу. Я так привыкла, что Соболев вечно всем недоволен и орет как полоумный, что теперь любую похвалу воспринимала как бальзам на мою израненную творческую душу.
        Между делом мы успевали отпустить в адрес друг друга шуточки, перекусить, прикупив на вынос в ближайшем кафе кофе и булочки.
        - Ты классный, - пробубнила, откусив от сахарной сдобы с корицей.
        - Тогда почему мы еще не вместе? - отхлебнул из стаканчика и посмотрел щенячьими глазами.
        - Потому что все стало бы слишком сложно, - не юля, призналась.
        - Со мной просто, Вик, - подмигнул, и не осталось сомнений, что это так.
        - Зато со мной - нет, - я проблемная во всех смыслах этого слова.
        В подкрепление моих слов, словно знак свыше для Митьки держаться от меня подальше, прозвенел телефон. Глянула на экран и чуть не поперхнулась булкой. Из банка пришло оповещение о пополнении моего тощего счета на кругленькую сумму. К нему прилагалась любезное пояснение: от Соболева А.Л. за услуги.
        Чтоб тебя, Соболев!
        ***
        В полнейшей ярости я влетела в офис Соболева. Не обращала внимание на лепетание его помощницы Инны о том, что он занят и не может меня принять.
        Сможет! Примет!
        Встревоженная Инн не обманула, и я застала Андрея в компании девушки.
        Он, чуть удивленный моему раннему визиту, поднялся и вкрадчивым голосом извинился перед незнакомкой и попросил ее подождать, пока он покончит с делами. Какая несвойственная ему почтительность, словно к особе королевской крови обращался. От этого я взбесилась еще больше, со мной он общается исключительно в пренебрежительной манере и на повышенных тонах.
        - Принесла? - поинтересовался, видимо имея в виду флешку. Но у меня была для него кое-что другое.
        - Принесла, - и залепила ему звонкую пощечину.
        23
        ГЛАВА 23
        ВИКА
        В кабинете стояла тишина, но казалось, что я до сих пор слышу звон пощечины. Соболев еще не осознал, что произошло, и, соответственно, не успел разозлиться. Его подружка поднялась с кресла, но так же не подняла шума, лишь ровным уверенным голосом произнесла:
        - Оставлю вас наедине, - обратилась к нам обоим. На прощание коснулась руки Андрея: - Позвони вечером.
        Прошла мимо, смешливо поджав губы. Судя по всему, происходящее казалось ей забавным. Я же таращилась на ее живот, выдававший глубокую беременность.
        - Это твой ребенок? - первое, что спросила Соболева, когда за ней захлопнулась дверь.
        - Что!? - просто ошарашен. - Нет, конечно! - Приложил ладонь к раскрасневшийся щеке. - Какого черта происходит? Вконец свихнулась?!
        Андрея не на шутку рассвирепел. Не меньше чем, я когда увидела деньги на своем счету. Но совершенно не ожидала, что он опуститься до рукоприкладства и вернет пощечину.
        - Ты ударил меня?! - Я остолбенела, буквально открыв рот. Боли не чувствовала, только шок и возмущение.
        - Дашь на дашь, дорогая. Не забывай.
        Придерживаясь его политики, я замахнулась и влепила ему по второй щеке. Андрей тряхнул головой, рыча как зверь, и сделал то же самое.
        - Да сколько можно?! - накатило чувство беспомощности. Собиралась врезать в третий раз, но Андрей схватил меня за запястья.
        - Может хватит меня лупить!? Что за плебейская привычка, распускать руки? Ты эрудированная, остроумная, так почему не пользуешься мозгами, а предпочитаешь биться как гладиатор на арене?
        Потому что я привыкла. Потому лучшая защита - это нападение. Иначе тебе надают тумаков. Жизнь не скупиться на оплеухи. Нельзя быть тряпкой и молча терпеть побои.
        Я не собиралась проговаривать этого вслух, ему не понять как жилось такой, как я. Да ему и не нужно это знать.
        Не дождавшись оправданий, Андрей отпустил мои руки. Оба молчали: я растирала покрасневшие запястья, он провел тыльной стороной ладони по своим горящим щекам. И оба чувствовали себя виноватыми.
        - Зачем ты пришла? - сердитый взгляд и абсолютно ледяной тон.
        - Зачем ты перевел мне деньги? - ответила вопросом на вопрос.
        Он немного расслабился. Трудно защищаться, когда понятия не имеешь, в чем тебя обвиняют. Вернее, за что бьют по лицу.
        - Это зарплата за работу моим ассистентом.
        Так вот что это было? Мне думалось, это называют унижением. А ремарка “за услуги” только усугубила ситуацию.
        - Ассистентом? Называй все своими именам: я была у тебя на побегушках. А эти деньги выглядят очередным унижением.
        К большому удивлению, Андрей не спорил, не пытался переубедить.
        - Пусть так, но ты заслужила эти деньги, - его голос тверд и уверен. Это не циничная шутка и не злая ирония, он действительно так считаете.
        Эй, где мерзкий тип, которым он забит в моем телефоне?
        - С чего вдруг такая щедрость? - не верилось во внезапную перемену. Стало не по себе от мысли, что, возможно, я ошибалась в нем. Может, зря судила его по дорогому костюму от Армани?
        Он, как и я, остыл, и незаметно превратился в того мужчину, что пару минут назад почтительно беседовал с той беременной девушкой.
        - Почему ты всегда подозреваешь меня в самом худшем? - неподдельная искренность и горечь. - Постоянно называешь подлецом, может быть, так я решил встать на путь исправления?
        Из его уст это звучало нелепо. Сложно поверить, что такой как он делает что-то просто так, без злого умысла, лишь ради справедливости.
        - Один добрый поступок не сделает тебя приличным человеком, - вынуждена разочаровать его. - Мне не нужны твои деньги, - окончательно разрушила его “мечты” на исправление.
        Конечно, же это его снова разозлило. Всегда неприятно, когда ожидания не оправдываются.
        - Не будь дурой, - процедил сквозь зубы, - возьми деньги.
        Я бы рада, но не в силах переступить через этот барьер, через себя.
        - Не могу, - я, в отличии от него, больше не сержусь. - Только не после того, что между нами было.
        Он вздохнул так, видимо устав от моего упрямства.
        - Мы оба знаем, что это не за секс.
        - Нет, - и упрямство тут не причем. - Если я приму деньги, мы оба будет думать, что они именно за секс.
        Это все равно, что пытаться не представлять розового слона, когда тебя настойчиво просят не думать о нем.
        Я не жалела о сексе (теперь уверена в этом), он был потрясающим. Деньги всё опошлят: сделают его грязным, предосудительным.
        - Забери деньги, - попросила, на этот раз без требований, - пожалуйста.
        Он хмурился, раздраженный тем, что я делаю все наперекор ему, но не возразил. Не сомневалась, что просьбу мою он выполнит. Всё-таки надо переименовать его в телефоне, не такой уж он мерзкий гад. Лучше, конечно, совсем удалить номер.
        ***
        Остаток дня я провела в редакции, погрузившись в рабочую рутину. Митька вился вокруг и спрашивал, все ли у меня в порядке - я буквально сбежала, оставив его с двумя порциями кофе и недоеденной сдобой. Но что я могла сказать, кроме как, что все в порядке? Не признаваться же, что платят за секс.
        Вика, как ты докатилась до такой жизни?
        Всё дело в Соболеве, он непрошенным гостем ворвался в мою жизнь и натоптал грязными ногами.
        Деньги все еще лежали на счету, чем нервировали и не давали сосредоточится. Он вообще собирается их забирать?
        Запретила себе думать о нем, и пинком под зад вышвырнула его из головы. Намеревалась жить как прежде. Но не получалось. Мелкий винтик открутился и механизме начал сбоить.
        Гоняла эту мысль до самого вечера, пока не вернулась домой и не обнаружила в сумке проклятую карту памяти со снимками Дары, и чуть ли взвыла. Как я могла забыть швырнуть ее в лицо Соболеву? Какой-то злой рок!
        Отправила сообщение, набрав всего одно слово, уверенная, что он поймет:
        Флешка.
        После нескольких минут ожидания прилетело:
        Где ты?
        Не вполне адекватный ответ, но я не стала забивать голову его странностями. Хотела скорей покончить с этим, поэтому в последний раз решила побыть его прислугой:
        Завтра завезу.
        Но “великодушие” Соболева не знало границ, и он решил сделать мне одолжение:
        Сам заберу. Где ты?
        Долго колебалась, несколько раз набирала и удаляла текст. Не уверена, что приглашать его домой будет хорошей идеей. Не знаю, чего я боялась: того, что он (тот у кого двухуровневая квартира, дорогая иномарка и брендовые вещи) увидит мою скромную однушку в захудалом районе или того, что в нужный момент я не смогу прогнать его. Я знала, зачем он едет.
        Все еще сомневаясь, неуверенно нажала “отправить”:
        Дома.
        Ждала, нервно покусывая подушечки пальцев, и думала о том, что творю и куда это приведет. Вздрогнула, когда телефон завибрировал в руках.
        Скоро буду.
        “Скоро” - понятие растяжимое, и я думала, что у меня ее будет время передумать и, если потребуется, отговорить Андрея приезжать. Но он, в отличии от меня, не колеблется и тверд в своих решениях, и спустя каких-то минут двадцать раздался звонок в дверь. Даже не стала задаваться вопросом, откуда он знает мой адрес. Похоже, для Соболева нет ничего невозможного. Взяла со стола флешку и пошла открывать.
        Три щелчок замка, нажатие ручки - и Андрей в моей квартире. Он не оглядывался, не изучал предметы интерьера. Всё, что его сейчас интересовало, это только я.
        Наивно я протянула злосчастный кусочек пластика, из-за которого заварилась вся эта каша, но он проскользнул между пальцев и упал к ногам, когда Андрей притянул меня к себе и поцеловал.
        Не помню, как заперла дверь. Заперла ли вообще? Сама ли скинула пижамные шорты или их стянул Андрей? Без сомнений, именно он усадил меня на трюмо в прихожей. Помню, как обжигало кожу, когда я прижималась обнаженной спиной к холодному зеркалу при каждом толчке. Как обвила Андрея ногами, требуя его всецело. Как пальцы впивались в мои бедра, когда он становился неистовей. Как вскрикивала, когда он ловил губами мою грудь и чуть покусывал. Как смешивались боль и наслаждение, любовь и ненависть. Как цеплялась за его плечи, когда удовольствие казалось нестерпимым. Как теплые руки обняли, утешая, когда эйфория неизбежно начала рассеиваться.
        Тело все еще дрожало от ударной дозы эндорфинов, мозг только возвращался в привычный режим моралистки и зануды.
        - Мы снова не предохранялись, - обречено вздохнула, второй раз наступая на одни и те же грабли.
        Андрей потянулся к пиджаку, что небрежно расстелился по полу, и достал из внутреннего кармана, как фокусник связку разноцветных платков, серебряную ленту из презервативов.
        У меня случился поистине приступ смеха, будто ничего смешней я в жизни не видела:
        - Надо было проделать этот фокус раньше, до секса.
        - Я не волшебник, милая, только учусь, - произнес таким серьезным тоном, что я залилась еще сильней. Не представляю, как он не раскололся и хотя бы не улыбнулся, когда подхватил меня на руки и с важным видом отнес в комнату: - А сейчас я покажу тебе настоящую магию.
        Мой безудержный хохот смолкает только от поцелуев, а когда начинается “настоящая магия” мне уже совсем не хочется смеяться.
        24
        ГЛАВА 24
        АНДРЕЙ
        Мне нравилось, что Вика не стеснялась своей наготы.
        Большинство женщин, с которыми я делил постель, стремились скрыть под простынями, подушками или покровом ночи надуманные недостатки своего тела. Вика же раскованно растянулась на животе поперек кровати, не боясь предстать столь уязвимой. Я тешил себя мыслью, что это некий акт доверия с ее стороны. Еще никогда в жизни мне так не хотелось получить чьего бы то ни было расположения.
        С Викой вообще всё складывалось не так, как я планировал. Думал переспать с ней раз и больше никогда не вспоминать, но после того секса в гримерке желание повторить превратилось в навязчивую идею. Я, как страждущий в пустыне, стремился утолить иссушающую жажду. Плюнул на собственные принципы, самолюбие и простил утренний скандал и оплеухи. Послал к черту друзей и закрытый клуб, в котором собирался забыться в компании соблазнительных красоток, и примчался в тесную квартиронку на отшибе города, где опасно надолго оставлять на улице машину без присмотра.
        И всё эти “жертвы” только ради того, чтобы трахнуть Вику. Но оно того стоило. И в первый раз, когда взял ее прямо в прихожей, не заботясь о комфорте и эстетике; и во второй - на кровати, без оголтелой погони за удовольствием неспешно насыщал свою страсть. Не отказался бы и от третьего, но Вика так не вовремя затеяла разговор.
        - Мне не нужны отношения, - без кокетства, даже наоборот, с нарочито деловым тоном.
        - Как и мне, - никогда не скрывал от любовниц свою позиции относительно каких-либо обязательств и уз.
        - Значит, между нами только секс? - практически требовала подтверждения. Обычно женщины задавали подобные вопросы с надеждой услышать опровержение, а еще чаще - получить заверения в настоящей и светлой любви.
        - Только секс, - уже не терпелось перейти непосредственно к нему. Но как только я потянулся к соблазнительной попке, Вика ударила меня по руке:
        - Я еще не закончила. - Суровый тон и хмурый взгляд нисколько не охладили пыл, захотелось снова приручить ее и сделать податливой и послушной. - Давай сразу договоримся о ряде условий, которых будем придерживаться, чтобы секс не превратился в нечто большее.
        У меня только одно условие: заниматься сексом. Чаще. Дольше. Прямо сейчас.
        - Например?
        Она задумалась и через мгновение выдала:
        - Например, никаких романтических свиданий.
        Отлично, мне подходит.
        - Никаких подарков, - включился игру.
        - Никаких совместных праздников и отпусков.
        - Никаких знакомств с друзьями и родней.
        - Никаких завтраков - каждый ночует у себя.
        - Никаких сцен ревности и выяснение отношений - каждый живет своей жизнью.
        - Меня всё устраивает, - дала добро, подписываясь под негласным соглашением. - Нет, подожди! - резко передумала.
        - Что еще?
        - Всегда, везде и без каких-либо допущений предохраняемся.
        - Согласен, - иронично знаменовал начало неотношений брачной клятвой. И теперь требовал первой брачной ночи.
        Подмял Вику под себя, готовый без прелюдий овладеть ей. Как жалкий наркоман, готовый за дозу на любую гнусность, пасть на самое дно, я сейчас отдал бы всё лишь бы снова оказаться в ней. Поэтому чуть не взвыл от разочарования, когда она оттолкнула меня, опрокидывая на лопатки. Но я, дурак, зря поднял панику - уже через мгновение она восседала сверху.
        Вика двигалась медленно, словно качалась на волнах. Волосы шелком стелились по моей груди, когда она наклонялась поцеловать; ускользали сквозь пальцы, когда выпрямилась и опьяненная запрокидывала голову назад. Я тут же тянул ее к себе, сжимая запястья, и терзал губами затвердевшие соски. Каждый раз Вика вырывалась и снова единолично диктовала правила, упиваясь властью надо мной. Снисходительно я позволял ей чувствовать себя лидером, ведь в итоге она со сладким стоном упала мне на грудь, обессиленная и одурманенная очередным оргазмом, подаренным именно мной.
        Вика не откатилась, не упала рядом, а осталась в моих объятиях, прижавшись щекой к плечу. В ночной тишине я слышал как ее дыхание постепенно становилось более глубоким и равномерным, чувствовал как замедлялись удары сердца, приходя в привычную норму.
        Пробивавшийся сквозь ночную мглу рассвет гнал домой, но я не решался потревожить, возможно заснувшую, Вику.
        - Тебе пора, - сама встрепенулась, как испуганная птица, - мне нужно поспать перед работой.
        Меня обдало холодом, когда она резко поднялась и принялась одеваться, выуживая из-под подушек и кровати одежду.
        Я бы с удовольствием отрубился прямо здесь, а не маялся за рулем еще минимум час, прежде чем добраться до собственной постели. Но мы четко обозначили границы, и я не хотел пошатнуть безупречно выстроенную систему наших взаимоотношений.
        Без лишних слов я собрался, она так же сдержанно проводила меня. Не мог уйти просто так, нужно было подтверждение, что сегодняшняя ночь не фарс; что к утру она не передумает и не попросит забыть обо всем, как будто ничего не произошло.
        На прощание с сомнением и опаской поцеловал, и, к моему облегчению, Вика с готовностью ответила и даже подразнила, лаская игривыми пальчиками мой член через ткань брюк. Я не остался в долгу, и не отпускал, пока ее дыхание не участилось от возбуждения.
        Черт, как теперь уйти?
        - Пошел вон, Соболев, - насмешливо выталкивала меня за дверь. - Когда ты наконец исчезнешь с глаз? - но мягкий, певучий тон совершенно не соответствовал агрессивному вопросу. - Катись уже, Соболев, - а сама только сильней держала меня за лацканы пиджака. - Чтобы вечером был здесь и трахнул меня, - приказала напоследок.
        Будь уверена, детка, я затрахаю тебя до смерти.
        Вслух же сказал совершенно другое:
        - Посмотрю свой график, будет ли у меня свободное время.
        Рассмеялась и окончательно выдворила меня на лестничную клетку:
        - Тогда придется найти кого-нибудь более сговорчивого, - и захлопнула дверь.
        Прекрасно понимал, что то лишь шутка, но откуда-то из глубины поднялась волна животной ярости. Быстро погасил ее, пообещав самому себе, что непременно завтра побываю у Вики и выбью из головы все до единой мысли о том, что она может трахться с кем-то другим. С кем-то кроме меня.
        Уже в машине, по пути домой, получил от нее сообщение:
        Ты снова забыл флешку. Все-таки придется завести ее лично. Насколько успела заметить, в твоем офисе большой и удобный стол. Не терпится испытать его на прочность.
        С трудом поборол желание развернуть машину и вернуться назад. Стрелки часов показывали четыре утра, и необходимо хотя бы немного отдохнуть, чтобы с утра иметь более-менее презентабельный вид.
        Вы очень трудолюбивы, Виктория. Нравится ваш готовность отдаваться работе полностью. С удовольствием приму вас у себя в офисе.
        Следующее ее заявление окончательно привило мне любовь к ранее такому ненавистному офису:
        Для меня это тоже будет большим удовольствием.
        Даже не сомневался в этом.
        Бросил телефон на соседнее сидение и припарковался, наконец добравшись до дома. Он снова завибрировал, когда я поднимался на лифте. Предсказуемо ожидал увидеть еще одну двусмысленность от Вики, но получил приглашение на вечеринку в частный клуб. На первый взгляд простая формальность таила в себе более глубокий смысл, понять который могли только его члены.
        В этот раз Елена написала лично. Так не принято, но с ее положением в клубе позволено всё.
        18-го состоится мероприятие, я зарезервировала для тебя место. Думаю, тебе всё же стоит отдохнуть и развеяться.
        Перечитывал короткие строки, будто не понимал их содержание, и впервые не знал, как поступить. Обычно я категоричен, и с легкостью принимал решение отказаться или принять приглашение, но сейчас оказался в ступоре. То ли я устал, то ли пресытился, но меня отвращало от Елены и ее элитарных развлечений.
        Скользнул пальцем по экрану и его заполонили сообщения от Вики: разгневанные, саркастичные, с сексуальной подоплекой. Вдруг я понял, что она способна дать гораздо больше эмоций и секса, нежели клуб.
        Елена, конечно же, не приняла отказ и в свойственной манере дала понять, что вопреки всему ждет меня:
        Оставлю для тебя пригласительный.
        Напрасно, у меня другие планы. На данный момент есть развлечение поинтересней.
        Не откладывая на завтра, я набрал Вике:
        Виктория, я изучил свое расписание на день: смогу выкроить для вас час к 19:45. Возможно перенести встречу на более позднее время, тогда я смогу уделить вам гораздо больше времени.
        Не стал дожидаться ответа и ушел в душ, а по возвращении меня ждало сообщение, полное скрытых обещаний жаркого секса:
        Наша работа очень ответственна и требует более обстоятельного подхода. Думаю, поздняя встреча более приемлема.
        Похоже, я нашел идеальную женщину.
        Упал в пустую кровать, и, проваливаясь в сон, жалел лишь о том, что Вики не было рядом, чтобы согреть холодные простыни. Но правила есть правила.
        25
        ГЛАВА 25
        АНДРЕЙ
        Вика - моя лучшая любовница.
        Она не требовала таскать ее на свидания, одаривать побрякушками или возить на острова; не пилила по пустякам, не просила этого пресловутого “внимания” или “познакомить с мамой”, при этом я был обеспечен высококлассным сексом. Какой-нибудь зашоренный ханжа посчитал бы, что я бессовестно использовал невинную девушку ради своего тупого животного удовлетворения, и он бы глубока заблуждался. Вика далеко не невинна, и иногда именно я чувствовал себя использованным. Особенно когда посреди ночи меня выставляли за порог, ссылаясь на условия нашего договора: ничего личного, только секс.
        Она любила его не меньше моего, и часто сама проявляла инициативу. Первое время было непривычно, когда женщина устанавливает свои порядки и указывает где и когда ты трахнешь ее, но потом я осознал, что подобное поведение было обоюдным.
        Стоило одному из нас позвонить или написать другому, что неплохо было бы увидеться, как мы тут же договаривались о встрече. И не важно была ли эта целая ночь на своей территории, час в ближайшем отеле или десять минут на столе в офисе. Мы, кстати, не раз испытывали его на прочность, и это отнюдь не самое экзотическое место, где нам доводилось заниматься сексом.
        На одном из приемов, где мы случайно пересеклись, она намеренно изводила меня: пока никто не видел, она нашептывая мне на ухо умопомрачительные вещи, заставляя судорожно сглатывать и надеяться, что никто не заметит моей эрекции. В конце концов, я не выдержал и решил проверить: действительно ли на ней нет белья, как она рассказывала.
        Единственным доступным местом для уединения оказалась темная, тесная подсобка. Тогда маленькая лгунья обманула, и в наказание я унес ее трусики с собой. Только от этого Вика в моих глазах стала еще сексуальней, и остаток вечера превратился в настоящую пытку: ни о чем другом я думать не мог.
        Ни я один был столь не сдержан, и порой Вика тоже могла вести себя отвязно. Так не единожды она прямо в машине хваталась за ремень моих брюк и забиралась ко мне на колени. Не самое удобное место, но о таком не думаешь, когда на тебе горячая амазонка, и это самый потрясный секс в твоей жизни. Ничего интимней придумать нельзя: лицом к лицу, глаза в глаза.
        В итоге, я во всем ей проигрывал, за чтобы не брался, не случайно ее имя Виктория.
        Чего нельзя сказать о бизнесе, тут я всё еще оставался королем и все мои проекты безупречно воплощались. Даже проблемная Даша со своими закидонами не доставляла так уж много хлопот. Правда однажды она практически похоронила меня, и началось всё с банального вопроса:
        - Что с тобой?
        Мы целый день провели в студии, записывая альбом, и сначала я принял это за проявление заботы. Хотя кого я обманываю, Даша заботится только о себе. Даже сейчас в короткий перерыв, развалившись в Костином кресле, листала свой инстаграм.
        - Устал, как и все.
        Она подняла голову, оторвавшись от созерцания собственных фотографий:
        - Я не о том, - она словно просканировал меня взглядом. - Не знаю как это объяснить, но ты стал добрее что ли. Ходишь с довольным лицом, почти не песочишь меня и не обзываешь дурой. - Последовала короткая мыслительная деятельность и ее буквально озарило: - Я знаю в чем дело! Слышала, что резкую перемену характера и поведения в целом может спровоцировать опухоль мозга. Скажи честно, - с тревогой в голосе. - Андрюш, ты заболел? Умираешь? Боже, что же я буду делать без продюсера? Я пойду по миру! - отчаянно всплеснула руками. Даже вопрос моего здоровья она рассматривала с точки зрения собственного благополучия.
        Видимо зря я перестал называть ее дурой, из-за этого она посчитала, что у нее есть мозги и начала строить дикие теории.
        - Не неси чушь.
        - Просто ты уже не молод, пора начать следить за своим здоровьем.
        По почти незаметной улыбке я догадался, что она просто-напросто издевается надо мной. В какой момент я перестал замечать сарказм? И когда Даша поумнела, чтобы знать это слово.
        - Ты общаешься с Викой? - других объяснений я не находил ее внезапному просветлению. Кто еще, как не Вика, науськивал ее шутить надо мной?
        - Я подписана на нее в инстаграме, - и снова погрузилась в соцсети.
        У Вики есть инстаграм?! Хотя чему я удивляюсь, он есть практически у всех. Я никогда не интересовался ее жизнью.
        - Есть что-нибудь занимательное? - не проявил большого интереса.
        - Да ничего особенного, - небрежно бросила, - публикует фотографии. Ни одного снимка знаменитости, - будто разочарована, что не нашла там себя.
        Заинтригованный, я забрал телефон у Дары, чтобы посмотреть, что же там постит Вика. Как ни странно, я нашел одновременно всё и ничего.
        Все до одной фотографии были словно, вырванными моментами из повседневной жизни. Некоторые улицы, здания и виды я узнавал, все они так или иначе связаны с местами, где мы встречались с Викой. Так и видел, как она, ожидая меня, достает свою камеру, с которой была неразлучна, и наводит камеру на всё, что кажется ей привлекательным или особенным. В каждой работе я видел ее руку - усердные часы, проведенные за компьютером в попытке сделать изображение уникальным. Черт, да она талантлива.
        Вернулся Костя, и я быстро позакрывал все вкладки, чтобы он не сунул свой длинный нос, куда не следует. Он благополучно не обратил внимание на мелкую заминку, и опустился в кресло, которое Даша услужливо освободила для него. Я подозревал, что в тайне она влюблена в него.
        - Звонила Рита, - доложил, будто мне интересно слушать о его жене, - нашей матери приспичило собрать всю семью за ужином. Мы якобы давно не собирались все вместе.
        Я любил родню, но не настолько, чтобы просиживать с ними вечерами за унылой беседой. Тем более в последнее время они сводились к обсуждению Ритиной беременности и скорого появления на свет второго Костиного отпрыска. Я там явно буду пятой ногой у табуретки: мне не интересна тема подгузников, мне скучно слушать про молочные зубы и подбирать имя ребенку. К тому же к концу ужина мать непременно переведет разговор на меня и мою женитьбу.
        - Скажешь ей, что у меня много работы, - придумал самую банальную отмазку.
        - Она тебя живьём съест, - предостерег. Будто я сам не знал, что проглотит и не поперхнется.
        Наша на первый взгляд интеллигентная, благовоспитанная и сдержанная мать на деле несгибаема и бескомпромиссна. Честное слово, в детстве я был уверен, что она одним взглядом может орехи колоть. Настолько она казалась мне сильной и уверенной. Но я давно не мальчик, и бесстрашно соперничал с ней, но вот давления относительно брака не выдерживал. Это словно иглы под ногти.
        - Лучше это, чем снова проходить экзекуцию по поводу моей “неустроенной личной жизни”. - К тому же в этом плане всё устроено лучшим образом. - Поверь, у меня с этим полный порядок.
        - Значит, у вас с Викой все отлично? - торопливо расспрашивал, будто спешил вывалить все вопросы разом. - Кстати, как у нее дела?
        - Благодаря моим стараниям, потрясающе, - забылся и начал отвечать на полном серьезе. Только потом сообразил, что меня снова обвели вокруг пальца, и Костя из-под тяжка выуживает из меня информацию. Не для того ли, чтобы слить ее матери? - Да пошел ты, - не собирался плясать под его дудку.
        Гаденыш посмеивался, параллельно стуча по клавиатуре компьютера, возвращаясь к работе над альбомом Дары:
        - Когда уже познакомишь?
        - Никогда, - было моим последним словом по этой теме. Только вот родной брат оказался гнусным шантажистом:
        - Не останешься на ужин - расскажу матери о Вике.
        - Сука! - не сдержал гнева.
        - А вот этого при Рите упоминать не стоит, - вкрадчивым тоном разъяснял все правила поведения в их доме, - она, мягко говоря, расстроится, если наш сын пополнит свой лексикон подобными словечками.
        - *** твою мать! - вдоволь выругался перед тем, как отправлюсь на ужин, где придется помалкивать в тряпочку.
        ***
        Родители еще не приехали, Рита заканчивала последние приготовления, Костя с Сашкой (будто оба малые дети) носились вокруг нее.
        Я топил горе уже во втором стакане виски, когда Рита, не уступая своему мужу в любопытстве, начала расспрашивать про Вику.
        Черт меня дернул, набравшись, заявиться в ним и болтать про нее!
        - Это временно, - обходился общими фразами.
        - Я тоже так думала о наших отношениях с Костей, - с улыбкой призналась.
        Тот прекратил безумный забег с Сашкой, который теперь взбирался на него, как мартышка на дерево:
        - Вот тебе и откровения после шести лет брака.
        - Но я же все еще с тобой, - максимально пристойно чмокнула мужа в губ. От приторно-сладкой картины еще сильней захотелось еще выпить. - Более того, все вокруг были уверены, что мы расстанемся. Так что в любви ничего нельзя загадывать, - обратилась ко мне.
        - Любовь тут не причем, мы просто трах… - Не закончил фразу, увидев ее суровый взгляд и любопытные глаза племянника. - Это просто футбол, - исправил оплошность. Все выдохнули, зато мне, как идиоту, пришлось объясняться метафорами: - Мы играем в футбол, пара голов и мне наскучит.
        - У тебя есть другой племянник, с которым ты играешь в футбол? - надулся малец. - Я хочу с вами!
        - Попозже, Сашок, когда подрастешь, - потрепал его по волосам. - Я начну тебя всем крутым приемчикам, - пообещал, - и покажу лучшие футбольные поля.
        - Даже не думай! - в один голос воскликнули оба родителя.
        - Я же сказал, когда вырастет, - заверил, что не собираюсь пускаться во все тяжкие с их малолетним сыном.
        Хлопнула входная дверь, и Сашка рванул встречать запоздавших родственников. Уже в прихожей послышался его тоненький восторженный голосок:
        - Ба, а дядя Андрей обещал взять меня на футбол с Викой!
        - Андрей, я тебя убью, - зло процедил Костя, хотя это мне в пору злиться.
        - Лучше бы переживал за то, что вырастил маленького стукача.
        Тем временем голоса становились громче и отчетливей:
        - Что за Вика, солнышко?
        Костя опередил сына и встрял в разговор, как только тот вместе с бабушкой показался в дверях:
        - Это девушка Андрея, и у них всё серьезно, - отчеканил как какой-нибудь партийный лозунг.
        - Теперь понятно: сын весь в отца, - и одним глотком осушил стакан.
        Мать спустила внука с рук, и обратила всю свою любовь и заботу на меня:
        - Это правда? Откуда она? Хотя не важно, я хочу ее увидеть.
        Всё кончено, смертный приговор подписан.
        - Прекрати включать безумную бабулю, мечтающую о внуках. У тебя их и так скоро будет двое, тебе мало?
        - Дело же не во внуках. Мы с отцом не вечны, кто позаботится о тебе, когда нас не станет?
        Ну вот, теперь она принялась размышлять о смерти. Шикарный вечер. Где чертов виски?
        - Не переживай, - утешил ее Костя, - у нас с Ритой найдется лишняя комнатка, где Андрюшенька сможет встретить старость.
        - Свою ты точно не встретишь, потому что я убью тебя прямо сейчас, - руки сами тянулись придушить его, но в кармане заиграл телефон и я предпочел заняться чем-то действительно полезным. Я ждал важную информацию от Инны, но на экране высветился незнакомый номер.
        Вошел отец, переключая на себя внимание, и всеобщее кудахтанье уже началось по другому поводу. Выходя в другую комнату, услышал что-то про холестерин и давление, но меня это мало интересовало - я уже ответил на звонок.
        - Андрей! - воскликнула Вика так, что в ухе зазвенело. - Я бы никогда не стала тебя просить, но мне больше не к кому обратиться, - невнятно тараторила, будто извиняясь или стыдясь. Это совсем на нее не походило, и слегка настораживало.
        - Вика, я и правда занят, переходи уже к делу. Что тебе нужно?
        Последовал весьма лаконичный ответ:
        - Я в ментовке.
        - В отделении полиции, - кто-то грубо и чуть возмущенно поправил ее.
        - Как скажете, сержант, - звук стал чуть приглушенным, когда она отвела трубку от лица.
        - Лейтенант! - уже раздраженно одернули.
        В ответ она лишь устало вздохнула, видимо совсем не боясь своего надсмотрщика:
        - Андрей, ты поможешь или нет?
        26
        ГЛАВА 26
        ВИКА
        Оказаться за решеткой - ситуация не из приятных. За спиной запираются двери, и не покидает навязчивое ощущение, что они никогда уже не распахнутся. Мир замыкается вокруг тебя четырьмя стенами, и в этот момент ты в полной мере осознаешь, что такое свобода. Панический страх и животный инстинкт вырваться из клетки.
        Да было бы за что сажать в нее. Проникновение на частную территорию? Я же ничего не украл и никого не убила! Подумаешь, сделала несколько фотографий. А эти щепетильные людишки вызвали ментов, которые отобрали мой Кэнон. Да они хоть представляют, сколько она стоит?
        - Верните камеру! - потребовала. Боялась представить, что как они с ней обращаются. Наверное, как мартышка с очками - понятия не имеют, куда ее приложить.
        - Еб*ло завали, - “вежливо” попросили. - Тебе она больше не понадобиться.
        Сволочь!
        Я с теплотой вспомнила те дни, когда Соболев угрожал мне тюрьмой: то было несерьезно, он никогда не запихнул бы меня в столь ужасное место.
        - Я хочу позвонить!
        - Завали, а то огребешь!
        - Вы обязаны…
        - Будешь указывать, что я должен делать? - подлетел к решетке неприятного вида тип в ментовской форме. Он может сколько угодно называть себя полицейским, но мент есть мент.
        - Статья 96 УПК РФ. - Знала, что рано или поздно она мне пригодится. - Подозреваемый имеет право на один телефонный разговор в целях уведомления близких родственников или близких лиц о своем задержании.
        - Умная, да?
        - Только хочу позвонить.
        Мент скривил лицо и ушел. Спустя время вернулся, молча открыл дверь и привел меня в обшарпанный, судя по всему, кабинет и посадил на стул рядом с допотопным телефоном. Такие еще существуют?
        В такой ситуации могла позвонить только Андрею. Это унизительно, и я не хотела быть ему обязанной, но ни гнить же в тюрьме из-за гордости? Она как-нибудь переживет этот удар.
        Судя по голосу, он не был удивлен, что меня задержали, думаю, даже считал, что рано или поздно я так и закончу. Спасибо, что не стал выговаривать мне и просто пообещал приехать. Наверное, это самое главное его достоинство: он предпочитал меньше говорить и больше делать.
        Меня снова вернули в “клетку”, и я стала дожидаться Андрея, мысленно прикидывая, сколько потребуют за мою свободу менты-хапуги. Просто так они меня не отпустят. Бюрократы и взяточники!
        Время тянулось, я уже начала сомневаться, что Соболев приедет, но скоро за дверью послышались шаги, потом скрежет замка - и дверь открыл всё тот же неприятный мент.
        - На выход, Баринова, - про гнусавил тот с плохо скрываемой радостью на лице. - Сегодня тебе повезло.
        Знаю я, каким образом повезло: пачка денег в твоём кармане - вот моя удача. Я не стала препираться и, поджав губы, проследовала за мужчиной к выходу, где уже ждал Андрей. Он выглядел спокойным и даже равнодушным - его нисколько не трогало происходящее. Я была благодарна, что он вел себя именно так: не нужны мне сострадания и жалость. Это не конец света, ни в первый и ни в последний раз я сажусь задницей в лужу.
        Он молча качнул головой, указывая на дверь. Вот она, долгожданная воля. Словно отмотала двадцатку, не меньше. Но я не спешила уходить: не сдвинусь с места, пока не получу обратно свою камеру.
        - Где мои вещи? - уставилась на гнусавого. Он, оскалившись, кивнул коллеге, сидящем за стеклом. Тот на секунду скрылся из вида, наклонившись, потом возник снова и протолкнул в крошечное отверстие окошка мой рюкзак. Я с ненавистью посмотрела на него:
        - Нельзя поаккуратней?
        - Идите уже, гражданка Баринова, - выпроваживал все тот же мент.
        Я только открыла рот, как Андрей взял меня за локоть и выпроводил на улицу. Не стала поднимать шум, больше всего меня сейчас волновало содержимое моей сумки: ничего ли не украли или не испортили?
        Телефон, ключи, кошелек, - всё на месте. Включила Кэнон. И тут в реальность воплотился мой самый страшный сон - она не работала. Меня парализовал ужас: я остановилась и таращилась на безжизненный объектив.
        - Пойдем уже, - подгонял Андрей, а я, как маленькая девочка с дрожащими губами, готова была разреветься.
        - Вика? - позвал, когда заподозрил что-то неладное.
        - Они ее сломали, - выдавила из себя. А в следующую секунду меня обуяла ярость и я рванула обратно в участок, требуя отмщения. - Я их прибью! Они заплатят мне за это!
        Андрей поймал меня, обхватывая за талию, и уволок подальше от камер видеонаблюдения и возможных свидетелей.
        - Ты хочешь обратно за решетку? - пытался успокоить, в то время, как я вырывалась и толкалась локтями. - Это всего лишь кусок пластика.
        - Это не просто кусок пластика! - истерично взвизгнула. - Ты не понимаешь, - по щекам покатились предательские слезы.
        То не просто рабочий инструмент. Фотографии - моя жизнь, моя отдушина, моя несбыточная мечта. Я поникла, предавшись отчаянию.
        - Вика? - Андрей встряхнул меня, заглядывая в лицо. - Ты плачешь?
        Удивление в его голосе заставило отвернуться. Не хватало еще, чтобы он видел как я реву, наматывая сопли на кулак.
        - Не будь идиотом! - перешла в нападение. - Не плачу я!
        Но кого я обманываю, поймана с поличным.
        Жалкая Вика. “Плакса Вика” - как меня называли в детском доме. Я тогда только и делал, что рыдала по любому поводу.
