Суровая нежность Моника Маккарти
        Стража Нагорья #5Шарм
        Магнуса Маккея прозвали Святым, ведь этот гордый, суровый и отважный горец, о котором мечтали многие девушки, казалось, дал обет безбрачия. Никто и не подозревал, что внешняя холодность Маккея скрывает горькую обиду и неразделенную любовь к прекрасной Хелен, которая стала женой его лучшего друга… Однако чувства Магнуса к рыжеволосой красавице были взаимны, но ей пришлось пожертвовать своим счастьем ради спасения семьи. И теперь Хелен, вновь обретя свободу, намерена бороться за свою единственную любовь…
        Моника Маккарти
        Суровая нежность
        Пролог


        Замок Инвербреки, Росс, Шотландское нагорье
        Август 1305 года
        Магнус Маккей уловил движение противника краем своего распухшего глаза, но было уже поздно. Ему не удалось вовремя вскинуть щит, и военный молот со всей своей сокрушающей силой врезался ему в левый бок. Магнус отлетел и брякнулся оземь. Снова. И в этот раз по меньшей мере с несколькими сломанными ребрами.
        Сквозь стон боли он услышал коллективный вздох толпы, потом она застыла в тревожном безмолвии, пока все ждали его следующего движения. Если таковое последует.
        Широкая тень упала на него, закрыв яркий солнечный свет. Он вскинул глаза на угрожающее лицо своего врага.
        - Ну, довольно с тебя? - с издевкой спросил оруженосец Сазерленда.
        Каждая клеточка кричала, что да, довольно. Все тело Магнуса адски болело, было покрыто синяками, ссадинами. Избит он был до кровавого месива, но сдаваться не собирался. Не в этот раз. Пять лет он терпел поражение от рук Дональда Монро, чемпиона Сазерлендов. Но не сегодня. Сегодня победа слишком важна.
        Магнус выплюнул землю изо рта, стер кровь и пот с глаз и стиснул зубы от боли, с трудом поднимаясь на ноги. Он покачнулся, но одним лишь усилием воли выпрямился и тряхнул головой, прогоняя искры из глаз.
        - Не дождешься.
        Послышались одобрительные крики толпы. Вернее, половины толпы. Как и вся остальная Шотландия, кланы, собравшиеся смотреть Игры горцев, были разделены. Однако сегодня они делились не на сторонников Джона Комина и Роберта Брюса (хотя тут присутствовали оба претендента на шотландский трон), а представляли стороны еще более древней и кровавой вражды: Маккеев и Сазерлендов.
        - Упрямый щенок, - хмыкнул его противник.
        Нельзя сказать, что Магнус был с этим не согласен. Он взял щит в одну руку, молот в другую и приготовился к следующему удару.
        И тот не замедлил последовать. Потом еще и еще. Целый град. Монро был беспощаден.
        Но и Магнус тоже. Каждый раз, когда свирепый витязь сбивал его с ног, он поднимался, отказываясь сдаваться. Будь он проклят, если опять уступит первенство этому хвастуну.
        Родич Сазерлендов был бельмом у него на глазу с тех пор, как пять лет назад Магнус впервые принял участие в играх. Ему было всего восемнадцать, и одолеть прославленного чемпиона, на пять лет старше и уже в расцвете мужской силы, казалось непосильной задачей.
        Тогда.
        Но Магнус больше не юнец. За последний год он здорово окреп, возмужал и нарастил гору мышц. К тому же, будучи на несколько дюймов выше шести футов Монро, имел преимущество в росте. Так что чаша весов уже не была такой неуравновешенной.
        Он уже хорошо показал себя на этих играх: выиграл состязание в беге и схватку с мечами - хотя лучший воин Нагорья Тор Маклауд отсутствовал - и занял призовые места в других соревнованиях, за исключением плавания, чего и следовало ожидать. Магнус родом с гор Северной Шотландии, а в водных состязаниях господствуют островитяне.
        Но этот бой Магнус должен выиграть. В битве с молотами пальма первенства всегда принадлежала Монро. Он держал ее почти десять лет. Это была его гордость и его господство. Посему сбить корону с головы его Немезиды и завоевать победу для клана Маккеев было еще более престижно. Ненависть между двумя кланами пустила глубокие корни, но спесивая надменность Монро сделала ее личной.
        Но отнюдь не одна лишь ненависть и клановая гордость подогревали решимость Магнуса победить. Он остро сознавал устремленный на него взгляд одной пары глаз. Больших, прозрачно-голубых глаз. Хелен. Девушка - нет, женщина, - на которой он намерен жениться. Мысль проиграть Монро перед ней…
        Он не может. И, черт побери, не проиграет. Как иначе он будет просить ее выйти за мужчину, который оказался вторым?
        Магнус отразил щитом еще один мощный удар, сжимая и разжимая мышцы, дабы перенести встряску. Стиснув зубы от жгучей боли в боку, он принял на щит весь вес наступательной силы своего противника и сумел нанести ответный размашистый удар молотом. Монро вывернулся, но удар, нанесенный Магнусом ему в плечо, оказался отнюдь не скользящим.
        Это была первая попытка. Выражение ненависти на лице противника не могло замаскировать его тревоги. Монро начал уставать. Яростные атаки и многократные махи тяжелым оружием сделали свое дело.
        Вот она, та благоприятная возможность, которой он ждал.
        Магнус учуял запах того, что оживило его тело, как ничто другое: победа. С внезапным, необъяснимым выбросом силы из самих недр его решимости он перешел в наступление. Колотя молотом и выбрасывая вперед щит, он оттеснил своего удивленного противника назад.
        Монро споткнулся, и Магнус воспользовался шансом, подцепил его ногой за лодыжку и повалил на землю. Упершись коленями в грудь врага, он прижал щит к его горлу и поднял молот высоко над головой.
        - Сдавайся, - процедил он сквозь зубы, и это слово разнеслось по притихшей арене. Толпа, потрясенная таким внезапным коренным поворотом в битве, словно онемела.
        Монро пытался сопротивляться, но Магнус был начеку. Он еще сильнее вдавил край щита в шею противника, перекрывая ему воздух.
        - Сдавайся, - повторил он. Жестокость битвы не прошла даром: ярость бурлила у него в жилах. Порыв прикончить врага взыграл у него в душе. Но это ведь Игры горцев, а не смертельные бои гладиаторов.
        Однако несколько затянувшихся мгновений казалось, что все может обернуться смертоубийством. Монро упорно не желал сдаваться, а Магнус не собирался отпускать его, пока тот не попросит пощады. Несмотря на временное перемирие игр, ненависть, бушующая между двумя гордыми горцами, грозила его нарушить.
        К счастью, решение было принято за них.
        - Победа Маккею, - прозвучал мужской голос. Этот вердикт вынес барон Иннес. Владелец крепости Инвербреки и хозяин этих игр.
        Болельщики возликовали. Магнус опустил молот, убрал щит и отпустил Монро. Поднявшись, он широко раскинул руки, купаясь в одобрительных возгласах и наслаждаясь восторгом победы.
        Он сделал это. Он выиграл. Хелен, где ты?
        Вокруг него собралась небольшая толпа. Отец, младшие братья и сестры, друзья и довольно много хорошеньких девушек.
        Но среди них не было той, которую он больше всего хотел видеть. Хелен не могла подойти к нему. И как бы ни не терпелось ему увидеть ее сейчас, он не осмеливался искать ее взгляда.
        Ибо девушка, на которой он намерен жениться, носила имя Хелен Сазерленд из Морея. Это была дочь их заклятого врага графа Сазерленда.

        Слава тебе, Господи, что это закончилось! Хелен боялась, что не выдержит больше ни минуты. Сидеть тут и смотреть, как Магнуса избивают до полусмерти, и делать вид, что ей все равно, быть вынужденной сдерживать каждое вздрагивание, каждый вскрик ужаса, каждую нашептываемую молитву, чтобы он не поднялся, в то время как мужчина, который ей как брат, сбивает его с ног, было сущей пыткой.
        Магнус слишком уж упорный. Упрямец несчастный, не понимает, когда лучше сдаться. Она убьет его за то, что он подверг ее этаким мучениям. Ведь знает, что она не получает удовольствия от жестоких состязаний во время Игр горцев - зачем мужчины избивают друг друга, ей никогда не понять. Наверное, у них в крови это настойчивое желание быть первым.
        - Ты хорошо себя чувствуешь?
        Хелен сделала попытку вернуть сердце на место, но оно, похоже, навечно поселилось в горле. Она молча повернулась к брату.
        Озабоченный взгляд Кеннета скользнул по ее лицу, потом опустился на руки, все еще крепко стискивающие мягкую шерсть юбки.
        - На тебе лица нет. Мне показалось, ты вот-вот лишишься чувств.
        Пульс ее участился. Брат слишком наблюдателен. Еще бы ей не волноваться, но нельзя позволить ему заподозрить причину этого волнения. Брат терпеть не может Маккеев, а Магнуса больше всех. Они примерно одного возраста, но Магнус побеждал его в состязаниях с самого детства. Если Кеннет узнает о них…
        Он не узнает. Не должен узнать. Если ему станет известно, что она водит дружбу с врагом, это будет катастрофа. Сазерленды ненавидят Маккеев. Маккеи ненавидят Сазерлендов. Таков порядок вещей. Но не для нее.
        - Я не ожидала, что это будет так… жестоко, - сказала она, и это была правда. Потом запоздало вспомнила о семейной преданности. - И конечно, я разочарована.
        Кеннет подозрительно оглядел ее, словно не до конца поверил, что дело только в этом. Он слишком хорошо ее знает. Хелен затаила дыхание, но тут толпа снова заревела и отвлекла его. Лицо его потемнело при виде бурной радости Маккеев.
        - Не могу поверить, что он выиграл. - Кеннет покачал головой. - Отец будет в ярости.
        Иного рода тревога пронзила ее.
        - Может, лучше не говорить ему? По крайней мере пока. Зачем спешить?
        Кеннет встретился с ней глазами, лицо его тут же помрачнело.
        - С ним все так плохо?
        - Он поправится, - твердо проговорила она, уверяя не только брата, но и себя. Ну конечно, поправится. По-другому и быть не может. - Но мне не хотелось бы отвлекать его. Ему нужны силы, чтобы бороться с недугом.
        Но каждый раз, когда приступ легочной болезни возвращался, отцу становилось все хуже. Наверное, ей не следовало приезжать, но Магнус взял с нее обещание. А мысль, чтобы не видеть его еще целый год, когда над ними нависла угроза войны…
        Она не могла не приехать.
        Это всего лишь неделя. Неделю отец прекрасно обойдется без нее. Она оставила точные указания Бет, служанке, помогающей ей ухаживать за отцом, и Мюриел обещала навещать его. Это ведь Мюриел научила Хелен всему, что она знает о лечении.
        В глазах Кеннета промелькнули озабоченность и страх. Брат встревоженно взглянул на Хелен.
        - Тогда, пожалуй, ты права, лучше его не расстраивать. - Он взял ее за локоть и кивнул в сторону поверженного чемпиона. - Идем, тебе надо позаботиться о Монро. Хотя, похоже, тут больше пострадала его гордость. - Кривая улыбка тронула его губы. - Возможно, в нем проснется что-нибудь человеческое.
        Брат не выглядел слишком расстроенным проигрышем Дональда, и Хелен это не удивляло. Чересчур много поражений потерпел он от рук их чемпиона, и Дональд любил напоминать ему о каждом. Время Кеннета еще придет, как пришло сегодня время Магнуса. Но она понимала, как нелегко это для ее гордого брата, которому не терпится выйти из их тени и показать себя настоящим мужчиной.
        Как только Кеннет отвернулся, Хелен украдкой бросила последний взгляд в сторону Магнуса. Но он был окружен со всех сторон одобрительно гудящей толпой болельщиков и, без сомнения, позабыл о дочери своего врага.
        Она вздохнула. Скоро за ним будут бегать толпы юных красавиц, как за Грегором Макгрегором и Робби Бойдом. Прославленный лучник с лицом Аполлона и сильнейший мужчина Шотландии были возведены на играх чуть ли не в ранг богов и имели по свите восторженных девиц, с влюбленными глазами следящих за каждым их жестом.
        Она последовала за братом и постаралась сделать вид, что все происходящее ее не волнует. Но это было неправдой. В душе поселилась ревность, но лишь к той свободе, с которой эти девушки могли разговаривать с Магнусом на людях, а не к ним самим. Хотя пышногрудая блондинка, повисшая у него на руке, была довольно хорошенькая, вспомнила она с внезапным болезненным уколом где-то в области сердца.
        Ну стоит ли все так усложнять? Хелен вспомнила недавнее прошлое.
        Поначалу она не задумываясь незаметно ускользала, чтобы встретиться с ним. Вражда не имела для нее значения. Единственное, о чем она думала, - это что он ей нравится. Что впервые она встретила того, кто, кажется, ее понимает.
        Когда она с ним, то чувствует себя какой-то особенной, не такой, как все. Ему нет дела, что она не любит шить или играть на лютне. Что проводит больше времени в хлеве, чем в церкви. Что наблюдать за рождением животных для нее не по-женски увлекательно. Он считает забавным, когда она указывает отцу Джералду, что кровопускание вряд ли оправданно с медицинской точки зрения, если его единственный результат - слабость и бледность пациента. Его не волнует, что она предпочитает носить простой шерстяной кетль, а не модные затейливые платья. Он даже смеялся, когда как-то по весне она решила подрезать волосы, потому что они все время лезли ей в глаза.
        Но ограничения, накладываемые враждой, начали ее со временем раздражать. Украденных минут в течение игр раз в год и, если повезет, парочки тайных встреч стало недостаточно. Ей хотелось большего. Она мечтала сама стоять рядом с Магнусом вместо всех этих девиц, и чтоб он улыбался ей своей неотразимой улыбкой, от которой у нее внутри все тает.
        Если тихий голосок у нее в голове, похожий на отцовский, вопрошал: «Может, стоило подумать об этом с самого начала, Хелен, девочка?» - она унимала его. Все будет хорошо. Они как-нибудь все устроят.
        Ведь она любит его, а он любит ее.
        Хелен нервно покусала нижнюю губу. Она почти уверена в этом. Он ведь поцеловал ее, верно? И не важно, что он только чуть коснулся губ и сердце ее перестало биться в груди, когда он резко отстранил ее от себя.
        В глубине души она знала, что его чувства так же глубоки и горячи, как и ее. И несмотря на опасность, невзирая на то, что родные сочтут ее поступки предательством, она не может расстаться с Магнусом. Это глупо, невозможно. Но так волнующе! Такой свободной, как с Магнусом, она никогда и ни с кем себя не чувствовала.
        Как же можно не ценить то, что возникло между ними, и не держаться за это крепко-крепко? Как сказал древнеримский поэт Гораций: «Лови момент и не думай о будущем». Может, она была и не слишком хорошей ученицей, когда отец приводил для нее наставников, но эти слова врезались ей в память.
        Казалось, прошла целая вечность, пока она занималась ранами Дональда, если не его уязвленной гордостью, но при первой же возможности она улизнула и ждала, когда Магнус найдет ее. Много времени ему не потребовалось. Обычно эта игра в прятки забавляла ее, но сейчас ей не терпелось увидеть его, поэтому она облегчила ему задачу.
        Хруст ветки был единственным предупреждением, прежде чем две большие руки обхватили ее сзади за талию и рывком стащили на землю.
        Она тихонько ойкнула, когда спина столкнулась с твердыней его груди. Щеки горячо запылали. Святители небесные, какой же он сильный! Стройное, сухощавое тело теперь обросло слоями твердой, стальной мускулатуры. Перемены в нем не прошли незамеченными, и, будучи так интимно прижатой к этому мускулистому торсу, она ощутила, как какое-то странное тепло растеклось по ней, и чувственный трепет пробежал внизу живота. Сердечко учащенно забилось.
        Он развернул ее лицом к себе.
        - Я думал, мы договорились: больше никакого лазанья по деревьям.
        Договорились? Уж скорее, это был приказ. Она сморщила нос. Порой он умудряется быть таким же самонадеянным и чересчур покровительственным, как и ее братья. «Ах, Хелен, - говорят они со снисходительным вздохом, ероша ее рыжие волосы, словно в них все дело. - Ну, что ты натворила на этот раз?» Они желают ей добра, но никогда не понимали ее так, как понимает Магнус.
        Хелен ахнула, подняв глаза на знакомое красивое лицо. По-мужски резкие правильные черты сейчас посинели и распухли почти до неузнаваемости. Он умылся и сделал попытку позаботиться о своих ранах, но никакая вода не могла смыть огромный багрово-фиолетовый синяк на подбородке, разбитую губу, сломанный нос и большой порез возле глаза. Она легонько обвела его пальцами, видя, что кто-то уже поухаживал за ним.
        - Очень больно?
        Он покачал головой, поймал ее руку в свою и отвел в сторону.
        - Терпимо.
        - Лжец. - Хелен оттолкнула его и, услышав, как он охнул от боли, сообразила, что забыла про его ребра. Она уперла руки в бока. - Но ты это заслужил после того, что тут происходило.
        Он озадаченно нахмурился.
        - Я победил.
        - Плевать мне, что ты победил, он же чуть не убил тебя!
        Он сложил руки на груди с саркастической ухмылкой на лице. На секунду взгляд ее задержался на вздувшихся мускулах рук. В последнее время она, похоже, постоянно замечает подобные вещи в самые неподходящие моменты. Это ее смущает. И это расстраивает, поскольку с самого начала ей всегда было покойно рядом с ним.
        - Но не убил же, - сказал он.
        Надменность этого заявления отвлекла ее от появления несвоевременных мыслей. Она сузила глаза. Ох уж эти мужчины со своей вечной гордостью. Вернее, ох уж эти горцы со своей гордостью. Это особое племя гордецов и упрямцев. Единственное на земле.
        - Вижу, ты ужасно доволен собой.
        Он нахмурился.
        - А ты разве мной недовольна?
        Хелен чуть не вскинула руки в отчаянии.
        - Конечно, я тобой горжусь.
        Хмурая складка у него между бровей стала еще глубже.
        - Тогда чего такая расстроенная?
        Интересно, мужчины все такие тупые?
        - Потому что мне не нравится видеть тебя избитым. Еле живым…
        Он снова ухмыльнулся и поймал ее за талию, когда она попыталась отскочить от него. Это был игривый жест, он делал его много раз раньше, только сейчас все было как-то по-другому, когда он притянул ее к своему крепкому, сильному телу. Что-то горячее и опасное пронеслось в воздухе между ними.
        Она ахнула от неожиданности, ощущая каждый дюйм его крепкой груди и ног, прижатых к ее ногам.
        Он посмотрел на нее, и его теплые, золотисто-карие глаза потемнели.
        - Но у меня же есть ты, чтоб заботиться обо мне, не так ли, мой ангел?
        Сиплость его голоса отозвалась в ней трепетом. Мой ангел… Он называл ее так с самого первого дня их знакомства, но сегодня эти слова прозвучали по-другому. Она заморгала, удивленная произошедшей в нем переменой. Он никогда не вел себя с ней так, как сегодня. Это было волнующе и чуточку пугающе. Он мужчина. Воин. Победитель. Уже не тот высокий долговязый парень, с которым она когда-то познакомилась. И внезапно она остро ощутила это.
        Хелен запрокинула голову, губы ее приоткрылись в некоем инстинктивном отклике. Она увидела плескавшееся в его глазах желание и глубоко вдохнула в предвкушении.
        Сейчас он поцелует ее. Боже, сейчас он действительно ее поцелует.
        Наконец-то!
        Сердце молотом застучало в ушах, когда он опустил голову. Она почувствовала, как мускулы обнимающих ее рук напряглись. Ощутила громкий стук его сердца совсем рядом и страсть, бушующую внутри его. Колени ослабели от желания, окатившего волной плавящегося жара.
        При первом прикосновении она вздохнула от удовольствия, ощутив мягкие губы, прижимающиеся к ее губам. Тепло со слабыми пряными нотками растеклось по ней, затопляя чем-то головокружительным.
        Он целовал ее нежно, мягко лаская губы своими. Она прильнула к нему, бессознательно ища большего.
        «Покажи, как сильно ты любишь меня». Ей хотелось вспышки страсти. Хотелось искренних заверений в любви. Хотелось всего, что может дать настоящее чувство.
        Он издал какой-то сдавленный звук, и на минуту она испугалась, не слишком ли сдавила его поломанные ребра. Но потом кольцо обнимающих ее рук сжалось теснее. Рот затвердел, сильнее прижимаясь к ней. Его пряный привкус сделался более глубоким, более возбуждающим. Она почувствовала напряжение мускулов, ощутила мощь, бурлящую в нем, и тело ее растаяло в предвкушении. А потом он вдруг оцепенел и со стоном оторвал ее от себя.
        Он отпустил ее так резко, что ей пришлось ухватиться за дерево, чтобы не упасть. Ноги стали как ватные и больше не держали ее.
        Глаза ее расширились, потрясенные и чуть-чуть разочарованные. Неужели она сделала что-то не так?
        Он пропустил сквозь пальцы свои шелковистые песочно-каштановые волосы.
        - Выходи за меня замуж.
        Хелен разинула рот от изумления.
        - Ч-что?
        Он удержал ее взгляд.
        - Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
        Это неожиданное предложение было так не похоже на него, что вначале она подумала, что он, должно быть, шутит. Но одного взгляда на его лицо оказалось достаточно, чтобы убедиться в обратном.
        - Ты серьезно?
        - Да.
        - Но почему?
        Он нахмурился. Было ясно, что не на такой ответ он надеялся.
        - Я бы сказал, что это очевидно. Ты дорога мне.
        Никакого «я тебя люблю». И «я не могу без тебя жить». И «я сгораю от страсти к тебе».
        Хелен ощутила крошечный укол где-то в области сердца. Она твердила себе, что с ее стороны обижаться нелепо, разве не этого она хотела? Он сказал ей о своих чувствах, ну, пусть не так красиво и романтично, как она мечтала.
        Но уж очень он сдержанный. Не холодный и бесчувственный, а скорее спокойный и уравновешенный. Невозмутимый. Твердый. Скала, а не вулкан. Но порой ей хотелось, чтобы он взорвался.
        Когда она сразу не ответила, он добавил:
        - Наверняка это не явилось для тебя неожиданностью?
        Вообще-то явилось. Она закусила губу.
        - Мы никогда не говорили о будущем. Быть может, потому, что оба старались не думать всерьез о наших чувствах, о том, что нас ждет.
        Замужество. Это единственный выбор для женщины в ее положении. Тогда почему от одной мысли об этом ее сердце сжимает страх?
        Но это же Магнус. Он понимает ее. Она любит его. Конечно же, она хочет выйти за него замуж.
        Но то, о чем он просит, невозможно. Неужели он не понимает?
        - Наши семьи никогда этого не позволят. Вражда.
        - Я спрашиваю не наши семьи, я спрашиваю тебя. Бежим со мной.
        Она резко втянула воздух. Тайный брак? Мысль показалась шокирующей, но и, следует признаться, странно привлекательной - и, несомненно, романтичной. Куда они отправятся? Быть может, на континент? Как замечательно было бы путешествовать только вдвоем!
        - А куда мы поедем?
        Он удивленно посмотрел на нее.
        - В Стратнавар. Отец вначале рассердится, конечно, но мама поймет. В конце концов он смирится.
        Северная Шотландия, не континент. Владения Маккеев в Кейтнессе, что граничит с Сазерлендом. Споры из-за земли между соседствующими кланами начались давным-давно и разжигают вражду по сей день.
        - А где мы будем жить? - осторожно спросила Хелен.
        - В замке Варрич с моей семьей. Когда я стану вождем, замок станет твоим.
        Разумеется. Глупая, как она могла думать, что будет как-то иначе? Его мать - идеальная хозяйка замка. Естественно, он будет ждать того же и от нее. Легкие сдавило, а сердце заколотилось.
        - Но почему сейчас? Почему нельзя подождать и посмотреть, как все обернется?
        - Мне надоело ждать. Ничего не изменится. - Челюсть его окаменела, в глазах появился какой-то незнакомый стальной блеск. Терпение его явно заканчивалось. На какой-то миг ей даже показалось, что он может выйти из себя. Но Магнус никогда не теряет самообладания. Порой она даже сомневается, способен ли он вспылить. - Мне надоело прятаться, надоело, что не могу ни поговорить, ни даже посмотреть на тебя на людях. Тебе уже восемнадцать, Хелен. Далеко ли до того, когда твой отец найдет тебе мужа?
        Хелен побледнела, понимая, что в сущности он прав. До сих пор она избегала помолвки потому, что отец болен и нуждается в ней.
        Сердце ее остановилось. О Боже, кто же будет ухаживать за отцом? Она беспомощно взглянула на Магнуса. Серьезность предстоящего решения поколебала ее. Она любит его, но и родных своих тоже любит. Как же ей выбрать между ними?
        Он, должно быть, уловил ее сомнения.
        - Разве ты не видишь, что это единственный возможный путь? То, что есть между нами… - голос его дрогнул, - это нечто особенное. Разве ты не хочешь быть со мной?
        - Конечно, хочу. Но мне нужно время.
        - У нас нет времени, - резко бросил он, но при этом смотрел не на нее. Секунду спустя она поняла почему.
        - Отойди от нее!
        Сердце ее упало. Хелен обернулась и увидела коршуном несущегося к ним брата.
        Магнус заметил, как кровь отхлынула от лица Хелен, и пожалел, что не может избавить ее от предстоящей безобразной сцены. Но это было неизбежно. Им еще повезло, что так долго удавалось скрывать свои отношения.
        Хотя, если уж быть обнаруженными кем-то из ее семейства, он предпочел бы старшего брата Уильяма, наследника графства. Если он кого и не переваривал больше, чем Дональда Монро, так это Кеннета Сазерленда. Вдобавок к той же спесивости и злобной язвительности, как у Монро, Господь наградил его еще и горячим, взрывным нравом.
        Магнус инстинктивно вышел вперед, загораживая Хелен. Он знал, что они с братом близки, но не собирался рисковать. Сазерленд в лучшем случае непредсказуем, в худшем - безрассуден.
        Магнус поймал кулак мужчины прежде, чем тот врезался ему в челюсть, и оттолкнул его назад.
        - Это не твое дело, Сазерленд.
        Ее братец снова налетел бы на него, но Хелен решительно шагнула между ними. Рядом с этим здоровенным олухом она выглядела маленькой, как ребенок. Голова ее едва доставала ему до середины груди. Но она не ребенок. Два долгих года Магнус ждал, когда ей исполнится восемнадцать. Он хотел ее с такой силой, что дышать не мог. Эту проказливую, взбалмошную девчонку с большими голубыми глазами, веснушчатым вздернутым носиком и дикой гривой медно-рыжих волос. Она не красавица в общепринятом смысле, но для него нет никого прекраснее.
        - Пожалуйста, Кеннет, это не то, что ты думаешь.
        Глаза Сазерленда метали молнии.
        - Это именно то, что я думаю. Я еще на состязаниях понял, что что-то не так, но не хотел верить. - Взгляд его, встретившись со взглядом сестры, смягчился. - Господи помилуй, Маккей, Хелен? Самый заклятый враг нашего клана? Где же твоя преданность?
        Хелен виновато вздрогнула, и Магнус чертыхнулся.
        - Не вмешивай ее в это. Если хочешь выместить на ком-то свою злость, вымести ее на мне.
        Глаза Сазерленда сузились.
        - С радостью. - Он схватился за меч. - Мне доставит удовольствие покончить с тобой.
        - Смелое заявление для человека, который ни разу не одолел меня ни в чем.
        Сазерленд взревел от ярости. Хелен вскрикнула и кинулась на брата.
        - Нет, прошу тебя, - слезы катились по ее щекам, - не делай этого. Я… я люблю его.
        Магнус как раз протянул руку за своим мечом, но ее слова остановили его. Сердце молотом застучало в груди. Она любит его. Никогда раньше она этого не говорила, а после сегодняшнего разговора он уже не был так уверен. Тепло растеклось по нему. Что ж, он был прав. Они предназначены друг для друга. И она тоже это чувствует.
        С нежностью, которой Магнус никак от него не ожидал, ее братец сказал:
        - Ах, Хелен. - И ласково погладил по щеке. - Ты еще слишком молода, милая. Сама не знаешь, что говоришь. Конечно, ты думаешь, что влюблена в него. Тебе же только восемнадцать. В этом возрасте все девушки влюбляются.
        Она горячо помотала головой:
        - Это не так.
        - Именно так, - сказал он. Если бы Магнус сам не видел, то ни за что бы не поверил, что Кеннет Сазерленд может быть таким - Боже упаси - нежным. Но возможно, это Хелен пробуждает в любом мужчине его лучшие чувства. Он просто не подозревал, что у Сазерленда они существуют. - Тебе нравится любить, - продолжал ее брат. - Бог неспроста выбрал днем твоего святого первое мая. Каждый день для тебя как Майский праздник. Но хорошо ли ты его знаешь? - Хелен закусила губу, и лицо Сазерленда потемнело. - Давно вы вот так встречаетесь?
        Она вспыхнула, опустила глаза вниз. Видя, как ее мучает чувство вины, Магнус разозлился.
        - Мы встретились на играх в Даноттаре, - вмешался он. - Случайно.
        Кеннет резко развернулся к ней.
        - Четыре года назад?
        И чертыхнулся, когда Хелен кивнула.
        - Ей-богу, если он обесчестил тебя, я подвешу его за яйца и собственноручно кастрирую…
        - Он ничего плохого не сделал, - прервала брата Хелен и положила на него ладонь, сдерживая. Поразительно, но это, кажется, помогло. - Он обращался со мной с безупречной вежливостью.
        Магнус нахмурился, услышав в ее голосе что-то странное. Это прозвучало почти разочарованно.
        - Ты говори, да не заговаривайся, Сазерленд. Гнев твой оправдан, но я не позволю тебе подвергать сомнению честь твоей сестры или мою.
        Пусть ему потребовалось все его самообладание до капли, но Магнус всего-навсего поцеловал Хелен. Он бы ни за что так не оскорбил девушку. Он подождет, когда они поженятся, и уж потом даст себе волю. Сладкий вкус ее губ все еще преследовал его. Но его удерживала не только ее невинность, но и собственная неуверенность в том, что он сумеет контролировать себя.
        Лицо Сазерленда помрачнело, словно он точно догадался, о чем Магнус думает.
        - Скорее в аду замерзнет. - Он метнул в Магнуса взгляд, обещающий возмездие, и обнял сестру, словно защищая от чего-то мерзкого. - Идем, Хелен, мы уезжаем.
        Хелен покачала головой и попыталась вырваться.
        - Нет, я…
        Она беспомощно взглянула на Магнуса. Его рот сжался. Стоит ей сказать только слово, и он заявит на нее свои права немедленно. Уж если он победил чемпиона Сазерлендов, то с ее братом и подавно справится.
        Сазерленд прижался щекой к ее макушке, разговаривая с ней, как с ребенком.
        - О чем ты думала, девочка? В твоих глазах столько солнечного света, что тебе кажется, он сияет так же ярко и для всех остальных. Но в этот раз счастливого конца не получится. Не думала же ты, что из этого что-нибудь выйдет?
        С Магнуса было достаточно.
        - Я попросил ее стать моей женой.
        Физиономия Сазерленда так побагровела, что казалось, он сейчас лопнет от злости.
        - Святители небесные! Ты, должно быть, рехнулся! Да она скорее выйдет замуж за самого старика Длинноногого [1 - Прозвище Эдуарда I.], чем за Маккея.
        Рука Магнуса стиснула рукоятку меча. Плевать ему на вражду, ничто не встанет у него на пути.
        - Я просил не тебя.
        Взгляды обоих мужчин устремились на Хелен, чье бледное лицо было залито слезами, и это выглядело так неуместно. Хелен никогда не плакала, и то, что она плачет сейчас, говорило о ее глубоких страданиях. Она переводила взгляд с одного на другого. Магнус знал, что она любит брата, но ведь и его тоже любит. Она только что сама это сказала.
        Магнус стиснул зубы, понимая, как ей сейчас тяжело. Он знал, о чем просит ее. Но она должна решить. Рано или поздно к этому все равно пришло бы.
        Сазерленд не проявлял подобной сдержанности.
        - Если ты выйдешь за него, это возобновит войну между нашими кланами.
        - Не обязательно, - возразил Магнус. - Не надоело еще воевать? - Ему нравился Сазерленд не больше, чем он Сазерленду, но ради Хелен он сделает все возможное, дабы остановить вражду. Но вот его отец… тут у него уверенности не было.
        Сазерленд продолжал, как будто Магнус ничего и не говорил:
        - Ты отвернешься от своей семьи? От отца? Он ведь нуждается в тебе.
        Голос его звучал так уверенно. Так чертовски рассудительно.
        Ее полные слез глаза сделались огромными на бледном лице. Она умоляюще взглянула на Магнуса, и он все понял. Грудь его будто ожгло огнем.
        - Прости, - прошептала она. - Я не могу…
        Их глаза встретились. Он не хотел в это верить, но правда светилась в застывшем взгляде голубых глаз.
        Иисусе. Внутренности скрутило. Он не мог поверить… Он думал…
        Магнус оцепенел и быстро отвернулся, стараясь не шевелиться, чтобы не начать самым постыдным образом умолять. А ведь этого ему больше всего сейчас хотелось. Но у него есть своя гордость, черт побери все на свете. Хватит и того, что Сазерленд стал свидетелем того, как его отвергли.
        Сазерленд заключил Хелен в объятия и погладил по волосам.
        - Ну конечно, не можешь, милая. Маккей и не ждал, что ты на это согласишься. Только романтический дурак мог думать, что ты согласишься бежать с ним.
        Магнус понял, что Сазерленд смеется над ним. Он стиснул кулаки, борясь с желанием стереть издевательскую ухмылку с рожи ублюдка.
        Неужели он и вправду надеялся, что она убежит с ним?
        Да, ждал именно этого, дурак несчастный. Ведь Хелен не похожа на других девушек. Она не связана условностями. Если б она любила его достаточно, ничто бы не остановило ее. Сознавать это было тяжелее всего.
        Он бы отказался от всего ради нее, если б только она попросила.
        Но она не попросила.
        На следующее утро он наблюдал, как снимаются шатры Сазерлендов. Они уезжали. Братья не собирались дать ей возможность передумать.
        Роберт Брюс, граф Каррик, и Нейл Кэмпбелл подошли к нему как раз в тот момент, когда Хелен покидала замок. Лицо ее было спрятано под капюшоном темной накидки, но он узнал бы ее повсюду.
        Магнус лишь вполуха слушал их предложение, подробности о тайном отряде элитных воинов, формируемом Брюсом для защиты от англичан. Но Магнус был слишком поглощен Хелен. Слишком занят, глядя, как она покидает его.
        «Обернись, молю тебя!» Но она не обернулась. Она выехала из ворот и исчезла в утреннем тумане, ни разу не посмотрев назад. Он смотрел до тех пор, пока последнее знамя Сазерлендов не исчезло из виду.
        Брюс все еще что-то говорил. Он хотел, чтобы Магнус присоединился к его секретной армии. Это все, что ему требовалось услышать.
        - Я согласен.
        Он готов был на что угодно, лишь бы убраться поскорее подальше отсюда.


        Глава 1


        Крепость Данстаффнэйдж
        Декабрь 1308 года
        Он сможет, черт подери. Магнус выдерживает почти любую физическую пытку или боль. «Стойкий ублюдок», - говорят про него. Надо просто помнить об этом.
        Он не сводил взгляда со своей тарелки, сосредоточившись на еде, а не на том, что происходило вокруг. Но ветчина с сыром, поданные на завтрак, застревали в глотке. Только эль шел легко. Но наверное, был недостаточно крепок, чтобы утихомирить бурю, бушующую у него в душе. Если б не раннее утро, он бы попросил виски.
        Хотя, учитывая веселое настроение, царящее вокруг, он сомневался, что кто-нибудь заметил бы. Праздничная атмосфера поднималась к деревянным потолочным балкам, увешанным ароматными сосновыми ветками, отражалась от каменного пола, застеленного свежим камышом. Массивный Большой зал замка Данстаффнэйдж был освещен, как Белтейн [2 - Праздник костров, отмечаемый первого мая.], сотнями свечей и жарко пылающим огнем в очаге у него за спиной. Но тепло комнаты не проникало сквозь окружающий его ледяной панцирь.
        - Если ты и дальше будешь смотреть так, словно убил бы кого-нибудь, нам придется сменить твое прозвище.
        Магнус повернулся к мужчине, сидящему за столом рядом с ним, и предостерегающе зыркнул на него. Лахлан Макруаири удивительно точно умел отыскать его слабое место. Недаром он получил военное прозвище - Змей, ибо жалил. Он один из всех воинов Горной стражи догадался о тайне Магнуса и никогда не упускал случая напомнить ему об этом.
        - Да, - сказал Макруаири, покачав головой. - Вид у тебя решительно не святой. Разве тебе не полагается быть спокойным и рассудительным?
        Во время тренировок Горной стражи Эрик Максорли, лучший моряк Западных островов, стал в шутку звать его Святым. В отличие от остальных Магнус не проводил вечера возле костра, обсуждая очередную бабенку, с которой хотел бы покувыркаться. И никогда не выходил из себя. Когда дело дошло до выбора военных прозвищ, дабы не быть опознанными, имечко Святой так и прилипло к нему.
        - Отвали, Макруаири.
        Непробиваемый ублюдок только улыбнулся.
        - Мы уж и не знали, ждать ли тебя.
        Магнус, сколько мог, откладывал приезд, вызываясь на любую миссию, лишь бы как можно дольше держаться подальше отсюда. Но он покинул Эдуарда Брюса, брата короля и новоиспеченного лорда Гэллоуэя, два дня назад, дабы присоединиться к остальным членам Горной стражи, собравшимся в замке Данстаффнэйдж на свадьбу одного из них. Свадьбу Уильяма Гордона, его лучшего друга и напарника, с Хелен Сазерленд.
        «Моей Хелен».
        Нет, не его. Она никогда не принадлежала ему. Он только думал, что принадлежала. Ему было приятно так думать.
        Три года назад он присоединился к секретному отряду Брюса в попытке убежать от воспоминаний. Но судьба жестоко подшутила над ним. Вскоре после прибытия он узнал, что его новый напарник недавно обручился с Хелен. Сазерленды, не теряя времени, позаботились, чтоб она не изменила своего решения в отношении его. Магнус ожидал быстрой помолвки, только не предполагал, что она ударит его так больно.
        Все три года он знал, что этот день настанет. Он примирился с этой мыслью. Но если б это был кто-то другой, не Гордон, он нашел бы повод не присутствовать на торжестве. Несмотря на свое прозвище, он не склонен добровольно подвергать себя самобичеванию.
        - Где леди Изабелла? - спросил он вместо ответа.
        Рот Макруаири скривился. До сих пор было странно видеть, как этот ублюдок с черным сердцем улыбается, но в последнее время, с тех пор как Макруаири во второй раз завоевал свободу леди Изабеллы Макдуф - как, похоже, и ее сердце, - это зрелище стало более частым. Уж если такой паршивец, как Макруаири, смог обрести любовь, то надежда, вероятно, есть у всех.
        Кроме него.
        - Помогает невесте подготовиться, - ответил Макруаири. - Скоро придет.
        Невеста. Слово больно кольнуло. Даже зная, что Макруаири наблюдает, он вздрогнул.
        Улыбка Макруаири исчезла.
        - Ты должен был сказать ему. Он заслуживает того, чтобы знать.
        Магнус метнул гневный взгляд в мужчину, который делал все, чтобы вызвать к себе неприязнь, хотя Магнусу он все равно почему-то нравился.
        - Отвяжись, Змей, - тихо буркнул он. Гордону не надо ничего знать. Хелен сделала свой выбор задолго до помолвки. - Нечего рассказывать.
        Он оттолкнулся от стола, не желая больше слушать подколки Макруаири, когда заметил группу мужчин, входящих в зал.
        Ах, черт. Он ругнулся себе под нос. Неприятности неотвратимо надвигались, и он ничегошеньки не мог сделать, чтобы предотвратить их.
        Его напарник по Горной страже и ближайший друг Уильям Гордон расплылся в широкой улыбке и направился прямиком к нему.
        - Ты приехал. А я уж боялся, что не найдешь времени.
        У Магнуса не было возможности ответить. Второй мужчина, которого он заметил - тот, что спровоцировал его реакцию, - не дал ему этого сделать.
        - Какого дьявола он здесь делает? - гневно возопил Кеннет Сазерленд.
        Магнус не пошевелил ни единым мускулом, но все боевые инстинкты взыграли в нем. Рука Сазерленда схватилась за рукоять меча. При первом же его движении он будет готов. Макруаири, тоже почувствовав угрозу, напрягся в готовности.
        - Он мой гость и мой друг, - сказал Гордон своему молочному брату и будущему шурину. Что Гордон нашел в этом ублюдке, Магнусу не понять. Не часто добродушный Гордон гневался, но сейчас в его голосе прозвучали отчетливые стальные нотки.
        - Твой друг? - переспросил ошеломленный Кеннет. - Но он же…
        Опасаясь, что Сазерленд сейчас брякнет что-то про Хелен, Магнус поднялся и грохнул своим кувшином о стол.
        - Оставь. То, что было между нами, не имеет к делу никакого отношения. - Он окинул своего старого врага пристальным взглядом, затем заставил себя расслабиться. - Вражда в прошлом. Как и неблагоразумные альянсы, - присовокупил Магнус, не устояв, чтобы не поддеть его.
        Сазерленды объединились с графом Россом и Англией против Роберта Брюса. Но после победы Брюса над Макдугалами подле Брандерского форта в августе граф Росс вынужден был подчиниться. Сазерленды нехотя последовали его примеру месяц назад. Магнус знал, что уязвленная гордость Сазерленда, должно быть, все еще причиняла ему нестерпимые муки.
        Гордон рассказывал, что Сазерленд хорошо показал себя в бою и считается грозным воином - равным по силам, если не превосходящим Дональда Монро и своего старшего брата Уильяма, который стал графом после смерти их отца два года назад. Но, по мнению Магнуса, у Сазерленда имелся один губительный недостаток: его вспыльчивость. И если судить по покрасневшему от гнева лицу Сазерленда, нрав его остался таким же взрывным.
        - Ублюдок, - прорычал Сазерленд, делая шаг вперед. Но Гордон удержал его.
        Атмосфера, еще несколько минут назад легкая и праздничная, была теперь окончательно испорчена. Мечи обнажились, стороны выразили готовность к бою. В ответ на угрозу образовались две стороны. Люди Сазерленда столпились позади него, а воины Горной стражи, находившиеся поблизости, встали рядом с Маккеем. Гордон оказался посредине.
        - Пусти его, Гордон, - небрежно бросил Магнус. - Может статься, англичане чему-нибудь его научили.
        Они с Сазерлендом были примерно одного роста и телосложения, но Магнус не сомневался, что по-прежнему может одолеть его в схватке на мечах - или с любым другим оружием, если уж на то пошло. Казалось, с молодых лет его жизнь сводилась к одному - побеждать Сазерлендов. Если это был не Монро, то один из братьев Хелен.
        Сазерленд прошипел грязное ругательство и попытался вырваться из хватки Гордона. И возможно, ему бы это удалось, не войди в этот момент в зал другая группа. Облаченная не в кожу и сталь, но в шелк и атлас.
        Сосредоточенный на угрозе перед ним, Магнус не видел приближающихся женщин, пока одна из них не выступила вперед.
        - Кеннет, что случилось? Что здесь происходит?
        При звуке этого голоса Магнус оцепенел. Руки и ноги сделались ватными. На мгновение показалось, будто в его теле нет костей, одна пустота, кроме огня, пылающего в груди. Огня, который, похоже, никогда не погаснет.
        Перед ним стояла Хелен. Такая же восхитительная, как и прежде… и все же другая. Теперь в ее красоте не осталось ничего казавшегося еще недавно таким естественным. Веснушки, когда-то усеивающие переносицу, исчезли в кремовом совершенстве безупречной кожи. Густые рыжевато-каштановые волосы, когда-то в беспорядке рассыпанные по плечам - когда не были кое-как подрезаны, - теперь были укрощены и уложены в корону из кос. Тонкие девичьи черты больше не светились смехом и озорством, но дышали мягкостью и покоем. Только глаза, ясные, прозрачно-голубые, и губы, сочнее, чем он помнил, остались теми же.
        Но не красота влекла его к ней, неугомонная веселость и неукротимый дух отличали ее от всех других известных ему женщин. Этакий полный жизни и энергии непоседливый эльф.
        Магнус не видел ничего от той девчушки в женщине, что стояла перед ним теперь, но это, в сущности, ничего не меняло. В груди защемило так, словно кто-то невидимый сжал внутри его тиски.
        Он думал, что готов преодолеть все тяготы на свете. Считал, что сможет пройти через любые тернии. Но ничто не подготовило его к потрясению увидеть ее вновь спустя три долгих года. Три года войны и разрушений. Три года, когда он не был твердо уверен, будет жить или умрет. Три года внушения себе, что он вырвал ее из своего сердца.
        Три года самообмана.
        Осознав, что Гордон смотрит на него нахмурившись, он быстро взял себя в руки, нацепив на лицо бесстрастную маску. Но спокойствие покинуло его.
        Вот когда она заметила его. Он услышал тихий потрясенный возглас за дюжину шагов. Глаза ее округлились, а краска сбежала с лица. Это ее выражение напомнило ему мужчин, которых ему доводилось видеть в сражении после полученной стрелы в живот: изумление, потрясение и боль.
        Он непроизвольно сделал шаг к ней навстречу, но Макруаири удержал его. Гордон уже был подле нее.
        Гордон - его друг.
        Гордон - ее жених.
        Гордон - тот мужчина, который через несколько коротких часов станет ее мужем.
        Кинжальная боль пронзила грудь.
        - Да так, ерунда, миледи, - сказал Гордон, беря ее за руку. - Небольшое недоразумение. Полагаю, вы знакомы с моим другом Магнусом Маккеем?
        Его слова резко вывели Хелен из оцепенения.
        - Да, милорд.
        Поскольку избежать этого было невозможно, она повернулась к нему. Но он все же заметил слегка напряженные плечи, как будто она собиралась с духом. На один бесконечный миг глаза их встретились. От пронзившей грудь боли у него перехватило дыхание. Она сдержанно кивнула:
        - Милорд.
        - Миледи. - Он склонился в вежливом официальном поклоне. Отмечая расстояние, которое должно отныне пролегать между ними. Это уже не Хелен из его юности, это женщина, принадлежащая другому.
        Леди Изабелла спасла их всех от еще большей неловкости. Она находилась среди женщин, которые вошли вместе с Хелен в зал, и устремилась вперед поприветствовать его.
        - Магнус, вы вернулись! - Схватив за локоть, она повернула его назад к столу. - Вы должны поведать мне обо всем, что произошло на юге. - Метнув взгляд в сторону Лахлана, она поджала губы и негодующе дернула головкой. - Он ничего мне не рассказывает.
        Макруаири выгнул бровь.
        - Только потому, что не хочу, чтоб вы схватили меч и присоединились к ним.
        Она мягко потрепала бесславного наемника по руке, словно успокаивая капризного ребенка.
        - Какая нелепость. У меня нет меча. - Леди подмигнула Магнусу и заговорщически прошептала: - У меня есть лук.
        - Я все слышал, - резко бросил Макруаири.
        Магнус улыбнулся, радуясь этой возможности отвлечься. Но это лишь временно. Он остро сознавал присутствие в зале двух человек, которые рука об руку шли вдоль длинного прохода к помосту.

        «Хлеб. Прожевать. Сыр. Прожевать. Улыбнуться Уильяму. Вежливо посмеяться над королевской шуткой. Не смотреть на другую сторону зала».
        Хелен сидела на помосте между своим женихом и королем Шотландии и пыталась вести себя как обычно. Старалась подавить бушующую в душе бурю эмоций. И при этом еще дышать.
        Но у нее было такое чувство, словно она получила удар в грудь и воздух никак не желал возвращаться в легкие. Магнус. Здесь. В день ее свадьбы.
        Господи, помоги.
        Увидеть его спустя столько времени было как взрыв, разнесший вдребезги самые основы ее тщательно возведенного фасада. И только она смирилась с этим браком, только убедила себя, что сможет через это пройти, только отказалась от надежды когда-нибудь вновь увидеть его, он появляется и разбивает все это на мелкие кусочки.
        На какой-то миг ей подумалось, что он приехал, чтобы остановить свадьбу. «Глупая девочка», - прозвучал у нее в голове отцовский голос. Теперь Магнус уж явно не станет падать перед ней на колени и умолять ее уйти с ним, как три года назад, когда ей так хотелось, чтобы он поступил именно так. Гордые горцы не умоляют.
        А он определенно такой. Большой. Сильный. Гордый. Воин до мозга костей. Сейчас ему двадцать шесть, подумала она, с тоской сознавая, как быстро летит время. В расцвете мужской силы и красоты, и это заметно. Не осталось больше ни намека на юношу в его привлекательном лице; теперь это был закаленный, опасный воин. Черты стали тверже, волосы темнее и короче, кожа загорела от долгих часов на солнце, а широкий рот, который когда-то часто улыбался, теперь был сурово сжат.
        Все эти путаные, тревожащие чувства нахлынули на нее жаркой волной.
        - Хотите еще сыра, леди Хелен?
        Она вздрогнула, услышав вопрос. Сыра? В такой момент?
        - Нет, благодарю, - выдавила она со слабой улыбкой.
        Уильям улыбнулся ей, совершенно не сознавая надвигающейся беды.
        Что же ей делать? Через несколько часов она должна будет выйти замуж.
        Этого дня она страшилась с той минуты, когда отец объявил о ее помолвке. Хелен знала Уильяма Гордона лишь по воспоминаниям своего брата Кеннета. Они вместе воспитывались у графа Росса и были как братья. Действительно, Кеннет ближе с Уильямом Гордоном, чем с собственным братом с тем же именем.
        Тщетно она протестовала против этого союза. Отец оставался непреклонен в своем стремлении выдать ее замуж. Но потом началась война, и Хелен чудесным образом была пожалована отсрочка. Ее жених расстался со своей - и ее - семьей и отправился воевать за Роберта Брюса. Но брат Кеннет убедил отца не разрывать помолвку, и действительно это пошло им на пользу. Отец получил союзника в лагере Брюса на случай, если война обратится против них, а она окажется в положении невесты без перспективы замужества.
        На какое-то время она убедила себя, что свадьба может и не состояться. Но с победой Брюса и покорением Сазерлендов откладывать ее больше было нельзя.
        Она думала, что сможет выдержать. Уильям чудесный человек, как и уверял ее брат. Обаятельный, веселый, галантный и вполне привлекательный внешне. Но, увидев Магнуса…
        Его присутствие должно что-то значить. Бог не мог быть настолько жесток. Не собирается же Он позволить ей выйти за другого, когда здесь мужчина, которого она любит?
        С горем пополам Хелен высидела трапезу и, как только смогла, сбежала в убежище своих покоев, которые ей отвели в донжоне.
        К несчастью, она была не одна. Как только она приехала в Данстаффнэйдж неделю назад, ее с распростертыми объятиями встретила леди Анна Кэмпбелл, хозяйка замка, и ее подруги Кристина Маклауд, Элли Максорли (в девичестве де Бург, что делало ее сестрой королевы, супруги Брюса, и дочерью английского графа Ольстера). Что самое удивительное, здесь находилась и леди Изабелла Макдуф (будущая Макруаири), прославленная патриотка, которая должна была все еще оставаться в заточении в английском монастыре. Дамы бросили один взгляд на девушку, не имеющую ни матери, ни сестер, и взяли ее под свое большое коллективное крыло.
        Хелен была непривычна к женской компании. Не считая Мюриел, в замке Данробин было мало женщин ее возраста. Но даже когда предоставлялась возможность, например, когда приезжали гости или когда они ездили на игры, ее общение с другими дамами было неуклюжим и неловким. Она в конце концов непременно говорила или делала что-то не то и никогда, похоже, не разделяла их интересов. С этими женщинами ее промахи не казались такими страшными. И приятно было не слышать шепоток всякий раз, как она входит в комнату.
        Среди этих женщин был необычайно силен дух взаимной поддержки, что она не вполне понимала, но поневоле восхищалась ими и, может, чуточку завидовала. Обычно она не возражала против их общества, но сегодня приятный смех и разговоры мешали ей сделать то, что она должна сделать.
        Ей необходимо увидеться с ним. Это ее шанс исправить самую большую ошибку, которую она совершила в своей жизни.
        По иронии судьбы, когда у нее неожиданно возникла возможность воспользоваться моментом, она дрогнула. Это был единственный раз, когда она пыталась поступить правильно. Вместо того чтоб следовать за своим сердцем, она позволила брату убедить ее исполнить свой долг перед семьей и вернулась с ним. Она знала, Кеннет считает, что поступает как должно, и, быть может, учитывая обстоятельства, так оно и было. Разумно. Но любовь не признает разумных доводов. У любви свои правила, а Хелен оказалась слишком слаба, чтобы следовать им. Она была растеряна. Не уверена в чувствах Магнуса к ней и, говоря по правде, в своих к нему. Серьезность решения подавляла ее.
        Ее родные были так убедительны. Безрассудство юности, говорили они ей. «Ты же знаешь себя, Хелен. Ты любишь саму любовь». Ее привлекал запретный характер их отношений. Со временем она это поймет и забудет его.
        Но понадобилось совсем немного времени, чтобы осознать, что чувства ее никуда не исчезли. Что то, что она испытывала к Магнусу, особенное. Он видел ее иначе, чем все остальные, и любил за это. Жажда страсти сыграла с ней злую шутку. Она принимала как должное его спокойную надежность. Уверенность в том, что он всегда будет рядом.
        Она просила, она умоляла своих родных изменить решение, но союз с ненавистными Маккеями был для них немыслим. А потом стало уже слишком поздно. Магнус исчез, а отец обручил ее с Уильямом.
        Она никогда не думала, что это навсегда. Она была уверена, что Магнус придет за ней. Но он не пришел. Вспыхнула война, и все необратимо изменилось.
        Но может, в конце концов еще не поздно. Может быть, что-то еще удастся изменить?
        - Все хорошо, Хелен? - Хелен обернулась и увидела, что леди Изабелла - или Белла, как она просила ее называть - наблюдает за ней. Женщина улыбнулась. - Или этот гребень тебе не по вкусу?
        Хелен опустила глаза и покраснела, осознав, что уже какое-то время рассеянно глядит на гребень у нее в руке.
        - Наверное, не стоило мне завтракать. Что-то желудок расстроился.
        - Сегодня же день твоей свадьбы, - сказала Белла, - так что вполне нормально чувствовать, будто у тебя в животе порхают бабочки. Быть может, ты почувствуешь себя лучше, если ненадолго приляжешь?
        Хелен покачала головой, ей внезапно пришло в голову, как сбежать. Она поднялась.
        - Глоток свежего воздуха - вот все, что мне нужно.
        - Я пойду с тобой, - вызвалась леди Анна, слышавшая последнюю часть их разговора.
        - Нет, не надо, - быстро проговорила Хелен. - В этом нет необходимости. Я ненадолго.
        Во второй раз за это утро Белла пришла ей на выручку.
        - Анна, а разве ты не собиралась принести какие-то серьги?…
        Недавно вышедшая замуж молодая женщина подскочила, и стала заметна мягкая округлость живота под складками платья.
        - Ох, верно. Спасибо, что напомнила мне. Они прекрасно подойдут к твоим глазам, - сказала она Хелен.
        - Когда вернешься, платье уже будет готово, - присовокупила Кристина с ослепительной улыбкой. Таких красавиц, как жена грозного вождя Маклаудов, Хелен видеть еще не доводилось.
        Хелен кольнуло чувство вины оттого, с каким энтузиазмом все относятся к этой свадьбе. Все, кроме нее.
        Белла дошла с ней до двери.
        - Мне всегда нравилась тропинка через лес к часовне, - предложила она. - Полагаю, ты ее отыщешь. - Их глаза встретились. Искорка сочувствия во взгляде женщины убедила Хелен, что та по крайней мере кое о чем догадывается. - Я люблю их обоих, - тихо добавила бывшая графиня Буше.
        Хелен понимающе кивнула. Что бы ни произошло, кому-то будет больно. Но уж такова жизнь.
        Но в отличие от Беллы Хелен любит только одного из них. Она понеслась вниз по лестнице и выбежала из башни в холодное декабрьское утро. Толстое одеяло ледяного тумана еще не снялось со своих якорей и висело как илистое серое море надо всей округой.
        К счастью, никто не выразил удивления тем, что невеста выбегает из ворот всего за несколько часов до свадьбы. Через несколько минут Хелен уже спускалась с невысокого каменистого взгорка, на котором стояла крепость, в сторону леса на юге.
        Путь до маленькой часовни, которая служила духовным нуждам крепости и прилегающей деревни, был коротким. Каменное здание располагалось на пригорке посреди маленького леска. Вокруг было тихо. Так неестественно тихо, что Хелен стало немного не по себе.
        Она замедлила шаг, впервые задумавшись над тем, что делает. Братья будут в ярости. А жених… разозлится? Она знала его не настолько хорошо, чтоб догадаться, как он отреагирует. Отец, которого нет уже два года, удостоил бы дочь своего знаменитого взгляда, которым награждал ее всякий раз, когда она совершала что-то вроде бы на первый взгляд совершенно логичное, но непонятное для него. Этот же взгляд практиковал и Уилл, частенько сопровождая его каким-нибудь замечанием насчет ее волос. Словно рыжий цвет каким-то образом объяснял все беспокойства, которые она причиняла.
        Но все это теперь не имеет значения. Она знает, что делает. Она следует за своим сердцем. Что должна была сделать еще тогда, три года назад.
        До часовни оставалось всего несколько шагов, когда она увидела его. Сердце подпрыгнуло к горлу да так и застряло там. Он сидел спиной к ней на камне чуть в стороне от двери в часовню с таким видом, словно никак не мог решиться войти. Грудь ее переполнилась нахлынувшими чувствами. Если существует хотя бы малейший шанс, что они могут обрести счастье, она не должна его упустить.
        - Магнус. - Даже произнесение его имени пробуждало слишком много эмоций, и слово вырвалось сдавленным вскриком.
        Он обернулся и моргнул, словно не был уверен, реальная она или просто привиделась ему. Одеревеневшая челюсть сказала ей, что он в конце концов разобрался и оценил все верно.
        - Ты рано. - Сарказм и безразличие его тона расстроили ее. Она вглядывалась в него, ища того мужчину, которого помнила. Но когда-то теплые карамельные глубины его глаз теперь казались жесткими и незнакомыми.
        Не обращая внимания на то, что от него так и веяло неприступностью, она сделала маленький шажок к нему.
        - Я пришла, чтобы найти тебя.
        Он поднялся.
        - Для чего? Чтобы перетряхивать старые воспоминания? - Он покачал головой. - Это ни к чему. Возвращайся в замок, Хелен. Там твое место.
        В том-то и дело. Ей нигде нет места. И никогда не было. Только с ним она могла бы его обрести.
        Хелен искала малейший намек на гнев, малейший признак боли. Но тон его не выдавал никаких эмоций, кроме слабого чувства усталости, которое она слышала в отцовском голосе, когда совершала какое-нибудь «своеволие».
        Три года - долгий срок. Возможно, чувства, которые он когда-то питал к ней, прошли. Она вдруг ощутила неуверенность, но решила все-таки не сдаваться. Это же Магнус. Спокойный, невозмутимый Магнус. Он должен понять.
        - Я совершила ошибку, - тихо сказала она.
        Если она надеялась получить какую-то реакцию на свои слова, то ее ждало разочарование. Сделав глубокий вдох, Хелен продолжила объяснение:
        - Мне надо было уйти с тобой. Я хотела, но не могла оставить свою семью. Отец болел и нуждался в моем уходе. Все произошло так быстро. - Она подняла глаза, моля его о понимании. - Я была удивлена… напугана. Ты никогда до этого не говорил о браке. Ты даже почти не целовал меня.
        Взгляд его сделался пронзительным, рот сжался в тонкую линию.
        - Какой в этом толк, Хелен? Все в прошлом. Тебе незачем оправдываться передо мной. Ты ничего мне не должна.
        - Я любила тебя.
        Он замер.
        - Очевидно, недостаточно. - Этот легкий укол пронзил ей сердце насквозь. Он, в сущности, прав. Она не доверяла своим чувствам. Тогда. Ведь ей было всего восемнадцать. Она не знала, чего хочет. Но теперь знает. Знает сердцем, что он тот мужчина, который предназначен ей самой судьбой. Ей был дарован редкий шанс обрести любовь, а она упустила его.
        - Я все еще надеюсь…
        - Довольно.
        Он преодолел расстояние в несколько шагов между ними и схватил ее за руки. Ощущение его больших ладоней было так непривычно. На миг сердце ее подпрыгнуло в груди, когда она решила, что он вышел из себя. Возможно, его спокойное безразличие оказалось всего лишь игрой? Но, приподнимая ее так, что аж мыски протащились по земле, он полностью владел собой.
        - Что бы ты ни собиралась сказать, уже слишком поздно. - Он отпустил ее и сделал шаг назад. - Во имя всего святого, ты же вот-вот выйдешь за человека, который мне как брат.
        Этот крошечный намек на эмоции подбодрил ее. Она придвинулась ближе - много ближе - и положила ладонь ему на руку, ощутив прилив надежды, когда мускулы от ее прикосновения дернулись. Заглянув в красивое лицо, которое преследовало ее в сновидениях, она удержала его взгляд.
        - И это ничего для тебя не значит? - Она передвинула руку, накрыла его сердце и почувствовала под ладонью его отчетливый стук. - Вот здесь не болит?
        Он посмотрел на нее совершенно спокойным, абсолютно непроницаемым взглядом. Хелен искала какого-нибудь знака, который выдал бы его. Ее глаза инстинктивно скользнули к маленькому мускулу под скулой. Но под темной щетиной не было никаких признаков нервного подергивания. Он целиком и полностью владел собой - как всегда.
        Магнус осторожно отстранился от ее прикосновения и отодвинул от себя.
        - Ты смущаешь нас обоих, Хелен.
        Она резко втянула воздух, ощутив, как стыд пронзает ей сердце. Что же она творит?
        Он посмотрел ей в глаза и сказал:
        - Я ничего не чувствую.
        Потом развернулся на пятках и оставил ее стоять там, глядя, как ее шанс на счастье молча ускользает прочь. И в этот раз она уже не могла обманываться, что он вернется за ней.


        Глава 2
        Хелен не знала, сколько простояла там, в лесу, окоченевшая, с разбитым сердцем. Конечно, уже слишком поздно. О чем она только думала? К тому времени, когда она вернулась в крепость, женщины пребывали в легкой панике. Белла бросила лишь один взгляд на ее лицо и взяла инициативу в свои руки.
        - Ты уверена, что хочешь сделать это? - тихо спросила она.
        Хелен тупо смотрела на нее. Нет. Да. Ей все равно. Какая теперь разница?
        Должно быть, она кивнула, потому что скоро оказалась облачена в платье, надушена и причесана, с золотой диадемой на голове, вновь шагающая тем же путем, каким шла всего несколько часов назад.
        Только один раз она дрогнула. Когда ее брат Уилл, ныне граф Сазерленд, повел ее к тому месту, где ждал жених перед дверью часовни, она окинула взглядом толпу, собравшуюся на церемонию бракосочетания. Там, впереди, рядом с группой других воинов, она увидела его. Магнус стоял к ней спиной. Когда-то знакомая фигура была шире, более мускулистая и куда более грозная, но она узнала бы его повсюду.
        Разочарование камнем осело в душе. Его присутствие покончило с остатками имеющихся у нее сомнений. Она для него ничего не значит, это совершенно очевидно.
        - Все в порядке, Хелен?
        Она заморгала, взглянув на своего старшего брата.
        - Ты остановилась, - заметил он.
        - Я…
        Все в ней кричало: «Остановись, не делай этого».
        - Все отлично. - Кеннет подошел к ним сзади. - Иди, сестра, твой жених ждет.
        Хотя произнес он это вроде бы мягко, в глазах она прочла предостережение от какого-нибудь «своеволия». Слишком поздно менять решение.
        В этом они с Магнусом были единодушны.
        Сглотнув горячий ком тоски и сожаления, угнездившийся в легких, Хелен кивнула. Когда братья шагнули вперед, она пошла вместе с ними.
        Если она и дрожала, когда брат вкладывал ее руку в руку жениха, она делала все, что полагалось невесте. Словно в трансе стояла она слева от Уильяма - поскольку женщина была создана из левого ребра Адама, - лицом к церковным дверям. По традиции первая часть обряда проводилась снаружи, а заключительная часть благословения внутри церкви, перед алтарем.
        Так и случилось, что она вышла замуж за Уильяма Гордона на том самом месте, где чуть раньше выставила себя дурой перед мужчиной, который теперь стоял меньше чем в пяти футах от нее с совершенно безразличным видом.
        Она ощущала твердое, мрачное присутствие Магнуса все время, пока произносила обеты, которые навечно привяжут ее к другому мужчине. Он не шелохнулся, не высказал возражения, когда священник спросил, знает ли кто-нибудь причину, по которой эта пара не может пожениться (неужели она на это надеялась?), и ни разу не взглянул в ее сторону.
        С обручальным кольцом Уильяма на пальце она проследовала за святым отцом в темную часовню и опустилась рядом с Уильямом на колени, когда их сочетали браком перед Богом. Когда все закончилось, Уильям легко поцеловал ее в пересохшие губы, взял за руку и вывел из церкви, как свою жену, под одобрительные крики собравшихся.
        Она почти ничего не замечала вокруг. Ее как будто бы там и не было. Бледная, холодная словно статуя, стоящая рядом с новобрачным, это была не она. Застенчивые улыбки и невнятные любезности в ответ на бурю поздравлений исходили не от нее. Та женщина была незнакомкой.
        Часть ее как будто умерла. Та часть, которая питала надежды и мечты. Та часть, которая думала, что все в конце концов образуется. Осталась лишь оболочка той женщины, которой она была раньше. На ее месте появилась другая, которая делала только то, что от нее ожидают. Женщина, которая сидела рядом со своим новоиспеченным мужем в течение всего долгого свадебного пира и делала вид, что сердце ее в полном порядке. Которая ела с бесчисленных блюд, пила вино из кувшинов и праздновала вместе с остальной родней в Большом зале замка Данстаффнэйдж.
        Она обманывала их всех.
        - Пора.
        Хелен повернулась к сказавшему это королю. Как и утром, ей была оказана честь сидеть справа от него. Роберт Брюс, завоевавший свою корону на поле брани, был фигурой внушительной. Черноволосый, с резкими чертами, он мог бы считаться красивым, если б не был королем и одним из величайших рыцарей христианского мира.
        - Что пора, сир?
        Он улыбнулся ей.
        - Кажется, ваш свадебный пир удался на славу. Все веселятся.
        Уильям, который сидел справа от нее, должно быть, услышал.
        Он наклонился вперед и ухмыльнулся.
        - Горцы умеют праздновать, как умеют и сражаться.
        Брюс засмеялся.
        - Да, верно. - Он кивнул на стол справа. - Я только никогда не видел, чтобы вон тот горец так праздновал.
        Хелен улыбалась, поворачиваясь в направлении его взгляда. Но улыбка застыла маской ужаса. Вся кровь отхлынула от лица, когда боль, как раскаленный нож, пронзила грудь, перехватив дыхание.
        Среди танцующих сородичей и пьяных гуляк на скамье сидел Магнус со служанкой на коленях. Одна его большая ладонь лежала у нее на бедре, крепко прижимая ее к нему, а другая стискивала затылок, удерживая голову. Он целовал ее. Страстно. Таким же страстным поцелуем, о котором мечтала Хелен. Огромные груди женщины были приплюснуты к его мощному торсу. Хелен не могла оторвать глаз от ее пальцев. То, как они вонзались в его широкие мускулистые плечи, словно ей все было мало, ошеломило ее.
        Стрела боли, пронзившая ее, была раскаленной, рассекая плоть до кости. Нет, рассекать - не совсем правильное слово, слишком чистое. Эта рана была зазубренной, рваной, уродливой.
        - Может, нам придется сменить ему имя, а, Гордон?
        Королевские слова резко вывели ее из оцепенения. Он явно не заметил ее реакции. Она повернулась к своему мужу. Тот взглянул на нее.
        Она замерла. Глаза их встретились. Один взгляд на Уильяма, и Хелен поняла, что выдала себя. Он видел, как она реагировала. Его взгляд метнулся к Магнусу. Она разглядела ярость в побелевших морщинках вокруг рта.
        О Боже, он понял.
        Однако, когда Уильям отвечал королю, ему удалось скрыть свои чувства за натянутой улыбкой.
        - Да, полагаю, вы правы. - Его взгляд устремился на нее. - Интересно, что стало причиной такой перемены?
        Сердце ее гулко стучало в груди. Она попыталась спрятать свою тревогу за вопросом.
        - Имя, сир? - Голос ее чуть-чуть дрожал.
        Король улыбнулся.
        - Так, маленькая шутка. - Он потрепал ее по руке. - Просто не похоже на нашего друга… гм, праздновать с таким энтузиазмом. Я начинаю думать, что в наши ряды затесался один из тамплиеров, - сказал он, лукаво подмигнув Уильяму.
        Ходили слухи, что Брюс предоставлял убежище многим тамплиерам, когда орден был распущен и отлучен от церкви папой римским - тем самым папой, который отлучил от церкви Брюса за убийство своего соперника Рыжего Комина перед алтарем Грейфрайерса около трех лет назад.
        - Я всегда знал, что была какая-то женщина, - медленно проговорил Уильям. И пригвоздил ее взглядом.
        «Я… О Боже. Неужели Магнус избегал других женщин из-за меня?»
        - Ну, если и была, - заметил Брюс, - то, полагаю, больше нет. - Он хмыкнул и, к счастью, сменил тему.
        Пока Уильям отвлекся на беседу с леди Анной, сидящей по другую сторону от него, Хелен рискнула бросить еще один взгляд в сторону Магнуса. Женщина все еще была у него на коленях, но, кажется, они больше не сплетались в страстном объятии.
        Он смотрел на нее. Взгляд его тут же метнулся в сторону, но на один миг их глаза встретились. И в эту секунду она ощутила резкий укол боли, словно весь ужас сегодняшнего дня вдруг обрушился на нее.
        Мускул у него под глазом задергался. Такое она видела только однажды. И этот предательский тик сказал ей: он по-прежнему любит ее. Он солгал.
        Но уже слишком поздно.
        Господи, что же она наделала?
        Леди Изабелла - Белла - положила гребень на маленький прикроватный столик.
        - Ты просто красавица.
        - У тебя необыкновенные волосы, - добавила Анна. - Как они блестят в свете свечей! Как будто жидкий огонь струится по спине.
        Даже комплимент ее волосам не смог порадовать ее. Магнус тоже любил их, вспомнила она.
        - Уильям сочтет себя счастливейшим из смертных, - проговорила Кристина с широкой улыбкой.
        Хелен сомневалась. Она хотела поблагодарить их, но боялась, что если откроет рот, то заблеет как овечка, которую ведут на бойню. Поэтому просто кивнула с улыбкой, которая, она надеялась, будет воспринята как застенчивая, а не паническая.
        Женщины препроводили ее с пира в покои, которые она будет делить с Уильямом, дабы подготовить к брачной ночи. Она сменила платье на тонкую льняную рубашку, богато вышитую специально для этого случая, замысловатую прическу из кос распустили, а волосы расчесывали до тех пор, пока они не стали гладкими и блестящими.
        Она заметила, как Белла обменялась взглядом с Кристиной и та кивнула. Мгновение спустя Белла присела рядом с ней на край кровати.
        - Твоя мама умерла, когда ты была еще совсем маленькая, не так ли?
        Хелен сдвинула брови.
        - Да, сразу после моего первого дня святого. Она умерла, родив мертворожденного ребенка. - Хелен было ужасно жаль, что она совсем ее не помнит. Отец говорил, они во многом схожи. Ее накрыла волна грусти. Даже спустя два года после отцовской смерти боль потери все еще свежа. Она так скучает по нему. Хоть он и поправился от того легочного недуга, которым страдал, когда Магнус попросил ее выйти за него, даже с ее помощью и значительными знаниями и умениями Мюриел им не удалось спасти его, когда полгода спустя болезнь вернулась. - А что?
        Белла закусила губу.
        - Много ли тебе известно о том, что произойдет этой ночью?
        Хелен побелела.
        - Бояться совершенно нечего, - поспешила заверить ее Анна. - Близость с мужем может быть довольно… - Она застенчиво покраснела, - приятной.
        Кристина криво ухмыльнулась.
        - А еще она может быть довольно порочной.
        Белла бросила на нее взгляд, который намекал, чтобы она выбирала выражения.
        - Мы хотим сказать, что это вполне естественно - нервничать. Если у тебя есть вопросы, задавай.
        - Нет, - отрезала Хелен, больше не в силах это выдержать. Она нервничает не потому, что не знает, что будет, а, наоборот, потому что знает. Если и был момент, которого она страшилась больше самой свадьбы, так это постель. Уильям почти не разговаривал с ней после того, как обнаружил ее тайну. Она знает, что он зол, но не знает, как он отреагирует. Предъявит ей обвинения или будет вести себя как ни в чем не бывало? - Я знаю, что происходит между мужчиной и женщиной.
        Еще одно ее девичье любопытство, которое Мюриел наконец удовлетворила несколько лет назад.
        Белла кивнула.
        - Иногда в первый раз бывает больно.
        - Это как резкий щипок, - присовокупила Кристина.
        - Но быстро проходит, - заверила Анна.
        Хелен понимала, что они пытаются помочь, но это обсуждение лишь усиливало ее беспокойство. Белла, похоже, заметила ее состояние. Она поднялась.
        - Тогда мы оставим тебя.
        - Спасибо, - выдавила Хелен. - Спасибо вам всем. Вы были очень… - голос ее звучал чуть сдавленно, - добры.
        В иных обстоятельствах - правильных и вполне естественных - она смеялась и улыбалась бы вместе с ними, засыпая вопросами, на которые они, возможно, не пожелали бы ответить. Но нынешние обстоятельства не были правильными.
        Пару минут спустя она осталась одна. Как бы ни хотелось ей оказаться сейчас где угодно, но только не здесь, она заставила себя забраться под одеяло. По традиции друзья жениха провожают его в спальню, и Хелен не желала сидеть перед ними в чересчур тонкой рубашке.
        Ледяными пальцами вцепилась она в одеяло, натянула его до подбородка и устремила немигающий взгляд на дверь, словно в любую минуту в нее могло ворваться какое-то чудище.
        Бе-е-е.
        Хелен понимала, что это нелепо, но не могла успокоить ни лихорадочного биения сердца, ни панической пульсации крови в жилах. Как она сделает это? Как сможет спокойно исполнять свой супружеский долг, когда сердце ее принадлежит другому?
        Магнус любит ее. Ей все еще трудно было в это поверить. Но чуть заметный тик выдал его. Она видела у него такой тик лишь однажды, когда они познакомились. Воспоминание было настолько свежо, как будто все это произошло только вчера.
        В тот год игры проводились в замке Даноттар близ Абердина. Четырнадцатилетней Хелен впервые было позволено на них присутствовать. К тому же это был первый опыт общения с большими группами девочек ее возраста. И он ее разочаровал.
        Единственное, что их, похоже, интересовало, - это обсуждение, кто самый красивый участник состязаний, у кого самая тугая мошна и кто, вероятнее всего, подыскивает жену. Хелен наскучили все эти глупые хихиканья и влюбленные вздохи по Грегору Макгрегору, который, приходилось признать, был умопомрачительно красив. При первой же возможности она потихоньку сбежала.
        Решив поискать ракушки на берегу для расширения своей коллекции, она пересекла узкую полоску суши, соединяющую крепость с островом, и стала спускаться по тропинке справа. Замка, который располагался бы столь экзотически, ей еще видеть не доводилось. Громоздящийся на маленьком куске земли, окруженный величественными отвесными скалами, вздымающимися из моря на высоту ста пятидесяти футов, он был практически неприступен. Спуск в скалах даже по пешеходной тропе был ненадежен, как она обнаружила. Не единожды нога ее соскальзывала, попадая на предательские камни. После одной такой неприятности она взглянула вниз и заметила что-то на берегу.
        Какой-то юноша стоял на коленях над лежащей у его ног меховой кучкой. Собака, догадалась она, и по их позе поняла, что что-то случилось.
        Пульс у нее участился. Должно быть, собака свалилась со скалы. Хелен любила животных, и сердечко ее сжалось от тревоги. Она надеялась, что бедняжка не слишком сильно поранилась, и ускорила шаги, чтобы посмотреть, не может ли она чем помочь.
        Парень, который на самом деле оказался старше, чем сначала показалось, пожалуй, примерно того же возраста, что и ее девятнадцатилетний брат Кеннет, сидел лицом к ней, но пока еще ее не заметил. Она как раз подумала, что не видела его раньше (если б видела, то запомнила бы, потому что он довольно красив), когда заметила вспышку серебра у него над головой. Нет, не серебра. Стального клинка. О Боже, он собирается…
        - Не-е-ет! - закричала она, помчавшись к нему со всех ног.
        Парень вскинул глаза, взметнувшаяся с кинжалом рука застыла в воздухе, и выражение неприкрытой муки у него на лице тронуло ее до глубины души. К тому времени, когда она преодолела оставшееся между ними расстояние, эмоции исчезли, спрятавшись за маской самообладания, - все, кроме легкого тика под глазом. Как будто сила чувств, которые он пытался сдержать, нашла одну крошечную трещинку, чтобы вырваться наружу.
        Сердце Хелен растаяло. Эта малая толика уязвимости в возрасте, когда мужчинам кажется чем-то постыдным ее иметь - по крайней мере не показывать, - тронула ее. Почему быть мужчиной означает не иметь никаких чувств, ей было невдомек. Но жесткость, по-видимому, это какое-то необходимое условие для горского воинства. А судя по размерам, ширине плеч и одежде она могла сказать, что перед ней воин.
        Хелен резко остановилась перед ним и с облегчением увидела, что руку он опустил.
        - Не следовало тебе спускаться сюда, девочка. Тропа опасная.
        Он говорил мягко, что, принимая во внимание обстоятельства, удивило ее. Если ей требовалось доказательство его слов, то достаточно было взглянуть на бедное животное у него на коленях, чье тихое, жалобное поскуливание разрывало ей сердце.
        Она опустилась с ним рядом, устремила глаза на собаку. Это была борзая и, судя по всему, из тех, что была любима много лет. У нее был большой порез сбоку, но не это заставило юношу взяться за дирк, а ее правая лапа. Она была согнута под неестественным углом, и сквозь серо-черный мех торчала кость. Вокруг нее на песок натекла большая лужа крови. Но крови Хелен никогда не боялась.
        Ей хотелось протянуть руку и погладить пса по голове, но она знала, что животное, которому больно, лучше не трогать. В отличие от своего хозяина собака может укусить.
        - Он свалился? - спросила она, вскинув глаза на молодого воина.
        Тот кивнул.
        - А теперь иди, девушка. Ты ему не поможешь. Ему больно, а ты… - Голос его сорвался. - Не стоит тебе это видеть.
        - Ты любишь его?
        Он снова кивнул, словно не доверял своему голосу. После долгой паузы сказал:
        - Он у меня с семи лет. Отец подарил его мне, когда я уезжал на воспитание.
        Пес снова жалобно заскулил, и юноша вздрогнул. Хелен видела, как пальцы, сжимающие рукоять дирка, напряглись. Она протянула руку и положила ему на запястье, как бы пытаясь остановить. Но твердые мускулы под ее ладонью сказали ей, что у нее на это мало шансов.
        - Пожалуйста, не делай этого. Мне кажется, я могу помочь.
        Парень покачал головой.
        - Хвостику уже не поможешь. - Хвостик? Какое чудное имя для собаки! - Он слишком сильно покалечен, девушка. Ничто уже не избавит его от страданий.
        «Но как же твои страдания?» - хотелось спросить Хелен.
        - Ты позволишь мне по крайней мере попробовать?
        Он удержал ее взгляд, и какая-то искра проскочила между ними. Должно быть, он почувствовал ее серьезность, потому что спустя мгновение кивнул.
        Она помчалась в крепость, чтобы взять необходимое, прежде заставив его пообещать ничего не делать с собакой, пока ее не будет, и велела ему собрать все куски дерева, прибитые волной к берегу, которые удастся найти.
        Она отсутствовала не больше получаса и с облегчением увидела, что он ждет с собакой там же, где она его оставила. После того как она объяснила, что хочет от него, он вставил одну из палок собаке в рот, чтобы та не укусила, и держал ее, пока она делала свое дело.
        Она всего несколько раз наблюдала, как Мюриел и ее отец проделывают это на человеческих костях, но откуда-то знала, как действовать. Она повторила то, что видела, руководствовалась своим чутьем и сумела поставить кости на место, соорудила «шину» из палок и закрепила ее, обмотав полосками ткани, сделанными из ее рубашки.
        Самое тяжелое было слушать, как пес скулит от боли, и удерживать его. Но Магнус - так звали молодого воина, как она узнала из их быстрого знакомства, - был сильным и держал собаку крепко.
        Он наблюдал за ее работой, не веря своим глазам. К тому времени как она закончила рассказывать ему, как ухаживать за ранами и настои каких трав подмешивать в еду, чтобы собака больше спала, пока все будет заживать, он изумленно взирал на нее.
        - Как?… Ты сделала это. Никогда бы не подумал.
        Он смотрел на нее так, что она почувствовала тепло изнутри.
        - Он был молодцом. Ты зовешь его Хвостиком?
        Магнус кивнул.
        - Мои друзья стали дразнить его так, потому что он всюду таскался за мной. Говорили, что он именно мой хвостик. Вообще-то поначалу я называл его Дружком, но прозвище Хвостик пристало да так и осталось.
        Она улыбнулась и с удивлением увидела, что он тоже улыбается ей.
        - Спасибо, - буркнул он.
        Пока он смотрел на нее, что-то как будто сместилось у нее в груди. С золотисто-каштановыми волосами, мягкими карими глазами и загорелой кожей, он был поразительно красивым молодым человеком. Впервые Хелен поняла, как другие девочки могут так глупо вести себя из-за парня.
        Возможно, он прочел ее мысли.
        - Сколько тебе лет, девушка?
        Она выпрямила спину, посмотрела ему в глаза. Почемуто ей было важно, чтобы он не считал ее ребенком.
        - Уже четырнадцать, - гордо ответила она.
        Он улыбнулся.
        - Целых четырнадцать, да? Но поскольку ты слишком юна, чтобы быть лекарем, то, полагаю, ты ангел.
        Хелен покраснела. Разве он не видел ее волосы? Конечно же, видел. Она ненавидит сеточки и «забывает» их при любом удобном случае.
        - Скажи мне, малышка Хелен, откуда же ты все это знаешь?
        Засмущавшись, она пожала плечами.
        - Ну, просто я всегда интересовалась подобными вещами.
        Наверное, он сочтет ее странной, как отец и братья. Она украдкой взглянула на него из-под ресниц. Но он смотрел на нее совсем не как на странную.
        У нее перехватило дыхание. Он смотрел на нее как…
        Как на особенную, необыкновенную.
        - Что ж, стало быть, нам с Хвостиком повезло, что ты такая талантливая.
        Хелен просияла. Она еще никогда не встречала таких, как он, этот бронзовый молодой воин с добрыми глазами и ослепительной улыбкой. И сразу же поняла, что он тоже особенный.
        - Хелен!
        Она услышала доносящиеся сверху нетерпеливые отцовские крики, и до нее дошло, что ее отсутствие было замечено.
        - Думаю, кто-то ищет тебя, - сказал он, помогая ей подняться.
        Хелен взглянула на собаку, лежащую у его ног.
        - Ты сможешь отнести его наверх? - спросила она.
        - Мы справимся. Теперь-то уж точно.
        - Хелен! - снова прокричал отец.
        Она чертыхнулась себе под нос, еще не готовая покинуть его.
        Возможно, он чувствовал то же нежелание расставаться. Он взял ее руку и склонился над ней галантно, как настоящий рыцарь. Сердечко ее тренькнуло, как струны арфы.
        - Благодарю, леди Хелен. С нетерпением буду ждать нашей следующей встречи.
        Глаза их встретились, и Хелен ощутила какое-то странное теснение в груди, поняв, что он говорит искренне. У них будут еще встречи.
        И они были. Следующий раз, когда она увидела его - полгода спустя, когда узнала, кто он такой, во время переговоров об окончании вражды между их кланами, - пес полностью поправился, и лишь легкая хромота указывала на то, что он пережил. Не было и речи о том, чтобы им стать врагами. Их связь уже упрочилась. Вначале она превратилась в дружбу, потом в нечто гораздо большее.
        Она никогда больше не видела того нервного тика у него под глазом.
        До свадебного пира.
        Господи, почему же он не остановил ее? Почему позволил ей выйти замуж за другого?
        Дверь открылась.
        Она ойкнула, но это прозвучало скорее как испуганное взвизгивание. Уильям вошел в покои и притворил за собой дверь. Один. По крайней мере ей не придется сносить лишнюю неловкость от того, что другие наблюдают, как он забирается к ней в постель.
        Он насмешливо оглядел ее, взгляд пробежал по одеялу, которое она натянула еще выше под подбородок.
        - Можете расслабиться, милая леди. Вашей добродетели пока ничто не угрожает. - Глаза его ожесточились. - Или, может, для этого уже слишком поздно?
        Ей потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что он имеет в виду. Хоть она и понимала, что у него есть причины сомневаться в ней, подобное обвинение ее все равно уязвило.
        Она вздернула подбородок, на щеках загорелись красные пятна.
        - Моя добродетель совершенно невредима, милорд.
        Он задержал ее взгляд и пожал плечами.
        - Конечно. Он же чертов святой.
        Нотки горечи в его голосе усовестили ее.
        Он прошел к столу, где был поставлен для нее кувшин с вином, и налил себе выпить. Поморщился от сладости, но все равно стал пить.
        Он не переоделся для постели, заметила Хелен, оставался в той самой тонкой тунике и лосинах, что был на свадьбе. Уильям сел в кресло рядом с жаровней и устремил на нее изучающий взгляд поверх края стакана.
        Напряжение немного отпустило ее.
        - Стало быть, вы та самая женщина, по которой он сох все эти годы. - Молодой муж недовольно покачал головой. - Мне следовало понять. Как же я не догадался?
        Кажется, он не ждал от нее ответа. Через минуту снова посмотрел на нее.
        - Что произошло? Ваши семьи воспрепятствовали браку?
        - В какой-то мере. - Она рассказала, как они тайно встречались несколько лет до того рокового дня, когда Магнус попросил ее убежать с ним, а брат их обнаружил.
        - Могу себе представить, как это было, - сказал он. - Ваш брат всегда Маккея на дух не выносил.
        С этим она не могла не согласиться.
        - Я была напугана. Отец болел и нуждался в моем уходе. Я позволила им убедить меня, что это было не более чем обычное девичье увлечение. К тому времени, когда я поняла свою ошибку, Магнус уже исчез, и вы… - Она смолкла.
        - И ваш отец обручил нас с вами.
        - Да. - Хелен заметила, что сидит в кровати и стискивает в руках сползшее на колени одеяло.
        - Вы не знали, что он появится здесь?
        Она покачала головой.
        - Я не видела его с того самого дня. Вы никогда не упоминали, что знакомы с ним.
        - Любите его?
        Что-то в его голосе обеспокоило ее. Маленький червячок вины заполз в сознание. Она так была поглощена своими страданиями, что не подумала о чувствах Уильяма. В отличие от Магнуса он, похоже, не склонен скрывать их. Он зол, да, но и явно разочарован.
        - Я…
        Он вскинул руку, останавливая ее.
        - Вам незачем отвечать. Я видел ваше лицо. - Он пропустил волосы сквозь пальцы. - Не понимаю только, почему он ничего не сказал. Почему позволил вам выйти за другого.
        Щекам стало жарко.
        - Кажется, ему уже все равно.
        Он потрясенно уставился на нее.
        - Вы пытались поговорить с ним?
        Она кивнула, щеки от стыда запылали еще жарче.
        - И он так вам сказал?
        Опять кивок.
        Уильям чертыхнулся.
        - Упрямый осел.
        Что верно, то верно.
        Он вновь откинулся в кресле и, казалось, задумчиво разглядывал содержимое стакана. Покончив с этим, опять поднял на нее глаза.
        - И что же нам теперь делать?
        Хелен неуверенно взглянула на него.
        - Делать? - А что тут можно сделать?
        - Положеньице.
        - Да, правда.
        - В отличие от некоторых я не святой.
        Она недоуменно сдвинула брови.
        - Милорд?
        Он со смешком покачал головой.
        - Жену свою я ни с кем делить не буду. - Взгляд его заострился. - И не желаю спать с мученицей. Когда я стану любить свою жену, она не будет думать о другом мужчине.
        Было в его голосе что-то загадочное и обещающее, отчего неожиданный трепет пробежал у нее по позвоночнику. В другое время, в другом месте она, возможно, была бы счастлива тем, что стала женой Уильяма Гордона.
        Он улыбнулся, по-видимому, догадавшись о направлении ее мыслей. Оставив свой стакан на полу рядом с креслом, поднялся.
        - Что ж, я предоставляю вам выбор, миледи.
        - Выбор? - недоуменно переспросила она.
        - Да, приходите в мою постель по доброй воле или не приходите вообще.
        - Я не понимаю.
        - Все очень просто. Брак не был консумирован - пока. Ежели вы желаете объявить его недействительным, я не буду стоять у вас на пути.
        - Аннулировать брак? - Голос ее вышел чуть громче шепота.
        Он кивнул.
        - Или, если таковое решение получить невозможно, развод. Не слишком приятный, но это выход из положения.
        Это вызовет скандал. Ее семья будет в ярости. Хелен взглянула на Уильяма. Он будет опозорен. А Магнус…
        Уильям, похоже, прочел ее мысли.
        - Он никогда не передумает. - Она застыла. - Вы же вышли за меня, - мягко добавил ее муж.
        Сердце Хелен упало. Он прав. Расторгнет она брак или нет, Магнус никогда не будет принадлежать ей. Она вышла замуж за его лучшего друга. Гордость и преданность товарищу будут держать его на расстоянии. В его понимании она принадлежит Уильяму, и тут пролегает черта, которую он никогда не пересечет. Она знает это так же хорошо, как и Уильям. Магнус для нее потерян.
        - Я вернусь через час и ожидаю вашего ответа. - Он тихо прикрыл за собой дверь, оставив ее наедине с сумятицей мыслей.
        …Ему надо убраться отсюда. С него хватило того, что он наблюдал, как женщины уводят Хелен из зала, но если еще придется смотреть, как уходит Гордон - или, избави Бог, отправиться вместе с ним и лицезреть, как он забирается в постель к своей жене, - он как пить дать кого-нибудь убьет. Быть может, Макруаири, который глазеет на него так, словно он самый большой дурак во всем христианском мире. Или Кеннета Сазерленда, который понимающе ухмыляется, прекрасно зная, какие муки все происходящее ему причиняет.
        Магнус не мог поверить, что она и в самом деле сделала это: вышла замуж за другого. И через какой-нибудь час или и того меньше будет воплощать в жизнь эти обеты и лежать в объятиях другого мужчины. Нет, не просто другого мужчины, а самого близкого его друга.
        Иисусе. Жжение в груди превратилось в опаляющее пламя, пока он пробирался к выходу, по пути взяв у одной из служанок большой кувшин с виски.
        Если он будет думать постоянно об этом, то сойдет с ума. Потребовалась вся его сила воли до капли, чтобы стоять и молча смотреть, как она выходит замуж за Гордона, но от одной лишь мысли о том, что она сейчас готовится к постели…
        Распускает свои длинные шелковистые волосы…
        Снимает одежду…
        Ждет в кровати, с широко распахнутыми в волнении этими своими большими голубыми глазами…
        «Она должна была быть моей». Магнус чертыхнулся. Кинжальная боль согнула его пополам. Он сделал затяжной глоток из кувшина и, спотыкаясь, вывалился в черноту туманной ночи.
        Он направился к лодочному домику, где разместили неженатых воинов Горной стражи. Магнус намеревался как следует напиться, поэтому им не придется далеко тащить его, когда он отключится.
        Сперва женщины, теперь выпивка. Сегодня, черт побери, для него началась совершенно новая глава в жизни. Он глотнул еще. Да здравствует падший Святой.
        Лунный свет просачивался в щели между досками и в маленькое оконце большого строения, расположенного сразу за крепостными воротами для размещения больших гребных лодок вождя Макдугалов. Но после поражения Макдугала в сражении при Брандере несколько месяцев назад оно перешло к Брюсу.
        Горели несколько факелов, но Магнус и не подумал разжигать жаровню. Холод стал его утешением. Выпивка помогала держать в оцепенении мозг, а холод - тело.
        «Я ничего не чувствую», - сказал он ей. Боже, если б только это была правда!
        В глубине души он думал, что она не выйдет замуж за другого. Что, несмотря на сказанное им, не свяжет себя с кем-то еще. Что она любит его достаточно сильно, чтобы поступить, как подсказывает ей сердце.
        Но, как видно, любви ее оказалось слишком мало. Мало было тогда и мало сейчас.
        Он сел на свой тюфяк, прислонился спиной к стене и стал пить дальше. Он пил, дабы обрести покой, надежно укрыться за высокой стеной забвения, где мучительные мысли его не найдут. Но вместо этого он нашел ад. Злой, черный ад, где свирепствовал огонь его мыслей, сжигая все даже самые потаенные закоулки души.
        Что происходит в эту минуту? Гордон заключает ее в объятия и предается с ней любви? Доставляет ей удовольствие? Ласкает ее обнаженное тело?
        Мучения стали глубже, сделались яснее, определеннее, пока ему не стало казаться, что эти образы сведут его с ума.
        Сколько времени прошло, он не знал, прежде чем дверь открылась и кто-то вошел.
        Когда Магнус увидел, кто это, кровь вскипела у него в жилах.
        - Убирайся отсюда к дьяволу, Сазерленд.
        Несмотря на заплетающийся язык, в его голосе слышалось грозное предостережение.
        Проклятый дурак ему не внял. Он пересек комнату со своим обычным надменным видом.
        - А я-то думал, куда это ты исчез. Гордон искал тебя. Думаю, он хотел, чтоб ты проводил его в невестины покои. Но он ушел без тебя.
        Ничто не могло притупить ту боль, которая пронзила его при этих словах. Стало быть, это происходит сейчас. О Господи.
        Ублюдок осклабился. Рука Магнуса стискивала горлышко кувшина до тех пор, пока костяшки не побелели. Но он не доставит Сазерленду удовольствия увидеть, насколько точно его кинжал попал в цель.
        - Это все, что ты хотел мне сказать, или есть что еще?
        Брат Хелен остановился в нескольких шагах, возвышаясь над ним. Несмотря на явную угрозу, Магнус и бровью не повел. Невыгодное для него положение долго не продлится, если он этого не захочет. Сазерленд не знает, в каких переделках он бывал. Это вам не Игры горцев. У Магнуса за плечами три года войны, сражения плечом к плечу с лучшими шотландскими воинами. А Сазерленд сражался с англичанами.
        - Я думаю, они будут вполне счастливы вместе, а ты?
        Магнус сжимал и разжимал кулак. Боже, как у него чесались руки вмазать по этой самодовольно ухмыляющейся смазливой роже!
        - Или, может, тебе совсем этого не хочется? Может, ты все еще воображаешь себя влюбленным в мою сестру? Может, поэтому не рассказал Гордону о вашем тайном романчике?
        - Осторожнее, Сазерленд. Твоего друга сейчас нет рядом, чтоб защитить тебя.
        Он был вознагражден тем, как его враг скрипнул от злости зубами.
        - Останется ли он твоим другом, когда узнает правду, вот вопрос.
        Магнус вскочил на ноги и одной рукой схватил Сазерленда за шею, прежде чем тот успел среагировать.
        - Ты будешь держать свой поганый рот на замке, если не хочешь схлопотать по первое число. - Он с силой отпихнул его на деревянный столб. - Это в прошлом. Ничего и не было.
        Движением, которым мог бы гордиться сам Робби Бойд, Сазерленд оттолкнулся тыльной стороной руки, вырвался из хватки Магнуса и отскочил.
        - Чертовски верно, в прошлом, и ты ни черта не можешь с этим поделать. Бьюсь об заклад, что сейчас он…
        Магнус не выдержал. Кулак его полетел прямо в глумливую ухмылку ублюдка. Послышался убедительный хруст. Сила удара свалила бы с ног большинство мужчин, но Сазерленд перенес его, резко дернув головой, и ответил ударом в живот, таким мощным, что Магнус невольно вскрикнул.
        Либо Сазерленд стал гораздо лучшим воином, либо выпитое разобрало его больше, чем он думал. Либо и то и другое. В результате последовавшего обмена ударами Сазерленд задал ему жару больше, чем он ожидал. Давно уже Магнус не дрался на кулаках, но ему не потребовалось много времени, чтобы взять верх. Град ударов свалил бы Сазерленда замертво, если б кто-то не оттащил его назад.
        - Прекрати! Черт подери, Маккей, хватит!
        Его схватили сзади рукой за шею. Он реагировал инстинктивно, извернулся, намереваясь использовать инерцию и рычаг, чтобы швырнуть напавшего через голову, но тут сквозь красную пелену ярости прорезалось узнавание.
        Это Гордон. Какого дьявола он здесь делает?
        Судя по выражению лица Сазерленда, он задавался тем же вопросом.
        - Что это на вас нашло? - Он переводил взгляд с одного на другого. Глаза его подозрительно сузились, и холодок недоброго предчувствия пробежал у Магнуса по позвоночнику. - Или мне лучше не спрашивать? Если вы двое намереваетесь убить друг друга, сделайте это где-нибудь в другом месте. Сейчас не время.
        Он прав. Магнусу стало стыдно, что он позволил ублюдку вывести его из себя. Он даже и не пытался оправдаться.
        Они с Сазерлендом обменялись взглядами. Несмотря на подначки, было ясно, что Сазерленд не намерен рассказывать Гордону о Хелен. Он собирался только помучить Магнуса тем, что якобы знает.
        Гордон с отвращением поглядел на них обоих.
        - Оставь нас, - сказал он Сазерленду. - Нам с Маккеем надо кое-что обсудить - один на один.
        Магнус подозревал, что заявление Гордона встревожило Сазерленда куда больше, чем он показал. Но он уступил его требованию, коротко кивнув Гордону, и бросил на Магнуса взгляд, обещающий продолжение.
        Магнус плеснул в таз холодной воды и умыл лицо, чтоб не только смыть кровь, оставленную кулаками Сазерленда, но и прояснить мозги, затуманенные виски. Он подозревал, что ему понадобится ясная голова для того, чтобы осознать, что Гордон собирается ему сообщить.
        Магнус вытерся полотенцем и повернулся к другу. Тревога его усилилась. Теперь, когда они остались одни, он разглядел редкие признаки ярости на обычно улыбчивом лице Гордона. Тот еще не успел заговорить, а Магнус уже понял.
        - Почему ты не рассказал мне?
        Он не стал притворяться, что не понял.
        - Не было… нечего рассказывать.
        Глаза Гордона полыхнули гневом.
        - Ты не считал, что мне, возможно, будет интересно знать, что мой самый близкий друг влюблен в мою невесту?
        - Что бы там ни было между мной и Хелен, это закончилось еще до нашей с тобой встречи.
        - Ой ли? - бросил вызов Гордон. - Значит, ты хочешь мне сказать, что больше не питаешь к ней нежных чувств?
        Магнус с такой силой стиснул зубы, что челюсти стало больно. Он хотел сказать «нет», но оба знали, что это будет ложью.
        Гордон покачал головой.
        - Ты должен был мне рассказать. Я бы ушел в сторону.
        - Чтоб она вышла за кого-то другого? Какая разница? Ее семья ненавидит меня. Ты сам видел, как «хорошо» мы ладим с ее братом. По мне, пусть лучше уж она будет с тем, кто ее достоин. Кто сможет сделать ее счастливой.
        - Звучит очень благородно с твоей стороны. - Гордон и не пытался скрыть горечь. - Но как, к чертям, это сделать, когда она будет думать о другом всякий раз, когда я буду заниматься с ней любовью?
        Магнус дернулся. Так вот как это случилось? Вот как Гордон узнал правду? В эту минуту он почувствовал себя больным.
        Гордон собирался что-то сказать, когда дверь открылась и Макруаири буквально влетел в комнату. Он перевел взгляд с одного на другого, по-видимому, гадая, что происходит, но долг взял верх над любопытством.
        - Собирай вещи, - бросил он Магнусу. - Мы уезжаем.
        Магнус не задавал лишних вопросов: если они уезжают посреди гулянья, значит, дело серьезное. Сразу превратившись в сурового воина, он молча стал собирать свои пожитки.
        - Что стряслось? - спросил Гордон.
        - Новый лорд Гэллоуэй в беде.
        Гордон чертыхнулся, понимая, что уж если гордый брат короля Эдуард посылает за подкреплением, стало быть, дело и вправду плохо.
        - Кто едет?
        - Мы все.
        Гордон кивнул.
        - Пойду соберусь.
        - Все, кроме тебя, - прояснил Макруаири. - Никто не ждет, что ты оставишь свою невесту в брачную ночь.
        - Знаю, - отозвался Гордон. - Но все равно поеду. Вам может понадобиться отвлекающий маневр. - Он обменялся взглядом с Магнусом. - Моя невеста, вполне вероятно, даже не успеет соскучиться по мне.


