Я говорил, что лучше промолчать? Эстель Маскейм
        Я говорил, что… #4
        Тайлер Брюс - парень с определенной репутацией: яркий, красивый, дерзкий, всегда хозяин положения. Он знает, чего хочет.
        Когда в его дом на лето приезжает сводная сестра Иден, между ними завязываются странные отношения. Иден кажется, что за нарочито грубым поведением Тайлера что-то скрывается. Его гложут болезненные воспоминания, о которых он ни с кем не хочет говорить, скрываясь за маской цинизма. Но стоит Иден поднять эту тему, как привычный мир вокруг нее стремительно меняется.
        Эстель Маскейм
        Я говорил, что лучше промолчать?
        ESTELLE MASKAME
        JUST DON’T MENTION IT
        
* * *
        Посвящаю эту книгу своим замечательным читателям.
        1
        Пятью годами ранее
        Ерошу и без того взлохмаченные, мокрые волосы. Запястье плохо сгибается. Уже целый час я лежу в ванне, то и дело погружаясь в воду с головой и отсчитывая, как долго могу не дышать. Пока что мой рекорд  - девяносто три секунды. Маловато.
        Сажусь на край ванны и тянусь к шкафчику над раковиной за упаковкой обезболивающего. Осталось всего несколько таблеток. Надеюсь, мама скоро купит еще. Достаю две таблетки и, зажав их в кулаке, наполняю стакан водой. Глотаю одну за другой; остатки воды выливаю в раковину.
        Повернувшись боком, разглядываю в зеркале шрамы на спине. Возле лопатки виднеется свежая царапина; хорошо, что кровить перестала. Под ней переливается багровым и фиолетовым огромный синяк. Дотрагиваюсь до него и чувствую глубоко под кожей тупую, ноющую боль. Я бы принес льда из кухни, но тогда придется пройти мимо гостиной, а я не хочу привлекать к себе внимание. Уже поздно, двенадцатый час. Я давно должен быть в постели: завтра в школу.
        Встаю и убираю оставшиеся таблетки в шкафчик. Кладу их на вторую полку сверху  - выше не достаю  - и придвигаю к самой стенке. Конечно, завтра они мне понадобятся. Закрыв шкафчик, вижу свое отражение и только сейчас замечаю на нижней губе ранку. Подавшись вперед, рассматриваю ее, зажав губу между пальцами. Ранка уже заживает. Не помню, когда она возникла, но точно не сегодня.
        Покачав головой, отодвигаюсь от зеркала. Неважно, когда я ее схлопотал. Как только она заживет, ее сменит другая. Появятся новые синяки, новые ушибы.
        Продолжаю разглядывать себя в зеркале. Спина сгорблена, уголки губ опущены, глаза ввалились и потускнели. Откидываю со лба челку, открывая глубокую горизонтальную ссадину. Она очень долго не проходит, и я уже начинаю волноваться, как бы на ее месте не образовался шрам. Торопливо загораживаю ссадину волосами и, отвернувшись от зеркала, натягиваю футболку. Футболку я вынужден носить постоянно, чтобы закрывать потемневшие синяки на спине. Стоит одному зажить, на его месте неизменно появляется другой. Надеваю шорты и, спустив воду из ванны, небрежно швыряю туда влажное полотенце. Последний раз бросаю взгляд на зеркало. Синяков не видно, можно идти.
        Осторожно выхожу в коридор. Свет выключен, темно. На цыпочках пробираюсь к лестнице. Дверь в гостиную приоткрыта. Родители смотрят какое-то шоу: до меня доносятся их голоса и смех, а еще шум от телевизора. Они сидят в обнимку на диване. Отец нежно прижимает маму к себе, уткнувшись ей в волосы. Мама смеется, хотя вид у нее усталый. Она вернулась с работы всего час назад, как раз когда я заходил в ванную.
        Поднимаюсь на второй этаж. Мягкий ковер заглушает звук шагов. Вижу впереди проникающий сквозь дверной проем свет, который я так и не выключил. Перед тем как идти к себе, захожу в комнату справа, к братьям.
        Глаза привыкают к темноте, и я различаю самого младшего, Чейза. Он спит на животе, обняв подушку и свесив одну ногу с постели. На кровати напротив тихонько посапывает Джейми. На лбу у него шишка: сегодня мальчик из класса случайно попал в него мячом во время игры в бейсбол.
        Как бы я хотел, чтобы мои синяки тоже были чистой случайностью.
        Прикрываю дверь, оставив небольшую щелку для Чейза, который все еще боится темноты, и иду в свою спальню.
        За этот час в комнате ничего не изменилось. На полу по-прежнему валяются тетрадные листки, на которых я делал задание по алгебре и, очевидно, выполнил его недостаточно хорошо. Один из листков порван в клочки: именно на нем было то уравнение, которое я решил неправильно. Всего одна ошибка  - и вся работа забракована, пусть это всего лишь задание для седьмого класса. Сдавать его нужно только на следующей неделе, но придется завтра же все переписать и надеяться, что на этот раз он будет доволен.
        Собираю листки с пола и, запихнув их в рюкзак, гашу свет. Забираюсь в постель, вздрагивая от боли, осторожно переворачиваюсь на правый бок. Целую вечность лежу в темноте, подтянув одеяло к подбородку и уставившись в стену. Я каждую ночь долго не могу заснуть.
        Подняв левую руку, разминаю пальцы и запястье. Вообще-то я должен выполнять это упражнение как можно чаще, но все время забываю. Я целые четыре недели носил гипс, и теперь запястье почти не сгибается. Наверное, пройдет еще несколько недель, прежде чем руку удастся разработать.
        Кто-то поднимается по лестнице. Спешу закрыть глаза и делаю вид, что сплю. Я отлично наловчился притворяться. Стараюсь дышать глубоко и ровно, для достоверности даже приоткрываю рот.
        Чуть разлепив веки, различаю на пороге силуэт. Сомнений нет: это он. Как всегда.
        Дверь тихо закрывается, через несколько секунд в комнате раздается звук шагов. Не знаю, зачем он здесь на этот раз. Очень хочется подсмотреть, но не решаюсь и лежу, не шелохнувшись. Он начинает чем-то шуршать. Судя по тому, что случилось сегодня вечером, роется в моем рюкзаке, пытаясь добраться до задания по алгебре. Опять тишина. Потом шорох. Глубокий вздох, напоминающий стон.
        А потом  - голос: «Прости меня, Тайлер». Непонятно, поверил ли он, что я сплю. Он часто просит прощения  - совершенно неискренне. Если бы он и правда сожалел о том, что натворил, не было бы нужды повторять эти слова снова и снова. Ему всегда есть за что извиняться. И мне страшно.
        Продолжаю лежать неподвижно. Он уйдет, только когда окончательно убедится, что я уснул. Видимо, у меня получилось. По крайней мере, он ничего больше не говорит. Однако не уходит. Гадаю, где он стоит: у двери или прямо возле меня.
        Несколько секунд я усердно посапываю, мысленно умоляя его побыстрее убраться отсюда. Снова тяжелые шаги и скрип двери. И опять  - вздох. Похоже, он сердится. Может, на меня, а может, на самого себя. Наверное, все-таки на меня, как обычно.
        Наконец легкий стук: вышел, закрыв за собой дверь.
        Вздыхаю с облегчением и оглядываю комнату. Сегодня он больше не придет, теперь можно спать спокойно. Только я, конечно, не засну. Уже несколько месяцев меня мучает бессонница. Я часто просыпаюсь и подолгу смотрю в потолок.
        И все-таки ночь  - мое любимое время суток. Приятно осознавать, что в течение следующих семи часов ты в безопасности. Хотя завтра все повторится. Буду сидеть на уроках и притворяться, что все в порядке. Прятать от мамы новые синяки и ссадины, которые обязательно появятся. И все они  - дело рук моего отца.
        2
        Наши дни
        В пиво явно что-то подлили: минут десять назад вкус был совсем другим. Наклоняю к себе бутылку и, зажмурив один глаз, заглядываю внутрь, пытаясь понять, что туда подмешали, стоило мне отвернуться. Пиво пахнет ромом. Смотрю через дверной проем в кухню. Джейк Максвелл стоит спиной ко мне и, склонившись над столом, смешивает разные напитки, как заправский бармен. Ненавижу его.
        - Что-то не так?
        Оборачиваюсь к Тиффани. Последние минут пять она сидит, закинув длинные загорелые ноги на мои колени, положив голову мне на плечо. Замечаю, что она перестала водить пальцем по моей груди и изучающе глядит на меня снизу вверх. Ее ярко-голубые глаза обрамлены длиннющими густыми ресницами  - вчера таких не было.
        - Джейк считает, что подлить ром в пиво  - отличная шутка,  - поясняю я. Скрипнув зубами, опускаю бутылку на столик рядом с диваном и бормочу:  - Иди ко мне.
        Обнимаю Тиффани за плечи и притягиваю к себе. Она прижимается щекой к моей рубашке. Сейчас перепачкает ее косметикой, ну и плевать. Зато какие у Тиффани ноги! Начинаю поглаживать ее колено. Потихоньку веду ладонь выше, к бедру. Тиффани одета в обтягивающее черное платьице. Оно для нее коротковато, а я и доволен.
        - Когда выдвигаемся?
        - Около одиннадцати,  - рассеянно отвечает Тиффани и, поощряя меня, сама направляет мою руку еще выше, под платье. Касаюсь ее кружевных трусиков.
        Усмехнувшись, Тиффани выпрямляется и, щекоча губами мое ухо, с придыханием спрашивает:
        - Сегодня ночуешь у меня?
        Пару лет назад ее призывный шепот сводил меня с ума, а сейчас оставляет полностью равнодушным. Тиффани пытается удержать меня с помощью секса. И пока ей это удается. Не убирая ладони с ее бедра, усаживаю Тиффани к себе на колени и, отбросив ее светлые пряди, целую в шею. Запрокинув голову и закрыв глаза, она ерошит мои волосы. Оставляю на ее коже засос. Тиффани утверждает, что терпеть не может эти отметины, но никогда меня не останавливает, так что, думаю, на самом деле ей все нравится.
        Внезапно она отталкивает меня и вскакивает на ноги. Джейк врубил музыку так громко, что я не услышал, как открылась входная дверь. У Тиффани оказался более острый слух: она торопливо ставит бутылку на стол и оправляет платьице, безуспешно пытаясь натянуть его пониже.
        - Мама!  - суетливо бормочет она, устремляясь навстречу матери.  - Ты же говорила, что вернешься поздно!
        - А я и вернулась поздно. Уже половина девятого,  - возражает Джилл, мама Тиффани. Прижимая к себе сумочку, стуча каблуками по деревянному полу, она проходит в кухню и сразу замечает на столе выпивку. Джейк торопливо выключает музыку. Джилл смотрит на дочь с осуждением.  - Ты не предупреждала, что позовешь гостей.
        Тиффани не оставляет попыток хоть как-то прикрыть коротеньким платьем голые ноги. Совершенно очевидно: ее мама не в восторге от происходящего.
        - Я думала, к твоему приходу все уже разойдутся,  - пожав плечами, объясняет Тиффани и складывает руки на груди, загораживая декольте.
        - И куда вы собрались?  - как обычно резким тоном спрашивает Джилл. Мы с Тиффани встречаемся уже несколько лет, и за все это время я ни разу не видел, чтобы ее мама улыбалась. Джилл  - та еще сучка. Да и Тиффани хороша.
        - На вечеринку.  - Тиффани надувает губки.  - Тут пока просто отсиживаемся. Нельзя же появиться на тусовке слишком рано, мам! Это неприлично.
        - Ладно,  - нехотя кивает Джилл. По тону понятно: наше присутствие ее не радует.  - Только сделайте музыку потише. Голова трещит.
        Джилл потирает виски и, поправив волосы, поворачивается к двери. Перед уходом кидает на меня уничижительный взгляд. А я машу ей рукой и нахально улыбаюсь, потому что знаю: ее это бесит.
        Мама Тиффани меня терпеть не может. Невзлюбила с первого взгляда, хотя в то время мы с Тиффани были просто приятелями. Джилл не хочет, чтобы ее дочь со мной встречалась, потому что уверена: я на нее плохо влияю. В чем-то Джилл права. С годами ее неприязнь ко мне только усилилась и постепенно переросла в неприкрытое презрение. Меня это мало волнует. Я совершенно равнодушен к Тиффани, а потому нисколько не стараюсь расположить к себе ее мамашу.
        Стоит Джилл шагнуть за порог, как Тиффани прекращает терзать подол платья и, с облегчением откинувшись на спинку дивана, закатывает глаза.
        - Она бывает такой занудой!
        После чего подходит к колонкам и требует у Джейка снова включить музыку. Тот подчиняется, уменьшая, правда, громкость. Пока Тиффани и Джейк спорят, какие песни добавить в плей-лист и что кому налить, встаю и, приблизившись к ним, обхватываю Тиффани за плечи. Она с готовностью прижимается ко мне. Джейк искоса поглядывает на нас. Да, он может заполучить любую девушку, какую пожелает, только не Тиффани. Три года назад она предпочла меня, а не его. Думаю, Джейк мне этого в жизни не простит.
        Достаю из упаковки пиво.
        - А ту бутылку чего не допиваешь?  - мгновенно интересуется этот придурок, приподняв брови и противно ухмыляясь.
        Ради остальных наших приятелей мы притворяемся, что дружим. А зря! Так и хочется съездить ему по морде.
        Нахмурившись, смотрю на него с угрозой. Обычно такого взгляда достаточно, чтобы все поняли: со мной лучше не связываться. Однако на Джейка это давно не действует. Фыркнув, он передает мне открывалку для бутылок  - похоже, нарочно старается вывести меня из себя.
        - Что это Дин и Мег так долго торчат на втором этаже?  - невинно интересуется Джейк, поднимая бокал с мешаниной из разных напитков.  - Я изобрел отличный экзотический коктейль. Хочу испробовать его на Дине.
        Заглянув в бокал, убеждаюсь, что из экзотического в нем  - только ярко-зеленый цвет.
        - Я за ними схожу.
        Отхлебнув пива, вразвалку направляюсь к лестнице, теребя волосы и помахивая рукой с зажатой в ней бутылкой.
        Дверь в комнату Тиффани приоткрыта, и мне видно, как Меган с воплями босиком мечется туда-сюда, закрыв лицо руками. Дин молча наблюдает за ней.
        - Что-то вы, ребята, не торопитесь,  - замечаю я, заходя к ним.
        Оба поворачиваются ко мне. Меган явно на грани истерики. Застонав, она бросается на кровать. Только сейчас я замечаю, что ее платье сзади расстегнуто. Подмигиваю Дину.
        - Что, уже перепихнулись?
        - Очень смешно,  - вздыхает Дин и кивает в сторону Мег.  - Молнию заело.
        Меган с трагическим видом садится на кровати.
        - Придется взять одежду у Тиффани,  - шмыгая носом, объявляет она таким тоном, как будто наступил конец света.
        Подумать только, впасть в истерику из-за какого-то там платья! Воздерживаюсь от комментариев, иначе Меган меня убьет.
        - Дай-ка я.  - Ставлю бутылку на комод и, рывком поставив Меган на ноги, захожу сзади и внимательно разглядываю молнию. За те три года, что мы с Тиффани встречаемся, я научился неплохо разбираться в таких застежках. Замечаю, что между бегунком и зубцами оказался зажат кусочек материи. С силой тяну бегунок вниз, высвобождая ткань, и плавно застегиваю молнию.
        Меган вздыхает с облегчением и, назвав меня своим спасителем, бежит за туфлями. Дин корчит недовольную мину, понимая, что сейчас я начну его подкалывать, и я не заставляю его долго ждать.
        - Неужели ты не смог справиться с такой ерундой?  - Ухмыляясь, беру его за руку чуть выше локтя и делаю вид, что безуспешно пытаюсь нащупать бицепс.
        Дин  - хороший парень, иногда даже слишком. Ему не мешало бы стать пожестче.
        - Я решил положиться на тебя. Учитывая, сколько платьев ты успел расстегнуть за всю свою жизнь, тебе в этом нет равных,  - парирует Дин.
        Конечно, он преувеличивает. Мы дружно смеемся и, чокнувшись бутылками, отхлебываем пиво. Вытираю ладонью губы и перевожу взгляд на Меган. Сидя на кровати, она надевает туфли.
        - А где Рейчел?  - спрашиваю я, только сейчас осознав, что сегодня ее не видел.
        Обычно она всегда ходит с нами и еще до начала вечеринки напивается так, что Дин вынужден поддерживать ее, чтобы не упала, а Джейк все продолжает ей наливать. Рейчел считает меня последней сволочью, поэтому я не слишком расстроен, что ее нет.
        - Мама отправила ее с каким-то поручением,  - объясняет Меган.  - Но на вечеринку Рейчел придет. Кстати, а кто ее сегодня устраивает? Люси, что ли?
        Этого я не помню. Вопросительно смотрю на Дина. Он знает все обо всех, от школьников до студентов. Не представляю, зачем ему столько всего держать в голове.
        - Да, Люси. По-моему, она девятиклассница.
        Пожимаю плечами.
        - Я не в теме.
        Ничего удивительного, что эта Люси нас пригласила, хотя мы друг друга не знаем. Нас часто зовут на вечеринки совершенно незнакомые люди.
        Со стороны входа слышится покашливание. Мы оборачиваемся. Тиффани стоит в дверях, прислонившись спиной к косяку, и, натянуто улыбаясь, накручивает локон на палец.
        - Джейк налил вам по коктейлю,  - глядя поочередно на Дина и Меган, сообщает она и подчеркнуто добавляет:  - Пойдите, попробуйте.
        - Другими словами, «убирайтесь вон из моей комнаты»?  - шутит Дин.
        На самом деле он прав: Тиффани имеет в виду именно это. В ответ на его подколку она хлопает своими невероятными ресницами и улыбается еще шире, обнажая зубы.
        - Идем, Мег,  - понимающе кивает Дин.  - Оставим этих голубков наедине.
        Он помогает Меган подняться с кровати; на таких высоких шпильках даже стоять тяжело. Они выходят, и Тиффани плотно закрывает дверь. Мы остаемся наедине. Ловлю себя на том, что усмехаюсь: Тиффани никогда не умела скрывать своих намерений.
        - Неужели так не терпится?  - поддразниваю я и залпом допиваю пиво.
        Отставив бутылку, медленно приближаюсь к Тиффани, закатывая рукава до локтя. Все это так привычно… И вот уже мои руки стискивают ее бедра, а губы приближаются к ее губам. В нос ударяет приторный запах духов, и я едва не задыхаюсь.
        Почему-то Тиффани не отвечает на мой поцелуй, а через несколько секунд и вовсе с силой отталкивает меня. Ошеломленно таращусь на нее, разинув от удивления рот. Раньше она никогда меня не динамила.
        Выражение ее лица меняется. Теперь оно суровое и жесткое.
        - Ты оставил внизу телефон,  - резко говорит она, протягивая мой мобильный.
        Зачем-то проверяю карманы  - там, конечно, пусто. Хочу забрать телефон, однако Тиффани быстро прячет руку за спину и решительно качает головой. Она явно чем-то недовольна, и надо срочно исправлять положение. Иначе мне придется весь вечер терпеть ее плохое настроение.
        - Я читала твою переписку с Декланом,  - после паузы объявляет Тиффани.
        - И что с того?
        Чего она так взъелась? Ну да, мы с Декланом договорились пересечься сегодня вечером и выкурить пару косячков. Ничего нового. Тиффани к этому уже привыкла.
        Деклан Портвуд  - личность известная. Все, кто балуется наркотой,  - его добрые приятели. Остальные Деклана на дух не переносят.
        Задрав голову, Тиффани смотрит мне в глаза.
        - Я прочитала всю переписку.
        До меня наконец доходит, о чем она. Изо всех сил пытаюсь придумать какое-нибудь оправдание и беспомощно замираю, словно перепуганный олень перед автомобилем.
        - Ты же это не всерьез, правда?  - уже мягче спрашивает Тиффани.  - С обычными твоими глупостями я еще готова мириться, но на этот раз ты зашел слишком далеко. Не хочу, чтобы мой парень загремел в тюрьму. Ты хоть представляешь, что обо мне тогда подумают?
        Молчу, гадая, как поскорее замять вопрос. За то время, что мы встречаемся, я уяснил одно: с Тиффани лучше не спорить. Надо признать, что был не прав, и она заткнется. Я понял и еще кое-что: Тиффани плевать, чем я занимаюсь, главное, чтобы на ней не отразилось.
        - Я пока ни на что не подписывался,  - бормочу я.  - Мы просто общались…
        - Но зачем?!  - Тиффани всплескивает руками, явно поражаясь моему безрассудству.  - Ты же ни в чем не нуждаешься. А если не ради денег, то какого хрена?
        Пожимаю плечами. Я и сам не знаю.
        - А что мне терять?
        Тиффани смотрит на меня, как на психа.
        - Что терять? Хм-м-м… Да все! Если ты считаешь, что стать наркоторговцем  - хорошая затея, значит, ты совсем тупой!
        Стараясь сохранять хладнокровие, закрываю глаза и глубоко вздыхаю. Тиффани раздувает из мухи слона, и сегодня меня так и подмывает в кои-то веки поставить ее на место. Надоело постоянно извиняться.
        - Это всего-навсего марихуана.
        - Да-да. Ты говорил то же самое, когда впервые решил покурить травку. И вот до чего докатился!  - Она гневно сует телефон мне в руку.  - Начнешь с продажи марихуаны пацанам, а потом станешь торговать кокаином среди таких же неудачников!  - Раздраженно дернув головой, Тиффани отворачивается.  - Сегодня я больше с тобой не разговариваю. Ты мне противен. А если увижу Деклана, врежу ему как следует.
        Скрежещу зубами от злости. Спокойствие дается мне нелегко, а бурлящий в крови алкоголь только усиливает раздражение. Сосредоточенно пытаюсь выровнять дыхание. От моих возражений будет только хуже.
        Вроде бы тема исчерпана, и у меня есть несколько часов, чтобы прийти в себя, прежде чем я снова окажусь у Тиффани под каблуком. К моему изумлению, уже направившись к двери, она вдруг останавливается и, растянув губки в самодовольной, жестокой улыбке, добавляет:
        - Знаешь, Тайлер, создается впечатление, что ты сам хочешь попасть в тюрьму. Как твой папочка.
        Это последняя капля. Мое терпение лопается. В груди вспыхивает безумная ярость. Тиффани ответит за свои слова! Хватаю первое, что попалось под руку  - а попалась мне бутылка из-под пива,  - и, плохо осознавая, что делаю, с силой швыряю в стену. Перелетев через всю комнату, бутылка разбивается вдребезги, и осколки летят во все стороны. Тяжело дыша, постепенно прихожу в себя и замечаю, что Тиффани смотрит на меня, разинув рот от испуга.
        - Счастливо оставаться,  - рычу я сквозь зубы.
        Резким движением убираю телефон в карман, достаю ключи от машины и выхожу из комнаты.
        - Отлично!  - кричит Тиффани мне вслед, указывая на россыпь осколков на ковре.  - Ты настоящий псих!
        Я мог бы сказать про нее еще и не такое… Впрочем, нужно как-то успокоиться. Жаль, не умею сдерживать эмоции. Так уж меня воспитали.
        Из кухни доносятся музыка и смех Меган, но я не в том настроении, чтобы идти с ними на вечеринку. Бегу вниз по ступенькам, мечтая только об одном: оказаться как можно дальше от этого дома и от Тиффани. Дин окликает меня, я даже не оборачиваюсь. Молча проскочив мимо, шагаю за порог и захлопываю за собой дверь.
        Моя «Ауди» стоит рядом. Забираюсь на водительское сиденье и остервенело дергаю ремень безопасности. Я выпил несколько бутылок пива, но не время разыгрывать из себя законопослушного гражданина. Поскорей бы отсюда убраться! Ожесточенно жму на газ. Мотор ревет, визжат шины. Машина стремительно набирает скорость. Впереди виден знак «стоп»  - даже не притормаживаю. Впрочем, как всегда.
        3
        Пятью годами ранее
        За ночь синяк у лопатки расплылся и стал болеть еще сильнее. Я чувствую его и сейчас, сидя на кухне, через силу глотая ложку за ложкой хлопья с молоком.
        Уже почти половина восьмого, через десять минут выходить. А я не хочу в школу. У нас сегодня физкультура, и ребята в раздевалке могут заметить мои кровоподтеки и ссадины. При одной мысли об этом становится дурно. Я собираюсь прогулять урок, хотя боюсь даже представить, что будет, если отец об этом узнает.
        Мамин голос выводит меня из размышлений.
        - Опять заснул?  - смеется она.
        Замираю, так и не донеся ложку до рта, и, растерянно моргая, смотрю на маму. Она уже полностью готова к выходу: на ней строгий костюм и туфли на каблуках. Рядом, на двери, висит мамина куртка.
        - Угу.  - Потерев глаза, продолжаю жевать хлопья.
        Мама накрывает на стол. Мне нравится, когда по утрам мы с ней завтракаем вдвоем. К сожалению, это каждый раз быстро заканчивается. Еще чуть-чуть  - и мама крикнет Джейми и Чейзу, чтобы они поторапливались. Братья забегут в кухню, а вслед за ними и отец, как только закончит бриться и отыщет галстук.
        - Какие у тебя сегодня уроки?
        Мама не понимает, почему я такой молчаливый по утрам, и всегда пытается меня расшевелить. А мне не то что говорить, жить не хочется…
        - Ничего интересного. Естествознание, математика и физкультура.
        - Хм. Кстати, о физкультуре.  - Внезапно посерьезнев, мама откладывает тарелки и становится напротив меня.  - Вчера я получила записку от твоего учителя.
        Она ждет объяснений, а я не знаю, что ответить, и просто сижу, нервно теребя пальцы. Мама достает из ящика сложенный листок бумаги и, развернув его, прокашливается.
        - «Меня беспокоит, что Тайлер за последний месяц пропустил пять занятий. Если так будет продолжаться, мне придется поставить в известность директора школы»,  - зачитывает она и пристально смотрит на меня.  - В чем дело? Тебе же нравилась физкультура.
        - Мне и сейчас нравится,  - убеждаю я маму и, отвернувшись, вру:  - Странно, почему-то каждый раз перед физкультурой я плохо себя чувствую. Выхожу подышать свежим воздухом, вот и не иду на урок.
        Похоже, мама мне не верит, однако ничего более правдоподобного в голову не пришло. Нельзя же открыть ей правду: из-за синяков я боюсь переодеваться вместе со всеми, и к тому же сложно заниматься спортом, когда все болит. Мама упирает руки в бока.
        - Неужели? Тогда нужно отвести тебя к доктору Колману,  - с заметной тревогой заключает она.
        - Нет!  - Испуганно вскакиваю со стула. Сердце бешено колотится, во рту пересохло. С трудом сглатываю.  - Я больше не буду прогуливать. Честное слово!
        С шумом сбежав по ступенькам и потолкавшись в дверях, в кухню врываются Джейми и Чейз. Пихнув Чейза так, что тот отлетает к стене, Джейми радостно усаживается за стол.
        - Ма-а-ам!  - ноет Чейз, потирая ушибленное плечо, и, состроив гримасу, похныкивая, направляется к маме.
        - Когда же вы наконец угомонитесь?  - вздыхает она, прижав Чейза к себе и потрепав его по волосам.  - Ох, сынок, ты надел футболку задом наперед!  - Рассмеявшись, мама помогает Чейзу переодеться.
        Джейми поворачивается ко мне и делает страшные глаза.
        - Я знал, что футболка задом наперед, но ничего не сказал!
        Неуемная энергия Джейми раздражает. Раннее утро, а он бодрый, как будто проснулся давным-давно.
        - Почему не сказал?
        - Так прикольнее! Чейз в ней смотрится дурачком!
        Привстав, Джейми запускает руку в коробку с хлопьями.
        - Джей!  - одергивает его мама, грозя пальцем.  - Не кроши на стол!
        Она подвигает Чейзу стул и ставит перед Джейми тарелку. Наверное, мама не любит утро. Мы все время заставляем ее нервничать, особенно Джейми.
        - Ой!  - Джейми рассыпает половину хлопьев.
        Мама вздыхает и кладет в тостер куски хлеба. В этот момент Джейми швыряет горсть хлопьев в Чейза. Мама отвлекается от тостера и складывает руки на груди.
        - Так. Вы домашнее задание сделали?
        Мы дружно киваем. Я всегда сразу после школы сажусь за уроки. Отец строго за этим следит.
        - Рюкзаки собрали?  - продолжает мама.  - Ничего не забыли?
        Мы снова киваем. Я тоже не люблю утро, просто ненавижу. Одни и те же вопросы, одни и те же ответы… И вот-вот появится отец.
        Джейми нарочно громко хрустит хлопьями и чавкает. Повозившись с пультом, мама включает новости. Уменьшает звук и, поглядывая в телевизор, намазывает джемом тост, а потом кладет его на тарелку Чейза, и тот с аппетитом принимается за еду. Братья выглядят довольными жизнью. Впрочем, как всегда. Я от них очень далек. Вроде бы сижу тут, рядом, а вроде бы меня здесь и нет. Сам не знаю, где я на самом деле. Порою я так глубоко погружаюсь в себя, что потом мне трудно вернуться. Все кажется пустым и бессмысленным.
        Раздавшиеся в коридоре тяжелые шаги и веселое насвистывание выводят меня из оцепенения. Если отец в хорошем расположении духа, он всегда по утрам напевает этот мотивчик. Впрочем, кроме меня, такие детали никто не отмечает. Мама и понятия не имеет, что он бывает злым.
        Глубоко вздыхаю и зажмуриваюсь, собираясь с духом, а когда снова открываю глаза, вижу отца. Он беззаботно улыбается. Как он может радоваться? Разве он не помнит, что произошло вечером? Отец явно не чувствует себя виноватым, и от одной мысли об этом начинает мутить.
        - Все бы отдал за чашку кофе!  - Он приглаживает волосы и приближается к маме. Я не спускаю с него глаз.
        - Держи.  - Каждое утро мама заранее наливает кофе для отца. Это  - часть семейного ритуала, который очень нравится им обоим.
        - Спасибо.  - Принимая дымящуюся чашку из ее рук, отец слегка пожимает мамины пальцы.
        Родители обмениваются улыбками. Отец делает большой глоток и передает маме свой синий галстук, который та аккуратно и заботливо ему повязывает. Потом она застегивает верхние пуговицы на его рубашке, а отец с теплотой и любовью смотрит на нее, приподняв подбородок, чтобы маме было удобнее.
        - Спасибо,  - повторяет он и, наклонившись, целует маму в щеку.
        - Папа!  - подает голос Чейз.  - Меня Джейми толкнул!
        - И это ты называешь «толкнул»?  - Джейми вскакивает на ноги и грозит брату кулаком.  - Я тебе покажу, что значит «толкнуть»!
        Отец мог бы показать это лучше…
        Нахмурившись, отец поочередно смотрит на них обоих. Подвигает стул и удобно усаживается рядом с Чейзом.
        - Когда же вы перестанете ссориться? Джей, тебе в январе уже десять, а это двузначное число. Ты знаешь, что нельзя больше задевать братьев, как только число, обозначающее возраст, становится двузначным?
        Джейми растерянно опускается на стул.
        - Правда?
        - Правда,  - с самым серьезным видом подтверждает отец, а затем, разразившись хохотом, весело подталкивает локтем Чейза. Отпивает еще кофе и только сейчас обращает внимание на меня. Выражение его лица становится жестким. Отец отставляет чашку.
        - Кое-кто сегодня совсем притих.
        - Думаю, дело в этом.  - Мама снова достает записку от учителя.
        Чувствую, что бледнею. Мама, не показывай ему! Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
        - Уже пять раз прогулял физкультуру,  - добавляет мама, протягивая записку отцу.  - Я напишу мистеру Эшеру, что такого больше не повторится. Правда же, Тайлер? Ты обещаешь?
        К горлу подкатывает тошнота, я не могу даже говорить, поэтому просто несколько раз киваю.
        Отец читает записку, сжав губы; зеленые глаза сердито сверкают. Настроение у него поменялось: отец снова стал злым, и эту злость я скоро испытаю на себе.
        - Какого черта ты прогуливаешь? Сам себе создаешь проблемы!
        - Ну все, ты влип!  - хихикает Джейми.
        И он совершенно прав.
        Отец ждет объяснений, а я не могу вымолвить ни слова. Даже вдохнуть не получается. Если бы мы были одни, я бы промолчал, но сейчас нужно что-то ответить, поэтому в конце концов бормочу:
        - Мне нездоровилось.
        Отец приподнимает бровь.
        - Пять раз?
        Не верит. Всем очевидно, что я лгу. Надо было придумать оправдание получше. Беспомощно пожимаю плечами и, потупившись, начинаю изучать царапину на руке.
        - Больше не прогуливай,  - велит мама.
        Снова киваю и с облегчением слышу, как она увеличивает громкость телевизора. Чейз просит еще тост. Значит, разговор окончен.
        Минут пять не решаюсь поднять взгляд на родителей, особенно на отца. Ясно, что он злится и так этого не оставит. Тошнота не проходит. Ненавижу мистера Эшера! Зачем он только послал записку?
        - Так,  - громко произносит отец. Я заставляю себя посмотреть на него. Он допивает кофе и сверяется с наручными часами.  - Тебе пора.
        Родители каждый день по дороге на работу отвозят нас в школу: отец  - меня, а мама  - Джейми и Чейза.
        - Одевайся,  - поторапливает мама, не отходя от раковины. За утро она, как всегда, ни разу не присела.  - И не забудь почистить зубы.
        Отчаянно не хочу идти в школу: очень болит синяк у лопатки, а гневный вид отца пугает чуть ли не до рвоты. Лучше бы меня и правда вывернуло: тогда бы мне разрешили остаться дома.
        Стремясь побыстрее удрать из кухни, соскальзываю со стула и торопливо направляюсь к лестнице. В это время в коридор выходит отец.
        - Тайлер!
        Застыв на месте, оборачиваюсь. Отец надевает куртку и поправляет галстук. Он выглядит совершенно невозмутимым. Вроде бы уже не сердится, но и не улыбается.
        - Жду тебя в машине.
        4
        Наши дни
        Черт! Совсем забыл про барбекю.
        На нашей лужайке столпились гости. Жму по тормозам так резко, что машину заносит. У дома нет других автомобилей, значит, мама пригласила только тех, кто живет неподалеку. Она каждый год закатывает пирушки, и все соседи регулярно стекаются к нам с ящиками пива наперевес. Не понимаю, почему мама настаивает, чтобы я непременно присутствовал. Это же скука смертная! Тем более что большинство гостей я терпеть не могу. Миссис Хардинг из соседнего дома однажды обратилась в полицию из-за того, что я прошел по ее газону. Мистер Фазио, живущий напротив, донес маме о вечеринке, которую я устроил в ее отсутствие. Миссис Бакстер с северного конца Дидре-авеню постоянно жалуется, что от моей машины слишком много шума.
        Так что обычно я в этих занудных сборищах не участвую.
        Заглушив мотор и выдернув ключи из замка зажигания, распахиваю дверцу и выбираюсь из машины. На лужайке грохочет музыка, в воздухе витает тошнотворный запах жарящегося мяса. Ненавижу барбекю. И даже не из-за толпы гостей, а больше из-за этой вони. Я давно стал вегетарианцем. Ерошу волосы, стараясь совладать с гневом. Меня и так уже вывели из себя, а тут еще эта гулянка.
        Сощурившись, шагаю к лужайке. Ударяю кулаком по калитке, чтобы дать всем понять: я в ярости. Калитка распахивается, и все разговоры немедленно стихают, только музыка продолжает звучать. Замечаю в дальнем конце сада миссис Хардинг. Она смотрит на меня с отвращением.
        - Простите, припозднился,  - объявляю я, выискивая взглядом в толпе маму. Ее нигде нет, чему я очень рад: не хочу смущать ее перед знакомыми, а иначе вести себя не могу. Зато мой придурок-отчим тут как тут: Дейв стоит у мангала, настороженно следя за мной: мол, попробуй только что-нибудь выкинуть. И это еще одна причина продолжать в том же духе.
        - Ничего интересного не пропустил? Ну если не считать, конечно, уничтожения бедных зверюшек.  - Показываю отчиму средний палец. Возмущенные голоса гостей пропускаю мимо ушей. Я мог бы и не такой спектакль учинить. Например, сбросить ящик пива со стола. Решаю этого все же не делать: хватит мне на сегодня скандала с Тиффани.
        - Надеюсь, друзья, вы вдоволь насладились коровой, которую только что сожрали.
        Так и тянет дать кому-нибудь в морду! Поэтому я просто хохочу над собственной шуткой и отворачиваюсь, пока еще могу держать себя в руках.
        - Кому пива?  - вмешивается отчим.
        Раздаются неуверенные смешки гостей, явно чувствующих себя неловко. А я прохожу в дом и, демонстративно хлопнув дверью, вздыхаю с облегчением.
        В кухне прохладно: работает кондиционер. Направляюсь к лестнице, чтобы подняться к себе и наконец отдохнуть и успокоиться. Но тут меня окликает мама. Жаль, не получилось избежать разговора: я слишком зол, чтобы с кем-то объясняться. На секунду зажмуриваюсь, собираюсь с мыслями и поворачиваюсь к ней. Надеюсь, мама не заметит, что от меня несет пивом. Как же, в таком состоянии сел за руль!
        - О чем ты только думаешь?!  - сурово спрашивает она.
        Я и сам не знаю, поэтому молча пожимаю плечами.
        - Где ты был?!  - Мама очень расстроена, и мне становится немного стыдно, когда она, убедившись, что рядом никого нет, хватает меня за локоть и тащит в гостиную.  - Я же просила тебя прийти на барбекю! Ты считаешь, что можно заявиться в самый разгар вечеринки и всем нахамить?!
        Она закрывает глаза и потирает виски, как будто у нее от меня разболелась голова.
        На всякий случай отступаю на пару шагов, чтобы мама не почувствовала запах пива. Не стоит подливать масла в огонь.
        - Да я вернулся почти вовремя,  - бормочу я, потому что формально придраться не к чему: мама сказала прийти  - я и пришел.
        - Ты приехал на два часа позже!
        Обычно она не устраивает мне долгих разносов. Ну зачем ей понадобилось выяснять отношения именно сейчас?! Я усмехаюсь, чтобы не разрыдаться.
        - Да мне вообще ваше чертово барбекю до лампочки!
        Мама вздыхает.
        - Бог с ним, с барбекю. Что у тебя опять стряслось?  - Она начинает расхаживать туда-сюда, пытаясь понять причины моего поступка. Надо признать, обычно я держусь не так вызывающе.  - Ты ведешь себя как капризный ребенок. В чем дело?
        Отворачиваюсь к окну. Никогда не умел врать, глядя маме в глаза.
        - Все нормально.
        - Ладно, не хочешь  - не говори.  - Ее тон снова становится жестким. Не люблю, когда мама так со мной разговаривает. Она часто на меня сердится, хотя в глубине души расстраивается и ощущает себя беспомощной. Хотя сейчас, похоже, я и правда ее взбесил.  - Только зачем было позорить меня перед соседями?
        - Тебе на них не наплевать?
        Секунду помолчав, мама вздыхает.
        - Эх… все-таки зря я тебя отпустила. Сидел бы лучше дома. Так нет  - пожалела! На свою голову.
        - Я все равно ушел бы.
        Даже если бы у меня не было на сегодня никаких планов, я ни за что не остался бы на барбекю. Мама и сама это знает, но почему-то никак не оставит меня в покое. Дерзко подаюсь вперед и вызывающе смеюсь.
        - Ну и что ты мне сделаешь? Посадишь под домашний арест?
        Это ее любимая угроза, которую мама за два года так ни разу и не выполнила.
        - Ты невыносим.
        Тут что-то отвлекает ее внимание, и она, нахмурившись, выходит за дверь.
        Вскинув голову, приглаживаю волосы. Еще одна такая перепалка, и я взорвусь!
        Слышу, как мама с кем-то разговаривает. Оборачиваюсь. Мама стоит, прислонившись к дверному косяку. Мне становится любопытно, кто ее собеседник, и я выглядываю в коридор.
        На лестнице, неловко занеся ногу над ступенькой, застыла девушка. Похоже, она в ужасе. Как ни странно, я понятия не имею, кто это. Не сильно моложе меня, странно, что мы не сталкивались в школе. Я бы ее наверняка запомнил: меня всегда привлекали брюнетки.
        Девушка смотрит на меня с тревогой. Интересно, что ее так напугало? Хотя нет, на самом деле мне куда более интересны ее губы, полные и чувственные. Эту милашку я бы точно заприметил. Значит, она не местная… Стоп, о чем я только думаю? Тиффани убила бы за такие мысли!
        - Это еще что за штучка?  - требовательно вопрошаю я, переводя взгляд на маму.
        Она медлит с ответом. Кажется, сама немного нервничает.
        - Познакомься, Тайлер,  - наконец мягко произносит мама, успокаивающе дотрагиваясь до моей руки.  - Это Иден. Дочь Дейва.
        Новость ошеломляет.
        - Дочь Дейва?!
        Выразительные, влажные губы Иден слегка изгибаются в настороженной улыбке.
        - Привет.
        От звука ее голоса, низкого и хрипловатого, я замираю на месте. Сверху вниз  - Иден ниже меня на несколько дюймов  - разглядываю ее, пытаясь осознать происходящее. Значит, эта девушка… эта брюнетка с пухлыми губами и хрипотцой в голосе  - моя сводная сестра?!
        Вот черт! Да быть не может!
        Мама и правда упоминала, что дочка Дейва собирается летом погостить у нас, но я пропустил это мимо ушей. А зря. Я даже не предполагал, что она уже такая взрослая. Интересно, сколько ей лет? Я бы спросил, только не в силах вымолвить ни слова. Воздуха не хватает. Сглотнув, шепотом повторяю:
        - Дочь Дейва?!
        Мне все еще не верится.
        Мама раздраженно вздыхает.
        - Да, Тайлер. Что за дурацкие вопросы? Я предупреждала тебя о ее приезде.
        Украдкой разглядываю Иден. Ее макияж чуть смазался.
        - И в какой комнате?
        - Что?  - Мама непонимающе морщит лоб.
        Во рту становится сухо.
        - Где вы ее поселили?
        - Рядом с тобой.
        Вот ответ, который я боялся услышать. Из груди вырывается стон. У нас две комнаты для гостей, но мама, конечно же, разместила Иден прямо у меня под боком. А я не хочу, чтобы она мозолила мне глаза! И вовсе не из-за подружки, а потому, что Иден  - моя сводная сестра. Господи, никогда бы не подумал, что не смогу замутить с девушкой по такой нелепой причине!
        Только сейчас понимаю, что уже долгое время, не мигая, пялюсь на Иден. На меня снова накатывает раздражение. Из-за нее теперь целое лето придется где-то ошиваться, только чтобы не быть дома! И поехать к Тиффани после нашей ссоры тоже нельзя. Как же все достало!
        Невежливо оттолкнув маму локтем, решительно устремляюсь наверх. Протискиваясь мимо Иден, задеваю ее плечом, однако не извиняюсь и спешу убраться подальше.
        Захожу в комнату и захлопываю за собой дверь. Чтобы собраться с мыслями, врубаю музыку и начинаю расхаживать туда-сюда. Уже успокаиваясь, обращаю внимание на то, что мама застелила мою постель, собрала с пола всю одежду и аккуратно сложила в стопку на комоде, чтобы позже я повесил ее на место. Я знаю: если оставить все как есть, через какое-то время мама сдастся и сделает все сама. Наверное, она продолжает каждое утро убираться в моей комнате только ради возможности регулярно проводить у меня обыск.
        Скрипнув зубами, заглядываю под кровать. Ну вот, еще вчера здесь стояла упаковка пива, а теперь пусто. Маминых рук дело! Прохожу в ванную и открываю шкафчик. Так и есть: пачка «Мальборо» тоже исчезла. Я курю не очень часто, однако на всякий случай предпочитаю держать сигареты под рукой.
        Возвращаюсь в комнату, сажусь на кровать и потираю виски. Чем бы заняться? Настроение какое-то странное, неоднозначное. Сейчас бы напиться или выкурить косяк-другой. Обычно это помогает отвлечься и не зацикливаться на неприятностях. Пожалуй, я все-таки пойду на вечеринку, хоть там и будет Тиффани. Все равно дома теперь оставаться нельзя.
        Шлю сразу нескольким приятелям сообщение с просьбой дать мне адрес той девятиклассницы. Калеб откликается первым, и я пишу в ответ, что буду минут через двадцать.
        Побрызгавшись одеколоном, выключаю музыку и вытаскиваю ключи от машины: за это время я окончательно протрезвел. Я еще не успел остыть после сегодняшней руготни, поэтому со злостью ударяю по двери. Она распахивается, и я сразу натыкаюсь на эту чертову Иден.
        Она смотрит на меня испуганно. Замечаю, что у нее красивые, светло-карие глаза с золотистым оттенком.
        - Привет,  - повторяет она.  - У тебя неприятности?
        Ох, какой голос! Моргаю, пытаясь придать лицу равнодушное выражение, чтобы Иден не догадалась, насколько сильное впечатление на меня производит.
        - Пока,  - небрежно бросаю я и, быстро спустившись на первый этаж, выхожу из дома. Так и подмывает обернуться, но я не поддаюсь соблазну. Решено: я не стану общаться с этой девушкой.
        Веселье на лужайке продолжается. Сзади доносится музыка и смех гостей. К счастью, никто меня не замечает, поэтому я спокойно забираюсь в машину и завожу мотор. Вообще-то мама не стала бы снова затевать скандал, даже если бы увидела, что я уезжаю. Она все мне прощает.
        Прежде чем тронуться, я еще минуту сижу, облокотившись на руль, и размышляю, не написать ли Тиффани. Наверное, лучше ее предупредить. Вздохнув, достаю телефон и набираю: «увидимся на вечеринке». А потом жму на газ.
        5
        Пятью годами ранее
        Труднее всего  - заставить себя приблизиться к серебристому «Мерседесу» отца. Плетусь, еле волоча ноги, судорожно вцепившись в лямки рюкзака. Чувствую на себе грозный взгляд отца. Дорога в школу занимает десять минут, и он явно готовится высказать по пути все, что обо мне думает. Зачем же мама показала ему записку?
        Стараясь не встречаться с ним глазами, открываю дверь и забираюсь на переднее сиденье. Кладу рюкзак на колени, пристегиваюсь и принимаюсь изучать собственные кроссовки.
        Отец вздыхает и, заведя мотор, жмет на газ. По радио описывают обстановку на дорогах. Отец увеличивает громкость и, услышав о сорокаминутном заторе на автостраде, по которой он ездит на работу, стонет, как от зубной боли. Я и так с самого утра испортил ему настроение, а тут еще пробки… Теперь он рассержен еще больше. Выключает радио и принимается за меня.
        - Ну, и что ты придуриваешься? Ему, видите ли, нездоровится! Чушь собачья!
        Искоса смотрю на него. Отец, уставившись на дорогу, качает головой. Физически ощущаю, как его гнев растет, уплотняется, заполняет пространство вокруг.
        - Мне… мне было лень идти на физкультуру,  - вру я, изумляясь, как же он сам не понимает истинную причину.  - Не люблю бегать.
        - Чушь собачья!  - повторяет отец.  - Это что, подростковый бунт? Проверяешь меня на прочность?
        - Н-нет.  - Я начинаю заикаться. Дергаю рюкзак за и без того потрепанные лямки, пытаясь сочинить еще какое-нибудь оправдание. Похоже, нужно сказать правду. Иначе живым мне отсюда не выбраться. Зажмуриваюсь.  - Я не проверяю. Я просто… ну, из-за раздевалки…  - Закусываю губу и, затаив дыхание, жду ответа.
        - Что с раздевалкой?
        Зажмуриваюсь еще сильнее. Надеюсь, отец по-прежнему следит за дорогой, а не за мной. Во рту пересыхает, и каждое слово дается с трудом.
        - М-м… не хочу, чтобы… чтобы меня расспрашивали…
        - О чем?
        Открываю глаза и, растерянно глядя на него, лепечу:
        - Папа… ты же знаешь, о чем.
        - Нет,  - твердо возражает он.  - Понятия не имею. Не о чем тебя расспрашивать.
        Невероятно. Должно быть, отец просто делает вид, что не догадывается. Или он сошел с ума?
        - Угу,  - невнятно соглашаюсь я и, замолчав, начинаю яростно теребить и так измочаленные лямки рюкзака. За всю дорогу отец ни разу на меня не взглянул. Надеюсь, потому что ему стыдно, а не потому что плевать.
        - Значит, сегодня у тебя математика?
        Киваю. Отец останавливается перед знаком «стоп». Дорога свободна, однако вместо того, чтобы ехать дальше, отец ставит машину на ручной тормоз и, наклонившись ко мне, отбирает рюкзак. Покопавшись в нем, достает листки, на которых было задание по алгебре на следующую неделю, и начинает их просматривать. Не представляю, что он там ищет.
        - Как только вернешься домой, сразу же садись и решай уравнение, в котором допустил ошибку,  - спокойно приказывает он, помахав одним из обрывков.  - И заново перепиши остальные примеры.
        Он переводит взгляд на бумажные клочки и осуждающе цокает языком, как будто это я вчера порвал листок с домашкой. Потом сминает их в кулаке, так, что костяшки пальцев белеют от напряжения, и небрежно кидает в подстаканник рядом с переключателем передач.
        - Зачем переписывать остальные примеры?  - недоумеваю я, принимая из рук отца рюкзак и застегивая молнию.  - Другие листки уцелели.
        - Тебе нужно больше заниматься. Задание надо не только выполнить, но и перевыполнить.  - Отец включает радио и трогается с места, вновь сосредоточившись на дороге.
        Неужели придется снова мучиться с тридцатью уравнениями из-за одной-единственной ошибки? Вчера я просидел над ними весь вечер! Сжимаю зубы так, что челюсти начинают болеть. Отец постоянно так со мной поступает. Раньше меня удивляли его требования, теперь я привык. И все равно в душе вскипает злость. Чтобы этого не показать, гляжу на приборную панель и пытаюсь поскорее успокоиться. «Отец желает мне добра»,  - мысленно убеждаю я себя.
        Наконец мы подъезжаем к дому Картеров, и я, как обычно, вздыхаю с облегчением. Именно в этот момент отец всегда меняет тон на дружелюбный, расплывается в улыбке и сохраняет благодушие следующие пять минут, пока везет нас с Дином в школу. Отец никогда не бывает злым при посторонних.
        Как по сигналу, дверь распахивается, и появившийся на пороге Хью, папа Дина, машет нам рукой. Через пару секунд из дома выбегает сам Дин, на ходу надевая на спину рюкзак. Хью помогает ему справиться с лямками, после чего оба направляются к нам.
        Так повелось с самого начала: отец отвозит нас с Дином в школу, а Хью  - забирает оттуда.
        Дин залезает на заднее сиденье, отец опускает стекло, чтобы перекинуться парой слов с его папой. Обернувшись и вытянув шею, наблюдаю, как Дин пристегивается. Разобравшись с ремнем безопасности, он протягивает мне руку, и мы в знак приветствия легонько соприкасаемся кулаками. Улыбаюсь ему, стараясь не прислушиваться к разговору отца с Хью.
        - Ты уже подготовил реферат по естествознанию?  - интересуется Дин, прислоняясь к кожаной обивке сиденья.  - Мама вчера полработы за меня написала.
        - Я сдал его на прошлой неделе.
        Хью, прокашлявшись, сует голову в машину и смотрит на нас. На губах у него играет добрая, искренняя улыбка.
        - Ну, ребята, приеду за вами ровно в три.  - Он показывает нам большой палец и отходит от автомобиля.
        Мне нравится Хью. Иногда я даже мечтаю, чтобы моим папой был он.
        Отъехав от дома Картеров, отец закрывает окно и убавляет звук радио, чтобы легче было поддерживать беседу. Все ли хорошо у Дина в школе? А в футбольной команде? И как он намерен праздновать приближающийся день рождения? Отец буквально излучает дружелюбие. Даже не знаю, что хуже: когда он злится или когда кажется приветливым. Не могу понять, какой он настоящий.
        Еще до того, как отец останавливает «Мерседес» возле школы, отстегиваю ремень и берусь за ручку дверцы. Не терпится сбежать от отца, от его постоянного недовольства и осуждения. В отличие от Дина, мне нравится в школе: здесь я могу хотя бы несколько часов побыть в безопасности.
        - Хорошего дня, ребята,  - натянуто улыбаясь, желает отец и, развернувшись на сиденье, дает Дину пять.
        Когда мы выходим из машины, он поправляет манжеты рубашки и окликает меня:
        - Тайлер!
        Застываю на месте. Отец смотрит на меня, слегка нахмурившись, потом снова улыбается, на этот раз печально. Впервые за всю неделю он, похоже, чувствует себя виноватым.
        - Учись хорошо. Я люблю тебя.
        «Неправда,  - мысленно возражаю я, захлопывая дверцу и направляясь к школе.  - Совсем не любишь».
        6
        Наши дни
        Еду на окраину города на вечеринку к некой Люси, которую вряд ли узнал бы в лицо. Уже почти десять вечера. По дороге я успел заскочить в винный и затариться двумя упаковками пива, а еще пачкой «Мальборо». Кассир, как всегда, закрыл глаза на то, что мне только семнадцать, но взамен стряс с меня лишних двадцать баксов. Ему повезло: я всегда покупаю именно у него. Вероятно, я его любимый клиент, если учесть, сколько от меня перепадает на чай.
        Темнеет. Медленно двигаюсь по Стенфорд-стрит и наконец нахожу нужный дом. Рядом припарковано несколько машин, а на крыльце ошиваются два парня: в руках  - кружки, на губах  - довольные улыбки. Кажется, я видел их в школе.
        Не в моих правилах заявляться на вечеринки так рано, но, по словам Калеба, почти все гости уже собрались. Даже не припомню, когда я в последний раз приезжал на такую тусовку в одиночестве. Обычно мне составляют компанию друзья или на худой конец Тиффани, однако сегодня придется побыть придурком, который проводит время наедине с бутылкой.
        Припарковавшись у тротуара, глушу мотор. Парни на крыльце вытягивают шеи и, разинув рты, глазеют на мою машину. Делаю вид, что не замечаю; их зависть мне приятна.
        Отстегнув ремень безопасности, опускаю оконное стекло, и до меня долетает ритмичная музыка. Достаю из упаковки банку пива. После дневной пьянки алкоголь уже совсем выветрился из организма, и я должен исправить положение. Меня не прельщает перспектива войти в эти двери трезвым. Когда я навеселе, гораздо проще поддерживать репутацию крутого парня.
        Зубами открываю банку и отпиваю глоток. Выдохнув, залпом осушаю ее и швыряю в бардачок. Смотрюсь в зеркало заднего вида. Глаза поблескивают более насыщенным, чем обычно, изумрудным цветом, но, пожалуй, я выгляжу слишком приветливым. Сжимаю зубы и сощуриваюсь, чтобы казаться угрюмым и жестким. Так-то лучше.
        Сую ключи в карман и вылезаю из машины, прихватив с собой обе упаковки пива и сигареты. Локтем закрываю дверцу и, поставив пиво на багажник, закуриваю.
        Один из парней на крыльце, прихлебывая из кружки, интересуется:
        - Ты на вечеринку?
        Вот кретин. Смерив его презрительным взглядом, глубоко затягиваюсь и неторопливо выдыхаю облако дыма.
        - Не-а. Я так, пейзажем полюбоваться.
        Зажав зубами сигарету, подхватываю пиво и направляюсь к дому. Доносящаяся оттуда музыка звучит тише, чем обычно на вечеринках, а значит, во-первых, Люси в этом деле  - новичок, а во-вторых, народу собралось не так уж много.
        - Не знал, что ты придешь,  - замечает парень, оценивающе уставившись на меня.
        Выпускаю струйку дыма ему в лицо. Он задерживает дыхание. Они с приятелем выглядят слишком юно. Скорее всего, даже в одиннадцатый класс пока не перешли. Странно, что их вообще сюда позвали.
        - Первый раз на вечеринке?  - уточняю я, приподняв бровь и не вынимая изо рта сигарету.
        Не хватало только тратить время на болтовню со всякими придурками. Мне бы поскорее выпить еще пива, выяснить, кто из моих друзей здесь, и найти Деклана Портвуда.
        - Ну да.  - Парни растерянно переглядываются.
        - Заметно,  - смеюсь я и толкаю входную дверь.
        Меня тотчас оглушает грохочущая музыка, хохот гостей и звон разбиваемой посуды. Прежде чем войти, оборачиваюсь и ухмыляюсь.
        - Хотите совет бывалого? Хорош торчать на пороге, топайте в дом.
        Кинув на пол окурок, наступаю на него и только после этого захожу внутрь.
        Вопреки обыкновению, никто не бросается ко мне и не донимает занудными разговорами. Среди присутствующих я различаю всего несколько смутно знакомых лиц и сразу отправляюсь на поиски Калеба. Многие кивают мне в знак приветствия; ответом я никого не удостаиваю. Расталкивая стайку собравшихся в проходе девушек, пробираюсь в кухню и вижу Калеба, сидящего на столешнице.
        - Тайлер!  - зовет он.
        С трудом протискиваюсь к нему. Стол посреди кухни весь уставлен всяческими напитками, поэтому тут сгрудилась целая толпа.
        - Приехал наконец.  - Калеб кладет ладонь мне на плечо и обводит мутными глазами окружающее сборище. От него несет пивом и марихуаной.  - А где Тиффани, Дин и остальные?
        - Скоро будут.  - Стряхнув с себя его руку, ставлю рядом с ним упаковки пива и достаю новую банку.  - А Деклан здесь?
        Калеб пожимает плечами и, облокотившись на кофемашину, понимающе улыбается. Похоже, обкурился до одури.
        - Пока нет. Чем собираешься заняться?  - Он наклоняется ко мне и шепчет, стуча указательным пальцем себе по карману:  - Зачем ждать Деклана? Я сам могу толкнуть тебе дозу.
        Отпивая пиво, внимательно смотрю на Калеба. Почему он вообще ходит на такие вечеринки? Они с Декланом оба первокурсники, но Калеб выглядит лет на четырнадцать. Вероятно, поэтому и тусуется со школьниками, а не со студентами. А вот Деклан со всеми на дружеской ноге. Однажды он объяснил мне, что хорошие связи  - залог успеха в бизнесе.
        Качаю головой и отступаю на шаг.
        - Не сейчас. Свистни, когда Деклан появится.
        - Хотя бы дерни для начала. Почему ты еще не надрался?  - Калеб спрыгивает со столешницы и, схватив ополовиненную бутылку водки, грозно тыкает ею в меня.
        - Может, потому что не успел?  - огрызаюсь я и вырываю бутылку у него из рук.
        Калеб прав: нельзя оставаться трезвым. Тайлер Брюс не такой! Запрокидываю голову и пью, пока жжение в горле от спирта не становится нестерпимым, а потом возвращаю остатки Калебу.
        - Пойду гляну, кто еще здесь.
        - Ладно.  - Калеб снова запрыгивает на столешницу и тоже прикладывается к бутылке.  - Если передумаешь, то ты знаешь, где меня найти.
        Выхожу в коридор, чтобы не поддаться соблазну. Доза бы мне сейчас не помешала, но я понимаю: лучше подождать. Где-то час я вполне продержусь. А вот когда появится Тиффани, тут уж точно припрет.
        Чтобы отвлечься, проверяю, кто еще приехал на вечеринку. Выясняется, что, не считая Калеба, я здесь ни с кем не знаком.
        В саду шестеро парней играют в пив-понг[1 - Пив-понг, или пиво-понг  - популярная в США игра, при которой на двух сторонах стола расставляют в виде треугольников по десять кружек с пивом. Игроки делятся на две команды и по очереди стараются попасть шариком для пинг-понга в одну из кружек на половине стола соперника. Когда кто-то из игроков попадает в кружку, игрок из другой команды должен выпить ее содержимое. Проигрывает та команда, у которой раньше кончается пиво.  - Здесь и далее прим. перев.]. Они даже на ногах не могут устоять, не то что прицелиться, поэтому желания присоединиться к ним не возникает.
        Пиво заканчивается, и я возвращаюсь в кухню. Калеба уже нет. А еще говорил, «знаешь, где меня найти». Даже пятнадцати минут не подождал.
        Выкидываю опустевшую банку и, достав новую, направляюсь на второй этаж. Дом небольшой, и гостей здесь не так уж много: пока я насчитал двадцать семь. Скучно.
        Наверху никого нет, только в туалете мается какая-то девушка. Ее рвет.
        - Все в порядке?  - окликаю ее.
        Она не поднимает голову от унитаза, но показывает мне большой палец, поэтому выхожу из туалета и прикрываю за собой дверь.
        Сзади слышится голос:
        - Тайлер, ты?
        Оборачиваюсь. От лестницы мне машет моя школьная знакомая. На литературе мы сидим за соседними столами, и я иногда прошу ее объяснить непонятную строчку из Шекспира. Не сразу вспоминаю ее имя.
        - Привет, Наоми.
        Она пьяно ухмыляется, а вот я почему-то не могу заставить себя улыбнуться в ответ. Я все еще пребываю в том странном настроении, которое вызвала встреча с Иден.
        Не придумав, о чем говорить с Наоми, молча отпиваю пиво.
        - Что ты тут делаешь?  - Наоми нетвердой походкой приближается ко мне, опираясь о стену, чтобы не упасть.  - Разве ты не должен быть в кухне? Там, где выпивка?  - Она глуповато хихикает и поправляет юбку.
        Качаю головой и, прикончив пиво, небрежно швыряю банку на пол. Я выпил их уже штуки три или четыре, но все еще трезвый, как стеклышко. Когда уже меня развезет? Обращаю внимание, что у Наоми нет в руках ни стакана, ни бутылки.
        - Кстати, о выпивке, тебе что-нибудь принести?
        Наоми надувает губки.
        - А почему ты не с Тиффани?
        - Она пока не приехала.
        Кидаю взгляд на часы. Половина одиннадцатого. Значит, Тиффани будет здесь примерно через полчаса  - не так уж много времени, чтобы напиться как следует. Если не успею, мы с ней точно опять поскандалим.
        - Ясно.  - Наоми снова улыбается и кивает.  - Да, выпить не откажусь.
        - Чего принести?
        - Хм…  - Наоми склоняет голову набок, прикидываясь, что всерьез над этим размышляет. Потом, рассмеявшись, еще сильнее наваливается на стену.  - Удиви меня.
        - Ладно. Жди здесь.
        Спускаюсь на первый этаж. Музыка оглушает, и всем приходится ее перекрикивать. Видимо, кто-то увеличил громкость. Отпихнув ошивающегося у двери парня, прохожу в кухню. Выпитый алкоголь потихоньку начинает действовать, и мне удается слегка расслабиться, несмотря на отсутствие Тиффани и Дина.
        Калеб снова водрузился на столешницу и болтает с каким-то приятелем, то и дело принимаясь хохотать. При виде меня он подмигивает и одними губами спрашивает:
        - Дозу?
        Я снова отказываюсь.
        Обнаруживаю, что кто-то позаимствовал мое пиво: осталось всего четыре банки. Что ж, обычная вещь на домашних вечеринках. Нахожу рюмку с водкой и добавляю туда порцию энергетика, а потом беру полученный «коктейль» и, прихватив чужую бутылку пива, направляюсь обратно. В этот момент меня окликает Калеб.
        - Тайлер!
        Оборачиваюсь и вижу, что он манит меня пальцем. Вздохнув, подхожу к нему.
        - Ты же знаешь правило,  - заплетающимся языком выговаривает он.  - Заходишь в кухню  - пей!
        Приподнимаю бровь. Очевидно, это правило он только что выдумал. Но я не возражаю. Какой идиот откажется от бесплатной выпивки!
        - Ну давай.
        Руки у меня заняты, поэтому просто запрокидываю голову, а Калеб льет водку мне в рот. Я глотаю и глотаю. В желудке жжет. Калеб не останавливается, только ухмыляется и поднимает бутылку чуть выше. Больше я не выдержу. Сжимаю губы, и струя водки окатывает мне лицо и одежду.
        - Вот как надо пить,  - довольно кивает Калеб и сам хлещет водку из той же бутылки.
        Меня подташнивает, а Калеб, похоже, этому рад. Глубоко дышу, стараясь сдержать рвоту, и, наконец обретя дар речи, бормочу:
        - Вот придурок…
        Ставлю рюмку Наоми на стол, чтобы вытереть лицо и шею. Как тут жарко! Скорее отсюда, из этой духоты, от толпы и грохочущей музыки!
        Снова подхватываю рюмку и отбираю почти пустую бутылку у Калеба. Он зло щурится. Отвечаю ему невинным взглядом и передразниваю:
        - Ты же знаешь правило: уходишь из кухни  - бери выпивку с собой.
        Калеб закатывает глаза.
        - Ладно, один-один.
        Справедливости ради, водки осталось всего ничего, на пару глотков, а Калеб и без того пьян и к тому же под кайфом, так что ему хватит. По крайней мере, мне нужнее.
        Кто-то хлопает меня по плечу и здоровается, но я не обращаю внимания, сосредоточившись на том, чтобы в целости и сохранности донести обе бутылки и не расплескать «коктейль»» для Наоми. Рюмка наполнена до краев. Когда меня случайно толкают, часть проливается на ковер, и я тороплюсь убраться подальше, пока никто не заметил. Хотя, если учесть, что почти все присутствующие пьяны в стельку, странно, что никто еще не наблевал на пол.
        Снова очутившись на втором этаже, вздыхаю с облегчением. Свет в коридоре выключен, и никого поблизости не видно, в том числе и Наоми. Заглядываю в туалет, но и там пусто. Даже девушка, которую рвало, куда-то пропала. Возвращаюсь в коридор и зову Наоми, хотя подозреваю, что ее уже нет.
        - Я тут!  - немедленно откликается она.
        Я рад, что Наоми не ушла. Все-таки больше мне здесь не с кем пообщаться. Разве что с Калебом. Но он сейчас под кайфом, только и может, что по-идиотски лыбиться.
        Иду на звук голоса Наоми. Осторожно открыв дверь коленом, захожу в комнату. Это чья-то спальня. Судя по футбольным плакатам на стенах, вряд ли она принадлежит… как там ее зовут? Короче, той девятикласснице, которая устроила вечеринку.
        Наоми стоит, облокотившись на комод, и разглядывает плакат с Филиппом Риверсом.
        - Значит, ее брат  - фанат клуба «Чарджерс»?  - Она кидает на меня взгляд через плечо. В ее тоне сквозит отвращение.
        Познания Наоми в области футбола удивляют.
        - Похоже на то.  - С трудом удерживаюсь от соблазна развить эту тему, поведать, что я терпеть не могу «Чарджерс», что команда Сан-Франциско «Форти Найнерс» гораздо лучше. Вместо этого подхожу и протягиваю ей напиток.  - Держи.
        Приняв позу поустойчивее, Наоми берет у меня рюмку и проводит пальцем по ее краю.
        - А ты не такой придурок, каким тебя считают.  - Она подносит рюмку к губам.
        Наверное, это был комплимент, пусть и сомнительный. Не найдясь, что ответить, неловко отхлебываю пиво и интересуюсь:
        - Не слишком крепко получилось?
        Она показывает большой палец. Видимо, не слишком. Залпом осушив рюмку, Наоми резко выдыхает и с размаху ставит ее на комод. Тут же выясняется, что девушка слегка не рассчитала силу: от удара рюмка разбивается.
        - И это ты называешь «крепко»?
        - Ух ты!  - Растерянно моргаю. Кто бы мог ожидать такого от Наоми с литературы? Конечно, ее совсем развезло, и она едва стоит на ногах, но все равно меня впечатлило, как лихо она разделалась с «коктейлем», учитывая, сколько в нем было спирта.
        Передаю ей бутылку с остатками водки. Прикончив ее одним глотком, Наоми приближается ко мне и, хихикнув, спрашивает:
        - А Тиффани умеет так пить?
        Одно упоминание о Тиффани выводит из себя. Я же только-только перестал о ней думать! Меня снова охватывает гнев.
        Наоми тем временем кладет руку мне на грудь. Ее лицо с чуть смазанной косметикой принимает хитрое выражение. Снова поднеся пустую бутылку ко рту, Наоми обхватывает ее горлышко губами и, глядя мне в глаза, медленно проводит по нему языком. Подходит ко мне вплотную и эротично шепчет:
        - Так умеет или нет?
        От Наоми пахнет спиртным. Жар, исходящий от ее разгоряченного алкоголем тела, меня парализует, лишая возможности двигаться. В горле встает ком, и я тщетно пытаюсь его проглотить.
        - Мне… мне пора,  - бормочу я, однако не успеваю сделать ни шагу: Наоми берет меня за подбородок и целует.
        От неожиданности отшатываюсь назад, но, быстро восстановив равновесие, обнимаю ее за талию и притягиваю к себе, так, что бутылка с пивом оказывается прижата к ее бедру. Наоми в порыве страсти хватается за мою рубашку, гладит меня по груди. Наши губы вновь сливаются в поцелуе, и я чувствую привкус водки. В крови бурлит алкоголь. Провожу ладонью по волосам Наоми и случайно дергаю спутанные пряди. Ее близость мешает мыслить здраво, и мне это нравится. Не могу остановиться… не хочу…
        Наоми прикусывает мою нижнюю губу, стремясь выглядеть более сексуальной. По-моему, она переусердствовала  - поранила ее до крови. Впрочем, я быстро отвлекаюсь от этой мысли: ее ладони, оказавшись у меня под рубашкой, скользят по коже, а затем настойчиво опускаются ниже, в джинсы.
        Вздрагиваю, осознав происходящее, и, взяв Наоми за запястья, отстраняю от себя.
        - Наоми… нет.
        Она раздраженно вырывается.
        - Почему?
        - Ты сама понимаешь.  - Тихо вздохнув, сажусь на кровать, ставлю бутылку на тумбочку и ерошу шевелюру.
        Я целуюсь иногда с другими девушками  - и не более того. Конечно, порой я поступаю глупо, но не настолько же. Пусть Тиффани часто устраивает мне «веселую» жизнь, пусть мы только притворяемся, что любим друг друга, и все же я никогда не посмею ей изменить.
        Наоми усаживается на ковер напротив меня и, надувшись, хлопает ресницами. Лукавое выражение ее лица теперь кажется не соблазнительным, а, наоборот, отталкивающим.
        - Что тут такого? Тиффани никогда не узнает. Я ей не скажу, и ты тоже.  - Она начинает поглаживать мое колено.
        Резко отталкиваю ее и повторяю:
        - Наоми, нет.
        - Ну и ладно!  - фыркает Наоми и, поднявшись на ноги, поправляет волосы. Ее шатает. Внезапно она самодовольно ухмыляется.  - Все равно я выиграла спор: речь шла только о поцелуе.
        С этими словами Наоми разворачивается и выходит из комнаты.
        Растерянно гляжу ей вслед. Какого черта? Запускаю пальцы в волосы и навзничь валюсь на кровать. Из груди вырывается стон. Лежу, пытаясь успокоиться. Интересно, который час? Музыка стала еще громче. Скоро меня хватятся: я должен быть на кухне, пить и наливать другим, потому что именно так я всегда себя веду. Мне не пристало прятаться наверху.
        Сажусь. Надо взять себя в руки. Спуститься на первый этаж. Не забывать свирепо буравить глазами всех парней, скупо улыбаться девушкам и хохотать, когда кто-нибудь шутит, даже если совсем не смешно. Такова моя роль, и я обязан играть ее как можно лучше.
        Одергиваю рубашку и приглаживаю взлохмаченные волосы, чтобы никто не подумал ничего такого. Намереваюсь выкинуть осколки рюмки, но вовремя останавливаюсь: Тайлер Брюс не такой человек, чтобы убирать за собой. Так что вместо этого я допиваю пиво и швыряю пустую бутылку на пол.
        Направляясь к двери, замечаю на комоде будильник. Сейчас одиннадцать пятнадцать, а значит, Дин уже здесь. Меган с Джейком тоже. А еще Тиффани, встреча с которой пугает теперь еще сильнее.
        7
        Пятью годами ранее
        Отец уезжает, стоит мне только закрыть дверцу машины. Я этому рад. Когда его нет, я могу вздохнуть свободно. Напряжение уходит. Расправляю плечи и вслед за Дином иду к школе.
        До начала урока еще десять минут, народ в ожидании звонка толпится у шкафчиков. У меня не так много друзей, но я все равно улыбаюсь всем ребятам, и некоторые из них машут мне в ответ. Я вообще постоянно улыбаюсь, даже когда не хочется.
        - Вот и Джейк!  - Дин ускоряет шаг, и мне приходится поспешить, чтобы поспеть за ним.
        Высматриваю Джейка и наконец замечаю его у кабинета директора. Джейк уже спешит нам навстречу. На нем старая синяя толстовка. Взлохмаченная копна светлых волос, как обычно, падает на глаза. Вроде бы Джейк такой, как всегда, только что-то в нем изменилось. Склонив голову набок, разглядываю его.
        - Я тут с половины восьмого торчу, потому что маме понадобилось раньше принять смену,  - жалуется Джейк и добавляет, слегка шепелявя:  - Я поговорил с тем странным пацаном с физкультуры…
        Вижу металлическую полоску у него на зубах и наконец понимаю, в чем дело.
        - Тебе поставили брекеты?
        - Ах, да.  - Джейк делает вид, что совсем забыл об этом, хотя еще вчера их не было, и широко улыбается, чтобы мы полюбовались.  - Как вам?
        - А почему они зеленые?  - интересуется Дин.
        - Потому что это мой любимый цвет, идиот,  - фыркает Джейк и хлопает его по плечу.
        Мы знакомы с Джейком всего год, с тех пор, как перешли в среднюю школу, но кажется, знаем друг друга всю жизнь. Хорошо, что нас теперь трое. Джейк, как и мы с Дином, любит футбол, ненавидит математику и постоянно играет на «Плейстейшен-2».
        - Врач мне чуть рот не разорвал,  - делится впечатлениями Джейк по дороге в класс. Я половину пропускаю мимо ушей. Вновь возникает ощущение, что я очень далек от друзей, что на самом деле меня здесь нет.  - Папа начал кричать на него и требовать, чтобы он прекратил издеваться над ребенком. А мне теперь придется весь день есть только суп.
        Джейк любит поболтать и постоянно мелет какую-то ерунду, однако сейчас его слова привлекают мое внимание.
        - Папа тебя защищает?
        Меня всегда волнует, как относятся к другим ребятам их родители. Мой отец закатил бы глаза и велел вести себя как мужчина.
        - Конечно. А тебя разве нет?  - пожимает плечами Джейк и драматично прикладывает руку к щеке.  - У меня жутко болит вся челюсть! Даже дышу с трудом! Я вообще зря пошел сегодня в школу. Это настоящая пытка!
        Вновь ухожу в себя. Вокруг кричат, смеются, толкают меня локтями, заезжают прямо по синяку у лопатки. Джейк понятия не имеет, какой бывает боль, что значит пытка и как тяжело не вздрагивать, когда кто-то к тебе прикасается. Я завидую ему и Дину, и всем остальным, кто приходит домой и не съеживается от ужаса при виде собственного отца.
        - У тебя сейчас разве не естествознание?  - удивляется Дин.
        Поднимаю взгляд и обнаруживаю, что прошел мимо нужного класса. Похоже, я на эти пять минут выпал из реальности. В последнее время такое со мной происходит частенько.
        - Тьфу ты, и правда.  - Поворачиваю обратно. Под лопаткой пульсирует боль.  - Увидимся в столовой.
        Естествознание всегда проходит спокойно. На меня никто не обращает внимания. Каждые несколько секунд кто-то из ребят поднимает руку и задает вопрос, и мисс Фицджеральд по пятому разу объясняет одну и ту же тему. Сижу у окна, подперев подбородок ладонью, и смотрю сквозь грязное стекло на залитую солнцем пустующую спортивную площадку. Трава на ней местами вытоптана. Через какое-то время погружаюсь в собственные мысли. Голос мисс Фицджеральд звучит все тише и вскоре совсем исчезает. Я люблю тишину. Мне начинает казаться, что я один, а значит  - в безопасности.
        Снова думаю об отце Дина, Хью. Через несколько часов он в своем пикапе будет ждать у школы. Когда увидит нас, заулыбается и станет махать рукой, чтобы мы точно его заметили, а потом выйдет из машины поздороваться. Дина такое поведение отца напрягает. А мне очень нравится. Когда Хью похлопывает нас с Дином по спине, я на секунду представляю, что мы братья, а Хью  - наш папа. Вот было бы здорово! Уверен, Хью не злился бы, когда я делаю ошибки. Не колотил бы меня и даже не повышал голос. Он бы обо мне заботился.
        Конечно, я люблю отца, но не всегда. Чаще ненавижу. Может, сбежать из дома? Прямо сейчас выскользнуть из школы, доехать автобусом до вокзала, прыгнуть в какой угодно поезд… К сожалению, у меня всего пять баксов, на такие деньги билет не купишь.
        - Тайлер!  - Голос мисс Фицджеральд звучит прямо у меня над ухом. Словно очнувшись, обнаруживаю, что учительница, подбоченясь, возвышается надо мной и осуждающе хмурится.  - Поделись с нами, пожалуйста, что там, за окном, тебя так заинтересовало?
        - М-м-м…
        Ребята, хихикая, оборачиваются ко мне. Что же ответить? Все хотят, чтобы я не выдержал и сдался. Нет, ни за что! Здесь, в школе, я никогда не покажу свою слабость.
        Откидываюсь на спинку стула и, лениво пожав плечами, уверенно заявляю:
        - Я же не виноват, что разглядывать траву увлекательней, чем слушать ваш урок.
        Раздается взрыв хохота. И отлично. Буду так себя вести, и тогда никто не догадается о моих проблемах.
        Мисс Фицджеральд поджимает губы. На ее лице мелькает разочарование  - так на меня в последнее время смотрит большинство учителей. Еще год назад я был тихим и послушным. Сидел, не поднимая головы, и строчил в тетрадке. Старался, как мог. А теперь… Отец в любом случае мной недоволен. А значит, нечего и пытаться ему угодить.
        - Тогда, наверное, ты будешь только рад подождать в коридоре.  - Сложив руки на груди, учительница кивает на дверь.
        Вызывающе усмехаюсь, но в глубине души чувствую себя виноватым перед мисс Фицджеральд. Она хорошая. Даже стыдно поднять на нее глаза.
        Пробираюсь между партами к выходу. Все с любопытством провожают меня взглядом. Чтобы еще немного повеселить класс, громко хлопаю дверью.
        В коридоре тихо. Воняет канализацией. До конца урока пятнадцать минут, поэтому я решаю провести это время здесь и начинаю расхаживать туда-сюда. Только бы отцу не сообщили, что меня выгнали с урока! Пару месяцев назад мистер Тиллер выставил меня с математики за то, что я с ним препирался. Я был рад, что посмешил ребят и показал всем, какой я крутой. Но не предполагал, что мистер Тиллер позвонит родителям.
        Когда я пришел домой, отец кипел от ярости.
        Плохой был вечер.
        Я изобрел специальную шкалу. Есть потрясающие вечера, когда отец мне улыбается, по секрету от мамы наливает добавку содовой, и мы вместе смеемся. К несчастью, такое случается все реже и реже, и каждый раз я напрасно надеюсь, что все наладится.
        Есть хорошие вечера, когда отец меня просто не замечает, потому что занят: сидит за кухонным столом над бумагами, грызя карандаш и постукивая ногой по полу.
        Чаще всего вечера бывают плохими. Это происходит, если, по мнению отца, я делаю что-то не так. Я научился терпеть. Обычно я зажмуриваюсь, чтобы его не видеть, и гадаю, как там у мамы на работе, прошел ли Джейми следующий уровень, нравится ли Чейзу очередной мультик… Раньше я ждал, когда все это закончится, а теперь просто стараюсь отвлечься.
        А еще есть ужасные вечера. В такие отец сам на себя не похож. Его дикий, безумный взгляд навевает ужас. Отец превращается в одержимого. Последний ужасный вечер случился всего месяц назад. До сих пор вспоминаю о нем с содроганием. Именно тогда отец сломал мне запястье. Я потерял сознание, даже не успев понять, из-за чего он так разозлился. Мама считает, что я упал с лестницы. Если бы… У нее разорвалось бы сердце, узнай она правду.
        Изучаю собственные ладони. Поднимаю левую руку и вращаю кистью. Порой запястье еще болит. Вздыхаю и, опираясь спиной о стену, соскальзываю на пол. Я так устал от вечного страха и попыток забыться… Утыкаюсь носом в колени и ни о чем не думаю, сосредоточившись на звуке чьих-то шагов. Шаги постепенно приближаются, и девчоночий голос спрашивает:
        - Тебя что, с урока выгнали?
        Поднимаю голову. Рейчел Лоусон с любопытством смотрит на меня через большие круглые стекла очков. Выбившиеся из хвостика светлые прядки обрамляют ее лицо. На некоторых уроках мы сидим рядом и иногда видимся после школы. Можно сказать, мы друзья.
        - Ага,  - киваю я. Нужно собраться и снова выглядеть крутым пацаном, а не собой  - жалким, робким мальчиком, который зацикливается на своих неприятностях и не в силах за себя постоять. Не хочу быть таким.  - Я нагрубил мисс Фицджеральд. Она не оценила.
        - Ну ты даешь!  - Рейчел смеется и идет дальше.
        - А то!  - кричу ей вслед.
        Конечно, не каждый умеет настолько хорошо притворяться. Такое поведение мне несвойственно, однако постепенно я к нему привыкаю. Мне нравится этот новый Тайлер Брюс: уверенный в себе и смелый. Но как только Рейчел уходит, я опять становлюсь собой. Сижу на полу, прислонившись затылком к стене. Мысли путаются. Ноет синяк под лопаткой.
        8
        Наши дни
        Музыка становится нестерпимо громкой. Медленно бреду по лестнице, опираясь о стенку, чтобы сохранять равновесие. Меня шатает, ноги подгибаются. Наверное, со стороны кажется, что я под кайфом, хотя я просто пьян, а на лестнице темно. В результате спуск на первый этаж занимает больше двух минут. Наконец захожу в гостиную.
        Народу прибавилось. Или мне просто мерещится. Выпитая слишком быстро водка берет свое: я плохо соображаю, зато чувствую себя спокойнее. Сейчас главное  - держаться подальше от Наоми и найти Калеба, а лучше  - Деклана.
        Сквозь толпу начинаю пробираться на кухню, но почти сразу же наступаю кому-то на ногу. С возмущенным восклицанием пострадавший меня отпихивает. Не считая себя виноватым, тем не менее вскидываю руки в извиняющемся жесте. Сфокусировавшись, вижу перед собой Рейчел.
        - Господи, Тайлер!  - Рейчел одаряет меня уничижительным взглядом и заправляет за ухо прядь светлых кудряшек.  - Еще нет и полуночи, а ты уже нажрался. Хотя чему удивляться…
        - Я тоже рад тебя видеть,  - парирую я.
        Считается, что мы с Рейчел хорошо друг к другу относимся. Все думают, что мы друзья, но в действительности это не так. Мы познакомились, когда перешли в среднюю школу, и Рейчел сразу меня невзлюбила. По ее словам, она не согласна, как все остальные, мириться с моими закидонами. Презирает меня… Ну и плевать.
        Через соломинку, чтобы не смазать ярко-красную помаду, Рейчел отпивает из бокала, не спуская с меня подведенных глаз, и, придвинувшись ближе, интересуется:
        - Какая муха тебя сегодня укусила?
        Понятия не имею, о чем она. Рейчел даже не было у Тиффани.
        Приподнимаю бровь и отступаю назад.
        - М-м-м?
        - На барбекю.  - Музыка так орет, что я плохо слышу. Если честно, я бы предпочел не слышать вовсе.  - Когда ты заявился ни с того ни с сего.
        Ах, вот в чем дело. Странно, что Рейчел вообще туда пошла. Обычно такие мероприятия ей не по душе.
        - Ты там была?
        - Ну да. Твоя мама позвала меня познакомиться с Иден.
        Опять эта Иден! Пытаюсь представить себе, как она выглядит, но ее черты тают и расплываются. Жаль. Хотя голос и губы я запомнил чертовски хорошо. Такое не забывается.
        Прищуриваюсь.
        - Иден?
        - Твоя сводная сестра.  - Рейчел, покачав головой, смотрит на меня с жалостью. Терпеть не могу таких взглядов!  - Кстати, Иден считает тебя придурком, так что в людях она разбирается. Иди, Тайлер, веселись. Только не переусердствуй.
        Такое ощущение, что Рейчел находится далеко-далеко от меня. Знаю: это из-за алкоголя. Она намеревается уйти, и я кладу руку ей на плечо.
        - Рейчел, Тиффани здесь?
        - На кухне.  - Рейчел сбрасывает мою ладонь и шагает прочь.