        - Все плачут, детка, - его насмешила моя показная бравада, и он даже не скрывал улыбки. - Рано или поздно наступает момент, когда даже самые черствые сухари пускают скупую слезу, - и неожиданно обнял, утешая, будто кого-то родного и близкого. Попыталась оттолкнуть, но теплые ладони не отпускали, успокаивающе поглаживая по спине. Я, всхлипнув, уткнулась мокрым лицом в дорогущую рубашку Андрея. Непременно убьет меня за это. Но он и слова не сказал, и прижимал к себе, пока я не затихла.
        - Станешь подкалывать этим случаем - забудь о сексе, - предупредила, смахивая последние следы своего позора.
        Но угроза не подействовала, и он открыто рассмеялся.
        - Садись в машину, - лишь попросил, - подброшу до дома.
        Послала бы его куда подальше, но послушна побрела к Лэнд Роверу. Ненавидела себя за то, что чувство долга вынуждало теперь чуть ли не угождать ему.
        - И сколько я тебе должна? - спросила, как только оказалась в салоне.
        Он глянул на меня, потом на дорогу:
        - Нисколько, - и влился в оживленный транспортный поток. Глупо врать, ему точно пришлось заплатить хапугам. - Ты ничего мне не должна, - продолжал настаивать, - считай, это ты меня выручила: спасла от ужасного ужина с моей чокнутой семейкой.
        Была не в курсе тонкостей его взаимоотношений с семьей, поэтому не могла точно сказать иронизировал он или говорил серьезно.
        - Ловлю на слове, - ухватилась за возможность и его беспричинную доброту. В конце концов, у меня все равно нет денег, чтобы расплатится с ним.
        ***
        Дома первым делом достала свой набор инструментов и, расположившись за кухонным столом, разобрала фотоаппарат. Если что-то сломалось, в большинстве случаев это можно попытаться починить. Но у всего есть свой срок и порой вещи просто приходят в негодность от старости. У моего Кэнон просто сгорели “мозги”, и не было смысла их менять - проще купить новую камеру. Хоть вой от несправедливости жизни.
        - Есть что-то, чего ты не умеешь? - раздалось за спиной, и я вспомнила, что Андрей поднялся в квартиру вместе со мной.
        - Что? - обернулась, не совсем понимая вопроса.
        - Смотрю, ты мастер на все руки, - сел напротив, с любопытством разглядывая разобранную технику.
        Самостоятельная жизнь научила делать всё самой, не полагаясь ни на кого, в том числе и обращаться с отверткой. Я не считала это достоинством, просто необходимостью.
        - А толку? - откинулась на спинку стула, окончательно опуская руки. Нужно смириться с потерей фотоаппарата.
        Достала из кухонного шкафа припрятанную непочатую бутылку виски, который перепал мне от бывшего. Берегла, чтобы отметить какое-нибудь грандиозное событие своей жизни, а теперь будут поминки.
        Залпом выпила целую рюмку, поперхнулась, закашлялась - жизнь показалась еще паршивей.
        - Не берись пить, если не умеешь, - посоветовал Андрей, наблюдая за моим гримасничеством. На глазах снова навернулись слезы, только на этот раз от того пламени, что обжигало мне горло.
        - Тут много ума не надо, - и снова наполнила рюмку, только на этот раз поставила ее перед Андреем. - Сегодня будешь моим собутыльником.
        - Не помню, чтобы мы договаривались о таком, - скептически глянул на прозрачную коричневую жидкость в бутылке. Решил, что задумала его отравить?
        - Это хороший виски, - бывший слишком любил меня, чтобы дарить дешевое пойло. - Ну не одной же мне пить? - использовала последний аргумент, под давление которого он сдался и опрокинул рюмку. В отличии от меня сделал это с легкостью и даже, кажется, смаковал вкус виски. Я выпила еще порцию, пытаясь распробовать нечто приятное, но, увы, начисто лишена таланта сомелье. А после еще пары глотков совсем перестала чувствовать что-либо.
        Медленно бутылка опустела, и кухня наполнилась шумной болтовней и сигаретным дымом.
        - Отвратительная привычка, - далеко не трезвая, я разгоняла рукой смог перед лицом. - Ты же занимаешься спортом, - сподобилась ворчливым бабулькам на лавочке.
        - Будний вечер, а ты пьяна, - парировал Андрей.
        Его пиджак давно был отправлен на спинку стула, а рукава рубашки небрежно подвернуты. Я же пошла еще дальше и на правах хозяйки натянула домашнее - шорты с футболкой.
        - Не пьяная, а выпившая, - поправила неточность. - И у меня траур.
        - По камере? - усмехнулся, будто нарочно пуская в меня клубы дыма.
        - Ничего смешного, - вырвала ненавистную сигарету и затушила в импровизированной пепельнице из старой кружки с отбитой ручкой. - Я без нее как без рук.
        - Ты же терпеть не можешь свою работу, - потянулся к пачке, лежащей на столе, - вот тебе повод бросить ее. Считай это знаком.
        - Я не суеверная, - первой схватила ее и швырнула в открытое окно. - Достал, - пояснила свои действия нахмурившемуся Андрею, и как ни в чем не бывало, продолжила: - Ну брошу я желтушную прессу, а что дальше? У меня нет образования, с моим опытом работы мне не найти ничего приличного. Хорошо я делаю только фотографии, - по крайне мере мне хотелось в это верить.
        - Не думала пойти учиться?
        Без сигарет Андрей не знал, чем занять руки, и начал стучать пальцами по столу, действуя на нервы. В купе с этим его вопрос вызвал только раздражение.
        - Образование стоит денег, - пояснила элементарные вещи, - а бесплатно учат только на кого-нибудь повара, а я не хочу варить борщи в столовке.
        Видимо в моих словах он углядел что-то высокомерное, будто я считаю себя достойной чего-то большего, чем обычная рабочая специальность. Это читалась в его снисходительном тоне.
        - А чего же ты хочешь, дорогая Виктория?
        Из меня, как из ящика Пандоры, полезли неожиданные признания и откровения, которые я сама от себя не ожидала:
        - Фотографировать, просто снимать наш мир, ведь он так красив.
        Но Андрей не воспринял меня всерьез, посчитав сказанное пьяным бредом.
        - Похоже, тебе на сегодня хватит, - хотел убрать бутылку, но она оказалась пуста и уже не представляла для меня “угрозу”.
        - Поздно, - грустно улыбнулась, подпирая голову рукой, которая так и норовила соскользнуть со стола.
        - Хорошо хоть, ты не буйная, - заключил, наблюдая за мной.
        Напрасно он переживал, обычно я засыпаю, когда напиваюсь. Ну или меня тянет пофилософствовать.
        - А ты о чем мечтаешь, Соболев? - завела разговор на сакральные темы.
        - Не знаю, ни и о чем, - задумавшись, покачал головой. - У меня всё есть.
        - Да ты счастливчик, - ему можно только позавидовать. - А если не касаться материального, чего бы ты хотел? Должна же быть у тебя мечта.
        - Нет никакой мечты, - и еще сильней погрузился в себя.
        - Это очень и очень печально, - впору ему самому начинать плакать. - Человек без мечты. - Локоть все-таки соскочил со стола, когда на мгновение уснула. - Спать! - громко объявила. - Закрой за собой дверь, - попросила, отправляясь на поиски своей тепленькой постельки.
        27
        ГЛАВА 27
        ВИКА
        Только я поудобней устроилась в кровати, как меня толкнули в спину, наглым образом укладываясь рядом.
        - Проваливай домой, Соболев, - громко произнесла, не открывая глаз.
        - Я слишком пьян, чтобы садиться за руль.
        Ленивый тон подсказывал, что если я сейчас же не выгоню Андрея, он с большой вероятностью заснет.
        - Вызови такси, - предложила, на мой взгляд, идеальный выход из положения.
        - Тогда с утра придется забирать машину, - он перевернулся на бок и закинул мне на талию руку, обнимая, - не хочу мотаться туда сюда. К тому же ее опасно оставлять без присмотра - у тебя тот еще район.
        Похоже, я в ловушке, причем собственными стараниями: сама напоила Соболева.
        - Ты храпишь? - смирилась с его компанией на ночь, но это не исключало моего комфорта.
        - Еще никто не жаловался, - будто похвалялся своими сексуальными победами.
        - Если обманываешь, тебе же хуже, - предупредила, чтобы не расслаблялся и не чувствовала себя как дома. - У меня своеобразная реакция на чужой храп: я пинаюсь и сталкиваю на пол нарушителя спокойствия.
        - Не переживай, этой ночью тебе не придется пускать в ход свои прекрасные ножки, - погладил по колену.
        Все нюансы оговорены, вокруг темнота, на часах второй час ночи - самое время расслабиться и заснуть. Но проклятый сон не шел. Соболев в буквальном смысле дышал в затылок, и это напрягало. Я привыкла спать одна, а тут ко мне прижимались и теснили. Еще и невыносимо жарко, словно под боком обогреватель. Ну и что теперь делать? Глазеть в потолок до самого утра?
        - Не могу заснуть, - перевернулась на другой бок, оказавшись лицом к лицу с Андреем, - давай займемся сексом.
        Он распахнул глаза, видимо, он прекрасно себя чувствовал в моей постели и собирался наглым образом спокойно дрыхнуть.
        - Звучит как оскорбление: ты так плох как любовник, что я готова заснуть.
        - Хватит придираться к словам, - и принялась расстегивать его рубашку, - лучше раздевайся.
        - Нет, - и отвернулся, будто на самом деле, собираясь спать.
        - Обалдел? - толкнула его в плечо, не принимая отказа.
        - Я устал за день, все еще пьян. - А потом и вовсе заговорил как женщина, утомленная браком: - Может у меня нет настроения? Я не обязан всегда хотеть секса.
        И вот в этот момент я по-настоящему разозлилась: впустила его в свой дом, свою постель, а он унижает меня, пренебрегая.
        - Тогда выметайся! - собиралась столкнуть с кровати, но он оказался проворней и уже через секунду я лежала на спине в нокауте.
        - Тебя так легко обмануть? - улыбался нахал, заведя мои руки за голову. - Ты слишком доверчивая.
        - Нет, это просто ты редкостная сволочь! - хотела согнуть ногу и ударить коленом, но он намертво придавил своим телом.
        - Тихо-тихо, - и поцеловал, несмотря на мое сопротивление. - Знаю, у тебя целая стопка заготовленных масок, которые надеваешь под стать случаю, но не обязательно держать марку Железной леди, когда мы наедине, - еще один силой вырванный поцелуй. - Думаю, ты так защищаешься. Кто тебя обидел?
        Что это за консультация психолога? Кто дал ему право анализировать меня?
        - Никто, - дернулась, но всё безуспешно. - У меня всё отлично, на данный момент только ты бесишь!
        - Вот опять выставила щит, - дыхание щекотало шею. - Ты хочешь казаться стойкой, хладнокровной, свободной в мыслях и поступках от общественного мнения, - бежали мурашки, когда он едва касался губами кожи, - но внутри ты маленькая и хрупкая, жаждущая любви и одобрения.
        - Ошибаешься, - стоически выносила “пытку”, - совсем на меня не похоже.
        - Хватит махать кулаками, тебе никто не угрожает, - увещевал змей-искуситель. - Будь собой, будь со мной нежной.
        И я все-таки поддалась соблазну быть понятой и принятой.
        - Не знаю как, не умею, - не узнавала собственный голос. - Быть доброй и нежной значит быть слабой, а за слабость беспощадно наказывают. По крайней мере, у меня с самого детства было только так.
        - Я не стану тебя наказывать, - разжал пальцы, освобождая из плена собственных предубеждений. Скользнул ладонями по телу, ухватился за край футболки и снял ее, отбросив в сторону. Так же неспешно стянул шорты вместе с бельем. Невесомыми поцелуями стал покрывать грудь, затем живот, опускаясь все ниже и ниже.
        Когда я одурманенная поняла, что он намеревается сделать, свела дрожащие от возбуждения колени.
        - Не надо, - никому не позволяла делать этого.
        Слишком интимно, слишком откровенно.
        Андрей навис надо мной, пытаясь в темноте разглядеть мои испуганные глаза. Он не стал уговаривать, соблазнять или принуждать, а просто попросил:
        - Доверься мне.
        Ни одному мужчине я не доверяла настолько, чтобы так раскрыться перед ним.
        Я замотала головой:
        - Не могу…
        Это другой уровень отношений.
        - Почему? - такой наивный, но правильный вопрос.
        Такая эмоциональная близость мне не по силам, я не способна на такие чувства. Я бракованная, сломанная. Не заслуживаю ничего хорошего, в том числе любви. Даже родная мать отказала в ней. Это ли не показатель?
        Я была не в состоянии выдавить из себя правду. Андрей принял молчание за согласие. Вздрагивала, будто от страха и ужаса, от каждой его ласки. Жалкая трусиха, что только жалеет себя. Устала, это изматывает. Давно пора было полюбить себя. Набрала побольше воздуха в легкие и с разбега прыгнула в ледяную воду, которая возможно уже никогда не отпустит: доверилась Андрею.
        Я комкала простыни, поджимала пальцы ног, ерзала всем тело, не способная улежать на месте. Тогда Андрей крепче сжимал бедра и рывком притягивал к себе. Он явно знал, что делал, и скоро я изогнулась дугой от феерии чувств и первобытного наслаждения. Едва первая волна оргазма начала сходить, как начала накрывать вторая, когда Андрей вошел в меня.
        Я балансировала на тонкой грани, мне не доставало крошечного рывка, чтобы наконец избавиться от сковывающего напряжения.
        - Пожалуйста, - умоляла, почти плача.
        - Нет, - жестоко отказывал. - Ты - дорогое вино, которое медленно пьют глотками, - шептал полупьяный бред, - смакуют вкус, наслаждаются ароматом, - страстно целовал, будто на само деле пробовал на вкус. - Опьянение лишь побочный эффект, лишь последствия процесса, - подводил к самому пику и в последний момент возвращал на землю. - А я тобой еще не насладился.
        Задыхалась от восторга, в какой-то момент меня охватил нелепый страх, что я не выдержу и мое сердце разорвется. Но было слишком восхитительно, чтобы отказаться. Под утро я, изможденная, уронила голову Андрею на грудь и, ощущая под ладонью размеренное биение его сердца, проваливалась в сон. Кровать больше не казалась тесной, чужое присутствие - раздражающим, а объятия теперь приятно согревали вдруг озябшее тело.
        ***
        День начался как обычно: одна в пустой квартире.
        Цедила горький кофе, глядя в окно, которое выходили прямо во двор. Наблюдала как люди покидают свои дома и плетутся на работу. Через час мне придется разделить их учесть, а пока как могла приводила себя в чувства. Не сказала бы, что умирала от чудовищного похмелья - ощущала себя разбитой. Больше голова гудела от вопроса: как заработать на новую камеру? Не сомневалась, что в редакции выдадут рабочую, но это не то же самое. Рано или поздно я оттуда уйду и придется сдать ее.
        Вика, соображай, где ты можешь подработать? Снова устроиться официанткой? Да я там состарюсь, пока накоплю нужную сумму. Ну почему техника такая дорогая?
        Череду мысленных стенаний прервал дверной звонок. Глянула на время: кто заявился ко мне в такую рань?
        В дверях стоял щуплый парнишка с коробкой в руках.
        - Доставка, - объявил скрипучим голосом.
        - Я ничего не заказывала.
        Или заказывала? Не помню.
        - Баринова Виктория? - уточнил парень. - Мира 34, квартира 17?
        - Да, - вся сжалась, боясь представить, что именно взбрело мне в голову купить ночью в интернете, причем пьяной.
        Скрестила пальцы: только бы ничего из магазина для взрослых.
        - Тогда это точно ваше, - и протянул небольшую посылку, а я с улыбкой душевнобольного приняла “сюрприз”. Расписалась в бланке, парень пожелал хорошего дня и исчез, как Дед Мороз, тайком оставивший подарок под елкой.
        Решила, как отрывают пластырь от раны, одним махом вскрыть посылку, не мучаясь догадками. Как только увидела ее содержимое, осел на стул с открытым ртом.
        Не поверила глазам и практически с головой нырнула в коробку. Но это было неудобно и через секунду я швырнула ее в сторону и разглядывала, лежащую на столе, глянцевую упаковку от новенькой, самой последней модели, с набором сменных линз камеры. Я даже не смела дотронуться до нее, настолько происходящее казалось иллюзорным: о такой мечтать не смела. Действительно, мечта и только. И я прекрасно знала, кто осуществил ее.
        Сгребла со стола коробку и рванула к выходу.
        Еще никогда я так быстро не добиралась до квартиры Андрея, нарушая всевозможные правила ПДД. Меня завалят штрафами.
        Не утерпела и, не став дожидаться как никогда медлительного лифта, побежала по лестнице. Когда добралась до нужного этажа, душила отдышка, кололо в боку и ноги едва волочились. Я надеялся, что не опоздала, и успею застать Андрея дома. Одновременно начала звонить и стучать в дверь.
        - Соболев! - подключила голос, разводя настоящую панику. - Соболев!
        Затем скрежет замков, распахнутая дверь и полный ярости взгляд Андрея.
        28
        ГЛАВА 28
        АНДРЕЙ
        Делал десятый подход на перекладинах, когда начался апокалипсис, локализованный в моей квартире. Трель звонка, стук в дверь и крики, прекрасно слышные даже в самой дальней комнате дома - скорей всего, Вика уже получила посылку.
        Угораздило же меня связаться с дьяволицей во плоти!
        Викина ярость не ослабевала, она с тем же рвением колотила в дверь, грозя собрать на лестничной клетке всех соседей. Это не ее забытый всеми дом, где можно спокойно устраивать притон и никто и внимания не обратит. Тут же жили не последние люди, и они очень не любили, когда их беспокоят. Поэтому я далеко не в лучшем расположении духа встретил Вику.
        - Твою мать, ты могла бы вести себя потише!? - рванул ее за руку, втаскивая в квартиру. Не хотел, чтобы были свидетели предстоящего скандала. А Вика точно его сейчас устроит. А может, еще и врежет. - Знаю, мы договорились: никаких подарков, - перешел в оборону прежде, чем она примется обвинять и оскорблять. - Только не кричи - у меня голова болит. Твое пойло все-таки оказалось паленым.
        На удивление Вика молчала и странно смотрела на меня. Ее спокойствие пугало больше, чем агрессия. Фантазирует каким образом меня убьет?
        А потом море расступилось, вода превратилось в вино - случилось чудо.
        - Никогда не думала, что скажу это, - серьезным тоном, и я напрягся, чувствуя подвох, - но ты - лучший, Соболев! - на последних словах практически взвизгнула от восторга и запрыгнула на меня, целуя. - Спасибо! Спасибо! Спасибо! - и с еще большим неистовством осыпала поцелуями. - Я всё верну, честно!
        Не верил собственным глазам и ушам. Вика благодарит меня? Она рада подарку и смотрит на меня восхищенными глазами? Моя дикая, несговорчивая Вика! Мир сошел с ума.
        - Так ты не злишься? - осторожно прощупывал почву.
        - Нет, - улыбнулась.
        - Все еще бухая? - гадал.
        Может это я повредился рассудком? Пора завязывать с пьянкой.
        - Уже нет, - ответила, будто я просто поинтересовался ее здоровьем. Похоже, она не улавливала подтекста моих вопросов, иначе я бы давно с лихвой получил. - Ты видел ее? - скинула с плеча рюкзак и достала камеру. - Она великолепна! - и начала сыпать цифрами и понятными только фотографу терминами.
        Не важно, что я ни черта не понимал; наплевать, что конкретно она говорила, главное - она светится от счастья. Как будто ребенку вручили игрушку, о которой он давно мечтал. Вот каково это: быть счастливым только от того, что счастлив кто-то другой.
        - Можешь в это поверить? - видимо Вика закончила лекцию о технической стороне и ждала от меня такой же восторженной реакции. - Прости, - слова извинений от нее словно раскат грома среди ясного неба, - ты, наверное, ничего не понял из того, что я сказала. Сейчас я объясню на “человеческом” языке. Затвор ….
        - Поверю тебе на слово, - прервал ее, не желая выслушивать всё с самого начала.
        - Прости, - стала вдруг трогательной девочкой, - иногда забываю, что нормальные люди, в отличии от меня, не одержимы фотографией.
        - Я привык, что ты с приветом.
        Ожидал получить от нее колкость или даже оплеуху, но она виновато улыбнулась:
        - Знаю, со мной сложно.
        Твою мать, да что происходит!?
        - Я, правда, верну деньги, - снова пообещала.
        Для нее эта сумма была непомерной, для меня же - сущим пустяком.
        - Пусть будет подарком.
        - Нет, - покачала головой. - Правила…
        - Порой у правил есть исключения.
        Глупо продолжать придерживаться правил, если мы на каждом шагу нарушаем их.
        - Это может плохо кончится, - предостерегла, нервно терзая руками ремень камеры.
        - Например? Думаешь, мы поженимся и обзаведемся кучей детишек?
        - Да никогда! - воскликнула, будто я говорил о чем-то противоестественном.
        - Значит всё в порядке, - заверил, что нашим идеальным отношениям ничего не грозит. Но Вика продолжала хмуриться.
        Тогда я привлек ее себе, надеясь убедить если не словами, так действия. Она уперлась ладонями мне в грудь и вскинула голову, одними глазами говоря, что все еще не уверена, что мы не совершаем ошибку, переходя установленные ранее границы. Вспомнилась прошлая ночь, сохранившаяся в памяти сумбурно и отрывочно, и четкое осознание, что нарушать правила мне понравилось. Из тлеющих углей вчерашней страсти снова вспыхнуло пламя и жадно поцеловал Вику. Раздел бы и снова трахнул.
        Если бы не звонок в дверь, я, наверное, так бы и поступил. Что за день открытых дверей? Все сговорились с самого утра ходить ко мне в гости?
        - Наверное, очередная любовница с требованием не дарить ей подарки, - пошутил, когда Вика вопросительно посмотрела.
        - Предупреждаю сразу, - пригрозила пальцем, - я не участвую в тройничках.
        Возможно раньше я бы и огорчился, но по странным стечениям обстоятельств вот уже несколько недель она единственная женщина, с которой я сплю. К тому же сама мысль делить ее с кем-то покоробила. Впервые за это время я задумался, есть ли у Вики еще кто-то кроме меня. И от того ревность схватила за горло, лишая воздуха.
        В дверь продолжали звонить, но я не мог уйти, не выяснив правду.
        - Ты спишь только со мной?
        - Кто-то сильно хочет тебя видеть, - намекнула на настойчивую трель.
        Да пусть хоть дверь выламывают, я должен знать.
        - Я задал вопрос, - старался выглядеть спокойным, а у самого внутри всё клокотало.
        - Странный вопрос, хочу заметить, - ее игривое настроение только больше нервировало.
        - Просто ответь, - шумно выдохнул, из последних сил стараясь не сорваться.
        Видимо, она почувствовала, что обстановка накалилась, и больше не выглядела легкомысленной.
        - Только с тобой, - произнесла с беспричинной злобой. Хотя и моя внезапная вспышка, наверное, тоже казалась ей таковой.
        - Подожди пока я выпровожу этого болвана, - не хотел, чтобы она вот так уходила, - пожалуйста, - решил немного смягчить грубую просьбу.
        Она сверлила меня глазами, но потом все-таки опустилась в кресло, соглашаясь остаться.
        Незваному гостю грозило стать идеальной жертвой для того, чтобы спустить пар. Но на пороге стоял человек, которому я и слова поперек не смел сказать.
        - Отец? Что ты тут делаешь? Дома что-то случилось?
        - Ты видишь, чтобы я умирал? - смотрел из под густых, практически седых, бровей. - Или у меня скорбное лицо?
        - Нет, - тоном пристыженного ребенка. Сколько бы времени не прошло, чего бы я не достиг в жизни, но рядом с отцом всегда чувствовал себя мальчишкой.
        - Ну тогда чего разводишь панику на ровном месте, точно как твоя мать? - прогремел его, несмотря на возраст, все еще сильный и полный жизни голос.
        - Потому что слишком рано для визитов, - захлопнул за ним дверь. - И ты не предупреждал, что приедешь.
        - Да был в больнице здесь рядом, - объяснял буднично. А я даже представления не имел, что у него какие-то сложности со здоровьем. Не успел ни о чем расспросить, как он продолжил монолог о тяготах жизни. - Знаешь, с этой старостью столько хлопот: болит то там, то тут. Твоя мать не отстанет, пока меня всего с ног до головы не обколют иглами и не заверят, что опасаться нечего. Так что я остался сегодня без завтрака из-за этих анализов и решил, раз уж так совпало, убью двух зайцев сразу: и поем, и повидаюсь с сыном. Ты ж вчера чуть ли не сбежал с ужина. Мать была недовольна.
        - У меня были срочные дела, - повторил уже приевшуюся банальность, следуя за отцом в гостиную.
        - И я, кажется, вижу их причину, - он остановился, разглядывая Вику. Она вскочила с кресла, не ожидая увидеть кого-то кроме меня. - Здравствуйте, - дружелюбно поприветствовал, - я Лев Викторович, отец Андрея. А вас как зовут?
        Она не отвечала и вопросительно смотрела на меня, растерявшись. Мы договаривались не знакомиться с родней, но тот пакт уже устарел. Но я все равно не хотел, чтобы ее затянуло в трясину непомерной любви и заботы семейства Соболевых.
        - Это Вика, - сдался, чувствуя себя идиотом от развернувшейся немой сцены. - Мы с ней…
        - Работаем вместе, - первой сообразила она. - Я фотограф, - продемонстрировала камеру, - снимаю Дару. Знаете Дару? - делала ложь как можно правдоподобней, добавляя подлинные детали.
        Перевел взгляд с нее на меня и обратно.
        - Я, конечно, стар, но не настолько, чтобы верить, что ранним утром женщина находится в квартире мужчины ради работы.
        Пойманная на лжи и ошарашенная бесцеремонностью отца, она онемела и снова уставилась на меня. А потом онемел я от того, что она все-таки ему ответила:
        - Знает, вы правы, - сложила руки на груди, принимая вызов, - нет у нас никакой общей работы, мы просто спим вместе. И сейчас собирались заняться сексом, но вы помешали своим появлением.
        Одновременно захотелось покурить, выпить и выпрыгнуть из окна.
        Моя семья далеко не интеллигенция и голубая кровь в наших жилах не текла, но ей было чуждо подобное обращение. Это только я был своеобразной белой вороной и позволял себе нахальство и неприкрытую грубость. Мать в детстве била меня по губам за каждое грязное слово, но это, к ее сожалению, не помогло. И теперь я боялся представить реакцию отца.
        - Это хорошо, - кивнул он одобрительно, повергая меня в шок, - а то его мать начала подозревать, что он гей, раз у него нет серьезных отношений.
        Вика, наоборот, расслабилась, будто найдя общий язык с ним.
        - Можете успокоить ее, - со знанием дела заверяла, - Андрей стопроцентно только по женщинам.
        - Так и я о том же, - будто жаловался на больной мозоль. - Говорю ей, что надо быть благодарными, что он не таскает в дом этих пустоголовых девиц, которых назавтра и не вспомнит.
        - Разумно, - поддакивала та, втираюсь в доверие.
        - А ты вижу, с головой на плечах, - во всем читалось его расположение к ней. - Составишь нам компанию, мы с Андреем собирались где-нибудь перекусить?
        Если я сейчас не вмешаюсь, они окончательно подружиться, причем против меня.
        - Ей пора на работу, - я не дал открыть ей рот.
        - Может, дашь девочке самой ответить? - тут же осадил меня отец. - Что скажешь? - с добродушной улыбкой обратился к Вике.
        Мысленно повторял, чтобы не смела этого делать, но она будто назло согласилась. Разыграла врученную мной же карту: больше не было запрета на знакомство и общение с семьей.
        “Я тебя убью” - произнес одними губами.
        - Смотрите, как Андрей рад, что мы проведем немного времени втроем, - резала без ножа.
        Боюсь представить какая гримаса злости, неприятия и обреченности отражалась на моем лице. Мать непременно узнает о завтраке, о девушке, которую я скрываю, и наброситься на меня с новой силой.
        - Давай, сынок, собирайся, - подгонял отец, окончательно спевшись с Викой, - а мы пока поболтаем.
        Эта женщина слишком дорого мне обходиться, и это при том, что я не практически не трачу на нее деньги.
        29
        ГЛАВА 29
        АНДРЕЙ
        Не хотел надолго оставлять Вику наедине с отцом: мало ли что она успеет ему наговорить. Но как бы я не торопился, все равно застал их мило беседующими.
        Отец оказался благодарным слушателя и с интересом внимал тому, как она распространяется об искусстве и фотографии в частности. Надо сказать, я удивлен ее широкими познаниями о художниках эпохи Возрождения, постмодернизме и даже стрит-арте. Имена представителей последнего направления я слышал впервые.
        Оказывается, Вика умеет поддержать любой разговор, так почему мы с ней только переругиваемся и сражаемся? Наблюдать ее улыбку намного приятнее, чем колючий взгляд.
        - Ты готов? - отец заметил меня, подслушивающим у двери как какого-нибудь воришку.
        - Давайте поторопимся, - я выбивался из общей картины веселья и смеха своим сухим тоном и, наверное, угрюмым лицом, - у меня мало времени, всё расписано поминутно.
        - Ну спасибо, что уделил старику хотя бы минуту, - заворчал отец, - а то так помру, и с сыном не успею повидаться.
        Заметил, чем старше становились родители, тем чаще поднимают тему смерти и тем виртуозней используют ее, чтобы манипулировать родственниками, например как сейчас. Оставалось только скрипеть зубами и помалкивать.
        - Ладно, мы никуда не торопимся, - любыми способами стремился не дать этому разговору развиться.
        - А теперь он делает мне одолжение, - обратился он к Вике, ища поддержку.
        - Он просто не ценит то, что имеет, - кивала, соглашаясь, что я плохой сын.
        - Ты, наверное, не обращаешься так со своими родителями, - он затронул тему, которую мы с ней никогда не поднимали, и я не мог предугадать, как она отреагирует.
        - Не обращалась бы, если бы они у меня были, - ее голос звучал вполне естественно, словно она говорила о будничных вещах, например о погоде на завтра.
        - Совсем никого? - с грустью уточнил. Она отрицательно покачала головой, будто ее совсем не волновало ее одиночество. - Андрей, чего встал? - погонял меня отец точно пастух стадо. - Накорми уже девочку, видишь же, больше некому о ней позаботиться.
        Он плохо знал Вику, раз считал, что она позволит хоть кому-нибудь о себе заботиться. Я набил достаточно шишек в этих тщетных попытках.
        Но отец и дальше расспрашивал, а я с любопытством подслушивал (снова!), хотя многие факты из ее жизни мне и так известны из досье, которые собрал для меня Витек. Но я никогда не утруждался узнать подробности лично от нее.
        - Я никогда не видела своих родителей, - начала она сентиментальную историю абсолютно беспристрастным тоном, - мать отказалась от меня еще в роддоме. Не знаю, есть ли у меня другие родственники - никто не пытался меня забрать из детского дома.
        - Ох, детка, - проникся отец сочувствием. - Как же ты справляешься? Скоро же праздники, с кем ты их проводишь?
        - Когда как, - пожала плечами, - сейчас чаще одна.
        - В этом году ты обязательно должна побывать у нас, - громогласно объявил отец. - Мне до сих пор не понятно как, но Оля с Ритой умудряются создать по-настоящему сказочную атмосферу дома: вся эта мишура, гирлянды, елочные украшения, - сделал паузу, будто воображая эту картину. - А еще они пекут такие крошечные печеньки с глазурью, - пытался буквально на пальцах показать как они выглядят. А когда понял, что вряд ли удастся передать всю их прелесть словами, заявил: - Ты должна сама их попробовать!
        Да кому они нужны!?
        - Уверен, она ни раз ела печенье, - не дал ей ответить первой. - Нет в них ничего особенного.
        - А я бы не отказалась, - сделала Вика выпад, встретившись со мной игривым взглядом.
        Не собралась она никуда ехать, и печенья ей не нужны - она развлекалась, дразня меня.
        Отец принял же ее слова за чистую монету:
        - Вот и славно, у Андрея будет повод появиться, а то он постоянно занят. Видимо, у него есть более важные дела, чем семья. Да, сынок?
        - Я пропустил всего один несчастный Новый год, - устал от упреков за мелкую провинность. Кто в моем возрасте отмечает праздники с семьей?
        - А если бы я в тот год умер? - завел старую песню, а я пожалел, что сам не умер тогда на Ибице от передоза и адового количества рома, которым заливался.
        - У тебя просто нет сердца, - вдогонку прилетело осуждение от Вики.
        Ей, похоже, нравилось издеваться надо мной и она с радостью поддерживала любое начинание отца травить меня собственной смертью. Так продолжалось в машине, потом и в кафе. Правда, Вика надолго задерживаться не стала, и, пригубив кофе, скоро начала собираться. Отец не стал уговаривать ее остаться, а вместо этого попросил сфотографировать нас. Как будто у матери не ломятся полки от доисторических альбомов со снимками. На вопрос “Зачем?” он ответил в привычном духе:
        - На память о своем старике, а то помру и ничего тебе не останется от меня.
        После такого трудно позировать для фото с жизнерадостным видом, но я все-таки придвинул стул поближе к отцовскому.
        - Андрей, можно повеселее? - Вике была недовольна тем, что выходило.
        - Это максимум веселья, на которое я сейчас способен, - не хотел натягивать фальшивую улыбку, как постоянно делал это на официальных мероприятиях.
        - Постарайся улыбнуться, я знаю, ты умеешь, - настаивала, не раз снимая меня на этих самых церемониях. - Представь, что тебе вручили Грэмми. Или лучше - Оскар!
        - Оскар - награда в сфере кино, - поправил, не сомневаясь, что она прекрасно знала об этом и сама.
        - Тогда представь, что ты стал первым музыкальным продюсером, которому дали Оскар!
        Отец засмеялся и еще долго не мог остановиться, окончательно испортив все кадры.
        Когда импровизированная мини фотосессия закончилась, она поднялась из-за стола:
        - Спасибо за чудесный завтрак, но я действительно опаздываю на работу. - Ловким движением пальцев извлекла из камеры карту памяти и положила передо мной: - Уверена, там есть парочка нормальных фото. - Засунула камеру в рюкзак и, словно так давно принято в наших отношения, наклонилась и поцеловала на прощание. - Созвонимся, - замялась, будто сделала что-то неправильное.
        Провожал ее взглядом со смешанным ощущением растерянности и истомы: хотелось выскочить за ней на улицу и получить настоящий поцелуй. Но я погасил необъяснимый порыв, вспомнив, что рядом отец, которого не могу бросить в погоне за женской юбкой.
        - Не переживай, я сохраню твой маленький секрет, - похлопал по плечу. - Захочешь - сам познакомишь Вику со всеми. И, кстати, я не шутил на счет праздников, пригласи ее.
        - Откажет, - заранее предугадал ее ответ. - Она, скажем так, с чудинкой.
        - Это я уже заметил, - сделал он собственные выводы, недолго пообщавшись с ней. - Кстати, что такое этот стрит-арт? Ничерта не понял.
        Теперь я разразился хохотом на весь зал, заставляя немногочисленных посетителей то и дело раздраженно оборачиваться.
        - А слушал с таким заинтересованным видом, - даже я тогда поверил. - Я еще удивился, что тебя так увлекло современное искусство.
        - Когда красивая женщина говорит об умных вещах, нужно помалкивать и делать вид, что понимаешь, - поделился жизненной мудростью.
        - И часто ты так делаешь?
        - Постоянно, - он открывался для меня с новой стороны. - Вспомни, с каким лицом я сижу, когда Рита говорит об архитектуре.
        Верно, Костина жена могла утомить скучными лекциями кого угодно, я сам больше десяти минут не выдерживал. Но это отнюдь не значило, что я не питал к ней теплых чувств: у нее полно качеств, за которые я ценил и уважал ее. Так и отцу, я уверен, несмотря ни на что, Вика понравилась, что он косвенно и подтвердил короткой фразой:
        - Не испорть всё, - он выглядел серьезным, от былой веселости не осталось и следа, - у не слишком непростая судьба, чтобы еще и ты обижал ее. Такая, как она, ни каждого к себе подпустит, и то, что она потратила время на твоего старика о многом говорит.
        - Она сделала это назло, - зря он пытался найди подтекст там, где его нет.
        - Нет, - и с улыбкой снова потрепал меня по плечу, - она хотела понравиться мне, чтобы произвести впечатление на тебя.
        - Ошибаешься, она не…
        Не стал выплескивать на отца в одночасье нахлынувшие вопросы:
        Почему она согласилась на завтрак? Почему отдала карту памяти? Почему поцеловала на прощание?
        Следующие десять минут мы молча ели и изредка поглядывали друг на друга, каждый оставаясь при своем мнении. И даже спустя несколько часов, когда я делал звонки, принимал решения, отвечал на вопросы интервьюеров, мысленно остался в том кафе, прокручивая в голове отдельные фразы и сцены.
        Руки чесались набрать Вике, но я гасил в себе это желание. Что я скажу? Что просто хотел услышать ее голос? Какое-то ребячество, больше свойственное школьникам в муках первой любви. Я бы вполне мог выкроить полчаса-час для нее в течении дня, но не хотел просто перепихнуться на заднем сидении машины или на столе офисе.
        В итоге дал себе обещание вовсе не видеться с ней сегодня, и с головой ушел в работу. И только поздним вечером, по пути домой, нарушил его и взял в руки телефон. Несколько коротких гудков и ее голос зазвенел в трубке:
        - Если собираешься приезжать, захвати что-нибудь съедобное, - первым делом выдвинула требование. - Я только вернулась домой, а в холодильнике шаром покати. С утра ничего не ела, так что готова отдаться тебе за порцию горячей еды.
        - А если я еще и десерт привезу? - а сам уже развернул машину прямо через сплошную, намечая новый маршрут.
        - Тогда я твоя навеки, Соболев.
        На такое заявление я ничего не смог возразить, и через полчаса мы уже сидели на кухне, и Вика ковыряла вилкой в тарелке, отказавшись от деревянных палочек, идущих в комплекте с едой из японского ресторан. Подозреваю, она просто не умела ими пользоваться, но из-за упрямства стыдилась признаться.
        - Что ты там ищешь? Клад? - не выдержал, когда она в очередной раз скривилась от отвращения.