        Глава 3
        - Уехали? - потрясенно переспросила Хелен.
        Белла нахмурилась.
        - Ну да. Мужчин вызвали по какому-то срочному королевскому поручению. Разве Уильям не сказал тебе?
        Хелен пыталась сдержать прилив жара к щекам, но тщетно. Она покачала головой.
        - Я… я, должно быть, уснула.
        Кристина приписала ее реакцию девичьей скромности.
        - Наверное, он не захотел тебя будить. Несомненно, ты была измотана после… такого длинного, нервного дня. - Она улыбнулась.
        - Да, безусловно, он просто проявил заботу, - согласилась Белла, хотя было заметно, что она обеспокоена.
        Хелен взяла еще ломтик хлеба с блюда и стала намазывать его маслом, дабы скрыть свое смущение. Большую часть ночи она не спала, тревожно дожидаясь, когда дверь откроется, чтоб дать Уильяму свой ответ. Должно быть, она уснула, потому что следующее, что она помнит, - это пробуждение в холодной как лед комнате. Юной служанке, которая обычно приходила развести огонь по утрам, по-видимому, велели не беспокоить их. Предупредительность, оказавшаяся излишней.
        Почему же Уильям не вернулся? Просто чтобы дать ей больше времени принять решение или что-то ему помешало? Опасаясь, что причина может быть как-то связана с Магнусом, Хелен не решалась покинуть покои. Но голод и любопытство взяли верх, и она спустилась в Большой зал позавтракать.
        Свадебный пир удался на славу. Об этом можно было судить уже хотя бы по тому, что некоторые из гостей все еще спали, растянувшись на полу. Белла с Кристиной, однако, уже встали и, к немалому удивлению Хелен, тут же выразили свое сожаление о том, что мужчины вынуждены были уехать сразу же после ее свадьбы.
        - Ваши мужья тоже уехали? - спросила Хелен.
        - Да, - ответила Белла. - Их всех вызвали по какому-то срочному делу.
        Сердце ее подпрыгнуло. А Магнус? Он тоже поехал? Белла, должно быть, догадалась о направлении ее мыслей, потому что легонько кивнула.
        - А куда они отправились?
        Женщины переглянулись.
        - Я точно не знаю, - осторожно проговорила Кристина.
        Слишком осторожно. Хелен почувствовала, что они обе чего-то недоговаривают.
        - Они никогда толком не рассказывают нам о своих делах, - сухо присовокупила Белла.
        Хелен нахмурилась.
        - Уильям обычно сражается вместе с вашими мужьями?
        - Не всегда, - выдала Кристина еще один уклончивый ответ.
        - А когда они вернутся?
        - Через неделю, - сказала Белла. - Может, чуть больше.
        Хелен стало стыдно за то чувство облегчения, которое она испытала. Отъезд Уильяма дает ей уйму времени, чтобы приготовиться к тому, что будет дальше. Ибо она не обманывалась: если она примет предложение Уильяма, то все ее прежние «своевольные» решения побледнеют в сравнении с этим.
        - Это как-то странно, что их вызвали вот так прямо посреди гулянья, - высказалась она. Особенно жениха. По словам Кеннета, Уильям служил верховым у своего дяди сэра Артура Гордона, главы клана Гордонов. Когда они повздорили, он присоединился к Брюсу, затем к графу Каррику в его мятеже. То, что Уильям отличился на поле брани, было замечено королем. Недаром он распорядился, чтобы свадьбу устроили в недавно приобретенной им крепости Данстаффнэйдж. Но, помимо этого, ей было мало что известно о его месте в армии Брюса. - А что конкретно Уильям делает для короля?
        Этот вопрос вызвал у женщин явную неловкость, даже нервозность.
        - Лучше пусть Уильям сам тебе объяснит, - сказала Белла.
        Кристина наклонилась ближе, словно не хотела, чтоб ее кто-нибудь услышал.
        - Я знаю, у тебя появились вопросы, но постарайся придержать их до возвращения Уильяма. Так безопаснее. Порой вопросы могут попадать не в те уши.
        Хелен поняла, что получила предостережение, но не уразумела, что оно означает. Она решила оставить эту тему - пока.
        Ей, однако, пришлось вспомнить о ней некоторое время спустя, когда ее братья и Дональд Монро вошли в Большой зал. Опасаясь излишних вопросов, она сделала попытку избежать их, приняв предложение Беллы присоединиться к женщинам и детям в покоях леди Элайн - по-видимому, ее супруг Эрик Максорли тоже отбыл, - но потом увидела лицо брата.
        Она кинулась вперед, чтобы перехватить их раньше, чем они усядутся за стол. Рука ее метнулась к его распухшей, посиневшей щеке.
        - Что случилось?
        Было очевидно, что его били - и били как следует. Огромный синяк украшал левую сторону рта и подбородок, губа разбита, левый глаз заплыл и посинел, кожа на щеке рассечена.
        Он упорно не смотрел ей в глаза.
        - Да так, ерунда.
        - Ты подрался. - Это не было чем-то необычным для ее вспыльчивого брата. Он был скор на обиду и еще более скор на расправу.
        - Ага, - ответил старший брат Уилл. С ним она никогда не была так близка, как с Кеннетом. Он всегда казался ей чужим. На десять лет старше ее, он находился на воспитании у графа Росса, когда она родилась. А после своего возвращения в Данробин он больше интересовался совершенствованием своего боевого мастерства и изучением обязанностей будущего графа, чем десятилетней сестрой, которая только путалась под ногами. Он не был недобр или невнимателен, просто слишком занят. Суровый и грозный, он принял на себя графские обязанности после смерти отца с легкостью человека, которого готовили к этой роли с рождения. - Видит Бог, молодой Маккей так и не научился дисциплине за эти годы. Но чего еще ждать от этой деревенщины, хоть молодой, хоть старой.
        Хелен ахнула и прикрыла рот ладошкой.
        - Это сделал Магнус?
        Взгляд Уилла посуровел. Он не любил напоминаний о ее «необдуманном» знакомстве с их врагом.
        - Да, - ответил Дональд. - Накинулся на вашего брата без причины.
        Это совсем не похоже на Магнуса. Хмурый взгляд, который Кеннет метнул на Дональда, кажется, предполагал, что есть в этой истории что-то еще, нечто недосказанное. Она надеялась, что это не связано с ней. Ей прекрасно известно, что Дональд тоже ненавидит Магнуса, особенно после своего поражения в тот роковой день.
        - Мало того, что приходится терпеть узурпатора, так еще и Маккеев? Ваш супруг водит дружбу с неподходящими людьми, миледи, - добавил Дональд.
        Уилл тихонько шикнул на него и огляделся, словно и у стен могли быть уши, хотя разговор шел в стороне от остальных.
        - Поосторожнее, Монро. Мне нравится это не больше твоего, но этот «узурпатор» теперь наш король.
        Дональд громко возражал против подчинения Брюсу, и его недовольство было явственно написано у него на лице. Но он стиснул зубы и кивнул. Преданность Дональда их отцу перешла к его сыну. Как и его меч. Он был личным оруженосцем вождя, и после смерти их отца сохранил это положение при ее брате.
        - А где твой муж? - поинтересовался Кеннет, оглядывая зал. - Я рассчитывал найти его здесь, рядом с тобой.
        Он сказал это как-то слишком подчеркнуто, отчего она покраснела. Помня Кристинино предостережение, Хелен ответила:
        - Его вызвали на несколько дней.
        - Вызвали? - переспросил Уилл, вслух выражая удивление, явно отразившееся на лицах всех мужчин. - Что значит - вызвали?
        Она небрежно пожала плечами.
        - Он понадобился королю.
        - На следующий день после свадьбы? - Кеннет не скрывал своего неверия.
        Хелен заставила себя улыбнуться.
        - Он скоро вернется.
        - А куда он отправился? - пожелал знать Уилл.
        - Он не сказал, а я не спрашивала, - ответила она истинную правду, забыв упомянуть, что он и не предоставил ей такой возможности.
        Дональд был оскорблен за нее. Он всегда относился к Хелен покровительственно.
        - Не понимаю, что могло произойти такого необыкновенного, что вытащило жениха из постели в брачную ночь и заставило дюжину мужчин уплыть на лодке куда-то далеко? - вопросил он.
        Откуда ему это известно? У ее братьев комната в главной башне, далеко от лодочного домика и казармы.
        Увидев, как она нахмурилась, он объяснил:
        - Мне показалось, я видел какое-то движение, возвращаясь из уборной… и предположил, что это, должно быть, они уезжали.
        - Возможно, вам стоит спросить у короля, - предложила Хелен.
        - Спрошу, сестра, - отозвался Уилл. - Хотя не уверен, что Брюс готов посвятить нас в свои замыслы.
        Он прав. Да, король охотно приветствует возвращение графов и влиятельных вельмож, таких как Сазерленд и Росс, в свои ряды в интересах объединения королевства, но это не означает, что он им доверяет. Положение Сазерлендов ненадежно, и Хелен надеялась, что ее решение аннулировать брак не ухудшит его.
        Уилл с Дональдом присоединились к остальному весьма значительному обществу за столом. Хелен хотела вернуться в свои покои, но Кеннет задержал ее. Голубые глаза, так похожие на ее, сверлили насквозь. И хотя Кеннет разделял склонность отца и Уилла обращаться с ней со смесью снисходительной нежности и равнодушия, он всегда умел почувствовать, когда она говорит неправду. И пусть он редко раздражался на нее, но не показывал того преувеличенного терпения, как будто он пастух, которому приходится присматривать за постоянно отбивающейся от стада овечкой, как делали отец и Уилл.
        - Ты уверена, что сказала нам все, Хелен?
        - Я сказала все, что знаю.
        Он не сводил с нее пристального взгляда, пока она не почувствовала себя набедокурившей маленькой девочкой. После отцовской кончины именно Кеннет взял на себя роль пастуха заблудшей овечки. Но он ей не отец, хотя пытается вести себя именно так.
        - Надеюсь, это никак не связано с тем, почему я видел твоего мужа в лодочном домике, ищущим Маккея через час после того, как жених ушел к тебе?
        Он удивил ее, и это отразилось у нее на лице.
        Кеннет отпустил ее руку и чертыхнулся.
        - Что ты натворила, Хелен?
        Ей очень не хотелось видеть его разочарование, но самое страшное, что дальше будет еще хуже.
        - Ничего. Не пойму, в чем ты меня обвиняешь.
        Он вспылил.
        - Не будь дурой, сестра. Гордон - надежный парень. Он будет тебе хорошим мужем. Маккей давным-давно знал о твоей помолвке. Если б ты нужна была ему, он бы сказал Гордону. Но он, как тебе известно, промолчал.
        Хелен понимала, что он прав. Но что бы Магнус ни говорил, каковы бы ни были его чувства, не следовало ей выходить за Уильяма, когда она любит другого мужчину. Она всегда будет любить Магнуса, нужна она ему или нет.
        Уильям заслуживает жены, которая будет любить его. Женщины, которая придет к нему в постель, не думая ни о ком другом. Этого она никогда не сможет ему дать.
        Остается лишь надеяться, что когда-нибудь ее родные простят ее.
        Гэллоуэйский лес, два дня спустя
        - Есть вопросы? - Тор Маклауд оглядел вымазанные черным лица мужчин, окруживших его в темноте. Зола, как и черные шлемы и кольчуги, помогали им слиться с ночью. - Мне незачем говорить вам, насколько это важно. Если вы не знаете наверняка, что должны делать, сейчас самое время спросить. У нас нет права на ошибку.
        - Черт, если б у нас было право на ошибку, я бы подумал, что не туда попал, - съязвил Эрик Максорли. Дерзкий и неунывающий моряк всегда умел поднять настроение окружающим. Чем больше опасность, тем больше шуточек. Он зубоскалил всю ночь.
        Горная стража была сформирована для самых опасных, на первый взгляд невыполнимых заданий. Спасение королевского брата обещало подвергнуть испытанию уровень их профессионального мастерства. Полторы тысячи английских солдат стояли между ними и Эдуардом Брюсом. Их же количество вместе с людьми Дугласа не превышало пятидесяти человек. Слишком неравные силы даже для самой элитной команды воинов. Но чем сложнее и опаснее положение, тем лучше они проявляли себя. Неудача в расчет никогда не принималась. Вера, что они выйдут победителями из любой ситуации, - вот что обычно способствовало их успеху.
        Маклауд, командир Горной стражи, чаще всего не обращал внимания на шуточки Максорли. И то, что сейчас ответил ему, лишь подчеркнуло серьезность и сложность предстоящей операции.
        - Что ж, только в этот раз постарайся не похищать никаких девиц, Ястреб.
        Максорли улыбнулся упоминанию об одной «ошибке» в прошлом году, которая привела к его побегу с леди Элайн де Бург из ее дома в Ирландии.
        - Ну, не знаю. Рейдеру жена бы не помешала. С его угрюмым нравом это для него, может, единственный способ ее найти.
        - Отцепись, Ястреб, - отозвался Робби Бойд. - Может, я просто возьму твою? Бедняжка, ты, должно быть, уже надоел ей хуже горькой редьки. Нам-то уж точно, видит Бог. - Преувеличенно тяжкий вздох Бойда вызвал смех и веселый гомон, несколько развеяв напряжение.
        - Ну, будьте готовы, - сказал Маклауд. - Через час выдвигаемся.
        Магнус собрался было отойти вместе с остальными, но Маклауд остановил его.
        - Святой. Тамплиер. Задержитесь на минуту.
        Подождав, когда остальные уйдут, он повернулся к Магнусу и Гордону и, окинув их проницательным взглядом, не упустил ничего.
        - У меня есть причина для беспокойства?
        Магнус выпрямился и, даже не глядя на Гордона, знал, что он сделал то же самое.
        - Нет, командир, - ответили они чуть ли не в один голос.
        Тор Маклауд прославился как самый свирепый воин Нагорья, и, видя его сейчас, никто бы в этом не усомнился. Он вглядывался в обоих мужчин пристальным, испепеляющим взглядом. Магнус мало перед кем тушевался, но командир Горной стражи был одним из таких людей. У них у всех было что-то от викингов, но у Маклауда больше, чем у других.
        - Разлад между бойцами - это яд в армии. Что бы ни происходило между вами, отбросьте это.
        Маклауд пошел прочь, не дожидаясь от них ответа. Он ему и не требовался; они прекрасно знали, что поставлено на карту.
        С той минуты, как Макруаири вошел в лодочный домик с известием о том, в какой переплет попал Эдуард Брюс в Гэллоуэе, единственное, что имело значение, - это боевое задание. Они с Гордоном были слишком опытными воинами, чтобы позволить личному помешать работе, которую поручил им Брюс. От этого зависели не только их жизни, но и жизни других собратьев по Горной страже.
        Но напряжение все же присутствовало, лежало под спудом, дожидаясь своего часа, ощущалось, несмотря ни на что. И то, что Маклауд его почувствовал, пристыдило обоих.
        Магнус был уверен, что на душе у Гордона так же паршиво, как и у него.
        - Пошли, - сказал Гордон, - поедим чего-нибудь. Чувствую, нам понадобятся все наши силы для предстоящей ночки.
        - Да и пара-тройка чудес не помешала бы, - сухо добавил Магнус.
        Гордон рассмеялся, и впервые с тех пор, как Магнус приехал в Данстаффнэйдж на свадьбу, тугой узел напряжения в животе немного расслабился. Он уже потерял Хелен; будь он проклят, если потеряет еще и друга.
        Они вернулись в лагерь и вместе с остальными вновь и вновь прогоняли все детали дерзкого плана по спасению гордого, своевольного, а порой и безрассудного брата короля. Эдуард Брюс не пользовался большой любовью у Горных стражников, но он - доверенное лицо короля на беспокойном юге и, что не менее важно, его единственный оставшийся брат. Смерть Эдуарда или его поимка станут личным ударом королю, на долю которого и без того выпало немало потерь с тех пор, как началась война: трое братьев казнены меньше чем за год, жена, две сестры и дочь находятся в заточении в Англии, причем одна из сестер - в тюрьме.
        Если им придется прорваться сквозь полторы тысячи англичан, чтоб спасти проклятую шкуру Эдуарда Брюса, они сделают это. «За Льва». Символ шотландской монархии и боевой клич Горной стражи.
        Последние два дня одиннадцать воинов Горной стражи трудились сообща с одной целью: добраться до Эдуарда вовремя, дабы предотвратить несчастье. Они плыли на юг до Эйра, затем верхом отправились на восток к диким, девственным лесам и холмам Гэллоуэя.
        И хотя на севере шотландцы войну выиграли, на юге она еще продолжалась. Англичане контролировали границы, крупные гарнизоны занимали все главные крепости, а в Гэллоуэе, древней кельтской провинции на изолированном юго-западе Шотландии, вспыхивали очаги мятежа, постоянно поднимаемые сторонниками высланного короля Джона Баллиола и его родичами, могущественным кланом Дугалда Макдауэлла.
        Действуя из своей штаб-квартиры в бескрайних и непроходимых лесах, Эдуард Брюс последние полгода только и делал, что подавлял эти мятежи с жестокостью, особенно в отношении Макдауэллов, которые были виновны в гибели братьев Брюса во время трагической высадки на Лох-Райан год назад.
        Юный Джеймс Дуглас, изгнанный англичанами со своих земель близ Дугласдейла, сделал себе имя в армии Эдуарда Брюса, своими черными волосами и устрашающей репутацией завоевав прозвище Черный Дуглас.
        Большинство воинов Горной стражи последние полгода находились по большей части с Эдуардом Брюсом, в особенности Бойд, Ситон, Маклин и Ламонт, связанные с этими местами. Сам Магнус уехал оттуда всего несколько дней назад, чтобы поприсутствовать на свадьбе. Но вся стража целиком была призвана на службу Эдуарду впервые.
        Положение того требовало. По словам гонца, который прибыл от Дугласа, Эдуард Брюс получил весточку, что его враг Дугалд Макдауэлл вернулся в Гэллоуэй из ссылки в Англии. Он погнался за ним с малыми силами, пока Дуглас совершал очередную вылазку.
        Когда же Дуглас вернулся и обнаружил, что Эдуарда Брюса нет, он отправился за ним, но обнаружил, что полторы тысячи англичан преграждают ему путь. Эдуарда выманили из леса в ловушку, и он был вынужден искать убежища в Тривской крепости, которую отвоевал у англичан всего несколько месяцев назад.
        Древняя цитадель властителей Гэллоуэя, еще недавно удерживаемая Дугалдом Макдауэллом, располагалась на островке посреди реки Ди, связанная с болотистым берегом насыпной дамбой. По сути дела, крепость должна бы быть неприступной и легко обороняемой. Но, как и Уильям Уоллис до него, Брюс славился тем, что сжигал и уничтожал за собой все, вплоть до разрушения крепостей и стен, ничего не оставляя врагу. А сие означало, что Эдуард Брюс защищается из сожженного каменного остова без питьевой воды.
        Английское войско, по словам Артура Кэмпбелла, славного разведчика Горной стражи, расположилось лагерем на восточных берегах реки. Но без питьевой воды осада долго не продлится. А атака с моря сделает ее еще короче.
        За два часа до рассвета Магнус и остальные Горные стражники вместе с людьми Дугласа собрались вокруг Маклауда.
        - Готовы? - спросил Маклауд.
        - Да, - ответили воины.
        Маклауд кивнул.
        - Что ж, тогда дадим бардам темы для их песен.
        Они покинули укрытие леса и во весь опор поскакали к крепости. Правильный расчет времени был жизненно важен. Им необходимо было оказаться на позиции с фланга английского войска именно тогда, когда начнет заниматься рассвет. Пока Эдуард Брюс и его силы будут отвлекать врага с фронта, Горная стража и остальные люди Дугласа предпримут неожиданную атаку с тыла.
        Эойн Маклин, или Гарпунер, как его называли, был мастером на всякого рода смелые стратегии и дерзкие тактики, коими и славилась Горная стража. Но на этот раз его план оказался смелым и дерзким даже для них.
        План Маклина был рассчитан на максимальное поражение: под покровом тьмы и тумана совершить быстрое и неожиданное нападение, дабы сбить врага с толку, лишив его преимущества в числе и вооружении, и по большей части вселить страх во вражеские сердца. Раньше у них это получалось, хотя еще никогда силы не были настолько неравными.
        Под покровом тяжелого тумана, укрывающего долину реки Ди, горные стражники в черных накидках и шлемах возникнут из рассветной мглы внезапно, словно призрачная банда мародеров, как некоторые их называют. В возникшем хаосе и панике они надеялись пробить достаточную брешь для побега Эдуарда и его людей.
        Они с час ехали вдоль реки на юг, пока не добрались до небольшого лесистого участка у излучины на северном берегу прямо напротив острова. Отсюда Максорли и Макруаири переплывут мутные черные воды реки, тайком проберутся в лагерь Брюса и подготовят его людей действовать по разработанному ими плану. При условии, что им удастся проскользнуть незамеченными мимо караульных Эдуарда.
        - Ждите сигнала, - сказал Маклауд.
        - Есть, командир, - отозвался Максорли, потом с ухмылкой повернулся к Грегору Макгрегору. - Смотри только не промахнись. - Прославленный лучник должен будет выстрелить горящей стрелой над дамбой, когда там станет чисто.
        - Я прицелюсь в твою голову, - ответил Макгрегор. - Это крупная цель.
        Максорли улыбнулся.
        - Если тебе нужна крупная цель, целься мне в женилку.
        Мужчины рассмеялись.
        - Воняет дерьмом, - поморщился Макруаири, размазывая тюлений жир по своему голому телу. Они увязали свои кольчуги и оружие в мешок, чтобы те не намокли, когда они станут переправляться через реку. Тюлений жир не только поможет им слиться с темнотой, но и защитит от ледяного холода декабрьской воды.
        - Через несколько минут ты будешь рад ему радешенек, - усмехнулся Максорли. - Вода отморозит тебе яйца.
        - Что для тебя уже больше не вопрос, - с подковыркой отозвался Макруаири.
        - Черт побери, кузен, неужели это была шутка? - Максорли покачал головой. - Ушам своим не верю.
        Макруаири буркнул что-то себе под нос, продолжая намазываться жиром.
        Когда пришло время идти, Маклауд отдал еще несколько последних указаний, прежде чем произнести традиционное прощальное: «Умри, но не сдавайся». Для горских воинов иного выбора нет. Они добьются поставленной цели даже ценой собственной жизни. Смерть им не страшна. Для горцев нет большей славы, чем умереть в бою.
        Оставив двух воинов готовиться к предстоящему ледяному заплыву, остальная группа двинулась на восток, обогнув спящий лагерь англичан по восточному берегу реки, чтобы блокировать насыпь. Когда они добрались до небольшого лесистого холма, где когда-то располагался древний огражденный форт, Маклауд дал сигнал остановиться. Отсюда они начнут свое нападение.
        Между ними и окруженной рекой крепостью лежала широкая полоска заболоченной суши с затвердевшей землей и почерневшей от холодного дыхания зимы травой. Хотя тьма и туман скрывали из виду английскую армию, ее присутствие выдавали звуки и запахи, разносящиеся в ночи. Испражнения полутора тысяч человек оставляли свой след.
        Враг был близко. Не дальше чем в фарлонге [3 - Мера длины, равная 201,17 м.]. Но каждый присутствующий здесь знал, как важно сохранять тишину, ибо план имел шанс на успех лишь в том случае, если на их стороне будет фактор внезапности.
        В течение почти получаса никто не проронил ни слова, пока они дожидались, когда займется рассвет и Маклауд подаст сигнал. Как конь, закусывающий удила, Магнус чувствовал, как громко стучит у него в груди сердце и кровь прямо-таки кипит от нетерпения быстрее начать.
        Наконец первые лучи рассвета прорезали темноту, Маклауд вскинул руку и указал вперед. Магнус и другие воины Горной стражи заняли свои позиции впереди и стали медленно спускаться с холма, пользуясь густой завесой тумана, дабы скрыть свое приближение.
        Англичане поднимались. Магнус слышал голоса, перемежаемые бряцанием доспехов и звуком шагов. Он почувствовал, как знакомое ледяное спокойствие снизошло на него. Мозг прояснился, пульс замедлился, и все вокруг как будто стало двигаться вполовину своей обычной скорости.
        Маклауд подал знак остановиться. И снова ожидание. Более тревожное на этот раз, ибо каждую минуту холодный свет дня становился все отчетливее. Но хуже того, и это грозило бедой, туман, который казался таким густым всего какие-то минуты назад, туман, который, по их расчетам, должен был продержаться до середины утра, начал постепенно растворяться в утреннем свете. Щит, скрывающий их присутствие и их численность, вот-вот исчезнет. Еще несколько минут, и их обнаружат.
        Их рисковый план полетел ко всем чертям. Очень скоро они станут отличной мишенью для полутора тысяч английских солдат.
        По взгляду, которым обменялись Маклауд и Маклин, Магнус понял, что они думают о том же: сколько еще они могут ждать, когда Максорли и Макруаири достигнут цели и сделают свое дело?
        Наконец послышались удивленные крики англичан, когда войско Эдуарда Брюса начало осыпать их градом стрел, обстреливая с фронта.
        Максорли и Макруаири сделали это! Отвлекающий маневр удался. Как только англичане ринулись занимать позиции, Горная стража атаковала. Но без скрывающего их тумана оставалось рассчитывать на единственное, что у них осталось: страх.
        С боевым кличем, от которого у простых смертных кровь стыла в жилах, они врезались во фланг английской армии с дикой свирепостью, уничтожая все на своем пути. Эхо испуганных криков прокатилось в звенящем утреннем воздухе. Прежде чем англичане успели организовать защиту, Горная стража и люди Дугласа позади них развернулись и снова напали. Они расшвыривали рыцарей в стороны и косили пеших солдат, как сама Смерть, превращая тщательно организованное английское войско в хаос. Осада англичан была прорвана.
        Иисусе. План Маклауда удался! Трепет торжества охватил Магнуса, когда он увидел, что насыпь осталась незащищенной.
        Маклауд крикнул Макгрегору дать сигнал, и секунду спустя горящая стрела описала в небе полукруг.
        Как только англичане бросились врассыпную, Горная стража заняла позицию рядом с насыпью, создавая линию защиты для того, чтоб люди Эдуарда Брюса могли покинуть остров, пока Дуглас со своими людьми совершал наводящие ужас атаки на бегущих англичан.
        Но что-то случилось. Люди Брюса почему-то не выходили.
        Рядом с ним послышался крик Гордона:
        - Река!
        Между выпадами и ударами Магнус бросил взгляд в сторону крепости.
        Ах, дьявол. Туман, который скрывал их атаку, так же скрывал и другую: нападение с моря, которого они боялись. Три - нет, четыре английские галеры приближались к входу с моря, поливая градом стрел любого, кто отваживался выйти из крепостных ворот. Еще совсем немного, и английские солдаты высыпят из этих галер и блокируют любые попытки Эдуарда Брюса бежать. К тому же как только спасающиеся бегством английские солдаты поймут, что происходит, то повернут назад. Страх больше не скроет их малой численности.
        - Командир! - прокричал Гордон. - Там!
        Маклауд увидел то же, что и они.
        - Идите, - сказал он Магнусу и Гордону, поняв безмолвную просьбу. - Возьмите с собой Гарпунера и Лучника.
        Они не стали медлить. Четверо воинов помчались по насыпи, направляясь к крепости, стоящей на дальнем краю острова.
        Лодки уже причаливали к пристани под частично разрушенными морскими воротами. По иронии судьбы крепость, которую Эдуард Брюс сжег несколько месяцев назад, теперь уже не могла защитить его. Но поскольку морские ворота находились на дальней стороне крепости, английские стрелы теперь не доставали до насыпи, давая им небольшой шанс бежать. Макруаири и Максорли тоже поняли это. Магнус видел их впереди, они торопили войско Эдуарда.
        Сгоревший остов крепости возвышался перед ними. Большинство внешних деревянных построек сгорело дотла, включая большие участки бревенчатой стены, окружавшей крепостной двор. Сохранилась лишь часть каменной башни.
        Англичане повалили из морских ворот во двор, помешав Максорли и Макруаири вызволить людей Эдуарда.
        - Башня, - сказал Гордон. - Стена преградит им путь.
        Магнус бросил один взгляд и понял. Если Гордон подложит свой черный порох под одну из полуразрушенных стен, она обвалится прямо у англичан на дороге. Даже если не отрежет их полностью, это даст Максорли и Макруаири дополнительное время, чтобы вывести всех людей из островной ловушки.
        Магнус кивнул и быстро рассказал Кэмпбеллу и Макгрегору, что они намерены сделать, а Гордон тем временем достал из жаровни тлеющие угли и с их помощью зажег факел.
        - Погреба! - прокричал Гордон сквозь грохот битвы, пока они пробивались мимо нескольких напавших англичан.
        Они помчались по холодной сырой лестнице. Лишившись крыши, камни остались открытыми всем стихиям, и ступени, ведущие в погреба, сделались мокрыми и скользкими от мха.
        Магнусу не нужно было спрашивать, что у Гордона на уме, ибо они уже проделывали это много раз. Так долго проработав вместе, они понимали друг друга без слов.
        Гордон устремился к дальней стене, которая находилась прямо под ненадежно возвышающимся куском башенной стены.
        - Возможно, потребуется не один, - сказал он, вытаскивая несколько маленьких мешочков из кожаной сумки, которую он носил через плечо. Четыре из них он вручил Магнусу. - У нас мало времени, поэтому подожги их все сразу. Возле арки, - указал он на ту сторону, что была ближе к лестнице. От факела он зажег две свечки, которые носил в сумке для таких случаев. - Я скажу когда.
        Сам Гордон побежал к дальнему краю стены, раскладывая мешочки вдоль арки. Магнус сделал то же самое с другой стороны.
        - Готов? - спросил Гордон.
        Магнус кивнул.
        Гордон сунул свечу между мешочками и побежал.
        - Давай! - прокричал он.
        Магнус закрепил свою свечу и тоже побежал прочь.
        У них должно было быть много времени, чтобы успеть подняться по лестнице и выскочить из башни до первого взрыва. Но что-то пошло не так. Магнус был в нескольких шагах от двери - Гордон чуть позади него, - когда под ними прогремело первое сотрясающее «бабах». Встряска и ужасающий грохот сбили его с ног. Земля все еще дрожала, когда прогремело во второй раз.
        Магнус зажал уши и попытался подняться на ноги. Взрывы были чересчур громкими. Чересчур мощными. Что, черт побери, случилось?
        Он совершенно ничего не слышал, но как-то понял, что Гордон что-то говорит. Обернувшись, увидел, что тот кричит: «Беги!» - но было уже поздно. Стены стали рушиться, и они оказались в ловушке.
        Они попытались прорваться к выходу, стараясь увертываться от падающих вокруг них камней. Один большой булыжник ударил его в плечо, и вся левая сторона взорвалась невыносимой болью. Магнус покачнулся. В ушах все еще звенело, но он услышал, как Гордон кричит позади него, и понял, что его тоже ударило. Он повернулся, чтобы попробовать помочь, но в эту минуту башня обвалилась.
        Магнус вскинул руку, пытаясь защититься от дождя камней, немилосердно колотящих по нему, поваливших его на землю.
        Он был уверен, что теперь ему конец. Но когда куски взорванной башни перестали падать, он каким-то чудом все еще оставался жив.
        Магнус выбрался из-под груды камней и огляделся в поисках Гордона, моргая из-за едкой вони черного пороха и густого облака пыли и пепла, кружащихся вокруг него.
        Сквозь шум в ушах послышался стон. Гордон! Он пополз по груде камней на звук. Поначалу ничего не увидел, но потом взглянул вниз и почувствовал, как к горлу подкатила дурнота.
        Его друг лежал, распластанный на земле в неестественном положении, погребенный под кучей огромных камней, самый крупный из которых - часть одной из массивных подвальных колонн, подпиравших свод, - упал ему на грудь, пригвоздив и раздавив легкие.
        Магнус выругался, пытаясь оттащить камни. Но он понимал, что это бесполезно. Потребовалось бы трое или четверо мужчин силы Робби Бойда, чтобы поднять эту колонну, а у него только одна здоровая рука. Левая сильно повреждена в плече и предплечье. Он попробовал позвать на помощь, но другие были слишком далеко.
        Однако сдаваться Магнус не собирался.
        - Прекрати, - прохрипел Гордон. - Это бесполезно. Ты должен уходить.
        Магнус не слушал. Он стиснул зубы от боли и удвоил усилия обеими руками.
        - Упрямый… - Голос Гордона сошел на нет. - Уходи. Они идут. Ты не можешь позволить им поймать тебя.
        Внезапно до слуха Магнуса донеслись голоса, идущие сзади, со стороны морских ворот. Он, спотыкаясь, доковылял до обрушившейся стены и выглянул. Англичане поднимались. Взрыв ненадолго замедлил их продвижение, но не преградил путь. Через минуту-другую они заполонят крепостной двор.
        Он чертыхнулся и вернулся к другу.
        - Попробуй надавить снизу, а я потяну.
        Гордон покачал головой.
        - Я не могу пошевелиться. - Он встретился глазами с Магнусом. - Мне не выкарабкаться. Прощай, дружище.
        Вместе со словами из его горла вырывались булькающие звуки. Кровь наполняла легкие.
        - Нет, - яростно бросил Магнус, - не говори так.
        - Ты знаешь, что должен сделать. Сам я не могу. У меня придавлены руки.
        О Господи, нет. Он затряс головой.
        - Не проси меня об этом.
        Гордон его не слушал.
        - Хелен, - выдавил он. - Обещай мне, что приглядишь за ней.
        - Проклятье, Тамплиер, - прорычал Магнус, чувствуя, как слезы ярости и бессилия жгут глаза.
        - Обещай.
        Магнус не смог найти слов, но кивнул.
        Глаза их встретились.
        - Ты не можешь допустить, чтоб они нашли меня, - сказал Гордон. - Я не знаю, сколько это продлится. Нельзя рисковать, чтобы кто-то опознал меня. Тебе прекрасно известно, что поставлено на карту. Стража. Моя семья. Они окажутся в опасности.
        Хелен окажется в опасности. Гордон мог бы об этом и не говорить. Англичане пойдут на что угодно, чтобы узнать имена воинов Горной стражи. Вот почему они так осторожны. Вот почему пользуются военными прозвищами, дабы скрыть, кто они такие. Макруаири был раскрыт, и за его голову назначена такая награда, что вся Англия и половина Шотландии теперь охотятся за ним.
        У Магнуса не было выбора. С тяжелым сердцем он сделал то, что должен был сделать.


        Глава 4
        Хелен не дала себе долго переживать из-за того, что ей предстояло совершить. Она была уверена, что поступает правильно, решив покончить со своим браком раньше, чем он успел начаться, и что в конце концов все образуется к лучшему. Правда, пока все образуется, ей придется ой как нелегко.
        Но как бы там ни было, она дала себе зарок, что в этот раз не позволит братьям повлиять на ее решение. А сие означало, что ей до возвращения Уильяма надо стараться избегать их.
        Это оказалось нелегко, ибо на следующий день после отбытия мужчин в Лорне начался сильный снегопад, который засыпал замок и его окрестности снегом, из-за чего отъезд большинства свадебных гостей пришлось отложить. К тому же из-за зимней стужи мужчины, в том числе и ее братья, не могли тренироваться во дворе и вынуждены были целыми днями торчать в Большом зале.
        Поэтому Хелен проводила большую часть времени с женщинами и детьми в небольшой солнечной комнатке на втором этаже, занимаемой леди Анной и ее супругом Артуром Кэмпбеллом, который был назначен смотрителем крепости.
        После четырех дней, проведенных за единственным занятием - шитьем (которое Хелен всегда терпеть не могла), слушая при этом, как Кристина Маклауд старается увлечься Плинием (библиотека Данстаффнэйджа ограничивалась несколькими учеными трудами), пытаясь не подпускать шестимесячную Беатрис Маклауд к жаровне (она только-только научилась ползать) и успокаивать четырехмесячного Дункана Максорли (который, казалось, плакал по малейшему поводу), они все уже начинали потихоньку сходить с ума.
        В особенности Элли. Молодая мама готова была, того и гляди, удариться в слезы, укачивая на руках орущего младенца.
        - Я просто не знаю, что с ним такое, - обессиленно простонала она. - Его никак не успокоить. Отец его, знай себе, улыбается, а он все плачет и плачет.
        - С моей дочуркой было то же самое, - сказала Белла. - Она орала месяца два, наверное, когда ей было столько же, сколько ему сейчас.
        Хелен уловила в ее голосе печальные нотки. Дочь Беллы в Англии, живет в ссылке вместе с отцовской семьей. Точных обстоятельств Хелен не знала, но было ясно, что Белла ужасно по ней скучает.
        - Тысячелистник с мятой вроде немножко помогают, - продолжала Элли, с признательностью взглянув на Хелен, - но как я хочу, чтоб Эрик был с нами! Он, похоже, единственный, кто может успокоить Дункана.
        - Он скоро вернется, - твердо проговорила Белла.
        Женщины пытались скрывать от нее свою тревогу, но Хелен ее ощущала. У нее тоже было неспокойно на душе. Она волновалась за Магнуса… и за Уильяма, разумеется. Такова уж женская доля - ждать и беспокоиться, когда мужчины уходят воевать.
        - Давай я подержу его, - предложила Кристина, протягивая руки за ребенком. Снег, похоже, прекратился.
        Неожиданно Белла с болезненно посеревшим лицом вскочила на ноги и пулей вылетела из комнаты.
        Хелен встала.
        - Пойду узнаю, не надо ли ей чего. Уже второй раз за неделю она плохо чувствует себя после завтрака.
        Кристина, Элли и Анна обменялись улыбками.
        - С ней все в порядке, - сказала Кристина. - Думаю, через пару-тройку месяцев ей станет лучше.
        - Через пару-тройку месяцев? - переспросила Хелен.
        Элли покачала головой, с нежностью глядя на своего сынишку, который совершенно неожиданно уснул у Кристины на руках.
        - Меня тошнило весь срок. Наверное, следовало догадаться, что он будет тот еще бедокур. Тебе повезло, Анна, что эта напасть тебя миновала.
        Анна машинально погладила живот.
        - Мне, наоборот, все время хотелось есть. Я только и делала, что жевала что-нибудь.
        Наконец до Хелен дошло.
        - Она ждет ребенка?
        Кристина кивнула.
        Хелен покраснела, осознав, что Белла опередила свой предстоящий брак с Лахланом Макруаири по крайней мере на несколько недель.
        - Иди, - обратилась Кристина к Элли, - подыши свежим воздухом. А я пока присмотрю за ним.
        Элли неуверенно покусала губу. Сердце Хелен сочувственно сжалось. Им всем просто необходимо хоть ненадолго вырваться из крепости. И ей в том числе. Все эти разговоры о браках и детях растревожили ее. Ей уже начинало казаться, будто стены надвигаются на нее. Но на улице намело столько снега…
        Вдруг широкая улыбка озарила лицо Хелен. Есть отличный способ воспользоваться зимней погодой и взбодрить Элли.
        - У меня идея получше. Только надо одеться потеплее.
        Поначалу Элли смотрела скептически, и Хелен даже решила, что опять предложила какую-то глупость.
        - Съезжать с горки? - неуверенно захлопала глазами Элли.
        Но час спустя она скользила вниз с невысокого холма позади крепости, визжа от восторга.
        Дочь самого могущественного в Ирландии графа и сестра находящейся в заточении шотландской королевы резко затормозила, слетела со щита и приземлилась на кучу мягкого пушистого снега, которую они сгребли, чтобы было мягче падать, вся белая с ног до головы. Элли отряхнула от снега платье, вытерла лицо тыльной стороной ладони и смахнула оставшийся снег с волос.
        - Ты видела? - восторженно вскричала она. - Я неслась как на крыльях. Ты была права. Натереть воском кожу - отличная идея. - Глаза ее весело заискрились. - Правда, сомневаюсь, что Артур обрадуется, когда увидит, что мы сделали со щитами, висящими в Большом зале.
        Хелен закусила губу. Ох, ну вот, опять.
        - Я не подумала, что это так важно.
        Элли рассмеялась.
        - Да я пошутила. Он не будет против. Но даже если и будет, оно того стоило. - Она вытащила щит из снега. - Готова съехать еще раз? Единственный минус - это что приходится взбираться в гору по такому снегу. Ботинки такие скользкие.
        Хелен засмеялась.
        - Да. Но похоже, мы уже не одни.
        Она указала в сторону крепостных ворот, где собралась небольшая толпа. Там, как она заметила, были не только дети, но и несколько оруженосцев. По-видимому, скоро половина замка будет съезжать вместе с ними с горки на щитах.
        Хелен стояла рядом с Элли на вершине холма и смеялась попыткам двух ребятишек скатиться с горки на одном щите, когда Элли вдруг замерла. Смех ее перешел в тихий возглас, а щеки, раскрасневшиеся от мороза, побледнели.
        - Что такое? - с тревогой спросила Хелен.
        Элли покачала головой, вперив взгляд в горизонт.
        - Что-то случилось.
        Хелен проследила за направлением ее взгляда и сразу поняла, что привлекло внимание подруги. Какая-то галера только-только обогнула каменистый мыс, на котором стоял замок, быстро-быстро скользя по воде.
        - Это?…
        Элли повернулась к ней, глаза расширились от страха.
        - Да, это лодка Эрика. Она плывет слишком быстро, и они вернулись слишком скоро.
        Женщины понеслись вниз с холма и вбежали в главные ворота одновременно с мужчинами, входящими во двор со стороны морских ворот напротив. Смесь страха и паники стиснула грудь, когда Хелен увидела, что одного из них несут в замок и у него из шеи торчит стрела.
        Не Магнус! Она вздохнула с облегчением. Слава Богу!
        Сердце Хелен сжалось, когда Элли вскрикнула и кинулась мужу на шею.
        - Ты цел? - услышала Хелен ее слова.
        Вопрос не был праздным, ибо здоровяк скандинав выглядел так, словно прошел через ад. Как и все они.
        Его ответа Хелен ждать не стала. Она лихорадочно оглядывала толпу мужчин с колотящимся в горле сердцем. Наконец она увидела его. Он медленно поднимался вверх по берегу от причала.
        О нет! Сердце Хелен пронзила боль. Он ранен.
        Она протолкалась сквозь толпу, побежала ему навстречу и встретила Магнуса сразу за крепостными воротами. Она бросилась бы ему в объятия, как Элли, но его левая рука была подвязана куском ткани. Он весь был покрыт грязью, копотью и кровью.
        Магнус остановился, увидев ее, и во взгляде его появилось что-то настолько жесткое и грозное, что у нее кровь застыла в жилах.
        - Ты ранен, - мягко проговорила она.
        - Со мной все нормально.
        - Нет, не все. - Она осторожно положила ладонь ему на руку. - Твоя рука…
        Он отшатнулся от нее и стиснул зубы, вероятно, от резкой боли.
        - Оставь, Хелен.
        На глазах у нее выступили слезы. Что с ним такое? Почему он так себя ведет?
        - Она сломана? - Хелен вновь дотронулась до него. - Давай я посмотрю.
        Он дернулся, словно ее прикосновение обожгло его.
        - Проклятье, Хелен. Неужели тебе не все равно?
        Хелен заморгала, пораженная яростью в его голосе. Нетерпимостью. В самом деле, она никогда не слышала, чтоб он говорил с такой страстью.
        - Ну конечно же, нет. Я ужасно беспокоилась. Я так испугалась, когда увидела тебя…
        - Меня? - прогремел он. - Я не хочу твоей заботы и не нуждаюсь в ней. А как же ваш муж, леди Хелен? Как же мужчина, за которого вы вышли замуж всего четыре дня назад? Неужели вам все равно, что с ним?
        Хелен отступила назад, потрясенная этим неожиданным всплеском злости и сарказма.
        - Уильям?
        Холодная дрожь дурного предчувствия пробежала по позвоночнику.
        Его мягкие золотисто-карие глаза сделались твердыми и черными, как оникс, пригвоздив ее к засыпанной снегом земле.
        - Да, Уильям. Помнишь его? Твой муж. Мой друг. Мужчина, с которым ты спала несколько ночей назад.
        - Я не спала.
        - Он мертв.
        Она вскрикнула от ужаса, глаза потрясенно расширились. Мертв?
        Хелен пробормотала молитву о его душе.
        Взгляд, которым он пронзил ее, был полон такой ненависти и боли, что, казалось, сжигал изнутри. Магнус отвернулся, но она успела увидеть отвращение.
        - Он заслуживает несколько большего, чем молитвы. Но ты никогда не была слишком верной в своих чувствах, не так ли?
        Острый приступ вины и отчаяния, казалось, выжал всю кровь из ее тела, оставив такой же холодной и пустой внутри, как и снаружи.
        Он прав.

        Почти восемнадцать часов - с той минуты, как он, выбравшись из обрушенной башни, попал из огня да в полымя, - Магнус существовал в состоянии с трудом подавляемого гнева и адских мук. Встреча с Хелен стала последней каплей. Он сорвался, выплеснув все эмоции, бушующие в нем.
        Она вышла за Гордона, черт побери все на свете. И это он, мертвый, заслуживает ее сострадания и беспокойства.
        Может, это и несправедливо, но уже не имеет значения. Смерть Гордона, в конце концов, разорвала связь между ними. Магнус никогда не сможет смотреть на нее, не думая о друге. О своем мертвом друге. Она принадлежит Гордону. Не ему.
        Магнус утихомирил свой гнев, зная, что должен сосредоточиться на Макгрегоре и сделать то, чего не смог сделать для Гордона: спасти ему жизнь.
        Не из особого желания, а по необходимости Магнус стал лекарем Горной стражи. Элементарные знания во врачевании вкупе с «нежными» руками (смешно, учитывая их размер и силу) - вот и все, впрочем, чем он располагал. Но одно дело - приложить мох к ране и обвязать ее, вскипятить травы для настойки или даже прижать раскаленное железо к ране, которая не перестает кровоточить, и совсем иное - вытащить стрелу из шеи человека, который получил ее, спасая тебе жизнь.
        Когда Магнус выбрался из обрушенной башни, то обнаружил, что англичане захватили внутренний двор. Остались только Макруаири, Максорли, Кэмпбелл и Макгрегор. Ждали, по-видимому, их с Гордоном.
        «Никого не бросать» - таково кредо Горной стражи. По крайней мере так было до Гордона.
        Магнус попытался пробиться к друзьям, но раненая рука мешала. Не в состоянии держать щит или второе оружие, он не мог как следует защищаться, и его левый бок оставался уязвимым для множества нападающих. Со всех сторон окруженный англичанами, он понимал, что долго так не продержится.
        Увидев, что он в беде, Макгрегор и Кэмпбелл пришли ему на выручку. Они уже почти пробились к воротам, когда Макгрегор упал, сраженный по иронии судьбы стрелой из лука. Магнус увидел стрелу, торчащую из шеи, и подумал, что он мертв. Взревев от ярости, он атаковал англичан со свирепой, полубезумной жестокостью викинга.
        По рядам вражеских солдат прокатился ропот: «Призрачная стража», - в глазах их вспыхнул страх, и в конце концов они повернулись и побежали. Англичан частенько называют «зайцами», и это пренебрежительное прозвище вполне ими заслужено.
        Англичане, поняв, что добыча от них ускользнула (Эдуард Брюс сбежал), решили, что разрушенная крепость не стоит того, чтобы ради нее умирать.
        С того момента, когда Кэмпбелл убедился, что Макгрегор все еще жив, единственной мыслью Магнуса было доставить его в безопасное место. О езде верхом не могло быть и речи. Макгрегора надо было как можно меньше беспокоить. Где-то раздобыли маленькую лодку, и с Максорли у руля они понеслись к своей галере, а потом в Данстаффнэйдж.
        Эдуард Брюс спасен, но какой ценой?
        Гордон, а теперь и Макгрегор? Магнус не простит себе, если потеряет в этот день еще одного друга. Казалось просто невероятным, что команда, оставшаяся невредимой после двух с половиной лет войны, крупнейших сражений, где погибли сотни, потеряла двух своих лучших во всем христианском мире воинов в какой-то мелкой стычке.
        Каждый воин знает, что смерть - неотъемлемая часть войны. Для их северных предков она была вершиной славы, философией, передающейся последующим поколениям. Но в течение нескольких лет сражаясь бок о бок с воинами стражи, видя, на что они способны, а потом слушая истории об их подвигах, которые вырастали почти до мистических размеров, Магнус и сам начал верить в их легендарность. Смерть Гордона стала грубым напоминанием, что они не бессмертны.
        Как только они прибыли в Данстаффнэйдж, Кэмпбелл отправил людей за лекарем из ближайшей деревни. Но Магнус понимал, что им требуется опытный хирург, которого вряд ли удастся найти даже в таком крупном городе, как Бервик. Большинство хирургов цирюльники, способные лишь отрезать конечность, и постигали они эту науку из крайней надобности, методом проб и ошибок.
        Положение этой стрелы не оставляло места для ошибки. Она пронзила затылочную секцию кольчужного «воротника» и вошла с переднего левого бока в горло Макгрегора под углом, остановившись в задней части шеи. Наконечник застрял внутри.
        Магнусу удалось остановить кровотечение, но он знал, что если попытаться вытащить стрелу, одно неверное движение может убить Макгрегора.
        - Ты сможешь достать ее?
        Он оторвался от внимательного изучения раны и посмотрел на Артура Кэмпбелла. Тот стоял вместе с остальными горными стражниками вокруг стола, который они принесли из Большого зала и установили в примыкающих покоях лэрда. Кроме них, здесь были только король и молодая жена Кэмпбелла, которая распоряжалась доставкой слугами воды, чистых полотенец и всего, что может понадобиться.
        - Не знаю. Никогда не видел ничего подобного. Она находится в опасном месте. Боюсь, что если попытаюсь ее вытащить…
        Договаривать не было нужды.
        - А у нас есть выбор? - мрачно спросил Маклауд.
        - Нет, - признал Магнус. - Ее надо вытащить. - Он не знал, получится ли у него.
        - Быть может, лекарь предложит что-то другое, - добавил король.
        Однако у старухи, которую привели несколько часов спустя, опыта было не больше, чем у него. Как и у священника, который предлагал пустить кровь с другой стороны шеи Макгрегора, дабы восстановить телесные жидкости, помолиться за его душу и оставить все на волю Божью.
        Но разве можно так поступать? Магнус не позволит ему умереть.
        - Есть кто-нибудь еще? - спросил Макруаири леди Анну. Жена Кэмпбелла была урожденная Макдугал и выросла в Данстаффнэйдже. - Может, вы знаете кого-нибудь в округе?
        Магнус поднялся.
        - Я знаю.
        Хелен! Она, конечно, не хирург, но, похоже, обладает необычным даром исцеления. Однажды он видел, как она сотворила чудо. Видит Бог, Макгрегор нуждается еще в одном.
        Усилием воли Магнус проглотил свой гнев и попросил леди Анну послать за ней.
        После того как он так грубо набросился на нее, он знал, что не имеет права просить о помощи. Но попросит, а Хелен, в свою очередь, конечно же, поможет.
        Через несколько минут послышался звук открывшейся двери. Его кольнуло чувство вины при виде ее покрасневших глаз и мокрого от слез лица. Если он намеревался своим грубым сообщением о смерти Гордона устыдить ее и заставить страдать, то, похоже, вполне добился цели.
        Боль кольнула во второй раз, теперь где-то в области сердца, когда он увидел в ее глазах настороженность.
        Магнус стиснул зубы и встретился с ней взглядом.
        - Миледи, поверьте, мне очень неловко беспокоить вас в вашей скорби, но я подумал… я надеялся, вы сможете помочь.
        В комнате, где собралось столько рослых, плечистых воинов, она выглядела такой маленькой, хрупкой. На мгновение в душе его поднялось неистовое желание защитить ее. Привлечь к себе и сказать, что все будет хорошо, как он, подчас поступал раньше. Но хорошо не будет. Не будет уже никогда.
        Хотя подбородок ее дрожал, она решительно вздернула его и кивнула. В течение следующих нескольких минут, пока она осматривала раненого воина, в комнате стояла мертвая тишина.
        - Я никогда не видела ничего подобного, - сказала она, закончив осмотр. - Просто чудо, что он выжил.
        - Ты можешь вытащить стрелу?
        Не убив его. Их глаза встретились, и они поняли друг друга без слов.
        - Не знаю, но я могу попробовать.
        Спокойная нотка решимости в ее голосе немного ослабила его натянутые до предела нервы.
        Она выпрямилась, сбросив с себя образ бледной, неуверенной, убитой горем девушки так же естественно, как сбросила бы накидку с плеч. И точно так же, как в тот раз, когда они впервые встретились и она решительно вступилась за раненую собаку, Хелен не мешкая приступила к делу. Заявив, что в комнате слишком душно, она приказала всем выйти из покоев, даже королю, оставив только леди Анну, которую отправила за тем, что ей будет необходимо.
        Когда Магнус хотел было выйти вместе с остальными, она остановила его.
        - Ты останься. Мне может понадобиться твоя помощь. - Она взглянула на него. - Но если я сделаю это, ты должен обещать мне, что позволишь позаботиться о твоей руке.
        Он уже хотел отказаться, но передумал, понимая, что находится не в том положении, чтоб спорить, и кивнул. Еле заметно. Ему не нравилось, когда его к чему-то принуждали.
        Она пробормотала что-то, подозрительно похожее на «упрямый осел», и вновь занялась Макгрегором.
        - Мне надо, чтоб ты приподнял его кольчугу, а я посмотрю на входное отверстие.
        Магнус подошел и встал рядом с ней, стараясь не обращать внимания на нежный запах лаванды, исходящий от ее волос. Он заметил, что они высохли. Он видел с реки группу детей, катающихся с горки, и догадался, что там была и она. Это так на нее похоже. Его подозрения подтвердились, когда она появилась во дворе, мокрая от снега. Ее неослабная радость перед лицом его страданий сейчас уже не казалась такой неуместной. Она же не знала. «Чего я на нее так обрушился? Действительно осел».
        - Входное отверстие маленькое и круглое, поэтому, думаю, это игольчатый наконечник.
        Он кивнул, возвращаясь к настоящему.
        - Да, я тоже так подумал. - Чтобы пронзить кольчугу с близкого расстояния, длинный тонкий заостренный наконечник подходит больше всего. Плоский и широкий причинил бы куда больше вреда, в особенности зазубренный.
        - У тебя есть ложка для стрел?
        Магнус покачал головой. Ему доводилось видеть такую, но надобности в ней никогда еще не возникало. Она представляла собой тонкую ручку с деревянным ложкообразным концом. Им обхватывался наконечник, и тогда легче было вытащить его целым.
        - Тогда будем надеяться, что английский солдат смазал этот наконечник чем-то посильнее, чем пчелиный воск. Но если нет, мне понадобится что-нибудь, чем его вытащить.
        - У меня есть кое-какие инструменты. - Он развернул предметы, которые принес с собой в кожаном мешочке с кармашками, и протянул ей для осмотра.
        Она окинула инструменты внимательным взглядом и вытащила длинные тонкие железные щипцы.
        - Эти, я думаю, подойдут. - Помолчала немного. - Ну что ж, с Богом.
        Он видел по тому, как горели ее щеки и дрожала рука, что она сильно нервничает, но старается этого не показать. Однако не колеблясь приступила к вытаскиванию стрелы, сосредоточенная, как воин на поле боя.
        А она во врачебном деле мастер, осознал Магнус. Она как будто создана исцелять и чувствует себя при этом спокойно и на своем месте.
        Стрела вышла легко. К несчастью, без наконечника. Но извлечение стрелы кровотечения вроде бы не усилило.
        Крошечная морщинка между бровей - единственное, что выдавало ее реакцию на опасную ситуацию.
        - Я бы воспользовалась трепаном для расширения входного отверстия, чтобы лучше видеть наконечник. Но в таком месте лучше не буду рисковать. - Она взяла пинцет. Их глаза встретились. - Будь готов прижать ткань к ране, как только я вытащу.
        Он кивнул.
        Она вставила пинцет в дырку, проделанную стрелой. Макгрегор застонал, но Магнусу не было нужды звать на помощь, чтоб держать его. Раненый воин был настолько слаб, что он мог удерживать его без особого труда. Хелен твердой рукой равномерно вводила инструмент в отверстие шеи, тщательно следя за тем, чтобы следовать точно по пути стрелы. Магнус услышал стук железа о железо. Ловким, тонким прикосновением она сжала пинцет, пытаясь ухватить наконечник. Потребовалось несколько попыток, но наконец ей это удалось. Она начала медленно вытаскивать пинцет.
        Каждая секунда была настоящей агонией. Он все ждал предательского выплеска крови, которое будет означать, что что-то пошло не так. Что она задела одну из вен, проходящих через шею.
        И даже увидев наконечник, Магнус все еще не мог поверить, что она сделала это.
        - Давай, - сказала Хелен. - Прижми ткань к шее.
        Они оба во все глаза смотрели на Макгрегора, пристально наблюдая за его состоянием.
        - Это же Грегор Макгрегор, - заметила она вдруг.
        Магнус нахмурился.
        - Ты его знаешь?
        Она бросила на него удивленный взгляд.
        - По Горным играм. Но я бы все равно его узнала. Все девушки старше пяти лет слышали об этом человеке.
        Магнусу была прекрасно известна репутация Макгрегора - видит Бог, они любят поддразнивать его за «смазливое» лицо, - но услышать это от Хелен было почему-то не совсем приятно.
        Он сжал губы и отвернулся, сосредоточившись на друге, а Хелен между тем нашла леди Анну и проинструктировала ее, как приготовить целебную мазь.
        К тому времени как мазь оказалась готова, рана уже почти перестала кровоточить и можно было убрать ткань.
        - Надо прижечь рану железом, - сказала Хелен.
        Он достал одно из приспособлений, сделанных специально для этой цели - длинный тонкий металлический штырь с деревянной ручкой, а с другого конца загнутый под нужным углом и с плоским утолщенным кончиком - и раскалил его на огне. Потом крепко держал Макгрегора, пока Хелен прикладывала горячий металл к ране, спаивая ее концы. И даже ни разу не передернулась от вони. Наконец она смазала рану мазью и перевязала чистой тканью, прежде чем взяться за него.
        С помощью Бойда и Макруаири - этому ублюдку, похоже, доставляло удовольствие наблюдать, как Магнус терпит боль, - Хелен поставила сломанные кости на место. С плечом, куда попал первый камень, было не так плохо, но вот рука, которой он прикрывался от рушившихся стен, сломалась чуть ли не пополам. Единственное утешение, по словам Хелен, это что кость не вылезла наружу.
        Закончив, Хелен приложила к руке с двух сторон тонкие дощечки, как делала тогда, с собакой, и плотно обвязала их полотняными полосками, вымоченными в яйце, муке и животном жире, чтоб затвердели. Руку он должен будет носить на перевязи. И, о чудо из чудес, Макгрегор был все еще жив.
        Благодаря Хелен один из его друзей был сегодня спасен. Но его радость умерялась потерей другого. Когда Хелен встретилась с ним взглядом, он отвернулся.

        Смерть Уильяма Гордона окутала замок мрачным покровом, который не могло развеять даже неуклонно улучшающееся состояние Грегора Макгрегора. Гости, веселившиеся на их свадьбе всего неделю назад, теперь слушали, как тот же священник молится за бессмертную душу жениха.
        Хелен сидела на передней скамье часовни рядом с братьями, слушала бубнящего на латыни священника и все никак не могла постичь такой ужасный поворот событий. Просто невероятно, что того красивого, беззаботного молодого человека, который стоял рядом с ней в этой часовне неделю назад, больше нет.
        Ей не место здесь, на почетном месте в качестве его жены. Ее немилосердно терзала мысль, что она ведь намеревалась расторгнуть их брак. Печаль, которую она испытывала теперь, казалась недостаточной перед лицом страданий тех, кто любил его по-настоящему. Магнус. Ее брат. Даже леди Изабелла была убита горем.
        Хелен должна была бы горевать сильнее, ведь правда? Но где взять ей той скорби, которой он заслуживает, если она едва знала его?
        Она не поднимала глаз от своих дрожащих рук на коленях, боясь, что все увидят правду. Она самозванка, страдающая от своей эгоистичной вины, а не по погибшему мужчине.
        Она не знала, как он умер. Нападение, сказали они. Его тело утонуло в море.
        Внезапно она почувствовала, что брат тянет ее за руку, помогая подняться. Поминальная служба закончилась, дошло до нее.
        Кеннет крепко держал ее, поддерживая, как тряпичную куклу, когда выводил из темной часовни. Она не могла встретиться с сочувствующими взглядами глядящих на них людей. Она их не стоила. Магнус был прав - Уильям заслуживает большего.
        Магнус… Сердце кольнуло. Он даже смотреть на нее не может. С того дня, как она вытащила стрелу из шеи Грегора Макгрегора, он упорно избегает ее. Даже не поблагодарил за то, что она вынула стрелу и лечила его руку. Она поежилась, вспомнив, как ужасно была поломана рука и как стоически он переносил жуткую боль. Он мог бы на всю жизнь остаться калекой, если б она не настояла на лечении. И даже теперь она не была уверена, хорошо ли срастется кость.
        Они вернулись в заснеженную крепость по тропе, протоптанной ногами многих скорбящих, которые пришли, чтобы отдать дань уважения павшему воину.
        Легкая трапеза была приготовлена для них в Большом зале. Когда они проходили мимо покоев лэрда, Хелен сняла свою руку с руки Кеннета.
        - Я присоединюсь к вам через минуту, - сказала она. - Мне надо посмотреть, как там Макгрегор.
        Брат нахмурился.
        - Прямо сейчас? Я думал, для ухода за ним выделили сиделку.
        - Это займет всего минуту.
        Она ушла, не дожидаясь его возражений. Нырнула в затемненную комнату и испустила облегченный вздох, избавившись от угнетающей тяжести дня, пусть даже только на несколько минут.
        Сиделка встала, когда она вошла. Девушка была молодая, но, как заверила ее леди Анна, вполне умелая.
        - Как он?
        - Спит, миледи.
        Хелен улыбнулась уголком рта.
        - Сейчас для него это самое лучшее. - Он приходил в сознание каждый день, но лишь на несколько минут. Этого следовало ожидать: потерял слишком много крови. И потерял бы еще больше, если б она позволила священнику сделать ему кровопускание, как тот настаивал.
        - Никаких признаков лихорадки?
        Девушка - Кейт - покачала головой.
        - Я заставила его проглотить несколько ложек говяжьего бульона, как вы велели.
        Хелен улыбнулась.
        - Это хорошо. А лекарство?
        Кейт сморщила носик.
        - Да, и его тоже. Но оно, похоже, не слишком ему нравится.
        Она так это сказала, что Хелен рассмеялась.
        - Я не удивляюсь. Оно довольно горькое. Возможно, он чувствует себя лучше, чем мы думаем, если его вкус так разборчив.
        Девушка улыбнулась в ответ.
        - Надеюсь, миледи. - Кейт бросила застенчивый взгляд на лежащего на ложе мужчину. - Он очень красивый.
        - Самый красивый в Шотландии, говорят, - с усмешкой согласилась Хелен.
        - Не помешал?
        Хелен развернулась на звук голоса Магнуса. Она не слышала, как он вошел.
        Щеки ее вспыхнули от смущения, что ее застигли… смеющейся, улыбающейся, пусть даже только на минутку.
        - Я зашла посмотреть, как он. - Она повернулась к девушке. - Хорошо, Кейт, ты прекрасно справляешься.
        Девушка покраснела от удовольствия и присела в книксене.
        - Спасибо, миледи.
        Хелен вышла из комнаты и с удивлением обнаружила, что Магнус последовал за ней. На миг сердце ее замерло, решив, что гнев его прошел. Но один взгляд на его сурово сжатые губы излечил ее от этого заблуждения. Сердце защемило от сочувствия. Ей захотелось утешить его, но было ясно, что он этого не позволит. Только не ей.
        - Ты чего-то хотел? - спросила Хелен.
        «Меня?» Она все же позволила себе надеяться.
        Он отвел взгляд, не встречаясь с ней глазами, словно услышал ее безмолвную мольбу.
        - Я должен поблагодарить тебя. За то, что ты сделала. Ты спасла ему жизнь и, - он указал на свою перевязь, - мою руку тоже.
        - Ты не должен пользоваться ею…
        - Знаю. Ты уже говорила, а я услышал. - Один уголок его рта скривился. - Вот уж не знал, что ты можешь быть такой властной.
        Она вздернула подбородок, не обращая внимания на горячую краску, прихлынувшую к щекам.
        - Только когда предвижу, что у пациента достанет глупости и ослиного упрямства махать руками, не дожидаясь, когда кости полностью срастутся.
        Губы его дернулись.
        - Иногда жизнь не оставляет выбора.
        Глаза их на секунду встретились, но он быстро отвел взгляд. Этот краткий миг так ярко напомнил ей, как все было между ними, что сердце сжалось от тоски. Больше так не будет никогда.
        Ему невыносимо даже смотреть на нее.
        Если брак с Уильямом был непростительной ошибкой, то какие шансы у нее сейчас, когда он умер? В отличие от брака смерть - это связь, которую никогда не разорвать. В сознании Магнуса они с Уильямом связаны навеки, и его преданность другу никогда не даст ему забыть об этом.
        Как не забудет он о том, что она была недостаточно предана ему тогда, три года назад, и недостаточно предана теперь его погибшему другу.
        Он откашлялся.
        - Ты уезжаешь?
        Она замерла.
        - Завтра.
        «Скажи что-нибудь. Не молчи».
        Он отрывисто кивнул.
        - Доброго пути.
        И это все? В груди болезненно защемило. Но было совершенно ясно, что он не желает иметь с ней ничего общего.
        - Магнус, я…
        Он остановил ее твердым взглядом.
        - До свидания, Хелен.
        Хелен резко вдохнула от обжигающей боли. Словно нож, его слова разрезали последнюю ниточку надежды. Он вырвал ее из своего сердца. Единственный человек, с которым она всегда чувствовала себя одним целым, больше не желает знать ее.
        - Отойди от нее.
        Хелен ахнула при звуке голоса брата. Страх невольно затопил ее. Кеннет не делал тайны из того, кого винит в смерти Уильяма, и бесполезно было даже пытаться переубедить его.
        Хелен схватила брата, сдерживая его. Сознавая, что они в коридоре, где их могут услышать, сказала, понизив голос:
        - Я просто прощалась, брат. Не из-за чего устраивать сцену.
        Хелен увидела, как опасно покраснело от гнева лицо брата, и поняла, что его не так легко будет успокоить. Кеннету нужны ответы, которых он до сих пор не получил.
        - Ты волочишься за моей сестрой, даже не дождавшись, когда Гордон остынет в своей могиле. Ах, ну да, - саркастически добавил он, - могилы-то нет, остывать нечему. Ты позаботился и об этом.
        Хотя Магнус внешне не показал, что эти слова как-то подействовали на него, Хелен почувствовала, как он напрягся.
        - На что это ты намекаешь, Сазерленд?
        - Я ни на что не намекаю. Ты не делал тайны из своих чувств к моей сестре.
        Щеки Хелен вспыхнули от унижения.
        - Ты ошибаешься, Кеннет. Магнус не испытывает ко мне ровным счетом ничего.
        - Мне прекрасно известны чувства Маккея. - Он бросил на нее один из своих покровительственных братских взглядов и отодвинул в сторону, воинственно выпятив грудь. - Может, тебя он и обманул, но меня не проведешь. Он чуть не свихнулся в ту ночь, когда ты вышла замуж за Гордона. Он хочет тебя. До сих пор хочет. Вопрос лишь в том, как далеко он зайдет, чтоб добиться своего.
        Хелен похолодела от ужаса, когда до нее дошло, на что намекает брат. Магнус не может быть причастен к смерти Уильяма, это исключено. Взгляд ее метнулся к Магнусу. Лицо его побелело. Страшно побелело. Но больше всего ее потрясло страдальческое, загнанное выражение его глаз.
        Она кинулась между ними, ожидая, что Магнус ударит ее брата. Кеннет этого заслуживал.
        Чего она не ожидала, так это того, что Магнус повернется и пойдет прочь.
        На следующее утро Хелен уезжала вместе с родными, уверенная, что больше никогда его не увидит. Во второй раз сердце ее разбилось. Ей хотелось пойти за ним, но она понимала, что это невозможно. Все кончено. И теперь уж скорее всего навсегда.


        Глава 5
        Солнце припекало непокрытую голову и торс Магнуса, грудь вскоре стала липкой от пота. Достигнутое в январе перемирие между шотландским королем Робертом и королем Англии Эдуардом II дало временную передышку от войны, но не от Маклауда. Передышка для Маклауда означала еще больше тренировок.
        Командир Горной стражи и прославленный тренер воинов снова атаковал его, размахивая огромным двуручным мечом, словно тот весил не больше палки. Нанеся удар вначале справа, высоко над головой Магнуса, а потом слева, Маклауд вынудил Магнуса двигать рукой и плечом во всех направлениях, чтобы отразить мощные удары.
        Болело адски, но Магнус стиснул зубы и заставил тело побороть боль, отбивая каждый удар. Непростая задача против величайшего шотландского воина, особенно для мужчины, рука и плечо которого были здорово поломаны всего несколько месяцев назад. Но он уже вполне крепок, чтобы выстоять против натиска Маклауда.
        Магнус понимал, надо радоваться, что рука так хорошо зажила, но вынужденные недели бездействия были для него сущей пыткой. Целых два месяца, пока не стало возможным убрать дощечки и снять руку с перевязи, он чуть ли не на стенку лез. Потом еще месяц, прежде чем можно было наконец взять в руку меч.
        Рука его была слабой, как у какого-нибудь проклятого англичанина! Последние два месяца он целыми днями тренировался с целеустремленностью фанатика, чтобы восстановить силу. У него не было времени думать ни о чем постороннем.
        Он одернул себя, раздраженный этой своей оплошностью. «Сосредоточься, черт бы тебя побрал!»
        Теперь, когда рука зажила, оставалось только стоически терпеть боль. В чем Маклауд, похоже, вознамерился не давать ему передышки.
        Командир снова нанес удар сокрушающей силы, который свалил бы даже быка. Магнус блокировал его своим мечом. Оглушительный лязг металла сотряс воздух и всю левую половину его тела. Маклауд напирал с такой силой, что Магнус мог прочесть надпись на своем мече: «Будь храбрым. Будь сильным». Девиз Маккеев, чертовски уместный в данную минуту. Боль была невыносимой, но он сумел оттолкнуть свирепого воина.
        - Думаю, он устает, Маклауд, - заметил Макгрегор с галереи, которая в данном случае представляла собой тюк сена, перевернутые клети и старую бочку, расставленные рядом с тем участком крепостного двора, где они каждое утро тренировались. Еще несколько воинов тоже пришли понаблюдать. Лишь изредка выкрикивая что-нибудь подбадривающее, они в благоговейном молчании смотрели на сражение двух здоровенных мужчин. Все, кроме Макгрегора. Тот никак не желал заткнуться. - Будь с ним помягче, ладно?
        Магнус метнул в него убийственный взгляд.
        - Поди к черту, Макгрегор. Что-то не слышал, чтоб ты изъявлял желание поучаствовать.
        Но Макгрегор привык к его дурному настроению, ибо Магнус срывал его на нем все последние пять месяцев.
        Как и Магнус, Макгрегор уже полностью выздоровел, рана от стрелы, которая должна была убить его, зажила. Помимо ярко-красного шрама, где была дырка от стрелы - и который с каждым днем светлел, - от ранения не осталось и следа. Ему даже лихорадки удалось избежать.
        Благодаря Хелен.
        «Проклятье, не думай о ней».
        Магнус сжал челюсти от непроизвольного наплыва эмоций. Когда он думал о Хелен, то неизбежно возникала мысль и о Гордоне. В его сознании они навеки связаны. Потрясение от смерти Гордона постепенно прошло, но не чувство вины. Хелен оказалась вовлеченной в эту вину, и Магнус не мог ей этого простить.
        Он был благодарен ей за то, что она сделала для него - и за Макгрегора, - но между ними больше ничего не осталось.
        «Пригляди за ней».
        Обещание, данное Гордону, преследовало его. Ему не за что чувствовать себя виноватым, черт побери. Не было проведено никакой связи между Гордоном и уже ставшим легендарным нападением Горной стражи в Триве.
        Он не нарушает свою клятву Гордону. Нет никакой угрозы. По крайней мере реальной угрозы. И не было б никакой вообще, если б ее братья держали рты на замке. Пару месяцев назад, во время первого королевского парламента в Сент-Эндрюсе, граф и Кеннет Сазерленд учинили неприятности, начав задавать опасные вопросы об обстоятельствах смерти Гордона. Эти же вопросы поднимались и его родственниками, сторонниками англичан, на юге.
        Дело сильно осложняло то, что время их военной вылазки совпало со свадьбой. Слишком много людей знало, когда именно они отбыли. Обычно задания Горной стражи выполнялись так, что мало кто знал об их передвижениях. Признаться, что они находились в Гэллоуэе, было бы слишком рискованно, поэтому они говорили, что участвовали в осаде крепости в Форфаре. Гордон предположительно был убит во время нападения флибустьеров по пути домой.
        Хелен ничего не грозит. Но не Магнусу. Он отвлекся, когда Маклауд снова атаковал его, чуть не снеся ему голову.
        - Придет и его очередь, - сказал Маклауд, имея в виду Макгрегора. - Как только я разделаюсь с тобой. В очередной раз.
        Следующие тридцать или сорок минут показались вечностью. Маклауд гонял его до тех пор, пока глаза не стало нестерпимо жечь и каждый мускул в теле дрожал от изнурения. Он как будто старался заставить Магнуса сдаться. Когда же стало ясно, что он не собирается сдаваться, что будет биться, пока не свалится без сил, Маклауд наконец смилостивился.
        - Довольно. Ты готов. Иди помойся, и встретимся в королевской солнечной комнате через час. - Он улыбнулся Макгрегору. Когда командир так улыбался, это не сулило ничего хорошего. - Твоя очередь.
        - Желаю хорошо повеселиться, - бросил Магнус Макгрегору, направляясь к баракам, чтоб взять мыло и полотенце. Он оглянулся через плечо на Маклауда. - По-осторожнее с его лицом. Служанки из деревни страшно расстроились, когда ты в последний раз поставил ему синяк.
        Мужчины, наблюдающие за тренировкой, заржали.
        - Пошел к черту, Маккей, - огрызнулся Макгрегор.
        - Какая жалость, что стрела не попала чуть повыше, - добавил Магнус. - Тогда ты, может, в конце концов стал бы похож на воина.
        Мужчина, прославившийся своим красивым лицом, грязно выругался.
        Магнус улыбнулся, зашагав прочь, что в последнее время было редкостью. Это был источник постоянного раздражения для Макгрегора и посему источник постоянных шуточек среди горных стражников: в скольких бы битвах он ни сражался, лицо его оставалось невредимым.
        Для воина шрамы не просто обычное дело, это символ чести. Их невозможно избежать, особенно на лице. Но мать Макгрегора как будто окунала его головой в защитные воды реки Стикс, как Ахиллеса: как бы он ни старался, лицо его заживало быстро и без шрамов.
        Бедняга.
        Магнус быстро собрал свои вещи и отправился к реке позади крепости искупаться. Хотя день был по-весеннему теплый, из-за тающего в горах снега вода в реке оставалась ледяной.
        От холода мышцы окоченели, и это сняло боль почти так же действенно, как настойка корня мандрагоры, мака и уксуса, которую ему оставила Хелен. Он поначалу принимал ее, но притуплять боль одновременно означает притуплять и мысли, и реакции. Поэтому, возобновив тренировки, он отучил себя от неприятного на вкус снадобья.
        Магнус не спешил вылезать из реки, давая холодной воде восстановить его ноющие мышцы. Но час, отпущенный на купание, близился к концу, и ему пора было возвращаться в крепость.
        Маклауд его проверял, дошло до него, и вопрос «Ты готов?» задает он неспроста. Возможно, наконец разрешит Магнусу присоединиться к остальным на западе. Макруаири и Максорли на островах приглядывают за Джоном Лорном, который опять мутит воду из Ирландии. Ситон, Бойд, Маклин и Ламонт на юго-западе обеспечивают мир в Гэллоуэе вместе с Джеймсом Дугласом и Эдуардом Брюсом. Кэмпбелл был вместе с Магнусом, Макгрегором и Маклаудом, но вернулся в Данстаффнэйдж перед рождением своего первенца. Сына, названного Уильямом в честь их погибшего друга.
        Магнус устал от собственной немощи, и ему не терпелось присоединиться к остальным. Ему необходимо действие. Какое-нибудь дело. Здесь, с королевским двором, у него слишком много времени на размышления. Труднее избежать воспоминаний. Воспоминаний, которые висят над ним как черная туча и куда болезненнее и чувствительнее, чем любая сломанная кость.
        Стражник, поставленный у солнечной комнаты, должно быть, ожидал его. Он открыл дверь, едва только Магнус подошел.
        Его встретил дружеский смех. Король сидел в большом, похожем на трон кресле перед небольшим камином, с кубком вина в руке и широкой улыбкой на лице.
        Мир был Брюсу к лицу. Впервые за три года с тех пор, как он заколол своего врага, Рыжего Комина, перед алтарем церкви Грейфрайерс, король выглядел спокойным и расслабленным, морщины страданий и поражений на его уставшем от сражений лице были не так заметны. После всего, через что ему пришлось пройти, видит Бог, он заслужил немного покоя.
        - Маккей, вот и ты, - сказал он. - Иди, выпей вина. Маклауд как раз рассказывал мне о твоей сегодняшней тренировке. А нашему красавчику, похоже, пришлось худо. - Король усмехнулся. - Да он уже и не выглядит таким Аполлоном.
        Магнуса это не удивило. Мало кто из них мог сравниться с Маклаудом. И хотя Макгрегор мастерски владел клинком, как и все они, все же его главное оружие - это лук.
        Маклауд пожал плечами, редкая улыбка промелькнула у него на губах.
        - Уверен, на нем заживет как на собаке.
        Мужчины рассмеялись. Помимо Маклауда, в комнате присутствовали некоторые из ближайших королевских соратников и кое-кто из его большой свиты. Среди них почтенные рыцари: сэр Нейл Кэмпбелл, сэр Уильям де ла Хей и Александр Фрейзер, зять Маклауда, муж его младшей сестры.
        - Я отправляю Маклауда на запад. - Лицо короля помрачнело. - Правитель Лорна опять мутит воду. Максорли говорит, он собирает флот. Даже в ссылке этот ублюдок умудряется не повиноваться мне, а теперь еще и его вероломный папаша присоединился к нему! - Король в ярости выпрямился и уже не выглядел таким расслабленным. - Через полгода после того, как покорился, и через два месяца после посещения парламента лорд Аргайл бежал в Ирландию.
        Магнус прекрасно понимал гнев короля. Подчинение вождя Макдугала было удачным шагом, знаком примирения врагов для образования объединенной Шотландии. Неожиданное дезертирство могущественного клана, близко связанного с Коминами, неизбежно вызовет беспорядки в Аргайле. Артуру Кэмпбеллу, Страннику, нелегко придется в Данстаффнэйдже.
        Лучше бы Кэмпбелл избавился от Лорна, когда у него была такая возможность. Магнус понимал, почему он не сделал этого - в конце концов, он женат на его дочери, - но второго шанса Лорн и его отец не получат.
        Магнус почувствовал, как черная туча, нависшая над ним, слегка развеялась. Ему не терпелось поскорее вернуться к активному образу жизни. Он будет слишком занят, чтоб думать о Хелен. Правда, порой казалось, что легче забыть отсутствующую руку или ногу.
        - Когда мы отправляемся?
        Маклауд покачал головой.
        - Ты не едешь.
        Магнус оцепенел.
        - Но я готов - ты сам так сказал.
        - Да, но у вас с Макгрегором другое задание. Вы будете охранять короля.
        - Я решил проехать по Нагорью, чтобы поблагодарить вождей, которые предложили убежище в те черные дни после Метвена. - Чело Роберта омрачилось от воспоминаний о тех временах, когда он был объявлен вне закона. Такие люди, как Уильям Уайзмен, Александр Маккензи из Эйлен-Донана и Дункан Маколей из Лох-Брума, спасли ему жизнь. - И убедиться, что те, кто недавно поклялся мне в верности, не собираются последовать примеру лорда Аргайла.
        То есть король хочет удостовериться, что больше никто не замыслил предательства у него за спиной.
        - Сейчас, пока действует перемирие, - заметил Маклауд, - лучшего времени не найти.
        Магнус проглотил свое разочарование. Путешествие по Нагорью, направленное на поддержание мира, - дело благородное, но оно как-то не очень походило на задание для прославленной Горной стражи. У короля большой эскорт рыцарей. Даже случись какая заваруха, он будет надежно защищен. И разве не лучше было бы использовать Магнуса на западе, где сейчас неспокойно? Почему у него такое чувство, что его отправляют на это задание из-за ранения? Делают послабление?
        - Назначаю тебя старшим, - сказал Маклауд. - Король поедет на север через Росс и Кроматри, потом повернет на запад через горы, к побережью.
        Горы… Родные места Магнуса. В детстве он бегал по тем горам. Но осознание, что у Маклауда могла быть реальная причина назначить его охранником - или проводником, - не уменьшила горечи разочарования.
        - Мы закончим в августе в Данстаффнэйдже, где я проведу первые за четыре года Горные игры, - с воодушевлением добавил король. - Есть ли лучший способ продемонстрировать единство королевства и отпраздновать наши победы? - Он подмигнул Магнусу. - Может, я даже завербую кого-нибудь для нашей армии.
        Магнус оцепенел. Тонкий намек на его приглашение в Горную стражу, который не поймут непосвященные, не остался незамеченным. Маклауд уже давно намекает, что надо найти ему нового напарника. Но его напарник мертв. И другого ему не надо.
        - Когда мы отправляемся? - спросил Магнус.
        - После праздника в Пентикосте, - ответил король. - Мне бы хотелось к концу месяца быть в Данробине.
        Магнус замер, осторожно натянув на лицо маску безразличия, но каждый нерв в его теле протестующее ощетинился.
        - В Данробине?
        Дом Хелен.
        Он почувствовал на себе тяжелый взгляд Маклауда, но ответил ему Брюс:
        - Да. Поскольку Сазерленды - новички в наших рядах, я подумал, что лучше начать с них.
        - Надеюсь, это не вызовет никаких затруднений? - поинтересовался Маклауд у своего друга.
        Магнус скрипнул зубами. Замок Данробин - последнее место, куда он хочет ехать, а Хелен - последний человек, которого он хочет видеть. Его чувства в отношении ее все еще слишком живы и болезненны.
        Боль. Гнев. Признательность. Вина. Все смешалось!
        После всего того, что произошло - она, черт побери, вышла замуж за его лучшего друга, - он до сих пор никак не мог вырвать ее из своего сердца.
        Гордон не знал, о чем просит. Но Магнус дал обещание своему умирающему другу. Обещание, которое он пока еще не сдержал. Эта поездка предоставит ему такую возможность.
        Как только он удостоверится, что ей ничего не грозит, его задача будет выполнена. И совесть окажется чиста.
        - Для меня - нет, - ответил Магнус.
        Но не сомневался, что для Сазерлендов это будет проблемой, да еще какой. Они не обрадуются, что придется принимать Маккея в качестве гостя, это уж точно.
        Он улыбнулся. Возможно, эта поездка окажется не такой уж и бездарной, в конце концов.