        Еще несколько секунд, а может, целую минуту стою в гостиной. Все мои мысли  - о Тиффани. Надо скорее с ней помириться. Наши ссоры, как правило, не затягиваются. Мы оба слишком не уверены в себе, чтобы надолго оставаться поодиночке. Она нуждается во мне, а я  - в ней. Как бы сильно мы ни поругались, мы продолжаем изображать любовь.
        Потираю виски и глубоко вздыхаю. Нужно быть с Тиффани милым и обаятельным, чтобы убедить ее в своем раскаянии. Что-что, а притворяться я умею.
        Пробравшись через толпу, заглядываю в кухню. Тиффани сидит с Дином и смеется какой-то его шутке. Заметив меня, она поджимает губы и, вздернув подбородок, отворачивается. В задумчивости достает бутылку вина и наполняет бокал.
        Направляюсь к ней, отодвинув стоящую на моем пути Меган. Не отрывая от меня глаз, Тиффани подносит бокал к губам и отпивает глоток, стараясь не скривиться: она терпеть не может вино. Дотрагиваюсь до ее руки.
        - Тиффани…
        - Тайлер!  - восклицает она, расплываясь в такой неискренней улыбке, что мне становится противно. Неужели никто не видит, что это все показуха? Что наши отношения  - полное дерьмо?
        Тиффани обнимает меня за шею, заставив пригнуться, и целует. На ее губах ощущается привкус мяты и дешевого вина. Кусает мою нижнюю губу  - дает понять, что сердится. Тем не менее я отвечаю на поцелуй и даже обхватываю ее за талию, как она любит, потому что на нас смотрят.
        Наконец Тиффани отрывается от моих губ и изображает улыбку, хотя все равно видно: она злится. Не выпуская ее из объятий, утыкаюсь лицом ей в ключицу и шепчу:
        - Надо поговорить.
        Тиффани чуть заметно кивает, а затем, поправив волосы, увлекает меня прочь из кухни. Покорно следую за ней, мельком отмечая, что за нами наблюдают Дин и Калеб. Первый  - неодобрительно и слегка раздраженно, второй  - насмешливо, с долей любопытства. Хорошо, что Тиффани держит меня за руку, иначе я мог бы упасть. После водки голова свинцовая.
        - Мы на минуту,  - бросает через плечо Тиффани, как будто кому-то из присутствующих есть до нас дело, и распахивает дверь на лужайку, навстречу свежему воздуху.
        Похоже, я пьян в дупель. Вот черт. Потирая лоб, хватаюсь за плечо Тиффани. Неужели мне всю ночь будет так паршиво? Голова кружится, перед глазами все плывет. Тиффани стряхивает с себя мою ладонь. Тщетно пытаясь удержать равновесие, приваливаюсь спиной к стене дома.
        Теперь, когда нам больше не надо разыгрывать неземную любовь, улыбка сползает с ее губ. Тиффани скрещивает руки на груди и недобро щурится. Очевидно, продолжает злиться из-за сегодняшнего скандала. А нечего было приплетать моего отца. Вероятно, сейчас не лучшее время для попыток помириться, особенно если учесть, в каком я состоянии. Однако выбора нет: Тиффани стала для меня костылем. Она  - часть той успешной, счастливой жизни, видимость которой я пытаюсь создать. Кроме того, она по первому же требованию готова заняться со мной сексом. Уже ради одного этого стоит наладить с ней отношения.
        - Извини, что так некрасиво себя повел,  - начинаю я, потому что она ждет, чтобы я умолял ее о прощении. Это льстит ее самолюбию.
        Не чувствуя за собой вины, пытаюсь изобразить на лице сожаление, хотя пьян вдрызг, а в глазах двоится.
        - И за то, что разбил бутылку о стену,  - раздраженно напоминает Тиффани и отворачивается. Ее терпение вот-вот лопнет. Надо как-то ее умаслить.
        - И за это тоже.  - Пошатываясь, шагаю вперед и беру ее за запястье. Тиффани даже не смотрит в мою сторону.  - Малыш, ну прости. Такой уж у меня характер. Я могу вспылить. Ты все правильно сказала.
        Я попросил бы Тиффани не упоминать больше о моем отце, если бы не боялся опять с ней поссориться. Такое даже представить страшно. Тем более она и так в курсе: я не выношу, когда кто-то о нем заговаривает, это мое слабое место.
        Наконец смягчившись, Тиффани поворачивается ко мне и вздыхает.
        - Ты идиот, Тайлер, но ты мне нравишься. Поэтому, если ты начнешь продавать наркотики, я молчать не стану,  - невинно произносит она, желая напомнить: если что, она, не колеблясь, меня сдаст. Я должен во всем ей подчиняться, всегда плясать под ее дудку. Только тогда она будет довольна.  - Ты нужен мне живым и здоровым. Здесь, рядом, а не в тюрьме. Полюбуйся на себя! Надрался до чертиков. Может, ты еще и под кайфом?
        - Нет.  - В кои-то веки я не вру. Опять беру Тиффани за руку. На этот раз она не сопротивляется. Подхожу ближе и дотрагиваюсь до ее подбородка, побуждая поднять голову и взглянуть на меня. Обычно ее это успокаивает.  - Просто выпил лишнего.
        Минуту Тиффани пытливо глядит на меня, потом опять хмурится.
        - Ты же не всерьез собирался помогать Деклану Портвуду с продажей наркоты?
        Снова-здорово! Как же достали ее вопросы!.. Сунув руки в карманы, пожимаю плечами.
        - Не знаю.
        - Зачем, Тайлер? Денег тебе и так хватает.  - Она, вздохнув, поджимает губы и откидывает за спину волосы. Неужели Тиффани все-таки за меня беспокоится?  - Представь: мы все поедем в колледж  - учиться и развлекаться, а кое-кто в это время будет сидеть за решеткой. Если ты к такому готов, то ты просто сумасшедший. Пусть Деклан ищет другого дурака!
        У меня больше нет сил с ней препираться. Тем более что это бессмысленно. К тому же ужасно тянет выпить. Поэтому сдаюсь и, как обычно, позволяю ей победить.
        - Ты права. Я не стану помогать Деклану. Глупо было даже думать об этом.
        На лице Тиффани появляется сияющая улыбка.
        - Клянешься, Тайлер?
        - Клянусь. А теперь иди ко мне.  - Беру ее за хрупкие плечи и, притянув к себе, обнимаю. Чтобы не грохнуться, кладу подбородок ей на макушку и старательно фиксирую взгляд в одной точке.  - Это же лучше, чем ругаться, правда?
        - Угу,  - соглашается Тиффани, прижимаясь щекой к моей рубашке. И вдруг резко отходит.  - У меня сейчас макияж размажется!
        Закатываю глаза и едва не падаю из-за головокружения. Чтобы устоять на ногах, целую ее.
        9
        Пятью годами ранее
        Выйдя из школы, я сразу принимаюсь искать взглядом пикап Хью, поэтому замечаю его еще издалека: он стоит у тротуара. Мы с Дином шагаем через школьный двор к автомобилю. Сегодня не такой уж неудачный день: пусть меня выгнали с естествознания, зато я пошел на физкультуру, и все прошло успешно, а еще нас забирает Хью. Главное, чтобы и дальше все шло гладко.
        - Ну почему он вечно вылезает из машины?  - ноет Дин, наблюдая за отцом.
        Хью с улыбкой машет нам. Дин тихо стонет:
        - Вот отстой! Убейте меня, пока его никто не заметил!
        И чем он только недоволен? Мой отец никогда бы не вышел мне навстречу. Он даже не улыбается, когда я сажусь к нему в автомобиль. А Хью  - замечательный!.. В ответ показываю ему большой палец. Дин кидает на меня испепеляющий взгляд, как на предателя. Ну и плевать. Он даже не понимает, как ему повезло.
        - Привет, ребята!  - здоровается Хью.
        На его подбородке пятно от машинного масла. Наверное, только что с работы. У Хью собственная автомастерская, и он надеется, что Дин станет его помощником, когда вырастет. Мой отец тоже планирует, что я буду на него работать, поэтому и предъявляет ко мне такие требования. А я совсем не уверен, что этого хочу.
        - Папа, пожалуйста, перестань выставлять меня на посмешище!  - требует Дин, забираясь на переднее сиденье.
        Устраиваюсь сзади и пристегиваю ремень.
        - Выставлять тебя на посмешище?  - расширив глаза, с шутливым изумлением переспрашивает Хью, садясь за руль, и гладит сына по голове.  - Никогда!
        - Не надо!  - Дин отталкивает его руку и обиженно отворачивается к окну.
        Конечно, мое присутствие его смущает. Если бы Дин только знал, как я ему завидую. На прошлой неделе отец таскал меня за волосы по всей кухне. На месте Дина я был бы счастлив вот так «выставлять себя на посмешище». Хоть каждый день.
        - Эй, Дин, не дуйся,  - смеется Хью и, пристегнувшись, заводит мотор, а потом смотрит на меня через плечо.  - Тайлер, ты не хочешь сегодня зайти к нам и поиграть пару часиков в футбол?  - Он улыбается, добродушно и, в отличие от моего отца, совершенно искренне.
        - Вы меня приглашаете?  - переспрашиваю я.
        Конечно, очень хочу! Правда, я должен делать уроки… Но ведь выучить их надо не к завтрашнему дню!
        - Приглашаю.  - Хью жмет на газ, и машина трогается с места.  - Я предупрежу твоих родителей.
        Мы едем к дому Картеров, и я горячо надеюсь, что отец сегодня вернется поздно. Да он, наверное, и не будет против, если я погощу у Дина. Ведь на домашку остается еще целый вечер.
        Мы с Дином решаем сделать перерыв в игре, когда его мама приносит нам сок. Тяжело дыша, ложимся на лужайку и смотрим в небо. Оборачиваюсь к Дину.
        - Представляешь, если бы мы были братьями…
        Дин слегка хмурится, а потом расплывается в улыбке.
        - Ты и так мне как брат!
        - Тогда можно у тебя кое-что спросить?  - Усаживаюсь, скрестив ноги, и нервно обрываю травинки. Я давно хотел поговорить с ним об этом, и сейчас мне представилась такая возможность: рядом никого нет. Мы с Дином друзья. Почти братья. Ему можно доверять.
        Дин садится рядом со мной.
        - Что?
        - Папа на тебя когда-нибудь сердится?
        - А то,  - кивает Дин.  - В воскресенье я случайно пролил кофе ему на рубашку прямо перед выходом в церковь. Он та-а-ак ругался!
        - Нет.  - Качаю головой. Он не понял.  - Я имею в виду, сильно сердится. Очень сильно.
        Я пытаюсь выяснить, нормально ли то, что вытворяет отец. Думаю, что нет. Вряд ли другие папы распаляются до такой степени и бывают настолько безжалостными. Может, это со мной что-то не так? Я сам провоцирую отца, вывожу его из себя? Ведь все остальные его только радуют, а я почему-то вечно раздражаю.
        Дин не успевает ответить: нас отвлекает звук мотора. Оглядываюсь и чувствую, что мне не хватает воздуха. Это он.
        «Мерседес» отца плавно останавливается у тротуара. Словно окаменев, неотрывно смотрю на него. Сердце отчаянно колотится. Отец выходит из машины. Кладет одну руку на распахнутую дверцу, а другую упирает себе в бок. Отмечаю, как сверкают на солнце золотые часы, которые мама подарила ему на Новый год. Галстук отца ослаблен и свободно болтается на шее.
        - Тайлер,  - резко зовет отец. Его зеленые глаза холодно сверкают. Ясно, он не в духе.  - Я же велел тебе после школы идти домой и садиться за уроки.
        Торопливо поднимаюсь на ноги и, заикаясь, бормочу:
        - Мы просто играем… в футбол… Хью меня пригласил…
        В этот момент Хью, радостно улыбаясь, выходит на крыльцо. Легок на помине. Наверное, наблюдал за нами с Дином в окно.
        Хью машет отцу рукой.
        - Здорово, Питер!
        - Ты должен был отвезти Тайлера домой,  - вместо ответного приветствия ледяным тоном произносит отец и, сжав губы, неприязненно взирает на него.
        Улыбка Хью увядает. Растерянно поморгав, он чешет в затылке.
        - Элла разрешила ему побыть у нас до шести.
        - Нет. Мой сын должен учиться, а не бездельничать.  - Отец не скрывает, что взбешен, хотя вообще-то они с Хью  - приятели. Он переводит взгляд на меня и строго добавляет:  - Тайлер, собирайся.
        - Питер, да ладно тебе!  - Хью смеется, пытаясь разрядить повисшее между ними напряжение.  - Это же дети. Они всего лишь в седьмом классе, а не в колледже. Пусть Тайлер поиграет, а к шести я отвезу его домой.
        Отец грозно сдвигает брови и, не удостоив его ответом, подгоняет меня.
        - Тайлер, я сказал, собирайся.
        - Уже уходишь?  - подает голос Дин.
        Он так и сидит на траве.
        Пожимаю плечами.
        - Извини…
        Выбора нет. Отец сердится. Я уже представляю себе, что ждет меня дома. Глупо уговаривать отца разрешить мне побыть здесь подольше. Бегу по лужайке к крыльцу, где валяется мой рюкзак. Хватаю его и закидываю за спину.
        - Прости, дружок.  - Хью с виноватой улыбкой гладит меня по волосам.
        Вероятно, он видит, что мой отец очень строгий. Жаль, что не знает, до какой степени, иначе обязательно обратился бы в полицию. Я ведь не могу сам позвонить и донести на собственного отца.
        «Пожалуйста, не отдавайте меня,  - мысленно умоляю я.  - Оставьте тут».
        Поднимаю лицо к Хью и стараюсь глазами выразить все, что чувствую. Господи, пусть он поймет, как я напуган, и не отпустит к отцу. Пусть он мне поможет!
        Но, конечно же, Хью ничего не замечает.
        Обреченно плетусь к машине. Ноги словно ватные. Тело каждой клеточкой бунтует и сопротивляется. Однако я продолжаю брести вперед, не в силах даже посмотреть на отца, хотя все время ощущаю, как тот за мной следит. Понурясь, сажусь на переднее сиденье и пристегиваюсь.
        Боюсь остаться с отцом наедине. Не хочу, чтобы мне опять было больно.
        Отец садится за руль, громко хлопнув дверцей, и заводит мотор.
        10
        Наши дни
        Стою на лужайке у собственного дома. Фиг знает, как я сюда добрался. Сейчас середина ночи. Я пьян вдрызг. Едва держусь на ногах, перед глазами все плывет. Я что, пришел сюда пешком? В таком случае сам себе поражаюсь, как это я умудрился пройти две мили в таком состоянии. Оглядываюсь. Слава богу, моей машины нигде не видно. Значит, по крайней мере, за руль я не садился. Может, кто-то меня подвез? А кто? Вообще не помню, что произошло в последние часы. Я же собирался ночевать у Тиффани. Где она?
        - Тиффани!  - кричу я.
        Нет ответа. Рядом  - никого, улица пуста. Ни одно окно не светится.
        По-прежнему сжимаю в кулаке банку. Пива в ней всего лишь на донышке. Пошатываясь, допиваю остатки и, смяв банку, кидаю ее на землю. Как мне плохо… Надо поспать.
        Сую руку в карман  - ключей от дома нет, только от машины. Обшариваю другие карманы. Извлекаю несколько зажигалок, жвачку, телефон… и только сейчас вспоминаю, что вообще не брал с собой ключи.
        - Черт,  - выдыхаю я и, помолчав, повторяю громче:  - Черт!
        В доме, судя по всему, все уже спят. Маме очень не понравится, если ее пьяный в стельку сын перебудит всю семью.
        - Нет,  - громко убеждаю сам себя и качаю головой.  - Нет.
        Не буду никого поднимать с постели. И лезть в окно тоже. Это глупо. Лучше вздремну на лужайке. Благо сегодня не холодно, только ветрено немного. Усаживаюсь прямо на траву и провожу ладонью по сухим стебелькам. Сойдет, удобно.
        - Что за фигня? И когда это успело перевалить за полночь?  - вопрошаю я и заливаюсь смехом.
        Наверное, со стороны я смотрюсь жалко. Подумать только: сижу на лужайке и беседую сам с собой!
        Неожиданно слышится:
        - Эй!
        У меня обычно не бывает галлюцинаций от выпивки, и привидений здесь не водится. Наверное, просто показалось. Но тут снова раздается шепот, на этот раз громче и явственней.
        - Подними голову!  - командует девичий голос.
        Безуспешно щурюсь в темноту и наконец замечаю, что кто-то глядит на меня из окна гостевой спальни на втором этаже. Та самая девица с удивительным голосом. Моя сводная… нет, даже выговорить не могу. Она что, все это время за мной наблюдала?
        - Какого черта тебе нужно?
        - Ты в порядке?
        Мне представляется, как она взволнованно кусает свои пухлые, выразительные губы.
        «Конечно, нет,  - проносится в голове.  - Я полуживой и не могу зайти в дом».
        Неожиданно осознаю, что именно этой девчонке суждено стать моим спасителем. Она меня впустит, и я все-таки смогу поспать на подушке, а не на банке из-под пива.
        - Отопри дверь.  - Поднимаюсь и, пошатываясь, иду к входу.
        Боюсь, меня сейчас вырвет. Вот дерьмо! Я же умею пить! Или только воображаю, что умею… Скорее бы очутиться у себя. Однако девчонка что-то не торопится мне на выручку. Несколько минут жду, глубоко дыша, чтобы справиться с тошнотой. Через какое-то время замок щелкает, и дверь распахивается.
        Она стоит передо мной в джинсах и футболке. Волосы взлохмачены, в глазах  - усталость. Как ее зовут? Ирма? Инна? Нет, не так… Что-то вертится на языке… Вроде бы Иден. Точно, Иден.
        - Где ты там застряла, черт возьми?!  - О господи, меня вот-вот вывернет. Зажимаю рот и протискиваюсь мимо нее в дом.
        Иден брезгливо морщится и запирает дверь.
        - Ты пьян?  - зачем-то уточняет она.
        Неужели не видно?
        - Трезв как стеклышко,  - ехидничаю я.  - Что, уже утро?
        Она слегка приподнимает брови.
        - Три часа ночи.
        Н-да, рановато. Меня разбирает смех, но тут к горлу опять подкатывает тошнота. Повисая на перилах, карабкаюсь на второй этаж, рискуя грохнуться с лестницы. Как бы ноги не переломать…
        - Откуда тут эти скалы? Их здесь не было.  - Хлопаю по одной из ступенек.
        Иден недоуменно наблюдает за мной.
        - Принести тебе воды?
        Вода бы мне сейчас ой как не помешала… Но признаваться в таком  - полный отстой, а я должен выглядеть крутым парнем, таким, каким все меня и считают. Эта девица не знает, какой я на самом деле, и не узнает никогда.
        - Лучше пива,  - шучу я, обернувшись через плечо, и с усилием преодолеваю оставшиеся ступеньки.
        Вот и моя комната с еще не разобранной постелью, а рядом ванная… Наконец-то! Плотно прикрыв за собой дверь, добираюсь до унитаза, и в ту же секунду меня выворачивает.
        - Уму непостижимо!  - гневно бормочет мама.
        Она уже минут пять ходит по комнате, поднимает с пола вещи и убирает мусор. Специально занялась этим именно сейчас, чтобы меня помучить: еще нет и девяти!
        - Уму непостижимо,  - повторяет она и, подойдя к окну, поднимает жалюзи.
        Солнечный свет бьет в глаза, и я, застонав, накрываю голову подушкой.
        - Мам, пожалуйста, перестань!
        Я весь вспотел. Меня мутит, голова раскалывается. Хочу спать. И пить. В горле так сухо, что даже дышать тяжело.
        - Надеялся скрыть от меня, что опять пьянствовал?  - Мама встает у кровати и, сложив руки на груди, окидывает меня сердитым взглядом.  - Думал, я ничего не замечу? Да ты весь провонял алкоголем! Посмотри, на кого ты похож!  - Она с отвращением качает головой.  - Вставай! Я не дам тебе весь день лежать! Сумел вчера напиться  - сумеешь и подстричь траву на лужайке.
        - Мам,  - умоляюще вздыхаю я. Все тело болит. Лучше умереть, чем страдать от такого похмелья.  - Пожалуйста, оставь меня в покое.
        Смягчившись, мама озабоченно морщит лоб.
        - Проблемы надо решать, Тайлер, а не прятаться от них.
        Ясно, что она имеет в виду и куда клонит. Но сейчас  - не самый удачный момент, чтобы читать мне нотации.
        - Попытки просто забыть обо всем только вредят. Может, тебе стоит поговорить…
        В эту секунду на прикроватной тумбочке начинает вибрировать мой мобильный. Мама умолкает и, взглянув на экран, с раздражением передает мне телефон.
        - Это Тиффани.
        Сейчас бы маме самое время уйти, но она остается и осуждающе смотрит на меня. Тиффани ей не нравится. Мама знает меня как облупленного и понимает, что я не испытываю к своей подружке никаких чувств, хоть и встречаюсь с ней вот уже три года.
        Отворачиваюсь к стене и прикладываю мобильник к уху.
        - Что тебе?
        Совсем с ума сошла  - звонить в такую рань! Она вообще вчера добралась до дома или так и осталась ночевать в гостях?
        - Просыпаемся, котик!  - щебечет Тиффани так бодро, что я с трудом сдерживаю рвоту. Разве она, как и я, не страдает от похмелья? Хотя не помню, пила ли она вчера. Вообще ничего не помню.  - Будь готов через полчаса. Поедем по магазинам, на Променад. Если хочешь, можем забрать свою машину.
        - Ты смеешься?  - Застонав, стираю пот со лба. Я весь мокрый, даже волосы. Сейчас бы под прохладный душ…  - Тиффани, я тут помираю.
        - Так тебе и надо, сам виноват.  - Горько рассмеявшись, она настойчиво добавляет:  - Через полчаса я у тебя.
        И отключает трубку. Все вернулось на круги своя.
        Зло швыряю телефон на пол и скриплю зубами. Если бы я вчера не стал к ней подлизываться, сегодня можно было бы преспокойно сидеть дома.
        - Ну что опять?  - спрашивает мама.
        Хотел бы я, чтобы она перестала все время вздыхать. Такое ощущение, что я только и делаю, что осложняю ей жизнь.
        - Похоже, еду в центр,  - бормочу я, сбрасывая одеяло и садясь на постели.
        - Никуда ты не поедешь. Ты под домашним арестом.  - Мама старается говорить твердо, но очевидно, что это  - пустая угроза.
        У мамы уже опускаются руки. А я терпеть не могу ее огорчать, просто не представляю, как жить иначе. Я такой, какой есть.
        Упрямо возражаю:
        - Я отправляюсь на Променад.
        Мама сдается и, в очередной раз вздохнув, уходит.
        Я признателен маме за то, что она принимает мои недостатки, и очень сожалею, что не могу от них избавиться: мама заслуживает лучшего.
        На подгибающихся ногах бреду в ванную и встаю напротив зеркала. Выгляжу отвратительно, словно в аду побывал. Все болит… Порывшись в шкафчике, достаю обезболивающее и прописанные мне антидепрессанты. Глотаю таблетки и, чтобы взбодриться, как можно дольше стою под холодным душем. Глаза больше не слипаются, однако чувствую себя все равно паршиво.
        Сил не хватает, даже чтобы одеться. Каждые несколько секунд приходится останавливаться, чтобы передохнуть. С грехом пополам все же успеваю собраться до того, как за окном раздается гудок клаксона. Сую в карманы ключи и кошелек и тут вспоминаю вчерашний эпизод: я не мог войти в дом, и меня впустила эта Иден. Воображаю, что было бы, если бы мама утром обнаружила сына спящим на газоне. Иден спасла меня от унижения. Выхожу в коридор и останавливаюсь напротив гостевой спальни… точнее, спальни Иден. Дверь плотно закрыта. Не уверен, что та уже проснулась. Может, постучать? Надо бы поблагодарить. Хотя вчера на ее лице было такое отвращение… Отшатываюсь от двери и торопливо прохожу мимо. Во-первых, Тиффани ждет в машине. Во-вторых, Иден вряд ли будет мне рада. Наверняка она от меня не в восторге, как и все остальные. Ну и отлично. Пусть держатся подальше.
        На цыпочках спускаюсь на первый этаж и оглядываюсь: мамы и Дейва поблизости нет. Подлетаю к входной двери и, выбравшись из дома, шагаю к красному автомобилю Тиффани.
        - Дерьмово смотришься,  - отмечает Тиффани, когда я сажусь рядом. Ей-то хорошо говорить. Черта с два она вчера пила! Иначе не смогла бы встать в такую рань, тщательно уложить волосы и накраситься. Вид у Тиффани цветущий, но на комплименты нет сил.  - Хочешь, чтобы я показалась на людях с таким «красавцем», как ты?
        - Мне сегодня совсем паршиво.  - Пристегиваюсь и, откинувшись на спинку сиденья, закрываю глаза.  - Голова трещит. Давай помолчим.
        - Какой ты зануда!  - восклицает Тиффани.
        Машина трогается с места. Стараюсь дышать поглубже, чтобы избавиться от тошноты.
        В кои-то веки Тиффани решает не перечить и заткнуться: всю дорогу она не произносит ни слова. Правда, радио работает, и от него в висках пульсирует боль. Такое ощущение, что звук становится все громче и громче, хотя, наверное, мне только так кажется. Открываю окно, чтобы впустить свежий воздух. Такое впечатление, будто меня дважды переехал автобус. Никогда больше не буду так напиваться! В следующий раз как пойму, что хватит  - сразу остановлюсь. М-да, сказать-то легко…
        Припарковавшись, Тиффани глушит мотор и игриво тянет:
        - Я знаю, что тебе поможет. Мамы сегодня не будет дома…  - Разлепляю веки. Тиффани отстегнула ремень безопасности и, наклонившись ко мне, сексуально облизывает поблескивающие от помады губы.  - И вечером мы с тобой могли бы…
        Она нашла отличный способ привлечь мое внимание. Поворачиваюсь к ней и приподнимаю бровь.
        - Могли бы что?
        Конечно, не секрет, что Тиффани собирается предложить. Но мне нравится, когда она произносит это вслух, забавно краснея…
        - Мы могли бы…  - хлопая ресницами, шепчет она и придвигается ближе,  - продолжить вот это.  - Тиффани кладет ладонь мне на грудь и целует меня. Все как всегда: она старается руководить процессом. Впрочем, я всегда беру верх: уже спустя пару мгновений я глажу волосы Тиффани и покусываю ее нижнюю губу. Поцелуй длится меньше минуты: Тиффани меня отталкивает.  - Ну, как тебе идея?
        - Угадай!
        У Тиффани есть и достоинства: она хороша в постели и помогает мне отвлечься от неприятных мыслей. Конечно, я ее использую, но ведь и она использует меня. Уже четыре года мы с ней держим лидерство в школе и всеми командуем. Наверное, мы расстанемся следующим летом, когда Тиффани уедет в колледж и найдет там себе другого парня, который скрасит ее студенческую жизнь. Мы оба не питаем иллюзий насчет друг друга и наших отношений, так что все по-честному.
        Меня это устраивает. Я не хочу быть с Тиффани до конца своих дней. Ни с ней, ни с кем-либо другим. Я вообще особо не думаю о будущем: мне бы с настоящим разобраться. Понятия не имею, где буду через пару лет. Вряд ли я смогу поступить в колледж. В мужья и отцы я тоже не гожусь. Если честно, не гожусь вообще ни на что. Поэтому живу сегодняшним днем и далеко не загадываю.
        Стараясь побороть тошноту, следую за Тиффани на Третью улицу, где и расположен Променад  - краса и гордость Санта-Моники. Этот торгово-развлекательный комплекс здесь любят не меньше, чем пляж и пирс. Сегодня суббота, сияет солнце, и по Променаду прогуливаются толпы людей. Тут и там выступают уличные артисты. В магазинчиках одежды и в кафе полно народу. Скоро и мы с Тиффани к ним присоединимся.
        Держась за руки, пробираемся вглубь Променада. Тиффани виляет бедрами, стараясь обратить на себя внимание. Я совсем без сил, хотя свежий воздух чуть-чуть помогает. Мы заходим в «Американ аппарель»: Тиффани хочет присмотреть себе наряд.
        - Как тебе вот эти?  - спрашивает она, наверное, в пятнадцатый раз, потрясая очередными джинсами перед моим носом.
        Не представляю, чем они отличаются от предыдущих.
        - Я… честно… не знаю.
        И вообще, мне наплевать. Переминаюсь с ноги на ногу у вешалки с майками, на которые объявлена акция, и со скуки глазею на посетителей магазина. Внезапно замечаю в дальнем углу вход в дополнительные примерочные. Правда, надпись на двери гласит, что они закрыты. И хорошо.
        Перевожу взгляд на Тиффани. Она застыла перед зеркалом, приложив к себе джинсы, и тщательно рассматривает собственное отражение. Обнимаю ее за талию и шепчу на ухо:
        - Зачем откладывать до вечера?  - Провожу губами по ее шее.  - Можем продолжить прямо сейчас.
        - Тайлер!  - Тиффани, порозовев, поворачивается и замахивается на меня джинсами.
        Она изображает на лице ужас и возмущение, однако в глазах пляшут чертики: мое предложение пришлось ей по вкусу.
        Отбираю у Тиффани джинсы и швыряю их на ближайшую полку.
        - Пойдем!  - беру ее за руку и решительно тяну к закрытым примерочным.
        Нужно как-то умаслить Тиффани, а она просто обожает чувствовать себя желанной, даже несмотря на то, что мы друг друга не любим.
        Оглядываюсь по сторонам  - никого из сотрудников магазина поблизости не видно. Открываю дверь и ныряю туда, увлекая за собой Тиффани.
        - Это плохая идея,  - бормочет она, стискивая мою ладонь.  - Очень плохая.
        Наклоняюсь к ней и, не давая опомниться, запечатываю ее губы своими. А то сейчас психанет и все испортит. Не прерывая поцелуя, вталкиваю Тиффани в кабинку и задергиваю шторку. Каждый из нас, как обычно, пытается подчинить себе другого. Тиффани крепко обхватывает меня за шею, а я запускаю пальцы в ее волосы и дергаю уже слегка спутавшиеся пряди: мы никогда не нежничаем друг с другом.
        - Постой!  - со смехом шепчет Тиффани, вырываясь из моих объятий.
        Ее голубые глаза озорно поблескивают: наше занятие доставляет ей массу удовольствия.
        - Ну, крошка…
        Хватаю ее за блузку и снова притягиваю к себе. Начинаю расстегивать пуговицы, чмокая Тиффани по очереди в уголок рта, подбородок и шею.
        - Что у тебя за парфюм?  - Тиффани, тяжело дыша, притягивает меня за шевелюру.  - Пахнет, как «Монблан».
        Да сколько же можно болтать?!
        - Нет, это «Бентли». Иди ко мне.
        Снова впившись в ее губы, припираю Тиффани спиной к перегородке между кабинками. Мое похмелье прошло. Я целую свою потрясающе сексуальную девушку в чертовой примерочной в «Американ аппарель» и  - что неудивительно  - наслаждаюсь каждым мгновением!
        Распахиваю блузку Тиффани и покрываю ее грудь поцелуями. Мы едва не падаем. Тиффани одной рукой хватается за мою футболку, а другой  - обнимает меня за шею.
        - Что ты делаешь?
        - Что?  - невнятно переспрашиваю я, не отрывая губ от ее груди.
        - Ну вот это, сейчас,  - задыхаясь, уточняет она.  - Было приятно.
        Даже не знаю, что конкретно она имеет в виду. Я просто целую ее и глажу. Мои ладони скользят по ее телу, залезают под юбку, проводят по бедрам.
        - Конечно, приятно.
        На секунду отстраняюсь, чтобы стащить с себя футболку. Берусь за ремень джинсов, намереваясь его расстегнуть, но Тиффани удерживает меня за запястье.
        - Тайлер, давай не здесь.  - Хотя она качает головой, в ее глазах на мгновение вспыхивают озорные искорки.
        Уже собираюсь сердито сощуриться и спросить, какого черта, и тут слышу чей-то крик:
        - Иден, ты еще там?
        Мы оба замираем.
        - Тс-с-с!  - с тревогой шипит Тиффани и громко спрашивает:  - Кто здесь?
        Долго никто не отвечает, а затем раздается голос:
        - Тиффани?
        - Рейчел?
        Слава богу! Я уже боялся, что это сотрудник магазина. Мы с Тиффани переглядываемся и вздыхаем с облегчением. Тиффани отодвигает шторку и выходит из кабинки. Я остаюсь на месте.
        - Не думала, что тут кто-то есть,  - смущенно признается Тиффани.
        Не сомневаюсь: в глубине души она довольна, что нас застукали. Теперь пойдут всякие сплетни вроде: «Вы слышали, чем Тиффани и Тайлер занимались в «Американ аппарель» на выходных?» А ей только этого и надо. Ведь тогда все лишний раз убедятся, что да, мы все еще вместе, и да, у нас такая любовь, что мы отлипнуть друг от друга не можем.
        - Что ты тут делаешь?  - любопытствует Рейчел и громче добавляет:  - Тайлер, ты тоже здесь?
        Сжимаю зубы, потираю виски и наконец откликаюсь:
        - Угу.  - Выхожу из-за шторки, попутно натягивая футболку. Волосы взлохмачены, и я пытаюсь их пригладить. Как же Рейчел не вовремя!  - Ты в курсе, что есть такое понятие, как личная жизнь?
        Рейчел, как всегда, окидывает меня осуждающим взглядом.
        - А ты в курсе, что «Американ аппарель»  - не место для свиданок? Смотреть тошно!
        Тиффани сконфуженно принимается застегивать пуговицы.
        Обнаруживаю, что Рейчел не одна. Рядом с ней стоит растерянная Иден с ворохом одежды в руках. Она застенчиво опускает голову, но продолжает настороженно следить за происходящим.
        - На черта вы вообще сюда заявились?  - Я поворачиваюсь к Иден. Неужели она с самого начала была здесь? И какого она теперь мнения обо мне? Вчера я при ней так вызывающе вел себя на барбекю, потом явился домой среди ночи пьяным, а сегодня… Конечно, она не видела нас в этой гребаной кабинке, однако наверняка догадалась, в чем дело. Теперь считает меня полным кретином. Отлично.
        - Представь себе, решили примерить одежду.  - Рейчел закатывает глаза.  - Что, заметь, вполне нормально.
        Тиффани тоже не слишком счастлива, что нас прервали. Она неприязненно смотрит на Рейчел и лишь потом обращает внимание на Иден. Не знаю, знакомы ли они.
        - А ты вообще кто такая?
        Тиффани напускает на себя высокомерный вид  - именно такой она хочет казаться. Мы с ней оба неплохие актеры. Тиффани всем стремится дать понять, кто здесь главный. Она пристально разглядывает Иден, стараясь ее смутить. Иден явно чувствует себя неловко, и мне даже немного стыдно.
        - Иден,  - слегка испуганно и тихо отвечает она своим изумительным, хрипловатым голосом и кивает на меня.  - Его сводная сестра.
        - У тебя есть сводная сестра?  - переспрашивает Тиффани, изумленно уставившись на меня.
        Я об этом не упомянул: не счел нужным. Иден приехала сюда только на лето, и вообще я напрочь забыл о том, что она собирается у нас погостить. Тиффани же убеждена, что я должен докладывать ей буквально обо всем. Для нее это важно.
        Мне остается только пожать плечами.
        - Как выяснилось.
        Тиффани растерянно моргает. Похоже, я здорово ее взбесил.
        - Как ты здесь оказалась?  - набрасывается она на Иден.  - Шпионила за нами?
        - Малыш, расслабься.  - Предостерегающе беру ее за руку. Тиффани явно намерена устроить Иден допрос с пристрастием, только чтобы потешить свое самолюбие. Но Иден вчера помогла мне, и значит, я ей обязан. Утихомирить Тиффани  - меньшее, что я могу сделать для своей спасительницы.  - Тоже мне, нашла проблему! Перестань.
        Тиффани вырывается и складывает руки на груди. Она злится, что я ее не поддержал. Ну и пусть.
        - Уж и сказать ничего нельзя,  - ворчит Тиффани.
        - Вот и не говори.  - Поглядываю на Иден. Она внимательно наблюдает за нами.  - Идем отсюда. Мне еще надо заскочить в «Левис».
        На самом деле в «Левис» мне не нужно. Просто хочу поскорее выбраться из этих дурацких примерочных. Обнимаю Тиффани за плечи и пытаюсь притянуть к себе, та упрямо не двигается с места.
        - Увидимся во вторник.  - Тиффани обращается к Рейчел.  - Ты ведь придешь на пляж?
        - Приду,  - кивает та и переводит взгляд на Иден. Нетрудно догадаться, о чем она думает. Как вообще получилось, что Рейчел с Иден подружились? Ах да, чертово барбекю…  - Ты не против, если к нам присоединится Иден?
        Тиффани медленно вздыхает и надувает губы. Она держит долгую паузу, явно демонстрируя, что Иден пришлась не ко двору. Бедная Иден! Наша компания, в которой Тиффани верховодит, сложилась еще в средних классах, и Тиффани больше никого не желает в нее принимать. Боится, что ее лидерству придет конец.
        - Не против,  - помедлив, милостиво соглашается она.
        Как же мне все это надоело! И самовлюбленность Тиффани, и презрительные реплики Рейчел… Снова тяну Тиффани из примерочных, и на этот раз она не сопротивляется. Наверстаем упущенное позже. Сегодня же вечером. Конечно, если Тиффани успеет к тому времени остыть.
        Заходя обратно в заполненный посетителями магазин, оборачиваюсь через плечо, однако дверь за нами сразу захлопывается. Черт! А я-то надеялся еще раз увидеть Иден. Потому что на нее не налюбовался.
        11
        Пятью годами ранее
        Отец постукивает по рулю  - губы крепко сжаты, глаза устремлены на дорогу. Радио включать не стал, а это значит, что он не просто раздражен, а вне себя от ярости. И я понимаю, из-за чего. Ведь мне было приказано решать заново уравнение, в котором я допустил ошибку, а не ехать к Дину. Зря я не попросил Хью отвезти меня домой. Нужно было проявить благоразумие.
        - Я… я собирался сделать математику попозже,  - бормочу я.
        Сижу, нервно теребя пальцы, и боюсь даже поднять взгляд на отца.
        - Я велел тебе сразу садиться за уроки,  - сквозь зубы цедит он, стиснув рычаг переключения скоростей. Однажды он объяснил мне, что настоящие мужчины ездят на автомобилях с механической коробкой передач.  - Ты прекрасно знаешь, что происходит, когда ты оставляешь уроки на вечер. Ты начинаешь ныть, что устал, и не можешь сосредоточиться.
        - Я все сделаю сразу после ужина!  - испуганно покосившись на него, обещаю я.
        Вдруг мне удастся успокоить отца? Ведь я и правда планировал решить сегодня это уравнение! Просто хотел сначала поиграть в футбол, как Дин: он часто гоняет мяч после занятий.
        - Тайлер, заткнись, пожалуйста,  - как всегда, тихо, но твердо перебивает отец, не отрываясь от дороги, и потирает свободной ладонью висок.
        Опускаю голову и с досадой легонько пинаю рюкзак. Хью прав: мы всего лишь в седьмом классе. Почему отец так серьезно ко всему относится? Как будто моя судьба зависит от того, какую оценку я получу за один-единственный тест. Я самый старательный ученик в школе, а отец все равно недоволен.
        Всю оставшуюся часть пути не произношу ни слова, изучая собственные ладони. Без обычной болтовни радио повисшее в машине напряжение кажется физически ощутимым. Гнетущая тишина заполняет все пространство. Сейчас около четырех. К несчастью, в послеобеденное время отец часто работает из дома, и мне регулярно приходится оставаться с ним один на один. Мама возвращается не раньше половины шестого. Она адвокат, и ее постоянно заваливают делами. Поэтому неудивительно, что, когда спустя пять минут мы подъезжаем к дому, маминой машины еще нет.
        Отец все так же молча вытаскивает ключ из замка зажигания и вылезает из автомобиля. Быстро надеваю рюкзак и выбираюсь следом. От страха у меня подкашиваются ноги. Может, не все потеряно? Еще достаточно рано. Я успею решить уравнение до ужина.
        - Папа, я сейчас все сде…  - лепечу я, входя в дом, но не успеваю договорить: отец с силой захлопывает за нами дверь.
        - Марш наверх,  - буравя меня своими зелеными глазами, отрывисто приказывает он и волочет меня по ступенькам за ручку рюкзака. Его шаги слишком широкие, я едва успеваю переставлять ноги и не упасть.
        Отец вталкивает меня в комнату и швыряет за стол.
        - Даю тебе час, Тайлер!  - повысив голос, сообщает он.
        Чуть не вывихнув мне руку, отец срывает с меня рюкзак и начинает в нем рыться. Наткнувшись на несколько ручек с изжеванными колпачками, он шипит «Отвратительно!» и кидает их мне в лицо, а затем продолжает обшаривать рюкзак. Найдя наконец листки с заданием, бросает их передо мной. Небрежно уронив рюкзак на пол, отец больно сжимает мое плечо. Его взгляд словно пронзает насквозь.
        - Все уравнения должны быть решены правильно! Ясно? Мама очень расстроится, если узнает, что ты халтуришь. Так что давай, не подведи ее.
        Его пальцы впиваются мне в кожу. Киваю и торопливо достаю ручку.
        Всего час, чтобы заново переписать все домашнее задание? Да ведь это невозможно!
        Отец отпускает меня и направляется к двери, по дороге пнув рюкзак.
        - El trabajo duro siempre vale la pena[2 - Тяжёлая работа всегда приносит плоды (исп.).], Тайлер,  - тихо добавляет он перед тем, как уйти. Отец говорит почти без акцента. Как-никак, бабушка  - мексиканка.  - No lo olvides[3 - Не забывай об этом (исп.).], ладно?
        Однако смысл его слов до меня не доходит. Вообще-то отец учит меня испанскому с тех пор, как я начал говорить, и я делаю значительные успехи. Но от страха я ничего не соображаю. Судорожно пытаюсь перевести слова отца с испанского  - и не могу. Сердце бешено колотится. Что же он хочет?
        Отец явно недоволен, что я так долго молчу. Он кидает выжидательный взгляд через плечо и, видя мою растерянность, снова поворачивается ко мне.
        - Ты даже не понял, что я сказал?  - Он качает головой, как будто я только что его предал, и, сощурившись, упирает руки в бока.  - Ты не понял?!
        - No. Lo siento,  - извиняюсь я.
        Прошептать «прости»  - все, что мне остается. Сегодня я уже дважды допустил промах. Теперь уже ничего не исправить.
        - Lo siento,  - тихо повторяю я.
        Даже не знаю, почему до сих пор надеюсь, что отец проявит доброту и сострадание. Я давно убедился, что он лишен и того, и другого.
        - Мне что, заново учить тебя основам испанского?!  - сжимая кулаки, рычит отец и выплевывает ругательство. Это дурной знак.  - Я сказал тебе по-испански, что усердный труд всегда приносит плоды. Теперь понял?
        Поспешно киваю и утыкаюсь в листки с домашним заданием. Перед глазами все расплывается, руки дрожат. Отец не любит, когда я долго не отвечаю, но я не в силах выдавить из себя ни звука. В горле стоит ком, даже дышать трудно.
        Отец вновь хватает меня и, впечатав в стену, начинает трясти. Он что-то кричит, я заставляю себя забыться и думать о чем-то другом. Молча разглядываю трещину на потолке. Постепенно все тело начинает неметь, а голова становится совсем пустой. Отец по-прежнему орет. Каждый вдох дается с трудом. Вот я у стола, а вот уже в другом конце комнаты. Снова у стола… Лежу на полу. Хватка отца делается еще сильнее. Закрываю глаза…
        12
        Наши дни
        Хотя в комнате работает телевизор, я смотрю в потолок. Лежу на кровати в наушниках, подложив под голову три подушки, и слушаю всякую депрессивную ерунду вроде групп «You Me at Six» и «All Time Low». Никогда не признаюсь, что мне нравятся такие песни, просто они заставляют задуматься. Надо бы собираться к Тиффани  - мы договорились встретиться через час,  - а я предаюсь размышлениям, от которых вечно портится настроение. Такое происходит, когда я забываю принять антидепрессанты, то есть регулярно. Но сегодня-то я их не забыл! Вдвойне обидно.
        Случается, я чересчур забиваю себе голову. Обычно я  - хозяин положения. Для всех Тайлер Брюс  - крутой парень, и мое поведение должно этому соответствовать. Чаще всего я справляюсь, лишь иногда не выдерживаю и на какое-то время становлюсь собой. Вот как сейчас. В комнате никого, спектакль устраивать не перед кем. Можно сколько угодно лежать в капюшоне и наушниках и гадать, в чем смысл моей дурацкой жизни. Особенно этот вопрос достает по ночам.
        Хотел бы я знать, что меня ждет. Однако думать о будущем страшно: вдруг у меня его вообще нет? Я сам все усложняю, потому что слишком заморачиваюсь на том, как пережить день без нервного срыва.
        Повернувшись на бок, таращусь в стену. Иногда я по привычке смотрю в пространство. Когда я был маленьким, этот прием помогал забыться; теперь же мне не дают покоя мысли.
        Как жаль, что я не такой, каким пытаюсь казаться. Крутого Тайлера Брюса ничто не беспокоит. У него куча друзей, сексапильная подружка, шикарная тачка. Он счастлив. В отличие от жалкого Тайлера, у которого нет ни одного настоящего друга, сексапильной подружке он на фиг сдался, а на шикарную тачку пришлось потратить почти все деньги из трастового фонда. Я слишком переживаю по каждой мелочи, не люблю огорчать маму и не способен определиться, кто я на самом деле. Отец искалечил мне душу.
        Не уверен даже, существуют ли слова, которыми можно выразить, как я его ненавижу. Эта ненависть, зародившаяся в груди, пустила метастазы по всему телу. Она разъедает меня, разжигает во мне ярость, заставляет срываться на маме и братьях, на Тиффани и друзьях, на учителях и случайных людях, с которыми я даже не знаком. Я не в силах себя контролировать. Я превратился в желчного, злобного типа и уже за одно это никогда не прощу отца.
        Он пять лет как в тюрьме. Надеюсь, что ему там плохо. Что он медленно сходит с ума в одиночестве, осознавая: его никто не навещает, он никому не нужен. Что он горько сожалеет о каждом мгновении причиненной мне боли. Отец потерял все  - но и я тоже. Интересно, мучает ли его, как меня, бессонница, когда в голове безостановочно крутятся одни и те же вопросы? Пытается ли отец, как и я, понять, почему стал таким?
        Скорее всего, он уверен, что теперь, когда его нет рядом, я живу лучше. Вряд ли он догадывается, что на самом деле легче не стало. То, что он со мной сотворил, исковеркало мое сознание. Как бы я желал, чтобы он понял: заживить душевные раны гораздо труднее, чем заклеить пластырем ссадину, наложить гипс на перелом и подождать, пока пройдут синяки.
        Боюсь, что ничего уже не исправить. Что я никогда внутренне не восстановлюсь, не склею разбитую вдребезги судьбу.
        Сквозь звуки музыки слышу, что снизу зовет мама. Сажусь на кровати и вытаскиваю один наушник. Мама кричит, что они уезжают в ресторан, на семейный ужин. Видя мое настроение, она не настаивает на моем присутствии, за что я ей очень благодарен. Нужно по крайней мере выйти и попрощаться с ними.
        Заставляю себя встать и, как был, в наушниках и капюшоне, не выключая музыки, направляюсь к двери. Выхожу из комнаты и натыкаюсь на Иден. Это первая наша встреча с тех пор, как утром она застукала нас с Тиффани в примерочной. На Иден треники  - явно неподходящая одежда для ужина в ресторане.
        - Ты что, не идешь?  - сощуриваюсь я.
        - А ты?  - вопросом на вопрос отвечает она.
        Значит, не идет. Получается, мы будем торчать дома вдвоем. Вот черт!
        Машинально скидываю капюшон и извлекаю из уха наушник. Я так привык на людях строить из себя крутого парня, что преображение из неудачника в надменного, само-уверенного Тайлера Брюса не составляет ни малейшего труда.
        - Я под домашним арестом,  - вру я и, кажется, краснею. Нельзя же признаваться, что у меня просто хандра. Потираю висок.  - А ты что сочинила?
        - Мне нездоровится.
        Звучит неубедительно. Иден начинает спускаться по лестнице. Следую за ней.
        - Как интересно! Выходит, шляться по «Американ аппарель» под домашним арестом можно?  - замечает Иден, пытливо взглянув на меня через плечо.
        Да что она себе позволяет? Хорошо еще, голос не повысила и нас никто не услышал. Она еще не знает, с кем связалась!
        - Заткнись, а?!
        Остальные члены нашей странной, не слишком благополучной семейки дожидаются в коридоре. Джейми и Чейз незаметно толкают друг друга локтями.
        - Мы ненадолго.  - Мама, принарядившаяся по случаю семейного ужина, с лаской и тревогой смотрит мне в глаза.
        Напрасно она волнуется, обычно мое паршивое настроение длится не больше пары часов.
        - Даже не думай улизнуть!  - для порядка добавляет мама, подчеркивая, что я до сих пор под домашним арестом. Хотя я все равно никогда ее не слушаюсь.
        - Ну что ты, мам! Как можно!  - заверяю ее и, прислонясь к стене, складываю руки на груди.
        - Пойдемте уже!  - ноет Чейз.  - Я есть хочу!
        - Да, нам пора!  - подхватывает Дейв, тоже приодевшийся, и открывает машину. Меня он как будто вообще не замечает. Такое демонстративное поведение чересчур даже для отчима. Чейз и Джейми залезают на заднее сиденье, а Дейв с сочувствием поворачивается к дочери.  - Иден, полежи, отдохни.
        Иден натянуто улыбается. Она явно только притворяется больной.
        - Пока, пап.  - Иден так откровенно их выпроваживает, что я едва удерживаюсь от смеха. Судя по тому, как она общается с отцом, отношения у них далеко не радужные.
        - Ведите себя прилично,  - просит мама, хотя всем известно, что ее наставления ничего не изменят.
        Они с Дейвом наконец-то выходят, и мы с Иден остаемся одни. В коридоре воцаряется напряженная тишина.
        Внимательно разглядываю Иден, стараясь понять, что же она за человек. При первой встрече она казалась скромной и застенчивой, а сегодня огрызается и врет своему отцу. Не такая уж она и тихоня.
        Иден поворачивается ко мне и слегка морщится.
        - Ну?
        - Ну-у-у,  - тоненьким голосом передразниваю я.
        Поди угадай, чего ждать от этой девушки. Надо бы проверить ее на прочность, а заодно продемонстрировать, кто такой Тайлер Брюс. Точнее, кем он пытается выглядеть…
        - Ну?  - повторяет Иден.
        Приподнимаю руку с часами. Сейчас шесть, а у Тиффани я должен быть в семь. Что ж, пожалуй, приду к ней пораньше, чтобы не сидеть тут с Иден. Нам обоим вдвоем неуютно.
        - Я в душ!  - сообщаю я и, поскольку Иден стоит как раз между мной и лестницей, бесцеремонно добавляю:  - Если, конечно, ты освободишь проход.
        Она отступает в сторону, наградив меня взглядом, полным отвращения. Ну и ладно. Решительно протискиваюсь мимо, задев ее плечом, и шагаю наверх, к себе в комнату. По крайней мере, меня отвлекли от размышлений о смысле жизни. Сейчас я думаю о Тиффани: она не дает мне зацикливаться на негативе, поэтому мы и вместе.
        Какое-то время слоняюсь по комнате и щелкаю пультом от телевизора, а затем, выудив чистую футболку и джинсы, встаю под душ. Представляю себе, как струи воды смывают все дурацкие мысли, которые донимали меня последние часы, и вскоре чувствую себя гораздо лучше. Теперь я готов лицедействовать, готов быть крутым Тайлером Брюсом.
        Натягиваю футболку, и в этот момент на лестнице раздаются шаги. Замираю и прислушиваюсь, гадая, идет ли Иден в свою комнату или ко мне, поговорить. В глубине души надеюсь на второе: хочется ее поддразнить и посмотреть на реакцию.
        - О господи!  - раздается чей-то голос, и я понимаю: это не Иден.
        Мгновение спустя в мою комнату вваливается красная от смущения Тиффани и захлопывает за собой дверь.
        - Я подумала, ты тут с другой девушкой!  - восклицает она, всплеснув руками.
        - Что?
        Растерянно моргаю. Насколько я помню, мы договаривались встретиться у нее. Так почему же она здесь?
        - Твоя чертова сводная сестрица свалилась на нас, как снег на голову. У меня из-за нее чуть сердечный приступ не случился!  - поясняет Тиффани, качая головой, и ее волосы, забранные в высокий хвост, мотаются из стороны в сторону.  - Честно говоря, я уже готова была тебя убить!
        Твердо прерываю ее:
        - Тиффани, успокойся.
        Подойдя ближе, кладу ладони ей на плечи и смотрю в глаза. Все еще тяжело дыша, Тиффани кивает и, наклонив голову вбок, окидывает меня оценивающим взглядом.
        - Ты ведь не можешь так со мной поступить, правда? Иначе я тебе такое устрою!
        Конечно, нет. Если не считать того, что вчера произошло между мной и Наоми. Впрочем, я к тому времени напился, так что это не в счет. И пару месяцев назад, когда мы с Элли Джонс целовались, я тоже был пьян. Еще вроде бы у нас что-то было с Морган Янг, точно не помню. Если я и посматриваю на других девушек, то исключительно под воздействием алкоголя. И все же страшно представить, что будет, если Тиффани об этом узнает. Однажды она наврала учителю, что я списал у нее сочинение по литературе, и меня на несколько дней отстранили от уроков. И все это только за то, что я забыл про ее день рождения: Тиффани ждала, что я буду носиться с ним, как с писаной торбой. А еще Тиффани донесла маме, что я курю марихуану  - опять-таки из-за этого гребаного дня рождения!
        Скупо улыбаюсь Тиффани. Вряд ли ей кто-нибудь расскажет о моих похождениях с другими девушками.
        - Ты что, думаешь, я тебя брошу? Никогда!
        Боже мой, сам себя ненавижу. Я не осмеливаюсь признаться Тиффани, что мне хорошо с ней только в постели, я использую ее, чтобы отвлечься, а по большому счету мне на нее наплевать. Жалкий неудачник, я цепляюсь за наши дерьмовые отношения, чтобы всех вокруг убедить: у меня все прекрасно, я полностью доволен жизнью.
        Перейдя в старшие классы, я решил, что никому больше не покажу свою слабость. Пусть меня уважают. А встречаться с самой классной девушкой в школе  - верный способ обеспечить себе нужную репутацию.
        Приобняв Тиффани за плечи, веду ее к выходу. Она сбрасывает мою руку и, как обычно, резко заявляет:
        - Между прочим, я тебя совсем заждалась! Почему ты так долго?
        Ну вот, Тиффани в своем репертуаре.
        - Остынь!  - Вслед за ней спускаюсь по ступенькам и, пользуясь тем, что она меня не видит, закатываю глаза.  - Я собирался к тебе через час, как ты и просила.
        - А что, на звонок нельзя было ответить? Я же говорила: всегда бери трубку, чтобы я знала, где ты.
        - Да не слышал я! Музыка орала.
        Это ложь: просто неохота было ни с кем разговаривать, а тем более  - с Тиффани. Она, конечно, этого не поймет, потому что, как и все остальные, понятия не имеет, какой я на самом деле.
        В коридоре Тиффани останавливается и поворачивается ко мне  - наверное, чтобы поругаться из-за чего-нибудь еще. И тут я замечаю Иден. Она сидит на диване в гостиной и наблюдает за нами.
        - А тебе какого черта надо?
        - Фи, как грубо,  - невозмутимо отзывается Иден.
        - Тайлер, замолчи!  - Тиффани неодобрительно качает головой. Можно подумать, она на стороне Иден!
        - Да пожалуйста!  - Я снова поворачиваюсь к Тиффани. Она сегодня будто специально нарывается, но наверняка не станет нарушать наши планы.  - Пошли отсюда.
        - Подожди…  - задумчиво тянет Тиффани и чуть выпячивает нижнюю губу  - верный признак того, что она хочет меня позлить.
        Тиффани заходит в гостиную и намеренно становится прямо между Иден и телевизором.
        - Что опять?  - вздыхаю я.
        Иден явно задается тем же вопросом. Она не умеет скрывать свои мысли, у нее все на лице написано.
        - Есть идея!  - интригующе объявляет Тиффани. Заглядываю в гостиную. Тиффани поочередно смотрит на Иден и на меня. Это настораживает.  - У Остина наметилась вечеринка, так что мы идем туда. Иден, ты с нами. Тебя ведь Иден зовут? Хоть ты не похожа на любительницу ночных развлечений, но Рейчел просила захватить тебя с собой. Идем.
        - Нет, погоди,  - возражаю я.
        Что за черт! Еще одна вечеринка? Я и после вчерашней-то не отошел. Опять переться на очередную пьянку, хохотать над плоскими шуточками, пританцовывать под идиотскую музыку и неумеренно пить, потому что этого все от меня ждут. А ведь это дается нелегко. Сейчас бы отдохнуть, побыть наедине с Тиффани, позволить ей отвлечь меня от грустных мыслей… Шагнув к Тиффани, кладу руку ей на бедро и шепчу на ушко:
        - Я думал, мы поедем к тебе. Только ты и я…
        - Оставим это на потом,  - отмахивается Тиффани и, громко хлопнув в ладоши, кивает Иден, с которой познакомилась-то всего несколько часов назад.  - Итак, решено! Иден, ты идешь со мной. Ты, Тайлер, тоже. И уж постарайся хоть раз не надраться.
        С какой стати она постоянно мной командует? Как я переживу вечеринку, если мне запрещается спасаться алкоголем?!
        - Какого черта?!
        Тиффани уже нетерпеливо достает ключи от машины, не оставляя нам времени на сборы.
        - Рейчел и Меган у меня, чистят перышки. Так что поторапливайтесь.
        - Подожди!  - окликает ее Иден, встав с дивана. Она явно нервничает и не горит желанием ехать, но и не отказывается. Я согласен с Тиффани: вряд ли Иден любит подобные сборища. Хотя она не перестает меня удивлять.  - Мне надо одеться! Всего пять минут.
        Тиффани смеется и смотрит на нее с жалостью.
        - Возьмешь что-нибудь у меня.  - Схватив Иден за руку, Тиффани тянет ее за собой.  - Ну, давайте! До вечеринки всего два часа.  - Она отпускает Иден и, поигрывая ключами, с высоко поднятой головой выходит из дома.
        Я покорно следую за ней.
        - Ты вроде бы наказан,  - негромко произносит Иден.
        Развернувшись, окидываю ее изучающим взглядом. Кто она вообще такая? Насколько мне известно, приехала погостить на лето. Предположительно, из Портленда. По крайней мере, Дейв оттуда. И она, очевидно, пока не знает, кто я, поэтому и устраивает мне проверки, сознательно или неосознанно. Наблюдает за мной, огрызается и все ставит под сомнение. А еще врет отчиму.
        Иден, не смущаясь, смотрит на меня своими красивыми светло-карими глазами. Ухмыляюсь в ответ. Честно говоря, я впечатлен. Немногие способны так долго играть со мной в гляделки. Обычно их хватает не больше, чем на пару секунд.
        - А тебе вроде бы нездоровится.
        Мы садимся в машину. Всю дорогу Иден молчит. Я нарочно максимально сдвинул кресло назад, чтобы проверить, возмутится она или нет. Не возмутилась. Жалко, мне хотелось услышать, как звучит ее голос, когда она злится. Но Иден сидит тихо, отвернувшись к окну. Выглядит встревоженной.
        Тиффани, напротив, трещит без умолку, потчуя нас свежими сплетнями. Делаю вид, что внимательно слушаю, и даже время от времени для убедительности вставляю: «Да ты что?» В действительности же все мои мысли о предстоящем вечере. Перспектива совсем не радует. По-моему, такие развлечения  - полный отстой, разве что помогают забыться, отвлечься от размышлений о моей исковерканной жизни.
        Я веду машину на огромной скорости, и вскоре мы подъезжаем к дому Тиффани. Рядом уже припаркованы автомобили Рейчел и Меган. Несложно представить, что меня ожидает: следующие пару часов я проведу, наливая девушкам напитки, а в ушах будет звенеть от хихиканья и вопросов, что я думаю об их нарядах.
        Мы заходим в коридор. Иден плетется позади всех и, судя по всему, чувствует себя не в своей тарелке.
        - Надеюсь, твоей матери еще нет?  - оглядываясь, уточняю у Тиффани.
        Джилл не одобрила бы мое появление. К тому же она вечно портит всем настроение.
        - Нет,  - успокаивает Тиффани.  - Пиво в холодильнике. Расслабляйся, пока мы собираемся. Только не переусердствуй,  - предостерегающе добавляет она.
        Я ее прекрасно понимаю: вчера ей пришлось за меня краснеть.
        Тиффани хватает Иден за руку и по высокой мраморной лестнице, на которой я много раз спотыкался во время пьянок, тащит на второй этаж. Там уже вовсю грохочет музыка. Преодолев половину ступенек, Тиффани задерживается, чтобы крикнуть:
        - Мы скоро!
        Иден выглядит перепуганной, как будто ее волокут прямиком в ад, где заправляет Тиффани. Бедняга! Сколько она у нас гостит? Всего сутки? Не знаю, какие вечеринки в Портленде, но уверен: до наших им далеко. Иден и не подозревает, во что ввязалась. Что-то мне подсказывает, что завтра она об этом пожалеет.
        Взъерошив волосы, направляюсь в кухню. Там уже припасена выпивка, которую мы возьмем с собой. Достаю бутылку пива и заставляю себя сделать глоток. Никакого удовольствия это не приносит: вчера я залил в себя столько алкоголя, что на все лето хватит. Переместившись в гостиную, ложусь на диван и начинаю щелкать пультом, переключая на огромном телевизоре спортивные каналы в поисках чего-нибудь интересного. Рядом стоит упаковка пива, чтобы удобно было взять еще одну бутылку. И еще одну. И еще. Тиффани просила не переусердствовать? Я бы с радостью, только не такой человек Тайлер Брюс.
        Постепенно меня клонит в сон. Поэтому вздрагиваю от неожиданности, когда раздается голос:
        - Мы почти готовы.
        Принимаю вертикальное положение и вижу в дверях Рейчел со стаканчиком виски.
        - Вчера ты еле на ногах стоял.
        - Да. Спасибо, что напомнила.  - Закатываю глаза и намеренно отпиваю побольше пива, желая показать: мне плевать на ее мнение.
        - Я ничего такого не имела в виду,  - бормочет Рейчел, заходя в гостиную. Бросает обеспокоенный взгляд на упаковку пива, затем снова на меня.  - Вовсе не обязательно пить так много.
        - На себя посмотри.  - Киваю на стакан в ее руке и отворачиваюсь. Как же эта Рейчел достала… Вечно осуждающе качает головой и критикует любые мои поступки. Какого хрена все вокруг пытаются мной командовать?!
        - Это другое.  - Приблизившись, Рейчел встает напротив меня, загородив весь обзор. Нет никакого желания ее слушать, а приходится.  - Я быстро пьянею, потому что хрупкая и стройная. А ты  - потому что хочешь напиться.
        Сохраняю на лице невозмутимое выражение.
        - Все сказала?
        - Еще нет.  - Рейчел садится рядом на диван, положив ногу на ногу.  - Я просто объясняю твоему самомнению,  - при этих словах она стучит пальцем мне по лбу,  - что быть крутым  - не значит бухать как свинья. Если будешь знать меру, никто тебя не осудит.  - Нахмурившись, она пересчитывает пустые бутылки на полу.  - На сегодня тебе уже достаточно.
        - Рейчел, отстань.
        Подталкиваю ее, чтобы она поскорее ушла. Рейчел отпивает еще виски и молча уходит. Надеюсь, она уже закончила «творить добро». Прислушиваюсь к звуку ее шагов, пока он не стихает, и вновь принимаюсь за пиво.
        Валяюсь на диване еще минут тридцать. За это время успеваю отослать сообщения Дину и Джейку, чтобы узнать, на месте они уже или нет. Наконец мое терпение лопается. Два часа жду, пока эти красавицы соберутся!
        Прикончив седьмую бутылку пива, встаю на ноги. Голова слегка кружится, но я заставляю себя пройти к лестнице. Если эти копуши еще не готовы, то пошли они куда подальше! Поеду без них.
        Заглядываю в комнату Тиффани. Здесь душно, пахнет палеными волосами и парфюмом. Гремит музыка. К счастью, все наряжены, причесаны и накрашены.
        - Ну сколько можно копаться? Поехали!  - Прислоняюсь к дверному косяку и замечаю, что из ванной выходит Иден.
        Что-то в ней изменилось. Она стала похожа… на них: Тиффани, Рейчел и Меган. На девушку, которая из кожи вон лезет, только бы впечатлить окружающих. На Иден знакомое черное платьице  - я помню, как месяц назад срывал его с Тиффани. Оно чересчур узкое и коротенькое. Пытаюсь не смотреть на Иден, хотя хочется получше разглядеть ее. Странно. Она ведь моя сводная сестра, как бы непривычно это ни звучало.
        - Дин с Джейком уже там,  - торопливо добавляю я, отводя глаза.
        - Как я тебе?  - спрашивает Тиффани и, по обыкновению, начинает крутиться, демонстрируя наряд.
        Она одета броско, чересчур откровенно и безвкусно. Платье слишком обтягивающее. Как она в нем дышит?
        - Детка, ты великолепна,  - вру я. Именно это Тиффани хочет услышать. Допив пиво, ставлю пустую бутылку на комод и подхожу к Тиффани. Иден наблюдает за мной, поэтому я хватаю Тиффани за талию.  - Слюнки текут…
        Не колеблясь, целую ее взасос. Если Тиффани что-то и любит больше собственной персоны, то это  - поцелуи на публику. Но я так поступил не ради ее удовольствия. Просто хочу показать Иден Тайлера Брюса во всей красе, чтобы она убедилась: я скотина. Гад. Сволочь.
        13
        Пятью годами ранее
        Каждую пятницу мы всей семьей отправляемся болеть за «Доджерс»  - наш любимый бейсбольный клуб. Сначала мы ходили вдвоем с отцом, потом достаточно подросли Джейми и Чейз, а чуть погодя и мама стала возвращаться с работы пораньше, чтобы составить нам компанию. Так что мы, Грейсоны, не пропускаем ни одной игры.
        Сегодня «Доджерс» состязается с клубом Аризоны «Даймондбэкс». Вечереет. Мы сидим на стадионе, среди шумной толпы зрителей. Над нами грохочет голос комментатора. Матч только начался, и пустые места на трибунах продолжают заполняться припозднившимися болельщиками.
        Я примостился на краешке сиденья, зажав руки коленями. Сейчас мяч у команды «Даймондбэкс»  - это не так интересно. Оборачиваюсь к Джейми. Он полностью поглощен матчем. Сидит, подавшись вперед, и во все глаза следит за игроками. Наклонившись, перевожу взгляд на Чейза. С нашего верхнего ряда, из-за маленького роста ему не видно, что происходит на поле. Поэтому Чейз, привстав, наблюдает за трансляцией игры на большом экране. На младшем брате  - огромная кепка с символикой клуба Лос-Анджелеса, которая постоянно сползает и загораживает ему обзор. Такая же кепка и на маме.
        Мама положила голову отцу на плечо, он ее обнимает. Они тихо разговаривают и смеются. Смотрят не на поле, а друг на друга. Люблю, когда они радуются. Им хорошо вместе.
        - Ох, Чейз!  - Мама со смехом притягивает Чейза к себе и поворачивает его кепку козырьком назад.  - Думаю, по дороге домой папа должен купить тебе размерчик поменьше.
        - Правильно, дружок.  - Отец широко улыбается Чейзу, и они в знак согласия соприкасаются кулаками. Затем он смотрит на нас с Джейми, и его улыбка делается еще радушнее.  - Ребята, не хотите перекусить?
        Джейми отвлекается от происходящего на поле и с удивлением напоминает:
        - Игра ведь только началась.
        Обычно мы ждем, чтобы настал черед клуба «Доджерс» бить по мячу, и лишь когда мяч снова переходит к другой команде, идем за хот-догами. Это тоже традиция.
        - Тут такие очереди, что я только к середине игры и успею.  - Мама подхватывает сумочку и поднимается на ноги.  - Я пойду.
        Отец целует ее, и она начинает пробираться к выходу.
        - Тайлер! Помоги матери,  - приказывает отец.
        Торопливо вскакиваю, протискиваюсь мимо Джейми и Чейза и буквально перелезаю через отца. Он внимательно смотрит на меня, чуть приподняв уголки губ. По пятницам отец обычно пребывает в хорошем расположении духа, и сегодняшний день  - не исключение. Неловко спускаюсь с трибуны и бегу за мамой.
        Палатки с хот-догами, напитками и сувенирами попадаются повсюду, и у каждой толпится народ. Догоняю маму. При виде меня в ее глазах мелькает удивление:
        - Ой, Тайлер! Ты же пропустишь матч!
        Пожимаю плечами.
        - Ничего страшного. Папа просил тебе помочь. Тем более мяч все равно пока у «Даймондбэкс».
        Боюсь даже вообразить, каким бы взглядом меня наградил отец, если бы я отказался пойти и заныл, что хочу посмотреть игру. Конечно, сегодня он выглядит довольным и благодушным, но не стоит рисковать. Обычно у отца очень быстро портится настроение. По крайней мере, когда я рядом.
        Мама шутливо морщит лоб.
        - Хм-м-м… Ты просто ангельский ребенок! Кто же тебя таким воспитал?
        Она весело улыбается, а синие глаза так и сияют. Ну почему я на нее не похож?
        - Ты.  - Натянуто улыбаюсь в ответ.
        На самом деле отец принимает активное участие в моем воспитании. Я не ангельский ребенок, просто он не позволяет мне плохо себя вести, а я боюсь его рассердить. Именно поэтому всегда слежу за манерами, стараюсь хорошо учиться и вообще быть тише воды ниже травы. Хотя иногда отцу и этого недостаточно.
        Мама снова смеется и, потрепав меня по голове, обнимает за плечи. Очередь медленно продвигается вперед.
        - С кетчупом и без горчицы, правильно?
        Киваю. Мама принимается разглядывать прилавок, а я смотрю на нее, на ее спокойное лицо, и пытаюсь понять, поверит ли она мне. Я бы рассказал маме об отце, о том, на что он способен и как я его боюсь, однако не представляю, как это сделать. Мне страшно. Мама любит отца. Возможно, если я открою ей правду, она его разлюбит. А вдруг не его, а меня? Отец никогда не простит, если я разрушу их отношения. А мама… конечно, она могла бы мне помочь, защитить от отца. Но не хочу ее огорчать. Я так люблю, когда родители радуются и улыбаются. Оба. Не знаю, что произойдет, если правда всплывет наружу. Поэтому продолжаю молчать.
        - Держи. Это для папы.  - Мама протягивает мне запотевшую банку пива.
        Оказывается, мы уже стоим у прилавка, и мама расплачивается за покупки. Растерянно моргаю. Опять так задумался, что выпал из реальности? Нужно избавляться от этой привычки…
        Из-за банки рука совсем замерзла. Перекладываю в другую. Отец всегда пьет пиво в пятницу и на выходных, утверждая, что имеет право отдохнуть после рабочей недели.
        - Ну, пошли.  - Мама берет поднос с хот-догами и направляется обратно.
        Пробираюсь за ней через толпу. Банка неприятно холодит ладонь. Народу слишком много, все куда-то торопятся, и я за мамой не поспеваю. Стараясь не упустить ее из виду, бегу все быстрее и вдруг спотыкаюсь и лечу прямо на асфальт. Машинально вытягиваю перед собой руки. От удара пиво выливается из банки. Все происходит так быстро, что я осознаю случившееся только мгновение спустя, ощутив жжение в коленях.
        - Тайлер!  - Охнув, мама возвращается назад.  - Ты ушибся? Ой, да у тебя кровь. Я вроде захватила пластыри…
        Прижав поднос к бедру, она помогает мне подняться. Сердце бешено колотится. Все кругом смотрят на меня. Вижу, что разбил оба колена. Неприятно, но ничего страшного. Внизу растекается лужица пива. Дрожащей рукой поднимаю банку. Отцу это не понравится. Меня охватывает паника.
        - Пиво… папино пиво…  - бормочу я.
        Меня трясет. Отец сегодня был добрый. Он улыбался. А я, как всегда, все испортил.
        - Тайлер, ну что ты?  - Встревоженно склонившись надо мной, мама пытается меня успокоить.  - Все хорошо. Я куплю папе еще.
        Она выбрасывает банку в ближайшую урну и поддерживает меня. От страха мутит, я с трудом сдерживаю рвоту. Не хочу к отцу. Не хочу, чтобы он опять злился, гневно щурился и скрипел зубами.
        Мы идем по трибуне. Боль в коленях не утихает. Шмыгнув мимо отца, усаживаюсь на свое место. Теперь нас разделяют Джейми, Чейз и мама. Значит, хотя бы сейчас я в безопасности. Отец недовольно сдвигает брови.
        - А где мое пиво?
        - Тайлер споткнулся, и банка пролилась,  - объясняет мама.  - Я тебе потом принесу другую. А пока поешь хот-доги.  - Она передает отцу поднос и, раскрыв сумочку, принимается искать пластыри.
        Отец медленно поворачивается ко мне, взглядом пригвождая меня к сиденью. На его лице играют желваки. Испуганно замираю.
        - Когда ты стал таким неуклюжим?  - сердито спрашивает он.
        Не нахожу, что ответить. Просто я часто погружаюсь в себя: противоречивые мысли раздирают меня на части.
        Мама, перегнувшись через Джейми и Чейза, протягивает мне пластыри и сочувственно, тепло улыбается. Даже не глядя в сторону отца, чувствую, как от него волнами исходит ярость.
        Торопливо заклеиваю разбитые колени. За последние несколько лет я почти сроднился с пластырями. Жаль, они помогают заживить лишь ссадины  - но не душевные раны.
        14
        Наши дни
        Темнеет. В старой раздолбанной «Королле» Меган мы медленно катим к дому Остина. Я зажат между Тиффани и Иден. Рейчел устроилась на переднем сиденье  - выбирает подходящую музыку и сплетничает с Тиффани. Они активно сплетничают, пытаются угадать, кто еще будет на вечеринке. Я их, как обычно, не слушаю: нет сил. Так и хочется взять еще баночку пива из лежащей у меня на коленях упаковки, чтобы легче пережить дорогу.
        Не желая поддаваться соблазну, складываю руки на груди и, уставившись на ручной тормоз, думаю об Иден. Она сидит справа и, кажется, незаметно за мной наблюдает… Да, так и есть: мельком смотрю на нее, и на долю секунды наши взгляды встречаются. Иден отворачивается к окну. Как странно, что она моя сводная сестра… Да и сама она, по всей видимости, еще не привыкла к наличию братца. Мы оба пытаемся друг друга лучше узнать и понять, но лично у меня пока ничего не получается. Продолжаю исподволь ее разглядывать. Темные волосы обрамляют лицо, ниспадают на спину и на плечи. Ее макияж сегодня очень яркий: губы в красной помаде, веки выкрашены в серый, как дым, цвет. Когда Иден моргает, ее густые ресницы кажутся еще длиннее. Я совсем недолго с ней знаком, но догадываюсь: на самом деле она не такая.
        Видимо, что-то почувствовав, Иден оборачивается на меня; я едва успеваю отвести глаза. Это повторяется несколько раз. В какой-то момент мне становится неловко, что я на нее пялюсь, и я отворачиваюсь к дороге. Все это время молчу, даже когда Тиффани прижимается ко мне и поглаживает меня по бедру.
        Наконец Меган подъезжает к нужному дому. Обычно я даже не замечаю Остина, хотя он-то, конечно, очень ждет нашего приезда. Еще рано, нет и половины девятого, а веселье уже началось. На лужайке собралась целая толпа.
        Как только Меган паркуется рядом с машинами других гостей и глушит мотор, хватаю упаковку пива и, вслед за Тиффани выбравшись из «Короллы», разминаю затекшие ноги. Из дома выплескивается музыка, и я с трудом сдерживаю стон. Неужели придется снова проходить через все это: нескончаемое пьянство, шум, духоту…
        - Тайлер, привет!  - слышится радостный крик, и ко мне навстречу спешит Остин собственной персоной, на ходу размахивая зажатой в руке банкой пива. Пора начинать притворяться.
        Остин невысокого роста, но его обаятельная улыбка с лихвой компенсирует этот недостаток. В знак приветствия мы соприкасаемся кулаками.
        - Рад, что тебе удалось выбраться,  - произносит он.
        - Да уж!  - Ну, разумеется. Уверен, появлению Тиффани он рад не меньше. Мы  - завсегдатаи крутых вечеринок, и наш приезд повышает статус хозяина дома. Киваю на упаковку пива. Не терпится взять оттуда банку.  - На кухню?
        Остин улыбается.
        - Угу! Бросай пивасик на стол и давай к нам.
        Направляюсь к входу, небрежно здороваясь с другими гостями, и через плечо кидаю взгляд на девушек.
        Тиффани говорит что-то Остину, Меган пытается запихнуть в крошечную сумочку ключи от машины, а Рейчел вертит в руках бутылку водки. Трудно понять, как Иден относится к происходящему, и все-таки я замечаю на ее лице тревогу и настороженность. Наверняка она еще пожалеет, что приехала.
        Покачав головой, захожу в дом. Надо же, всего пару часов назад я сидел у себя в комнате и размышлял о жизни. А сейчас я здесь, на очередной вечеринке, слегка окосевший, опять играю свою привычную роль.
        В кухне весь стол уставлен выпивкой, а пол заляпан пятнами от пролитых напитков. Случайно наступаю на рюмку водки, которую кто-то поставил мне прямо под ноги, и ботинком раздраженно отпихиваю в сторону осколки.
        - А я тебя ждал.  - Передо мной появляется Калеб. Глаза у него покрасневшие, а улыбка спокойная и ленивая. Он опять под кайфом.  - Остин не против, чтобы мы занимались нашим делом. Только просил никому не мозолить глаза, так что все наши на заднем дворе, в гребаном сарае.
        Сотрясаясь от безудержного хохота, Калеб раскрывает створки первого попавшегося шкафчика и, достав пачку печенья, запихивает одно из них в рот. Зажмурившись, с наслаждением бормочет:
        - Офигенно!  - Затем Калеб снова открывает глаза и с трудом фокусирует на мне взгляд.  - Ну что, ты с нами? Дурь сегодня убойная, отвечаю! Только посмотри на меня! Я в астрале!
        Возможно, мне и впрямь не мешало бы сейчас расслабиться, отделаться от неприятных мыслей. Пары затяжек вполне должно хватить.
        - Я с вами.
        Калеб, не выпуская из рук печенья, отправляется на задний двор. Кажется, он очень доволен, что удастся стрясти денег за дозу. Следую за ним, прихлебывая пиво.
        Прямо у выхода кто-то хватает меня за плечо. Останавливаюсь и вижу Джейка.
        - А, Тайлер, приехал все-таки. Где девчонки?
        - Где-то здесь,  - коротко отвечаю я.
        Я сюда пришел, чтобы выкурить косяк, а не чтобы с Джейком лясы точить. Он мне вообще не нравится. Пытаюсь выйти из дома, но Джейк оттаскивает меня от двери.
        - Ты куда?  - спрашивает он, приподняв бровь и поглядывая на Калеба. Тот, не доходя до сарая, поворачивается и возвращается ко мне. Судя по всему, Джейк и так знает ответ.
        - А сам-то как думаешь?  - огрызаюсь я, стряхивая его руку.
        Почему мои приятели никак не оставят меня в покое?! Сначала Рейчел читала мне нотации, теперь Джейк задает дурацкие вопросы. Как будто он не в курсе, что я курю.
        - Ну и топай, придурок,  - бормочет Джейк и наконец уходит.
        Направляюсь к притулившемуся у забора сараю, где расположились наркоманы. Оттуда доносится громкий смех. В воздухе витает дурманящий запах марихуаны. Калеб распахивает дверь, и я замечаю за его спиной Клейтона и Мейсона из нашей школы. Мы и раньше курили вместе.
        - А, явился! Давно пора,  - приветствует Мейсон.
        Он сидит на стуле в углу, с дымящимся окурком в руках, положив ноги на газонокосилку. Вид у него потрепанный. Сразу ясно, что Мейсон под кайфом. Как и все остальные.
        - Ага.  - Достаю из кошелька пятнадцать долларов и отдаю Калебу. Вообще-то я предпочитаю покупать дозы напрямую у Деклана, но в последнее время он залег на дно.  - Продашь пару косяков?
        - О боже,  - тянет Клейтон, прислонившись к стене, и выдыхает облако дыма, которое быстро распространяется по тесному помещению.  - Какое блаженство!
        Порывшись в карманах, Калеб протягивает мне две самокрутки.
        - Специально для тебя приготовил,  - с гордостью сообщает он.  - Так и знал, что ты сегодня в игре.
        Забираю у него косяки и разглядываю их. Эх, была не была!
        - Давай зажигалку,  - приказываю Калебу.
        Тот услужливо поджигает одну из самокруток и в ожидании моего одобрения внимательно наблюдает, как я затягиваюсь.
        Дым наполняет легкие, и я чувствую облегчение. Как хорошо… Я ведь не кайфовал целую неделю. На несколько секунд задерживаю дым в себе и наконец выдыхаю. Ну вот, совсем другое дело! Напряжение отступает. Конечно, одной затяжки недостаточно, надо покурить по крайней мере минут пять, но мне уже лучше.
        - Эй, где ты, черт побери, достал печенье?  - Мейсон вскакивает на ноги и тычет в Калеба окурком.
        Клейтон открывает глаза.
        - Стырил из кухни. Хавчик,  - объясняет Калеб, и все трое заходятся хохотом.
        Травка еще толком не успела подействовать, поэтому я не смеюсь, а только улыбаюсь.
        Прислоняюсь к стене и, закрыв глаза, глубоко затягиваюсь. Нужно расслабиться.
        - Кстати, Деклан заходил,  - подталкивая меня локтем, бормочет Калеб.
        Поворачиваюсь к нему. Он кивком указывает на столик, рядом с которым ошивается Клейтон. Там ровными аккуратными рядами насыпан кокаин. С минуту потрясенно таращусь на него.
        - Ого!  - Медленно качаю головой. Соблазнительно, однако пока обойдусь. Вообще-то я частенько принимаю кокаин, но только в те дни, когда совсем тошно от собственной жизни и невозможно больше терпеть. По кривой дорожке лучше двигаться с осторожностью.  - Не сегодня.
        - Ну-у, какой отсто-ой…  - Мейсон корчит недовольную мину.  - А мы тебя ждали.
        - Нам больше достанется,  - шутит Клейтон, и все опять хохочут.
        Видно, что они совсем обкурились. Когда уже я буду под кайфом и тоже смогу беззаботно поржать? Снова затягиваюсь и не выдыхаю дым как можно дольше, пока внутри не начинает нестерпимо жечь.
        Я уже собираюсь провалиться в сладкое забытье, когда дверь распахивается.
        В сарае стоит такой густой дым, что я не сразу понимаю, кто пришел.
        Вот дерьмо! Иден! Закашлявшись, она зажимает рот рукой и отступает назад.
        - Это марихуана?
        - Нет, сахарная вата,  - острит Мейсон, и Калеб с Клейтоном с готовностью сгибаются от хохота, как будто уморительней шутки никогда не слышали.
        Я опять не принимаю участие в общем веселье  - теперь из-за нарастающей паники.
        Конечно, я хотел показать Иден, кто такой Тайлер Брюс. Только нельзя, чтобы она узнала о наркотиках. Ведь она живет со мной в одном доме и может обо всем рассказать маме! Торопливо прячу руку с зажженным косяком за спину, в надежде, что Иден его не заметит.
        Иден широко распахивает глаза.
        - Ты серьезно?
        Судя по всему, я опоздал: она уже успела увидеть самокрутку.
        - Братан, гони эту цыпу отсюда на фиг, если, конечно, она не желает составить нам компанию,  - бурчит Клейтон, махнув косяком.
        Не обращаю на него внимания и продолжаю смотреть на Иден. Ее взгляд полон гадливости и отвращения.
        - Старина,  - начинаю я, предупреждающе хмурясь. Мысленно убеждаю себя: спокойно, ты же Тайлер Брюс, тебе на все плевать.  - Ну что ты прицепился к малолетке?
        Мейсон в углу начинает задыхаться от кашля. Клейтон и Калеб хихикают. А мне не до смеха. По спине бежит холодок. Понятия не имею, как буду выкручиваться.
        - Это вообще кто такая нарисовалась?  - наконец спрашивает Клейтон.
        Ну уж на этот вопрос я отвечать не стану. Представляю, как они разойдутся, если узнают, что Иден  - моя сводная сестра.
        - Ей что, правила никто не объяснил?  - Клейтон переводит взгляд на Иден и сально улыбается.  - Не надо нас отвлекать, крошка! Вали отсюда!.. Или оторвешься с нами?  - Шагнув вперед, он протягивает Иден свой окурок, как будто всерьез рассчитывает, что она его примет.
