Мимолетное увлечение Кристи Маккелен
        Поцелуй — Harlequin #61
        Случайно познакомившись с красавцем Тристаном, Таллула Лэйзенби провела с ним волшебную ночь, не подозревая о том, что он ее новый босс. Безрассудный поступок обернулся для девушки увольнением: Тристан решил, что она хитрая и расчетливая бестия. Вскоре, однако, сердитый босс понял, что ошибся, лишив радиостанцию лучшей ведущей. С трудом он уговаривает Лулу вернуться, рассчитывая поддерживать с ней лишь деловые отношения,  — служебные романы недопустимы! Но совместная работа становится пыткой для обоих, их неудержимо влечет друг к другу…

        Кристи Маккелен
        Мимолетное увлечение
        Большое спасибо моей подруге Рианнон за тот момент озарения в пабе.
        А еще моей подруге Софи — за то, что разделила со мной эту непростую задачу по исследованию лондонских коктейль-баров.
        И разумеется, Тому — за то, что помог мне с сюжетом и планом книги под лучами испанского солнца за кофе и пирожными.

        Fired by Her Fling «Мимолетное увлечение»
* * *

        Глава 1
        Таллула Лэйзенби осушила большой бокал совиньон блан и с наслаждением окунулась в умиротворяющий алкогольный кайф, но опьянение вскоре рассеялось, и прежнее волнение вернулось.
        Ей явно не стоило напиваться накануне важной, посвященной разбору ее претензии встречи с владельцем радиостанции, на которой она работала диджеем — занималась тем, что до недавних пор заставляло ее с радостным волнением вскакивать по утрам. Но ей требовалось чем-то заглушить нараставшую панику по поводу того, что завтрашний день станет для нее там последним.
        — Лула, да брось ты! Все будет хорошо,  — шепнула ей на ухо подруга Эмили, щелкая пальцами перед носом Лулы и возвращая ее из сводящей с ума нервотрепки к реальности, в этот тускло освещенный паб в Ковент-Гарден, где они отмечали день рождения общей знакомой.
        Лула выжала из себя улыбку:
        — Легко тебе говорить, это ведь не ты спровоцировала катастрофу, когда переспала с директором радиостанции и перечеркнула все свои шансы на карьерный рост, отказавшись потом стать его очередной секс-куклой!
        Эмили старалась казаться невозмутимой, но у нее это плохо выходило.
        — Должна признать, Лу, это был не лучший твой шаг,  — скривилась она в невеселой гримасе.  — Одному богу известно, что на тебя нашло, когда ты решила переспать с этим придурком!
        Лула мрачно кивнула, уставившись в дно пустого бокала.
        Джереми — или Джез, как он предпочитал себя называть,  — был самонадеянным, эгоцентричным бабником и полной противоположностью того, что она мечтала обрести в спутнике жизни.
        — Это произошло после долгого, очень долгого периода воздержания, и он застал меня в момент слабости,  — пробормотала Лула. Ее лицо вспыхнуло от стыда при мысли о том, какая тень легла на их служебные отношения, когда она недвусмысленно дала Джезу понять, что повторения не будет.
        Джез не относился к мужчинам, которым можно было говорить «нет».
        И она заплатила за это сполна.
        После нескольких недель натянутого, враждебного общения он беспечно сообщил Луле, что не станет повышать ее до ведущей утреннего шоу,  — хотя месяцами кормил ее подобными обещаниями. И просто для того, чтобы насыпать соль ей на рану, он отдал передачу Лулы «Для тех, кто в пути» Дарле — ее коллеге-ведущей, всегда готовой лечь с ним в постель.
        Так что теперь Луле оставалось лишь числиться на радиостанции, подменяя других ведущих, когда им требовалось немного отдохнуть.
        — По крайней мере, хозяин радиостанции серьезно отнесся к твоей жалобе,  — заметила Эмили, развалившись на стуле и слизывая лимонный сок с края бокала водки с тоником.
        Лула уронила голову на руки и уставилась в стол.
        — Я не рассказала тебе самого ужасного. Сегодня я узнала, что папочка Джеза — закадычный приятель владельца радиостанции. Нет ни малейшего шанса, что он встанет на мою сторону. Только не в случае, когда блат — в действии.  — Она потерла глаза и тяжко вздохнула.  — Проклятое кумовство!
        Уголки рта подруги вздернулись в утешительной улыбке.
        — Все будет в порядке. Ты — лучший диджей на этой радиостанции, они ни за что не позволят тебе уйти.  — Да поверь ты в себя хоть немного!
        — Хм…
        Эмили наклонилась вперед и ободряюще шлепнула Лулу по ноге.
        — Знаешь, что ты должна сделать прямо сейчас? Зарядиться уверенностью в собственных силах, чтобы завтра войти туда с высоко поднятой головой.
        Лула страдальчески взглянула на подругу:
        — И как же мне этого добиться?
        — Для начала затеять что-то вроде флирта с каким-нибудь безумно красивым богом секса.  — И Эмили дерзко подмигнула, это был ее фирменный жест, заработавший ей великое множество фанатов, которые сходили с ума по ее популярному телешоу «Ниже пояса».
        Лула захлебнулась смехом.
        — А эти боги что, где-то существуют? Я почему-то никогда их не встречала.
        — Знаешь, если бы ты оторвалась от неустанных поисков мифического «идеального мужчины» и хоть ненадолго предалась развлечениям — с кем-нибудь, кроме своего начальника, это наверняка вернуло бы тебе либидо,  — неодобрительно вскинула бровь Эмили, но тут же отвернулась, услышав, как кто-то ее окликнул.
        Лула хмыкнула в затылок подруги, но не могла не признать, что Эмили права. Ей, наверное, стоит дать себе поблажку и прекратить поиски того самого, единственного. А то в последнее время одни неудачные отношения следовали за другими, и она уже паниковала, что обречена навечно остаться одинокой.
        Собственно, это-то и подтолкнуло ее к дурацкой идее переспать с Джезом.
        Лула тогда только что отметила свой тридцать первый день рождения — о чем оба ее родителя умудрились благополучно забыть,  — а Джез был таким внимательным и, казалось, так ей сочувствовал, что она невольно уступила его настойчивым ухаживаниям.
        И только посмотрите, что из этого вышло!
        Нет, повторять эту ошибку нельзя. Секс с коллегами — глупая игра, которая всегда заканчивается слезами и неловкостью. А еще грозит потерей работы.
        Если бы только Лулу так не нервировало общение с мужчинами, которые ее привлекали! Но ей было намного легче вести беседу, сидя у микрофона. Если разговор в эфире не клеился, Лула могла прервать его, поставив песню или объявив рекламную паузу. Она взяла за правило заранее записывать интервью, чтобы редактировать их позже, и просила слушателей реагировать на передачу эсэмэсками или твиттами вместо того, чтобы звонить в студию.
        До недавних пор ее передача на «Флэш FM» была единственной отдушиной, где Лула сохраняла хотя бы малую толику самообладания. Вне студии закоренелая застенчивость, терзавшая ее с юных лет, часто становилась причиной, по которой она ляпала глупости или впадала в унизительный ступор. Она краснела и испуганно замирала, будто кролик, попавший в свет фар.
        Лула обвела взглядом паб, заметив справа от себя парочку, явно наслаждавшуюся обществом друг друга. Они захихикали над какой-то своей, лишь им двоим понятной шуткой, и Лулу кольнула зависть.
        Неужели она действительно желает несбыточного — встретить того, кто захочет превратить ее в центр их общего мира, жениться на ней, создать с ней семью? Сделать то, о чем она мечтала с тех самых пор, как развалилась семья ее родителей.
        — Эй, Лу, кстати, о богах секса, взгляни-ка на сидящего за нами парня,  — долетело до ее уха горячее, напоенное парами алкоголя дыхание Эмили.
        Заинтригованная, Лула повернулась. Парень сидел спиной, так что она разобрала лишь широкие плечи и намек на профиль, но ей удалось разглядеть, что именно привлекло внимание подруги. Образцовый треугольник его торса обтягивала недешевая на вид рубашка, давая манящий намек на скрывавшееся под ней крупное мускулистое тело.
        Лула могла дать голову на отсечение, что каждое утро парень до седьмого пота занимался в тренажерном зале, а потом отправлялся на какую-то важную, требующую властных полномочий работу. Что-то в его хладнокровной, собранной позе навело ее на мысль о том, что он был большой шишкой. От него так и веяло силой и властью.
        Кожу на задней части его шеи между свежим накрахмаленным воротником и аккуратно подстриженными короткими темными волосами оттенял загар теплого медового оттенка, словно парень только что вернулся из отпуска, проведенного в солнечных краях. Лула представила, как он растянулся на золотистом песке в одних только плавках и на ярком солнце блестит испариной его тело.
        Ух ты…
        Легкое опьянение вернулось, на сей раз обдав полным удовольствия жаром самую интимную частичку ее тела.
        Ничего себе! Если один лишь мимолетный взгляд на его кожу способен сделать с ней такое, можно представить, что случилось бы, окажись она с ним лицом к лицу.
        От сумасбродной идеи, вдруг пришедшей в голову, сердце Лулы заколотилось. Наверное, ей и правда стоит попрактиковаться в общении, создав видимость хладнокровия и самоуверенности, которые явно пригодятся ей во время завтрашней встречи с боссом. Можно предложить незнакомому красавчику выпить, а потом плюхнуться к нему за столик так бесцеремонно, словно она клеит соблазнительных мужчин каждый день. Нужно лишь набраться храбрости, которую она находила в себе для работы на радио, и стать той самой легкой, общительной женщиной, которой все и считали ее в реальной жизни.
        На работе она справлялась с неловкостью во время встреч с незнакомыми людьми, тщательно изучая тему разговора и заранее составляя список вопросов. Сейчас для этого не было ни времени, ни возможности. Значит, оставалось импровизировать.
        Она будет действовать экспромтом, пока не затащит этого парня в постель.
        Даже намек на то, чтобы «затащить его в постель», отозвался новым возбуждающим трепетом в самом низу ее живота.
        «Просто пофлиртуй с ним, Лула, а там видно будет»,  — подбодрила она себя, понимая: если сможет вызвать интерес красавца из паба сегодня вечером, завтра утром наверняка сумеет убедить владельца радиостанции объективно рассмотреть ее вопрос.
        «Сегодня вечером, дорогие радиослушатели, я буду Таллулой Лэйзенби — самым популярным и рейтинговым диджеем «Флэш FM», влиятельной светской львицей и неутомимой болтушкой»,  — решила она, выпрямляясь на стуле.
        Движимая решимостью, Лула схватила сумочку, встала, пытаясь удержать равновесие на высоченных каблуках, и поковыляла через весь бар к «богу секса».

* * *
        Тристан Бэмфилд вздрогнул и со стуком поставил пустую бутылку из-под пива на липкий барный столик, когда компания сидевших за ним женщин в который раз разразилась громким пронзительным смехом.
        Работая вдали от дома, он обычно не шатался по барам, но сейчас ему пришлось спасаться от излишне рьяного внимания какой-то мажорки, прицепившейся к нему в отеле. Этот тускло освещенный традиционный лондонский паб с его окрашенными в пурпурно-черный стенами, потертыми кожаными диванами и расписными столами представлялся просто идеальным убежищем.
        До тех пор пока рядом не уселась горластая банда каких-то крикливых девиц.
        Все, чего хотел Тристан,  — это пропустить стаканчик в тишине перед тем, как вернуться в одиночество гостиничного номера, но, похоже, за покоем в этот паб соваться не следовало.
        Он знал, что был придирчивым и жестким, да и потребности в легком шутливом общении обычно не испытывал. Но смутное раздражение буквально изводило Тристана с тех самых пор, как отец убедил его — с помощью явной угрозы, завуалированной под безобидный стеб,  — приехать в Лондон и разобраться в семейных делах. А именно — в ужасном кавардаке, царившем на радиостанции, этом дурацком тщеславном проекте отца, пока сам родитель будет шататься по Среднему Востоку, наслаждаясь медовым месяцем со своей пятой женой.
        Какой отвратительный фарс!
        Тристан даже не удосужился пойти на свадьбу, понимая, что и этот брак, скорее всего, долго не продлится. Он лишь соизволил купить новобрачным дорогущий подарок — таким был его способ признать брачный союз и смягчить обиду, нанесенную его отсутствием на церемонии. Он не питал неприязни к новой мачехе — он вообще едва ее знал,  — но не мог заставить себя фальшиво улыбаться и проявлять показной энтузиазм, столь уместный на подобных мероприятиях.
        Повертев в пальцах пустую бутылку, он мысленно переключился с неудержимой тяги отца к бракосочетаниям на проблемы радиостанции. Кажется, одна из диджеев, Таллула, или как ее там, заявила, что директор радиостанции не сдержал обещания повысить ее до ведущей утреннего шоу, а заодно и отстранил от всех текущих передач. И произошло это после того, как она отказалась переспать с ним. Директор же, напротив, голову давал на отсечение, что она лжет и злится на него из-за того, что он наложил на нее дисциплинарное взыскание за появление на работе в нетрезвом виде.
        От всей этой истории веяло гадким душком.
        Вдобавок ко всему Джереми, директор радиостанции, был сыном близкого друга семьи, и отец, не желая портить эти теплые отношения, решил уволить ведущую.
        По опыту работы с отцом в семейном бизнесе Тристан знал, что он нередко действовал скоропалительно, выбирая наиболее удобный выход из проблемной ситуации вместо того, чтобы не спеша оценить всю картину произошедшего.
        Значит, разбираться в этом конфликте следовало осторожно.
        Вздыхая, Тристан провел ладонью по лицу, пытаясь облегчить нараставшую досаду.
        Сказать по правде, ему сейчас было совсем не до радиостанции.
        Последние пару месяцев он пытался прийти в себя после унизительного окончания четырехлетнего романа и теперь хотел только одного — чтобы его оставили в покое, позволив вернуться в Эдинбург, к тому, что осталось от его жизни.
        Ага, держи карман шире!
        Одна из представительниц сидевшей позади него женской компании прошла мимо, и в нос Тристану, отвлекая от невеселых раздумий, ударил свежий цветочный аромат. Он посмотрел вслед женщине — она цокала к барной стойке на своих до нелепого высоких каблуках, и ее красивые, приятной формы ягодицы вызывающе покачивались.
        Несмотря на решение избегать женщин до тех пор, пока он снова не обретет способность мыслить ясно, Тристан не мог не очароваться изящными очертаниями шикарной фигуры незнакомки. Эти соблазнительные формы напомнили ему амазонку в миниатюре — со всей своей восхитительной чувственностью и броской сексуальностью.
        От нечего делать Тристан наблюдал, как женщина ждала, когда бармен обратит на нее внимание. Чем дольше ее игнорировали, тем ниже опускались ее плечи, пока она окончательно не сгорбилась, склонившись над деревянной стойкой.
        В этом языке тела четко угадывалось уныние, заставившее Тристана насторожиться. Подавленное состояние незнакомки напомнило ему о тех временах, когда Марси объявила о разрыве их отношений, представлявшихся теперь какой-то злой шуткой. В ту пору Тристан чувствовал себя так, будто кто-то разом выпустил из него кровь, внутренности и воздух.
        Он покупал Марси все, чего только ни желала ее душа,  — дизайнерскую одежду, спортивные машины, невероятно дорогущие драгоценности,  — но ей все было мало. Бросив его, она, разумеется, забрала это добро с собой.
        В тысячный раз с тех пор, как Марси неожиданно свалила на его голову свое ужасное решение, Тристана обдало жаром унижения и неловкости. Какое-то время до разрыва он догадывался, что между ними не все гладко, но не мог простить Марси лжи и подлостей, творимых за его спиной. Похоже, его считали самым настоящим «лопухом».
        Мрачная сила мыслей Тристана словно проникла в сознание незнакомки, потому что она, похоже, взяла себя в руки и выпрямилась. Женщина даже немного подпрыгнула на каблуках, словно напоминая себе о необходимости с достоинством встречать невзгоды.
        Тристану давно пора было вернуться в отель, и приняться разбирать гору ждавших его там документов, но что-то не позволяло ему оторвать взгляд от соблазнительной, обтянутой узкими джинсами попки женщины.
        Очень длинные светло-каштановые волосы незнакомки были убраны назад в свободный хвост, который качался, как маятник, в такт ее движениям. Тристан мог поспорить, что у нее были милый маленький носик и большие чувственные глаза, способные с первого же взгляда увлечь его в свой непостижимый, опасный мир.
        Интересно, он угадал?
        Теперь Тристан просто не мог уйти, не попытавшись хотя бы мельком увидеть, как она выглядит на самом деле. Он должен был узнать это наверняка, убедиться, что не был таким уж несведущим в понимании женщин, как уверяла Марси.
        Поднявшись со стула, Тристан зашагал к барной стойке. Наверное, стоит пропустить еще стаканчик перед возвращением в отель. В конце концов, он и так добровольно подписался на унылую, полную работы ночь, так почему бы немного не развлечься, раз уж представилась такая возможность?
        Потирая лоб ладонью, Тристан вздохнул. Должно быть, он совсем приуныл, раз взялся играть в угадайку в этом злачном месте.
        Услышав его вздох, женщина обернулась, и изумление вспыхнуло в ее глубоко посаженных васильково-синих глазах. У Тристана создалось ощущение, будто он поймал ее на чем-то предосудительном. А вдруг она тоже украдкой рассматривала его?
        Эта мысль определенно воодушевляла.
        Женщина открыла было рот, чтобы вобрать побольше воздуха, но что-то, похоже, попало ей в горло, потому что она на мгновение замерла, ее глаза в панике расширились, а потом из груди вырвался громкий удушливый кашель. Оторвав от Тристана всполошенный взгляд, она закрыла рот рукой, пытаясь подавить приступ.
        Она была красивее, чем он себе представлял,  — ее отличало милое очарование простой девчонки, живущей по соседству, что вызвало у Тристана желание наклониться и постучать ее по спине, успокаивая кашель. Желание позаботиться о ней.
        Как-никак именно это получалось у него лучше всего — заботиться о людях. А потом они отворачивались от него или вонзали нож ему в спину.
        Тристан отмахнулся от неприятной мысли и улыбнулся прекрасной незнакомке, старательно изображая беспокойство. Она взглянула на него мутными от выступивших слез глазами, расплылась в ответной улыбке и махнула рукой в его сторону, словно прося прощения.
        — Вы в порядке?  — спросил он.
        Женщина кивнула, еще не до конца сфокусировав на нем взгляд, и хриплым голосом произнесла:
        — Все хорошо. Со мной приключилось что-то непонятное.
        Она показала на горло, и Тристан проследил взглядом за движением ее пальца.
        У нее была прекрасная, кремового оттенка кожа с небольшой россыпью родинок немного правее ложбинки между ключицами. Тристаном вдруг овладело странное желание провести по ним пальцами. Снова скользнув глазами по ее лицу, он заметил два милых пятнышка румянца, выступившего на ее высоких скулах.
        Теперь-то Тристан понимал, почему она носила такие высокие каблуки: ее макушка едва доходила ему до плеч. Малышка изучала его осторожно, словно решая, стоит ли тратить свое драгоценное время на общение с ним. Она явно сочла его достойным внимания, потому что представилась:
        — Меня зовут Лу.
        И протянула ему крошечную изящную руку.
        Тристан пожал ее ладонь, в сравнении с которой его собственная рука казалась до неприличия громадной, и уточнил:
        — Сокращенно от Луизы?
        Она улыбнулась в ответ и открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут подошел изможденного вида бармен, склонившись перед ней во внезапном порыве исполнительности.
        Заказав бокал вина, Лу обернулась к Тристану и тихо спросила:
        — Взять вам выпить?
        Она вскинула брови в двойном вопросе, ожидая, когда он произнесет свое имя и даст ответ.
        «Ничего себе, вот это голос!» — восхитился про себя Тристан. Отозвавшись в его голове непристойными нотками, этот чудный голос вызвал у него все многообразие самых крамольных мыслей.
        — Тристан. Тристан Бэмфилд,  — представился он и поразил ее быстрым отказом от предложенного напитка, желая ограничиться мимолетным разговором. При мысли, что она сейчас потащит его знакомиться с той своей гогочущей женской компанией, Тристану стало дурно.
        Лу понимающе кивнула, но явно имела какие-то свои представления по поводу того, чего он хотел на самом деле, потому что все-таки заказала бутылку пива, которое он пил до этого. Потом обернулась, и Тристан перехватил ее взгляд.
        — Вы заметили, что я пил?
        — Я прекрасно подмечаю детали,  — застенчиво улыбнулась она.
        — Полезное умение.
        Она пожала плечами:
        — Не сказать, чтобы очень полезное. Не настолько, как обладание невероятной силой, дар предвидения или что-то в этом роде. Вот это сейчас было бы весьма кстати.
        Тристан не мог не согласиться. Умей он предсказывать будущее, наверняка избежал бы катастрофы, постигшей его отношения с Марси.
        Вернулся бармен с их напитками. Лу молча протянула наличные, и Тристану стало неловко за то, что она оплачивает его пиво. Лу жестом пригласила его угощаться:
        — Это за то, что я вас всего обкашляла.
        Тристан улыбнулся:
        — Это не обязательно, но — спасибо.
        Взяв бутылку, он сделал внушительный глоток пива.
        Лу последовала его примеру со своим вином — большой бокал казался огромным в ее изящной руке.
        — А они тут разливают вино пинтами, как я погляжу,  — заметил Тристан, кивая на бокал.  — Эта порция — размером с вас.
        Он уловил вспышку чего-то вроде раздражения, но Лу поспешила свести все к иронии:
        — Да уж, это точно, я беру не количеством, а качеством.  — В ее голос закрались стальные нотки.  — И мне казалось, что настоящие мужчины пьют пиво пинтами, из больших кружек, а не из маленьких бутылочек, предназначенных для женщин.
        Она взглянула на него с пренебрежительной усмешкой.
        Тристан удивленно вскинул бровь. Он разозлил ее, ясное дело, но она не потребовала извинений и не ушла — она приняла его вызов.
        А у этой женщины и характер был стальным.
        Ему пришлось это по душе. Очень.
        В сущности, она оказалась первой женщиной, вызвавшей его интерес после разрыва с Марси.
        Придвинувшись к нему, Лу посмотрела прямо ему в лицо, ее взгляд неспешно скользнул по его волосам и глазам, задержавшись на его рте.
        Что-то в выражении ее лица всколыхнуло либидо Тристана. Он улыбнулся, чувствуя, как кровь вскипает от силы их взаимного влечения.
        На лице Лу мелькнула решимость, словно она боролась с собой.
        Заинтригованный, Тристан с подозрением сощурился:
        — Мне что, стоит побеспокоиться? У вас есть безумно ревнивый любовник, который бросится на меня, стоит мне выйти отсюда, или что-то в этом роде? У меня такое чувство, будто вы спорите с самой собой, решая, разумно ли разговаривать со мной.
        Она разразилась низким гортанным смехом, и таившийся в этом звуке непристойный намек взбудоражил чувства Тристана. В горле защекотало, и он с усилием глотнул.
        — Если честно, я только что разорвала мимолетную интрижку с тем, кому до меня, по сути, не было никакого дела. Похоже, я обладаю незавидной способностью притягивать неудачников и эгоистов.  — Она качнулась к нему.  — У меня что, на лбу написано «подлиза», как вы думаете, Тристан?
        В его сознании мелькнула мысль, которую явно не стоило облекать в словесную форму. Но что-то в неутомимом, жаждущем ответа выражении лица Лу лишило его возможности сопротивляться.
        — По мне, так слово «лизать» таит в себе массу возможностей.  — Тристан многозначительно скользнул взглядом по ее мягким пухлым губкам, изогнувшимся в улыбке. Лу покачнулась на своих шпильках, явно догадавшись, на что он намекает.
        Она отвела взгляд и, сделав еще один большой глоток, легонько поставила бокал на стойку, едва не уронив его. В последнюю секунду Лу успела кончиками пальцев схватить ножку бокала, чуть не выплеснув вино, и ее щеки зарделись еще ярче.
        Неужели она нервничала? Или это его затея так ее взбудоражила?
        Осознав, что рассчитывает на второй вариант, Тристан одернул себя: «Эй, постой, парень. Притормози-ка немного». Одно дело — поболтать с кем-то в баре, но перейти на следующую стадию общения — нет уж, сейчас ему не до этого.
        Или все-таки до этого?
        — Вы что-то празднуете?  — Тристан кивнул на женщин, сгрудившихся за столиком, который Лу только что покинула.
        — День рождения подруги. Мы обе работаем рядом, за углом, так что частенько заглядываем сюда после работы.
        С ней, казалось, творилось что-то странное. Не в силах скрыть волнение, Лу нахмурилась и взяла свой бокал, снова отпив довольно много вина. Встряхнувшись, она одарила Тристана лучезарной улыбкой.
        — А что насчет вас? Почему скучаете здесь в одиночестве?  — Лу небрежно оперлась рукой о стойку и еще ближе придвинулась к Тристану, обдав его своим манящим цветочным ароматом.
        Тристан полной грудью вдохнул ее пьянящее благоухание и улыбнулся.
        — Я спрятался здесь, чтобы не быть истерзанным одной приставучей особой с кровожадным взглядом.
        Лу многозначительно посмотрела на него:
        — Она что, разглядела в вас лакомый кусочек?
        — Похоже на то.
        — И у вас не возникло желания стать ее милым Тристаном на эту ночь?
        — Как и на любую другую ночь,  — засмеялся он.
        Лу нервно сглотнула и на мгновение отвела взгляд. Тристан успел заметить в светлой голубизне ее глаз вспышку какой-то эмоции, которую он не смог точно определить.
        А она была довольно противоречивой леди, эта Лу. В один миг — дерзкой и самоуверенной, решительно покупающей ему выпить, в другой — робкой и недоверчивой.
        Тристан давно не встречал никого, похожего на нее. После разрыва с Марси он, казалось, только и общался с женщинами, отгородившимися от него твердой броней, которые отвечали на его вопросы с отточенной безупречностью. Они считали, что дают Тристану все, чего он только хочет, хотя на самом деле их лицемерие внушало ему лишь отвращение.
        Но в этой женщине было нечто, не отпускавшее от себя ни на шаг.
        Она была чертовски интересна.