        Хелен шла по поросшему травой берегу от крепости к коттеджу подруги, как делала почти каждое утро со времени своего возвращения в Данробин. Много раз она просила Мюриел взять комнату в замке после того, как отец Мюриел умер, но ее слишком независимая подруга всегда отказывалась, отговариваясь тем, что наслаждается одиночеством, когда представляется такая возможность, что случается не часто. Как лучший целитель на много миль вокруг, Мюриел редко бывала одна. Кроме того, говорила она, это же совсем недалеко от замка, поэтому если кому-то понадобится, она всегда рядом.
        Хелен восхищалась решимостью и смелостью подруги. Нелегко молодой женщине жить одной, особенно хорошенькой, незамужней. Но Мюриел вовсе не обращала внимания на то, что скажут. Хелен удивлялась, что Уилл не попытался найти для нее мужа. Это было как-то странно. Но с другой стороны, когда дело касалось Мюриел, многие поступки брата казались странными. Она не припоминала, чтоб он был с кем-то настолько жестким - даже с ней.
        Легкий ветерок рябью пробежал по сверкающим водам залива, взъерошив ей волосы и ударив в ноздри острым, солоноватым запахом моря.
        Денек стоял погожий, теплый и солнечный. В голубом небе не было ни облачка. После холодного, промозглого мая, какой нынче выдался, проблеск лета к концу первой недели июня был долгожданной переменой.
        Она помахала встретившимся ей жителям деревни, проходя мимо. Одиночные каменные дома, крытые соломой, разбросанные вдоль берега, принадлежали рыбакам и собирателям водорослей. Члены клана жили ближе к замку или небольшим полям в долине, где паслись маленькие черные коровы, типичные для этих мест Нагорья.
        Несколько ребятишек, старшему не больше трех, визжали от смеха, пытаясь поймать бабочку куском старой пеньковой сети, наверняка выброшенной из какой-нибудь отцовской лодки, не понимая, что плетение слишком крупное. Она посмеялась вместе с ними, впервые за несколько месяцев почувствовав себя самой собой.
        Она медленно возвращалась к жизни, находя удовольствие в простых вещах, которые всегда любила. Чудесный весенний день. Звук детского смеха. Бодрящий морской ветер.
        Но боль и грусть оставались ее неизменными спутниками. Она жалела…
        Господи, как она жалела, что не поступила по-другому. Если б она тогда вышла за Магнуса, ничего плохого не случилось бы. Он не злился бы на нее, не смотрел с ненавистью и презрением. Он глядел бы на нее так, как раньше, - с любовью, хотя она была слишком молода и глупа, чтобы понять это.
        А теперь слишком поздно. Ее улыбка сникла. Не надо было ей выходить замуж за Уильяма. А теперь эту ошибку уже никогда не исправить.
        - Ну, ну, не надо, - прозвучал знакомый голос. - Так приятно снова видеть тебя улыбающейся, девушка.
        Хелен вскинула глаза и не удивилась, увидев приближающегося по тропинке Дональда с людьми ее брата. По крайней мере несколько раз в неделю их пути пересекались, когда она направлялась в коттедж Мюриел, а он возвращался из дозора.
        Она нахмурилась. Что-то он в последнее время стал часто ходить в дозор. Хотя, пожалуй, из-за королевского визита это следовало ожидать. Уилл желает убедиться, что во время пребывания короля в замке не будет никаких неожиданностей. Рыскающих вооруженных банд в последнее время стало меньше, но все равно еще много таких, кто против Роберта Брюса и «отступников» вроде ее брата, который убедил своих соотечественников встать на сторону Брюса.
        И не стоит забывать о Маккеях. Сердце ее ёкнуло. Похоже, Маккеи всегда доставляли им неприятности. Споры из-за земли между соседствующими кланами возникали постоянно, даже если они не враждовали. Потомки Мормеров из Кейтнесса, Маккеи отказывались отвечать перед Сазерлендами за свои земли.
        Когда они получили послание от короля, ее глупое сердце подпрыгнуло в надежде, что Магнус прибудет вместе с ним. Но конечно же, это напрасные надежды. Он даже видеть ее не может.
        «Не думай о нем».
        Ее сосредоточенность на лечении была благом во многих отношениях.
        Она заставила себя улыбнуться и поздоровалась с мужчинами. Потом обратилась к Дональду:
        - Ты сегодня рано выехал. Я не видела тебя на утренней молитве.
        Он расплылся в широкой улыбке, довольный, что она это заметила.
        - Приезд узурпатора ожидается со дня на день, поэтому граф велел нам этим утром проконтролировать большой участок.
        Не успела она напомнить ему, чтоб не называл узурпатором человека, чью благосклонность ее брат старается снискать, как один из мужчин добавил:
        - Капитан настоял, чтоб мы вернулись…
        - Довольно, Ангус. Помолчи. - Дональд соскочил со своего боевого коня. Огромные, одетые в доспехи военные кони были редки в этих краях - и непрактичны в горах, - но ее брат и Дональд серьезно относились к своим рыцарским обязанностям. - Отведите коней обратно. Я провожу леди остаток пути.
        - Это совсем не обязательно, - запротестовала она, но мужчины уже бросились исполнять его приказание.
        - Я настаиваю, - подмигнул Дональд.
        Хелен поневоле рассмеялась. Дональд всегда покровительствовал ей, еще с тех пор, как она была юной девушкой. Он не одобрял, что она ходит без сопровождения. К счастью, отец, а теперь и Уилл не возражали, если она не отходила далеко от крепости.
        Несколько минут они шли в дружеском молчании, прежде чем он вновь заговорил:
        - Ты проводишь много времени с Мюриел.
        Она уловила в его голосе нотку неодобрения и вздохнула. Говоря по правде, это все равно что иметь еще одного брата.
        - Мне нравится проводить с ней время. Я столькому учусь.
        После возвращения из Данстаффнэйджа Хелен целиком посвятила себя тому, чтобы научиться у подруги как можно большему. Никогда прежде не приходилось делать ей ничего настолько опасного, как извлечение стрелы из шеи Макгрегора. Может, со стороны она и выглядела уверенной в себе, но на самом деле боялась страшно.
        Но когда все благополучно закончилось, она испытала гордость.
        Хелен поняла, что она хороший лекарь. А под руководством Мюриел станет еще лучше. Ее отец был врачом с университетским образованием в Бервик-апон-Туиде и научил дочь всему, что знал. Даже несмотря на то что гильдии врачей были закрыты для женщин, граф Росс обещал поручиться за нее. Но Мюриел отказалась от этой редкой возможности, заявив, что единственное признание, какое ей нужно, - это от местных членов клана, которых она лечит. Хелен была счастлива, что подруга решила остаться, но задавалась вопросом, не держит ли ее что здесь.
        Какова бы ни была причина ее присутствия рядом, работа вместе с Мюриел занимала большую часть времени Хелен и не давала мыслям забредать в запретные места.
        По выражению лица Дональда она видела, что ее резоны не произвели на него впечатления. Она попробовала зайти с другой стороны.
        - Разве это не моя обязанность как хозяйки замка заботиться о наших гостях?
        Дональд нахмурился, против такого довода ему возразить было нечего.
        - Да, но Мюриел неподходящая компания для незамужней леди.
        - Я вдова, - твердо напомнила ему Хелен. - И то, что Мюриел решила не выходить замуж, вовсе не означает, что она никому не нужна.
        - Девушка молода и пригожа собой. Ей следует иметь мужа и выводок ребятишек, хватающих ее за пятки. А не бродить по округе одной.
        Он выразился про детей как-то так, словно это щенки какие-нибудь. Хелен попыталась сохранить терпение, понимая, что Дональд высказывает мнение большинства мужчин, но ее злило ужасно, что кто-то может ставить под сомнение нравственность Мюриел из-за того, что она решила не выходить замуж.
        - Она моя подруга. И я попросила бы тебя не забывать об этом.
        Для Хелен друзья были редкостью, поэтому она ценила ее еще выше. Мюриел никогда ни за что не осуждала ее, не считала ее странной. Возможно, потому что сама была такой же своенравной, как и Хелен. И у нее даже нет рыжих волос в качестве оправдания, с улыбкой подумала Хелен.
        Дональд, должно быть, понял, что зашел слишком далеко. Он взял ее руку и потрепал, как будто она ребенок.
        - Ну конечно же. Ей повезло иметь такую преданную подругу, как ты. - Он остановился, когда показался маленький каменный коттедж Мюриел, а за ним вдалеке замаячили развалины старой церкви. Потом повернулся и приподнял ее лицо за подбородок.
        - Ты же знаешь, я просто хочу как лучше, правда ведь?
        Хелен встретилась с ним взглядом, подумав, что голос у него какой-то сипловатый. Должно быть, простудился.
        Она неуверенно кивнула:
        - Да.
        Он улыбнулся, опустил руку.
        - Ну же, не сердись на меня. - Он указал на пучок травы на краю скалы. - Смотри, первоцвет! Редкость в эту пору.
        Сердце Хелен сжалось. Изящный пурпурный цветок, растущий на северном побережье Шотландии, пробудил горькие воспоминания.
        Это был год, когда они встретились с Магнусом во второй раз. Игры тогда проводились в крепости Фресвик, и она плела венок из прекрасных пурпурных цветков, встречающихся только на севере Шотландии, когда Магнус нашел ее. Ей было всего пятнадцать, а двадцатилетний Магнус только-только узнал, что ему придется сражаться один на один с легендарным Тором Маклаудом в первом раунде боев на мечах. Хелен понимала, как это страшно, должно быть, для молодого воина, и отчаянно хотела сделать что-нибудь, чтоб подбодрить его. Она сорвала большую примулу и приколола к его рубашке одной из булавок со своего платья.
        - Талисман, - сказала она. - На удачу.
        Лицо его чуть заметно покраснело, но в то время она не придала этому значения.
        Только позже, заметив его с группой молодых воинов, среди которых был и ее брат Кеннет, она сообразила, что он предвидел их реакцию на цветок.
        - Что это, Маккей? Подарок от твоей леди? - спросил один из парней.
        - Он, должно быть, воображает себя каким-нибудь паршивым английским рыцарем, - ляпнул кто-то другой.
        - Или это предназначено для его могилы, - съязвил первый. - Маклауд убьет его.
        - Как мило, - усмехнулся ее брат. - И так прелестно оттеняет твой нежный цвет лица.
        Все парни захохотали, а Магнус стоял, молча принимая их насмешки. Она знала, какой он гордый, и страдала, видя, как ему приходится терпеть их смех из-за нее…
        Ей хотелось подбежать и самой сорвать этот дурацкий цветок с его рубахи. Но он оставил его на все время. «Чтобы доставить мне удовольствие», - подумалось ей. Тогда-то она и поняла, насколько он отличается от других, какой он особенный, и отдала ему свое сердце.
        Грудь сдавило. Как могла она сомневаться в своих чувствах? Почему не доверяла себе? Как могла оказаться такой нерешительной и не ухватиться за дарованный ей шанс?
        Дональд отпустил ее руку, наклонился и сорвал цветок. Глаза ее жгло, когда он сунул стебелек ей за ухо, - так хотелось, чтоб это был другой человек.
        - Ты похожа на Майскую королеву.
        Не зная, что сказать, Хелен обрадовалась, когда услышала звук открывающейся двери. Увидев стоящую в дверях Мюриел, она поблагодарила его и поспешила к подруге.
        И только гораздо позже, когда они с Мюриел возвращались от одного арендатора, который споткнулся о лопату и, к счастью, только вывернул лодыжку, а не сломал, Мюриел заговорила о том, что видела.
        - Оруженосец твоего брата в последнее время частенько крутится рядом.
        - Дональд? - Хелен пожала плечами. - Да. Уилл велел ему патрулировать наши северные границы.
        Рот Мюриел скривился, словно она силилась сдержать улыбку.
        - Я сильно сомневаюсь, что причина в том, что наши воины неожиданно стали опасаться налетчиков с севера.
        Она нахмурилась.
        - А в чем же тогда дело?
        Мюриел покачала головой, в этот раз уже не пряча улыбки.
        - Он обхаживает тебя, Хелен.
        Хелен резко остановилась. От удивления она невольно откинулась назад.
        - Обхаживает меня? Не смеши.
        Впрочем, дошло до нее, возможно, это правда. После смерти Уильяма Гордона она почувствовала перемену в отношении к ней со стороны Дональда. Он всегда выглядел покровительственным, но в последнее время это его качество казалось более настойчивым. Более личным. Более интимным.
        Мюриел следила за тем, как на глазах менялось выражение лица ее подруги. Оно побелело от ужаса.
        - О Боже, неужели это правда?
        - Эта мысль так тебе неприятна?
        Хелен закусила губу.
        - Да… нет… просто я никогда не думала о Дональде в этом смысле.
        В этом смысле она думала лишь об одном мужчине.
        - Выгодным этот союз не стал бы, но и плохим тоже. Подумай!
        Хелен почувствовала прилив безотчетной паники при мысли о замужестве. Она понимала, что подруга просто старается помочь: поддержать морально, но не могла даже помыслить о браке теперь. А может, и никогда.
        - Должно быть, ты очень сильно его любила, - сочувственно проговорила Мюриел.
        - Я… - Хелен смолкла и кивнула, словно соглашаясь. Она очень сильно любила, только не того, о ком подумала подруга. Хоть они и проводили буквально каждый день вместе с тех пор, как Хелен вернулась из Данстаффнэйджа, она не поделилась с подругой подробностями того кошмара, в который обратилась ее свадьба. Мюриел полагала, что она горюет по погибшему мужу. Стыд мешал Хелен рассказать правду.
        Они продолжили путь. Квадратная башня крепости, возвышающаяся на вершине скалы над морским проливом, маячила впереди.
        - Ты никогда не жалела, что не вышла замуж? - полюбопытствовала Хелен.
        Мюриел покачала головой.
        - Мне нравится дело, которое я делаю, но оно почти не оставляет времени на то, чтоб быть женой. Заниматься бытом, хозяйством мне просто некогда.
        - И ни один мужчина никогда не искушал тебя захотеть вкусить радости брака?
        Мюриел, с ее светлой, прозрачной кожей, невозможно было полностью скрыть заливший щеки румянец. Хотя ей было двадцать пять, благодаря тонким чертам лица и большим голубым глазам она выглядела намного моложе.
        - Нет, - твердо ответила она. - Я не уверена, что можно жить двумя жизнями: как жена и как лекарь. И никто никогда не делал мне такого предложения, чтоб у меня возникло искушение попробовать.
        Странно как-то она выразилась, но Хелен подумала кое о чем другом.
        - А как же дети? Я же видела, как ты их любишь. Неужели тебе не хочется иметь своих?
        Глядя прямо перед собой, Мюриел покачала головой:
        - Нет. Господь даровал мне иной путь. У меня никогда не будет детей.
        Была в ее голосе какая-то окончательность, которую Хелен не понимала. Мюриел редко рассказывала о своем прошлом, но Хелен подозревала, что оно было. Они с отцом, знаменитым Николасом де Корвенном, приехали в Данробин около десяти лет назад. Казалось истинным благом, что такой почитаемый врач согласился переехать из Эдинбурга в захолустье Северной Шотландии, пусть даже в качестве личного врача графа. Теперь же Хелен задавалась вопросом, не было ли тому какой иной причины.
        - А ты, Хелен? Как ты намереваешься жить дальше?
        Вопрос застиг ее врасплох. Он как будто предполагал, что у нее есть выбор. Но женщины ее положения должны выходить замуж, чтобы способствовать интересам клана. Единственный другой выбор - монастырь. Она не могла бы делать, что хочет, даже если бы у нее появилась какая-то цель.
        Глупая. Что с ней не так? Почему она не может довольствоваться своим жребием, как другие женщины ее круга? У нее есть богатство и положение, семья, которая любит ее, мужчина, который женится на ней и подарит ей детей… этого должно быть достаточно. Но мысли на эту тему нервировали и тревожили ее.
        Она пожала плечами:
        - Не знаю. Останусь здесь, наверное, пока Уилл не женится. - Хотя брату ее скоро должно было стукнуть тридцать два, он был до сих пор не женат. Ей показалось, Мюриел оцепенела, но когда Хелен взглянула на нее, то поняла, что ей просто почудилось. - А потом… не знаю.
        - Граф планирует жениться?
        Что-то в голосе подруги заставило Хелен внимательнее посмотреть на нее. Неужели лицо ее чуть-чуть побледнело? Она нахмурилась.
        - Нет, насколько мне известно, но я не удивлюсь, если в этом причина королевского визита.
        Брачные союзы - один из способов, с помощью которых король обеспечивает поддержку своих баронов. Ему посчастливилось иметь много сестер.
        Они подошли уже достаточно близко к крепости, чтоб услышать первый крик стражника, раздавшийся со стены:
        - Всадники приближаются! Это Стоящий на Задних Лапах Лев!
        Король! Хелен оглянулась в сторону юга и увидела маленькое пятнышко всадников, появившееся на горизонте.
        - Идем! - сказала она, схватив подругу за руку. - Мы должны войти внутрь, чтоб должным образом приветствовать его. - Она взглянула на свое простое шерстяное платье, помятое от того, что она связывала его между ног, когда они шли через болотистую пустошь. Безотчетно руки ее метнулись к волосам. Утром она небрежно закрутила их в узел на затылке, но к этому времени они все растрепались.
        Не слишком впечатляюще для хозяйки замка. Ее сегодняшний вид наверняка побудит Уилла жениться, если таково намерение короля.
        Мюриел стала было отказываться.
        - Я, пожалуй, просто вернусь…
        - Глупости, - отрезала Хелен, взяла ее за руку и потянула за собой. - Разве тебе не хочется увидеть короля?
        Она не дала ей возможности возразить. Они вошли во двор в тот момент, когда братья и Дональд спускались по лестнице. Уилл призвал Кеннета из Скелбо из крепости в устье Лох-Флит в десяти милях к югу, как только получил королевское послание.
        Она заметила, что Уилл оцепенел, едва лишь завидев их. Она увидела его неодобрение, когда он окинул взглядом ее неопрятную внешность, но дело явно было не только в этом. Дело было в Мюриел. Воздух как будто раскалялся от напряжения всякий раз, когда они оказывались вместе. Так было не всегда, подумала Хелен. Но в последнее время Уилл становился напряженным и холодным всякий раз, когда она оказывалась рядом, - даже больше обычного. Святые угодники, каким же он может быть суровым и грозным!
        Хелен не понимала, отчего он вдруг так невзлюбил их врачевательницу. Им повезло, что она у них есть, а если он будет и дальше так вести себя, они ее лишатся. И как тогда жить?
        - Боже милостивый, Хелен, чем ты занималась? - Он делал вид, будто Мюриел здесь нет.
        Хелен вздернула подбородок. Суровому старшему брату ее не запугать.
        - Лечила лодыжку одного из твоих сородичей.
        Он метнул в Мюриел гневный взгляд, словно это она была виновата.
        - Я попросил бы вас не забывать, что у моей сестры есть свои обязанности, которые она должна выполнять. - Его взглядом можно было бы лед разрезать. - Она будет хозяйкой замка.
        Мюриел вздрогнула, как будто он нанес ей невидимый удар.
        - Мне это прекрасно известно, милорд.
        Хотя в тоне ее вроде бы не было никакого неуважения, Хелен тем не менее уловила его.
        - Это часть моих обязанностей, как ты хорошо знаешь, Уилл. Не вини Мюриел. Я сама настояла на том, чтоб остаться.
        - Оставь ее в покое, брат. Она выглядит не так уж плохо, - сказал Кеннет. Хелен подозревала, что это прозвучало как своего рода комплимент. - Цветок - милый штрих.
        Хелен почувствовала, как покраснели щеки, сознавая присутствие Дональда, который стоял на своем обычном месте, за правым плечом Уилла.
        - Да, он весьма к лицу, - заметил Дональд со смехом, который был несколько чересчур интимным.
        Хелен закусила губу, удостоверившись, что Мюриел была права.
        - Вот они, - восторженно прошептала Мюриел, когда первый облаченный в доспехи всадник въехал в крепостные ворота. Это было внушительное зрелище: сверкающие доспехи и пестрые плащи рыцарей и вооруженных всадников на огромных боевых конях, несущих знамена, пики и всевозможное оружие, а следом за ними повозки с королевским добром и личными слугами. Брат был прав, ожидая так много гостей: их оказалось, должно быть, человек пятьдесят.
        - Это Брюс? - прошептала Мюриел.
        Даже если б не золотая корона, выкованная на его шлеме и не рыжий вздыбленный лев на ярко-желтом плаще, Хелен узнала бы короля по царственной ауре, окружающей его. Она кивнула.
        Мужчины начали спешиваться и снимать шлемы. Ее внимание было настолько приковано к королю, что до нее не сразу дошло, кто стоит с ним рядом.
        Тихое «ах!» сорвалось с ее губ.
        - Что случилось? - спросила Мюриел, заметив ее реакцию. Но Хелен не могла говорить; сердце ее подпрыгнуло к горлу да так там и осталось.
        Магнус! Он здесь! Что это значит? Возможно ли…
        Неужели ее молитвы были услышаны? Неужели он простил ее?


        Глава 6
        Хелен была так счастлива видеть его, что позабыла про все и всех вокруг. На мгновение память перенесла ее в один из тех эпизодов много лет назад, когда она пряталась, а он заставал ее врасплох. Сердце взволнованно запрыгало, и она чуть не взвизгнула от девичьей радости. Она неосознанно сделала шаг к нему.
        - Я так рада!
        Магнус повернулся на звук ее голоса. Их глаза встретились, и она сразу же поняла свою ошибку. Улыбка пропала с ее лица, надежды разбились, еще даже не успев возродиться. Какова бы ни была причина приезда Магнуса, вовсе не она тому причиной. Он смотрел на нее с ужасом, словно предпочел бы находиться где угодно, только не здесь, словно она совершила что-то настолько ужасное…
        Внезапно она огляделась, осознав, что мужчины замолчали и все уставились на нее.
        Лицу стало жарко, когда до нее дошло, в чем причина этого взгляда. Она смутила его. Опять. Хотя на этот раз уже достаточно взрослая и должна бы быть умнее.
        Король пришел ей на выручку. Роберт Брюс отвесил ей изысканный поклон, словно это к нему она обращалась.
        - И я рад, что мы наконец-то здесь после такого долгого и утомительного пути. Благодарю вас за ваш любезный прием, леди Хелен. Надеюсь, мы не доставим вам слишком много хлопот.
        Она покачала головой, как какая-нибудь дурочка, чувствуя себя так неловко, что только и смогла выдавить «конечно, нет».
        Но король своей галантностью завоевал ее вечную признательность. Брюс произвел на нее впечатление еще в Данстаффнэйдже. Нетрудно было понять, почему люди готовы так многим рисковать, чтобы встать под его знамя. Галантный рыцарь в расцвете лет, грозный воин и мудрый командир, Брюс был добродушен, обаятелен и умен. Его братья (как и весь христианский мир) не верили, что можно одолеть английского короля Эдуарда. Брюс доказал всем, что они ошибались.
        - Для нас большая честь принимать вас у себя, сир, - проговорил Уилл с любезностью, которой она от него не ожидала. Год назад эти двое сражались друг против друга на поле битвы. Но ее старший брат прагматичен и не позволит гордости помешать ему в том, что он считает лучшим для своего клана. Если это означает подружиться с бывшим врагом, он сделает это. Пусть и неохотно.
        С одним бывшим врагом, по крайней мере.
        Братья не скрывали своей враждебности, когда увидели Магнуса. Уилл, Кеннет, да и Дональд, все, казалось, готовы были обнажить мечи. Вызывающий взгляд, который Магнус бросил им, только усугублял дело. Он ничем не лучше их. Вражда между их кланами имеет глубокие корни, и трудно отбросить годы ненависти, недоверия и подозрений. Но она молится, чтоб этот день когда-нибудь настал. К несчастью, не сегодня.
        Хелен выступила вперед, дабы ослабить напряжение, и представила Мюриел королю, еще нескольким стоящим рядом рыцарям и Магнусу. Деваться ему было некуда, и он холодно кивнул в ее сторону после того, как поздоровался с Мюриел.
        - Миледи.
        Его холодность уязвила ее. Она взглянула на него, желая услышать то, чего уже не было.
        - Твоя рука, - спросила она, - хорошо зажила?
        Глаза их встретились, и на какой-то миг это был вновь ее Магнус, взирающий своими мягкими светло-карими глазами с нежностью, которую она всегда принимала как нечто само собой разумеющееся.
        - Да, - ворчливо ответил он. - Как новенькая.
        - Он хотел сказать «спасибо». - Какой-то мужчина вышел вперед. Когда он снял свой шлем, она удивленно ахнула. Грегор Макгрегор взял ее руку и поклонился. - Леди Хелен, я счастлив снова видеть вас.
        Хелен ослепительно улыбнулась ему, глаза защипало. Полгода назад он был близок к смерти. И только посмотрите на него теперь! И все это благодаря ей.
        - Как и я вас, милорд. Как вы себя чувствуете?
        Он улыбнулся ей лукавой улыбкой, которая сразила бы наповал половину женских сердец Шотландии. Хелен тоже не осталась равнодушной, и ее сердечко ёкнуло. Грегор Макгрегор с его бронзовой кожей, золотисто-каштановыми волосами, сверкающими белыми зубами и божественными точеными чертами, которым бы позавидовал сам Адонис, был красив невероятно. Высокий, плечистый и мускулистый, он вполне мог занять место на горе Олимп.
        - Прекрасно, миледи. Благодаря вам. - Лицо его на мгновение посерьезнело. - Я обязан вам жизнью. Если я могу что-то для вас сделать, только скажите.
        Хелен покраснела, довольная и смущенная одновременно. Дабы скрыть свое смущение, она представила Мюриел.
        - Леди Мюриел - лучшая врачевательница на всем севере. Это она научила меня всему, что я знаю.
        Грегор сверкнул одной из своих ослепительных улыбок в сторону ее подруги, которая смотрела на него как завороженная. Что ж, Хелен ее не упрекала. Грегор Макгрегор имеет свойство оказывать именно такое влияние на женщин.
        - Миледи. - Он склонился над ее рукой. Потом перевел взгляд с одной на другую.
        - Будь у меня такие прекрасные врачевательницы, как вы, я бы, наверное, всегда болел. - Его неотразимые голубые глаза озорно заискрились. - В сущности, я намерен слечь с простудой прямо здесь и сейчас.
        Хелен захихикала, как глупая девчонка, и с удивлением услышала, что ее серьезная подруга делает то же самое.
        - Хелен, - резко проговорил Уилл, отчего она вздрогнула. По его мрачному лицу Хелен догадалась, что он опять недоволен ею, хотя смотрел на Мюриел. - Король проделал долгий путь.
        Щеки загорелись от напоминания о ее долге.
        - Конечно. Я покажу ваши покои, сир, и пришлю вина и хлеба с сыром подкрепиться с дороги.
        - Звучит прекрасно, - отозвался король, вновь стараясь сгладить неловкость.
        Магнус, который тоже почему-то выглядел раздраженным, хотел было отправиться за королем и несколькими другими мужчинами, но Уилл преградил ему путь.
        Он обращался к Брюсу, не к Магнусу.
        - Монро отведет остальных ваших людей в бараки. Уверен, им там будет вполне удобно.
        - Не сомневаюсь, - спокойно сказал Магнус. - Но мы идем с королем. - Он даже не пытался скрыть свое хорошее настроение, насмешливо вскинув бровь. - Надеюсь, вы не против того, чтоб я жил в башне?
        Все трое - Уилл, Кеннет и Дональд - взглянули в его сторону. Они тоже не утруждали себя тонкостью. Челюсти Уилла были стиснуты так крепко, что просто удивительно, как он еще мог говорить.
        - Нет, - выдавил он, - не против.
        Почему Хелен заподозрила, что один из них будет спать у нее за дверью?
        - Рад слышать, - отозвался Магнус. - Жду не дождусь, когда отведаю прославленного гостеприимства Сазерлендов.
        Покрасневший от злости Уилл отступил, пропуская его.
        Хелен вздохнула и повела короля и нескольких его людей, включая Магнуса, в башню. Она не сомневалась, что пребывание короля в замке вызовет напряжение между ее братьями и Магнусом. Но ей было уже все равно. В этот раз она не позволит своим родным вмешаться.
        Понятно, почему ее будущее выглядело таким туманным, когда она разговаривала сегодня с Мюриел. Просто она не могла представить себе его без Магнуса. Он единственное, что когда-либо имело для нее смысл.
        Он здесь, и она намерена делать то, что не сделала раньше: бороться за него. В королевском послании говорилось, что он планирует остаться на две недели, и она не собирается терять даром ни минуты из отпущенного времени.
        Она использует каждый день. Даже если любимый мужчина почти не смотрит на нее.

        Магнус сражался.
        С самим собой.
        В разгар этого треклятого пира.
        Со своего места ему была хороша видна парочка…
        Монро положил ладонь на руку Хелен, и Магнус чуть не взвился со скамейки. Желание врезать кулаком в самодовольную рожу ублюдка было почти неодолимым.
        Он скрипнул зубами, пытаясь не обращать на них внимания, но это было выше его сил. Наверное, так и было задумано. Без сомнения, это пыточное место - воздаяние Сазерленда.
        Пусть Магнус и вынудил Сазерлендов поселить его в башне, но они посадили его настолько далеко от Хелен, насколько можно было, не нанеся при этом очевидного оскорбления. Его положение как личного телохранителя и оруженосца короля обеспечили ему место на помосте, но оно оказалось в дальнем конце стола, тогда как Хелен сидела ближе к середине, между королем и Монро. Что позволяло ему прекрасно лицезреть все происходящее.
        Оруженосец Сазерленда наклонился и прошептал что-то на ухо Хелен, что вызвало ее улыбку.
        Какого черта? Магнус затушил вспышку гнева большим глотком пива. Одна неделя. Слава Богу, они задержались в Килдрамми дольше, чем рассчитывали, и ему не придется терпеть это долго.
        Он быстро сообразил, что к чему. Монро скорее всего решил, что смерть Гордона открыла благоприятные шлюзы, включая и его, как потенциального ухажера Хелен.
        Надо же, какая ирония судьбы, подумал он. Мужчина, которого он когда-то поставил себе целью одолеть, прежде чем попросит Хелен выйти за него замуж, теперь сам думает жениться на ней.
        Магнус стиснул зубы. О да, жизнь предоставляет много поводов улыбнуться.
        Но почему, дьявол побери, это должно его волновать? Он должен бы радоваться. Как бы он ни относился к Монро, никто не усомнится в его воинском искусстве. Монро защитит ее. С ним она будет в безопасности, и у Магнуса не останется причины испытывать чувство вины. Супруг освободит его от обещания, данного Гордону. Беспокоиться вовсе не из-за чего. Никто не знает, что Гордон был членом Горной стражи.
        Но Монро, черт побери. Ему невыносимо было представить их в интимной обстановке.
        - Вам все по вкусу, милорд?
        Проклятье, нет! Магнус едва успел сдержаться, чтобы не произнести этого вслух, и повернулся к женщине, сидящей слева от него. Осознав, что грозно хмурится, он выдавил улыбку.
        - Да, благодарю вас, леди Мюриел. Все замечательно.
        Это была правда. Каким бы неуклюжим ни был их вчерашний приезд, сегодня Хелен показала себя прекрасной хозяйкой замка. Угощение было отменным, придраться было решительно не к чему.
        Это его не удивило. Энтузиазм Хелен и ее жизнелюбие были заразительны. С ней каждый день казался праздником. Ценное качество для хозяйки замка. А ведь эта роль, кажется, никогда особенно не интересовала ее. Но она повзрослела. Многому научилась.
        В некотором отношении.
        Правда, когда он вспоминал вчерашний день, как лицо ее вспыхнуло от счастья, когда она увидела его, как она выпалила первое, что пришло в голову, это напомнило ему ее прежнюю, юную и непосредственную.
        Она даже выглядела как Хелен, которую он помнил. Огненно-рыжие волосы подколоты как попало на затылке, юбка заляпанная и помятая. Черт, он даже заметил веснушки у нее на носу. А эта улыбка…
        Она освещала все ее лицо.
        Грудь его стеснило. О Боже! Неужели ей обязательно было так открыто показывать свои чувства? Неужели она хоть раз не могла быть осмотрительнее?
        Но тогда это уже была бы не она. Открытость Хелен - одно из тех качеств, которое он любит в ней.
        Магнус уточнил свою мысль: любил в ней.
        - Не обращайте на него внимания, - сказал Макгрегор, сидящий с другой стороны от леди Мюриел. - Угрюмость - часть его привлекательности. - Он ухмыльнулся. - Думаю, это из-за руки.
        Леди тут же озабоченно нахмурилась.
        - Хелен рассказывала о вашем ранении. Кости руки, особенно возле плеча, могут долгое время причинять боль…
        - Я в порядке, - сказал Магнус, зыркнув на Макгрегора. - Кости срослись хорошо. Леди Хелен отлично потрудилась. Вы хорошо обучили свою ученицу.
        Она покачала головой, улыбнулась одним уголком рта.
        - Хелен преувеличивает мои заслуги. Она целительница от природы, у нее безошибочное чутье. А ее оптимизм - величайший дар для лекаря; он помогает преодолевать трудности. У нее необычайная одаренность к врачеванию того, что я называю боевыми ранениями, - ремеслу брадобрея, отворяющего кровь на поле битвы. Мой отец был бы вне себя от счастья. Я учусь гораздо медленнее.
        Магнус посмотрел на нее внимательно.
        - Да, я понимаю, о чем вы говорите. У нее дар.
        Он видел, что Мюриел хочется расспросить его подробнее, но вежливость удержала ее.
        - Я дам Хелен мазь, чтоб втирать в руку после того, как вы…
        Господи помилуй! Это еще зачем?
        - Нет!
        Мысль о том, как руки Хелен дотрагиваются до него…
        В прошлый раз, когда она лечила его раны, ему было слишком больно, чтобы ощутить что-то еще, но и воспоминаний вполне хватало, чтоб сводить его с ума. Особенно посреди ночи, когда от мыслей некуда деться.
        Когда тело его делается напряженным, горячим и твердым. Болезненно твердым.
        Мюриел удивилась такой его бурной реакции.
        Кровь отхлынула от лица Магнуса, но быстро вернулась, когда до него дошло, как громко он это сказал. Взгляды некоторых обратились в его сторону, особенно тех, кто сидел на возвышении.
        Макгрегор уставился на него с каким-то странным выражением на лице, словно только сейчас догадался о том, о чем Магнус не хотел, чтоб он догадывался.
        - Спасибо, миледи, - сказал он, пытаясь сгладить неловкость. - В этом нет необходимости.
        Она кивнула, глядя на него несколько настороженно.
        Вот черт, он напугал ее. Чувствуя себя дураком, он сделал попытку успокоить девушку, но Макгрегор уже вновь завладел ее вниманием, и, как подсказывал Магнусу опыт, основательно и надолго. Если уж Макгрегор давал понять о своем интересе к девушке, тот не часто оказывался безответным. Целительница не была броско красивой и юной, как те девушки, с которыми обычно флиртовал Макгрегор, она была хороша в иной, сдержанной манере. И кажется, получала удовольствие от оказываемого ей внимания. Он услышал, как она рассмеялась над чем-то скорее всего непристойным, что прошептал ей на ушко Макгрегор.
        Но Магнус совершил ошибку, повернув голову и заметив, что Монро тоже шепчет что-то на ушко Хелен. Их плечи соприкасались, черт бы подрал все на свете!
        Магнус стиснул свой кубок. Он сражался с непроизвольным всплеском гнева и заставил себя отвести взгляд, только чтобы встретиться с другим взглядом.
        Кеннет Сазерленд наблюдал за ним, и если судить по его сузившимся глазам, заметил реакцию Магнуса. Но вместо издевательской улыбки, которую ожидал Магнус, на физиономии Сазерленда отразилось удивление. Тот впервые заметил ставшее понятным Магнусу несколько минут назад: Монро хочет Хелен.
        И Сазерленду это явно не понравилось.
        Магнус вспомнил, что не один он страдал от колких насмешек и издевок Монро. Сазерленду тоже доставалось. Возможно, даже больше, ибо Магнус имел несчастье видеться с Монро только на Играх горцев.
        Они могли не соглашаться во всем остальном, но когда дело касалось Дональда Монро, тут их с Сазерлендом мнения сходились.
        Чертовски неприятно. Не по нутру ему было думать, что у них с Сазерлендом может быть что-то общее.
        Хотя, конечно, нельзя забывать о Гордоне. Сазерленд дружил с ним в детстве, а Магнус в зрелости. Магнус старался не думать об этом.
        Он снова прислушался к разговору с ним рядом. Врачевательница и его друг говорили о чудесной стреле Макгрегора. Это боевое ранение уже принесло прославленному лучнику нескончаемое женское внимание и восхищение. Леди Мюриел, однако, оказалась искушеннее его обычных слушательниц. Вместо того чтобы охать, ахать и хлопать ресницами, словно каждое слово, вылетающее из его рта, золотое, она сказала, что ему просто невероятно повезло, что он остался жив.
        - А какую самую опасную операцию вам приходилось делать? - полюбопытствовал Макгрегор.
        Леди Мюриел на минуту задумалась. Когда это делает Хелен, она обычно покусывает губу.
        Опять он за старое, черт бы подрал все на свете.
        - Это было с год назад, после сражения при Барра-Хилл.
        - Вы были там? - удивился Магнус. Хотя дело вполне обычное, когда неподалеку от поля битвы ставится палатка для оказания помощи раненым, он как-то не думал, что такой известный человек, как лорд Николас де Корвенн, мог позволить своей дочери находиться в такой непосредственной близости от опасности.
        Битва при Барра-Хилл была одним из самых кровопролитных сражений в Брюсовой войне. Он гнался за Джоном Комином, графом Бьюкеном, с поля боя и опустошал округу с неумолимостью, о которой говорят и по сей день. Пройдет немало времени, прежде чем «опустошение Бьюкена» будет забыто.
        - Да, отец обычно брал меня с собой, когда обслуживал графа. Он свято верил, что опыт - лучшая наука. И оказался прав. - Взгляд ее обратился вдаль, и тоскливая улыбка заиграла на губах. Было ясно, что она вспоминает о своем отце с нежностью. Должно быть, он умер не так давно, догадался Магнус.
        - И что случилось? - спросил Макгрегор.
        - Один боец получил удар военным молотом по голове, кость черепа проломилась, и это вызвало скопление крови внутри. Мне пришлось просверлить маленькую дырку в черепе, чтобы ослабить давление.
        - Он выжил? - поинтересовался Макгрегор.
        Она кивнула.
        - Вернулся к своей жене и пяти ребятишкам с вмятиной в голове после своего чудесного спасения.
        Магнус знал, что раскроенные черепа - обычные ранения в сражении. Как и трепанация, метод их лечения. Просто он не часто оканчивается удачно.
        - Превосходный пир, леди Хелен, - громко проговорил король, привлекая их внимание к центру стола. - Вашему брату повезло иметь сестру, которая не только искусная целительница, но и восхитительная хозяйка.
        Хелен просияла от похвалы, ее безупречная кожа цвета слоновой кости слегка порозовела.
        - Благодарю вас, сир.
        Брюс улыбнулся в ответ.
        - Хотя, возможно, вашему брату недолго осталось использовать этот ваш талант.
        Магнус знал, о чем говорит Брюс, но Монро нет. Предположив, что король говорит о замужестве Хелен, оруженосец Сазерленда оцепенел от оскорбления. Он не показал это, но Магнус пристально следил за ним и увидел вспышку едва скрываемой враждебности, нацеленной на короля. Магнусу было хорошо известно, как гордому воину должно быть ненавистно склоняться перед врагом. Ему бы тоже это пришлось не по нутру.
        - Леди недавно пережила потерю, - подчеркнуто произнес Монро, покровительственно держа руку на руке Хелен.
        - Мне прекрасно известно о потере леди, - резко отозвался король. - Но я имел в виду не леди Хелен. - Его взгляд скользнул к графу.
        Сэра Уильяма королевское предложение, кажется, не удивило, но натянутая улыбка на лице давала понять, что оно нежеланно. По какой-то причине глаза графа метнулись к Магнусу. Нет, не к нему, понял он, а к леди Мюриел. Но она ничего не заметила, ибо сидела с опущенной головой, не отрывая взгляда от колен. Магнус отметил напряжение между графом и целительницей, когда они прибыли, но не мог понять, чем оно вызвано. Впрочем, судя по убийственным взглядам, которые граф метал в Макгрегора, Магнус заподозрил, что все не так просто.
        - Что ж, в предстоящую неделю у нас будет предостаточно времени, чтобы обсудить эти дела. - Заронив семена, Брюс сменил тему. - Леди Хелен, мне кажется, вы говорили, будут танцы?
        Хелен с озабоченным видом кивнула:
        - Да, милорд. - Она сделала знак волынщикам и арфисту подготовиться. - Но вы упомянули неделю? Я думала, вы пробудете в Данробине две недели.
        Магнус сделал вид, что не заметил, как она то и дело поглядывает на него.
        - Да, таково было наше первоначальное намерение, но мы задержались в Килдрамми и посему вынуждены сократить наш визит. Мне предстоит объехать еще много мест до начала игр в Данстаффнэйдже. Надеюсь, вы в этом году будете участвовать, сэр Уильям?
        Это был скорее приказ, чем приглашение. Граф коротко кивнул:
        - Да, мои люди ждут с нетерпением.
        - С огромным, - добавил Монро. - После четырех лет без нового чемпиона мужчинам не терпится занять свое законное место.
        Магнус никак не отреагировал на вызов, брошенный, без сомнения, ему. Поражение терзало Монро целых четыре года; естественно, он ждет не дождется, чтобы отыграться.
        - Довольно смелое заявление, Монро, учитывая уровень состязаний. - Королевский взгляд встретился со взглядом Магнуса; его это явно забавляло. - Надеюсь, ваши люди готовы отвечать за свои слова?
        - Более чем готовы, - отозвался Монро со своей обычной надменностью.
        - А вы будете состязаться, милорд? - спросила Хелен.
        До Магнуса дошло, что она обращается к нему.
        Волей-неволей ему пришлось посмотреть на нее. Их глаза встретились. Он прекрасно знал, о чем она думает. О том же, о чем и он: что произошло в последний раз, когда он состязался. Как он, дурак, думал, что она хочет того же, что и он. Как вручил ей свое сердце, а она швырнула ему его обратно в лицо.
        «Прости, - вновь услышал он ее слова. - Я не могу».
        Сжав губы, он покачал головой:
        - Нет, мои обязанности в этом году не позволят мне.
        Никто из Горной стражи не будет состязаться. Король и Маклауд решили, что это породит слишком много сравнений и вопросов.
        - О, - тихо произнесла Хелен. - Жаль это слышать.
        Монро просверлил его недобрым взглядом, потом в очередной раз накрыл ладонь Хелен своей. То, что она отнюдь не выглядела довольной этим собственническим жестом, отнюдь не охладило кровь, стучащую у Магнуса в висках.
        - Быть может, Маккей не торопится лишиться своей короны? - съязвил Монро. - Если он не станет состязаться, ему не придется уступать ее.
        Эти оскорбительные слова требовали возмездия. Магнус понимал это так же хорошо, как и Монро. Он хотел, чтоб Магнус бросил ему вызов. И Магнус с превеликим удовольствием готов был исполнить его желание. Но Брюс помешал ему.
        - Полагаю, ваш оруженосец до сих пор не может пережить свой последний проигрыш, сэр Уильям, - со смехом сказал король. - Насколько я помню, Маккей отделал вас тогда изрядно, не так ли?
        Физиономия Монро сделалась нездорового красного цвета. Но прежде чем он ответил, Хелен поднялась.
        - Идемте, музыка начинается.

        Хелен едва удалось предотвратить беду, поведя Дональда на первый рил. На долю секунды она испугалась, что он может бросить вызов самому королю. На лице Уилла отразилось огромное облегчение, и он даже послал ей признательный взгляд.
        Но как только танец закончился, она стала пробираться назад сквозь толпу веселящихся сородичей, чтоб отыскать Магнуса.
        Одна неделя! Как же ей завоевать его вновь за такой короткий срок?
        Это кажется невозможным, особенно принимая во внимание, как он смотрел на нее во время трапезы! Как будто она сделала что-то предосудительное. Совершила какую-то ошибку. Ей хотелось произвести на него впечатление своей ролью гостеприимной хозяйки, а вместо этого она чувствовала, что опять чем-то прогневила его. А ведь казалось, что все прошло так хорошо. Дональд, правда, немного надоедал, но с этим она могла справиться.
        Она вернулась к помосту и нашла стол пустым. Поднявшись на возвышение, оглядела Большой зал. Ее братья стояли рядом с королем и несколькими его рыцарями перед огромным очагом и смотрели на танцующих, между тем как слуги держали их кубки наполненными. Проказник Макгрегор убедил Мюриел потанцевать с ним, но Магнуса нигде не было видно. Она еще разок окинула комнату взглядом.
        Сердце ее упало, когда она наконец обнаружила его. Он стоял возле входа в зал, спиной к ней, и как будто намеревался уйти. Но путь ему преградил Дональд. Ей не обязательно было слышать, что он говорит, чтоб знать, что это что-то оскорбительное. Каждый мускул в теле Магнуса напрягся в готовности нанести удар.
        Она пробормотала себе под нос любимое ругательство Кеннета. Господи Боже мой, не успела она на несколько минут оставить их одних, как они уже снова готовы вцепиться друг другу в глотки!
        Поддержание мира между ее родными и Магнусом потребует от нее невероятных усилий. Как же она найдет время убедить Магнуса дать ей второй шанс? Доказать ему, что она изменилась? Что хочет быть с ним?
        К тому времени как она добралась до другого конца зала, мужчины исчезли. Увидев темно-рыжую голову Дональда, лавирующую в толпе в сторону очага, она выбежала из зала в коридор, построенный для соединения Большого зала с донжоном, и заметила Магнуса, как раз когда он ступил на лестницу.
        - Магнус!
        Сердце Хелен сжалось, когда он, услышав ее голос, оцепенел. Очень медленно, как человек, готовящийся к битве, мужчина обернулся.
        Она поспешила к нему, стараясь думать только о том, что собирается сказать. Особенно когда он смотрел так…
        Она закусила губу. Грозно.
        Пульс ее участился, по коже пробежал трепет. Большой, устрашающий витязь был далеко не тем рослым юношей из ее воспоминаний. Этот контраст смущал ее, и ей пришлось напомнить себе, что это тот же самый молодой воин, которому она отдала свое сердце, - только у него стало намного больше мускулов и чуть больше шрамов.
        Она резко остановилась перед ним, запыхавшись от бега, и в волнении затеребила юбку.
        - Э… в королевских покоях есть все необходимое?
        - Да, все замечательно, - отрывисто бросил он. - Возвращайся к своим гостям, Хелен.
        Она смотрела на него, не зная, что делать, как до него достучаться. Как преодолеть эту ледяную стену, которую он возвел между ними.
        - Но разве ты не хочешь потанцевать?
        Она всегда мечтала об этом, но вражда с семьей этого не позволяла.
        Какое-то странное выражение промелькнуло на его лице.
        - Нет, но я уверен, тебе не составит труда найти кавалера.
        Хелен нахмурилась, озадаченная его тоном.
        Она положила ладонь ему на руку, и сердце ее защемило, когда он дернулся.
        - Неужели ты забыл? Ты как-то сказал, что был бы горд вывести меня на рил и никто не сумел бы остановить тебя.
        - Я был мальчишкой, - бросил он, уклоняясь от ее руки. - И говорил много такого, чего на самом деле не имел в виду. - Он метнул в нее резкий взгляд. - Как и ты.
        - Почему ты ведешь себя так? Почему делаешь вид, будто между нами ничего не было?
        - А почему ты полагаешь, будто еще что-то есть?
        Она резко втянула воздух и даже слегка пошатнулась, как если б он ударил ее прямо в грудь.
        Что-то в ее раненом взгляде, должно быть, тронуло его. Напряжение, казалось, оставило одеревенелые мышцы. Он пропустил волосы сквозь пальцы, как делал всегда, когда был расстроен.
        - Я не хочу делать тебе больно, Хелен.
        Она подняла на него глаза, полные слез.
        - Тогда зачем же делаешь?
        - Потому что то, чего ты хочешь, когда так смотришь на меня… это невозможно.
        - Почему?
        - Хелен!
        Она тихонько чертыхнулась, услышав позади голос брата Уилла. Но не обернулась, не сводя глаз с Магнуса, наблюдая, как его рот сжался в твердую складку.
        - А ты разве сама не знаешь?
        Ее семья? Что он имеет в виду?
        - Хелен!
        Уловив в голосе резкость, она в расстройстве развернулась и увидела лицо взбешенного Уилла, испепеляющего ее взглядом.
        - Где она? Ты ее видела?
        Хелен заморгала.
        - Кто?
        - Не важно, - бросил он и зашагал в сторону двора.
        Кто бы она ни была, Хелен посочувствовала ей. Ее грозный брат в эту минуту выглядел готовым кого-нибудь убить.
        И хоть раз в жизни это был не Магнус. Но когда она обернулась, поняла почему. Магнуса уже не было.


        Глава 7
        Мюриел выбежала из зала, едва танец закончился.
        О Господи, Господи, Господи! Отчаянная мольба эхом звучала у нее в голове.
        Он женится…
        Она запнулась, когда волна боли поднялась в душе, наполнила грудь и подступила к глазам прежде, чем она сумела отогнать ее.
        Нет! Она не будет по нему плакать. Он не стоит ее слез.
        Но зачем же он это делает?
        Тело сотряс сухой, обжигающий всхлип. Почему ей так больно? Как она позволила этому случиться? Ведь не дурочка же она. Не наивная, доверчивая простушка, которая верит в сказки со счастливым концом. О том, как жесток и несправедлив мир, ей известно давно и не понаслышке. У нее никогда не возникало желания отдать свое сердце мужчине. Она даже не думала, что такое возможно.
        Она избрала иной путь.
        Это несправедливо. Разве мало она страдала?
        - Мюриел!
        О Боже, нет! Она побежала быстрее. Прочь из крепости. За пределы его власти.
        Но он никогда не отличался сдержанностью.
        - Проклятье, Мюриел. - Граф схватил ее за руку и, дернув, вынудил остановиться. - Клянусь всем святым, ты выслушаешь меня.
        Она ощетинилась, боль обратилась в гнев. Она ненавидела, когда он так с ней разговаривал: как холодный, властный граф Сазерленд с ничтожной подданной.
        Как мог этот суровый, грубый мужчина завоевать ее сердце?
        Но ведь он не всегда такой. В редкие, беспечные мгновения он может быть забавным, нежным, страстным…
        «Я люблю тебя, Мюриел». Да, видно, недостаточно. Она поймала свое сердце и водворила его туда, где оно должно быть. В груди, не в облаках.
        Вздернув подбородок, она встретилась с ним взглядом.
        - Не прикасайтесь ко мне.
        Никогда больше не даст она ему права прикасаться к ней. Он единственный оставшийся на свете человек, который хорошо знает, почему насильственное прикосновение так ей противно.
        Пытаясь сохранить как можно больше достоинства, она поборола порыв уйти и посмотрела ему в лицо.
        - Вы чего-то хотели?
        Глаза его сузились от ее холодного, безразличного тона.
        - Я не возразил, когда моя сестра посадила тебя на помосте. - Она постаралась не вздрогнуть, но жестокое напоминание о разнице в их положении больно резануло. Он потемнел лицом, не замечая или не обращая внимания на боль, которую причинил ей. - Но я не потерплю, чтоб мой дом превращали в бордель.
        Она была так ошарашена, что даже не нашлась что ответить. Могла только потрясенно смотреть на красивое лицо мужчины, который сейчас казался ей незнакомцем. То, на что он намекает, просто невозможно - по крайней мере для того мужчины, которого она знала.
        Как до этого дошло? Как нечто настолько чудесное могло так извратиться?
        Из-за того, что она не дала ему того, чего он хотел?
        - Прошу меня простить великодушно, - проговорила она чопорно, старательно цепляясь за обрывки своей несчастной гордости, - но я не понимаю, о чем вы толкуете!
        Он наклонился ближе, его синие глаза вспыхнули каким-то опасным чувством, которое она не смогла определить.
        - Я толкую о том, как ты вела себя с одним из гостей в моем доме.
        До нее наконец-то дошло.
        - Вы имеете в виду Макгрегора? - потрясенно выпалила она.
        Его рот сжался.
        Ей стало смешно. Эта мысль была так нелепа. Макгрегор - красивый дьявол, и ей было лестно его внимание, но кокетничать с ним даже не приходило в голову…
        Она ахнула, понимание ударило подобно молнии. Он ревнует. Этот мужчина, разбивший ей сердце на мелкие осколки, ревнует. Потому и ведет себя так.
        Дурак. Какой же он дурак.
        Она собрала всю боль, которую он причинил ей, в комок презрения. Он не стоит более ни секунды ее времени. Он сделал свой выбор, а она сделала свой.
        - Следующий раз я буду более осмотрительной.
        Она повернулась, игнорируя его, и пошла прочь. Но он остановил ее, снова схватив за руку.
        - Ты не собираешься это отрицать?
        Если б она не была так зла, то рассмеялась бы над его мальчишеским возмущением. Сердце колотилось, но она упорно не смотрела на удерживающую ее руку. Не собиралась дать ему понять, как действует на нее это прикосновение. Как ощущение его пальцев обжигает кожу. Как встают дыбом волоски на руках. Как каждой клеточкой своего существа ей хочется прильнуть к этой мощной груди и позволить этим рукам еще раз обвиться вокруг нее. Как горят губы воспоминанием о его поцелуе.
        «Я люблю тебя, Мюриел», - вновь прозвучал его голос у нее в голове, но она заставила его замолчать.
        - Я не считаю, что должна вам что-то объяснять. Вы мне не вождь, не отец и не… муж. - Грудь сдавило. Она сделала глубокий, прерывистый вдох. - Я не отчитываюсь перед вами.
        Ей следовало бы знать, что не стоит бросать вызов могущественному, властному мужчине. Сэр Уильям, граф Сазерленд, не любит получать отказ. Глаза графа опасно вспыхнули, прямо как у его вспыльчивого брата.
        - Пока ты живешь на моей земле, ты будешь отчитываться передо мной. - Голос его был непререкаемым и твердым как сталь.
        - И что же вы сделаете? Подчините меня своей воле? Вам станет легче, если я буду у вас под каблуком и вы сможете меня контролировать? Я не дала вам того, чего вы хотите, поэтому теперь вы будете изводить меня и командовать мной?
        - Иисусе. - Рука его упала, словно она обожгла его. - Нет, конечно.
        Она заметила мимолетный проблеск отвращения к себе, прежде чем маска холодного, властного графа вернулась на место.
        Они мерились взглядами в угасающем свете дня. Властный мужчина, не привыкший к отказам, и слабая женщина, которая посмела сказать ему «нет».
        - Я не хочу, чтоб ты проводила так много времени с моей сестрой, - сказал он через минуту. - Это… - Он замолчал. - Это может заронить ей в голову нежелательные мысли.
        Как легко ему причинить ей боль. Не надо даже стараться. Несколько небрежно брошенных слов, и она уже мучается. Как он может говорить, что любит ее, если не уважает?
        Силы покинули ее. Она обмякла, вся воинственность ушла. Голос ее прозвучал чуть громче шепота.
        - Если вы считаете меня шлюхой, это не значит, что я ею являюсь.
        Он выругался, его ледяная маска треснула, как поверхность озера весной.
        - Святое небо, Мюриел, я не считаю тебя шлюхой.
        - Нет, вы просто хотите, чтоб я стала вашей любовницей. Дом, драгоценности, спокойная, обеспеченная жизнь, так вы выразились? Все, чего только моя душа пожелает. - Кроме того единственного, что действительно важно. Она взглянула на него. На этот раз не в силах сдержать слезы, которые потекли по щекам. - Знаешь, в чем ирония, Уилл? Тебе незачем было делать меня своей дорогостоящей шлюхой. Я отдала бы тебе все безо всякой платы.
        Она так сильно любила его. Он узнал самое страшное и, о чудо, ответил на эту любовь. Она никогда не думала, что такое возможно. Она отдала бы ему все. Но потом он все испортил.
        Он оцепенел.
        - Я бы не опозорил тебя.
        Она рассмеялась. Как же ей ненавистна мужская логика. Взять то, что она предлагает просто так - позор и бесчестье, а сделать ее своей официальной любовницей - нет? Неужели он не понимает, насколько его предложение оскорбляет ее? Он дал название тому, что между ними было, и все опошлил.
        - Проклятие, Мюриел. Я граф. У меня есть обязательства. - На лице его промелькнула мука, проблеск чувства, которое он так хорошо скрывал. Настолько хорошо, что она почти забыла, что оно существует. - Что еще я мог сделать?
        «Я не могу жениться на тебе. Мне нужен сын».
        Эти невысказанные слова промелькнули между ними. Конечно, неправильно, что она желает того, что невозможно. Но сердцу ведь не прикажешь.
        - Ничего, - отозвалась она. - Все правильно. Как ты сказал, ты граф, а я… - Она не договорила. «Я ущербная».
        Мюриел больше не могла смотреть на него. Реальность того, чего никогда не может быть, причиняла слишком сильную боль.
        В этот раз, когда она повернулась, чтобы идти, он не остановил ее.
        «Я не смогу, - подумала она. - Не смогу оставаться здесь и смотреть, как он женится на другой. Это убьет меня».
        Девушка вернулась в коттедж, который был ее домом. Домом, что стал убежищем от бездонных глубин ада. Местом, где она исцелилась.
        Но больше этот дом не убежище. Она должна уехать, пока он не превратился в тюрьму.


        Глава 8
        Хелен, верно, ослышалась. Она потрясенно воззрилась на Мюриел.
        - Ты уезжаешь? Но почему?
        Мюриел перестала складывать свои пожитки в деревянный сундук и посмотрела на нее с кривой улыбкой на лице.
        - Я думала, что уж ты-то поймешь. Не ты ли весь последний год уговаривала меня принять предложение о покровительстве графа Росса?
        Мюриел права. Едва услышав о предложении графа Росса помочь ей войти в гильдию врачей в Инвернессе, сделанное после того, как он наблюдал ее мастерство после Данбара, Хелен убеждала ее попробовать - несмотря на определенное сопротивление по той причине, что она женщина.
        - Да, но ты говорила, что не нуждаешься в одобрении кучки стариков, чтоб стать еще лучшей врачевательницей. Что заставило тебя передумать?
        - Нельзя сказать, что я передумала. Эта мысль все время жила во мне. - Мюриел села на скамейку возле самого большого в коттедже окна и пригласила Хелен сесть рядом. Солнце струилось сквозь открытые ставни, образуя вокруг ее головы яркий ореол света. - Когда мы третьего дня разговаривали с тобой, я поняла, что это просто страх перед неудачей мешает мне воспользоваться шансом. Но я никогда не узнаю, примут они меня или нет, если не попробую.
        Хелен закусила губу, видя решимость в лице подруги и представляя, с какими трудностями ей предстоит столкнуться.
        - Дураки они будут, если не примут тебя с распростертыми объятиями. - Глаза ее заблестели от непролитых слез. - Я многие годы восхищалась тобой, Мюриел, но сейчас - больше всего.
        С дрожащей улыбкой и глазами на мокром месте, Мюриел взяла ее за руку.
        - Ты была мне хорошим другом, Хелен. Я… я буду по тебе скучать. - Она встала, пересилив волну эмоций чересчур бодрой улыбкой. - Но если я не закончу укладываться, то повозка уедет без меня.
        Хелен поглядела на две кожаные сумки на голом матрасе и большой деревянный сундук, почти доверху набитый оставшимися пожитками Мюриел.
        - А тебе обязательно уезжать так скоро?
        - Да, если я не хочу тащить все это на себе. Мне повезло, что старый Том согласился втиснуть меня к рулонам своей шерстяной материи, которую он везет на рынок.
        - Уверена, попозже Уилл смог бы выделить несколько верховых, чтобы сопровождать тебя…
        - Нет! - вскричала Мюриел. Сообразив, что реагировала слишком бурно, добавила: - Мне не терпится начать. Кроме того, я никогда не любила долгие проводы. Так будет лучше, поверь мне.
        Хелен нахмурилась, видя, как расстроена подруга. Что-то тут не так. Есть что-то еще помимо желания Мюриел попытаться войти в гильдию. Она спешит уехать, поняла Хелен, но почему?
        Хелен наблюдала, как Мюриел заканчивает укладываться, все еще потрясенная таким неожиданным поворотом событий. Она разрывалась между гордостью за подругу и эгоистичным нежеланием, чтоб она уезжала.
        - Что мы будем без тебя делать?
        Мюриел покачала головой. Улыбка ее больше не казалась вымученной.
        - Я больше тебе не нужна, Хелен. Уже давно не нужна. Ты теперь вполне способна сама позаботиться о своих сородичах.
        Дрожь беспокойства прокатилась по ее телу.
        - Ты так думаешь?
        - Я знаю.
        Несмотря на убежденность подруги, Хелен не была так уверена. И роль, и ответственность казались устрашающими. Но и, следовало признать, волнующими. Чувствовалась в этом некая правильность. Почти.
        - Уилл не обрадуется. Он и так считает, что я уделяю слишком много времени лечению членов клана. Что он сказал, когда ты сообщила ему?
        Мюриел стояла спиной к ней. Когда она заговорила, в голосе ее была какая-то странная натянутость.
        - Я… я не сообщала ему. Граф был занят с королем, и я не хотела мешать. Я надеялась, ты расскажешь ему за меня?
        Хелен прекрасно ее понимала. Что-то тревожит Уилла последние несколько дней - с тех пор, как она встретила его в коридоре во время пира. Не ищи она возможности увидеться с Магнусом, Хелен тоже старалась бы держаться подальше от своего раздражительного брата. Правда, нельзя сказать, что ей особенно повезло в этом отношении. Кажется, что, за исключением трапез - во время которых Магнус старательно избегал ее, - последние два дня мужчины безвылазно сидели в солнечной комнате брата. Сосредоточенная на Магнусе и быстро бегущем времени, она не особенно задумывалась о дурном настроении брата. Но подозревала, что это результат обсуждений его ближайших планов.
        - Уилл не в духе от всех этих разговоров о его женитьбе, - сказала Хелен.
        Мюриел как будто дернулась. Руки ее на мгновение замерли.
        - Значит, все уже решено?
        Хелен покачала головой, внимательно наблюдая за ней.
        - Официально - нет пока. Но, по словам Кеннета, король предложил в качестве жены свою дважды овдовевшую сестру Кристину после того, как ее выпустят из английского монастыря. От такого союза моему брату трудно было бы отказаться, даже если б он захотел.
        - И с чего бы ему хотеть.
        Это был не вопрос, но утверждение. Что-то смутно обеспокоило Хелен в безжизненном голосе Мюриел. На секунду она подумала…
        Нет. Невозможно.
        Она нахмурилась, мысль никак не выходила из головы.
        - Уверена, он хотел бы знать о твоем отъезде. Уилл стольким обязан тебе за то, что ты сделала… как и все мы. Но я расскажу ему, если таково твое желание.
        Мюриел повернулась к ней, и спокойное выражение ее лица немного успокоило Хелен.
        - Спасибо. Я была счастлива здесь, Хелен. После папиной смерти ты и твоя семья взяли меня под свое крыло, дали мне дом. Я очень признательна вам за это. И никогда этого не забуду.
        - Здесь у тебя всегда будет дом, и мы будем очень рады тебе, - отозвалась Хелен. - Обещай, что вернешься, если Инвернесс придется тебе не по вкусу.
        Мюриел улыбнулась, понимая, что подруга имеет в виду.
        - Обещаю, но меня не так-то легко испугать. Особенно кучке придирчивых стариканов. Но и ты тоже кое-что обещай мне.
        Хелен кивнула, ей стало любопытно.
        - Не позволяй никому заставить тебя пойти тем путем, которым ты идти не желаешь. Если у тебя появится шанс на счастье, воспользуйся им, кто бы что ни говорил.
        Горячность этих слов заставила Хелен гадать, о многом ли подруга догадалась.
        Губы ее изогнулись в натянутой улыбке.
        - Ты ведь понимаешь, что то, о чем ты говоришь, равносильно ереси. Как у женщины - тем паче знатного рода - у меня нет иного пути, кроме уже избранного. Чувство долга превыше всего.
        - Но ты ведь на самом деле в это не веришь?
        Хелен покачала головой. Возможно, в этом и заключается ее трагедия. Она ищет счастье в мире, не ценящем это чувство.
        - Чуть не забыла. - Мюриел пересекла небольшое расстояние от кровати до кухни. Каменный коттедж был теплым и уютным, но маленьким - приблизительно десять на двадцать футов. Кровать была встроена в дальнюю стену. Посередине стояли стол, скамья и кресло перед жаровней. Сбоку ютилась крошечная кухонька. Мюриел протянула руку к одной из открытых полок и достала маленький горшочек.
        - Возьми это, - сказала она.
        Хелен сняла крышку и понюхала: содержимое имело сильный запах камфары. Хотя она обычно использовалась для наливок, отец Мюриел узнал от одного старого крестоносца, что неверные пользуются ею для облегчения болей.
        - Мышечный бальзам?
        Мюриел кивнула.
        - Может помочь. Макгрегор упоминал, что рука у Маккея все еще болит. Я хотела отнести ему мазь, но подумала, может, ты сама это сделаешь?
        Хелен воззрилась на нее, понимая, что Мюриел о многом догадалась. В том числе как отчаянно она пытается найти предлог увидеться с ним.
        - А если он не захочет?
        «Если он не захочет меня? Как уже не раз демонстрировал?»
        Мюриел серьезно посмотрела на нее.
        - Значит, тебе придется убедить его.
        Хелен кивнула. Если б только это было так просто.

        После двух дней сидения взаперти с двумя мужчинами, которых Магнус по велению долга терпеть не мог с самого рождения - и которые чертовски облегчали ему этот долг, - было так здорово оказаться на улице и вновь ощутить в руке приятную тяжесть меча.
        Два дня ему приходилось слушать, как граф выискивает бесчисленные способы избежать союза между ними при помощи разных надуманных отговорок, предлогов или условий, терпеть бесконечные вопросы удивительно упорного Кеннета Сазерленда об обстоятельствах смерти Гордона и делать вид, что он не слышит едва завуалированные оскорбительные намеки Монро. Терпение Магнуса настолько истощилось, что он уже готов был снести кому-нибудь голову. Но поскольку перемирие делало это невозможным, он довольствовался хорошей жесткой тренировкой во дворе. Все-таки отвлекает от мрачных мыслей.
        Поскольку Макгрегор охранял короля, который вопреки обыкновению удалился в свои покои вместо того, чтобы принять участие в соколиной охоте вместе с сэром Уильямом и его людьми, оставался только сэр Нейл Кэмпбелл, старший брат Странника, чтобы помочь Магнусу размять мускулы и изгнать из крови демонов.
        Изгнание одного демона оказалось значительно труднее, чем он полагал. То, что он находился рядом с Хелен, видел ее каждый день, пусть даже только на другом конце помоста, пробуждало мучительные воспоминания, напоминая о чувствах, которые он хотел забыть. Увиденное оказалось куда большим соблазном, чем было позволительно.
        Когда-то он любил ее всей душой. И хотя эта любовь была растоптана, следы ее все еще оставались. Смех напоминал ему об одном полдне, когда он сидел в траве, глядя, как она собирает цветы и плетет венок, - он почти ощущал тепло ее волос на своем плече; озорная улыбка напоминала, как она, бывало, пряталась от него, превращая поиски в игру. Рассеянно заправленная за ухо прядь навевала воспоминания о том дне, когда она явилась с подстриженными вокруг лица волосами, чтоб они не лезли в глаза.
        Стиль и мода не имели значения, когда дело касалось практичности. Если ее юбки волочились по земле или мешали подниматься в гору, она подвязывала их, нимало не задумываясь. Как же ему было не плениться?
        У них было всего лишь с дюжину встреч, но каждая минута крепко запечатлелась в его памяти. Сколько раз твердил он себе, что она изменилась, что даже если он считал, что знал девушку, то не знает женщину, но все равно не мог заставить себя поверить в это. Все то, во что он влюбился - ее открытость, ее непосредственность, жажда счастья, душевная сила и страсть, - никуда ведь не делось.
        Но она больше не его, и он не может любить ее.
        Магнус оттеснил благородного рыцаря в неумолимой атаке, вкладывая весь свой гнев и отчаяние в каждый удар мечом.
        Хотя сэр Нейл был одним из лучших рыцарей Брюса, сегодня ему приходилось попотеть, чтоб оказаться не хуже Магнуса.
        Когда Магнус нанес один особенно свирепый удар, сэр Нейл уткнул оружие острием в землю.
        - Проклятье, Маккей. Полегче. Я на твоей стороне.
        Магнус тоже опустил меч. Тяжелое дыхание и боль в плече сказали ему, что он размялся на славу.
        О небо, как же здорово!
        Он улыбнулся.
        - Ты совсем размяк от этого мира, старик. Может, мне найти тебе англичанина, чтоб как следует попрактиковаться?
        - Черт побери, я покажу тебе «размяк». - Рыцарь атаковал, почти очистив голову Магнуса от нежелательных размышлений.
        До тех пор, пока предмет этих размышлений не появился в поле его зрения, отвлекая его настолько, чтобы получить удар по руке - по больной руке.
        Он выругался, когда меч плашмя со всей силой опустился на его незащищенное плечо, выбив у него из руки оружие.
        Кэмпбелл смотрел ошарашенно. Не часто Магнус предоставлял такую удобную возможность своему оппоненту, и подобный промах удивил его.
        - Иисусе! Прости. Я ушиб тебе плечо?
        Поскольку Магнус схватился за проклятое плечо, то едва ли мог это отрицать.
        - Просто дай мне минуту, - выдавил он, злой на себя.
        Но стало только хуже. Хелен подбежала к нему и положила ладонь ему на руку, взбудоражив все нервы, которые он так старательно пытался успокоить.
        - Ох, Магнус, что с тобой? Твоя рука…
        - Моя рука в порядке, - солгал он, ибо рука жгла так же адски, как и гордость. - Чего тебе?
        Кэмпбелл отошел, но Магнус чувствовал, что тот наблюдает с беззастенчивым интересом.
        - Я не хотела помешать.
        Щеки ее вспыхнули, когда он ничего не сказал, продолжая сверлить недовольным взглядом. Она выглядела свежей и солнечной, как теплый летний день. С ее светлой кожей, голубыми глазами и темно-рыжими волосами желтый не должен был смотреться на ней так хорошо. Но желтый оттенок подчеркивал теплый цвет лица и наводил на мысль о хлебе только что из печи, в который не терпится вонзить зубы.
        Что же ему делать?
        Он, видно, зарычал. Она отступила на шаг, неуверенно оглядывая его.
        - Мюриел дала мне мазь для твоей руки. Она сказала, рука еще некоторое время будет болеть.
        Сейчас-то уж точно болела адски. Для мужчины, славящегося своим уравновешенным нравом, в эти минуты ему стоило немалых трудов сдерживаться.
        - Пожалуйста, поблагодари леди Мюриел за ее заботу, но…
        - Если хочешь, - прервала его она, - я могу втереть мазь, когда ты закончишь. Или, может, лучше после того, как помоешься?
        Адские муки, вот что это было. Если б она только знала, какую смуту эти невинные слова посеяли в его теле! Но она не догадывалась, а он не собирался ее просвещать.
        Магнус скрипнул зубами.
        - Это ни к чему. С моей рукой все отлично. Со мной тоже. Мне не требуется ничего.
        - Что здесь происходит?
        Ну, прекрасно. Магнус взглянул через плечо и увидел, что Сазерленды и Монро выбрали именно этот момент, чтоб вернуться с соколиной охоты. Сэр Уильям метал молнии в сестру.
        К его удивлению, Хелен ответила ему таким же гневным взглядом.
        - Если хочешь знать, Мюриел дала мне мазь для руки Магнуса.
        Брови Магнуса поползли вверх. Он никогда раньше не слышал, чтоб она вот так дерзила кому-то из своих братьев. Тем не менее добавил:
        - А я как раз говорил леди Хелен, что мазь мне не требуется.
        Магнус постарался не поморщиться, когда Монро спрыгнул с лошади и вразвалку направился к ним.
        - Как предусмотрительно с твоей стороны, Хелен. В сущности, я вчера как раз получил удар в бок от твоего брата. Время от времени ему это удается. - Услышав этот оскорбительный намек, Кеннет Сазерленд потемнел лицом. - Может, опробуешь мазь на мне?
        Магнус встретился с глазами своего врага поверх ее головы. Он знал, что веселье в них ему не почудилось.
        Чуть-чуть напрягшийся рот Хелен - быть может, замеченный только Магнусом - был единственным знаком, что она не слишком рада смене пациентов.
        Магнус подозревал, что складки вокруг его собственного рта были гораздо глубже.
        Хелен взглянула на Магнуса, словно умоляя его вмешаться, но он крепко стиснул зубы, запретив себе расцеплять их. Притворился, что не видит на ее лице уныния, но в груди все равно защемило.
        - Конечно, - бодро ответила она. - Пойдем со мной в Большой зал, и я взгляну. - Она посмотрела на брата. - Уилл, если у тебя есть минутка, мне надо поговорить с тобой. - Граф явно собирался возразить, но Хелен не дала ему. - Это насчет Мюриел.
        Внезапная вспышка тревоги на лице графа выдала его.
        - С ней все в порядке?
        Хелен тоже заметила его реакцию, и она, похоже, смутила ее.
        - Да, все отлично. По крайней мере я так думаю.
        Лицо графа потемнело, но он пошел следом за сестрой и Монро - который взял ее за руку, разрази его гром! - в Большой зал. И если Магнуса успокаивало, что когда она начнет втирать мазь Монро, при этом будет присутствовать третий, то ничто не могло смягчить остроту нахлынувшего на него другого, куда более сильного чувства.


        Глава 9
        Ее начинала охватывать паника. Время заканчивалось, а она была не ближе к тому, чтоб убедить Магнуса дать ей еще один шанс, чем в день его прибытия. Три дня минуло с отъезда Мюриел, и в промежутках между встречами, охотой и его обязанностями как приближенного короля у нее даже не было возможности толком поговорить с ним. Хуже того, если такая возможность все же возникала, рядом непременно появлялся Дональд.
        И это не случайно. Она подозревала, что братья и Дональд сговорились держать ее подальше от Магнуса. Если б они и сами делали то же самое. Казалось, не успевала она обернуться, как эти трое уж о чем-то спорили с Магнусом или обменивались, как обычно, колкостями.
        Постоянное напряжение между ее родными и любимым мужчиной утомляло ее. Хелен наивно полагала, что конец вражды и недавний альянс с Брюсом так или иначе расположат ее братьев к Магнусу. Но всякий раз, когда она видела их вместе, ее сомнения о возможном примирении этих двух важных половинок ее сердца росли. Было ясно, что ненависть и недоверие между мужчинами имеют глубокие корни.
        Но она не позволит этой ненависти встать у нее на пути. Она пыталась исполнить свой долг перед семьей, дав им убедить ее не выходить за Магнуса, но больше этого не будет. Если б только мужчины в ее жизни не были такими твердолобыми. Союз между двумя соседними кланами был бы выгоден, но как втемяшить это в их железные лбы?
        Конечно, сначала ей надо убедить Магнуса. Ей необходимо побыть с ним наедине. И такая возможность представилась ей, когда братья и Дональд уехали на охоту с несколькими людьми короля. Сам король в последнюю минуту отказался, сославшись на то, что ему надо заняться корреспонденцией, прежде чем они послезавтра продолжат путь.
        Вначале она боялась, что Магнус на все время закроется с ним в покоях. Но когда они с Макгрегором направились на тренировочную площадку, Хелен поняла, что вот он, ее шанс. Она не раз наблюдала за ним и знала, что, закончив тренироваться, он пойдет на берег купаться в ледяной воде Северного моря. Она поджала губы. Ей прекрасно известно, что не только любовь к чистоте гонит его туда, но и ноющая боль в руке. Однако же Магнус слишком горд, чтобы признаться в этом.
        Вместо того чтобы попытаться пойти за ним - что он всегда, к ее досаде, обнаруживал, - она решила подождать его на берегу. Возможно, ей стоит спрятаться, дабы убедиться, что он, завидев ее, не развернется и не уйдет?
        Если б она не была в таком отчаянии, то, пожалуй, сочла бы унизительным преследовать мужчину, который так явно избегает ее. Но в этот раз она была решительно настроена не дать ему уйти.
        Солнце было еще высоко, когда Хелен прошла через двор, помахала стражникам у ворот и пошла по тропе, ведущей от крепости к берегу. Данробин стратегически возвышался над морем, окруженный крепостной стеной, тянущейся по краю скалы. Крутой обрыв облегчал защиту, но затруднял спуск, поэтому тропинка вилась по более пологому лесистому склону.
        Она только-только свернула с главной дороги, когда услышала удивленное:
        - Леди Хелен!
        Сердце ее упало. Она подняла глаза и увидела Дональда, шагающего ей навстречу по той самой тропе, к которой она направлялась. Он был удивлен не меньше ее.
        Она изобразила на лице приветливую улыбку.
        - Дональд. Я полагала, ты уехал охотиться вместе с остальными.
        Он покачал головой.
        - Я передумал.
        Скорее всего они с братьями решили не оставлять ее наедине с Магнусом. Но что он делал на берегу? Пристань на другой стороне крепости. На этой стороне лишь длинная полоска песчаного белого берега да несколько пещер.
        - Откуда ты идешь? - спросила она. Мужчины редко сюда забредали.
        Он ухмыльнулся.
        - Если ты надеялась застигнуть меня за купанием, то опоздала.
        Хелен покраснела, смутившись от одной только мысли.
        - Ты не должен говорить подобное. Это… глупости.
        Он шагнул ближе, вынудив Хелен прижаться спиной к дереву. Ее окутал запах моря. Это не было таким уж неприятным, но она не чувствовала того всепоглощающего тепла, которое обволакивало ее, когда рядом оказывался Магнус.
        В действительности ей было немножко тревожно. Она совершенно спокойно себя чувствовала рядом с Дональдом всю жизнь, но впервые обратила внимание, какой он внушительный. Высокий, крепкий, черты лица резкие, грубоватые, но, следует признать, привлекательные, глаза темно-голубые, а волосы и борода рыжевато-каштановые. Он приблизительно одного возраста с Уиллом. Старше ее на десяток лет, но все еще в расцвете сил.
        Она нахмурилась, заметив, что волосы у него высохли что-то подозрительно быстро.
        - Почему же? - хрипло спросил он. - Ты, конечно же, понимаешь, к чему все идет, Хелен?
        Глаза ее расширились. Он смотрел на нее так пристально из-под отяжелевших век, что по коже у нее пробежал легкий трепет тревоги.
        «Желание, - дошло до нее. - Он желает меня. Только этого недостает».
        Пульс ее участился. Она почувствовала, как он склонился ближе. Как кролик, почуявший ловушку, она огляделась в поисках путей спасения, но он оперся руками о дерево по обе стороны от нее, препятствуя побегу.
        - Пожалуйста, Дональд, я не хочу. Отойди.
        Хелен испуганно пискнула. Он наклонился так близко, что она думала, он ее поцелует. Рука обхватила подбородок, и он приподнял ее лицо к себе.
        - Возможно, сейчас ты не готова, но ты этого захочешь. - Большой палец погладил ее нижнюю губу. - Я могу подождать. Но не заставляй меня ждать слишком долго.
        Сердце Хелен колотилось в горле. Как это случилось? Она попыталась высвободиться, но он придвинулся к ней еще ближе. Она уперлась ему в грудь руками, но он пресек ее попытки, притянув в крепкое объятие.
        - Пожалуйста, Дональд, ты пугаешь меня.
        Он отпустил ее, словно только сейчас до него дошло, что она не приветствует его ухаживания.
        - Прошу прощения, - проговорил он с поклоном. - Я поклялся не торопить тебя.
        Внезапно какой-то донесшийся с дороги звук привлек его внимание. На лице Дональда промелькнуло странное выражение.
        - Нам пора возвращаться. Твои братья могут вернуться с охоты в любую минуту. - Глаза его сузились. - А что ты делала тут одна?
        Раздражение сменило страх.
        - Я собирала цветы для завтрашнего пира. Надеюсь, ты не против?
        Он рассмеялся над ее возмущением.
        - Я просто беспокоюсь о тебе, девушка.
        Гнев ее частично рассеялся. Вновь вернулся тот Дональд, который был ей как брат.
        - Твое беспокойство излишне. Я прекрасно могу сама о себе позаботиться.
        - Но ты не должна.
        Глаза их встретились. Она понимала, что он предлагает, и была в какой-то мере польщена, но как ей объяснить, что она не думает о нем в этом смысле?
        Словно прочитав ее мысли, Дональд потемнел лицом.
        - Он тебя не стоит. - Хелен не стала притворяться, что не поняла, о ком он говорит. Ярость, вспыхнувшая в его глазах, заставила ее похолодеть. Но она исчезла так быстро, что ей просто могло почудиться. - И я докажу тебе это.
        Не успела она спросить, что он имеет в виду, как Дональд стремительно зашагал в сторону крепости. Она подождала, пока он не исчез из виду, и испустила глубокий вздох облегчения. Это происшествие потрясло ее больше, чем она думала.
        И, боялась она, вероятно, расстроило ее планы. Если Дональд увидит Магнуса, направляющегося в эту сторону, он может обо всем догадаться.
        Сердце ее остановилось. О Боже, что он сделает? Отказавшись от своего плана, она развернулась, намереваясь вернуться в замок, чтобы предотвратить беду. «Я докажу тебе это». Что Дональд хотел этим сказать?
        Но не успела она сделать несколько шагов, как кто-то вышел из-за дерева, преградив ей путь.
        - Магнус! - вскрикнула она испуганно, но и с облегчением.
        Облегчение, однако, быстро улетучилось, когда она увидела выражение его лица.
        Хелен бессознательно отступила на шаг. На шее у него висело полотенце, а распущенные волосы потными слипшимися прядями свисали вокруг лица. Хотя он снял кольчугу и был только в кожаных штанах и полотняной тунике, она никогда не видела его более свирепым. Его мускулы, которых было внушительное количество, вздулись и перекатывались. Глаза сверкали яростью, рот перекосился в жестокой усмешке, на скулах ходили желваки.
        Его по-мальчишески красивое лицо выглядело совсем не мальчишеским, а скорее мрачным и очень грозным.
        - Я… я… - промямлила она.
        - Удивлена, увидев меня?
        Едва ли она могла согласиться, ибо пришла сюда именно с этой целью.
        Но он не дал ей времени ответить.
        - Не хотел помешать вашему… рандеву. - Он чуть ли не выплюнул это слово.
        Боже милостивый, что это с ним?
        - Это было не рандеву. Я шла к берегу…
        - Избавь меня от объяснений. Я пока что доверяю своим глазам.
        Глаза ее расширились.
        - А что ты видел?
        Внезапно до нее дошло, что с того места, где он стоял, широкие плечи Дональда скрывали ее из виду и то, что он видел, было похоже на…
        Она покраснела. Это было похоже на поцелуй. Как будто Дональд целовал ее.
        Краска смущения, залившая ей щеки, кажется, послужила ему подтверждением. Рот его побелел.
        Бог ты мой, да он ревнует! Догадка поразила ее подобно удару молнии.
        Хелен решила проверить свою теорию. Вздернув подбородок, она смело посмотрела ему в глаза.
        - Он хочет жениться на мне.
        Его глаза хищно сузились.
        - Вот как?
        Если б надежда так не бурлила в ней, она могла бы даже немножко испугаться. Но инстинктивно она чувствовала, насколько далеко может зайти. Было даже любопытно наблюдать, как он злится.
        Она кивнула, испустив притворно довольный вздох.
        Кулаки его сжались.
        - И это то, чего ты хочешь?
        Она шагнула к нему, и тепло его тела растеклось по ней точно так же, как бывало когда-то. От него пахло потом, кожей и солнцем. Но было в этом что-то глубоко возбуждающее, почти первобытное. Ее тело запылало в ответ. Хелен тихо ахнула от чувственной встряски, когда трепет удовольствия рябью пробежал по ней.
        - Чего я хочу? А какое тебе дело до того, чего я хочу? Ты вполне ясно выразил свои чувства по отношению ко мне. Так почему тебя должно волновать, с кем я целуюсь?
        Он вздрогнул, и она с порочным наслаждением ощутила силу своей власти. И придвинулась еще ближе, пока твердые кончики грудей не коснулись его торса.
        Из его горла исторгся мучительный стон. Хелен ощутила, как напряжение буквально волнами исходит от него, пока он силится сдержаться. Она чувствовала опасность, но была одурманена этой новой властью.
        - По крайней мере когда он целует меня, я чувствую себя женщиной, а не монашкой. - Мускул у него на скуле дернулся. - Да, в его поцелуе нет ничего целомудренного, - присовокупила она.
        Реакция его была такой стремительной, что она даже не успела сообразить, что совершила невозможное: порвала крепкие оковы его самообладания. Она оказалась в его объятиях, грудь расплющилась о мускулистую стену его груди, бедра прижимались к его бедрам. И, Господи, как же потрясающе это было! Каждая клеточка в ее теле запылала.
        Рот накрыл ее губы со стоном чистейшего, немного диковатого удовлетворения, которое разнесло наслаждение по всему ее телу, до самых кончиков пальцев. Она ощущала, как оно пульсирует в ней, растекаясь по рукам и ногам горячими волнами.
        Губы его были мягкими, но сильными, дыхание теплым и пряным, когда он впился в ее рот поцелуем. Ладонь легла на спину, по-собственнически привлекая ее ближе, прижимая к своему твердому телу.
        На мгновение она почувствовала, что он уступил. Ощутила, как тело его обволокло ее. Поцелуй сделался настойчивее. Губы надавливали, мяли, открывая ей рот.
        О Боже. Что же это происходит?
        Она вздрогнула. Сердце затрепыхалось, как крылья бабочки. Его язык уже был у нее во рту, ныряя, толкаясь, кружа. Вкушая ее все глубже и глубже, словно ему все было мало.
        Ощущение было невероятным. Она тихонько застонала и обвила его руками за шею, желая быть ближе. Грудь у него была такой горячей, такой твердой. Ей хотелось растаять на нем. Она почувствовала, как тело его смягчается, и жар у нее между ног запульсировал и увлажнился.
        Этот взрыв страсти был настолько сильным, настолько внезапным, что у нее почти не было времени насладиться им, прежде чем все исчезло. С резким, гортанным проклятьем он оторвался и оттолкнул ее от себя, словно зачумленную.
        Но более всего задело ее за живое выражение отвращения у него на лице.
        «Он по-прежнему винит меня, - поняла она. - За то, что не вышла за него, а вышла за его друга». И ее вина тесно переплетается с его чувством вины. Он считает свои чувства к ней предательством памяти друга.
        - Простишь ли ты меня когда-нибудь за то, что было? Я совершила ошибку, Магнус, и очень сожалею. Если б можно было вернуться в прошлое и все изменить, я бы сделала это. Мне не надо было отказывать тебе. Не надо было соглашаться на помолвку с Уильямом. Но ты уехал и не возвращался. Не прислал ни словечка. Я думала, ты уж позабыл обо мне. - Руки ее нервно стискивали юбки. - А потом, на свадьбе. - Она смотрела на него, умоляя о понимании. - Ты сказал, что тебе все равно.
        - Мне все равно.
        У него на лице было то суровое, упрямое выражение, которое так раздражало ее.
        - Как ты можешь это говорить после того, что только что произошло?
        - Желание - это еще не любовь, Хелен. Наверняка ты знаешь разницу.
        Она пришла в ужас, сообразив, что не знает. Да и откуда? Единственный мужчина, с которым она целовалась, - это он, ну, еще Уильям, хотя целомудренный поцелуй в церкви, наверное, не в счет.
        Но она не даст ему себя запутать. Пусть она и невинна, но может понять, почувствовать, когда небезразлична мужчине. И она видела его лицо на свадьбе. Тот нервный тик выдал его. Хелен вздернула подбородок.
        - Я тебе не верю.
        Он пожал плечами.
        - Я всегда терпеть не мог Монро. Но выходи за него, если таково твое желание.
        Сердце ее упало.
        - Ты, верно, шутишь. - В горле внезапно пересохло, голос осип. Ведь не только из-за соперничества он взревновал… нет?
        - Он может тебя защитить.
        При чем здесь это? Для чего ей нужна защита?
        - Но я не люблю его. Я люблю тебя.
        Магнус оцепенел, пытаясь не позволить себе отозваться на ее слова, но чувствовал, как они прокатываются внутри его подобно барабанной дроби.
        Она это не всерьез. Но даже если она действительно так думает, этого мало. Это они уже проходили, и повторять он не намерен.
        Она приняла свое решение четыре года назад. Тогда ее любви оказалось недостаточно, и с тех пор ничего не изменилось. Если у них и был какой шанс, они лишились его в тот день, когда она вышла за Гордона.
        Он страшно злился на себя за то, что утратил самообладание и поцеловал ее. Но он буквально разума лишился от ревности, и когда она стала дразнить его своим телом и словами, он не выдержал - что становилось пугающе частым делом, когда она оказывалась рядом. Соблазн взять то, что она предлагала, был слишком велик.
        Ему надо убраться отсюда к чертовой матери. И поскорее.
        «Я люблю тебя».
        О Господи! Это ее признание продолжало звучать у него в голове.
        Она это несерьезно. Ее брат был прав. Хелен любит все, что ее окружает. Его она не любит. Если б любила, не отказала бы ему и уж точно не вышла замуж за другого.
        - Ты поняла это до или после того, как вышла замуж за моего лучшего друга?
        Она вздрогнула, чего он, наверное, и добивался. Магнус понимал, что неправильно это - вот так сгоряча набрасываться на нее. Но что-то в ней - во всей этой ситуации - побуждало его сделать ей больно так же, как было больно ему. И больно до сих пор.
        - Это было ошибкой. Мне не следовало выходить за Уильяма, и он знал это так же хорошо, как я.
        Магнус не желал этого слышать.
        - Теперь уже все равно.
        Но напоминание о друге укрепило его решимость и напомнило, зачем он приехал сюда. Теперь, удостоверившись, что она вне опасности, он может оставить все свои надежды в прошлом. Оставить ее в прошлом.
        Еще один день. Еще один день он сможет вытерпеть. По крайней мере думал, что сможет. А потом Хелен сократила расстояние, которое он проложил между ними. Она была такой маленькой и женственной. Его охватило всепоглощающее желание вновь заключить ее в объятия. Ее нежный, соблазнительный запах дразнил его. Он до сих пор ощущал вкус ее губ на своих губах, этот сладкий мед, как амброзия для изголодавшегося мужчины.
        Он еще никогда не терял подобным образом самообладания. Никогда. Ему хотелось наброситься на нее, прижать к дереву, обвить ее ногами свои чресла и сделать то, что он жаждет сотворить с ней уже столько лет. Она уж больше не девочка. И не невинная дева, которую он думал сделать своей женой.
        - Что я должна сделать? Встать на колени и молить о прощении?
        Только этого недоставало. Образ Хелен, стоящей перед ним на коленях…
        Но представлял он не мольбы, а ее ротик, обхвативший его достоинство. Свои руки, вонзающиеся в ее мягкие, шелковистые волосы, когда она берет его глубоко в рот и…
        В паху у него отяжелело, плоть набухла.
        Да что ж такое происходит? Он теряет всякий разум. Ее близость как любовное зелье. Она даже не представляет, что творит с ним. Как один взгляд, одно прикосновение, один вздох могут отправить его в бездумный, порожденный похотью ступор.
        Внезапно и один день показался вечностью.
        - Мне нечего тебе прощать, Хелен. - Глаза их встретились, и, видя ее искренность, сердце его немножко смягчилось. - Ты ведь, в сущности, уже не знаешь меня. Я не тот, кем был четыре года назад.
        И это правда. Им не вернуться к тому, что было, даже если б он захотел.
        - И я не та. Я стала сильнее. Больше я никогда не позволю своим родным убедить меня пойти против веления сердца. Неужели ты не можешь дать мне - нам с тобой - шанс?
        Искушение этих слов оказалось сильнее, чем ему хотелось признать. Но вина была мощным противоядием. «Она не твоя, черт побери все на свете».
        Звук шагов сзади стал желанным вмешательством. Он обернулся и с удивлением увидел Макгрегора, бегущего к ним по тропе.
        Чутье его тут же включилось, подсказав, что что-то стряслось. Он потянулся за мечом.
        - Что случилось? - спросил он, когда Макгрегор резко остановился перед ним. Тяжелое дыхание свидетельствовало о том, как быстро он бежал.
        Увидев выражение лица Макгрегора, Магнус приготовился к худшему. И все равно оказался не готов к тому, что услышал.
        - Король, - выдохнул Макгрегор. Взгляд его метнулся к Хелен. - Вам лучше тоже пойти, миледи. Он болен. Очень сильно болен.


