На рассвете любви Рэчел Маккензи

        # Молодая девушка, Виктория Стин, чтобы лучше разобраться в себе самой, бросает университет и отправляется в Австралию в качестве домашней учительницы в семью подруги своей матери. В дороге случайный попутчик спасает ее от хулиганов, но вместо чувства благодарности у девушки возникает желание навсегда вычеркнуть из памяти своего самоуверенного спасителя. Но судьба распорядилась иначе: жизненные пути Виктории и Скотта пересеклись неслучайно…
        Рэчел Маккензи
        На рассвете любви


1
        Девушка выглянула из окна купе, пытаясь выяснить, почему поезд, стремительно мчавшийся в ночи, вдруг неожиданно с шипением остановился. Вокруг простиралось чистое поле, где единственными признаками цивилизации были пустынная платформа да большой резервуар для воды. Заметив идущего кондуктора, она негромко окликнула его:
        - Мы здесь долго простоим?
        - Минут десять, - ответил он, двигаясь по направлению к паровозу.
        Виктория, а так звали девушку, бросила взгляд на лежащую на соседней полке фигуру, чей храп разбудил ее, затем решительно схватила джинсы и натянула их поверх пижамных штанов. Осторожно ступая, она вышла из купе, тихонько прошла по коридору и, распахнув дверь вагона, соскочила вниз.
        Засунув руки в карманы, подняв голову к усыпанному сверкающими звездами небу, она прошла несколько метров вдоль поезда, наслаждаясь прохладным ветерком, напоенным ароматами трав.
        Она старалась не отходить далеко и не спускала глаз с раскрытой двери вагона, поэтому не заметила четырех молодых людей, спрыгнувших с подножки общего вагона вслед за ней.
        - И что же такая красотка делает здесь одна? Может, мы скрасим ваше одиночество?
        Виктория резко обернулась. Заговорившие с ней парни выглядели бы совершенно безобидно, если бы не запах алкоголя, исходивший от них.
        - Вышла немного подышать свежим воздухом, - вежливо ответила она и направилась к своему вагону.
        - Постойте, постойте, - сказал один из них, самый крупный и плотный, оказавшийся ближе всех к ней.
        Увидев, как кто-то надвигается на нее, девушка выбросила вперед руку, как бы защищаясь.
        - Оставьте ваши глупости. Я возвращаюсь назад.
        Пока ей не было страшно. Но в душе начала зарождаться тревога.
        Ее слова вызвали приступ возбужденного смеха, к ней приблизился еще один и попытался схватить ее. Она с силой ударила его по руке.
        Темный поезд не подавал признаков жизни, а кругом простиралась пустынная степь. Однако свидетелем этой сцены был еще один пассажир, стоявший поодаль, рядом со своим вагоном. Помедлив мгновение, он слегка пожал широкими плечами и большими шагами направился к ним.
        Резкий удар, и один из нападавших отшатнулся назад. Железные пальцы схватили за руку грубияна, не дающего девушке пройти, и развернули его на 180 градусов.
        Разозленный тем, что это, по его мнению, невинное заигрывание было прервано столь бесцеремонным образом, несостоявшийся Дон Жуан кинулся к обидчику с поднятыми кулаками, но замер, мгновенно протрезвев.
        Незнакомец сдвинул на затылок большую черную шляпу, и при свете звезд стали хорошо видны его устремленные на них сверкающие глаза. От его молчаливой фигуры исходила спокойная и непоколебимая уверенность в собственных силах.
        - На вашем месте я бы вернулся в вагон, - послышался твердый голос. Однако молодчики последовали совету не сразу и некоторое время стояли вчетвером против одного, затем повернулись и пошли к своему вагону.
        - А вас, - отрывисто продолжал тот же голос, - не могу понять, что заставляет вас прогуливаться в таком месте и в такое время. - Он указал рукой на безлюдную местность вокруг, на длинный темный состав и шипящий паровоз, нарушающий ночную тишину, и продолжал негромко, но презрительно:
        - Вы что, с ума сошли?
        - И ничего я не сошла, - сдержанно ответила девушка, дрожа не то от злости, не то от пережитого страха. - Откуда мне знать, что в моей собственной цивилизованной стране нельзя выйти прогуляться, чтобы к тебе не пристала толпа пьяных хулиганов? Я всю свою жизнь прожила в городе, и со мной никогда не случалось ничего подобного…
        Однако она увидела, что слова потрачены впустую, потому что незнакомец схватил ее за руку и не то чтобы очень нежно повлек по платформе к тому месту, где виднелась открытая дверь ее вагона. Она пыталась вырваться, чувствуя, как от его прикосновения через все ее тело словно проходит электрический разряд, вызывающий отнюдь не приятное ощущение, как и весь инцидент, происшедший здесь минуту назад.
        Помогая ей подняться по ступенькам в вагон первого класса, незнакомец снова заговорил, и теперь его холодный тон сменился на приторно-ласковый, от которого у нее заныли зубы:
        - Вот такие богатые избалованные городские барышни вроде вас, которые считают, что могут делать, что хотят и думают только о себе, приносят одни неприятности всюду, где появляются. Ни одна местная девушка не станет вести себя столь безответственно…
        Виктория перебила его с нескрываемым раздражением:
        - Я небогатая! И неизбалованная! Кроме того, я имею право ходить, где хочу и когда хочу. А если местные мужчины, - при последних словах ее голос стал столь же презрительным, как и у него, - предпочитают развлекаться подобным образом…
        Ей пришлось оставить свою обличительную речь незавершенной, так как она почувствовала, что ее буквально заталкивают внутрь вагона, и непроизвольно отдернула руку, за которую ее держали. На ступенях она обернулась, чтобы рассмотреть своего «спасителя», и их лица оказались на одном уровне. Однако его черты были скрыты большой, низко надвинутой шляпой, в то время, как она была хорошо видна в свете звезд.
        Он захлопнул дверь и произнес своим приторным тоном:
        - Возможно, они хотели лишь немного поразвлечься, однако женщины вроде вас всюду приносят только неприятности. Не понимаю, зачем я вмешался.
        - И правда, зачем? - с вызовом бросила она, однако поняла, что разговаривает с пустотой. Сквозь стекло она увидела лишь тень, двигающуюся вдоль темных вагонов, затем поезд тронулся и помчался, набирая скорость, словно наверстывая упущенное.
        Вернувшись в купе, она быстро стянула с себя джинеы, с радостью отметила, что ее попутчик, повернувшись на бок, перестал храпеть, и забралась на свою полку.
        Она долго лежала, слушая перестук колес, и изо всех сил старалась выбросить из головы все, что произошло за последние несколько минут. И ей это удалось. Когда она, наконец, погрузилась в сон, и подвыпившая четверка и неприятный незнакомец - все эти люди, которых она больше никогда в жизни не увидит, - исчезли из ее памяти.

        Через полтора дня у нее появились более важные предметы для размышления. Перво-наперво, каким образом выбраться из той ситуации, в которую она так по-дурацки попала, потому что, бросив небрежное «спасибо» молодому человеку, поставившему ее чемоданы в дверях отведенной ей комнаты, она поняла, что повела себя глупо.
        - Рад видеть вас, - ответил ей парень, оказавшийся сыном управляющего фермой, однако его косой взгляд противоречил словам. И у него, как она поняла, были все основания так смотреть. Когда он повернулся и пошел прочь - молодой, темноволосый с зеленовато-карими глазами - слегка подпрыгивающей походкой человека, привыкшего подолгу сидеть в седле, ей стало стыдно за свое поведение.
        Она окинула беглым взглядом скромную обстановку комнаты: кровать, накрытая старомодным вышитым покрывалом, шкаф и видавший виды туалетный столик, вздохнула и подошла к окну.
        В ярком солнечном свете ее хрупкая фигурка казалась воплощением волнения и тревоги. В мятых после дороги джинсах и рубашке она выглядела необычайно худенькой. Ее волосы, такого же цвета, что и у молодого человека, только что покинувшего комнату, может быть, лишь чуть светлее, были распущены по плечам, обрамляя лицо, с которого смотрели темно-серые глаза.
        Ее отец был прав, прав как всегда. На ее губах появилась легкая улыбка при воспоминании о «скандале в благородном семействе», разгоревшемся в тот вечер между ними. Спорить с отцом было невозможно: еще бы, он ведущий хирург, с мнением которого все должны были считаться. Все же она заставила себя пойти наперекор его воле.
        - Послушай, папа, - отстаивала она свою точку зрения. - Я не такая способная, как Марк или Айрин. Ты можешь быть ими вполне доволен. Какой толк мне возвращаться на следующий год в университет? Может, я и получу диплом, но… нет, я туда не вернусь все равно. Дай мне возможность поехать к дяде Льюку хотя бы на время, чтобы я смогла в себе сама разобраться.
        - Виктория, эта ферма находится, Бог знает, в какой глуши. Скажи мне, что ты будешь там делать или хотя бы с кем будешь общаться?
        - Ну, ладно, Джордж! В конце концов, ты говоришь о моем родном доме, - робко вмешалась мать, расстроенная этой ссорой. - Я же нашла с кем общаться!
        - Но, дорогая, тебе повезло. И только потому, что мы с приятелем заглянули к вам, проезжая мимо. Этого вполне могло бы и не произойти.
        - Я ни с кем и не хочу особенно общаться. Я встретила довольно много мужчин за эти два года и со всеми благополучно рассталась. Так что меньше всего на свете я собираюсь с кем-либо знакомиться. Послушай, папа, - опять начала Виктория. - Я хочу пожить у дяди Льюка несколько месяцев, поездить верхом, помочь по хозяйству. Ему всегда нужны рабочие руки, ты сам знаешь. А потом посмотрим… Мне просто надоело учиться, - в ее голосе слышалась усталость.
        - О'кей, - отец поднял руки, как бы сдаваясь, и вышел из комнаты.
        Теперь, мысленно возвращаясь к этой сцене, Виктория внутренне была согласна с отцом. Он снова оказался прав. Однако сейчас она уже находилась здесь, почти в трех сутках пути от дома. Правда, последние полдня она проехала в роскошном огромном «ягуаре», принадлежавшем подруге ее матери, встретившей Викторию на платформе мало кому известного городишки Чиллагоу.
        - Ну, ладно. - Она глубоко вздохнула и, отвернувшись от окна, которое, казалось, выходило на край земли, подошла к своим чемоданам и открыла замки.
        Через несколько минут, приведя себя в порядок после дороги, она пришла на большую кухню, где миссис Лис, ее теперешняя хозяйка, представила ей своего сына.
        - Это Джеффри, Виктория.
        - Привет, - поздоровалась она, ответив на его натянутую улыбку такой же. Этот четырнадцатилетний подросток, судя по всему избалованный, неисправимый лентяй, не желающий уезжать из дома в далекий интернат, очевидно, был так же мало рад этому знакомству, как и сама девушка. Виктория перевела взгляд с унылого веснушчатого лица мальчика на фигуру его матери, сидевшей во главе большого стола. Эта женщина с коротко стриженными седеющими волосами и безукоризненно прямой спиной являлась как бы частью этого глухого северного края и очень сильно отличалась от ее матери, такой мягкой и зависимой. Хотя обе они выросли на ферме, жили в одном и том же интернате и до сего времени оставались подругами. И именно письмо миссис Лис, пришедшее вскоре после той бурной ссоры с отцом, заставило еще не принявшую окончательного решения Викторию согласиться на место домашней учительницы.
        Тогда она подумала, что там ей будет не хуже, чем у дяди Льюка. Ей казалось, что знаний, полученных на заочном курсе обучения в Квинсленде, достаточно для того, чтобы без труда подготовить подростка к вступительным экзаменам в колледж. И опять она почувствовала, что криво улыбается. Она сама себе устроила западню. Но и соглашаться на работу секретарши в приемной отца, которую он предлагал, ей не хотелось также.
        К реальности ее вернули слова хозяйки дома:
        - Передай Виктории чай, Дженнифер, - затем она добавила - Моя дочь, которая окончила школу в прошлом году и отказывается учиться дальше, считает, что в восемнадцать лет знает все на свете!

«Еще одна», - подумала Виктория, здороваясь с девушкой.
        Дженнифер принесла ей чашку с другого конца комнаты со словами:
        - Сегодня я за тобой поухаживаю, потому что ты только приехала, но не надейся, что это повторится. - Слова могли показаться не очень любезными, если бы не сопровождались приветливой улыбкой.
        Принимая из ее рук чашку, Виктория подумала: «Доброжелательная, беззаботная и, судя по всему, такая же избалованная, как и ее брат». И она совершенно определенно решила, что постарается найти способ выбраться из этой дыры, в которую попала благодаря собственному упрямству. Она так задумалась, что вздрогнула от неожиданности, когда миссис Лис обратилась к ней.
        - Ну, Виктория, сделать тебе предстоит немало. Мы только недавно стали понимать здесь в глуши, что чтобы правильно вести хозяйство на ферме такого масштаба, как наша, требуются современные знания, а не работа по старинке. Джеффри, похоже, никогда не сможет поступить в сельскохозяйственный колледж без дополнительной подготовки. Я понимаю, что его следовало бы отправить в школу, однако… - Здесь миссис Лис вздохнула, затем добавила - Так что я очень на тебя надеюсь.
        Что она могла ответить? После невероятно долгого путешествия, показавшегося ей бесконечным, Виктория не могла и предположить, что ждет ее в этом, еще чужом для нее мире. Однако она сама согласилась на эту работу. Ну да ладно, она подождет до завтра и посмотрит, что будет дальше. Хозяйка, не спускавшая с нее глаз, казалось, заметила ее замешательство, но, убирая со стола посуду, лишь сказала:
        - Дженнифер, почему бы тебе не показать Виктории здешние места?
        Выйдя на улицу, девушки обнаружили, что огненный шар, посылавший на землю свои обжигающие лучи с самого утра, еще продолжает оставаться силой, с которой нельзя не считаться. Однако легкий ветерок, шедший от воды, навевал приятную прохладу. Дженнифер, похоже, решала, с чего начать.
        - Пошли, сперва я покажу тебе речку, потому что это мое самое любимое место в усадьбе.
        Они сбежали вниз по широким крутым ступеням, вырезанным прямо в холме. Запыхавшаяся Виктория рассмеялась от удовольствия, радуясь, что не отставала от легкой фигурки, мчавшейся со скоростью курьерского поезда. Ей даже стало немного страшновато от крутизны, которую им пришлось преодолевать. Неожиданно они оказались в густой тени, отбрасываемой скалой.
        - Знаешь, Дженнифер, - сказала она, глядя на медленно текущую реку, - я думала, что здесь выдают лишь по чашке воды для умывания. В газетах только и пишут о страшной засухе в этих районах. А тут - вот это! - и она показала на водную гладь.
        - Здесь действительно засуха, - ответила Дженнифер. - Нам просто повезло, что река протекает по нашим владениям и еще не пересохла. Но чуть дальше приходится углублять колодцы. Без этого плохо растет трава, ее не хватает. Правда, Скотт разрешает нам пользоваться некоторыми из своих пастбищ. У него их много, да и воды полно, а она ему не нужна, по крайней мере, сейчас.
        - Полно воды! Это все равно, что иметь много золота там, в центральной части страны. А этот человек, о котором ты говоришь, разве он не разводит скот?
        Она осеклась, подумав: «А какое, собственно, мне до этого дело? Какое дело до воды или даже до центральной части страны?»
        - Да, вода здесь на вес золота, но Скотт… - Ей показалось, что в голосе ее спутницы появились какие-то новые непонятные ей нотки, - до недавнего времени не очень-то занимался своей фермой, да и сейчас там царит полное запустение. Правда, здесь бедность или богатство определяются не количеством денег. Многие владельцы ферм находятся сейчас в таком же плачевном положении, хотя их собственность оценивается в несколько миллионов. А земли Скотта - одни из лучших на севере!
        Здесь Дженнифер немного помолчала, затем нерешительно добавила:
        - Не знаю, стоит ли говорить об этом, но мама наверняка тебе скажет, чтобы ты была поосторожнее со Скоттом. Девяносто процентов всех сплетен здесь связаны с ним и его похождениями.
        - Болтать любят всюду, Дженнифер, - ответила с некоторым раздражением Виктория. Ее совершенно не интересовали ни местные разговоры, ни местный Дон Жуан. А сплетен ей хватало - собираемых ее матерью и рассказываемых на сборищах, организованных для того, чтобы найти ей подходящую партию.
        Дженнифер подобрала несколько камешков и стала бросать их по одному в воду.
        - Я знаю, Виктория, - сказала она, не поворачивая головы, - что люди любят болтать, однако здесь никто не говорит гадостей про Скотта. Он здесь родился… Он один из нас! Но даже дядя Пит, уж на что добродушный человек, а и то считает, что только непростительное поведение его мачехи так его изменило. Слава Богу, он не пристает ко мне, наверное, потому, что у меня есть парень. Однако я - довольно редкое исключение. Хотя все здесь знают, что, несмотря на его обаяние и какую-то необыкновенную притягательность, его волнует только Намангилла и больше ничего. Но это не мешает ему развлекаться, и весьма активно… По крайней мере, так говорят.
        - Надеюсь, что стану еще одним исключением, - пробормотала Виктория.
        - Ой, смотри! - Дженнифер потеряла интерес ко всяким сплетням. Она отбросила последний камешек, вытерла руки о шорты и сказала:
        - Вон Джек ведет стадо к воде.
        Обрадованная тем, что на этом прекратился неинтересный для нее разговор, Виктория обернулась и увидела, как на противоположной стороне реки движется облако красно-коричневой пыли. В лучах заходящего солнца эта картина казалась слегка мистически-призрачной. Прикрыв глаза от яркого света, она впервые в жизни увидела столько домашних животных, а шум, производимый ими, заставил ее поблагодарить судьбу, что их разделяла река. Однако вскоре шум и толкотня сменились порядком и тишиной: животные подошли к воде и принялись пить.
        На мгновение сквозь пыльное облако мелькнул всадник, и рядом с ней послышался крик:
        - Э-ге-гей! - в приветствии поднялась рука ее спутницы.
        Виктория увидела, как на смуглом, почти черном лице сверкнули белые зубы, и через реку донеслось:
        - Привет, Джен! - И еще одна рука взмахнула в ответ.
        Они ждали всадника на покрытом белой галькой пляже, обрамляющем спокойно текущую реку, вдыхая напоенный ароматом эвкалиптов воздух. От копыт лошади летели сверкающие брызги, когда всадник приближался к ним по мелководью. Виктория испуганно отступила, когда животное встало на дыбы рядом с ней. Она опять увидела ту же белозубую улыбку на смуглом лице, которое сразу же посерьезнело, как только Дженнифер познакомила их.
        - Джек, это Виктория Стин. Она будет помогать Джеффри готовиться к вступительным экзаменам.
        Он снял широкополую шляпу, приветствуя ее, затем опять обратил свое внимание на Дженнифер, спросившую его:
        - Мы разве уже готовим скот к продаже, Джек? Я думаю, немного рановато.
        - Я так не считаю. Мистер Браун велел пригнать стадо с того пастбища, что в пяти милях отсюда. - Его лошадь как бы сама собой направилась обратно к реке, и он спросил, обернувшись через плечо:
        - Я в конце недели поеду в миссию. Будут какие-нибудь поручения?
        Виктории показалось, что рука девушки слишком небрежно лежит на спине беспокойного животного, пока та шла рядом с всадником к краю воды. Затем, очевидно получив ответы на все свои вопросы, она так же небрежно шлепнула лошадь по лоснящемуся крупу. Через секунду и лошадь и всадник, разбрызгивая воду, скрылись в сгущающихся сумерках.
        Девушки повернули в сторону дома, и неожиданно для себя Виктория обрадовалась, что этот темнеющий незнакомый мир, эта первобытная земля, так сильно отличающиеся от всего того, что раньше было частью ее жизни, остаются позади.
        Идти обратно оказалось намного тяжелее. Остановившись на минутку на крутом подъеме, чтобы перевести дух, Виктория посмотрела вниз, где предметы уже потеряли свои четкие очертания. Деревья, растущие вдоль реки, казались простой зубчатой тенью; лениво толпящееся стадо было еле различимо в наступающей темноте. Река еще блестела, однако пока она смотрела на нее, постепенно исчез и этот блеск. День завершился!

2
        Войдя в дом через заднюю веранду, они оказались совсем в другом мире: в теплой, уютной комнате, наполненной запахами свежей выпечки и звуками голосов, где свет аккумуляторных лампочек был ничуть не слабее, чем электрический свет в городе.
        - Привет, Питер, - поздоровалась Дженнифер. И Виктория увидела парня, помогавшего ей с чемоданами. Она доброжелательно улыбнулась ему, стараясь сгладить свою первоначальную нелюбезность.
        Он приветливо ответил на ее улыбку, видимо, не питая к ней ни малейшей враждебности.
        - Мама, Джек только что пригнал стадо к реке. Мы что, посылаем на продажу столько скота? - спросила Дженнифер.
        - Нет. Пока мы постараемся сохранить все поголовье. У нас, слава Богу, достаточно кормов и воды, по крайней мере, на сегодня.
        - Он также сказал, что в конце недели поедет в миссию и что, возможно, у старого доктора Селвина появится молодой помощник.
        Прокалывая корку пирога вилкой, ее мать ответила не сразу:
        - Впервые слышу об этом, - затем добавила - сейчас каникулы, а на это время часто берут помощников. - И она опять занялась пирогом.
        Видя, что дочь собирается что-то сказать, она подняла руку, останавливая ее. Снаружи послышался ритмичный быстрый стук копыт.
        - Скотт! - с уверенностью воскликнул Питер. - Я его лошадь не спутаю ни с какой другой.
        - Только не это, - прошептала Виктория. У нее не было сил с кем-либо еще встречаться сегодня. Ее единственным желанием было поскорее лечь в кровать и выспаться после трудного и долгого пути. Одолев все эти километры, она оказалась в совершенно новом и незнакомом ей мире. Однако было неудобно уйти в свою комнату перед самым ужином.
        Она подтянулась, придав своему лицу безразличный вид, хотя догадалась, что речь шла о человеке, о котором ей рассказывала Дженнифер у реки. Достаточно будет поздороваться с ним и забыть о нем, потом поужинать и в постель.
        Питер быстрыми шагами вышел из комнаты. Джеффри последовал за ним. В прихожей послышался веселый смех и оживленные голоса.
        Затем Питер показался в дверях, а за ним другой человек, с появлением которого атмосфера в комнате как-то изменилась.
        Вошедший был высок, широкоплеч, с тонкой талией человека, привыкшего подолгу сидеть в седле. Его кожа, бронзовая от солнца, которое в этих северных местах светило постоянно, казалась еще темнее в сочетании с соломенного цвета волосами. Широко открытыми глазами, цвет которых Виктория не могла разглядеть со своего места, он оглядел комнату, ища хозяйку, и прошел вперед бесшумными легкими, как у хищного зверя, шагами.
        Затем он заговорил, и в первую секунду Виктория не могла разобрать слов. Она слышала только звук его голоса.
        - Послезавтра Стивенсон повезет мимо вас на продажу скот, миссис Лис, - сказал он, - и за то, что он пользовался моими пастбищами, оставляет мне пару сотен голов. Не могли бы вы передать ему, что Старый Билл покажет, где разместить животных? Я, возможно, не успею вернуться к тому времени.
        - Хорошо, Скотт. Но, я надеюсь, у тебя есть время перекусить с нами, куда бы ты ни направлялся в такое время? - спросила миссис Лис.
        Виктория почувствовала, как напрягается ее тело по мере того, как звук этого голоса переносил ее из теплой, ярко освещенной комнаты на пустынную железнодорожную платформу. Теперь, тайком поглядывая на человека, которого узнала, она видела, как блестят его зубы на загорелом лице, и улавливала в его голосе те насмешливо-ласковые интонации, которые она слышала, когда он называл ее богатой и избалованной барышней.
        - Всегда есть, куда поехать, а какое время для этого выбрать - не все ли равно. Я думаю, в этом краю все обстоит именно так.
        Миссис Лис улыбнулась ему грустной улыбкой, улыбкой немолодой женщины молодому человеку, который ей нравился, подумала Виктория. Но хозяйка продолжала:
        - Да, для тебя, Скотт, наверное, это так. Просто немного поздновато отправляться в путь верхом - дома здесь так далеко друг от друга.
        - Вообще-то вы правы, - как бы нехотя согласился он. - Но, я полагаю, всегда можно найти, куда поехать, кого навестить и что сделать, если действительно этого хочешь. И, разумеется, есть еще и миссия. Это одно из мест, не так далеко расположенных, по крайней мере, от моего дома и с безупречной репутацией, не правда ли? - Он насмешливо улыбнулся.
        Виктория совершенно не удивилась, почувствовав скрытое волнение, когда его рассеянный взгляд остановился на ней.
        - Это Виктория Стин, Скотт, - произнесла миссис Лис. - Она будет заниматься с Джеффри. - Виктория, это Скотт Кортни - наш ближайший сосед из Намангиллы.
        - Мисс Стин! - обычный приветственный возглас. По этим двум словам невозможно было заключить, что он помнит их встречу, хотя он достаточно хорошо разглядел ее, когда она стояла на подножке вагона, даже если и не узнал по голосу, как она его. Наверное, он не хотел этого показывать. Хорошо, пусть успокоится, она также не намерена распространяться об их знакомстве.
        Помогая Дженнифер накрыть на стол и снуя между ним и старомодным буфетом, слыша смех и оживленный разговор в большой комнате, Виктория думала, что просто невероятно, каким разным может быть этот человек.
        Вот сейчас он смеялся, категорически отказывая Джеффри в его просьбе, затем, повернувшись к Питеру, ответил на какой-то вопрос.
        Он не производил впечатление бедного человека, как о том говорила Дженнифер. В нем чувствовалась самоуверенность, граничащая с высокомерием, которую она уже имела возможность испытать на себе, хотя одет он был, как она заметила, отнюдь не по последней парижской моде. На нем было нечто вроде традиционной одежды для людей его возраста и положения: узкие джинсы и клетчатая рубашка, рукава которой были закатаны выше локтя и обнажали загорелые мускулистые руки.
        Подали ужин, разговор зашел о местных жителях, об их проблемах, но не было сказано ни слова ни о его поездке куда-либо, ни об инциденте, произошедшем однажды ночью на пустынном полустанке.
        Чуть позже, когда Дженнифер позвала ее, Виктория встала, чтобы передавать чашки с чаем сидящим за столом. И в это мгновение произошло нечто совершенно изменившее для нее весь этот вечер. Когда она наклонилась, чтобы осторожно поставить перед ним чашку, он неожиданно поднял голову и посмотрел на нее. На миг их взгляды встретились, и в ту же секунду чашка чуть не выскользнула у нее из рук. В глубине его ярко-синих, почти васильковых глаз мелькнуло выражение, смысл которого она не смогла разгадать, мелькнуло и также неожиданно исчезло, а он все свое внимание обратил на хрустящий яблочный пирог, который подала ему Дженнифер.
        Вернувшись на свое место, Виктория с трудом оторвала свою чашку от стола. Она сидела, держа ее перед собой, не обращая внимания на пирог. Что же произошло? Ей доводилось не раз ловить на себе восхищенные взгляды, однако она со смехом проходила мимо. У нее были поклонники, но она отвергала их, не задумываясь. Это была обыкновенная, привлекательная девушка на пороге своего совершеннолетия. Но ни один из ее друзей не заставлял ее сердце биться столь сильно.
        Она со злостью одернула себя, ведь обладатель этих глаз не проявил к ней ни малейшего интереса? Даже не показал, хоть намеком, что они уже встречались.
        Значит, и она сделает вид, что тоже не знает его, и подумала, что поступает правильно, решив уехать отсюда как можно скорее.
        Поставив чашку на стол и почувствовав, что у нее совершенно пропал аппетит, она отодвинула тарелку с десертом. Из-под опущенных век она все же заметила, как Скотт незаметно посмотрел на большие стенные часы и затем встал из-за стола. Подняв руку в прощальном приветствии, он удалился. Питер вышел проводить его.
        Виктория слышала, как они, смеясь, спускались по ступеням, и шаги их гулко раздавались на пустой веранде. Еще один громкий возглас, смех, а затем постепенно затихающий стук копыт. Ей показалось, что скакали две лошади, однако когда Питер вернулся, она решила, что ошиблась.
        - Что ты о нем думаешь, Виктория? - спросила ее миссис Лис.
        - Что я могу думать о человеке, с которым обменялась лишь парой слов? Ничего не думаю, - она лгала без всякого смущения.
        Хозяйка дома вздохнула и стала машинально передвигать по столу серебряные ножи и вилки.
        - Когда-то это был его второй дом, - сказала она, - а потом, когда ему исполнилось семнадцать, он покинул Намангиллу из-за своей мачехи. Годы отсутствия сильно изменили его. Похоже, что он ведет гораздо более светскую жизнь, чем возможно в этих местах. Я бы очень хотела, чтобы он женился и остепенился.
        - По-моему, этого желают все матери и старшие вообще, - с иронией произнесла Виктория, думая о собственной матери, а затем спросила о том, что ее заинтересовало:
        - Почему он уехал из-за мачехи? - однако она постаралась не выдать своего жгучего любопытства.
        - О, Вивиан ненавидела здешнюю жизнь. Она считала ее примитивной до невозможности, и когда Эдвард, отец Скотта, заболел, она увезла его в город. Затем начала буквально распродавать Намангиллу, что возмутило всю округу.
        - Но почему? Если имение принадлежало отцу Скотта, а эта Вивиан была его женой, кто же мог запретить ей делать с фермой что угодно?
        - Нет, Виктория. Это не так. Все гораздо сложнее. И боюсь, что именно поведение его мачехи породило у Скотта определенное отношение к женщинам ее типа.

«Того же типа, к каким он причисляет меня», - догадалась Виктория.
        - Мне это совершенно непонятно, мама. Ведь он любую женщину может обвести вокруг пальца, - вмешалась в разговор Дженнифер. - И уж ему не приходится долго уговаривать - он всегда получает то, что хочет. Ты должна это знать, как и то, что он не любит никого и ничего, кроме Намангиллы.
        - Ну, еще Шада, - добавил Джеффри.
        - Ну да, конечно, и Шада, - вмешался в разговор Питер, который допивал уже вторую чашку чая. - Он ждал нас, когда мы вышли.
        - Правда? - спросила миссис Лис. - А я не слышала, как он подъехал.
        - Да, ладно, тетя! Вы прекрасно знаете, что не услышите Шада, если он сам этого не захочет. - В голосе Питера слышалась насмешка.
        - Почему он не вошел вместе со Скоттом, Питер? - спросила Дженнифер. - Он обычно садится с нами за стол, если это делает Скотт.
        - Откуда мне знать? Я не женщина, чтобы задавать праздные вопросы.
        - Но, куда же они отправились в такое время? - опять спросила миссис Лис.
        - Ну, тетя! - В голосе Питера сквозило удивление. - Куда может поехать Скотт, как не к какой-нибудь женщине? В приглашениях у него недостатка нет.
        - Вот видишь, мама, ты должна радоваться, что я не собираюсь ни за кем охотиться здесь. Я знаю, чего хочу и кого хочу! - И Дженнифер с вызовом взглянула на Питера.
        И впервые за все время Виктория уловила в обычно спокойном добродушном голосе человека, сидевшего перед ней на табурете, нотки недовольства.
        - А знаешь, я согласен с твоей матерью, Джен. Тебе надо лучше познакомиться с жизнью, больше общаться с людьми…
        - Чепуха, Питер! Я не такая способная, чтобы продолжать образование, и мама прекрасно это знает. Но я умею ездить верхом, обращаться со скотом и управлять фермой, ну, практически умею. Я также смогу вести домашнее хозяйство, если все будет так, как мне хочется.
        Питер лишь неодобрительно покачал головой.
        Неожиданно Виктория почувствовала, что стены как бы падают на нее. Она была в пути три дня, а теперь еще встреча с этим человеком совершенно выбила ее из колеи. Ее совершенно не волновали проблемы Дженнифер, она ужасно хотела спать.
        - Вы не возражаете, если я пойду к себе, миссис Лис? Я немного устала. - И она вышла из ярко освещенной кухни в темный коридор.
        Войдя в свою комнату, она включила аккумуляторную лампу на тумбочке, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.
        Виктория не думала ни о впервые встреченных ею обитателях этого дома, ни о собственной семье. Она вся была во власти того потрясения, которое испытала, встретив взгляд Скотта, взгляд глаз такой густой синевы, что, казалось, в их глубине таилась бесконечность.
        Покачав головой и ощутив затылком твердое дерево, она решила, что забудет обо всем, что было сегодня вечером. Сейчас она примет горячий душ, а потом ляжет в постель и накроется одеялом с головой.
        Стоя под горячими струями воды в ванной комнате, она постаралась расслабиться. Затем надела короткую ночную сорочку, взяла щетку для волос и вышла на веранду. Облокотившись о перила, она машинально расчесывала волосы, глядя в ночь. Звезды сверкали, как алмазы, и казались гораздо ярче, чем на юге. Было необыкновенно тихо. Ни одного привычного ей звука. С реки дул свежий ветер, прохладный, напоенный эвкалиптовым ароматом.
        Уже в постели, уткнувшись лицом в подушку, она закрыла глаза и снова увидела перед собой синеву глаз этого человека. Она беспокойно заворочалась, словно отгоняя наваждение. «Завтра. Я буду думать об этом завтра, а сейчас спать». Усталость и волнения взяли свое, и она забылась крепким сном.
        На следующее утро, сидя с Джеффри в классной комнате, она вспомнила свои вчерашние мысли и решения. Однако наступил уже другой день. И если она уедет отсюда, то ей придется сидеть в приемной своего отца. Ни за что!
        Она разложила свои бумаги, и они с Джеффри принялись за работу. Позже, идя обедать, она встретилась с Питером Брауном, управляющим. Это был такой же симпатичный человек, как и его сын, которого и назвали в его честь, с такими же зеленовато-карими глазами, но с лицом более обветренным и загорелым, покрытым глубокими морщинами.
        - Они с Питером собирают отбившихся от стада животных около Намангиллы, - сказал управляющий в ответ на вопрос «где Дженнифер».
        - Мама, можно мы тоже туда поедем? Я действительно много успел за сегодняшнее утро, правда, Виктория? - Джеффри умоляюще обнял мать за плечи.
        - Я не знаю, Джефф. Ты…
        - Если он будет работать без передышки, то мы достигнем противоположного результата, миссис Лис, - посчитала необходимым вмешаться Виктория, затем, не подумав, добавила - Ближе к вечеру мы еще позанимаемся, - и неожиданно замолкла. Неужели она подсознательно решила остаться здесь?
        - Хорошо, если ты так считаешь, Виктория! - ответила миссис Лис. - Ведь их нетрудно будет там найти, Питер?
        - Ну, конечно, - ответил управляющий. - Джефф так же хорошо знает Намангиллу, как и свои владения, потому что вместо уроков больше гоняет по окрестностям. Вы тоже поедете? - спросил он, поворачиваясь к Виктории, которая отрицательно покачала головой. Она умела ездить верхом, но ей не хотелось даже приближаться к месту, которое называлось Намангиллой.
        Однако ее уговорили и после недолгого обеда проводили на скотный двор. Там она смотрела, как для нее выбирают и седлают лошадь, и с некоторым беспокойством подумала, что это животное сильно отличается от тихих и послушных лошадей, с которыми ей приходилось иметь дело на юге.
        - Ну, вперед! - сказал Браун, поддерживая для нее стремя.
        Она легко вскочила в седло и похлопала лоснящуюся мускулистую спину. Сзади раздался резкий щелчок хлыста, и они поскакали.
        Тропическое солнце на темно-синем небе палило нещадно. Воздух был пропитан запахом эвкалиптов на всем протяжении их пути по пустынной местности. Неожиданно они увидели, что не одиноки - сбоку к ним приближался молодой парнишка, чей громкий окрик заставил Джеффри обернуться. Они перешли на шаг, дожидаясь, пока мальчик подъедет к ним. Вскоре он был уже рядом с Викторией, и она обнаружила, что смотрит в уже знакомые ей глаза.
        - Это Бобби Кортни, - сказал ей Джеффри, - двоюродный брат Скотта. Это мисс Стин, но я зову ее Викторией.
        Виктория поздоровалась, что еще ей оставалось делать. Но она заметила, что, хотя цвет глаз обоих Кортни был схожим, их выражение было совсем разным. Однако ей не хотелось иметь дело ни со старшим, ни с младшим. Она слегка пришпорила лошадь.
        Парнишка продолжал ехать рядом. Он спросил с любопытством:
        - Вы так же помогаете Джеффри делать уроки, как Скотт - мне?
        - Не знаю, Бобби, наверное.
        - Мне помогают оба - и Скотт и Шад, но мне не нравится учиться. Я хочу быть овцеводом, когда вырасту. Только Скотт говорит, что для того чтобы работать с овцами на большой ферме, надо много знать.
        - А ты не можешь этим заниматься в Намангилле? Ведь ваша ферма так называется?
        - Намангилла принадлежит не мне, а Скотту, а овцеводы ему не скоро понадобятся, так что здесь мне не повезло, - сказал мальчик.
        - Почему же ты там живешь?
        - Потому что я сирота, и Скотт обо мне заботится.
        Ни в его голосе, ни в манере держаться не чувствовалось никакой печали или сожаления. Однако ей показалось странным, что хотя они оба носили имя Кортни, мальчик не владел даже частью фермы. «Но что мне до этого?» - в который раз подумала она и пришпорила лошадь.
        Так, продолжая скакать, они совершенно неожиданно оказались в окружении людей и животных. Заросли остались позади, а под копытами лошадей появилась густая зеленая трава.
        Здесь были и Питер, и Джек, и старик с морщинистым добрым лицом, оказавшийся Старым Биллом. Это о нем упоминал прошлым вечером человек, которого она старалась выкинуть из головы.
        - Как приятно видеть новые лица в наших краях, мисси, - сказал он ей.
        - Мы хотим забрать наших животных, пока сюда не пригнали скот Кортни, - объяснила Виктории Дженнифер. - Наши животные все время пытаются удрать в Намангиллу. Трава здесь намного сочнее.
        - Уже пора отправляться, Джефф, - сказал Питер. - А ты иди вперед, Джен. - Eгo голос выражал нетерпенье и подгонял их.
        Сидя на своей лошади рядом с Джеффри, сопровождающем стадо, Виктория на прощание помахала Бобби.
        - Приезжайте к нам в гости, мисси, - пригласил ее старик с приветливым морщинистым лицом. - Я угощу вас самым лучшим походным чаем и лепешками, которые вам не приходилось когда-либо есть.