* * *
        «Возьми себя в руки, идиотка!» — мелькнуло у нее в голове.
        Лула отвернулась от по-настоящему ослепительного мужчины, стоявшего перед ней, и посмотрела туда, где сидела ее компания. Подруги покатывались над тем, что рассказывала Эмили, которая размахивала руками со своим типичным сексуальным пылом.
        Эм уж точно знала бы, о чем говорить с таким красавчиком, и ни за что не опростоволосилась бы, обкашляв его с ног до головы.
        Он застал ее врасплох, появившись у стойки прежде, чем Лу успела придумать, как с ним заговорить. И если честно, она оказалась совершенно не готова к сногсшибательному эффекту, который он на нее мгновенно произвел.
        Тристан был не из тех мужчин, с которыми Лу обычно встречалась,  — его отличала пугающая харизма, а его явная мужественность в сочетании с живым остроумием вызывали в ней паническую дрожь. У него было точеное лицо с правильными чертами, римский нос и умные карие глаза, так и искрившиеся веселостью за этими ультрамодными затемненными очками в прямоугольной оправе.
        Он был таким деловым…
        Ее безумно тянуло запустить пальцы в его аккуратно зачесанные назад волосы, немного взъерошить их и увидеть истинную сторону мужчины, скрывавшегося под безупречным английским костюмом.
        От этого неудержимого желания кровь забурлила в венах Лулы.
        Ей было немного не по себе из-за того, что она не поправила Тристана, когда он решил, что ее зовут Луизой. Но ей вдруг пришло в голову, что на одну ночь можно стать совершенно другой, так что имя не имеет никакого значения. Она никогда не встретится с этим мужчиной снова, так почему бы не притвориться такой, какой она всегда хотела быть? Ненастоящее имя было отличным способом сделать это, к тому же столь невинный обман никому бы не навредил.
        Оглянувшись на Тристана, Лу увидела, что он хмуро смотрит на нее, словно пытаясь понять, что за чепуха творится у нее в голове. Он, должно быть, счел ее законченной идиоткой, которая сначала мелет всякий вздор о своих неудавшихся отношениях, потом намекает на то, что он — не настоящий мужчина, а теперь глазеет на него с открытым ртом, как какая-то раззява.
        Сделав еще один ободряющий глоток вина, Лу взглянула Тристану в глаза и одарила его самой обольстительной своей улыбкой.
        — Так что же заставило вас выбрать именно этот бар в качестве убежища от людоедки?  — спросила она.
        Он пожал плечами и задумчиво покрутил в пальцах бутылку пива.
        — Я остановился в отеле напротив, и это местечко, темное и злачное, очень подходит для того, чтобы спрятаться.
        — Значит, вы не из Лондона?
        Это было только к лучшему. Потом они вряд ли когда-нибудь столкнутся друг с другом.
        Если, конечно, не захотят встретиться снова…
        Тристан покачал головой:
        — Я живу в Эдинбурге.
        — Никогда там не была. Слышала, в тех краях довольно холодно.
        — Так и есть.
        — Что же привело вас сюда?
        — Бизнес. Сегодня у меня была деловая встреча в Кэнэри-Уорф, а завтра нужно кое-что сделать для моего отца.  — Его голос зазвучал резче, словно Тристану было неловко — или просто надоело — говорить об этом.
        Лула кивнула и улыбнулась, пытаясь скрыть охватившую ее тревогу. Опыт работы на радио подсказывал, что ей нужно найти более интересную тему для разговора, иначе она упустит этого красавца.
        — А правда, что мужчины, которые носят очки,  — лучшие любовники?  — в волнении спросила Лула, и поняла, что снова ляпнула глупость, внутри у нее все изумленно сжалось.
        Он разразился ошарашенным грубым хохотом.
        — Ничего подобного мне еще не доводилось слышать, но, раз уж я твердо подпадаю под эту категорию, мой ответ — да.
        Она улыбнулась, радуясь тому, что ее не отвергли, и атмосфера между ними снова оживилась.
        — По-моему, это связано с тем, что, снимая очки, вы теряете одно из своих чувств — в данном случае, естественно, зрение,  — что заставляет вас уделять большее внимание осязанию.
        Он явно развеселился.
        — По мне, так все это — несусветная тарабарщина, но меня так и тянет согласиться, чтобы убедить вас в том, что я в постели лучше своих не носящих очки соперников.
        — О, не сомневаюсь, что так и есть,  — ответила Лу, игриво глядя на него, и ее щеки запылали еще ярче.
        Заметив краешком глаза пробиравшуюся к ним Эмили, она приготовилась к тому, что сейчас подруга выкинет какой-нибудь номер. Все в Эм — от пышной копны выкрашенных в шоколадный оттенок с белокурыми кончиками локонов и огромных золотистых глаз до статной фигуры с соблазнительными формами — буквально кричало: «Посмотрите на меня!»
        Она сражала окружающих наповал.
        И она умела добиваться своего — именно это и сделало ее такой успешной телеведущей. Обычно Луле нравился напор подруги, но в данный момент ей хотелось пообщаться с Тристаном одной, без грубого вмешательства привыкшей верховодить Эм.
        — Надо полагать, Лу, ты уже не идешь с нами в другой паб?  — спросила Эмили, округлив глаза и бестактно кивая на Тристана.
        — Вряд ли. Не думаю,  — ответила Лула, надеясь, что пылающий на ее щеках жар не слишком заметен.
        Эмили кивнула и, прищурившись, взглянула на Тристана.
        — Подержите-ка это, ладно?  — Она впихнула ему в руку свой напиток.
        Тристан взял у нее бокал и стал с явной иронией наблюдать, как она роется в своей сумке.
        — Сделайте мне одолжение, отпейте отсюда и скажите, как по-вашему, что они туда налили — джин или водку? Мне кажется, джин, но бармен клянется, что это — водка,  — бросила Эмили, все еще не поднимая головы от сумки.
        Тристан сделал маленький глоток и сообщил:
        — Явно не джин.
        И тут, выхватив из сумки телефон, Эм быстро щелкнула Тристана на камеру. Не успел он спросить у нее, что она делает, как Эмили обернула руку носовым платком и забрала у него бокал.
        — Благодарю. Что ж, присмотрите тут за моей подругой, да ведите себя прилично, потому что у меня на всякий пожарный остались ваши фотография, отпечатки пальцев и образец ДНК и я без колебаний передам все это полиции. Считайте, что вас предупредили.
        — О боже, Эмили, оставь бедного парня в покое,  — закатила глаза Лула, от души надеясь, что Тристан по достоинству оценит весь комизм ситуации. Повернувшись к нему с виноватой улыбкой, она с облегчением вздохнула: Тристан улыбался, хотя и был немного ошарашен.
        — Вот и хорошо, а теперь я ухожу. Оставляю вас в умелых руках Лу,  — объявила Эмили, непристойно подмигивая Тристану.
        Внутри у Лулы все сжалось от ужаса.
        Наклонившись, Эмили стиснула ее в объятиях.
        — Молодчина, девочка. Покажи этому парню, кто здесь главный,  — прошептала подруга на ухо Лу и, одарив их с Тристаном сверкающей порочной улыбкой, поспешила удалиться.
        Глава 2
        После ухода ее чокнутой подруги он разговаривал с Лу еще целый час, все больше и больше наслаждаясь ее обществом, в то время как она, похоже, окончательно расслабилась в его компании.
        Они болтали обо всем и ни о чем; он подтрунивал над ней за любовь к музыке девяностых, она платила той же монетой, воротя нос по поводу его одержимости джазом. Они обсудили свои настольные книги в детстве, его страстное увлечение гонками «Формула-1» и ее прямо-таки энциклопедическими познаниями в области артхаусного кино.
        Несмотря на то что она не захотела уйти с подругами, Тристана мучили сильные подозрения, что Лу не привыкла «цеплять» случайных парней в пабах. Была в ней какая-то сдержанность, Лу явно делала над собой усилие, оживленно общаясь с ним. Ее поведение пришлось Тристану по душе — он уже давно не чувствовал себя столь желанным — но, к сожалению, оно говорило о том, что она ждала от их встречи больше, чем он мог дать.
        Лу была сексуальной, обворожительной женщиной, и Тристан понимал, что она будет невероятно хороша в постели, но ему, по-видимому, не стоило настойчиво добиваться близости.
        Случайные связи на одну ночь были не для него. К тому же здесь, в Лондоне, не стоило создавать себе лишние проблемы. Разобравшись с царившим на радиостанции хаосом, он сядет на первый же рейс в Эдинбург — и вернется руководить семейным бизнесом, к которому отец утратил всякий интерес.
        Тристан осушил уже третью бутылку пива.
        — Наверное, мне пора,  — тихо произнес он.
        От отразившегося на лице Лу растерянного разочарования, которое она поспешила превратить в беспечную улыбку, сердце оборвалось у него в груди. Лу явно не хотела, чтобы их знакомство заканчивалось, да и положа руку на сердце он тоже этого не хотел.
        — Не вопрос,  — отозвалась она, допила вино и поставила бокал на барную стойку.
        Тристан удивился, заметив, как дрожит рука Лу.
        — Мне тоже пора уходить, правда. Завтра много дел.  — Она взглянула на него с притворной сияющей улыбкой.
        — Догонишь подруг?
        — Не-а. По-моему, мне не стоит больше пить.
        Он кивнул:
        — Весьма благоразумно.
        Натужно засмеявшись, она смахнула со лба густую прямую челку.
        — Такая уж я, благоразумная Луиза.  — Лу перекинула сумочку через плечо и выпрямилась. Взглянув на Тристана, она грустно улыбнулась.  — Я выйду с тобой.
        Они выбрались на прохладный весенний воздух, и Тристан ощутил загазованные едкие запахи города.
        Он тонко, мучительно улавливал присутствие Лу и четко осознавал: уйди она сейчас, и шанса встретить ее снова наверняка уже не представится. Ах, какая жалость, ведь между ними явно бушевало страстное влечение!
        Они остановились у паба, и Тристан положил руку на плечо Лу, ощущая под пальцами скользкий шелк ее блузки. Кожа Лу была теплой, и ему не хотелось убирать ладонь, чтобы как можно дольше наслаждаться нежным жаром ее тела.
        Лу вопросительно взглянула на Тристана, и ее сияющие распахнутые глаза потянули его в свою глубину. Это милое, беззащитное выражение ее лица буквально завораживало его.
        Так они и стояли, не шелохнувшись, глядя друг другу в глаза, скованные необъяснимой напряженностью, не позволявшей Тристану уйти от этой женщины. С ним никогда еще не происходило ничего подобного — он никогда еще не ощущал такого странного, мощного притяжения,  — и это нервировало его.
        Наконец он обрел дар речи.
        — Послушай, Лу, ты — очень красивая женщина, и, не отрицаю, у тебя есть все шансы выяснить, справедлива ли твоя теория насчет мужчин в очках. Но мне, вероятно, лучше поступить по-джентльменски и посадить тебя в такси.
        — Да, это было бы весьма благоразумно,  — тихо произнесла она этим своим манящим голосом, глядя Тристану в глаза.
        Что-то потянуло и мучительно заныло в самом низу его живота. Как же непросто уйти от нее и вернуться в холодный гостиничный номер, когда она смотрит вот так… Тристану захотелось притянуть Лу к себе и целовать, целовать ее до беспамятства. Забыться, погрузившись в ее тепло, выкинуть из головы все мысли…
        — Я счастлив, что познакомился с тобой сегодня вечером,  — резко, с хрипотцой произнес он.
        Ее улыбка дрогнула.
        — Я тоже рада, что встретила тебя.  — Положив ладони ему на грудь, Лу прижалась к Тристану, и кончики ее пальцев мягко вдавились в его плоть.
        Его тело пронзила волнительная дрожь. Глубоко вздохнув и накрыв руками ее ладони, Тристан склонил голову в знак сожаления.
        — При других обстоятельствах мы провели бы вместе потрясающую ночь.
        Ее брови нахмурились, уголки чувственного рта опустились, и руки Лу безвольно упали.
        — У тебя ведь нет девушки, не так ли? Или жены?  — Эта мысль, похоже, приводила ее в ужас. Точно так же, как и его самого. Когда-то Тристан решил, что никогда не женится. Никогда, ведь он не раз видел, каким несчастным может сделать брак.
        Он иронично улыбнулся:
        — Нет ни девушки, ни жены. Но у меня много работы, которую нужно сделать сегодня вечером.  — Произнесенная вслух, эта отговорка вышла какой-то жалкой. Неужели он и правда собирался работать вместо того, чтобы провести время с этой обворожительной, полной причуд женщиной?
        Тристан вздохнул, заметив, что она смотрит на него с вполне объяснимым скепсисом.
        — Дело в том, что я в Лондоне всего на…  — Он не закончил предложение, потому что Лу потянулась к нему и, положив маленькую холодную руку ему на шею, нагнула его голову к своему роскошному, жаждущему поцелуя рту.
        Тристан ощутил губами ее теплые мягкие губы и закрыл глаза, упиваясь чувственной близостью ее прикосновения. Секунду спустя Лу отпрянула, и он открыл глаза, увидев, как она потрясена своим неожиданно дерзким поступком.
        — Мне просто нужно было сделать это,  — прошептала она.
        Все доводы разума вмиг испарились, растворившись в ночном воздухе вместе с его решимостью.
        Утратив жалкие остатки самообладания, Тристан метнулся к Лу и схватил ртом ее мягкие, источавшие аромат вина губы. Из ее горла исторгся низкий стон, сексуальное безрассудство которого почти уничтожило Тристана, и он проник языком в ее сладостный рот.
        Лу чуть не отлетела назад, но Тристан удержал ее, схватив за бедра и резко притянув к себе. Она обвила руками его талию и прильнула в ответном поцелуе с таким неистовством, что его тело напряглось от страстного желания. Она скользнула ладонями ему под пиджак и провела ногтями вдоль его спины. Кожу Тристана закололо, его тело отреагировало мгновенно, и Лу чуть не задохнулась, ощутив его нараставшее возбуждение.
        Она крепче прильнула к нему, ее нежный цветочный аромат поработил его чувства, и последние сомнения вылетели у Тристана из головы. Нет, работа и неудавшиеся отношения не могли погубить чудесный шанс на одну ночь наслаждений с прекрасной незнакомкой. С той самой, что настойчиво соблазняла его холодными скользящими руками и тихими приглушенными стонами удовольствия.
        Он хотел этого. Она хотела этого. Черт возьми, так почему бы нет?

        Лула едва успела окинуть взглядом окружающую роскошь, пока Тристан вел ее в свой гостиничный номер. Они продолжали неистово целоваться в лифте по пути наверх, не в силах совладать со своей страстью.
        Лула не могла поверить, что это происходит наяву, но была на седьмом небе от счастья. Легкое опьянение окрылило ее, а в глазах Тристана бушевала такая страсть… Никогда еще Лула не чувствовала себя такой привлекательной, такой желанной, и она в который раз пылко прильнула к его губам. Тристан отреагировал мгновенно, собственническим жестом притянув к своему твердому как камень телу, давая понять, как сильно хочет ее.
        Все мысли тут же вылетели у Лулы из головы, а хладнокровие и сдержанность унесло стремительным дуновением страсти. С Тристаном она наконец-то дала себе волю, бесстыдно скользя руками по его телу и не сдерживая хриплых стонов. Впервые за долгое время она чувствовала себя раскрепощенной, сексуальной и по-настоящему живой.
        Подняв руки, она позволила Тристану стянуть с себя блузку и бросить ее на пол к их ногам. Потом он стал спешно возиться с застежкой бюстгальтера, пока наконец не справился и не сорвал его с Лу.
        — А у тебя роскошные груди, Луиза,  — прорычал Тристан и, опустившись на колени, взял один из сосков в рот, осторожно потянул его зубами, а потом стал кружить языком по набухшей ареоле.
        Лу чуть не поправила его, назвав свое настоящее имя, но удержалась от этого, когда невероятное блаженство пронзило тело, сосредоточившись там, где его рот прильнул к ее груди, а его губы и зубы дразнили ее кожу.
        Сегодня ночью ее звали Луизой. Эта Луиза была притягательной, сексуально-напористой женщиной, которую сама Лула не узнавала, но решила всецело подчинить тело и разум чистому эгоистичному наслаждению.
        Тристан скользнул ладонями по бедрам Лу, повозился с пуговицей на ее джинсах и, расстегнув молнию, стянул их с нее. Потом помог ей снять шпильки и, подняв взгляд, одарил такой чувственной улыбкой, что все ее тело затрепетало.
        Сжав голову Тристана, Лула потянула его наверх и заставила встать, чтобы снова жадно прильнуть к его губам. В этой сладострастной игре ей хотелось не только брать, но и отдавать.
        — Я хочу чувствовать, как ты прижимаешься ко мне,  — прошептала Лула у его рта.
        Улыбнувшись, Тристан отстранился, оставив ее ловить ртом холодный воздух. Потом сорвал с шеи галстук и сдернул через голову еще толком не расстегнутую рубашку.
        Бросив одежду на пол, он поманил Лулу дразнящим взглядом, и она шагнула вперед, положив дрожащие ладони на точеную плоскость его груди. У Лулы перехватило дыхание, стоило окинуть взглядом твердые очертания его тела.
        Он явно не вылезал из тренажерного зала.
        — Никогда еще не видела наяву кубики на животе,  — призналась она, с восторгом улыбаясь, как законченная дурочка.
        В его глазах ясно отразились жар и мощь владевшего им возбуждения, и внутри у Лулы все оборвалось.
        — Иди сюда.  — Он притянул ее к себе, их тела слились воедино, а бурлящий в его крови пыл восхитительными волнами устремился по ее венам.
        А потом его горячие настойчивые губы снова прильнули к ее губам, язык ворвался в ее рот, щекоча ставшие такими чувствительными губы, исследуя и проникая все дальше, еще глубже и упорнее, чем прежде.
        Она жаждала почувствовать его язык на своей коже. Повсюду. Но сначала ей хотелось наглядно показать этому «богу секса», с кем он имеет дело.
        Луле пришлось повозиться, чтобы справиться с застежкой брюк Тристана и спустить их с его мускулистых ног. Он сбросил ботинки, сорвал с себя остатки одежды и вскоре уже возвышался над Лулой абсолютно голый, напоминая идеальный образец мужчины.
        Его волосы растрепались под ее неутомимыми пальцами, стекла очков поблескивали в мягком свете лампы, которую он оставил включенной. При нем остались лишь очки и улыбка, и это казалось каким-то неприлично чувственным, заставляя Лулу дрожать от пропитанного вожделением предвкушения.
        Оттолкнув Тристана к стене, она скользнула ладонями по твердым контурам его груди, оценивая четкие линии мускулов и контрастирующую с ними мягкую гладкость кожи. Его обнаженная мощь заставляла ее немного нервничать, и все же Лула знала, что с этим мужчиной была в полной безопасности.
        Она доверяла ему, а он, казалось, доверял ей.
        То, что Тристан позволял Луле так дерзко обращаться с ним, немало подстегивало ее уверенность в себе. Он не просто брал, что хотел,  — он желал видеть, что она дает ему. Что-то в осознании этого наполняло Лулу несказанным счастьем. Никогда прежде ей не доводилось испытывать подобное ощущение сексуального контроля над мужчиной. И поскольку Тристан позволял ей брать инициативу на себя, ее волнение вскоре испарилось.
        Скользнув рукой вниз по его телу, Лула нащупала твердый член, выпрямившийся у живота, и пощекотала кончиками пальцев головку. Тристан резко, прерывисто задышал, и Лула довольно улыбнулась. Обернув руку вокруг его плоти, она принялась медленно, плавно поглаживать ее и, наклонив голову, стала осыпать легкими дразнящими поцелуями его мощную грудь, кружа языком над соском. Наконец, выпрямившись, Лула провела языком по твердым линиям ключицы и впадине горла.
        Кожа Тристана отдавала восхитительной смесью сладкого и соленого, и рот Лулы увлажнился, реагируя на едкий привкус.
        — Хочу тебя съесть, до чего ты вкусный,  — прошептала она у его кожи и почувствовала, как Тристан тихо засмеялся.
        Какое-то время Лула исследовала его широкий торс губами и языком, продолжая поглаживать твердую плоть. Ее дыхание учащалось, становясь все жарче и оставляя легкие влажные следы на его коже. Во время этой чувственной игры она слышала, как из груди Тристана вырывается хриплое учащенное дыхание.
        — Лу…  — взмолился он осипшим голосом.
        — Да?  — не менее хрипло прозвучал ее собственный голос.
        — Я не смогу долго терпеть эту пытку. Тебе придется остановиться, если не хочешь, чтобы все закончилось слишком быстро.
        — Хорошо…  — прошептала она, в последнем распаляющем жесте сжимая ладонь вокруг члена.
        То ли застонав, то ли засмеявшись, Тристан скользнул руками под ягодицы Лулы и приподнял ее. Пока он нес Лулу к огромной кровати, твердое свидетельство его возбуждения с томительным блаженством прижималось к пылающему жару между ее ног.
        Опустив ее на постель, Тристан наклонился, чтобы настойчиво прильнуть к ее рту. Потом его губы заскользили дальше, снова закружившись над особо чувствительной кожей ее грудей. Он задержался там на целую минуту, и Лула было подумала, что испытает экстаз от одной только ласки грудей, когда Тристан спустился ниже.
        Ее тело затрепетало от предвкушения, когда он спустил с нее трусики и наклонился, чтобы провести языком по обнажившемуся треугольнику между ее бедрами, плавно лаская самые чувствительные участки ее тела. Она уже с трудом сдерживала крик, отчаянно желая, чтобы Тристан проник языком туда, внутрь…
        Когда Тристан сделал это, Лулу будто пронзило электрическим разрядом чистого блаженства, и она инстинктивно подняла бедра, позволяя ему пробираться все глубже. Никогда еще она не ощущала себя на чувственной грани, готовая вот-вот потерять голову. И это был такой кайф…
        Он нежно поглаживал ее языком, приближая к невероятной силы оргазму. Но она жаждала большего.
        — Я хочу почувствовать тебя внутри,  — прошептала она, надеясь, что Тристан ее слышит. И он потянулся выше, оставляя дорожку из поцелуев на ее коже. Легонько пощипав соски, снова с неистовством прильнул к ее губам.
        Луле требовалось вернуть себе контроль над этой страстной игрой. Прямо сейчас.
        — А ну-ка, на спину,  — скомандовала она, выскальзывая из-под Тристана и толкая его в плечо, чтобы заставить принять положение, которое она хотела.
        Тристан послушно опустился на спину и, с удивлением вскинув бровь, улыбнулся ей.
        — Кто бы мог подумать, что эта малышка окажется таким деспотом,  — заметил он, запуская руку в ее волосы и завладевая губами.
        — Я такая, маленькая да удаленькая,  — ответила она, на миг прервав страстные поцелуи.
        — Вижу.  — Задорный блеск глаз Тристана красноречиво поведал Луле, что ему это понравилось.
        — Подожди здесь.  — Она вспорхнула с кровати и метнулась туда, где валялась ее одежда.
        Ого, этот люкс был просто громадным! Чтобы остановиться здесь, должно быть, пришлось изрядно облегчить карманы. Тристан наверняка занимается каким-то серьезным бизнесом, раз может себе это позволить.
        Выбросив эту случайную мысль из головы, Лула отыскала свою сумочку и порылась в одном из внутренних карманов. Вытащив оттуда бумажные носовые платки, дисконтную карту кафе и резинки для волос, она наконец-то нашла, что искала.
        Приподнявшись на локтях, Тристан с интересом наблюдал за Лулой. Она торжествующе помахала своим трофеем в воздухе.
        — Ты носишь с собой презервативы?
        Она пожала плечами, вдруг с досадой осознав, как это может выглядеть.
        — Конечно, почему бы и нет? Я отвечаю за последствия в той же мере, что и ты,  — пробормотала она.
        И тут же воодушевилась, когда Тристан, явно впечатленный, многозначительно посмотрел на нее и медленно кивнул.
        — А ты начинаешь мне нравиться, Луиза,  — шутливо заметил он, и она снова чуть не поправила его.
        Взобравшись на постель, она оседлала его и скользнула вдоль его тела, проводя сосками по его коленям и бедрам. Потом сжала груди рукой и поймала в ловушку между ними его большой восставший член. Тристан застонал, когда Лула принялась двигать его плоть взад-вперед между этими мягкими подушечками, удерживая вес своего тела на свободной руке, упирающейся в кровать. Одновременно Лула умудрялась ласкать языком выпуклости и впадины его накачанного пресса.
        Она замерла на мгновение, когда Тристан запустил руки в ее волосы и стал медленно поглаживать пальцами голову, улавливая ритм движений. Он явно наслаждался этим восхитительным, интимным жестом, и Лула ощутила прилив невероятных эмоций. Большинство ее сексуальных контактов проходили наспех, без долгих прелюдий. Никто и никогда не ласкал ее так, как это делал Тристан. Он вел себя так, словно ценил и даже почитал ее.
        Тристан, должно быть, решил, что ей не нравятся его ласки, потому что убрал руки. Подняв взгляд, Лула увидела, что он вытянул их над головой и сжал пальцами изголовье кровати.
        Лула хотела сказать ему, что ей по душе все его ласки, но не знала, как это сделать, не показавшись вульгарной. Да и любые разговоры в этот момент могли развеять чувственный настрой.
        Подтянувшись выше вдоль его тела, Лула устроилась на самой вершине бедер Тристана, заманивая его в ловушку между своих ног.
        Он расплылся в улыбке:
        — Мне нравится смотреть, как ты сидишь здесь, такая сексуальная и самоуверенная.
        В ответ у Лулы тревожно защемило в груди. Ей не хотелось, чтобы Тристан сосредоточивался на ней; она предпочла бы, чтобы он концентрировался на своем собственном удовольствии. Наклонившись, она сдернула с его носа очки и аккуратно положила их на тумбочку рядом с кроватью.
        — Теперь я тебя совсем не вижу,  — с мучительной досадой простонал он.
        — В этом-то все и дело. Зато ты сможешь чувствовать меня,  — объяснила Лула, разрывая упаковку презерватива.
        Из его груди снова исторгся стон, на сей раз полный истинного вожделения.
        Она быстро раскатала латекс по плоти Тристана, наслаждаясь его стонами от удовольствия.
        Подтянувшись вверх, Лула встала на колени, нависнув над ним и готовясь принять в себя кончик его плоти. Услышав глубокий вдох Тристана, она улыбнулась, и он еще крепче вцепился в изголовье кровати. Медленно, осторожно Лула опустилась на него, смакуя давление от заполнявшей ее плоти.
        Они с Тристаном идеально подходили друг другу, его длинный ствол достигал самых глубин ее лона, и Лула инстинктивно задвигалась, то глубоко вбирая его в себя, то почти соскальзывая с него.
        — Вау, вау, вау…  — пробормотал Тристан.
        Продолжая двигаться, Лула откинулась назад, положив руки ему на бедра, и волосы каскадом рассыпались по ее спине.
        Лула почувствовала, как тело Тристана под ней содрогнулось, и увеличила скорость движений, двигая тазом взад-вперед и наслаждаясь мощными фрикциями внутри своего тела.
        Тристан облизнул пальцы и скользнул ими между ее ног. Он стал потирать чувственный бугорок, наполняя ее тело множеством невероятных ощущений.
        Лула, переполняемая томительным напряжением от его ласки, ускорила темп, ощущая приближение оргазма, подступающая чувственная кульминация уже вовсю дразнила ее тело, обещая неземное блаженство.
        Восхитительное напряжение все нарастало и нарастало, пока Лула не решила, что вот-вот сойдет с ума от жажды разрядки и наконец не отдалась на волю чувств. На мгновение взлетев ввысь, она провалилась в глубокую темную пещеру эйфории, и яркие искры взорвались перед ее глазами.
        Прошло немало времени, прежде чем Лула смогла подняться с груди Тристана, на которую упала в момент оргазма.
        — Похоже, тебе понравилось,  — констатировал Тристан с порочной восторженной улыбкой.
        — Да, было приятно,  — ответила Лула, не в силах сдержать радостный смех.
        — Я могу вздохнуть с облегчением, раз не подвел своих братьев-очкариков.
        — Да-да, смело могу заверить, что они могли бы по праву гордиться твоим безупречным выступлением.  — Она шевельнулась и обнаружила, что его плоть внутри нее оставалась твердой.
        Ругнувшись сквозь зубы, Тристан сжал кулаки над головой.
        — Пожалуйста, только не говори, что собираешься оставить меня вот так.
        — Неужели ты и правда считаешь меня такой жестокой?  — отозвалась Лула, снова принимаясь двигать бедрами. Она плавно, размеренно задвигалась на нем, наслаждаясь чудесным послевкусием оргазма.
        Тристан хрипло задышал, когда они задвигались вместе, все быстрее и быстрее, и на сей раз Лула позволила ему задавать темп, подстроившись под ритм его резких выпадов.
        Наклонившись, Лула прижала руки к плечам Тристана, удерживая его на кровати. Она двигалась в унисон с Тристаном, сжимая внутри его ходящий вверх-вниз твердый поршень. Наслаждалась тем, как дрожат его мускулы под ее прикосновениями, как учащается его дыхание, пока он не испустил низкий стон блаженства, сосредоточившись на собственном оргазме.
        Это было просто восхитительно.
        Она сделала это с ним. Заставила ослепительно красивого, невероятно сексуального мужчину лишиться рассудка.
        Они славно потрудились вдвоем.
        Лула оставалась лежать на Тристане, пока его дыхание не успокоилось, и он не открыл глаза, снова улыбнувшись ей.
        — Что ж, Луиза, должен сказать, я весьма признателен за то, что ты обкашляла меня этим вечером.  — Он положил руку ей на бедро, потом стал поглаживать кончиками пальцев вверх-вниз, щекоча ее спину.
        Луле было не слишком-то приятно, что он называет ее чужим именем, но ее тело все еще восторженно трепетало в ответ на его прикосновения. Соскочив с него, она рухнула на кровать, стараясь отогнать вдруг накатившее уныние.
        Тристан повернулся к ней, и от ликующего выражения его лица сердце подскочило у Лулы в груди.
        — Серьезно, это было потрясающе. Именно то, что мне и требовалось.  — Он потер глаза и расплылся в довольной улыбке.
        Лула вздохнула и попыталась взять себя в руки, ужаснувшись царившей в голове неразберихе мыслей и чувств. Нет, окончание приключения на одну ночь не должно быть таким… меланхоличным. Ей следовало лучиться энергией, скакать на одной ножке от радости, а не скулить, как потерявшийся щенок.
        И тут прежний истребляющий страх по поводу утренней встречи с боссом ударил Лулу в грудь.
        Что это, черт возьми, она делала?
        Ей стоило уйти отсюда. Как можно быстрее.
        — Ну что ж,  — дрожащим голосом произнесла она, садясь и свешивая ноги с постели,  — мне пора.
        Она почувствовала, как кровать позади нее просела,  — это Тристан перекатился на бок и схватил с тумбочки очки.
        — Ты уходишь? Прямо сейчас?
        — У меня завтра дела.  — Лу старательно избегала смотреть на него. Она не могла остаться — разумеется, если хотела сохранить здравый рассудок.
        И в любом случае не стоило шокировать Тристана и вести себя так, будто их связывало нечто большее, чем интрижка на одну ночь.
        Лула спрыгнула с кровати и направилась туда, где на полу в беспорядке валялась их одежда. Отбрасывая вещи Тристана, она подобрала свои и в спешке натянула их, спиной ощущая жар его взгляда.
        — Что? Неужели я подарил тебе такой невероятный оргазм, что нет смысла даже попытаться его превзойти?  — Тон Тристана был шутливым, но в голосе звучало возмущение.
        Лула невольно засмеялась.
        — Я точно никогда его не забуду.  — Она повернулась, сделала несколько шагов к краю кровати, где теперь сидел Тристан, и остановилась, держась на безопасном расстоянии от его невероятно притягательного тела.  — Но у меня такое чувство, что ты не в восторге от гостей, остающихся на ночь.
        — Ну да…
        — И честно говоря, я — не лучшая соседка по кровати. Много верчусь. И перетягиваю на себя одеяло. Я не дам тебе спать, и ты пожалеешь о том, что вообще это предложил.
        Он хмурился, явно сбитый с толку этой чепухой.
        — Все в порядке, Луиза, я и не предлагаю.
        Она вздохнула и потерла лоб ладонью, чувствуя, как подло поступила, так и не назвав ему своего настоящего имени.
        — Это было классно, Тристан. Правда, просто потрясающе, но, по-моему, будет лучше, если я сейчас уйду.
        Черт, ну как же нужно говорить подобные вещи, чтобы не показаться ханжой или стервой?

        Она повернулась, чтобы уйти, но Тристан вскочил и успел схватить ее за руку.
        — Эй, подожди.  — Привлекая Лу к себе, он на прощание коснулся губами ее губ, попытавшись сделать поцелуй незабываемым. Она застонала, давая понять, что в этом он преуспел.
        Ее неожиданное желание уйти выбило Тристана из колеи, и ему захотелось удержать ее, хотя бы ненадолго. Отстранившись, Лу взглянула на него с искренним сожалением.
        — Я просто не смогу уйти, если ты продолжишь в том же духе.
        Он улыбнулся:
        — В этом-то весь смысл.
        Она уставилась в пол, и Тристану стало дурно при мысли о том, что он ляпнул что-то не то. Это была всего лишь связь на одну ночь. Тристан думал, что хотел только этого,  — до тех пор, пока не обнаружил, какими взрывоопасно сексуальными они были вместе. Сейчас он хотел сказать, что останется в Лондоне еще на день, чтобы они могли провести вместе еще одну ночь — одну очень долгую ночь, полную сказочного блаженства.
        Он не мог отпустить ее сейчас. Но Лу, увы, явно была другого мнения.
        Она сделала шаг вперед, чтобы последний раз нежно прильнуть к его губам, а потом повернулась и быстро удалилась, тихо закрыв за собой дверь.
        Приняв душ, Тристан уставился на свое отражение в зеркале ванной, пытаясь игнорировать то, что его телу, похоже, отчаянно требовалось внимание Лу. Его глаза сверкали ярче, чем обычно, а кожа буквально пылала румянцем. Вот что делает с тобой основательная порция потрясающего секса. Как долго ему этого не хватало…
        Вспоминая, как Лу взяла инициативу в свои руки, Тристан удивлялся, насколько ему это понравилось. Обычно именно он задавал тон в спальне, но ее доминирование пришлось ему по душе. Изумляло и то, что ему так хотелось доверять ей. Наверное, это объяснялось тем, что ему приходилось нести ответственность во всех остальных сферах своей жизни и он почувствовал себя свободнее, ради разнообразия вручив ей контроль.
        Вернувшись в спальню, Тристан стал собирать с пола одежду. И тут его внимание приковало что-то, выпавшее из складок его рубашки, по размеру и форме напоминавшее кредитную карточку. Он поднял карточку и рассмотрел ее. Это оказались водительские права. Луиза, видимо, случайно выбросила их из своей сумки, когда искала презервативы. Эйфория захлестнула его. Ему только что представился повод продолжить знакомство с этой потрясающей женщиной.
        Перевернув права, он быстро взглянул на симпатичное изображение Лу и прочел имя под фото.
        Таллула Лэйзенби.
        Он похолодел, когда имя дошло до его сознания. Почему оно казалось таким знакомым? И почему на него накатило это щемящее чувство?
        Схватив ноутбук, Тристан открыл письмо от отца, в котором тот обозначил детали предстоящей завтра встречи на радиостанции. Он пробежал глазами по тексту, остановив взгляд на имени женщины, которую хотел уволить отец.
        Таллула Лэйзенби.
        Она сказала, что ее зовут Луиза.
        Она ему солгала.
        Тристан воскресил в памяти прошедший вечер, вспоминая, как она явно корректировала свое поведение, то и дело меняясь. Выходит, все это время она знала, кто он. Она специально «подцепила» и обольстила его, надеясь, что он хорошенько подумает, прежде чем увольнять ее.
        Его одурачили. Снова.
        Отшвырнув права с глаз долой, Тристан рухнул на кровать. Его заколотило от ярости на самого себя, пронзило взрывоопасное чувство унижения. Сейчас ему было так же плохо, как в тот момент, когда он узнал об измене Марси.
        Нет. Еще хуже.
        Он стал жертвой коварного плана, придуманного, чтобы манипулировать им.
        Так вот почему она поперхнулась при встрече с ним — должно быть, видела где-то его фотографию. Его отец славился тем, что включал снимки членов своей семьи в пресс-релизы, считая, что это пойдет на пользу бизнесу. Так он играл в заслуживающего доверия работодателя с семейными ценностями. Курам на смех.
        А еще Тристан назвал ей свое имя… Внезапно он вспомнил, что Лу будто бы засомневалась, говорить с ним или нет. Она, видимо, решала, как лучше обвести его вокруг пальца. Вот черт!
        В досаде натянув на себя одеяло, Тристан попытался успокоить свое безнадежно возбужденное тело и уснуть.
        Одно он знал наверняка — завтра его ждала очень интересная встреча.
        Глава 3
        Наутро Лула сжимала пальцами колотящиеся виски, пока ее автобус медленно двигался к Ковент-Гарден.
        Ну как ее угораздило провести такую бурную ночь перед тем, как ехать на работу, чтобы защищаться от нападок Джеза? Нет, что-то явно замкнуло в ее переутомленном мозгу.
        И все-таки она совсем не жалела о времени, проведенном с Тристаном.
        Теплая волна наслаждения окутала тело, стоило вспомнить, каким изумительным он был на вкус — такой мускусный, грубоватый и сладостный… Словно соленая карамель, крепкий кофе и секс. Восхитительно. Да и исходивший от него аромат был чудесным — свежего белья, пряного геля для бритья и чистоты.
        Если бы только она могла разлить его изумительный аромат по бутылкам и начать продавать, такой товар разошелся бы за считаные минуты, сделав ей состояние. И никогда больше не пришлось бы работать.
        Или, по крайней мере, делать это ради денег. Однажды Лула поймала себя на том, что ведение радиопередачи придает ей гордости, дарит ощущение самореализации. Она не могла допустить, чтобы ее лишили любимой работы: это разбило бы ей сердце.
        Выйдя из автобуса, она надела темные очки, чтобы защитить уставшие глаза от яркого весеннего солнца, и стала пробираться по многолюдным деловым улицам Ковент-Гардена. Мастерски подныривая под чужими локтями и уходя от столкновений со спешащими пешеходами, Лула добралась до тихого окончания улицы, где на верхнем этаже старого реконструированного складского помещения из красного кирпича располагалась радиостанция.
        Поднимаясь по бесконечной лестнице, Лула чувствовала, как сердце глухо колотится в груди. Ей хотелось пойти домой, накрыть голову подушкой и провалиться в сон на остаток дня. Увы, следовало вести себя как взрослая девочка и смело встретить все, что бы ни уготовило ей сегодня.
        В невероятно стильной, сверхсовременной зоне ресепшен привычно пахло свежим кофе и вкуснющими датскими сдобными булочками, которые Флора, секретарша, держала исключительно для гостей радиостанции.
        Лула с грустью вспомнила, что у нее даже не было времени перехватить что-то на завтрак: она проспала и едва успела принять душ, а потом в спешке натянула на себя первый попавшийся наряд. Перед выходом из дому она перерыла всю аптечку — только чтобы выяснить, что у нее закончился парацетамол. Так что теперь ей предстояло высидеть весь разговор с урчащим животом и раскалывающейся от боли головой.
        Пока Лула ожидала решения своей участи, одна из ассистенток директора прошла мимо нее в зону ресепшен, неся что-то, издававшее запах горячего сэндвича с беконом. От голода у Лулы чуть не подкосились колени.
        — Клэр? Я буду любить тебя вечно, если ты позволишь мне позаимствовать это у тебя,  — выдохнула она, не отрывая глаз от «спасательного круга» в руке коллеги.
        — Прости, Лула, не могу,  — виновато улыбнулась Клэр.  — Это — для большой шишки, прибывшей на встречу с тобой. Он уже успел обрыскать радиостанцию, как разъяренный тигр, и я не смею задерживаться, в противном случае он откусит мою голову и съест вместо сэндвича.
        Тьфу! Утро явно не предвещало ничего хорошего. Теперь придется сидеть в кабинете и наблюдать, как кипящий от злобы босс чавкает аппетитным завтраком, пока ее собственный живот съеживается от голода. Ну а потом… потом ее без лишних церемоний уволят.
        — Боже, он кажется сущим монстром.  — Лула жалобно взглянула на Клэр.
        — Он, видимо, просто встал сегодня не с той ноги,  — пожала плечом коллега и, наклонившись, понизила голос. Ее глаза замерцали, выдавая благоговейный страх.  — Он моложе, чем я ожидала, и намного привлекательнее.
        — Разве ему не за шестьдесят? Джез говорил, что их отцы дружат еще с университета,  — озадаченно нахмурилась Лула. Ей еще не доводилось видеть, чтобы Клэр теряла голову от кого-нибудь старше тридцати пяти, так что уж говорить о старике, годившемся ей в дедушки.
        — Этот парень — его сын. Отец сейчас проводит медовый месяц где-то в Азии, так что пришлось подключиться сыну. По-моему, он управляет семейным бизнесом в Шотландии. Разве ты не видела рассылку от прошлого месяца с их фотографией? При виде этого Флора чуть не испытала оргазм прямо в своем кресле!
        — Нет, я не видела того фото.  — Лула вздохнула и потерла глаза. Сейчас, когда все тело ослабло от напряжения, ей было не до шуток.  — Интересно, почему меня не поставили в известность о том, что встречу будет проводить кто-то другой?  — пробормотала она хриплым от ярости голосом. Чертов Джез! Наверняка нарочно держал ее в неведении, чтобы вывести из себя.
        Клэр посерьезнела и кивнула, соглашаясь:
        — Вот тебе и наш прославленный директор — даже важную информацию замалчивает.
        — За исключением тех случаев, когда бедняжку «обижают», тут его просто не заткнешь,  — подхватила Лула, не пытаясь скрыть досаду. Клэр прекрасно знала Джеза и его способ манипуляции, основанный на флирте.
        — Удачи тебе на встрече,  — ободряюще улыбнулась Клэр, положив руку Луле на плечо.
        У Лулы создалось впечатление, будто большинство коллег было на ее стороне, хотя они и предпочитали молчать, опасаясь, что их слова дойдут до Джеза. И все же мысль об этой негласной поддержке хоть на малую толику, да придала ей храбрости.
        — Эй, кто знает, вдруг этот парень укажет Джезу на дверь и сам займет его место?  — добавила Клэр, с вожделением глядя на закрытую дверь переговорной.  — Я бы не возражала — это такая отрада для глаз!
        Она многозначительно повела бровями и удалилась, унося заветный завтрак.
        Вздохнув, Лула потерла стучавшие болью виски. Что ж, сейчас ей придется столкнуться с большим боссом, очередным «богом секса» с беконовым сэндвичем наперевес. Хуже, наверное, и представить себе нельзя.