        Встаю между ними, загородив собой Иден.
        - Клейтон, какого черта?  - Под шумок тушу собственную самокрутку и убираю ее в карман  - на потом. Сердито прищурившись, продолжаю:  - Прекрати! Совсем с башкой поссорился?
        - А че не так?  - Клейтон снова глубоко затягивается, хотя ему явно уже хватит.  - Не угостить даму  - плохие манеры.  - Он подмигивает Иден.  - Я прав, детка?
        - Братан, ты что, не понял?  - рычу я. Мне не нравится, как Клейтон разговаривает с Иден.  - Ей это не надо. Дошло?
        На лице Иден отражаются брезгливость и омерзение, и мое сердце болезненно сжимается. Меня многие недолюбливают, но Иден  - другое дело. На мгновение почему-то чувствую, что сам в себе разочарован. Появляется ощущение легкости, перед глазами все плывет. Наверное, наркота берет свое.
        - Ладно, проехали,  - уступает Клейтон.  - Тогда гони ее взашей. Какого фига она здесь околачивается?
        - Самому интересно,  - бормочу я.
        Иден осуждающе качает головой. Нужно увести ее отсюда, подальше от этих придурков и от самого себя.
        Идя к ней, случайно задеваю столик. Глухой удар привлекает внимание Иден. Она упирается взглядом в разложенный кокаин и приоткрывает рот от изумления и ужаса.
        Всеобщее молчание длится целую вечность. Или мне просто так кажется? Вот дерьмо! Сейчас не время быть под кайфом. Чтобы как-то выйти из положения, я должен мыслить трезво. Иден не дура. Вряд ли она решила, что это сахар.
        - О господи!  - побледнев, шепчет Иден.
        - Братан, кроме шуток,  - подает голос Клейтон.  - Гони ее отсюда, пока она не позвала копов или еще что-нибудь не натворила.
        - Да-да, она уже сваливает.
        Я и сам жду не дождусь, чтобы Иден поскорее ушла. Хватаю ее за локоть и тащу прочь, на безопасное расстояние от сарая. По ощущению, путь занимает около получаса. В действительности же наверняка проходит секунд двадцать.
        Иден стряхивает мою руку и шипит:
        - Ты офигел? Мне не померещилось, Тайлер? Это кокаин?
        Впервые она своим низким голосом назвала меня по имени. Наверное, по вине марихуаны это обращение прозвучало музыкой. Хочется, чтобы она произносила мое имя снова и снова.
        Я молчу. Как же объяснить Иден, почему я принимаю наркотики, не упоминая причину, из-за которой вся моя жизнь пошла под откос? Застонав, закрываю лицо ладонями.
        - Тебе здесь не место.  - Убираю руки в карманы и натыкаюсь на две самокрутки. Эх, сейчас бы закурить…  - Возвращайся в дом.
        Иден продолжает смотреть на меня в упор, рот полуоткрыт. Похоже, она вне себя. Только непонятно, почему. Мы совсем чужие люди, и ей должно быть безразлично, что со мной происходит. Однако это явно не так. Неужели она все доложит маме? Ужасно… Мама и так не в восторге, что я курю травку. Хорошо еще, она понятия не имеет, как часто я покупаю косяки. А о моем пристрастии к кокаину мама даже не подозревает. Правда, вряд ли мне удастся долго от нее это скрывать.
        Еще минут двадцать  - по моим искаженным из-за марихуаны ощущениям  - иду обратно. Калеб и его клиенты с любопытством глядят на меня. Признаваться, кто такая Иден, нельзя. Поэтому, войдя в сарай, снова надеваю маску крутого парня.
        - Все, от этой лохушки избавились.
        Очередной взрыв хохота сотрясает помещение, и я смеюсь вместе со всеми. Тут меня окликает Дин:
        - Дружище, пойдем отсюда. Совсем докатился! Пора с этим завязывать.
        Оборачиваюсь к приятелю. Дин стоит неподалеку от нас, неодобрительно покачивая головой. Он трезв как стеклышко, что неудивительно: он вообще такой. Дин всегда держит себя в руках и заботится об окружающих. Он хороший, поэтому у него так много друзей. Я имею в виду, настоящих.
        - Отвали, а?  - бормочу я.
        Дин вздыхает и спешит за Иден. Интересно, они вообще знакомы? Иден и Дин останавливаются и говорят о чем-то  - не могу разобрать, о чем. Такое впечатление, что их беседа длится целый час. Нахмурившись, наблюдаю за ними.
        - Держи!  - Калеб кидает мне зажигалку.
        Ловко подхватываю ее и, вытащив из кармана косяк, закуриваю. Собираюсь снова затянуться и вдруг замечаю, что Иден с отвращением смотрит на меня через плечо. Ну какое ей до меня дело? Почему нельзя просто пожать плечами и уйти? Мы едва знакомы, и я не представляю, чего можно от Иден ожидать. Вдруг она настучит маме? Тогда меня попросту вышвырнут из дома.
        Клейтон что-то бубнит и сует мне в руки банку пива. Я до сих пор чувствую на себе взгляд Иден, поэтому отхожу подальше от двери, вглубь сарая, где меня не видно.
        Калеб и его кореши снова над чем-то ржут. Меня волнует другое. Конечно, я обещал Тиффани этого не делать… Да черт с ней! Тайлер Брюс поступает так, как ему вздумается!
        Толкаю в бок Калеба, чтобы привлечь его внимание, и шепчу ему на ухо:
        - Скажи Деклану, что я в деле. Готов сбывать его дурь.
        Наутро просыпаюсь с тяжелой головой. С минуту щурюсь от яркого солнца и только потом понимаю, что я не у себя. Тихо застонав, переворачиваюсь на бок и вздрагиваю от неожиданности: на кровати рядом со мной сидит, скрестив ноги, Тиффани и буравит меня злым взглядом.
        - Мама готова тебя убить,  - заявляет она.
        Могла бы пожелать мне доброго утра как-нибудь по-другому.
        Сонно приподнимаю брови.
        - М-м-м?
        Тиффани надувает губы. Не знаю, сколько сейчас времени, но она уже полностью одета, причесана и накрашена.
        - Мама вчера была в бешенстве из-за того, что мы своим приходом ее разбудили, и вдобавок ты умял у нас полхолодильника,  - поясняет Тиффани.  - Советую тебе поскорей убраться. Я отвезу тебя домой.
        Встав с кровати, она начинает поднимать с пола мою одежду и раздраженно швырять ею в меня.
        - Барахло сестрицы тоже не забудь,  - фыркает Тиффани и принимается собирать и кидать вещи Иден. Последним в меня летит телефон.  - И да, спасибо, что опозорил меня вчера перед всеми. Это же так здорово  - когда твой парень под кайфом!
        Заставляю себя сесть на постели и тру лицо. У меня отходняк. Чувствую себя невыспавшимся и разбитым. Хотелось бы знать, что вчера произошло. Помню только, что много курил, пил и смеялся. А вот о том, как мы приехали к Тиффани и что случилось с Иден  - никаких воспоминаний.
        - Куда она вчера делась?  - Моргая и щурясь, смотрю на Тиффани. Яркий свет режет глаза. В горле совсем пересохло.  - Я про Иден.
        - Ушла примерно через полчаса,  - равнодушно отвечает Тиффани.  - Вот отстой, да? Дин подкинул ее до дома. Тебе, кстати, тоже пора. Поднимайся.
        - Который час?
        - Восемь.
        - Восемь?!  - повторяю я, гневно воззрившись на Тиффани. Вероятно, мы приехали несколько часов назад.  - Всего восемь?! Какого черта?!
        Тиффани, подбоченясь, окидывает меня жестким взглядом.
        - Хочешь, чтобы мать тебя убила? Впрочем, если ты еще здесь задержишься, я сама тебя убью. Прямо руки чешутся. Вставай!
        Со стоном напяливаю футболку и выбираюсь из кровати. К тому же я побаиваюсь встречи с мамой: она терпеть не может, когда я, никого не предупредив, не прихожу ночевать или без разрешения сбегаю из дома. А если Иден рассказала ей о том, что вчера видела, я могу и вовсе не возвращаться.
        Едва успеваю натянуть джинсы и сунуть ноги в кроссовки, а Тиффани тащит меня к двери. На ходу подхватываю вещи Иден и послушно спускаюсь на первый этаж. Всюду тихо. Видимо, Джилл еще не проснулась, и Тиффани спешит выдворить меня, пока та спит.
        Щурясь от яркого света, прохожу к машине и забираюсь на переднее сиденье. Еще минут десять  - и я предстану перед мамой. Хорошо, что Тиффани сейчас не настроена разговаривать: я и так устал от нее за выходные. Отдохнуть бы от подружки пару дней, да какое там… Меня клонит в сон. Постепенно проваливаюсь в дрему, когда над ухом раздается голос Тиффани:
        - Выметайся.
        С трудом разлепляю веки и обнаруживаю, что мы уже приехали.
        Ну вот и все. Настал час расплаты.
        Опускаю солнцезащитный козырек со встроенным зеркалом и рассматриваю собственное отражение. Глаза слегка воспалены, а так терпимо. Поморгав, закрываю козырек и, уже собираясь вылезти из машины, поворачиваюсь к Тиффани.
        - Ты прости…
        Не знаю даже, за что извиняюсь. Скорее всего, за то, что обкурился вчера. Хорошо бы она успокоилась. Все-таки я к ней привык. Конечно, Тиффани в любом случае меня не бросит, и все равно от мысли, что она начнет держаться со мной холодно и отстраненно, становится не по себе. Думаю, она об этом догадывается и иногда нарочно так себя ведет, чтобы наказать за мои проступки.
        - Иди уже, Тайлер,  - вцепившись в руль, бурчит Тиффани, глядя на дорогу.
        Да, разозлил я ее основательно. Неужели мне вчера совсем сорвало крышу?
        Как бы там ни было, сейчас из-за похмелья нет сил выяснять отношения. Хочу лишь забраться в кровать, накрыть голову одеялом и проспать весь день.
        Молча выбираюсь из машины, и автомобиль вихрем уносится прочь. Прижимая к себе одежду Иден, смотрю на собственный дом и вздыхаю. Я терпеть не могу огорчать маму. Тем не менее я привык к тому, что мама все время меня ругает, и стараюсь не обращать на это внимания. Ничего, повозмущается минут пять  - и перестанет.
        Заставляю себя подойти к двери. Зажмуриваюсь и, глубоко вдохнув, берусь за ручку. В тишине на цыпочках пробираюсь в коридор и бесшумно закрываю за собой дверь. Поворачиваюсь к лестнице  - вот он, путь к спасению! И тут к своему ужасу слышу:
        - Тайлер!
        Покорившись судьбе, замираю на месте. Из кухни, держась за сердце, выбегает мама.
        - Наконец-то!  - с облегчением шепчет она.
        Мама явно сходила с ума от беспокойства. Что же ее так напугало? Ведь я не в первый раз не ночую дома.
        Всплеснув руками, она восклицает:
        - Где ты шлялся?!
        Потупившись, пожимаю плечами.
        - Да так…
        Что толку объяснять? Мама и так все понимает.
        - Скажи мне, где!
        - Какая разница?
        Ее голубые глаза полны гнева и тревоги. Мне тяжело смотреть, как она переживает. Пытаюсь убедить маму, что со мной все в порядке, но ее не обманешь. Я бы очень хотел исправиться  - ради мамы, чтобы не причинять ей боль.
        - Ты что, опять всю ночь пьянствовал?
        - Нет,  - возражаю я, пытаясь пригладить взлохмаченные вихры.  - Я был у Тиффани. Спал.
        - А до этого?
        В надежде, что она меня пожалеет, жалуюсь:
        - Мам, я устал.
        Уловка не срабатывает.
        - Опять курил марихуану, да?  - тихо спрашивает мама. Ее гнев и тревога сменяются душевным опустошением. В последнее время я постоянно ее разочаровываю.
        - Что ты, нет!  - вру я, инстинктивно отступая на шаг.
        - Да от тебя несет коноплей!
        Ну конечно! Какой же я идиот! Не принял душ, да еще и оделся во вчерашнее. Разумеется, я весь провонял куревом.
        - Ну ладно. Я был на вечеринке. Некоторые гости курили травку. Я  - нет!
        Не знаю, что еще сказать, поэтому, прошмыгнув мимо мамы на лестницу, спасаюсь бегством.
        - Это неправда!  - кричит мама мне вслед. Ее голос дрожит.  - Господи, Тайлер! Ну зачем? Что мне делать?
        Поворачиваюсь к ней. Мама стоит, закрыв лицо ладонями. Хочется обнять ее и попросить прощения. Объяснить, что наркотики и алкоголь помогают мне не сойти с ума. Я люблю ее и жалею, что так получилось. Но тут вмешивается Дейв. Он выходит из кухни  - наверняка подслушивал наш разговор  - и надменно интересуется:
        - Явился наконец?
        Злобно сощуриваюсь. Дейв не понравился мне с первого взгляда, и не только потому, что сразу начал строить из себя папашу. Он  - настоящая сволочь. Не удосужился узнать меня получше. Ему известна моя история, и все же он постоянно делает замечания таким высокомерным тоном, что так и подмывает дать ему по морде.
        Растягиваю губы в ухмылке.
        - Ага, вот и я.
        - Ты думаешь, это нормально  - болтаться где-то целую ночь?  - Дейв подходит к маме и в знак поддержки слегка сжимает ее плечо.  - Ты вообще должен был сидеть дома. Ты под домашним арестом.
        В ответ корчу ехидную гримасу. Его потуги изобразить строгого родителя просто смешны. Может, он мне и отчим, но это не дает ему права командовать мной, как собственным ребенком.
        - Дейв, сделай одолжение: отвали.  - Закатываю глаза и бегом поднимаюсь к себе.
        - Тайлер!  - зовет мама.  - Вернись!
        Никак не реагирую и только бормочу себе под нос, что Дейв  - скотина. В последний момент вспоминаю, что у меня в руках одежда Иден. Одновременно с этим осознаю, что мама ни разу не упомянула о кокаине. Значит, Иден меня не заложила. По крайней мере, пока.
        Помедлив, без стука толкаю дверь и вхожу в ее комнату. Надо отдать одежду. А еще  - поговорить.
        К счастью, Иден не спит. Она натягивает толстовку.
        - Ты в курсе, что существует такое понятие, как личное пространство?
        Закрываю дверь и оцениваю обстановку. Очевидно, Иден все еще на меня дуется. Мне становится неловко.
        - Вот твое барахло,  - мямлю я и кладу ее вещи на край кровати. Покопавшись в карманах, достаю мобильный.  - И телефон.
        Избегаю ее взгляда и сам себя уговариваю: это из-за усталости, а не из-за того, что мне стыдно.
        - Спасибо,  - коротко кивает она и продолжает меня изучать. По ее лицу ничего не поймешь, но, вероятнее всего, Иден осуждает меня за все: за каждый жест, за каждую фразу. Хочу уже выйти из комнаты, и тут вспоминаю, что надо бы поговорить.
        - Послушай, по поводу вчерашнего вечера…
        - Я уже прекрасно поняла, что ты сволочь и жалкий наркоман,  - прерывает Иден.
        Ее слова, пусть и произнесенные завораживающим, низким голосом, причиняют мне боль.
        Зато теперь она видит, что представляет собой Тайлер Брюс. Да, сволочь. Да, наркоман. Но… подождите-ка! Жалкий? Это уже не Тайлер Брюс, это я настоящий. Внезапно чувствую себя совсем беспомощным. Иден словно видит меня насквозь.
        - Просто… не рассказывай никому.  - Господи, даже мой голос звучит слабо и беспомощно.
        Иден, чуть смягчившись, складывает руки на груди.
        - Боишься, что я донесу на тебя копам?  - с легким удивлением уточняет она.
        - Нет, я имею в виду наших родителей. Не говори им, ладно?  - упрашиваю я, ощущая себя ничтожеством. Подумать только: умоляю малознакомую девушку не разрушать окончательно мою и без того поломанную жизнь.  - Просто забудь обо всем.
        - Не могу поверить, что ты умудрился так вляпаться,  - тихо произносит Иден. Взглянув на телефон, она небрежно швыряет его на кровать и смотрит на меня в упор. Жаль, я не помню, какого цвета у нее глаза, а отсюда не видно.  - Зачем тебе это? Хочешь казаться крутым?
        Я многое делаю, чтобы казаться крутым и чтобы все считали меня хозяином положения. Однако наркотики я принимаю не для этого. Если бы только Иден знала: марихуана и кокаин  - средство отвлечься от собственных несчастий, забыть об издевательствах отца.
        - Не в том дело.
        - А в чем?  - недоумевает Иден.
        Да ей-то что?
        - Сам не знаю.  - Ну нет, правды она от меня не услышит. Я вообще никому не собираюсь ее открывать, а если бы и решил с кем-то поделиться, то точно не с Иден. Мы ведь едва знакомы!  - Вообще-то я сюда не за нотациями пришел. Просто занес твои шмотки и попросил держать язык за зубами.
        Ерошу волосы и направляюсь к выходу. Надо поспать. Уже подхожу к двери, когда Иден неожиданно тихо задает вопрос:
        - А за что ты меня ненавидишь?
        - С чего ты взяла?
        Растерянно оборачиваюсь к ней. Ненавижу? Да нет же, я ведь ей не пакостил и ничего такого не говорил. Просто ношу маску крутого парня. Если я кого и ненавижу, то точно не Иден.
        - Ты постоянно меня оскорбляешь.  - Иден хмурится. Похоже, не понимает, почему должна объяснять столь очевидное.  - Конечно, ты не слишком рад, что на тебя вдруг свалилась сводная сестра. Но и мне не легче: я обзавелась сразу тремя братцами! Думаю, наши отношения должны были сложиться иначе.
        - Да нет же!  - Рассмеявшись, качаю головой. Значит, она считает, что я просто не рад ее появлению? Невероятно! Я веду себя так, потому что у меня нет выбора. Это  - мой панцирь, щит, за которым я прячусь, чтобы скрыть свою чувствительность и ранимость. Однако Иден никогда этого не узнает.  - Все совсем не так.
        Желая прекратить разговор, выхожу из комнаты.
        - Что не так?  - кричит Иден мне вдогонку.
        Даже не повернувшись, лаконично бросаю:
        - Все.
        15
        Пятью годами ранее
        - Как твои уроки?  - спрашивает отец в воскресенье.
        Поднимаю голову от тетради. Я так долго сижу, скрестив ноги, что они совсем затекли, а пальцы, сжимающие ручку, уже болят.
        Отец стоит в дверях, прислонившись к косяку и сунув руки в карманы. Он одет во фланелевую рубашку и выцветшие джинсы. На подбородке заметна щетина: отец никогда не бреется по воскресеньям. Я вообще люблю выходные: в эти дни отец перестает нервничать из-за проблем на работе. Он спокоен и расслаблен, как будто дает себе и мне передышку и право не стремиться к совершенству.
        - М-м-м…  - Потупившись, нервно сглатываю. Я уже доделал задание по истории, но боялся встать из-за стола.  - Я все закончил. Просто перечитываю конспект урока.
        Отец улыбается и с одобрением кивает.
        - Молодец! Закрывай тетрадь, хватит на сегодня занятий. Пошли, я тебе кое-что покажу.
        Изумленно уставившись на отца, гадаю, не ослышался ли я. Он действительно разрешил мне больше не заниматься? Как странно! Ведь и двух часов не прошло.
        - Идем!  - хлопнув в ладоши, поторапливает отец.
        Не слушаться его чревато. Отложив ручку, так стремительно вскакиваю со стула, что даже голова начинает кружиться, и на занемевших ногах приближаюсь к отцу. Тот обнимает меня за плечи и ведет на первый этаж.
        - Что ты хочешь показать?
        Может, я и не должен задавать вопросы, но мне любопытно. И потом, у отца хорошее настроение, так что вряд ли он рассердится.
        - Увидишь!  - Отец прямо-таки сияет от удовольствия, что случается крайне редко.
        Мы выходим из дома. Сегодня обычный для Калифорнии теплый солнечный день. Дети катаются на велосипедах, наш сосед мистер Перес подстригает газон. А на площадке перед домом Джейми пытается отобрать баскетбольный мяч, который Чейз изо всех сил прижимает к себе. Прищурившись из-за яркого солнца, растерянно смотрю на них. Не знал, что у нас есть такой мяч. Внезапно замечаю, что над дверью гаража висит баскетбольная корзина. Раньше ее тут не было.
        - Что… что это?  - запинаясь, спрашиваю я.
        - Баскетбольное кольцо,  - отзывается отец, хотя и так понятно.
        Он направляется на площадку, а я мешкаю у двери. Обернувшись, отец улыбается еще шире, хотя, казалось бы, шире некуда.
        - Будем кидать в него мяч. Идем!
        В недоумении закусив губу, следую за ним.
        - Но… я думал… ты против спорта?
        - Я против американского футбола,  - уточняет отец.  - Он слишком травмоопасный. Баскетбол  - другое дело.
        Подскочив к Чейзу и Джейми, отец задорно вырывает у них мяч и, довольно посмеиваясь, ведет его в дальний угол площадки.
        - Ну папа! Я сам хотел попробовать!  - ноет Джейми, протягивая к мячу руки.
        - Фигушки!  - Чейз сильно толкает Джейми.  - Я первый!
        Братья начинают громко спорить.
        Стою на краю площадки и растерянно моргаю. Улыбнувшись еще раз, отец вдруг кидает мяч мне. Как снаряд, тот едва не сбивает меня с ног. Чтобы не упасть, отступаю на пару шагов назад. И все же мне удается удержать мяч.
        С минуту разглядываю его, не зная, что делать дальше. Неужели отец и правда позволяет мне поиграть вместо того, чтобы я корпел над уроками?
        - Тайлер, не спи!  - рассмеявшись, кричит отец и указывает на баскетбольную корзину.  - Кидай!
        Даже не прицелившись, швыряю мяч. Тот с гулким звуком ударяется о дверь гаража. Чейз и Джейми немедленно устремляются к нему.
        - Ну ничего, надо потренироваться,  - утешает отец.
        Ничто сегодня не портит ему настроение! Потрепав меня по волосам, он бежит наперерез Джейми, который пытается подвести мяч к корзине. Тогда Джейми хватает мяч и кидает его, не сходя с места. Мяч летит прямиком в кольцо.
        - Чейз, мы с тобой в одной команде,  - заявляет отец и с усмешкой оборачивается ко мне.  - Тайлер, Джей, удачи!
        Сковавшее меня напряжение отходит. Отец сегодня добрый, играет с нами в баскетбол. А я и забыл, как с ним может быть весело! Хватаю Джейми за локоть и тащу к краю площадки  - обсудить нашу стратегию и тактику.
        Отец подмигивает мне, и я даже улыбаюсь в ответ. Игра начинается!
        Следующие пару часов мы носимся по площадке. Мы с Джейми, задыхаясь от бега, по очереди ведем мяч и стараемся попасть в корзину, а иногда, в попытке поработать сообща, передаем друг другу пасы. Когда мама выносит нам стаканы с соком, все начинают уговаривать ее поиграть с нами. В конце концов она сдается и присоединяется к нашей с Джейми команде. К сожалению, нашему выигрышу это не способствует, потому что мама постоянно лезет к противникам с поцелуями. И все-таки мы побеждаем. Думаю, потому что отец поддается.
        Чейз совсем устал; папа сажает его к себе на плечи и, подбежав к корзине, забрасывает мяч точно в цель. Радостно завопив и вскинув руки в победном жесте, Чейз спрыгивает на землю и дает отцу пять. Мама целует их обоих.
        Сегодня хороший день. Лучший за последнее время. Джейми и Чейз оживленно препираются. Мы все то и дело хохочем. Мама радостно смеется и смотрит на нас с гордостью и любовью. И отец сегодня ведет себя как раньше, словно в нем вновь проснулся тот папа, которого я обожал. Я знаю: в глубине души он такой и есть.
        Сегодня мы  - счастливая семья. Семья, которую я так мечтаю сохранить.
        16
        Наши дни
        Смотрю на две игральные карты, лежащие передо мной на старом расшатанном столе, а затем, достав телефон, читаю сообщение от Тиффани: «Сегодня на пляже было та-а-ак жарко! Только что вернулась домой. Кстати, мы планируем вечером съездить куда-нибудь, на Венис или к знаку «Голливуд». Можешь захватить Иден и встретиться с нами уже на месте? Так будет удобнее».
        Поднимаю голову и кидаю взгляд вдаль, туда, где кончается пирс. Хотя сегодня четверг, народу полно. Для июня погода весьма хорошая. Утренняя дымка быстро рассеялась, и теперь в синем небе сияет яркое солнце.
        Я тоже с самого утра сижу на пляже, только в южном его конце, с другой стороны пирса. Хорошо, что мы не столкнулись с Тиффани: ей я сказал, что буду дома.
        «О-о-о, отличная идея. Мама еще пилит меня за субботний вечер, но постараюсь позже вырваться»,  - шлю я ей. Немного стыдно. Я часто вру Тиффани  - и каждый раз меня крючит. Кроме того, это опасно: Тиффани бесится, даже когда я просто не отвечаю на звонки. А если обнаружит обман, так и вовсе полезет на стенку.
        Убираю телефон и вновь сосредотачиваюсь на игре. Все уже разобрали карты и выложили деньги на стол. Я пару часов режусь в блек-джек с Декланом и двумя незнакомыми мне парнями лет двадцати пяти. Они косятся на меня с подозрением. Калеб тоже здесь, но не играет, потому что каждые полчаса убегает к очередному клиенту.
        Приятно пообщаться с Декланом. В последнее время он залег на дно. Хотя Деклан  - улыбчивый и общительный, его темные глаза всегда остаются серьезными. Он гладко выбрит и опрятно одет, на запястье сверкают золотые часы. Он производит впечатление студента из богатой семьи, а на самом деле зашибает деньги с помощью конопли, которую выращивает на чердаке.
        Видимо, он пригласил меня, чтобы познакомить с будущими подельниками. Ведь я собираюсь заниматься тем же, что и они. Схема простая: Деклан продает мне дурь, а я толкаю ее остальным и забираю деньги. Меня все устраивает, иначе я бы сюда не пришел.
        - Есть предложение,  - объявляет Деклан, закончив раздавать карты. Откинувшись на стуле, он ковыряет носком песок.  - Как насчет небольшой тусовки для своих? Никого со стороны.
        Уоррен кладет локти на стол и, наклонившись вперед, приподнимает бровь. Его накачанные ручищи сплошь покрыты татуировками.
        - Когда?
        - В эти выходные.  - Деклан надевает очки от солнца и понижает голос:  - У меня готов убойный товар, хочу побыстрее его спихнуть. Это рискованно, зато мы слупим большие бабки. Тебе же скоро платить аренду, да, Лиам?
        - Я в деле,  - кивает Лиам, легко поддавшись на ненавязчивые уговоры Деклана.
        Лиам похож на типичного наркомана: у него нервный тик, под глазами мешки, на подбородке щетина. Возможно, он и сейчас под кайфом.
        - Извините, парни, меня зовут.  - Калеб, наверное, уже в пятый раз поднимается на ноги.  - И почему всем так срочно понадобилась доза? Сегодня четверг, черт возьми!  - бормочет он и уходит, сжимая ключи от своего пикапа.
        - Слышал, Тайлер?  - Деклан поворачивается ко мне. Солнцезащитные очки закрывают ему пол-лица, но губы изгибаются в ухмылке. Он сжимает пальцы щепоткой, словно держит купюру.  - Грязные, грязные деньги.
        Уоррен оглядывает меня с ног до головы и насмешливо интересуется:
        - Что ты вообще тут делаешь? Ты же богатенький мальчик. Вряд ли тебе не хватает карманных денег.  - Он многозначительно указывает на мою машину, припаркованную в нескольких футах от нас, в южной части стоянки, и щурится на Деклана.  - Портвуд, ты хоть знаешь, с кем связался? Как по мне, так он смахивает на сына копа. Не удивлюсь, если он записывает все наши разговорчики.
        - Расслабься,  - качает головой Деклан.  - Тайлер классный пацан. Мы корефанимся уже… сколько? Года четыре, да? Я же могу тебе доверять, правда?
        Деклан снимает очки и, не переставая ухмыляться, буравит меня глазами. Беру свои карты и кидаю на стол пятьдесят баксов. Мне все равно, выиграю я или проиграю, просто не хочу, чтобы они относились ко мне свысока. Да, я моложе, зато хитрее.
        - Конечно. Иначе ты бы меня не позвал,  - вторю я.
        - И все же почему он здесь?  - гнет свое Уоррен.
        Да что он до меня докапывается? Сам-то почему тут? Думаю, из-за денег, а не потому, что его жизнь пошла под откос.
        - Боже, какая разница?  - вздыхает Лиам. Никак не могу понять, под кайфом он или нет.  - Давайте уже доиграем партию.
        Но Уоррен пристал как банный лист.
        - В это дерьмо вляпываются, только когда нет выбора. Что же сюда привело хозяина крутой спортивной тачки? Неужели папаша перестал давать денежки на все прихоти?
        Швыряю карты и, вскочив на ноги, ударяю ладонью по столу. Сжав челюсти, испепеляю Уоррена взглядом. Пусть придержит язык!
        - Мой папаша в тюрьме, придурок!
        Обычно я предпочитаю не нарываться на драку, если противник в два раза выше и лет на десять старше, но иногда просто не могу сохранять хладнокровие. Никто не знает, за что на самом деле посадили отца, почему мне так больно о нем слышать и какого черта я сразу выхожу из себя.
        Уоррен остается спокоен, только в легком недоумении моргает, а затем смеется.
        - Ну, тогда все ясно. Ты идешь по его стопам, приятель.
        В моей груди вскипает ярость. Стиснув зубы так, что челюсть сводит, бросаюсь на Уоррена и бью его в угол рта. Мой удар откидывает парня назад, на спинку стула. В такие моменты я за себя не отвечаю. Адреналин зашкаливает.
        Уоррен вскакивает и, подтянув шорты, сжимает кулаки.
        - Прекратите на хрен!  - Деклан становится между мной и Уорреном.
        Лиам невозмутимо наблюдает за нами. Видимо, он все-таки под кайфом.
        Тяжело дыша, буравлю противника глазами. Сердце бешено колотится. Уоррен свирепо раздувает ноздри. Наконец, сплюнув кровавую слюну, качает головой и опускает руки.
        В этот момент слышу, как кто-то кричит:
        - Что ты творишь?!
        Оборачиваюсь, и сердце замирает: по песку к нам спешит Дейв. Меня одновременно посещают две мысли. Во-первых, что он тут забыл?! А во-вторых, мой отчим не должен видеть нас с Декланом, у которого азартные игры  - самое безобидное из увлечений.
        - Деклан, я тебя позже наберу, ладно?  - скороговоркой бросаю я, пока Дейв не подошел ближе, и бегу отчиму навстречу. Пусть орет сколько душе угодно. Главное  - поскорее свалить отсюда.
        - Черт, Тайлер, что все это значит?  - резко спрашивает Дейв.
        Судя по всему, я не перестаю его удивлять: стоит ему посчитать, что хуже вести себя уже невозможно, как я тут же доказываю ему обратное.
        - Что ты здесь делаешь? Ты же под домашним арестом! Играешь на деньги?  - Дейв пытается заглянуть мне за спину, туда, где сидят Деклан и остальные, но я подхожу ближе, загораживая ему обзор. Нельзя, чтобы Дейв догадался, кто такой Деклан.
        - Мы просто развлекаемся. Вот, в картишки перекинулись,  - сквозь зубы цежу я.
        - Хороши у вас развлечения  - кулаками махать!  - гневно рычит Дейв. Одно из двух: либо он считает, что детей надо воспитывать в строгости, либо меня ненавидит.  - Ты что, все деньги просадил? Поэтому злишься?
        - Ага, проигрался,  - лгу я, отступая назад.
        Соврать  - гораздо проще, чем признаться, что я не могу слушать вопросы об отце. Хотя если бы я рассказал об этом Дейву, он бы меня понял… По крайней мере, мне хочется так думать. Ведь Дейв в курсе, что отец надо мной издевался.
        Отчим трет переносицу и глубоко вздыхает, а потом приказывает:
        - Быстро в машину. Мы уезжаем. Немедленно.
        - Дейв, да брось…
        - Я сказал, немедленно. Ты отправляешься к маме.
        Он ведет меня за плечи к стоянке. Безропотно иду с ним, опустив голову. Не оглядываюсь, потому что представляю, как ржет надо мной Уоррен. Гребаный отчим тащит меня за шкирку, как маленького! Сейчас я и правда ощущаю себя ребенком.
        Подойдя к «Ауди», вырываюсь из рук Дейва и сажусь за руль. Отчим придерживает дверцу, чтобы я ее не закрыл.
        - Домой, Тайлер,  - твердо приказывает он.  - Знаю, тебе трудно приходится, но такое поведение  - не выход.
        Закатив глаза, захлопываю дверцу машины. Неужели он правда считает, что я послушался, потому что его испугался? Да просто нет желания с ним ругаться. И вообще, плевать. Я и так собирался домой.
        Хотя дорога занимает всего пятнадцать минут, время ползет как улитка. Вероятно, из-за того, что при каждой остановке у светофора я оказываюсь прямо за «Лексусом» Дейва, и отчим кидает на меня гневные взгляды в зеркало заднего вида. Притворяясь, что ничего не замечаю, нарочно открываю окно и врубаю погромче музыку.
        Остановившись у дома, мы с ним молча вылезаем из автомобилей и направляемся ко входу. Дейв идет первым, а я с беззаботным видом вразвалочку следую за ним. Честно говоря, даже прикольно, как быстро Дейв начинает лезть на стенку, когда пытается меня воспитывать. Я постоянно довожу его до белого каления с тех самых пор, как мама нас познакомила. Это случилось несколько лет назад, когда Дейв в поисках лучшей жизни перебрался в Лос-Анджелес. И добился всего, чего хотел: у него большой дом в хорошем районе, дорогая машина и, насколько мне известно, престижная должность. Он женат на маме, а она замечательная! Джейми и Чейз тоже классные. Мешаю ему только я  - далеко не идеальный ребенок. Поэтому я не обижаюсь на него за то, что он так взъелся.
        - Элла! Не волнуйся: я нашел Тайлера!  - едва переступив порог, кричит Дейв.
        До нас долетает тошнотворный запах жарящегося мяса: мама готовит стейки. Скривившись, тем не менее иду за Дейвом на кухню. Мама, хмурясь, поворачивается ко мне.
        - Представляешь, что я видел?  - скандальным тоном продолжает Дейв, словно попытки натравить на меня маму доставляют ему удовольствие. Вот придурок! Зря старается.  - Я завез документы по работе на Эппиан-Уэй и проезжал мимо пляжа. Угадай, кого я там углядел?
        И он выразительно кивает на меня, словно и без того не понятно.
        Мама, очевидно, старается подавить вздох.
        - Я же велела тебе сидеть дома!
        - Вот и я подумал: «Тебя ведь наказали»!  - не унимается отчим.  - Решил подойти спросить, что это еще за новости. А наш Тайлер сидит в компании парней лет на десять его старше и мечет на стол купюры.
        Ничего себе! Сколько же он за мной наблюдал?
        - Тайлер?!  - Мама ошеломлена и расстроена. Больше она ничего не произносит, и это совсем плохо: ее молчание выразительнее слов.
        - Бред сивой кобылы,  - бормочу я, качая головой.
        - Заткнись!  - рявкает Дейв.
        Удивительно: обычно он не срывается при маме. Мы оба понимаем, что ей неприятно, когда он так со мной разговаривает. Отчим закатывает рукава рубашки и ослабляет галстук.
        - Мало того, что он резался в карты и проматывал деньги. Как ты думаешь, что он сделал, когда ставка не сыграла?  - Отчим выдерживает драматическую паузу.  - Затеял драку!
        - Да эта сволочь жухала!  - вру я, хотя здесь есть и доля правды: Уоррен действительно сволочь! Стоит мне вспомнить его слова, как на меня вновь накатывает ярость. Опираюсь на столешницу, пытаясь успокоиться.
        - Хочешь, чтобы тебя арестовали за нападение на человека?  - орет Дейв. Не будь тут мамы, я бы, пожалуй, его ударил.  - Провести юность в колонии для несовершеннолетних? Ты этого добиваешься?
        - Тайлер, ну сколько можно?  - В мамином голосе звучит тихая мольба, и я готов сквозь землю провалиться. Она устало вздыхает.  - Не хватает только, чтобы ты во что-нибудь вляпался.
        Я бы признался ей, что и сам боюсь последствий. Только как объяснить, что я веду себя так, потому что изо всех сил стараюсь оправиться от прошлого и завяз в порочном круге?
        - Здесь тебе не Лас-Вегас!  - фыркает Дейв, шагнув ко мне. Его глаза пылают гневом. И с чего он так переживает? Я ему никто.  - Что ты, черт возьми, творишь?
        Смотрю на него в упор.
        - Всего лишь живу.
        - Все. Сдаюсь.  - Отчим поднимает руки вверх, подкрепляя жестом свои слова, качает головой и выходит на лужайку.
        Да уж. Интересно, когда он снова примется меня воспитывать? Наверное, скоро. И как после этого над ним не смеяться?
        Мама открывает рот, чтобы что-то сказать, но я не могу больше слушать. И находиться в кухне, где все провоняло мясом, тоже не могу. Пойду-ка я отсюда.
        Нащупывая в кармане ключи, выбегаю из кухни… И вдруг замечаю Иден!
        Она неподвижно стоит в коридоре, прислонившись к стене, и смотрит на меня. Недоумеваю, что она здесь делает, и тут вспоминаю о нашей переписке с Тиффани.
        - Я ведь должен тебя прихватить?
        Иден медлит. Ей, похоже, опять не по себе. Неужели я действительно такой страшный?
        - Вроде того,  - в конце концов бормочет она.
        В ее тоне совсем не слышно энтузиазма  - только растерянность. Впрочем, это даже мило.
        - Я еду прямо сейчас. Поэтому либо идем, либо оставайся.  - И, не давая ей времени на раздумья, выскакиваю за дверь.
        - Тайлер! Пожалуйста, не уходи!  - зовет мама из кухни.
        Я понимаю, что она в отчаянии, и все же, не оборачиваясь, шагаю к машине. Иден, судя по всему, решила никуда не ехать.
        Вдруг позади хлопает входная дверь, и раздается хриплый, низкий голос:
        - Подожди!
        Если честно, я рад, что Иден со мной.
        17
        Пятью годами ранее
        В среду к третьему уроку я так устал, что даже не способен слушать учительницу истории. Совсем не выспался: вчера вечером отец опять на меня наехал, хотя я так и не понял, за что. И теперь то и дело едва не проваливаюсь в сон.
        Чтобы не задремать, открываю новую страницу в тетради и начинаю вырисовывать круг. Без остановки обвожу один и тот же контур. Глаза слипаются. Вздрогнув, моргаю и выпрямляю спину, полагая, что, если я не буду горбиться, это поможет. Не помогает. Кидаю взгляд на Дина. Тот усмехается и одними губами произносит: «Проснись!» Неужели мое состояние настолько заметно?
        Яростно тру глаза, пока в них не начинают мельтешить мушки. Потом замечаю, что миссис Палмер, повернувшись в кресле, смотрит на меня.
        - Тайлер,  - мягко улыбается она, отнимая от уха телефон,  - мистер Хейз просит тебя зайти.
        Зачем я понадобился школьному психологу? Джейк рассказывал, что мистер Хейз вызывал его на той неделе из-за плохих оценок, но у меня-то оценки хорошие. И сам я в полном порядке.
        Сонливость как рукой сняло. Поежившись, откладываю ручку и иду к выходу. Половина учеников строчат в тетрадях, а остальные наблюдают за мной. Оборачиваюсь к Дину. Тот приподнимает брови, безмолвно интересуясь, почему психолог хочет меня видеть. В ответ пожимаю плечами и, опустив голову, выхожу из класса.
        До этого я был у мистера Хейза только раз, в прошлом году. Тогда он опрашивал поголовно всех учеников, кто куда собирается поступать, как будто всерьез считал, что мы, семиклассники, уже определились с будущей профессией. Я ответил, что не знаю, но скорее всего буду работать в папиной фирме. Так хочет отец.
        Перед кабинетом мистера Хейза застегиваю толстовку, чтобы скрыть пластырь на шее, и, глубоко вдохнув, стучусь.
        Через несколько секунд дверь распахивается.
        - А, Тайлер! Спасибо, что зашел,  - улыбается мистер Хейз и отступает назад, давая мне дорогу. Я вхожу.  - Садись, пожалуйста.
        Сунув руки в карманы, присаживаюсь на краешек стула за большой старый стол и начинаю беспокойно притоптывать ногой. Мистер Хейз опускается в кресло напротив. Он намного моложе моего отца. У мистера Хейза темные глаза, вздернутый нос и густая щетина.
        - У тебя сейчас урок истории, да?  - сцепив руки и, как всегда, улыбаясь, заводит беседу психолог.
        - Да.
        Зачем он меня позвал? Я волнуюсь все больше и больше. Сжимаю кулаки.
        - Успокойся, Тайлер.  - Мистер Хейз доброжелательно смеется. Видимо, чувствует мое напряжение.  - Все в порядке. Давай просто поговорим. Как у тебя дела?
        - Как дела?
        Я растерян. Зачем ему это? Вряд ли он сейчас действует по инструкции. Что я такого натворил?
        Мистер Хейз слегка хмурится и откидывается на спинку кресла, внимательно глядя на меня.
        - Учителя жалуются, что ты им грубишь,  - объясняет он наконец.  - И еще ты прогуливаешь физкультуру, так?
        Ох… Ладони потеют. Вытаскиваю руки из карманов и начинаю нервно теребить пальцы.
        - Я не… не грублю,  - вру я. Слова застревают в горле.
        - Хм…  - Мистер Хейз утыкается в экран компьютера.  - Невнимателен на уроке. Дерзит. В классе не работает.  - Он снова переводит взгляд на меня.  - При этом оценки у тебя по-прежнему отличные. Что происходит, Тайлер?
        - Не знаю,  - мямлю я, изучая столешницу.
        На самом-то деле я все прекрасно знаю. Царапина на шее еще болит.
        - С кем ты дружишь?
        - С Дином Картером и Джейком Максвеллом.
        Какая ему разница, с кем я дружу?.. Мистер Хейз продолжает буравить меня глазами.
        - Значит, дело не в дурной компании,  - бормочет он себе под нос. Секунду психолог молчит, вероятно, прикидывая, в чем еще может быть причина моего отвратительного поведения.  - А есть в школе кто-то, с кем у тебя плохие отношения? Кто-то, о ком ты хотел бы мне рассказать?
        Это что, допрос?!
        - У меня нет ни с кем проблем, мистер Хейз,  - четко и ясно произношу я и поднимаюсь со стула. Никаких проблем. Все в полном порядке.  - Я возвращаюсь в класс. Вы сами сказали, что у меня отличные оценки. Мне нельзя пропускать занятия.
        Мистер Хейз складывает руки на груди и, щурясь, смотрит на меня  - обеспокоенно, но не сердито.
        - Ну вот, а еще говорил, что не грубишь учителям.  - Он тоже встает и делает шаг назад, к окну. Мне страшно, что, если так и дальше пойдет, он обо всем догадается.  - А дома у тебя все хорошо?
        Сердце испуганно замирает.
        - Что вы имеете в виду?
        Неужели он знает? Да нет, не может быть.
        - Ну, например, твои родители часто ссорятся, и тебя это огорчает.
        - Нет, они любят друг друга,  - цежу я сквозь зубы.
        Они и меня любят, оба. Отец слишком легко выходит из себя, просто не может сдержаться. Ведь он желает мне добра и мечтает о том, чтобы я добился успеха. Еще бы перестал меня лупить… Однако нельзя допустить, чтобы папу забрали от нас. От братьев. От мамы.
        - Мне пора на урок, мистер Хейз.  - Я шагаю к выходу.
        - Тайлер!  - снова окликает психолог.
        Тяжело дыша, останавливаюсь, не оборачиваясь, и разглядываю дверную ручку.
        - Если надумаешь, пожалуйста, обращайся. Помни: я здесь для того, чтобы тебе помочь,  - тихо и ласково добавляет психолог.  - Хорошо?
        Зажмуриваюсь и, не отвечая, выхожу из кабинета. Сердито хлопаю дверью. Мистер Хейз врет. Он не может мне помочь. Никто не может.
        18
        Наши дни
        Иден торопится за мной, как будто боится, что я уеду без нее. Ее волосы спадают волнами, подкрашенные губы блестят, глаза ярко подведены. Последние пару дней мы иногда сталкивались дома, но никто из нас не желал заговаривать первым. В воскресенье она назвала меня жалким. Конечно, Иден права, только я не хочу, чтобы она была обо мне такого мнения. Поэтому мне придется снова надеть маску. Буду вести себя как заносчивый кретин, каким все считают Тайлера Брюса.
        - Что?  - спрашивает Иден, и до меня доходит, что я слишком пристально ее разглядываю.
        - Ну?  - Я киваю на свою «Ауди Р8». Она всегда привлекает внимание. Хотя прежде я не подвозил Иден, наверняка она поняла, чт? у меня за машина. Только почему-то не выказывает ни удивления, ни восхищения.  - Ты хоть знаешь, что это за автомобиль?
        Иден обходит машину кругом и замечает логотип.
        - «Ауди»?  - равнодушно уточняет она.
        - «Ауди Р8»,  - поправляю я, ожидая, что уж это ее впечатлит.
        - И что? Надо хлопать в ладоши и прыгать от восторга?  - фыркает Иден, складывая руки на груди.
        Ну да, она же из Портленда, а там наверняка все жители  - хиппи и ездят исключительно на велосипедах. Неудивительно, что Иден не догадывается, насколько это крутая тачка.
        - Какие же вы, девчонки, бестолковые,  - усмехаюсь я.  - Ты упала бы в обморок, если бы услышала, сколько она стоит.
        Мама тоже едва не упала в обморок, когда в прошлом году я объявил, что хочу такую машину. Сначала мама заявила, что не позволит мне спустить такую сумму на никчемную прихоть, однако через несколько дней сдалась. Наверное, решила, что «Ауди» меня порадует. Я и правда радовался, потому что большую часть этих денег отец заработал в своей гребаной компании, как говорится, потом и кровью, и было очень приятно потратить их на что-то очевидно бесполезное. Теперь я уже привык. К тому же никто не знает, что моей великолепной машине четыре года, переключатель скоростей вот-вот развалится и постоянно приходится менять тормозные колодки. Зато с виду все прекрасно.
        - Нашел чем хвастаться,  - хмыкает Иден и залезает на переднее сиденье.
        Растерянно моргаю. Да кто она вообще такая?.. Надо играть свою роль получше. Тайлер Брюс должен внушать ей страх, а пока ничего не выходит.
        Вздыхаю и тоже ныряю в машину. Заведя мотор, швыряю Иден телефон и приказываю:
        - Позвони Тиффани.
        - Твоей девушке? От которой ты то отлипнуть не можешь, а то отмахиваешься и в грош ее не ставишь?
        Черт! Значит, мне не померещилось, Иден и правда за мной наблюдала. Несмотря на то, что я ей не нравлюсь, Иден явно интересуется моими делами. Это меня забавляет и вместе с тем настораживает. Не люблю, когда лезут в мою жизнь,  - боюсь, как бы кто-нибудь не заметил в ней трещины, которые я так стараюсь спрятать.
        - Ну и козел же ты,  - бормочет Иден и, по-прежнему сжимая мой телефон, отворачивается к окну, недвусмысленно намекая, что не хочет со мной разговаривать.
        - Позвони,  - снова приказываю я и чересчур сильно жму на газ. Машина буквально летит по дороге.  - Потому что я не знаю, куда ехать.
        Иден трагически вздыхает, как будто я попросил ее отдать свою почку, и смотрит на экран мобильника.
        - Код?
        - Четыре, три, пять, пять,  - без колебаний откликаюсь я.
        Мне прятать нечего, кроме разве что нескольких откровенных фото, которые прислала Тиффани, и «деловой» переписки с Декланом Портвудом. На всякий случай краем глаза слежу  - вдруг Иден все-таки решит покопаться в моем телефоне?
        - Это что, твой любимый номер, или он что-то значит?
        - Так у нас принято обозначать ад,  - резко отвечаю я. Ад  - потому что вся моя жизнь превратилась в ад. Потому что мне плохо, как в аду. Потому что, похоже, я туда и направляюсь. Я выбрал этот код в один из вечеров, когда мне было особенно тоскливо. Надеюсь, что Иден не станет выспрашивать подробности: сил нет что-либо объяснять.  - Звони.
        Иден хмурится и листает длинный список моих контактов: здесь телефоны мамы и Дейва, Деклана и Калеба, и еще сотня разных номеров. Найдя наконец Тиффани, Иден нажимает кнопку вызова и прикладывает мобильный к уху.
        - Это Иден. Тайлер ведет машину. Куда мы сегодня едем?
        Тиффани что-то отвечает, а я украдкой поглядываю на Иден. Слушая, она серьезно кивает. Интересно, в курсе ли Иден, насколько у нее сосредоточенный вид?
        Резко выворачиваю руль: я так засмотрелся на Иден, что едва не вылетел на тротуар. Сердито покосившись в мою сторону, она включает громкую связь и подносит мобильник поближе ко мне. Кто бы сомневался, что Тиффани потребует меня к телефону.
        - Алло!
        На секунду вновь отвлекаюсь от дороги и резко жму на тормоз: я чуть не проскочил знак «Стоп». Обычно за рулем я куда более внимателен, но мне не так уж часто доводится ездить с незнакомками. Так что, можно сказать, виновата Иден.
        - Целый день тебя сегодня не видела!  - сладенько воркует Тиффани.
        Специально для Иден старается. В ее голосе сквозит притворство. Должно быть, мы оба кажемся жалкими. Закатываю глаза. Зачем же мы так стараемся убедить всех вокруг, что мы  - идеальная пара и безоблачно счастливы вместе? Ведь все совсем наоборот: я не люблю Тиффани, а она не любит меня. Мы отравляем друг другу жизнь  - и не можем поодиночке. Мы в ловушке.
        - Мать тебя выпустила из-под домашнего ареста?
        Дергаю ручник и оборачиваюсь к Иден, которая после нашего разговора с мамой и Дейвом наверняка прекрасно осведомлена, где я сегодня был. Нельзя допустить, чтобы она проболталась об этом Тиффани. Предостерегающе качаю головой.
        - Не-а. Весь день проторчал дома.
        Ну вот, опять ей соврал. Наверное, уже в пятый раз за сегодняшний день. Хотя она все равно никогда толком не слушает, и это хорошо: я редко балую Тиффани правдой.
        - Фигово,  - вздыхает Тиффани и с деланым воодушевлением продолжает:  - Просто не терпится тебя увидеть! Ждите у ранчо Сансет. Постараемся приехать побыстрее.
        Ага, значит, мы направляемся к надписи «Голливуд». Ну и отлично. Мне нравится знак Голливуда, он помогает отвлечься.
        - Договорились.
        - Люблю тебя!  - добавляет на прощание Тиффани.
        Она хочет убедить всех, что у нас неземная любовь, но, конечно же, это ложь. Поэтому вместо ответного признания я бурчу в трубку «угу» и, забрав телефон у Иден, скидываю звонок.
        Небрежно сую мобильник за переключатель передач и, пригладив волосы, откидываюсь на спинку кресла. Путь до знака Голливуда неблизкий.
        - Невероятно!  - изумляется Иден.  - Значит, весь день проторчал дома?!
        Не оборачиваясь к ней, снимаю машину с ручника и выезжаю на перекресток.
        - Я как-нибудь сам разберусь, ладно?
        - Ты намерен постоянно ей врать?  - возмущается Иден.
        Ну вот, опять. Зачем она постоянно лезет ко мне с вопросами? Прямо как мама.
        Кидаю на Иден взгляд, чтобы понять, злится ли она. На ее лице застыло презрительное выражение.
        - То есть ты был на пляже, играл там в карты, даже подрался, а перед Тиффани прикидываешься, будто все это время сидел дома? О господи, как я ей сочувствую!
        Не могу сдержать смех. Она сочувствует Тиффани! С ума сойти! Даже удивительно, насколько Иден заблуждается насчет наших с Тиффани отношений. Хотя со стороны все выглядит иначе…
        - Да-а-а, вот уж воистину дочь Дейва…  - хмыкаю я. Наверное, неприязнь ко мне свойственна всем членам семейства Манро. Они вечно будут осуждать мои поступки, а я  - огрызаться в ответ.  - Хватит всюду совать свой нос, ребенок.
        - Какой я тебе ребенок?  - фыркает Иден, и становится ясно: запугать ее мне не удастся.  - Сам-то всего на год старше, а по разуму  - вообще младенец.
        Улыбаюсь и, уже не пытаясь поставить Иден на место, беззлобно поддразниваю:
        - Ладно, ребенок, не кипятись. А папаша твой  - сволочь.
        - Хоть в чем-то я могу с тобой согласиться.  - Она печально вздыхает и снова отворачивается к окну.
        Несколько секунд тишину нарушает только шум мотора. Затем Иден добавляет:
        - Вообще-то мне непонятно, за что он на тебя взъелся. Конечно, нужно обладать дьявольским терпением, чтобы с тобой жить. Но он, похоже, цепляется к тебе по каждому поводу.
        Задумчиво барабаню по рулю.
        - Расскажи мне о нем.
        - Маме без него лучше,  - признается Иден и тут же, спохватившись, чересчур поспешно уверяет меня:  - Я не имею в виду, что твоей маме не повезло, вовсе нет. Знаешь, лучше ты расскажи о себе. Что случилось с твоим отцом?
        Ударяю по тормозам так сильно, что машина останавливается, как вкопанная. Нас швыряет вперед, на лобовое стекло. Ремень безопасности сдавливает грудь. Резко поворачиваюсь к Иден.
        - На хрена тебе это?
        Иден, побледнев, растерянно смотрит на меня. Впервые за все время я таки напугал ее.
        - Прости… я…  - бормочет она.
        Стараюсь взять себя в руки, хотя при одном воспоминании об отце во мне снова поднимается волна ярости. Чтобы дать выход гневу, вдавливаю в пол педаль газа. Мотор отвечает бешеным ревом, шины визжат, и мне становится легче.
        - Молчи,  - сквозь зубы цежу я.
        Иден повезло, что я смог сохранить самообладание. Она еще не видела, каким я бываю, когда злюсь по-настоящему.
        - Я не хотела тебя обидеть…
        - Да заткнись уже!  - не выдерживаю я.
        Вот черт! Вдруг она в курсе моей истории? Неужели Дейв проболтался? Да нет, вряд ли. Дейв  - настоящий осел, и я обычно с трудом его выношу, но он заслуживает доверия. Он не растрепал бы мой секрет. Мама предупредила его, что говорить никому нельзя. Значит, Иден просто так спросила и не ожидала, что вопрос меня ранит.
        «Ей ничего не известно,  - мысленно твержу я.  - Она пыталась лишь поддержать беседу».
        Начинается час пик, и вскоре мы застреваем в пробке. Я вообще с трудом терплю заторы на дороге, а сегодня мне еще хуже, потому что я заперт в машине с Иден. Чтобы разрядить обстановку, включаю музыку, но это не помогает развеять возникшее между нами напряжение.
        До конца поездки я не в состоянии вымолвить ни слова. Не отвожу глаз от дороги и пытаюсь взять себя в руки. Мне жаль, что я наорал на Иден. Вопреки собственной воле я неизменно срываюсь при малейшем упоминании об отце. Теперь к бесконечному списку моих недостатков Иден прибавит необъяснимые приступы бешенства.
        К счастью, она не пытается завести разговор. Демонстративно смотрит в окно  - подозреваю, что из презрения ко мне, а не из желания полюбоваться пейзажем.
        Только час спустя я нарушаю молчание, сообщив Иден, что мы почти у цели.
        Мы сворачиваем с Норд-Бичвуд-драйв и пробираемся по узким улочкам к ранчо Сансет. Впереди уже видна надпись «Голливуд». Иден, подавшись вперед, с восторгом разглядывает ее через лобовое стекло. Мой гнев окончательно стихает, и я улыбаюсь.
        Через несколько минут мы заезжаем на стоянку у ранчо Сансет, и я с облегчением замечаю, что все уже собрались. Дин и Джейк достают из багажников бутылки с водой, а Тиффани, Рейчел и Меган прихорашиваются. В общем, я рад, что с ними общаюсь. Наша компания сложилась уже давно, и, хотя Рейчел и Джейк меня недолюбливают, мы приноровились друг друга терпеть.
        Глушу мотор и искоса посматриваю на Иден, прикидывая, не стоит ли извиниться за то, что накричал на нее. По счастью, она уже вылезает из машины. С облегчением вздохнув, выхожу следом.
        - По автостраде, что ли, ехали?  - спрашивает Меган.
        Ослепительно улыбаясь, подлетает Тиффани и виснет у меня на шее. Стараясь не обращать на нее внимания, отвечаю Меган:
        - Угу. А вы рванули через Беверли-Хиллз?
        Тиффани еще теснее прижимается ко мне и норовит притянуть к себе мое лицо для поцелуя. Я знаю, что все это  - просто часть спектакля, поэтому, быстро чмокнув Тиффани в губы, вырываюсь из ее объятий и отхожу в сторонку. В этот момент ловлю на себе взгляд Иден. Наверное, она считает меня гребаным лицемером: сначала наврал Тиффани по телефону и не ответил на ее признание в любви, а теперь целую ее, как ни в чем не бывало. Опустив глаза, пинаю комок грязи.
        - Только там можно разогнаться, и тебя не поймают,  - заявляет Джейк, хотя я уже и забыл, что о чем-то спрашивал.  - Мы не хотели, чтобы вам пришлось целый час нас дожидаться.
        - Невероятно!  - выдыхает Иден. Все оборачиваются к ней. Задрав голову, она, щурясь, смотрит на знак Голливуда  - огромные белые буквы в лучах закатного солнца.  - Спасибо, что показали.
        Боже мой! Все громко хохочут, и я тоже не могу удержаться от смеха. Неужели Иден и правда думает, что мы проделали такой путь, просто чтобы полюбоваться надписью издалека, со стоянки? И вот за это она нам благодарна?
        - Мы тебе еще ничего не показали,  - возражает Рейчел, и на щеках Иден вспыхивает румянец.  - Сейчас пойдем наверх.
        - Наверх?  - Иден, нахмурившись, оценивает расстояние до вершины горы Ли, где виднеются белые буквы.
        Высоко, конечно.
        - Именно,  - подтверждает Дин.  - И пора выдвигаться, чтобы успеть до заката. Сейчас жарко. Возьмите.  - Он протягивает Иден, Джейку и Меган по бутылке с водой.
        Рейчел сует еще одну бутылку мне в руки.
        - Кто помнит дорогу?  - интересуется она.
        - Рейчел, что тут помнить-то? Сначала налево, потом направо,  - напоминаю я.
        Беру Тиффани за талию и подвожу ее к тропе Холлиридж. Мы были здесь год назад. В тот раз найти верный путь не составило труда, и я с легкостью запомнил, как идти.
        Мы с Тиффани шагаем впереди, что неудивительно: мы всегда были лидерами в компании.
        Тиффани берет меня за руку.
        - Ты, наверное, счастлив, что наконец вырвался из дома?
        - Конечно,  - бормочу я. Хорошо, что Тиффани неизвестно, чем я сегодня занимался, иначе она бы точно меня убила. Особенно если учесть, что я нарушил обещание не иметь никаких дел с Декланом Портвудом.  - Как тебе понравилось на пляже? Загорела?
        - Не знаю,  - беззаботно пожимает плечиком Тиффани.  - Чуть позже можешь меня раздеть и проверить.
        Вот черт! Сегодня Тиффани раньше, чем обычно, принялась соблазнять. Что в очередной раз доказывает: мы не должны быть вместе. Нам даже поговорить не о чем, кроме секса, вечеринок и социального статуса. Искоса кидаю взгляд на Тиффани, и она отвечает мне своей самой невинной улыбкой, которая скорее напоминает ухмылку.
        - Заманчивая перспектива,  - бормочу я, не придумав, что еще ответить.
        Тиффани явно раздосадована моей вялой реакцией.
        Мы продолжаем восхождение. Оборачиваюсь. Ребята идут за нами гуськом. Иден увлечена разговором с Рейчел. Дин, Джейк и Меган дружно над чем-то смеются. Жаль, что я иду в компании Тиффани.
        Всю дорогу мы болтаем о каких-то пустяках. Если бы мне не приходилось карабкаться в гору, я бы заснул от скуки. Несколько лет назад, когда мы с Тиффани только начали встречаться, нам было куда веселее и интереснее вдвоем, но за эти годы мы сильно утомились друг от друга. А когда устаешь от кого-то, кто тебе не особо симпатичен, пропадает желание с ним общаться. Время от времени, чтобы сделать Тиффани приятное, кладу ладонь ей на плечо, а она то и дело дотрагивается до меня. Пустые жесты! Я с самого начала понимал: между мной и Тиффани нет и не будет никаких чувств. Хотя иногда об этом жалею.
        Снова оборачиваюсь. Теперь Иден идет уже не с Рейчел, а с этим гадом Джейком. Они шагают позади всех, на приличном расстоянии от остальных. Почему-то мне неприятно видеть их вдвоем. Непроизвольно сжав кулаки, неприязненно щурюсь на Джейка, гадая, что он замышляет. Случайно встречаюсь взглядом с Иден. Интересно, она еще сердится за то, что я наорал на нее в машине? А вдруг Иден решила, что мой грозный взор предназначен именно ей?
        - О-о-ох, никогда не была так рада видеть этот гребаный забор! Наконец-то!  - восклицает Тиффани и, схватив меня за руку, тянет за собой.
        Мы вместе бежим вперед.
        - Иден! Иди скорее!  - кричит Тиффани.
        Тропа круто заворачивает, и перед нами предстает знак Голливуда. Внизу раскинулся Лос-Анджелес. На фоне безоблачного неба ясно видны возвышающиеся в центре города небоскребы. Подъем занял чуть меньше часа. Солнце начинает садиться, и его лучи окрашивают все в теплый оранжевый цвет. Впрочем, я был здесь много раз, так что зрелище оставляет меня равнодушным.
        Ребята несутся следом. Глаза Иден широко распахнуты, на лице сияет улыбка. Ухватившись за проволочное ограждение, она восторженно любуется величественным знаком Голливуда. Да, у них в Портленде таких штук нет, это уж точно.
        - Ну что, стоило сюда забраться?  - спрашивает Дин.
        Иден молча кивает, не отрываясь от огромной надписи.
        - Здесь очень красиво,  - наконец выдыхает она.
        Меган что-то говорит. Я не слушаю, я тоже разглядываю знак Голливуда. Мы уже дважды перелезали через забор, чтобы потрогать буквы. Это запрещено, но нас так и не поймали: мы очень быстро уносили ноги. Раз уж Иден вскарабкалась сюда, пусть получит самые яркие впечатления. К тому же мне хочется испытать ее, проверить, любит ли она, когда в крови кипит адреналин. Конечно, по ее виду такого не скажешь, однако Иден с первой минуты знакомства не перестает меня удивлять.
        Встаю на цыпочки и хватаюсь за верхний край забора. Повернув голову, смотрю на приятелей.
        - Ну и чего мы ждем?  - спрашиваю их с ухмылкой. Как заводила компании, подтягиваюсь, перелезаю через ограду и спрыгиваю с другой стороны. Приземление выходит мягким, как у настоящего акробата. Ай да молодец.  - Вперед!
        Через проволочное ограждение гляжу на Иден. Она замечает камеры безопасности и таблички, запрещающие подходить к буквам, и на ее лице отражается страх. Улыбаюсь Иден, безмолвно подначивая ее. Глазами спрашиваю: слабо?
        - У нас есть десять минут, потом сюда направят вертолет,  - заявляет Тиффани и следом за мной лезет через забор.  - Иден, дотронешься до букв, и рванем отсюда.
        Иден хмурится и качает головой.
        - Слушайте, может, лучше не надо? Я и так…
        - Черт возьми, тебе что, трудно?  - встреваю я.
        Ее реакция разочаровывает. Как предсказуемо и скучно… Куда интереснее, когда Иден поступает вопреки моим ожиданиям.
        - Да нас не поймают!  - успокаивает ее Рейчел, вместе с Меган и Дином карабкаясь наверх.  - Мы каждый раз туда залезаем,  - добавляет она. Врет, конечно.
        - Не бойся.  - Джейк берет Иден за руку и кладет ее ладонь на верхний край забора. Внутри все сжимается. Джейк ведет себя необычно. Чего он хочет?  - Если нас засекут, все вместе побежим вниз. Лучше, конечно, не копаться.
        Сдавшись, Иден перелезает через забор. Я одобрительно киваю ей, однако Иден этого даже не замечает. Поворачиваюсь и начинаю подбираться к огромным буквам. Все следуют за мной. Вершина горы довольно крутая, поэтому идти надо предельно осторожно.
        - Как здесь здорово!  - делится с нами Дин, останавливаясь у буквы «О».  - Уверен, уйма людей готова пойти на что угодно, чтобы оказаться на нашем месте. Мы счастливчики!
        Раздраженно смотрю на него. Вечно он выискивает во всем какую-то романтику.
        - Дружище, вытри сопли! Это всего лишь буквы на горе  - ничего больше!  - обрываю его. Сам не знаю, почему слова Дина так задели.  - Знак  - полная фигня, да и город тоже.
        - Чего ты все время злишься?  - Тиффани, приблизившись, хватает меня за ремень джинсов  - вероятно, чтобы я не убежал,  - и хлопает длинными накладными ресницами.  - Почему ты опять не в духе?
        Отвожу взгляд.
        - Очень даже в духе.
        - А вот и нет,  - настаивает Тиффани.  - Причем постоянно. Ты достал уже! Неужели так трудно хоть иногда улыбнуться, чтобы не выглядеть полным кретином? Мы же типа счастливы вместе.
        Стиснув зубы, смотрю на нее в упор и уже собираюсь послать ее куда подальше. Сколько можно мне указывать?! Но тут откуда-то слева доносится:
        - Так как насчет свидания?
        Скосив глаза, вижу Иден и Джейка. Они стоят почти вплотную друг к другу, у первой буквы знака. Я не ослышался? Он что, правда пригласил ее на свидание? Что за хрень?! Да они же едва знакомы!
        - Эй! Что еще за новости, черт побери?  - ору я Джейку и быстро направляюсь к ним.
        Он что-то затевает, я уверен. Иден вообще не в его вкусе!
        - Чего тебе?  - Джейк, повернувшись ко мне, сжимает губы. Мое вмешательство его явно взбесило.
        - Что тебе от нее надо?  - резко спрашиваю я. Подскакиваю к Джейку и, благодаря тому, что я чуть выше, нависаю над ним. Как он посмел позвать на свидание мою сводную сестру?!
        - Старик, ну че ты ко мне привязался? Отвали!  - бормочет Джейк, отступая на шаг. Он вскидывает руки и отворачивается, демонстрируя свое дружелюбие и выставляя меня виновником ссоры.
        Мне вдруг приходит в голову, что Джейк заигрывает с Иден нарочно, чтобы меня задеть. Неужели до сих пор злится, что Тиффани выбрала меня?
        - Ну уж нет!  - Я вновь преграждаю ему путь. Может, я ошибся, и Джейк заигрывает с Иден не в отместку мне, а просто потому что он  - сволочь. Тыкаю пальцем Джейку в грудь и, глядя на него в упор, предупреждаю:  - Не вздумай к ней клеиться, а не то огребешь по полной!
        Надеюсь, он отнесется к моей угрозе серьезно.
        - Тайлер, малыш, успокойся!  - приторно сладеньким голоском вмешивается Тиффани. Чтобы самой стать хозяйкой положения, она втискивается между мной и Джейком и отталкивает меня.  - Да не будь же ты скотиной! Только драки тут не хватало!
        Пока Тиффани шипит на меня, Дин тоже решает вмешаться и удерживает Джейка.
        - Ладно, парни, хорош!
        Озираюсь в поисках Иден, чтобы понять ее отношение к происходящему: благодарна ли она мне или, наоборот, оскорбилась? И тут до нас доносится отдаленный шум. Воцаряется испуганное молчание. С каждым мгновением шум нарастает. Задираю голову и вижу, что к нам приближается полицейский вертолет.
        19
        Пятью годами ранее
        Заклеиваю пластырем царапину на плече, принимаю болеутоляющее и выскальзываю из ванной. Уже поздно. Я должен быть в постели, но пока лечь не могу: мне очень нужен лед. Перед тем как спуститься на первый этаж, заглядываю в комнату к Джейми и Чейзу  - проверить, как они. Оба уже сладко спят. Закрываю дверь и спускаюсь по ступенькам. До меня долетают голоса родителей. Во всем доме темно, только из приоткрытой двери кухни пробивается яркий электрический свет. Стараюсь ступать как можно тише, во-первых, чтобы мама и отец меня не заметили, а во-вторых, чтобы не разбудить братьев.
        Проходя мимо кухни, не могу удержаться и украдкой заглядываю внутрь, щурясь от яркого света. Стараюсь не дышать: боюсь, что родители услышат. Отец нервно расхаживает по кухне.
        - Ты не можешь заменить его кем-нибудь из подчиненных?  - озабоченно хмурясь, спрашивает мама. Она выглядит уставшей. Мама уже успела смыть макияж, забрать волосы и переодеться в домашнее.  - Повысить кого-нибудь из ребят?
        - Заменить Эвана Кроугера?  - Отец резко замолкает, уставившись на нее безумными глазами. Он расстегивает несколько пуговиц на рубашке и ослабляет галстук.  - Никто из них на это не способен, Элла! Черт возьми! Как Эван мог просто так взять и уйти, без всякого предупреждения?!  - Он раздраженно качает головой.  - Теперь в офисе в Сиэтле, за два дня до начала работы над главным проектом года, нет ответственного менеджера! Мы в полной заднице!
        Закатываю рукав футболки и замечаю, что на плече проступают новые синяки. Теперь понятно, почему отец сегодня был таким злым: у него серьезные неприятности на работе.
        - Не ругайся,  - останавливает его мама, глядя на отца с сочувствием. Она, как обычно, готова его утешить.  - Ты справишься, Питер. Ты всегда справляешься.
        - Прости,  - бормочет отец.  - Пошло оно все к черту!
        Он с силой ударяет кулаком по столешнице. На его лице играют желваки.
        Затем отец прислоняется к столу и, глубоко вздохнув, трет руками виски. Мама подходит и, желая подбодрить, обнимает его.
        - Ты слишком сильно нервничаешь. Не переживай,  - шепчет она, задрав голову, а потом целует его в губы.
        Когда два часа назад отец, вернувшись с работы позже обычного, ворвался ко мне в комнату, я сразу понял, что он сам не свой. Отец рассердился, что я смотрю телевизор, хотя все уроки были уже сделаны.
        - Наверное, надо завтра слетать в Сиэтл и проверить, что натворил Эван и какое дерьмо мне придется разгребать,  - со стоном произносит отец. Он обхватывает маму за плечи и, притянув ее к себе, виновато улыбается.  - Побудешь пока одна с детьми? Я могу попросить родителей приглядывать за ними после школы, пока ты не вернешься с работы. Хорошо? Если ты против, я останусь. Попробую разрулить все по телефону.
        - До понедельника мне не обязательно появляться в суде. Поработаю из дома. Ничего страшного, я справлюсь,  - уверяет его мама.  - Поезжай в Сиэтл, Питер.
        Отец облегченно вздыхает и, еще крепче прижав маму к себе, проводит рукой по ее волосам.
        - Ты моя спасительница!  - шепчет он, благодарно улыбаясь. Потом замечает меня и отстраняется от мамы.  - Тайлер!  - Его тон и выражение лица поменялись, стали резче и жестче.  - Почему не спишь? Иди к себе и ложись.
        Мама, обернувшись, улыбается мне, пытаясь скрыть смущение. Недовольна, что я им помешал.
        - Что случилось, Тайлер?  - слегка напряженно спрашивает она.
        Поскольку меня уже заметили, я даже не пытаюсь убежать и захожу в кухню.
        Отец явно сердится, поэтому обращаюсь к маме:
        - Я… пить хочу.  - Во рту действительно сухо, но совсем по другой причине.  - Можно мне воды со льдом?
        - Конечно.  - Мама, выскользнув из папиных объятий, направляется к раковине.
        Пока она наливает воду в стакан, в кухне царит гнетущее молчание. Отец стоит неподвижно, обеими руками сжимая край столешницы, и сверлит меня взглядом. Наверное, пытается вычислить, что еще я сделал не так. Мне становится не по себе, и я опускаю глаза, одновременно пониже натягивая рукав футболки. Слышно, как шумит вода и тарахтит встроенный в холодильник ледогенератор.
        - Держи.  - Мама сует мне в руку стакан и чуть заметно кивает.  - А теперь ложись, Тайлер. Завтра рано вставать. Доброй ночи.
        Она целует меня в лоб. Выхожу из кухни и даже прикрываю за собой дверь, оставив только маленькую щелочку.
        Отойдя на несколько шагов, останавливаюсь и вынимаю из стакана несколько кусочков льда, пока они не растаяли. Перед тем как подняться наверх, снова оборачиваюсь. Родители, прижавшись друг к другу, целуются. Мама обнимает отца за шею, а тот поглаживает ее бедра. Зажмуриваюсь и отворачиваюсь. По дороге к себе в комнату закатываю рукав футболки и прикладываю лед к новым синякам, которые наставил мне отец.
        20
        Наши дни
        - Вот зараза!  - ору я и с раздражением ударяю по первой букве. В ладони вспыхивает боль, но я так напуган, что даже не обращаю на нее внимания. Расстроенно ерошу волосы.  - И как, черт возьми, они умудрились так быстро сюда добраться?
        - Смотрите под ноги!  - кричит Тиффани и, схватив меня за руку, тащит за собой  - не вверх, к тропе, а вниз, к подножию горы. Конечно, спуск здесь очень крутой, под ногами грязь, и нам приходится продираться сквозь кусты, зато так быстрее.
        Мы рискуем упасть, однако сейчас меня волнует не это. Нельзя, чтобы нас поймали. Один раз меня уже задерживали и отчитали за незаконное проникновение на закрытую территорию. Раз уж я собираюсь иметь дело с Декланом Портвудом, надо держаться как можно дальше от копов. Не стоит попадать им в лапы.
        - Господи, если из-за меня с мамы сдерут штраф, она меня убьет!  - тяжело дыша, стонет Тиффани.
        Я бегу первым, выбирая наиболее безопасный путь среди бесчисленных ям и колдобин. Тиффани, которую я держу за руку, пытается не отставать. Здесь очень легко упасть и подвернуть ногу, а я не хочу, чтобы Тиффани пострадала, хоть она меня и раздражает.
        Мы должны спуститься до того, как подоспеет полицейская машина, поэтому не можем ждать остальных. Тут каждый за себя. Слышу, как спешащие за нами ребята что-то кричат друг другу, как визжат Рейчел и Меган, но не оборачиваюсь.
        Наконец мы с Тиффани оказываемся у подножия горы, целые и невредимые. Полицейских поблизости не видно, и я чувствую огромное облегчение. Однако опасность еще не миновала. Задыхаясь, мы из последних сил мчимся к автостоянке. Торопливо шарю по карманам в поисках ключей. Над нами тарахтит чертов вертолет.
        - Сматываемся отсюда,  - бормочу я, открывая машину, и мы с Тиффани ныряем внутрь.
        Ребята поймут, почему мы уехали без них. Подождать Иден? Нет, рисковать нельзя. Наверняка кто-нибудь из компании подбросит ее до дома.
        - Ага,  - соглашается Тиффани и кладет ладонь мне на колено.  - Едем ко мне.
        В итоге я решаю не заходить к Тиффани. Ее бесит мой отказ остаться. На прощание она еще раз обзывает меня придурком и, сильно хлопнув калиткой, сердито шагает к дому, качая бедрами и встряхивая волосами, чтобы продемонстрировать, что я потерял.
        В темноте паркуюсь у тротуара и иду к дому.
        Мама и Дейв в гостиной смотрят телевизор. Несколько минут стою в коридоре, раздумывая, подойти к ним или нет. Наверное, после всего, что сегодня произошло, надо сообщить маме и отчиму о своем прибытии. Почему-то получается, что я помимо воли постоянно вывожу их из себя. Попытаюсь хотя бы сегодня избежать ссоры.
        Негромко постучавшись, захожу в гостиную. Мама и Дейв оборачиваются ко мне и отключают звук телевизора. Похоже, они удивлены, что я в кои-то веки вернулся раньше полуночи.
        - Я дома.  - Кротко улыбаюсь.
        Утром я расстроил маму и теперь хочу ее успокоить.
        - Где ты был?  - спрашивает она так спокойно и доброжелательно, словно мы договорились не вспоминать о том, что произошло сегодня в первой половине дня.
        - С Тиффани.  - Это правда, пусть и неполная. Не могу же я признаться, что меня чуть не арестовали за незаконное проникновение в запретную зону.
        - А где Иден?  - встревает Дейв довольно резко, хотя и не так враждебно, как обычно. Он, похоже, встревожен.
        Отвечаю наугад:
        - Она с Рейчел.
        Не говорить же, что его дочку сегодня чуть не загребли копы! Уверен, что с минуты на минуту она будет дома. Замечаю на кофейном столике пустые коробочки из-под китайских блюд и приподнимаю бровь.
        - Вы что, заказали ужин из китайского ресторана?
        - Стейки подгорели,  - объясняет Дейв и подмигивает маме, а она смущенно краснеет. Обычно мама прекрасно готовит.
        - Отлично!  - с сарказмом восклицаю я.  - Значит, смерть той коровы была напрасной!
        Мама меняется в лице.
        - Тайлер…
        - Я прикалываюсь!  - Коротко рассмеявшись, поднимаю руки вверх.
        Господи, я даже нормально пошутить не могу: все ожидают, что у меня вот-вот случится вспышка ярости. Грустно. Неужели я постоянно кидаюсь на людей?
        - Тайлер!  - перепрыгивая через ступеньку, ко мне мчится Джейми. Оттолкнувшись, он скользит в носках по полу, как по льду, через всю гостиную и буквально врезается в меня. Брат весело смотрит на меня своими голубыми глазами  - точь-в-точь мамиными.  - Как хорошо, что ты пришел! Поиграй со мной в приставку, а то у Чейза совсем фигово выходит.
        - Джей, он старается,  - напоминает мама.
        - А вот и нет!  - спорит Джейми.  - Даже ты, мама, играла бы лучше, чем Чейз! Идем, Тайлер!
        Он хватает меня за руку и тянет к лестнице. Послушно иду за ним, по пути оборачиваюсь к маме и, усмехнувшись, закатываю глаза.
        Мама улыбается. Судя по всему, она рада, что я в кои-то веки веду себя непринужденно.
        Поднимаюсь по лестнице и прохожу по коридору в комнату Джейми. Чейз в пижаме, скрестив ноги, сидит на полу. Свет в комнате погашен, горит только экран телевизора. На паузе стоит игра-симулятор футбола.
        - Подвинься,  - приказывает Джейми, толкая Чейза.  - Тайлер будет вместо тебя.
        - Что? Почему?!  - обижается Чейз.
        В его глазах отсвечивает телевизор. Джейми и Чейз оба светловолосые и голубоглазые, как мама. Почему-то я  - единственный, кто унаследовал от папаши мексиканскую внешность, так что теперь, когда отец с нами больше не живет, смотрюсь в семье чужим.
        - Потому что фиговый из тебя игрок,  - отрезает Джейми.
        - Неправда!  - огрызается Чейз.
        Тем не менее откладывает игровой пульт и неохотно отодвигается, уступая мне место.
        Мы такие разные, даже странно. Я слыву злым и раздражительным. Джейми  - умным и старательным. Чейз  - обаятельным и по-детски наивным. И хотя Джейми только четырнадцать, а Чейзу вообще всего одиннадцать, уже очевидно, что они, когда вырастут, станут гораздо лучше меня.
        Усаживаюсь рядом на пол и, вытянув ноги, беру игровой пульт.
        - Прости, дружок, прибыл профи,  - поддразниваю я Чейза и, чтобы усилить впечатление, с хрустом разминаю пальцы и шею.  - Готов, Джей?
        - Готов,  - откликается тот с кровати и, нажав кнопку «пуск», мгновенно включается в игру.
        Я таращусь на экран, пытаясь понять, за какую команду играю. Да уж, дела у Чейза и правда плохи: он не набрал ни одного очка. Ни одного!
        Я уже много лет не развлекался с «Плейстейшен». В их возрасте мы с Дином и Джейком ни на секунду не отрывались от приставки. А теперь я занимаюсь только тем, что ломаю себе жизнь. Поэтому долго не могу приноровиться к игре. Джейми безостановочно меня подкалывает, а Чейз ерзает рядом, не отрываясь от экрана. Мы все время хохочем, и я жалею, что у нас редко получается проводить время вместе. Чейз и Джейми такие веселые и беззаботные, что я сам заряжаюсь от них энергией. Я очень их люблю, просто дни у меня забиты до предела, и мне некогда общаться с братьями.
        - Го-о-ол!  - радостно вопит Джейми и, отбросив игровой пульт, ликующе воздевает руки.
        Игра заканчивается. Естественно, Джейми победил. Когда я забрал управление у Чейза, счет был таким, что у меня не было ни единого шанса.
        - Видел, Тайлер? Ну, и кто из нас профи?  - торжествует Джейми.
        - Не ты,  - сложив руки на груди, бубнит Чейз.
        Он дуется на Джейми, а мне весело. Ведь это всего лишь игра!
        - Что ты сказал?!  - игриво рычит Джейми и, спрыгнув с кровати, начинает в шутку бороться с Чейзом.
        Около минуты они со смехом катаются по полу, и каждый старается оказаться сверху. Посмеиваясь, с удовольствием наблюдаю за братьями.
        За одно я благодарен отцу: он никогда не трогал моих братьев. Ради того, чтобы он не обижал их, я был бы согласен получить втрое больше побоев. Если бы он хоть пальцем тронул Джейми или Чейза, я бы этого не вынес. Они были такими маленькими… Перевожу взгляд на Чейза. Он признает свое поражение и, тяжело дыша, сталкивает с себя Джейми. Даже представить не могу, чтобы кто-то захотел его обидеть. Он и сейчас совсем еще ребенок, добрый и наивный.
        Хотя и мне когда-то было одиннадцать, и до двенадцати лет я постоянно получал синяки и ссадины. Незаслуженно. Я ведь был ребенком. Совсем как Джейми и Чейз.
        Сейчас я смотрю на них так же, как отец смотрел на меня когда-то, и не понимаю: как у него вообще рука поднялась?!
        Чейз понятия не имеет, за что отца на самом деле посадили. Правда ранила бы его. Мама не смогла уберечь меня и Джейми, но хочет защитить Чейза. Не надо ему знать, что наш отец  - чудовище. Пусть лучше думает, как все остальные, что отец попал в тюрьму за угон машины.
        Джейми в курсе, что случилось на самом деле. Пять лет назад он случайно стал свидетелем того, что творит отец, и буквально спас мне жизнь, не дав отцу меня убить. Мы никогда об этом не вспоминаем  - слишком страшно.
        Нажимаю на кнопку пульта, и экран телевизора гаснет. Комнату наполняет тишина. Включаю свет, а потом сажусь на кровать Джейми и серьезно спрашиваю братьев:
        - Можете мне кое-что пообещать?
        - Что?  - хором интересуются они, с любопытством глядя на меня.
        - Когда подрастете, не совершайте глупостей, ладно?  - В отличие от меня у них есть неплохой шанс поступить в колледж, найти хорошую работу и преданных друзей, обрести любовь. Словом, жить счастливо. И я боюсь, как бы они не упустили этот шанс.  - Не хочу, чтобы вы наделали ошибок.
        Братья непонимающе хлопают глазами. Джейми простодушно улыбается.
        - А какие глупости совершаешь ты?
        Наклоняюсь и глажу его по взлохмаченным волосам.
        - Так я тебе и ответил!
        Джейми улыбается еще шире.
        - Ну скажи! Тогда я смогу тебя шантажировать, и ты купишь мне новую видеоигру!
        - А давай я дам тебе деньги на игру прямо сейчас?  - Сую руку в карман джинсов и достаю бумажник.  - Только маме не говори.
        После возни с братьями настроение улучшилось, поэтому я щедро протягиваю ему тридцать долларов. Джейми изумленно таращится на них, не веря своей удаче.
        - Эй, а мне?  - теребит меня Чейз.
        Черт. Даю ему двадцатку. К счастью, он не замечает, что получил меньше. Братья так и сияют, как будто выиграли в лотерею. Пятьдесят баксов  - небольшая цена за то, чтобы доставить им радость. Кладу бумажник обратно в карман и, пожелав Джейми и Чейзу спокойной ночи, выхожу из комнаты.
        Проходя мимо лестницы, замечаю Иден. Она, стараясь не шуметь, торопится наверх. Неужели только что вернулась? Она же совсем чуть-чуть отстала от нас с Тиффани, когда мы бежали от полиции. Я не сомневался, что она давно дома.
