Отпуск с незнакомцем Кристи Маккелен
        Поцелуй — Harlequin #70
        Джози Марчпейн переживает непростой период и, как никогда, нуждается в отпуске. Абигейл, деловой партнер Джози, предлагает подруге провести пару недель в ее небольшом доме на юге Франции, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Лавандовые поля Прованса, аромат пряных трав, жаркое солнце и полное уединение — что может быть лучше для измученного работой трудоголика? Блаженное одиночество продлилось недолго: в одну из ночей в спальню девушки ворвался незнакомец — высокий, мускулистый, с трехнедельной щетиной на лице и весьма решительно настроенный. Вернувшийся из длительного путешествия, Коннор Престон — брат Абигейл и совладелец дома — не собирался уступать свою кровать, однако обнаружив, что британка недурна собой, согласился на вынужденное, но столь волнующее соседство…

        Отпуск с незнакомцем
        Кристи Маккелен

        Christy McKellen

        Holiday With A Stranger

        Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. А.

        Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.

        Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

        Эта книга является художественным произведением.
        Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

        Holiday With A Stranger
                «Отпуск с незнакомцем»
        Глава 1
        Коннор Престон не верил глазам. Она сидела на 1\его постели, залитая лунным светом, совершенно непринужденно, повернувшись к нему стройной спиной. Опиралась на руку всем весом, а голова была опущена, словно незнакомка позировала для обложки одного из любовных романов, которые он видел на газетных стендах в аэропорту. По-видимому, она только что принимала душ, потому что длинные светлые волосы свисали на плечи мокрыми прядями. Он с раздражением наблюдал, как капля воды сползла по ложбинке спины, прежде чем упасть на покрывало.
        Его уставшим от долгого путешествия глазам представлялось, что от нее исходит сияние безудержного позитива.
        Кэтрин Мирз.
        Он считал, что ему наконец удалось убедить ее в полном и окончательном разрыве. Однако вот она, снова ждет, обнаженная, в его постели. В его загородном доме. Загородном доме, о котором, если память не изменяет, он вообще ей не рассказывал. Неужели нигде не найти убежища от ее убогого оптимизма?
        — Какого черта ты делаешь в моей постели, Кэтрин?
        Он сознавал, что голос звучит ворчливо и недружелюбно. Совсем не тот непринужденно-вкрадчивый тон, который он оттачивал много лет. Но сейчас он устал, раздражен и не в настроении для очередной стычки с упорно преследующей его бывшей девушкой.
        Но даже это не объясняло ее реакцию.
        Вопль был таким оглушительным, что у него едва не лопнули барабанные перепонки. Тело испуганно дернулось. Что-то мгновенно блеснуло, пролетев перед ней по широкой дуге, прежде чем пролиться на кровать с тревожно громким «плюх».
        Она так быстро повернулась к нему, что волосы взметнулись, и он еще успел мельком увидеть соблазнительно-дерзкие груди,  — оказавшиеся больше, чем он помнил,  — прежде чем она схватила повязанное на талии полотенце и завернулась в него.
        Глядя на ее потрясенное лицо в бледном сиянии лунного света, он понял, что ошибся.
        Это не Кэтрин.
        И следовательно, абсолютно иная проблема.

        Сердце Джози тяжело ударилось в ребра, когда адреналин бурей пронесся по всему телу. Поскольку последние десять минут она смотрела на экран лэптопа в темноте, сейчас с трудом могла сфокусировать взгляд на маячившей перед ней фигуре. Она едва различала черты лица гиганта, стоявшего у изножья кровати, но могла поклясться, что ощущала его гнев.
        — Что вам нужно?  — вырвалось у нее. Она не была уверена, что хочет услышать ответ, и недаром последние слова были произнесены неуверенным шепотом.
        — Что нужно? Мою кровать.
        На этот раз его голос был спокойнее, но не совсем дружелюбен, хотя в нем слышались нотки озадаченности и раздражения.
        Ее охватило недоумение. Может, это сон? Ситуация достаточно причудлива, чтобы быть одним из ее снов.
        — То есть как это — вашу кровать? Кто вы, черт возьми? Перепугали меня насмерть!  — рассердилась она.
        Мужчина отступил и поднял руки, словно сдаваясь:
        — Послушайте, мне очень жаль, что я вас напугал.  — Его голос смягчился.  — Я принял вас… за кое-кого другого.
        Глаза Джози медленно привыкали к темноте и теперь видели яснее. Она заметила, что он уже не так напряжен. Возможно, и не собирается напасть на нее, но она на всякий случай подобралась ближе к лампе на ночном столике и настороженно замерла.
        На секунду ее отвлекли едва слышные звуки музыки, доносившиеся из брошенных на постели наушников.
        Вынудив себя вернуться мыслями к происходившему, она спросила:
        — Итак, кто вы?
        На этот раз голос звучал увереннее, словно она пыталась взять под контроль ситуацию.
        Возможно, если убедить его, что она здесь главная, он оставит ее в покое. Она где-то слышала, что, если тебя загоняют в угол, лучший способ защиты — нападение. Хотя до сих пор ее опыт нападений заключался в борьбе за финансирование бизнеса, но сражаться с агрессивно-напористыми венчурными капиталистами — не совсем то же самое, что полуночная схватка с незнакомым мужчиной.
        — Коннор Престон. Я хозяин этого дома. А кто вы?
        Джози неслышно выдохнула. Сердцебиение немного унялось. Престон. Все в порядке. Должно быть, тот бродяга, братец Абигейл. Вернулся домой после того, как промотал свой трастовый фонд. Абигейл была полной противоположностью брату — миниатюрная и гибкая. Этого мужчину никак не назовешь миниатюрным. Конечно, трудно определить с того места на постели, где она сидела, но, похоже, ростом он не менее шести футов и сложен, как бык. Не того рода видение, с которым приятно встретиться наедине посреди ночи.
        — Кто вы?
        Его ворчливый голос, доносившийся до нее в полумраке, действовал на нервы.
        Она потянулась к лампе и нажала кнопку. Да, он огромен, крепок и небрит. Русые волосы крайне нуждались в стрижке, одежда неряшлива и помята. Он выглядел измученным. Глаза тусклые от усталости. Судя по словам Абигейл, ему немного за тридцать — только на несколько лет старше ее, но выглядел так, словно каждая секунда из этих лет далась ему нелегко. У него сильное лицо, не классически красивое, но определенно останавливающее на себе взгляд. Из тех, кто всегда будет заметен, независимо от того, где и с кем находится.
        Кожу закололо под его пристальным взглядом, жаркая вспышка пронизала тело, оставляя раскаленную пульсацию в самых интимных местах.
        — Я Джози Марчпейн, деловой партнер Абигейл,  — пояснила она, сознавая, что голос звучит тоньше обычного. Она ждала хоть каких-то признаков узнавания у него на лице. Ничего подобного. Он просто глазел на нее, словно оценивая.  — Аби сказала, что я могу здесь немного пожить…
        Она осеклась, видя, как темнеет его лицо.
        — Это правда?  — недружелюбно буркнул он.
        Последовало тяжелое молчание, в продолжение которого они смотрели друг на друга.
        Молчание?
        Что-то здесь не так.
        Музыка оборвалась. Джози вдруг с ужасом осознала, что, потрясенная появлением Коннора, она совершенно забыла о соке, опрокинутом на постель… и на лэптоп.
        Повернувшись, она увидела, что экран почернел. Ударила по клавише «backspace», нажала другие клавиши. Но ничего не произошло.
        Похоже, лэптопу не понравился душ из сока, и он умер от омерзения.
        — Что случилось?
        К действительности ее вернул низкий протяжный голос. Она почти не помнила о нем в приступе паники.
        — Я только что прикончила компьютер апельсиновым соком.
        Это было бы смешно, если бы не было настолько ужасающим. Лишиться лэптопа — все равно что лишиться правой руки.
        — Апельсиновым соком?  — Он медленно кивнул.  — Так вот чем вы окрестили мою постель!
        И тут верх взяло раздражение. Как он может волноваться о состоянии своей постели, когда ее лэптоп сыграл в ящик?
        — Я только что потеряла три дня работы.
        — Послушайте, если не возражаете…
        Похоже, на него ничуть не подействовал ее резкий тон.
        — Вы всегда работаете голой?  — осведомился он, скрестив на груди руки и вскинув брови.
        Она смутно отметила его почти соблазняющий взгляд. Волоски на ее руках мгновенно встали дыбом, а в животе вспыхнуло пламя. Остро ощущая свою наготу под полотенцем, она отвела глаза и поискала взглядом одежду. Придется пройти мимо него, чтобы до нее добраться. Это означало необходимость обогнуть кровать и пройти в футе от него. При одной этой мысли ей стало не по себе. Веко задергалось. Она растерла ладонью лицо, словно пытаясь смахнуть дурманящую смесь ощущений.
        — Я была в душе, когда меня осенило.
        Голос дрожал так сильно, что она откашлялась, пытаясь освободить сдавленное горло.
        Коннор наклонил голову, очевидно начиная что-то понимать.
        Она вздохнула.
        — Я составляю заявку на тендер, и меня посетило вдохновение. Не хотела упустить мысль, прежде чем успею ее записать.
        — Понял,  — ответил он, ошеломленно тряхнув головой.
        Господи боже! Умеет же он вывести человека из себя!
        — Послушайте. Надеюсь, вы не возражаете?  — Она вынудила себя отвести назад плечи и вскинуть подбородок.  — Прямо сейчас я не совсем готова к общению. Не могли бы мы поговорить об этом утром?
        Коннор заставил себя отвести взгляд от того места, где ее пальцы вцепились в полотенце, и нахмурился:
        — И где я должен спать? Вы заняли единственную постель.
        — Попробуйте лечь на диване.
        При виде выражения его лица она едва не рассмеялась.
        — Я был в пути три месяца. Мне не терпелось наконец заснуть в своей постели.
        — Знай я о вашем приезде, мы могли бы что-то придумать.
        — Придумать, вот как?
        Он скользнул взглядом по ее телу, отмечая изгибы фигуры, едва прикрытые полотенцем.
        Где-то глубоко в ней снова забилась будоражащая пульсация. Джози туже стянула полотенце, все больше нервничая под его пристальным взглядом. Она и без того в замешательстве, оказавшись полуобнаженной в присутствии незнакомца. Особенно такого, чья близость лишает покоя. Вроде Коннора Престона.
        — Вы понимаете, о чем я,  — бросила она, снова разнервничавшись. Тяжкое предчувствие беды, с которым она боролась всю последнюю неделю, снова протянуло к ней щупальца. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и досчитала до трех.  — Послушайте, не могли бы мы сегодня лечь спать и договориться обо всем утром? Так или иначе, сомневаюсь, что вы захотите лечь в постель, пропитанную апельсиновым соком.
        Она изобразила улыбку, которую, как надеялась, можно было принять за дружескую.
        Несколько секунд он продолжал мерить ее взглядом.
        — Ладно,  — медленно протянул он, проводя ладонью по уставшим глазам.  — Я весь день провел в дороге. У меня не осталось сил разбираться с этим сейчас. Сегодня я лягу на диване. Поговорим утром.
        Он резко повернулся и вышел, захлопнув за собой дверь и оставив Джози расстроенной и озадаченной.

        На следующее утро она проснулась поздно.
        После неудачной попытки воскресить лэптоп написала от руки все, что запомнила из заявки на тендер, прежде чем впасть в тревожный сон. Все ее чувства были обострены после стычки с Коннором, и каждый треск и стон старого дома заставлял подскакивать. Наконец она заснула по-настоящему, как раз когда птицы завели свой рассветный хор: усталость выиграла битву со взбудораженным телом.
        Джози лежала, глядя в потолок и проклиная свою неудачливость. Последние несколько недель нельзя было назвать самыми удачными в ее жизни, и похоже, в ближайшее время к лучшему ситуация не изменится. Остается надеяться, что компьютер просохнет и снова заработает, так что ей не придется всю следующую неделю восстанавливать документ. Если же этого не случится… придется найти мастерскую и посмотреть, можно ли хоть что-то спасти. Новые проволочки. Как раз то, чего ей совсем не нужно. Как раз то, что бизнесу совсем ни к чему.
        А теперь у нее очередная проблема. Брат Абигейл, очевидно, раздражен, обнаружив в доме чужого человека, что вполне понятно. Если бы она приехала домой и нашла кого-то в своей постели, тоже вышла бы из себя. Но она пообещала Аби, что как следует отдохнет после того унизительного поражения на работе.
        Если бы только она не потеряла самообладания и не сорвалась перед всеми, возможно, Аби более серьезно восприняла ее тревоги относительно состояния их бизнеса, а так она выглядела просто чокнутой.
        Неудивительно, что ее бизнес-партнер так твердо настаивала на том, чтобы Джози побыла здесь пару недель, и, как она выразилась, «дала всем возможность успокоиться и решить вопрос»,  — а она не хотела спорить и еще больше подвергать опасности их и без того шаткие отношения. Согласиться провести здесь две недели казалось разумным компромиссом. Но желание Коннора завладеть своим домом вставило палку в колесо. Она не хотела хлопотать в поисках какого-нибудь безликого отеля, чтобы получить номер в пик сезона. К тому же дом принадлежал как Коннору, так и Аби, и она, Джози, приехала сюда первой!
        С вновь обретенной решимостью она откинула одеяла и соскользнула с кровати. Помедлив немного, чтобы насладиться приятным ощущением, когда пальцы ног утонули в роскошном ворсе мягкого персидского ковра, она подошла к антикварному гардеробу поискать одежду. Схватила джинсы и свободную футболку, натянула, после чего стащила простыни с огромной кровати и понесла к стиральной машине.
        Приехав несколько дней назад, она была потрясена красотой этого места. Джози ожидала увидеть убогий загородный домик в богом забытой глуши. Вместо этого обнаружила типичный фермерский дом в двадцати минутах езды от Экс-ан-Прованса, с большой кухней-столовой и уютным интерьером, дополненным потертыми кожаными диванами и старой плитой, которая топилась дровами. Пахло здесь восхитительно: травами, древесным дымом и солнцем. Ничего похожего на благопристойные, арендованные на лето дома, которые мать обычно поливала отвратительно вонявшим дезинсекталем, едва они прибывали на бесконечные семейные каникулы.
        Наверху находилась большая ванная комната с гигантской ванной на львиных ножках, отдельной душевой кабинкой и прекрасным антикварным туалетным столиком. Она с тревогой припомнила, что из трех спален обставлена только одна: та, в которой она сейчас спала. Остальные выглядели так, словно были приспособлены для хранения различного оборудования весьма странных форм и больших ящиков бог знает с чем.
        Так что только одна кровать.
        Нужно поговорить с братом Абигейл и выяснить, каковы его планы. И если он намерен остаться, мягко переубедить его изменить решение. А может, не так уж мягко, если понадобится. Не хватало еще, чтобы кто-то вертелся здесь, задавал вопросы и нарушал ее и без того хрупкий покой. Она приехала, чтобы отсидеть здесь свой срок, доказать Аби, что вполне отдохнула и достаточно нормальна, чтобы вернуться к работе, а потом продолжать совершенствовать бизнес.
        На работе она привыкла яростно торговаться. В сравнении с этим поединок с братом Абигейл будет сравнительно легко выиграть.
        Джози взглянула в зеркало. Перед ней предстало пугающее зрелище. Обычно безупречно уложенные светлые волосы были спутаны и торчали под самыми невероятными углами после того, как она спала, так и не расчесав мокрые пряди. Под глазами темнели круги.
        Она распутала волосы, уложила в тугой узел и поплескала в лицо холодной живительной водой из белой фарфоровой раковины. Пока сойдет и это. Сначала завтрак, потом душ, потом стычка с Коннором Престоном.
        Она стала спускаться вниз. В нос ударили соблазнительные запахи свежесваренного кофе и бекона.
        Он уже встал.
        У двери высились горка забрызганных грязью сумок и большие походные сапоги, беспорядочно прислоненные к стене в коридоре.
        «Какие большие у вас ноги, мистер Престон!»
        Сегодня утром воспоминания о нем были весьма смутными, словно он ей приснился.
        И все же это был не сон.
        Он стоял у плиты спиной к ней, но, когда она тихо вошла на кухню, немедленно повернулся. Глаза их встретились, и внутри у нее все перевернулось.
        — Доброе утро. Надеюсь, вы нашли мою постель удобной?
        Его голос звучал тихим рокотом, но немного дружелюбнее, чем вчера вечером. И да, он так же впечатляющ, как она помнила. Неуместная дрожь пощекотала позвоночник.
        «Думай об этом, как о деловых переговорах, Джози. Не позволь ему обаять тебя! Ты сильная, способная женщина. Бери контроль в свои руки!»
        — Да, спасибо,  — беспечно ответила Джози. Она не станет извиняться за то, что не уступила прошлой ночью. Не хотела, чтобы он посчитал ее кем-то вроде мягкотелого, слабовольного создания, готового потерять всякое полученное преимущество.
        Он ленивым жестом показал на стул:
        — Садитесь. Я приготовлю для нас завтрак, и мы поговорим.
        Командный тон бил по нервам, но она проигнорировала его и села напротив, выпрямившись и вдавившись в стол, готовая защищать свою территорию. Здесь придется тщательно выбирать стратегию.
        Вид у него был внушительный. Крупный мужчина, обладающий природной силой, мускулистый, он, несомненно, выглядел мощным, но не накачанным, как боксер или бодибилдер. Пугающим.
        Она не привыкла чувствовать себя потерянной. Ее шесть футов роста обычно придавали чувство превосходства. Но рядом с ним она этого не ощущала.
        Он оторвался от возни с яичницей и провел рукой по растрепанным светлым волосам, убирая нависшую на лоб прядь. Что-то в этом простом жесте подняло в ней волну возбуждения. Что с ней неладно, черт возьми? Очевидно, она не выспалась.
        Джози сцепила пальцы под столом, чтобы остановить нервное подергивание.
        Словно в тумане, она наблюдала, как он наливает кофе в большие керамические кружки и накладывает на тарелки бекон с яичницей. Поставив все на стол, он сел напротив и принялся пихать в рот еду, не глядя на Джози.
        На то, чтобы очистить тарелку, ушло меньше двух минут, после чего он откинулся на спинку стула, терпеливо ожидая, пока она доест. Джози ощущала, как впивается в кожу его взгляд, но вынудила себя смотреть в тарелку, силой воли унимая дрожь в руке.
        Наконец она отодвинула тарелку. Взяла кружку и взглянула на него. Он продолжал наблюдать за ней, не отводя глаз. Она остро ощущала силу его воли, опрокидывавшую все возведенные ею оборонные сооружения. Он, очевидно, хотел ее общества не больше, чем она — его.
        Ее сердце учащенно билось, но она тоже не опускала глаз.
        «Должно быть, именно так он выигрывает свои битвы,  — подумала Джози,  — безмолвным запугиванием». Ждет, пока она просто сломается и скажет, что уезжает.
        Ей приходилось иметь дело с подобной стратегией на работе. Быть женщиной на высокой должности означало необходимость постоянно сталкиваться с подобным сопротивлением, и она научилась прекрасно с этим справляться. Поэтому вместо того, чтобы отвернуться, она смотрела на него в упор.
        Его глаза притягивали: светло-голубые, с обведенными графитно-серым кольцом зрачками, и этот пристальный взгляд едва не сломил ее.
        «Не сегодня, приятель».
        Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Коннор поставил кружку на стол и позволил улыбке медленно расплыться по лицу. Его глаза зажглись теплом, резкие черты лица смягчились, отчего он казался моложе, более игривым, несомненно, более человечным. Восхитительно сексуальный вид.
        Тело затрепетало под натиском слепящего вожделения, и горячий кофе выплеснулся на колени.
        Черт!
        Скрипнув зубами, она проигнорировала ожог, когда горячая жидкость впиталась в джинсы, в надежде, что он не заметит.
        Он мгновенно нахмурился:
        — Все в порядке? Должно быть, вам больно.
        — Все хорошо,  — пробормотала она, осторожно поставив кружку на стол, пока не нанесла себе очередного увечья.
        Он воспользовался ее ослабленным состоянием, чтобы начать атаку:
        — Итак. Джози, когда вы уезжаете?
        Тон был ровным, словно они вели светскую беседу, но за его словами чувствовалась сила. Он хорош, ничего не скажешь!
        Она расправила плечи, поспешно надела маску самообладания и только потом ответила, с удовлетворением отмечая, что он развалился на стуле, отвел глаза и смотрит в какую-то точку чуть ниже ее шеи.
        — Через неделю-другую. Абигейл предложила мне это место, и я с удовольствием приняла предложение. У меня три года не было отпуска, и Абигейл посчитала, что мне полезно отдохнуть.
        Она немного искажала факты, но признать правду было невозможно: для такого она слишком горда. Кроме того, это не его чертово дело!
        Он потер глаза, очевидно, все еще уставший после долгой дороги и ночевки на чересчур маленьком диване.
        Джози ощутила, как смягчается все внутри.
        — Послушайте, я знаю, что это ваш дом и вы хотите расслабляться в одиночестве, но не имеете права вот так просто меня выбросить!  — Она ткнула в него пальцем.  — Этот дом принадлежит не только вам, но и Абигейл! И вообще, вы не должны были вернуться так скоро! Почему вы не дали ей знать?
        Он подался к ней. И она невольно отстранилась от ошеломляющей силы внезапной близости.
        — Я ни перед кем не отчитываюсь, особенно перед своей чертовой сестрой. Она знает, что именно здесь я живу между путешествиями. И не вижу, почему должен давать приют всяким бродяжкам и беспризорным, когда ей взбредет в голову,  — спокойно и твердо произнес он, но она не испугалась. Он ее не прогонит!
        — Я не беспризорная бродяжка и никуда не уеду,  — заявила она, скрестив руки на груди и сильно прикусив губу.
        Его взгляд упал на ее рот, и она слегка смутилась. Кровь пульсировала в жилах, когда он пристально уставился ей в глаза.
        Она поспешно провела языком по губам. Что заставило ее сделать это? Нужно найти убедительные аргументы и не выпускать из виду цель. Но ее тело намеренно провоцировало его на физическую реакцию. Совсем на нее не похоже. Она редко флиртовала. Просто времени не было.
        — И что предлагаете мне? Спать на диване, пока не решите уехать?  — строгим тоном спросил он, хотя в уголках рта играла улыбка.
        Она положила руки на стол и несколько раз вздохнула, прежде чем пригвоздить его к месту суровым взглядом.
        — Насколько мне известно, у Аби столько же прав на это место, сколько и у вас. Это мой отпуск — шанс немного побыть в мире и покое. И не моя вина в том, что вы не можете спокойно общаться!
        Его улыбка дрогнула.
        — Вы ожидаете, чтобы уехал я?!
        И внутри у нее снова все смягчилось.
        «Проигнорируй, Джози! Стой на своем!»
        — Да.
        Она ждала его ответа, тихонько барабаня пальцами по столу.
        — И зачем мне это нужно?
        — Потому что я приехала первая.
        Он коротко рассмеялся:
        — Предъявляете права на мой дом?
        — Такова обычная методика переговоров.
        Он снова оглядел ее, и она заерзала, готовясь к его следующему ходу.
        — Вы готовите?
        Какого черта?
        — Нет, если не считать разогретых в микроволновке готовых обедов или молока, налитого на хлопья.
        — Не считается,  — вскинул брови Коннор.
        — В таком случае нет, не готовлю.
        Коннор ответил вопросительным взглядом. Она покраснела и пожала плечами, борясь с неловкостью.
        — Работа отнимает много времени. Не хватало еще стать кухаркой.
        — В самом деле? А меня готовка успокаивает.
        Под его неотступным взглядом ей стало жарко.
        — А что вы делаете, чтобы расслабиться?  — с легким упреком расспрашивал он. Почему ей не по себе? Ей нечего стыдиться.
        — Иногда хожу в фитнес-клуб.
        Она мучительно соображала, чем произвести на него впечатление. Но на ум ничего не приходило.
        Коннор всем своим видом излучал неодобрение. Но выражение лица смягчилось, когда он наклонился ближе к ней. У нее уже привычно заколотилось сердце, когда его взгляд снова остановился на ее губах.
        — Уверен, что мы сможем придумать какой-то способ уладить все это,  — тихо сказал он.
        Двусмысленность ответа от нее не ускользнула. Он неожиданно встал, отодвинул стул, схватил тарелки и поставил их в раковину. А когда обернулся к ней, в глазах блеснул вызов.
        — Можете подстричь меня.
        Джози только глазами хлопнула, изнемогая от смущения и вожделения. Что он делает с ней? Его мощная самоуверенность в сочетании с постоянными провокациями сбивала с толку, превращая внутренности в кашу, а мозг — в желе.
        — Вы сказали «подстричь»?
        — Да.
        Она ошеломленно улыбнулась:
        — А что плохого в походе к парикмахеру?
        — Деньги на ветер. Так или иначе, я не собираюсь терять все утро на поездку в Экс, только чтобы подстричься. Надоело, что волосы все время в глаза лезут. Вам нужно только укоротить их на пару дюймов. И тогда я буду готов встать лицом к лицу с этим миром.
        Немного расслабившись, она уронила руки на колени.
        — Если я сделаю это, вы уедете?
        — Зависит от того, насколько будет хороша работа.
        — А если я все испорчу?  — фыркнула она.
        — Я вам доверяю. Ну же, Джози, это не ракетная физика. Вы знаете общий принцип. Верно? Поймите, я не могу продеть пальцы в кольца этих жалких маникюрных ножниц, а единственное, что в доме есть острого, кроме них,  — кухонные ножи и садовый секатор.
        — Возможно, он мне и понадобится. Похоже, что последнее время вы мыли волосы машинным маслом.
        Эта соблазнительная улыбка вновь заиграла на губах, и ее желудок перевернулся.
        — Да, верно, трудно найти мощный душ посреди дождевого леса.
        Он откинул волосы с глаз, и ее руки снова дернулись. Каково это — быть в такой близости к этой мощной фигуре и твердым мышцам?
        Кровь прилила прямо к ее лону, вызвав ноющую боль, и прежде, чем она успела остановить себя, качнулась вперед, чтобы попытаться облегчить давление.
        Откашлявшись, чтобы ослабить удушливое напряжение, она оторвала от него взгляд и оглядела кухонные шкафы, комод, ведущие в патио двери: все что угодно, лишь бы не смотреть на его неотразимое тело. Слишком сильно колотится сердце. Нужно встать и отойти, прежде чем она начнет насиловать стул. Какого черта творится с ее обезумевшим телом?
        — В таком случае где эти ножницы?
        Когда она посмела вновь взглянуть на него, он улыбался. Лицо при этом было таким торжествующим, что она нахмурилась. Как ему удалось уговорить ее? Но какого черта? Если только это поможет избавиться от него, да будет так. Она не из тех, кто бежит от брошенного вызова!
        Она также в жизни не стригла чьи-то волосы. Впрочем, не ее проблема, если Коннор будет выглядеть так, словно стащивший ножницы ребенок разделался с его волосами, пока он спал. Может, ей следует специально изуродовать его, чтобы отплатить за эту надменную физиономию?
        Но, несмотря на сильнейшее искушение, она знала, что не сделает такого. Она слишком порядочна для этого и хочет одного: чтобы он убрался.
        — В среднем ящике комода,  — пояснил он, кивая в сторону величественного предмета мебели в глубине кухни.
        — Ладно. Возьмите их, а я пойду за полотенцем.
        Он ответил насмешливым взглядом, но в глубине глаз таилось лукавство.
        — Хотите, чтобы я предстал перед вами в одном полотенце?
        Судя по выражению лица, он был захвачен идеей, и ее снова опалило возбуждение.
        — Не стоит. Это для того, чтобы волосы не попали на одежду,  — едва выговорила она странно онемевшими губами.
        — Вы босс,  — ухмыльнулся он, вставая и направляясь к комоду.
        Она вышла из кухни, поднялась по лестнице, не торопясь нашла в бельевом шкафу самое старое на вид полотенце и стала размеренно дышать, пока не обрела достаточного равновесия, чтобы снова оказаться с ним в одной комнате.
        «По крайней мере, он после этого уедет»,  — сказала она себе, игнорируя взявшийся неизвестно откуда укол разочарования. Сейчас ей просто необходимо побыть одной.
        Верно?
        Вернувшись на кухню, она увидела, что он подтащил стул к середине комнаты и уже сидел, терпеливо ожидая ее возвращения.
        — Сверху снимайте не слишком много,  — попросил он, когда она подошла и осторожно прикрыла полотенцем его широкие плечи. Полотенце оказалось недостаточно длинным, чтобы концы сходились на груди, и, немного повозившись, она оставила их висеть. «Господи, ну и размеры!»
        Ей не пришлось нагибаться, чтобы руки оказались на уровне его головы. Изнемогая от нервозности, она подняла ножницы и нерешительно пригладила его гриву, чтобы определить, откуда лучше начать.
        Он тихо застонал, и она едва не подскочила от страха.
        — Я уже могу сказать, что у вас волшебные руки.
        Судя по тону, он явно наслаждался тем, что заводит ее, и Джози едва не лягнула себя за то, что поддается на провокации. Запустив пальцы в его волосы, она на этот раз дернула сильнее, в попытке показать ему, кто здесь главный.
        Он хмыкнул: тихий чувственный звук, от которого у нее чуть слюнки не потекли.
        «Черт побери, Джози. Соберись же!»
        Осторожно щелкнув ножницами и обнаружив, что ничего страшного не произошло, она подровняла волосы по всей голове, начиная сверху. Представила своего парикмахера Ленин и сосредоточилась на том, что он делал, когда стриг ее волосы.
        Как странно было молчать во время работы, и тишина тяжело повисла в большой кухне. О чем она должна говорить, черт побери? Что сделал бы Ленин на ее месте?
        «Болтай ни о чем. Ты ведь можешь, правда? О чем угодно, Джози».
        — Знаете, никогда не думала, что вы так выглядите,  — пробормотала она.
        — Не думали?  — весело переспросил он.
        — Вы такой…
        Она вынуждала почти отключившийся мозг подобрать какое-то слово вместо того, которое просилось наружу.
        Но проиграла.
        — Большой.
        Он повернулся, поймал ее взгляд, и она поспешно отвела глаза, чтобы втянуться в кокетливую перепалку, особенно когда стоит так близко, чтобы вдохнуть мятный аромат его зубной пасты и темные полутона того, что он использовал для тела, отчего пахло так… какое самое подходящее слово… аппетитно.
        Благодарение богу за успокаивающее действие стрижки. К счастью, это помогало оставаться сосредоточенной, хотя самообладание лежало в осколках.
        — Судя по вашим светлым волосам и размеру фигуры, полагаю, в вас течет скандинавская кровь?  — выпалила она.
        — Исландская.
        — По вашей сестре я бы никогда этого не подумала. Она такая темная. Не только волосы. Она смуглая.
        Это уже лучше. Вроде как…
        — В ней течет французская кровь.
        — Со стороны матери?
        «Поднять, потянуть, отрезать».
        — Да, бабушка со стороны матери была француженкой. Этот дом принадлежал ей. Она оставила его мне и Аби, когда умерла.
        В позе и осанке чувствовалось напряжение, заставлявшее гадать, чего он недосказал. Джози вспомнила, как Аби рассказывала, что их бабушка была единственной, кого Коннор любил.
        Она помедлила, не совсем уверенная в том, как сформулировать следующий вопрос.
        — Аби говорит, что давно вас не видела.
        Голова его чуть дернулась. Плечи словно окаменели.
        — Давно.
        — Думаю, она хотела бы как-нибудь с вами повидаться.
        — Хм…
        Похоже, она зашла в тупик. Может, начать с другой стороны.
        — Итак, чем вы занимаетесь?
        — Я много путешествую,  — отрезал он, словно не хотел обсуждать и эту тему.
        — Вы только что откуда-то вернулись?
        — Из Южной Америки. Через несколько дней уезжаю в Индию.
        Аби не слишком много рассказывала о Конноре, только то, что он всегда в дороге и никогда не приезжает в Англию, чтобы повидать ее. Все это она говорила в одну из тех редких ночей, когда они решили развлечься и успели выпить по три коктейля. В ее голосе сквозила нескрываемая грусть и печальное смирение с тем фактом, что брат не желает ее знать. С тех пор его имя не упоминалось, и Джози тактично избегала говорить о нем.
        Исходя из описания Аби, Джози ожидала увидеть плейбоя с манией величия и сознанием собственной силы, не этого гиганта, бросавшего ей постоянный вызов.
        Встав перед ним, она старалась смотреть только на длинную прядь еще неподстриженных волос. Жар его взгляда обжигал кожу, когда она встала между его раздвинутыми бедрами, чтобы подобраться поближе, и дрожащими руками взялась за волосы, так что тыльные стороны пальцев едва касались его лба. Жар его тела наполнял ее, и она ощутила, как пламя страсти пронеслось по коже и сосредоточилось в глубинах лона.
        Жаль, что у нее такая строгая прическа, и она не может спрятать свое пылающее лицо за густую занавесь волос.
        Закончив работу, она отошла в сторону, чтобы ослабить силу притяжения, и уронила ножницы на кухонный столик.
        — Все готово?  — Он с любопытством смотрел на нее.  — Знаете, в вас есть нечто очень знакомое.
        Черт возьми! Как раз когда она думала, что ей все сойдет с рук. Она не хотела говорить о сестре, особенно сейчас.
        — Такое уж лицо,  — пожала она плечами.  — Мы никогда раньше не встречались.
        Похоже, его удовлетворил ответ, слава богу! Он даже кивнул и, стащив полотенце, уронил на пол.
        — Ну, как я выгляжу?
        Она встретила его взгляд и заставила себя не покраснеть.
        — Совсем неплохо.
        Она была странно довольна делом своих рук, учитывая, что занималась этим впервые в жизни.
        Коннор снова кивнул, с привычной медленной улыбкой резко повернулся, вышел из комнаты и стал подниматься по лестнице, должно быть, посмотреть на новую прическу:
        Благодарная за небольшую передышку, она схватила совок и щетку и подмела валявшиеся на полу волосы. Оставалось надеяться, что к тому времени, как он вернется, лицо примет нормальный цвет.
        Джози успела подмести волосы и сделать еще кофе. Коннор появился в дверях, на этот раз чисто выбритый.
        Какое преображение!
        Стоило ей увидеть его, как вся ее кровь ринулась вниз, яростно пульсируя между бедрами.
        Волосы не торчали неряшливыми вихрами, щетина больше не скрывала черт его лица, казавшихся словно высеченными рукой скульптора. Он был самим воплощением чистой, здоровой, животной силы.
        — Все в порядке,  — объявил он, явно не замечая катастрофического эффекта, производимого на собеседницу.  — Вы заработали право остаться.
        Втянув в себя воздух, она попыталась подстегнуть мозг.
        — И что? Переговоры закончены? Вы уезжаете?
        Он рассмеялся и подступил ближе. Она отступила на полшажка, прежде чем взять себя в руки.
        «Держись, Джози!»
        — Вы так легко от меня не избавитесь. Похоже, вы можете быть полезной. Я пробуду здесь несколько дней. Но поскольку вы выиграли, займу диван.
        Прежде чем она успела запротестовать, он повернулся, открыл двери в патио и вышел, успев крикнуть на ходу:
        — Обед в восемь!
        Глава 2
        Выйдя из дому, Коннор побрел на другую сторону участка и обошел его по периметру. Перед ним расстилался залитый солнцем многоцветный пейзаж, где зеленые и желтые тона зреющего урожая выделялись яркими пятнами на фоне полей лаванды, простиравшихся на много миль. Вдалеке поднимались белые, как мел, горы, оттененные лазурно-синим небом.
        Таким в его представлении был рай на земле.
        Он любил это место, удаленное от реальности насколько возможно, и его тянуло сюда.
        Он прислонился к деревянному забору, думая о том, что сейчас произошло.
        Джози Марчпейн нешуточно будоражила его, это точно. На него не так легко произвести впечатление. Но эта женщина… о боже, в ней что-то есть. И в ней видится что-то знакомое, но он никак не мог определить, что именно, и это тоже волновало.
        Когда он обнаружил, что она здесь по приглашению Абигейл, интуиция подсказывала попытаться избавиться от нее как можно быстрее. Ему совершенно не хотелось снова видеть своекорыстную сестрицу, а тем более — развлекать в своем доме ее друзей. Но чем дольше он разговаривал с Джози, тем сильнее она ему нравилась. Она не так-то легко гнулась, и он уважал ее за это.
        Несмотря на темные круги под глазами и смертельную бледность, она была горячей штучкой. Ему запали в душу даже не контуры ее личика сердечком, даже не ее бесконечные ноги, упакованные в дорогие джинсы, а миндалевидные зеленовато-карие глаза, которые вспыхивали огнем, когда приходилось защищаться. Он не привык к сопротивлению, не говоря уже о том, что его ставят на место, и нашел, что это ему нравится.
        Он знал, что действует и на нее тоже, как бы она ни пыталась это скрыть. Но это было заметно по ее раздувавшимся ноздрям и пятнам румянца на щеках. В том, как тянулось к нему это тело, хотя она боролась с этим. Будет трудно убедить ее разум покориться ему. В отличие от тела.
        Ему вовсе не было нужды просить ее постричь его. Он вполне мог поехать к парикмахеру на следующий день. Но он хотел понять, сумеет ли уговорить ее сделать это. Он был в игривом настроении, и это его развеселило. Потом он сообразил, что это было лишь предлогом подобраться ближе к ней. Хотелось знать, пахнет ли она так же хорошо, как выглядит. И он не разочаровался.
        Его заинтриговал тот факт, что она ответила на его вызов, несмотря на колебания. Не сумела устоять.
        Он распознал свое стремление прорвать тщательно возведенный барьер хладнокровия только ради удовольствия растопить ее. Он жаждал этого. Точно так, как жаждал вернуться сюда, в единственное место, которое считал чем-то вроде дома. Вскоре ему надоест сидеть на одном месте, но сейчас это казалось необходимым. Даже обязательным.
        Именно поэтому он не мог собрать вещи и снять номер в отеле на несколько дней, перед началом нового проекта. Он сознавал, как сильно его тянуло сюда последние несколько недель, словно дом звал его. Нечто вроде ностальгии или ее подобия: он никогда не испытывал этого раньше. Обычно он старался активно уйти подальше от прошлого.
        Вернувшись в дом, он устроился в шезлонге на террасе и растянулся во весь рост, заставляя натруженные мышцы расслабиться. Он нуждался в покое, тишине и забытьи хотя бы на несколько дней, прежде чем вновь броситься в ураган своей жизни.
        Окно ванной над его головой захлопнулось. Шум вывел его из расслабленного состояния, снова обдав раздражением. Должно быть, она намеревалась принять душ. Мысли о горячей воде, обтекавшей ее точеное тело и тяжелые округлые груди, оказалось достаточно, чтобы возбудить его.
        Беда в том, что ему вовсе ни к чему проблемы с очередной подружкой. Хватит с него душераздирающего разрыва с Кэтрин и стараний убедить, что он не тот парень, который сделает ее счастливой. А потом несколько месяцев избегать ее звонков, злых, умоляющих слов и неожиданных появлений. Она не понимала, что выбранный им стиль жизни не предполагает осесть на одном месте и играть в семью. Это было выматывающее душу время. Он опасался, что даже короткая, быстро оборванная связь может высосать из него остаток жизни, а если он собирается и дальше воплощать свои проекты, нужно сохранить душу в неприкосновенности.
        Но это не значит, что он не может позабавиться и поиграть с Джози. Через несколько дней его тут не будет. Что плохого в том, что он проведет немного времени, пытаясь ее разгадать? Должно быть, в ее истории есть нечто большее, чем она готова открыть. Она не казалась женщиной, способной зря потратить две недели в глуши. В Джози так и била нервная энергия, создававшая впечатление, что у нее есть более важные дела, чем просто сидеть и расслабляться.
        Он хотел знать, в чем дело.