        Тристан явно был не в лучшей форме.
        Проворочавшись в постели несколько часов, он проснулся рано утром. Голова кружилась от грез о Таллуле, и даже усиленная тренировка на беговой дорожке в спортивном зале отеля нисколько не облегчила горького разочарования, все еще терзавшего его.
        Тристан приехал на радиостанцию в восемь тридцать, горя желанием поскорее покончить со здешним хаосом. Он рассчитывал перехватить Джеза сразу после того, как тот закончит вести утреннее шоу. Но у Джеза, судя по всему, были иные планы — смыться втихаря, прикрывшись мифическими важными переговорами, чтобы избежать неприятного разговора.
        Тристан помрачнел еще больше. Этот шустрый парень, Джез, позволял себе много лишнего.
        Чтобы скоротать оставшееся до встречи с Таллулой время, Тристан обошел радиостанцию и поболтал с сотрудниками. А потом обосновался в канареечно-желтой, вызывающей мигрень переговорной, пытаясь ответить на несколько электронных писем.
        Он никак не мог сосредоточиться на работе — картины прошлой ночи так и вкрадывались в его мысли. Бросив письма, Тристан встал и прошелся по комнате. Остановившись у окна, он безучастно посмотрел на раскинувшиеся внизу улицы Ковент-Гардена.
        Что и говорить, Таллула мастерски надула его. А больше всего Тристана бесило то, что она ему искренне понравилась.
        Очень понравилась.
        В самом низу живота что-то томительно потянуло, стоило вспомнить о том, как она оттолкнула его к стене и скользила языком по его телу, а ее холодные руки бесстыдно поглаживали его, распаляя до крайней степени возбуждения… Черт возьми! Через какую-то минуту ему предстоит провести с ней серьезный разговор, и держаться нужно профессионально.
        Хотя бы из гордости.
        Тристан провел рукой по волосам, приглаживая выбившиеся пряди, и снова сел в кресло, расправляя затекшие плечи и спину. Поток его мыслей прервала сотрудница радиостанции, почтительно поставившая перед ним завтрак, о котором он просил.
        Тристан улыбнулся:
        — Благодарю вас.
        Ее осторожный кивок и робкая ответная улыбка заставили Тристана нахмуриться. Глядя ей вслед, он думал о том, что, возможно, жестковато обошелся со всеми этими людьми. Они превозносили Джеза, но, похоже, делали это из боязни за свои рабочие места. Создавалось ощущение, будто состояние дел на радиостанции давным-давно никто не проверял,  — Джез заправлял тут на собственное усмотрение, без присмотра. Что ж, надо бы заодно проверить и финансовую отчетность.
        Опустив взгляд на сэндвич, Тристан понял, что совсем не голоден. Отодвинув завтрак в сторону, он посмотрел на часы на своем телефоне.
        И тут, как по заказу, раздался стук в дверь, и на пороге появилась женщина, о которой Тристан не переставал думать с тех самых пор, как несколько часов назад она вошла в его гостиничный номер.
        На контрасте с темными кругами под глазами лицо Таллулы казалось особенно бледным. Волосы были убраны назад в простой узел, отчего она выглядела моложе и уязвимее, чем накануне. Но Тристан не собирался попадаться на эту удочку — Таллула могла специально выбрать такой образ, чтобы надавить на него.
        — Здравствуйте, Таллула,  — произнес он, особо подчеркнув ее имя.  — Входите.
        Он указал на место рядом с собой, стараясь придать жестам твердости.
        Ее приветствие застряло в горле, и она уставилась на него округлившимися от изумления глазами, широко раскрыв рот.
        Она что, действительно собиралась прикидываться, как удивлена, видя его здесь? Неужели у нее хватит наглости?
        — Тристан?  — шепотом выдохнула Таллула и закашлялась. Оглянувшись, она зашла в комнату, закрыла за собой дверь и простерла руки, словно не могла поверить, что перед ней сидит именно он.
        — Что…  — она покачала головой, выжимая из себя ошеломленную улыбку.  — Что ты здесь делаешь?
        Значит, наглости все-таки хватило.
        — Ты и правда собираешься прикидываться, что прошлой ночью не знала, кто я?
        Она нахмурилась, и ее миленький носик пуговкой в замешательстве сморщился.
        — Я не…
        — Ты мне лгала. Ты сказала, что тебя зовут Луиза.
        Краска залила ее щеки, и из приоткрывшихся губ Таллулы вылетело резкое дыхание. Что и говорить, ей с блеском удавалось разыгрывать недоумение.
        Тристан скрестил руки на груди.
        — Так как же тебя зовут? Луиза или Таллула?
        Она покачнулась на своих невероятно высоких каблуках и снова закашлялась.
        — Таллула. Понимаю, ты рассчитывал, что обладательница такого грандиозного имени будет повыше,  — пошутила она, рассчитывая вызвать у него улыбку.
        Когда Тристан ничего не ответил, Таллула подошла к нему и уселась в соседнее кресло. Дрожащие руки она положила на стол, растопырив пальцы.
        — Друзья называют меня Лу или Лула, но это сокращение от имени Таллула, которое я использую исключительно в своей профессиональной деятельности.  — Она уставилась в стол.  — Я не собиралась тебе лгать: мне просто показалось, что будет забавно на один вечер притвориться другой. Поэтому-то я и не поправила тебя, когда ты назвал меня Луизой.
        Она взглянула на него широко распахнутыми глазами, чертовски хорошо изображая ошарашенный вид.
        — Поверь мне, я и понятия не имела, что ты — именно тот, с кем я должна встретиться сегодня. Джез не говорил мне, что твой отец не приедет.
        Этот ее чувственный голос будил в нем сексуальные ощущения, и от этого Тристан нервничал еще больше. Интересно, она говорила правду? Вздохнув, он откинулся на кресле, словно пытаясь стряхнуть с себя притупляющую разум магию ее присутствия.
        — Если честно, я не знаю, чему верить, Таллула.
        Она посмотрела на него так, будто он спятил.
        — Ты считаешь, что я нарочно солгала тебе?  — От презрения в ее голосе волоски на задней части его шеи встали дыбом, а кровь так и закипела в венах.
        Марси вела себя с ним точно так же, когда он обвинил ее в измене,  — за несколько месяцев до того, как она наконец-то призналась в своей подлости и ушла от него. В тот раз интуиция его не подвела.
        Таллула, видимо, поняла, что он видит ее насквозь, и попыталась нагло отрицать свою вину. Ну уж нет, милочка, теперь его не проведешь!
        — Выходит, наше знакомство вчера вечером — просто стечение обстоятельств. Как и то, что ты так рьяно желала переспать со мной.
        Ее лицо залила краска стыда.
        — Кажется, я припоминаю, что ты желал этого не менее рьяно.
        Он взглянул ей в глаза, обдавая ледяной холодностью. Лула отвела взгляд, и Тристан ощутил нечто вроде удовлетворения: «Ага, попалась!»
        — Во всяком случае,  — пробормотала она,  — ты ведь знаешь, что правда иногда диковиннее вымысла.
        Взгляд Таллулы метнулся на сэндвич с беконом, лежавший на столе рядом с ней, и Тристан заметил вспышку тоскливого желания на ее лице.
        — Ты голодна?  — кивнул он на свой завтрак. Интересно, хватит ли у нее смелости забрать его еду?
        Таллула нахмурилась и впилась взглядом в его лицо, словно ища подвоха.
        — Почему ты спрашиваешь? Ты предлагаешь мне свой завтрак?  — всполошилась она, подозревая, что ее в момент выставят с радиостанции, стоит ей протянуть руку к сэндвичу.
        Тристан почувствовал, как уголки рта дернулись, растягиваясь в невольной улыбке, и усилием воли вернул лицу суровое выражение. Он пожал плечами:
        — Можешь взять, если хочешь. Судя по размерам бокалов, которые ты в себя опрокинула, и тому, как ты развлекалась прошлой ночью, тебе наверняка без этого не обойтись.
        Она подалась вперед на своем кресле, грозно сдвинув брови.
        — Видишь ли, обычно я так себя не веду. Это произошло только потому, что у Лауры был день рождения, а я обещала пойти. Ненавижу подводить людей.
        — Даже притом, что утром тебя ждала важная встреча?
        Она вздохнула и откинулась на спинку кресла, отвернувшись к окну.
        — Я знаю, это было непрофессионально, но я нервничала по поводу важного разговора, а потом встретила тебя и не могла заставить себя уйти.  — Таллула потянулась к его руке, но он отдернул ладонь. Не хватало еще, чтобы она касалась его, особенно сейчас, когда он изнывал от желания усадить ее к себе на колени.
        Тристан скрестил руки на груди, словно защищаясь, и опять кивнул на завтрак:
        — Если хочешь, угощайся, Таллула. Не стесняйся. Ешь на здоровье.
        — Ты обожаешь эти игры с позиции силы, верно?  — сощурилась она, улавливая его колкий сарказм.
        — Игры с позиции силы?  — задумался он. Это действительно была своего рода проверка. Будет ли она преспокойно уплетать завтрак за обе щеки, демонстрируя наплевательское отношение к нему? Или откажется даже прикоснуться к еде — из принципа? Решать ей.
        — Это просто сэндвич, Таллула,  — иронично вскинул бровь он.
        Их взгляды слились, и Тристан вдруг поймал себя на том, что совершенно некстати возбудился от этой перепалки. Таллула играла хорошо, но одержать победу в этой битве ей было не суждено.

        Сердце Лулы отчаянно колотилось, словно вот-вот вырвется из груди. Ей требовалось сохранять хотя бы подобие самообладания, но близкое присутствие Тристана сводило ее с ума.
        А еще она очень хотела съесть этот сэндвич с беконом, но боялась, что покажет слабость и проиграет, а потом Тристан вручит ей уведомление об увольнении и выставит за дверь. Наверное, стоило прибегнуть к женским ухищрениям и убедить его, что она не была лгуньей и манипуляторшей, в отличие от Джеза.
        На кону стояла ее репутация.
        Поставив локти на подлокотники и сцепив перед собой руки, Лула обдумывала следующий шаг. Разумнее всего было поскорее перейти к обсуждению ее разногласий с Джезом.
        — Слушай, а мы можем пока отложить то, что случилось вчера, и сосредоточиться на поводе для этого разговора?  — собравшись с духом, предложила она.
        Тристан откинулся на спинку кресла и с мгновение смотрел на Лулу, а потом жестом разрешил ей продолжить.
        Она благодарно кивнула и вздохнула, пытаясь успокоиться.
        — Джез несколько месяцев подвергал меня сексуальному преследованию. Недавно он отказался от своего обещания отдать мне утреннее шоу, которое в настоящее время сам и ведет. А все потому, что я отказалась спать с ним.
        Не стоило упоминать о том маленьком досадном «промахе», что она уже переспала с ним,  — тот факт, что однажды уступила, не означал, что она должна была делать это снова. Лула боялась, что ее позиции ослабнут, если Тристан узнает, что она уже поддалась настойчивым заигрываниям Джеза. Но больше всего ей не хотелось, чтобы Тристан счел ее слишком доступной. Это испортило бы впечатление об их невероятной ночи.
        Лула решительно наклонилась вперед.
        — Я заслужила право вести это шоу, я отлично справляюсь со своей работой. Но, когда я четко дала Джезу понять, что не собираюсь поддаваться на шантаж и спать с ним, он отнял у меня и мою передачу «Для тех, кто в пути».  — Голос Лулы сорвался, она закашлялась и отвела взгляд, часто моргая, чтобы сдержать слезы.
        Ах, как же ей хотелось, чтобы Тристан улыбнулся ей так, как прошлой ночью, сломав повисшую между ними ледяную атмосферу! Но он лишь кивал с бесстрастным видом.
        — И давно ты хочешь вести утреннее шоу?  — спросил он и, взяв лежащий рядом компьютерный планшет, что-то забил туда.
        Лула похолодела: он явно не понимал ее.
        — С тех пор, как начала здесь работать. Черт, с тех пор, как я вообще начала работать на радио. Это лучшая работа на радиостанции. На любой радиостанции.  — В ее голосе зазвучали панические нотки.  — Джез обещал мне, что позволит сменить его в течение полугода после того, как я перешла на «Флэш». Но все откладывал и откладывал. Он любит статус, который дает ему утреннее шоу, но на самом деле просто не способен его вести. Из-за него радиостанция выглядит скопищем дилетантов.
        Чем больше Лула говорила, тем громче и резче звучал ее голос. Тристан молча изучал ее, и это окончательно выводило Лулу из состояния равновесия. Ее глаз задергался в нервном тике, виски болезненно запульсировали.
        — А ты очень амбициозна, Таллула, как я погляжу.  — То, как он произнес это, ничего хорошего не сулило. Что-то оборвалось у Лулы внутри: кажется, Тристан уже принял решение, и совсем не в ее пользу.  — Проблема в том, что Джереми, судя по всему, хорошо здесь управляется и он четко дал понять, что больше не готов с тобой работать. Он считает, что ты нарушаешь трудовой распорядок и регулярно опаздываешь к началу своей смены. Он утверждает, что ты выходила в эфир в нетрезвом состоянии.
        — Что-о-о?  — Ее отвращение ко лжи Джеза было неподдельным, но Тристана это совсем не тронуло.  — Я никогда не опаздываю и практически не пью!  — выпалила она, но тут же залилась краской, вспомнив те объемистые бокалы вина прошлым вечером.  — Я знаю, Тристан, все это выглядит не лучшим образом, но лжет Джез, не я.
        — Понятно, Луиза,  — с нажимом произнес он, осуждающе вскинув брови.
        Лула отвела взгляд, пытаясь собраться с мыслями.
        — Знаешь, что я думаю?  — Тристан наклонился и взглянул ей прямо в глаза.  — На протяжении всей прошлой ночи ты знала, кто я. Ты решила одурачить меня, а потом сбежать в надежде на то, что я буду рад увидеть тебя на следующий день и встану на твою сторону в конфликте с Джезом, таким образом ты получишь утреннее шоу, которое так хотела вести.
        Она в ярости вцепилась в стол.
        — Бог мой, кто превратил тебя в такого параноика?
        Говорить это явно не стоило, потому что его лицо мгновенно ожесточилось.
        — В данный момент у меня больше причин верить версии событий в изложении Джереми.
        Лула попыталась продраться сквозь опутавший сознание туман, но сердце так и прыгало в груди, а кровь громко стучала в висках…
        — Значит, по твоей логике, только потому, что хотела переспать с тобой, я возвела напраслину на Джеза? Обвинила его в том, что он пристает ко мне, побуждая снова переспать с ним?
        Повисла напряженная тишина. Тристан долго смотрел на Лулу, пока уголок его рта не дернулся в язвительной усмешке:
        — Выходит, ты уже переспала с ним.
        Лула помрачнела:
        — Да. Один раз. Но это была ошибка. Огромная ошибка. Он застал меня врасплох, в мгновение слабости, и я сожалею об этом.  — Она сжала руки в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.
        — Ты пошла на это, потому что он не соглашался отдать тебе утреннее шоу?
        — Нет!
        Тристан вскинул руку, заставляя ее замолчать.
        — Честно говоря, Таллула, мне это видится так.  — Он сжал скрещенные руки на широкой груди.  — Ты хотела утреннее шоу, а Джез не отдал его тебе даже после того, как ты с ним переспала. И ты пустила в ход все средства, чтобы избавиться от него и получить желаемое.
        Лула не могла поверить, что эти слова слетели с его уст. Она сочла Тристана порядочным парнем, но, судя по всему, жестоко ошиблась.
        — А знаешь, что я думаю, Тристан?  — Ее заколотило от оскорбления.  — Я думаю, что твой отец послал своего мальчика на побегушках, чтобы сделать грязную работу и расхлебать всю эту кашу, которую заварил сын его приятеля. У меня не было ни малейшего шанса сохранить работу, ведь я, в отличие от Джеза, не друг семьи!
        Лицо Тристана будто окаменело, но его глаза замерцали от гнева.
        — Тебе лучше освободить рабочий стол, Таллула, потому что в этом деле я — на стороне Джеза.  — Голос Тристана звучал бесстрастно, но весьма решительно.
        — Что-о-о?  — потрясенно выдохнула Лула.
        — Я должен повторить это по слогам?  — Он грозно подался вперед, уперев руки в стол, сдвинув брови и обдавая ее ледяным холодом глаз.  — Ты уволена.
        Глава 4
        После ухода Таллулы Тристан стоял, уставившись в окно, и чувствовал, как гнев медленно покидает его. Отвращение, отразившееся на ее лице в тот самый миг, когда он вышел из себя, так и маячило перед его глазами, а внутри все сжималось от неловкости.
        Он никогда прежде не терял самообладания в присутствии подчиненных, но она перешла границы дозволенного, когда обозвала его параноиком, а потом припечатала хлестким эпитетом «мальчик на побегушках».
        Вот еще!
        Сейчас он единолично удерживал на плаву семейный бизнес. Если бы делами занимались его вечно пропадавший где-то отец и ни на что не годный брат, все их проекты давно были бы загублены. Отец тратил все силы на вечеринки и бурный водоворот личной жизни, превратившись в эксперта по беготне за юбками.
        Тристан с досадой вспомнил, как отец советовал ему сделать предложение Марси, если он не хочет потерять ее. Тристана так оскорбило это покровительственное вмешательство, что он не разговаривал с отцом несколько недель. Впрочем, старый шельмец был прав в своих сомнениях по поводу Марси: ей было недостаточно просто быть с ним, она хотела заполучить и его душу.
        А потом Таллула больно ударила по его и без того оскорбленному чувству собственного достоинства, заставив Тристана реагировать с нетипичной для него опрометчивостью.
        В дверь громко постучали, и в комнату с самоуверенной улыбкой на смазливом лице вальяжно ввалился директор радиостанции.
        — Тристан, я — Джереми Уотли-Хьюм, но зовите меня просто Джезом.  — Он протянул руку, и Тристан пожал ее, хотя и без лишнего энтузиазма. Ему сразу не понравился этот парень.  — Огромное спасибо, что приехали разобраться в нашей маленькой проблеме.  — Последнее слово Джез произнес легкомысленно, словно речь шла о сущих пустяках.
        — Мы собирались встретиться сразу после окончания вашего шоу, Джез,  — в лоб заявил Тристан, и ярость после стычки с Лулой явственно прозвучала в его тоне.
        — Простите,  — бросил Джез, небрежно махнув рукой в сторону Тристана, и плюхнулся в кресло, которое только что освободила Лула. Задрав ноги на стол, он откинулся на спинку, не выказывая ни малейших признаков раскаяния.  — Рекламодатель неожиданно назначил встречу. Нельзя говорить «нет» денежным мешкам, Тристан.
        Джез буквально источал то, что казалось ему ушлым духом товарищества, но на деле превращало его в школьника, безуспешно пытавшегося казаться умным.
        Ничего не ответив, Тристан взял планшет и набросал там какую-то ерунду, нарочно оттягивая начало разговора. Не привыкший ждать Джез тут же засуетился.
        — Значит, ей пришлось уйти,  — проговорил он агрессивно-бесцеремонным тоном, будто ни на секунду не сомневался, что уволят Лулу, а не его.  — Она доставила вам немало хлопот?
        Раздраженный, Тристан даже не поднял взгляда от своего планшета.
        — Я с этим разобрался. Она собрала свои вещи.
        Джез закинул руки за голову и еще вальяжнее растянулся в кресле.
        — Вы — молодец, что решили все так быстро.  — И он зевнул так, что Тристан мог видеть его миндалины.
        А он был красавчиком, этот Джез. Понятно, почему женщины так рвались переспать с ним, но неужели эта самоуверенная привычка разевать пасть не отбивала у них всяческий интерес?
        При мысли о том, что этот наглец был с Лулой, у Тристана что-то неприятно сжалось внутри.
        — Мне бы хотелось взглянуть на финансовую отчетность,  — бросил он куда-то в сторону головы Джеза.
        Парень, похоже, напрягся и пригвоздил Тристана к месту взглядом оскорбленного в лучших чувствах человека, небрежно протянув:
        — В этом нет необходимости, отчетность — в полном порядке.
        И Тристан тут же задался вопросом, что же скрывает директор.
        — Мне придется воспользоваться вашим кабинетом, пока я просмотрю документы,  — твердо сказал Тристан и не без удовольствия заметил, как Джез раздраженно встрепенулся.
        — Что ж, ладно.  — Парень вскочил, явно горя желанием поскорее убраться отсюда.  — Меня не будет большую часть дня — дела зовут, так что все это — ваше,  — пробормотал он и, не давая Тристану времени ответить, вышел из кабинета, хлопнув дверью.
        Тристан откинулся в кресле, и в его мысли вторглось дурное предчувствие.
        Что-то здесь явно было не так.

        — Ты должна засудить их, оставив без штанов!
        Лула вздрогнула от голоса Эмили, завопившего на нее из телефона. Кое-как доковыляв до дому, Лу свернулась калачиком на мягком бархатном диване. Сейчас на ней красовались спортивные штаны и футболка с изображением группы Take That, оставшаяся с начала девяностых. На столе стояли пустой пакет из-под печенья и полупустая кружка остывшего кофе.
        — Это не мой стиль, Эм, я просто не выдержу такого стресса. К тому же денег в обрез, не на что нанять адвоката, и я наверняка нанесу урон своей профессиональной репутации, если вздумаю судиться.
        Эмили недовольно фыркнула, но настаивать не стала, прекрасно зная, как Лула ненавидит конфронтации.
        — И что же ты собираешься делать?  — уже мягче спросила подруга.
        — Я уже связалась со Скоттом Уэнделлом. Его давнее предложение вести передачу на радиостанции в Мельбурне еще в силе.
        — Что? Неужели ты способна бросить меня и переехать в Австралию?
        Лула вздохнула, и внутри кольнули угрызения совести.
        — Не все вращается вокруг тебя, Эм.  — Она попыталась обернуть все в шутку, но голос сорвался на раздражение.
        — Знаю, но я буду ужасно по тебе скучать,  — еле слышно ответила Эм, и за ее обидой Лула уловила истинную боль.
        — Я и сама не хочу уезжать. Я любила свою работу на «Флэш», но нужно быть реалисткой. Даже если бы мне каким-то чудом вернули передачу, я все равно ни за что не смогла бы снова работать с Джезом.  — При мысли о том, что придется пресмыкаться перед этим ничтожеством, ей стало тошно.
        — Но ведь наверняка в Лондоне есть другая радиостанция, на которой ты можешь работать?
        Лула покрутила убранные в хвост волосы, а потом пропустила шелковистые пряди сквозь пальцы, наслаждаясь тем, как они щекочут кожу. Она поступала так в моменты нервного напряжения с тех пор, как была маленькой девочкой, особенно когда ее родители скандалили.
        — Я прощупала почву на этот счет, когда отношения с Джезом стали портиться, но в данный момент дельных вакансий нет. Если я, конечно, не готова на существенное сокращение зарплаты и работу в ночную смену.
        — Тьфу, пропасть! Не могу поверить, что тебя так запросто уволили! Этот мир сошел с ума!
        Лула слушала болтовню подруги, и боль, терзавшая грудь и горло, становилась все острее. Она так и не рассказала Эмили всю историю. Боялась, что разрыдается, если хотя бы упомянет имя Тристана. Его холодность была чуть ли не хуже потери любимой работы.
        Прошлым вечером он ей по-настоящему понравился.
        Поразмыслив немного, Лула поняла, что их встреча не была простым совпадением. Тот паб был ближайшим к радиостанции, так что вполне логично, что оба забрели туда. И вот как все обернулось!
        От Лулы потребовалась вся ее сила воли, чтобы уйти с радиостанции с высоко поднятой головой и добраться до дома, не проронив ни единой слезинки. Она знала: стоит только поддаться гневу и панике, и они завладеют ею на весь день. Нет, для начала стоило разобраться с практической стороной дела, чтобы потом с чистой совестью погрузиться в переживания.
        — Слушай, мне пора,  — прервала она гневную тираду Эмили и попыталась придать голосу оживления.  — Мне нужно запихнуть в себя целую бадью мороженого и угробить несколько часов на просмотр дневных телепрограмм. Давай поговорим завтра, когда я смогу связно формулировать мысли.
        — Хорошо, солнышко. Ты знаешь, где меня найти, если я вдруг понадоблюсь. С послезавтра у меня будет несколько свободных от съемок дней, так что я могу в мгновение ока приехать и угробить время вместе с тобой.
        — Спасибо, Эм. Я очень ценю, что ты рядом. Ты — единственный человек, с которым мне хотелось бы поговорить, ты ведь знаешь.
        — Знаю,  — подтвердила Эмили, прекрасно понимавшая, какими чокнутыми были родители Лулы. Ни мать, ни отец не ответили бы на сообщение Лулы, оставленное на автоответчике, на протяжении нескольких дней. Они всегда были слишком заняты своими новыми семьями, чтобы участвовать в жизни дочери.
        — Я скоро позвоню,  — с напускной бодростью пообещала Лула.
        — Буду ждать,  — произнесла Эм с такой добротой, что горло Лулы сжалось еще сильнее.
        — Пока,  — пропищала она и закончила разговор, наконец-то дав волю горьким слезам.

        Спустя четыре часа после того, как он уселся за рабочий стол Джеза и стал просматривать документы на его компьютере, Тристан понял, что совершенно справедливо волновался по поводу дел на радиостанции.
        Джез оказался нечист на руку в том, что касалось служебных расходов. Мало того, по бухгалтерской отчетности выходило, что здесь числился какой-то внештатный сотрудник, получавший высоченную зарплату, о котором никто на радиостанции и слыхом не слыхивал. Еще немного покопавшись в бумагах, Тристан пришел к выводу, что Джез платил себе двойное жалованье, переводя гонорары внештатника на свой счет.
        Когда Тристан вызвал Джеза и припер его к стенке, тот буквально взорвался от ярости. Парень понял, что попался. После оправданий из серии «Я вкалываю здесь за чисто символическое вознаграждение» и негодующего монолога «Без меня эта радиостанция умрет в муках» Джез наконец-то дал Тристану возможность вставить слово и уведомить его об увольнении.
        — Вот увидите, когда ваш отец вернется, у него будет что сказать,  — напоследок пригрозил Джез, и уши Тристана зазвенели от гневной отповеди.
        Вот уже второй раз за день Тристана обвиняли в том, что он играет вторую скрипку при своем отце. Кровь так и бурлила в его венах, пока он пережидал, когда утихнет раздражение. И как старик оказался таким беспечным, дав проходимцу неограниченную свободу действий, даже притом, что тот был сыном его друга?
        Успокоившись, Тристан собрал на совещание сотрудников. Все приплелись в переговорную с бледными лицами, явно ожидая, что «веселуха» с увольнениями продолжится.
        — Джез освобожден от обязанностей директора радиостанции,  — объявил Тристан, как только сотрудники расселись вокруг стола.
        В комнате повисло напряженное молчание. Тристан прокашлялся, только сейчас осознав, что обязанности директора придется временно взять на себя.
        — Я задержусь здесь, пока не подыщу Джезу подходящую замену, так что мне потребуется ваша помощь.  — Тристан окинул взглядом присутствующих.
        Женщина, которая принесла ему утром сэндвич с беконом, робко подняла руку.
        Он кивнул, разрешая ей задать вопрос.
        — А кто теперь будет вести утреннее шоу?
        — Ну…  — Мысли лихорадочно заметались у Тристана в голове, тело обдало жаром. Поддавшись порыву отделаться от этого наглеца, Тристан совершенно упустил из виду, что Джез был здесь еще и ведущим.  — А кто обычно вел шоу, когда он отсутствовал?
        Женщина пронзила его взглядом.
        — Таллула Лэйзенби. Она — единственная, у кого достаточно опыта, чтобы незамедлительно приступить к работе над такой сложной передачей.
        Все до единого сотрудники согласно закивали.
        — Это будет непросто,  — Тристан взволнованно пригладил волосы,  — потому что она здесь больше не работает.
        Повисла гробовая тишина. Молчание нарушила та же самая женщина, и на сей раз в ее голосе зазвучала решимость.
        — Слушайте, я не знаю, что Джез наговорил вам о Луле, но могу с полной ответственностью сказать, что все это — ложь. Лула — самый трудолюбивый, самый преданный делу, самый профессиональный диджей на «Флэш». Она должна была стать ведущей утреннего шоу еще давным-давно, но Джез и его гигантское эго не могли уступить.  — Сотрудница вспыхнула и задрожала от всплеска эмоций, но глаз от Тристана не отвела.
        Женщина, несомненно, нисколько не кривила душой, да и остальные сотрудники продолжали кивать, и Тристан задался вопросом: а не совершил ли он этим утром ужасную ошибку, уволив Таллулу? А вдруг он и правда позволил личным отношениям помешать делу?
        Похоже, что теперь только Таллула могла спасти любимое детище его отца от окончательного и бесповоротного краха. Значит, ее следовало разыскать и все исправить.
        Тристан был не из тех, кто бежит от своих ошибок. Он со вздохом потер уставшие глаза. Судя по испепеляющему взгляду, которым пронзила его Лула перед уходом, ему будет весьма непросто убедить ее вернуться.