        - Нет, мидии, - спокойно пояснила, не прерываясь.
        - Хватит копаться, ешь всё подряд.
        - Там же мидии, они противные, - выловила одну из них и собиралась переложить в мою тарелку. - Съешь ты? - невинно попросила.
        - Не хочу.
        - Сам не хочешь, а меня заставляешь, - будто поймала на воровстве.
        - Я прошу есть всё, а не выбирать. Ты что маленькая? - и этот диалог всё больше походил на препирательство ребенка и родителя.
        - Не нуди, - отмахнулась.
        - Прости? - хоть я и привык к ее нахальству, но порой она переходила все границы.
        - Не будь занудой, - добродушно объяснила, как именно меня оскорбила, - ворчишь как старый дед.
        Мой возраст - запрещенная тема, тут меня лучше не трогать.
        - Сколько по-твоему мне лет?
        - Пятьдесят? - равнодушно предположила.
        - Издеваешься? - не поверил, что она действительно так считает.
        - Шестьдесят!? - все больше приближала меня к смерти. - Ладно, прости, - засмеялась, считая себя невероятно остроумной, - я знаю, что тебе сорок пять.
        - Ешь сама свои мидии, - отодвинул подальше от нее свою тарелку, в которую она, как в помойное ведро, швыряла их.
        Это на нее подействовало, и она взмолилась:
        - Я больше никогда не буду смеяться над тобой, только забери их! - Я сжалился, а она воткнула нож мне в спину: - С детства знаю, что пожилых нужно уважать.
        - Старших, а не пожилых, - поправил ее чисто машинально, не оставь надежду, что она перестанет издеваться.
        - Я знаю, - даже не скрывала хитрую улыбку.
        - Давай поедим в тишине, - устало предложил.
        Кухню наполнило тиканье настенных часов, шумом проезжающей за окном машины, лаем собаки в квартире сверху, топотом ног и детскими криками с лестничной клетки. Но среди всей этой какофонии звуков я отчетливо услышал вздох Вики:
        - Ты же понимаешь, что у меня идиотское чувство юмора?
        - Конечно, - не поднимая глаз.
        - Я не пытаюсь унизить тебя.
        - Угу, - не видел смысла отвечать что-либо существенное.
        - И, может быть, я даже уважаю тебя.
        - Ну да.
        - А чем-то, возможно, и вовсе восхищаюсь.
        - Ммм…
        - И, скорей всего, мне нравится не только секс с тобой.
        Я уже жалел, что приехал. На что я надеялся? Это разговор с отцом подействовал на меня разлагающе, заставил сомневаться и верить в то, чего нет. Она все так же презирает меня. Надо было придерживаться правил.
        - Атмосфера достаточно нагнетена, пружина сжалась до максимума - теперь разом перечеркни все добрые слова в мой адрес какой-нибудь колкостью, а потом займемся сексом и я поеду домой, чтобы, не дай бог, ты не встретила утро рядом со мной.
        Я ждал, когда актриса расколется и поднимет меня на смех. Но она молчала. Тишина стала некомфортной, а финальный аккорд затянувшейся комедии так и не прозвучал.
        - Пора завязывать с шутками, - тихо, словно говорила сама с собой, - люди уже не понимают, когда я говорю искренне, а когда дурачусь.
        - То есть всё, что ты сейчас сказала?…
        - Правда, - как никогда серьезно.
        В ответ на столь громкое признание, которое, не скрою, грело мне сердце, я ни нашел ничего лучше, чем просто сказать:
        - Давай сюда свои мидии.
        30
        ГЛАВА 30
        ВИКА
        Зазвонил будильник, вырывая из объятий сна.
        Не хочу вставать! Не хочу идти на работу!
        Но запихнула все свои хотелки в одно место и, продрав глаза, взяла с тумбочки телефон. Только с третьего раза удалось отключить будильник - видимо, сенсорный кран тоже спал и отказывался выполнять команды.
        - Соболев, просыпайся, - перевернулась на другой бок, чтобы прижаться к нему и еще хотя бы пару минут понежиться в постели. Но засранец испортил всю прелесть утра, куда-то исчезнув. Хотя я догадывалась на что он мог променять меня в такое время.
        Все-таки пришлось выбираться из-под одеяла и плестись сонной в ванную. Пижамой и по совместительству домашней одеждой мне служила безразмерная футболка с надписью “Адамас” на спине. Но я не жаловалась на скромное одеяние, на удивление она оказалась удобной. А еще я не хотела захламлять квартиру Андрея своими вещами. Я и так проводила у него чуть ли не каждую ночь, и это всё больше напоминало полноценные отношения, от которых я бежала. Моя розовая зубная щетка, красовавшаяся в стаканчике рядом с хозяйской, и так своеобразно пометила территорию: Осторожно! Тут живет женщина!
        Умылась и отправилась на кухню делать кофе. Наверное, целую минуту гипнотизировала взглядом кофемашину, прежде чем догадалась найти Андрея.
        - Кофе, - объявила заспанным голосом, распахивая дверь спортзала. Но меня проигнорировали. Проклиная привычку Соболева затыкать уши наушниками с орущей музыкой, я прошла весь зал, прежде чем он заметил меня. - Кофе, - повторила как попугай, когда он избавился от них. - Как ты можешь вставать в такую рань ради того, чтобы виснуть на перекладинах? - я с утра максимум способа добраться до чайника.
        - И тебе доброе утро, моя злобная мегера, - положил руку мне на спину, притягивая к себе, чтобы поцеловать. От него исходил жар, а рельефные мышцы блестели от выступившего пота.
        - Уйди, Соболев! Ты весь мокрый! - отбивалась и уворачивалась от поцелуя. - Сначала прими душ!
        - Хорошо, - подозрительно спокойно согласился, а потом подхватил меня и одним махом перекинул через плечо. Ну почему я такая мелкая?!
        - Соболев! - еще сильней завопила, полностью подтверждая свое звание злобной мегеры. - Ты животное! Куда ты меня тащишь, неандерталец? В свою пещеру?
        - В свой душ, женщина, - и для пущего эффекта собственнически шлепнул по заднице.
        - Даже не думай! - заколотила ладонями по его спине. - Если ты это сделаешь, будешь до конца жизни пить кофе с солью!
        - Кстати, пикантный вкус, - и яс ужасом услышала как потоки воды дробью заколотили о дно душевой кабины, - тебе стоит попробовать.
        - Ненавижу тебя, Соболев! - заголосила, когда он опустил меня и поставил аккурат под горячий ливень. Ступил следом, перекрывая мне все пути к отступлению. - По-твоему это весело? - по лицу бежали потоки воды.
        - Нет, - следом за струями воды он ласкал мое тело поверх мокрой одежды, - это сексуально. - Ухватил зубами проступающий через влажную ткань горошину соска, заставляя забыть, что я вообще когда-либо злилась на него. Но это был лишь отвлекающий маневр, чтобы стянуть с меня белье.
        - Только если немного, - и запустила пальцы в его волосы.
        - А так? - подхватил меня за бедра и прижал к стене.
        - Возбуждающе, - тяжело дышала ему в губы, теряя способность поддерживать сколько-нибудь конструктивный разговор.
        - Тогда, что ты скажешь на это? - и в следующую секунду оказался во мне. Дыхание перехватило, тело напряглось в предвкушении, и ответить я смогла лишь порывистым стоном.
        Ухватилась за его плечи и, задыхаясь, ловила каждый поцелуй. Под ладоням перекатывались мышцы, всё сильней напрягаясь при каждом ритмичном движении, которые стремительно приближал меня к оргазму. Невероятно, насколько легко и просто это удавалось с ним. Не нужно долгих прелюдий, он словно точно знал, как доставить мне удовольствие. В плане секса мы совпали как паззлы …
        - Идеально, - невольно простонала, сокрушенная охватившей меня эйфории. Скоро она передалась и Андрею, и он сильнее сжал меня в объятиях, кончая.
        - Теперь можно и душ принять, - намеренно коснулся губами шеи, зная мое слабое место.
        - Не подлизывайся, я всё равно сержусь, - отпустила его и не твердо встала на ноги. Тогда он стянул с меня мокрую футболку и потянулся за гелем для душа. Это было не честно. Я сдалась и привалилась спиной к его груди, наслаждаясь массирующими движениями пенной губки по телу.
        ***
        Укуталась в мягкий халат и, растянувшись на диване, умиротворенно попивала свежеприготовленный кофе. Андрей сидел на другом конце и, уткнувшись в рабочий планшет, свободной рукой выводила незамысловатые узоры на моих ногах: то невесомо касался пальцами колена, то медленно поглаживал ладонью бедро под халатом. Иногда он прерывался и молча забирал у меня кружку, делал несколько глотков и возвращал обратно. Я снова вдыхала кофейный аромат, а он возобновлял странный, но приятный, ритуал.
        Мне нравилась забота и мягкость, с которой Андрей обращался со мной. В такие моменты мне становилась стыдно, ведь я оставалась всё той же резкой, грубой хабалкой.
        Как-то мы снова ужинали японской едой, и уже невозможно было скрыть, что я понятия не имею, как есть этими ужасными палочками. Андрей без слов присел рядом и вложил их мне в руку правильным образом. Я злилась, когда ничего не получалось и чертов рис просыпался, так и не добравшись до моего рта. Чувствовала себя глупой и никчемной: не могла справиться с такой малостью. Но Андрей оставался спокойным, и снова и снова брал мою руку в свою показывал простые движения. Я радовалась как ребенок, когда наконец удалось поесть. Именно тогда я поняла, что суровый, требовательный и нетерпимый он только с посторонними, с близкими же - чуткий, понимающий и терпеливый.
        От идиотского созерцания Соболева отвлек телефонный сигнал. Я подорвалась и спешно схватила телефон со стола: уже неделю ждала встречи с Алексом по поводу “кое-чего скандального”. Сначала у него случился “склероз” и он не узнал меня, когда я позвонила, и пришлось долго объяснять кто я такая и что мне вообще понадобилось. Выяснилось, что его предложение предоставить мне некую интересную информацию о закулисной жизни звезд, в частности Соболева, всё еще в силе. Это не совсем вписывалось в мой новый план: заработать на скандале и компрометирующих фото денег, чтобы вернуть Андрею долг за камеру. Машка говорила “забить” и “не париться”, ведь это подарок, и я не обязана ничего возмещать. Но я хотела вернуть. И тугодуму Алексу не нужно знать, что я больше ему не союзник в противостоянии с Соболевым, главное сейчас втереться в доверие и вытянуть из него как можно больше. Но эта поп-звезда была вечно занята, и вот, наконец, у него появилось свободное время. Правда, в одиннадцать вечера не совсем удобно для меня, тем более в ночном клубе, судя по названию указанному в сообщении.
        - Что там? - поинтересовался Андрей, видимо, заинтригованный моей задумчивостью.
        - Это по работе, наконец удалось договориться о важной встрече, - почти не соврала, не считая некоторых мелочей. - А у тебя что там? - кивнула на планшет.
        - Рита пишет, - без колебаний признался. Но я не почувствовала ни капли ревности, услышав женское имя, прекрасно знала, что он говорит о жене брата. - Вся семья озабочено вопросом, явишься ли ты на семейное торжество.
        Я совсем забыла об этом шутливом приглашении его отца. Они, похоже, всерьез ждали меня.
        - Придумай что-нибудь сам, ты их лучше знаешь, - свалила на него обязанность врать семье. - Только чтобы твой отец потом не обижался, - этот добросердечный мужчина мне понравился.
        - То есть ты не хочешь идти? - задал вопрос, а сам изучал глазами что-то в планшете. Он не запрещал, не был категорически против, а давал мне выбор.
        - Так вопрос не стоял, - прощупывала почву, боясь ошибиться и горько разочароваться.
        - Так ты идешь или нет? - всё тем же деловым тоном. - Я должен ответить.
        - А ты хочешь, чтобы я пошла? - страшилась ответа. Неужели он собирается познакомить меня с семьей и провести столь семейный праздник вместе со мной?
        Он поднял голову и взглянул на меня:
        - Я точно не хочу, чтобы ты была не знамо где и не знамо с кем в новогоднюю ночь.
        Не верилось в услышанное и для подстраховки я еще раз уточнила:
        - То есть ты приглашаешь меня встретить Новый год вместе с тобой и твоей семьей?
        Андрей издал невнятный сердитый звук, недовольный тем, что приходится мне всё разжевывать:
        - Так и есть, приглашаю. И если ты немедленно не ответишь, что согласна, я передумаю. И улечу куда-нибудь на Бали или в Доминикану.
        - С кем? - задала идиотский вопрос. Ему не составит труда найти подходящую кандидатуру для поездки.
        - С кем-нибудь, - судя по улыбке, его позабавил мой испуг.
        - Нет, - угрожающе подбиралась к нему как тигрица на охоте, - ты останешься и будешь страдать в кругу своей семьи. И меня.
        - Иногда полезно пострадать, - кажется, он был совсем не против такого расклада.
        Присела к нему на колени, превращаясь в домашнюю ласковую кошку:
        - Обещаю вести себя прилично, - ни разу не была у людей, подобных Соболевым, и не хотела сесть в лужу.
        - Напрасно, - тронул меня за подбородок, заглядывая в глаза, - у меня вся семья с приветом, - пристально всматривался, будто ища и в моем взгляде какую-то искорку безумия или чертовщинку, - ты идеально впишешься в компанию, - дал окончательное одобрение, поцеловав.
        ***
        Клуб “Цвет ночи” - популярное тусовочное место. Но далеко не пафосное и не статусное. Что тут забыл сноб Алекс, не понятно. Но, видимо, у него всё было схвачено, и меня уже ждали у входа и сразу провели к отдельно кабинку, где собралась небольшая компания, судя по всему, фанаток. Они чуть ли не с ненавистью посмотрели на меня, когда Алекс велел им оставить нас одних. Не представляла, как вести тайный разговор, когда со всех сторон гремит музыка.
        - Тут громко, - крикнула.
        - Что? - переспросил Алекс, наклоняясь ко мне.
        - Может, поговорим в другом месте? - предложила все тем же криком, он кивнул и поднялся из-за стола, спотыкаясь. Надо быть слепым, чтобы не заметить, что он пьян, только я не представляла на сколько сильно. Будет ли от него вообще толк или я зря трачу время?
        Алекс подозвал широкоплечего мужчину в черном костюме и, жестикулируя, что-то объяснил. Тот кивнул и молча повел нас по лестнице наверх в отдельную комнату, которая явно предназначалась не для болтовни. Сразу вспомнился Соболев с его предложением уединиться в одной из таких. Впервые закралась мысль, что я лезу куда не следует и своим расследованием вместо того, чтобы заработать денег, подставлю Андрея. Он отнюдь не святой и его шкаф, наверняка, просто ломиться от скелетов. Но дверь за мной захлопнулась, Алекс упал в кресло с пошлой красной обивкой и отступать было поздно.
        - Что ты хочешь узнать, крошка? - лениво закинул ногу на ногу. - Кто с кем спит? От кого звездные дети? Кто гей?
        - Это давно никому не интересно, - присела в соседнее кресло, надеясь, что его хотя бы изредка чистят после секс-марафонов, которые на нем устраивают, - нужно что-то более резонансное.
        - Хм, - он задумался, гадая, что же такого запретного и аморального делал. По-моему, ему ничего не казалось запретным. - Может, SQY?
        - Что? - я, конечно, же не поняла и начала подозревать, что у него язык путается из-за выпитого.
        - Это клуб, крошка, - улыбнулся так, как делают это люди, собирающиеся поведать наивному ребенку, что Деда Мороза не существует. - Организаторы называют это элитным секс-клубом, я же - оргией на высшем уровне. Вечеринки, на которые могут попасть только зарегистрированные члены клуба. Просто так с улицы туда не попадешь, простой смертный никогда и не узнает где и когда пройдет следующая сессия. Членство стоит немалых денег, то есть позволить себе это удовольствие могут только очень состоятельные люди. Те, кто желает оставить в секрете свои специфические пристрастия - медийные лица, находящиеся постоянно под прицелом камер; жизнь которых как на ладони; и которые из дома не могут выйти, оставшись незамеченными.
        - То есть на деле это место, где можно снять дорогую проститутку? - именно это я услышала из всего его длинного рассказа.
        - Нет, крошка, шлюх там нет, - покачал головой, словно лично в этом убедился. - Даже ты можешь оказаться в числе красоток в кружевном белье, но надо пройти тщательную проверку. Они проводят настоящее расследование, даже изучают твои соцсети и чуть ли не родословную до третьего колена.
        - Значит, обычное сводничество?
        - Какая ты приземленная, - разочарованный этим фактом, всплеснул руками. - Мадам устраивает целые театральные представления. Там всё пропитано сексом и наслаждением. Нет запретов, нет осуждения. Ты волен демонстрировать свою сексуальность так, как тебе того хочется. И никто не узнает, насколько ты больной ублюдок. Полнейшая конфиденциальность.
        - Что за Мадам? - звучало как-то пошло.
        - О, Мадам это нечто, - расплылся в улыбке, будто вспоминая что-то до неприличия приятное. - Одни говорят, что именно ей принадлежит идея создания подобного клуба и именно она правит там бал; другие - что некогда она была рядовым гостем, а со временем стала одним из учредителей. Как бы там не было, без ее одобрения путь в клуб закрыт. Если после проверки, решают, что ты подходишь, тебе звонят и назначают своего рода собеседование. Проводит его сама Мадам.
        - Ты можешь провести меня на одну из таких вечеринок? - я должна собственными глазами увидеть всё. Если повезет, то и снять на камеру.
        - Я могу только дать тебе рекомендации, - в конец опьяневший обмяк в кресле, - но отбор ты должна пройти сам. Если Мадам сочтет тебя достойной, ты получишь бесплатное приглашение. Ей нужно разбавлять общество богатеев свежей кровью.
        Отлично, теперь мне придется проходить допрос с пристрастием, чистить свой инстаграм и искать кружевное белье для вечеринки. Это займет больше времени, чем я рассчитывала.
        31
        ГЛАВА 31
        ВИКА
        Операция по проникновению в закрытый клуб началась. По наводке Алекса я оставила заявку, в которой подробным образом расписала кто я и чем занимаюсь. Конечно же, обо всем соврала. Единственным подлинником была моя фотография. Тут уже деваться было некуда: должны же они меня как-то опознать при личной встрече. И оценить, подхожу ли я им по внешним данным. Сексисты!
        Назвалась я Машкиным именем и оставила координаты забегаловки, где она работала. Если захотят позвонить и удостовериться, что я та, за кого себя выдаю, то там им подтвердят, что у них действительно есть сотрудница Мария Ковалева. Уточнить внешность никто и не подумает. Правда, не хотела, в случае чего, подставлять подругу, но она, как обычно, сказала “забить” и провести настоящее журналистское расследование.
        С соцсетями оказалось проще: у меня был один единственный аккаунт в инстаграм, и тот был не под моим настоящим именем, а абстрактным слоганом. Всё было сделано, оставалось только ждать. Сколько? Неизвестно.
        А тем временем я попыталась самостоятельно накопать что-нибудь об этом злачном месте. Митька подключил свои “полезные знакомства”, как он их называл, чтобы добыть информацию. Сама же при возможности расспрашивала персонал на тех светских мероприятиях, где работала - эти люди всегда в курсе подковерных интриг, и знают чуть больше обычных смертных. Но по итогу получила лишь крохи. Почти никто не знал о существовании SQY, а те, кто слышал, не могли рассказать ничего внятного. Что за Бермудский треугольник?
        В какой-то момент я начала сомневаться в правдивости Алекса. Может быть, клуб результат его пьяного бреда, а моя заявка на деле лишь анкета для приема на работу танцовщицей в стриптиз-бар. Уже и не знала, где искать зацепки. Спрашивать Андрея было крайней мерой, но все-таки я рискнула прибегнуть к ней, оказавшись в тупике. Открывать перед ним все карты, конечно, не стала.
        Я только приехала к нему и сразу нырнула в холодильник, чтобы пожевать чего-нибудь - как всегда не нашлось времени перекусить в течение дня.
        - Мне нужно твое авторитетное мнение, - присела на диван рядом с Андреем, вгрызаясь в добытое яблоко.
        - По какому поводу? - абсолютно автоматически поинтересовался, изучая что-то на экране смартфона.
        - SQY, - четко произнесла по буквам, чтобы было невозможно спутать ни с чем другим.
        И Андрей попался: занесенная над телефоном рука зависла в воздухе, взгляд оставался прикованным к экрану.
        - Откуда ты знаешь о нем?
        - Всплыло среди “наших”, - непринуждённо ела яблоко и болтала ногой. - Но никто не может найти достоверных подтверждений. Подумала, может, ты …
        Но он не дал мне договорить и сорвался на крик:
        - Ты меня, бл*ть, за дурака держишь!? Думаешь, я поверю, что в эту байку? Это не могло просто “всплыть”.
        - Это не байка, - растерялась под напором его необъяснимой вспышки ярости.
        - Не лезь туда! - продолжал давить, а я от этого только больше рвалась в бой.
        - Почему? Ты бывал там? Знаешь кто такая Мадам?
        - *** твою мать, ты меня слышишь?! - телефон вылетел у него из рук и пролетел пару метров, прежде чем врезаться в стену. Казалось, если продолжу в том же духе, разделю его учесть.
        - А ты меня?! Просто орешь как невменяемый и ничего толком не объясняешь!
        Андрей глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки, голос стал тихим и вкрадчивым:
        - Это слишком большой узел из денег, репутации влиятельных людей и незаконных сделок. Просто поверь, тебе не следует туда соваться. Сделай как я прошу и оставь это.
        - Ты не просишь, а приказываешь.
        За свою короткую жизнь я достаточно выслушала нравоучений, понуканий и тычков только потому, что я сирота. Твердили, что моя жизнь предрешена и ничего хорошего впереди не ждет; плохо кончу, как большинство отвергнутых детей, выросших в детском доме; что просто-напросто человек второго сорта. Теперь и Андрей пытается меня в этом убедить. Ночью он занимался со мной любовью, называл своей, а сейчас выговаривает мне словно я пустое место, лишь девица на ночь.
        Я вскочила с дивана, швырнула так и недоеденное яблоко в мусорную корзину и подхватила со стола рюкзак с камерой.
        - Куда ты собралась? - его тон стал чуть мягче, но в нем осталась резкость и властность.
        - Домой, - старалась выглядеть безразличной.
        - Уже ночь, - устало, и даже с заботой, - останься до утра.
        - Не уверена, что смогу терпеть тебя так долго, - исходила желчью, и впоследствии жалела о каждой брошенной фразе.
        - Терпишь, значит? - на его лице отразилась злость с оттенком разочарования. - Тогда не стоит мучиться, больше не задерживаю тебя.
        - А я и не спрашивала разрешения уйти!
        - Только не надо устраивать сцен, - нацепил маску большого босса и жесткого диктатора-продюсера.
        - Ну что ты, милый, - улыбнулась, источая яд, - я всегда мирно расхожусь с мужчинами.
        - Ты права, - твердо и уверенно, - пора заканчивать.
        - Вот и отлично! - и ушла, громко хлопнув дверью.
        Той ночью я уехала с твердым намерением разорвать эту бессмысленную связь. Так и знала, что всё пойдет наперекосяк, стоит отступить от четкого соблюдения правил. В дело вмешались чувства, руша идеальный формат отношений, когда мы просто получали удовольствие и не имели друг другу мозги.
        Андрей не звонил и не искал встреч, я тоже не спешила наступать на горло гордости. Спустя два дня мы столкнулись на открытии нового клуба, и оба игнорировали друг друга: я выполняла свою работу, он не отходил от Дары. Вечер подошел к концу, а мы так не обменялись даже банальным приветствием.
        На пятый день взаимного молчания я начала съедать себя изнутри, анализируя все свои неудачные отношения. Я не умела выстраивать их, не умела прогибаться и подстраиваться. Даже в моей личной карточке из детского дома так и написано “конфликтная”. Мне казалось, что рядом с Андреем я становлюсь мягче и покладистей. Он словно слаживал все мои углы, но я все та же: рушу отношения с близкими людьми.
        Думаю, все эти дни меня питал гнев после ссоры и не давал пробиться на поверхность тоске. Глупо отрицать, что после нескольких месяцев я не привязалась к Андрею, и что не ворочалась по ночам, отвыкнув спать в одиночестве.
        Ночью девятого дня (которые я отсчитывала словно траурные), меня разбудил звонок в дверь. На пороге стоял Андрей. Не стала спрашивать, какого черта он будит меня, зачем приехал, почему не позвонил и не хочет ли извиниться. Молча ждала, он тоже чего-то ждал. Если и был пьян, то в границах разумного. Сделал шаг навстречу, но я не позволила войти: уперлась ладонью в его грудь. Он опустил взгляд на мою руку, накрыл своей и посмотрела прямо в глаза:
        - Прости, - тихо, - хватит на меня злиться.
        - Никогда не заставляй меня чувствовать себя ненужной и ничтожной.
        - Никогда, - согласился. Пальцы скользнули вверх по шее и утонули в распущенных волосах. - Ты нужна мне, - и настойчивый и терпкий поцелуй с нотками выдержанного виски.
        Мы занялись любовью, но в этот раз всё было иначе: не жаркая и непреодолимая страсть, а нежно и чувственное утешение. Мы оба тосковали, и только таким способом могли сказать об этом. Нам обоим нужно учиться разговаривать друг с другом.
        Больше я не поднимала опасную тему, чтоб не провоцировать новую ссору, но все равно ждала приглашения от таинственной Мадам. Теперь мне просто необходимо встретиться с ней.
        ***
        Дни быстро бежали, подводя меня к волнующему событию - знакомству с семейством Соболевых. Давно схватился мороз и всё вокруг засыпало снегом. Повсеместно звучали новогодние песни, мигали гирлянды, а люди метались по магазинам в поисках подарков. Меня от этой повинности Андрей избавил, четко дав понять: его родня - его подарки. Думаю, он просто не хотел, чтобы я тратилась. Да я и представления не имела, что покупать - там меня ждали совершенно незнакомые люди. И это тревожило. Нет, нервировало. Чего уж там, я была в панике, которая перешла в острую форму прямо в машине, когда невозможно было передумать и сбежать.
        - О чем я буду с ними разговаривать? - начала говорить скороговоркой. - О работе, наверное, рассказывать не стоит? А если спросят как мы познакомились? Соври! Тебе ведь не сложно? - вцепилась в руку Андрея, когда тот был за рулем.
        - Ты не обязана их развлекать. Ешь, пей, отдыхай - всё, что от тебя требуется.
        - Точно! Напьюсь, а там уже будет все равно.
        Но времени, чтобы напиться, просто не нашлось. В огромном загородном доме Соболевых нас встречало, похоже, всё семейство, включая и дальних родственников - очень уж многолюдно.
        - Вот и вы! Мы вас заждались! - наперебой твердили, непременно расцеловывая в обе щеки. Я не ожидала таких нежностей и шума, поэтому растерянно принимала поцелуи, рукопожатия и поздравления с наступающим.
        - Олечка, она здесь! - объявил Лев Викторович, заботливая забирая мою куртку.
        - Я первый! - раздалось откуда-то снизу и на меня уставилась пара огромных голубых глаз. - Ба, она красивая! - сообщил мальчишка. - Теперь ты моя тетя? - наивный вопрос вызывал всеобщий смех. - Я знаю, дядя Андрей играет с тобой в футбол, - обиженно, - а меня не берет. Он сказал, что я должен подрасти. Но я уже большой! Мне пять!
        Понятия не имела о чем говорит мальчик, но Андрей с братом, который появился вслед за сыном, кажется, прекрасно все поняли.
        - Тебе конец, - зло произнес Костя. С ним заочно я была знакома, не раз снимая его на различных церемониях. Он всегда производил впечатление позитивного и энергичного человека, и сейчас казалось странным видеть его рассерженным.
        - Ты слишком нервный, - похлопал Андрей его по плечу, - тебе надо больше играть в футбол.
        - А не пошел бы ты?…
        - Не ссорьтесь, сегодня же праздник, - бесшумно возникла женщина, будто сошедшая со страниц Vogue и Harper's Bazaar в их золотые годы.
        В ее образе не было ничего вычурного или лишнего - все в идеальной гармонии. Я сразу догадалась, что это и есть мать семейства - Ольга Алексеевна. Не в обиду Льву Викторовичу, но в голове не укладывалось каким чудом эти двое однажды стали парой: на фоне своей жены он казался самым обычным.
        - Приятно познакомиться, Виктория, - протянула она маленькую руку с тонкими пальцами.
        - И мне, - ничего более внятного не смогла ответить.
        - Ну что вы там столпились? - раздался голос из-за спин столпившихся. И каждый отступал в сторону, пропуская вперед ее владелицу. Даже свободное платье не могло скрыть круглый живот девушки. Я вспомнила беременную, которую застала у Андрея. Как я тогда не догадалась, что это Рита? - А мы, кажется, уже встречались? - как и я, она вспомнила ту сцену в офисе. Я лишь надеялась, что она не станет рассказывать всем о той пощечине, свидетельницей которой случайно стала. В ее глазах блеснули искорки и на губах заиграла улыбка. - Проходите уже, - весело пригласила она, и я с облегчением выдохнула. Думаю, мы с ней подружимся.
        Андрея сразу “украл” племянник, требуя помочь построить ловушка для Деда Мороза. К нему присоединилось еще несколько детей чуть постарше, и оставалось только удивляться, откуда они берутся, множась прямо на глазах. Скоро я узнала, что это дети приглашенных друзей Кости и Риты.
        Меня же, как призовой кубок, “передавали” от одного родственника к другому. И нет, не допрашивали с пристрастием и не изучали, словно под микроскопом. Меня угощая то тем самым печеньем, которым так заманивал меня Лев Викторович, то салатиком, то наливали вина или шампанского и приправляли все это шутками и комплементами, а Костины друзья-музыканты курьезными случаями из концертных туров.
        Через несколько часов такого “веселья” я хотела лишь одного - упасть на диван и не вставать до следующего года. Только я присмотрела удобное кресло, как меня снова “похитили”: Андрей поймал меня за руку и увел подальше от шумной толпы в единственную, наверное, свободную комнату.
        - Ну что, моя безумная семейка не замучила тебя? - будто проверял, что я не собираюсь бежать при первой возможности. Но я заверила, что при всем желании не смогла бы этого сделать:
        - Только перекормила, - медленно обходила комнату по периметру, гадая, где я оказалась.
        - Знаю, - словно извиняясь за семью, - с ними никогда не покидает чувство, что они готовят тебя на убой.
        Я рассмеялась и остановилась напротив знакомой установки.
        - Это что? Караоке? - и без разрешения принялась проверять работает ли та.
        - Старая родительская забава, - с ностальгией и долей сожаления глянул на микрофон у меня в руках, - которую они забрали собой их прежней жизни, когда это было нашим единственным развлечением.
        - Так ты не родился в золотой колыбели? - куда-то нажала и это гулким звуком отдалось в динамиках.
        - Вы ничего не знаете обо мне, Виктория, - иронично попытался пристыдить меня. - Наша семья была рядовой, средний класс.
        - На чем же вы поднялись? - протянула ему микрофон, как заправский репортер. - Лихие девяностые сыграли свою роль?
        - Я не такой старый, - оттолкнул мою руку, не желая поддерживать игру, - чтобы подняться в девяностые.
        - Не нервничай, в твоем возрасте это вредно, - прогремел мой голос из динамиков, когда я сама заговорила в микрофон. Полностью включила караоке, и начала перебирать базовый репертуар.
        - Что ты делаешь? - заподозрил, что я задумала нечто безумное.
        - Это же караоке, - объясняла логику своего поступка, - собираюсь спеть.
        - Все-таки напилась? - вздохнул и потянулся за микрофоном. Но было уже поздно: зазвучала музыка, на экране начался отсчет и появились первые строчки песни.
        32
        ГЛАВА 32
        АНДРЕЙ
        Совсем немного не хватило, чтобы вырвать из рук микрофон, но пьяная Вика была на редкость ловкой. Она убежала в самый дальний угол комнаты и запрыгнул на диван, вообразив его концертной сценой.
        - Прошу, не надо, - по первым же аккордам узнал проклятую песню и не хотел слышать ее вновь ни в чьем исполнении, даже если это будет Викино по-пьяному забавное. - Сейчас сползаются откормленные тюлени-гости, которые мирно засыпают возле елки, - и тогда уже я стану объектом для смешков и глупых шуточек.
        Но Вика не слушала меня и начала представление. И даже то, что она не могла видеть текст на экране, не мешало - она знала слова наизусть:
        Я никогда не была твоей,
        Мы вместе были в кругу друзей…(1)
        - Откуда ты знаешь это старье? - старался перекричать музыку. - Тебя, наверное, еще и на свете не было, когда она появилась?
        - Одним летом я работал в караоке-баре, - прервалась, чтобы ответить, - и женщины в возрасте, бахнув рюмочку другую, очень любили петь “что-нибудь из Аллегровой”.
        Пропустив пару строчек, она подхватила последнюю фразу и с прежней артистичностью продолжила:
        И вот однажды я поняла,
        Что без тебя словно не жила…
        Никогда не любил караоке. Каждый считал себя одаренным, но не оцененным, спешил скорей показать себя миру. Как правило, у таких любителей не было ни голоса, ни слуха, и для меня их “душевное” исполнение как ногтями по стекло - невыносимая пытка, от которого мое чувство прекрасного корчилось и умирало в муках. Но у Вики оказался приятный голос, и она почти не лажала. Хотя с такой песней в “три притопа и три прихлопа” надо постараться, чтобы спеть ее мимо нот.
        Она добралась до припева и я, наверное, в какой-то мере уже получал невинное удовольствие от ее “концерта”.
        Привет, Андрей,
        Ну где ты был,
        Ну обними меня скорей!
        Чувствовал себя дураком, потому что до зубного скрежета хотел исполнить ее просьбу. И так во всём, что касалось Вики. Не мог сохранять выдержку и стойкость в столкновении с ее ней. Подумать только, она девять дней изводила своим молчанием. Девять дней, когда я не мог прикоснуться, поцеловать или просто услышать ее голос. Обиделась, посчитала себя задетой. Я лишь оберегал ее, а она за это медленно убивала меня.
        Нам есть что вспомнить, о чем забыть,
        Над чем смеяться, о чем грустить…
        Каждое утро видел ее зубную щетку в ванной и злость накатывала с новой силой. За то, что она такая принципиальная, упрямая. И за то, что не стучит в мою дверь с виноватым видом. Но девять дней без секса и пара бокалов виски сделали своё дело. Странно, но я не чувствовал, что унижаюсь, прося у нее прощение, сам толком не понимая за что именно. Каким-то образом ей удалось обернуть жалостливое и унизительное примирение в маленькую интимную исповедь.
        Что не позволить, а что простить…
        Господи, у меня столько грехов! Простит ли она их? Особенно она… Черт, я тоже, похоже, перепил, если вижу подтекст в этой нелепой песне! Она не может знать.
        Но и про клуб не должна была узнать. Я до сих пор не представлял, как докопалась до этого. Строгая конфиденциальность, никакой утечки информации быть не могло. Каждый подписывал соглашение о неразглашении, включая персонал. Ни один клиент в здравом уме не стал бы болтать: открыв рот, они сами себя потопили бы. Кто? Кто эта крыса? Не могу спросить саму Вику - не хочу снова с ней ссориться. А это неизбежно: она вспыльчивая и упрямая, а я вынужден защищать ту чертову суку! Дрянь превратила мою жизнь в ад, а Вика как глоток свободы в бесконечном море лжи.
        Ну где ты был,
        Ну обними меня скорей!
        Где ты была раньше?
        Поймал танцующую на диване Вику, и она, не устояв на мягких подушках, упала мне прямо в объятия.
        - А теперь гитарное соло, - припев закончился и музыка перешла в короткий проигрыш.
        - У тебя талант, - любовался блеском ее глаз, - тебе случайно не нужен продюсер?
        - Я слышала, там всё через постель, - тихо прошептала.
        - По-разному, - авторитетно подтвердил, - но тебе точно придется согревать мою.
        - Я не против, - всё так же шепотом.
        Когда я отметил эту странность, понял, что за маленьким представлением наблюдал ни я один. Часть “сытых тюленей” все-таки приползла на звуки, толпясь у двери.
        - Молодец, Вика, у тебя сто баллов! - раздались поздравления.
        - Я пою великолепно! - указала Вика на надпись на экране. - А караоке не может лгать!
        Ну да, он ведь не запрограммирован так, что чем громче голосишь в микрофон, тем больше баллов получаешь в конце. Но это мало кого интересовало: теперь каждый хотел что-нибудь спеть. Вику снова “отняли” мои любящие родственники. А я уже устал от этого балагана, хотел вернуться в свою тихую пустую квартиру. По-детски я ревновал, не желая делить ее внимание ни с кем. Она моя, почему они все крутятся вокруг нее? Желая хоть немного тишины и виски, пошел к праздничному столу и застал там отца. Он закинул пару таблеток в рот и запил их водой из бокала.
        - Отец? - он обернулся и спешно спрятал пузырек с таблетками в карман. - Всё в порядке?
        - Да, - натянуто улыбнулся, заставляя волноваться. - Ерунда, изжога замучила. Бывает.
        - После такого-то застолья это не удивительно, - тревога отступила. От его шуток про смерть у меня уже паранойя.
        - Видишь, она согласилась, - резко сменил тему, - а ты говорил откажет.
        Я на само деле не собирался ее звать, но потом понял, что в горло шампанское не полезет, когда Вика где-то там одна во всем мире. Пригласить ее - простое человеческое сострадание. А вот почему она согласилась оставалось загадкой.
        - Наверное, просто повезло, - выдвинул шутливое предположение, - или луна была в другой фазе.
        - Конечно, - уже привычным жестом похлопал по плечу. - Матери она понравилась, можешь быть спокоен. Она дала ей свою самую высокую оценку: наша.
        Мать непонятным мне образом делила людей на наших и не наших. Например, после знакомств с Ритой она сразу окрестила ее нашей. Увидев впервые внука, тоже объявила, что он нашей породы. Как будто коннозаводчик с особо ценной породой. Говорил Вике, что семейка с приветом, а не поверила. Но после сегодняшнего дня, думаю, убедилась в этом сама. И я не знал, как сдержать смех, когда провожая нас домой, ей вручили коробку с фирменным печеньем: призовая лошадь получила свой сахарок.