        Глава 10
        Еще никогда в жизни Хелен не была так напугана. Осознание, что жизнь короля Шотландии находится в ее руках, приводило в ужас. Был отправлен гонец, дабы попытаться отыскать Мюриел, но ждать было нельзя: Роберт Брюс умирал.
        Она неустанно трудилась день и ночь, делая все, что в ее силах, чтобы остановить смертельный недуг, поразивший его. Горящий в жестокой лихорадке, не способный ничего удержать в желудке, король столько раз был на грани смерти, что она уже и счет потеряла.
        Магнус все время находился с ней рядом. Он рассказал ей о болезни короля позапрошлой зимой, когда тот едва не умер от легкого недомогания. С тех пор случалось несколько приступов утомляемости, слабости и болей, но ничего похожего на эту сильнейшую рвоту и понос.
        Описание Магнуса походило на распространенный недуг, типичный для моряков и даже благородных господ. Фермеры и крестьяне редко болеют такой болезнью. Некоторые полагали, что причина в определенной пище; бедняки не могут позволить себе много мяса и питаются проще, больше потребляя фруктов, овощей, яиц и каши.
        Она попросила Магнуса описать стол короля и обнаружила, что, как большинство вельмож, он любит мясо, сыр, рыбу и хлеб.
        Но пока что ее попытки побороть недуг кашами и протертыми овощами и фруктами не помогали. И неудивительно, поскольку никакая еда не задерживалась у короля в желудке. Однако ее все же терзали сомнения, нет ли тут чего еще.
        На вторую ночь, или, точнее, ранним утром третьего дня, король начал бредить. Хелен протирала ему лоб, каплями вливала виски в рот и старалась успокоить, но уже не знала, что делать. Он умирал, и еще никогда не чувствовала она себя такой беспомощной.
        Она посмотрела на Магнуса, который сидел напротив нее у королевской постели. Напряжение последних дней сказалось на ней, и слезы отчаяния и утомления подступили к горлу.
        - Где же Мюриел? Почему ее нет?
        Магнус уловил за нотками отчаяния признаки надвигающейся истерики. Он взял ее руку в свою, как делал раньше, и ободряюще сжал. Пожатие было твердым и сильным. Болезнь короля опрокинула стену, которую Магнус воздвиг между ними, по крайней мере на время.
        - Король не может ждать Мюриел, Хелен. Он нуждается в тебе. Я знаю, что ты устала. Знаю, что валишься с ног. Я тоже. Но ты можешь это сделать.
        Что-то в его голосе успокоило ее взвинченные нервы. Таким он был на протяжении всех этих мучительных дней и ночей, как будто ужас положения, напряжение, усталость не затрагивали его. Он знал, что король умирает, но его уверенность в ее чудодейственных способностях была непоколебима. Боже, он же скала. Якорь в бушующем море. На такого можно положиться.
        Хелен кивнула:
        - Ты прав.
        С пробудившейся энергией и решимостью она попросила его еще раз описать прошлую болезнь короля, боясь, что могла что-то упустить.
        Он говорил о бледности и слабости, запавших глазах, сильнейшей рвоте и язвах на коже - все характерные признаки морской болезни.
        Хелен видела шрамы на ногах короля, где были язвы, но новые пока что не появлялись.
        - Ноги-руки не опухали?
        Магнус покачал головой.
        - Может, и опухали, я не помню.
        Хелен знала, что это характерный признак морской болезни.
        - А что такое? - спросил он.
        Хелен помотала головой:
        - Ничего. - По крайней мере ничего, что она могла бы сделать. Но отсутствие язв на коже и отечности беспокоило ее.
        Она перебрала в уме другие болезни, но единственная, которая больше всего соответствовала симптомам, была болезнь моряков. Она только раз видела нечто подобное, когда один из крестьян случайно отравился аконитом.
        Яд? Здесь, в Данробине? Даже одно лишь подозрение может повлечь ужасные последствия для ее семьи, чье недавнее подчинение и без того внушает сомнения в их преданности. Хелен быстро отогнала от себя эту мысль.
        - Должно же быть что-то еще, что можно сделать? Что ты еще не пробовала?
        Она заколебалась, и Магнус тут же ухватился за эту ее нерешительность.
        - Что?
        Она покачала головой.
        - Это слишком опасно.
        Похожее на палец растение наперстянка ядовито в определенных количествах и вызывает сильнейшую рвоту, похожую на ту, которая сейчас изводит короля. Но иногда, по словам Мюриел, она может и излечить от нее. Сложность в правильном определении дозы.
        Магнус твердо удерживал ее взгляд.
        - Думаю, сейчас не время осторожничать, Хелен. Если ты можешь что-то сделать - что угодно, - попытайся.
        Он был прав. Деревня при Данробине слишком мала для того, чтоб в ней имелась аптека, но благодаря Мюриел крепость была всегда хорошо снабжена лекарственными средствами.
        - Все время давай ему виски и постарайся заставить его проглотить несколько капель лимонного сока, - распорядилась Хелен. К счастью, торговые пути с Востока с наступлением перемирия вновь открылись, и заморские фрукты стали доступнее. - Я скоро вернусь.
        Она вернулась меньше чем через четверть часа с настойкой наперстянки, уксуса и белого вина. Ее братья, Грегор Макгрегор и другие высокопоставленные члены королевской свиты, собравшиеся в Большом зале и пожелавшие знать, есть ли улучшение, задержали ее на несколько лишних минут. Магнус строго-настрого приказал, чтобы болезнь короля держалась в тайне, ибо положение Брюса на троне было все еще слишком шатким. И непременно найдутся те, кто попытается воспользоваться этим. К ним он, несомненно, относил и ее родных.
        Увидев неподвижное тело короля, она до смерти перепугалась.
        - Он?…
        Магнус покачал головой.
        - Он жив. - «Едва», услышала она непроизнесенное слово. - Но обессилен, - закончил он.
        Бредовое состояние еще больше ослабило его. Хелен поняла, что у нее нет иного выбора. Всей душой надеясь, что не положила слишком много, она налила лекарство в маленькую глиняную чашку. Рука ее дрожала, когда она поднесла ее ко рту короля. Магнус приподнял королю голову, и она влила снадобье между потрескавшихся губ. Лицо его было серым, как маска смерти.
        Несколько капель жидкости вытекли из уголка рта, но большую часть он проглотил.
        Они с Магнусом сидели в молчании, тревожно ожидая какого-нибудь знака. Хелен терзалась сомнениями, не зная, правильно ли она поступила. Некоторое время ничего не происходило. Потом король очнулся и стал корчиться. Ее страхи усилились. Он вдруг напустился на нее, называя Элизабет - так звали его королеву, которая все еще находилась в заточении в Англии, - и пожелал знать, почему она не купила ему марципана на его прошлый день святого. Он любит марципан. Неужели она все еще сердита на него из-за той женщины? Она же ничего не значила. Никто из них ничего не значил.
        Магнус поддержал голову короля, и их глаза встретились. Он смотрел вопросительно.
        - Иногда снадобье вызывает видения. - Она объяснила, что королю привиделась его супруга, не затрагивая личного разговора, который они невольно услышали. Впрочем, любовь короля к женскому полу была хорошо известна.
        И все же это обнадеживало. Но вскоре рвота и понос возобновились. Королю сделалось еще хуже, чем прежде. Когда последний ужасный приступ закончился, дыхание его было таким слабым, что почти совсем не ощущалось.
        Она взглянула на Магнуса и покачала головой. Слезы заструились по щекам.
        - Мне очень жаль, - сказала она. - Не помогло.
        Он обошел кровать и заключил ее в объятия. Она обмякла на нем, позволяя теплу и крепости его рук окутать ее.
        - Ты старалась, - мягко проговорил он. - Ты сделала все, что могла. - Она как будто почувствовала его губы у себя на макушке, но была настолько обессилена, что, возможно, ей это просто показалось.
        Он сел в кресло, с которого она только что поднялась, и усадил ее к себе на колени. Она опустила голову ему на плечо, как, бывало, делала в юности. И так же, как тогда, его надежная сила наполнила ее теплом и покоем. Ощущением общности, духовной близости. Это последнее, что она помнила, прежде чем проснулась оттого, что кто-то легонько потряс ее за плечо.
        Она открыла глаза, поморщившись от яркого солнечного света. Тут же снова зажмурилась.
        - Хелен, - услышала она. - Взгляни-ка.
        Поморгав, чтобы прогнать сон из глаз, она разглядела стоящего перед ней Магнуса. Она была уже не у него на коленях, но сидела, скрючившись, в том самом деревянном кресле, укрытая пледом.
        Внезапно до нее дошло, куда он смотрит. Брюс по-прежнему был без сознания, но лицо его уже не выглядело таким смертельно бледным, и дыхание сделалось глубже и сильнее. Ему явно стало лучше.
        - Что произошло?
        Он покачал головой:
        - Не знаю. Я продолжал давать ему виски и лимон. - Выражение досады промелькнуло на его лице. - Потом, должно быть, задремал на несколько часов. Проснулся и обнаружил его таким.
        Неужели средство от морской болезни помогло?
        Первой ее реакцией было облегчение. Слава Богу, это был не яд.
        Она надеялась именно на это. Но червячок сомнения продолжал точить ее. А может, это наперстянка? Некоторые считают ее лекарством от яда. Знать наверняка невозможно.
        Она быстро приступила к осмотру: приложила ладонь ко лбу короля и почувствовала, что он уже не такой липкий, потом к животу, вздохнув с облегчением, когда не ощутила под рукой никакого бурления, потом к сердцу, которое билось удивительно ровно.
        - Ну? - с надеждой спросил Магнус.
        Она покачала головой:
        - Не знаю… но думаю… думаю…
        - Ему становится лучше?
        Она сделала глубокий вдох и выдохнула:
        - Да.
        Он наклонил голову и пробормотал:
        - Хвала Господу. - Потом поднял глаза. - Ты сделала это.
        Хелен ощутила гордость, но знала, что он не совсем прав.
        - Нет, мы сделали это.
        И на один короткий миг, когда она смотрела в его глаза, время как будто исчезло. Она увидела того парня, которого полюбила, и почувствовала, что связь между ними так же крепка, как и прежде.

        Под покровом темноты лодка приблизилась к берегу. Он с нетерпением ждал, пока Джон Макдугал, сосланный лорд Лорн, поднимется по скалистому берегу, вновь твердо ступая по шотландской земле. Это был торжественный момент.
        Лорн был вынужден искать убежища в Ирландии, после того как проиграл в Брандерском сражении, но некогда могущественный вождь не собирался признавать свое поражение. С того дня он строил планы отмщения узурпатору.
        Теперь время настало. Может, Роберту Брюсу и удалось почти чудесным образом выбраться из бесчестья и поражения, но удача его вот-вот придет к бесславному концу. И по иронии судьбы падет она от его же собственного меча.
        Двое мужчин - союзники в стремлении уничтожить Брюса - приветственно пожали друг другу руки.
        - Отряд готов? - спросил Лорн.
        - Да, милорд. Десять славных воинов из Ирландии, Англии и тех, кто предан нашему делу в Шотландии, ждут вашего приказа, чтобы напасть.
        Лорн улыбнулся.
        - Идеальная команда убийц. Я бы поблагодарил Брюса за идею, но не думаю, что мне представится такая возможность. В следующий раз, когда я увижу его, этот негодяй будет мертв. Надеюсь, ты не разочаруешь меня?
        Лорн прознал о его талантах и поручил возглавить отряд Смерти. Он его не подведет.
        - У Брюса есть призраки, а у меня жнецы. Ему не сбежать от моей косы, милорд.
        Лорн рассмеялся.
        - Ей-богу, не в бровь, а в глаз. Каков твой план?
        - Мы нападем, когда он заедет в горы, где помощи будет ждать неоткуда.
        - Сколько человек его охраняют?
        - Горстка рыцарей да несколько дюжин вооруженных всадников. Всего не больше пяти десятков воинов. С таким числом легко будет справиться при неожиданном нападении.
        И опять они используют против Брюса его же собственную тактику. Брюс доказал эффективность малочисленного отряда в быстрых неожиданных атаках, устраиваемых в темноте, в местах по их выбору.
        - А что там с его летучей армией? Удалось установить кого-нибудь из них?
        Лицо Маккея тут же промелькнуло у него перед глазами. Он был почти уверен, что его старый враг входит в состав прославленного отряда. Он скрипнул зубами.
        - Есть у меня кое-какие подозрения, но, думаю, вы удерживаете большинство из них на западе.
        Лорн улыбнулся.
        - И намерен продолжать в том же духе. Как скоро, по-твоему, дело будет сделано?
        - У Брюса еще несколько крепостей, которые он планирует посетить до того, как повернет на запад. Полагаю, где-нибудь в конце июля. В августе он собирается устроить Игры горцев.
        Он решил не упоминать, что они пройдут в Данстаффнэйдже - в отобранной у Лорна крепости.
        Лорн нахмурился, не пытаясь скрыть своего нетерпения.
        - Правду ли я слышал, что Брюса в Данробине опять свалила болезнь?
        - Слухи, милорд, - заверил он его, удивившись, что новость дошла до ушей Лорна на западе, когда предпринимались такие усилия, чтоб сохранить это в тайне.
        Яд был его просчетом. Больше он подобного не совершит. Ему повезло, что Хелен оказалась лучшей врачевательницей, чем он предполагал. Смерть Брюса в Данробине подвергла бы их клан опасности.
        А он этого не хотел. Все, что он делает, он делает для Сазерлендов. Честь всего клана сильно пострадала, когда они вынуждены были покориться узурпатору, но он вернет ее, сразив Брюса и восстановив на троне Баллиола.
        Понимая, что каждая минута, проведенная на шотландской земле, грозит ему опасностью, Лорн не стал задерживаться.
        - Значит, в июле. - Они обменялись рукопожатием, и Лорн направился к своей лодке. Уже почти подойдя к воде, он обернулся. - Да, чуть не забыл. Ты оказался прав - были донесения о каком-то странном взрыве в декабре.
        Он оцепенел. Гордон.
        - Но не в Форфаре, - продолжал Лорн. - В Триве, когда Призраки Брюса, говорят, одолели две тысячи англичан.
        Именно этого подтверждения он и ждал. Уильям Гордон был одним из прославленных стражников Брюса, а стало быть, и Маккей почти наверняка тоже в их числе.
        И потом, есть еще Хелен. Что она знает? Он намерен это выяснить.


        Глава 11
        Связь не продлилась долго, и если Хелен надеялась, что узы, выкованные во время тех долгих часов отчаяния, когда они ухаживали за королем, будут означать возрождение их с Магнусом отношений, то ее ждало разочарование.
        В последующие дни, когда состояние короля продолжало улучшаться, Магнус демонстрировал тот же ровный, непоколебимый нрав, который она так хорошо помнила. И, как и раньше, ей никак не удавалось разгадать его истинные чувства. Он был безупречно вежлив, но отстранен и холоден. Он не проявлял ни того отчаянно тоскливого желания, ни того влечения, которые поднимались у нее в груди и буквально душили ее своей силой всякий раз, как она смотрела на него. Ей уже стало казаться, что ей все это приснилось - и тот его бурный взрыв эмоций, и тот страстный поцелуй.
        Его обязанности перед королем и ею, как целительницей, впервые со времени его приезда в Данробин, не позволяли ему избегать ее, но любые попытки личного разговора тут же пресекались. По мере того как королю становилось лучше, Магнус все меньше выполнял свои обязанности как личный телохранитель и все больше - как капитан королевской охраны. И эти обязанности отнимали почти все его время. Все чаще у постели короля можно было увидеть либо Грегора Макгрегора, либо Нейла Кэмпбелла, либо Александра Фрейзера.
        Но Хелен понимала, что болезнь короля дала ей отсрочку. И не собиралась упустить эту возможность. Ее признание в любви не нашло отклика. Он скорее всего не поверил ей. Значит, придется просто доказать ему свою любовь, показать свои чувства, смело искушая единственным имеющимся у нее оружием: желанием, женскими чарами.
        Одна беда - она не знала, как вдруг сделаться смелой. Ведь рядом не было женского руководства - особенно с тех пор, как Мюриел уехала, - а Хелен не была сильна в искусстве флирта и соблазнения. Поэтому она стала наблюдать за служанками. Однако это ей мало помогло, если только она не намеревалась носить платья, из которых грудь чуть ли не вываливается, наклоняться, чтоб налить эля, демонстрируя эту грудь во всей красе, и позволять мужчинам гладить себя по заду.
        Но он был не так равнодушен к ней, как хотел показать. Она все время помнила о том поцелуе. Он хотел ее и готов был это признать. Это начало. То уязвимое место, по которому она может ударить. Если вожделение - тот меч, который пробьет его щит, она намерена сделать все, чтобы прорваться сквозь его оборону.
        С отъездом Дональда это должно быть легче. Уилл отправил его в Инвернесс на поиски Мюриел, после того как первый гонец вернулся с пустыми руками. Но конечно, остаются еще ее братья.
        Она поморщилась. Они крайне затрудняли ей все дело. Уилл пребывал в отвратительном настроении, что Кеннет объяснял болезнью короля. Когда она не ухаживала за королем, грозный граф, ее старший брат, так загружал ее обязанностями, что не оставалось времени больше ни на что. Кеннет был еще хуже. За исключением благословенных (и слишком коротких) двух дней, когда он ездил в замок Скелбо, ее непрошеный «защитник» почти не отходил от нее ни на шаг.
        - Куда это ты собралась в это чудесное утро, сестра?
        Она оцепенела. Он шел за ней буквально по пятам. Просто удивительно, как он при этом не наступал ей на ноги. Поделом ему было бы. Ее брат почти так же красив, как Грегор Макгрегор, только гораздо надменнее. За женское внимание ему никогда не приходилось бороться. Женщины падали к его ногам, и он разрешал им любоваться собой.
        Хелен скрипнула зубами и попыталась улыбнуться.
        - Я думала посмотреть, достаточно ли лимонов привезли. Король любит добавлять сок в свой эль.
        Она сомневалась, слышал ли он ее ответ. Глаза Кеннета сузились, когда он окинул ее взглядом.
        - Интересное платье, - медленно проговорил он. - Но мне кажется, в нем чего-то не хватает.
        Щекам Хелен стало жарко, но она оставила без внимания его комментарии и явное неодобрение. Она взяла в руки тонкий шелк и растянула юбку, помотав ею для пущего эффекта. Серебристо-розовые нити заблестели на свету, вливающемся в высокие окна Большого зала, где он настиг ее.
        - Красивое, правда? Последняя мода из Франции, мне сказали. На свадьбе леди Кристина была точно в таком же.
        Вообще-то Хелен опустила лиф своего на дюйм, но не собиралась сообщать об этом. Какое значение имеет один дюйм?
        Имеет, однако, и немалое, если судить по реакции брата.
        - Леди Кристина - замужняя женщина, имеющая мужа, готового убить любого мужчину, который посмотрит на нее.
        - А я вдова, - напомнила Хелен, упрямо задрав подбородок. - И буду носить, что хочу, брат.
        Она видела, что Кеннет и сам не знает, забавляет его или раздражает это ее внезапное притязание на независимость.
        Он с минуту задумчиво глядел на нее, потом, похоже, решил высказаться откровенно. Губы его растянулись в кривоватой ухмылке.
        - Знаешь, это не поможет. Тебе его не разубедить. Маккей - гордец и упрямец, каких поискать, и разрази меня гром, если я сейчас этому не рад. Ты отказала ему и вышла за его друга; потребуется куда больше, чем платье с низким вырезом, чтоб заставить его передумать.
        Обозлившись, Хелен раздраженно зыркнула на него.
        - Я не понимаю, о чем ты говоришь. - Но горячий румянец на щеках опровергал ее слова; ей было неловко, что ее замысел оказался столь очевиден.
        Братья могут быть такими несносными. Особенно если только смеются и щиплют ее за нос, как будто ей всего два годика.
        - Ах, Хелен, ты все еще слишком наивна. - На лице у него было написано это выводящее из себя «ах, глупышка Хелен». Если он сейчас притянет ее к себе под мышку и взъерошит голову, она точно заедет ему в живот, как делала, когда была девчонкой. - Одна ночь в качестве замужней женщины не делает тебя кокеткой.
        Не было даже одной ночи, но говорить ему об этом она не собиралась. Это лишь подкрепит его довод, а «вдовство» дает ей некоторую свободу, которую она не желает потерять.
        - Черт, этот ублюдок так упрям, что залезь ты к нему в постель хоть нагишом, он скорее всего не заметит.
        Кеннет так хохотал, что проглядел вспышку неожиданно возникшего любопытства в ее расширившихся глазах. Залезть к нему в постель нагишом… Боже милостивый… неужели женщины так делают? Мера казалась крайней, но она добавила ее к мысленному списку своих приемов обольщения.
        Она хотела было поблагодарить брата за подсказку, но подумала, что вряд ли он сочтет это забавным.
        - Если мы закончили, я пойду. Мне надо позаботиться о еде для короля.
        - Ах, Хелен, не поднимай перышки. Прости, что я смеюсь.
        Она попыталась приструнить его строгим взглядом, но его голубые глаза, так похожие на ее, искрились смехом.
        Братья! Она поджала губы. Порой ей хотелось вновь стать пятилетней девчонкой, чтоб можно было пнуть их, даже если они вдвое больше ее.
        Словно угадав, о чем она думает, Кеннет отступил на шаг и скрестил на груди руки, еще не закончив свои назидания.
        - Ты проявляешь такой интерес к королевской еде. Кухарка упоминала, что с тех пор, как Каррик - я имею в виду, король - снова начал есть, ты настояла на том, чтоб лично присматривать за приготовлением его блюд.
        Хелен думала, что ей удалось скрыть свою реакцию, но Кеннет всегда был раздражающе проницателен. В один миг веселье его как ветром сдуло.
        - И что ты хочешь сказать? - Она пожала плечами. - Король едва не умер под нашей крышей. Особая осторожность не повредит.
        Он смотрел на нее так долго и пристально, что у нее возникло желание заерзать. Иногда он может быть таким же суровым и грозным, как и Уилл.
        - Но это не все?
        Хелен мотнула головой. Она не высказывала вслух своих страхов, но потребность с кем-то поделиться все же взяла верх.
        Чертыхнувшись, Кеннет огляделся, твердо взял ее за локоть и затащил ее в маленькую кладовую под лестницей, где пахло элем и вином. Хотя в зале было немноголюдно, кто-нибудь всегда мог услышать.
        - Рассказывай, - велел он.
        Хелен закусила губу.
        - Возможно, это ерунда, но было в болезни короля нечто такое, что напомнило мне об аконите.
        Последнее слово она произнесла одними губами, но вспышка тревоги в глазах брата сказала ей, что он понял.
        - Но ты же говорила, что король страдал морской болезнью.
        - Говорила. И так оно и было. Возможно. Но я не уверена.
        Он снова выругался и беспокойно заметался по комнате. Она боялась, что он рассердится на нее, но обрадовалась, когда поняла: брат достаточно доверяет ее искусству целительницы, чтобы принять эти подозрения на веру.
        Еще было ясно, что он потрясен, и у нее будто гора с плеч свалилась. Ее братья не могли быть замешаны во что-то настолько бесчестное. Им было нелегко проглотить гордость и покориться Брюсу, но они прониклись к королю расположением… ведь так?
        - Ты не должна никому ничего говорить, покуда мы не удостоверимся. - Он схватил ее за руку и заставил посмотреть на себя. - Ты меня слышишь, Хелен? Ни единой душе. И уж точно не Маккею. Что бы ты ни думала о нем или его чувствах к тебе, одно ясно: он служит королю. Если он посчитает, что король в опасности, то сперва начнет действовать, а уж потом задавать вопросы. Они и без того не доверяют нам. Даже малейшее подозрение в чем-то подобном поставит наш клан под угрозу. Да ведь это и есть всего лишь подозрение, так?
        Она кивнула.
        - Наверное, не стоило мне упоминать о нем. Король идет на поправку. Смена пищи, кажется, пошла на пользу.
        Кеннет согласно качнул головой.
        - Значит, будем надеяться, что он будет поправляться и дальше. Только обещай никому не рассказывать.
        - Обещаю.
        - Вот и славно. Я поставлю в известность Уилла. Ему решать, сообщать ли своим приближенным. Но сомневаюсь, что он рискнет. Чем меньше людей будут знать об этом, тем лучше.
        Кеннет отправился на поиски Уилла, а Хелен заспешила в кухню проследить за приготовлением еды для короля. Может, и не стоило ей ничего говорить, но, с другой стороны, в данных обстоятельствах, пожалуй, лучше перестраховаться.
        Роберт Брюс - король, нравится это ее братьям или не нравится. Он завоевал сердца людей, победив англичан при Глен-Труле и Лаудон-Хилл, и скоро привлечет на свою сторону большинство шотландских баронов. Если с ним что-то случится под их крышей, страшно подумать, какие могут быть последствия.
        Сейчас, однако, ее больше волновала другая проблема. Кеннет прав. Платье было глупой затеей. Магнус не из тех мужчин, которых можно соблазнить чем-то настолько очевидным. Она дала себе слово переодеться перед полуденной трапезой, а потом…
        Хелен вздохнула. Потом ей придется придумать что-нибудь другое.

        Магнус задержался на берегу. С валуна у моря он смотрел, как волны разбиваются о темные скалы ниже крепости, швыряя в воздух гигантские струи воды. Несколько бакланов ухнули вниз и стали парить над водой, охотясь на свою добычу.
        Он наслаждался редкими минутами покоя. Но слепящий блеск солнца в зените напомнил ему о времени. Надо возвращаться к полуденной трапезе.
        Там он увидит Хелен.
        «Я люблю тебя».
        Он отогнал прочь внезапно возникшие несвоевременные мысли и соскочил с валуна. Какое это имеет значение, черт побери! Разве не говорила она этих слов и раньше? И вот чем это для него обернулось: тремя годами страданий. Он остался стоять, как какой-нибудь идиот, а она укатила со своими чертовыми братцами, только чтоб вонзить нож еще глубже, выйдя замуж за его лучшего друга.
        Но слова ее подействовали на него сильнее, чем ему хотелось признаться. После почти трех недель в Данробине, в том числе две - с ней рядом, пока она ухаживала за королем, видя, как она смотрит на него, он почти мог поверить, что она сожалеет о своих ошибках и хочет все исправить.
        Но исправить ничего нельзя. Слишком дорого ему стоило вырвать Хелен из своего сердца.
        И все же, как бы тело ни хотело забыть, он вскидывался как жеребец, почуявший кобылу в охоте, всякий раз, когда она оказывалась рядом. Скрывать свою реакцию в маленькой королевской спальне становилось невозможно.
        Хорошо, что улучшающееся здоровье Брюса позволяло ему теперь находиться вдали от постели короля… и от Хелен. К несчастью, это означало, что он вынужден проводить больше времени с ее братьями на тренировочном дворе.
        Магнус поморщился. Кеннет Сазерленд оказался раздражающе упрямым. Ни в какую не желал оставить в покое смерть Гордона. Его вопросы делались все опаснее и все ближе к правде. Кажется, единственный способ заткнуть его - это отвлечь поединком.
        Его детский соперник показывал себя вполне достойным противником, способным отвлечь и его самого. Магнус нахмурился, признавая, что мастерство Сазерленда улучшилось более, чем он ожидал. Помня о королевском предостережении страже не привлекать слишком много внимания к их мастерству, Магнус придерживался вольного боя и легкого состязания и оставлял без внимания вызовы, устоять перед которыми становилось все труднее. Так и чесались руки заткнуть Сазерленда раз и навсегда.
        Но была в этом и светлая сторона. По крайней мере не приходилось терпеть открытые ухаживания Монро за Хелен. Оруженосец Сазерленда уже с неделю как отправился на поиски врачевательницы. Если его не будет еще с неделю, то к тому времени, как он вернется, Магнус и королевская свита уже уедут.
        Благодаря уходу Хелен король быстро выздоравливал. Брюс утверждал, что никогда не чувствовал себя лучше и только угрозы Хелен удерживают его в постели. Черт, Магнус не питает любви к овощам, но, возможно, в этой простой крестьянской пище, которой она пичкает короля, что-то есть. Давно у короля не было такого здорового цвета лица.
        Он потопал назад, в крепость. К несчастью, тропа привела его прямехонько к тому месту, где он наткнулся на Хелен и Монро. При виде дерева, возле которого Монро целовал ее, его обуяла злость. Так и порешил бы его к чертям собачьим.
        Но напоминание о собственной слабости только взбесило еще больше. Не надо было ему целовать ее. Он взревновал, стоит признать. Просто ослеп от ревности. И не думал головой.
        Он не настолько глуп, чтоб считать, что она больше не выйдет замуж. Все дело в Монро, говорил он себе. Ему невыносимо видеть, что ее завоевывает мужчина, который столько раз унижал его в юности и никогда не упускает возможности напомнить ему об этом.
        Это не состязание. Но у него такое чувство, словно он проигрывает.
        Он, славящийся своим сдержанным, ровным нравом, вернулся в замок в препаршивом настроении. И оно стало еще хуже, когда он вошел в башню и увидел Хелен, стоящую у лестницы.
        Она была не одна. Монро, сукин сын, вернулся. Но что-то было не так - или так, зависит от точки зрения, - ибо оруженосец Сазерленда был туча тучей и, кажется, с трудом сдерживался, чтоб не выйти из себя.
        - Не глупи, - проговорила Хелен. - Я прекрасно могу отнести поднос.
        - Я настаиваю, - сказал Монро, забирая у нее поднос с едой для короля. - Тебе надо пойти в свою комнату и отдохнуть. У тебя усталый вид.
        Судя по голосу, Хелен старалась сдержать свое нетерпение.
        - Я не устала. Говорю же тебе, со мной все в порядке. Мне надо взглянуть на короля.
        - Какие-то сложности? - поинтересовался Магнус, давая знать о своем присутствии. Он скрипнул зубами; эти двое были слишком заняты, чтоб заметить его.
        Хелен обернулась на звук его голоса и ахнула. А он и сам едва не сделал то же самое.
        Иисусе! Случалось ему принимать удары молота в грудь, которые были куда менее сотрясающими.
        Все, что он видел - это два восхитительных холмика кремовой плоти, возвышающихся над тугим квадратным вырезом.
        Он и не представлял, какие упругие…
        Он и не представлял, какие совершенные…
        Да и откуда? Платья, которые она обычно носила, были модными, как и подобает леди ее положения, но вполне скромными. Это же платье облегало каждый дюйм тела, демонстрируя прелести и изгибы, о существовании которых он и не подозревал.
        Зато теперь он в курсе. Знает их точные очертания и размер. Знает, что если обхватил бы груди, чтобы поднести их ко рту, мягкая плоть не поместилась бы в его больших ладонях. Знает глубину прелестной ложбинки между ними и что соски выступают маленькими острыми бугорками меньше чем за полдюйма от края выреза. И знает он все это потому, что розовый шелк платья почти ничего не скрывает.
        Во рту пересохло. Внезапно причина гнева Монро стала яснее ясного.
        Жилка на виске задергалась. «Не твоя», - напомнил он себе. Но, ад и все дьяволы, если б была его, он оттащил бы ее в их комнату и разорвал бы чертово платье пополам.
        Лишь подозрение, что платье и было рассчитано именно на такую реакцию, помогло ему не утратить самообладания.
        - Я возьму поднос, - сказал он. - Я все равно иду к королю.
        - В этом нет необходимости… - начал было Монро.
        - Я настаиваю, - отрезал Магнус со сталью в голосе. - Король не принимает посетителей.
        От Монро не ускользнуло прозвучавшее в этих словах пренебрежение. Улыбка его была натянутой.
        - Конечно. - Он вручил Магнусу поднос.
        Но в одном они с Монро сходились: никто из них не желал по причинам, о которых они не собирались сообщать Хелен, чтобы другие видели ее в таком виде.
        - Монро прав, - сказал Магнус. - Пожалуй, тебе стоит пойти в свою комнату и отдохнуть. «И поменять это треклятое платье».
        Отведя глаза от опасности, он решительно посмотрел ей в лицо и увидел крошечную морщинку у нее между бровями. Тонкие и изящно изогнутые, бархатистые темно-коричневые дуги лишь слегка отливали рыжиной.
        - Я не устала. Заверяю вас, я прекрасно выспалась. - Она перевела взгляд с одного на другого, словно почувствовав, что тут кроется что-то еще. - Отдохну попозже. После того, как позабочусь о короле и полуденной трапезе.
        Магнус скрипнул зубами, Монро тоже. Не дав им возможности возразить, она подхватила юбки своего неприличного платья и упорхнула вверх по лестнице. Магнус обменялся с Монро взглядом и потопал следом.
        Трапеза обещала быть очень длинной.


        Глава 12
        - Еще эля, ваша милость?
        - Да, благодарю вас, леди Хелен, - с готовностью отозвался король.
        Хелен склонилась над полулежащим королем, чтоб подлить эля в его кубок. Король с признательностью улыбнулся, и она повернулась к каменнолицему мужчине с ним рядом. Держа кувшин перед грудью, спросила:
        - Магнус? Выпьешь?
        - Нет, - резко бросил он, но потом добавил любезно: - Спасибо.
        Она искала каких-либо признаков, что он обратил внимание на платье или на то, как грудь грозится вывалиться из корсажа всякий раз, когда она наклоняется вперед, но лицо его оставалось совершенно бесстрастным. Брат оказался прав: он не заметил бы, даже если б она была совсем голой. Глупая затея была с этим платьем. Она немного нервничала, надевая его, ибо еще никогда так не выставляла напоказ свою грудь, но, как видно, напрасно. С таким же успехом можно было облачиться в монашеский балахон - результат был бы тот же: полное безразличие.
        У нее возникло искушение вылить этот проклятый эль ему на голову. Уж это-то он заметил бы!
        Поджав губы, она поставила кувшин на поднос. Взяв тарелку, вдохнула сочный маслянистый запах. Но глубокий вдох, который она намеревалась сделать, пришлось резко пресечь, поскольку ткань на груди натянулась. Это чертово платье такое тесное, что даже не вздохнешь как следует!
        - Пирожные? - спросила она, протягивая тарелку.
        - Пожалуйста, - ответил король, явно сдерживая смех.
        Хелен нахмурилась и повернулась к Магнусу. Он помотал головой, буркнул что-то и поерзал на скамье.
        Она поморщилась от его отрывистости, почти граничащей с грубостью, и взяла с тарелки пирожное. Пахло оно изумительно.
        Плюхнувшись на скамью рядом с Магнусом, Хелен вонзила зубы в слоеную клубничную тартинку и даже застонала от удовольствия.
        - Просто божественно. - Она вздохнула и слизнула языком струйку сока, не дав ей стечь по подбородку.
        Брюс рассмеялся.
        - Думаю, я бы не возражал против этой новой еды, на которой вы настаиваете, если б вся она была такой же вкусной. - Он скорчил гримасу. - Король, вынужденный питаться морковкой и свеклой, это позор.
        Она тоже засмеялась, потом, озабоченно нахмурившись, повернулась к Магнусу, когда он опять заерзал.
        - Что-то не так?
        Лицо его оставалось совершенно безмятежным.
        - Все нормально, а почему ты спрашиваешь?
        - Да ты постоянно ерзаешь. - Морщинка у нее между бровей сделалась глубже, когда до нее дошло, в чем может быть причина. - Дать тебе подушку? Я знаю, ты провел много часов, сидя у постели короля. - Щеки ее вспыхнули. - Бывает, что от долгого сидения опухает…
        - Подушка? Помилуй Бог! - Если б Хелен не ошеломила столь бурная его реакция, то она могла бы найти комичным возмущение, отразившееся у него на лице. - Не нужна мне дурацкая подушка! И нигде у меня ничего не опухло!
        Король издал какой-то сдавленный звук, и это немедленно привлекло ее внимание. Она вскочила и озабоченно склонилась над ним.
        - Сир, с вами все в порядке?
        Брюс с невинным видом прочистил горло, но в этот раз она не сомневалась, что он просто-напросто давится от смеха.
        - Все отлично, - заверил он ее после короткой заминки.
        Сбитая с толку, Хелен переводила взгляд с одного мужчины на другого, но ни у кого, похоже, не было желания просветить ее.
        - Присядьте, - сказал король. - Доешьте свое пирожное.
        Хелен подчинилась и все время, пока ела, чувствовала на себе взгляд короля.
        - Маккей говорил, что вы знали друг друга детьми?
        Хелен краем глаза взглянула на Магнуса, удивившись, что он упомянул об этом. Ее не удивило, однако, что он представил это как нечто давнее и незначительное. Он больше не ерзал, но сидел неподвижно, как один из тех загадочных стоячих камней друидов.
        - Да, - осторожно отозвалась она. - Хотя мы были уже не дети. Магнусу стукнуло девятнадцать, когда мы познакомились.
        - Гм, - пробормотал король. - Могу представить, что ваши братья были не в восторге, когда узнали о вашей… э… дружбе.
        В этот раз она не осмелилась взглянуть на Магнуса, боясь увидеть в его глазах обвинение. Хелен прекрасно помнила, как отреагировал ее брат. И она тоже - отвергнув его предложение руки и сердца.
        Она покачала головой, в груди кольнуло.
        - Вы правы, сир. Вражда была еще слишком свежа в их памяти.
        Магнус ничего не сказал, и само его молчание прозвучало как осуждение.
        «Сегодня я поступила бы по-другому! - хотелось закричать ей. - Только дай мне шанс».
        Но он не взглянул на нее.
        По-видимому, почувствовав ее неловкость, Брюс сменил тему:
        - Да, ну что ж, вражда и старые союзы - все это в прошлом. - Он улыбнулся. - Я, не имея возможности покидать свои покои, время от времени наблюдаю в окно за тренировками. Ваш брат Кеннет - искусный рыцарь.
        Хелен почувствовала, как сидящий рядом Магнус напрягся. Ей было известно, что в последнее время они с Кеннетом часто состязались друг с другом, но замечание короля тем не менее доставило ей удовольствие. Она гордилась братьями и своим кланом.
        - Да. - Она кивнула. - В Барра-Хилл Кеннет удерживал тысячу мятежников с двумя сотнями своих людей, расставив лучников вдоль стен. - Внезапно она осеклась, сообразив, что говорит. Спеша осыпать похвалами Кеннета, она совсем забыла, что «мятежниками» были люди Брюса.
        Король увидел ее лицо и рассмеялся, нежно потрепав по руке.
        - Ничего, ничего. Я не обижаюсь. Ваша преданность брату делает вам честь. Я хорошо помню то сражение, хотя не знал, что там командовал ваш брат. Если бы все люди Бьюкена использовали такую тактику, худо пришлось бы нам в тот день.
        Плечи Хелен обмякли от облегчения.
        - Он воспитывался у Росса? - поинтересовался король.
        Хелен недоумевала, отчего это король вдруг так заинтересовался ее братом.
        - Да, оба моих брата там воспитывались, такова традиция нашего клана.
        - Так вы и узнали Уильяма Гордона.
        Она оцепенела, нервно взглянув на Магнуса. Но он никак не дал понять, что этот вопрос взволновал его.
        - Да. Кеннет с Уильямом были молочными братьями. Я знала о нем, но не его самого. Кеннет, бывало, частенько рассказывал об их проделках. - Она невольно улыбнулась воспоминаниям. - Хотя, уверена, я слышала лишь о малой их части. Они с самого начала были как братья. Наши деды вместе сражались в последнем крестовом походе, и эта дружба перешла к последующим поколениям. Правда, сомневаюсь, что ей всегда были рады. Граф Росс пришел в ярость, когда они устроили пожар у него в конюшне, стряпая некую смесь по рецепту из дневника моего дедушки. Он считал себя кем-то вроде алхимика.
        И один, и второй замерли, словно она сказала что-то важное.
        - Смесь? - осторожно переспросил король.
        Хелен пожала плечами.
        - Сарацинский порох, но ничего у них не вышло. Дневник сгорел в огне, и Росс заставил их пообещать больше никогда не «химичить». - Она подмигнула. - Но не думаю, что они послушались.
        Король переглянулся с Магнусом, и до Хелен дошло, что уже много времени. Полуденная трапеза началась, а ей еще надо переодеться. Уилл опять рассердится на нее, и на этот раз не без причины.
        Она встала.
        - Мне пора.
        Король остановил ее.
        - Что насчет завтра?
        Ее губы дернулись.
        - Не думали же вы, что я забуду? - улыбнулся Брюс.
        - Едва ли, - сухо отозвалась Хелен. Он просил ее об этом каждый день уже целую неделю. - Завтра можете погулять во дворе. Час, не больше.
        Брюс рассмеялся.
        - Пожалуй, я бы предпочел вернуть того старого попа. Он куда меньший тиран.
        Хелен мило улыбнулась.
        - Он рвется еще раз пустить вам кровь, так что если хотите, чтоб я…
        - Нет! Час, не больше, обещаю. Ваш верный слуга позаботится об этом. - Он гневно зыркнул на Магнуса. - Хотя, насколько я помню, ты давал клятву мне.
        Магнус и глазом не моргнул.
        - Я строго слежу за исполнением инструкций леди Хелен, чтоб было перед кем исполнять эту клятву.
        Король покачал головой.
        - Два сапога пара.
        Хелен про себя вздохнула. Да, это так. Почему же Магнус этого не видит?
        - Что ж, стало быть, я в меньшинстве. - Король хмуро посмотрел на нее. - Но я не сдамся. Я прекрасно себя чувствую и к концу недели намерен окончательно встать с этой кровати. Мы и так уже чересчур задержались с отъездом и засиделись у вас в гостях.
        В груди кольнуло. Они не могут уехать, ведь она еще не убедила Магнуса дать ей второй шанс.
        Но возможно, его никогда не убедить. Наверное, она обманывается. Быть может, страсть, которую она почувствовала за бесстрастной маской, ей просто почудилась, и она выдает желаемое за действительное. Возможно, все эти годы она была права, и он не испытывает к ней никаких чувств.
        Сердце защемило. Неужели? Неужели он больше не любит ее?
        Нет. Просто Магнус непоколебим как скала и упрям как мул. Он сдерживается из-за ее родных и ее брака с Уильямом. Как же ей втолковать ему, что любить ее - вовсе не означает предавать друга.
        Тем не менее обескураженная, Хелен попрощалась и вышла. Она закрыла дверь и уже спустилась на несколько ступенек, когда услышала, как дверь снова открылась.
        - Хелен, постой.
        Сердце радостно ёкнуло. Она повернулась. Большое тело Магнуса на верху лестницы закрывало свет, и воздух вдруг сделался тяжелым и теплым. Казалось, он занял собой всю лестницу. Она остро осознала, как тут тесно. Если она чуть наклонится вперед, ее грудь коснется его…
        Хелен покраснела.
        Словно прочитав ее мысли, он отступил назад и втянул ее обратно в маленький коридор.
        - Спасибо, - сказал он, - за все, что ты сделала для короля. За лекарства, за еду, за эль. - Он поднял кубок, который она только сейчас заметила.
        Ее чувства были заняты другим. Нос - теплым, острым мужским запахом. Глаза - колючей щетиной на подбородке и широкой мускулистой стеной груди прямо перед ней. Вкус - воспоминанием о его поцелуе, а уши - резкостью дыхания.
        - Тебе не за что меня благодарить, - прерывисто проговорила она. - Король у нас в доме, и мой долг - заботиться о нем.
        - Мы оба знаем, что ты сделала гораздо больше, чем требует долг. Я заметил, что ты лично занимаешься его едой. Тебе не обязательно было это делать.
        Он доверяет ей. И вряд ли в чем-то подозревает. Смена питания помогает. Нет причин думать о чем-то другом.
        - Давно уже Брюс не выглядел таким здоровым, - добавил Магнус.
        Она улыбнулась краешком губ.
        - Не уверена, что король разделяет твою признательность мне. Он не слишком любит овощи.
        Магнус ухмыльнулся, и сердце ее растаяло. Господи, какой же он красивый. Хелен почувствовала, словно какая-то невидимая сила тянет ее к нему. Они были одни, и она так отчаянно желала его. Она наклонилась вперед, грудью коснувшись кожи его дублона.
        Он был таким теплым. Ей вспомнилось, как его руки обвивали ее, и захотелось вновь очутиться в их кольце.
        - Магнус, я…
        Он дернулся, мышцы затвердели и стали холодными как камень.
        Она поневоле отстранилась. Такое инстинктивное неприятие больно уязвило ее.
        Он не хочет меня.
        - Извини, - невыразительно пробормотала она, не в силах посмотреть на него. - Мне надо идти. Меня будут ждать.
        Она развернулась, задев его руку. По крайней мере ей показалось, что она задела ее. В следующую секунду Хелен удивленно вскрикнула, когда эль выплеснулся ей на платье.
        - Ох нет! - Руки ее метнулись к корсажу, левая сторона которого вся промокла. - Мое платье!
        - А, черт.
        Что-то в голосе Магнуса заставило ее вскинуть глаза к его лицу. Он быстро отвел взгляд, но она увидела. Голод. Неприкрытый чувственный голод.
        Он смотрел на ее грудь. Она взглянула вниз. То, что скрывало платье, больше не было скрыто. Намокшая ткань облепила тело как вторая кожа. С таким же успехом она могла быть голой. Она резко втянула воздух, острое желание омыло ее жаркой волной.
        - Оно испорчено, - сказала она.
        Он обуздал свои эмоции.
        - Да? - Как-то не похоже было, что его это сильно заботит. В сущности, он выглядел довольным. - Какая жалость.
        Глаза ее сузились. Похоже… он сделал это нарочно.
        - Это новое платье.
        Он ничего не сказал.
        Хелен выпятила грудь и широко растянула юбку.
        - Разве тебе не нравится?
        Он окинул ее быстрым взглядом, старательно избегая смотреть на грудь.
        - Оно в пятнах.
        - Мне придется пойти переодеться.
        - Не стану тебя задерживать.
        Он доволен. Но зачем он это сделал? Имело смысл только одно объяснение.
        - Вот. - Магнус снял плед со своих плеч и укутал им ее. - Чтобы ты не простудилась.
        За один лестничный марш? Ее комната прямо под покоями короля, а он закутал ее так, словно сейчас середина зимы где-нибудь в Норвегии. Интересно. Очень интересно. Похоже, ее брат, в конце концов, ошибался. Он не только заметил, но и не желает, чтоб она носила это платье. Уж чересчур оно откровенное.
        Магнус выглядел таким довольным, что она не удержалась, чтоб слегка не осадить его.
        - Какое счастье, что я заказала несколько новых платьев.
        Он застыл, и Хелен была сполна вознаграждена видом того, как при этом вытянулась его физиономия. Бог ты мой, она бы ни за что не поверила, если б не увидела своими глазами: Магнус перепугался!
        - Вот как? - выдавил он.
        Она невинно улыбнулась.
        - Да, хотя я немножко побаиваюсь надевать их.
        - Почему же?
        Улыбка Хелен была полна женского коварства.
        - Они далеко не такие скромные, как это.
        Наградой ей были стиснутые до зубовного скрежета челюсти и нервный тик под подбородком.
        Когда Хелен уходила, он сжимал кулаки, а она…
        Она чуть ли не подпрыгивала. От недавних сомнений не осталось и следа. Он желает ее, и, если судить по его реакции, не просто желает, а сгорает от страсти. Все в конце концов наладится, теперь она это знает.
        Еще немного усилий, и она его получит.

        Магнус смотрел, как она с довольным видом уплывает прочь, и понимал, что его только что ловко разыграли. Хуже того, он сам же и виноват.
        Он едва не обезумел от вожделения, наблюдая, как она прислуживает королю. Потребовалась вся его выдержка до последней капли, чтоб не дать ей увидеть это. И у него получилось - не считая ерзания. Подушка, ну надо же! Он с отвращением покачал головой. О да, он опух, да еще как! Плоть его разбухла и была твердой как железное копье.
        И Брюс, проклятый зубоскал, вовсю потешался над его мучениями. И наслаждался зрелищем. Магнус видел, как глаза короля с удовольствием задерживались на ее обнаженной плоти над вырезом.
        Магнус понял, что должен что-то сделать, если не хочет весь день бороться с желанием бить окружающим морды. Он считал себя таким умным, придумав эту идею с элем.
        Но он просчитался. Сильно просчитался. Он не предвидел эффекта мокрой ткани. Иисусе, во рту у него пересохло от одного лишь воспоминания о тяжелой, округлой плоти со слегка сморщенным ореолом вокруг совершенного бутона соска. Ему до боли хотелось обвести пальцами мягкие краешки. Опустить голову, сомкнуть губы вокруг заострившегося кончика и слизать все остатки эля с ее кожи.
        Плоть его мгновенно взбухла и запульсировала.
        Проклятье, он пойдет спать с неистребимым образом этой бесподобной девичьей груди в мозгу. И знал, что, как и много раз до этого, ему придется взять себя в руки и попытаться облегчить эти муки.
        Но в следующие несколько дней мучения его лишь усилились. Тренировки чуть ли не до потери сознания облегчения не приносили. Ничего не помогало.
        Хелен обнаружила его слабость и пользовалась любой возможностью, чтоб проверить его. Проходя, задевала его. Роняла что-нибудь у его ног, чтоб наклониться и поднять это. Тянулась за чем-нибудь высоко на полках.
        Он не помнил, чтоб она когда-нибудь увлекалась шитьем, но казалось, что у всех ее платьев вырезы стали ниже на пару дюймов и на столько же уже корсаж и талия. Он вообще удивлялся, что она еще может дышать, настолько тесными они были.
        Но не только одежда - или отсутствие таковой - доводила его до безумия. Куда опаснее было неприкрытое, постоянное желание, которое он видел в ее глазах.
        Бог ты мой, неужели она не может хотя бы попытаться скрыть его? Хоть раз соблюсти внешние приличия? Но притворство не в характере Хелен. Никогда не было. Она желает его, и Магнус видит это у нее в глазах всякий раз, когда она смотрит на него. Устоять перед этим безмолвным призывом, не поддаться искушению оказалось потруднее, чем одолеть вдесятеро превосходящего по силам противника, и это выматывало его до предела.
        Слава Богу, что все скоро закончится. Король поправился, Магнус сдержал свое слово Гордону, и Хелен вне опасности. Он может уехать с чистой совестью.
        Но совесть его не была чиста. Что-то не давало ему покоя. Какое-то смутное беспокойство, которое он приписывал слишком долгому нахождению под вражеской крышей.
        Едва ли он был объективен, когда дело касалось Сазерлендов, но он им не доверял. Брюс мог считать их своими преданными подданными, но Магнуса убедить было не так легко. Наступать на горло своей гордости не в характере горцев. Кара, возмездие, око за око - вот те убеждения, которые воины-горцы впитывают с молоком матери.
        Но подозрений и старинной вражды недостаточно, чтобы подвергать опасности заключенный альянс с Сазерлендами, за который Брюс так упорно боролся. Помолвка между сестрой короля и графом уже была делом почти решенным.
        Однако чутье помогало Магнусу выжить в эти последние несколько лет, и поэтому не стоило от него отмахиваться.
        Так что он каждый день выпускал пар на тренировочном дворе на ряде противников, включая Монро. Не имея возможности как следует задать ему жару, чтоб заткнуть его поганый рот, Магнус пребывал в отвратительном настроении к тому времени, когда король объявлял тренировки на этот день законченными. Вынужденный сдерживаться - в тренировочном сражении, или когда Хелен смотрела на него, взглядом призывая овладеть ею, - он чувствовал себя как лев в очень маленькой клетке.
        Не хватало ему только Кеннета Сазерленда, подливающего масла в огонь его недовольства. Если б это не было так опасно, Магнус мог бы не обращать внимания на ублюдка.
        Магнус возвращал свой арсенал оружия в оружейную на хранение, когда брат Хелен припер его к стенке.
        - Монро открылся тебе, почему ты не воспользовался этим?
        Магнус медленно повернулся.
        - Просто вовремя не увидел, вот и не воспользовался.
        Сазерленд покачал головой.
        - Ты сдержался, я видел.
        Магнус пожал плечами.
        - Приятно знать, что у меня такой поклонник в рядах Сазерлендов. Я польщен твоей высокой оценкой моего мастерства. Возможно, завтра я мог бы дать тебе парочку уроков?
        Физиономия Сазерленда покраснела от гнева.
        - Ты можешь дать мне честный бой.
        - Разве ты не слышал? - Магнус вскинул бровь. - Мы же теперь друзья.
        - Мы с тобой никогда не будем друзьями.
        Он удержал его взгляд.
        - Тут я с тобой согласен.
        И что Гордон нашел в этом спесивом, вспыльчивом обормоте? Магнус ненавидел Сазерлендов, сколько себя помнил, и теперешняя невольная близость нисколько не изменила его мнения.
        Сазерленд шагнул вперед, преграждая ему путь к двери благодаря своим габаритам и тесноте крохотной комнатушки. Магнус, стоя спиной к двери, никак не показал, что распознал угрозу. Но мышцы его напряглись в готовности.
        - Я желаю знать правду о том, что произошло с Гордоном.
        Магнус пытался обуздать свое раздражение, но чувствовал, что терпение на исходе.
        - Ты ее знаешь. На нас напали. Он получил стрелу в грудь и свалился за борт прежде, чем кто-нибудь успел подхватить его. Доспехи утащили его под воду.
        Сазерленд не поверил бы ему, даже если б это была правда.
        - Тогда это просто совпадение, что я слышал о сражении в Гэллоуэе в то время, что вас не было? Сражении, в котором Брюсовы воины-призраки одолели тысячи англичан, чтоб вызволить Эдуарда Брюса из Тривской крепости?
        Магнус рассмеялся, хотя ему было совсем не до смеха.
        - Ты веришь в привидения и гоблинов? Даже если б эти призраки совершили половину тех подвигов, что им приписывают, я бы усомнился. Но верь во что хочешь, это не меняет правды. А твои доносчики не сказали тебе, что в то же самое время пала крепость Форфар?
        - Да, но во время нападения с целью освободить брата короля было кое-что необычное - взрыв. - Магнус почувствовал пристальный взгляд Сазерленда и понял: ему не понравится, что он скажет дальше. - Совпадение ли это, что Гордон химичил с черным порохом, когда мы были пацанами?
        Опасность этих небрежно произнесенных слов взбесила его. Не успел Сазерленд отреагировать, как рука Магнуса схватила его за горло и придавила к стене.
        Но вместо того, чтоб выказать страх, Сазерленд улыбнулся, как будто именно этого и добивался.
        - Верь в крестьянские байки, если хочешь, мне плевать, - прошипел Магнус. - Но этими дикими измышлениями ты подвергаешь свою сестру опасности. - Улыбка Сазерленда пропала. - Скажи, ты никогда не думал, что будет с ней, если кто-то воспримет твои бредни всерьез? Держи свои дурацкие фантазии при себе, или у Хелен будут неприятности.
        - Предоставь мне самому беспокоиться о моей сестре. А ты держись от нее подальше. Я знаю, что ты думаешь, даже если она не знает. Ты больной, извращенец, черт побери, она же была женой твоего друга! Мне казалось, что даже у Маккея достанет чести понимать это.
        Магнус сдавил руку вокруг горла Сазерленда, желая заткнуть его, но слова врага были лишь отражением его собственных мыслей.
        Он, наверное, сжимал бы руку и дальше, если б не открылась дверь. Вошли Макгрегор, а с ним еще несколько воинов, и Магнус отпустил его.
        Сазерленд выглядел удивительно довольным, несмотря на то что Магнус чуть не придушил его.
        - Ты что-то скрываешь, - пробормотал он, проходя мимо. - И я намерен узнать что.
        Магнус дал ему уйти, но угроза повисла в воздухе. Он с грохотом положил последнее оружие на полку и повернулся уходить.
        - Осторожнее, Святой, а то выкинешь что-то такое, о чем потом пожалеешь.
        Магнус огляделся и заметил, что они с Макгрегором одни. Наверное, это неудивительно, учитывая его настроение в последнее время. Ведь другие мужчины избегают его.
        Когда Магнус не ответил, Макгрегор добавил:
        - Ты позволяешь ему подобраться к себе достаточно близко. Он ждет, что ты допустишь промах. И если судить по тому, что я видел, ты к этому близок. Он задает о тебе слишком много вопросов.
        А, черт. Проклятый ублюдок все никак не угомонится. Он и без того уже слишком близко подобрался к истине.
        - Каких вопросов?
        - Интересовался твоими передвижениями последние несколько лет, особенно в последние полгода.
        - Пусть его спрашивает, что хочет. Только горстка людей знает ответ на этот вопрос, и никто из них не ответит.
        - Да, но это еще не все. Я слышал, он говорил одному из людей Фрейзера, что удивлен, что среди телохранителей Брюса так много горцев, включая многих последних чемпионов игр.
        Репутация Брюсовых воинов-призраков как лучших из лучших вызывала множество самых разных домыслов, но никто до сих пор не проводил связи с играми. Маклауд, Макгрегор и Бойд рисковали больше всех - их репутация как чемпионов была хорошо известна - но и Магнус не был защищен от пристального внимания.
        Магнус помрачнел.
        - Сазерленд - заноза в заднице.
        - Опасная заноза. И проницательная. Поневоле восхитишься. - Магнус метнул в него убийственный взгляд. Мало того, что король заметил Сазерленда, так теперь еще и Макгрегор? - И он, и Монро не спускают с тебя глаз - тебе необходимо сбить их со следа. - Прославленный лучник твердо посмотрел на него. - Я бы посоветовал тебе из тактических соображений проиграть, если б думал, что ты последуешь совету.
        Магнус скрипнул зубами. Уж лучше пусть назначат награду за его голову, а так оно и будет, если его личность будет раскрыта.
        - В общем, тебе надо что-то делать, - продолжал Макгрегор. - Нервы твои натянуты, как тетива моего лука, и все из-за Сазерлендов.
        Магнус знал, что Макгрегор подозревает правду: он явно неравнодушен к вдове своего погибшего друга. То, что он любил ее первым, не делал сей факт менее постыдным.
        - Он знал? - спросил Макгрегор.
        Магнус оцепенел, поняв, кого имеет в виду Макгрегор. В конце концов он покачал головой.
        - До свадьбы - нет.
        Не в пример Макруаири, Макгрегор не высказал вслух своего неодобрения, но Магнус прочел его у него на лице.
        Ему следовало сказать Гордону раньше. Но он был чересчур упрям. Так чертовски уверен, что сможет держать свои чувства в узде. А теперь уж слишком поздно. Проклятье, ему не хватает Гордона. Им всем не хватает. Смерть Гордона проделала брешь в рядах стражников, которую никогда не заполнить.
        Макгрегор смерил его долгим взглядом. Хотя Магнус никогда не рассказывал никому из стражников, что произошло в день смерти Гордона, но кто-то из них, возможно, подозревал правду.
        Прославленный лучник не тратил время на вопросы, а сразу перешел к сути:
        - Или найди себе женщину, или перестань наказывать себя и возьми ту, которую желаешь. Мне все равно, то или это, но сделай уже что-нибудь.
        Он наказывает себя с Хелен? Возможно. Но бывает такая вина, от которой невозможно освободиться.
        Даже если б он смог забыть, он не подвергнет ее опасности. Хватит и того, что это делает ее братец. Сазерленд напомнил ему, как велик риск. Он не станет усугублять его, связав Хелен с еще одним воином Горной стражи.
        По многим причинам Хелен потеряна для него навсегда.
        - Я позабочусь об этом, - заверил Макгрегор.


        Глава 13
        «Что он делает?»
        Хелен сидела за столом со сжимающимся от боли и ревности сердцем, не в силах поверить в то, что видит. Легкие покалывания в груди в самом начале вечерней трапезы сделались резче и острее, когда она увидела, как Магнус улыбается служанке Джоанне, дочке хозяйки пивной, девице бойкой и безнравственной, и становилось все яснее, что он с ней заигрывает. Показывает Джоанне, что хочет ее так, как Хелен могла только мечтать.
        Не в состоянии отвернуться, Хелен увидела, что Джоанна наклонилась - чуть ли не пополам согнулась, - чтоб наполнить его кубок. Она хотела отойти, но он схватил ее за запястье и развернул к себе. Девица чуть не плюхнулась ему на колени. Потом он что-то прошептал ей на ухо, отчего она захихикала, как какая-нибудь глупая шестнадцатилетняя девчонка, а не женщина по крайней мере вдвое старше.
        Ну, может, не вдвое, пришлось признать Хелен. Но она определенно слишком стара для такого глупого хихиканья.
        Хелен только теперь обратила внимание, насколько привлекательна эта женщина с ее длинными черными волосами и четкими чертами. Мюриел она никогда не нравилась, и Хелен волей-неволей задалась вопросом, не связано ли это как-то с ее братом. Джоанна довольно долго была любовницей Уилла.
        Она еще больше убедилась, что между ее братом и Мюриел что-то есть, после того как Дональд вернулся с известием, что нашел Мюриел, но, услышав, что король вне опасности, она отказалась вернуться. Если она нужна Уиллу, то пусть приедет и сам попросит. Уилл взъярился, ругая ее и называя неблагодарной, хотя всем было ясно, что дело в ущемленном самолюбии.
        Но не проблема брата заботила Хелен сейчас. Наблюдая за Магнусом, она чувствовала, будто кислота разъедает ей внутренности. Она взяла свой кубок, поднесла его к губам и осушила в отчаянной попытке сохранить иллюзию самообладания. Ей необходимо было что-то, чем укрепить свою пошатнувшуюся защиту. Что-то, чтоб разогреть заледеневшую в жилах кровь. Что-то, что не даст ей побежать к нему и потребовать объяснить, зачем он это делает.
        Ничего страшного, твердила она себе. Это всего лишь безобидные заигрывания.
        Но в них не было ничего безобидного. Они причиняли ей боль.
        Хелен ахнула, тело ее согнулось, как будто она получила кулаком в живот, когда Магнус скользнул рукой с запястья служанки ей на талию, потом спустился ниже. Пальцы его широко распластались по крутому заду. Там рука и осталась лежать. По-хозяйски. Интимно. Легкая обещающая ласка. Намек на то, что дальше будет еще лучше.
        Хелен уже готова была ринуться туда, но король остановил ее.
        - Превосходный пир, леди Хелен. Боюсь, мы со своими людьми здорово опустошили ваши кладовые.
        Хелен заставила себя переключить внимание на короля, осознав, что большую часть трапезы пренебрегала своими обязанностями хозяйки.
        Заметил ли он?
        Если и заметил, то, как истинный рыцарь, не подал виду.
        Она сделала попытку улыбнуться, но напоминание, что до отъезда королевской свиты остаются считанные дни, дало новый повод для душевной смуты.
        - Прошу вас, оставайтесь столько, сколько пожелаете, сир. Наши кладовые битком набиты провизией и готовы еще ко многим таким пирам. Вы уверены, что необходимо уезжать так скоро?
        Брюс махнул виночерпию, чтоб наполнил его кубок, потом указал, чтоб налили и ей. Вручив Хелен вино, он откинулся на стуле.
        - Мы пробыли здесь почти месяц. Мне предстоит сделать еще много остановок до начала игр в следующем месяце. - Он улыбнулся. - Вы, кажется, утверждали, что я вполне здоров?
        Она нахмурилась.
        - Я сказала, что вы выглядите вполне здоровым, но это не означает полного выздоровления.
        Он остановил ее взмахом руки и смехом.
        - Я помню ваши инструкции.
        Хелен выгнула бровь и взглянула на его тарелку.
        - Однако я что-то не вижу тут капусты, которую попросила кухарку специально приготовить для вас.
        Король состроил гримасу.
        - Некоторую еду я не стану есть даже ради здоровья. С меня хватило вашей свеклы.
        Хелен вновь приподняла бровь.
        Брюс рассмеялся.
        - Ну, во всяком случае, той, что мне удалось запихнуть в себя. У нее премерзкий вкус, сколько б соуса вы к ней ни подливали.
        Хелен покачала головой. Король может быть упрямым, как пятилетний ребенок, когда дело касается еды, которую он не любит.
        - Что я буду делать, когда некому будет присматривать за мной? - сказал Брюс с преувеличенным вздохом.
        - Полагаю, будете есть гораздо меньше овощей, - сухо отозвалась Хелен.
        Король все еще смеялся, когда брат Уилл вновь втянул его в разговор.
        Хелен сделала еще один подкрепляющий глоток вина, наслаждаясь ощущением тепла, которое разливалось по телу, прежде чем осмелилась бросить еще один взгляд на Магнуса.
        К ее облегчению, служанка отошла, и он смеялся с Макгрегором и другими мужчинами. Он выглядит расслабленным, дошло до нее. Таким счастливым и непринужденным, каким она его давным-давно не видела. Что же стало причиной этой перемены? Выпивка? Определенно на том конце стола в ней нет недостатка.
        Эль просто льется там рекой. Всегда расторопная Джоанна с кувшином в руке снова направилась в его сторону. Предвкушающая улыбка у нее на лице выворачивала душу Хелен наизнанку. Она чувствовала себя незащищенной, уязвимой перед той болью, которая должна была вот-вот прийти.
        И боль пришла.
        Джоанна задела его, наклоняясь, чтоб наполнить кубок. Ее необъятные груди висели перед ним, как две спелые дыни, ждущие, чтоб их съели. Предложение было откровеннее некуда.
        Хелен затаила дыхание. «Скажи ей “нет”. Пожалуйста, скажи ей “нет”. Не поддавайся на ее уловки».
        Магнус прошептал что-то ей на ухо. Джоанна взволнованно кивнула.
        Нож в груди Хелен повернулся. Ответ его был ясен, и это не отказ.
        «Не делай этого».
        Но ее безмолвные мольбы не были услышаны. Через несколько минут Магнус еще раз приложился к кубку, со стуком поставил его и оттолкнулся от стола. Он встал, сказал что-то своим товарищам, что их рассмешило, и зашагал прочь из зала, ясно, куда и зачем направляясь.
        Каждый шаг, который он делал, попадал ей в сердце, втаптывая в землю последнюю надежду.
        Зачем он это делает? Пытается доказать ей, как мало она для него значит? Старается расхолодить ее? Неужели это она своим напором довела его до крайности?
        Хелен не знала. Она знала лишь, что не может этого допустить. Она не настолько наивна, чтоб думать, будто у него в прошлом не было женщин. Но то было когда-то, а это сейчас. Она должна остановить его, пока он не совершил нечто такое, о чем, возможно, будет сожалеть.
        Что навсегда разобьет ей сердце.
        Она подождала столько, сколько сочла возможным. Но, увидев, что Джоанна покидает зал, поняла, что ждать больше нельзя.

        Немного погодя Хелен узнала то, что ей было нужно, и направилась в пивоварню, точнее, маленькую кладовую внутри. Как во многих крупных и более современных замках, в Данробине имелась своя пивоварня. Небольшое деревянное строение примыкало к кухне, и под обоими зданиями располагались сводчатые подвалы.
        В одном из этих подвалов и ждал Магнус.
        Нельзя сказать, что Джоанна рассказала ей это по доброй воле. Хелен закусила губу, ей было немножко стыдно за то, что она сочинила. Но «странная сыпь в паху» может быть совершенно безобидной, как она и сказала ей.
        То, что она целительница, зачастую имеет свои преимущества. В любом случае вряд ли Магнусу светят какие-либо еще любовные свидания, по крайней мере пока он в Данробине.
        Резкий запах брожения ударил в ноздри, как только она вошла в пивоварню. В жаровне потрескивал огонь, а на большом столе горела свечка, но поскольку все были в Большом зале, тут не осталось никого. Незнакомая с помещением, Хелен не сразу нашла кладовую.
        Но не успела она толкнуть дверь, как рука обвила ее за талию и втянула внутрь. Она удивленно ахнула. Одним движением он развернул ее спиной к своей груди и, захлопнув дверь, прижал к себе.
        В комнате было темно как в преисподней, лишь слабый отблеск света от свечи снаружи мерцал сквозь щели между дверными досками. Головокружительный запах брожения был таким сильным, что заглушал все остальное.
        Какое-то время она не ощущала ничего, кроме крепости и силы мужского тела у своей спины. Оно было горячим и твердым. Хелен наконец получила возможность почувствовать мощь этих стальных, бугристых мышц. Годы войны и тренировок выковали его физическую силу, доведя ее до совершенства.
        Рука его сжалась, притянула ее теснее, а губы коснулись уха, разослав трепет по спине.
        - Я ждал тебя, - хрипло проговорил он хмельным голосом.
        Глаза Хелен расширились. Он не узнал меня, негодный.
        Она открыла было рот, чтоб назвать себя, но вдруг потеряла дар речи, когда он потерся передом о ее зад. Хелен резко втянула воздух, почувствовав, какой он большой и твердый.
        Вот это да! Ее обдало жаркой волной. Осознание, что она способна делать такое с ним, придало ей сил и смелости.
        Он сдвинулся ниже, расположившись у нее между ног. Дерзкий кончик интимно ткнулся в расщелину плоти.
        Что же это происходит?
        Дрожь сотрясла ее, затопила горячей волной незнакомых ощущений, а доказательство его возбуждения пробуждало в теле первобытный инстинкт. Горячее покалывание быстрыми ручейками растеклось по коже. Она чувствовала себя живой, как никогда раньше.
        «Я должна сказать ему… Как же иначе?»
        Но все мысли вылетели из головы, когда его губы отыскали шею, а ладонь накрыла грудь. Он застонал, обхватывая и тиская ее, в то время как рот жадно ласкал кожу. Она и не представляла, что он может быть таким. Грубым. Требовательным. Невообразимо чувственным.
        Он буквально пожирал ее, словно никак не мог насытиться, губами и языком прокладывая горячие, влажные поцелуи к затылку. Царапанье шершавой скулы на ее чувствительной коже жгло, как головня.
        Колени ее ослабели, тело сделалось бескостным. Страсть, о которой она всегда мечтала, полностью ею овладела.
        И ей не хотелось ничего иного.
        Его тело двигалось на ее теле в порочном танце, который требовал отклика. Но она не знала движений этого танца. Когда губы его заскользили по ней, она прильнула к нему, усиливая трение. Чем горячее он целовал шею, чем сильнее стискивал грудь, чем быстрее становились его движения, тем смелее делался ее отклик. Она выгнула спину, задвигала тазом и позволила тихим возгласам удовольствия вольнее срываться с губ.
        Тело ее больше ей не принадлежало. Оно принадлежало ему. Как, наверное, и было всегда.
        Магнус давным-давно должен был сделать это. Какого черта он ждал? Кровь стучала в жилах в предвкушении. Сердце бухало молотом. Он не мог дождаться, когда окажется в ней.
        Было такое чувство, будто у него гора с плеч свалилась. Что бы там ни думали собратья, он не жил святым все эти годы с тех пор, как Хелен дала ему от ворот поворот. Но раньше его отягощала вина, оправданная или нет.
        Сегодня он освободится, он это чувствует.
        Он здорово нагрузился, ну и ладно. Просто не верится, как заводит его девка этими своими прерывистыми ахами, которые издает. Ему нравится, как ее тугая маленькая попка потирается о его твердость, дразня, сводя с ума от нетерпения вонзиться в нее. Нравится гладкая шелковистая кожа, которая пахнет медом, и полная спелая грудь, позволяющая почти забыть ту, что мучила его днями и ночами. Эти проклятые платья!
        «Не думай о ней».
        Он отвлекся на ее грудь - Джоанны, напомнил себе Магнус, - стиснув мягкую плоть чуть настойчивее, наслаждаясь ее тяжестью, потом со стоном уткнулся носом ей в волосы, сотрясенный силой желания. И если мягкая шелковистость и слабый аромат лаванды расшевелили какое-то знакомое воспоминание, он прогнал его прочь. Затем, чтоб доказать себе, что ошибся, потянул рукой вырез платья вниз и взял обнажившуюся плоть в ладонь.
        Ему понравилось, как она ахнула. Так понравилось, что он вознамерился исторгнуть из нее побольше этих сладостных звуков. Он пробежал большим пальцем по тугой вершинке, лаская, пока та не затвердела, а после покатал между пальцами и легонько ущипнул. И был вознагражден еще одним прерывистым «а-ах!».
        Нравится, стало быть, да?
        На секунду возникло желание повернуть маленькую распутницу к себе и поглотить этот вскрик ртом, но он испугался подобной интимности. Он не хочет ее целовать, он хочет засадить ей. Так сильно, что не знает, сколько еще сможет ждать.
        Хелен утопала в ощущениях. Шок, который она испытала, когда его большая мозолистая ладонь соприкоснулась с ее голой грудью, обратился в изумление, когда он стал ласкать ее, а затем в нетерпеливые стоны, когда ласки его сделались настойчивее.
        Грудь казалась такой тяжелой в его ладонях. Затвердевшие соски стали пульсировать. А когда он начал пощипывать их пальцами, покалывающее удовольствие растеклось до самых кончиков пальцев.
        Ощущения были такие странные. Такие жаркие и неугомонные. Она и не представляла, что в нем столько страсти. В его прикосновениях не было ничего целомудренного и благоговейного. Он желал ее и показывал, насколько сильно.
        - Боже, как же давно… - простонал он, тяжело и горячо дыша ей в ухо.
        Насколько давно? - хотелось спросить ей, но она не осмелилась из опасения, что он узнает ее и остановится. Ей не хотелось, чтоб он останавливался. Тело требовало чего-то, но чего - она не понимала. Она была горячей везде, где он прикасался к ней, а там, где нет - пылающей от нетерпения.
        - Я не могу больше ждать, мне надо быть внутри тебя. Надеюсь, тебе нравится сзади. - Он снова потерся о нее, неторопливый и чувственный, как и его голос, показывая, что имеет в виду. Это было так восхитительно порочно, что дрожь восторга сотрясла ее.
        «Почему он никогда не разговаривал со мной так?» Она никогда раньше не видела его с такой стороны. Чуть-чуть низменной. Грубоватой. И такой возбуждающей. Этой страстной, животной стороны, которую он скрывал от нее. Желание горячей лавой растеклось между ног. Влажное. Обжигающее. Нетерпеливое. Но это ничто в сравнении с тем, что произошло, когда его рука накрыла это теплое, ноющее место. Он ухватился твердо, прижимая ее к себе.
        - Так нравится? - поддразнил он этим своим вкрадчивым, бархатистым голосом, потираясь о нее в безмолвном вопросе.
        Хелен задыхалась. Радуясь, что он не видит ее потрясенных, широко распахнутых глаз, она лихорадочно закивала, не зная толком, на что соглашается, зная лишь, что желает всего, что он хочет с ней сделать.
        - Шалунья. - Он усмехнулся и задрал ей юбки. Поток прохладного воздуха омыл кожу. Он задержался, чтоб огладить зад в быстрой ласке, а потом ладонь его скользнула вперед, между ног.
        О Боже…
        Сердце ее подпрыгнуло, ноги подкосились. Она не знала, чего хочет, пока он не дотронулся до нее. Не стал ласкать, ныряя и выныривая, отчего желание у нее внизу живота начало сжиматься в тугую пружину. И пульсировать. Лихорадочно. Она прижалась к его руке в безмолвной просьбе двигаться быстрее. Глубже. Сильнее. Она вскрикнула, чувствуя, как нарастает удовольствие.
        Именно об этом она всегда мечтала. Об этом и много большем.
        - Боже, ты такая влажная и тугая. А я такой твердый, что вот-вот взорвусь. Не могу дождаться, когда войду в тебя, Джоанна.
        Джоанна. Черт бы его побрал!
        Хелен оцепенела. Произнесенное им имя другой женщины было как ушат холодной воды. Вся эта страсть не для нее, она для Джоанны. Внезапно ей отчаянно захотелось, чтоб он узнал, что делает это не с кухаркой, а с ней.
        - Магнус, я…
        От резкости его движений она смолкла. Он отдернул руку и отшатнулся от нее, как будто обжегся.
        А может, так оно и было.
        Рывком убрав Хелен от двери, он распахнул ее. Луч мягкого света свечи растекся по комнате.
        Он выругался, а выражение отвращения у него на лице больно ранило.
        Она пошатнулась, нетвердо держась на ногах без его поддержки и от его суровости.
        - Ты! - Обвинение в этом единственном слове пронзило ей сердце.
        Хелен шагнула к нему, тело ее все еще пульсировало от желания.
        - Да, я. - Она протянула к нему руку, но он отшатнулся.
        - Не надо, - процедил он сквозь зубы.
        - Почему? Я хочу прикоснуться к тебе. Минуту назад ты говорил, что не можешь дождаться…
        Он схватил ее за руку и рванул на себя. На щеках его горели красные пятна.
        - Я знаю, что я говорил, черт побери. Знаю точно, что говорил. Но это предназначалось не тебе. Все это предназначалось не тебе!
        Хелен вздрогнула от этой грубой жестокости. Боль комом застряла в горле. Но она не позволит его словам ранить ее.
        - Но это была я. Это меня ты желаешь. - Она заглянула в его красивое лицо, искаженное от гнева и смущения, и бросила ему вызов. - Я все еще чувствую твои руки на своем теле. В моем теле, - мягко проговорила она. - Все еще желаю тебя. - Она опустила глаза на большую выпуклость у него между ног. - И думаю, ты все еще желаешь меня.
        Вино сделало ее смелой. Теперь не время для девичьей скромности. Лови момент. Не успел он понять, что она собирается сделать, как Хелен протянула руку и накрыла его ладонью.
        Она никогда раньше не дотрагивалась до мужчины, и ощущение плоти под ладонью, большой и твердой, лишь усилило ее любопытство. Она знала, что должно было произойти, но член казался слишком большим, чтобы проникнуть в нее.
        Звук, похожий на шипение, сорвался с его плотно сжатых губ. Но это была всего лишь маленькая трещинка в его непробиваемой броне. Если ее прикосновение и действовало на него, он не собирался никак на это реагировать. Его самообладание разозлило Хелен, когда ее тело все еще томилось по его ласкам.
        - Ты не хочешь меня? - Она наклонилась к нему, коснувшись грудью его торса.
        И была вознаграждена зрелищем задергавшегося на скуле мускула. Да, он хочет ее, но твердо настроен не позволить ничего ни себе, ни ей. Отбросив остатки осторожности, она привстала на цыпочки и прижалась губами к этому месту. Кожа его была мягкой и чуточку шершавой, со слабым привкусом мыла и соли. Хелен положила ладонь ему на грудь для равновесия и почувствовала, как сердце его пропустило удар. Но потом вновь забилось твердо и сердито.
        Он отстранил ее от себя, весь будто скрученный в тугой узел от гнева.
        - Я знаю, что ты собираешься делать, но ничего у тебя не выйдет. Я не передумаю.
        Хелен воззрилась на него, не понимая, почему между нею и прошлым он выбирает прошлое и воспоминания о друге. Глаза защипало от обиды. Как легко он вытащил себя из пропасти, когда она все еще падает!
        - Неужели это было бы так ужасно?
        На один миг его маска соскользнула, и она увидела тоскливое желание, которое, как в зеркале, отражало ее чувства.
        - Есть кое-что, чего ты не знаешь, - хрипло выдавил он.
        - Так расскажи мне.
        Он удержал ее взгляд, и какое-то странное выражение промелькнуло у него на лице. Вина? Стыд? Но потом маска вернулась на место, и он помрачнел.
        - Не имеет значения. Это ничего не изменит. Я не могу это сделать.
        Словно стальная завеса окружила его, и Хелен поняла, что бесполезно спорить, но не могла хотя бы не попытаться.
        - Не можешь или не хочешь? - Он ничего не ответил, но сожаление в его взгляде сделало только еще больнее. Ей хотелось заколотить по его груди и заставить объясниться. - Однако ты не испытывал никаких затруднений, когда думал, что это кто-то другой?
        Он отвернулся от обвинения в ее взгляде.
        - Я не обязан ничего тебе объяснять, Хелен. Я могу спать, с кем пожелаю.
        Она отшатнулась, будто он ударил ее. Сокрушающая правда этих слов в его взгляде потрясла ее своей окончательностью. Он ничего ей не должен. Единственная связь между ними существует в ее сердце.
        Стоя прямо перед ним, она вынудила его посмотреть на нее еще один раз.
        - Кроме меня.
        Он встретился с ней взглядом.
        - Кроме тебя.
        Магнус резко развернулся и ушел.
        Хелен отпустила его, удержавшись от желания пойти следом. Ну почему он так упрям? Почему так упорно пытается заставить ее сдаться?
        Глаза ее расширились. Это действительно так? Он хотел, чтоб она сдалась? Оставила его окончательно? Может, он испытывает ее, чтоб посмотреть, не так ли она слаба и непостоянна, как раньше?
        Хелен выпрямилась, стряхнув охватившее ее уныние. Она не сдастся. Она будет бороться за него столько, сколько потребуется. Если с соблазнением ничего не вышло, она достанет его другими способами. Она ведь тоже может быть упрямой.
        Но как доказать это, когда он уезжает, а она остается?
        Хелен остановилась, вспомнив кое-что, сказанное королем. На лице появилась улыбка. «Что я буду без вас делать?»
        Быть может, делать ничего и не придется.


