Бухта Аполлона Сандра Мартон
        Королевский дом Каредес #1
        Мария Сантос подарила свою девственность прекрасному незнакомцу, в которого влюбилась с первого взгляда. Но этим незнакомцем оказался принц Александрос, а именно его матери, королеве, Мария, талантливый ювелир, должна была изготовить ожерелье. Заподозрив Марию в корысти, принц отменил заказ королевы…
        Сандра Мартон
        Бухта Аполлона
        Глава 1
        Принц Александрос Каредес, второй претендент на трон королевства Аристо, не любил, когда его заставляли ждать.
        Стрелки французских часов из золоченой бронзы на мраморном камине в тронном зале дворца уже подошли к отметке «шесть». Александросу же было сказано, что король желает видеть его в семнадцать тридцать. Впрочем, Эгей не отличался пунктуальностью даже в отношении собственных детей. Королева Тиа деликатно называла это «не лучшей привычкой». По мнению же Алекса, хронические опоздания короля Эгея являлись не чем иным, как стремлением напомнить всем, включая собственную семью, что он король и ему можно все. Наверняка по той же причине он назначил Алексу встречу в столь официальной обстановке.
        Эгей был хорошим правителем, но он всегда и со всеми держал дистанцию, в том числе с женой, сыновьями и дочерьми. Впрочем, Алекс не возражал. Это в шесть-семь лет ему хотелось каких-то проявлений отцовской привязанности и даже любви, но не сейчас, в тридцать один, когда у него сложилась своя собственная, причем весьма успешная жизнь. Ведь именно благодаря Александросу значительно укрепились международное признание и финансовая стабильность их маленького королевства.
        Он снова посмотрел на часы. Встреча с отцом не займет много времени, он знал это по опыту. Александрос только что вернулся из деловой поездки на Дальний Восток, и Эгей наверняка хочет узнать, как она прошла, смог ли Александрос привлечь новые инвестиции в экономику Аристо. Но подробности он, по обыкновению, выслушивать не захочет. «Главное — результат» — таков был принцип Эгея.
        И это устраивало Алекса. Сейчас он волновался лишь о том, как в темноте доберется до города.
        Впрочем, его новый «феррари» легко впишется в узкую дорогу вдоль побережья, и даже если он доберется до Гранд-отеля в Эллосе позже обещанного времени, она не будет в претензии.
        Мимолетная улыбка приподняла уголки его губ.
        К чему излишняя скромность? У него есть все, что он так любит: власть, красивые женщины, мощные и быстрые машины, огромная финансовая империя, филиалы которой есть здесь, в Аристо, и в Нью-Йорке…
        Улыбка сошла с его лица. На самом деле с женщинами в последнее время что-то шло не так. Нет, они по-прежнему были готовы пасть к его ногам. А женщина, которая ждала его этим вечером, была всемирно известной моделью. Изумительно красивая, чертовски сексуальная, она наверняка окажется в его постели еще до полуночи…
        И что?
        С ума сойти! Его ждет великолепная женщина и жаркий секс, а он не может отделаться от вопроса: и что? Алекс переспит с очередной моделью, а когда наступит утро, женщина приложит все усилия, чтобы эта ночь переросла в роман, а он самым вежливым образом попытается отделаться от нее. Сколько раз все это уже было! Александрос любил секс, любил женщин, но, ни одна из них не могла надолго удержать его внимание, и он уже много лет дрейфовал от одной женщины к другой.
        Заметив, что Александроса что-то беспокоит, братья стали поддразнивать его, называя его метания «желанием перемен». Дразнил обычно Себастьян. Андреас лишь усмехался. В игру включились даже сестры: Лиззи умудрялась дразнить брата из Парижа, Китти же драматически вздыхала при встрече, приговаривая: «Бедный Алекс! Просто он не может найти ту единственную, которую полюбит».
        Не может? Александрос был уверен, что эта самая любовь, о которой люди так много говорят,  — миф. Сказка. Легенда, в которую много лет назад верили его греческие и римские предки. «То, что люди называют любовью, всего лишь гормональный всплеск»,  — убеждал он себя. Но что тогда удерживает вместе его родителей, причем так долго? Наверняка это всего лишь необходимость — поддержание престижа фамилии, традиции… Несомненно, Себастьян, наследник трона, повторит их историю, когда придет его время. Конечно, Себастьян сам выберет себе жену — на дворе XXI век. Но все же выбор этот брат будет делать из тщательно подобранного для него списка достойных молодых женщин.
        Алекс, второй сын, конечно же будет под меньшим давлением, но и ему с детства внушали, что он должен будет жениться лишь на подходящей невесте, родить детей-наследников, которые будут носить его имя. Это его долг перед семьей.
        Хорошо, если бы эта самая «подходящая» невеста была еще и привлекательной. Пожалуй, это единственное его требование. Секс, страсть — все это Алекс сможет найти и у любовниц. Ему надо лишь постараться быть тактичным и не оскорблять намеренно женщину, на которой женится. Но жена короля или принца должна отдавать себе отчет, что ее главная роль в браке — рожать наследников.
        В его жизни однажды была женщина, вернее, девушка. Он думал… Не важно, что думал он, важно, что думала она: будто с помощью своих поцелуев и ласк сможет очаровать и удержать Александроса. Он был еще очень молод тогда, и всеми его поступками двигали отнюдь не мозги. Но ему повезло, что он вовремя узнал правду.
        С тех самых пор он не поддается женским чарам.
        Так было до той ночи два месяца назад.
        Ночи, когда прекрасная незнакомка с невинным лицом упала в его объятия. Ее губы открывались под напором его губ, их дыхание смешивалось… Весь мир перестал существовать той ночью… чтобы в безжалостном свете утра выяснилось, что все оказалось ложью.
        — Принц Александрос.
        Не просто ложью — жульничеством, рассчитанным мошенничеством. Первостатейным надувательством. И он попался в расставленную ловушку.
        — Ваше высочество, король и королева просят вас присоединиться к ним.
        Александрос сделал вид, что не догадывается об обмане. Снова увлек ее в постель и занялся с ней сексом. И только когда она, удовлетворенная и расслабленная, лежала под ним, он, глядя ей в глаза, сказал, что все знает и что она проиграла.
        И только после этого Алекс велел ей убираться!
        То происшествие так мало значило для Александроса, что он даже не запомнил имени девушки. Несмотря на все ее уловки, он вышел из игры победителем. У них было несколько часов невероятного секса, а потом настал момент сладкой мести. Все правильно.
        — Ваше высочество? Их величества хотят видеть вас.
        Рядом с Алексом с напряженным выражением лица стоял мажордом его отца.

        Его родители были не одни.
        Отец сидел за столом, заваленным бумагами, в окружении помощников. Мать стояла на возвышении с фрейлинами, которые придерживали парчу, пока швеи, сидя на полу, что-то подкалывали и прикрепляли по низу платья.
        Александрос усмехнулся. Несмотря на элегантность и роскошь убранства зала, фрески XVI века на потолке и византийские иконы на стенах, тронный зал напоминал сейчас захламленную гостиную обычного дома.
        Отец поднял голову:
        — А-а, вот и ты, наконец.
        Как будто это ему пришлось ждать!
        — И что ты думаешь?
        Александрос в недоумении поднял брови:
        — О чем?
        — Об этих планах, конечно.  — Эгей хлопнул рукой по бумагам, разбросанным на столе.  — Будем устраивать или нет?
        — Что устраивать, отец?  — осторожно спросил Алекс.
        Эгей вскочил на ноги, и помощники поторопились расступиться.
        — Празднование шестидесятилетия твоей матери, конечно! Если бы тебя не носило черт знает где весь последний месяц, ты бы знал, что происходит дома!
        — Будет тебе, Эгей!
        Отец и сын посмотрели на королеву, улыбавшуюся им обоим.
        — Ты же знаешь, что Александрос был занят. Он убеждал иностранных инвесторов в том, что лучшего места для вложения капиталов, чем Аристо, им не найти. И мы должны признать, что убеждал небезуспешно. Ведь так, Алекс?
        Алекс улыбнулся и подошел к матери, чтобы поцеловать протянутую руку.
        — Как ты съездил?
        — Хорошо. Мне удалось заманить в сети еще горстку инвесторов.
        Королева рассмеялась:
        — Я же тебе говорила, Эгей!
        Взмахом руки Тиа отпустила швей и грациозно спустилась с подиума.
        — Я рада видеть тебя дома, Александрос.
        — Я тоже рад быть здесь.  — Он кивнул в сторону женщин, собиравших ткани.  — Что это, мама?
        — Я же тебе только что сказал,  — нетерпеливо вмешался в разговор Эгей.  — Это, как ты выразился, подготовка к юбилею твоей матери. Я решил, что окончательное решение по выбору декора и тканей мы должны сделать непосредственно в тронном зале, где будет проходить официальная часть церемонии. Александрос, твое мнение? Какую тему нам лучше выбрать? Наша история как часть истории Древнего мира? Или наш род в эпоху Крестовых походов? А может быть, взять период Оттоманской империи? Все это вехи истории нашего рода.
        Отец, как всегда, все перепутал — отмечать собирались шестидесятилетие матери, а вовсе не его юбилей, когда уместно было бы превозносить родословную Эгея, действительно уходящую корнями в древние времена.
        — Любая тема подойдет,  — ответил Алекс, бросив быстрый взгляд на мать.  — Мероприятие должно быть грандиозным и эффектным, чтобы недоброжелатели потом не говорили, что только калистианцы умеют организовывать настоящие празднества.
        Алекс заметил, что мать едва сдерживает улыбку. Любое упоминание королевства Калиста, которое раньше вместе с королевством Аристо составляло империю Адамас, немедленно приводило отца в раздражение.
        — Эффектным?  — Эгей задумчиво нахмурился.
        — Именно.  — Алекс покачал головой.  — Никогда не мог понять, почему пару лет назад все так носились с празднованием юбилея королевы Великобритании. По мне, все было весьма уныло и излишне чопорно. А ты как думаешь, мама?
        — Так же, как и ты, сын,  — с невинным видом поддержала игру Тиа.  — Репортеры, телевидение, мировой интерес к королеве Елизавете… А само празднование было совсем неинтересным.
        Король Эгей хмыкнул:
        — Ну, если вы не понимаете достоинств неброской простоты…  — Он посмотрел на бумаги, разложенные на столе, и решительным жестом смахнул их на пол.  — Я придумал тему. Это будет «Приход весны». Я так и вижу — огромное количество весенних цветов. Столовая посуда — в светло-зеленых и бледно-желтых тонах. И ты, Тиа, в нежно-розовом платье — настоящий бриллиант в короне дома Аристо.
        — Спасибо,  — почти беззвучно поблагодарила королева сына, и Алекс улыбнулся ей в ответ.  — Звучит неплохо,  — чинно поблагодарила Тиа супруга.
        — Неплохо?! Это будет великолепно, особенно когда ты появишься в новом колье, которое я хочу заказать для тебя в качестве подарка. К нему можно добавить брошь…
        — Никакой броши!  — решительно воспротивилась Тиа.  — Эгей, нельзя надевать вместе колье и брошь.
        Король махнул рукой:
        — Реши сама с этой… как ее…
        — Дизайнером ювелирных украшений,  — быстро подсказала Тиа.
        Почему отец сказал «хочу заказать»? Разве колье не было заказано еще несколько недель назад?
        — …Не согласен, Александрос?
        Алекс виновато взглянул на отца:
        — Извини, отвлекся…
        — Я говорю, не важно, как называется эта женщина,  — дизайнер, ремесленник, мастер, вернее, мастерица. Главное, она должна понимать важность этого заказа…
        Королева кивнула:
        — Уверена, она осознает всю важность этого заказа.
        — Надеюсь. Лично мне она показалась слишком молодой.
        Ситуация становилась все более запутанной. Его родители собирались обратиться к женщине-дизайнеру. Молодой женщине…
        Нет, они не могут говорить о ней! О Марии Сантос. Да! Он прекрасно помнил ее имя. Как ему было забыть?.. Забыть имя мошенницы, превратившей его, Александроса, в легковерную жертву обмана!
        — Она не могла показаться тебе ни молодой, ни старой, Эгей,  — с улыбкой заметила Тиа.  — Мы не встречались с ней. Она прислала нам записку, в которой сообщила, что внезапно заболела. Но мы видели эскизы мисс Сантос…
        Алексу показалось, что его ударили кулаком в живот. Он сделал глубокий вдох и постарался, чтобы его голос прозвучал ровно:
        — Мисс Сантос? Мне казалось, что вы обратились в какую-то французскую компанию.
        — Мы и обратились, но потом стало известно, что ее владелец скоропостижно скончался, а наследники затеяли тяжбу.  — Тиа взяла сына за руку.  — Я понимаю, что времени совсем не осталось, а мисс Сантос даже не подозревает, что мы намерены просить ее воплотить в жизнь ее талант.
        — Поэтому ты срочно летишь в Нью-Йорк, Александрос!
        Сын непонимающе воззрился на отца:
        — Я?! В Нью-Йорк? Но зачем?..
        — Чтобы встретиться с мисс Сантос и сообщить ей о нашем решении.
        — Твой отец хочет попросить тебя,  — мягко заговорила Тиа,  — увидеться с мисс Сантос, объяснить ей ситуацию и уговорить выполнить работу, несмотря на сжатые сроки.
        Эгей снова хмыкнул:
        — Да она обеими руками ухватится за такой шанс!
        — А может, и нет,  — возразила Тиа.  — Времени почти не осталось, а художники, как правило, обладают весьма трепетным самолюбием. Для мисс Сантос может оказаться неприятным тот факт, что она стала… запасным вариантом.
        Апекс едва не рассмеялся. Трепетное самолюбие, как же! Да самолюбием мисс Сантос можно гвозди заколачивать!
        — Ты же у нас в семье дипломат,  — оживился Эгей.  — Ты заманиваешь на наш остров бизнесменов и инвесторов. Вот и прояви свое умение в отношении мисс Сантос.
        Вообще-то только что из уст отца прозвучал редкий комплимент, но даже он не мог заставить Алекса поехать к Марии Сантос, чтобы предоставить ей главный шанс в жизни.
        — Был бы рад помочь, но у меня дела здесь, на острове. Уверен, что кто-нибудь другой сможет…
        — Никто другой не сможет,  — прервал его Эгей.  — У тебя в Нью-Йорке офис и квартира. Ты хорошо знаешь город. Ты наилучшая кандидатура для того, чтобы договориться с мисс Сантос и проследить, чтобы колье было изготовлено в срок.
        Это был уже не комплимент. Это был королевский приказ.
        Ха! Женщина буквально продавала ему себя за шанс получить этот заказ. Теперь же за неимением конкурентов она должна получить его на блюдечке прямо из рук Алекса. В такую иронию судьбы он просто не мог поверить!
        — Можно обратиться к другому дизайнеру.  — Он предпринял еще одну попытку.  — Наверняка любой из них с радостью возьмется…
        Александрос почувствовал, как Тиа слегка сжала его руку.
        — Я бы предпочла, чтобы именно мисс Сантос выполнила для меня эту работу, Алекс. Я говорила об этом твоему отцу с самого начала, но он выбрал французов. А теперь…
        Алекс смотрел на мать, но больше не слышал, что она говорит. Он прекрасно знал, что отца невозможно переубедить, если тот уже что-нибудь решил. При этом Эгей был настолько вспыльчивым и суровым, насколько сдержанной и доброй была Тиа. У Александроса не раз возникало ощущение, что жизнь его матери не так уж и… Скажем, она мечтала совсем о другом.
        С годами Алекс стал жалеть, что провел рядом с матерью совсем мало времени. Закрытая школа, няни, репетиторы… строгость в воспитании, на которой настаивал король. И все же Александрос очень нежно и глубоко любил свою мать. И если она в свой день рождения хочет получить подарок, выполненный Марией Сантос…
        — Александрос?  — окликнула сына Тиа, возвращая его к действительности.  — Ты думаешь, я делаю ошибку?
        Сын обнял мать и прижал к себе:
        — Я думаю, что на свой день рождения ты непременно должна получить то, что тебе хочется.
        — Спасибо тебе, дорогой.  — На ее лице расцвела улыбка.
        — Ты хотела сказать, спасибо мне?  — изображая шутливую обиду, вмешался Эгей, послав жене улыбку, которую в его случае можно было считать вершиной любви и нежности.  — Это ведь я собираюсь сделать тебе подарок!
        Королева заразительно засмеялась. Привстав на цыпочки, она поцеловала в щеку сына, потом протянула руку и коснулась плеча супруга:
        — Спасибо вам обоим. Так хорошо?
        — Отлично, мама!
        Отлично! Все будет отлично!
        Именно эти слова Алекс твердил про себя неустанно на протяжении бесконечного перелета из Аристо в Нью-Йорк.


        Глава 2
        Втискиваясь в вагон метро, Мария устало повторяла про себя:
        — Отлично!
        Ее ноги горели огнем после целого дня хождения в великолепных, но совершенно не пригодных для носки туфлях на шпильках от Маноло Бланик. Если добавить, что дождь со снегом превратил ее элегантную трехсотдолларовую прическу в гриву спутанных кудрей и обеспечил ей простуду, то да — все просто отлично!
        Поезд рывком тронулся, и Мария, инстинктивно пытаясь удержаться, почувствовала, как сломался каблук.
        С ее губ едва не сорвалось ругательство. Одно из тех, которые истинная леди, даже зная, как оно произносится по-испански и по-английски, никогда не скажет вслух. Прощайте, туфли от Маноло Бланик! Прощай, прическа за триста долларов! Прощай, мечта о «Ювелирных украшениях от Марии Сантос»!
        Но нет, она не может сдаться без борьбы! Она будет преодолевать трудности по мере их поступления. Главной же ее трудностью на настоящий момент было… было то, что поезд подошел к ее станции.
        — Простите… Извините… Пропустите… Позвольте мне пройти…
        Мария с трудом пробралась сквозь плотную толпу и выскочила из вагона на платформу в последний момент, когда двери уже начали закрываться. И тут же другая толпа подхватила ковыляющую Марию и увлекла на лестницу.
        Преодолеть ее, когда одна твоя нога короче другой на четыре дюйма, оказалось делом непростым. И зачем только делают туфли на таких каблуках? Нет, справедливее спросить: зачем она их купила? Потому что мужчинам нравятся женщины на шпильках! Но в ее жизни не было мужчины, ради которого стоило бы так стараться, и Мария полагала, что этот гипотетический мужчина еще долго не появится после того случая, что произошел два месяца назад.
        Он теперь в Аристо.
        Принц. Принц Тьмы. Именно так она мысленно именовала того мужчину, и при воспоминании о нем в ней немедленно закипала злость.
        Черт побери, почему она не может выбросить его из головы?! Зачем тратит время и нервы, вспоминая его самого и ту ночь? Это был кошмар! Мария ненавидела себя за ту ночь и будет ненавидеть всю жизнь, но его она будет ненавидеть стократ сильнее.
        Хотя это и бессмысленно.
        Аристо. Заказ, который она мечтала получить и не получила из-за него… Но все это в прошлом, а она должна сосредоточиться на настоящем. Например, как убедить такие магазины, как «Л'Оранжери», продавать ее изделия.
        Вот из-за чего она надела эти проклятые туфли! Вот зачем сделала дорогую укладку. Лучше бы купила золотую проволоку для изготовления сережек, которые она недавно придумала. Она едва уговорила главного закупщика «Л'Оранжери» встретиться с ней, и что теперь?
        Ни-че-го!
        Главный закупщик вежливо, но прямо сообщил ей, что не собирается покупать у нее ювелирные украшения.
        — Они мне нравятся, мисс Сантос,  — сказал он.  — Они мне очень нравятся, но ваше имя ничего не говорит нашим клиентам. Когда вы приобретете известность, может быть, тогда…
        Известность! Мария неинтеллигентно фыркнула.
        Какая еще известность ему нужна?
        Да, ее имя не занимает рекламные развороты в «Нью-Йорк таймс» и глянцевых журналах, но ее изделия покупали известные ювелирные дома, и все ее украшения настоящие, в отличие от его фальшивого французского акцента, под которым он старался скрыть неистребимое бруклинское произношение.
        Мария едва не сказала ему это в лицо. К счастью, ей хватило здравого смысла проглотить эти слова вместе с салатом.
        И, честно говоря, он прав.
        Мария была так счастлива, когда известные ювелирные дома купили несколько ее украшений. Но вполне вероятно, что больше никто и никогда у нее ничего не купит. Она очень рассчитывала на заказ от королевской семьи Аристо, и вот такая неудача…
        А ведь если бы она смогла добавить к своему резюме строчку «по заказу их величеств короля и королевы Аристо», шансов у нее значительно прибавилось бы.
        Но она упустила такую возможность. Вернее, один мужчина отнял ее у Марии. Мужчина, который соблазнил ее, а потом вышвырнул из своей постели, как шлюху.
        Мария повернула налево, на Брум-стрит, доковыляла до следующего угла, и вот, наконец, ее дом. Вернее, дом, в котором она жила. И работала. Это была здравая мысль — арендовать мансарду. Просторную, с высоким потолком. Здесь ей было где спать, где есть, а главное, где работать. Хотя неизвестно, сможет ли она работать теперь.
        Дело в том, что она по уши в долгах: аренда жилья стоила тысячу долларов в месяц; золото, серебро, драгоценные и полудрагоценные камни, необходимые ей для работы, стоили тысячи. У нее был всего один работник — Хоакин, но она должна была еженедельно платить ему зарплату. На разработку дизайна колье к шестидесятилетнему юбилею королевы Аристо у нее ушло много часов непростой работы.
        И она оказалась среди трех финалистов объявленного конкурса. Их всех пригласили в Аристо, где должны были объявить победителя. Но накануне ночью Мария лишилась шанса стать им…
        Несколько часов разрушили все ее надежды и мечты, оставили униженной и оскорбленной, но главное — во всем произошедшем она была виновата сама. А не мужчина, соблазнивший ее. Тем более что мужчина оказался принцем Аристо, а она — финалисткой конкурса на изготовление подарка для его матери, королевы Аристо, ко дню ее рождения. И Александрос немедленно обвинил ее в том, что это она соблазнила его с вполне определенной целью.
        Черт побери этот сломанный каблук! Черт побери этот гололед! Мария наклонилась, сняла туфли и дошла до двери практически босиком.
        Едва она коснулась ручки, как дверь распахнулась, и на улицу вышел Хоакин. Его широкая улыбка погасла, стоило ему увидеть, что она босая стоит на снегу.
        — Мария?! Что случилось?  — От волнения он заговорил по-испански.
        Мария выдавила из себя улыбку:
        — Не волнуйся, я просто сломала каблук.  — Ома обошла Хоакина и вошла в вестибюль.  — Я думала, ты уже ушел.
        Мария тоскливо посмотрела на лестницу. Лифт, как всегда, не работал. Позади топтался Хоакин.
        — Я все еще здесь, как видишь. Не теряю надежды, что ты сообщишь мне хорошие новости.
        Мария молча кивнула. Когда они добрались до третьего этажа, она вставила ключ в замок, открыла дверь, быстро пробежала по потускневшему от времени деревянному полу, поставила портфель и испорченные туфли на стол и повернулась к своему другу и коллеге.
        Карие глаза Хоакина пристально изучали ее лицо.
        — Не получилось?..
        Мария вздохнула и начала стаскивать с себя пальто. Она могла бы солгать или чуть подкорректировать свой разговор с закупщиком, но в этом не было смысла. Хоакин знал ее слишком хорошо. Они работали вместе вот уже пять лет, а вообще-то и выросли по соседству, в одном доме в Бронксе. Он стал ей братом, которого у нее никогда не было.
        Обманывать Хоакина бесполезно.
        — Мария?  — мягко окликнул он.
        — Мы не получим контракт,  — со вздохом призналась она.
        — Жаль. А что случилось? Я был уверен, что у французов хороший вкус.
        — Он не француз,  — со смешком ответила Мария.  — Что же касается вкуса, он сказал, что ему нравятся мои работы, но…
        — Но?..
        — Но мы встретимся с ним снова, когда компания «Ювелирные украшения от Марии Сантос» станет всемирно известной.
        — Когда такое случится,  — уверенным тоном заметил Хоакин,  — этот закупщик тебе не понадобится.
        Мария улыбнулась:
        — Хорошо, что ты женат, иначе бы тебе от меня не отвертеться.
        Хоакин усмехнулся в ответ — это была их излюбленная шутка, и только шутка. Жена Хоакина была лучшей подругой Марии.
        — Я передам Селе твои слова.
        — И напомни ей об обеде в воскресенье.
        — Обязательно.  — Хоакин засунул руки в карманы куртки.  — Там, на рабочем столе, несколько новых восковых отливок.
        — Спасибо.
        — Курьер доставил опалы, которые ты заказывала. Я положил их в сейф.
        — Отлично.
        — Было еще письмо.  — Хоакин явно колебался.  — Официальное. Из банка.
        — Еще бы ему не быть!  — резко отреагировала Мария, но тут же извиняющимся жестом коснулась плеча друга.  — Прости. Ты не виноват.
        — Ты обрадуешься, когда я тебе скажу, что звонила твоя мать?
        Хоакин произнес это шутливым тоном, но они оба знали, что звонки от Луз Сантос редко бывали приятными. В своей незадавшейся жизни мать Марии обвиняла дочь — мол, появление Марии разрушило ее жизнь, положило конец мечтам и планам. Нет-нет, она не жалеет, что принесла себя в жертву, ведь именно таков удел настоящей матери. Просто Мария никак не хочет отблагодарить мать за жертвенность. Если бы она прекратила заниматься ерундой и нашла настоящую работу…
        Мария вздохнула и внезапно почувствовала, что она на грани. День и без того не задался — отказ закупщика, письмо из банка, начинающаяся простуда, сломанный каблук… и в довершение — звонок матери. С ее губ сорвался тяжкий стон, и Хоакин тут же обнял и прижал ее к себе.
        — Мария, у меня отличная идея. Пойдем со мной. Села будет рада тебя видеть.
        Мария улыбнулась, потом выпрямилась и потуже завязала шерстяной шарф на шее Хоакина.
        — Хоакин, иди-ка ты домой.
        — Если мы с Селой можем чем-то помочь…
        — Я знаю, Хоакин.
        — Если бы только ты тогда получила заказ из Аристо! До сих пор не понимаю, почему ты не победила.
        Зато сама Мария понимает слишком хорошо, но скорее умрет, чем расскажет правду кому-нибудь.
        — Увидишь, Хоакин, все как-нибудь наладится.
        — Твои бы слова да Богу в уши!
        Мария снова улыбнулась. Она взяла лицо Хоакина в ладони, приблизила к себе и легким поцелуем коснулась губ.
        — Иди домой.
        — Села рассердится, что я оставил тебя одну в такой ситуации.
        — Скажи Селе, что я ее люблю, но я твой босс и заставила тебя,  — с притворной суровостью произнесла Мария.  — Иди домой, Хоакин.
        — Слушаюсь, босс.  — Шутливо отсалютовав, Хоакин нежно поцеловал ее в лоб.
        Мария смотрела, как он идет к выходу. Стоило двери закрыться за Хоакином, как она обхватила себя руками за плечи и задрожала — в мансарде было очень холодно. Отопительная система в доме была такой же древней, как и само здание. В такие дни, как этот, тепла было совсем уж недостаточно, а старые оконные рамы не могли служить препятствием ветру. По всему чердаку гуляли сквозняки, а на окнах мороз уже начал рисовать узоры. Мария кулаком потерла стекло…
        Что это за машина стоит у дома?
        Большая черная, элегантная машина. Мария не очень хорошо разбиралась в автомобилях, но если это «мерседес», «роллс-ройс» или «бентли», здесь подобная машина выглядела как нарыв на пальце.
        Должно быть, это очередной риелтор вынюхивает добычу. Если агенты по продаже недвижимости стали здесь рыскать, как крысы, значит, скоро этот район станет слишком дорогим для таких, как она.
        Мария снова глянула в окно на машину… и показала язык. Это был, по сути, жест отчаяния, и она, отпрянув в темноту, истерически расхохоталась над своей выходкой.