        Ее бессовестно поимели, и от этого на сердце было тяжело.
        Джози выдавила шампунь на руку и сунула бутылочку обратно на полку душа. Как она могла позволить ему уговорить себя на этот позор? Она была вне игры, потому что устала и находится под постоянным стрессом из-за бизнеса. В обычной обстановке он ни за что не провел бы ее таким образом. Задним числом она жалела, что не выстригла ему лысину и не выхватила клок волос на макушке. Возможно, это немного утешило бы ее.
        И что теперь делать? Ясно, что он так легко не сдастся. Она сама поставила себя в дурацкое положение. Остается надеяться, что он сыт по горло и решит, что ему будет лучше в другом месте.
        Конечно, можно позвонить Аби и объяснить ситуацию, но она не хотела выглядеть так, словно не может самостоятельно вести свои битвы. Кроме того, у ее бизнес-партнера и так достаточно своих проблем.
        Закрыв воду, она осторожно выступила из кабинки и вытерлась.
        Кучка грязной одежды на полу подала ей идею.
        Надев легкий цветастый сарафан, она высушила волосы, так что они легли ей на плечи. Лэптоп стоял на подоконнике, где она оставила его в надежде на то, что под солнцем он скорее просохнет.
        Джози подошла ближе и снова нажала кнопку пуска, молясь, чтобы он заработал.
        Зря надеялась.
        Резкая боль прошила голову. Она стала массировать виски, чтобы облегчить спазм.
        — Хотите выпить со мной на террасе?
        Она подскочила при звуках низкого голоса и, обернувшись, увидела, что он прислонился к дверному косяку спальни и заполнил проем могучей фигурой.
        — У меня создалось впечатление, что вы стремились держаться подальше,  — небрежно ответила Джози, перекидывая волосы через плечо. Она не собирается показывать, как нервничает в его присутствии. Все, что у нее осталось,  — самообладание. И будь она проклята, если позволит себе лишиться и этого.
        — Я передумал. Неплохо побыть в обществе, а вам не помешает немного загореть.  — Он смотрел на ее бледные плечи.  — Вы хоть немного времени проводите на воздухе?
        По правде говоря, она не стремилась проводить много времени на воздухе. Для этого была слишком занята на работе. И часто трудилась по выходным, чтобы справиться с тяжкой ношей. Она не помнила, когда в последний раз сидела на солнышке.
        — Солнечные лучи очень вредны для кожи. Состаритесь раньше времени.
        Она показала на его загорелые предплечья в напрасной попытке заткнуть противника.
        Он улыбнулся:
        — В них много витамина D, а он повышает уровень счастья!
        Прежде чем у нее нашлось время ответить, он оттолкнулся от косяка и исчез.
        После нескольких минут спора с собой относительно того, насколько мудро снова проводить время рядом с ним, она собрала грязную одежду, захватила блокнот и ручку и спустилась на кухню. Сунула одежду в стиральную машину, включила и вышла на террасу, где Коннор уже разлегся на шезлонге. Рядом валялась сброшенная рубашка.
        Класс!
        Джози уставилась на него. Ничего не могла с собой поделать. Его тело было… божественным. Кожа, под которой играли мышцы. Ширина плеч и почти неприличный размер торса заставляли вспомнить о киношном супергерое. Она впервые в жизни видела столь великолепное тело.
        Она отвела глаза, села на второй шезлонг, стараясь, чтобы руки не дрожали.
        Он повернулся и уставился на нее. На губах играла кривая улыбка, словно он ощущал ее неловкость.
        — Наливайте.
        Он показал на кувшин с ледяным фруктовым соком и пару высоких стаканов на маленьком столике между ними.
        Джози с подозрением оглядела кувшин:
        — Спасибо, я не хочу пить.
        Она не слишком доверяла Коннору. Было нечто странное в том, что он вдруг возжелал ее общества. Но она никак не могла сообразить, почему казалось таким опасным находиться рядом с ним. Она ни на секунду не думала, что он может причинить ей боль или что-то в этом роде. Но все равно это лишало равновесия.
        Небрежно положив блокнот на столик, она постаралась поудобнее устроиться на шезлонге. А когда подняла глаза, оказалось, что он исследует ее взглядом.
        Джози вопросительно подняла брови, подавив желание отвернуться от его оценивающих глаз.
        — Вы много работаете. Верно?
        Она села прямее, уверенная, что он собирается завести легкую беседу.
        — Я очень занята.
        — Я так и думал. У вас компьютерная сутулость, типичная для людей, слишком много работающих за письменным столом. Вы и плечи расправляете, только когда пытаетесь со мной сцепиться.
        И как реагировать на это драгоценное изречение? Остаться равнодушной.
        — Полагаю, вы не часто набредаете на письменные столы в своих скитаниях по всему миру.
        Он отвел взгляд, чтобы поднять кувшин с ледяным соком и налить в стакан.
        — Вы будете удивлены, узнав, на что мне приходилось набредать,  — сказал он низким, чувственным голосом.
        У нее снова встали дыбом волоски на шее. Она то ли фыркнула, то ли засмеялась в ответ. Кровь прилила к ее лицу от смущения. Что за ужасные звуки она издает!
        Она подняла кувшин и сосредоточилась на том, чтобы налить себе сок. Как еще скрыть унижение?
        Лед звякнул в ее стакане, который она держала дрожащей рукой. Поэтому она поспешно отставила стакан и положила руку на колено.
        Коннор снова лег, закинув руки за голову и улыбаясь. Он точно знал, что делает с ней, и, очевидно, ему нравилось это наблюдать. Подонок!
        Прошло не меньше минуты, прежде чем он снова заговорил:
        — Что держит вас прикованной к письменному столу?
        — Прикованной?
        Интересный подбор слов. Она не смела смотреть ему в глаза, надеясь, что он не замечает, как ее трясет.
        — Мне нравится представлять именно эту сцену.
        — У вас чересчур живое воображение,  — отрезала она.
        — Вполне естественно. Я много времени провожу в одиночестве.
        Нет, нужно вернуть разговор на безопасную почву.
        — Мы поставляем программное обеспечение для маркетинговых и исследовательских подразделений.
        — Должно быть, это увлекательно.
        Его тон был таким сухим, что ей захотелось облить его ледяным соком.
        — У нас ушло три года на то, чтобы построить бизнес до нынешнего уровня, и мы горды тем, чего добились.
        — Очень рад за вас!
        Все это сплошная фальшь! Он вовсе не рад!
        «Игнорируй его, Джози, этот парень — лузер».
        Схватив со стола блокнот и ручку, она демонстративно отвернулась и принялась делать заметки. Нужно постараться забыть о его присутствии!
        — Что вы пишете?
        Очевидно, ему не нравится ее безразличие.
        — Пытаюсь восстановить заявку на тендер.
        Он нахмурился:
        — Я думал, вы здесь на отдыхе.
        Джози неловко заерзала:
        — Да, но, когда вернусь, у меня будет значительная фора. Все шло прекрасно, пока лэптоп не сдох.
        Она многозначительно глянула в его сторону.
        Коннор фыркнул:
        — Поверить не могу, что вы привезли лэптоп на каникулы. Неудивительно, что вы так…  — Он выразительно помахал рукой.
        — Что именно?
        — Не знаю… раздражительны.
        — Я не раздражительна,  — бросила она, снова откидывая волосы.  — Я трудолюбива.
        — В самом деле? Значит, вы не побежите в ближайшую мастерскую по ремонту компьютеров, чтобы немедленно вернуться к работе, прежде чем ваша голова взорвется?
        Он жестом изобразил взрыв, который, очевидно, уже мысленно нарисовал.
        — Вы смешны, знаете? Очень смешны!
        — Зато я прав. Бьюсь об заклад, вы не выдержите без компьютера и одного дня.
        — Вздор! Конечно, выдержу.
        Она проигнорировала перебои в сердце и легла, глядя на медленно движущиеся облака. Тело было мокрым от пота. Неужели наступила жара?
        Коннор снова рассмеялся.
        Она сделала вид, будто не заметила.
        — Не может кто-то другой составить вашу заявку?
        Помедлив, она осторожно ответила:
        — Сейчас над ней работают, но у меня больше опыта в таких делах.
        — Значит, вы никому не доверяете это делать?
        Она вздохнула и сложила ладони, ожидая, пока раздражение уляжется.
        — Если я не поработаю над ней сейчас, придется делать это, когда я вернусь: отредактировать и исправить все, сделанное командой, а времени до срока подачи почти не остается.
        — Уверены, что они без вас не справятся?
        — Судя по моему опыту — нет.
        Он пристально уставился на нее, словно ожидая большего.
        — Почему вы так смотрите на меня?
        — Как именно?  — спросил он с самым невинным видом.
        — Вы мне не верите?
        — Я этого не говорил,  — пожал он плечами.  — Просто удивлялся, зачем вы нанимаете работников, если считаете, что они не способны как следует выполнять свои обязанности.
        Она действительно не хотела говорить на эту тему: слишком остро ощущала подступавшую панику, которую много недель пыталась подавить.
        — Мы не можем позволить себе ошибиться. Слишком велика конкуренция.
        Она надеялась, что деловитый тон помешает ему задавать вопросы.
        — Значит, только работа и никакого отдыха?
        Выражение его лица было нейтральным. Она не понимала, издевается он над ней или нет.
        Так или иначе, кровь Джози закипела. Как он смеет! Он даже не знает ее! И не имеет права судить о ней таким образом! Она так часто сталкивалась с подобным пренебрежением к женщинам на высоких должностях, что ее реакция была вполне естественной.
        Она уставилась на него, злобно прищурившись:
        — Только то, что я много работаю и предпочитаю не разъезжать по свету на чужие деньги, еще не дает никому права считать меня упертой занудой. Меня уважают и ценят…
        Она замолчала, вспомнив всю правду о своем положении.
        Он поднял брови:
        — Я не раз слышал все это. Безумный рабочий график. Неспособность жить вне работы. Один отпуск каждые три года…
        Джози передернуло.
        — И почти никакого общения с людьми вне той же работы. Неужели оно того стоит?
        Он это серьезно? Трудно сказать.
        — Конечно, стоит,  — ответила она как можно спокойнее.  — Так или иначе, картина, нарисованная вами, имеет очень мало общего со мной.
        Она отмахнулась, слишком резко и механически.
        Коннор скептически покачал головой:
        — Но почему? Каковы преимущества?
        Джози понятия не имела, как ответить на это. Не хотелось говорить о том, что постоянно ее подстегивало, заставляя нестись дальше. Если и говорить, то не с ним. Кроме того, она вела подобный образ жизни так долго, что он стал частью ее самой. Той, кем она стала и кем всегда будет.
        — Все дело в чувстве достигнутого. Стремлении сделать что-то большое в своей жизни. В уважении окружающих и…
        Она снова бешено, как безумная, жестикулировала, но уж очень он ее взбесил. Эти его намеки на то, что она сделала ошибку с выбором пути! Она ужасно разозлилась. Потому что всегда хотела именно этого. Что еще она могла делать?
        — Работа дает мне счастье,  — закончила она, поднимая стакан и делая большой глоток, чтобы скрыть досаду.
        — Ладно, я только спросил.
        Он поднял руки в издевательском подобии капитуляции и ехидно улыбаясь.
        — Да и что делает вас таким экспертом в подобных делах?
        Она приподнялась, чувствуя, как платье поползло вверх, обнажая ноги. Поэтому поспешно поправила лиф и одернула юбку.
        Их глаза встретились. В воздухе явно потрескивало электричество.
        — Я уже сказал, что видел это раньше,  — ответил он так тихо, что ее пробрал озноб. Голова кружилась под его пронизывающим взглядом.
        На этот раз первым отвернулся Коннор. Лег и стал смотреть в небо, закрыв тему.
        Джози плотно сжала губы. Что это было? Может, для него это просто забавная игра, призванная дразнить и злить ее? С целью посмотреть, как далеко он может зайти, прежде чем она взорвется?
        Досада все усиливалась, и ей приходилось постоянно сжимать кулаки, чтобы ослабить страшное напряжение мышц.
        Бросив блокнот и ручку на стол, Джози вынудила себя расслабиться, показать, что она тоже способна отдыхать.
        — Знаете, вам бы следовало воспользоваться лосьоном от загара, иначе ваша бледная кожа попросту сгорит на такой жаре. Вы, городские жители, понятия не имеете, как жить на солнце.
        Он снова оглядывал ее, но уже не так пристально, как минуту назад. Джози облегченно вздохнула. По крайней мере, она может общаться с ним, когда он бесцеремонно вмешивается не в свое дело.
        — В кухонном шкафу стоит флакон,  — добавил он.
        И снова предложение больше походило на приказ, но она понимала, что он прав.
        — Все равно мне нужно кое-что сделать в доме,  — сказала она, поднимаясь и входя на кухню. Пусть видит, что она не желает слушать его советов!
        В ванной она вынула все флаконы, аккуратно сложенные в сумке с туалетными принадлежностями, и расставила вокруг раковины и по краю ванны. Коробка с тампонами заняла почетное место наверху унитазного бачка.
        Почистив зубы, она старательно запачкала пастой раковину и, удовлетворенная результатами, вернулась на кухню. Вынула из машины чистую одежду и развесила по всей комнате. Трусики и бюстгальтер повисли над плитой.
        Пока этого достаточно.
        Выхватив из шкафа бутылочку лосьона от загара, она вышла и вернулась на шезлонг. И стала медленно втирать лосьон в обнаженные части тела, после чего демонстративно плюхнула бутылочку на стол, показывая Коннору, что неплохо бы оставить ее одну.
        Но он ухмыльнулся и наклонил голову. Глаза его весело блестели.
        — Хотите, разотру спину?
        При мысли о его прикосновении ей становилось не по себе. Слишком интимный акт, чтобы согласиться. Ни в коем случае! Она растает, превратившись в лужу на полу! Кроме того, она еще не простила его за высказывания о ее карьере!
        Джози тошнило от людей, сомневавшихся в ее выборе. Всю жизнь ей снова и снова приходилось показывать, на что она способна, пока голова не пошла кругом. Но она не будет тратить время, объясняя свою рабочую этику тому, кто явно более чем счастлив позволить другим гнуть спины, пока сам шатается по всему миру, приобретая «опыт».
        Она так и скажет, если он снова заговорит об этом.
        Больше никакой «Мисс Славной Девушки». Дождется он у нее!
        Джози снова взяла блокнот и тут же сообразила, что играет ему на руку, доказывая, что не может жить без работы. Может! Конечно, может! И руки трясутся только потому, что так раздражена на него.
        «Правда?»
        Все равно она не собирается долго загорать. Только покажет ему, что он ее не запугает, а потом пойдет погулять или что-то в этом роде. Лишь бы подальше от него!

        Коннор видел, что Джози не находит себе места, и улыбнулся про себя. Она, очевидно, не способна лежать спокойно. Не то чтобы он ее за это осуждал, уж очень сильно набросился на девушку,  — но так забавно доводить ее!
        Он преспокойно брал верх в разговоре, пока она не заерзала, позволяя увидеть ее великолепные формы, спрятанные под платьем.
        Вид длинных, стройных ног и изгибов груди лишил его равновесия. Он вдруг увидел, как медленно проводит руками по ее упругим икрам, коленям и ныряет между мягких бедер. Его словно током ударило! Он мигом растерял свое легендарное хладнокровие. Руки до сих пор тряслись от усилий удержать их на месте.
        Нужно и в самом деле держаться от нее подальше. У него нет ни времени, ни терпения для карьеристок, превыше всего и вся ценивших свою работу. Его мать была такой, и хотя он во многом презирал ее, все же обнаружил, что вступает в отношения с женщинами, как две капли воды на нее похожими. Но он усвоил урок. Довольно с него. Несмотря на то что его опасно тянуло к Джози, он не допустит никакой связи между ними!
        Он наблюдал, как она встает и потягивается.
        — Пойду прогуляюсь. Пока.
        Она сунула ноги в шлепки, натянула широкополую шляпу и ушла с террасы. Сарафан развевался вокруг бесконечных ног. Эта женщина — сгусток нервной энергии.
        Ей определенно не мешает немного повеселиться.
        Глава 3
        С час подремав на солнце, Коннор вернулся на кухню и увидел, что она превращена в прачечную. На каждом стуле висела мокрая одежда, но изюминкой всей выставки было нижнее белье, аккуратно развешанное над дверцей плиты.
        Мило.
        Он рассмеялся. Этой женщине отваги не занимать!
        Если это ее попытка вывести его из себя, беднягу ждет жестокое разочарование. Нужно куда больше, чем выставка трусиков на кухне, чтобы избавиться от него.
        Подняв бюстгальтер, он пощупал шелковистую ткань. Как давно он не держал в руках женское белье… именно в этом причина того, что он опять тверже цемента.
        Снова повесив бюстгальтер, он поспешно покинул кухню, чтобы принять холодный душ. Оказалось, что ее туалетные принадлежности были расставлены по всей ванной. Фруктовый аромат ее шампуня все еще висел в воздухе. Он пораженно покачал головой. Ну и вздорная особа! Ничего, в эту игру могут играть и двое.

        После дня ничегонеделания и отчаянных попыток найти себе развлечение, не связанное с работой, Джози поняла, что ждет встречи за ужином.
        Она решила сделать перерыв в составлении заявки на тендер, пока Коннор был здесь,  — будем надеяться, это долго не продлится. Аби хотела, чтобы она как следует отдохнула. Джози пообещала, что она не будет работать. Только чтобы умаслить ее. Если Коннор каким-то образом проговорится Аби, что Джози нарушила обещание, быть беде. Она не может позволить себе злить своего партнера еще больше, чем уже разозлила. Если они больше не смогут работать вместе — всему конец.
        Ровно в восемь она спустилась в кухню и увидела, как Коннор что-то помешивает на плите. Ее белье все еще висело перед его носом. На ее глазах он потянулся к трусикам и вытер о них руки, как о кухонное полотенце. Джози невольно ахнула. Он обернулся и кивнул, словно вполне обыденное дело — вытирать руки о женское белье.
        Джози промаршировала к нему, выхватила трусики и собрала остальное, ударив руку о твердые мышцы его живота.
        — Осторожнее, я могу подумать, что вы пытаетесь пробраться ко мне в штаны!  — бросил он.
        От его близости закружилась голова.
        Она открыла рот, чтобы ответить, но язык не слушался.
        — Надеюсь, вы не лишились дара речи?
        Прежде чем она успела собраться с мыслями и придумать уничтожающий ответ, он снова выстрелил в нее своей неотразимой улыбкой, и она в который раз растаяла.
        Он точно знал, что она задумала. Она видела его веселые глаза и вскинутые брови. Какого черта она посчитала, будто трусики отпугнут такого человека, как он? Что побудило ее пасть так низко?
        Отчаяние.
        Она в полном раздрае. А трусики испорчены.
        И когда эта мысль осенила ее, она уже не могла остановить расплывшуюся по лицу широкую улыбку.
        Повернувшись и отступив, она схватилась за спинку стула, пока не сумела взять себя в руки:
        — Господи боже, вы сущее наказание!
        — Да, я таков. Может, даже два наказания.
        Ее снова разобрало, как нервную школьницу. Он присоединился к ней, басовито хмыкнув.
        Почему она так давно ни с кем не смеялась?
        Он шагнул к ней, и она разом умолкла. Потому что видела, как льнут к его телу шорты и майка. Как мягка золотистая кожа на его горле. Как страстно она хочет ощутить его силу.
        — Понятно, что вы пытаетесь избавиться от меня, Джози, но я не поддамся. Надеюсь, вы сможете потерпеть меня пару дней?
        Не столько вопрос, сколько приказ…
        Она решала, есть ли у нее выход.
        Никакого.
        Она явно не сможет вытолкать его за дверь, а никакие аргументы на него не действуют.
        А какого черта? Она и в самом деле может немного потерпеть. По крайней мере, поможет скоротать время. И с ним так весело препираться!
        — Ладно. Так и быть! Но кровать моя.
        Он поднял руки:
        — Ох уж эти женщины и их страсть к кроватям!
        — Клинофилия.
        — Простите?
        — Клинофилия — это страсть к кроватям.
        Он потрясенно улыбнулся:
        — И вы знаете такие вещи?
        — Все знают,  — пожала она плечами.
        — Разве? Что же, я ни за что не выгоню леди из своей кровати.
        Ну и наглость!
        — Никак не можете без двусмысленностей, верно, Коннор?
        — Я ничего не могу с собой поделать, когда вы рядом.
        Она так задыхалась, что с трудом втягивала воздух. Сочетание флирта и близости его потрясающего тела производило на нее опустошающий эффект.
        — Почти пора ужинать,  — тихо заметил Коннор.
        Он знал. Слишком хорошо знал.
        Она поняла, что глазеет на него, и отвернулась.
        — Здорово пахнет,  — пробормотала она.
        Он повернулся к плите и добавил на сковородку какие-то травы. Она остро ощутила потерю его внимания, словно солнце зашло за облака.
        — Нужна моя помощь с ужином?
        Он оглянулся:
        — Думаю, лучше, если я обо всем позабочусь. Как видите, микроволновки здесь нет.
        Она немедленно ощетинилась:
        — Если я не готовлю дома, это еще не значит, что я бесполезна на кухне!
        Он мирно улыбнулся, не поддаваясь на ее воинственный тон:
        — Спасибо, но у меня все готово.
        Она переминалась с ноги на ногу, прежде чем неуклюже прислониться к спинке стула. Ей не хотелось быть одной после ужасно длинного и тоскливого дня.
        Он озадаченно наблюдал за ней.
        — Если хотите почитать, в шкафчике есть вчерашние газеты.
        Он не хочет, чтобы она осталась и наблюдала за ним.
        — Ладно, я пока от вас отстану.
        — О’кей.
        Он взмахнул рукой, словно отпуская ее, и молча повернулся к плите.

        На ужин была нежная говядина по-бургундски с молодым картофелем в масле и хрустящими зелеными бобами. Джози набросилась на еду и жевала без остановки. Оба молчали, если не считать обмена обычными любезностями.
        Она не понимала, почему так нервничает в его присутствии. Она видела топ-менеджеров мультимиллионных корпораций и тряслась меньше, чем сейчас. Он как-то странно действует на нее, и это угнетало. Ей бы следовало справиться с этим, но лишь одно его присутствие заставляло терять голову.
        — Спасибо, очень вкусно,  — сказала она, откинувшись на спинку стула.
        — Не за что. Женщины не должны жить на одних кукурузных хлопьях,  — укоризненно заметил он.
        Она робко улыбнулась и снова побарабанила пальцами по столу, выбивая одной ей понятный ритм.
        Коннор продолжал наблюдать, как она борется с нежеланным теплом, распространявшимся по телу под пристальным взглядом.
        Оба продолжали молчать.
        — Как вы обычно проводите вечера?  — спросила она, пытаясь смягчить атмосферу.
        Коннор нахмурился, обдумывая вопрос.
        — Партия в шахматы?
        — О, конечно! Я давно не играла, но какая разница?
        — Предупреждаю: пленных не беру,  — погрозил он пальцем.
        — Спасибо за предупреждение,  — бросила она и, подойдя к шкафчику, выхватила шахматную доску. Она тоже не берет пленных.
        — А, корпоративный дебют,  — пошутил Коннор, когда Джози сделала первый ход.
        — Мой любимый,  — ответила она, глядя на него сквозь ресницы.
        Коннор не колеблясь сделал свой ход.
        — Хм, защита кочевника. Смело,  — в свою очередь пошутила Джози.
        — Не зря меня называют Буйноглазым Коннором.
        — Неужели.
        — Вообще-то нет.
        Он изобразил грусть.
        — Так как еще вы развлекаетесь во время путешествий?  — спросила она, полная решимости выиграть.
        — Когда есть возможность, поднимаюсь в горы. Иногда — на ледники.
        Джози удивленно уставилась на него:
        — Да вы человек действия.
        — У каждого свои причуды.
        Верно.
        Она подержала в руках фигуру, прежде чем сделать ход.
        — Вижу, у вас более осторожная натура.
        — Не люблю делать ошибки,  — пожала она плечами.
        Коннор рассмеялся:
        — Некоторые мои ошибки привели к самым интересным ситуациям в моей жизни.
        — Поверю на слово.
        — Вас никогда не соблазняли экстремальные виды спорта?  — спросил он, прежде чем двинуть следующую фигуру.
        — Нет, если не считать падения с дерева.
        — А, значит, в вас еще жив дух приключений?  — улыбнулся он.
        — Нет, просто меня подруга подначила.
        Коннор снова улыбнулся:
        — И вы никогда не сдаетесь, верно?
        — Что-то в этом роде,  — спокойно сказала она, делая очередной ход.