«Вполне возможно», - подумала она, отвечая на его улыбку. Ни разу в жизни ей не доводилось пробовать ни того, ни другого.
        Мыча, толкаясь и сопротивляясь, стадо двигалось по направлению к ферме Лисов, а лошадь Виктории кружила возле животных и подгоняла их, выполняя работу, к которой была приучена. И неожиданно эта выжженная солнцем земля стала для нее очевидной реальностью, а родные края отодвинулись куда-то в прошлое.
        Вдруг ее мысли были прерваны громким «куи!», раздавшимся с другой стороны стада. Проследив за взглядом Питера, она увидела две движущиеся точки у самого горизонта, которые вскоре превратились в двух всадников. Те быстро приближались. Когда расстояние между ними и всадниками резко сократилось, невозможно стало не узнать одного из них, столь свободно сидящего в седле, что лошадь и человек как бы составляли единое целое.
        - Ты говорил, что тебя не будет дома, Скотт, - сказал ему Питер, когда те поравнялись с ним. - Я только что передал твои инструкции Старому Биллу и Бобби… Привет, Шад, - бросил он молчаливому темнокожему человеку, приветствовавшему их традиционным небрежным взмахом руки.
        Затем он обратился к светловолосому:
        - Эй, видно, твое свидание накрылось?
        У того в глазах мелькнули холодные огоньки, затем, откинувшись в седле, всадник ответил:
        - Мое свидание, как ты изящно выразился, не накрылось. Однако у меня осталось немного свободного времени, и я решил встретить стадо сам. Мне нужно кое о чем поговорить со Стивенсоном.
        Поверх спин двигающихся животных Виктория наблюдала за человеком, разговаривающим с Питером. Большая широкополая шляпа, та, которую она хорошо помнила, была сдвинута на затылок, соломенно-желтые волосы были слегка влажными от пота. Вид лошадей, так же, как и седоков, говорил о трудной дороге.
        Светловолосый всадник обвел стадо спокойным и довольным взглядом. Совершенно другой человек, абсолютно не похожий на того жесткого и холодного, которого она встретила однажды ночью, а затем попыталась вычеркнуть из своей памяти. Сейчас он медленно кружил на своей уставшей лошади вокруг сгрудившихся животных. Неожиданно ее собственная лошадь круто взвилась на дыбы в ответ на резко натянутые поводья.
        Скотт Кортни двигался в ее направлении. Виктория выпрямилась в седле, однако он смотрел только на животных. Потом вдруг перевел глаза на нее. Стоя спиной ко всем остальным, он на мгновение снял шляпу, как бы в знак приветствия.
        Виктория ответила ему отчужденным взглядом. Сегодня он выглядел далеко не лучшим образом. Одежда была помята и в пыли. И хотя его загорелая, пропитанная солнцем кожа сохраняла ту гладкость, на которую она обратила внимание в прошлый вечер, на его лице чуть заметно золотилась щетина, когда на нее попадало солнце, - он сегодня еще не брился.
        Она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза, в которых промелькнула насмешливая искорка, как ответ на подчеркнутую холодность ее взгляда.
        - Надеюсь, вы больше не гуляете по ночам, мисс Стин?

«Так все-таки он запомнил меня», - с тихой яростью подумала она.
        - Нет, не гуляю. Я же не застряла в стоящем, Бог знает сколько времени поезде… - ответила она сквозь зубы.
        Его тело сотрясалось от беззвучного смеха. Наблюдавшие за этой сценой со стороны могли подумать, что он просто приветствует гостью с юга. Затем он заговорил опять, но так тихо, что его голос, заглушаемый стуком лошадиных копыт, мычанием животных, скрипом кожи, был слышен только ей.
        - Может быть, вы и не застряли в стоящем поезде. Но с вашей склонностью к прогулкам в неурочное время, с вашими представлениями о том, что вы имеете право делать, что хотите и когда хотите - разве это не ваши слова - вы можете доставить массу неприятностей множеству людей.
        - Не бойтесь, вы не окажетесь одним из них, мистер Кортни. Старайтесь меньше попадаться мне на глаза. А я буду делать то же самое.
        - Ну, разумеется, разумеется. Просто я не хочу, чтобы меня вытаскивали из дома разыскивать вас, вот и все! Так что будьте добры, послушайтесь доброго совета.
        - Мне не нужны ваши советы. И я не такая уж дура, как вам кажется. И еще, - она бросила неприязненный взгляд на сидящую перед ней в седле фигуру, - не знаю, что вы думаете обо мне, однако я уж точно не скажу вам, что думаю о вас!
        Не давая ему ответить, она пришпорила свою лошадь и, резко повернувшись, чуть не врезалась в темнокожего всадника, который, объехав стадо, приблизился к ним.
        Он улыбнулся и приветственно взмахнул рукой, но она пролетела мимо него, злясь на человека, смеявшегося ей вслед.
        Неожиданно мысль о том, как она будет выглядеть в глазах этого темнокожего человека, этого полукровки, заставила ее осадить лошадь. Улыбка осветила ее лицо, сделав его необыкновенно привлекательным.
        - Привет, меня зовут Виктория, - сказала она.
        Он ответил медленно и вежливо:
        - Я знаю. А меня - Шад.
        Виктория неожиданно засмеялась:
        - Да, я тоже знаю.
        Он был не такой смуглый, как Джек. Лицо его было скорее шоколадного цвета, а волосы под сдвинутой на затылок шляпой слиплись от пота после тяжелой дороги. Он еще раз взмахнул рукой и последовал за своим спутником, и вскоре они умчались резвым галопом.
        Внимание Виктории было отвлечено от двух всадников. Джефф и Питер подгоняли стадо с двух сторон, покрикивая на животных, собаки не давали коровам отбиться, а погонщики на своих лошадях заставляли животных держаться кучно.

3
        Солнце продолжало заливать землю своими раскаленными лучами, коровы мычали, а Виктория, сидя верхом, думала об этих двоих, сравнивая их между собой. Казалось, что от одного исходит доброта, а от другого - жестокость и высокомерие. Да, высокомерный и жестокий, и что, собственно, делал Скотт Кортни за тысячи миль от дома в ту ночь? Наверное, в этом была замешана какая-то женщина, хотя ее, Викторию, это не касается. Единственное, о чем она мечтала сейчас, - это о прохладной ванне.
        Позже, дома, вымыв волосы и накрутив их на старомодные бигуди, которые отыскала для нее миссис Лис, потому что здесь нельзя было пользоваться феном, Виктория лежала в полотняном шезлонге на солнце.
        Полузакрыв глаза от слепящего солнца, она даже сквозь закрытые веки все еще видела качающуюся в седле фигуру. Пропыленный, пропотевший, в мятой после нескольких часов верховой езды одежде, он все равно умудрялся сохранять этот самоуверенный, даже надменный вид. Как ему это удавалось?
        Да, в нем было что-то такое, что создавало определенную атмосферу вокруг него. Виктория сжала губы, вспомнив его беззвучный смех, который сотрясал его после разговора с ней. Он, очевидно, считал, что может говорить и делать что угодно и по отношению к кому угодно.

«Ладно, - подумала она, - на таких просторах маловероятно, что мы будем часто сталкиваться лоб в лоб. А я уж постараюсь больше не попадаться ему на глаза». Но у всех добрых намерений есть одно общее свойство - они так и остаются намерениями. Буквально через пять минут она чуть не подскочила в кресле, когда из комнаты ее окликнули:
        - Мы едем в Намангиллу! Стивенсон на подходе, и Пит говорит, что хочет посмотреть животных. Нет, подумать только: видно, у Скотта есть тайные каналы связи! Он не собирался быть здесь, но поскольку его скот прибывает раньше намеченного срока, он уже тут как тут! Дженнифер, Виктория! Если вы едете, то поторапливайтесь…

«Мне хочется поехать. Я никогда в жизни не видела скотовоза», - подумала Виктория. Но разве она не решила только что держаться как можно дальше от человека, при виде которого все внутри нее закипает от ярости.
        - Ты едешь, Джен? - окликнула она Дженнифер, стоявшую на веранде и глядевшую на реку.
        - Пожалуй, да.
        У дома послышался звук мотора. Дженнифер повернулась и побежала на этот звук, и Виктория, быстро поднявшись из шезлонга, последовала за ней.
        Они втиснулись на заднее сиденье рядом с Джеффри, и только когда уже добрую милю протряслись по ухабистой дороге, Виктория заметила, что забыла снять бигуди. Она подняла руки и стала раскручивать волосы, складывая пластмассовые валики на сиденье.
        - У меня нет с собой расчески. Ну и ладно, - пробормотала она и тряхнула головой. Волосы блестящей волнистой массой упали ей на плечи.
        То, по чему они ехали, только приблизительно можно было назвать дорогой. Виктория удивлялась, как водителям удается удерживаться на ней, да еще и мчаться с такой скоростью, а скорость действительно была немалая. Поскольку это никого не волновало, значит, здесь привыкли так ездить.
        - Намангилла далеко отсюда? - спросила она.
        - По нашим меркам совсем рядом, - ответил дядя Пит. - Оба дома были построены как можно ближе к границе между участками, чтобы легче было общаться. Но сейчас мы едем не к дому, а к бухточкам, потому что Стивенсон будет разгружать свои скотовозы там.
        - Бухточки? О, Боже! - рассмеялась Виктория. - Знаете, это напомнило мне начальную школу, когда мы проходили про все это.
        - В наших краях это реальность, и те, в чьих владениях они есть, благодарны судьбе. Однако не все бухточки естественного происхождения. Старый Кортни вырыл их по всей реке в пределах своих владений, его земли получают больше влаги, чем остальные. Вот поэтому Намангилла считается одним из лучших участков на севере.
        - Надо свозить вас к большой плотине, - продолжал он. - Это одно из самых красивых здешних мест. Сюда приезжают на пикники, и Скотт следит, чтобы оно содержалось в порядке. - Дядя Пит замолчал, сосредоточившись на дороге.
        Через несколько минут на горизонте показалось облако пыли, а вскоре они увидели и причину его. С огромного длинного скотовоза по приставленным к нему доскам стекала вниз мычащая толкающаяся масса животных, некоторые из них спрыгивали вниз, на спины других. Однако, очутившись на земле и в стороне от давки, коровы спокойно останавливались, ожидая своей участи.
        Питер был уже там, его лошадка мелькала рядом с лошадьми Бобби и Старого Билла. Еще двое мужчин стояли среди животных, придерживая концы досок. Однако хозяина всего этого бедлама не было видно.
        Остановив «лендровер» неподалеку от всей этой толчеи, дядя Пит вышел из машины, за ним устремился гибкий, как угорь, Джеффри. Однако мать схватила его за рукав:
        - Нет, нет, мой милый. Ты туда не пойдешь, - строго сказала она.
        - Ну, ладно, так и быть. - Выбора у него не было, он встал рядом с ними и смотрел на всю эту сцену издалека.
        Постепенно хаос сменился относительным порядком. Уставшие, измученные, истощенные животные отгонялись всадниками в сторону. Виктория с жалостью смотрела на них. Миссис Лис, уловив ее взгляд, сказала:
        - Не надо их жалеть, Виктория. Теперь они в Намантилле. Очень скоро Скотт приведет их в надлежащий вид.
        Как будто звук его имени обладал какой-то магической силой, перед ними тут же возник сам Скотт. Он заговорил с одним из мужчин, а огромное сооружение тем временам отъехало назад, развернулось и скрылось в сгущающихся сумерках.
        - Надо быть с ними поаккуратней, а то можно некоторых из них потерять, - услышала Виктория слова дяди Пита, обращенные к Скотту. - Они еле дышат.
        - Ничего, я быстро приведу их в норму, - услышала она спокойный ответ.
        К ней подъехал Бобби и приветствовал ее как старого друга, но уголком глаза она заметила, как один из находящихся неподалеку всадников бросил в ее сторону долгий оценивающий взгляд.
        Краска залила ее лицо от шеи до корней волос, и это страшно разозлило ее. Еще никто и никогда не заставлял ее так краснеть. А этот человек, этот невежа! Почему он так к ней относится? Она была убеждена, что еще вчера за вечерним чаем привлекла его внимание, но отнюдь не как те женщины, что фигурировали в рассказах о его похождениях.
        - Вы придете, ведь, правда, Виктория? - настаивал Бобби.
        Прежде чем она успела ответить, вмешалась Дженнифер:
        - Нужно спросить у мамы. Я не знаю, сможем ли мы.
        - Спросить меня о чем? - миссис Лис прервала свой разговор с Питом и повернулась к ним.
        - Нас приглашают в воскресенье на пикник. Бобби говорит, что на водохранилище сейчас отлично, - вмешался Джеффри, обнимая мать за плечи и умоляюще глядя на нее. - Ты же знаешь, сейчас невозможно купаться в нашей реке, она совсем обмелела. Ну, можно мы поедем? Пожалуйста!
        Мать ответила не сразу, и тут раздался голос Скотта:
        - Миссис Лис, будут и люди из миссии, так почему бы всей вашей семье не присоединиться к нам? - Он говорил необыкновенно вкрадчиво, несмотря на насмешливые нотки, проскальзывавшие в его тоне.
        Дженнифер, стоящая рядом с Викторией, посмотрела на Питера, потом на мать.
        - Ну, мама! Конечно же, мы должны поехать! В наших краях нужно использовать каждую возможность пообщаться.

«Она совершенно права», - подумала Виктория, однако ей показалось, что главная причина была не в этом.
        Людям, стоящим у «лендровера», Скотт, покрытый пылью, со сдвинутой на затылок шляпой казался сейчас при вечернем свете воплощением серьезности и благовоспитанности. Однако глаза его были отнюдь не серьезными. Виктория видела веселые огоньки в их васильковой глубине. Это уже было, и он тоже сидел на лошади. Теперь он перекинул ногу через луку седла, приняв более удобную позу в ожидании ответа.
        - Хорошо, Скотт. Я - за. - Слова Питера были реакцией на еще один умоляющий взгляд Дженнифер. Затем он добавил с улыбкой - Поскольку сейчас время каникул, то, я думаю, можно будет найти целую кучу помощников, так что надо и нам немного поразвлечься.
        Скотт засмеялся. Его лошадь взбрыкнула, и, успокаивая ее, он сказал:
        - Да, я знаю, что помощников будет много, только неизвестно, какой от них прок.
        - А когда вам пришла в голову эта гениальная идея насчет пикника, Скотт? - спросила Дженнифер.
        - Правда, Джен? Я боялся, что тебя сочтут недостаточно взрослой для моих пикников. - В его словах явственно прозвучала насмешка, затем, резко повернувшись, он спросил - А вы, мисс Стин? Вы не считаете, что тоже слишком молоды для таких развлечений?
        Их разделяло несколько метров. Виктория посмотрела на человека, который не имел права говорить с ней таким издевательски-высокомерным тоном.
        Она ответила так же, как и утром, едва разжимая зубы:
        - Я не знаю, мистер Кортни. То, что будут люди из миссии, звучит вполне безобидно. Однако, вполне возможно, там соберутся и те, с кем мой отец не рекомендовал бы мне общаться!
        - Виктория! - послышался возмущенный возглас миссис Лис.
        Бобби с недоумением переводил взгляд то на одного, то на другого, чувствуя, как большинство детей, что здесь что-то не так, но что именно, он не понимал.
        - Ну и ну! - воскликнул Питер.
        Старый Билл осадил свою лошадь на несколько метров назад и наблюдал за происходящим проницательными глазами старого человека.
        Джеффри начал было что-то говорить в своей обычной резковатой манере, однако мать, крепко схватив его за руку, остановила его на полуслове.
        Дядя Пит, влезающий в кабину своего «лендровера», обернулся, и лицо его осветила широкая улыбка.
        - Давно пора, Скотт, чтобы тебе кто-нибудь врезал! - сказал он.
        Однако синие глаза не выражали ни огорчения, ни обиды. В них плясал смех, и на бронзовом загорелом лице они играли, как сапфиры.
        Он только ответил своим приторно-ласковым голосом:
        - В таком случае необходимо, чтобы миссис Лис проверила список приглашенных.

«Я ненавижу его! Зачем я вообще его встретила?» - со злостью думала Виктория. Она надеялась, что ее слова, ее резкость обескуражат его, что он не найдется, что ответить.
        Но последнее слово было сказано этим противным голосом. Чтобы хозяйка проверяла ее компанию, этого еще не хватало!

«Ни за что не поеду на этот мерзкий пикник», - твердо решила она и, повернувшись, замерла, глядя в небо - все пространство над ней было заполнено стаей розовых попугаев, возвращавшихся домой на ночлег. Она так же, как и все, кто был рядом, подняла голову, любуясь этим необыкновенным зрелищем.
        - Очень красиво, когда они летят такой большой стаей, - сказала миссис Лис.
        - Да, - согласился Скотт, правда, довольно рассеянно. Затем слегка взмахнул рукой, что в этих краях заменяло официальное прощание, и уехал.
        Когда они тоже отправились в путь, Виктория, оглянувшись, увидела трех всадников - старого, молодого и совсем еще мальчика, скакавших бок о бок. Солнечный луч, прорвавшись сквозь деревья, упал на голову одного из них и вспыхнул золотым сиянием. На этот раз Скотт был без шляпы.
        - Он вам не нравится, Виктория?
        Вздрогнув и отведя глаза от раскинувшегося перед ней ландшафта, расцвеченного заходящим солнцем в ярко-пурпурные и багровые тона, Виктория секунду молчала.
        - Да нет, я бы не сказала, миссис Лис, - ответила она повернувшейся к ней с переднего сиденья женщине. - Он просто чем-то раздражает меня, вот и все.
        - У него есть причины не любить городских женщин… - Слова хозяйки были прерваны яркой вспышкой молнии, осветившей окрестности ослепительным светом.
        - У него были причины для этого, когда его мачеха забрала все, что не было приколочено, а этого оказалось совсем не мало. Но таких причин больше не существует, - вмешался дядя Пит, и в этот момент раздался удар грома. - Теперь он хозяин положения, и Намангилла еще долго будет одной из самых известных местных достопримечательностей.
        - Но Джен говорила, что он беден, - иеуверенно возразила Виктория.
        Водитель рассмеялся и долго не мог остановиться.
        - Вот здорово! - воскликнул он, еле переведя дух, затем добавил - Возможно, ему иногда приходится заходить в банк за наличными, однако думаю, любая достаточно солидная животноводческая компания с удовольствием купила бы Намангиллу миллионов за десять-пятнадцать, если, конечно, Скотт согласился бы ее продать.
        Виктория ахнула. Сама она выросла в довольно обеспеченной семье, но миллионы…
        - Вы шутите, дядя Пит? - спросила она с сомнением.
        - Я никогда не шучу, когда речь идет о таких деньгах, моя девочка, - сказал он, и тут еще одна молния перечеркнула небо, тогда он предупредил - Закройте-ка лучше окна. Сейчас начнется!
        Так вот почему Скотт Кортни выглядел столь самоуверенно даже в мятой одежде, с ног до головы покрытый потом и пылью, сидя на обессилевшей лошади.
        Мчась домой под струями долгожданного дождя, молотящими по стеклу машины, Виктория спросила:
        - И что такого в том, что его мачеха забрала то, что являлось собственностью ее мужа?
        - Да, это действительно была собственность ее мужа, но Вивиан неправильно повела себя в этом деле. Они со Скоттом не любили друг друга, но были в достаточно корректных отношениях. К несчастью, я оказался там, когда разразилась та злополучная ссора, - дядя Пит на секунду замолчал, чтобы включить фары и посмотреть на животное, притаившееся у обочины дороги.
        Удовлетворив свое любопытство, он продолжил рассказ, и Виктория слушала, боясь упустить хоть одно слово. Что бы она ни думала о Скотте Кортни, она хотела знать о нем все.
        - Я решил навестить Эдварда, потому что до этого ему стало плохо у нас дома. И вот, поднимаясь по ступенькам заднего крыльца, я услышал их голоса. Я не знал, то ли мне отойти и затем как-то предупредить о своем присутствии, то ли затаиться. Голос Вивиан звучал резко, а Скотт говорил… ну вы же знаете, как он разговаривает, когда взбешен.
        - Да, так приторно-ласково, что мороз по коже, - вмешалась Дженнифер.
        - «Нельзя продавать животных, - говорил Скотт. - Еще не время». - «Нет, Скотт, я их продам. Посмотри, твой отец болен, и болезнь может продлиться долго. Я хочу, чтобы ты понял, что получишь свою долю. Я не хочу лишать тебя…» Здесь Скотт прервал ее и спросил еще более ласковым голосом: «Долю чего, Вивиан?» - «Я продаю Намангиллу. Агент по оценке поместья считает, что мы получим много денег, целую кучу, так что ты станешь хорошо обеспеченным молодым человеком и сможешь стать владельцем чего угодно…» - «А мой отец в курсе ваших планов, Вивиан?» - Эти слова прозвучали так тихо, что я едва их расслышал. - Дядя Пит покачал головой и сказал - Я понимал, что мне нужно уйти, однако не мог заставить себя пошевелиться.

«Я бы тоже так поступила на его месте», - подумала Виктория.
        - Однако Вивиан ответила ему: «Нет, и не надо его беспокоить. Он знает, что я желаю ему только добра, чтобы его лечили лучшие доктора, чтобы был обеспечен первоклассный медицинский уход». - «Вивиан, у меня для вас новость, - послышался этот бархатный голос. - И новость эта состоит в том, что вы не можете продать Намангиллу! Намангилла принадлежит мне! Кроме того, папа может еще некоторое время здесь побыть. Я знаю это. Я узнавал». - «Твой отец здесь не останется. Он поедет со мной в город. И я не останусь здесь ни на день дольше, чем мне необходимо… Вивиан уже почти кричала. Я хочу, чтобы ты поняла, Виктория, Вивиан была совсем не плохой женщиной, она действительно любила Эдварда, но повела себя глупо! Все можно было сделать по-другому, и тогда бы не было этих тяжелых лет». Когда Скотт опять заговорил, голос его потерял всю свою бархатистость. Да, я бы не хотел, чтобы он хоть раз обратился ко мне таким тоном. Он повернулся и бросил через плечо: «Я уезжаю. Но не в школу! И я не собираюсь быть хорошо обеспеченным молодым человеком. А вы, - тут он засмеялся ей в лицо, и это был тот еще смех, - только
попробуйте продать Намангиллу».
        - И что произошло потом, дядя Пит? - спросила Виктория с нетерпением, потому что они уже подъехали к дому, и миссис Лис беспокоилась об оставленных открытыми окнах. Она уже и думать позабыла и о Скотте Кортни, и его проблемах.
        Но Виктория ужасно хотела узнать, почему Намангилла так и не была продана, и как получилось, что ферма оказалась, как ей говорила Дженнифер, полностью разоренной.
        Поэтому она еще раз повторила свой вопрос:
        - Почему же тогда Намангиллу не продали, дядя Пит?
        - Да из-за какой-то дурацкой идеи одного англичанина, который купил ее больше ста лет назад. В соответствии с документом имущество мог наследовать только представитель семьи Кортни. Но этому Скотту здорово повезло, потому что за полгода до этого разговора он узнал, что срок договора уже истек.
        - Ну, пока, - сказал он, разворачивая машину. Скотт и его дела были моментально позабыты. - Я поехал. - И умчался. Еще некоторое время был слышен шум его
«лендровера».
        Миссис Лис бросилась вытирать лужи, бормоча что-то насчет ужина. А Виктория забрала Джеффри и пошла с ним в классную комнату, чтобы еще часок позаниматься.

4
        - Виктория!
        - Да, миссис Лис?
        - Мы отправляемся в миссию. Лучше переоденься в джинсы, - добавила она, разглядывая ее легкое хлопчатобумажное платьице с большим вырезом и сандалии на босу ногу. - Мы, наверное, пробудем там целый день и вернемся очень поздно.
        Когда она собралась уйти, Виктория попыталась задержать ее:
        - Миссис Лис, а можно я останусь дома? Мне нужно немного подготовиться, да и не очень-то хочется туда тащиться. Ведь в воскресенье мы все равно со всеми увидимся.
        - Но ты останешься совсем одна. Тебе, может, это не понравится!
        Виктория рассмеялась:
        - На несколько часов? Ну что вы? У меня есть интересная книга, я с удовольствием почитаю…
        - Ну, хорошо, если ты так хочешь. Пит будет здесь через минуту, так что я пойду собираться. Джеффри и Джен уже ждут на улице. - Она еще помедлила, как бы в нерешительности, затем, пожав плечами, сказала - Вряд ли кто-нибудь здесь появится, но я попрошу Пита на всякий случай спустить с цепи одну из собак. И еще, пожалуйста, не ходи к реке, хорошо?
        - Хорошо, не буду. - Виктория обрадовалась, что все обошлось, и пошла за своей хозяйкой, чтобы проводить отъезжающих. На сей раз они поехали не на «лендровере», а на «ягуаре».
        Она стояла, опершись о перила веранды, слушая шум удаляющейся машины, пока не наступила тишина. Над ней легкий ветер играл листьями эвкалипта, а из лазоревой синевы солнце посылало свет и тепло на эту безлюдную местность.
        - Поскольку я осталась дома под предлогом работы, думаю, нужно сесть за книжки, - сказала она сама себе и продолжила - Хотя Джеффри и прогуляет сегодня, ему все равно придется наверстать упущенное. Так что первым делом подготовлюсь к урокам, затем перекушу на свежем воздухе и почитаю.
        Был уже почти полдень, когда она встала из-за стола и со вкусом потянулась. Пройдя на кухню, она налила в чайник воды и поставила его на плиту.

«Лучше всего подойдет трехслойный бутерброд, - подумала она. - Если я буду читать, то мне понадобится свободная рука, чтобы переворачивать страницы». Она действовала быстро и, прежде чем чай был готов, с удовлетворением посмотрела на свое произведение.
        Неожиданно на крыльце послышались шаги, и с чайником в руке Виктория с некоторой тревогой обернулась к широко открытой двери - она никого не ждала. Краешком глаза она заметила какое-то движение. Большая овчарка осторожно кралась, припав к земле, но вдруг убежала, помахивая хвостом.

«Может быть, Питер пораньше вернулся домой к обеду, - подумала она, и рука ее, насыпающая чай, замерла. - Наверное, нужно будет положить заварки побольше».
        Однако коробочка с чаем выскользнула у нее из рук - в дверях с поднятой для стука рукой стоял Скотт Кортни.
        Виктория словно приросла к месту, не в состоянии ни говорить, ни шевелиться, дыхание у нее перехватило. Взгляды их встретились. Рука, поднятая для стука, опустилась, и это легкое движение разрушило колдовство. Виктория медленно и осторожно высыпала в чайник лишнюю заварку.
        Она как бы со стороны услышала свой голос, и звук его был не совсем естественный:
        - Все уехали, мистер Кортни.
        Он сделал несколько шагов и встал недалеко от дверей.
        - Я только что из дома Пита. Мне бы хотелось поговорить с ним или Питером. Вы случайно не знаете, где они?
        Сейчас в его словах не было насмешки. И угрозы тоже. Просто знакомый, желающий узнать, где можно найти нужного ему человека. Но нет, он не был просто знакомым. Его обаяние, та влекущая к нему сила, которую она почувствовала, когда он впервые вошел в эту комнату в день ее приезда, ощущалась и сейчас. Она поняла, что поддается ей.
        Нужно взять себя в руки. Он не должен догадываться о ее чувствах, решила девушка.
        Скотт молча стоял в ожидании ответа.
        Она глубоко вздохнула и сказала как можно непринужденнее:
        - Они уехали в миссию. Дядя Пит хотел повидать доктора, если тот на месте. А Питер, я думаю, работает где-то у границы с вашими владениями.
        - Хорошо, спасибо… Можете передать Питу, что я искал его. - Опять тот же жест, ставший знакомым, затем он повернулся, чтобы идти.
        Она так и не могла понять потом, что заставило ее сказать:
        - Не хотите немного перекусить? Может быть, чашку чая? Я как раз заварила.
        Его светловолосая голова обернулась, затем повернулось и все его гибкое тело. Он не ответил, васильковые глаза оглядывали ее с ног до головы. Она уже была готова сказать: «Забудьте об этом, сожалею, что предложила», - но тут он сказал:
        - Спасибо, с удовольствием поел бы чего-нибудь.
        Она чуть не раскрыла рот от удивления, не веря, что этот человек мог ответить так просто и вежливо.
        - Да, очень хорошо… - и умолкла, не зная, что делать дальше, затем добавила - У меня только бутерброд, но в холодильнике полно еды. Может быть, вы хотите холодной говядины и салата?
        Взгляд гостя упал на бутерброд, который она только что смастерила, и он спросил:
        - А как насчет такого же?
        Она почувствовала, что краснеет, и ответила:
        - Это трехэтажный бутерброд. Мы с сестрой часто делали такие, когда оставались одни.
        - Прекрасно, если можно, то я бы тоже попробовал.
        Секунду она беспомощно стояла, не зная, что предпринять, затем пожала плечами и начала резать хлеб. В соответствии со своим воспитанием попыталась начать
«светскую» беседу, однако он не особенно помогал ей в этом, а стоял молча, прислонившись к стене.
        - Мы с сестрой почти не ели мяса. В основном мы поглощали тонны салата, всякие маринады и тому подобное, - опять постаралась она завязать разговор, поскольку его молчание раздражало ее. - Но здесь такое вкусное мясо, что я не могу отказаться. - Она указала на кусок холодной говядины.
        - Да, это мясной край, - наконец соблаговолил он ответить.
        Она оглядела свое произведение, не зная, что Скотт о нем подумает. Потом посмотрела на гостя и увидела, что и его взгляд устремлен на это гигантское сооружение. Положив его на поднос рядом со своим, Виктория повернулась, чтобы приготовить уже во второй раз чай. Неожиданно ей в голову пришла одна мысль.
        - А Шад не с вами? Может быть, он где-нибудь поблизости? - спросила она, вспомнив, как кто-то однажды говорил, что Шад всегда там, где Скотт.
        При этих словах его глаза удивленно раскрылись.
        - А что? Вы беспокоитесь, что вам придется и его пригласить к столу?
        Обескураженная его так резко изменившимся тоном, ставшим вдруг насмешливым, как тогда, на железнодорожной платформе, она начала было:
        - Что вы, у нас полно еды. Я только… - И замолчала, а когда заговорила опять, в ее голосе послышались жесткие нотки, поскольку до нее дошел смысл его ехидного вопроса. - Да нет, я не беспокоюсь, что мне придется пригласить Шада поесть. Если бы я выбирала между им и вами, то с большим удовольствием предпочла бы его общество.

«О Боже, неужели он никогда не бывает одинаковым?» - подумала она. С его лица сошло неприятное выражение, столь неожиданно появившееся, и он улыбнулся ей вполне дружелюбно. Потом взял из ее рук чайник, налил в него кипятка.
        Виктория поставила чайник на поднос и машинально, совершенно естественным жестом указала ему на него. И так же, не задумываясь, этот человек из Намангиллы поднял его и спросил:
        - Вы разве не едите на кухне? Отнести его в столовую?
        - Нет, когда на улице так хорошо и солнечно, лучше есть в тени деревьев, - ответила она и проскользнула мимо него, чтобы открыть дверь.
        Они спустились с веранды, пересекли утоптанный двор и прошли к лужайке под большим тенистым деревом. Она опустилась на один из белых металлических стульев. Скотт поставил поднос на стоящий рядом столик.
        Она передала ему покрытый салфеткой бутерброд и вопросительно посмотрела на него, держа над его чашкой молочник:
        - Молока не надо. Два куска сахара, пожалуйста.
        Наливая чай, Виктория вскользь заметила:
        - Странно, сейчас все соблюдают диету, а у вас все наоборот.
        - Когда живешь и работаешь в основном на воздухе, как мы с Шадом, то нельзя без сахара, - ответил он и добавил - Я полагаю, что вам нет необходимости соблюдать диету.
        Он смотрел, как она наливает себе чай с молоком, но без сахара.
        Чувствуя, что краснеет, Виктория разозлилась на себя. Ей приходилось слышать замечания и более личного характера, и она обычно за словом в карман не лезла. Но этот человек! Она ответила довольно прохладно:
        - Я не говорила о вас лично! А вообще.
        - Но я говорил лично о вас и всегда говорю то, что думаю.
        Послышался ли ей в его словах какой-то скрытый смысл? Какая-то новая тональность окрашивала их? Она этого не поняла и не собиралась забивать себе этим голову. Откусывая от своего бутерброда, она не очень-то заботилась о том, как при этом выглядит. Ей необходимо научиться не обращать внимания на то, что говорит и делает этот человек.
        Небо над ними было подобно раскаленному куполу бирюзового цвета, однако их окружала густая и прохладная тень. Было чудесно.
        Она ела не торопясь и стараясь не смотреть на своего гостя. Ее взгляд был прикован к легкой изгороди, окружающей этот небольшой участок сада. Она не уставала восхищаться пурпуром крупных цветов, покрывающих изгородь, поэтому вздрогнула от неожиданности, когда Скотт произнес:
        - В жизни не ел ничего вкуснее. Как вы их называете?
        Она с удивлением повернулась к нему. Он улыбнулся:
        - Почему такой недоверчивый вид? Вы, наверное, считаете, что я в основном питаюсь шашлыком и походными лепешками.
        - Ничего подобного, - отрезала Виктория. - Даже если я знаю, что такое шашлык, - а я знаю, что это такое и не имею ни малейшего представления о походных лепешках - меня совершенно не касается, что вы обычно едите. Но далеко не все любят подобные бутерброды. Мой отец пришел бы в ужас, если бы я угостила его таким.
        - Вы говорили об отце и сестре. Это вся ваша семья? - спросил он.
        - Нет, что вы! - лицо Виктории просияло. - У меня еще есть мама и брат. Но мы редко видимся с отцом. Он хирург, вечно занят, и нам не разрешается беспокоить его. А у вас? - говоря о семье, она забыла свои прежние стычки с этим человеком и повернулась к нему со словами:
        - Как я поняла, ваши родители умерли, и у вас нет ни братьев, ни сестер. А кроме Бобби, у вас есть?..