        - Иден?  - окликаю ее, гадая, где она была все это время.  - Где тебя носило?
        На мгновение она теряется, а затем парирует:
        - Нет, это тебя где носило?!  - Преодолев оставшиеся ступеньки, Иден останавливается напротив меня. Она гораздо ниже, чем я, но это не мешает ей спокойно выдержать мой взгляд.  - Ты просто взял и слинял. Поступок настоящего друга!
        Черт знает что. Из-за чего она взъелась? Из-за того, что я наорал на нее в машине? Или поцапался с Джейком? Многое из того, что я натворил сегодня, могло ее разозлить.
        - Понимаешь, я не в ладах с копами. Мне ни в коем случае нельзя снова им попадаться.
        - Снова?  - насмешливо повторяет Иден. Вот и еще один пункт прибавился к и без того длинному списку моих недостатков: попадал в полицию.  - А ты давно вернулся?
        - Двадцать минут назад. Мама только что закончила выносить мне мозг из-за той истории на пляже.
        - Ясно,  - равнодушно кивает Иден и заходит в свою комнату, как будто меня здесь вообще нет. Однако разговор еще не окончен, поэтому следую за ней. Иден оборачивается и глубоко вздыхает.  - Ну, что еще?
        Я и сам толком не знаю. Наверное, хочу выяснить, на что она обижается.
        - Да ничего.
        Опускаю глаза. Господи, что со мной не так? Надо немедленно уйти, Иден явно не желает со мной говорить! Смутившись, молча направляюсь к себе.
        - А что вы не поделили с Джейком?  - раздается за спиной ее голос.
        Оглядываюсь. Иден зашла ко мне в комнату и выжидающе глядит на меня.
        - Я задала тебе вопрос.  - Она приподнимает брови и складывает руки на груди.
        - А с какой стати я должен отвечать?..  - Надеюсь, тут хоть прибрано? Я быстро озираюсь. Ну конечно, нет. Постель не заправлена, на прикроватном столике пара банок пива, рядом с дверью в ванную валяются трусы. Надо срочно отвлечь Иден, чтобы она не обратила внимания на бардак. Сжав зубы, смотрю на нее в упор.  - Хотя нет! Пожалуй, отвечу. Джейк  - чуть ли не самая последняя на свете сволочь. Не трать на него время. Он только заморочит тебе голову.
        - А кто же последняя? Ты?  - язвит Иден.
        Ее вопрос задевает. Последняя сволочь  - мой родной отец.
        - Почти угадала.
        - А по-моему, Джейк очень милый. Не то что некоторые.  - Иден отступает назад и оглядывает комнату.  - И я сама как-нибудь решу, общаться мне с ним или нет, ясно? Без советчиков.
        - Ты серьезно?!  - Лучше бы она шутила. Иден понятия не имеет, что Джейк бабник и тем гордится. Что он постоянно лезет в спор и в драку.  - Ладно, поступай как знаешь. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.
        - Тебе-то какое дело?  - интересуется Иден.
        - Да нет мне никакого дела,  - торопливо открещиваюсь я. Или есть? Иначе почему меня так бесит мысль о том, что Джейк будет кадриться к Иден?
        - Оно и видно.
        Сую руки в карманы и отхожу в противоположный угол комнаты, к телевизору. Надо как-то сменить тему. Рядом валяются старые диски, и я, как последний идиот, выпаливаю:
        - Какой у тебя любимый фильм?
        Иден изумленно таращится на меня. Наверное, по ее мнению, только настоящий придурок может вот так, ни с того ни с сего, завести беседу о кино.
        - «Леди и Бродяга»,  - наконец откликается Иден.
        - Диснеевский мультик?  - С трудом сдерживаю смех. Ей снова удалось меня удивить. Это даже мило, что Иден не постеснялась признаться в пристрастии к мультфильмам. Хотя если бы на месте Иден были Тиффани, Рейчел или Меган, я сразу же начал бы над ними прикалываться.  - А почему?
        - Потому что это история о самой настоящей любви. «Ромео и Джульетта» ей и в подметки не годится. Они такие разные: Леди  - вся такая правильная, а Бродяга  - совершенно дерзкий тип, и все же они полюбили друг друга.  - Иден смотрит куда-то мимо меня и улыбается. Не припомню, чтобы кому-то доставлял столько радости чертов мультик.  - Один эпизод со спагетти чего стоит! Очень романтично.
        - Очень,  - смеюсь я. Не видел этот мультфильм, но примерно понимаю, что он из себя представляет.  - А по мне, раз Леди «правильная», значит  - типичная зануда, которая и развлекаться-то толком не умеет. Бродяга мне больше нравится.
        - Да, вы чем-то похожи. Ты наверняка тоже подолгу слоняешься по улицам. Особенно когда напьешься и не можешь найти дорогу домой.  - Иден улыбается, и ее светло-карие глаза озорно сверкают. Я снова смеюсь, а Иден еще раз окидывает комнату взглядом.  - Играешь в футбол?
        - Что?  - Оборачиваюсь и понимаю, что Иден заметила в приоткрытом шкафу свисающую с верхней полки куртку Дина с логотипом школьной футбольной команды.
        Эта куртка болтается здесь уже почти год, вызывая неприятные воспоминания. Прошлым летом у меня случился передоз. Почти все, что тогда произошло, выветрилось из памяти. Помню только, что куда-то шел в куртке Дина. Наверное, я дрожал, и приятели пытались меня согреть. Сейчас я стараюсь быть с наркотой поосторожнее.
        - Да нет, это куртка Дина. Я к футболу равнодушен.
        - Чего так? Дин играет, а ты нет?  - Иден удивлена.
        - Да вот так. Джейк, кстати, тоже играет.  - Подхожу к шкафу, мимоходом отпихивая в сторону валяющиеся на полу трусы.  - И я когда-то баловался, еще в средней школе… Потом бросил.
        - А почему?
        - Некоторые считали, что футбол  - пустая трата времени,  - объясняю я, и к горлу подкатывает ком. Мне очень нравился футбол. Я с нетерпением ждал, когда перейду в старшие классы и смогу претендовать на место в футбольной команде школы, но отец был против. Передразниваю его:  - «Зачем терять время на спорт? Умение гонять мячик не поможет поступить в университет Лиги плюща. Сиди дома и зубри уроки  - только так добьешься успеха».
        Иден внимательно смотрит на меня.
        - Кто это сказал?
        - Да был тут один.  - Не надо Иден знать, о ком я.  - Поэтому мне и запретили играть.
        - Запретили?  - Она приподнимает брови.
        Черт! Надо быть внимательнее, чтобы не сболтнуть лишнего.
        - В смысле, поэтому я и бросил это дело,  - поправляюсь я, запихивая куртку Дина на полку.
        После сегодняшних передряг хочется переодеться, только не при ней. Повернувшись к Иден спиной, быстро стаскиваю грязную футболку и молниеносно натягиваю новую. Одновременно с этим комментирую:
        - Надо отдать наконец куртку Дину, он достает меня с ней уже тысячу лет.
        Пару секунд Иден молчит, а затем тихо спрашивает:
        - Что значит твоя татуировка?
        Удивленно поворачиваюсь к ней.
        - Понятно, что ты сделал ее без разрешения, но мне без разницы,  - добавляет Иден.
        - Какая татуировка?  - Впрочем, она у меня одна  - на спине, чуть выше лопатки. Я действительно набил ее без разрешения, в прошлом году, в подвале у одного приятеля Деклана. Смутившись, чешу в затылке и объясняю:  - Там написано «Guerrero». «Боец» по-испански.
        До сих пор не знаю, почему я выбрал это слово. Наверное, пытался таким образом выразить протест отцу, который всегда твердил, что в жизни надо бороться за место под солнцем. И в том подвале, насквозь провонявшем марихуаной и пивом, я решил поступить именно так, как он говорил. Бороться, чтобы не дать прошлому меня сломать. Хотя пока я в этом не слишком преуспеваю…
        В глазах Иден заметен искренний интерес. А вот Тиффани назвала мою татуировку глупой, даже не пожелав узнать, как переводится надпись.
        - А почему по-испански?
        - Я свободно на нем говорю. Родители тоже. Отец научил меня, когда я был еще маленьким.
        Теперь я почти не разговариваю на испанском: этот язык напоминает мне об отце.
        - А вот я совсем не знаю испанского.  - Иден закусывает губу и тут же задорно улыбается.  - Зато говорю по-французски. Как канадцы. Bonjour!
        Что за черт? В ее хрипловатом голосе действительно появились иностранные интонации? А я и не подозревал, что французский может звучать так красиво.
        - Me frustras,  - ероша волосы, отвечаю по-испански. Иден озадаченно смотрит на меня. А это довольно весело.  - Buenas noches. То есть «спокойной ночи».
        Я не перевожу первую часть фразы: не хочу признаваться Иден, что общение с ней выбило меня из колеи.
        - А-а.  - Уголки пухлых губ Иден чуть приподнимаются в милой, обаятельной улыбке.  - Bonsoir!
        Видимо, «спокойной ночи» по-французски. Во всяком случае, в устах Иден все звучит чарующе.
        Иден уходит к себе, а я с улыбкой смотрю ей вслед. Чувствую себя довольно странно. Что-то во мне изменилось. Несколько минут стою в тишине, безуспешно пытаясь понять, что произошло. Вдруг замечаю свое отражение в зеркале и осознаю, в чем дело. В кои-то веки я по-настоящему улыбаюсь, а не ухмыляюсь. На моем лице больше нет привычного дерзкого, высокомерного выражения. Пропал неприязненный, озлобленный прищур. Сердце замирает. Внезапно понимаю, что в последние несколько минут позволил себе сбросить маску. Впервые за долгое время я был не крутым Тайлером Брюсом, а самим собой. И это  - серьезная ошибка.
        21
        Пятью годами ранее
        Хорошо, что отец уехал. Он уже пару дней как в Сиэтле и вернется только завтра вечером. Жалко, что не задержится там подольше. Надеюсь, что приедет умиротворенным и не станет больше нервничать. Было бы здорово, если бы он снова поиграл с нами в баскетбол, как две недели назад.
        Сегодня пятница. Мама забрала меня с последнего урока, потому что я записан к врачу.
        Мы сидим в коридоре и ждем приема. Наблюдаю за стрелками настенных часов. Мне уже сняли гипс, и доктор Колман хочет проверить, как заживает перелом. Я постоянно забываю делать упражнения, которые он мне прописал. С запозданием вытягиваю левую руку и начинаю круговыми движениями разминать запястье, как велел доктор. Немного больно.
        - Тебе не кажется, что этим раньше надо было заниматься?  - оторвавшись от телефона, журит мама.
        Последние пять минут она торопливо набирала кому-то сообщение. Мама временно работает из дома и должна все время оставаться на связи с коллегами. Чтобы отвезти меня к врачу, ей пришлось на полдня взять отгул, и она обещала после приема сводить меня в кафе-мороженое.
        Пожимаю плечами.
        - Хуже-то не будет.
        Мне быстро надоедает разрабатывать запястье. Кладу руки на колени и снова перевожу взгляд на часы.
        Где-то рядом раздается голос:
        - Тайлер? Привет, заходи!
        Обернувшись, вижу, что дверь кабинета распахнута, а на пороге стоит улыбающийся доктор Колман. Он уже довольно пожилой и тучный, в волосах заметна седина, а на лице  - морщины. Доктор Колман очень добрый, и все же в его присутствии я чувствую себя скованно.
        Мама бросает телефон в сумочку и, поднявшись на ноги, кладет руку мне на плечо. С трудом сдерживаюсь, чтобы не съежиться от боли. Мы заходим в кабинет и садимся на удобные стулья.
        Доктор Колман  - давний друг моего дедушки и много лет лечит всю нашу семью. Мама спрашивает, как у него дела, но я не вникаю в ответ: слишком нервничаю. Каждый раз боюсь, что доктор Колман заметит мои синяки. Чтобы их скрыть, я специально надел толстовку, хотя сегодня жарко.
        - Ну, как успехи?  - Доктор опирается ладонями на колени и, тепло улыбаясь, оглядывает меня через толстые стекла очков.
        - Поворачивается плохо,  - приподняв левое запястье, признаюсь я.
        Скорее бы покончить с этим и уйти.
        - Травма сама по себе не очень тяжелая, но она осложнена последствиями предыдущего перелома. Кости не успели восстановиться, поэтому срастаются медленно,  - нахмурившись, поясняет доктор Колман и подвигается ко мне.  - Давай-ка посмотрим.
        Закатываю рукав. Я знаю, что Колман будет делать: несколько месяцев назад отец уже ломал мне руку, когда чересчур сильно стиснул ее. Доктор сгибает и распрямляет мне кисть, круговыми движениями разминает мое запястье, нажимает на него большим пальцем.
        - Не больно?
        - Нет.
        Доктор Колман поворачивается к компьютеру и стучит по клавиатуре, а я торопливо опускаю рукав.
        - Запястье заживает нормально. Подождите пару недель, и, если что-то будет беспокоить, приходите.  - Он оборачивается ко мне и спускает очки к кончику носа.  - Как тебя угораздило за год дважды сломать руку в одном и том же месте, Тайлер? Это невероятное совпадение. Когда вырастешь, непременно сыграй в лотерею.  - Доктор шутливо подмигивает.
        - Тайлер бывает таким неуклюжим! Он часто падает.
        Не глядя на маму, чувствую, что она закатывает глаза.
        - Это у него наследственное. Старина Пит в юности тоже часто спотыкался на ровном месте,  - шутит доктор.
        Охотно верю, что дедушка был неуклюжим, но я не такой!
        Мы встаем. Мама обменивается рукопожатием с докто-ром Колманом и снова обнимает меня за плечи.
        - Следи, чтобы Тайлер делал упражнения,  - добавляет врач.
        Меня мутит. Я очень стараюсь, чтобы никто не догадался, что происходит в нашей семье. Даже доктор Колман ничего не подозревает. И все-таки в глубине души я хочу, чтобы правда вышла наружу.
        Мы уже направляемся к двери, когда врач меня окликает.
        - Тайлер, поаккуратнее на лестнице.
        Мы оборачиваемся.
        - Не ломай руку в третий в раз, ладно?
        Как жаль, что я не могу ему этого обещать.
        22
        Наши дни
        До конца недели изо всех сил демонстрирую Иден, кто такой Тайлер Брюс. В четверг вечером я здорово облажался. Нельзя, чтобы Иден поняла, что я не такой плохой, каким стараюсь казаться. Поэтому всю неделю просто из кожи вон лезу, чтобы спасти ситуацию: постоянно подчеркнуто игнорирую Иден, бросаю на нее злобные взгляды, вставляю язвительные замечания и требую, чтобы она не путалась у меня под ногами. Пока моя тактика работает.
        Сегодня я не включаю ни телевизор, ни музыку. Валяюсь на кровати и наслаждаюсь звучанием голоса Иден. Наши комнаты разделены тонкой гипсовой перегородкой, и мне слышно, как последние пять минут она болтает по телефону. Правда, не могу разобрать, что именно она говорит.
        Приходит сообщение от Деклана: «Если хочешь заработать $$$, лучше поторопись». Я обещал, что приду к нему на вечеринку, но нет ни сил, ни желания.
        Деклан очень удачно выбрал день: сегодня Тиффани ночует у своего отца. Она ездит к нему каждый месяц. Обычно мне трудно обходиться без нее, однако сейчас я рад, что подружки нет рядом. Если бы она узнала, что я собираюсь на тусовку к Деклану Портвуду… Короче, Тиффани ни за что бы меня туда не отпустила.
        Я немного волнуюсь. Деклан говорит, что это отличная возможность начать работу и познакомиться с нужными людьми, но меня гложут сомнения. Он слишком торопится вовлечь меня в свое дело. Я еще не решил окончательно, что действительно хочу этим заниматься.
        До меня снова доносится мягкий, с хрипотцой голос Иден. Интересно, какие у нее планы на вечер? Скорее всего, никаких. Может, она захочет сходить на вечеринку? Пригласив ее к Деклану, я убью сразу двух зайцев. Во-первых, добавлю новый штрих к портрету Тайлера Брюса. Пусть Иден не обольщается, что в четверг я так мило с ней беседовал. А во-вторых, мне не придется тащиться туда одному.
        Слезаю с кровати и подхожу к зеркалу. Сощуриваюсь, придавая взгляду властности, и сжимаю зубы. Даже приглаживаю непослушные вихры. Выхожу в коридор и слышу, как Иден просит собеседника не скучать по ней. Недолго думая, распахиваю дверь ее комнаты и вхожу.
        К счастью, Иден уже успела положить трубку.
        - С кем это ты разговаривала?
        Иден, скрестив ноги, сидит на кровати. В ее глазах появляется раздражение.
        - Тебя кто-нибудь сюда приглашал?
        - С кем ты разговаривала?  - повторяю я, изображая из себя упертую сволочь, хотя мне и правда любопытно.  - У тебя в Портленде есть парень?
        Судя по хладнокровному виду Иден, впечатлить ее мне не удалось.
        - Ты что, подслушивал?
        - Я был в соседней комнате, а в доме очень тонкие стены.
        - Я говорила с мамой,  - объясняет наконец Иден и встает с кровати. Отлично. Значит, у нее нет никакого парня. Или есть? Жаль, не спросишь.  - А что это ты вдруг дома?
        - Скоро уеду. Да, кстати…  - Хорошо, что она сама затронула эту тему, а то я никак не мог придумать, с чего начать. Закрываю дверь, чтобы никто нас случайно не услышал. Иден выжидающе на меня смотрит.  - Ты ведь сегодня свободна?
        - Ну да. Девчонки никуда не звали.
        - Прекрасно. Значит, составишь мне компанию. На Одиннадцатой улице собирается туса,  - подытоживаю я. Тайлер Брюс не предлагает, он приказывает. Я не дам Иден выбора.  - Только отцу об этом не сболтни.
        Не дожидаясь ответа, направляюсь к выходу.
        - Тайлер!  - окликает Иден.
        Нехотя останавливаюсь и оборачиваюсь. Иден стоит, сложив руки на груди.
        - А с чего ты взял, что я с тобой куда-то пойду? Прости, но меньше всего я хотела бы провести вечер с кем-то вроде тебя.
        Судя по ее реакции, не зря я строил из себя сволочь.
        - Собирайся,  - приказываю ей.
        - И не подумаю.
        - Собирайся!  - жестко повторяю я. Почему она так странно себя ведет и не слушается меня, как остальные? Как смеет дать мне отпор? Ладно, побуду придурком.  - Будешь торчать весь вечер в своей комнате, как последняя лохушка?
        На ее лице проступает неуверенность. Иден задумчиво смотрит в потолок, как будто размышляет над моими словами, а затем тихо спрашивает:
        - Что надеть?
        Так-то лучше! Слава богу, мне не придется идти к Деклану одному.
        - Да без разницы,  - уже куда более миролюбивым тоном отзываюсь я.  - Там все очень… демократично. Можно даже в трениках. Не то что у Остина.
        Предпочитаю не объяснять, что все гости Деклана будут под кайфом и вообще не заметят, кто во что одет. Она и сама поймет, когда их увидит.
        - Демократично?  - озадаченно переспрашивает Иден. Мои слова явно вызвали у нее подозрения.
        - Ага. Выпьешь что-нибудь?  - предлагаю я. Она вообще пила на вечеринке Остина в те выходные? Не помню. Жалко, что я не обратил внимание.  - Правда, запасы у меня скудные. Мама регулярно обыскивает комнату. Есть только пиво, немного коньяка и водка. А знаешь, давай это будет сюрприз?  - Улыбаюсь с облегчением. Как хорошо, что Иден согласилась пойти на вечеринку и не отказывается от напитка.
        Возвращаюсь к себе в комнату и, опустившись на четвереньки, заглядываю под кровать  - туда, где прячу выпивку. Достаю бутылку пива для себя и смешиваю водку с колой для Иден. Делаю коктейль не слишком крепким, я ведь не планирую ее отравить. Перед тем как отнести напиток Иден, пытаюсь пригладить непослушную шевелюру.
        - Минут двадцати мне хватит.  - Иден стоит у раскрытого шкафа, выбирая, во что нарядиться.
        - Без проблем, я подожду. Держи.  - Протягиваю ей стакан. Иден берет его, и наши пальцы соприкасаются. Почему-то это вызывает во мне странное ощущение. Впрочем, Иден ничего не замечает, поэтому сохраняю внешнюю невозмутимость.
        - Водка с колой?  - уточняет она. Наверное, хочет убедиться, что я не пытаюсь подсунуть ей какую-нибудь дрянь.
        - Ну да. Беспроигрышный вариант,  - подтверждаю я, открывая бутылку. Внезапно осознаю, что, возможно, Иден такое не пьет.  - Будешь? А то могу принести пиво.
        - Не надо,  - чуть улыбается Иден.  - Сгодится.
        - Хорошо.  - Вот черт, что со мной происходит? Почему я при Иден постоянно чувствую себя таким идиотом? Чтобы собраться с мыслями, поднимаю взгляд к потолку и отхлебываю пива.  - В общем, зайдешь за мной, как будешь готова.
        - Пьем, значит?  - раздается чей-то голос.
        Мы с Иден резко оборачиваемся. На пороге комнаты, уставившись на наши напитки, стоит Джейми. Машинально завожу бутылку с пивом за спину, хотя это, конечно, смешно: мы и так спалились. Теперь младший братец будет вымогать у меня деньги. Уж я-то его знаю.
        - Да ты что? Нет, конечно,  - вру я. Мой тон непроизвольно смягчается. Не могу нацепить маску крутого парня, когда говорю с братьями.  - Нам ведь не исполнилось двадцати одного года. Да и зачем нам пить?
        - Я что, слепой?  - Джейми кивает на стакан Иден. Очевидно, в его голове зреет какой-то план.  - А мама в курсе?
        Вздыхаю.
        - Да это так  - баловство… Слушай, дай нам пообщаться.
        На лице Джейми появляется лукавая и очень обаятельная улыбка.
        - Двадцать баксов.  - Он требовательно протягивает ладонь.
        - Я же недавно дал тебе тридцать на видеоигру,  - напоминаю я, прекрасно понимая, что Джейми не отстанет. Ставлю бутылку пива на комод и достаю кошелек.  - Или ты думаешь, я уже забыл?
        - Хм…  - Джейми задумчиво теребит пальцем губу.  - Ладно, десять.
        - Договорились. Десять баксов,  - смеюсь я. Вообще-то нельзя предоставлять Джейми столько поводов меня шантажировать. Я же не бездонная бочка.  - А теперь топай отсюда.
        Джейми запихивает купюру в карман и с довольным видом выбегает в коридор, крикнув напоследок:
        - Хватило бы и пяти!
        Со смехом беру бутылку и отхлебываю пива.
        - Этот ребенок явно считает меня банкоматом.  - Развожу руками и командую Иден:  - Поторопись.
        С этими словами направляюсь к выходу.
        Я еще не ответил на сообщение Деклана, ну и ладно. Пока Иден собирается, успеваю встать под душ, переодеться в чистые джинсы и футболку, причесаться, проглотить таблетки, которые забыл принять утром, и выпить пива. Прошло уже куда больше двадцати минут, Иден все нет. От скуки начинаю расставлять на подоконнике пивные бутылки.
        Через какое-то время Иден наконец заходит ко мне в комнату. Сегодня я специально прибрался, даже кровать застелил.
        - Ну все, можем идти,  - заявляет Иден.
        Она забрала волосы в высокую прическу и накрасилась. К счастью, Иден не стала слишком уж наряжаться: на ней обычные джинсы и толстовка. В такой одежде она смотрится очень мило, в отличие от большинства девушек.
        - Давно пора.
        Сбрасываю бутылки с подоконника и хватаю ключи от машины. Я не так уж пьян, и тут недалеко, а если мы в ближайшее время не появимся у Деклана, он меня убьет.
        - Этого еще не хватало!  - Иден с ужасом качает головой.  - Ты ведь выпил!
        - Господи!..  - Ну вот, опять взялась меня воспитывать. Никто из моих друзей и слова не сказал бы, кроме разве что Дина.  - Ладно, сейчас попрошу нас довезти. Довольна?
        - Угу.
        Закатив глаза, швыряю ключи на кровать и звоню Деклану. Если кто-то и сможет послать за нами машину, то только он. Деклан почти сразу же хватает трубку.
        - Где тебя черти носят?!  - орет он.  - У меня полный дом желающих ширнуться, а из наших тут только Калеб и Лиам. Где вы с Уорреном застряли? Дуйте сюда, живо!
        - Да, да, уже выхожу,  - уверяю его. Деклан явно нервничает и злится на меня. Похоже, он хочет остаться чистеньким и поэтому не сбывает наркоту сам. Во что же я влип?  - А кто сегодня на развозе?
        - Калеб.  - Деклан успокаивается и вновь начинает говорить своим обычным бесстрастным тоном.  - Могу поспрашивать, вдруг кто-то еще согласится тебя подвезти. Хотя тут все… скажем так, не слишком трезвые.
        - Пришли мне Калеба.  - Удивительно, что Калеб сегодня не принимает участия во всеобщем «веселье».  - Пусть приезжает поскорее. Здесь совсем недалеко.  - Деклан соглашается, и я благодарю:  - Спасибо, дружище, увидимся минут через двадцать.
        - Кто такой Калеб?  - спрашивает Иден, когда я кладу трубку.
        - Да парень один. Он уже учится в университете, а выглядит не старше десятиклассника. Но развлекаться умеет.
        Я коротко смеюсь, внезапно осознав, что, скорее всего, зря позвал Иден с собой. Ладно, что сделано, то сделано. Разумеется, я не объясняю Иден, что Калеб  - наркоторговец и получает от меня неплохие деньги. Стараясь не шуметь, выхожу из комнаты и спускаюсь на первый этаж. Иден молча следует за мной: видимо, понимает, что я иду на вечеринку без разрешения. Хорошо, что она не сдала меня родителям.
        Мы выбираемся на лужайку и обходим дом. Внезапно забеспокоившись, Иден оглядывается.
        - Надо бы предупредить отца, что я ухожу. Это тебе нужно слинять по-тихому, а меня-то никто под замок не сажал. Когда отец обнаружит, что я ушла, не сказав ни слова, такое будет!..
        - Да не парься. Пей побольше, и через пару часов тебе станет все равно.
        Наверное, я дал ей худший в мире совет. Тайлер Брюс  - идиот.
        Просить Калеба подъехать прямо к дому было слишком рискованно, поэтому мы договорились встретиться чуть дальше по улице. Машины еще нет, и какое-то время нам приходится ждать. Стемнело, дует легкий ветерок, тем не менее на улице еще тепло. Прислонившись к дереву, наблюдаю за Иден. Все-таки напрасно я ее впутываю. Сильно рискую. В прошлые выходные она не сказала маме о том, что я принимаю наркотики, однако сегодня вполне может на меня настучать.
        - Там будет много народу?  - поймав мой взгляд, спрашивает Иден. Похоже, она волнуется  - вероятно, потому что не знает, чего ожидать.
        Пожимаю плечами.
        - Полагаю, не очень.
        Я все больше нервничаю. Иден точно разозлится, когда поймет, куда я ее притащил. О чем я только думал? Конечно, не хотел идти один, но какого черта не позвал кого-нибудь другого?
        Вздыхаю с облегчением, когда рядом с нами останавливается раздолбанный «Шевроле» Калеба. Захлебываясь, тарахтит мотор. Оконное стекло едет вниз.
        - Садись, старина!
        С подозрением оглядываю Калеба: слабо верится, что он трезвый. Деклан мог и наврать.
        Я залезаю на переднее сиденье. Иден садится сзади. В салоне воняет табаком. Слава богу, что не марихуаной!
        - А это кто?  - спрашивает Калеб, внимательно рассматривая Иден в зеркале заднего вида.
        Он не любит незнакомцев. Калеб не узнал Иден и не помнит, что она застала нас «на месте преступления». Вероятно, потому что в тот день вконец обкурился.
        - Моя…  - Слова застревают в горле. Это так странно, непривычно звучит… Делаю музыку громче и наконец выдавливаю:  - Моя сводная сестра.
        На самом деле я не могу относиться к Иден как к сестре.
        - У тебя есть сестра?  - Калеб, щурясь, еще несколько секунд разглядывает Иден и наконец жмет на газ.  - Как дела, братан? Не общались целую вечность!
        - Мы же виделись в четверг,  - напоминаю я, кивая головой в такт рвущемуся из колонок рэпу.
        Иден молчит. Хотелось бы обернуться и проверить, как она там, но это будет слишком заметно.
        - Вот зараза, ты прав!  - Калеб хлопает себя по лбу и разражается хохотом.
        - Спасибо, что согласился нас подвезти. Как проходит вечеринка?
        - Спокойно, без напряга. Нормально.  - Калеб пожимает плечами и, подхватив с подстаканника банку «Спрайта», делает глоток.  - Что-то мне подсказывает, что когда вы встретитесь с Уорреном, тебе не поздоровится.
        - Он зашел слишком далеко,  - бормочу я.
        Думает, я испугаюсь Уоррена? Да плевать я на него хотел! Нечего было так со мной разговаривать. Пусть только попробует что-нибудь сделать, я снова дам ему по морде!
        - Тебе вообще слова не скажи,  - фыркает Калеб.
        Минут через десять мы останавливаемся у дома Деклана. Все выглядит очень мирно. Даже не скажешь, что тут вечеринка. Музыки не слышно, на лужайке перед домом никого нет, рядом припаркованы всего четыре машины, включая нашу. И правильно, нам нельзя светиться. Если сюда нагрянут копы, нас всех загребут.
        Мы выходим из автомобиля.
        - А вы уверены, что это тот дом?  - спрашивает Иден.
        - Да.  - Я иду к входу. Не представляю, как Иден себя поведет.  - Я же говорил, что вечеринка небольшая. Человек двадцать, максимум.
        Я толкаю дверь, и в уши немедленно ударяет ужасная музыка в стиле «техно». Какой идиот поставил эту хрень? Диджея надо срочно менять!
        Внутри стоит тяжелый дух марихуаны. Иден брезгливо морщится. Конечно, она ведь далеко не дура.
        В коридоре только несколько человек, зато из глубины дома доносятся голоса и смех гостей. Я уже был на вечеринках у Деклана и знаю, что весь алкоголь он хранит в свободной комнате, поэтому направляюсь туда. Иден следует за мной, как приклеенная, а Калеб остается.
        Войдя в комнату, я сразу же натыкаюсь на Деклана. Он приветливо кивает, хотя по телефону явно злился из-за моего опоздания.
        - Тайлер! Значит, тебе удалось выбраться,  - восклицает он и кидает выразительный взгляд на Иден.  - А это кто?
        - Моя сводная сестра,  - отвечаю я на сей раз без колебаний. Конечно, не стоило мне их знакомить.  - Она потусуется тут со мной, если ты не против.
        - Ого!  - Округлив глаза, Деклан протягивает мне банку пива. Он сегодня трезвый как стеклышко  - видимо, так ему легче следить, чтобы у гостей все было тип-топ.  - Братан, черт побери, когда ты успел обзавестись сестрой?
        - На прошлой неделе,  - как можно беззаботнее сообщаю я и, чтобы избежать других вопросов, поворачиваюсь к Иден. Надеюсь, до нее еще не дошло, куда я ее притащил.  - Что будешь?
        - Все равно.  - Она оглядывает стол, заставленный всевозможными спиртными напитками. Тут и водка, и пиво, и ром, и даже чертов абсент.  - Давай снова водку с колой.
        Да без проблем. Достаю чистый стакан и наливаю сначала колу, чтобы Иден не могла определить, сколько именно в коктейле водки. Этот напиток я делаю гораздо крепче, чем предыдущий: только так Иден сможет выдержать вечеринку Деклана. Отдаю стакан Иден и кладу руку ей на плечо.
        - Покажу ей дом.  - Вывожу Иден в коридор и, быстро вернувшись к Деклану, хватаю его за футболку и тяну в угол комнаты.  - Сначала дай мне дозу кокаина, а потом я весь твой. Идет?
        В прошлый раз я курил травку; сейчас мне нужно что-нибудь покрепче.
        Деклан кивает.
        - Когда улучишь минутку, выйди на лужайку. Встретимся там.
        Вздыхаю, предвкушая долгожданное облегчение, которое принесет мне кокаин. Возвращаюсь к Иден и веду ее в гостиную. Конечно же, Иден во время моего разговора с Декланом не сводила с меня глаз, но ничего страшного: она все равно не могла нас услышать.
        Кто-то из знакомых окликает меня по имени; я делаю вид, что не заметил. Проходя мимо парней, расположившихся на диване, в знак приветствия приподнимаю банку пива, хотя ни с кем из них толком не знаком. Наверное, они уже учатся в колледже. На вечеринке у Деклана много студентов.
        - Видишь тех парней?
        Студенты явно обкурились до одури и теперь тупо пялятся в телевизор, кивая в такт музыке.
        - Вижу.  - Иден недоуменно хмурится.  - Вроде скучают.
        У меня вырывается смешок.
        - Вот уж кому-кому, а им точно не скучно.
        Господи, она до сих пор не понимает, куда попала!
        Из-под столика в коридоре на нас настороженно смотрит кот, и я указываю на него зажатой в руке банкой пива.
        - Зацени, какой тут зверь. Привет, дружище!  - Отставляю банку пива и, наклонившись, осторожно беру его на руки. Кот дрожит от страха: видимо, его пугает оглушающая музыка.  - Не хочешь пригласить на свидание этого симпатягу?  - поглаживая его по мягкой шерстке, спрашиваю Иден.  - Он явно мужественнее Джейка.
        - Верни кота на место,  - требует Иден.
        Кажется, она не рада новому знакомому. Терпеть не могу тех, кто не любит животных. Надеюсь, Иден не такая.
        Освоившись на руках, кот начинает ластиться ко мне и трется о мою футболку. Самодовольно улыбнувшись, почесываю его за ушами и игриво подмигиваю Иден.
        - Видишь? Я притягиваю к себе всех кисок.
        Иден морщится и отворачивается. Рассмеявшись, спускаю кота на пол, и он удирает в комнату.
        - Смотри, даже кота достала твоя ахинея,  - с ухмылкой поддевает Иден. В своем репертуаре.
        Глотнув еще пива, кидаю взгляд на часы. Все, хватит прохлаждаться. Пора к Деклану.
        - Ладно, пообщайся с народом,  - без улыбки приказываю я.  - А я ненадолго выйду.
        Иден тоже перестает улыбаться.
        - Ты издеваешься?
        - В смысле?  - Я снова отхлебываю пива и растерянно смотрю на Иден. Чего она вдруг так уставилась? Я что, опять сделал что-то не так?
        - Не строй из себя идиота,  - сердито шипит Иден. Она угрожающе надвигается на меня, подходит так близко, что едва не проливает колу с водкой мне на футболку.  - Я пришла сюда с тобой не для того, чтобы торчать здесь в одиночестве, в то время как ты преспокойненько потягиваешь косячок и готовишь себе кокаиновые «дорожки»!
        - Тебя это не касается!  - рычу я в ответ. Как она смеет говорить со мной таким тоном? Мы с ней вообще едва знакомы! Никто раньше не позволял себе так явно и открыто мне противостоять. Я не собираюсь выслушивать этот бред! Отступаю, чтобы не стоять к Иден близко.  - Иди найди себе компанию и оставь меня уже на фиг в покое.
        С этими словами поворачиваюсь и стремительно шагаю прочь. Сейчас мне как никогда нужна доза. Однако Иден догоняет меня и встает перед дверью, загораживая выход. Совсем с ума сошла? Что она творит?!
        «Иден, пожалуйста, прекрати»,  - мысленно умоляю я. Когда я в тот раз разозлился, Иден явно была не в восторге. А если она продолжит так себя вести, у меня случится приступ ярости. В гневе я страшен!
        Иден глядит мне прямо в глаза.
        - Никуда ты не пойдешь,  - тяжело дыша, заявляет она.  - Потому что это тупо.
        Я в сердцах ударяю банкой пива о стену. Банка сминается, и содержимое выплескивается на пол. В упор смотрю на Иден. Она не имеет права мне указывать. Она меня даже не знает!
        - Отвали к чертовой матери,  - цежу я сквозь зубы.
        - Нет.
        Пора с этим заканчивать. Хватаю Иден за запястье и подтаскиваю ее к себе, стараясь изобразить на лице как можно более грозное выражение.
        - Уйди,  - тихо требую я, с трудом сохраняя самообладание.  - Иден, прошу тебя, перестань. Пожалуйста, не зли меня.
        Она вырывает руку. Во взгляде мелькает страх.
        - Не уйду. Зачем ты это делаешь?
        У меня есть лишь один ответ.
        - Потому что мне надо, ясно?  - выкрикиваю я и быстро озираюсь по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не слышит. К счастью, громкая музыка почти полностью заглушает наши голоса.
        - Ничего подобного,  - возражает Иден.  - Тебе не надо, тебе просто хочется.
        Черт! Ей этого не понять. Да и остальным тоже. Неужели она правда считает, что я ломаю себе жизнь, потому что мне так хочется? Что мне нравится травиться этим дерьмом? У меня нет выбора! Только так я могу хотя бы на какое-то время отключиться. Глубоко вздыхаю и провожу рукой по волосам.
        - Ты не догоняешь…
        Внезапно я чувствую слабость, как будто меня разом покинули силы. Даже язык не ворочается. Впервые осознаю, что Иден одержала надо мной верх.
        С трудом отталкиваю ее и на ватных ногах выхожу из дома, захлопнув за собой дверь. Задираю голову к небу, крепко зажмуриваюсь, и из моей груди вырывается исступленный, отчаянный стон.
        Прихожу в себя не один. Деклан запихивает в карман пачку банкнот, Лиам с самокруткой во рту развалился в шезлонге, закинув ноги на столик, и не сводит с меня покрасневших, воспаленных глаз.
        - Что за фигня?  - хохочет Калеб.
        - Эй ты,  - слышится откуда-то слева.
        Поворачиваюсь и успеваю заметить ухмыляющегося Уоррена за мгновение до того, как его кулак врезается мне в челюсть.
        23
        Пятью годами ранее
        Сегодня суббота. Отец еще не вернулся, поэтому мама разрешила нам подольше не ложиться и ждать его приезда. Мы с братьями расположились у меня в комнате. Чейз дремлет на моей кровати, а Джейми и я, устроившись на ковре, играем в футбол на «Плейстейшен-2», которую нам подарили на прошлое Рождество. Честно говоря, мне нравится думать, что она все-таки моя, а не общая. В конце концов, именно я всегда побеждаю. Джейми, по правде говоря, не силен в видеоиграх, а Чейз вообще редко вспоминает о существовании приставки.
        В комнате темно, только ярко светится экран. Оттого что я уже целый час пялюсь в телевизор, в глазах резь.
        - А правда, что в этом году выходит «Плейстейшен-3»?  - спрашивает Джейми, не отрываясь от игры. Судя по тому, что брат все чаще поглядывает на меня, он уже готов сдаться.
        Лежа на животе, пожимаю плечами. Слегка саднят локти, натертые ворсинками ковра.
        - Угу, в ноябре.
        На экране моя команда забивает уже шестой гол.
        - Да?  - встрепенувшись, подает голос Чейз. Садится на кровати и взволнованно спрашивает:  - А Санта-Клаус нам ее принесет?
        Джейми фыркает и возводит взгляд к потолку. Толкаю его в бок и предостерегающе качаю головой.
        - Не знаю, Чейз.  - Ставлю игру на паузу и поднимаюсь.  - Добавь ее в список подарков, которые ты хотел бы получить, и увидишь.
        В этот момент снизу раздается радостный возглас мамы:
        - Ребята! Папа дома!
        Джейми кидает в сторону игровой пульт и вскакивает с пола. Чейз спрыгивает с кровати, и оба они несутся встречать отца. Я слышу громкий топот ног по лестнице, и на мгновение мне хочется присоединиться к ним. А потом я вспоминаю, что теперь я в опасности. Нет, не пойду к нему.
        Закрываю дверь в свою комнату и сажусь, скрестив ноги, перед телевизором. Отец терпеть не может, когда я играю в приставку, и я решаю потратить на нее последние мгновения свободы. Начинаю новый матч в режиме «один игрок» и полностью погружаюсь в происходящее на экране, предварительно увеличив громкость, чтобы заглушить звуки, доносящиеся снизу: не хочу слышать его голос.
        Минут десять спустя дверь с треском распахивается, и по спине пробегает холодок. Оглядываюсь, позабыв поставить игру на паузу. Отец стоит на пороге и, щурясь, сердито взирает на меня.
        - Тайлер, ты же понимаешь, что невежливо не встретить отца, с которым давно не виделся?  - Внезапно он врывается в комнату и ударяет по выключателю.  - Чем ты тут занимаешься? Кто тебе позволил?!
        - Мама,  - растерянно моргая от яркого света, лепечу я.
        Бесполезно. Он все равно не слушает.
        - Ты что, все три дня проторчал перед экраном?!  - Отец выхватывает у меня игровой пульт и трясет им перед моим носом.
        - Нет, только сегодня, всего час…  - шепчу я, сжимаясь от его крика. Почему я постоянно вывожу его из себя? Что со мной не так? Торопливо встаю и умоляюще выставляю вперед руки.  - Честное слово! Я уже сделал уроки. Все утро за ними просидел.
        Отец швыряет в меня игровым пультом. Я не успеваю увернуться; пульт попадает мне в плечо, по пути задев подбородок. В ярости отец становится совершенно непредсказуемым. Сердце колотится от страха, и я испуганно пячусь назад.
        Он хватает приставку и, резким движением отсоединив ее от телевизора, сует под мышку. В его взгляде заметно такое осуждение, что я непроизвольно чувствую себя виноватым. Но я ведь не сделал ничего дурного? Я просто хотел немножко поиграть…
        - Больше ты не будешь тратить время на ерунду,  - цедит отец. Нас разделяет всего лишь несколько футов, мне хочется отойти подальше.  - Ступай в постель, Тайлер. Немедленно!
        Он идет к двери; провода от приставки волочатся по полу. Понятия не имею, куда отец уносит «Плейстейшен» и почему он так разозлился. Перед выходом отец оглядывается и, заметив, что я не сдвинулся с места, замахивается на меня приставкой.
        - Не испытывай мое терпение, черт возьми!  - рычит он и кивком указывает на кровать.  - Я и так на работе чуть не дошел до ручки!
        Повторять приказ ему не требуется. Я быстро забираюсь в постель и натягиваю одеяло до подбородка. Меня колотит дрожь, к глазам подступают слезы. Не понимаю, в чем я провинился. Отец выключает свет и выходит из комнаты, а я не могу удержаться от плача.
        - Папа,  - чуть слышно окликаю я,  - прости…
        Прости, что рассердил тебя. Что не могу стать таким, как тебе хочется, не могу тебя радовать, как мама, Джейми и Чейз. Что опять подвел тебя.
        Не оборачиваясь, отец на минуту останавливается и глубоко вздыхает.
        - Одних извинений недостаточно,  - шепчет он и закрывает за собой дверь.
        В комнате воцаряется тишина. Крепко зажмуриваюсь. Губы кривятся от плача.
        Его извинений тоже недостаточно.
        24
        Наши дни
        Валяюсь на диване в гостиной, глядя в потолок, и пытаюсь справиться с дурнотой. Как всегда, во время отходняка мне трудно дышать. Голова гудит.
        Рядом на полу, скрестив ноги, сидит Чейз и, как обычно в воскресное утро, смотрит какую-то детскую передачу. К счастью, телевизор работает не на полную громкость. Набираю в грудь побольше воздуха и затем медленно выдыхаю. Господи, как же тошно… От марихуаны мне бы не было так плохо. Тут явно не обошлось без чего-то покрепче.
        О вчерашнем вечере остались лишь обрывки воспоминаний. Помню, как Уоррен одним ударом свалил меня с ног, а дальше все как в тумане. Челюсть еще болит.
        Домой я вернулся среди ночи. Дейв не спал, потому что беспокоился  - не за меня, а за Иден. Она до сих пор не вернулась, и я тоже начинаю волноваться. Это я во всем виноват: как последний идиот притащил Иден на вечеринку, а потом бросил ее одну. Теперь-то я понимаю, что зря так поступил. Иден никого там не знала. Может, она пошла домой и заблудилась, а теперь лежит в какой-нибудь канаве? Черт! Я бы позвонил Иден, но у меня нет ее номера. К тому же не уверен, что она возьмет трубку. Дейв уже тысячу раз тщетно пытался с ней связаться. В ожидании дочери он с самого утра нервно расхаживает по дому и твердит, что если к полудню Иден не будет дома, он начнет принимать меры. Не представляю, что он имеет в виду. Если Дейв выяснит, что Иден пропала из-за меня…
        Зажмуриваюсь и закрываю лицо руками. Я не выспался и чувствую себя совершенно изможденным. Слышу негромкий, ласковый голос мамы:
        - Тайлер!
        Открываю глаза и вижу, как в комнату входит мама и, скрестив руки на груди, садится на подлокотник дивана. У нее усталый вид.
        - Как ты? Как прошла неделя?
        Мама каждые выходные пытается поговорить со мной серьезно, как будто она  - мой личный психотерапевт. Хочет понять, что творится у меня в душе, а я, чтобы ее не расстраивать, представляю все в радужном свете. Если бы я рассказал маме правду, у нее бы случился нервный срыв. Разве я могу признаться ей, что не хочу жить? Что моя судьба рушится, а я понятия не имею, что делать? Нет, лучше соврать, чем разбить маме сердце.
        Пожимаю плечами и снова начинаю пялиться в потолок.
        - Бывало и хуже.
        Мама вздыхает и несколько секунд озабоченно глядит на меня.
        - Точно? По-моему, у тебя что-то случилось. В последнее время ты совсем от рук отбился. Что происходит?  - Она осторожно берет меня за подбородок и заставляет посмотреть ей в глаза. Мама очень переживает и боится услышать ответ.  - Поговори со мной.
        - Не знаю, мам.
        На самом деле мы оба знаем: таким меня сделал отец. Я зациклился на прошлом и не могу двигаться дальше. И вряд ли когда-нибудь смогу. Я всегда буду злым и взвинченным. Никогда не почувствую себя в безопасности. Умом я понимаю, что надо обратиться к психологу, отказаться от выпивки и наркотиков, вернуться к нормальной жизни, только как это сделать? Единственное утешение в том, что я на самом дне, и хуже не станет. Только лучше. Возможно. Когда-нибудь…
        Мама кидает взгляд на Чейза. Тот так увлекся передачей, что не обращает на нас никакого внимания. Мама снова поворачивается ко мне, на ее лбу собираются мор-щинки.
        - Пожалуйста, не отталкивай меня, Тайлер,  - шепотом просит она.  - Я всегда буду на твоей стороне. Я понимаю, почему ты так себя ведешь, только нельзя бунтовать против всех и вся. Есть и другие способы справиться с произошедшим. Ты был таким милым, веселым мальчиком…  - Будто поперхнувшись, мама обрывает себя на полуслове и прижимает ладонь ко рту.
        - Да, пока кое-кто не сделал из меня боксерскую грушу,  - бормочу я, садясь прямо.
        Главное, не сболтнуть лишнего в присутствии Чейза. Он не должен ничего знать. Мама, прикрыв глаза, качает головой. Ей мучительно трудно вспоминать об этом, но ведь она сама хотела услышать правду.
        - Мам, ты действительно ожидаешь, что я после всего буду ходить счастливый?  - тихо спрашиваю я.
        - Нет,  - шепчет она с тоской и раскаянием.  - Но я об этом мечтаю…
        Внутри что-то сжимается. Потупившись, вздыхаю:
        - Прости.
        - Тебе не за что извиняться, Тайлер!  - с болью в голосе перебивает мама. Спустившись с подлокотника, она усаживается прямо на ковер, кладет руку мне на колено и заглядывает в глаза.  - Ты ни в чем не виноват.
        - Ты сама всегда извиняешься,  - слабо возражаю я.
        - А я виновата.  - Мама низко опускает голову.
        Напрасно она корит себя за поступки отца. Это только его вина, маме не за что просить прощения. Она считает, что была для меня плохой матерью, раз несколько лет ничего не подозревала. Но я сам старался скрыть от нее выходки отца. Мама заботится обо мне, хочет уберечь от тревог и переживаний. А я пытаюсь делать то же для нее.
        - Я должна была защитить тебя, Тайлер. Должна была обо всем догадаться. Ты же мой сын!  - Ее глаза наполняются слезами.  - Как я могла? Почему не почувствовала, что тебе больно?  - шепчет она дрожащими губами.
        Сейчас мама обращается не ко мне, а к самой себе. Как бы я хотел, чтобы она не казнила себя…
        - Пожалуйста, не надо.  - Наклоняюсь и беру ее за руку. Сердце сжимается. Мне тяжело видеть ее несчастной. Впрочем, как я могу ожидать от мамы, чтобы она перестала жить прошлым, если сам поступаю точно так же?
        - Позволь мне что-нибудь для тебя сделать,  - умоляет мама, стискивая мою ладонь.  - Дай мне помочь тебе. Я найду для тебя лучшего психотерапевта. Пожалуйста, Тайлер, попробуй обратиться к специалисту.
        - Нет.  - Качаю головой. Мы много говорили на эту тему, и мой ответ остается неизменным.  - Я не готов это обсуждать.
        Почти физически ощущаю, как в мамину душу закрадывается отчаяние. Она несколько лет убеждает меня сходить к психотерапевту. Конечно, она права, но рассказать кому-то еще о том, что делал отец, выше моих сил. Сжимаю в ответ мамину руку и добавляю:
        - Когда-нибудь я попробую, обещаю. Только не сейчас.
        В ее мокрых от слез глазах загорается огонек надежды.
        - Хорошо, Тайлер,  - шепчет она.  - Я очень тебя люблю.
        Киваю. Мама целует меня в макушку и нехотя выходит из комнаты.
        Глубоко вздыхаю и откидываюсь на спинку дивана. Кидаю взгляд в окно и неожиданно сквозь приоткрытые жалюзи замечаю, что у нашего дома припаркована машина Джейка. Подхожу ближе и, присмотревшись, вижу… черт возьми, да быть этого не может!
        Из автомобиля вылезает Иден. Захлопывает дверцу и, накинув капюшон, идет к входу. Она одета как вчера. Неужели Иден все время была с этим уродом Джейком? Какого черта?!
        - Смотри, Иден вернулась!  - оторвавшись наконец от телевизора, радуется Чейз.
        - Угу,  - скрипнув зубами, подтверждаю я.
        Теперь ей придется объясняться не только с Дейвом, но и со мной. Я же велел ей держаться от Джейка подальше. Неужели Иден такая наивная? Видимо, да. Не идиотка же она, в самом деле!
        Выскакиваю из гостиной и, сбежав по лестнице, распахиваю входную дверь, рассчитывая встретить Иден раньше всех. Она уже стоит на пороге. При виде меня вздрагивает от неожиданности. Хватаю ее за руку и, втащив в дом, захлопываю дверь.
        - Э-э, полегче!  - отпрянув, слегка устало и сонно возмущается она.
        Вечерняя прическа Иден растрепалась, волосы съехали на один бок. Тушь осыпалась и размазалась под глазами. Где Иден ночевала? Она вообще спала? Или всю ночь развлекалась с Джейком Максвеллом на заднем сиденье машины? Черт! Надеюсь, что нет.
        - Иден, ты издеваешься?
        Она вздыхает и несколько мгновений молча смотрит на меня, теребя завязки капюшона.
        - Нет, это ты издеваешься,  - наконец откликается Иден. Я ждал совсем другого ответа, хотел убедиться, что она не попала под чары Джейка.  - С какой стати ты затащил меня к своим обдолбанным приятелям? Сдурел, что ли?
        - Тс-с-с! Не ори.  - Погрозив ей пальцем, на всякий случай кидаю взгляд на дверь в кухню, где сидят родители.
        - Ну извини!  - фыркает Иден, даже не потрудившись понизить голос.
        Конечно, я виноват во всем: сначала притащил ее на ту чертову вечеринку, а теперь затеваю ссору. Снова показываю себя далеко не с лучшей стороны.
        Она обиженно поджимает губы и, с вызовом глядя на меня, добавляет:
        - Я и забыла! Твоя мамочка не в курсе, что ее сын  - жалкий наркоман.
        Хорошо бы она перестала бросаться этим словом  - «жалкий». Я и сам знаю, что я такой, однако неприятно, когда мне лишний раз об этом напоминают, да еще таким тоном. Похоже, Иден интуитивно нащупала мое больное место, поэтому и продолжает меня так называть. С ее стороны жестоко пользоваться моей слабостью, поэтому я с нахальной улыбкой кричу, не испытывая никаких угрызений совести:
        - Дейв! Иден пришла!
        Иден смотрит на меня, расширив глаза и разинув рот.
        - Ах вот ты как?!
        - Пора ответить за свои поступки,  - поддразниваю ее.
        А конкретнее, за то, что всю ночь где-то шлялась с этим гадом Джейком Максвеллом.
        - Не мои, а твои поступки,  - резко возражает Иден. С каждой секундой она негодует все больше, вот-вот вскипит.  - Ты затащил меня в этот притон!
        - Не припомню, чтобы ты сопротивлялась.
        - А ты вообще что-нибудь помнишь?  - Теперь Иден говорит свысока.  - Может, скажешь еще, что не напился?
        Из кухни слышатся шаги. Иден, глубоко вздохнув, надевает капюшон.
        - Удачи,  - смеюсь я и, прислонившись к стене, складываю руки на груди, предвкушая представление. Сейчас будет весело.
        - Где, черт возьми, тебя носило?  - выбежав в коридор, гаркает Дейв. В кои-то веки его сердитый взгляд направлен не на меня.  - Ты знаешь, сколько времени? Почти полдень! Где ты была всю ночь?  - Дейв сходил с ума от беспокойства, а теперь страх сменился гневом.  - По крайней мере, могла бы ответить на звонки. Я весь извелся!
        - Прости, пожалуйста! Я…  - Иден запнулась. Интересно, как она собирается выкручиваться? Не станет же говорить отцу, что я приволок ее на вечеринку и бросил там одну, а она до утра болталась где-то с мистером Бабником года. После такого объяснения Дейв убьет сначала меня, потом Джейка, а потом и ее саму.
        Иден в замешательстве оглядывается по сторонам, хотя обычно отвечает быстро и уверенно. Сейчас она кажется загнанной в угол и беззащитной. И что-то мне совсем не весело…
        - Она была у Меган,  - быстро вмешиваюсь я. Нехорошо бросать Иден на милость Дейва, особенно после моего собственного косяка. Предостерегающе смотрю на нее, призывая молчать, и снова обращаюсь к Дейву:  - Я же говорил.
        Разумеется, я вру. Дейв озадаченно переводит взгляд на меня и хмурится.
        - Что-то я такого не припомню…
        - Ну как же! Точно говорил, когда вернулся вчера домой,  - настаиваю я с самым честным видом.  - Иден просила тебя предупредить.
        - Ничего ты не говорил!
        - Да-а-а? Может, я забыл сказать?  - пожимаю плечами, изображая раскаяние.  - Прости, Иден. Виноват.
        Дейв с подозрением переводит взгляд с меня на Иден и обратно. Похоже, он мне не поверил. Что ж, по крайней мере, я пытался его убедить. Чем, очевидно, ошарашил Иден. На ее лице застыло изумление. Но я признаю свою вину за вчерашнюю подставу, и помочь Иден помириться с отцом  - меньшее, что я могу для нее сделать.
        - Ладно. В следующий раз даже не думай выходить из дома, не предупредив меня,  - наконец бурчит Дейв. Удивительно! Мое идиотское объяснение прокатило!  - Кстати, сегодня мы идем обедать. Все вместе. Между прочим, ты тоже, Тайлер. И оденьтесь поприличнее.
        С этими словами он возвращается в кухню.
        - Как-то ты слишком легко отделалась,  - ворчу я. Конечно, я сам помог Иден, но ведь она действительно пропала на всю ночь, не предупредив отца. Меня за такие проступки Дейв песочит очень долго.
        Иден уже совсем оправилась после едва не разразившегося скандала.
        - Зачем ты это сделал?  - с любопытством спрашивает она.
        - Что сделал?
        - Соврал ради меня,  - уточняет Иден.  - Что-то я не поняла.
        - За мной должок,  - отвечаю я и быстро поясняю:  - За вчерашнюю вечеринку.  - Не люблю и толком не умею извиняться, поэтому продолжаю без обиняков:  - Прости, зря я потащил тебя с собой.
        - Да как тебе в голову вообще могла прийти мысль меня туда позвать?  - В голосе Иден появилось едва уловимое раздражение. Мне больше нравится, как он звучит, когда Иден не бесится, а говорит спокойно и доброжелательно. К сожалению, мы редко общаемся мирно.  - Неужели ты считал, что мне будет приятно среди наркоманского отребья?
        - Прости,  - повторяю я. Надеюсь, она понимает, что это не пустые слова. Я действительно признаю свою вину. Если бы не я, Иден не уехала бы с этим уродом Максвеллом. Кстати, о Максвелле…  - Так ты все-таки была с Джейком, да?
        - Тебе-то какое дело?  - вскидывается Иден. Значит, ответ  - да. В следующий раз, когда мы с ним встретимся, Джейку придется за все ответить.  - У тебя о нем свое мнение, у меня  - свое. И вообще, я не собираюсь обсуждать с тобой то, что тебя не касается.
        И правда, не касается. Но если бы Иден хоть на секунду задумалась, почему это меня волнует, то поняла бы, что я пытаюсь ее защитить. Не хочу, чтобы Джейк вешал ей лапшу на уши. И не только потому, что она моя сводная сестра. Иден умная и проницательная. Жаль, если ему все-таки удастся заморочить ей голову.
        - Мне пора в душ.  - Хотя мне небезразлично, что происходит с Иден, я ни за что ей в этом не признаюсь: Тайлер Брюс не такой.  - Если хочешь, поговорим позже. После этого дурацкого обеда, который нам навязали.
        - Поговорим позже?  - переспрашивает Иден так, как будто у нее нет никакого желания развивать эту тему. Тем не менее я не могу позволить Джейку ее обманывать.
        - Угу.
        Направляюсь на второй этаж  - переодеться к идиотским семейным посиделкам. Хорошо бы увильнуть от них, но нет сил препираться с Дейвом. На ходу оборачиваюсь на глядящую мне вслед Иден и напоминаю:
        - Не забудь, что сказал твой отец. Оденься поприличнее!
        Не знаю, как вести себя с этой девчонкой. В ней есть что-то такое, что уже заставило меня наломать кучу дров. Вчера я сглупил. Когда мы ссоримся, я чувствую, что Иден обращается не к крутому Тайлеру Брюсу, а ко мне настоящему. Она видит мои слабости, понимает мои страхи, взывает к моему чувству справедливости. И сейчас я внезапно осознаю, что снова избавился от маски и стал самим собой. Как я догадался? Все просто: поймал себя на том, что улыбаюсь Иден.
        25
        Пятью годами ранее
        Во время обеда в столовой, как всегда, полно народу. Всюду шум, разговоры и смех, и мне здесь неуютно. Лучше бы все заткнулись и молча жевали. Есть не хочется; рассеянно ковыряю вилкой в тарелке, уставившись в одну точку. В голове совершенно пусто.
        - Эй!  - Сидящий напротив Джейк кидает в меня ластиком.
        Растерянно моргаю и, заставив себя сосредоточиться на происходящем, смотрю на Джейка. Он улыбается во весь рот, и его брекеты сверкают, отражая электрический свет.
        - Ты с нами?
        - О чем ты?  - Оглядываюсь на Дина в поисках поддержки, но тот просто закатывает глаза.
        Наверное, друзья привыкли к тому, что я часто выпадаю из реальности. Хорошо бы от этого отучиться.
        - Мы хотим в старших классах попасть в школьную команду. Втроем,  - объясняет Джейк.  - Договорились?
        В знак солидарности они с Дином соприкасаются кулаками. Джейк протягивает кулак и мне, но я продолжаю недоуменно глазеть на него. Джейк глубоко вздыхает.
        - Вот идиот! Я про футбол говорю. Чтобы считаться в старших классах крутым, надо состоять в школьной команде. Ты с нами или нет?
        - До этого еще целых два года,  - нахмурившись, напоминаю я.  - И чтобы быть крутым, необязательно играть в футбол.
        - А вот и обязательно!  - спорит Джейк, опуская руку.
        К нам подходит Рейчел Лоусон и садится рядом с Джейком. Она и ее подружка Меган порой обедают с нами.
        - О чем речь?  - интересуется Рейчел. Она кладет локти на стол и случайно задевает Джейка. Тот немедленно ухмыляется и поддразнивает ее:
        - Рейч, опять ты ко мне пристаешь!
        Джейк так и сыплет шуточками. Иногда мне хочется быть на него похожим.
        - Ага, размечтался! Кому ты нужен с такими брекетами!  - фыркает Рейчел и демонстративно отодвигается от Джейка.  - Сейчас Меган приведет сюда новенькую, так что будьте с ней повежливей. Мистер Хейз попросил нас с Меган показать ей школу. А вот и они!
        - В нашей школе новенькая?  - оживившись, переспрашивает Дин.
        Рейчел не успевает ответить: к нам подходит темноволосая Меган Нгуен, а за ней следует девочка, которую я раньше ни разу не видел. Я тоже не знал, что у нас новенькая. Меган садится рядом с нами, а незнакомая девчонка  - напротив, рядом с Рейчел.
        Джейк, наклонившись вперед, разглядывает новенькую.
        - Может, представишься?
        Девочка спокойно улыбается и заправляет за уши русые пряди. У нее удивительные светло-голубые глаза, похожие на льдинки.
        - Я Тиффани. Мы недавно сюда переехали. А вас как зовут?
        - Ого, какая бойкая!  - тихонько хихикает Джейк, прикрыв рот рукой.  - Я Джейк.  - Ухмыльнувшись, он добавляет:  - Не хочу тебя расстраивать, но я уже занят: Рейчел и Меган обе в меня втюрились.
        - Заткнись, придурок,  - шипит Меган, а Рейчел без лишних слов заезжает Джейку локтем в бок. Все трое заливисто хохочут. Джейк часто по-доброму подкалывает подружек, уж такой у него характер.
        - Ты что, вообще не волнуешься?  - не обращая внимания на их препирательства, негромко спрашивает Дин. Склонив голову набок, он с подозрением разглядывает Тиффани. Обычно, чтобы освоиться в чужой школе, требуется время. Многие новенькие целую неделю даже заговорить не решаются.  - Кстати, я Дин.
        - А чего волноваться?  - Тиффани удивленно хлопает ресницами и еще шире расплывается в улыбке  - на первый взгляд милой и дружелюбной, но в действительности довольно натянутой. Я научился читать по лицам лучше остальных. Тиффани переводит взгляд на меня и надувает подкрашенные губки.  - А ты чего такой тихоня? Как тебя зовут?
        - Тайлер,  - насупившись, бурчу я.
        Не люблю общаться с посторонними. Чем больше людей меня знают, тем больше шансов, что кто-то догадается о том, что происходит у нас дома.
        - Можно я буду называть тебя Тай?
        Поднимаю на нее глаза.
        - Нет.
        - Зануда.  - Тиффани отворачивается с таким видом, будто я недостоин ее внимания. Достает листок с расписанием и внимательно просматривает его.  - Кто-нибудь сейчас идет на естествознание к мисс Фицджеральд?
        - По-моему, Тайлер,  - откликается Меган.
        Я испепеляю ее взглядом. Она пожимает плечами.
        - А, наш молчун,  - задумчиво бормочет Тиффани.
        В это время раздается звонок. Шум в столовой становится еще громче: ученики вскакивают со своих мест и торопятся к выходу. Мы следуем их примеру.
        - Можешь проводить меня в класс, Тай.  - Тиффани поправляет волосы и вешает сумку на плечо.
        Подхожу к ней, и она бесцеремонно берет меня под руку.
        - Идем!  - торопит Тиффани и, обернувшись, кричит ребятам:  - Увидимся позже!
        Вздыхаю, но решаю с ней не ссориться. В конце концов, она здесь первый день. Скорее всего, Тиффани изо всех сил старается произвести впечатление в новой школе и подружиться с местными ребятами, вот и лезет к нам в компанию. Поэтому только поправляю ее:
        - Я Тайлер.
        26
        Наши дни
        Мы сидим за столиком в ресторане. Впервые мы вышли в свет всей семьей, включая Иден.
        - Хорошо, когда все вместе.  - Мама тепло улыбается.  - Надо собираться так каждое воскресенье.
        - Полностью поддерживаю!  - подхватывает Дейв.
        Они с мамой с нежностью смотрят друг на друга. Могу поспорить, Дейв незаметно под столом сжимает ее ладонь.
        - А я против,  - влезаю я чисто из вредности. Саркастически улыбаюсь и, сложив руки на груди, принимаюсь изучать лежащие передо мной вилку и нож.
        Мне здесь не нравится. Зачем мама и Дейв так старательно подчеркивают, что мы семья? Это ведь неправда! Дейв нам не отец, Иден вообще чужая.
        После того как мы делаем заказ, мама с Дейвом заводят милую беседу. Мы с братьями и Иден сидим молча. Иногда я искоса поглядываю на Иден. Она скучающе барабанит пальцами по колену.
        - И долго мы будем тут сидеть?  - не выдержав, вмешиваюсь в их разговор. Здесь жарко, поэтому я ослабляю галстук.  - Мне вообще-то есть чем заняться,  - добавляю я, хоть это и неправда.
        Дейв угрожающе прищуривается и стискивает бокал: мол, только попробуй испортить первый семейный поход в ресторан!
        - Не капризничай,  - шутливо просит мама и, посерьезнев, спрашивает:  - Ты принимал сегодня лекарства?
        - Мам!  - возмущенно вскидываюсь я.
        Зачем было задавать этот вопрос именно сейчас, при всех? Покосившись на Иден, убеждаюсь, что она все слышала. А я так надеялся, что она пропустит это мимо ушей! И что она теперь обо мне подумает?
        - Пойду глотну свежего воздуха,  - со вздохом бормочу я.
        Торопливо протискиваюсь между столиками к выходу. Ресторан набит битком, как и всегда по выходным. Проталкиваюсь сквозь столпившихся у входа людей и выбираюсь на улицу.
        Набираю в легкие побольше воздуха и задерживаю дыхание. Прислоняюсь спиной к стене и, щурясь от солнца, запрокидываю голову к чистому голубому небу.
        Срываю с себя галстук. Он напоминает мне об отце. С возрастом внешне я становлюсь все больше похожим на него. В своем отражении я вижу его черты. Каждый раз, надевая рубашку и галстук, вспоминаю, как отец возвращался с работы, раздраженный и нервный, и отыгрывался на мне.
        Больше я не могу здесь оставаться. Хочу домой  - снять дурацкую рубашку, выпить пива и наконец-то расслабиться. Я соврал маме: неделя прошла ужасно. Запускаю руку в карман и, к собственной радости, нащупываю ключи от ее «Рендж Ровера». Точно, я же сегодня помог ей поставить машину у ресторана: мама не любит парковаться. Отлично. Значит, есть на чем уехать домой.
        Достаю ключи и иду к маминому автомобилю. Рядом стоит «Лексус» Дейва. Сегодня выяснилось, что, поскольку нас теперь шестеро, мы не умещаемся в одной машине, и пришлось ехать на двух. Теперь можно смело брать «Рендж Ровер»: всех остальных Дейв потом довезет на «Лексусе».
        Сажусь за руль и закидываю галстук на плечо, но мотор не завожу, а тупо таращусь на растущие вокруг стоянки кусты.
        Нет, сегодня я не пил таблетки. А вчера?.. Не помню, да и какая разница? Я пытаюсь ими лечиться уже несколько лет и тем не менее ужасно себя чувствую. То бешусь, то впадаю в депрессию. Значит, они не помогают, и принимать их бесполезно.
        Кто-то осторожно стучит в окно справа. Отвлекшись от раздумий, оборачиваюсь и вижу Иден. Она смотрит на меня через стекло, накручивая на палец волнистую прядь темных волос. По-видимому, волнуется. Приятно, что Иден пришла. Значит, в отличие от многих моих приятелей, ей на меня не наплевать. Я опускаю стекло.
        - Чего тебе?
        Иден отступает назад: наверное, ей не нравится стоять слишком близко ко мне. Сегодня я опять в плохом настроении, и она опасается, как бы я еще что-то не выкинул.
        - Ты собираешься возвращаться?  - спрашивает Иден.
        - Да пошли они! Чего я там забыл.  - Сжав зубы, снова перевожу взгляд на кусты.
        Вернусь я, как же! Очень надо там наблюдать, как мама и Дейв пытаются слепить из нас подобие счастливой семьи. И это после того, как мама во всеуслышание объявила, что я пью какие-то лекарства!.. Теперь все будут считать, что со мной что-то не так.
        - А ты не слишком драматизируешь?  - вздыхает Иден.  - Что тут особенного? Она просто спросила.
        - Ты что, глупая?  - С изумлением гляжу на нее. Как это  - что особенного? Да я чуть со стыда не сгорел!  - Ни фига ты не врубаешься, Иден Манро!
        Иногда мне даже хочется, чтобы все узнали о том, что творил отец. Тогда, возможно, меня бы поняли. В то же время я этого боюсь. Ведь их отношение ко мне может измениться навсегда.
        - Значит, опять за старое. Бесишься по каждому пустяку! Я всего лишь пытаюсь разобраться, отчего тебя так колбасит, а ты, что бы я ни сказала, упорно смешиваешь меня с грязью.  - Иден закатывает глаза.  - Все, довольно! Я ухожу. Я не такая самовлюбленная гадина, как некоторые, и не устраиваю истерики по поводу и без.
        Не дожидаясь ответа, она решительно направляется обратно в ресторан; при каждом шаге темные волосы слегка покачиваются. Смотрю на нее в зеркало заднего вида и вдруг осознаю: мне жаль, что она уходит.
        Господи, почему она не боится высказывать мне правду в лицо? И, главное, почему я не возражаю? Вздохнув, наклоняюсь к раскрытому окну и примирительным тоном негромко окликаю ее:
        - Иден!
        К счастью, она слышит, что я ее зову, и, остановившись, оборачивается ко мне.
        - Поди сюда,  - прошу я.  - Сядь в машину. Давай поговорим начистоту. А потом вместе вернемся, обещаю.
        Похоже, Иден обрадовалась этому предложению. Она возвращается, открывает дверцу и забирается внутрь.
        - Ладно, так и быть.
        Господи, опять я пялюсь на ее губы! Завожу мотор и, сжав руль, смотрю в ее светло-карие глаза. Они приобрели зеленоватый оттенок, совсем как у меня. Красиво! Может, не отпускать Иден? Лучше еще побуду эгоистом и увезу ее с собой. И пусть возмущается сколько угодно, а я в это время буду любоваться ее губами.
        - Ну что, пооткровенничаем?  - Я как можно незаметнее снимаю автомобиль со стояночного тормоза и перемещаю руку на переключатель передач.  - Тогда я откровенно и честно предупреждаю: мы сваливаем отсюда ко всем чертям.
        Вдавливаю в пол педаль газа, и «Рендж Ровер» срывается с места. Выруливаю со стоянки на дорогу так резко, что шины визжат, и встраиваюсь в поток машин.
        - Ты что, сдурел?  - вопит Иден, испуганно дергая ремень безопасности, как будто боится, что сейчас я загоню автомобиль прямиком в Тихий океан.
        - Пока нет.
        - Вези меня обратно!  - Иден упирается рукой в приборную панель и прожигает меня взглядом.
        Очевидно, наш побег она не одобряет.
        - Ты в самом деле хочешь вернуться?  - Стоит мне покоситься на нее и отвлечься от дороги, как машину заносит. Торопливо выравниваю руль и вновь оборачиваюсь к Иден.  - Тогда повторяй: «Да, я хочу вернуться в ресторан, целый час торчать там с отцом и жрать жирную гадость».
        - Ну… нет,  - неохотно признается Иден. Опять заглядываюсь на ее пухлые влажные губы и едва не влетаю в аварию.  - Но так было бы правильно. Поэтому едем назад, пока родители нас не хватились. Тебе вообще кто-нибудь разрешал брать эту машину?
        Мне начинает надоедать наш спор, и я почти беззвучно бормочу в ответ:
        - А тебе кто-нибудь разрешал так выглядеть?
        Моя реплика не ускользает от слуха Иден, и она цедит сквозь зубы:
        - Можешь не ерничать, мне плевать на твои оскорбления.
        - Бог мой, да кто тебя оскорбляет?  - Загорается красный свет, и я ударяю по тормозам. Ерошу волосы, недоуменно глядя на Иден. Я с ней совсем с ума сойду!  - Мы не будем возвращаться, лучше рванем домой. Я выпью пива и докажу, что Джейк всего лишь пытается тебя соблазнить. Договорились?
        - Спасибочки! А то мне без тебя неприятностей не хватало,  - язвительно фыркает Иден и начинает тереть виски.
        - В том, что произошло вчера, ты сама виновата,  - напоминаю я.  - Не спорю, из дома вытащил тебя я, но не вернулась ты по собственной воле, так что нечего перекладывать с больной головы на здоровую.
        - Замечательно! Только вот есть одна проблемка: твоя мать будет в бешенстве, когда не обнаружит своей машины. И как ты ухитрился стянуть у нее ключи?
        - Не парься! Они прекрасно разместятся в «Лексусе» Дейва.  - Загорается зеленый, и я снова выжимаю педаль газа.  - А ключи остались у меня после того, как я припарковался. И прекрати наконец меня отвлекать. Я веду машину.
        - Вот и веди ее как следует.  - Иден поджимает губы и, сложив руки на груди, отворачивается к окну.
        Дальше мы едем молча. Видимо, Иден слишком зла на меня, чтобы продолжать разговор.
        Стараюсь сосредоточиться на дороге, однако время от времени посматриваю на Иден: проверяю, какое у нее настроение. Подъезжая к дому, решаю позвонить маме и рассказать, куда мы подевались. Она, наверное, удивляется, почему нас так долго нет.
        Одной рукой держу руль, а другой прижимаю телефон к уху. Мама отвечает почти сразу, с третьего звонка.
        - Тайлер! Ты куда пропал?
        - В общем, мы уехали,  - без обиняков выпаливаю я.  - Извини, участвовать в так называемом семейном обеде нам как-то влом. Мы уже скоро будем дома.
        И, не дожидаясь, пока мама начнет ругать меня или уговаривать вернуться, жму «отбой». Иден осуждающе качает головой и отворачивается к окну.
        Еще пять минут  - и мы на месте. Останавливаю машину.
        - Иди в мою комнату,  - командую я. Достаю из кармана связку ключей и верчу ее на пальце.  - Я налью что-нибудь выпить, и мы обсудим дерьмо, в которое ты вляпалась.
        - А если я не желаю с тобой ничего обсуждать?  - хмыкает Иден.
        Открываю перед ней входную дверь, но Иден останавливается как вкопанная и возмущенно взирает на меня. Наверное, хочет казаться грозной, а выглядит очень милой и симпатичной.
        - Жди в моей комнате,  - настаиваю я, направляясь в кухню. Как же хочется пива!  - Я мигом.
        Слышу сзади щелчок закрываемой двери и шаги на лестнице.
        - Имей в виду,  - подает голос Иден,  - я иду к себе, а не к тебе.
        - Тогда встретимся у тебя!  - кричу в ответ.
        Вряд ли мы когда-нибудь найдем общий язык, но можем по крайней мере попытаться. Прежде всего надо поговорить с Иден о Джейке. Ей не стоило вчера уезжать с ним. Иден, наверное, считает, что я просто козел и возвожу на хорошего человека напраслину… Надо ее предостеречь. В конце концов, я ее сводный брат и должен о ней заботиться. Черт, как это непривычно звучит…
        Достаю из холодильника бутылку пива и, свинтив крышку, поднимаюсь на второй этаж, в комнату Иден. Она стоит рядом с кроватью и, как всегда, всем своим видом выражает неодобрение: руки сложены на груди, губы поджаты, глаза сердито прищурены.
        - Ладно, с чего бы начать…  - отхлебываю пива, раздумывая, как лучше донести свою мысль до Иден, а потом вспоминаю, что она предпочитает не ходить вокруг да около, а сразу говорить правду.  - Давай по-простому: Джейк Максвелл  - тот еще бабник.
        - Смешно. А мне казалось, что бабник  - это ты,  - бормочет Иден.
        Что? Да ладно! С чего она взяла? Конечно, у меня куча недостатков, но я не пытаюсь затащить в постель каждую встречную.
        Качаю головой.
        - Нет. Между мной и Джейком  - огромная разница: девушки хотят меня, а Джейк хочет девушек. Они сами на меня вешаются  - на вечеринках или еще где-нибудь. Я могу себе позволить немного пофлиртовать. В крайнем случае поцеловаться, если пьян и Тиффани рядом нет,  - признаюсь я и, чтобы успокоиться, отпиваю еще пива. Иден очень внимательно слушает.  - А Джейк  - именно бабник. Он намеренно охмуряет девчонку по нескольку недель, иногда даже месяцев, потом переспит с ней и больше не хочет ее видеть. Часто морочит голову сразу нескольким. Уверен, с тобой будет то же самое: после секса он выдаст что-то типа «прости, мои чувства угасли» или «мама запретила мне встречаться с девушками до поступления в университет» и слиняет.
        - И зачем ты мне все это рассказываешь?  - Иден упирает руки в бока.
        - Затем,  - отрезаю я, как мелюзга в младшей школе.
        Конечно, это идиотский ответ, но не могу же я сказать правду. Ведь на самом деле я боюсь, что Джейк причинит Иден боль, поэтому не хочу, чтобы она проводила с ним время. А еще в глубине души как последний эгоист мечтаю, что сам ей понравлюсь.
        - Это не причина.
        Улыбаюсь.
        - Из ресторана я ушел тоже без всякой причины.
        И, глотнув еще пива, выхожу из комнаты.
        Ночью я верчусь с боку на бок. За стенкой Иден болтает с какой-то подружкой, то ли по видеочату, то ли по телефону на громкой связи. Уже полчаса обсуждают школу, мальчиков и поступление в колледж. Их болтовня мешает мне заснуть и все больше раздражает.
        Со стоном вылезаю из постели и в темноте на ощупь иду в коридор, к стоящему там столику. Нагнувшись, нашариваю под ним роутер, выключаю Интернет и возвращаюсь к себе. Вместо того чтобы снова лечь в кровать, подхожу к стене, разделяющей наши комнаты. Иден молчит, так что, похоже, это действительно был видеочат. Как хорошо, что я вырубил вай-фай! Выжидаю еще минуту, и, убедившись, что Иден больше не собирается никому звонить, трижды негромко стучу в стену. Сам не знаю, зачем. Видимо, поддавшись порыву, хочу привлечь внимание Иден.
        Через несколько секунд слышится короткий ответный удар с другой стороны. На душе становится спокойнее. Я улыбаюсь. Иден здесь, совсем близко. Нас разделяют всего несколько дюймов.
        Еще четыре раза стучу в стенку, теперь уже громче.
        - Может, прекратишь?  - приглушенно просит Иден, и в ее тоне явственно прорезываются нотки возмущения. Черт возьми, какой же у нее приятный голос!
        - Я вырубил Интернет. Свихнуться можно от твоей болтовни,  - говорю я и передразниваю:  - «Боже, Амелия, я балдею от чикагского университета! Он такой классный! Я так люблю психологию и домашние задания!»
        - Я такого не говорила!  - негодует она. Стена сотрясается, как будто Иден шарахнула по ней кулаком.
        Чтобы позлить ее, принимаюсь безостановочно барабанить по гипсовой перегородке.
        - Могу так до утра продолжать. Говорят, что студенты даже не ложатся спать. Так вот попрактикуйся  - приучу тебя к бессонным ночам.
        - Ты невыносим! Тебе это известно?  - уже миролюбивей интересуется Иден. Ее голос, смягчившись, становится еще красивее и глубже.
        - Да я просто ангел,  - шучу я. Иден права, меня действительно трудно выносить. А ей, вероятно, приходится тяжелее всех.  - Значит, вот какого ты обо мне мнения? А почему? Просвети меня, отличница.
        Надеюсь, Иден понимает, что я всего лишь дурачусь и вовсе не хочу ее обидеть.
        - Ну, начнем с того, что ты отключил Интернет. А теперь колотишь по моей стене.
        - Вообще-то стена общая.  - Еще раз ударяю по перегородке. Как бы мне хотелось, чтобы ее тут не было: тогда бы я видел лицо Иден.
        - Так или иначе, это раздражает. Перестань, пожалуйста!  - требует Иден, но ясно, что она совсем не сердится.
        - Ни за что!
        Мне нравится задираться, поэтому я снова начинаю долбить по стене. В ответ раздается грохот, как будто Иден опять двинула по ней кулаком, и я не могу удержаться от смеха.
        К сожалению, Иден больше не отвечает. Наверное, сдалась.
        Вздохнув, сажусь на пол, прислонившись спиной к стене, и еще какое-то время прислушиваюсь. Десять минут назад я хотел, чтобы Иден замолчала, а теперь надеюсь, что она возобновит общение. Не меняя позы, закрываю глаза, а когда снова их открываю, часы показывают два ночи. Тихонько ударяю в стену, однако Иден не отзывается, и я снова проваливаюсь в сон.
        Делаю еще одну попытку достучаться до нее в четыре утра, а потом в семь. Иден не откликается, и оба раза я засыпаю с мыслью о ней.
        27
        Пятью годами ранее
        В субботу мама заглядывает в комнату и, приблизившись к моему столу, ласково треплет меня по плечу. Она не подозревает, что там болезненный кровоподтек.
        - Совершенно необязательно корпеть весь вечер,  - улыбается она.  - Может, посмотришь футбол по телевизору? По-моему, «Форти Найнерс» проигрывает, но, наверное, еще не все потеряно. По крайней мере, папа очень на это надеется.
        - Не надо, я не устал,  - опустив голову, бормочу я, не прекращая строчить в тетради.
        Я делаю конспект темы, которую мы проходили по географии на прошлой неделе. Скоро у нас контрольный тест, и его ни в коем случае нельзя завалить. И вообще, отец велел уделять больше времени учебе.
        - Ты целыми днями сидишь за уроками,  - обеспокоенно замечает мама. Я не отрываю взгляда от конспекта; и так понятно, что она хмурится.  - Пойми меня правильно. Я, безусловно, рада твоему усердию. Тем не менее нужно не только учиться, но и просто жить.
        - А я хочу учиться,  - вру я и продолжаю писать, нажимая на ручку с такой силой, что она наверняка оставляет вдавленный след на следующем листке.
        Скорее бы мама перестала гладить меня по плечу. Больно.
        - Как мне повезло с сыном! Нигде больше нет таких трудолюбивых детей,  - вздыхает мама, и я чувствую, что она улыбается.  - И все же хватит на сегодня. Если футбол тебя не интересует, то помоги мне со стиркой. Выбирай.  - Наклонившись, она ловко вырывает у меня ручку. Честно говоря, я ей даже благодарен: у меня уже пальцы сводит.
        Оборачиваюсь наконец к маме и вижу, что она держит корзину с грязным бельем. Мама усмехается и, подзадоривая меня, приподнимает брови. Заставляю себя улыбнуться, хотя мне вовсе не весело. Как всегда, я сегодня совсем без сил.
        - Хорошо, мама, я выбираю футбол.
        - Отлично! Тогда беги вниз.
        Она, смеясь, стаскивает меня со стула. Неохотно подчиняюсь. Мама подбирает валяющуюся на полу одежду, а я спускаюсь на первый этаж. Сердце сжимается от страха.
        Телевизор орет так, что слышно в коридоре. Собираюсь с духом и буквально принуждаю себя толкнуть дверь в гостиную. Напускаю храбрый вид и, высоко подняв голову, вхожу.
        Джейми лежит на полу перед экраном, подперев руками подбородок, и, не отрываясь, наблюдает за игрой. Он же так зрение испортит! Чейз устроился, скрестив ноги, на диване рядом с папой и жует чипсы. Отец сжимает в руке бутылку пива. Когда я вхожу, он тотчас переключает внимание на меня.
        Опускаюсь на диван напротив и пытаюсь сосредоточиться на игре, однако не расслабляюсь: слишком напуган. Сижу и трясусь от страха.
        - Что ты здесь делаешь?  - через несколько минут негромко спрашивает отец.
        Он отхлебывает пиво и взирает на меня поверх бутылки.
        - Смотрю футбол.
        Стараюсь говорить как можно спокойнее и решительнее. Секунду выдерживаю его взгляд и вновь поворачиваюсь к телевизору. Нельзя сдаваться. Я хочу хоть раз  - единственный раз!  - отстоять свои интересы. Я тоже имею право поболеть за любимую команду.
        Отец, раздраженно вздохнув, встает с дивана. Потом садится ко мне вплотную, так, что наши ноги соприкасаются, и сквозь зубы цедит:
        - Ты должен заниматься.
        - Я все сделал,  - возражаю я.
        Мне не нравится, что он так близко, я даже чувствую его дыхание. И все же заставляю себя не шевелиться. Если я уступлю, если просто отодвинусь, то покажу свою слабость.