        Двадцать минут спустя Коннор недоуменно скреб в затылке.
        — Вы хороший игрок.
        — Для вас это сюрприз?
        — Не часто я терплю поражение!  — ухмыльнулся он.
        Он удерживал ее взгляд, словно что-то искал, но она не могла понять, что именно. Воздух снова застрял в горле. Между ними было два фута. Но она ощущала связь, словно пойманная в луч света дальних фар трактора.
        Как он это делает?
        Не зная, как справиться с чувством, она отвела глаза и попыталась успокоиться.
        Коннор был раздосадован ее жестом. Он пытался понять, искренна ли она.
        Раньше Коннор не раз обжигался, когда женщины пытались привлечь его внимание, и сейчас посчитал подозрительным, когда она неожиданно смягчилась. Возможно, это очередная ловушка, чтобы как-то избавиться от него. Нужно быть осторожным.
        Внешне она казалась достаточно чистосердечной. Несмотря на ершистость, а может, благодаря ей он хотел ее и теперь, когда она показала свою мягкую сторону, захотел еще сильнее. Это сводило его с ума. Но только дурак попытается завести с ней отношения сейчас. Он должен сделать себе одолжение и держаться подальше от нее, пока не стало слишком поздно.
        Взяв газету, чтобы разгадать кроссворд, он обнаружил, что Джози уже сумела его разгадать.
        — Какого… когда вы успели?  — Он ударил кулаком по газете.
        Джози пожала плечами:
        — Пока вы готовили ужин. Простите, вы хотели его закончить? Я думала, вдруг вы застряли на половине…
        Ее глаза лукаво блеснули.
        — Так и было,  — поморщился он,  — но мне только что пришла в голову блестящая мысль.  — Он уставился на кроссворд.  — Хотя, очевидно, не такая уж блестящая.
        Он ошеломленно покачал головой и взял другую газету, только чтобы увидеть, что и этот кроссворд разгадан. Кроссворды были трудные, и он корпел над ними несколько часов.
        — Вы все сделали за эти пятнадцать минут до ужина?
        — Да,  — покраснела она.
        — У вас какой-то сумасшедший IQ или что-то в этом роде?
        Она поерзала и подобрала колени к подбородку:
        — Не знаю. Никогда не проверяла.
        — В самом деле?
        — Просто у меня хорошая память,  — пожала она плечами.  — Я не всегда понимаю значения слов… не то что…
        Она помолчала, разглядывая свои руки. Уклончивый маневр.
        — Не то что?..  — подгонял ее Коннор. Она явно чего-то недоговаривает.
        — Не то что некоторые.
        — Похоже, вы точно знаете, о ком говорите.
        — Хм…
        Судя по тому, как забегали ее глаза, она надеялась увернуться от этой темы, притворившись непонимающей. Черта с два!
        — О ком вы говорили, Джози?
        Она тяжко вздохнула:
        — Моя сестра Мадди. Маделин Марчпейн.
        Она уставилась на него, словно ожидая, что он заполнит пробел. Уловит связь.
        И тут до него дошло.
        Маделин Марчпейн была любимицей СМИ. Сексуальная красавица. Гений-ученый. Она вела популярное шоу, в котором объясняла сложные теории языком непрофессионалов. Публика заглатывала все и боготворила ее. Поэтому лицо и имя Джози показались знакомыми.
        — Вы близнецы?
        — Она на два года старше.
        — Вы очень похожи.
        — Знаю.
        — И она проверяла свой IQ?  — улыбнулся он.
        Джози тихо фыркнула. И в этом звуке ему послышался целый мир боли.
        — Да.
        — Да, с такой состязаться трудно.
        — Хотелось бы сказать, что мне досталась красота, а ей — мозги. Но это будет неправдой.
        Очевидно, эту фразу она повторяла регулярно, и ее попытка притвориться беспечной была абсолютно неубедительной.
        — Считаете, что вы на втором месте после сестры?
        — Мы все не можем быть исключительными,  — нахмурилась она.
        — Считаете, что вы не исключительны?
        Она рассмеялась, тихо, напряженно:
        — Со мной все в порядке.
        — Иисусе, неудивительно, что вы — как натянутая струна.
        — Потому что у меня успешная сестра?
        Она подалась вперед. Прекрасное лицо исказила гримаса.
        — Я расстроена потому, что мой бизнес под угрозой, и мне приказали ехать в проклятый отпуск!
        Внезапная вспышка гнева удивила его. Но она прошла так же быстро, как началась. И снова эти бегающие глаза, поджатые губы, хмуро сведенные брови. Словно она постоянно упрекает себя за что-то.
        — Кто приказал?
        — Ваша сестра.
        — Зачем ей это? И какого черта вы ее послушали?
        Последовала напряженная пауза, прежде чем она снова заговорила:
        — Из-за той истории на работе.
        — Истории?
        Она потерла глаза рукой и отбила его вопрос.
        — Я неделями работала по пятнадцать часов в день и очень устала. Аби считает, что мне нужно немного отдохнуть.
        Она сгорбилась, словно уйдя в себя.
        — Поэтому она послала вас завязать с пагубным влечением к работе?
        Она не подняла глаз.
        — Я согласилась приехать сюда на каникулы.
        — Хорошо, что ваш лэптоп сдох, и вы не составляли заявку на тендер,  — насмешливо заметил он.
        На ее щеке дернулась жилка.
        — Вы в порядке, Джози?
        Она резко вскинула голову:
        — В полном. Просто устала. Пожалуй, пойду спать.  — Джози разогнулась и встала.  — Спокойной ночи.
        Она, не оглядываясь, вышла.
        Интересно…

* * *
        Наутро Джози спустилась вниз и увидела, что солнце льется на кухню сквозь двери патио, омывая все золотистым светом. Коннора и след простыл, и дверь шкафчика была плотно закрыта. Тяжелое напряжение, копившееся с момента пробуждения, немного ослабело.
        Вчера у нее в самом деле были натянуты нервы, после разговора о Мадди и работе. Она ворочалась целый час, прежде чем заснуть, но то и дело просыпалась. На этот раз он надавил на больное место, и ей это не понравилось. Она должна быть осторожнее в общении с ним, поскольку он чересчур наблюдателен, а она уже сказала больше, чем следовало.
        «Всего пара дней, Джози, потом он уедет».
        Постаравшись не думать о нем, она двигалась по кухне, как во сне. Варила кофе и насыпала хлопья в миску. Даже солнечное спокойствие кухни по-прежнему оставляло ее ошеломленной, словно она предчувствовала событие исключительной важности, но понятия не имела, что именно.
        Как раз когда она наливала себе вторую кружку кофе, вошел обнаженный до пояса Коннор: волосы взъерошены со сна, глаза уставшие.
        — Доброе утро,  — приветствовала она, отворачиваясь, чтобы скрыть румянец на щеках.
        — Доброе утро,  — промямлил он.  — Ну, как моя постель?
        Она вынудила себя взглянуть на него, полная решимости не выдать, насколько взбудоражена.
        — Очень удобная. А как диван?
        Он поморщился и потер затылок:
        — Короткий и бугристый.
        Джози спрятала улыбку. Схватила вторую кружку, вылила туда остаток кофе и протянула ему.
        — Спасибо.
        Он глотнул и снова поморщился:
        — Вижу, вы любите крепкий кофе.
        Она едва удержалась, чтобы не выпалить: «И мужчин тоже». Откуда, черт возьми, взялась эта банальность?
        Они завтракали в молчании, окутанные напряженной атмосферой вчерашней ночи.
        — Какие у вас планы на день?  — спросил он наконец.
        — Никаких,  — пожала она плечами.  — Может, немного почитаю. Пройдусь. Не помешает расслабиться.
        На его губах заиграла улыбка.
        — В чем дело?
        — Не могу представить вас сидящей и расслабляющейся. В жизни не видел менее расслабленной особы. Вы постоянно выглядите так, словно вам не терпится приняться за дело.
        — Верно, я не привыкла сидеть и ничего не делать.
        — Напрашиваетесь на нервный срыв. Вы это знаете?
        Она сухо улыбнулась, борясь с уже привычным раздражением. Похоже, он начинает с того, чем закончил вчера ночью.
        — У меня нет времени на срывы. График не позволяет.
        — Вы и это планируете?  — хмыкнул он.
        Она поправила подол платья с американской проймой.
        — Мне нравится знать, что я делаю.
        — Поразительно, что у вас нет более определенного плана на сегодняшний день. Или для разнообразия проведете его в рамках фристайлинга?
        Джози задумчиво склонила голову набок. Она пока что успела подумать, что съесть на завтрак. Потихоньку, шаг за шагом… но нужно придумать что-то получше, прежде чем она умрет от скуки.
        — Что-то в этом роде.
        Она обвела рукой кухню и расстилавшийся за окнами пейзаж.
        — Здесь не так много всего происходит, так что придется самой себя забавлять.
        Он глянул на нее. Их взгляды скрестились. Зрачки Коннора потемнели, так что глаза казались черными. Втягивавшими ее в мир свирепого желания. Какого черта здесь происходит? Потребность коснуться его почти ошеломляла. Желудок сделал двойное сальто, пальцы чесались погладить золотистую кожу, бугры мышц на руках и плечах, на груди…
        Плохая идея…
        Прошло столько времени с тех пор, как ее влекло к кому-то. Она совсем забыла, как это волнующе… но тем не менее следовало держать себя в руках.
        — Э-э… хотите еще раз сыграть в шахматы?  — спросила она, снова возвращаясь на безопасную почву. Приятно думать о его реакции на поражение!
        Он покачал головой:
        — Не могу. Еду в Экс, на ланч с приятелем.
        — О, ничего, все в порядке.
        Втайне она была раздражена тем, какое разочарование ощутила.
        — Вы всегда можете дойти до фермы Гая и купить яиц. Свежие яйца очень вкусны. Идите на северо-восток. Это в паре миль отсюда. Через поля.  — Он показал направление.  — Идти не больше получаса.
        — Да, возможно, и стоит пойти,  — по-детски нерешительно пробормотала она.
        Коннор, казалось, ничего не заметил.
        — Хотите, нарисую карту?
        Она вызывающе передернула плечами:
        — Нет, спасибо, я сама смогу найти ферму.
        — Только не стоит откладывать поход. Жара в середине дня становится невыносимой.
        Его лицо оставалось бесстрастным, но она была уверена, что он намеренно ее заводит.
        — О’кей,  — буркнула она, крепко сжимая кружку.
        Джози не понимала, почему так злится. И почти чувствовала, что он бросает ее, что было абсолютным абсурдом. Она взрослый человек и вполне способна себя развлечь.
        Не так ли?
        По правде говоря, она никогда не искала развлечений, потому что либо думала о работе, либо была полностью погружена в работу. И, лишившись возможности работать, не находила себе места.
        — Ладно, тогда сегодня я готовлю на ужин омлет, так что нам непременно понадобятся яйца,  — сказала Джози и осторожно поставила кружку на стол, опасаясь, что не сдержится и швырнет ее в его самодовольное лицо.  — Вам совсем необязательно кормить меня.
        — На двоих готовить так же легко, как на одного,  — пожал он плечами.  — Чем станете питаться, если не будете есть вместе со мной?
        Хороший довод. Еды в доме было немного, а вчерашний ужин оказался восхитительным. Стоит рассматривать это как его плату за то, что она согласилась делить с ним дом. С таким компаньоном жить нелегко, и она должна получить какую-то компенсацию.
        — Может, мне купить яйца в городе?  — спросил он, задетый ее медленной реакцией.
        — Нет, все в порядке. Я пойду на ферму,  — процедила она.
        — Класс!
        Он улыбнулся и хотел хлопнуть ее по плечу, но вовремя остановился и коротко кивнул:
        — Только закройте все двери перед уходом. Пока.
        Он повернулся и вышел, немного громче обычного захлопнув дверь.

        Найти ферму за полчаса не удалось, и, поскольку Джози выбрала окольный маршрут, она два часа спустя появилась во дворе, запыхавшаяся, разгоряченная и раздосадованная.
        Во дворе никого не было, так что она постучала в тяжелую дубовую дверь дома. Несколько секунд спустя ей открыл коренастый, плотный мужчина с копной жестких черных волос.
        — Да?
        — Привет, Гай. Я живу в доме Коннора Престона, вон там,  — ответила Джози по-французски.  — Я бы хотела купить у вас яиц.
        Мужчина медленно оглядел ее с головы до ног: — Да.
        Его взгляд задержался на ее грудях, и она усилием воли сдержалась, чтобы не загородиться руками.
        Супер! Фермер-извращенец! Только этого не хватало!
        — Идите за мной в курятник. Мне нужно собрать яйца,  — сказал он, показывая на боковую стену дома, где стоял ряд убогих сарайчиков и загонов.
        Она последовала за Гаем, соблюдая дистанцию.
        Наконец он вернулся и с улыбкой подошел немного ближе, чем следовало бы. Сложил яйца в принесенную ею сумку. От него пахло землей, сигаретами и чем-то нехорошим. Неправильным.
        Наморщив нос, она вынудила себя стоять на месте. Очень часто у нее возникало отвращение к людям, если они не так пахли. Гай определенно один из таких людей.
        — Спасибо.
        Она вежливо отступила и протянула банкнот в пять евро.
        — Хотите сдачу?  — спросил он, вкладывая в вопрос некий непристойный смысл.
        При мысли об этом по коже поползли мурашки.
        — Нет. Оставьте себе,  — ответила она, отступая еще дальше.
        — Как насчет того, чтобы выпить перед уходом?
        — Нет, спасибо. Нужно возвращаться. Коннор меня ждет,  — резковато ответила она.
        Гай, похоже, оскорбился ее отказом принять гостеприимство, но пожал плечами, повернулся и ушел, заставив ее почувствовать себя самой грубой женщиной на свете. Очевидно, нужно учиться общению с людьми.
        Впрочем, она это знала, как и то, что с ней становится все труднее работать.
        Проблемы, о которых она постаралась забыть в последние пару дней, свинцом легли на плечи. Она стряхнула груз. Все будет хорошо, как только она возвратится в Лондон.
        Джози решила вернуться тем путем, которым пришла. Недалеко росло дерево, которое, как ей казалось, она узнала. Поэтому она пошла в том направлении, на ходу срывая и растирая пальцами кисточки лаванды. Лаванда помогает расслабиться, не так ли? При таком темпе ей скоро понадобится тонна лаванды!
        Через час блуждания по полям она пожалела о том, что не постаралась лучше запомнить маршрут. Она окончательно заблудилась, и палящая жара лишала сил. Тени было очень мало, только иногда встречались искривленные старые оливы. Во рту пересохло, и пить хотелось все сильнее.

        Коннор понял, что что-то случилось, едва остановил машину перед домом. Тяжелая дубовая дверь была приоткрыта, и, когда он осторожно заглянул внутрь, его приветствовали все признаки ограбления. Содержимое ящиков комода валялось на полу. То же самое было на кухне. Цифровой радиоприемник и пара старых бабушкиных безделушек исчезли. Но воров не заинтересовал старенький телевизор.
        Он постоял несколько секунд, прислушиваясь. Сердце билось от страха и гнева. Неужели они еще в доме? К счастью, здесь не было ничего ценного, но он был взбешен тем, что чужие руки шарили по его вещам.
        Перепрыгивая через две ступеньки, он помчался в спальни. Здесь воры открыли пару ящиков с книгами и альпинистским оборудованием, но бросили на месте, рассудив, что это барахло ни на что не сгодится.
        Комната Джози была усыпана нижним бельем и платьями. Единственное, чего он не увидел,  — это лэптопа. Может, она отвезла его в мастерскую? Нет, ее машина по-прежнему стоит на подъездной дорожке.
        Где она?
        Его снова обуял страх. Ее, конечно, не было, когда они вломились в дом. Может, она пошла на ферму, как он предлагал? Коннор искренне на это надеялся.
        Обыскав сад, гараж и, к счастью, не найдя ее связанной, с проломленной головой, он решил позвонить Гаю и узнать, появлялась ли она там. Кровь била в виски, пока он ждал ответа.
        — Алло.
        — Гай, это Коннор Г[рестон.
        — Добрый день, Коннор, как поживаешь?
        — Г[рекрасно, спасибо, Гай. Послушай, к тебе приходила женщина? Покупала яйца?
        Последовала пауза.
        — Да. Ушла примерно с час назад. Я предложил ей выпить, потому что у нее не было с собой воды, но она решила, что со мной дружить необязательно.
        Коннор выдохнул, позволив себе расслабиться. Очень похоже на Джози. Ее наивность явно не произвела впечатления на Гая.
        — Час назад, говоришь?
        — Да.
        — О’кей. Спасибо, Гай.
        — Без проблем.
        Значит, ее не было здесь во время ограбления. Но если она ушла с фермы час назад, давно уже должна была вернуться.
        Солнце нещадно пекло, и она вряд ли сумеет найти где-то тень. А если у нее с собой нет воды, она уже сильно обезвожена.
        Он взволнованно провел рукой по волосам. Не хватало еще нянчить глупую горожанку! Но и оставить ее на жаре он не может! Уберет весь разгром позже, когда будет знать, что она в безопасности.
        Схватив на кухне бутылку с водой, он направился в сторону фермы.

        Джози была насквозь мокрой от пота. Платье липло к ногам. Волосы повисли неряшливыми прядями. Она не узнавала местности. Во все стороны простирались поля лаванды, на вид совершенно одинаковые. Паника свинцом лежала в желудке: похоже, она заблудилась. И хотя вполне могла бы вернуться по своим следам, от жары в голове все мутилось, и она несколько раз сворачивала непонятно куда.
        Джози повернула назад, но не была уверена, что идет правильно.
        О боже! О боже!
        Кровь стучала в венах. Прикосновение к коже обжигало. Ноги не шли от усталости. Мышцы вопили, требуя отдыха, но паника была слишком велика. Нужно идти.
        Что бы она не дала за глоток воды! Или островок тени!
        О чем только она думала! Как могла быть такой дурой! Все стремилась доказать Коннору, что не нуждается в его карте! И вот теперь оказалась в опасности.
        Она пыталась на ходу обмахиваться руками, но в воздухе не было ни малейшего дуновения.
        Кровь, стучавшая в висках, немного отвлекала от острой боли в голове.
        Бум-бум-бум-бум.
        Все, что она могла,  — сосредоточиться на звуке, заглушавшем все.

        Она не знала, сколько времени пролежала, когда на нее упала тень. Но даже не смогла повернуть голову и рассмотреть источник тени. Краем глаза она различила большой силуэт, загородивший солнце.
        — Джози, вы в порядке?  — настойчиво допрашивал Коннор.
        Но во рту так пересохло, что язык прилип к нёбу.
        Она ухитрилась слабо качнуть головой, отчего ее окутала новая волна боли, вынудившая закрыть глаза. Она смутно сознавала, что Коннор подносит к ее губам бутылку, и жидкость льется в опаленный рот. Она едва могла глотать, но он держал бутылку, пока не удостоверился, что она напилась. Обернул ей голову и плечи мокрой тряпкой, прежде чем подхватить на руки.
        Положив голову на его голую грудь, она закрыла глаза и расслабилась. Только прижалась теснее, как кошка, ждущая ласки.
        — О чем вы только думали?
        Его голос перекатывался в груди рядом с ее правым ухом. Он казался более встревоженным, чем рассерженным, что удивило ее. Она ощущала смесь запахов: лосьона от загара, мускусного аромата кожи — и глубоко вдохнула, счастливая отвлечься от боли в раскалывающейся голове. Несмотря на неприятные ощущения, она была почти в эйфории. Делала маленькие глоточки воды из бутылки, которую он дал ей, наслаждаясь скользившей по горлу прохладой.
        Она понятия не имела, сколько времени ушло на то, чтобы вернуться в дом. Она то и дело впадала в полузабытье, борясь со сном, ощущая такой покой в его объятиях, что не хотела пропустить и минуты.
        Глава 4
        Следующее, что она осознала,  — прохладную тьму фермерского дома, когда Коннор переступил порог. Было таким облегчением уйти от беспощадного солнца!
        Он понес ее наверх и осторожно уложил на кровать.
        Было таким утешением чувствовать себя прижатой к его крепкому телу. Джози не могла вспомнить, когда в последний раз ее обнимали так крепко и так долго. И она затосковала по его прикосновению, едва он разжал руки.
        Лежа на прохладных простынях, она открыла глаза и увидела стоявшего над ней Коннора, тело которого блестело от пота. Он снял с ее головы свою влажную рубашку и, подойдя к изножью кровати, стащил с нее туфли.
        — Что вы делаете?
        Она вдруг поняла, что ее голос звучит странно апатично. Он замер и глянул на нее, словно обшаривая глазами лицо. На какой-то безумный момент она подумала, что он хочет нагнуться и поцеловать ее. Внутри загорелся огонь предвкушения.
        — Нужно положить вас в прохладную ванну.
        К ее разочарованию, он говорил деловито, как профессионал. У нее упало сердце. Он и не думал целовать ее. Она сурово напомнила себе, что это неприлично.
        — Нужно снизить температуру тела. У вас тепловой удар.
        Джози закусила губу и кивнула. Тепловой удар. Должно быть, он считает ее такой идиоткой!
        — Хорошо.
        Коннор помог ей медленно стащить сарафан. Она приподняла с кровати сначала нижнюю, потом верхнюю половину тела, не сводя все это время взгляда с его лица. Он, казалось, целиком сосредоточился на своем деле, но она заметила, как его глаза бегают по ее телу, на секунду останавливаясь на ее грудях, едва прикрытых тонким кружевом бюстгальтера.
        Слава богу, сегодня утром она надела красивое белье.
        Возникла пауза, словно он собирался что-то сказать. Оба молчали, захваченные моментом. Жара струилась между ее ног, и она инстинктивно выгнула спину, выпячивая грудь. Жгучая жажда его прикосновений вытеснила все разумные мысли.
        Коннор оторвал взгляд от ее тела и взъерошил волосы.
        — Наберу вам ванну.
        Отвернувшись от нее, он бросил платье на стул и вышел, оставив ее лежать здесь с горящими щеками.
        Джози услышала звук льющейся воды, уронила голову на подушку и закрыла глаза. Она чувствовала себя такой дурой! Что он должен о ней подумать? Она вела себя как распутная шлюха, после того как ему пришлось идти спасать ее.
        Можно ли пасть ниже?!
        Коннор вернулся минуту спустя, с термометром, и жестом велел ей открыть рот. Встав на колени у ее постели, он посчитал пульс. Пальцы казались такими прохладными на ее разгоряченной коже.
        Она заставила себя повернуться и смотреть на него, хотя сгорала от унижения. Его взгляд был устремлен на часы, челюсти плотно сжаты, пока он считал удары ее сердца. Ей стало не по себе от сознания того, что это она — причина встревоженно нахмуренного лба и усталости в глазах. Сознание того, что только его быстрый ум и знания спасли ей жизнь, было ударом в солнечное сплетение.
        — Откуда вы знаете, как все это делать?  — спросила она голосом, дрожавшим от унижения.
        Коннор удивленно пожал плечами:
        — Закончил курсы первой помощи. Очень важно знать, что делать в непредвиденных случаях, когда ближайшая больница — в сотне миль.
        — Да, конечно, это имеет смысл.
        Возможно, она недооценила его, когда речь шла о путешествиях. Она впервые увидела, с каким хладнокровным умением он действует.
        — О’кей, пора в ванную. Хотите, я понесу вас? Или сами дойдете?
        Он смотрел на нее так пристально, что по спине прошел озноб.
        «Он так смотрит на тебя, беспокоясь, что попал в компанию спятившей дуры. Соберись!»
        — Я смогу идти,  — пробормотала она, стараясь выглядеть более уверенной, чем на самом деле, хотя не знала, откуда возьмутся силы хотя бы встать. Вынудила себя осторожно приподняться и сесть. Потом ухитрилась скатиться с кровати и подняться.
        Она ни за что не позволит ему снова себя нести. У нее еще осталась капля гордости.
        Ноги подкашивались. Она медленно двинулась в ванную и, кажется, чувствовала, как его взгляд впивается ей в спину, но высоко держала голову и не оглядывалась.
        Она не подозревала, что он последовал за ней, пока не повернулась, чтобы закрыть дверь ванной.
        — Я сказала, что все в порядке!  — вырвалось у нее резче, чем она намеревалась. Она раздраженно сжала дверную ручку, чувствуя, как металл впивается в кожу. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она улыбнулась, пытаясь смягчить эффект своего ответа, но Коннор только пожал плечами.
        — Хотел убедиться, что вам не станет плохо,  — пояснил он, безуспешно пытаясь скрыть насмешливое выражение лица.
        Она никогда этого не переживет. Он будет при каждой возможности напоминать о ее глупости.
        — Как видите, я сумела добраться сюда,  — отрезала она.
        — Почему вы так злитесь на меня?
        Похоже, он искренне удивлен ее гневом.
        Она несправедлива. Наказывает его за то, что он не успел еще сделать.
        Вздохнув, она потерла глаза и села на край ванны, пока не подкосились ноги.
        — Я злюсь на собственный идиотизм. Поверить невозможно, что вам пришлось меня спасать. Какое жалкое зрелище!  — Она глянула на него и нахмурилась.  — Почему вы улыбаетесь?
        — Потому что я знал, что вы так поведете себя. Вы не из тех, кто позволяет себе быть слабой.
        Ее плечи опустились.
        — Давайте считать это неверным суждением. Не знаю, что последнее время на меня находит.
        — Постоянно совершаете ошибки?
        — Да.
        На ее глаза навернулись слезы.
        Он нахмурился и отступил.
        — Нужно сделать для вас соляной раствор. Выпьете прямо в ванне. Вам необходимо возместить потерю жидкости.
        Повернувшись, он ушел и оставил ее смотреть ему вслед.
        Коннор перескакивал через две ступеньки, чтобы как можно скорее убежать от Джози.
        Перед глазами по-прежнему стояла она в одном белье. Вид грудей, едва не вываливавшихся из прозрачного кружевного бюстгальтера, почти лишил его равновесия. Он хотел коснуться ее. Освободить от сдавливавших чашечек, спустить кружевной лоскуток, сходивший за трусики, и оставить ее полностью открытой его жадному взгляду.
        Он знал, насколько неуместна его реакция при создавшихся обстоятельствах, но ничего не смог с собой поделать. Он мужчина с горячей кровью, обходившийся без женщины последние девять месяцев!
        Каким шоком было найти ее в таком состоянии! Он уже думал, что опоздал! И испытал невероятное облегчение оттого, что она оставалась в сознании. Прилив адреналина продолжался почти весь обратный путь.
        И сейчас, когда она едва не плакала, ему пришлось сбежать, да побыстрее. Если бы он шагнул к ней, а не к двери, кто знает, что случилось бы?!
        Швырнув ложку в раковину, он подождал пару секунд, чтобы собраться. Они и без того шли по очень тонкой линии между дружелюбным знакомством и чем-то опасно напряженным. Один крошечный ее толчок — и он окажется в свободном падении. А сейчас не время терять и без того хрупкое самообладание.
        Он осторожно понес наверх стакан с раствором и постучал в дверь ванной. И, не ожидая ее ответа, вошел. При этом он старательно опускал глаза, чтобы защитить ее скромность и свой рассудок.
        — Не волнуйтесь. Я не останусь.
        — Я не волнуюсь,  — выдавила она.
        Дождавшись, пока она возьмет стакан, он повернулся к двери. Ему не терпелось выбраться отсюда, но нужно было убедиться, что худшее позади.
        — Как вы себя чувствуете? Головокружение? Затрудненное дыхание?
        Он услышал шум и плеск воды, когда она вышла из ванной.
        — Нет.
        Голос был мягче, чем раньше. Кажется, ее тон можно назвать пристыженным? Ему вдруг захотелось ее защитить. Должно быть, она до смерти перепугана случившимся. Люди часто неверно судят об опасности пребывания на жаре, думая, что все в порядке. Пока не становится слишком поздно.
        — Прекрасно. Похоже, вы быстро поправляетесь. Нужно отдохнуть и выспаться. Вы подвергли себя нелегкому испытанию.
        Последовала пауза.
        — Коннор!
        — Да?
        Он повернулся. Она уже надела махровый халат и выглядела моложе и странно беззащитной.
        — Спасибо.
        Он встряхнул головой, пытаясь ее прояснить.
        — Все в порядке. Такое могло случиться со всяким,  — улыбнулся он, надеясь смягчить атмосферу.
        — Я сейчас не в силах мыслить связно.
        — Из-за той истории на работе?
        Он не знал, что заставило его спросить, но почему-то очень хотел услышать ответ. Должно быть, есть причина ее неестественным реакциям. Она умная женщина, которой очень сложно справиться с тем, что привело ее сюда, в фермерский дом.
        Она тихо рассмеялась:
        — Все еще намерены вытянуть из меня правду?
        — Люблю лезть в чужие дела.
        Она осторожно села на край ванны и уставилась в пол.
        — У нас много конкурентов, и мы каждый день боремся за то, чтобы сохранить старых клиентов и приобрести новых,  — бесстрастно начала она.  — В такой атмосфере сложно просто так получить контракт. Принцип такой: поедай других или съедят тебя.
        Он живо представил сестру, молодую, целеустремленную женщину. Теперь он понимал, почему она выбрала Джози деловым партнером.
        — Вам вовсе не хочется слышать весь этот вздор,  — вздохнула Джози.
        — Все нормально,  — пожал он плечами.  — Мне говорили, что я хорошо умею слушать.
        Он больше не желает думать о сестре. Это направление в лабиринте его жизни зашло в тупик.
        — Умеете.
        Он увидел, что она улыбается.
        — Но мне нужно поспать, а вам — принять душ.
        — От меня так плохо пахнет?
        Он вскинул брови в надежде, что юмор поможет выйти из замешательства.
        — Конечно нет, я не… то хотела сказать,  — мило покраснела она.
        Он махнул рукой, показывая, что пошутил:
        — О’кей. Отдыхайте. Постучите в пол, если что-то понадобится.
        Она кивнула:
        — Спасибо за то, что позаботились обо мне, Коннор!
        Слова прозвенели в воздухе за его спиной.

        Она проснулась только в шесть вечера. Осторожно села, ожидая, что движение отзовется болью в голове. Но боль значительно уменьшилась.
        Слава богу.
        Джози слышала, как Коннор возится внизу, на кухне. До нее донесся чудесный запах, от которого в животе заурчало.
        Она быстро оделась, пригладила волосы щеткой и посмотрелась в зеркало. Выглядит уставшей и измученной. Вот тебе и отпуск!
        В комнате царил хаос. Одежда и белье валялись на полу. Коннор посчитает ее неряхой!
        Она быстро запихнула одежду на место, но, оглянувшись, не нашла лэптопа. Может, Коннор переставил его в другое место?
        Тревога уколола ее. Она потерла грудь, пытаясь успокоиться. Выпрямилась и вскинула подбородок. Так лучше.