«О, Боже, опять начинается», - подумала она с раздражением, увидев, чтона его лице появляется знакомое ей высокомерное выражение.
        - Только не говорите, что не слышали историю моей жизни! С начала и до конца, включая всевозможные пикантные подробности! - сказал он.
        - Я не слышала истории вашей жизни, - сердито возразила Виктория. - Кто-то говорил, что у вас в семье были какие-то сложности, и это все. И еще Дженнифер предупреждала меня, чтобы я не проявляла к вам интереса, поскольку женского общества вам и без этого более чем достаточно. Но ее совет абсолютно излишний, можете мне поверить… А когда мы возвращались домой, после того как смотрели на этих несчастных животных, дядя Пит сказал, что ваши владения оцениваются в миллионы. Может быть, именно поэтому вы считаете, что можете разговаривать с обычными людьми таким вызывающим тоном! - Она опять злилась на него, а он снова трясся в приступе своего беззвучного смеха.
        - Намангилла, - сказал он, успокоившись, - стоит очень дорого. Да, и в семье были сложности, я уехал из дома, когда был совсем мальчишкой. Но теперь…
        Он сделал движение, будто намереваясь встать и уйти. Виктория быстро сказала:
        - Но у вас есть Бобби. Я знаю о нем только то, что он сам мне рассказал.
        - Да, конечно. - На его лице появилась мягкая улыбка, которую ей еще не приходилось видеть. - Да, конечно, - повторил он, - разумеется, у меня есть Бобби. Хотя он вообще-то приходится мне троюродным или даже четвероюродным братом, но, все же, он мой брат!

«Во всяком случае, он признает Бобби», - отметила про себя Виктория.
        - Неужели он действительно такой дальний родственник? Ведь у вас совершенно одинаковые глаза и поэтому… - она осеклась. О Боже, что за глупость она сморозила, слова просто выскочили у нее. Она в смятении ожидала очередной насмешки.
        Однако в его лице ничего не изменилось, даже в глазах не играли смешинки. Они оставались полуприкрыты веками. Когда он заговорил, она осторожно выдохнула задержанный воздух.
        - Да, глаза у нас одинаковые. Это семейная черта. - Он пошевелился, взглянул, сощурившись на солнце, и сказал - У меня еще много работы, так что я лучше поеду. Спасибо за угощение. Было очень вкусно.
        Виктория тоже поднялась и жестом прервала его благодарность.
        - Вам, наверно, нужно осмотреть тех несчастных животных, которые прибыли на днях?
        - Да нет. Они уже приходят в себя. - Затем он с какой-то непонятной ей интонацией произнес - Есть еще одно дело. - И Виктория неожиданно увидела в его глазах знакомый уже нехороший насмешливый огонек.
        Она поймала его взгляд, и сразу же напряжение спало. Огонек не имел к ней никакого отношения: он улыбался каким-то своим мыслям. И отвечая на его улыбку, она почувствовала, как из этой глубокой синевы к ней тянется крепкая невидимая нить. И не испытанные ранее чувства наполнили все ее существо. Она задрожала и протянула было руку, чтобы дотронуться до него, но тотчас же опустила ее. Перед ней был Скотт, о котором предупреждала ее Дженнифер, Скотт, у которого женщин более чем достаточно.
        Однако неожиданно для нее он улыбнулся ей доброй открытой улыбкой, и она почувствовала, как сжалось ее сердце. Затем, повернувшись на каблуках, он бросил через плечо:
        - Ну, мы увидимся в воскресенье?
        - Да. - Это все, что она смогла вымолвить. Но она знала совершенно точно, что обязательно поедет на этот пикник. Он уходил от нее своей легкой, звериной походкой. Затем раздался цокот копыт, который быстро замер вдали, когда всадник пустил лошадь галопом.
        На другом берегу реки горизонт терялся в мареве. Она знала, что ей необходимо собраться с мыслями. Ее голова слишком занята пумами о человеке, которого она видела всего несколько раз, да и встречи эти были не такими уж дружескими, о человеке, который ни разу не дотронулся до нее, если не считать той ночи, когда он помог ей подняться в темный вагон.
        Но ее сердце радостно забилось, когда она вспомнила его добрую, широкую улыбку, с которой он прощался с ней, и вдруг почувствовала такую слабость, как будто ноги перестали держать ее, и она опустилась на стул позади себя. И позже, когда она пыталась читать, слова скользили мимо ее сознания. С каждой страницы на нее смотрело лицо Скотта Кортни.
        Наконец она закрыла книгу, собрала посуду на поднос и тут заметила, что все время держит в руках салфетку, которой пользовался Скотт, бессознательно поглаживая ее пальцами. Боже мой! Что за глупость? Она взяла поднос и быстро пошла в дом.

5
        Виктория беспокойно ворочалась в постели, где-то в глубине своего сознания понимая, что спит и видит сон: это волнующее ее загорелое лицо и золотистые волосы. Она постаралась отгородиться от них рукой… и неожиданно проснулась. Ослепительное солнце заливало ее своим светом, в широко открытом окне колыхались на ветру ветви деревьев.
        Ну, конечно же! Сегодня воскресенье, и она вспомнила, что ждет ее в этот день. Откинув москитную сетку, она встала, приняла душ и пошла на кухню. С миской пау-пау и пассионов она уселась на край стола.
        - Как здорово, миссис Лис, что здесь растут эти фрукты, - заметила она. - Дома нам приходится платить за них сумасшедшие деньги.
        - Слава Богу, это прекрасное подспорье в хозяйстве, из них можно готовить все что угодно.
        - Да, - рассеянно ответила Виктория. Она любила все эти фрукты. Но сейчас они интересовали ее меньше всего. Она задала вопрос, который занимал ее все утро:
        - А кто такой Шад, миссис Лис? Я хочу сказать, в каких он отношениях со Скоттом?
        - А, Шад… Он наполовину абориген. - Миссис Лис кончила выжимать апельсиновый сок и, не торопясь, продолжала - Мать Скотта после родов долго болела, и в дом привели Шада, чтобы мальчику было с кем играть. Он был сыном одного из белых управляющих Намангиллы и примерно того же возраста, что и Скотт. Со временем они настолько сблизились, что покинули Намангиллу вместе, когда обоим исполнилось лет семнадцать, и стали работать на ферме у Гамильтонов. Теперь, Слава Богу, они вернулись, так что все будет хорошо.
        Затем она добавила, как будто разговор напомнил ей о чем-то:
        - Тебе надо будет как-нибудь съездить посмотреть усадьбу в Намангилле. Там сохранился старый дом, построенный в типично колониальном стиле.

«Я никогда туда не поеду, - решительно подумала Виктория, неся свою тарелку к раковине и ополаскивая ее. - Если только…» Но она была рада, что все узнала про Шада.
        Позже, сидя в углу большого «ягуара», который Питер лихо гнал по разбитой дороге, она гадала, какого Скотта увидит сегодня. Будет ли это холодный, ироничный незнакомец, которого она встретила первый раз, или покрытый пылью искусный наездник, так свободно и непринужденно сидевший на уставшей, загнанной лошади и смеявшийся над ней, или человек, которого она угощала бутербродами и чаем и от которого словно исходили электрические заряды, пронизывавшие все ее тело? Даже теперь, вспоминая об их встречах, она почувствовала, как через нее словно прошел ток.
        Стараясь скрыть от сидящих в машине свои чувства, она отвернулась, чтобы никто не заметил выражения ее глаз, и приказала себе не делать глупостей. Будет гораздо разумнее, в который раз сказала она себе, выполнить свое первоначальное решение и уехать из этого забытого Богом края.
        Большая машина замедлила ход и остановилась. Виктория услышала, как Дженнифер воскликнула:
        - Ой, мама, посмотри, кто здесь!
        Эти слова и особенно тон, которым они были произнесены, заставили Викторию посмотреть в сторону, куда указывала ее приятельница, и она увидела, как из одной из машин вышла женщина и направилась к стоящему неподалеку мужчине.
        Солнце высветило иссиня-черные волосы рядом с соломенно-желтыми. Две полоски яркой ткани однозначно показывали, что женщина знала достоинства своей фигуры, просто созданной для бикини. Эта великолепная фигура и роскошные волосы цвета воронова крыла вызвали у Виктории естественный приступ зависти.
        - Вы прибыли в наши глухие края, чтобы навестить отца, Джоанна? - В голосе Дженнифер послышалась необычная приветливость, когда она здоровалась с женщиной, которая в сопровождении Скотта подошла к ним, затем добавила - Познакомьтесь, это Виктория Стин - Джоанна Чилтерн.
        - Да, я собираюсь пробыть здесь недельку-другую, пока не будут готовы окончательные результаты, - ответила Джоанна, небрежно поздоровавшись с Викторией, - да и вообще, работа в тропической клинике с папой впоследствии поможет моей карьере. Ну, конечно, здесь есть и другие соблазны. - При этом она бросила на Скотта обольстительный взгляд.

«Значит, эта женщина, так призывно улыбающаяся своему спутнику, врач», - отметила про себя Виктория.
        Скотт непринужденно покачивал головой.
        - Твоя красота Джоанна ослепительна, но на меня не рассчитывай, я не являюсь одним из местных соблазнов. Я простой работяга с фермы.
        Джоанна восхищенно рассмеялась, затем со словами:
        - Ну что ж, посмотрим, насколько нам удастся подружиться, - с хозяйским видом взяла его под руку.
        - Обязательно посмотрим, - с шутливым вызовом прозвучал ответ. Но Виктория обратила внимание, что если губы Скотта улыбались, то глаза были серьезны, хотя и полузакрыты, как бы от солнца. Ее трудно было обмануть, она уже видела этот маневр, правда, в другой ситуации.
        Они пошли дальше, всюду слышались смех и приветственные возгласы. Виктория оказалась в толпе людей, с которыми знакомили ее спутники. Затем она заметила, как Дженнифер положила свою руку на руку Питера с тем же видом собственницы, с каким Джоанна Чилтерн взяла под руку Скотта Кортни.
        Оглядевшись вокруг, Виктория подумала, что дядя Пит был прав, говоря, что это прекрасное место для пикника - в излучине реки, в спокойной неглубокой воде которой отражались ветви нависающих над ней деревьев. И яркие наряды собравшихся подчеркивали изумрудную зелень травы.
        Виктория некоторое время пребывала под впечатлением этого зрелища, пока вдруг не обратила внимание на Скотта, который, смеясь, разговаривал с двумя пожилыми дамами. И тут ей в голову пришла неожиданная мысль: во время их немногочисленных встреч он был одет как человек много и тяжело работающий. Теперь же на нем были белые шорты с черным рисунком и белая шелковая рубашка с такой же вышивкой на нагрудном кармане. Подобные изделия не покупаются в магазине готового платья, здесь была видна рука модельера. Примерно такие же вещи любил носить ее брат. Глядя, как он двигается среди толпы, она подумала, насколько в Скотте Кортни все было противоречиво.
        Вдруг его светловолосая голова повернулась в ее сторону, и даже через разделяющее их расстояние Виктория почувствовала, как напряглась та невидимая нить, которая однажды протянулась между ними. Лишь на мгновение, показавшееся ей вечностью, их взгляды встретились. Затем она резко отвернулась, чтобы достать фотоаппарат. Фотографирование - это достаточно уважительная причина, чтобы в течение какого-то времени не вступать ни с кем в разговоры и получить возможность унять бешеное сердцебиение и дрожь в коленках. Проходя по берегу реки в своих коротких зеленых шортах и салатового цвета блузке, она делала снимки этих мест, которые, возможно, больше никогда в жизни не увидит. Затем, переодевшись в довольно скромный купальник, она пошла по прибрежному песку вдоль реки. Несколько деревьев, росших на самом берегу, преградили ей путь. Она обошла их и оказалась на широкой дорожке, идущей к дамбе. Нырнув в прохладную воду, она медленно поплыла на спине, стараясь не делать лишних движений. Шум пикника доносился как бы издалека. Ей казалось, что кроме нее нет никого на всем белом свете.
        И лишь один человек, прогуливающийся среди всей этой толпы, заметил ее удаляющуюся фигурку, и брови его нахмурились. Он сделал знак Шаду, последовавшему было за Викторией, остановиться, а сам направился к дамбе.
        Наклонившись над лежащей на воде девушкой, он протянул ей руку со словами:
        - Здесь опасно плавать. Под дамбой очень сильное течение. Я помогу вам вылезти.
        Темно-серые глаза встретились с ярко-синими, мускулистые загорелые руки подхватили ее талию, и Виктория почувствовала, как ее бережно вынимают из воды. И вот она уже стоит на краю нагретой солнцем бетонной полосы. Ее мокрое тело на миг прижалось к его горячему телу. Он что-то говорил, однако она не понимала его слов и лишь видела, как ярко блестят его глаза. Скотт машинально подтянул ее поближе к себе, чтобы она не соскользнула в воду, и его легкие пальцы замерли на ее спине. Она подалась к нему, и глаза их снова встретились. Их тела не просто соприкоснулись друг с другом, они словно слились в единое целое. И на ярко-белой дорожке теперь был различим только один темный силуэт.
        Его рука лежала на ее прохладной обнаженной коже, но эта прохлада быстро улетучилась, унесенная порывом страстного желания, пронзившего их обоих. Она почувствовала, как его рука скользнула ниже, и она закрыла глаза, ожидая поцелуя - поцелуя, нежного, как касание бабочки. Его губы слегка дотронулись до ее нетерпеливых, ждущих.
        Виктория еще теснее приникла к нему. Она забыла обо всем на свете. Для нее существовал только этот миг. Она мечтала только об одном - замереть в его объятиях.
        Он как бы предвосхитил ее желание, и она ощутила, как по его телу прошла дрожь. Нежный поцелуй стал более страстным, и она судорожно вздохнула, почувствовав обжигающий огонь его губ на своих губах, а затем на откинутой шее.
        Ее руки сами собой поднялись и обняли его за шею. Прижавшись к нему телом, отвечая на его горячие ласки, Виктория поняла, что этот человек отныне стал частью ее жизни.
        Она не слышала, как кто-то негромко окликнул их со стороны лужайки, где собрались гости. Возможно, это был Шад.
        Но она почувствовала, как Скотт отстранился. Протестуя, она покачала головой и открыла глаза, чтобы посмотреть на него. Ее затуманенные чувством глаза встретились с глазами мужчины, полными напряжения, однако выражение их было другим.
        - Нет, Виктория… Нет! - сказал он, и его сильные руки отодвинули ее еще на несколько шагов от края дамбы, чтобы она не оступилась в воду. Затем он круто повернулся и ушел.
        С трудом осознавая, что осталась одна, дрожа всем телом, она сделала несколько шагов по дамбе, и следы ее мокрых ног мгновенно высыхали на бетонных плитах.
        Прикрыв глаза рукой от ярких солнечных бликов, Виктория посмотрела вниз. Вот оно - это подводное течение, о котором говорил Скотт. Казалось, это было где-то в другой ее жизни. Струи воды неслись в сторону темно-зеленого пятна, виднеющегося на горизонте, к Намангилльским болотам.
        Виктория судорожно вздохнула и разогнулась. Она чувствовала, что готова совершить непоправимое. Больше всего на свете ей хотелось броситься с этой стены вниз, чтобы водяной поток унес ее в небытие.
        Предложить себя! С такой готовностью - и быть отвергнутой! Все, что она получила взамен, - это три слова, три жестких слова.
        Она еще раз глубоко вздохнула и с горечью подумала: «Поверь, Скотт! На этот раз я сделаю все, чтобы держаться от тебя подальше. Мои чувства к тебе - это мое несчастье. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного ни к одному мужчине, никогда так сильно не жаждала поцелуев, не была объята таким страстным желанием. Но, ничего, я преодолею себя! Подожди!»
        Ну, конечно, она сможет побороть себя. Ничто не ново под луной. Но за что Богом, судьбой или провидением ей было уготовано влюбиться в Скотта! Она должна найти в себе силы жить дальше.
        Заставив себя вернуться к гостям, она смешалась с толпой с беззаботным видом, с высоко поднятой головой. И лишь ее глаза, обычно веселые, смотрели печально и отчужденно.
        По мере того, как день продолжался, она с легким удивлением заметила, что может разговаривать и смеяться, есть вкусные вещи, или, по крайней мере, притворяться, что делает это. Как-никак это был пикник в чудесном месте, на берегу реки в сине-золотой день.
        Но в глубине души она не могла дождаться конца праздника. Она стояла, прислонившись к большому эвкалипту, когда к ней подбежал Бобби. Схватив ее за руку, он смотрел на нее со своей добродушно-приветливой улыбкой, щека его была испачкана шоколадным кремом, светлые волосы упали на глаза.
        Машинально Виктория вытащила из кармана шорт бумажную салфетку и, придерживая его голову, стала вытирать испачканную физиономию. Ощущение, что за ней наблюдают, заставило ее быстро оглянуться, и рука, поднятая для того, чтобы убрать волосы со лба мальчика, бессильно опустилась. В нескольких метрах от нее стояли двое. Виктория надеялась, что ее взгляд выражает лишь холодность и безразличие. Скотт резко отвернулся, однако другой, смуглый, подошел к ним. Улыбнувшись, он протянул руку, и Бобби совершенно естественным жестом доверчиво вложил в нее свою ладошку.
        - Сразу видно, что шоколадный торт ему понравился, - услышала Виктория собственный голос, звучащий чуть принужденно.
        Улыбка осветила лицо Шада, и он сказал:
        - По-моему, торт понравился всем. Но я хочу увести Бобби. Мы приехали верхом, а погода, похоже, начинает портиться.
        Он сделал традиционный прощальный жест рукой и присоединился к своему молчаливому спутнику. Однако напряжение, сродни электрическому, все равно чувствовалось, и это раздражало Викторию. Она ощущала идущие от Скотта волны, даже когда он повернулся и пошел прочь своей мягкой звериной походкой.
        По дороге домой, сидя в «ягуаре», она поняла, что Шад был прав насчет погоды. Изломанный, неправдоподобно яркий зигзаг молнии расколол сгустившиеся тучи и окрасил все пространство до горизонта в кроваво-красные тона.
        Вернувшись домой, Виктория помогла разложить по местам вещи, которые брались для пикника, затем сказала:
        - Вы не будете возражать, миссис Лис, если я пойду к себе?
        - Ну, конечно, нет, Виктория! Может, только сначала выпьешь чашечку чая?
        Виктория покачала головой, и хозяйка обратилась к Питеру, который только что вернулся из гаража, где проверил и заправил машину. В этих краях машины было принято приводить в порядок сразу же после приезда. Они могли потребоваться в любую минуту.
        - А ты, Питер?
        - Что вы! Я не в состоянии ни есть, ни пить. Мне пора домой. Завтра уже на рассвете я должен быть на северном участке.

6
        Почти всю следующую неделю шли дожди. Дженнифер объезжала загоны с Питером и Джеком, проверяла стадо и искала отбившихся животных. Джеффри, после окончания утренних уроков с Викторией, занимался выездкой.
        Хотя вода и ценилась здесь на вес золота, но после дождей работы только прибавилось. А потом через неделю, когда установилась прекрасная погода, к ним прибыл гость, мистер Гамильтон - владелец Даунса.
        - Если бы не так сильно размыло дороги, Джефф, я бы послала тебя в Намангиллу с письмами для Скотта, которые передал мне мистер Гамильтон, - заявила миссис Лис. - Но сейчас ему придется подождать.
        - Но, мама, я же могу съездить. Я столько работал с Викторией и, кроме того, занимался стадом. Мне бы также хотелось взять новые книги из библиотеки Скотта, и те, которые мне нравятся, и многие другие… Ты же знаешь, сколько у него книг…
        Джеффри выглядел возбужденным и недовольным. Мать обеспокоенно взглянула на него. Виктория хорошо знала этот взгляд, который появлялся у миссис Лис, когда дело касалось ее сына, поэтому она вмешалась в разговор:
        - Джефф действительно хорошо поработал. И, конечно, он сдаст экзамены, я вам обещаю.
        Она оказалась совершенно не готовой к исполненному благодарности взгляду и еще больше к последовавшему предложению.
        - А почему бы тебе тоже не поехать с ним? Ты всю неделю была так занята! По-моему, тебе также следует немного проветриться.

«Конечно, хорошо бы расслабиться, - подумала Виктория. - Но для этого вовсе не следует ехать в Намангиллу. Ни в коем случае!»
        Пытаясь сообразить, как же отвертеться от поездки, она проговорила:
        - Я даже не могу сказать, что мне хочется поехать туда. Очутиться среди всех этих мужчин, это не для меня.
        - Скотта не будет, да и Шада тоже, если вы это имеете в виду. Они наверняка в загонах. Им придется затратить больше усилий, чтобы разыскать свое стадо, чем нам, потому что на их участке дольше стоит вода. Дома, вероятно, лишь Старый Билл и Бобби. - Джеффри есть Джеффри, он не позволит никаким глупым предрассудкам помешать его предполагаемой прогулке.
        Виктория снова отрицательно покачала головой. Тогда дело взял в свои руки дядя Пит.
        - Девочка моя, я пойду и оседлаю для тебя лошадь. Поездка пойдет тебе на пользу, - заявил он ей.
        Если она станет упорствовать дальше, это будет выглядеть довольно странно. Она могла только надеяться, что Джеффри прав и хозяина Намангиллы не окажется дома.
        Итак, они отправились в путь. Домашние пироги были аккуратно уложены в переметных сумах вместе с письмами. Лошади скакали легким галопом, и земля под их копытами была еще мягкой. Но солнце уже золотило молодые побеги эвкалиптов. Мир выглядел начисто вымытым. Единственными звуками, доносившимися до них, были птичьи голоса и топот двигавшихся стад. Земля дремала, нетронутая проносившимися мимо столетиями.
        Буш все больше переходил в открытую местность, и постепенно они достигли фермы. Намангилла была расположена как бы на островке посреди зарослей красного жасмина и бугенвиллеи. В саду преобладали ярко-зеленые и золотисто-желтые оттенки. Что же касается самого дома…
        Миссис Лис как-то сказала Виктории, что это красивый особняк, выдержанный в старом колониальном стиле. Виктория с грустью посмотрела на дом. Годы, что он пустовал, сказались на нем, да и признаки небрежного хозяйствования были хорошо заметны.
        Ей показалось, что, на ее счастье, он пуст, она несколько расслабилась и собралась сразу же вернуться назад.
        Вдруг раздался чей-то голос - надорванный и взволнованный. Джеффри в одну секунду слетел с лошади.
        Виктория нехотя последовала за ним и на мгновение заколебалась, входя в дом. Она осмотрелась вокруг. В гостиной, которая начиналась сразу же за прихожей, на диване лежал Бобби. Белая тряпка туго стягивала верхнюю часть его бедра. Старый Бил стоял возле него на коленях, держа в руках пропитанный кровью бинт.
        - Бобби поранился мачете, когда обрубал виноградные лозы на веранде. Он не должен был этого делать. Я не знаю, как быть: рана такая глубокая? - его голос прерывался от волнения.
        Виктория подошла к дивану. Когда-то отец заставил окончить ее курсы по оказанию первой помощи. Она помнила, что следует делать в подобной ситуации. Но в данном случае дело касалось Бобби, а он был кузеном Скотта Кортни.
        Тем не менее, она осторожно взяла бинт из рук старика и на секунду зажмурила глаза при виде раны.
        - Джимми поскакал за Скоттом, - дрожащим голосом проговорил Старый Билл. - Они работают возле болота… Боже, хоть бы он поскорее вернулся!
        - Быстро поезжай домой, Джефф, - обратилась Виктория к мальчику, как только старик замолк. - Скачи осторожно, ты знаешь, что земля мокрая и скользкая. Видимо, понадобится машина.
        Ей кто-то говорил, что у Скотта была только старая машина-развалюха. Питер как-то с усмешкой поведал Виктории, что в Намангилле первоочередными задачами были ограда и посев травы. И никаких новых машин! Поэтому она сказала:
        - Бобби нужен врач. Может здесь приземлиться санитарный самолет после таких дождей, или же будет лучше поехать в миссию, где есть доктор?
        Джеффри покачал головой:
        - Мы не сможем добраться до миссии. Дорогу размыло. Лучше попробовать доехать до Айнасли, а самолет может сесть там в любую погоду.
        Его лицо побледнело под загаром, он быстро побежал к двери.
        - Я поеду и скажу маме, - донеслись до нее его слова, потом послышался звук копыт, быстро растаявший вдали.
        - Дайте, я попробую пока что-нибудь сделать, - сказала Виктория и добавила - У вас есть широкий бинт?
        Старик кивнул в сторону ящика, стоящего на маленьком столике рядом с диваном. Стандартный набор «первой помощи» с самыми обычными вещами, но она не заметила никаких таблеток или ампул.
        - Хорошо. - Она попыталась улыбкой успокоить взволнованного старика. - Мне нужна марля и кусок плотного материала.
        Она взяла то, что ей было нужно и еще эластичный бинт, который увидела на дне ящика.
        - Я хочу, чтобы вы помогли мне. Прижмите эту прокладку к ране как можно сильнее. Вот так! - Она показала Старому Биллу, что делать, а сама перетянула бедро выше раны эластичным бинтом и стала перевязывать ногу как можно туже. Повязка начала пропитываться кровью. Но кровь шла довольно медленно, а затем и вовсе перестала течь.
        Девушка с облегчением вздохнула и упала в кресло.
        - Мне кажется, что эта повязка сможет ему помочь в течение некоторого времени, - сказала Виктория, надеясь, что так и будет.
        - Но разве не следует еще сильнее перевязать рану, а потом на некоторое время опять ослабить бинт, чтобы кровотечение не возобновилось?
        - Нет, теперь кровь останавливают по-другому. Но все это решит Скотт, когда будет здесь, - ответила она.
        Мальчик открыл глаза. Его лицо было серого цвета, а маленькая ручка нашла и крепко сжала старческую руку с синими венами.
        - Не могли бы вы приготовить горячего и очень сладкого чая, - попросила она, чтобы хоть чем-то занять старика. - Чай может принести пользу Бобби.
        Старый Билл посмотрел на нее, ничего не понимая, затем оглянулся на мальчика, лежавшего на диване, и с трудом поднялся на ноги.
        - Я сейчас все сделаю. Только бы скорее приехал Скотт, тогда все будет в порядке. - Он верил, что Скотт сделает все как надо.
        Виктория также всем сердцем желала этого. Сейчас он не был для нее тем человеком, который в одно мгновение переменил всю ее жизнь, он был нужен ей, чтобы взять на себя ответственность за жизнь мальчика. Виктория проверила повязку. Сколько будет отсутствовать Джеффри? Больше часа нужно только, чтобы добраться до дома, если даже он будет скакать достаточно быстро и осторожно, и немного меньше этого, чтобы доехать на машине до Намангиллы.
        Ее взгляд упал на стол, уже накрытый для позднего ужина. Она не поверила своим глазам, увидев изысканное чеканное серебро, вычищенное так, что от него исходило сияние. Видимо, это были старинные приборы. Теперь она внимательно оглядела всю комнату. Мебель вполне соответствовала серебру: солидная, тяжелая, облагороженная временем. Мягкие блики играли на дереве.
        Правда, на стенах просторной комнаты с высоким потолком кое-где выступила плесень, краска местами осыпалась, но содержимое гостиной могло стать мечтой коллекционера. Может быть, именно поэтому Скотт ее отверг, подумала она. Возможно, на примете у него была дочь какого-нибудь богатого землевладельца, проживающего здесь? Ему нужно было добавить блеска Намангилле. Что же, удачи ему! Она переживет этот горький эпизод в своей жизни!
        Неожиданно рядом с ней оказался Старый Билл с чашкой и длинной ложкой в руках. Виктория подложила руку под голову мальчика и уверенно поддерживала ее, пока старик поил его из ложечки. Мальчик с трудом разжимал губы. Когда она вытирала пролитый чай с посеревшего детского лица, послышался топот копыт. Лошадь подскакала к самой веранде, и хозяин Намангиллы появился в комнате, за ним темной тенью мелькнул Шад.
        Скотт опустился на колени подле дивана, а Шад подошел к высокому шкафчику, откуда вынул белую коробку с красным крестом на боку.
        Очнулась Виктория в другом углу комнаты на стуле подле накрытого к ужину стола. До нее донесся удушающий запах эфира. Он все усиливался, вызывая у нее тошноту. Потом она почувствовала, что теряет сознание, комната начала кружиться перед ее глазами все быстрее и быстрее.
        Она протянула руку, чтобы отстранить от себя этот тошнотворный запах, ее голова почти коснулась пола. Какое-то время спустя чьи-то руки помогли ей подняться.
        - Все в порядке? - спокойно промолвил голос.
        - Конечно, со мной все в порядке, - резко ответила она, злясь на себя за минутную слабость. - Несмотря на мое викторианское имя, я не какая-то нежная мисс, чтобы падать в обморок от вида крови!
        - Я уверен, что вы совсем не такая, но здесь было достаточно крови, чтобы почувствовать себя плохо, - услышала она тот же голос.
        Она быстро взглянула на диван, где виднелись пятна крови. Бобби был закутан в одеяло, казалось, что он лишился чувств. Она не знала, то ли его усыпили, то ли он не выдержал большой потери крови.
        - Откуда вы знали, как следует поступать в подобной ситуации? - снова раздался над ее головой все тот же вежливый, лишенный каких-либо эмоций голос. Затем над ней склонился Шад с чашкой в руках. Она почувствовала запах алкоголя и отрицательно покачала головой.
        - Выпейте! Вам это должно помочь! - проговорил Шад.
        Она взяла чашку и начала медленно пить чай со спиртом. Скотт терпеливо ждал ответа. Она сказала, почти полностью спрятав лицо за чашкой:
        - Надеюсь, что сделала все правильно. Отец заставил нас с сестрой поступить на курсы по оказанию первой помощи.
        Удовлетворенный ее ответом, Скотт продолжал:
        - Вы сможете удерживать ногу Бобби в нужном положении, пока мы будем ехать в Айнасли?
        - Послушайте, если ваша просьба касается только этого, то я помогу, конечно. Но, мне кажется, вам следует посоветоваться с миссис Лис. Она знает гораздо больше меня…
        - Я считаю, вы доказали, что знаете вполне достаточно, - ответил Скотт.
        Виктория уставилась на него: перед ней стоял Скотт Кортни, и она прекрасно знала, что он о ней думает.
        - Я оказала ему только первую помощь, но…
        Опять он не дал ей договорить.
        - Шад связался по радио, и ему сказали, что самолет не сможет приземлиться ни у нас, ни у Лисов, но врач уже отправился в Айнасли к другому больному. Так что мы должны попытаться!
        Виктории не хотелось никуда ехать вместе с ним. Но было трудно отказать мужчине, который разговаривал с ней так вежливо и уважительно, как будто всегда был таким.
        - Если приедет Питер с матерью Джеффа, вы нам не понадобитесь, но если только миссис Лис… - он сделал паузу, потом продолжил - Мне придется вести машину, а Шад вернется на работу.
        Она внезапно осознала, что утвердительно кивает головой. Вскоре послышался звук приближающейся машины, очень громкий в вечерних сумерках.
        Через секунду все пришло в движение. Шад поднял маленькое закутанное в одеяло тело, Скотт осторожно поддерживал забинтованную ногу. Виктория последовала за мужчинами.
        К сожалению, прибыла одна миссис Лис, и в «ягуаре», а не в «лендровере», у которого все колеса - ведущие.
        - Послушай, Скотт, - запыхавшись, сказала она, - я надеюсь, что ты сможешь добраться на этой машине. Питер еще раньше взял «лендровер», и его поиски займут слишком много времени. Дорога до Айнасли не очень хорошая, но это, все же, дорога! Так что желаю удачи!
        - Как вы точно определили - это все же дорога, и мы постараемся доехать туда. Спасибо! - Скотт улыбнулся ей. Миссис Лис озабоченно кивнула. Потом он открыл заднюю дверцу машины и знаком пригласил туда Викторию.
        Хотела она того или нет, а она действительно не хотела с ним ехать, ей пришлось повиноваться. Она оказалась на сиденье, и Бобби положили ей на колени.
        Скотт скользнул за руль одним гибким и быстрым движением, дал последнее указание Шаду, и они отправились в путь.
        Спустя годы Виктория вспоминала это путешествие как настоящий кошмар! Дорога была в ужасном состоянии. Солнце уже село. Сумерки быстро переходили в ночь.
        Она очень беспокоилась о ноге Бобби, пока машина летела по выбоинам и ухабам, почти плыла по небольшим ручьям, которые все еще текли после недельного проливного дождя.
        Когда Бобби слегка пошевелился у нее на коленях, она наклонилась над ним:
        - С тобой все в порядке, мой милый? - он ничего не ответил.
        Не оборачиваясь и сконцентрировав все внимание на луче света перед ним, Скотт спросил:
        - Что случилось?
        - Я не знаю. Мне показалось, что он очнулся, но ничего не сказал. Может быть, ему больно? Как вы считаете?
        - Я остановлюсь через несколько минут. Дальше дорога будет получше. - Как он и обещал, через некоторое время машина остановилась. Когда он вышел, Виктория при свете луны разглядела его силуэт.
        Он наклонился над лежащим мальчиком и спросил:
        - Как дела, приятель? Через полчаса мы приедем в Айнасли. Все будет в порядке.
        Бобби ничего не ответил, но Виктории показалось, что он услышал эти слова.
        Скотт снова сел за руль. Путешествие продолжалось. Виктории показалось, что те полчаса, о которых говорил Скотт, никогда не кончатся. У нее затекли ноги, но она боялась изменить положение, чтобы не повредить Бобби, так как кровотечение могло возобновиться.
        И вот наступил тот счастливый миг, в который почти невозможно было поверить. Из пустоты и тьмы показались приближающиеся огни. Неяркая иллюминация большого города, но, тем не менее, какой-то признак цивилизации.
        Они остановились перед освещенным зданием. Двое мужчин быстро сбежали по лестнице, подхватили и унесли Бобби. Скотт последовал за ними.
        Попытавшись выпрямиться, Виктория еле сдержала стон. Кусая губы, она принялась растирать ноги. Сведенные судорогой мышцы не расслаблялись и причиняли сильную боль. Она попробовала вылезти из машины, цепляясь за открытую дверь… И вдруг она почувствовала, что чьи-то руки поддерживают ее.
        - Все в порядке, - отрывисто сказала Виктория. - Это всего лишь судорога, и я…
        - Конечно, с вами все в порядке, - сдержанно заметил Скотт. - Но судорога есть судорога. Дайте я попробую.
        Скотт встал на колени прямо на дороге и начал массировать ее ногу. Судорога постепенно начала проходить, и мышцы расслабились под уверенными движениями умелых пальцев.
        - Спасибо! - выдохнула она, когда он выпрямился.
        - Не за что! - только и ответил он. - Нам повезло, что доктор был уже здесь. Теперь нужно набраться терпения, - сказал Скотт, когда они вошли внутрь здания. Он молча сел рядом с ней и застыл совершенно неподвижно, облокотившись о стену в ожидании врача.
        Скотт выглядел усталым. Конечно, так и должно было быть после целого дня работы и этой ужасной ночной гонки. Под глазами у него пролегли тени. «Странно, но он кажется старше того наглого и самоуверенного человека, - неожиданно подумала Виктория, - каким я всегда его считала. Сколько же ему на самом деле лет?» Внезапно, в такую ночь, когда было совсем не до смеха, она улыбнулась. Она смеялась сама над собой, представив реакцию Скотта, если бы она сделала то, что ей хотелось сделать - протянуть руку и убрать светлые пряди с его лба, проговорив:
«Отдохни немного, пока они не придут к нам с известиями». Боже, можно себе представить, как он себя поведет!
        - В чем дело?
        Она вздрогнула. Синие глаза требовательно уставились на нее.
        - Что вы имеете в виду? - отпарировала Виктория. - Все в порядке!
        - Что-то случилось секунду назад. - Он посмотрел на ее протянутые ноги - Опять судороги? Они иногда могут повторяться, если сильно затекли ноги.
        - Нет… нет. Все прошло! Я просто вспомнила Бобби. - Одна ложь, или две - какая разница?!
        - С ним все будет в порядке. Он крепкий, здоровый мальчик, и вы с самого начала все сделали, как надо. Спасибо, Виктория!
        Она промолчала. Что она могла ответить? Положение спасла подошедшая женщина, с улыбкой сказавшая:
        - Я принесла вам чай, - и поставила на стол поднос.
        Они пили чай, а Скотт даже взял бутерброд, но не смог есть. Виктория обратила на это внимание. Затем он принялся безостановочно шагать по комнате. Потом вышел, сказав ей, не обернувшись:
        - Я только посмотрю… - И не закончил фразу. Вскоре он вернулся, несколько успокоенный:
        - Врач сказал, что Бобби сможет снова забавляться с мачете через недельку-другую. Виктория, я пойду к нему. Я очень скоро!
        Она переспросила:
        - Значит, у него все будет в порядке? - И груз свалился у нее с плеч.
        - Все нормально, - ответил Скотт, направляясь к двери, и добавил - Конечно, врачи всегда осторожничают. Доктор дал целый ряд рекомендаций. Но, на то он и доктор!
        Очень скоро он опять возвратился.
        - Бобби хорошо выглядит, они оставляют его здесь на ночь, поэтому не стоит больше волноваться. Пора ехать домой.
        Обратная дорога была не такой тяжелой. Скотт вел машину медленно и осторожно. Откинувшись назад в своем уголке, Виктория следила, как мимо проплывал залитый серебристым светом пейзаж. Из-под опущенных ресниц она поглядывала на молчаливого водителя. Ей хотелось знать, о чем он думает.
        Однажды он сказал ей: «Нет, Виктория, нет!» И ушел. Сегодня перед ней был совершенно другой человек. Не следует спешить, всегда наступает завтра!
        Почти доехав до дома, Скотт выключил мотор, и «ягуар» мягко подкатился прямо к гаражу.