        Вика всю дорогу не выпускала жестяную банку, украшенную новогодними узорами. В какой-то момент сняла крышку и, тоскливо глядя в окно машины, захрустела печеньем. А потом я дал по тормозам и чуть мы чуть не слетели с дороги прямиком в снежный сугроб, потому что Вика начала рыдать.
        - Что!? - я был в панике. - Что такое? - пытался вспомнить как оказывать первую помощь при…
        - Печенье, - громко всхлипывала, - оно, и правда, очень вкусное, - и продолжала есть проклятое печенье, заливаясь слезами.
        - Какое, нах**, печенье?! - вырвал жестянку и бросил на заднее сидение. - Что происходит? Это из-за моей семьи? - гадал, не представляя, из-за чего можно так убиваться. - Они чем-то обидели тебя? Я предупреждал, что они “оторви и выбрось”.
        - Нет, - утирала мокрое лицо. - У тебя чудесная семья. Все такие приветливые и внимательные.
        - Тогда в чем дело? - я исчерпал все варианты.
        - Этот Новый год был самым лучшим в моей жизни, - слова смешались вместе с рыданием в едва различимый вой. - Я поняла, какого это, когда у тебя есть настоящая семья. Зря ты называешь их психами, тебе несказанно повезло с ними.
        - Ты больше не одинока, у тебя есть я, - молол всё подряд, только бы она успокоилась.
        - Зачем я тебе? - чуть притихла и шмыгнула носом, а потом снова разразилась плачем. - Я ужасный человек: необразованная, не умею себя вести с людьми, не умею выстраивать личные отношения. Хочу быть как Рита: мягкой и покладистой. И уметь печь такое восхитительное печенье, - запихнула в рот остаток печенья.
        - Это она-то покладистая? - насмешила. - Тебя ввел в заблуждение ее образ безобидной беременной. - Взял ее за плечи, разворачивая к себе: - И не нужно тебе быть на кого-то похожей, - только сейчас заметил, что на ее лице нет ни грамма косметики, и все равно она выглядела невероятно красивой, несмотря на красный нос и успевший слегка припухнуть глаза, - ты мне нравишься такой, какая есть.
        - Правда? - недоверчиво, как ребенок, которому пообещали чудо.
        - Правда, - провел пальцами по ее влажным щекам. - Только не реви больше.
        - Прости, - постепенно ко мне стала возвращаться прежняя Вика. - Что-то я расклеилась, наверное, пара последних бокалов шампанского была лишней.
        Черт его знает, в чем причина, но я был рад, что мы миновали слезливый кризис.
        - Теперь мы можем ехать? Ты обещаешь больше не пугать так?
        Вика закивала, и откинулась в кресле, громко вздыхая на весь салон. Надеялся, заснет дорогой, и мы без происшествий доберемся до дома, но она задумчиво смотрела на сыпавший на лобовое стекло снег. Никогда не думал, что она настолько травмирована. Как бы не старался, мне не понять ее: вместе с братом я рос в полной любящей семье. И я не знал, как себя вести с Викой, о чем можно спрашивать, а о чем не следует, чтобы не вызвать новую волну слез. Ее никчемные родители должны локти кусать, что оставили. Если б они только видели, какой она стала.
        - Ты никогда не искала родителей? - рискнул спросить. Вика заерзала на сидение, я пожалел, что задал вопрос - ей некомфортно. - Прости, можешь не отвечать.
        - Не искала, - заговорила с такой отчужденностью, что теперь стало не по себе мне, - и не хочу.
        - Почему?
        - Я была не нужна им тогда, с чего вдруг они захотят признать меня сейчас? - она то нервно поглаживая колени, то прятала в карманы куртки, - Истории всех детдомовцев, как под копирку, сомневаюсь, что моя уникальная. И я, как и все брошенные дети, задаюсь вопросами: Кто мои родители? Почему они меня бросили? Но я пока не готов получить на них ответы.
        Моя хрупкая девочка боялась получить новую порцию боли и унижения.
        - Когда будешь готова, - взял за руку, чтобы она больше не суетилась, не зная, куда себя деть, - просто попроси - я помогу.
        Она притихла, успокоившись:
        - Знаю.
        Остаток пути прошел в тишине, но ободное молчание не угнетало. Оно казалось естественным: мы поняли друг друга в этом вопросе, а другие темы пока нас не волновали.
        Бегом, спасаясь от утреннего мороза, мы пересекли парковку перед домом. В квартире стянув холодную одежду и уже в постели согревались теплом друг друга. Вика дрожала, ее холодные пальцы касались моих ног.
        - Андрей? - позвала сонным голосом.
        - Да? - крепче обнял ее, уткнулся носом в шелк ее волос.
        - С Новым годом, - как пожелание спокойной ночи.
        - С Новым годом, - вдохнул ее запах. Она пахла проклятым печеньем.
        Но сладкое ощущение счастья на утро развеял телефонный сигнал. Спросонья решил, что это давным-давно выставленный будильник, но мерцающий экран и имя чертовой суки убедил, что это все-таки звонок. Она каким-то образом чувствовала, когда я счастлив и спешила всё изгадить. Пришлось выбраться из теплой кровати, чтобы не разбудить Вику, посылая Елену на х*й. Новогоднее настроение вконец развеялось.
        - Что тебе нужно? - не стал церемониться.
        - Я тоже рада тебя слышать, милый, - тянула слова, словно наслаждалась звуками собственного голоса. Нарциссизм в запущенной форме. Но самый незначительный из всех ее пороков.
        - Если ничего важного, то иди к черту, - на меня больше не действовало ее напускное очарование.
        - Скучаю по тебе, - в ход пошла ее излюбленная тактика, - особенного сегодня. Мы должны проводить праздники вместе. Как семья.
        - Ты мне никто, - готов был затолкать ей в глотку каждое слово, чтобы она поняла наконец это поняла.
        - А та девка, что сейчас лежит в твоей постели? - после недолгой выдержанной паузы. Пыталась манипулировать, но я больше не велся на дешевые провокации.
        - Ревнуешь, милая?
        Негромки, совершенно неестественный смех:
        - Какая ревность, если я сама позволяю тебе забавляться с новой игрушкой?
        - С Софией всё хорошо? - проигнорировал все ее ничтожные попытки уязвить меня.
        - Конечно, я забочусь о ней, - как всегд постановочно любящая.
        - Тогда иди на х*й! - отключился.
        (1) Авторы песни: И.Николаев
        33
        ГЛАВА 33
        ВИКА
        Я проснулась еще до того, как дверь тихо скрипнула и Андрей вышел из спальни. Он думает, я не замечаю его таком сделанных звонков; не чувствую, как потом он полдня ходит темнее тучи; не вижу, как меняется его лицо, когда ему звонит эта женщина. Но всё, что мне известно, так это только ее голос. Даже не голос, а тон и интонации, которые я улавливала из телефона, застав Андрея за разговором. Она будто произносила мистические заклинания, под влиянием которых он становился покорным и запросто мог уехать без объяснений. К ней.
        Иногда эффект ее магии ослабевал он срывался и отвечал что-нибудь резкое, не жалея матерных слов. Но всё равно, стоило ей позвонить в следующий раз, как он послушно снимал трубку.
        У меня было множество возможностей заглянуть в его телефон, но это казалось мне таким унизительным и жалким, что я не воспользовалась ни одной из них. После совместного Нового года в отношениях мы шагнули далеко за пределы “секс и ничего личного”. Одни границы размылись, а других никто не выстроил: я понятия не имела как себя вести. Имела ли я права что-то требовать? Андрей не обещал эксклюзивных отношений, не признавался в любви вечной верности, и со снедающей изнутри ревностью думала о том, что далеко не одна у него.
        Мы стали близки настолько, что я с легкостью могла рассказать как проходит день его и во сколько он вернется домой. Знала, что его мать простудилась; что у племянника выпал первый зуб; что Рита придумала имя будущему ребенку; что отцу необходимо пройти обследование, а но артачится; что новая песня Дары стала хитом и еще много других подробностей его жизни. Только понятия не имела, кто та долбанная женщина! Она - его личный секрет, которым он не желал делиться. Как и я своим: меня ждали на беседу в SQY.
        Позвонили сразу после праздников. Ничего особенного: вежливый мужчина сообщил, что они рассмотрели мое заявление и будут рады увидеть на финальном испытании. В чем оно заключалось не пояснил, а я не рискнула вызвать лишних подозрений и своим любопытством провалить так долго встраиваемую аферу. Через несколько дней мне просто прислали сообщение с адресом. И не слова о том, кто меня там встретит, как узнать этого интервьюера. Они словно нагнетали таинственности, испытывая мою выдержку и нервы. Часть ли это проверки?
        Я не стала “переигрывать” и ради собеседования что-то кардинально менять в своем имидже, превращаясь в звезду инстаграма. Лишь сменила любимые ботинки на низком ходу на каблук, а теплую уютную толстовку на легкую свободную рубашку и для создания более женственного образа распустила волосы. Но просто не могла жить без резинок и заколок, которые стягивали мои непослушные волосы в хвост.
        То и дело скручивала волосы в жгут, чтобы наэлектризованные курткой и шапкой они не липли к лицу, мешая есть, пить и просто разговаривать. Андрей с насмешливым любопытством наблюдал за этой картиной, смакуя черный кофе, ароматом которого по утрам наполнялась квартира. Эту “инновацию” я привнесла в его жизнь: имея кучу техники на кухне, он не утруждал себя пользоваться ей. Я же с первого дня облюбовала кофеварку, и сейчас бы тоже не прочь насладиться кофе, только собственные волосы выводили из себя. Или я просто нервничала перед встречей с Мадам?
        - Деловая встреча? - поинтересовался Андрей, оценивая мой непривычный наряд.
        - Да, - не стала отрицать, чтобы не вызывать подозрений нагромождением лжи.
        - Что-то стоящее или очередной треш для желтых заголовков? - не таращился как обычно в телефон, параллельно занимаясь собственными делами, а смотрел прямо мне в глаза. Он что, пытается поймать меня на вранье?
        - Стоящее, - снова ответила коротко, намеренно не проявляя интереса.
        - Ты на меня обижена? - неожиданно всё обернулось выяснением отношений. - Злишься? Что я опять сделал не так?
        - Нет, - поняла, что конспирация полностью провалена. Видимо, он успел изучить меня не хуже, чем я его. - Просто такое настроение - не разговорчивое.
        - Всего лишь настроение? - он пытался читать меня: мои реакции, жесты. Пытался залезть мне в голову.
        - Всего лишь, - со всей решительностью противостояла его магнетическому взгляду.
        Долго такого напряжения я бы не выдержала, поэтому решила ускользнуть от хищника: не стала допивать кофе и начала собираться на работу. Но Андрей в прямом смысле слова припер меня к стенке, когда я попыталась пройти мимо. От удара воздух выбило из легких, в спину впился край картинной рамы, на пол со звоном упала маленькая статуэтка и прокатилась несколько сантиметров, отсчитывая острыми краями удары по паркету.
        - Я опаздываю, - твердо произнесла без капли страха. - Вечером, - пообещала, как только его руки скользнули по моей груди, сминая тонкую ткань рубашки.
        - Сейчас, - будто требовал доказательств, что я действительно не сержусь на него. Пальцы утонули в мои волосах, до боли сомкнулись на затылке, принуждая меня откинуть голову назад и разомкнуть губы для поцелуя.
        - Я не хочу, - на этот раз откровенно врала: всегда его хотела, как ни одного мужчина в жизни.
        - Не лги мне, - за пояс джинсов рванул к себе и, не сводя с меня глаз, расстегивал сначала пуговицу, затем молнию. Скользнул рукой под ткань и стиснул челюсти, шумно выдохнув: - Ты вся мокрая. - Рывком развернул меня лицом к стене, сдернул брюки вместе с бельем, не оставляя мне выбора.
        Во мне же боролись протест и предвкушение. Было что-то в этом сексе неправильное. Не грязное или пошлое (мы проделывали вещи и более непристойные), а нечто болезненное: наша ободная неспособностью общаться, быть откровенными и открытыми вне постели.
        Я хотела его поцелуев и ласковых рук, но он крепко удерживал, не давая прикоснуться к себе. Неистово врывался в меня, будто наказывая меня за ложь или за что-то иное, известное только ему одному.
        Примитивное и животное во мне взяло верх, и скоро я изгибалась всем телом, подстраиваясь под безудержный ритм. Ноги едва держали, когда меня сотрясало от накрывающих волн нестерпимого наслаждения. Привалилась к холодной стене, чтобы не рухнуть на пол, пока он с хриплым рыком кончал прямо в меня.
        - Вот теперь я злюсь и обижена, - но сил продемонстрировать это, хотя бы оттолкнув его, не осталось. В насмешку он откинул с шеи спутанные волосы и нежно коснулся губами, кожей чувствовала как он улыбается.
        В полной тишине мы оделись, так же тихо собиралась уйти, но он не отпустил без поцелуя:
        - Удачного дня, - произнес на прощание. Прозвучало как предупреждение, и я ушла с чувством беспокойства, готовясь в неминуемому провалу на собеседовании.
        ***.
        Следуя строгому расписанию, закинула в рот таблетку и проглотила, ничем не запивая. Снова глянула через лобовое стекло на вывеску с названием ресторана, где ждала меня Мадам.
        Посчитала сколько осталось противозачаточных на курс и захлопнула пластиковый контейнер. Андрей как знал, что они понадобятся, когда настоял на их приеме.
        Оценила свой вид в зеркало заднего вида: заметно, что я недавно занималась сексом? Хотя, возможно, это станет мне подспорьем. Пусть считает меня нифоманкой в поисках неиссякаемого источника наслаждения.
        Посмотрела на часы - пора.
        На входе меня встретила девушка-хостес, больше похожая на модель с подиумов высокой моды. Услужливо она попросила следовать за ней, когда я назвала свое имя и сказала, что меня ждут.
        Почему-то все дорогие рестораны выглядели одинаково пафосно и помпезно, вызывали у меня только чувство дискомфорта и напрочь отбивали аппетит.
        Голоса немногочисленных посетителей тонули в ненавязчивой джазовой музыке, и изредка разбавлялись звоном бокалов и приборов о тарелки.
        Каждый раз, как мы проходили мимо одиноко сидящей женщины, я проходила по ней белым взглядом, примеряя на нее образ владелицы секс-клуба.
        - Прошу, - наконец остановился хостес у углового столика, предлагая мне сесть.
        - Спасибо, - и опустилась на стул напротив Мадам.
        Кроваво-красная помада, идеальная линия темных бровей, глубокие синие глаза, безупречно белые волосы идеально собраны на затылке. Она сидела откинувшись назад и закинув ногу на ногу, словно она тут хозяйка. Медленно, будто растягивая удовольствие, подносила к губам сигарету, оценивающе смотрела из-под чуть опущенных ресниц и выдыхала облако дыма. Проходящие мимо молодые официанты то и дело глазели на ее, гадая есть ли на ней белье - невесомая ткань платья плохо скрывала проступающие очертания сосков. Секс в чистом виде.
        - Добрый день, Виктория, - произнесла, растягивая звуки. У меня мурашки побежали по телу от знакомых ноток. - Не хотите закурить? - взгляд упал на серебряный узорный портсигар на столе.
        - Не курю, - у меня все желание отбило быть с ней приветливой.
        - Ваше право, - и затянулась еще глубже, будто короткой затяжкой не получала необходимой дозы никотина. - Не нарушать чужие права и границы дозволенного - главное правило клуба. Вы любите нарушать правила, Виктория? - через пелену дыма ее взгляд казался угрожающим.
        - Иногда, - тоже откинулась на спинку стула. Война, значит война.
        - Откуда вы узнали о нас? - переменила тему, пытаясь подступить ко мне с другой стороны. Прощупывала, искала слабые места.
        - От любовника, - и пусть гадает от какого, - он бывал у вас.
        - Вы, конечно же, не назовете его имя? - притворно улыбнулась.
        - Зачем же выдавать его? - с такой же фальшивой улыбкой. - Уверена, он бы еще не раз побывал на ваших вечеринка.
        - А почему вы хотите оказаться среди приглашенных? - потушила остаток сигареты в пепельнице.
        - Я люблю секс, - смотрела прямо ей в глаза, и ее это ничуть не смущало.
        - Вам недостаточно секса в обычной жизни? - невинный вопрос.
        - Мне нравится экспериментировать, узнавать новое, - ответила весьма предсказуемо и стереотипно, чем тут же ей наскучила. Мадам стало не интересно играть со мной.
        - Тогда вам повезло: мы угождаем гостям с очень изысканными вкусами, - будто зачитывала прейскурант. - За закрытыми дверями нашего клуба они могут безбоязненно давать свободу всем своим внутренним демонам.
        - Это именно то, чего я хочу, - подтвердила.
        - Мы строго относимся к отбору своих членов, это эксклюзивные вечеринки. Как я уже говорила, главное для нас защищенность наших гостей. Под запретом камеры, телефоны и иные гаджеты.
        - Ясно, я не против таких правил, - соглашалась на все условия, хотя сомневалась, что я когда-нибудь попаду в клуб.
        - Ни один мужчина не смеет прикоснуться к женщине без ее разрешения. Тем, кто не проявляет подобающего уважения, ошибочно принимая клуб за бордель, навсегда закрыт путь обратно.
        - Сурово, - не думала, что она такая принципиальная, - но справедливо.
        - Верно, - ее будто порадовала мое полное одобрение. И это разожгло ее интерес к моей персоне. Она, как хищник на охоте, почувствовала запах крови и пошла по кровавым следам: - Какой секс вы предпочитаете?
        - Зависит от настроения, - обошлась туманно неопределенностью, - всё есть в моей анкете.
        Но ее не устраивали общие фразы - она хотела играть:
        - Хочу услышать от вас лично, - подалась вперед. - Расскажите о вашем самом ярком оргазме. Нынешний ваш любовник доставлял вам удовольствие?
        - Да, - тоже сменила позицию, сокращая между нами расстояние, - и иначе он давно стал бы бывшим.
        - Не бойтесь делиться своим чувственным опытом, - предлагала разыграть из себя близких подруг, которые делятся всем, даже подробностями интимной жизни.
        - Я и не боюсь, - в том числе тебя, - всего лишь предпочитаю заниматься сексом, а не болтать о нем.
        - Вы многое теряете, - дала “дружеский” совет. - Попробуйте проговорить, что вам нравится. Это раскрепощает. Вы зажаты, - причислила к стану проигравших, считая, что я ей неровня: ни в постели, ни в жизни.
        Я, и правда, чувствовала себя проигравшей. Она с самого начала кто я: все время называла настоящим именем. И я прекрасно понимала, кто сдал меня.
        Терять было уже нечего, и мне необходимо уколоть ее хоть чем-нибудь.
        Я поставила локти на стол, почти вплотную приближаясь к ней:
        - Мне нравиться трахаться с ним, - медленно проговаривала слова, чтобы она в полной мере прочувствовал и прожила смысл каждого. - И неважно чем он доведет меня до оргазма: членом, пальцами или языком. - Она чуть сощурила глаза, рисуя в своем воображении эти картины, и я с удовольствием питала ее фантазию новыми образами. - Люблю, когда, сгорая от непреодолимого желания, он усаживает меня к себе на колени прямо в машине или опрокидывает на стол прямо в офисе; когда жестко берет сзади, превращаясь в дикаря; когда изводит ласками всю ночь напролет. - Она слушала с каменным лицом, только горящие яростью глаза выдавали, но на последнем предложении ее маска Мадам пошла трещинами, обнажая истинное лицо - уязвленной соперницы: - Но больше всего мне нравится заниматься с ним любовью.
        Так тебе достаточно раскрепощенно, сука? Знай и живи с этим.
        Она выпрямилась, перевоплощаясь в Мадам:
        - Я отправлю вам именное приглашение на завтра.
        Зря она думает, что сможет раздавить меня одним пальцем, как какое-нибудь надоедливое насекомое.
        - До завтра, - встала из-за стола и победоносно направилась к выходу, мысленно продумывая детали нового плана. Все-таки придется втянуть в это Машку. И Митьку просить помочь.
        Не сдамся без боя!
        34
        ГЛАВА 34
        ВИКА
        Я стояла перед обшарпанной дверью, больше похожей на вход в дешевую пивнушку нежели в элитный клуб. Но ошибки не было: мы с Митькой несколько раз сверили адрес и точно уверены, что приехали в верное место. Сам парень вместе с Машкой ждал в машине за углом, я же мерзла на улице в вечернем платье и туфлях. Накинутое сверху пальто не спасало от промозглого ветра.
        Надеясь, что Мадам не сыграла со мной злую шутку, я потянула за ледяную металлическую ручку, открывая себе путь в таинственный “чувственный мир” - как гласила надпись на приглашении. Сучка и тут не поленилась и щелкнула меня по носу - указала мое настоящее имя. Но, если ее система работает так, как я думаю, то неповторимая Мадам собственноручно предоставила мне лазейку, чтобы обдурить себя. Главное, чтобы всё пошло по плану.
        Теплая волна прокатилась по щиколоткам, стоило только распахнуть дверь. Ступеньки вели вниз сквозь тусклый свет неоновых ламп.
        Шаг за шагом я спускалась, скользя ладонью по полированным перилам. Воздух будто накалялся, становясь все горячей, нос щекотало от незнакомого пряного запаха. Осторожно, ненавязчиво он манил в глубь, распаляя любопытство.
        Последний стук моих каблуков - и я в зеркальной комнате, наполненной золотым сиянием. По обе стороны от массивной резной двери стояли двое мужчин в идеально сидящих костюмах. Лица их полностью были скрыты за венецианскими масками. Оба склонил головы в знак приветствия, один из них протянул руку, по-видимому, требуя приглашение. Их образы, скорей всего, были призваны создавать атмосферу таинственности и очарования маскарада, но мне сделалось жутко. Застывшие безжизненные образы, которые нельзя читать. Как предугадать действия человека, не видя его лица? Своё я тоже прятала за черной кружевной маской, которая как узорная тень легла мне на глаза. И то была не моя прихоть, того требовал дресс-код. Пришлось потратить время, чтобы отыскать подходящее коктейльное платье, чулки и белье. Последнее я не собиралась никому демонстрировать, просто оно заканчивало целостный образ раскрепощенной, сексуальной женщины.
        Безмолвный мужчина провел пару манипуляций с моим пригласительным и своим планшетом, видимо, сверяя данные. Я едва не вздохнула от облегчения, когда он кивнул своему напарнику, давая добро. Но я поспешила с выводами, он лишь дал сигнал приступить ко второй части - досмотру.
        Когда в моей крохотной сумочке охранник ничего не нашли, то с дотошностью ищейки обыскивал непосредственно меня. В какой-то момент показалось, что шаря ладонями по моим спине, бедрам и груди, он явно думает не о работе. Он негромко кашлянул, задев пальцами плотное кружево чулок, и отступил назад. Второй вернул мне сумочку и повесил на шею тонкий шнурок. По груди скользнул холодный серебряный кулон с гравировкой - мой заветный пропуск.
        Распахнулись двери и в теплом полумраке, словно свечного освещения, коридора меня встретил еще один джентльмен, судя по строгому смокингу. Протянул руку ладонью вверх, предлагая услуги провожатого.
        Ковровая дорожка делала поступь беззвучной, и мы, словно тени, плыли сквозь сводчатые арки к главному залу. Я уже слышала музыку, ловила смех, когда мужчина остановился, почтенно поклонился и предоставил возможность проделать оставшийся путь в одиночестве. Как прыжок в воду, сделала последний шаг и словно попала в другую реальность.
        Воздушные палантины сплетались под потолком словно паутина в абстрактное кружево, и невесомыми балдахинами спадали вниз, погружая всё вокруг в алую дымку. Черными всполохами виднелись шелковые ленты, которые нежно ласкали мои открытые плечи, пока я шла вперед. Они сплетались в танце с палантинами и их плавное, размеренное дыхание создавало иллюзию бесконечного движения. Исчезла твердая уверенность в чем-либо, кружило голову. Я не сразу разглядела людей, которые как по волшебству, возникали и снова исчезали; не сразу осознала, что нарисованные лица лишь маски - так органично они вписывались в созданный здесь сюрреалистичный мир.
        Среди беззаботно беседующих гостей, облаченных в изысканные смокинги фраки и платья, я то и дело натыкалась на обнаженные тела. Вот она, свобода быть собой, о которой так заботилась Мадам.
        Рядом с практически джентльменом, одетого по всем правилам высшего общества, можно было увидеть женщину, которая будет держаться и вести себя не хуже истинной леди, только с одной лишь поправкой - она была абсолютно голой. Туфли и маска не в счет. При это все вели себя так, будто это естественно - никакого осуждения. Ты можешь надеть красивое вечернее платье; можешь предстать в кружевном белье; или же чувствовать себя королевой бала, щеголяя голышом.
        Неспешно все потянулись в глубь зала. Чтобы не казаться белой вороной, я последовала общему примеру и оказалась у небольшой сцены, со всех сторон окруженной зрителями. Повисла короткая пауза, смолк шепот и я почувствовала как все затаили дыхание в предвкушении представления.
        Актеры в масках цепочкой поднялись на сцену. Кто мужчина, а кто женщина из-за надвинутых на лицо капюшонов их красных и белых накидок в пол различить было невозможно. Каждый занял свою позицию и как только зазвучала музыка начали плавное движение.
        Словно раскачиваясь на волнах, то тянулись друг к другу, то отталкивались. Постепенно ритм усиливался, атмосфера нагнеталась и они кружились, всё жестче давая друг другу отпор. Гремели басы и на сцене разгорался конфликт, превращающийся в открытое противостояние черного и красного.
        Композиция достигла апофеоза, и танцоры сошлись в центре, налетая друг на друга как волны на скалы. Красно-белой пеной взметнулись плащи, сброшенные с плеч. Человеческое море начало успокаиваться и актеры, оставшиеся в откровенных нарядах, снова плавно покачиваясь, рассеялись по сцене. В центре осталась лишь одна пара: он и она.
        Они исполняли некий гипнотический ритуал, и всё сильней походили на влюбленных, охваченных страстью. Движения и прикосновения становились откровенней, со временем превращаясь в акт любви. Разбросанные по сцене плащи стали им постелью. Он толкался между ее бедер, девушка извивалась и изображала блаженство. Выглядело это весьма реалистично, и я про себя отметила, они, наверняка, хорошие актёры, раз так отлично справляются со своими ролями.
        Я никогда не была наивной, но мне даже в голову не пришло, что это далеко не постановочное шоу, а реальный секс. Лишь подойдя поближе, я убедилось в этом. Прямо передо мной двое трахались, а я наблюдаю за этим в числе десятка других людей. Посмотрела по сторонам и встретилась взглядом со стоящим рядом мужчиной: он точно был не прочь проделать нечто подобное со мной. Стало до омерзения противно. Но я не могла уйти, они должны принять меня за свою. Да и что я там не видела, чтобы бежать с воплями?
        Ничего в жизни я так не ждала, как оргазма этой озабоченной парочки. А когда наконец они забились в конвульсиях и странное действо подошло к концу, я намеревалась затеряться среди гостей, рыская и разнюхивая. Но артисты со сцены разбрелись по залу, очаровывая и развлекая гостей. И я не стала исключением, обделенным вниманием. Атлетичный парень с рельефом мышц по всему телу протянул мне руку, приглашая на танец. Я пришла сюда не затем, чтобы развлечься в компании бога секса, коим он выглядел, но снова напомнила себе, что должна быть как все.
        Он вел себя прилично: не прижимался близко, руку держал у меня на спине и ничего лишнего не позволял. Двигался как истинный танцор, уверенно ведя. Вот только я была деревянной и едва передвигала ногами.
        - Расслабься, - интимно шепнул мне на ухо.
        Расслабишься тут после увиденного. И когда рядом полуголый мужчина.
        Он полностью завладел моим телом, и я послушно выполняла все повороты и покачивания, постепенно входя во вкус. Незаметно мы стали чуть теснее, а его ладонь сместились ниже, вызывающе сминая мое платье.
        Парень не был настойчив, не лапал меня в прямом смысле этого слова: он изучал границы дозволенного, постепенно расширяя их, чувствуя как я откликаюсь на каждое новое прикосновение. И я, наверное, похотливая стерва, которой самое место в подобного развратном клубе, но меня заводил танец, если его можно так назвать.
        Наши губы разделяли какие-то миллиметры, когда он произнес:
        - Продолжим? - спрашивая разрешения. Мадам хорошо вымуштровала своих солдат.
        - Может быть, позже, - я наконец включила мозги. Теперь его близость не казалась такой возбуждающего, очарование момента прошло.
        - Буду ждать, - поцеловал руку, не желая отпускать меня так скоро. Но я оставалась непреклонной и он, как и прежде, не стал настаивать и деликатно удалился. Я думала перевести дыхание и немного выпить, но меня снова кинуло в пучину разврата.
        Будто театрализованное представление дало сигнал к началу ночи всеобщей любви и гости отбросили маски и какие-либо предрассудки, отдаваясь во власть своим необузданным желаниям. Наконец мне открылись лица, в которых я узнавала достаточно много знаменитых людей.
        Всё вокруг дышало желанием, и некуда было деться от оседающей на коже липкой похоти. Я бродила между комнатами и залами, наблюдая как и многие другие, предпочитающие созерцать, а не участвовать. Но я искала не приключений или острых ощущений, а грязные секреты. Казалось бы, что может быть порочней происходящего вокруг, но мне нужно было нечто запретное. Закон не наказывает за добровольный секс совершеннолетних людей, а вот за удовольствия иного плана - очень строго. И я нашла это, когда остановилась напротив небольшой компании, что рассыпав белый порошок по столу, отличалась своей неадекватностью: стеклянные глаза, отсутствующий взгляд и идиотская улыбка полного кайфа.
        Один из них резко откинулся на диване, приняв очередную дозу, и мутные глаза встретились с моими. Кривоватая улыбка сделало лицо еще более неприятным. Жестом он звал меня присоединиться к ним. Я обошла диван и присела рядом, именно туда, где он похлопывал ладонью по обивке.
        - Хочешь? - кивнул на белую дорожку.
        - Чистый? - со знающим видом поинтересовалась.
        - У Мадам другого не бывает, - нахваливал. - Она поставляет самый лучший товар.
        - Откуда? - допрашивала, пока этот дурак достаточно обдолбан, чтобы рассказать все секреты. - Кто поставщик?
        - Детка, ты слишком много болтаешь, - сорвался с крючка. - А знаешь что? - приблизился ко мне, причмокивая слюнявыми губами. - Я бы уложил тебя на этот стол, сделал дорожку между твоих сисек и вдыхал бы порошок, пока трахал тебя. Что скажешь?
        Что ты больной ублюдок!
        - Думаю, не стоит, - поднялась, желая быть как можно дальше от этого жалкого таракана.
        - Как хочешь, - он ничуть не расстроился и подозвал полуголую девицу, которая не нуждалась в долгих уговорах и тут же опустилась между разведенных коленей, расстегивая ему брюки.
        Пора убираться отсюда, я достаточно выяснила. Еще нужно отыскать Машку. Надеюсь, она не в объятьях бога секса, а то будет трудно ее отсюда увести.
        Вернулась в главный “алый” зал, как я его назвала, в каждой девушке высматривая подругу. Но тут было около сотни человек, и все они постоянно перемещались по комнатам. Сейчас так не хватала привычного телефона, чтобы с помощью одного звонка отыскать нужного.
        Я остановилась официанта с подносом (слава богам, одетого!) и взяла бокал вина. Надо было сосредоточиться и подумать. Делала небольшие глотки, несмотря на то, что умирала от жажд, и непринужденно осматривала гостей, будто выбирая себе новую “жертву”. Как вспышка среди красно-черных лент мелькнула женщина с со светлыми волосами. Тут было немало блондинок, но такой ослепительный блонд я видела только у одной.
        Мадам остановилась, улыбкой приветствуя гостя, лицо которого скрывали дурацкие колышущиеся палантины. Она любяще положила ладони ему на грудь, сделала шаг вперед - и лица обоих исчезли из вида. Через мгновение тонкая ткань качнулась от невидимого дуновения и передо мной предстали любовники: Мадам что-то медленно шептала Андрею прямо в губы.
        35
        ГЛАВА 35
        АНДРЕЙ
        - Знала, что ты быстро заскучаешь с этой девкой, - Елена не целовала, а лишь дразнила, - и снова придешь ко мне.
        Ощущал мягкость ее губ и горьковатые нотки миндаля. Точно такие же источает цианистый калий - смертельный яд. И точно так же Елена день за днем отравляет меня. Но с меня хватит. Довольно.
        - Я просил не впускать ее, - схватил за лицо, сдавливая подбородок, чтобы не смела приближаться.
        Не раз просил ее отклонить заявку в Вики, не подпускать близко и не втягивать в свои игры. Но всё впустую. Эта дрянь наслаждалась, изводя меня. С улыбкой наблюдала как я снова и снова унижаюсь перед ней.
        - Она отлично проводит здесь время, - сука улыбалась несмотря на боль и унизительное положение, - видела ее с актером из труппы, - как удар под дых. Знала чем меня зацепить. Только зря дразнит голодного льва в клетке.
        Не сомневался, Вика здесь не развлекаться, она не станет принимать участие в сексуальных игрищах. Но сама мысль о том, что она находится в окружении мужчин, которые смотрят на нее только как на объект желания, заставляла до боли стискивать челюсти в неконтролируемой вспышке ревности.
        - Где она? - это всё, что сейчас меня интересовало.
        - Не волнуйся, где бы она не была, ей хорошо, - только Елена умела произносить отвратительные вещи самым невинным голосом.
        Сжимал кулаки, когда начинало трясти от ярости, стоило представить как все эти мудаки смотрят на нее, пускают слюни и представляют каким образом трахнули бы ее.
        Не удержался и отшвырнул Елену:
        - Дура! Она ни за какие деньги не станет молчать, - знал ее болевые точки, и не хуже не самой умел манипулировать играть на чувствах.
        - Она ничего не докажет, - с холодной надменностью. Вику она не считала угрозой.
        - Ты слишком самоуверенна, - и совсем не знает мою амазонку. Уверен, Вика что-то задумала, и проникновение в клуб не просто попытка докопаться до моей тайны.
        - Она мне не соперница, - и речь совсем не о ее, так называемом, бизнесе. Она считала и меня своей собственностью. - Пусть развлекается, пусть строит из себя детектива. Что она может? Кто она вообще такая? Жалкая сиротка.
        - Закрой рот, - пока лишь просил, но она не унималась.
        - Обычная потаскушка, которых у тебя было множество.
        - Заткнись! - взял ее за горло.
        Я никогда не желал никому смерти, но ее похороны стали бы для меня праздником. Сердце бы остановилось, перестав качать кровь; легкие замерли, больше не разгоняя по крови кислород, и она бы замолчала навсегда. Навсегда.
        Пальцы сильней сжимались, в глазах Елены разгорался животный, инстинктивный страх перед смертью. Но я ничего не мог ей сделать. Отпустил. Она отшатнулась, кашляя и растирая горло. Как призраки, из воздуха материализовались ее свора, неустанно следящих за порядком в клубе. Руки распускать нельзя, особенно в отношении Мадам. Но она жестом дала отбой охране и те снова отступили в тень, словно их и не было.
        После кислородного голодания, видимо, у нее наступило короткое просветление и она сбивчиво заговорила:
        - Ты не обо мне беспокоишься, а о ней, - выплевывала слова, словно ей противно произносить их. - Ее пытаешься защитить. Боишься, что я могу ей навредить. Ты любишь ее?
        Чтобы я не чувствовал, ее это не касалось. Эта территория, на которую ей не ступить.
        - Я забочусь о Софии, - матери на нее, судя по всему, наплевать. - Не хочу, чтобы когда выросла, узнала, что мамочка сидит в тюрьме за торговлю наркотиками.
        Сразу куда-то испарилась приветливая хозяйка клуба, очаровательная Мадам и передо мной предстала Елена в своем истинном обличии - циничная бессердечная сука.
        - Если она тебе так нужна - ищи. Уверена, найдешь ее с раздвинутыми ногами под каким-нибудь сексуальным красавчиком, перед которым она не устояла. - Она изливала желчь, которой сам аи захлебывалась. - Ты же всерьез не думаешь, что она полюбила тебя? Только я одна способна любить тебя.
        - Ты никого не любишь, - с сожаление был вынужден признать.
        Меня никто не остановил и не попросил на выход, когда я начал метаться среди посетителей, в каждой брюнетке мне мерещилась Вика и я готов был набить рожу каждому мужику, что был рядом, как мне казалось, с ней. Елена снисходительно позволила мне тревожить покой ее гостей, с довольной улыбкой наблюдая, как шарю по темным углам ее логова в поисках Вики. Стерва хотела оказаться правой, и надеялась, что я застану Вику в чужих объятиях.
        Чертовы ленты мешали что-либо нормально разглядеть, а гости люди постоянно перемещались по клубу, и я снова и снова натыкался на одни и те же лица. Но Вики среди них не было. Такое ощущение, что она пряталась от меня. И делала это назло. Мстила за мою скрытность, за мою тайну.
        Но я не мог ей признаться, не мог рисковать, рассказывая ей правду. Слишком долго я добивался ее симпатии. О любви и не мечтал, действительно ее не заслуживал. Она бы первой бросила мне это в лицо, как только я признался бы во всём. Я трусливо молчал, боясь ее потерять. Она ускользала сквозь пальцы, с каждым днем отдаляясь все больше. И секс не мог ее удержать. Меня же давно держал рядом с ней совсем не он.
        - Виктория! - позвал, устав от тщетных попыток. - Вика! - наплевал на всё и хотел лишь забрать ее отсюда.
        Началось волнение, люди перешептывались и рассеивались, напуганные. Елена перестала сдерживать охрану, и пара здоровяков окружили меня, намереваясь выпроводить. Но я не мог уйти без Вики. Ударил одного, как только меня попытались взять под руки. Тут же получил ответный в лицо. Из рассеченной губы сочилась кровь, в ушах зазвенело, но я не собирался отступать. Меня переполняла бессильная ярость и я с радость выплеснул бы ее на кого-нибудь вроде этих амбалов. Наплевать на боль, внутри всё скручивало в тугой узел намного сильней.
        Я успел получить и сам отвесить пару тумаков, прежде чем из красных облаков полупрозрачной ткани возникла незнакомка.