        Она спустилась вниз и увидела, как он моет посуду в раковине.
        — Вот это мне нравится: мужчина, погруженный в работу,  — пошутила она, в надежде ослабить напряжение последней встречи.
        Он повернулся и ответил комически укоризненным взглядом.
        — Могу я чем-то помочь?  — спросила она.
        — Нет, спасибо, омлет готов. Сейчас подам.
        Она села за стол, по-прежнему изнемогая от беспокойства, но благодарно кивнула, когда он положил ей на тарелку омлет.
        — Вы переставляли мой лэптоп?
        Он молча глядел на нее. Почему у него такой смущенный вид?
        Ей вдруг стало не по себе.
        — Что случилось?
        Он отложил нож и вилку.
        — Пока вас не было, в дом кто-то вломился. И украл лэптоп.
        Она уставилась на него, разинув рот, и не сразу поняла, о чем он.
        — ЧТО?!
        — Кто-то открыл отмычкой замок и вошел. Красть было почти нечего, но ваш лэптоп — одна из вещей, которую они взяли. Я уже позвонил в полицию, и они дали мне номер дела, для разговора со страховой компанией. Проверьте, не пропало ли еще чего.
        Она тоже отложила нож с вилкой и закрыла лицо руками. День становится все приятнее и приятнее.
        — Но мы в такой глуши. Почему они выбрали этот дом?  — спросила она.
        — Такое часто случается. В округе полно загородных домов, в которые легко вломиться.
        — Может, кто-то пытается что-то сказать мне?  — вздохнула она. Вся ее работа по заявке на тендер пропала!
        — Может, кто-то хочет, чтобы у вас был настоящий отпуск?  — спросил он, подняв вилку и сунув в рот кусочек омлета.
        — Да…
        Она чувствовала себя окончательно сломленной.
        — Вы ведь застраховали его, так?
        Она кивнула и стала ковырять вилкой омлет. Есть больше не хотелось.
        Он нахмурился:
        — По крайней мере, вас не было здесь, когда явились воры.
        — Верно.
        Оба молчали, пока Коннор доедал омлет.
        — Не голодны?  — спросил он наконец, кивком показав на ее тарелку.
        — Нет. Простите.
        — Без проблем,  — пожал он плечами.  — Как вы себя чувствуете?
        — Голова как свинцовая и немного болит, но по сравнению с тем, что было, это пустяки.
        Ей хотелось лечь, чтобы день поскорее закончился. Но не стоит быть невежливой с Коннором. Особенно после того, что он для нее сделал.
        — Вы очень хорошо умеете оказывать первую помощь.
        Он улыбнулся и отодвинул пустую тарелку. Снова закрывал тему, но в этом случае она не возражала: он не желает говорить об этом прямо, чтобы она не чувствовала себя униженной.
        — Так что вы делали в Индии?  — спросила она, сменив тему.
        — Помогал разработчикам проектов по очистке воды. В следующую поездку нужно завязать нужные контакты и определить, где наиболее необходимы водоочистные сооружения.
        Она пристально глянула на него:
        — Аби не упоминала о том, что вы этим занимаетесь.
        — Возможно, просто не знает. Я никогда не говорил с ней об этом.
        — У нее создалось впечатление, что вы разъезжаете по миру, наслаждаясь бесконечным отпуском.
        Он снова пожал плечами, но ничего не ответил.
        — Почему вы не сказали мне раньше? У вас было полно возможностей. Вы позволили мне считать вас кем-то вроде законченного бездельника.
        Он с заговорщическими видом подался к ней:
        — Я думал, вы шпионите за мной и докладываете обо всем сестре.
        Хотя она понимала, что это шутка, все же в ней содержалась доля правды.
        — Знаете, она скучает по вас.
        Он на мгновение застыл и отвел глаза:
        — Откуда мне знать? Мы общаемся через адвокатов.
        Грусть тяжестью осела в желудке. Как невероятно печально для обоих! А она еще думала, что у нее натянутые отношения с родными! Они, по крайней мере, разговаривают друг с другом, хотя она свела общение к минимуму.
        — Не представляю, что могу быть так же далека от своей семьи,  — пробормотала она.
        — Нам нечего друг другу сказать,  — отрезал он, злобно разглядывая пустую тарелку.
        — Думаю, Аби не согласилась бы с вами.
        Она вспомнила, какая боль стыла в глазах Аби при упоминании о брате, и что-то вдруг сошлось, как кусочки пазла.
        — Давайте сменим тему,  — заявил он так категорично, что она не посмела возразить. Значит, опять смена темы.
        Она с деланой небрежностью откинулась на стуле:
        — Расскажите мне о своем участии в проекте. Вы находите подходящие места и финансируете их? И управляете единолично?
        Он фыркнул, смешливо глядя на нее. Злобная гримаса исчезла.
        — У меня много помощников, которые следят за ходом дел. Я исследую области, наиболее нуждающиеся в поддержке, добываю капитал и запускаю проекты.
        — Достойная цель.
        Он пренебрежительно вскинул брови:
        — Я занимаюсь водой, потому что это необходимо сделать.
        — Да, конечно, но вы получаете и личное удовлетворение?
        Он пожал плечами:
        — Большее, чем если бы работал на корпорацию, одержимую прибылями. Мне нужно чувствовать себя полезным,  — пояснил он, отворачиваясь и глядя в окно, так что она больше не видела выражения его лица.
        Джози помедлила, обдумывая подтекст его слов.
        — Похоже, у нас больше общего, чем мы думали.
        — Неужели?  — улыбнулся он, чувствуя, что Джози хотела сказать больше, но не может подобрать слов. Она не рассказала всего, когда он спросил насчет той истории на работе. Он точно это чувствовал. Нужно вытянуть из нее правду.  — Что вы скрываете от меня, Джози?
        Она вздохнула, но промолчала, глядя в пол, очевидно пытаясь принять решение, стоит ли наконец ему довериться. Не ему ее осуждать. До сих пор он не пытался облегчить ей признание.
        — Некоторые наши служащие подали на меня официальную жалобу. Очевидно, я довела одну из них до того, что она взяла долгосрочный отпуск по болезни, заявив, что у нее депрессия.
        Она взглянула на него с мукой в глазах, и ему стало не по себе. Такого он никак не ожидал и впервые в жизни не знал, что ответить.
        — Э…
        — Да. Не тот момент моей жизни, которым стоит гордиться.
        — Так вы тот самый Босс из Ада?
        Он пытался говорить беспечно, показать, что шутит, но голос ее еще больше понизился.
        — Знаю, что многого от них требую, но я не из тех боссов, которые фамильярничают с подчиненными. Но мы не можем позволить себе ошибаться.
        Зря тратить деньги или портить репутацию. Полагаю, я не слишком легко схожусь с людьми, и кажется, что я постоянно их подгоняю. Дружелюбие и легкость общения — не мои сильные стороны, как, я уверена, вы уже заметили.
        Он увидел, как дрожат ее руки, когда она выбивала знакомый ритм на столешнице, и подался вперед, пытаясь дать понять, что ни в коем случае не судит ее.
        — Дело не только в вас. Наверняка имеются и другие факторы.
        Он понятия не имел, какие это факторы, но должен был что-то сказать. Стереть выражение нестерпимой муки с ее лица. Возможно, с ней нелегко работать, но она не жестока. По крайней мере, насколько он успел увидеть. Сколотить команду для совместной работы — дело сложное. Судя по всему, у нее на работе было немало испытаний. Неудивительно, что она так устала. Не стоило ему шутить насчет нервного срыва. Похоже, он невольно попал не в бровь, а в глаз.
        — У меня настоящий талант выводить людей из равновесия. Я срываю на них злость. Ваша сестра считает, что мне следовало быть более снисходительной к ошибкам. Обычно больше всех страдает мой секретарь.  — Она положила руки на стол и уставилась на свои пальцы, прежде чем поправиться: — Страдала.
        — И моя сестра попросила вас уехать на некоторое время?
        Он почувствовал невольное уважение к Аби. Почет ей и слава за то, что не побоялась разобраться с проблемой.
        — Да, пока я не запугала остальных до того, что они уволятся. Я согласилась, решив убедить вашу сестру, что не потеряла разум.
        — Действительно не потеряли?
        Она досадливо рассмеялась:
        — Иногда кажется, что это именно так. Но работа — все, что у меня есть. Мне очень важно добиться успеха. Я так много трудилась ради этого!
        Она едва заметно улыбнулась, но губы задрожали, а глаза убежали в сторону.
        — Значит, Аби управляет бизнесом, пока вы здесь?
        — Да! Сумасшедшая. Она ведь загружена по самые брови и находится под постоянным стрессом. Это ей следовало бы взять отпуск!  — Она закрыла глаза и тихо вздохнула.  — Полагаю, я ей все испортила.
        При мысли о сестре, изнемогавшей от тех же забот, у него упало сердце. Ему нужно повернуть беседу так, чтобы не поддаться меланхолии, грызшей грани сознания. Пора сменить игру.
        — Вы знаете, что помогает от стресса?
        — Просветите меня.
        — Оргазмы.
        Слово повисло в воздухе между ними, пульсируя потенциальной жизнью.
        Стоило взглянуть ей в лицо! Картина!
        — Предлагаете, чтобы мы…
        Джози помахала трясущимся пальцем.
        — Чтобы мы погрозили друг другу пальцами?  — уточнил он, едва сдерживая широкую улыбку при виде ее изумления.
        Она попыталась рассмеяться, но вышло нечто среднее между икотой и фырканьем.
        — Чтобы ВЫ и Я…
        Он подался вперед, не устояв перед искушением подразнить ее. Она такая легкая мишень, и перемена атмосферы была облегчением после неприятного разговора.
        — Похоже, вы не в силах найти слова, Джози. Предлагаете заняться с вами сексом?
        Она мучительно вспыхнула, чем вызвала его улыбку.
        — Нет! Я думала, это вы меня просите!
        Он помолчал, собираясь с мыслями. Какого черта он вытворяет? Но, как бы там ни было, отступать он не хотел.
        — Что, если это так?
        Она заерзала.
        — Ну… это… очень странная просьба.
        — Странная, в смысле неестественная? Или странная в смысле «мне-раньше-никогда-не-предлагали-так-прямо»?
        Это он мог себе представить. Она кого угодно запугает!
        — Значит, вы еще не жили.
        — Да, как вы все время твердите мне.
        — Я говорю о том, что вижу.
        — Я заметила.
        Она громко вздохнула, словно из нее вышел весь пар. Плечи привычно опустились.
        Он нахмурился, чувствуя, как изменилось ее настроение. Огонь в ней погас.
        — Уверены, что вы в порядке?
        Она вымученно улыбнулась:
        — Подозреваю, с тех пор, как мы встретились, меня нельзя назвать особенно впечатляющей.
        — О, не знаю. Ваши сиськи — это что-то.
        Она поспешно скрестила руки и сурово глянула на него:
        — Знаете, вам сходят с рук подобные вещи только потому, что вы так велики.
        Он ухмыльнулся.
        — Я говорю о вашем гигантском росте и сложении, а не о… ну, вы знаете…
        Он снова улыбнулся, видя, как она покраснела.
        — Знаете, для девушки с таким обширным лексиконом вам трагически не хватает знания грязных слов.
        Она покрепче обхватила себя руками и произнесла с деланой дерзостью:
        — Я могу сквернословить, обходясь отборными ругательствами.
        — Конечно, можете.
        — Бросаете мне вызов?
        Вскинув подбородок, она бросила на него сексуально-мятежный взгляд, отчего Коннор ощутил эрекцию.
        О’кей, она своего добилась.
        — Пойдемте со мной,  — велел он, вставая и направляясь к дверям патио, ведущим в сад.
        Через мгновение он услышал за спиной жизнерадостный стук ее шлепок на тропинке и направился мимо террасы к другому концу участка.
        Глава 5
        — Куда мы идем?  — пропыхтела Джози, стараясь не отстать.
        — На край глуши.
        Наконец они добрались до изгороди, служившей границей участка. Вдалеке садилось солнце, заливая пейзаж мягким алым свечением. В угасающем свете лавандовые поля сияли светло-вишневым…
        Облокотившись на изгородь, Коннор огляделся. Приятно ощутить последнее дневное тепло, поднимавшееся от земли.
        — Что мы здесь делаем?  — спросила Джози немного нервозно.
        Он уперся взглядом ей в глаза:
        — Изображаем эмоции. Я давно научился этому фокусу, чтобы помочь облегчить стресс.
        — Серьезно?
        Она уставилась на него, как на психа.
        — Ну же, Джози, покажите, на что способны!
        Она скептически покачала головой:
        — Мы все еще говорим о том же вызове, верно?
        Он улыбнулся:
        — Хочу, чтобы вы выкрикнули столько непристойных слов, сколько сможете вспомнить. И как можно громче.
        Он хотел снова увидеть огонь в ее глазах, а единственный способ сделать это — заставить Джози отпустить тревогу, постоянно ее преследовавшую.
        — Здесь?  — недоуменно спросила она.
        — Да.
        — Но я буду выглядеть полной идиоткой!
        — Я не стану тыкать в вас пальцами и смеяться.
        — Уверены? Вы не установили здесь камеру в надежде запечатлеть мой позор?
        — Перестаньте разыгрывать параноика и начинайте.
        Ее лицо уже порозовело от смущения, но в глазах снова появился отблеск жизни.
        Сделает ли она это? Или струсит? Он понятия не имел, куда это зайдет.
        Но скоро выяснит.
        Крепко зажмурившись, она набрала в грудь воздуха, расправила плечи и прокричала длинный и довольно исчерпывающий список ругательств.
        С дальнего поля вспорхнули испуганные шумом птицы.
        Джози повернулась к нему. Он почтительно кивнул:
        — Впечатляюще.
        Ее лицо пылало, грудь вздымалась, она жадно ловила воздух, но сияла от удовольствия. Глаза живые и ясные. В этот момент она показалась ему самой прекрасной на свете женщиной. Хотелось притянуть ее к себе и поцеловать мягкие губы, вытянуть оставшийся яд ее унижения и освободить сознание.

        Джози поверить не могла, что только что выкрикнула поток ругательств в безмятежную тишину французского пейзажа. Что происходит с ней? Она превращается в полную кретинку. Но чувствует себя легкой и воздушной. Словно освободилась от чего-то. И сейчас ей хорошо. Давно так хорошо не было…
        — Здорово, правда? Это приток серотонина,  — хрипло пояснил Коннор.
        — Что бы там ни было, но хочется еще!  — заявила она, широко улыбаясь и больше не боясь опозориться. Похоже, она… немного переступила грань.
        — Сначала я, потом снова вы,  — сказал он, прежде чем запрокинуть голову и выдать в пространство огромное разнообразие непристойностей.
        И оглянулся на нее. В глазах блестели смешливые искорки и еще что-то, ей непонятное.
        — Ваша очередь.
        — О’кей. Это исключительно для вас, Коннор.
        Она оперлась руками об изгородь и выпалила все эпитеты, которыми мысленно награждала его с той минуты, как он испортил ей каникулы.
        Когда она наконец смогла взглянуть на Коннора, тот едва сдерживал смех.
        — Вам лучше?  — спросил он.
        — Намного.
        Она потрясенно осознала, что от души веселится.
        — Хорошо выпустить пар, верно?
        — Да, доктор Престон.
        — Нужно же избавляться от накопившегося гнева! Полагаю, именно он дает вам столько нервной энергии. Вам необходим для нее выход, которого, по-видимому, не дает работа.
        Она отступила, смущенная своей физической реакцией на его близость и резкой сменой темы разговора.
        — Что же, каково ваше заключение, герр Фрейд?  — спросила она, готовая услышать еще несколько истин. Кажется, он считает, что знает ее лучше, чем она — себя. Но она далеко не все ему рассказала. Может, если все выйдет наружу, она перестанет уклоняться от его настойчивых вопросов.
        Он задумчиво опустил голову:
        — Каково это — жить в тени сестры?
        Вопрос вывел ее из себя, но она знала, что отмолчаться невозможно.
        — Думаете, что сбили с меня спесь?
        Он проигнорировал ее.
        — Расскажите мне об этом.
        Сейчас было легче всего сдаться. Он ни за что не оставит ее в покое, пока не вытянет всю отвратительную грязь.
        Ее ноги дрожали от смеси нервного возбуждения и вожделения, поэтому она села и прислонилась спиной к изгороди.
        — Да, вы меня поймали. Я вторая любимая дочь в семье. Когда я была моложе, не могла понять, что делаю не так. Хотела, чтобы мои достижения заметили, как это было с Мадди, но, что бы ни делала, она затмевала меня. Я тускнела в сравнении с ней. Постепенно я бросила все попытки привлечь внимание, и они вроде бы предоставили меня себе. Думаю, просто списали, как лузера.
        Она пыталась говорить беспечно, но в конце выдала себя, когда голос дрогнул.
        Коннор сделал вид, что не заметил, чтобы не смущать ее.
        — Даже несмотря на то, что у вас свой бизнес?
        — Они думают, я просто завела себе игрушку, потому что ушло некоторое время, чтобы удержаться на рынке. Мы с Аби долго обходились без зарплаты.
        — Это тяжело осознать всякому, у кого нет ни мозгов, ни отваги, чтобы заняться бизнесом.
        Она выдернула длинную травинку и стала отрывать от нее кусочки, чтобы не вонзить ногти в ладони.
        — Всякий раз, когда я появляюсь в их доме, они задают вежливые вопросы о том, как идут дела, и мне приходится давать им все те же ответы и видеть все то же выражение скуки и разочарования на их лицах. Они хотели бы, чтобы я достигла гораздо большего.
        — Ваша сестра установила невозможно высокие стандарты.
        Она резко засмеялась и погрозила ему дрожащим пальцем:
        — Нет такого слова «невозможно», Коннор. Во всяком случае, если верить моему отцу.
        — Чем вы должны заниматься, по их мнению?
        — Чем-то волнующим и изменяющим мир.
        — Но почему вы выбрали именно этот бизнес?
        — Когда подруга подруги познакомила меня с Аби и она поделилась со мной своими идеями, я впервые в жизни ощутила вдохновение. И, к счастью, она решила, что я могу стать прекрасным партнером по бизнесу. Она прекрасный директор, все служащие ее любят. Она умеет руководить людьми и рискует, давая им сложные задания и вытаскивая на свет лучшие их качества. Раньше мы спорили из-за этого, но до сих пор все прекрасно получалось. Никто не хочет ее разочаровать.
        — И меньше всех вы?
        — Для этого уже слишком поздно,  — грустно улыбнулась она.
        — Уверен, что моя сестра знает, как ей повезло работать с вами. Она верно поступила, окружив себя умными людьми.
        Джози фыркнула.
        — Как! Вы не считаете себя умной?
        — Да нет, просто недостаточно умной… а может, у меня другой склад ума.
        — Но что такое, по-вашему, «быть достаточно умной»?
        — Непоколебимой, острой как бритва и переливающейся яркими цветами. Цельной.
        Теперь, когда она начала говорить, хотела выложить все. О страхах, неуверенности и гневе, которые ею владели. Но она не может. Он не захочет слушать. Да и к чему ему это? Они даже не друзья.
        Он, должно быть, ощутил ее колебание.
        — Говорите, Джози. Откройте все, что на душе.
        Слова сами слетели с языка:
        — Я хочу победить. Чертовски хочу победить, хотя бы раз, Коннор. Меня тошнит от постоянного второго места.
        — Продолжайте. Кричите во все горло.
        — Я хочу победииииииииить!
        Тело напряжено. Кулаки сжаты. Глаза закрыты.
        Слова эхом отдались в сумерках.
        Открыв глаза, она встретила пристальный взгляд Коннора.
        — Все будет прекрасно! Вы справитесь,  — пообещал он.
        Доброта в его голосе почти добила ее. Слезы выступили на глазах, а горло судорожно сжалось.
        Он осторожно провел тыльной стороной ладони по ее щеке, словно смахивая упавшую ресничку. Жест был таким неожиданным и интимным, что она охнула. В его потемневших глазах светилось сочувствие.
        Умирающие лучи солнца резче подчеркнули черты его лица, и она зачарованно наблюдала, как его голова наклоняется ближе. Так близко, что она почти чувствовала прикосновение его губ. Теперь их глаза были на одном уровне и взгляды скрестились. Дыхание смешалось. Он притянул ее ближе.
        — Что вы делаете?  — сдавленно прошептала она.
        Его губы были всего в нескольких сантиметрах от ее губ.
        — По-моему, мы застряли здесь вместе, в глуши, на неделю, и нам нечем отвлечься,  — пробормотал он.  — Кажется случайностью, что мы оба здесь и сейчас, и я действительно, действительно хочу тебя поцеловать.
        Ее сердце сильно забилось.
        — Случайность?
        — Ладно, чистая слепая удача.
        — Думаю, у вашей сестры есть что сказать насчет этого.
        При упоминании сестры его плечи опустились. Он вздохнул, прижавшись к ее лбу своим.
        «Хороший способ испортить настроение, Джози».
        Она боялась того, что происходит здесь. Этот брат Абигейл — одинокий волк, который, похоже, никого не любит, ни о ком не заботится. Последний в мире мужчина, с которым стоит вступать в отношения.
        Джози боялась, что, как только поддастся растущим чувствам к нему, окажется, что она скользит вниз, в пропасть разочарования. Не стоит добавлять Коннора к длинному списку ее ошибок. Нужно оставаться сосредоточенной, чтобы поставить жизнь на прежние рельсы. Коннор все испортит, если поцелует ее. Она не может значить что-то для него. Он просто ее жалеет. Это будет поцелуй из милости.
        Она отодвинулась и на секунду решила, что он передумал. Дал ей время опомниться. Ничего подобного. Он снова приблизил к ее губам свои, так что они почти соприкасались. По ее коже прошел озноб удовольствия.
        — Подожди,  — прошептала она ему в губы, закрыв глаза, чтобы не видеть жалости, которая наверняка присутствует в его взгляде.
        Но он не стал ждать. Овладел ее губами так яростно, что она задохнулась.
        Кровь в ее венах загорелась по мере того, как поцелуй становился крепче, а губы настойчивее. Сильные пальцы гладили ее руки и спину, выводя чувственные круги. Волны желания бушевали в ней, и она инстинктивно приоткрыла рот, впустив его язык.
        Коннор со стоном наслаждения обвел языком внутреннюю сторону ее рта, исследуя мягкие глубины, и крепко прижал ее к себе. Его руки продолжали притягивать ее ближе, но это продолжалось недолго. Он толкнул ее на землю. Напряженные мышцы коснулись ее живота, и она потрясенно осознала всю твердость его эрекции.
        Неверие в свои силы охватило ее. Ее разрывало надвое. Тело говорило одно, разум — другое. Она хотела его, в этом нет сомнения, и все же будет несчастьем идти дальше. Она знала это. Но не может ли она… хоть на короткое время… позволить себе развлечься? Именно на короткое время. Она не думала, что Коннор хочет от нее чего-то большего. Нет, если он так эмоционально закрыт, каким казался. Но, боже, она не хотела останавливать это. Его губы были жаркими, правда, стали мягче, когда она отдалась его ласкам, но такими же настойчивыми.
        Она инстинктивно обхватила его плечи, чувствуя, как бугрятся мышцы под пальцами. Его сила пугала ее.
        Последний сохранивший разум уголок мозга пробудился и остерег ее. Нужно это прекратить.
        Она уперлась ладонями ему в грудь и толкнула. Все равно что стараться отодвинуть кирпичную стену! Его руки на мгновение застыли. Но тут же расслабились, освободив ее.
        Вывернувшись из-под Коннора, она вынудила себя взглянуть на него. Он хмуро свел брови:
        — Что-то не так?
        Он тяжело дышал, пытаясь обрести равновесие.
        — Нам не следует делать это. Это безумие. Я не могу позволить себе настолько отвлечься.
        Коннор вопросительно поднял брови:
        — Думаю, отвлечься — именно то, что тебе нужно.
        Он снова нагнулся над ней, приподнявшись на руках, и коснулся поцелуем ее щеки.
        Джози едва могла говорить.
        — У меня для этого нет времени,  — выдавила она.
        — Мне кажется, у тебя полно времени.
        Он скользнул губами к той точке на шее, где бился пульс.
        — Нет, мне нужно ясное мышление. Никакие отношения не должны сбивать меня с пути.
        Он отстранился и недоуменно уставился на нее:
        — Погоди! Когда это я просил тебя об ОТНОШЕНИЯХ?
        Джози мучительно покраснела.
        Перекатившись на бок, он заправил за ее ухо непокорную прядь волос, прежде чем провести пальцем по ее лицу. Ее словно молнией пронзило. Она едва могла сосредоточиться на происходящем и поэтому оттолкнула его снова, обеспечив себе физическое расстояние, необходимое, чтобы трезво поразмыслить. Ее губы все еще покалывало от его безжалостного поцелуя. Она дотронулась до них и увидела, как они распухли.

        Коннор хотел снова поцеловать ее, прижать к себе нежное тело, разрушить стальные барьеры.
        Он думал, что сможет справиться с желанием коснуться ее, поцеловать, но ошибался. Там, где речь шла о Джози, у него не оставалось силы воли.
        Она казалась такой потерянной, когда сидела здесь, глядя на него прекрасными встревоженными глазами, и он понял, что не вынесет ожидания. Единственным выходом было поцеловать ее.
        Она из тех людей, которым необходим толчок, чтобы раздвинуть границы воображения. И он хотел видеть, как она теряет самообладание. Как удивляет себя тем, что способна сделать, когда разрешит себе игнорировать правила, за которые так цеплялась.
        Он знал, что у этой связи нет будущего. Она слишком зациклилась на работе, а он долго здесь не пробудет. Но это не помешало ему целовать ее. У них просто не останется времени для того, чтобы их связь стала проблемой,  — заверил он себя. Но, может, в этом кроется что-то хорошее? Решение дать волю эмоциям уже привело к поразительным результатам.
        — Прости,  — сухо сказала она, глядя ему в глаза, словно призывая бросить ей вызов.
        Джози явно было не по себе. Она ерзала на месте и шевелила траву пальцами ног. Ей явно нужен небольшой толчок в нужном направлении. Но приходилось действовать логическими методами.
        — Ты знаешь почему,  — пробормотала она.
        — Послушай, Джози, хватит ходить вокруг да около. Мы можем делать это всю неделю или быть честными и прекратить зря тратить немногое оставшееся у нас время. Ты мне нравишься. Хотя немного странная и нервная и слишком занята своей карьерой, но у всякого есть свои недостатки.
        Он подождал, пока она поймает его взгляд, и улыбнулся.
        Джози робко улыбнулась в ответ.
        — Спасибо,  — сухо сказала она.
        — Серьезно. Мы совершенно не подходим друг другу, но думаю, оба понимаем, что здесь происходит. У нас нет будущего. Мы живем в разных мирах. Но между нами есть связь.
        Он провел большим пальцем по абрису ее лица и ощутил, как она задрожала под его прикосновением.
        Что и требовалось доказать.
        — Весь смысл твоего отдыха в том, чтобы уйти от реальности, верно?
        — Полагаю, что так.
        Она тяжело дышала и никак не могла встретиться с ним глазами.
        — Значит, остается уйти от реальности.
        Джози не смела посмотреть на него. Не хотела, чтобы он увидел, как она слаба, как едва удерживается на краю. И вместо этого она наблюдала, как ее рука ложится на грудь Коннора, туда, где бьется его сердце. Так же часто и неровно, как ее собственное.
        Она знала, что ведет опасную игру, но что-то не позволяло отступить. Во что она втянула себя?
        Он подался вперед и, не отводя от Джози глаз, приподнял ее подбородок, так что их губы оказались на одном уровне. Она ощутила жар его дыхания.
        — Думаю, ты обманываешь себя, Джози. И хочешь меня так же сильно, как я — тебя.
        По правде сказать, она боялась, что не сможет справиться с сердечной болью, которая станет следствием любой эмоциональной привязанности к Коннору. А она привяжется к нему. Это будет так легко. Если позволит себе. Он уже заставил ее испытать то, что она раньше не испытывала. То, чего даже не могла объяснить себе.
        Настало время решений.
        Ее тело трепетало от желания, словно подсказывая, какой путь выбрать. Сколько времени прошло с тех пор, как ее в последний раз влекло к кому-то? Как ничтожно мало поблажек она давала себе за последние несколько лет! Как тяжко она работала, почти не получая наград!
        Черт с ним! Пусть все идет своим чередом! Она может позволить себе короткую связь. Перспектива не получить его сейчас казалась куда хуже того, что мимолетный роман может с ней сделать. В конце концов, она заслуживает хоть какого-то волнения в своей жизни. Ей больше нечего бояться. Он уже знал о ней худшее и не бросил ее, не ушел. Это о чем-то говорит.
        — Ты тоже этого хочешь,  — сказал он, не сводя с нее глаз.  — Верно?
        — Да!
        Она была шокирована тем, как уверенно сказала это.
        Он встал, протянул ей руку, и она вложила в его ладонь свою и крепко сжала. Он поднял Джози с земли легко, как перышко, и быстро пошел к дому, таща ее за собой.
        Они вошли в дом, и он потянул ее наверх, в спальню, захлопнув за собой дверь. Джози стояла, не зная, что делать и что сказать. Кровь грохотала в ушах, все в ней пело от ожидания. В воздухе тяжело повисло предвкушение.
        — Итак, Джози, уверена, что можешь вынести короткую связь со мной?
        Джози прерывисто вздохнула и выпрямилась во весь рост.
        — Конечно, смогу.
        Прежде чем она успела понять, что происходит, Коннор шагнул к ней, подтолкнул к стене и прижался всем телом. В глазах плескалось вожделение.
        — Уверена, что у тебя найдется время для меня прямо сейчас?
        Джози подняла лицо, чтобы взглянуть на него со всем самообладанием, на которое была сейчас способна. А способна она была на очень немногое.
        Она вляпалась по самую макушку. Он — воплощение мужественности: сильный, сдержанный, поразительно хладнокровный. И знал это.
        — Думаю, у меня как раз образовалось окно,  — пробормотала она, слегка задыхаясь, словно только сейчас пробежала целую милю. Его близость вызывала странную реакцию. Грудь стиснуло так, что легкие не пропускали воздуха, отчего голова кружилась, а местечко между ногами пульсировало в предвкушении того, что сейчас будет.
        Она охнула, когда его рука сильно сжала ее подбородок. Большой палец нежно ласкал ее губы, заставляя их приоткрыться.
        — Посмотрим, сможем ли мы отвлечь ненадолго твой умный мозг.
        Завладев ее губами, он вынудил ее их приоткрыть. Его язык скользнул внутрь, коснулся ее языка, сплелся с ним.
        Она расслабилась и инстинктивно ответила на поцелуй.
        Он был повсюду. Окутывал ее чувства. Каждая клетка в ее теле хотела, чтобы он был ближе, глубже, теснее. Он зарылся руками ей в волосы, не давая пошевелиться. Побег будет невозможен. Не то чтобы она хотела этого,  — теперь она полностью отдалась неизбежному и желала всего.
        Обхватив его спину, она пробежалась ладонями по его телу под майкой, наслаждаясь прикосновениями к напряженным мышцам, перекатывавшимся под мягкой кожей. И услышала, как он застонал, когда она коснулась лопаток, погладила впадины под ними. Коннор с трудом оторвался от ее губ, стащил майку и уронил на пол.
        — Твоя очередь,  — сказал он, отступая.
        Она думала, что будет стыдиться, раздеваясь перед ним, но его одобрительный взгляд придал ей смелости.
        Она медленно стянула майку, расстегнула и отбросила с сторону бюстгальтер, пока не осталась обнаженной до пояса.
        Его взгляд задержался на ее лице, грудях…
        Тело Джози пульсировало от чувственного голода.
        Подняв руки, чтобы сжать ее груди, он нежно потер большими пальцами соски, и она ахнула, когда желание наполнило ее тело, посылая свои острые стрелы в те места, которые, как она считала, не могут возбудиться до такой степени.
        — Знаешь, оргазмы прекрасно излечивают головную боль. Что-то, связанное с эндорфинами,  — пояснил он, целуя чувствительное местечко за ухом.
        — Предлагаешь быть моим личным болеутоляющим?  — выдохнула она.
        — Двойной выигрыш,  — пробормотал он ей в шею, подхватив ее, оторвал от пола и прижал к себе, словно она ничего не весила.
        Обвив руками его талию, она прильнула к его крепкому телу и снова ощутила, как вдавилась в живот его возбужденная плоть. Она стала тереться о него, в отчаянной попытке стать ближе, умирая от желания почувствовать его в себе.
        Коннор, очевидно, хотел того же, потому что развернулся, отнес ее на кровать, уронил на мягкие подушки и лег сверху. Теперь поцелуи стали лихорадочными. Какое это облегчение — избавиться от тревог и просто позволить себе чувствовать!
        Коннор сменил позу и встал над ней на колени. Прервал поцелуй и сел, одним быстрым движением стащив с нее оставшуюся одежду, прежде чем сорвать с себя все, и снова начать целовать ее.
        — Ты так прекрасна,  — выдохнул он ей в губы, целуя ее щеки, нос, лоб и закрытые глаза.
        Его язык выводил круги за ухом, посылая новые волны желания прямо между ее ног. Его пальцы творили волшебство на ее коже, дразня ее, скользя от живота до треугольника мягких волос. Она выгнулась навстречу ему, отчаянно моля о том, чтобы его пальцы двинулись ниже. И он так и сделал, разделив ее складки и найдя чувствительный бугорок клитора. Он с бесконечной нежностью обводил его пальцем, вызывая спазмы сладостного, почти болезненно напряженного ощущения. Она стала извиваться, желая большего, желая, чтобы он был глубже. Наконец его пальцы легко проникли в нее, обнаружив, насколько она готова к вторжению.
        Стон вырвался из ее горла, когда он стал обводить большим пальцем крошечный комок сладострастия. Кончики остальных пальцев массировали чувствительное местечко наслаждения глубоко в ней.
        Она смутно сознавала, что он движется ниже, осыпая жаркими поцелуями разгоряченную кожу ее шеи и грудей и прикусывая напряженные изюминки сосков, прежде чем лизнуть пупок. Его дыхание, жаркое на ее уже горящей коже, посылало дрожь наслаждения туда, где двигались его пальцы, усиливая желание. Он отнял большой палец от пульсирующего клитора, но место его тут же занял горячий рот, посылая по ее телу мощный импульс сладостной муки.
        Его язык снова и снова лизал набухшую горошинку, пока его пальцы продолжали двигаться в ней, проникая все глубже, то и дело задевая чувствительную G-точку.
        И когда она подумала, что больше не вынесет, он отнял руку и отодвинулся, оставив ее растерянной и расстроенной.
        — Что ты делаешь?  — почти завопила она.
        Он повернулся с дьявольской улыбкой на лице.
        — Беру защиту,  — пояснил он, вынимая презерватив из бумажника в заднем кармане шортов.
        Джози облегченно вздохнула. На какой-то ужасный момент ей показалось, что он решил остановиться. Но Коннор и в мыслях не имел ничего подобного. Надев презерватив, он вернулся к ней, скользнул между ее ног и резко развел бедра. Их взгляды скрестились. Лица были в нескольких миллиметрах друг от друга. Его мужской запах наполнил ее ноздри, смешиваясь с нагретым солнцем запахом их тел.
        — Насколько сильно ты хочешь меня прямо сейчас?  — поддразнил он.
        Она ощутила, как твердыня его плоти прижалась к ее лону, и снова стала извиваться, пытаясь втянуть его в себя.
        Но он опустился вниз, подальше от нее.
        — Отвечай, Джози,  — прерывистым голосом велел он, словно старался сохранить трезвость восприятия. И при мысли о том, что он способен из-за нее потерять самообладание, его тело запульсировало от возбуждения.
        — Больше, чем я когда-либо что-то хотела.
        Она не лгала. И не могла вспомнить, когда последний раз так отчаянно чего-то желала. Он уж точно до нее не хотел кого-то так сильно.
        — Хочу, чтобы ты запомнила это чувство, когда вернешься в свою душную спальню,  — прошептал он, входя в нее резко и быстро, так что она задохнулась.
        Она никогда не разбиралась в тонкостях секса. Слишком была занята делами и работой. Правильно ли она двигается? Какова оптимальная поза для быстрого и удовлетворительного оргазма? Если она нажмет это и ущипнет то, покажется ли опытной любовницей?
        Калейдоскоп тревог, пронесшийся в голове, внезапно лишил ее самообладания. Она так хотела, чтобы все было правильно!
        — Расслабься,  — пробормотал он, очевидно ощутив ее напряжение.
        Она постаралась отделаться от беспокойных мыслей, обмякла и позволила ему делать все, что он захочет, запрещая себе думать о том, как это происходит.
        Коннор ускорил темп, и теперь они лихорадочно двигались в унисон: каждый пытался получить от партнера предельное наслаждение. Тела были мокры от пота.
        Джози затерялась в ощущениях, подобных которым она до сих пор не испытывала. Его плоть снова и снова задевала чувствительные места, так что она не могла перестать двигаться, даже если бы от этого зависела ее жизнь.
        Мощные толчки Коннора в конце концов привели ее к пику наслаждения. Изысканные ощущения разворачивались в ней спиралью, разносились по телу, посылая прилив крови к голове, так что мир потемнел. Она почти не сознавала, что Коннор достиг разрядки, прежде чем обмякнуть на ней, властно прижимая к себе.