7
        Открыв дверь, Виктория сама вышла из машины.
        - Не надо провожать меня, здесь всего несколько ярдов, а вам следует скорее вернуться домой, - сказала она Скотту, когда он приблизился к ней.
        Он слегка, почти не касаясь, сжал ей локоть и промолвил:
        - Да, здесь недалеко. Но змеи ползают бесшумно, и мне бы не хотелось, чтобы вы наступили на одну из них.
        Ей тоже этого не хотелось: она не боялась змей, но они ей явно не нравились, поэтому она осторожно зашагала рядом с ним к дому.
        Он не подвел ее к парадной двери и не спросил, где ее комната. Легким движением руки он направил ее на веранду, и они остановились у ее собственной двери. Конечно! Когда-то это был его второй дом, и Скотт прекрасно знал расположение и принадлежность всех комнат.
        И вот когда она совсем этого не ожидала, он еще крепче взял ее за локти, но не прижал, а повернул к себе лицом.
        - Спасибо тебе, - сказал он и, нагнувшись, поцеловал ее. Это был поцелуй как знак его признательности, благодарности. И ничего больше! Но она не обратила на это внимание и качнулась вперед. Железные руки и тихий голос удержали ее: - Я уже раньше сказал тебе «нет», Виктория! - Он засмеялся своим почти беззвучным смехом, прежде чем продолжить - Не думай, что я не хочу тебя. Я жаждал тебя и тогда, у реки. И сейчас я хочу того же! Но все решения уже приняты, моя жизнь идет по плану. Для нас нет будущего. Ты должна понять.
        Она знала, что он не был женат. Только это одно могло помешать ей полностью подчиниться мужчине, который был от Бога ее недостающей половиной. Его мускулистая грудь ощутила прикосновение ее нежного тела. На долю секунды она почувствовала его неуверенность и нерешительность, затем хладнокровие покинуло его, он опустил голову и на этот раз поцеловал ее безудержно и неистово.
        Могучий импульс желания оказался непреодолимым. Она теснее прижалась к нему и позволила своему рассудку раствориться в неге разрывающей сердце ласки, медленно превращающей эту прекрасную ночь в вихрь всепоглощающего чувства.
        Он поднял ее на руки и бережно опустил на кровать, крепко сжимая в объятиях так, что она не могла пошевелиться. Он уже не целовал ее, но она чувствовала рядом с собой его прерывистое дыхание.
        Затем он сказал каким-то чужим голосом: - Виктория! Ты понимаешь, к чему может привести этот шаг? Я себя знаю. Если я начну любить тебя, мне будет трудно ограничиться поцелуями, я пойду до конца. Вот что я пытаюсь объяснить тебе.
        Она только кивнула и потом добавила:
        - Мне все равно, Скотт.
        - Хорошо… - Он притянул ее к себе. Они лежали рядом, и Виктория понимала, какие условия поставил ей Скотт. Но она будет думать об этом завтра, а сейчас…
        Она почувствовала его губы на своих губах. Он не торопился. Начав с уголка ее рта, они скользнули по шее, ее голова была далеко откинута назад. Она чувствовала, как резко, толчками бьется ее сердце. Она задохнулась и прошептала:
        - О, Скотт…
        Он не ответил, его губы продолжали свое путешествие. После них оставались островки горящей плоти! Тело Виктории напряглось, тонкая золотая цепочка на шее засверкала, переливаясь в луче лунного света.
        Никто никогда не целовал ее так, как Скотт в ту ночь. Он вел ее в этом мире чувств, а она послушно следовала за ним. Она задрожала всем телом, когда его чуткие загорелые пальцы повторили тот путь, который уже прошли его губы. Внезапно он отпрянул от нее, но его рука осталась на ее плече.
        В залитой лунным светом комнате царила полная тишина. Скотт оперся на локоть.
        - Виктория? - Его голос потерял свою мягкость, в нем появились напряжение и даже резкость.
        - Виктория, - повторил он. Когда он говорил таким странным тоном, она не узнавала своего имени. - Прости, я думал… но сейчас понял, как я ошибся.
        Ошеломленная его словами, Виктория молчала.
        - Я ошибся, не так ли? - снова повторил он.
        Она сразу поняла, что он имеет в виду: «Что делать? Солгать? Но это бессмысленно. Скотт узнает, обязательно узнает и покинет ее».
        - Виктория. - Он настойчиво требовал ответа.
        - Какое это имеет значение, был ли кто-нибудь у меня до тебя или нет? Да, у меня нет опыта в подобных делах. Но я люблю тебя, Скотт!
        - Для меня это важно!
        Виктория почувствовала, что теряет того, кто мог стать единственным мужчиной в ее жизни, поэтому сказала:
        - Я уже не маленькая и знаю, что делаю!
        - Ты будешь этим заниматься, но не со мной, - Он повернулся на спину, и его руки свободно легли вдоль тела.
        По крайней мере, отметила она, он не встал и не ушел, как в прошлый раз. Она молчала, судорожно стараясь что-нибудь придумать…
        Но ей не пришлось говорить. Скотт начал сам. Она замерла, пытаясь полностью осознать смысл его слов.
        - Больше всего на свете я хотел бы любить тебя, - говорил он тихо и ласково. - Больше всего мне хочется обладать тобой…
        Неожиданно его рука проскользнула под ее тело и тесно прижала его к себе.
        - Но пойми, что если наша связь будет продолжаться, она может привести к серьезным последствиям. Хотя сейчас ты можешь сказать, что это не играет никакой роли. Но у меня есть опыт, и я знаю, к какому хаосу приводит полная перемена образа жизни.
        И эти слова произносил лежащий рядом мужчина. Мужчина, для которого имели значение только те решения, которые он принимал сам.
        Неожиданно он изменил тон, и в его затуманенных васильково-синих глазах заплясали яркие искорки.
        - Но, конечно, всегда можно найти иные сферы деятельности, где мы сможем объединить наши усилия.
        Виктория отодвинулась от его так близко лежащего тела и сказала:
        - Возможно, ты на миг вскружил мне голову, Скотт Кортни, но теперь я поняла, что обстоятельства влияют на наши чувства. У меня нет никакого желания объединять наши усилия. Я хочу, чтобы ты ушел.
        Скотт даже не пошевелился. Он протянул руку и коснулся ее. Пытаясь уклониться, она скатилась с кровати. Раздосадованная нелепостью положения, в которое попала, пытаясь встать, она почувствовала, как на полу оказалось еще одно тело.
        Она даже не засмеялась, у нее было совсем не то настроение. Но увидев, как Скотт молча трясется от смеха, она со злостью сжала кулаки. Он взял их в свои руки и сказал:
        - Я смеюсь не над тобою, Виктория, я смеюсь над собой. - Еще не затихли отзвуки его тихого смеха, как он добавил вполне серьезно - В любой из моих… связей, назовем их так, я всегда контролировал ситуацию, но с тобой… Да, с тобой!.. Если я отпущу твои руки, ты не будешь пытаться убить меня? Нам нужно серьезно поговорить. Но не сегодня. Сейчас мы оба не в состоянии сделать это. Отложим на другой раз. - Он отпустил ее руки.
        - Нет, - грустно ответила Виктория. - Я не буду убивать тебя. Я хочу, чтобы ты ушел. Ты был прав тогда у реки, и теперь я согласна с тобой!
        Ей казалось, что она изнемогает от глубокой усталости. И тут Скотт обнял ее и начал укачивать, как маленькую, а потом осторожно положил на подушки.
        Сам сел рядом, помолчал, тихо позвал:
        - Виктория!
        Ответа не последовало, он повторил:
        - Виктория, моя жизнь движется по определенным рельсам. Многие годы я знал, как мне ее строить. Но ты, словно камень, влетела в размеренный ритм моей жизни, и от тебя, как по воде, пошли круги по всем направлениям. - На секунду Скотт замолк, и Виктория пошевелилась, но он твердой рукой удержал ее в прежнем положении и продолжил свое признание.
        - Мне показалось, что тебе здесь нравится, ты выглядела счастливой. И вот в тот момент, когда ты предложила мне ленч, я понял, что в моей жизни, что-то изменилось. Так бывало не часто, так как я есть я, и Намангилла есть Намангилла!
        Чем была Намангилла, совершенно не волновало ее. Он - это совсем другое дело.
        - Да, я не думаю, что так бывало часто, - ответила Виктория, и внезапно вся злость и негодование исчезли. Ей хотелось одного, чтобы эта ночь, наконец, кончилась и Скотт ушел!
        - Нам с тобой необходима передышка, Виктория! Тебе она нужна не меньше, чем мне. - Он решительно освободил ее из своих объятий и выпрямился.

«Нет, нам не нужна никакая передышка», - устало подумала Виктория. Она уже решила, что эта короткая, жгучая и жестокая любовь должна быть забыта.
        - Пожалуйста, уходи, Скотт. Я поняла, что единственное, чего я хочу, - это подготовить Джеффри к экзаменам и покинуть эти места навсегда. Пожалуйста, уходи… - почти в изнеможении проговорила она.
        Скотт нежно провел рукой по ее щеке. Виктория закрыла глаза и решительно проглотила слезы, вызванные этим нежным и мягким жестом. Затем он взял ее руку, разжал пальцы и тихо поцеловал ладонь.
        После чего он снова сжал ее пальцы, и, не говоря ни слова, исчез. Все было выдержано вполне в его стиле.
        Нежные прикосновения, страстные поцелуи, бурный конфликт - все словно осталось далеко позади. Виктория с усилием встала. Одна рука, та, ладонь которой он целовал, была непроизвольно сжата, как бы сохраняя тепло его губ.
        Она посмотрела в сторону гаража, полагая, что он возьмет «ягуар». Но, как она ни прислушивалась, до ее ушей не долетело ни звука.
        Зато вдалеке у конюшни она различила две темные тени, еле видные в свете звезд. Потом тени слились в одну. И вскоре и лошадь и всадник исчезли в ночи.
        Раздеваясь, она как попало разбросала одежду, надела легкую ночную рубашку и легла в постель, еле живая от усталости.
        Что ей делать? Бросить все и немедленно уехать? Она не может. Она нужна Джеффри. Пожалуй, ей вообще не следовало приезжать сюда.
        Ладно, утро вечера мудренее!
        Может быть, завтра Скотт станет ей безразличен? А сегодня… Ее лицо уткнулось в подушку, где до этого лежала его голова, и образ Скотта внезапно возник перед ее глазами.
        Горячие, жалящие лицо слезы потекли по щекам, она сердито вытирала их тыльной стороной руки. Как же все это случилось? Крах того, что могло стать волшебной сказкой любви?!
        Слезы текли, не переставая, пока она не уснула. Свет луны обрисовывал руку, прижатую к щеке, и залитое слезами лицо…
        На следующее утро приехал Шад с лошадью Виктории и со словами благодарности от Скотта, а затем поездка в Айнасли и ее последствия были решительно стерты из памяти одной из участниц этого приключения. Что же касается второго - о нем не было ни слуха ни духа!

        Настал период мансуна - продолжительных тропических дождей. Однажды вечером, когда все сидели в ярко освещенной кухне, послышался стук копыт быстро мчавшейся лошади в пропитанной влагой ночи. Все прислушались, подняв головы.
        Может быть, кто-то и ждал мужчину, появившегося в дверях, но для Виктории это было полной неожиданностью.
        - Привет, Скотт! Ты уже ужинал? - спросила миссис Лис. - Как дела у Бобби?
        - Спасибо за приглашение. Что касается Бобби, то приходится постоянно держать его в узде, иначе этот парень может натворить новых бед. Я ехал на одну из моих дальних ферм, но специально завернул к вам, чтобы сообщить, что паводок идет вниз. Так мне, во всяком случае, показалось. Можно пойти и посмотреть: облака рассеялись, и светит луна.
        - Я иду! - быстро проглотив все, что было у него во рту, Джеффри соскочил со стула. Синие глаза под спутанными светлыми волосами уставились на Викторию.
        - А ты не хотела бы пойти с нами, Виктория? - спросила миссис Лис. - Я не думаю, чтобы ты когда-нибудь видела, как вода стремительно несется вниз по узкому руслу?
        Виктория просто покачала головой.
        - Тогда тебе следует пойти - такое зрелище никак нельзя пропустить. Джеффри, смотри, будь осторожен! - строго обратилась миссис Лис к сыну, но он уже вылетел из комнаты.
        Скотт ждал ее в дверях. Виктория продолжала сидеть, не зная, как ей поступить.
        - Возьми плащ, - сказала миссис Лис, и Виктория повиновалась, - ей самой хотелось пойти.
        Скользя, они двинулись по протоптанной дорожке вверх к обрывистому берегу реки. Джеффри бежал первым. Крепко сжав кулаки в карманах старого, первого попавшегося ей под руки плаща, Виктория удивлялась, почему сейчас многие вещи ей казались совершенно неважными. Ока подняла лицо к небу и глубоко вздохнула, поражаясь, из каких обыденных вещей складывается счастье! Просто быть здесь, просто идти рядом со Скоттом… Хотя она помнила о том, что произошло между ними, когда они в последний раз были вместе.
        Облака закрывали все небо от горизонта до горизонта, а сильный ветер постоянно гнал и перемешивал их. Они были частью дикой и свободной природы. Цивилизация казалась чем-то далеким и несущественным. Не было видно ни огонька, нельзя было даже различить дом, из которого они только что вышли.
        Вдруг из самого сердца ночи Виктория услышала незнакомый, наводящий ужас звук. Скотт помог ей сойти с тропинки и взобраться на вершину скалы, расположенной ниже, чем утес у дома. Он крепко отругал Джеффри, собравшегося швырнуть сломанную ветку в темноту, прямо под ними.
        - Ну-ка, отступи назад! Если ты упадешь вниз, твоя матушка выдворит меня из Квинсленда!
        Странный пугающий звук приближался с каждой секундой. Невольно Виктория придвинулась к Скотту, как будто ища у него защиты. Его рука заботливо обняла ее за плечи, защищенные клеенчатым плащом.
        - Посмотрите, вот она идет. - И, как будто подкрепляя его слова, тоненький серпик луны выплыл из окутывавших его облаков, чтобы осветить водяную стену, несущуюся вниз по реке.
        Виктории казалось, что при паводке со временем течение реки должно замедляться, а уровень воды падать. Но сейчас она была поражена видом мощного потока, подобного девятому валу в море, который в отличие от этого вала не разбивался и не успокаивался, а как бешеный, со страшным грохотом несся мимо.
        - Даже дух захватывает, не так ли? - заметил он и отпустил ее плечи.

«Да, - подумала она, - действительно впечатляющее зрелище!»
        - Завтра наша маленькая речонка станет полноводной рекой, правда, Скотт? - возбужденно спросил Джеффри. - И все ваши заливы будут затоплены!
        - Да, наверно, так и случится, - ответил Скотт, и добавил: - Ну, Виктория, вы, наверное, в первый раз видели такое. Но тучи снова начинают сгущаться, если мы не поспешим, то вымокнем до нитки.
        На задней веранде, помогая ей снять слишком большой для нее плащ, Скотт на секунду обнял ее. Это было короткое объятие, но оно подействовало на нее, как удар грома!
        Виктория отпрянула, не понимая, как реагировать на действия этого человека. Потом услышала, как он тихо сказал ей:
        - Я на несколько дней уезжаю. Вопреки принятому мной решению, я навещу тебя после моего возвращения. Ты не против? - Последние слова он произнес совершенно другим тоном.
        Она не смогла сдержаться и ответила ему:
        - Хорошо!
        Он снова прижал ее к себе. Ей было так приятно в его объятиях, что она закрыла глаза. Как бы Скотт к ней ни относился, каковы бы ни были его намерения относительно их будущего, она жила только для того, чтобы видеть этого человека и быть рядом с ним!
        Она скорее почувствовала, чем услышала, как он перевел дыхание, затем подтолкнул ее по направлению к ярко освещенной кухне. Там она с удовольствием взяла чашку горячего чая из рук миссис Лис и услышала, как Скотт произнес:
        - В понедельник меня подбросят в город на самолете Гамильтона, когда близнецы будут возвращаться в университет. Ты тоже летишь, Питер, не так ли?
        - Да, и Джоанна тоже.
        - Нет, она уже уехала. По-моему, ей предложили поработать во время каникул.
        Вот и все, что он сказал. Но Виктория поймала себя на мысли, что все время старается разгадать, что кроется за различными интонациями его голоса. В любой его фразе ей чудился двойной смысл.
        Вот и сейчас ее заинтересовало, куда и зачем он едет. И будто бы подслушав ее мысли, Скотт тихо промолвил:
        - Я еду в Таунсвилл по одному делу, которым должен был заняться уже давно. Хотя, мне кажется, что настало время обратиться к моим более непосредственным заботам. А сейчас мне нужно проверить, что творится на моем северном участке. Пока!
        Он уехал, а Виктория, моя посуду в раковине, думала о прекрасной Джоанне, которая тоже будет в городе. Но Скотт… Говорил он или нет? Она крепко зажала чашку в руке и вспоминала. «Больше всего на свете я хотел бы любить тебя. Больше всего мне хочется обладать тобою…» Да, это были его слова. Она едва расслышала, как Дженнифер сказала:
        - Я хочу послушать радиопьесу. Кто-нибудь еще идет со мной? - И Дженнифер направилась в маленький кабинет, где лежали бухгалтерские книги и стояло радио.
        Виктория пошла с ней. Позже, собираясь спать, она попыталась проанализировать события этого дня. Почему Скотт приехал? Чтобы показать ей паводок? Зачем обнял ее на веранде? Она остановилась подле своей двери, снова почувствовав знакомое напряжение. Время пролетит быстро, и она будет ждать его возвращения.

8
        Наступил понедельник. Миссис Лис и Виктория стояли на краю обрыва над потоком, когда к ним всего на минутку заехал светловолосый мужчина. Девушка ответила на приветствие Питера и взмах руки Скотта, а затем долго следила, пока «лендровер» не исчез из вида.
        Длинные косые лучи восходящего солнца окрасили несущиеся воды в цвет расплавленного золота, те самые воды, которые Виктория впервые увидела бушующими внизу, с высокого утеса, а сильная рука крепко держала и защищала ее. Вздохнув, она повернулась и последовала за миссис Лис в дом.
        Спустя десять дней, без всякого предупреждения вернулся Скотт. Когда он появился в дверях кухни, пять пар глаз внимательно посмотрели на него.
        Он стал другим, подумала Виктория, глядя на его еще слегка влажные, тщательно причесанные волосы, которые даже быстрая скачка и легкий ветерок не смогли растрепать.
        Он осмотрелся, увидел ее, но его взгляд проследовал дальше. Виктория почувствовала, как по ее коже пробежали мурашки, а все ее нервы напряглись. Она быстро спрятала руки под столом и крепко их сжала. Что-то в нем изменилось… И это было связано с ней!
        - Добрый вечер, миссис Лис, - сначала он обратился к хозяйке дома, потом повернулся к Питеру. - Я так и знал, что найду тебя здесь.
        Он улыбался, и блеск зубов был ярче на фоне загара, который стал еще темнее. Его волосы отливали теперь самым бледным оттенком золота, а больше обычного находился на открытом воздухе.
        - Все готово для нашей затеи, - сказал он Питеру. - Можешь вежливо поблагодарить меня.
        Питеру не удалось скрыть своей радости от того, что его друг что-то организовал. Никто не понимал, в чем дело, а Скотт продолжил:
        - Мне бы хотелось, миссис Лис, чтобы вы разрешили Дженнифер и Джеффри вместе с Викторией поехать в Чиллагоу на уик-энд. Я купил «лендровер», пока был в Таунсвилле. И в пятницу мне его доставят поездом. Виктория сможет посмотреть пещеры, прежде чем уедет отсюда. А Бобби будет полезно пообщаться с Джеффри.
        Миссис Лис ответила не сразу. Виктория молчала. Она размышляла: «Чем вызвано это приглашение? Может быть, ему действительно нужно забрать „лендровер“? Но зачем для этого брать их всех с собой? Возможно, таким образом, он хочет отблагодарить меня за то, что я сделала для Бобби в ту ночь?»
        Скотт сказал, что поговорит с ней, когда вернется. И вот он здесь. Еще он заверил ее, что всегда говорит только правду. Зачем ломать голову над его приглашением? Она все равно не в силах отказать ему, что бы он ей ни предложил. А когда жизнь предъявит счет - как это бывает всегда - ей придется заплатить сполна!
        Но Скотт сказал еще не все.
        - Я обещаю хорошо заботиться о них, осторожно вести машину и заставлять их рано ложиться спать! - Он подшучивал над миссис Лис, а Виктория подумала: «Он не имеет права так вести себя! Чего бы он ни захотел, он тотчас же делает все, чтобы получить это, а все послушно соглашаются с ним».
        Затем, как обычно, Джеффри стал упрашивать мать:
        - Пожалуйста, разреши нам поехать! Совсем не потому, что мне интересно бродить по этим старым, дурацким пещерам, я их видел тысячу раз! Но проехать на новой машине - это блеск!
        - Ну-ка, не зарься на мою новенькую машину, парень! Я не разрешу тебе ее вести - не желаю, чтобы она врезалась в дерево или застряла в кювете. Я понял, что случаи вроде истории с Бобби и мачете могут повториться. Поэтому мне лучше быть с вами настороже.
        Миссис Лис выразила свое полное согласие с этими словами и внимательно оглядела свою семью. Затем, когда она попыталась что-то сказать совсем по другому поводу, ее дочь решительно заявила:
        - Мне кажется, что это распрекраснейшая идея. - Почувствовав себя побежденной, мать сдалась.
        - Тогда я поехал, - на ходу бросил Скотт и добавил, обращаясь к Питеру: - Захвати нас рано утром в субботу, ладно?
        Питер вышел вслед за Скоттом. Миссис Лис начала собирать посуду, а Виктория - столовые серебряные приборы.
        - Пещеры очень привлекают туристов, Виктория. Я рада, что ты сможешь их посетить. Просто преступление жить здесь и не увидеть их, - сказала миссис Лис и перешла на совсем другую тему. - Мне, наверное, стоит серьезно подумать, как дальше воспитывать своих детей. Джеффри хорошо разбирается во многих вещах, а Дженнифер хочет все делать только по-своему… - Миссис Лис умолкла. Виктория не могла ей посочувствовать. У каждого были свои проблемы. По крайней мере, Дженнифер всегда четко знала, чего хочет!
        Итак, ранним субботним утром они ехали через буш, который просыпался вместе с солнцем. Поместье Кортни, когда они добрались до него, едва ли показалось Виктории родным после того, что она пережила здесь, когда Бобби так страшно поранил себе ногу.
        Широченная улыбка сияла на лице Питера, когда он сказал:
        - Ну, Виктория, ты поедешь сзади.
        Она обошла машину, и ей помогли взобраться по высоким скобам в «лендровер». Бобби и Старый Билли присоединились к ней.
        - Вот шоколадные пирожные, мисси, - проговорил старик, передавая ей пакет.
        - Осторожно, они еще горячие, - воскликнул Бобби, подскакивая от возбуждения. - Старый Билли печет вкуснейшие пирожные. Ты сама увидишь, когда мы будем пить чай!
        Виктория улыбнулась ему и сразу же забыла о нем. Заурчал мотор - Питер начал выезжать на дорогу, галька брызнула из-под колес. В это время Скотт вскочил на подножку и замер на секунду, глядя сверху вниз на нее. Она выдержала этот бесстрастный взгляд синих глаз и постаралась, чтобы ее ответный взгляд не выразил ее чувств. Затем он плюхнулся на сиденье рядом с ней. На несколько мгновений его бедро тесно прижалось к ее телу, но он тотчас же отодвинулся и стал просто еще одним пассажиром этой машины.
        Она решила отдаться на волю провидения и не мешать Скотту осуществить задуманное. Он обещал поговорить с ней. Теперь он сидит рядом, хотя они и не наедине. Взглянув исподтишка на его темный профиль, резко очерченный на фоне светлого окна, она разглядела на гладкой загорелой коже мелкие морщинки, бегущие от углов глаз к вискам. И еще то, чего она никогда раньше не замечала, наверное, потому, что они были такие светлые, - длинные-предлинные ресницы, опущенные на полузакрытые глаза. Вдруг, как бы почувствовав, что он привлек ее внимание, Скотт повернул голову. Она судорожно вздохнула и резко отвернулась от его пристального оценивающего взгляда.
        В большой машине, пока она катила по разъезженной дороге в буше по направлению к городу-призраку, царило прекрасное настроение. С переднего сиденья доносился смех и тихий разговор - Дженнифер и Питер вовсю использовали представившуюся им возможность. Сзади шума было больше, еще бы - ведь там сидел Джеффри!
        Виктория чувствовала себя счастливой уже от того, что с ней рядом сидел этот человек! Она решила, что, подобно Дженнифер, возьмет от этого дня все, что только возможно. Машина начала замедлять ход, и пока Виктория гадала, почему бы это, она остановилась.
        - Вылезай, Виктория, пора чай пить, - сказал Старый Билл и протянул ей руку.
        - Вскипяти чай в котелке, Питер. Вот будет здорово! - попросил Джеффри.
        - Не сегодня, у нас мало времени. К сожалению, мы воспользуемся плодами цивилизации и будем пить чай из термоса, - ответил Скотт.
        Питер тщательно осмотрел все вокруг и, указывая на поваленное дерево, проговорил:
        - Здесь вполне можно устроиться.
        Обе девушки сели на теплый ствол, Бобби втиснулся между ними и с полным ртом сказал:
        - Ешь пирожное, Виктория, пока оно теплое. Просто пальчики оближешь!
        Виктория откусила кусочек, пирожное отдавало фруктами и экзотическими специями - именно такое следовало есть в солнечный день под ярко-синим небом на обочине дороги в буше. Вкус сладкого сливался с пряным запахом листьев и свежестью раннего утра!
        Потом она уже не могла думать о еде: Скотт присел рядом с нею.
        - Мне кажется, что вкуснее всего пить чай из эмалированной кружки! - заметил он, не глядя на девушку. Сквозь прищуренные веки он смотрел на ветви высокого дерева, которые качались перед ними на фоне лазурного неба.
        - Я никогда раньше не пила так, - ответила ему Виктория и отхлебнула из кружки. Если бы это был и тончайший китайский фарфор, она все равно не заметила бы разницы! Скотт был рядом с нею, он сам выбрал это место. Он вел себя, словно молодой парень, желающий получать от жизни только одно удовольствие.
        Когда они снова отправились в путь и мчавшийся автомобиль уверенно проглатывал милю за милей, Виктория поняла, что может принимать участие в разговорах и вести себя столь же нормально, как у себя дома на прогулке.
        Скотт предупредил, что старые трубы вот-вот покажутся на горизонте.
        Чиллагоу - теперь город-призрак, когда-то был центром северного края, но с приходом депрессии в городе остался только один отель и несколько административных зданий, напоминающих о временах, давно канувших в прошлое. Выше всего поднимались трубы. Огромные, резко выделяющиеся на фоне неба, они свидетельствовали о былом величии и сегодняшнем упадке.
        - Девушки будут жить здесь, мальчики рядом, а Скотт и я за углом, - распорядился Питер, когда они вошли в гостиницу, и добавил: - Поторопитесь. Собираемся внизу. Дженнифер, ты все здесь знаешь.
        Вид комнаты, в которой им предстояло жить, вызвал у Виктории улыбку: мебель и удобства разительно отличались от тех, которые можно было найти в настоящее время в любом мотеле. Она слышала, как мальчики разговаривали в соседней комнате, затем голова Джеффри просунулась в дверь.
        - Я голоден, - заявил он, - Джен, у нас будет ленч?
        - Только тогда, когда я буду готова, - ответила его сестра, крася губы.
        - Я посмотрю, как дела у Бобби, - сказала Виктория и направилась в соседнюю комнату. Бобби сидел спокойно и был совсем не похож на того подвижного и живого мальчика, каким он был всегда. Она сказала:
        - Пойдем, Бобби. Нам нужно спуститься вниз.
        Там, увидев, как Скотт и Питер выходят из столовой, Джеффри осведомился:
        - Ну, что уже все готово, Скотт?
        Ему ответил Питер:
        - Конечно, все в порядке! Скотт все уладил. Но если бы их я попросил… Можно только поражаться…
        - Больше пользуйся своим ртом для пережевывания пищи, - довольно резко заметил Скотт и добавил - Последняя экскурсия в пещеры уже началась. Какие будут предложения?
        Их оказалось предостаточно. Осматривая «лендроверы» - новый и старый, слушая рассуждения о достоинствах машин, Виктория с иронией подумала, что старая машина ничем не отличалась от новой, разве что блестит чуточку меньше. Ох уж эти мужчины с их страстью к машинам!..
        Скотт протянул ей свою загорелую руку, сжал ее пальцы, и она уселась на сиденье нового «лендровера». Он действительно изменился, решила она. Потом одним быстрым, знакомым ей движением, он сел за руль. Его рука как бы невзначай коснулась ее бедра, когда он включал зажигание.
        Рука есть рука, она может принадлежать любому, но нет - это не так. Какая огромная разница! Они проехали по когда-то главной улице и свернули. Машина резко затормозила перед каменным утесом, неожиданно выросшим словно из-под земли. Это было нагромождение множества камней разных очертаний, резко выделяющихся на фоне тропического неба.
        - Это те самые пещеры, о которых рассказывали, Скотт! - воскликнула Виктория.
        Он расхохотался, и Виктория была поражена. Она никогда до этого не слышала, чтобы он так громко и раскрепощенно смеялся. Она помнила его тихий, почти беззвучный смешок, видела, как он усмехался, когда его что-то забавляло, но такой открытый смех счастливого человека она слышала впервые. Его синие глаза в упор посмотрели в ее темно-серые.
        - Нет, Виктория. Это просто утес. - Она с уважением поглядела на огромные глыбы, но «лендровер» резко свернул в сторону, и они исчезли из виду.
        Джеффри попросил:
        - Отвези нас к старой плавильне, Скотт. Я никогда не видел трубы вблизи!
        Они осмотрели трубы, и вот уже Скотт повел машину обратно к гостинице, что дало Виктории повод пожалеть о том, что счастливые мгновения пролетают так быстро! Мужчины пошли устраивать свои машины в гараже, а девушки отправились наверх.
        Дженнифер вбежала в комнату раньше Виктории и бросилась на постель, широко раскинув руки.
        - Как я рада, что ты тоже здесь, Виктория! - на лице ее сияла улыбка.
        Лежа на своей кровати, Виктория удивленно посмотрела на нее. Дженнифер была к ней достаточно равнодушна, обращалась как со случайной знакомой - вполне дружелюбно, но без всякой теплоты. Почему вдруг такие слова?
        - Если бы ты уже видела пещеры, - объяснила она, - и если бы ты не помогла Скотту спасти Бобби, это путешествие никогда не состоялось бы! Или же мужчины не взяли нас с собой. Питер отвез бы Скотта за новой машиной, но они обернулись бы за один день… Я собираюсь как можно лучше использовать эту возможность! Если я не заставлю Питера согласиться с моими планами, тогда я не Дженнифер!
        Виктория покачала головой:
        - Тебе же только восемнадцать!
        Но Дженнифер резко оборвала ее:
        - Мне уже почти девятнадцать. Ну, будет через полгода. И я знаю, чего я хочу!
        - Может, тебе это только кажется? И правы твоя мать и Питер? Ты молода, и тебе следует учитывать также и их планы.
        - Ой, оставь, Виктория! Я шесть лет провела в интернате. У меня было множество связей в последние годы - с самыми разными партнерами - именно с разными! Поэтому я понимаю, как мне повезло с Питером, и собираюсь выйти за него замуж! Вне зависимости от того, что думают по этому поводу моя мама или сам Питер!