        Сидя на заднем сиденье своего «бентли», Александрос заморгал в недоумении.
        Ему показалось или мисс Сантос только что показала ему язык?
        Вряд ли. С чего бы вдруг ей делать это? Она даже не могла видеть его. Во-первых, на улице темно. Во-вторых, в лимузине тонированные стекла.
        Должно быть, темнота и падающий снег сыграли с ним злую шутку.
        Впрочем, они не помешали ему стать свидетелем трогательного прощания любовников на фоне освещенного окна. Но ему нет дела до любовников мисс Сантос! Ему потребуется ровно пять минут, чтобы сообщить ей о заказе. И сделает он это ради матери. Ради нее он справится со злостью и отвращением к этой женщине.
        Конечно, он предпочел бы не видеть этой маленькой трогательной сценки, от которой у него свело все внутренности. Заботливый любовник встретил женщину у двери, проводил наверх, поцеловал на прощание… И ушел.
        Алекс нахмурился.
        Что это за любовник такой? Почему он не остался? А нежность, с которой он обращался с ней? Разве он не знает, что Мария Сантос предпочитает отнюдь не нежность? Александрос помнит, какой страстной, необузданной, пылкой она была. Даже спустя месяцы он в подробностях помнил ту ночь.
        Ее запах. Аромат ландышей, нежный и тонкий, как у тех цветов, который росли на обрыве рядом с его домом. Ее кожа, теплая и нежная, под его руками. Ее шелковистые волосы, скользящие по его обнаженному телу. Ее розовые соски… Ее губы, отвечающие на его поцелуи. Ее вскрики, ее стоны. Тот невероятный момент, когда он входил в нее и ему показалось, что до него она не знала мужчины…
        Черт возьми! От этих воспоминаний брюки стали ему тесны в паху, и Алекс опустил стекло, чтобы глубоко вдохнуть морозный воздух.
        Главное в его воспоминаниях — не то, какой она была в постели, а то, зачем она легла в нее. Ведь не случайно же Мария появилась перед зданием, где расположен его офис, с путеводителем в руках. Тогда он ничего не заподозрил. Но не обратить внимания на такую женщину не мог. А какой мужчина смог бы?
        Стройная, красивая, грива темных волос собрана на затылке в хвост… Она показалась ему сошедшей с какой-то картины.
        И даже сидевшие на кончике носа очки не портили ее, а придавали трогательное очарование.
        «Американка,  — подумал тогда Алекс.  — Туристка. И конечно же заблудилась».
        Он никуда не спешил. «Почему бы и нет?» — спросил он себя и с улыбкой направился к девушке.
        — Извините, вам не требуется помощь?
        Девушка подняла глаза от путеводителя, прекрасно разыграв удивление и колебание.
        — Спасибо… Да… Мне нужна помощь… Не могли бы вы мне сказать, где находится «Аргус»? Это ресторан, вернее, кафе. Если верить путеводителю, это где-то здесь, но…
        — Но его нет,  — подсказал Алекс с улыбкой.  — Боюсь огорчить вас, но этого кафе нет уже около года.
        Огорчение сделало ее лицо еще более очаровательным.
        — Понятно. Спасибо вам.
        — Не за что.
        Девушка сняла очки, подняла взгляд и посмотрела ему в лицо. У нее были зеленовато-карие глаза, огромные и наивные, как у ягненка.
        Как у лисицы, подкрадывающейся к курятнику,  — теперь Александрос точно знал это. Мария Сантос прекрасно все рассчитала — даже как отреагировать на вполне предсказуемое предложение пообедать вместе в другом ресторане.
        — А этот ресторан…  — она изобразила колебание,  — такой же недорогой?  — Щеки девушки окрасились румянцем.  — В путеводителе сказано…
        — Не беспокойтесь об этом.
        Ресторан, в который он собирался ее повести, был очень дорогим. Он накормит ее, а потом заплатит по счету. «Мы просто приятно побеседуем за отменной едой»,  — лицемерно говорил себе Александрос. Он выступит от лица своей страны как гостеприимный хозяин. Хотя ему тогда показалось, что незнакомка не узнала его.
        Как же — не узнала! Она прекрасно знала, кто он. И великолепно сыграла свою роль в ею же срежиссированном спектакле.
        Конечно, тогда Алекс об этом и не догадывался. Она мило посопротивлялась, якобы не позволяя заплатить за нее… и сдалась. Потом они погуляли по волнолому и в сосновой роще, где он поцеловал ее. На мысу их поцелуи стали глубже и жарче. Его рука скользнула под ее шелковую юбку, и она застонала. Тогда Александрос обнял ее за талию и повел затихшими к вечеру улицами в свою квартиру, в свою постель. Обняв его, девушка прошептала, что никогда не делала этого раньше…
        Она так пылко отдавалась ему, так натурально вскрикивала в экстазе, так страстно отвечала на ласки…
        Алекс тихо выругался.
        — Ваше высочество?  — окликнул его водитель, но Александрос сделал вид, что не услышал его, сам открыл дверцу «бентли» и вышел из машины.
        Ложь! Все было ложью, что и выяснилось на следующее утро, когда он обнаружил, что ее нет в постели. Поначалу он решил, что она в ванной.
        Мария же говорила по телефону. Ее тихий нежный голос был едва уловим, как морской бриз. Не отдавая себе отчета в своих действиях, Алекс снял трубку параллельного телефона, стоявшего на его прикроватной тумбочке.
        — Да,  — услышал он ее голос и нежный смех.  — Я думаю, Хоакин, что стану победительницей. Да, конкуренция очень жесткая, но я верю, что мои шансы высоки.
        Когда Александрос вошел в кухню, она покраснела, продолжая сжимать в руке телефонную трубку.
        — Ты проснулся.  — Отметив очевидное, она улыбнулась.
        Александрос взял трубку из ее рук и положил на рычаг. Без единого слова он подхватил ее на руки и отнес в постель, где овладел ею быстро и яростно. После чего велел одеться и убраться. А главное, не сметь появляться во дворце!
        — У тебя нет ни единого шанса получить заказ на изготовление подарка для моей матери,  — сообщил он ей ровным голосом, лишенным каких-либо эмоций,  — как у нетающей глыбы льда в аду.
        Алекс пересек улицу.
        Хотя его тогдашнее сравнение и носило метафорический характер, спустя два месяца оно превратилось в предсказание. В Нью-Йорке шел снег, а Мария Сантос через пару минут из первых рук получит приглашение в ад.


        Глава 3
        Мария глубоко вздохнула, сняла с себя пиджак, повесила его на спинку стула и потянулась к телефону, чтобы перезвонить матери.
        Ее рука повисла в воздухе.
        Что, черт возьми, она собирается сделать? Прослушать десятиминутный монолог с перечислением болезней и недугов, оду в честь кузины Анжелы, а затем — требование найти нормальную работу… Нет, сейчас ей этого просто не вынести!
        Сначала она разденется, потом примет горячую ванну, съест что-нибудь и только потом позвонит.
        Мария бросила взгляд на свои туфли, скривилась и швырнула их в большую мусорную корзину рядом со своим рабочим столом. Красивые, но абсолютно непрактичные. Ей надо было думать головой, когда она их покупала.
        Выскользнув из юбки, она босиком направилась в другой конец мансарды, в так называемую «спальную зону», избавилась от колготок и бюстгальтера, расстегнула заколку и распустила волосы. Затем схватила старый спортивный костюм и быстренько надела его.
        «Надо бы поужинать»,  — подумала Мария, но мысли о еде немедленно вызвали тошноту.
        В этом тоже не было ничего нового — в последние две недели она постоянно испытывала недомогание. Неудивительно, потому что половину города подкосил грипп. Наверное, она тоже где-то подхватила вирус, но не могла позволить себе разболеться. Во всяком случае, не сейчас, когда у нее почти десяток незаконченных работ. Ее клиенты ожидают выполнения заказа в срок, и она рассчитывает на те деньги, которые планирует выручить. О болезни даже думать нельзя, не говоря уже о том, чтобы ей поддаться. Просто она ослабла — много работала, потом стресс… Постоянная усталость, тяжесть в ногах, периодически накатывающая тошнота… Конечно же это стресс.
        Звонок в дверь удивил ее. Кто мог прийти к ней в столь поздний час?
        Наверняка Хоакин. Он видел, как она была расстроена сегодняшней неудачей, поэтому, пройдя полквартала, наверняка позвонил жене, и та заставила его вернуться и привести Марию к ним на ужин.
        Дверной звонок раздался снова. Мария подошла к двери, открыла замок и широко распахнула дверь.
        На пороге ее жилища с тающими снежинками в густых темных волосах стоял Александрос Каредес. Мария почувствовала, как к ее голове прилила кровь.
        — Добрый вечер, мисс Сантос!
        Она хорошо помнила этот голос. Низкий. Чуть хрипловатый. С едва заметным греческим акцентом в практически безупречном английском. И холодный. Такой же холодный, как тем утром, которое она никогда не забудет. Он обвинил ее тогда в ужасных вещах, называл ужасными словами…
        — Ты намерена пригласить меня войти?
        Мария пыталась вернуть самообладание:
        — Что вам нужно, принц Александрос?
        Он улыбнулся, и Мария почувствовала, как слабеет ее решимость. Даже помня, каким высокомерным и жестоким может быть этот мужчина, она не могла не думать о том, какой же красивый у него рот. Как, впрочем, и все остальное в нем…
        — Что за формальности, Мария? Ты не была столь почтительной в предыдущую нашу встречу.
        Мария понимала, что Александрос намеренно подбирает такие слова и так строит фразы. Но она не позволит втянуть себя в словесную перепалку!
        — Я еще раз спрашиваю вас, ваше высочество: что вам нужно?
        — Пригласи меня войти, и я расскажу тебе.
        — Я не собираюсь приглашать вас в свой дом. Можете сказать, зачем вы здесь, а можете и не говорить. Оставляю выбор за вами, как и за собой — право закрыть дверь перед вашим носом!
        Алекс рассмеялся. Его смех разозлил Марию, но еще больше разозлила собственная реакция на него.
        Он стоял, прислонившись плечом к дверному косяку. Руки — в карманах кожаного пиджака. Но расслабленность его позы была обманчивой. Он был сильным, мускулистым, хорошо тренированным.
        И самое ужасное, Мария помнила его великолепное тело во всех подробностях. Помнила, как сходила с ума от ласк его рук, от вкуса его кожи…
        Смех внезапно оборвался.
        — Я проделал огромный путь не для того, чтобы стоять у тебя в дверях,  — холодно произнес он.  — И я не уйду до тех пор, пока сам не решу сделать это.
        Мария отступила, пропуская Алекса в свое жилище:
        — У вас есть пять минут.
        Он стремительно вошел внутрь, неся с собой запах холода и ночи. Мария повернулась к нему лицом, скрестив руки на груди, и выразительно посмотрела на настенные часы за его спиной.
        — Прошло десять секунд. Вы теряете время, ваше высочество.
        — То, о чем я должен сообщить тебе, займет больше пяти минут.
        — Тогда поторопитесь. Через пять минут я позвоню в полицию.
        Рука Алекса непроизвольно обхватила ее запястье. Он притянул Марию к себе, и его глаза сделались почти черными от ярости.
        — Попробуй только! И я дам интервью всем таблоидам, в котором поведаю, как Мария Сантос пыталась заполучить заказ на пятьсот тысяч долларов, соблазнив наследного принца.  — Он улыбнулся.  — Представляю, с какой жадностью они набросятся на эту информацию.
        Мария побледнела, но тут же воинственно вскинула подбородок:
        — Не пытайся запугать меня! Ты не прибегнешь к этому грязному способу! Ты сам не захочешь, чтобы подобные слухи о тебе появились в прессе.
        — Мне не привыкать, мисс Сантос. Это часть моей жизни. Кроме того, мне будет отведена роль добродетельного принца, вовремя обнаружившего продажность на вид вроде бы добродетельной особы и прогнавшего злодейку прочь.  — Очередная холодная усмешка искривила его губы.  — Они съедят тебя живьем. Как ты думаешь, какова будет реакция на это той горстки респектабельных клиентов, которых тебе удалось заполучить?
        Мария выдернула руку.
        — Ustedesuncochon!Uncochonmalnacido!  — прошипела она.
        — Никак нет. Если бы я был той самой грубой, невоспитанной свиньей, о которой ты говоришь, я бы сказал все, что о тебе думаю, еще тогда, восемь недель назад, а не просто выставил тебя из своей квартиры!
        Краска стыда залила щеки Марии. Она не ожидала, что Александрос так хорошо знает испанский.
        — Неправда! Тогда ты не отказал себе в удовольствии сказать, кем меня считаешь. Теперь моя очередь. Однако до вызова полиции осталось четыре минуты. Избавиться от тебя стоит даже скандального обращения к прессе.
        — Что ты так нервничаешь, Мария? Твой любовник должен вернуться?
        — Что?!
        — Твой любовник, Хоакин, кажется, должен вернуться?
        Хоакин! Подсказанная идея была такой замечательной, что Мария едва не рассмеялась:
        — Это не твое дело.
        — Ты права. Конечно не мое.  — Алекс пересек комнату и подошел к окну, из которого был виден его лимузин.  — Я немного понаблюдал за тобой этим вечером из машины. Прости за любопытство.
        Мария тоже подошла к окну. Невероятно! Не мог же его высокомерное высочество опуститься до того, чтобы холодным снежным вечером следить за тем, что происходит за ее окном!
        Значит, эта огромная, неуместная здесь машина принадлежит Александросу? Разъяренная до предела, она резко повернулась к незваному гостю:
        — Ты сидел в машине и шпионил за мной?
        — Тебе нужно повесить занавески,  — насмешливо растягивая слова, заметил Алекс.
        — Ты… Вы…  — Мария указала на дверь.  — Убирайся вон из моего дома!
        Алекс не сдвинулся с места. Вместо этого он снова засунул руки в карманы пиджака и окинул ее долгим пристальным взглядом.
        Мария определенно не была одета как женщина, ожидающая визита любовника. Ее мешковатый спортивный костюм явно знавал лучшие времена, ноги были босые, волосы — копна растрепанных кудрей.
        Внутренности Алекса стянулись в тугой узел.
        Он помнил эту роскошную копну. Тогда эти великолепные длинные локоны обрамляли ее лицо, на ней был его халат, в котором она утопала, но при этом выглядела безумно сексуально. Может быть, ему так казалось, потому что он знал, что скрывается под этим халатом — стройное тело с нежной золотистой кожей, маленькие дерзкие груди, тонкая талия, женственный изгиб бедер…
        Ее лицо было прелестным — лучистые глаза, бархатная кожа без макияжа, полные розовые губы без всякой помады, припухшие от его поцелуев…
        При этом воспоминании внизу живота Алекса потяжелело, и некстати накатившее желание грозило выдать его.
        Он по-прежнему хотел эту женщину. Невероятно!
        Алекс стыдился признаться в этом даже самому себе — какой мужчина может желать женщину, так бессовестно использовавшую его? Мария сделала из него дурака, и теперь его черед посмеяться над ней. Она задолжала ему. Пока он не сквитается с ней, память об этом унижении будет отравлять ему жизнь.
        И Алекс знал, что нужно предпринять, чтобы избавиться от унизительных воспоминаний,  — нужно снова уложить Марию Сантос в постель. Прижать ее тяжестью своего тела, заставить кричать от наслаждения, а самому взирать на это с бесстрастным, но пристальным вниманием. Чтобы снова не допустить игры — фальшивых стонов и других уловок. Она должна безумно захотеть его, сгорать от желания.
        — Ваши пять минут истекли, принц Александрос.
        Алекс внимательно посмотрел на нее. Выражение лица Марии, ее поза были вызывающими, а это означало, что она, глупышка, уверена в том, что сейчас ведет игру.
        Такая наивность заставила Алекса улыбнуться.
        — Ты находишь это забавным?  — вскипела Мария.
        — Еще каким!
        Глаза Марии предостерегающе сузились.
        — Считаю до десяти. И это твой последний шанс. Если вы, ваше высочество, не уберетесь…
        — Safir et Tils на грани банкротства.
        Мария моргнула и непонимающе уставилась на него.
        — Safir et Tils,  — нетерпеливо повторил Алекс.  — Французская фирма, получившая заказ от королевского дома Аристо.
        Лицо Марии выражало безучастность, но это лишь подстегнуло Алекса.
        — Ну же, мисс Сантос! Только не делай вид, что ты не знала названия фирмы, которая перехватила у тебя вожделенный заказ. А ведь именно ради него ты и продала себя…
        Мария вскинула руку, чтобы влепить негодяю пощечину, но Алекс успел перехватить ее руку. Резко дернув, он притянул девушку к себе.
        — Не смей!  — Его голос звучал спокойно, но угроза в нем была явственной.  — Никогда больше не смей поднимать на меня руку!
        — Отпусти меня!
        — Ты слышала, что я сказал?!
        — Пусти, сукин ты сын!
        Голос Марии дрогнул, в глазах вскипели злые слезы, грудь вздымалась от частого дыхания.
        — И не пытайся изображать праведную невинность, agapimou[1]. Один раз тебе удалось обвести меня вокруг пальца, но больше этот номер у тебя не пройдет. И не смей обзывать меня! Я принц! И требую, чтобы ты не забывала об этом.
        Алекс едва не поморщился. Как же гнусно прозвучали его слова, будто их произнес не он, а какой-то самодовольный осел! Но где ему было задумываться над собственным поведением, если его душили ярость и гнев? Он знал, что Мария Сантос — великолепная актриса и сейчас перед ним разыгрывался очередной спектакль.
        Затуманенный слезами взгляд. Дрожащий голос. Пятна румянца на лице.
        Ее лицо было прекрасно даже сейчас.
        — Неужели ты думала, что сможешь остаться безнаказанной, Мария? Неужели действительно рассчитывала с моей помощью получить заказ? Изображала обуявшую тебя страсть, хотя на самом деле тобой двигал голый расчет?  — Алекс внезапно замолчал, глядя на Марию.
        Она тоже во все глаза смотрела на него.
        Какого ответа он ждет? Если она скажет, что Алекс ошибается? Он все равно не поверит. Как не поверил тем кошмарным утром два месяца назад…
        — Лгунья,  — холодно произнес тогда Алекс, а потом добавил несколько слов по-гречески. И хотя Мария не знала их точного перевода, не понять их уничижительного смысла было невозможно.
        Пытаться достучаться до него теперь было бы абсолютно бессмысленно.
        Правда состояла в том, что тогда она действительно не знала, кто он. Для нее он был просто мужчиной — не принцем Аристо и не сыном короля Эгея и королевы Тиа. Он показался ей невероятно красивым и сексуальным, от его взглядов и прикосновений у нее перехватывало дыхание…
        Когда он целовал ее, ей было мало его поцелуев, когда касался, ей было мало этих прикосновений. Мария забыла обо всем — что они находились в общественном месте, что она всегда считала себя высоконравственной женщиной, что она еще никогда не была близка с мужчиной.
        Когда Алекс позвал ее с собой, она пошла без раздумий. Весь ее мир сузился до ощущения его губ на ее губах, прикосновений его рук, до восхитительной твердости — свидетельства его возбуждения. Мария не могла поверить, что это происходит с ней.
        — В чем дело, дорогая? Ты лихорадочно просчитываешь своим маленьким, но хитреньким умишком, какой ответ меня устроит?  — Голос Алекса стал резким.  — Не трать времени. Меня устроит только одно, и ты знаешь, что я имею в виду.
        То, что он имел в виду, отражалось в его глазах. Увидев это пугающее отражение его намерений, Мария попятилась. Алекс заметил, как лихорадочно запульсировала жилка на ее горле.
        «Отлично,  — холодно подумал он.  — На этот раз преимущество на моей стороне, а ведь она еще даже не слышала, ради чего я пришел к ней».
        — Убирайся!  — едва слышно прошептала Мария, но Алекс проигнорировал ее слова.
        Вместо ответа, он повернулся к ней спиной и направился к ее рабочему столу, рядом с которым на стене были развешаны многочисленные наброски. Что-то похожее на отливку из воска стояло на полке.
        — Ты не слышал? Я сказала…
        — Похоже, это ты не слышала меня.  — Алекс резко повернулся к ней и скрестил руки на груди.  — Safir et Tils на грани банкротства.
        — Я должна заплакать?
        — Они не смогут изготовить подарок для моей матери к ее юбилею.
        Приторно-сладкая улыбка появилась на губах Марии.
        — Могу порекомендовать заглянуть в ближайший супермаркет, как раз перед отлетом домой.
        — Я понимаю, что ты находишь все это забавным, Мария, но на самом деле ситуация серьезная. Седьмое марта — очень важный день для моей семьи и всего королевства. Отец уже объявил его национальным праздником.
        «Снова эта сладенькая улыбочка,  — с раздражением заметил про себя Алекс.  — Похоже, к мисс Сантос вернулось самообладание. Что ж, это ненадолго…»
        — Отец организует бал, на который прибудут высокопоставленные лица со всего мира, и мои родители хотят, чтобы ты выполнила их заказ.
        Мария потеряла дар речи и даже рот приоткрыла от неожиданности. Второй раз за вечер.
        — Я?!
        — Ты.  — Алекс усмехнулся.  — Видишь, несмотря на то что я говорил тебе той ночью, я все-таки не рассказал родителям о твоей грязной уловке. Мне это и не потребовалось. Тогда. Отец предпочел французскую фирму и отдал заказ ей.
        Марии хотелось завопить от радости, но не могла же она доставить Александросу такое удовольствие!
        — О, как приятно! За неимением лучшего решили обратиться ко мне.
        — Сарказм тебе не к лицу. Мы оба знаем, что для такой женщины, как ты, это уникальный шанс.
        Мария вспыхнула:
        — Что вы хотите этим сказать, ваше высочество?
        — Только то, что твоя карьера резко пойдет в гору, как только станет известно о королевском заказе. Ты станешь знаменитостью. Что, по-твоему, другое я имел в виду?
        Мария не сомневалась, что принц вложил в свои слова другой, оскорбительный смысл, но не стала спорить.
        Если бы только из Аристо для разговора с ней прислали кого-нибудь другого!
        — Они послали меня,  — произнес Алекс, словно прочитав ее мысли,  — потому что хотят быть уверены, что ты осознаешь всю важность этого предложения.
        — Вы хотите сказать, принц,  — перебила его Мария,  — будто король Эгей уверен в том, что ваше высочайшее присутствие сразит меня наповал?  — Ее глаза опасно сузились.
        Алекс вдруг устал от этой игры. С чего это он решил, что обязательно должен сравнять счет? По своей природе он вовсе не был мстительным — сколько у него было возможностей сквитаться с недругами и в бизнесе, и в личной жизни, но он всегда считал это недостойным делом. А уж мстить женщине, даже если та этого заслужила,  — совсем уж нехорошо.
        — Каков будет твой ответ?  — резко спросил он, бросив выразительный взгляд на свои часы.  — Меня ждет самолет. Пилоту не нравится прогноз погоды, а я обязательно должен сегодня попасть домой.
        Мария закусила губу. Господи! До чего же этот мужчина высокомерен! Если бы только она могла сказать вслух, куда он должен пойти со своим предложением… Но Александрос прав — этот заказ непременно даст толчок ее карьере, и у нее действительно больше никогда не будет такого шанса. Она должна согласиться, но как это сделать, не уронив достоинства?
        — Хорошо. Я согласна.
        Алекс кивнул и достал из внутреннего кармана кожаного пиджака бумаги.
        — Отлично. Вот документы…
        — Но есть ряд условий,  — сказала Мария, решительно беря у него бумаги,  — которые должны быть выполнены.
        — Конечно. Следует четко оговорить, что ты можешь и чего не должна говорить средствам массовой информации…
        — Я не об этом. Во-первых, я работаю одна. Если мне потребуется помощник, я выберу его сама.
        — Ты не поняла — в этом контракте…
        — Во-вторых, мне потребуется кое-какое оборудование.  — Она улыбнулась.  — Приобретение — за счет Аристо.
        Губы Алекса сжались в тонкую линию.
        — Похоже, мисс Сантос, вы не осознаете, как вам повезло, что вы получили этот заказ.
        — В-третьих, я не могу работать, когда за мной наблюдают из-за плеча. Другими словами, я буду рада продемонстрировать, как продвигается работа, но только королю или королеве лично. И никому другому.
        На скулах Алекса вздулись желваки.
        — Последнее относится ко мне, как я понимаю?
        — В-четвертых…  — продолжила Мария, но Алекс уже не слушал ее.
        Да кем она себя возомнила, эта мисс Сантос? Пусть он и не является приверженцем старых обычаев и не требует, чтобы перед ним, как перед принцем, все кланялись и приседали в реверансах — ну, разве что на каких-то официальных мероприятиях при дворе,  — но он имеет законное право на уважение как наследник, как мужчина, в конце концов, наделенный неоспоримыми достоинствами…
        — Если вы согласны с моими условиями, ваше высочество, я подписываю контракт.
        Алекс молчал, разглядывая ее темными, непроницаемыми глазами. Внутреннее напряжение в нем все возрастало. Он приехал к этой женщине, чтобы заключить сделку по просьбе своих венценосных родителей. Ничего больше.
        Но тут же другая мысль пришла ему в голову, вытеснив первую, здравую. Он должен снова переспать с Марией. Здесь. Сейчас. Но на этот раз в роли соблазнителя выступит он, даже если ее вожделение будет вызвано не им, а заказом, за который она готова была продать душу.
        Алекс представил себе, как раздевает Марию, ласкает ее, потом раздвигает ей ноги и овладевает ею. Потом снова. И снова… А потом навсегда забывает о существовании Марии Сантос.
        А ведь только что он отказался от идеи мщения. Счел свой план безумием, а планируемый поступок — неподобающим. Заниматься с женщиной сексом из мести — это ниже его достоинства. Все так. Но все эти мысли имели место до того момента, как мисс Сантос начала демонстрировать совсем уж неуважительное отношение к нему. Как она посмела выдвигать ему какие-то требования?! Как посмела обращаться с ним, как с мальчиком на побегушках?
        — Вы меня слушаете, ваше высочество?
        Алекс посмотрел Марии в лицо. В ее глазах было откровенное презрение — она действительно видела в нем курьера, прибывшего с поручением от королевского дома Аристо.
        — Надеюсь, вы все-таки слышали мое последнее требование. После этого вечера я с вами не буду иметь никаких дел. Понятно?
        Алекс почувствовал, как все его тело завибрировало от ярости. Ему захотелось схватить стоявшую перед ним женщину за плечи и хорошенько встряхнуть. Унизить. Завоевать. Сорвать с нее этот ужасный спортивный костюм и увидеть ее обнаженной. Почувствовать ее руками, губами…
        Алекс сделал шаг, и Мария быстро отступила — видимо, его мысли, его намерения каким-то образом отразились на его лице.
        «Вот и хорошо,  — отстраненно подумал он.  — Ты должна бояться меня, Мария Сантос. Очень бояться».
        И в этот момент зазвонил телефон. Мария схватилась за трубку, как за спасательный круг.
        — Алло?  — Она слушала некоторое время, потом ответила: — Да. Я знаю. Да. Это я тоже знаю. Извини, что не перезвонила тебе сама.  — Ее глаза остановились на Алексе. Несколько мгновений она безучастно смотрела на него, потом отвернулась.  — Не могли бы мы продолжить нашу дискуссию в другое время?  — бесцветным голосом спросила она невидимого собеседника, стоя спиной к Алексу.
        Она чувствовала, что тот просто кипит от ярости. С кем, по его мнению, она разговаривает? Наверняка решил, что с Хоакином. Она едва не рассмеялась — на другом конце провода была ее мать. И выслушивать очередные претензии и жалобы Луз — последнее, что ей было сейчас нужно.
        — У меня есть потрясающая новость,  — быстро произнесла Мария.  — Помнишь тот заказ для юбилея королевы Аристо, о котором я тебе говорила? Так вот, я получила его.
        Мария замолчала в ожидании, хотя и не отдавала себе отчета, чего же, собственно, она ждет. Она понимала, что не услышит «Я так горжусь тобой, дочка!» или хотя бы «Прекрасная новость», и тем не менее то, что она услышала, больно задело ее.
        — Ты?  — недоверчиво переспросила Луз.  — Ты ведь проиграла в этом конкурсе.
        Мария поморщилась:
        — Ситуация изменилась. Фирма, получившая заказ, не может выполнить его, поэтому обратились ко мне.
        — А-а…  — В этом «а-а…», сказанном со вздохом, была вся Луз.  — Ладно, не важно, как ты получила заказ. Постарайся ничего не испортить хоть на этот раз.
        Мария почувствовала, что сейчас разрыдается, что было бы в общем-то глупо. Чем сегодняшний день отличается от всей ее прошлой двадцативосьмилетней жизни?
        — Чем всегда отличалась твоя кузина Анжела, так это тем, что умела использовать представившийся ей шанс.
        — Да, я знаю. Уже поздно. Я позвоню тебе завтра.
        Из трубки донесся очередной вздох:
        — Только Бог знает, где я буду завтра. И не трать времени, рассказывая мне, будто доктора утверждают, что у меня прекрасное здоровье. Что они знают, эти доктора!
        Бесполезно было говорить что-либо в ответ. Таким разговорам уже не меньше десятка лет, и все они ведут в никуда.
        — Спокойной ночи,  — произнесла Мария.  — Я люблю…
        Но Луз уже не слышала ее. Мария аккуратно положила трубку на рычаг и тяжело вздохнула. Его высокомерное высочество не сдвинулся с места, стоя в опасной близости позади нее. Еще раз вздохнув, Мария медленно повернулась.
        — Что же он не дослушал твои заверения в вечной любви?
        — Извини?
        — Твой любовник, Хоакин. Что же он бросил трубку на самом интересном месте? Разве эти слова не доставляют ему радости?
        — Это был не…  — Мария быстро прикусила губу. Может быть, наличие любовника, пусть даже и воображаемого, защитит ее? А защита ей потребуется — все ее инстинкты просто кричали об этом.  — Невежливо с вашей стороны, принц, подслушивать личный разговор.
        Алекс протянул ей ручку с золотым пером:
        — Подпиши контракт, Мария.
        Почему-то эти слова показались ей чуть ли не угрозой.
        — Я настаиваю, чтобы вы прежде приняли мои условия…
        Внезапно Мария почувствовала, как руки Александроса легли на ее плечи и крепко сжали их.
        — Ты должна быть счастлива, что получила этот заказ,  — холодно произнес он.  — Тебе нужны деньги, и не трать мое время, пытаясь это отрицать. Тебе нужен престиж, который непременно поднимется, стоит миру узнать, что ты делала колье к юбилею королевы Аристо. Поэтому подписывай контракт, Мария!
        Ее губы задрожали, и Мария отвела взгляд от лица Александроса. На какое-то мгновение Алекс возненавидел себя.
        Как он мог опуститься до такого? Зачем травит женщину, которой, судя по всему, и так живется несладко? Женщину, любовнику которой настолько безразличны ее успехи, что он даже не удосужился поздравить Марию с такой удачей?
        — Подписывай!  — рявкнул он.
        Мария взяла ручку, положила бумаги на стол и поставила свою подпись в тех местах, куда он указал. Алекс почувствовал, как по нему прокатилась волна жара. Ничего не произнеся, он сложил бумаги и положил обратно — во внутренний карман пиджака.
        — Что ж до условий… Есть еще ряд, кроме тех, которые я перечислил. И это мои личные условия.  — Его голос был тихим, но от этого еще более угрожающим.  — И тебе придется выполнить их.
        Его взгляд остановился на ее губах, и Мария почувствовала, как участился ее пульс. Что бы ни подразумевал Александрос, какое-то предчувствие подсказывало ей, что это перевернет всю ее жизнь.
        — Во-первых,  — начал он,  — у тебя будет студия. Но не здесь, а в Аристо.
        — Вы сошли с ума, принц? У меня нет намерения…
        — Надеюсь, твой паспорт в порядке.
        — Да, но…
        — Ты уезжаешь со мной. Сегодня.
        — Ты не можешь…
        Алекс склонил голову и приник к ее губам.
        Он целовал Марию так, будто она принадлежала ему, исследуя языком глубины ее рта, положив руки на ягодицы и крепко прижимая к своей восставшей от желания плоти.
        — И,  — добавил он хрипло,  — ты будешь согревать мою постель каждую ночь до завершения работы над подарком королеве.
        — Нет!  — Мария потрясенно покачала головой.  — Нет,  — повторила она яростно.  — Я никогда…
        — Да. Иначе я сделаю то, чего не сделал два месяца назад,  — расскажу королеве о нашем маленьком любовном приключении. Я скажу, что ты недостойна создавать колье для нее, недостойна даже приближаться к ней. И тогда тебе придется всю жизнь провести на этом чердаке, вечно оплакивая тот единственный шанс, который мог изменить все.
        Мария была готова разрыдаться, но понимала, что ее слезы превратят этого негодяя не просто в победителя, а в завоевателя.
        — Вы всегда таким образом заполучаете женщин в свою постель, ваше высочество? Исключительно шантажом?
        В глазах принца что-то вспыхнуло — предостережение? Мария хотела высвободиться, но Александрос снова обрушился на ее рот, а его руки зарылись в ее волосы. Эта сладкая, беспощадная пытка длилась и длилась, пока из ее горла не вырвался стон наслаждения…
        Несмотря на то что Мария ненавидела этого мужчину, презирала его и была в ярости, это случилось снова.
        Ее снова пронзило то жаркое, всепоглощающее желание, которое она испытала два месяца назад. Сердце участило свой ритм, и все те невероятные, волнующие ощущения, которых она не знала до встречи с Александросом, с новой силой нахлынули на нее.
        У нее кружилась голова — от ощущения его рук на своем теле, его губ на ее губах, от его вкуса, запаха… Алекс еще крепче прижал Марию к себе, и она еще явственнее ощутила его возбуждение.
        С тихим стоном она обвила руками его шею и ответила на поцелуй.