        - Почему им можно, а мне нет?  - киваю на Джейми и Чейза, которые увлеченно следят за игрой.
        Мы говорим совсем тихо, поэтому братья ничего не слышат.
        - Потому. Ступай наверх.  - Отец пихает меня локтем.
        - Нет! Мама сказала, чтобы я побыл с вами,  - огрызаюсь я.
        В крови бурлит адреналин. Я никогда раньше не давал отцу такого отпора. Это приятно  - и в то же время жутковато. По спине бежит холодок.
        Поиграв желваками, отец хватает меня за шиворот и, поднявшись, толкает к двери. Вся моя решимость куда-то улетучивается, я в ужасе. В поисках поддержки кидаю взгляд на Джейми и Чейза, однако матч так их увлек, что они ничего не замечают.
        Отец снова опускается рядом с Чейзом и, прихлебывая пиво, грозно буравит меня глазами, словно проверяет, посмею ли я и дальше испытывать его терпение. Я сдаюсь и выхожу из гостиной.
        Ощущая себя полностью побежденным и раздавленным, бегу к себе. К счастью, мама уже ушла, и некому спрашивать, почему я вернулся. Захлопываю за собой дверь и бросаюсь на пол. Почему он мне ничего не разрешает? Я уже сделал домашнее задание. Разве я не заслуживаю отдыха?
        Рядом лежит мой школьный рюкзак. Я хватаю его и швыряю через всю комнату. Это не помогает заглушить обиду, поэтому я пинаю стул. Тот падает. Мне вдруг становится стыдно, и я торопливо ставлю его на место.
        - Тайлер!  - На пороге внезапно возникает отец.
        Я вздрагиваю от неожиданности. Напрасно я надеялся, что такое поведение сойдет мне с рук. Я его разозлил. Значит, сегодня опять будет плохой вечер…
        Шагнув в комнату, отец плотно прикрывает за собой дверь. Замираю, заранее стараясь сосредоточиться на чем-то постороннем и отключить сознание, чтобы следующие несколько минут не чувствовать, что происходит. Отец приближается, и я сжимаюсь в комок. К моему изумлению, он проходит мимо и тяжело опускается на стул.
        Настороженно слежу за ним. Отец отставляет почти пустую бутылку пива на письменный стол и вздыхает.
        - Прости, Тайлер, я был не прав,  - опустив голову, примирительно произносит он.
        Его слова не убеждают. Не сомневаюсь, что он признает свою вину, но не верю в его раскаяние.
        - Слушай, я тебе не рассказывал, потому что собирался устроить сюрприз… Я купил билеты на футбол в следующем месяце,  - тихо говорит отец и неуверенно улыбается.  - Мы едем в Сан-Франциско, дружок. «Форти Найнерс» будет играть против команды Лос-Анджелеса. Ты знаешь, что Хью постоянно возит Дина на такие матчи? В этот раз мы к ним присоединимся. Как тебе такое предложение?  - Его улыбка становится смелее, и в уголках глаз лучатся морщинки. Сейчас он вновь мой папа, которого я когда-то так любил. Наверное, в глубине души он всегда таким оставался.
        - Правда? Мы идем на футбол?  - Я изумленно таращусь на него. Раньше отец никогда не брал меня с собой, хотя не сомневался, что я очень туда хочу.
        - Я так и думал, что ты обрадуешься.  - Отец рассеянно водит пальцем по краю бутылки, впервые на моей памяти выглядя смущенным. Переводит взгляд на раскрытую тетрадь, в которой я делал конспект, и, просмотрев записи, поворачивается ко мне.  - Извини. Ты действительно сегодня хорошо потрудился. А теперь пойдем в гостиную. Игра идет полным ходом.
        И он улыбается широко и искренне, совсем как раньше.
        28
        Наши дни
        Подумать только, я спал на полу, да еще сидя! Немудрено, что шея совсем затекла. Спускаясь по лестнице, с хрустом ее разминаю. Ну ничего, мы с Дином сейчас едем в тренажерный зал. Там и разработаю ее как следует. Правда, пока Дин опаздывает.
        Иду попить воды. Молча прохожу мимо Дейва и, войдя в кухню, обнаруживаю там Иден. Она закрывает посудомоечную машину.
        - Доброе утро,  - здороваюсь я.
        Иден выпрямляется и, как всегда, с отвращением морщит нос.
        - Тьфу ты!
        - Вообще-то вежливые люди в ответ тоже говорят «доброе утро»,  - замечаю я и направляюсь к холодильнику, нарочно задев Иден плечом.
        - Ты всю ночь не давал мне спать,  - возмущается Иден.
        Удивленно оглядываюсь на нее. Что она имеет в виду?
        - В смысле?
        - Да своим стуком,  - прищурившись, поясняет она.
        Ах, вот в чем дело. Значит, она слышала? А почему тогда не ответила?
        - Я вообще не стучал,  - вру я и, рассмеявшись, добавляю:  - Разве отец не предупредил тебя, что в доме полно привидений? Они повсюду!
        - Молчи лучше!  - фыркает Иден, едва сдерживая смех.  - Что, не спалось?
        - Не угадала.  - Достаю бутылку воды.  - Просто очень надеялся, что ты проснешься и постучишь мне в ответ.  - Складываю руки на груди и выгибаю бровь.
        - Ну, извини! Что-то в четыре утра я не в настроении общаться через стену,  - парирует Иден, меряя меня взглядом с ног до головы.
        - Эй!  - Жду, чтобы она снова посмотрела мне в глаза, а потом интересуюсь:  - Так как насчет сегодняшней ночи?
        - Что?  - переспрашивает Иден, уставившись на мою грудь.
        - Постучишь мне в ответ?  - Наклоняю голову вбок и поднимаю бровь еще выше. Я не просто шучу, мне действительно любопытно.
        - Нет, Тайлер, не будет ни стуков-ответов, ни стуков-приветов,  - отрезает Иден.  - Все это по меньшей мере странно.
        - Жаль.  - Сверяюсь с часами и только собираюсь посетовать, что Дина долго нет, как в коридоре раздается его голос: Дин приветствует маму.
        Несколько секунд спустя он заходит в кухню, крутя на пальце ключи от машины.
        - Ну, готов?
        - Дружище, ты опоздал на целых двадцать минут,  - упрекаю его.
        Сейчас больше десяти. Тренажерный зал наверняка уже битком набит.
        - Прости,  - извиняется Дин.  - Пришлось заехать на заправку.
        Покосившись на Иден, спохватываюсь, что снова веду себя неправильно. И сейчас, в присутствии Дина, надо срочно исправлять положение. Поэтому кидаю на нее пренебрежительный взгляд и бросаю Дину:
        - Заставил меня торчать здесь с этой лохушкой. Валим отсюда скорее.
        Чувствую себя последней сволочью, так ведь крутой Тайлер Брюс и есть сволочь. Настоящий подонок.
        Иден и Дин явно не одобряют моего поведения. Иден смотрит на меня с негодованием, а Дин осуждающе качает головой.
        - Ребят, да вы чего?  - торопливо иду на попятную.  - Обычный обмен колкостями между братом и сестрой. Иден, ну скажи!
        Слово «сестра» на этот раз легко соскальзывает с языка, однако звучит по-прежнему непривычно и чуждо.
        - Мы не брат и сестра,  - возражает Иден.
        - И слава богу!  - огрызаюсь я.
        Кстати, я рад, что Иден так думает. Не хотелось бы, чтобы она относилась ко мне как к брату. Я-то ведь не считаю ее сестрой. И не могу воспринимать ее так же, как Джейми и Чейза. Она для меня просто… просто девушка. Причем очень симпатичная.
        Иден раздраженно хмыкает и выходит из кухни на лужайку позади дома. Дин опирается на стол и качает головой.
        - Ты чего с ней так разговариваешь?
        - Я со всеми так разговариваю,  - защищаюсь я. Стараясь не встречаться с ним взглядом, отвинчиваю крышечку и отпиваю воды из бутылки.
        Конечно, я не должен был грубить Иден. С другой стороны, Тайлер Брюс  - циник и грубиян.
        - Брось эти штучки,  - Дин вздыхает. Он, как и Иден, не боится критиковать меня за идиотские поступки. Дин иногда пытается вызвать меня на откровенную беседу и выяснить, в чем проблема. А я всякий раз утверждаю, что все отлично. Я же Тайлер Брюс, крутой парень с сексапильной подружкой и дорогущей тачкой.  - Иден классная девчонка.
        - С чего ты взял?  - вскидываюсь я.
        Не хочу обижать Дина, но не могу с собой совладать. Когда он успел составить мнение об Иден? Он ее даже толком не знает!
        - Я подбросил Иден домой после вечеринки у Остина, где ты так по-свински с ней обошелся.  - Дин сует руки в карманы.  - А в субботу, когда была тусовка у Деклана, мы ходили на концерт группы «La Breve Vita». Зачем ты вообще позвал Иден к этим наркоманам? Совсем спятил? Хорошо хоть, Джейк оказался рядом и вытащил ее оттуда.
        - Да, я уже понял.  - Первый раз слышу, что Иден ходила на концерт с Джейком и Дином. Зато мне давно известно, что она всю ночь провела с этим Максвеллом.  - Джейк утром привез ее домой.
        Дин округляет глаза.
        - Да ты что?  - Несколько секунд он, моргая, смотрит на дверь, за которой скрылась Иден.  - Черт! Они действительно вместе уехали после концерта, но я понятия не имел, что она осталась у Джейка на ночь.  - Помолчав, Дин тихо добавляет:  - Сдается мне, Иден уже у него на крючке… Ладно, нам пора.
        Нервно сжимая руль, ерзаю на сиденье и то и дело беспокойно оглядываюсь по сторонам. Никак не могу собраться с мыслями. Сердце учащенно бьется. В кармане правой передней дверцы лежит пакетик с марихуаной.
        Какого черта эта девица назначила встречу именно здесь, на пирсе? Хотя сегодня среда, рабочий день, мимо моей машины проходят толпы народа. Жду покупательницу и наверняка чем дольше тут сижу, тем подозрительнее выгляжу. Хотя я уже пару дней помогаю Деклану, нервничаю так впервые. Вероятно, потому что на этот раз я должен толкнуть марихуану в самом популярном месте города.
        На коленях жужжит мобильный. Сообщение от Стейси, нашей клиентки? Нет, просто Тиффани прислала фото своего нового маникюра. Она выбрала голубой цвет  - наверное, потому, что он подходит к глазам или что-то типа этого. «Только что из салона. Как тебе???»
        Мне, честно говоря, не очень: в постели Тиффани своими острыми ногтями каждый раз расцарапывает мне всю спину. Тем не менее не хочу нарываться на скандал, поэтому набираю: «Классно! Как вы с девчонками провели день?» С Тиффани лучше не ссориться.
        «Хорошо. В субботу собираемся устроить у Рейчел вечеринку в честь дня рождения Меган. Так что это время не занимай»,  - пишет Тиффани. Я не успеваю ей ответить: приходит еще одно сообщение вдогонку первому. «Только не говори Деклану Портвуду и его придуркам. Они идиоты, и мы не хотим их видеть на нашей тусовке».
        Закусываю губу. Тиффани не в курсе, что я  - один из придурков Деклана и прямо сейчас работаю на него. Я обещал не иметь с ним никаких дел, поэтому надо быть очень осторожным. Если Тиффани узнает, чем я занимаюсь…
        «Договорились»,  - отвечаю я и даже добавляю в конце смайлик.
        В этот момент кто-то меня окликает:
        - Эй!
        Оборачиваюсь и вижу, что в открытое окно машины заглядывает девушка. Пряди волос спадают ей на лицо.
        - Ты Тайлер, да?
        Она чуть улыбается и как можно незаметнее кидает в окно деньги. На сиденье падают пятнадцать долларов. Значит, это и есть Стейси.
        - Внизу,  - одними губами шепчу я.
        В горле совсем пересохло. Сердце колотится еще сильнее. На пирсе полно народу. Мы со всех сторон окружены людьми!
        Стейси нагибается и оглядывает салон машины. Я напряженно жду. Через несколько секунд она наконец замечает пакетик с марихуаной и, ловко вытащив его через окно, быстро сует в карман джинсов.
        - Спасибо. Увидимся.
        И она уходит как ни в чем не бывало, смешавшись с толпой на пирсе.
        Вздыхаю с облегчением. Сердце все еще продолжает бешено стучать, и какое-то время я сижу неподвижно, стараясь выровнять пульс и дыхание. Наконец начинаю успокаиваться. Как только Калеб проворачивает такое каждый день? Я всего третий раз сбываю наркотики, а уже чувствую себя гребаным параноиком.
        Внезапно у меня над ухом раздается стук. Подскочив, в испуге поворачиваюсь, смутно подозревая, что Стейси вернулась за добавкой. Но все гораздо хуже. Вместо юной наркоманки из колледжа у машины стоит коп и, уперев руки в бока, пялится на меня через темные очки. Его нагрудный знак поблескивает на солнце.
        Господи, он все видел, все понял. Поймал меня с поличным.
        Сердце пускается в бешеный галоп. Мне становится трудно дышать. Живот скручивает от страха. Молча опускаю окно, всей душой надеясь, что полицейский не почувствует мой испуг.
        - Хорошая машинка.  - Коп одобрительно кивает.  - Какого она года?
        Что? Растерянно хмурюсь, не понимая, шутит он или нет. Нервно сглотнув, заставляю себя выдавить:
        - М-м-м… Две тысячи седьмого.
        Неужели он и правда пришел поговорить о машине, а не о проданной наркоте?
        - Хорошая,  - повторяет полицейский и, отступив назад, задумчиво оглядывает колеса.
        Я сижу, не веря своему счастью, пытаясь унять сердцебиение. Коп снова подходит ближе и опирается о дверцу «Ауди».
        - Где-то я тебя уже видел,  - задумчиво бормочет он и снимает очки, чтобы получше меня рассмотреть.
        Сердце, только что рвущееся из груди, замирает. Я узнаю копа. Фамилия, написанная на его нагрудном знаке, подтверждает мою догадку. Гонсалес. Тот самый полицейский, который приезжал к нам, когда отец… когда все закончилось.
        - Вряд ли,  - торопливо возражаю я, уставившись на руль. Боюсь встречаться с ним взглядом. Не хочу, чтобы он вспомнил, кто я такой и как мы познакомились.
        - Точно видел,  - настаивает полицейский и, сосредоточенно морща лоб, наклоняется ко мне.  - Ты сын Эллы Грейсон, так?
        Поднимаю на него глаза. Как он понял, кто я? Ведь столько времени прошло…
        - Она теперь не Грейсон,  - бормочу я. Отпираться бессмысленно, поэтому признаюсь:  - Да, это я. Тайлер.
        - Ну конечно!  - Полицейский хлопает себя по лбу, а затем, помрачнев, умолкает.
        Он хмурится и несколько мгновений не произносит ни слова. В его прищуренных глазах застыло странное выражение… жалость! Да, черт возьми, гребаная жалость!
        - Ну, как дела? Ничего?  - тихо спрашивает он.
        Мне становится совсем тошно.
        - Нормально,  - мямлю я и начинаю ковырять дырку на джинсах.
        - Рад слышать.
        Я ничего не отвечаю и продолжаю сидеть потупившись. Пульс опять учащается.
        - Ладно, удачи тебе, Тайлер.
        Похлопав на прощание по дверце машины, он наконец уходит, чтобы следить за порядком на пирсе.
        Смотрю ему вслед. Мне всегда нравился полицейский Гонсалес. Он хороший человек. Я благодарен ему за то, что он не задает лишних вопросов: я их не люблю. Особенно ненавижу, когда спрашивают, как мои дела. Потому что дела мои плохи.
        29
        Пятью годами ранее
        Отец опять злится. Не понимаю, за что именно, и неважно; главное, во всем виноват я. Отец никогда не сердится ни на Джейми с Чейзом, ни на маму. Значит, со мной что-то не так. Я не был запланированным, долгожданным ребенком. Из-за меня отцу пришлось поменять образ жизни. Мое появление слишком многого его лишило. Это из-за меня папа стал чудовищем.
        Сегодня один из худших вечеров. Я отключил сознание и стараюсь ни о чем не думать. Мама ушла на встречу с друзьями. Каждый месяц они собираются в кафе. Представляю, как она сидит сейчас с ними, пьет коктейли и смеется. Жаль, что мамы нет дома. Тогда бы она могла меня защитить. Но я хочу, чтобы мама была счастлива. Я очень люблю ее улыбку, добрую и веселую.
        Наверное, у отца опять что-то стряслось на работе. Я учил уроки, как он и хотел, а потом спустился попить воды.
        Отец, нервно дергая себя за волосы, лихорадочно просматривал в кухне какие-то бумаги. Конечно, мне надо было сначала доделать все задания, а потом уже выходить из комнаты. Я почти закончил, мне осталось ответить только на один вопрос. Это заняло бы не больше минуты.
        Отец вопит, изрыгая проклятия, перемежая английские ругательства с испанскими. Его яростный, почти безумный взгляд пугает так, что я в ужасе зажмуриваюсь. Он поднимает меня легко, как пушинку. Мгновение  - и я лечу через всю кухню. Сбиваю по дороге стул и неловко шмякаюсь на пол, успев вытянуть перед собой руку. Запястье пронзает боль, резкая и острая, хотя все же не такая сильная, как в прошлый раз. Значит, ничего страшного, перелома нет.
        Меня подхватывают с пола. Все тело ноет. В челюсть врезается твердый, как камень, кулак. Отец что-то орет, смысл его слов до меня не доходит. Я даже не пытаюсь вырваться. Он снова швыряет меня в другой конец кухни, и я бьюсь лбом об угол стола. Дотрагиваюсь до свежей ссадины и чувствую, как из нее течет кровь. Сейчас отец снова встряхнет меня, снова будет кричать… Ничего не происходит. Слышится звон и новые ругательства. Затем глухой стон, глубокий вздох и удаляющиеся шаги. И, наконец, грохот захлопываемой двери.
        Прерывисто дыша, с трудом раскрываю мокрые глаза. В кухне настоящий погром. Три стула сбиты и валяются на полу. Повсюду разбросаны бумаги отца, некоторые из них порваны. Рядом со мной рассыпаны осколки стекла.
        Ползком осторожно отодвигаюсь от них, пока не упираюсь в угол. Прижимаю колени к груди и утыкаюсь в них носом. Меня трясет. В запястье пульсирует боль, жжется ссадина на лбу. Я захлебываюсь слезами.
        30
        Наши дни
        Наконец-то наступила суббота. За эту неделю я так перенервничал, что отказался помогать Деклану. Мне необходим перерыв, чтобы разобраться в себе и осмыслить, во что я вляпался. К счастью, Тиффани не может со мной встретиться, потому что обещала помочь Рейчел с подготовкой к празднику. С минуты на минуту Рейчел позвонит и позовет ее к себе.
        Ни малейшего желания идти на вечеринку. Хорошо, что там будет не очень много народу. По крайней мере, Рейчел на это рассчитывает.
        Второй час дня. Последние минут двадцать я сижу в домашних трениках на кухне, без аппетита жую сэндвич с помидорами, авокадо и листьями салата и рассеянно поглядываю сквозь раскрытую дверь на лужайку за домом.
        Бывает, я скатываюсь в меланхолию, и сегодня  - один из таких дней. Мне настолько тоскливо, что я даже не стал включать телевизор. Ну ничего, пройдет. Похандрю еще несколько часов, подумаю над смыслом моей никчемной жизни, а вечером как ни в чем не бывало буду смеяться на вечеринке, словно я  - самый счастливый среди гостей.
        Вздыхаю и отталкиваю от себя тарелку с остатками сэндвича. Одиночество тяготит, особенно когда я в таком душевном состоянии.
        - Уже наелся?  - Мама заходит в кухню и, как всегда, тепло улыбается. Я ей за это благодарен. Сейчас мне очень нужна ее поддержка.
        Пожимаю плечами.
        - Угу.
        Мама уносит мою тарелку. Подперев подбородок рукой, наблюдаю за ней.
        - Кстати, мы сегодня ведем твоих братьев на матч клуба «Доджерс»,  - сообщает мама. Она выбрасывает недоеденный сэндвич в мусорную корзину, ставит тарелку в посудомойку и, облокотившись на стол, предостерегающе приподнимает брови.  - Пожалуйста, Тайлер, куда бы ты сегодня ни отправился, не делай глупостей.
        То есть не пей, не кури травку и не пропадай на целую ночь. Мама знает меня как облупленного.
        Не хочу ее огорчать, однако по-другому все равно не получится. Нахмурившись, снова отворачиваюсь к лужайке. В небе ярко сияет солнце, и его блики скачут по воде в бассейне.
        - Тайлер,  - неожиданно тихо и устало окликает мама.
        Она опускается на стул напротив меня. Встречаюсь с ней взглядом, и сердце начинает биться чаще. Не люблю, когда мама так на меня смотрит  - с болью и тревогой.
        - Я вчера нашла кое-что,  - прерывающимся голосом шепчет она и, вытащив из кармана какую-то карточку, кладет на стол.  - Мы, наверное, тогда ее не заметили…
        Одной рукой мама держится за сердце, а другой гладит меня по спине.
        Я медленно и глубоко вздыхаю. Мама подбадривающе кивает, и я перевожу взгляд на лежащий передо мной снимок. У меня перехватывает дыхание. Мама молчит, давая мне время справиться с чувствами.
        Это старая фотография. Я и отец стоим на пирсе. Заходящее солнце низко нависает над морем, придавая небу голубовато-розовый оттенок. Мне здесь всего лет шесть или семь, да и отец еще молодой. Я держу его за руку и прижимаюсь к нему, а он радостно улыбается.
        Снова поражаюсь тому, как мы похожи. Чем старше я становлюсь, тем больше усиливается наше сходство. У нас обоих зеленые глаза, смуглая кожа, темные волосы и густые широкие брови. Даже подбородки  - и те одинаковые.
        В то время мы были счастливы. Плохие дни еще не начались. До сих пор помню, как отец в первый раз меня ударил. Мне было восемь. Я тогда совершенно растерялся. Отец пообещал, что такое больше не повторится, и я поверил.
        Мама нежно проводит пальцем по моей руке. Только сейчас замечаю, что стиснул кулаки. Маму тревожит, что я так легко впадаю в бешенство, но она понимает: порой я не в силах себя контролировать. Вспыльчивость  - еще одна черта, которую я унаследовал от отца.
        - Делай с ней что хочешь. Главное, чтобы тебе стало легче.  - Мама печально улыбается и что-то вкладывает мне в руку.
        Мой гнев сменяется грустью. Мама целует меня, ласково треплет по плечу и уходит, видимо, решив, что мне лучше побыть одному.
        Опускаю взгляд и вижу, что мама дала мне зажигалку.
        Три года, отравляя жизнь, меня душила ярость. Я пытался бороться с ней с помощью наркотиков, но в пятнадцать лет понял, что надо дать злости какой-нибудь выход. Хотелось стереть все воспоминания об отце, даже хорошие. Вычеркнуть его из своей жизни. Мама тогда согласилась бы на что угодно, только чтобы мне помочь. Она и сейчас готова ради меня на все. Поэтому мы вместе забрались на чердак и вытащили старые фотоальбомы. А потом мама позволила мне развести костер и сжечь фотографии, на которых я был вместе с отцом. Конечно, это причинило маме боль. А мне и правда тогда полегчало. И все же я не смог избавиться от прошлого, я каждый день думаю об отце.
        Встаю на ноги и, прихватив фотографию со стола, выхожу на лужайку. День выдался солнечным и теплым. Дует приятный ветерок.
        Сажусь на траву у бассейна, прижав колени к подбородку, и снова вглядываюсь в фотографию. Смотрю сначала на себя маленького, а потом на улыбающегося отца. Ненавижу его. Ненавижу за то, что он сломал мне жизнь.
        Щелкаю зажигалкой и, не колеблясь, подношу ее к уголку фотографии. Словно оцепенев, наблюдаю, как язычки пламени лижут снимок, сжигая сначала мое изображение, а потом и отца. Стряхиваю пепел в бассейн и с облегчением смотрю, как тот погружается в воду. Жаль, душевную боль так легко не уничтожишь…
        Часы показывают начало восьмого. Настроение еще хуже, чем было днем. Никому из компании Деклана не позволено появляться на вечеринке Рейчел. Если бы она знала, что я один из них, она бы и на пушечный выстрел не подпустила меня к своему дому. Обидно  - сегодня мне как никогда хочется чего-то покрепче марихуаны. Пришлось договориться с Декланом о встрече перед вечеринкой, но до этого еще есть время. Посчитав, что я дома один, решаю спуститься в гостиную и посмотреть телевизор, однако, выйдя из своей комнаты, вижу Иден. Она поднимается на второй этаж. В руках у нее платье для вечеринки.
        - Похоже, нас оставили одних.  - Тайлер Брюс всегда находится в приподнятом расположении духа, ему не о чем переживать.  - Все на бейсболе. Вот увидишь, «Доджерс» разделает команду «Энджелс» под орех,  - на всякий случай добавляю я. Вдруг Иден не знает, куда делись наши родители. Опять они нас бросили, ну и плевать. Я бы все равно не пошел с ними на матч, даже если бы позвали.
        - Я в курсе,  - спокойно кивает Иден. Похоже, она не слишком рада меня видеть, хотя мы не общались уже целую вечность.  - Дай пройти, пожалуйста.
        - Конечно.  - Отступаю назад, освобождая дорогу. Сейчас я не в состоянии надевать маску крутого парня и строить из себя сволочь, и без того на душе паршиво. Иден направляется к себе, потом останавливается и смотрит на меня.  - Еще что-нибудь?
        - Ты идешь сегодня к Рейчел?  - вежливо интересуется она.
        - Да.  - Почему она спрашивает? Вдруг Иден хочет, чтобы я там был? Вряд ли. Наоборот, наверное, она надеется, что я скажу нет. Любопытно, а она сама-то собирается к Рейчел?  - Ты тоже?
        - Угу.
        - Классно,  - отвечаю я как можно беззаботнее. Я даже рад, что Иден тоже будет на вечеринке, несмотря на то, что произошло тогда у Деклана. В тот раз Иден пыталась удержать меня от глупостей, а я рассвирепел и шарахнул банкой об стену. Зато Иден не все равно, что со мной происходит. В отличие от всех остальных.  - Во сколько пойдем?
        - Что значит «пойдем»?  - Иден отворачивается и открывает дверь в свою комнату.  - Я вполне могу самостоятельно перейти улицу. Без тебя. А ты когда хочешь, тогда и иди.
        - Ладно, забей,  - сердито сощурившись, выдыхаю я.
        Ну что опять не так? Я же не сказал ничего плохого, а она все равно ведет себя враждебно. При этом иногда Иден явно старается меня раскусить, и, кажется, я по-настоящему ей интересен. Ничего не понимаю…
        Стоп, ведь этого я и добивался, намеренно вызывал у Иден неприязнь к себе, чтобы она держалась от меня подальше.
        Иден скрывается у себя в комнате, а я, покачав головой, спускаюсь на первый этаж. Включаю телевизор и, пока Иден собирается, часа полтора дремлю на диване. Утром я опять не принял лекарства, поэтому весь день хожу мрачный и унылый. Лучше проспать остаток дня, чем тащиться на гребаную вечеринку. Увы, Тайлер Брюс не пропускает тусовок, особенно если его пригласили друзья, поэтому в половине девятого заставляю себя сходить в ванную и принять душ. Надо как-то пережить этот вечер, значит, без дозы не обойтись.
        Я надеваю черные джинсы и черную кожаную куртку, брызгаюсь одеколоном. Хочется пива, но мне еще надо заехать к Деклану, поэтому оставляю выпивку на потом. Пишу ему: «Нужна доза. Поможешь?» Минуту спустя приходит ответное сообщение с тремя смайликами: два поднятых вверх больших пальца и подмигивание.
        Беру ключи от машины, сую в карман телефон и, выключив свет, переступаю через порог. В то же мгновение из соседней комнаты появляется Иден. Мы застываем друг напротив друга.
        - Я выхожу,  - нахмурившись, неохотно сообщает мне Иден.  - Ты со мной?  - добавляет она, хотя до этого отказалась идти на вечеринку вместе.
        Наверное, я слишком долго смотрю на нее. Иден выглядит не так, как обычно. Почти как на вечеринке у Остина две недели назад, только лучше. Ее длинные темные волосы волнами спадают на плечи, тени на веках отливают серебром, ресницы и брови искусно подкрашены. Медленно оглядываю Иден с головы до ног. Туфли на каблуках делают ее выше. На Иден наряд, который действительно ей идет: платье персикового цвета, не слишком обтягивающее, подчеркивающее достоинства ее фигуры. Я долго пялюсь на ее декольте, не в силах оторваться. Во рту пересыхает.
        Потупившись, Иден нервно складывает руки на груди.
        - Мне надо еще кое-куда заскочить,  - выдавливаю я.
        Она снова поднимает на меня глаза.
        - Куда?
        - Неважно.  - Черт! Надеюсь, она не собирается устраивать мне допрос. Боюсь опять на нее наехать.  - Иди без меня.  - Мысленно умоляю Иден, чтобы она хоть раз меня послушалась.  - Я буду минут через двадцать.
        - И все-таки, куда ты?
        Ну вот, опять Иден донимает вопросами. Изо всех сил сдерживаю гнев. Если она не отстанет, я в конце концов взорвусь!
        Иден смотрит из-под густых темных ресниц, ожидая ответа. Ясно, что она действительно беспокоится. Ее розовые губки слегка приоткрыты.
        - Черт!  - Всплеснув руками, пытаюсь сбежать в свою комнату, однако Иден следует за мной. Вот зараза, какая же упрямая!
        - Ну что опять не так?  - недоумевает Иден.  - Я всего лишь спросила, куда ты идешь.
        - Собираюсь кое с кем пересечься. Устраивает?  - отрезаю я. Чувствую, что уже выхожу из себя. Хоть бы она поскорее от меня отцепилась.  - Надо забрать одну фигню, и вообще  - не лезь!
        И сейчас эта фигня нужна мне, как никогда.
        Иден умолкает, явно расстроенная.
        - Пересечься с Декланом,  - догадывается она.  - Он не придет на вечеринку, поэтому ты решил сходить к нему сам. Так?
        Глубоко вздыхаю. Иден видит меня насквозь. Она все поняла и без боя не сдастся. Чтоб ей! Приятно, конечно, что Иден за меня переживает и пытается помочь, но именно сейчас мне необходимо идти. Без дозы я долго не выдержу.
        - Слушай, вали на свою чертову вечеринку!  - смерив ее сердитым взглядом, цежу я.
        - Нет,  - повысив голос, заявляет она и решительно подходит ко мне.  - Никуда ты не пойдешь. Я тебя не пущу.
        Приблизившись к Иден почти вплотную, нависаю над ней. Угрожающе сощурившись, смотрю ей в глаза и твердо возражаю:
        - Иден, ты не сможешь меня удержать.
        - Ты прав,  - раздраженно откликается она и сердито качает головой. В ее светло-карих глазах отражаются чувства, которые я успел возненавидеть: беспокойство, огорчение, осуждение и, что хуже всего, жалость.  - Действительно, не могу, потому что тебе наплевать. На все. Наплевать, что однажды твой организм не выдержит, или ты не рассчитаешь дозу и умрешь. Наплевать, что тебе всего семнадцать, а ты уже сидишь на кокаине. Ведь так?  - Она ждет, я молчу.  - Единственное, что тебе важно,  - казаться этаким мачо, чтобы круто выглядеть на вечеринках. Но, знаешь, жалкое зрелище!
        Опять это слово  - жалкий. Хотя, конечно, так и есть. Иден права во всем, кроме одного: я не стараюсь круто выглядеть на вечеринках, я просто хочу не думать о том, что произошло, и не показывать своей слабости.
        - Вот это-то как раз мне и не важно,  - вздыхаю я.
        - А что важно?  - Иден изо всех сил добивается от меня правды. Она стоит так близко, что я не замечаю ничего, кроме мучительной жалости в ее взгляде.  - Быть таким же, как все твои недоразвитые друж…
        - Для меня это способ забыться!  - не дослушав, срываюсь я.
        Черт. Ну вот, выболтал. Зажмуриваюсь, чтобы не смотреть на Иден, не видеть ее сострадания к человеку, который вынужден таким идиотским образом каждый день бороться со своим прошлым. Тяжело дышу, пытаясь успокоиться.
        - Это способ уйти от гребаной реальности, чтоб ее,  - тихо добавляю я и снова открываю глаза.
        Пожалуй, порой стоит напоминать об этом и самому себе.
        Иден молчит. Во мне вновь вскипает гнев  - не только на Иден, но и на себя. За то, что поступаю как последний придурок, и Иден это видит. За то, что при ней не получается притворяться крутым, что я для нее  - открытая книга. Злюсь, потому что на ее лице промелькнуло понимание.
        - И прямо сейчас мне чертовски необходимо забыться,  - признаюсь я.
        Внезапно Иден, прильнув ко мне, обхватывает ладонями мое лицо и целует меня. Все это происходит молниеносно, и я застываю от неожиданности. От переполняющих нас чувств воздух вокруг словно электризуется и начинает искриться. Закрываю глаза, наслаждаясь вкусом ее губ, теплом ее тела. Сжигающая изнутри ярость исчезает, уступая место какому-то иному, еще неизведанному чувству. Может, это облегчение? Нет, наверное, что-то другое… Сейчас я могу думать только об Иден. О том, что целую эти губы, пухлые и влажные, которые уже несколько недель не дают мне покоя. Как же они меня притягивают! Я дотрагиваюсь до щеки Иден и уже собираюсь поцеловать ее по-настоящему, когда она вдруг отстраняется.
        Открываю глаза и встречаюсь с ней взглядом. В распахнутых глазах Иден замешательство и страх, руки дрожат. Неужели то, что сейчас между нами произошло,  - правда? Неужели это случилось на самом деле?
        Внезапно до меня доходит: я действительно испытываю облегчение. Я долго не мог взять в толк, что же меня привлекает в Иден. Почему я так рад, что она за меня волнуется? Что мешает мне в общении с ней строить из себя крутого парня? А теперь понимаю: Иден мне нравится. Нравится, что она задевает за живое, испытывает, проверяет, старается заглянуть мне в душу и, в отличие от остальных, искренне за меня переживает. Нравится, что с ней можно быть самим собой, жалким и несчастным Тайлером. Нравятся ее хрипловатый голос, полные губы и светло-карие глаза.
        - Я не хотела,  - запинаясь, бормочет Иден.  - Даже не знаю… не знаю, как это вышло… как-то само собой… Я не… Прости, я лишь пыталась… отвлечь тебя.
        Не в силах противиться желанию вновь почувствовать вкус ее губ, я сам притягиваю Иден к себе и целую ее так неистово, что она отступает назад и упирается спиной в стену. В этот раз наш поцелуй именно такой, каким и должен быть: пылкий, страстный и глубокий. Иден с готовностью отвечает на ласки и, дрожа от возбуждения, проводит ладонью по моей груди. Я запускаю пальцы в ее густые волосы и, обхватив ее за талию, еще теснее прижимаю к себе.
        И вдруг замираю. Ведь Иден  - моя сводная сестра. Я целую сестру.
        Нехотя отрываюсь от нее, размыкаю объятья и заставляю себя отойти. Тяжело дыша, мы с раскаянием смотрим друг на друга. Меня переполняет отчаяние.
        Уверен, Иден думает о том же.
        Мы  - брат и сестра.
        31
        Пятью годами ранее
        Проснувшись утром, сразу понимаю: что-то не так. Запястье распухло, в нем пульсирует боль. Осторожно одеваюсь. Каждое движение причиняет страдания. Не могу даже пошевелить пальцами.
        От одной мысли, что сейчас придется идти в кухню и завтракать, мне становится дурно. Я точно не смогу спрятать от мамы пластырь на лбу.
        И все-таки заставляю себя выйти из комнаты и спуститься по лестнице. Медленно плетусь по ступенькам, ломая голову, чем бы на этот раз объяснить свои травмы. Глупо врать, что я снова упал с лестницы: невозможно быть настолько неуклюжим.
        В коридоре у меня начинают стучать зубы. Не потому, что холодно, а потому, что я боюсь заходить в кухню. Оттуда доносятся голоса родителей. Отец что-то говорит  - мягко, ласково. Слышен смех Чейза. Как получается, что они вместе так счастливы?
        Прерывисто вздыхаю и, собравшись с духом, вхожу. Мама стоит ко мне спиной, роясь в ящике с ложками и вилками. Джейми и Чейз сидят за столом, рядом с папой. Никто не подозревает, каким злым и жестоким он был вчера. Сейчас отец, довольно улыбаясь, пьет кофе, спокойно откинувшись на спинку стула. Но вот он видит меня, и его улыбка исчезает. Я так напуган, что едва дышу. Отец оглядывает меня и, вероятно, замечает пластырь на лбу. Его изумрудные глаза наполняются раскаянием, и он, виновато потупившись, плотно сжимает губы.
        - Тайлер, как это тебя угораздило?  - Повернувшись ко мне, мама указывает ложкой на пластырь.
        - Поскользнулся, когда выходил из душа,  - бормочу я сквозь зубы. Наверное, я великолепный актер, раз даже мама не чувствует, что я вру.  - Ударился лбом о раковину. Ничего страшного.
        Отец по-прежнему молчит, не поднимая головы. Усаживаюсь на стул рядом с Джейми. Мама беспомощно вздыхает:
        - Какой же ты у меня невезучий, Тайлер.
        Она ставит тарелку с тостами на стол и ерошит мои волосы.
        - А почему у тебя запястье стало таким огромным?  - спрашивает Чейз.
        Оборачиваюсь к нему. Чейз со смесью любопытства и страха рассматривает мою руку.
        Отец быстро поднимает на меня взгляд, и на его лице проступает ужас. Он напряженно распрямляет спину.
        Мама берет меня за плечо и обеспокоенно наклоняется ко мне.
        - Господи!  - охает она, с тревогой разглядывая мое запястье.  - Как это случилось?
        - Все нормально.  - Поспешно прячу руку под стол, чтобы родители ее не видели, но из-за резкого движения меня пронзает такая невыносимая боль, что я подскакиваю на месте. Вообще-то запястье действительно выглядит странно. Оно как будто согнуто в другую сторону. Не мог же я снова его сломать?
        - Нет, ненормально.  - Мама хватает со стола телефон и начинает торопливо набирать номер.  - Я звоню доктору Колману. Пусть тебя осмотрит. В школу сегодня не пойдешь.  - Нервно закусив губу, она подносит телефон к уху.  - Воспаление очень сильное.
        - Покажи!  - Чейз заинтересованно соскакивает со стула и, подбежав ко мне, заглядывает под стол.
        Неохотно приподнимаю руку, и Чейз с восхищенным изумлением рассматривает мое распухшее запястье. Вряд ли он бы так радовался, если бы знал, что это произошло из-за отца.
        - Разве тебе не нужно сегодня в суд?  - тихо напоминает маме отец.
        Его голос звучит ласковее, чем обычно.
        Джейми и Чейз оба изучают мою травму.
        - Черт! Совсем забыла.  - Мама, все еще прижимая к уху телефон, трет висок.
        - Я его отвезу,  - предлагает отец.  - Не волнуйся, сегодня у нас не так много работы. В офисе справятся и без меня.
        Мама вздыхает с облегчением, и они с отцом понимающе кивают друг другу. В этот момент, видимо, кто-то берет трубку.
        - Соедините меня с доктором Колманом, пожалуйста.  - Мама выходит из кухни, чтобы поговорить с врачом в тишине.
        Не знаю, почему отец вызвался отвезти меня в клинику. Наверное, хочет таким образом загладить вину. После того что вчера произошло, мне совершенно не хочется оставаться с ним наедине. Боюсь, вдруг он снова рассердится за то, что я привлек к себе внимание?
        Пытаюсь поймать взгляд отца, чтобы понять, злой он сегодня или нет, но он закрывает лицо ладонями.
        32
        Наши дни
        - Вот черт,  - бормочу я, тяжело дыша.
        Сердце бешено колотится. Этого не может быть! Не может быть, чтобы мы с Иден только что целовались, и уж тем более, чтобы она поцеловала меня первой!
        Оторопело таращусь на нее, пытаясь осмыслить случившееся. Иден широко распахнула глаза, выглядит испуганной и не менее растерянной, чем я. Понимает ли она, что мы натворили? Мало того, что Иден  - моя сводная сестра, так у меня еще и девушка есть. И она сейчас ждет в доме через дорогу. Какой я идиот!.. Дико злюсь сам на себя.
        - Я иду к Рейчел.  - Застегнув куртку, я спешу к двери.
        Надо скорее убраться отсюда, чтобы хорошенько все обдумать и понять, действительно ли Иден мне нравится. Очень надеюсь, что это только наваждение.
        Бегу по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и, вырвавшись из дома, глубоко вдыхаю свежий вечерний воздух. С минуту стою на лужайке, сунув руки в карманы, глядя в темнеющее небо. Вот я молодец! Только поцелуев с сестрой мне не хватало! И это в тот момент, когда я совсем запутался в своей жизни. Конечно, Иден мне не совсем сестра, но все это так странно, что меня даже подташнивает. Придется искать забвения при помощи выпивки. К Деклану ехать некогда, нужно отвлечься от произошедшего немедленно. Значит, буду довольствоваться алкоголем.
        Перевожу взгляд на дом Рейчел. Во всех комнатах горит свет, если прислушаться, можно уловить доносящуюся оттуда музыку. Тем не менее с виду и не скажешь, что у Рейчел вечеринка. Тиффани говорила, что праздник будет сравнительно скромным. Видимо, чтобы не сердить родителей.
        Торопливо иду туда и останавливаюсь у порога, стараясь взять себя в руки. Тайлер Брюс должен выглядеть спокойным и довольным. Крутой Тайлер, в отличие от настоящего, не стал бы целовать сводную сестру. При этой мысли накатывает новый приступ тошноты, и я, растянув губы в улыбке, захожу в дом. Сейчас бы пива, да побольше.
        Еще рано, поэтому народу пока не очень много. Гости продолжают прибывать, и Рейчел встречает их у двери.
        Она делает шаг мне навстречу и смотрит так неприветливо, как будто своим появлением я ее оскорбил. Взгляд у Рейчел мутный и расфокусированный. Она явно успела набраться.
        - Где Иден?  - даже не здороваясь, с претензией интересуется Рейчел.  - Она уже должна быть здесь!
        - Не знаю,  - вру я.
        Не собираюсь говорить об Иден и с кем-то ее обсуждать. Даже имя ее произносить не намерен. Постараюсь о ней вообще не думать.
        Иду в кухню и оглядываю гору напитков на столе. Сегодня я как последний жмот не принес с собой выпивку. Ну и плевать. Здесь и так достаточно спиртного. Как раз напротив меня стоит уже открытая упаковка пива, и я достаю оттуда банку.
        Внезапно кто-то обнимает меня сзади, кладет голову мне на плечо и проводит рукой по моей груди, забираясь под куртку.
        - М-м-м, ты здесь,  - слышится мурлыкающий голосок Тиффани.
        Похоже, она пытается меня завести. Нехотя оборачиваюсь к ней. Тиффани  - последняя, кого хотелось бы видеть.
        - А, привет.
        Тиффани с озорной улыбкой обхватывает меня за шею и прижимается еще теснее. Я прекрасно понимаю, что на самом деле она злится, потому что за последнюю неделю мы почти не встречались: я совсем закрутился.
        - Скучал по мне?  - спрашивает Тиффани.
        Привычно кладу руку ей на бедро. Если я этого не сделаю, Тиффани сразу догадается: что-то произошло. Провожу ладонью по мягкому шелку ее белого платья. Надо отдать должное, Тиффани выглядит потрясающе.
        - Конечно, скучал,  - без напряга вру я.
        Довольно улыбнувшись, Тиффани вытягивает напомаженные губки. Коротко целую ее и вновь чувствую дурноту. Всего минут десять назад я целовался с Иден. Отстраняюсь от Тиффани и на всякий случай выставляю перед собой банку пива.
        - Я сначала выпью, ладно? Нельзя оставаться на вечеринке трезвым.
        Резко помрачнев, Тиффани размыкает объятья и делает шаг назад.
        - Опять ты за свое,  - недовольно шипит она.
        В кухню заходит Кайл Харрисон. Мы не общаемся, но я его помню: в прошлом году мы сидели рядом на истории.
        Вот он и составит мне компанию.
        - Эй!  - окликаю я, тыча в него банкой. Кайл испуганно замирает, словно боится, что я наброшусь на него с кулаками.  - Пошли. Будем пить пиво на скорость. И как можно больше.
        Тиффани берет меня за плечо и тянет назад.
        - Тайлер, не валяй дурака!  - требует она, гневно сощурившись.
        - Тиффани, давай не сейчас.
        Стряхиваю с себя ее руку и, подхватив со стола упаковку пива, направляюсь к Кайлу. Кажется, он не слишком рад перспективе осушить со мной на пару столько банок, однако отказать не смеет. Тайлер Брюс не терпит возражений. Подталкиваю его локтем, и Кайл покорно выходит на лужайку.
        Ставлю упаковку на траву. Одну банку беру себе, другую сую Кайлу.
        - Вот. Допиваем все полностью. И без остановок. Идет?
        - Ого! Ты уверен?  - Кайл, хмурясь, с сомнением оглядывает упаковку и нервно вертит банку в руках.  - Может вырвать.
        Закатываю глаза.
        - Заткнись. Поехали.
        Достаю ключ от машины и втыкаю его в банку у основания, так, чтобы получилась дырка. Потом прижимаю ее к губам и, запрокинув голову, за несколько секунд приканчиваю все пиво. Я часто пью таким образом. Так быстрее всего получается надраться, окосеть и напрочь выпасть из реальности.
        Сминаю в кулаке опустевшую банку и швыряю ее в траву. Кайл допивает пиво парой секунд позже и судорожно глотает воздух.
        - Numero dos,  - немедленно провозглашаю я по-испански и вручаю ему банку «номер два».
        Все это время я чувствую на себе пристальный взгляд Тиффани: она наблюдает за мной через окно. Поворачиваюсь к ней спиной и стараюсь отгородиться с помощью алкоголя. Залпом осушаю вторую, а затем третью, четвертую и пятую банку.
        Мы выпили упаковку слишком быстро. В животе булькает пиво. Кайл, шатаясь, плетется к краю лужайки, прижимая руки к горлу. А я несколько минут сижу, прислонившись спиной к стене, чувствуя, как алкоголь бурлит в крови. Затем кидаю взгляд на окно кухни. Тиффани уже ушла, поэтому я поднимаюсь и иду в дом, оставив Кайла блевать на краю лужайки.
        Сейчас народу уже больше. В основном это ребята из нашей школы. Обычно я с ними не общаюсь: предпочитаю тусоваться в своей компании. Интересно, Иден здесь?
        Стоп! Хватит о ней!
        Не обращая внимания на других гостей, протискиваюсь к столу мимо группки девушек, пьющих у раковины текилу, и хватаю бутылку водки. Наливаю больше половины стакана, добавляю колы и опрокидываю эту чертову смесь в рот. Напиток обжигает горло. И пусть  - я твердо решил напиться вдрызг. Не колеблясь, наливаю себе еще один коктейль.
        - Поддерживаешь репутацию шизанутого придурка?  - спрашивает кто-то.
        Поднимаю глаза и вижу Джейка. Облокотившись на стол, он отхлебывает пива из банки и нахально, с издевкой улыбается.
        - Отвали,  - цежу я, поворачиваясь к Джейку спиной.
        Это наша первая встреча после того, как он отвез Иден домой в прошлые выходные. Надо с ним серьезно поговорить, но не сегодня.
        Джейк обходит меня и становится напротив.
        - Это из-за того, что твоя сестра провела у меня ночь?  - уточняет он невинным тоном, вызывающе глядя на меня.
        Видно, что происходящее доставляет ему массу удовольствия.
        Толкаю его в грудь, заставляя отступить на пару шагов.
        - Она мне не сестра, идиот.  - Если он посмеет подойти ближе, я, не раздумывая, дам ему по морде.  - Уйди отсюда, Джейк. По-хорошему прошу.
        - Да пожалуйста. Можешь хоть до смерти набухаться. Мне-то что,  - бормочет он и выходит из кухни  - вероятно, чтобы подцепить первую попавшуюся девчонку.
        Вот же сволочь! Даже не верится, что в детстве мы по-настоящему дружили.
        Я допиваю водку и еще час не выхожу из кухни, потому что именно здесь основной алкоголь. Сначала девчонки у раковины угощают текилой, а потом я продолжаю глушить водку с каждым, кто сюда приходит. Никто не решается мне отказать, даже Рейчел  - скорее всего потому, что она и так навеселе.
        Когда Тиффани заходит в кухню, картинка ее явно не вдохновляет. Я, пьяный в хлам, оживленно болтаю с другими гостями. Все присутствующие уже успели наклюкаться, поэтому мы то и дело истерически хохочем.
        - Давай, Тиффани!  - ору я, перекрикивая музыку, и протягиваю ей бутылку с остатками водки.
        Тиффани угрожающе смотрит на меня. Она трезвая как стеклышко, а ее холодные голубые глаза обжигают, словно лед. Приблизившись, Тиффани вырывает у меня бутылку, а другой рукой упирается мне в грудь, помогая удержать равновесие.
        - Прекрати. Ты нас позоришь,  - шепчет она, пронзая меня гневным взглядом.
        - Ой, да ладно,  - хихикаю я и, дотянувшись до бутылки с водкой, подношу ее к губам.
        Тиффани снова хватает бутылку и тянет на себя. Несколько минут мы отнимаем ее друг у друга. Наконец мне приходится уступить, и Тиффани торопливо передает бутылку кому-то из гостей.
        - Тайлер,  - шипит она, придвинувшись ко мне и обхватив меня за бедра.  - Прекрати вести себя как последний придурок. Пожалуйста, не пей больше. Или, если тебе уж так приспичило, пей хотя бы не так быстро.
        Интересно, она сегодня что, вообще не притрагивалась к спиртному? Вот зануда! Мы все тут веселимся и хорошо проводим время, а она хочет все испортить.
        - Ну, крошка…  - надувая губы, тяну я и расплываюсь в дурацкой улыбке.
        К счастью, на этот раз алкоголь подарил мне эйфорию. Бывает, что я, наоборот, становлюсь мрачным и подавленным, но не сегодня. Беру лицо Тиффани руками и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, однако Тиффани с омерзением меня отталкивает.
        - Облом!  - комментирует кто-то из гостей, и все присутствующие, включая меня самого, сгибаются от смеха.
        Возмущенно вздернув голову, Тиффани вылетает из кухни. Ну и черт с ней. Теперь никто не мешает мне пить. Я опрокидываю один за другим стаканы водки, пива, текилы и рома. Через какое-то время уже еле стою на ногах, глаза слипаются, а мочевой пузырь вот-вот лопнет.
        Хочу подняться  - и немедленно оказываюсь на полу. С трудом встаю и пробираюсь к выходу. Меня качает, приходится держаться за стены и мебель. Я был у Рейчел много раз, а сейчас не могу вспомнить, где туалет. Еле бреду по дому и вдруг падаю на четвереньки. Не понимаю, где я и куда двигаться. От ревущей музыки стучит в висках, а голоса слышатся приглушенно, как сквозь вату. И все же я улавливаю, как кто-то ласково и хрипловато зовет меня по имени.
        Голова просто свинцовая, не желает подниматься. Перед глазами все плывет. Таращусь на Иден изо всех сил, стараясь сфокусировать взгляд на ее светло-карих глазах и пухлых губах. Как жаль, что я не вижу, с каким выражением она на меня смотрит.
        - Малыш!  - окликает откуда-то Тиффани.
        Все вокруг какое-то странное, искаженное, как будто я под водой. Веки опять смыкаются. Тиффани изо всех сил тянет меня вверх, норовит поднять с пола. Пытаюсь встать, но ноги подгибаются, и я падаю, ударившись лбом о стену. Я настолько пьян, что даже не ощущаю боли.
        - Тайлер!  - зовет Тиффани.
        В устах Иден мое имя звучит гораздо приятнее… Тиффани куда-то тащит меня, и в какой-то момент я понимаю, что сижу на ступеньке.
        - Трезвей! Заколебал!
        Тиффани дает мне пощечину. До меня будто издалека долетает:
        - Если он заявится домой в таком состоянии, Элла его убьет. Придется на ночь забрать его к себе.
        Хочу спросить, здесь ли Иден, с ней ли Тиффани разговаривает, однако язык не ворочается. Волной накатывает беспамятство. Я заваливаюсь куда-то вниз… Так и заснул бы здесь, если бы не Тиффани. Она заставляет меня выпрямиться, и какое-то время мы оба сидим, прислонившись к стене. Алкоголь настроил меня на игривый лад, и я пытаюсь ее поцеловать. Она отстраняется. Качнувшись, вновь оказываюсь на полу. Тиффани что-то говорит, но ее слова до меня не доходят.
        Интересно, Иден еще тут?
        На следующий день я страдаю от невыносимого похмелья. В итоге почти все воскресенье я валяюсь в кровати Тиффани, обливаюсь п?том, пью воду, глотаю обезболивающее и кляну себя на чем свет стоит за идиотское поведение накануне.
        Уже вечер, а я до сих пор в постели. Потираю виски и гляжу в потолок. После душа мне чуть легчает, однако голова гудит по-прежнему. Впрочем, жаловаться не на кого, сам виноват. Напился на вечеринке до беспамятства. Стыдобища! Тайлер Брюс должен отлично держать алкоголь, а не падать замертво, чтобы подружка волочила его домой. Я злюсь сам на себя.
        В комнату заходит Тиффани в шелковой майке и шортах.
        - Ты голодный?  - с улыбкой спрашивает она.
        Тиффани каждые полчаса проверяет, как у меня дела. Растолкала аж в восемь утра и устроила скандал из-за того, что вчера я напился до обморока, как слабак, и опозорил ее перед гостями. В двенадцать она вела себя неприязненно, но более сдержанно. К четырем немножко подобрела. А сейчас держится очень мило и ласково. Даже чересчур.
        - Нет.
        Если я хоть что-то съем, меня вырвет.
        - Как ты?  - Тиффани сочувственно хмурится и, опустившись на кровать, дотрагивается до моего лба.  - Лучше?
        Мое лицо так и пылает, и я сильнее прижимаюсь к ее прохладной руке.
        - Не особенно.
        - Думаю, я могла бы тебе помочь,  - шепчет Тиффани.
        Придвинувшись, она начинает меня целовать. Ее нежные губы скользят по моей шее. Тиффани даже садится на меня сверху, сжав ногами мои бедра и гладя мою грудь. Она целует меня в ключицу, и, черт возьми, это действительно приятно. Закрыв глаза, откидываюсь на подушки, наслаждаясь ее ласками. Умение хорошо целоваться  - одно из немногих достоинств Тиффани.
        - А твоя мама?  - бормочу я, обнимая ее за талию.
        - Ушла,  - выдыхает Тиффани, накрывая мои губы своими.
        Запустив руку в ее волосы, привлекаю Тиффани к себе и глубоко и страстно целую, прикусывая ее нижнюю губу. У нас с Тиффани всегда все проходит быстро и даже грубовато  - наверное, потому что мы не слишком заботимся, как бы доставить друг другу удовольствие. Кроме того, каждый из нас хочет занять главенствующее положение. Это даже возбуждает.
        Тиффани на секунду отодвигается от меня, чтобы стянуть майку, и вновь жмется к моим бедрам, впивается в мои губы. Поцелуй становится все более настойчивым. Тиффани теребит мои волосы, а я провожу ладонями по ее груди, талии, бедрам и ягодицам. Покрывая меня поцелуями, она добирается до резинки трусов и, глядя мне в глаза, медленно облизывает нижнюю губу.
        Внезапно меня пронзает мысль. Все, что случилось после того, как мы с Кайлом Харрисоном пили пиво на лужайке, полностью стерлось из памяти. Зато я прекрасно помню, что произошло до этого. Помню Иден и наши препирательства. Помню, как признался в том, что хочу забыться, и как ее губы коснулись моих.
        На меня накатывает паника. Резко хватаю Тиффани за руки и отстраняю от себя.
        - Давай не сейчас,  - выдыхаю я.  - Я не могу.
        Она разевает рот от изумления.
        - Ты что, издеваешься?!  - Тиффани вырывается из моих рук и, пересев на край кровати, негодующе щурится.  - В кои-то веки мы остались дома одни, а ты мне говоришь «не сейчас»?! Да пошел ты!  - Стиснув зубы, она натягивает майку и топает к двери, что-то бормоча себе под нос. Наверное, обзывает меня козлом.  - Проваливай, Тайлер.
        - Тиффани,  - тихо окликаю ее и сажусь на кровати, завернувшись в одеяло.
        Она оборачивается. Я молча смотрю на нее. Мы так долго встречаемся, но при этом не испытываем друг к другу даже симпатии, а любви и подавно. Поцелуй Тиффани никогда не вызывал во мне такой бури чувств, как поцелуй Иден.
        - Кого мы дурачим? Почему мы вместе?
        В ее взгляде появляется растерянность. Кажется, я застал Тиффани врасплох.
        - Какого черта, Тайлер?!
        - Просто скажи.  - Наверное, я всегда неосознанно задавался этим вопросом.  - Зачем это все? Я не понимаю. Мы ведь даже не…  - Обрываю себя на полуслове, не решаясь произнести: «не нравимся друг другу». Это прозвучало бы жестоко.  - Что нас связывает?
        На самом деле ответ предельно ясен: нам обоим это выгодно. Мне нужна привлекательная подружка, чтобы создать образ Тайлера Брюса. А Тиффани нужен парень, который сделает все, что бы она ни попросила. Вероятно, Тиффани чувствует мою слабость, которую я так старательно скрываю, и пользуется ей. Мы не должны быть вместе, мы совершенно разные.
        - Я не намерена это обсуждать. Разговор окончен,  - отрезает Тиффани, поджав губы.
        Конечно, я рискую. Тиффани не любит, чтобы я переступал черту и делал что-то вопреки ее воле.
        - Не стоит ли нам… как бы правильнее выразиться…  - Пожимаю плечами.  - Ты же сама видишь, что это глупо. Может, отдохнем друг от друга?
        - Кстати, как продвигается торговля наркотиками?  - запальчиво перебивает Тиффани, выразительно приподняв брови.
        - Какая торговля?  - переспрашиваю я, притворяясь, что не понимаю.
        Неужели она обо всем узнала?
        - Думаешь, я слепая? За дурочку меня держишь?  - язвительно фыркает Тиффани. Терпеть не могу, когда она становится такой: хитрой и деспотичной.  - Вчера, когда ты нажрался как свинья, тебя искал Грег, потому что ему позарез нужна была доза.  - Ядовито ухмыляясь, Тиффани медленно подходит ко мне.  - Ходят слухи, что у тебя можно затариться наркотой.
        - Тиффани…
        - Да, так я и думала. Ты мне врал.
        Она садится на кровать, с самодовольной улыбкой закинув ногу на ногу. Явно наслаждается ролью хозяйки положения. Приторно сладким тоном она продолжает:
        - Поэтому у меня есть идея получше. Мы не возвращаемся к разговору о наших отношениях до конца школы. Иначе вряд ли получится сохранить твой секрет. Я люблю тебя, Тай. И ты меня любишь. Вот и все, не забывай.
        Нахмурившись, Тиффани быстро целует меня в губы.
        Не в силах пошевелиться, беспомощно смотрю, как она выходит из комнаты, покачивая бедрами и что-то напевая себе под нос. К горлу опять подступает тошнота. Только уже не из-за того, что я перебрал вчера на вечеринке. Дело в другом: Тиффани меня шантажирует.
        33
        Пятью годами ранее
        - Опять перелом.  - Доктор Колман, хмурясь, поворачивает к нам экран компьютера, и я разглядываю свой рентгеновский снимок.  - Конечно, полулунная кость с того раза еще не успела восстановиться, поэтому так легко сломалась.  - Он возвращает компьютер в прежнее положение и, поправив очки, принимается что-то печатать.
        В маленьком кабинете тишина. Я сижу, сложив руки на коленях. В запястье пульсирует боль. Отец нервно потирает ладони и постукивает ногой по полу. Еще утро, и вообще-то я сейчас должен быть в школе, а он  - на работе.
        - Кости срастутся, правда?  - затаив дыхание, спрашивает отец.
        - К счастью, перелом несложный,  - отрывая взгляд от экрана, успокаивает его врач.  - Пару дней придется поносить шину, пока опухоль не спадет, а в понедельник я наложу Тайлеру гипс недели на три. Однако полностью запястье заживет только через пару месяцев. Конечно, если ты снова его не сломаешь, Тайлер.  - Доктор Колман с улыбкой подмигивает мне, но его взгляд остается серьезным.
        Отец опускает голову. Похоже, сегодня он чувствует свою вину острее, чем обычно. Наверное, не может отгородиться от того, что сделал: мое распухшее запястье и пластырь на лбу постоянно напоминают ему о боли, которую он мне причинил.
        Продолжая печатать, врач кидает на него взгляд.
        - Питер…
        Отец, судорожно сглотнув, заставляет себя посмотреть на доктора.
        - …как дела у старины Пита?  - продолжает доктор Колман.  - В последнее время мы с ним редко видимся.
        Отец вздыхает с облегчением. Он явно рад смене темы.
        - У него все в порядке. Целыми днями возится со своим «Шевроле».
        - Напомни ему, что мы давно собирались сходить куда-нибудь, выпить по стаканчику. Кстати, надеюсь, он за мной заедет на этом самом «Шевроле»,  - со смехом добавляет доктор Колман.
        Отец тоже облегченно смеется.
        Пока врач накладывает мне шину, они дружески болтают и обмениваются шутками, и я внезапно ощущаю себя ужасно одиноким. Доктора Колмана, похоже, не волнует, почему я так часто ломаю руки.
        Мы молча идем к автомобилю. Я плетусь за отцом, пиная ботинком землю и рассматривая черную шину, которую придется носить до понедельника. Мне только месяц назад сняли гипс, а теперь опять его наденут, но я даже не огорчен. Просто… ладно, неважно. Наверное, я уже смирился со своей участью. Как только этот перелом заживет, будет новый.
        Мне страшно ехать домой. Так и тянет вернуться к доктору Колману и во всем признаться. Объяснить, что я ломаю запястье не потому, что такой неуклюжий, а потому что отец  - жестокий, безжалостный человек… Конечно, я так не поступлю. Никому ничего не расскажу. Никогда. Я знаю, что отец ведет себя неправильно, но не хочу разрушать семью и ломать ему жизнь. Он все-таки мой папа!
        Поэтому безропотно забираюсь в машину и одной рукой неловко застегиваю ремень безопасности. Уставившись перед собой, жду, пока отец заведет мотор и отвезет меня домой. Он продолжает сидеть неподвижно. Неужели снова злится? Вдруг он не сдержится и набросится на меня прямо здесь, на больничной стоянке? Набравшись храбрости, робко поднимаю на него взгляд.
        Отец замер, вцепившись в руль и, прерывисто дыша, смотрит в одну точку. Его губы дрожат. Проходит целая минута, прежде чем он медленно поворачивается ко мне. В его глазах застыло чужое, незнакомое выражение  - смесь горького сожаления, глубокого сострадания, гнетущей вины и неподдельного раскаяния. При виде моего заклеенного лба и распухшего запястья слезы начинают струиться у него по щекам.
        - Я больше никогда… никогда…  - задыхаясь, шепчет он надломленным голосом и прижимает ладонь к искривленному рту.  - Тайлер, я больше никогда не сделаю тебе больно. Клянусь.
        Сжавшись, отец закрывает лицо руками. Его трясет, из груди вырываются рыдания, и я с трудом разбираю, что он говорит.
        - Прости меня. Мне очень жаль. Очень,  - захлебывается отец.
        За все свои двенадцать лет я ни разу не видел, чтобы он плакал. Однажды он даже сказал, что плачут только слабаки. Значит ли это, что сейчас отец слаб? Что у него больше не хватит сил причинить мне боль? Он часто просит прощения, но не так горячо и искренне.
        Поэтому я ему верю.
        34
        Наши дни
        Сегодня неудачный день. Время перевалило за полдень, а я все еще в постели. Уставившись в потолок, прокручиваю в голове одни и те же мысли.
        Вчера, вернувшись от Тиффани, я прошел прямиком к себе в комнату и улегся в кровать. До сих пор благодарен маме и Дейву за то, что они не стали донимать меня вопросами, чем я занимался в выходные и где провел ночь. Они уже в курсе: если я не ночую дома, значит, я у своей девушки. Которая меня шантажирует…
        Зря я ей пообещал, что не буду иметь никаких дел с Декланом Портвудом. Сглупил. Теперь Тиффани может использовать против меня информацию о том, что я замешан в торговле наркотиками. Если я снова осмелюсь заикнуться о расставании, Тиффани сотрет меня в порошок. И удивляться тут нечему. Она уже выкидывала такие фортели. Это ее излюбленный способ добиваться своего и держать меня на коротком поводке.
        Застонав, выбираюсь из постели. Больше не могу в ней оставаться: слишком жарко. Начинаю кружить по комнате. Ерошу волосы и пытаюсь привести мысли в порядок. Моя жизнь стремительно пошла под откос. Она и раньше была не слишком радужной, но теперь все намного хуже. Я работаю на Деклана Портвуда. Моя девушка меня шантажирует.
        А еще я целовался со сводной сестрой. С тех пор прошло два дня, и за это время мы с Иден почти не общались. С утра мне даже на секунду показалось, что это было во сне. Касаюсь рта рукой. До сих пор чувствую прикосновение ее губ. Неправильно все это… Хотя в тот момент казалось иначе… Надо поговорить с Иден. Эх, понять бы, действительно ли она мне нравится или я просто поддался сиюминутному порыву?
        Вздохнув, иду в ванную и осторожно прикрываю за собой дверь. Однажды я в сердцах так пнул ее, что сломал замок. Теперь дверь полностью не закроешь  - клинит. Достаю пачку антидепрессантов и глотаю сразу две таблетки. Настроение ужасное.
        Иногда я пытаюсь представить, как бы мы сейчас жили, если бы отец не распускал руки. Наверное, мы до сих пор были бы все вместе. Я бы не встретил ни Дейва, ни Иден. Мы вряд ли переехали бы из старого дома, в паре кварталов отсюда. Отец говорил бы со мной о девушках, просил бы не пить слишком много на вечеринках и помогал готовить документы для поступления в колледж. Я всегда мог бы обратиться к нему за советом. Мы вместе смотрели бы футбол, а с маминого лица не сходила бы лучезарная улыбка, которую я очень любил. Теперь мама никогда не улыбается так весело и беззаботно.
        А я сам? Каким бы я стал, если бы все сложилось иначе? Наверное, был бы счастливее. И лучше. Не таким непутевым и безбашенным. Меня не выжигал бы гнев, в душе царило бы спокойствие. Не пришлось бы спасаться алкоголем и наркотиками, пить антидепрессанты и корчить из себя крутого парня, чтобы скрыть свою слабость. Я бы остался самим собой. Дружил бы с хорошими ребятами, встречался с той, кто мне действительно нравится, и радовался жизни.
        Отец отнял у меня все.
        Надо пойти к маме. Хотя я часто ее подвожу и расстраиваю, мама неизменно готова мне помочь. Она понимает меня, как никто другой. Каждый раз, впадая в хандру, я спешу к ней за поддержкой. Наверное, мама даже не подозревает, как сильно я в ней нуждаюсь.
        Выхожу из комнаты и спускаюсь на первый этаж. А вдруг мама куда-то ушла?..
        К счастью, она дома, убирается на кухне. Заслышав мои шаги, она с улыбкой оборачивается. Мама хочет верить, что все наладится, и я перестану страдать.
        - Проснулся? С Днем независимости тебя!
        - Мама…  - шепчу я, поднимая на нее взгляд, и, задохнувшись, умолкаю.
        Стою сгорбившись. Губы дрожат, на глаза наворачиваются слезы. Я совершенно разбит и подавлен.
        - Ох, Тайлер…  - Мама обнимает меня, обволакивая теплом и любовью.
        Она так хорошо чувствует мое состояние. Мне никогда не удается скрыть от нее свою душевную боль, так же, как ей от меня.
        - Я не могу… не могу так больше.  - Мой голос звучит жалобно, тихо и слабо.
        Утыкаюсь ей в плечо и не сдерживаю слез.
        Мама стискивает меня в объятиях и тоже плачет, судорожно вздрагивая. Она ничего не говорит, а мне и не надо. Достаточно просто обнимать ее. Порой мне кажется, что я живу только ради мамы. Я просто не имею права причинить ей еще больше боли.
        Мама кладет голову мне на плечо.
        - Знаю, Тайлер,  - шепчет она. Слова даются ей с трудом.  - Тебе плохо и горько. На тебя столько навалилось…
        В этот момент слышно, как открывается входная дверь.
        - Угадайте-ка, кому удалось сбежать с работы пораньше?  - жизнерадостно кричит из коридора Дейв.
        Отпрянув от мамы, вырываюсь из ее рук. Только с ней одной я могу позволить себе быть слабым и уязвимым. Быстро вытираю слезы и, глубоко вздохнув, выхожу из кухни на лужайку позади дома. Мама не останавливает: понимает, что я не могу здесь оставаться. Падаю на траву у бассейна и, закрыв лицо руками, задыхаюсь от рыданий.
        Несколько часов спустя мы все залезаем в мамин «Рендж Ровер» и едем в Калвер-сити смотреть салют в честь Дня независимости. Лично у меня настроения праздновать нет. На нервы действует еще и то, что в этой тесноте мы с Иден оказались прижаты друг к другу. После того, что случилось в субботу, не осмеливаюсь даже поднять на нее глаза. Тупо таращусь в окно, силясь не обращать внимание на то, что наши локти соприкасаются. Иден тоже настроена в упор меня не замечать: даже к машине мы шли, опустив головы и держась друг от друга подальше.
        - Это «Конверс»? Не знала, что ты тоже такие носишь,  - где-то на середине пути тихо подает голос Иден.
        Даже странно, что она со мной заговорила. Мама с Дейвом, сидящие впереди, ведут беседу, но мы не принимаем в ней участия.
        Оборачиваюсь к Иден и ловлю ее дружелюбный, вопрошающий взгляд. Сегодня она отлично выглядит  - впрочем, как и всегда. Мгновение смотрю на ее губы и, проглотив комок в горле, выдавливаю:
        - Да.  - И отворачиваюсь к окну.
        Почему-то сердце бьется чаще. Тщетно пытаюсь успокоиться. Все время думаю об Иден, о том, как она смотрела на меня тогда, в субботу, о вкусе ее губ и тепле рук.
        Мне совершенно не нравится Калвер-сити. И все же когда мы наконец заезжаем на стоянку у одной из школ, на стадионе которой и будет проходить празднование Дня независимости, я вздыхаю с облегчением.
        В Санта-Монике много лет не запускают салютов. Считают, что это слишком опасно. Черт его знает, почему. Вероятно, из-за близости пирса. Поэтому каждый год четвертого июля нам приходится тащиться в другой город.
        Судя по тому, сколько тут народу, отметить День независимости в Калвер-сити решили многие. Стоянка запружена людьми.
        Как только мама останавливает машину, торопливо отстегиваю ремень безопасности и чуть ли не вываливаюсь наружу: сидеть, притиснувшись к Иден, выше моих сил. Наверное, до тех пор, пока мы не проясним ситуацию, я буду чувствовать себя рядом с ней неловко. Поэтому раньше всех остальных «членов семьи» захожу в школу. В коридорах развешаны таблички, указывающие, как добраться до стадиона, однако сориентироваться по ним трудновато.
        - Если кто-то из ваших друзей здесь, можете идти к ним,  - заявляет мама, глядя попеременно на меня и на Иден. Джейми и Чейз еще слишком малы, чтобы отпускать их одних.  - Чтобы найти друг друга после салюта, созвонимся.
        - И ведите себя как следует,  - быстро добавляет Дейв, строго глядя на меня.
        Неужели он думает, что я даже здесь могу во что-то вляпаться? Черт возьми, за кого он меня принимает? Мы ведь просто собираемся смотреть салют!
        - Будем тише воды ниже травы,  - отмахиваюсь я.
        Поскольку мама нас отпустила, я, не теряя времени, начинаю продираться вперед, стараясь как можно скорее затеряться в толпе. Не хочу, чтобы видели, что я провожу праздник с братьями, хотя вряд ли кто-то из моих друзей сейчас здесь. Тиффани тут точно нет, чему я очень рад: люблю иногда побыть в одиночестве.
        Наконец выбираюсь из душных школьных коридоров на свежий воздух, и в уши тут же ударяет гремящая музыка и гул голосов. На трибунах и на самом футбольном поле столпотворение. Сгущающиеся сумерки прорезаны яркими лучами прожекторов. От палаток с закусками исходит тошнотворный запах. Какая гадость… Вот поэтому я терпеть не могу День независимости.
        Вокруг мельтешат люди, то и дело задевая меня плечами. Вдруг вижу Иден. Она стоит на месте и, как и я, растерянно обозревает стадион. Видимо, ее тоже обескураживает такое скопище народу.
        Надо с ней обсудить наш поцелуй. Сейчас или никогда. Как раз нашелся подходящий момент: и я один, и она одна. С трудом подавляя смущение, делаю глубокий вдох и решительно шагаю к Иден.
        - Вот уж никак не думал, что ты любишь гулять в одиночку,  - дружелюбно начинаю я. Приходится чуть повысить голос, чтобы перекричать шум. Иден поворачивается ко мне. Она явно чувствует себя не в своей тарелке, и это даже мило.  - Может, поговорим?
        - Сейчас?  - Иден удивленно оглядывает оживленную толпу.
        - Да, только не здесь.  - Мы должны остаться одни, без посторонних. Эта беседа  - не для чужих ушей.  - Пойдем.
        Мы отправляемся на поиски укромного местечка. Хочу взять Иден под руку, но вовремя спохватываюсь. Пока я не выясню, что она думает насчет того поцелуя, лучше на всякий случай с ней не флиртовать.
        В здании школы полно народу. Заходим в коридор с надписью «вход воспрещен». Надо попасть в какой-нибудь класс, иначе нам никак не остаться наедине.
        Иден молча следует за мной. Может, она не заметила ту надпись. Коридор очень длинный, в нем царит полутьма. Мы идем по нему, пока не оказываемся в тишине. Шум и музыка сюда почти не долетают. Стараясь собраться с мыслями, с минуту рассеянно таращусь на стену и наконец медленно перевожу взгляд на Иден. Ее широко распахнутые светло-карие глаза полны тревоги и даже страха. Господи, с чего же начать? В горле стоит ком. Не желая ходить вокруг да около, начинаю прямо с сути:
        - Ну, и что за фигня была в субботу?
        Видимо, Иден ждала этого разговора не меньше, чем я. Она начинает сбивчиво, взахлеб тараторить:
        - Не знаю. Прости. Ты… ты вывел меня из себя. Я не могла допустить, чтобы ты покупал наркотики, поэтому… так получилось. Это случайность.  - Она умолкает, чтобы перевести дух. А я-то надеялся, что она скажет совсем другое.  - Извини, пожалуйста. Со мной творилось что-то непонятное. Давай считать, что ничего не было, ладно?
        Значит, для Иден произошедшее  - случайность? Ну конечно. Такая девушка никогда бы не обратила на меня внимание, и не только потому, что я ее сводный брат. Ее извинения ранят.
        Сунув руки в карманы, признаюсь:
        - Не могу.
        - В смысле?
        - Я тебя тоже поцеловал,  - напоминаю я. Да, поцеловал, потому что всем сердцем желал этого. Потому что меня непреодолимо тянуло к Иден. Это было осознанное решение.  - И ни о чем не жалею.
        Иден чуть приоткрывает рот. На ее лице проступает растерянность.
        - Не жалеешь?
        Секунду любуюсь ею. Заходящее солнце светит в окно, и в золотистых лучах Иден выглядит милой и невинной. Стоит ли объяснить ей, что я испытываю? Наверное, да. Может, больше такого случая не представится, и я пожалею, что промолчал. К тому же мне нечего терять.
        - Я знал, что делаю,  - наконец произношу я.
        - Но зачем?  - растерянно хлопая ресницами, шепчет Иден.
        Как можно быстрее, чтобы не дать себе передумать, выпаливаю:
        - Потому что я чертовски этого хотел.
        Так оно и есть. Иден сразу меня заинтересовала. Вот почему у меня замирало сердце, когда я ловил на себе ее взгляд. Просто я этого не осознавал, пока наши губы не встретились.
        Отворачиваюсь от Иден и, опершись о стену, тяжело вздыхаю.
        - Хотел?  - повторяет Иден. Ее голос гулко разносится по безмолвному коридору. Словно мы одни во всей школе.  - В смысле?
        - Давай начистоту. Ты мне жутко нравишься.  - Глядя на Иден, стараюсь прочесть по ее лицу, что она думает. Она явно поражена. Признание дается мне с таким трудом, что я невольно начинаю раздражаться.  - Конечно, все это неправильно, потому что ты моя сводная сестра, но я ни хрена не могу с собой поделать. Полный бред! Вижу, на взаимность рассчитывать нечего, раз ты теперь извиняешься.
        Иден предложила мне считать, что ничего не было. Больно даже вспоминать ее слова. Сейчас я не пытаюсь выглядеть крутым. Тайлера Брюса еще никогда не отвергали. Да и на Иден ему плевать. А мне настоящему  - нет.
        - Лучше бы ты не извинялась,  - тихо добавляю я.  - Выходит, для тебя наш поцелуй  - ошибка?
        Иден молчит. Не знаю, о чем она думает, да и, пожалуй, не хочу знать. Если она и раньше была обо мне невысокого мнения, то сейчас наверняка вообще меня презирает. Отныне я для Иден  - чокнутый сводный братец, который к ней пристает.
        - Мне казалось, ты меня ненавидишь,  - после паузы произносит она.
        Такого я не ожидал.
        - Я ненавижу многих, но не тебя!  - Значит, мне все-таки удалось показать себя эгоистичным придурком.  - Просто ты страшно меня заводишь, и это бесит.
        - Все, хватит.  - Иден, покачав головой, отодвигается.  - Ты мой сводный брат. Этим все сказано.
        - Кто придумал эти дебильные порядки?  - Кидаю взгляд за окно, где толпятся тысячи незнакомых людей. Наверное, любой из них с таким же успехом мог бы оказаться моим сводным братом или сестрой.  - Три недели назад я даже не подозревал о твоем существовании. Какая ты мне на фиг сестра? Что за бред  - называть нас родственниками!
        - У тебя уже есть подружка,  - побледнев, шепчет Иден и пятится от меня.  - Тиффани.
        - Зачем мне Тиффани?! Я ее не люблю!  - Я не собирался кричать на Иден, однако не выдержал. Ненавижу Тиффани, ненавижу себя, ненавижу свою безвыходную ситуацию.  - Ты что, не понимаешь? Ее присутствие помогает мне забыться.
        - Что же, черт возьми, ты так стараешься забыть?!
        Я вывел ее из себя, и теперь мы оба орем друг на друга на весь коридор.
        - Да ничего!!!  - Глубоко вздыхаю и пытаюсь обуздать свой гнев. Повел себя как дурак и теперь мне не терпится поскорее сбежать от Иден. Зря я это затеял. Глупо. Разве можно было надеяться, что Иден воспримет наш поцелуй так же серьезно, как я? Я пытался хоть раз в жизни быть честным, а стало только хуже. Держать чувства в себе было бы куда легче. Продолжаю уже спокойнее:  - В общем, я все сказал. Теперь ты знаешь, как я к тебе отношусь, и ясно дала мне понять, что не отвечаешь взаимностью. Добавить мне больше нечего.  - Взъерошив волосы, решительно шагаю в обратном направлении, бросив на ходу:  - Желаю приятно провести вечер.
        В глубине души я раздавлен и унижен. Зачем я выболтал Иден, что запал на нее? Выставил себя полным идиотом! Сейчас я даже смотреть на Иден не могу. Как же мне целое лето жить с ней в одном доме? Мы ведь постоянно будем сталкиваться друг с другом. Это просто невыносимо!
        - Подожди,  - внезапно останавливает меня Иден.
        Не оборачиваясь, замираю. «Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что ты тоже не жалеешь о нашем поцелуе!»  - мысленно умоляю я.
        Спустя пару мгновений в тишине раздается ее хрипловатый голос:
        - Я даже не успела сказать, что ты мне интересен.
        35
        Пятью годами ранее
        В понедельник перед школой заезжаю к доктору Колману, и он накладывает мне гипс.
        Во время обеда в столовой ребята с энтузиазмом делают на гипсе надписи, передавая друг другу черный маркер.
        Меган, высунув кончик языка, старательно выводит свое имя и окружает его цветами. Конечно, цветочки на гипсе  - это отстой, но я безропотно терплю ее художества. В конце концов, лучше уж это, чем корявый автопортрет, который попыталась изобразить Рейчел.
        - Моя очередь!  - Джейк отнимает у Меган маркер и хватает меня за руку.
        - Только без глупостей,  - предупреждаю его.
        В прошлый раз Джейк нарисовал сиськи, и маме пришлось их закрашивать, после чего мой гипс смотрелся совсем уж по-идиотски. А я хочу, чтобы сейчас он выглядел круто. Может, это последний гипс в моей жизни.
        Отец и пальцем меня не тронул с тех пор, как три дня назад обещал, что никогда не причинит мне боль. В выходные я был настороже. Отец не подходил ко мне близко и всегда думал, прежде чем что-то сказать. А вчера, разозлившись из-за чего-то, просто вышел из комнаты. Он по-прежнему настаивает, чтобы я хорошо учился. Да я и не возражаю.
        Мне кажется, в этот раз отец говорил правду. Теперь он станет добрым, ему не за что будет извиняться. Все закончилось. Мы сможем жить как раньше: смотреть вместе телевизор, играть на лужайке… Он начнет помогать мне с уроками и вообще вести себя как любящий отец. Все вернется на свои места.
        Во мне возродилась надежда. Я давно не был таким счастливым.
        - Готово!  - провозглашает Джейк и, озорно улыбаясь, откидывается на спинку стула.
        Скашиваю глаза на гипс. Этот придурок накалякал что-то непонятное, отдаленно напоминающее черта с рожками, а внизу подписал: «Джейк круче тебя». Что ж, я не удивлен. В любом случае, чтобы испортить мне настроение, такой фигни недостаточно.
        - Мило,  - улыбаюсь я.
        Джейк мрачнеет. Похоже, он разочарован, что я не запустил в него тарелкой. Забираю у него маркер и протягиваю Дину.
        - Напишешь что-нибудь?
        - Ага.  - Дин подвигается ко мне и, найдя на гипсе свободное место, начинает что-то карябать маркером.  - Как ты вообще умудрился снова сломать руку?
        - Ну, это же Тайлер! Ходячая катастрофа,  - насмешливо комментирует Рейчел.
        - Точно,  - легко соглашаюсь я.
        Они еще не знают, что все мои падения и травмы закончились. Отныне  - никаких шишек и синяков. Никаких оправданий и отговорок. Никакого вранья.
        Дин откладывает маркер. Он нацарапал на гипсе свое имя и пожелал скорейшего выздоровления. Дин всегда был добрым и вежливым. Полная противоположность Джейку с его чертями и сиськами.
        Оглядываю приятелей. Все они уже оставили подписи, кроме новенькой, Тиффани. Она сидит с краю и молча наблюдает за нами, закусив губу. Вообще-то Тиффани уже не совсем новенькая: с тех пор, как она появилась, прошли две недели, и все это время она присоединяется к нам за обедом.
        Глядя ей в глаза, протягиваю руку и улыбаюсь.
        - Подпишешь?
        - Ты правда этого хочешь?  - Тиффани с неискренним удивлением округляет глаза.
        Как будто я мог поступить иначе. Тиффани считает нас своими друзьями, и не предложить ей отметиться на гипсе было бы невежливо.
        - Угу.
        Подхватив ранец, она встает, подходит ко мне и садится на соседний стул. Откинув с лица прядь волос, Тиффани выводит свое имя, а под ним  - сердечко. После этого кладет маркер на стол и достает помаду. Мы все молча наблюдаем, как она тщательно красится, а потом, приподняв мою загипсованную руку, целует ее, оставив прямо над своим именем темно-розовый отпечаток.
        - Вот такая будет моя подпись  - единственная и неповторимая,  - с улыбкой заявляет Тиффани.  - Как и я сама.
        - Ой, кажется, у меня сломались губы,  - встревает Джейк.  - Хочешь их тоже подписать?!
        36
        Наши дни
        Неожиданно начинает грохотать салют. Небо озаряется, окрашиваясь в голубой и розовый, зеленый и желтый цвета. Мы с Иден молча выглядываем в окно. Толпы зрителей на футбольном поле и трибунах шумят и ликуют. Яркие всполохи освещают коридор и отражаются в светло-карих глазах Иден. Смотрю на нее  - и не могу оторваться.
        - Значит, считаешь меня интересным?  - огорченно переспрашиваю я, словно пробуя это слово на вкус. Никогда не думал о себе в таком ключе. К тому же я хотел услышать совсем другое.  - Только и всего?