        Глава 14
        - Об этом не может быть и речи.
        Король вскинул бровь на это дерзкое заявление Магнуса.
        Магнус скрипнул зубами и уточнил свою мысль.
        - Я хотел сказать, что не считаю это хорошей идеей, сир. Наша задержка в Данробине означает, что нам придется покрыть большое расстояние и посетить много мест. Подобный темп не для леди. - В особенности для этой леди. - Кроме того, вы отлично выглядите и не нуждаетесь в целителях. Мне казалось, вы говорили, что давно уже так хорошо себя не чувствовали?
        Король улыбнулся.
        - Все благодаря леди Хелен. Эта ее крестьянская еда. Она, конечно, препротивная, но весьма полезная. Она любезно предложила и дальше служить в качестве моей целительницы в нашем путешествии.
        Да уж, можно себе представить, хитрая маленькая бестия. Магнус готов был убить ее. Когда король попросил Магнуса после завтрака прийти к нему в покои, дабы обсудить их поездку, тот никак не ожидал, что придется отбиваться от очередной уловки Хелен. Он был все еще зол как черт после ее вчерашней выходки. Когда он вспоминал кое-что из того, что говорил ей…
        Лицу его сделалось жарко. Он никогда бы не сказал подобного, если б был уверен, что это Хелен. Черт, он никогда бы не делал того, что делал, если б знал, что это Хелен.
        Когда он вспоминал о том, как прикасался к ней…
        Проклятье, он не мог перестать думать о том, как все это происходило. Он все еще ощущал спелую тяжесть ее груди в своей ладони, все еще чувствовал медово-сладкий вкус кожи на своих губах и все еще слышал эхо этих тихих, прерывистых вздохов, когда ласкал ее. Она была такой мягкой и влажной, а тело теплым и готовым к нему. Он мог думать лишь о том, как скользнуть внутрь этой тугой маленькой расщелины и…
        Черт бы побрал маленькую соблазнительницу, он был в шаге от того, чтоб овладеть ею сзади, как какой-нибудь бешеный пес!
        Потребовались все его силы до последней капли, чтоб остановиться, когда тело было возбуждено до предела. А потом она распалила его еще больше, накрыв своей рукой. Ощущение тонких пальчиков на нем выпустило на волю все первобытные инстинкты в теле. Он был на волосок от того, чтоб уступить требованиям плоти. Чтоб уступить ей.
        Невероятно! Какой стыд! Как он мог не понять, что это она? В помещении было темно и стоял сильный запах эля, а он был пьян. Но не настолько же! Он должен был понять. А может, и понял. На каком-то подсознательном уровне все время чувствовал, что происходит на самом деле.
        Смысл этого был так ужасен, что даже думать не хотелось. Он считал, что освободился от нее, но вдруг ему никогда этого не удастся?
        А теперь, когда он касался ее, чувствовал, как откликается на его ласки ее тело, стало еще хуже. Она у него в крови. Страсть его вырвалась на волю, и ее уже не затащить назад.
        Пропади все пропадом, она сама виновата. А теперь грозится еще больше усугубить его адские муки, пытаясь убедить короля взять ее с собой в поездку. Гнев накатил с новой силой.
        - Если вы желаете, чтобы кто-то сопровождал вас, ваша милость, я могу послать в Эдинбург за королевским лекарем.
        Взгляд короля сделался твердым.
        - Мне не нужен королевский лекарь, мне нужна леди Хелен. Никакая бурда из тех, что лорд Оливер вливал мне в глотку, не принесла и десятой доли той пользы, которую принесло лечение леди Хелен.
        Магнус понял, что король уперся, и решил сменить тактику. Быть может, воззвать к его рыцарской натуре?
        - Я позабочусь, чтоб инструкции леди Хелен исполнялись в точности. Однако нет необходимости подвергать ее опасности. Пусть время сейчас мирное, но дороги все равно не место для леди. Они опасны.
        Но Брюс отмахнулся от его беспокойства.
        - Женщины обычно принимают участие в королевских поездках. Действительно, если б мои жена и дочь не находились сейчас в Англии, то были бы здесь, со мной. Леди будет в полной безопасности под вашей с ее братом защитой.
        Магнус оцепенел. Он стиснул кулаки, стараясь сдержать гнев. Но эту битву явно проигрывал.
        - Сазерленд? - выпалил он. - Вы шутите!
        Первая искра гнева полыхнула в черных глазах короля. Он позволял Магнусу больше, чем многим, но не допустит, чтоб его решение подвергалось сомнению.
        - Ничуть, - холодно ответствовал он. - Сазерленд произвел на меня неплохое впечатление. Нам нужны такие люди, как он.
        Магнус прикусил язык, удержавшись от язвительного замечания, но почувствовал, как кровь застучала в висках.
        - Сазерленд опасен. Я не доверяю ему. - Никому из них, если уж на то пошло.
        Глаза короля сузились.
        - У тебя есть для этого причины?
        - Опыт всей жизни. - Понимая, что этого будет мало, добавил: - Как я уже говорил вам, он догадывается о месте Гордона в страже и подозревает насчет меня. Я пытался донести до него, какой опасности подобные подозрения могут подвергнуть его родных, но он никогда не умел держать язык за зубами.
        Брюс нахмурился и, казалось, обдумывал свой ответ.
        - Есть такая старая сарацинская поговорка: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе». Если все так, как ты говоришь, то пусть лучше он будет поближе, чтоб мы могли приглядывать за ним и позаботиться, чтоб он не внушал свои подозрения другим.
        Магнус собрался было возразить, но король опередил его:
        - В чем тут, собственно, дело? Есть какая-то иная причина, почему ты не хочешь, чтоб леди Хелен сопровождала нас, о которой не говоришь мне? Я думал, вы с девушкой давние знакомые. Друзья детства, как ты выразился.
        Рот Магнуса сжался в твердую линию.
        - Ну, возможно, я умолчал об истинном характере наших отношений.
        - Возможно. Я не раз замечал попытки девушки поймать твой взгляд. Я так понимаю, ты не стремишься возобновить прежние отношения?
        Магнус покачал головой.
        - Из-за Тамплиера? - мягко спросил король. Брюс был одним из немногих, кто знал правду.
        Магнус кивнул:
        - Да.
        Внимательный взгляд короля задержался на нем. То, что Брюс не стал продолжать расспросы, означало, что он понимает, с чем и почему борется Магнус, и, может, в душе даже согласен с ним.
        - Что ж, хорошо. Я обойдусь без зоркого надзора леди Хелен за моим питанием. Не скажу, что не буду скучать по ее личному уходу, но, пожалуй, лучше излишне не рисковать. Нам повезло, что Гордона не опознали как воина моей «призрачной» Горной стражи. Не хочу подвергать девушку опасности.

        По иронии судьбы слова короля оказались пророческими. Не успел Магнус насладиться облегчением, что Хелен не будет мучить его долгие-долгие недели, как пришла беда в виде гонца с новостью, которая все изменила.
        Солнце было в зените, когда в ворота на полном скаку влетел всадник. Магнус в то время тренировался с мужчинами во дворе и не обратил на него особого внимания. Гонцы к королю прибывали постоянно. Однако он заподозрил, что что-то стряслось, когда король немедленно позвал его и Макгрегора в солнечную комнату лэрда.
        Все еще грязные и потные, они вошли в покои из Большого зала. Граф предоставил комнату в королевское пользование на время его визита, и в ней обычно толклась большая Брюсова свита. Однако сейчас тут не было никого, кроме Брюса и сэра Нейла Кэмпбелла.
        По их угрюмым лицам стало понятно, что новость дурная.
        - У меня известие из Англии, - сказал король.
        Вначале Магнус подумал, что это имеет какое-то отношение к королевской семье, которую до сих пор удерживал король Эдуард. Но вскоре до него дошло, что, принимая во внимание, кто сейчас тут присутствует, это может быть как-то связано со стражей.
        Так оно и оказалось.
        - Некое тело было извлечено из-под обломков в Триве.
        Магнус напрягся.
        - Его не опознают.
        Король бросил на него скорбный взгляд.
        - Боюсь, уже опознали.
        Магнус покачал головой:
        - Это невозможно.
        - Сэр Адам Гордон был отправлен в Роксбург, чтобы удостовериться.
        Магнус сел, потому что ноги вдруг отказались его держать.
        - Как? - монотонно спросил он. - Я позаботился… - Он не договорил, не в состоянии произнести эти слова вслух. О них даже думать страшно. Он откашлялся, но голос все равно прозвучал натянуто: - Никто из нас не носит на задания ничего, что помогло бы нас опознать. Гордон был осторожен. Он не мог допустить подобной ошибки.
        - Он и не допустил, - отозвался сэр Нейл. - Но кто-нибудь из вас знал, что у него было родимое пятно?
        Ах, черт. Ему сделалось плохо.
        - Да, - угрюмо сказал Макгрегор, - на лодыжке.
        Сэр Нейл кивнул.
        - Ну, по-видимому, такая отметина имеется не у одного его в их семье. У его деда такая была, и у его дяди сэра Адама она тоже есть.
        Дурнота усилилась. Магнус не хотел верить, что все его надежды были напрасны. Его ночные кошмары стали явью.
        - Если они знают правду, то почему мы ничего об этом не слышали?
        Брюс поднял донесение.
        - Мой источник сообщает, что они держат это дело в тайне, пока не придумают, как лучше использовать сведения. Нам повезло, что мы вообще узнали об этом.
        - А как вы узнали?
        Брюс пожал плечами.
        - Это не важно, но у меня нет сомнений, что информация верная.
        Донесения от своего секретного источника король получал не впервые. Агент, должно быть, надежный и слишком важен для короля, чтобы рассекречивать его перед стражниками. Магнус с товарищами предполагали, что это, возможно, де Монтермер, который помогал королю и раньше, в начале его правления. Но в конце концов, личность агента не имела значения. Важно было лишь то, что король поделился информацией.
        Господи, это правда! Гордона разоблачили.
        Если англичане узнают о Гордоне, то очень скоро выйдут на Хелен. Потенциальная угроза, маячившая со смерти Гордона, стала реальной. Всего сделанного Магнусом, чтобы защитить ее, оказалось недостаточно. Она все равно в опасности.
        Во взгляде короля сквозило сочувствие.
        - Возможно, беспокоиться не о чем, но в свете этих новых сведений мы должны принять меры предосторожности.
        Магнус собрал в кулак всю свою решимость. Он понимал, что у него нет иного выхода.
        - Леди Хелен должна сопровождать нас в поездке в качестве вашей целительницы.
        Ничего другого ему не оставалось. Все резко изменилось. Он не может просто уйти. Он дал обещание защитить ее.
        Хотелось бы ему, чтоб дело было только в этом. Но Магнус знал, что его обещание Гордону имеет очень мало отношения к тем сильнейшим эмоциям, которые им сейчас двигали. Желание защитить, страх от мысли, что она может оказаться в опасности - все эти эмоции порождались где-то в области сердца.
        Осознание, что Хелен в опасности, разрушило так тщательно возводимые им стены самообмана и заставило признать правду. Его чувства не умерли, как ему хотелось. Они живы и здравствуют.
        Может, он не хочет любить ее и, видит Бог, не должен, но, да поможет ему небо, все равно любит.

        Было поздно, когда Хелен вернулась в крепость. Хотя в середине лета дни стояли длинные, последний луч дневного света уже мерцал над горизонтом.
        Она задержалась дольше, чем рассчитывала. Сынишка мастера-лучника упал с дерева и сломал руку, ей пришлось долго с ней повозиться. Семья мальчика была так благодарна, что они уговорили ее остаться и поужинать вместе с ними.
        Кроме пятилетнего «верхолаза» Томми, у мастера-лучника было еще семеро ребятишек от полутора лет до четырнадцати. Как только благоговейный трепет от того, что у них в доме находится «леди», прошел, они засыпали ее вопросами, очаровали своими песнями, и она забыла о времени. Если б только, уходя, она догадалась попросить факел.
        Хелен шла через лес, гадая, принял ли король решение. Утром она первым делом обратилась к нему с предложением сопровождать его в путешествии в качестве лекаря. Его первоначальная реакция ободрила ее - идея ему, похоже, понравилась, - но Хелен понимала, что она встретит сопротивление по крайней мере от одного из его людей.
        Она закусила губу, признаваясь себе, что потому и задержалась в доме мастера-лучника, что не хотела встречаться с этим самым горцем.
        Но уж слишком она задержалась. Чем темнее становилось, тем быстрее бился пульс. Ночной лес не был ее любимым местом.
        Хелен поморгала, словно чтобы лучше видеть. Как же много теней вокруг.
        Позади зашуршали листья, и она подпрыгнула. И как много звуков.
        Какая же она глупая. Бояться совершенно непонятно чего.
        Она взвизгнула, когда что-то метнулось через дорогу прямо перед ней. Белка. По крайней мере она надеялась, что это была белка, а не крыса. О Боже. По коже побежали мурашки, и она потерла руки ладонями.
        Хелен пошла быстрее, но тут же споткнулась и полетела головой вперед, неловко попав ногой на камень. Она вскрикнула, больно ударившись о твердую землю вначале руками, потом подбородком.
        Оглушенная, она полежала немножко, пока не убедилась, что цела. Потом, отряхнувшись, кое-как поднялась. Лодыжка побаливала, но, к счастью, идти она могла.
        Чувствуя себя глупее некуда, дальше она пошла уже осторожнее, стараясь не обращать внимания на пугающую темноту вокруг, но сердце перестало лихорадочно колотиться, только когда наконец показались крепостные ворота. Она нахмурилась, увидев необычное количество факелов и, судя по доносящимся изнутри голосам, какое-то необычное оживление.
        Но только услышав крик, когда она показалась в поле зрения, ощутила она первый холодок беспокойства. Холодок, обратившийся в настоящий озноб, когда из ворот высыпала небольшая толпа мужчин.
        Братьям своим она не удивилась, однако была удивлена, завидев впереди всех Магнуса. Впервые вечные враги, похоже, выступали единым фронтом. Не будь она причиной этого единения, то могла бы возрадоваться моменту, который уже отчаялась увидеть.
        Она закусила губу, заметив выражение лица Магнуса в мерцающем свете факелов. Она подозревала, что только присутствие братьев удерживало его от того, чтоб схватить ее за плечи и…
        Трудно сказать. Он был достаточно зол, чтобы встряхнуть ее, и в то же время достаточно встревожен, чтоб заключить в объятия. Видимо, не до того ему было.
        - Где, черт возьми, ты была? - грозно рявкнул он.
        То, что никто из братьев не возмутился подобной грубостью, не предвещало ничего хорошего. И в самом деле, Уилл, похоже, вообще не обратил на это никакого внимания.
        - Гром и молния, Хелен, мы уже собирались отправлять за тобой поисковую партию.
        - Поисковую партию? Ну, это уж чересчур. Я же лечу сородичей и не впервые задерживаюсь в деревне.
        Рот Уилла вытянулся в тонкую линию.
        - Да, но раньше ты всегда была с Мюриел.
        Взгляд, которым она наградила его, словно говорил: «И кто ж виноват, что она теперь не с нами?»
        - Маккей настоял на поисках. Он посчитал, что ты можешь оказаться в опасности, - добавил Кеннет.
        Хелен взглянула на Магнуса, испытывая извращенное удовольствие от того, что это, оказывается, он устроил весь этот переполох. Стало быть, беспокоился о ней? Должно быть, он прочел ее мысли, потому что глаза его опасно сузились. Улыбка слетела с ее губ.
        - Я просто была у мастера-лучника. Его сынишка свалился с дерева и сломал руку, - объяснила она. Раздраженный взгляд Магнуса не предвещал ничего хорошего.
        - У мастера-лучника? - переспросил потрясенный Дональд. - Да он же живет в пяти милях отсюда! - Он повернулся к Уиллу. - Я предупреждал тебя, что это плохая идея.
        Взгляд Уилла сузился на оруженосце. Дональд переступил черту. Граф не потерпит замечаний ни от кого из своих людей.
        - Возвращайся в крепость, Монро. Сообщи королю, что леди Хелен нашлась. Мы присоединимся к нему в Большом зале через несколько минут.
        После первого своего вопроса Магнус на протяжении этого разговора хранил подозрительное молчание.
        - Король желает тебя видеть. Когда тебя не смогли найти, мы забеспокоились. Негоже женщине в одиночку бродить по округе. Ты что, никому не сказала, куда идешь?
        Хелен задумалась и со стыдом вспомнила, что нет, не сказала. Она была в саду, когда прибежал мастер-лучник, и просто заскочила в свою комнату, чтобы кое-что взять. Она не подумала…
        - Мне очень жаль. Я спешила. Совсем не было времени.
        - Ты поранилась! - прервал ее Магнус. - Проклятие, что с твоим подбородком? - В этот раз присутствие братьев не помешало ему дотронуться до нее. Согнутым пальцем он приподнял ее голову к свету.
        - Пустяки. - Она смущенно отстранилась. - Просто споткнулась, вот и все.
        Она надеялась, что это из-за света факела его лицо выглядит таким красным, но стиснутые челюсти скорее предполагали, что он опять злится. Неужели ей и вправду хотелось увидеть от него больше эмоций? Она уже начинала скучать по всегда уравновешенному Магнусу.
        Хелен старательно прятала руки в юбках, но по его сузившемуся взгляду поняла, что от него ничего не ускользнуло.
        Спасаясь от его пристального взгляда, она повернулась к братьям.
        - Мне нужно пару минут, чтоб привести себя в порядок. Пожалуйста, передайте королю, что я сейчас приду.
        Она метнулась в сторону, не дав им ответить. Но забыла про лодыжку. От быстрого движения ногу пронзила боль, заставив вскрикнуть. Она, наверное, снова упала бы, если бы Магнус ее не поймал.
        От этого неожиданного соприкосновения Хелен ахнула. Глаза их встретились. На мгновение ее затопили воспоминания о прошлой ночи. Чуть напрягшиеся мышцы его руки сказали ей, что и он тоже ничего не забыл.
        - Проклятье, Хелен.
        Это были не самые романтические на свете слова, но выражение его глаз и ворчливость тона более чем компенсировали их. Он обеспокоен. Она ему небезразлична. Вот и еще одна трещинка в доспехах его сопротивления. Грудь ее распирало от эмоций.
        Однако брат помешал ей насладиться моментом. Кеннет чуть не вывихнул ей лодыжку, спеша вырвать из хватки Магнуса.
        - Убери от нее свои лапы!
        По-видимому, время единства закончилось.
        Хелен уже была сыта по горло постоянным вмешательством братьев. Она накинулась на Кеннета:
        - Он просто помогал мне. Если б он не подхватил меня, я бы упала. Если ты не заметил, я, похоже, подвернула лодыжку. А теперь, если вы закончили грызться из-за меня, как собаки из-за кости, я иду в свою комнату.
        Не будь она так рассержена, одинаковое выражение потрясения на лицах мужчин могло бы рассмешить ее.
        Лодыжка помешала ей удалиться с достоинством, но это определенно подразумевалось.

        Менее чем за полчаса Хелен умылась, вымыла руки, перевязала лодыжку, переоделась и спустилась в Большой зал.
        Она немножко нервничала, не зная, что же решил король. Обстоятельства ее возвращения помешали ей оценить реакцию Магнуса. Столы из Большого зала убрали, чтобы освободить место для ночлега, поэтому Хелен не удивилась, когда ее привели в Солнечную комнату. Однако удивилась, увидев, кто ее ждет.
        Он стоял на страже у двери. Что-то в том, как он стоял, прислонившись к косяку со сложенными на груди руками, заставило ее пульс забиться учащенно. Обманчиво ленивая поза не обманула Хелен. Он ужасно зол, но из-за чего? Из-за прошлой ночи, из-за предложения отправиться вместе с ними в путешествие или из-за ее позднего возвращения?
        Он делал вид, что не замечает ее, пока она не попыталась пройти мимо, и тогда загородил дорогу. Обычно ей нравились ощущения, которые она испытывала от близости этой широкой груди, но ярость, исходящая от него, была достаточно серьезным предостережением.
        Она рискнула бросить на него взгляд из-под ресниц и закусила губу. Плохо. Совсем плохо.
        - С твоего позволения, - проворковала она, стараясь скрыть нервозность. - Меня ждет король.
        Его было не провести. Он наклонился ближе, пытаясь запугать ее своим ростом. И ему это удалось. Он возвышался над ней, больше ее по меньшей мере вдвое. Было ясно, что она никуда не сможет пройти, пока он этого не захочет.
        - Да, но мы еще не закончили разговор о твоей сегодняшней «прогулке».
        «Стало быть, виной всему мое позднее возвращение». Что ж, по крайней мере она знает, какое из ее многих прегрешений разозлило его на этот раз.
        Она вскинула голову, не собираясь позволить еще одному чересчур покровительственному мужчине запугать ее.
        - Прошу прощения, если причинила тебе беспокойство, но, уверяю, волноваться было не о чем. Кроме того, не вижу, каким образом это тебя касается.
        Его губы сжались.
        - Не доводи меня, Хелен. Я не в настроении для игр. Больше ты никуда не пойдешь без должного сопровождения. Это ясно? Я не позволю тебе подвергать себя опасности.
        Его тон ей определенно не нравился.
        - Опасности? Может, ты слегка преувеличиваешь? И ты мне не брат и не муж, ты не имеешь права мне приказывать!
        Она хотела проскочить, но он схватил ее за руку. Тепло его пальцев просочилось сквозь рукав. Он продолжал, как будто и не слышал ее:
        - Ты дашь мне свое обещание, Хелен. И больше не будешь никуда ходить одна.
        Один взгляд на его лицо, и она поняла, что он не успокоится, пока не услышит ее обещания. Хелен всматривалась в непроницаемую маску, гадая, в чем же тут в действительности дело. Неужели он и вправду так сильно встревожился?
        - Это так важно для тебя?
        - Да.
        Боевой дух медленно покинул ее. Может, ей и не нравится, как он распоряжается, но ее воодушевили эмоции, которые легко читались на его лице.
        - Ну хорошо. Я обещаю.
        Он кивнул, отпустил ее и отступил в сторону, давая ей войти. А когда она проходила мимо него, прошептал:
        - И, Хелен, остается еще обсудить вопрос о некоей «сыпи».
        Хелен запнулась и поморщилась, виноватый румянец залил щеки. Значит, он узнал, да? Беззаботный тон ее не обманул. Она поняла, что еще поплатится за это.
        Когда она вошла в комнату, разговор прекратился, но по выражениям лиц мужчин было ясно, что пришла она в самый разгар жаркого спора. Уилл выглядел особенно взбешенным, хотя очень старался этого не показать.
        - А, леди Хелен. - Король поднялся навстречу ей, истинный рыцарь, как всегда. - Слышал, с вами произошла небольшая неприятность… надеюсь, ничего страшного?
        Магнус закрыл за ней дверь, прошел и встал, как обычно, рядом с королем.
        - Абсолютно ничего, сир. Плохой была бы я целительницей, если б не могла справиться с парочкой царапин и вывихом.
        Она предоставила Брюсу благоприятную возможность, надеясь, что он воспользуется ею, и он не преминул сделать это с широкой улыбкой.
        - Мы как раз обсуждали ваши целительские таланты. Я выразил вашему брату свое желание взять вас собой в нашу поездку по Нагорью. Боюсь, я стал постыдно зависеть от вас.
        - Я польщена, ваша милость. - Хелен просияла. Получилось! Ее план сработал!
        Она украдкой бросила взгляд на Магнуса, но это каменное лицо ни намеком не выдавало его мыслей по этому поводу. И все же она не могла поверить, что он согласился на это с готовностью, ведь он не делал тайны из своего желания избавиться от нее.
        Мысли Уилла, однако, когда он обратился к ней, были куда более очевидны.
        - Мы в самом деле польщены, но, как твой брат и лэрд, я, разумеется, беспокоюсь о твоей безопасности. - Он повернулся к королю. - Хелен не лекарь, она благородная леди, которая любезно помогает нашему клану, пока не будет найден другой врачеватель.
        Король улыбнулся.
        - Положение вашей сестры вне всяких сомнений. Она будет моей гостьей, а не слугой. Я понимаю вашу озабоченность, но заверяю вас, о ней будут заботиться и охранять так же хорошо, как если бы она была моей сестрой, что, я надеюсь, скоро и случится.
        Взгляд Уилла скользнул к Магнусу, и рот его сжался, как будто он точно догадывался, кто будет ее охранять.
        - Разумеется, - уступил король, - я пойму, если вы захотите послать кого-то из своих людей в качестве охраны. Возможно, ваш брат тоже пожелает присоединиться к нам?
        Хелен взглянула на Магнуса, но отсутствие реакции сказало ей, что он, вероятно, загодя знал о королевском предложении взять Кеннета. Она поморщилась, не в восторге от этого нового осложнения, но решила, что главное - это что она вообще едет. Кроме того, она не могла не испытывать гордости за своего брата, который был явно доволен тем, что удостоился внимания короля.
        Но Уиллу, загнанному в угол, все это было не по нутру. Ясно, что он не хотел отпускать ее, но и не мог напрямую отказать королю, которому недавно дал клятву верности. Ему приходилось ступать по тонкому льду.
        - Дополнительные люди немного облегчат мое беспокойство.
        - Я почту за честь защищать леди Хелен, - вызвался Дональд.
        В этот раз Магнусу не удалось полностью скрыть свою реакцию. Челюсть его так напряглась, будто он с силой стискивал зубы. Чувства Хелен были сродни его. Кеннет и Дональд, да поможет ей небо!
        Уилл покачал головой. Хелен знала этот взгляд и поняла, что ее шанс ускользает. Упрямый брат собирается все испортить, в том числе и отношение к нему короля.
        - Боюсь, я не могу выполнить ваше поручение, сир.
        - Позвольте мне поговорить со своим братом, ваше величество? - вмешалась Хелен, не дав ему закончить.
        - Конечно, - ответил король, поднимаясь со своего кресла. - Уже поздно, думаю, я удалюсь на покой и выслушаю ваш ответ утром, - добавил он. - Но я сочту это личным одолжением, сэр Уильям, если вы согласитесь на мою просьбу.
        С этим незавуалированным предупреждением король покинул Солнечную комнату, его люди последовали за ним. Хелен затаила дыхание, когда Магнус, проходя мимо, поймал ее взгляд. На щеках у нее вспыхнул нервный румянец. По выражению его лица она поняла, что ее по-прежнему ожидает расплата.
        Этот обмен взглядами не ускользнул от Кеннета. Он повернулся к Уиллу.
        - Ты должен найти отговорку. Нельзя отпускать ее с этим…
        Хелен вмешалась:
        - Я намерена поехать с королем, Кеннет, и ты заблуждаешься в отношении Магнуса. Он не желает иметь со мной ничего общего.
        - И я позабочусь, чтоб так это и оставалось, - заверил он ее.
        - Если б ты хоть разок заглянул дальше своего носа, то увидел бы, что тебе не о чем беспокоиться. - Она повернулась к Уиллу. - Надеюсь, я получу твое благословение, Уилл.
        - Но поедешь и без него?
        Ей не хотелось бросать вызов его власти брата над ней, если можно было обойтись без этого. Она бесправна, и они оба это знают. Как и знают, что если он напомнит ей об этом, то между ними уже никогда не будет прежних отношений.
        - Ты не можешь отказать королю, Уилл. Ты ведь понимаешь это, правда?
        - Девушка права, - подал голос Дональд. - Брюс не оставил тебе выбора. Если ты откажешь, он воспримет это как личное неуважение. В интересах клана отпустить ее. Ты можешь использовать это как возможность повысить положение клана в новом правительстве.
        Хелен была удивлена - и признательна, - что Дональд встал на ее сторону.
        Уилл смотрел воинственно, как человек, который знает, что побежден, но не хочет это признавать.
        - Если ты поедешь, то оставишь нас без лекаря.
        - У тебя есть лекарь, Уилл. Мюриел вернется, если ты попросишь ее об этом.
        Какое-то странное выражение промелькнуло на его лице. Тоска? Сожаление? Гнев? Хелен не знала, но была уверена, что ее догадка верна: между Уиллом и Мюриел что-то есть.
        Или по крайней мере было.
        Его рот сжался в тонкую нитку.
        - Она просит слишком высокую цену за свое возвращение.
        Хелен печально улыбнулась. Она догадывалась, какая борьба идет в душе брата и, пожалуй, лучше других понимала ее.
        - Тогда, полагаю, ты должен решить, насколько сильно она нужна тебе.


        Глава 15
        Мюриел натянула капюшон на голову и заспешила по узким улицам и переулкам Инвернесса. Как только солнце упало за горизонт, на город спустился сырой туман, укутав холмы и крыши домов в мрачный покров.
        Обычно короткий путь от гильдии до маленькой комнатушки над сапожной лавкой, которую снял для нее граф Росс, был приятной возможностью размять ноги после долгого рабочего дня. Но в такой сумрачный вечер, как сегодня, она пожалела, что не приняла предложение лорда Генри проводить ее.
        Лорд Генри - новый врач-наставник, и она признательна ему за дружбу, которой было у нее так мало с ее приезда в Инвернесс. Сказать, что врачи гильдии не обрадовались ей, значит ничего не сказать.
        Но дружба не единственное, чего хочет лорд Генри, а она понимает, что будет неправильно поощрять его. Сейчас ее главная задача - преодолевать те препятствия, которые воздвигают почтенные старцы у нее на пути, и не совершать никаких ошибок во время своего обучения. Ей нельзя дать им повод избавиться от нее. И пока что, к своему удивлению и, как Мюриел подозревала, и их тоже, у нее это получается. Возможно, она даже завоевала несколько сторонников.
        Но сосредоточенность на работе не единственная причина, по которой она не хочет поощрять лорда Генри. В груди защемило. Когда-нибудь она забудет графа Сазерленда, однако этот день еще не пришел. Но он придет, обязательно придет.
        Когда она узнала, что Уилл ищет ее, то наивно подумала, что он хочет ее вернуть. Не доверяя себе в том, что у нее хватит сил отказаться, она избегала его гонцов. И только когда Дональд подкараулил ее возле гильдии, Мюриел узнала правду: Уилл вовсе не хочет ее вернуть, просто в ней нуждается король.
        Уязвленная, она отправила ответ, прекрасно понимая, что, бросая этот мелочный вызов, окончательно лишает себя вероятности еще когда-нибудь его увидеть. Уильям Сазерленд Морей, гордый граф Сазерленд, не опустится до того, чтоб за кем-то гоняться. Даже за женщиной, которой признавался в любви. Особенно когда она с презрением отвергла эту любовь, или, скорее, его «предложение».
        Когда она свернула за угол на высокую улицу, шаги ее замедлились. Улица была хорошо освещена, кипела жизнью, на ней было полно магазинчиков, лавок, пивных, и даже таверна имелась. Шум был странно успокаивающим.
        До ее жилища оставалось рукой подать. Мюриел уже разглядела факел, оставленный для нее сапожником, когда проходила мимо пивной. Крики и звон бьющегося стекла были здесь обычным делом. Но мгновение спустя какой-то мужчина вывалился из пивной - вернее, был вытолкан - прямо перед ней и, не сумев избежать столкновения, она врезалась в него и едва удержалась на ногах.
        - Извините, - пробормотала она, инстинктивно спеша отойти. Но он схватил ее за талию и развернул к себе.
        - Что у нас тут? - Язык у него заплетался, изо рта воняло элем. Это был крупный мужчина, тяжелый, с грубым лицом. Солдат. Ледяная дрожь сотрясла ее. Рука крепче сжала талию, и он придвинул свое бородатое лицо ближе. - А ты хорошенькая пташка, а?
        Мюриел содрогнулась от выражения его глаз. Паника схватила за горло. Нет, нет, нет! Только не это! Еще раз ей этого не пережить.
        - Отпусти меня! - крикнула она, пытаясь вырваться.
        Он хохотнул.
        - Куда спешишь, куколка? Мы же только начали знакомиться.
        Он притиснул ее к своему телу. От ощущения его затвердевшего члена новая волна паники захлестнула ее. Обезумев, она стала колотить его кулаками, отпихивать, пинать, понимая, что во что бы то ни стало должна вырваться.
        - Какого?… - Голос его оборвался.
        Перед ней промелькнула какая-то черная тень, и она вдруг оказалась свободна. Мюриел услышала хруст кости, когда кулак врезался в челюсть пристававшего к ней верзилы. Он отлетел назад и шмякнулся на мостовую прямо перед ней. В факельном свете она увидела вспышку стали от клинка у его горла.
        - Назови мне хоть одну причину, почему я не должен убить тебя, - проговорил ее спаситель.
        Мюриел ахнула:
        - Уилл!
        Темная, неясная фигура повернулась к ней, их глаза встретились, и Мюриел покачнулась.
        Он чертыхнулся и кинулся вперед, чтоб подхватить ее и не дать упасть. Одной рукой он прижал ее к своей груди, другая все еще держала меч, и она обессиленно привалилась к нему.
        - Все хорошо, - мягко сказал он. - Ты в безопасности.
        Уилл. Он и правда здесь. Успокаивающий звук его голоса был как воплощение мечты, как сбывшийся сон.
        Поверженный наземь противник между тем воспользовался возможностью, чтоб сбежать. Уилл хотел погнаться за ним, но Мюриел вцепилась в него мертвой хваткой.
        - Пусть уходит, - всхлипнула она, и сжимавший сердце страх излился потоком слез. - Не оставляй меня.
        Крепко прижимая к себе, он повел ее по улице к комнатке над лавкой сапожника. Должно быть, он ждал ее, когда увидел, что к ней пристают.
        Он ждал ее. Может ли это означать?…
        Предательская надежда затеплилась в груди.
        Он открыл дверь и завел ее в лавку. Зажег свечу, усадил на стул, а сам пошел в заднюю часть магазина и стал что-то там искать. Минуту спустя вернулся с чашкой в руке.
        - Вот, больше ничего не нашел.
        Она сморщила нос от запаха, но без возражений выпила противный, обжигающий напиток. Виски опалило горло и погнало по жилам тепло, прогоняя озноб.
        Когда шок немного прошел, она воззрилась на него, не веря своим глазам.
        - Ты приехал.
        Его красивое лицо ожесточилось.
        - И как раз вовремя. Проклятье, Мюриел, о чем ты только думала? Уж тебе-то должно быть известно, как опасно ходить по ночам одной. Разве ты не знаешь? Ведь не маленькая.
        Он осекся и покраснел от стыда.
        Она вздрогнула.
        - Да, я знаю, что могло произойти.
        - Я не хотел…
        Она рассмеялась над его неловкостью.
        - Напоминать мне? Бог мой, Уилл, думаешь, я когда-нибудь смогу забыть? Думаешь, я не видела в его глазах тех негодяев, которые изнасиловали меня? Думаешь, я не вспоминаю каждую минуту того дня? - Он протянул к ней руку, но она отвернулась. Ей не нужна его жалость. - Думаешь, я смогу забыть, какую цену мне пришлось заплатить?
        Ей было четырнадцать. Война докатилась до Бервик-апон-Туида, и люди короля Эдуарда наводнили город. Отец ее был в больнице, занимался ранеными, когда пришли солдаты. Их было восемь. Они все по очереди изнасиловали ее, а потом вышвырнули на улицу, как мусор. Один из соседей нашел ее, избитую и истекающую кровью. Кто-то послал за отцом. Ему удалось спасти ей жизнь, но не все можно было вылечить.
        Из-за того, что те подонки сотворили с ней, она никогда не сможет подарить Уиллу сына и наследника. И ничего не в силах сделать, чтобы это изменить.
        Они вообще не должны были влюбляться, графский наследник и докторская дочка. Первые пару лет после того, как она приехала в Данробин, он, казалось, почти не смотрел в ее сторону. Но возможно, она была слишком погружена в свою боль, чтоб заметить его внимание. Их дружба началась случайно. Однажды он гулял вдоль берега, а она возвращалась с лечения одного из членов клана и столкнулась с ним.
        Поначалу она нервничала в его присутствии, даже слегка побаивалась красивого молодого наследника графства. Но спустя какое-то время настороженность прошла. Она стала доверять ему. Он начал ей нравиться. Он оказался много добрее, чем она полагала. И забавнее. Ему удалось вернуть ее к жизни.
        К ней вернулась способность мечтать.
        И, о чудо, казалось, ее мечты сбылись. Когда она в конце концов поделилась с ним своим прошлым, он держал ее в объятиях и утешал. А потом поцеловал нежно-нежно и сказал, что любит ее. Ей никогда не забыть тот миг и ту воспарившую надежду. Это превосходило ее самые безумные мечты. Казалось, он и сам был удивлен. И многие месяцы они упивались своими вновь обретенными чувствами и ее медленно пробуждающейся страстью.
        Пока он не попросил ее выйти за него замуж. Он готов был презреть свой долг жениться с выгодой для клана и взять в жены бесприданницу. Но потом она сказала ему, что никогда не сможет родить ему сына. Этим долгом он не мог пренебречь.
        Почти два года они мучились и страдали; безнадежность ситуации делала обоих несчастными. Но лишь до тех пор, пока он не сделал свое «предложение», которое она отвергла. Он не желал принять ее отказ, в гневе превращаясь в холодного, властного графа, каким представлялся всем остальным.
        Но сейчас Уилл здесь. Слава Богу, что он приехал и появился рядом с ней вовремя.
        Натужно сглотнув, она преодолела спазм в горле и подняла на него глаза.
        - Я ослабила бдительность. Идти тут недалеко, и я привыкла ходить одна. В следующий раз буду осторожнее.
        - Следующего раза не будет.
        Его непререкаемый тон должен был насторожить ее, но надежда уже распускалась в ее душе. Неужели он передумал? Неужели решил забыть про графский долг и жениться на ней?
        В глубине души она не верила в это, но как же хотелось верить.
        - Зачем ты приехал, Уилл? - тихо спросила она.
        Он ощетинился.
        - Приехал лично забрать тебя, как ты приказала.
        - Но зачем? - Она заглянула ему в глаза, но он отвернулся.
        - Ты нужна. - Он не добавил «мне». Не сказал: «Я не могу без тебя жить». Не сказал: «Я люблю тебя». - Хелен решила сопровождать короля в его поездке.
        Как она может все еще испытывать разочарование? Мюриел сделала глубокий вдох.
        - Ты приехал за мной, потому что тебе нужна целительница?
        Он вздрогнул от безжизненности ее голоса. Неужели она задела его неспокойную совесть?
        - Да.
        «Какая же я дура». Ничего не изменилось. Она не может винить его за то, что не женится на ней. Она понимает его долг. Но он виноват в том, что не отпускает ее.
        Мюриел покачала головой:
        - Прости, но я не могу сейчас уехать. Мое обучение в самом разгаре.
        - Я поговорю с твоими наставниками. Тебе будет позволено вернуться, когда пожелаешь.
        Такое неуважение к ее работе и эта его уверенность, что все подчинятся великому графу Сазерленду, разозлили ее.
        - Нет, Уилл. Я говорю - нет.
        Глаза его опасно вспыхнули. Боже, как же он ненавидит отказы!
        - Проклятье, Мюриел. - Не успела она понять, что он собирается сделать, как он схватил ее за руку, дернул на себя и стал целовать.
        Ее предательское сердце затрепыхалось. Первый знакомый вкус пропитал ее жаром и счастьем. Эмоции, которые она пыталась подавить, тут же вырвались на свободу.
        Поцелуй был грубым, наказывающим, требовательным. Его страсть к ней всегда была ее слабостью. Он никогда не целовал ее как какое-нибудь хрупкое пугливое создание, а как женщину, способную испытывать страсть.
        И, да поможет ей Бог, Мюриел вся воспылала. Она ответила на поцелуй с той же жадностью, с тем же отчаянием. Она так сильно любит его и желает всего, без остатка.
        Она стиснула стальные мускулы его спины, прижимаясь к нему еще теснее. Ей нравится ощущать его, такого твердого и сильного, теплого и надежного.
        Он терял самообладание. Она почувствовала, как холодная маска графа начала разваливаться на куски и сквозь нее засиял теплый, страстный мужчина, которого она полюбила.
        Но потом он опомнился и с отчаянным стоном оторвался от нее. Она наблюдала, как его тяжелое дыхание замедляется по мере того, как он овладевает собой.
        - Прости. Я не хотел… - Он нашел ее глаза. - Мне не следовало этого делать. Я не за этим приехал.
        Мюриел думала, что ее разбитому сердцу дальше разбиваться уже некуда. Но она ошиблась. Все внутри ее распадалось, обращалось в прах. Он вспомнил о своем долге. Снова пред ней возник холодный, грозный граф. Мужчина, который не потерпит отказа. Мужчина, который готов сделать из нее шлюху.
        - Это только на короткое время. Пока не найдется подходящая замена.
        Грудь ожгло как огнем. Жена. Женщина, которая займет ее место. О Боже, она этого не вынесет.
        Она отказала бы ему вновь, но он знал ее слабость.
        - Ты должна мне, Мюриел. Должна моей семье.
        Она покачнулась от этого удара, этого мастерски нацеленного кинжала, который пронзил ей сердце. Он прав. Она его должница. Его семья приняла ее и дала место, где исцелиться. Когда отец умер, Уилл не заставил ее выйти замуж, как сделал бы любой другой. И не имеет значения, что мотивы его были эгоистичными. Но она не могла простить его за то, что использует ее благодарность против нее. Он дал ей свободу, а теперь отбирает ее.
        Она заставила себя поднять на него глаза, хотя от жжения в груди воздух словно выдавило из легких.
        - Я поеду на один месяц. Но после этого мой долг тебе будет выплачен сполна.
        Холодные, надменные глаза обратились на нее. Он кивнул:
        - Хорошо. Один месяц.
        Он думает, что сможет заставить ее передумать. Но ничего у него не выйдет. Он сделал то, что она считала невозможным: заставил возненавидеть его.


        Глава 16


        Мотте-оф-Дингуолл, Кромарти
        Они пробыли в Дингуолле, крепости графа Росса, несколько дней, прежде чем у Магнуса появилась возможность поговорить с Хелен наедине. Его обязанности в дороге и их естественное разделение по прибытии, не говоря уж о ее братце и Монро, постоянно висящими над душой, вынуждали Магнуса приглядывать за ней на расстоянии. Он был почти рад присутствию других людей. Зоркость Сазерленда и Монро служила дополнительной защитой от возможной угрозы. Разумеется, они считали, что это он представляет угрозу.
        Магнус очень надеялся, что они правы. Но не ослабит бдительность до тех пор, пока…
        Невозможно сказать, сможет ли он когда-либо вообще ослабить бдительность. Опасность будет существовать столько, сколько будут существовать желающие раскрыть личности Брюсовых воинов-призраков. Хелен связана со стражей, хочет она того или нет.
        Внезапно Магнуса охватил гнев на своего погибшего друга. Неужели Гордон даже не подумал об опасности, которой подвергает девушку, женясь на ней?
        Магнус не в состоянии был думать ни о чем, кроме потенциальной угрозы. Если их враги посчитают, что Хелен что-то знает…
        Черт, он боялся даже представить, что они с ней сделают, чтоб вытащить правду из нее. Ему хватило тех ужасов, которые лезли в голову в тот день, когда она поздно вернулась в крепость.
        Он никогда не паниковал. Никогда. Какой бы страшной и опасной ни была ситуация, он всегда знал, что делать. Даже среди хладнокровных, невозмутимых стражников Магнус славился своими стальными нервами и рассудительностью в пылу сражения. Но на один жуткий миг он почувствовал, как ледяная длань страха сжимается вокруг него, делая беспомощным. Если с ней что-то случилось…
        Он тогда чуть с ума не сошел.
        Сейчас, оглядываясь назад, он понимал, что реагировал, пожалуй, чересчур остро, но в то время только и мог представлять Хелен в лапах какого-нибудь безжалостного негодяя, нацеленного получить от нее сведения любой ценой.
        Король прав. Беспокоиться, возможно, не о чем. Но он не сможет расслабиться, пока не удостоверится в этом лично.
        Конечно, помимо приглядывания за Хелен, он нес свою службу у короля. Как и Сазерленды, Росс лишь недавно принес свою присягу на верность новому монарху. И хотя Брюс принял Росса в свои ряды ради блага королевства, он и его окружение никогда не забывали, что это Росс был в ответе за грубое нарушение неприкосновенности церковного убежища и передачу королевы, Брюсовых сестер и графини Бьюкен англичанам.
        Атмосфера в Большом зале, понятное дело, была напряженной, и вероятность нового предательства не шла у них из умов. Но как и с Сазерлендами, Брюс стремился скрепить клятву Росса брачным союзом, в этот раз между наследником Росса, сэром Хью, и королевской сестрой Мод. И они как раз праздновали в Большом зале согласие на помолвку, когда Магнус заметил, как Хелен потихоньку ускользнула.
        После прибытия в Дингуолл она вела себя как-то странно. В присутствии других дам была необычно тиха и подавлена. Это напомнило ему время, когда он впервые увидел ее в Данстаффнэйдже - словно чего-то недоставало. К внешности ее придраться было нельзя - он еще никогда не видел ее такой изысканной. И хотя она (благодарение Богу!) вернулась к более скромному выбору платьев, он постоянно спрашивал себя, не случилось ли чего.
        Взглядом попросив Макгрегора присматривать за королем, Магнус вышел следом за ней. Он делает это из чувства долга, а не потому что беспокоится о ней.
        Погода стояла ясная, но ветреная, и здесь, рядом с морем, холодная для середины лета. Дингуолл, древняя цитадель викингов, занимаемая англичанами и недавно отданная во владение Россу, стояла на высоком зеленом мысе, окруженная крепостным валом и в сотне футов внизу широким рвом. Круглая башня была более поздним строением, и ныне крепость считалась самой крупной севернее Стерлинга.
        Магнус огляделся, но не увидел Хелен. Во дворе было много людей: слуги, снующие из кухни в Большой зал, солдаты, патрулирующие стену и охраняющие ворота.
        Он заставил сердце биться спокойнее, стиснул зубы - не будет он паниковать, черт побери, - и еще раз методично оглядел все вокруг. И чуть не проглядел ее. Она была наполовину скрыта стеной, и только длинные рыжие волосы, развевающиеся на ветру, выдали ее местонахождение.
        С глубоким вздохом облегчения, в котором ему не хотелось признаваться даже самому себе, он направился к ней. Заметив, однако, как быстро он идет, нахмурился. В Данробине он всячески старался - правда, без особого успеха - избегать ее. А теперь, после того как почти неделю наблюдал за ней лишь издалека и разговаривал только в окружении других людей, он, если б не знал, что это не так, подумал бы, что ему не терпится увидеть ее. Что он соскучился по ней.
        А, черт, он понимал, что совершает ошибку, но ни черта не мог с собой поделать. Они вместе, нравится ему это или нет, так что вполне можно извлечь из этого пользу.

        Залюбовавшись на море внизу, она не слышала, как он подошел.
        - Красиво?
        Она вздрогнула при звуке его голоса и резко обернулась. Но, увидев, кто это, ослепительно улыбнулась. Ее радость при виде него не должна была доставить ему такое удовольствие, но доставила. Лучик этой улыбки проник ему в душу и словно осветил ее изнутри. Он как будто вдохнул частичку солнца.
        - Магнус, ты напугал меня!
        Он криво улыбнулся.
        - Извини, не хотел. Ты так глубоко задумалась. - Их глаза встретились. - Не обдумываешь, случаем, новые средства от сыпи?
        Легкий розовый румянец расцвел на ее чуть тронутых солнцем щеках. Она неуверенно взглянула на него из-под длинных черных ресниц.
        - Ты очень сердишься?
        Взгляды их на несколько долгих мгновений застыли, воспоминания о том, что произошло, раскалили воздух между ними. Желание ударило прямо в пах. Сердится? Вряд ли. Он прикасался к ней. Дотрагивался до нее в таких местах, о которых мог лишь мечтать. Чувствовал, как ее тело двигается на нем. Вкушал такую страсть, о которой и помыслить не мог. Она обманом побудила его к тому, что честь никогда не позволила бы ему сделать. Дала ему оправдание. И он был не настолько лицемерен, чтоб сожалеть об этом.
        Но и поощрять ее Магнус тоже не хотел. Он не был уверен, что у него достанет сил обуздать себя еще раз.
        - Сердился.
        - Но больше нет?
        Она смотрела на него такими полными надежды глазами, что ему пришлось придать лицу суровости.
        - Я готов охотно простить тебя, если ты дашь слово больше никогда не вытворять ничего подобного.
        Она недовольно поджала губы.
        - Меня спровоцировали. И не моя вина, что она пришла к неверному заключению. «Странная сыпь» может означать все, что угодно.
        Дерзкая девчонка.
        - Хелен…
        По тому, как она вздернула подбородок, он предположил, что ей не понравился его тон.
        - Очень хорошо, но только если и ты пообещаешь не делать больше ничего подобного. - Лицо ее помрачнело, и она растеряла часть своей бравады. - Нехорошо было с твоей стороны так нападать на меня.
        - Ты не единственная, кто был спровоцирован. - Он взглянул на ее платье. - Я заметил, ты больше не носишь те «скромные» наряды.
        Она покраснела и отвернулась.
        Довольный тем, что просто стоит с ней рядом, он проследил за направлением ее взгляда и понаблюдал, как рыболовецкие шхуны входят в гавань Дингуолл и покидают ее.
        Наконец она нарушила молчание:
        - Я зачем-то понадобилась королю?
        Он нахмурился.
        - Нет, а почему ты спросила?
        Он вскинула бровь.
        - Ну, у тебя же должна быть какая-то причина искать меня.
        Ее ироничный тон взволновал его, он почувствовал укол совести. Но Магнус больше не мог избегать ее, даже если б захотел, а он понял, что не хочет.
        - Я подумал, что что-то случилось. Ты за столом сидела как в воду опущенная и ушла еще до начала танцев. Монро это не очень понравилось.
        Он нахмурился, вспомнив, как по-собственнически парень следил за ней. Если б Сазерленд не помешал ему, Монро наверняка потащился бы следом. Магнусу не нравилось, что его это так чертовски беспокоит, но ничего поделать с собой он не мог.
        Она склонила голову набок, задумчиво глядя на него.
        - Я и не знала, что ты так пристально следил за мной. - Не получив ответа, она грустно улыбнулась. - Я просто почувствовала, что мне нужен глоток свежего воздуха.
        - Я видел тебя с сестрами Росса. Приятно, должно быть, поболтать с ровесницами?
        - Да.
        Он опять нахмурился, до него дошло, что что-то не так.
        - Но?…
        Она пожала плечами.
        - Я просто не всегда знаю, что именно надо сказать.
        - Ты? Вот это новость! Что б ты да не находила слов?
        Она засмеялась.
        - Ты говоришь это так, словно знаешь меня лучше, чем я сама.
        Его рот дернулся.
        - Я, бывало, сидел, слушал тебя и недоумевал, как юная девушка может так много говорить. Сколько раз я засыпал на солнце, слушая тебя.
        Она игриво толкнула его.
        - Ты же вроде должен был удить.
        - Как я мог, когда твоя болтовня распугивала всю рыбу?
        - Ну зачем же так преувеличивать? - возмутилась она.
        Руки в боки, с развевающимся на ветру рыжим золотом волос, с большими голубыми глазами на хорошеньком личике, она так напоминала ему себя прежнюю, что яростная волна тоски ударила его прямо в грудь. Ему захотелось вернуться в прошлое. Захотелось прижать ее к себе и никогда не отпускать.
        Как он мог думать, что сумеет забыть ее? Она часть его. Это трагедия всей его жизни.
        - Магнус? - Она озадаченно сдвинула брови.
        Он отогнал прочь воспоминания и сконфуженно улыбнулся ей.
        - Болтала, болтала, но я был не против. Мне нравилось тебя слушать. Так почему же сейчас ты не знаешь, что сказать?
        Она пожала плечами.
        - Ты всегда был другим. С тобой я никогда не боялась сказать что-то не то. С тобой мне всегда было хорошо и покойно. Потом, правда, многое изменилось.
        Он не понимал ее, но чувствовал, что есть что-то важное в том, что она говорит.
        Она заметила в его лице замешательство и попробовала объяснить:
        - Дело не в том, что я не знаю, что сказать, а просто говорю порой что-нибудь не то. - В ответ на его недоверчивый взгляд она криво улыбнулась. - К примеру, сегодня я была в Солнечной комнате с другими женщинами, и они говорили о поросенке, которого зажаривают для пира. А я зачем-то начала рассказывать, как первый раз увидела, как рождаются поросята, и как это было необыкновенно. Вряд ли они сочли это подходящей темой перед трапезой. - Она указала на большой валун у кромки воды. - Я как вон тот баклан - видишь, он один черный среди всех желтоголовых. Наверное, есть во мне какая-то чудаковатость.
        Он нахмурился.
        - Глупости.
        Но, подумав, он сообразил, что, когда они бывали на играх, он и вправду замечал, что она редко общается с другими девушками.
        - А как же Мюриел?
        - Мюриел другая. У нас с ней много общего.
        - А с другими разве нет?
        - Кое-что. - Она пожала плечами. - Я не знаю, это трудно объяснить. - Я хочу того, чего они, как правило, не хотят.
        - Чего, например?
        Она задумалась на минуту и просто сказала:
        - Большего.
        Хелен видела по его лицу, что он не вполне понимает ее. Это неудивительно, поскольку она не знала, как объяснить про ту «своевольную» сторону своей натуры, которая побуждает ее следовать за зовом сердца, и то смутное ощущение вины и неловкости, которое охватывает ее, когда она слушает других дам, с готовностью делающих то, что от них ожидают.
        - Впрочем, все это ерунда, - сказала она, внезапно смутившись. - Мелочи жизни. Не обращай внимания.
        Он взял ее за руку и повернул к себе лицом.
        - Нет. Расскажи мне подробнее, я хочу понять.
        Вот что всегда отличало его от других мужчин: желание и готовность попытаться понять.
        - Я хочу жить жизнью, которая существует за пределами крепостных ворот. Хочу иметь то, что есть у тебя.
        - И что же это?
        - Свобода. Выбор. Возможность выйти за ворота без того, чтоб за тобой тут же отправляли поисковую партию.
        Он бросил на нее резкий взгляд, но потом печально улыбнулся, похоже, поняв, что она имеет в виду.
        - Мы все связаны условностями, Хелен. У меня есть долг перед королем и перед своим кланом.
        - Но тебе нравится то, что ты делаешь, и ты, должно быть, получаешь удовлетворение от того, что делаешь это хорошо. Ты же не хотел бы быть ученым мужем или прелатом, а не воином?
        - Бог мой, нет!
        Выражение его лица рассмешило ее.
        - А что, если б перед тобой был только один путь? Только одна дорога, которой можно пойти? Порой, слушая разговоры других женщин, я начинаю ощущать, как этот груз давит на меня, и не нахожу себе места, и чувствую, что должна что-то в конце концов делать.
        Он внимательно смотрел на нее, возможно, понимая ее лучше, чем она себя.
        - Я бы сказал, что быть королевской целительницей, это весьма достойное дело, и еще какое.
        Она улыбнулась.
        - Следить, чтобы он ел овощи, вряд ли назовешь важным делом. Мы оба понимаем, что я здесь скорее ради предосторожности, на всякий случай. Не знаю, чего я хочу, но вряд ли это жизнь за десятифутовой толщины стеной вроде этой. - Один уголок ее рта приподнялся. - И определенно больше, чем следует желать женщине моего положения. - Она вдруг устыдилась своего эгоизма. - А вообще-то у меня хорошая жизнь, я должна быть довольна ею.
        - Поэтому ты отказала мне? - тихо спросил Магнус.
        Она вздрогнула, удивившись не только тому, что он затронул эту тему, казалось бы, она осталась в далеком прошлом.
        - Я многого опасалась тогда, - призналась она. - Твоя мать… я боялась, что никогда не смогу быть такой, как она, и не хотела разочаровать тебя. Я… я не была уверена, что готова к браку.
        Она ощущала на себе его взгляд.
        - Быть может, твои чувства изменятся, когда ты все же выйдешь замуж и родишь детей.
        Это то, чего ей полагается желать. И она желает. Но…
        А вдруг этого недостаточно?
        Она печально взглянула на него.
        - Мои братья тоже так говорили. Но в первый раз все обернулось не слишком хорошо. Ошибкой было выходить за мужчину, которого я не любила.
        Несколько долгих ударов сердца они смотрели глаза в глаза, пока он не отвел взгляд. В эту минуту она отдала бы все на свете, чтоб узнать, о чем он думает. Но он опять закрылся от нее, и она чувствовала, как он отдаляется.
        Хелен пожалела, что упомянула о браке с Уильямом, но как они могут оставить прошлое в прошлом, если он постоянно напоминает ей об этом? Как будто призрак его друга все еще стоит между ними.
        Он оттолкнулся от стены.
        - Нам пора возвращаться. Твоя армия скоро начнет тебя искать.
        Она поморщилась. Ее армия - одна из причин, по которой она почувствовала, что задыхается и нуждается в глотке воздуха.
        - Полагаю, ты прав.
        - Только не говори мне, что ты наконец стала другой.
        Она метнула в него резкий взгляд.
        - Ты ничем не лучше их. Если б вы не были так поглощены ненавистью друг к другу, то, думаю, вы с Кеннетом могли бы подружиться. У вас много общего.
        Она порадовалась, что он ничего в этот момент не ел, потому что мог бы подавиться. Ей послышалось, он пробурчал что-то вроде «черта с два», потом сказал:
        - Стало быть, ты избегаешь Монро? - В глазах его вспыхнул опасный блеск. - Если он сделал что-то не так…
        - Он хочет танцевать со мной, только и всего, - угрюмо пробормотала она.
        Магнус воззрился на нее в замешательстве.
        - При всей моей неприязни к ублюд… - он осекся, - к нему, почему бы тебе и не потанцевать с парнем?
        - Он хочет не просто потанцевать. Подозреваю, он собирается попросить меня выйти за него замуж. - Она помолчала. - Чего же я могу еще желать, не так ли?
        В ответ на ее колкость он застыл, и пульс Хелен участился при виде его плотно сжавшихся губ и окаменевшего подбородка.
        - Так ты раздумываешь над своим ответом? - Он был напряжен. Слишком напряжен для человека, которому этот ответ безразличен.
        - Нет, свой ответ я знаю. Я не жажду видеть его реакцию. Зачем обижать человека?
        Он не потрудился скрыть свое облегчение. Глупо было прочесть так много во вздохе, но то, что он сказал дальше, вознесло ее надежду в небеса.
        - Я знаю способ отвлечь его.
        - Какой?
        - Потанцуй со мной.
        Сердце ее переполнилось. Она мечтала о том, чтобы покружить с ним по многолюдному Большому залу, чтоб он обнимал ее, прикасался к ней и чтоб весь мир это видел.
        И немного погодя, когда он повел ее в риле через весь Большой зал замка Дингуолл перед грозно насупленным братом, улыбающимся королем и взбешенным Дональдом, мечта сбылась.
        Впервые за столько лет счастье, которое она искала, это неуловимое «большее», которого хотела, кажется, чуть-чуть приблизилось.

        Эйфория танца поддерживала Хелен до конца дня и на следующее утро. Получилось!
        С тех пор как они покинули Данробин, она ощущала некоторую перемену в отношении к ней Магнуса. Вместо того чтоб избегать ее, как было раньше, он, казалось, искал возможности быть к ней ближе. Она постоянно чувствовала на себе его взгляд. И теперь, после вчерашнего разговора и танца, она не сомневалась, что он смягчается.
        Их разговор прояснил и кое-что еще. Заставил ее осознать, что она не приняла тогда его предложение частично из-за того, что боялась его подвести. Страшилась, что никогда не сможет быть такой же прекрасной хозяйкой замка, как его мать. Что никогда не впишется в ту жизнь, которая требовалась от нее.
        Поэтому после завтрака Хелен постаралась провести больше времени с другими женщинами. Но, просидев три часа над гобеленом в маленькой Солнечной комнате графини Росс за шитьем и обсуждением всех нюансов и аспектов помолвки, при этом стараясь не ляпнуть что-нибудь не то (она едва сдержалась, чтоб не сказать, что ей нравится шить, только если необходимо зашить рану), ей снова стало казаться, будто толстые каменные стены надвигаются на нее.
        Полуденная трапеза стала желанным избавлением, правда, она была разочарована, не увидев в зале Магнуса.
        К несчастью, Хелен оказалась на помосте рядом с графиней Росс. Строгая англичанка, говорят, была красавицей тридцать лет назад, когда пленила сердце шотландского дворянина, но все признаки былой красоты исчезли, растворились в седой, бесцветной женщине, которая смотрела на Хелен свысока, словно видела все ее недостатки. Даже если б у нее не имелось склонности говорить что-нибудь не то, Хелен сомневалась, что сумела бы угодить грозной графине. Она боялась при ней даже рот раскрыть.
        Она почувствовала на себе взгляд хозяйки замка.
        - Вы сегодня едете с моими дочерьми на соколиную охоту, леди Хелен?
        Хелен побелела. Вот еще одна ее странность: она не питает любви к этому популярному среди аристократов и аристократок развлечению. Ей нравится наблюдать издалека, как хищные птицы камнем падают вниз, потом взмывают в небо, но вблизи…
        Ее передернуло. Эти птицы пугают ее.
        Она постаралась скрыть свою реакцию, но женщина, похоже, все же заметила.
        - Боюсь, нет.
        Не успела она добавить какую-нибудь отговорку, как графиня заявила.
        - Вот и хорошо. После обеда мне понадобится ваша помощь с гобеленом. Вы давно этим не занимались, но ваши стежки весьма искусны, когда вы сосредоточитесь. - Хелен полагала, что из уст этой дамы это наивысшая похвала. - И скажите мне, как случилось, что дочь Сазерленда стала преданной слугой узур… - Она осеклась, сообразив, что человек, которого она чуть не назвала узурпатором, сидит в пяти шагах. - Короля Роберта, - тонкогубо улыбнулась она, не сумев до конца спрятать свое отвращение.
        Некоторые считали, что продолжающееся сопротивление графа Росса Роберту Брюсу происходило от симпатий его жены-англичанки. Эти слухи, безусловно, были не лишены оснований.
        Хелен натужно сглотнула. Остроглазые птицы или несколько часов с остроглазой графиней - она не знала, чего страшиться больше.
        Она открыла рот, лихорадочно пытаясь придумать, как выпутаться из этого затруднительного положения, но тут же захлопнула его, когда до нее дошло, что она заикается.
        Внезапно Хелен почувствовала, что сзади кто-то подошел. Обернулась и с удивлением увидела, что это Магнус. Глаза их встретились, и по искоркам сочувствия стало понятно: он слышал достаточно, чтобы понять природу ее затруднения.
        - Леди Хелен, прошу прощения, что прерываю вашу трапезу, но ваша помощь требуется в казарме.
        Глаза графини Росс сузились.
        - В чем дело? Зачем леди Хелен куда-то идти?
        - Боюсь, дело крайне деликатное, миледи, - отозвался Магнус, подразумевая, что оно касается короля. - Леди Хелен?
        Он протянул руку, и она с готовностью вложила в нее свою. Большая и теплая, его сильная мозолистая ладонь поглотила ее тонкие пальчики, словно спрятала в защитное укрытие, когда он помогал ей встать из-за стола и повел из шумного зала.
        Она оглянулась, боясь, что брат или Дональд помчатся следом, требуя объяснения, но заметила, что оба вовлечены в разговор с Макгрегором и не смотрят на дверь.
        - Твоя работа? - поинтересовалась Хелен, взглянув в их сторону.
        Он ухмыльнулся и пожал плечами, глаза озорно блеснули.
        - Возможно.
        Она засмеялась от ощущения радости и свободы, которого давно не испытывала, снова почувствовав себя непослушной девчонкой, которая потихоньку улизнула с игр, чтобы встретиться со своей тайной любовью.
        Как только они вышли из Большого зала в ярко освещенный солнечный двор, она замедлила шаги. Вдохнув полной грудью, сказала:
        - Спасибо, что спас меня. Боюсь, меня не прельщала перспектива длинного вечера с леди Юфемией.
        Он состроил гримасу.
        - Я тебя понимаю. Эта женщина вселяет в меня ужас. Но идем, нам надо поторопиться. - Он повел ее через двор к казармам.
        Удивленная Хелен тут же встревожилась.
        - Так ты говорил серьезно? Я думала, это была уловка. Что случилось?
        - Требуется твоя помощь, - просто ответил он.
        Эти слова наполнили ее неожиданным теплом.
        Вместо того чтоб открыть двери казармы, большого деревянного строения, пристроенного к секции крепостной стены, Магнус потянул ее в узкое пространство сбоку барака, отделяющее его от конюшен.
        Она уже собиралась спросить, зачем они здесь, когда увидела ребенка, стоящего на коленях у дальнего края стены.
        Маленькая девочка лет семи-восьми обернулась, когда они подошли. Даже издалека Хелен увидела, что она плачет. Боясь, что малышка поранилась, она кинулась вперед и опустилась с ней рядом. Быстро оглядев девочку, она, однако, не заметила никаких признаков повреждений.
        - Где болит, солнышко?
        Девочка молча помотала головой, глядя на Хелен как на привидение. Это была забавная малышка с растрепанной каштановой шевелюрой, лезущей в глаза, замурзанной мордашкой и чистыми дорожками слез на веснушчатых щеках.
        Магнус опустился на колени рядом, своим большим телом загораживая узкий проход.
        - Леди Хелен, позвольте представить вам мисс Элизабет, младшую кухаркину дочь.
        Девчушка шмыгнула носом.
        - Мой папа зовет меня Бет.
        - Приятно познакомиться, Бет. Что случилось?
        Тихое мяуканье из-под заднего угла барака предвосхитило ее вопрос. Между землей и деревянным фундаментом был небольшой просвет, и, очевидно, кошка там нашла убежище.
        - Это котенок, - объяснил Магнус. - Он уполз от кошки с остальными котятами на кухне и попал под ноги. Одна из служанок наступила ему на лапку.
        Девочка опять ударилась в слезы. Ее маленькое личико сморщилось.
        - П-папа сказал, ничего нельзя сделать, просто оста-а-вить его умирать, - судорожно всхлипывала она.
        Хелен попыталась успокоить ее и взглянула на Магнуса.
        - Я наткнулся на мисс Бет по пути в Большой зал и сказал, что знаю того, кто может помочь.
        Их глаза встретились. Отголоски того далекого дня, связавшего их, прокатились между ними.
        Она затаила дыхание, когда он протянул руку и заправил прядку волос ей за ухо. Сердце защемило. Она наслаждалась этим прикосновением, длившимся лишь мгновенье, прежде чем он, похоже, опомнился.
        И уронил руку.
        - Что тебе потребуется?
        - Помоги мне вытащить его…
        - Это она, - всхлипнула девочка.
        - Помоги мне вытащить ее, - поправилась Хелен, - и посмотрим.
        Следующие два часа Хелен усердно трудилась над крошечным комочком меха со сломанной лапкой. Магнус все время был рядом. Он помогал, когда требовалось, и настрогал маленьких щепок, а Бет принесла то, что нужно было Хелен для снадобья, чтоб животное спало. Хелен перечисляла все предметы не сразу, а по частям, чтоб девочка побольше была занята и не плакала.
        Это была тонкая работа, и Хелен боялась, как бы случайно не дать малышу слишком много лекарства, но когда она закончила, лапка котенка была привязана к деревянным палочкам полосками ткани, смоченной в смеси яйца и муки, и он мирно спал в деревянном ящике, который Бет бережно понесла назад, к остальным котятам.
        Хелен поневоле улыбалась, глядя им вслед. Магнус помог ей подняться. Ноги протестующе подрагивали после такого долгого стояния на коленях, и его рука, придерживая, обвила ее за талию.
        Он улыбнулся.
        - Сегодня ты заслужила еще чью-то вечную признательность.
        - Я рада, что ты позвал меня. Спасибо.
        Она заглянула ему в глаза. Несколько мгновений никто из них ничего не говорил.
        - Нам пора возвращаться.
        Она кивнула, и хотя почувствовала разочарование, возражать не стала. Они молча пошли к башне. Юбки ее испачкались в земле, и ей придется переодеться к вечерней трапезе.
        - Я покину тебя здесь, - сказал он и пошел было прочь, но она окликнула его.
        - Магнус. - Он обернулся. - Я все-таки надеюсь на лучшее.
        Она говорила тихо, но он услышал. И, лишь чуть качнув головой, ушел.


        Глава 17


        Замок Данрейт, Уэстер Росс
        - Вы не видали леди, милорд?
        Магнус поднял глаза от тисового древка, над которым трудился, и увидел перед собой паренька лет четырнадцати. Один из воспитанников Макрейта, догадался он по одежде парня. На нем был подбитый дублет и стальной шлем обучающегося воина. Макрейт, один из вождей Маккензи, был одним из тех, кто предоставил Брюсу убежище во время его отхода по Нагорью.
        Магнусу не было нужды выяснять, о какой леди спрашивает парнишка. С тех пор как Хелен совершила свое последнее чудо с котенком, слухи о ее талантах разлетелись по всей округе, и «леди» требовалась почти постоянно весь остаток их пребывания в Дингуолле и во время следующей остановки в одном из скандинавских фортов в нескольких милях западнее крепости Макрейта.
        Магнус понимал, в этом есть и его вина, ибо он столько раз направлял к ней людей. Но, наблюдая за ней в тот день, он был поражен, как и тогда, когда она лечила Макгрегора и короля, какой живой она выглядит.
        Нет, «живой» - не совсем точное слово. Скорее, полной жизни. Цветущей. Словно это именно то, для чего она создана. Целительство явно делает ее счастливой, а ему определенно нравится видеть ее счастливой.
        Магнусу незачем было поворачивать голову и смотреть через боковые ворота на лежащий внизу берег реки, чтоб заметить блеск золотисто-рыжего в солнечном свете, дабы ответить на вопрос юноши. Он расположился на тюке сена у тренировочного двора неспроста. В последние три недели после того, как в Данробин пришло известие об обнаружении тела Гордона (и того дня, как он чуть не овладел ею в пивоварне), Магнус всегда болезненно-остро сознавал, где находится «леди».
        Роль бдительного защитника сделала свое дело, разрушив барьер, который он воздвиг между ними, как волны разрушают песочную стену. Каждый раз, когда глаза ее зажигались при виде его, каждый раз, когда рука ее ложилась на его руку, словно там и должна была находиться, каждый раз, когда она просила его о помощи, его мучений добавлялось. Он понимал, что чувства его некстати, но ничего не мог с собой поделать.
        Ему бы радоваться, что завтра начинается последний этап их путешествия в горах. Еще несколько дней, и они прибудут в замок Маколея в Дан-Лагаде на северном берегу озера Лох-Брум. Там они сядут на галеру и быстро поплывут в конечный пункт поездки Данстаффнэйдж на Игры горцев.
        Но как же быть с Хелен? Когда закончится его долг перед ней?
        «Черт бы побрал тебя, Гордон. Ты хоть понимаешь, что сотворил со мной?»
        Магнус мысленно встряхнулся.
        - Она у реки, учит девушек удить рыбу.
        Парень посмотрел на Магнуса так, словно он только что напомнил ему, что земля круглая.
        - Девчонки не могут удить рыбу! Они же слишком много болтают.
        Магнус спрятал улыбку. Рыбаком Хелен всегда была никаким, но едва ли огорчалась из-за этого. И это не помешало ей предложить рыбную ловлю как средство от скуки нескольким девочкам в жаркий и солнечный летний день. Судя по тому, что он видел, у дочки Макрейта дела шли гораздо лучше. Не случайно она была тихой как мышка и едва ли произнесла хоть слово.
        - А что случилось? - спросил Магнус.
        Парень перестал хмуриться, вспомнив, зачем он пришел.
        - Рука Малкольма соскользнула, когда он точил меч лэрда, и кровь сильно идет.
        Малкольм, должно быть, другой воспитанник Макрейта.
        - Тогда тебе лучше поспешить, парень. Леди о нем позаботится.
        Через несколько минут он увидел, как Хелен с мальчишкой вбежали в ворота. Она была настолько сосредоточена на предстоящей задаче, что пронеслась мимо, не заметив его, и скрылась в оружейной.
        В течение примерно часа, что потребовался, чтоб позаботиться о мальчике, люди бегали взад-вперед, принося материал, воду, разные баночки со всякими мазями и настойками и специальную сумку, которую он попросил кожевника смастерить для нее, чтоб носить в ней всевозможные инструменты (большую часть которых она «одолжила» у него).
        Он услышал, как отворилась дверь. Секунду спустя перед ним упала тень.
        - Ты все время сидел здесь?
        Он собрался с силами и поднял глаза. Не помогло. Волна тоски и желания обрушилась на него с такой силой, что перехватило дыхание.
        Неужели это было бы так ужасно? Он знал ответ, но, да поможет ему Бог, так же велико было искушение.
        - Да. Как юный Малкольм?
        Она озабоченно сдвинула брови.
        - Точно не знаю. Порез очень глубокий, он чуть большой палец себе не отрезал, и кровотечение долго не останавливалось.
        - Он крепкий парень. Не слышал, чтоб он кричал, когда ты прижигала рану раскаленным железом.
        Она втиснулась рядом с ним на тюк. От ощущения прижимающегося к нему тела нервы его совсем разгулялись. Сердце молотом забухало в груди. Он старался не дышать, но ее мягкий, женственный запах проникал в кожу, воспламеняя пьянящим ароматом лаванды.
        Она закусила губу, и он заставил себя отвернуться. Но тянущая боль в паху осталась. Он желает ее. Прикасаться к ней было ошибкой. Он вкусил ее страсти, ощущал движение ее тела на своем, слышал ее сладострастные стоны и теперь ни о чем другом не мог думать.
        - Я не прижигала рану.
        - Почему? - Это был самый предпочтительный метод спаивания краев раны.
        - Он спросил меня, не помешает ли шрам его способности держать меч, и я ответила, что может. Зашитая рана оставляет более тонкий шрам.
        - Но скорее может привести к заражению.
        Она кивнула:
        - Да. Он предпочел этот шанс большему риску.
        Магнус понимал. Малкольм готовится стать воином. Неспособность как следует держать меч будет для юноши концом всему.
        Он бросил на нее взгляд искоса.
        - Ну, я так понимаю, скучать тебе некогда?
        Глаза их встретились. Искорка понимания промелькнула между ними. Она почти сконфуженно улыбнулась этому напоминанию об их разговоре.
        - Да, спасибо.
        Поначалу та беседа у крепостной стены Дингуолла не давала ему покоя. Странно было сознавать, что он знает ее не так хорошо, как полагал. Она всегда была с ним такой естественно непринужденной, и ему и в голову не приходило, что с другими это может быть не так. Он даже не представлял, как она переживала, боясь, что не справится с ролью хозяйки замка. Но чем больше он думал об этом, тем лучше понимал. У нее есть талант, и она хочет в полной мере использовать его. Ей нравится вызов, нравится проба сил, так же как и ему.
        Хелен взглянула на деревянное орудие у него в руке.
        - Это ложка для стрел?
        Уголок его рта приподнялся.
        - Вообще-то я хотел сделать тебе сюрприз.
        Глаза ее зажглись, как будто он держал в руке по крайней мере золотой скипетр.
        - Так это мне?
        Он усмехнулся и вручил ей ложку.
        - Да, ты как-то упоминала о ней, а после того, как во время охоты на прошлой неделе в одного из людей Фрейзера чуть не попала стрела, я понял, что тебе это может понадобиться.
        Хелен протянула инструмент к свету, осматривая его со всех сторон.
        - Это просто чудо. Я и не знала, что у тебя золотые руки. - Он вновь почувствовал напряжение в паху, в этот раз куда более ощутимое. Его телу было наплевать, что она сказала это безо всякой задней мысли. - Ты мужчина удивительных способностей, Магнус Маккей. Грегор рассказывал мне, что ты еще изобрел кое-какое интересное оружие.
        Макгрегору лучше бы поменьше трепать языком, и вообще, чего это она с ним разговаривала? Он подавил зачатки неприятного чувства, подозрительно похожего на ревность, и пожал плечами.
        - Это всего лишь увлечение. Я не оружейник. - Скорее, ему нравилось экспериментировать и усовершенствовать разные орудия - пусть даже и орудия убийства.
        - Я тут думала кое о чем.
        Следующие минут двадцать Хелен почти на одном дыхании обстоятельно рассказывала о переделке для большей их эффективности некоторых из тех инструментов, что он ей отдал. Захваченный ее энтузиазмом, Магнус позабыл о времени, и до него дошло, что уже поздно, только когда на лицо ей упала тень и в воротах послышался грохот конских копыт.
        - Я погляжу, что можно сделать с твоими инструментами, но не раньше, чем мы доберемся до Лох-Брум. - Он неохотно поднялся и протянул ей руку, чтобы помочь встать. - Парни вернулись.
        Хелен сморщила носик.
        - Полагаю, это означает, что ты должен идти.
        - Король захочет получить отчет.
        Она бросила на него быстрый взгляд.
        - С тех пор как мы покинули Дингуолл, мой брат и Дональд, я гляжу, часто ездят в разведку и на охоту.
        Челюсть его напряглась. Хоть отсутствие мужчин и радовало его, он был тут ни при чем. Похоже, Сазерленд не меньше, чем он, стремился держать Монро подальше от своей сестры. Он был почти благодарен ему. Почти. Неужели она передумала?
        - Ты жалуешься? Тебе их недостает?
        Хелен посмотрела на него как на помешанного - каковым он и чувствовал себя по ее милости.
        - С какой стати? Я хотя бы могу дышать, когда они не висят денно и нощно у меня над душой. Просто интересно, с чего бы это.
        Он сделал вид, что не замечает ее испытующего взгляда.
        - Завтра мы отправляемся в горы, это наиболее трудная часть нашего пути.
        - Но и самая захватывающая!
        Ему ужасно не хотелось омрачать ее приподнятое настроение, но он просто не мог не предостеречь:
        - Не дай красоте обмануть тебя. Эти горы могут быть опасными, даже смертельно опасными. Ты не должна отходить далеко от лагеря или отъезжать далеко от дороги. С таким количеством повозок и лошадей продвижение будет медленным. Дорога и так трудная, а этой зимой было много снега, и много речек разлилось. Твой брат вызвался проверить дорогу вместе с Макгрегором.
        Она не скрывала своего разочарования.
        - Значит, это не ты отослал их?
        - Боюсь, у меня нет таких полномочий.
        Их глаза встретились.
        «Я не сдамся». Эти ее слова брошенной перчаткой звенели у него в ушах. Правда ли это, или она опять дрогнет? Он не знал, какой ответ пугает его больше.
        - Ну что ж, - сказала она, не позволяя себе слишком расстраиваться из-за того, что это не он убрал с дороги ее ухажера. - Возможно, он передумал.
        Но один лишь взгляд через плечо на мужчин, как раз входящих во двор, сказал ему об обратном. Когда Монро увидел Хелен и Магнуса вместе, лицо его потемнело, как грозовая туча.
        Магнус с кривой улыбкой снова посмотрел на Хелен.
        - Я бы не рассчитывал на это, мой ангел. Все намного сложнее.

        Хелен не могла вспомнить, когда еще чувствовала себя такой счастливой. Она не знала, то ли дело в ее растущей близости к Магнусу (он, казалось, ни на минуту не выпускал ее из виду!), то ли в гордости за свои целительские таланты (которые получали изрядную практику), то ли в величии окружающей природы и духовной свободе, которую она испытывала с каждой милей их продвижения по лесам и взгорьям Уэстер Росса, но ей не хотелось, чтоб это путешествие заканчивалось.
        Они покинули крепость Макрейтов после молитвы и завтрака и пустились в путь по каменистым берегам Черной реки, по лесам и пологим холмам Стрейтгрейва. Лошади, повозки и длинная процессия рыцарей, вооруженных всадников и слуг сильно замедляли путешествие, как и предсказывал Магнус этим утром.
        - Дня четыре, может, пять, - сказал он, помогая ей сесть на ее маленькую лошадку. Коренастые, коротконогие кони были родом из Ирландии и прекрасно подходили для гористой местности Шотландского нагорья.
        - И только-то? - Она не сумела скрыть своего разочарования.
        Магнус и Грегор Макгрегор, который стоял рядом, посмотрели на нее как на умалишенную.
        - И только-то? Тут же всего сорок миль, миледи, - отозвался Макгрегор. По-хорошему, не больше двух дней пути.
        - Я проезжал большие расстояния за день, - присовокупил Магнус. - К ночи уже мог бы быть там.
        Хелен рассмеялась над его похвальбой.
        Грегор выгнул бровь.
        - К ночи?
        Он пожал плечами.
        - Всего-то подняться и спуститься.
        Хелен переводила взгляд с одного на другого. Они, конечно же, шутят?
        С течением дня становилось ясно, что если она наслаждается каждой минутой путешествия по красивейшим местам, то Магнус находит такую скорость мучительной. Скорость замедлилась еще больше, когда они обнаружили, что мост в Граве непроходим, и вынуждены были пересечь Черную реку дальше по течению.
        К тому времени, когда они разбили лагерь на ночь на берегу реки, в окружении соснового леса и горы Бен-Уайвис, возвышающейся вдалеке, Хелен была рада отдохнуть, поела с двумя служанками, которых взяла с собой по настоянию брата, и полюбовалась великолепным закатом.
        Она удовлетворенно вздохнула и поднялась из-за стола, поставленного у них в палатке. Без излишней роскоши, королевское путешествие, однако, не было лишено основных удобств. В отличие от поездки Брюса по Нагорью три года назад, когда он бежал в том, в чем был, и с мечом в руке, в этот раз королевские повозки были нагружены домашней утварью и мебелью. Полы больших парусиновых палаток были покрыты плетеными циновками, привезенными из крестовых походов, имелись столы, стулья и тюфяки. Пили они из серебряных кубков, ели на оловянных блюдах и освещали палатки масляными лампами и свечами в великолепных подсвечниках.
        Служанки поднялись вслед за ней, но она махнула им:
        - Сидите. Я на минутку. - Она схватила кувшин для умывания с маленького столика с широкой чашкой. - Только принесу воды, чтоб умыться.
        Эллен, женщина, прислуживающая ей с рождения, ужаснулась, хотя за столько лет уж могла бы знать ее получше.
        - Позвольте, я схожу за водой, миледи.
        - Ерунда, - отозвалась Хелен и выскользнула из палатки с подвязанными клапанами. - Мне хочется размять ноги. - И если Магнус вдруг окажется неподалеку, то лишь совершенно случайно. Она улыбнулась, прекрасно зная, что это будет что угодно, только не случайность. То, что он все время наблюдает за ней, стало для нее уже привычным - и даже необходимым. Сердце забилось чаще в нетерпеливом ожидании.
        Но, к ее разочарованию, он не появился.
        Она прошла по гранитным пластам, образующим речной берег, к темной воде, давшей реке ее название. Помыв руки и наполнив кувшин, отошла на несколько шагов, отыскала сухой камень и присела, чтобы полюбоваться, как солнце опускается за горы и гаснет за горизонтом. Вдохнула полной грудью. Божественно! Как же она любит свежий сосновый запах.
        Все в этом путешествии до сих пор было божественным. Заботливость Магнуса должна ведь что-то значить. Мой ангел… Понял ли он, что назвал ее так, как называл раньше? Если он еще не простил ее, то наверняка скоро простит. И хоть пока ей довольно было и его дружбы, она не могла стереть из памяти того, что было между ними. Каждый раз, глядя на его руки, она вспоминала.
        Хелен покраснела, по телу растеклось тепло. Все в конце концов будет замечательно, она не сомневается в этом.
        Внезапно почувствовав кого-то за спиной, она взволнованно обернулась. Но это был не Магнус, это был Дональд.
        Должно быть, разочарование отразилось у нее на лице. Глаза его сузились.
        - Ты ждала кого-то другого?
        Хелен покачала головой и встала, протянув руку за кувшином.
        - Я просто пришла набрать воды.
        Он загородил ей дорогу.
        - Я надеялся, у тебя найдется минутка. Целую неделю я пытаюсь поговорить с тобой наедине. Если б я не знал тебя, то подумал, что ты меня избегаешь.
        Хелен понадеялась, что угасающий свет скроет ее виноватый румянец. На самом деле она избегала не самого Дональда, а того неприятного разговора, которого опасалась.
        - Мне надо идти, - сказала она, непроизвольно окидывая взглядом лагерь позади него в надежде, что кто-нибудь придет ей на выручку. Нет, не кто-нибудь, Магнус.
        - Его нет. Маккей и еще несколько человек отправились разведать дорогу. - Рот его сжался. Он угадал ее следующую мысль. - А твой брат с королем.
        Последнее слово он презрительно выплюнул, но она не стала ему выговаривать. По крайней мере он сказал «король», а не «узурпатор». Решив покончить с этим, она сделала глубокий вдох и повернулась к нему.
        - Ну, хорошо. О чем ты хотел со мной поговорить?
        - Думаю, это очевидно. Я терпеливый человек, девушка, но терпел достаточно долго. Мне нужен твой ответ.
        Хелен вскинула брови, раздраженная его надменностью.
        - А я не знала, что должна перед тобой в чем-то отчитываться.
        Он схватил ее за руку и потянул на себя. Жестче и грубее, чем ей могло понравиться. Вода выплеснулась из кувшина на рукав платья.
        - Не играй со мной в игры, девушка. Я хочу, чтоб ты была моей женой. Так ты выйдешь за меня или нет?
        Хелен тоже разозлилась и уже не думала о его чувствах. Она выдернула руку.
        - Наша давняя дружба, возможно, извиняет твою самонадеянность, но это не дает тебе права ни прикасаться ко мне, ни говорить со мной в таком тоне. Я не сделала ничего, что может оправдать твой гнев. Я никогда не поощряла твои ухаживания и не давала повода ожидать, что они могут быть встречены благосклонно.
        От выражения холодной ярости у него на лице затылку Хелен стало холодно. С запозданием осознала она свою ошибку. Ее гнев задел самое опасное место: его гордость.
        - Я не хотел оскорбить вас, миледи.
        Челюсти его были плотно сжаты, но глаза так прожигали ее, что она тут же почувствовала угрызения совести.
        - Прости, Дональд. Я тоже не хотела обидеть тебя. - Она положила ладонь ему на руку, но он отшатнулся. - Ты тут ни при чем. У меня просто нет желания выходить сейчас замуж.
        Пусть и высказанная с добрыми намерениями, это была ложь, и он не преминул уличить ее в ней.
        - Может, я и дурак, но не слепой. Думаешь, я не вижу, как ты вешаешься на Маккея? Не знаю, почему он вдруг решил поплясать под твою дудку, но если ты думаешь, что он женится на тебе, ты еще глупее, чем я.
        - Что-то не так?
        Магнус! Господи, как же она рада его видеть.
        Двое мужчин стояли лицом к лицу и мерили друг друга взглядами. На секунду она испугалась, что дело может дойти до драки. Оба одинаково упрямые и гордые, и ни один не склонен отступать перед вызовом.
        Но, к ее удивлению, Дональд сделал шаг назад.
        - Нет, мы закончили, не так ли, миледи?
        Хелен так обрадовалась, что драки не будет, что лихорадочно закивала.
        - Да. Спасибо, Дональд. Сожалею.
        Она замолчала, не зная, что сказать. Ей не хотелось поставить его в еще более неловкое положение. Она уже видела, как потемнели его глаза.
        Он улыбнулся одними губами.
        - Желаю вам доброй ночи. - И, коротко кивнув, зашагал назад к лагерю.
        Магнус положил ладонь ей на руку. Она была удивлена, как расстроило ее то, что произошло, и его твердое, утешающее прикосновение оказалось успокаивающим.
        - Ты как?
        Она сделала глубокий вдох.
        - Нормально.
        Он приподнял ее голову за подбородок, заставив встретиться с ним взглядом.
        - Хелен?…
        Она растаяла от озабоченности в его теплых карих глазах. Один уголок ее рта изогнулся в улыбке.
        - Правда, все в порядке.
        «Теперь, когда ты пришел». И так было всегда. Господи, как же она его любит!
        - Это было так же неприятно, как ты боялась?
        - Все закончилось, - твердо сказала она.
        Он, казалось, раздумывал, продолжать ли говорить об этом, но секунду спустя опустил руку.
        - Уже поздно. Тебе пора ложиться спать. Завтра нас ждет трудный день.
        Последнее он произнес с такой озабоченностью, что она не удержалась и поддразнила его:
        - Надеюсь, завтра мы не будем ехать так же быстро?
        Магнус усмехнулся.
        - Негодница. - Он шлепнул ее по заду и подтолкнул к лагерю.
        Несмотря на заверения Хелен, Магнус на следующий день все еще беспокоился. Монро расстроил ее. Одному Богу известно, что она нашла в этом дуболоме, но она явно считает Монро другом и переживает, что пришлось отказать ему, - чересчур, на его взгляд.
        И если сегодня, по мере того как они со скрипом тащились - вот именно, тащились - по болотистым холмам и лесам, ее настроение было не таким приподнятым, как в предыдущий день, Магнус точно знал, кто в этом виноват.
        И этот ублюдок со своей с трудом скрываемой яростью ничуть не улучшал дела.
        Когда Магнус не ехал впереди, помогая тащить повозку по болоту (он надеялся, они поедут быстрее, как только доберутся до скалистых мест Шгур-Мора и Бен-Берга), или не старался всячески ускорить их продвижение, он отвлекал ее, называя леса и горы, которые они проезжали: Бен-Уайвис, Гарбэт, Карн-Мор, Бен-нан-Юн и Страт-Раннох справа от них и Корьемойли, Карн-на-Ду-Шойль и Инчбаи - слева.
        Но только когда они остановились на ночь на берегу озера Лох-Гласкарнох, улыбка, как будто освещающая изнутри это прелестное личико, вернулась. Она подошла к нему, как раз когда он закончил руководить водружением королевской палатки, держа одну руку за спиной.
        - Угадай, что нашел мой брат?
        - Другой кортеж для путешествия?
        Она закатила глаза и, протянув руку, медленно разжала кулак.
        - Морошка!
        Магнус улыбнулся. Англичане называют эту красно-оранжевую ягоду северной, но как ни назови, она восхитительно вкусная. Прежде чем она успела убрать руку, он взял одну ягодку у нее с ладони и бросил в рот. Радуга вкусов апельсина, яблока и меда взорвалась на языке.
        - Эй! - возмутилась она, отдернув руку.
        - Спасибо, что поделилась, - подмигнул он. - Мальчишкой я, бывало, объедался ею до дурноты, когда удавалось найти. Она растет только здесь.
        Хелен съела последнюю ягодку, пока он не попытался схватить ее - что намеревался сделать.
        - Ты отведешь меня туда, где можно найти еще? Мне бы хотелось преподнести королю сюрприз. Полагаю, он предпочтет ее гороху, который кухарка готовит на ужин.
        Он состроил гримасу.
        - Надо думать. А где твой брат нашел ягоды?
        - В нескольких милях позади. Жаль, что он не догадался упомянуть об этом раньше. Но поскольку полянка близко к дороге, он сказал, что там ее уже почти нет. Не знаешь, где еще можно поискать?
        Он задумался на минуту.
        - Она растет на болотах и в лесах вокруг Бен-Уайвиса, но можно посмотреть в одном месте неподалеку. Правда, боюсь, твой сюрприз королю - если мы что-нибудь найдем - придется отложить на более поздний срок. Я пока не могу улизнуть.
        Она нахмурилась, заметив, что брат наблюдает за ними с другого края королевской палатки.
        - Улизнуть - это ты правильно сказал. А не мог бы ты отправить моего брата с Дональдом на задание куда-нибудь подальше? В Ирландию, к примеру?
        Он хмыкнул.
        - Посмотрим, что можно сделать. Но насколько я помню, ты всегда неплохо умела ускользать от них.
        Губы ее проказливо дернулись.
        - Кажется, у меня ужасно разболелась голова.
        К счастью, прибегать к головной боли не потребовалось. Сазерленд и Монро сами вызвались отправиться на разведку, и Магнус, выполнив свои обязанности и оставив Макгрегора охранять короля, нашел Хелен с ее служанками у озера. Под предлогом того, что, должно быть, понадобилась королю, она убежала так быстро, что бедные женщины не успели ее остановить.
        Летние дни длинные, и оставался еще час-другой дневного света, когда Магнус повел ее из лагеря в лес вдоль склонов Бен-Лиат-Мор. Она, как бывало, болтала, а Магнус слушал. Это так напоминало те, прежние дни, что ему приходилось сдерживаться, чтоб не взять ее за руку, напоминая себе, что теперь все по-другому и уже никогда не будет прежним.
        Но если рука его задерживалась на ее руке, когда он помогал ей преодолевать болотистые и неровные участки, он говорил себе, что просто обязан позаботиться, чтоб она не споткнулась. Это же так естественно.
        Они прошли примерно с милю, когда впереди них, на склоне, запестрело оранжевым.
        Ее радостный вскрик проник ему прямо в грудь. Сердце заныло так сильно, что ему немалых усилий стоило утихомирить его. Он влип, и знал это. Он ослабил бдительность. Вынужденная близость затянула его. Но как Икар, летящий на солнце, он уже не мог повернуть назад.
        После того как они наелись до одури и Хелен, соорудив из сетки для волос некое подобие корзинки, наполнила ее дюжинами спелых и сочных ягод, Магнус неохотно сказал ей, что пора возвращаться. Скоро стемнеет, а в лесу уже и сейчас сумеречно.
        - А это обязательно?
        - Ну, если хочешь, мы можем подождать здесь, когда твой брат придет искать тебя.
        Она подняла на него свои большие голубые глаза, во вздернутом подбородке был намек на вызов.
        - Я не против.
        - Что ж, как бы ни был велик соблазн еще разок сломать твоему братцу нос, я бы предпочел закончить день на приятной ноте.
        Она закусила губу, весело поблескивая глазами.
        - Было здорово, правда?
        - Да. - Устоять против искушения становилось все труднее. Надежда в ее взгляде…
        Он заставил себя оторвать глаза и зашагал назад через лес.
        «Не поддавайся искушению. Не твоя это женщина».
        Но была его, черт побери. Последние несколько дней - даже недель - так ярко и остро напомнили ему об этом. И она снова может принадлежать ему.
        Рот его сжался. То есть если ее семья исчезнет и он сможет забыть…
        Черта с два.
        - Это ни о чем тебе не напоминает? - спросила она позади него. Тропинка сузилась, и он шел впереди.
        В голосе ее были нотки веселья, и они должны были бы насторожить его.
        Он оглянулся через плечо.
        - Лес как лес. Тут почти все леса такие.
        Она знала, что он притворяется, будто не понимает. Он прекрасно помнит все их прежние моменты общения - как же легко они вернулись к старому духу товарищества. Если он обернется, то не удивится, увидев, что губы ее плотно сжаты, пряча язык, который, как он подозревал, она только что ему показала.
        Но это был не просто дух товарищества, это всегда было нечто большее. А бередить забытые воспоминания опасно. Он прикасался к ней, черт побери. И этого ему никогда не забыть. Он умрет от воспоминаний об этой шелковой, влажной и тугой плоти, как она потиралась о него тазом, какие сладострастные стоны издавала, когда он ласкал ее.
        Что же это происходит? Он становится твердым от одних только мыслей об этом.
        - Это напоминает мне время, когда я потихоньку сбегала, чтоб встретиться с тобой, - сказала она, не собираясь позволить ему отделаться от нее.
        В этот раз он не обернулся. Испугался, что если опять увидит знакомое выражение ожидания и надежды у нее в глазах, совершит какую-нибудь глупость. Например, сгребет ее в охапку и поцелует так, как никогда не осмеливался поцеловать тогда, в пору их дружбы.
        Через несколько минут молчания Магнус понял, что что-то не так. Что-то она подозрительно затихла.
        Он повернул голову и остановился как вкопанный. Сердце пропустило удар, а потом заколотилось так, что едва не выскочило из груди. Глаза лихорадочно оглядывали лес позади него, но он уже понял: Хелен пропала.