        Глава 4
        Мария горела, словно в огне.
        Все было так же, как той ночью в Аристо. Поцелуй Александроса действовал на нее, как спичка, поднесенная к сухому дереву.
        Один поцелуй. Одна нежная ласка губ и эротическое столкновение языков… И вот она — уже не она, а какая-то совсем другая женщина.
        Женщина, которую Мария не знает. Не понимает.
        Не уважает!
        Мария открыла глаза и уперлась руками в широкую мужскую грудь. Алекс издал какой-то рык и крепче прижал ее к себе, но Мария упорно сопротивлялась.
        — Александрос! Отпусти меня!
        Ее окрик не сразу дошел до его сознания. Он полностью погрузился в ощущение близости ее тела, ее вкуса, запаха. Но когда маленькие, но крепкие кулачки забарабанили по его груди и плечам, он очнулся. Алекс открыл глаза и выпустил Марию из объятий.
        — Собери вещи.
        Его голос был низким и хриплым от возбуждения, мышцы напряжены. Эта женщина действовала на него каким-то непостижимым образом, и такая реакция на нее Алексу совершенно не нравилась. Он не привык терять контроль над собой.
        — В чем дело?  — В голосе Марии слышалось негодование.  — Ты врываешься в мой дом и требуешь, чтобы я стала… стала твоей сексуальной рабыней…
        — Моей любовницей,  — поправил ее Алекс, мысленно проклиная себя. Почему эта женщина постоянно провоцирует его на такие низменные поступки?
        — Думаешь, это лучше? Ты же не можешь ожидать от меня… ожидать…
        — Что ты будешь плавиться в объятиях мужчины и молить его овладеть тобой?
        Лицо Марии стало пунцовым.
        — Убирайся, Александрос!
        — Постарайся изменить свой тон, дорогая. Образ испуганной девственницы становится утомительным.
        — Ты не понял? Убирайся вон из моего дома!
        — А как насчет контракта, который ты только что подписала, Мария? Мне следует подать на тебя в суд?
        — Не пытайся меня шантажировать!
        — Я не шантажирую тебя, а всего лишь предупреждаю. Ты обязалась изготовить подарок ко дню рождения королевы, который должен буду одобрить я.
        — Ты?
        — Ну конечно. Может быть, тебе следовало бы прочитать контракт более внимательно?
        Марии захотелось засмеяться. Или заплакать.
        — Взгляни-ка на пункт три.
        Что-то в его тоне подсказало Марии, что этот «пункт три» очень ей не понравится. Она выхватила документ у него из рук, нашла нужное место и похолодела.
        «Невыполнение Исполнителем настоящего заказа и/ или дополнительных требований, оговоренных…»
        — Что?..
        — Вижу,  — голос Алекса напоминал урчание сытого кота,  — ты действительно не прочитала документ прежде, чем подписать его.
        — Но это же безумие! В контракте не может говориться о… о любовнице.
        — Читай дальше,  — ласково произнес он.
        Глаза Марии снова забегали по строчкам.
        «…предусматривает конфискацию всех предметов и оборудования, предоставленных в распоряжение Исполнителя и выплату их стоимости Исполнителем».
        — Какие предметы? Какое оборудование? Вы ничего мне не предоставляли.
        Алекс не скрывал победной улыбки.
        — Ты разве забыла, что летишь в Аристо вместе со мной? Там тебе будут предоставлены все материалы, инструменты, мастерская. Читай дальше.
        «…Кроме того, в случае невыполнения обязательств Мария Сантос должна будет выплатить штраф в размере…»
        Цифра содержала такое количество нулей, что Мария расхохоталась.
        — Заверяю тебя,  — глаза Алекса зловеще сузились,  — эта цифра указана не для твоего веселья.
        Нет, конечно нет. Но как не расхохотаться, если эта цифра в десятки раз превосходила все, что у нее было?
        — Должна сразу предупредить, что в любом случае не смогу выплатить и десятой части указанной суммы.
        Алекс пожал плечами:
        — Ничего не знаю. Ты только что поставила под этим свою подпись.
        Его голос звучал так отстраненно и равнодушно, как будто они обсуждали, когда закончится снегопад. И именно голос Александроса убедил Марию в том, что все происходящее — не шутка.
        — Но ведь тогда я потеряю все. Эту мансарду. Моих клиентов. Людей, с которыми сотрудничаю. Хоакина, который был со мной с самого начала…
        — Благополучие твоего любовника — не моя забота.
        — Хоакин мне не любовник!  — Мария швырнула бумаги к ногам Алекса.  — Он работает на меня.
        Алекс наклонился, поднял документы и аккуратно сложил их. И все это с непроницаемым выражением лица.
        — Меня это не касается. Меня волнует только выполнение контракта. Итак, ты намерена его выполнять или нет?
        Мария во все глаза смотрела на его высокомерное высочество, ненавидя его изо всех сил, но еще больше ненавидя себя. Как она могла любить его той ночью? Хуже того, как она могла так страстно отвечать на сегодняшний поцелуй? Неужели она истинная дочь своей матери?
        Ей хотелось выкрикивать проклятия и всячески обзывать стоявшего с невозмутимым видом принца, лупить его кулаками по широким плечам и груди, но что это изменит? «Ничего,  — с горечью подумала Мария.  — Абсолютно ничего».
        — Контракт, который ты мне подсунул… Он… он… бессовестный! Аморальный! Жестокий, подлый и…
        — …имеющий юридическую силу.
        — Даже вы, ваше высочество, не сможете принудить женщину «согревать вашу постель» или как вы это там сформулировали?
        Неожиданно Александрос снова оказался очень близко к ней. В испуге Мария отпрянула, но он уже держал ее лицо в своих ладонях, заставляя смотреть в глаза.
        — В контракте нет ни слова о принуждении,  — вкрадчиво заметил он.  — Ты ведь подписала его по доброй воле, не так ли?
        — Как ты можешь?!  — потрясенно прошептала Мария.  — Неужели тебя не мучают угрызения совести?
        Алекс рассмеялся, казалось бы, вполне добродушно.
        — Интересные вопросы, особенно из твоих уст.  — Его улыбка померкла, взгляд опустился на ее губы.  — Один месяц, agapimou. Всего один месяц в моей постели.
        Слова Александроса заставили Марию покраснеть.
        — Я тебя ненавижу!  — выпалила она.
        — Сколько угодно, дорогая. Меня это не волнует.
        — Ты должен кое-что уяснить.  — Мария изо всех сил пыталась сохранить остатки гордости.  — «Согревать вашу постель» — это одно, но не рассчитывай на мое участие в том, что в ней будет происходить.
        Белые зубы мелькнули в мимолетной усмешке.
        — Это вызов?
        — Просто информация.
        — Вызов, дорогая. Который я охотно принимаю.
        Он наклонил голову и легко потерся губами о ее губы. Снова и снова. И Марии, вопреки недавнему заявлению, очень захотелось закрыть глаза, прильнуть к этому мужчине и ответить на его ласку.
        «Я ничего не чувствую»,  — напомнила она себе.
        И попросила Бога сделать так, чтобы это было правдой.

        Что она делает? Упаковывает все свои вещи? Джинсы, футболки, свитера. Кроссовки и босоножки…
        Алекс посмотрел на часы и нахмурился. Неужели прошло всего пять минут с того момента, как Мария вытащила откуда-то из-за угла чемодан и начала собираться?
        Ну и чердак! Он же категорически не пригоден для жизни.
        Правда, пол был деревянным, но о какой-либо полировке или другой отделке говорить не приходилось. Стены, хоть и кирпичные, давно отсырели и потемнели. Потолок был высоким, но все пространство занимали хитросплетения труб и электрических проводов. Что ж до мебели… Имелась в наличии парочка рабочих столов, шкафов и табуретов. И еще множество коробок. В дальнем конце помещения стояла кровать, за ней ширма, отделявшая, по-видимому, ванну.
        Алекс не мог оторвать взгляда от кровати. Обычной двуспальной кровати…
        Она была аккуратно застелена, как в монастыре.
        Но Алекс буквально видел, как уставшие Мария и ее любовник засыпают, тесно прижавшись друг к другу. Она лежит к нему спиной, и ее попка упирается ему в живот… Он может проснуться среди ночи, снова возбужденный ее близостью, и начать ласкать ее, пока она сонно не прошепчет его имя и не раскроется для него — влажная, теплая…
        — Черт возьми!  — рявкнул Алекс и подскочил к кровати, на которой стоял раскрытый чемодан.  — Хватит!
        Мария испуганно повернулась к нему.
        — Может быть, ты забыла, что представляет собой моя страна?  — процедил он сквозь зубы.  — Напоминаю тебе, что это вовсе не дикая пустыня. Там есть магазины.
        Это правда. В столице Аристо, Эллосе, было столько бутиков, что сделало бы честь Пятой авеню! К сожалению, цены в них соответствующие. А с ее финансовыми возможностями Марии вообще там делать нечего. Один наряд из такого бутика, и она будет в долгах всю оставшуюся жизнь! Наряд, в котором она ходила сегодня на деловую встречу, и без того опустошил ее кредитную карточку.
        — Извини,  — ответила Мария сладким голосом, способным вызвать диабетическую кому,  — но я еще не собралась.
        — Собралась. Ты уложила одежды на десять женщин!  — прорычал Алекс.
        «Всего на одну»,  — мысленно поправила его Мария, которая не представляет, что ждет ее на другом конце света, включая погоду.
        Она взяла джинсы. Футболки. Босоножки. Походные ботинки. Пару свитеров. Подумала о чем-нибудь нарядном, но зачем? Она не собирается по вечерам выходить в свет.
        По вечерам ей предписывается «согревать постель» принца.
        Мария наблюдала за тем, как Александрос застегивает ее чемодан. Она ненавидела его, как женщина, но не могла не восхищаться им, как художник. Нет, не Александросом Каредесом как таковым, а стройным, гибким, мускулистым его телом. Широкими плечами и развитой грудной клеткой. Узкими бедрами и длинными ногами. Черными волосами, темными глазами и лицом, словно высеченным из мрамора древнегреческим скульптором Праксителем.
        И обнаженный он был совершенен.
        Она хорошо помнила это. Мускулистые, жилистые руки, плоский, с рельефными мышцами живот, внушительных размеров плоть, восставшую из гущи темных завитков…
        Мария сглотнула и метнулась в рабочую часть мансарды. Достала с полки большую хозяйственную сумку, чтобы сложить в нее инструменты. Пусть его высочество поиграет в свои игры. Неужели он действительно рассчитывает, что она станет спать с ним? Не «спать», конечно. Мария хорошо помнила ту единственную ночь в его постели. Им было не до сна, потому что он овладевал ею снова и снова, каждый раз доводя до безумия, заставляя делать такие вещи…
        У Марии перехватило дыхание.
        Он ничего не заставлял ее делать, она сама с радостью совершала то, о чем лишь слышала и читала, и даже не представляла себе, что когда-либо отважится на подобное.
        Мария сказала Александросу правду — если он будет настаивать на выполнении своих требований, она не будет в этом участвовать. Да, она ляжет в его постель, но не пошевелится. И пусть он делает что хочет — прижимается губами к ее сомкнутому рту, к ее равнодушным соскам, неподвижным бедрам. Она ни на что не станет реагировать. Не станет… не станет…
        Мария ахнула, когда бесшумно подошедший к ней Алекс схватил сумку, потом другой рукой подхватил чемодан.
        — Мы уходим.
        — Я должна собрать остальные инструменты. Или ты думаешь, что я работаю ломом и молотком?
        — Ты что, не слушала меня, когда я говорил, что у тебя будет студия, о какой ты и мечтать не могла?
        — Слушала и слышала. Но для работы мне нужны мои собственные инструменты. Понимаю, тебе трудно это понять. Принцу ведь не приходится трудиться ежедневно, чтобы заработать на жизнь, а те, которым приходится, привыкают к людям и вещам, будь то ручка или резец.
        Алекс прищурился и внимательно посмотрел на девушку. Значит, вот каким она его видит — бездельником королевских кровей.
        — Пальто!  — резко скомандовал он.  — Туфли. И быстро, иначе я перекину тебя через плечо и отнесу в машину в чем ты есть.
        Мария не сомневалась, что именно так он и поступит, поэтому натянула теплые носки, грубые ботинки на толстой подошве и теплую старую парку, купленную на блошином рынке, надела на голову шапку и решительно направилась к двери.
        Пусть его высочество полюбуется, кого он купил для «согрева своей постели».
        Но Алекс даже бровью не повел.

        Стоило им ступить на тротуар, как шофер в униформе поспешно выскочил из лимузина, щелкнул каблуками и приложил пальцы к козырьку в подобии военного приветствия.
        Он открыл заднюю дверцу и изобразил подобие поклона, дожидаясь, пока она сядет в лимузин. Как только Мария устроилась на заднем сиденье, дверца захлопнулась с едва слышным, деликатным звуком — чпок! А как же иначе, если машина стоит столько, сколько хороший дом?
        Откинувшись на мягкий подголовник, она почувствовала, как ее обволакивает тепло и приятный запах дорогой кожи.
        — В аэропорт,  — коротко распорядился Алекс, открывший дверцу с другой стороны и усевшись рядом с ней.
        Лимузин плавно тронулся, отъезжая от тротуара.
        Что, черт возьми, она делает?! Она же должна была хотя бы позвонить Хоакину и предупредить, что уезжает. И с матерью следовало бы попрощаться.
        — Стойте!
        Машина резко остановилась.
        — Я хотела…
        Алекс скрестил руки на груди:
        — Я думал, мы уже все обговорили.
        — Я не могу просто так взять и уехать. Я должна предупредить людей, попрощаться.
        — Под «людьми» ты подразумеваешь своего дружка Хоакина?  — холодно поинтересовался он.
        Мария хотела объяснить ситуацию, но передумала. Пусть думает что хочет!
        — А с интимными подробностями нашего соглашения ты его тоже ознакомишь, glykamou[2]?
        Мария вскинула голову:
        — Я никому никогда не расскажу об этом!
        Алекс пристально посмотрел ей в лицо. По какой-то непонятной причине ему так захотелось обнять Марию, прижать к себе и сказать, что он никогда не причинит ей боли и не обидит.
        Дьявол!
        — Какой у него адрес?
        — Что?  — не поняла Мария.
        — Ганс — великолепный водитель, но даже он не может добраться до места, если ему не сказать адрес.
        — Нет!  — испуганно воскликнула Мария.  — Не стоит. Послушайте! Через два квартала отсюда станция метро. Высадите меня там, а позже мы где-нибудь встретимся.
        — Адрес!  — тихо, но очень властно произнес Алекс.
        — Градвью-авеню, 174, — прошептала Мария.  — Это в Бронксе.
        — Бронкс?  — Ганс ожидал команды хозяина.
        — Бронкс.
        И машина снова плавно тронулась.
        Лимузин двигался по заснеженным улицам, а Алекс изучал профиль Марии. Она вжалась в уголок, чтобы быть как можно дальше от него, и неотрывно смотрела вперед. В свете уличных фонарей и фар редких встречных машин ее лицо показалось ему бледным.
        И еще она дрожала.
        Алекс нахмурился. Ей холодно? Не может быть. Единственное достоинство ее уродливой куртки — теплота. Да и внутри машины было тепло.
        Скорее всего, она просто нервничает. Или очень обеспокоена. Тем, что согласилась поехать с ним? Ну не то чтобы согласилась, а, скажем, была вынуждена.
        Впрочем, какая разница?
        А может, она нервничает из-за предстоящего объяснения с любовником?
        На скулах Алекса перекатились желваки. Через неделю… нет, через пару часов этот любовник станет историей. Как только они поднимутся на борт его личного самолета, он закроется с Марией в спальне, сорвет с нее эти уродливые одежки и станет ласкать ее так, что она забудет обо всех мужчинах, кроме него.
        А через месяц он с радостью распрощается с ней навсегда. Сколь искусна ни была бы женщина в постели, дольше месяца ни одна из них не удерживала его интереса. И мисс Сантос не станет исключением, несмотря на ее способность превращаться из девственницы в распутницу, изо льда в пламень.
        — Вот то здание,  — раздался голос Марии.
        Алекс моргнул, возвращаясь к действительности, и понял, что машина еле ползет. Он посмотрел в окно — неясные серые очертания домов, дешевые машины, припаркованные у тротуара.
        — Здесь, мисс?  — спросил Ганс.
        — Si. Да.
        Лимузин втиснулся на свободное место у пожарного гидранта. Ганс выключил двигатель и потянулся к ручке двери, собираясь выйти.
        — Спасибо,  — быстро произнесла Мария.  — Не стоит беспокоиться.
        — Оставайся в машине, Ганс. Я сам позабочусь о мисс Сантос.
        Алекс открыл дверцу, и в салон ворвался холодный воздух. Сердце Марии пропустило удар. Неужели Принц Высокомерие решил подняться вместе с ней? Ни за что!
        — Спасибо.  — Она изобразила подобие вежливой улыбки.  — Я справлюсь сама.
        — Не глупи, glykamou. Уже поздно, улицы пустынны. Какой джентльмен позволит женщине идти одной в такую пору?
        И Алекс пошел следом за Марией, утопая в неубранном снегу. Ее ноги в безобразных грубых ботинках без труда преодолевали сугробы, а его кожаные мокасины — ручной работы!  — вмиг промокли.
        Господи, ну и место! Нашли же, где свить любовное гнездышко! В подъездной двери был сломан замок, внутри воняло мышами и плесенью, стены были исписаны непристойностями и разрисованы любителями граффити. В подъезде имелся лифт, но Мария направилась к лестнице.
        — Четвертый этаж,  — бросила она, не оборачиваясь.  — Справитесь, ваше высочество?
        Высочество не затруднило себя ответом, просто молча следовало за ней. Один пролет. Второй…
        — Он живет здесь?  — В голосе Алекса слышалось неподдельное удивление.
        Из-за этого Мария возненавидела его еще сильнее.
        — Отвечай!  — Он схватил ее за руку и развернул лицом к себе.  — Твой любовник ожидает, что ты будешь жить с ним здесь, в этом клоповнике?!
        Дверь квартиры, возле которой они остановились, внезапно распахнулась. На лестничную площадку вышла женщина. Невысокая, темноволосая, закутанная в теплый халат.
        — Мария?
        Мария глубоко вздохнула:
        — Да, это я, мама.


        Глава 5
        Мама? Мария сказала «мама»?
        После этих слов повисла пауза, в течение которой Алекс осознал, насколько глубоко он ошибся. И как сильно обидел Марию. Она просто не хотела, чтобы он увидел эту нищету и эту женщину, не сделавшую ни шагу навстречу своей дочери.
        «Но ты же хотел посильнее унизить Марию,  — напомнил себе Алекс.  — Вот и первый успех».
        Но, вразрез со своими мыслями, он инстинктивно подошел поближе к Марии и встал рядом с ней, положив руку на плечо жестом молчаливой поддержки.
        Женщина, вышедшая из квартиры, заговорила первой. И это были слова отнюдь не любящей матери:
        — Ты имеешь представление о том, который сейчас час, Мария? Я уже собиралась лечь спать.
        Алекс увидел, как от обиды и унижения лицо девушки вспыхнуло, и крепче сжал ее плечо.
        — Извини, мама. Мне следовало сначала позвонить.
        — А кто это с тобой? Зачем ты притащила с собой мужчину в мой дом?
        — Извините меня, миссис Сантос,  — вежливо произнес Алекс и улыбнулся Марии, как он надеялся, ободряюще.  — Это моя вина. Я так торопился все успеть, что просто не отдавал себе отчета в том, насколько уже поздно.
        — А вы вообще кто?
        — Александрос Каредес. Принц Александрос Каредес.
        Брови женщины поползли вверх.
        — Принц?
        — Из королевства Аристо. Может быть, вы слышали об этом небольшом государстве,  — любезно продолжал Алекс, ничуть не сомневаясь в том, что она слышала. Нельзя смотреть телевизор и читать глянцевые журналы о жизни богатых и знаменитых и не слышать таких названий, как Дубай, Монако или Аристо.
        — И вы знакомы с моей дочерью?
        — Конечно. Более того, мы с Марией собираемся вместе провести весь следующий месяц.
        Мария одарила его взглядом, способным обратить в камень:
        — Мама, его высочество хочет сказать, что мы будем вместе работать.
        — Мария должна изготовить подарок к юбилею моей матери.
        Луз вопросительно подняла брови:
        — Правда? Именно об этой работе ты мне рассказывала час назад по телефону?
        Алекс бросил взгляд на Марию — она стояла вся пунцовая. Значит, по телефону она разговаривала с матерью, а не с любовником! Почему-то это открытие его обрадовало.
        — Да, мама, об этой.
        Луз неохотно отступила в глубь квартиры и сделала приглашающий жест:
        — Входите. Я не хочу беспокоить соседей.
        Луз не предложила ни кофе, ни чаю. Она уселась на стул в темной и запущенной гостиной и выжидательно посмотрела на обоих. Алекс взял Марию за локоть и почувствовал, что она напряжена до предела. Но руку не вырвала, позволив подвести себя к низкому, продавленному дивану.
        — Видите ли,  — начал Алекс,  — моя мать…
        — Она королева?
        — Да, королева Тиа. В следующем месяце ей исполняется шестьдесят лет, и…
        Он пустился в пространный рассказ о запланированном празднестве, на котором ровно в полночь король, отец Алекса, вручит королеве колье, которое должна изготовить Мария. А поскольку Мария прямо сейчас должна лететь вместе с ним в Аристо, чтобы обсудить с королем и с королевой дизайн украшения, они заехали, чтобы предупредить миссис Сантос.
        — Вы хотите сказать, что моя дочь уезжает?
        — Именно так. Но могу заверить вас…
        — Что ж, если она считает возможным оставить меня одну, пусть едет. Кто я, чтобы возражать? Я не очень здорова, ваше высочество.
        — Ты здорова, мама. Все доктора говорят…
        — Что эти доктора знают?  — Луз осенила себя крестом.  — Мне остается только молиться. Но я полагаю, ты все равно решила осуществить эту свою фантазию.
        На виске Марии запульсировала жилка.
        — Давай отложим эту дискуссию до следующего раза.
        Луз откровенно проигнорировала ее просьбу:
        — У вас есть дети, принц Александрос?
        — Я не женат, миссис Сантос,  — любезно ответил Алекс, но было видно, что он сдерживается из последних сил.
        — Когда у вас будут дети, вы поймете сердце матери, переживающей за благополучие своего ребенка. Двоюродная сестра Марии, Анжела…
        — Я уверена, его высочеству неинтересно знать про кузину Анжелу.
        — Анжела — чудесная девочка. Она добилась высокого положения в страховой компании и много раз предлагала Марии устроить ее туда. Теперь Анжела обручилась со своим начальником! Вот молодец, так удачно устроиться в жизни! Даже не верится, что вы ровесницы и вместе закончили школу.
        Диван был узким, и бедро Марии оказалось прижатым к его бедру. Алекс чувствовал, как она дрожит. От злости? От отчаяния? Не то чтобы это сильно волновало его…
        — Просто у нас разные цели,  — тихо произнесла Мария.  — Анжела сразу пошла работать, а я поступила в колледж.
        — И бросила.
        — Я не бросала, а перешла в другой.  — В голосе Марии звучали нотки гордости.  — А в него очень трудно попасть.
        Луз скривилась:
        — Глупости! Два года изучать непонятно что! Как делать никому не нужные безделушки? А в это время твоя сестра Анжела…
        Черт все побери!
        Алекс взял руку Марии и крепко стиснул. Она попыталась вырвать ее, но он в ответ переплел ее пальцы со своими.
        — Мария, я думаю, настало время рассказать твоей маме правду.
        От испуга глаза Марии потемнели и стали огромными:
        — Александрос пожалуйста…
        — Я восхищаюсь твоей скромностью, glykamou,  — нежно проворковал Алекс,  — но думаю, твоя мама вправе знать условия нашего… гм… гм… соглашения.
        Мария перестала дышать.
        — Я уже их знаю, принц Александрос. Моя дочь участвовала в конкурсе и проиграла. Сейчас же вы позвали ее потому, что победитель отказался.
        — Вы так говорите, будто Мария участвовала в пари на скачках, миссис Сантос.  — Любезная улыбка слегка смягчила холодность тона.  — На самом деле пятьдесят ведущих ювелирных компаний мира прислали моему отцу свои предложения. Его величество вместе с министрами выделили троих, но окончательное решение осталось лично за королем. Да, он отдал предпочтение французской фирме, но при этом Мария с самого начала была фавориткой у королевы.
        Глаза Марии вспыхнули.
        — Правда?
        Алекс кивнул. Какой вред от того, что он скажет правду?
        — Фотографии колье, которое изготовит ваша дочь, обойдут все журналы мира. Его покажут во всех новостных программах, а по окончании празднества оно будет выставлено на обозрение вместе с королевской короной Аристо — одной из самых известных в мире.
        Луз долго переваривала информацию, потом кивнула и посмотрела на дочь:
        — Это хорошая возможность.
        — Si. Да, мама, я знаю.
        — Не упусти шанс. Такой удачи в твоей жизни может больше не подвернуться.
        Алекс посмотрел на Марию. Улыбка на ее губах была словно приклеенной. И он не мог осудить ее. Не то чтобы чувства Марии как-то трогали его, но все-таки ее мать могла бы выказать чуть больше энтузиазма. Его собственная мать всегда щедро демонстрировала свою любовь к детям. Пусть и не так, как это описывалось в книжках, которые он читал в детстве или наблюдал в семьях друзей, проводя в их домах уик-энды.
        Тиа не ерошила его волосы и не покрывала поцелуями содранные коленки, не поправляла одеяло перед сном и не кормила завтраком. Мальчишкой он мечтал об этом, но, повзрослев, понял ситуацию. Его мать была королевой, а отец — королем. У них было множество обязанностей и забот, и Алекс уже в раннем возрасте осознал ответственность своей семьи перед народом Аристо.
        Зато Тиа от души аплодировала его школьным успехам и радовалась спортивным победам. Даже Эгей, относившийся к своим детям, особенно сыновьям, с некоторой отстраненностью, не скупился на похвалу по достойному поводу.
        — Это не просто удача, миссис Сантос,  — холодно заметил Алекс.
        Мария бросила на него удивленный взгляд.
        — Талант вашей дочери позволил ей выиграть этот конкурс.
        Вымученная улыбка на лице Марии вдруг сделалась мягкой и светлой. Алексу безумно захотелось прижаться губами к этой улыбке, целовать нежно и трепетно.
        На его щеке дрогнул мускул.
        — Мы должны ехать,  — резко бросил он, поднимаясь с дивана.