        Коннор по-прежнему лежал, подмяв под себя Джози. Их ноги переплелись. Его плоть пульсировала последними конвульсиями оргазма. Наслаждение возрастало с такой силой, что его тело сделало все, чтобы удовлетворить отчаянную потребность.
        Она зашевелилась под ним, и он приподнялся на локтях, чтобы ей было не слишком тяжело.
        — Прости, я едва не раздавил тебя!
        Она улыбнулась, глядя на него затуманенными глазами:
        — Дави на здоровье. Я наслаждалась, лежа под тобой.
        Он рассмеялся, но все же откатился и сел, снимая презерватив. Джози облокотилась на подушки, закинув руки за голову. Груди мягко поднимались перед его глазами. Коннор хотел поцеловать их, взять губами темные соски и нежно прикусить, пока она не застонет.
        Он немедленно оседлал ее и провел рукой до самого низа, лаская мягкую кожу бедер. И был готов сделать для нее все, что она пожелает, в одно мгновение.
        Почему-то он знал, что этим кончится. То, чего он не мог предположить,  — насколько невероятным это окажется. И как сильно он хотел ее даже сейчас.
        Что-то тревожило его сознание. Но он проигнорировал сигналы, чтобы полностью сосредоточиться на Джози и ее великолепном теле.
        Она извивалась под ним, выгибая спину, чтобы оказаться как можно ближе.
        Он поднял голову и взглянул на нее:
        — Так оно того стоило?
        — Что?  — гортанно спросила она.
        — Иногда для разнообразия отдаться собственным инстинктам?
        — Еще как стоило!
        Джози улыбнулась, притянула к себе его голову и крепко поцеловала в губы. Она такая сладкая! Он мог бы делать это всю жизнь! Потеряться в ее вкусе, запахе кожи, мягкости прикосновения.
        — Я так рад, что позволил тебе остаться,  — сказал он, заглушая ее протестующий смех поцелуем. Поднял голову и взглянул ей в глаза.  — Как твоя голова?
        Она смешливо нахмурилась:
        — Мы говорим об уровне боли или моем здравом рассудке?
        — О твоей головной боли,  — уточнил он.
        — Прошла. Благодаря твоему чудесному лечению.
        Она обняла его, провела кончиками пальцев по спине. Кожу покалывало там, где она его касалась.
        — Рад это слышать.
        Она закрыла глаза и громко выдохнула носом.
        — Это вовсе не то, чего я ожидала от своего отпуска, когда приехала сюда.
        — Оказалось, что это очень хороший отдых от всего, верно?
        Он убрал с ее лба прядь волос.
        Она открыла глаза и взглянула на него.
        — Не могу пожаловаться,  — сказала она с улыбкой, более спокойной и расслабленной, чем он когда-либо у нее видел. Поерзав, она освободилась из плена его тела и села.
        — Не знаю, удержат ли меня ноги,  — смущенно улыбнулась она.
        — Куда ты идешь?
        Этого не может быть! При мысли о том, что она отошлет его спать внизу, ему стало не по себе. Он надеялся, что это только прелюдия к длинной ночи исследования поразительно отзывчивого тела Джози.
        — В ванную.
        — Только не задерживайся,  — велел он, переворачиваясь на спину. И улыбнулся, когда ее взгляд скользнул по его торсу. Она весело подняла брови.  — Как видишь, я еще не закончил с тобой. Далеко не закончил.
        Глава 6
        Наутро Джози проснулась и сразу вспомнила coll бытия вчерашнего дня. Ее снова охватил жар, принося с собой сокрушительную смесь стыда и вожделения.
        Неужели она действительно выкрикивала ругательства в неподвижный воздух французского ландшафта, а потом трахалась с вечно отсутствующим братом делового партнера? Она не удивится, если обнаружится, что ей все приснилось. Все это так нереально.
        Сев в постели, она глубоко вздохнула перед тем, как взглянуть на крепко спавшего рядом Коннора. Он лежал на боку, лицом к ней, вытянув руку. В полутьме она различала только контуры его лица, сильный подбородок, высокие скулы, черточки бровей.
        Тут было на что посмотреть.
        Она позволила себе на секунду представить, каково это — просыпаться рядом с ним каждый день. При этой мысли она затрепетала. Он выводил ее из равновесия. Потому что был не того типа мужчин, с которыми она обычно встречалась. Слишком непредсказуем. Слишком нестабилен. Она любила мужчин, в присутствии которых можно чувствовать себя уверенно. Мужчин, которых можно контролировать. Невозможно даже вообразить, что Коннор из таких.
        Случившееся можно было считать чем-то вроде странного катарсиса. Она свободно говорила с ним о том, что произошло на работе, а он был очень внимателен и мил. Но она была зла на себя за то, что вот так открылась незнакомому человеку. Что он о ней подумает? А секс? О боже. Отчаянный, жаркий, беспорядочный секс! Прошлой ночью она совершенно лишилась рассудка.
        Осторожно подвинувшись на край кровати и медленно свесив ноги, она поняла, что совершенно лишилась равновесия, раздражена и нервничает. Как нужно вести себя с почти незнакомым человеком? Она понятия не имела.
        Схватив чистое белье, шорты и топ, она тихо вышла из комнаты. Ей просто необходима чашка крепкого кофе и время взять себя в руки, прежде чем снова его увидит.
        Наскоро приняв душ в ванной, она накрасила ресницы и посмотрелась в зеркало. Солнце придало ее обычно белой коже легкий медовый оттенок, и она с радостью увидела, что это ей идет. Почти сойдет за здоровый вид.
        Она спустилась на кухню и как раз наблюдала, как последняя капля кофе падает в кувшин, когда услышала за спиной шум и, повернувшись, увидела Коннора, прислонившегося к косяку. Он натянул шорты, но грудь по-прежнему была обнажена.
        При виде его сердце Джози едва не выскочило из груди.
        Когда она наконец сумела оторвать взгляд от того места, где идеальный треугольник бедер исчезал в шортах, она попыталась сфокусировать взгляд на его лице. Неужели она прошлой ночью осыпала его поцелуями, проводя языком по линиям, очерчивавшим мышцы и заканчивавшимся в самых восхитительных местах? Почти немыслимо смотреть ему в глаза, когда в голове мелькают подобные воспоминания.
        — Доброе утро,  — промямлила она. Лучший способ общения — спокойствие и хладнокровие. По крайней мере, она на это надеялась.
        Он улыбнулся, дав ясно понять, что знает, о чем она думает, и пригладил взъерошенные со сна волосы.
        Она представила его спящим. Выражение покоя на его сильном лице заставляло его почему-то казаться более уязвимым. Но сейчас ни следа этого не осталось. Он снова стал тем хладнокровным гигантом, которого она привыкла видеть.
        — Доброе утро, Джози. Как твоя голова?
        Очевидно, у него не было проблем с тем фактом, что вчера они затрахали друг друга до умопомрачения. Она завидовала такой абсолютной невозмутимости.
        — Прекрасно. Хорошо. Она не… э-э… прекрасно. Спасибо.
        Куда подевался ее дар речи?
        Коннор ухмыльнулся и неспешно подошел к стоявшей возле кофемашины Джози. Протянул руку, схватил кувшин и разлил кофе по кружкам, прежде чем молча отдать ей одну.
        Она прислонилась к столешнице, благодарная за то, что выступающий край не дал ей упасть. И, пытаясь успокоиться, уставилась на Коннора, кладущего хлеб в тостер. Боже, как она любит грацию его движений!
        Она не представляла, как теперь вести себя в его присутствии. Необходимо все выяснить, прежде чем она окончательно потеряет рассудок.
        — Так что будет сейчас?  — спросила она, небрежно откинув волосы за плечо и одновременно расплескав кофе на пол у своих ног.
        — Будем пить кофе.  — Он весело глянул на лужу.  — Предпочтительно из кружек.
        — Нет, я имею в виду, что теперь будет? С тобой и со мной?  — спросила она, проигнорировав жаркую вспышку смущения.
        — Хочешь, чтобы я составил расписание событий?  — улыбнулся он.
        Несмотря на смущение, Джози невольно рассмеялась.
        — Спасибо, это ни к чему. Я имела в виду… о, сама не знаю что. Не представляю, что думать обо всем этом.
        Он шагнул к ней и оперся руками о стол по обе стороны от Джози.
        — Джози, расслабься. Перестань пытаться планировать все и просто плыви по течению.
        Подавшись вперед, он поцеловал ее в нос. От него пахло сном с оттенком его собственного пряного запаха.
        Джози закрыла глаза, позволив себе на секунду насладиться близостью его тела. Неприятно было сознавать, что нужно держать какую-то часть себя закрытой от него. Скоро он уедет, и ей необходимо по возможности облегчить себе разрыв.
        — Ладно, пойду попробую восстановить заявку, которую писала, пока полностью не забыла, о чем там говорилось,  — вдруг выпалила она, забывая решение отдохнуть от работы. Естественный защитный механизм — привычка, которую она выработала, чтобы избегать реального мира.
        Он на миг застыл и оттолкнулся от стола.
        — Джози…  — предостерегающе начал он.  — Если хочешь, чтобы отпуск принес тебе пользу, держись подальше от работы.
        — Я…  — начала она.
        — Никакой работы. Никакого составления документов.
        Воцарилось тяжелое молчание, пока она оценивала мудрость его слов. Ей в самом деле некуда деваться после того, что она сказала ему прошлой ночью.
        — Да. Ладно.
        Он кивнул и отошел, когда его тост выскочил из тостера. Она наблюдала, как он мажет тост маслом и медом и жадно ест, пока она прихлебывает кофе. Ему удавалось даже ритуал поедания завтрака превратить в нечто сексуальное.
        — Так каковы твои планы на сегодняшний день? Надеюсь, никаких походов по полуденной жаре,  — заметил он, врываясь в ее мысли о том, что она хотела бы сделать с остатком меда.
        Она откашлялась, прежде чем сумела заговорить:
        — Я собираюсь сегодня оставаться здесь. Могу даже что-то приготовить. Слышала, что это расслабляет.
        Коннор кивнул, вопросительно вскинув брови, и, кажется, хотел что-то сказать, но пожал плечами.
        — Удачи,  — сказал он наконец.  — Я ухожу.
        Разочарование едва не приковало ее к полу.
        — О… хорошо.
        Она старалась говорить спокойно, не желая, чтобы он увидел, как повлияло на нее сказанное. И сама даже не понимала, почему так расстроена. Если они занимались сексом, он не обязан тратить на нее все свое время.
        — Счастливо,  — пробормотала она.
        Он снова пригладил волосы. Повернулся, словно уходя. Но снова обернулся:
        — Ты могла бы поехать со мной.
        — Что?!  — вскинула она голову.
        — Поедем со мной на пляж. По крайней мере, не попадешь в очередные неприятности.
        Ее охватило возбуждение, к которому тут же примешалась неловкость. Возможно, она чересчур подстегивает удачу. Он явно не желал тащить Джози за собой, но, наверное, жалел ее.
        — Может, мне стоит отдохнуть здесь?  — возразила она.
        — Будь готова через полчаса.
        Она заметила тень улыбки в его глазах.
        Прежде чем у нее нашлось время пробормотать еще слово, он повернулся и отошел. Она слышала, как он бежит вверх по лестнице.

        Что заставило его сделать это?  — удивлялся Коннор, стоя под душем. И это после того, как он был полон решимости убраться подальше от дома и прояснить голову, и вдруг — поворот на сто восемьдесят градусов!
        От того, что случилось прошлой ночью, голова шла кругом. Он чувствовал почти животное желание защитить ее, и свирепость этого чувства шокировала его. Ей очевидно, было неловко после того, что они сделали, и теперь он считал, что самым милосердным будет дать ей немного опомниться.
        Возможно, его смутило лицо Джози, когда он сказал, что уходит и оставляет ее одну. Она выглядела такой брошенной и одинокой, что он не смог заставить себя сделать это.
        Джози неумело попыталась скрыть разочарования и растерянность, но он чувствовал ее отчаянное желание оставить дом. Она просто сойдет с ума в одиночестве. Безумно сложно вынести ломку, когда не на кого опереться, а она привязана к работе, как к наркотику.
        Кроме того, будет очень весело пойти с кем-то на пляж. Это необязательно должно что-то значить. Они просто пара, которая занималась сексом. А сейчас идет на пляж, для перемены места действия. Как он сказал прошлой ночью, у них нет будущего. Просто отпускной роман — ничего больше.
        Он натянул шорты хаки и легкую майку из хлопка, схватил солнечные очки и отправился на поиски Джози. Она ждала его на кухне. У ног стояла сумка. Он заметил, что она привычно барабанит пальцами по столешнице. Играет какую-то мелодию, звучащую в ее голове? Движения пальцев напоминали игру пианиста.
        — Ты играешь?
        Она взволнованно обернулась:
        — Прости?
        — На пианино. Ты всегда выбиваешь ритм. Может, играешь для себя?
        Она улыбнулась:
        — Мимо тебя ничего не пройдет, верно?
        — Ничего.
        — Я действительно играю, но уже давно не садилась за пианино. Мне его не хватает.
        — Возможно, мы сможем что-то с этим сделать.  — Он нагнулся и подхватил ее сумку.  — Пойдем.
        При виде ее сконфуженного лица он улыбнулся. Сегодняшний день обещает много веселья.

        Его машина оказалась вишнево-красным кабриолетом «триумф стэг». Он любил ее. И скучал по ней в поездках, и не мог дождаться, пока сядет за руль, чтобы просто проехаться.
        Сняв чехол, он открыл сверкающий корпус и мягкий кожаный салон. Машина была шедевром — изящной и стильной, не похожей на яркие спортивные авто, которые нынче царили на дорогах. Его кабриолет был джентльменом среди крестьян.
        Он любовно провел ладонью по капоту, прежде чем открыть и придержать для Джози дверцу. Она заметила ласковый жест и улыбнулась, вскинув брови:
        — Красивая машина.
        — Спасибо.
        Джози скользнула на пассажирское кресло. Коннор успел увидеть мелькнувшие голые ноги и выругался про себя. Что он делает? Возможно, следовало немедленно уложить ее в постель, вместо того чтобы продолжать эту фальшиво-дружескую поездку на море. При виде ее стройных икр он мгновенно среагировал. А теперь придется провести больше часа очень близко от нее и не воспользоваться столь благоприятным обстоятельством.
        — Слишком поздно…
        Он долго возился с мягкой крышей, чтобы дать телу возможность успокоиться, прежде чем сесть за руль.
        — Тебе лучше накрыть голову,  — посоветовал он, открывая бардачок. При этом он держал руку как можно дальше от ее ног, остро сознавая, что искушение — всего в пяти сантиметрах от него.
        Он рывком вытащил шарф и швырнул ей.
        — Как красиво!
        Она уставилась на него, весело подняв брови.
        — Эрме! Не та вещь, которую я ожидала у тебя найти. Ты что-то хочешь мне сказать?
        Ее глаза смеялись. Как приятно видеть ее оживленной!
        — Очень смешно,  — улыбнулся он.  — Он принадлежал моей старой подружке. Я забыл его выбросить.
        — В самом деле? Выбросить? Не отдать обратно? Похоже, миром вы не расстались.
        Такой поворот беседы ему не понравился.
        — Да,  — проворчал он,  — так и было.
        Оба неловко заерзали.
        — Вы давно расстались?
        — Примерно с год.
        Он уставился на руль, не желая продолжать разговор.
        — Кэтрин, я не ошиблась?
        Он чувствовал ее пристальный взгляд.
        — Ты думал, что это она была в твоей постели той ночью. Верно?
        Ему так не хотелось говорить сейчас о Кэтрин! Он коротко кивнул, надеясь, что она оставит эту тему.
        — Почему вы расстались?
        Он вздохнул, укоризненно взглянул на нее, пытаясь заставить замолчать:
        — Она хотела, чтобы мы поженились. Я — не хотел.
        — Почему нет?
        Очевидно, она не успокоится.
        — Мы плохо друг другу подходили.
        — Потому что она искала какой-то стабильности?
        Он вцепился в руль так, что на руках выступили вены.
        — Я не слишком хотел стабильности.
        — Ты больше любишь свободу?
        — Мы не можем поговорить о чем-то другом?  — рявкнул он, заставив ее подскочить. Он ненавидел объяснять новым подружкам, почему предыдущие отношения не выдержали испытания временем. Не то чтобы Джози его новая подружка. Она для него никто. Совсем никто.
        — О’кей, прости.
        Джози подняла руки, предлагая мир.
        — Я лезу не в свои дела. Это меня не касается.
        Он завел двигатель, выехал задом из гаража, закончив беседу. К счастью, рев двигателя и шорох колес по гравию дорожки затрудняли диалог.

        До Канн они добрались за полтора часа. Отправились в центр и припарковались.
        — О’кей! Давай встряхнем это местечко!  — пошутил Коннор, вылезая из машины и привычно проводя рукой по взъерошенным ветром волосам.
        На улицах было полно туристов, наслаждавшихся солнечным теплом. Они направились к усаженной деревьями набережной Круазетт, по одну сторону которой плескалось спокойное, сверкающее Средиземное море, а по другую — стояли самые эксклюзивные отели юга Франции.
        — Нравится?  — спросил Коннор.
        — Еще бы! Куда мы сначала?  — взволнованно спросила она.  — Это место так и бурлит жизнью и возможностями.
        — В отель «Карлтон». Мне нужно выпить.
        Джози предпочла бы пойти сразу на пляж, но не хотела разлучаться с ним и попасть в затруднительное положение. Она еще в машине решила, что будет следовать всем планам Коннора. Пока что эта стратегия прекрасно срабатывала.
        Коннор разрезал толпу, которая расступалась, чтобы дать ему дорогу. У него был такой властный вид, и Джози не удивилась, что люди не хотели становиться у него на дороге. В нем был некий вызов, служивший силовым полем, и, очевидно, не она единственная чувствовала это. Хорошо идти рядом с ним, словно он ее собственный личный телохранитель!
        Они прошли мимо ряда дизайнерских магазинчиков, витрины которых были декорированы остромодными вещами. Джози остановилась при виде особенно экстравагантного платья.
        — Хочешь пройтись по магазинам?  — спросил Коннор с мученическим выражением лица.
        — Нет, спасибо,  — покачала она головой.  — Боюсь, я очень пожалею, если заплачу пятьсот евро за майку, которая через месяц выйдет из моды.
        Коннор с преувеличенным облегчением вытер лоб. Очевидно, он действительно обрадовался.
        Они приблизились к величественному фасаду отеля «Карлтон», и он повел ее на террасу, где звезды и знаменитости принимали солнечные ванны, попивая затейливо украшенные коктейли. Джози протискивалась мимо занятых людьми столиков, чувствуя, как те смотрят на нее. Прежняя эйфория испарилась. Она здесь в своих шортах и топе совершенно не на месте. Она так давно не заходила в дорогие бары, что забыла, как вечно смущалась там.
        Удивительно, что Коннор выбрал это место. Судя по тому, что она о нем знала, он больше привык к темным, никому не известным пабам. Но тут она заподозрила, что не знает его по-настоящему. Он не показал ей своего истинного «я». Она видела только фасад, но не знала, что за ним. И ей почти невозможно докопаться до его истинной сущности.
        Она последовала за Коннором в роскошный салон, остановившись у входа, чтобы полюбоваться великолепным зрелищем, представшим перед ней. Коннор прошел к бару.
        Высокие потолки и большие окна позволяли летнему солнцу беспрепятственно литься в комнату, освещая колонны, идущие в ряд посредине и отражавшие свет от неярких желто-кремовых расцветок декора. Огромные люстры величественно свисали над креслами и диванами в стиле ар-деко. Народу почти не было: все перебрались на солнечную террасу. Очевидно, посетители приходили в «Карлтон», чтобы показать себя, а не для того, чтобы оценить прекрасную архитектуру здания. Джози увидела в центре комнаты большой черный рояль, и пальцы сразу задергались в ритм неслышной музыке.
        Появился Коннор с двумя бокалами и отдал ей один.
        — Коктейль с шампанским,  — повелительно заявил он, словно подначивая ее отказаться. Очевидно, он не успокоится, пока она не выпьет.
        — Пытаешься меня напоить?
        Коннор улыбнулся:
        — Одним бокалом шампанского? Думаю, для того, чтобы взять над тобой верх, требуется куда больше.
        Лицо его при этом было совершенно серьезным, но намек повис между ними, так что желудок Джози сделал двойное сальто, когда перед ней пронеслись сцены прошлой ночи. Тогда не потребовалось особых убеждений, чтобы взять над ней верх.
        — О, гораздо больше,  — сблефовала она, с медленной улыбкой беря у него стакан. Как это здорово — флиртовать с ним!
        — Спасибо.
        Она нерешительно глотнула, и взрыв чистейшего удовольствия пролетел по венам.
        Обычно она много не пила, потому что всегда старалась сохранять самоконтроль, и не хотела потом сражаться с последствиями. У нее не было времени на вечеринки и похмелье, но все пропущенные дни рождения и ночи веселья сильно уменьшили количество ее друзей, с которыми она теперь почти не разговаривала. И теперь при этой мысли ей стало стыдно. Но она не собиралась признаваться в этом Коннору.
        — О’кей,  — кивнул он, когда она сделала еще глоток.  — Теперь иди и играй.
        — Что?!
        Он в своем уме?
        — Рояль. Иди и играй. Я знаю, тебе отчаянно этого хочется. Видел безнадежное желание на твоем лице, когда мы сюда вошли.
        — Я не могу сидеть в баре отеля и играть на их рояле!
        Она никогда не играла на публике. Музыка — это нечто очень личное.
        — Конечно, можешь!
        Он взял коктейль из ее дрожащей руки и мягко подтолкнул к роялю. Ее кожа загорелась под прикосновением его ладони.
        — Нет, Коннор! Серьезно, я не могу! Я не играю на публике. Не такой уж я виртуоз,  — дрожащим голосом уверяла она.
        — И кого это волнует?
        Он показал на единственную оставшуюся в салоне пару. Они сидели на другом конце комнаты, погруженные в беседу.
        — Я знаю служащих бара. Они сказали, что все в порядке. Давай!
        Джози взвесила возможности выбора. Таковых не было. Если она наотрез откажется играть, испортит дружелюбную атмосферу, которую они нерешительно, но дружно создавали вдвоем. А если уж быть до конца честной с собой, ей хотелось играть. Пальцы так и чесались коснуться прекрасных клавиш из слоновой кости, ласкать их полированную поверхность и заставить петь. Если бы только Коннор не наблюдал за ней, она смогла бы превозмочь себя и ненадолго забыться в музыке.
        Она глянула на него. Он ответил ободряющей улыбкой.
        Ну и черт со всем этим! Плевать на то, что он подумает! После вчерашней ночи у нее не осталось причин стыдиться.
        — Хорошо.
        Джози села на табурет и устроилась поудобнее.
        Он просто кивнул и сел за ближайший столик, вертя стакан в пальцах и ожидая, пока она начнет играть.
        Она чувствовала взгляд Коннора, собираясь с мыслями и пытаясь забыть о его присутствии.
        Нелегкая задача, учитывая то, что кожу покалывало электричеством, когда он был рядом. Он не из тех, кого можно легко игнорировать.
        Клавиши были гладкими и прохладными под ее пальцами, и она наслаждалась ощущениями, прежде чем улыбнуться и взять первый аккорд.

        Коннор ошеломленно слушал, как плывет по залу главная тема из «Симпсонов». Он никак не ожидал, что она будет играть именно эту вещь. Предполагал, что она исполнит хорошо отрепетированное классическое произведение, более соответствующее чопорной атмосфере бара, но вместо этого она заиграла задорную, веселую мелодию, почти бросая вызов своему окружению. Она явно дразнила его.
        И снова она приоткрыла тайны своей души. Коннор начал сомневаться в своем суждении о ней. Обычно он легко разбирался в людях, читая их, как открытую книгу, но с Джози у него мало что получалось. Она непрерывно его удивляла.
        Сегодня она убрала волосы в хвост, и он наблюдал, как она раскачивается, пока пальцы танцуют по клавишам. Вечное ее беспокойство куда-то ушло, оставив грацию и элегантность. И это было прекрасно!
        Оглянувшись, она задорно улыбнулась, прежде чем перейти к «Метаморфозе один», композиции Филипа Гласса. Подходящий выбор! Нежная, исполненная желания мелодия.
        Он зачарованно смотрел на Джози, раскачивающуюся в такт музыке, безразличную ко всему остальному. Он завидовал такому полному погружению. И музыка как-то странно действовала на него. Навевала воспоминания о них вдвоем в фермерском доме. О ее восторге от выигранной партии в шахматы. О том, как она выглядела в одном белье, когда он спас ее от жары, какой она была в его объятиях, когда наконец доверилась ему. Его тело словно закаменело от таких мыслей. Горло перехватило.
        Краем глаза он заметил, как люди стали собираться в салоне, чтобы послушать ее игру.
        Ревность обожгла его, как удар в живот.
        Он не хотел, чтобы кто-то еще был здесь. Они словно вторгались во что-то очень личное. Происходившее между ним и Джози. Она должна была играть только для него!
        Выведенный из себя странным собственническим инстинктом, Коннор мысленно встряхнулся и снова выпил. Что это с ним происходит?
        Кровь билась в венах, температура достигла того предела, когда он покрылся потом. Тяжелая тоска обуяла его, словно свинцовая тяжесть тянула к земле. Неужели паническая атака? Их не было уже много лет, но симптомы он распознал. Сердце безумно билось в груди, каждый вдох давался с трудом. Нужно уходить отсюда, глотнуть воздуха и убраться от нее подальше, прежде чем она заметит, что с ним творится.
        Джози осознала присутствие публики, только когда почти закончила пьесу, и густо покраснела, но по-прежнему уделяла все внимание музыке. Сейчас не время перепутать ноты.
        Украдкой осматривая комнату, она заметила, что Коннор пробирается к террасе. Лицо было жестким и словно застывшим.
        Унижение нахлынуло на нее приливной волной. Очевидно, его не впечатлили ее любительские попытки исполнить сложную современную классическую музыку. Она зашла слишком далеко, пыталась быть чересчур умной и только опозорила себя и его, судя по тому, что происходит.
        Но, так или иначе, все равно очень грубо уходить, не дожидаясь конца.
        Она крепко прижала руки к бокам, борясь с порывом захлопнуть крышку рояля. Ну и пусть ему безразлична ее игра. Ей все равно.
        Но она тут же с упавшим сердцем сообразила, что ей не все равно. Совсем не все равно.
        Глава 7
        — Ладно, пойдем.
        Коннор с изумлением наблюдал, как Джози идет по террасе мимо него. И даже не оглянулась, когда на ходу бросила ему приказ.
        Джози направлялась к Дворцу Фестивалей, высоко подняв голову и держась очень прямо. Коннор, еще не оправившийся от приступа, не сразу отреагировал и лишь секунд пять спустя понял, что она не собирается его ждать.
        Взяв себя в руки, он побежал за ней и догнал у входа на пляж.
        — Эй! Эй! Помедленнее! Куда тебя несет?
        Приходилось идти очень быстро, чтобы не отстать.
        Джози даже не взглянула на него.
        — Гулять.
        Она устремилась вперед, стараясь его обогнать. Шея и плечи вновь застыли, а лицо рассерженно хмурилось.
        — Джози! Ради бога, остановись!
        Он едва успел загородить ей дорогу, вынудив замедлить шаг.
        Она яростно уставилась на него:
        — Почему ты заставил меня сделать это?
        — Что? Играть?
        — Да.
        — Но это было так хорошо… мастерская игра.
        — Конечно, и именно поэтому ты ушел, не дождавшись конца пьесы.
        — Что? Нет. Это было потому, что… ах, черт!
        Он досадливо потер глаза.
        Только сейчас он окончательно все испортил. Теперь он обязан объяснить ей, почему ушел. Но как объяснять, если он сам не понимает, почему так отреагировал?
        — Не важно. Это не имеет значения.
        Она подняла руки, словно готовая отбить все извинения. И спокойно улыбнулась. От ее холодного пренебрежения у него стало еще хуже на душе.
        — Я знаю, что не настолько хороша. Должно быть, окончательно истерзала тебе уши.
        Коннор вздохнул, сунул большие пальцы в карманы шортов и сжал кулаки.
        — Послушай, прости за то, что ушел. Мне нужен был свежий воздух, и я не думал, что ты обидишься. Ты, казалось, была так поглощена музыкой.
        — Я не обиделась,  — беззаботно пожала она плечами. Но он различил дрожь в ее голосе.
        Угрызения совести обрушились на него, принеся с собой гнев. Пульс бился слишком быстро, кожу обжигало жаром. Больше всего на свете он ненавидел чувствовать себя виноватым.