        Лула покончила со всем мороженым, а заодно и со всем шоколадом, который в свое время припрятала в укромных уголках квартиры. Она как раз собиралась надеть солнечные очки и бейсболку, чтобы выбежать в ближайший магазин за новой порцией сладостей, когда в дверь позвонили.
        Она застыла на диване, как вкопанная, надеясь, что незваный гость, кем бы он ни был, сейчас уйдет.
        Звонок опять затренькал, на сей раз дольше, словно человек, стоявший по ту сторону двери, знал, что Лула прячется здесь, и настойчиво желал поговорить с ней.
        Естественно, Эмилия не бросила бы свои съемки, ведь Лула ясно дала понять, что ей нужно побыть одной. Значит, пришел кто-то еще. Может быть, бывшие коллеги решили ей посочувствовать?
        Вздохнув, Лула поднялась с дивана и пошла открывать, по пути бросив взгляд в зеркало.
        Выглядела она не лучшим образом. Лицо опухло от долгих рыданий, глаза превратились в тусклые щелочки. Оставалось только надеяться, что ее ужасающий облик спугнет незваных гостей и она сможет вернуться к безделью и жалости к самой себе. Лула решила дать себе день на самокопание, чтобы отработать все обиды, а потом прийти в норму и двигаться дальше. Именно так она всегда и поступала.
        Дверной звонок снова прорезал тишину, заставив Лулу подпрыгнуть. Спотыкаясь, она с трудом добрела до двери, рывком открыла ее и уставилась на человека, нетерпеливо переминавшегося на пороге.
        Потребовалось какое-то время, чтобы Лула поняла, кем был этот высокий подтянутый мужчина, заполнивший собой весь дверной проем. Внутри все перевернулось, когда в ее сознании наконец-то зафиксировалось красивое лицо.
        Тристан.
        Неуместная радость от встречи с ним смешалась с негодованием: и как у него хватило наглости потревожить ее дома после того, как он ужасно обошелся с ней утром? Горделиво расправив плечи и вскинув подбородок, Лула пренебрежительно посмотрела на него.
        Окинув ее взглядом с головы до ног, Тристан заметил:
        — А ты без своих шпилек.
        Сбитая с толку, Лула поморщилась.
        — Естественно, без — я отдыхала на диване.
        Если, конечно, «отдыхала» означало свернуться калачиком, сжимая промокший насквозь носовой платок.
        Лула инстинктивно приподнялась на цыпочки, чтобы казаться выше и сильнее. Уголки губ Тристана дернулись в улыбке, и это вывело Лулу из себя.
        — Что, черт возьми, ты здесь делаешь? Если ты явился для того, чтобы обвинять меня в очередных подлостях, можешь катиться отсюда и засунуть свои обвинения в…
        Он прервал гневную тираду, шагнув вперед и успокаивающе вскинув руку:
        — Нет, я здесь не для этого. Похоже, я немного поторопился, оценивая ситуацию на «Флэш». Как и ты, я был немного… утомлен этим утром, что, видимо, негативно сказалось на процессе принятия решения.
        Лула уставилась на него, сгорая от волнения:
        — Прости, я правильно тебя поняла?  — Она покачала головой и сощурилась, притворяясь, будто ослышалась.  — Мне показалось, или ты признал, что был не прав, когда уволил меня?
        — Наверное, я ошибся, да, и сожалею об этом.
        Похоже, это признание причиняло ему настоящую физическую боль. Что ж, тем лучше.
        Лула решила как следует его помучить, чтобы отомстить за утреннюю жестокость.
        — В мире Тристана это приравнивается к извинениям?  — холодно уточнила она.
        Тристан помрачнел.
        — Слушай, я могу войти, чтобы мы могли обсудить это?  — спросил он, опираясь рукой на дверной косяк и примирительно склоняя голову.
        Тело Лулы вспыхнуло, когда в ноздри ударил его чудесный аромат, вернув воспоминания о восхитительном ощущении его сильного тела под ней еще прошлой ночью.
        Лула изучающе смотрела на него — тянула время, пытаясь вернуть себе способность соображать. Нет, нельзя его впускать! Она прекрасно понимала, как жалко сейчас выглядела, не говоря уже о том, какой крохотной казалась без каблуков. Ей совсем не улыбалось делать этого наглеца хозяином положения, стесняясь собственного вида и сомнительного состояния своей гостиной. Журнальный столик был усеян мокрыми бумажными носовыми платками и шоколадными обертками, а на батарее за диваном сохло нижнее белье.
        — Я предпочла бы обсудить все здесь, если не возражаешь. Не хочется, чтобы меня обвинили, будто я заманила тебя сюда, чтобы снова использовать в своих интересах.
        Тристан громко прыснул, но тут же обуздал свое веселье.
        — Ладно, Таллула, будь по-твоему.
        — Так что же подтолкнуло тебя к этому признанию?  — спросила она, скрещивая руки на груди, обтянутой выцветшей футболкой с изображением бойз-бэнда.
        Тристан задумчиво почесал подбородок, процарапав пальцами по начавшей отрастать щетине. Он вдруг стал выглядеть очень утомленным, и на какое-то мгновение Лула почти пожалела его. Почти.
        Тристан с усилием выдохнул:
        — Похоже, Джез присваивал деньги радиостанции. А после разговора с сотрудниками я понял, что ты была права на его счет. Джез пользовался преимуществами высокой должности, позволяя себе и другие вольности.
        Лула ошеломленно уставилась на него.
        — В самом деле? Боже мой… Так ты его уволил?  — с надеждой спросила она.
        — Да. Он ушел, и я буду руководить радиостанцией, пока не подыщу замену.  — Тристан прикусил губу, словно мешая себе добавить что-то еще. Взгляд Лулы невольно задержался на его рте.  — Нам нужно, чтобы ты вернулась на «Флэш». Теперь, когда Джез ушел, я могу предложить тебе вакантное место в утреннем шоу. Очевидно, что ты — самый лучший и опытный диджей радиостанции и, по общему мнению, это место должно быть твоим.
        На радостях Лула чуть не расцеловала его в пухлые губы, но вовремя сдержалась. Теперь-то она могла делать с Тристаном все, что только заблагорассудится. А ему придется терпеть все ее выходки, если он хочет, чтобы она вернулась. Не зря же он прибежал сюда с поджатым хвостом!
        Лула вдруг вспомнила, как задавала тон в отношениях с ним прошлой ночью. Интересно, а она могла бы снова заставить себя вот так доминировать? Отыграться на нем по полной программе?
        Ледяное выражение лица Тристана в момент ее увольнения опять предстало перед мысленным взором Лулы, и решение было принято. Она будет слабачкой, если не заставит его хоть немного потрудиться, чтобы заслужить ее прощение.
        — Так что ты мне предлагаешь?  — вскинула подбородок Лула.
        Тристан смутился:
        — Я предлагаю тебе вернуться на работу и стать ведущей утреннего шоу, о котором ты давно мечтаешь.
        — Да, это я поняла. Я имею в виду, насколько ты планируешь увеличить мне зарплату? Насколько ты собираешься продлить мой контракт и что сделаешь, чтобы заинтересовать меня? Ну, всякие там льготы, бонусы и все такое…
        Тристан уставился на нее округлившимися от изумления глазами. Он, видимо, считал, что может завалиться сюда, бросить ей с барского плеча свое предложение и она благодарно падет ниц.
        Лула страстно хотела работать в утреннем шоу, но вернуться на радиостанцию следовало с ощущением, что с новой должностью у нее прибавилось влияния и новый директор не выставит ее за дверь в тот самый момент, когда Тристан вернется в свой Эдинбург.
        Он между тем закрыл глаза и тихо засмеялся, покачивая головой, словно не верил, что попал в такую переделку. Пусть эта история станет для него уроком и отобьет желание вмешиваться в чужие дела.
        — Хорошо.  — Тристан нервно пробежал рукой по своим и без того уже взъерошенным волосам.  — Ты можешь рассчитывать на увеличение жалованья на десять процентов, и мы заключим с тобой контракт на год.
        Лула вскинула брови, но ничего не ответила.
        Тристан откашлялся и сощурился:
        — Ладно, идешь до конца, да? Двухлетний контракт и увеличение зарплаты на пятнадцать процентов.
        — Я-то не рассчитывала на меньше чем трехлетний контракт и двадцать процентов,  — невозмутимо произнесла Лула, зарываясь ногтями в ладони скрещенных на груди рук, чтобы не допустить позорной капитуляции.
        Тристан замолчал, переваривая выдвинутые требования. Потом кивнул, выпрямился и, оттолкнувшись от дверного косяка, отступил назад.
        Ликование забурлило в душе Лулы. Она — просто умница, мастерски справилась! Заставила его уступить.
        Лулу так и тянуло одобрить новые условия и приступить к планированию утреннего шоу, но она перевела дыхание и мысленно сделала шаг назад. В конце концов, у нее был трудный день, и она не обязана сразу же хвататься за любое предложение. А еще Луле вдруг пришло в голову, что Тристан так и не извинился за то, что обвинил ее во всех смертных грехах. Нет, стоило отплатить ему той же монетой, потешив свою поруганную гордость!
        Тристан спокойно смотрел на нее, ожидая согласия. Он, видимо, решил, что уже разобрался в каше, которую сам и заварил.
        Улыбнувшись ему так самоуверенно, как только могла, Лула положила руку на косяк и выпрямилась, рассчитывая скрыть объявшую тело дрожь.
        — Благодарю за визит. Я рассматриваю еще одно предложение о работе, так что обдумаю твое и вскоре сообщу о своем решении.
        Он смотрел на нее так, словно она несла какую-то тарабарщину.
        — Но ты нужна мне на работе завтра.
        Лула сладко улыбнулась:
        — Прости, у меня назавтра другие планы. Но я дам тебе знать через денек-другой.
        Он растерянно открыл, а потом закрыл рот, лишившись дара речи.
        — Пока, Тристан.  — И Лула с торжествующим щелчком захлопнула дверь перед его носом.
        Глава 5
        Никогда еще в своей жизни Тристан так не нервничал.
        Остаток вечера ушел на то, чтобы найти кого-то, способного подключиться к работе над утренним шоу в столь короткий срок. Дарла, ведущая, которой перешла старая передача Лулы «Для тех, кто в пути», категорически отказалась выручить Тристана из-за того, что он «так ужасно обошелся с Джезом». Другие диджеи, похоже, не горели желанием помочь ему из солидарности с Лулой.
        Вдобавок Тристан всю ночь ворочался с боку на бок в гостиничной кровати, не в силах отогнать маячившее перед мысленным взором лицо Лулы. Какое злорадство мелькнуло в ее глазах перед тем, как она захлопнула дверь!
        Признаться, Тристан был потрясен, когда Лула не ухватилась за его более чем щедрое предложение. Но потом, поразмыслив, Тристан спросил себя: а сделал ли он все возможное, чтобы заслужить ее благосклонность?
        Он привык улаживать проблемы с помощью наличных, но с Лулой этот подход не работал. Судя по тому, что жила она в огромных фешенебельных апартаментах в центре Лондона, деньги наверняка не были для нее решающим фактором. Может быть, у нее были богатые родители или она унаследовала внушительное состояние? Зарплата на радио не позволяла выплачивать ипотечный кредит за такую шикарную квартиру или даже просто снимать ее.
        Неудивительно, что утреннее шоу обернулось полным хаосом с пропущенными репликами и скомканными связками между сюжетами. Бедный сонный диджей, которого Тристан вытянул вести передачу после ночной смены, недвусмысленно дал понять, что с него хватит. А еще на станцию потоком полились жалобы недовольных слушателей.
        Тристан понимал: если так пойдет и дальше, рекламодатели, благодаря финансовым вливаниям которых и существовала радиостанция, поднимут шум. Вот тогда им всем на «Флэш FM» по-настоящему не поздоровится!
        Как на грех, связаться с отцом не представлялось возможным еще целый месяц — он со своей новой, одержимой йогой женой спрятался в уединении где-то в самом сердце Азии, чтобы «стать одним целым с землей». Это означало, что хлопоты с радиостанцией полностью легли на плечи Тристана.
        Он уже позаботился о том, чтобы Эндрю, его первый заместитель в эдинбургской компании, продолжал вести дела. В данный момент главным приоритетом Тристана было убедить Лулу вернуться на работу уже завтра. Он понимал, что к делу нужно подойти творчески, ведь она, вне всяких сомнений, мешкала с ответом, чтобы поквитаться с ним за увольнение. А еще за ужасное предположение о том, будто бы она переспала с ним только ради того, чтобы заручиться поддержкой в конфликте с Джезом. Тристан чуть со стыда не сгорел при воспоминании о том, какими обвинениями засыпал ее в запале.
        Тристан просидел несколько минут, глядя перед собой невидящим взором и пытаясь придумать лучший способ добиться внимания Лулы.
        И тут его как молнией пронзило.
        Он улыбнулся, и приятное волнение всколыхнулось в глубине его души. Лула любила играть в игры? Что ж, он преподнесет ей лучшую головоломку в ее жизни!

        Таллула проснулась поздно, когда солнечный свет уже вовсю струился через неплотно задвинутые занавески.
        После нервного напряжения вчерашнего дня сущим блаженством было понежиться в этих ярких лучах, осознавая, что не нужно пулей вскакивать с кровати и нестись на радиостанцию.
        Конечно, она не могла долго «мариновать» Тристана, затягивая с ответом. Надави она слишком сильно, и он быстро найдет другого ведущего, который с готовностью перехватит ее контракт. Да, у нее за плечами — бесценный опыт, годы успешной работы, но это даст преимущество перед новичками лишь на первое время.
        При мысли о Тристане непрошеные воспоминания о ночи, которую они провели вместе, вплыли в сознании Лулы, и сладостное тепло разлилось в самых потаенных частичках ее тела. Она разочарованно изогнулась на кровати, сжимая бедра, чтобы подавить это ощущение. Меньше всего на свете ей хотелось страстно желать Тристана. Как это ни печально, но тот секс должен остаться единственным и неповторимым.
        Ее размышления прервал звонок в дверь.
        Слетев с кровати и завернувшись в огромный махровый халат, Лула помчалась к двери, гадая, не пожаловал ли снова Тристан. Утреннее шоу, должно быть, прошло неудачно, ведь на радиостанции не было никого, чей опыт позволил бы войти в курс дела за такой короткий срок. А вдруг Тристан униженно лежит у нее на пороге, решив не уходить до тех пор, пока она не согласится вернуться? Хм, а идея-то что надо.
        Это была служба доставки цветов. Букет оказался таким огромным, что Лула почти не видела за ним доставщика. Взволнованно взвизгнув, она приняла цветы, отнесла их в гостиную и положила на журнальный столик, смахнув остатки вчерашнего «пиршества». И только тут заметила между цветами прикрепленные к веточкам кусочки составной головоломки с написанными на них словами и знаками препинания.
        Основательно покопавшись в букете и обнаружив пятнадцать деталей, Лула расчистила еще больше места на столе, чтобы подогнать кусочки друг к другу и составить из них написанную от руки записку. Покончив с этим занятием, Лула в изумлении уставилась на сложившуюся перед ней фразу:

        После того как ты ушла, у нас все рассыпалось на мелкие кусочки.
        Подписи в записке не было. И все же Лула почти не сомневалась, что знает автора послания. Неужели это был способ Тристана убедить ее вернуться на работу? Рассмеявшись, она сочла попытку удачной.
        Лула наклонилась и вдохнула дивное благоухание цветов, восхищаясь ударившей в ноздри пьянящей смесью ароматов. Никто и никогда еще не преподносил ей таких шикарных букетов — и уж точно не утруждал себя составлением подобных записок-головоломок.
        Лула расправила плечи и встряхнулась. Нельзя допустить, чтобы несколько стебельков и кусочки головоломки так легко вскружили ей голову. Тристану кое-что от нее требовалось, и в этом жесте с цветами не было ничего романтичного.
        Сетуя на его меркантильность, Лула направилась в душ. Стоило ей выйти из ванной, как снова раздался громкий звонок. Поспешив к двери в одном только полотенце, она обнаружила на пороге высокого долговязого парня с коричневой картонной коробкой в руках.
        — У меня посылка для Таллулы Лэйзенби,  — сказал он, отчаянно краснея и пытаясь не смотреть на ее мокрое, едва прикрытое полотенцем тело.
        — Благодарю вас.  — Лула осторожно забрала у него коробку.  — Откуда это?
        — Я работаю в «Волшебном магазине» на Оксфорд-стрит. Заказчик дал мне пятьдесят фунтов, чтобы я пришел сюда в свой перерыв и передал вам это.
        — Большое спасибо,  — кивнула Лула, отпуская вконец оробевшего посыльного. Он попятился и понесся вниз по лестнице.
        Лула открыла коробку прямо у двери. Внутри лежало нечто, напоминавшее стеклянный шар. Осторожно вынув подарок, Лула рассмотрела его. Стеклянная штуковина, тяжелая и твердая, стояла на деревянной подставке.
        Луле потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что именно она держала. Это был хрустальный шар гадалки.
        Качая головой, Лула засмеялась. Как мило. Тристан запомнил ее легкомысленное замечание о том, что дар предвидения мог бы очень пригодиться.
        Отнеся шар в гостиную, Лула поставила его на сервант и снова обратила внимание на коробку. К крышке был приклеен конверт, внутри которого обнаружилась записка:

        Раз я наконец-то все понял, я хотел сказать тебе…
        И что же он понял? Понял, что был заносчивым тупицей, сделавшим поспешные выводы? Или что она нравилась ему намного больше, чем он признавал? От одной этой мысли тепло разлилось по животу, но Лула снова себя одернула. Никакого секса с Тристаном уже не будет — она больше не собиралась спать с тем, на кого работала.
        Бросив записку на стол, Лула отправилась одеваться и сушить волосы. Она уже была на кухне, наливая чашку чая, когда в дверь позвонили в третий раз. На пороге терпеливо ждала высокая черноволосая леди с растянутыми в улыбке губами, накрашенными ярко-красной помадой. Лула знала эту женщину по кафе на углу — месту, где готовили самые восхитительные завтраки.
        Ноздри Лулы защекотал аромат сэндвича с беконом. В животе заурчало, слюнки потекли от предвкушения невероятно аппетитного солоноватого вкуса бекона и изумительной мягкости пышной булочки. Лула взяла сэндвич и поблагодарила все еще сияющую улыбкой леди, отмахнувшуюся от предложенных денег.
        — Об этом уже позаботились,  — объяснила она.
        Закрыв дверь, Лула заметила на жиронепроницаемой бумажной упаковке записку — почерк отличался от предыдущих посланий. Тристан наверняка попросил леди из кафе написать это.
        Записка гласила:

        О, наверное, я все-таки ошибался, но, по-моему, я могу все исправить.
        Ага! Что ж, по крайней мере, он признал, что ошибся, уволив ее. Лула уставилась на сэндвич в своей руке, который выглядел и пах весьма аппетитно. Ладно, не пропадать же еде впустую! Она отогнула обертку и впилась зубами в мягкую булочку. Божественно…

        Следующий сюрприз доставили только после ланча. Лула помчалась к двери, пытаясь унять глупое волнение. На сей раз курьер протянул что-то, по форме и размеру напоминавшее обувную коробку. Лула внесла ее в квартиру и открыла. Внутри лежали черные домашние туфельки на высоком каблуке и с пушком из перьев, обрамлявшим открытый носок.
        И Лула решила, что больше никогда не откроет дверь, не надев предварительно каблуки, чтобы казаться выше.
        Глаза странно закололо, когда она открыла записку, прикрепленную к коробке.

        Стоит уважать тебя за умение настоять на своем…
        Что-то мучительно сжалось у Лулы в груди. Отмахнувшись от этого ощущения, она наклонилась и надела обувь. Носить такие изящные туфельки можно было исключительно в помещении, и у Лулы никогда не было ничего столь же нелепого, но они ей очень понравились.
        Продефилировав в спальню, Лула встала перед длинным напольным зеркалом, уставилась на свое отражение — и не смогла удержаться от смеха, рвавшегося из глубины души. Как давно она не ощущала такой эйфории…
        Посмотрев в окно, Лула подумала, что неплохо бы выйти прогуляться. Солнце щедро заливало не по сезону яркий и благоухающий Лондон, но не сказать, чтобы ее это сильно волновало. Предательски краснея, Лула пыталась убедить себя в том, что совсем не горит желанием узнать, что же Тристан придумает дальше.
        И в этот самый момент в дверь снова позвонили.
        На сей раз Лулу ждали новехонькие первоклассные наушники. Она расписалась в электронном блокноте курьера и, сгорая от нетерпения, вытащила их из коробки, чтобы внимательно рассмотреть. Лула давно хотела купить себе нечто подобное. Эти наушники отличались великолепным качеством звучания и были невероятно удобными, что крайне необходимо, если по работе тебе приходится не снимать их часами.
        Тристан ответственно подошел к продумыванию всех своих подарков, преподнеся именно то, что отвечало ее потребностям и прихотям. Умно. Очень умно.
        Лула отцепила записку, прикрепленную к коробке, и, затаив дыхание, прочитала:

        И поверь, тебя высоко ценят. Ты нужна нам здесь. Пожалуйста, возвращайся.
        P. S. Если положишь все записки вертикально, в первом ряду сверху вниз прочитаешь то, что я хочу тебе сказать.
        P. P. S. Я заеду за тобой в восемь вечера. Давай поужинаем вместе и разберемся с этими бонусами, которые нам так и не удалось обсудить вчера.
        Надень то, что тебе нравится. Думаю, ты будешь восхитительно смотреться в любом наряде.
    Тристан.
        Торжествующее, возбуждающее опьянение мощной волной захлестнуло Лулу. Что он подразумевал под «бонусами»? Исключительно деловые преимущества или более пикантные «стимулы»?
        Сердце тяжело ухнуло в груди, и от внезапного выброса адреналина у нее так закружилась голова, что пришлось сесть.
        Сжимая записку дрожащими пальцами, Лула еще раз пробежалась по тексту: «… если положишь все записки вертикально, в первом ряду сверху вниз прочитаешь то, что я хочу тебе сказать…»
        Собрав все записки, она положила их в ряд в том порядке, как они приходили, всмотревшись в первые буквы каждой строчки.

        ПРОСТИ.
        И тут что-то напряженное и твердое наконец-то сломалось внутри ее, окутав все внутри умиротворяющим теплом.
        Выходит, он умел извиняться должным образом и уж точно не останавливался на полпути. И все же этот парень был слишком самонадеянным, когда сообщал, что она должна собраться к восьми на ужин, даже не поинтересовавшись ее планами на вечер.
        Улыбка невольно расцвела на лице Лулы.
        Ей по-настоящему нравилось это в Тристане. Очень нравилось.
        Гораздо сильнее, чем следовало бы.

        Еще раз пригладив волосы, Тристан нажал кнопку звонка на двери Таллулы.
        Он надеялся, что отправленные им подарки смягчили Лулу хоть немного — хотя бы настолько, чтобы у него появился шанс переубедить ее.
        Тристан думал о Луле весь день, гадая, как она реагировала на каждый подарок, и желая увидеть это своими глазами. Даже самому себе он боялся признаться, с каким нетерпением ждет вечера, когда отвезет Лулу на ужин и сможет узнать ее лучше.
        Не то чтобы он рассчитывал на какие-то серьезные отношения — после неудачи с Марси о них пока не было и речи,  — но он не отказался бы от еще одной страстной ночи с Лулой.
        Интересно, а ее привлекла бы такая идея? Он и понятия не имел. Эта женщина была настоящей загадкой. Что ж, по крайней мере, она приняла его подарки, раз они не валялись выброшенными перед ее дверью.
        Тристан подождал несколько секунд, сгорая от волнения, а потом снова вдавил кнопку звонка. Он не хотел терять голову — рабочие вопросы следовало решать быстро и хладнокровно. Стоило ему все-таки поддаться нетерпению и занести руку для очередного звонка, как дверь распахнулась, и на пороге предстала Лула во всей своей красе.
        И выглядела она действительно великолепно. Черное платье по колено облегало ее роскошные формы. Вырез был глубоким, но не слишком открытым, оставляя лишь соблазнительный намек на восхитительные груди. Ее волосы были зачесаны назад и собраны в нечто вроде элегантного пучка на затылке. Она выглядела по-деловому, но шикарно. И очень сексуально.
        — Прекрасно выглядишь,  — сказал Тристан, и радость наполнила его грудь, когда Лула расплылась в ответной улыбке.
        — А ты что, не рассчитывал застать меня одетой к ужину?  — Лула бросила на него озорной взгляд из-под ресниц.
        В прошлый раз она смотрела на него так в гостиничном номере. Пытаясь подавить яростную пульсацию возбуждения, он улыбнулся:
        — Честно говоря, ты для меня — загадка.
        Она захихикала:
        — Вообще-то я действительно подумывала выйти в старой футболке, трениках и тех домашних туфельках, которые, кстати, мне очень понравились. Но потом решила, что это будет перебор.
        Тристан кивнул, довольный тем, что она по достоинству оценила туфельки. Признаться, он волновался именно за этот сюрприз, учитывая то, как обижал Лулу любой намек на ее маленький рост. К счастью, чувство юмора взяло верх.
        — И ты предпочла перебрать с красотой.
        В ответ на его неприкрытую лесть щеки Лулы залила краска.
        — Ты сегодня так и сыплешь комплиментами, да?  — промурлыкала она, явно намекая, что разгадала его игру и не собирается попадаться на удочку.
        — Просто пытаюсь компенсировать свои прежние промахи,  — объяснил он, наклоняясь к ней.
        Лула немного отступила назад и сощурилась, уколов его взглядом. Вожделение обжигающей волной пронеслось вдоль спины Тристана, но он подавил в себе желание прижать Лулу к стене и пылко прильнуть к ее губам. Сжав кулаки, он кивнул в сторону лестницы.
        — Ну что, ты готова?
        — Да,  — ответила Лула и повернулась, чтобы взять сумочку и снять пальто с вешалки.
        — Тогда идем.