        Снегопад прекратился, а улица неожиданно оказалась очищенной от снега.
        Ганс выскочил из машины и распахнул пассажирскую дверцу. Мария забралась в теплое нутро салона, вслед за ней — Алекс.
        — В аэропорт,  — скомандовал он и откинулся на спинку сиденья.
        Большая машина стремительно заскользила по ночным улицам. Мария молчала, отвернувшись к окну.
        — Я забыл оставить твоей матери номер своего телефона. Скажу своему секретарю, чтобы он завтра утром первым делом связался с ней. Есть еще кто-нибудь, кого ты должна предупредить об отъезде?
        Мария покачала головой.
        — Даже…  — Алекс помолчал.  — Даже твоего друга Хоакина?
        Мария повернулась к нему:
        — Он действительно мой друг, что бы ты ни думал, и у меня есть собственный мобильный телефон, спасибо. Не стоит беспокоиться и что-то поручать секретарю.
        — А тебе не стоит мне грубить, Мария. Я просто подумал…
        — Один раз за сегодняшний вечер вы поступили порядочно, ваше высочество, пытаясь защитить меня перед матерью. Я думаю, вы заслужили мою благодарность. Только теперь… пожалуйста… не надо портить все.
        — Я не защищал тебя, а говорил правду. Моя мать сразу же выбрала именно твой эскиз.  — Он на миг заколебался.  — Честно говоря, я согласен с ней. Твоя работа — лучшая. Почему я должен был скрывать это?
        Мария подняла голову и посмотрела ему в глаза. Лимузин проезжал как раз мимо светофора, и Алекс увидел, что в ее глазах стоят слезы.
        — Почему же ты не сказал об этом мне сразу?
        Алекс почувствовал мгновенный укол вины, но тут же одернул себя: «С чего бы? Мария не была честна со мной, и ее ложь куда более серьезна».
        — Я сказал тебе то, что считал нужным,  — холодно ответил он.
        Она вдруг побледнела:
        — Попроси водителя остановиться.
        — Что случилось?
        — Меня сейчас…
        Алекс опустил стекло, отделявшее салон от кабины водителя, и указал на тротуар. Стоило Гансу остановить машину, а Алексу — открыть дверцу, как Мария пулей вылетела наружу.
        Тошнота выворачивала ее наизнанку, но Алекс подошел и положил руки ей на плечи.
        — Уйди,  — простонала Мария.  — Я не хочу, чтобы ты вид…  — Очередной спазм не дал ей договорить, а Алекс лишь крепче сжал ее плечи. Когда все закончилось, она выпрямилась, дрожа, но не поворачивалась.
        — Мария?  — мягко спросил он.  — Прошло?
        Она кивнула:
        — Я уже в порядке.
        Нет, она не была в порядке — ее голос срывался, а дрожь усиливалась. Алекс выругался сквозь зубы и развернул ее лицом к себе. Мария упорно не поднимала головы.
        — Что случилось?
        — Не знаю. Думаю, это грипп. Сейчас многие болеют.
        Господи! Она выглядела такой хрупкой! В этой убогой куртке…
        Алекс достал из кармана носовой платок и протянул ей. Мария покачала головой:
        — Не нужно. Я его испачкаю.
        — Дьявол, Мария!  — Он взял ее за подбородок и заставил поднять лицо, а затем осторожно вытер губы белоснежным батистом.
        Мария продолжала дрожать. Тогда Алекс, не раздумывая, подхватил ее на руки.
        — Нет!  — запротестовала она, но он не стал слушать.
        Нагнувшись, он внес ее в машину, усадил и сел рядом. Нажав кнопку переговорного устройства, велел Гансу увеличить температуру воздуха в салоне и отвезти их в ближайшую больницу.
        — Не надо! Я не хочу в больницу!
        — Ты должна показаться врачу.
        — Ради бога! Это просто грипп. Или же пищевое отравление.
        — Ладно. Не нужно так не нужно. Ганс! В аэропорт!
        Мария сидела, снова невидяще глядя перед собой, подавленная и покорная. Случилось ужасное — ее стошнило в присутствии Александроса. Он поддерживал ее, вытирал рог, а теперь вот обнимает за плечи.
        Алекс открыл бар, достал бутылку воды и белую льняную салфетку.
        — Посмотри на меня,  — велел он, смачивая салфетку водой.
        Мария подчинилась, и их взгляды встретились. Что было в его глазах? Жалость? Черт возьми! Ей не нужна его жалость. Ей ничего от него не нужно.
        С большой осторожностью он стал вытирать ее лицо. Мария резко отпрянула, но он со вздохом притянул ее к себе снова и продолжил.
        Его забота была так приятна…
        — Спасибо.
        Алекс взял другую бутылку и налил в хрустальный бокал янтарную жидкость.
        — Выпей!
        — Что это?
        — Яд.
        Мария вскинула испуганный взгляд, но Алекс улыбнулся:
        — Пей. Это бренди.
        — Я не…
        — Я знаю. Тебе не нужно бренди. Ладно, я сам выпью.  — Сделав глоток, он снова поднес бокал к ее губам.  — Хоть раз сделай так, как я прошу. Ладно?
        Жидкость в бокале пахла восхитительно. Мария представила, как она растекается по ее желудку, согревая и успокаивая, как ее губы касаются края бокала, которого только что касались его губы…
        Мария сделала глоток и отвела его руку:
        — Достаточно. Мне на самом деле лучше, и теперь ты можешь отпустить меня.
        В ответ он лишь теснее прижал Марию к себе:
        — Уже поздно. У меня был долгий день. Думаю, у тебя тоже. Поэтому клади голову мне на плечо, закрой глаза и отдохни. Мы скоро приедем в аэропорт.
        Отдохнуть? Она выиграла конкурс и получила заказ, о котором мечтали ведущие ювелирные компании мира! Ее держал в объятиях самый красивый, самый сексуальный мужчина на земле, с которым ей предстояло провести целый месяц… О каком отдыхе он говорит?
        Ресницы Марии сомкнулись.
        Она не хочет отдыхать. Не хочет спать…
        Мария вздохнула, уютнее устроилась в объятиях Александроса и… провалилась в сон.
        Алекс почувствовал, что напряжение оставило Марию. Он опустил глаза на ее лицо — эта женщина была невыносима. Несговорчивая, колючая, острая на язык… Такая красивая и хрупкая…
        Он на руках внес мирно спящую Марию в самолет, уложил на свою постель. Присев на краешек, стащил с нее куртку и ботинки, затем снял мокрые носки.
        Веки Марии дрогнули, но глаза не открылись.
        — Алекс,  — пробормотала она.
        Так она называла его той ночью, когда они занимались любовью. Именно так он назвался — одним только именем. Впрочем, ему и не требовалось перечислять свои титулы. «Мария Сантос их прекрасно знала»,  — напомнил он себе.
        — Просыпайся,  — резко сказал он, но Мария не пошевелилась.
        Алекс пристально вглядывался в ее лицо — даже во сне она выглядела измученной и… очень красивой.
        Он прилег рядом с ней. Дотянувшись до кашемирового пледа, лежавшего в изножье кровати, он накрыл их обоих. Мария вздохнула и повернулась к нему. Что ему оставалось делать? Только обнять и прижать ее к себе.


        Глава 6
        Проснувшись, Мария пришла в полное замешательство.
        Где она?
        Все вокруг было чужое — кровать, странное круглое окно, из которого лился слабый свет, шелковистая наволочка под щекой, невесомый плед… Вторая подушка? С вмятиной, как будто на ней кто-то спал. И запах — чистый, мужской. Знакомый…
        О, мой бог!
        Мария быстро приподнялась с подушки.
        Не стоило ей делать резких движений, потому что желудок угрожающе скрутило. Мария стремительно вскочила, озираясь в поисках туалета…
        Ее выворачивало так, что заболели все мышцы, и, наконец, обессиленная, она опустилась на холодный кафельный пол. Спустя некоторое время Мария заставила себя подняться, умыться и освежить рот найденной здесь жидкостью для полоскания.
        Она вспомнила события минувшего вечера — появление Александроса, королевский заказ, кошмарный визит к матери, свое унижение, когда ее вырвало в присутствии принца.
        А еще она вспомнила абсолютно безумное предложение Александроса, которое она — о, ужас!  — приняла.
        И все же где она? В гостиничном номере? Но почему тогда ей кажется, что пол под ногами наклонен?
        Нет, это не отель. Это самолет Александроса, хотя она совершенно не помнит, как оказалась на борту.
        Мария застонала и закрыла лицо руками.
        Кто-то постучал в дверь.
        — Мисс Сантос,  — раздался из-за двери женский голос.  — Мисс Сантос?
        Мария сделала глубокий вдох:
        — Да?
        Дверь открылась. На пороге стояла симпатичная женщина лет пятидесяти и приветливо улыбалась ей.
        — Доброе утро, мисс Сантос! Меня зовут Талия. Я стюардесса. Принц просил предупредить вас, что мы приземлимся через пару часов, а также просил присоединиться к нему за завтраком.
        Мария почувствовала, что краснеет.
        — Благодарю вас.
        Талия улыбнулась и вышла. Мария молнией метнулась к двери и заперла ее на замок.
        Как она может выйти и посмотреть всем этим людям в лицо? Да она умрет от унижения! Пилот, второй пилот, стюардесса…
        «А что такого?  — заговорил в ней голос логики.  — Наверняка ты далеко не первая женщина на борту этого самолета и в спальне принца Александроса… Так что твое появление ни для кого не станет шоком».
        Да, но это станет шоком для нее. До сих пор она не была ничьей любовницей.
        Мария сбросила одежду, встала под душ и подставила лицо под струи воды. Она выдержит этот месяц, чего бы это ни стоило! И больше ей не придется обивать пороги модных бутиков с маленьким ящичком, полным украшений ее собственного дизайна и изготовления, безуспешно предлагая их.

        Алекс проснулся несколько часов назад. Проснулся! Он усмехнулся. Ведь он не спал ни мгновения! Да и как мог спать мужчина, когда рядом с ним, свернувшись, лежала красивая женщина, теплое дыхание которой щекотало его шею, а рука покоилась на его груди? Он твердил себе, что это его нисколько не волнует… и опять ощутил мощный прилив желания.
        Алекс быстро вскочил.
        Холодный душ. Смена одежды. Он покинул спальную каюту не оглядываясь, потому что не доверял себе. Несколько недель он ждал этой возможности. Подождет еще немного, потому что Мария больна и измучена. Алекс же хотел, чтобы Мария четко осознавала, кто он и что делает, когда снова овладеет ею. Хотел видеть ее глаза, когда будет брать то, что она отдавала ему в прошлый раз. Вернее, он думал, что Мария отдавала, а она всего лишь притворялась…
        Экипаж самолета конечно же не задавал никаких вопросов. Ничего не спросила и Талия, когда Алекс попросил проинформировать гостью о скором приземлении.
        — Мисс Сантос проснулась?  — только и бросил он, когда Талия принесла ему кофе.
        — Да, сэр. Я передала ей ваше сообщение.
        Алекс посмотрел на часы — прошло пятнадцать минут. Почему Мария задерживается? Или она решила отсидеться в спальной каюте до конца полета? Надеется как-нибудь отсрочить неизбежное?
        Алекс снова посмотрел на часы. Ему надоело играть в ее игры!
        Он отставил чашку, промокнул губы салфеткой. У него еще достаточно времени, чтобы реализовать условия соглашения…
        Дверь открылась. Мария стояла в проеме и смотрела на него. На ней были бледно-серый свитер, доходивший ей до бедер, черные легинсы и серые высокие ботинки. Роскошные волосы были распущены и лежали волной на плечах.
        Внутри у Алекса все сжалось. Она была прекрасна. И абсолютно владела собой.
        Он этого не ожидал. По правде говоря, он сам не знал, чего ожидал. Может быть, слез? Мольбы отправить ее обратно домой?
        — Доброе утро.  — Алекс поднялся и указал на стул напротив. Мария молча села и расстелила на коленях салфетку.  — Как ты себя чувствуешь?
        — Я в порядке. Прошу прощения за вчерашний вечер,  — быстро ответила Мария, но легкий румянец выдал ее.
        Похоже, она не так спокойна и уверена в себе, как хочет казаться.
        — Рад, что ночной отдых пошел тебе на пользу. Я старался тебя не разбудить, когда покидал постель,  — заметил Алекс, наливая ей кофе. Не удержавшись, он бросил на Марию испытующий взгляд. Как она отреагирует на намеренно выделенное слово постель? Никак. Выражение лица Марии оставалось невозмутимым.  — Ты так крепко обнимала меня, что я с трудом разомкнул твои объятия.
        Мария отпила кофе и спокойно посмотрела ему в лицо, однако предательский румянец стал гуще. Кончиком языка она облизнула губы, и, к собственной досаде, Алекс снова почувствовал возбуждение.
        — Стюардесса сказала, что мы скоро приземляемся.
        — Меняешь тему, glyka mou?
        — Смею ли я? Насколько я понимаю, любовница должна угождать желаниям своего господина, не так ли? Ведь именно любовницей мне предписано стать на следующий месяц, да? Или женщину, «согревающую постель», у вас называют как-то по-другому?
        Дьявол! Алекс почувствовал, что теперь его лицо медленно заливает краска. Он швырнул свою салфетку на стол и поднялся.
        — Мы действительно скоро приземляемся,  — холодно произнес он.  — И тогда у меня будет уйма времени, чтобы ознакомить тебя со всеми моими желаниями. Да, ты абсолютно права в том, что тебе придется им подчиниться.

        Самолет принца Александроса приземлился в отдалении от общего терминала. Двое служащих сразу же подали трап. Первыми, попрощавшись, самолет покинули пилоты, вслед за ними вышли Алекс и Мария. Талия присела в реверансе перед Алексом и улыбнулась Марии:
        — Хорошего вам пребывания в нашей стране, мисс.
        — Через час ты будешь лежать в моей постели, Мария,  — прошептал ей на ухо Алекс.
        Марии потребовалась вся ее сила воли, чтобы ответить с холодной улыбкой:
        — Спасибо за предупреждение, ваше высочество.
        Всегда лучше быть готовой к неприятностям.
        К ее удивлению, Александрос рассмеялся:
        — Отлично сказано.  — Он запустил руки в ее волосы и притянул голову к себе.  — Ты маленькая лгунья.  — Его лицо сделалось серьезным.  — Расскажешь о том, как тебе неприятно, после того, как я тебя раздену,  — прошептал он,  — когда мои губы коснутся твоей груди, когда я войду в тебя… Скажешь мне это тогда, glykamou, и, может быть, я поверю тебе.
        Мария, к своему ужасу, почувствовала, как напряглись соски в ответ на его слова. Почувствовала, как все ее тело охватил жар, сконцентрировавшись где-то внизу живота. Должно быть, Александрос понял, какую реакцию вызвала его угроза, потому что быстро наклонил голову и коротко поцеловал ее в губы.
        — Садись в машину,  — с довольным видом приказал он.
        В эту минуту Мария не знала, кого ненавидит больше — Александроса или себя.
        Автомобиль быстро двигался по улицам Эллоса. Алекс с кем-то разговаривал по мобильному телефону. Его голос звучал мягко и приглушенно. Вскоре лимузин выехал на автостраду, и Мария успела увидеть указатель на английском и греческом: «Пляжи Северного побережья. Бухта Аполлона».
        — Куда мы едем?  — не удержалась от вопроса Мария.
        Алекс на удивление сразу же ответил.
        — Я везу тебя в такое место, где твое согласие и покорность будут гарантированы.
        Марии казалось, что они едут очень долго.
        Они уже въехали в бухту — об этом говорил не столько указатель, сколько великолепный вид с дороги, которая ушла резко в гору, огибая скалы. Внизу были видны вода глубокого бирюзового цвета и пляж, выглядевший так, будто был не из белого песка, а из дробленого жемчуга.
        Эта захватывающая дух картина заставила Марию прервать добровольное молчание:
        — Это и есть бухта Аполлона?
        Александрос кивнул:
        — Она названа в честь бога Аполлона. Легенда гласит, что еще две тысячи лет назад Вергилий написал поэму об этом месте.
        — Он был прав,  — мягко ответила Мария.  — Хотя мне не доводилось видеть сапфиры такого изумительного цвета, но если бы…
        — Если бы что?..
        — Если бы такой сапфир попал мне в руки, я сделала бы его центральным камнем в кольце. А само кольцо изготовила бы из золота, чтобы воспроизвести сияние солнца. Рядом с сапфиром, с двух сторон, расположила бы два маленьких, но чистых, прозрачных бриллианта, которые символизировали бы острова — Аристо и Калисту, как брата и сестру.
        — Увы, они уже не родственники,  — горько заметил Алекс.  — Объединенное королевство Адамас кануло в Лету. Но если когда-нибудь острова снова объединятся…
        — А жители островов этого хотят?
        — Все началось с того, что король Кристос передал управление одним островом своей дочери Энье, а вторым — моему отцу Эгею.
        — Тогда он и разделил знаменитый алмаз Стефани на две части?
        Алекс не мог скрыть удивления:
        — Ты на «отлично» выполнила Домашнее задание.
        — А ты думал, что я придумала дизайн колье для королевы на пустом месте? Конечно, я готовилась и знаю, что этот розовый алмаз был самым крупным из когда-либо добытых в Калисте. Со времен Ричарда Львиное Сердце он украшал корону Адамаса, а в 1974 году был распилен на две части.  — Мария вспыхнула.  — Не знаю, зачем я рассказываю тебе все это. Ты же сам прекрасно знаешь историю своей страны.
        «А девушка полна сюрпризов»,  — подумал Алекс, пристально разглядывая Марию.
        — Что ты сделаешь с деньгами, которые получишь за изготовление колье?
        — Что?  — В голосе Марии звучало неподдельное изумление этим вопросом.
        — Ведь этих денег будет достаточно, чтобы купить хороший сапфир, качественные бриллианты…
        — Ты хотел сказать, достаточно, чтобы выкупить мой чердак? А также купить новые инструменты. Оплатить счета, многие из которых давно превратились в долгосрочные долги с процентами. Заплатить по счетам моей матери и, может быть, даже найти ей другое жилье.  — Мария горько рассмеялась.  — Вот на что пойдут эти деньги!
        — Ты содержишь свою мать?
        Мария пожала плечами:
        — Она ведь не работает.
        — Наверное, она могла бы найти работу.
        — Но она не хочет. Кроме того, я многим обязана ей. Мама всем пожертвовала ради меня.
        — Не могу поверить в это!  — резко, со злостью в голосе, заметил Алекс.
        — Это не имеет значения. Я делаю то, что должна, как и большинство людей. Но что вы можете знать об этом, ваше высочество, живя в своем мире, таком далеком от мира обычных людей?
        — Это нечестно.
        — Почему же?  — Губы Марии растянулись в усмешке.  — Ты ведь возник на пороге моего дома, принеся мне радостную новость…
        — И что в этом плохого?
        — А потом сказал, что это чудо может стать явью только в том случае, если я стану спать с тобой.
        Глаза Алекса опасно сузились.
        — Хочешь нарушить наше соглашение, Мария?  — Он быстро пододвинулся к ней на сиденье и схватил за локти.  — Я всего лишь восстанавливаю справедливость. В первый раз ты поймала меня в ловушку. Теперь моя очередь.
        Мария едва сдержала злые слезы. Она ни за что не заплачет перед ним!
        — Отпусти меня!
        — Почему? Тебе так ненавистна правда?
        — Ты не узнаешь правду, даже если она укусит тебя. Не было никакой ловушки! Это ты соблазнил меня!
        — Как цыпленок соблазняет лисицу! Ты была очень хороша, должен признать. Я едва не поверил, что скромная мисс Невинность просто заблудилась в незнакомом городе.
        — Bastardo[3]!  — прошипела Мария.
        Руки Алекса скользнули с ее локтей на запястья и стиснули их, словно железными обручами. Он резко дернул девушку к себе:
        — Ты знала, кто я. И решила использовать меня.  — Его глаза превратились в щелочки.  — Теперь я буду использовать тебя.
        Алекс наклонил голову и приник к губам Марии. Поцелуй был жестким, требовательным, собственническим. Мария ненавидела Александроса, его прикосновения, его губы…
        Ненавидела, ненавидела, ненавидела… А потом ненависть угасла, потому что Мария вся отдалась во власть поцелуя.
        Он почувствовал, когда это случилось. И вот она уже в кольце его рук, у него на коленях. Его руки проникли под ее свитер, губы снова нашли ее рот, и все было так же, как той ночью,  — жаркая страсть, желание брать и отдавать и мечта, чтобы это никогда не заканчивалось!
        В это мгновение зазвонил мобильный телефон.
        Медленно, очень медленно возвращался Алекс в реальный мир. Он положил руки Марии на плечи и отстранил ее. Ее глаза распахнулись, и на одно мгновение он увидел в них то, что видел той ночью,  — удивление, желание и даже невинность, которая — черт возьми!  — не могла быть правдой.
        Разозленный, Алекс выхватил из кармана телефон.
        — Александрос? Это ты?  — раздался в трубке голос отца.
        — Да,  — ответил Алекс, откашлявшись.
        Эгей говорил. Алекс слушал, соглашался, кивал. При этом он не отрывал взгляда от лица Марии. От того, как она смотрела на него, как облизывала припухшие от поцелуев губы… Он ждал, когда закончится разговор, чтобы вернуться к начатому. И она знала это — он видел, чувствовал. Она была готова отдаться ему. Господи боже! Она была готова заняться с ним любовью!
        «Мерседес» замедлил ход. Кованые чугунные ворота медленно распахнулись, и машина покатила по дороге, обсаженной высокими кедрами, пока не остановилась у великолепного особняка.
        — Где мы?  — настороженно спросила Мария.
        — В замке Синей Бороды,  — насмешливо ответил Алекс.  — Это мой дом, Мария. Моя экономка ожидает тебя. Заходи! Посмотри, все ли тебя устраивает.
        — Я не пони…
        — Планы изменились. У меня срочная встреча. Я вернусь вечером, к шести. Мы приглашены на обед. Будь готова — я не люблю, когда меня заставляют ждать.
        Команды летели в нее, как камни из пращи. Мария вздернула подбородок.
        На лице Алекса появилась ухмылка.
        — Я понимаю, тебе не терпится лечь со мной в постель, glykamou.
        Щеки Марии при этих словах зарделись, а Алекс рассмеялся:
        — Мои родители хотят встретиться с тобой.  — Он обвил рукой ее шею, притянул к себе и поцеловал глубоко, жадно.  — Но это последняя отсрочка, любовь моя.


        Глава 7
        Водитель Алекса поставил рядом с ней ее чемодан, коротко козырнул и вернулся в машину.
        «Подождите!» — хотелось крикнуть Марии, но какой в этом смысл? Было что-то пугающее в том, чтобы вот так стоять в одиночестве перед массивной дверью роскошного особняка, за которой ее ждала полная неизвестность.
        Сделав глубокий вдох, она подняла руку к дверному звонку. Но дверь открылась еще до того, как Мария успела коснуться его. На пороге стояла женщина невысокого роста, с ног до головы одетая в черное, и смотрела на нее.
        — Доброе утро, мисс. Добро пожаловать. Меня зовут Афина. Принц велел мне позаботиться о вашем удобстве.  — Приветливая улыбка превратила ведьму, как вначале показалось Марии, в радушную хозяйку.
        Интересно, Алекс отдавал такое распоряжение в отношении всех своих любовниц?
        — Благодарю вас.
        Афина хлопнула в ладоши, тут же откуда-то появился слуга, поклонился Марии и подхватил ее чемодан.
        — Господи!  — засмеялась Мария.  — Мне в жизни никто не кланялся. Я ведь не королевских кровей.
        — Вы гостья нашего принца и женщина, которая должна изготовить подарок к юбилею нашей любимой королевы. Это высокая честь — служить вам. Проходите, пожалуйста.
        — Спасибо,  — снова поблагодарила Мария, входя в прохладный холл, вымощенный плиткой. Оглядевшись по сторонам, она успокоилась — такой прекрасный дом никак не мог быть обиталищем Синей Бороды.
        — Хотите что-нибудь выпить? Поесть? Я знаю, вы только что с дороги.
        При упоминании о еде желудок Марии подозрительно сжался.
        — Нет,  — быстро отказалась она, надеясь его обмануть.  — Спасибо, я не голодна.
        — Показать вам вашу комнату?  — Афина кивнула в сторону спиралевидной лестницы, как будто висевшей в воздухе.  — Или сначала хотите посмотреть мастерскую?
        Ее комнату? Наверное, экономка имела в виду спальню принца?
        — Вы хотите сказать, что мастерская находится здесь?
        — Да. Надеюсь, она вам понравится. Будьте любезны, следуйте за мной.