        Глава 18
        Хелен не хотела, чтоб этот день заканчивался. Ее длительная осада уже почти рушила стену, которую Магнус воздвиг между ними, и он был близок к капитуляции.
        Воспоминания вновь свели их вместе. Поэтому, когда они проходили мимо груды валунов и она увидела небольшую расщелину, то не раздумывая проскользнула в нее. Сколько раз они играли в эту игру, когда она пряталась, а он ее находил. Это началось после того, как она похвасталась, что всегда может спрятаться от брата, а Магнус сказал, что от него ей нипочем не спрятаться. Она вознамерилась доказать, что он ошибается, да только этот мужчина доказал, что обладает поразительной способностью отыскивать ее, негодный!
        К ее удивлению, валуны, примеченные ею, оказались на самом деле входом в пещеру. Темнота и сырость заставили ее засомневаться, но она понюхала и, не почувствовав никаких мускусных запахов, указывающих на присутствие зверя, которому не понравится, что его потревожили, осторожно шагнула внутрь. Крик Магнуса минуту спустя подтолкнул ее еще на несколько шажков вглубь.
        Она часто заморгала, чтоб глаза привыкли, но темнота в пещере была кромешной, как черная пропасть небытия. Пещера, должно быть, глубокая. Она поежилась, решив дальше не идти. В любом случае момент нахождения ее Магнусом - лучшая часть игры.
        Пещера поглощала не только свет, но и звуки. Крики Магнуса сделались слабее. Сердце заколотилось. Или, может, он пошел искать в другую сторону?
        Внезапно ее охватило какое-то нехорошее чувство. В памяти возникли предостережения насчет опасности гор. И запоздало вспомнила она свое обещание никуда не ходить одной. Пожалуй, это была не самая удачная идея…
        Хрясь. Где-то рядом с входом хрустнула ветка, и сердце подпрыгнуло и заколотилось в горле.
        - М-Магнус?
        Почему он не зовет ее?
        Если он хотел ее напугать, у него получилось. Не поддавшись порыву отступить, она сделала несколько неуверенных шажков вперед.
        - Это не смешно. - Она крикнула чуть громче: - Магнус!
        Сердце остановилось. Ледяная волна страха окатила с головы до ног. Там кто-то был. Прямо возле входа. Она ощущала в воздухе какую-то гнетущую тяжесть.
        - Ма… - Крик застрял в горле.
        Но потом воздух сместился, и ощущение прошло. Должно быть, ей померещилось.
        - Хелен!
        У нее даже ноги подкосились от облегчения; Магнус близко.
        - Я здесь! - прокричала она и выскользнула из-за камней.
        Он был футах в десяти, но как только увидел ее, казалось, преодолел расстояние между ними за один шаг. Взял ее за плечи, окинул долгим взглядом, словно чтобы убедиться, что она цела, а потом прижал так крепко к своей груди, что она не могла дышать.
        - Слава Богу, - пробормотал он ей в макушку.
        Прижатая так тесно к твердыне его груди, она почувствовала, как сердце его начинает биться ровнее и медленнее. Обычно он такой спокойный и невозмутимый, что до нее не сразу дошло, что же происходит. Хелен потерлась щекой о мягкую, ворсистую шерсть его пледа, позволяя теплу тела Магнуса прогнать из нее озноб.
        Однако так же внезапно, как и обнял, он отстранил ее от себя, схватив за плечи.
        - Проклятье, Хелен, о чем, черт побери, ты думала?
        Такая яростная вспышка застигла ее врасплох. Она неуверенно заморгала.
        - Я увидела в камнях расщелину и подумала, что было бы забавно, если б ты попытался найти меня, как когда-то…
        Он встряхнул ее - на самом деле встряхнул, - и если глаза могут полыхать огнем, то его прямо-таки метали молнии.
        - Проклятье, это не игра. Я же предупреждал тебя, что это может быть опасно. Дьявольски опасно!
        Возможно, идея была не из лучших, но, на ее взгляд, это не давало повода так бурно реагировать на ее поступок. Быстро позабыв про свой недавний страх, она перешла в наступление.
        - Я не вижу никакой опасности в том, чтобы спрятаться в нескольких шагах от дороги… - Хелен смолкла, когда лицо его потемнело. Что-то тут не так, слишком уж он раскипятился. Она не считала себя особо проницательной, но даже ей было понятно, что он что-то скрывает. - В чем дело? Чего ты мне не говоришь? Я никогда не видела тебя таким напуганным.
        Рот его плотно сжался, и он отпустил ее.
        Но она не хотела, чтобы он ее отпускал. Она шагнула к нему и положила ладонь ему на грудь. Было заметно, как напряжена твердая линия челюсти, потемневшей от весьма привлекательной двухдневной щетины, которая еще больше подчеркивала его суровую мужественность.
        Она знала его так хорошо, что порой забывала, насколько он привлекателен. Но юношеская привлекательность с годами переплавилась в грубоватую и суровую мужскую красоту.
        Чувства их обострились, воздух между ними накалился. Но он стоял совершенно неподвижно, как истукан какой-нибудь. Она так сильно любит его и так отчаянно желает. Ну почему он такой упрямый?
        - Раньше мы все время так делали, и ты, насколько я помню, никогда не возражал.
        Челюсть его окаменела.
        - Это не то же самое, Хелен, и ты прекрасно это знаешь. И перестань делать вид, что не понимаешь элементарного.
        Его холодная отчужденность больно ранила. Она-то думала…
        Она думала, что последние недели что-то значили. Думала, он начал прощать ее. Но это не она, а он сам по-прежнему живет в прошлом.
        Хелен оттолкнула его, чаша ее терпения переполнилась. День за днем, неделю за неделей пыталась она подтвердить свою любовь, доказать, что она изменилась, а ему ни жарко ни холодно.
        - Это не я упрямо цепляюсь за прошлое. Ты намерен до конца жизни наказывать меня за ошибки, которые я совершила в юности. Я сожалею о том, что произошло. Особенно о том, что не воспользовалась пятью минутами, что ты дал мне, чтобы распорядиться своей дальнейшей жизнью, что не отрезала себя от своих родных навсегда, что не покинула свой дом и не убежала с тобой, приняв твое предложение руки и сердца. Но я устала тащить свою вину на себе. Виновата была не только я. Если б ты дал мне возможность подумать… - Она обвиняюще взглянула в его потрясенное лицо. - Если б ты только дал мне понять, что испытываешь ко мне что-то помимо нежности, пяти минут могло бы хватить.
        - О чем ты говоришь? Ты знала о моих чувствах.
        - Знала? Откуда же я могла о них знать, если ты никогда ничего не говорил. Ты ни разу не сказал, что любишь меня. Я что, должна была сама догадаться?
        Он вытаращил на нее глаза.
        - Как ты могла не знать? Я же поцеловал тебя.
        Она фыркнула.
        - Ты дотронулся своими губами до моих и тут же отскочил как от зачумленной.
        Ее сарказм уязвил его. Он чопорно произнес:
        - Я выказывал тебе честь и уважение.
        - Я не хотела чести и уважения, я хотела страсти. Я была юной романтической девушкой, а не монашкой. И осмелилась думать, что ты любишь меня. Но когда ты не пришел за мной, не дал мне второго шанса, я начала понимать, что ошиблась. Я ждала тебя, Магнус. Каждую ночь смотрела в окно, вглядывалась в темноту и гадала, нет ли тебя там. Несколько месяцев я находила предлоги, чтоб ходить по лесу. - Сердце ее сжалось, горячие слезы подступили к глазам. - Но ты так и не появился. Твоя гордость оказалась сильнее тех чувств, которые ты ко мне испытывал.
        У Магнуса голова шла кругом от ее обвинений. Боже, возможно ли, что она не знала о его чувствах? Он мысленно вернулся в прошлое, поглядел на происшедшее ее глазами и понял, что это не просто домыслы с ее стороны, это так и есть. Он никогда не говорил, что любит ее. Даже ни разу не намекнул, как дорога она ему. Он полагал, что его поступков достаточно. Но даже и их она истолковала неверно. Не испытывал к ней страсти? Много она знает.
        Он взъерошил руками волосы. Господи, ну и дела!
        - Прости, я думал, ты знаешь о моих чувствах к тебе. Не только ты была молода. - Ему было как нож по сердцу, что ее брат - его враг - стал свидетелем ее отказа. - Моя гордость не позволила мне вернуться. К тому времени, когда я понял свою ошибку, было уже слишком поздно. Ты обручилась с моим другом… а потом вышла за него.
        - Ты мог остановить меня. Но ты мне солгал. Ты был слишком упрям, чтоб признаться, что я все еще небезразлична тебе.
        Его рот плотно сжался. Невозможно было не признать, что ему все еще слишком горько.
        - Я не мог даже предположить, что ты послушаешь меня.
        - Я была уязвлена, Магнус, мой разум пришел в смятение. Если я не была уверена в твоих чувствах раньше, могла ли быть уверена в них три года спустя? Я попыталась выяснить это, но ты сказал, что я тебе теперь безразлична. Я узнала правду только во время свадебного пира, когда увидела твое лицо. Тогда я поняла, что совершила ошибку. Уильям тоже понял это. И тогда…
        Он не дал ей закончить. Гордон - последнее, о чем он хотел с ней говорить. Одно лишь его имя послужило грубым напоминанием. Безнадежность ситуации тяжкой ношей легла на плечи, сдавила грудь.
        - Не важно. Мы оба наделали ошибок. Но я не пытаюсь наказать тебя. Я уже давно не виню тебя в том, что произошло.
        - Тогда почему продолжаешь вести себя так, словно до сих пор не простил меня? Я знаю, ты любишь меня.
        Он не стал этого отрицать. Но бывает, что любви недостаточно.
        - Ты забыла про свою семью?
        - Конечно, нет. Я же говорила тебе, что больше не позволю им встать у меня на пути. - Она шагнула ближе. - И я докажу это тебе, просто дай мне шанс.
        Догадывается ли она, какой соблазн представляет? «Докажу это тебе». Боже, она его убивает. Он хочет ее каждой клеточкой своего существа. Хочет завладеть этими греховными алыми губами и показать всю страсть, которую так долго держал под замком.
        Но она предлагает ему то, чего он не заслуживает: счастье.
        Он отвернулся.
        - Ты не все знаешь.
        Она придвинулась еще ближе, вновь положила свою маленькую ладошку ему на грудь. Тело его сотряслось от этого прикосновения.
        - Так расскажи мне.
        - Не могу. - Стража. Гордон. Он не имеет права говорить ни о том, ни о другом. Эти секреты ему не принадлежат.
        Она сжала губы.
        - Это как-то связано с Уильямом, да? Ты считаешь свои чувства ко мне предательством? Но я никогда не принадлежала Уильяму. Я почти не знала его. Ты предпочитаешь память о друге - призрак - любящей тебя женщине из плоти и крови.
        Чтобы подкрепить свои слова, она обвила его руками за шею, привстала на цыпочки и прижалась к нему мягким телом.
        Иисусе. Его тело дернулось. Было такое чувство, будто он из кожи выпрыгнул.
        Инстинктивно рука обвила ее за талию, обнимая и удерживая. Ее мягкие женственные формы так идеально слились с его контурами.
        - Ты самый упрямый человек на свете. Но знаешь что? Я тоже могу быть упрямой. Я хочу тебя, Магнус, и намерена за тебя бороться.
        В сумерках их глаза встретились. Это было ошибкой. Он почувствовал притяжение. Необоримый соблазн. Голова его опустилась. Всего один поцелуй. Один маленький глоток. Неужели это так много?
        Он лишь на мгновение прильнул губами к ее губам. Но даже этого мимолетного соприкосновения оказалось достаточно, чтоб ощутить опасность. Чувства его взорвались. Губы ее были такими мягкими и сладкими. У нее был вкус страсти и желания, сдерживаемых слишком долго. Тело запульсировало, требуя углубить поцелуй. Но он понимал, что если сейчас же не оторвется, то потом уже не сможет.
        Вдруг ее кулачок замолотил его в грудь. Она отдернула голову с криком:
        - Прекрати! Черт бы тебя побрал, прекрати!
        Какого дьявола? Магнус уставился в разгневанные голубые глаза, блестящие от непролитых слез.
        - Что случилось? Я думал, ты хочешь, чтоб я поцеловал тебя.
        - Хочу, будь ты неладен, но разве ты не слышал, что я говорила? Почему ты сдерживаешься? Я хочу, чтоб ты поцеловал меня, как тогда, в лесу. Хочу, чтоб поцеловал меня, как целовал ту женщину на свадьбе. Хочу, чтоб ты прикасался ко мне. Поговорил со мной. Рассказал, что ты хочешь, чтоб я делала, как тогда, когда думал, что я Джоанна. Хочу, чтоб ты перестал обращаться со мной как с какой-нибудь…
        - Девственницей?
        Магнус не выдержал. Он схватил ее кулачок и пригвоздил его у нее за спиной, дернув ее на себя. Он понимал, что нехорошо завидовать своему погибшему другу, но ничего не мог с собой поделать. «Она должна была быть моей». Ну вот, он и облек это в слова. И да сгорит его душа за это в аду.
        Глаза ее расширились.
        - Монашкой, я хотела сказать. - Монашка. Девственница. Какая разница? - Хотя бы раз, - взмолилась она. - Только один раз не мог бы ты поцеловать меня, прикасаться ко мне, как к ним? Или ты не чувствуешь ко мне того же? Не испытываешь такой же страсти?
        Взгляд ее был вызывающим, но и несколько неуверенным. Именно эта неуверенность и стала для него последней каплей.
        Черт бы ее побрал. Ему уже все равно. Все желание, все вожделение, которые он держал в узде, выплеснулись горячим, стремительным потоком. В конце концов, он мужчина, а не святой. Если она хочет грубо и примитивно, он даст это ей, даже если отправится за это прямиком в ад. Значит, так ему суждено.
        Он скользнул рукой пониже спины и рывком прижал ее к себе. Она тихонько ахнула.
        - Ты чувствуешь мою страсть к тебе, Хелен? То, что я испытывал к ним, ничто по сравнению с этим. Боже, ты хоть представляешь, как сильно я хочу тебя? - Глаза ее расширились, но ему уже было все равно. Она сама затеяла эту игру, так что пусть теперь играет до конца. Он взял ее руку и, подведя к себе, обхватил ее пальцами свою разбухшую плоть. И несмотря на гнев, застонал от ощущений, запульсировал еще сильнее. - Одно легкое сжатие твоей маленькой ручки, и я взорвусь. Но как ни замечательно это звучит, на самом деле я хочу не этого.
        Он толкнул ее спиной на камни, за которыми она недавно пряталась, и пригвоздил своим весом.
        Он не поцеловал ее. Пока нет. Его губы и язык отыскали бархатисто-мягкую кожу шеи, и он с жадностью набросился на нее, побуждаемый лихорадочным биением жилки за ухом.
        Дыхание ее сбилось, когда рука его двинулась по телу, заявляя права на каждый ее дюйм. Он обхватил грудь, приблизил рот к самому ее уху.
        - Знаешь, чего я на самом деле хочу?
        Он взял сосок между пальцами и мягко покатал, превращая в тугой бутон.
        Она помотала головой, дыша часто-часто.
        Он был горячим и возбужденным и уже миновал точку возврата. Теперь его страсть было не обуздать и ничем не удержать.
        Рот его опустился ниже, к краю корсажа. Он сдвинул край ткани и лизнул языком твердую бусину соска.
        Она вздрогнула, но ее возглас удивления обратился в тихий стон наслаждения, когда он втянул сосок в рот и пососал. Она выгибалась и прижималась к нему так пылко, что он чуть не забыл свой вопрос. Груди у нее были необыкновенные - пышные и мягкие, не слишком большие и не маленькие, а как раз такие, как нужно. Соски тугие, цвета спелых ягод. Он еще разок обвел языком восхитительный кончик, прежде чем отпустить ее.
        - Я хочу быть внутри тебя. Хочу почувствовать, как эта тугая маленькая перчатка у тебя между ног обхватывает меня. Хочу тебя влажную, горячую и трепещущую. Хочу, чтоб ты выкрикнула мое имя, когда я войду глубоко-глубоко в тебя.
        Она, казалось, затаила дыхание, ожидая, что он сделает дальше. Может быть, даже предвкушала это. Он скользнул рукой по бедру, вниз по ноге и под край платья. И застонал, когда ладонь его соприкоснулась с мягкой кожей ноги.
        Губы ее приоткрылись, глаза затуманились. Дыхание вырывалось судорожными всхлипами. Желание. Она вся пылала желанием. Ему хотелось продлить эти мгновения. Подразнить ее подольше. Заставить умолять о его прикосновении. Но он не мог ждать. Кровь бешено стучала в жилах, а мягкий, неотразимый запах ее страсти возбуждал до предела.
        Она хочет поговорить? Что ж, он будет говорить, пока она не станет молить его остановиться.
        - Ты уже влажная для меня, Хелен? - хрипло пробормотал он и усмехнулся, когда алый румянец залил ей щеки. - Я так понимаю, это значит «да»?
        Она кивнула.
        Ладонь его погладила нежную кожу внутренней поверхности бедра, мучительно близко от этой влажности.
        - Скажи мне, чего ты хочешь.
        Он снова стал целовать шею, проложил дорожку поцелуев вверх, к уголку рта, ощущая ее нетерпение, чувствуя, как дрожит ее тело, жаждая его прикосновений.
        - Дотронься до меня, - выдохнула она. - Я хочу почувствовать тебя… там.
        Он исполнил ее желание, проведя пальцем по шелковистой плоти. Глубокая дрожь сотрясла его от этого контакта. Она была такой теплой и влажной, что он не мог дождаться, когда окажется внутри ее. Но момент еще не настал.
        - Это все, чего ты хочешь?
        Снедаемая желанием, Хелен метнула в него сердитый взгляд и помотала головой.
        Он рассмеялся и скользнул пальцем внутрь тугого влажного жара. От ее тихого вскрика его разбухшая плоть затвердела еще больше.
        Он закрыл глаза и, наслаждаясь мгновением, позволил потоку ощущений омыть его с головы до ног. И снова нырнул в нее. Глубже. Мягко растягивая ее пальцами.
        - Ты такая тугая, - выдавил он сквозь сжатые зубы. - Но такая невозможно приятная.
        Он проник в нее еще раз, и с ее губ сорвался тихий стон удовольствия. Полуопущенные веки подрагивали. Щеки разрумянились от страсти, а губы…
        Боже, он не мог ждать больше ни минуты, чтобы вкусить этих спелых, манящих губ. И следующий протяжный стон был заглушен его ртом.
        Сердце Хелен гулко стучало в груди, когда он наконец накрыл ее рот своим. Он не сдерживался. Его губы завладели ее губами властно, по-собственнически. Горячо. Нетерпеливо. Требуя отклика. Продолжая ласкать пальцами, он проник языком ей в рот, погружаясь глубоко и решительно, заявляя свои права на каждый уголок.
        Сердце ее воспарило в небеса. Это было исполнение того обещания страсти, которое она ощутила тогда, в лесу. Страсти, о которой она всегда мечтала. Он целовал так, словно не мог насытиться ею. Словно умрет, если немедленно не получит ее.
        Вторя движениям его языка своим, она открыла рот пошире в ответ на чувственное приглашение.
        Поглаживание между ног сделалось интенсивнее, палец двигался быстрее, тверже, глубже. О Боже…
        Внизу живота нарастало какое-то непонятное напряжение. Она стискивала его руки, плечи, чувствуя, как вздуваются твердые, крепкие мышцы под ее пальцами. Ей хотелось быть еще ближе, потереться о твердую стену мускулов.
        Ей хотелось почувствовать кожу, ощутить силу и жар под своими ладонями.
        Она вытащила рубаху из штанов и скользнула руками под материю и стеганый дублет. Он застонал, когда ее руки соприкоснулись с гладкой равниной горячей кожи.
        Она сжала его сильнее, когда тело ее начало свое восхождение.
        Он прервал поцелуй и тяжело задышал ей в ухо.
        - Я хочу видеть тебя сейчас, любимая.
        Любимая. Он назвал ее любимой. Ну наконец-то!
        Сердце ее переполнилось счастьем, в то время как бедра начали вращаться, бессознательно ища новой ласки.
        - Вот так, - мягко подбадривал он. - Тебе хорошо? Я чувствую, как ты начинаешь дрожать. Боже, какая же ты сладкая. В следующий раз я попробую тебя. Проведу языком вот здесь.
        Хелен уже перешла ту грань, за которой больше ничто ее не шокировало. Напротив, ее сотрясла дрожь греховного предвкушения.
        Он нашел пальцем такое местечко…
        Она вскрикнула, пальцы вонзились в стальные мускулы его спины под напором пульсирующих спазмов, накатывающих один за другим. Наслаждение невиданной, сотрясающей силы обрушилось на нее.
        - Вот так, любимая, - зашептал он. - Вот и умница. Господи, как же ты прекрасна!
        Магнус не мог ждать больше ни минуты. Ее бурный оргазм порвал последние сдерживающие его нити. Еще никогда в жизни он не был так возбужден.
        Теперь он мог думать лишь о том, чтобы сделать ее своей. Он был такой твердый, такой горячий и так близок к взрыву, что знал: удержаться будет трудно.
        Он завозился с завязками штанов, спеша освободить себя. Прохладный воздух на разгоряченной, до боли натянутой коже стал желанным облегчением.
        Хелен безвольно прислонилась к камням, еще не пришедшая в себя после своего освобождения. Но она ожила, когда он задрал ее юбки кверху, и до нее дошло, что он делает.
        Глаза ее залюбовались той его частью, которая, как он думал, тверже стать уже не может. Но ее любопытство доказало, что он ошибался. Магнус стиснул зубы, и мышцы живота непроизвольно сжались, когда она протянула руку и дотронулась до него.
        - Ты такой… - Она мгновение помедлила в нерешительности, прежде чем пальцы обхватили его, как он показывал ей раньше, - большой.
        И, к своему отчаянию, с каждой секундой становится еще больше.
        - И такой мягкий и твердый одновременно.
        Нужны ли тут слова? Быть может, разговаривать было не такой уж блестящей идеей. Но и смотреть тоже. Когда он взглянул вниз и увидел, как эти тонкие, белые пальчики обхватывают его, то чуть не излился ей в руку. Он мечтал об этом моменте с юношеских лет и теперь не мог поверить, что это на самом деле происходит.
        Он запульсировал, и глаза ее расширились.
        - Это я делаю?
        Кровь стучала в висках с такой силой, что он не сразу смог ответить. Глаза его неистово сверкали.
        - Да.
        Опасная улыбка заиграла у нее на губах. То была улыбка женщины, только что обнаружившей источник своей власти.
        - Ты что-то там говорил про то, что мне достаточно легонько сжать…
        Ах, негодница!
        - Вот так? - Она стиснула кулачок и, не разжимая пальцев, провела ими по всей его длине от основания до кончика.
        Он не смог даже кивнуть, настолько приятно это было. Каждый мускул натянулся до предела.
        - Мне нравится прикасаться к тебе, - прошептала она. - Ощущать, как ты пульсируешь у меня в руке.
        Разговоры определенно были неудачной затеей. Он стиснул зубы, силясь сдержать волну, грозящую вырваться на волю. Но одна молочно-белая капля все же ускользнула.
        - Скажи мне, чего ты хочешь, Магнус. - Она сжала кулачок сильнее, выдавив из него еще несколько капель.
        Потом он еще припомнит маленькой соблазнительнице, что обратила его слова против него, но в эту минуту было слишком хорошо. Ему хотелось излиться. Ей в руку. В рот. Но больше всего глубоко внутри ее.
        Мышцы живота свело от напряжения, струйкой побежавшего по спине вниз. Плоть запульсировала еще сильнее.
        Она остановилась.
        - Скажи мне.
        - Я хочу…
        Внезапно он оцепенел. Затылку стало холодно. Он что-то услышал.
        Хелен уронила руку, почувствовав перемену в нем.
        - Что случилось?
        Магнус уже поправлял на себе одежду, что, учитывая, как близок он был от освобождения, оказалось не просто. Неудовлетворенная плоть уже начала мстить ему мучительной болью, но он пренебрег болью. Боевой инстинкт взял верх.
        - Там кто-то есть.


        Глава 19
        Он чуть не поймал ее в пещере. Еще бы пару минут, еще несколько шагов, и она была бы у него в руках.
        Но Дональд не мог позволить себе допустить ошибку, когда он так близок к тому, чтоб избавить Шотландию от лжекороля. Он просто дожидался удобного случая.
        Захватить Хелен было бы идеально. Он не только смог бы узнать, что ей известно о Брюсовом летучем отряде, но и тем самым убрал бы Маккея от короля.
        Но как бы велико ни было искушение, он не может действовать опрометчиво. Не может рисковать, что Маккей обнаружит его - или отряд ликвидаторов - до того, как они будут готовы нанести удар. Как и для Брюсовых воинов, неожиданность - важный элемент их стратегии.
        Поэтому он позволил ей ускользнуть от него. Но, видит Бог, как же он хочет ее, хоть она ему и отказала. Возможно, еще сильнее именно по этой причине. Он любит вызов. Вызов делает победу еще желаннее. А он никогда не сомневался, что одержит верх над ними обоими: над женщиной, которая отвергла его, и над мужчиной, сделавшим из него дурака на поле боя.
        Дональд отступил от пещеры, когда Маккей подошел слишком близко, и наблюдал издалека, ни на секунду не сводя с них глаз. Поначалу он был доволен тем, что видел: они, похоже, ругались. Глупая девка все вешалась на шею Маккею, а он по какой-то причине все отвергал ее. Но когда Маккей поцеловал ее, все изменилось.
        Он не мог поверить своим глазам. Злость разъедала внутренности как кислота. Кровь вскипела, ярость обуяла его. Как она может? Как ей не стыдно вести себя так развратно?
        Она отдается ему. Рот Маккея на ее совершенной груди, рука у нее между ног. Он прикасается к ней. К женщине, которой он, Дональд, предложил честь быть его женой, повизгивает, как сучка под кобелем. Тело, о котором он мечтал, извивается и выгибается под руками другого мужчины. Он почти чувствовал, как ее наслаждение обвивается вокруг него, дразнит, унижает, выдавливает любовь из его сердца.
        А когда спустя несколько минут он услышал ее крики, то захотел убить обоих. Кинжал в затылок Маккею, а потом в предательское сердце Хелен.
        Маккей задирает ей юбки. Он никогда не будет уязвимее, чем в этот момент, когда берет ее.
        «Берет мою женщину. Черт бы ее побрал, у нее был шанс. Но она его упустила».
        Он вытащил кинжал из-за пояса, но в спешке клинок случайно задел металл ремня.
        Он выругался. Увидел, как Маккей оцепенел, и понял, что тот услышал звук. Дональд совершил промах. Надо предупредить остальных.

        Туман удовольствия растаял в волне паники. Жар на коже Хелен обратился в ледяной саван. Она оглядела темноту вокруг, казавшуюся такой романтичной еще минуту назад, но теперь ставшую угрожающей и непроницаемой.
        Если б не Магнус, она б умерла от страха. Но его присутствие успокаивало. Он не позволит ничему дурному случиться с ними. Он вытащил меч, своим телом закрывая ее, и взгляд ощупывал все вокруг.
        - Где? - прошептала она.
        - Купа деревьев на той стороне дороги. Но думаю, их уже нет. - Он подвел ее ко входу в пещеру и сунул в руку кинжал. - Побудь здесь.
        Глаза ее округлились от страха.
        - Ты оставляешь меня?
        Он обхватил ладонью ее щеку и нежно улыбнулся.
        - Всего на минуту. Мне надо убедиться, что они ушли.
        Верный своему слову, он ни на секунду не выпускал ее из виду и очень скоро вернулся. Лицо его было мрачным.
        - Нашел что-нибудь? - спросила она.
        Он покачал головой:
        - Нет, но я уверен, что там кто-то был.
        Хелен поежилась.
        - Мне показалось, я тоже что-то слышала.
        - Что? - спросил он, резко разворачиваясь к ней. - Когда?
        Она закусила губу.
        - Когда я была в пещере, мне показалось, кто-то стоял у входа. Я подумала, что это ты хочешь напугать меня.
        Он стиснул зубы, словно испытывая свое терпение.
        - Почему ты не сказала мне?
        Щеки ее загорелись.
        - Я решила, мне почудилось.
        Лицо Магнуса потемнело.
        - Проклятье, Хелен. Я же просил тебя не убегать. Это опасно. Тебе надо быть осторожной.
        Он был в ярости, но она не понимала почему.
        - Кто там может быть? Чего ты мне не говоришь? Зачем кому-то следить за нами?
        Он стискивал челюсти, пока рот не побелел. В душе его, казалось, шла какая-то борьба. Скрытность победила.
        - Пошли, - сказал он, беря ее за руку. - Я должен вернуть тебя в лагерь. Мне вообще не стоило приводить тебя сюда. Это было ошибкой.
        - Что значит - ошибкой? Магнус, что случилось? - Он ведь не жалеет о том, что произошло между ними, нет?
        Было совершенно ясно, что сейчас он не намерен делиться с ней своими мыслями. Они неслись обратно так, словно сам дьявол кусал их за пятки. Понимая, что это потому, что он беспокоится о ней, Хелен дождалась, когда покажется свет факелов и бивачного костра, и только тогда заставила его остановиться.
        - Я хочу знать, что все это значит.
        - Я намерен это выяснить, как только отведу тебя в лагерь.
        Глаза ее расширились.
        - Ты пойдешь за ними? - Она положила ладонь ему на руку. - Уверен, что это разумно? Ты ведь сам сказал, что это может быть опасно.
        Искорки веселья промелькнули у него в глазах.
        - Я сумею постоять за себя, Хелен. Меня волнует твоя безопасность.
        - Моя? Но зачем кому-то…
        - Хелен!
        Она застонала, услышав голос брата, но не со стороны лагеря, а из темноты справа. О Господи, только не сейчас!
        - Где вы были? - потребовал ответа Кеннет.
        - Возможно, нам следует спросить тебя, - заметил Магнус. - Почему ты один, в стороне от лагеря?
        Было ясно, что он думает, и Хелен это не понравилось. Брат не мог следить за ними… ведь нет?
        Нет. Если б он шпионил за ними, то не смог бы спокойно стоять и смотреть, как они… От этой мысли она съежилась.
        - Искал сестру. Когда я вернулся из разведки и не нашел тебя, то забеспокоился. Следовало догадаться, что Маккей воспользуется моим отсутствием. - Он просверлил ее взглядом. - Где ты была? И почему я нахожу тебя с ним наедине? Что вы делали?
        - Я попросила Магнуса сходить со мной набрать морошки для короля.
        Брат посмотрел на ее пустые руки, и Хелен испуганно закусила губу, когда до нее дошло, что она оставила ягоды в пещере. Но не отсутствие ягод привлекло его внимание. Он окинул взглядом ее волосы, лицо, губы, потом помятую одежду.
        Хелен взглянула на себя. О нет! Краска вначале отхлынула от лица, потом горячо прилила к щекам. Концы шнуровки шемизетки висели из-под платья.
        Глаза Кеннета дико полыхнули в сторону Магнуса.
        - Негодяй! Я убью тебя!
        Он схватился за меч.
        Хелен узнала этот взгляд на лице брата - слепой, бездумной ярости - и поняла, что он собирается сделать. Услышав свист стали, выскальзывающей из ножен, она действовала не раздумывая.
        - Не надо! - вскричала она и кинулась к Магнусу, пытаясь остановить брата. Но недооценила скорость Кеннета; он оказался стремительнее, чем она представляла.
        Магнус прокричал предостережение голосом, которого она никогда раньше от него не слышала.
        - О Боже, Хелен, нет!
        Все случилось так быстро и все же, казалось, будто происходит в каком-то замедленном действии. Она видела острый как бритва стальной клинок, летящий прямо на нее. Видела перекошенное от ужаса лицо брата, когда он понял, что вот-вот случится, и попытался остановить летящий по дуге меч. Она услышала вопль ярости Магнуса, когда он выхватывал свой клинок, а потом ринулся прикрыть ее своим телом. Глаза ее в ужасе расширились, когда она поняла, что никто из них не успеет вовремя.
        Хелен ждала боли, которая, она надеялась, не будет слишком долгой.
        Но в последнюю секунду Магнус подцепил ее ногу своей, толкнул и подмял под себя, прикрывая своим телом, когда они повалились на землю.
        Ей никогда не забыть, как просвистел меч у нее над ухом и с глухим звуком вонзился в землю в нескольких дюймах от ее головы.
        На несколько мгновений воцарилась мертвая тишина. В конце концов раздался полный муки голос брата:
        - О Боже, Хелен, прости. - Он упал на колени с ней рядом. - Ты как?
        Но Магнус пригвоздил ее взглядом, убийственно спокойный. Сердце его билось неестественно медленно - угрожающе медленно.
        - Ты цела?
        Внутри у нее все дрожало мелкой дрожью, но она заставила себя твердо ответить:
        - Да.
        Он скатился с нее и спокойно помог подняться, но это ее не обмануло. Она ощущала ярость, которая исходит от него, как раскаленный воздушный поток от кузнечных мехов. Моряки рассказывали о сверхъестественной тишине прямо перед тем, как разверзнуться вратам ада. Должно быть, такое же чувство испытываешь, оказавшись в центре бури или урагана. Ее брат и не подозревает, что его ждет.
        - Слава Богу, - выдохнул Кеннет.
        Он начал подниматься на ноги, но Магнус схватил его за шею и толкнул к ближайшему дереву.
        - Ты, чертов идиот! Псих ненормальный! Ты чуть не угробил ее! - Он схватил его крепче, перекрывая дыхание. - Убить тебя мало.
        Казалось, именно это он и намерен сделать. Кеннет пытался оторвать его руки от себя, но ярость словно придала Магнусу какой-то сверхъестественной силы. Рука его была как железный штырь; ее большой, мускулистый брат не мог сдвинуть его ни на дюйм.
        Она схватила Магнуса за руку, пытаясь оттащить.
        - Магнус, пожалуйста, отпусти его. Ему же больно.
        Глаза его были черными от холодного бешенства. На секунду ей показалось, что он даже не слышал ее.
        - Он чуть не убил тебя.
        - Но он же не хотел, - мягко проговорила она, словно пытаясь успокоить разъяренного зверя. - Это вышло случайно.
        - Случайно? Он не умеет держать себя в руках, черт бы его побрал. Он безбашенный, безрассудный и представляет опасность для окружающих. Как ты можешь защищать его?
        На глазах у нее выступили слезы.
        - Я не защищаю. Но он мой брат, и я люблю его. Магнус, прошу тебя…
        Глаза их встретились, и она увидела, как раскаленная ярость начинает остывать. Он ослабил хватку, но, прежде чем отпустить Кеннета, еще раз как следует встряхнул его.
        - Если ты еще раз обнажишь свой меч поблизости от нее, я убью тебя.
        К ее удивлению, брат не ответил угрозой на угрозу. Наверное, впервые в жизни необузданный нрав Кеннета казался усмиренным.
        Двое мужчин молча буравили друг друга взглядами, обмениваясь безмолвными обвинениями.
        - Ты обесчестил ее? - выдавил Кеннет, все еще тяжело и сипло дыша.
        Магнус оцепенел, но, не дав ему ответить, Хелен повернулась к брату.
        - Ну, хватит, Кеннет. Ты мне брат, а не отец. Довольно с меня твоего вмешательства, и больше я его не потерплю. Один раз я сделала, как ты просил, но больше такого не будет. Я люблю его. И что бы Магнус ни сделал, это не может обесчестить меня.
        Брат не обратил на нее внимания, сверля Магнуса глазами.
        - Ну? - вскипел он. - Я ее опекун в этой поездке. Я имею право знать.
        Рот Магнуса сжался в тонкую линию. Было ясно, что ему хочется послать ее брата ко всем чертям, но он признает за Кеннетом право все знать, даже если она не признает.
        - Нет.
        - Но я этого хотела, - настаивала Хелен.
        Они оба разом повернулись к ней и рявкнули:
        - Хелен, заткнись!
        Или, может, это Кеннет рявкнул, а Магнус только хотел, но ее потрясения это не уменьшило. Пожалуй, ей стоит радоваться, что они вечно друг с другом на ножах; если решат объединить против нее силы, то ей точно не поздоровится.
        - Держись от нее подальше, - прорычал Кеннет. - Или хочешь навлечь на нее еще большую опасность?
        Ну, с нее хватит. Раздражение Хелен выплеснулось наружу.
        - Святые угодники, и ты тоже? Что это за опасность такая, о которой я ничего не знаю?
        Рот Магнуса побелел, пока они с ее братом испепеляли друг друга взглядами.
        - Да, почему бы тебе не рассказать ей, Маккей? - с издевкой ввернул Кеннет.
        Магнус, судя по всему, сильно жалел, что убрал руку с горла ее брата.
        - Я уже предупреждал тебя, Сазерленд. Заткнись.
        - Не заткнусь, если ты не отстанешь от моей сестры. Она заслуживает того, чтоб знать, во что втравливает себя. - Кеннет повернулся к ней. - Давай, спроси его. Спроси о тайнах, которые он скрывает. Спроси о Гордоне. Спроси о слухах про нападение Брюсовых воинов-призраков на замок Трив через несколько дней после твоей свадьбы.
        Глаза Хелен расширились. Все слышали байки про немыслимые подвиги, совершаемые маленьким отрядом воинов-невидимок, которые возникают из мрака и исчезают, как призраки. Говорят, никто не может одолеть их. Ей, как и всем, нравились эти истории, но она никогда не задумывалась о людях, стоящих за ними. Реальные они или вымышленные, и если реальные, то кто они такие. Но сейчас ощутила, как холодок дурного предчувствия пробежал по спине.
        - Воины-призраки? А какое отношение это имеет к Уильяму?
        Магнус шагнул к Кеннету, но Хелен преградила ему путь.
        - Скажи мне, Магнус. О чем он говорит?
        Взгляд Магнуса упал на нее. Она видела, что он страшно зол, но тщательно следит за своими словами.
        - Он говорит о том, о чем ни черта не знает.
        Но ее брат не собирался отступать.
        - Спроси его про странный взрыв, который разрушил часть стены в Триве, Хелен. Не напоминает ли это те истории, которые я, бывало, рассказывал тебе?
        Она ахнула, взгляд метнулся к Магнусу. Знание о сарацинском черном порохе было довольно редким и потому заслуживающим внимания.
        - Это правда? То, о чем говорит мой брат? Уильям состоял в этом легендарном отряде?
        Но ей не было нужды спрашивать. Глаза его прожигали ее насквозь, горячие и полные муки.
        Она отступила назад, потрясенно прикрыв рот ладонью.
        - О Боже!
        Казалось невероятным, что Уильям мог быть частью чего-то почти мистического, почти нереального. Как же мало она его знала! А еще собралась замуж.
        К ее удивлению, брат выглядел таким же потрясенным, как и она.
        - Черт побери, - пробормотал Кеннет. - Так это правда.
        - Если тебя хоть немного волнует безопасность твоей сестры, ты больше никогда ни словом не обмолвишься об этом.
        Рот Кеннета угрюмо сжался.
        Хелен переводила взгляд с одного на другого.
        - А при чем здесь моя безопасность?
        Мужчины обменялись взглядами, никто из них явно не горел желанием ничего объяснять. После довольно продолжительной паузы Магнус нарушил молчание:
        - Есть люди, которые пойдут на многое, чтобы узнать личности так называемых воинов-призраков. Любой, кто так или иначе связан с ними, находится в опасности.
        - Но мне же абсолютно ничего не известно.
        - Но они-то этого не знают, - сказал ее брат.
        Да, он прав. Хелен уставилась на Магнуса.
        - Мне грозит опасность?
        - Я не знаю.
        - Но у тебя есть причина считать, что это возможно.
        Он кивнул.
        - Поэтому ты так тревожился в лесу.
        - А что случилось в лесу? - пожелал знать Кеннет.
        Магнус раздраженно зыркнул на него, но в конце концов ответил:
        - Мне показалось, за нами кто-то следил.
        Кеннет чертыхнулся.
        - Почему ты не погнался за ними?
        Губы Магнуса вытянулись в тонкую линию.
        - Потому что хотел отвести твою сестру в безопасное место, вот почему. Не мог же я взять ее с собой. Я как раз намеревался организовать разведгруппу, а тут ты.
        - Я еду с тобой. - Не дав Магнусу возразить, Кеннет добавил: - Она моя сестра. Если ей грозит опасность, я защищу ее. - Он повернулся к ней. - Идем, Хелен. Я отведу тебя в лагерь.
        Она покачала головой.
        - Магнус отведет. - И увидела, как лицо Кеннета потемнело. - Это займет всего несколько минут, и я буду все время у тебя на виду. Мне надо кое-что ему сказать.
        - Если тебе требуется помочь подобрать нужные слова, у меня есть парочка предложений.
        Хелен не обратила на него внимания. Не нужно было обладать богатым воображением, чтоб догадаться, что это могут быть за слова.
        - Приведи Макгрегора и Фрейзера, - распорядился Магнус. - Больше людей забирать из лагеря не надо. Отправимся, как только я закончу.
        С большой неохотой, но все же Кеннет оставил их одних.
        Принадлежность Уильяма к таинственному отряду воинов-призраков ошеломляла, но одна вероятность тревожила больше всех других. Она подумала о переменах в Магнусе. О его близости с Уильямом. О тесной связи, которая, похоже, была у него с королем.
        - А ты, Магнус? Этот легендарный отряд имеет какое-то отношение к тебе?
        - Король не признает существование такого отряда.
        - Стало быть, раз он не признан официально, то и не существует? Но ты фактически тоже состоишь в нем, не так ли?
        Он удержал ее взгляд, но выражение лица у него было совершенно непроницаемым.
        - Не задавай мне вопрос, на который я не могу ответить.
        Но ей и не надо было спрашивать. Она и так знала. Он тоже член летучего отряда. Ее брат скорее всего это подозревает, и это одна из причин, почему он требует, чтоб Магнус держался от нее подальше.
        И не это ли удерживает Магнуса от того, чтобы признаться ей в любви? Он просто пытается защитить ее? Сердце ее переполнилось.
        Она шагнула к нему так близко, что их тела почти соприкасались.
        - Я не хочу твоей защиты, Магнус. Я хочу твоей любви.
        Лицо его исказилось, как будто она подвергла его пытке. В душе у него шла какая-то ужасная борьба, которую она не понимала. Он стряхнул ее руку.
        - Нет. Я обещал защищать тебя, черт побери, и буду защищать.
        Сердце ее ёкнуло. Она оцепенела. Обещал? Страшное предчувствие закралось в душу.
        - Кому ты дал такое обещание?
        Он, похоже, сообразил, что допустил промах, и пожалел, что эти слова вырвались у него, но было уже поздно. Она разглядела в его взгляде извинение.
        - Гордону. Я поклялся ему, что буду оберегать тебя.
        Хелен медленно выдохнула сквозь горячий тугой узел в груди.
        - Поэтому меня взяли в эту поездку? Чтоб ты мог приглядывать за мной?
        Он попытался отвести глаза, но Хелен заставила его смотреть ей в лицо.
        - Да.
        Она кивнула:
        - Ясно. - Да, без излишних иллюзий все теперь действительно было кристально ясно. Он находится рядом из чувства долга, а не потому что смягчился по отношению к ней.
        Уязвленная, обиженная и злая, она зашагала было прочь, но он схватил ее за руку.
        - Хелен, постой. Все совсем не так просто.
        Глаза заволокло слезами. Горячий ком встал в горле.
        - Да неужели? Тогда как же? Ты здесь потому, что любишь меня, или потому, что хочешь меня защитить?
        Его молчание было красноречивее всяких слов.

        Это была длинная ночь. Магнус, Макгрегор, Сазерленд и Фрейзер час за часом объезжали леса, горы и местность вблизи лагеря с западного конца Лох-Гласкарноха, пытаясь отыскать какие-либо следы незваного гостя. Но кто бы это ни был, он словно растворился в воздухе.
        В округе было мало обитателей - всего с полдюжины охотничьих хижин и лачуг, - и пока что никто, кого они расспрашивали, не видел и не слышал ничего с тех пор, как проехала королевская кавалькада. Ни подозрительных людей, ни всадников, ни вооруженных воинов, ни разбойников, никого. Разумеется, было бы куда проще, если б они знали точно, кого ищут.
        Они как раз возвращались к своим лошадям, после того как вытащили перепуганного крестьянина и его жену из постелей, когда Сазерленд нагнал Магнуса.
        Магнус напрягся, мышцы шеи и плеч затвердели в ожидании.
        - Ты уверен, что там кто-то был? - спросил Сазерленд. - Может, это оказался какой-нибудь зверь?
        Он скрипнул зубами. Если б это спросил кто-нибудь другой, не Сазерленд, вопрос так не взбесил бы его. Но он не мог спокойно смотреть на ублюдка, ему все виделся тот треклятый меч, и кровь стыла в жилах при мысли, что он мог не успеть оттолкнуть Хелен.
        Безрассудная вспыльчивость Сазерленда едва не стоила его сестре жизни. Только осознание, что у Сазерленда была причина для гнева, да чувство вины за то, что чуть не произошло между ним и Хелен, не позволяло ему до конца сожалеть о своем решении отпустить его. Но он ждал повода пролить эту чересчур горячую кровь и не сомневался, что Сазерленд предоставит ему такую возможность довольно скоро.
        - Это был не зверь. Там кто-то прятался. Я слышал звон металла о металл.
        - Это мог быть кто-нибудь из лагеря.
        Фрейзер услышал вопрос Сазерленда.
        - Но почему же тогда он не дал о себе знать?
        Магнус с Сазерлендом обменялись гневными взглядами, оба подумав об одном и том же: возможно, человек просто постеснялся прерывать то, что происходило у него на глазах.
        - Это не был кто-то из лагеря, - ровно отозвался Магнус. Он не знал, как это описать, кроме того, что ощутил в воздухе какое-то зло и оно было нацелено на него - или на них, невозможно было сказать наверняка. Это было то самое чутье, первобытный инстинкт, который обнаруживал опасность и обострял все чувства. Он нутром чуял, что там кто-то был, и человек тот представлял угрозу. А это чутье слишком много раз помогало Магнусу выжить, чтоб не придавать ему значения.
        - Мы не можем рисковать, - вмешался Макгрегор, обходя стороной вопрос Фрейзера.
        - Но ты не уверен, что моя сестра в опасности?
        Рот Магнуса сжался. Он знал, что Сазерленд не удовлетворился тем немногим, что он рассказал ему о королевской депеше, только что ходят слухи о связи Гордона с секретным отрядом, а больше ему и не надо знать. Черт, он и так уже знает слишком много. С разоблачением Макруаири и Гордона и подозрениями Сазерленда и Хелен насчет него и Макгрегора личности Горных стражников быстро перестают быть тайной.
        - К тому же мы должны думать о безопасности короля, - заметил Макгрегор.
        Сазерленд покачал головой.
        - Стало быть, мы имеем неустановленную цель от неустановленной угрозы?
        Магнус стиснул кулаки, которые так и чесались врезать Сазерленду. Сейчас он полностью оправдывал свое военное прозвище, терпя этого поганца.
        - Ты сам вызвался поехать с нами. Не хочешь, скатертью дорога назад в лагерь. Можешь составить компанию своему другу Монро в дозоре. Но я намерен убедиться, черт возьми, что твоя сестра, король и все остальные в безопасности.
        - Неси свою службу королю, а о своей сестре я сам побеспокоюсь.
        Магнус встретился с испепеляющим взглядом Сазерленда и услышал невысказанный вызов: собирается ли он добиваться Хелен?
        Видит Бог, он хочет этого всем сердцем, всей душой, пусть это дурно, пусть неправильно. Еще чуть-чуть, и у него бы не было выбора. Он подумал о том, что произошло. Как она таяла в его руках, как готова была принять его. Ее отклик был таким искренним, таким сладостным и невинным - нет, скорее неопытным. Она не невинна, пропади оно все пропадом.
        Его обещание Гордону оберегать ее уж точно не распространялось на то, что произошло, как и страх за Хелен не освобождал от его долга перед королем. Ее чертов братец напомнил ему об этом и спас от большой ошибки.
        Но лучше б ей не знать правду. Он все еще помнил ее лицо, когда случайно обмолвился о своем обещании Гордону. Она была похожа на маленькую девочку, которая только что узнала, что ее любимая сказка - всего лишь вымысел. И потом, когда попыталась заставить его объясниться…
        Ему хотелось сказать ей, что это и любовь, и его обещание, но он понимал, что сейчас лучше дать ей уйти.
        Он стиснул зубы, позволяя гневу на себя и на все эту паршивую ситуацию найти стоящую мишень: Сазерленда.
        - Я и без твоих напоминаний знаю свой долг.
        - Рад это слышать.
        Магнуса так и подмывало послать его куда подальше, но это только спровоцировало бы драку, а ему сейчас необходимо было целиком и полностью сосредоточиться на обнаружении источника угрозы.
        После возвращения в лагерь, чтобы проверить расставленных им часовых и узнать, не случилось ли чего, они последовали охотничьими тропами по широкой речной долине, на север от Лох-Вейха. Лес в Стратвейхе славился своими оленями, поэтому все холмы были иссечены охотничьими тропами.
        Они отъехали всего на несколько миль от лагеря, когда наткнулись на рыбака, готовящего свою лодку на причале. После обмена приветствиями Магнус сказал:
        - С утра пораньше, да?
        - Ага, - ответил рыбак. Он был молодой и веселый, хоть и бедно одет. - Чем темнее ночка, тем крупнее рыбка. Хотя скоро уже рассветет.
        Магнус улыбнулся знакомой рыбацкой поговорке о крупной рыбке и объяснил их цель.
        Веселость с рыбака как ветром сдуло.
        - Не знаю, те ли это люди, которых вы ищете, но позавчера мы с моим мальчуганом рыбачили на той стороне озера и увидели группу воинов в деревьях на западном берегу.
        Холодок дурного предчувствия пробежал у него по спине.
        - Сколько их было?
        Мужчина пожал плечами:
        - Восемь, может, девять, не скажу точно. Я быстренько дал оттуда деру.
        - Почему? - спросил Макгрегор.
        Рыбак поежился.
        - Завидев нас, они понадевали свои шлемы и вытащили мечи. Я думал, они попрыгают в воду и погонятся за нами, и что есть мочи стал грести в другую сторону. Но мальчонку моего они здорово напугали. - Он неловко засмеялся. - В черных шлемах, закрывающих лица, в черной одежде да еще в темноте они были похожи на призраков. Брюсовых призраков, - добавил он. Зная, что Сазерленд не спускает с него глаз, Магнус удержался, чтоб не переглянуться с Макгрегором. - А по мне так чисто разбойники.
        Выяснив поточнее, где рыбак видел воинов, Магнус поблагодарил его, и они во весь опор поскакали к указанному им месту примерно в миле на западной стороне озера.
        Найти, где был лагерь этих в черных шлемах, оказалось делом нетрудным.
        - А они снялись отсюда не так давно, - заметил Макгрегор, присаживаясь рядом с кучкой дров, присыпанных землей. - Зола еще теплая.
        Они обыскали местность, но хотя разбойники и не старались скрыть своего присутствия, они не расщедрились оставить что-нибудь, что помогло бы их опознать.
        - Думаешь, это те самые люди? - спросил Фрейзер.
        Магнус угрюмо кивнул.
        - Слишком уж по времени совпадает.
        - Кто бы они ни были, похоже, ты их спугнул, - сказал Сазерленд, указав на отпечатки лошадиных копыт на земле, ведущие через лес на север.
        Все это ему очень не нравилось. Если б это были разбойники или какой-нибудь странствующий военный отряд, для них логичнее было бы устроить лагерь поближе к дороге. А если это не разбойники, то кто тогда, черт побери?
        Магнус и остальные проследовали по следам вокруг озера на запад, до главной дороги на Дингуолл, и только потом наконец вернулись в лагерь. Кто бы ни были те воины, они, похоже, уже давно скрылись.
        Первые робкие лучи рассвета прорезались сквозь туман над озером, и лагерь уже начинал пробуждаться. У них было пару часов, чтобы поспать, прежде чем надо будет грузить повозки для очередного дня пути.
        Но Магнусу не спалось. Он не мог избавиться от тревожного чувства, что что-то не так.
        Несколько часов спустя, когда кавалькада приближалась к дальнему краю Лох-Гласкарноха, Магнус получил подтверждение своим опасениям.
        С вершины холма Бен-Лиат-Мор, откуда обозревал дорогу, он заметил блеск металла на солнце. Скрытно, со знанием дела, на достаточном расстоянии, чтоб не быть обнаруженными, их преследовали.


        Глава 20
        Уильям Сазерленд из Морея был одним из самых могущественных вельмож в Шотландии. Сколько он себя помнил, люди всегда со всех ног кидались исполнять его распоряжения. Он вождь, черт побери. Граф. Глава одного из самых древних кланов. Грозный, внушающий страх воин. Но ему на каждом шагу бросала вызов женщина, которая не должна была ничего для него значить.
        Ему вообще не надо было обращать внимания на хорошенькую дочку врачевателя. Поначалу он и не обращал. Мюриел, когда приехала в Данробин, была похожа на бесплотный дух, а он в свои двадцать один год был слишком молод и горд, чтоб замечать какую-то девчонку на шесть лет младше его. Но она избегала графа, и это задело гордость и любопытство Уильяма. Он присмотрелся получше и увидел не бледную тень, а раненую, с истерзанной душой девушку, которая украла у него сердце, да так и не отдала.
        Она была так ужасно ранима. Он не знал, чего поначалу хотел. Быть может, помочь? Сделать что-нибудь, чтоб она не была такой печальной? Но ему никогда не забыть тот день, когда она доверила ему свою тайну. Когда он услышал о кошмаре изнасилования…
        В его душе как будто что-то прорвалось. На волю вырвались эмоции, которые уже невозможно было удержать. Он отдал бы все, лишь бы только забрать у нее эту боль. Ему хотелось утешать ее, защищать и убить негодяев, которые посмеют ее обидеть. Но больше всего не хотелось никогда ее отпускать.
        Графы не влюбляются, пропади все пропадом. У него есть долг.
        Он метался по маленькой Солнечной комнате, натягивая невидимые цепи. Отшвырнув в сторону вино, которое принес ему один из слуг, он схватился за виски. Опустошив добрую половину кувшина в свой кубок, он встал перед очагом и стал глядеть в огонь, запретив себе подходить к окну, чтобы посмотреть, подчинится ли она его приказу прийти в этот раз.
        Уильям одним махом опрокинул в себя огненный янтарный напиток, как будто это был всего лишь разбавленный водой эль, но он был слишком зол, слишком выбит из колеи и доведен до крайности, чтоб рассуждать здраво. Какого дьявола она хочет от него?
        Он не понимал ее. С тех пор как она вернулась несколько недель назад, он перепробовал все, что только смог придумать, чтоб убедить ее остаться с ним. Он осыпал ее подарками: драгоценности, шелка для платьев, превосходная посуда - богатства, которые позволили бы ей жить в роскоши до конца жизни. Но она отослала назад их все до единого.
        Он думал, что если привезет ее назад в Данробин, она увидит, как он скучал по ней - и как она скучала по нему. Что самое важное для них - это быть вместе. Но она избегала его, отказывалась приближаться к замку и сидела в этой своей чертовой хибаре. Ему надо было сжечь ее дотла, тогда ей пришлось бы волей-неволей прийти к нему.
        Даже когда он вынужден был подчиниться Брюсу, его гордости не был нанесен такой удар. Он же поехал за ней в Инвернесс, черт возьми. И если потребуется, поедет снова.
        Несколько дней тому назад он приказал ей прийти в Большой зал на пир. Она подчинилась, но едва удостоила его взгляда. Когда он заставил ее говорить с ним, она вежливо отвечала «милорд» и вообще обращалась с ним так, словно он ничего для нее не значит.
        Придя в ярость, он попробовал заставить ее ревновать, заигрывая с Джоанной, служанкой, с которой имел глупость спать несколько лет назад. Но безразличие Мюриел к его поступкам посеяло у него в душе панику. Позже тем вечером он послал за ней под предлогом, что у него болит голова, и она прислала лекарство… с Джоанной.
        Поделом было бы Мюриел, если б он переспал с девкой. Та была совсем не прочь. Но он не мог так обидеть Мюриел, как бы она ни заслуживала этого за такое открытое пренебрежение.
        Уилл даже мысли не допускал, что она больше не любит его. Что, вынудив ее вернуться, он совершил ошибку. Она просто упрямится, вот и все. Но время идет, остается всего неделя, а он уже не знает, что еще придумать.
        Он замер, услышав стук в дверь.
        - Войдите, - крикнул он, собравшись с духом.
        Дверь открылась, и он чуть не испустил вздох облегчения. Его бы уже не удивило, если б она опять прислала Джоанну, но в комнату вошла Мюриел.
        Боже, какая она красивая. Такая хрупкая на вид, но в ней безошибочно чувствуется внутренняя сила, что всегда притягивало его. Длинные и волнистые белокурые волосы, фарфоровая кожа, светло-голубые глаза, точеные, совершенные черты и… безразличие во взгляде.
        Он ощутил какой-то странный толчок в груди, не просто тоскливого желания, но страха. В душе стал затягиваться узел все туже и туже, покуда не достиг предела, готовый вот-вот порваться. Он не может быть настолько безразличен ей, он этого не позволит.
        Она взглянула на кувшин у него в руке - что, черт побери, случилось с его кубком? Во взгляде не было неодобрения, но он все равно его почувствовал.
        Внезапно он ощутил себя голым и незащищенным. Как будто она сорвала с него маску грозного, неприступного графа и увидела неуверенность и отчаяние, которые он пытался утопить в вине. Он оттолкнул прочь кубок, раздраженный своей слабостью. Он сильнее ее, черт побери. Это она нуждается в нем.
        - Вы хотели видеть меня, милорд?
        - Проклятье, Мюриел, прекрати называть меня милордом.
        Она безучастно взглянула на него.
        - А как бы вы хотели, чтоб я вас называла?
        Он пересек комнату и захлопнул за ней дверь, сжав кулаки от злости.
        - Как называла меня всегда: Уилл. Уильям. - «Любимый».
        Его швыряло, как корабль в шторм, но она лишь пожала плечами, как будто ей до него нет никакого дела.
        - Что ж, хорошо. Зачем вы посылали за мной, Уильям?
        Этот холодный, бесстрастный тон всколыхнул новую волну паники у него в крови. Он схватил ее за руку и вынудил посмотреть на себя, борясь с порывом встряхнуть как следует, чтоб привести в чувство.
        - Прекрати, Мюриел. Зачем ты так со мной обращаешься? К чему так упрямишься?
        Чуть заметная насмешливая улыбка приподняла уголки ее губ.
        - А ты полагал, что, привезя меня сюда, заставишь передумать? Что сможешь подчинить меня своей воле? Раздавить меня в своем железном кулаке, как делаешь со всеми, кто не подчиняется тебе?
        - Нет, черт побери. - Но именно так он и думал. Он отпустил ее, взъерошил руками волосы. - Я хочу, чтоб ты была со мной. Я люблю тебя, Мюриел. Если я б мог жениться на тебе, то сделал бы это. Я просто пытаюсь найти наилучший выход из этой ужасной ситуации. Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться. Я буду обращаться с тобой как с королевой. Буду любить тебя так, как если б ты была моей женой.
        - Да вот только я не буду твоей женой, - отозвалась она равнодушно, игнорируя эмоции, которые он, казалось, не мог сдержать. - Если бы ты действительно любил меня, Уильям, то не просил бы об этом. Я могу простить тебя за то, как ты должен поступить, так неужели ты не можешь оказать мне такое же уважение? - Он ничего не ответил. Ему нечего было сказать. - Что, по-твоему, я буду чувствовать, когда ты женишься и приведешь в дом жену?
        Он ощутил искорку надежды.
        - Так тебя это беспокоит? Я бы никогда не поступил так с тобой. Тебе никогда не придется видеть ее. Я поселю тебя в другом замке.
        - Понятно. - Она притворилась, что обдумывает его слова. - Как ты предусмотрителен. Как хорошо ты все это спланировал! Похоже, ты подумал обо всем. Это очень хорошее предложение, и, я уверена, мне бы следовало пожалеть о своем отказе. Но я через неделю намерена вернуться в Инвернесс, и что бы ты ни говорил, какими бы богатствами ни искушал меня, я не передумаю.
        Он поверил ей. Поверил, будь она неладна. Ярость заклокотала в крови, делая его полубезумным.
        Нет, вы только посмотрите на нее! Она же маленькая и тоненькая как тростинка. Да он может одной рукой переломить ее пополам. Она не сильнее, чем он, дьявол забери все на свете, не сильнее! А он ничего не может с ней поделать.
        Рот его вытянулся в жестоком подобии улыбки.
        - А если тебе ни к чему будет возвращаться в Инвернесс? Что тогда, Мюриел? Одно мое слово, и Росс откажет тебе в покровительстве. Долго ли врачи Инвернесса позволят тебе обучаться у них в гильдии без него?
        Но она даже бровью не повела в ответ на его жестокую угрозу. Эти длинные, густые, трепетные, как у лани, ресницы, такие мягкие, словно крылья бабочки, даже не дрогнули. Он вспомнил, как они веерами лежали на щеках, когда он обнимал ее.
        - Вряд ли долго, - тихо отозвалась она. - Но и это не заставит меня передумать. Найдется какое-нибудь место, где нужен целитель, куда не дотянется рука могущественного графа Сазерленда. Даже если придется уехать в Англию, я найду место, чтоб начать новую жизнь.
        Она ненавидит англичан с тех самых пор, как солдаты изнасиловали ее. Когда он узнал, что произошло, то лично позаботился о том, чтобы отыскать их всех и покарать. Ему не повезло только однажды - один из подонков погиб в сражении раньше, чем он нашел его. И то, что она скорее отправится в Англию, чем останется с ним…
        - Ты шутишь. - Но он боялся, что нет. Он чувствовал, что теряет почву под ногами, словно мир - его мир - летит куда-то в тартарары, а он не в силах это остановить. Он надвигался на нее, пока она не уперлась спиной в дверь. - Я не отпущу тебя.
        Их глаза встретились. Он не мог думать о том, как она смотрит на него, ибо боялся, это будет означать, что он потерял ее. Но как могли голубые глаза внезапно сделаться такими черными?
        Он ненавидел себя за то, что делает - загоняет ее в угол, используя преимущество в физической силе, - но зашел уже слишком далеко, чтоб остановиться. Это сражение, которое он не проиграет - не может проиграть.
        Она тоже видела это. В одном долгом взгляде, который сотряс его сильнее, чем любой удар меча, он увидел в ее глазах нечто новое.
        Он победил… о Боже, он победил.
        Но потом какое-то странное выражение промелькнуло у нее на лице. Оно заставило его ощутить первый проблеск тревоги.
        - Что ж, ладно, Уилл. Я дам тебе то, что ты хочешь.
        Он медленно, настороженно отступил, словно наблюдал за свернутой в кольца змеей, которая только притворяется спящей.
        - Ты остаешься?
        Она сострадательно улыбнулась.
        - А разве ты именно этого хочешь? У меня создалось впечатление, что ты желаешь от меня кое-чего еще.
        Она расстегнула пояс пледа, который носила на плечах, и позволила ему свалиться на пол. Потом стала развязывать шнуровку платья.
        Он был так ошеломлен, что только когда и кетль упал бесформенной кучей рядом с пледом, до него дошло, что она имела в виду. Сердце заколотилось. Во рту вдруг пересохло, когда он увидел ее, стоящую перед ним в одной тонкой рубашке, чулках и мягких кожаных туфлях. О Боже… Что происходит?
        - Мюриел… - Голос его осип, когда она приподняла подол, чтобы спустить чулки и снять башмаки, обнажив кусочек кремовой, гладкой кожи вначале одной изящной ножки, затем другой.
        Она выгнула бровь в насмешливом вызове на бесстрастном лице.
        - Разве это не то, чего ты хочешь, Уилл? Разве не это ты мне предлагал? Я отдаю тебе свое тело, а ты даешь мне все, чего я ни пожелаю, правильно? Что ж, начнем немедля. Покажи мне. Быть может, тебе удастся убедить меня, что чуда твоей плотской любви будет достаточно?
        Ему показалось, что мир покачнулся, как человеку, ступившему с корабля на землю после долгого морского плаванья. Он чувствовал себя неустойчиво. Странно. Как будто что-то происходило не так. Что-то и было не так, но Уилл оказался слишком ослеплен, чтобы увидеть. Он не видел ничего, кроме любимой женщины, стоящей перед ним полуобнаженной, отдающейся ему.
        Кровь в жилах вскипела. Он так давно этого хотел.
        Она двинулась к нему. Обвила за шею и грудью коснулась его груди.
        - Тебе придется простить меня. Я уже давно этим не занималась.
        Ему в сердце будто нож вонзился. Грубое напоминание о том, что с ней случилось, ожгло грудь. Он не должен этого делать. Это неправильно.
        - Не надо, Мюриел. - Его руки взметнулись наперед, чтоб оттолкнуть ее. Она была такой тоненькой, что он почти мог обхватить ее талию двумя руками.
        Но она не дала ему остановиться.
        - Почему? - И пробежала ладонью вниз по груди, по тугим мышцам живота к выпуклости у него между ног. Он тихо вскрикнул, почувствовав вес накрывшей его ладошки.
        Ему хотелось заплакать от удовольствия, так хорошо это было.
        Она вновь прильнула к нему, потираясь изящным телом о его. Жар заполыхал внутри, кожа натянулась, как будто ему вдруг в ней стало тесно.
        - Ты желаешь меня. И можешь меня получить. Я отдаюсь тебе. Никаких обязательств, никаких условий, как ты и хотел.
        Перед этим мягким, соблазнительным предложением устоять оказалось невозможно. Он стиснул ее в объятиях и накрыл рот своим, упиваясь ощущением каждого дюйма ее восхитительного тела. Почувствовал скольжение ее языка по своему и сказал себе, что все в порядке.
        Но смутное ощущение беспокойства просочилось сквозь туман желания. Она отвечала ему, но без того накала, без той настойчивости, что были раньше. Она всегда целовала его так, будто никак не могла насытиться им. Но сейчас… сейчас было по-другому.
        Он сунул ей руку в волосы и обхватил за голову, еще теснее прижимая к себе, углубляя поцелуй. Он заставит хотеть его так, как он хочет ее.
        Все будет хорошо. Он знает, что доставит ей наслаждение.
        Его ладони пробежали по спине, выпуклостям таза, попке. Но даже тонкой ткани, что разделяла их, было слишком много. Ему хотелось прикоснуться к ней. Почувствовать ее кожу на своей. Заставить ее стонать.
        Но она не стонала. Не издавала тех тихих, сладких вздохов. Не таяла на нем, стискивая его руки и вонзаясь пальцами так, словно от этого зависит ее жизнь.
        В отчаянии он обхватил ее зад, прижимая еще теснее, и начал покачиваться. Вначале медленно, потом ускоряя темп по мере того, как росло его желание, и почувствовал, что она начала отвечать. Бедра ее завращались вместе с ним, отыскав идеальный ритм.
        Черт побери, он столько лет жил как чертов монах.
        Наконец до него донеслись ее тихие стоны, которые он так жаждал услышать. Он поцеловал ее крепче, чувствуя, как она уступает этой буре чувств между ними. Обхватил грудь ладонью, ощутил, как сосок напрягся между пальцами, и испустил глубокий гортанный стон мужского удовлетворения, когда она выгнулась навстречу его руке.
        Кровь бешено стучала в висках. Плоть разбухла еще сильнее от сознания, что она почти готова для него. От сознания, что через несколько минут он окажется внутри ее.
        Он оторвался, заглянул ей в глаза, мягко прислонил спиной к столу и начал поднимать подол рубашки. В этот раз она не собиралась его останавливать.
        Она выглядела в точности так, как в его мечтах: щеки раскраснелись, губы припухшие и чуть приоткрытые, волосы прелестно растрепаны. Но что-то было не так. Глаза… ее глаза…
        Ох, Иисусе.
        Она отдается ему, но не хочет его. Он ей даже не нравится. То, что она испытывает, не любовь, это похоть.
        Это осознание кулаком ясности прорвалось сквозь пелену страсти. Эта их близость, этот последний шаг ничего не изменит. Он не докажет, что им суждено быть вместе. Не заставит ее передумать. Она лишь возненавидит его еще больше.
        Она была права. Он пытается принудить ее, подчинить своей воле. Но эта женщина, которая столько пережила, сильнее его. Что же ему делать?
        Он оттолкнул ее, согнувшись пополам, словно получил удар в живот. В эту минуту, когда она давала ему то, чего он хочет - думал, что хочет, - Уилл понял, что хочет вовсе не этого. А то, чего хочет, он потерял.
        Он хочет вернуть ее, ту девушку, которая смотрела на него с любовью в глазах. Которая заставляла его чувствовать себя самым важным для нее человеком на свете. Которая доверяла ему настолько, чтоб отдать свое сердце и тело, которое больше никогда не должно было желать мужских прикосновений.
        Как он мог сотворить такое с ней? Ведь он же любит ее.
        Что ж, пора начинать вести себя соответственно.
        - Уходи, - прохрипел он. От отвращения к себе в горле встал ком. - Возвращайся в Инвернесс. Мне вообще не следовало привозить тебя сюда. Я… Боже, прости.
        Она больше не взглянула на него. Собрала с пола свою одежду, быстро набросила ее на себя и ушла не оглянувшись.
        А его любви хватило на то, чтоб ее отпустить.


        Глава 21
        У Хелен было предостаточно времени, чтобы поразмыслить обо всем, что произошло. В течение длинной, почти бессонной ночи, пока ждала благополучного возвращения Магнуса с Кеннетом (хоть ни один из них и не заслуживал ее беспокойства), и еще более длинного и гораздо более напряженного дня пути она ни о чем другом и думать не могла. С разбитым сердцем так бывает.
        Она думала, что у них с Магнусом мог бы быть шанс. Что он стал мягче по отношению к ней - к ним, - но это лишь только потому, что дал обещание Уильяму.
        Или не только?
        Стоило боли от обиды немного притупиться, она начала задаваться вопросом, а действительно ли дело только в этом? Возможно, поначалу так и было, но как быть с тем, что произошло в лесу? Быть может, Магнусу нравится думать, что он просто защищает ее, но его обещание Уильяму не имеет никакого отношения к той страсти, которая вспыхнула между ними.
        И выражение его глаз, когда меч брата чуть не рассек ее пополам…
        Он любит ее, она уверена в этом, но что-то связывает его. То ли все дело в его принадлежности к легендарному летучему отряду (она до сих пор не могла поверить, что тот парень, который когда-то бегал за ней по лесу, теперь один из самых грозных воинов в христианском мире), то ли в ее семье и вражде, то ли в ее замужестве и его чувстве преданности другу, то ли во всем этом вместе, она не знала. Но была намерена узнать.
        Все преодолимо, особенно если они по-настоящему любят друг друга. Ей просто надо заставить этого твердолобого упрямца осознать это.
        Легче сказать, чем сделать. Он не избегал ее открыто, но с течением дня становилось все яснее, что его беспокоит еще что-то помимо их черепашьей скорости передвижения. Была в нем какая-то настороженная напряженность, которой она никогда прежде не замечала. Впервые она увидела в нем того воина, каким он был: грозного, жесткого бесстрастного и полностью сосредоточенного на своих обязанностях. Странно было видеть эту его сторону, частью которой она никогда не была.
        День уже перевалил за середину, когда они с Макгрегором галопом прискакали к тому месту, где королевский кортеж сделал короткую остановку на берегу Лох-Гласкарноха. Хелен сразу поняла: что-то случилось. Мужчины тут же отвели в сторону короля и нескольких высокопоставленных членов его свиты, включая ее брата и Дональда, для какого-то, судя по всему, напряженного разговора.
        По тому, как помрачнело лицо короля, она поняла, что новости, которые они принесли, скверные. А когда взгляд брата метнулся туда, где она сидела на берегу и ела хлеб с сыром, Хелен испугалась, что это имеет какое-то отношение к ней.
        Хотела бы она слышать, о чем они говорят, но было ясно, что между ними идет какой-то спор. Что неудивительно, когда с одной стороны ее брат и Дональд а с другой - Магнус.
        Терпеливое ожидание не входило в число ее добродетелей. Она уже собралась начать незаметно подбираться к мужчинам, когда они разошлись и Магнус зашагал в ее сторону.
        Глаза их встретились, и как бы он ни пытался скрыть свою тревогу, она все равно ее разглядела.
        Сердце защемило. Как бы ни была велика ее обида, как бы ни хотелось поговорить о вчерашнем вечере, было ясно, что с этим придется подождать.
        Она поднялась ему навстречу и положила ладонь на руку, словно могла как-то облегчить его ношу. Прикосновение к нему, стремление почувствовать эту инстинктивную связь казалось самой естественной вещью на свете. И так было всегда.
        - Что случилось? - спросила она.
        - Нас преследуют.
        Она оцепенела.
        - Кто?
        Он покачал головой, лицо помрачнело.
        - Не знаю, но намерен узнать.
        Она боялась, что ей не понравится ответ на ее следующий вопрос, но все равно задала его:
        - И что мы будем делать?
        Улыбка приподняла уголки его губ.
        - Ждать их.
        - То есть как это - ждать? И почему ты как будто предвкушаешь это?
        Лицо его закаменело.
        - Предвкушаю, потому что мне не нравится, когда угрожают кому-то, кого я… - Он остановил себя, потом добавил: - За кого я отвечаю.
        Она сглотнула. Неужели он собирался сказать «люблю»?
        - Значит, им нужна я?
        - Не знаю. Это может быть просто шайка мятежников, но я не собираюсь рисковать ни тобой, ни кем-то еще. Сегодня вечером мы устроим им ловушку. На дальнем конце озера есть одно идеальное место - лощина, где дороги сужаются, с одной стороны лес, а с другой - озеро. Как только они въедут в нее, мы их окружим.
        Звучало опасно, как бы легко ни пытался он это представить.
        - Но сколько их? И сколько человек будет у вас?
        А вдруг что-то пойдет не так?
        - Об этом не беспокойся. Вы с королем будете в полной безопасности…
        - Я? Не о себе я беспокоюсь, а о тебе.
        Он удивленно покачал головой.
        - Я знаю, что делаю, Хелен. Проделывал это уже не раз.
        - А не лучше было бы послать за помощью?
        - Оглянись - помощи нет на много миль вокруг. - Лицо его вновь ожесточилось. - Надо признать, что, кто бы они ни были, место было ими выбрано с умом. Мы еще слишком далеко от Лох-Брум, чтоб отправить за поддержкой, и уже слишком далеко от Данрейта, чтобы попытаться вернуться. Либо они хорошо знают эти горы, либо им чертовски повезло.
        - Разве тебя это не беспокоит?
        - Еще как, потому-то я и осторожен.
        - Устроить ловушку, чтоб неожиданно напасть на невесть сколько воинов - это, по-твоему, осторожность?
        Он усмехнулся.
        - Обычным было бы взять с собой горстку людей и отправиться навстречу им немедля, за что и выступали твой брат и Монро, поэтому я и осторожен.
        Хелен побледнела.
        - Пожалуй, мне лучше не знать, что означает «обычно».
        Выражение его лица изменилось.
        - Возможно, не стоило брать тебя с собой. Если б я знал… - Он смолк. - Я подумал, что тебе безопаснее будет со мной, чем в Данробине.
        - Так и есть, - твердо сказала она. - Если они преследуют меня, я предпочитаю быть здесь, с тобой, чем дома. Не могу же я все время сидеть взаперти.
        - Почему?
        Святое небо, он серьезно?
        - Я не собираюсь всю жизнь прятаться, Магнус, даже если это убережет меня от опасности.
        Их глаза встретились, и спустя мгновенье он кивнул.
        - Твой брат, Монро и еще несколько человек останутся охранять тебя и остальных.
        Из примерно шести десятков человек, составляющих путешествующую свиту, было, возможно, с дюжину рыцарей и дюжины три вооруженных всадников, остальные сопровождающие и слуги. Им еще повезло. Обычно королевская свита включает больше слуг, но они путешествуют с большой долей вооруженных людей.
        - А король? - спросила она.
        - Он останется с вами.
        Хелен взглянула на Брюса и увидела на его лице то же выражение, что было у Магнуса минуту назад.
        - А он об этом знает?
        Магнус состроил гримасу.
        - Пока нет. - Он с надеждой поглядел на нее. - Быть может, ты придумаешь причину?
        - Ха! - хмыкнула она. - Боюсь, тебе придется самому.
        - Я это запомню, - сказал он, сложив руки на груди. Она резко втянула воздух, не в силах отвести глаз от внушительной демонстрации мускулов.
        Чувства внезапно обострились. Так много оставалось несказанного, так много оставалось несделанного.
        - Будь осторожен, - мягко попросила она.
        Ему хотелось поцеловать ее, она это видела. Возможно, он бы и поцеловал, если б они не стояли посреди лагеря. Но единственное, что он мог сделать, - это опустить руки и кивнуть:
        - Буду.
        Он зашагал было прочь, но через пару шагов обернулся.
        - Будь готова, Хелен. Ты можешь нам понадобиться.
        Хелен поняла. Мужчин могут ранить. Она кивнула и ответила, как он:
        - Буду.
        Она даст ему сделать свою работу, а когда придет время, сделает свою. Но пожалуйста, пожалуйста, пусть он будет цел и невредим.

        - Мне это не нравится, - тихо проворчал Макгрегор.
        - Мне тоже, - отозвался Магнус. Они вдвоем как можно дальше проползли на животе по темному склону холма, с которого ринутся в нападение. Внизу лежала лесистая лощина, где склон встречался с дальним краем озера перед тем, как расшириться в ущелье Дирри-Мор. Там ждали остальные.
        Магнус хорошо выбрал место для нападения, воспользовавшись знанием местности, чтоб выгодно расположить десять взятых с собой человек, даже если их окажется меньше. Но, судя по разведданным Фрейзера, их силы примерно равны. Дорога здесь узкая; как только враги ступят на нее, то сразу будут окружены людьми Магнуса на склоне и бежать им будет некуда, разве только в озеро. Но где же они?
        - Они уже должны были быть здесь. Фрейзер сказал, они всего в нескольких милях.
        - Я ни черта не вижу из-за этого проклятого тумана, - проворчал Макгрегор. - Мне было бы куда спокойнее, если б с нами был Странник.
        Артур Кэмпбелл, Странник, славился не только своими разведывательными способностями, но и сверхъестественным чутьем, которое не раз помогало им избегать крайне опасных ситуаций. А их теперешняя ситуация явно из этого числа.
        Магнус преуменьшил серьезность положения в разговоре с Хелен, но если и было какое место на их пути, где он не хотел бы оказаться застигнутым и защищать пятьдесят человек от нападения, то как раз вот этот участок дороги. За много миль от помощи, в самом сердце гор, их так же легко сцапать, как он надеется сцапать преследователей.
        - Мне было бы гораздо спокойнее, если б вся команда была с нами, - согласился Магнус.
        И хотя он тщательно отбирал людей, которых взял с собой, они не Горная стража. Они даже не лучшие десять из того, что у него есть. Он не мог рисковать, оставляя Хелен и остальных под негодной защитой. Именно так он в конце концов и убедил короля, одного из лучших рыцарей в христианском мире, остаться с Сазерлендом и Монро. В иных обстоятельствах Магнус бы только приветствовал меч Брюса. Но Брюс теперь король, и его нужно защищать. Его роль изменилась, но Брюс слишком долго держал в руках меч, чтоб с готовностью отложить его, даже ради королевства. А поскольку его королева и единственный наследник в настоящее время в английской тюрьме, ему необходимо проявлять осторожность.
        Магнус терпеть не мог разделять силы, пусть даже на короткое время, но выбора у него не было. Это лучшая возможность уменьшить угрозу с наименьшими потерями. Какая ирония, что именно то, что давало Горной страже преимущество над англичанами, было использовано против него: величина и неспособность королевской свиты быстро маневрировать. Он не сомневался, что они одержали бы верх, если б на них напали, но было бы гораздо труднее защитить Хелен и короля. А так он может быть уверен в их безопасности.
        - Что-то тут не так, - сказал он, вглядываясь в непроницаемую тьму и туман. - Нам надо проверить…
        Свирепый военный клич взорвал тишину ночи.
        Магнус выругался. Вскочив на ноги, он схватился за свой молот. Макгрегор тоже чертыхнулся и выхватил меч - его лук был бы бесполезен в ближнем бою, - сообразив, как и Магнус, что их внезапная атака только что полетела к чертям собачьим.
        Это на них напали, причем сзади.
        Они с Макгрегором со всех ног бросились туда, где ждали остальные. Сражение уже шло вовсю.
        С первого взгляда Магнус не особенно встревожился, насчитав лишь горстку людей. Но это было до того, как он заметил четверых своих вооруженных всадников на земле. Если у них и было численное преимущество, то оно исчезло в открытой атаке. И все равно число его не беспокоило. Они с Макгрегором стоят шестерых и не со столькими справлялись.
        Но когда упал еще один из его людей, на этот раз рыцарь, Магнус понял, что одолеть внезапно напавших врагов может оказаться не так легко.
        - Что за черт? - бросил Макгрегор и, не тратя попусту времени, сразу бросился в гущу сражения.
        Эти слова в точности отражали мысли Магнуса. Еще даже до того, как меч его схлестнулся с мечом противника, он понял, что эти воины - или разбойники - какие-то не такие.
        Мужчины были одеты во все черное. И хотя на них были кольчуги, а не дублеты, как у Горных стражников, кольчуги были черного цвета, как и шлемы, которые полностью скрывали лица. Как и Горные стражники, они использовали разнообразное оружие: мечи, боевые топоры, военные молоты и пики. Хотел бы Магнус сказать, что на этом сходство заканчивается, но не мог. По первым же взмахам меча его противника стало ясно, что тот не обычный боец. Мужчина знает, как сражаться. Хорошо знает.
        Увязнувший в удивительно трудном бою, среди грохота сражения, Магнус не сразу сообразил, что шум идет не только от них. Он также доносится с запада, снизу, где находится лагерь.
        Король. Хелен. Ад и все дьяволы, на них напали! Ему надо туда. Но атакующие расположились так, что блокировали ему путь.
        Идеальная позиция. Почти как если б они точно знали, как все произойдет.
        Кровь вскипела, горячо забурлив в жилах. Сокрушающими ударами молота он оттеснил своего противника назад. Используя пику собственного изобретения с крюком на конце, он подцепил край щита противника и вырвал его из рук. Оставив таким образом врага без защиты, Магнус получил преимущество. Он дождался защитного взмаха меча, увернулся и со всей силы опустил молот на голову противника. Тот покачнулся, потом упал. И хотя удар, вероятно, убил его, Магнус для верности вонзил меч в шею под шлемом.
        Один готов, на очереди еще четверо. Макгрегор, Фрейзер и де ла Хей дрались как львы, но одному из парней Фрейзера противник был явно не по силам. Магнус удивился, что он выстоял так долго.
        Магнус ринулся ему на помощь, но не успел до него добраться, как меч нападающего снес воину голову с плеч. Мгновение спустя Магнус размахнулся молотом, целясь в голову врага, но тот отбил его своим мечом и оттолкнул Магнуса.
        Проклятье, этот детина почти такой же здоровый, как Робби Бойд, и, судя по тому, что Магнус видит, так мастерски владеет своим двуручным мечом, что мог бы побороться с самим Маклаудом. У Магнуса никак не получалось отыскать уязвимое место у противника. Он только и мог, что не давать длинному клинку снести ему голову.
        Не часто приходилось Магнусу оказываться в невыгодном положении, но более короткая ручка его молота проигрывала против длинного лезвия меча. Он не мог подобраться достаточно близко, чтоб ударить.
        Откуда этот человек взялся?
        Между ударами он краем глаза увидел, что Макгрегор наконец одолел своего противника и бросился на помощь Фрейзеру, который явно испытывал затруднения. Магнус испустил облегченный вздох, не горя желанием объяснять Маклауду, как они умудрились угробить его молодого зятя в приятном, «мирном» путешествии по Нагорью.
        Магнус предпочитал сражаться молотом, но сейчас ему требовался меч. Когда третий из нападающих упал под ударом меча Фрейзера и противник Магнуса взглянул в ту сторону, он не упустил шанс. Он выхватил меч из ножен на спине, но не успел нанести удар, как мужчина резко свистнул. И в следующий миг он и его оставшийся товарищ скрылись в темноте леса.
        Фрейзер кинулся было за ними, но Магнус остановил его.
        - Пусть уходят. Нам надо скорее вернуться в лагерь. - Они и так слишком задержались.
        - Ты что, не слышишь, парень? - сказал де ла Хей Фрейзеру. - На лагерь напали.
        До того места, где они оставили королевскую свиту, было меньше полумили, но те две минуты, которые им потребовались, чтоб добраться туда, показались вечностью.
        - Как, черт побери, они узнали? - вопросил Макгрегор, несясь через лес с ним рядом.
        Магнус искоса взглянул на него, задаваясь тем же вопросом.
        - Либо им дьявольски повезло, либо…
        - Либо нас предали, - закончил Макгрегор.
        Да, но кто?
        У Магнуса не было времени подумать над этим. Сейчас его единственной заботой было добраться до короля и Хелен до того, как…
        Он не позволил себе закончить мысль, но кровь в жилах заледенела.
        Зрелище, представшее их глазам, напоминало ад кромешный. Повозки были перевернуты, люди разбежались, некоторые попрятались, несколько мужчин дрались, по крайней мере с дюжину лежали на земле.
        Магнус окинул взглядом темноту, но не увидел ни Хелен, ни короля. Он очень надеялся, что у них хватило ума затаиться, но, зная короля, почти не сомневался: Роберт Брюс повел бы в атаку.
        Но где же он?
        Магнус помог одному из мужчин одолеть нападающего, прежде чем наконец заметил Сазерленда.
        - Где они? - прокричал он.
        Сазерленд не успел ответить. Один из атакующих набросился на него сбоку с боевым топором. Сазерленд едва успел прикрыться щитом и от удара ослабил бдительность. Враг занес топор высоко над головой.
        Магнус не мешкал. Он выхватил дирк из-за пояса и со всей силы метнул его в поднятую руку. Нож с глухим стуком попал в цель, пробив кольчугу. Нападающий уронил руку и взвыл от боли, испустив проклятье на гэльском - ирландском гэльском. Сазерленд не замедлил воспользоваться возможностью и вонзил меч глубоко в не защищенную кольчугой ногу.
        Судя по количеству брызнувшей крови, Магнус понял еще до того, как ирландец повалился на землю, что удар был смертельный.
        - Сколько их? - спросил он.
        - Не много, но они знают свое дело.
        Это он заметил. Будет о чем поразмыслить после того, как поможет другим парням разделаться с нападающими. Но как было и с первой группой, кто-то резко свистнул, и оставшиеся разбойники скрылись в лесу.
        Магнус встретился глазами с Макгрегором и кивнул. Макгрегор быстро организовал небольшой отряд преследователей, включая Фрейзера, де ла Хея, Сазерленда и Монро.
        А Магнус бросился искать Брюса и Хелен, но с каждой минутой страх его усиливался.
        Где же они, черт побери? Он искал этих людей лихорадочно, как одержимый.
        В душу начала закрадываться паника. Он попытался отогнать ее прочь. Они здесь. Где-нибудь в хаосе и туманной мгле, но они должны быть здесь.
        Он приказал зажечь факелы, затем исследовал лежащие на земле тела и осмотрел все, что только можно. Но только когда увидел сэра Нейла Кэмпбелла, который с окровавленным лицом, пошатываясь, вышел из деревьев, ледяной озноб пробрал его до костей. Славный рыцарь никогда бы по доброй воле не оставил короля.
        - Где они? - спросил Магнус, заранее страшась ответа.
        Сэр Нейл оцепенело покачал головой:
        - Не знаю. Видит Бог, не знаю.