«Что можно возразить, - подумала Виктория, завидуя решительности и напористости Дженнифер. - Но Скотт - это не Питер», - она даже представить себе не могла, что Скотт станет считаться с чьими-то планами.
        Дженнифер вскочила и начала рыться в своей сумке.
        - Поторопись, Виктория, нам нужно принять душ, а потом посмотрим, что этот вечер подарит нам.
        Виктория вздохнула: «Хорошо, посмотрим».
        Они поужинали в переполненной столовой гостиницы - прибыл огромный автобус с туристами. В основном это была молодежь, и многие, видно, очень любили поесть.
        На Скотта, как всегда, обращали внимание. Сегодня можно было подумать, что он всегда одевался, как картинка. Казалось, что он никогда не носил измятой рабочей одежды, и его лицо не было потным и грязным от палящего солнца и пыли проселочных дорог.
        На нем была легкая темно-голубая рубашка из шелка-сырца и такие же брюки. Цвет рубашки подчеркивал необыкновенный оттенок его глаз. Он был очень красив с загорелой гладкой кожей, с копной волос, отливающих золотом в свете ламп.
        Виктория подумала, что сегодня они с Дженнифер тоже достойны внимания мужчин. Она оглядела столы, за которыми расположились смеющиеся веселые посетители, и поймала устремленный на нее взгляд. Она улыбнулась в ответ, как сделала бы это в студенческие годы, затем отвела взгляд в сторону и скромно потупилась. На нее должны обращать внимание! Она: заслуживала этого! Сегодня она в первый раз надела платье, которое мать подарила ей на Рождество. Оно ей так шло! Платье было сшито в виде блузы, доходящей до бедер, и заканчивалось короткой юбкой в вертикальную лимонную и белую полоску. Мягкий тонкий шелк красиво облегал высокую грудь.
        - Почему вдруг такая довольная, кошачья улыбка? - Скотт низко наклонился к ней. Она почувствовала тепло его щеки на своем лице. Не в силах сдержаться, она повернулась к нему. И, когда их глаза встретились, уже знакомая невидимая, но, тем не менее, весьма прочная ниточка заставила их замолчать.
        Официантка, протискивавшаяся между ними, нарушила это молчаливое единение. Скотт резко отодвинулся и отставил свой стул. Ужин был окончен, все встали из-за стола. Начались танцы, кто-то заиграл на рояле. Первыми отправились танцевать Питер с Дженнифер, Скотт и Виктория последовали за ними.
        Виктория поняла, что Скотт не будет принадлежать ей одной в этот вечер. Он пользовался огромным успехом, и не успела Виктория поблагодарить своего партнера за танец, как тут же увидела его у рояля, окруженного разноцветьем модных туалетов: девушки просто сражались за его внимание.
        Наконец-то она поняла ту фразу, которую произнесла Дженнифер в первый день ее приезда сюда. Где бы ни находился Скотт, его своеобразный магнетизм всегда будет притягивать к нему женщин!
        Но ее отвлекли от этого зрелища: Бобби стоял рядом.
        - Я устал, Виктория, - промолвил он дрожащим голосом.
        Она внимательно посмотрела на него и увидела, что он очень бледен. Таким образом, ей не пришлось гадать, что делать дальше. Все решилось само собой. Питер подошел к ней и сказал:
        - Виктория, мы идем смотреть, как выглядят скалы ночью. Ты пойдешь с нами и Скоттом? Джефф может уложить Бобби.
        Посмотрев на возбужденную смеющуюся группу, ждущую ее ответа, Виктория промолвила:
        - Спасибо, не беспокойтесь. Я прослежу, чтобы мальчики легли. Мне кажется, что Бобби не очень хорошо себя чувствует.
        Питер, может быть, и остался бы, но Дженнифер была непреклонна. Виктория вздохнула, увидев, как легко они все покинули ее. Она протянула руку и сказала:
        - Пойдем, мой мальчик. Тебе лучше лечь в постель. - Она посмотрела на Джеффри, и сейчас он даже не задал свой обычный вопрос «почему?»
        - Ладно. Здесь все равно такая скука, - сказал он.
        Наверху она сказала им, чтобы они начали раздеваться, и пошла за аспирином. Растворив таблетку, она подала стакан Бобби:
        - Выпей это, мой маленький.
        Он послушался. Она аккуратно сложила их одежду и, увидев, что Бобби уже закрыл глаза, пожелала Джеффри доброй ночи, выключила свет и ушла к себе.
        Здесь Виктория надела отделанную кружевами ночную рубашку и улыбнулась. Это было отнюдь не то творение из прозрачно-нежного шифона, которое должна была бы взять с собой девушка, отправляющаяся в решающее для ее будущей жизни путешествие! Рубашка на кокетке из голубого хлопка - в ней она выглядела как маленькая девочка. Задумавшись, она взяла щетку и стала расчесывать волосы. Надолго ли задержится Дженнифер и стоит ли оставить включенный ночник? Вдруг рука ее замерла - позади себя в зеркале она увидела Скотта и обернулась.
        - Бобби неважно себя почувствовал, я дала ему аспирин и уложила спать. Он уже заснул.
        - Да, знаю. Я уже заглянул к нему. Спасибо, Виктория. Я даже не заметил, как ты ушла.
        - Я и не ждала этого от вас. - Виктория улыбнулась.
        Скотт тоже рассмеялся и поднял кверху обе руки в знак примирения.
        - Эти люди приехали в страну издалека, я только продемонстрировал наше знаменитое северное гостеприимство и доброжелательность.
        Внезапно его сапфировые глаза приняли совершенно иное выражение, он переступил через порог и встал рядом, не касаясь ее.
        Затем он сделал еще шаг, нежно обнял и привлек ее к себе. Его руки гладили тонкую материю ее рубашки. Виктория закрыла глаза и испытала те же ощущения, что и тогда, когда они были вместе в ее комнате. Ее сердце дрогнуло, когда он прижал ее к себе.
        Она услышала его голос:
        - Я не собирался приходить сюда. Я просто посмотрел, как там Бобби. Но судьба делает с нами все, что хочет… Не следует ей противиться!
        Он откинул ее голову назад, на свою согнутую руку, и ее темные блестящие волосы каскадом упали вниз. Ее душа была открыта всем его желаниям.
        Когда его губы коснулись ее, она познала совершенно иной поцелуй: намеренно чувственный, волнующий.
        Она ринулась навстречу его порыву, и каждый нерв ее тела был напряжен до предела… Она ничего не помнила и ни о чем не думала.
        Потом, возвращая к реальности, его губы оставили ее, только на секунду задержавшись в уголке ее рта:
        - Что бы ни диктовала мне судьба, мне кажется, я не должен делать этого, - прошептал он. В комнате можно было различить только их тяжелое дыхание.
        - Я придумал эту поездку специально, чтобы спокойно, не торопясь, обсудить наши отношения. Но, находясь рядом с тобой весь день, я думал только о том, как бы поцеловать тебя. Поэтому до конца поездки ты будешь только учительницей Джеффри, а я другом, который благодарен тебе за помощь Бобби.
        - Но, Скотт… - Она снова почувствовала его губы на своем лице, его тело, тесно прижатое к ней, его руку, низко лежащую у нее на спине. - Скотт…
        - Послушай, Виктория, я не могу сразу отказаться от моих привычек. А вдруг через несколько лет ты решишь, что тебе не следовало оставаться здесь, что тогда?
        Внезапно она разозлилась:
        - Ты что думаешь?.. - промолвила она сквозь стиснутые зубы. - Ты что думаешь, что после того, как я узнала тебя, я смогу когда-нибудь уехать отсюда? Скотт, ты просто глуп и ничего не понимаешь, если смеешь сравнивать мысли и желания одной женщины с другой.
        Эти резкие слова нарушили эмоциональный настрой, владевший ими, но зато исчезло и напряжение. Скотт рассмеялся, и его белые зубы блеснули.
        - Прекрасно, - сказал он, - я понимаю, что между нами существует своего рода взаимное влечение, что этого, может быть, вполне достаточно. Но… - Он нежно погладил ее по щеке и продолжил: - Здесь не то место и не то время. - Он оглядел комнату, в которой они находились, и недовольно повторил - Нет, это совсем не то место.
        Виктория не думала о таких прозаических вещах. Скотт наклонился к ней и сказал:
        - Мне нужно идти. - Он снова поцеловал ее, поцеловал страстно обещающе, поэтому она ответила ему, не сдерживая охвативших ее чувств.
        Потом крепкие руки отпустили ее, и он легко выскользнул из комнаты, не сказав ни слова.
        Она опять осталась одна. «Я тебя ненавижу, Скотт Кортни. Я тебя действительно ненавижу. Ты ведешь игру не по правилам! Это нечестно!» Она расстроенно посмотрела в залитую лунным светом ночь, вспоминая, как во время поездки в Айнасли они тоже купались в лучах серебра! Это было два месяца назад. Она подумала, что больше никогда не будет восторгаться сиянием луны.
        Виктория легла. Она услышала, как, поднимаясь по лестнице, разговаривали Питер и Дженнифер. Высоко натянув простыню, она отвернулась к стенке и сделала вид, что спит, когда Дженнифер попыталась заговорить с ней.

9
        Что-то мешало ей, просто душило ее, как комья ваты. Стараясь избавиться от неприятного ощущения, Виктория проснулась и села в постели. Взволнованные глаза Бобби растерянно смотрели на нее. Он отнял руку, которой гладил Викторию по щеке. Его лицо приняло обиженное выражение.
        - Как ты меня испугал, Бобби! Что случилось? У тебя болит нога? Тебе что-нибудь нужно? - встревоженно спросила Виктория.
        - Нет, только я проснулся, а все еще спят. И я подумал, может быть, ты захочешь прогуляться. Я знаю, тебе нравится смотреть новые места.
        - Ты предлагаешь пройтись? Хорошо, выйди, через пять минут я оденусь, и мы отправимся. Я и, правда, хочу еще раз взглянуть на эти скалы.
        Она быстро оделась, и они тихонько прошли по еще спящему отелю. Снаружи Виктория радостно подставила лицо свежему чудесному утру и улыбнулась своему маленькому другу.
        Сегодня она не обнаружила никакой магии в нагромождении камней. Залитый светом солнца, это был обычный высокий холм из больших гранитных валунов.
        - Давай поднимемся немного вверх! - попросил ее Бобби и потянул за руку.
        - Ни в коем случае. Ты можешь поскользнуться! - И она поежилась от одной мысли, что ей придется отвечать перед Скоттом, если снова что-нибудь случится с Бобби. Поэтому они просто побродили там, Бобби расшвыривал камешки, отыскивая свои мальчишеские сокровища.
        Наконец они решили возвратиться в гостиницу, где его уже проснувшийся кузен заливал бензин в бак своего «лендровера». Бобби выпустил руку Виктории и побежал к машине. Девушка пожала плечами и пошла к себе в номер.
        - О, Виктория! - воскликнула Дженнифер. - Питер сказал, чтобы ты взяла с собой свои вещи, когда мы пойдем завтракать. У нас заказана первая по времени экскурсия в пещеры, и после этого мы сразу возвращаемся домой.
        Виктория посмотрела на белую юбку в складку и синюю блузу, которые приготовила заранее. Ей не хотелось надевать джинсы. Конечно, в них удобнее, но желание хорошо выглядеть именно в этот день владело ею, да и в юбке будет не так жарко. Поэтому она надела именно эти вещи и белые с синим матерчатые тапочки, слегка подкрасилась и собрала свои вещи. Взглянув в зеркало, Виктория с удовлетворением отметила серьезные серые глаза, обрамленные каскадом блестящих волнистых волос. «Пора!» - сказала она сама себе и взяла дорожную сумку.
        - Все в порядке, приятель? - спросил Питер вошедшего со двора Скотта. - Если твоя новая игрушка готова, мы можем отправляться.
        Он широко улыбнулся Скотту, словно желая продемонстрировать, что в данный момент у него все в порядке, именно так, как он того хочет.
        - Все нормально, - был сдержанный ответ. Скотт повернулся и увидел Викторию.
        - Доброе утро, Виктория!
        Она посмотрела на него и, осторожно ответив ему нейтральным тоном, прошла в столовую. Мужчины последовали за ней.
        Позже, когда они направлялись к пещерам, Бобби увидел номер другого штата на машине, ехавшей впереди, и спросил:
        - Виктория, а далеко отсюда Виктория? Тебя так назвали в честь австралийского штата, да? - Он захихикал, гордясь собственным остроумием.
        - Ну, я так не думаю, малыш. Что же касается того, как далеко отсюда расположен этот южный штат, то хотя я несколько растеряла свои знания по географии, но думаю, что Виктория на расстоянии трех тысяч миль от Чиллагоу.
        Машина, номер которой они обсуждали, свернула с главной дороги, они последовали за ней. Скотт остановил «лендровер» и поставил его в тень.
        - Приехали? - спросил Бобби.
        - Да, - однозначно ответил его кузен. Виктория посмотрела на место, о котором так много слышала: нечто похожее на утес, виденный в Чиллагоу, только гораздо выше и больше. Гора из гранита выглядела очень древней и неизменной с самого начала жизни на земле.
        Высокий железный забор закрывал вход в пещеры. Гид широко распахнул перед ними решетчатую дверь, и Виктория с каким-то тяжелым предчувствием заглянула в зияющее отверстие. Чернота пещеры вызывала ассоциации с адским мраком!
        - Что это за огни? - спросила она, указывая туда, где зажигались незнакомые ей источники света, издававшие слабое шипение.
        - Карбид, - ответил Питер, но ей не стало понятнее.
        Скотт разговаривал с ребятами:
        - Будьте очень осторожны. Половина этих пещер еще не исследована, и я не желаю возвращаться домой, оставив кого-нибудь из вас в одной из них.
        Они вступили в бархатную тьму, которую пронизывали только две крохотные ярко светившие точки. Потом двинулись вдоль галерей, огражденных поручнями, которые, с точки зрения Виктории, были не особенно надежными. Они остановились в огромной пещере, с почтением оглядываясь вокруг: необычайно большие сталактиты и сталагмиты сверкали и переливались в свете ламп. Зрелище было поистине фантастическое. Оно изумляло, но и подавляло одновременно.
        - Господи, я надеюсь, что гид хорошо знает дорогу! - услышала Виктория слова мужчины, шедшего перед нею.
        - Я бы выпила за это, - пробормотала Виктория, совсем не стараясь быть остроумной.
        Неожиданно огоньки, которые были здесь единственной ниточкой, связывающей их с внешним миром, погасли! Виктория знала, что Скотт рядом, но даже это не придало ей уверенности и спокойствия. Она вытянула руку вперед, чтобы коснуться его плеча. Чувство облегчения и благодарности пронзило ее за то, что это плечо было таким по-земному надежным и крепким. Так же быстро, как погасли, огни снова засияли, яркие и приветливые.
        - Глядите, бальный зал! - воскликнул гид. Пещера действительно походила на бальный зал, украшенный и специально подготовленный к празднеству, задрапированный занавесями с фестонами из древнего камня.
        Слишком скоро яркие огни были снова выключены, и пришлось довольствоваться светом карбидных ламп.
        - Где Бобби? - спросила Виктория, оглядывая группу.
        - Джефф присматривает за ним, все будет в порядке, - успокоил ее Скотт.
        Неожиданно Виктория увидела портрет Уинстона Черчилля. Одна из глыб была удивительно похожа на голову знаменитого политического деятеля. Для полноты сходства ему даже не требовалась сигара, которой кто-то щедро поделился с ним.
        Она задержалась у «головы» слишком долго и, пытаясь не отстать от группы, вместе с которой удалялся свет, заспешила вперед, одновременно проговорив:
        - Скотт, Бобби куда-то делся. Я видела, как он уходил…
        - Да не беспокойся, Виктория. Он с Джеффом, я уже сказал тебе, - и попытался заставить ее идти быстрее.
        - Нет, я видела… - начала было она, но внезапно они оказались в кромешном мраке - группа завернула за угол.
        В панике она быстро шагнула туда, где, как она думала, стоял Скотт, и сильно ударилась о выступающий камень. Задохнувшись от боли, она упала и на секунду лишилась сознания. Рука, коснувшаяся ее, вернула ее к действительности. Она собралась закричать, но почувствовала его пальцы на своем лице.
        - Тихо, нам нужно послушать! - Скотт говорил шепотом. Она покачала головой, и он убрал свои пальцы от ее губ. Но они не услышали столь нужного в этот момент голоса гида, искавшего их.
        - Не двигайся, - продолжал Скотт хладнокровно. - Они считают туристов все время и уже, наверно, заметили, что мы потерялись. Нужно просто оставаться на одном месте. Здесь так темно, что я даже не знаю, где стена - перед нами или позади нас. У тебя с собою случайно нет зажигалки или спичек?
        - К сожалению, нет! - Она попыталась говорить спокойно так же, как и он.
        - Ты знаешь, - услышала она рядом с собой идущий из темноты голос, - я постоянно ношу с собой спички, мне они всегда могут понадобиться в буше. Но сегодня я так торопился и подумал, что они мне вряд ли пригодятся. Так мне и надо!..
        Он не закончил фразу. Его рука медленно нашла ее во мраке.
        - Я здесь все ощупал, стена гладкая, поэтому можешь придвинуться ко мне.
        Его жесты были продиктованы скорее заботой, нежели любовью. Она почувствовала, как другая его рука проверила все вокруг. Затем он нашел ее ноги и подвинул их в безопасное, как он считал, место. Его пальцы так и остались на ее бедре, обнаженном и гладком. Быть одетой в платье во время экскурсии в пещеры действительно имело свою обратную сторону!
        Она почувствовала, как по его телу пробежала знакомая чувственная дрожь. Скотт заговорил, и игривые нотки окрасили его тихий голос:
        - Я должен признаться, Виктория, что ты выбираешь весьма неподходящие места! Моя сероглазая сирена, не пытаешься ли ты соблазнить меня здесь, во мраке этой вечной ночи?
        - Возможно, я попыталась бы, если бы здесь не было так неудобно и так страшно, - ответила она. В ее тоне не было ни следа романтичности.
        Его насмешливость мгновенно исчезла. Он осторожно сказал:
        - Не будем об этом говорить сейчас, ладно?
        - Ладно. - Она действительно не хотела об этом говорить. Пока! Его объятья защищали ее от жуткой мглы, которая словно готовилась поглотить их. Еще крепче вцепившись в его руку, она спросила, когда, как ей показалось, прошла уже целая вечность, хотя, наверно, промелькнуло лишь несколько минут:
        - Они придут за нами, они не бросят нас здесь?
        - Конечно, придут. Не глупи, Виктория! - Его уверенный тон удержал слова, готовые сорваться с ее губ. Почти сразу он добавил:
        - Мне кажется, что они уже идут.
        Так оно и было. Сначала почти незаметно, но потом все быстрее и быстрее чернота вокруг них стала исчезать! Виктория задохнулась от счастья, когда услышала голос
«куи»! «эй!», раздавшийся среди полной тишины.
        Сначала возгласы были едва слышны, но их эхо уже гулко раздавалось под сводами пещеры. Потом они услышали зов еще раз. Отвечая, Скотт слегка отодвинул от себя Викторию.
        Он спокойно сказал гиду, подошедшему к ним:
        - Извините, мы слишком долго любовались «головой Черчилля», и потом мисс Стин ударилась о камень. Когда она пришла в себя, вас уже не было! Мне казалось, что лучше оставаться на месте, пока вы не вернетесь и не отыщете нас.
        - Верно, мистер Кортни, - проговорил их спаситель, не скрывая своей досады, - но вы знаете, чем это все могло кончиться!..
        - Я все понимаю и еще раз прошу извинить нас! - Голос Скотта звучал достаточно бесстрастно. - Нам не следовало отставать от вас. Я - виноват. Мы можем идти: мисс Стин очень продрогла!
        Да, они могли уже двигаться, тон Скотта подействовал на гида.
        - Мой брат с вами? - вежливо спросил Скотт, следуя за гидом. - Мисс Стин показалось, что он отстал от группы, но я уверен, что она ошиблась.
        - Нет, она не ошиблась! Этот наглый парень Лис знал о боковом проходе, которым мы иногда пользуемся, чтобы немного развлечь туристов. Он неопасен, надо только протиснуться между близко стоящими стенами. Это очень короткий проход, и ребята уже ждали нас, когда мы пришли в небесную пещеру. Я могу сообщить вам, что отругал парня! В пещерах так себя не ведут! Видимо, поэтому, мы не так скоро хватились вас. Обычно мы реагируем значительно раньше! Другой гид вывел всю группу наружу, а я вернулся за вами!
        Когда они, прищурившись, вышли на яркий свет, Питер улыбнулся им и сказал:
        - Тебе повезло, приятель! Почему я сам не додумался до такого?
        - Потому что, я - это я, приятель! Если ты знаешь все истории, которые распространяют обо мне, ты должен знать, что я всегда поступаю по-своему!
        Скотт слегка улыбнулся Питеру, но эти слова, сказанные вроде бы в шутку, сразу же сделали этот маленький эпизод принадлежащим только им двоим.
        Через несколько минут они уселись в «лендровер» и отправились домой. Бобби тесно прижался к Виктории и сонно заявил:
        - Скотт, правда, мы хорошо провели время? Но все равно, так приятно возвращаться домой к Старому Биллу и Шаду!
        Виктория услышала удовлетворение в его голосе, а когда посмотрела на мальчика, то увидела, что он уже спит. Вот что значит ребенок!
        - Скотт, - она заставила себя обратиться к нему, - Скотт, что будет с нами?
        Водитель на секунду отвлекся от дороги, чтобы посмотреть на нее. Виктория коротко вздохнула. Она еще никогда не видела, чтобы он так выглядел, и внезапно поняла, почему о нем ходят разные истории, откуда у него такая репутация!
        Одна бровь его была высоко задрана, а его сапфировые глаза теперь смотрели настойчиво, требовательно, как у пирата, взирающего на свою жертву. В них как бы застыли блестящие алмазные точки.
        - О чем ты спрашиваешь, Виктория? Тебя интересует, как сложатся наши отношения? Но я уже сказал тебе однажды, что пока мы не будем серьезно обсуждать наши проблемы. Тем не менее … тем не менее, всегда есть альтернатива! Например, всегда существовало такое понятие, как временные связи. Если ты хочешь быть со мной, Виктория, то для развлечений у нас весь буш. Кто бы я ни был, в первую очередь, я бушмен, неотесанная деревенщина, фермер! Потом через пару лет, если бы ты решила, что это тебе не подходит, мы бы спокойно расстались. Ну, что ты думаешь по этому поводу?
        Виктория медленно выдохнула воздух и крепко сжала руки. Только что она видела наглый пиратский взгляд, но она помнила и другое: как он склонился над нею в грязи, чтобы помочь ей избавиться от судороги в ногах, как успокаивал ее в пещерах. И она твердо знала еще одно: у него была возможность вступить с ней в интимные отношения, но он не сделал этого!
        Что же ответить ему? Да, она иногда его совсем не понимала. Ну, что же, она выпрямилась, глубоко вздохнула и сказала:
        - Хорошо, Скотт. Меня так воспитывали, что я должна была бы предпочесть кружева, белый атлас, флердоранж и пение церковного хора. Но я принимаю твое предложение - развлечения в буше и все такое. Я согласна!
        - Ой! - у нее внезапно вырвался возглас боли. «Лендровер» словно нарочно налетел на большой камень на краю дороги. Виктория почти пробила крышу своей головой.
        - Ты сознательно сделал это, Скотт! - гневно воскликнула она.
        - Да, сознательно! Не смей так говорить! Ты поняла меня?
        Она все прекрасно поняла! Как она его ненавидела! Виктория отвернулась и тыльной стороной ладони смахнула с лица слезы.
        Она продолжала что-то бормотать про себя, когда Скотт резко остановил машину.
        - Виктория!
        Она не стала отвечать и отвернулась от него. Он протянул к ней руку над спящим Бобби. Ей пришлось повернуться, и она выкрикнула:
        - Я тебя ненавижу!
        Он улыбнулся ей, и нежность этого взгляда вызвала новый поток слез. Скотт заговорил, и его голос соответствовал выражению его лица:
        - Наверно, ты имеешь на это право. Но лучше вытри глаза, приближается время ленча.
        Очень скоро они вслед за Питером остановились у края дороги.
        Все еще опасаясь последствий своей выходки в пещерах, Джеффри старался держаться подальше от взрослых. Его заставили собирать ветки, и он с усердием принялся разжигать костер. Дженнифер помогала ему, а Виктория стала будить Бобби.
        - Виктория, попробуй пищу богов из нашего пятизвездного отеля: солонина и маринованные огурцы с хлебом, - Питер протягивал ей пакет из плотной бумаги.
        Она взяла бутерброды и улыбнулась ему. Питеру улыбались все. С ним всегда было просто. Она взяла эмалированную кружку у Джеффри и тихонько, подбадривающе улыбнулась ему.
        - Спасибо, Виктория. - Она поняла, за что он ее благодарил, - все были так сердиты на него!
        Она попробовала чай, а потом выпила сразу всю кружку - у чая из котелка был совсем особый вкус. Виктория попыталась проглотить свои бутерброды, непринужденно смеяться и разговаривать с Питером и Дженнифер, уговаривать Бобби чего-нибудь поесть.
        Прямо напротив нее свободно облокотился на дерево мужчина, которого она иногда ненавидела, а иногда… Она старалась не смотреть на него.
        Когда все поели, Питер аккуратно затоптал костер. Скотт пошел к машине, он высоко подкинул Бобби и посадил его на заднее сиденье.
        Открыв дверцу для Виктории, он спросил:
        - Тебе нужно особое приглашение или достаточно просто поднять на руках? Нет, Не так. - Он протянул ей руку и церемонно усадил на переднее сиденье.
        После того как они отправились в путь, в машине воцарилась тишина. Скотт оглянулся и посмотрел на Бобби, который не отводил глаз от окна. Потом обратился к Виктории:
        - Мне придется уехать на неделю или дней на десять в Галф с Шадом…
        - Почему ты говоришь мне об этом? Меня совершенно не касаются твои дела. - В ее словах явственно прозвучала обида. - Теперь мне все равно, где ты будешь находиться - здесь, дома или же в Галфе. Я собираюсь заниматься с Джеффри и добьюсь успеха хотя бы в этом. Он должен поступить в колледж!
        - О'кей… - Скотт отвел взгляд от дороги и посмотрел на нее прежде, чем ответить. Во второй раз за сегодняшний день она увидела в его сапфировых глазах это пиратское, неистовое выражение.
        - У нас с Шадом есть одно дельце, поэтому я и собираюсь в Галф. Уже одно то, что я говорю тебе об этом, показывает, как я к тебе отношусь! Виктория, мы готовимся к конным соревнованиям в Айнасли и не хотим, чтобы об этом кто-нибудь узнал! Не говори никому ни слова! Это относится и к Питеру, и к Гамильтонам. Так что, моя гурия из пещеры вечной ночи, я полностью доверяю тебе, если даже!.. - Он не закончил предложение и окликнул - Виктория!
        Она посмотрела на него. Машина замедлила ход, и он протянул к ней руку. Загорелые пальцы дотронулись до ее виска, потом слегка коснулись щек и медленно, осторожно последовали дальше. Это соблазняющее, медленное, ласкающее движение заставило ее сердце бешено колотиться. Виктория почувствовала, как все ее существо как бы тянется навстречу Скотту, но она откинулась назад. Скотт взял ее руку, раскрыл сжатый кулак и мягко и нежно поцеловал, как когда-то, ее ладонь. Виктория вздрогнула и снова сжала руку в кулачок. Машина резко рванулась вперед. Гравий и маленькие камешки разлетались в разные стороны.
        - Вот мы и дома! - громко закричал Бобби.
        Они были дома - дома у Скотта. Шад, улыбаясь, открыл дверцу машины. Виктория на секунду застыла, глядя вниз на темнолицего человека, почти брата того мужчины, которого она так любила. Он внимательно посмотрел на нее, а когда понял выражение ее взгляда, быстро повернулся в сторону Скотта. В его глазах мелькнул вопрос. И тут же он снова стал самим собой - спокойным, сдержанным, полным достоинства.
        Она подала ему руку и вышла из машины. Старый Билл спросил:
        - Тебе понравились мои пирожные, мисси?
        - Да, очень! Они были так кстати к утреннему чаю в буше!
        Он радостно захихикал. Бобби подошел и встал рядом с ним. Она улыбнулась им всем - эти трое были самым ценным достоянием Скотта! Помахав им рукой, она пошла к своим, чтобы ехать домой.
        Уже в машине она обернулась назад, можно было подумать, что перед ней выстроились театральные декорации - старый колониальный дом силуэтом вырисовывался на фоне заходящего солнца. Питер включил зажигание.
        Сумерки бежали за ними следом, и вскоре воцарилась тьма. Яркий Южный Крест светил высоко в небесах!
        Сказав, что очень устала, Виктория сразу после ужина пошла к себе в комнату. Лежа в кровати, она думала о мужчине, который успокаивал ее в темном ужасе пещеры.
        Вдруг она представила себе, как Скотт неожиданно оказывается в ее комнате, обнимает ее! Потом она вспомнила, как он рассвирепел, когда она согласилась на его предложение, а потом эта нежная ласка в машине по дороге домой. Она никак не могла успокоиться и вся извертелась в постели.
        Шли часы, а сон все никак не приходил. Тогда она встала, приняла две таблетки аспирина, вернулась в комнату и легла. Виктория поняла, что, сколько бы она ни старалась не думать о Скотте, ей это все равно не удастся. Тогда она стала с удовольствием перебирать в памяти волнующие подробности их встреч.
        Когда, наконец, сон начал овладевать ею, она обнаружила, что снова переживает то упоительное ощущение сильных рук, заботливо охраняющих ее от всех бед в окружающей темноте.