        Мария шла через анфиладу великолепных комнат с высокими потолками. Несмотря на кипевшее внутри ее раздражение, художница по натуре, она не могла не оценить красоты интерьеров. До сих пор ей не доводилось видеть подобного великолепия.
        Мария старалась особо не глазеть по сторонам, идя вслед за Афиной, но любопытство и восторг оказались сильнее. Да, дом был поистине великолепен, но главное, все это великолепие не было предназначено для того, чтобы потрясать само по себе, хотя и потрясало. Оно подчеркивало другую красоту — сапфировой воды бухты и белоснежного песка пляжа. Стены дома были стеклянными, почти в каждой комнате был балкон или терраса, а голубая вода огромного бассейна, будто простиравшегося за горизонт, словно впадала в море.
        Афина раздвинула очередные французские двери, и они вышли наружу. Должно быть, предназначенная для нее мастерская находится не в доме?
        Афина обернулась к ней и приветливо улыбнулась:
        — Ваша мастерская, мисс.
        Мария удивленно заморгала — впереди, в центре елового леска, стояла миниатюрная копия особняка. Дерево. Стекло. Взмывающие вверх линии крыши. Терраса. Белый песок и голубая вода далеко внизу под окнами.
        — Это дом для гостей. Принц очень внимательно следил за тем, чтобы все ваши нужды были учтены. У нас было мало времени, так что если что-то вам не понравится…
        Не понравится?! Мария едва не рассмеялась.
        В доме было три комнаты: спальня, ванная комната, отделанная мрамором, и большая комната с высоким потолком и хорошим освещением. И в этой комнате были установлены рабочий стол и верстак, на полках лежали инструменты, о которых она всегда мечтала, но не могла позволить себе купить их. Только надеялась, что когда-нибудь, в отдаленном будущем…
        Такая мастерская действительно была мечтой любого ювелирных дел мастера. А ведь еще были шкафчики, а в них ящички с полочками и гнездами. Мария открывала и выдвигала их один за другим: воск, формы, лаки… золото, платина, серебро…
        Но при виде содержимого одного из ящичков ее сердцебиение ускорилось десятикратно. На черном шелке, каждый в своем гнездышке, рядами лежали прозрачные и розовые бриллианты, которые она так подробно описала в своем конкурсном предложении, назвав их единственными, достойными украсить колье для королевы.
        Камни были полны жизни.
        Прозрачные бриллианты были явно канадского происхождения, добытые на шахтах Юкона, а это значит, что они не «кровавые», то есть не из тех стран, где из-за добычи алмазов идет кровопролитная война. А два великолепных розовых бриллианта могли быть добыты только на приисках острова Калиста.
        Должно быть, король Эгей решил предоставить в ее распоряжение два камня, чтобы у нее был выбор. На первый взгляд оба камня были абсолютно одинаковы по цвету, но опытный глаз Марии не мог не уловить разницу. Единственный способ выбрать тот, что в большей степени соответствует камню, вправленному в корону,  — увидеть саму корону. Ей любезно предоставили фотографии, но ни одно, даже самое качественное, изображение не может передать душу камня, малейшие оттенки его цвета, тем более что речь идет о легендарном алмазе Стефани.
        Мария села на табурет, раскрыла блокнот, взяла карандаш и начала делать наброски. Уже и солнце изменило свое местоположение на небосклоне, но она ничего не замечала. Она рисовала, рисовала, рисовала… Потом зевнула раз, другой. Она опять чувствовала себя уставшей, но этому было объяснение — долгий перелет и смена часовых поясов.
        Мария отодвинула рисунки, сложила руки на столе и легла на них щекой. «Только на минутку,  — сказала она себе,  — на одну минутку…»

        «Это все перелет»,  — убеждал себя Алекс, пытаясь оправдать собственное раздражение. Со стороны его отца неразумно было настаивать на немедленной встрече. Но это было в духе Эгея. Желания короля принято выполнять. А король пожелал встретиться с тремя своими сыновьями, чтобы обсудить план строительства еще одного высотного здания в Эллосе.
        В этой встрече не было никакого смысла.
        Во-первых, строительство уже велось. Во-вторых, за этот проект отвечал лично Алекс. С благословения Эгея именно он вот уже восемь лет занимался экономическим развитием Аристо.
        «Должна же эта твоя модная магистерская степень по менеджменту принести хоть какую-нибудь практическую пользу»,  — саркастично заметил Эгей, когда предоставлял среднему сыну карт-бланш.
        — …двадцать этажей. Почему не тридцать, Александрос?
        Алекс поднял взгляд от закорючек, которыми был исчеркан лежавший перед ним лист бумаги. Эгей в упор смотрел на сына. Младший брат Андреас, сидевший рядом, весьма ощутимо толкал Алекса под столом. Старший брат Себастьян, расположившийся напротив, выразительно поднимал брови.
        — Архитектор считает, что для здания в центре города двадцати этажей достаточно. Так, Алекс?  — пришел на выручку Себастьян.
        — Да,  — поддержал младший брат.  — Если этажей будет двадцать, они не закроют вид на гавань домам, стоящим на возвышенности.
        — Именно,  — произнес Алекс многозначительно.
        Себастьян усмехнулся. «Ты задолжал нам, братец, по-крупному»,  — говорила его ухмылка. Впрочем, братья всегда выручали друг друга, когда суровый взгляд отца останавливался на ком-нибудь из них.
        Король Эгей выглядел мрачным, но у него всегда был такой вид. Кроме того, он выглядел уставшим. И похудевшим, вдруг заметил Алекс.
        — Отец, ты хорошо себя чувствуешь?  — спросил он.
        Король вздрогнул.
        — Я чувствую себя хорошо, спасибо,  — резко ответил тот.  — Достаточно хорошо, чтобы задать еще пару вопросов, если ты, конечно, в состоянии сосредоточиться на нашей беседе, Александрос.
        Алекс почувствовал, как на скуле перекатился желвак.
        — Что бы ты еще хотел узнать, отец?
        — Ты устроил женщину?
        — Извини, не понял?
        — Женщина, Мэри Сантос. Ты устроил ее?
        — Ее зовут Мария,  — поправил отца Алекс.  — Я думал, мы продолжим разговор о строительстве.
        — Нет. Теперь разговор пойдет о человеке, который должен будет изготовить подарок на юбилей вашей матери. Что эта женщина собой представляет?
        — Она… хмм… талантлива.
        Она действительно талантлива!
        — Это можно было предположить,  — нетерпеливо перебил его Эгей.  — Но… какая она? Ведь нам предстоит встретиться этим вечером за обедом. Она способна поддержать разговор за столом?
        — Она дизайнер, отец,  — тщательно подбирая слова, заговорил Алекс.  — Живет в Нью-Йорке. Я думаю, ты найдешь ее интересной собеседницей, достойной разделить с тобой трапезу.
        «А потом со мной она разделит постель. Что уже случилось бы, не назначь ты эту встречу»,  — подумал Алекс.
        — Полагаю, ты поселил ее в номере люкс в Гранд-отеле?
        — Нет.  — Алекс заколебался.  — Я решил, что ей будет удобнее в моем доме в Аполлонии.
        Отец уставился на него во все глаза. Как и братья. Дьявол! Алекс почувствовал, что краснеет.
        — В целях безопасности,  — быстро объяснил он,  — ведь она будет работать с бриллиантами.
        — А что, в отеле какие-то проблемы со службой безопасности?
        — Нет, конечно. Но там много туристов…
        — Туристы, которые платят тысячи евро за номер в этом отеле, вряд ли промышляют воровством,  — с сарказмом заметил Эгей.
        Повисла тишина.
        — В моем доме она будет в большей безопасности. Ворота. Электроника. Охрана. Я приказал обустроить для нее мастерскую в доме для гостей.
        Эгей кивнул:
        — Ладно, согласен. Так лучше. Ты правильно решил.
        Похвала? Редчайший случай. Жаль, что Алекс удостоился ее за ложь. Поселив Марию в своем доме, он вообще не думал о безопасности. Только о том, как бы поскорее заняться с ней любовью…
        Алекс любил женщин. Любил секс. Он знал, что такое желание, страсть, нетерпение. И как сладостен миг обладания.
        Но он никогда и ни с кем не вел себя так, как с Марией Сантос.
        Требовал от нее послушания и покорности, практически принудил ее согласиться спать с ним. Все это казалось ему вполне логичным, когда он замышлял свою месть — она использовала его, теперь он использует ее.
        Если все так просто, почему он все время находится в состоянии сексуального возбуждения? Все последнее время думает только о ней. Ему представлялись картины, как она ждет его возвращения. И самая главная картина — что он сделает, как только доберется до дома…
        — Алекс? Ты меня слушаешь? Я говорил…
        — Отец,  — Алекс поднялся,  — прошу прощения, но я должен срочно уехать.
        Король смотрел на него с недоверием.
        — Что?
        — Я сказал, что должен…
        — Мы еще не закончили обсуждать строительство.
        — Мы закончили все обсуждать еще три месяца назад,  — решительно ответил Алекс.
        — Мне не нравится твой тон.  — Взгляд Эгея был предостерегающим.
        — Прости, отец. Я просто измучен — перелет в Нью-Йорк и сразу же в течение суток обратно.  — Алекс выдавил из себя улыбку.  — Можем ли мы отложить этот разговор хотя бы до завтра?
        Эгей внимательно посмотрел на своего среднего сына, потом кивнул:
        — Решено.  — Король поднялся, вслед за ним немедленно поднялись Себастьян и Андреас.  — Не забудьте об обеде. Все вы. Алекс, скажи мисс Сантос, что твоя мать и я ждем ее к обеду.
        Алекс кивнул и направился к двери.

        Ему казалось, что поездка домой заняла вечность, и это при том, что он несся на своем «феррари» буквально сломя голову.
        Ждет ли его Мария? Он велел ей быть готовой к шести, но приедет на час раньше. Она, должно быть, как раз принимает ванну. Или раздевается, позволяя угасающему свету дня напоследок полюбоваться ее наготой…
        Просто какие-то мальчишеские фантазии! И они были разбиты вдребезги, когда Афина сообщила ему о том, что мисс Сантос в гостевом доме. В мастерской.
        «Конечно,  — думал он, широко шагая по дорожке к гостевому дому.  — Единственное, в чем она была честна и чему верна,  — это ее работа».
        Эта мысль вызвала у Алекса гнев, хотя объяснить причину его он бы не смог.
        — Мария!  — рявкнул Алекс, распахивая дверь в гостевой дом.  — Мария, я сказал тебе…
        И тут он увидел ее. За рабочим столом. Спящую. Голова со спутанными волосами лежит на сложенных руках.
        Злость мгновенно улетучилась. Алекс почти физически ощутил, как ей на смену его грудь заполняет какое-то странное чувство, определить которое он бы не взялся. Сглотнув застрявший в горле ком, Алекс тихо прикрыл за собой дверь и подошел ближе к спящей девушке.
        Густые темные ресницы отбрасывали тень, образуя полумесяцы на высоких скулах, а под закрытыми глазами он увидел темные круги — свидетельство усталости и изнеможения. Не думая, не анализируя своих действий, Алекс наклонился, убрал шелковистую прядь, упавшую ей на лицо, и прижался губами к виску.
        — Мария,  — шепотом позвал он. И повторил: — Мария…
        Когда она вздрогнула, он присел на корточки рядом с ней и прижался губами к ее губам. Черные ресницы затрепетали. Алекс не удержался и снова поцеловал ее. Губы Марии слегка приоткрылись под натиском его рта. Ее глаза совсем рядом с его глазами были темны и огромны.
        — Александрос — не сказала, выдохнула она.
        И он пропал. Застонав, Алекс схватил Марию в объятия, поднял с табуретки и уложил на мягкий ковер. Зарывшись пальцами в ее роскошные волосы, он приблизил к себе ее прекрасное лицо.
        — Александрос…
        — Да,  — хрипло прошептал он,  — повторяй мое имя, glykamou. Произнеси его снова!
        И Мария произнесла. Снова и снова, пока он не заставил ее замолчать долгим, голодным поцелуем. В горле Марии зародился крик. Она крепче обняла Алекса, изогнула спину. Он застонал в ответ и проник под резинку ее трусиков.
        Она была теплой, даже горячей. Влажной и возбужденной. Алекс почувствовал восхитительный аромат этого возбуждения. Кровь толчками неслась по его сосудам.
        Он прижался губами к ее горлу.
        Мария со всхлипом выкрикнула его имя, обхватила руками его затылок, удерживая его голову и направляя ее вниз, к своей груди с напрягшимися от возбуждения сосками. Алекс прямо через ткань свитера ухватил одну твердую горошину зубами, и тут же громкий крик Марии прорезал тишину.
        — Да!  — кричала она.  — Да, да, да…
        Алекс рывком задрал на ней свитер и приник теперь уже к обнаженному соску. Мария извивалась, то приподнимаясь навстречу ему, то притягивая Алекса к себе ближе, еще ближе…
        Стук в дверь, резкий, как божественный гром, привел Марию в чувство. Алекс же едва расслышал его, но почувствовал, как она окаменела в его руках.
        — Александрос,  — прошептала Мария.
        — Тсс, agapimou. Не обращай внимания. Кто бы это ни был, он уйдет.
        Стук повторился.
        — Ваше высочество?  — раздался извиняющийся, робкий голос Афины.  — Звонит ваша мать. Она спрашивает, не могли бы вы и мисс Сантос приехать немного пораньше?
        Алекс прижался лбом ко лбу Марии.
        — Да,  — наконец откликнулся он.  — Скажи ее величеству, что мы приедем как можно скорее.  — Он подождал, пока Афина уйдет и пока он сам сможет подняться, не слишком опозорившись, а потом сесть на ковре.  — Мы закончим позже,  — начал он, но Мария стремительно вскочила на ноги. Ее лицо было белее мела, лишь на скулах горели два алых пятна.
        — Вы именно таким образом овладеваете своими женщинами, ваше высочество? Когда они спят?  — Ее голос дрожал от негодования.
        Дьявол! Он тоже был в ярости, но только от неудовлетворенного желания.
        — Ты ведь знаешь, что все было не так.
        — Я знаю,  — ее тон был обвиняющим,  — что я проснулась, а ты рядом!
        Алекс поднялся на ноги и пристально посмотрел на ее злое и одновременно смущенное лицо.
        — Лгунья.
        Он отвернулся, провел рукой по своим густым, сейчас взъерошенным волосам.
        — Думаю, тебе следует вернуться в особняк. Одна из горничных распаковала твои вещи. Ты должна…  — он бросил выразительный взгляд на часы,  — быть готова через двадцать минут. Мы едем во дворец.
        Мария воинственно задрала подбородок:
        — Куда вы приказали поместить мои вещи?
        В какую же ярость она умеет его привести! Алексу хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть. Или сорвать с нее одежду и показать, кто здесь хозяин положения.
        — Твои вещи находятся там, где и должны находиться,  — раздраженно бросил Алекс.  — В моей спальне. Мы заключили соглашение, мисс Сантос, в котором говорится, что вы выполните свои обязательства в полном объеме. Ты не забыла?
        Мария одарила его испепеляющим взглядом:
        — Как я могу забыть, если это наихудшее соглашение в моей жизни.
        Мария думала уязвить его, но его высокомерное высочество лишь рассмеялось, и этот смех преследовал ее до самого дома.


        Глава 8
        Мария шла вслед за Афиной в спальню Алекса. «Что надеть на обед с королевской четой?  — думала она.  — Ничего из того, что я привезла с собой, явно не подходило для этого случая».
        Неужели это спальня Алекса? Разве комнату такого размера можно назвать спальней? Она была больше, чем вся ее мансарда. Полированный деревянный пол. Коврики ручной работы. Высокий, как в кафедральном соборе, потолок. Окна в крыше. Стеклянные стены, а за ними терраса и бассейн, который выглядел словно парящим над бухтой. Очень красивая комната. Нет, не то! Потрясающая комната!
        И кровать.
        Кровать стояла на небольшом возвышении в самом центре, покрытая черным шелковым стеганым покрывалом, с множеством черных и белых шелковых подушек.
        «Не смотри на кровать, Мария. Даже не думай о ней».
        Она не станет. Она сейчас примет душ и оденется. У нее всего двадцать минут. Не так много, но вполне достаточно.
        Выпрямив спину и демонстративно не глядя на кровать, Мария прошествовала в ванную. Ей предстоял очень важный вечер, в конце которого Алекс займется с ней любовью. Мария закатила глаза. О чем она думает? Вечер важен вовсе не этим.
        Вид гардеробной заставил Мария расхохотаться. Встроить сюда водопровод и канализацию — и многие манхэттенцы будут гордиться такой большой квартирой. В центре на вешалках сиротливо висели ее вещи, а их окружали мужские костюмы, рубашки, джемпера… вещи Алекса.
        Нет, она не позволит своим мыслям снова сбиться в этом направлении. Предстоящий обед очень важен для нее, и она не должна упустить свой шанс.
        Ее одежда была тщательно выглажена и аккуратно развешана. В горле Марии снова зародился клокочущий, истерический смех. Джинсы, джинсы и… джинсы. Несколько футболок, блузок и свитеров. Еще ботинки. И что из этого прикажете ей надеть для обеда с их величествами?
        «Неофициальный стиль»,  — сказал ей Алекс. Легко ему говорить! И одеваться соответственно.
        Интересно, а что наденет он? Где будет принимать душ? Впрочем, это не важно, Главное — не здесь.
        Тишину разорвала трель телефона.
        — Алло?
        — Ты должна быть внизу через двенадцать минут, glykamou.
        — Александрос?
        — Мне нравится, когда ты меня так называешь.
        В его голосе слышалась хрипотца, от которой по спине Марии побежали мурашки.
        — Александрос!  — Она стала оглядываться.  — Ты где?
        В трубке раздался смех.
        — Расслабься, дорогая. Я не вижу тебя, но точно знаю, что ты сейчас делаешь. Ты стоишь посреди моей спальни, стараясь не смотреть на кровать, и ругаешь себя за то, что не взяла ничего подходящего, что можно было бы надеть сегодня вечером.
        Мария заморгала.
        — Попробуй примерить шелковое платье изумрудного цвета и черные босоножки на шпильках. И прежде чем ты скажешь, что не станешь надевать чужие вещи, я заверяю тебя, что они новые и они твои. И платье, и босоножки доставлены из бутика «Шанель» в Эллосе за пару часов до нашего прибытия.  — Его голос снова приобрел чувственную хрипотцу.  — Я прикинул размер, glykamou, и надеюсь, что не ошибся. Думаю, после сегодняшней ночи буду точнее знать все твои размеры.
        Мария почувствовала, как огонь охватил все ее тело, и поспешно положила трубку. Да как он посмел покупать для нее одежду! Неужели принц действительно решил, что она наденет хоть что-нибудь, оплаченное им?
        А вот и платье. И босоножки. Она не могла не признать, что и то и другое было просто восхитительным. Именно такой наряд она купила бы себе к такому случаю, будь у нее возможность потратить… десять тысяч долларов?! Нет, она не наденет это!
        Она найдет что-нибудь среди своих вещей: черные джинсы, белая шелковая блузка… Конечно, это вполне прилично для нью-йоркского ресторана средней руки, но никак не для обеда с королевской четой во дворце. Для встречи, пусть и деловой, которая должна изменить ее жизнь.
        — Черт тебя побери, Александрос!  — с горечью воскликнула Мария, понимая, что этот раунд она проиграла.
        Быстро приняв душ, она вытерла полотенцем волосы — ни на сушку, ни на укладку времени не было — и поспешила в гардеробную.
        К платью прилагались не только босоножки. Был еще черный вечерний клатч, и было белье — черные кружевные бюстгальтер и трусики стринги. И тончайшие черные чулки.
        Черт возьми! У нее есть и собственное белье! Но не такое…
        Мария надела кружевное великолепие, натянула чулки. Оставить волосы распущенными или подобрать? Подобрать — грива темных кудрей была слишком влажной и неухоженной, чтобы оставаться распущенной. И вот дошел черед до платья и босоножек.
        Мария повернулась и посмотрела на себя в зеркало.
        Надо признать, что его высокомерное высочество обладает безупречным вкусом.
        Платье было изумительным — сдержанным и деловым, несмотря на то что подчеркивало все изгибы ее хрупкой фигурки. Черные босоножки на тончайших шпильках не уступали платью в изысканности.
        Украшения! Какие ей надеть украшения? К счастью, она положила в сумочку несколько вещиц, сделанных ею собственноручно. Так что же надеть? Витую золотую цепочку? Нет. Другую, покороче, с замысловатым плетением? Нет. Тонкую золотую нить с кулоном в виде полированного кусочка янтаря? Точно! Маленькие золотые кольца в уши. Ничего не забыла? Забыла. Немного туши на ресницы, вишневый блеск на губы, пройтись по лицу пуховкой с пудрой…
        Сделав несколько глубоких вдохов, Мария открыла дверь.
        Алекс поджидал ее прямо за ней.
        Он стоял, прислонившись спиной к балюстраде, опоясывающей верхний этаж дома. Руки сложены на груди, ноги скрещены. На нем были серый пиджак, черные брюки, черная рубашка с расстегнутым воротом и темно-коричневые мокасины. Его волосы тоже были влажными, а лицо свежевыбритым.
        Молча, медленно, очень медленно, заставляя Марию сомневаться в том, что она хорошо выглядит, он окинул ее взглядом — с головы до ног и обратно. А потом улыбнулся. Медленной, ленивой, чисто мужской улыбкой, от которой кровь по венам Марии понеслась толчками.
        — Только одно нужно исправить.  — Он протянул руку и вытащил заколку из ее волос, наблюдая горящими глазами, как темные кудри рассыпаются по ее плечам.  — Отлично!
        Мария едва сдержалась, чтобы не вернуть комплимент. Вместо этого она с независимым видом тряхнула головой, как будто его слова ничего не значили для нее.
        — Прошу.  — Алекс предложил ей согнутую руку. Мария проигнорировала его галантный жест, прошествовала мимо и стала спускаться по лестнице.

        — Мария? Ты волнуешься из-за предстоящего обеда?
        Как он умудряется вести машину по серпантину горной дороги и замечать, что с ней происходит?
        — Не стоит. Это всего лишь моя семья.
        — Семья?  — переспросила Мария.
        — Да. Мой старший брат Себастьян, младший Андреас, сестра Катарина, все зовут ее Китти. Не будет только Элизы — она в Париже.
        — Так много людей?
        — Только не говори, что ты нервничаешь перед встречей с королевскими особами, glykamou. В конце концов, со мной ты была абсолютно расслаблена в тот, первый раз.
        Мария резко повернулась к нему:
        — Я уже говорила, что не знала тогда, кто ты!
        — Ну конечно. Ты просто встретила меня на улице и, когда я предложил заняться сексом, сказала: «Почему нет, если мне все равно нечем заняться?»
        Алекс, конечно, лукавил. Он помнил, что все было совсем не так. Мария показалась ему такой очаровательной и невинной, что он затеял с ней игру в соблазнение. Так он тогда думал. Он соблазнял ее словами и ласками и в то же время испытывал настолько сильное желание, какое не знал никогда прежде за всю свою мужскую жизнь. Только все оказалось ложью. Мария использовала его, и именно она мастерски соблазнила его.
        «Феррари» Алекса плавно затормозил у мраморных ступеней, ведущих к парадному входу во дворец. Один слуга распахнул дверцу со стороны принца, другой — со стороны Марии. Массивные парадные двери широко распахнулись, и, к своему смятению, Мария увидела на пороге самих короля Эгея и королеву Тиа.
        — Они решили сами встретить тебя,  — мягко сказал Алекс, обходя машину и становясь рядом с ней.  — Мы не слишком привержены формальностям, как некоторые королевские дома, тем не менее это большая честь. Возьми меня под руку,  — мягко, но настойчиво сказал он, предложив ей руку,  — и улыбайся, иначе мои родители решат, что ты меня ненавидишь. А ведь ты меня совсем не ненавидишь, glykamou, не так ли?
        — Ненавижу,  — сладким голосом, с улыбкой ответила Мария.  — Но зачем же я стану вымещать это на них?
        Она положила свою руку на сгиб локтя Алекса, сделала глубокий вдох и начала подниматься по ступеням.

        — …Алекс рассказывал вам о Кионии?  — спросила принцесса Китти.  — Это потрясающей красоты прибрежная полоса вдоль пролива Посейдона, который отделяет нас от острова Калиста. Там находится наш дом, он очень большой, очень старый и очень красивый. И уединенный. Я могу бродить по берегу в чем угодно одетой…
        — Как последняя неряха, ты хотела сказать?  — сердито заметил король.  — И вообще ни к чему утомлять нашу гостью рассказами о ваших ребяческих проделках.
        В столовой повисла тишина. Прелестное лицо принцессы Китти залилось краской.
        — Действительно, мисс Сантос. Приношу свои извинения.
        — Пожалуйста, не извиняйтесь.  — Не подумав, Мария протянула руку и коснулась руки принцессы.  — Я люблю слушать такие истории. Тем более что мое собственное детство было далеко не таким веселым. У меня нет ни братьев, ни сестер.  — Внезапно Мария осознала, что взоры всех присутствующих устремлены на нее, а она держит за руку принцессу, как будто это ее подруга Села. Она зарделась, но продолжила: — Я хотела сказать, что это был прекрасный вечер. И все вы были так… так…
        — Нам тоже он доставил удовольствие, мисс Сантос,  — помогла ей королева.
        — Пожалуйста, зовите меня Марией.
        — Хорошо, Мария.  — Королева улыбнулась.  — Надеюсь, вам удастся осмотреть наш остров за те несколько недель, что вы пробудете здесь.
        Мария бросила взгляд на Александроса, невозмутимо попивающего свой кофе.
        — Если представится случай.
        — Вам понравилась мастерская?
        — Очень, ваше величество. По правде говоря, она оборудована куда лучше моей собственной мастерской в Нью-Йорке.
        — Если вам понадобится еще что-нибудь…
        — Честно говоря, понадобится.
        — А именно?
        — Кое-какая информация для начала. Как я понимаю, алмаз Стефани, который украшал корону королевства Адамас, по приказу короля Кристоса был распилен на два.
        Мария буквально почувствовала напряжение, возникшее в комнате.
        — Не вижу причин, по которым мы должны обсуждать историю королевства Адамас,  — сердито произнес король Эгей.
        Мария откашлялась:
        — Это не праздное любопытство, поверьте, ваше величество. Просто история алмаза Стефани поможет мне в работе.
        — Ерунда! Вам помогут золото и бриллианты, а не замшелые истории об алмазе Стефани и островах Аристо и Калиста.
        Снова повисла тишина, и тут Мария почувствовала, как под столом Александрос нашел ее руку и крепко сжал.
        — Мария — художник, отец. Все ее творения в какой-то степени символизируют жизненную силу — в нашем случае это юбилей мамы и преемственность поколений. Она просто хочет больше знать об истории нашего королевства. Так, Мария?
        — Да,  — ответила Мария, глядя во все глаза на Алекса. Он инстинктивно понял и сформулировал то, что не видело в ее творчестве большинство людей.  — Истории, легенды… Я пытаюсь выразить их в своих работах.
        — Что ж, история наша не слишком запутана,  — любезно пояснил Себастьян.  — Возникновение королевства Адамас восходит ко временам Древнего Рима и Греции.
        — Да,  — снова сказала Мария,  — Александрос рассказывал мне об этом.
        — Аристо был главным островом, откуда король управлял империей Адамас. Через остров проходили торговые пути, связывавшие королевство с Грецией, Турцией и Египтом,  — вступил в разговор Андреас.  — На острове же Калиста имелись алмазные рудники.
        Там добывали розовые алмазы, редкие и дорогие. Наверняка вы знаете об этом.
        Алекс снова сжал ее руку.
        — Семья Каредес, наша семья, разбогатела благодаря торговле именно этими алмазами, в основном в Европе,  — перехватил инициативу Алекс.  — Как ты понимаешь, жители Калисты были не очень этим довольны. Мой дед…
        — Король Кристос?
        — Да. Он решил смягчить напряженность, но у него ничего не получилось. Поэтому он завещал, что после его смерти править Аристо будет мой отец, а его сестра Энья станет королевой Калисты.
        — И люди согласились?
        — А что они могли поделать?  — снова заговорил Себастьян.  — Но дед очень надеялся на примирение и воссоединение. Когда он делал официальное заявление, то выразил надежду на то, что придет время и алмаз Стефани снова станет одним целым, как и королевство Адамас. Мы называем это «наследством Кристоса».
        Китти кивнула:
        — Но этого, увы, не случилось.
        — Должно быть, решение короля Кристоса о разделении было трудным для всех.  — Мария посмотрела на короля Эгея.  — Особенно для вас и вашей сестры, ваше величество.
        — Все это в прошлом,  — сухо заметил Эгей.  — И повторяю, что не вижу необходимости его ворошить, тем более в обществе иностранки.  — Он бросил свою салфетку на стол.  — Вы делаете колье для королевы, мисс Сантос, а не пишете историю семьи.
        — Минутку, отец,  — быстро произнес Алекс, но Мария опередила его:
        — Ваше величество, мое единственное желание — сделать колье таким, чтобы подарок был красивым и в то же время наполненным смыслом.  — Она говорила спокойно, но Алекс уже хорошо знал, что означает этот независимо вскинутый подбородок.  — Мне жаль, что вы превратно поняли мой интерес.
        Король выглядел так, словно не мог решить, оскорбили его или нет. В конце концов он отодвинул стул и поднялся.
        Обед закончился.
        — Может быть, я излишне погорячился, мисс Сантос. Я тоже хочу, чтобы моя жена получила совершенный подарок. А теперь, если вам больше ничего не требуется…
        — Честно говоря, требуется, сэр,  — осторожно начала Мария.
        Король Эгей уставился на нее так, словно не мог поверить своим ушам. Впрочем, как и все остальные.
        — Неужели?  — холодно уточнил король.
        Мария, хотя и выглядела решительной, внутри вся дрожала. «Достаточно»,  — решил Алекс и под взглядами родных подошел к Марии. Обняв ее за плечи, он почувствовал, как она сперва напряглась, но потом чуть расслабилась и прильнула к его боку.
        — Это просьба, сэр. Я бы хотела увидеть корону королевства Аристо.
        — Вы ее видели.  — Тон короля оставался холодным.  — Мои люди снабдили вас фотографиями.
        — Фотографии — это не то, ваше величество.
        — Это невозможно. Из соображений безопасности. Корона находится в королевском хранилище.
        — Ну ее же можно взять оттуда на время,  — вмешался Алекс.
        — Не вижу необходимости.
        — Она есть, сэр,  — быстро возразила Мария.  — Я должна убедиться в том, что розовый бриллиант, который я собираюсь поместить в центр колье, точно совпадает по цвету с тем, который вставлен в корону. А фотография, какой бы качественной она ни была, не может передать точный оттенок камня. Мне нужно обязательно увидеть, прикоснуться к принадлежащей Аристо половине алмаза Стефани.  — Она вспыхнула румянцем.  — Камни иногда разговаривают с теми, кто с ними работает, сэр. Я понимаю, что это звучит странно…
        — Странно?  — фыркнул король Эгей.  — Не то слово.
        — Мне очень нравится колье, придуманное Марией,  — быстро вмешалась королева Тиа.  — Представь себе, Эгей, весь мир увидит, как ты будешь преподносить его мне. Поэтому колье должно быть безупречным. Ты согласен? И камни в нем действительно должны точно совпадать по цвету с теми, что в короне, тем более что ты наденешь ее на торжество.
        — Мама права, отец. Талант Марии позволит создать шедевр. Люди долго будут говорить повсюду о короне Аристо и соответствующем ей колье королевы.
        Король стоял неподвижно и молча, как изваяние. Наконец кивнул в знак согласия:
        — Я отдам распоряжение, мисс Сантос, и у вас будет пять минут, чтобы увидеть корону с алмазом Стефани. Пять минут и ни секундой больше. Вам ясно?
        Мария высвободилась из-под руки Алекса и присела в глубоком реверансе.
        — Да, ваше величество. И большое вам спасибо. Вы не пожалеете о своем решении.
        Король пристально посмотрел на нее, и сердитое выражение сошло с его лица.
        — Надеюсь, что не пожалею.  — С этими словами он покинул столовую.