        - Оставьте, - коснулась плеча одного из охранников, удерживающих меня, - мы уходим, - спокойно объявила. Те послушно отступили в стороны, словно ее слово для них закон, и в их неотступном сопровождении мы направились к выходу.
        Как завороженный, я смотрел как при каждом плавном, но решительном шаге “незнакомки”, покачиваются нити бус на ее обнаженной спине, и не верил, что передо мной моя Вика. Высокие шпильки; роскошное платье, облегающее ее точеную фигуру; край чулок, выглядывающих через разрез платья; кудри, тяжелыми локонами спадающие на плечи.
        Она неизменно шла на пару шагов впереди, и так же первой накинула пальто и покинула клуб. Даже в туфлях по снегу она двигалась уверенно, словно ведя за собой, а я поспевал за ней, как собачонка за хозяйкой.
        - Что ты там делала? - не выдержал ее карающего молчания. Это я должен злиться, а не она. Я должен наказывать ее холодным безразличием.
        Она резко обернулась и скинула кружевную маску. На меня вновь смотрела женщина с выразительными глазами и манящими губами. Никогда не видел Вику с вечерним макияжем, и теперь дыхание перехватило от такой разительной перемены. Зря он занимается фотографией, ей самой нужно позировать для журналов.
        - А как часто ты бываешь в клубе? - глаза ее стали черными. - А спишь с самой драгоценной Мадам? - голос чуть сорвался, выдавая чувства. Она подозревала, ревновала, но изо всех сил старалась выглядеть равнодушной.
        - Я не сплю с ней, - хотел успокоить и обнять, но она отшатнулась от меня как от прокаженного.
        - Как это у вас происходит? - мучила скорей себя, чем задевала меня, - вы уединяетесь или предпочитает трахаться как кролики на глазах у всех?
        - Да не сплю я с ней, *** твою мать! - устал повторять. - Почему ты мне не веришь?
        - Потому что предателям нельзя доверять! - сорвалась с места и вновь куда-то поспешила, скрываясь за углом.
        Я нагнал ее только у машины, когда она собиралась захлопнуть за собой дверь.
        - Не смей сбегать! - попытался удержать ее и ухватился за ручку дверцы. - Мы не договорили.
        - Какие-то проблемы? - показался водитель. - Отпусти ее, - обошел машину, если потребуется убедить меня силой.
        - Ты еще кто такой? - будет еще какой-то пацан указывать мне.
        - Не вздумай снова затевать драку, - она испепелила меня своим самым воинственным взглядом. - Закрой дверь, мне нужно переодеться. Или хочешь, чтобы я и дальше расхаживала в вечернем платье?
        - Переоденешься в моей машине, - не хватало еще чтобы этот хмырь пялился на нее тайком. Надо запомнить номер тачки и позже выяснить, кто он вообще такой.
        Вика колебалась, явно не хотела идти со мной, но потом решила, что разумней будет развести нас.
        - Мить, только дождись Машку, - мягко, совсем не тем колючим тоном, которым разговаривала со мной.
        - Ты уверена? - он подозрительно глянул на меня.
        - Уверена, - вытащила из салона спортивную сумку. - Не оставляй ее одну, пожалуйста, - еще раз настойчиво попросила.
        - Не брошу, я же обещал, - заверил парень, - но этот тип мне не нравится, - и с презрением уставился на меня.
        - Он никому не нравится, - Вика хлопнула дверцей, и, снова опережая меня, зашагала по парковке.
        Ей не составило труда отыскать мой BMW и она с суровым видом дожидалась, пока я отопру двери. Забралась на заднее сидение и снова хотела отрезать мне путь, запираясь, но я успел проскользнуть и сел рядом, тесня ее к противоположному краю сиденья.
        - Включи печку, - грозно приказала, - мне холодно.
        Я дотянулся до панели прямо через передние сидения, и когда повернулся обратно к Вике, она сидела с тем же сердитым лицом.
        - Теперь мы можем поговорить?
        - Не о чем говорить, - скинула туфли и зло отшвырнула в мою сторону.
        - Зачем ты пошла в клуб? - повторил ранее заданный вопрос. - Чего ты добивалась? Что пыталась найти?
        - Деньги, неужели не ясно? - отделалась от меня заранее заготовленным фальшивкой.
        - Тебе нужны деньги? - хотя и дураку ясно, она отправилась туда не за ними. - Могла бы попросить. Сколько?
        Она пыталась расстегнуть платье и дергала за молнию на спине. Это окончательно вывело из себя и она сорвалась:
        - Хватит разыгрывать комедию! Кто эта чертова Мадам? Почему она крутит тобой, как пожелает?
        Она сжала дрожащие губы, а глаза блеснули в темноте поступающими слезами. Черт! почему она не позволяет себя обнять?
        - Мы давно знакомы, - выбирал безопасную правду, чтобы хоть немного успокоить ее, - нас многое связывает. Это старая история.
        Вика собралась и снова смотрела жестко:
        - Вы спите? - без какой-либо живой интонации.
        - Нет, - покачал головой и потянулся к ней. Она готова была покориться, но я ляпнул не к месту: - Забудь о ней, и не лезь в ее дела.
        - Ты опять ее защищаешь! - оттолкнула. - Я не дура, и всё прекрасно вижу. Выбирая между нами, ты предпочел ее! Ты предупредил!
        - Я сделал это не ради нее! - невольно вырвалось. Я так устал лгать, что правда сама лезла наружу.
        Вика тоже это почувствовала и, наверное, прониклась сочувствием, потому что больше не пыталась силком выбивать из меня признание.
        - Андрей, что происходит? - тихо и просящее, будто мгновение назад не кричала, яростно не колотя ладонями по моей груди. - Что мне думать, когда оставляешь меня среди ночи? Как не сходить с ума, зная, что ты с ней? Ты ничего не объясняешь.
        - Так ты никогда и не спрашивала!
        Осознание нашей полной несостоятельно в отношениях повисло в воздухе. Лишь гул мотора заполнял салон. Весь этот спор как разговор слепого с глухим. Как теперь расхлебывать эту кашу?
        Тишину развеяла телефонная трель. Как конец молчаливого перемирия и начала нового раунда. Вика подтянула к себе сумку и начала шарить рукой в вещах.
        - Не отвечай, - не хотел, чтобы нам мешали.
        - Я должна, - извиняясь, - вдруг это Машка, она осталась внутри.
        Не мог не улыбнуться, восхищаясь ее настойчивостью:
        - У тебя там отряд девушек? Провернула целую тайную операцию?
        - Я просто хотела знать, - будто чувствуя себя виноватой.
        Елена права, Вика ей не соперница: моя девочка во всем ее превосходит. Во всем.
        Вика ответила на звонок и в одночасье стала бледной. Она испуганно поглядывала на меня, потом отворачивалась, терзала зубами ноготь и изредка вставляла короткие фразы. Видимо, возникли проблемы с этой ее “Машкой”. Ну ничего, любезный “Митька” придет ей на помощь. Местный герой.
        - Нет, я сама, - произнесла перед тем, как отключиться. - Это Рита, - неуверенно, - не могла до тебя дозвониться.
        Я сунулся в карман и достал айфон - он не реагировал на попытки включить.
        - Сел, - бросил на переднее сидение.
        - Они в больнице, - тем временем продолжала.
        - Роды начались? - первая мысль, что пришла мне в голову. - Ей еще рано.
        - Они там не из-за нее, - покачала головой и замолкла.
        - Они? - раздражался, что она не может нормально объяснить. - Дай сюда телефон, я сам выясню, - протянул руку.
        - Андрей, - она крепко сжала мою ладонь, - у твоего отца случился сердечный приступ.
        36
        ГЛАВА 36
        ВИКА
        Переодевалась на заднем сиденье, пока машина неслась по городу, нарушая правила за правилами. Андрей плевал на безопасность и гнал на безумной скорости, рискую самому отправиться на больничную койку. Как смогла стерла салфеткой помаду и яркий макияж, и на ближайшем светофоре перебралась вперед к Андрею.
        В такой момент не хотелось его отчитывать и наставить накинуть ремень. Понятия не имела что делать и как себя вести. Мне не доводилось терять близких. Родители не в счет, их я не знала и их утрата прошла для меня безболезненно. Вот дальнейшая жизнь была несладкой, но это совсем другое.
        - Пристегнись, - осторожно попросила, - пожалуйста.
        Андрей перестал барабанить пальцами по рулю. В уголках глаз, на лбу, между бровей трагической маской вырисовывались раньше незаметные морщинки. Он оглядел меня, будто я сказала полнейшую глупость. Знаю, сейчас его меньше всего волновал какой-то ремень безопасности, но меня беспокоил он сам, и поэтому я рискнула нарваться на грубость. Но Андрей задержался на мне долгим взглядом и сначала потянул мой ремень, после характерного щелчка замка, перекинул через плечо и свой. Загорелся зеленый и машина сорвалась с места.
        В больнице мы плутали по коридорам, запутавшись в указателях. И только когда остановленный нами санитар направил в нужное отделение, нашли наконец семью Андрея. В сердце защемило от увиденной картины: Ольгу Алексеевну с покрасневшими мокрыми глазами обнимал за плечи Костя, лицо которого тоже выглядело серым и непроницаемым; Рита сидела на скамейке, привалившись спиной к стене и, как загипнотизированная, монотонно водила ладонью по круглому животу. Они все разом обернулись на наши шаги и их будто снова накрыло волной скорби. Андрей бросился к матери, сжимая ее хрупкое тело, и они втроем образовали нерушимы родственный круг.
        Я присела рядом с Ритой, и она тихим, ослабевшим голосом о всех подробностях. О том, что Ольга Алексеевна нашла мужа без сознания на полу кухни. Как скорая привезла его в больницу, где его сразу же отправили на операцию. Она использовала кучу непонятных терминов, из которых более-менее понятным и знакомым мне было “шунтирование”. Операция вроде бы несложная, длится недолго, но всегда есть риск, как говорят врачи. И следующие несколько часов мы почти безмолвно дожидались ее окончания.
        Ольга Алексеевна сидела каменным изваянием и с отсутствующим взглядом. Я могла лишь гадать, что твориться в ее душе. Какую боль она испытывает, переживая за любимого человека. И тут всё встало на свои места: я больше не удивлялась их странному дуэту, они уже не казались мне диссонирующими внешне. Они просто любил друг друга, и им не нужны были для это причины.
        И Рита держала сейчас мужа за руку из любви и неподдельной заботы. В общих чертах была в курсе их общей истории. И если раньше во мне жило слабое убеждение, что она лишь удачно вышла замуж, отхватив себе мужа-знаменитость, то теперь не сомневалась в ее искренности, глядя как она положила голову ему на плечо, утешая.
        Меня никто не учил любить. Окружение, сама жизнь демонстрировали, что ненавидеть проще, безопасней. Эфемерная любовь не спасет тебя от вечного холода, которым будто нарочно пропитан детский дом. Будто тебе решили заморозить только руки и ноги, но хотят, чтобы и внутри все заледенело. Не прогонит отступную безысходность. Не утолит голод и жажду маминой ласки, которой тебя никогда не было и остается только воображать какого это. Не защитит от тумаков озлобленных сверстников или жестоких взрослых. Не оградит от мальчишек постарше, что зажимают в темном коридоре и лапают своими грязными руками. Какой толк от любви?
        Но это бесполезное чувство все-таки поселилось в моем сердце. Оно же подтолкнуло меня последовать за Андреем, когда он поднялся со скамейки и, шаря по карманам в поисках пачки, прошел мимо меня к запасному выходу.
        Ветер нещадно трепал мои волосы, которые я так и не нашла чем завязать, и вместе с острыми снежинками гнал мне в лицо едкий дым. Терпеть не могла, когда Андрей курил, но покорно сносила и мороз и отравляющий никотин.
        - Иди внутрь, - приказал, видя как я растираю продрогшие плечи. - Не обязательно таскаться за мной.
        - Не хотела оставлять одного, - честно призналась. Не думаю, что вежливое лицемерие сейчас уместно.
        Он затянулся сильнее обычного, будто одним махом хотел выкурить всю сигарету, и обрушил на меня, скопившуюся усталость:
        - Не нужно со мной нянчиться!
        Я замерла. Горько? Обидно? Порываясь броситься в бой на собственную защиту? Миллион раз “да”. Но я не хотела больше защищаться от Андрея. Молча, стерпела грубость, уверенная, что это минутная слабость. И как в подтверждение скоро последовали извинения:
        - Прости, - тихое и неуверенное.
        - Можешь кричать на меня сколько влезет, если от этого становится легче, - не сахарная, не растаю. Готова на все лишь бы не видеть в его глазах эту необъятную тоску.
        - Не хочу я кричать, - отшвырнул окурок в ближайший сугроб, запрокинул голову и устремил взгляд в серое небо, затянутое облаками. Стояла как идиотка, не зная как помочь. Как утешать людей? Как поддержать? Я совсем не умею проявлять свои чувства, тем более красиво облекать их в слова.
        - Андрей? - позвала, не представляю, что скажу следом. Лишь попытка выдернуть его из трясину горя.
        Он опустил голову и лишь на миг зацепился за меня взглядом, но этого было достаточно, чтобы разглядеть в них непролитые слезы. Больше я не колеблясь и не сомневалась: смела разделяющее нас расстояние и обняла его, закрывая своим телом от злого ветра, колючего снега и всех горестей мира разом. Забрала бы всю его боль себе, лишь бы она снова стал прежним. Пусть порой грубым, циничным и жестоким, но с восхитительной улыбкой на лице.
        Андрей уронил голову мне на плечо:
        - Как такое могло случится? Я никогда не думал… Кажется, что родители вечные. Это ты разбиваешь коленки, режешь пальцы, ломаешь ногу, а отец… Он неуязвим. Как супермен.
        Я запустила руки под его распахнутую куртку, стараясь согреть своим теплом:
        - Он выкарабкается.
        - Если бы я был внимательней, - изводил себя терзаниями, ища ответы, которых нет и не может быть, - если бы больше уделял семье времени…
        - Твоей вины нет, - напрасно убеждала того, кто не готов слушать. - Никто не виноват. Это произошла и всё.
        - Что же теперь делать, Вика? - его руки обвили меня кольцом, моля о спасении. - А если?…
        Он не смог произнести эти страшные слова, но я почувствовала панический страх в его голосе.
        - Тогда я буду рядом, не на секунду не оставлю, разделю с тобой каждый темный день, - слова вместе с дыханием превращались в туманную дымку. - Я люблю тебя, - естественно и легко, без страха и смущения. Не верила, что он разделяет мои чувства, но увиденная в клубе сцена подарила слабую надежду.
        Андрей не поцеловал Мадам, когда она практически предлагала себя. Оттолкнул с презрением, словно она досадное препятствие на пути. На пути ко мне.
        Надежно скрывшись за алыми палантинами, наблюдала с какой одержимостью вглядывался в каждую женщину; с каким разочарованием, граничащим с яростью, понимал, что обознался; и с какой чуть ли не мольбой звал меня. И это не было похоже на ревность к любимой игрушке, которую словно кто-то взял поиграть без его разрешения. Из-за такого не затевают драк. Обычный эгоизм не стоит побоев. Мне хотелось верить, что за его одержимостью вытащить меня из клуба стояло нечто большее. Поэтому я показалась, вышла из укрытия, спасла его от участи быть избитым, выставленным за порог и оставленным в мучительном ожидании меня у дверей клуба.
        Не знаю, сколько мы так простояли. Могла бы провести так вечность: чувствовать его дыхание на своей шее, удары сердца под ладонью и тепло, несмотря на мороз. Впервые я чувствовала себя нужно. Но когда пальцы ног одеревенели и перестали ощущать даже холод, я предложила вернулись в больницу. Он молча кивнул и скользнул по губам поцелуем.
        - Как будто с пепельницей целуюсь, - выпалила, ощутив резкий запах никотина. - Когда ты уже избавишься от этой привычки, Соболев? Ну невозможно же!
        Только закончив обвинительную тираду, я сообразила что вообще несу. Как можно отчитывать человека за маленькие слабости, когда его отец лежит на операционном столе? Непроходимая идиотка!
        - Прости, - испуганно прикрыла свой болтливый рот ладонью. - Можешь курить сколько хочешь. В смысле, я не против, - кто-нибудь заткните меня.
        На лице не дрогнул ни один мускул, он смотрел на меня со смесью изумления и непонимания. Потом его губы дрогнули в улыбке, он нервно хмыкнул, потом истеричным смешок. Скоро в его глазах вновь стояли слезы, но теперь их причиной был безудержный хохот. Я расслабилась и позволила ему вдоль посмеяться надо мной, выплескивая наружу всё скопившееся за ночь напряжение. Хоть где-то пригодилась моя бестолковость и невоспитанность.
        - Ты прелесть, - все еще посмеиваясь, снова поцеловал, но на этот раз в висок. - Я брошу, - пообещал, обнимая.
        - Только если сам хочешь, - невинно пожала плечами, якобы предоставляя самому решать.
        - Хочу, - достал из кармана пачку, выбросил в ближайшую урну.
        Видимо, мы долго отсутствовали, поскольку операция уже завершилась и главный хирург рассказывал обо всех нюансах и возможных осложнениях, которые могут возникнуть в ближайшие часы. Но в целом он заверил, что все прошло успешно и Лев Викторович проживет еще много лет. конечно, если будет соблюдать предписания врачей. Но с такой семьей, как у него, стоит не опасаться, что он пропустит прием лекарств или позволит себе отступить от предписанной диеты.
        Врач посоветовал нам поехать домой и поспать - пациент еще не скоро отойдет от наркоза, и ему тоже требуется отдых.
        Казалось, самое сложное и страшное позади и позволила себе ненадолго отвлечься на собственные дела: до сих пор понятия не имела где Машка и все ли прошло по плану. На горизонте забрезжил рассвет, меня укачивало в машине, подталкивая в объятия сна, а монотонные гудки в трубке походил на колыбельную, от которой только сильней хотелось зевать.
        - Ты где? - набросилась на Митьку с расспросами, как только он снял трубку. - Простите, что бросила вас одних, но мне необходимо было уехать.
        - Забей! - успокоил друг, видимо успев нахвататься словечек от Машки. - У нас все отлично, мы просматриваем отснятый материал. Приедешь?
        - Мы? - несколько удивленно уточнила.
        - Я у Маши, - довольно пояснил. - Она предложила согреться горячим чаем после того как я полночи просидел в машине, ну я и не стал отказываться.
        - Хорошо, - не знала как еще реагировать на их внезапную дружбу.
        - Так ты приедешь?
        Для начала нужно немного поспать - я уже плохо соображала.
        - Позже.
        - Ладно, - он явно никуда не торопился, - я все равно зависну здесь на целый день, - и отключился, будто у него есть более важные дела. Непривычно быть свахой, но если я невольно свела двух одиноких людей, то честь мне и хвала.
        Глубже провалилась в мягкое сидение и сонно наблюдала за медленно плывущими за окном картинами утреннего города.
        - Куда мы едем? - вдруг поняла, что не узнаю дороги, по которой последние несколько месяцев добиралась до квартиры Андрея.
        - Хочу познакомить тебя кое с кем, - туманно пояснил, оставив мучиться догадками до самого конца поездки.
        За одну эту ночь я столько пережила, что была уверена: меня уже ничего не способно удивить.
        Но я ошибалась.
        37
        ГЛАВА 37
        ВИКА
        Тихая окраина города. Не престижный район, самый обычный. Много небольших скверов, летом непременно утопающих в зелени; современных детских площадок в каждом дворе и детей, за руку с родителями спешащих в школу.
        Типовая многоэтажка, теряющаяся в вышине в серых снежных облаках.
        - И кто тут живет? - пыталась подготовиться к встрече.
        - Увидишь, - Андрей взял меня за руку и потянул меня к подъезду.
        В какой-то момент захотелось начаться упираться ногами и заявить, что никуда не пойду. Я так долго стремилась разгадать его тайну, что когда оказалась с ней нос к носу, растерялась. Испугалась того, что это нечто станет для нас непреодолимой пропастью. Кого он прячет в этой Башне из слоновой кости?
        Несколько томительных минут ожидания, пока мы поднялись на лифте, подступили к одной из дверей. Потом долгие мгновения между звонком и моментом, когда она распахнулась.
        - Андрей Львович!? А мы и не ждали вас так рано, - уже немолодая женщина поглаживала рукой небрежно собранные в пучок волосы. - Проходите-проходите, - будто вспомнила свои обязанности и вежливо зазывала в дом. - Может быть, чай?
        - Лучше кофе, - приветливо отозвался Андрей. - Уже проснулась? - будто спрашивал о ком-то еще.
        - Наверное, самой первой в городе, - нежная улыбка преобразила ее, сделав почтенной матроной, гордящейся своим семействам. Вот уж не думала, что Андрей скрывает ее. Она явно не его любовница - было в их разговоре нечто формальное.
        Андрей прошел вперед по коридору и скрылся в одной из комнат. До меня долетела его внезапно восторженная фраза “Кто тут у нас?” и последующее за ней восклицание, похожее на перелив колокольчиков, “Пап-пап-пап…”
        С опаской я шагнула следом и сердце невольно сжалось, когда я увидела на руках у Андрея маленького белокурого ангелочка.
        Он заливался смехом и задорно дергал ножками от щекотки, и недовольно скуксился, когда игра закончилась, и Андрей любяще поцеловал ребенка в щеку.
        - Познакомься, это Соня, - обернулся ко мне. Выдержал паузу, будто собирался с духом и добавил: - моя дочь, - прижимая к себе пухлое детское тельце.
        Я долго не могла ничего произнести, разглядывая девочку как экспонат в музее - искала сходство между ней и отцом. Не знаю зачем, просто не верилось, что у Андрея есть ребенок и он от…
        - Ее мать Мадам? - первое, что я сказала, нарушив молчание.
        - Ее зовут Елена, - поправил, - но да, она мать Сони.
        - Прости, но ты уверен, что она твоя? - во мне проснулась циничный логик и прагматик. - Ма… Елена не похожа на тех, кто всю жизнь хранит верность одному мужчине.
        - Уверен на 99,99 процента, - безапелляционно подтвердил.
        Значит, позаботился о тесте на отцовство. С фактами не поспоришь, и мне останавливалось только принять их и свыкнуться с существованием Сони. Но в моей голове никак не укладывалась в голове, что ее мать Елена.
        - Но эта женщина? - с неприкрытым осуждением и разочарованием. - Андрей, о чем ты думал?
        - Я не планировал, - опустил девочку на пол, которая уже заскучала и задергалась у него на руках.
        - А Елена? - не сомневалась, что она способна на подобное.
        - Возможно, - неотрывно следил как малышка нетвердой походкой прошлась до большой корзины с изображениями мультяшных персонажей. - Но это не важно, я люблю Соню и счастлив, что она появилась в моей жизни. - Она достала разноцветную пирамидку и, путаясь в собственных ногах, побежала обратно к отцу. Он с улыбкой взял врученную ему игрушку и опустился на пол, чтобы заново собрать ее, но уже вместе с дочерью.
        Я присела рядом и наблюдала как она подносила Андрею все новые игрушки и как он развлекал ее, разыгрывают забавные сценки с резиновыми кошечками и собачками.
        - Почему не рассказал раньше? - мысль, которая терзала меня с того момента, как я узнала о Соне.
        - Я никому не рассказывал, - погладил малышку по голове, когда та плюхнулась на пол и принялась сосредоточено складывать башню из кубиков.
        - Твои родители будут рады внучке, - не секунду не сомневалась в их понимании.
        - Я не хочу впускать в их жизнь Елену, - признался в потаенных страха. - Этой мой тихий, уютный мир, где ей не место. Никогда ей не есть мамино новогоднее печенье, - умудрился пошутить.
        - Она его не заслуживает, - улыбнулась. - А вот Соня бы с удовольствием уплетала бабушкино печенье. Да, Соня? - нагнулась к ней, не надеясь на ответ, но та подняла голову, взглянув на меня папиными серыми глазами, и звонко на всю комнату воскликнула:
        - Да! - вскочила на ноги и опять убежала к корзине.
        - Не лишай ее семьи, - теперь мы оба с Андреем наблюдали за детской возней. - Я знаю, что говорю.
        Соня вернулась и протянула мне белую фигурку лошади.
        - Спасибо, Сонечка, - приняла подарок. - А ты знаешь как делает лошадка? - Она запрыгала и цокала языком, подражая звуку животного. - Умница!
        - Ты ей явно нравишься, - с ревностью смотрел на нас Андрей. Не знаю кого он больше ревновал: меня или дочь.
        - Детям нравится всякий, кто играет с ними, - успокоила его задетое самолюбие.
        - Не всякий, - стал серьезным. - Елена каждый раз вымучивает из себя улыбку и ласку, и ребенок, будто чувствует это, начинает вырываться и плакать. У этой женщины полностью отсутствуют материнские инстинкты.
        Грустно было слышать такое, и жаль ребенка, обделенного материнской любовью.
        - Часто она навещает Соню?
        Та вдруг, как приказу, забралась к отцу на колени и легла ему на грудь, замерев, будто к чему-то прислушиваясь.
        - Реже, чем бы хотелось, - обнял, поглаживая по спине.
        Вспомнилось свое детство, и стало не по себе. И как всегда в таких случаях накатывала злость на безалаберных взрослых, что бросают детей на произвол судьбы.
        - Зачем ты вообще связался с этой женщиной? - точно такой же “кукушкой” как моя собственная мать.
        - Мы познакомились больше десяти лет назад, я и подумать не мог, что у нас когда-нибудь будет общий ребенок. - Соня будто тоже слушала и, тихо сопя, смирно сидела. - Тогда мы с Костей только пробивались в звездную тусовку, в мир шоу-бизнеса. У нас ничего не было, кроме его гитары и моей веры, что мы станет успешными. Елена только приехала из провинции покорять большой город. Мы пересекались на тусовках, иногда проворачивали мелкие делишки и налаживали связи в том заоблачном мире шика и блеска. Это не было любовь, просто увлечение. В двадцать лет мне нужен была только секс. Потом наши пути разошлись: я сконцентрировался на музыке и продвижении группы брата, а она … Она, вкусив красивой жизни, решила, что нет ничего прибыльней, чем зарабатывать на человеческих пороках. Сначала она устраивала вечеринки, постепенно привнося в них некоторые изюминки, которых не было у других.
        - Например, секс и кокаин?
        - Ты такая наивная, что это даже мило, - поцеловал дочь в макушку, снова и снова проводя ладонью по спине. - Этого добра было полно и до нее. Но она превратила обычный съем шлюх в целое эротическое шоу. Интрига, запретность, привилегированность и камерность ее вечеринок манило всех пресыщенных тусовщиков.
        - И озабоченных извращенцев, - подсказала, вспоминая один мерзкий случай. - Ты не представляешь, что мне предлагали в клубе.
        - Надеюсь, ты отказалась? - строгим голосом родителя, которой узнал, что его ребенку “плохие мальчики” предложили алкоголь.
        - Нет, - закрыла Соне уши руками, чтобы она не нахваталась ненужных слов, - позволила обдолбаному наркоману трахнуть себя, - почти шепотом. - Что за вопросы? За кого ты меня принимаешь?
        - За умопомрачительную сексуальную женщину, которую все хотят, - так же тихо.
        - Но я хочу только одного мужчину, - малышка завертела головой и сердито нахмурилась. - Да, Сонечка, мне нравится только твой бестолковый папочка.
        - Да! - снова повторила.
        - Смотрю, вы с ней спелись.
        - Это всего лишь женская солидарность. - Соня снова подскочила и на этот раз устроила забег по комнате. - Я видела в клубе еще кое-что, - всматривалась в Андрея, стараясь понять в курсе ли он происходящего. - Елена не боится загреметь за решетку? Она подумала о ребенке?
        - Ты еще не поняла, что ей наплевать на ребенка?! - прогремел на всю квартиру, отчего Соня удивленно уставилась на него, прекратив носиться как заведенная. Андрей улыбнулся ей, успокаивая, и та абсолютно счастливая продолжила скакать. - Для Елены она лишь инструмент, средство достижения целей. - Андрей поднялся с пола, не в состоянии усидеть на месте. - Иногда мне кажется, что она родила ее только, чтобы мучить меня. Ноль любви, ноль заботы, - эмоционально и с гневом. - Соня большей частью только моя дочь. Это я отвожу ее в больницу на прививки, я покупаю ей одежду и игрушки, я гуляю с ней и играю. - Он старался сдерживаться, чтобы не пугать ребенка, но, видимо, он не может оставаться спокойным, когда речь заходила об этой женщине. - Перестать воспринимать Елену как нормального человека. Она конченная психопатка: ни эмпатии, ни сострадания, ни каких либо иных чувств. Лишь удовлетворение своих прихотей и потребностей.
        Из обрисованной ситуации я видела только один выход:
        - Почему ты не заберешь ребенка? С тобой ей будет лучше.
        Но Андрею это казалось непосильной ношей:
        - Я вечно занятый, черствый чурбан, как я справлюсь с маленьким ребенком?
        - С помощью няни, - начала перечислять всех, кто его любит и всегда готов прийти на помощь, - бабушки, дедушки, дяди и тети. В конце концов, я буду помогать. Думаешь, не смогу посидеть с ребенком? Я столько сопливых носов вытерла в свое время в детском доме. Да я просто гуру по горшкам!
        Его позабавило мое последние заявление, он ненадолго расслабился, но потом снова помрачнел:
        - Она не отдаст, по крайне мере просто так, без какой-либо выгоды.
        - Значит, нужно найти эту выгоду, - не позволяла ему сдаваться. - Что для нее важно? - он знал ее лучше всех, ему были известны ее уязвимые места.
        - Ее чертов клуб, - подумав и взвесив все, пришел к выводу.
        - Клуб говоришь? - постепенно в голове вырисовывался новый план. - Я, кажется, знаю, как тебе помочь, - и это даже проще, чем можно подумать. - Мы отберем у нее Соню! - не сомневалась в победе.
        - Иногда ты меня пугаешь своими идеями, - с настороженностью, будто местная сумасшедшая. - Что ты задумала? - не без скепсиса.
        - Увидишь, - еще больше насторожила его.
        Скрипнула дверь и в комнату вошла та самая женщина, что встретила нас. Теперь мне очевидно, что она лишь няня.
        - Ребятки, я рада, что вы чудесно проводите время, - глянула на девочку, что каким-то образом успела оказаться у ног отца и висла на одной из штанин. Время пролетело незаметно, и на часах уже был полдень. - Сонечке уже пора обедать и ложиться спать. Она потом весь день будет капризничать, если не выспится.
        Андрей был вынужден попрощаться с дочерью. Она не переставая махала ему на прощание и он всё никак не мог оставить ее. Но все же решительно развернулся и выскочил из квартиры, чтобы растягивать мучительный момент.
        - Пока! - как эхом долетало до нас, пока мы створки лифта не захлопнулись за нами, погружая в тишину.
        38
        ГЛАВА 38
        АНДРЕЙ
        Пялился в потолок спальни. В голове кипели мысли, не давая расслабиться и заснуть.
        Не думал, что эту ночь проведу в больнице; с оцепенением буду ждать известий. До сих пор оставался страх, что удача ускользнет из рук и самый жуткий детский кошмар воплотится в жизнь. Хотелось сорваться и вернуться обратно, караулить под дверью, чтобы удостовериться, что отец очнется после операции и наша встреч на Новый год не была последней. Я не лучший сын: вечно занят, отмахиваюсь от просьб о встрече, всё куда-то тороплюсь, а о главном забываю.
        Случившееся с отцом как знак судьбы: пора перестать скрывать Соню. Если бы что-то пошло не так на операции, то отец умер, так и не узнав о внучке, а она навсегда лишилась бы возможности познакомится с дедом. Эту ошибку мне пришлось бы пронести через всю жизнь. Мне хватает и той, что я когда-то связался с Еленой.
        В молодости плохо разбираешься в людях, особенно если тебя постоянно отвлекает женская грудь и ноги. В ней всегда была какая-то чертовщинка, опасный блеск в глазах. Сейчас я понимаю, что она приехала в столицу не выучиться или пробиться, а за удовольствиями. И она получали их любой ценой: деньги, наркотики, секс. Последнее было ее главным оружием. Я прекрасно знал, что помимо меня у нее полно других любовников. Статусных, обеспеченных. но мне было наплевать: я горел своей идеей сделать из “Адамас” успешную группу, а Елена была всего лишь одной из многих. И когда естественным образом она отсеялась из моего окружения, я не придал этому большого значения. Не она так другая, я не был к ней привязан.
        На протяжении лет я не терял ее из вида, она всегда мелькала где-то на тусовках, в компаниях солидных бизнесменов. До меня доходили слухи о ее “необычных” вечеринках, потом я нередко был гостем ее клуба. Ее личным гостем. Просто секс, но с оттенком ностальгии. Мы начинали в одно время, не имея за душой ни копейки, а теперь оба на вершине. Мой ублюдский мозг считал это пикантным. Тогда я еще не понял, что Елене наскучили подобные развлечения. Теперь ее больше привлекали игры с человеческими судьбами.
        Соблазнение, манипуляции, шантаж - она любыми способами заставлял людей делать так как ей нужно. Нет, она заставляла людей поступать так, как ей того хотелось. Она будто не понимала человеческих эмоций и наблюдала, изучала их, загоняя человека в необходимые ей рамки. Даже над Викой поставила эксперимент, открыв двери своего эксклюзивного клуба: интересно было посмотреть как мы с ней себя поведем.
        Словно напоминая о себе, Вика сильней укуталась, стягивая с меня одеяло. Но ней я не забывал ни на секунду. И не отпускал от себя. Она рвалась домой, говоря, что у нее есть важное дело, но я слишком устал, чтобы и дальше колесить по городу. И я хотел ее здесь, рядом - так спокойней. Она вселяла в меня уверенность. Мой персональный источник силы. Если бы не она, не представляя как пережил бы эту ночь. Только она знала заветные слова, что спасают от отчаянья. Только она способна отогреть заледеневшую душу, когда от страха коченеет и немеет все тело. Только ее “я люблю тебя” делают жизнь не так дерьмовой.
        А ее реакция на Соню превзошла все мои ожидания. Она восприняла это спокойно. Единственное осуждение было в том, кем была мать Сони. Я боялся, что станет осуждать, обвинять, что возненавидит, но она приняла как должное. Словно подозревала, что я редкостный мудак и нечто подобное запрятано у меня в шкафу. И не смотря на это, она любила меня.
        Я крепче обнял ее, стараясь согреть.
        - Тоже не можешь заснуть? - тут же откликнулась на мои прикосновения. Я вдохнул запах ее волос и теснее прижал к себе. Она расценила это как положительный ответ. - Я знаю, что нам поможет, - заерзала и развернулась ко мне лицом.
        - Что?
        - Нужно заняться сексом, - без тени улыбки, - это всегда срабатывает.
        В это вся она: безумная, экспрессивная, спонтанная, обаятельная, забавная и невероятно прекрасна. И я готов идти на поводу ее безумия. Кажется, я тоже спятил и влюбился по уши.
        Сам не заметил, как это произошло. Но незаметно я привык засыпать рядом с ней; утром вместе пить кофе; подвозить на работу; вытаскивать из переплетов, которые она непременно попадал; тянуть ее в постель, когда она засиживалась допоздна, обрабатывая на ноутбуке фотографии. И меня это не тяготило, я не раздражался от внезапно появившихся обязательств. С Викой легко. Только если она не вздумает показать характер и со злости не запустить в меня чем-нибудь. В спорах она непримирима, и не признает, даже если не права. А мне не принципиально всегда выходить из них победителем. Она сама по себе уже была моей Викторией - самой большой победой.
        - Я пошутила, - с тревогой прижала теплую ладонь к моей щеке, взволнованная моим долгим молчанием, - тебе нужно поспать.
        Но у меня оставались вопросы. Все карты были вскрыты, но партия еще не закончилась. Не мог оставить между нами неразрешенные проблемы.
        - Ты не злишься на меня из-за Сони?
        Ее глаза широко распахнулись словно от удивления, губы застыли в немом вопросе, а потом она “оттаяла”:
        - Почему я должна злиться?
        - Ведь я моя дочь растет словно сирота, без семьи, - следил за выражением ее лица, всматривался в глаза. Готовился встретить в них гнев. - Я бросил ее, точно как твои родители оставили тебя.
        - Не сравнивай себя с моими скотскими родителями! - грозно и яростно. - Соня растет в тепле, сытости и заботе. Она узнает тебя в лицо и радостно верещит при твоем появлении. Дети как никто чувствуют любовь. Может ты и не идеальный отец, но по крайней мере следишь, чтобы она ни в чем не нуждалась.
        Не ожидал услышать ничего подобного. Кажется, где-то уловил похвалу и одобрение. Не верилось, что я такой везучий сукин сын. Ничем иным я не мог объяснить, что такая женщина рядом со мной.
        Сжал ее тонкие пальчики, которыми она гладила меня по щеке, и поцеловал в раскрытую ладонь. Не находил слов рассказать как ей благодарен за поддержку и заботу.
        - Всё, спать, - устроилась а моей груди, не выпуская моей руки. - А секс будет тебе наградой, если поспишь хотя бы несколько часов, - дала обещание, которое вызвало у меня улыбку.
        Вдыхал запах ее волос, перебирал шелковые пряди, пропуская их между пальцев, и постепенно погружался в долгожданный сон.
        ***
        - Андрей? - проснулся от легкого прикосновения к лицу. Лениво открыл глаза, соображая где и что вообще происходит. - Мне нужно съездить домой, - тихо произнесла Вика. Никак не мог понять, как она поедет домой, если уже дома. - Я быстро, - пообещала, - встретимся в больнице. Договорились? - поцеловала на прощание, не дожидаясь моего согласия. Тихо ступая, аккуратно вышла из спальни.
        Чувствовал, что еще не выспался, но не мог позволить себе и дальше тратить время на сон и потянулся за телефоном. Позвонил Рите, чтобы лишний раз не тревожить мать, и узнал, что отец уже пришел в себя и его можно навестить.
        Холодный душ, быстрые сборы и кофе в машине - не потратил ни одной лишней минуты. Теперь у меня всегда будет время на родных.
        Было больно видеть отца в больничной палате, с иглой от капельниц в руке и выглядывающими из-под одежды операционных бинтов. Радовало только, что выглядел он бодрым, насколько это возможно, и находился в приподнятом настроении. А это уже странно. Наверное, теперь буду вздрагивать от каждого его чиха и искать в нем признаки всех существующих смертельных заболеваний.