        Тристан обратился за помощью к другу и заказал столик в его новом ресторане, который сейчас был самым модным — и самым дорогущим — заведением в городе. Этим широким жестом он хотел убедить Таллулу, что настроен на серьезные переговоры.
        После того как они вышли из такси перед рестораном, Тристан провел Лулу через большие двери из темного тонированного стекла и назвал свое имя метрдотелю. Их провели в обеденный зал, стилизованный под придорожную забегаловку семидесятых,  — со всеми этими темными деревянными панелями, твердой хромированной арматурой и квадратными кабинами из оранжевой кожи,  — к восьмиугольному столику со стеклянным верхом в самой глубине помещения.
        Пока они изучали меню, официант принес им приветственные бокалы яблочного мартини и маленькую миску пряных орехов.
        Тристан с Лулой хранили молчание до тех пор, пока не пришлось заказать еду и напитки, но напряжение между ними так и искрило, будто передаваясь по оголенным проводам.
        Официант удалился, и Лула нарушила молчание.
        — Итак.  — Она скрестила руки, что машинально притянуло взгляд Тристана к ее роскошной груди. Он поспешил отвести полные вожделения глаза. Черт, ну сколько можно выносить ему мозг! Тристан поерзал на месте, стараясь ничем не выдать того, как возбудился, просто сидя напротив нее и предаваясь воспоминаниям.
        — Итак, спасибо за то, что возвращаешься на «Флэш».
        Лула улыбнулась, опустив взгляд:
        — Я еще не согласилась.
        — Ах, но ты это сделаешь.
        Она перехватила его взгляд.
        — А ты очень самоуверен.
        Тристан пожал плечами:
        — Мы оба знаем, что у «Флэш» есть потенциал раскрутиться и приобрести известность, что означает значительный карьерный рост для каждого сотрудника. А еще мы оба знаем, что ты — лучший диджей на радиостанции, с тобой никто не сравнится. Так считают все, с кем я говорил.
        Лула вымучила грустную улыбку:
        — Мне очень приятно это слышать. Никто и никогда еще не говорил мне ничего подобного. Джезу не слишком-то удавалось улучшать морально-психологический климат в коллективе.
        — Да, я слышал.
        — Наверное, мне стоит поблагодарить тебя за то, что ты всерьез воспринял мое беспокойство. В конечном счете.
        В порыве искренности Тристан подался вперед.
        — Слушай, я прошу за это прощения. Во время того разговора я не был должным образом сосредоточен. Познакомиться с тобой и заниматься тем, чем мы занимались…  — он поерзал на месте, когда коварное тело снова отозвалось на воспоминания,  — нельзя сказать, что для меня это — в порядке вещей. У меня только что закончились четырехлетние отношения, и я не искал новых романов. Произошедшее застало меня врасплох, а я не люблю сюрпризов.
        Чтобы скрыть неловкость, Тристан отпил из бокала.
        Лула задумчиво молчала.
        — Надеюсь, это не повлияет на наши деловые отношения, потому что как только ты вернешься,  — Тристан многозначительно взглянул на нее,  — тебе придется терпеть меня в качестве своего босса, пока мне не удастся найти нового директора.
        Она медленно кивнула.
        — Я должна поблагодарить тебя за все подарки и записки, которые ты присылал сегодня. Меня по-настоящему впечатлило, что ты запомнил все это обо мне.  — Лула убрала выбившуюся из прически прядь за ухо, и Тристан заметил, что ее пальцы дрожали.  — Могу поспорить, еще ни одна женщина не могла устоять перед твоими ухаживаниями,  — уже с улыбкой продолжила она.  — Если ты и коммерческие дела ведешь так же, как личные, у твоих деловых партнеров нет ни малейшего шанса. Они — как послушная глина в твоих руках!
        Краска залила ее щеки, и стало понятно, что Лула корила себя за излишнюю болтливость.
        — Честно говоря, я никогда прежде не посылал женщине цветы,  — угрюмо заметил Тристан.  — Хотя мне, наверное, не стоило в этом признаваться.
        — Правда?  — вскинула брови Лула.  — Возможно, именно поэтому и разрушились твои последние отношения.
        Она вмиг посерьезнела, заметив, что он не улыбнулся в ответ.
        Внутри у Тристана все сжалось, стоило подумать о том, что он никогда не делал приятных сюрпризов Марси или любой другой из своих девушек. Он покупал им вещи, да, но подарки никогда не носили личного характера, не отражали индивидуальность его подруг. Это были холодные символы его статуса и богатства.
        Тристан мысленно встряхнулся, решив сменить тему разговора.
        — Что заставило тебя стать диджеем?  — спросил он, откидываясь на спинку стула и пытаясь расслабить напряженные плечи.
        — Мне нравится, что это позволяет мне контролировать ход беседы.  — Лула одарила его застенчивой улыбкой, и на сей раз Тристан улыбнулся в ответ.
        Повисла пауза, и Лула рассеянно поправила приборы на столе.
        — В юности я была очень замкнутой, предоставленной самой себе, а в том, чтобы говорить в микрофон, не видя реакции людей на твои слова, есть что-то раскрепощающее. Кроме того, мне нравится, что людям интересно мое мнение, нравится, что я могу оживлять беседу силой своего голоса.
        Ее щеки снова зарделись, и Тристан задался вопросом, какая часть собственного ответа вызвала у Лулы такую неловкость.
        — А почему ты была предоставлена самой себе?
        Лула недоверчиво взглянула на него.
        Ага. Вот в чем дело…
        Она вздохнула:
        — Когда я появилась на свет, мои родители были очень молоды, и встречались они совсем недолго — познакомились в университете. Я была незапланированным ребенком. Они были амбициозны и хотели делать карьеру, а их отношения не отличались гармонией. Оба обладали по-настоящему буйным темпераментом и после очередной ссоры частенько не разговаривали друг с другом неделями.
        Лула поежилась.
        — Они молчали, злясь друг на друга, и в доме повисала напряженная тишина. Я была единственным средством их общения — мне приходилось передавать их сообщения друг другу, так что я нередко оказывалась меж двух огней.  — Она скривилась и приставила кончики двух пальцев к виску, изобразив, будто спускает курок.  — Как говорится, горькие вести — и гонцу не в радость.
        — Звучит жутко.
        — Да, радости в этом было мало. Я — не большой поклонник конфликтов, поэтому большую часть времени пряталась в своей комнате.
        — Ты — единственный ребенок в семье?
        — Тогда была единственным. Сейчас у меня две сводные сестры со стороны мамы и сводный брат со стороны папы.
        Тристан кивнул, начиная понимать, в какой обстановке выросла Лула.
        — И все же материально они обеспечили меня по полной программе, в этом их не упрекнешь,  — с напускным оживлением добавила она.  — Папа заплатил за мою учебу в университете и купил мне квартиру, в которой я сейчас живу. Ему с блеском удается откупаться от проблем.
        Угрызения совести снова кольнули душу Тристана, ведь он вел себя с Марси точно так же: откупался от нее, отказываясь даже обсуждать тему свадьбы.
        — О чем же они так горячо спорили?
        — Брр! Обо всем — хотя главным образом о том, собираются ли они вступать в брак.
        Внутри у Тристана все болезненно сжалось.
        — Мама всей душой желала этого, а папа был категорически против,  — продолжила Лула, не обращая внимания на то, как мучительна для него эта тема.  — Мне кажется, мама чувствовала, что он не любит ее настолько, чтобы сделать предложение. Это испортило их отношения, в итоге она завела роман на стороне, из-за которого они и расстались. Теперь мама замужем за парнем, с которым изменила моему отцу, и просто на седьмом небе от счастья.
        Тристан недоуменно фыркнул: и как Лула могла считать брак своего рода фундаментом отношений?
        — Что, правда? Мой отец был женат пять раз, и это никогда не приносило ему счастья.
        — Ух ты, это… ну…  — Она потеряла дар речи.
        — Неприлично? Ну да. Моя мама умерла, когда мне было двенадцать, и он снова женился спустя полгода после похорон.
        — И что ты тогда чувствовал?
        Тристан пожал плечами:
        — Сначала я злился, считал, что он проявил неуважение к памяти моей матери, словно ее и на свете-то никогда не было. Но потом осознал, что он просто патологически не выносит одиночества. Я только-только привязался к своей мачехе, как он бросил ее и нашел новую пассию. Потом — следующую и следующую…  — Тристан пренебрежительно хмыкнул.  — В итоге я запретил себе сближаться с его женами или подругами. Как я убедился на примере отца, брак есть не что иное, как ожидание судебного процесса, который вывернет твои карманы наизнанку.
        Лула в смятении смотрела на него, и Тристан поспешил улыбнуться:
        — Не обращай внимания, просто эта тема меня будоражит. Только и всего.
        Она нахмурилась, словно услышала что-то грустное.
        К счастью, в этот момент принесли еду, и они принялись за аппетитный ужин, что дало Тристану время взять себя в руки. За каким, спрашивается, чертом он стал изливать ей душу? Они были едва знакомы, пора бы заткнуть этот фонтан откровений.
        — Итак, что же за бонусы ты упоминал в своей записке?  — пробормотала Лула, не глядя на него и осторожно разрезая свой стейк.
        Тристан положил нож с вилкой на тарелку, радуясь, что они свернули с опасной темы.
        — Ну, компания оплачивала Джезу мобильную связь и такси, что позволяло ему без лишних забот выполнять обязанности ведущего диджея…
        Тристан пробежался по другим привилегиям, делавшим отказ от подобного предложения сущим безумием. Когда он закончил, Лула кивнула и сдержанно улыбнулась. Неужели она ожидала большего?
        — Это хороший пакет предложений, Таллула.
        Нечто вроде разочарования мелькнуло на ее лице.
        — Это очень хороший пакет предложений,  — уверенно произнесла она. Почему же тогда помрачнела?
        Тристан решил подождать с решением деловых вопросов до окончания ужина и завел разговор о том, почему Луле нравится жить в Лондоне и как она проводит свободное время. Выяснилось, что им нравится одно и то же: долгие воскресные прогулки, блюда индийской кухни, фотовыставки. Чем больше они говорили, тем больше Тристан ловил себя на том, что расслабляется в ее обществе. Пришлось даже напомнить себе, что они здесь не на свидании.
        Если, конечно, позже оба не решат зайти чуть дальше… От этой мысли тело Тристана приобрело каменную твердость.
        — Ну как, ты довольна предложенными условиями?  — спросил он, когда они покончили с основными блюдами и отказались от десерта. Тристан застыл в ожидании ее ответа, и все внутри сжалось в спазме.
        — Да,  — наконец-то произнесла Лула, откидываясь на стуле и бросая на Тристана сияющий твердый взгляд. Уголки ее губ вздернулись в улыбке.
        — Да?  — повторил Тристан в надежде на чудо. Неужели она все-таки согласилась вернуться на «Флэш»?
        — Я принимаю твое предложение о восстановлении на работе и повышении в должности до ведущей утреннего шоу.
        Тристан ощутил такое облегчение, что казалось, вот-вот ее расцелует. Он мертвой хваткой вцепился в край стола, чтобы удержаться от порыва сорваться с места, стянуть Лулу со стула и заключить ее в объятия.
        Она, видимо, чутко уловила этот импульс, потому что пригвоздила его к месту твердым взглядом.
        — Ты ведь понимаешь, что теперь между нами ничего не может быть, да? Я не смогу работать на тебя, если на радиостанции все будут думать, что мы спим вместе. В этом случае я потеряю доверие коллег. А мне по-настоящему важно, чтобы они уважали меня и доверяли мне, ведь тогда мы сможем работать на равных, как одна команда. Секс с боссом вряд ли этому поспособствует. Поверь мне, я знаю.
        Радость стремительно покинула Тристана, но ему удалось заставить себя уверенно кивнуть.
        — Разумеется, я пришел сюда не для того, чтобы рассчитывать на нечто большее. Только на то, что ты вернешься на работу,  — убедительно солгал Тристан, почувствовав отвращение к самому себе.  — В любом случае нам нет ни малейшего смысла выходить за рамки деловых отношений. Как только я найду замену Джезу, сразу же вернусь в Эдинбург. К своей обычной жизни.
        Тристан мог поклясться, что заметил еще одну вспышку разочарования на лице Лулы, прежде чем она заставила себя улыбнуться и кивнуть в знак согласия.
        Она наверняка все еще чувствовала неудержимое влечение, которое не покидало и его самого. Тристану требовалось убедиться в своей правоте, и это желание угрожало лишить его остатков самообладания.
        Следующие несколько недель будут сущей пыткой, ведь ему придется держаться от Лулы подальше. Но кто сказал, что он должен игнорировать незримую связь, установившуюся между ними?
        Определенно, это пребывание в Лондоне обещает быть довольно увлекательным.
        Глава 6
        Следующие несколько дней им удавалось поддерживать дружеское, но вполне деловое общение, хотя Лула старалась ускользнуть из комнаты так быстро, как только позволяли нормы приличия. Это помогало ей избежать странной боли в груди, всякий раз возникавшей в присутствии Тристана.
        Его откровения по поводу неприятия брака и недавнего разрыва длительных отношений только укрепили Лулу в решении больше с ним не связываться. Она не желала становиться его временной подружкой, «жилеткой», помогающей прийти в себя после неудачного романа,  — ей уже доводилось переживать подобное унижение. Помнится, мужчины всегда возвращались к своим бывшим, как только в ее душе поселялась надежда на нечто серьезное.
        Лула старалась оберегать себя от любых отношений, обрекающих на одиночество и боль, которые она и без того уже испытала с лихвой. Впрочем, эта решимость не мешала ей страстно желать Тристана и создавала проблемы, ведь виделись они каждый день.
        Лула быстро вошла в колею с новым шоу, и, хотя работа выматывала умственно и физически, она была безмерно счастлива за эту сторону своей жизни. Сама атмосфера на «Флэш» изменилась, когда радиостанцию возглавил Тристан. Все сотрудники казались теперь менее настороженными и более непринужденными, чем во времена Джеза.
        Лула прилагала все усилия, чтобы никто на радиостанции не узнал, что произошло между ней и Тристаном. Ей хватило недавней истории, когда все вокруг шушукались о том, что она поддалась «чарам» Джеза. Мало того, коллеги перестали доверять Луле, опасаясь, что она донесет Джезу об их недовольстве.
        Она уже ни за что не сможет держать голову высоко, если все вокруг узнают, что она спала и с Тристаном.
        В пятницу Лула привычно отдыхала после утреннего эфира, когда Тристан вошел в одну из комнат, где ей нравилось прятаться. При одном взгляде на него сердце отчаянно заколотилось: он выглядел невероятно сексуально в распахнутой на шее рубашке и с засученными до локтей рукавами, демонстрирующими сильные загорелые предплечья. Эта трансформация в стиле «элегантная небрежность» вскружила Луле голову. Ей почему-то было легче игнорировать привлекательность Тристана, когда он надевал застегнутый на все пуговицы строгий деловой костюм.
        — Привет,  — кивнул ей Тристан.  — А я все гадал, куда это ты пропадаешь, когда заканчиваешь свое шоу.
        Лула приподнялась с дивана, на который было прилегла, и поправила задравшуюся блузку.
        — После эфира мне нравится немного побыть одной в тишине — чтобы подумать, понимаешь? Перед тем как начать планировать следующую передачу.
        Пока Лула приводила в порядок одежду, Тристан скользил взглядом по ее фигуре. Его глаза потемнели, и осознание его реакции щекочущими мурашками пробежало по спине Лулы.
        Расплывшись в двусмысленной улыбке, Тристан подошел к дивану и сел рядом, так близко, что Лула почувствовала его пьянящий мужской аромат, экзотическую пряность с загадочным привкусом альфа-самца.
        Вдавив локоть в спинку дивана, Тристан подпер голову рукой и снова посмотрел на Лулу.
        — Я и не думал тебя критиковать, просто заметил.
        Ее сердце колотилось так сильно, что все тело, казалось, пульсирует. Интересно, он нарочно уселся так близко? Тристан явно относился к их соглашению не так серьезно, как она.
        Скрестив руки на груди, Лула хитро улыбнулась, давая понять, что разгадала его игру.
        — Тебе что-то от меня нужно?
        Он выпрямился, придав лицу деловитое выражение.
        — Да. Я разместил несколько объявлений о поиске нового директора радиостанции — и уже стал получать отклики. Было бы очень кстати, если бы ты посидела со мной на собеседованиях. Мне нужен опытный специалист — на случай, если упущу что-то важное.
        Внутри у Лулы все оборвалось. С одной стороны, ей было приятно, что Тристан так высоко ценит ее мнение. С другой стороны, она с грустью осознавала: стоит кому-то получить эту работу, и она больше никогда не увидит Тристана.
        — Конечно, буду рада помочь.
        Атмосфера в комнате причудливым образом сгустилась, повисло напряжение, словно все, что они говорили друг другу, зримо наполняло воздух между ними. Пристально посмотрев Луле в глаза, Тристан кивнул:
        — Спасибо, Лула.
        Впервые с тех пор, как она вернулась на работу, он назвал ее Лулой вместо Таллулы, и от этого ей почему-то стало нестерпимо плохо.
        — Не за что.
        Тристан встал и направился к двери. Глядя ему вслед, Лула чувствовала, как в душу вторгается уныние. Ну почему она вечно увлекалась мужчинами, с которыми у нее не будет будущего? Тристан побил все рекорды личных катастроф: деловой, питающий отвращение к браку и мечтающий поскорее вернуться к привычной жизни в Шотландии.
        Лула не хотела быть с тем, кто не готов связать себя с ней серьезными обязательствами, кто не разделяет ее ценностей. Даже если этот кто-то был так чертовски сексуален.
        Снова растянувшись на диване, Лула закрыла глаза, отгородившись от остального мира.
        Что ж, ничего не поделаешь. Жизнь продолжалась, и она сама шла вперед. Только не в одном с Тристаном направлении.
        Увы.

        — Итак, мои милые слушатели, если бы вы могли заполучить какой-нибудь особенный дар, что бы вы выбрали? Можете придумывать все, что душа пожелает, только чур без интимных подробностей, договорились?
        Тристан улыбнулся, слушая шоу Лулы утром понедельника. Теперь он старался приехать на работу вовремя, к самому началу ее шоу. Ему нравилось слушать ее сладкозвучный нежный голос, поддразнивающий и оживленный. Тристан понимал, почему Лула пользовалась такой популярностью у слушателей,  — у нее был настоящий талант подавать темы под интересным углом. По данным ассистентов, с тех пор, как Лула приступила к работе, откликов на шоу значительно прибавилось, а аудитория неуклонно росла.
        Тристан был удивлен тем, насколько ему нравилось руководить радиостанцией. Бизнес, которым он управлял в Шотландии, был скучным, хотя по обороту значительно превосходил «Флэш FM». Все-таки развлекать людей — не такое прибыльное дело, как поставки кухонного оборудования ресторанам.
        И все же стоило думать только о деньгах — они были опорой Тристана, помогавшей оставаться сосредоточенным и мотивированным. Они заставляли его мир вращаться — они придавали всему смысл.
        Когда шоу Лулы закончилось, он поймал ее на выходе из студии.
        — Наш первый кандидат придет на собеседование в два часа. Ты не против поприсутствовать?
        Лула растянула губы в любезной улыбке, хотя Тристан догадывался, что она сильно устала после шоу и хочет поехать домой. Она была очень стойкой, не пасовала перед трудностями. И это восхищало его.
        — Конечно, без проблем.  — Лула сняла наушники, которые он ей подарил, и бережно сжала их в руках.
        Тристан кивнул на наушники.
        — Ну как, хорошо работают?
        Она одарила его первой за несколько дней искренней улыбкой.
        — Они великолепны. Я их обожаю. Фантастическое качество звучания. А ты знаешь путь к сердцу девушки?  — спросила она и обмерла, будто сделала что-то неуместное.
        — Рад слышать, что я не утратил былой хватки.  — Тристан улыбнулся и, подойдя к Луле ближе, прислонился к стене рядом с ней.
        Лула поспешила отступить, и внутри у Тристана все оборвалось. Эти едва заметные знаки отказа так задевали его… Точно так же в свое время отдалялась от него Марси.
        — Ладно, мне лучше пошевелиться. Не хочу, чтобы босс уличил меня в недостаточном рвении, а то кто знает, какое наказание он может придумать,  — тихо произнесла Лула обольстительным голосом, причмокнув губами. Дерзко улыбнувшись, она повернулась и удалилась, оставив Тристана смотреть ей вслед с ошеломленной улыбкой на губах и каменной твердостью в брюках.

        Собеседование обернулось сущей катастрофой. Как только соискатель вошел, Тристан сразу понял, что он не соответствует духу радиостанции. Парень был слишком резким, слишком косным, слишком бюрократичным.
        Лула задала ему несколько вопросов о видении перспектив радиостанции. Претендент на вакансию, видимо, счел ее недостаточно важной персоной, потому что все свои ответы адресовал Тристану.
        — Что ты о нем думаешь?  — спросила Лула после ухода парня, надеясь, что Тристан проникся к нему той же неприязнью, как и она сама.
        — Совершенно не подходит. Ни в коем случае.
        Лула с облегчением выдохнула и откинулась на спинку кресла:
        — Слава богу. Не думаю, что могла бы работать с тем, кто обращается со мной как с мебелью.
        В ее глазах сверкнула обида, и Тристану захотелось подойти к Луле, сжать ее в объятиях и успокоить. Этот порыв, похоже, отразился на его лице, потому что он покраснел, и Лула поспешила отвести взгляд. Она уставилась вниз, туда, где ее пальцы больно вцепились в бедра, словно борясь с ее собственными неудержимыми желаниями.
        — Эй, даже не вздумай зацикливаться на нем!  — улыбнулся Тристан.  — Ясно ведь, что парень — идиот высшей марки! Подозреваю, он из тех, кто чувствует себя ничтожеством в обществе умных красивых женщин.
        Глаза Лулы засияли, она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но поспешила отделаться благодарной улыбкой.
        — Я, пожалуй, пойду. Мне еще надо перелопатить горы информации перед завтрашним интервью с музыкальным продюсером.
        — Хорошо.  — Тристан задумчиво смотрел, как Лула поднимается с кресла, гадая, что же творится сейчас у нее в голове. А вдруг она, подобно ему самому, обдумывает способы упомянутого ею «наказания»?
        — Лула,  — окликнул Тристан, когда она подошла к двери, не желая ее отпускать, но и не в силах найти дельный повод, чтобы она осталась.
        Она повернулась, вопросительно вскинув брови:
        — Да?
        — Еще раз спасибо за то, что помогла мне с собеседованием. Я очень это ценю.
        Ее плечи расслабились, и Лула улыбнулась, словно то, чего она с таким волнением ждала, не произошло.
        — Рада была помочь,  — сказала она и, открыв дверь, решительно зашагала прочь.

        Несмотря на их случайный флирт, следующая неделя практически не отличалась от предыдущей. Лула по-прежнему старалась по мере возможности избегать Тристана или, если все-таки сталкивалась с ним, поддерживала вежливое деловое общение.
        Разочарование Тристана росло день ото дня. Он из кожи вон лез, лишь бы оказаться с Лулой в одной комнате, использовал любой шанс сесть с ней рядом, чтобы почувствовать, как трепещет ее тело — точно так же, как трепетало его собственное тело в ее присутствии. Ему доставляло особое, извращенное удовольствие наблюдать за ее смущением. Лула, похоже, чувствовала то же возбуждение, что и он, и Тристана все больше распирало от желания заставить ее продемонстрировать это.
        Они провели еще два собеседования с претендентами на вакансию директора радиостанции, но Тристану категорически не понравились оба.
        Теперь, ближе познакомившись с сотрудниками «Флэш», Тристан стал воспринимать радиостанцию немного собственнически. Здесь царила бодрящая, суетливая атмосфера, и он с изумлением поймал себя на том, что не хочет возвращаться к своему бизнесу в Шотландии.
        Его первый заместитель, похоже, держал там все под контролем — не считая пары вещей, требовавших особого внимания Тристана,  — что одновременно и радовало, и оскорбляло. Тристан-то думал, что без него все рассыплется в прах, но в итоге оказался не таким уж и незаменимым.
        С момента окончания университета, приняв руководство у отца, Тристан чувствовал на плечах внушительный груз ответственности за семейное дело. Он и не осознавал, насколько изматывала его эта работа, пока немного не отошел от нее. Теперь же впервые за долгое время он чувствовал себя легче и свободнее.
        В пятницу днем он заканчивал составлять план работы на следующую неделю, когда в дверь постучала одна из ассистенток, Клэр.
        — Эй, Тристан, вечером мы все собираемся пойти выпить по случаю моего дня рождения, не желаете присоединиться?
        По пылающим щекам ассистентки он догадался, что от нее потребовалась немалая доля храбрости, чтобы прийти сюда и пригласить его. Тристан держался с сотрудниками дружелюбно, но Клэр по-прежнему относилась к нему с особым почтением.
        На обдумывание ее предложения хватило пары секунд.
        — Конечно, с удовольствием.
        С начала работы на «Флэш» Тристану еще не удавалось пообщаться с подчиненными в неформальной обстановке, и это приглашение его порадовало. Возможно, там будет и Лула. А вдруг вне работы он снова заставит ее раскрепоститься?
        — Вот здорово!  — с восторгом протянула Клэр.  — Мы встречаемся в восемь в коктейль-баре «Сеттер Таунхаус» на Клеркенуэлл-Роуд. До встречи.
        Тристан с трудом отвлекся от эротических грез о Луле.
        — Договорились. До встречи.

        Стоя на мощеной площади перед рядом таунхаусов из золотистого кирпича с оштукатуренными белыми фасадами, Лула снова проверила эсэмэску от Клэр, чтобы удостовериться, что добралась правильно.
        Справа от нее находилась синяя дверь, которую описала Клэр, а рядом с дверью — неброская табличка с выгравированным на ней названием «Сеттер». Перед тем как зайти в бар, Лула собралась с духом, приготовившись быть общительной.
        Она пришла сюда с удовольствием, но, положа руку на сердце, сомневалась, что сможет досидеть до окончания вечера. Новый график работы с ранними подъемами отнимал больше энергии, чем она ожидала. А необходимость каждый день демонстрировать ледяное спокойствие и безразличие Тристану не лучшим образом сказывалась на ее нервной системе. Большую часть дня Лула проводила в состоянии сексуального возбуждения, и всякий раз, когда Тристан проходил мимо — а происходило это подозрительно часто,  — превращалась в невнятно лопочущую дурочку.
        Но сегодня вечером Лула была решительно настроена выкинуть его из головы и от души повеселиться. Она заслужила право поднять бокал за свое повышение с коллегами.
        В баре царил комфортный полумрак, темно-красные стены и длинные полки стонали под тяжестью книг в кожаных переплетах, добавлявших налет элегантности эклектичной коллекции винтажной мебели. Собравшиеся гости вальяжно развалились на пурпурных бархатных диванах, окружавших длинный низкий стеклянный шкаф, который использовался в качестве стола. Внутри шкафа-витрины хранилась всякая всячина, древняя на вид: пожелтевшие, написанные от руки письма, медные компасы и плюшевый кролик с цилиндром на голове.
        Помахав имениннице, сидевшей во главе стола, Лула направилась к бару, чтобы взять себе апельсиновый сок с содовой. Она понимала, что падет на месте хладным трупом, если хотя бы понюхает сегодня коктейль.
        Заметив, что на одном из диванов осталось немного свободного места, Лула втиснулась туда. Поставив бокал на стол, она подняла взгляд — и замерла от потрясения, увидев напротив Тристана, сиявшего своей неотразимой улыбкой.
        Что, черт возьми, он здесь делает? Неужели Клэр додумалась пригласить босса на день рождения? И он принял приглашение, понимая, что здесь будет она, Лула? Конечно, ему не запрещено общаться с подчиненными в неформальной обстановке, но это ведь были ее друзья…
        Лулу захлестнула досада: он решил испортить ей ночь своим одурманивающим присутствием! Как же она будет расслабляться и вести умные беседы, если этот «бог секса» собственной персоной будет маячить в поле зрения?
        Лула быстро кивнула ему в знак приветствия и отвернулась, чтобы заговорить с сидевшим рядом мужчиной, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на Тристана.

        Пульс Тристана застрочил с неимоверной скоростью, когда Лула появилась в баре и скользнула на диван напротив него. Но волнение сменилось разочарованием, после того как она лишь холодно кивнула ему и отвернулась.
        Ну уж нет, он не позволит ей так просто отделаться от него!
        Поболтав какое-то время с парочкой радиоинженеров с «Флэш», Тристан стал украдкой наблюдать за Лулой через стакан виски с лимонным соком. Сидевший рядом с ней парень, похоже, всерьез увлек ее своим монологом, и Лула ни разу не взглянула в сторону Тристана, что безмерно его разозлило.
        А она много слушала других, вдруг осознал он, наблюдая, как Лула кивает, внимая соседу по столу. Видимо, это умение слушать и делало ее истинным профи.
        Тристан окинул взглядом парня, оценивая его. На радиостанции тот не работал, наверняка был другом Клэр. Кровь прилила к голове Тристана, когда парень положил руку на колено Лулы. Наглец явно мнил о себе слишком много, судя по тому, как то и дело приглаживал ладонью свою невероятно модную прическу и сидел на диване, вальяжно развалившись, словно купил это место.
        Желание оберегать Лулу буквально изводило Тристана. Как и осознание того, что она, единственная, с кем он хотел беседовать сегодня вечером, сидит по другую сторону стола и ее откровенно лапает какой-то дерзкий юнец, и мизинца ее не достойный.
        Сощурившись, Тристан вдруг заметил, как она подавляет зевоту, прикрывая рот рукой, и оглядывается, пытаясь перехватить его взгляд. Они наконец посмотрели друг на друга, и незримая связь между ними заставила воздух затрещать от искр. Лула могла ничего не говорить Тристану, чтобы дать понять: ей нужна его помощь.
        Поднявшись, Тристан пробрался через сидевших коллег к дивану, на котором сидела Лула. Наклонившись между ней и юнцом, он дружелюбно улыбнулся:
        — Привет, Лула, как дела?
        — Неплохо, но мой новый босс — безжалостный эксплуататор, так что я выжата как лимон.  — Она одарила его дразнящей улыбкой, и Тристан улыбнулся в ответ, обрадовавшись, что Лула снова с ним шутит.  — Вообще-то я уже подумываю уходить,  — продолжила она, отводя взгляд.  — Мне нужно лечь спать пораньше.
        — Да? Мне тоже. Я уйду с тобой.  — Тристан выпрямился и замер, ожидая, когда она встанет.
        Ему не хватало этого их шутливого флирта, и теперь представился идеальный шанс остаться с ней наедине.
        Она тут же насторожилась:
        — Тристан, ты не обязан этого делать…
        — Я знаю, но я тоже совсем без сил. Я провожу тебя до метро. Сейчас я обитаю на Сент-Панкрас, так что нам по пути.
        — Ты больше не живешь в отеле?  — По легкому румянцу на ее щеках Тристан понял, что Лула думала о ночи, которую они провели вместе.
        Кровь ревущим потоком хлынула по венам, и Тристан неловко пошевельнулся, пытаясь скрыть неуместный эффект, который произвели на него эти воспоминания.
        — Я подумал: раз уж собираюсь пробыть здесь еще пару недель, лучше снять ненадолго апартаменты. У моего друга есть квартира в башне с часами на станции Сент-Панкрас.
        — Правда?  — заинтересовалась Лула.
        — Да, классное место. Отличное расположение.
        — И не говори.
        Повисло неловкое молчание.
        — Что ж, пойдем,  — сказал Тристан, не давая ей шанса отвертеться.
        Лула пристально посмотрела на него. По тому, как затрепетали ее веки, Тристан понял, что она опять мысленно спорила сама с собой.
        Попрощавшись с уже основательно захмелевшей Клэр, которую очаровывал еще один пижонистый юнец, они вышли из бара на прохладный ночной воздух.
        — Мне следовало дать понять, что мы уходим не вместе,  — пробормотала Лула.
        — Хочешь, чтобы я вернулся и объявил на весь бар, что мы не спим вместе этой ночью?  — поддразнил Тристан. И не без удовольствия заметил, как ее губы дрогнули в скупой улыбке.
        — Нет!  — Лула легонько шлепнула его по руке, и это прикосновение чувственным эхом отозвалось на его коже.  — Вот это уж точно даст повод для сплетен. Чересчур рьяные возражения и тому подобное…
        Тристан усмехнулся, с трудом удерживаясь от желания стереть поцелуем этот притворно-хмурый вид с ее лица. Пройдя нескольких шагов, Лула споткнулась на мощеном тротуаре, и Тристан машинально взял ее под руку. Лула напряглась всем телом, но не отстранилась.
        Он чувствовал тепло и упругость ее тела, их бедра мягко сталкивались в такт шагам, только усиливая страстное желание Тристана впихнуть Лулу в какой-нибудь темный переулок и все-таки создать достойный повод для сплетен.
        Они шли в напряженной тишине, пробираясь по узким мощеным улочкам Фаррингдона к станции метро.
        — Ты действительно живешь в часовой башне на Сент-Панкрас?  — наконец нарушила молчание Лула.
        — Угу.
        — Просто это так…  — Она запнулась, подыскивая верное слово.
        — Претенциозно?  — с улыбкой подсказал Тристан.  — Смешно? Эффектно?
        — Это просто чертовски круто. И как тебе удается так играючи все проворачивать?
        Он прыснул.
        — Я и не думал, что что-то там проворачиваю, но спасибо за комплимент.
        — Пожалуйста.
        — Хочешь взглянуть, где я живу?  — вдруг спросил Тристан. Он ожидал, что Лула метко поставит его на место, но не мог отказаться от шанса заставить ее признать, что ей тоже надоело ограничиваться бесстрастно-вежливым общением.
        Глаза Лулы оживленно распахнулись.
        — Мне бы хотелось посмотреть, если, конечно, я не доставлю тебе хлопот. Просто взгляну одним глазком — и сразу убегу. Всегда хотела узнать, как все выглядит изнутри,  — быстро, задыхаясь, выпалила Лула.
        Тристан улыбнулся:
        — Без проблем. Я не планировал снова выходить куда-то этим вечером,  — заверил он, но от других обещаний воздержался.
        — Тогда пойдем. Спасибо.
        Они дошли до метро, вскочили в электричку и проехали одну остановку до Сент-Панкрас. Потом миновали турникеты и оказались на улице.
        Лула подняла взгляд на величественную часовую башню из красного кирпича в неоготическом стиле и присвистнула:
        — Ничего себе, Тристан, вот это да!
        — Хорошо, когда у тебя друзья такого высокого положения,  — съязвил он.
        Они прошли через застекленный вход и направились к его апартаментам. Тристан старался не пялиться на ее шикарную попку, что было весьма непросто, ведь Лула на своих высоченных шпильках поднималась по лестнице прямо перед ним и ее бедра завораживающе покачивались…
        Когда Тристан открыл дверь и продемонстрировал квартиру во всей красе, Лула потрясенно открыла рот. Апартаменты действительно были роскошными, с высоченными потолками, наружной зоной кирпичной кладки и занимающим целую стену книжным шкафом, набитым сотнями книг с яркими корешками. Лула обошла пространство, пробегая ладонями по элегантной современной мебели, деревянным балкам, винтовой лестнице из кованого железа, которая вела в мезонин, где располагалась спальня.
        Когда Лула повернулась к Тристану, ее глаза сверкали от восторга.
        — И почему же твой друг сам не живет здесь? Боже правый, если бы я была тут хозяйкой, ни за что и носа бы отсюда не высунула, не говоря уже о том, чтобы сдать кому-то эти апартаменты!
        — После свадьбы его жене захотелось чего-то побольше. Она заставила его уехать отсюда,  — закатил глаза Тристан.
        Лула улыбнулась, вспомнив о его неприязни к браку.
        — Что это я уловила, намек на презрение?
        Тристан пожал плечами:
        — Поначалу он неплохо здесь устроился. А теперь живет в пригороде сам не свой и лебезит перед женой, которая если и отпускает его куда-нибудь развеяться, то с большим скрипом.
        Тристан плюхнулся на диван и стал наблюдать, как Лула обходит апартаменты, двигаясь от маленькой кухни со столовой к жилой зоне. Закончив с осмотром, она села на другой диван, напротив, и, нахмурившись, взглянула на Тристана.
        — А что, если ты отличаешься от своего отца? Может быть, однажды, когда встретишь подходящую женщину, тебе понравится мысль о женитьбе.  — В ее голосе зазвучали оживленные нотки надежды, словно Лула никак не могла поверить в то, что ему хорошо и так, как сейчас, одному.
        — Все может быть, но я в этом сомневаюсь,  — усмехнулся Тристан.  — Я только что расстался с женщиной, которую считал для себя идеальной партией, но у меня никогда не возникало желания жениться на ней.
        Под струившимся сверху ярким светом лицо Лулы казалось бледным. Она отвела взгляд.
        — Почему ты расстался со своей девушкой?
        Тристан не хотел рассказывать об этом, но и не мог лгать ей.
        — Она бросила меня ради моего брата.
        Она изумленно смотрела на него.
        — Нет! Как это гадко!
        Тристан ждал жалости, так что ее негодование приободрило его. Он попытался легкомысленно улыбнуться, хотя от неловкости его бросило в жар.
        — Да, гадко и унизительно.
        — Поверить не могу, что твой собственный брат так с тобой поступил!
        — Джон такой,  — презрительно хохотнул Тристан.  — И я еще возился с этим придурком многие годы!
        — В смысле?
        — После смерти мамы отец совсем сломался, так что поддерживать нашу жизнь на должном уровне пришлось мне. Я заботился о том, чтобы у Джона было все необходимое для школы, чтобы он переходил из класса в класс.
        Лула подалась вперед, ее лицо светилось неподдельным интересом.
        Тристан откинулся на спинку дивана и провел ладонью по волосам, ощущая странное облегчение оттого, что наконец-то откровенно выскажется.
        — А потом, когда беготня за юбками стала интересовать отца гораздо больше семейного бизнеса, мне пришлось принять у него дела, чтобы он не пустил все по ветру. Это было сразу после окончания университета. Мне хотелось начать собственное дело, у меня были великие планы, но я не мог спокойно смотреть, как бизнес, которым моя семья владела пятьдесят лет, уйдет с молотка или рухнет. Брат обещал помочь мне с управлением, но он до сих пор почти не появляется на работе. Зато не мучается угрызениями совести, когда нужно получать зарплату или дивиденды. А теперь еще и увел у меня девушку.
        Лула смотрела на него, возмущаясь и не веря собственным ушам, и Тристан с трудом удержался от желания наклониться и коснуться ее руки в знак благодарности.
        Какое-то мгновение они молчали, глядя друг другу в глаза, и воздух вокруг них плавился от напряжения.
        Лула первой отвела взгляд и стала старательно расправлять юбку.
        Тристан разозлился на самого себя: наверное, Луле стало неловко после того, как он поплакался ей в жилетку.
        — Слушай, мне нужно кое-что у тебя спросить.  — Он встал и направился к книжному шкафу, чтобы поправить корешок одной из книг и дать Луле небольшую передышку от смущающих откровений.  — В следующий четверг состоится мероприятие для представителей радиоиндустрии, встреча для установления личных и деловых контактов, на которой должен был присутствовать Джез. Это удобный случай громко заявить о «Флэш» и, возможно, заручиться поддержкой новых спонсоров. Учитывая то, что я еще не нашел никого на должность директора, мне бы хотелось, чтобы ты пошла со мной. Мне бы не помешала помощь профессионала.
        Оглянувшись, Тристан увидел, что Лула насупилась. Неужели она не хотела провести в его обществе еще один вечер? Он что, развеял имидж крутого, разболтав свои тайны?
        Придя в ярость от этой мысли, Тристан обличительно бросил:
        — Ты ведь наверняка догадывалась, что новая должность может потребовать твоего внимания и в нерабочее время?
        Лула удрученно кивнула:
        — Да, конечно.
        По ее тону можно было подумать, будто он попросил ее выступить с ним в оперном дуэте, взяв самую высокую ноту фа. Или ее смущало то, что они появятся на людях вместе?
        — Слушай, мы пробудем там недолго, и, обещаю, я не премину сообщить всем, с кем мы будем разговаривать, что ты не спишь со своим боссом,  — шутливо подергал бровями Тристан.
        Лула едва улыбнулась в ответ.
        Хм, наверное, подобные шуточки звучали неуместно. Тристан подошел к дивану, на котором расположилась Лула, и присел на подлокотник.
        — Буду с тобой честен, Лула. Если мы хотим выжить, радиостанции нужно больше спонсоров. Джез буквально обобрал нас до нитки, и, чтобы удержать «Флэш» на плаву, требуются серьезные финансовые вливания.  — От потрясения, отразившегося на ее лице, внутри у Тристана все перевернулось.  — Мне жаль, что приходится говорить тебе все это, и я никогда не думал, что потребуется так много времени на поиск достойного руководителя. Я рассчитывал, что новый директор займется решением проблемы нехватки финансов.
        Ее лицо стало мертвенно-бледным.
        — Я и понятия не имела, что дела так плохи.
        Тристан успокаивающе вскинул руку:
        — Все поправимо. Но нам нужно продемонстрировать уверенность в своих силах, в противном случае спонсоры начнут волноваться, что поддерживают обреченный на неудачу проект.
        Лула расправила плечи и вскинула подбородок:
        — Я с удовольствием пойду с тобой и буду представлять «Флэш». Я сделаю все, что потребуется, чтобы помочь радиостанции.  — Ее голос зазвучал энергично и деловито.  — Я люблю «Флэш». У нее невероятный потенциал. И я не смогла бы спокойно смотреть, как она движется к верной погибели.
        Паника, отразившаяся в ее глазах, заставила Тристана вскочить с подлокотника и опуститься на диванную подушку рядом с Лулой, ободряюще положив ладонь ей на руку.
        Лула посмотрела вниз, туда, где его пальцы сжимали ее кисть, потом снова подняла взгляд на его лицо. Они застыли, молча глядя друг на друга и осознавая, что оказались так близко впервые с той роковой ночи. Кровь бурлила в венах Тристана, и он остро чувствовал, с какой легкостью мог бы толкнуть Лулу на диван и прильнуть к ее губам, как сильно он хочет оказаться внутри ее…
        — Мне лучше уйти и больше не занимать твое время,  — тихо произнесла Лула, и придыхание в ее голосе чуть не свело его с ума.
        Не успел Тристан ответить, как Лула уже поднялась и повернулась на каблуках, поспешив к двери. На пороге она обернулась:
        — Спасибо, что позволил мне взглянуть на свое жилье, здесь просто потрясающе!
        Тристану вдруг захотелось попросить ее остаться, убедить уступить. Но прежде чем слова скользнули с его губ, Лула повернулась и ушла.
        Глава 7
        — Боже мой, Лула, ты выглядишь ужасно! Пожалуйста, скажи мне, что это — из-за пылкой ночи с каким-нибудь горячим парнем!
        — Не совсем так,  — страдальчески улыбнулась Лула, усаживаясь напротив Эмили в кафе.
        Они встретились за своим обычным субботним поздним завтраком в маленькой забегаловке в Крауч-Энд. Они частенько бывали здесь с тех пор, как познакомились в Университетском колледже Лондона, где вместе изучали теорию массовых коммуникаций.
        Эмили откусила от булочки с корицей, взяв ее с тарелки, которую официантка только что поставила перед ней, и вопросительно вскинула бровь, ожидая, что Лула приоткроет завесу тайны.
        — Погоди-ка, дай мне сначала заказать какие-нибудь углеводы и кофеин,  — ответила Лула, любезно улыбнувшись терпеливо ожидавшей официантке.  — Я почти не спала прошлой ночью и сейчас ничего не соображаю.
        Заказав маффин с отрубями и большой американо, Лула обнаружила, что подруга буквально впилась в нее взглядом. Лула вздохнула, понимая, что нет ни малейшего шанса скрыть от Эмили присутствие Тристана в своей жизни.
        — Это длинная история, Эм.
        — Времени у меня вагон и маленькая тележка,  — заверила Эм, отпивая латте.
        Ничего не оставалось, как честно, без утайки, выложить все.
        — Вот это да,  — констатировала Эмили, когда Лула закончила монолог, описав напоследок сегодняшний сон, в котором ходила по квартире Тристана обнаженной, а он смотрел на нее с мезонина.  — Неудивительно, что ты выглядишь такой измотанной. Ты мучаешься от сексуальной неудовлетворенности.
        Лула подперла голову руками.
        — Я — идиотка, чистой воды идиотка. И о чем я думала, когда соглашалась зайти посмотреть его квартиру? Я только еще больше все осложнила!
        — Наверное, ты подсознательно надеялась, что что-нибудь произойдет?  — Судя по тону, сама-то Эмили в этом нисколько не сомневалась.
        Лула кивнула, не поднимая взгляда.
        — В тот момент я твердила себе, что хочу взглянуть на это изумительное место, в котором он остановился, но вообще-то все было не совсем так.
        — Ясное дело.
        Лула подняла голову и с грустью взглянула на подругу.
        — Я предпочла бы не знать все эти детали его личной жизни — особенно о его злой девушке, которая предпочла ему ленивого брата. Теперь мне еще труднее оставаться к нему безразличной. Я еле удержалась от того, чтобы не поцеловать его, Эм. Когда он коснулся моей руки, тело будто взорвалось от желания. Не знаю, как я нашла в себе силы встать и уйти оттуда.
        — А зачем ты ушла? Я бы осталась. Получила бы наслаждение и только тогда ушла — удовлетворенной женщиной.
        — В отличие от тебя, я не умею относиться ко всему бесстрастно.
        — Дело не в том, чтобы быть бесстрастной,  — ехидно заметила Эмили,  — а в том, чтобы на сей раз в виде исключения подумать прежде всего о самой себе.
        — Ага, и посмотри, что вышло, когда я поддалась на это в прошлый раз! Все время нашего общения я притворялась другой, не такой, какая я есть на самом деле. Мне кажется, он действительно считает меня кем-то вроде этой вымышленной Луизы. Если бы он и правда знал, какая я, потерял бы ко мне всякий интерес.
        Эмили мрачно хмыкнула:
        — Не дури, Лу!
        — Но ведь так и происходит всякий раз, Эм! Как только я расслабляюсь и становлюсь самой собой, мужчины теряют ко мне интерес.
        — Это потому, что ты клеишь не тех парней и ждешь от них слишком многого. Ты вбила себе в голову, что где-то есть твой идеальный мужчина, но это не так, Лу. Ты живешь в мире грез, если считаешь, что найдешь того, кто ни за что на свете тебя не бросит. Большинство мужчин заботятся только о себе любимых.
        — Тристан не такой,  — неожиданно резко возразила Лула, и Эмили улыбнулась.
        — Тогда, может быть, стоит с ним попробовать?
        Лула покачала головой:
        — Не думаю, что он сильно обрадуется, когда я признаюсь, что все это время прикидывалась самоуверенной и общительной. Вспомни, как быстро он указал мне на дверь, когда решил, что я использовала его, чтобы сохранить работу.
        — Да, но то, что девушка бросила его ради его же брата, наверняка сказалось на его самооценке. Ничего странного, что он стал таким подозрительным.
        — Наверное, ты права. Мне кажется, он был со мной по-настоящему искренен,  — задумчиво произнесла Лула.
        — А теперь его точно не интересуют серьезные отношения?
        Лула покачала головой:
        — Нет. Он предельно ясно дал понять, что вернется в Шотландию, как только найдет нового директора радиостанции.
        — И ты не хочешь завести с ним страстную короткую интрижку, потому что?..
        — Если бы кто-нибудь на радиостанции узнал, что я сплю с ним, на моей репутации можно было бы поставить жирный крест. Когда все узнали о Джезе, это был сущий кошмар!
        — Это потому, что сам Джез был кошмарным. Ничтожным льстивым дуралеем.
        Лула фыркнула, чуть не обдав подругу кофе:
        — Здорово сказано.
        Эмили нахмурилась:
        — Лула, единственный человек, который считает, что ты не заслуживаешь счастья,  — это ты сама. И во многом виноваты твои чокнутые родители.  — Эмили не привыкла лезть за словом в карман, и ее слова проняли Лулу до слез.
        А потом ее потрясла ужасная мысль.
        — Как бы то ни было, Тристан наверняка все еще любит свою бывшую девушку. Он сказал, что считал ее идеальной для себя женщиной. Не хватало еще, чтобы он завел со мной интрижку, а потом, придя в себя после того разрыва, бросил бы. Последнее, что мне сейчас нужно,  — это влюбиться в своего босса. Я должна сосредоточиться на работе над утренним шоу, а не страдать по тому, кому на меня просто наплевать.
        Эмили озадаченно посмотрела на нее:
        — Ну, раз ты так говоришь…
        — Именно так,  — отрезала Лула, откусывая от маффина внушительный кусок.
        Решено: она раз и навсегда выбросит Тристана из головы. Впредь всю свою энергию она будет употреблять исключительно на работу и друзей — остальное должно отойти на задний план.