        Джози с тоской наблюдала, как в глазах Коннора вспыхнуло раздражение.
        — Чего ты хочешь от меня? Чтобы я восклицал и ахал, восхищаясь твоим талантом?
        — Нет., нет… конечно нет, Я…  — Она была потрясена его холодностью.  — Мне ничего от тебя не нужно.
        Но она лгала. Она хотела произвести на него впечатление. Услышать, как он скажет, что она талантлива. Привлекательна. Умна. Ей не безразлично, что он думает.
        Горячая краска поползла по ее шее. Она была так ошеломлена радостью игры и возможностью забыться в музыке, что позволила сердцу взять верх над разумом. Посчитала, что они с Коннором начали понимать друг друга, но ошиблась. Разочарование было тяжелым.
        Оба задыхались от быстрого шага и побочных эффектов гнева. Джози наблюдала, как вздымается грудь Коннора, но не могла взглянуть ему в лицо.
        Она чувствовала себя полной идиоткой. Опять. До встречи с Коннором она была Снежной королевой в обращении с мужчинами, полностью контролировала свои эмоции и любую ситуацию и глупо считала, что сможет справиться и с ним. Но теперь безнадежно выведена из равновесия.
        — Эй!
        Он подвинулся ближе и осторожно положил руку ей на плечо.
        Повернувшись, она увидела, что гнев покинул его лицо. Когда их взгляды встретились, на ее горле забилась жилка.
        Джози глубоко вздохнула:
        — Я хочу прогуляться по пляжу.
        Нужно уйти от его гипнотического взгляда. Если она этого не сделает, будет казаться еще большей дурой, чем уже есть. Она все еще ощущала то место, до которого он дотронулся. И умирала от желания снова оказаться в его объятиях. Хотела вновь восстановить ту связь, которая была между ними прошлой ночью. Но не знала, как ее вернуть.
        Коннор кивнул.
        — Послушай, мне очень жаль. Полагаю, у меня нервы натянуты.  — Он потер подбородок.  — Я пойду с тобой. Немного свежего воздуха нам не повредит.
        Его губы улыбались. А вот глаза — нет. Неужели он уже жалеет об их связи?
        Ей стало не по себе, словно в животе скрутилась в клубок масса змей.
        Как только открылись ворота, ведущие на пляж, они молча пошли вперед, вслушиваясь в шум прибоя. Здесь было полно загорающих, поэтому они добрались до края воды, где песок был влажным.
        Джози сбросила туфли, с наслаждением чувствуя прохладу подошвами разгоряченных ног.
        — Как давно ты играешь?  — спросил Коннор, прерывая напряженное молчание.
        — Несколько лет.
        — Что же… в твоей игре слышится подлинное тепло. Она застала меня врасплох,  — признался он, глядя в море.  — Твоя игра не соответствует всему остальному в тебе. Словно ты отпускаешь то, что держит тебя во взвинченном состоянии.
        Джози остановилась и уставилась на него, подняв брови:
        — Это подозрительно похоже на комплимент. Если не считать фразы насчет взвинченного состояния.
        Он тихо рассмеялся:
        — Послушай, мне и в самом деле жаль. У меня на уме слишком много забот. Я не ожидал всего этого.
        Он неопределенно помахал рукой.
        — Чего именно? Этой поездки? Или найти меня голой в твоей постели?
        — Найти тебя голой.
        Холодно улыбнувшись, он показал на свободный островок сухого песка.
        Похоже, сейчас ей дадут отставку.
        Неприятный озноб пошел по спине. Возможно, ей следует задушить этот росток в самом зародыше, чтобы избавить его и себя от неприятного разговора. Она должна сохранять самоконтроль, иначе все это превратится в безобразную грязь.
        Она села и схватила пригоршню песка, сосредоточив все свое внимание на том, как он ползет между пальцами.
        «Хладнокровие, Джози. Хладнокровие и спокойствие!»
        — Знаешь, если ты не хочешь зайти дальше, я не против. Я все понимаю. Ты скоро уезжаешь, и у тебя полно дел. Давай посчитаем прошлую ночь небольшим сбоем в нашей жизни.
        — Сбоем?  — нахмурился он.
        — Да.
        Он немного помолчал.
        — Аби была такой хорошей подругой. Не могу поверить, что переспала с тобой, притом что ты даже с ней не разговариваешь,  — добавила она, чтобы скрыть неловкость, безуспешно изображая жизнерадостность.
        — То, с кем ты спишь, не имеет к ней никакого отношения,  — жестко ответил Коннор.
        — Но это кажется таким… неуважительным.
        Он широко улыбнулся, и сердце ее ушло в пятки.
        — Ты такая чопорная. Не пойми меня неправильно, но это очень заводит.
        Ему решительно нужно перестать флиртовать с ней, если он не задумал очередную проделку. Возможно, вопрос по существу напомнит ему об этом.
        — Ты когда-нибудь объяснишь, почему не хочешь видеть сестру?
        Он несколько секунд изучал ее, прежде чем ответить:
        — Ты ни за что не хочешь угомониться и забыть об этом?
        — Не хочу.
        Он продолжал смотреть на нее, ища что-то в ее глазах: возможно, ловушку? Она впервые видит столь осторожного человека.
        — Какого черта?  — пожал он плечами.  — Мне абсолютно все равно. Ты знаешь о моих родителях?
        — Конечно. Они владельцы «Мегнитика корпо-рейшн».
        — Верно. Когда-то компания была процветающей. Они выпускали магнитофонные кассеты, потом видеокассеты до начала девяностых, когда они были последним криком моды.
        — Да, помню, как на Рождество видела их рекламные ролики по ТВ.
        Коннор тихо, зло рассмеялся и зарылся ногами в мягкий песок.
        — Ну да. Одной из причин, по которой они добились такого успеха, был тяжкий труд. Родители работали все время. И я имею в виду ВСЕ время.
        Он помолчал, но Джози ничего не спросила. Не хотела вмешиваться. И продолжала пропускать песок сквозь пальцы, чтобы чем-то заняться.
        — Поэтому мы с Абигейл жили под присмотром вечно менявшихся нянек и прислуги. Для родителей мы были просто модными аксессуарами. Мы почти не видели их и друг друга. Нас послали в разные школы. Единственный человек, у которого находилось для нас время,  — это бабушка. Мы проводили с ней каникулы. Перед смертью она оставила нам этот дом. Когда мы потеряли ее, мне было восемнадцать, а Абигейл — шестнадцать. Бабушке не нравилось, как нас воспитывают. Она считала, что детям нужны отец и мать. Из-за этого она поссорилась с нашими родителями, и к тому времени, как она умерла, они и бабушка стали почти чужими людьми.
        Джози, которой не терпелось услышать продолжение, кивнула. Этим объясняется его независимый характер и жесткий тон, каким он говорил с ней, когда речь шла о ее карьере.
        — Незадолго до смерти бабушки «Мегнитика» стала понемногу терять деньги. Начиналась цифровая революция, а продукция, которую производили родители, оставалась невостребованной. Они мало думали о будущем, из-за этого начались проблемы с деньгами. Очевидно, мы были их выходом из долговой ямы. Моя бабушка была богатой женщиной. Просто, в отличие от родителей, не выставляла напоказ свои деньги. Большую часть она оставила мне, остальное — Абигейл. Родителям не досталось ничего. Думаю, они брали банковские кредиты под будущее наследство, чтобы вытащить бизнес из финансовой пропасти. Поэтому они стали давить на нас, требуя вложить деньги в их компанию. С ними больше никто не хотел иметь дело. Они желали получить контроль над деньгами. А мы были помехой.
        — Но ты не согласился?
        — Я отказался помочь. Бабушка взяла с меня и Абигейл клятву не давать им ни пенни. Для нее было действительно важно, чтобы деньги им не достались. У меня уже были свои планы на наследство. Я хотел сделать на них что-то хорошее. В мире много голодающих. Они умирают оттого, что пьют грязную воду. Личные развлечения не стоят первыми в списках моих приоритетов.
        — Так что случилось?
        Он глубже зарыл ноги в песок.
        — Абигейл сдалась и позволила родителям воспользоваться ее долей денег. И поддержала их, когда они стали давить на меня. Дала ясно понять, что, если я не помогу им финансово, семья от меня откажется.
        Джози в ужасе уставилась на него:
        — Это не похоже на ту Абигейл, которую я знаю.
        — Считаешь, что я лгу?  — осведомился он так презрительно, что Джози невольно встревожилась.
        — Конечно нет,  — поспешно заверила она.  — Я просто не могу соотнести это с той женщиной, которую знаю.
        Коннор оперся на локти и стал смотреть на море.
        — У нее возникла безумная идея, что родители вдруг поймут, как паршиво обращались с нами всю жизнь, и все будет безоблачно прекрасно, как только мы отдадим им наследство. Но когда я не согласился, предала и спокойно наблюдала, как меня выбрасывают из жизни семьи.
        — Не понимаю, почему Абигейл позволила сделать с тобой такое.
        — Она хотела легкой жизни,  — пожал плечами он.  — И полагаю, завидовала, что получила меньше меня. Возможно, пыталась восстановить равновесие. Не знаю.
        Джози уставилась на него. Лицо Коннора было бесстрастным, словно он прочно держал под спудом все чувства и вспоминал совершенно обыденные вещи. Его холодность не давала ей покоя. Если он может относиться так к родным, людям, которых должен любить безусловно,  — как же будет справляться со взлетами и падениями отношений с любовницей? Еще одно обстоятельство против него.
        — И ты больше никогда с ними не говорил?
        Он снова пожал плечами:
        — Абигейл много лет пыталась связаться со мной. Но мне это неинтересно. Она сожгла тот мост много лет назад, когда приняла их сторону.
        Его лицо мгновенно ожесточилось. Губы вытянулись в тонкую линию. Брови сошлись на переносице.
        — Мои родители уже мертвы, но ты, конечно, знаешь об этом.
        Коннор сел, поднял камешек и бросил в море, где он со всплеском исчез.
        Джози кивнула, вспомнив, как Аби брала отпуск год назад, когда скончалась проигравшая битву с раком мать.
        — Что же, думаю, теперь Аби сожалеет о случившемся.
        — Вероятно. Фирма разорилась, и она потеряла все деньги.
        В его голосе звучали нотки сочувствия.
        Джози стряхнула с рук песок и потерла лоб, пытаясь облегчить распирающее изнутри давление. Ей было очень жаль обоих. Как это ужасно, когда приходится выбирать, чью сторону принять! Неудивительно, что он так отчужден эмоционально.
        — Ты когда-нибудь дашь Абигейл шанс объясниться?
        — Зачем? У меня нет желания снова ее видеть.
        Она поняла, почему Аби смирилась с тем, что больше он никогда не впустит ее в свою жизнь. Видно, что он не собирается уступить. Эта несгибаемость выводила из себя и точно доказывала, что с ним опасно иметь какие-то отношения, кроме самых поверхностных. Но так хотелось хоть чем-то помочь ему и его сестре!
        Инстинкт самосохранения включился раньше, чем она успела как следует проанализировать свои ощущения.
        — Ты в самом деле упрямый сукин сын!  — выпалила она и немедленно пожалела, что так неосмотрительно выказала гнев.
        Он посмотрел на нее и пожал плечами. Лицо по-прежнему ничего не выражало. Его способность закрываться так плотно была леденящей.
        — Думаешь, нужно покончить со всем, что есть между нами?  — спросила она, готовясь услышать утвердительный ответ.
        — А ты? Что думаешь ты?
        Она помедлила. С одной стороны, трудно поверить, что она может жить с ним в одном доме, только смотреть и ни разу не коснуться, особенно когда знала, как здорово с ним в постели. Это будет пыткой. С другой стороны, так будет умнее всего. Она уже с трудом справляется с безумной мешаниной эмоций, которые он пробуждает в ней, а на такое она не подписывалась.
        «Возьми себя в руки, Джози!»
        — Возможно, так будет лучше всего.
        Он что-то буркнул, покачал головой и снова пожал плечами:
        — Прекрасно!
        Встав, он протянул ей руку и поднял с песка.
        — Давай поедем домой,  — устало бросил он.

        По пути оба молчали. Коннор поднял крышу кабриолета, заключив обоих в неуютно интимный мирок. Джози, не зная, чем заняться, прокручивала в голове разговор, пока не поняла, что сейчас сойдет с ума.
        Она прекрасно сознавала, что испортила поездку на пляж, привнеся в их отношения свои проблемы с самооценкой. Неудивительно, что она так долго остается одинокой. Она понятия не имеет, как вести себя в подобного рода ситуациях.
        Наконец они свернули на длинную подъездную дорожку дома. Коннор остановил машину, нажав на ручной тормоз и одним быстрым движением отстегнув ремень безопасности.
        И повернулся к ней, глядя спокойно и в упор. Но она могла бы поклясться, что различила в его глазах замешательство.
        — Благополучно прибыли,  — сказал он наконец, молча вылез из машины и пошел к тяжелой дубовой двери дома.
        Она осталась сидеть в ошеломленном молчании, глядя вслед ему, нерешительно распознавая пульсацию желания во всем теле.
        Он и вправду самый интересный мужчина, которого она когда-либо встречала, не говоря уже о том, что неотразимо привлекателен. После всего, через что ему пришлось пройти, он следовал своим устремлениям, делая жизнь лучше и бесконечно более прекрасной для людей, которые не могли достичь этого сами. Неужели она действительно намерена так легко отказаться от возможности провести с ним больше времени? Только полная дура может так резко оборвать все отношения.
        Сердце глухо забилось в груди. Душу раздирали эмоции. Не этого она хотела. И твердила себе, что все, случившееся вчерашней ночью,  — просто секс. Физическая разрядка.
        А она подошла к мимолетной связи слишком серьезно, бомбардируя его вопросами, на которые он не хотел отвечать, и вкладывая эмоции в вещи, которые совершенно ее не касались.
        А теперь она, как обычно, мучается мыслями о том, что произошло.
        «Относись ко всему проще, глупая!»
        Выпрыгнув из машины, она поспешила за ним, полная решимости все исправить.

        Коннору хотелось ударить кулаком в стену. Какого черта он сделал это? Рассказал о прошлом? Многие годы он благополучно запирал воспоминания в глубинах мозга и избегал бесед о своей семье со всеми знакомыми. Но Джози — дело другое. Проблема в том, что она уже знала часть истории. Он был уверен, что она не оставит эту тему, пока не получит ответы. Коварная девица!
        В ту минуту казалось самым простым сказать ей все, а потом уехать, но, рассказав о прошлом вслух, он навлек на себя парализующие чувства неуверенности человека, отвергнутого родными, которые он годами подавлял.
        Ее реакция выбила его из колеи: замечание насчет упрямого сукина сына заставило его чувствовать себя мелочным и невоспитанным. Ему казалось таким естественным все это время избегать любого контакта с Аби. Но, может быть, она изменилась? Из описания Джози он никак не мог узнать сестру.
        Кроме того, его неприятно поразило нежелание Джози продолжать их связь. Обычно именно Коннор решал, когда закончить отношения, и ему не нравилось, что у него отняли власть.
        Не то чтобы это сильно его задело. Джози Марчпейн ничего для него не значит… так… блик на экране радара, который скоро превратится в историю.
        Так откуда это чувство непоправимой потери?
        Он зашел в гостиную, прохладную и полутемную после жаркого сияния солнца, и ему стало легче в темноте, подальше от терзающего присутствия Джози. Может, стоит уехать сейчас. Будет чертовски неловко оставаться с ней в одном доме, особенно теперь, когда она принялась разрушать его эмоциональные барьеры.
        Но какого черта именно он должен уезжать? Целью приезда сюда было добраться до своего единственного постоянного дома и попытаться выяснить, почему он больше не испытывает удовлетворения от своих проектов.
        Он почти с испугом сообразил, что не думал об этом с тех пор, как встретил Джози.
        Сейчас он размышлял над всем этим.
        Не то чтобы ему все наскучило. У него было столько дел! Кроме того, он регулярно встречался с новыми и интересными людьми. Образ жизни позволял ему не заводить серьезных связей. Уходить, когда он чувствовал, что испытал все, что желал в этой ситуации, взял из нее все возможное. Ему нравилось сознавать, что он может встать и уйти, когда захочется. Он наслаждался возможностью быть тенью, призраком, оставлявшим впечатление, но ничего более существенного.
        Мысль о продолжительной ответственности за кого-то еще леденила кровь. Он привык брать, а не отдавать, хотя часто предлагал помощь посторонним людям.
        Как прошлой ночью. Он наслаждался, видя, что Джози расцветает у него под руками. Это возбуждало его, как ничто иное. Но теперь она знает о нем больше, чем он обычно соглашался выдать, и это заставляло чувствовать себя неловким и уязвимым.
        Он со вздохом провел рукой по лицу. Может, он сделал ошибку, когда связался с Джози, пусть и ненадолго. Он предполагал, что она достаточно холодна и контролирует себя, чтобы довольствоваться короткой связью, но ошибся. Она слишком отвлекает его своим складом ума и неприятной способностью постоянно заставать его врасплох.
        Коннор вдруг выпрямился и насторожился.
        А что, если все это было частью хитрого плана избавиться от него?
        Он невольно улыбнулся. С нее станется!
        Впрочем, он не слишком этому верит. Язык тела выдавал ее; она действительно его хотела, точно так же, как он хотел ее. Он готов поставить на это свой «Триумф».
        Он услышал, как открылась и закрылась входная дверь, и собрался с духом. Сейчас он увидит ее.
        В комнате потемнело еще больше, когда она встала в дверях, отсекая свет из коридора.
        — Не волнуйся, я уезжаю,  — поспешил он предупредить ее реплику.  — Ты победила.
        — Не уезжай,  — твердо, но дружелюбно сказала она.
        Он нахмурился, удивляясь внезапной смене настроения.
        — Прости, что задавала так много вопросов,  — продолжала она, входя в комнату и садясь рядом на диван.  — Не мое дело тебя судить. Не можем ли мы забыть об этом и наслаждаться тем временем, которое у нас еще осталось? Обещаю — больше никакой работы и никаких вопросов о твоем прошлом.
        Стесненность в груди немного отпустила, но что-то все еще тревожило его сознание.
        — Не знаю, Джози. Возможно, лучше мне уехать. Все становится слишком серьезным. А это определенно не то, чего я хотел. Да и ты тоже.
        Ее лицо стало жестким.
        — Думаешь, я не могу сделать это, не влюбившись в тебя?
        Он молча вскинул брови.
        — У меня нет проблем с использованием тебя исключительно для секса,  — заявила она с соблазнительной улыбкой, осветившей ее глаза. Он ощутил, как встали дыбом волоски на руках.
        — Думаю, отныне следует забыть о реальной жизни, пока один из нас не уедет, и делать все, о чем мы грезили последние два дня.
        Ее слова вызвали в воображении сцены того, что бы он хотел сделать с ней, и ему пришлось заерзать в кресле, чтобы облегчить внезапное давление, распиравшее ширинку брюк.
        — Нам следует вывести это из наших систем,  — продолжала она, наклонившись так близко, что он ощущал запах соли от ее волос.  — Снять накопившееся сексуальное напряжение и устроить себе секс-банкет.
        Ее улыбка была такой манящей, что он не мог не рассмеяться в ответ.
        Он уже пропал — еще до того, как она села верхом на его колени так, чтобы ощущать его каменнотвердую эрекцию. Жаркие поцелуи, которыми она осыпала его щеки и нос, были весьма малым облегчением в сравнении с усиливавшимся давлением на его колени. Коннор подставил ладони, чтобы почувствовать тяжесть ее грудей, услышал стон и ощутил, как ее дыхание овевает щеки. Жара держалась еще несколько секунд после того, как она поцеловала ложбинку между его ключицами.
        Захватив в плен его запястья, она отвела его руки, прижала к дивану и принялась раскачиваться, с каждым движением возбуждая его плоть жаркой мягкостью между бедер. Его пожирало отчаянное желание сорвать одежду и почувствовать руками ее скользкий жар, но она хотела полного контроля, и он был готов дать ей все, пока она не прекращает чертовых движений.
        И как раз когда эта мысль пришла ему в голову, она скользнула ниже, прерывая контакт, и он едва не застонал от досады. Глядя на нее, он увидел, как уголок ее губ дернулся в улыбке. Джози точно знала, что делает с ним. У него было такое чувство, будто она мстит ему за гнев и безразличие.
        Отпустив руки Коннора, она схватилась за подол его майки и подняла. Ее прохладные пальцы оставляли пылающие метки на разгоряченной коже его груди. Подавшись вперед, он позволил ей стащить майку через голову. Мягкая кожа дивана липла к его голой спине.
        Раздвинув коленями его ноги, она скользнула на пол, встала перед ним и накрыла горячим ртом чувствительный бугорок соска. Сначала почти болезненный укус заставил его потрясенно вздрогнуть, но вскоре по телу прошли волны наслаждения.
        Укусив, она тут же зализала это место, чтобы утишить боль, прежде чем стала жадно сосать другой сосок, обводя языком набухшую горошину. При этом она пощипывала первый сосок, доводя его до безумия двойным ощущением. Достойное наказание!
        Его почти забытая эрекция запульсировала, когда она провела рукой по его груди, животу и расстегнула ширинку, отодвигая плотную ткань, так что остался всего лишь тонкий хлопчатый барьер его трусов. Забыв о ноющем соске Коннора, она обеими руками стащила брюки и трусы и нагнулась к его обнажившейся плоти.
        При первом касании ее языка он едва не излился и тихо застонал.
        Всякая решимость уехать растаяла, когда она взяла губами головку и медленно скользнула вверх, вбирая его член дюйм за дюймом в нежный плен рта.
        Ее прохладные пальцы обводили внутренние стороны его бедер, подбираясь все ближе. Наконец одной рукой она чуть сжала основание его драгоценного достоинства, а пальцем другой руки нажала чуть пониже и принялась массировать подушечкой пальца средоточие нервов, посылая по его телу эйфорические разряды.
        — Боже мой, Джози!  — выдохнул он, закидывая руки за голову и полностью отдаваясь удовольствию момента, пока она творила свое волшебство.
        Неподвижный воздух комнаты казался ледяным в сравнении с жаром, копившимся между его бедер. Разряды мощных ощущений подчеркивали все еще пульсирующую боль в сосках, когда она продолжала вбирать в себя его стержень, лизала головку, каждым движением сводя его с ума.
        Как он мог даже подумать об отъезде, когда речь шла о таком сенсационном сексе с Джози?
        Ее движения все убыстрялись, другая рука сжала твердое основание… а его держало в плену глубокое первобытное желание быть в ней. Он бы сделал для нее все прямо сейчас, только чтобы ему позволили достичь экстатического пика. Все, что угодно.
        Но наконец он взлетел на вершину. Скользя по волнам наслаждения, изгибаясь в судорогах, потеряв контроль, прежде чем вновь опуститься на землю.
        Прошло несколько секунд, прежде чем он сумел открыть глаза и проверить, все ли в порядке с ней.
        — Ты удивительная женщина, Джози Марчпейн,  — простонал он, все еще переживая восхитительные конвульсии оргазма.
        Почти неземная улыбка, которой она одарила его, заставила сердце перевернуться. Дыхание застревало в горле, сердце бешено колотилось. Безумная, ненормальная реакция на исступленное наслаждение.
        Протянув руки, он взял ее под мышки, поднял, уложил на диван и лег сверху.
        Ему необходимо стереть тревожное, паническое чувство, снова поднимавшееся в груди подобно гейзеру.
        Он поспешно расстегнул пуговицу ее шортов. За ними последовали трусики.
        — Твоя очередь,  — сказал он, прежде чем опуститься вниз и прижаться к ней ртом. Сейчас он был безразличен ко всему, кроме сладкого запаха кожи Джози и пьянящего вкуса ее возбуждения.

* * *
        После они долго отмокали в ванной на львиных ножках. Окна оставили открытыми, и позднее солнце плясало на поверхности воды, отражая осколки света от покрытых изразцами стен.
        Джози поплескалась в воде, послав крохотные волны туда, где на поверхность выглядывали пальцы ее ног.
        Все было так мирно, что она испытала боль оттого, что отпуск скоро кончается. По крайней мере, ей казалось, что боль вызвана именно этим. Подобного чувства она никогда раньше не испытывала. Обычно она слишком стремилась вернуться к работе, чтобы испытывать что-то, кроме облегчения. Но суета и шум города казались в миллионе миль от них…
        Он был прав насчет того, что ей нужно отвлечься. Нервное напряжение, в котором она жила слишком долго, почти исчезло оттого, что он рядом. Именно в этом она нуждалась.
        Пространство. Время. Спокойствие. Горячий мужчина и много ни к чему не обязывавшего секса.
        Глава 8
        Весь следующий день они провели почти не выбираясь из постели. Но так и не смогли утолить голод друг к другу.
        Они пришли к безмолвному соглашению ограничиться исключительно сексом и старательно обходили все личные или хотя бы отдаленно эмоциональные проблемы. После напряжения последних нескольких дней беспечность Джози помогала оттолкнуть все опасения и дурные предчувствия. Оба хотели одного и поэтому достигли идеального равновесия в своих несуществующих отношениях.
        Вечером Коннор пытался научить ее, как готовить то блюдо, которое подавал в их первый ужин. Но они не зашли слишком далеко, прежде чем урок превратился в битву овощами, и кончилось тем, что они занялись сексом прямо на полу, среди остатков овощей.
        Она в жизни не смеялась так много.
        Эта свободная любовь была благословенным антидотом от стресса и скорости реальной жизни. С Коннором она стала другим человеком, кем-то, кто смеялся, резвился и просыпался с улыбкой на губах. Здесь не было нужды постоянно состязаться и совершенствоваться, и порывы гнева и паники, с которыми она жила так долго, сколько помнила себя, едва касались сознания.
        Она наконец поняла, почему секс так чертовски популярен, хотя много лет считала его скучным. Прекрасное развлечение, особенно когда у тебя такой партнер, как Коннор.
        Джози на кухне мыла оставшуюся после завтрака посуду, когда вошел Коннор и прижался к ее спине, обняв за талию и целуя в шею.
        — Мне только что звонил один из руководителей проекта. Какие-то проволочки с доставкой туда материалов, поэтому я не понадоблюсь по крайней мере еще неделю,  — пробормотал он ей в шею. Его дыхание шевелило тонкие волоски и посылало искры желания прямо в эрогенные зоны, которые всегда оживали, стоило ему ее коснуться.
        — О, здорово!  — с деланой беспечностью воскликнула она, хотя сердце пело в груди от радости, выбивая счастливый ритм.
        Он в последний раз поцеловал ее в шею, прежде чем выйти из комнаты, весело стуча подошвами по деревянному полу.
        Хорошо, что он не спросил, не возражает ли она, потому что Джози никак бы не могла убедительно соврать, пытаясь уверить его, что ей все равно, уедет он или нет.

        Через два дня они поехали в Экс, побродили по уличным рынкам, прошлись мимо лотков под яркими зонтами, стонущих под тяжестью гаргантюанского размера фруктов и овощей. У Джози слюнки потекли от сладкого запаха лежавших на солнце плодов. Остановившись, чтобы показать хозяину лотка на выбранные фрукты, Коннор стал бегло болтать по-французски, рассмешив того настолько, что он угостил их клубникой. Джози поражалась способности Коннора найти общий язык со всеми, кого встречал. Он разбрасывался комплиментами, задавая вопросы, втягивая собеседников в теплую орбиту своего общества. Она завидовала такому качеству, которому стоит подражать.
        Непривычное ощущение принадлежности ему потрясло Джози, когда он включился в беседу, принимая ее в свое личное пространство и направляя каждое замечание в ее сторону. Посторонним они вполне могли казаться парочкой, гуляющей по городу в свободный день. Призрак уныния возник неизвестно откуда, пронзив ее грудь и сдавив горло, когда она поняла, как все это фальшиво. Мимолетно.
        Она, должно быть, охнула, потому что Коннор встревоженно поглядел на нее:
        — С тобой все в порядке, Джози?
        Она кивнула, отмахнувшись от него. Пытаясь восстановить блаженное настроение, которому так радовалась всего минуту назад. Все равно что перейти от хмельного веселья к тяжелому опьянению.
        — Все хорошо. Просто неплохо бы сесть и что-нибудь выпить. Здесь слишком жарко.
        Коннор оглядел раскрасневшееся хмурое лицо Джози и понял, что пора идти. Не хватало еще, чтобы она снова потеряла сознание на жаре.
        Кивком попрощавшись с хозяином лотка, он взял ее за руку и повел по людной улице.
        — Хочешь чего-нибудь холодного?  — спросил он, когда она отвела волосы от шеи и принялась обмахиваться ладонью.
        — Умираю, хочу кофе и чего-нибудь поесть,  — призналась она, встревоженно глядя на него.  — По-моему, у меня понизился сахар в крови.
        Он кивнул и показал на маленькую боковую улочку:
        — Пойдем туда, найдем что-нибудь поспокойнее.
        Он все еще держал ее за руку и не хотел отпускать. Поэтому взял ее под локоть и притянул к себе, но не слишком близко, чтобы можно было свободно двигаться. Ему было приятно чувствовать ее рядом.
        Улица выходила на маленькую площадь, с длинной дорожкой гравия песочного цвета, где группа молодых мужчин играла в петанк. Они немного понаблюдали за игрой и парнями, кричавшими и толкавшими друг друга, когда их шары приземлялись слишком далеко от намеченного места.
        Эта дружелюбная атмосфера воодушевляла его. Он был именно там, где хотел быть: совершенно новые впечатления. Обычно ему не терпелось перебраться в другое место и начать что-то новое, всегда думая на несколько шагов вперед, не давая себе времени полностью прожить момент, в котором оказался. Тяжесть долга, который он обычно нес, немного ослабла. Совсем неплохо иногда замедлить темп.
        Течение мыслей прервалось, когда на плечо Джози легла маленькая ладонь. Она подскочила от неожиданности и дернула его за руку.
        — Простите, я вас знаю?  — спросили ее по-английски.
        Они обернулись и увидели миниатюрную женщину средних лет с сильно обожженным солнцем лицом и пышной грудью, выпиравшей из выреза ее топа. Судя по выражению лица Джози, она приготовилась к обычной вежливой беседе о своей сестре, и его руки неловко дернулись. Он не знал, как выразить свое сочувствие. Нужно найти способ поскорее выбраться отсюда. Он не хочет, чтобы какая-то невежественная туристка испортила приятную прогулку.
        Женщина сморщила нос, разглядывая Джози. Пуговичные глазки обыскивали ее лицо.
        — Нет, простите. Мы никогда не встречались,  — терпеливо пояснила Джози, очевидно надеясь, что женщина не поймет, в чем дело, и отстанет.
        — Вы кажетесь такой знакомой…  — медленно протянула женщина, сведя брови.
        Джози ответила учтивой улыбкой и отвернулась как раз в тот момент, когда глаза женщины торжествующе сверкнули.
        — Поняла! Вы очень похожи на Мадди Марчпейн из «Сенсейшнл сайенс». Только не совсем…
        Она пренебрежительно фыркнула. И погрозила пальцем прямо перед лицом Джози, готовая осыпать ее перлами своей бестактной мудрости.
        Коннор инстинктивно шагнул вперед, едва сдерживая гнев на чужую глупость, понимая, что его взгляд никак не назовешь дружелюбным. Женщина взглянула на него, попятилась, проглотив то, что собиралась сказать, и смущенно покраснела.
        — Э-э… не такая светлая.
        Она улыбнулась дрожащими губами.
        — Я большая поклонница Мадди… у нее великолепное шоу.
        — Я обязательно передам ей ваши слова,  — любезно ответила Джози.  — Моя сестра всегда счастлива слышать, что люди восхищаются ее программой.
        Женщина ответила сияющей улыбкой, в которой сквозило облегчение. Видимо, она боялась, что обидела Джози.
        — Как приятно иметь знаменитую сестру. Да еще такую популярную, как Мадди.
        — Желаю хорошего отдыха,  — твердо сказала Джози перед тем, как отойти, и потянула Коннора за руку.
        Они подошли к краю площади, прежде чем он нашел в себе силы заговорить.
        — Вы классная леди, Джози Марчпейн. Первый сорт!
        Она глянула на него и громко рассмеялась:
        — Я думала, она намочит штанишки, когда ты послал ей свой устрашающий взгляд.
        — Может, это научит ее на будущее держать свое мнение при себе,  — бросил он, угрюмо глядя в удалявшуюся спину женщины.
        — Ты никогда не подумывал наняться телохранителем? Сколотишь состояние, только сделав гримасу пострашнее.
        Он фыркнул в ответ. Обычно он не вмешивался в конфликты других людей. Но не смог сдержаться, когда речь шла о Джози. Она будила в нем воина.
        Они прошли мимо маленького кафе со столиками на приподнятой над землей террасе. Красные клетчатые скатерти и вазы с яркими подсолнухами выгодно выделялись на фоне песочно-золотистых зданий, окружавших их.
        — Похоже, неплохое место. Нравится?  — спросил он, кивнув в сторону пустого столика.
        — Конечно,  — кивнула она, поворачиваясь и направляясь туда, куда показал он.
        Они удобно устроились, и официант принес меню и корзинку с хлебом.
        — Хм… совершенно непонятные названия,  — заметила Джози, изучая меню.
        — Попробуй что-нибудь новое. Никогда не узнаешь, а вдруг понравится,  — предложил он, словно бросая вызов.
        — Надеюсь, ты не собираешься уговорить меня есть улиток, чтобы посмеяться?  — спросила она, передернувшись, весело сверкая глазами и широко улыбаясь.
        Он подался вперед, глядя ей в глаза, пытаясь принять вид заговорщика.
        — Не думаю, что стоит скармливать тебе афродизиак прямо сейчас. Деликатные части нашей анатомии могут просто отвалиться, если тебя по-настоящему разберет похоть.
        Она надменно подняла брови:
        — По-моему, это ты набросился на меня сегодня утром в душе! И вынудил прервать партию в шахматы прошлой ночью ради того, чтобы по-быстрому перепихнуться на полу гостиной.
        Его пульс нервно забился при одном воспоминании. Он пожал плечами и ухмыльнулся при виде ее игривого лица:
        — Я понял, что проиграю, и решил сделать игру немного более интересной.
        — Ты большой толстый обманщик,  — сказала она, небольно пнув его под столом.  — Хотя нужно отдать тебе должное: то, что мы делали, когда бросили игру, было отличным развлечением.
        Глядя на нее, подернутую дымкой солнечного сияния, он думал, что она никогда не была такой красивой. Если он раньше находил ее впечатляющей, это не шло ни в какое сравнение с тем, как он реагировал на нее сейчас. Она словно быстрорастущее растение: чем дольше он был рядом с ней, тем неотвратимее она затягивала его в паутину искушения.
        Тот импульс возбуждения, которое он испытывал всякий раз, когда она была рядом, невероятно усилился. С такими темпами они не успеют вернуться домой, прежде чем он снова накинется на нее. Секс на свежем воздухе обычно не был в его стиле, но он твердо знал, что на этот раз готов забыть о своих принципах.
        Почему жизнь не может быть такой всегда?
        Вопрос возник из ниоткуда, ударив в грудь с силой пули.
        Ему необходимо собраться. Отупляющая жара и расслабляющая атмосфера сыграли над ним злую шутку, заставив поверить, что все это реально. Но он знал правду. Это временное, как все каникулы вдали от суеты и суматохи нормальной жизни. ОНА временна, и нужно держать себя в руках, иначе он окажется в большой беде.