10
        Жизнь вернулась в повседневное русло, и они напряженно работали в классе. Виктория, выбросив из головы все посторонние мысли, старательно готовила Джеффри к вступительным экзаменам в колледж, что и было собственно причиной ее пребывания здесь.
        - Мы собираемся заняться расширением стада, Виктория, - сказала однажды утром миссис Лис, входя в комнату, где они занимались. - Джефф должен пойти с нами и ты, если хочешь, тоже. Только не думай, что тебя ждет еще один пикник. Нам предстоит нелегкая работа.
        - Это в Намангилле, где болота, да?
        - Да. Наш скотт сейчас находится именно в этом районе, потому что там более сочные пастбища. Пит говорит, что скоро туда прибудет полно скотоводов, и нам лучше отобрать свой приплод прежде, чем это сделает кто-нибудь другой.
        - С удовольствием поеду. Что значит немного пыли и трудной дороги, если рядом друзья? - улыбнулась Виктория.
        - Ты получишь больше, чем немного и того, и другого, - ответила миссис Лис и, уходя, бросила через плечо: - Собирайтесь и побыстрее, вы оба!
        Да, следует поторопиться, подумала Виктория.
        Когда-то ведь нужно приложить усилия, чтобы что-нибудь решить с Намангиллой и ее владельцем. Влетев в свою комнату, она быстро облачилась в джинсы, рубашку с длинными рукавами и широкополую шляпу. Когда Джеффри подвел лошадей к воротам, она уже поджидала снаружи.
        Легким галопом они покрывали милю за милей, и когда на горизонте показалось зеленое пятно, Виктория ощутила легкое возбуждение. Это были те самые болота, о которых она так много слышала.
        - Эти болота действительно опасны, миссис Лис? Я имею в виду, случалось ли, чтобы кто-нибудь пострадал, попадая в них?
        - Конечно. Местные жители относятся к ним с опаской. Я только надеюсь, что Скотт и Шад знают в них безопасные проходы, ну и туземцы, конечно, тоже.
        Вначале послышался шум стада, потом навстречу взметнулось облако пыли, и вот уже на пастуший манер, боком, к ним подскакал Джек и обратился к старшей из женщин:
        - Мистер Браун просил вас объезжать вокруг гурта, миссис Лис. Это наш скот, и он хочет, чтобы стадо двигалось по направлению к дому. - Джек широко улыбнулся, обнажив крепкие ровные зубы, затем развернулся и унесся прочь по своим делам. Виктория обнаружила, что у нее нет времени размышлять, где находится столь интересующая ее особа, да и, как ее и предупреждали, она явилась совсем не на пикник.
        Ей попалась норовистая лошадь, которая кружила под ней, брыкалась и никак не желала приближаться к стаду. Затем Виктория увидела, как из плотно сбитого гурта прямо на них кинулся полувзрослый, играющий мышцами свирепого вида бычок. Один из всадников метнул аркан. Заскользили копыта, и вот уже оба - бычок и всадник - оказались связаны тонкой джутовой веревкой. Наклонив голову, животное атаковало своего обидчика.
        Но тут другой всадник со спутанными светлыми волосами под широкополой шляпой пришел на помощь первому, и, удерживаемое двумя натянутыми веревками, животное было благополучно выведено с места таврения. Это было проделано безупречно, словно отрепетированное упражнение, подумала Виктория, пытаясь принудить свою лошадь держаться за вверенным ей гуртом. Золотоволосый погонщик оказался вне пределов ее видимости. Когда подошло время ленча, она оказалась довольно далеко от того места, где проходило таврение, что ее заметно огорчило. Сидя рядом с Бобби, она спросила:
        - Как ты думаешь, могли бы мы сходить на болото? Мне бы очень хотелось.
        Мальчуган прикончил сандвич и бросил корки вороне, которая внимательно следила за ними глазами-бусинками. Блеснув на солнце опереньем, птица прыгнула и схватила свою добычу. Ответ Бобби был несколько уклончивым:
        - Мы можем только взглянуть, но не стоит забираться вглубь.
        Виктория подошла к лошади, подтянула подпругу, вложила ногу в стремя и легко вспрыгнула в седло. Она услышала скрип нагретой солнцем кожи седла и подумала: «Я люблю этот край. Мне хочется жить здесь. Почему Скотт не может этого понять?»
        Они оставили позади себя мычащее стадо, а над их головами простиралось все то же окрашенное в дымчатую ляпис-лазурь небо и пылало солнце. Достигнув края болота, Виктория направила лошадь вперед. Болото не выглядело опасным. Оно казалось мирным, зеленым и холодным.
        Маленькая смуглая ручонка, опустившаяся на повод, заставила ее скосить взгляд:
        - Не так далеко, Виктория, - сказал ее маленький спутник, - Скотт будет сердиться.
        - Я недалеко, только хочу добраться туда, где зелень. Я буду очень осторожной.
        Виктория коленями послала вперед свою маленькую лошадку, и та сделала несколько аккуратных шажков, словно пробуя дорогу, которая вызывала у нее подозрение. Почва под копытами лошади продолжала оставаться твердой, только пучки изумрудно-зеленой травы стали более спутанными. Продвигаясь вперед, она увидела вьющиеся растения, совершенно незнакомые ей папоротники и цветы. «Какое прекрасное место», - подумала она и решила подобраться поближе, чтобы лучше все рассмотреть.
        - Вернись, Виктория! - настойчиво кричал Бобби, и неожиданно она почувствовала, как под атласной кожей затрепетали мускулы животного, по ним пробежала дрожь, в то время как сама лошадь, казалось, стояла абсолютно неподвижно.
        Испугавшись, полная решимости возвратиться назад, Виктория натянула поводья, пытаясь развернуть лошадь. Та сделала нерешительный шаг вбок и стала. Виктория услышала характерный всасывающий звук, и животное под ней конвульсивно забилось.
        Девушка ударилась спиной о ствол обвитого лианой дерева, от которого вдруг что-то отделилось и опутало ее. Она закричала и так дернулась, что чуть не упала.
        - Не шевелись! - услышала она откуда-то снизу голос Скотта. Насмерть перепуганная, Виктория повиновалась. Всасывающий звук усилился, и она поняла всю преступную глупость своего поведения.
        - Натяни поводья! Сильнее! Делай, черт побери, что тебе говорят! - Эти слова дошли до ее сознания, и она натянула поводья со всей силой. Руки Скотта внизу уцепились за обращенную в его сторону ногу, которой уже не было видно. Он тянул и тянул, и она видела, как вздулись узлами мускулы под его загорелой кожей.
        Маленькая голова кобылы почти касалась ее колен. «Господи, не допусти», - в отчаянии шептала она. Эта мольба относилась к человеку, который барахтался внизу, в густой зеленой тине.
        Виктория прильнула к вставшей на дыбы лошади. Животное попятилось, и так осторожно, словно имела дела с яичной скорлупой, которую ни в коем случае не хотела раздавить.
        И вот уже обе они очутились на твердой почве, и девушка разглядела длинную, перекрученную лиану, все еще обвивавшую ее.
        Вся дрожа, она недвижно сидела в седле, не в силах произнести хотя бы слово. Потом ей помогли спуститься на землю, и она беспомощно прильнула к шее лошади. Между тем Скотт снял лиану и отбросил ее прочь. После бурной вспышки, он не произнес ни слова. Потом повернулся к Бобби:
        - Отправляйся назад и - тихо, дружок. Незачем распространяться об этом. Ясно?
        Бобби все понял, уловив определенный настрой в голосе своего кузена. Она перевела взгляд с него на Скотта и увидела, что лица обоих Кортни, несмотря на загар, были бледны. Затем Бобби развернул свою лошадь и направил ее к тому оживленному месту, где продолжалось таврение.
        - Ради Бога, Виктория, ты что, лишилась разума? Тебе ведь говорили об этом месте, к тому же там есть предупреждающие знаки. - Ни нежности, ни успокаивающих жестов, как когда-то в другой угрожающей ситуации. Только гнев и раздражение в глухо звучащем голосе показывал, насколько сейчас все было серьезнее.
        - Я знаю, что поступила глупо, Скотт, и очень сожалею об этом. Но я ведь зашла туда совсем чуть-чуть! Ой! - Передернув плечами, она увидела кусок лианы, все еще цеплявшейся за нее. - Как змея! Ужасно! - Она безуспешно пыталась говорить о только что происшедшем, как ни в чем не бывало.
        - С таким же успехом это могла бы быть и змея! Черт побери, ты заслужила, чтобы тебя отхлестали хлыстом за то, что ты рисковала не только своей жизнью, но и жизнью лошади! Ты могла погибнуть, тебя могла засосать трясина, а уж лошадь точно, даже если бы мы и спасли тебя!
        - Я очень сожалею… Очень! И пожалуйста, не гляди на меня так!
        - А как я должен на тебя смотреть? - ответил стоящий перед ней, ставший вдруг незнакомым человек с хмурым, недружелюбным лицом.
        - Ты могла погибнуть, - снова повторил он, и эти слова, холодные и безжалостные, достигли ее сознания. - Нет, я не ожидал, что такое может случиться! Хорошо, что Шад наблюдал за тобой. Мы оба знаем это место, но если бы кто-нибудь другой попытался вытащить тебя оттуда, то произошла бы трагедия, которая была бы на нашей совести.
        Он снова заговорил, и на этот раз под арктическим холодом слов она уловила глубоко спрятанное волнение:
        - Как ты могла совершить такой безрассудный, бессмысленный поступок, Виктория? Тебе ведь должны были рассказать об этом месте!
        - Мне говорили… Миссис Лис говорила. Прости, Скотт. - Она умоляюще протянула руку, но он проигнорировал ее жест. Внезапно он сменил этот мучительный для нее тон. В его голосе послышались те мягкие, шелковые модуляции, которые однажды прозвучали в безопасном уюте кухни, однако теперь все же в них проскальзывали стальные нотки.
        - Знаешь ли ты, Виктория, что я хочу тебя больше, чем когда-либо хотел любую другую женщину во всех отношениях? Я даже начал думать, что, несмотря на мой горький прошлый опыт, из этого что-то может получиться. Но, Слава Богу, это маленькое происшествие привело меня в чувство. Ни одна здешняя девушка никогда бы не выкинула такой номер, и теперь я понимаю, что могут быть вещи и похуже. Поэтому будет лучше, если ты останешься для меня просто знакомой миссис Лис. - И он добавил - Я очень сожалею, Виктория, поверь мне, и за себя тоже! А теперь можешь быть свободна.
        Последняя фраза означала конец.
        Она по-прежнему стояла недвижно, ноги отказывались повиноваться ей. Скотт сказал то, что думал, это было видно в каждой черте его лица. Что ж, если он действительно хочет разрушить их будущее всего лишь из-за одной совершенной ею глупости, пусть так оно и будет!
        Она заставила себя сделать несколько шагов, чтобы подойти к своей лошадке, попыталась вставить ногу в стремя и - промахнулась. В тот же миг его рука подхватила ее под локоть. Наконец ей удалось поймать ногой железную планку, и с помощью этой твердой руки Виктория села в седло. Она разобрала поводья и, высоко подняв голову, тронула лошадь с места. И даже не обернулась назад, когда услышала, что всадник на своей лошади поскакал в противоположную сторону.
        Вернувшись к стаду, она увидела, что работа идет своим ходом. К счастью, никто не заметил ее отсутствия. Не найдя себе занятия, Виктория оглянулась через плечо туда, где на краю площадки владелец этой фермы следил, чтобы никакой другой гурт не оказался рядом и не смешался с его.
        Два погонщика гнали небольшое стадо, и лишь для того, чтобы как-то унять внутреннюю сумятицу, Виктория спросила у Джеффри, кто это такие.
        - А, это скотоводы из лагуны, у них ферма по дороге к заливу, им предстоит долгий путь, поэтому мы должны провести таврение их животных в первую очередь. Но в любом случае, мы здесь долго не задержимся.
        Не задержимся… И Виктория заняла указанное ей дядей Питом место. Она не искала взглядом Скотта по сторонам. Она ехала вдоль медленно передвигавшегося стада, потом возвращалась назад, словно лошадь, предоставленная самой себе. Подняв голову, она встретилась взглядом с Шадом.
        - Я сожалею о том, что сделала, - сказала она. - Я не думала, что это так опасно, когда подъехала к самому краю.
        - Таких мест не так уж много. Ты просто нарвалась на самое скверное. Не думаю, что ты осознавала, какой опасности подвергала вас обеих, себя и лошадь. Эти болота - очень обманчивы. А теперь, ты можешь принять от меня совет, Виктория?
        - Конечно.
        Шад улыбнулся и спросил своим низким голосом:
        - Ты, правда, хочешь услышать мой совет?
        Виктория покачала головой:
        - Если это относительно Скотта, то не от тебя.
        - Тогда пусть все идет, как идет. Ладно? Посмотрим, что принесет будущее. Скотт был в шоке, увидев тебя в трясине. Твой поступок привел его в ярость. - На его темном лице снова появилась улыбка: - Хотя, вообще-то он очень немногие вещи принимает близко к сердцу, например, скачки в Айнасли. И если нам не удастся восстановить мир в недалеком будущем, значит, я не заслуживаю того, что знаю Скотта всю жизнь.
        Он махнул рукой, пустил лошадь в галоп, и Виктория снова осталась одна.
        Когда она обдумала утешающие слова Шада, одолевавшая ее печаль несколько смягчилась. Она почувствовала себя уверенней в седле и начала вместе с другими погонщиками гнать стадо в нужном направлении.

        Потянулись дни ожидания. Занимаясь своими делами, она прислушивалась к разговорам об Айнаслийских скачках, не задавая никому ни одного вопроса. Дженнифер должна была получить новое платье к балу по поводу скачек. Когда его доставили, девушка примерила его, провальсировав несколько раз по комнате.
        Разглядывая ее, Виктория подумала, какая все-таки она везучая: с первого взгляда влюбилась в того, в кого надо. Мать Дженнифер, наверное, полагает, что дочь заслуживает лучшей партии. Но девушка знает, чего хочет, а Питер будет чудесным мужем. «Им обоим повезло», - решила Виктория. Наконец наступил долгожданный день, когда они должны были отправиться в Айнасли. Мир за рекой сквозь дымку серого тумана начал приобретать четкие очертания, что было предвестником близкого рассвета, когда чей-то голос, приветствующий миссис Лис, заставил Викторию резко обернуться.
        Скотт! Она не могла этому поверить! Его имя ни разу не произносилось среди лихорадочных приготовлений к поездке.
        Она увидела, как он, приняв чашку чая, откинулся на скамье и с иронической улыбкой обратился к Дженнифер:
        - Одно только плохо, что вам придется терпеть мое присутствие. Боюсь, что Питер поедет с людьми из миссии.
        - Не обращай внимания, Дженнифер! - воскликнула ее мать, когда девушка повернулась к ней. - Полагаю, что это очень разумно ехать в Айнасли прямо из миссии. Все же знают, как трудно заполучить какой-либо транспорт туда.
        - Что ж, похоже, обстоятельства складываются так, как вы этого хотели, - оскорбленно ответила дочь, выходя из кухни.
        Из-под опущенных ресниц Виктория разглядывала лениво развалившегося на скамье человека, потом вернулась к своему чаю и виду на реку. Из-за горизонта стали пробиваться разноцветные лучи - алые и багровые, потом шафрановые и бледно-желтые.
        Так же внезапно, как и появилась, туманная радуга исчезла. Вместо нее огромный золотой шар стал выплывать мало-помалу над краем земли.
        - Где твои вещи, Виктория? - голос Скотта в большой комнате прозвучал так непринужденно, словно не прерывались их отношения после памятного происшествия на болотах. - Ты, Дженнифер, а также мальчики едут со мной. Пита и миссис Лис подбросят Пакстоны в «ягуаре».
        Виктория указала на свой чемодан и задумалась: если Скотт взялся за какое-либо дело, то доведет его до конца в лучшем виде.
        Она пожала плечами, отгоняя мысль о том, почему их повезет он. Она принимает то, что ниспослал ей Бог, и будет радоваться тому, чего никак не ожидала - быть рядом со Скоттом на протяжении двух с лишним часов пути до Айнасли.
        Трудно было представить, чтобы что-нибудь могло вынудить Скотта оказаться в какой-либо ситуации, если он того сам не желал. Поэтому она последовала за Скоттом, когда он понес ее чемодан к своему «лендроверу». Здесь Дженнифер резко заявила им:
        - Я поеду на заднем сиденье.
        Скотт пожал плечами, а потом спросил:
        - А ты, Виктория? Ты тоже хочешь ехать сзади?
        - Куда бы я ни села, в любом случае, спасибо, - ответила она осторожно и вежливо, как гостья, принимающая приглашение подвезти ее.
        Заняв место на переднем сиденье, и ожидая, когда большой автомобиль тронется с места, Виктория быстро взглянула на человека, которого не видела с тех самых пор, как он так отчитал ее на болотах. Она много думала о нем. Думала и о Шаде, и о совете, что тот ей дал. Пусть время делает свое дело, ей придется ждать. Да разве был у нее выбор?
        Опустив голову, Скотт быстро оглядел приборную доску. Лицо его было обожжено солнцем, и только тонкие белые линии, бегущие от уголков глаз, нарушали однотонность отполированной бронзы. Неожиданно он устремил на нее свои синие глаза:
        - Инспекция закончена?
        Виктория залилась краской, но заставила себя спокойно ответить:
        - Разве смотреть запрещено? - и перевела взгляд на ветровое стекло.
        Дорога, по которой они двигались этим утром, казалась ей незнакомой, хотя однажды Виктории уже пришлось ехать по ней, и с тем же водителем. Но то было ночью, и она тогда не могла думать ни о чем, кроме как о раненом маленьком мальчике.
        Большая машина перед ними свернула на обочину, и Скотт сказал:
        - Я не буду останавливаться. Но когда они вернутся на дорогу, им вряд ли понравится глотать пыль за нами. - Дальше Скотт вел машину молча. Виктория тоже молчала, разве только отвечала, если ее о чем-нибудь спрашивали сзади.
        Довольно скоро они миновали какое-то скопление палаток. Конечно, это не было Айнасли, скорее походило на временный армейский лагерь. Но вот перед глазами стали возникать признаки цивилизации. Это было поселение не больше, чем Чиллагоу. Однако здесь повсюду были люди, лошади, всевозможные экипажи и автомобили.
        Дженнифер и мальчики высыпали с заднего сиденья едва ли не раньше, чем автомобиль остановился. Тут уже был Шад в сопровождении хорошенькой темнокожей девушки. Помогая Виктории выйти из машины, он улыбнулся ей своею мягкой улыбкой. Навстречу им шли два очень похожие друг на друга молодых человека - высоких, красивых, с белоснежными зубами, сверкающими на их загорелых, улыбающихся лицах, от них так и веяло уверенностью в себе. «Слишком уж они безупречны», - подумала Виктория. Она встречала похожих на них в университете. Какие у них могут быть недостатки? Самомнение? Самодовольство?..
        Однако вскоре она нашла, что самодовольством тут и не пахнет. Эти двое искали Шада и вот уже, обняв его, хлопали по плечам и куда только могли достать, а он шутливо отбивался от них. У всех троих на лицах было написано чрезвычайное оживление и доброжелательность, затем к ним присоединился четвертый - Скотт.
        - Иди, я тебя познакомлю! - окликнул Викторию Скотт с той иронической улыбкой, которая иногда появлялась на его лице, когда он разговаривал с ней: - Это Джон и Джимми Гамильтоны, Виктория. Если тебе нравится этот край, хватай! Им принадлежит почти половина его. Мы с Шадом какое-то время работали на их отца.
        - Работали - вряд ли правильное слово, Скотт, - сказал один из близнецов. - Ты управлял фермой так, как считал нужным. - И, повернувшись к Виктории, добавил - Он научил нас обращаться со скотом, а если мы не хотели учиться по-хорошему, он находил способ заставить нас.
        Скотт усмехнулся, а Шад негромко рассмеялся. Но, зная теперь Скотта, улавливая его настроение, Виктория чувствовала, что он принимает участие в этом обмене шутками довольно рассеянно, его внимание было явно занято чем-то другим.
        К ним типичной походкой скотовода подошел высокий, представительный, уже немолодой человек. Он спросил, обращаясь к Скотту и Шаду:
        - Ну, кто должен сегодня выиграть? Или нам придется дожидаться конца состязаний, чтобы узнать это? Хорошо бы решить уже сейчас, на кого из вас ставить в большой скачке.
        - Сегодня все будет очень просто, мистер Гамильтон, - ответил Скотт. - Я не участвую в скачках. Наши цвета будет представлять только Шад. Неожиданно обнаружилось, что только одна наша лошадь достаточно здорова и подходит для соревнований. Мы подумали, может быть, кто-нибудь бродит в темноте вокруг Намангиллы. Понимаете, это, конечно, только предположение… - Он усмехнулся и оборвал фразу, чтобы неосмотрительно не брякнуть чего-нибудь лишнего.
        - Ты действительно не будешь участвовать, Скотт? - спросил один из близнецов.
        - Не сегодня. Я должен поджарить другую рыбу… - Он не договорил и обвел взглядом толпу, задерживаясь на каждой проходящей мимо хорошенькой девушке. Рассмеявшись в ответ на последовавшие комментарии, он махнул рукой и сказал - Ну, я отбываю, чтобы уделить внимание другой моей рыбе…
        Дженнифер с Питером куда-то исчезли, а Виктория вышла на веранду и, наклонившись к перилам, стала наблюдать развернувшуюся перед ней оживленную картину. Она увидела Скотта и сотню других молодых людей. С болью в сердце разглядела среди них прекрасную Джоанну. Значит, она вернулась, и хорошо, если бы только ради увлекательного зрелища. Виктория надеялась на это, потому что девушка и впрямь была хороша.
        На веранду, улыбаясь, вышла миссис Лис и встала рядом с ней. Виктория заметила, каким оценивающим взглядом та проводила проходившего мимо одного из молодых Гамильтонов. Она разгадала выражение лица миссис Лис и пожала плечами. Дженнифер знала этих ребят всю свою жизнь, и если все, что она могла бросить в их сторону, было мимолетное «привет!», то, значит, матери не имело никакого смысла смотреть на одного из них взглядом, выдававшим крушение всех ее надежд. Провидение самовольно выбирает партнеров по жизни и по постели. А у нее самой хватит разума это понять?
        Во время ленча столовая была заполнена людьми. Виктория рассеянно ела все, что ей предлагали, а взглядом искала одно-единственное лицо. Но Скотта здесь не было. Не было и Шада.

11
        Начало скачек приближалось. Виктория решила получить удовольствие от интересного зрелища.
        Публика, собственно ради этого сюда и собравшаяся, наблюдала, как к месту старта повели лошадей. Вдруг все внутри Виктории оборвалось. Она увидела Скотта так близко, что вполне могла протянуть руку и дотронуться пальцами до его загорелой щеки. Хотя между ними проходила ограда бегового круга, их разделяло лишь несколько дюймов.
        Он стоял возле небольшой вороной лошади, верхом на которой сидел Шад. Это несправедливо, подумала она, как думала уже много раз раньше. Он один обладал всем, что только можно было пожелать - красивой внешностью, уверенностью в себе, умением покорять окружающих, а также, вынуждена была она признать, добротой, которая проявлялась порой весьма странным образом.
        Скотт резко повернул голову, словно уловил какой-то посторонний импульс. Когда их взгляды встретились - сердца забились в унисон, соединив их в пространстве.
        Виктория поняла, что он не ожидал этой встречи и не был готов к ней. Ей сказали об этом его глаза. Затем он опустил веки и отвернулся так, что перед ней предстал лишь его чеканный профиль.
        К Скотту и Шаду подъехал Джимми Гамильтон верхом на чистокровной лоснящейся гнедой. Он взглянул на двух приятелей.
        - Вот уж не ожидал, - заявил он, - что наступит день, когда только один из вас будет участвовать в больших скачках!
        Он окинул оценивающим взглядом маленькое животное под Шадом, и рот его раскрылся от удивления.
        - Но ведь эта не из ваших лошадей? А где же они? - вопрос прозвучал резко.
        - О! Джимми! - голос Скотта был вежлив. - Но откуда же у нас, простых фермеров, могут быть лошади, подобные твоей. Мы довольствуемся теми необъезженными лошадками, каких удается отыскать.
        Виктория подумала, что, судя по гамме чувств, отразившихся на лице Гамильтона, по тем усилиям, которые он прилагал, чтобы подавить готовые сорваться с его губ слова, Джимми сейчас хватит удар. Но прежде, чем он успел подобрать подходящие ругательства, легким галопом подскакал его брат. Он тоже взглянул на вороную неухоженную лошадку и сказал, как и его брат:
        - Глазам не верю! Неужели, Шад, ты поскачешь на этой… - Раньше, чем он смог закончить фразу, поднялась суматоха и лошади двинулись к месту старта. Скотт исчез за оградой. Дядя Пит сказал:
        - Возможно, я - дурак, что выступаю против Намангиллы, но свои деньги я поставил на серую Мэпльтона. А как вы? - спросил он миссис Лис.
        Она вручила ему десять долларов.
        - На Шада, конечно! Я-то не настолько глупа!
        - Но это же безнадежно… Я не знаю, что нашло на них обоих!
        - Пит, кто лучший наездник на всей территории? - коротко спросила миссис Лис.
        Дядя Пит повернул в ее сторону серебристо-седую голову:
        - Я полагаю, Скотт… или Шад, но…
        - Ты знаешь их обоих всю жизнь. Неужели ты думаешь, что Шад появился бы перед всем этим сборищем, - миссис Лис сделала широкий жест рукой, - на чем-то, что будет скакать, как вьючное животное? Не скажу, что он не может проиграть, такое случается с каждым, но свои деньги я ставлю на него.
        - И я тоже, дядя Пит, - сказала Виктория, вручая ему еще одну банкноту.
        Дядя Пит удивленно поднял брови, потом махнул рукой и сказал:
        - О'кей, это ваши деньги, и если вы хотите их потерять…
        Виктория лишь мысленно прошептала теплые слова вслед темнокожему всаднику на маленькой лошадке: «Ты сейчас победишь, Шад».
        Именно это он и сделал!
        Виктория никогда раньше не интересовалась скачками и пришла в невероятное возбуждение от того, что происходило на беговом круге. Она хотела, чтобы цвета Намангиллы пришли первыми. Радость, когда все осталось позади, была так огромна, что она ощутила слабость во всем теле, а ноги стали как ватные. Но у нее хватило сил рассмеяться в лицо дяде Питу, когда он передавал ей выигранные деньги.
        Наконец она решила, что с нее довольно. Не хватало еще головной боли к вечеру, а из-за жары, шума, волнения и суматохи это вполне могло случиться.
        Итак, собравшись неторопливо возвратиться в отель, она отвернулась от все еще заведенной толпы, ожидающей последней скачки, и стала убирать в сумочку нежданно свалившийся на нее выигрыш. В этот момент чья-то решительная рука помогла ей выбраться из толчеи ипподрома. Она узнала эту руку. Конечно же, это был Скотт! Очутившись так близко от него, она почувствовала, что не может произнести ни слова. Скотт, однако, мог.
        - Я намеревался поговорить с тобой о том, что произошло на болотах, но мне не удалось выкроить время, чтобы прийти к Лисам. Кроме того, мне нужно было остыть. Конечно, я имел все основания рассердиться на тебя, но не должен был…
        Быстро прервав его, Виктория сказала:
        - Не имеет значения. Мне не нужно было лезть туда… - И так же, как в день их ссоры, она протянула ему руку. На этот раз рука была принята.
        Он схватил ее ладонь сильными, загорелыми пальцами, и у нее перехватило дыхание, потом она продолжила:
        - В жизни каждый из нас совершает несколько серьезных ошибок, я считаю, это была одна из них.
        Невероятно, но Скотт рассмеялся так, как она уже знала, он иногда смеялся, беззвучно содрогаясь всем телом, и еще крепче сжал ее руку.
        - Мне стыдно, Виктория! Как будто бы я не совершал ошибок! Прости меня, я должен был извиниться еще раньше. Дома все идет не так, как надо. Бобби и Шад косятся на меня…
        Слова Скотта повисли в воздухе, и некоторое время они просто молча стояли возле пустого сарая.
        Но вдруг тишина взорвалась невероятным шумом - похоже, последняя скачка была в разгаре.
        Затем на лице ее собеседника появилась столь характерная для него пиратская улыбка.
        - Будет лучше, если тебя здесь не застукают со мной. - Он указал на окружавшее их пустынное пространство. - Ты можешь испортить свою репутацию еще до заката солнца, я обещаю.
        Виктория была изумлена, она и вообразить не могла, что он способен сказать подобное! Но когда она заговорила, в ее словах было нечто большее, чем просто колкость:
        - Не будь глупцом, Скотт. Никто, по крайней мере, как я это понимаю, не может испортить свою репутацию в сегодняшнем мире, ни мужчина, ни женщина, заключающие между собой соглашение на каком бы то ни было основании, а секс далеко не единственное среди них.
        - О! А тебе приходилось заключать подобные соглашения?
        Неожиданно атмосфера в этом маленьком тупичке, отделяющем их от заполненного людьми ипподрома, изменилась. В голосе Скотта появились те вкрадчивые ласковые нотки, которые были предвестником неприятностей. Не очень уверенно из-за этой перемены она подняла глаза и произнесла:
        - Нет, но только потому, что у меня были другие обязательства. Я помню, как ты сказал мне однажды, что всегда есть альтернатива!
        - Да, конечно, и мы потолкуем об этом позже… И… - он слегка усмехнулся прежде, чем продолжить: - Возможно, ты будешь единственной, кто станет тогда со мной разговаривать. Очень может быть, что мы с Шадом на большой скачке обчистили всю округу!
        - Обчистили, да не всех, меня это не касается. Я, разумеется, ставила на Шада, - сказала Виктория.
        - Неужели? А если бы на Черном Секрете скакал я?
        - Вот, значит, как его зовут! Что же касается тебя, ты прекрасно знаешь, как бы я поступила, но… - теперь уже изменился тон Виктории: - Не было ли тут чего-нибудь противозаконного?
        Скотт засмеялся, и эхо беззаботно вторило ему.
        - Конечно, не было, - ответил он. - Здесь ты можешь выступать на любой лошади, какой располагаешь - чистокровной, полукровке, даже необъезженной. Лошадка, на которой сидел Шад, скакала как бешеная, и, судя по всему, в ней есть что-то от хорошей породы. Не правда ли, она прошла великолепно?
        - Да! - ответила Виктория, вспомнив, как все было.
        - Тогда, о'кей. Извинения принесены, и мне пора идти. Увидимся вечером на танцах.
        Он махнул рукой и ушел своей бесшумной походкой хищника.
        Оставшись на месте, Виктория вскоре поняла, что последняя скачка завершилась - возгласы и шум стихали, по мере того как зрители расходились по домам, чтобы приготовиться ко второму важному событию уик-энда.
        Лучше и ей заняться тем же, подумала она.
        Итак, прихватив все, что нужно для душа, Вик тория прошла через холл, который снова ожил после того, как сюда вернулись любители скачек. Поскольку это не был отель высокого класса, ванные комнаты в нем располагались только в одном месте, и можно было принять душ, только если были пустые кабинки.
        Вернувшись в свою комнату, Виктория положила несколько подушек в изголовье кровати и вытянулась на ней. Взглянув на свои вещи, развешенные рядом с вещами Дженнифер в шкафу, оиа порадовалась, что захватила платье, приготовленное к выпускному вечеру.
        Складки на нем спускались от выреза к талии, откуда ниспадали водопадом из нескольких ярдов шифона. Его цвет изменялся от бледно-желтого до глубокого изумрудно-зеленого.
        Она все еще разглядывала его, грезя о предстоящем вечере, который мог ей подарить то, что она так ждала, когда в страшной спешке в комнату влетела Дженнифер.
        - Лучше бы тебе пойти принять душ, - бросила она, собирая свои наряды.
        - О! - мечтательно улыбнулась Виктория. - Я уже это сделала. Что, пора одеваться?
        - Только не в это! - сказала молодая девушка, указывая на висящий на вешалке купальный костюм. И не в платье к ужину. Столовая будет набита людьми, и тебе могут вылить на него тарелку супа или, скорее, поскольку сегодня день скачек, кувшин пива…
        - Но…
        - Виктория! Сегодня вечером ты ужинаешь не в роскошном, изысканном ресторане. Ты очутишься среди взвинченной толпы, стремящейся как следует повеселиться. Надень что-нибудь другое, а потом вернешься за этим. - Она ткнула пальцем в сторону восхитительного платья. - Можешь немного подкраситься, если хочешь. Уж на лицо-то никто ничего не опрокинет.
        Дженнифер рассмеялась и исчезла.
        Виктория заставила себя встать с кровати и начала причесываться. Собрав волосы с одной стороны, она соорудила из них нечто вроде короны, тогда как с другой она оставила несколько локонов свободно ниспадающими.
        Довольная собственной прической, она подкрасила веки сине-зелеными тенями под цвет своего платья. Несколько прикосновений румянами завершили ее приготовления. Губную помаду можно будет нанести и после ужина. Когда Дженнифер вернулась, Виктория, следуя ее примеру, надела легкую блузку без бретелек и короткие брючки. Уж если все собираются без особых церемоний, никто не обратит внимания на то, как она одета или насколько раздета.
        Придя в столовую, они протиснулись между плотно сидящими людьми к местам, заказанным для них за длинным столом, и оказались между Джоном Гамильтоном и хорошенькой темнокожей девушкой, которая, слава Богу, была не Джоанной.
        Для собравшихся здесь это было важное событие, происходящее лишь раз в году, и все стремились получить от него как можно больше удовольствия - смеялись, шутили, обсуждали и только что прошедшие и давние скачки, предвкушали вечерние танцы. Многие были молоды, беспечны, и считали, что им принадлежит весь мир.
        Во время ужина на Викторию никто не опрокинул ни тарелку супа, ни кувшин с пивом. Но, судя по шуму и треску, доносившемуся с другого конца зала, кто-то это все-таки сделал. Все сопровождалось взрывами смеха, похоже, что сегодня вечером все было возможно.
        Они решили, что пора уходить, и, лавируя между столами, гостями и официантками, выбрались из все еще переполненной и очень шумной столовой. Вместе с Дженнифер и Питером Виктория вышла на веранду, но дальше отправилась одна, потому что сопровождавшая ее парочка остановилась у перил, чтобы пошептаться о чем-то своем.
        Ощущая деревянные доски пола под своими мягкими белыми босоножками, Виктория счастливо улыбалась сама себе - от эйфории дня и в ожидании наступающего вечера.
        До ее комнаты оставалось каких-нибудь несколько ярдов, когда она внезапно остановилась, словно уперлась в незамеченную раньше стеклянную стену. Чуть дальше, в стороне от освещенных окон и тусклого света наружных фонарей, стояли две фигуры. Мужчина положил руки на талию женщины. Он что-то говорил почти неслышно, и хотя Виктория не могла разобрать слов, голос был знакомым, слишком знакомым.
        И раньше, чем она успела сделать шаг, Джоанна, а это была она, взметнула обе руки и закинула их за шею мужчины. Замерев на месте, Виктория видела, как красотка прильнула к Скотту всем телом и заглянула ему в лицо. Скотт шевельнулся и заметил девушку, словно вросшую в землю совсем рядом от него. Его взгляд снял охватившее оцепенение.
        Спотыкаясь, Виктория добралась до своей комнаты и захлопнула за собой дверь.
        Как слепая добрела она до кровати и рухнула на подушки, на которых еще совсем недавно предавалась мечтам.
        Скотт и Джоанна! Она могла упрекать его за упорное нежелание встречаться с городской девушкой. Но он произносил такие волнующие, страстные слова о своем влечении к ней… Как быть с уверениями, что он всегда говорит только правду? Вспоминая теперь, как последовательно вел он себя по отношению к ней, их последнюю, совсем недавнюю встречу, она поняла, что он не снисходил до случайных связей где-нибудь на стороне. Но… Но Джоанна была так потрясающе хороша, а мужчины часто берут то, что могут получить без особого труда - а именно так это и было сейчас.
        Вдруг Виктория привстала. Где-то вне ее комнаты почти неслышные шаги заставляли чуть вздрагивать доски пола. Однако раньше, чем они приблизились к двери, послышался знакомый голос:
        - Привет, Скотт! Ты нас ищешь?
        - Нет, приятель. Мне нужен был Шад, но он где-то шляется, и я решил, что лучше пойти и переодеться к вечеру.
        - Я с тобой, Скотт… Вернусь около половины девятого, дорогая, - донесся голос молодого человека, похоже, блаженно улыбнувшегося Дженнифер, прежде чем уйти. Одни шаги удалились едва слышно, вторые, словно эхо, следовали за ними. Тут же вошла Дженнифер и включила свет.
        - О! - воскликнула она, изумившись при виде лежащей фигуры, - а я думала, что раз свет не горит, значит, тебя нет.
        - Я просто немного отдыхала. Кажется, у меня начинает болеть голова от всего этого солнца и шума.
        Виктория почувствовала, что ее выдумка вполне может оказаться правдой. И задумалась - не использовать ли это как предлог, чтобы не пойти на танцы. Неожиданно она ощутила себя совершенно разбитой и очень несчастной. Все, чего ей хотелось, это убежать и спрятаться где-нибудь. В этой столь насыщенной любовной истории было слишком много взлетов и падений.
        Но если она так сделает, Дженнифер, возможно, воскликнет: «О, бедняжка!», и останется при этом совершенно равнодушной. Но она может поделиться с матерью, а Виктории совсем не хотелось, чтобы миссис Лис появилась здесь с выражениями сочувствия.
        - Тебе лучше встать и одеться, Виктория, - прервала Дженнифер ее бессвязные мысли. - Я хочу там быть, как только начнется музыка.
        В конце концов, Виктория спустила ноги с кровати и начала одеваться. Очаровательное платье скользнуло на ее плечи, затем она аккуратно поправила прическу сзади, там, где волосы сбились от лежания на подушке, потом решительно выпрямилась и пробормотала:
        - Будь что будет.
        Поймав через плечо в отражении зеркала взгляд Дженнифер, она обернулась и спросила:
        - Как ты думаешь, платье мне идет?
        - Глазам своим не верю, - ответила ее приятельница, - ты выглядишь совсем другой, почти незнакомой. Словно кто-то, с кем я встретилась впервые. Совсем не похожая на ту, кого я обычно вижу в джинсах, майке или каком-нибудь хлопчатобумажном платье.
        - Большое спасибо. Вот только не знаю, следует ли принимать эти слова за комплимент.
        Виктория еще раз взглянула на себя в зеркало, и в ее последующих словах прозвучало удовлетворение:
        - Однако мне нравится, как выглядит моя прическа. Немного неестественно, не от мира сего, правда?
        - Что есть, то есть. А я рада, что мои волосы вьются от природы и ничего не надо с ними делать… - Как всегда, в словах Дженнифер сквозило свойственное ей самодовольство.
        Они были уже готовы, когда за ними зашел Питер в компании Нила Пакстона. Виктория улыбнулась молодому человеку, а затем они вчетвером направились в зал, где должен был состояться вечерний бал.

12
        Пробравшись сквозь толпу мужчин, теснившихся у входа, Виктория увидела, что зал переполнен. Как и Питер, она улыбалась в ответ на сыплющиеся со всех сторон комплименты. Расположившись среди знакомых, Виктория занялась тем, что делали все вновь прибывшие - стала разглядывать битком набитый зал, но среди множества лиц она искала только одно. Прислонившись к стене в своей характерной, несколько небрежной позе, Скотт разговаривал с мистером Гамильтоном-старшим и его сыновьями. Шада с ними не было.
        Потом она увидела его среди людей из миссии. В большинстве своем это были мужчины, одетые почти в униформу - белые рубашки с длинными рукавами и при галстуках. Пальто и пиджаки, должно быть, они где-нибудь оставили из-за жары. Вдруг она обратила внимание на свое окружение и увидела рядом с собой Нила Пакстона.
        Бал по поводу скачек начался.
        Если до сих пор Виктория считала Нила застенчивым молодым человеком, то явно недооценивала его умение танцевать. Она поняла, что должна постараться, чтобы держаться на одном с ним уровне. Он танцевал превосходно!
        Во время короткого перерыва, когда после аплодисментов музыка еще не заиграла, она оказалась возле Скотта и его партнерши.
        - Ты еще не знакома с Бронвин Гамильтон, Виктория? - спросил он.
        Виктория улыбнулась девушке и сказала:
        - Привет!