        Промучившись субботнее утро от пикантных мыслей о Луле, Тристан позвонил парочке университетских друзей и организовал с ними встречу. Ему требовалось отвлечься и перестать корить себя за то, что он снова напортачил по полной программе во время последнего разговора с ней.
        — С тобой все в порядке, Тристан? Тебя что-то тревожит?  — спросил его друг Алекс, когда они любовались впечатляющим городским пейзажем с вершины огромного колеса обозрения, знаменитого Лондонского глаза.
        — Всякая ерунда по работе.  — Тристан не хотел откровенничать на тему всей этой путаницы с чувствами, в которой и сам толком не мог разобраться.
        — Как твой бизнес в Шотландии, все путем?
        Он кивнул:
        — Процветает. Все как обычно, но, если честно, отдохнуть от него тоже не помешает.
        — Неужели ты принял дела сразу после окончания универа?
        — Ну да. С тех пор прошло уже десять лет.
        Как много времени, оказывается, минуло! Неудивительно, что он впадал в такое уныние при мысли о возвращении к обычным делам. Работа на радиостанции воодушевляла Тристана гораздо больше, внося бодрящие перемены в его размеренную жизнь.
        — Но, помнится, ты грезил какими-то великими планами по поводу собственного дела? Мне казалось, ты собирался лишь освоить азы семейного бизнеса, а потом двигаться дальше.
        Тристан вздохнул:
        — Так и было, но я увяз там по уши. Отец совсем потерял интерес к бизнесу, да и брата это не волнует, так что мне пришлось остаться. Хотя грех жаловаться — дело прибыльное.
        — Но чертовски унылое?
        — Ага. Это не самый увлекательный бизнес, зато приносит хороший доход.
        — Тоже неплохо,  — заметил Алекс и переключил внимание на свою двухлетнюю дочь, которая потянула его за собой, чтобы посмотреть на открывавшийся сверху вид с другой стороны кабинки.
        Тристан наблюдал, как друг общается со своим ребенком, и чувствовал, как его захлестывает странная, незнакомая доселе тоска. Лицо Лулы вспыхнуло перед мысленным взором, но Тристан отмахнулся от видения: смешно считать их связь чем-то серьезным. Он просто утомился, вот и стал непривычно сентиментальным.

        Лула провела еще несколько дней, стараясь не высовываться и исчезая всякий раз, когда Тристан входил в комнату. Теперь она была готова появиться на мероприятии источая возвратившееся к ней спокойствие. И все же при мысли о том, что она предстанет перед всеми этими людьми собственной диджейской персоной, Луле становилось дурно.
        Непринужденное общение на вечеринках не было ее коньком. Сама мысль о необходимости вести светские разговоры с совершенно незнакомыми людьми без анонимности, которую давали микрофон и закрытая студия, повергала Лулу в панику. Но она должна была выдать отличное шоу, если уж они собирались обзавестись богатыми спонсорами.
        В день важного мероприятия Тристан наконец-то перехватил ее по окончании эфира.
        — Ты все еще согласна пойти на вечер?  — спросил он, преграждая выход из студии, так что Луле ничего не оставалось, как остановиться. Впервые с того памятного вечера в его апартаментах они оказались так близко друг к другу.
        — Да, я решительно настроена туда пойти,  — попыталась как можно увереннее улыбнуться она.
        От сексуального желания, мелькнувшего в его ответной улыбке, Лулу обдало жаром. Впрочем, реакция Тристана лишь подтверждала то, что его привлекает исключительно эта вымышленная «самоуверенная Лула».
        — Отлично. Вечер начинается в восемь, так что я заеду за тобой на такси в семь тридцать,  — сказал он, придвигаясь ближе.
        Сердце Лулы заколотилось.
        — Не стоит беспокоиться. Встретимся прямо там.
        Он в недоумении вскинул бровь:
        — Мне не сложно, Лула.
        — Знаю, спасибо, но я предпочитаю добраться туда самостоятельно.  — Она понимала, что, проведя какое-то время бок о бок с Тристаном в тесном салоне автомобиля, уже к началу вечера будет взвинчена до предела. Эта вечеринка и без того грозила превратить ее в один большой клубок нервов.
        Вглядевшись в ее лицо, Тристан наконец кивнул:
        — Хорошо, если ты так хочешь.
        — Да-да, я так хочу.
        По его лицу пробежала тень обиды, и Лула чуть было не взяла свои слова обратно. Но не успела она открыть рот, чтобы все объяснить, как Тристан развернулся и зашагал прочь.

* * *
        Как и обещал, Тристан ждал Лулу у вращающихся дверей величественного здания отеля «Мандарин Ориентал» в Найтсбридже.
        При виде Лулы, поднимавшейся по ступеням лестницы, у Тристана перехватило дыхание. Она выглядела сногсшибательно в обтягивающем золотистом платье без рукавов, которое подчеркивало ее роскошные формы и обнажало колени, демонстрируя стройные ножки в золотистых туфлях на высоченных шпильках. С длинными волосами, свободно уложенными на макушке, и сияющими глазами, красоту которых подчеркивали яркие тени, она напоминала богиню.
        Этим вечером она явно не могла остаться незамеченной.
        У Тристана защемило в груди, стоило вспомнить, как холодно она держалась с ним с тех пор, как вышла из его апартаментов в прошлую пятницу. Она явно избегала его, и постоянные отказы уже начинали порядком доставать Тристана. Впрочем, он не мог не уважать ее упорство. Лула была самой смелой, самой волнующей женщиной, которую он когда-либо встречал, и он желал ее. Больше, чем кого бы то ни было в своей жизни. Но сильнее всего ему хотелось, чтобы она призналась, что желает его не меньше.
        — Привет,  — сказал он, когда Лула оказалась на вершине лестницы.  — Выглядишь великолепно.
        — Спасибо,  — избегая смотреть ему в глаза, тихо произнесла Лула сексуальным, вызывающим пылкие воспоминания голосом. И Тристан стал гадать, как сможет выдержать этот вечер, если все, чего ему сейчас хочется,  — это затащить ее в постель.
        Они прошли через блестящий мрамором вестибюль в коктейль-бар, где уже начинали собираться гости. Заведение впечатляло своей роскошью. Правая стена была заставлена шкафами-витринами, демонстрирующими невероятное количество коктейльных бокалов и внушительный ряд винных бутылок. Оставшаяся часть пространства была выполнена из коричневой кожи, стекла и хрома, а в центре комнаты располагался длинный бар в форме подиума.
        Оглянувшись на Лулу, Тристан с удивлением заметил, что она явно робеет, плетясь позади с натянутой улыбкой. Взяв два бокала с подноса проплывавшего мимо официанта, Тристан передал один из напитков Луле:
        — Итак, приступим к общению?
        Она кивнула и, сделав большой глоток вина, решительно улыбнулась:
        — Давай.
        Сопротивляясь желанию положить руку пониже ее спины, Тристан повел Лулу по комнате, быстро заводя и непринужденно заканчивая разговоры. Лула позволяла ему задавать тон беседы, по мере надобности вставляя важные замечания.
        Лула производила впечатление на окружающих, и волна гордости за то, что он пришел с ней, распирала грудь Тристана. Люди упоминали, что на днях слышали ее передачу, и засыпали Лулу комплиментами за отличную работу. Лула принимала похвалы с вежливой улыбкой, но Тристана беспокоило то, какой подавленной она ему казалась. Неужели ей было неловко в его обществе?
        Пару раз она отлучалась в уборную, и без ее присутствия рядом Тристан ощущал неприятную пустоту, а потом вздыхал с облегчением, когда Лула снова присоединялась к нему.
        Они болтали с группой сотрудников одной независимой радиостанции, когда к ним подошел парень в яркой рубашке, улыбавшийся от уха до уха. Сосредоточив внимание на Луле, он стал говорить о том, что его компания хочет разместить рекламу на одной из молодых ультрасовременных радиостанций.
        — Должен сказать, ваше будничное утреннее шоу стало значительно лучше, чем в то время, когда его вел Джез,  — заговорчески проговорил он.  — Парень был неплохим бизнесменом, но немного примитивным в том, что касалось диджейства. А вести передачи должны истинные таланты.
        И он подмигнул Луле.
        Она любезно улыбнулась, но ничего не сказала в ответ. Тристан тут же подключился к разговору и энергично вернул парня к беседе в деловом русле, сумев убедить приехать на радиостанцию на следующей неделе и обсудить размещение рекламы в желаемое эфирное время.
        После того как парень отошел, Тристан повернулся к Луле, чтобы украдкой поздравить ее с удачей. Но застыл на месте, заметив, как она невидящим взором смотрит в сторону бара.
        — Лула? Ты в порядке?
        — Мне просто нужно в уборную,  — вымолвила она.
        — Опять?  — с тревогой нахмурился Тристан. Ей что, стало плохо? Вглядевшись в лицо Лулы, он заметил, что она побледнела.
        — А что, установлен лимит на посещение туалета?  — пошутила Лула, но в ее глазах мелькнуло отчаяние.
        — Нет, конечно нет.  — Он забеспокоился, увидев, что Лула дрожит, и кивнул на выход из бара.  — Я пойду с тобой.
        Она в недоумении вскинула бровь.
        — Не в уборную, конечно,  — с усмешкой пояснил Тристан.  — Давай просто выйдем проветриться.

        Лула быстро вышла из бара с Тристаном, следовавшим за ней по пятам.
        Ей нужно было побыть где-то в тишине и покое, подальше ото всех этих людей. Приятно, конечно, что они так рвались поговорить с ней, но ее эмоциональные резервы быстро исчерпались. Какое-то время Лула еще могла безмолвно стоять в компании, позволяя Тристану вести беседу, но вскоре и это стало даваться ей с превеликим трудом.
        И дело было не только в неловкости, которую она ощущала, пытаясь подать себя и радиостанцию в максимально выгодном свете. Ей было необычайно трудно делать это рядом с мужчиной, от одного взгляда которого начинала кружиться голова. Лула не могла сосредоточиться, ее все время отвлекали исходящие от Тристана возбуждающий аромат и сексуальный магнетизм.
        Лула направилась по коридору к туалету. Тристан следовал на шаг позади, и все ее тело томилось в чувственной лихорадке от осознания его близкого присутствия.
        — Дай мне секундочку,  — сказала Лула, открывая дверь и скрываясь внутри прежде, чем Тристан успел ответить.
        Прижавшись лбом к холодной поверхности зеркала рядом с раковинами, Лула несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прояснить разум и успокоить колотившееся сердце.
        Это была настоящая пытка. Оживленное сборище напомнило Луле об ужасных вечеринках, которые устраивали ее родители. Они ожидали, что Лула будет мило и остроумно общаться с их друзьями, переходя от гостя к гостю, а ей отчаянно хотелось сбежать и забиться в какой-нибудь укромный угол. Перед вечеринками Луле становилось физически плохо, но родители и не думали освобождать ее от этой тяжкой повинности. Видимо, считали, что ей нужно учиться вести себя в приличном обществе. Но Луле никогда не удавалось сделать все правильно — она вечно умудрялась ляпнуть что-то невпопад, за что потом терзала себя несколько дней, а то и недель.
        Эта вечеринка вернула прежнее ощущение незащищенности, от которого Лула, казалось, с таким трудом в свое время избавилась.
        — С тобой все хорошо? Ты выглядела так, словно вот-вот упадешь в обморок,  — озадаченно произнес Тристан, когда Лула вышла из уборной.
        — Я в полном порядке.
        Чтобы задержать Лулу на месте, Тристан положил ладонь ей на руку. Лула обернулась и перехватила его всполошенный взгляд.
        — Ты уверена?
        Его искреннее беспокойство еще больше осложняло ее положение. Вспыхнув от досады, Лула раздраженно всплеснула руками:
        — Чего ты от меня хочешь, Тристан? Я ведь сказала, что со мной все в порядке! Давай вернемся туда и покончим со всем этим.
        — В твоих устах это звучит как тяжелое испытание,  — с недоумением заметил он.
        Лула отвела взгляд:
        — Ну, это ведь и правда отчасти испытание, не так ли? Необходимость вести светские беседы со всеми этими людьми, добиваясь их расположения… Мне просто немного не по себе от этого, вот и все.
        — А мне-то казалось, тебя порадуют все эти похвалы, негласное звание одной из самых талантливых радиоведущих страны…
        Она в упор посмотрела на него:
        — Ага, ну конечно! Ты ведь совершенно меня не знаешь!
        Черт его возьми! Даже морщинки в уголках его глаз, когда он хмурился, были сексуальными.
        — Лула, что происходит?
        — Ты о чем?
        — О том, что ты ведешь себя так, словно я — последний негодяй! Почему? Да, между нами возникла некоторая неловкость, но разве я заслужил такое отношение?
        Вся беспричинная ярость тут же покинула Лулу, и ее плечи опустились. Тристан попал в точку, она выместила на нем досаду, а это было несправедливо. И в высшей степени непрофессионально.
        — Ты прав. Прости.
        С другого конца коридора послышались голоса, и Лула тут же выпрямилась, собираясь с духом перед новым раундом вежливых переговоров.
        Тристан быстро оглядел коридор:
        — А ну-ка, живо! Давай спрячемся здесь.  — Он сделал пару шагов вперед и открыл какую-то дверь справа, втянув Лулу внутрь.
        Она успела уловить вспышку мрачной решимости на лице Тристана перед тем, как он захлопнул за ними дверь, и они оказались в темноте.
        — Тристан, мы — в кладовке для хранения щеток.
        — Да, знаю, но хотя бы никому не придет в голову искать нас здесь.
        Лула невольно засмеялась:
        — Нас при всем желании не смогли бы найти — тут тьма кромешная!
        — Здесь где-то должен быть выключатель.
        Тристан принялся ощупывать стены и случайно наскочил на Лулу.
        — Ой! Это моя нога!  — пискнула она, когда рядом тяжело опустилась его ступня.
        — Извини.
        Не похоже, чтобы он извинялся. Скорее веселился.
        — Нет, никак не могу его найти.  — Мягкий поток слов, прошелестевший прямо у ее уха, заставил Лулу осознать, что Тристан стоит прямо перед ней, чуть ли не вплотную. Сердце гулко застучало в груди, кожу закололо от ощущения его близости.
        — Наверное, свет нам и не нужен. Учитывая то, что ты и так едва смотрела на меня этим вечером.  — Голос Тристана звучал легкомысленно, но Лула уловила резкие нотки негодования, и внутри у нее все заныло от угрызений совести.
        — Так ты собираешься сказать мне, в чем все-таки дело?  — на сей раз серьезно спросил Тристан.
        Луле ничего не оставалось, как рискнуть и выложить все как есть. Так больше не может продолжаться, нельзя же все время притворяться!
        Она тяжко вздохнула:
        — Честно говоря, Тристан, весь вечер я была слишком озабочена тем, чтобы поддерживать эту игру в «Ослепительную Таллулу Лэйзенби». Я не хотела подвести тебя и радиостанцию.
        — О чем ты говоришь?  — Он был явно сбит с толку.
        Лула покраснела от досады и торопилась выложить все, пока окончательно не утратит самообладания.
        — Дело в том, что Лулы, которую, как тебе кажется, ты знаешь, не существует. Я настоящая ничуть не похожа на ту личность, которую все слышат в прямом эфире. «Я», которую ты видел той ночью в гостиничном номере, была выдумкой. Я играла в игру, притворившись женщиной, которую придумала для радио. И, начав играть эту роль ради тебя, уже не смогла остановиться. Но я совсем не такая. Я застенчивая. Мне нравится читать, проводить тихие вечера дома и растворяться в толпе, а не находиться в центре внимания.
        Повисла пауза, и воздух между ними всколыхнулся, словно Тристан поудобнее устроился в тесном пространстве. Внутри у Лулы все сжалось от острого желания ощутить его прикосновение.
        — Мне очень жаль, что я попросил тебя приехать на это ужасное сборище,  — пробормотал Тристан.  — Я и не думал, что ты так ненавидишь подобное общение.
        Теперь он стоял совсем близко, и Лула чувствовала исходивший от него жар.
        Она скривилась, а потом захихикала, осознав, что Тристан не видит ее гримасу. Хорошо, что он так и не нашел выключатель,  — удивительно, насколько проще было говорить о таких сложных вещах в темноте.
        — Ничего страшного. Это моя, только моя проблема. Я всегда была стеснительной. В школе вела себя тихо, никогда не поднимала руку и не высказывалась во весь голос. Но потом я стала чувствовать себя невидимкой и осознала, что нужно справляться со своими комплексами. Так что теперь притворяюсь уверенной в себе и разговорчивой, и мне почему-то все верят. Я до сих пор прихожу в ужас от общения, боюсь впасть в ступор, лишиться дара речи и начать бестолково пялиться на собеседника. С тобой когда-нибудь случалось нечто подобное?
        Он тихо засмеялся:
        — Нет. На случай, если ты не заметила, сообщаю: я — из тех людей, которых никогда не заткнешь. По-моему, ты — из ряда вон выходящий интроверт, тогда как я — из ряда вон выходящий экстраверт.  — Теплота его тона проникла сквозь темноту.
        Сердце Лулы забилось чаще, стоило его словам дойти до ее сознания.
        — Ты думаешь, все дело в этом? В интроверсии?
        Тристан снова пошевелился, и внутри у Лулы все разочарованно заныло, когда она поняла, что он, должно быть, просто прислонился к стене напротив нее. Во всяком случае, теперь его голос звучал чуть в отдалении.
        — Да, таков мой дилетантский диагноз. Однажды, когда несколько моих подчиненных никак не могли поладить друг с другом, я пригласил на фирму психолога. Она-то и объяснила: чтобы зарядиться энергией, экстравертам требуется общаться и находиться среди людей, тогда как интровертам нужно бывать в одиночестве и тишине. Словом, вести себя так, как ты после своей передачи. Случаи ступора — это такое же проявление интроверсии. В этом нет ничего плохого — от природы вы более вдумчивые, взвешенно подходите к решению задач.
        — Ха.  — Лула никогда не задумывалась над тем, что ее потребность в уединении после передачи или вечеринки настолько нормальна, что у этого явления есть название. А она-то считала это патологической стеснительностью или неспособностью справляться с давлением прямого эфира!  — Я верила родителям, всю жизнь твердившим про мою застенчивость. Им, таким компанейским, было очень трудно с некоммуникабельной дочерью. Большую часть времени они просто говорили за меня.
        — И только посмотри, чего ты в итоге добилась: ведешь самое крутое и насыщенное шоу на одной из лучших радиостанций в Лондоне!
        Лула прыснула:
        — Ага, и я понятия не имею, как это вышло.
        — Исключительно благодаря упорному труду и целеустремленности.
        По его тону Лула поняла, что Тристан впечатлен успехами, которых она добилась в работе над собой. На сей раз ее лицо запылало от удовольствия, и Лула еще раз мысленно возблагодарила царившую в кладовке темноту.
        — Ну да, вообще-то… я получила степень в сфере средств массовой информации, но и представить себе не могла, что меня так увлечет диджейство. Я всегда думала, что буду заниматься чем-то за кадром, но эта профессия помогла мне обрести собственный голос. Мне нравится анонимность радио, она очень меня выручает.
        Тристан находился так близко и все же не касался ее, что заставляло сам воздух вокруг них пульсировать от напряжения.
        — Знаешь, меня по-настоящему тронуло то, что ты согласилась пойти со мной, несмотря на то что тебе так тяжело даются подобные мероприятия. Признаться, я думал, ты не хотела идти со мной после того, что я рассказал тебе о своей семье… и обо всем остальном.  — Судя по тому, как хрипло и низко звучал его голос, Тристан тоже чувствовал это взрывоопасное напряжение.
        — Нет. На самом деле причина была не в этом.  — Слова застыли в ее горле, когда Лула почувствовала, что Тристан снова придвинулся, обдав ее своим жаром и притягательным ароматом.  — А пришла я сюда потому, что была нужна тебе.
        И тут, выпалив свое признание, Лула в полной мере осознала, почему оказалась здесь. Да, она хотела, чтобы радиостанция преуспевала, но еще больше желала помочь Тристану — всем, чем только могла. Потому что он ей нравился.
        Возможно, даже больше, чем просто нравился.
        Повисла пауза, и после долгого молчания Тристан ответил:
        — Ты действительно была нужна мне. Ты мне по-прежнему нужна.
        В воздухе, казалось, затрещали искры, и Тристан взял ее лицо в свои ладони. Его пальцы скользнули вдоль ее подбородка, привлекая Лулу еще ближе. А потом в ее губы впились его губы горячие и такие желанные…
        Тристан целовал Лулу с таким неистовством, словно никак не мог насытиться ею. Его руки собственнически пробежали по ее шее и скользнули по плечам вниз, к выпуклостям грудей. Его большие пальцы сжали мгновенно затвердевшие соски, выступившие под облегающим платьем, которое она надела для него.
        — Тристан… Что мы делаем? Это безумие…
        Сомкнув руки вокруг ее талии, Тристан прижал Лулу к себе так сильно, что она ощутила всю мощь его возбуждения.
        — Я знаю, знаю,  — гортанно прохрипел он, осыпая поцелуями линию ее подбородка и заставляя Лулу кружиться в водовороте эротических ощущений.  — Не думай,  — прошептал он, склонившись ниже, и вибрация его слов защекотала чувствительную кожу ее шеи.  — Просто делай.
        Из груди Лулы вырвался низкий стон, и все сомнения начисто вылетели у нее из головы. Происходящее между ними было таким правильным. Таким восхитительным…
        Скользнув ладонями вверх по его телу, она поймала лицо Тристана в ладони и жадно, неистово прильнула к его губам. Ее язык настойчиво заскользил навстречу его языку, и Лула затрепетала от вожделения в этом неудержимом ответе на ласки.
        Тристан прижался к ней еще сильнее, вдавливая спиной в стену, и на пол посыпалось что-то, по звуку напоминавшее пресловутые щетки.
        За какую-то долю секунды настроение изменилось. Оно было уже не игривым — скорее пылким, безрассудным и полным неотвратимости…
        Именно этого Лула и хотела. Именно этого и желала с тех самых пор, как их тела последний раз сливались воедино.
        Все это время она просто обманывала саму себя.
        Глава 8
        Тристан с облегчением застонал, когда Лула рывком расстегнула его брюки и скользнула горячей рукой вниз по его животу, освобождая плоть от оков одежды. Затвердевший член жаждал ее прикосновений, и Лула собственнически пробежала по нему пальцами.
        Тристан мучился весь вечер, сторонясь Лулы и пытаясь держать себя в руках. Но теперь, когда она призналась, что пришла сюда ради него, он потерял остатки самообладания.
        Ему нужно было это услышать. Что он был не один. Что кому-то было до него дело. Что именно ей, Луле, было до него дело.
        Потребность в ней сводила Тристана с ума последние несколько недель, и теперь все его отчаянное безрассудство хлынуло наружу. Он прижался к Луле, целуя так настойчиво, что на какой-то момент даже испугался сделать ей больно.
        Отстранившись, Тристан снова взял ее лицо в ладони и почувствовал на своей коже ее прерывистое дыхание.
        — Не останавливайся,  — прошептала Лула дразнящим хриплым голосом.
        И Тристан пропал… Убрав руки с лица Лулы, он нащупал подол ее платья и грубо дернул его вверх. Отыскав в темноте узкие трусики, Тристан стянул их с ее ног, обнажая нежную плоть для своих жадных блуждающих пальцев.
        Лула едва не задохнулась от наслаждения, когда он проник указательным пальцем между ее складками, несколько раз погладил распухший бугорок клитора и скользнул внутрь ее жаждущего страсти жара.
        Тело Тристана запульсировало от наслаждения, когда он понял, что Лула готова к этому точно так же, как и он сам. Ах, как он желал погрузиться в нее — прямо сейчас…
        — Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть презерватив,  — прошептала Лула.
        От ужаса и потрясения Тристан застыл на месте. О защите-то он и не подумал.
        — Я надеялся, у тебя с собой что-то есть. Может быть, припрятано в этом платье?
        Несмотря на весь накал страстей, Лула захихикала:
        — Да ты что! Я едва в него влезла.
        — Я так и понял. Перестань говорить о своем теле, иначе я сойду с ума.
        Напоследок прижавшись лбом ко лбу Лулы, Тристан выпустил ее из объятий, и она протестующе застонала.
        — Давай уйдем отсюда и отправимся ко мне.  — Он отступил назад и наклонился, чтобы нащупать на полу ее трусики.
        «Не отказывай, Лула,  — взмолился он про себя,  — не говори «нет».
        — Хорошо.  — Ее голос звучал твердо, искренне, и Тристана захлестнула волна радости: значит, какая-то досадная мелочь не развеяла страсти Лулы.
        — Я могу забрать свои трусики?  — прерывисто выдохнула она.
        — Нет. Я их не отдам,  — ответил Тристан, запихивая трусики себе в карман. Теперь-то он ни за что не позволил бы Луле снова спрятаться под одеждой. Ему хотелось удерживать ее в возбужденном состоянии, заставляя балансировать на острой грани желания и дразня так, как она невольно дразнила его весь вечер.
        Повисла пауза, и по движению воздуха Тристан понял, что Лула одернула платье. Быстро приведя в порядок свою одежду, он на ощупь отыскал ручку и открыл дверь, осторожно взглянув в залитый ярким светом безлюдный коридор.
        — Путь свободен.  — Тристан с улыбкой обернулся к Луле, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой.
        Когда она появилась из темноты — раскрасневшаяся, растрепанная,  — Тристан мог поклясться, что ничего сексуальнее в своей жизни еще не видел. Под брюками выступало красноречивое свидетельство его эрекции. Он надел пиджак и застегнул на все пуговицы в надежде, что это скроет его возбуждение, если их угораздит столкнуться с кем-то по пути к выходу.
        Схватив Лулу за руку, он потянул ее за собой по коридору, они быстро одолели вестибюль и выскочили на холодный ночной воздух. На улице Тристан вскинул руку, останавливая проезжавшее мимо такси, и оно тут же с визгом затормозило.
        Влетев в такси, Тристан наспех назвал водителю свой адрес и рывком притянул Лулу к себе. Закинув ее ноги себе на колени, он скользнул рукой между ее бедер, чтобы снова ощутить влажный жар обнаженной плоти. Прильнув к Луле в настойчивом поцелуе, Тристан исследовал языком каждую клеточку ее сладостного рта, пока его пальцы бесстыдно ощупывали самую потаенную частичку ее тела.
        Спустя десять пылких, сводящих с ума минут они остановились у его великолепного дома. Тристан протянул водителю двадцать фунтов и, не дожидаясь сдачи, потянул Лулу за собой из такси. Выпрямившись на своих шпильках, она одернула платье и, к ликованию Тристана, бросила на него полный самых непристойных желаний взгляд.
        — Пойдем.  — Он схватил Лулу за руку и повел в холл дома. Там, скользнув взором по ее облегающему платью и шпилькам, Тристан решительно вскинул Лулу на руки и понесся с ней вверх по лестнице.
        Лула протестующе взвизгнула.
        — Я не могу ждать,  — бросил Тристан, перескакивая через две ступеньки.
        С грехом пополам открыв дверь дрожащими руками, он втолкнул Лулу внутрь и, прижав к стене, страстно поцеловал.
        Лихорадочно, безрассудно кружась в ритме страсти, они сбросили обувь, потом Тристан сорвал с себя рубашку.
        — Где твои презервативы?  — задыхаясь, спросила Лула.
        — В спальне. В мезонине.
        Она вырвалась из его объятий, уже собираясь нестись наверх, но Тристан еще не закончил ее целовать. Схватив за руку, он резко развернул Лулу к себе и снова припал к ее рту, двигаясь вместе с ней к заветной винтовой лестнице. Нащупав подол платья, Тристан дернул его вверх и чуть не сгорел от нетерпения, пока Лула возилась с боковой молнией. Наконец он смог стащить с нее платье, оставив Лулу полностью обнаженной.
        Они добрались до лестницы, и Тристан, не отрываясь от губ Лулы, подтолкнул ее спиной к первой ступеньке. Так они одолели и вторую, потом еще одну… Когда они оказались на середине, Тристан почувствовал, что сейчас расплавится от жара, которым обдавало его обнаженное тело желанной женщины.
        — Так не пойдет,  — сказал он, прерывая поцелуй,  — я должен прямо сейчас насладиться твоим вкусом.
        Испустив одобрительный стон, Лула остановилась на ступени.
        — Холодно,  — вздрогнула она, откидываясь назад и бесстыдно подставляя себя под ласки его губ.
        Наклонившись, Тристан осыпал поцелуями ее тело, кружась губами и языком над грудями, легонько пощипывая твердые кончики сосков, а потом скользнул вниз по ее животу, к своей главной цели между ее разведенными бедрами.
        Лула застонала от наслаждения и прерывисто задышала, когда его язык проник между ее складками. Она выгнула спину и приподняла бедра, позволяя Тристану проникнуть еще глубже. Его пальцы с легкостью скользнули в нее, восхищаясь этим невиданным возбуждением, и она, сгорая от желания, еле слышно захныкала:
        — Тристан…
        Он знал, чего она хочет. Он и сам этого хотел.
        Отпрянув от треугольника между ее бедрами, Тристан приобнял Лулу за спину и снова подтолкнул вверх по лестнице. Он возликовал, ощутив, как от трепета Лула еле стоит на ногах, едва находя в себе силы одолеть очередную ступеньку.
        — Только посмотри, что ты со мной сделал,  — выдохнула она, сияя восторженной улыбкой.
        — Это еще цветочки, ягодки будут впереди,  — прорычал он, порочно улыбаясь в ответ.
        На вершине лестницы Тристан взял Лулу на руки, сделал два шага в глубь спальни и опустил ее на постель. Отыскав презерватив в ящике прикроватной тумбочки, он сбросил с себя оставшуюся одежду, раскатал латекс по возбужденной плоти и бросился к Луле. Терзая ее вспухшие губы ртом, он проник между ее бедрами.
        Лула задохнулась, когда он вошел в нее, и Тристан замер. Он не хотел действовать слишком быстро и грубо, причиняя ей боль.
        — Не останавливайся!  — взмолилась Лула, и ее сверкающие глаза широко распахнулись.  — Даже не вздумай!
        Именно об этом Тристан мечтал с тех пор, как она оставила его в постели гостиничного номера, раздосадованного и одинокого. Он толкнулся внутрь ее тела, подгоняемый желанием слиться с ней воедино. Лула задвигалась в одном с ним ритме, вцепившись пальцами в его плечи и вскидывая бедра в такт его толчкам. Они неистово целовали друг друга, их языки беспорядочно сталкивались, повинуясь сокрушительной силе так долго сдерживаемого желания…
        Тристан был близок к тому, чтобы потерять остатки самообладания. Следовало немного замедлить темп этой безрассудной игры, в противном случае он рисковал молниеносно достигнуть пика наслаждения, опередив Лулу и закончив все слишком быстро.
        Тристан заключил ее в кольцо своих рук и перекатился на спину, умудрившись не расцепить пальцев и потянув Лулу за собой, так что теперь она оказалась на нем верхом.
        — Классный прием,  — прерывисто выдохнула она.
        Тристан улыбнулся, признательный за этот короткий перерыв, позволивший ему немного справиться с собой перед тем, как Лула яростно задвигалась снова. Он хотел видеть, как она достигнет чувственной кульминации, осознавать, что именно он довел ее до этой точки, заставив преодолеть свою сдержанность и предстать перед ним во всей своей уязвимости.
        Он хотел осознавать, что она доверяет ему.
        Луле не требовалось много времени, чтобы достигнуть оргазма в такой позе, и Тристан крепко обнял ее, ощущая, как ее тело содрогается в страстных судорогах. Она прижалась лицом к его шее, и горячее учащенное дыхание обдало его кожу.
        Ощущение непомерной, сокрушающей эйфории захлестнуло Тристана, когда Лула стиснула его в объятиях — со всей своей силой, в собственническом жесте. Словно не хотела его отпускать. И его сердце заколотилось еще быстрее.
        Тристан помедлил, чтобы дать Луле прийти в себя, и снова опрокинул ее на спину. Обвив ногами его талию, Лула подгоняла Тристана, а потом вскинула голову и впилась в его губы — в тот самый момент, когда он достиг оргазма, содрогаясь от облегчения.
        Насытившись друг другом, они тихо лежали, обнявшись, их руки и ноги переплелись, и Тристан впервые за долгое время ощущал умиротворение. Лула идеально подходила ему, наполняя его счастьем, как никто и ничто на этом свете. Ни работа, ни друзья, ни деньги.
        Ему требовалось это. Только это. Ее молчание, спокойствие, мягкость. Она была тихой гаванью в бурном водовороте его жизни.
        — Почему ты так быстро сбежала после нашей первой ночи?  — тихо спросил он, уткнувшись в ее волосы.
        Подняв голову, уютно лежавшую на его плече, Лула посмотрела на него с нарочитой строгостью.
        — Совсем не потому, что хотела томить тебя в сексуальной горячке, чтобы манипулировать тобой на следующее утро.
        Тристан поник головой, демонстрируя раскаяние:
        — Да, теперь я это знаю.
        — Я ни за что не сделала бы ничего подобного. Видишь ли, я действительно следую нормам профессиональной этики.  — Лула отодвинулась.
        — Я знаю, знаю, и мне очень жаль, что я обвинил тебя в этом. Я чувствовал себя немного… не в своей тарелке… После того как Марси бросила меня, я совсем перестал соображать.
        Повисло неловкое молчание, и Тристану захотелось взять назад это неуместное признание.
        — Сколько, ты говоришь, вы были вместе?  — наконец спросила Лула, избегая смотреть ему в глаза.
        — Четыре года.
        Она не ответила, и Тристан решил, что пора разрядить обстановку, пока Лула не погрузилась в грустные размышления.
        — Кто бы мог подумать, что вечер закончится вот так! Это намного приятнее, чем обзаводиться полезными связями в компании конкурентов и спонсоров.  — Он осыпал поцелуями подбородок Лулы и провел по нему языком.
        Но вместо того чтобы затрепетать от удовольствия, Лула напряглась всем телом и приглушенно, натянуто произнесла:
        — Я не хочу, чтобы кто-нибудь на «Флэш» узнал о нас.
        Плюхнувшись обратно на подушку, Тристан устало провел ладонью по лбу.
        — Неловко из-за того, что переспала с боссом?  — пошутил он и тут же прикусил язык.
        — Просто… это может поставить меня в неловкое положение на работе. Не хочу, чтобы все решили, будто я получила повышение, потому что сплю с тобой.
        — Они ни за что бы так не решили, они очень тебя уважают. Ты бы видела, как они отреагировали, когда я тебя уволил,  — думал, костей не соберу!
        Лула недоверчиво нахмурила бровь:
        — Правда?
        — Да.  — Тристан снова поцеловал ее и скользнул ладонью к ее шикарной попке, чувствуя, как Лула тут же задрожала от желания. Ему нравилось, как она реагировала на его ласки — словно не могла владеть собой.
        — Мне пора идти,  — вдруг пробормотала она.
        Тристан напрягся всем телом, еще крепче сжав ее в объятиях. Он не мог позволить ей уйти — ни за что, только не сейчас, когда они наконец-то разрушили разделявшую их преграду…
        — Вот незадача, Таллула, тебе придется задержаться.  — Тристан перекатил ее на спину и прижал сверху своим телом.
        Сердце подскочило у него в груди, когда Лула расслабилась и с восторгом выдохнула:
        — Я так надеялась, что ты это скажешь!
        Глава 9
        Она проснулась в темноте от звука льющейся воды.
        Когда слетела пелена сна, на Лулу нахлынули воспоминания о прошлой ночи, и адреналин хлынул ей в кровь, стоило осознать, что она все еще находится у Тристана.
        Сглотнув вставший в горле комок, Лула взглянула на ярко освещенное табло стоявшего на прикроватной тумбочке будильника. Облегчение потоком хлынуло в ее душу, когда она увидела, что еще успевала вернуться к себе домой и переодеться перед тем, как ехать на работу к началу утреннего шоу.
        Снова откинувшись на подушки, она потерла уставшие глаза.
        И о чем она только думала?..
        Ей не следовало поддаваться безудержной страсти к Тристану, которая совсем затуманила ее сознание и грозила обернуться острой болью. У Тристана была другая жизнь, вдали отсюда, а она, Лула, лишь помогала ему отвлечься от проблем. Но как же ей хотелось стать для него по-настоящему важной!
        Сев на кровати и включив боковой свет, Лула увидела, что Тристан оставил дверь соседней ванной открытой. Сквозь полупрозрачное стекло душевой кабины различался его расплывчатый силуэт.
        Кожа мгновенно вспыхнула при воспоминании о том, как его тело окутывало ее ночью, приводя в исступление… Нет, хватит, нужно учиться разделять свои сексуальные и эмоциональные потребности!
        Шум воды стих, и Лула покрепче обвернула простыню вокруг своего тела, увидев, что Тристан возвращается в спальню. На его поджарых бедрах низко сидело полотенце, а его удивительное точеное, совершенное тело блестело от влаги.
        — Доброе утро.  — Он расплылся в своей фирменной неотразимой улыбке, от которой сердце начинало учащенно биться, а между бедрами обдавало чувственным жаром. И Лула поняла, что пора уходить, пока она еще не потеряла контроль над собой.
        — На этот раз мне и правда нужно поспешить, иначе мы опоздаем на работу и дадим пищу для сплетен.  — Лула попыталась встать так, чтобы удержать простыню вокруг тела. Но Тристан подошел к ней, стянул с нее простыню, а потом мягко, но настойчиво толкнул обратно на постель.
        Наклонившись вперед, он придавил ее к матрасу своим сильным телом и улыбнулся, глядя прямо в глаза:
        — Нет, ты никуда не пойдешь, я еще не готов отпустить тебя.
        — Мы опоздаем,  — взвизгнула Лула, но Тристан уже неистово терзал ее губы своими, заставляя плавиться от переизбытка чувств.
        — У нас еще уйма времени.  — Он жадно скользнул ладонью по ее телу.  — В любом случае я — на короткой ноге с твоим боссом. Обещаю, тебя не уволят, если ты опоздаешь на пару минут.
        Не успела Лула возразить, как он поцеловал ее снова, и все разумные мысли тут же вылетели у нее из головы.