        - Ну что? - строго смотрел на него. - Дошутился о своей смерти? Это глупые шутки. И совсем не смешные.
        - Ворчишь точно как твоя мать, - недовольно всплеснул руками. - Все же обошлось. Врачи сказали, что через пару дней уже можно домой. Пустяки.
        Хоть он и мой отец, но, видимо, это мне придется следить за ним как за ребенком.
        - Тебе сделали операцию на сердце, не думаю, что это пустяк. Мы всю ночь проторчали в коридоре, ожидая худшего.
        Но чтобы я не говорил, мне не удавалось до него достучаться, и он обращал все в веселую шутку.
        - Будешь отчитывать своего старика после сердечного приступа?
        - Нет, - знал, что должен быть аккуратными в выражениях и не тревожить его, но слишком тяжело мне далась прошлая ночь, чтобы отшучиваться от этого как и он, - хочу, чтобы ты понял, что мы любим тебя и не хотим потерять!
        Он замолк, наконец осознав всю серьезность ситуации.
        - Я тоже люблю тебя, сынок, - привычным жестом похлопал меня по плечу. - Прости старого дурака, что заставил вас понервничать.
        Именно за это я и любил отца: даже в моем недовольном ворчании он умел разглядеть истинные чувства и одной фразой дать ответы на множество вопросов. Он никогда не сюсюкал со мной и Костей в детстве, но никогда не стеснялся признаться, что любит и гордится нами. Все в меру: и строгих наказов и отеческой любви.
        - Ну ладно, - решив, что пора прекращать разводить нежности, он поспешил сменить тему. - А где Вика? Надеюсь, она проведает меня? Почему ты не приводишь ее к нам?
        - Потому что вы окружаете ее плотной стеной и начинаете пичкать печеньем, - никогда не забыть как она рыдала над жестяной банкой, глотая печенье вместе со слезами.
        - Он всем нам понравилась и мы стараемся всеми силами затащить ее в нашу семью, раз ты не способен этого сделать, - сделал шокирующее признание.
        - Все-таки мать не оставляет надежды женить меня? - наверное, это никогда не кончится.
        - Никак не поймешь, что она не стремится женить тебя, ее расстраивает твое отношение к женщинам, - с досадой в голосе. - Ты с детства рисковый, поэтому добился успеха в жизни. Помню, если надо было устроить самую невероятную шалость, залезть на самое высокое дерево или забор, построить самый большой плот или шалаш - ты бежал первым. И конечно же, все дворовые мальчишки сделали из тебя кумира, маленький Костя бегал за тобой хвостом, во всем подражая. И ты привык к пустой похвале и восхищению, а потом переложил этот образ мысли на взрослую жизнь. В том числе и на отношения с женщинами. Стоило добиться статуса и достатка, как они сами поплыли в руки, и ты окончательно обленился. Запомни и вбей себе в голову, не бывает идеальных женщин, как и идеальных отношений. Ради всего этого нужно работать над собой каждый день. Ты сам прекрасно знаешь, что звездами не рождаются, и чтобы раскрутить артиста в начале нужно вкалывать как проклятый. И если здесь ты готов пахать, а в отношениях пасуешь и отдаешь всё на откуп судьбе.
        Черт, мой старик умней, чем я думал.
        А я тупей, чем должен быть, дожив до тридцати шести лет.
        39
        ГЛАВА 39
        ВИКА
        Практически заставила себя выбраться из-под теплого одеяла и объятий Андрея. Судя по часам мне удалось поспать около трех часов. Ужасно мало, но я обещала помочь ему с Соней. Елена, может, и считать себя умелым игроком, только я умела мухлевать.
        Не хотела сбегать без объяснений, поэтому перед уходом разбудила Андрея, и надеялась, что спросонья он понял хотя бы половину из того, что я сказала. Я бы с радостью еще час-другой нежилась рядом в постели, а потом поехала бы с ним в больницу, но хотела скорей заполучить записи из клуба.
        Первым делом спросила про качество, когда позвонила Митьке.
        - Картинка отличная, - похвалился. И в какой-то мере это в основном его заслуга. - Ты бы видела, кого удалось снять, - говорил со странными интонациями удивления и восторга. - Никогда бы не подумал, что они по этой части, - уже шепотом. Так и видела как он чуть ли не под стол лезет, таясь от всей редакции. Не дай бог, кто-нибудь подслушает и уведет сенсацию. - И, Вик, босс не в настроении. Кричит, что ему осточертело, что ты без предупреждения исчезаешь и тебя не бывает по несколько дней. И ему плевать, что сам Андрей Соболев твой покровитель. Если тебе нужна работа, - предостерёг, - то я бы советовал скорей приехать.
        - Я сейчас не могу, - даже если обстоятельства были другими, то и тогда я вряд ли бы побежала спасать свою карьеру. Смешно так называть свое унылое существование в редакции.
        - Как хочешь, - будто чувствовал, что я не держусь за свое место. - Весь материал я оставил у Маши.
        - Спасибо за все, Мить, - он даже не представлял, что сделал для меня. Я лишь хотела верить, что поступаю правильно. - Ты мне очень помог.
        - Это тебе спасибо, - похоже, прошлая ночь стала для него настоящим приключением, - ничего более скандального я в жизни не видел, - и большим откровением. - Это будет бомба.
        На кого-то это, действительно, произведет эффект взорвавшейся бомбы. Но жертва будут всего одна.
        Словно в квесте я проходила один за одним уровень игры, приближалась к заветной цели. И следующий этап - дом и Машкина квартира.
        Прошла мимо своей двери и сразу позвонила в ее.
        - Ты где пропадаешь? - с порога встретила она претензией. - Переехала жить к своему Соболеву?
        - А ты решила приютить Митьку? - уколола в ответ. - Что он делал у тебя весь день?
        - Тебя ждал, - возмутилась, будто я обвиняла ее в чем-то постыдном, - а ты так и не приехала.
        Я ее понимала: втянула в мутное дело, а сама исчезла.
        - Машка, столько всего произошло за ночь, - даже не знала с чего начать. В короткий рассказ такое не уложить, а у меня не было времени на посиделки с подругой. - Где всё?
        Она не обрадовалась тому, что я прибежала, подняла суматоху и толком ничего не объяснила, но все-таки сходила в спальню и принесла обычную USB-флешку.
        - Это копия или оригинал? - спросила первым делом.
        - Копия, - деловито, будто матерый шпион, который не первый раз проводит манипуляции с секретной информацией, - оригинал надежно спрятан.
        - Отлично, - забрала флешку и запихнула в передний карман джинс, - никому не отдавай. Даже Митьке, - уточнила, чувствуя, что она сблизилась с парнем и он успел заслужить ее доверие.
        - Почему? - одним вопросом подтвердила мои догадки.
        - Планы изменились, - не смогла признаться в том, что из скользкого папарацци я превратилась в грязную шантажистку.
        - Что ты задумала на этот раз? - настороженно поинтересовалась. - Предупреждаю, я не собираюсь возвращаться в тот жуткий клуб! - опасалась, что я снова попрошу ее помощи.
        - Успокойся, - заверила встревоженную подругу, - вам с Митькой больше не придется никаким образом соприкасаться с этим.
        - Кстати, насчет Мити… - стесняясь, начала она.
        - Он бабник, - сразу предупредила, чтобы не возлагала на него больших надежд.
        - Да? - Машка разочарованно опустила плечи
        - Но вдруг ты та самая? Его единственная? - вспомнила ее давние рассуждения о любви и романтики. - И сможешь исправить его?
        - Думаешь? - с надеждой.
        - Конечно, нет! - заставила посмотреть в лицо реальности. - Горбатого могила исправит.
        - Ну а как же твой Соболев? - привела совершенно не подходящий пример. Одна Елена чего стоила в истории любовных похождений Андрея. - Раньше на всех светских мероприятиях он непременно появлялся в сопровождении какой-нибудь длинноногой модели, - рассказывала Машка со знание дела, будто провела целое расследование, - а теперь на всех фотографиях один. - Скорее всего, заметив мой удивленный взгляд, она пояснила: - Я слежу за новостями шоу-бизнеса и посматриваю твои снимки знаменитостей. Ты кстати, часто его снимаешь. Так втюрилась, что не можешь от него оторваться?
        Мне казалось, я всегда достаточно профессиональна. Конечно, есть фотогеничные личности, которые настолько органичны, что я готова снимать их целый день, но знала, что редактор настучит мне по голове, если не положу ему на стол фото самых эпатажных и скандальных знаменитостей. Нельзя было зацикливаться. Но, похоже, у меня появился любимчик.
        Я попытался вспомнить как часто отдавала предпочтение Андрею. Прокручивала в голове все тусовки и снимки с них, когда отметила закономерность, в которую Машка ткнула меня носом минуту назад: за последние недели я не “поймала” Андрея в компании ни с одной женщиной. До безобразия приличные фото - отвратительный контент для желтой прессы. Делал он это только ради того, чтобы не провоцировать ссор между нами или же предпочитал меня всем другим женщинам?
        - Знаешь, что? - “очнулась” от фантазий о Соболеве. - Решай сама, это твоя жизнь. Нравится парень? Действуй. Окажется козлом - в следующий раз будешь умней.
        - Это ты меня дурой назвала? - из всего сказанного она почему-то обратила внимание только на это.
        - Не переживай, дураки обычно счастливей остальных, - обрадовала подругу. Но, судя по обиженному лицу, она не восприняла это как хорошую новость. - Извини, мне пора, - поспешила скрыться с ее глаз, выскользнув на лестничную клетку, - надо успеть в больницу в часы приема.
        - Зачем тебе в больницу? Ты заболела? - кричала мне вслед, пока я сбегала вниз по ступенькам.
        - Потом! - снова пообещала рассказать обо всем в другой раз.
        Я спешила вручит Андрею билет в новую жизнь, где не будет назойливой Елены и ему не придется сквозь силу улыбаться дочери, каждый раз прощаясь с ней. Может, в большей степени я делала это для Сони. В ней я видела себя: покинутую и ненужную матери.
        В больнице снова в полном составе меня встретило семейство Соболевых, только в этот раз они выглядели радостными: шутили и смеялись. Меня собирались тут же отправить ко Льву Викторовичу - заверили, что тот будет счастлив меня увидеть. Я с удовольствием лично удостоверилась бы, в том что он жив и здоров, но не спешила в палату, дожидаясь, когда выйдет Андрей.
        - Как он? - первым делом поинтересовалась о состоянии отца.
        - Живее всех живых, и умирать не собирается.
        В лице, словах, тоне его голоса чувствовалось облегчение. Будто груз, которые чуть не раздавил его этой ночью, упал с плеч. Ко мне вернулся прежний Соболев, и теперь уже я выдохнула.
        - Рада слышать, - невольно коснулась его руки. - У меня для тебя кое-что есть, - хотела сделать для него много больше, чем простая поддержка. Выудила из кармана флешку и протянула ему: - Тут всё, что удалось снять в клубе. Сомневаюсь, что Елена захочет, чтобы это попало в прессу или в правоохранительные органы. Если ты не ошибаешься в ней, то между дочерью и клубом она выберет последнее.
        - Как тебе удалось? - крутил флешку в руках, озадаченно глядя то на меня, то на нее.
        - Ловкость рук и никакого мошенничества, - улыбнулась, надеясь, что шутка разрядит атмосферу, но Андрей тут же уставился на меня своим суровым взглядом сволочного продюсера-диктатора. - Ладно, - сдалась, - одно сплошное мошенничество. Двадцать первый век, сейчас скрытые камеры виртуозно маскируют подо что угодно. А твоя Мадам, похоже, из каменного.
        - О чем ты думала? - казалось, он не собирался благодарить или порадоваться своему везению, вместо этого решил отчитать. - А если бы она поймала тебя с поличным?
        - Не поймала бы, камера была на Машке, - заявила, чем только усугубила свое положение.
        - Что!? Твой соседке? - он так яростно сжал флешку в кулаке, что я только и ждала, когда та хрустнет, крошась на мелкие кусочки. - Как она туда попала?
        - Как и остальные - по пригласительному.
        Уже сомневалась стоит ли рассказывать всю правду, но от того, что я не договаривала, Андрей только больше бесился.
        - Я ни черта не понимаю. Вы обе подали заявку?
        - Подала только я, но от имени Машки, - решила выложить все карты на стол. Терять уже нечего, он и так в бешенстве. - Так как ты сдал меня Мадам и она ждала именно Викторию, то и прислала приглашение на мое имя. Но на кандидатуру Машки она, получается, тоже дала добро и в итоге у нас на руках оказалось два пропуска. Не стала вешать камеру на себя, подозревая, что меня проверять будут с троекратной тщательностью. Моя персона оттянула все внимание и Машка на фоне меня казалась рядовым гостем, к которому отнеслись непредвзято. Пока весь вечер Мадам и охрана следила за мной, Машка спокойно расхаживала по клубу и снимала все самое интересное.
        - Вы обе рисковали, - заключил уже более спокойно, выслушав всю историю до конца. - Надо было додуматься втянуть в это подругу. - Только я расслабилась, уверенная, что все позади, как он припомнил деталь, о которой я умолчала: - А тот парень в машине? Ты и его уболтала?
        - Это коллега, мы вместе работаем, - после каждой фразы все сильней сжималась, готовясь к очередному взрыву его необъяснимой ярости. - Он помог достать камеру.
        - Вика! - сердито воскликнул как в былые времена, когда я подсыпала ему в кофе соль с перцем. - **** твою мать!? - похоже не находил слов, чтобы иначе выразить свои эмоции.
        - Ну что бы сделала Елена? - старалась успокоить, видя как он закипает. - Подумаешь, нарушила ее строжайшие правила о конфиденциальности, это не смертельно.
        - От нее можно ожидать чего угодно, - говорил как психиатр, что ставит диагноз невменяемому пациенту.
        - Не преувеличивай, - по-моему, он перегибал палку в своей неприязни к ней. - Она со странностями, но явно не психопатка.
        - Я б не был так уверен, - теперь от него исходила необъяснимая тревожность, и я засомневалась, что он решится на шантаж.
        - И что, все зря? Ты не воспользуешься возможностью?
        - Конечно, воспользуюсь, - возмутился моему предположению. - Нужно быть идиотом, чтобы не сделать это. - Он принял решение, но, казалось, опасался последствий. - Но не берусь предугадать ее реакцию.
        - Она сдастся, - я видела только один исход, - ей больше ничего не остается.
        - Надеюсь, - но веры ему не хватало. - Я поеду один, а ты веди себя тихо и постарайся не натворить дел, пока меня не будет, - буквально приказал.
        Теперь он будет до конца жизни припоминать этот случай? Включил режим тотального контроля?
        - Отца твоего хотя бы можно навестить? - на всякий случай спросила разрешения.
        - Можно, - кивнул, пряча флешку во внутренний карман пиджака.
        - Спасибо, - поцеловала его и сбежала в палату, чтобы не сболтнуть чего-нибудь лишнего и не получить еще один нагоняй.
        Не понимала, почему он так разозлился, я же старалась для него. И что такого опасного в Елене?
        40
        ГЛАВА 40
        АНДРЕЙ
        Флешка жгла руку. До сих пор в голове не укладывалось какими методами Вика добыла ее. Подумать только, провернула подобное за моей спиной и ни слова не сказала. В былые времена я бы возмутился ее скрытностью и захотел бы проучить. Но Вика обезоружила меня, вручив ту самую информацию, за которой так старательно охотилась. Работая в желтой прессе, она явно просто искала жареные факт, но предпочла помочь мне, чем неплохо заработать. И даже хотя бы поэтому я должен рискнуть.
        Я успел просмотреть содержимое флешки. С помощью информации на ней я мог бы с легкостью манипулировать Еленой. Теперь уже я мог посадить ее на поводок и дергать за него каждый раз, когда она позволяла бы себе лишнего. Не собирался отправлять ее за решетку (хотя соблазн избавиться от не навсегда был велик), хотел только припугнуть такой вероятностью. Соня не должна расти с клеймом дочери преступницы.
        Тем не менее, стоя у дома Елены, я до сих пор сомневался подниматься ли в квартиру. Что-то меня останавливало. И это не голос совести или пресловутая порядочность. Какой я к черту порядочный человек!?
        Вика посчитала, что я разозлился на игры в Джеймса Бонда за моей спиной, но на самом деле моя агрессия лишь проявление беспокойства. Беспечная Вика не представляла насколько рисковала, проворачивая свои шпионские замыслы.
        Елена мстительна. За годы светской жизни ее персона обросла слухами о том, какими способами она устраняет соперниц. И это не мелкие козни вроде подножки или грязной сплетни, порочащей репутацию конкурентки. Ее уровень - стекло в туфлях, наркотики в бокале и физическая расправа с неугодными. Конечно, нельзя никому верить на слово, но с пугающей закономерностью с окружающими ее людьми происходили “несчастные случаи”. Не смертельные, но … Елена умела хранить секреты, и неизвестно, какие скелет таятся в ее шкафу.
        Уверен, на многое из того, что ей приписывали, она вполне способна. Было в ней что-то дефектное, пугающее на инстинктивном уровне.
        Иногда мне казалось, что Соня для нее вроде питомца. Щеночек, которого она завела ради любопытства, а когда наигралась, без сожалений избавилась от него, передав на чужое попечение. В какой-то мере я почувствовал облегчение, когда ребенком полностью стала заниматься няня, а Елена только иногда изображала из себя мать.
        Мысли о том, что у Сони может быть настоящая любящая семье в лице моих родителей, окончательно заставили меня выбраться из салона машины и войти в дом.
        Я не звонил за ранее, решил приехать без предупреждения, чтобы застигнуть врасплох. Не сомневался, что в такое время она дома: отсыпаться после бурной ночи. Днем она редко где показывалась, постепенно все больше окружая свое имя в ореолом таинственности: чем больше тайна, тем больше спрос на ее вечеринки.
        Елена встретила меня в шелковом халате, едва прикрывающим ноги. Казалось бы, отсутствие макияжа должно сделать ее уязвимой, но она выглядела такой же уверенной, что и всегда. Ни капли смущения, она в любой ситуации ощущала себя Мадам привилегированного клуба SQY.
        С невозмутимым видом, будто ждала моего приезда, безмолвно предложила войти.
        - Приехал извиниться? - спросила как только присела в кресло, прикуривая сигарету. Нестерпимо захотелось затянуться самому, но я пообещал Вике бросить. Не стал поддаваться первому же соблазну. - Ты вел себя недопустимо, - продолжала она, эгоистично полагая, что все и вся вертится вокруг нее одной. - Надеюсь, ты понимаешь, что тебе навсегда закрыт путь в клуб?
        Я чуть не рассмеялся столь ненужному мне и пустому запрету. Это точно не то, о чем стоит сожалеть.
        - Как-нибудь переживу, - опустился в кресло напротив, не сводя с нее глаз, как жертва следит за каждым движением хищника.
        Она не нуждалась в оправданиях, намеревалась высказать вое полное возмущение моим недостойным, по ее мнению, поведением.
        - Перепугал всех гостей, принялся размахивать кулаками. Уподобился мужланам, от которых я когда-то сбежала из своего вонючего городишка, - с этим словами она затушила сигарету, которую не успела до конца выкурить. - Не огорчай меня, - поддалась вперед, делая разговор более интимным, - ты совсем другого поля ягода, - она задержала на мне взгляд, словно лишний раз убеждаясь в этом. - Твои мамочка с папочкой так старались заложить в тебя понятия о достоинстве и чести, не стоит разочаровывать еще и их, - снова откинулась на спинку кресла и потянулась за пачкой, лежащей на столе. - Кстати, я слышало о твоем отце. Как он? Может, нам с Софией стоит навестить его?
        - Даже не думай, - трясло каждый раз, когда она касалась темы моей семьи. Эта дрянь знала мои болевые точки и без зазрения совести давила на них. Бессердечная сука.
        - Думаешь, он не одобрит? - В начале она отыграла удивление, но в дальнейшем даже не пыталась сохранять вопросительный тон, скупо констатируя факты: - Боишься осуждения папочки. Внебрачная дочь. Неоправданные ожидания.
        - Я пришел поговорить, - хотел, чтобы заткнулась, но на будто не слышала и продолжала издеваться.
        - Интересно, его больное сердце выдержит такое потрясение?
        - Закрой свой чертов рот и послушай наконец! - сорвался на крик. - Я хочу полную опеку над дочерью.
        Елена нисколько не удивилась, лишь снова затянулась, прищуривая глаза от дыма, который окружил ее туманным облаком.
        - Странно, что ты пришел к этому решению сразу после того, как притащил свою шлюшку к Софии. Ох, Андрей, тобой так просто манипулировать: дергаешь за веревочки и ты пляшешь как марионетка. Грустно на это смотреть.
        Меня не тронуло не одно оскорбление, лишь настораживала ее осведомленность о моих передвижениях. Сомневаюсь, что после бессонной ночи она отправилась навестить дочь и там уже узнать о визите Вики. В няни я был уверен: она искренне любила Сонечку и не стала бы ей вредить и чинить препятствия нашему общению. Значит, Елена следила за мной.
        - Я хочу забрать Соню, - еще сильней укрепился в этом желании. - Ты к ней не привязана, так позволь расти в нормальной семье.
        На этот раз она рассмеялась. Но фальшиво, будто просто выдавала положенный спектр чувств, а не испытывала их на самом деле.
        - Это в твой семье с этой пигалицей? Женишься на ней? Обзаведешься детьми? Не смеши. Такие, как мы, не созданы для подобного. Неужели нагрянул кризис среднего возраста? Не рано, милый?
        Так и хотелось бросить ей в лицо, что у нас с ней нет ничего общего. Может даже не пытаться равнять меня с собой. Не стал участвовать в ее играх и проигнорировал каждую попытку задеть меня и снова вывести из себя.
        - То есть ты не передашь мне опеку над Соней? - спокойно уточнил, давай ей последний шанс передумать.
        - Она пока не создает мне хлопот, - будто говорила не о ребенке, а о том самом пресловутом щенке, - пусть остается.
        Теперь у меня не осталось выхода, она вынудила прибегнуть к крайней мере.
        - Посмотри это, - вытащил из внутреннего кармана флешку и бросил ей на колени, - а потом я спрошу тебя снова.
        Она опустила глаза, изучая предмет, а потом вскинула голову:
        - Шантаж? - с восторгом в глазах. - Ты не перестаешь меня удивлять, милый. - Тошнило от самого себя, от ситуации, а она будто бы наслаждалась. - Трахнула бы тебя прямо сейчас, но так и быть, начнем с небольшой прелюдии.
        Она медленно поднялась и беззвучно прошла босым ногами до стола у окна. Открыла ноутбук и вставила в разъем флешку. Дожидаясь загрузки, обернулась и я увидел хищную улыбку. Она не воспринимала меня всерьез, думала, что я вечно буду у нее под каблуком. Как бы не так.
        Но стоило ей открыть первый файл, как она присела на стул и с полной увлеченностью изучая фотографии. Видел как поднимались и опускались ее плечи от того, что ее дыхание участилось от тихой ярости, которая непременно должны были захлестнуть ее. Ведь ее обвели вокруг пальца.
        - Передай ей мои поздравления, - беспристрастным тоном заключила. - Мастерски, - Елена развернулась и мне стало не по себе от равнодушия на ее лице. Я ожидал услышать ругань, даже приготовился получить пощечину, но тот самый дефект в ней заставлял ее смотреть пустыми глазами с абсолютным безразличием. - За оригинал она хочет, чтобы я уступила тебе ребенка?
        - Этого хочу я, - поправил, сам едва сдерживая эмоции.
        - Нет, милый, не приписывай себе чужие заслуги, - в какой-то мере признавала свое поражение и превосходство Вики, - этого хочет она. - Как ни в чем не бывала она вновь опустилась в то же кресло, расслаблено закидывая ногу на ногу. - Почему сама не пришла торговаться? Это стало бы ее триумфом. - Не считал нужным отвечать, она прекрасно делал это за меня, разыгрывая спектакль по ролям. - Ты не позволил, естественно. Как эгоистично. Андрей, ты не меняешься.
        - Заткнись и ответь уже, что ты решила? - мое терпение было на исходе. Разговор и так затянулся, хотел скорее убраться отсюда, ощущая на себя тяжеловесность обстановки и довлеющей авторитарности Елены.
        - Забирай своего драгоценного ребенка, - обезличила нашу дочь, словно та и вовсе не была человеком. - Получишь подписанные бумаги только после того, как я у меня в руках будут все копии и оригинал.
        - Договорились, - незамедлительно поднялся, не собираясь задерживаться не одной лишней секунды. Я задыхался здесь, рядом с ней.
        - С Викторией приятно вести дела, - бросила мне вслед и по коже побежали мурашки от того, как она произнесла ее имя.
        - Я пришлю адвоката со всеми необходимыми документами, - не намерен больше встречаться с ней лично.
        - Буду ждать, - все-таки оставила последнее слово за собой.
        Я с облегчением вдохнул морозный воздух, ощущая себя невероятно свободным. Конец эпохи террора и тирании проклятой сучки. Пусть держится как можно дальше от меня и моей дочери, и тогда все будут счастливы. Лично я был уже близок к этому состоянию.
        41
        ГЛАВА 41
        ВИКА
        - Лев Викторович? - постучав, заглянула в палату. Ожидала увидеть угрюмую тесную комнату, пропитанную едким запахом больницы, но очутилась в просторном светлом помещении. Ну прям номер в дорогом отеле.
        - Вика! - выглянул мужчина из-за спин родни, что выстроилась перед ним стеной. - Ну всё, ребятки, можете передохнуть и хотя бы пару минут не сдувать с меня пылинки, - грубо стал разгонять навязчивых посетителей.
        - Это называется заботой, пап, - возразил Костя, но как послушный сын, увлекая за собой жену, направился к выходу.
        - Лёва, как невежливо, - пожурила его Ольга Алексеевна. - Не давай ему поблажек, - обратилась ко мне, проходя мимо, - только потому, что он старый и больной, - уже громче, чтобы муж услышал.
        - Но не глухой, - обижено надулся тот не хуже своего пятилетнего внука.
        Они, конечно, странная семейка. Иногда я понимала, почему Андрей называл их чокнутыми. Но они были добрым и безобидными чокнутыми.
        - Хорошо выглядите, - отметила, как только мы остались вдвоем. Он и правда не походил на пациента, перенесшего операцию на сердце. - Рада, что вы поправляетесь.
        Соболевы, за редким исключением, не смущаясь, вываливали на тебя свои переживания и чувства, поэтому Лев Викторович тут же смутил меня откровенностью:
        - Знаю, ты провела здесь с Андреем всю ночь. Спасибо, детка, что поддержала его.
        - Я ничего особенного не сделала, - стало неловко, - просто была рядом.
        Я привыкла молчать о самом сокровенном, а у него словно душа нараспашку. Вот и сейчас он делился со мной воспоминаниями, которые доверяют только близким людям:
        - Это он только с виду такой жесткий и непробиваемой. В детстве он обрывал окрестные клумбы, чтобы каждый день дарить матери хотя бы один цветок. Дворники гоняли его как уличного кота, - чуть улыбнулся, непременно сейчас оживляя в памяти этот момент. - Потом мальчишеские белокурые локоны сменились на модную подростковую стрижку, - настроение сменилось на меланхоличное, а в голосе появились ностальгические нотки о навсегда ушедшем детстве своих детей, - и он перестал обрывать клумбы.
        Теперь ясно, что Соня похожа на отца больше, чем я думала.
        - Интересно глянуть на детские фотографии Андрея, - озвучила свои мысли, подцепив Соболевскую заразную болезнь не таить своих чувств.
        - Так я тебе покажу! - оживился, рвясь устроить мне экскурс в прошлое. - У Олечки огромная стопка альбомов. Бумажные фотографии сейчас редкость. Но ты и так это знаешь, ты же фотограф.
        - Это громко сказано, - не хотела лгать людям, которые приняли меня в Новый год как члена семьи. - Я что-то вроде журналиста. С камерой. - признаться казалось непосильной задачей. - Можно сказать, что мы познакомились с Андреем, когда я караулила Риту возле дома. - Мужчина смотрел на меня и явно не понимал, зачем мне это понадобилось. - Хотела выяснить беременна она или нет, - еще больше путала его. Я уже пожалела, что обо всем рассказала и что вообще завела этот разговор в больничной палате. Еще не хватала довести его до второго сердечного приступа. - Горячая новость. Желтая пресса. Папарацци. - перебирал слава, надеясь, что хоть одно из них отзовется в нем. На последнем он издал протяжное “о”, наконец сложив все паззлы головоломки.
        - Всяк трудится как может, - произнес фразу больше похожую на поговорку или присказку. - Но тебе действительно нравится этим заниматься?
        - Нет, - чувствовала себя проституткой, которая объясняет, почему ступила на скользкую дорожку. - Это просто работа. Чтобы жить. - Вдруг я увидела себя со стороны и нестерпимо захотелось расплакаться. Надо быть идиоткой, чтобы верить, что Андрей полюбит такую как я. - Будем честны, я птица не его полета, - давно пора взглянуть правде в глаза.
        Как ни странно Льва Викторовича не смутил неожиданный переход на другую тему, и вдобавок он прекрасно понял меня.
        - Не говори глупостей, не бывает подходящих и неподходящих людей. Знаешь, как познакомились Костя и Рита? Она привезла ему пиццу, будучи курьером. А Оля обложила меня трехэтажным матом при первой встрече.
        - Она?! - эта женщина, которая ассоциировалась у меня с особами голубых кровей. - Не может быть.
        - Еще как может. - Он похлопал по кровати, призывая присесть рядом. Не стала спорить, шмыгнула носом, отгоняя так и не пролившиеся слезы, и осторожно присела на самый край. Моя рука утонула в его большой, теплой ладони. - Но если тебя не устраивает твоя жизнь, меняй ее, - разговаривал словно с родной дочерью, и я покорно выслушивала наставления. - Все зависит только от нас самих: перестанешь развиваться, так и останешься на том же уровне мышления, жизни и мироощущения. У тебя есть мечта?
        Я закивала как болванчик, и только потом сообразила произнести ответ вслух:
        - Всегда мечтала делать такие фотографии, которые бы трогали людей; превращать обыденное в искусство; показывать скрытую красоту.
        - Так делай это! - воскликнул как проповедник, наставляющий на путь истинный. - Все преграды и ограничения только в твоей голове, - аккуратно приложил указательный к моему виску. - Запомни раз и навсегда: возможно всё, стоит только захотеть.
        Его слова (а может его громогласный тон) встряхнули меня, заставили задуматься.
        Я предавалась фантазиям; рассуждала о том, что хотела бы всерьез заниматься фотографией. Убеждала себя, что работа в редакции временная; чтобы только накопить денег для своего, непременно, светлого будущего. Но я не предпринимала никаких попыток изменить реальность и сделать хотя бы один шаг навстречу новой жизни. Всё, хватит тратить время впустую.
        - Вы правы, - вскочила на ноги, - пора воплощать мечты.
        - Так вперед, девочка! - напутствовал, когда я, взволнованная, поцеловала его в щеку и, как сумасшедшая, выбежала из палаты.
        ***
        - Увольняешься!? - ревел начальник на всю редакцию, не боясь того, что все сотрудники его услышат.
        - Увольняюсь, - спокойно подтвердила.
        Мне нечего больше делать в редакции. Собиралась в корне изменить жизнь, поэтому обрубала канаты, которые тащили меня на дно.
        - Тебя не было два дня, а теперь ты как ни в чем не бывало заявляешься и объявляешь, что уходишь, - уточнил он, будто не веря своим ушам. - Не оху*ла ли, Баринова? Кем ты себя возомнила?
        - Ни кем, - поклялась самой себе держаться до последнего и не опускаться до его уровня, устраивая сцен.
        - А мне кажется, ты решила, раз у тебя такой любовник как Соболев, то тебе всё позволено.
        - Я ничего не думаю, - хотя на само деле я думала о том, что теперь каждый считает, что я сплю с Андреем ради его денег и положения. - Просто не хочу больше здесь работать.
        - Ну и катись! - наконец дал добро, хотя оно мне и не требовалось. - Гора с плеч, Баринова! - прозвучало неожиданное признание. - Устал давать тебе поблажки и карт-бланши. Твой Соболев меня достал своим прессингом! Он только и делает, что дергает меня: то повысить тебе зарплату, то выходные, то недельный отгул, то отправь ее снимать сюда и сюда. Вы оба меня за*бали!
        Я догадывалась благодаря кому получаю бонусы, надбавки и по каким причинам босс так снисходителен ко мне. Раньше он устраивал разнос по любому поводу, не скупясь на выражения, а в последнее время ходил вокруг меня на цыпочках. Я же не дура, чтобы списывать неожиданную перемену его характера на везение.
        Знала, что без Соболева не обошлось, только не представляла размах его “любви и заботы”. Если бы работа была стоящей и я по-настоящему стремилась достичь в ней неких высот, то никогда не позволила бы Андрею вмешиваться, а так - он лишь помогал мне пережить черную полосу, которой стала моя работа в редакции.
        - Хоть ты и неблагодарная, я все равно дам тебе добрый совет, - шеф будто делал мне одолжение. - Зря ты устраиваешь свою жизнь подобным образом, вечно содержанкой быть не сможешь. Соболев не из тех, кто женится. Тем более на таких как ты.
        А вот этого я уже стерпеть не смогла, слишком уж часто меня такают в это носом. Всю жизнь мне это повторяла и я сама поверила, что не достойна сытой жизни и приличного мужчин.
        - Да пошел ты! - и с размаху зарядила кулаком по его мерзкой роже.
        ***
        К дому я подъехала с ноющей рукой и ощущением того, что пару костей все же сломала. Митька, осмотрев меня, заверил, что это не так. Потом притащил из офиса пакет с заморозкой и заставил приложить к покрасневшей и, кажется, чуть опухшей кисте. Сам парень был в восторге: я осуществила главную мечту всех подчиненных - съездить начальнику по лицу. Но искренне огорчился, что мы больше не будем работать вместе. Я пообещала, что мы останемся друзьями. К тому же, думаю, мы будем часто встречаться у Машки.
        На улице уже стемнело. Короткие зимние дни превращали поздний вечер в сумрачную ночь. В тусклой подсветке салона я побросала в рюкзак те немногочисленные вещи, что унесла из редакции, и неуклюже больной рукой выволокла его за собой на улицу. Задача усложнилась, когда зазвонил телефон. На экране высветилось имя Андрея.
        - Скажи, что у тебя хорошие новости, - больше ждала их для него, нежели для себя.
        - Отличные! - радостно объявил. - Она уступила. Поверить не могу.
        - А я тебе говорила, что все удастся, - не упустила случая указать на свою правоту. - Тебе нужно больше доверять мне, - вечно он недооценивает мои таланты.
        - Знаю, - виновато признал. - Торжественно клянусь впредь доверять тебе полностью.
        Это уже слишком, к такой ответственности я не готова.
        - Соболев, я ходячая катастрофа. Забыл сколько раз ты вытаскивал меня из полицейского участка? Давай, хоть один в нашей паре будет вменяемым.
        - Как скажешь, - рассмеялся, послушно соглашаясь.
        Меня пугала его сговорчивость в последнее время. На самом деле, я была в ужасе, что наши отношения настолько серьезны, что он полагался на меня; и что от него я не смогу сбежать, ничего не объяснив, как поступала с другими мужчинами до него.
        - Вика? - позвал, будто на расстоянии, через телефонную трубку, почувствовал мое смятение.
        - Да?
        - Нет, - передумал, - поговорим лично, когда приеду.
        - Хорошо, - на миг показалось, что наша история действительно может закончиться хорошо. - Буду ждать тебя дома.
        - До встречи.
        Необъяснимо хотелось остаться и встретить его прямо тут, на улице, у входа, но замерзшие руки убедили, что долго я так не простою. К тому же в свете фонаря я увидела как хлопьями посыпал снег - поднималась метель.
        Он скрепил под ногами, когда я поспешила к подъезду, нырнув в переулок. Морозный ветер заставлял сильней вжимать голову в плечи, глубже ныряя в ворот куртки и теплый шарф. Скорей всего именно поэтому я не услышала приближающихся сзади шагов.
        С двух сторон меня подхватили под руки. Как только я попыталась закричать, на лицо легла шершавая пятерня, а бедро болезненно кольнуло.
        Мышцу в ноге сводило сковывающей болью при каждом шаге. Но меня скорей волокли, чем я передвигалась самостоятельно - ноги стали ватными. Пыталась разглядеть тех, кто запихивал мое безвольное тело в машину, но все плыло в снежном вихре.
        Перед глазами возникла темная обивка салона. Из последних сил оставаясь в сознании, перевела взгляд в сторону водителя, но его профиль виделся мне лишь размытым темным пятном.
        Оно разрасталось по салону жутким аморфным монстром, оплетая своими черными щупальцами все вокруг: свет, звуки, ощущения, мысли. Пока не добралось и до меня, поглотив в непроглядную бездну.
        42
        ГЛАВА 42
        АНДРЕЙ
        После встречи с Еленой сразу поехал к дочери. Забрал бы ее в это же день, но для начала решил подготовить для нее комнату. И для няни. Любовь Борисовну я не мог разлучить с воспитанницей: они обе привязались друг к другу. Эта женщина проводила с Соней больше времени, чем родная мать. К тому же мне не помешает помощь хотя бы на начальных порах.
        Теперь дело оставалось за малым: познакомить Соню с семьей. Но это нисколько не пугало, в них я уверен как в земле под ногами. Надо было раньше рассказать о ней, не понимал, почему тянул.
        Как и тянул признаться Вике, что люблю ее. Едва сдержался, чтобы не выпалить это в телефонную трубку. Не самый лучший способ сказать о своих чувствах. Хотел сделать это, глядя ей в глаза, поэтому теперь гнал машину на запредельной скорости, лишь бы скорей увидеть ее.
        Проезжая мимо цветочного магазина чуть не поддался порыву остановиться и купить что-нибудь. Вдруг подумал, что ни разу ничего не дарил Вике. Камеру нельзя считать подарком: техника это не романтично. А вот цветы…
        Но не будет ли выглядеть нелепым, если я как первоклассник явлюсь к ней с букетом? Даже не мог вспомнить, когда в последний раз делал нечто подобное. Наверное, матери покупал. Или крал с клумб? Сейчас смешно об этом вспоминать.