        - Мы опоздали на салют,  - жалобно бормочет Иден, отвернувшись к окну.
        - Плевать я на него хотел!  - рявкаю я. Как она может в такой момент думать о салюте? Есть вещи поважнее! Например, что она имеет в виду, называя меня интересным?  - Ты надо мной издеваешься, да?
        Какое разочарование! А я так надеялся на что-то большее!
        - Ты выстроил стену между собой и миром.  - Голос Иден подрагивает. Может, моя резкость ее напугала? Или на этот раз она боится себя самой?  - А я пытаюсь за нее заглянуть.
        Вот черт! Сердце пропускает удар. Притворяюсь, что ничего не понял.
        - Какую еще стену?
        Задумчиво потупившись, Иден нервно закусывает губу.
        - Раньше я этого не осознавала.  - Она вновь поднимает на меня взгляд.  - Ты закрылся от всех, чтобы никто не догадался, какой ты настоящий. И мне интересно, почему.
        - Мне абсолютно до лампочки, что ты там себе вообразила,  - парирую я. Никто еще не осмеливался разбирать меня по косточкам и делать какие-то там выводы. Моя жизнь рушится, и даже сама мысль о том, что Иден станет об этом известно, невыносима.  - Думай обо мне что хочешь.
        - Что хочу?  - повысив тон, переспрашивает Иден. К ней вернулась уверенность. Она вновь готова испытывать меня, отстаивать свою точку зрения, называть вещи своими именами. И такой нравится мне еще больше!  - Так вот, я думаю, что ты заносчивый кретин. Даже не можешь ни с кем нормально общаться. Боишься, как бы не заметили, что твоя крутизна  - всего лишь пустая бравада.
        Не похоже, что я хорошо справляюсь со своей ролью: Иден видит меня насквозь и не сомневается, что все это  - напускное. Но мне-то надо убедить ее в обратном! Нельзя допустить, чтобы Иден поняла, какой я слабый и уязвимый. Нет, я докажу, что она не права!
        - Ты несешь какую-то чушь.
        - Подожди, это еще не все.  - Иден глубоко вдыхает.  - Еще я думаю, что ты форменный идиот. Невесть что о себе возомнил. Считаешь, что быть циничной сволочью  - круто… Тайлер, честное слово, это жалкое зрелище!
        Еле сдерживаюсь, чтобы не взорваться: «Хватит твердить про жалость!» Вместо этого вставляю:
        - Сейчас я и вправду чувствую себя полным идиотом: приперся сюда, признался, что неравнодушен к тебе. Вообще-то могла бы отшить меня как-нибудь поделикатней.
        Я поведал Иден, что она мне небезразлична, а она все поставила с ног на голову и обернула против меня. Больно такое от нее слышать. Надо было сразу уйти и не задерживаться.
        - Да ладно? А я-то считала, что такому крутому, как ты, все нипочем.
        Она снова поддевает меня, чтобы заставить раскрыться. Сую руки в карманы и отворачиваюсь к окну. Там по-прежнему раздаются залпы салюта, и небо попеременно окрашивается в разные цвета. Размышляю над заявлением Иден. Хотя мне страшно, что она может выведать мои тайны, в глубине души я рад, что Иден не отступает. Я нарочно отталкиваю от себя людей, и все же мне безумно хочется, чтобы хоть кто-то меня наконец понял, утешил, пообещал, что все будет хорошо. Покосившись на Иден, бормочу:
        - А если я не такой? Я думал, что ты давно меня раскусила.
        Вот я и сбросил маску.
        В глазах Иден мерцают вспышки салюта. Растерянность на ее лице сменяется смятением, а затем страхом. Именно так она смотрела на меня в субботу после того, как мы поцеловались. В тот момент я и понял, что запал на собственную сводную сестру.
        - Боюсь,  - тихо произносит она,  - ты мне тоже нравишься.
        Что?! Сердце замирает.
        - Нравлюсь?  - каким-то чужим голосом переспрашиваю я.
        - Да.  - Она на минуту зажмуривается и прерывисто вздыхает. Именно это я и мечтал услышать. Но что ее так пугает?  - Прости.
        - Да сколько можно извиняться?  - Почему Иден все время просит у меня прощения? Конечно, происходящее сложно принять, ведь мы сводные брат и сестра. Но мне это не мешает. Надеюсь, ей тоже.
        Медленно приближаюсь к Иден.
        - Не жалей ни о чем.
        Она поднимает на меня свои светло-карие глаза. Мне безумно хочется снова ее поцеловать, ощутить вкус губ и теплоту кожи. Медленно провожу по ее руке от локтя к запястью и приобнимаю за талию.
        - Что ты делаешь?  - шепчет Иден и отводит взгляд. Она очень напряжена и вся дрожит.
        Начинаю осторожно, одним пальцем, поглаживать ее по бедру. От пробежавшей между нами искры воздух словно накаляется. Я знаю: Иден тоже этого хочет. Наклоняюсь и целую ее в подбородок. Мои губы движутся выше… добираюсь до уголка рта и останавливаюсь.
        Тишина кажется волшебной и хрупкой, и все же решаюсь ее нарушить.
        - Можно тебя поцеловать?
        - Ты мой сводный брат,  - почти беззвучно возражает Иден.
        Мы стоим вплотную, от ее близости перехватывает дыхание.
        - Не думай об этом,  - прошу я.
        Не в силах больше сдерживаться, припадаю к ее губам  - таким выразительным и теплым. Целую Иден так, как никого никогда не целовал, медленно и нежно. Не могу от нее оторваться. Мир вокруг растворяется. Я не слышу больше грохота салюта. Чей-то далекий голос зовет нас, но слов не разобрать. Сейчас есть только Иден. Запускаю пальцы в ее шелковистые волосы. Мне хочется дотронуться до ее гладкой, нежной кожи, и я не могу противиться этому желанию. Кладу ладонь ей на талию и еще крепче прижимаю к себе. Наш поцелуй становится еще более страстным и проникновенным. Сердце отчаянно колотится, голова кружится. Иден откликается на каждое мое движение, полностью уступая инициативу. Мягко запрокидываю ей голову, чтобы сделать поцелуй еще глубже. Боже мой, как хорошо…
        Внезапно в мое сознание врывается резкий окрик:
        - Все, закругляйтесь! Пора и честь знать!
        Иден застывает от испуга.
        - Черт!  - бормочу я и неохотно отстраняюсь. Пригладив волосы, оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что за идиот нас прервал и все испортил, и встречаюсь с сердитым взглядом полицейского. Складываю руки на груди и возмущенно смотрю на него. Все произошло так неожиданно, что я даже не заметил, как вновь машинально натянул привычную маску крутого парня.  - Какие-то проблемы?
        - Вы незаконно проникли на закрытую территорию,  - отчеканивает коп, с подозрением глядя на нас с Иден.
        - Проникли на закрытую территорию?  - Да он смеется! Или просто упивается своей властью.  - Вам что, заняться нечем? Лучше бы не допускали там, на поле, пьяных драк.  - Киваю на окно, за которым по-прежнему толпится народ и раздаются залпы салюта. Наверняка стражи порядка там куда нужнее, чем здесь. В конце концов, сегодня четвертое июля, День независимости.
        - Полегче, парень,  - подбоченясь, рявкает полицейский.  - Вы зашли на перекрытую территорию, и я даю вам шанс самостоятельно ее покинуть, иначе придется вас принудить.
        - Принудить?  - едва не рассмеявшись, переспрашиваю я. Так он нам угрожает? Тоже мне преступление.  - Вы что, не видите, мы сейчас немного заняты?
        - Тайлер, пойдем.  - Иден тянет меня за футболку.
        Ну нет, Тайлер Брюс так легко не сдается! С места не сдвинусь!
        - Вижу я, чем вы тут заняты,  - презрительно фыркает коп. Он что, все это время за нами подглядывал? Вот же гад!  - Я не намерен с вами препираться. Немедленно покиньте помещение. Не испытывай моего терпения, сынок.
        - Это всего лишь чертов коридор,  - всплеснув руками, напоминаю я. Мы уйдем, но только после того, как я еще раз поцелую Иден. Нас так не вовремя прервали!  - Мы же не в Белый дом проникли. Вы что, подождать не можете?
        - Ты не понимаешь слова «нет»?  - Похоже, полицейский начинает злиться.  - Отец не научил тебя послушанию?
        Во мне вскипает ярость.
        - Ах ты сволочь!
        Сжав кулаки, угрожающе наступаю на копа. Если бы он не был полицейским, я бы его ударил. Что он о себе возомнил? Отец меня только и учил, что гребаному послушанию!
        - Все, мое терпение лопнуло.  - Коп отстегивает от ремня наручники.  - Я предлагал вам покинуть территорию, вы не подчинились. Кроме того, ваше поведение неприемлемо, поэтому я арестовываю вас на основании статьи шестьсот два.
        Вот черт! Только этого не хватало! Я же должен был сидеть тише воды ниже травы и ни в коем случае не привлекать к себе внимания полиции. Краем глаза замечаю, что Иден разинула рот от изумления и испуга.
        В этот момент полицейский добавляет:
        - Обоих.
        37
        Пятью годами ранее
        В пятницу отец берет отгул на вторую половину дня. Когда Хью привозит меня из школы, папа сидит на кухне. Обычно он не приносит из офиса никаких бумаг, но сегодня весь стол завален документами, папками и ручками. Отец в ослабленном галстуке, ероша волосы, внимательно просматривает какой-то отчет. Рядом стоит позабытая чашка с кофе.
        В доме тихо. Наверное, Джейми и Чейз наверху. С тех пор как отец отнес приставку в их комнату, они пристрастились к видеоиграм.
        Придвинув стул, сажусь напротив отца и улыбаюсь. Он, не поднимая головы, кидает на меня взгляд и улыбается в ответ  - впрочем, довольно натянуто. Он явно чем-то обеспокоен: на лбу у него собрались морщинки.
        - Вот, пытаюсь разобраться…
        - В чем?
        - Ты пока не поймешь. Тебе еще нужно подрасти.  - Со вздохом отложив бумагу, отец трет виски и бормочет себе под нос:  - Сколько же всего навалилось… Почему счета пропали именно сейчас, когда уволились сразу двое сотрудников?
        Раньше в папиной строительной компании «Грейсоны» все было хорошо. Отец с успехом открывал офисы по всему западному побережью. Однако в последние два года дела не ладятся. Он сильно нервничает, потому и срывается на мне.
        Мама всегда подбадривает его, но сейчас ее нет дома. Значит, придется мне взять это на себя. Не хочу, чтобы отец переживал. Боюсь, что он снова разозлится…
        - Пап, ты справишься. Ты же для того и учился в колледже, чтобы уметь решать все проблемы.
        - Нет.  - Отец отрывается от бумаг и, облокотившись на стол, смотрит на меня.  - Я учился в колледже, чтобы ты ни в чем не нуждался. Видишь ли, Тайлер, в юности я был круглым дураком. Плевал на все. Чуть не остался на второй год просто потому, что не хотел учиться. Школа  - отстой! Твоя бабушка со мной намучилась.  - Он усмехается.  - В шестнадцать я влюбился в твою маму. Брал без спросу отцовский грузовик и гонял к ней на свидания. Мы вместе пили дешевое пиво. А потом… Ну, ты же слышал, откуда берутся дети… Правда, мы не ожидали, что так быстро станем родителями…
        - Фи,  - бормочу я, с отвращением морща нос.
        Мне уже рассказывали, что, когда я родился, родители были очень молоды. Думаю, больше мне ничего знать не надо. А то прямо противно…
        - Уверен, в шестнадцать ты будешь иного мнения,  - шутит отец и, приподняв бровь, добавляет уже серьезнее:  - Но лучше все-таки не раньше восемнадцати.
        - Пап!  - Я чувствую, что краснею.
        - Ладно-ладно!  - смеется отец и ласково продолжает:  - Короче, мы поняли, что, если вылетим из школы, нам придется растить тебя в какой-нибудь развалюхе и едва сводить концы с концами. А мы хотели для тебя самого лучшего, поэтому закончили школу и поступили в колледж.  - На секунду он умолкает.  - Тайлер, мама целых семь лет отучилась на юридическом. С тремя детьми! Ты хоть представляешь, как это тяжело?
        Киваю. Конечно, я помню, как мама до утра просиживала над учебниками.
        - А все потому, что мама тебя очень любит. И я тоже. Теперь у тебя есть все, что нужно. Правда?
        Опять киваю. Отец вздыхает и, обогнув стол, садится рядом со мной.
        - Поэтому я заставляю тебя так много учиться.  - До меня наконец доходит, к чему он клонит.  - Иногда я веду себя как сволочь, но на самом деле очень переживаю, как бы ты не повторил моих ошибок. Ты должен показывать блестящие результаты и поступить в самый престижный колледж. Мы даже готовы оплатить твою учебу в университете Лиги плюща. Главное, чтобы ты добился успеха!
        Я растерянно хмурюсь.
        - Ты думаешь, меня примут в университет Лиги плюща?
        - А почему бы и нет?  - пожимает плечами отец.  - Ты получишь диплом инженера-строителя и будешь вести дела фирмы куда лучше, чем я.  - Он смотрит на меня с гордостью и любовью.  - Договорились?
        - Договорились.
        Мне не хватает духу признаться, что я не хочу быть инженером-строителем и вести дела фирмы. Просияв, отец заключает меня в объятья.
        38
        Наши дни
        - Кто тебя за язык тянул?  - возмущенно шепчет Иден, потирая лоб и виски.
        Мы сидим в обезьяннике местного полицейского отделения. Наших родителей уже вызвали сюда, и чем дольше мы их ждем, тем сильнее беспокоится Иден. Она никогда прежде не попадала в подобный переплет. Я бы ее обнял, но мне мешает присутствие «сокамерников». Например, вон той пьяной в стельку девицы на высоких каблуках, которая в знак протеста валяется на полу, визжит и ругает копов на чем свет стоит.
        - Просто попался гад какой-то,  - оправдываюсь я. Прислонившись к стене, наблюдаю за полицейскими, которые шныряют туда-сюда, болтают друг с другом, отвечают на звонки. Ненавижу копов!  - Хотя все они гады.
        Вообще это неправда. Есть и исключения. Например, полицейский Гонсалес из Санта-Моники. Он мне нравится.
        - Да никто бы нас сюда не потащил, если бы мы сразу ушли,  - сокрушается Иден.
        Она злится на то, что я ее в это втянул. Согласен: из-за меня она попала в обезьянник. Но по опыту знаю, что Иден напрасно нервничает.
        Наклоняюсь вперед и смотрю в пол.
        - Мама нас обязательно вытащит,  - уверяю я Иден.
        Она сидит рядом, однако мы не касаемся друг друга. Сейчас нельзя: все-таки мы тут не одни.
        Иден закатывает глаза.
        - С чего вдруг? Потому что она юрист?
        - Потому что она меня уже вытаскивала. И не один раз,  - выпрямившись, объясняю я.
        Очень удобно, когда мама  - адвокат. Конечно, она специализируется на гражданских делах, но может разобраться и в криминальных. Мама очень переживает, когда я попадаю в переделки, и всегда меня выручает. Пять лет назад по семейным обстоятельствам ушла с работы, а навыки остались.
        - Не один?  - повторяет Иден и, прищурившись, с любопытством глядит на меня.  - Сколько же раз тебя арестовывали?
        - Один-два…  - пожимаю плечами и лукаво усмехаюсь.  - Может, несколько.
        - И за что?
        - Да так, за всякую фигню…  - Задумываюсь, припоминая. С тех пор прошло довольно много времени. Встав с лавки, начинаю прохаживаться туда-сюда.  - Драка, вандализм, нарушение общественного порядка,  - как можно беззаботнее перечисляю я. Мне не стыдно признаваться  - я никого не убил и не ограбил.  - И незаконное проникновение.
        - По крайней мере, ты никого не замочил.  - Иден чуть улыбается.
        - Пока нет.  - Вспоминаю отца.  - Хотя кое-кто уже есть на примете.
        По-видимому, я говорил с чересчур мрачным видом. Да и вообще, в каждой шутке есть доля истины. Как бы то ни было, Иден, похоже, восприняла мои слова всерьез. На ее лице отражается ужас.
        - Иден!  - Рассмеявшись, качаю головой.  - Ну что ты, в самом деле?
        - Никак не могу привыкнуть к твоему чувству юмора.  - Иден складывает руки на груди и, помолчав, шутливо добавляет:  - Я даже не подозревала, что оно у тебя есть.
        Широко улыбаюсь.
        - Еще какое!
        Мне нравится, когда мы с Иден поддразниваем друг друга. Я больше ни с кем так не разговариваю, только с братьями.
        - Брюс, Манро!  - неожиданно раздается чей-то голос.
        Резко повернувшись, вижу полицейского Грина, который пялится на нас через решетку. Это не тот коп, который нас арестовал. С Грином мы встретились уже тут, в отделении. Более или менее нормальный парень.
        - Пришли ваши родители.
        - Все, мы трупы,  - поднимаясь с лавки, испуганно бормочет Иден.
        - Молчи!  - Предостерегающе смотрю на Иден. Ей надо успокоиться.  - Говорить буду я.
        - Следуйте за мной,  - командует полицейский Грин, отпирая дверь.
        Мы идем за ним. Иден плетется сзади, я слышу ее учащенное дыхание. Конечно, мама и Дейв будут не в восторге от нашей выходки, но ведь копы не предъявляют нам никаких обвинений. Во всяком случае, пока. Так что, надеюсь, все обойдется.
        Полицейский Грин заводит нас в кабинет, где ждут родители.
        Мама поджала губы. На ее лице застыло непроницаемое выражение профессионального юриста. Не сомневаюсь: она меня жалеет. Просто здесь ей нельзя это показывать. Мои проступки не сердят, а огорчают ее: у меня рушится жизнь, а мама ничего не может сделать.
        Дейв, напротив, аж побагровел от гнева. Подбоченясь, он сурово смотрит на нас.
        - Что вы, черт возьми, творите?
        Вступает мама. У нее куда быстрее получится договориться с полицией.
        - Инспектор…  - Она сосредоточенно щурится на его бейдж, хотя у нее прекрасное зрение.
        - Грин,  - подсказывает полицейский.
        - Инспектор Грин,  - начинает мама, пожимая ему руку,  - объясните, пожалуйста, на каком основании арестованы наши дети? Да, имейте в виду, я юрист.
        При этих словах мама улыбается и многозначительно приподнимает брови. Она прекрасно знает, что делает. Мне нравится, когда мама становится такой сильной, спокойной, уверенной в себе.
        - Они задержаны в соответствии со статьей шестьсот два Уголовного кодекса за незаконное проникновение на территорию старшей школы Калвер-сити.  - Полицейский неловко переминается с ноги на ногу.  - Только несколько коридоров учебного заведения и стадион были открыты для посетителей на время салюта. Задержанных обнаружили в закрытой части.
        - Да вы что?  - Мама едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Такое впечатление, что она ожидала услышать что-то более серьезное.  - Дети заблудились, и их за это забрали в полицию?
        - Мэм, арест произведен не мной. Коллега Салливан несколько раз просил их уйти, однако ваш сын отказался и вел себя вызывающе.  - Покосившись на меня, полицейский добавляет:  - Конечно, инспектор Салливан не слишком терпелив…
        «Не слишком терпелив»  - это мягко сказано! Он нам и пяти минут не дал!
        - Я сама была сегодня вечером в этой школе,  - хладнокровно возражает мама.  - И действительно видела табличку «Вход воспрещен». Но нигде не было написано, что проникновение на закрытую территорию  - это преступление. Значит, дети не были должным образом проинформированы, что их действия незаконны. И отсутствие терпения у вашего коллеги  - недостаточное основание для их ареста.
        Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться,  - у Иден такой забавный, перепуганный вид… На всякий случай зажимаю рот рукой.
        - Может, не будем возиться с документацией и сочтем, что недоразумение исчерпано?  - Инспектор Грин вновь протягивает маме руку.
        - Достойное предложение, инспектор,  - соглашается мама и, обменявшись с ним рукопожатием, быстро оборачивается к Дейву. Тот коротко кивает и, хлопнув в ладоши, с плохо скрываемым раздражением командует:
        - Так, вы оба,  - марш в машину!
        Уверен, стоит нам оказаться на улице  - и Дейв с ходу выплеснет на нас все, что у него накипело. Скорее всего, посадит меня под домашний арест еще лет на десять, а потом заверит Иден в своей любви.
        - Злой как черт,  - бормочу я.
        Мама остается улаживать дела в участке, а мы вслед за Дейвом выходим из кабинета и направляемся к парковке.
        Уже стемнело и похолодало. Сомневаюсь, что мы продолжим праздновать День независимости…
        В мамином «Рендж Ровере» нас ждет Джейми; рядом посапывает Чейз. Смешно: родители злятся на нас за незаконное проникновение, а сами сажают четверых на заднее сиденье, хоть это и запрещено.
        - И что же вы натворили?  - интересуется Джейми.
        Оглядываюсь на Иден и непроизвольно улыбаюсь.
        - То, на что не имели никакого права.
        Мы забираемся в машину. Бережно пересаживаю спящего Чейза ближе к двери, и снова оказываюсь прижат к Иден. Не представляю, как выдержу дорогу домой. Мне и по пути сюда было невыносимо тяжело сидеть, касаясь Иден. Что же будет теперь, когда мы всего полчаса назад целовались…
        Как ни странно, Дейв ведет себя довольно спокойно, разве что слишком сильно сжимает руль. Может, потому что здесь его дочь.
        В «Рендж Ровер» садится мама и, скрестив руки на груди, отворачивается к окну. Теперь Дейв точно ничего мне не скажет, даже если собирался.
        - Мам, лихо ты!  - Пытаясь разрядить обстановку, кладу руку ей на плечо.  - Теперь они не скоро очухаются.
        - На твоем месте я бы помалкивала,  - не поворачивая головы, осаживает меня мама и стряхивает мою ладонь.  - В следующий раз я не буду тебя вызволять. Ты очень меня огорчил!
        - Иден, ты тоже меня огорчила,  - подхватывает Дейв довольно резким тоном, хотя и не так возмущенно, как обычно. Заведя машину, начинает выруливать со стоянки.  - Какого черта вас туда понесло? Ведь мероприятие проходило снаружи!
        - Внутри было кое-что поинтереснее,  - замечаю я.
        Иден сидит насупленная, и это смотрится очень мило. То, что произошло между нами,  - настолько неправильно, что даже… забавно. А необходимость скрывать тайну от родителей только добавляет случившемуся остроты. Мама и Дейв никогда не узнают, чем мы занимались там, в коридоре. Любопытно, насколько далеко можно зайти прямо у них на глазах. В темноте незаметно глажу Иден по бедру.
        - Хватит дерзить!  - вскипает мама. Видимо, на этот раз я не на шутку вывел ее из себя.  - Я могла бы оставить вас в участке на всю ночь, ясно? Поэтому, Тайлер, сиди и не выступай!
        Черт! Мама редко повышает на меня голос. Конечно, ей со мной тяжело. Не мудрено, что она злится.
        Послушно умолкаю и до самого дома не произношу ни слова. Переключаю внимание на Иден: всю дорогу незаметно дотрагиваюсь до ее руки и колена. Иден смотрит в окно, и светофоры отбрасывают на ее лицо разноцветные блики.
        Время пролетает незаметно, в полночь мы уже подъезжаем к дому.
        Дейв на руках выносит из машины спящего Чейза и поднимает его на второй этаж, чтобы уложить в постель. Джейми бежит следом.
        - Тайлер, ума не приложу, как с тобой говорить. Я… В общем, с меня довольно,  - бормочет мама, запирая дверь. Видно, что она безумно устала. Повернувшись к нам, мама глубоко вздыхает и с вежливой улыбкой просит:  - Иден, иди спать.
        Так она намекает, что хочет остаться со мной наедине. Иден не спорит и направляется наверх, а мама идет на кухню. Я понуро следую за ней. Мне не по себе. Очень не люблю расстраивать маму…
        - Понимаю, что тебе сегодня особенно тоскливо, Тайлер,  - тихо и ласково начинает мама, облокотившись на столешницу.  - Но, пожалуйста, перестань так себя вести. Иначе, боюсь, когда-нибудь ты вляпаешься в серьезные неприятности.
        Например, в наркоторговлю? Нахмурившись, киваю, чтобы показать, как внимательно ее слушаю.
        - Прости, мам. Мне стыдно.
        Это правда. Мне действительно стыдно за то, что я все время ее подвожу.
        - Знаю.  - Мама грустно улыбается.  - Доброй ночи, Тайлер.
        - Доброй ночи,  - мямлю я и бреду наверх.
        Собираюсь уйти к себе, когда замечаю, как в свою комнату проскальзывает Иден, и быстро вхожу туда вслед за ней. В конце концов, мы еще не определились, как нам быть дальше.
        Иден подскакивает от неожиданности.
        - Привет,  - шепчу я и, не придумав, что еще сказать, рассеянно оглядываюсь по сторонам.
        - Ну, привет. Что тебе сказала мама?
        - Ничего особенного.  - Иден, наверное, все еще обижается за то, что из-за меня попала в полицию, поэтому решаю начать с извинений.  - Прости, я зря все это устроил. Надо было сразу уйти, как только коп появился.
        Иден слегка хмурится.
        - Да ладно…
        Я уже собираюсь завести речь о наших отношениях, но тут мой мобильный начинает вибрировать. Достаю его из кармана. На экране высвечивается: Тиффани. Ну конечно, она же всегда звонит около полуночи, если мы днем не общались. Как некстати… Иногда я сбрасываю ее звонки, но сейчас, когда Тиффани меня шантажирует, придется взять трубку. Нельзя ее злить, не то мне не поздоровится.
        - Тиффани. Извини, надо с ней поговорить, иначе она совсем взбесится.
        Иден, побледнев, потрясенно смотрит на меня. Чувствую себя настоящей сволочью. Сначала признаюсь Иден, что она мне нравится, целую ее, а потом фактически посылаю куда подальше, потому что на связи моя девушка!
        Телефон продолжает надрываться.
        - Прости, я должен,  - тихо добавляю я.
        Я так виноват перед Иден! Жаль, что я не могу объяснить ей, в какую ситуацию угодил. Ох, до чего все запутано…
        Если я и дальше не буду отвечать, Тиффани скинет звонок. К тому же Иден выглядит такой несчастной и потерянной, что я больше не в силах на нее смотреть. Быстро выхожу за дверь и, приложив мобильный к уху, прохладным тоном спрашиваю:
        - Привет, как дела?
        - С Днем независимости, малыш!  - радостно верещит Тиффани, и я едва сдерживаюсь, чтобы не отшвырнуть телефон.
        39
        Пятью годами ранее
        Солнечным субботним утром мы с братьями бежим вниз и, толкаясь, протискиваемся в родительскую спальню.
        - С днем рождения, папа!  - хором кричим мы.
        Родители уже встали, хотя им сегодня не надо идти на работу. Мама сидит у зеркала и красится, отец надевает футболку. По дому разносится аромат кофе.
        Папа добродушно улыбается.
        - Вы сегодня ранние пташки!
        Чейз и Джейми виснут у него на шее, а я остаюсь в сторонке. Прислонившись к двери, наблюдаю, как отец заключает их в объятия.
        - Теперь ты начнешь седеть?  - интересуется Чейз.
        - Надеюсь, не начну еще лет двадцать.  - Отец проводит рукой по густым темным волосам.
        - Да уж, лучше не надо,  - поддерживает мама.
        Он оглядывается на нее с деланым возмущением. Подойдя ближе, мама целует отца и сжимает его руку.
        - Питер, я пошутила. Ты у меня самый очаровательный! Уверена, седина тебя ничуть не испортит.  - Приобняв Джейми и Чейза, она спрашивает:  - Проголодались? Я приготовила бекон! Папин любимый!
        Они втроем уходят на кухню, а я остаюсь наедине с отцом.
        - Feliz cumpleanos,  - после недолгого молчания с улыбкой произношу я.
        Это значит «С днем рождения». Отец любит, когда я говорю с ним по-испански. Он пытается учить испанскому и Джейми с Чейзом, но им иностранный язык дается тяжелее, чем мне.
        Ласково улыбнувшись, папа благодарит:
        - Gracias.
        Уже две недели прошло с тех пор, как отец обещал не распускать руки. За все это время он и пальцем меня не тронул.
        Приблизившись ко мне, отец приподнимает бровь.
        - Ты не считаешь меня старым?
        - Пока нет.
        - Ведь еще каких-то лет тридцать, и мне стукнет шестьдесят!
        Мы оба смеемся, а потом папа кладет ладони мне на плечи и ведет меня на кухню.
        Там что-то бормочет телевизор, на сковородке шкварчит бекон, а мама, мурлыкая какую-то песенку и пританцовывая, наливает себе и отцу кофе.
        Чейз барабанит по столу двумя ложками, а Джейми пьет молоко прямо из пакета. Фу, как некрасиво.
        Мы садимся за стол, на котором уже лежат открытки и посылки от папиных друзей и родственников. Есть подарки и от нас с Джейми и Чейзом, хотя на самом деле их выбирала мама. А вот поздравления мы вчера писали сами.
        Мама вручает отцу чашку с кофе и, положив руку на спинку его стула, кивает на открытки.
        - Вот, почитай!
        Ее глаза весело поблескивают.
        - Сначала мою!  - требует Чейз и, вытащив из кучи одну из карточек, нетерпеливо сует ее папе, едва не опрокинув на него кофе.
        - Конечно, давай.
        Отец отставляет чашку и по очереди читает наши открытки: сначала Чейза, потом Джейми, а затем мою. Внимательно слежу за ним. Вчера я вывел на карточке всего две строчки по-испански: «Feliz cumpleanos! Te amo, Papa»[4 - С днем рождения! Я люблю тебя, папа (исп.).].
        Отец читает мое поздравление и, просияв, поднимает на меня счастливые глаза. Я чувствую, что краснею. Не знаю, почему. Возможно, потому что впервые за долгое время написал, что люблю его, от чистого сердца, а не чтобы его задобрить. Смутившись, отвожу взгляд и наливаю себе апельсинового сока.
        - У меня для тебя сюрприз,  - сообщает мама, когда отец надрывает конверт с ее открыткой.
        Папа с любопытством оборачивается к ней. Мама, наклонившись, обнимает его сзади, прижимается к нему щекой и шепчет:
        - Мы… едем… в Вегас! В следующие выходные. Только вдвоем. С днем рождения!  - И она чмокает его в шею.
        - В Вегас?  - словно не веря, повторяет отец, удивленно моргая. От изумления его голос звучит выше, чем обычно. Он запрокидывает голову, чтобы посмотреть на маму, и сжимает ее ладонь.  - Правда? Элла, ты что… не надо было…  - Он вытягивает губы, и мама, улыбнувшись, целует его.  - Спасибо! Это лучший подарок! Обожаю тебя!
        - А как же мы?  - обиженно вмешивается Джейми.
        Родители слишком заняты друг другом, чтобы обращать на него внимание. Сразу видно, что они очень друг друга любят. И мне это нравится.
        - Тем, кто моложе двадцати одного, в Вегасе делать нечего,  - смеясь, объясняет мама Джейми и Чейзу.  - Простите, ребята, придется вам пожить пару дней у бабушки с дедушкой.
        - Зато сегодня мы хорошо повеселимся вместе!  - подмигивает нам папа.  - Как насчет кафе-мороженого?
        Ух ты! Отец сто лет не водил нас в кафе! Чейз, восторженно ахнув, улыбается до ушей. У него не хватает нескольких зубов. Какой же он еще маленький… Улыбаюсь ему в ответ.
        Папа доволен. Да что там, счастлив! Мы все счастливы.
        40
        Наши дни
        Люблю тренироваться с Дином в спортивном зале. Физические нагрузки тоже помогают забыться, к тому же они полезны для здоровья. А еще мне нравится общаться с Дином без посторонних. Он  - единственный из компании, с кем у меня действительно дружеские отношения. Когда нам было по четырнадцать лет, мы начали заниматься на тренажерах в гараже у отца Дина, а приблизительно год назад перебрались в фитнес-клуб в центре города.
        Я стараюсь накачать мощные мускулы. В детстве я был хилым и не мог за себя постоять. Теперь в случае чего сумею себя защитить, и от этой мысли мне становится легче.
        Весь взмыленный, я с натугой выжимаю тяжеленную штангу, а Дин на всякий случай слегка поддерживает ее, чтобы она меня не придавила. Его помощь очень кстати, потому что мое левое запястье иногда подводит. Оно гораздо слабее правого.
        - Можно у тебя кое-что спросить?
        Перевожу взгляд на друга. Дин выглядит встревоженным и озабоченным. Коротко кивнув, в очередной раз с усилием выпрямляю руки.
        - Что с тобой случилось на вечеринке у Рейчел? Ты буквально вырубился. Ты же не…  - Дин оглядывается, чтобы проверить, не подслушивает ли кто, и понижает голос,  - не был под кайфом?
        Его вопрос меня раздражает и одновременно придает мне энергии. Последний раз с трудом подняв штангу, кладу ее на место и, выдохнув, сажусь, давая рукам отдохнуть.
        - Нет, просто хватил лишнего,  - честно признаюсь я.
        Я в любом случае не рассказал бы Дину о своих делах с Декланом, но сейчас мне даже врать не пришлось.
        - Лишнего  - это мягко сказано,  - замечает Дин.  - Ты отключился еще до полуночи. Из-за тебя Кайл Харрисон чуть не попал в больницу.
        - Да ладно!  - хмыкнув, вытираю полотенцем пот с лица, стараясь выровнять дыхание. Дин кидает мне бутылку с водой, и я ловко подхватываю ее одной рукой.  - Он выпил-то всего пять банок пива!
        - Пять банок за три минуты.  - Прислонившись к стене, Дин складывает руки на груди и с осуждением смотрит на меня.  - Такое не всякий выдержит. Судя по всему, даже ты не смог. Ты ночевал у Тиффани?
        Запрокинув голову, отпиваю воду.
        - К сожалению, да.
        - И не слишком этому рад?  - Во взгляде друга светятся любопытство и тревога. Думаю, Дин все еще пытается отыскать причину, почему я таким стал. Иногда я гадаю, понимает ли он, какой я в глубине души…  - Вы поссорились?
        Едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Да уж, поссорились. Не то слово! Поднимаюсь на ноги и коротко поясняю:
        - Нет. Просто у Тиффани такой характер. Пошли, нам пора.
        Стремясь побыстрее закрыть эту тему, направляюсь к раздевалке. Дин торопится следом.
        - Ты уже поговорил с Джейком?
        Дин  - мой лучший друг, но порой он меня просто бесит! Терпеть не могу, когда он начинает все выпытывать.
        Покосившись на него, открываю дверцу шкафчика.
        - О чем?
        - Об Иден,  - вытаскивая полотенце и ключи от машины, поясняет Дин.  - Джейк правда хочет с ней встречаться или просто поматросит и бросит?
        С раздражением захлопываю дверцу и поворачиваюсь к Дину.
        - А самому слабо у него узнать?
        Черт, как же меня достал этот Джейк! Мысль о том, что он может крутить шашни с Иден, меня бесит. Я обязательно потолкую с Джейком насчет Иден, только не сейчас. И я не нуждаюсь в напоминаниях!
        - Так я же не… А, неважно,  - бормочет Дин, закрывая шкафчик.  - В конце концов, какое мне дело. Просто стало интересно. Ладно, идем.
        Мы выходим из фитнес-клуба и садимся в машину Дина. Иногда мы по дороге домой заезжаем куда-нибудь перекусить или выпить кофе, но сегодня на это нет времени. Я должен доставить дозу всем, кому обещал. В машине проверяю сообщения на телефоне. Деклан выясняет, когда я к нему заеду, а Тиффани каждые пять минут интересуется, что я делаю. В последние дни она стала еще назойливей, чем раньше. Пишу ей, что мы с Дином собираемся на пляж, и сую телефон в карман шортов.
        - Если Тиффани вдруг спросит, мы с тобой на пляже,  - предупреждаю я Дина.  - Весь день. Обедали тоже там. Ладно?
        Дин останавливается у светофора и, взглянув на меня, неодобрительно хмурится.
        - А чем ты займешься?
        Уже готов заявить, что это не его забота, но тут краем глаза вижу, что мимо по тротуару бежит девушка. Прищуриваюсь, чтобы получше ее разглядеть. Ее волосы, забранные в хвост, равномерно покачиваются, а загорелые ноги двигаются легко и пружинисто. Минута  - и девушка скрывается в толпе.
        Иден! Я ее ни с кем не спутаю. Да и кто еще так любит пробежки?
        Загорается зеленый. Машина трогается, и очень скоро мы нагоняем Иден. Ее трудно не заметить: все остальные идут спокойно, не торопясь.
        - Притормози на минутку,  - прошу я и всматриваюсь получше, желая точно удостовериться, что не ошибся.  - Это Иден. Стой!
        Разве можно проехать мимо, когда Иден так классно выглядит?!
        Дин послушно останавливает машину и нажимает на клаксон. Иден оборачивается и, сняв один наушник, делает шаг в нашу сторону. Какая же она красивая!
        У Дина в автомобиле тонированные стекла, поэтому на всякий случай опускаю окно.
        - Так и думал, что это ты,  - радуюсь я.
        Уверен, я ее где угодно узнаю. Все мои мысли  - только о ней.
        Тяжело дыша, Иден вытаскивает второй наушник и, опершись о переднюю дверцу, лукаво усмехается. Очевидно, мы оба сегодня в прекрасном настроении.
        - И что же меня выдало?
        При Дине я не могу ей ответить на этот вопрос, поэтому с усмешкой отвожу глаза.
        - Мы только что из спортзала. Вот, едем ко мне,  - сообщаю я и подкалываю ее:  - А ты  - бежишь на последнем издыхании? Садись, подвезем.
        - Сам ты на последнем издыхании!  - хмыкает Иден и бросает взгляд на Дина. Выбившиеся пряди волос обрамляют ее лицо.  - Я могу бегать часами, ясно?
        - Ясно,  - тоненько пищу я, копируя ее тон. Мне нравится поддразнивать Иден. И хотя у меня на сегодня куча планов, я решаю пообщаться с ней подольше. Открываю дверцу и выхожу из машины.  - Пробегусь-ка я до дома вместе с тобой.
        - Но я люблю бегать од…  - пытается протестовать Иден.
        Я ее не слушаю. Нагнувшись, забираю через окно с сиденья свой рюкзак и обращаюсь к Дину:
        - Дружище, ты ведь не против?
        Несмотря на явную растерянность, Дин мотает головой  - мол, нет, не против,  - и уточняет:
        - В следующий раз занимаемся в среду?
        - Угу. До встречи!
        Дин закрывает окно и уезжает. Мы ждем, пока его машина скроется из виду, и медленно направляемся в сторону дома.
        - Кстати,  - ухмыляюсь я,  - тебя выдала твоя попка.
        - Хм…  - Иден с беспокойством смотрит на свои шорты.
        Видимо, у нас все-таки разное чувство юмора. На случай, если я ее обидел, меняю тему. Ускоряю шаг и шутливо заявляю:
        - Сдается мне, я хожу быстрее, чем ты бегаешь.
        - Что-то сомневаюсь,  - парирует Иден.
        Отпив воды из бутылки, она снова надевает один наушник и легко прибавляет ходу.
        - Спорим, я первый добегу до дома?  - подначиваю Иден.
        Я еще не успел принять душ после тренажеров, так что, если вспотею  - ничего страшного. К тому же Иден вот-вот перейдет на бег.
        Она оглядывается на меня.
        - Спорим!
        И стремительно срывается с места. Ну и ладно. Зато так удобнее за ней наблюдать.
        Иден несется вперед, гордо подняв подбородок. Решив, что неприлично так долго пялиться ей в спину, закидываю рюкзак за плечо и, перегнав Иден, кричу:
        - Черепашка!
        Слышу сзади ее смех, и неожиданно Иден оказывается со мной плечом к плечу. Некоторое время мы бежим рядом. Я могу развить высокую скорость, но мне не хватает выносливости. Выдохшись, я замедляюсь. К моему удивлению и радости, Иден подстраивается под мой темп.
        - Сразу видно, что ты чертовски много упражняешься,  - громко сопя, вставляю я. Да, мне до нее далеко.  - Участвуешь в каких-нибудь марафонах?
        - Просто мне нравится бегать,  - спокойно объясняет Иден, глядя перед собой. Она даже не запыхалась.  - Хорошая тренировка.
        - Лично я предпочитаю тяжелую атлетику.  - С гордостью сгибаю локоть и любуюсь своим бицепсом. Наверное, после сегодняшних упражнений у меня все тело будет болеть, да и у Дина тоже. Останавливаюсь и вскидываю руку в знак поражения.  - Ладно, сдаюсь. Бег  - явно не мой конек. Ты победила.
        Пытаясь отдышаться, приваливаюсь к стене ближайшего дома. Иден гордо улыбается.
        - Вот черт, ты прав  - я победила.
        Я смеюсь:
        - Выражаешься, прямо как я!
        В ее светло-карих глазах отражаются солнечные лучики. Она медленно прикусывает губу. Прямо сводит меня с ума… Интересно, она сама-то это осознает?
        - Сегодня вечером идем гулять.  - И это не вопрос, а утверждение. Я хочу подольше побыть с этой девушкой, и не только потому что безумно хочу еще раз ее поцеловать, но и потому, что нам друг с другом весело и интересно. Только с Иден я могу быть самим собой.  - Давай я тебя куда-нибудь приглашу? Ты уже была на пирсе? В Пасифик-парке?
        Иден, смущенно покраснев, опускает голову и тихо признается:
        - Не-а.
        - Тогда решено  - идем в парк.
        Непроизвольно улыбаюсь. Неужели я действительно только что пригласил Иден на свидание? И вообще, как это так  - она до сих пор не была на пирсе?!
        - Договорились,  - с готовностью соглашается Иден. Ее глаза радостно сияют.
        Я бы с удовольствием болтал с ней весь день, но в этот момент она поворачивается и продолжает пробежку. Смотрю ей вслед, пока она не исчезает из виду. Всю дорогу домой с моих губ не сходит улыбка.
        41
        Пятью годами ранее
        Мы любим оставаться у бабушки с дедушкой. Дед всегда разрешает нам вечером подольше смотреть телевизор, даже если на следующий день надо идти в школу, а бабушка готовит так, что пальчики оближешь.
        Мы с шумом вваливаемся в дом и втаскиваем вещи: как-никак, собираемся провести здесь три дня. Из кухни выглядывает бабушка Мария, и мы кидаемся к ней в объятия. Я успеваю первым.
        - Тише, тише,  - улыбается бабушка, прижимая нас к себе.
        Так получилось, что мы не виделись несколько месяцев, хотя живем всего в десяти минутах езды друг от друга.
        - Вот сорванцы, вас же на другом конце улицы слышно!  - смеется дедушка, выходя в коридор и надевая очки.
        Дед очень плохо видит и всегда убеждает нас поменьше сидеть за компьютером: боится, что мы тоже испортим себе зрение.
        Джейми и Чейз, отталкивая друг друга, бросаются к дедушке и радостно виснут у него на шее.
        Держась за руки, на пороге появляются родители, оживленные и веселые. Все утро они, как дети, бегали по дому и запихивали в чемодан вещи, которые в последний момент решили взять с собой. Во время завтрака мама даже выпила шампанское, так что, как я понимаю, они с отцом настроены развлекаться на полную катушку.
        - Когда самолет?  - спрашивает бабушка, поглаживая меня по руке.
        Она родом из Мексики и, хотя прожила здесь больше тридцати лет, до сих пор говорит с сильным испанском акцентом и иногда путает слова. Бабушка Мария  - смуглая и темноволосая. Мы с папой оба в нее. А маминых родителей я никогда не видел.
        - В полдень, так что лучше поторопиться!  - Отец обнимает бабушку и целует ее в щеку.  - Если что, сразу звоните нам.
        - Пит, пожалуйста, не возите их на машине,  - строго просит мама.  - В прошлый раз вы проехали прямо на знак «Стоп».
        Хотя отцу дали имя в честь деда, папу все называют Питером, а дедушку  - коротко, Питом.
        - Ну нет, Элла, этого я обещать никак не могу,  - заявляет дед и подмигивает мне.
        «Шевроле-корвет» появился у дедушки еще в юности и с тех пор служит ему верой и правдой. Дед обожает гонять на огромной скорости и всегда катает нас с братьями, а мы открываем все окна и чуть ли не визжим от восторга.
        - В понедельник Тайлеру снимают гипс. Пожалуйста, не забудьте отвести его к врачу,  - напоминает отец, обращаясь к обоим родителям, но глядя при этом на бабушку. Скорее всего, к доктору со мной пойдет именно она.
        Кидаю взгляд на свой гипс, уже измызганный, испещренный надписями и рисунками. Я ношу его три недели и жду не дождусь, когда избавлюсь от него на-всегда.
        - И проследите, чтобы Тайлер делал уроки,  - с нажимом добавляет отец.
        Он явно переживает, что эти несколько дней не сможет меня контролировать. Видимо, папа мне не доверяет, и, чтобы развеять его сомнения, я молча киваю.
        - Брось, Питер, сейчас выходные,  - со смехом возражает дедушка и, взъерошив седеющие волосы, похлопывает того по плечу.  - Не будь занудой. Сами-то в Вегас едете, а дети должны корпеть над учебниками? Это нечестно! Правильно говорю?
        Дед оборачивается к маме за поддержкой. Мама смеется. Отец, напротив, хмурится.
        - Папа, Тайлеру надо заниматься,  - без улыбки возражает он.
        Мама, кашлянув, кивает на часы.
        - Питер, нам пора. Ребята, идите сюда!  - Она протягивает руки к нам с Джейми и Чейзом.  - Ведите себя хорошо, ладно?
        Мы целуем маму на прощание и обещаем слушаться бабушку и дедушку.
        - Вы тоже ведите себя хорошо.  - Дед указывает пальцем на маму и отца и выгибает бровь.
        - Si,  - поддерживает его бабушка. Она чмокает маму в обе щеки и строго смотрит поочередно на нее и на отца.  - Алкоголя  - капельку. Казино  - не надо. Азартные игры  - глупо!
        - Si, si,  - отмахивается отец. Похоже, они с мамой не намерены следовать бабушкиным советам.  - Te amo, Madre[5 - Да, да. Люблю тебя, мама (исп.).]. Пока, пап!
        Родители выходят из дома, забираются в папин «Мерседес» и, помахав нам, уезжают. Мы смотрим им вслед, пока они не скрываются из виду.
        Озорно усмехаясь, дедушка поворачивается к нам.
        - Ну, прокатимся с ветерком?
        42
        Наши дни
        Я так набегался за день, что зверски проголодался, и теперь меня нисколько не раздражает, что мама опять устраивает подобие семейного ужина. Мы все собрались на кухне: я, мама, братья, Дейв… и Иден. С удовольствием уплетаю мамину лазанью «Четыре сыра». Все-таки есть несомненные плюсы в том, чтобы быть вегетарианцем: мама готовит для меня персональные блюда, поэтому мне больше достается. Вот и сейчас остальные едят мясную лазанью, а на мою не претендуют.
        - Иден, что-то ты сегодня молчалива. О чем думаешь?  - весело интересуется Дейв. В кои-то веки он ведет себя вполне сносно и даже улыбается дочери.
        Перевожу взгляд на сидящую напротив Иден. Судя по всему, она тоже на меня смотрела. Резко опустив голову, Иден хватает вилку и суетливо ковыряется в почти полной тарелке. Иден всегда ест как птичка.
        - Да я… м-м… я всего лишь…  - мямлит она и, поспешно взяв еще кусочек лазаньи, начинает жевать.
        Удивленно приподнимаю брови. Что это с Иден такое?
        - Ну и как вам лазанья?  - вмешивается мама, с улыбкой попеременно глядя на каждого из нас.
        Я вижу, как много для нее значит, что мы ужинаем вместе, за одним столом. Ведь так и происходит в нормальных семьях. И пусть на самом деле мы не совсем семья, главное, что мама рада, и я не собираюсь портить ей настроение. И вообще, сегодня чудесный день: мы с Иден вдвоем идем на пирс!
        - Мам, пальчики оближешь,  - искренне уверяю ее. В подтверждение своих слов запихиваю в рот остатки лазаньи, случайно уронив часть на стол. Рассмеявшись, вытираю губы.  - Я так объелся, что больше уже не влезает!
        - О, да ты, никак, в хорошем расположении духа?  - замечает Дейв.
        Оборачиваюсь к нему, облокотившись на стол. Дейв по большому счету хороший человек. Я неплохо к нему отношусь. Просто мы не сходимся характерами. К тому же иногда он строит из себя папашу, а я этого терпеть не могу.
        - В замечательном,  - подтверждаю я.
        Знал бы Дейв, что я так доволен из-за предстоящей прогулки с его дочерью. Жду не дождусь, когда мы уже сможем выбраться! Смотрю на Иден и с трудом сдерживаюсь, чтобы не расплыться в улыбке. Все, пожалуй, нам пора.
        Отношу тарелку в посудомоечную машину и, кашлянув, объявляю:
        - Пойду прогуляюсь.
        - Куда?  - с тревогой спрашивает мама.  - Ты не забыл, что наказан?
        - Хочу увидеться с Тиффани,  - вру я.
        Обычно мама не возражает, чтобы я навещал свою девушку. Считает, что общение с Тиффани идет мне на пользу и хуже было бы, если бы я совсем закрылся от мира. Просто мама понятия не имеет, как мы с Тиффани друг к другу относимся.
        - Иден, ты же говорила, что идешь сегодня к Меган?  - многозначительно добавляю я.
        Интуиция подсказывает, что я умею лгать куда лучше, чем Иден.
        - Да,  - покосившись на Дейва, подтверждает она.
        - Могу подвезти,  - громко, чтобы родители точно услышали, предлагаю я.
        Пусть думают, что я у Тиффани, а Иден  - у Меган. Хотя вряд ли они были бы против нашей с Иден прогулки. Скорее всего, решили бы, что я из вежливости показываю сводной сестре город.
        - Спасибо,  - глуповато улыбается Иден.
        Она поняла, к чему я клоню, и делает попытку мне подыграть. Получается у нее так себе: сразу ясно, что мое предложение чересчур ее обрадовало. Но мама и Дейв не обращают на нас внимания, поэтому я смело улыбаюсь в ответ.
        - Тебе десять минут на сборы.
        - Десяти минут достаточно,  - не спорит Иден.
        - Ладно, жду в машине.  - И, как последний идиот, подмигиваю Иден. Конечно, это полный отстой, но я ничего не могу с собой поделать.
        Поднимаюсь к себе в комнату, потирая шею. Что-то я волнуюсь. Неужели действительно иду с Иден на свидание? Да нет, она же моя сводная сестра. Мы просто… погуляем. Хотя новоявленные «родственные узы» не мешали нам целоваться…
        Надо было договариваться не на десять минут, а на двадцать, потому что теперь не успеваю я. Торопливо умываюсь, опрыскиваюсь одеколоном и, наверное, слишком долго колдую над прической. В итоге приглаживаю волосы гелем и напяливаю поверх белой футболки синюю фланелевую рубашку. Потом меняю ее на красную. Передумываю и снова надеваю синюю. В конце концов все-таки останавливаю выбор на красной. А пуговицы? Застегивать их или не надо? Провозившись некоторое время у зеркала, велю себе успокоиться, хватаю кошелек и ключи и, оставив рубашку распахнутой, иду к машине, забыв даже попрощаться с мамой.
        Сижу в «Ауди» и с каждой секундой все больше нервничаю. Я понимаю: мы с Иден поступаем неправильно. Тиффани меня убьет, если выяснится, что я ей кого-то предпочел. Не знаю, зачем я пригласил Иден в парк, но точно не затем, чтобы сделать Тиффани больно. Я хочу убедиться… Я уже целовал других девушек и потом спокойно забывал о них. Однако с Иден… Нет, забыть о ней я не могу. Только не уверен, хочу ли я чего-то большего, чем просто поцелуй.
        Оглянувшись, замечаю, что из окна гостиной за нами наблюдает Дейв. В этот момент Иден выпархивает из дома и бежит ко мне через лужайку. Опускаю стекло и шучу:
        - Я бы с радостью открыл перед тобой дверь, но, боюсь, твоего отца это насторожит.
        Иден оборачивается и машет Дейву рукой. Тот шарахается от окна. Иден садится и пристегивает ремень безопасности с довольной улыбкой.
        - Да уж. Его очень заинтригует, откуда у тебя вдруг взялись изысканные манеры.
        - Эй!  - возмущенно всплескиваю руками. Стоило мне посмотреть Иден в глаза, как все мое волнение улетучилось.  - К твоему сведению, я истинный джентльмен.
        Иден изображает удивление.
        - Серьезно?
        - Абсолютно!
        Завожу мотор, включаю кондиционер, а потом поднимаю солнцезащитный козырек в машине и снимаю темные очки, чтобы лучше видеть Иден.
        - Ну ладно, не джентльмен,  - признаюсь после паузы. Чаще всего наоборот, я веду себя как последняя сволочь.  - Я слышал, девушки хотят, чтобы парни всегда выходили из машины и открывали перед ними дверь. Верно?
        - Ну, типа того,  - соглашается Иден, глядя на мои губы.
        Я бы поцеловал ее прямо здесь и сейчас, но надо держать себя в руках. Покачав головой, резко жму на газ, и мотор надсадно рычит. Как приятно летним вечером нестись по свободному шоссе к пляжу! Золотистое предзакатное солнце постепенно окрашивает небо в оранжевый цвет. Через открытые окна нас обдувает теплый ласковый ветерок. Я даже включаю радио и киваю в такт поп-музыке, которую обычно терпеть не могу.
        - А зачем ты соврал матери? Почему бы честно не сказать, что мы едем на пирс?  - спрашивает Иден.
        Ох, какая же она наивная!
        - Иден, ну не тормози!  - смеюсь я.  - Зачем нам лишние подозрения?
        Посерьезнев, Иден закусывает губу.
        - А как насчет Тиффани?
        - Все под контролем,  - уверяю я, подъезжая к пирсу, перед которым уже собралось несколько машин, и ровным тоном добавляю:  - Я сказал, что тусуюсь с парнями.
        Мне неприятно думать о Тиффани, особенно сейчас, когда она меня шантажирует, а я встречаюсь с другой девушкой за ее спиной. В горле встает ком, и я с усилием сглатываю.
        Припарковавшись, выхожу из машины. На пирсе, как всегда, полно народу. Иден шагает рядом со мной, и я машинально чуть не беру ее за руку, как взял бы Тиффани; спохватываюсь в последний момент. Нельзя: здесь слишком людно. Может увидеть кто-то из приятелей.
        - Ну вот,  - тоном экскурсовода начинаю я, кивнув в сторону парка аттракционов.  - Это и есть Пасифик-парк. Когда был маленьким, я очень любил это место и сейчас хочу тебя с ним познакомить.
        Даже не верится, что Иден до сих пор здесь не была. Пирс знаменит на весь мир. Наша главная достопримечательность!
        Мы направляемся к парку. Иден улыбается и молчит, ожидая, что я продолжу свою лекцию. Через минуту она спрашивает:
        - А почему «американские горки» выкрасили в желтый?
        - Честно? Понятия не имею,  - отзываюсь я, глядя на Иден сверху вниз: она ростом чуть выше моего плеча.
        Иден задает еще несколько ничего не значащих вопросов, ответа на которые я не знаю. Например, можно ли отравиться закусками из лотков, и почему лавочки стоят именно так, а не иначе. Может, Иден болтает о чем попало, потому что тоже нервничает?
        Обращаю ее внимание на аляповатое изображение огромного осьминога, опутавшего щупальцами плакат с надписью «Пасифик-парк».
        - В детстве я ужасно боялся этого чудища. Мне даже сейчас страшновато,  - признаюсь я и сую руки в карманы.
        Мне и впрямь до сих пор от него не по себе.
        Иден проходит вслед за мной в парк и поддразнивает:
        - Значит, больше не строишь из себя крутого парня?
        - Разве крутой парень признался бы тебе, что у него слюнки текут при виде сладкой ваты?..
        Достаю кошелек и веду Иден к лотку с угощениями. Раньше, когда в семье все было хорошо, отец часто водил нас с братьями в Пасифик-парк, и мы, вволю накатавшись на аттракционах, лакомились сладкой ватой. Это одно из редких воспоминаний, от которого у меня не портится настроение. Поэтому я с удовольствием беру нам обоим сладкую вату.
        - Ты уверен, что любил это место «когда-то», а не любишь его до сих пор?  - В светло-карих глазах Иден пляшут веселые искорки, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь до ушей.
        Ну да, я до сих пор обожаю Пасифик-парк, пусть он и предназначен для малышей.
        - Давай где-нибудь посидим,  - предлагаю я, отщипывая кусок сладкой ваты. Она так и тает во рту.
        Мы с Иден ныряем в толпу и вскоре находим свободную лавочку под «американскими горками». Очень уютно сидеть здесь, посреди всеобщего веселья, вместе с Иден и уплетать сладкую вату. Нас обдувает свежий морской ветерок, согревает ласковое вечернее солнце. Кругом звучит смех. Стучат колесики проносящихся над нами по рельсам вагонеток. Поодаль выступают уличные артисты. Пирс  - такое радостное, счастливое место…
        Какое-то время мы с Иден молчим. Я ни на минуту не забываю, что, хотя мы пришли сюда отдыхать, нам надо обсудить кое-что важное.
        - Иден…  - медленно подбирая слова, начинаю я. Она доедает последний кусочек сладкой ваты и спокойно оборачивается ко мне.  - Давай пока никому не будем о нас рассказывать. Лучше… сохраним все в тайне. Ты умеешь хранить секреты?
        Лицо Иден омрачается. Кажется, она тоже осознала, что мы поступаем неправильно.
        - Умею,  - помолчав, подтверждает Иден с чуть заметной улыбкой.  - Я вижу, и ты умеешь хранить секреты, ведь у тебя их предостаточно.
        Как же она хорошо меня изучила! Мне и правда есть что скрывать. И зря ты, Иден, заставляешь меня раскрыться, ничего не выйдет! Криво усмехнувшись, запихиваю в рот остатки сладкой ваты и встаю.
        - Пошли кататься.  - Я обвожу взглядом окружающие нас аттракционы.
        Весь вечер мы развлекаемся и хохочем, а пока ждем в очередях  - обмениваемся разными мыслями и болтаем о всякой ерунде. Приятно в кои-то веки перестать притворяться и просто побыть самим собой! Я словно забываю о толпах посетителей. Хочется, чтобы этот вечер никогда не заканчивался… Увы, настает пора возвращаться.
        Бредем обратно к машине. Уже совсем стемнело, и пирс преображается. Повсюду сверкает огни, слышится тихий плеск волн.
        На автостоянке какие-то ребята фотографируют мою «Ауди». Заметив нас, они поспешно удирают. Я привык, что мой автомобиль привлекает внимание. Для этого я его и покупал. Теперь для всех я  - парень с крутой тачкой, у которого все путем. Открываю машину, и мы с Иден садимся.
        - Зевак полно.  - Провожу пальцем по логотипу на руле.  - И что их к ней тянет? В Лос-Анджелесе чуть ли не на каждом углу что-нибудь типа «Ламборджини».
        - А как к тебе попала такая машина?  - интересуется Иден.
        Конечно, ей любопытно! Мне часто задают этот вопрос, и обычно я пожимаю плечами и выкладываю правду… ну, или полуправду.
        - Я рано получил доступ к средствам трастового фонда,  - откинувшись на спинку сиденья и постукивая по рулю, объясняю я.  - А когда на тебя вдруг сваливаются такие деньжищи… Какой подросток будет думать об экономии? Естественно, я сразу спустил все на крутую тачку.
        Конечно, это было очень глупо.
        - А почему ты рано получил доступ?
        - Потому что деньги помогают почувствовать себя лучше,  - выпаливаю я и замираю.
        Обычно я об этом не распространяюсь, хотя… Может, мне стоит хоть раз в жизни побыть чуть более откровенным. Все равно замалчивание проблемы ни к чему хорошему не приводит, а Иден по крайней мере не все равно. Помолчав, добавляю:
        - И денег было много, потому что моя мама  - юрист, а отец… Отец владел строительной компанией с филиалами по всему западному побережью.
        - А как она называлась?
        - «Грейсоны»,  - мрачно бурчу я. Странно вновь произносить мою прежнюю фамилию. С ней связано столько воспоминаний  - об отце, о нашей семье… И они причиняют мне боль.  - Потому что раньше мы были Грейсонами.
        Иден, видимо, чувствует мои переживания. Несколько секунд она смотрит на меня, а затем тихо уточняет:
        - До развода?
        - Да, до развода.  - До того, как все пошло наперекосяк. Отвернувшись, разглядываю снующих мимо машины прохожих. Машинально ерошу волосы: эту привычку я унаследовал от отца.  - Когда-то я был Тайлером Грейсоном. Мама поменяла нам всем фамилию.
        Иден молчит. Наверное, не знает, что сказать. Но мне и не нужны слова. Главное  - она готова меня выслушать, ей на меня не наплевать. И все же я не могу до конца открыться Иден. Во всяком случае, пока. Я еще не уверен, что вообще этого хочу. Когда пять лет назад отца арестовали, я поклялся, что отныне всегда буду скрывать свою уязвимость. К тому же я так долго ни с кем не делился воспоминаниями о детстве, что сейчас даже рассказ о какой-то чертовой фамилии дается мне с трудом.
        Повисает тишина. Иден, не таясь, изучает мои губы. Не удержавшись, провожу по ним языком и кладу руку ей на колено. Все это время я изнывал от желания дотронуться до нее.
        - Можно тебя поцеловать?  - наклонившись к Иден, чуть слышно прошу я.
        Неожиданно Иден перелезает через рычаг переключения скоростей, садится ко мне на колени и внимательно смотрит на меня своими бездонными светло-карими глазами, чуть приоткрыв рот. Ее ладонь ложится мне на грудь. Не понимаю, откуда в Иден эта решительность, но такой она нравится мне еще больше.
        Запускаю пальцы в ее волосы и припадаю к пухлым губам. Страстно целую Иден, поглаживая ее по спине, и не могу остановиться. Вкладываю в поцелуй все свои чувства. Это восхитительно… Мягко заставляю Иден запрокинуть голову и, убрав в сторону темные пряди, покрываю поцелуями ее шею.
        Иден тесно прижимается ко мне, ерошит мою шевелюру, а потом, приникнув к моему уху, горячо шепчет:
        - Тебе незачем об этом спрашивать.
        43
        Пятью годами ранее
        Уже на стадионе выяснилось, что у отца для меня сюрприз: спортивная футболка, на которой сзади написано «Форти Найнерс», а ниже  - моя фамилия, Грейсон. Себе он купил такую же, только побольше. Мы оба тут же с гордостью переоделись в обновки.
        Игра идет полным ходом, и пока Сан-Франциско выигрывает у Лос-Анджелеса. Это первый матч, который я вижу вживую. Атмосфера потрясающая! Тысячи болельщиков теснятся на трибунах и хором кричат, подбадривая игроков.
        Мы с Дином, вскочив на ноги, с азартом следим за происходящим на поле и время от времени делимся друг с другом впечатлениями. Правда, сидим мы далековато, футболисты отсюда выглядят совсем крошечными. Зато на установленных рядом огромных экранах все прекрасно видно.
        - Круто, да?!  - Я с восторгом подталкиваю Дина локтем.
        - Ага! Меткий удар!  - восхищенно наблюдая за игроками, соглашается Дин.  - Вот бы научиться принимать такие пасы!
        Дин то и дело объясняет мне тонкости игры. Все-таки он разбирается в этих вопросах куда лучше: Хью часто возит Дина на футбол, да еще и разрешает играть самому. Как бы я хотел, чтобы мой папа брал пример с Хью!
        Кидаю взгляд на наших отцов. Они оживленно разговаривают и смеются, прихлебывая пиво из пластиковых стаканов. Кажется, они приехали сюда не ради матча, а просто чтобы выйти в свет.
        Папа, заметив, что я смотрю на него, добродушно улыбается.
        - Нравится?
        - Угу. А где здесь туалет?
        Опрокинув в рот остатки пива, отец поворачивается к Хью со словами «сейчас вернусь» и встает. Протиснувшись мимо Дина, кладет руку мне на плечо и ведет к выходу с трибуны. Я рад, что он вызвался меня проводить. Здесь полно народу, гораздо больше, чем на бейсболе. Скорее всего, я не смог бы потом самостоятельно отыскать наши места.
        - А мы еще пойдем на футбол?  - с надеждой спрашиваю я, пока мы продираемся сквозь толпу.
        В начале недели мне сняли гипс. Так приятно больше не таскать его на себе! Конечно, запястье еще слабое и плохо сгибается, но скоро заживет.
        - Тут здорово, правда?  - с воодушевлением подхватывает отец.  - Знаешь, мы очень редко выбираемся куда-то вдвоем, без Джейми и Чейза. Давай устраивать такие вылазки почаще! Как тебе предложение?
        Он протягивает мне ладонь, и я здоровой рукой даю ему пять. Я люблю проводить время с отцом, когда нам никто не мешает.
        Выхожу из кабинки, папа ждет меня у раковины. Открываю кран, искоса поглядывая на отца. Вот уже месяц как он не распускает руки. Он чаще улыбается, а если и сердится, то отходит подальше. Теперь мы счастливы. И я отваживаюсь задать ему вопрос…
        - Пап?
        - Да?
        Почему-то меня охватывает робость. Изучая собственные ладони под струей воды, мямлю:
        - Можно… можно мне иногда играть в футбол с Дином и Джейком?  - Конечно, папа всегда был против, потому что американский футбол  - опасная игра, где легко получить травму. Но раз уж его характер изменился, то, может, и мировоззрение тоже?  - Мы хотим попасть в школьную команду в старших классах.
        - Что ты сказал?  - выключив воду, нахмурившись, переспрашивает отец, хотя, я думаю, он и так все прекрасно расслышал.
        Беспокойство во мне нарастает. Сердце сжимается. Тем не менее несмело повторяю:
        - В футбол… иногда… можно?
        - И думать забудь,  - категоричным тоном заявляет отец и отворачивается, вытирая руки о джинсы.
        В туалете, кроме нас, ошивается пара болельщиков, которые уже выходят.
        - Папа, Дину же разрешают!  - канючу я.
        Чего он заупрямился? Кому будет плохо, если я немножко попинаю мячик? Я же не собираюсь заниматься этим круглыми сутками!
        Отец сердито щурится.
        - С Дином пусть разбираются его родители. А ты  - мой сын! Я запрещаю тебе играть в футбол. Давай закроем эту тему.
        Сжав зубы, отворачиваюсь к зеркалу и упрямо бормочу:
        - А я все равно буду.
        Я люблю папу, во всем его слушаюсь и многое готов ему простить. Почему он не разрешает мне такую мелочь? Почему мне нельзя немножко отдохнуть от учебы?
        Внезапно отец хватает меня за футболку и дергает на себя.
        - У тебя нет на это времени, Тайлер,  - шипит он, буравя меня взглядом. От него несет пивом. Отец вновь стал злым. Я-то надеялся, что больше никогда его таким не увижу.  - А в старших классах и подавно не будет. И если ты еще хоть раз  - один гребаный раз  - об этом заикнешься…
        - Папа…  - шепчу я, опуская глаза. Отец так сильно сжимает мою футболку, что костяшки пальцев побелели. Он хоть понимает, что творит? Ведь он только что нарушил свое обещание!
        Быстро озираюсь. В туалете почти никого нет, только у противоположной стены какой-то парень, расхаживая туда-сюда, болтает по телефону и не обращает на нас никакого внимания. Поскольку вступиться за меня некому, пытаюсь справиться сам:
        - Перестань…
        Мой голос звучит, как всегда, жалобно и слабо.
        Отец с силой толкает меня спиной к раковинам и с нескрываемым разочарованием и гневом качает головой. Целый месяц он не смотрел на меня так, и вот опять… Мне страшно.
        Отец ерошит волосы. На его руках вздулись вены. Развернувшись, он стремительно скрывается за дверью.
        Он же обещал… обещал, что никогда больше меня и пальцем не тронет. А сам…
        Отец обманул меня. Больше я никогда ему не поверю. Я не такой дурак!
        До конца матча я не могу сосредоточиться на игре. Сижу, не шевелясь, и смотрю в никуда, пытаясь подавить приступы тошноты. Мысли путаются. В какой-то момент отец даже спрашивает, хорошо ли я себя чувствую. Не глядя на него, отвечаю, что да, все в порядке, просто устал.
        Отец и Хью беззаботно смеются, покупают еще пива… Неужели отец не видит, что я несколько недель заново учился ему доверять, а теперь все пошло прахом? Я действительно думал, что отец будет добрым, и все пойдет по-другому… Оказалось, все вранье. И я снова не чувствую себя в безопасности рядом с ним. Сегодня мы ночуем в Сан-Франциско, однако я хочу домой. К маме. Я скучаю по ней. Она не даст меня в обиду.
        Когда мы уходим со стадиона, толпы болельщиков восторженно гудят и ликуют. Команда «Форти Найнерс» победила, но мне по фигу. Отец и Хью шагают впереди, а мы с Дином спешим за ними, чтобы не отстать и не потеряться. Дин оживленно рассказывает про своих любимых футболистов, не замечая, что я пропускаю его болтовню мимо ушей.
        Внезапно Хью останавливается и смотрит поочередно на отца, на нас с Дином и на оставшийся позади стадион.
        - Стойте-ка! Надо сфотографироваться, иначе наша мама расстроится. Правда, Дин?
        - Ага!  - Дин хватает меня за руку и тащит к нашим отцам.
        Они с Хью обязательно делают памятные снимки после каждого матча, такая традиция.
        Хью вручает какому-то прохожему телефон, и мы все вместе позируем на фоне стадиона. Дин кладет руку мне на плечо. У него и Хью на лицах сияют одинаковые радостные улыбки. Отец становится спиной к камере и большим пальцем указывает на надпись «Грейсон» на футболке.
        - Тайлер,  - весело окликает он меня,  - повернись!
        Но я не двигаюсь с места. Не хочу демонстрировать на фото нашу фамилию. Во мне словно что-то оборвалось. Не могу даже заставить себя улыбнуться.
        44
        Наши дни
        На следующее утро, когда мы выходим из тренажерного зала, Дин вспоминает, что хотел показать мне новую выхлопную трубу, которую они вместе с отцом приладили к его машине. Мы садимся в мою «Ауди», на которой приехали в фитнес-клуб, и мчим к Дину.
        Когда я захожу к нему в гараж, Дин тотчас перебирается в свой автомобиль и, заведя мотор, с довольной улыбкой прислушивается к урчанию двигателя. А я, прислонившись к полкам со спиртным и сложив руки на груди, осматриваюсь. Сколько себя помню, Дин и его отец были преданными фанатами команды «Форти Найнерс», но я никак не ожидал, что у них здесь такая… выставка. В гараже развешаны самые разные сувениры, от спортивных футболок до миниатюрных шлемов и флажков. И, разумеется, тут полно фото в рамках и под стеклом, ведь Дин и его папа фотографируются всякий раз, когда едут на игру. Мой взгляд цепляется за один из снимков на противоположной стене. Прищурившись, пытаюсь его разглядеть. Нет, не видно, слишком далеко стою. Обогнув автомобиль Дина, подхожу ближе, и сердце екает. Так и знал.
        Это фотография с того самого матча Сан-Франциско  - Лос-Анджелес. Мы с Дином, еще совсем дети, запечатлены на фоне стадиона. А рядом  - наши отцы. Папа Дина, Хью, и мой  - гад и мерзавец. Дин и Хью жизнерадостно улыбаются в камеру. Отец стоит спиной, демонстрируя надпись «Грейсон» на футболке. А я гляжу себе под ноги и не могу выдавить даже подобие улыбки.
        Никогда не забуду тот день. Помню свою радость и воодушевление по дороге на стадион. Вроде бы начинала налаживаться нормальная жизнь, а в тот вечер… в тот вечер все опять пошло наперекосяк. До сих пор отчетливо вижу ярость, исказившую лицо отца там, в туалете, и явственно ощущаю, как он дергает меня за футболку. А в ушах еще звенят его гневные крики… Спустя месяц отца арестовали.
        Так сильно сжимаю зубы, что аж челюсть сводит. Я и не думал, что в гребаную коллекцию памятных фотокарточек Дина и Хью могла затесаться эта мерзость!
        - Какого черта ты повесил сюда это фото?!  - ору я на Дина, перекрикивая шум мотора.
        Дин глушит двигатель и недоуменно хмурится.
        - Ну, ты же видишь, тут фотки с каждой игры,  - объясняет он и, вновь заведя машину, жмет на газ.  - Как тебе выхлопная труба?
        - Хорошая,  - отмахиваюсь я и снова перевожу взгляд на фотографию.  - Убери этот снимок, пожалуйста.
        Жаль, что мне не хватает духу доверить друзьям свою тайну. Тогда они не удивлялись бы, почему я так легко выхожу из себя и почему обычное фото может причинить мне боль. Притворяться, что все в порядке, гораздо легче.
        Дин, осознав, что мне нет дела до его новой трубы, вздыхает и вылезает из машины.
        - Брось, это всего лишь фотка…
        Потеряв терпение, уже собираюсь садануть по «всего лишь фотке» кулаком, разбить стекло и сломать гребаную рамку, когда дверь распахивается, и в гараж заходит Хью. Скрестив руки на груди и привалившись к дверному косяку, он натянуто улыбается.
        - А я слышу, кто-то шумит… Привет, Тайлер, как жизнь?
        Терпеть не могу, когда он так на меня смотрит. Каждый раз, каждый долбаный раз в его глазах мелькает жалость. Как будто Хью пытается понять: что же стало с этим мальчиком? Почему он пошел по кривой дорожке?
        Конечно, Хью неизвестно, что со мной произошло. А ведь я до сих пор страдаю от поступков отца. Из-за него я превратился в жалкого неудачника, который только и делает, что пьет, принимает наркотики и гоняет на бешеной скорости, рискуя сломать себе шею. Как ни странно, порой у меня возникает ощущение, что я разочаровал Хью. Он всегда был для меня образцом настоящего любящего отца. Я так завидовал Дину…
        - Здрасьте,  - потупившись, бормочу я и сую руки в карманы.
        Как жизнь? Даже не представляю, что ответить на этот вопрос.
        - Пап, ну иди, не мешай,  - просит Дин.
        Я не смотрю на него; уверен, что он закатывает глаза. Дин с самого детства стесняется общаться с родителями при сверстниках.
        - Ладно, ладно,  - покорно машет руками Хью.  - Ухожу.
        И, рассмеявшись, скрывается за дверью. Мы с Дином переглядываемся.
        - Может, забежим в кафешку?  - предлагает Дин, опершись на капот.
        - Нет, извини. Мне нужно в Малибу,  - рассеянно отвечаю я и тут же прикусываю язык.
        Я еду туда, чтобы отвезти кое-что клиенту Деклана, и это «кое-что» запрещено законом. Впрочем, последние две недели мне приходится нарушать закон ежедневно. И хотя я успел немного привыкнуть к своей новой работе и чувствую себя более уверенно, я отдаю себе отчет, что сильно рискую. Тиффани уже в курсе моих дел с Декланом. Нельзя, чтобы о них узнали остальные.
        - Зачем?  - удивляется Дин.
        - В автомастерскую. Хочу покрыть машину воском,  - на ходу сочиняю я.
        Чтобы избежать дальнейших вопросов, вытаскиваю ключи от припаркованной у тротуара «Ауди» и, наверное, чересчур поспешно выбегаю из гаража.
        Усевшись за руль, достаю телефон. Как я и думал, у меня полно новых сообщений с незнакомых номеров, а еще от Деклана и Тиффани. Хуже всего то, что от Тиффани есть еще и пропущенные звонки. Я не связывался с ней со вчерашнего вечера. Конечно, я играю с огнем, но сейчас просто не в состоянии с ней разговаривать. Включаю в телефоне беззвучный режим и кидаю аппарат на заднее сиденье. Теперь Тиффани меня точно не потревожит. С этой приятной мыслью отправляюсь в Малибу.
        Домой возвращаюсь к полудню и сразу же замечаю припаркованный автомобиль Тиффани. У меня екает сердце. Я должен был догадаться, что, если буду слишком долго ее избегать, она отправится меня разыскивать. Вчера наврал, что буду с Дином и Джейком, а сегодня вообще с ней не разговаривал. Следовало позвонить и наплести еще что-нибудь. Она, наверное, в ярости. Бесится от того, что я не полностью в ее власти.
        Застонав, вылезаю из машины, захожу в дом и сразу натыкаюсь на Тиффани. Она, подбоченясь, стоит в коридоре и заглядывает в гостиную.
        - Что ты здесь делаешь?  - спрашиваю я.
        Тиффани резко поворачивается. Ее голубые глаза холодны, как лед.
        - Где ты вчера был?
        - Я тебе уже сказал. Зависли с парнями.
        Главное в таких делах  - отвечать быстро, без запинки. Если хоть на секунду замяться, у Тиффани сразу же возникнут подозрения. Это я знаю по опыту, а он у меня немаленький.
        - Тайлер!  - Неожиданно из гостиной появляется мама и складывает руки на груди. Я едва сдерживаюсь, чтобы не чертыхнуться.  - Ты ведь сказал мне, что встречаешься с Тиффани. Где же ты был на самом деле?
        Мама очень переживает, когда я ей вру. Наверное, она уже убедилась, что я ошивался на очередной пьянке. Как же паршиво, что приходится одновременно оправдываться и перед ней, и перед Тиффани!
        - О господи!  - вздыхаю я.  - Да какая вам разница?
        - Иден, куда он ходил?  - строго вопрошает мама.
        Замечаю, что на диване сидит Иден и наблюдает за нами. С отчаянием гляжу на нее, мысленно умоляя придумать что-нибудь и не выдавать меня. Иден напряженно смотрит на нас и наконец, потупившись, выдавливает:
        - М-м-м… он высадил меня у Меган и поехал тусоваться с парнями.
        Вздыхаю с облегчением и, осмелев, беру Тиффани под локоток. Теперь уж наверняка получится ее задобрить. Правда, для этого мне еще долго придется расстилаться…
        - Вот видишь!
        - С тобой мы поговорим позже!  - шипит Тиффани, вырывая у меня руку. Странно. Неужели она все еще злится?  - Иден, за мной!  - не терпящим возражения тоном командует Тиффани.  - Нам нужно кое-что обсудить. Быстро!
        Она подбегает к Иден, хватает ее за запястье и тянет за собой, в коридор.
        Черт! В чем дело?! У меня есть алиби  - пусть вымышленное, не в том суть,  - так что у Тиффани нет причин злиться. Или она бесится, потому что я не отвечал на звонки? И вообще, зачем ей понадобилась Иден? Во мне закипает гнев.
        Волоча за собой Иден, Тиффани выходит из дома, громко хлопнув дверью. В наступившей тишине слышно мое прерывистое дыхание. Мама ласково приобнимает меня за плечи.
        - Ох, Тайлер…
        Резко оборачиваюсь на нее.
        - Что?!
        - Зря ты так со своей девушкой.  - Мама озабоченно хмурится. Она что, на стороне Тиффани?!  - Похоже, она уже и не знает, как с тобой разговаривать. Надеюсь, ты ее не обманываешь…
        - Мам, да заткнись уже!  - рявкаю я и вырываюсь из ее объятий. Мама понятия не имеет, какую «веселую жизнь» мне устраивает Тиффани. Тоже мне, невинная овечка!
        - Ну и ну,  - переменившись в лице, произносит мама.
        Такого она от меня не ожидала. Конечно, я напрасно накричал на нее. Все дело в моей вспыльчивости: я не смог сдержаться.
        - Прости,  - быстро извиняюсь я.  - Я не хотел…
        - Мне надо в магазин, а потом я заеду за Чейзом,  - холодно обрывает меня мама. Осознаю, что незаслуженно причинил ей боль, и маме стоит больших трудов сохранять спокойствие. Взяв со стола ключи от машины и сумочку, она направляется к выходу и, перед тем как шагнуть за порог, добавляет:  - Если буду тебе нужна… тем хуже для тебя. Разбирайся сам.  - И мама с силой хлопает дверью.
        - Черт!!!  - ору я на весь дом.
        Почему я не умею подавлять гнев? Как я мог обидеть маму?
        Взъерошив волосы, сажусь на нижнюю ступеньку лестницы и, сжав зубы, достаю телефон. Я вне себя от ярости! Дрожащими руками набираю сообщение Деклану: «Я в раздрае. Срочно нужна доза».
        45
        Пятью годами ранее
        Я уже успел забыть, как нестерпимо болят синяки. Фиолетовые пятна покрывают мои руки и плечи, а вверху живота саднит глубокая царапина: два дня назад отец толкнул меня прямо на угол стола. Целый месяц у нас в семье царили мир и покой… Я должен был догадаться, что все хорошее когда-нибудь кончается. Теперь жизнь идет по-старому, даже хуже. Отец постоянно злится. Наверное, он сердился и до этого, просто держал себя в руках. Его гнев накапливался  - и наконец выплеснулся с новой силой. Всю неделю вечерами отец швыряет меня по комнате. Я стараюсь забыться, отрешиться от происходящего…
        Не могу сосредоточиться в школе, опять начал грубить учителям. Даже мистер Хейз просил меня зайти к нему после уроков. От одной мысли об этом мне становится тошно. Что я ему скажу? Что в прошлом месяце мое поведение улучшилось, потому что во мне зародилась надежда, я был счастлив и чувствовал себя в безопасности, а сейчас все это у меня отняли?
        Сегодня четверг  - мы сидим в столовой, я, как и раньше, примостился с краю. Сгорбившись, смотрю в одну точку и помалкиваю. Ребята болтают и смеются, я их не слушаю. Сосредотачиваюсь на собственном дыхании и постепенно выпадаю из реальности…
        Я больше не сомневаюсь в том, что ненавижу отца.
        Я поверил ему, думал, он и правда изменился, а он меня подло обманул. Если бы отец меня любил, он не нарушил бы своего обещания. Черт, да он с самого начала не стал бы измываться надо мной! Не захотел бы причинять мне боль! Значит, отец меня не любит.
        А если так, с какой стати я его выгораживаю? Зачем скрываю, что он творит? Вру, что споткнулся, упал с лестницы, ушибся во время игры с Дином и Джейком. Зачем мириться с вечными синяками, шишками и ссадинами, когда можно рассказать об этом кому-нибудь, и все прекратится? Но… а вдруг все решат, что я лгу? Отец  - уважаемый человек, успешный предприниматель в рубашке и при галстуке, с дорогим «Мерседесом» и располагающей улыбкой. А я всего лишь ребенок. Почему верить должны мне, а не ему? К тому же я так долго вру о том, откуда взялись синяки, что, возможно, уже поздно говорить правду…
        Мысли беспорядочно мельтешат в голове, и вдруг до меня доходит: своим молчанием я пытаюсь защитить не отца, а маму и братьев. Не хочу разрушать семью. Ведь они счастливы вместе… Что, если мама никогда мне этого не простит? Не хочу, чтобы и она на меня сердилась.
        Мистер Хейз говорил, что я могу все ему рассказать. Станет ли он сомневаться в моих словах? Может, намекнуть ему, что я боюсь идти домой, и тогда он сам обо всем догадается? А я буду вроде бы и не виноват…
        - Тайлер!  - Кто-то пихает меня локтем и попадает прямиком по царапине. Подскочив, резко оборачиваюсь.  - Так ты идешь или нет?  - теребит меня Дин.  - Ты вообще слышал, что Блейк предлагает?
        - Что? Куда?  - Только сейчас замечаю, что все уставились на меня, а Тиффани, переглянувшись с Рейчел, закатывает глаза.
        Лицо горит от унижения. Нельзя выпадать из реальности, когда я с друзьями, иначе все сочтут меня чокнутым. Вопросительно смотрю на Блейка Монтгомери, который топчется у нашего стола, теребя рюкзак. Когда он только к нам подошел? Черт, надо следить за тем, что происходит вокруг.
        - Мы собираемся поиграть в футбол после уроков,  - объясняет Блейк  - добродушный здоровяк. Он учится уже в восьмом классе, но не задирает нос и всегда с нами здоровается. Кажется, они с Джейком приятели.  - Ты с нами?  - Внезапно улыбка сползает с его губ. Покосившись на ребят, Блейк нерешительно переминается с ноги на ногу.  - Ох, совсем забыл. Тебе же папа не разрешает. Извини. Не бери в голову.
        Обычно напоминание о запрете отца вызывает у меня огорчение и разочарование, однако неожиданно мое терпение лопается, как перетянутая струна, и во мне вскипает какое-то новое чувство. Я понимаю, что злюсь. Не на Блейка, а на отца. Меня трясет.
        Я вскакиваю и, размахнувшись, впечатываю кулак Блейку в челюсть.
        - Тайлер!  - хором ахают ребята.
        Блейк падает на пол и недоуменно таращится на меня, машинально схватившись за подбородок. Во мне клокочет бешенство. Вместо Блейка я вижу перед собой отца. Явственно ощущаю его хватку на своих плечах, и кровоподтеки начинают болеть еще сильнее. В груди разгорается ярость, я не в силах ее унять.