        Все произошло так быстро, что Хелен даже не успела испугаться. Только что она ждала и молилась, чтоб Магнус и остальные вернулись невредимыми, а в следующий миг на них напали.
        - Уходи! - прокричал ей Брюс. - Бери их и уходи.
        Но в приказе короля не было нужды. Как только прошел первый шок при виде того, как разбойник выскочил из леса и одним ударом меча поверг двух несчастных караульных, Хелен бросилась действовать. Она собрала камеристок и слуг, которые не знали бы, что делать с оружием, даже если б его вложили им в руки, и прошептала, чтоб следовали за ней. Она не знала, куда они пойдут, просто должна была убрать их с дороги, чтоб воины могли сделать свою работу.
        Рассчитывать найти безопасное убежище было бы чересчур, но туман и темнота обеспечивали мало-мальское укрытие. В пустынной местности Дирри-Мор особенно негде было спрятаться, поэтому пришлось довольствоваться небольшой сосновой рощицей.
        Из-за деревьев Хелен и остальные наблюдали за ходом сражения. Поначалу Хелен испытала облегчение. Она насчитала всего горстку нападающих, тогда как в распоряжении короля было по меньшей мере вчетверо больше людей.
        Люди короля не ожидали нападения, однако же были готовы. Им потребовалось всего несколько секунд, чтоб похватать подготовленное оружие и начать отбивать атаку.
        Но, к своему растущему ужасу, Хелен видела, что люди короля падают один за другим. Она потеряла из виду брата и Дональда, но король и сэр Нейл Кэмпбелл заняли оборонительную позицию перед ней и остальными.
        Один из нападавших прорывался к ним, сметая всех на своем пути. Сэр Нейл выступил вперед, чтоб взять его на себя, когда в поле зрения показался еще один атакующий.
        Она потеряла из виду сэра Нейла в темноте, но все еще различала кольчугу короля и стальной шлем с золотой короной, когда его меч со звоном скрещивался с мечом врага.
        Сердце Хелен подпрыгивало от каждого лязга и скрежета стали. Хоть она и знала, что король - один из величайших рыцарей христианства, но очень скоро поняла, что дерущийся с ним человек не простой разбойник. Он владеет мечом ничем не хуже короля, если не лучше.
        Сражение между ними двумя, казалось, длилось целую вечность. Но где же остальные? Почему никто не пришел к нему на помощь?
        Хелен, к своему ужасу, сообразила, что разбойник намеренно направляет короля в сторону сосен, в которых они прячутся, подальше от главного сражения.
        Чем ближе они придвигались, тем больше росло напряжение в их маленькой группе. Она знаками велела остальным сидеть тихо, но, видя круглые от ужаса глаза своих камеристок, боялась, что долго они не выдержат.
        Они уже слышали тяжелое дыхание мужчин, когда те обменивались ударами, пока в конце концов меч короля не столкнулся с вражеским мечом с такой силой, что тот вывалился у противника из рук.
        Хелен чуть не вскрикнула от облегчения. Король вскинул меч для смертельного удара. Но его противник не собирался умирать без боя. Откуда ни возьмись у него в руке появился военный топор, и пока Брюсов клинок все еще разрезал воздух, он ударил короля топором по голове.
        Сила инерции доделала за короля его работу - шея разбойника была разрублена чуть ни пополам, - но Брюс пошатнулся, топор все еще торчал у него из шлема.
        Он опустился на колени, потом удержал себя от падения лицом вперед, вытянув руки.
        Хелен не раздумывала. Закинув на плечо сумку, изготовленную для нее Магнусом, она велела остальным оставаться на месте и поспешила на помощь королю.
        Добежав до него, она плюхнулась на колени с ним рядом. Было темно, но лунного света, просачивающегося сквозь туман, хватило, чтоб увидеть текущую у него по лицу кровь.
        Это было похоже на какой-то жуткий фарс. Острие топора застряло в шлеме, вогнав стальной край ему в лоб.
        Пожалуйста, Господи, пусть это будет неглубоко.
        - Сир, - тихо проговорила она. - Позвольте мне помочь.
        Он раскачивался из стороны в сторону, оглушенный, и бормотал:
        - Моя голова.
        Она успокоила его как могла и усадила на землю.
        Хелен до ужаса боялась снимать шлем с его кошмарным придатком, опасаясь того, что обнаружит, но ей необходимо было увидеть, насколько серьезна рана, и остановить кровотечение.
        - Мне нужно снять с вас шлем, - мягко сказала она. - Вы мне поможете?
        Он попытался кивнуть, но поморщился от боли.
        Хелен затаила дыхание и начала медленно стаскивать шлем у него с головы. Был один ужасный момент, когда показалось, что шлем не снимется, что топор слишком глубоко вошел в лоб, но, потянув посильнее, она сняла его.
        Шлем и топор упали на землю, а Хелен быстро приложила кусок материи к ране, пытаясь остановить текущую кровь. Но эта маленькая подушечка скоро пропиталась насквозь.
        Если бы не было так темно. Невозможно было определить размер повреждения. Но помимо того, что в голове у короля наверняка звенит от удара, было похоже, что вертикальная рана, рассекшая ему левую бровь и лоб, глубокая, но не обязательно смертельная. Если бы ей удалось остановить кровотечение! Шок короля, по-видимому, стал понемногу проходить после того, как был убран шлем и топор.
        - Вам нельзя находиться здесь, леди Хелен. Я же велел вам спрятаться.
        - Спрячусь, как только позабочусь о вашей ране. Очень больно?
        - Нет, - ответил король, как того требовали хорошие манеры. - Где мой меч?
        Хелен взглянула на тело погибшего, около которого валялся меч.
        Король кинулся к нему, но Хелен пришлось придержать его, когда он чуть не упал от головокружения.
        - Вы теряете много крови. Мне нужно что-нибудь, чтобы перевязать рану.
        Он смог подержать тампон, пока она с помощью ножниц из своей сумки отрезала кусок ткани от рубашки и еще одну полоску потоньше, чтобы закрепить его. Она понимала, что это ненадолго, но ей нужно было сделать хоть что-нибудь, пока не найдет мазь.
        Вдруг она услышала приближающиеся к ним мужские голоса. Король тоже услышал.
        - …проклятый узурпатор, - сказал кто-то.
        Король оцепенел, заметив то же, что и она: английский.
        Затем, секунду спустя, приглушенный голос произнес:
        - Найдите девушку.
        Король уже поднимался на ноги и протягивал руку за мечом. Казалось, лишь чистейшей силой воли он не позволил себе покачнуться.
        - Идите, - сказал он. - Я их задержу.
        Сердце Хелен упало, когда до нее дошло, что он намерен сам сразиться с ними. Но для этого он был слишком слаб. Быстро соображая, она взмолилась:
        - Пожалуйста, сир, вы же не собираетесь оставить меня. А вдруг кто-то из них придет за мной?
        Рыцарь до мозга костей, он признал ее правоту.
        - Да, я должен отвести вас в безопасное место.
        Она направилась было к деревьям, где прятались остальные, когда до нее дошло, какой опасности она их подвергнет.
        В любом случае у короля, судя по всему, была другая идея. Он схватил ее за руку и потащил подальше от сражения, в туман и темноту.
        Услышав позади себя крик, они побежали.


        Глава 22
        Хелен бежала, покуда не начался подъем и король не стал выдыхаться. Ее легкие тоже готовы были разорваться. При том, сколько крови Брюс потерял, он уже, должно быть, держался на ногах из последних сил.
        - Они нас видели? - спросила Хелен.
        Король прислушался.
        - Не знаю.
        Они стояли рядышком в темноте, втягивая в легкие воздух. Хотя в темноте мало что было видно, повсюду вокруг них высились массивные очертания гор. Красивые днем, ночью они выглядели зловеще.
        - Вы знаете, где мы?
        Король покачал головой.
        - Несколько миль к северу от озера. Но я не знаю эти горы, как… - Он смолк.
        - Как Магнус, - договорила она.
        Брюс кивнул. Никто из них не хотел произносить вслух то, о чем каждый думал: где он? Если на них напали, означает ли это, что нападающие прорвались мимо Магнуса? Тогда над ними нависла серьезная опасность.
        Она вздрогнула, в душе инстинктивно съежившись от такой вероятности.
        Король послал ей сочувствующую улыбку.
        - Не сдавайтесь, леди Хелен. Маккей - один из моих лучших людей. Потребовалось бы больше, чем горстка разбойников, чтоб одолеть его.
        Она кивнула, но они оба понимали, что то были не простые разбойники. Их профессиональная подготовка была на порядок выше.
        - Кто они, как вы думаете?
        Брюс покачал головой, и когда покачнулся, Хелен подвела его к большому валуну и усадила.
        - Не знаю. Но по крайней мере один из них англичанин, и им известно, что они напали на королевский кортеж.
        - И обо мне им известно, - тихо добавила она.
        Брюс кивнул:
        - Да, похоже.
        Хелен нахмурилась, заметив кровь, просачивающуюся сквозь повязку на голове короля. Она подошла, чтобы осмотреть ее. Ей надо перевязать чем-то получше… но чем?
        - Кровь еще идет?
        Она кивнула.
        - Да. Мы не можем развести костер? - Это был бы самый надежный способ закрыть рану.
        - Нет, пока не будем уверены, что они ушли.
        - Какая жалость, что я не додумалась прихватить свою корзинку с шитьем. Вышивальная нить сгодилась бы для перевязки.
        - Возможно, если мы затянем ткань потуже…
        Она только собралась развязать кусок ткани, когда услышала вдалеке какой-то звук.
        Голос? Шаги?
        Король тоже услышал. Не говоря ни слова, они побежали. Им не оставалось ничего иного, как бежать выше в горы. Ей вспомнилось предостережение Магнуса. Она понимала, насколько опасно ходить по незнакомой местности, особенно в темноте.
        Но вскоре стало ясно, что по этим крутым и скользким склонам далеко не продвинуться. Да и не убежать им от преследователей. Король терял силы. Он начал спотыкаться, борясь с головокружением от большой кровопотери.
        Кровь! - вдруг дошло до нее. По ней, должно быть, их и выследили.
        - Подождите, - сказала она, заставив короля остановиться. - У меня идея.
        В этот раз не став возиться с ножницами, она оторвала еще одну широкую полоску от своей рубашки. Шерсть юбки теперь касалась бедер. Быстро соорудив прокладку, она заменила ею окровавленную.
        Им повезло, что вереск и болотная трава, растущие возле озера, постепенно сменялись каменистой почвой по мере того, как они поднимались выше в горы. Но чего бы она не отдала за лес или…
        Она вгляделась в темноту, услышав безошибочное журчание воды по камням. Речка!
        Объяснив, что у нее на уме, она оставила короля ждать, а сама стала осторожно подниматься выше, по пути выдавливая капли крови. Она прошла столько, сколько осмелилась - надеялась, что почти до вершины, - потом повернула назад, стараясь не оставлять следов, хотя сомневалась, что в темноте их можно разглядеть.
        После этого вместе с королем они направились в противоположную сторону, к воде, где можно, наступая на камни, не оставлять следов. Двигались они медленно, но в конце концов пришли к реке. Там уже они пошли быстрее, следуя вдоль каменистого берега, пока она не нашла то, что искала: большую расщелину в скале. Она была не настолько велика, чтоб полностью спрятаться в ней, но по крайней мере у них будет хоть какое-то укрытие, чтоб ей позаботиться об ослабевшем короле и дождаться рассвета и - она молилась - помощи.

        Магнус потерял след перед самым рассветом. Собрав отчеты о том, что произошло, у слуг Хелен и всех остальных, кто прятался в лесу, он не стал тратить время попусту и пустился за ними.
        По словам женщин, только один из нападавших пошел за Хелен и королем. Зная, что один он будет двигаться быстрее, да и люди все были наперечет (Макгрегор взял большинство лучших парней преследовать бандитов), Магнус оставил сэра Нейла за главного, отправил одного из уцелевших рыцарей на запад, другого на восток, а сам выбрал северное направление, куда, похоже, вели следы.
        Ну и дела! По меньшей мере с дюжину человек мертвы, остальные кто где, король серьезно, а возможно, даже смертельно ранен, а Хелен…
        Где-то там, в темноте, в опасных горах, Хелен пытается сохранить жизнь им обоим. Но долго ли им удастся скрываться от преследователей? И кто они, черт побери, такие? Разбойники? Наемники? Если так, то они лучшие из всех, с кем ему когда-либо приходилось сталкиваться. Нападение было спланировано и блестяще осуществлено.
        Сердце Магнуса сжалось. Он лишь надеялся, что ему удастся вовремя найти Хелен и короля. Об ином исходе ему даже думать не хотелось. Он должен был уберечь их, дьявол побери.
        Он заставил себя сосредоточиться на своей задаче, зная, что сойдет с ума, если станет думать обо всем, что может случиться. Не только если преследователь поймает их, но и о том, что может произойти в этих безжалостных, неумолимых горах. Один неверный шаг…
        Не думать об этом. Он не может еще раз потерять ее.
        Магнус внимательно оглядывал землю, но при таком тумане трудно было идти по следу. Охотника бы сюда. Ивен Ламонт может выследить даже призрака в снежную бурю. Факел помог бы, но Магнус не рискнул выдать свое присутствие.
        Примерно в полумиле от лагеря он увидел первую каплю крови. Принимая во внимание рассказ женщин о том, что произошло, это, вероятно, кровь Брюса. Топор в голове? Господи помилуй.
        Магнус ускорил шаг, идти по следу стало легче. Слишком легко. Под ложечкой тревожно засосало, когда единичные капли крови превратились в длинные полоски. По-видимому, рана слишком глубокая. Хуже того, он понимал, что если он идет по следу крови, то и кто-то другой сможет сделать это не хуже.
        Первый проблеск рассвета появился на восточном горизонте, когда след крови внезапно оборвался возле хребта Меал-Ликчейн.
        Сердце его остановилось. Дальше шел крутой обрыв, и в темноте немудрено было соскользнуть с каменистой вершины…
        Затаив дыхание, он заглянул вниз. Оглядев землю внизу, все еще окутанную предутренней мглой, он медленно выдохнул, не увидев на дне впадины ничего, кроме камней.
        Но его облегчение было недолгим. Где же они в конце-то концов?
        Он еще раз внимательно осмотрелся, мысленно пожелав, чтоб они взяли и появились откуда-нибудь из дебрей. Вокруг были горы, самая высокая из которых, Бен-Берг, грозно возвышалась на севере. Внизу по узкой лощине бежала речка, а справа угадывались лес и озеро, где он оставил королевскую свиту.
        Проклятье, куда же они могли деться?
        Вдруг какой-то вскрик прорезал утреннюю тишину. Кровь похолодела, когда он узнал лязг стали. Он доносился из лощины внизу.
        Зная, что ни за что не поспеет вовремя, если выберет тропу, петляющую по склону, он бросил один взгляд на крутой, каменистый обрыв и понял, что это единственный путь.
        Не колеблясь ни секунды, Магнус перелез через край и призвал по помощь все свои навыки скалолазания. Они ему понадобятся. Один неверный шаг, и им всем конец.

        Хелен понимала, что им нельзя здесь оставаться. Когда черное ночное небо начало светлеть, медленно крадясь к рассвету, стало ясно, что расщелина в камнях надолго не спрячет их. Тут, в лощине между двумя горами, при дневном свете их будет хорошо видно сверху.
        Ей надо найти укрытие получше, какое-нибудь место, где можно будет заняться раной короля. Кровотечение вроде остановилось, но он потерял очень много крови и все чаще впадал в беспамятство. Кожа его была бледной и холодной на ощупь, что можно было бы списать на холодный ночной воздух, но она боялась, что дело в другом. Ранения головы всегда опасны, но самые страшные из них те повреждения, что не видны.
        Примерно за час до рассвета Хелен поняла, что ждать больше нельзя. Она зашевелилась в тесноте расщелины, но это не разбудило короля, и это не обрадовало, а, скорее, встревожило ее.
        Она осторожно вылезла из щели между камней и выглянула с края речного берега. Туман еще до конца не рассеялся, но поредел достаточно, чтоб можно было осмотреться.
        Горы. Кругом одни горы, с поросшими вереском утесами и страшно крутыми каменистыми обрывами, но, к несчастью, лишенные деревьев или каких-либо мест, где можно спрятаться. Речка тянулась, сколько видел глаз, в обоих направлениях, и ни моста, ни естественной переправы видно не было. Но на юго-востоке, в той стороне, откуда они пришли, речка расширялась в небольшое озерцо. Если повезет, рядом с ним они найдут небольшую купу деревьев, которая укроет их.
        Ничего другого ей не оставалось. Было бы верхом глупости пытаться лазать по этим горам в надежде отыскать пещеру, когда у нее на руках раненый король, да и о предостережении Магнуса она не забыла.
        Магнус. Господи, где же он?
        Ей было холодно и страшно, пугали эти мрачные, неприветливые места, и ответственность за сохранение жизни им обоим тяжелым грузом лежала на сердце. Чего бы она сейчас ни отдала за его твердое, надежное плечо.
        Но придется и дальше справляться самой, до сих пор ведь справлялась. Все, что ей нужно, - это отыскать какое-нибудь безопасное место, а уж Магнус найдет их. Непременно найдет.
        Когда покров ночи стал быстро ускользать, Хелен разбудила короля.
        - Сир. - Она потрясла его вначале легонько, потом чуть сильнее, и он слабо пошевелился. - Сир.
        Он открыл глаза, но ему потребовалось несколько секунд, чтоб сфокусировать взгляд.
        - Леди Хелен. - Он поднес руку к голове. - Ох, дьявол, как болит голова!
        Она ободряюще улыбнулась.
        - Да уж, надо думать. Мне очень жаль, но мы не можем здесь оставаться. Если нас ищут, то они увидят нас, как только солнце встанет.
        Брюс кивнул было, но тут же поморщился от боли. Ему пришлось сделать над собой явное усилие, чтобы выпрямиться. Движения его были вялыми и нетвердыми. Но Роберт Брюс был боец, и он в который раз доказал, чего стоит. Одним лишь усилием воли и решимостью он поднялся и взял в руку меч.
        Она порадовалась, что на них обоих темные пледы, и не только потому, что они согревали в холодное, сырое утро - как будто на дворе был декабрь, а не конец июля, - но еще и потому, что плед скрывал кольчугу короля.
        Но они прошли не больше сотни шагов, когда король остановил ее.
        - Что случилось? - прошептала она.
        Он указал в сторону гор, инстинктивно задвигая ее к себе за спину.
        - Я видел какое-то движение. Вон там, на склоне за валунами.
        В следующий момент Хелен тоже это увидела, когда двое мужчин поднялись в полный рост из-за груды камней.
        У Хелен перехватило дыхание. Она лихорадочно оглядывалась, куда бы убежать, но было уже поздно. Их заметили.
        Два воина в закрытых шлемах кинулись к ним. Они походили на две устрашающие военные машины, готовые уничтожить все на своем пути.
        Но Роберт Брюс стал королем не потому, что сидел на троне; он завоевал свое положение мечом. Он не собирался сдаваться без боя, и она тоже.
        Когда король вскинул меч, чтоб встретить нападение, Хелен потихоньку вытащила свой обеденный нож из-за пояса и спрятала его в складках юбки.
        Оба воина так сосредоточились на короле, что не обращали на нее никакого внимания. Звуки были ужасающие, их клинки так и мелькали в воздухе. Она не представляла, как король отбивается от них.
        - Кто вы? - спросил Брюс между ударами, тяжело дыша.
        Мужчины переглянулись из-под прорезей в шлемах и засмеялись.
        - Жнецы, - ответил один с сильным ирландским акцентом.
        Стало быть, не все они англичане, сообразила Хелен. И король тоже.
        - Чего вы хотите? - Последовала еще одна серия яростных ударов.
        - Смерти, - ответил тот же самый. - Чего же еще.
        Король слабел. Оба мужчины видели это, как и Хелен. Она поняла, что не может больше ждать. Но с закрывающей все тело кольчугой так мало мест, куда можно вонзить ее маленький ножик.
        Наконец тот из двоих, который все время молчал, повернулся к ней спиной. Она не мешкая бросилась вперед, держа в уме лишь одну цель, и глубоко вонзила нож ему в ногу.
        Он взвыл от неожиданной боли, когда клинок воткнулся в бедро сзади. Король воспользовался его удивлением и нанес удар тяжелым мечом ему в живот.
        Второй взревел от ярости. Он накинулся на короля с жаждой мщения, и Хелен поняла, что эти двое просто играли с ними, растягивая бой. Но игра закончилась. Этот человек намерен убить.
        Нападающий оттеснил Брюса к реке. Хелен предостерегающе вскрикнула, но было поздно. Король споткнулся о камень и полетел назад. Хелен с криком бросилась к нему, когда он упал и не шевелился.
        Держа меч обеими руками, воин вскинул его высоко над головой.
        - Нет! - закричала она. - Не надо!
        Она кинулась вперед и врезалась в него со всей силы, но этого оказалось мало. С таким же успехом она могла врезаться головой в каменную стену - он даже не пошатнулся.
        Он повернул голову в ее сторону.
        - Придет и твоя очередь…
        И смолк, заметив что-то позади нее.
        Хелен инстинктивно обернулась, узнав его еще до того, как боевой клич сотряс воздух:
        - За короля!
        Магнус! Она чуть не расплакалась от облегчения. И могла бы, если б король не нуждался в ней.
        Она подскочила к нему и, пытаясь привести в сознание, вполглаза следила за дракой, идущей в нескольких шагах.
        Если б дрался не Магнус и сердце ее не выскакивало из груди от страха за него, она могла бы даже восхититься. Какими бы искусными и непобедимыми ни казались ей нападавшие, было ясно, что Магнус еще искуснее и непобедимее. Но она слишком тревожилась, чтобы замечать, как быстро он двигается, с какой мощью меч его ударяется о меч врага. Как при этом вздуваются внушительные мышцы сильных рук и груди.
        Но восхищение можно оставить на потом. В эту минуту ей просто хотелось, чтоб это все поскорее закончилось.
        Он исполнил ее желание. Один мощный удар бросил противника на колени. Она отвернулась, не желая видеть тот, который принесет врагу смерть.
        Хелен прикрыла глаза, борясь с наплывом эмоций, которые грозили затопить ее. Но когда вновь открыла их, Магнус уже стоял перед ней.
        Их глаза встретились.
        Сердце Хелен ёкнуло.
        Сдерживать эти эмоции больше не было сил, и когда он раскрыл объятия, она бросилась в них.
        Магнус обнимал ее так, словно никогда не собирался отпускать. Когда он думал о том, что видел, как близок он был к тому, чтоб снова потерять ее, то сомневался, что сможет когда-нибудь отпустить.
        Он обхватил ее за подбородок, повернул лицо к своему и с одним долгим взглядом, выдающим его истинные чувства, поцеловал. От мягкой сладости ее рта сердце сжалось. Боже, как же он любит ее. Бороться с этим больше невозможно.
        Язык скользнул по губам, и он стиснул ее в объятиях, на один ослепительный миг сдавшись той яростной силе эмоций, которая разрывала его на части.
        Она отвечала на поцелуй с не меньшей страстью. И с тем же отчаянием.
        Но тихий стон вернул его к реальности. Стонала не Хелен, а король.
        Магнус нехотя отпустил ее. Несколько долгих ударов сердца глаза их не отпускали друг друга. В этом единственном взгляде было сказано все главное. Глаза ее наполнили слезы счастья. И он, да простит его Бог, тоже почувствовал это.
        Еще один стон, однако, заставил ее опуститься на колени рядом с королем.
        - Осторожнее, - мягко проговорила она, когда Брюс начал подниматься. - Вы ударились головой, когда упали.
        Король застонал.
        - Опять? Что случилось?…
        Он повернулся и только теперь заметил Магнуса.
        - Святой, долго же ты искал нас.
        - Святой? - Хелен удивленно взглянула на него. - Ты?
        Магнус спрятал улыбку, помогая королю подняться. Позже объяснит.
        - Прошу прощения за задержку, сир. Кое-кто неплохо потрудился, чтобы увести меня по ложному следу.
        Король ухмыльнулся и повернулся к Хелен.
        - Похоже, ваш план удался. Отличный был ход, миледи. Как и нож в ногу.
        Она зарделась от его похвалы.
        Магнус лишился нескольких лет жизни, когда увидел, как она воткнула нож в своего врага. Но он хотел знать все.
        - Что произошло?
        Король быстро объяснил, как они были вынуждены бежать в горы, как ранение ослабило его и как Хелен оставила ложные следы, а потом внизу, в лощине, спрятала в камнях.
        Когда король закончил свой рассказ, Магнус был поражен. Он всегда считал Хелен нежным и хрупким цветком, который надо лелеять и защищать. Но она крепче, чем он думал. И он даже и не предполагал, сколько в ней выдержки и решимости. Хоть они и не спускались прямо с обрыва, как он, все равно дорога была опасной.
        - В темноте склон не казался таким крутым. Мы шли медленно.
        Магнус удержал ее взгляд. Он старался не думать о том, что могло случиться, но не получалось. Велик был соблазн снова обнять ее, но с этим придется подождать.
        - Нам надо вернуться к остальным. Кто-то еще из этих, - он кивнул на два трупа, - может быть где-то поблизости. Вы можете идти, сир?
        Несмотря на бледное, залитое кровью лицо, Брюс, казалось, был оскорблен.
        - Разумеется, могу. - Он выпрямился и покачнулся. И упал бы, если б Магнус его не подхватил. - А, черт.
        Хелен бросилась к нему и осмотрела повязку на лбу.
        - Опять начало кровоточить. Повязки недостаточно. Мне надо прижечь рану.
        Магнус заметил, что при ней сумка, которую он сделал для нее.
        - Но у тебя не было огня?
        Она кивнула.
        - Сделаем это, как только вернемся в лагерь. Я помогу королю. Не хочу оставаться здесь…
        Он осекся и чертыхнулся.
        - Что такое? - спросила Хелен.
        Но Брюс увидел то же, что и он.
        - Всадники. - Он кивнул на гребень горы, с которого они спустились. - Трое.
        Глаза Хелен расширились.
        - И они не?… - Она не договорила.
        - Нет, - сказал Магнус. - Это не наши.
        Их взгляды встретились.
        - Что будем делать?
        Рот его сурово сжался. Если б он был один и если б не король, который едва держался на ногах, он остался бы и сразился. Но, как он научился у Брюса, порой, чтоб выиграть, приходится на время отступить. Это, по-видимому, как раз такой случай. Его главная обязанность - защитить короля и Хелен.
        Но в лагерь им теперь не попасть.
        Он взглянул на скалу с другой стороны реки. Они оторвутся от них в горах - его горах.
        - Мы пойдем к Лох-Брум высокой дорогой.
        Когда до Хелен дошло, что он имел в виду, она побледнела, но посмотрела на него с таким доверием, что сердцу в груди стало тесно.
        - Надеюсь, ты не планируешь бежать бегом?
        Он ухмыльнулся.
        - Не в этот раз.


        Глава 23
        Легкие Хелен разрывались, а ноги гудели, когда Магнус наконец остановился, чтоб дать им передохнуть, пока сам наберет в мехи воды из озера в центре широкого углубления в горном склоне.
        Она пыталась перевести дух, глубоко втягивая воздух, но никак не могла отдышаться. Бог ты мой, они поднимались-то всего ничего, а у нее такое чувство, будто она пробежала не одну милю! Хелен удивленно взглянула на Магнуса. Он даже не запыхался. Ну и ну! Настоящий воин.
        Но если она была обессилена, то король выглядел много хуже, несмотря на то что Магнус почти что тащил его на себе вверх по неровному каменистому склону.
        Прошло не больше часа с тех пор, как они перешли речку и углубились в неприветливые горы. Магнусу потребовалось всего несколько минут, чтоб найти практически невидимую дорожку из камней через бурный поток.
        Бен-Берг, по-гэльски «красная гора» (если ее назвали так из-за цвета камня, то розовый был бы точнее), была самой высокой из горной гряды, окружающей впечатляющее разнообразие красивых лощин, ущелий и озер. В этом Хелен готова была принять слова Магнуса на веру, ибо сейчас красоту пейзажа затмевали страх и опасность, не говоря уж о вечно мрачном сером небе и ветрах. Чем выше они поднимались, тем темнее и холоднее становилось. Магнус сказал, что здесь вполне можно увидеть островки снега даже в середине лета. Хелен ничуть не сомневалась. Она была рада еще одному пледу, но ветер продувал слои шерсти насквозь, словно это был тончайший шелк.
        Наполнив мехи, Магнус вручил один королю, другой Хелен.
        - Пейте.
        Она покачала головой, не обращая внимания на растрепавшиеся волосы, которые ветер швырял ей в лицо, как разорванные красные ленты. Не успевала она убрать их, как они опять растрепывались.
        - Мне не хочется.
        - Потому-то тебе и надо попить. Одна из самых серьезных опасностей в этих горах - обезвоживание.
        Сообразив, что в этом деле он разбирается лучше ее, она воспользовалась его советом. К счастью, у Магнуса с собой было немного вяленой говядины и овсяных лепешек. Она не ела ничего со вчерашнего вечера и с жадностью набросилась на скудную пищу. Король откусил несколько кусочков и больше не стал. Она озабоченно нахмурилась. Отсутствие аппетита - нехороший признак.
        Она увидела, что Магнус пристально оглядывает местность позади них, и сердце ее тревожно забилось.
        - Мы оторвались от них?
        Он уклончиво пожал плечами.
        - Даже если не оторвались, то планы их сильно нарушили. Им потребуется время, чтоб переправиться через реку, а их лошади непригодны в горах. Им придется оставить их.
        - Не тревожьтесь, леди Хелен, - устало проговорил король с валуна, на который Магнус его усадил. - У нас лучший проводник. Никто не знает эти горы так, как Маккей. Им нас не поймать.
        Хелен не сомневалась в способностях Магнуса, только в своих и короля. Из-за них ему приходится продвигаться черепашьими темпами. В юности она любила бегать по горам, но эти горы совсем другие.
        Она нахмурилась, увидев, что струйка свежей крови течет по лицу короля.
        - Почему вы не сказали, что рана опять начала кровоточить?
        Брюс поднял руку и пощупал лоб.
        - Разве? Я и не заметил.
        Хелен взглянула на Магнуса.
        - Нам надо что-то сделать.
        Договаривать нужды не было. Король сильно ослабел от кровопотери. То, что он сумел дойти сюда, пусть и с помощью Магнуса, не потеряв сознания, настоящий подвиг.
        - Мы не можем развести огонь, пока я не буду уверен, что нас не преследуют. - Он смолк. - Черт, и как я раньше до этого не додумался?
        - Ты о чем?
        Он полез в свою сумку и вытащил какую-то тряпочку.
        - Сосновая смола, - сказал он, разворачивая ткань. Внутри обнаружилось желтоватое вязкое вещество. - Она еще свежая, но когда затвердеет, я использую ее для разжигания сырых дров. А если смешать с золой, получится хороший клей, которым можно и раны залеплять.
        - Отлично, - обрадовалась Хелен, беря в руки тряпочку со смолой. - Я знаю, какая она липкая. Испачкаешь руки, потом еле-еле отмоешь.
        Он изогнул бровь, а она озорно улыбнулась, зная, что он помнит все те деревья, на которых она пряталась.
        Глаза их встретились, и сердцу стало тесно в груди. Она вновь почувствовала ту же уверенность, что и сегодня утром, когда заглянула в его глаза после того, как он разделался со вторым врагом. «Он любит меня».
        Значит, ей все же как-то удалось прорвать его сопротивление.
        Если бы каждая косточка в ее теле не болела от усталости, если б трое смертельно опасных врагов не гнались за ними, если б король Шотландии не был ранен топором в голову, с каким удовольствием она находилась бы здесь, с ним.
        Нет другого мужчины, которого она хотела бы иметь рядом в подобных обстоятельствах. Не только из-за ее чувств к Магнусу, но и потому, что он, кажется, всегда знает, что делать. Хелен понимала, насколько опасно их положение, но рядом с Магнусом все выглядело не так страшно. Он как будто создан для жизни в этой среде: крепкий, стойкий, решительный и физически выносливый, он способен вынести любые самые суровые испытания, которые ниспошлет ему природа. Благодаря ему они преодолеют и это.
        Хелен осторожно развязала концы повязки на голове короля. Повидав много всяких ран, она полагала, что научилась не реагировать на них. Но когда впервые при свете дня увидела глубокий разрез, к горлу подступила тошнота. Заметив что-то белое у лба, поняла, что это кость. Неудивительно, что рана до сих пор кровоточит.
        Пока Магнус держал оба края раны стянутыми вместе, она запечатывала ее смолой, которую он вначале разогрел в ладонях. Хелен уже собралась вновь забинтовать рану, когда Магнус остановил ее.
        - Ты потом не отдерешь повязку. Смола сама все сделает.
        Он оказался прав. Через несколько минут стало ясно, что кровь не может просочиться сквозь толстый слой смолы. Зрелище было еще то, но главное, что это помогло.
        Король, однако, выглядел так, словно силы его были на исходе. В таком состоянии он далеко не уйдет. Хелен поймала взгляд Магнуса и увидела, что он тоже это понял.
        - Чуть выше есть одно место, где можно будет немного передохнуть.
        Выше? Хелен взглянула на крутой склон горы слева и подавила стон. Он же не собирается…
        Оказалось, что да, собирается.
        Когда король не стал возражать против поддержки Магнуса, до Хелен дошло, как ему, должно быть, плохо.
        Она взбиралась по каменистому склону вслед за мужчинами. С каждым шагом ветер, казалось, крепчал. Ей приходилось крепко сжимать края пледа, чтоб его не унесло. Пару раз сильный порыв чуть не сбил ее с ног.
        Магнус был прав. Новичкам тут не место. Один неверный шаг, и…
        К горлу подкатила дурнота, и она быстро перевела взгляд на тропу. «Не смотри вниз».
        Без солнца, которое все время скрывали тучи, трудно было определить, который час. Но она подозревала, что было уже ближе к полудню, когда они добрались до этого места «чуть выше».
        - Можете немного передохнуть, - сказал Магнус королю, помогая ему сесть на выступ в скале. Он находился в углублении и, как она догадалась, не был виден ни с одной из сторон.
        Магнус вручил ей мех и еще несколько кусочков лепешки и говядины. Потом протянул дирк.
        Она удивленно взглянула на него.
        - На всякий случай. Он будет полезнее твоего столового ножа.
        Кровь прилила к щекам, потом отхлынула от них, когда до нее дошло, что он имел в виду.
        - А ты куда?
        - Убедиться, что нас не преследуют.
        - Но… - Она не хотела, чтоб он уходил. Наверняка он тоже устал. Он ведь практически нес короля на себе. - Может, лучше сначала отдохнешь?
        Он протянул руку и убрал прядку волос у нее с лица тыльной стороной пальца.
        - Со мной все в порядке, Хелен. Отдохну, когда доберемся до Лох-Брум.
        Она-то думала, что король слишком обессилен, чтоб разговаривать, но он рассмеялся.
        - Маккей вынослив как бык. Маклауд говорил, он может пробежать несколько миль в доспехах и даже не запыхается.
        Хелен ничуть не сомневалась. А еще он упрям как осел, но в данном случае она не возражала. Его упрямство и решимость помогут им преодолеть эти испытания.
        - Маклауд? - переспросила она. - Вождь Западного нагорья?
        Магнус метнул в короля предостерегающий взгляд, но Брюс уже вновь повернул голову к земле, словно боролся с тошнотой.
        - Ерунда, - сказал Магнус.
        Но она поняла, что это, должно быть, как-то связано с секретной армией.
        - Сколько тебя не будет?
        Он чмокнул ее в макушку. Нежность этого жеста омыла теплом ее заледеневшую кожу.
        - Ты даже не успеешь соскучиться по мне.
        Но он ошибался. Она заскучала по нему сразу, как только он ушел. Каменное убежище на горном склоне вдруг показалось и холоднее, и ветренее, а день чуточку мрачнее.
        Хелен обрадовалась, когда король закрыл глаза, и пожалела, что не может сделать то же самое. Но ей нужно оставаться настороже, по крайней мере пока Магнус не вернется.
        Она сжимала рукоять кинжала в руке и внимательно следила за суровыми и унылыми окрестностями. Минуты тянулись с растущим беспокойством. Казалось, прошла целая вечность, хотя в действительности наверное, всего три четверти часа, когда чуть выше на склоне появилась фигура.
        Она вздохнула с облегчением, сразу же узнав Магнуса. Но от одного взгляда на его лицо сердце похолодело. Спокойное. Сдержанное. Совершенно невозмутимое. Она знала, что это значит.
        Его слова подтвердили ее опасения.
        - Нам надо двигаться дальше. Они прямо за нами.

        Как, черт возьми, они так быстро нашли их? Магнус знает эти горы лучше кого бы то ни было. Но те, кто преследовал их, не отставали - черт, не просто не отставали, они их нагоняли.
        Когда он увидел две одетые в черное фигуры, спешащие вверх по склону, возникло искушение застигнуть их врасплох. Несмотря на мастерство напавших на них людей, он был уверен, что сможет одолеть их. Двоих. Но его удержало местонахождение третьего. Магнус надеялся, что тот ушел, но не мог на это рассчитывать. Если б он был один, то не раздумывал бы ни секунды.
        Осторожность давалась Магнусу нелегко, но его долг перед королем и Хелен был важнее всего. Как бы ни велико было желание убить этих двоих, еще больше он хотел доставить Хелен и Брюса на Лох-Брум в целости и сохранности. Он не сомневался, что сумеет оторваться от их преследователей.
        Хелен до сих пор прекрасно справлялась, но она не сможет вынести короля из этих гор, если Магнуса ранят. Ростом почти шесть футов, крепкий и одетый в кольчугу, Роберт Брюс - нелегкая ноша. Магнус устал больше, чем показывал, но если понадобится, он отнесет короля к самому Божьему престолу.
        И судя по всему, к тому оно и шло. После того как помог Хелен подняться, он попытался разбудить короля, но Брюс как будто выпил бочку виски. Он просыпался медленно, язык у него заплетался, и он с трудом мог стоять. Магнус поддерживал его, положив руку короля к себе на плечо и обхватив его за пояс.
        Велев Хелен держаться поближе и ступать осторожно, он повел их выше в горы. Выбора у него не было. Через эти скалы только одна дорога, и она приведет их к спасению.
        Вот оно что.
        Ориентиры.
        Он пошел быстрее, практически потащил короля вверх по крутой тропе. Даже с его тренировкой он очень скоро стал тяжело дышать.
        - Прости, Святой, - пробормотал Брюс с дрожащей улыбкой. - Боюсь, от меня мало толку.
        Сорвавшееся у короля с языка его военное прозвище тревожило Магнуса куда меньше, чем его посеревшая кожа и стеклянные глаза. И без слов Хелен он понимал, как это плохо.
        - Вы отлично справляетесь, сир.
        - Такое чувство, будто кто-то расколол мне голову топором, - пробормотал он, потом отчетливее: - Черт, так же оно и было.
        Магнус рассмеялся.
        Хелен, должно быть, услышала, потому что тоже засмеялась. Способность смеяться в тяжелых обстоятельствах - ценное качество для воина. И ничего удивительного, что Хелен тоже обладает этой чертой характера.
        Наконец он увидел то, что искал: кучу белых камней. Он остановился и, как только Брюс обрел равновесие, приступил к делу.
        - Что ты делаешь? - спросила Хелен, глядя, как он поднимает тяжелые куски мрамора.
        Белые камни были необычным явлением в этих красных скалах и использовались как ориентиры, отмечающие дорогу. Вообще использование камней в качестве вех - обычные дело в Нагорье, как и пирамиды из камней, отмечающие вершины.
        - Эти камни - ориентиры. Я собираюсь попробовать сбить их с пути. - А если повезет, то и с горы. - Тут в дороге развилка. Я перенесу камни к другой тропе.
        - А куда она ведет?
        Магнус бросил на нее взгляд.
        - Это быстрый спуск вниз.
        Глаза ее чуть расширились, когда до нее дошло.
        - Но вдруг кто-то еще окажется в этих местах?
        - Я верну их на место, как только смогу.
        Перемещение маленькой пирамиды заняло у него всего несколько минут. Если их преследователи и не сорвутся с обрыва, то по крайней мере это их задержит. Особенно в сгущающихся тучах так легко потерять чувство направления и заблудиться.
        Надвигалась гроза, но он решил пока ничего не говорить об этом своим спутникам.
        Хелен держалась удивительно хорошо, но он прекрасно видел каждую черточку смертельной усталости у нее на лице, как бы она ни старалась скрыть ее. И ей, и королю необходим отдых. Ему ужасно не хотелось так подгонять ее, но с отдыхом придется подождать, пока он не удостоверится, что их замысел удался. Пока же им надо уйти как можно дальше от преследователей.
        Как только они доберутся до вершины, тропа поведет их вниз по западному склону горы в узкую лощину. Оттуда через лощину они выйдут в широкую горную долину, а потом лес приведет их прямиком к Лох-Брум. Однако Магнус решил пойти более кружным путем через еще одну вершину. В той горе, он знал, есть пещера, где они и укроются на время, прежде чем отправиться на север к Лох-Брум.
        Первый маршрут более прямой и не такой трудный, но на нем они будут крайне уязвимы для нападения. Там негде спрятаться.
        Его знание гор было их большим преимуществом, и он намеревался им воспользоваться. Если на них нападут, то лишь там, где он сам выберет.
        Но сначала туда надо добраться.
        Следующие несколько часов Магнус вел их по самым опасным местам Нагорья. Король слабел с каждой минутой. К тому времени, когда они добрались до вершины, он свалился. Магнус удивлялся, как он продержался до сих пор.
        Он подтянул короля себе на плечи, что позволило ему ровнее распределить его вес.
        Хелен подошла, и глаза ее испуганно округлились.
        - Ты что, собираешься вот так нести его?
        - Отсюда дорога идет вниз, - попытался успокоить он ее.
        - Но…
        - Он не может идти, а мы не можем останавливаться.
        Она закусила губу. Он видел беспокойство в ее глазах, когда она вглядывалась ему в лицо. Как бы ему хотелось унять ее тревоги, но с этим придется подождать.
        - А как же твое плечо?
        Болеть будет адски, когда все это закончится.
        - С ним все будет в порядке. - Он улыбнулся и поддразнил: - Может, я разрешу тебе втереть в него мазь.
        По тому, как она покраснела, он понял, что ему удалось отвлечь ее. Но потом жарко сделалось уже ему, когда она ответила сипловато:
        - Ловлю тебя на слове.
        Трудно было отвернуться от обещания в ее глазах, даже с двухсотфутовой ношей на плечах.
        Спуск с горы оказался не так тяжел физически, зато более опасен. Трудно было ступать по камням, и к тому времени, когда они добрались до низа, колени его горели огнем. Но, превозмогая боль, он пересек лощину и отыскал тропу, ведущую вверх, на следующую вершину.
        Он часто оглядывался, не только чтобы проверить, как там Хелен, но и чтобы убедиться, что их не преследуют.
        Магнус подбадривающе улыбнулся Хелен, хотя за все время она не произнесла ни слова жалобы. «Каждый день - Майский день». Ее девиз. Даже такие ужасные испытания не смогли сломить ее дух.
        - Теперь уже недалеко.
        Щеки ее раскраснелись от ветра и напряжения.
        - Мне кажется, ты уже говорил это раньше, - проговорила она, приподняв уголок рта.
        - Прости, Хелен. Я знаю, что ты устала.
        Она решительно сжала губы.
        - Если ты можешь идти с такой ношей на плечах, то уж я без нее и подавно смогу.
        Он улыбнулся.
        - Вот это моя девочка. Молодец!
        Глаза их встретились.
        - И снова ловлю тебя на слове.
        - Хелен…
        Что он мог ей сказать? Что это правда? Что она всегда была его? Что он попытается?
        Но почему же часть его хотела предостеречь ее?
        Вероятно, она почувствовала его борьбу.
        - Ты собираешься торчать тут целый день? Я думала, нам надо подняться на гору.
        Он улыбнулся, признательный за отсрочку, и шутливо застонал.
        - Напомни мне, чтобы я познакомил тебя с Маклаудом. У вас с ним много общего.
        - Он ваш командир?
        Магнус и забыл, как много ей известно. Он зашагал по тропе, не сразу ответив:
        - Чем меньше ты знаешь, тем лучше.
        Он думал, она оставила эту тему, но через пару минут услышал:
        - Что ж, нетрудно догадаться, почему король взял тебя в свою секретную армию.
        Он взглянул на нее искоса и вскинул бровь.
        - Ты знаешь эти места лучше кого бы то ни было.
        Он хмыкнул.
        - Это единственная причина, которую ты можешь назвать?
        Она сделала глубокий вдох и смахнула с лица шелковистую рыжую прядку.
        - Ты слишком упрям, чтобы проигрывать. - Он хохотнул, но она еще не закончила. - И ты хорошо дерешься.
        Его взгляд сузился. Ну, точно как Маклауд. Тот тоже не больно щедр на похвалы.
        - Всего лишь хорошо? - Он может сосчитать на пальцах одной руки мужчин, которые способны одолеть его на поле боя. Он, пожалуй, самый лучший воин Горной стражи по всем дисциплинам военного дела от меча до молота, топора, копья и рукопашного боя. - Тебя трудно поразить.
        Ее глаза, несмотря на усталость, лукаво заблестели.
        - Если б я знала, что ты пытаешься поразить меня, то смотрела бы внимательнее. Вот Грегор Макгрегор, он отличный воин.
        - Хелен… - Глаза его угрожающе потемнели. Он понимал, что она дразнит его, но, черт возьми, не желал слышать, как она нахваливает Макгрегора.
        Она рассмеялась, и звук ее смеха был таким сладостным, что почти стоил раздражения.
        Она покачала головой.
        - Для такого крепкого парня слишком уж ты чувствительный.
        - Чувствительный! - Он выпрямился так резко, что чуть не уронил короля. - Какие же глупости ты говоришь.
        Когда она рассмеялась, он понял, что ей снова это удалось.
        - А «гордый» я упоминала? - спросила она с широкой улыбкой.
        Его губы дернулись.
        - Не помню.
        Их глаза встретились, и что-то невозможно нежное пробежало между ними.
        - И я забыла самое важное.
        Он даже спрашивать боялся.
        - И что же это?
        Все признаки насмешливости исчезли с ее лица.
        - Ты никогда не сдаешься, - мягко проговорила она.
        Ее слова потрясли его. Она даже не представляет, что сказала. «Умри, но не сдавайся» - таков девиз Горной стражи. Это то, что их сплачивает в единую боевую семью.
        - Да, в этом ты права, девушка. Мы справимся.
        Она кивнула:
        - Я знаю.
        Ее непоколебимая уверенность наполнила его теплом. Некоторое время они шли молча, и даже звук их тяжелого дыхания тонул в завихрениях ветра.
        - Кажется, дождь собирается, - заметила она.
        Да, причем проливной.
        - В пещере будет достаточно сухо. Подозреваю, ты проголодалась?
        Она застонала.
        - Не говори о еде. Думаю, что до конца жизни больше не захочу ни сушеной говядины, ни овсяных лепешек.
        Он усмехнулся и чуть передвинул короля, чтоб его вес больше приходился на здоровое плечо. Уже невозможно было не обращать внимания на боль, она стала просто невыносимой. Короткие остановки, которые он делал для отдыха, становились все более частыми.
        - Тут, конечно, полно оленей, но не думаю, что ты захочешь есть сырое мясо.
        Она состроила гримасу.
        - Тогда, боюсь, наш пир придется отложить до того, как мы доберемся до крепости Дан-Лагад.
        - А когда, по твоим расчетам, это произойдет?
        - Ночь мы проведем в пещере. Если нас не преследуют, то завтра к полудню.
        - А если преследуют?
        Рот его сурово сжался. Тогда они рискуют подвергнуться нападению. Но он уравняет шансы, выбрав идеальное место.
        - Если это случится, тогда и решим.

        Когда они наконец добрались до пещеры, Хелен уже просто валилась с ног от усталости. Она не представляла, как Магнус выдержал это испытание. Подъем был тяжелым и сам по себе, а ведь он еще тащил на себе короля! Упрямый и несгибаемый человек!
        Брюс шевелился несколько раз за дорогу, но только когда Магнус положил его на пол пещеры и дал ей возможность осмотреть короля, она убедилась, что его состояние по крайней мере не ухудшилось. Он свалился от усталости и кровопотери. Теперь, когда рана плотно замазана и можно отдохнуть, Хелен надеялась, ему станет лучше. Он выпил немного воды и съел кусочек лепешки, а потом вновь погрузился в исцеляющий бальзам забвения.
        - Как он? - спросил Магнус.
        Дождь начался вскоре после того, как они добрались до пещеры, и она слышала, как он стучит по каменистой земле.
        - Слабый, - ответила она. - Но рана не выглядит хуже, и нет никаких признаков лихорадки. - Она хорошенько подоткнула плед вокруг спящего короля. - Если б мы не оказались в пещере на горе в проливной дождь, я бы сказала, что он вполне себе неплохо отдохнет.
        - Спасибо, - сказал он.
        Она вопросительно склонила голову набок.
        - За то, что спасла ему жизнь. Твои женщины рассказали мне, как ты покинула укрытие, чтобы помочь ему.
        Она вспыхнула.
        - Я не могла иначе.
        Он посмотрел на нее так, словно считал это утверждение спорным.
        Удостоверившись, что они с королем устроены настолько удобно, насколько это возможно, он снова вручил ей кинжал.
        - Ты собираешься искать их?
        Он кивнул.
        - Да. Меня не будет до рассвета.
        Сердце ее сжалось от страха. Так хотелось вцепиться в него и умолять не ходить, но она понимала, что выбора нет. После всего, что он сделал, она должна быть храброй ради него.
        - Будь осторожен.
        От такой знакомой мальчишеской улыбки болезненно защемило сердце.
        - Всегда. Кроме того, у меня есть кое-что, что меня защищает. - Он вытащил из своей сумки маленький кусочек стекла и протянул его на ладони. - Не знал, как еще сохранить его.
        Она резко втянула воздух. Зеленоватого цвета, он был размера и формы монеты, а внутри виднелись высушенные лепестки пурпурного цветка. Ее цветка. Того, что она подарила ему много лет назад.
        Нахлынувшие эмоции грозились задушить ее. Она подняла на него полные слез глаза. Он действительно любил ее. Все это время. Этот большой, сильный воин, гордый, благородный и невозможно упрямый, отдал ей свое сердце. Навсегда.
        - Мне так жаль, - прошептала она.
        Глаза их встретились, и призрак всего, что было потеряно, пролетел между ними. Он протянул руку и погладил ее по щеке с горьким сожалением во взгляде.
        - Мне тоже, мой ангел!
        Хелен смотрела, как он уходит, и сердце ее как будто уходило вместе с ним. Он вернется к ней. «Пожалуйста, возвращайся».


        Глава 24
        Магнус взобрался выше на хребет, двигаясь с большей осторожностью. Плечо горело огнем, и каждая мышца в теле разрывалась от смертельной усталости. Разумеется, дождь только осложнял дело, сделав каменистую тропу скользкой и еще более ненадежной.
        Потребовалось вдвое больше обычного времени, чтоб добраться до уступа, с которого он мог вести наблюдение. Оставалось еще несколько часов света длинного летнего дня, но из-за туч было темно, как ночью.
        В ясный день с этого места на скале было бы видно на несколько миль вокруг: Лох-Брум располагался на западе, горы Ассинт на севере, Теллах и Сгур-Мор на юге и Лох-Гласкарнох, откуда они пришли, на востоке. В непогоду, однако, видимость была не больше сотни ярдов. Но этой сотни ярдов будет вполне достаточно, если кто-то приблизится. Самый узкий отрезок тропы находился прямо под ним и резко обрывался на противоположной стороне. Идеальное место для неожиданного нападения.
        Магнус устроился на долгую ночь. Он съел свою скудную порцию еды и попил воды, которую набрал в речке перед тем, как они начали подниматься в гору. Прислонившись спиной к камню, вытянул ноги и дал отдых своему уставшему телу.
        Время тянулось медленно. Где-то в середине ночи дождь прекратился, впрочем, это было уже не важно. Поскольку выступ был защищен лишь частично, он вымок насквозь.
        Его мысли, больше не сосредоточенные на грозящей им опасности, незаметно перешли к Хелен. Он был решительно настроен забыть о прошлом и дать им шанс. Он может забыть все нежелательное, черт побери.
        Что такого плохого в том, что он хочет немножко счастья? Но в долгие ночные часы лицо Хелен было не единственным, которое он видел. Ночные кошмары вернулись.
        Забудет ли он когда-нибудь?
        Казалось, прошла целая вечность, прежде чем занялась заря и прогнала призраков.
        Он неотрывно смотрел на дорогу, ожидая каких-либо признаков того, что их преследуют, и уже начал думать, что они, вероятно, избавились от «хвоста», когда внезапно уловил какое-то движение.
        Проклятье. Двое мужчин. Хотя один был с обмотанной чем-то ногой и хромал. Довольная улыбка заиграла у Магнуса на губах. Он не убился до смерти, но, судя по всему, был к этому близок.
        Упорство этих двоих удивило его. Слишком уж много усилий они прилагают ради одной женщины, которая может что-то знать о Горной страже. Больше похоже, что они гоняются за королем, но он не был уверен. Брюс сказал ему, что нападавшие особо упоминали «девушку».
        Неужели их предал кто-то из своих? Очень похоже, но кто? Он доверяет всем, кроме…
        Сазерленды. Но они не подвергли бы Хелен риску, не так ли? «Девушка». Может, они пытались таким странным способом ее защитить?
        Магнус вглядывался в окрестности, не видя никаких признаков третьего. Куда он делся? Отсутствие этого третьего беспокоило его. Как и то, что этим людям удалось найти их. Как будто кто-то угадывает каждый его шаг.
        Что ж, этот они не угадают.
        Магнус приготовился, переместившись через каменистый выступ к тому месту, где будет ждать врагов. Он почувствовал, как возбуждение от предстоящей схватки побежало по жилам. Осторожность не помогла. Пора покончить с бедой более радикальным способом.
        Он навострил уши и не спускал глаз со склона под ним, дожидаясь первого звука. По этой тропе они смогут подниматься только по одному, один за другим. Если все пойдет хорошо, он застигнет первого врасплох и избавится от него прежде, чем второй поймет, что происходит.
        К сожалению, все пошло не так хорошо, как он планировал. Первым показался хромой. Магнус предпочел бы использовать фактор внезапности против другого, но ничего не поделаешь. Он выпрыгнул перед покалеченным воином со свирепым боевым кличем, от которого тот чуть не свалился с обрыва. Магнус помог ему, нанеся удар мечом в плечо и с силой пнув в живот. Крик мужчины оборвался звуком глухого удара секунду спустя.
        Второй, однако, среагировал быстрее, чем ожидал Магнус. Он налетел на него как ураган, нацелившись мечом в голову.
        Магнусу удалось блокировать удар своим оружием. В ярости оттого, что чуть не дал себя убить, он атаковал противника с удвоенной силой, оттесняя ударами настолько мощными, что они должны были сокрушить его. Но мужчина отражал их с мастерством, почти равным его собственному. Почти.
        Но Магнус измотал его. Сквозь прорези шлема было видно, что мужчина тоже это понимает. Реакции его замедлились. Перехваты сделались не такими уверенными, когда мышцы рук ослабели, и он тяжело дышал сквозь отверстия в стальном шлеме.
        Между ударами он огляделся, как будто ждал кого-то. Предостерегающая дрожь прокатилась по Магнусу. Неужели третий где-то здесь?
        Если и так, то он не спешил на выручку своему товарищу. Магнус дал противнику перейти в наступление и встретил удар, развернувшись влево. Подцепив ногой ногу мужчины, он повалил его на землю движением, которым гордился бы сам Робби Бойд. Обеими руками с силой вонзил меч в живот врага, пробив кольчугу. Один сильный пинок отправил его вслед за соотечественником.
        Держа меч наготове, Магнус ждал, наблюдал. Он повернулся, оглядывая местность вокруг и прислушиваясь к звукам.
        Кто-то был там, и Магнус бросал ему вызов встретиться с ним. Но кто бы это ни был, он, должно быть, передумал.
        Чувство, что за ним наблюдают, рассеялось, как туман на солнце. К тому времени, как он перевел дух, оно исчезло.
        Хелен тревожно ждала возвращения Магнуса. Король спокойно спал всю ночь и проснулся на рассвете с «раскалывающейся» головой, но гораздо крепче и бодрее, чем накануне. Сосновая смола сделала свое дело даже лучше, чем она ожидала. И хоть рана все еще была уродливым кровавым месивом, не было никаких признаков инфекции или лихорадки.
        Но в отличие от короля Хелен почти не спала, она слишком беспокоилась о Магнусе.
        Вчерашний дождь и хмурые небеса показались далеким воспоминанием, когда занялся новый, яркий и солнечный день.
        Где же он?
        Наконец, спустя примерно час после рассвета, она увидела его. Облегчение обратилось в ужас, когда Хелен заметила на его дублете грязь и брызги крови. Он сражался.
        Не задумываясь, она вскочила и кинулась ему в объятия. Он подхватил ее и молча обнял.
        Она и не замечала, что плачет, пока он не приподнял ее лицо к своему, взяв за подбородок.
        - Что случилось, мой ангел? Почему ты плачешь?
        - Я беспокоилась. - Она шмыгнула носом. - И не напрасно - ты дрался!
        Он усмехнулся.
        - Да, но я же здесь, верно? - Внезапно он нахмурился. - Ты думала, я их не одолею?
        Ну как ей в одну минуту хочется кинуться ему на шею, а в следующую придушить? Прямо как тогда, много лет назад, когда он пришел, весь побитый, победив Дональда на Играх горцев.
        - Разумеется, я не сомневалась в тебе. Но и ты тоже уязвим, как бы хорош ни был.
        Его глаза потемнели от боли.
        - Да, никогда не знаешь, что может случиться. - Хелен поморщилась, сообразив, что он подумал об Уильяме. - Но сегодня был мой день.
        Почувствовав его мрачное настроение и зная, что Уильям всегда будет стоять между ними, она поняла, что когда-нибудь им все-таки придется поговорить о нем. Но только не сейчас.
        Пожалев, что затронула эту тему, она вытерла слезы и спросила:
        - Что произошло?
        Король тоже вышел из пещеры поприветствовать его - много ли разговора он слышал, она не знала, - и Магнус рассказал, как избавился от их преследователей. По крайней мере от двоих.
        - И ты ни разу не видел третьего? - спросил король.
        - Со вчерашнего утра у реки - нет, но я знаю, что он там был.
        Король поверил ему без вопросов.
        - Будем надеяться, что он сдался. Если Макгрегору с товарищами удалось поймать остальных, то поддержки ему ждать особенно неоткуда. - Король задумчиво погладил свою темную бороду.
        - Есть какие-нибудь идеи, кто за этим стоит?
        - Нет.
        - Но какие-то мысли у тебя есть.
        - Возможно, лучше будет поговорить об этом, когда доберемся до Лох-Брум. - Магнусу незачем было смотреть в сторону Хелен. И так было ясно, что он не хочет обсуждать это при ней. - Вы чувствуете себя достаточно окрепшим?
        - Нет, - честно признался Брюс, - но я справлюсь. Довольно с нас гостеприимства этих гор. После Метвена вольная жизнь потеряла для меня свою привлекательность. Боюсь, я привык к роскоши, предоставляемой короной, такой как хорошо приготовленная еда, матрас и горячая ванна.
        Это звучало так хорошо, что Хелен вынуждена была сдержать тоскливый стон.
        Однако Магнус, похоже, все равно услышал его и засмеялся.
        - Пошли. Вы и опомниться не успеете, как мы окажемся там. И ваши мечты осуществятся.
        Ну, возможно, не так быстро, но в сравнении с тяготами предыдущего дня долгий спуск с гор, переход через долину и вдоль южного берега озера Лох-Брум к Дан-Лагаду, замку вождя Маколеев, показался даже приятным. Избавившись от преследователей, они могли идти помедленнее и чаще отдыхать.
        Они пришли к месту ранним вечером, перед вечерней молитвой, грязные, смертельно уставшие, но невредимые.
        Благодаря Магнусу.
        Она хотела поблагодарить его, но потеряла в толпе людей, запрудивших и двор, и Большой зал, когда они прибыли. Извещенный о том, что произошло, гонцом из королевского сопровождения, замок был охвачен волнением. Остальная свита еще не прибыла, но их ожидали в скором времени. Хелен была рада услышать, что ее брат - тот самый человек, который привез новость загодя. Магнус, однако, не разделял ее радости от того, что Кеннет жив-здоров.
        Хелен, Магнуса и короля сразу же отвели в спальни (короля в покои лэрда, Магнуса в маленькую караульную, а Хелен предоставили, как она подозревала, детскую), снабдили едой и горячей водой. Искупавшись, Хелен отправилась на поиски короля. С радостью найдя его мирно почивающим, она рассказала леди Маколей, как приготовить целебный отвар, после чего рухнула на свою кровать и провалилась в глубокий сон.
        Когда она проснулась, в замке было темно и тихо. Она на цыпочках прошла мимо служанки, которая, вероятно, была послана позаботиться о ней, но пока ждала, уснула в кресле рядом с жаровней, вышла в коридор и поднялась по лестнице к королевским покоям.
        Стражник, охраняющий двери, быстро отступил в сторону, пропуская ее. Хелен удивилась, увидев, что сама хозяйка замка сидит рядом с королевской постелью. Она шепотом заверила Хелен, что король, проснувшись, хорошенько поел - без овощей - и выпил «отвратительное пойло», которое Хелен велела для него приготовить. Пообещав, что пошлет за ней, если она понадобится, жена грозного вождя выпроводила ее из комнаты, как мешающегося под ногами ребенка, и велела идти отдыхать.
        Именно это Хелен и намеревалась сделать. После того как повидается с Магнусом.
        Она, конечно, была рада, что они все теперь в безопасности, но с момента их прибытия с ними обращались как с героями, восставшими из мертвых, и буквально рвали на части. Ей надо увидеть его, дабы убедиться, что то, что произошло на дороге, ей не померещилось. Она чувствовала, что он ведет какую-то внутреннюю войну с самим собой, и не хотела давать ему возможность передумать.
        Внезапно ей пришла в голову идея.
        Возможно, настало время воспользоваться советом брата.
        Подойдя к его двери, она быстро огляделась, желая убедиться, что никого нет, и тихо, как мышка, проскользнула в утопающую в темноте комнату. Мягко прикрыв за собой дверь, замерла, давая глазам привыкнуть к темноте и прислушиваясь к звуку его ровного дыхания.
        Хелен медленно начала раздеваться, сбросив халат и ночную рубашку кучей у ног. Сняв тапочки, пошла босая и нагая по деревянному полу. У края кровати она сделала глубокий вдох. Не давая себе передумать, подняла одеяло и нырнула к нему в постель.


        Глава 25
        Магнусу снился сон. Что-то мягкое и теплое прижималось к нему сзади, и было так хорошо…
        Он резко проснулся.
        Было темно и ничего не видно, но остальные чувства быстро пробуждались от запаха мыла, цветов и теплой, податливой женщины.
        Он сразу же осознал две вещи: это Хелен, и она голая. Совсем голая. Каждый дюйм ее шелковистой мягкой кожи прижимался к нему. Одна маленькая ручка скользнула на перед, чтобы крепче удержать его, ее пах льнул к его заду, а два твердых маленьких бугорка утыкались ему в спину.
        Ее соски.
        Тело отреагировало мгновенно, запылав и затвердев от возбуждения. Нет, не от возбуждения. От чувственного голода. От плотской жажды. От первобытного желания мужчины сделать женщину навек своей.
        Вожделение пронеслось по нему огненным вихрем, который почти невозможно было сдержать. Он не мог дышать. Единственное, что он мог, - это хотеть - нет, жаждать - каждой клеточкой своего существа.
        Ее нежные и мягкие, словно пух, пальчики скользнули по напрягшимся мышцам его живота.
        Он стиснул зубы, тело одеревенело. Кровь застучала в ушах. Им завладел порыв перевернуться, опрокинуть ее на спину и вонзиться в нее глубоко-глубоко. Захотелось обвить ее ноги вокруг себя и слиться с ней так прочно, чтоб они больше никогда не смогли друг от друга оторваться. Захотелось услышать ее тихие стоны, когда он будет врываться в нее вновь и вновь. Услышать ее вскрики удовольствия. Ему захотелось услышать, как она выкрикнет его имя в момент наивысшего наслаждения. И потом кончить самому. Глубоко, горячо и мощно. Ощутить удовлетворение, которое всегда ускользало от него.
        - Магнус, - прошептала она ему на ухо, приподнявшись. - Ты не спишь?
        А как она, черт возьми, думает? Каждый мускул в его теле бодрствует. Плоть напряжена до предела. А ее пальчики…
        Боже, ее пальчики порхают мучительно близко от пульсирующего члена. «Дотронься до меня. Попробуй меня. Возьми меня в рот и пососи». Она пробуждала в нем все самые низменные мысли.
        - Нет, - ответил он сиплым шепотом, с трудом обретя голос. - Что ты здесь делаешь, Хелен?
        Она рассмеялась смехом сирены.
        - Мне кажется, это вполне очевидно: соблазняю тебя.
        Рука ее нырнула вниз и - о Боже, помоги! - обхватила его. Он не смог удержаться, чтоб не ткнуться ей в руку. Это было так хорошо… слишком хорошо. Эти маленькие бархатистые пальчики обвили его, сжимая, сдавливая, поглаживая.
        Это вызывало целую бурю ощущений, которые вспыхивали внутри его, как сотни последовательных взрывов. Он закрыл глаза, застонал. Невинное прикосновение убивало его.
        - Зачем? - хрипло выдавил он.
        Она замерла. Рука отпустила его.
        - Я подумала… - Уверенности в ее голосе поуменьшилось. - Я подумала, возможно, ты захочешь закончить то, что мы начали в лесу. Думала, ты хочешь меня.
        Нотка сомнения в ее голосе сломила его. О да, он хочет ее. Дольше, чем она может себе представить. И, черт возьми, он ее получит.
        «Моя». Это знание поднялось у него в душе с уверенностью, отрицать которую было невозможно. Хватит уже сопротивляться. Она всегда принадлежала ему, как и он всегда принадлежал ей.
        Разве это может быть неправильно?
        Он повернулся и накрыл ее своим телом.
        Она ахнула от соприкосновения. Он лишь смутно различал в темноте ее черты. Губы были приоткрыты в приглашении слишком сладком, чтобы устоять. Он накрыл их своими и поцеловал глубоко, крепко, по-собственнически. Это был пылкий, обжигающий поцелуй, не оставляющий сомнений в его намерениях.
        Когда он наконец отпустил ее, оба были разгорячены и тяжело дышали.
        - Это отвечает на твой вопрос? Да, я хочу тебя. Хочу каждую минуту, каждый день с тех пор… - Он замолчал и улыбнулся. - С тех пор как тебе стукнуло шестнадцать и ты была чертовски юна, чтобы что-то с этим сделать.
        Она тоже улыбнулась и обхватила ладонью его лицо. Слезы счастья заблестели в темноте.
        - Ох, Магнус. Это так мило.
        - Мило? - Ад и все дьяволы! Он опустил чресла, давая ей почувствовать себя, прижимаясь. Его восставшее естество интимно потиралось о нее. Одно быстрое движение, и он оказался бы в ней. Бисеринки пота выступили у него на лбу от попыток сдержаться. - Я не милый, и, заверяю тебя, то, что я мечтаю сделать с тобой сейчас, тоже.
        Он услышал, как она резко втянула воздух, и мог бы поклясться, что глаза ее заискрились предвкушением.
        - Что, например?
        Он засмеялся и вновь поцеловал ее.
        - Я мог бы сказать, но, думаю, будет гораздо лучше, если покажу.
        Или, может, он сделает и то и другое.
        Он скатился с нее и соскочил с кровати.
        - Ты куда?
        В ее голосе было столько разочарования, что он усмехнулся.
        - Я ждал этого слишком долго, чтобы не видеть. - Он взял со стола свечу, поднес ее к жаровне и зажег от углей.
        Возвращаясь к постели, он резко остановился и чуть не споткнулся. Во всяком случае, сердце его точно запнулось. Она сидела в постели, прикрывшись одеялом, и была так чертовски красива, что он чуть не бросился перед ней на колени. Ее роскошные волосы рассыпались по плечам в буйном беспорядке, губы алые и припухшие от его поцелуя, а в широко раскрытых глазах… девичья стыдливость.
        Он улыбнулся.
        - Ты не можешь стесняться. Ты же только что голой залезла ко мне в постель.
        Она нахмурилась.
        - Почему это не могу? А вдруг тебе… - Она закусила губу. - Вдруг тебе не нравится то, что ты видишь?
        Он засмеялся. Не мог ничего с собой поделать. Поставив свечу на прикроватный стол, нырнул под одеяло и заключил ее в объятия.
        Она ощетинилась.
        - Не вижу ничего смешного.
        Он пробежал ладонями по обнаженному телу, лаская каждый дюйм бархатной кожи, пока она не сделалась теплой и податливой.
        - Если б ты знала, как прекрасна для меня, то тебе тоже было бы смешно. - Он покачал головой. - Мужчины любят видеть женщин обнаженными. А ты…
        Он скользнул ладонями вниз, по тонкому изгибу талии, по округлой попке и снова вверх, через гладкий живот к груди.
        - Твое тело - мечта.
        Магнус снова поцеловал Хелен, но все еще ощущал ее нервозность. Он покачал головой в притворном разочаровании.
        - Я думал, ты соблазняешь меня.
        - Да, но я никогда раньше этого не делала.
        Он нахмурился, неясный вопрос забрезжил у него в голове. Соблазнение, вот что, должно быть, она имела в виду. Она неопытна, но не невинна. Магнус заставил себя отогнать эти мысли прочь. Он не может позволить себе думать об этом.
        «Оставь это в прошлом».
        Поэтому он поцеловал ее и целовал до тех пор, пока уже не мог думать ни о чем другом, кроме сладкого вкуса ее губ и невероятного ощущения кожи, скользящей по коже.
        Он прервал поцелуй, встал на колени рядом с ней и медленно стал стаскивать с нее одеяло, вбирая взглядом каждый открывающийся дюйм кремовой кожи.
        Иисусе. Во рту у него пересохло. Он представлял это - черт, даже пытался сложить вместе те кусочки, которые ему удавалось увидеть одним глазком, - но ничто, ничто не подготовило его к той картине, которая предстала сейчас перед ним.
        Грудь ее, увенчанная маленькими малиново-розовыми сосками, была высокой и округлой. Он взял один между пальцев, потому что они были слишком соблазнительны, чтобы удержаться. Покатал твердый кончик, мягко лаская, пока тот не затвердел еще сильнее.
        Ему понравилось то, каким неровным сделалось ее дыхание.
        Он опустил взгляд на живот, к тонкой талии и мягкому изгибу бедра. К потайному местечку между ног. К длинным красивым ногам и изящным стопам.
        - Боже, какая ты красивая, - прохрипел он, осипший от желания.
        Их взгляды встретились, и он увидел, что она расслабилась. Увидел, как она облегченно выдохнула.
        - Ты тоже, - сказала она, скользя восхищенным взглядом по его широкой груди, рукам, ногам и - Господи, помоги! - по его мужскому достоинству.
        Жар залил ей щеки, и она подняла взгляд, сообразив, на что именно глазела.
        - Мне нравится, когда ты смотришь на меня, любовь моя, - хрипло проговорил он.
        Глаза ее чуть расширились.
        - Правда?
        Он кивнул, потому что не мог уже ничего говорить.
        Она окинула его еще одним, более смелым взглядом, а потом сделала то, что делал он с ней, - прикоснулась к нему. Очертила ладонями мускулы его плеч и рук, проверяя их силу легкими сжатиями. Он судорожно подергивался под ее пальцами.
        - Твои руки твердые как камень. Ты намного мускулистее, чем раньше.
        Он засмеялся.
        - Надеюсь. У меня за плечами все-таки четыре года сражений.
        - Что это?
        Ее пальцы обвели отметину у него на руке. Такая же отметина была у всех Горных стражников: вздыбленный лев, символ шотландских королей, с опоясывающей руку крученой паутиной. Паук на страже должен был напоминать королю, что никогда нельзя сдаваться.
        - Да так, ничего. - Он отнял ее руки от своего тела, схватив за запястья, и пригвоздил к кровати по обе стороны от головы.
        Она изумленно ахнула.
        Он навис над ней, заглянул в глаза.
        - Ты собираешься задавать вопросы, Хелен, или хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью?
        Ответа он не ждал; чувственный блеск в ее глазах сказал ему все, что нужно.
        Хелен с нежностью взирала на склонившегося над ней мужчину. Эта его грубоватая, физическая сторона была для нее внове. Он всегда был таким вежливым и мягким, таким благородным и сдержанным. Но сейчас в нем не осталось ничего благородного и сдержанного. Он выглядел свирепым и опасным, а мерцающие блики света даже придавали его лицу чуть-чуть порочности.
        С прижатыми над головой руками она оказалась полностью в его власти. Она не могла пошевелиться, даже если б захотела. Но у нее и не было ни малейшего желания сопротивляться.
        Он нравился ей таким. Земным. Властным. Чуточку грубоватым. Нравилось ощущать на себе тяжесть его тела, нравилось видеть, как бугрятся и перекатываются мускулы его широкой груди и рук в свете свечи, нравилось ощущать его силу.
        Вместо угрозы это гарантировало ей чувство безопасности и защищенности. Хелен знала, что он никогда не причинит ей боли. Она закусила губу. По крайней мере она надеялась. Следовало признать, она чуточку нервничала из-за первого раза. Он крупный мужчина, а она… она не вполне уверена, подойдут ли они друг другу. Но успокаивала себя мыслью, что уж если женщины могут рожать детей, то и ее тело приспособится.
        Теперь, вероятно, было не лучшее время вспоминать все те крики, которыми сопровождаются эти рождения.
        К счастью, Магнус отвлек ее от этих пугающих мыслей на гораздо более приятные.
        Он целовал ее губы, подбородок, шею. Языком и губами проложил трепетную дорожку к груди.
        Да, да. Она ощутила внизу живота дрожь предвкушения.
        Он взял ее груди в свои большие ладони, потирая твердыми мозолистыми пальцами каждый кончик. Это нежное прикосновение разослало по всему телу стрелы желания.
        - Твоя грудь такая красивая. - Он оторвал взгляд от ее тела, чтоб заглянуть ей в глаза. - Такая мягкая и округлая. - Он продемонстрировал это нежным сжатием, заставившим ее выгнуться ему навстречу. - Безупречная молочная кожа, увенчанная двумя спелыми ягодками. - Он пожирал их взглядом из-под полуопущенных век. Горячая влага вдруг растеклась у нее между ног. - Не могу дождаться, когда попробую ее.
        Внезапно она порадовалась, что он зажег свечу. Ведь теперь она может видеть его желание. От одного лишь взгляда на него ее бросало в жар и трепет. Воздух казался таким плотным и наполненным самой жизнью от нетерпеливого ожидания.
        Она инстинктивно выгнула спину. Тихий вскрик сорвался с губ.
        Он плотоядно улыбнулся.
        - Да, сначала я буду целовать твою грудь. - Он опустил голову и взял один набухший сосок в зубы. Теплое влажное посасывание длилось лишь мгновение, прежде чем он отпустил ее. Одна рука скользнула вниз по животу. - Потом буду целовать тебя вот здесь. - Она резко втянула воздух, когда палец его коснулся теплой влажной расщелины. Как она могла думать, что он не страстный? Да он сама страсть. Чувственный и мужественный до крайности. - А потом, когда ты изольешь свои соки мне в рот, я заполню тебя своей плотью и заставлю кончить еще раз.
        О Боже. Дрожь предвкушения прокатилась по ней от этих порочных слов. От греховного обещания в его голосе жар накатывал волна за волной.
        И вот рот его на ее груди, язык посасывает и кружит до тех пор, пока острые иглы удовольствия не выстреливают ей в чрево. Но мысли ее уже устремляются к следующему обещанию.
        Место между ног подергивается, увлажняется в ожидании. Она не может думать ни о чем другом. Его губы там.
        Да. Нет. Скорее.
        Магнус чувствовал, как тело ее дрожит от наслаждения. Ощущал прилив желания, бурлящий у нее в крови. Эти тихие чувственные стоны подгоняли его, а каждое прижатие бедер говорило, куда именно.
        Ее неприкрытая чувственность, ее доверие смиряли и в то же время возбуждали его.
        Он соскользнул вниз по ее телу, прокладывая дорожку поцелуев от груди через мягкую округлость живота к чреслам и, наконец, к нежной коже внутренней стороны бедра. Обхватив ее за попку, он интимно устроился у нее между ног и вскинул глаза, чтобы поймать ее взгляд.
        Она наблюдала за ним с чувственной смесью неуверенности и нетерпения. Словно считала, что должна бы возразить, но не хотела. Он был рад, что она не возразила. Ему нравилась искренность ее страсти. Нравилось, что для нее это такое же удовольствие, как и для него.
        - Я так давно мечтал об этом, - хрипло проговорил он.
        - Правда?
        Он кивнул.
        - Не могу дождаться, когда попробую тебя.
        Остатки ее неуверенности растаяли без следа, когда он прижался в нежнейшем поцелуе к шелковистой розовой плоти.
        - Мм… - промычал он, лизнув ее языком. - Сладкая как мед.
        Ощущение его рта - его языка - на ней было не похоже ни на что, что Хелен когда-либо себе представляла. Ее обдало жаркой волной нетерпеливого желания. Она будто плыла в каком-то горячем и влажном чувственном тумане.
        Это были самые эротические в ее жизни мгновения - видеть его вот так. Видеть, как он делает это именно с ней. Тело ее задрожало. Она тихо застонала. Приподняла бедра, безмолвно моля его о большем.
        И он дал ей больше. Поцеловал ее крепче. Его рот, прижимающийся к ней, ласкающий язык, шершавая челюсть, царапающая бедра… все это было слишком. Она заерзала от мысли о том, что сейчас произойдет. Почувствовала нарастающее наслаждение, напряжение, словно от туго закручиваемой спирали, внизу живота.
        В этот раз она знала, чего хочет. Она отдалась своим ощущениям и позволила им унести себя на самую вершину.
        Тело ее застыло. Дрожь между ног на один краткий миг прекратилась. А потом все рассыпалось на одной горячей, долгой, судорожной волне. Она вскрикнула, когда наслаждение окатило ее с головы до ног.
        Магнус не мог больше ждать. Ее чувственные вскрики распалили его до предела. Еще одна последняя ласка, и он расположился у нее между ног.
        Она все еще содрогалась от удовольствия. Глаза ее были закрыты, губы приоткрыты, щеки пылали. Она была теплой, мягкой и влажной… восхитительно влажной для него.
        «Моя. Всегда была моей. И будет впредь!»
        Боже, как же он любит ее. Магнус закрыл глаза, откинул голову назад и погрузился в нее одним твердым толчком.
        Тугая! Иисусе, какая тугая и…
        Сопротивление?
        Он потрясенно распахнул глаза, когда она вскрикнула. В этот раз не от наслаждения, но от боли.
        Что за черт?
        Словно почувствовав, что он собирается сделать, она обвила его ногами и приподняла бедра, не давая отстраниться.
        - Не останавливайся, - прошептала она. - Пожалуйста, не останавливайся. Со мной все в порядке.
        Их глаза встретились. Он не понимал. В голове роилось так много вопросов, но требования плоти были сильнее. Он был так близок к завершению, что не мог остановиться, даже если б захотел. Только не теперь, когда он уже в ее теле. Глубоко внутри ее. А его пульсирующая плоть окружена тугим влажным жаром.
        Он опустился над ней и сделал толчок. На этот раз мягко, слегка вращая бедрами.
        Она ахнула, глаза расширились. Да, вот так хорошо. Очень хорошо. Тело ее льнуло к нему как перчатка. Горячая, влажная перчатка. Лишая его разума, доводя до исступления.
        Ощущения выстреливали по телу огненными стрелами, грозя спалить его дотла. Тело напряглось, желая продлить эту сладкую пытку. Выжать из этого столько удовольствия, сколько возможно.
        Он приподнимался и опускался вновь, с каждым разом погружаясь все глубже.
        - Господи, как же хорошо, - простонал он.
        Это не было похоже ни на что, испытанное им раньше. Его страсть к ней была не только плотской, но и духовной, она шла из самого сердца. Она всецело поглощала его. Он чувствовал это каждый раз, когда смотрел на нее. Глаза глядят в глаза. Тело сливается с телом. Одно целое.
        - Я так люблю тебя.
        - Я тоже люблю тебя. Всегда любила.
        На мгновение, прижимая ее к себе, он заглянул ей в глаза и испытал истинное счастье.
        Давление у основания позвоночника нарастало, и он понял: еще немного, и ему уже не удастся сдержать его. Ее слова любви звучали у него в ушах. Он стиснул зубы, борясь с желанием дать себе волю. Мышцы живота напряглись. Толчки ускорились. Но он хотел, чтобы она достигла кульминации вместе с ним.
        Хелен задвигалась под ним, и он понял, что вот-вот получит то, чего так долго хотел, что оно уже близко.
        Любит. Он сказал, что любит ее! Внутри ее вновь поднималась волна наслаждения по мере того, как его плоть все глубже и настойчивей проникала в нее, завладевая ею. Чувствовать его в себе, заполняющего, любящего ее, - это было обладание в своей самой примитивной форме. Притязание. Связь. Интимность, о которой она и мечтать не смела.
        И это было так хорошо. Шок острой боли растворился в далеком воспоминании, когда тело ее согрелось и смягчилось, подстраиваясь под него.
        С каждым толчком он подводил ее все ближе к краю обрыва. Она почувствовала, как участился пульс. Ощутила прокатившееся по ней предвкушение.
        Глаза их встретились. Он казался таким мрачным, таким напряженным, и каждый мускул его был натянут как тетива лука, словно он борется с чем-то из последних сил.
        Он ждет ее, сообразила Хелен, и любовь затопила ее сердце до краев.
        Всплеск эмоций подтолкнул ее чуть дальше. Она так любит его, и то, что она чувствует, кульминация этой любви. Это момент, которого она ждала так долго. Хелен вскрикнула, когда наслаждение накрыло ее еще один раз.
        Ему того и нужно было. Она почувствовала клокочущую в нем страсть. Ощутила всепоглощающую силу его любви. Что-то горячее вспыхнуло, взорвалось внутри ее, когда накал их обоюдной страсти достиг своего апогея.
        На миг ей показалось, будто она перенеслась в другой мир, коснулась кусочка рая. Звезды. Солнца.
        Тело его содрогнулось, задрожало в освобождении. Он вонзился в нее еще раз и, словно это лишило его последних сил, рухнул на нее.
        Но не успела она как следует ощутить жар и тяжесть его тела, как он скатился на кровать.
        Хелен была еще слишком размякшей от наслаждения, слишком тронутой тем, что только что произошло, и обессиленной, чтобы осознать, что что-то не так.
        Но когда тело ее стало остывать от прохладного воздуха, когда дыхание замедлилось, когда буря страсти окончательно улеглась, на нее надвинулось болезненное ощущение тишины.
        Она украдкой взглянула на него из-под ресниц. Он лежал на спине, глядя в потолок. Каменное выражение лица было под стать его молчанию.
        Холодок недоброго предчувствия пробежал по обнаженной коже Хелен.
        Он ведь должен что-нибудь сказать, не так ли? Обнять ее и сказать, как это было чудесно. Как сильно он любит ее.
        Так почему же он молчит?
        Магнус силился убедить себя, что это не имеет значения, но не мог. Она оказалась невинна. Девственница.
        - Почему ты не сказала мне?
        Хелен приподнялась на локте, чтобы посмотреть на него. Между бровей у нее залегла маленькая складочка.
        - Я пару раз пыталась, но ты ясно дал понять, что не хочешь говорить об Уи… - Она осеклась. - О моем замужестве.
        Он понимал, что она права, но не смог удержаться, чтоб не заметить с горечью:
        - Не очень-то ты старалась.
        Она вздрогнула.
        - Возможно. Но что я должна была делать, выпалить за обедом: «И кстати, я девственница»? - Она вглядывалась в его лицо. - Я не думала, что это для тебя так важно.
        - Не важно? - Он насмешливо фыркнул. Неужели она настолько наивна? Очевидно, да, если судить по ее простодушному взгляду. - Ты не думала, что мне может быть не все равно, что вы с Гордоном не консумировали ваш брак?
        Ее щеки жарко запылали.
        - Я полагала, что для тебя важна я, а не состояние моей девственности. Я же не спрашиваю у тебя, со сколькими женщинами ты переспал.
        Если б он рассуждал здраво, то сообразил бы, что она права. В глубине души Магнус понимал, что несправедлив, но ничего не мог с собой поделать.
        - Это не одно и то же.
        Она выгнула бровь.
        - Разве? В любом случае я думала, ты обрадуешься.
        Он сжал губы. Одна часть его - та, которая была примитивным самцом, - радовалась. Вся эта страсть была для него, невинные отклики - естественное и инстинктивное отражение ее чувств к нему. Но это было еще и грубым напоминанием обо всем, что он отнял у своего друга. Сначала жизнь, а теперь еще и жену.
        Вероятно, почувствовав его терзания, она попробовала объяснить:
        - Когда Уильям пришел ко мне в комнату той ночью, он догадался о моих чувствах к тебе. Он предоставил мне выбор: прийти к нему в постель, не думая о другом мужчине, или добиваться аннулирования брака. Или, если это не удастся, развода.
        А, черт. Магнус будто получил ножом в живот. Стараясь облегчить его вину, она только делала хуже. Знать, что друг готов был отказаться от жены ради него… Боже.
        Магнус был так зол в тот день. Неужели злость сделала его невнимательным? Была ли его вина в том, что произошло? В самом глухом уголке сознания - в чем он никогда не признавался даже себе - сидел глубоко укоренившийся страх, что предостережение Маклауда было пророческим и что он мог что-то сделать, чтобы предотвратить беду.
        - Я знала, что это рассердит мою семью, знала, что тебе, возможно, будет все равно, но и понимала также, что это несправедливо по отношению к Уильяму; я бы никогда не смогла любить его так, как он того заслуживает. Поэтому я решила добиваться аннулирования брака. Но я не успела дать свой ответ, он уехал. А потом… - Голос ее печально оборвался. - Потом, казалось, это уже не имело значения. Наверное, нехорошо было с моей стороны притворяться, но какой смысл был в том, чтобы устраивать скандал?
        Никакого. Но она все равно должна была сказать ему.
        - Для тебя это имело бы какое-то значение, Магнус? Ты считал бы свои чувства ко мне меньшим предательством, если б мой брак был подтвержден?
        Он сердито сжал челюсти, понимая, что она права. Его терзал не ее брак с Гордоном, а то, что он сделал, чтобы покончить с ним.
        Виноватый румянец окрасил щеки Хелен.
        - И, должна признаться, мне нравилась та свобода, которую предоставляло вдовство. Ты же знаешь моих братьев.
        Магнус скрипнул зубами. К несчастью, да.
        Он смотрел на нее, пытаясь сдержать бурю бушующих в душе эмоций. Может, он и понимал ее резоны, но это не уменьшало его гнева. Чувства, что она что-то утаила от него. Ее лицо сливалось с тем, другим.
        «Приглядывай за ней…» Он получил такой наказ.
        Ему трудно стало дышать. Он должен выйти отсюда, пока не сказал что-то такое, о чем потом пожалеет. Пока в гневе не накинулся на нее за то, чего она не понимает. Конечно, не понимает, да и как же иначе? Он не может рассказать ей правду и увидеть ужас и отвращение в ее глазах. Этого он не вынесет.
        Он думал, что сможет, но, наверное, глупо было даже пытаться. Ему никогда не забыть о прошлом. О том, что он сделал.
        Но он ведь так любит ее.
        Господи, он совсем запутался!
        Скрип ворот во дворе внизу показался благословенной передышкой. Он спустил ноги с края кровати и начал набрасывать на себя одежду.
        - Ты куда?
        Нотка паники в ее голосе только усугубила его чувство вины. Сейчас он должен был держать ее в объятиях, наслаждаясь радостями супружеского счастья, а не испытывать непреодолимое желание сбежать.
        - Скрипнули ворота, и, если не ошибаюсь, прибыли остальные.
        Глаза ее расширились.
        - Мой брат?
        Он кивнул и пересек комнату, чтобы поднять ее одежду. Подав ей, сказал:
        - Тебе лучше одеться и вернуться к себе.
        Не хватало ему только еще больше осложнить свои отношения с Сазерлендом. Они и так хуже некуда.