«Лет шестнадцать или семнадцать, - подумала она, - такая же красивая, как ее братья, но без их обаяния». Это, однако, совсем не беспокоило малышку. Она радостно кинулась в почти братские объятия Скотта, как только музыка возобновилась. Но сзади, рядом с миссис Лис, появилась особа, которой Скотт уделял отнюдь не братское внимание.
        - О! Это Лоурел Ситон, - ответила Виктории ее хозяйка. - У них ферма недалеко от Гамильтонов. Она восхитительна, не правда ли? Хотя очень избалована, и ей нравится Скотт!
        - Как и всем! - прошептала Виктория со вздохом, представляя недавнюю сцену на веранде. Только это воспоминание возникло в ее сознании, как в зале появилась Джоанна.
        Как и в последний раз, когда она ее видела, Джоанна тесно прижималась к сопровождающему ее мужчине, крепко держа его за руку. Однако его волосы были неопределенно каштанового цвета, а от всей фигуры веяло не обаянием, а властностью и уверенностью в себе. Раньше, чем Виктория успела задать следующий вопрос, Дженнифер сказала с неприязнью:
        - О, относительно нее нет никаких сомнений. Это доктор Фрэнк Вильсон, один из
«летающих врачей». Меня удивляет, где же Скотт?
        - Если она не со Скоттом, то, можно побиться об заклад, что он сам этого не захотел, - ответила ее мать. - И я рада этому, Дженнифер. Мне вовсе не хотелось бы, чтобы Джоанна оказалась моей соседкой, хотя… - миссис Лис засмеялась, - боюсь, что на ком бы ни женился Скотт, мне придется с этим смириться. Он сам себе господин.
        Слушая все это, Виктория продолжала следить взглядом за привлекающей всеобщее внимание красавицей в алом, свободного покроя, крепдешиновом платье и с блестящими черными волосами, оттеняющими ее прелестное лицо. Какой мужчина мог бы устоять перед нею!
        А затем вдруг Джоанна с ее красотой была вытеснена из ее сознания. Она услышала голос рядом с собой:
        - Я надеюсь, этот танец мой, Виктория, - и, словно завороженная, она пошла ему навстречу.
        Он танцевал так же, как ездил верхом, великолепно. Он молчал и легко вел ее в танце, а она подчинялась его лидерству. В какой-то момент, ненамеренно прижавшись к его сильному телу, она тут же отпрянула.
        - Успокойся, - раздался его мягкий голос, - добрая половина глаз в этом зале смотрят за нами - новая девушка в городе, и танцует со мной…
        Она не обратила на это внимание, но задумалась - что вызывает влечение, любовь? Прикосновение этих рук? Чем бы ни обернулся для нее этот вечер, она всегда будет помнить колдовство этого танца в объятиях Скотта.
        - Хвала небесам, - сказал Скотт, когда музыка смолкла.
        Пораженная Виктория уставилась на него.
        - Что за странные вещи ты говоришь, - сказала она, уловив какое-то смятение в его словах.
        - Вовсе нет, - ответил Скотт, уводя ее с танцевальной площадки. Он поддерживал ее под локоть, сохраняя для наблюдавших со стороны видимость приличия и благовоспитанности.
        - Во всех своих любовных интрижках я всегда играл ведущую роль, но, черт возьми, я, похоже, не знаю, что и сказать относительно нас. Я сдаюсь! Мы увидимся после этого уик-энда и, так или иначе, разберемся во всем.
        Поразившись еще больше, Виктория собралась было ответить, но так и не успела.
        - Оставь для меня мидли, - сказал Скотт и исчез, как это с ним, черт побери, часто бывало, со злостью подумала она.
        После этого она не отказывала никому, кто ее приглашал. Площадка была лучшей из тех, на которых ей доводилось танцевать квикстеп, джаз или вальс в былые дни. После полуночи, когда бал должен был закончиться, хохочущие, почти бездыханные гости исполнили на навощенном полу польку и завершили вечер мороженым.
        Шад тоже пригласил ее на вальс.
        - Кажется, нет надобности спрашивать, понравился ли тебе этот вечер, сбылась ли несбыточная мечта, а, Виктория? - спросил он во время танца.
        - Нет, конечно, не надо, - улыбнулась она, - однако я хотела бы…
        - Разве я не говорил тебе, что придет такой день, - был его ответ.
        Потом в пять минут первого объявили мидли. И она устремилась к Скотту, едва он протянул к ней руки.
        Этот танец был достойным завершением вечера, и хотя рука на ее талии лежала свободно, едва касаясь, это была рука Скотта. Музыка окончилась прощальным пением фанфар и больше не возобновилась, несмотря на бурные аплодисменты. И снова Виктория покинула танцевальный круг, чтобы вернуться к своим знакомым.
        Джимми Гамильтон, обнимая одной рукой Лоурел, приветствовал их:
        - Отец хватил через край шампанского и сейчас ужинает в маленьком фойе отеля. А я хотел бы переговорить с тобой, Скотт. У меня не было возможности поймать тебя после этой чертовой скачки, а мне хочется узнать все об этой темной лошадке. Шада спрашивать бесполезно, он только улыбается всеми тридцатью двумя зубами. Если бы мы с Джоном не знали, что это не так, то могли бы подумать, что он немой. Но он определенно может говорить, когда хочет.
        - Темная лошадка? Конечно же, нет, - прервал нарочито мягкий голос. - Она принадлежит Шаду и зарегистрирована должным образом.
        Гамильтон-младший рассмеялся:
        - Ладно, предположим. Предлагаю выпить за него - в надежде, что в следующий раз он не выиграет.
        Они вышли из зала. Идя между дядей Питом и Скоттом, Виктория заметила, что к ним присоединились Джоанна и доктор Вильсон.
        На улице она подумала, что, хотя вокруг простирались обширные пустынные земли, тишины здесь не было. Всюду раздавались чьи-то возгласы. Смех и разговоры эхом неслись от групп людей, все еще не желающих смириться с окончанием вечера. Виктория устремила взор вверх - бриллиантами сверкали звезды, а немного ниже - Южный Крест, такой знакомый, часть ее дома. Пока он сияет над ней, она у себя на родине.
        Она шла мелкими шагами, никем не поддерживаемая под руку. В маленьком фойе их уже ждало шампанское. Открыв бутылки, близнецы обносили гостей. Виктория стояла позади, сжимая в руках бокал, переданный ей Джоном, довольная, что находится здесь и слушает насмешливую перебранку, в которую были вовлечены практически все.
        Главным объектом нападок был не Шад, а Скотт. Но Виктория так же, как и все, беззаботно улыбалась. Он и сам вполне мог постоять за себя.
        Неожиданно Скотт поднял ладонь, призывая собравшихся к тишине. Потом взглянул через фойе на владельца отеля и показал полдюжины пальцев. Тот кивнул в ответ. Виктория подумала, что сейчас должно произойти что-то из ряда вон выходящее, судя по тому, как сапфирово заблестели его глаза, и расплылась на губах пиратская улыбка.
        - Мне надоело слушать упреки за выигрыш Шада… - Волей-неволей Скотт должен был прерваться, пока не стих шум во всех углах. Шад, как водится, стоял молча.
        - Мне надоели, - повторил Скотт, - все эти бесплодные разговоры о нашей малютке Темном Секрете, поэтому я предлагаю вам другую тему для обсуждения.
        Он обвел взглядом комнату, и внезапно наступила глубокая тишина, все взоры с недоумением устремились на него.
        Меж тем новые бутылки шампанского были откупорены, на сей раз владельцем отеля, и, когда все бокалы были наполнены, Скотт произнес:
        - Надеюсь, вы все будете рады выпить за мою помолвку!
        Никто ничего не сказал, его слова еще не дошли до сознания присутствующих. Тогда Скотт произнес:
        - Виктория! - подошел к ней, взял ее за руку и повернул ко всем лицом.
        Она не могла сдвинуться с места. Но готова была убить его.
        И тут мистер Гамильтон-старший первым оправился от изумления.
        - Поздравляю вас обоих. - Он поднял свой высокий бокал и опустошил его. - Долгой вам жизни и счастья.
        И сразу в комнате поднялась невообразимая суматоха, но сквозь этот шум Виктория расслышала, как дважды было громко произнесено ее имя: с недоверием в голосе миссис Лис, и еще громче скандальным тоном Дженнифер.
        Поздравления сыпались со всех сторон. Скотта то и дело хлопали по плечам, но несколько изумленных взглядов было брошено и в сторону Виктории. Ее это не трогало - пусть думают все, что им заблагорассудится. И вдруг, словно струя холода пронизала возбужденную, наполненную смеющимися голосами атмосферу вокруг нее. Протянув руку, перед Скоттом стоял Фрэнк Вильсон. Рядом с ним, по-прежнему крепко обнимая доктора, Джоанна, и что-то говорила, но Виктория не могла расслышать ее слов. Джоанна умело играла роль красавицы желанной и обожаемой привлекательным и внимательным мужчиной.
        Кто-то еще негромко говорил что-то, и когда толпа немного расступилась, Виктория увидела, что это был мистер Гамильтон. И снова она не разобрала слов, но в ответе Скотта прозвучало удовлетворение:
        - Благодарю вас, сэр. Если это состоится, я буду очень признателен.
        Виктории показалось, что прошло всего несколько минут, но, возможно, и больше, когда Скотт обратился к ней:
        - Виктория, не могла бы ты сменить свой шикарный наряд? Нам предстоит поездка, а у меня не хватит смелости испортить его.
        - А это может случиться, Скотт? - спросила она беззаботно.
        - Черт побери, еще как может. Там, куда мы отправимся, я буду чувствовать себя спокойнее, если ты наденешь что-нибудь другое.
        Она молча смотрела на него, пока произнесенные им слова доходили до ее сознания. Рассмеявшись, он сказал:
        - Я не подумал, что мои слова могут прозвучать так двусмысленно. Но уж если они так прозвучали, то были абсолютно искренни. А теперь иди и переоденься!
        Она пошла к себе, по дороге поблагодарив покидающих фойе людей старшего возраста за поздравления. Молодежь же, похоже, имела другие планы на продолжение вечера.
        Оказавшись в своей комнате, она повесила великолепное творение модельера на вешалку и оделась в свою обычную одежду, а туфли на высоких каблуках сменила на привычные сандалии. Виктория решила также полностью изменить и внешность элегантной дамы, нарядившейся специально к званому вечеру. Поэтому она извлекла из прически шпильки и, взмахнув волосами, позволила им свободно рассыпаться по плечам в живописном беспорядке. Потом расчесала их и пришла к заключению: «Вот теперь это - действительно я!»
        Переодевшись, Виктория некоторое время постояла, размышляя, куда она, собственно, должна пойти. Во всяком случае, возвращаться в фойе, где еще оставалась Джоанна, она не намеревалась. Но тут обнаружилось, что размышлять ей не о чем. Скотт, опираясь о перила веранды, уже стоял против ее двери. Их отделяло всего несколько ярдов, она глядела на него и чувствовала, как слабеют ее ноги, как дрожь пробегает по всему ее телу.

«Происходит ли это потому, что Скотт так неожиданно раскрыл свои планы»? - подумала она бессвязно, не отводя взгляда от его глаз. Наконец он подошел к ней, и туман рассеялся.
        Он повел ее не ко входу в отель, откуда еще доносился громкий шум веселья, а в обратную сторону, где под тентами стояли экипажи и было тихо и темно. В некоторых машинах сидели парочки, продолжавшие извлекать удовольствие из такого особенного вечера, как нынешний.
        Стояла теплая ночь, нет, скорее уже раннее утро. Все было таким нереальным! Ей в голову никогда не приходило, что вот так, рука в руке, она будет когда-нибудь идти со Скоттом. Он просто не походил на мужчину, которого можно было представить в подобных обстоятельствах.
        Она заметила, что звезды стали терять свой бриллиантовый блеск, и спросила:
        - А который час, Скотт?
        Часов он никогда не носил, поэтому он поднял глаза к небу, потом посмотрел на горизонт:
        - Около половины четвертого, я полагаю. До рассвета осталось чуть больше часа. Теперь сюда… - Он отпустил пальцы, но его рука по-прежнему поддерживала ее, помогая подняться на высокую подножку.
        Виктория разместилась в уголке знакомого сиденья и проследила взглядом, как уже знакомым ей скользящим движением он занял место за рулем.
        Ей казалось, что они ехали довольно долго. Пролетающая за окошком ночь, близость любимого человека в маленькой кабине создавала атмосферу особой интимности. «А может быть, это сказывается усталость от насыщенного дня?» - подумала она смутно. Она протянула руку, чтобы дотронуться до него, но затем осторожно убрала ее. Скотт в ответ на этот жест повернул к ней голову, потом остановил «лендровер» и сказал:
        - Вот и конец нашего путешествия, свет моей жизни!
        Состояние полудремы исчезло, и она ответила, достаточно язвительно:
        - Могу представить, что значит быть светом твоей жизни.
        В голосе Скотта, когда он ответил, звучал беззаботный смешок, он словно забавлялся:
        - Давай переберемся назад и будем оттуда смотреть восход.
        Скотт открыл большую заднюю дверь и, взяв ее под мышки, помог перелезть через сиденье и усесться на пол кузова, потом сам разместился рядом.
        - Ну, а теперь, мисс Виктория Стин, что вы скажете относительно нашей помолвки? Вы согласны выйти за меня замуж?
        - Ты знаешь, что я согласна, конечно, знаешь. Но разве можно делать так, как ты сделал! Именно поэтому я должна спросить тебя: «Что ты имеешь в виду?»
        - Почему же ты этого не сделала? Я, конечно, заслужил это. Но должно было пройти какое-то время, и неожиданно я решил, что час настал. Так много других вещей отвлекало внимание… - Скотт поднял ее руку и начал с рассеянным видом гладить ее большим пальцем. Она попыталась отдернуть руку, но он сжал ее ладонь еще сильнее.
        Неожиданно она рассмеялась, вспомнив об ошеломленном молчании и сменившем его оглушительном гаме среди друзей Скотта, когда тот объявил о помолвке. Она ответила:
        - Ты знал, конечно, что я не буду возражать. Но когда ты сделал это невероятное заявление, к тому же, стоя далеко от меня, ты выглядел настолько на себя непохожим, что я подумала, уж не пьян ли ты? Слава Богу, что это не так. Сегодня вечером пьяны не только все мужчины, но и их собаки.
        - Я не пью - это не принадлежит к числу моих недостатков. У меня более, чем достаточно, других. Например, характер. Но в этом меня сдерживает Шад. А теперь нам следует поговорить серьезно. Я знаю… Женщина должна назначить время и место свадьбы. Однако… - его голос, обычно такой уверенный, а в некоторых ситуациях вкрадчиво-мягкий, сейчас выдавал сомнения и колебания - Как ты думаешь, могла бы ты выйти за меня замуж через две недели?
        Сначала она подумала, что не расслышала правильно, а потом воскликнула:
        - Ты, должно быть, сошел с ума! Через две недели? А как быть с моими родителями? Как быть… ох, с миллионом других вещей?
        Потом наступило озарение:
        - Ты не хочешь перебираться на юг. Ты хочешь жениться здесь, но я не могу, Скотт…
        Он ничего не ответил, но этот рассеянно поглаживающий палец продолжал делать свое магическое дело. Виктория подумала о том, что повлечет за собой возвращение домой для свадьбы. Она представила, как будет знакомить Скотта со своими друзьями, и поняла, что все это не имеет никакого значения.
        Глубоко вздохнув, она сказала:
        - Уж если я решила выйти за тебя замуж, меня не волнует, где будет свадьба. Моя мама не обрадуется этому, но я представлю тебя и скажу: «Смотри, я нашла свою заветную мечту!» О, Господи, для нас снова наступают дни золотой лихорадки!
        - Сейчас лесть тебе ничего не даст, хотя, должен сказать, что позже буду готов принять ее. Ты действительно не передумала выходить за меня замуж?
        - Я тебе уже сказала. Однако мои родители захотят присутствовать на моей свадьбе, а так как ты неоднократно заявлял, что я должна помнить, как далек и заброшен твой родной край, то стоит мне только представить моего отца в поезде, который едва плетется в Чиллагоу… - вздохнула Виктория, расстроенная уже одной этой мыслью.
        - А! - Скотт сделал жест, словно отмахиваясь от какой-то банальности. - Что-то мы слишком заторопились. У нас еще будет время все обдумать по порядку. А сейчас о более серьезных вещах. - По-прежнему обнимая ее и поглаживая ей руку, он начал своим особым проникновенным тоном:
        - Более всего на свете я хотел бы любить тебя, больше всего на свете я хотел бы обладать тобою. Однако… - он повернул к себе ее лицо и поцеловал. Прикосновение его губ не требовало ничего, не разжигало в них обоих желания. Это была ласка нежная, легкая, словно прикосновение перышка.
        Но Виктория откликнулась на эту ласку всем своим существом и устремилась к нему. Но он мягко отстранился от нее:
        - Послушай, Виктория, когда ты рядом, я теряю голову. А у меня выдался тяжелый день, и усталость - скверная попутчица для любви. Я не хочу этих кратковременных взрывов страсти. Как только мы поженимся, я заставлю время остановиться для нас.
        Виктория была недвижной. Стоит только ей протянуть руку и дотронуться до него и… Но она осторожно выпрямилась и сказала:
        - Хорошо, давай возвращаться.
        Она передвинулась к открытой двери, спрыгнула вниз и замерла:
        - Смотри, Скотт! - у нее перехватило дыхание.
        Прямо против нее у самого горизонта появилась багровая полоска. Не то множество ярких красок, которые зажигает восходящее солнце, а именно одноцветная полоса - словно кисть окунули в алую краску и провели ею четкую линию на небосклоне.
        Скотт встал рядом с ней и обнял ее за талию.
        - Да, - ответил он, и слова его прозвучали как-то по-особому мягко. - Это одна из причин, почему я привез тебя сюда после вчерашнего долгого дня. Я нуждался в привычной обстановке. Слишком многое свалилось на меня, а это возвращает меня к самому себе, - он повернул ее лицо, так что она могла видеть его в призрачном свете начинающегося дня, и продолжил - Что ж, теперь вернемся к этой толпе, а через две недели, я обещаю тебе…
        - Обещания! Обещания! - рассмеялась Виктория и впервые, встав на цыпочки, поцеловала его по собственной инициативе. - И что ты там говорил про усталость? За эти две недели нам предстоит столько сделать, что, боюсь, усталость может стать самым ходовым словом.
        Теперь уже рассмеялся Скотт громко, так что эхо разнесло его хохот по обширным, поросшим кустарником пространствам вокруг них.
        - Девочка моя. Но разве я только что не дал тебе слово? Я не буду уставать - поверь мне!

13
        Кто-то тряс ее за плечо. Виктория раздраженно попыталась отмахнуться, но ее потрясли снова, и чей-то голос позвал:
        - Виктория, Виктория…
        Она понимала, что должна разомкнуть веки, но ничего не получалось. Тогда она постаралась зарыться головой в подушки, но голос произнес громче, проникая сквозь туман:
        - Виктория, вставай!
        Она села в постели. Яркие солнечные лучи лились сквозь открытую дверь. Напротив Виктории точно так же сидела в кровати Дженнифер. Стоя, на них взирала миссис Лис.
        - Который час? Что-нибудь случилось? - начала было Виктория, но тут внезапно вчерашний вечер и все, что произошло, всплыло в ее памяти.
        - Извините, я разоспалась… - продолжила было она, но пожилая женщина отмахнулась от ее слов и спросила:
        - Это действительно правда, Виктория?
        Прежде чем она успела ответить, последовало объяснение с соседней кровати.
        - Как это может быть правдой? - воскликнула Дженнифер. - Она его почти не знает, всего один раз и была-то в его обществе, во время той поездки в Чиллагоу…
        Но приглядевшись повнимательнее к Виктории, она широко раскрыла глаза.
        Виктория набрала воздуха, чтобы достойно ответить, но ее опередила миссис Лис:
        - Скотт не сделал бы этого, если бы не имел на то оснований. С тобой все в порядке, Виктория? Ты этого хочешь?
        Миссис Лис сделала паузу, потом неуверенно произнесла:
        - Ты знаешь, я несу определенную ответственность за тебя. Твоя мать доверила тебя мне, когда ты отправилась сюда.
        - Да, миссис Лис, это и вправду то, чего я хочу. Я влюбилась в Скотта в первый же вечер, когда приехала, как только он вошел в вашу кухню.
        - Этого не может быть! - на лице Дженнифер появилось выражение ужаса. - Господи! Но ты даже не говорила с ним тогда, а он не обратил ни малейшего внимания на тебя! Я хорошо помню, потому что всегда внимательно наблюдаю за Скоттом, когда он поблизости.
        - Ты права, Джен. Но между нами с самого начала возникло взаимное влечение… - Виктория не собиралась упоминать об их первой встрече на железнодорожной станции. Это могло лишь усложнить обстановку и потребовало бы лишних объяснений.
        По счастью, ее слова были прерваны еще одним заявлением Дженнифер:
        - Но, ради Бога, как ты представляешь себе замужество со Скоттом? Что до меня, то это было бы самое последнее, на что я решилась бы. Иногда мне кажется, что он… - Дженнифер вздрогнула.
        Да, Виктория знала, что Джен права. Скотт временами заставлял любого настораживаться. Жизнь с ним не будет сплошным праздником - но жить без него, без его любви - об этом невозможно было и думать.
        Она улыбнулась и повернулась было к миссис Лис, когда ее взгляд упал на раскрытую дверь. Скотт как раз поднимал руку, чтобы постучать.
        Виктория юркнула под одеяло, откинув с лица взлохмаченные волосы, но успела услышать, как миссис Лис выговаривает Скотту:
        - Я не могу прийти в себя после твоей вчерашней неприличной выходки. Не знаю, что и думать.
        Скотт взглянул на эту женщину, которую знал почти всю жизнь, и примирительно улыбнулся. Но, прежде чем он ответил, миссис Лис шагнула к нему и поцеловала его в щеку:
        - Желаю тебе счастья, Скотт.
        На его щеках зарделся румянец. Изумленная неожиданным зрелищем, Виктория оторопела.
        - Спасибо, миссис Лис, - только и сказал Скотт.
        Смущенная улыбка, с которой он выслушал поздравления, постепенно уступила место обычному выражению его лица. Он вежливо спросил:
        - Как вы полагаете, могу я обменяться несколькими словами с Викторией? Я жду телефонного звонка, а мне еще предстоит кое-что сделать.
        - Конечно, - миссис Лис направилась к выходу.
        Тут заговорила Дженнифер:
        - Скотт Кортни, если вы полагаете, что я вылезу из постели, пока вы будете здесь стоять, то, безусловно, ошибаетесь!
        - А если вы, Дженнифер Лис, полагаете, что я не видел женщин, которым есть что показать куда больше, чем вам, то вы ошибаетесь еще больше!
        Виктория ладонью зажала себе рот. Господи!
        Скотт всего лишь поглядел на молодую девушку, и Виктория поняла, что имела в виду Дженнифер, когда сказала только что, каким порой бывает Скотт. Это не был тот пиратский, как она его окрестила взгляд, который она не раз ловила на себе во время их пререканий. В этом была холодная, леденящая надменность. Внезапно Виктория почувствовала, как даже под теплыми солнечными лучами по ее коже пробежал озноб. «А если это и есть настоящий Скотт? Не глупи!» - приказала она себе.
        Дженнифер откинула одеяло и, как была в коротенькой ночной рубашке, спрыгнула с постели и последовала за своей матерью. Скотт пересек комнату и сел на край кровати Виктории. Они обменялись серьезными взглядами.
        - Это нечестно, - сказала она, пытаясь как-то привести в порядок свою растрепавшуюся прическу.
        Его светло-желтые волосы, еще влажные после душа, были зачесаны назад, щеки не поблескивали золотистой щетиной, а были гладко выбриты. Но в глубине его васильково-синих глаз ощущалась усталость.
        - Что в этом нечестного, свет моей жизни? - спросил он. - Ты можешь не беспокоиться о том, как сейчас выглядишь. Я хочу сказать, что буду счастлив видеть тебя лежащей каждое утро в моей постели такой, как ты есть.
        Теперь настал ее черед покраснеть, но в ее ответе звучала нерешительность, смешанная с сарказмом:
        - Я не понимаю тебя, Скотт. За месяцы нашего знакомства ты почти не проявлял нежности ко мне, кроме одного раза, но тогда, можно сказать, был особый случай. Однако теперь, при этих обстоятельствах… - Она оглядела разобранную постель, всю маленькую, неуютную комнату.
        - Но, свет моей жизни, - возразил он, и выражение его лица изменилось. - Мы тогда еще не были помолвлены. Ты счастлива быть моей невестой, Виктория?
        - Была счастлива. - Она сделала паузу, думая о том, что должна научиться держать себя с ним с достоинством, - но после твоего двусмысленного замечания Дженнифер у меня начали появляться сомнения.
        - Дженнифер избалованное и испорченное существо, ее бы следовало хорошенько отшлепать! Ладно, теперь об этих телефонных звонках и устройстве всего такого… Господи, неужели все это обязательно? Мне больше по душе схватить тебя в охапку, поехать в Таунсвилл и там пожениться без всяких проволочек. Но я знаю, что так сделать нельзя, - он криво улыбнулся. - Ведь нельзя?
        - Нельзя. На многие вещи, Скотт, из любви к тебе я соглашаюсь. Но это определит нашу дальнейшую жизнь и может повредить репутации моей семье.
        - Да, конечно… - Он хмыкнул несколько раз. - Но ты ведь не будешь осуждать парня за попытку, верно? Ты не представляешь, как все это будет выглядеть. Одно за другим начнутся всякие обсуждения.
        - Я полагаю, что не буду, Скотт, - она ответила на первую часть его вопроса, когда до нее дошел смысл второй. - Какие обсуждения начнутся? - еле слышно спросила она.
        - Сама услышишь. Кажется, все хотят принять участие в церемонии, прежде всего - Гамильтоны. Что же касается того, где будет проходить свадьба…
        - Это предложила миссис Гамильтон? - прервала Виктория, вспомнив сдержанную, высокомерную женщину, которая не соизволила сказать ей ни слова.
        - Они оба высказали такое пожелание. Она может выглядеть порой немного сурово, но я ей, как и мистеру Гамильтону, многим обязан. Вот увидишь, - его загорелое лицо растянулось в сардонической улыбке, одна бровь изогнулась уголком, - они устроят для нас прямо-таки сказочную свадьбу.
        - Сказочная свадьба - это настоящий подарок, Скотт. Что же касается меня, то пока при этом будет присутствовать некий разборчивый жених, я буду довольна всем!
        Скотт всплеснул руками и энергично сказал:
        - Ох! Хватит с меня на утро женщин и того, что они мне наговорили. Наступит время, когда я смогу всем им ответить как надо. И это произойдет очень скоро, сама увидишь. А теперь перейдем к делу. Черт побери, как странно все складывается. Скоро я буду должен поехать на юг по некоторым юридическим делам. Поэтому, если я смогу быстро управиться с работами в Намангилле, то встречусь с тобой в Брисбене в следующий уик-энд.
        - Только в уик-энд? - в ее голосе прозвучало разочарование.
        - Виктория, мы должны решать наши проблемы вместе. Пойми меня, я хочу, чтобы наша свадьба состоялась через две недели. Если и ты этого хочешь, то не имеет смысла пускать события на самотек.
        Он сделал паузу, потом мягко продолжил:
        - Первое, что мы должны сделать, это позвонить твоим родителям. Единственный телефон, по которому можно связаться с Брисбеном, находится в полицейском участке. Посторонние могут им воспользоваться только в чрезвычайных случаях. Я надеюсь их убедить, что у нас именно такой случай, так что жди меня там в одиннадцать. И не забудь, что нам предстоит пикник сегодня. Даже если у меня не будет времени, я должен на нем быть. Не могу же я оставить тебя как христианскую мученицу на съедение львам, потому что с этого дня, - ты должна осознать это, - все без исключения будут приходить и поздравлять нас. А теперь, - добавил он, - моя очередь упрекнуть тебя. Пока ты не появилась здесь, вся моя жизнь шла по плану - я делал так, как решал… Теперь все наоборот. Да еще и этот пикник! Ладно, когда дойдет до него, тогда и посмотрим. И не забудь про одиннадцать часов! - повторил он, вставая.
        - Это хорошо, - сказала Виктория. - Родители как раз вернутся домой из церкви. Ах, да!
        - Ну, что еще? - думая уже о другом, Скотт несколько раздраженно остановился на полпути к двери.
        Нерешительно и тихо она спросила:
        - А как мы поженимся, Скотт? Я имею в виду, кто нас обвенчает?
        - Бог ты мой, Виктория! Неужели ты думаешь, что я сделаю предложение девушке, не выяснив о ней что нужно! Отец Роберт из «Буш Броверс». О'кей?
        - О'кей, - только и ответила она, а про себя подумала: «Я люблю тебя, Скотт Кортни, но иногда… Так помоги же мне!»
        - Значит, увидимся в одиннадцать. - Он махнул рукой, повернулся и ушел. Снова она посмотрела вслед его удаляющейся спине: похоже, ей придется привыкать к этому зрелищу.
        Она встала с кровати и вышла к Дженнифер и ее матери.
        - Я должна принять душ, а потом отправиться в полицейский участок, - сказала она им. - Скотт договорится, чтобы мне разрешили позвонить домой, - объяснила она и спросила - С вами все в порядке, миссис Лис?
        Получив в ответ утвердительный кивок, она поспешила, понимая, что может опоздать.
        Было сияющее утро. Скотт уже поджидал ее вместе с сержантом. Слава Богу, больше здесь никого не было, ведь каждое произнесенное ею слово будет услышано.
        - Дай мне номер телефона твоей матери, Виктория. Сейчас мы все сделаем.
        Через несколько секунд Скотт передал ей трубку. Даже при таких обстоятельствах короткое прикосновение его пальцев, как всегда, словно пронизало ее током. Потом она услышала голос матери:
        - Хэлло!
        - Это я, мама! - ответила Виктория и запнулась, чтобы удержаться от потока радостных слов. - Слушай, я звоню по служебному телефону и не могу долго говорить. Я только хочу сказать, что я обручилась! Да! - она прервала возможный ответ. - Выхожу замуж!
        Виктория отвернулась от наблюдающих за ней со смеющимися глазами людей и сказала:
        - Да. Он… - Она старалась говорить как можно короче, ощущая присутствие двух мужчин за своей спиной.
        - Да… Слушай… Я все объясню потом. Я выезжаю в Брисбен в понедельник или вторник. Позвоню тебе из Таунсвилла. Скотт приедет на уикэнд, тогда вы с ним и познакомитесь.
        - Обещания, обещания! - услышала Виктория за собой произнесенные вполголоса слова, которые она сама сказала ему накануне. Но голос в телефонной трубке снова привлек ее внимание.
        - Послушай, мама, - ответила она торопливо, - мы обо всем поговорим, когда я приеду. Но сейчас мне хотелось бы, чтобы ты присмотрела мне подвенечное платье. Ты знаешь, что мне пойдет.
        Она выслушала и повторила:
        - Нет, недлинное и вуаль. Я думаю, до середины икры, - и добавила, набрав воздух, - свадьба через субботу.
        На этот раз в трубке не раздалось ни звука, несколько секунд на линии была мертвая тишина. Потом Виктория ответила:
        - Нет, единственная причина та, что Скотт попросил меня об этом. Да, я согласилась. Да, у него есть работа. - На этот раз она услышала не Скотта, а полицейского сержанта, выразившего хмыканьем свои сомнения, но она продолжала, не обратив на это внимание - У него ферма неподалеку от Лисов. Мы скоро встретимся, и ты тогда познакомишься с ним. О'кей?
        Когда она вешала трубку, в ней еще слышался голос…
        - Ты приедешь и познакомишься с родителями и будешь себя вести самым пристойным образом, - пробормотала Виктория сквозь стиснутые зубы тщательно причесанному мужчине, который иронически улыбался ей, высоко подняв на сей раз обе брови.
        - Ради тебя я иду на многое, что мне делать не хотелось бы, - сердито сказала она ему.
        Он поднял вверх обе руки, ладонями наружу, как общепонятный жест мира:
        - О'кей, о'кей, - повторил он, потом поблагодарил сержанта и добавил - Я должен еще кое-что сделать, Виктория, но быстро обернусь и заберу тебя на пикник через полчаса или чуть позже.
        Виктория не стала тут же разыскивать миссис Лис. Она вернулась в свой номер и, зная, что ей предстоит в ближайшее время, оглядела себя в зеркале. Хорошо, что она снова выбрала эту блузку. Она ей нравилась так же, как и бальное платье. Сразу над линией груди от белой тесьмы спадал, подчеркивая фигуру, оранжевый шелк. Блузка открывала взору персиковый загар.
        Как только пикник начался, она поняла, что ей следует быть готовой к испытаниям. Скотт принял на себя главный удар, когда со всех сторон на них посыпались комментарии и иронические замечания по поводу их будущего. Он мог постоять за себя. «А если бы не он?» - подумала Виктория, прислушиваясь.
        Вскоре к ней подошел Шад, держа в руке наполненную доверху тарелку, он сказал:
        - Пойдем с нами в тень, Виктория. Ты не завтракала и, должно быть, проголодалась.
        Неожиданно Виктория, к собственному удивлению, ощутила, что так оно и есть. Она пропустила не только завтрак, но и, похоже, накануне за ужином тоже слишком много думала о том, что может произойти, вместо того чтобы есть.
        Словом, сейчас она уселась в приветливой тени камедного дерева и съела все, что ей предложили. Она разглядывала молодых людей, непринужденно сидящих в парусиновых креслах, полулежащих на коврах, расстеленных на траве, рассеянно слышала их разговоры и смех и чувствовала, что становится частью сообщества этого обожженного солнцем края.
        Откуда-то издалека, из глубин сознания, из прочитанного в университетские годы всплыло арабское изречение: «Оно здесь! Оно здесь! Оно здесь!». Да, оно здесь - ее счастье.
        Потом за ее спиной возник Скотт. Она догадалась о его присутствии, почувствовав нежное прикосновение пальцев на своей шее. Она обернулась к нему, и он улыбнулся.
        Потом они отошли в сторону, и он нашел местечко, где опустился на траву у ее ног. Он говорил с Джимми Гамильтоном, приветливо махал рукой кому-то, кто шел к ним от группы, окружавшей Джоанну. Это был настоящий придворный круг, к которому добавился еще один врач из «Королевской службы летающих докторов». Был там и Джон Гамильтон, а с ним невысокий добродушный темнокожий мужчина, который пытался приударить за прекрасной белокурой Лоурель. Сейчас эти две женщины - Джоанна и Лоурель - как бы дополняли друг друга. Обе они могли заставить любого мужчину подолгу глядеть в их сторону.
        Думая об этом, Виктория пристально посмотрела на красивого человека, примостившегося у ее колен. Он давно знал обеих красоток, но, если, будучи Скоттом, он остановил свой выбор на ней, значит, хотел именно ее.
        Неожиданно он поднял голову, и их взгляды встретились. Виктория почувствовала, что краснеет. Ей показалось, что он прочел ее самые сокровенные мысли.
        Она быстро отвела взгляд в сторону, но услышала его голос - обычный, будничный.
        Значит, она для него ничего не значит, если он может вести себя так, словно между ними ничего не происходит при обмене такими взглядами, и испытала к нему нечто похожее на неприязнь.
        Но потом она увидела его руку, лежащую на траве подле нее. Его длинные пальцы были сжаты так сильно, что загорелая кожа на них побелела от напряжения.
        Просто она была не в состоянии так же надежно, как он, контролировать свои чувства.
        И неожиданно все предстало перед ней в истинном свете. Она была той единственной, желанной, которую искал Скотт, и она должна идти по выбранному пути, зная наверняка, что он не всегда будет усыпан розами.
        Потом он встал и, улыбаясь близнецам, сказал:
        - Я должен отправить домой Темный Секрет. А вы присмотрите за моей девушкой, только не закидывайте удочки, вы меня поняли?
        - Да разве мы осмелимся на что-нибудь подобное, Скотт? - хором ответили близнецы, - затем Джимми добавил:
        - Но я не советую и тебе кидаться в пучину удовольствий, когда попадешь в большой город.
        Боюсь, что эти дни для тебя канули в прошлое.
        Скотт только рассмеялся, пожал им руки, легонько похлопал Викторию по плечу и удалился.
        Вот так прощание! Но это, понятно, была игра на публику. Наедине, конечно, все было бы совсем по-другому.