        По дороге обратно в особняк принца оба молчали.
        Алекс думал о том, какая она удивительная женщина.
        Яркая. Талантливая. Мужественная. И красивая. Невероятно красивая в этом лунном свете.
        Но еще красивее она будет в его постели.
        Обнаженная, как и он. Она протянет к нему руки, коснется его… О, он найдет способ заставить ее признать, что она хочет его. И тогда он поцелуями разгладит горестную морщинку на ее лбу, вызовет улыбку на губах с горестно опущенными уголками.
        Алекс протянул Марии руку.
        — Мы дома,  — мягко произнес он.
        Она кивнула, оперлась на его руку и вышла из машины.
        — Твой отец, должно быть, завтра же отправит меня домой, в Штаты.
        Алекс усмехнулся:
        — Ни в коем случае. Он сам оказался в ловушке. Моя мать, умнейшая женщина, вовремя напомнила ему о том, что празднование ее юбилея увидит весь мир.
        — Я вела себя по-идиотски.
        — Я бы сказал, храбро.
        — Не понимаю, какой бес в меня вселился.
        Алекс остановился и развернул Марию лицом к себе:
        — Просто твоя страстная натура, которую ты старательно скрываешь от окружающих, вырвалась наружу.
        — Я ничего не скрываю. Я только…
        Алекс накрутил на палец шелковистый локон ее волос:
        — Скрываешь, и достаточно успешно. Но стоит кому-нибудь или чему-нибудь разгорячить твою кровь… А вот отец вел себя сегодня непозволительно.
        — Нет. Это я…
        — Ты продемонстрировала преданность своему делу.
        — Спасибо тебе за эти слова, но я всех поставила в неловкое положение.
        — Меня уж точно, но только в другом смысле…  — Алекс положил руку ей на затылок, запутавшись в волосах, и заставил поднять к нему лицо.  — Признайся, что я воспламеняю твою кровь, glykamou. Как и ты — мою.
        Он наклонил голову и поцеловал Марию Поцелуй был нежным и трепетным — шелковое прикосновение губ к губам.
        — Мария,  — прошептал Алекс и почувствовал, как она затрепетала.  — Мария,  — повторил он, и ее руки обвили его шею, а она сама потянулась ему навстречу и выдохнула его имя.
        Поцелуй Алекса сделался более глубоким, почти неистовым. Вкус ее губ возбудил все его ощущения, чувства, проник в самую душу… Но он вдруг понял, что не станет насильно заставлять Марию выполнять условия их дьявольской сделки.
        Он взял ее лицо в ладони и отступил на шаг. Мария медленно открыла глаза — они были темны и бездонны, полны желания или, может быть, слез…
        — Уже поздно,  — тихо сказал он.  — Слишком поздно, чтобы обсуждать что-либо.  — Его взгляд снова остановился на ее припухших губах. Алекс безумно хотел целовать ее, но сдержался. Он не станет этого делать, не станет…  — Ты найдешь дорогу в спальню?
        — Но я думала… Ты сказал…
        — Я помню, что я сказал.  — Алекс прерывисто вздохнул и — черт бы все побрал!  — снова поцеловал Марию.  — Я не святой,  — прошептал он у самых ее губ,  — но и не такой ублюдок, как ты думаешь.
        Звук, похожий на всхлип, вырвался из ее горла.
        — Я не понимаю, Александрос! Чего ты от меня хочешь?
        Алекс покачал головой, отпустил ее и растворился в ночи. Он и сам не знал, чего хотел от этой женщины. В этом-то и была проблема.


        Глава 9
        Если мужчина явно потерял рассудок, то что ему делать?
        «А я его точно потерял,  — думал Алекс, бродя по темному саду,  — иначе не обрек бы себя на такие мучения. Сейчас, в это самое мгновение, я должен был лежать в постели с женщиной, которую практически силой и хитростью приволок из-за океана именно для этой цели».
        — Идиот!  — Алекс в сердцах пнул камешек, попавшийся на дорожке.
        Он посмотрел на окна спальни Марии — в них горел свет. Он может оказаться там ровно через минуту…
        «Забудь!  — велел он себе — Ты уже принял решение».
        Пусть только относительно этой ночи. Но в любом случае, вернувшись сейчас к Марии, он выкажет слабость. Алекс сам не очень понимал, какую такую слабость, но решил, что дело обстоит именно так.
        Ему нужен секс, а не лично Мария.
        Думать так было намного проще.
        Если он возбужден и жаждет высвобождения — никаких проблем! Нужно только набрать один из многочисленных номеров, хранящихся в памяти его телефона. Но беда в том, что он не хочет никакую другую женщину. Ну не смешно ли? Он хочет Марию Сантос и сам же только что ушел от нее.
        Алекс пнул еще один камень и стремительно направился к своему «феррари».
        С ревом вылетев за ворота, он понесся по дороге вдоль побережья, оставляя далеко позади немногочисленные в этот час автомобили. Может быть, с помощью скорости ему удастся погасить огонь желания, сжигавший его?
        Увы!
        Два часа спустя он въехал в ворота все с теми же мыслями о Марии Сантос. Мария, как заноза, сидела в его мозгу, и Алекс никак не мог избавиться от этого наваждения.
        В доме было темно и тихо. Мебель отбрасывала на стены черные, зловещие тени.
        Алекс сжал губы, стоя посреди холла и глядя на лестницу, ведущую на второй этаж.
        Нет, он не рыцарь в сверкающих доспехах. Он молодой мужчина, выросший в роскоши и в той системе привилегий, которая позволяла ему ни в чем не знать отказа и всегда получать желаемое. Особенно в том, что касалось женщин.
        Алекс пересек темный холл и вошел в свой кабинет. Налив и выпив бренди, он стал мерить шагами комнату, как несколькими часами прежде — темный сад.
        Черт бы все побрал! Он устал от этих игр и готов положить им конец.
        Перескакивая через несколько ступенек, Алекс взлетел на второй этаж, остановился перед дверью и поднял руку, чтобы постучать. Что?! Стучать в собственную спальню? Мало того что он принимал душ и переодевался в кабинете, так еще два часа бесцельно носился по шоссе. Выругавшись весьма грубо и витиевато, Алекс рванул ручку, точно зная, что выломает дверь, если окажется, что та заперта.
        Дверь легко поддалась.
        Но Марии в спальне не было. Изумрудное платье висело на спинке стула, под которым стояли черные босоножки.
        Постель не смята.
        Злость Алекса улетучилась, уступив место страху. Где она может быть? Уехала? Не похоже. В этом случае она должна была бы вызвать такси, которое бы не проехало без разрешения охраны.
        Ушла на прогулку? Вряд ли. Она не знает сада, больше похожего на небольшой лес. Одна из его дорожек обрывается на краю утеса… Алекс отогнал мысль о том, что если… Нет. Детекторы в комнате охраны зафиксировали бы движение в саду. Тогда где же она?
        В гостевом доме!
        Алекс сбежал вниз по ступенькам, вышел из особняка и быстро пошел, а потом побежал к дому для гостей. Злость вернулась и стала еще сильнее. Что, Мария решила таким образом избегать его? Увиливать от выполнения обязательств? Намерена спать здесь, а не в его постели?
        Так и есть! В одном из окон гостевого дома горел свет.
        — Черт тебя возьми, Мария!  — рявкнул он, распахивая дверь.  — Если ты думаешь, что я буду вести себя, как бойскаут…
        Следующие слова умерли, так и не слетев с его губ.
        Мария, съежившись и поджав ноги, сидела на диване. На ней снова были джинсы и свитер на пару размеров больше, чем нужно. Услышав его голос, она бросилась ему навстречу — лицо бледное, глаза огромные и полные слез.
        — Прости меня,  — прерывающимся шепотом произнесла она.  — Прости за все, Александрос. Я не должна была сюда приезжать. Никогда. Я знаю, что у меня контракт, но не могу, не могу, не могу!
        Алекс мгновенно сократил расстояние между ними, схватил Марию и прижал ее к себе.
        — Нет,  — взмолилась она.
        Он проигнорировал ее мольбу и что-то зашептал по-гречески, будто утешал испуганного ребенка. Гладил Марию по волосам, прижимал ее голову к своей груди, и она, наконец, начала всхлипывать.
        — Я знаю, я согласилась быть твоей… любовницей, но я не могу. Даже если потеряю этот заказ. Не могу! Я правда думала, что смогу…
        — Конечно, ты не можешь.  — Алекс опустился на диван и усадил Марию себе на колени.  — Тсс, glykamou. Я не причиню тебе боли. Я никогда не смогу причинить тебе боль. Пожалуйста, ну не плачь.
        — Той ночью я не знала, кто ты, Александрос. Клянусь тебе! Я пошла с тобой, потому что… потому что… Я не могу этого объяснить. Я никогда прежде не поступала так. Я даже никогда… никогда…  — Мария судорожно вздохнула.  — Я знаю, ты не поверишь, но до той ночи я никогда не была с мужчиной.
        Господи боже!
        Это признание заставило Алекса почувствовать себя негодяем и в то же время наполнило радостью все его существо. Он поверил ей. Правда заключалась в том, что все это время в глубине души он знал это. Его прекрасная Мария той ночью подарила ему свою невинность. И конечно, она не знала, кто он.
        Она просто не способна на такое расчетливое мошенничество.
        Почему же тогда он не поверил ей? Как он мог быть таким глупцом? Почему мерил ее той же меркой, что и женщин, уличенных им некогда во лжи? Сколько же их было, начиная с той молоденькой греческой девушки, разбившей ему сердце, когда они были почти еще детьми! Он был влюблен и, когда она, рыдая, призналась ему, что он лишил ее невинности, был готов жениться, пока не услышал, как она с друзьями смеется над его легковерием. А спустя несколько лет уже молодая итальянка убеждала его, что умрет от позора, если он не женится на ней, лишив невинности. Что ж, очень скоро выяснилось, что она переспала с половиной европейских принцев. Немецкая супермодель объявила его виновником своей беременности, но, наученный горьким опытом, он потребовал теста на отцовство. Больше он о ней не слышал.
        Но Мария совсем другая. Она… она милая, добрая Мария, прелестная, умная и смелая. А он провел ее через все круги ада.
        — Я порекомендую очень хорошего мастера-ювелира, который заменит меня,  — тихим голосом произнесла она.  — Пусть он воспользуется моими эскизами. Я обязана твоей матери, но…
        Алекс остановил поток слов нежным поцелуем:
        — Ты никому и ничем не обязана, glykamou. И как я могу позволить кому-то занять твое место?  — С улыбкой он убрал с лица Марии прядь волос.  — Никто не сможет заменить тебя, душа моя. Как и твой дизайн, ты неповторима.
        — Но я же только что сказала, что не могу.
        — Мария,  — Алекс взял ее лицо в ладони,  — я освобождаю тебя от условий нашей сделки. Ты останешься здесь, будешь работать над колье, которым, я уверен, будет восхищаться весь мир. Но это не значит, что ты станешь моей любовницей.  — Он глубоко вздохнул.  — Я хочу тебя. Хочу так сильно, что это причиняет мне боль. Но я никогда не возьму того, чего бы ты не хотела сама отдать мне.  — Его губы скривились в горестной усмешке.  — Однажды я уже сделал это и никогда не прощу себя.
        Мария приложила палец к его губам.
        — Я сама отдалась тебе той ночью, Александрос. Я хотела тебя,  — она облизнула кончиком языка нижнюю губу,  — и я… хочу тебя сейчас.
        Может ли мир перевернуться от нескольких слов, мягко произнесенных женщиной?
        — Любовь моя, ты понимаешь, что ты только что сказала?
        Мария засмеялась сквозь слезы:
        — Я очень хорошо понимаю, что говорю. Вот поэтому я и не могу оставаться здесь. Я хочу тебя, несмотря на то что ты думаешь обо мне. И это лишает меня остатков гордости.
        Алекс поцеловал ее.
        — Тихо,  — прошептал он.
        — Но это правда. Если бы у меня была гордость, я бы отказалась ехать с тобой в Аристо. Я не должна была соглашаться спать с тобой, а я согласилась. И дело не в заказе, не только в заказе. Быть с тобой…
        Он снова поцеловал ее, заставив замолчать. Алекс хотел, чтобы поцелуй получился мягким, не предусматривающим продолжения, но тут губы Марии раскрылись под его губами. Ее язык скользнул ему в рот, руки обвили шею и притянули его лицо ближе, и Алекс был вынужден призвать на помощь последние крохи рассудка.
        — Мария, любовь моя, ты уверена? Ты должна быть абсолютно уверена…
        — Еще никогда и ни в чем я не была так уверена…
        Алекс застонал, подхватил ее и отнес на кровать, залитую лунным светом.
        — Александрос,  — выдохнула Мария, протягивая к нему руки.
        Алекс ответил на ее призыв, обнял и поцеловал Марию.

        Два месяца — целую жизнь!  — назад они занимались любовью пылко и неистово. В безумии он буквально порвал на ней одежду, чтобы поскорее овладеть Марией.
        Тогда это был просто секс.
        Сейчас происходило что-то совсем другое.
        Он целовал ее снова и снова, пока ее губы не сделались мягкими, как лепестки роз. Алекс гладил ее лицо, перебирал густые волосы, целовал шею и плечи. Он мог поклясться, что его сердце едва не выскочило из груди, когда она тихо застонала от наслаждения.
        Приподняв Марию, Алекс неторопливо снял с нее свитер, чтобы обнаружить, что под ним на ней ничего нет. Стащив с нее джинсы, он отбросил их в сторону.
        Обнаженная, она была так красива, что казалось, только боги достойны обладать таким совершенством. Медленно, глядя ей в глаза, Алекс провел руками по всему ее телу. По груди. По животу. По бедрам. Мария вздыхала и тихонько постанывала, и эти звуки свидетельствовали о нарастающем возбуждении, как и приподнимавшиеся ему навстречу бедра.
        — Тебе нравится так?  — шепотом спросил Алекс, приникая к напрягшемуся соску.  — А так?  — Он проложил дорожку поцелуев от груди к пупку.  — А так?  — Его губы коснулись мягких завитков внизу живота.
        — Александрос,  — простонала Мария.  — О господи, Александрос!
        Он медленно развел ее ноги, подложил руки под ягодицы и приник губами к нежной плоти. Ее крик, когда языком он коснулся чувствительного бугорка, разорвал ночную тишину.
        Для его самоконтроля это стало последним испытанием. Все эти недели Алекс хотел Марию. Все эти годы, пусть это и покажется безумием, он ждал именно ее и хотел только ее.
        — Александрос…
        Он снова целовал ее губы, шею, груди и чувствовал себя Парисом, укравшим прекрасную Елену много веков назад, презрев законы цивилизованного мира.
        Алекс знал, что, как Парис, он готов отдать все за медовый вкус этих губ, за сладость этой груди, за волнующее углубление пупка, за женственный изгиб бедер.
        Он ласкал и целовал Марию до тех пор, пока еще один крик, свидетельствующий о ее высвобождении, не раздался в ночи.
        — Пожалуйста, Александрос! Пожалуйста!
        Алекс молниеносно сорвал с себя одежду. Рванувшись к ней, он замер, чертыхнулся, потом быстро достал из кармана брошенного на пол пиджака пакетик. Разорвав его, он вдруг подумал, что в прошлый раз совсем забыл о предохранении…
        Накрывая Марию своим телом, Алекс почувствовал ее прохладные руки. Она гладила его плечи, спину, грудь, живот, потом ее руки спустились ниже и сомкнулись вокруг его напряженной плоти.
        — Мария,  — предупреждающе прошептал он, с трудом дыша сквозь стиснутые зубы.
        Она и не подумала остановиться, продолжая ласкать его плоть, пока он не схватил ее руку.
        — Смотри на меня, agapimou. Смотри мне в глаза.
        Густые ресницы поднялись, и их взгляды встретились. Он развел ее руки в стороны, прижал к кровати, переплетя ее пальцы со своими. И вошел в нее.
        Мария достигла оргазма почти мгновенно. Она выгнулась под ним и закричала, но Алекс продолжал свое ритмичное движение. Он проникал в нее все глубже и глубже, пока стало непонятно, где заканчивается он и начинается она, пока их тела и души не стали одним целым.
        — Мария,  — бормотал он по-гречески.  — Сердце мое, любовь моя…
        Мария всхлипывала и целовала его, а глубоко внутри ее мышцы ее женского естества ритмично сжимали его плоть. Наконец, Алекс запрокинул голову и отпустил себя, взмывая к вершине.
        Теперь эта женщина принадлежала ему. Только ему.


        Глава 10
        Время на какое-то мгновение остановилось, потом снова пошло.
        Мощное тело Алекса обессилено распростерлось над Марией. Лицом он уткнулся куда-то ей в шею. Сердца обоих бились в бешеном ритме, кожа была в любовной испарине, а ночной бриз, проникавший через распахнутую дверь, приятно холодил их разгоряченные тела. Когда Алекс попытался подняться, Мария лишь крепче обняла его, не отпуская.
        — Не уходи,  — прошептала она с томной улыбкой на губах.
        — Я недалеко.
        Он потянулся, поднял с пола сброшенное покрывало и накрыл им обоих.
        — Ты как?  — спросил он, обнимая Марию.
        — Отлично.
        — Уверена?
        — Абсолютно. Мне очень хорошо. Все прекрасно.
        — Вижу.  — Алекс рассмеялся и нежно поцеловал ее.  — Прости меня.
        — За что?
        — За то, что в первый раз все было не так.
        Мария покачала головой и погладила его по щеке:
        — Первый раз тоже был замечательным.
        — Спасибо,  — с самодовольной, этакой мужской улыбкой поблагодарил Алекс.  — Но для тебя тогда все это было впервые, и я должен был быть более осторожным.
        — Но ты же не знал.
        — Я должен был догадаться.  — Он повернул голову и поцеловал ее ладонь.  — Ты была такая… неиспорченная, такая невинная. То, как ты касалась меня, когда отвечала мне… Я должен был понять.  — Алекс провел рукой по ее груди, животу, бедрам.  — Я сотни раз проживал в памяти те мгновения, я слышал твои вскрики, чувствовал тебя в своих объятиях. Вспоминал, как ты краснела, когда я раздевал тебя.  — На губах Алекса появилась горестная усмешка.  — И как я все испортил своими обвинениями…
        Мария прижала палец к его губам, призывая замолчать.
        — Кто-то мудрый сказал, что прошлое нужно оставлять в прошлом.
        Алекс втянул ее пальчик в рот.
        — Ты простишь меня?
        — За что? Я не понимаю, о чем ты говоришь, Александрос,  — лукаво ответила она.
        — Мне нравится, как ты произносишь мое имя.
        — Александрос,  — прошептала Мария.  — Александрос…
        То ли от звука ее голоса, то ли от острого ощущения ее обнаженного тела рядом, но Алекс вновь почувствовал возбуждение.
        — Мария! Моя Мария…
        И вот он снова глубоко в ней, и ночь снова заключила их в свои волшебные объятия.

        На рассвете, когда на траву выпала роса, они оделись и вернулись в особняк.
        — Нас могут увидеть,  — прошептала Мария.
        — Кто?
        — О, слышу интонации властелина,  — поддразнила она.  — Афина может увидеть. Повар. Горничные. Да кто угодно…
        Алекс подхватил ее на руки и понес в свою спальню.
        — Все будут вести себя исключительно тактично, обещаю.
        Конечно. Улыбка Марии померкла — ни к чему обманывать себя, она ведь знает, как много женщин побывало в постели Алекса.
        — Нет.
        Она посмотрела на него:
        — Что — нет?
        Он понимающе улыбнулся:
        — Любовь моя, никаких других женщин здесь не было.
        Алекс видел, что Мария удивлена. Приятно удивлена. Безумие, но он тоже был рад этому. Он поставил Марию на ноги, прижал спиной к закрытой двери спальни и взял в ладони ее лицо.
        — Только ты. Это означает,  — голос Алекса был торжественным, но в глазах прыгали чертики,  — что мы должны отпраздновать посвящение моей кровати.  — Он наклонил голову и потерся губами о ее губы.  — Шампанское. Свечи. Лепестки роз. Как тебе?
        Почувствовал ли Алекс, как часто забилось ее сердце? Мог ли знать, что творится с этим самым сердцем, из которого Мария вот уже два месяца пытается выбросить мечты о нем?
        — Великолепно.  — Мария чуть подалась вперед, чтобы еще крепче прижаться к Алексу.  — Но не займет ли организация всего этого великолепия слишком много времени?
        — Мария,  — хрипло прошептал он.  — Бог мой, Мария…
        До постели в этот раз они так и не добрались.
        Они добрались до нее потом и занимались любовью, пока в голубом небе над Аристо не засияло жаркое солнце.

        Проснулся Алекс один.
        — Мария?
        Обнаженный, он быстро прошел в ванную. Дверь оказалась заперта. Он услышал звук льющейся воды, но потом все стихло.
        — Мария?  — снова позвал он и постучал.
        — Со мной все в порядке,  — отозвалась она, но тихий и слабый голос сказал ему, что это неправда. Ей уже было несколько раз плохо, тошнило.
        — Мария! Открой дверь, пожалуйста.
        В ответ — тишина. Потом щелкнул замок. Ворвавшись в ванную, Алекс увидел Марию у умывальника с зубной щеткой в руке, глядящую на него в зеркало. Она улыбалась, но ее лицо было бледным и покрыто испариной.
        Алекс подошел сзади и обнял ее.
        — Тебе снова было плохо?
        Она кивнула:
        — Немножко.
        — Мария, это случается слишком часто.
        — Это просто грипп, Александрос.  — Мария вымученно улыбнулась.  — В Нью-Йорке он буквально свирепствует.
        — Это не грипп. Прошлой зимой я им болел. И Андреас. Поначалу плохо, тошнит и все такое, но потом проходит. Тебе же лучше не становится.
        — Становится. Мне уже лучше.
        — Я отвезу тебя к своему доктору.
        — Не глупи.
        — Он обследует тебя и выпишет антибиотик.
        — Антибиотики бессильны перед вирусами, а грипп — это вирус.
        — Очень логично,  — сердито прокомментировал Алекс, хотя он не столько сердился, сколько испытывал страх. Мария была такой бледной, с синяками под глазами…  — Иди ко мне.  — Он развернул ее лицом к себе и крепко прижал.  — Я не хочу, чтобы ты болела. Позволь мне позаботиться о тебе.
        — Со мной уже все хорошо. Честно.
        — Вот уж упрямица! Ладно. Никакого доктора.  — Он поднял ее на руки.  — В любом случае возвращайся в постель и немного отдохни.
        Вместе со своей ношей Алекс опустился на кровать. Он стал нежно ласкать и целовать Марию, и очень скоро нежность уступила место желанию.

        Когда он проснулся в следующий раз, Марии снова не было рядом.
        Алекс почувствовал, как от тревоги свело все его внутренности, но дверь в ванную комнату была открыта, и Марии там не было.
        Он быстро принял душ, надел джинсы и белую футболку, сунул ноги в мокасины и сбежал по лестнице вниз. Услышав тихую музыку, доносившуюся из кухни, Алекс понял, что там Афина и слушает свою любимую радиостанцию.
        — Доброе утро, ваше высочество.
        — Ты видела мисс Сантос?
        — Да, где-то час назад. Она выпила кофе и…
        — С ней было все в порядке?
        Экономка удивленно подняла брови:
        — Да, ваше высочество. Она пошла в дом для гостей, то есть в мастерскую.
        Мастерская! Алекс провел рукой по волосам.
        — Да, да, конечно,  — сконфуженно произнес он. Он нашел ее сидящей на высоком стуле за рабочим столом. На Марии были джинсы и голубая рубашка с закатанными рукавами. Волосы она собрала в хвост и была босиком — одна нога на перекладине стула, другая — на полу. Она склонилась над эскизами и что-то напевала, отчаянно фальшивя.
        Алекс улыбнулся, неслышно подошел сзади, обнял ее и поцеловал ее в затылок:
        — Доброе утро.
        Мария откинулась назад и прислонилась к нему спиной.
        — Доброе утро, Александрос.  — Она запрокинула голову назад в ожидании поцелуя.
        — Ммм…  — У ее губ был вкус кофе.  — Я соскучился.
        Она рассмеялась:
        — Рада слышать это.
        Алекс усмехнулся и развернул Марию лицом к себе:
        — Тогда почему ты так спешила покинуть мою постель?
        Мария сомкнула руки на его затылке.
        — Я проснулась и подумала о небольшом изменении, которое хотела бы внести в дизайн колье. Ничего кардинального, поверь. Это связано с размещением центрального розового бриллианта. Твоей маме понравится.
        — Ей и так очень нравится то, что ты придумала, Мария. По ее мнению, твои эскизы просто великолепны.
        Лицо Марии зарумянилось от удовольствия.
        — Я так рада, Александрос! Этот заказ очень важен для меня.
        Его взгляд остановился на ее губах.
        — А что еще важно для тебя?  — хрипло спросил он.
        Руки Алекса скользнули под рубашку Марии и накрыли груди. У нее перехватило дыхание. Алекс видел, как темнеют ее глаза, становясь из ореховых темно-коричневыми, а потом и совсем черными.
        — Это,  — сказала она, накрывая его руки своими.  — Да, это, это…
        Алекс отнес Марию в кровать. Уложив ее, лег рядом, и они стали раздевать друг друга. Мария не просто раздевала — она целовала его губы, шею, грудь, живот. Касаться его, ласкать, целовать — это было самым важным для нее, важнее всего другого, потому что…
        Потому что она любила Александроса.
        Поздний завтрак Афина накрыла для них на террасе. Принесла закуски, сладкий крепкий кофе, оливки, фету, свежий хлеб и целую тарелку сырных пирожных.
        Это походило на рай. Пирожные наверняка были ужасно калорийными, но Мария не смогла удержаться. Ее ничего не волновало этим утром, потому что оно действительно было райским. Даже погода — яркая, солнечная, теплая, не характерная для этого времени года, как сказал Александрос. И уж совсем не похожая на нью-йоркскую.
        По правде говоря, все, что ее окружало здесь, разительно отличалось от ее жизни в Нью-Йорке. А главное, там не было рядом с ней этого замечательного, красивого, сексуального, сильного, остроумного, заботливого, умного мужчины.
        Он сидел напротив нее и рассказывал о своем доме. Было видно, что он любил его. Когда Мария спросила, как ему удалось найти такой красивый дом, он с гордой мальчишеской улыбкой ответил, что он его не нашел, а построил. Он работал вместе с архитектором, вместе со строителями. И с плотником. Алекс хотел, чтобы дом органично вписался в окружающую природу, чтобы он был просторным, крепким и уникальным.
        — Как эти скалы,  — сказал Алекс.
        «Как ты»,  — подумала Мария.
        Он рассказал ей, что в детстве жил во дворце, потом его отправили в школу-интернат, а потом он поступил в университет. Алекс очень любил королевский дворец за его элегантную роскошь и многовековую историю, но он никогда не чувствовал себя в нем как в доме.
        — Мне всегда нравилось ездить вдоль побережья мимо этих скал. Я позвонил своему другу-риелтору и купил землю. Потом договорился с другом-архитектором… Glykamou,  — рассмеялся Алекс,  — у тебя глаза закрываются, видно, тебя усыпил мой рассказ о доме.  — Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.  — Лучше расскажи мне о себе.
        Мария грустно улыбнулась:
        — Моя жизнь и наполовину не такая интересная, как твоя. И я вовсе не засыпаю. Мне нравится узнавать тебя, Александрос.
        Ей действительно нравилось. От ненависти до любви оказался всего один шаг. Хотя в глубине души Мария знала, что влюбилась в этого человека еще в ту, первую встречу.
        — И все равно я не скажу больше ни слова, пока ты не расскажешь мне о себе.
        — Это скучно…
        Она не успела договорить, потому что Алекс рассмеялся, вскочил со стула, подхватил ее на руки и сел обратно, устроив Марию у себя на коленях.
        — Ладно, тогда я расскажу тебе о девушке по имени Мария Сантос. Она родилась двадцать пять лет назад и была самым прелестным ребенком на свете.
        Мария рассмеялась:
        — Какие глупости ты говоришь!
        — Как?  — Его глаза округлились с наигранной невинностью.  — Ты хочешь сказать, что тебе не двадцать пять лет? Тогда сколько? Сорок пять? Пятьдесят пять? Неужели шестьдесят…
        — Я вовсе не была прелестным ребенком, Алекс.
        — Могу поспорить, что была!
        — Я родилась недоношенной. Была маленькой, худой и… лысой.
        — Красивой, как я и говорил,  — рассмеялся Алекс.
        — Александрос, ты сумасшедший!
        — Да! Я схожу с ума по тебе,  — мягко сказал он, на этот раз без смеха.
        Может ли сердце петь? Может. Мария никогда не слышала таких восхитительных слов. Ее принц. Ее любовник. Ее Александрос сходит по ней с ума!
        — Поэтому я хочу знать о тебе все.
        И это тоже было прекрасно. Никто и никогда не интересовался ее жизнью.
        — Ладно, только это будет неинтересный рассказ. Я родилась в Бронксе. Ходила в школу в Бронксе. Затем поступила в колледж в…
        — В Бронксе?  — с улыбкой подсказал Алекс.
        — Угадал. Там я училась…
        — Искусству?
        Мария вздохнула и положила голову ему на плечо:
        — Бизнесу. Это была мамина идея. Но когда все изучали компьютерные программы, я рисовала эскизы. Сначала мне хотелось стать дизайнером одежды, но потом поняла, что хочу работать с драгоценными камнями. Чтобы осознать это, мне потребовался год. Через год я сделала… то, что сделала. Подготовила портфолио, договорилась о собеседовании в Нью-Йоркском институте технологии моды. Меня приняли, и я попросила в банке студенческую ссуду. Потом я обо всем рассказала маме. Показала ей свои работы…
        — И она сказала, что ты потрясающе талантлива…
        Улыбка на губах Марии была жалкой и дрожащей.
        — Мама сказала, что я дура и мечты у меня дурацкие.
        Руки Алекса, обнимавшие ее, напряглись.
        — Мне так жаль, дорогая. Я должен был догадаться.
        — Не переживай. Я расскажу тебе о своей матери, и тогда ты поймешь, почему она вела себя так, когда мы заезжали к ней.  — Мария перевела дыхание.  — Знаешь, мама не смогла закончить школу. В шестнадцать лет ей пришлось пойти работать. Она работала швеей-мотористкой в ателье по пошиву одежды.
        — А твой отец?
        — Что о нем говорить?  — В голосе Марии послышалась застарелая боль.  — Ему принадлежала компания, в которой мама работала. Он был богат, имел дом на Лонг-Айленде, большую машину. А еще у него была жена и дети.
        — И твоя мать об этом не знала…
        — Знала.  — Теперь в голосе Марии была горечь.  — Он обещал, что оставит их и женится на маме, но конечно же и не помышлял об этом. Когда она сказала, что беременна, он обвинил ее во лжи. Поняв наконец, что это правда, он дал ей деньги на аборт. Мама делать аборт не стала и родила меня. Тогда он сказал, что это было ее решение, и уволил. Больше она его никогда не видела.
        «Вот только зачем я рассказываю обо всем человеку, который родился и вырос на другой планете?»
        — Вот такая веселая сказка Бронкса.  — Она выпрямилась.  — Это был чудесный перерыв, Алекс, но я должна вернуться к работе.
        — И он никогда не пытался увидеть тебя?
        — Кто?  — Мария постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно жизнерадостнее.  — А-а, мой отец? Нет. Зачем?
        — Как мужчина может отвернуться от женщины, носящей его ребенка? Тем более от самого ребенка?
        — Не знаю, но…
        Алекс повернул лицо Марии к себе, взял его в ладони и поцеловал в губы.
        — Ты сильная и храбрая женщина, Мария Сантос. И я горд тем, что стал твоим возлюбленным.