        На следующий день Коннор уехал из дома и направился в банк, чтобы заняться какими-то деловыми операциями, оставив Джози одну, впервые за все эти дни. Она полагала, что будет счастлива иметь свободное время. Но не прошло и часа без него, как она начала страдать, мысленно умоляя его поскорее вернуться. Оказалось, что без него она способна только на то, чтобы метаться по дому. Нервная энергия не давала отдохнуть, заставляла бегать между кухней, комнатой, ванной и спальней.
        И везде наслаждалась уютом, который успела узнать и полюбить. Теплый румянец полз по ее щекам, когда она поняла, что не было того помещения, где они не занимались сексом. Даже чулан не был исключением, после того когда она обнаружила его там, занятого поисками книги, которую он убрал, и одно привело к другому…
        Ей уже было трудно думать о том, чтобы оставить все это. Неужели прошло только две недели? А казалось, что она была здесь несколько месяцев, потому что дни перетекали в ночи, а ночи — в дни.
        Несмотря на данное себе обещание относиться к их связи как к чему-то временному — веселому отпускному роману,  — она не могла не гадать, каково это было бы — стать девушкой Коннора.
        Он волновал и бросал вызов, открывая ей глаза на вещи, от которых она пряталась всю жизнь, и она никогда не знала такого покоя, как в те моменты, когда была с ним. Чувствовала себя такой защищенной. Словно для разнообразия могла положиться на кого-то, способного о ней заботиться.
        До встречи с Коннором инцидент с женщиной, подобный вчерашнему, мучил бы ее много дней, подтачивая и без того хрупкую уверенность, заставляя ощущать себя неудачницей и подталкивая работать упорнее, быстрее, дольше. Но не сейчас.
        Его присутствие словно оживляло ее, пробуждая спокойное безразличие, о существовании которого в себе она и не подозревала. Сознание того, что она учится на его примере, внезапно ударило ее, как кувалдой. Ее уверенность постепенно выходила из темных глубин разума, и это Коннора она должна благодарить за то, что указал выход.
        За последние несколько дней она позволила воображению играть с мыслью о том, что он изменил свое мнение о ней и больше не считает их отношения временными, что она каким-то образом проникла сквозь стену отчужденности, которой он себя защищает. Но она, конечно, обманывает себя. Коннор ни за что не захочет чего-то большего, чем обычный отпускной роман. Да и как он мог? Бродяга, который нигде долго не задерживается. А ей нужна стабильность. Время, проведенное здесь, было чем-то вроде езды на американских горках, но постоянно она так жить не может.

* * *
        Вечером, после ужина, они устроились в обнимку на диване, пили пахнувший торфяным дымком извлеченный Коннором из буфета виски.
        — Ты иногда проводишь время в Лондоне?  — нерешительно спросила она.
        Коннор сидел за ее спиной, так что она не видела его лица, но почувствовала, как он напрягся.
        — Нет. Ненавижу этот город. И вообще не собираюсь возвращаться в Англию. Никогда.
        Она не удивилась. Не могла представить в Англии Коннора, с его небрежными манерами и необщительностью. Он слишком большой для столицы, слишком энергичный и здоровый. Она знала, как Лондон может высосать жизнь из человека, и с трудом выносила мысль о том, что это случится с Коннором.
        — Так что тебя ждет теперь?
        — Новый проект в Индии. А там — кто знает.
        — Похоже, у тебя нелегкая жизнь. Неужели тебе не хотелось какой-то стабильности?
        Она надеялась, что он не почувствует тяжелого стука сердца в ее груди.
        — Мне нравится все, как есть,  — фыркнул Коннор.  — Если я слишком долго остаюсь на одном месте, чувствую себя в ловушке.
        Свинцовая тяжесть осела в ее желудке.
        — Верно.
        Она подумала о собственной жизни. О том, насколько они разные. Если не считать редких деловых поездок, она большую часть времени проводила в городе. Он никогда не оставался долго в одном месте.
        — Должно быть, тебе трудно завязать отношения, если ты всегда в пути?
        Она молилась, чтобы дрожь в голосе не выдала ее.
        — Да,  — кивнул Коннор. Джози ждала, что он пустится в подробности. Молчание все тянулось.
        Она даже не увидит его больше. И знала это. Но не хотела верить. Он прав: они живут в разных мирах. Разных вселенных.
        Как она собирается вернуться к своей старой жизни, зная, что где-то существует он, но они больше не встретятся? Она всегда будет помнить о нем, осознавая, что какая-то часть ее потеряна навсегда?
        Он ей нравился. Он действительно, действительно ей нравился.
        Пытаясь стряхнуть эту мысль, она велела себе забыть о нем, как только вновь погрузится в работу, но с неприятным чувством сознавала, что работа больше не привлекает ее, как раньше.
        Что она наделала? Взяла и заменила одну одержимость другой, и новая страсть очень скоро выйдет из этой двери и даже не оглянется.

        Коннор проклинал себя. Он знал, что так будет. Осторожные вопросы о том, что он собирается делать, и не такие осторожные о том, как он может так жить, уже заданы. И он еще мог думать, что с Джози все будет по-другому?! Она казалась такой независимой, и он решил, что на этот раз все сойдет с рук. Но предупреждающий звоночек уже прозвенел.
        Черт бы все это побрал!
        Не то чтобы в голове не мелькало мыслей о том, как бы задержаться подольше. Но это все, что было: мимолетный каприз. Он выкинул это из головы почти сразу же, как подумал, что неплохо бы…
        Он пообещал себе, что никогда не сделает этого снова. Особенно после неприятной истории с Кэтрин. Он не готов вступать в серьезные отношения, особенно когда в мире нужно столько всего исправить.
        И снова прилив жара и паники, на который он отказался обращать внимание. Это не возьмет над ним верх. ОНА не возьмет над ним верх. То, что между ними,  — случайное свидание, которое стремительно превращалось в нечто иное. Джози тоже чувствовала это, если начала задавать вопросы типа «Куда мы сейчас идем?».
        Его вдруг обуял слепящий гнев. Какого дьявола она лезет туда, чего они договаривались не касаться? Опять он будет выглядеть плохим парнем, когда положит конец этой связи.
        Она повернулась на диване лицом к нему, и ему пришлось скрипнуть зубами и вымучить улыбку, чтобы не обрушить на нее бушующее бешенство, с которым пытался бороться.
        Но, очевидно, ему это не слишком удалось, потому что она нахмурилась и отодвинулась к спинке дивана.
        Прежде чем она успела спросить что-то еще, он оперся руками о подушку по обе стороны ее лица и грубо притянул к себе. Поцелуй был жестким, почти безжалостным. Он перевернул ее на спину и залез под юбку.
        Хотел, чтобы она не просила от него большего, чем он способен дать, а это был лучший способ ее остановить. Такой же хороший метод вовремя уклониться, как любой другой.
        Резко стащив с нее кружевные трусики, он услышал треск тонкой материи. Открыл глаза и увидел, что она с удивлением смотрит на него через плечо. Но он жестоко подавил угрызения совести и отодвинулся, увлекая ее за собой, ставя на колени спиной к себе так, что ее живот прижался к мягким подушкам.
        — Раздвинь ноги,  — велел он, и она молча подчинилась.
        Ее абсолютная покорность возбуждала его. Восставшая плоть распирала ширинку, готовая к бою. Сунув руку в задний карман, он вытащил презерватив и расстегнул молнию, так чтобы приспустить трусы.
        Поднял выше ее юбку, скользнул между бедер и прижался к ее мягким складкам, чтобы она почувствовала его твердость.
        Джози охнула, когда он стал тереться об нее, и сама с каждой секундой казалась все более скользкой от собственного возбуждения. Он задевал клитор каждый раз, когда вонзался в нее. Она тихо стонала в ответ.
        Она распластала ладони по обивке дивана, прижалась лбом к подушкам, боясь оглянуться. Отдаваясь безраздельно и безгранично, без всяких намеков на сопротивление, и это почти остановило его. Не такого он хотел. Не хотел ее податливости и отчужденности. Он хотел видеть ее игривой, страстной, огненной…
        — Только сделай это. Перестань мучить меня и сделай это.
        Голос был прерывистым, напряженным и настойчивым. Хотя он знал, что дело не только в сексе, это не помешало ему войти в нее как можно глубже, ворваться, точно в завоеванный город. Стискивая ее бедра, он делал медленные, глубокие выпады, наказывая Джози за слова, вопросы, потребности…
        Приступ тупой боли в груди и невыносимо сжавшиеся легкие на секунду отвлекли его, но он постарался все перебороть. Не позволит им победить. Не позволит ей победить. Эту битву ей не выиграть.
        Он врезался в нее снова и снова, слыша, как она кричит и охает под ним. Видя, как мечется грива волос по спине, пока они двигались в унисон. Протянув руку, он нашел скользкий бугорок ее клитора и быстро провел по нему большим пальцем, чувствуя, как она дергается и извивается под ним. Стоны стали еще громче.
        — Кончи для меня сейчас, Джози,  — потребовал он, и она кончила. Тугие мускулы сомкнулись вокруг него, вбирая глубже, побуждая его действовать еще жестче.
        Еще пара толчков — и он тоже кончил, изливаясь в нее. Ощущения смешались с гневом, отчаянием и недоумением.

        Пока они лежали на диване, приходя в себя и крепко прижавшись друг к другу, Джози, к своему ужасу, ощутила, как сжалось горло, когда она попыталась подавить громкий всхлип. Глаза горели от непролитых слез.
        Нет, нет, нет…
        Этого не должно было случиться. Этому следовало стать забавой, бездумным, безэмоциональным сексом, чтобы вернуть ей самообладание. Развлечением.
        Он разозлился на нее за то, что она, вопреки всем обещаниям, спрашивала о возможности продолжить связь. И этот секс был таким же бессмысленным. Он без слов дал понять, чтобы она оставила его в покое.
        — Я иду в душ,  — сумела выдавить она из болезненно сжавшегося горла, одергивая юбку в попытке хотя бы прикрыться. Движения были порывистыми, беспорядочными. А руки дрожали, когда она приглаживала волосы. Не глядя на него, она покинула комнату, прежде чем он успел заметить, как она напряжена.
        К тому времени, как закончила мыться, она уже почти овладела собой.
        Почти.
        Нужно взять себя в руки. Нельзя вернуться к работе в еще худшем состоянии, чем перед появлением здесь. Как она объяснит это Аби? Достаточно паршиво уже то, что она занялась сексом с братом подруги! Невозможно, чтобы ее душевный разброд снова отражался на и без того шатких отношениях с подчиненными. Именно поэтому ей не стоило допускать никакой, даже самой короткой связи с Коннором.
        Пора подумать об отъезде.
        Если она немедленно не оставит этот дом, никогда не выберется из этого переплета с незатронутым сердцем.
        Войдя в спальню, она увидела, что Коннор успел переодеться в джинсы и мягкую черную футболку, обрисовавшую его мощные плечи и бугрившиеся мышцы рук. Сердце неприятно дернулось при виде его. Боже. Как она будет скучать по его великолепному телу!
        — Ну, что?  — проворчал он.
        Джози перевела дух. Почему она так нервничает, почему боится это сказать? Джози уверена, что ему совершенно безразлично, останется она или уедет. Мало того, он, вероятно, будет рад снова остаться в одиночестве.
        — Я должна вернуться в Лондон. Больше не могу взваливать все на Аби. Должно быть, она уже с ног сбилась.
        Коннор молча смотрел на нее. Лицо его было непроницаемым.
        — Верно,  — кивнул он наконец. Его руки судорожно сжимались и разжимались. Он отвел глаза, глядя в окно, на темнеющее небо.
        — Можешь получить свой дом назад.
        — Супер.
        «Попроси меня не уезжать»,  — безмолвно взмолилась она. Ей нужно знать, что она что-то для него значит. Что была не просто средством развлечься. Не то чтобы она имела право ожидать этого. Она ведь тоже его использовала, верно?
        Коннор наконец повернулся. Она стояла, словно застыв, не зная, что делать или говорить дальше.
        Он подошел к ней, и она напряглась в предвкушении. Остановившись, он подцепил пальцем ее подбородок и приподнял лицо, чтобы взглянуть прямо в глаза.
        — Ты именно поэтому уезжаешь?
        — Ты знаешь, что нет.
        — Тогда не уезжай.
        Требование Коннора польстило и шокировало ее. Она недоверчиво уставилась на него. В животе бурлило возбуждение.
        — О чем ты меня просишь?
        — Останься со мной еще на неделю. В следующую субботу мой день рождения. Помоги мне его отпраздновать.
        Сердце Джози упало. Он всего лишь хотел еще несколько дней. Ничего больше.
        — Не думала, что ты из тех, кто празднует дни рождения.
        — Обычно я не праздную.
        Она отвела глаза, едва сдерживаясь.
        — Не могу. Моя сестра в этот уик-энд должна получать награду как лучший ведущий программы, и я обещала приехать и поддержать ее.
        Она вовсе не собиралась ехать на вручение наград: слишком мучительно было сидеть в зале одной, никем не замечаемой, пока люди пресмыкались перед ее сестрой. Но когда она поговорила о сестре с Коннором, все стало почти безразлично. Тугой комок гнева, который она постоянно носила с собой, теперь значительно усох. И это достаточно веский предлог поскорее исчезнуть отсюда.
        Коннор уронил руки.
        — Что же, развлекайся и не позволяй двери стукнуть тебя по заду на пути отсюда,  — бесстрастно ответил он.
        Неужели ему до такой степени все равно?
        «Потому что ему действительно нет до тебя дела».
        В груди Джози взорвался огненный шар гнева.
        — Я живу в реальном мире, Коннор. Встречаю проблемы лицом к лицу, даже если плохо приходится.
        Его лицо потемнело.
        — Какое отношение это имеет ко мне?
        Она преувеличенно громко вздохнула.
        — Возможно, так подсказывает тебе больная совесть?
        — Джози, поезжай домой, если хочешь.
        Тон совершенно равнодушный.
        Боль его неприятия жгла грудь.
        — А разве для нас есть будущее? Ты изгоняешь меня из своей жизни, потому что я не склонилась перед твоей волей? Для тебя я всего лишь очередной законченный проект.
        Он ответил таким снисходительным взглядом, что ей захотелось пнуть его, только чтобы увидеть хоть какую-то эмоциональную реакцию. Но вместо этого она сделала опасную ошибку.
        — Поедем со мной на церемонию награждения,  — выпалила Джози, хотя сердце колотилось так быстро, что она боялась потерять сознание.
        Он, казалось, не верил собственным ушам.
        — И что я там буду делать?
        — Не знаю.  — Она возбужденно взмахнула руками.  — Просто будь со мной.
        — Хочешь, чтобы я любезничал с твоими родными? Мечтаешь сунуть меня им под нос, чтобы хоть раз в жизни отвлечь внимание от твоей сестры?
        — Нет,  — процедила она сквозь зубы.
        Но он прав. Она хотела этого и большего. Гораздо большего.
        Он вздохнул и запустил руки в волосы.
        — Ты этого добиваешься от меня?
        — Не знаю. Ничего.
        «Я хочу, чтобы ты разобрался в том, что происходит между нами, черт возьми. Приезжай в Лондон!»
        Но она знала, что не может просить этого от него. Он никогда и ни за что не согласится.
        Коннор отступил и сунул руки в карманы джинсов.
        — Я не могу предлагать долгие отношения, Джози. Меня это не интересует. Это будет несправедливо по отношению к тебе. Я всегда в дороге. Именно это разрушало мои прежние связи. Я не мог уделять женщинам того внимания, в котором они нуждаются. Так или иначе, я не могу быть с тем, для кого работа на первом месте.
        — Ты так рассуждаешь? Значит, если прежние отношения распадались, распадутся и эти?
        — Я реалист,  — пожал он плечами.
        — Что ты знаешь о реализме?  — фыркнула она.  — Когда ты вообще умел что-то сделать, чтобы эти отношения оставались прочными? Ты понятия не имеешь о том, как бороться за что-то! Тебе все подносилось на блюдечке. Тебе никогда не приходилось подниматься по утрам и гадать, остался ли у тебя еще бизнес, или все пошло к черту. У тебя столько денег, что ты можешь позволить себе раздавать их, так что, пожалуйста, не читай нотаций на тему того, как мне правильно жить. Сам делаешь, что хочешь, черт возьми, а когда начинает припекать, встаешь и уходишь!
        Она видела, как напряглись его плечи. Как гневно сжаты челюсти.
        — Все верно. Тебе нужно ехать. Похоже, эти отношения зашли в тупик.
        — Не думаю, что между нами были какие-то отношения.
        — Ты права,  — холодно улыбнулся он.
        Джози затошнило. Куда подевался сострадательный человек, которого она постепенно вытаскивала на свет божий из-за всех возведенных им барьеров? Как он мог быть таким жестоким после того, что было между ними?
        Она старалась держать себя под контролем, но причиненная им боль почти ослепляла.
        — Я думала, ты глубже, чем кажешься. Что маска одинокого волка — всего лишь фасад. Но это не так, верно? Ты всегда будешь на сто процентов жить для себя. Однажды тебе придется остановиться и разобраться с тем, что отпугивает тебя от женщин. Быть мужчиной.
        Джози сознавала, что наносит удар ниже пояса, но, если он намерен играть грязно, она отплатит ему той же монетой.
        Схватив чемодан, она стала бросать туда вещи и едва сумела застегнуть. Слезы угрожали вот-вот хлынуть по щекам, но она из последних сил их сдерживала. Она ни за что не покажет Коннору, как все это ее ранило.
        Он стоял спиной к ней, глядя в окно. И молчал.
        Унижение обрушилось на нее. Она и вправду ничего для него не значит. Меньше, чем ничего.
        Подтащив чемодан к входу, она захлопнула дверь за собой. Плюхнулась на ступеньку крыльца, свирепо оглядывая золотые и фиолетовые поля, окружавшие дом. Ее связь с Коннором испортила то, что должно было казаться прекрасным видом.
        Джози на автопилоте позвонила в отель рядом с аэропортом и сняла номер, после чего заказала билет на следующий утренний рейс до Лондона. Все это она проделывала бесстрастно, без эмоций, отказываясь признать глубокую грусть, от которой тяжелели ноги и руки.
        Десять минут спустя дверь дома по-прежнему оставалась плотно закрытой. Он не вышел, чтобы остановить ее. Он никогда не передумает.
        Пора возвращаться домой.

        После отъезда Джози Коннор мрачно сидел на кухне.
        Он был в бешенстве. Впервые в жизни испытывал подобную ярость. Кто она такая? Врывается в его жизнь и считает, что имеет право судить? Они едва знают друг друга. И все же она умудрилась расчленить его всего лишь несколькими словами.
        Ему не стоило просить ее остаться.
        Он и сам не знал, почему это сделал.
        Потому что она просто заполонила его душу.
        Осознание этого еще больше его взбесило. Но теперь он злился не только на нее. На себя тоже. До чего же противно настолько потерять самообладание! Впасть в панику! Именно этого он старался избегать любой ценой. Все равно что оказаться на скользком склоне.
        Когда он отдавался чему-то, было очень трудно от этого отказаться. Например, от путешествий. Они стали частью его, и при мысли о том, чтобы оставаться где-то продолжительное время, ему становилось не по себе. Эта неуспокоенность была в его крови. Он не мог позволить Джози приобрести над ним такую же власть. Иначе она будет вечно его преследовать.
        К его полнейшей досаде, он все еще ощущал ее запах на своей коже, вкус на губах, грудь — кончиками пальцев. Он не был готов попрощаться с ней так скоро и был выбит из колеи.
        Но по размышлении, возможно, даже хорошо, что она уехала. И ему пора. Он уже пробыл здесь гораздо дольше, чем собирался. Нужно вернуться к проекту, туда, где жизнь проста и свободна от эмоциональных сложностей, иначе он об этом пожалеет, а Богу известно: новых сожалений ему не нужно.
        Глава 9
        После тихой французской провинции Лондон был таким безумным, суматошным водоворотом огней и шума, что голова Джози разболелась к тому времени, как она наконец добралась до своего дома в Гринвиче.
        Войти в дом — все равно что вернуться в прошлое. Воздух был затхлым и спертым: все двери и окна стояли закрытыми две недели. Кроме того, здесь было холодно и неуютно после тепла и красок Франции.
        Некоторое время она перемещалась по дому, как в безвоздушном пространстве, мысленно меняя мебель и декор, чтобы создать более гостеприимную атмосферу. Нужно повесить картины на стены и привнести в дом немного красок. Сосредоточиться на чем-то простом: это, пусть и ненадолго, поможет отвлечь ее мятущиеся мысли от того, что она оставила во Франции.
        Ей вдруг пришло в голову, что она проводит дома слишком мало времени и что никогда не обращает внимания на обстановку. Эти комнаты были в ее жизни чем-то вроде заднего фона. Но теперь показались более значимыми. Нужно, чтобы ее личность отражалась в обстановке дома. Здесь не было ничего такого, что принадлежало только ей. Это место было безликим.
        Может, именно это и оттолкнуло его?  — потрясенно подумала она. Мысль ее ужаснула. Неужели Коннор именно поэтому так легко отпустил ее? Она просто оказалась теплым телом в нужном месте и в нужное время.
        Мышцы горла так судорожно сжались, когда она попыталась остановить слезы, что стало больно.
        Бросившись на диван, она закрыла лицо руками и попыталась заставить намертво сомкнутые челюсти расслабиться.
        По крайней мере, это доказывает, что она была права, когда уехала. Нельзя позволить себе страдать по кому-то, кто обращался с ней с таким небрежным безразличием.
        Подтянув колени к подбородку, она обхватила ноги и свернулась тугим клубочком. Не следовало позволять себе быть втянутой в водоворот безумной связи, она знала это сейчас, но все было так похоже на сон. Ее словно заколдовали, заставляя делать то, что она обычно никогда бы не сделала.
        Худшая. На свете. Ошибка.
        Но будь она проклята, если пожалеет об этом. Так вышло, и она сложит воспоминания, запрячет в самый дальний уголок мозга и пойдет дальше.
        Самым неприятным было то, что теперь она была куда лучше готова к отношениям подобного рода, потому что приняла судьбоносные решения о том, как исправить все, что эту жизнь портило. До встречи с Коннором она была сосредоточена на второстепенном и упускала из виду простые радости жизни вроде смеха, стряпни, развлечений и потрясающего секса. Он снова вернул счастье в ее существование, пусть и на несколько чудесных дней. И тут же захлопнул дверь перед ее носом!
        Мысль о том, чтобы забыть Коннора, показалась вдруг невыносимой, поэтому она встала и заняла себя игрой на фортепьяно, колотя по клавишам, с наушниками, подключенными к клавиатуре, чтобы не беспокоить соседей. И играла, пока страсть и гнев не растворились.

        Наутро она проснулась с тяжелой головой. Потому что почти не спала. Думала о Конноре почти до рассвета, вздрагивала и изводилась, пока наконец не впала в тревожный сон, как раз когда на небе появилось солнце.
        Вытащив себя из постели, она наскоро встала под душ и оделась в деловой костюм.
        Натянула жакет и мельком взглянула в зеркало.
        Ничего хорошего она не увидела.
        Глаза распухли, словно она не спала неделю, а кожа под загаром выглядела пожелтевшей.
        Так вот как выглядят несчастливые люди…

        Когда она прибыла на работу, среди прилежно трудившихся за столами коллег царила подавленная атмосфера.
        Несколько человек подняли голову, когда она проходила мимо. Выражение лиц менялось от настороженного до открыто враждебного. Иисусе, ей предстоит многое сделать для того, чтобы помириться с ними.
        Абигейл уже сидела за столом, барабаня по клавиатуре компьютера. Джози не могла не удивиться тому, как не похожа она на брата. Стоя, Аби доходила Джози до подбородка, то есть в ней было всего футов пять роста. Волосы и глаза темные, в отличие от светловолосого и голубоглазого Коннора. В лицах, конечно, проглядывало фамильное сходство. И когда Абигейл подняла голову и улыбнулась, Джози с ужасом распознала ухмылку Коннора.
        Она не думала, что почувствует нечто подобное в присутствии Аби. Так стремилась вернуться к работе, что не сознавала: придется иметь дело с сестрой Коннора. Теперь ей каждодневно будут напоминать о нем.
        Должно быть, Абигейл заметила ее неловкость, потому что нахмурилась:
        — Господи, Джози, ты ужасно выглядишь. Я думала, отпуск пойдет тебе на пользу, а не утомит еще больше.
        — Я просто плохо спала ночью, вот и все.
        С минуту Джози продолжала смотреть на нее, прежде чем показать на кожаный диван в углу.
        — Хочешь кофе? Выглядишь так, словно он тебе не помешает.
        — Нет, спасибо, я в порядке.
        — Тебе действительно удалось немного отдохнуть, пока ты была в отпуске?
        Судя по выражению лица Аби, та считала, что во Франции Джози мучилась и переживала из-за бизнеса. И поскольку она так неожиданно для всех появилась в офисе сегодня утром, суждение было вполне резонным.
        — Удалось. После первых двух дней я вообще не работала.
        По крайней мере, ей не пришлось лгать. К несчастью, воспоминания о том, что она сделала, угрожали окончательно поколебать ее равновесие, прежде чем у нее будет возможность извиниться за свое безумное поведение.
        Аби вскинула брови, но ничего не ответила.
        Джози выпрямилась, сложила руки на коленях, ощущая, как колотится сердце. Извиниться перед Аби… это потребует больше нервов и мужества, чем она воображала. Ладони вспотели, пока она старалась заставить себя произнести необходимые слова. Выбросить из головы все сомнения.
        — Прости за все проблемы… которые я создала. Я была эгоистична, ожидая, что все будут покорно выполнять мои желания, и взрывалась, когда этого не происходило. Это так по-детски!
        Она покачала головой и бросила на Аби смущенный взгляд.
        От облегчения на лице Аби ее словно счастьем окатило. Такого она не испытывала с тех пор, как уехала из Франции.
        — Я слишком много работала, и это повлияло на мои суждения,  — добавила Джози, подавшись вперед.  — Но теперь моя голова прояснилась, я готова вернуться и постараться не терять равновесия и присутствия духа.
        — Как здорово это слышать!
        — И через минуту я собираюсь извиниться перед остальными служащими. Хочу, чтобы они знали, что могут подойти ко мне с любыми проблемами, и я не откушу им головы с тем, чтобы потом выплюнуть.
        — Иногда ты можешь быть немного свирепой,  — ухмыльнулась Аби.
        — Да,  — вздохнула Джози и поморщилась, вспомнив, как сурова была с Коннором, когда тот только приехал. И как мало это на него подействовало.
        — Что же. Я рада, что отпуск помог.
        — Я встретила Коннора,  — выпалила Джози, прежде чем успела сдержаться.
        Абигейл замерла.
        — Он приехал через несколько дней после меня и должен был где-то остановиться.
        Аби пристально всмотрелась в Джози:
        — Мне очень жаль. Его адвокаты утверждали, что он в Южной Америке.  — Ее голос немного дрогнул. Глаза опустились.  — Как он?
        Джози пожалела о своей бесчувственности. Упоминание о Конноре явно вывело Аби из равновесия.
        — Прекрасно,  — ответила она, стараясь не говорить спокойно.
        «Упрямый и эмоционально ущербный, но в идеальной физической форме»,  — хотела она сказать. По правде говоря, он больше чем в порядке.
        При мысли о его сильном теле, о руках, прижимавших ее к груди, ей стало жарко. По шее пополз румянец, и она усилием воли не дала ему достичь лица и выдать ее.
        — И что случилось? Он позволил тебе остаться?  — спросила Аби, очевидно пытаясь сохранить самообладание после такой бомбы.
        — Да, после долгих переговоров. Он здорово готовит!
        — Расскажи мне!
        Боль в глазах Аби подтверждала, что именно она испытывает в этот момент.
        — Он… что-то говорил обо мне?
        — Э-э-э…  — нерешительно протянула Джози.
        Стоит ли рассказывать Аби? «Нет» было честным ответом, но она хотела услышать историю из уст Абигейл. Чтобы самой судить, на чьей стороне правда. Иначе она вечно будет мучиться недосказанностью.
        — Он действительно немного рассказывал о вашем разрыве.
        Абигейл резко вскинула голову:
        — Что он сказал?
        — Ну… он был очень сдержан, но намекнул, что ты нарушила слово, данное бабушке, и отдала свое наследство родителям. А потом пригрозила, что, если он не сделает то же самое, в семье для него не останется места.
        Она говорила беспечно, словно предполагалось, что не верит ни единому слову.
        Она хотела убедиться, что все было не так. Необходимо услышать что-то негативное о Конноре, получить причину верить, что он не так идеален, как кажется. Способ облегчить пытку разлуки с ним.
        Абигейл вздохнула и потерла ладонями лицо. Потом подняла голову и взглянула на Джози полными болью глазами:
        — Боюсь, все это истинная правда.
        Джози словно приковали к месту. Она никогда не ожидала от Абигейл такой честности.
        Она ждала продолжения рассказа. Пальцы нервно барабанили по бедру.
        Абигейл глубоко вздохнула, прежде чем ответить:
        — Я очень ревновала его к нашей бабушке. Они так хорошо ладили. А я всегда чувствовала себя лишней.  — Она отвела глаза и уставилась на какое-то пятно на полу.  — У меня было несчастное детство. Родители не уделяли нам достаточно внимания. И я срывала гнев на самых близких: Конноре и бабушке. Я пыталась постоянно подстраивать Коннору каверзы и втягивать его в неприятности, лишь бы привлечь к себе внимание, а он ненавидел меня за это. Так или иначе, бабушка умерла и оставила большую часть наследства Коннору. Это едва меня не уничтожило. Я получила доказательство того, что она любила Коннора больше, чем меня. И теперь не знала, что делать с этим чувством.
        Ее голос прервался. Несколько секунд она молчала, пытаясь овладеть собой.
        Джози положила руку ей на плечо. Сердце сжималось от боли за подругу.
        — Потом подвернулась возможность помочь нашим родителям,  — продолжала Абигейл, немного успокоившись.  — Они нуждались в огромных денежных вливаниях, чтобы сохранить бизнес, и я внезапно стала их интересовать. Я чувствовала себя желанной, необходимой. Впервые в жизни. Я по-прежнему была зла на Коннора и пыталась шантажом заставить его отдать и свою долю. Он отказался, и я помогла родителям выкинуть его из семьи.  — Ее глаза наполнились слезами.  — Я не горжусь тем, что сделала. И если бы могла вернуть прошлое, никогда бы на такое не пошла. Тогда я еще могла помириться с братом. Но теперь он больше не желает со мной говорить. Я столько раз пыталась связаться с ним, что потеряла счет. Но трудно осуждать его за то, что он больше не желает иметь со мной ничего общего.  — Она сердито смахнула слезу со щеки.  — Коннор всегда умел решать проблемы. В отличие от меня. Я никогда не умела и не умею.
        Он и вправду рожден, чтобы решать проблемы, и делал это всю жизнь. И мысль о том, чтобы кто-то диктовал ему, как поступить, как отреагировать или по какому поводу страдать, была для такого человека невыносимой. Куда безопаснее и легче быть одному и отвечать только перед собой. Это можно понять. Но боль потери от этого не уменьшилась, хотя теперь Джози лучше понимала, почему не может его получить. Это не ее вина. Это неспособность ему довериться.
        По крайней мере, так она считала.
        Бедная Аби знала, каково это: быть объектом пренебрежения Коннора. Это совсем не весело.
        — Прости,  — пробормотала она.
        — За что?
        — За то, что заговорила об этом…
        Аби тяжело вздохнула.
        — Ничего. Мне приходится с этим жить.
        Аби тряхнула головой и попыталась прийти в себя. Тяжело вздохнула и разгладила юбку, чтобы немного успокоиться.
        Уровень нервозности Джози зашкаливал. Сердце разрывается видеть, как оба разлучены из-за того, что случилось много лет назад!
        — Итак, Джози, что ты собираешься делать, чтобы привлечь служащих на свою сторону?  — спросила Аби, врываясь в ее мысли.
        — Начну пресмыкаться,  — ответила Джози, встав и набрав в грудь воздуха, полная решимости что-то сделать как следует. Единственное, что от нее зависит.
        Она направилась на другой конец комнаты, где оставила сумку и коробку от кондитера. Выдвинула стул и встала на него, повернувшись лицом к комнате, полной народа.
        Громко откашлялась и подождала, пока все обернутся к ней. Вспотевшие руки дрожали.
        — Я только хотела, чтобы вы знали, как мне жаль, что я была такой стервой.
        По комнате пронесся шепот, но она предпочла его проигнорировать, прежде чем окончательно струсит.
        — Я собираюсь сделать все, чтобы впредь быть более терпеливой и дружелюбной. Если я не сдержу слова, вы имеете право пнуть меня в зад. Сильно.
        Последовали смешки, и она поняла, что на нее не сердятся.
        — Я знаю, это не слишком много, но принесла торт в знак благодарности за ваш тяжкий труд.
        Она нагнулась и подняла торт, купленный сегодня утром. На шоколадной поверхности огромными буквами было глазурью выведено слово «ПРОСТИТЕ».
        — Теперь я упорхну и оставлю вам торт, но завтра мы увидимся,  — пообещала она, спрыгнув со стула и улыбаясь Аби.
        Подруга улыбнулась в ответ и молча тряхнула сцепленными руками, оценивающе кивая.
        Джози вовсе не думала, что ее сразу же простят, но это было стартом.