14
        - Ну же, Виктория! Просыпайся!
        Она слышала знакомые слова, чувствовала, как ее опять трясут за плечо, и вот она уже снова в Айнасли утром после того дня, когда они совершили поездку со Скоттом и строили планы женитьбы.
        Она привстала на постели и увидела, что еще совсем темно и на ее туалетном столике горит лампочка.
        - Уже четвертый час. Через пять минут будет готов чай. Поторопись, - проговорила миссис Лис.
        - Да, миссис Лис, - Виктория встала с кровати и ощутила, как мурашки в предчувствии чего-то знаменательного пробежали по всему ее телу. Сегодня она едет домой, чтобы встретиться с родителями, а через десять дней выходит замуж за Скотта.
        Принимая душ и одеваясь, она пыталась занять свои мысли только практическими заботами, не предаваясь приятным воспоминаниям о вчерашнем, когда Скотт вернулся, чтобы обговорить возникшие проблемы.
        Накануне самолет Гамильтона был переполнен, поэтому она отправляется с миссис Лис сегодня, а Скотт летит завтра с миссис Гамильтон, которая решительно заявила, что должна сделать необходимые покупки к свадьбе.
        Когда все было согласовано, Скотт попросил Викторию проводить его. Она дошла с ним до ворот, у которых была привязана его лошадь. Там Скотт оттеснил ее в густую тень большого дерева и, положив обе руки ей на плечи, сказал довольным голосом:
        - Стены дома уже готовы, завтра примутся за крышу. Практически снаружи все будет завершено к свадьбе, но тебе потом придется заняться внутренней отделкой.
        - В самом деле? - рассеянно ответила Виктория. Она едва видела его лицо под сенью дерева при свете звезд, но, наверное, в ярко освещенной кухне он выглядел бы очень усталым. - В самом деле, нет никакой нужды так торопиться с работами в Намангилле, - сказала она. - Сколько часов в день ты собираешься этим заниматься?
        Прежде чем ответить, он громко рассмеялся:
        - Осмелюсь сказать, двадцать четыре. Но мне придется дня на три-четыре смотаться в Брисбен.
        - Вот о чем ты думаешь, - колко ответила Виктория. - Могу представить, что нас там ожидает, но, поскольку мы уедем сразу же после свадьбы, сможешь смотаться туда.
        Ответа долго не было, потом Скотт сказал:
        - Ах, да, эта свадьба, - и неожиданно заключил ее в свои объятья.
        Скотт запрокинул назад ее голову и медленно, с чувством начал гладить ее обнажившуюся шею, пока этой ласке не стал преградой мягкий батист блузки.
        В таком положении они надолго замерли с сильно бьющимися сердцами. Затем он стал целовать ее шелковистую кожу. Высвободив руки, Виктория обняла его за шею, и они слились воедино, в то время как страстные, опустошающие поцелуи открыли ей, насколько сильна была его так долго сдерживаемая страсть.
        Потом он бережно прижал Викторию к своей груди. И она долго оставалась неподвижной, пока не услышала, как под ее щекой постепенно успокоились гулкие, частые удары его сердца.
        - Вот что я хотел сделать в разгар прошлого вечера, - сказал он, - но я мог вовремя не остановиться. Здесь, - он засмеялся низким, прерывистым смехом, - мы в безопасности, но если задержимся слишком долго, миссис Лис начнет нас искать, чтобы предложить чашку чая. Виктория, почти неделю я буду вдали от тебя и от уединенных мест под тенистыми деревьями. А теперь я ухожу, встретимся в Брисбене.
        Он отошел и одним неуловимым движением, едва касаясь стремени, взлетел в седло. Потом до нее донесся только быстрый топот копыт удаляющейся лошади, переходящей с рыси на легкий галоп.
        Она выпила свой чай и съела намазанный маслом горячий тост, а когда во второй раз прозвучал нетерпеливый гудок автомобиля, взяла свой чемодан и вышла наружу, где ее ждал «ягуар».
        Было темно, на небе сияли звезды, и она подумала, что должна привыкать вставать так рано. Похоже, это станет обычным в ее здешней жизни.
        - Сколько нам ехать до Даунса, дядя Пит? - спросила она водителя уже по дороге к Гамильтонам, откуда они должны были вылететь в Таунс-вилл. Выслушав его ответ, она подумала, что в следующий раз прибудет в Даунс, чтобы выйти замуж за Скотта.
        Она задумалась над тем, как отреагировал бы Скотт на все эти действия, осуществляемые без его ведома. Он был не из тех, кто одобряет подобные вольности.
        Однако накануне мистер Гамильтон развеял ее опасения:
        - Мы обязаны Скотту за то, что он сделал для Джимми, и считаем его членом нашей семьи. Так что для нас это большая радость, если брачная церемония состоится в нашем поместье.
        Виктория могла только сказать:
        - Разумеется, мистер Гамильтон.
        Но в глубине души она сомневалась, что ее родители одобрят то, что свадьба состоится не на ферме Скотта, с чем они смирились бы, а у людей, которых они даже не знают. Все равно, от нее уже ничего не зависит, и сейчас, сидя в большом
«ягуаре», которому предстояло намотать сотню с лишним миль на свои колеса, она постаралась не забыть о множестве дел, которые предстояло сделать.
        Приехав на место, они миновали дом - большой, но не такой красивый, как в Намангилле - и остановились возле взлетной полосы, где их ожидал самолет с уже разогретым двигателем.
        - Привет! - сказал его владелец, - ты опоздал на пять минут, Пит. - Мужчины улыбнулись друг другу, как два человека, которые, похоже, знали друг друга Бог весть сколько лет.
        Виктория сидела позади пилота вместе с миссис Лис и смотрела, как невероятно быстро убегает под ними земля, и размышляла, какой действительно необозримо огромный край раскинулся внизу. Все было настолько невероятно, что она даже взглянула на часы, когда мистер Гамильтон обернулся и сказал обеим женщинам:
        - Подлетаем к Таунсвиллу, пристегните ваши ремни.
        Было ровно восемь часов. Да, аэропланы внесли коррективы в эти просторы.
        Навстречу им стремительно надвигался город, но Виктория даже не ощутила толчка при приземлении. Выйдя из самолета на гудроновое поле, она прошла в здание аэропорта, где ее уже ждал билет. Ей оставалось только помахать на прощанье рукой миссис Лис и высокому суровому мужчине рядом с ней, которые потом отправились по своим делам.
        Она глубоко вздохнула, размышляя над тем, что теперь она предоставлена самой себе. В зале ожидания она тщательно подкрасилась, понимая, что это ей придаст нужную уверенность в себе, да и выглядеть она будет постарше.
        Она подняла свою дорожную сумку и вернулась в зал как раз в тот момент, когда объявили посадку на самолет. Весь путь до Брисбена она проспала.

        - Дорогая!
        - Здравствуй, мама!
        Виктория посмотрела на мать, улыбнулась, и все ее напряжение сразу исчезло. Перед ней был любящий, понимающий человек, она это знала всегда. Чего ей было волноваться?
        Взглянув на ее джинсы и майку с короткими рукавами, мать заметила:
        - Ты одета не так, как следует. Во всяком случае, не для того места, где мы собираемся делать покупки. Но время важнее, поедем и посмотрим, как обстоит дело с подвенечным платьем.
        - О'кей, только подожди, пока я получу свой багаж. А, вот и он!
        Виктория сняла с транспортера свой чемодан и последовала за матерью.
        Вертя в руке ключи от машины, миссис Стин помолчала, потом обернулась и взглянула в лицо дочери.
        - Виктория, - сказала она, - эта свадьба - большая неожиданность для нас, как и то, что она пройдет там, а не дома. Ты уверена, что будешь счастлива? Потому что, если ты нуждаешься в нас, в нашей помощи, то твой отец и я…
        Виктория едва не ляпнула в манере Скотта «Право, мама!», но вовремя одернула себя.
        - Я люблю Скотта…
        - Тогда, ладно. Мы скоро сами все увидим - раз он придет завтра вечером к ужину. А теперь займемся покупками, потому что для этого потребуется уйма времени, а хорошо бы управиться за пару дней. Хотя это вряд ли получится.
        Виктория примерила свое наполовину готовое подвенечное платье и, пока закройщица возилась с булавками, кивнула одобрительно матери. Оно было не совсем белым, а скорее цвета слоновой кости, и еще не подогнано по фигуре. Платье на кокетке из пенистого шифона напоминало туалеты времен регентства и было очень изысканным. Даже его коротенькие рукавчики-буф, отделанные внизу сложным гипюровым кружевом, наводили на мысль о той же эпохе.
        Она так и сказала, стягивая платье через голову и возвращая его портнихе:
        - У тебя потрясающий вкус, мама. Я бы не смогла найти ничего, что могло бы мне понравиться больше, чем это.
        - И не нашла бы, - последовал самодовольный ответ. - У Айрин платье будет бледно-лиловое.
        - Должно быть, внезапное приглашение быть подружкой на моей свадьбе, расстроило ее планы? - спросила Виктория. - Я понимаю, как трудно все бросить…
        - Да, это, действительно, было очень неожиданно, - жестко, она редко так разговаривала, прервала ее мать. - И я просто не вижу никакого резона в этом.
        - Да, я знаю, мама, - Виктория посерьезнела и добавила - Скотт не хотел ждать. Никаких других причин не было.
        - Ты должна объяснить мне и твоему отцу, почему он так решил? Ты сказала, что у него есть ферма, но не сказала какая. Если он сможет содержать тебя… Ладно, не будем об этом сейчас, нам еще надо купить туфли и другие вещи.
        Виктория обнаружила, что этих «других» оказалось более, чем достаточно. В конце концов, они все же направились домой.
        В напряженном уличном движении в час-пик, пока все внимание матери было занято автомобилем, Виктория поведала историю своей много раз начинавшейся и много раз прерывавшейся любовной перипетии со Скоттом. Она почти закончила рассказ, когда машина зарулила в гараж.
        - Послушай, Виктория, - сказала мать твердо, - все это бывает. В конце концов, этот человек всего лишь молодой своеобразный и привлекательный мужчина, судя по твоим словам. Так вот, в том краю, возможно, не так уж много таких. Но здесь, в знакомой тебе компании, где ты своя, все может предстать в другом свете… В чем дело? - последние слова матери прозвучали резко.
        Виктория рассмеялась, вспомнив о Питере, добром привлекательном Питере, близнецах Гамильтонах, которые выделялись бы в любой компании. А уж Скотт! Господи!
        - Может быть, ты и права, мама, - сказала она. - Но давай лучше подождем, пока ты познакомишься с ним сама.
        Итак, на следующий вечер, после очередного суматошного дня, когда нужно было провернуть множество мелких дел и собрать их в единое целое, Виктория сидела у окна и поглядывала то и дело на дорогу. Неожиданно вчерашние слова матери заставили ее обернуться и взглянуть на себя в зеркало, висящее над каминной доской. В привычной домашней обстановке она стала выглядеть по-иному.
        Представляет ли Скотт ее такой? Она улыбнулась своему отражению. Не имеет значения и то, как он будет выглядеть, как будет одет. Достаточно одного его взгляда… у нее перехватило дыхание. Она отвернулась от зеркала, от незнакомки в шелковой в складку юбке и белой батистовой блузке с широкими рукавами, собранными у запястья. Красивые, сшитые на заказ вещи, они стали чужими в отличие от джинсов и маек с короткими рукавами или будничных хлопчатобумажных платьев, обычных на далеком севере, за исключением особых случаев.
        Она услышала звук автомобиля, а потом и увидела, как большая черная машина свернула на подъездную аллею и остановилась перед домом. Из него знакомым движением выскользнул водитель. Он нагнулся, чтобы извлечь две длинные коробки, и направился к открытой двери.
        Виктория даже не заметила, как он был одет. Она помнила только, что протянула навстречу ему обе руки для приветствия, но он принял только одну. Она посмотрела в эти знакомые глаза, и они оба замерли друг против друга, потом опустила веки и, ничего не понимая, ни о чем не думая, кинулась к нему.
        - Право, Виктория! - произнес его мягкий, приятный голос, и она снова открыла глаза. И тогда увидела, что он выглядит не так, как обычно.
        На нем был габардиновый костюм, словно сшитый по заказу, возможно, так оно и было, и кремовая шелковая рубашка.
        - Лучше вам зайти внутрь, - прервал оцепенение голос матери, и, подчиняясь ему, Виктория свободной рукой закрыла входную дверь.
        Затем окружавшее их пространство словно ожило, началось движение, раздались голоса, когда в комнату вошли ее отец и сестра, началось взаимное представление: маме были вручены алые розы, а ей золотистые нарциссы, сопровождаемые словами вполголоса: «Розы это не твои цветы, свет моей жизни».
        Волнуясь, что она не способна вести себя с должной мерой самообладания, Виктория ушла, чтобы найти подходящую вазу. Поставив нарциссы в воду, она отнесла их в свою спальню, ощущая, как ее, пока она не скрылась из виду, провожает взгляд Скотта.
        Потом она сидела за столом, сервированным хрусталем и серебром, ела приготовленные матерью соблазнительные блюда и слушала вопросы, которые задавал ее отец, и вежливые, лаконичные ответы своего жениха. Наконец мать сказала:
        - Почему бы тебе не прокатиться со Скоттом, Виктория, или не погулять с ним в саду? Возможно, вам надо обсудить ваши планы.
        Виктория ощутила, как это неожиданное предложение нарушило ее душевное равновесие.
«Черт возьми, - подумала она, - он не должен делать этого!» - Скотт глядел на нее своим хорошо ей понятным пиратским взглядом сапфировых глаз. Затем она взяла себя в руки и сказала просто, как если бы была у Лисов:
        - Да, разумеется, - и встала. - Ты хочешь прокатиться?
        - Нет, не хочу. Я не знаю дорог в этом сумасшедшем городе и, если ты не возражаешь, предпочел бы погулять в саду, - и они направились к двери.
        Там она приблизилась к нему, привстала на цыпочках, обхватила руками его шею и поняла, кому принадлежит, где ее сердце и дом.
        Оставаясь в этом положении, она произнесла через минуту, а может, через час или вечность:
        - Если я так чувствую себя всего лишь после нескольких дней разлуки с тобой, что будет, когда вы с Шадом отправитесь на ваши дальние северные участки?
        Знакомая дрожь пробежала по его телу, которое уже было частью ее тела, и, по-прежнему улыбаясь, он сказал:
        - Мы будем брать тебя с собой. Как ты на это смотришь? Однако, прежде чем вернуться к реальной действительности и ее проблемам, у меня есть мой собственный, я бы сказал, частный план, который я намерен немедленно осуществить.
        С этими словами он крепко обнял ее обеими руками среди душистых летних цветов этого сада так же, как в саду Лисов два вечера назад, и Виктория прильнула к нему, позволяя целовать и ласкать себя.
        Когда же сад исчез, и только пламя желаний и страсти бушевало вокруг них, он поднял свою золотистую голову и, оторвав от нее свои ненасытные губы, произнес дрожащим и задыхающимся голосом:
        - А теперь давай обсудим наши планы, - и указал на деревянную садовую скамью в нескольких ярдах от них, которую заметил даже в темноте.
        Он снял с себя пиджак, накинул ей на плечи, и тихий шепот остался единственным звуком в уснувшем саду.

15
        Она медленно пробуждалась, яркий солнечный луч коснулся ее. Память воскресила давнее утро и мужчину, стоящего у двери с поднятой рукой, готовой постучать.
        Никто не стоял этим утром у двери, но зато он спал рядом с ней. Виктория искоса взглянула на его спокойное лицо, боясь пошевелиться. Ей не хотелось нарушать его сон.
        Она снова закрыла глаза, стараясь лежать неподвижно. Но ей это не удалось, и она принялась разглядывать своего мужа. За две недели, проведенные вместе с владельцами других ферм вдали от дома на пересортировке большого количества скота, потерявшегося или угнанного и переклейменного, его лицо настолько загорело, что стало почти такого же цвета, как у Шада. Неприятности со скотом начались в тот день, когда они вернулись домой после свадебного путешествия. Большую часть стада удалось возвратить, остальная пропала. Угон скота был здесь частью жизни: где-то находишь, где-то теряешь.
        Раскаленные лучи солнца за шесть недель, четыре из которых они провели на пляже, сильно просмуглили его кожу, но они же высветлили его волосы, превратив их обычный золотисто-желтый цвет в цвет золоченого серебра.
        Виктория машинально протянула руку, чтобы убрать упавшие пряди, но спохватилась и отдернула ее. Ей не хотелось будить его. Пока! Сначала нужно было привести в порядок свои мысли.

        Две недели перед свадьбой были сплошной суматохой - все дни и каждый в отдельности. После ужина в их доме она Скотта не видела и занималась покупками, покупками и снова покупками. Вернулась она в субботу, нагруженная чемоданами с приданым и подвенечным платьем.
        Дом в Намангилле еще не был готов для вселения, хотя снаружи все было почти закончено. На нее произвела приятное впечатление выложенная яркими плитками площадка для приема гостей на заднем дворе.
        Когда приехала ее семья, обнаружилось, что Скотта еще нет дома. По дороге в Намангиллу они с миссис Лис показывали родителям окрестности. Потом, оставив мать и сестру со своей бывшей хозяйкой обсуждать цвет занавесок и обоев, Виктория вышла с отцом наружу.
        Заметив, как отец разглядывает все вокруг, она спросила:
        - Тебе здесь нравится, папа?
        Он улыбнулся своей сдержанной улыбкой:
        - А кому не понравится? Знаешь, мы очень волновались, что ты перебираешься сюда жить, но теперь… - он пожал плечами, затем продолжил откровенно - Но ведь не только из-за этой красоты, девочка? А и из-за мужчины, которому это принадлежит?
        Виктория, в свою очередь, окинула взглядом вокруг себя, и ответила:
        - Я думаю, папа, что если здесь так красиво - это хорошо. Но не это главное. Даже, если бы Скотт не имел ничего, то я, как библейская Руфь, последовала бы за ним, лишь бы мы были вместе! Ой! И давно ты тут?
        В последних ее словах прозвучало негодование. Отец оглянулся. В нескольких ярдах от них стоял Скотт. Должно быть, он только что поставил свою лошадь на конюшню, потому что был одет в покрытую грязью одежду для верховой езды.
        Сквозь слой пыли на его лице он улыбнулся сначала Виктории, потом им обоим. Интересно, слышал ли он то, что она только что сказала? Конечно! Скотт оставался самим собой: он всегда умудрялся все знать.
        - Здравствуйте, мистер Стин. К сожалению, меня не было здесь, чтобы приветствовать вас, но дела того требовали. Возможно, вам это знакомо в силу вашей профессии, - сказал он, потом, повернувшись к Виктории, добавил: - Я предвидел, что ты поймешь, с чем тебе придется столкнуться. Грязь, временами неразбериха и… - Он указал на собственную замызганную одежду.
        - Я видела всю эту грязь и раньше, Скотт, на том клеймении. Я догадываюсь, как тут складываются дела. И мне кажется, что где-то тут есть стиральная машина и источник энергии, к которой ее можно подключить.
        Виктория размышляла, что могли подумать отец и сам Скотт, о ее словах, которые были столь неожиданно прерваны. Конечно, он не должен был торчать у нее за спиной, когда она говорила о нем. Женщина имеет право на секреты. Сколько раз она употребляла слово «нечестно» применительно к нему?
        Изображая неудовольствие, она повернулась и быстро удалилась, оставив владельца имения, грязного и запыленного, объясняться с ее отцом. Сама же присоединилась к трем женщинам, обсуждающим занавески и обои.
        Но тут появился Шад, успевший найти время, чтобы привести себя в порядок. Он сказал, что чай готов и, со своей обыкновенной улыбкой пригласил их к большому камедному дереву, тень от которого покрывала часть новой площадки для барбекю. Тут был накрыт стол, за которым уже сидели Старый Билл и Бобби.
        Виктория тревожилась о том, как ее родители воспримут этих членов семьи Скотта, но обнаружила, что беспокоиться было не о чем. На столе появился подрумяненный фруктовый пирог и аппетитные лепешки с домашним вареньем.
        Явился Скотт и постарался выказать все свое обаяние, а когда он хотел, это удавалось ему в высшей степени! Сама Виктория никогда не получала от него столько внимания, которым так щедро он сейчас одаривал окружающих.
        Конечно, Скотт всем понравился, а отец просто засыпал его вопросами. Она заметила, что мать внимательно рассматривает прекрасный фарфор, на котором они ели, и серебряный чайный сервиз. С того момента, когда Бобби оказался в беде и она так неожиданно появилась в этом доме, Виктория поняла, что посуда здесь используется по своему прямому назначению, независимо от ее стоимости, и в помещении и под открытым небом. Их заботили более важные вещи.
        Важность одной из этих вещей неожиданно стала очевидной. К ней наклонился Бобби.
        - Привет! - улыбнулась она ему. Однако его личико оставалось серьезным.
        - Ты меня будешь учить, Виктория? - спросил он встревоженно. - Скотт сказал, что это большая удача, что ты переезжаешь к нам, и надо благодарить Бога за тебя и твои способности учительницы. А Шад при этом так весело смеялся, что не мог остановиться!
        Виктория готова была держать пари, что знает, почему смеялся Шад. Ее педагогические таланты занимали самое незначительное место в планах Скотта, и Шад это знал.
        Во всяком случае, это был груз, пусть небольшой, который она могла снять с его плеч и высвободить ему время для других дел. Поэтому она сказала мальчику:
        - Ну, конечно, дорогой мой! Мы будем заниматься очень основательно, потому что Джеффри скоро уедет в колледж. Однако придет день, когда тебе тоже придется отправиться в школу, как и всем мальчикам здесь. Тебе это нравится?
        - Да, я знаю, что должен буду поехать туда, когда подрасту.
        Его беспокойство развеялось, он счастливо улыбнулся ей, а она взлохматила ему волосы своей рукой. Неожиданно она заметила, что, как и тогда на пикнике, когда она проделала то же самое, за ней наблюдают.
        Скотт глядел на нее вроде бы ничего не выражающими глазами. Подняв брови, она отвернулась. Не следует переживать из-за этой его манеры подсматривать за ней, сказала она себе.
        Солнце уже склонялось к горизонту, когда ее семья собралась уезжать. Чуть только они скрылись из виду, Скотт притянул ее к себе и увлек за буйно раскинувшиеся пурпурные бугенвиллии, где, прильнув к ней всем телом, внезапно стал неистово целовать.
        Потом, оторвавшись на мгновение от ее губ, сказал:
        - Я всю неделю мечтал об этом. Я говорил тебе, Виктория, что люблю тебя? И, о, Господи! Как я хочу тебя!
        Она слышала биение своего сердца и хотела хоть на миг высвободиться и взглянуть ему в лицо.
        Потом он вдруг рассмеялся, его глаза превратились в две сверкающие точки:
        - Пошли, пусть они гадают, чем мы только что занимались.
        Он взял ее за руку и, размахивая ею, повел к тому месту, где ждали автомобили.
        - Ты знаешь, что мы ужинаем с тобой вечером у Лиссов? А завтра за мной прилетит Джимми, чтобы забрать обратно в Даунс на то, что они называют «мальчишником», чтобы «проститься» с холостяцкой жизнью. Питер тоже едет, и Шад, конечно. Я полагаю, они захотят меня мертвецки напоить. Что же, хотя я не очень-то люблю пиво, здесь, на севере оно не пользуется большим почетом. К тому же я должен как следует поблагодарить мистера и миссис Гамильтон за то, что они так выложились на эту свадьбу, - он заколебался, словно хотел сказать еще что-то, но замолчал, когда они подошли к группе, ожидающей их возле большого «ягуара».
        Стараясь говорить небрежно, Виктория ответила:
        - Я знаю и об ужине и об этой вечеринке, которая состоится потому, что близнецам предстоит вернуться в университет. А они ни за что на свете не пропустят твою свадьбу.
        Похоже, никто не собирался пропустить эту свадьбу. Казалось, на нее намеревался прибыть весь север. Позднее вечером, сидя напротив Скотта за переполненным столом, Виктория заметила, что он изменил своей манере держать себя в руках вблизи нее. Она не могла понять почему! Хотя ничто к этому не понуждало и определенно было нежелательно среди всех этих людей. Она почувствовала, как между ними протянулась невидимая нить напряжения.
        Наконец, среди суматошных самых распоследних приготовлений, упаковывания чемоданов, переодеваний наступило утро того дня, когда она должна была выйти замуж за Скотта. Ей говорили, и Виктория сама это знала, что выглядит великолепно, что ее платье изумительно. Она взглянула, как оно раскинулось вокруг нее на сиденье, и улыбнулась сестре.
        - Ты тоже выглядишь очаровательно, - сказала она ей и получила в ответ довольное:
        - Мы обе…
        Аэроплан коснулся земли и подкатил к поджидающим его автомобилям. Ее мать поправила полувенок из кремовых франгипани, проследив, чтобы он был надежно приколот к ее волосам. Миссис Лис проделала то же самое с цветами в волосах Айрин. Их золотистые венчики соответствовали цвету ее платья.
        Зазвучал записанный на магнитофон свадебный марш, и Виктория под руку с отцом прошествовала сквозь небольшую толпу к месту, где ее уже ждали двое мужчин. В официальных серых костюмах они выглядели необычно. Потом она встала рядом с одним из них, который повернулся к ней, взглянул чуть сверху и улыбнулся! Неожиданно вся смутная, словно во сне суета этого утра осталась позади, и священник произнес:
        - Нежнолюбимые…
        И вот они женаты уже шесть недель. Четыре из них стали их «медовым месяцем» на Золотом Берегу. Виктория запомнила, как однажды во время одной из поездок она оторвалась от бокала с шампанским и поймала быстрый взгляд Скотта. Он тут же отвернулся, но ее встревожило странное выражение его лица. Тогда она покинула группу своих собеседников и подошла к нему.
        - Разве это не сказочная поездка, Скотт? - спросила она.
        Они плыли по воде среди прекрасных построек по извилистым каналам. Это был последний день их свадебного путешествия. Скотт много смеялся и казался счастливым. Так что же внезапно придало такое странное выражение этим глубоким синим глазам?
        Он ответил ей:
        - Я наблюдал за тобой и думал, как хорошо ты вписываешься в это окружение, ты здесь как дома… - Он обвел взглядом вокруг себя, указывая на прекрасные постройки и сады, мимо которых они проплывали.
        Виктория покачала головой и горячо сказала:
        - Да, я здесь как дома! Да, я приехала из большого города. Но разве мне не повезло, что я попала в то место, которое называется «несбыточная мечта»? Скотт, ты моя жизнь!
        Она быстро отвернулась и одним глотком допила вино.
        Неожиданно загорелые пальцы сплелись с ее пальцами. Она быстро смахнула выступившие слезы и сказала со смехом:
        - А разве мне также не повезло, что я получила дом, который называется Намангилла, и это не превыше ли всего остального?
        Теперь уже рассмеялся Скотт, и обеспокоившее ее выражение исчезло с его лица. Он сказал тем мягким тоном, какой она слышала от него только изредка:
        - Не знаю, говорил ли я это тебе - некоторые из этих домов восхитительны. Однако давай сменим тему разговора. Я тебе признавался когда-нибудь, что люблю тебя?
        Ей не нужно было отвечать. Они сели на скамью, тянувшуюся по всей длине лодки, их сплетенные пальцы были сжаты, и думали о последних четырех чудесных неделях. Завтра им предстояло возвращение домой.



…А сегодня, в это утро, ее сладкие воспоминания о свадьбе и медовом месяце были так внезапно развеяны словно ветром. Она стала сердиться. Недвижное тело возле нее зашевелилось, Скотт протянул руку, чтобы привлечь ее к себе.
        - О чем, - прозвучал его голос, - моя скрытная жена думала последний час?
        - Это было не один час, ты спал непробудно.
        Ей почудилось, как рядом с ней раздался знакомый, чуть слышный смешок. Один синий глаз лениво взглянул на длинный проем, который вел на веранду. На бирюзовом небосводе было видно солнце, уже довольно высоко поднявшееся над горизонтом.
        - И что я должен делать, как не спать в этот час? Сегодня воскресенье, и я не работаю в этот день, если не хочу, поэтому могу лежать в постели вместе с солнцем. Право, Виктория! Оставив в покое работу, я полагаю, мы могли бы заняться другими вещами.
        Его губы склонились к уголку ее рта, потом начали опускаться все ниже и ниже, как делали это всегда, а его рука остановилась на изгибе ее бедра. Не в состоянии противостоять этим губам, этой руке ее тело подчинилось их зову.
        Но вдруг она остановила его, легонько оттолкнув, и сказала, чуть задыхаясь:
        - Я все еще думаю о нашей свадьбе. Миссис Гамильтон превзошла сама себя, не так ли?
        - Да, верно. И мы должны будем сделать нечто, столь же эффектное, когда будет жениться один из близнецов или Бронвин. Но сейчас-то в чем дело, Виктория? - последний вопрос Скотт задал уже спокойнее.
        - Что ты имеешь в виду, когда спрашиваешь, в чем дело? Я только думаю…
        - Ну, давай! Неужели ты не понимаешь, что теперь я знаю каждый оттенок твоего голоса и реагирую на малейшее изменение в тебе?
        Рука Скотта дрогнула, пальцы двинулись от впадинки внизу выше к груди и замерли на ее шее.
        Привстав на локте, глядя на нее сверху, он повторил вопрос:
        - Так в чем дело?
        Пытаясь уйти от темы, которая действительно ее волновала, и обнаружив, что это сделать трудно, Виктория сказала:
        - Разве это не замечательно, что Питер и Дженнифер женятся, и что они будут жить даже ближе к нам, чем миссис Лис?
        - Виктория, я знаю о Питере и Джен, и о доме, потому что Питер со мной советовался с первым. А также, хотя ты полагаешь, что это секрет между вами, тремя женщинами, об идее установить большую антенну, которая позволит нам принимать телевизионные передачи через спутник «Ассат». Так тебя это сейчас волнует?
        И если сама фраза прозвучала как-то буднично, то в голосе мужа послышались нотки, которые ей не понравились. Она сказала поспешно:
        - Ладно. Ты помнишь тот вечер в Брисбене, когда ты ужинал у нас дома, а потом мы вышли в сад?
        - Ты должна бы знать, что я помню каждое мгновение каждой встречи с тобой.
        - Хорошо… Тогда ты начал обсуждать нашу будущую совместную жизнь и то, как она скажется на нас…
        - Да! - прервал Скотт и продолжил с напором, - потому что это обсудить следовало много раньше. Ты должна согласиться, что наш роман был не совсем обычным.
        - Действительно, это были не обычные ухаживания. - Виктория, в свою очередь, прервала его, потом замолчала. Не дождавшись продолжения, он заговорил снова:
        - Виктория! Мы пока еще не подошли к тому, что беспокоит тебя. Однако, раз уж ты заговорила столь озабоченно, то я скажу тебе, что есть только одна вещь, которая стоила бы всей этой болтовни вокруг да около, но, поскольку я полагаю, что это не так, то…
        Виктория бросила взгляд на лежащего рядом с ней золотоволосого мужчину, чьи синие глаза были полуприкрыты, чтобы скрыть охватившие его чувства.
        - Ладно, ты сказал мне однажды, - она поспешила выговориться, - что девушка должна иметь возможность сказать кое-что накануне своей свадьбы. Поэтому я вправе ожидать, - она говорила все быстрее, чтобы скорее закончить разговор, - что мужчина тоже должен сказать о том, когда он захочет стать отцом!
        Вначале он не произнес ни слова, затем она увидела, как стала вздыматься его упругая загорелая грудь.
        - Да, я ожидал, что ты можешь мне это сказать, - только и ответил он.
        - Но случай никак не представлялся. С того времени, как мы вернулись домой, ты отсутствовал, гоняясь за угнанным скотом.
        Он снова протянул руку и привлек ее, как в убежище, на свою теплую и мускулистую грудь.
        - Ты и в самом деле считаешь, - сказал он, - что все это время мы могли бы получать еще больше удовольствия, чем позволяли себе?
        Глаза Виктории расширились, она прямо встретила взгляд сапфировых глаз. Потом спросила осторожно:
        - А ты имеешь что-нибудь против?
        - О, Господи, Виктория! Конечно, я не имею ничего против, но ты…
        - Я? - она начала хохотать, но тут же обнаружила, что досмеяться до конца ей не позволят. Скотт начал целовать ее со всем искусством, на какое только был способен. Она слышала, что он говорил что-то, но не улавливала смысл слов. Она только теснее прижалась к нему, желая только его объятий, летя навстречу страсти, охватившей и соединившей их тела.
        Она отдавалась этим опытным рукам, ласкам этих солнечных губ, превращающих пространство вокруг них в какой-то волшебный мир, в котором их тела и души сливались воедино, образуя центр Вселенной.
        Позже, но как позже, она не имела представления, Виктория услышала, что Скотт обращается к ней:
        - А я рассказывал тебе вечность или около того тому назад что-нибудь о наслаждении, которое я испытал? Должен ли я извиниться перед тобой за это сумасшедшее проявление своих чувств, Виктория? Я не отдавал себе отчета в том, что я теряю, когда покидаю тебя надолго. Повторить тебе снова, что больше всего на свете люблю тебя, больше всего на свете желаю и нуждаюсь в тебе?
        Все еще под воздействием туманящей рассудок страсти, от которой ее голос звучал чуть хрипловато, она сказала:
        - Это в самом деле так, Скотт? Ты знаешь, что всегда можешь прийти ко мне…
        Затем в покое и тишине замкнувшегося вокруг них пространства, понимая, что должна это сделать, Виктория шевельнулась и произнесла:
        - Кажется, уже поздно? Я полагаю, что даже в воскресенье, хотя мы и не работаем, мы должны есть… или вам, мужчинам, достаточно…
        - О'кей, - Скотт соскользнул с кровати, и она услышала, как зашумел душ в ванной. Вернувшись, он взглянул на Викторию сверху и сказал:
        - Не вставай, я принесу тебе что-нибудь на завтрак.
        Она ответила ему только взглядом, полным изумления, потом тоном, довольно ехидным, добавила:
        - Право, Скотт! Знаешь, что сказал бы мой брат по поводу твоего поведения? А сейчас я все-таки выйду на несколько минут.
        Она встала с постели, но, заметив, что Скотт продолжает разглядывать ее, заколебалась и бессознательным движением завернулась в простыню. Скотт ухмыльнулся, одна бровь изогнулась кверху. Затем, переведя взгляд на раскиданную постель, сказал, в свою очередь:
        - Право, Виктория! - потом покачал головой и удалился.
        И снова Виктория поймала себя на том, что пристально смотрит на удаляющуюся спину. Затем, приняв душ и надев узкие желтые шорты и подходящую блузку, она поглядела в зеркало - стройный силуэт, загорелые персикового оттенка длинные ноги. «Буду носить эти вещи, пока возможно», - сказала она своему отображению, засмеялась, повернулась и вышла из спальни.
        На застекленной веранде, где они обычно, кроме особых случаев, ели, ее шестинедельной давности муж заканчивал приготовление завтрака. Он встал, помог ей сесть, придвинул стакан свежевыдавленного апельсинового сока, налил чая.
        - Ты выглядишь изумительно, свет моей жизни, - сказал он ей.
        Виктория смерила его подозрительным взглядом.
        - Честно, - сказал он, мимикой подчеркивая ее любимое словечко, потом добавил - Ну, я лучше пойду, пока они не вырубили весь мой фруктовый сад. Шад говорит, что пища, которую мы едим, не имеет тенденции к улучшению. Так что мне лучше присоединиться к ним.
        Он обошел стол, наклонился к ней и поцеловал в шею сзади, там, где были собраны в пучок каштановые волосы. И даже сейчас она все еще ощущала дрожь, пробежавшую по спине.
        Закончив завтрак, она еще некоторое время сидела в полузабытьи, подперев подбородок руками. Потом, заслышав смех снаружи, Виктория подняла голову, встала, взглянула на неубранную посуду и вышла, оставив все, как есть, на столе.
        Если Скотт мог позволить себе это, она тоже может. И Виктория направилась к работающим среди фруктовых деревьев.
        Она подняла взгляд к высокому лазурному небу над головой, потом посмотрела вдаль, где даже в этот ранний час воздух дрожал от жары. Да, это был мир, к которому она теперь принадлежала.
        Затем, словно заслышав призывный оклик, она взглянула на троих обитателей Намангиллы, и, счастливая, поспешила к ним, чтобы увеличить собой их число.

        Внимание!
        Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
        После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
        Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.