        Кидаюсь на Блейка и, зажмурившись, принимаюсь осыпать его ударами.
        Ненавижу отца! Ненавижу, ненавижу!!!
        Слышу, как вокруг меня собираются люди. Друзья пытаются докричаться до меня, хватают за покрытые синяками руки, стараются оторвать от Блейка. Опомнившись, Блейк пытается стряхнуть меня и заезжает кулаком мне по лицу, рассекая губу. Но я не испытываю боли: я к ней привык.
        - Прекратите!  - гремит низкий мужской голос.
        Чьи-то сильные руки, похожие на отцовские, одним рывком сдергивают меня с Блейка. Едва не свалившись, с трудом удерживаю равновесие и открываю глаза.
        Блейк лежит на полу. Нас плотным кольцом окружает толпа. Ребята толкают друг друга, стремясь получше разглядеть, что происходит. Рядом застыли мои друзья, бледные и растерянные. Почему-то я в основном смотрю на Дина. Сзади кто-то крепко держит меня на случай, если я вновь наброшусь на Блейка. Осторожно оборачиваюсь, и сердце у меня замирает: я вижу полицейского.
        46
        Наши дни
        Целый час до прихода Иден нервно слоняюсь по коридору. Дома никого. Так и подмывает садануть по стене! С трудом сдерживаюсь: охота была штукатурку портить. Нет, что-то случилось, я точно знаю. Тиффани на меня злится, и надо срочно как-то ее умаслить. Без конца названиваю ей, но она не берет трубку. На сообщения тоже не отвечает. Тревога нарастает с каждой минутой. Не надо было портить с ней отношения  - особенно сейчас, когда держит меня на прицеле.
        Поэтому, когда наконец Иден возвращается, я сразу кидаюсь к ней.
        - Что она тебе сказала?  - требовательно спрашиваю я. Конечно, зря я говорю с Иден в таком тоне. Я не хочу ее обидеть. Тиффани вынуждает меня проявлять самые худшие качества.  - А ты ей что?
        Иден, бледная как мел, качает головой. В ее глазах застыл ужас.
        - Где твоя мама?
        - Поехала за Чейзом,  - отмахиваюсь я.  - Черт, да что стряслось?!
        Глубоко вздохнув, Иден тревожно сообщает:
        - Вчера нас засекли.  - Она опускает взгляд. Ее губы дрожат.  - Остин Кемерон… все рассказал Тиффани.
        О нет! Остин не мог нас видеть. Не зря же я затонировал в машине долбаные стекла!
        - Не может быть!  - Что этот придурок о себе возомнил? Теперь я понимаю, почему Тиффани бесится. И она этого так не оставит… Поэтому она потащила с собой Иден? Чтобы выложить все, что о ней думает? Боже мой, здесь же так быстро распространяются сплетни. Еще чуть-чуть  - и все будут обсуждать, как Тайлер Брюс со своей сводной сестрой… При мысли об этом мне становится дурно. С силой ударяю кулаком по ладони. Что же Остин натворил…  - Я размажу этого гре…
        - Они не знают, что с тобой была я,  - перебивает меня Иден. Ну хоть в чем-то нам повезло. Значит, Тиффани не в курсе, с кем именно я целовался вчера. Конечно, если несчастный, покаянный взгляд Иден еще не выдал нас с потрохами.  - Тайлер, она очень расстроена.
        Задумавшись, я ничего не отвечаю. Такое уже случалось. Я целовался с другими девушками, и до Тиффани доходили об этом слухи, однако она не обращала на них внимания. А сейчас… Похоже, Тиффани поверила, что у меня появилась другая. К тому же на этот раз я проштрафился куда сильнее: раньше у меня случались только мимолетные, ничего не значащие интрижки, но с Иден все гораздо серьезнее. И если Тиффани это выяснит, то превратит мою жизнь в ад.
        - Ладно, я все исправлю,  - обещаю я Иден. Больно видеть ее страх и беспокойство. Я должен был предусмотреть, что она тоже пострадает из-за моей размолвки с Тиффани.  - Скажу, что ошибся, с кем не бывает, куплю ей какую-нибудь безделушку, она забудет и простит.  - По крайней мере, обычно именно так я добиваюсь ее прощения.  - Все наладится.
        Неожиданно испуг Иден сменяется гневом.
        - Что наладится?  - вскидывается она и негодующе смотрит на меня, будто только я во всем виноват. Что ж, возможно, так и есть.  - Ничего не наладится, Тайлер! Пора все прекращать.
        Недоуменно хмурюсь.
        - Что прекращать?
        - Все!  - Всплеснув руками, Иден начинает метаться туда-сюда, раздраженно теребя волосы.  - У тебя есть девушка. И я не намерена ее обманывать.
        - И не надо,  - уверяю я Иден.
        Если тут кто и обманывает Тиффани, так это я. И все-таки я рад, что Иден не из тех, кому плевать на чувства других, что она боится ранить человека и пытается поступить так, как велит совесть. Повинуясь порыву, подхожу ближе и беру Иден за локоть. Она становится невероятно привлекательной, когда сердито щурится и говорит таким решительным тоном! Наклонившись, тянусь к ее губам…
        Резко вырвав у меня руку, Иден отшатывается и прямо-таки испепеляет меня взглядом. Ладно, я выбрал неудачный момент. Но боже мой, как же она меня заводит!
        - Ты вообще нормальный? Нашел время! Даже если ты мог бы гарантировать, что Тиффани никогда о нас не узнает  - а она обязательно узнает!  - я все равно не стала бы это продолжать.  - Иден делает шаг назад и категорично заявляет:  - На меня не рассчитывай.
        - Да брось!  - Окидываю ее откровенным взглядом, пытаясь соблазнить, и тут же понимаю, что зря это сделал. Я опять строю из себя крутого парня, а Иден видит меня насквозь. Поморщившись, она шагает прочь. Какое-то время смотрю, как Иден поднимается на второй этаж, а потом окликаю:  - Мы все уладим!
        - Как?  - развернувшись и опершись на перила, скептически интересуется Иден.  - У нас два пути.
        - Всего?
        - Да.  - Иден поджимает губы.  - Ты должен с ней порвать.
        - Нет.  - Качаю головой.  - Не могу.
        Слишком большую роль Тиффани играет в моей жизни. Вот уже три года мы встречаемся и портим друг другу нервы. Да, Тиффани стервозная и властная, зато мне греет душу осознание того, что она всегда рядом, что с ее помощью я в любой момент могу отвлечься от проблем. Благодаря Тиффани в моей жизни есть что-то стабильное и устойчивое. Пока что я не в силах с ней расставаться. Особенно сейчас, когда Тиффани меня шантажирует. Не представляю, как расхлебывать эту кашу.
        - Почему не можешь?  - интересуется Иден.
        Как ей объяснить? Тогда придется признаться, что меня с Декланом Портвудом связывает куда больше дел, чем все думают. И вообще, это долгая история.
        - Все сложнее, чем кажется. Тиффани… Слушай, не дави на меня.  - Старательно хмурюсь с самым свирепым видом, на который только способен. Обычно я таким образом даю понять, что не потерплю возражений. Вздохнув, спрашиваю:  - А второй путь?
        - Мы забываем о том, что между нами произошло,  - поникнув, отвечает Иден.
        Такой вариант меня совершенно не устраивает, да и ее, очевидно, тоже. Однако Иден даже в ущерб себе не намерена поступаться своими принципами, и от этого меня тянет к ней еще сильнее.
        - Значит, я могу быть с тобой, только если порву с Тиффани?  - привалившись к стене и скрестив руки на груди, уточняю я.  - Ты или она, да?
        Умоляюще смотрю на Иден снизу вверх  - вот бы ее обнять, прекратить этот бездарный разговор. Ситуация все равно безвыходная. Мне не выбраться из токсичных отношений с Тиффани, которая меня шантажирует. И порой доставляет мне удовольствие. Вот только с Иден совсем другое дело, и я не могу заставить себя от нее отказаться.
        - А что тебя удивляет? Все предельно ясно.  - Иден пожимает плечами.  - Ты же знал, что рано или поздно это произойдет.
        Запрокинув голову, ерошу волосы и тихонько бормочу себе под нос:
        - Вот западло…
        Больше я не могу выяснять с Иден отношения, иначе сорвусь и накричу на нее. С трудом сохраняя спокойствие, ухожу в кухню и через несколько секунд слышу, как наверху хлопает дверь.
        Мысли беспорядочно крутятся в голове. Что же предпринять? Я не могу бросить Тиффани. Если мы расстанемся, она обязательно растрезвонит всем о моей работе у Деклана. Боюсь, что при таком раскладе Иден от меня отдалится, и то, что зарождается между нами, исчезнет. Даже не могу сказать, что хуже. Куда ни кинь  - всюду клин. На меня наваливаются тоска и отчаяние. Вот бы не думать ни о чем и просто оторваться… Нужно расслабиться. Значит, сегодня я опять поеду к Деклану.
        Шлю Деклану сообщение и, налив себе воды, поднимаюсь на второй этаж. Иден у себя, тревожить не буду. Сейчас нам обоим лучше побыть в одиночестве.
        Захожу в свою комнату и снова набираю номер Тиффани. Целых полчаса названиваю ей и слушаю монотонные гудки. Мысленно умоляю ее ответить, чтобы я мог хотя бы попытаться все объяснить. Наконец она все-таки берет трубку, и мое сердце замирает. Но уже в следующее мгновение Тиффани нажимает отбой. Я и рта раскрыть не успеваю.
        Прекращаю бесполезные попытки и с досадой запускаю телефон в стену, а когда поднимаю его, обнаруживаю на экране очередную трещину. Это только распаляет мой гнев.
        Дверь в мою комнату открывается. С надеждой оборачиваюсь. К моему разочарованию, это не Иден, а мама. Видимо, она только что вернулась: мама все еще сжимает ключи от машины. Прислонившись к дверному косяку она, хмурясь, разглядывает телефон у меня в руках. Должно быть, слышала звук удара.
        - Тайлер…
        - Что?!  - гаркаю я.
        Мой мобильник уже весь в трещинах и царапинах, но иногда возникает непреодолимое желание его обо что-нибудь шмякнуть, выместить на нем злость. Может быть, отцу доставляло такое же удовольствие швырять по комнате меня? Да, бывают мгновения, когда я в чем-то могу отца понять.
        - Значит, ты все в том же настроении,  - вздохнув, констатирует мама.
        - Нормальное у меня настроение.  - Кидаю телефон на кровать и холодно смотрю на маму.
        - Ну да, конечно…  - Мама поджимает губы и с грустью спрашивает:  - Почему ты сегодня так со мной разговаривал?
        - Потому что я идиот, мам!  - ору я.
        Мне как никогда нужна доза, и я быстро теряю терпение. Хотя мне действительно очень стыдно за свое поведение, я пока не в состоянии просить прощения и оправдываться.
        Мы еще какое-то время пререкаемся, все больше и больше раздражаясь друг на друга. Мама сдается первой и выходит из комнаты. Кажется, я обидел ее еще сильнее. На душе муторно. Скоро ужин. Надеюсь, выдержу еще пару часов без дозы.
        Мы все вместе усаживаемся за стол. Кроме Джейми: он в гостях у друга. Я по-прежнему в ужасном расположении духа. Сижу с недовольной миной и не могу изобразить даже подобие улыбки. Дейв рассказывает о каком-то собрании на работе. Мама старательно поддерживает беседу, я же пропускаю их болтовню мимо ушей. Все это время неотступно наблюдаю за Иден. Она уткнулась в тарелку и изредка вставляет реплики в разговор. В мою сторону вообще не глядит. Наверное, все еще ждет, чтобы я определился, с кем хочу быть: с ней или с Тиффани. А я не намерен выбирать между ними.
        Когда мама ставит на стол ребрышки барбекю, Иден хмурится. Мама подходит к Дейву и обнимает его за плечи.
        От запаха жареного мяса к горлу подступает тошнота. Резко отодвинув стул, встаю.
        - Что-то не могу я здесь торчать. Пойду лучше к себе.
        Вообще-то дело не только в том, что меня мутит от этой вони: желание получить дозу с каждой секундой нарастает.
        Мамина улыбка гаснет.
        - Твой ужин сейчас будет го…  - начинает она.
        Перебиваю ее:
        - Мне еще кое-что надо сделать.  - Нет сил находиться рядом с Иден. Выхожу из кухни, бросив через плечо:  - Потом сам себе разогрею.
        Ага, я обычно готов слона сожрать после того, как выкурю косяк-другой.
        Перепрыгивая через две ступеньки, поднимаюсь на второй этаж и шлю Деклану еще одно сообщение с просьбой продать мне дозу как можно скорее. Я изнываю от нетерпения, но Деклан молчит. В ожидании его ответа снова пытаюсь дозвониться до Тиффани. Она опять не берет трубку. Придется завтра ехать к ней на поклон. Скорее всего, именно этого она от меня и ждет. Тиффани обожает, чтобы я валялся у нее в ногах.
        Присаживаюсь на краешек кровати и нервно сплетаю пальцы, зажав руки коленями. Пытаюсь выровнять дыхание и успокоиться. Время идет, а от Деклана ни слуху ни духу. Внезапно тишину нарушает звук открываемой двери: в комнату заходит Иден.
        - Я обещала, что мы присмотрим за Чейзом.  - Ее низкий голос снова звучит спокойно и ровно.  - Родители уехали за Джейми. Похоже, он сломал запястье.
        Сердце у меня замирает. Со страхом взглянув на Иден, вскакиваю на ноги. Кто посмел тронуть моего брата?! Обидчику не поздоровится!
        - Что случилось? Где он? Кто?!
        - В смысле, кто?  - теряется Иден.
        Зря я задал последний вопрос. Скорее всего, Джейми просто откуда-то свалился, а я навыдумывал черт знает что. Видимо, это из-за моих детских травм: в моих переломах всегда был виноват кое-кто другой.
        - Я имею в виду, как это случилось?
        - Вроде бы он упал на руку,  - пожимает плечами Иден и внимательно в меня всматривается. Вероятно, силится понять, что я имел в виду, когда спрашивал «кто». Да уж, тут я дал маху.  - Говорят, ты тоже ломал себе запястья, да, крутой парень?  - с усмешкой добавляет она.
        Какого черта? Откуда ей это известно?! И с какой радости она вообще шутит на эту тему? Я трижды за один год ломал запястье, потому что мой отец не умел усмирять гнев.
        - Кто тебе сказал?!
        - М-м… Чейз.  - Иден удивленно закусывает губу. Очевидно, она не представляет, о чем мне только что напомнила.  - Что опять не так?
        Конечно, Чейз не мог рассказать Иден правду, потому что сам ничего не знает. Он искренне уверен, что его старший братец в детстве был растяпой.
        - Что еще этот ребенок тебе наговорил?  - на всякий случай уточняю я.
        Часто дети запросто выбалтывают все секреты.
        - Ничего,  - выдыхает Иден.
        Подхожу ближе к ней.
        - Точно?
        - Точно.  - Ей явно не по себе.  - Может, хватит сходить с ума?!
        Разумеется, от Иден не укрылся мой испуг. Ну и ладно, не страшно. И все же не хочу, чтобы Иден догадалась, что я пережил…
        - Знаешь, что?  - накидываюсь на нее, стремясь выпустить пар единственным известным мне способом: сорвав на ком-то гнев.  - Я понятия не имею, как со всем этим быть! С тобой, с Тиффани, с твоими тупыми вопросами и ее вечным нытьем. Не могу сейчас об этом думать!
        Я прохожу в ванную и опираюсь на раковину. У меня почти получилось выровнять дыхание, пока Иден не вошла, а теперь придется начинать все заново. Почему Деклан так долго не отвечает? Надо забыться на пару часов…
        За моей спиной появляется Иден.
        - Ты просто устал.
        - Поосторожней с дверью. Замок совсем хреновый,  - цежу я сквозь зубы.
        С каждой секундой мне становится хуже. Стены крошечной ванной буквально обступают. Я начинаю задыхаться.
        Иден дотрагивается до моей руки, но я отшатываюсь. Не могу вынести ее прикосновения.
        - Мне нужна доза,  - сердито признаюсь я.
        Открываю шкафчик над раковиной. Баночка с антидепрессантами валяется на боку. Я их вообще сегодня пил? Не помню…
        Суетливо роюсь среди лекарств и наконец нахожу припрятанные на верхней полке деньги. Я выручил их, работая на Деклана, а теперь отдам ему же. Пожалуй, я  - один из его самых преданных клиентов…
        Захлопнув дверцу шкафчика, собираюсь выйти из ванной, однако Иден преграждает мне дорогу. Вид у нее самый решительный: губы сжаты, подбородок вздернут, глаза прищурены.
        - Даже не думай!  - Она обеими руками упирается мне в грудь.
        - Иден…  - Наклонившись к ее уху, разъяренно шепчу, раздельно выговаривая каждое слово:  - Мне. Нужна. Доза. Немедленно!
        Если бы она только знала, до какой степени!
        Иден кидает взгляд на купюры, зажатые у меня в кулаке.
        - Думаешь, кокаин решит твои проблемы?
        - Иден,  - еще строже повторяю я,  - убери свою прелестную задницу с моего пути, пока я окончательно не озверел. Я иду к Деклану.
        И лучше ей не стоять у меня на пути. Сейчас не до пустых препирательств!
        - Не пущу!  - Иден упрямо делает шаг навстречу. Она непреклонна.
        - Не тебе, на хрен, решать!  - В сердцах ударяю по стене, рядом с головой Иден, и тут же жалею о содеянном. Не хочу, чтобы она видела меня таким: разозленным, отчаявшимся и жалким. Надеюсь, она не решит, что я способен пустить в ход кулаки. Я еще в детстве хорошо усвоил, что насилие  - не выход.
        Неожиданно Иден, развернувшись, наваливается на дверь в ванную. Секунда  - и замок защелкивается. Я разеваю рот и чувствую, как кровь отливает от лица. Не может быть! Какого черта?! Теперь мы оба надежно заперты в тесной ванной. И если до сих пор мне еще худо-бедно хватало воздуха, то сейчас я точно задохнусь.
        47
        Пятью годами ранее
        Директор Кастилло размеренно покачивается в кресле, сложив руки на животе и не сводя с меня глаз. На лице застыло выражение разочарования. Я впервые в его кабинете: раньше меня никогда не вызывали к директору. Мы молчим. В напряженной тишине слышно, как тикают настенные часы.
        Директор Кастилло обычно добрый, но всем известно, что он очень строг с хулиганами, не терпит беспорядка, а уж драк  - тем более. Так что я здорово влип. Директор уже оповестил моих родителей, и сейчас самое главное  - кто из них за мной приедет. Всей душой надеюсь, что не отец.
        Мне дали пакет со льдом, и я, пытаясь отвлечься, рассеянно верчу его в руках вместо того, чтобы прикладывать к рассеченной губе.
        - Простите, мистер Кастилло,  - в который раз мямлю я, исподлобья глядя на директора.  - Не понимаю, как так вышло…
        - Ни за что не поверю, что ты избил Монтгомери ни за что. У тебя должны были быть веские причины,  - возражает директор, и под его пристальным взглядом я опускаю голову. Пожимаю плечами и вру:
        - Мы с Блейком поссорились, и я вспылил.  - Не могу же я сказать, что представлял на месте Блейка Монтгомери собственного отца.  - Такого больше не повторится, мистер Кастилло. Извините, пожалуйста.
        В этот момент раздается стук, и кто-то заходит в дверь. Вытягиваю шею, чтобы увидеть, кто пришел. Первым на пороге появляется полицейский Браун, а следом за ним  - отец, и мое сердце уходит в пятки. Отец даже не смотрит в мою сторону. Директор Кастилло встает ему навстречу.
        - Спасибо, что так быстро приехали.  - Он жмет руку отцу и кивает полицейскому, который выходит из кабинета и плотно прикрывает за собой дверь.  - Присаживайтесь, пожалуйста.
        Директор вновь опускается в кресло, а отец  - на стул рядом со мной и, съежившись, начинает нервно постукивать ногой по полу.
        - Что стряслось?  - спрашивает он.
        Его голос слегка дрожит. Отец пока не злится, он обеспокоен: не понимает, почему его вызвали к директору. Может… может, он боится, что я все про него рассказал?
        - Тайлер устроил на перемене драку,  - сообщает ему директор.
        Наверное, до сегодняшнего дня он даже не помнил, как меня зовут. Я всегда был очень тихим и послушным мальчиком.
        Отец вздыхает с облегчением, однако уже через пару секунд в нем вскипает ярость. Выпрямившись, он щурится на директора Кастилло.
        - Драку? Тайлер подрался?
        Раньше со мной такого не случалось. Разве что в раннем детстве, когда мы с братьями ссорились из-за игрушек или игровой приставки. Я впервые намеренно ударил человека, чтобы причинить ему боль, и до сих пор недоумеваю, как меня угораздило. Я потерял контроль над собой, прямо как отец. Блейк Монтгомери случайно попал мне под горячую руку.
        - К сожалению, да, мистер Грейсон.  - Директор так сурово хмурится, что даже выглядит старше.  - Прямо в столовой. Полицейский Браун вовремя вмешался и разнял их. Я считаю такое поведение неприемлемым. Вынужден отстранить Тайлера от уроков до конца следующей недели.
        - Отстранить?!  - ужасается отец. Я и сам не ожидал такого наказания. Думал, меня оставят после уроков… Ну все, теперь мне крышка.  - А второго участника драки тоже отстранили?
        Директор Кастилло облокачивается на стол и качает головой.
        - Вы не поняли, мистер Грейсон. Тайлер не просто устроил драку, он без всякой видимой причины набросился на одного из учеников восьмого класса и избил его. Так что нет, Блейка Монтгомери не отстранили. А тебе, Тайлер, придется поговорить об этом с мистером Хейзом, когда вернешься в школу.
        Отец молча взирает на директора, затем медленно поворачивается и, не мигая, смотрит на меня. Его зеленые глаза зловеще прищурены, ноздри раздуваются, на скулах играют желваки.
        - Спасибо, мистер Кастилло,  - цедит он сквозь зубы, поднимаясь со стула.  - Тайлер, идем.
        Не испытывая его терпения, поспешно вскакиваю на ноги.
        - Если что, звоните!  - кричит нам вслед директор.
        Он заметил? Заметил ярость отца и мой страх? Или только я это замечаю, потому что знаю характер отца?
        Не слушая больше директора, отец покидает кабинет и так быстро шагает прочь, что я почти бегу за ним. В школьном коридоре сейчас тихо и пусто: уже начался пятый урок, и все разошлись по классам. Отец не произносит ни слова, только тяжело дышит и сжимает кулаки. Судя по всему, его гнев распаляется.
        Как только мы выходим за территорию школы, отец, резко толкнув меня к своему «Мерседесу», рычит:
        - Черт возьми, что ты творишь, Тайлер?!
        Я с размаху налетаю на дверцу машины. Покрытое синяками тело отзывается резкой болью. Отец хватает меня за грудки и, подтащив ближе к себе, исступленно трясет. На лбу у него вздулись вены, глаза бешено сверкают.
        - Тебя отстранили от уроков! Отстранили!  - Он снова кидает меня к машине.  - Ты избил ребенка!
        - Ты тоже,  - шепчу я.
        Я не должен был этого говорить, не должен был ему прекословить. Несколько секунд отец, тяжело дыша, тупо смотрит на меня, пытаясь осознать услышанное. Затем его захлестывает новая волна гнева.
        - Садись в машину, Тайлер,  - тихим, клокочущим от ярости голосом велит он.
        Отшвырнув меня в сторону, он обходит автомобиль и уже было садится за руль, однако, заметив, что я не двинулся с места, замирает.
        - Быстро в машину, черт тебя дери!  - орет он.
        И я смиряюсь с неизбежным. Слишком поздно что-то менять. Я подрался, на две недели вылетел из школы, да еще и надерзил отцу. Он ни за что мне этого не простит. Нервно сглотнув, залезаю на переднее сиденье. Единственный способ спастись  - отключить сознание, и я заранее стараюсь отрешиться от реальности, но, к несчастью, не успеваю. Как только я захлопываю дверцу, кулак отца врезается мне прямо в лицо, и у меня сыплются искры из глаз.
        48
        Наши дни
        Мы молча смотрим друг на друга. Что же она натворила! Я в ловушке! Заперт, причем намеренно! С ее стороны это, пожалуй, даже смело, и я бы, скорее всего, оценил ее поступок, если бы не изнывал от желания получить дозу. Еще утром я с удовольствием согласился бы запереться в ванной с Иден, а сейчас я просто в бешенстве.
        - Ты что, издеваешься?  - угрожающе выдыхаю я.
        Мне жизненно необходимо отвлечься! А я вместо того, чтобы ехать к Деклану, по милости Иден вынужден торчать тут! Отчаянно оглядываюсь по сторонам, хотя прекрасно знаю, что другого выхода нет. Лезу в карман за телефоном; выясняется, что мобильник остался в комнате.
        - Нет, не издеваюсь.  - Иден бесстрашно усмехается. Ее ничуть не беспокоит, что мы взаперти. Она настояла на своем и не скрывает торжества.
        Оттолкнув ее в сторону, подскакиваю к двери и, ухватившись за ручку, начинаю трясти. Должен же я хотя бы попробовать отсюда выбраться! То тяну дверь на себя, то, наоборот, наваливаюсь на нее всем телом, исступленно надеясь, что замок поддастся. Он сломался год назад, и прошлым летом я уже попадал в похожую ситуацию. В тот раз я прождал в заточении несколько часов, пока меня не освободил вернувшийся с работы Дейв.
        - Смирись,  - советует Иден.
        Застонав, оставляю бесплодные попытки и отхожу от двери. Получается, я не смогу встретиться с Декланом. При мысли об этом сердце начинает бешено колотиться, все тело напрягается, во рту пересыхает. Обхватываю голову руками и запрокидываю лицо к потолку. Ничего не поделаешь, я в безвыходном положении и не получу дозу, как бы она ни была мне нужна. Надо принять это как неизбежное. Зажмуриваюсь и глубоко вдыхаю, стараясь хоть немного успокоиться. Как только Иден на такое решилась!
        - Прости, что мне есть до тебя дело.  - Она складывает руки на груди, явно не собираясь оправдываться.  - Поищи какой-нибудь другой способ отвлечься. Такой, который тебя не убьет.
        Тоскливо осматриваюсь по сторонам и вижу свое отражение в зеркале. Ужаснувшись собственному свирепому виду, опускаю глаза. Нельзя злиться на Иден. Она хочет мне помочь и уже сделала для меня больше, чем кто-либо еще. Ей и правда небезразлично, что со мной происходит.
        - Я уже нашел другой способ: общение с тобой,  - потупившись, тихо признаюсь я.  - Только, боюсь, тебя я потерял.
        Иден молчит, вероятно, размышляя над моими словами.
        - Я помогаю тебе отвлечься? Каким образом?  - наконец тихо спрашивает она, выжидательно глядя на меня. Вряд ли она догадывается, что рядом с ней я могу расслабиться и быть самим собой. Не надо притворяться крутым, и это так приятно, что меня тянет к Иден все сильнее и сильнее.
        - С тобой все намного проще.  - Мои объяснения звучат сумбурно: я не привык говорить то, что думаю.  - Когда ты со мной, все остальное отходит на задний план.
        - Зачем же это прекращать?  - приблизившись ко мне, взволнованно произносит Иден.
        Неотрывно смотрю на нее, стараясь не думать о манящих ровных рядах кокаина. Тем не менее мысль о них неотступно преследует меня. Иден робко протягивает руку, и ее прохладные пальчики дотрагиваются до моей щеки.
        - Я с тобой,  - шепчет она.
        - Тогда отвлеки меня,  - прошу я, мягко отведя ее ладонь в сторону.
        Сейчас мне как никогда хочется забыться, однако простого прикосновения для этого недостаточно.
        - Давай лучше поговорим,  - чуть слышно предлагает Иден. Нас обволакивает хрупкая, невесомая тишина, и мы оба боимся ее разрушить.  - У нас еще ни разу не получалось просто поговорить.
        - Ладно, давай.
        Опускаюсь на холодный кафель и, привалившись спиной к дверце душевой кабины, вытягиваю ноги. Зажмурившись, вновь сосредотачиваюсь на собственном неровном дыхании. Обычно я предпочитаю другие занятия пустой болтовне, но сейчас готов пойти Иден навстречу. Люблю слушать ее голос. Он успокаивает.
        - Может, о Тиффани?  - несмело, словно боясь произносить ее имя, просит Иден.  - Только без лишних эмоций.
        Встрепенувшись, открываю глаза. Иден нерешительно мнется у раковины, настороженно за мной наблюдая. Нашла о ком говорить!
        - Можем и о Тиффани,  - неохотно бурчу я.
        Иден тоже садится на пол, прислонившись к дверце душа и подтянув колени к подбородку.
        - Почему ты не хочешь с ней порвать? Ты ведь ее не любишь. Сам меня уверял.
        Обвожу Иден взглядом: ее светло-карие глаза, пухлые губы, изящные руки. Она ждет, а я не знаю, что сказать. Все равно она не поймет.
        - Не могу,  - не вдаваясь в подробности, настаиваю я.
        Расстаться с Тиффани  - точно не вариант.
        - Почему?
        Качаю головой, желая уйти от ответа, и тут осознаю, что Иден все равно от меня не отстанет. Рассеянно тру глаза, подбирая слова. История длинная и запутанная. Меня так пугает перспектива объяснять все Иден, что из груди вырывается стон.
        Пытаюсь в общих чертах обрисовать ситуацию:
        - Тиффани строит из себя милейшее создание. Как бы не так! Стоит хоть чем-то ей не угодить, и она начинает вести себя как настоящая психопатка. Она слишком много обо мне знает, поэтому пока я не могу рисковать.
        - Психопатка?  - изумленно повторяет Иден. Судя по ее удивлению, Тиффани справилась со своей ролью на все сто. Мы с ней оба неплохо умеем притворяться.  - И что же такого она знает?
        - Ну…  - С чего бы начать? В эти несколько лет Тиффани успела порядочно подпортить мне жизнь. Устроившись поудобней, поясняю:  - Ладно. Вот, например. В январе она приревновала меня к одной девчонке. Кто-то ей наплел, что мы по вторникам вместе обедаем. Так она слетела с катушек. Я две недели корпел над эссе по английской литературе, хотел исправить оценку, а Тиффани заявила учительнице, что я списал у нее. В итоге меня на несколько дней отстранили от уроков, а мой средний балл стал еще ниже. В тот же день Тиффани отправила от имени своей матери электронное письмо моей маме: мол, она обеспокоена моим здоровьем, потому что я в школьном подвале курю марихуану. Я и в самом деле покуривал, и только Тиффани было это известно. Мама потом почти месяц со мной не разговаривала. Я уже тогда хотел бросить Тиффани, но она весьма доходчиво растолковала, что меня не отпустит. Вот так все и тянется до сих пор. Поэтому порвать с Тиффани  - не выход. От нее можно ожидать чего угодно, у нее на руках все козыри.
        Внимательно выслушав меня, Иден какое-то время раздумывает.
        - А что еще она знает?
        Придется сказать. Хотя подробности можно опустить.
        - Помнишь первый день лета?  - спрашиваю я, не глядя на Иден: слишком больно будет увидеть, что она во мне разочарована.
        - Конечно. Днем меня доставал отец, а вечером  - отстойное барбекю, на которое ты так бесцеремонно ворвался.
        - Да, именно.  - Рассеянно ковыряю дырки на джинсах, собираясь с духом, чтобы продолжить откровения. Странное чувство. Обычно я ни с кем такие вещи не обсуждаю.  - Я тогда был ужасно зол…
        - Почему?
        - Из-за Тиффани. Я планировал в ближайшее время кое-чем заняться, и она в тот вечер об этом узнала. Тиффани пообещала, что будет молчать, если я до окончания школы останусь с ней. Вот и пришлось к ней подлизываться. Ну, ты помнишь, в «Американ аппарель» и вообще…  - Я до сих пор готов сквозь землю провалиться, вспоминая, как Иден застукала нас в примерочной. Боюсь даже вообразить, что она тогда обо мне подумала. Наверное, решила, что я полный придурок. А вдруг она до сих пор так считает?!  - Тиффани сохранит мой секрет, но только если я продолжу ей угождать, и она будет довольна. Понимаешь, Иден, ей нравится манипулировать людьми, заставлять их плясать под свою дудку. Тогда она чувствует себя королевой, ощущает свое превосходство. Однажды она упомянула, что в бывшей школе над ней издевались. Когда после развода родителей они с матерью переехали сюда, Тиффани твердо решила, что никто не посмеет ее обидеть. Она будет лучше всех, круче всех. А то, что я с ней, тешит ее самолюбие… В общем, я по уши увяз.
        Сейчас, проговорив все это вслух, я еще острее осознаю, как сильно я вляпался. Застонав, привычным жестом ерошу волосы.
        - Ничего себе!  - охает Иден.
        - Поэтому-то я не могу от нее уйти,  - подняв на нее взгляд, вздыхаю я.  - По крайней мере, сейчас. Слишком опасно.
        Иден подпирает подбородок коленями и смотрит на меня из-под густых ресниц.
        - А что же будет с нами?
        Она имеет в виду наши отношения? Надеюсь, что так! Ведь тогда получается, что, по мнению Иден, у них есть будущее.
        К сожалению, у меня нет вразумительного ответа.
        - Мне не хотелось бы вызывать подозрения,  - неуверенно тяну я.
        - Подозрения?
        - Что мы вместе,  - уточняю я. Все-таки речь идет о наших отношениях, что бы это ни значило.  - Мы должны вести себя как ни в чем не бывало. Это еще одна причина, по которой я не могу сейчас порвать с Тиффани. Вокруг сразу начнут интересоваться, почему я ее бросил.
        - Не очень красиво по отношению к ней,  - закусив губу, хмуро возражает Иден.
        Как трогательно, что ее волнуют чувства других людей!
        - Иден, давай поговорим о чем-нибудь другом,  - прошу я. Меня так и тянет ее поцеловать, но я боюсь разрушить хрупкую атмосферу доверия и искренности. Конечно, очень важно, что я все честно объяснил Иден. А теперь мне хочется побольше узнать о ней.  - Например, о Портленде.
        Иден скрещивает ноги и, выпрямив спину, недоуменно хмурится.
        - О Портленде?
        - Я имею в виду… расскажи о себе,  - уточняю я, глядя ей прямо в глаза.  - Что-нибудь, чего никому и никогда не рассказывала.
        Я больше не горю желанием бежать к Деклану. Сейчас все мои мысли  - только об Иден. Внимательно наблюдаю за ней.
        Иден медлит, словно сомневаясь, посвящать ли меня в свои тайны.
        - Портленд  - замечательный город,  - задумчиво, с печальной улыбкой начинает она, вероятно, решившись ответить откровенностью на откровенность.  - И там у меня были три близкие подруги: Амелия, Алисса и Холли.
        - Были?
        - Были,  - подтверждает Иден.  - Когда родители развелись, мне едва исполнилось тринадцать, и я очень сильно переживала. Плакала по ночам, потому что видела мамины слезы и не представляла, как ей помочь. А папа ушел. Мне было хреново. Очень хреново.  - Она замолкает, чтобы перевести дух.  - Я стала заедать горе и за девятый класс очень растолстела. Алисса и Холли сочли, что это  - подходящий повод поупражняться в остроумии.
        Не может быть! Я в который раз осматриваю ее ладную фигурку, стройную талию и округлые бедра.
        - Ты не толстая,  - уверенно говорю я.
        Что у нее за подруги такие?!
        - Потому что я бегаю, Тайлер.  - Отвернувшись, Иден пожимает плечами.
        В ее голосе звучат тоскливые нотки. Как бы я хотел, чтобы Иден не грустила…
        - Продолжай,  - тихо прошу я, стараясь дать ей понять: я готов ее выслушать, мне не все равно. Подвинувшись, сажусь напротив Иден и, положив руки на ее колени, заглядываю ей в глаза.
        - Меня убивали их насмешки.  - Она закусывает губу и подпирает ладонью щеку.
        Стараюсь укротить вскипающий во мне гнев. Иден не должна переживать из-за какой-то ерунды! Не стоит обращать на этих стерв внимания. Она лучше их всех, вместе взятых!
        - Те, кого я считала подругами, каждый день обзывали меня жирной, поэтому я начала бегать,  - вздыхает Иден.  - Сейчас мы не общаемся, но они продолжают ехидничать и злословить за моей спиной. Это ужасно, потому что Амелия… Амелия до сих пор с ними дружит. Хотя все это время меня поддерживала.
        - Иден…  - Мне нравится, как звучит ее имя, и я надеюсь, что она снова посмотрит мне в глаза. За пару недель я успел заметить, что Иден ест как птичка, отказывается от любых лакомств и почти не притрагивается к ужину. Теперь я понял, почему.
        - Поэтому ты всегда говоришь, что сыта?
        Иден от удивления раскрывает рот.
        - Ты заметил?
        - Да, только раньше не придавал этому значения,  - честно признаюсь я, сглатывая ком в горле. Мой взгляд падает на голые ноги Иден, и я, не удержавшись, начинаю водить пальцем по ее бедру. Может, Иден не важно мое мнение, но, по-моему, она выглядит потрясающе.  - Очень жаль, что эти девицы заставили тебя так нервничать. Я абсолютно с ними не согласен,  - уверяю я Иден, с наслаждением притрагиваясь к ее гладкой коже.
        Напряжение Иден уходит, в ее глазах мерцают теплота и нежность. Я не в силах больше противиться своему желанию. Стискиваю бедра Иден и припадаю к ее губам.
        Целую ее глубоко и страстно, словно в первый раз, и мне хочется, чтобы это длилось вечно. Не могу оторваться. Она сводит меня с ума! В крови бурлит адреналин. Иден, обняв меня, отклоняется назад, так, что теперь я нависаю над ней, и счастливо улыбается. Глажу ее талию и бедра и легонько тереблю краешек ее майки. Жду, что, возможно, Иден скажет «нет» и оттолкнет меня, но она лишь теснее прижимается ко мне, и я продолжаю изучать ее стройное тело. Моя рука скользит выше, пальцы касаются бюстгальтера. Отодвигаю шелковую ткань и осторожно кладу ладонь ей на грудь. На мгновение отстранившись от Иден, заглядываю ей в глаза. Ее пухлые губы притягивают меня, словно магнит. Прильнув ко мне, Иден решительно и пылко продолжает прерванный поцелуй. Боже мой, я готов провести с ней хоть всю ночь! Осыпаю поцелуями ее шею. Иден запрокидывает голову и нежно треплет мои волосы, а я обеими руками ласкаю ее груди, водя пальцами вокруг сосков. Шумно вздыхаю, уткнувшись ей в шею. Иден берет меня за подбородок и призывно смотрит на меня. Мы прерывисто дышим от возбуждения. Мгновение помедлив, улыбаюсь и вновь приникаю к
ее губам.
        Мы оба понимаем, что нам нельзя этого делать. Нельзя сжимать друг друга в объятиях, сливаться в поцелуе. Но я во власти непреодолимого влечения. Перед Иден невозможно устоять. Быть с ней  - все, чего я сейчас хочу.
        49
        Пятью годами ранее
        - Поверить не могу,  - в пятый раз за вечер сокрушается мама.  - Какой позор!
        Я сижу за кухонным столом, на лбу у меня влажное полотенце. Мама одной рукой прикладывает к моему лицу пакет со льдом, а другой гладит меня по голове. Заставив меня поднять подбородок, она придирчиво оглядывает мои синяки и тихо стонет. Да, знаю, выглядит пугающе. В этот раз отец расстарался: то, что он натворил, невозможно спрятать.
        Глаз заплыл и не открывается. Кожа вокруг него почернела и приобрела фиолетовый оттенок. Рассеченные губы распухли. На щеках образовались кровоподтеки. Создается ощущение, что все лицо у меня раздулось и стало раза в два больше. Больно даже моргнуть и пошевелить губами. Поэтому молча смотрю в одну точку, пока мама возится со следами побоев и перемещает пакет со льдом выше, к фингалу под глазом. Никогда не забуду, как она ахнула, придя с работы и увидев меня.
        - Не понимаю, почему они накинулись именно на Тайлера,  - с ожесточением и горечью бормочет она себе под нос. Обычно спокойная и доброжелательная, мама сегодня кипит от гнева.  - Двое ребят подрались, поколотили друг друга, а наказали только одного? Это несправедливо! Завтра же позвоню директору!
        Отец неподвижно стоит в другом конце кухни, неловко опираясь на стол.
        - Элла, брось, не надо…  - тихо возражает он, уставившись себе под ноги.  - Тайлера все равно уже отстранили.
        - Как это  - брось? Питер, ты что, с ума сошел?!  - накидывается на него мама. Ее тушь размазалась, волосы растрепались, но мама даже не думает приводить себя в порядок. Ей сейчас не до того: она возмущена до глубины души.  - Только взгляни, что наделал этот хулиган!
        Развернув меня, мама демонстрирует ему мое разбитое лицо. Отец не поднимает глаз. Должно быть, ему слишком стыдно. Вырвавшись из маминых рук, вновь отворачиваюсь. Не хочу его видеть. Ненавижу!
        - Я первый начал,  - бурчу я.  - Блейка не за что наказывать.
        Не надо звонить директору. Блейк ни в чем не виноват.
        - А ты вообще помолчи, Тайлер!  - срывается мама.  - Ты меня очень рассердил!
        Наверное, впервые в жизни она смотрит на меня с разочарованием, и мое сердце болезненно сжимается.
        - Зачем ты вообще полез в драку?  - Мама осторожно прижимает пакет со льдом к моим распухшим губам, и я вздрагиваю: лед неприятно морозит кожу.
        - Прости, мам. Я больше не буду,  - шепчу я.
        Я и правда сожалею. Не понимаю, что на меня нашло. Я впал в бешенство, и мне надо было на ком-то выместить ярость. Когда я ударил Блейка, мне стало легче. Может, и отец меня бьет, потому что ему после этого легче?
        - Ты же всегда был таким добрым, милым ребенком!  - Мама вздыхает и, потерев лоб, передвигает пакет со льдом по моей щеке.  - Чем этот мальчик тебя обидел?
        - Ничем.
        - Не мог же ты наброситься на него просто так! Наверняка у тебя были причины.  - Мама почти в точности повторяет слова директора.
        Она понять не может, почему я отказываюсь сказать ей правду, и расстраивается. Но я не могу. Иначе сломаю ей жизнь.
        - Не всем нужны причины,  - шепчу я, покосившись на отца.
        Видимо, почувствовав, что я смотрю на него, он на мгновение поднимает взгляд. Надеюсь, он успел заметить ненависть в моих глазах. Точнее, в одном глазу, потому что второй после побоев не открывается.
        - Тайлер, раз уж тебя отстранили от уроков, ты теперь под домашним арестом,  - заявляет мама и отдает мне пакет со льдом.  - Иди к себе.
        Я не удивлен, хотя раньше меня никогда не сажали под домашний арест. Виновато опускаю голову, выражая раскаяние. Я не хотел огорчать маму. Жаль, она этого не знает.
        Слезаю со стула и иду в коридор. Отец исподлобья настороженно за мной наблюдает. Ненавижу его! Ненавижу, ненавижу!
        Захожу в свою комнату и громко хлопаю дверью. Плевать, что подумает отец. Я его не боюсь. Все равно больше, чем сегодня, он уже не сможет мне навредить.
        За все четыре года отец никогда не избивал меня с такой жестокостью. В этот раз его даже не заботило, что у меня на лице останутся очевидные следы побоев, что все их заметят. С каждым днем он все больше и больше слетает с катушек. Отец не в состоянии управлять своим гневом. Он всегда будет злым. Теперь я в этом не сомневаюсь.
        Так почему же я позволяю ему издеваться над собой?
        Угрюмо оглядываю комнату, вспоминая, как отец неистово швырял меня по ней. На столе даже остались повреждения. А затем, наклонившись, вытаскиваю из-под кровати старый рюкзак. Нужно прекращать выгораживать отца и спасаться, пока не поздно.
        Решено: я убегу из дома.
        50
        Наши дни
        Когда местный слесарь, мистер Форд, наконец открыл замок, на меня накатило ужасное смущение. Мы с Иден неловко вышли из ванной под вопрошающими взглядами мамы и Дейва. Иден говорила, что нам было поручено присмотреть за Чейзом, а мы вместо этого целых два часа торчали здесь. Конечно, родители вряд ли подозревают, что мы не так уж страдали в заточении. Иден добилась своего: я успокоился и не собираюсь ехать к Деклану.
        Чтобы дверь уж точно больше не захлопнулась, мистер Форд извлекает неисправный замок и вручает его маме.
        - Надо будет вставить новый,  - нахмурившись, заявляет она.
        - Ага,  - говорю я, уставившись в пол, потому что боюсь встретиться взглядом с Дейвом. Я ведь только что целовался с его дочерью… Покосившись на Иден, замечаю, что она тоже потупилась.  - Как Джейми?
        - У него небольшой перелом,  - объясняет Дейв и, достав кошелек, вручает мистеру Форду тридцать долларов.  - Спасибо.
        Мистер Форд уезжает, Иден уходит к себе, мама и Дейв спускаются на первый этаж, а я отправляюсь проведать Джейми. Я хорошо знаю, как болит сломанное запястье.
        Устроившись у себя на кровати, он вертит больной рукой, рассматривая наложенную шину. Что-то екает у меня в груди. Мне всегда тяжело смотреть на ушибы и травмы братьев.
        - Привет,  - негромко здороваюсь я и усаживаюсь рядом с ним.  - Значит, сломал запястье?
        - Ага,  - вздыхает Джейми.  - Споткнулся о какие-то кирпичи в саду у Дилана и упал.  - Вообще-то веселый, шустрый мальчик сегодня выглядит тихим и печальным. Он еще несколько секунд сидит, уставившись на шину, затем переводит взгляд на меня.  - Не представляю, как ты это выносил…
        - Что?
        - Это.  - Джейми приподнимает руку.  - Переломы и вообще… Больно.
        - Дело привычки,  - бормочу я.
        Странно, что Джейми завел об этом речь. Он избегает воспоминаний об отце и обо всем, что с ним связано. По-моему, он все еще не может отойти от потрясения после того, как увидел, что наш папа, которого он обожал, избивает меня. Это зрелище глубоко ранило Джейми. Мы никогда толком не обсуждали произошедшее. Наверное, напрасно, но нам слишком трудно об этом говорить.
        - Я научился… уходить в себя, отрешаться от действительности,  - добавляю я.
        Джейми нервно сглатывает и молчит. В тишине отчетливо раздается бормотание телевизора.
        - Не могу поверить, что папа на такое способен,  - наконец тихо признается брат, глядя в пол.
        - Да…  - Порой мне и самому не верится.
        - Почему он выбрал тебя?  - Джейми поднимает недоумевающие голубые глаза. Все-таки внешне мы с ним совсем разные.  - Почему не меня, например? И не Чейза? Что ты такого делал?
        - Не знаю, Джейми, но я рад, что он выбрал не тебя и не Чейза.  - Рассеянно смотрю на его шину. Скоро ее заменят на гипс, и друзья Джейми измалюют его своими именами и посланиями. Сколько же детских воспоминаний у меня связано с такими переломами…  - Отец вас любил. Возможно, меня тоже.
        Теперь я изучаю собственные руки. С ними все в порядке, хотя левое запястье до сих пор иногда ноет.
        Джейми таращится на меня, как на сумасшедшего.
        - Разве можно так обходиться с тем, кого любишь?
        - Наверное, нет.  - Печально улыбаюсь. Джейми прав. Однако отец причинял мне боль не потому, что меня ненавидел. Он просто не владел собой.  - Я до сих пор ищу ему оправдание…
        Неожиданно у меня в кармане начинает вибрировать мобильник. Наверное, звонит Деклан, чтобы узнать, не изменились ли у меня планы. Вытаскиваю телефон, собираясь нажать на отбой, и замираю, увидев на экране имя Тиффани.
        Внутренне сжавшись, смотрю на Джейми. Он кидает взгляд на меня и на мой мобильный. Совершенно ясно: он хочет, чтобы я сбросил вызов, и мы продолжили разговор об отце. Я тоже очень этого хочу, но… не могу. Я весь день дозванивался до Тиффани и сейчас, когда она согласна меня выслушать, обязан ответить на звонок. Иначе она никогда меня не простит.
        Поднимаюсь с кровати. На лице Джейми появляется выражение горького разочарования, от которого у меня сжимается сердце.
        - Джейми, прости. Я должен взять трубку. У меня нет выбора,  - разлепив пересохшие губы, с трудом выдавливаю я. Тиффани все еще звонит, но скоро ее терпение лопнет.  - Давай поговорим в другой раз?
        - Конечно,  - обиженно бурчит Джейми и отворачивается к стене.
        С жутким чувством вины прохожу к себе в комнату и плотно закрываю дверь. Я еще не придумал, что наврать, ну и ладно. У меня всегда неплохо получается импровизировать.
        Набираю в легкие побольше воздуха и прикладываю мобильный к уху.
        - Тиффани.
        - Тайлер.  - В ее голосе звучат горечь и презрение.
        Представляю себе, как она стоит сейчас посреди комнаты, одна рука на поясе, холодные глаза зло прищурены, губы поджаты. Хорошо, что она далеко…
        - Весь день пытаюсь до тебя дозвониться,  - произношу я с облегчением. Наконец-то она сменила гнев на милость! Забираюсь на кровать и гляжу в потолок.  - Ты уже слышала, что вчера случилось?
        - Естественно!  - с пол-оборота заводится Тиффани. Похоже, она в бешенстве. Да, придется постараться, чтобы ее умаслить.  - Что, собирался меня обмануть? Ты знаешь, Тайлер! От меня ничего не скроешь!
        Закрываю глаза и, глубоко вздохнув, тереблю волосы.
        - Это просто недоразумение. Так случайно получилось,  - начинаю я. Разумеется, это ложь.  - Я ехал на встречу с парнями, но на пирсе какая-то девица из Инглвуда попросила показать мою «Ауди»,  - на ходу сочиняю я, чувствуя себя настоящей сволочью. Приподнявшись, кладу под спину подушку и устраиваюсь поудобнее.  - Она залезла в машину, и… на меня что-то накатило. Ну, с кем не бывает? Тиффани, честно, у меня ничего такого и в мыслях не было. Я только… я идиот.
        - Тайлер!  - резко обрывает меня Тиффани. Если бы мы выясняли отношения лично, а не по телефону, она бы сейчас обязательно толкнула меня в грудь.  - Избавь меня от подробностей. Просто пообещай, что такого больше не повторится. Это в твоих же интересах.
        - Обещаю!  - поспешно выпаливаю я и сразу же осознаю: зря.
        Разумеется, это повторится, особенно сейчас, когда Иден живет с нами. Если Тиффани застукает нас, пощады не жди: она без колебаний разрушит мою жизнь. Значит, отныне мы с Иден должны быть очень-очень осторожны.
        Я провел с Тиффани все утро. Из кожи вон лез, чтобы только ее ублажить. В девять часов Тиффани потащила меня в центр и потребовала купить ей очередную идиотскую сумочку. Я потратил на нее все, что заработал у Деклана, да еще прихватил какую-то сумму из остатков трастового фонда. Зато Тиффани осталась довольна, так что деньги не пропали даром.
        После этого мы несколько часов провели у Тиффани дома и успели подробно обсудить, что между нами происходит. Сошлись на том, что, пусть наши отношения довольно сложные и нездоровые, они очень полезны и необходимы нам обоим.
        В данный момент я везу Тиффани на Променад, где у нее встреча с девочками. Мы с Дином и Джейком договорились посидеть в кафе неподалеку, на бульваре Санта-Моника, так что, судя по всему, в какой-то момент мы соберемся все вместе.
        - Высади меня у магазина «Нордстром»,  - просит Тиффани наигранно жизнерадостным тоном.
        Она надевает темные очки и, вытащив из подаренной мной сумочки телефон, самозабвенно делает селфи, сексуально надувая подкрашенные губки. В машине открыты все окна, и ветер треплет ее светлые волосы.
        - Ладно, Бритни Спирс.  - Закатываю глаза и кладу руку ей на бедро. Тиффани это любит, я знаю.  - Думаю, у тебя уже достаточно фоток. Подбираешь новую аватарку?
        - Заткнись, Тайлер.  - Перестав кривляться перед камерой, Тиффани прячет мобильник в сумочку и указывает вперед.  - Останови вон там.
        Мы уже совсем близко от Променада: едем по Второй улице. Сегодня четверг, самый разгар рабочего дня, но здесь полно народу. Солнце припекает сильнее, чем обычно, вот люди и высыпали на улицу.
        Послушно торможу у тротуара напротив «Нордстрома». Тиффани отстегивает ремень безопасности, сдвигает очки на затылок и, лучезарно улыбаясь, поворачивается ко мне.
        - Пожалуй, я тебе верю. Ты не станешь снова меня обманывать. Мне бы ужасно этого не хотелось.  - В ее приторно-сладком голоске слышится скрытая угроза. Свои слова она сопровождает жеманными, кокетливыми жестами.  - Ну что, теперь у нас все по-прежнему?
        - Конечно, Тиффани. Этого-то я и хочу.  - Старательно растягиваю губы в самой обаятельной улыбке. Наверное, никогда мне не удавалось так хорошо притворяться.
        Подавшись вперед, Тиффани впивается в мои губы, а я едва сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться. Заставляю себя действовать, как обычно, словно вчера у меня ничего не было с Иден. Нехотя отвечаю на поцелуй Тиффани  - такой грубый, властный, лишенный страсти и остроты. Целоваться с Тиффани пресно и скучно. Даже не знаю, как мне раньше могло это нравиться? С Иден все по-другому…
        Чтобы Тиффани не рассвирепела, выжидаю несколько секунд и довольно резко отстраняюсь от нее.
        - Надеюсь, тебе было приятно. На большее пока не рассчитывай. Сначала ты должен вновь завоевать мое доверие,  - заявляет Тиффани, пронзая меня взглядом.
        Рассмеявшись, она закидывает через плечо новую сумочку и, выйдя из машины, громко хлопает дверцей. Тиффани переходит на другую сторону улицы, и вдруг я замечаю на тротуаре Рейчел, Меган и Иден. Неужели они уже давно тут стоят? Значит, Иден видела, как я целовался с Тиффани?
        Иден, рассеянно отпив кофе из стаканчика, опускает голову и смотрит на меня из-под ресниц. Виновато ей улыбаюсь. Я бы сейчас с удовольствием был с ней, а не с Тиффани. Остается только надеяться, что Иден понимает, почему мне пришлось так поступить.
        Тиффани подходит к девочкам, и Иден от меня отворачивается. Рейчел, очевидно, чем-то недовольна: она яростно швыряет стаканчик из-под кофе в урну и начинает кричать, размахивая руками. Впрочем, у меня нет времени наблюдать за девчонками: я уже опаздываю. Завожу мотор и, проехав вперед, сворачиваю на Бродвей.
        Минут пятнадцать мне приходится рыскать в поисках парковки, и когда я наконец захожу в кафе, Дин и Джейк уже сидят за столиком у окна и над чем-то смеются. Им и без меня весело.
        - О, явился-таки,  - при виде меня фыркает Джейк.
        - Не мог пропустить эту встречу. Ты же знаешь, Джейк, как я люблю с тобой общаться,  - язвлю я и, толкнув его плечом, протискиваюсь к прилавку.
        Купив себе американо, подсаживаюсь к парням.
        - Ну, о чем беседуем?
        Пригубив кофе, едва не обжигаюсь: такой он горячий. Отставляю его в сторону, чтобы немного остыл.
        - Да так, ни о чем.  - Дин, подавшись вперед, тепло и дружелюбно улыбается. Хорошо, что у меня есть хоть один настоящий друг.  - Просто обсуждаем, как пойдем в субботу на пляжную вечеринку.
        Я аж подскакиваю. Совсем забыл!
        - Она что, в эту субботу?
        - Ну да,  - подтверждает Джейк и, сдавленно хихикнув, добавляет вроде бы себе под нос, при этом мы оба его слышим:  - И постарайся на этот раз не обдолбаться вусмерть.
        - Джейк!  - Дин осуждающе качает головой.
        Джейк равнодушно пожимает плечами, отпивает кофе и, облокотившись на стол, отворачивается к окну.
        Такое масштабное мероприятие проходит у нас ежегодно. На закате половину пляжа перекрывают. Все являются на вечеринку уже под хмельком и веселятся до утра. Правда, туда не пускают несовершеннолетних, но почти все старшеклассники все равно как-то просачиваются. На сцене ночь напролет зажигают диджеи и музыкальные группы. В общем, это действительно классный праздник. Раньше я всегда ждал его с нетерпением, однако после того, что случилось прошлым летом, при упоминании о пляжной вечеринке начинаю так нервничать, что меня мутит, а во рту пересыхает.
        В том году я назюзюкался так, что едва на ногах стоял, а потом купил у одного из присутствующих какую-то дрянь. Думал, что словлю кайф, а вместо этого мне стало плохо. Не знаю, что именно мне подсунули… В общем, я чуть не умер. Хорошо еще, ребята смогли кое-как притащить меня к Тиффани, хотя сами были вдрызг пьяными, а потом несколько часов следили, чтобы я коньки не отбросил. Обычно им на меня плевать, но в ту ночь они действительно переволновались.
        - Давайте в субботу выпьем что-нибудь у меня, а потом пойдем на пляж,  - предлагает Дин.
        - Мне… мне, наверное, не стоит идти,  - морщусь я, нервно сцепляя и расцепляя пальцы.
        - Ну, решать тебе… А Иден пойдет?  - Джейк нагло ухмыляется; так и тянет съездить ему по физиономии.  - Что-то давненько я ее не видел.
        - Не твое собачье дело!  - рявкаю я. Не хочу говорить с Джейком про Иден. Он  - гад и сволочь, и больше я его к ней не подпущу. Может, она и ночевала у него, но это было несколько недель назад. А теперь у Иден есть другой: я.  - Ты не в ее вкусе.
        - Неужели?  - Джейк, придвинувшись ко мне, с любопытством приподнимает брови.  - Она сама тебе сказала?
        - И так очевидно,  - рычу я сквозь зубы.
        Сегодня я выхожу из себя быстрее, чем обычно. Когда слышу имя Иден из его уст, во мне так и вскипает раздражение.
        - Тайлер, заткнись, заколебал уже!  - ржет он. В этом различие между нами: я только делаю вид, что мне все по барабану, а Джейку и правда на все начхать.  - Лучше идем к девчонкам. Рейчел пишет, что они в кафе «Джонни Рокетс».
        Подхватываю свой стаканчик с американо, чтобы допить по дороге, и вместе с парнями отправляюсь в «Санта-Моника плэйс»  - шикарный торговый центр, расположенный примерно там, где я высадил Тиффани. Дин идет между мной и Джейком  - видимо, чтобы предотвратить дальнейшие разборки. Поднимаемся на верхний этаж, где находится «Джонни Рокетс», и подсаживаемся к девочкам. Они уплетают клубничное мороженое со взбитыми сливками  - все, кроме Иден.
        Подвигаю стул поближе к Тиффани, гадая, каково мне сейчас будет сидеть за одним столиком с Иден в компании приятелей. Боюсь, что мы с ней ненароком выдадим себя, поэтому на всякий случай стараюсь на нее не смотреть.
        - Привет,  - с обворожительной улыбкой шепчет Тиффани и демонстративно водружает руку мне на колено.
        - В общем, так,  - громко начинает Джейк, обводя всех нас взглядом. Я в ответ недобро прищуриваюсь.  - Мы решили, что в субботу сначала идем к Дину.
        - Вечеринка перед вечеринкой,  - вставляет Дин и тоже с воодушевлением нас оглядывает. Вообще-то он не любитель гулянок, но для пляжной тусовки делает исключение.  - С нас выпивка.
        - А с вас, девчонки,  - красота и очарование,  - шутливо подхватывает Джейк и, сложив руки на груди, беззаботно откидывается на спинку стула.
        - Дурак!  - Рейчел через стол запускает в него ложкой. Джейк уворачивается. Жаль, что не попала.
        - Малышка, ты же знаешь, я просто шучу,  - весело подмигивая, поддразнивает ее Джейк.
        - Не смей меня так называть!
        Джейк и Рейчел еще какое-то время обмениваются колкостями. Они с детства так общаются. Впрочем, мне не до их перебранки: под столом Тиффани поглаживает меня по бедру. Я застываю, безучастно уставившись в одну точку. Потом Тиффани, придвинувшись еще ближе ко мне, начинает водить пальцами по моей руке. Кожа покрывается мурашками, и я с трудом сглатываю комок в горле. Когда же она наконец от меня отцепится… Я понимаю: Тиффани так открыто со мной флиртует только потому, что мы не одни. Она пытается пустить друзьям пыль в глаза, показать, что между нами все прекрасно. Внезапно Тиффани хватает меня за подбородок и тянется ко мне с явным намерением поцеловать. Но я не могу: здесь Иден! В последний момент резко поворачиваю голову, и Тиффани чмокает меня в щеку, а не в губы. Тем не менее, вместо того чтобы взбеситься, Тиффани, еще теснее прильнув ко мне, продолжает меня гладить.
        - Иден,  - вдруг раздается игривый голосок Рейчел,  - по-моему, вам с Джейком надо прогуляться. Идите, идите, голубки!
        Какого черта?! Быстро перевожу взгляд на Иден  - впервые за все это время, словно не замечая, как Тиффани выписывает пальцем узоры на моей шее. Кажется, Иден неловко оттого, что она привлекла к себе столько внимания. Что Рейчел имеет в виду? Неужели Иден все еще встречается с Джейком? Да нет, вряд ли. Тем более он сам говорил, что давно ее не видел.
        Джейк встает со стула и, выжидающе сунув руки в карманы, окликает ее:
        - Иден?
        К моему изумлению, та встает и, глядя на меня, подходит к Джейку, на ходу пробормотав:
        - Мы ненадолго.
        Растерянно наблюдаю, как они спускаются на эскалаторе. Сжимаю зубы так, что челюсть сводит. Тиффани тем временем покусывает меня за мочку уха, одновременно гладя по груди.
        - Ребят, ну правда, хватит уже,  - морщится Рейчел.
        Тиффани, рассмеявшись, целует меня в губы, и я больше не уворачиваюсь.
        Ночью мучает бессонница. Несколько часов ворочаюсь с боку на бок, прислушиваясь к тихому жужжанию кондиционера, и думаю о Тиффани, о маме, о Джейке, но больше всего  - об Иден. Примерно в три мое терпение лопается. Отбрасываю одеяло и выбираюсь из постели.
        Крадучись выхожу в коридор, как можно тише приоткрываю дверь в комнату Иден и напряженно вглядываюсь в темноту. Открыв дверь пошире, на цыпочках захожу внутрь и чуть слышно окликаю:
        - Не спишь?
        В полумраке угадывается силуэт Иден. Она лежит, отвернувшись к стене, и не отвечает. Я уже решаю, что она спит, и вдруг слышу:
        - Не-а. Сколько времени?
        Ее низкий голос, сейчас еще более волнующий и глубокий, так меня будоражит, что теперь я точно не усну.
        - Три часа,  - тихо сообщаю я. Медленно подойдя к ней, забираюсь в ее кровать.  - Можно я посплю с тобой?  - Здесь уютно и тепло. Если прижаться к Иден, будет еще теплее, но я оставляю между нами небольшой промежуток. Я устал и плохо соображаю, поэтому начинаю сбивчиво объяснять:  - Не подумай ничего такого. Просто посплю, ну, подремлю…
        - Я поняла,  - прерывает меня Иден. Похоже, она улыбается.
        Какое-то время мы молчим. Гляжу в потолок, согреваясь и нежась в ее мягкой постели. Мое дыхание становится ровным и глубоким. Набравшись смелости, придвигаюсь к Иден и, обняв ее, закрываю глаза. С Иден так хорошо и спокойно…
        - Прости меня за Тиффани,  - шепчу я, прижимаясь к Иден и поглаживая ее шелковистые волосы.  - Я виноват…
        - Это точно,  - сонно бормочет она.
        - Подожди немножко, я все решу.  - Отчаянно надеюсь, что Иден согласится. Мне нужно время, чтобы продумать, как вырваться из западни, в которую я сам себя загнал. Я очень хочу остаться с Иден, только не знаю, как.  - Я уже кое-что предпринимаю.
        - Что?
        - Иден, если ты не заметила, я в полной заднице.  - Откатываюсь от нее и, повернувшись на другой бок, зарываюсь лицом в подушку.
        Чувствую, что Иден наконец-то зашевелилась. Она начинает водить пальчиком по моей спине в том месте, где у меня татуировка.
        - Ну, я бы выразилась иначе. Скорее, ты сбился с пути.
        - Сбился с пути?  - вторю я.
        Я по уши в дерьме и моя жизнь летит под откос; неужели я всего лишь заплутал?..
        - Да. Я так думаю,  - подтверждает Иден.
        Ее палец скользит по моей коже, и по телу у меня пробегает сладостная дрожь.
        - А почему?
        Прильнув ко мне, Иден утыкается носом в мою шею и устраивается поудобнее.
        - Потому что ты понятия не имеешь, что делать и к чему стремиться,  - тихо мурлычет она.
        Мы умолкаем. Иден права: я не знаю, что делать, и уж тем более, к чему стремиться. Наверное, я и правда сбился с пути. Рассеянно гляжу на дверь, ощущая ровное биение сердца Иден. Осторожно беру ее руку, переплетаю наши пальцы.
        - Иден?  - шепчу я, но она уже спит.
        51
        Пятью годами ранее
        Плетусь по улице с рюкзаком за плечами. Мне кажется, что с тех пор, как я улизнул из дома, прошла целая вечность, а на самом деле  - каких-то минут двадцать. В кармане позвякивают семнадцать долларов: я стянул их из отцовских джинсов, пробравшись в родительскую спальню. Наверное, этого хватит, чтобы купить билет на автобус. Еще не представляю, куда поеду, да мне и все равно.
        Автобусы отходят от Променада, до которого еще нужно добраться: он находится в нескольких милях отсюда. Солнце уже клонится к закату, но я не могу вернуться домой: будет только хуже.
        Шагаю все медленнее, опустив голову и пиная время от времени асфальт. Осенний ветер приносит облегчение, уменьшая боль от кровоподтеков и шишек. На всякий случай я прихватил с собой из ванной баночку обезболивающего.
        Застегиваю толстовку. Зима еще не наступила, а я уже скучаю по летнему солнышку.
        Я забрел в соседний район, Уилшир. Где-то здесь живет Джейк. Ускоряю шаг и начинаю озираться по сторонам: если увижу дом Джейка, то обязательно его узнаю. Может быть, родители Джейка разрешат мне у них переночевать.
        Прохожу мимо нашей школы. Странно видеть школьный двор совсем безлюдным. Иду дальше, выискивая, где бы передохнуть.
        До Променада еще далеко. Зато я в получасе ходьбы от дома, а значит, далеко от отца; уже одно это согревает душу.
        Останавливаюсь у старого дуба, могучие корни которого пробиваются через асфальт. Вздохнув, снимаю рюкзак и опускаюсь на траву. Прислоняюсь спиной к широкому стволу и, подтянув колени к подбородку, наблюдаю за проезжающими машинами.
        Может быть, это глупо, и я должен повернуть назад, но мне слишком страшно возвращаться к родителям, поэтому остаюсь на месте. Вытащив из рюкзака бутылку воды и обезболивающее, принимаю сразу две таблетки. Даже когда я вообще не двигаюсь, все тело саднит. Зажмуриваюсь и сосредотачиваюсь на собственном дыхании. Прислушиваюсь к шуму автомобилей, ощущая, как ветер приятно холодит кожу. Внезапно рядом раздается звук тормозов.
        Открываю глаза и вижу, что у тротуара остановилась полицейская машина. Оконное стекло опускается, и мое сердце начинает биться чаще.
        - Привет, дружок!  - Полицейский приветливо машет мне рукой, хотя вид у него озабоченный. Примерно так же на меня смотрят мистер Хейз и доктор Колман.  - Что ты тут делаешь?
        - Гуляю,  - отвечаю я.
        Сейчас он меня арестует как малолетнего преступника. И все станет только хуже. А потом мне придется бежать из дома во второй раз…
        - Ясно…  - тянет полицейский. Вряд ли он мне поверил. Что ж, неудивительно.  - Где ты живешь?
        - Я из другого района.
        Отчаянно надеюсь, что он оставит меня в покое. На всякий случай быстро застегиваю рюкзак и вешаю его на плечо, готовясь при необходимости дать стрекача.
        - А чего тогда тут сидишь?
        - Гуляю,  - повторяю я.
        Спасаюсь от отца, который меня бьет.
        Полицейский какое-то время молчит, с тревогой разглядывая мои синяки.
        - Что с лицом?
        - Подрался в школе.  - Пожимаю плечами и надеваю капюшон, пытаясь хоть частично прикрыть следы побоев.  - Меня отстранили от уроков.
        - Это плохо. Драться нельзя,  - хмурится полицейский. Глушит мотор и, выбравшись из машины, подходит ко мне. Он настоящий великан! Закатное солнце светит ему в спину, и тень полицейского кажется неимоверно длинной.  - Как тебя зовут?
        - Тайлер.
        Слегка приподнимаюсь, готовясь быстрее вскочить и смыться. Может, надо было соврать? Но полицейский не выглядит таким уж страшным. Вроде бы он не собирается меня арестовывать. Во всяком случае, пока.
        К моему изумлению, полицейский усаживается на траву на некотором расстоянии от меня.
        - Очень приятно, Тайлер. Моя фамилия Гонсалес.  - Протягивает мне руку.
        Мгновение растерянно моргаю. Полицейский улыбается, искренне и добродушно; похоже, он все-таки не заберет меня. Поэтому пожимаю его ладонь.
        - Может, объяснишь, в чем дело?  - Гонсалес, опершись на траву, слегка отклоняется назад и смотрит в небо.  - Скоро стемнеет.  - Он снова поворачивается ко мне.  - Расскажи. Мы же теперь друзья, правда?
        Возможно. Он ни в чем меня не обвиняет, и это уже хорошо. Наверное, такому приветливому копу можно довериться. В любом случае, мне сейчас нужен совет.
        Честно признаюсь:
        - Я сбежал из дома.
        Полицейский пристально смотрит на меня, прищурив карие глаза.
        - Почему?
        Стараюсь оставаться внешне спокойным, чтобы тот ни о чем не догадался.
        - Родители рассердились на меня за то, что я подрался.
        Снимаю рюкзак с плеча и кладу обратно на траву. Удирать больше не собираюсь.
        - Хм… Я бы тоже рассердился, если бы мой сын подрался. Но если бы он сбежал из дома, я бы сходил с ума от беспокойства,  - замечает Гонсалес, и от его доброго, заботливого тона мне становится чуточку легче.  - Может, вернешься?
        - Не знаю,  - бормочу я.
        Мой дом больше не крепость, и стены уже четыре года как не помогают. Здесь, на улице, безопаснее. Назад дороги нет.
        - Могу подвезти.  - Полицейский улыбается и кивает на патрульную машину.  - Ну, как тебе предложение?
        Он вновь протягивает мне руку.
        Я смотрю на автомобиль, затем перевожу взгляд на свой полупустой рюкзак. У меня нет ни одежды, ни денег, а Гонсалес такой добрый и приветливый. К тому же скоро совсем стемнеет. Не хотелось бы столкнуться с хулиганами, которые по ночам шатаются по улицам.
        И я в знак согласия снова обмениваюсь с полицейским рукопожатием.
        52
        Наши дни
        В субботу вечером ошиваюсь у Дина и стараюсь не нервничать. Главное  - ни в коем случае не допустить повторения прошлогоднего кошмара, а для этого надо оставаться в здравом уме и твердой памяти. Поэтому я уже целый час цежу одну банку пива, пока ребята литрами заливают в себя алкоголь и на глазах дуреют. Странное ощущение  - оставаться трезвым и наблюдать за пьяными. Неужели я, когда напиваюсь, выгляжу не лучше? Черт, и правда позорище!
        Дин пригласил всего несколько приятелей. Джейк и Меган уже здесь. Тиффани, конечно, тоже. Джексон и Ти-Джей из футбольной команды хлещут пиво на скорость. Не хватает только Иден и Рейчел. Время от времени кидаю взгляд на дверь в ожидании девочек, но их все нет. Впрочем, Рейчел всегда часами собирается на вечеринки, так что их опоздание меня не удивляет, а скорее раздражает.
        Мы все болтаемся на кухне. Стою в сторонке, опершись на столешницу, и оглядываю собравшихся. Неожиданно подходит Дин. Он обожает пляжную вечеринку и уже успел основательно к ней подготовиться  - в смысле, набрался. На губах у него сияет улыбка, на лбу блестят капельки пота.
        - А ты держишь себя в руках! Какой молодец!  - С этими словами он чокается со мной банкой пива и уходит.
        Недоуменно смотрю ему вслед. Иногда Дин бывает странным.
        Вздохнув, подхожу к Тиффани, которая стоит ко мне спиной у стола и что-то наливает себе в пластиковый стаканчик. Наклоняюсь к ее уху и, перекрикивая музыку, сообщаю:
        - Пойду на лужайку, покурю.
        - Я с тобой!  - Тиффани с улыбкой поворачивается ко мне.
        Зажмурившись, она опрокидывает в рот напиток и с размаху ставит стаканчик на стол, сминая его рукой.
        Да что, черт побери, сегодня со всеми творится? Может, что-то такое витает в воздухе  - на всех действует, а на меня нет?
        Хмурясь, беру Тиффани за руку, и мы выходим на лужайку. Предзакатное солнце светит прямо в глаза. Зря я не надел темные очки. Прислонившись к стене, достаю зажигалку и пачку сигарет. Они помогут мне отвлечься. Я редко курю обычный табак, однако сегодня нельзя злоупотреблять алкоголем и наркотиками; буду довольствоваться тем, что есть. Зажимаю сигарету зубами и, поднеся к ней зажигалку, глубоко затягиваюсь. Дым обжигает легкие.
        - Ты такой аппетитный, когда трезвый…  - Тиффани елозит ладонями по моей груди.
        - Да?
        Выдыхаю облако дыма прямо ей в лицо, чтобы Тиффани от меня отцепилась, но она не двигается с места. Было гораздо легче мириться с ее присутствием, пока мне никто не нравился. А теперь кажется, что отношения с Тиффани больше ничего для меня не значат.
        - Пожалуй, когда ты делаешь вот так  - нет,  - хмыкает Тиффани, сморщив нос.
        Дым рассеивается, и Тиффани обнимает меня за шею.
        - Спасибо, что не напиваешься. Не хочу, чтобы ты снова меня позорил.
        Она что, думает, я для нее стараюсь? Решил проявить ответственность, лишь бы мое поведение не бросило на нее тень? Ну уж нет! Я не пью исключительно ради себя и собственного здоровья, чтобы снова не потерять голову и не переборщить с наркотой.
        Несколько минут молча курю, а Тиффани продолжает ко мне липнуть. Внезапно сзади хлопает дверь. Оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Иден. Честно говоря, не ожидал ее увидеть. Наверное, только вошла. Иден стоит в дверях, излучая уверенность. Сегодня она распрямила свои темные волосы и ярко накрасила глаза. Ее юбка здорово сочетается с кедами. Выглядит потрясающе! Бросился бы к ней, если бы мы были вдвоем.
        - Вали отсюда!  - рявкает Тиффани. Она часто показывает характер, когда выпьет. Похоже, Иден сейчас достанется.  - Нам надо побыть наедине.
        - Отстань от нее,  - приказываю я Тиффани.
        Та возмущенно оглядывается на меня. Обычно я не выступаю против Тиффани, но не могу позволить ей обижать Иден.
        К счастью, та пропускает выпад мимо ушей.
        - Что это?  - Иден с подозрением кивает на сигарету у меня в руке.
        - Успокойся,  - улыбаюсь я.  - Это всего лишь табак.
        Иден сурово сжимает накрашенные губы.
        - Значит, травку ты сегодня не куришь, правильно?
        Затянувшись сигаретой, смотрю на Иден. Я бы объяснил ей, в чем дело, если бы не присутствие Тиффани. Я был бы самим собой. Но Тиффани здесь, поэтому мне приходится снова нацепить маску крутого Тайлера, хотя сам ненавижу этого парня.
        - Лучше иди-ка ты обратно, сестренка, если пришла сюда мне надоедать.  - На секунду сердито сощуриваюсь, а потом отворачиваюсь, как будто мне все равно.
        Отчаянно надеюсь, что Иден поймет: это все напускное. Тиффани смеется.
        - Мы собрались играть в пьяную рулетку[6 - ПЬЯНАЯ РУЛЕТКА  - популярная в США игра. Ее правила могут варьироваться. Чаще всего игроки по очереди крутят барабан и пьют напиток из того стаканчика, номер которого им выпал.],  - не придав значения моим словам, спокойно сообщает Иден. Вот и хорошо. Будем оба делать вид, что все как обычно, ничего не изменилось.  - Можете присоединиться.
        Настроение Тиффани меняется как по волшебству, лицо озаряет ослепительная улыбка.
        - Отлично!  - восторженно восклицает она и подбегает к Иден с таким видом, словно они  - лучшие подруги.
        Иден, поморщившись от такой внезапной перемены, интересуется:
        - А ты, Тайлер?
        Отпиваю еще пару глотков из банки. Я слишком долго держу ее на солнце, и пиво успело стать теплым и противным. Иден внимательно наблюдает за мной, склонив голову набок.
        - Само собой,  - фыркаю я, закатив глаза.
        Я бы не стал так резко разговаривать с ней, но у крутого Тайлера такая манера. Тиффани, даже будучи навеселе, непременно заметит, что я сменил тон.
        Иден качает головой и вместе с Тиффани скрывается за дверью.
        Вот черт, пьяная рулетка! Да они же сейчас все нажрутся до поросячьего визга! Еще несколько минут остаюсь на лужайке, докуриваю сигарету. Потом выливаю остатки пива в цветочный горшок и захожу в дом.
        Все толпятся в кухне, за столом, на котором уже установили рулетку. Ребята оживленно гудят и подзадоривают друг друга. Встаю позади Тиффани. Я бы отказался от игры, но все наверняка потребуют, чтобы я хоть раз бросил шарик. Гляжу на Иден. Дин обнимает ее за плечи и что-то орет, перекрикивая музыку. С другой стороны к ней пристроилась Рейчел и что-то бубнит на ухо. Неожиданно Рейчел хватает Иден за запястье и тянет ее прочь от стола. Еще секунда  - и они выходят из кухни. Едва сдерживаюсь, чтобы не побежать за ними. Конечно, не стоит оставлять их одних: Рейчел может плохо повлиять на Иден. Однако, если я начну проявлять излишнее беспокойство и особую заботу об Иден, это вызовет подозрения.
        Игра быстро становится все более азартной и рискованной. Стаканы пустеют и наполняются с непостижимой скоростью. Все кругом впадают в раж, начинают шуметь и буянить. С осуждением смотрю на Тиффани каждый раз, когда она осушает очередной стаканчик, но она этого словно не замечает. Дин тоже пьет чересчур много и быстро, а уж Меган такими темпами может вырубиться еще до того, как мы отправимся на чертов пляж.
        Хлопнув меня по плечу, как будто мы снова лучшие друзья, Джейк сует мне стакан с водкой, расплескав половину.
        - Держи, ты же профи!  - Язык у него заплетается.  - Давай, дерни, не будь занудой.
        Честно говоря, мне и самому не хочется идти на вечеринку совсем уж трезвым, поэтому уступаю и выпиваю несколько стаканчиков. Даже открываю еще пару банок пива и прихлебываю его, пока остальные заканчивают игру. В результате к тому времени, когда мы наконец собираемся выходить, я успеваю слегка захмелеть.
        Двоюродный брат Дина обещал подвезти нас на пляж и ждет в своем минивэне. Мы уже выходим к нему, и вдруг я замираю на пороге.
        - Стойте! Где Иден и Рейчел?
        - Сейчас я их поищу.  - Дин скрывается в доме.
        Джейк и Меган топчутся у двери, а Джексон и Ти-Джей как ни в чем не бывало спешат к минивэну. Тиффани берет меня за руку и тянет за ними.
        Мы садимся позади всех. Тиффани, пьяная в дым, закидывает ноги мне на колени и обнимает меня за шею.
        - Эй, брат Дина, вруби музыку!  - требует она.
        Тот выполняет ее просьбу, и машина сотрясается от оглушительных звуков, рвущихся из колонок. Тиффани, извиваясь, трется о мою грудь, но я не обращаю на это внимания.
        Наконец дверь распахивается, и из дома вываливаются Иден и Рейчел. Уж не знаю, что они там пили  - обе еле держатся на ногах. Вцепившись друг в друга, чтобы не свалиться, девушки, шатаясь, бредут к машине. Дину, Джейку и Меган приходится их поддерживать.
        Все они забираются в минивэн. Мест на всех не хватает, поэтому Рейчел залезает на колени к Иден, а Дин с трудом протискивается на сиденье напротив нас с Тиффани.
        Я ошеломленно смотрю на Иден, а она громко смеется. Это так на нее не похоже. Никогда прежде ее такой не видел, и мне не по себе. Боюсь, что она может, как и я, по пьяни натворить чего-нибудь, о чем завтра пожалеет.
        Машина трогается с места. Все восторженно скачут, вопят, орут мимо нот какие-то песни. Тиффани хохочет прямо мне в ухо. Джексон, высунувшись в окно, размахивает рукой. Джейк снимает нас всех на видео, выкрикивая дурацкие шуточки.
        Сжимаю зубы и отворачиваюсь. Неспроста не хотел идти на эту вечеринку! Интересно, как скоро кого-нибудь вырвет? Почувствовав на себе чей-то взгляд, поворачиваю голову. На меня смотрит Иден. Встретившись со мной глазами, она глупо улыбается. Она пьяна вдрызг, и мне страшно представить, что с ней будет на пляже. Я так за нее переживаю, что не могу даже улыбнуться в ответ.
        Вновь отвернувшись к окну, стараюсь успокоиться и ни о чем не думать.
        Пляж находится довольно близко, и очень скоро мы заезжаем на автостоянку. Веселье в полном разгаре. Когда Джексон распахивает дверцу машины, до нас доносится ритмичная музыка. Кругом толпится народ. Никогда не видел, чтобы здесь было столько людей!
        Мы выбираемся из минивэна.
        - Если из-за какого-нибудь идиота нас отсюда выпрут, я лично набью ему морду,  - грозно предупреждает нашу компанию Джейк. Девчонки хихикают, а Дин обводит нас мутными глазами.  - А если из-за какой-нибудь идиотки  - объявим ей бойкот.
        Мы проходим по дощатому настилу и оказываемся на пляже. Ребята ступают неуверенно, их качает. Почему-то не могу расслабиться и внимательно слежу, чтобы никто не грохнулся и не пропахал носом песок. Охранники, которых здесь пруд пруди, как обычно, увлечены выступлением диджея и ничего вокруг не замечают. Незаметно проскользнув мимо них, мы решаем разделиться: девушки направляются в одну сторону, а мы в другую. Я рад случаю сбежать от Тиффани, хотя мне неспокойно оставлять Иден без присмотра. Сомневаюсь, что у них в Портленде устраивают такие масштабные гулянки. Ладно, она же не одна, а со своими… точнее, с моими друзьями. Уверен: они приглядят за Иден, даже если алкоголь совсем затуманит им мозги. Так что, надеюсь, с ней все будет в порядке.
        Стремясь пробиться к сцене, Джейк активно проталкивается вперед. Мы спешим за ним. Дина заносит, и он все время натыкается на людей. Чтобы Дин никуда не грохнулся, я поддерживаю его, приобняв за плечи.
        - Ого!  - восклицает друг.
        - Что, Дин?
        - О-го-го!  - снова кричит он.
        Черт! Может, и стоило напиться, как все приятели. Тогда бы мне не пришлось сейчас их опекать.
        Минут через пятнадцать Ти-Джей, отколовшись от нашей компании, исчезает в толпе. Мне приходится извиняться перед окружающими, на которых налетает скачущий под музыку Джейк. Дин то и дело валится с ног, и мне приходится поднимать его и проверять, цел ли он. Да, в прошлом году все было по-другому. И хотя мне не нравится роль няньки, я по крайней мере доволен собой.
        Стараюсь сосредоточиться на музыке, расслабиться и получить хоть какое-то удовольствие от происходящего, но не могу. Мы стоим в самой толпе, нас постоянно кто-то пихает. Джейк и Дин выкрикивают всякую чушь и хохочут, а мне совсем не смешно. Достаю телефон. Выясняется, что прошел всего лишь час. Даже солнце еще не село. Да, ночь обещает быть длинной…
        Какое-то время я, сунув руки в карманы, наблюдаю за происходящим на сцене, и вдруг замечаю, что сквозь толпу продирается Тиффани. Она вертит головой по сторонам, явно кого-то высматривая, и я догадываюсь кого. Орудуя локтями, стараюсь как можно быстрее улизнуть, пока Тиффани меня не углядела.
        Вдали от сцены куда меньше людей, и воздух кажется намного прохладнее. Мне удалось скрыться от Тиффани, и я вздыхаю с облегчением, но тут замечаю Иден.