        Остаток дня она чувствовала себя окончательно вымотанной. Бесцельно шаталась по Лондону, едва замечая окружающую обстановку.
        Саут-Банк бурлил жизнью, но она уныло брела мимо баров, наполненных людьми, наслаждавшимися выпивкой в солнечный день. Их болтовня и смех звенели над водой, смешиваясь с гипнотическим шумом прибоя, лизавшего берег. Джози представлялось, что она плывет над всеми в каком-то состоянии отрешенности. Отдаленности от всего.
        Солнце било в лицо, проникая сквозь одежду. Согревая Джози. Витамин D повышает уровень счастья. Так говорил Коннор.
        Сердце Джози снова упало, когда слова Коннора прозвучали в мозгу.
        Как это возможно: с такой силой тосковать по кому-то?
        Эти дни заставили ее думать о том, чего она хочет от жизни. Он снял с нее вуаль одиночества, показав ей, как много хорошего она пропускает. Теперь Джози грустила о потерянных возможностях, потерянных друзьях. Она была горда тем, что сумела построить бизнес, но позволила этой одержимости возрасти до того уровня, когда это становилось нездоровым.
        Коннор…
        Она преодолела комплекс трудоголика, теперь нужно преодолеть свое увлечение Коннором.
        Безнадежность ситуации терзала с такой силой, что ей приходилось нырять в магазины или галереи, чтобы отвлечься. Горло постоянно стискивало тоской, в желудке жгло, так что ей даже не приходило в голову что-то съесть.
        Она знала, что нужно делать. Найти психотерапевта, который поможет ей побороть вспыльчивость, перестать жить в тени Мадди и быть самой собой.
        Брать на себя ответственность за свои действия. Постараться восстановить отношения с друзьями, сократить количество работы и вернуть назад свою чертову жизнь. И может, встретить нового мужчину?
        При этой мысли тоска едва ее не раздавила. Ей никогда не будет нужен кто-то другой. Коннор так подходил ей. Во всем.
        Но он не хотел ее. Во всяком случае, не для нормальных отношений. И очень ясно дал это понять.

        Коннор был уверен, что изгонит из головы все мысли о Джози и покинет Францию с чистой совестью.
        Но так и не смог.
        Он думал, что будет рад снова пуститься в путь.
        Но радости не было.
        За последние недели не было дня, когда бы он не думал о ней, и это становилось проблемой. Он почти не спал, что было совершенно необычной вещью для него, а когда засыпал, видел ее во сне, когда же просыпался и понимал, что не обнимает ее, чувствовал себя так, словно кто-то всадил кулак в солнечное сплетение.
        Каждый вечер он уезжал из дому и сидел в баре с кружкой пива. И думал, думал, думал…
        Иногда храбрые и довольно привлекательные женщины подходили к нему, пока он угрюмо смотрел в кружку. Он не прогонял их. Разговаривал, принуждая себя дать им возможность произвести на него впечатление. Но находил их в сравнении с вселяющим радость обществом Джози скучными и незрелыми. Пустыми.
        Она была не такая, как все, особенная, и он позволил ей проскользнуть сквозь пальцы.
        После разрыва с семьей он так долго был один, что забыл, каково это — заботиться о ком-то еще. Джози напомнила ему о том, как это может быть хорошо. Проблема в том, что она также заставила его понять, насколько это ужасающе — снова вверить кому-то свою любовь.
        Он требовал от своих партнеров безусловной любви, чего ему так недоставало со смерти бабушки. Но он не имел права ожидать этого. Любовь требовалось заслужить. Ему вдруг пришло в голову, что он использовал историю с семьей как подходящий предлог, когда хотел разорвать отношения, потому что страсть Джози к карьере, решимость и целеустремленность — качества, которые он больше всего в ней ценил.
        Он проводил ночи без сна и делал ошибку за ошибкой в проекте, чего позволить себе не мог.
        Он тосковал по ней. По ее улыбке. По пылкости и энергии. Тосковал по привычке барабанить пальцами по бедру, словно играя на невидимом пианино, и по взгляду ее прекрасных умных глаз.
        Он велел себе забыть ее, когда она уехала, твердил, что нет смысла продолжать отношения. Он мог привести миллион доводов. Она слишком занята карьерой. Он хотел ее. Но не желал ничего серьезного. Это несправедливо к ним обоим. Она целиком сосредоточена на работе. Он бродяга по натуре. Ничего у них не выйдет. Он был идиотом, когда затевал все это. Но ни один аргумент не срабатывал. Он по-прежнему мог думать только о ней.
        Потребуется гораздо больше, чем он сначала думал, чтобы выбросить Джози Марчпейн из головы.
        Она каким-то образом пробралась ему в душу и, как бы он ни старался, уходить не хотела.
        Возможно, он наконец нашел причину прекратить бродячую жизнь? Неужели именно Джози — та, кто помогла ему найти покой, которого он так долго жаждал? Может он позволить себе поверить, что у них есть будущее? Что, если именно ей суждено удержать его на одном месте? Если повезет, у него есть хороший шанс ответить «да» на все вопросы.
        Пора прекратить бежать. Обернуться, честно встретиться лицом к лицу со своими страхами и надеяться, что они не собьют его с ног.
        Глава 10
        Войдя в шикарный вестибюль отеля, где проходила церемония награждения, Джози собралась с духом перед встречей с родными.
        Едва замечая окружающую роскошь и лица знаменитостей, она протолкалась сквозь толпу к бальному залу, где уже была готова сцена для церемонии.
        Она ухитрилась уклониться от последних семейных сборищ, но теперь сознавала, что пора преодолеть свои комплексы. Она такая же часть семьи, как Мадди, и отныне отказывалась считать себя вечной неудачницей. Пора вести свою жизнь, двигаться вперед. Она может встретиться с родными лицом к лицу и сражаться на другой стороне.
        Мать стояла в дверях зала и, увидев Джози, двинулась вперед, неотразимая в платье эпохи восьмидесятых с подложенными плечами и туфлях на шестидюймовых каблуках с усыпанными стразами бантами.
        Сама Джози, если судить по выражению материнского лица, выглядела чересчур скромно в простом платье с тонкими бретельками и балетках.
        — Значит, ты решила прийти?
        Снисходительный тон заставил сердце Джози забиться сильнее.
        «Сохраняй хладнокровие и игнорируй! Игнорируй!»
        Слова вертелись у нее в голове. Возможно, следует превратить их в мантру и повторять непрерывно, если она собирается пережить ночь с матерью на этой церемонии и уйти с высоко поднятой головой. Но она сделает это. Будет спокойной и безмятежной.
        — Иди за мной. Все вот-вот начнется. Нельзя же опозориться, опоздав, когда все уже сидят за столами!  — поманила ее мать.  — Подозреваю, что мы здесь для того, чтобы Мадди могла спокойно выйти на сцену.
        Очевидно, по ее мнению, Мадди просто не могла не завоевать награду.
        Джози последовала за раскачивавшейся матерью мимо столов, за которыми сидели люди. Она не позволит запугать себя всей этой шумихой!
        Когда они добрались до столика, у Джози хватило сил только слабо махнуть рукой сестре и отцу, до того как объявили, что церемония начинается через пять минут.
        Сев рядом с ними, она скрестила ноги и одернула юбку, готовая сыграть роль «любящей сестры» в присутствии друзей и почитателей Мадди.
        — Ты уезжала, Джози?  — спросил отец, хмурясь.  — Похоже, ты долго была на солнце.
        — Да, я ездила во Францию на пару недель,  — сухо улыбнулась она.
        Судя по выражению его лица, беседа не обещала быть легкой.
        — А кто присматривал за твоим бизнесом, пока ты отдыхала?
        Последнее слово было произнесено с таким выражением, словно она сидела в тюрьме за контрабанду наркотиков, вместо того чтобы взять крайне необходимый отпуск.
        — У Аби все под контролем.
        — Понимаю,  — кивнул отец.
        Она уже решила, что это все. Что ей не придется вдаваться в подробности. Но, к сожалению, мать думала иначе.
        — По-моему, это крайне неподходящее время, чтобы уезжать, Джози,  — заметила она, награждая дочь своим фирменным сочувственным взглядом.  — Если хочешь действительно заработать какие-то деньги, следует полностью сосредоточить свою энергию в этой области. Думаю, для отдыха будет время, когда ты займешь подобающее место на рынке.
        Джози удивилась, почему у нее болят руки. И все поняла, когда опустила глаза и увидела, как глубоко впились в кожу ногти. Адреналин бушевал в венах, адреналин, смешанный с гневом.
        Она такого не потерпит. Ни за что. И никогда. Она стоит большего, чем быть всего лишь незначительной сноской в родительской энциклопедии жизни.
        — С бизнесом все в порядке,  — процедила она.  — В отличие от меня. Мне до смерти надоело пытаться угодить вам. Теперь я понимаю, что это невозможно, и не готова тратить на это больше времени и энергии. Мой бизнес — только мой. И я занимаюсь им ради себя. Не ради вас.
        Она вдруг осознала, что тычет дрожащим пальцем в их шокированные лица, но слишком далеко зашла, чтобы остановиться.
        — Да, я не известна и не знаменита, но все же добиваюсь чего-то, пусть и немногого. И мне этого хватает.
        Выпрямившись, она дрожащими руками снова разгладила юбку на коленях и глянула на сестру, которая, очевидно, пропустила все шоу, болтая с соседом по столу. Впрочем, это не важно. Дело не в Мадди. Это между ней и родителями.
        — О’кей, Джози. О’кей,  — повторял отец.
        Она повернулась к нему, и тот успокаивающе кивнул, положив на ее ладонь теплую руку.
        К счастью, разрыдаться помешало громкое объявление о том, что шоу начинается и всех просят занять места.
        Джози успела прийти в себя и спокойно наблюдала за сценой, игнорируя ведущийся шепотом разговор между родителями. Больше не имеет значения, что они скажут сейчас. Главное, что она произнесла свои реплики и готова снова идти по жизни.
        Но она не могла не думать о том, как было бы хорошо, если бы Коннор был с ней. Уж он тоже нашел бы что сказать ее родителям, и в его присутствии весь этот ужасный кошмар не казался бы и вполовину таким жутким! Он бы нашел способ превратить все в забаву.
        В желудке все перевернулось, когда она представила, как он сжимает ее руку и посылает насмешливую улыбку.
        Глубоко вздохнув, она вынудила себя сосредоточиться на большой, залитой светом сцене. Нужно расслабиться, перестать думать об этом, иначе будет все труднее забыть о Конноре. Главное — идти вперед.
        Не стоит оглядываться назад. Никаких сожалений!
        Свет померк, и на сцену вышел ведущий церемонии, восходящая звезда английской комедии, и приветствовал публику. Молчание окутало собравшихся. В тишине все слушали первую номинацию.
        Джози почти не смотрела отрывки из номинированных шоу, которые показывали на большом экране над ними. Она думала о том, что сейчас делает Коннор. Возможно, занят чем-то достойным и волнующим, тем, до чего ей далеко. Ее унизительная попытка заставить его приехать сюда снова вспомнилась ей, заставляя сгорать со стыда. Она была так зла на него за то, что он отверг ее, что потеряла голову. Какой идиоткой она была! И сейчас почти рада, что больше никогда не увидит его снова. Ей до сих пор стыдно того, какой дурой она себя выставила!
        Она очнулась от аплодисментов, которыми награждали победителя категории. Она присоединилась к общему восторгу слишком поздно, заработав себе суровый взгляд матери. Г[ристыженно улыбнувшись, она преисполнилась решимости уделять больше внимания окружающим и выбросить из головы все мысли о Конноре. В конце концов, он больше не часть ее жизни и вряд ли когда-нибудь вновь в ней появится.

        Коннор стоял в глубине зала, наблюдая, как разворачивается церемония награждения. В каждом свободном углу были расставлены камеры, и в зале стоял возбужденный гул. Здесь было темно по сравнению со слепящим освещением сцены. Г[оэтому пришлось пристально вглядываться в полумрак, чтобы найти столик, за которым сидела Джози с родителями и сестрой. И наконец он ее отыскал.
        Она сидела выпрямившись, не сводя глаз со сцены. На губах появилась деланая улыбка, когда со сцены было объявлено имя ее сестры, обладательницы премии «Ведущей года».
        Лицо Мадди изобразило почти комическое фальшивое изумление, когда ее отыскал луч прожектора. Но она тут же подалась вперед, чтобы обнять мать с отцом, прежде чем направиться к сцене. Джози сидела прямая, никем не замеченная, по другую сторону стола. Она казалась меньше, чем была во Франции, словно тяжесть присутствия в этом месте давила на нее, втискивая в крошечное, недостойное Джози пространство.
        Порыв собственнического гнева едва не сбил Коннора с ног. Как они могут так открыто ее игнорировать? Его Джози. Его блестящую, умную, веселую, чарующую Джози?
        Ему нестерпимо хотелось промаршировать к столу и спасти ее от тошнотворной демонстрации беззастенчивой саморекламы. Она заслуживала большего, чем сидеть в углу, пока вокруг разворачивался весь этот цирк.
        После вручения награды ведущий объявил перерыв. Послышался скрип отодвигаемых стульев. Все направились к победительнице с поздравлениями.
        Церемония была истинным кошмаром, как и ожидала Джози. Но она была рада, что пришла. Она знала, что единственный способ преодолеть комплекс неполноценности в присутствии сестры — оставаться спокойной и уйти с высоко поднятой головой. Больше она не станет прятаться от жизни. И никакой зависти. Зависть — это пиявка, которую нужно оторвать и прижечь рану, чего бы ни стоило.
        Сознание того, что она оказалась способна очаровать кого-то столь необыкновенного, как Коннор,  — пусть даже и временно,  — помогло убедиться, что в ней кроется больше, чем предполагалось раньше. Отныне она станет праздновать все свои успехи. Пусть даже маленькие. И никогда, никогда больше не станет сравнивать их с успехами других. Она будет королевой своей вселенной.
        Джози встала и направилась к бару, смежной с залом комнате, поскольку их столик осаждали доброжелатели и друзья, желавшие привлечь внимание сестры. Мадди уже выглядела уставшей от всей этой лести и необходимости улыбаться, кивать и отвечать на поздравления. Неужели Джози когда-то могла завидовать сестре? Сегодняшний вечер был воплощением ее худших кошмаров. Нужно помнить это в следующий раз, когда она снова испытает сокрушительную зависть к успехам сестры. В конце концов, у всех есть свои проблемы, даже у богатых и знаменитых.
        В баре было тихо по сравнению с суетой в зале, и она облегченно вздохнула, когда тишина окутала ее, успокаивая звон в ушах и пульсацию в висках.
        — Привет, Джози!
        Сердце мгновенно ушло в пятки, а весь воздух вышел из легких при звуках низкого, бархатистого голоса, который она распознала бы где угодно.
        Коннор!
        Она круто развернулась.
        Он выглядел великолепно в черной рубашке и темно-синих джинсах. Как ни странно, он казался еще выше и более властным, чем она себе представляла. Все, на что она в этот момент была способна,  — молча стоять и пожирать глазами видение, хотя возбуждение уже копилось внизу живота.
        — Как ты нашел меня?  — выпалила она наконец.  — То есть что ты здесь делаешь?
        Она старалась сохранить нейтральный тон, но ничем не могла изгнать нотки возбуждения. Надежда, несмотря на все ее усилия, упрямо пробивалась на свет.
        Стоило этим великолепным голубым глазам остановиться на ней, и она таяла.
        — Абигейл сказала, где ты.
        — Ты ее видел?
        — Звонил.
        — Здорово!  — воскликнула она.
        Удовольствие и удивление оттого, что она действительно сумела пробиться к нему, пусть только на каком-то уровне, мгновенно перекрыли восторг по поводу его появления.
        Он ничего не ответил. Его молчание выводило ее из себя.
        — Так ты приехал посмотреть на вручение наград или просто преследуешь меня?
        Она хотела пошутить, чтобы отвлечь Коннора от своей весьма странной реакции на его появление. Но, конечно, получилось серьезнее, чем она ожидала.
        — Едва ли,  — коротко ответил Коннор, презрительно вскинув брови и складывая руки на груди.
        — Так что ты делаешь в Лондоне? В жизни не думала, что увижу тебя здесь.
        Ощущение было такое, что ей рвут зубы. Горло сжалось от напряжения, и она очень старалась не заплакать. Она не сломается у него на глазах. Ни за что на свете.
        Взгляд Коннора был жестким. Брови сведены.
        — Послушай, я не хотел оставить все, как есть. Признаюсь, что сильно разозлился на твой ранний отъезд и был вне себя. Я хотел приехать и извиниться за свое поведение. Не по телефону. Лицом к лицу.
        — Как! Имеешь в виду, что не собираешься подниматься на сцену, чтобы объявить о своем раскаянии перед всем залом?  — не выдержала она.
        Неспособность удержаться от глупых шуток смущала, но не слишком удивляла, если учесть, как были натянуты нервы.
        Он улыбнулся, но улыбка каким-то образом не дошла до глаз.
        Какого черта это значит? Неужели он здесь, только чтобы сказать, как сожалеет?
        Сердце тревожно колотилось в груди.
        — Ладно, мы оба сказали то, чего не следовало говорить. Давай забудем об этом,  — поспешно сказала она. Ей нужен воздух. Или двойная порция водки, чтобы успокоить разбушевавшиеся нервы.
        Между ними снова возникло напряженное молчание. Она поняла, что вновь барабанит пальцами по ноге. Почему он все еще здесь, если всего лишь хотел извиниться? Он извинился. Миссия выполнена. Ему бы следовало немедленно уйти.
        — А теперь объясни честно: почему ты здесь, Коннор?
        Его плечи чуть опустились. Он рассеянно провел рукой по глазам.
        — Я думал о том, что ты сказала.
        — О том, что тебе нужно стать мужчиной? Прости.
        Он повелительно поднял руку, чтобы остановить ее:
        — Дело в том, Джози, что я так долго был один, что больше не умею заботиться о других. Я думал, что хочу путешествовать, потому что к иному не привык. Я бродяжничал с восемнадцати лет и был уверен, что это самое главное в жизни. Но это не так.
        — Что заставило тебя изменить мнение?  — прошептала она.
        Он шагнул к ней и осторожно коснулся ее руки:
        — Ты. Мне не хватает тебя. Как бы ты иногда ни раздражала. Мы такие разные, но вместе становимся единым целым.
        — Неподвижный объект встречает непреодолимую силу?  — выдавила она.
        — Подходящее описание для нас,  — улыбнулся Коннор.
        У нее голова шла кругом. Что происходит? Неужели Коннор действительно материализовался здесь, чтобы сказать, что изменил мнение? Или ее измученный, уставший мозг сыграл с ней злую шутку?
        Ей нужна минута, чтобы прийти в себя.
        — Давай пойдем туда, где поменьше народа,  — попросила она, кивнув в сторону тихого уголка, где им никто не помешает. Она не станет вести разговор на глазах у всех, иначе просто растечется лужей по полу.

* * *
        В Конноре все сжималось от страха, когда он понял, что Джози реагирует не так, как он ожидал. Она, казалось, находится далеко отсюда и думает о своем. И смотрит словно сквозь него. Может, таким образом пытается справиться с собой? Примириться с его появлением? А может, она уже забыла его?
        При этой мысли сжалось сердце и тоска, крадучись, проникла в кровь.
        Нет. Невозможно. Нет, если она чувствовала то же самое, что и он.
        Он молча всматривался в ее лицо, пытаясь обнаружить хоть искру эмоций. Ее глаза сверкнули, словно она пыталась что-то скрыть от него. Очевидно, молчание выводило ее из равновесия.
        — Джози?  — выдохнул он, нахмурившись.  — Не говори, что передумала насчет нас. Потому что я все равно не поверю.
        Она немного помедлила, словно собираясь с мыслями. И только потом спокойно взглянула ему в лицо:
        — После отъезда я много думала. Ты был прав. Если бы я и дальше продолжала так жить, закончила бы нервным срывом. Ты помог мне по-другому взглянуть на происходящее. Спасибо тебе за это.
        — Я был счастлив помочь.
        В висках упорно стучало, откуда-то изнутри поднималась паника. На этот раз атака была направлена на его сознание и служила ответом на парализующий ужас того, что она сейчас скажет, куда он может засунуть свои извинения.
        — Я давно нуждалась в том, чтобы меня разбудили. И рада, что встретила тебя.
        Он был не совсем уверен в том, что это означает. Его руки дрожали, он спрятал их за спину, чтобы она не видела. Если она собирается его отшить, он хотел выйти из положения с возможно большим достоинством.
        — Так что ты собираешься теперь сделать? Как поступить?
        Он ненавидел собственный неуверенный голос. Если бы только она знала, как у него все внутри горит, может, не продолжила бы пытку, которой его подвергала.
        — Я собираюсь немного сбавить темп. Вернуть некое подобие нормальной жизни. Обсудить кое-что с психотерапевтом. И больше не позволю работе управлять моей жизнью.
        — О’кей.
        Джози продолжала смотреть на него:
        — Должна признать, я сначала очень злилась на тебя за то, что совал нос в мои дела. Но потом поняла, что ты только старался помочь, странным, весьма своеобразным способом, конечно.
        Он тихо фыркнул:
        — Ты права. Я так долго пытался спасти мир, что не знаю, как вовремя остановиться.
        — А ты? Я думала, ты собрался в Индию.
        Неожиданный вопрос ошеломил его.
        — Да, но передал руководство проектом другому человеку.
        Теперь или никогда.
        Он шагнул к ней. Положил руку на ее плечо в надежде восстановить былую связь между ними.
        — Я должен был вернуться, чтобы увидеть тебя. Мне вообще не стоило отпускать тебя. Я был идиотом, когда отказался от наших с тобой отношений. Думал, что для нас будет лучше, если мы оба начнем новую жизнь и забудем друг друга. Но, если честно, мне было очень плохо без тебя. Ты — все, что я хочу. То, что я много лет искал. И был слишком глуп, чтобы это понять.
        Джози застыла, глядя в землю. Он ждал ответа. Не дыша. Оставшийся в легких воздух обжигал так, что, казалось, он больше этого не вынесет.
        — Я тоже,  — выговорила она наконец, глядя ему в глаза с болью и надеждой.  — Жизнь совсем невесела без тебя.
        Облегчение охватило его. Наконец он может свободно выдохнуть!
        — Слава богу за это,  — пробормотал он и шагнул к ней, не отрывая взгляда, так что их тела разделяло всего несколько миллиметров.
        Но она положила руку ему на грудь.
        — Со мной не слишком легко жить.
        — Ничего. Я люблю сложных женщин,  — заверил он, заправляя прядь волос ей за ухо, отчаянно желая смять поцелуем мягкие губы, но зная, что должен сказать перед тем, как это произойдет.
        — Но как мы намерены это осуществить?  — спросила она дрожащим от волнения голосом.
        — Я собираюсь сделать своей базой Лондон… ради тебя.
        — Правда? Ты это сделаешь?
        — Но часто буду уезжать. Нам понадобятся решимость и терпение, чтобы укрепить наши отношения.
        — Этого у меня хоть отбавляй.
        — Как насчет секса по телефону?  — расплылся он в улыбке, и она тоже ухмыльнулась.
        — В этом я совершенно неопытна. Но обещаю усердно практиковаться.
        — И у нас будет много отпусков, проведенных вместе. Много — это не преувеличение.
        — Согласна.
        — Ты должна помочь мне, Джози. Я не смогу пройти через это, если не будешь со мной во всем.
        — Вместе мы сумеем все.
        Наконец он припал к ее губам, сжав руками лицо. Теперь он видел, что его ждет: крепкое партнерство на равных. Это будет трудно, но полностью стоит усилий.
        — Значит, веришь, что я не превращусь в помешанную на работе фурию, которой была когда-то?  — прошептала она, когда они отстранились друг от друга.
        — Верю,  — рассмеялся он.
        — И тебя не смущает, что имеешь дело с паршивой овцой в семействе?
        — Поверить не могу, что они не любят кого-то столь удивительного, как ты, Джози. Но да, мне все равно, что думают твои родные.
        Она грустно улыбнулась:
        — Я поняла необходимость принять то, что никто из нас не изменится, и примириться с этим.
        — Очень разумно.
        — Кстати о семье и благоразумии,  — коварно сказала она.  — Не хотелось бы портить тебе настроение, но я провела много времени с твоей сестрой, и она моя хорошая подруга. Ты не можешь делать вид, будто она не существует.
        Он потер рукой лоб, словно разглаживая сведенные брови.
        — Знаю. Когда я вчера звонил ей, мы договорились встретиться, выпить вместе и все обсудить. Ты права, нам пора идти вперед и забыть о прошлом. Я, хоть это смехотворно, считал, что так и делаю, но на самом деле потерпел неудачу самым жалким образом.
        — Так что я кое-чему тебя научила,  — хихикнула она.
        — Да, остряк-самоучка.
        — Но учти, ты никогда бы сам не принял решения, если бы я тебя к нему подталкивала. Ты слишком для этого упрям. Чертовски упертый тип.  — Она шлепнула его по руке.  — Помешанный на контроле фанатик!
        — Трудоголик!
        — Дромоманьяк!
        Он недоуменно уставился на нее.
        — Это означает, что у тебя мания бродяжничества.
        — Но теперь моя мания значительно снизилась. Особенно когда у меня есть такая веская причина оставаться на одном месте,  — заверил он, снова завладев ее губами и наслаждаясь сладкой, знакомой мягкостью.

        У входа в бар поднялась суета, и Джози, неохотно отстранившись, увидела большую компанию людей с Мадди в центре.
        — Пойдем отсюда,  — попросила она, не желая знакомить Коннора с родными. Впрочем, и родных с Коннором тоже. Пока она не придет в себя и не сообразит, что делать. Она не хотела, чтобы сестра затмила этот момент своим ошеломительным присутствием.
        — Почему ты не желаешь, чтобы я познакомился с Мадди?
        Джози вздохнула.
        Как она могла подумать, что Коннор об этом не вспомнит?
        Не было смысла лгать. Особенно после того, как она решила перестать скрываться от своих страхов.
        — Потому что я боюсь, что, когда ты после всего этого посмотришь на меня, увидишь размытое подобие Мадди.
        — Считаешь, что я могу бросить тебя и сбежать с твоей сестрой?  — нахмурился он.
        — Такое случалось в прошлом,  — пожала она плечами.
        Он едва успел метнуть на нее сочувственный взгляд, прежде чем Мадди заметила их и грациозно подплыла ближе. И немедленно остановила взгляд на Конноре, словно он был магнитом, а она — прекрасным, обольстительным, во всем превосходящим сестру железным летающим снарядом.
        — Джози, кто это? Я не знала, что ты сегодня приведешь с собой спутника.
        Плечи Джози поникли, несмотря на решимость не позволить подавляющему присутствию сестры поколебать только что обретенную и, очевидно, довольно шаткую уверенность в себе.
        — Это Коннор. Коннор — моя сестра Мадди.
        Мадди послала ему одну из неотразимых улыбок, сделавших ее шоу таким хитом среди телевизионной аудитории, и Джози от ужаса едва не потеряла сознания.
        «Пожалуйста, пожалуйста, Господи. Не позволяй Мадди отбить его. Только не сегодня. Не сегодня, когда отношения еще так новы, а равновесие такое шаткое».
        Коннор спокойно улыбнулся:
        — Я только хотел сказать вам, каким горячим поклонником являюсь.
        Улыбка Мадди стала еще шире, но тут же дрогнула, когда он обнял Джози за плечи.
        — Поклонником вашей сестры,  — добавил он, притягивая Джози к себе.  — Она самая поразительная женщина, которую я когда-либо встречал. И вы должны гордиться, что у вас такая родственница.
        Мадди в полном изумлении открывала и закрывала рот, прежде чем взять себя в руки,  — ничего не скажешь, законченный профессионал.
        — Я и горжусь.
        Джози едва удержалась от смеха. Нужно было видеть лицо сестры! Она никогда не видела Мадди в таком потрясении.
        Мадди выступила вперед, встала между ней и Коннором и подалась к Джози, словно для того, чтобы по-родственному ее обнять.
        — Боже, да он просто роскошен! Тебе чертовски повезло. Где ты его прятала?  — прошептала она и, отстранившись, повела бровью в сторону Коннора. Тот ответил одной из откровенно равнодушных улыбок.
        Мадди явно расстроила его хладнокровная реакция на нее. Но она тут же оправилась от удара и огляделась в поисках нового собеседника.
        — Спасибо за то, что пришла поддержать меня, Джози. Я действительно рада, что ты здесь,  — бесстрастно сказала она, чересчур крепко сжимая ее руку, после чего немедленно ускользнула к поклонникам и исчезла в толпе.
        — Что поделать, это моя сестра,  — вздохнула Джози, пожав плечами и пристально глядя на Коннора, чтобы проверить его реакцию.
        Коннор задумчиво кивнул:
        — Теперь мне понятно, почему у тебя столько проблем с такой родственницей.
        Сердце Джози снова упало. Значит, Мадди произвела на него впечатление. Он просто сделал все, чтобы это скрыть.
        Коннор нахмурился, видя, как она помрачнела, и притянул ее к себе, обхватив руками талию, чтобы дать почувствовать твердость мышц, прижатых к ее животу.
        — Теперь я могу честно сказать, что тебе абсолютно нечего беспокоиться: я никогда не сбегу с твоей сестрой.
        Она глянула ему в глаза и увидела искренность во взгляде. Подавшись вперед, она крепко поцеловала его в губы, пытаясь дать понять своим касанием, что действительно, действительно верит ему. А когда отстранилась, увидела, что он улыбается ей. Очевидно, ей все удалось.
        — У нас с Мадди все равно ничего не получилось бы,  — прошептал он, наклоняясь, чтобы прикусить чувствительное местечко на шее. То самое, которое стоило только поцеловать, чтобы он потерял голову.
        — Что заставило тебя сказать это?  — с трудом выдавила она.
        — Видишь ли, мое эго не сможет примириться с ее эго. Думаю, если бы они сошлись, мир бы взорвался.
        Она фыркнула в ответ. Голова кружилась от счастья.
        Нагнувшись, он стал целовать ее щеки и нос. Дыхание овевало кожу.
        — Знаешь, я ничего бы не изменил в тебе,  — признался он, крепко целуя ее сначала в один уголок губ, а потом — в другой.  — Ты одна такая на свете, и мне это нравится.
        В этот момент она почувствовала свою уникальность. После стольких лет, когда она робко выглядывала из тени сестры, желая и надеясь, чтобы и в ней было что-то особенное, наконец пришло это чувство. Пришло из совершенно иного, чем она ожидала, источника. Лучшего источника. Бесконечно более значимого.
        — И что будет сейчас?  — спросила она, не сводя с него глаз.
        — Партию в шахматы?  — спросил он, зазывно улыбаясь.
        — Мне кажется, я могу предложить что-то куда более увлекательное,  — ответила она, многозначительно поднимая брови.
        — Увлекательное? Звучит неплохо,  — ответил он. И прежде чем она успела отреагировать, крепко прижал ее к себе, сцепив руки у нее на спине.  — Моя леди получит все, что хочет!  — сказал он, целуя ее шею.
        Она зажмурилась от счастья.
        — Скажи, что ты хочешь,  — прошептал он ей в губы.
        — Уложи меня в постель, и я тебе покажу,  — улыбнулась она, ответив поцелуем.