        Глава 26
        Уильяму Сазерленду потребовалась неделя, чтобы принять правду, но у него было только несколько дней, чтобы решить, что с этим делать.
        Мюриел может быть счастлива без него, но он никогда не будет счастлив без нее. Счастье не должно было играть в его жизни такую важную роль и, может, и не играло бы, если б он не встретил ее. Но он встретил и познал и счастье, и, как неизбежное следствие, несчастье.
        Без первого он еще мог бы существовать, но не может продолжать находиться в бесконечном состоянии последнего.
        Осознание, что она для него важнее всего на свете и что он заставил ее ненавидеть его, пугало до смерти. Он был настолько ослеплен страхом потерять ее, что не соображал, что делает. Иисусе, он чуть не овладел ею силой!
        Он думал, что раз они вместе, все остальное не важно. Что малая толика любви лучше, чем ничего. Но он ошибся. Она заслуживает больше, чем половина жизни, чем та часть его, что он готов был ей отдать.
        Она была права. Любовь без уважения - не любовь. Если он сделает ее своей любовницей, она будет думать, что недостойна большего. Как будто то, что сотворили с ней те подонки, сделало ее ущербной. Как он мог этого не понимать?
        Его любви хватило, чтобы отпустить Мюриел, но достаточно ли он любит ее, чтобы вернуть? Он искал ответ в темных глубинах своего отчаяния. Как ему выполнить свой долг графа и быть с женщиной, которую он любит?
        Но, быть может, он неправильно ставит вопрос. Возможно, надо спросить, как он сможет исполнять свой долг без нее?
        Но нужен ли он еще ей?

        Какой колючий сегодня ветер, думала Мюриел, спеша по узким переулкам Инвернесса. Стемнело час назад, и призрачная пелена тумана, спустившаяся на город вместе с ней, уже начинала сгущаться.
        Это была ночь, от которой пробирал озноб даже самое храброе из сердец. Опасная ночь для одинокой женщины. Но она была не одна. Со времени ее возвращения в Инвернесс неделю назад лорд Генри каждый вечер провожал ее домой. Нет, не домой. Та комнатенка над сапожной мастерской никогда не будет домом. Она отогнала прочь приступ меланхолии и остановилась рядом со своим спутником.
        - Вот мы и пришли, - проговорил он бодро. - В целости и сохранности.
        Мюриел заглянула в его доброе лицо, освещенное мягким светом уличного факела, оставленного для нее сапожником. Лорд Генри - добрый человек. Умный, приятной наружности, прекрасный, опытный врач, у него впереди блестящее будущее. Он из тех мужчин, кто посвятил бы всю свою жизнь, пытаясь сделать ее счастливой. Она поступает глупо, что не дает ему шанса попробовать.
        - Спасибо, - сказала она. - Я знаю, вам не по пути.
        Он отмахнулся.
        - Лишние несколько минут, не более. И я чувствую себя лучше, зная, что вы в безопасности. - Их глаза встретились, и Мюриел видела в них вопросы. Его нежные чувства к ней. Его обиду. Улыбка мужчины сникла. - Вы уверены, что не передумаете? Они, возможно, здесь старые, придирчивые и по-своему закоснелые, но зато вы делаете большие успехи. Во Франции легче не будет.
        Во Франции будет много легче. Во Франции ей не придется удерживать себя от того, чтобы вернуться к нему. Во Франции не будет надежды. Во Франции она защитит себя от себя самой. Во Франции она исчезнет.
        Она покачала головой.
        - Я с детства мечтала о том, чтобы побывать на континенте. - Ложь легко срывалась с ее губ, ибо она сама уже почти поверила в нее. - Но если вы передумали насчет вашего предложения написать письмо своему другу в парижской гильдии, я пойму.
        - Конечно же, нет. Им очень повезет, что вы окажетесь у них. - Он протянул руку, взял ее за подбородок и приподнял лицо к своему. Руки его были теплыми и сильными, но прикосновение не вызывало ничего… ни малейшей искорки. - Я не сдаюсь, Мюриел. Все оставшиеся дни до вашего отъезда я буду пытаться убедить вас изменить свое решение.
        Она узнала выражение его глаз, и на мгновение ей показалось, что он поцелует ее. Но очевидно, он передумал, и ей не пришлось даже отстраняться.
        Он отпустил ее подбородок.
        - Спокойной ночи, Мюриел.
        - Спокойной ночи, - ответила она, открыла дверь и проскользнула в дом. Девушка с облегчением прислонилась спиной к закрытой двери, радуясь, что наконец осталась одна.
        Краем глаза она уловила промелькнувшую в свете свечи какую-то тень. Она вздрогнула, испуганно ойкнула, пока не узнала его.
        Паника сменилась радостью. Предательской радостью. Сердце подпрыгнуло в груди, и ей пришлось силой вернуть его назад, в его холодный, твердый панцирь.
        - Что ты здесь делаешь, Уилл? Кто тебя впустил?
        Она остановилась. Ну конечно, его впустил сапожник. Кто ж откажет графу Сазерленду хоть в чем-то? Кроме нее. Ведь даже она собиралась принять его дьявольскую сделку. Каждую ночь она терзала себя воспоминаниями. Неужели это было бы так уж плохо? Они были бы вместе, разве это плохо?
        Мюриел остановила себя. Это было бы ужасно. Она возненавидела бы и себя, и его.
        - Кто был тот мужчина? - Он выступил из тени. Сердце Мюриел кольнуло. Он выглядел ужасно, словно не спал и не ел несколько дней. Словно прошедшие недели истерзали его так же, как и ее. - Кто он тебе? - пожелал знать он.
        Мюриел рассердил его тон. Он напомнил ей о том, кто он есть. Властный, могущественный граф. Человек, не терпящий отказов.
        Она ожидала гнева. Ожидала, что он схватит ее, станет требовать ответа. Но никак не ждала, что он внезапно весь как-то сникнет, проведет рукой по своим растрепанным волосам и посмотрит на нее так, словно она только что сообщила ему о смерти его лучшего друга.
        - Ради Бога, скажи, что я не опоздал.
        О чем он говорит?
        - Не опоздал для чего?
        - Убедить тебя вернуться со мной.
        Она оцепенела от его слов.
        Увидев ее реакцию, он чертыхнулся.
        - Черт, я опять все порчу. - Он вновь пропустил волосы сквозь пальцы. Она никогда не видела его таким неуверенным и ощутила легкое беспокойство, но заставила себя подавить его. - Я нервничаю, когда ты стоишь. - Уилл? Нервничает? Глаза Мюриел расширились. Господи помилуй, да что с ним такое? Он указал на стул перед незажженной жаровней. - Пожалуйста, присядь.
        Чувствуя, что ноги плохо держат ее, она без колебаний подчинилась. И в замешательстве смотрела, как он несколько раз прошелся туда-сюда по комнате, прежде чем вновь остановиться перед ней.
        - Я не могу потерять тебя, Мюриел. Ты лучшее, что когда-либо происходило со мной. Ты для меня самый важный на свете человек. Я люблю тебя.
        Он что, решил помучить ее? Какими бы прекрасными ни были его слова, она не может позволить себе слушать их. Но ледяной панцирь, в который она заковала свое сердце, готов был вот-вот треснуть.
        - Чего ты хочешь, Уилл? - Она заглянула ему в глаза, но это было ошибкой. Почувствовав, как неодолимо тянет ее к нему, она резко отвернула голову. Она знала, чего он хочет, и холодно добавила: - Прошу тебя, говори, что собирался, и уходи.
        Она опять вздрогнула, когда он опустился перед ней на колени. Взяв ее руку в свою, заставил посмотреть на него.
        - Я могу исполнить свой долг или жениться на тебе. - Он помолчал. - Или сделать и то и другое.
        Она замерла, не смея дышать, не смея надеяться.
        - Мне не нужен наследник, он у меня уже есть.
        Что он имеет в виду? Неужели у него есть внебрачный ребенок?
        - Мой брат, - сказал он, вероятно, догадавшись о направлении ее мыслей. - Кеннет - мой наследник, и не вижу причин, почему так не может быть всегда. У него будут дети. А если нет, будут у Хелен. - Он скривился. - Хотя я очень надеюсь, что Монро удастся убедить ее выйти за него. Потому что скорее в аду расцветут тюльпаны, чем я увижу Маккея… - Он осекся и печально улыбнулся. - Об этом мы поговорим потом. Я просто пытаюсь сказать, что хочу, чтобы ты поехала домой вместе со мной. Хочу, чтоб ты стала моей женой.
        Тиски, сжимавшие ее сердце, не выдержали, и оно неистово заколотилось в груди. Она смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Это что, какая-то жестокая шутка? Он ведь не может говорить это всерьез?
        Он сжал ее руку, прочитав эту неуверенность.
        - Пожалуйста, Мюриел, я знаю, у тебя есть все основания ненавидеть меня. То, что я сделал, непростительно. Тем более что я люблю тебя. Я не должен был вынуждать тебя возвращаться, не должен был вынуждать тебя… - Он смолк, охваченный чувством стыда.
        Неужели это происходит на самом деле? Неужели могущественный граф Сазерленд стоит перед ней на коленях и просит выйти за него замуж?
        - Страсть - не то, чего я хочу от тебя… ну, то есть не все, чего я хочу. Если я заставил тебя так думать, прости. Я люблю тебя. И хочу, чтоб ты была рядом со мной не только в спальне, но и в моей жизни. Знаю, что не заслуживаю этого, но все равно прошу. - Он сделал глубокий вдох. - Пожалуйста, прости меня и окажи мне великую честь, согласившись стать моей женой.
        На протяжении всей его страстной речи Мюриел боролась с яростной волной эмоций. За все то время, что она знает его, он сказал ей всего несколько нежных слов, и услышать так много сразу было довольно ошеломляюще. Как бы ни хотелось ей уцепиться за его слова, боль, которую он причинил ей в эти последние месяцы, сделала ее осторожной.
        - А как же король? Я думала, ты должен жениться на его сестре.
        - Я не давал официального согласия на этот союз.
        - А король об этом знает?
        Он поморщился.
        - Не уверен. Но это не важно. Я сделаю для короля все, что он попросит - кроме женитьбы на его сестре. Возможно, удастся убедить брата занять мое место.
        Во взгляде Мюриел читалось, что она верит в это так же слабо, как и он. Если и есть кто, меньше желающий жениться, чем Кеннет Сазерленд, она его не встречала.
        - А как же моя работа? - тихо спросила она. - Я не откажусь от нее.
        - Я и не прошу тебя отказываться. - Он натужно сглотнул, и стало понятно, что то, что он собирается сказать, тяжело для него. - Если ты хочешь остаться здесь и закончить свое обучение, я подожду. Буду приезжать навещать тебя так часто, как только смогу. И потом… - Он помолчал. - Решим это, когда придет время.
        Она изумленно смотрела на него. Он не шутит. Боже милостивый, он говорит серьезно! Его готовность сделать это для нее сказала о его любви больше, чем все остальное.
        - Я никогда не настаивала на этом, Уилл. Я приехала сюда только потому, что не могла оставаться в Данробине и смотреть… - Горло перехватило. - Не могла смотреть, как ты женишься на другой. - Слезы, которые она так старательно сдерживала, защипали глаза. - Я хорошо знаю свое дело, и мне не требуется подтверждение этого от гильдии. Я все равно в конце недели собиралась уехать.
        Он издал удивленный возглас.
        - Уехать?
        Она кивнула.
        - Во Францию.
        Он воззрился на нее с растущим ужасом.
        - Господи, Мюриел, прости.
        Она покачала головой, слезы заструились по щекам.
        - Я не знала, смогу ли быть достаточно сильной.
        Лицо его сделалось твердым.
        - Ты не просто сильная. Твоей силы хватит на нас обоих. Не знаю, почему мне потребовалось так много времени, чтобы все это понять. - Подушечкой большого пальца он стер слезинку с ее щеки. От этого нежного прикосновения сердце Мюриел сжалось. - Ты не дала мне ответ.
        Она кивнула:
        - Да, Уилл, я выйду за тебя замуж.
        Он встал, повлек ее за собой и заключил в объятия.
        - Слава Богу. Слава Богу.
        Эмоции в его голосе были сродни ее собственным. С минуту они просто стояли обнявшись, понимая, как близки были к тому, чтобы потерять друг друга навеки.
        Но потом близость тел начала пробуждать иные реакции. Она почувствовала, как он затвердел. Ощутила, как часто забилось его сердце. Почувствовала нарастающий между ними жар.
        Он поцеловал ее. Вначале нежно. Мягкое прикосновение губ к губам. Она ощутила солоноватый вкус своих слез, когда он поцеловал ее снова. На этот раз со стоном накрыв ее рот в твердом притязании на обладание.
        Она раскрылась ему навстречу, впустила его, позволяя языку гулять внутри. Позволяя ему удовлетворить свой голод, утолить свою жажду, целиком и полностью отдавая себя в его власть.
        Глубже. Горячее. Быстрее. Нежное покорение все длилось и длилось.
        Она схватила его за плечи, прильнула теснее, жаждая быть к нему как можно ближе. Каждый дюйм его твердого, мускулистого тела сливался с ней. Она чувствовала, как он все настойчивее прижимается к ее бедрам своими, приникает торсом к груди.
        Она хотела его. И показала ему, насколько сильно, потершись о него, и застонала, когда их языки сплелись в горячем поединке.
        - Нет! - Он оторвался от нее и решительно отодвинул. - Пока мы не поженимся. Я так долго ждал, подожду еще.
        Все еще тяжело дыша, Мюриел вскинула бровь. Судя по всему, он пытался убедить самого себя.
        - А если я не хочу ждать?
        Воспоминания о том, что с ней случилось, никуда не уйдут, но с Уиллом она сможет начать заново. Он никогда не причинит ей боли.
        Его взгляд предполагал, что он не слишком доволен ее замечанием.
        - Ты не облегчаешь мою задачу, глядя на меня так. Но тебе меня не переубедить.
        Она вновь вздернула бровь, подвергая сомнению это его утверждение. Это мы еще посмотрим. А пока пусть себе думает, что хочет. Бедный, его гордость претерпела и так слишком много ударов для одного дня. Бедный? Она улыбнулась. Всемогущий граф Сазерленд. Кто бы мог подумать?
        Его глаза сузились.
        - Чему это ты улыбаешься?
        Уголок ее рта дернулся. Не желая говорить ему правду, она сымпровизировала:
        - Хотела бы я взглянуть на лицо твоего брата, когда ты поведаешь ему эту новость.
        Он улыбнулся. Боже, какой же он красивый, когда улыбается.
        - Может, и увидишь.
        Она вопросительно взглянула на него.
        - Я приплыл на корабле. Хотелось бы как можно скорее сказать королю об… э… изменении планов. - Лицо его помрачнело. - И я намедни слышал кое-какие слухи о муже сестры, которые Кеннет захочет услышать.
        - Я удивлена, что ты позволил Хелен поехать с…
        Глаза его ожесточились.
        - С Маккеем? Да, ну выбора-то у меня в общем-то не было. Король настаивал. По крайней мере Монро тоже поехал. Будем надеяться, что ему удалось убедить ее выйти за него.
        Она нахмурилась, не успев остановиться.
        - Что такое?
        Мюриел знала, как он - и все Сазерленды - относится к Маккею, но Дональд Монро ей не нравился.
        - Ты уверен, что Монро - лучший мужчина для твоей сестры?
        Он внимательно посмотрел на нее.
        - Кеннет перед отъездом говорил нечто похожее. Он тебе не нравится?
        Она пожала плечами.
        - Он жесткий человек. - Слишком гордый, но это не произведет на Уилла впечатления. - Будь его воля, ты бы находился сейчас в Ирландии с его другом Джоном Макдугалом.
        Уилл кивнул.
        - Он против подчинения Брюсу. Но одной этой причины недостаточно.
        - Хелен не любит его.
        Они оба знали, кого Хелен любит. Уилл встретился с ней глазами. Неужели он откажет сестре в том, что они обрели. Через минуту он вздохнул.
        - Я никогда не понимал свою сестру. Она никогда не делает то, чего от нее ждут. - Он покачал головой. - А всё эти ее рыжие волосы. И откуда только они взялись?
        - Не представляю. - Мюриел спрятала улыбку, когда свет свечи блеснул бронзовыми всполохами на его темно-каштановых волосах. Не делать то, чего ожидают? Брат с сестрой похожи больше, чем он готов признать.


        Глава 27
        Магнус достаточно долго откладывал это дело. Он сделал бы его раньше, но все три дня после возвращения в Дан-Лагад Макгрегора и остальных он либо выполнял свои обязанности, либо уединялся с королем и Макгрегором, пытаясь вычислить, кто их предал. А это наверняка было предательство. Нападавшим просто не могло так повезти.
        Но король наотрез отказывался действовать без доказательств. Магнус был убежден, что предателя следует искать в лагере Сазерлендов. Нападавшие слишком хорошо знали местность, стало быть, кто-то из них родом именно отсюда. Но кто это - сам Сазерленд, Монро или кто-то из их людей, - Магнус не знал. За ними за всеми наблюдали.
        Макгрегор настиг оставшихся нападавших, таким образом были убиты все десятеро, которых Фрейзер насчитал вначале. Магнус отправил группу разведчиков вернуть на место камни, которые он передвинул, и прочесать горы. Но таинственный третий воин исчез. Нельзя было не считаться и со сходством между отрядом воинов и Горной стражей. Похоже, у них есть подражатели.
        Не считая оставшегося шрама, король почти полностью оправился. И действительно, он только что первый раз трапезничал в Большом зале и удостоил личной аудиенции графа Сазерленда, который незадолго до этого неожиданно прибыл в замок вместе с леди Мюриел.
        Оставив Фрейзера и Макгрегора охранять короля, Магнус воспользовался возможностью сделать то, что уже давно должен был сделать. Он забрал невинность Хелен; честь требовала жениться на ней.
        О чем, черт возьми, он говорит? Такой аргумент, может, и облегчал его совесть, но на самом деле это всего лишь предлог. Он хочет жениться на ней, несмотря ни на что.
        Может, он и не заслуживает счастья, но будет стремиться к нему.
        Он вышел из зала и отправился на поиски Хелен. После трапезы она ушла так быстро, что он не успел отвести ее в сторонку.
        Магнус нахмурился. Он понимал, что был несправедлив той ночью. Он реагировал слишком бурно и чувствовал неловкость из-за того, как вел себя. И в те несколько раз, когда их пути пересекались, он видел по лицу Хелен, что обидел ее.
        Его кольнула совесть. Он загладит свою вину. Магнус улыбнулся. У него впереди целая жизнь, чтоб сделать это.
        И теперь, когда он принял решение, ему ни разу даже в голову не пришло, что она может ему отказать.

        Хелен сидела у кромки воды, спрятав голые ноги под юбки, и бросала в воду камешки.
        - Ты никогда не умела бросать так, чтоб они прыгали.
        Голос того самого мужчины, о котором она думала, заставил ее вздрогнуть.
        Она обернулась и увидела стоящего сзади Магнуса. Он добродушно усмехнулся и сел рядом, без малейших усилий бросив камешек по воде. Тот подпрыгнул раз, второй, третий, четвертый, прежде чем наконец погрузиться в тихо плещущиеся волны.
        Она ничего не сказала. Не пошутила, как раньше, по поводу его умения так делать. Не упомянула, сколько раз он пытался ее научить. Впервые воспоминаний было недостаточно. Она больше не хотела жить в прошлом.
        Она была сбита с толку и, более того, обижена. Не понимала, почему он повел себя так в ту ночь и потом целых три дня избегал ее. Слава Богу, что от беспрестанных мыслей об этом ее отвлекала работа. Слух о ее целительских способностях разлетелся быстро, и в свободное от забот о короле время Хелен пользовалась большим спросом.
        Она не понимала его реакцию - или, точнее, его бурную реакцию - на то, что оказалась девственницей. Она-то, глупая, думала, что это, наоборот, поможет ему не думать о ней как о жене другого мужчины.
        Но становилось все яснее, что что-то еще помимо ее семьи и брака с Уильямом мешает ему связать себя с ней.
        Его мучает что-то, чего она не понимает, но чувствует, как это что-то притаилось под поверхностью. Какой-то неясный, кипящий на медленном огне гнев, который временами, похоже, направлен на нее.
        - Извини, - произнес он. - Я вел себя в ту ночь непростительно, но, надеюсь, ты все-таки сможешь меня простить.
        - Что ты имеешь в виду, Магнус? То, что занимался со мной любовью или что накинулся на меня за то, что «обманула» тебя насчет своей невинности, и потом три дня делал вид, что меня не существует? - Она резко рассмеялась. - По мне, так должно было быть наоборот. Ты должен был рассердиться, если б обнаружил, что я не девственница.
        Его напрягшийся рот был единственным указанием на то, что он не нашел ее сарказм смешным. Он перевел взгляд на нее.
        - Я не жалею о том, что занимался с тобой любовью, Хелен.
        Их глаза встретились, воспоминания яркой вспышкой промелькнули между ними. Но она не собиралась позволить своему желанию вмешаться - не в этот раз.
        - Ты в этом уверен? У меня создалось впечатление, что ты жалеешь о той ночи.
        - Я вел себя как дурак, Хелен. С твоего позволения, я пытаюсь извиниться.
        - Мне нужно от тебя не извинение, а объяснение. Почему это так важно для тебя, Магнус? И почему тебя расстроило, что я намеревалась аннулировать свой брак?
        Словно стальная завеса упала ему на глаза. Он резко отвернулся. Челюсть напряглась.
        - Я не желаю обсуждать это, Хелен. Никогда больше. Если мы хотим, чтобы у нас был шанс…
        - Ну как же ты не понимаешь? Если у нас когда-либо появится этот шанс, нам придется это обсуждать. Если ты не расскажешь, что тебя так мучает, это всегда будет стоять между нами - он всегда будет стоять между нами.
        На мгновение завеса приподнялась, и она увидела глубину терзающей его душу муки, но потом он покачал головой:
        - Я не могу.
        Хелен встала, отряхнула песок с юбки, силясь проглотить ком обиды и разочарования, поднимающийся к горлу. Три дня она боролась со слезами, но сейчас они готовы были хлынуть в любой момент.
        - Постой, - он потянулся к ее руке. - Куда ты? Я еще не закончил.
        Она посмотрела на него, смаргивая слезы. Как он может быть таким бестолковым? Неужели не понимает, как сильно его отказ ранил ее?
        - А о чем тут еще говорить?
        Он встал лицом к ней.
        - О многом. Я пытаюсь поступить правильно. Я взял твою невинность. - Он сделал глубокий вдох. - Я хочу жениться на тебе, Хелен. Хочу, чтоб ты стала моей женой.
        Ее сердце замерло. Часть ее хотела кричать от радости, что наконец услышала эти слова, которых ждала так долго. Другая часть, однако, собиралась плакать, зная, что побудило его к этому. Слишком хорошо она его изучила.
        - Как это благородно с твоей стороны.
        Он нахмурился, глядя на нее неуверенно, словно тут был какой-то подвох. Может, и был. После стольких лет она наконец получила то, что хотела, но этого оказалось мало.
        Она хотела большего.
        Но чего же именно? Он схватил ее за плечи и заставил посмотреть на него.
        - Благородно или нет, но это не единственная причина, по которой я прошу тебя выйти за меня. Я люблю тебя, Хелен. Всегда любил. Ты единственная женщина, на которой я когда-либо хотел жениться.
        Хелен заглянула ему в глаза и увидела правду. Сердце переполнилось светлыми чувствами. Неуверенность понемногу начала улетучиваться. Они преодолеют это. Вместе!
        Внезапно они оба обернулись на звук, который можно было описать только как рев полнейшей ярости.
        - Проклятый ублюдок, не прикасайся к ней!
        Сердце Хелен упало при виде брата Кеннета, который стремительно шагал к ним.
        Увидев его инстинктивно отведенный кулак, она встала перед Магнусом.
        - Остановись, Кеннет, ты не понимаешь. Он только что попросил меня выйти за него замуж.
        Но Магнус не желал ее «защиты». Он легко приподнял ее и отодвинул в сторону, закрыв собой, когда ее брат встал перед ним.
        - Выйти за него? - презрительно фыркнул Кеннет. - Только через мой труп.
        Он нацелил кулак в лицо Магнусу. Магнус блокировал удар. Но когда Хелен кинулась вперед, пытаясь встать между ними, то отвлекла Магнуса, и второй удар Кеннета нашел свою цель. Магнус оттолкнул ее назад.
        - Не вмешивайся, Хелен.
        Мужчины обменялись еще несколькими ударами. Она никогда не видела брата таким. Он известен своим вспыльчивым нравом, но тут было что-то большее. Он был как одержимый. Казалось, он собирается убить Магнуса. Тут дело было не только в извечной вражде их кланов.
        - Остановись! - закричала она брату. - Почему ты это делаешь?
        Магнус врезал Кеннету в живот, согнув его пополам. По крайней мере Кеннет притворился, что согнулся, потому что в следующую секунду он заехал кулаком Магнусу под подбородок, отчего голова Магнуса откинулась назад.
        - Расскажи ей, - прорычал Кеннет, бросая Магнусу вызов взглядом. - Расскажи, как ты убил ее мужа.
        Хелен была так ошарашена словами брата, что не сразу заметила, как посерел Магнус. К тому же он перестал защищаться от ударов брата. Кулаки Кеннета молотили его по лицу, разбивая в кровь, и он позволял ему.
        - Дерись же, ублюдок! - проорал Кеннет, сбивая его на землю.
        Но Магнус не собирался драться. Хелен снова кинулась вперед, схватила брата за руку.
        - Прекрати, Кеннет! Ты же убьешь его!
        Кеннет весь кипел и пыхтел, как разъяренный дракон.
        - Он этого заслуживает.
        За яростью она разглядела во взгляде брата муку.
        - Его нашли, Хелен. Нашли Гордона. Внизу башни в Триве, заваленного камнями, с перерезанным горлом и изуродованным лицом. Его убил кто-то из своих.
        Хелен почувствовала, как ужас подкатывает к горлу.
        - Должно быть, это какая-то ошибка. - Она взглянула на Магнуса. Он поднялся на ноги, но не встречался с ней взглядом. - Скажи ему, Магнус. Скажи, что это неправда.
        - Я не могу этого сделать, - ответил он с каменным лицом.
        Хелен охнула от ужаса, когда до нее дошло. Вот она, мрачная тайна. Вот что он скрывал от нее.
        Кеннет грязно выругался и опять накинулся бы на Магнуса, но Хелен повисла у него на руке.
        - Прекрати! - закричала она. - Я не позволю тебе убить его, что бы он ни совершил. - Она снова посмотрела на Магнуса, понимая, что тут что-то большее. - Почему, Магнус? Почему ты сделал это?
        Уильям был его другом. Должна быть какая-то очень веская причина.
        - Потому что хотел заполучить тебя, - прорычал Кеннет.
        Хелен в гневе повернулась к брату.
        - Ты же знаешь, что это неправда. Уильям был ему таким же другом, как и тебе. Я хочу, чтоб ты ушел, Кеннет. Сегодня ты уже достаточно натворил.
        - Далеко не достаточно. Он все еще стоит. Я не уйду, пока не услышу объяснение.
        - Поди к черту, Сазерленд. Я ничего тебе не должен.
        Кеннет снова кинулся было на Магнуса, но Хелен остановила его.
        - Пожалуйста, уходи. Дай мне поговорить с ним.
        Брат встретился с ней взглядом. Рот его упрямо сжался, но он уступил ее просьбе.
        - Если выйдешь за него, Хелен, ты для меня умерла. - Он метнул в Магнуса еще один гневный взгляд. - Мы еще не закончили, Маккей. Я говорил брату, что из этого ничего не выйдет. Я ни дня больше не останусь с тобой под одной крышей.
        Еще раз предостерегающе взглянув на Хелен, Кеннет зашагал прочь.
        Она посмотрела на побитое, в синяках и ссадинах лицо Магнуса и сказала:
        - Пойдем, я позабочусь о твоем лице.
        Выражение его лица было пугающе пустым.
        - Хелен.
        Она оборвала его:
        - Вначале твое лицо, потом мы поговорим.
        Ей надо было дать себе немного времени успокоиться. Но в глубине души она боялась, что если они поговорят сейчас, потом им будет уже не до ссадин.
        Он пошел за ней в кухню. В маленькой кладовке за кухней находилась замковая аптека. Она смыла кровь с лица тряпочкой, смоченной в ведре воды, которую служанки принесли из колодца, и начала смазывать мазью ушибы и ссадины. За все время он ни разу не вздрогнул и не шевельнул ни единым мускулом, даже когда она дотрагивалась до самой болезненной ссадины на щеке, но синяки и ссадины были и на скулах, и на подбородке. Он как будто онемел.
        - Если не перестанет кровоточить, я зашью.
        Он равнодушно кивнул.
        Наконец Хелен вытерла руки о полотняный фартук и повернулась к нему. Больше откладывать было невозможно.
        - Почему, Магнус? Должна быть причина.
        Однако ее непоколебимая вера в него, казалось, еще больше разозлила его. Это душа его корчится от чувства вины, поняла она.
        - У меня не было выбора. - Холодным, без эмоций, голосом, он объяснил, что произошло. Как Уильяма завалило камнями. Как англичане настигали их. Как он пытался освободить его, но не смог. Как Уильям умирал, но ему пришлось забрать его жизнь, чтоб его не захватили в плен и не узнали, и как все оказалось бесполезно из-за родимого пятна.
        Хелен наполняло ужасом не то, что говорил Магнус, а чего он недоговаривал. Он сделал это, чтоб защитить собратьев Уильяма, но также чтоб защитить ее.
        Она пошатнулась, наконец осознав тяжесть того, что стоит между ними. Дело не только в ее родных, в ее замужестве и в его преданности другу. Все намного хуже. Он был вынужден совершить немыслимое, чтоб защитить ее. И в глубине души винит ее за это.
        Она думала, что любовь единственное, что имеет значение. В своей наивности считала, что все преодолимо, если они любят друг друга. Но она ошибалась. Даже если он любит ее, чувство вины и призрак Уильяма всегда будут стоять между ними. Он никогда не простит себя и никогда не простит ее.
        Но хоть сердце ее и разрывалось, она попыталась облегчить ту непосильную ношу, которую он явно носил слишком долго.
        - У тебя не было выбора, - сказала она, положив ладонь ему на руку. - Ты сделал то, что должен был. Кровь в легких… - Она покачала головой. - Никто ничего не смог бы сделать. Он был все равно что мертв.
        - Я знаю это, Хелен. Я не нуждаюсь в том, чтоб ты отпускала мне грехи.
        Она понимала, что это в нем говорит боль, но слова его тем не менее больно ранили.
        - А что тогда тебе от меня нужно, Магнус? Потому что, похоже, что бы я ни делала, этого никогда не будет достаточно.
        Их глаза встретились, и на мгновение ей показалось, что ее слова проникли сквозь вину и гнев и что у них, быть может, еще остается шанс.
        Но она видела лишь то, что хотела видеть. В холодном его молчании она поняла то, что он знал уже давно, а она отказывалась признавать: смерть Уильяма Гордона всегда будет стоять между ними. Может, Магнус и любит ее, но чувство вины никогда не позволит ему познать настоящее счастье. Может ли она выйти за него, зная это?
        Сердце ее сжалось от боли.
        Но она не успела ничего ему сказать, когда воздух сотряс оглушительный грохот, за которым последовало громкое «бабах». Она инстинктивно кинулась ему на грудь, пытаясь защититься от ужасающих звуков.
        Гром? Это не мог быть гром, сообразила она.
        - Что это было? - Она взглянула на Магнуса. Ничего подобного она никогда раньше не слышала. Зато Магнус определенно слышал. Рот его сжался.
        - Черный порох. - Едва грохот прекратился, он потащил ее через кухню во двор.
        Люди в панике метались по двору. Незнакомый едкий дым распространялся в воздухе и очень скоро проник в легкие. Подняв глаза, они увидели, что один из двух донжонов в огне.
        И не просто донжон, в ужасе дошло до нее.
        - Король! - вскричала она.


        Глава 28
        Если б взрыв не сигнализировал о том, что король в опасности, Магнус бы даже обрадовался возникшей отсрочке. Его объяснение прошло не так, как он планировал, и теперь, когда она узнала его тайну…
        Черт бы побрал Сазерленда и его проклятое вмешательство! Он не хотел, чтоб она узнала. Не хотел видеть это выражение ужаса и отвращения на ее лице, когда до нее дошло, что он вынужден был сделать.
        Но она смотрела на него совсем не так. Черт, может, сочувствие и понимание еще хуже.
        Он стряхнул эту мысль и помчался к горящей башне. Почувствовав за собой Хелен, обернулся и закричал, чтобы она оставалась тут.
        Как бы не так.
        Она покачала головой.
        - Я могу понадобиться.
        Рот его сжался. Проклятие, она права. Но его это ничуть не радовало. Ей следовало бы бежать от опасности, а не навстречу. Глаза их на мгновение встретились.
        - Ты не пойдешь в башню, будешь ждать снаружи - там, где я скажу.
        Не дав возможности возразить, он потащил ее сквозь толпу к горящему донжону.
        Как всегда во время кризиса - если только этот кризис не касался некоей девушки, - его охватывало какое-то странное спокойствие. Мозг очистился от всего, кроме стоящих перед ним задач, которые выстроились в простой последовательности: найти короля, проверить и оценить ущерб, решить, как его устранить. Он не думал, что могло случиться непоправимое, он сосредоточился на том, что надо сделать. Если король был в башне, надо найти его и поскорее вывести оттуда.
        Макгрегор собирался отвести короля в его покои после аудиенции с графом Сазерлендом. Поскольку с тех пор уже прошло некоторое время, были веские причины подозревать, что они там.
        Только их там не было. Они с Хелен уже почти добежали до башни, когда заметили короля, Макгрегора и нескольких рыцарей, которых Магнус поставил для защиты у боковых дверей. Граф Сазерленд и Маколей выскочили из Большого зала, который располагался между двумя башнями, и увидели короля почти одновременно с Магнусом, и все вместе направились к королевской свите.
        Но Макгрегор никого не подпустил к Брюсу, приказав окружить короля плотным кольцом.
        Когда Магнус увидел, что король цел и невредим, его холодное спокойствие обратилось в ярость.
        - Что, черт побери, произошло?
        Макгрегор встретил его взгляд не менее разгневанно. Горные стражники не любили сюрпризов, а второе нападение на короля, находящегося под их охраной, никак иначе не назовешь.
        - Мы должны были быть там, вот что, - ответил Макгрегор. - Мы уже почти дошли до Солнечной комнаты, когда король пожелал сходить в бараки проведать раненых. Мы только-только спустились по лестнице на первый этаж, когда прогремел первый взрыв.
        Король протолкался сквозь защитную стену рыцарей.
        - У меня до сих пор в ушах звенит, - сердито проворчал он. - Клянусь распятием, еще немного, и нам бы конец!
        - Вы что-нибудь видели? - спросил Магнус.
        Макгрегор покачал головой.
        - Я думал только о том, чтобы увести короля в безопасное место. Это было похоже на ад кромешный. Если там кто и находился, едва ли выжил.
        Магнус был согласен с ним. Тот, кто сделал это, либо убежал, либо погиб. Но Магнус намерен был удостовериться.
        Следующие несколько часов он только и делал, что раздавал приказы, ликвидируя хаос. Первым делом обеспечить безопасность короля. Следующим - найти комнату для Брюса в старой башне. Магнус велел обыскать все здание, прежде чем расставить часовых у каждого входа.
        Макгрегор командовал организацией попыток потушить огонь в башне, но все было тщетно. Деревянные полы верхних комнат и деревянная крыша вспыхнули как щепки. Остался лишь дымящийся остов башни. К счастью, это случилось среди дня, и в башне не было никого, кроме короля со свитой, которым чудом удалось избежать гибели.
        Место заложения пороха не оставляло сомнений, кто являлся мишенью. Макгрегор был уверен, что звук шел из комнаты под королевскими покоями.
        Как только Магнус удостоверился в безопасности короля, все его мысли сосредоточились на одном: кто это устроил. Не потребовалось много времени, чтобы узнать, кого нет. Группа рыцарей выехала из замка перед взрывом, среди них Сазерленд и Монро. Но только один из них знаком с черным порохом.
        Они с Макгрегором стояли во внутреннем дворе, в котором, несмотря на все их усилия, все еще царил легкий хаос. Вдобавок к усиленной замковой страже Макгрегор поставил людей присматривать за сгоревшей башней, чтобы тлеющие угли опять не вспыхнули. И еще, разумеется, были люди, без которых тут дело не обошлось.
        - Куда они поехали? - спросил Магнус про группу разведчиков.
        - Нам сообщили, что какие-то разбойники напали на пилигримов, возвращающихся домой из Святой земли. Они поехали разведать. - Рот Макгрегора сурово сжался. - Сазерленд не должен был ехать, он присоединился в последнюю минуту.
        Магнус выругался.
        - Готовь лошадей. Плевать, как далеко они уехали, мы едем за ними.
        Макгрегор не возражал. Магнус пошел информировать короля, который хоть раз был согласен в отношении Сазерленда. Использование черного пороха, как ничто другое, указывало на него.
        Магнус закрыл за собой дверь в комнату короля и чуть не налетел на Хелен в коридоре. И хотя он был рад видеть ее - она ходила с женой Маколея помочь успокоить перепуганных сородичей, которые сочли взрыв Божьим гневом, - но все же лучше бы это было не сейчас.
        Она взглянула на него широко открытыми глазами.
        - Ты ошибаешься. Мой брат не имеет к этому никакого отношения.
        Проклятье.
        - Подслушиваешь под дверями, Хелен?
        - Я как раз собиралась постучать, когда услышала тебя. Ты совсем не шептал.
        - Я не могу сейчас об этом говорить. - Он стал спускаться по лестнице и не удивился, когда услышал позади себя шаги. Он пошел быстрее, но она не собиралась отпускать его.
        - Подожди! - Она поравнялась с ним, когда он вышел во двор, и схватила за руку.
        Он видел, что Макгрегор ждет его с лошадьми возле ворот, и нетерпеливо обернулся.
        - Поговорим, когда вернусь.
        - Кеннет не делал того, о чем ты думаешь.
        Он силился сдержать гнев, но ему уже чертовски надоело, что ее семейка все время встает между ними.
        - Тогда кто? Ты сама говорила: твой брат был знаком с черным порохом, так же как и Гордон. Не совсем обычные знания.
        Каждой своей клеточкой она излучала неприятие.
        - Но зачем? Зачем ему делать это?
        - Он не слишком стремился подчиниться королю.
        Она поджала губы и горячо замотала головой.
        - Поначалу, может, и нет, но мои братья поверили в короля так же, как и ты. Кеннет не стал бы делать ничего подобного. Он не настолько безрассудный.
        - Черт, да все, что делает твой брат, сплошное безрассудство. Ты же сама видела, как зол он был.
        Ее щеки вспыхнули.
        - На тебя, не на короля.
        - Ты в этом уверена? Может, он просто притворялся.
        - Ты хочешь сказать, что он имеет отношение к тем людям в лесу?
        Вдруг она осеклась.
        - Что такое?
        Она покачала головой:
        - Ничего.
        Но он уловил в ее глазах мимолетную вспышку вины. Схватил за руку и заставил посмотреть ему в глаза.
        - Говори.
        Она нервно закусила губу, но это уже не могло отвлечь его.
        - Если ты что-то знаешь, лучше скажи.
        - Я не уверена. И ничего не могу утверждать наверняка. Но я подумала… подумала, что недуг короля, возможно, был не морской болезнью.
        Он отпустил ее руку и отступил назад, словно обжегся.
        - Яд? Бог мой, ты думала, что король отравлен, и ничего мне не сказала? Как же так, Хелен?
        Она ощетинилась на обвинение в его голосе.
        - Потому что знала, что ты отреагируешь именно так, как сейчас. Знала, что во всем обвинишь мою семью.
        Он презрительно фыркнул.
        - И с чего бы это, интересно? Может, потому, что они виновны?
        Он не мог поверить, что доверял ей. Он не подвергал сомнению ее заключение о болезни короля, а не задумываясь принял ее слова на веру. Если б он знал, то был бы начеку. Того, что случилось в горах, можно было избежать.
        - Прости, - покаянно проговорила она, - я должна была сообщить тебе раньше…
        - Но ты не доверяла мне.
        - Ты не слишком благоразумен, когда дело касается моих братьев. И я не единственная, кто хранил тайны.
        Он оставил без внимания ее колкость в отношении Горной стражи - заслуженную или нет.
        - Боже мой, ты продолжаешь их защищать?
        Глаза их встретились. Кровь в его жилах кипела, и он пытался удержать в узде свой гнев и не сказать что-нибудь, о чем потом пожалеет.
        Но этого и не нужно было. Она все равно увидела.
        Он заметил, как она резко втянула воздух.
        - Ты до сих пор не простил меня. Ни за что. Ни за то, что между тобой и ими выбрала их. Ни за то, что вышла за Уильяма. Ни за то, что тебе пришлось сделать, чтобы защитить меня.
        - Не сейчас, Хелен, - процедил он сквозь зубы. Он старается не ляпнуть сгоряча что-то лишнее, черт побери. - Я не хочу говорить об этом сейчас.
        - В том-то все и дело. Ты никогда не хочешь говорить об этом. И никогда не захочешь.
        Глаза его сузились от какой-то окончательности в ее голосе.
        - Что ты имеешь в виду? У нас полно времени на разговоры. Бога ради, я же попросил тебя выйти за меня замуж, чего же ты еще хочешь?
        Она на секунду удержала его взгляд, прежде чем отвести глаза.
        О Боже. Грудь его сжалась от неверия… от воспоминаний. «Прости, я не могу».
        Он понял, что она скажет, раньше, чем она заговорила.
        - Я люблю тебя, Магнус, но не выйду за тебя. Только не так.
        Он не мог ничего с собой поделать. Он был так зол, что схватил ее. Как она может? Как может опять отказывать ему после всего, что они пережили? Сердце его стучало молотом. Да есть ли у нее, в конце концов, мозги?
        - Что значит «только не так»?
        - Я не хочу всю оставшуюся жизнь стоять между тобой и братьями. - Слезы потекли у нее из глаз.
        То ли он отпустил ее, то ли она сама вырвалась, он не знал, но в следующий миг она уже шагала прочь. И, как и раньше, он не пошел за ней. Он стоял, и кислота разъедала ему грудь, оставляя пустоту, которую он никогда уже и не думал снова почувствовать.
        Она никогда не любила его по-настоящему. Ни тогда. Ни сейчас.

        Хелен понимала, что поступает правильно, но сердце все равно разрывалось на части. Медленно. Корчась и сжимаясь.
        Отказать Магнусу было тяжелее всего на свете. Она любит его так давно, что думала, ничто не сделает ее счастливее, чем выйти за него замуж. Долгое время это казалось несбыточной мечтой, а его завоевание - ее единственной целью. Странно сознавать, что теперь, когда она получила то, что хотела, этого оказалось недостаточно.
        Она любит его всем сердцем, но не станет жить в постоянном страхе сказать что-то не то или пробудить нежелательные воспоминания. Она не станет жить с призраком вины, стоящим между ними.
        Пока он не простит себя, он не сможет простить ее. Она надеялась, что ждать придется не слишком долго, но не собиралась биться головой о каменную стену в ожидании того, чего может никогда не случиться.
        Пора ей взять свое счастье в собственные руки. Идти своей дорогой. Последние несколько месяцев подсказали ей, как это сделать.
        Держа будущее в своих руках, она отправилась на поиски короля.

        Магнус молча пересек внутренний двор и присоединился к Макгрегору. У друга достало ума не заговаривать, пока они не отъехали подальше от замка, направляясь на север, куда, по словам замковой стражи, направился разведотряд.
        Грудь его была словно в огне. Сердце колотилось в ушах. В горле так пересохло, будто он не пил неделю.
        Он не мог поверить.
        Она опять отказала ему, и боль во второй раз меньше не стала. Магнус убеждал себя не верить этому. Она была рассержена, она передумает. Она узнала правду о Гордоне и поняла. Гораздо больше, чем ему хотелось бы.
        Как он мог снова допустить это? Как мог позволить себе поверить, что у них есть шанс? Дурак. Как он мог думать найти счастье ценой жизни друга?
        Они ехали уже с полчаса, когда Макгрегор нарушил молчание:
        - Я так понимаю, девушка не в восторге, что ты едешь за ее братом.
        Магнус посмотрел на него ничего не выражающим взглядом.
        - Можно сказать и так.
        - Ее преданность достойна восхищения.
        Магнус ничего не ответил, но рот его сжался. Хотелось бы ему, чтобы хоть раз эта преданность была направлена на него.
        - Она любит тебя. - Прославленный лучник улыбнулся. - Я повидал немало влюбленных женщин, чтобы узнать этот взгляд. Можешь не сомневаться.
        Обычно это вызывало смех или шутку вроде того, что это и неудивительно, с таким-то «смазливым» лицом, но Магнус был не в настроении шутить.
        - По-моему, на сей раз ты ошибаешься.
        Он пытался, но этого оказалось мало. Она отказала ему, пропади все пропадом. Острая боль в груди усилилась. «Не думай об этом. Сосредоточься». Взяв себя в руки, он оглядел дорогу впереди.
        - Кажется, я что-то вижу.
        Он ударил пятками, и лошадь припустила вперед.
        - Это они! - прокричал он через минуту.
        Магнус не удивился, увидев, что часть разведгруппы скачет им навстречу, - он предполагал, что Сазерленд использует эту уловку, чтобы сбежать. Однако удивился, когда увидел, что один из двух как раз тот, кого он ищет. Вторым был младший зять Маклауда.
        Магнуса впервые кольнула неуверенность.
        Они с Макгрегором натянули поводья и остановили лошадей на дороге перед ними.
        Глаза Сазерленда сузились.
        - Так не терпится закончить то, что мы начали?
        Он слишком спокойный, осознал Магнус. Сазерленд не ведет себя как человек, только что пытавшийся убить короля. Они с Макгрегором обменялись взглядами, и Магнус увидел, что тот думает так же.
        Магнус оставил без внимания предложение, хотя оно и было чертовски соблазнительным.
        - Где остальные?
        - Мы недавно разделились. А что случилось? - В голос Сазерленда закралась тревога. - Что-нибудь с Хелен?
        - С твоей сестрой все хорошо, - ответил Макгрегор. - Но кто-то покушался на короля.
        Потрясение на лицах обоих мужчин было неподдельным.
        - Опять?
        - Как? - спросили они одновременно.
        - Ты слышал о сарацинском порохе? - задал вопрос Магнус, и молодой рыцарь кивнул.
        Взгляд Сазерленда метнулся к Магнусу. Рот сжался в твердую линию.
        - И ты, естественно, решил, что это был я?
        - А ты знаешь кого-то еще, кто знаком с черным порохом?
        - Да, но ты убил его.
        Магнус вздрогнул, чего, без сомнения, и добивался Сазерленд. Но внезапно с лица Сазерленда ушла ненависть, сменившись чем-то еще. Страхом.
        - А, черт, - бросил он.
        - Что такое? - спросил Магнус.
        - Монро, - ответил Сазерленд. - Нам надо возвращаться.
        - Он не с вами? - удивился Магнус.
        Сазерленд покачал головой.
        - Он выехал с нами, но через несколько миль повернул назад под каким-то предлогом. Я предупреждал брата, что он может выкинуть что-нибудь подобное. Он был в ярости, когда Уилл согласился покориться Брюсу. Но молочный брат Уилла - это его слабое место.
        - Откуда ему известно, как пользоваться черным порохом?
        - Понятия не имею, - ответил Сазерленд. - Я уж точно никогда ему не показывал. И не знаю и половины того, что знал Гордон. Послушай, мне плевать, веришь ты мне или нет. Но если это Монро и он жив, то, можешь быть уверен, он не сдастся.
        Магнус услышал достаточно. Их единодушие с Сазерлендом становилось пугающе частым. Во весь опор они помчались назад в замок.


        Глава 29
        Опять не вышло.
        Когда Монро увидел короля и Макгрегора, выбегающих из горящей башни как раз перед тем, как он выпрыгнул из уборной в море, спасаясь от огненного ада, ему пришлось до боли закусить губу, чтоб сдержать крик чистейшей ярости. Он был в агонии не только от очередной неудачи, но и от взрывной волны, которая чуть не прикончила его.
        Он неправильно рассчитал, через сколько времени загорятся мешки. Первый взорвался, опалив ему голову, когда он пытался поджечь четвертый. Шлем не до конца защитил от расплавленного жара.
        Боль была адской, и до сих пор кожа горела, как в огне. Но он укротил боль, используя ее как дополнительный стимул выполнить стоящую перед ним задачу.
        Дональд знал, что это его последний шанс.
        Он был так уверен, что взрыв сделает свое дело. Что четыре мешка, которые он тогда украл, покончат с ненавистным узурпатором.
        В ночь свадьбы в Данстаффнэйдже ему чертовски повезло. Он заметил Гордона, идущего по двору, и последовал за ним - не в брачный покой, где ему следовало находиться, а в оружейную. Когда он увидел, как Гордон достает из большого ящика полотняные мешочки и кладет их в свою сумку, это возбудило его любопытство. Он подождал, когда Гордон уедет, и пошел разузнать. И хотя тогда он еще не был уверен, что это тот самый черный порох, у него хватило ума прихватить несколько мешочков на будущее.
        Когда же он услышал о взрыве, его подозрения о содержимом мешочков подтвердились.
        Он думал, что эти мешки будут его спасением. Его средством восстановить славу и честь клана. Все, что он делал, он делал для Сазерлендов.
        Уилл смирится, рассуждал он. Когда лжекороль будет мертв, а мятеж подавлен навсегда.
        Он до сих пор не мог поверить, что нападение в лесу провалилось. А все Маккей с Хелен, будь они прокляты! Как они умудрились одолеть лучших воинов в христианском мире…
        Ярость горячо выплеснулась в кровь. Но не его. Его им не одолеть.
        Однако десять человек потеряны. После стольких тренировок. Стольких затрат. Макдугал был в ярости. Хуже того, он теряет веру. Два человека, вот все, что он отправил на помощь Дональду в этой последней попытке.
        Маккей уже что-то заподозрил и установил за ним наблюдение. Времени почти не осталось.
        Он посмотрел на двух мужчин, которые стояли на берегу озера.
        - Готовы?
        Он не видел выражения лиц под черными шлемами, но они кивнули:
        - Да, милорд.
        Монро бросил взгляд на старую башню. Там ли Брюс? Он надеялся, что его догадка верна.

        Хелен опустилась перед королем на колени и взяла его руки в свои.
        - Благодарю вас, сир. Вы не пожалеете об этом.
        - Я уже жалею. - Он рассмеялся. - У меня такое чувство, что некий горец не слишком обрадуется нашим планам.
        В этом Брюс прав. Магнус придет в ярость. Но она все равно сделает это.
        Хелен пожала плечами.
        - Со временем смирится.
        Рыцарская натура короля не позволила ему спорить.
        - Вы уверены, что хотите уехать так скоро?
        - Брат с Мюриел завтра отплывают в Данстаффнэйдж. Мне не терпится начать.
        Король задержал ее взгляд. Она испугалась, что он передумал, но после долгой паузы тот кивнул:
        - Ну хорошо. Доброго пути. Перед отъездом я дам вам письмо. Вы знаете, кому его вручить? - Она кивнула. - Тогда берегите себя.
        - Обязательно. - Хелен покинула Солнечную комнату, пока король не передумал. Она закусила губу, почувствовав смутные опасения. То, что она задумала, не только опасно, но и, мягко говоря, необычно. Но и ужасно волнующе и, что самое главное, важно. Она применит свои целительские способности с пользой. С наибольшей пользой.
        Она только ступила на лестницу, когда услышала какие-то приглушенные звуки, а за ними громкий лязг, доносящиеся из комнаты прямо за лестничной клеткой. Уборная, поняла она.
        Хотя первым порывом было в смущении удалиться, до нее дошло, что звуки не такие, какие обычно издает человек, облегчаясь.
        И вообще, кто и что здесь делает? В этой башне не должно быть никого, кроме короля и стражи, которая стоит у входа внизу.
        Следующий звук заставил ее резко остановиться. Шепот по меньшей мере двух голосов. Это уже подозрительно.
        Порадовавшись темноте, которая опускалась на крепость в сей поздний час, она прижалась к стене и стала медленно придвигаться к маленькой комнатке. Дверь была закрыта, но щель между двумя планками оказалась достаточно широкой, чтоб разглядеть темные, неясные фигуры мужчин, склонившихся над дыркой в камне и заглядывающих вниз.
        Хелен тихо охнула, сообразив, что они делают. Уборная располагалась на внешней стене башни, чтобы опорожнять горшки прямо в озеро. Каким-то образом этим людям удалось забраться по ней.
        Хотя первым порывом было закричать и предупредить стражу внизу, Хелен не была уверена, что они услышат ее отсюда. Зато мужчины в уборной точно услышат. Им хватит времени убить и ее, и короля, прежде чем стражники их поймают.
        Нет, лучше всего предупредить короля и попробовать пробраться мимо.
        Слишком поздно. Дверь начала открываться.
        Она юркнула назад в тень, тихонько прокралась вверх по лестнице и потом по темному коридору к королевским покоям. Сзади доносились шаги мужчин.
        С колотящимся в груди сердцем она приоткрыла дверь, проскользнула в узкую щелку и быстро закрыла ее за собой.
        - Леди Хелен! - удивленно воскликнул король. - Что случилось?
        Хелен оглядела комнату, моля о чуде.
        - Какие-то люди, сир. По крайней мере трое. Идут сюда. Задуйте свечи. У нас мало времени. Они скоро найдут вас.
        Это был маленький донжон всего с несколькими Солнечными комнатами на каждом из трех этажей. И они догадаются, что короля поместили на самый верх.
        Брюс уже схватился за меч, но они оба понимали, что обречены, если до этого дойдет. Трое мужчин - это слишком много для все еще слабого короля. Да к тому же не исключено, что их может быть больше.
        - Попробуйте привести помощь, а я пока задержу их, - сказал Брюс.
        Но Хелен придумала кое-что другое.

        Магнус и остальные как раз влетели в ворота, когда раздался первый крик. Они помчались к башне, куда поместили короля после пожара.
        Стражники, оставленные сторожить башню, пребывали в смятении. Не тратя времени на расспросы, Магнус, Макгрегор, Сазерленд и Фрейзер ринулись вверх по лестнице.
        Магнус услышал доносящийся сверху звон мечей, потом безошибочный глухой стук упавшего на деревянный пол тела. Добежав до третьего этажа, он выскочил в коридор, куда выходили двери трех комнат - самая большая в конце служила временными покоями короля.
        На полу лежало тело одного из его людей, над ним стоял человек в черном. Ужасная вонь подсказала ему, как они пробрались сюда. Магнус взревел, выхватил из-за пояса длинный дирк - ибо пространство было слишком тесным, чтобы как следует воспользоваться мечом или молотом, - и атаковал.
        Но он испугался, что уже слишком поздно, когда заметил еще двоих, выбежавших в коридор из королевской спальни.
        Места было маловато, чтобы вместить так много людей. Но ему не потребовалось много времени, чтоб сократить это число на одного.
        Когда первый человек упал, Магнус метнулся к тому, что слева, которого узнал, несмотря на шлем, а Макгрегор занялся тем, что справа.
        Они стояли друг перед другом с клинками наготове.
        - Ты хотел переигровки, Монро, - сказал Магнус. - Ты ее получил.
        - Догадался, да? - Монро засмеялся и сдернул с головы шлем, который при таком близком сражении только мешал бы.
        Магнус отшатнулся при виде обожженной кожи с левой стороны его лица. Большая часть волос с другой стороны тоже сгорела.
        - Зацепило взрывом? Болит, да?
        - Ублюдок. - Монро кинулся на него. Для маневров было слишком мало места, и оба понимали, что все решат несколько первых ударов. Монро промахнулся. Магнус - нет.
        Слабостью Монро были его надменность и агрессивность. Как Магнус и ожидал, противник сразу ринулся в нападение. Он подождал, когда Монро замахнется, и в последнюю минуту отступил в сторону. Развернувшись, ударил локтем Монро в нос. Если б у Монро было куда отступить, это не было бы смертельной ошибкой. Но отступать было некуда. Магнус воспользовался моментом и, пробив кинжалом кольчугу, вонзил его прямо в живот.
        Монро потрясенно повис на нем. Магнус держал его, пока тело не обмякло, а потом отшвырнул. Макгрегор сделал то же самое со своим врагом, и оба помчались вслед за Сазерлендом в королевские покои.
        В комнате было темно. Боясь худшего, Магнус распахнул ставни, впуская лунный свет.
        Он окинул взглядом комнату. Никого. Ничего. Что за черт?
        - Где он? - спросил Макгрегор.
        Вдруг они услышали громкий стук, словно кто-то вывалился из дымохода.
        - Здесь, - сказал Брюс и повернулся, чтобы помочь кому-то спуститься.
        Желудок Магнуса ухнул вниз, когда он узнал голубое платье. Голубое платье, в котором была сегодня Хелен.
        Ох, Иисусе. Что бы это значило?
        - Хелен? - ошарашенно выдавил он, борясь с приступом дурноты.
        - Хелен? - повторил Сазерленд не менее ошарашенно.
        - Черт побери, что ты здесь делаешь?
        Король резко взглянул на него.
        - Пришла мне на выручку. Снова, - добавил он и подмигнул Хелен.
        Она покраснела.
        Магнус слушал со стучащей в голове кровью объяснение короля - с несколькими прояснениями от Хелен, - как Хелен шла в свою комнату, когда услышала мужские голоса, доносящиеся из уборной. Она вернулась предупредить короля, но, не имея желания выдать нападающим их местонахождение, придумала выбросить несколько предметов из королевского окна, чтобы предупредить охрану. Потом, чтоб дать себе больше времени, они задули все свечи и постарались устранить все следы короля, после чего Хелен предложила им спрятаться в дымоходе камина. Он выглядел достаточно тесным даже для одного человека, не говоря уж о двух.
        - Здорово придумала, правда? - с улыбкой сказал король. - Мне самому это никогда не пришло бы в голову.
        Магнус мог бы оценить иронию того, что их игра так пригодилась, мог бы быть поражен и горд за нее, если б красная пелена у него перед глазами не застилала все остальное. Когда он думал об опасности… как близка она была…
        Беспомощность. Ярость. Паника. Он готов был убить еще кого-нибудь. Он попытался обуздать свой гнев, но терпение ускользало от него. Во второй - или третий? - раз за неделю он чуть не потерял ее. Сколько же можно?
        Первым порывом было схватить ее в объятия и никогда не отпускать. Он шагнул к ней, но потом остановился, вспомнив. Стоп. Да ведь он же потерял ее. Она ему отказала.
        Их глаза встретились. Бурный поток эмоций пронесся между ними, но он был слишком запутанным и сложным, чтобы Магнус мог его понять и оценить. Он только сделал дыру у него в груди еще глубже, а боль мучительнее.
        Она повернулась к королю.
        - Наверное, я пойду к себе. Мне еще многое нужно сделать к завтрашнему дню.
        Она хорошо это скрывала, но Магнус видел, что она не так спокойна, как кажется. Он заметил, как дрожит ее рука, прежде чем она спрятала ее в складках юбок.
        - Подожди, я провожу тебя, - предложил он.
        Его рот сжался.
        - Там, за дверью, убитые. - Он помолчал. - Один из них Монро.
        Глаза ее расширились.
        - О, - вымолвила она. - Ясно.
        - Я отведу тебя, - сказал Сазерленд.
        Хелен, казалось, только сейчас заметила его. Ее алые губы вытянулись в тонкую линию, а голубые глаза полыхнули гневом.
        - Я же для тебя умерла, забыл?
        Сазерленд метнул в Магнуса убийственный взгляд.
        - Это значит, что ты решила выйти за него замуж?
        Магнус застыл. Но она даже не взглянула в его сторону.
        - Нет, - последовал тихий ответ.
        Сазерленд тут же повеселел и начал было что-то говорить, но она остановила его.
        - Я в любом случае намерена поймать тебя на слове. Мне надоело твое бесконечное вмешательство. - Она взглянула на Магнуса, потом снова на брата. - Вы двое можете даже поубивать друг друга, если хотите, я больше не буду пытаться вас остановить.
        - Я провожу вас в вашу комнату, миледи, - вызвался Макгрегор.
        Хелен с благодарностью взглянула на него.
        - Спасибо. Я как раз хотела кое о чем с вами поговорить.
        Что она имела в виду? Магнус смотрел им вслед, ему хотелось пойти за ней, но…
        Но что? Она отказала ему.
        Он приготовился услышать какую-нибудь издевку от Сазерленда, но насущные заботы поглотили его, когда Маколей, сэр Нейл и еще несколько высокопоставленных членов королевской свиты ворвались в покои.
        Следующие пару часов Магнус снова пытался привести царящий в замке хаос в некое подобие порядка. Все, кто надо, были уведомлены о произошедшем, тела убраны, потрясенный граф Сазерленд расспрошен о Монро и, наконец, король благополучно уложен спать. Вот вам и «миссия мира».
        Исполнив на сегодня все свои обязанности, Магнус налил в высокий кубок виски и сел, кажется, впервые за много дней, на скамью возле очага в Большом зале. Столы были убраны, и те члены королевской свиты, которых разместили в Большом зале, уже легли отдыхать.
        Но душевные раны Магнуса были еще слишком свежи, чтобы думать сейчас о сне. Ее слова вновь и вновь звучали у него в голове: «Я люблю тебя, Магнус, но замуж за тебя не выйду. Только не так». Тогда он был слишком уязвлен ее отказом, чтобы понять, что она имела в виду, но теперь понял. Но как он может сделать то, чего она хочет? Видит Бог, он пытался. Но как ему простить себя? Однако если он не простит, то потеряет ее.
        В зал вошел Сазерленд. Он окинул взглядом большое помещение и, увидев Магнуса, направился к нему. Пальцы Магнуса стиснули кубок.
        - Не сейчас, Сазерленд, - предостерег он. - Мы закончим, но не сейчас.
        Не обращая внимания, Сазерленд плюхнулся на скамейку рядом с ним.
        Магнус напрягся.
        - Я подумал, ты захочешь извиниться, - сказал Сазерленд.
        - За что это, черт возьми?
        - Ну, не знаю, может, за то, что обвинил меня в попытке взорвать короля?
        Магнус сжал челюсти.
        - Не без причины.
        Сазерленд окинул его задумчивым взглядом.
        - Ты больше похож на Монро, чем хочешь признать.
        Магнус пробормотал ругательство и сказал ему, что он может с этим сделать.
        - Он был слишком упрям и горд, чтоб увидеть то, что творилось прямо у него перед носом.
        - Твоя сестра отказала мне, или ты не слышал?
        - Я слышал. Но если б я любил кого-то так, как ты, похоже, любишь мою сестру, то костьми бы лег, чтобы переубедить ее.
        - Удивительно слышать это от тебя. Насколько я знаю, ты никогда в жизни не любил. - Магнус взглянул на него с подозрением. - И вообще, с чего вдруг такая перемена? Ты столько лет делал все, чтобы не допустить этого.
        - Да, но разница между тобой и мной в том, что я могу признать, что совершил ошибку. Я думал, ты лгал о Гордоне.
        - Я лгал.
        - Да, но не по тем причинам, по которым я думал. Хелен рассказала мне - ну, то есть она рассказала Уиллу, поскольку со мной не разговаривает, - что произошло. Я собираюсь сказать это только раз, так что уж послушай. Ты сделал то, чего каждый надеется в жизни избежать, но что может случиться с любым из нас. Это часть войны - скверная часть, но тем не менее. На твоем месте я поступил бы так же, и Гордон тоже.
        Магнус ничего не сказал. Жжение в груди подступило к горлу.
        - Он не хотел бы, чтоб ты носил это бремя. И не потребовал бы, чтоб ты всю жизнь себя наказывал.
        Магнус сидел, не зная, что сказать. Сазерленд - последний человек, от которого он ожидал это услышать.
        - Ей будет лучше без меня, - выдавил он. - Ты что, забыл про опасность, которая может ей угрожать?
        - Насколько я понимаю, ей уже грозит опасность из-за того, что Гордона опознали. Ты сможешь защитить ее. - Он широко ухмыльнулся. - Сможешь присмотреть за ней.
        Но Магнус слишком давно знал Сазерленда.
        - Почему же ты все-таки это делаешь? Не могу поверить, что только ради счастья своей сестры.
        Рот Сазерленда сжался.
        - Ты подозрительный ублюдок. Что бы ты там обо мне ни думал, я люблю свою сестру. Ну ладно. Есть кое-что. Я так понимаю, что я стою на пути того, что хочешь ты, а ты стоишь на пути того, чего хочу я. Предлагаю нам обоим проглотить свою гордость и отойти в сторону.
        Глаза Магнуса сузились, он подозревал, какой получит ответ на вопрос, который собирался задать.
        - И чего же ты хочешь?
        Сазерленд твердо поглядел на него.
        - Вступить в секретную армию.
        Доказательством необыкновенного самообладания Магнуса явилось то, что он не взорвался от гнева, как ему хотелось.
        - Только через мой труп.
        - Ну, надеюсь, до этого не дойдет, но я намерен добиваться своего, согласишься ты отойти в сторону или нет. Хотя, признаю, было бы легче, если б ты согласился.
        - Сначала тебе придется одолеть меня на поле боя. Предполагается, что ты должен быть в чем-то лучшим, причем самый вспыльчивый нрав не в счет.
        - Да, что ж, над этим я тоже работаю. Я же чуть не убил ее.
        Пальцы Магнуса вонзились в высеченный на кубке узор, когда он вспомнил, как меч едва не задел Хелен.
        - Ты уже говорил об этом с королем?
        Сазерленд пожал плечами. Возможно, почувствовав, что сегодня больше не стоит давить на Магнуса, он собрался уходить.
        - Просто подумай о том, что я сказал. Только не очень долго.
        - Это почему?
        - Хелен собирает вещи. Она уезжает с Уиллом и Мюриел завтра утром.
        Магнус похолодел. Уезжает? Ошарашенный, он даже не заметил, когда Сазерленд ушел.
        Как она может вот так взять и бросить его? Точно как в прошлый раз, когда он смотрел, как она уезжает на следующее утро со своей семьей. Тогда гордость не позволила ему отправиться вслед за ней.
        На ум пришли слова Сазерленда. Но, черт побери, он совсем не такой, как Монро…
        Слишком упрямый. Слишком гордый. Не видящий того, что находится прямо перед ним.
        Упрямый отказ Монро принять Брюса как короля стоил ему всего. А упрямый отказ Магнуса простить себя может стоить ему того же.
        Ах, черт.


        Глава 30
        Хелен только-только натянула рубашку на влажное тело, когда дверь открылась. Порыв холодного воздуха всколыхнул теплый душный пар, поднимающийся от лохани.
        Сердце заколотилось в панике, а потом резко остановилось, когда она увидела стоящего в дверях Магнуса. Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Глаза его скользнули к лохани с теплой, исходящей паром водой, потом скользнули по ее мокрым волосам и едва прикрытому телу. Он вскинул бровь.
        - Похоже, я немного опоздал.
        Щекам стало жарко от его неприличного намека, но она не собиралась позволить желанию ослабить ее решимость.
        - Что ты здесь делаешь, Магнус?
        Взгляд его метнулся к маленькой горке вещей, которые она сложила на кровати, чтобы утром уложить в сундук Мюриел. В любом случае большая часть их принадлежала подруге.
        - Я слышал, ты опять бросаешь меня, но не мог поверить, что ты так легко сдашься.
        - Легко? - возмутилась она. Да как он смеет! Она так долго боролась за то, чтоб переубедить этого упрямца.
        - Ты не много берешь, - заметил он, оставив без внимания ее сверкающий гневом взгляд.
        - Мои сундуки были в другой башне. В той, что сгорела, - напомнила она. Глаза ее сузились. - Почему ты улыбаешься?
        - Я просто подумал, какая жалость, что все твои модные платья пропали.
        Негодяй! Хелен сложила руки на груди.
        - Что ж, придется заказать новые.
        Он ничего не сказал, но взгляд его был красноречивее слов.
        - Ну, это мы еще посмотрим.
        Почему он ведет себя так, словно имеет над ней какую-то власть? С какой стати распоряжается? Он что, не слышал ее отказа?
        Очевидно, нет.
        Глаза Хелен потрясенно расширились, когда он начал снимать с себя дублет. Бросив его на стул, стащил и рубашку, и вот она уже таращилась на его голую грудь. Рот стал наполняться слюной, а в ногах появилась слабость. Загорелая, широкая, бугрящаяся блестящими в свете свечей мускулами, она была поистине великолепна.
        И негодник знал это. Он точно знал, какое впечатление производит на нее вид его голой груди. И без зазрения совести использовал запрещенный прием. Глаза ее сузились.
        - Что это ты делаешь?
        - Ванна выглядит так соблазнительно. Жаль будет, если столько теплой воды пропадет зря.
        - Я думала, ты предпочитаешь холодное озеро.
        Он засмеялся.
        - Ну, подозреваю, что теперь оно будет требоваться мне не так часто.
        Она ничего не понимала.
        - Ты что, не слышал, что я тебе сказала? Я отказалась от твоего предложения о браке.
        Он бросил на нее раздраженный взгляд.
        - О, я слышал. Не глухой.
        Она забыла, что хотела сказать, когда он распустил завязки своих чулок, а потом и штанов. И те и другие с каким-то порочным звуком упали на пол. Совершенно, бесподобно, соблазнительно обнаженный, он шагнул в лохань и опустился в горячую воду с протяжным стоном, от которого трепет желания пронзил ее до самых кончиков пальцев.
        - Господи, как хорошо.
        Он погрузился под воду и вынырнул секунду спустя с прилипшими к голове волосами. Положил руки на край лохани, откинулся назад и воззрился на нее, прямо господин и повелитель! А ей, видимо, отводилась роль покорной и услужливой леди. И что дальше? Велит ей помыть его?
        - Ты не можешь. - Она взглянула на дверь. - Тебе нельзя находиться здесь.
        - Если ты боишься, что в двери ворвется твой брат и опять помешает нам, то можешь не беспокоиться. Это он сказал мне, что ты уезжаешь.
        Она потрясенно уставилась на него, словно он вдруг оказался о двух головах.
        - Он дышал, когда ты уходил?
        Магнус улыбнулся.
        - Пока да. Не могу обещать, что это продлится долго, но мы пришли к некоторому пониманию.
        Ее и без того ослабевшие ноги совсем подкосились, и она опустилась на кровать.
        - Пониманию?
        - Ну, не питай больших надежд. Мы не друзья, скорее, вынужденные союзники.
        - Союзники? И что же вас объединило?
        - Ты. - Улыбка его пропала, выражение лица сделалось серьезным. - Полагаю, если мой худший враг смог простить меня, то и я могу себя простить.
        Она резко втянула воздух, осознав, что он имел в виду.
        - Уильям?
        Он кивнул.
        - Кто бы мог подумать, что твой брат скажет что-то стоящее, и уж тем более, что у него хватит ума поделиться этим? - Он пристально посмотрел ей в глаза, лицо его помрачнело. - Хотел бы я, чтоб этого никогда не было, но это произошло. Я поступил так, как должен был, и сделал бы это снова, если б понадобилось. Точно так, как и Гордон сделал бы это для меня.
        Она не отрывала от него глаз, от этого мужчины, который так давно и прочно пленил ее сердце. Она вглядывалась в его глаза, лицо, ища какого-нибудь признака вины или гнева. Она знала, как хорошо он умеет скрывать свои чувства, изображая сдержанную, спокойную уверенность. Но в лице его не было ничего, кроме облегчения, словно огромная тяжесть свалилась у него с плеч.
        - Спроси меня о чем-нибудь, Хелен. Если хочешь поговорить о нем, мы поговорим.
        Хелен покачала головой, слезы подступили к глазам и перехватили горло. Дело было вовсе не в Уильяме, а в его призраке. В не отпускающей Магнуса мрачной скорби, которой она не могла понять. Но теперь понимала. И, о чудо, часть этой скорби развеялась.
        Глаза их встретились.
        - Мы будем продолжать совершать одни и те же ошибки? Выходи за меня замуж, Хелен. Сколько бы раз ты ни отказывала мне, я буду просить до тех пор, пока не получу правильный ответ.
        Сердце Хелен переполнилось радостью. Она так много лет ждала этой минуты, что невозможно было поверить, что все, чего она хотела, вот оно - протяни руку и возьми.
        Ну, вообще-то не все. Есть еще одна вещь, которую надо обсудить, прежде чем она согласится. Она закусила губу, с некоторой опаской ожидая его реакции.
        - А знаешь, я ведь не собиралась сдаваться.
        Он нахмурился.
        - Ты не уезжаешь?
        Вместо ответа она потянулась к посланию, которое лежало поверх горки вещей, и подала ему.
        - Это королевская печать, - сказал он.
        - Прочти. Если понадобится, я попрошу его запечатать заново.
        Сломав кружок затвердевшего воска, Магнус развернул пергамент и пробежал глазами послание. Как наследник вождя, он получил некоторые знания. Вполне достаточно, чтобы прочесть короткую записку на гэльском, адресованную Тору Маклауду.
        По мере того как Магнус читал, лицо его мрачнело. А закончив, посмотрел на нее так свирепо, что у менее решительной женщины наверняка душа ушла бы в пятки.
        Холодным, безапелляционным, не терпящим возражений тоном он проговорил или, скорее, прокричал:
        - Об этом не может быть и речи!
        Магнус поднялся и схватил влажное полотенце, которым она вытиралась. Обернувшись им, вышел из лохани, взял ее за руку и поднял с кровати.
        Она что, ненормальная? А король совсем рехнулся?
        - Я этого не позволю.
        Она подняла к нему свое маленькое личико. Если б он не был так зол, то ее поджатые губы и сверкающие глаза, возможно, заставили его быть чуть более дипломатичным.
        - Поскольку не тебе это решать, боюсь, что позволишь ты или не позволишь, не имеет значения.
        Он зарычал, на самом деле зарычал.
        - Если ты думаешь, что я позволю тебе участвовать в этом, то ты совсем свихнулась. Да я и близко тебя туда не подпущу. Разве ты не знаешь, как это опасно!
        - Разумеется, я знаю, как это опасно! Потому-то я и решила быть лекарем вашего тайного отряда. Как король называет его? Горной стражей? Да, именно так. И я же не собираюсь хватать оружие и кидаться в бой вместе с вами. Я просто буду неподалеку, если кому-то из вас понадоблюсь.
        - Ах, ну да, какое облегчение, - процедил он с сарказмом.
        Ее глаза гневно сузились.
        - Это вполне обычное дело, когда лекарь ждет где-то поблизости, чтобы позаботиться о раненых после сражения. Многие женщины идут за своими мужчинами в бой.
        Ее самоуверенность только еще больше распалила его гнев.
        - Но не моя женщина.
        - А я вовсе не твоя женщина, - спокойно напомнила она ему. - Я не сказала, что выйду за тебя замуж.
        Он рванул ее на себя, прижал к своему телу, и тонкая ткань была слабой преградой тому жару, который пылал между ними.
        - Ты выйдешь за меня, еще как выйдешь. Даже если мне придется силой притащить тебя, орущую и брыкающуюся, в церковь, ты выйдешь за меня.
        И чтоб доказать это, он поцеловал ее. Крепко. С неистовой властностью, не оставляющей сомнений в его словах. Она принадлежит ему.
        Язык совершал набеги, исследуя сладкие, теплые глубины рта. Он втянул в себя ее тихий вскрик, втягивал дыхание, питая неистовством эмоций, беснующихся в нем.
        Тело ее таяло, ноги и руки переплелись. Пальцы вцепились в него, притягивая ближе.
        Он застонал, когда ее язык обвился вокруг его языка, встречая это безумное, лихорадочное отчаяние своим, таким же безумным и отчаянным.
        Вдруг Хелен с резким возгласом оторвалась от него. Она тяжело дышала, губы припухли, а глаза потемнели от страсти.
        - Не получится, Магнус. Таким способом ты не заставишь меня передумать. Не ты один можешь быть упрямым.
        Решимость в ее голосе лишь подстегнула его. Глаза запылали пламенным вызовом.
        - Ну, это мы еще посмотрим.
        Он ухватился за ворот ее рубашки и одним резким движением разорвал тонкую ткань сверху донизу.
        Она возмущенно ахнула, пытаясь запахнуть разорванные края, но он не дал ей. Сорвав с себя полотенце, толкнул ее спиной на кровать. В сплетении обнаженных рук, ног и разорванной ткани, пригвоздил ее своим телом.
        Магнус заглянул ей в глаза. Заглянул в лицо, которое преследовало его с тех пор, как он только стал мужчиной. Он так любит ее, что сердце сжимается от боли.
        - Ты моя, Хелен. Моя. - Голос его надломился, но не по-собственнически, а с любовью.
        Она обхватила ладошкой его лицо.
        - Я знаю.
        В глазах ее блестели слезы счастья. Он снова поцеловал ее, на этот раз гораздо мягче, со всей любовью и нежностью, распирающей грудь.
        Она открылась ему. Вся. Без остатка.
        Крепко обнимая любимую, он вошел в нее. Медленно. Желая ощутить каждый дюйм ее тела, вбирающего его, каждый дюйм своей любви к ней. И, добравшись до самых глубин, застыл, удерживая ее своим взглядом. А потом продвинулся чуть глубже.
        Это был самый сладкий вздох, который он когда-либо слышал в своей жизни. Вздох, покоривший его сердце навек.
        - Я люблю тебя, мой ангел! - мягко проговорил он.
        Улыбка, осветившая ее лицо, осветила самые темные, самые потаенные уголки его души.
        - Я тоже люблю тебя.
        Удерживая ее взгляд, он начал двигаться. Вначале медленно, слегка вращая бедрами.
        - О Боже… - простонала она.
        Движения его сделались быстрее. Тверже. Настойчивее. Она тихо вскрикнула. Обнаженная грудь выгнулась, прижимаясь к его груди, ноги крепче обвились вокруг него, притягивая глубже.
        Хорошо. Невозможно, немыслимо, невероятно хорошо.
        Наслаждение окатило его горячим потоком, скапливаясь в паху, кольцами сворачиваясь в основании спины. Сердце стучало в ушах.
        Он стиснул зубы. Мышцы напряглись в попытке сдержать себя еще несколько последних мгновений.
        Она вскрикнула, и он дал себе волю. Со стоном, вырвавшимся из самых глубин души, он взлетел на горячих, судорожных волнах, отдавая ей все, что только мог дать.
        И даже когда схлынула последняя волна наслаждения, он продолжал прижимать ее к себе, не желая отпускать.
        Он мог бы лежать так долго, но боялся, что раздавит ее. Освободив Хелен от своего веса, он лег на бок, обнял и твердо привлек к себе.
        Она положила голову ему на грудь, кончиками пальцев рисуя какие-то фигурки на его коже.
        Он знал, почему она такая притихшая. Гнев рассеялся, но гораздо более сильное чувство, страх, все еще оставалось здесь.
        - Ты это все серьезно, да?
        Она положила ладонь ему на грудь, оперлась на свою руку подбородком и посмотрела на него.
        - Да. Я должна это сделать, Магнус. И ты нуждаешься во мне. И твои друзья тоже. Если есть шанс спасти тебя или кого-то из них, я должна им воспользоваться. Это то, что предназначено мне судьбой, я знаю. Мое место рядом с тобой, всегда и во всем. - Она улыбнулась. - Кроме того, тебе нужен кто-то, чтобы защищать тебя.
        Он застонал, чувствуя, что борется с неизбежным.
        - Да, но кто будет защищать тебя?
        Глаза ее заискрились лукавством.
        - Помнишь, Макгрегор сказал мне, что если он может для меня что-то сделать, мне стоит только попросить? Так вот, он обещал присматривать за мной.
        - Макгрегор? - выдавил он.
        Она сморщила носик.
        - Я знаю, как ты болезненно чувствителен, когда дело касается его. Он, конечно, слишком уж привлекателен, с таким-то лицом и всем остальным, но, может, есть кто-то не настолько привлекательный, кто мог бы защищать меня? Хотя, если судить по тем мужчинам этого отряда, которых я видела, боюсь, там все такие - один лучше другого. Ну, есть ведь еще мой брат.
        Он понимал, что она дразнит его, но все равно не смог сдержать искорок гнева, вспыхнувших у него в душе.
        - Плевать мне на Макгрегора, черт возьми. Я болезненно чувствителен во всем, что касается тебя. И если ты думаешь, что я позволю этой горячей голове, твоему братцу, присматривать за тобой… Единственный человек, который будет защищать тебя, - это я.
        Он не мог поверить, что соглашается на это. Все его существо восставало против подобного безрассудства. Но исключительность Хелен, этот ее необузданный дух как раз всегда и притягивал ее к ней. Он понимал, что если попытается подавить его, попытается запереть ее где-нибудь в замке, чтобы обезопасить, это убьет саму ее душу.
        Улыбка у нее на лице похитила его сердце.
        - Это значит, что ты согласен?
        - С некоторыми условиями.
        Она посмотрела на него с явным и вполне обоснованным подозрением.
        - Какими же?
        - Их целый список. - Он приподнял ее подбородок со своей груди и привлек ближе к себе. - Но первое - самое важное. Если ты собираешься быть моим новым «напарником», то только в качестве моей жены. Выходи за меня, Хелен.
        И наконец-то она дала ему ответ которого он так ждал:
        - Да, я выйду за тебя.
        И только много позже она услышала все остальные условия, но к тому времени у нее уже не было ни сил, ни желания спорить.


        Эпилог


        Полгода спустя
        Хелен повернулась к своему мужу, который ехал рядом с ней, хмурый как туча. Не случайно замок Данробин как раз показался впереди на горизонте.
        Она засмеялась.
        - Все будет не так уж плохо. Это ведь только на несколько дней.
        Он буркнул что-то вроде «И этого с лихвой».
        Хелен покачала головой.
        - Я не виделась с Уиллом и Мюриел со дня нашей свадьбы.
        Он пробурчал что-то еще.
        - Не понимаю, в чем проблема - ты всегда больше недолюбливал Кеннета, чем Уилла, а с Кеннетом вы теперь практически братья, - сказала она, с трудом удержавшись от смеха.
        Он метнул в нее убийственный взгляд.
        - Твой брат - заноза в заднице.
        - Да, ты уже говорил, - усмехнулась она. - Очень остроумно.
        В некоторых вопросах он оставался все таким же упрямцем, как и прежде. Но в других…
        Она подумала об этих шести месяцах в качестве целительницы секретной армии, известной как Горная стража. Увидев задумку в действии, Магнус мало-помалу смягчил некоторые из своих самых нелепых «условий» - как будто она могла пообещать ему никогда не пугать его и не получить «ни единого синяка»! Другие условия, ну, над ними она работает. Она прекрасно знает, как исполнять приказ… в соответствующих обстоятельствах.
        Хелен улыбнулась. Святой и Ангел. Максорли как-то услышал, как Магнус назвал ее «мой ангел», и стал поддразнивать «святую» парочку. Неудивительно, что и другие стражники начали называть ее Ангелом. Но, вспомнив, как провели они сегодняшнюю ночь… возможно, грешник и блудница было бы более верным?
        До сих пор опасность была минимальной. Но король Эдуард опять движется на Шотландию, и война не за горами. А пока Брюс дал им несколько дней, чтобы навестить ее родных, и она намерена насладиться каждой минутой этого времени, невзирая на ворчание мужа.
        Уилл с Мюриел встречали их во дворе. Обняв брата и невестку, Хелен заметила чьи-то любопытные глазенки, выглядывающие из-за юбок Мюриел.
        Сердце Хелен сжалось. На свадьбе Мюриел поделилась с ней трагедией своего прошлого. Хелен знала, как много это дитя, так неожиданно вошедшее в их жизнь, значит для них обоих.
        Она наклонилась.
        - А это кто?
        Мюриел мягко вытащила рыжеволосую девчушку из-за своей спины.
        - Это Мегги. Мегги, поздоровайся со своими тетей и дядей.
        Ее брат сдавленно хрюкнул при упоминании о положении Магнуса в их семье, и Хелен сердито зыркнула на него, прежде чем вновь перевести внимание на робеющую малышку.
        Девочке было три годика, и она осталась сиротой после того, как обоих родителей унесла лихорадка. Малышка тоже чуть не умерла, но Мюриел выходила ее. Родственников, которые могли бы забрать ее, у девочки не было, и Мюриел с Уиллом приняли ее в свой дом и в свои сердца. Ее суровый, грозный брат… кто бы мог подумать?
        - У тебя волосы как мои, - сказала малышка, протянула ручку и зажала прядь своими пухлыми маленькими пальчиками.
        Уилл застонал, и Магнус понимающе усмехнулся.
        Не обращая на них внимания, Хелен улыбнулась малышке и заговорщически подмигнула.
        - Знаешь, только самым везучим девочкам даются рыжие волосы. Это значит, что феи благословили тебя.
        - А вас они благословили, миледи?
        Хелен взглянула на своего мужа и встретилась с ним взглядом.
        - О да, еще как.
        Она получила все, чего хотела. Она нашла свое «большее».
        notes

        Примечания
        1
        Прозвище Эдуарда I.


        2
        Праздник костров, отмечаемый первого мая.


        3
        Мера длины, равная 201,17 м.