        Их отношения стали легкими и ровными, как будто они были вместе уже долгое время.
        Но только не в постели! При одном виде Александроса у Марии учащался пульс, а мимолетная улыбка Марии мгновенно возбуждала в Алексе такое неистовое желание, что он хватал ее в объятия, и они предавались любви где придется. В мастерской, в саду. На заднем сиденье лимузина, опустив перегородку, отделявшую салон от водителя. На узкой, скромной кровати в ее мастерской и в огромной, роскошной — в его спальне.
        Они занимались любовью, много разговаривали, смеялись и работали. Она — в мастерской, он — в своем кабинете в особняке. Со временем они узнали друг о друге все, что им было нужно.
        Мария больше не чувствовала себя больной, утренняя тошнота осталась в прошлом. Иногда накатывали усталость и слабость, но грипп дает такое осложнение — все так говорят.
        Одно омрачало ее настроение — дни, отведенные ей Александросом, летели все быстрее. Месяц неумолимо подходил к концу. Колье было практически готово. Празднование юбилея приближалось. Прошла неделя, другая, началась последняя… Когда она закончится, колье будет готово, и больше Марию ничего не будет здесь удерживать.
        Если только Алекс не попросит ее остаться. И она, всю свою жизнь избегавшая подобных отношений, боясь повторить судьбу матери, останется.
        Только он не попросит. Зачем ему это? Да и не может он. Ведь Александрос принц, а она — незаконнорожденная девчонка из Бронкса, выросшая в нищете. Пусть она могла некоторое время делить с ним постель, но никогда не сможет разделить с ним жизнь.
        Мария заставила себя сосредоточиться на работе. Наконец колье было готово, осталось только установить в центре розовый бриллиант, но до этого она должна была увидеть королевскую корону.
        Король Эгей сначала пообещал устроить так, чтобы Мария увидела корону своими глазами, потом все же отменил свое решение.
        Дождливым днем, за несколько дней до празднования юбилея королевы Тии, Мария решилась. Дождавшись, когда Алекс уедет на запланированную встречу в Эллос, она позвонила во дворец и обратилась с вежливой просьбой к личному помощнику короля Эгея. Она попросила разрешения увидеть корону сегодня же, иначе подарок для королевы не будет столь совершенным, как того хотели и королева, и сам король.
        Мария повесила трубку и тут почувствовала уже подзабытый приступ тошноты. Это удивило ее — теперь о гриппе не могло быть и речи.
        Она едва успела добежать до ванной комнаты, где ее буквально вывернуло наизнанку.
        Когда спазмы перестали сотрясать ее тело, она почистила зубы, прополоскала рот и умылась. Но на полпути в спальню у нее так закружилась голова, что она споткнулась и больно ударилась о дверной косяк грудью, которая стала такой чувствительной в последнее время… Даже когда во время их занятий любовью Алекс гладил ее грудь и целовал соски, ей было больно.
        Господи! Чувствительная грудь. Беспричинная тошнота. И критические дни, которых не было уже… Два месяца? Три?
        — Нет,  — прошептала Мария.  — Пожалуйста, нет!
        Ожил телефон. Она хотела проигнорировать звонок, но тот не смолкал.
        — Алло?
        Звонили от короля. Ей разрешено увидеть корону через час.
        — Я не могу,  — проговорила Мария дрожащим голосом, все еще пытаясь подсчитать, когда у нее в последний раз были критические дни.  — А вечером нельзя? Или хотя бы после обеда?
        — Через час, мисс Сантос,  — буквально рявкнул в трубку командный голос.
        Мария поняла, что с ней говорил сам король.
        — Я приеду, ваше величество,  — прошептала она.


        Глава 11
        Мария поспешно приняла душ и высушила волосы, стараясь не думать ни о чем, кроме предстоящей встречи с королем.
        Это невозможно! Она в изнеможении присела на краешек кровати. Как она могла забеременеть? Каждый раз, когда они занимались любовью, Алекс пользовался презервативом. Кроме того, первого раза, почти три месяца назад. Той ночью все произошло так стремительно…
        Мария застонала и закрыла лицо руками. Сколько раз она мысленно задавалась вопросом: как ее мать могла наделать так много ошибок? И вот теперь она знала ответ — очень легко, потому что ты не в состоянии ни о чем думать, когда тебя захлестывает страсть.
        Как же она не догадалась раньше, ведь налицо все признаки: тошнота, головокружение, слабость, отсутствие критических дней!
        Она сцепила руки на коленях и заставила себя сделать несколько глубоких вдохов-выдохов. Истерика не изменит существующего положения вещей. Кроме того, для нее просто нет времени. Самое главное сейчас — закончить колье. И прибыть на встречу с королем без опозданий.
        Мария быстро оделась: черные брюки, черный кашемировый свитер, поверх — бледно-розовый жакет. Черные туфли на шпильках. После платья изумрудного цвета, в котором она была на обеде, Алекс подарил ей очень много всякой одежды, заказывая ее в самых дорогих бутиках Эллоса.
        — Я не могу позволить, чтобы ты покупал мне вещи,  — протестовала она, но Алекс поцелуем тут же заставлял ее замолчать.
        — Мне нравится делать тебе подарки, agapimou,  — отвечал он, и Мария знала, что это так.
        Случилось то, чего она никак не ожидала. Мария проникла не только в постель Алекса, он впустил ее в свою жизнь. Она принимала подарки и с удовольствием наряжалась, когда они выезжали в ресторан, театр, казино.
        Теперь же бесконечный ряд обновок в гардеробной комнате — его гардеробной комнате — напомнил ей о том, что это не просто подарки. Они — свидетельство того, что она является любовницей Александроса Каредеса.
        Любовницы, как правило, не беременеют. У них не должно быть детей. Они не надеются на долгие отношения и совместное будущее. Особенно если речь идет о принце.
        — Прекрати!  — громко приказала себе Мария. Она должна была сосредоточиться на предстоящей встрече с его величеством. Она ведь шла к своему профессиональному успеху так много лет!
        И сейчас это должно быть для нее самым главным.

        Водитель, должно быть, знал, куда ее везти. Они въехали в ворота дворца, а затем во внутренний двор. Какой-то придворный, похоже конюший, поприветствовав, долго вел ее лабиринтами коридоров, пока не остановился у приоткрытых дверей в полутемную комнату.
        — Мисс Сантос, ваше величество.
        Король сидел за маленьким столиком. Перед ним лежал бархатный мешочек, стянутый шнурком. С другой стороны стола, напротив короля, стоял пустой стул. Мария моргнула. Позвольте, это и есть королевское хранилище? Она ожидала совсем другого — яркого света, камер наблюдения, охраны. А вместо этого маленькая, плохо освещенная комнатушка.
        — Ваше величество…  — начала она, но король прервал ее взмахом руки.
        Еще одним взмахом он отпустил сопровождавшего ее слугу.
        Эгей указал Марии на стул:
        — Садитесь, мисс Сантос.
        Тон его был властным и суровым и разительно не соответствовал внешнему виду. А выглядел король плохо — был бледным, на лбу пульсировала вздувшаяся вена.
        — Вы хорошо себя чувствуете, ваше величество?
        Эгей бросил на нее презрительный взгляд:
        — Вы не только любовница моего сына, но еще и врач, мисс Сантос? Не смотрите на меня так испуганно. Я все-таки король и осведомлен обо всем, что происходит в моем королевстве.
        — Тогда вы, должно быть, знаете, что я нахожусь здесь исключительно в качестве дизайнера подарка к юбилею королевы Тии. И больше ни в каком.
        Она прекрасно понимала, что преступает границу дозволенного между обычным человеком и королем, но в этот и без того кошмарный день Мария была не в состоянии обсуждать свои взаимоотношения с Александросом. Даже с королем.
        К ее удивлению, ею величество рассмеялся:
        — Могу понять, почему мой сын так увлекся вами. Вы женщина красивая, умная, темпераментная… Какой мужчина устоит перед таким сочетанием?
        Мария глубоко вздохнула:
        — Ваше величество, корона…
        Эгей подвинул бархатный мешочек к центру стола, но сверху положил на него руку:
        — Обычно она находится в специальной витрине вместе с другими королевскими украшениями.
        — Да, сэр. По правде говоря, я удивлена…
        — Ваше удивление меня не волнует, мисс Сантос. Я пригласил вас сюда, чтобы максимально упростить ситуацию и избежать огласки.  — Король выразительно посмотрел на свои часы, потом на Марию.  — У вас есть пять минут.
        Мария кивнула и протянула руки к бархатному мешочку. Король убрал с него свою руку и откинулся на спинку стула. Вена на его лбу вздулась еще сильнее.
        Мария развязала шнурок и извлекла корону. У нее перехватило дыхание — корона была поистине великолепна.
        — Как красиво,  — прошептала Мария.
        — Да.  — Эгей кивнул и протянул руку за короной.
        — Подождите!  — Мария быстро притянула корону к себе.
        — Вы забываетесь, мисс Сантос!  — Король надменно смотрел на нее, а багровая вздувшаяся вена на лбу, казалось, вот-вот лопнет.
        — Извините… Подождите, пожалуйста, ваше величество.
        — Зачем? Вы увидели все, что вам нужно.
        — Я хочу внимательнее изучить розовый алмаз, ваше величество.
        Мария вытащила из своей сумки маленький шелковый мешочек, в котором всегда носила драгоценные камни. Она открыла его и достала два розовых бриллианта, один из которых должен был украсить колье. Король едва взглянул на камни:
        — Любой подойдет. Они одинакового цвета.
        Мария покачала головой:
        — На самом деле нет, сэр.
        — Да! И ваши пять минут…
        Но Мария уже не слушала. Она подняла корону к единственному источнику света в комнате — голой лампочке.
        — Нельзя ли сделать свет поярче, ваше величество?  — сдавленным голосом спросила она.
        — Нет!  — прозвучало в ответ.
        — А можно взять корону и перейти в более освещенное помещение?
        — Нет! И повторяю — ваши пять минут… Что вы делаете?!
        У Марии тряслись руки, но она решила не отступать. Уложив два розовых бриллианта в свой шелковый мешочек, она спрятала его в сумку, из которой извлекла маленький фонарик и лупу. Вставив лупу в глаз, она включила фонарик и направила его на алмаз Стефани.
        — Мисс Сантос!  — Тон короля был очень резким — Этот камень бесценен. Я не желаю, чтобы вы тыкали в него фонариком и вообще ковырялись…
        — Это подделка!  — Эти ее слова, казалось, взорвали стены маленькой комнатушки.  — То, что должно быть половиной алмаза Стефани, вообще не алмаз.
        И без того бледное лицо короля стало совсем бескровным. Он вскочил на ноги:
        — Отдайте корону!
        — Ваше величество, этот камень — подделка. Похоже, это цирконий. Великолепная подделка, но… подделка.  — Марию трясло, как в лихорадке.  — Ваше величество, у меня в мастерской есть инструменты, я могу более тщательно исследовать камень…
        — Отдайте корону!  — взревел король. Он выхватил ее из рук Марии и стал запихивать обратно в бархатный мешочек, как вдруг странный звук вырвался из его горла, рука, выпустив мешочек, стала царапать грудь там, где сердце, и Эгей рухнул обратно на стул.
        Мария вскочила, бросилась к двери и распахнула ее.
        — Помогите!  — закричала она.  — Помогите, королю плохо!
        Мгновенно пустой до этого коридор заполнился людьми. Мария прижалась спиной к стене, а кто-то уже смахнул все, что было на столе,  — лупу, фонарик, бархатный мешочек,  — в ее сумку, сунул сумку ей в руку и, подхватив под локоть, быстро вывел ее из дворца и усадил в лимузин.
        Только в тишине гостевого дома Мария поняла, что в ее сумке оказалась и корона королевства Аристо.

        Что делать человеку, если он, можно сказать, украл королевскую корону? Вернее, вынес ее из дворца и скрылся?
        Мария сидела за своим рабочим столом, смотрела на корону и пыталась разобраться в том, что случилось за этот день.
        Во-первых, она поняла, что беременна. Во-вторых, обнаружила, что половина знаменитого алмаза Стефани, вправленная в королевскую корону,  — подделка. На ее глазах, после ее слов о подделке, у короля Эгея случился приступ.
        Жив ли король? Неужели ее слова убили его?
        Мария позвонила во дворец. Безрезультатно. У нее был личный номер секретаря королевы, но и по нему отвечал лишь автоответчик. Чтобы справиться с отчаянием, Мария заставила себя заняться делом — она решила проверить камень из короны всеми возможными способами, страшась и надеясь, что ошиблась.
        Сложное электронное устройство, которое она привезла с собой, было достаточно простым в обращении. Если исследуемый камень был настоящим бриллиантом, при прикосновении к нему щупом загоралась зеленая лампочка, если же нет…
        Мария снова и снова повторяла проверку, но зеленая лампочка не загорелась ни разу. Камень в короне был великолепной подделкой, способной обмануть всех, кроме специалиста.
        Но может быть, она все же ошибается? Может быть, упустила что-то из виду? Ведь все возможно.
        Она подняла трубку телефона и набрала номер. На другом конце света Хоакин ответил после первого же звонка.
        — Мария!  — обрадовался он, узнав ее голос.  — Как твои дела? Села вот только что говорила…
        — Хоакин, мне нужна твоя помощь.
        Мария рассказала Хоакину о своем открытии, перечислила тесты, которые провела. Ответив на все его вопросы, она услышала тяжелый вздох друга.
        — Не завидую тебе, малышка. Ты как тот гонец, которому предстоит принести дурные вести.
        Мария грустно усмехнулась:
        — Уже принесла.
        — Позвони мне, если я тебе понадоблюсь,  — после паузы произнес Хоакин.  — Села велела передать, что, так и быть, обойдется без меня несколько дней. Мы оба любим тебя, ты же знаешь.
        Мария улыбнулась:
        — Я тоже люблю тебя, Хоакин…
        — Как удобно!
        Мария резко обернулась. В дверном проеме, прислонившись к косяку, стоял Александрос с холодным и отчужденным лицом.
        — Александрос, я не слышала, как ты вошел.
        — Ясное дело, что нет. Но ради бога, не прерывай столь увлекательную беседу из-за меня.
        Мария быстро попрощалась с Хоакином и положила трубку. Соскользнув с высокого табурета, она подошла к Алексу. Тот не пошевелился. Не улыбнулся. Никак не отреагировал, когда она коснулась его.
        — Твой отец…
        — Я знаю.
        — Он… он…
        — Он в больнице. У него был сердечный приступ.  — Алекс поджал губы.  — Из-за тебя.
        — Я не думала…
        — Что ты ему сказала? Что ты спишь со мной, пока твой любовник ждет тебя в Нью-Йорке?
        — Александрос, послушай…
        — Лгунья!  — Он схватил ее за плечи и приподнял, едва не оторвав от пола.  — Ты с ним же разговаривала тем утром три месяца назад?  — Когда Мария промолчала, он закричал: — Отвечай мне, черт тебя возьми!
        — Я разговаривала с Хоакином, да. Но…
        — Это без него ты не можешь прожить и нескольких дней?
        — Александрос,  — голос Марии дрогнул,  — ты ошибаешься на его счет.
        — Я ошибался на твой счет!
        — Я уже говорила тебе, что Хоакин работает на меня. И он женат!
        — Для такой женщины, как ты, это не имеет значения.
        Эти оскорбительные слова, словно нож, вонзились в ее сердце. Мария вырвалась из его рук и отступила — лицо белее мела, глаза полны слез.
        — Я этого не заслужила,  — прошептала она.
        «Заслужила»,  — мстительно подумал Алекс. Заслужила это и еще кое-что похуже. Он занимался с ней любовью, держал в объятиях, оберегая ее сон. Будил ее поцелуем. В эти недели он разделил с ней не только постель, но и свою жизнь. Дурак! Он дошел до того, что стал заботиться о ней. Позволил, чтобы она стала нужна ему так, как никто и никогда прежде…
        Алекс даже думал предложить Марии остаться с ним после того, как она закончит здесь свою работу.
        Он отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Она просто еще одна женщина, с которой у него был секс. Пусть, может быть, и красивее других. Умнее. Остроумнее. В целом же точно такая, как все они. И с ним она была только потому, что он… это он, принц, а не просто мужчина. Он — это власть и деньги, так привлекающие женщин. Ему не стоило забывать об этом.
        Мария Сантос была его любовницей, купленной и хорошо оплачиваемой. Она не была его возлюбленной — в его постели она оказалась не по собственной воле, а потому, что он вынудил ее.
        Сделав глубокий вдох, Алекс вновь повернулся к Марии.
        — Что ты сказала моему отцу?  — холодно спросил он.  — В начале вашей встречи он был вполне здоров.
        — Не был. Король выглядел больным.
        — Отвечай на вопрос! Что же ты ему сказала, чтобы спровоцировать приступ?
        Она обхватила себя руками за плечи, вздернула подбородок и заставила себя посмотреть Александросу в глаза.
        — Я сказала ему о короне. И это огорчило его. Мне очень жаль, но я сама была настолько шокирована, что мои слова… вылетели непроизвольно.
        — Какие слова?
        Мария сглотнула ком, забивший горло. Ее возлюбленным был принц королевского дома Каредес. И он имел право знать правду.
        — Я сказала королю Эгею, что половина алмаза Стефани в короне Аристо — подделка.
        После долгого и красноречивого молчания Алекс расхохотался. И это испугало Марию.
        — Ты сказала, что бесценный камень в его короне — подделка?  — Смех оборвался так же резко, как и начался.  — И как он назвал тебя? Лгуньей? Дурой? Идиоткой?
        — Алмаз ненастоящий,  — тихо, но решительно повторила Мария.  — Это великолепно выполненная подделка.
        Лицо Алекса помрачнело.
        — Он должен был вышвырнуть тебя за порог после этих слов!
        — Послушай, Алекс…
        — Нет, glykamou, это ты меня послушай! Я не знаю, чего ты хотела добиться этой ложью, но…
        — Камень фальшивый!  — Мария схватила корону со своего рабочего стола вместе со стопкой бумаги и сунула ему в руки.  — Вот корона…
        — Ты взяла ее из дворца?!
        — Я не хотела, но так получилось. Посмотри мои записи. Я провела множество тестов, а затем позвонила Хоакину, чтобы он подсказал мне, не упустила ли я чего-то из виду. Оказалось, что ничего не упустила. Розовый камень в короне — вовсе не алмаз!
        Алекс смотрел на Марию во все глаза. Потом стал перебирать бумаги, сначала быстро, потом медленнее, внимательно вчитываясь в написанное ею.
        Наконец он поднял на нее взгляд:
        — Не понимаю. Кто мог сделать это? И как? Корона всегда находится в хранилище.
        Мария развела руками:
        — У меня нет ответов, Александрос. Но я точно знаю, что алмаз в короне — подделка.
        Алекс положил корону и бумаги на стол и провел руками по волосам.
        — Ты уверена? Ошибка исключена?
        — Я сертифицированный и опытный эксперт по драгоценным камням, Александрос. И Хоакину я позвонила потому, что он очень компетентен в этом вопросе и абсолютно надежен.
        Губы Алекса презрительно поджались.
        — Не стану спорить.
        — Черт возьми, Алекс! Не будь глупцом. Тем утром я звонила ему из твоей квартиры, чтобы сообщить, что у меня хорошие шансы выиграть конкурс, потому что знала, как много это значит для него и его жены. Он мне не любовник и никогда им не был. Хоакин женат на моей лучшей подруге. Я доверяю ему и знаю, что он сохранит тайну.
        На щеке Алекса дернулась мышца. Мария была права. Необходимо держать новость в тайне. Этот алмаз бесценен не только с точки зрения своей стоимости, но и как символ государства. Ни один правитель не короновался без короны. Кроме того, это было завещанием деда — короля Кристоса, который верил, что две половинки алмаза Стефани будут когда-нибудь снова соединены в короне Адамаса как символе единения двух королевств — Аристо и Калисты.
        Но кроме этой проблемы была еще одна. Мария Сантос.
        Мария, принесшая ему столько радости, сколько не приносил никто и ничто. Она приехала в Аристо, потому что он принудил ее… Но это все в прошлом. Она здесь, с ним, потому, что они оба этого хотели. Алекс уже не мог представить себе, что в конце дня они не стоят, обнявшись, наблюдая закат солнца. Не мог представить, что просыпается утром, а ее нет рядом.
        Какой он все-таки глупец! Обвиняя ее во всех грехах, он ведь в глубине души знал, что она не лжет. Мария никогда так не поступила бы. Он немедленно должен сказать ей о том, как много она для него значит, что он не хочет, чтобы она покидала его.
        — Я жалею только о том,  — срывающимся голосом произнесла Мария,  — что не сообщила твоему отцу о подделке как-то по-другому. Если бы я…
        — Все в порядке, glykamou.
        — Нет, Александрос. Я огорчила его, и его сердце…
        — Да, у него был приступ. Отец еще в больнице, но уже в сознании и весьма бодр.
        — Слава богу!  — И Мария заплакала.
        — Дорогая моя!  — Алекс схватил ее в объятия.  — Не плачь!
        Мария разрыдалась еще горше, уткнувшись ему в плечо. Алекс чувствовал, как от ее слез промокает его рубашка.
        — Прости меня за то, что обвинил тебя в случившемся с отцом. Должно быть, новость о фальшивом камне в короне оказалась для него шокирующей.
        Мария подняла к нему заплаканное лицо:
        — Это было ужасно. Ужасно, Александрос! Я сама никак не могу поверить в это. Только поэтому я и позвонила Хоакину…
        — Порой я сначала говорю, потом думаю,  — хрипло произнес Алекс, беря ее лицо в ладони.  — Ты простишь меня?
        Их глаза встретились, его — полные муки, ее — слез. Простит ли она его? Как она может не простить? Она любит этого человека всем сердцем. А он, должно быть, испытал шок, узнав о том, что случилось с отцом.
        И она же носит его ребенка…
        Она должна сказать ему об этом! Мария понимала, что должна, ведь эту маленькую, хрупкую жизнь они сотворили вместе.
        Не важно, какими будут последствия ее признания. Александрос имеет право знать о ребенке. Она — не ее мать, а он не такой, как ее отец.
        — Мария, скажи, что ты простишь меня.
        — Ты же знаешь, что прощу,  — нежно ответила она, улыбаясь сквозь слезы.
        Алекс облегченно вздохнул:
        — Дорогая, мы должны поговорить о нас.
        — Да, должны.
        — Но не сейчас.  — Он прижал ее крепче.  — Следующие несколько дней будут просто сумасшедшими. Я должен сообщить семье правду об алмазе Стефани.
        Нужно будет собрать совет, чтобы решить, как быть. И еще, конечно, юбилей матери…
        — Нельзя ли отложить празднование?
        — Отец настаивает на том, чтобы все шло по плану.
        — Но он же болен.
        — Это национальный праздник, дорогая. Долг перед народом превыше всего.  — Алекс нахмурился.  — Теперь, когда я знаю о короне… Если с отцом, не дай бог, что-то случится и должна будет состояться коронация… До этого необходимо найти настоящий алмаз и возвратить его на место в короне. Ты меня понимаешь?
        Алекс наклонил голову и поцеловал ее. Потом долго шептал нежные слова у самых ее губ. Руки Марии крепко обнимали его шею.
        «Сейчас!» — велела она себе. И не важно, что нет времени для долгого, обстоятельного разговора. Пусть только он попросит ее остаться с ним, и тогда она скажет ему о ребенке…
        Резко зазвонил мобильный телефон. Алекс побледнел и выхватил его из кармана.
        — Да?  — бросил он в трубку.
        Оказалось, что это звонит Андреас. Разговор был кратким, но по окончании его Алекс привлек Марию к себе и сказал:
        — Я не могу остаться. Должен встретиться с Себастьяном и Андреасом. Нам многое нужно обсудить, в том числе и ситуацию с алмазом.
        Мария кивнула:
        — Скажи им, что я очень сожалею.
        — Тебе не о чем сожалеть, дорогая.  — Он ободряюще улыбнулся.  — Но если ты мучаешься раскаянием и горишь желанием искупить свою вину, позже я предоставлю тебе такую возможность.
        Она рассмеялась и поцеловала Алекса. А он прошептал нечто, весьма и весьма непристойное, что заставило ее покраснеть.
        — Вечером,  — пообещала она.
        Алекс собрал бумаги и взял корону. Обняв Марию за талию, подвел ее к двери.
        — Вечером,  — напомнил он.
        Но после этой ночи прошла еще одна и еще… Исчезновение алмаза, болезнь короля, тщательная подготовка к празднованию юбилея королевы… Алекса закружил вихрь проблем, и он почти не покидал дворца.
        Ни на что другое у него практически не оставалось времени.