        Она и правда чуть не опоздала на работу, успев на радиостанцию в самую последнюю минуту.
        К счастью, ассистентка Клэр уже подготовила для нее студию и горячий чай. Протягивая чашку, коллега удержалась от комментариев, но по ее улыбке было ясно: она подозревала, что прошлой ночью произошло что-то по-настоящему интересное, раз уж Лула появилась такой раскрасневшейся и возбужденной.
        Ей с грехом пополам удалось провести шоу, то и дело отвлекаясь на мысли о Тристане, заставлявшие тело вспыхивать ярким пламенем.
        Выйдя из студии, Лула обнаружила Тристана у дверей. Он стоял, беззаботно прислонившись к стене и скрестив ноги, словно ровным счетом ничего не произошло.
        — Лула, мы можем переброситься парой слов в моем кабинете?  — спросил он с деловитым, сдержанным выражением лица, но его глаза зажглись озорным блеском, от которого у Лулы затрепетало все внутри.
        Как только они переступили порог кабинета, Тристан щелкнул замком и прижал Лулу спиной к двери, целуя с таким неистовством, словно они не касались друг друга несколько недель, а не каких-то пару часов.
        У Лулы подогнулись колени. Никогда еще она не ощущала себя такой желанной, и все сомнения по поводу секса на рабочем месте вмиг испарились.
        Тристан сводил ее с ума, и Лула ничего не могла с этим поделать.

        Тристан никак не мог насытиться ею.
        Он прекрасно знал, что Лула боится вести себя подобным образом на рабочем месте, и все-таки не мог спокойно держаться в стороне от нее. Он наслаждался щекочущим нервы волнением, втаскивая ее в какой-нибудь укромный уголок и доводя до исступления пылкими ласками, пока не таяло ее и без того слабое сопротивление.
        Они наслаждались друг другом всю неделю, украдкой уединяясь на работе и видясь каждый вечер, то у него, то у нее… А потом все рухнуло.
        И произошло это исключительно по его вине.
        В понедельник днем они провели собеседование с еще одним кандидатом на должность директора, которую Тристан уже ревностно считал своей.
        Он не проникся симпатией к претендентке на вакансию — ему показалось, что эта женщина вряд ли сможет раскрутить радиостанцию. Тристан не сомневался, что у Лулы сложилось такое же мнение, но ее лицо вдруг зажглось необычайным воодушевлением.
        — Она — супер!  — с ликованием воскликнула Лула, когда претендентка ушла.
        — Серьезно?  — нахмурился Тристан, уязвленный тем, что Лула сочла эту женщину способной работать лучше его. И тут же напомнил себе о том, что это была не его работа. Тупая боль разлилась в груди при мысли о том, что придется передать радиостанцию в чужие руки и вернуться в Шотландию. Вот досада — именно сейчас, когда он так нужен здесь, когда он наконец-то стал завоевывать доверие коллектива!
        — Слушай, я обязан убедиться, что эта должность перейдет в руки лучшего специалиста. После неграмотного руководства Джеза дела пришли в упадок, и мы не можем допустить, чтобы кто-то неопытный и дальше разваливал «Флэш».
        Удивление Лулы сменилось раздражением.
        — Что, скажи на милость, ты имеешь в виду?
        — Ладно-ладно.  — Он успокаивающе вскинул руку.  — Согласен, у меня нет опыта работы в радиоиндустрии, но я знаю, как вести бизнес, и не уверен, что эта женщина нам подходит. Она управляла лишь одной маленькой радиостанцией.
        — Одной маленькой, но очень успешной радиостанцией, которая теперь собирает всяческие награды!
        Лицо Лулы будто окаменело, и Тристан ощутил ее сопротивление — явственно, будто натолкнулся на стену изо льда. Это лишь еще больше раззадорило его, вызвав желание растопить ее лед.
        Поднявшись с кресла, Тристан подошел к Луле и опустился на колени между ее ног, разведя их шире, чтобы поместиться в этом пространстве. Его ладони пробежали вверх по внутренней поверхности ее бедер.
        — Возражаешь боссу, Лула?  — прорычал он порочным тоном, рассчитывая вызвать у нее улыбку. Все между ними вдруг стало слишком серьезным, и Тристану захотелось вернуться к фривольному общению, которым они наслаждались всю прошлую неделю. Тристан знал, что иногда Лула сомневалась в этих отношениях — точно так же, как и он сам. В его голове так и звучал голос, предупреждавший, что Луле нужно больше, чем он мог ей дать. И все-таки Тристан не находил в себе сил прервать этот служебный роман. Лула притягивала его, переворачивая всю жизнь вверх тормашками.
        Ее глаза мерцали то раздражением, то вожделением, и Тристан расценил это как сигнал. Подавшись вперед, он прижался губами к ее губам и, положив ладонь на ее затылок, потянул к себе. Лула наконец-то уступила…
        Тристан не замечал, что кто-то вошел в кабинет, пока не услышал за спиной высокий женский голос:
        — О, прошу прощения, я и не думала, что вы здесь так заняты.
        Оторвавшись от Лулы, Тристан оглянулся и увидел Дарлу, на лице которой было написано истинное отвращение.
        Что-то резко оборвалось у Тристана в груди. Он отшатнулся от Лулы, вскочил и растерянно провел ладонью по волосам.
        — Чем я могу быть вам полезен, Дарла?  — спросил он, пытаясь придать голосу властности. Но подчиненную это явно не впечатлило.
        — Я хотела бы обсудить с вами вопрос, касающийся заработной платы,  — холодно произнесла она, и ее резкий взгляд заметался между Тристаном и Лулой.
        — Хорошо,  — сухо кивнул он.  — Я только обговорю кое-что с Лулой, а потом, когда мы закончим, сам найду вас.
        Дарла презрительно фыркнула и многозначительно дернула бровями, будто точно знала, что они собирались тут «заканчивать».
        — Вот и прекрасно.  — Дарла повернулась на каблуках и зашагала прочь, хлопнув за собой дверью.
        Лула вскочила и сцепила руки перед собой.
        — Проклятье!  — тихо произнесла она, отводя взгляд, в котором плескалось безграничное отчаяние.
        — Лула, мне так жаль! Мне не стоило делать этого, не убедившись, что дверь закрыта.
        Она покачала головой:
        — Нам вообще не стоило этого делать. Это так непрофессионально!  — Ее приглушенный голос был полон отвращения к самой себе.
        — Это моя вина. Я все улажу с Дарлой. Предложу ей прибавку к зарплате.
        Лула недоверчиво покосилась на него:
        — Думаешь, сможешь от нее откупиться?
        — Не знаю, а вдруг?  — раздраженно отмахнулся Тристан.
        Лула выглядела такой оскорбленной, что он скрестил руки на груди, будто защищаясь от силы ее резкого взгляда.
        — Какая же я идиотка! Между нами никогда ничего не сложится. Только не в том случае, если ты думаешь, что деньги решат все проблемы. И уж точно не тогда, когда считаешь нормальным настаивать на своем, заставляя меня отказаться от своего профессионального мнения.
        Тристан прерывисто выдохнул:
        — Я хотел сделать совсем другое.
        — Правда? Да неужели? Разве ты не пытался заткнуть мне рот, целуя меня?
        Он промолчал. Потому что она была права.
        Напоследок буквально испепелив его взглядом, Лула поправила одежду и вышла из комнаты.
        Тристан смотрел ей вслед, чувствуя себя худшим из ничтожеств.
        Увы, он никак не мог ослабить контроль над работой — надо всем. Тристан так привык действовать по схеме «пришел, увидел, победил», добиваясь желаемого с помощью денег или обаяния, что неосознанно повел себя так с Лулой.
        И все испортил.

        И о чем, черт возьми, она только думала?..
        Ей ни за что не стоило работать на Тристана, если он мог одним только прикосновением заставить ее отказаться от того, что она говорила или делала. А теперь еще Дарла непременно поведает всем и каждому, что видела, и она, Лула, снова окажется в центре домыслов и сплетен. Что ж, она сама загнала себя в этот порочный круг.
        Тем вечером Лула проигнорировала звонки Тристана и притворилась, будто ее нет дома, когда он целых десять минут трезвонил в ее дверь, заставляя грудь сжиматься от тоски. У них все равно ничего бы не получилось. Тристан не горел желанием отказываться от управления радиостанцией, которую он, похоже, ценил гораздо больше их отношений, а Лула не могла продолжать работать на него.
        Ведь она с самого начала знала, что у них нет будущего!
        Всю юность родители передавали ее с рук на руки, будто надоевшего нашкодившего щенка, и сейчас Луле требовалось ощутить себя частью чего-то стабильного. Быть с тем, кто заставит ее почувствовать себя желанной, кто будет заботиться о ней, оберегать ее. А не с тем, кто ни во что не ставит ее мнение, не ценит ее прямоту и готов считаться только с самим собой.
        Кроме того, Тристан предельно ясно дал понять, что он не из тех, кто женится. А Лула не могла быть рядом с тем, кто не готов ради нее поставить на карту свои прихоти. И пусть Эмили считала это безумием и не раз говорила Луле, что та живет в Средневековье, раз считает регистрацию брака надежной гарантией отношений. Лула все равно хотела этого. Хотя бы обещания чего-то серьезного. И романтики.
        Лула мечтала, чтобы ее любили так же сильно, как будет любить она сама,  — настолько сильно, чтобы с готовностью связать себя с ней узами брака.

        Провести шоу на следующий день оказалось необычайно трудно. Голова казалась тяжелой, будто набитой камнями, а сексапильность и талант Лулы скрылись где-то в самых дебрях ее души.
        — Эй, а что это у нас все такая похоронная музыка?  — спросила Клэр, под очередной заунывный трек внося Луле в студию уже четвертую чашку кофе.
        — Это день в минорном тоне, Клэр. Я выражаю свою меланхолию.
        Клэр застыла, пытливо глядя на Лулу.
        — А это, часом, не имеет отношения к Тристану?
        Лула резко подняла глаза, и кровь прилила к ее лицу.
        — Ты это о чем?
        — Видишь ли, Дарла болтает, что застукала вас с Тристаном…  — Клэр закашлялась от неловкости,  — когда вы любезничали друг с другом в его кабинете.
        Лула смущенно нахмурила брови.
        — Ты знаешь об этом?
        Судя по всему, откупиться от Дарлы Тристану не удалось.
        — Да. Только не думай, что я осуждаю тебя, он — такой душка!
        Лула со вздохом уронила голову на руки.
        — Надо полагать, все считают меня циничной потаскухой, которая добивается своего, затаскивая боссов в постель?
        Она отняла ладони от лица и посмотрела на Клэр, которая удивленно наморщила нос.
        — Что? Не говори глупостей. Здесь все тебя любят, все хотят видеть тебя счастливой, и если это означает закрутить страстный роман с Тристаном — ради бога, так тому и быть. Мы знаем, ты никогда не поступила бы с нами непорядочно, Лула, ты для этого слишком профессиональна.
        — Правда?
        — Да. Можешь не сомневаться.
        — Но я не знаю, Клэр, смогу ли выдержать это. Я не способна контролировать эти отношения, влиять на них.
        Клэр пожала плечами:
        — Что ж, может быть, когда он найдет нового директора радиостанции, это перестанет быть проблемой?
        — Возможно. Но остается еще маленькое дельце с его бывшей девушкой, которое он, по-моему, еще не закончил.
        — Что, в самом деле? Вот уж никогда бы не подумала. Стоит вам оказаться вместе в одной комнате, как он не сводит с тебя глаз. Лично мне кажется, что он от тебя без ума.
        Лула в изумлении уставилась на нее:
        — Ты так думаешь?
        — Разумеется. Я и говорю, лови момент,  — задорно подмигнула Клэр.  — Уж я бы не упустила такой шанс.
        Пританцовывая, коллега вышла из студии, и тяжелая звуконепроницаемая дверь с шуршанием закрылась за ее спиной.
        Лула уставилась перед собой невидящим взором, размышляя о том, что услышала. А вдруг все так и есть?
        Кто знает… Она, похоже, совсем утратила ощущение реальности.

        Тристан сидел в кабинете, пытаясь выбросить из головы мысли о стене молчания, которую возвела Лула, когда в дверь просунулась голова секретарши:
        — Тристан, вам звонят. Представились вашим отцом.
        Он какое-то время ошарашенно смотрел на нее, не в силах собраться с мыслями. Ему звонит отец? Наверное, сократил медовый месяц и получил сообщение об увольнении Джеза.
        Тристан прокашлялся и взял трубку:
        — Отец?
        — Тристан? Удивлен, что ты еще здесь. Я думал, ты уже вернулся в Эдинбург.
        — Нет-нет, я еще тут, принимаю экстренные меры по спасению твоего бизнеса,  — не удержался от язвительного тона Тристан.
        Отец испустил раздраженный вздох:
        — Какого черта ты уволил Джеза? Я хотел выставить за дверь ведущую, а не его.
        Тристана затрясло от злости:
        — Избавившись от него, я сэкономил тебе кучу денег и нервов. Прости, что вываливаю это все на тебя вот так, но Джез давненько обирал радиостанцию.
        Повисло напряженное молчание. Постукивая ручкой по столу, Тристан ждал, что отец вот-вот взорвется негодованием.
        — Да, мне об этом известно.
        Тристан ошеломленно уставился на ручку в своих пальцах, решив, что он, должно быть, ослышался.
        — Так ты знал?
        — Да.  — Отец снова тяжко вздохнул.  — Я устроил туда Джеза в качестве одолжения его отцу. Когда умерла твоя мать, мне было не до того, чтобы поддерживать бизнес на плаву, и Джек, отец Джеза, выручил меня. Я в долгу перед ним. Он попросил меня предложить Джезу эту работу, чтобы вытащить ленивого придурка из загулов и дать ему цель в жизни. Джез ни за что не принял бы помощь от своего собственного отца, и тот действовал через меня. Я давно знал, что Джез обкрадывает компанию, но это был мой способ отблагодарить Джека за старую услугу, так что я закрывал на все глаза.
        — Вот это да…  — Тристан не знал, что на это ответить.  — И что теперь будет с радиостанцией?
        — Не думаю, что Джез захочет вернуться после того, как ты так грубо выгнал его взашей, так что я ее закрою.  — Судя по голосу отца, он был сыт всей этой катавасией по горло.
        Сердце Тристана отчаянно заколотилось, когда до него дошло, что именно это будет означать для коллектива, который он «взял под крыло» месяц назад. А еще для Лулы и шоу ее мечты.
        — Разве мы не можем продать «Флэш»?  — Уже произнеся это, Тристан понял, что такого шанса у них нет. Радиостанция потеряла свою ценность, погрязнув в долгах.
        Отец, похоже, считал точно так же.
        — Нет смысла. Я все еще торчу в Бангкоке, но вернусь через два дня и закрою ее. Выплати всем выходное пособие. И к уик-энду уже сможешь вернуться в Шотландию.
        — А ты не продашь радиостанцию мне?  — вдруг выпалил Тристан, не давая отцу повесить трубку.
        Тот изумленно хмыкнул:
        — Ты действительно думаешь взять это на себя?
        — Да.
        Повисла пауза.
        — Хорошо. Конечно. Если хочешь.
        — Хочу.
        — Ну ладно. Считай, что она твоя. Мы утрясем все детали, когда я вернусь.
        — Спасибо.
        Отец тихо засмеялся:
        — Не знаю, за что ты меня благодаришь, но так и быть.
        — Как там твой медовый месяц?  — спросил Тристан, спохватившись, что за делами совсем забыл узнать об этом.
        — О, прекрасно. Сидеть в такой глухомани скучновато, но мы развлекаемся как можем.
        Тристан попытался отогнать до отвратительного сентиментальный образ родителя, замаячивший перед мысленным взором.
        — Значит, ты без ума от?..
        — Сьюзи.
        — Да, Сьюзи. Ладно, счастливо вам вернуться.
        — Хорошо, увидимся.
        Отец отключился, и Тристан, положив трубку, уставился в стену.
        Что он натворил? Явно что-то безумное и совершенно непрактичное. Но, кажется, он поступил правильно. Сделал то, что и следовало сделать.
        Он поднялся с кресла и направился к двери, чувствуя, как новая цель уже начинает воодушевлять его. Нужно было немедленно найти Лулу и все ей рассказать.
        Тристан обнаружил ее в одной из комнаток, где она ненадолго уединилась после своего шоу. Лула настороженно взглянула на него, и Тристан стал с волнением гадать, как же она отреагирует на его новости. Должно быть, обрадуется, хотя сказать что-нибудь наверняка с Лулой было сложно. Ей всегда удавалось удивлять его.
        Именно это в ней так ему и нравилось.