        Под вой метели вбежал в подъезд, пробежал лестничные пролеты, перепрыгивая через ступеньки. Позвонил в дверь, с нетерпением ожидая в ту же секунду увидеть разомлевшую ото сна Вику. Но она не спешила открывать.
        Снова звонок - никакой реакции. С досады постучал кулаком, но это тоже не разбудило Спящую красавицу. Достал из кармана телефон и набрал Вике, прислушиваясь к звукам в квартире. И снова проклятая тишина: ее точно не было дома. Гудки шли, но никто не отвечал. Где она, черт побери?
        Выдохнул и постарался сосредоточиться, продумывая все возможные места, куда она могла отправиться на ночь глядя.
        Да куда угодно! Это же Вика. Но она пообещала дождаться меня дома. Что за дерьмо?!
        Глянул в сторону соседней квартиры - там жила ее, наверное, единственная близкая подруга.
        Теперь я звонил и колотил в Машину дверь. Судя по сонному виду, та уже давно спала.
        - Какого хе?… - хотела возмутится моей бесцеремонности, но потом узнала меня и не стала рисковать, посылая матом. - Вы?!
        - Ты Маша, верно? - не был знаком с ней лично, знал лишь с чужих слов. - Где Вика? - спешил скорей получить от нее хоть сколько полезную информацию.
        - Не знаю, - пожала плечами, зевая, - дома, наверное.
        - Нет ее дома! - выпалил, раздраженный. Будто я сам не искал ее там.
        - Она заезжала днем, забрала флешку, - испуганно отчиталась, - с тех пор я ее не видела.
        Потом, скорей всего, она поехала в больницу. Что она делала с этого момента до самого вечера, когда я позвонил ей, понятия не имел.
        - А потом она не звонила? Ничего не говорила? Подозрительного, например.
        Маша нахмурилась, мысленно перебирая события дня и стараясь отметить Викины возможные странности, но так ничего и не припомнила.
        - Она выглядела как обычно, - пожала плечами. - А что случилось?
        - Не знаю, - начинал ненавидеть эту фразу. Я хотел знать, где Вика. Хотел быть уверен, что с ней все в порядке. Но дурное предчувствие грызло изнутри. - Где она может быть?
        - На работе? - предположила Маша. Как я сам об этом не подумал? Вику запросто могли выдернуть на съемки, а я, параноик, развожу панику на ровном месте. - Подождите, - девушка убежала в комнату, оставив дверь нараспашку, и вернулась с телефоном в руке. - Я позвоню Мите, - пояснила, листая список контактов, - он должен знать точно.
        Не стал дожидаться отчета от Маши и забрал у нее трубку, намереваясь сам все выяснить у этого Мити.
        - Это Андрей Соболев, - сразу пояснил с кем тот имеет дело. - Где и когда ты видел Вику в последний раз?
        - Сегодня вечером, в редакции, - ответил четко и по делу. - Она поскандалила с начальником, потом собрала вещи и уехала, объявив об увольнении.
        - Что значит “поскандалила”? - боялся даже представить, что за этим стояло.
        - Врезала ему по лицу.
        Я же просил ее вести себя примерно и не ввязываться в неприятности. Почему она никогда не слушает?
        - Ее в участок случайно не забрали? - предположил самый логичный вариант развития событий. Вика частый гость в отделении.
        - В ментовки ее точно нет, - тем временем заверил парень, - босс не стал бы раздувать дело, привлекая полицию: это выставило бы его в не лучшем свете.
        - И он ничего не предпринял? - я слишком хорошо знаком с этим скользким типом, чтобы подозревать его.
        - Только плевался кровью и называл сукой, - перечислил список мелких угроз, которые никак бы не повлекли за собой исчезновение человека. - А что случилось-то?
        - Вика пропала, - с горечью признал. - Узнаешь что-нибудь - звони, - хотя сомневался, что он может быть полезен. Нужно срочно ехать к Исаеву, он лучший следак, которых я знал.
        Снова бежал по лестнице, но на этот раз меня гнала тревога. В очередной раз набрал Вике. Снова услышал лишь гудки. Вдруг сквозь гул ветра и лай дворовых собак я услышал знакомую мелодию. Она повторялась каждый раз, как я пытался дозвониться до Вики.
        Снегом успело припорошить даже мои свежие следы, так что я даже не пытался разглядеть хоть что-то н земле. Бродил среди сугробов, разгребая ногами завалы снега. В одном из таких сугробов носок ботинка встретил препятствие, упершись во что-то достаточно жесткое. Разметал руками снег пока не показалась красная ткань. Рюкзак. Внутри нашел Викин почти севший и телефон, и камеру.
        Чертова Елена! Надо было придушить ее, когда была такая возможность.
        Что задумала эта дрянь? Хочет отомстить? Проучить? Она понимала, что я приду к ней за ответами. И я, как послушная марионетка набрал ее номер, но телефон не отвечал. Ни один из известных мне контактов не был доступен. Разыграть партию и не наблюдать за ней - не похоже на Елену. Она любила наблюдать. Это по-настоящему напугало меня.
        Панический страх за дочь заставил вскочить с земли бросится к машине, на ходу набирая номер няни.
        Лишь когда взял спящую Соню на руки, мое сердце чуть замедлило ритм. Винил себя за то, что моей девочке так не повезло с матерью. Из-за нее я вынужден среди ночи выдергивать малышку из теплой кроватки и везти за город, чтобы надежно спрятать.
        - Рита, прости, что так поздно. - Я разбудил весь дом своим визитом, и вся семья, включая сонного племянника, столпилась в гостиной, куда я влетел, прижимая к себе Соню. Не думал, что именно таким суматошным способом сообщу им о ней, но, как оказалось, подходящего момента не существует в такой щепетильной ситуации. - Но только вам я могу доверить, - запнулся, увидев встревоженное лицо матери, - свою дочь.
        Я не дышал в ожидании хоть какой-нибудь реакции, но все остолбенели и безмолвно глазели на меня.
        - Подожди, - первым пришел в себя Костя, - ты сказал “дочь”?
        - У тебя есть дочь? - уточнила Рита, проверяя не ослышалась ли.
        Похоже, услышанное всем казалось бредом сумасшедшего.
        - Да, у меня есть дочь! А я конченный ублюдок, который лгал вам и скрывал собственного ребенка!
        Возможно, я и был груб, но им нужно как можно скорей понять происходящее. Время уходило. Драгоценное Викино время.
        - Андрей, успокойся, - приструнила мать, - ты разбудишь девочку. - Соня и правда завозилась у меня на руках и недовольно захныкала. - Дай-ка ее сюда, - уверенно взяла ее на руки. Соня смолкла и с любопытством разглядывала нового человека. Мать расстегнула детский комбинезон и сняла шапку, поправляя прилипшие ко вспотевшему лбу белые локоны. - Точно как твои, когда ты был в ее возрасте, - отметила наше сходство. - И как ее зовут, если это тоже не секрет?
        - София, - имя, как и многое другое, я выбрал для дочери сам.
        - Красивое, - помолчав, одобрила. - Ну привет, Сонечка, - улыбнулась точно как в детстве, когда укладывала нас с Костей спать и обещала, что защитит нас от всех монстров, которые мерещились нам в каждой ночной тени. - Добро пожаловать домой. - Соня ухватилась за блестящий кулон на шее матери и та еще шире улыбнулась: - Наша девочка, - негласно приняла ее в семью.
        Теперь я со спокойной душой мог оставить Соню и заняться поисками Вики.
        - Присмотрите за ней, пока меня не будет.
        - Снова какие-то секреты? - нахмурилась мать.
        Не стал рассказывать о Вике, чтобы не волновать лишний раз. Пусть пока пребывают в счастливом неведении.
        - Больше никаких секретов, - пообещал, - но я должен ехать.
        - Ладно, поезжай, - согласилась отпустить меня, а сама сняла кулон и вручила внучке, которая радостно запрыгала у нее на руках.
        Саша вставал на цыпочки и с любопытством разглядывал ее, засыпая бабушку кучей вопросов. Кости тоже решил познакомится с племянницей и помогал раздеть ее. И лишь Рита заподозрила что-то неладное в моем спонтанном признании.
        - Что происходит? - тихо, чтобы не привлекать внимание. - Где ее мать? И почему с тобой нет Вики?
        Я не знал ответ ни на один и этих вопросов, и готов был кричать и крушить все вокруг от бессилия.
        - Что бы не происходило, я всё улажу.
        Рита не стала больше ни о чем спрашивать, видя мое состояние, и просто обняла:
        - Не сомневаюсь в тебе.
        С тяжелым сердцем я закрыл за собой дверь, уходя; оставил близких, в поддержке которых сейчас нуждался. Но Вике я нужен гораздо больше.
        Как только сел в машину, первым делом набрал Исаеву:
        - Нужна твоя помощь, - сразу перешел к делу.
        - Снова Баринова? - с усмешкой поинтересовался. В последнее время звонил ему только для того, чтобы отмазать Вику, и это уже стало поводом для шуток. - Связался с отпетой уголовницей, Соболев. Предупреждаю сразу: в моем отделе ее нет.
        - В том-то и дело, что ее нигде нет.
        - Сбежала от тебя? - продолжал шутить.
        - Думаю, это похищение.
        - Ты уверен? - она наконец понял, что в это раз дело серьезное. - Я не могу попусту гонять людей только из-за твоих подозрений.
        - Уверен, - рядом лежал Викин рюкзак с камерой. Он служил главным доказательством: она бы не за что не бросила свою камеру на улице в снегу.
        - Раз такое дело, приезжай - будем подключать лучших следаков.
        Не мог отвести взгляд от пустого кресла, где обычно сидела Вика. Злился, когда она притаскивала с собой чипсы и крошила ими по всему салону. А она возмущалась, что попрекаю ее несчастной пачкой чипсов и не даю поесть. Я же повторял, что этой отравой не наешься и предлагал отвезти ее в ресторан. В ответ слышал, что она терпеть не может эти мои рестораны, где чувствует себя как на приеме у королевы. Возражал, что не ставить локти на стол это всего лишь этикет. Тогда она сердилась и рассыпалась в саркастических извинениях за то, что манерам не обучена и университетов не заканчивала.
        - Витёк, я должен ее найти, - ужасно хотел, чтобы всё это вернулось. - Вопрос жизни и смерти.
        - Не паникуй, - заверил тоном профессионала, что знал свое дело, - отыщется твоя Баринова.
        Скорей бы!
        43
        ГЛАВА 43
        ВИКА
        Пробуждение походило на кошмарный сон. Я словно пыталась вынырнуть из под воды, а она не пускала на свободу, продолжая затягивать в черный омут. Ощущала ее настойчивое сопротивление каждый раз, когда пыталась пошевелить рукой или ногой. Тело словно налилось свинцом, отказывалось подчиняться моим приказам. Оно оставалось таким же неподвижным и безжизненным, тогда как мое сознание кричало, задыхалось и билось в агонии.
        Стоило только свету пробиться через чуть приоткрытые веки, как неведомая сила всплывала с самых глубин, хватала меня и увлекла с собой на дно. К тому отвратительному монстру, что поглотило меня еще в салоне автомобиля. Теперь оно обрело голос и утробным, низким тембром успокаивало меня, нашептывало сладкие обещания незабываемого удовольствия, если я останусь с ним. Я так устала, так хотела спать, что готова была поддаться на уговоры. Теплые влажные щупальца любяще обвились вокруг шеи, как вдруг сквозь песню монстра пробился режущий сознание звук. Не могла разобрать ни чего конкретного, ловила только интонации. Концентрируясь, тянулась за ними как за светом маяка.
        - Я же просил не трогать, - напоминало больше низкий гул, чем человеческую речь.
        - Чего прикопался? - резко, отрывисто, словно лай собаки. - Нельзя уже развлечься?
        - Нельзя, - уже более отчетливо слышала грубый мужской голос где-то поблизости.
        - Да чего такого, не пойму? - второй раздавался непосредственно рядом со мной, практически над ухом.
        - После твоих “развлечься” девки не товарного вида! Хочешь трахнуться - сними себе шлюху.
        - Мне не нравятся шлюхи, - тело не отреагировало, но внутренне я содрогнулась, когда кто-то провел ладонью по голове, поглаживая словно домашнюю кошку. - Они грязные потаскухи, а эта еще новенькая.
        - Это ненадолго, - заверил второй. - Давай, проваливай отсюда.
        - Обломщик, - кровать или нечто мягкое, на чем я лежала, прогнулось, когда тот встал.
        - Вали, - подгонял все тот же суровый голос. - Хватит на нее слюни пускать.
        Шаги стали удаляться, пока совсем не исчезли после хлопка двери. Один ушел, но второй все еще оставался в помещении. Несколько бесконечных минут - и я почувствовала теплое дыхание на своем лице.
        - Жаль, - сильней обожгло кожу. - И правда, красивая, - провел пальцами по лбу, поправляя волосы. - Но это бизнес, малышка, - цинично заключил, - ничего личного.
        После того как дверь скрипнула во второй раз, я немного подождала, досчитав до десяти, и только потом открыла глаза. С отвращением вытерла рукавом влажную шею: то первое мерзкое животное облизывало меня, пока я была в отключке. Мысли об этом вызывали рвотные позывы. Не хотела даже представлять, что еще гадкого он делал со мной. Или что сделал бы, если его не приструнил бы сообщник и не выгнал взашей. Убила бы гада!
        Заставила все еще непослушное тело подняться в вертикальное положение и, как неваляшка, чуть не завалилась на другой бок. Голова кружилась, а из мыслей туманные обрывки фраз. Какую дрянь мне вкололи?
        Словно мим или клоун корчила всевозможные гримасы, разминая онемевшее лицо. Жутко хотелось пить, а еще больше - узнать где я нахожусь.
        Подо мной действительно была кровать. Большая, двуспальная, аккуратно застеленная покрывалом с рюшечками. Вокруг всё выглядело таким же дешевым и фальшиво уютным: обои в мелкий желтый цветочек, люстра с абажуром, некое подобие картины в массивной раме в виде распечатанного постера. Похоже на дешевый номер в отеле, куда водят любовниц или проституток. Такой же потасканный.
        Но похитители не стали бы так рисковать и привозить меня в людное место, где я могла легко привлечь внимание, подняв шум. Или же они были уверены, что я еще долго пролежу овощем, не создавая проблем. Но, видимо, эти болваны не верно рассчитали дозу нейролептика и я проснулась раньше положенного. Это мой шанс сбежать. Уходить через дверь и не думала - сразу заметят.
        Покачиваясь, подошла к одному единственному зашторенному окну и распахнула линялую пыльную занавеску с некогда золотым, а теперь таким же облетевшим, узором. Яркий дневной свет, отраженный от белоснежных сугробов, до боли слепил глаза.
        Твою мать, сколько часов я провела без сознания?! Двенадцать часов? Сутки? Эти два увальня за это время могил увезти меня за сотни километров. Большее расстояние на машине они вряд ли бы преодолели. Со мной (без сознания и паспорта) они точно не сунулись бы в аэропорт. Значит, я не покидала территорию страны. Хотя бы смогу объясняться с людьми, когда выберусь отсюда. А я точно не собралась здесь задерживаться.
        После беглого осмотра выяснила, что открыть ставни не составит труда, но имелась небольшая загвоздка: моя тюрьма находилась на третьем этаже. Прыгать с такой высоты в сугроб - настоящее самоубийство. Если и не разобьюсь насмерть, то точно что-нибудь сломаю. Но во всем нужно искать хоть что-то положительное: я стану “не товарного вида”, как сказал тот тип, и на ближайшее время буду избавлена от участи “грязной потаскухи”. Но большая вероятность сдохнуть под окнами какой-то вонючей дыры, где меня никто никогда не найдет, перевесила желание вырваться из плена. Нужно еще подумать. Выход есть выход: не главный, так запасной. Я должна вернуться домой. Андрей, наверное, уже обнаружил, что я пропала. Он точно меня ищет. Он не сдаться. И я не сдамся.
        Шарила по углам, заглядывала в ящики и полкам в поисках чего-нибудь полезного - всего, что поможет мне сбежать или противостоять подонкам, что заперли меня здесь. Пока они не трогали меня, но неизвестно, как долго продержится тот слюнявый извращенец, чтоб не “развлечься”. Передернуло от одной только мысли об этом.
        Они заставили меня как раз в тот момент, когда я обыскивала пространство под кроватью. Мы застыли друг перед другом: я искала способ не подпустить их к себе, а они, похоже, недоумевали, увидев меня в сознании.
        - Кто вы такие? - схватила с прикроватной тумбочки настольную лампу, чтобы врезать любому, кто посмеет приблизиться. - Что вам нужно? - хотят тут и так ясно.
        - Какого черта она не спит? - по голосу я узнала главного в их банде. Крепкий, сбитый. Такого обычной лампой вряд ли вырубишь.
        - Мне почем знать, ты отмерял дозу?! - теперь видела и лицо “извращенца”. Коротко стриженный, с грубыми чертами и зажатой между зубов деревянной щепкой (скорее всего зубочисткой) которая чуть не выпала изо рта, когда он начал оправдываться.
        - Тащи еще одну, идиот!
        “Идиот” тут же исчез за дверью, и мы остались с главарем один на один. Он не двигался с места, чтобы не провоцировать меня, а я крепче сжимала лампу двумя руками, готовая в любой момент пустить ее вход.
        - Может, опустишь “оружие”? - кивнул на лампу. - Я не причиню тебе вреда.
        Он за дуру меня держит?
        - И не подумаю, - пусть переживает о том, как бы я не причинила ему вред. - Где я? Кто вас послал? Мадам? - На последнем слове на его до этого беспристрастном лице дрогнули мускулы, когда он сжал челюсти, тем самым выдавая заказчицу. - Вот же больная сучка! - не сдержалась. - Чего она этим добьется? Думает, никто не заметит, что я исчезла? Что всем наплевать на меня?
        - Так и есть, малышка, - с улыбкой, от которой побежали мурашки по коже, подтвердил каждое мое предположение. - Ты сирота, другой родни тоже нет. Тебя никто не хватится.
        Не хватало еще, чтобы какой-то бандит с большой дороги рассказывал мне какая я одинокая и никому ненужная.
        - Зря ты так, малыш, - спародировала его фривольную манеру общения. - Меня уже ищут. А когда найдут, с тебя спустят шкуру, - но только после того, как я хорошенько пройдусь по нему лампой или чем потяжелее.
        - Все так говорят, - еще более зловеще улыбнулся, зарождая во мне потаенный страх того, что я не нужна ни одному человеку на всей Земле.
        Подоспел его напарник со шприцом и они, не долго думая, набросились на меня, сшибая с ног. Яростно брыкалась, царапалась, кусалась до тех пор, пока меня не придавили к кровати, обездвижив, и бедро снова не пронзила игла.
        - Меня найдут, - в полубреду повторяла. - Он найдет… Не бросит… И тогда тебе…. извращенец…. конец…
        - И это тоже все говорят, малышка, - последнее, что я услышала перед тем, как вернуться в объятия мрачного чудовища, в самое потаенное его логово - в пустоту.
        44
        ГЛАВА 44
        АНДРЕЙ
        Исаев, несмотря на позднее время, уже ждал в своем кабинет. Без лишних проволочек меня пропустили к нему, не тратя время на предъявление документов и прочую бумажную возню. Меня знали в лицо не только из-за частых визитов по поводу Вики, но и из-за давней дружбы со старшим следователем.
        Мы с Витькой жили в одном дворе, а в детстве это достаточный повод стать друзьями. Конечно, когда мы играли в войнушку или Казаков-разбойников никто и не думал, что хлюпик Исаев вымахает в здоровенную детину и после армии устроится в органы. Но, похоже, он нашел свое призвание, поскольку отлично справлялся со своей работой.
        При необходимости я обращался только к нему, уверенный в том, что он без лишних объяснений поможет. Так он собрал мне когда-то досье на Вику. Тогда он сказал, что это плевое дело, теперь я надеялся, что и отыскать саму девушку тоже будет для него плевым делом.
        - Ну рассказывай, что приключилось с твоей неугомонной Бариновой на этот раз? - усадил за стол напротив себя. Сейчас мы не друзья, а следователь и рядовой гражданин, обратившийся за помощью в полицию. Впервые я оказался на месте потерпевшего, и это морально давило. Чувствовать себя беспомощным выбивало из колеи.
        - Тут замешана Деева, - знал, что он давно разрабатывает ее, и как только услышит имя Елены вцепится зубами в это дело.
        - Сама Мадам? - он, как никто другой, знал множество ее обличий. - Тогда дело плохо, - в одно мгновение стал серьезным. - Недавно стало известно, что у нее есть дополнительный “бизнес” для частных клиентов. Всяких больных на голову уродов, для которых ощущения в SQY недостаточно остры.
        От этой информации внутри всё оборвалось. Эта сука решила мою Вику, как вещь, продать какому-нибудь ублюдку для развлечений?!
        - Тогда какого х*я мы тут сидим и ведем беседы!? - вскочил с места, оправдывая стул. - Делай уже что-нибудь! Тебе нужны деньги? Заплачу сколько нужно, только найди ее!
        - Сядь! - по-военному отдал приказ, сдерживая мою истеричную реакцию. Он не заговорил до тех пор, пока я не поднял стул и вновь не уселся напротив него. Чертовски сложно было сдерживаться, но я прислушался к голосу разума и словам друга. - Во-первых, свои деньги можешь засунуть сам знаешь куда. Во-вторых, я уже отдал распоряжения, сейчас привезут записи с камер видеонаблюдения рядом с домом Бариновой. Просмотрим их, может что найдем. Как видишь, я тут без дела не сидел.
        Это не масштабные поиски с собаками и вертолетами, но для начала достаточно. Я бы не додумался бы и до этого. Голову занимали совсем другие мысли. Гнал их, но глупое сердце не хотело успокаиваться и требовало вернуть мою девочку. Сдохну без нее.
        - Трудно оставаться хладнокровным, - рад, что хоть кто-то способен рассуждать трезво.
        Он кивнул, отлично понимая мои чувства:
        - Просто постарайся не портить чужое имущество и не бить всем подряд рожи.
        Этого я не мог пообещать, поэтому промолчал. Как раз подоспели люди Исаева с видео и следующий, наверное, час мы гоняли записи, высматривая любую подозрительную мелочь. И скоро нашли зацепку. Спустя несколько минут после того, как Викина машина въехала во двор, его покинула другая машина с тонированными стеклами. Такую трудно не заметить: тонировка подобного рода давно запрещена. Водитель явно не хотел, чтобы видели, что происходит в салоне. Отмотав пленку, мы увидели, что эта же машина заехала за несколько часов до появления Вики. Сволочи караулили ее.
        - Демин, пробей номера, - приказал Исаев одному из сотрудников. - Максимов, а ты найди эту машину на других видео - проследим направления ее движения.
        Результаты оказались неутешительными.
        - Машина принадлежит некому Алексею Самойлову, - отрапортовал Демин со своего места, просматривая базу данных. - Тот еще тип. Рецидивист. Привлекался за разбой нападения, изнасилование.
        Я глянул на экран, чтобы внимательнее рассмотреть лицо того, кто силком, причиняя боль, затолкал Вику в машину. От одной мысли, что этот тип прикасался к ней, готов был убить его. А после того, как услышал про изнасилование вообще перестал видеть в нем что-либо человеческое.
        - Скорей всего он лишь пешка, - выдвинул версию Исаев. - Думаю, и знать не знает, чьи приказы выполняет. Деева, наверняка, отдает распоряжения через посредников. Чем длиннее эта цепочка, тем сложней добраться до заказчика.
        - Мне плевать на Дееву, мне нужна девушка! - не собирался играть в детектива и добиваться справедливости. Это работа Исаева, пусть он и разбирается. Но только после того, как мы вернем Вику.
        - Еще несколько камер засекли его тачку на выезде из города, - доложил следом Максимов. - Дальше не наша юрисдикция, нужно связываться с ребятами из области.
        - Подожди пока тормошить областных, - Исаев забегал пальцами по клавиатуре своего компьютера, - сначала я проверю нет ли у гражданки Деевой в том районе собственности.
        Недавно приобретена недвижимость. Нежилое строение. Бывший склад. Вполне подходящее место, чтобы кого-то спрятать.
        - Давай адрес, - снова вскочил с места, - надо ехать.
        - Нет, Соболев, ты никуда не поедешь, - осадил Исаев. - Это оперативные мероприятия, гражданским там не место. Да и нам тоже, нужно передать информацию местным и ждать.
        Ждать!? Чего ждать? Когда Вику, как нарядную куклу, вручат какому-нибудь ублюдку?
        - Я не спрашивал твоего разрешения. Можешь ждать сколько угодно, но я поеду прямо сейчас. Один, если понадобится.
        - Ты меня подставляешь, - начал вкрадчиво, но видно было, что и его терпение на исходе. Я прекословил при его подчиненных, а субординация в его деле важна. - Расшибешь себе нос - я зае*усь бумажки заполнять.
        Меньше всего меня волновали бумажки. Всё происходит здесь и сейчас, а возможные последствия где-то там, в кажущемся бесконечно далеки будущем. В этот самый момент Вика ждем, когда ей придут на помощь.
        - Готов расписаться, что всю ответственность беру на себя.
        Исаев похоже сомневался, что я до конца осознаю происходящее:
        - Ты же понимаешь, что под разбитым носом я имел ввиду нечто более серьезное?
        - Понимаю, и это меня не останавливает.
        Он долго смотрел в глаза, будто проверяя мою выдержку.
        - Черт с тобой! - наконец уступил. - Максимов, сообщи тамошним, что мы немного похозяйничаем на их территории.
        Со всеми сборами, инструктажем и практически полнейшим отсутствием пробок о места мы добрались через два часа с лишнем. Слишком долго. Особенно если сидишь всё это время без дела, глазеешь на пролетающие мимо белоснежные поля и единственное, что остается делать, так это думать. Представлять худшее, сжимать кулаки и надеяться успеть до того, как случится нечто непоправимое.
        По документам здание числилось нежилым, но красочной вывеске, значительной перепланировке и рядам машин перед ним, стало ясно, что людьми оно еще как переполнено.
        Несмотря на жаркий спор с Исаевым, я остался дожидаться в машине. В само здание, на непосредственную операцию, без оружия он отказался меня пускать.
        - Так дай пистолет, я умею стрелять.
        - Ты оху*л, Соболев? Я еще в своем уме, чтобы давать эмоционально не стабильному человеку огнестрельное оружие. Вдруг пальнешь в кого из моих ребят? Сиди и грей Бариновой сидение.
        Как только люди в масках и с оружием ворвались внутрь, внутри начался переполох. Даже отсюда я слышал резкие команды, ругань и крики. Женщины в откровенных нарядах в панике выбегали через двери, их клиенты выбирались через окна, бросаясь в рассыпную. Я готовился вот-вот увидеть как выведут невредимую Вику, но время шло и никого кроме перепуганных шлюх не видел. Не стал больше ждать, намерен был сам отыскать ее.
        Обшарпанные обои; грязный, сбитый ногами на швах линолеум; плинтус с облупившейся краской. Пыльный, затхлый воздух вперемешку со слащавым запахом духов проституток, согнанных в один угол словно скот. Я прошелся по длинному коридору, заглядывая в каждый номер, надеясь застать там Вику. В каждом почти одинаковая обстановка: люстра с абажуром, блеклые золотистые занавески и нелепые ряды рюш, обрамляющих кровать.
        - Ее здесь нет, - раздался за спиной голос Исаева. Я уже и сам это понял, иначе она давно была бы в моих объятиях.
        Гадал была ли она в этом клоповнике, лежала ли на этой кровати, смотрела ли так же обречено в окно на заснеженные поля? На полу валялась настольная лампа, рядом осколки стекла. Наверное, во время облавы опрокинули. Но если бы здесь побывала Вика, непременно применила бы ее как оружие. Не сдалась бы, защищалась до последнего. Чтобы сломить волю моей амазонки нужно постараться.
        - Исаев, как думаешь, ей могут давать транквилизаторы?
        - Вполне, так меньше хлопот, - со мной снова говорил матерый следователь, а не друг. - Человек под наркотиками часто похож на пьяного, на такого мало обращают внимания.
        - Даже не знаю что хуже: быть покалеченной, сопротивляясь, или пребывать в неизвестности, будучи полностью в чужой власти, - в руках преступника и насильника. Волна ярости захлестнула, хотелось схватить лампу с пол и швырнуть ее об стену. Пусть только посмеет тронуть ее! Но я сдержал показную ребяческую импульсивность. Не принесет это облегчения, и никак не поможет в поисках Вики.
        Исаев, видимо, хотел что-то сказать, но его перебил вошедший в комнату Максимов, которого в черной камуфляжной маске я не сразу узнал:
        - У нас тут есть свидетель, он вроде как узнал Баринову по фотографии.
        45
        ГЛАВА 45
        ВИКА
        - Проснись! - зазвенело в ушах, а щеку обожгло. Боли не чувствовала, только как кровь прилила к лицу, опаляя кожу как огнем. - Эй! - ощутила удар уже более явственно. Непослушное тело никак не могло отреагировать и я снова получила затрещину, которая окончательно выдернула меня из наркотического сна.
        Перед глазами все плыло, и пока я слышала только голоса.
        - Слышь, сколько ты ей вколол? - главный вновь устроил разборки с “идиотом”.
        - Как обычно.
        - Ты и в прошлый раз так говорил, только она проснулась и скакала по номеру как сайгак.
        - Я, по-твоему, тупой, не могу дозу правильно отмерить?
        - Это я идиот, что с тобой связался, - раздалось над самым ухом, будто слова предназначались только мне. - Эй, малышка, проснись, - встряхнул. - Если ты тут сдохнешь…
        - Не дождетесь, - еле ворочала языком, но при этом пыталась скинуть с себя чужие руки.
        - Очнулась! - оповестил главарь своего туповатого подельника. - Тащи воду!
        - Я выберусь отсюда живой, - попыталась отвернуть отяжелевшую голову, когда он схватил меня за подбородок.
        - Никто и не собирается тебя убивать, - и будто в подтверждение добрых намерений подхватил меня за талию, не позволяя снова завалиться навзничь.
        - Тогда хватит меня накачивать, - мне нужна ясная голова, чтобы придумать как отделаться от них. А то неизвестно где и с кем я проснусь в следующий раз.
        - С тобой по-другому нельзя, ты непослушная.
        - Я стану послушной, - заскулила, стараясь выглядеть сломленной. Хотела усыпить их бдительность и казаться абсолютно беспомощной. И моя тактика сработала, он сжалился надо мной:
        - Посмотрим на твое поведение.
        - Хочу пить, - попросила ослабевшим голосом.
        Он присел рядом, продолжая будто бы заботливо поддерживать меня за талию.
        - Ты что там провалился?! - крикнул в сторону двери.
        Только сейчас я заметила, что обстановка вокруг совсем другая. Мы точно не остались в той затхлой дыре. К большому ужасу я обнаружила, что в новой тюрьме не было окон. Абсолютно гладкие стены, выкрашенные раздражающие взгляд лиловой краской. Из мебели одно единственное кресло, журнальный столик и круглая кровать, на которой я в данный момент сидела. И ни одной чертовой лампы или торшера, лишь приглушенный свет, льющийся откуда из сверху из недр комнаты. Похоже, это конечная станция моего “путешествия”.
        Наконец вернулся “идиот” с пол-литровой бутылкой воды. Я с жадностью вцепилась в нее и не выпустила из рук, пока не осушила всю до дна. Видимо, это последствия воздействия той дури, что они мне кололи.
        - Что теперь? - нелепо такое спрашивать, но неизвестность пугала больше.
        - А теперь ты кое-с кем встретишься, - ответил все тот же сидевший рядом похититель. Он потянулся, чтобы убрать прилипшие к моим влажным губам волосы, но я дернулась и поспешила тыльной стороной ладони вытереть лицо.
        - С кем?
        Но мне никто не ответил, и двое заговорили так, будто меня здесь и вовсе нет.
        - Где она?
        - Уже подъехала.
        - Так зови, девка уже очухалась.
        Оба вышли, не запирая за собой дверь. Порывалась вскочить с кровати и броситься к спасительному выходу, но всё не могло быть так просто. А бликующие красные огонька, которые я заметила по периметру комнаты, подсказывали, что за мной пристально наблюдают. Кто-то по ту сторону экрана бдит, чтобы я не сбежала. Интересно, для каких еще целей используют камеры? Что именно они транслируют из этой жуткой комнаты с большой кроватью?
        В этот момент дверь медленно приоткрылась и мой взгляд сосредоточился на остроконечных носах красных женских туфель. Стук каблуков отдавался болезненными ударами в пульсирующих висках.
        Мы с Еленой находились словно на разных полюсах комнаты, мироощущений, жизни в целом. Она облачена в дорогое брендовое платье, я - в самые простые джинсы и толстовку. Она считает, что людьми можно играть, я - что нет ничего ценнее свободы воли. Она уверена, что одним движением руки уничтожит меня, я - что еще поборюсь за свою жизнь.
        Елена вальяжно пустилось в кресло. Казалось, оно установлено тут специально для нее. Для того, чтобы кошка могла вдоволь наиграться с мышкой перед тем, как съесть ее. Или отдать на съедение другим.
        - Отвратительно выглядишь, - с фальшивой печалью отметила она, оглядев меня, забившуюся в противоположный угол комнаты.
        - Ты тоже, - уязвила в ответ, отбросив образ Золушки-замарашки и бесстрашно вышла из своего укрытия.
        Но та лишь звонко рассмеялась:
        - Вика-Вика, с таким характером тебе придется несладко. - На столике откуда-то взялась пачка сигарет и зажигалка, которыми она преминула воспользоваться и скоро комната наполнилась едким табачным дымом. Воздух и так казался спертым, а теперь я чуть ли не задыхалась. Сучка этого и добивалась: хотела морально раздавить меня. - Они предпочитают покорных, - продолжила после недолго молчания. - Хотя есть любители строптивых. Таким нравится, когда девушка как можно дольше и яростней сопротивляется. Но таких мало. И в основном они любят причинять боль. Ты боишься боли, дорогая Виктория?
        - Я давно ничего не боюсь, - жизнь в детском доме навсегда выбила из меня этот страх. - Ты, правда, считаешь, что тебе всё сойдет с рук?
        - А ты, правда, считаешь, что ты первая такая, вставшая на моем пути? - она наслаждалась моей реакцией, которая отразилась на моем лице молчаливым ужасом. - Я тебя умоляю, каждый день пропадают люди. Но тех хоть близкие ищут, а кто тебя станет искать? - с насмешкой. - Подожди, - прочитала ответ в моих глазах и рассмеялась еще громче, чем в первый раз. - Думаешь, Андрей землю роет, чтобы отыскать какую-то потаскуху? - Она пристально наблюдала за мной, будто мысленно выстраивая некую тактику, прежде чем снова заговорить. - Он заполучил дочь, а больше его ничего не интересует. Наивная моя Виктория, он же лишь использовал тебя, чтобы отнять ее. Что он наплел обо мне? Рассказывал какой я монстр? Что такого надо придумать, чтобы сиротка вроде тебя, сама лишенная родителей, согласилась помочь отнять ребенка у матери? Чем я заслужила такое? Я лишь родила дочь мужчине, которого люблю. Он сам этого хотел. Требовал, чтобы я стала матерью его детей.
        Проницательная сука будто видела меня насквозь, чувствовала все мои страхи и умело манипулировала ими. Как не старалась, я не могла оставаться равнодушной.
        - Я не верю ни одному твоему слову, - цедила сквозь зубы.
        Снова раздался чистый, но абсолютно механический смех, который я уже ненавидела.
        - Думаешь, он любит тебя? Не обманывайся. Ты же знаешь, Андрей никогда не был святым. С чего вдруг он изменится? Как был эгоистичной сволочью, так ей и остался. Ты - лишь интрижка. Я иногда позволяю ему развлечься на стороне. Мы с ним семья: мы понимаем друг друга, мы прощаем друг друга, мы любим друг друга. У нас общий бизнес. SQY - его идея, наше общее детище. Откуда, по-твоему, у меня деньги на всё это? Он спонсирует все мои капризы. Он любит меня баловать.
        - Пошла ты! - я была совершенно беспомощной перед ней. Она наотмашь била по самым болезненным ранам, сбивая меня с ног. Не собиралась ей верить, но ложь так походила на правду. Это логично и так просто всё объясняет. Вдруг они оба со мной играли? Всё игра от начала и до конца?
        От наркотиков мысли путались, и я начинала сомневаться в очевидных вещах и верить в полнейший бред. Елена лжет, Андрей ищет меня. Должен…
        - Я достаточно видела, - выпрямилась Елена, покидая свой псевдо трон. - На стальное посмотрят клиенты, заплатившие за доступ к трансляции. Если повезет, тебя сразу выкупят и не придется развлекать публику на камеру. Лишь в его спальне. Правда, есть вероятность, что тебе попадется отмороженный социопат и вот тогда тебе не позавидуешь. У таких долго не протянешь. Удачи, Виктория. Не переживай за Андрея, я утешу его.
        Я кинулась к ней, чтобы стереть с лица эту мерзкую надменную улыбку, но тут же появился один из моих похитителей и сдержал меня, заламывая руки.
        - Малышка, так ты лишь подтверждаешь, что без волшебного укола не обойтись. - Я сразу замерла, и только мое сбивчивые дыхание выдавало стремление отчаянно бороться. - Так-то лучше, - похвалил как послушный домашний скот. - Надень это, - бросил на кровать сверток. Из-под краев лощеной бумаги выглядывало черное кружево.
        - Ни за что! - не стану наряжаться шлюхой. Никогда не стану этой самой шлюхой.
        - Выбирай: или ты переодеваешься сама, или это сделаю я, а может быть и мой сладострастный друг, пока ты будешь в отключке.
        Меня не устраивал ни один из вариантов, но стоило только представить того извращенца, склонившегося надо мной, как выбор стал очевидным:
        - Сама.
        Тогда он отпустил меня и оставил комнате одну. Если можно остаться в одиночестве, когда на тебя устремлены камеры наблюдения.
        С чувством отвращения натянула на себя бельё и потуже затянула пояс шелкового халат, идущего в комплекте.
        Что делать? Меня уже вывели на эшафот, следующий шаг - петля на шею. Чтобы меня не ждало, смерть явно была лучше этого.