        Глава 12
        День празднования юбилея королевы выдался неожиданно теплым и солнечным — обычно зимой на острове дождливо и ветрено.
        Но Алекс едва ли заметил этот подарок природы. Он не был дома с того дня, как оставил Марию в мастерской, забрав корону и бумаги с результатами ее исследований.
        Вернув корону в хранилище, Алекс поделился информацией с братьями.
        Никогда они еще не были так близки друг другу. Три принца пытались найти ответы на возникшие вопросы: где настоящий алмаз? Кто его украл? Когда? Как могла подмена оказаться незамеченной? Где искать? И как все это сохранить в тайне?
        А сохранить в тайне следовало обязательно. Если хоть слово просочится в прессу…
        На самом примитивном уровне подобная ситуация просто унизительна для страны. Но возможны и политические последствия. А вдруг алмазом завладел правитель Калисты? Вдруг завещание короля Кристоса будет извращено, и, объединив половинки алмаза Стефани в короне, он объявит себя правителем обоих королевств, якобы в таком случае объединенных? Подобная ситуация просто уничтожит Аристо.
        Алекс очень скучал по Марии. По ее улыбке. По ее тихому мужеству. Ощущению ее тела в его объятиях. Он звонил ей при малейшей возможности: звук ее голоса был словно оазис спокойствия в центре шторма.
        — Я скучаю по тебе, glykamou,  — шептал он в трубку.
        Король самовольно покинул больницу, несмотря на протесты медиков, и вернулся во дворец. И хотя его сердце больше не вызывало у них тревоги, они настаивали на полном обследовании.
        — Чепуха,  — отрезал Эгей и занялся государственными делами, главным из которых был юбилей жены. А это — сотни приглашенных высокопоставленных лиц, журналисты и репортеры со всего мира.  — Со мной все в порядке,  — отмахивался он.
        Но братья видели, что отец болен.
        — Честно говоря,  — заметил Себастьян,  — он выглядит просто ужасно.
        Король был бледен, как будто усох, на его лбу то и дело появлялась испарина. На тему подделки алмаза он вообще не говорил, словно ничего не случилось, и это было весьма странно.
        — Только бы празднование прошло сегодня как надо…  — взмолился Алекс, и братья его поддержали.
        Дай бог, все пройдет, как запланировано, и тогда они всерьез займутся поисками камня.
        Алекс решил поехать домой переодеться.
        — У нас будет полчаса, дорогая,  — сказал он, позвонив Марии,  — и мы используем их по максимуму.
        Начав описывать в деталях этот «максимум», он заставил ее рассмеяться, возбужденно завздыхать и сказать, что она с нетерпением ждет его приезда.
        Улыбаясь, Алекс отключил телефон.
        Тридцать минут нужны ему не только для того, чтобы заняться с Марией любовью. Но и сказать ей то, что собирался еще три дня назад. Хотя сделать это он должен был несколько недель назад.
        Он не хотел расставаться с ней. Не хотел, чтобы она уезжала, чтобы покинула его.
        Но Алекс даже думать об этом не мог. За этот месяц Мария стала его частью. Что там — она стала для него всем. Иногда, держа ее в объятиях, он был готов сказать ей… сказать…
        — Алекс?  — к нему торопливо подходил Андреас.  — Планы меняются — ты срочно должен дать интервью CNN.
        Алекс посмотрел на часы:
        — Мне нужно попасть домой, Андреас.
        — Ты имеешь в виду,  — с широкой улыбкой прокомментировал брат,  — что хочешь увидеть Марию?
        — Нет, конечно. Просто мой смокинг дома… Ладно, ты прав. Хочу.
        — Ты скоро и так ее увидишь. Все это действо начнется через пару часов. А смокинг может тебе привезти водитель.
        Алекс колебался, но разве у него был выбор?

        Праздник начался очень эффектно.
        Дюжина королевских глашатаев сыграли в фанфары, стоя на верхней ступени мраморной лестницы, ведущей в огромный бальный зал. Бархатный занавес раздвинулся, и на площадке появились королева Тиа под руку с королем Эгеем. Сотни гостей заулыбались и зааплодировали при их появлении. Глаза всех были устремлены на блистательную королеву.
        Всех, но не Алекса.
        Он стоял в другом конце огромного зала и ждал Марию. Где же она?
        — Александрос,  — раздался рядом тихий шепот. Она стояла прямо за ним, великолепная в длинном шелковом платье цвета вишни. Роскошные темные волосы волнами ниспадали на спину. Она украсила их мелкими рубиновыми и бриллиантовыми звездочками, которые он ей подарил. При виде такой красоты у Алекса захватило дух.
        Не думая, не колеблясь, он взял ее руки в свои, буквально протащил сквозь толпу к выходу на террасу, где схватил в объятия, прижал к себе и поцеловал долгим, голодным поцелуем.
        — Мария,  — нежно прошептал он,  — ты самая красивая женщина на свете.
        Ее губы улыбнулись рядом с его губами.
        — А вы, мой принц, самый красивый мужчина на планете.
        Алекс не удержался и снова приник к ее губам.
        — Я надеялся, что ты приедешь до начала праздника.
        Мария весело хмыкнула.
        — У нас спустила шина. О боже! Я не должна была этого говорить! Бедный Аластор чуть не сошел с ума.
        — Еще успеет сойти,  — пообещал Алекс с угрозой в голосе, но глаза его тоже смеялись.  — Не важно. Главное, что ты здесь. Ты отдала колье отцу?
        Мария кивнула:
        — Мне показалось, что ему понравилось. Король сказал, что вручит его королеве в полночь.  — Она поколебалась, но потом все-таки отважилась спросить: — С ним все в порядке? Он выглядит…
        — Ужасно, я знаю. Мы пытались убедить отца отменить праздник, но он категорически отказался.  — Алекс притянул Марию ближе.  — Давай не будем говорить об этом сейчас. Не тогда, когда нам нужно обсудить что-то очень важное.
        Вот и момент, чтобы сказать о ребенке…
        — Мария.  — Нежным жестом Алекс убрал прядь волос с ее лица.  — Я знаю, ты считаешь… я хочу сказать, что мы договорились…  — Алекс застонал.  — Я пытаюсь сказать тебе…
        — Ваше высочество! Принц Александрос!
        К ним быстро бежал королевский конюший. Еще ничего не было сказано, но Алекс понял, что дело касалось отца.
        — Король?
        Придворный кивнул:
        — Ему стало плохо, ваше высочество.
        Алекс вбежал в бальный зал. За ним, подобрав подол длинного платья, бежала Мария.
        — Где он?
        — В тронном зале, ваше высочество.  — Конюший догнал их и дернул Алекса за рукав. Жест был настолько недопустимым, беспрецедентным, что шокировал даже Марию.  — Король хочет видеть мисс Сантос.  — Мужчина громко сглотнул.  — Одну.
        — Меня?  — удивилась Мария.
        Вся семья Каредес собралась перед закрытой дверью тронного зала. Лица всех были бледны и встревожены. Видя колебания Марии, королева Тиа подозвала ее к себе:
        — Мой муж хочет вас видеть, мисс Сантос.  — Тиа закусила губу.  — Пожалуйста. Нельзя терять время.
        — Иди.  — Алекс ободряюще коснулся ее щеки.

        С громким щелчком дверь тронного зала закрылась за ней.
        Мария в первый раз была здесь. Комната оказалась не такой большой, как она предполагала,  — вполовину ее мансарды, но была очень элегантно оформлена. На возвышении стояли два изысканно декорированных кресла, к которым от двери вела красная дорожка. Но оба они — должно быть, это и были троны — оказались пустыми.
        — Идите сюда,  — послышался слабый голос.
        Король был один. Он лежал на софе, обитой красным бархатом.
        Мария медленно приблизилась. Ее сердце громко стучало. «Он умирает»,  — подумала она. Словно прочитав ее мысли, король приподнялся на подушке:
        — Я еще не умер, мисс Сантос. Подойдите.
        — Ваше величество, там ваша семья. Уверена, вы хотите видеть их, а не…
        — Вы не должны были узнать, что камень в короне фальшивый.
        У Марии перехватило дыхание.
        — Вы знали?!
        Лицо короля искривила гримаса. Он застонал, и Мария уже было рванула к двери, чтобы позвать на помощь, но пальцы Эгея стальным наручником сомкнулись на ее запястье.
        — Мой сын влюблен в вас.
        Она растерянно смотрела ему в лицо.
        — Что?
        — Александрос любит вас, мисс Сантос. Не уверен, что он сам осознает это, но это так.  — Король с хрипом вздохнул.  — Но вы не должны отвечать на его любовь. В жизни королей нет и не может быть места любви.
        — Ваше величество, сейчас не время…
        — Принц не принадлежит ни отцу, ни матери. Он принадлежит своему народу и своему государству. Вся его жизнь от рождения — это долг, обязательства, ответственность.  — Эгей снова затрудненно вздохнул.  — Однажды мой сын женится. На молодой женщине королевских кровей, которая будет четко знать, что ждет ее в этом браке.
        Мария опустилась на колени рядом с софой. Она чувствовала, как непрошеные слезы застилают глаза, но расплакаться не имела права.
        — Я люблю вашего сына,  — прошептала она.  — И я понимаю, что у него есть обязательства. Я могу помочь ему в их выполнении и уйти в тень, когда нужно.
        — Если вы действительно его любите, вы его оставите.
        — Нет! Нет. Вы не можете просить меня об этом. И его. Если Александрос любит меня…
        — У него есть долг перед народом Аристо. Перед его матерью. Передо мной. Принц, влюбившийся в неподходящую женщину, принесет ей только горе. При этом он разрушит себя и государство. Мария, если вы любите моего сына, как говорите, вы его оставите. И не скажете ему причины. Александрос не должен знать, что вы тоже любите его и оставили именно поэтому. Вы должны уйти из его жизни и никогда не возникать в ней вновь.
        По лицу Марии полились слезы.
        — Вы требуете от меня слишком многого,  — прорыдала она.
        — Я люблю свою страну и свой народ. И может быть, вы так не думаете, я люблю своих детей.  — Эгей тяжело, прерывисто вздохнул.  — Алекс думает, что вы сделаете его счастливым. Но это не так, Мария. Ваша любовь причинит ему боль, и только. Вы должны — слышите, должны!  — освободить его от себя.
        — Ваше величество!
        Король попытался сесть. Его рука судорожно потянулась к горлу, рот широко открылся, словно король пытался облегчить дыхание.
        Мария вскочила на ноги.
        — Помогите!  — закричала она.
        — Мария,  — прохрипел король.
        — Помогите!
        Дверь распахнулась. Послышались торопливые шаги множества людей. Но Эгей схватил Марию за руку.
        — Пообещайте мне,  — настойчиво проговорил он,  — поклянитесь, что сделаете то, что должно.
        Рыдающая Мария посмотрела в страдальческое лицо короля. Самое главное, она понимала, что он прав. Она не пара Александросу. Он принц, она же никто…
        — Клянусь.
        На измученном лице промелькнула улыбка, и Эгей обессиленно откинулся на подушку. Его обступили члены семьи. Королева опустилась на пол рядом с софой, взяла мужа за руку и зарыдала:
        — Он умер… он умер!
        Алекс заботливо поднял мать на ноги. Себастьян обнял за плечи, Андреас коснулся руки. Китти и Лиззи склонились над отцом, горько плача.
        А Мария сделала то, что должна была сделать. То, о чем попросил ее король Эгей перед смертью. Она выполнила обещание, данное ему, потому что в глубине души была согласна с ним.
        Она покинула комнату. Дворец.
        И Александроса, навсегда уйдя из его жизни.


        Глава 13
        После смерти монарха возникает пустота, которую требуется заполнить немедленно во имя безопасности и стабильности государства.
        Вначале все были в замешательстве.
        Несмотря на болезнь короля, его кончина стала для всех неожиданностью. Личный врач предпринял все реанимационные меры, но тщетно. Вся семья сгрудилась возле бездыханного тела. Среди гостей, заполнивших дворец по случаю празднования юбилея королевы, пошли разговоры. Андреас пытался утешить сестер. Себастьян, как старший сын, через несколько часов должен был быть объявлен принцем-регентом. Поэтому его немедленно окружили охранники. Таков был закон. Алекс обнимал плачущую мать.
        Но, несмотря на собственный шок, слезы матери и всхлипывания сестер, Алекс поймал себя на том, что ищет взглядом Марию. Где она? Комната была полна людей, но ее не было.
        Больше всего сейчас Алексу хотелось отыскать Марию, но мать была безутешна, и он не мог оставить ее. Он приказал себе не волноваться. Мария умна и смекалиста. Она наверняка найдет его водителя, и тот отвезет ее домой. Или дождется Алекса где-нибудь в укромном уголке дворца. Совсем скоро они окажутся наедине, и он расскажет Марии о том, что у него на сердце. Он любит ее. Он обожает ее. Он не может представить своей жизни без нее.
        Он больше не хочет быть ее любовником, а хочет быть мужем.
        Поддерживая мать и выводя ее из комнаты, Алекс подумал о том, как смерть заставляет осознать, что действительно важно, а что нет.
        Для него же сейчас важно лишь одно — его любовь Мария.

        По традиции народ Аристо в течение трех дней будет иметь возможность проститься с усопшим королем. Совет по наследованию престола должен объявить Себастьяна принцем-регентом, затем должен собраться тайный совет, чтобы утвердить декларацию о наследовании.
        Андреас взял на себя координацию всех насущных дел, Себастьян — решение политических вопросов, Алексу предстояло заняться организацией похорон отца.
        Он добрался до дома только на рассвете. Его мысли, несмотря ни на что, были заняты Марией.
        Ее не оказалось во дворце, но его машина была на месте. В ответ на вопрос Алекса о Марии водитель лишь покачал головой и сказал, что не видел мисс Сантос.
        Алекс в который раз проверил, включен ли его мобильный телефон и не было ли звонков. Ни звонков, ни сообщений. Он сам звонил ей снова и снова, но попадал лишь на «голосовую почту». Алекс оставил сообщение о том, что он постарается освободиться как можно скорее, и попросил связаться с ним.
        К тому моменту, как Алекс добрался до своего дома, он практически обезумел от тревоги.
        — Мария?!  — громко крикнул он с порога.  — Мария?! Нет ответа. Он взлетел вверх по лестнице и распахнул дверь в спальню. Темно. Пусто.
        — Мария?  — позвал он снова и помчался вниз, едва не сбив с ног Афину, стоявшую у подножия лестницы.
        — Ваше высочество! Наши сердца полны скорби. Мы все очень сочувствуем вам…
        — Да. Спасибо. Где мисс Сантос?
        Афина закусила губу. Покачала головой. Алекс в сердцах чертыхнулся, но тут же почувствовал облегчение — он знал, где Мария. Конечно же в мастерской! Ищет забвения в работе.
        Но в мастерской было темно и тихо, как и в его спальне. И от этой тишины сердце Алекса замерло. Он бегом вернулся в особняк, распахнул дверь спальни и на этот раз включил свет.
        Марии не было.
        В опустевшей комнате веяло холодом, как будто сама жизнь покинула эти стены. Алекс зашел в гардеробную — красивые вещи, которые он покупал ей, рядами висели на вешалках, но не было чемодана Марии.
        — Мария?  — в изумлении произнес Алекс. Что, черт побери, происходит? Где она?
        Он вернулся в комнату и тут увидел конверт на своей подушке.
        «Алексу» — было написано на нем.
        То, что она не назвала его Александросом, сказало ему обо всем.
        Послание было коротким.
        Она сожалела о его утрате. Несмотря на то что ей довелось встретиться с королем Эгеем всего несколько раз, она была преисполнена глубокого уважения к нему. Она хотела сама сказать Алексу об этом, но…
        От этого но у него скрутило живот.
        …но она понимает, что смерть короля и отца накладывает на него, принца, множество обязательств, и она не хочет мешать ему и обременять собой, тем более ей так и так пора возвращаться в Нью-Йорк — обязательства по контракту ею выполнены.
        Алекс оторвал взгляд от ровных строк, в его глазах было неверие. Что это? Она спала с ним из-за этого проклятого контракта?! И с радостью уехала, не пожелав даже проститься?
        Он снова и снова перечитывал короткую записку, а затем с яростным рыком раненого зверя, исторгшимся из глубины его души, разорвал письмо на мелкие кусочки.

        Похороны короля — государственное дело, ритуал которого тщательно прописан. Со времен Крестовых походов он почти не изменился, разве что кортеж теперь автомобильный.
        В течение трех дней с королем прощались родственники, друзья, главы иностранных государств и простые люди.
        Королевство Калиста представлял король Закари аль-Фариси. Он сделал соответствующее заявление для прессы и выразил соболезнование королеве. Но его приватный разговор с принцами вызвал у них чувство тревоги. Похоже, он знал о пропаже половины алмаза Стефани.
        Хотя Александрос, Андреас и Себастьян вместе с министрами приняли решение не предавать огласке этот факт и как можно скорее разрешить проблему, видно, все же произошла утечка информации. Как заметил Андреас, они решили закрыть двери конюшни, когда лошадь уже украли.
        Судя по всему, известие о пропаже камня из короны уже достигло соседнего королевства. И это было чревато большими проблемами. Поскольку церемонию коронации Себастьяна невозможно было провести до тех пор, пока не будет найден пропавший алмаз, Алекс опасался, что королевство Калиста попытается захватить трон Аристо.
        Помимо тревоги за судьбу королевства были еще и семейные проблемы. Дочери короля, принцессы Лиззи и Китти, очень тяжело восприняли смерть отца и буквально цеплялись за Андреаса. Тиа, потрясенная потерей мужа, нуждалась в утешении и поддержке Алекса. Себастьян, теперь принц-регент, взял на себя государственные дела.
        У Алекса не оставалось времени думать о Марии днем. Но ночами, лежа без сна в своей спальне во дворце, он мучился презрением к ней, убеждал себя, что был глупцом, вообразив, что любит эту женщину.
        Конечно же он ее не любил.
        Он считал дни до окончания срока траура. Ему необходимо было вернуться к работе, встретиться с инвесторами, чтобы убедить их, что в королевстве Аристо ничего не изменится.
        Кроме того, нужно начать поиски пропавшего алмаза.
        Траур закончился, он с головой окунулся в дела, и у него не оставалось времени думать о Марии Сантос.
        Ложь!
        Да, жизнь постепенно приходила в норму. Да, он был занят с утра до ночи. И… каждую минуту он думал о ней.
        К его удивлению, никто из членов семьи не спрашивал его о Марии до того момента, пока однажды утром ему не позвонила мать и не пригласила позавтракать с ней. Алекс был очень занят, но отказать не смог — горе королевы было еще слишком свежо.
        Они немного поговорили, так, ни о чем, а потом Тиа спросила, почему Мария уехала.
        — А почему она не должна была уехать?  — пожал плечами Алекс.  — Она закончила колье, и ее здесь больше ничего не удерживало.
        — Я говорю не о работе,  — сказала Тиа спокойно,  — а о чувствах, которые вы испытывали друг к другу.
        — Ты ошибаешься, мама. Мы не…
        — Алекс, я твоя мать. А еще я женщина, и я узнаю любовь, если увижу ее. Вы с Марией были влюблены друг в друга. Поэтому я и спрашиваю: почему ты позволил ей уехать?
        Алекс пытался придумать приемлемый ответ. Но вдруг понял, что рассказывает матери правду:
        — Я не позволял, мама. Она сама оставила меня. Мария наслаждалась временем, которое мы проводили вместе. Но…
        — Ерунда. Она любила тебя, я видела это. Все видели это.
        — Как же!  — Алекс вскочил на ноги.  — Она уехала той ночью, когда умер отец. Что я должен был предпринять? Помчаться вдогонку? Наплевать на свои обязанности и умолять ее не покидать меня?
        — Твои обязанности…  — тихо проговорила Тиа.  — Да. Они всегда стоят на пути.  — Она посмотрела сыну в глаза.  — Ты говорил Марии, что любишь ее?
        Алекс сжал губы.
        — Нет.
        — Может быть, стоило сказать?
        «Да»,  — подумал Алекс. В глубине души он знал, что нужно было ей все сказать. А теперь слишком поздно.
        — Никогда не бывает поздно,  — заметила Тиа, и Алекс осознал, что говорил вслух.  — Александрос, любовь — это бесценный дар. Не разбрасывайся им.
        — Откуда ты знаешь, мама? Я всегда видел, что ты уважаешь отца, но я не поверю, что ты любила его.  — Алекс запнулся.  — Прости, я не должен был…
        — Ты прав, сын. Я не любила Эгея по-настоящему. А он не любил меня.  — В глазах Тиа блеснули непролитые слезы.  — Именно поэтому я призываю тебя не потерять любовь, не позволить ей просочиться сквозь пальцы. Даже короли заслуживают счастья.

        Погода в Нью-Йорке была холодной и промозглой. Снег, слякоть, низкие, сырые тучи — и так ежедневно. Впрочем, погода точно соответствовала настроению Марии. Она отчаянно тосковала по Александросу, по Аристо, по тому ощущению счастья, которое она там познала.
        Слава богу, что у нее было много работы. Магазины, ранее отвергавшие ее украшения, теперь сражались за право выставить ее коллекцию, и их список возглавлял «Л'Оранжери».
        Но у нее был еще один повод для радости. То чудо, которое так испугало ее вначале, теперь наполняло ее сердце теплом и радостью.
        Визит к доктору подтвердил, что она была беременна. Она носила ребенка Александроса!
        В Аристо события развивались своим чередом. Себастьян стал принцем-регентом, но нигде не говорилось об исчезновении розового алмаза. Похороны короля Эгея она смотрела по телевизору. Королевская семья выглядела опечаленной, но сплоченной. Алекс все время был рядом с матерью.
        При виде его у Марии сжалось горло.
        Она никогда не перестанет любить Александроса.
        Но у нее будет от него дочь — об этом с уверенностью заявила Села,  — и всю свою любовь она отдаст ей. Марии было грустно оттого, что ее ребенок никогда не узнает об отце, но когда Александра вырастет, она расскажет ей, каким прекрасным человеком был ее отец, каким любящим, каким добрым… Даже если он никогда и не позвонит и не напишет, чтобы узнать, как она, где она…
        — Мария?
        Мария посмотрела на Хоакина, работавшего на другом конце стола. Она была благодарна друзьям за то, что они не задавали вопросов. Начни они спрашивать, она бы не выдержала и разрыдалась.
        — Уже поздно, а я обещал Селе купить китайской еды.
        — Тогда тебе лучше идти, пока ресторан не закрылся.
        Хоакин согласно кивнул, навел порядок на столе и надел куртку. Когда он поцеловал ее в щеку, Мария снова едва сдержалась, чтобы не расплакаться.

        Громкий стук в дверь вернул Марию к действительности.
        Она промокнула глаза краешком рабочего фартука и пошла к двери. Наверное, Хоакин что-то забыл. Но почему он не воспользовался своим ключом? А вдруг это репортер? Журналисты никак не хотели оставить ее в покое, добиваясь интервью о событиях в Аристо.
        Стук повторился. Мария вздохнула, одернула фартук и на всякий случай спросила:
        — Кто там?
        Ответа не последовало.
        — Послушайте, я уже сказала, что не стану давать интервью.
        — Открой дверь, Мария.
        Ее сердце едва не выпрыгнуло из груди. Не может быть!
        — Ты слышишь, Мария? Открой эту чертову дверь!
        Она покачала головой, как будто Алекс мог видеть ее.
        — Уходи,  — произнесла она дрожащим голосом.
        — Я никуда не уйду. Или ты сама откроешь дверь, или я вышибу ее.
        Он сможет, Мария знала.
        Бам! Стальная дверь содрогнулась от удара.
        — Я не хочу тебя видеть.  — Она облизнула пересохшие губы.  — Здесь Хоакин. Он говорит…
        — Он говорит, что я дурак. И он прав.
        Мария уставилась на закрытую дверь.
        — Ты говорил с Хоакином?
        — Только что. Я встретил его на лестнице.  — Голос Александроса стал мягче, тише. Марии пришлось прижаться ухом к двери, чтобы слышать, что он говорит.  — Он действительно твой хороший друг. Мария, glykamou, впусти меня.
        Она отодвинула задвижку.
        — Я не хочу с тобой разговаривать,  — начала она, но при виде Александроса — такого высокого, такого красивого — слова замерли у нее на губах, а на глазах, к ее ужасу, снова появились слезы.
        Он сотни раз представлял себе эту встречу. Перелет из Аристо занял больше времени, чем обычно. Из-за плохой погоды пришлось приземлиться в парижском аэропорту и прождать несколько часов, пока не разрешат продолжить полет. И все это время он думал о предстоящем разговоре, даже составил перечень вопросов и подготовил небольшую речь, из которой Мария должна была понять, что женщина не может оставить его без объяснений и уйти безнаказанной.
        Он приказал себе быть очень осторожным в выборе выражений, что бы ни говорила его мать о том, что они с Марией якобы любят друг друга.
        Чем ближе он подходил к ее дому, тем сильнее билось его сердце. Все вынашиваемые им планы таяли, как сахарная вата под дождем. А когда он столкнулся на лестнице с мужчиной, то инстинктивно понял, что это пресловутый Хоакин и что тот тоже догадался, кто перед ним. Алекс почувствовал, что Хоакин готов накинуться на него с кулаками.
        Они долго и испытующе смотрели друг на друга.
        — Вы принц?  — угрожающе прорычал Хоакин.
        Алекс кивнул.
        — Она любит тебя, поддонок. А ты недостоин ее.
        Алекс усмехнулся и протянул руку:
        — Ты прав.
        Хоакин вдруг улыбнулся и крепко пожал протянутую руку. Затем, не сказав ни слова, отступил, пропуская Алекса. Все сомнения вдруг разом покинули его.
        Он сделает все, чтобы завоевать сердце Марии. Но когда Алекс посмотрел в ее прекрасные глаза, понял, что оно и так принадлежит ему. Всегда принадлежало.
        Мария любит его! Он тоже любит ее. Как все просто!
        Не было больше нужды ни в заготовленной речи, ни в вопросах. Был только любящий мужчина с обнаженной душой, распахнувший объятия для любимой женщины. И эта женщина, его Мария — слава богу!  — вскрикнула и бросилась ему навстречу.
        Алекс целовал ее губы, глаза, волосы.
        — Почему ты уехала? Почему оставила меня?
        — Потому что мне нет места в твоей жизни.
        Но ее губы отвечали на его поцелуи, тело — на ласку.
        — Я люблю тебя. Ты моя жизнь.
        Сердце Марии подпрыгнуло от радости, но она нашла в себе силы покачать головой:
        — Я не могу быть ею.
        — Ты любишь меня?
        Разве может она солгать ему? Как можно отрицать то, что испепеляет ее сердце?
        — Да,  — тихо ответила она.  — Я люблю тебя. Я обожаю тебя, Александрос. Но как я могу стать частью твоей жизни? Я не могу быть… любовницей.
        — Конечно не можешь,  — ответил Алекс в той свойственной ему властной манере, которая так нравилась Марии.  — Ты выйдешь за меня замуж и станешь моей женой.
        Его слова были для нее бесценны, дороже всех бриллиантов в короне Аристо. Она знала, что будет лелеять их в своей памяти всю жизнь, даже если им не суждено сбыться.
        — Я не могу выйти за тебя замуж,  — прошептала она.
        — Почему?
        — Потому что ты принц. У тебя есть обязательства, долг перед страной.
        — У меня нет ничего без тебя, agapimou. Ты мое сердце. Моя радость. Моя любовь.
        О, как ей хотелось сдаться на милость этих слов, сказать «да». Но она не могла. Мария слишком его любила, чтобы разрушить его жизнь.
        — Александрос, послушай меня. Твой отец сказал правду…
        Глаза Алекса потемнели.
        — Что тебе сказал отец?
        — В ту ночь, когда король Эгей умер, он сказал… что я не подхожу тебе. И если я люблю тебя, то должна тебя оставить. Он сказал…
        — Он за этим позвал тебя?  — Голос Алекса стал жестким.  — Приказать тебе уехать?
        — Нет. Да. Не только. Но он хотел лучшего для тебя.
        — Лучшее для меня — это ты.
        — Еще… еще мне кажется, он знал о подделке, и думаю, это он подменил алмаз в короне.
        — В данную минуту бриллиант меня не волнует,  — решительно сказал Алекс.  — Меня волнуешь ты. Мы. То, что мы чувствуем друг к другу, какую жизнь создадим вместе… Что?
        Мария начала смеяться. Или плакать? Или то и другое? Он не знал точно, но последние его слова о «создании жизни» почему-то вызвали такую бурную реакцию.
        А потом он все понял.
        Взяв Марию за плечи, он отстранил ее на расстояние вытянутой руки и пристально оглядел с головы до ног.
        Она изменилась. Пополнело лицо, груди. А под рабочим фартуком слегка, но все-таки выпирал округлый животик.
        Все встало на свои места: ее тошнота, усталость…
        — Мария,  — он почувствовал, как на его лице расплывается улыбка,  — Мария, сердце мое, душа моя, ты беременна?
        Она смотрела ему в глаза. Она еще могла ему солгать…
        — Да,  — тихо произнесла она.
        Александрос засмеялся, потом подхватил Марию на руки и стал осыпать поцелуями ее лицо.
        — Ты беременна,  — повторял он, как будто был первым на земле мужчиной, услышавшим такую новость.  — Господи! Дорогая! Мы беременны!  — Алекс вглядывался в ее лицо, пытаясь что-то прочесть в глазах Марии.  — Скажи, что любишь меня так же сильно, как я тебя. И окажешь мне честь, согласившись стать моей женой.
        Мария подумала о короле Эгее. Какую пустую и безрадостную жизнь предрекал он своему сыну! И она приняла решение:
        — Александрос! Я люблю тебя. И это ты оказываешь мне честь, предлагая стать твоей женой.
        Взгляд Алекса стал серьезным.
        — Это значит «да»?
        Мария засмеялась и тут же заплакала. Но теперь это были слезы надежды и радости.
        — Да,  — ответила она.  — Да! Да! Да!
        Александрос поцеловал ее. Затем захлопнул наконец входную дверь, толкнув ее ногой, и направился прямиком к кровати.
        notes

        Примечания
        1
        Любовь моя (греч.) (Здесь и далее примеч. пер.).


        2
        Сладкая моя (греч.).


        3
        Ублюдок (исп.).