        Тристан вошел в комнату, и сердце Лулы затрепетало. Она села прямо, собираясь с духом и готовясь к тому, чем может обернуться их разговор.
        После инцидента, случившегося накануне в его кабинете, Лула старательно избегала Тристана и сейчас терялась в догадках, как же скажется ее холодность на их отношениях. И кстати, будет ли у нее еще работа к концу дня. Помнится, когда в прошлый раз ей вздумалось перечить боссу, это закончилось увольнением.
        Неужели после всего, что их связывало, он укажет ей на дверь? От этой мысли Луле стало дурно. Но еще больше ужасало ее то, что Тристан махнет рукой на их отношения и вернется в свою Шотландию. Нет, ей стоило самой положить конец их роману, чтобы не оказаться плаксивой дурочкой, которую он использует и бросит!
        Усевшись на край дивана, на котором она сидела, Тристан с усилием выдохнул и сообщил:
        — Я только что разговаривал со своим отцом. Учитывая, что Джез ушел, он хочет закрыть радиостанцию.
        От неожиданного и ужасного известия Лула так подскочила на диване, что шея хрустнула.
        — Что-о-о? Почему?
        — Это долгая история с участием моего непутевого, наивного отца. Но не спеши паниковать.  — Тристан предостерегающе вскинул руку.  — Выход есть.
        Лула немного успокоилась.
        — Он выставит радиостанцию на продажу? Или что там обычно делают с компанией…
        Он покачал головой и пригвоздил Лулу к месту твердым взглядом.
        — Никто не станет покупать радиостанцию в ее нынешнем состоянии, у нас слишком большие долги, и она не приносит достаточно прибыли.
        Тристан помедлил, и холодная дрожь пробрала Лулу до костей.
        — И что все это значит?
        На его деловитом лице не отражалось ни одной эмоции.
        — Я куплю радиостанцию и выведу ее на безубыточный уровень, рассчитавшись с долгами. А потом можно будет подыскать инвесторов или покупателей. Это — лучший выход.
        — Ты передашь управление текущими делами кому-то еще?  — с надеждой спросила Лула. Вероятно, она могла бы сладить с этим, если бы Тристан не принимал активного участия в руководстве.
        Но по выражению его лица Лула поняла, что он этого не хочет. Ему нравилось управлять радиостанцией. Тристан с удовольствием «варился» во всей этой суете, да и ситуация на «Флэш» значительно улучшилась с тех пор, как он взял на себя обязанности директора.
        — Видимо, будет лучше, если я продолжу руководить радиостанцией.
        Лула горестно вздохнула:
        — Сколько времени потребуется, чтобы рассчитаться со всеми долгами?
        — Не знаю. Мне придется подумать об оптимизации численности персонала и, возможно, провести сокращение. Но, исходя из сделанных мной начальных подсчетов, понятно, что на это могут уйти годы.
        — Годы.  — Она энергично потерла виски, словно голову пронзила какая-то ужасная мысль.
        — Я здесь — самый высокооплачиваемый сотрудник,  — тихо продолжила Лула, вспоминая, насколько взлетели ее доходы с тех пор, как она стала вести утреннее шоу. Если бы она уволилась, наверняка удалось бы сохранить остальную часть штата.
        Лула встала и повернулась к двери.
        — В сущности, все сложилось как нельзя кстати. Мне предложили хорошую работу в Австралии, и я решила за нее взяться.  — Она не решалась поднять глаза на Тристана, боясь, что он заметит ее боль.  — Если не придется платить мне, сможешь сохранить весь персонал.
        — Какого черта? Что еще за ерунда?  — Тристан бросился к ней, и Лула отступила к стене. Кровь так и стучала в ее висках, голова отчаянно кружилась.
        Лула вскинула руку, останавливая его.
        — Правда заключается в том, что я больше так не могу — притворяться, что ничего от тебя не хочу. Потому что на самом деле я хочу — и схожу с ума при мысли о том, что у меня никогда этого не будет!
        — Чего же ты хочешь на самом деле?  — в ярости прорычал Тристан.
        Она посмотрела ему в глаза и выпалила:
        — Я хочу надеяться, что когда-нибудь ты захочешь жениться на мне. Хочу равноправное партнерство и крепкий семейный союз для своих будущих детей, которого у меня никогда не было. Хочу, чтобы ты ставил отношения со мной выше всего остального. Даже своей хваленой бизнес-империи.
        Тристан посмотрел на нее так, словно она влепила ему пощечину.
        — «Захотеть жениться» — это не про меня.  — Задумчиво потерев подбородок, он сухо рассмеялся.  — Боюсь, моя бедная голова этого не выдержит и взорвется.
        От того, как легкомысленно он относится к столь важным для нее понятиям, слезы хлынули из глаз Лулы.
        — Если ты не мог заставить себя жениться на женщине, которую считал для себя идеальной партией, у меня-то уж точно нет ни малейших шансов,  — прошептала она, силясь унять дрожь в подбородке.
        Тристан нахмурился:
        — Погоди-ка, ты говоришь о Марси?
        — Я не могу быть «запасным вариантом», нужным тебе лишь для того, чтобы забыть другую, Тристан. Для этого ты мне слишком небезразличен.
        Потеряв дар речи, он просто стоял и смотрел на нее с открывшимся от изумления ртом.
        Лула обреченно кивнула, понимая, что он никогда не сможет — и не захочет — дать заверения, которые она так жаждет услышать, и, оттолкнув его, вышла из комнаты.
        Глава 10
        Тристан смотрел в иллюминатор самолета, пролетавшего над пологими холмами Северной Англии по пути в Эдинбург, и размышлял над озарением, поразившим его среди ночи. Он вдруг осознал: для того, чтобы двигаться вперед, он должен покончить со всеми незавершенными делами.
        Если он не собирался провести остаток жизни в сумбуре и одиночестве, ему требовалось преодолеть гнев и разочарование, неустанно изводившие его на протяжении многих месяцев, нет, сказать по правде, даже лет. И сделать это следовало прямо сейчас.
        Спустя пару часов Тристан, сгорая от волнения, стоял на пороге дома, в котором жили его брат и Марси. До сего момента он и мысли не допускал о том, чтобы увидеть кого-либо из них, так что это определенно можно было считать важным шагом вперед.
        Открыв дверь, Марси картинно застыла на пороге, ее рот широко открылся, а глаза чуть не вылезли из орбит.
        — Тристан!
        Он ожидал, что на него обрушится шквал ожесточенного негодования, но ничего подобного не последовало. Странно, но сейчас Марси казалась Тристану самой обыкновенной, словно ее изюминка, которая когда-то так привлекала его, вдруг исчезла.
        — Привет, Марси, можно войти?
        Она беспомощно оглянулась, словно надеялась, что из дома кто-то выйдет ей на подмогу.
        — Джона нет дома. Но он вернется через несколько минут.
        — Хорошо, я подожду. Мне нужно поговорить с вами обоими.
        Помявшись пару секунд, Марси кивнула и впустила его в дом. Она провела Тристана в гостиную и неловко застыла поодаль. Он огляделся, оценив ультрасовременный интерьер.
        — Красиво.
        — Спасибо.
        Она в смущении сжала руки.
        — Марси, почему ты никогда не говорила мне, что была несчастна?  — вдруг спросил Тристан.
        Не веря своим ушам, она всполошенно уставилась на него:
        — Я пыталась, Тристан, но ты всегда был слишком занят, чтобы воспринимать мои проблемы всерьез.
        Он в недоумении воззрился на нее:
        — У тебя было немало возможностей поговорить со мной.
        — А так ли это?  — Она вздохнула и опустила глаза.  — Слушай, мне жаль, что все обернулось именно так. Признаю, мне не удалось справиться с ситуацией.
        — Ничего не поделаешь,  — отозвался Тристан, чувствуя, что еще не избавился от обиды, хотя в последнее время не ощущал и тени былой ярости.  — Что сделано, то сделано. Я был идиотом, не замечавшим, что творится у меня под носом.
        Она шагнула вперед, моляще простирая руки.
        — Я не хотела сделать тебе больно, Тристан. Я и не думала, что тебя так взволнует наш разрыв.
        — Ты не думала, что меня это взволнует?  — изумился он.
        — Ты никогда не открывался мне, вечно держал меня на расстоянии. Ты убедил меня, что у нас нет будущего, когда отказался даже обсуждать тему свадьбы.
        — Но ты знала мое отношение к браку с тех самых пор, как мы стали встречаться. Я всегда был честен с тобой, Марси.
        — Знаю, и я считала, что этого будет достаточно. Но потом я осознала, что это не так, меня это злило, и мы стали все больше отдаляться друг от друга.  — Она в ярости взглянула на него.  — Джон заставил меня почувствовать себя желанной.
        — Ну да, Джону всегда удавалось давать людям то, что они хотят.
        Марси помрачнела:
        — Слушай, он тоже ужасно переживает по этому поводу.
        Тристан закрыл глаза и глубоко вздохнул.
        Сейчас, оказавшись наедине с Марси, он удивлялся тому, что был к ней совершенно безразличен,  — это было особенно очевидно по сравнению с тем, что он чувствовал к Луле. Он считал Марси красивой и умной, в ее обществе было легко, но она никогда не будоражила его так, как Лула.
        Тристан был слишком оскорблен тем, что ему лгали, что его бросили. Обида захлестнула его, и он как-то упустил из виду тот факт, что совсем не скучает по Марси. Приехав сюда, он наконец-то подвел черту под этой частью своей жизни.
        Образ Лулы вспыхнул перед его мысленным взором, когда Марси упомянула о его отказе даже обсуждать свадьбу. Грудь Тристана болезненно сдавило, стоило ему вспомнить, что он говорил Луле то же самое. Неудивительно, что она сочла отношения с ним делом безнадежным.
        Он снова сосредоточился на Марси.
        — Слушай, не могу сказать, что в данный момент я пылаю к Джону родственными чувствами, но я не собираюсь вечно его третировать. Мы — семья и должны держаться вместе.  — Он задумчиво провел рукой по волосам.  — Я думал о том, как исправить наши отношения и как ему благополучно устроить свое будущее.
        — Правда? Ты наконец-то дашь ему возможность помочь тебе в управлении семейным бизнесом? Потому что он всегда чувствовал себя там лишним.
        Тристан вздохнул. Точно подмечено. Он никогда не позволял Джону брать на себя руководство хоть чем-нибудь — слишком упрямился, не желая передавать даже часть полномочий. Видимо, это во многом объясняло нежелание брата появляться на работе.
        — Я знаю, что и сам вел себя не лучшим образом. Я должен был поговорить с вами обоими и попросить о помощи вместо того, чтобы притворяться, что все в порядке. И мне жаль, что я так долго тянул, прежде чем возобновить наше общение, но мне требовалось какое-то время, чтобы преодолеть обиды и пойти дальше.
        Марси кивнула и улыбнулась ему, в ее глазах стояли слезы.
        — Я понимаю.
        — Да,  — Тристан поймал себя на том, что его сознание впервые за несколько лет окончательно прояснилось,  — по-моему, и я что-то начинаю понимать.
        Он был идиотом, если считал, что в отношениях с Лулой достаточно всего-навсего игнорировать ее желание выйти замуж и жить потом долго и счастливо. На момент их знакомства Тристан считал, что все так и должно быть. Но Лула дала ему достойный отпор, в отличие от Марси, которая просто отказалась от их отношений, даже не объяснив, почему.
        Лула была не робкого десятка. Она оказалась самой смелой женщиной, которую он когда-либо встречал. Тристан знал, что с ним трудно было справиться, если он упрямился, но Лула не стала мириться с его глупыми принципами.
        Большую часть жизни Тристан пытался не привязываться к людям, опасаясь, что они его бросят. Его главной и единственной любовью стали деньги, сделавшие его одиноким и ожесточившимся. Теперь-то Тристан понимал, что именно стало для него самым тяжелым в разрыве с Марси: бросив его, она отняла у него контроль над ситуацией, к чему он оказался совершенно не готов. Он всегда действовал четко и размеренно, контролируя буквально все, полный решимости ничем не походить на своего отца. Но, отказываясь рисковать, он многое упускал. Поэтому-то и терял сейчас Лулу — из-за неспособности выпустить из рук рычаги влияния, с помощью которых он управлял своей жизнью.
        Он был не готов к этой потере.
        Он был уверен в Луле.
        Он любил ее.
        Ничто не гарантировано в этой жизни — идеальных отношений не бывает,  — но Тристан хотел верить, что сила его характера позволит твердо придерживаться своего выбора и справляться с любыми трудностями. Да, у его отца так не получалось, но это не означало, что он, Тристан, тоже этого не мог.

        — Тьфу, Эм, ну что я наделала? Превратила свою жизнь в полный кавардак!  — простонала Лула в диванную подушку, пока Эмили успокаивающими круговыми движениями массировала ей спину.
        Проведя утро в компании подруги, Лула совсем расклеилась.
        — И что на меня нашло, когда я вздумала говорить о свадьбе с мужчиной, которого едва знаю, с которым не провстречалась и нескольких недель! Неудивительно, что он затаился,  — я, видимо, напугала его до смерти.
        — Нет, Лу, ты была права, это стоило обговорить. Ты ведь не могла по-прежнему надеяться, что все запросто, само собой сложится! Нужно было дать ему понять, что тебе нужно от отношений. Хотя это и прозвучало в итоге немного требовательно.
        — Немного!  — скривилась Лула.  — Я, похоже, просто не в состоянии удержать мужчину.
        Эмили лишь отмахнулась:
        — Ты просто ждешь от мужчины слишком многого.
        — Но он действительно мне понравился, Эм.  — Лула подняла взгляд на подругу, не в силах сдержать навернувшиеся на глаза слезы.  — По-настоящему понравился.  — Она задумчиво покрутила в пальцах катышек с подушки и призналась: — Если честно, мне кажется, я люблю его.
        Эмили еле заметно улыбнулась и сочувственно потерла ее руку:
        — Да, я знаю, лапочка, такое не скроешь.
        И тут от громкого, резкого звонка в дверь обе подскочили на месте.
        — Ты кого-то ждешь?  — спросила Эмили, уже поднимаясь с дивана.
        — Нет.
        — Я их выпровожу,  — бросила Эмили, решительно зашагав к двери. Временами сугубо прагматичный подход подруги к жизни приходился как нельзя кстати. Это дарило Луле ощущение защищенности, которого она была лишена в юности.
        Лула откинулась на диванные подушки, вслушиваясь в тихий гул голосов в коридоре и гадая, кто же там пожаловал. Долго томиться в неизвестности не пришлось — в комнату прошествовала Эмили с напряженными плечами и выражением «Угадай кто?» на лице. Следом за ней показался Тристан.
        Все мысли разом вылетели у Лулы из головы, и сердце с надеждой встрепенулось в груди.
        — Прости, Лу, я сказала ему, что ты не желаешь его видеть, но он не принимает «нет» в качестве ответа.  — Обернувшись, Эмили грозно взглянула на Тристана, но он и ухом не повел.
        — Лула, мне нужно с тобой поговорить.  — Подчеркнуто не замечая Эмили, Тристан шагнул мимо нее к дивану, на котором сидела Лула, и его доминирующее присутствие, казалось, окутало всю комнату.
        — Надеюсь, вы пришли сюда для того, чтобы убедить ее остаться, потому что будете полным идиотом, если позволите такому чуду, как Лула, ускользнуть,  — изрекла Эмили за спиной Тристана, скрестив руки на груди и вперив гневный взор ему в затылок.
        Тристан обернулся и задержал взгляд на Эмили. Воздух, казалось, уже потрескивал от повисшей между ними яростной напряженности.
        Лула вскинула руку, успокаивая подругу:
        — Спасибо, Эм, но я и сама в состоянии с этим справиться.
        Эмили, прищурившись, снова обратилась к Тристану.
        — Хорошо, но вы не должны позволить ей вот так запросто удрать в Австралию, в противном случае будете иметь дело со мной,  — пригрозила она и, наконец-то отвязавшись от него, подошла к Луле, чтобы обнять ее на прощание.  — Если понадоблюсь — сразу звони,  — прошептала Эмили ей на ухо перед тем, как отпрянуть и напоследок стрельнуть в Тристана предупреждающим взором.
        Тристан в ответ слегка наклонил голову и вскинул бровь.
        — Рад был снова вас видеть,  — не скрывая сарказма, произнес он.
        Эмили повернулась на каблуках и удалилась, громко хлопнув дверью.
        Тристан мрачно взглянул на Лулу, и ей пришлось призвать все свое самообладание, чтобы побороть захлестнувшее ее волнение и не разлететься на мелкие кусочки.
        — Ну что тут скажешь? Да поможет Бог тому мужчине, который рискнет с ней связаться,  — пробормотал Тристан, иронично покачивая головой.
        Лула сцепила пальцы.
        — У Эм была довольно непростая жизнь, так что она привыкла защищаться. Но, узнав ее ближе, понимаешь, какой это по-настоящему чуткий, приятный человек.
        Тристан расплылся в улыбке.
        — Надо полагать, она и правда замечательная, раз ты так ее любишь.
        — Итак, неужели ты действительно пришел сюда, чтобы убедить меня остаться?  — выдавила из себя Лула, еле справившись с вставшим в горле комком.  — Что-то я не вижу подарков и загадочных записок.
        Тристан прыснул.
        — На сей раз это просто я. В надежде, что этого будет вполне достаточно.
        Она отвела взгляд и уставилась себе в колени.
        — Я больше не могу работать на тебя, Тристан.
        Он прошагал по комнате, снял пальто и повесил его на крючок у двери. Потом подошел к дивану и уселся рядом с Лулой.
        Выходит, он все-таки не желал мириться с ее уходом с радиостанции.
        Опершись локтем о спинку дивана, Тристан подпер голову рукой и какое-то время пристально смотрел на Лулу.
        Она застыла в ожидании, что же он сейчас скажет. Кровь яростно стучала в ее висках, Лула рассеянно перебирала нити диванной подушки, только бы не поднимать на Тристана глаза.
        — Я думал о том, какой пустой станет моя жизнь, если ты уедешь в Австралию,  — наконец произнес он.
        Она метнула в него взгляд и сдвинула брови.
        — Ну, ты ведь будешь по уши загружен работой здесь, в Лондоне, на радиостанции.
        Он вздохнул:
        — Лула, я не перееду в Лондон, если тебя тут не будет.
        Яростная пульсация в голове уже оглушала ее.
        — Правда?
        — Конечно, правда. Меня беспокоит пустота, которую оставит в моей жизни Лула, а не Лондон.
        Она снова с надеждой затрепетала:
        — И что же ты предлагаешь?
        — «Флэш» не может позволить себе потерять тебя, Лула. Наши слушатели любят тебя — это подтверждают рейтинги твоего шоу,  — и ты нужна нам, чтобы привлечь рекламодателей. Я буду владеть долей в радиостанции, но не стану вмешиваться в управление ею. Я приведу того, кто займет руководящую должность, так что тебе больше не придется иметь со мной дело в качестве твоего босса.
        Неужели он отказывается от поста директора?
        — Но ты любишь работать на «Флэш»!
        От неумолимого выражения, застывшего в глазах Тристана, сердце подскочило у Лулы в груди.
        — В сущности, больше всего в этом занятии мне нравилось то, что я не работал на нашу семейную компанию. Дело в том, что на протяжении многих лет я был слишком сосредоточен на той моей работе, настолько, что позволил ей затмить все остальное в моей жизни.
        Тристан откинулся на спинку дивана и уставился в потолок.
        — Поначалу это был бизнес семьи моей мамы — она познакомилась с моим отцом, когда он начал на них работать. Когда мама умерла, отец потерял всякий интерес к руководству компанией, потому что был буквально одержим идеей найти маме замену. Это в конечном итоге, привело к серьезным финансовым проблемам. Отец Джеза выручил его, одолжив денег. Поэтому-то мой отец и держал Джеза на «Флэш» — в качестве ответной услуги близкому другу за тот благородный жест.
        — И поэтому Джезу все сходило с рук.
        Тристан кивнул:
        — Ну да. Как бы там ни было, я принял бразды правления сразу после окончания университета, потому что мой отец снова навлек на компанию неприятности. Я не мог спокойно наблюдать, как рушится семейное дело. Мама была бы уничтожена. Ее отец работал не покладая рук, поднимая этот бизнес с нуля, и я пытался поддерживать компанию на плаву в память о маме. Словно это была единственная вещь, оставшаяся у меня после нее.
        Лула уже с трудом сдерживала слезы.
        — Держу пари, она бы тобой гордилась.
        Сквозившая в его улыбке печаль разбивала ей сердце…
        Повисла неловкая пауза. Тристан, похоже, размышлял над тем, что сказала Лула. А потом вдруг резко махнул рукой, словно разгоняя сгущавшуюся напряженность и безудержную тоску.
        — Так или иначе, но, заботясь о процветании компании, я подверг себя тяжелейшему прессингу, и все остальное в моей жизни отошло на задний план. Например, мои отношения с Марси. У меня и мысли не возникало воспринимать ее серьезно, ведь это означало бы сделать приоритетом что-то другое, кроме бизнеса. Тогда-то и вмешался мой брат, предложив ей то, что она хотела.  — Тристан помрачнел на глазах.
        — Как по-твоему, ты сможешь когда-нибудь помириться с ним?  — осторожно поинтересовалась Лула.
        Тристан повернулся к ней, и угрюмое выражение сбежало с его лица.
        — На самом деле я уже помирился. Отныне именно он будет управлять семейным бизнесом.  — На сей раз его улыбка вышла удрученной.  — Это пойдет ему на пользу, научит брать на себя ответственность за дело вместо того, чтобы принимать заботу окружающих.
        Лула вздохнула, собираясь с духом, чтобы задать вопрос, который настойчиво крутился у нее в голове:
        — Ты все еще любишь Марси?
        Тристан какое-то время молчал, обдумывая ответ. Эти несколько томительных секунд сердце Лулы колотилось так оглушительно, что он наверняка мог его услышать.
        — В то время я считал, что у нас хорошие отношения, потому что мы никогда, насколько я помню, не ссорились. Но правда заключалась в том, что мы не были по-настоящему близки, настолько, чтобы у нас появился какой-то повод для ссоры. А если мы и спорили о чем-то, я быстро сглаживал острые углы с помощью денег: покупал Марси то, что, как мне казалось, она хотела. Я давал ей все, о чем бы она ни попросила. Кроме моего безраздельного внимания и любви.
        Тристан горько рассмеялся.
        — Она говорила, что я не видел в ней человека, только вещь. Я не понимал, что она имела в виду, пока не встретил тебя. Пока ты не заставила меня воспринимать тебя как личность, а не ту, от кого можно откупиться, кого можно задобрить деньгами. Ты заставила меня увидеть тебя настоящую, понять, что ты мне небезразлична.

        Лицо Лулы озарилось надеждой, и Тристан с трудом удержался от желания привлечь ее в свои объятия, чтобы никогда больше не отпускать. Но ему еще нужно было так много сказать — перед тем, как он все-таки поддастся настойчивому желанию затащить Лулу в постель и наглядно продемонстрировать ей, как сильно она ему небезразлична.
        Он положил руку ей на колено, словно прося Лулу дать ему сказать все, что нужно, не прерывая. Лула кивнула, поощряя его продолжать.
        Тристан собрался с духом, и сердце застучало в его груди, как отбойный молоток.
        — Когда отец снова женился и я позволил себе полюбить свою мачеху, у меня появилось ощущение, будто я предал маму.
        Он посмотрел на Лулу, и она снова кивнула. В ее глазах отразилось самое искреннее сочувствие.
        — Потом мачеха ушла, и я почувствовал себя ужасно глупо из-за того, что позволил себе так быстро привязаться к ней. Мне настолько не хватало мамы, я так хотел, чтобы кто-нибудь заполнил зияющую пустоту, образовавшуюся в моей жизни после ее ухода, что с готовностью стал любить первого же человека, согласившегося заслонить собой эту брешь. А потом я снова попался на эту удочку — и научился отключаться от эмоций по поводу всех своих многочисленных мачех.
        — Прекрасно понимаю, почему ты так реагировал.
        Тристан благодарно сжал ее ногу, осознавая, что теперь-то Луле известно, почему он так настороженно относится к окружающим.
        — Хуже всего, как я теперь понимаю, было то, что я стал переносить это и на своих девушек. У меня появилась подобная дурная привычка, и я не осознавал проблемы до тех пор, пока ты не появилась в моей жизни и не указала мне на нее. Марси отказалась от меня, когда ей не удалось пробить железную стену, за которой я прятал эмоции. А ты заставила меня думать о том, каким образом мое отношение влияет на тебя, прежде всего тогда, когда вынудила меня изрядно потрудиться, чтобы вернуть тебя на работу. Именно в тот момент я стал думать о тебе как о реальном человеке, индивидуальности, а не безликой подчиненной, которая добивается своего, пытаясь манипулировать мной. Узнавая тебя, проникаясь к тебе симпатией, я все больше и больше увлекался тобой, и это пугало меня до смерти.
        — Не могу представить, что ты чего-то боишься. Ты — такой хладнокровный!
        — Не слишком-то. Отсюда и все мое властное поведение на днях. Мне нужно было найти способ контролировать страх, который ты вызывала во мне.
        Ее глаза изумленно округлились.
        — У меня и в мыслях не было вызывать у тебя такие чувства! Хотя я знаю, что могу быть немного неуступчивой, бросать вызов.
        — Мне требовалось, чтобы ты бросила мне вызов. Я вечно скрашивал свою жизнь деньгами, которые давали мне ощущение покоя и защищенности, но они никогда не приносили мне счастья. В сущности, они лишь сделали меня подозрительным и замкнутым, боящимся рисковать, особенно своими отношениями. Большую часть жизни я улаживал проблемы при помощи денег, но тебя-то я купить не мог, и это все перемешало в моей голове. В хорошем смысле.
        Лула засмеялась и посмотрела вниз, туда, где его рука, горячая и тяжелая, все еще лежала на ее ноге.
        — Я думала, что окончательно отпугнула тебя, когда практически потребовала, чтобы мы поженились.
        — Меня пугал не брак как таковой, это была отговорка, меня приводило в ужас чувство, лежащее в его основе,  — необходимость полностью посвятить себя кому-то другому. Я никак не мог этого принять. Потому что, когда я что-то обещаю, никогда потом не отказываюсь от своих слов. Это — навечно, а вечность — слишком долгий период времени, чтобы провести его с тем, в ком ты не уверен. Особенно если есть дети, ради которых все нужно сделать правильно. Мне не хочется, чтобы мои дети прошли через ад потери одного родителя за другим, как я. Это несправедливо.
        — Абсолютно с тобой согласна.  — Лула энергично закивала, и ее глаза в который раз зажглись надеждой.
        Тристан знал, что должен быть с ней, даже если это означало отказаться от жесткого контроля над своей жизнью. В сущности, он даже хотел ослабить хватку — ради Лулы. Испытать что-то новое, то, что одновременно пугало и приятно будоражило его, но лишь в том случае, если она будет рядом. Он хотел пережить все это с ней.
        Тристану никогда не удавалось вообразить себя в долгих отношениях с Марси, но он вдруг осознал, что отныне не может представить самого себя без Лулы. От одной только мысли об этом у него защемило в груди.
        — И, отвечая на твой вопрос,  — я не люблю Марси. Я люблю тебя.
        Лула поспешила отвести взгляд, и Тристан почувствовал, как она дрожит под его прикосновением.
        Он вдруг обмер, осознав, что не услышал радостного ответа, на который рассчитывал.
        — Лула? Что-то не так?
        Она подняла глаза, в которых ясно читался страх.
        — Я боюсь, что ты не знаешь, какая я на самом деле, Тристан. Ты знаком лишь с Таллулой, которую я тебе показала, и, когда ты узнаешь меня настоящую, наверняка будешь разочарован.
        Тристан нахмурился и придвинулся к Луле, чтобы заверить ее, что этого не произойдет. Такого просто не может быть.
        — Та, кого ты мне показала, и есть настоящая ты, Лула. Я знаю, ты думаешь, что притворялась той, кто, по-твоему, всем нравится. Но ты не могла бы стать такой, если бы эти черты — жизнерадостность, чувство юмора, эксцентричность — не были присущи тебе с самого начала. Ты просто скрываешь их до тех пор, пока не начинаешь доверять человеку.
        Тристан положил руку ей на щеку и приподнял ее лицо, заставив Лулу взглянуть ему в глаза.
        — Это одна из тех черт, которые я так в тебе люблю: у тебя есть тайная сторона, которую ты демонстрируешь только избранным. Мне кажется, ты, не осознавая, включила меня в круг этих людей. Когда мы встретились, Луиза была маской, позволявшей тебе быть самой собой. Ты показала мне свое истинное лицо, притворяясь ею, потому что могла возложить вину за любой свой недостаток на нее. Ты могла прикрываться ее ошибками, а не своими. Это классическая техника отвлечения внимания. Я видел каждую твою сторону, Лула, и я люблю их все. Я никуда от тебя не уйду.
        — Правда?  — спросила она, из последних сил сдерживаясь, чтобы не заплакать.
        — Конечно, правда.  — Тристан улыбнулся и смахнул с ее щеки непослушную слезу.  — Знаешь, по-моему, я наконец-то начинаю понимать привычку своего отца влюбляться. Первый порыв напоминает сильный, вызывающий эйфорию наркотик. Но, в отличие от отца, для меня история на этом не заканчивается. Я хочу развивать свою любовь всеми возможными способами, даже когда мы злимся друг на друга. Я не могу представить своей жизни без тебя.
        Лула судорожно вздохнула:
        — А я — без тебя, потому что я тоже тебя люблю.  — Она говорила чистую правду, Тристан ясно видел это по ее глазам.
        Стоило ей сказать эти слова, как тяжелый груз страхов слетел с его плеч.
        — Тогда не уезжай в Австралию. Оставайся здесь и выходи за меня замуж. «Флэш» будет нашей радиостанцией. Я введу тебя в состав акционеров. Мы наймем соискательницу, которая тебе понравилась, она возьмет на себя текущее управление, но у нас с тобой будет равное право голоса в том, что касается общего руководства.
        Лула потрясенно уставилась на него:
        — Ты делаешь мне предложение?
        — Да.
        Она нахмурилась:
        — Но мы знаем друг друга всего месяц!
        — Ничего страшного. Это то, чего я хочу. Ты — все, что я хочу.
        — Не могу поверить, что ты готов сделать это ради меня.  — Ее голос задрожал от переживаний.
        — Ради нас.
        Лула покачала головой и, отпрянув от его руки, все еще лежавшей на ее щеке, выпрямилась на диване.
        — Нам не нужно жениться. Достаточно одного только факта, что ты предложил мне руку и сердце, считая, что это сделает меня счастливой. Я понимаю, брак не обязательно означает, что мы будем вместе навечно. Но мне нужно знать, что ты готов пообещать то, о чем тебе раньше и говорить-то было непросто. Я верю, что ты любишь меня. И я люблю тебя. Этого для меня вполне достаточно.
        — Что ж, давай пока оставим этот вопрос открытым. Мы не должны ничего решать прямо сейчас. Я просто хочу быть с тобой, Лула. А еще я хочу, чтобы ты знала, что всегда можешь поговорить со мной, даже если мы злимся друг на друга.
        Он снова положил ладонь ей на щеку и провел большим пальцем по мягким пухлым губам.
        — Пожалуйста, только не думай, что тебе нужно снова замыкаться в себе. Мысль о том, что я заставил тебя сделать это, убьет меня.
        Лула одарила Тристана искренней улыбкой, и он понял, что все будет хорошо. У них все сложится, потому что именно этого они оба и хотели.
        — Хорошо. Обещаю.  — Лула наклонилась вперед, чтобы с нежностью поцеловать его.  — Больше никакого молчания.
        Эпилог
        Год спустя
        Лула как раз завершила свое утреннее шоу и передала слово следующему ведущему, когда ассистентка прибежала и сообщила, что ей звонит Тристан.
        Лула сняла трубку в студии, заранее улыбаясь при мысли о том, что сейчас услышит его голос. Этим утром он снова чуть не заставил ее опоздать, затащив в постель уже после того, как она приняла душ, и Лула все еще купалась в чувственном послевкусии и болезненно ощущала — в самом лучшем из всех возможных смыслов — последствия его интенсивного внимания.
        — Привет, красотка, отличное шоу.
        От звука его голоса волны страстного желания устремились прямо к тем частичкам ее тела, которые еще ныли после утренних любовных игр.
        — Спасибо. Как тебе удалось послушать? Мне казалось, утром у тебя была намечена встреча с твоим новым программистом?
        За год, прошедший с момента основания, компания по производству открытого программного обеспечения Тристана активно развивалась, и обычно он никогда не прогуливал утро рабочего дня.
        — Хватай свои вещи, спускайся и жди меня на улице. Не волнуйся, я все согласовал с Кейтлин, она знает, что сегодня у меня на тебя свои планы.
        Жар возбуждения пробежал вверх по ее спине.
        — Какие планы?
        — Увидишь. Просто вытащи отсюда свою сексуальную попку, да побыстрее.
        Выйдя на прохладный весенний воздух, Лула обнаружила Тристана прислонившимся к машине, со скрещенными на мощной груди руками и широкой улыбкой на красивом лице.
        — Куда мы едем?  — спросила Лула, отчаянно желая узнать, что же приготовил для нее Тристан на этот раз. Она любила сюрпризы, которые он придумывал с такой изобретательностью,  — он обладал невероятной способностью точно угадывать, что ей понравится.
        Это было одно из тех качеств, которые так привлекали ее в Тристане,  — он по-настоящему понимал ее.
        — Мы собираемся отпраздновать твою номинацию на звание новой лучшей ведущей утреннего радиошоу, отправившись в увлекательную поездку. На вечер я заказал номер в отеле «Бург-Айленд» в Девоне.
        — О, я всегда мечтала остановиться там!  — в восторге взвизгнула она.
        Тристан улыбнулся:
        — Я знаю.

* * *
        Спустя четыре часа, закатав брюки до колен, они брели по холодному морскому мелководью между сушей и островом Бург.
        — Мы могли бы переправиться на маленькой машине для багажа,  — улыбнулся Тристан, заметив, как Лула хмуро смотрит на ледяную воду.
        — Нет-нет, я хотела пройтись,  — отозвалась Лула, и веселье Тристана улетучилось, стоило услышать, как стучат ее зубы.  — Держать ноги в холодной морской воде очень полезно для здоровья.
        Она вдохнула, набрав полные легкие солоноватого воздуха, и авторитетно взглянула на Тристана.
        Он насмешливо вскинул бровь и прыснул:
        — Вечно ты со своей весьма информативной тарабарщиной!
        Солнце сияло вовсю, но туристов на острове было мало. Здесь царила величественная тишина, нарушаемая лишь мягким всплеском волн и криками чаек.
        Как только они высадились на суше и зарегистрировались в шикарном отеле с интерьером в стиле ар-деко, Тристан повел Лулу на другую сторону острова, чтобы полюбоваться бескрайними морскими просторами.
        Лула вдохнула полной грудью, вглядываясь в бесконечную серо-голубую линию горизонта.
        — Такое чувство, будто стоишь на краю мира,  — сказала она.
        Повернувшись, чтобы улыбнуться Тристану, Лула встретилась с ним взглядом — его глаза были полны такой невероятной любви, что ее сердце чуть не вырвалось из груди.
        И прежде чем она успела хоть что-то произнести, он несказанно удивил ее, когда опустился на одно колено и вынул из кармана маленькую черную коробочку.
        — Что ты делаешь?  — спросила Лула, хотя, конечно, прекрасно знала ответ.
        Не отрывая от нее глаз, Тристан щелчком открыл коробочку, в которой лежало кольцо с квадратным бриллиантом. Это была самая красивая вещь, которую Луле только доводилось видеть.
        Она потеряла дар речи и, во все глаза глядя на Тристана, затрепетала от волнения.
        К счастью, уж Тристан-то точно знал, что сказать.
        — Я хотел сделать это подальше от городской суеты, там, где мы сможем остаться вдвоем. Только вдвоем. Я люблю тебя, Лула, и хочу провести остаток своей жизни, с каждым днем влюбляясь в тебя все больше. Ты выйдешь за меня?
        От нахлынувшего чувства невероятного умиротворения слезы наполнили ее глаза. Именно так все и должно было быть: здесь, с Тристаном, наконец-то оказавшись с ним на равных, уверенной в нем и бесконечно счастливой.
        — Да,  — ответила она.  — Я согласна.