        - Умница, - главарь вернулся, оценивая меня как товар в витрине. - Лёха, конечно, кретин, но иногда выдает здравые мысли. - Попыталась вспомнить, что разумного мог сказать тот болван, но похотливый блеск в глазах мужчины говорил сам за себя. - Такую нельзя отдавать непользованной, - взгляд устремился в вырез халата, откуда выглядывало ненавистное черное кружево.
        - Только попробуй, - судорожно перехватила шелковые края, прикрывая грудь.
        - Непременно попробую тебя на вкус, малышка, - обхватил мое лицо руками, чтобы я не думала уворачиваться, и протолкнул свой скользкий язык мне в рот.
        46
        ГЛАВА 46
        АНДРЕЙ
        Свидетелем оказался мужчина за сорок: тучный, с залысинами, блестящей сальной кожей, суматошный и трусливый. Он явно нехотя давал показания, боясь мести своих же, но угроз отправить на долго в тюрьму, его пугали куда больше, поэтому трещал без умолку:
        - Двое их было. Девушка третья. Правда, в отключке.
        - Не смутило, что она без сознания? - давил Исаев, пытаясь достучаться до его совести и банального человеческого сострадания.
        Но этот болван, похоже, не способен думать ни о ком кроме себя:
        - А мне почем знать почему она без сознания? Может пьяная, может обдолбанная. Здесь каждая вторая такая. Это не мое дело. Мне платят за то, чтобы я помалкивал.
        - Кто платит?
        - А я почем знаю? - заладил одно и тоже. - Кто-то сверху. О большом я никогда не спрашивал. Да такие люди и не скажут. Просто сунут денег, чтобы ты стал слепым, глухим и немым. Я и стал.
        - Не слышал куда они собирались отвезти девушку?
        - Говорю же, я слепой, глухой и немой. Не мое это дело. Стал бы любопытничать, получил бы. А оно мне надо? Мое дело маленькое…
        - Клянусь, я тебя прибью, если ты не скажешь хоть сколько-нибудь полезное! - больше не мог выносить его бесполезной нервирующей трескотни. Какого х*я мы тратим на него время? Исаев даже не осадил меня: видимо, его тоже изрядно вывел из себя этот пустозвон.
        - Обычно с такими кралями здесь долго не задерживаются, - снова начал трещать. - Она слишком хорошо выглядела для уличной девки. - Я уже хотел взять его за грудки, чтобы выбить из него силой информацию, когда он дал хоть немного конкретики. - Ее могли приберечь для торгов.
        - Где? - в унисон спросили с Исаевым.
        - Точно не знаю, - стал отнекиваться, но как только увидел стальной взгляд следователя и мой настрой пустить в ход кулаки, тут же добавил: - Но догадываюсь.
        Мы вышли из душной клоаки и в морозном предрассветном утре запрыгнули в машину, отправляясь по новому адресу. Надеялся, что там я наконец увижу Вику. Лишь бы не опоздать. Я и не подозревал, что у Елены имеется такой отвратительный “бизнес”. Этой женщине место в тюрьме, а лучше в лечебнице. Еб*нутая сука!
        Еще минимум час в пути, ее час неизвестности ожидания. В этот раз я не стал отсиживаться в теплом комфортном салоне и без разрешения Исаева ворвался в здание в первых рядах. По сравнению с предыдущим логовом здесь было немноголюдно. И пугающе тихо. Пустые коридоры и бесконечные вереницы запертых пронумерованных дверей. Исаевским ребятам пришлось порыскать, чтобы уложить на пол с десяток человек. Они не походили ни на сутенеров, ни на клиентов. Скорей на офисный планктон. Все вокруг казалось странным: словно это склад или какая-то база. Почему здесь не кипит жизнь? Где чертовы торги? Неужели мудила кинул нас с адресом? Вырву ублюдку его болтливый язык.
        Люди в форме продолжали шнырять по зданию. То и дело они налетали на меня и, матерясь, уворачивались, снова мчавшись куда-то вперед.
        - Соболев? - позвал Исаев из одной из вскрытой комнаты. Ее пришлось брать штурмом: те кто находился по ту стороны двери, не собираясь добровольно сдаваться. Но в итоге они вместе с остальными лежали лицом в пол.
        - Что у тебя? - вошел внутрь с глупым вопросом, поскольку получил ответ сразу как только увидел стену, усеянную мозаикой мониторов. - Деева с гниет в тюрьме, - довольно заключил он, вместе со мной разглядывая экраны.
        Практически на каждом транслировалась, как мне показалась сначала, одна единственная комната, только вот девушки в них разные. Кто бездыханным телом лежал на кровати; кто рыдал, забившись в угол; кто, как сумасшедший, бродил из угла в угол; кто колотил в дверь кулаками, крича.
        - Где-то здесь должна быть Вика, - не сомневался, что именно сюда отправила ее Елена.
        Внимательно всматривался в жертв и все они казались на одно лицо: отчаявшиеся, напуганные, пассивные. Но лишь одна выделялась на фоне остальных - лишь в ее комнате находился мужчина. Он недолго целовал сопротивляющуюся девушку, а потом, как ошпаренный, шарахнулся от нее, вытирая рукой сочащуюся изо рта кровь. Тут же следом ему под ноги полетело единственное в помещении кресло. Девушка рванула к двери, но в последний момент не успела дотянуться до ручки - бугай, хватая ее за лодыжки, повалил на пол. Она брыкалась, пока не заехала ему в окровавленное лицо пяткой и не вырвалась.
        - Это она! - не секунды не сомневался, что так отчаянно бороться могла только моя Вика. - Она в пятнадцатой комнате, - разглядел в углу экрана номер. Не стал дожидаться ответа и выбежал в коридор. Перед глазами мелькали цифры, но все не те: три, семь, девять, одиннадцать…
        - Вика! - толкнул дверь в пятнадцатую комнату, но та, как и другие, была заперта. Услышал крик по ту сторону и мной овладела ярость снести любые преграды на пути. Начал ломиться внутрь, пытаясь выбить дверь.
        - Соболев, уймись! - скомандовал за спиной Исаев. - Есть ключи. - Я вырвал из его рук блестящий серебряный ключ с пластиковым номерком и дрожащими руками едва попал в замочную скважину. Щелчок, ручка поддалась. Не медля не секунды влетая в комнату.
        Вика билась под ублюдком на кровати. Он лапал ее своими грязными руками и облизывал словно животное. Не помня себя от ярости, я подлетел к нему, схватил за шкирку и отшвырнул в сторону. Он затряс головой, стараясь прийти в себя, и попытался встать, но я указал ему его место, ударив ногой в живот. Пока он сипел, урывками глотая воздух, я ударил кулаком по лицу, потом снова, и снова, и снова…
        Помню только как Исаев оттащил меня, прижимая за грудки к стене:
        - Грохнешь мудака - загремишь за решетку! Он того не стоит! Подумай о Вике! Будет всю жизнь тебе передачки носить!
        Ее имя сработало как тумблер, переключая все внимание только на нее. Она сидела на кровати и с широко распахнутыми от шока глазами смотрела на лужу крови. Исаев ослабил хватку и позволил подойти к Вике. Но я не знал как подступиться к ней, она выглядела опустошенной. Где моя прежняя язвительная девочка? Почему молчит?
        Наконец она оторвала взгляд от грязного пятна на полу и посмотрела на меня, становясь все мрачней.
        - Где тебя черти носили, Соболев? - стиснула зубы и шумно задышала. Чувствовал, что вот-вот вот она сорвется.
        - Прости, - готов был упасть на колени и вымаливать прощение, ведь только я во всем виноват. Это я привел долбанную Елену в ее жизнь и весь тот кошмар, через который ей пришлось пройти за последние дни. - Я торопился как мог…
        - Слишком долго! - истерично вскрикнула и ее крохотное тело вместе с черным шелком халата затрясло от рыданий.
        Она не сопротивлялась, когда я обнял ее. Наоборот, вцепилась в меня дрожащими пальцами и уткнулась мокрым лицом в грудь.
        - Она говорила, что ты не придешь за мной, - всхлипывала, - что я тебе не нужна.
        Видимо, эта дрянь хорошо промыла ей мозги, а наркотики завершили дело. Как еще Вика могла поверить в такую ересь?
        - Нужна, - поцеловал ее висок, - как никто другой. - Она вскинула зареванное лицо и так ни к месту забавно шмыгнула носом. - Я люблю тебя, - заглянул в ее полные слез глаза.
        И она разревелась еще сильней.
        ***
        Исаев настоятельно посоветовал отправиться “греть сидения в машине”, пока он со своими людьми будет работать согласно протоколу. Из одежды у Вики остался только крошечный халат, поэтому оперативники выделили ей один из запасных комплектов своей формы.
        Даже в тяжелых мужских ботинках, в безразмерных брюках и моей куртке на хрупких плечах для меня она была самой прекрасной женщиной на свете. Я не выпускал ее из объятий, прижимая к себе как сокровище, а она, казалось, только и рада сидеть у меня на коленях.
        - Скажи еще, - вдруг попросила она, смущенно краснея. Забавно, но она не проявляла ни капли стеснения, когда дело касалось секса, но о если речь заходила о чувствах, становилась робкой и неуверенной.
        - Я люблю тебя, - с легкостью повторил, и сделал бы эту еще тысячу раз, если понадобилось, поскольку каждый раз от этих слов на ее лице расцветала радостная. - Помнишь, ты как-то спросила меня про мечту? - сейчас тот вечер казался таким далеким. Тогда думал, что и так вполне доволен жизнью. Теперь на многое смотрел иначе. - Как ты сказала? Человек без мечты - это очень печально?
        - Нашел кого слушать, я же была пьяная, - она поспешила оправдаться, будто чувствуя, что задела меня теми бездумно брошенными словами. - Как ты вообще это запомнил?
        - Вас, Виктория, не просто забыть, - даже если бы захотел, не смог бы вытравить ее из памяти.
        - Я знаю, - вернулась моя любимая “язва”. - Как не влюбиться в такую как я? - напрашивалась на очередное признание.
        - Ты - моя мечта, - не устоял и прильнул к ее нежным губам. Как же скучал по ним. И по колким замечаниям. Жить без всего этого теперь не могу. - Сегодня же переезжаешь ко мне, - поставил перед фактом, как только заставил себя оторваться от ее сладких поцелуев. - Не вернешься больше в свою дыру.
        - Это не дыра! - возмутилась, хмуря брови.
        - Там не безопасно, - искал любой повод, чтобы затащить ее к себе в квартиру и никогда оттуда не выпускать. Но все мои фантазии о том, как она наполнит своей безудержной энергией мой пустой унылый дом, она разрушила одной фразой:
        - Пока эта сумасшедшая на свободе, нигде не безопасно.
        - Исаев ее скоро арестует, - сжал ее пальцы, что нервно теребили звенящую собачку молнии куртки.
        - Она точно не отвертится? А если сбежит?
        Ненавидел Елену еще больше: за то, что на долгое время она лишила Вику спокойного сна.
        - В таком случае будем надеяться, что она обоснуется где-нибудь на другом континенте, - прижался губами к ее похолодевшей от страха ладони. - Как можно дальше от нас.
        Только Вика немного успокоилась и снова притихла в моих руках, как зазвонил треклятый телефон, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.
        - Это мой, - полез в карман некогда своей куртки, сейчас надетой на нее. - Костя, - поставил ее известность, взглянув на экран, чтобы она не накручивала себя лишний раз, думая, что мне названивает Елена. - Я оставил у них Соню, - коротко объяснил причины, по которым должен ответить.
        Вместо голоса брата услышал взволнованный Ритин:
        - Ты должен приехать, - потребовала. - Тут женщина, - опасливо зашептала. - Она уверяет, что мать Сони. Хочет забрать ее. Что нам делать?
        Одновременно я ощутил ужас и ликование: теперь я знал, где искать эту гадину, но тревога за дочь омрачало предвкушение будущей победы.
        - Ни в коем случае не отдавайте ребенка! Задержите до моего приезда!
        47
        ГЛАВА 47
        ВИКА
        Не стали подъезжать прямо к дому, и машина притормозила недалеко за поворотом, откуда нас нельзя разглядеть из окон особняка Соболевых. Никто не хотел спугнуть или спровоцировать Елену на необдуманные поступки - внутри находились дети.
        - Андрей, просто выведи ее наружу, - инструктировал следователь с заднего сиденья, положив руку ему на плечо, - остальное мы сделаем сами.
        Мне непривычно водить дружбу с ментами, но, похоже, этому Андрей доверял. К тому же Исаев был в числе тех, кто вытащил меня из того злачного, поэтому я старался относиться к нему более лояльно.
        - И не вздумай устраивать самосуд, - предостерег Исаев от повторения истории с той свиньей, что пыталась меня изнасиловать.
        До сих пор подрагивали руки, стоило только вспомнить об этом. Но, думаю, что и этот гад еще не скоро забудет обо мне: его прокусанные до крови мерзкие губы и язык будут долго заживать. А побои Андрея, что превратили лицо в кровавое месиво, так точно. Впервые видела его в такой ярости, никогда не думала, что он способен на такую жестокость. Уверяла себя, что порой она оправдана. Не хотела судить никого, тем более я не могла оставаться не предвзятой: всё-таки он защищал меня. А я в свою очередь всегда буду оберегать его.
        - Как получится, - я ответила за Андрея. Не исключала вероятности, что не смогу устоять перед искушением врезать Елене. После того, что наговорила эта змея, она должна прикусить свой язык и захлебнуться собственным ядом.
        - Ты останешься! - будто сговорившись, в один голос произнесли оба. Видимо, они слишком давно дружат, раз они успели так синхронизироваться. Почему Андрей никогда не знакомил меня с ним? Это я выясню позже.
        - И не подумаю, - им придется пристегнуть меня наручниками, чтобы я осталась покорно сидеть в машине. - Здесь безопасней, - завел старую песню. Теперь он с меня пылинки сдувать будет? Это льстило, но я собиралась становиться трусливой домашней собачонкой.
        - Тогда и тебе не стоит идти, - логично заключила. Ни он один переживает за любимых.
        Но у него были более веские и глубинные причины выступить в качестве приманки:
        - Я не хочу, чтобы дом моего брата брали штурмом как один из притонов Елены.
        После такого признания я точно не могла отпустить его одного.
        - Мы пойдем вдвоем, - поставила перед фактом и игнорировала недовольные взгляды. Не намерена оставлять Андрея наедине с этой женщиной. А еще после похищения внутри надежно обосновался новый непонятный страх: меня пугала разлука с ним. Казалось, стоит выпустить руку и я потеряю его навсегда и в этот раз он меня никогда не найдет.
        - Витёк, с ней лучше не спорить, - первым сдался Андрей. - Она все равно найдет способ сделать по-своему.
        - Да я понял уже, - тот смотрел на меня враждебно, будто я давно ему досаждаю чем-то, хотя готова поклясться, что увидела его впервые только сегодня. - Вперед, - скомандовал и мы с Андреем, не мешкая, выбрались из машины.
        Под ногами скрипел снег, изо рта валил клубами пар. Я переживала, что вынуждено приняла куртку Андрея, а сам он теперь шел по морозу без верхней одежде. Но его, кажется, это нисколько не волновало: сосредоточенно смотрел на приближающийся из-за поворота дом, с усыпанной снегом крышей. Конечно, он опасался за свою семью, которая находилась сейчас с этой сумасшедшей. Я ухватилась за его холодные пальцы. Он, не глядя на меня, сжал в ответ мою руку и мы остановились на пороге.
        Андрей не стал настойчиво названивать, лишь короткое нажатие на кнопку. Казалось, так же не спешно нам открыли. Некогда улыбчивая, веселая Рита теперь выглядела собранной и жесткой.
        - Она еще здесь, - тихо произнесла. - Сказала, что хочет дождаться тебя. - Она заметила мой странный наряд и заподозрила, что дела обстоят куда серьезней, чем предполагала. - Я, наверное, заберу детей и мы поднимемся наверх, пока вы будете разговаривать, - последнее слово она несвойственно ей протянула, будто сомневаясь, что выбрала верное.
        Рита вернулась к семье, и мы услышали как она зазывала сына в детскую показать Соне свои игрушки. Но холодный, тяжелый тон Елены пресек ее попытки увести детей. Тогда Андрей отправился следом. На его зов Соня восторженно отреагировала, и, судя по звукам, побежала навстречу.
        Я сделала несколько шагов вперед, но не спешила никому показываться на глаза.
        - Сонечка, иди с бабушкой, - ласково разговаривал с дочерью. Представляла, каких усилий ему стоило улыбаться, внушая девочке спокойствие. Он передал ее на руки матери и отправил обоих на второй этаж. Рита же без лишних слов взяла за руку сына и последовала за ними. Я облегченно вздохнула, что дети на безопасном расстоянии от невменяемой.
        В гостиной остались трое: Андрей, его брат и Елена, которая начала разыгрывать дешевый спектакль.
        - Милый, я так испугалась, когда не обнаружила нашу дочь дома!
        По сценарию горем убитая мать должна со слезами бросится к Андрею на шею. Я тут же рванула к ним, чтобы он ничего не натворил. Например, ненароком не свернул ей шею, отталкивая от себя. Уверена, не позволит приблизиться к себе ни на шаг.
        - Давно она стала нашей? - словно выплюнул, хватая за запястья, когда она попыталась обнять его.
        - Что ты такое говоришь? Я тебя не понимаю, - ее губы дрожали, а глаза, действительно, наполнились слезами. - Ты пугаешь меня.
        Она отлично отыгрывала, и если бы я не знала какая она на самом деле, купилась бы на невинный образ. Даже присутствующий Костя проникся состраданием.
        - Андрей, отпусти ее, - ему казалось, что тот слишком жесток с несчастной женщиной. - Может, объяснишь, что происходит?
        - Может, спросим у нее самой? - вышла вперед, чтобы Елена получше меня разглядела.
        В этот самый момент маска невинной овечки слетела с лица, которое снова стало беспристрастным. Ее не удивило, не расстроило мое появление. Словно ей наплевать, что все планы рухнули.
        - Виктория, рада встречи, - фальшиво улыбнулась. - Скажи, он пришел до того, как тебя поимел кто-то из клиентов или уже после?
        Я успела привыкла к подобным словесным изыскам Елены, и меня они оставили равнодушной. Костю заметно потрясла такая перемена и грязь, что лилась из ее рта. Андрей, стиснув зубы, выслушал ее. Но сучка и не собиралась затыкаться. Она посмотрела на него и таким же будничным тоном добавила:
        - Наверное, непередаваемые ощущения наблюдать, как твою женщину трахает другой. Как думаешь, ей понравилось?
        Раздалась звонкая пощечина и Елена оказалась у ног Андрея. Она упиралась руками в пол, белые пряди упали на лицо, скрывая его. Ее потряхивало, и невозможно было понять: плачет она или смеется. Но звук смеха становился все отчетливей и скоро наполнил дом жутким хохотом.
        - Вставай, - Андрей схватил ее за локоть, рывком ставя на ноги. - На улице ждет машина. Против тебя достаточно улик.
        - Не смеши, какие улики? - Елена продолжала веселиться. - В чем ты собираешься меня обвинить? В похищении? И на о чем будет основываться обвинение? Лишь на ее словах? У вас ничего нет, - была полностью уверена в своей неприкосновенности.
        - У нас достаточно свидетелей, - он сильней сжал ее руку, заставляя морщится от боли. Но Елена терпела ее и даже не думала вырываться.
        - Это мои люди, я плачу им баснословные деньги. Они не станут топить ни себя, ни меня.
        Андрей слегка усмехнулся, заставляя усомниться в преданности своих сообщников:
        - Нашелся же тот, кто вывел нас на Вику.
        Она гордо вскинула подбородок, явно ставя себя выше любого в этой комнате, хотя и находилась в опасном положении:
        - Это всё, что у тебя есть? Один человек? Ты серьезно собрался идти с этим в суд?
        - Не забывай про скрытую съемку, - напомнила об одном из главных доказательств, которые она никак не сможет опровергнуть, - полно материала из SQY.
        - И что, наивная моя Виктория? - эта фраза снова вернула меня в душную лиловую комнату, заставляя испытывать то же отвращение и панику. - Мне принадлежат права на клуб, но в нем нет ничего противозаконного: секс только с согласия, никакого принуждения, все гости совершеннолетние.
        - А как же наркотики? - это был мой главный козырь против нее.
        Она нарочито громко вздохнула, посмеиваясь:
        - Никто на весь мир не признается, что наркоман и покупает дозу в моем клубе. И мало ли где сняты все эти кадры из якобы SQY? Там где-то указано, что это именно мой клуб? - вопросительно вскинула брови. - И дальше будете настаивать, чтобы я сдалась? Это бессмысленно, мне ничего не грозит.
        - Посмотрим, - Андрей покрепче перехватил ее за локоть, чтобы не сбежала, и вывел из дома, передавая в руки правосудия в лице Исаева.
        И мне ни капли не стыдно признаться в том, что я с наслаждением наблюдала за тем, как на ее запястья накинули наручники и усадили, как преступницу, в служебную машину.
        48
        ГЛАВА 48
        ВИКА
        Хотела бы я сказать, что теперь Елена Деева больше не наша забота, но прекрасно понимала, что следствие, дача показаний, сам суд затянуться на долгие месяцы. И даже после этого Елена не оставит нас: она навсегда останется матерью Сони. Но я готова подставить плечо Андрею, чтобы разделиться с ним это бремя. Если он будет рядом, я выдержу любые невзгоды. А он точно не собирался меня покидать. Тем же вечером он собственноручно собрал мои вещи и под мое недовольное ворчание, что он мелкий тиран и диктатор, перевез к себе.
        Если раньше его квартира напоминала тихое убежище холостяка, то теперь - сумасшедший дом. Целыми днями туда-сюда сновали рабочие, переделывая одну из свободных комнат в детскую для Сони. На протяжении этого времени она жила в нашей с Андреем спальне, и так и норовила добыть из ящиков что-нибудь неприличное.
        Больше всего ее привлекали блестящие, шуршащие упаковки презервативов. Я гонялась за ней по всему дому и пыталась отнять неуместные игрушки, вызывая при этом водопад слез, на звуки которого тут же прибегала няня, что практически дневала и ночевала здесь, и ситуация окончательно превращалась в комедию положений. Вечерами, лежа в кровати, когда я рассказывала Андрею о похождениях дочери и творящемся безумии, он смеялся в голос, будто я не жаловалась, а травила байки.
        - Если так и дальше будет продолжаться, - шутливо грозилась в такие моменты, - то я съеду.
        - Не съедешь, - насмешливо опрокидывал на спину, - я тебя не отпущу, - и впивался в губы поцелуем, а я благодарила всех богов мира за то, что несносный ребенок вдоволь набегавшись за день, сейчас крепко спал, позволяя своему папочке подолгу убеждать меня не переезжать.
        На этом перемены в моей жизни не закончились. Я собрала портфолио из своих лучших работ и рассылала по известным (и не очень) журналам, надеясь хотя бы от одного из них получить предложение о работе. Это, конечно, не совсем то, чем бы я хотела заниматься, но небольшой шаг к мечте. Андрею запретила пускать в ход свои связи, чтобы помочь: намеревалась самостоятельно пройти весь путь. Ему разрешалось только подбадривать и поддерживать, с чем он отлично справлялся, поскольку я не теряла веру, что рано или поздно добьюсь успеха.
        В свою очередь я поддержала Андрея, когда наступил момент познакомить Соню с дедом. По совету его лечащего врача, мы не торопились с такими серьезными потрясениями. Дождались завершения курса реабилитации и полного выздоровления после операции, и только тогда Ольга Алексеевна устроила семейный ужин, на котором Соня предстала перед всеми членами семьи Соболевых. Поистине сердечный Лев Викторович растрогался до слез от вида белокурого ангела.
        - Балбес ты, Андрей, - немного пожурил сына, больше увлеченный непоседливой внучкой, что с любопытством изучала пальчиками глубокие морщины на его лице. Похоже, Соня еще не видела никого настолько взрослого. - Нельзя стыдиться собственных детей. Я готов гордо признать, что ты мой сын и что ты балбес.
        - Лёва, - одернула мужа Ольга Алексеевна, как всегда, когда ей казалось, что он перегибал палку.
        - Отец прав, - с серьезным видом закивал Костя, явно издеваясь над братом ради смеха, - Андрей - балбес. Годами обманывал семью…
        - Не преувеличивай, - Андрей упрямо не замечал иронию брата. - Сколько, по-твоему, лет Соне?
        - Слишком долго ты пользовался нашим доверием, - Костя вошел во вкус и дальше разыгрывал из себя уязвленного страдальца.
        - Кость, уймись, - пнула его под столом по голени. Он вскрикнул и, шипя, растирал ушибленную ногу.
        - Не даешь насладиться моментом, - упрекнул. - Лицемер постоянно твердил, что никогда не женится и дети ему не нужны, а у самого невеста и ребенок.
        - Я ему не невеста! - тут же пнула по второй ноге.
        - Только не начинайте разговор о свадьбе, - взмолился “жених”. - Прошу.
        Мы с Андреем не касались этой темы. Мне было достаточно того, что мы делили постель, жили под одной крышей и любили друг друга. Свадьба казалась формальностью, которая ничего бы не изменила между нами.
        - Дядя Андрей, у тебя будет свадьба? - как гриб после дождя, из неоткуда появился Сашка. - Я тоже хочу на свадьбу! Мне пять! В футбол с Викой нельзя играть, а на свадьбу-то хоть можно?
        - Я тебе никогда этого не забуду, - судя по возне под столом, Костя мстительно оттоптал Андрею ноги.
        - У тебя паранойя, - как малые дети, они пинали друг друга. - Когда малец говорит “футбол” он имеет в виду футбол, а ты больной извращенец.
        - От извращенца слышу!
        Два здоровых мужика впали в детство и спорили о какой-то бессмысленной ерунде. Еще чуть-чуть я и пойду жаловаться их матери. Но у одного из них, к счастью или сожалению, была жена, которая решила приструнить мужа.
        - Костя! - позвала она, стоя в дверях столовой со странной гримасой изумления на лице.
        Рита еще в начале ужина отлучилась в ванную комнату и до сих пор не возвращалась. Никто не придал этому большого значения: беременные со своими потребностями и странностями, и их лишний раз стараются не трогать. Но теперь все напряглись, увидев ее такой.
        - Началось, - спокойно объявила она.
        В комнате повисла тишина, каждый осмыслял услышанное, пытаясь сложить два и два. Что началось? О каком начале она говорит?
        - Не может быть! - первым сообразил Костя и вскочил со стула. - В больницу? Нет, подожди! Где сумка с вещами?
        - Зачем нам в больницу? - недоумевал Андрей, но потом и до него дошло зачем на девятом месяце Рите понадобилось в больницу. - Ты рожаешь?
        - Пока нет, как видишь, - раздраженно процедила Рита, видимо в этот момент ее настигла первая схватка.
        - Ура, у меня будет братик! - запрыгал Сашка вокруг стола, приводя в изумление ничего не понимающую Соню.
        - Ребятки, не сидим, - начала командовать Ольга Алексеевна, - встаем и одеваемся.
        Все гурьбой ринулись в прихожую, создавая невероятный затор. Некогда огромная прихожая теперь ужалась до крошечных размеров. Все толкались, пихали друг друга локтями, но при этом умудрялись одеваться сами и нахлобучивать шапки на головы ближним.
        - Сначала соберите детей!
        - Сашеньке шапочку потеплее, сегодня ветрено!
        - А Соня тепло одета?
        - Кто за рулем?
        - Поедим на двух машинах, мы все равно все в одну не поместимся.
        - Андрей, надеюсь ты возишь Соню в детском кресле?
        - Конечно, мам. Что за вопросы? Я по-твоему?….
        - Балбес!
        - Костя!
        - Прости, милая, это нервы.
        - Нет, ты просто идиот, братец.
        - Хватит, мальчики! Можно не ругаться хотя бы сегодня.
        - Братик! Будет братик!
        Галдящая толпа, словно цыганский табор на свадьбе, высыпала из дома и так же шумно набивалась в обе машины. Я вышла последней и заперла дверь, поскольку все остальные об этом напрочь забыли, охваченные радостью от предстоящего события.
        Только все уселись, готовые ехать, как снова поднялась паника: они не досчитались члена семьи. Они звали наперебой, поторапливая занять свое место рядом с ними.
        - А где Вика?
        - Вика!
        - Тетя Вика!
        - Дочка!
        - Детка, поторопись!
        Я спрятала в карман ключ от дома и побежала по чуть припорошенной снегом дорожке к машине Андрея, который уже сидел за рулем и ждал лишь меня, чтобы тронуться с места.
        С моего лица не сходила счастливая улыбка: о лучшей семье я и мечтать не смела.
        ЭПИЛОГ
        АНДРЕЙ
        - Пока! - Соня пронеслась мимо словно ветер. Успел разглядеть лишь весело подпрыгивающие косички и огромный портфель, из-за которого ее саму практически не видно.
        Я опоздал к завтраку и Вика уже убирала со стола их с Соней кружки. Моя с горячим дымящемся кофе стояла нетронутой.
        - Может, все-таки я отвезу? - в очередной раз предложил дочери.
        - Сегодня Анин папа нас отвозит, - услышал ее звонкий голос из прихожей.
        Ох уж этот Анин папа. Не доверяю ему, хоть он наш давний сосед и у него самого дочь-ровесница Сони. И не важно, что иногда я тоже возил девочек в школу, поскольку они учились в одном классе.
        - Может, тогда тебя проводить до машины? - застал ее в тот момент, когда на уже распахнула дверь, чтобы шагнуть за порог.
        - Сама справлюсь, - гордо заявила та, которой только недавно исполнилась семь.
        Вырастил на свою голову самостоятельного ребенка, который не позволяет позаботиться о себе. Это всё дурное влияние Вики. В моем доме, прямо у меня под носом во всю процветал феминизм и женская независимость. Скоро они устроят революцию и свергнут мою власть. Амазонки.
        - А вот и Аня! - радостно воскликнула Соня, стоило из квартиры напротив показаться Самойловым. Мы с отцом семейства обменялись приветственными кивками, а подруги, взявшись за руки, поскакали в сторону лифта. Напоследок я послал Самойлову пронзительный взгляд, обещающий неприятности, если он не досмотрит за моей девочкой.
        - Удачи в школе! - успел пожелать прежде, чем двери лифта сомкнулись.
        Я вернулся в квартиру, взял со стола кофе и встал у окна, ожидая когда дочь покажется из подъезда.
        - Отключи режим безумного папаши, - раздалось за спиной. Вика встала рядом, заглядывая мне через плечо.
        - Я лишь забочусь о безопасности своего ребенка, - мне казалось это в порядке вещей: заботиться о том, кого любишь.
        - Это называется “гиперопека”, - с умным видом поправила, будто ставила диагноз.
        Кто бы говорил. Сама, как коршун, смотрела вниз.
        С первых дней она заботилась и тревожилась за девочку словно та ее родная дочь. Никогда не звучало “мама” (только приятельское “Вика”), но отношения между ними давно стали настолько близкими, что любой, не знающий нашей истории, назвал бы нас настоящей семьей.
        Соня прекрасно знала, что у нее есть биологическая мать, и, несмотря на мои протесты, однажды она встретилась с ней в тюрьме. По ее смятению и грустным глазам я сразу понял, что Елена не проявила к дочери должного внимания и интереса, и решил отложить их свидания до того момента, пока Соня не повзрослеет и сама не определится с местом Елены в своей жизни.
        В итоге мы с Викой, как два параноика, проследили за тем как Соня благополучно забралась в салон, как машина выехала из двора и исчезла из поля нашего зрения.
        - Можешь уже отлипнуть от окна, маньяк, - усмехнулась Вика, будто секунду назад не делала то же самое.
        Теперь я провожал взглядом ее саму, пока она шла до стола, где обычно хранилась сумка с камерой и любимым набором линз. Я чертовски гордился своими обеими девочками: одна уже ходила в первый класс, вторая стала успешным фотографом. Не за горами ее персональная выставка.
        - Ты сильно торопишься? - поставил недопитый кофе на ближайшую полку. Вика потом мне голову оторвет за это. Но пока не заметила, я в безопасности.
        - Немного времени в запасе есть, - застегнула последнюю молнию и аккуратно поставила сумку. - А что? - с подозрением обернулась.
        - Послушай это, - поднял палец вверх, заставляя прислушаться к звукам в квартире.
        Она выпрямилась и молча изучала обстановку вокруг.
        - Я ничего не слышу, - сдалась.
        - Вот именно, - аккурат попала в цель. - Тишина.
        Недолго обдумала фразу, а потом улыбнулась:
        - Мы одни дома.
        Только те, у кого есть маленькие дети понимают всю прелесть этих слов. Поистине волшебные слова: мы одни дома
        - Только ты и я, - собирался воспользоваться представившейся возможностью в полной мере. Когда еще выпадет такой шанс?
        Ход Викиных мыслей абсолютно совпадал с моими. Она быстро пробежала пальцами по ряду пуговиц и распахнула шелковую блузку.
        - Где? - не собиралась тратить время на прелюдию.
        - В спальне? - предложил, скидывая пиджак и возясь с запонками.
        - Я только заправила постель, - прагматично рассудила, и сексуально двигаясь, стянула узкие джинсы.
        - Стол? - предлагал первое, на что падал взгляд.
        - Жестко, - и это вариант ей не подошел. Предчувствовал, что мы так и застрянем на стадии выбора места. Все места удобные, когда времени в обрез.
        - Вика! - прикрикнул, чтобы зря не тратила его.
        - Здесь! - толкнула меня к дивану и села сверху, попутно расстегивая мои брюки.
        Она определенно не собиралась быть нежной. Как дикарка набросилась на меня, одним поцелуем заводя с пол оборота. Наши языки схлестнулись в безумном танце, толкаясь и кружа, лишая возможности дышать. Вместе с этим ее рука скользнула под резинку моих боксеров и пальцы обвили основание члена.
        - Хочу тебя прямо сейчас, - сжал ее бедра, намереваясь опрокинуть на спину и трахнуть. Жестко, грязно, не сдерживаясь.
        - Не спеши, - тихо прошептала, медленно лаская меня. - Я только начала, - едва поцеловала в подбородок, будто это только затравка перед настоящим действом.
        Рисуя языком круги, словно смакуя меня на вкус, прошлась по шее. Что бы она там не задумала, я не собирался ее останавливать. Лишь запустил пальцы в ее рассыпавшиеся по плечам волосы. Они щекотали грудь и живот, по мере того как Вика опускалась всё ниже, касаясь губами разгоряченной кожи. Грязно выругался, когда они сомкнулись на моем члене. Я ошибся, это Вика решила по полной программе использовать наше неожиданное уединение в квартире и поиметь меня всеми мыслимыми способами.
        Будто в подтверждение моих мыслей, она выпрямилась и, скинув прозрачное кружево трусиков, снова присела мне на колени. Обхватила рукой мой член и медленно опустилась на него, со сладким стоном запрокидывая голову назад. Желал как можно дольше продлить ее чарующую песни и ухватил губами за затвердевший сосок, нещадно лаская его языком. Она вскрикнула и подалась назад, чуть приподнимаясь, и снова опустилась, до самого основания насаживаясь на меня. Раскачивалась и умопомрачительно стонала, а я пил эти пьянящие звуки, терзая ее рот поцелуями.
        Скоро ее движения стали порывистыми и она все больше упиралась мне в плечи, будучи не в силах контролировать свое тело в нарастающей упоительной агонии. На этот раз она не сопротивлялась, когда я опрокинул ее на спину и взял инициативу на себя.
        С каждым новым толчком она сильней выгибалась и хватала ртом воздух, цепляясь пальцами за мои плечи. Дрожала подо мной как в ознобе, и я хорошо знал все эти предвестники ее скоро оргазма. Еще несколько финальных неистовых движений и он сладким ядом разлился по ее телу. Я перестал сдерживаться и с животным рыком кончил в нее, клеймя ее как свою женщину. К черту резинки и таблетки. Она моя, и я хотел обладать ей полностью. Любил ее до умопомрачения. И хотел от нее детей.
        С блаженной улыбкой Вика упала на диванные подушки, притягивая меня к себе. Я услышал безумное биение ее сердца, стоило положить голову ей на грудь. Постепенно он замедляется, приходя в норму.
        Я приподнялся на локте, вглядись в ее счастливое лицо.
        - Подари мне сына, - буквально потребовал. Вика лишь улыбнулась, будто не воспринимая меня всерьез. - Я не шучу, - пытался убедить, что у меня не помутнение рассудка после умопомрачительного секса. Но мысли скакали, выставляя меня еще более безумным: - Нет, сначала мы поженимся, - давно пора это сделать. - У нас с первых дней шло всё кувырком, на этот раз будет как у нормальных людей: свадьба, а потом дети.
        - Это ты так мне предложение делаешь? - будто оскорбилась, но на губах играла язвительная улыбка.
        - Делаю, - искренне желал этого. Не терпелось называть эту восхитительную женщину своей женой. И прожить с ней всю жизнь.
        - Если ты намерен делать “как у нормальных людей”, не стоит тянуть со свадьбой, - многозначительно произнесла, будто смущенно закусывая нижнюю губу. Так она делала, если скрывала от меня невинные секреты. Мелочи наподобие подарков на праздники или романтические сюрпризы. Ломал голову и не мог сообразить, что она утаила на этот раз.
        - Я беременна, - произнесла на одном выдохе, когда поняла, что я и за весь день не смогу найти ответ. - Уже четыре недели. Вчера была у врача. Не знала, как сказать.
        Невольно я скользнул взглядом по ее животу. Рука сама потянулась к нему. На таком маленьком сроке я ничего не смог бы почувствовать, но мне хотелось прикаснуться к крошечной части меня и Вики. Наш ребенок. Сама мысль об этом, выбивала почву из под ног.
        Я наклонился и поцеловал еще совершенно плоский живот.
        - Щекотно, - Вика попыталась вывернуться, но я снова и снова задаривал ее поцелуями. - Прекрати! Или я не выйду за тебя!
        - Выйдешь, - теперь обрушился с поцелуями на ее губы. - Я заставлю. Если понадобиться, то и силой.
        - Тиран! - насмешливо по старой привычке уязвила меня.
        - Злобная стерва! - не остался в долгу. Когда-то она действительно считала меня деспотом, а я ее настоящей сумасшедшей, которая портит мне жизнь. - Но я всё равно люблю тебя.
        - А я, как ни странно, люблю тебя.
        Я, как глупый романтик, которых всю жизнь высмеивал, верил, что это навсегда.
        Конец