        Она все еще пьяна. Иден стоит босиком, зажав в кулаках шнурки кедов, обняв сама себя руками, и плачет. Ее волосы растрепались и спутались, тушь размазалась по лицу. Ни Рейчел, ни Меган рядом нет. Вот черт! Что стряслось?! Почему она в слезах? Не мешкая, подбегаю к ней.
        - Что за черт! Иден!
        Хорошо, что я на нее наткнулся. Кто знает, сколько она уже рыдает тут одна?
        - Тебя ищет Тиффани,  - всхлипывает Иден и вытирает распухшие глаза рукавом.  - Твоя девушка.
        Плевать на Тиффани! Меня волнует только Иден. Приблизившись, наклоняюсь к ней и спрашиваю:
        - Ты чего ревешь?
        - Все ушли… Тиффани, Меган, Рейчел…  - Иден печально сутулится, ее губы дрожат.  - Мой телефон исчез.
        Крепко поддерживаю ее за локоть, но Иден все равно покачивается и никак не может сфокусировать взгляд. Ну почему я ее покинул?! Понимал же, что она плохо соображает! Эх, не надо было вообще сюда переться!
        - Ты же совсем пьяна.  - Озабоченно хмурюсь.
        Иден наклоняет голову набок. Огни, освещающие сцену, отсвечивают на ее мокрых щеках.
        - А ты?
        - Уже нет,  - отрезаю я, хотя сегодня вообще не напивался.
        Что же делать? Мне еще не доводилось помогать кому-то протрезветь: обычно я сам больше всех нуждаюсь в такой помощи. Растерянно оглядываюсь и обнаруживаю, что весь песок усеян смятыми банками из-под напитков. Удивительно, как Иден до сих пор не поранилась!
        Отобрав у Иден кеды, кладу их перед ней.
        - Надевай!  - командую я, и в моем голосе проявляются новые, строгие и решительные нотки.  - Здесь полно мусора.
        Слезы Иден мгновенно высыхают. Она послушно натягивает кеды и радостно улыбается.
        - Отец тебе покажет,  - бурчу я.
        Если Дейв увидит дочь в таком состоянии, у него случится сердечный приступ. Значит, домой Иден лучше пока не вести. Здесь ей тоже нельзя оставаться.
        Неожиданно Иден отскакивает в сторону и озорно глядит на меня. Господи, она что, хочет поиграть в догонялки? Выжидающе наблюдаю за ней, стараясь угадать, что еще она выкинет. Тем временем Иден неуклюже плюхается на песок и, переворачиваясь со спины на живот, катится ко мне. Другие участники вечеринки смеются и показывают на нее пальцами, а Иден валяется у всех под ногами и хихикает.
        - Вставай!  - приказываю я и рывком поднимаю ее. Тоже мне, нашла чем заняться! Осуждающе сдвигаю брови.  - Кому я только что говорил о мусоре?
        - Обожа-а-аю этот пляж,  - еле ворочая языком, бубнит Иден. Наверное, у нее кружится голова. Иден снова начинает падать. Торопливо поддерживаю ее и на всякий случай больше не отпускаю.  - Офигенная вечеринка! Обязательно вернусь сюда следующим летом…
        - Вернешься?  - переспрашиваю я.
        Почему-то я совсем упустил из виду, что через пару недель Иден уедет домой. Жалко, что она не может остаться…
        - Не знаю,  - пожимает плечами Иден.  - Если только отец захочет.
        - Надеюсь, что захочет,  - вздыхаю я. Ну пожалуйста, Дейв, пригласи ее снова! Тихо добавляю:  - Я очень хочу.
        Иден, просияв, начинает дергаться, пытаясь танцевать, совершенно не попадая в такт музыке. Люди вокруг продолжают смеяться.
        - Ты привлекаешь внимание,  - шепчу я и крепко прижимаю ее к себе, чтобы не вырвалась.  - Еще немного, и нас отсюда выпрут.
        - С чего вдруг? Мне уже двадцать один!  - с хохотом выкрикивает Иден.
        Еще несколько отдыхающих удивленно оборачиваются на нас.
        - О господи!  - Из груди у меня вырывается стон.
        Ситуация становится все серьезнее. Надо поскорее увести отсюда Иден. На секунду зажмуриваюсь, обдумывая варианты. Их всего-то раз-два и обчелся. Глубоко вздыхаю, а потом, нагнувшись, беру Иден под колени и сажаю ее себе на закорки.
        - Кое-кому пора протрезветь,  - бормочу я, шагая по пляжу.
        Иден так крепко держится за мою шею, что мне тяжело дышать, но я ничего ей не говорю. Обхватив ногами мою талию, она кладет голову мне на плечо. Ее горячее дыхание щекочет мне ухо. Знала бы Иден, как это меня заводит! Однако я стараюсь не отвлекаться. Сейчас самое главное  - привести ее в чувство.
        Я и сам не представляю, куда идти, и тут различаю среди толпы Ти-Джея. Он выглядит еще более пьяным, чем в доме у Дина. Удивительно, как ему удалось? Ведь на пляжной вечеринке запрещен алкоголь, и мы уже пару часов ничего не пили. С двух сторон к Ти-Джею льнут две длинноногие красотки, с виду старше него. Я бы не стал мешать их милой беседе, но у Ти-Джея вроде бы есть собственная квартира недалеко отсюда.
        Волоча на себе Иден, спешу к нему, окликая на ходу:
        - Трой-Джеймс!
        - Что случилось?  - лениво улыбается Ти-Джей, поглаживая обеих девиц по бедрам.
        - Нам позарез нужно где-то перекантоваться,  - признаюсь я. Конечно, это странная просьба, но он бы меня сейчас очень выручил.  - Ты все еще живешь на Оушнавеню, да?
        - Старик, ну…  - мнется Ти-Джей. В раздумье он смотрит на девушек, а потом снова на меня. По-моему, у него самого были планы на эту квартиру.  - А зачем тебе?
        Киваю себе за спину, на Иден. Она не подает голоса. Может, вообще уже отключилась.
        - Надо помочь ей протрезветь,  - объясняю я, с самым умоляющим видом глядя на Ти-Джея.  - Если она заявится домой в таком состоянии, отец ее просто убьет.
        - Дружище, ты типа путаешь мне все карты,  - состроив гримасу, бурчит Ти-Джей и глазами указывает на своих подружек.
        - Моя квартира свободна,  - встревает одна из девиц.
        Ти-Джей, мгновенно расслабившись, без колебаний кидает мне ключи.
        - Оставишь под ковриком,  - коротко просит он и, не давая больше никаких указаний, берет красоток за талии и уводит их прочь. Едва успеваю прокричать ему «спасибо».
        Я примерно помню, где живет Ти-Джей. Его дом расположен совсем рядом, через дорогу, а окна выходят на море. Глубоко вздохнув, направляюсь туда. Я вообще не хотел идти на эту вечеринку, так что даже рад, что появился повод отсюда свалить. Я должен убедиться, что Иден очухалась и с ней все в порядке.
        - Зачем нам к Ти-Джею?  - через какое-то время интересуется она. Значит, не спит. Хорошо, что не вырубилась по дороге.  - И откуда вообще у него собственная квартира?
        - Потому что, если мы останемся здесь, тебе потом будет стыдно за свое поведение,  - усмехаюсь я. Прекрасно знаю, что будет испытывать Иден утром. Я сам постоянно напиваюсь и позорюсь перед всеми. Поэтому-то я и не вправе на нее сердиться.  - У него родители типа миллионеры, купили ему квартиру на шестнадцатилетие. Не понимаю, кем вообще надо быть, чтобы сделать такой подарок?!
        - Миллионерами,  - отзывается Иден, и мы оба смеемся.
        Мы уже достаточно далеко от места пляжа, а музыка все так же бьет по ушам. Слышно, как позади нас продолжается веселье. Интересно, кто-нибудь заметит наше исчезновение? Не хватает только, чтобы Тиффани бегала по всему пляжу и искала меня! Надеюсь, музыка и танцы ее отвлекут. Вообще, скорее всего, все слишком пьяны, чтобы обнаружить наше отсутствие, и нам это на руку.
        - Я уже могу идти сама.  - Иден ерзает на моей спине.
        - Чтобы тебя тут же сбил автомобиль? Ну уж нет,  - возражаю я и на всякий случай еще крепче сжимаю ноги Иден.
        Подождав, пока машины остановятся, пересекаю шоссе.
        - Мы пропустим всю вечеринку,  - сетует Иден, как будто мне есть до этой чертовой тусы хоть какое-то дело.
        Боюсь, что Иден еще что-нибудь отчебучит, поэтому на всякий случай несу ее на себе всю дорогу до дома Ти-Джея. Перед подъездом осторожно ставлю на землю. Сейчас походка у нее еще более шаткая и неуверенная, чем на пляже.
        - Ну ты как?  - спрашиваю я, пытаясь отпереть дверь.
        Ключ плохо поворачивается в замке, так что приходится с ним повозиться.
        - Готова сгореть со стыда,  - потупившись, говорит Иден и зябко кутается в кофту.
        Взяв Иден под локоть, втягиваю ее в подъезд. Дверь захлопывается, и звуки музыки с пляжа наконец-то стихают.
        - Ничего, с кем не бывает,  - успокаиваю ее.
        Мы же еще совсем юные. Нам, можно сказать, положено напиваться и выставлять себя на посмешище.
        - По опыту знаешь? Я слышала, что с тобой произошло на прошлогодней вечеринке.
        Застыв от неожиданности, растерянно оглядываюсь на Иден. Откуда ей это известно? Кто ей рассказал?
        Иден, спохватившись, прикусывает язык и, очевидно, жалеет, что так неудачно пошутила. Она не хотела меня обидеть, поэтому я не придаю значения ее словам. Покачав головой, беру Иден за запястье и помогаю ей зайти в лифт. Нажимаю на кнопку «2» и на всякий случай сверяюсь с написанным на ключе номером квартиры.
        - Двести шестая,  - читаю я вслух.
        Лифт останавливается на втором этаже. Мы выходим на лестничную площадку и останавливаемся у квартиры Ти-Джея. Все это время не отпускаю руку Иден.
        Отпираю дверь и завожу ее в прихожую. Когда-то я уже был на вечеринке у Ти-Джея. Теперь все здесь выглядит иначе. Может, потому что тут больше не валяется мусор, а может, дело в том, что я сейчас трезвый. Я и забыл, какие у Ти-Джея классные окна, от пола до потолка. Да еще и вид на пляж! Вдали светятся фонари на пирсе, сверкает огнями чертово колесо в парке аттракционов, а в море погружается оранжевое солнце. Иден замирает в восхищении.
        Оставив ее любоваться пейзажем, направляюсь в кухню и, налив воды, возвращаюсь обратно.
        - Вот, держи,  - сую ей стакан.
        Мы провели больше часа на жаре, и что-то я сомневаюсь, что Иден на вечеринке нашла время попить, чтобы избежать обезвоживания.
        Иден благодарно улыбается и, залпом осушив стакан, возвращает его мне. Понятия не имею, как помочь ей протрезветь, поэтому решаю начать с самого простого.
        - Сядь,  - прошу я.
        Позади нее стоит диван. Взяв Иден за плечи, подвожу ее к нему и, легонько подтолкнув, заставляю опуститься на мягкое сиденье.
        - Как же тут красиво!  - шепчет она, не отрывая глаз от окна, за которым раскинулась Санта-Моника, и, скрестив ноги, откидывается на подушки. Закатные лучи озаряют ее лицо.  - Правда?
        - Правда,  - соглашаюсь я.
        Подойдя к раковине, наливаю еще один стакан воды и передаю его Иден. Не знаю, что делать дальше, поэтому вытираю влажные руки о джинсы и устраиваюсь рядом.
        - Теперь тебе надо поспать,  - говорю я, глядя на то, как Иден жадно глотает воду.
        Стараюсь вспомнить, что обычно советуют делать мне, когда я напиваюсь. Кажется, есть только два варианта: вода и сон. Не то чтобы это действительно работало, но тут все средства хороши.
        - Идем.  - Ставлю стакан на кофейный столик и, взяв Иден за руку, помогаю встать с дивана. На всякий случай, чтобы снова не упала, приобнимаю ее за талию.  - Ну, ты как?
        - Хорошо,  - кивает Иден.
        Держась за руки, мы заходим в спальню Ти-Джея. К счастью, здесь вполне прибрано и опрятно. Иден скидывает кеды. Судя по всему, ей не терпится забраться в огромную постель, расположенную прямо посреди комнаты. Зачем-то снова поднимаю Иден на руки. Она опять обхватывает ногами мою талию. Подойдя к кровати, аккуратно кладу туда Иден и укрываю ее простыней.
        Повисает неловкое молчание. Мы оба чувствуем себя скованно  - не потому, что нам друг с другом неуютно, а потому что мы остались наедине. Хорошо, что именно я вытащил Иден с пляжа и теперь могу о ней позаботиться, хотя пока не придумал, как ей помочь.
        - Принесу еще воды.
        С этими словами выхожу в гостиную и, забрав с кофейного столика стакан, вновь направляюсь в кухню. Может, я и был слегка подшофе, но сейчас уже трезвый как стеклышко. Да и Иден не брала в рот спиртного с тех пор, как мы уехали от Дина, так что, уверен, скоро она оклемается.
        - Вот!  - перешагнув порог спальни, окликаю Иден.
        Она вздрагивает от неожиданности.
        Поставив наполненный стакан на тумбочку, замечаю, что к ней прилеплена одна из накладных ресниц Иден, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться.
        - Вода и сон  - единственный способ поскорее протрезветь и по возможности облегчить похмелье,  - усмехаюсь я, пытаясь как-то разрядить напряженную обстановку, чтобы завтра Иден не терзали муки совести.
        - Тебе стоит почаще об этом вспоминать,  - шутит Иден, пока я задергиваю шторы, чтобы яркий свет фонарей не бил в глаза.  - Когда ты в следующий раз напьешься, я так и буду твердить: «вода и сон, вода и сон».
        Покачав головой, улыбаюсь. Все-таки Иден  - само очарование!
        - Постарайся немного поспать,  - ласково советую я.
        Благодарно рассмеявшись, она поправляет подушку и, натянув простыню до подбородка, устраивается поудобнее. Я намереваюсь выйти, чтобы ее не стеснять, но медлю. А вдруг она не хочет, чтобы я уходил? Может, не оставлять ее одну? Или, наоборот, ей сейчас лучше побыть в одиночестве?
        - Ты возвращаешься на вечеринку?  - подняв голову, интересуется Иден.
        - Да не знаю,  - признаюсь я. Тайлер Брюс обычно не покидает вечеринки слишком рано.  - Тиффани, наверное, меня обыскалась.
        - А-а,  - разочарованно бормочет Иден, и я почти физически чувствую, как екает у нее сердце.
        - Не буду тебе мешать.  - Ободряюще улыбаюсь, чтобы дать Иден понять: я тут, мне не все равно.
        Иден снова падает на подушки и, отвернувшись, кутается в простыню. Нехотя выскользнув из комнаты, прикрываю дверь и в нерешительности топчусь на месте. В тишине закрываю глаза и, вздохнув, упираюсь в дверь лбом.
        Снова тащиться на вечеринку, просто чтобы продемонстрировать всем остальным, что я веселюсь и радуюсь жизни, было бы трусостью. Не все ли равно, что обо мне подумают? Нет, больше никому ничего не буду доказывать. Мне не нужно ничье одобрение. В конце концов, я самодостаточный человек.
        Я не стану дальше прятаться за маской крутого Тайлера. Ненавижу этого парня. Пусть он идет лесом! Я больше нравлюсь себе таким, каким бываю рядом с Иден  - то есть самим собой! Это ведь я, настоящий! Со всеми своими слабостями и трудностями, секретами и проблемами.
        Черт с ней, с вечеринкой. Никуда я не пойду. Останусь здесь, с Иден, потому что она мне дороже чужого мнения.
        Снова открываю дверь. Иден уже спит. Опускаюсь на пол напротив окна и, прислонившись к стене, любуюсь на нее. Как бы я хотел, чтобы она знала: я здесь, с ней. Готов, если понадобится, сидеть подле нее часами и охранять ее сон.
        Наверное, в это мгновение я и осознаю, что люблю ее.
        53
        Пятью годами ранее
        Я отказался назвать полицейскому Гонсалесу свой адрес, поэтому в конце концов он привез меня в еще более пугающее место: отделение полиции. Уже жалею, что вообще согласился сесть к нему в машину.
        Я притулился на стуле у стены, нервно сжимая бутылку с водой, которую мне дал Гонсалес, и испуганно оглядываюсь по сторонам. Мимо меня снуют полицейские. На одном из столов громко трезвонит телефон. По всему помещению витает запах кофе.
        Я не признался, кто я такой. Даже не сказал свою фамилию. Как назло, в отделение заехал один мамин сотрудник, адвокат, и сразу меня узнал.
        Родителей уже вызвали. Подумать только, им звонят по моему поводу уже второй раз за день! Сначала из школы, а теперь и того хуже  - из полиции. Они решат, что я совсем отбился от рук, а я даже не смогу оправдаться. Мама ужасно расстроится, а отец будет в бешенстве.
        - Ну, повезло тебе.  - Гонсалес заходит в кабинет с чашкой в руках и, присев на соседний стул, отпивает горячий кофе. Искоса поглядываю на него.  - Твои родители даже не заметили, что ты сбежал. А могли бы сейчас из-за тебя с ума сходить от беспокойства. Они будут здесь с минуты на минуту.
        Потупившись, ничего не отвечаю. Меня мутит от ужаса. Зачем я остановился у этого дурацкого дерева? Надо было дойти до остановки, сесть в автобус и уехать из города.
        - Ты в порядке?  - с тревогой спрашивает Гонсалес.
        Нет, я совсем не в порядке. И я бы все ему объяснил, но как?
        У меня ноет все тело, кружится голова. Ощущаю страшную слабость и почти ничего не вижу от еле сдерживаемых слез. Поднимаю голову и смотрю на полицейского. Не могу найти нужных слов, в моем взгляде застыли страх, тоска и отчаяние. Мысленно умоляю Гонсалеса понять, как мне жутко и больно, прочесть это по моим глазам. Я пытаюсь рассказать ему правду  - пусть немо, пусть бессловесно. Я так хочу, чтобы он защитил меня, утешил, обещал, что все будет хорошо…
        Но Гонсалес молчит: он ничего не замечает. Отвернувшись, смаргиваю слезы и выдавливаю:
        - Да.
        Полицейский хлопает меня по плечу и, отпив еще кофе, встает.
        - Пойду встречу твоих родителей.
        Он кивает своим коллегам и исчезает за дверью, а я откидываюсь на спинку стула. Зажмурившись, закрываю ладонями лицо, но случайно дотрагиваюсь до синяков и подскакиваю от резкой боли. Торопливо отдергиваю руки и хватаюсь за волосы. Я растерян, напуган, даже зол. Почему я должен все это терпеть? С каждым днем моя жизнь становится все невыносимей. Чувствую себя все более беспомощным и слабым.
        У меня больше нет сил. Я устал постоянно врать, устал все время притворяться, что все хорошо, и выгораживать отца. Надо его остановить. Только не знаю, как выговорить правду…
        - Тайлер!  - раздается мамин голос. Он звучит словно откуда-то издалека, зато меня тут же обхватывают ее руки. Значит, мама уже здесь, рядом.  - О чем ты только думал?!  - шепчет она, осыпая меня поцелуями.
        Пытаюсь посмотреть на нее, но для этого надо хоть чуть-чуть отстраниться, а мама слишком сильно прижимает меня к себе. Так крепко стискивает меня в объятиях, что трудно дышать. Она словно боится: вдруг я куда-нибудь исчезну.
        Оглядываю помещение в поисках отца, чтобы выяснить, сильно ли он рассержен, но его нигде нет. Мама приехала без него.
        Гонсалес наблюдает за нами, сложив руки на груди.
        - Я нашел Тайлера в Уилшире, на Двенадцатой улице,  - сообщает он маме.  - Он сидел под деревом. Я решил выяснить, что к чему. Оказалось, он испугался, что вы рассердились на него из-за драки.  - Усмехнувшись, он ободряюще подмигивает мне.  - Я не догадался, что это ваш сын.
        Мама глубоко вздыхает.
        - Ох, Тайлер…  - Выпустив меня, она осторожно касается моей щеки и заглядывает мне в глаза. Мама еще сильнее встревожена и напугана, чем после звонка из школы.  - Никогда больше так не делай!
        Уставившись в пол, коротко киваю. Ну вот, опять расстроил маму. Я очень виноват перед ней. Сегодня худший день в моей жизни. Скорее бы приехать домой, забраться в постель и уснуть.
        - Спасибо, что нашли его.  - Выпрямившись, мама обменивается рукопожатием с полицейским, а потом приобнимает меня за плечи.
        Понимаю, что нам пора, поэтому торопливо хватаю свой рюкзак и поднимаюсь со стула.
        - И никаких больше драк в школе. Договорились, Тайлер?  - улыбается Гонсалес.
        Молча смотрю на него. Он хороший человек и искренне хочет мне помочь. Жаль только, что не может. А я не сумел ему все объяснить…
        Мама ведет меня к выходу из отделения. По дороге она кивает знакомым полицейским, при этом не замедляя шаг и ни с кем не заговаривая. По-моему, мама очень смущается и торопится поскорее отсюда выбраться. Как только мы оказываемся на улице, она останавливается и, присев на корточки, берет меня за руки.
        - Тайлер, как вообще тебе такое в голову пришло?  - строго спрашивает она, пристально глядя на меня.  - Зачем ты это устроил?
        - Потому что вы с папой на меня рассердились,  - тихо отвечаю я и, потупившись, изучаю наши переплетенные пальцы.
        Мне стыдно, что я доставил маме столько беспокойства. Пытаюсь отойти, но она только крепче стискивает мои ладони.
        - Конечно, мы рассердились, Тайлер. Ты же подрался!  - Мама зажмуривается и, склонив голову, вздыхает. Несколько мгновений она молчит, словно размышляет над чем-то, а потом открывает глаза и улыбается.  - Послушай, иногда мне приходится на тебя ругаться, но это не значит, что я тебя не люблю. Просто я твоя мама. Это мой родительский долг. Так что не надо убегать из дома, договорились?  - Она снова сжимает мои руки.
        - Ладно.  - Я нервно сглатываю и решаюсь задать вопрос:  - А где папа?
        Конечно, я вздохнул с облегчением, когда понял, что отец не приехал за мной в полицию. Но вдруг он так разозлился, что не желает меня видеть?
        - Дома, с твоими братьями.  - Мама поднимается с корточек.  - Папа, конечно, недоволен, что ты ушел из дома без спроса. Я сказала ему, что ты в гостях у Дина. Папа понятия не имеет, почему ты так поступил, и давай оставим это между нами. Ты же знаешь, какой он заботливый, как старается тебя защитить.
        Изумленно таращусь на маму. Что она такое говорит? Если меня и надо защищать, то только от самого отца! Мама и правда ни о чем не догадывается. Именно этого я и добивался. Боялся причинить маме боль, поэтому скрывал от нее выходки отца. До сих пор у меня неплохо получалось хранить все в секрете. Но это так тяжело… Мама и братья будут страдать, если правда всплывет наружу. А если нет, страдать буду я. Замкнутый круг…
        - Мама…  - шепчу я.
        Она прекращает рыться в сумочке в поисках ключей от машины и выжидательно смотрит на меня, а я молчу. Каждый раз, когда я, набравшись смелости, собираюсь во всем признаться, слова застревают у меня в горле. И я снова не решаюсь рассказать маме, что происходит. Как и Гонсалесу.
        - …я очень устал,  - заканчиваю я.
        - Вот и хорошо. Как только приедем домой  - сразу отправляйся в постель.
        Чувствую, как заныло сердце. Родная мать не распознает отчаяния в моем голосе, на замечает страха в глазах, не обращает внимания на синяки. Даже когда я безумно хочу, чтобы она обо всем догадалась.
        54
        Наши дни
        Несколько часов я остаюсь возле Иден, прислушиваясь к ее ровному дыханию. Я раздвинул шторы и гляжу в окно. Вечеринка на пляже в самом разгаре. У сцены  - огромная толпа танцующих. Если прислушаться, можно уловить отдаленные звуки музыки. Ночь сверкает яркими огоньками.
        Сзади раздается шорох. Оборачиваюсь и в полумраке различаю силуэт Иден. Она откидывает в сторону простыню и лихорадочно шарит по тумбочке. Нащупав стакан, Иден приподнимается на локте и жадно пьет воду.
        - Как ты себя чувствуешь?  - негромко спрашиваю я.
        Иден вздрагивает,, отрывается от стакана и оборачивается ко мне. Прежде чем ответить, она несколько секунд с удивлением смотрит на меня.
        - Лучше. Сколько времени?
        - Три часа.  - Покосившись на окно, со смешком добавляю:  - Вечеринка в полном разгаре.
        В полутьме угадываются черты Иден, и я замечаю, что она хмурится.
        - Ты туда не возвращался?
        Неужели она думала, что я уйду и брошу ее тут одну?
        - Нет. Побоялся, что у тебя начнется рвота или еще что-нибудь случится,  - тихо откликаюсь я.  - И вообще мне не хотелось туда идти.
        В прошлом году я в это время уже лежал у Тиффани, мучился, задыхался и метался в бреду. Я долго находился без сознания и не помню, что со мной происходило, зато друзья потом в красках описали это жуткое зрелище. С тех пор прошел год, а я продолжаю наступать на те же грабли: раза три в неделю как штык заезжаю к Деклану.
        - В чем дело?  - Иден садится на постели.
        - Ни в чем,  - вру я.
        Обхватываю колени, подтянув их к подбородку. Я уже во многом открылся Иден, но про этот случай рассказать не могу. Даже представить боюсь, что Иден тогда обо мне подумает.
        - Я же вижу: что-то не так,  - настаивает Иден. Она отпивает еще воды, не спуская с меня глаз.  - Тайлер, что с тобой?
        - Понимаешь…  - Слова застревают в горле. Мне не хватает духу все ей объяснить: слишком страшно.
        - Что?  - не отстает Иден.
        - Год назад…  - ссутулившись, бормочу я и снова умолкаю.
        Как признаться Иден, что в тот день я по обыкновению пытался отвлечься с помощью наркоты и, как последний идиот, едва сам себя не свел в могилу?
        - Ты чуть не умер,  - заканчивает за меня Иден. Значит, ей уже все известно.  - Рейчел говорила, что ты потерял сознание от наркотиков.
        Протрезвев, она стала прежней. Не колеблясь, Иден называет вещи своими именами. Проглотив комок в горле, поднимаюсь и, сунув руки в карманы, прислоняюсь к стене.
        - Лучше пей побольше,  - советую я.
        Иден послушно опрокидывает в рот остатки воды и, поставив стакан на тумбочку, встает с кровати. Приблизившись ко мне, она тихо спрашивает:
        - Зачем тебе наркотики?
        Вот прицепилась! Иден упорно пытается докопаться до истинных причин моих поступков.
        - Ну что ты ко мне пристала?  - с досадой отмахиваюсь я.
        - Скажи мне правду.
        - Черт возьми, сколько тебе повторять?!  - возмущаюсь я и, все больше распаляясь, сжимаю кулаки. Силюсь подавить вскипающую во мне злость.  - Я правда пытаюсь отвлечься!
        - Отвлечься от чего?  - Иден теряет терпение и тоже повышает тон. Все лето она старалась заглянуть мне в душу и, похоже, теперь не намерена отступать.  - Да еще таким идиотским способом! Зачем тебе это надо?
        - Так легче жить,  - рычу я.
        Как обидно: всего минуту назад нам было так хорошо и спокойно, а теперь во мне бушует гнев. Не на Иден. На нее вообще невозможно сердиться. Просто трудно признавать правду, вот я и бешусь.
        - И что же такого тяжелого в твоей жизни?
        - Иден, хватит,  - твердо прошу я. Хоть бы она не стала бередить мои старые раны.
        - Что хватит?  - Она делает еще шаг ко мне.
        - Хватит пытаться меня раскусить.
        Сердце учащенно бьется. Умоляюще смотрю на Иден в надежде, что она прекратит меня терзать. Если я все ей выложу, она сразу поймет, какой я на самом деле жалкий и несчастный.
        - Тайлер, ты за какую команду болеешь: за «Форти Найнерс» или за «Чарджерс»?  - неожиданно интересуется она.
        Она серьезно?! Вот так, ни с того ни с сего, перейти от разговора о наркотиках к футболу? И все-таки я с готовностью хватаюсь за возможность сменить тему.
        - Что за дурацкий вопрос? За «Форти Найнерс».
        Иден от изумления широко распахивает глаза и даже приоткрывает рот.
        - Я видела у Дина фотку, на которой вы позируете у стадиона, а рядом  - ваши отцы,  - своим низким, чарующим голосом медленно произносит она.  - Ты там стоишь с таким затравленным видом, будто тебя притащили на матч силком. Но ведь это была игра с участием «Форти Найнерс»! Если ты фанат этой команды, почему ты там как в воду опущенный?
        Замираю. Разумеется, Иден говорит о той самой фотографии в гараже Дина, при взгляде на которую я ощутил прежний страх и отчаяние.
        - Дин обещал спрятать ее подальше,  - непроизвольно мямлю я.
        - Что произошло в тот день? Тайлер, ответь!  - требует Иден.
        Нет, она явно не намерена отступать. Неужели настолько проницательна, что различила на снимке в моих глазах боль? Невыносимую душевную боль, которая куда мучительнее физической. В тот вечер во мне словно что-то надорвалось. Я был сломлен, подавлен и сам себе казался ничтожеством.
        На меня вдруг заново накатывают чувства, которые я испытал тогда, на стадионе. Опасаясь, что этого не выдержу, хватаю с тумбочки пустой стакан и изо всех сил стискиваю его, чтобы выместить на нем хоть толику своей ярости. Отворачиваюсь к окну, туда, где сияют праздничные огни города. Во что же превратилась моя жизнь…
        - Иден, ну почему ты такая?  - бормочу я и, опустив голову, зажмуриваюсь.  - Тебе совершенно незачем это знать. Остальные-то обходятся.
        - Тайлер,  - горячо и отчаянно шепчет Иден. Я кидаю на нее взгляд через плечо. Она участливо смотрит на меня, прижав руки к груди.  - Расскажи. Пожалуйста.
        Снова зажмуриваюсь. Иден так настойчиво пытается до меня достучаться, но я боюсь поведать ей свою самую сокровенную тайну, которая уже успела стать частью меня самого. Я ведь целых пять лет держал все в себе, и теперь мне не так-то просто раскрыться.
        - Не заставляй меня,  - еле слышно прошу я.
        Иден, приблизившись, встает передо мной и кладет ладони мне на грудь. Наверное, она ощущает, как гулко стучит мое сердце.
        - Пожалуйста,  - с нежностью просит она.
        В глубине ее поблескивающих светло-карих глаз светятся забота, тревога и искреннее желание меня понять. Я никому не рассказывал правду об отце из опасения, что после этого ко мне никогда не будут относиться как прежде. Я не хотел жалости и сочувствия, не хотел остаться для всех просто мальчиком, которого избивал отец. Стремился доказать: я сильнее, я справлюсь. Взял за правило ни перед кем не проявлять своей слабости. Но Иден  - исключение. В ней есть что-то такое, что утешает, успокаивает и внушает уверенность: она обязательно обо всем позаботится, и у меня все будет хорошо.
        - Мой отец  - сволочь,  - преодолев сомнения, с болью выдавливаю я. Язык не слушается, а сердце пускается в бешеный галоп, как будто у меня вот-вот случится приступ.  - Я говорю всем, что он сидит в тюрьме за угон машины. Но это неправда.  - Уставившись в стену, часто моргаю, чтобы сдержать слезы, и сжимаю зубы. Вот-вот вырвутся слова, которые словно ножом полоснут по моей душе. Наконец, решившись, почти беззвучно произношу:  - Он в тюрьме за жестокое обращение с ребенком.
        Тихо охнув, Иден бледнеет. Закрываю глаза. У меня щемит в груди.
        - С тобой?  - в испуге лепечет она.
        Не размыкая век, молча киваю, боясь расплакаться. В горле пощипывает. Иден прерывисто вздыхает.
        - А Джейми и Чейз?
        - Только я.  - Если бы отец выбрал не меня, а моих братишек, я бы не выдержал.
        - Тайлер, я…  - Ее голос дрожит. Иден не убирает ладонь с моей груди, желая показать: она здесь, со мной.  - Мне так жаль…
        Раскрыв глаза, отстраняюсь от нее. Мне не нужна жалость! Иден, белая, как мел, опускает руку. На ее щеках блестят слезы.
        - Никто об этом не знает,  - бормочу я.  - Ни Тиффани, ни Дин… вообще никто.
        - Почему ты им не рассказал?
        - Чтобы они, глядя на меня, не думали «ах, бедненький»!  - выкрикиваю я.
        Почти физически ощущаю, как гнев волной поднимается во мне и выплескивается наружу. Отхожу от Иден и, пытаясь успокоиться, опираюсь на тумбочку.
        - Сострадание  - для слабаков! А я решил, что больше не покажу своей слабости!
        Ненавижу отца! Он сломал мне жизнь. Зачем он так со мной?! Чтобы дать выход своей ярости, с размаху ударяю по тумбочке кулаком. Едва не разбиваю в кровь костяшки пальцев, но мне плевать: я стал нечувствительным к боли.
        - Все детство я был слабым! Все, к черту! Хватит с меня!
        Иден качает головой.
        - Ты был не слабым, а просто маленьким.
        Неправда. Будь я сильнее, я бы постоял за себя, обратился к кому-нибудь за помощью. Вновь опускаюсь на пол и, привалившись к стене, вздыхаю.
        - Знаешь, я ведь долго не мог понять, почему отец меня не любит,  - признаюсь я. Пусть я не могу излить Иден всю душу, мне необходимо выговориться и наконец освободиться от наболевшего.  - Все гадал, что во мне не так.
        Иден молча опускается на ковер напротив меня и скрещивает ноги. Она готова меня выслушать, и, пожалуй, сейчас это все, что мне нужно. Может, мама права: если поделиться с кем-то, действительно становится легче.
        - Мама с отцом…  - начинаю я, тщательно подыскивая слова. Все сложно. Не знаю, как об этом рассказывать.  - Они еще учились, когда я родился, и, видимо, понятия не имели, что делать дальше. В итоге оба слегка помешались на карьере. Отец основал свою чертову компанию…
        - «Грейсоны»,  - тихо бормочет Иден. Значит, не забыла.
        - Да, «Грейсоны»,  - подтверждаю я и, наклонившись, обхватываю колени. Сердце все еще колотится. Это долгая история, поэтому я прокашливаюсь и продолжаю:  - Сначала у него все шло отлично, бизнес быстро развивался и процветал. А через несколько лет, когда мне было восемь, сорвалась какая-то важная сделка. Отец очень вспыльчивый, характер  - порох. Однажды, когда мамы не было дома, он вернулся из офиса злой как черт. Что-то взбесило его на работе, а я попал под горячую руку. Я тогда решил, что это случайность и такое больше не повторится. Но потом все его сотрудники начали один за другим увольняться. Отец дико нервничал, кипел от ярости и срывал злость на мне. Сначала раз в неделю, а позже  - каждый день. Он мне все запрещал. Требовал, чтобы я сутками корпел над учебниками, чтобы потом поступить в университет Лиги плюща и поправить дела фирмы. А я не хотел туда поступать! Да и заниматься фирмой тоже. И все равно торчал в своей комнате и пытался сосредоточиться на уроках, иначе отец бесился. Лез из кожи вон, чтобы ему угодить, но отец все равно оставался недоволен. В общем, я был для него и
футбольным мячом, и боксерской грушей.  - Умолкаю. Тяжело об этом говорить. Мне живо вспоминается отец, его безумный взгляд, железные кулаки и вечные извинения.  - Каждый божий день,  - шепчу я.  - Целых четыре года.
        - Это ужасно,  - сочувственно произносит Иден.  - Прости. Если бы я только знала…
        Ей не за что извиняться.
        - Мама крутилась как белка в колесе и вообще ни о чем не догадывалась,  - продолжаю я.  - Сейчас она во всем винит себя и, по-моему, из-за этого боится проявить строгость. Все мне позволяет. Иногда пытается посадить меня под домашний арест, но я никогда не слушаюсь. Мама ни в чем не виновата. Она замечала следы побоев и спрашивала что-то типа: «Тайлер, откуда у тебя опять синяк под глазом?» И я всякий раз сочинял какую-нибудь идиотскую отмазку. Например, что на физкультуре мне заехали мячом прямо по лицу, или что я опять грохнулся с лестницы и приземлился на руку. На самом деле отец три раза за год ломал мне запястье.
        - Почему ты ни к кому не обратился за помощью?  - шепчет Иден. Это справедливый вопрос. Мама тысячу раз его мне задавала.  - А мой папа знает?
        - Потому что чертовски боялся отца,  - каким-то чужим напряженным голосом признаюсь я.  - Зато сейчас вся семья об этом знает и ненавидит его. Только Чейз не в курсе. Он был тогда еще слишком мал, и мама не хотела его травмировать.
        - А когда… все открылось?
        - Когда мне исполнилось двенадцать.  - Поднимаюсь с пола. Пять лет назад все закончилось. То есть должно было закончиться, а я по сей день живу как в аду. Отец меня искалечил. При мысли об этом вновь захлестывает ярость.  - Джейми случайно увидел, как отец меня избивает, и вызвал полицию, хотя был еще совсем маленьким. В тот же вечер отца арестовали. Он безоговорочно признал свою вину, поэтому все прошло по-тихому, без огласки. Он даже не присутствовал на суде. Я никому ничего не рассказывал. Притворялся, что у меня все хорошо.
        Хотя в действительности все плохо. Начинаю расхаживать по спальне, пытаясь сохранить самообладание.
        - Ненавижу отца. Как же я его ненавижу! Я все время думал: не мог же он на меня ополчиться просто так, без всякой причины. В конце концов я окончательно убедил себя, что заслужил такое обращение. Сам себя стал смешивать с дерьмом. В общем, я полностью зациклился на этом и до сих пор занимаюсь самобичеванием. Такое невозможно забыть! Звучит пафосно, но это правда. Мне выписали антидепрессанты, а я предпочел им выпивку и наркоту. И знаешь что, Иден? Ты права. Я сбился с пути. Не представляю, как расхлебывать эту кашу.
        Иден тоже встает с пола и молча смотрит на меня. Наверное, не знает, что сказать. Да и что тут скажешь? Сейчас я уже со всем смирился. Мое прошлое  - часть меня самого. Оно сделало меня таким, какой я есть: жалким и потерянным. Тем не менее я не считаю поведение отца нормальным. То, что он творил, невозможно простить, и при одной мысли об этом во мне вновь разгорается ярость.
        - Мне необходимо отвлекаться!  - ору я, хотя Иден всего в паре футов от меня.  - Так легче! Потому что я, когда пьян или под кайфом, на время забываю, что родной отец меня на дух не переносил.
        Чтобы как-то излить свое отчаяние, хватаю пустой стакан и швыряю его в стену. Люблю что-нибудь разбивать. Это успокаивает.
        Тысячи осколков брызжут на ковер. Иден ахает.
        Вся энергия вдруг разом покидает мое тело. Тяжело дыша, опускаюсь на кровать и смотрю в окно, на сияющую в темном небе луну. Я опустошен и обессилен. Сердце учащенно бьется.
        - Ненавижу!  - глухо произношу я.
        Безумно, исступленно ненавижу.
        Иден подходит ко мне. Поворачиваюсь к ней. Ее глаза полны нежности. Она осторожно берет мое лицо обеими руками и медленно садится ко мне на колени. Сердце сладко замирает. Иден проводит пальчиками по моим щекам и наклоняется, так, что наши губы едва не соприкасаются. Я чувствую ее горячее дыхание. Закрыв глаза, наслаждаюсь близостью Иден и осознанием того, что сейчас она  - полностью моя. Какое-то время мы сидим неподвижно, и я готов вот так провести с ней хоть целую вечность.
        - Спасибо, что доверился мне,  - проникновенно шепчет Иден своим завораживающим голосом и накрывает мои губы своими.
        Я упиваюсь их теплом и сладостным вкусом. Сейчас это все, что мне нужно. В груди разгорается огонь. Я позволил Иден заглянуть мне в душу, показал самые неприглядные стороны своей жизни. Иден видела, какой я слабый и уязвимый, и все же она здесь, со мной. Как же я ее люблю…
        Сморгнув выступившие слезы, пылко целую Иден, провожу ладонями по ее бедрам, и она сильнее прижимается ко мне. Приподнимаю ее и, не прекращая поцелуя, кладу на кровать, а сам нависаю сверху. Целую ее торопливо и настойчиво, и она отвечает мне тем же. Мне отчаянно хочется большего. В крови бурлит адреналин. Иден сбрасывает с себя кофту и неумело пытается стянуть с меня футболку. С тихим, счастливым смехом отрываюсь от ее губ и скидываю футболку на пол. Иден робко и застенчиво рассматривает мой торс. В темноте мне мерещится, что от нее исходит мягкий свет. Меня безумно к ней тянет. Вновь наклонившись, утыкаюсь ей в шею и прокладываю дорожку из поцелуев вдоль ключицы. Одной рукой обнимаю за талию, а другой, скользнув ей под юбку, ласкаю бедра. Иден, прерывисто дыша, ерошит мои волосы. Постепенно ее движения становятся все более требовательными и страстными. Мы оба дрожим. Дотрагиваюсь до ее нежной, теплой щеки. Наверное, она волнуется, да и я тоже.
        Продолжаю изучать каждый дюйм ее стройного тела. Иден извивается подо мной, возбужденно выгибаясь мне навстречу. Берусь за ее футболку, но тут она замирает и, может быть, неосознанно, защитным жестом скрещивает руки на груди. Вспоминаю, что она рассказывала мне про своих бывших подруг. Иден стесняется своего тела. Слегка отодвигаюсь от нее и с любовью смотрю в ее встревоженные глаза. Наши пальцы переплетаются. Она глубоко вздыхает и, украдкой взглянув на собственный живот, смущенно улыбается. А потом сама снимает футболку и вновь привлекает меня к себе.
        Мы лихорадочно высвобождаем друг друга из одежды. Иден расстегивает мой ремень, а я  - ее бюстгальтер. И вот уже наше нижнее белье оказывается на полу. Ее ладони у меня на груди, я глажу ее шелковистые волосы. Мы оба тяжело дышим, наши сердца бьются в унисон.
        Иден даже не догадывается, как она мне дорога. Я открылся ей и полностью доверяю, хотя чрезвычайно трудно схожусь с людьми. Она значит для меня больше, чем все остальные, вместе взятые.
        Наши бедра ритмично двигаются. В порыве страсти она впивается ногтями мне в спину. Я не могу сдержать стоны наслаждения. Как же мне хорошо! Иден  - само совершенство. Я благословляю сегодняшнюю ночь, и это чувство даже пугает.
        Только что я раскрыл Иден все секреты, а теперь у нас появился еще один  - общий.
        55
        Пятью годами ранее
        Как же не вовремя меня отстранили от уроков! Всю неделю родителям приходится по очереди работать из дома, чтобы присматривать за мной. Но все же чаще со мной сидит отец. С утра до вечера он торчит за кухонным столом, ерошит волосы и рвет какие-то бумаги. Как я понял из его разговоров с мамой, у отца крупные неприятности. Компания терпит убытки. Сотрудники увольняются один за другим. В результате отец вынужден был отказаться от выполнения какого-то очень важного проекта.
        Из-за этого он крайне взвинчен и раздражителен. Сейчас ничего не стоит вывести его из себя, а я постоянно рядом, каждый день, каждую секунду. В его глазах я  - настоящий хулиган, который затевает драки, сбегает из дома и совсем отбивается от рук. Неудивительно, что отец вымещает на мне свою ярость.
        Дни напролет я провожу в своей комнате и с ужасом жду, что в любую минуту ко мне вломится отец. Изо всех сил пытаюсь заглушить сковывающий меня страх и сосредоточиться на учебе. Теперь я почти все время выпадаю из реальности. Порой забываю даже моргать и дышать.
        В эту пятницу  - последний день моего заточения  - со мной опять остался отец. Мама уехала на работу, а братья  - в школу. Утро прошло достаточно мирно. В доме царила тишина, только снизу доносились приглушенные звуки шагов: отец расхаживал по кухне. Я делал уроки и, как всегда, с нетерпением ждал возвращения братьев: с ними и спокойнее, и безопаснее. Совсем скоро должен был подъехать школьный автобус. Я ненадолго отошел в ванную и теперь меняю старые пластыри на новые.
        В последнее время отец старается не бить меня по лицу, и старые синяки на нем постепенно бледнеют, только фингал под глазом пока не прошел. А вот под одеждой у меня все усеяно шишками и кровоподтеками. Я выгляжу как боец в борьбе без правил. Отец вконец озверел. Раньше он мутузил меня в течение нескольких минут, а теперь гораздо дольше. Раньше брызнувшая кровь его отрезвляла, а теперь только распаляет.
        Внезапно в тесную ванную врывается отец, и я испуганно подскакиваю. Он не закрывает за собой дверь. Это хорошо.
        Заметив пачку пластырей в моих руках, он пытливо смотрит на меня.
        - Что ты здесь делаешь?
        Отец одет по-домашнему. Поскольку ему не надо ехать в офис, он сменил пиджак и галстук на джинсы и фланелевую рубашку, которые носит в отпуске и на выходных. Это сбивает меня с толку: обычно отец так выглядит, когда добрый. Но сейчас он все время злой.
        Сижу на холодном кафеле, оцепенев от нависшей угрозы. У меня стучит в висках, сердце отчаянно колотится.
        - Тайлер, я задал тебе вопрос,  - недовольно торопит меня отец.  - Зачем тебе пластыри? У тебя и так ничего не болит.
        Возвышаясь надо мной, он сурово сжимает губы.
        - Мне нужно…  - начинаю я и, не найдя нужных слов, умолкаю.
        - Что тебе нужно, Тайлер?  - грозно торопит меня отец, словно желая проверить, посмею ли я выговорить это вслух.
        По-моему, у него что-то не в порядке с головой. Кажется, отец искренне верит: если он будет вести себя как ни в чем не бывало, если сам себя убедит, что не причиняет мне особого вреда, все сразу наладится, и моя боль чудесным образом исчезнет.
        - Вот это,  - мямлю я, демонстрируя упаковку пластырей, а потом приподнимаю баночку с обезболивающим. Руки дрожат.  - И это тоже. Мне помогает…
        Внезапно отец берет меня за шиворот и, рывком подняв с пола, подтаскивает к себе. Не могу смотреть в его глаза, которые сейчас кажутся такими неистовыми, жестокими и чужими.
        - А теперь послушай меня!  - рычит он.  - У тебя все в порядке! Ясно?! Ты в полном порядке! Не будь нюней!  - Он отнимает у меня обезболивающее и пластыри и отбрасывает их в сторону.  - А теперь, будь добр, садись за уроки. Ты не на каникулах! Раз тебя отстранили, учись дома. И, насколько я помню, занятия в школе заканчиваются только…  - он кидает взгляд на наручные часы,  - через пять минут.
        Отец толкает меня к двери и, гневно взирая на меня, ждет, чтобы я вышел из ванной. Только мне позарез нужны пластыри! У меня вся грудь, плечи и руки покрыты саднящими царапинами и синяками, потому что, когда отец швыряет меня из угла в угол, я с размаху налетаю на мебель. Осмеливаюсь рискнуть и взять пластыри с собой. Как можно быстрее нагибаюсь и, подцепив упаковку, поворачиваюсь к выходу. Тут отец грубо хватает меня, его пальцы впиваются мне в плечо.
        - Тайлер, черт тебя дери!  - шипит он и, вновь вырвав у меня упаковку, сминает ее в кулаке.  - Не испытывай мое терпение!
        Нет, это не мой папа. Это какой-то другой, совершенно незнакомый мне человек. Раньше он распускал руки, только когда выходил из себя. Набрасывался на меня, не ведая, что творит. Но сейчас он прекрасно все осознает и намеренно проявляет жестокость. И это хуже всего.
        - Папа…  - бормочу я, пытаясь вырваться из его беспощадной хватки, хотя на самом деле я уже давно смирился с тем, что происходит. Набравшись смелости, спрашиваю:  - Ты сошел с ума? Что с тобой происходит?
        Меня уже не страшит реакция отца на мою дерзость. Все равно мне всегда от него достается, даже когда я изо всех сил пытаюсь ему угодить и целыми днями сижу над учебниками. С меня хватит. Больше я не стану терпеть.
        - Это ты мне скажи, что происходит!  - гремит отец. Он еще сильнее стискивает мое плечо, ногти вонзаются в кожу.  - Почему, пока я тут с тобой валандаюсь, моя компания разваливается? А?! Можешь мне объяснить? Да ни черта ты не можешь!
        Он со всей силы отпихивает меня, и я врезаюсь в стену. Отец сжимает зубы и, вперясь в потолок, теребит волосы. Он опять злится из-за работы. Не на меня  - на себя самого.
        - Я здесь ни при чем,  - твердо возражаю ему. Наконец-то я решился постоять за себя. Главное  - не отступать. Руки все еще дрожат, а сердце стучит так быстро, что того гляди разорвется. Сглотнув комок в горле, продолжаю:  - Я не виноват, что у тебя неприятности на работе, папа. Поэтому перестань отыгрываться на мне.
        Вот я и высказал, что хотел. У меня словно гора с плеч свалилась. Только отец не позволяет мне проявлять характер.
        Чувство облегчения мгновенно сменяется страхом, когда отец дергает меня за запястья, и я вываливаюсь в коридор. Не удержавшись, падаю на пол и ударяюсь головой. Не успеваю опомниться, как отец очередным рывком грубо ставит меня на ноги и тащит в комнату. Я отчаянно упираюсь и, резко дернувшись, вырываюсь из его цепких рук.
        - Прекрати!!!  - кричу я и изо всех сил толкаю отца в грудь.
        Не позволю так с собой обращаться. Я этого не заслуживаю, не сделал ничего плохого и ни в чем не виноват. Я еще ребенок!
        Повисает напряженная тишина. Отец недоумевающе таращится на меня, осмысливая произошедшее. Нас разделяет всего пара футов. Прерывисто дыша и сдерживая слезы, непримиримо смотрю на него. Отец сжимает кулаки так, что костяшки пальцев белеют. Мое неповиновение его ошеломило.
        Но мгновение спустя все меняется. Зеленые глаза отца сверкают дикой, безумной яростью. Никогда раньше я не видел его в таком бешенстве. Он набрасывается на меня и волочит за собой.
        Он мотает меня по всей комнате. Я то налетаю на стол, то врезаюсь в стену, то оказываюсь на полу. Отец трясет меня, свирепо сжимая покрытые синяками плечи. Зажмуриваюсь, пытаясь отрешиться от реальности, погрузиться в себя, спрятаться от боли. Но сегодня все куда хуже, чем обычно. Из ссадин уже сочится кровь. Пудовый кулак отца снова впечатывается мне в глаз. Потом в челюсть. В нос. В губы.
        Наверное, на этот раз он и правда утратил контроль над собой. Никогда раньше он не бил меня с такой жестокостью, с таким остервенением. В каждом ударе чувствуется исступление и неистовство. Гнев полностью затмил его разум, и впервые за четыре года в моей голове отчетливо вспыхивает пугающая мысль: отец может меня убить.
        56
        Наши дни
        Когда я просыпаюсь, Иден все еще посапывает рядом со мной, чуть приоткрыв рот и обнимая подушку. Она невероятно красива! Указательным пальцем пишу на ее обнаженной спине «te amo» и прижимаюсь губами к ее плечу. Иден спит так сладко, что жалко ее будить. Осторожно встаю с кровати, поднимаю наши вещи с пола и убираю осколки стакана, который разбил накануне.
        С прошлого лета я ненавидел пляжную вечеринку. Но теперь у меня с ней связаны совсем другие впечатления, светлые и приятные. Эта ночь была потрясающей! Сегодня у меня легче на сердце, словно Иден сняла с него часть груза, когда я поделился своим секретом. Принимаю душ, натягиваю вчерашнюю одежду и аккуратно складываю вещи Иден. Потом наливаю себе воды. Осушив кружку, достаю телефон. Вчера я откололся от компании и теперь хочу узнать, как приятели отреагировали на мое исчезновение. Мобильный вот-вот окончательно разрядится, поэтому как можно быстрее проверяю пропущенные сообщения и звонки. Их несколько, от Тиффани и Дина. Спрашивают, где я и все ли у меня в порядке. Явно опасаются, что я снова попал в историю, но даже не представляют, в какую!
        В этот момент телефон у меня в руках начинает вибрировать: звонит Ти-Джей. Прокашлявшись, беру трубку.
        - Привет,  - бодро тараторит Ти-Джей и, не дожидаясь ответа, интересуется:  - Ты все еще у меня?
        - Ага,  - подтверждаю я.
        Черт, теперь он знает, что я провел в его квартире всю ночь.
        - Тогда выметайся оттуда скорее,  - со смешком командует Ти-Джей.  - Эта девица выставила меня, и я уже на пути домой. Совсем не выспался и не в настроении принимать гостей.
        - Конечно. Спасибо, кстати.
        Кидаю взгляд на настенные часы. Сейчас только девять  - довольно рано, если учесть, что сегодня воскресенье. Придется поднять Иден спозаранку. Нажимаю на отбой и тут слышу, как она приглушенно окликает меня по имени. Прихватив стопку ее вещей, я толкаю локтем дверь и захожу в спальню. Иден сидит на постели, прикрывая грудь простыней. Наши глаза встречаются, и я непроизвольно улыбаюсь.
        - Как раз собирался тебя будить.
        - Я думала, ты ушел,  - тихо признается Иден.
        Неужели она и впрямь решила, что я способен ее покинуть после того, что между нами произошло?
        - Я, конечно, сволочь, но не до такой же степени,  - заверяю ее и кидаю взгляд на окно. Раньше мне не доводилось просыпаться с кем-то, кроме Тиффани, и все же я ни за что не сбежал бы вот так.  - Не волнуйся.
        Замечаю, что Иден смотрит на одежду у меня в руках, поэтому подхожу к кровати и опускаю на нее стопку вещей.
        - Вот.
        Я чувствую… не то чтобы смущение, а скорее неуверенность и беспокойство.
        - С тобой все в порядке?  - Со сна голос Иден звучит еще более хрипло, чем обычно. Может, надо принести ей воды?
        - Прости. Я… Я как-то не очень привык… ну, к таким ситуациям,  - бормочу я и краснею. На самом деле до этого я спал только с Тиффани, так что это все для меня в новинку. Не представляю, что я должен делать и чего ждет от меня Иден, поэтому заключаю, что для начала неплохо бы просто поговорить:  - Наверно, нам надо обсудить… э-э… прошлую ночь.
        Иден растерянно моргает и с очаровательной застенчивостью спрашивает:
        - Тебе не понравилось?
        - Нет, что ты!  - смеюсь я. Господи, она такая милая и искренняя. Кажется, Иден даже не догадывается, что эта ночь с ней  - лучшее, что было в моей жизни.  - Я имел в виду… Как это повлияет на наши отношения?
        Мы молча смотрим друг на друга. Это не праздный вопрос. То, что с нами произошло, гораздо серьезнее, чем невинный флирт или мимолетные поцелуи. Но может ли у нас что-нибудь получиться? Между нами стоит не только Тиффани. Есть еще одно серьезное препятствие: мы сводные брат и сестра. То, что между нами случилось… Наверное, это неправильно, только мне наплевать. Иден для меня гораздо важнее, чем общественное мнение.
        - Не знаю,  - помедлив, хмурится Иден.  - А как бы ты хотел?
        - Не знаю,  - эхом отзываюсь я. Вздохнув, сую руки в карманы. Эта ночь очень много значит для меня. Надеюсь, для Иден тоже. Было бы больно услышать, что она не чувствует того же, что и я.  - Но ты не жалеешь?
        - Нет,  - без колебаний отвечает Иден, и меня переполняет облегчение.  - А ты?
        - Разумеется, нет,  - улыбаюсь я и перекладываю стопку ее одежды на колени.  - Мы во всем разберемся. Со временем. А сейчас одевайся, нам пора. Только что звонил Трой-Джеймс и предупредил, что он уже на подходе к дому.
        Иден, покраснев, натягивает простыню еще выше.
        - Ты можешь… э-э… выйти на секундочку?  - бормочет она.
        - Как будто я не видел тебя голой,  - шучу я. Но, судя по всему, Иден и правда стесняется, поэтому киваю и поворачиваюсь к двери.  - Только давай побыстрее.
        В ожидании я прибираюсь в гостиной, даже подушки на диване поправляю. Потом вызываю такси, потому что не могу обратиться к кому-то из знакомых. Это было бы подозрительно: «Доброе утро, мы с моей сводной сестричкой застряли вдвоем в чужой квартире. Не мог бы ты подбросить нас до дома?» Нет, так точно не пойдет, поэтому такси  - единственный вариант. Водитель обещает быть через пять минут. Как раз успеваю высыпать осколки стакана в урну, когда из ванной выходит полностью одетая Иден.
        - Я вызвал такси,  - сообщаю ей и сверяюсь с часами. Уже почти десять.  - Машина вот-вот подъедет. Не удивляйся. Я бы попросил приятелей нас подвезти, но у них могут возникнуть нежелательные вопросы, типа, чем это мы тут занимались. А мы должны быть очень осторожны, помнишь?
        - А где мои кеды?  - внезапно спрашивает Иден.
        Только сейчас замечаю, что она стоит босиком. Иден оглядывает комнату, попутно пальцами расчесывая спутанные пряди.
        - Не знаю.  - Тоже озираюсь. Кедов нигде нет. Да я и когда убирался, нигде их не видел.  - И нам пора.
        - А как же мои…
        - Я куплю тебе новые,  - перебиваю ее. Помню, это были кеды фирмы «Конверс». И я действительно готов подарить Иден другие, только чтобы она не расстраивалась.  - Идем!
        Направляюсь к выходу. Иден неохотно следует за мной. Я задерживаюсь, чтобы запереть дверь и спрятать ключи под коврик, как просил Ти-Джей, а Иден идет дальше. Догоняю ее уже в лифте. Наверное, пол здесь холодный, потому что она все время переминается с ноги на ногу.
        Представляю, что ждет нас дома. Родители нас по головке не погладят. Они бы ни за что не отпустили нас на пляжную вечеринку и не разрешили ошиваться где-то до утра, не говоря уж о том, чтобы спать вместе.
        - Не стоит рассказывать об этом родителям,  - предупреждаю я, пока лифт едет вниз.
        Даже представить боюсь, что будет, если мама и Дейв обо всем узнают. Может, они вообще от нас откажутся.
        Иден бледнеет.
        - И не только родителям. Вообще никому,  - с нервным смешком уточняет она и озабоченно умолкает. Кажется, ее охватывает паника. Наверное, Иден думает о том же, о чем и я.
        Ободряюще сжимаю ее ладонь и, взглянув в испуганные глаза, искренне улыбаюсь. Я здесь, с ней. Мы вместе. Мы есть друг у друга.
        Двери лифта открываются. Проходим по подъезду и, выйдя на улицу, забираемся на заднее сиденье поджидающего нас такси. Женщину-водителя нисколько не интересует, где мы болтались, почему одежда у нас провоняла алкоголем, а Иден босая. Кажется, таксистка сама мучается от похмелья: она то и дело сворачивает не туда, продлевая путь к нашему дому. Всю дорогу держу Иден за руку и большим пальцем поглаживаю тыльную сторону ее ладони. Конечно, родители будут рвать и метать, но эта ночь того стоила.
        И вот мы на месте. Какое-то время в нерешительности топчемся под дверью, морально готовясь к предстоящей головомойке.
        - Иден, а под каким предлогом ты вчера улизнула из дома?
        - Сказала, что иду в кино,  - признается она.
        Да ладно? Несмотря на все свое беспокойство, не могу сдержать смех.
        - В кино? Не могла придумать что-нибудь поинтереснее?
        Иден обиженно поджимает губы и щурится. Люблю, когда она так делает!
        - Сам-то ты что наврал?
        - Да ничего. Просто ушел, пока никто не видит, и все.
        - Почему-то меня это не удивляет.
        Собравшись с духом, мы наконец переступаем порог дома.
        Мама сидит на диване и тщательно изучает какие-то документы. Джейми смотрит детскую передачу, положив сломанную руку на подушку. Гнетущую тишину нарушает лишь бормотание телевизора. Робко заходим в гостиную. Джейми сердито оборачивается на нас.
        Сначала мне кажется, что мама нас не заметила, но тут она, не отрываясь от бумаг, подает голос:
        - Дейв, они дома!
        В ее интонации клокочет негодование. Мгновение спустя в гостиную врывается Дейв, одетый в какие-то задрипанные треники. Подскочив к нам, он гневно рявкает:
        - Ну, что скажете в свое оправдание?
        - Фильм всем понравился…  - начинает было Иден.
        Жестом останавливаю ее. Разумеется, никто не поверит, что мы были в кино. И вообще, Иден не умеет лгать.
        Дейв, поиграв желваками, грозно упирает руки в бока.
        - Сдается мне, вы оба были на пляжной вечеринке.
        Мама поднимает взгляд от бумаг. Я молчу. Не стоит отпираться. Всем известно, что ночью на пляже была вечеринка. Мама с Дейвом легко сложили два и два.
        Неожиданно Иден заходится рыданиями. С изумлением оборачиваюсь к ней.
        - Подруги потащили меня туда после кино,  - сквозь плач выговаривает Иден. Я уже достаточно ее изучил и вижу, что все это  - чистое притворство. И чего она добивается? Неужели надеется, что ее еще и пожалеют? Так усердно выжимает из себя слезы.  - Я понятия не имела, куда они меня ведут!
        Господи, она никудышная актриса. Мне за нее даже стыдно. Вздыхаю и, чтобы не дать Иден еще больше усугубить положение, с самым беззаботным видом вклиниваюсь:
        - А я пошел, потому что захотел.  - Пожимаю плечами и язвительно прищуриваюсь. По привычке в разговоре с Дейвом прикидываюсь крутым парнем.  - И что вы мне сделаете? Посадите под гребаный домашний арест еще лет на пять?
        Дейв испепеляет меня взглядом, раздувая ноздри. Иден трагически всхлипывает. Мама молча наблюдает за нами. Она тоже сердится, но, похоже, предпочитает, чтобы с нами разбирался Дейв. Наверное, мама посчитала, что на этой неделе и так много меня отчитывала.
        - Где вы шлялись до утра?  - не обращая внимания на мой выпад, вопрошает Дейв.
        - Мы все завалились к Дину,  - выпаливаю я прежде, чем Иден успевает открыть рот. В отличие от нее я хотя бы вру правдоподобно.  - Да что вы так нервничаете? Лето на дворе!
        - Ах, вот оно в чем дело!  - паясничает Дейв.  - Я и забыл, что сейчас лето, а значит, вы можете творить все, что вздумается! Покорнейше прошу меня извинить.
        Джейми тихо фыркает. Дейв вздыхает и, покачав головой, сурово хмурится.
        - Иден, ты уже не в первый раз не ночуешь дома.
        - Мы просто были в гостях,  - невинно бормочет Иден.
        - Не в этом дело!  - орет Дейв.
        - А в чем?!  - срывается на него Иден.
        Дейв не находится с ответом. На лбу у него взбухают вены. Какое-то время он гневно таращится на нее, как рыба, открывая и закрывая рот, а потом снова накидывается на меня:
        - С тобой вообще невозможно разговаривать. Марш в свою комнату!
        - С удовольствием!  - насмешливо хмыкаю я.
        Дейв оглядывается на Джейми и жестом просит его выйти. Джейми послушно встает.
        Иден с тревогой смотрит на меня. Ободряюще ей улыбаюсь. Все будет хорошо. Если уж она нашла общий язык со мной, то с собственным отцом поладит и подавно. Приобнимаю Джейми, и мы вместе покидаем гостиную.
        - Ну что, малыш, как там твое запястье?
        - Сломано,  - отрезает Джейми, и мы оба смеемся: я в детстве всегда так отвечал на этот вопрос.  - Может, хватит пропадать где-то ночами? Мама из-за тебя жутко волнуется. Гадает, жив ты или нет.
        Хмурюсь. Я редко задумываюсь о том, что мне и правда только семнадцать, и, когда я исчезаю, мама сходит с ума от тревоги. Пока она держится молодцом, но постоянная нервотрепка может кого угодно преждевременно свести в могилу.
        - Да, знаю.  - Вздохнув, покаянно улыбаюсь Джейми и сжимаю его плечо.
        Я бы хотел стать лучше, не быть источником проблем и беспокойства для семьи.
        Мы поднимаемся на второй этаж. Джейми скрывается в своей комнате, громко хлопнув дверью. Значит, даже мой четырнадцатилетний братишка на меня обижен. Что же я наделал?
        - Простите меня!  - вслух прошу я, но рядом никого нет, и мои извинения повисают в воздухе.
        Опустив голову, плетусь к себе и падаю на кровать. Хотя вчера я пил совсем немного, в висках пульсирует боль. Достаю телефон, чтобы проверить звонки и сообщения, однако экран остается темным и безжизненным. Приходится ставить мобильный на зарядку. Снимаю футболку и, небрежно отбросив ее в сторону, иду в ванную. Чувствую себя… виноватым, что ли. Вчера я поступил со всех точек зрения неправильно. Снимаю джинсы и встаю под горячий, обжигающий душ. Утром я уже мылся, но надеюсь, что вода поможет избавиться от этого ощущения. Зажмуриваюсь и прижимаюсь лбом к стене, вдыхая теплый влажный воздух. Пытаюсь собраться с мыслями, но они упорно разбегаются, беспорядочно мечутся в голове. Пора бы мне разобраться в себе. Выпивка и наркотики калечат мне жизнь. Эти часы забвенья, когда я пьян или под кайфом, даются мне слишком дорогой ценой. Деклан Портвуд и его кореши  - плохая компания, не стоит с ними общаться. Я хочу больше внимания уделять братьям и радовать маму, а не огорчать ее. Кроме того, я больше не могу изображать любовь к Тиффани. Зачем я вообще трачу на нее время? Конечно, если она на меня настучит,
мне не поздоровится, да ничего, переживу. Главное  - с Тиффани будет покончено.
        А Иден… для нее я на все готов! Только рядом с ней я смог стать самим собой. Все время о ней думаю. Я люблю ее! И не собираюсь разрушать наши отношения.
        Завтра понедельник. Новая неделя  - новая жизнь. Я все начну с чистого листа, все исправлю.
        Полчаса сижу на полу в душевой кабине, и теплые струи воды стекают по лицу, унося с собой все плохие мысли и чувства. Наконец вылезаю из душа, полный надежды, бодрости и оптимизма.
        У меня все наладится!
        Натягиваю чистые джинсы, свежую рубашку и принимаюсь сушить волосы полотенцем. Внезапно на лестнице раздаются торопливые шаги. Ожидаю увидеть маму или даже Иден, но обе мои догадки неверны. Дверь распахивается, и в комнату влетает Тиффани. Откуда она вообще тут взялась? Не дом, а проходной двор какой-то!
        - Ты!  - шипит Тиффани.
        Ее голубые глаза свирепо сверкают. Чеканя шаг, она подходит ко мне и, оттолкнув меня плечом, заглядывает в ванную. Что-то явно стряслось. Вопреки обыкновению Тиффани даже не накрасилась. На ней простые треники и домашняя майка, а волосы забраны в хвост. Видно, что она вне себя от бешенства.
        - Если ты из-за того, что я вчера так неожиданно исчез, то не волнуйся. Я ни во что не вляпался,  - торопливо заверяю ее.  - Просто ушел с вечеринки. Не хотелось там оставаться после того, что случилось в прошлый раз.
        - Твоя постель даже не разобрана.  - Остановившись напротив меня, Тиффани поджимает губы и упирает руки в бока.  - И не спорь: ты сам никогда не заправляешь кровать. Ты не ночевал дома! Где она?
        - Кто  - она?  - Растерянно моргаю.
        Что, черт возьми, происходит?
        Тиффани молча разворачивается и выскакивает в коридор. Бегу за ней. Она толкает дверь в соседнюю комнату, и мой пульс резко учащается. Она что… ищет Иден?!
        - Тиффани…  - бормочу я и встаю на пороге.
        Здесь никого нет. Тиффани разъяренно осматривает спальню Иден и, зачем-то пройдясь туда-сюда, вновь отпихивает меня со своего пути. Хватаю ее за локоть и пытаюсь втащить обратно в комнату, чтобы наконец поговорить. Пусть объяснит, какого хрена она тут забыла!
        Но вдруг Тиффани, вырвавшись, восклицает:
        - Ага, вот и ты!  - В ее голосе звучит одновременно и горечь, и удовлетворение.  - Как раз вовремя.
        Заглядываю за плечо Тиффани и вижу Иден. Она стоит на лестнице и недоуменно смотрит на нас. Видимо, только что вернулась с пробежки: она одета в спортивный костюм и тяжело дышит. Чувствую, что бледнею. По привычке ерошу волосы. Значит, я не ошибся: именно ее и разыскивала моя подружка.
        - А в чем дело?  - настороженно уточняет Иден, глядя попеременно на меня и на покрасневшую от ярости Тиффани.
        Нет, это невозможно! Тиффани никак не могла узнать, что между нами произошло этой ночью. Но тогда почему она здесь?
        - Мне нужно поговорить с вами обоими, и не вздумайте отказываться, а не то я разнесу здесь все к чертовой матери!  - Она оборачивается и, сжав кулачок, приближает его к моему носу. Ее рука дрожит от напряжения.  - Сейчас как врежу!
        Да уж, с Тиффани станется. На всякий случай отодвигаюсь подальше. Береженого бог бережет.
        - И в чем я провинился на этот раз?  - с невинным видом интересуюсь я, хотя уже догадываюсь, что бесполезно включать дурачка.
        Тиффани разевает рот от изумления. Сегодня она выглядит моложе, чем обычно  - наверное, потому что без макияжа,  - и гораздо свирепее. Не припомню, чтобы она когда-нибудь так сильно на меня злилась.
        - В чем провинился? Ты еще спрашиваешь?!  - Тиффани глубоко вздыхает, пытаясь сохранить спокойствие, и твердо приказывает:  - Во двор. Немедленно!
        Грубо отодвинув Иден со своего пути, Тиффани стремительно спускается по ступенькам.
        Иден, поглядев ей вслед, вопросительно оборачивается ко мне, только я и сам мало что понимаю. Ясно одно: нам сейчас покажут, где раки зимуют.
        - Вот зараза,  - бормочу я и на секунду закрываю лицо ладонями.
        Всем сердцем надеюсь, что она не узнала про нас с Иден и истерит по другому поводу.
        Тиффани останавливается возле лестницы и, подбоченясь, окидывает нас гневным взглядом.
        - Вообще-то, я могу выложить все прямо здесь,  - заявляет она, покосившись на дверь в гостиную, где отдыхают наши родители. Понизив голос, она добавляет:  - Но что-то мне подсказывает, что вы оба будете этому совсем не рады.
        Сомнений нет: ей обо всем известно. Бежать некуда, отпираться бессмысленно. Придется ответить за свои поступки. В горле встает ком. Мы с Иден нехотя спускаемся на первый этаж и через кухню выходим на лужайку.
        Яркое солнце слепит глаза. Тиффани стоит на некотором расстоянии от нас и ближе не подходит. Повисает тяжелая, невыносимая тишина. Иден, судя по всему, до смерти напугана. Наверное, догадалась, что моя подружка нас вычислила и теперь уж ничего не поделаешь: мы попались.
        - Значит, та-а-ак…  - тянет Тиффани.
        - Так,  - эхом отзываюсь я.
        Даже странно, что я сейчас способен разговаривать: во рту совсем сухо. С ужасом жду, когда мне предъявят обвинения.
        - Меня сегодня разбудило сообщение от Ти-Джея,  - тихо и отчетливо произносит Тиффани, свирепо щурясь на нас с Иден. Видимо, она ждет, что кто-то из нас не выдержит ее гневного взора и сам во всем признается.  - Я уже в который раз с удивлением узнаю от приятелей, что, оказывается, очень романтично провела с тобой время. И мне это уже осточертело! Потому что меня-то с тобой не было! А значит, Тайлер, тебя снова застукали с другой.
        - Ты вообще о чем?  - с нарочитым недоумением переспрашиваю я в жалкой попытке выкрутиться.
        Тиффани прожигает меня яростным взглядом. Даже Иден с изумлением оборачивается ко мне, как будто не может поверить в такую наглость.
        - Даже не начинай!  - шипит Тиффани и, покачав головой, тараторит взахлеб:  - Ти-Джей отпустил шуточку о нашем ночном свидании в его квартире. Мол, мы устроили полный срач у него в спальне. А мы с тобой оба понимаем, что я не имею к этому отношения!
        Меня приперли к стенке. Мне уже не отвертеться, и все же по привычке выдумываю какие-то идиотские оправдания.
        - Детка, ну что ты, никакого свидания не было,  - елейным тоном мурлычу я, подходя к ней.  - Я просто не прибрался в комнате после…
        - Заткнись!  - визжит она, и я немедленно умолкаю. Когда Тиффани в таком бешенстве, она на все способна. Она на секунду закрывает глаза и, вздохнув, почти спокойно, с ухмылкой обращается к Иден:  - Кстати, ты не хочешь получить назад свои кеды?
        Иден смертельно бледнеет и растерянно приоткрывает рот, не находя, что ответить. Я тоже не могу подобрать нужных слов. Вот влипли…
        - Откуда ты…  - выдавливает Иден.
        - Ти-Джей спросил, хорошо ли мы провели ночь, а потом добавил, что я забыла забрать свои кеды,  - резко, с ожесточением перебивает ее Тиффани. В ее голубых глазах полыхает ярость.  - Да еще добавил, что «Конверс»  - отличная фирма, и поинтересовался, что на них написано. Я прекрасно помню, как ты весь вечер размахивала этими гребаными кедами. На них и правда напечатаны какие-то стишки.  - Тиффани с угрозой смотрит на Иден.  - Так вот, ты их больше не увидишь. Я сказала Ти-Джею, что они мне на фиг не нужны, и попросила их выкинуть.
        Иден тоже пробует отмазаться:
        - Но Тайлер мой…
        - Сводный брат?  - заканчивает за нее Тиффани и, смахнув злые слезы, упирает руки в бока.  - Да, я в курсе. Я вот тоже целых полчаса себя убеждала: этого не может быть, они ведь родственники! А потом вспомнила «Бестолковых». Тот фильм, где Шер влюбилась в своего сводного брата. И не делайте из меня дуру!
        Вот и все. Тиффани действительно обо всем узнала.
        Мы с Иден должны были проявить осторожность и не встречаться, пока я не улажу отношения с Тиффани. Я ее предал. Я эгоист. Но я не собирался так ранить Тиффани, хоть и не люблю ее. Я ведь вижу: в глубине души ей больно и горько. Она уже не сдерживает слез. Хотя сама вот уже три года распоряжается моей жизнью, вовсе не заботясь о моих чувствах. Ей даже плевать, что я больше не хочу быть с ней.
        Зато с этого дня между нами все кончено. Тиффани, конечно, не станет со мной встречаться. Я же ей изменил. Не думал, что все так выйдет, ну да что уж теперь. Нам лучше друг без друга. Надеюсь, она и сама это чувствует.
        Бледная как смерть, Иден стоит не шевелясь и, не моргая, смотрит на Тиффани. В глазах испуг. Жаль, что я не могу сейчас дотянуться и взять ее за руку, чтобы она поняла: мы вместе, и все будет хорошо.
        - Иден, ты ведь крутила роман не с Джейком, да?  - после паузы спрашивает Тиффани.
        - Да,  - шепчет Иден и, потупившись, быстро-быстро хлопает ресницами, чтобы не заплакать.
        Не бойся, Иден. Я с тобой.
        - Значит, на пирсе с Тайлером тоже была ты,  - всхлипывает Тиффани. Впервые вижу ее в таком состоянии.  - Ты лгунья!
        - Да, лгунья,  - дрожащим голосом соглашается Иден.  - И сволочь. Худшая в мире подруга.
        После такого Тиффани точно меня бросит. Хотя все это можно было предотвратить. Если бы только она не стала меня удерживать насильно! Иден ни в чем не виновата. Мы с Тиффани сами заварили эту кашу  - нам ее и расхлебывать. Я не намерен больше терпеть рядом с собой эту девицу. И не отдам Иден ей на растерзание!
        - Послушай, Тиффани,  - прокашлявшись, громко начинаю я и загораживаю собой Иден. Во мне вскипает гнев. Сейчас Тиффани кажется беспомощной и безутешной, хотя до этого вертела мной, как хотела. Пора дать ей отпор и расставить все точки над «i».  - Я потратил на тебя целых три года. Не по собственному желанию, а только потому, что ты меня шантажировала. Надоело! Можешь рассказывать обо мне кому угодно и что угодно. С меня хватит.
        Тиффани приоткрывает рот и ошеломленно глядит на меня опухшими от слез глазами, но я уже все решил. Так будет лучше для нас обоих. Ведь нам плохо вместе, мы постоянно причиняем друг другу боль.
        - Я ухожу,  - добавляю я.  - Мне плевать, если ты побежишь в суд или донесешь на меня копам. Сил моих больше нет.
        Тиффани, всплеснув руками, подскакивает к Иден.
        - Это ты во всем виновата!  - вопит она.  - Меня не волнует, что вы брат и сестра, хотя это отвратительно! Но ты!.. Ты все испортила!
        Иден почему-то вместо того, чтобы бежать от Тиффани без оглядки, наоборот, подходит к ней ближе.
        - Тиффани, я не хотела…
        Жестом останавливаю ее. Иден не должна извиняться. Она-то убеждала меня, что нам нельзя заводить отношения, пока я не порву с Тиффани. Это я ее не послушал: меня слишком сильно к ней тянуло.
        Сурово глядя на Тиффани, с нажимом повторяю:
        - Все кончено, детка.
        Меня вдруг переполняет облегчение. Как же хорошо! Повернувшись, указываю Тиффани на выход. Больше нам не о чем говорить.
        Та с приглушенным стоном хватается за голову.
        - Нам нельзя сейчас расставаться!
        Это смотрится так нелепо, что даже смешно. Расхохотавшись, уточняю:
        - Почему же? Потому что ты теперь не сможешь меня контролировать? И без меня не будешь казаться такой уж крутой?
        Тиффани пора смириться с неизбежным. Пусть лучше найдет себе другого парня, который ей действительно понравится.
        - Потому что я беременна!
        Новость бьет наповал. Сердце замирает, на плечи словно наваливается громадная тяжесть. Мир вокруг исчезает. Перед глазами все расплывается, и я не вижу ничего, кроме рыдающей Тиффани.
        - Что?  - хрипло выдыхаю я.
        Не может быть! Это какое-то недоразумение…
        Тиффани, не отводя от меня взгляда и продолжая всхлипывать, медленно направляется к выходу. Она выглядит подавленной и несчастной.
        Откуда-то издалека до меня долетает мамин голос:
        - Что здесь происходит?
        Но слова до меня не доходят. Борясь с накатывающей дурнотой, тупо пялюсь на удаляющуюся Тиффани.
        Она уже открывает калитку и вдруг останавливается. Набирает в легкие побольше воздуха и выкрикивает:
        - Между прочим, ваш сынок сидит на кокаине! А еще торгует наркотиками!
        Это выводит меня из оцепенения. Ко мне возвращаются зрение и слух. Прежде чем Тиффани выходит на улицу, я, вне себя от гнева, успеваю рыкнуть ей вслед:
        - Ах ты сука!
        - Тайлер!  - вновь звучит тот же голос.
        Оборачиваюсь. Потрясенные мама с Дейвом стоят в дверях. Мама, белая как мел, прижимает руку к груди.
        - Я ведь просто ослышалась, да? Скажи, что это неправда,  - умоляюще шепчет она.  - Пожалуйста.
        Не решаюсь даже взглянуть на них: ни на маму, ни на Дейва, ни на Иден. Мне невыносимо стыдно. Не могу больше врать и изворачиваться. Пора во всем признаться. Честность и искренность  - меньшее, что я могу им дать.
        - Мне очень жаль,  - бормочу я, низко опустив голову и борясь со слезами.
        Мама тихо охает, и мое сердце разрывается. Зажмуриваюсь. Почему, ну почему я все время доставляю ей только тревоги и огорчения? Мама уже давно знает, что я покуриваю травку. Конечно, она никогда это не одобряла, но понимала, что марихуана  - не конец света. Вот только мама и понятия не имела, что я принимаю кокаин и продаю наркоту. Наверное, это самый ужасный день в моей жизни. Я  - худший в мире сын.
        Я совершил много ошибок и теперь должен за них ответить. Заставляю себя поднять глаза. Иден с ужасом смотрит на меня, и я едва не сгибаюсь под грузом вины. Быстро перевожу взгляд на маму. Она рыдает у Дейва на груди, а тот обнимает ее и поглаживает по спине, грозно взирая на меня.
        - Мам, не плачь,  - слабо и жалобно прошу я.  - У меня нет зависимости. Просто… ну, от наркотиков мне легче.
        Так оно и есть. Кокаин помогает на несколько часов забыться и не вспоминать о том, что со мной делал родной отец.
        Мама пытается что-то выговорить сквозь рыдания, но Дейв так крепко прижимает ее к себе, что слов не разобрать. Она совершенно убита горем, и все из-за меня. Я постоянно причиняю ей боль.
        - Мам, ну не надо.  - Подхожу к ней и дотрагиваюсь до ее плеча, мысленно умоляя посмотреть на меня. Мне так нужно, чтобы она меня выслушала, все поняла и простила!
        Мама стряхивает с себя мою руку и наконец оборачивается ко мне.
        - Я сказала, убирайся,  - сквозь слезы выдавливает она.
        - Что?
        - Убирайся из этого дома.
        Мне вдруг становится холодно. Второй раз за этот день я получаю сокрушительный удар. Неужели она правда меня прогоняет? Значит, ее терпение лопнуло. Я зашел слишком далеко, и мама решила, что я безнадежен. Чувствую острую боль в груди: сердце разбивается на тысячу осколков.
        - Мама… ты серьезно?
        Мама высвобождается из объятий Дейва.
        - Тайлер, пожалуйста, уйди,  - с болью просит она, пытаясь справиться с вновь нахлынувшим потоком слез. Мне тяжело видеть, как мама плачет. От сознания, что я тому причиной, выворачивает душу.  - Я больше не в состоянии это выносить.
        Онемев от горя, застываю на месте. Дейв вновь привлекает маму к себе, пытаясь ее поддержать и утешить. Иден потрясенно наблюдает за происходящим. Неужели я потерял и ее? Вдруг она меня теперь возненавидит?
        Простите меня.
        Мне так стыдно, что не смею даже поднять глаза. Сую руки в карманы и, понурившись, на негнущихся ногах бреду прочь. Отчаянно надеюсь, что мама передумает и окликнет. Скажет, что погорячилась, что она все равно меня любит, несмотря на все мои промахи и ошибки. Но мама молчит. Это ее окончательное решение.
        Захожу в дом. Меня мутит, в ушах звенит. Произошедшее не укладывается в голове. Теперь я бездомный наркоторговец, да к тому же моя девушка залетела. Это конец! Не представляю, что делать и как жить дальше. Можно ли такое вообще исправить?
        Поднимаюсь на второй этаж и слышу за спиной шаги. Ну разумеется, это Иден. Она единственная, кто стал бы меня догонять. Грустно оглядываюсь на нее, не зная, что сказать.
        Джейми и Чейз с выпученными глазами наблюдают за мной с верхней ступеньки лестницы. Видимо, они все слышали. Даже перед ними я виноват. Уставившись в пол, стремительно прохожу мимо братьев и скрываюсь у себя в комнате. Вот бы сейчас исчезнуть, провалиться сквозь землю. Только так не бывает…
        Иден заходит вслед за мной. Хорошо, что она здесь. Это дает надежду: возможно, она все еще верит в меня.
        Достаю спортивную сумку и начинаю лихорадочно набивать ее первой попавшейся одеждой. Мне слишком больно от того, что мама меня выгнала и родной дом теперь стал для меня чужим, поэтому я не способен мыслить здраво. Рассеянно вытаскиваю из шкафа рубашки. А вдруг я ухожу навсегда? Вдруг мама никогда меня не простит? На всякий случай запихиваю в сумку столько вещей, что та едва застегивается.
        Тишину нарушает хрипловатый голос Иден. В нем явственно звучит тревога.
        - Куда ты теперь?
        Вскидываю сумку на плечо и наконец осмеливаюсь посмотреть на Иден. Она, кажется, напугана не меньше меня. Я все уничтожил… Вновь остро чувствую свою вину перед ней и отворачиваюсь. Если чуть дольше посмотрю на нее, не выдержу и заплачу.
        - Не знаю,  - честно отзываюсь я. Во рту пересохло. Мысли путаются. Захожу в ванную, а Иден останавливается на пороге. Куда же мне идти? Я ведь еще подросток. На меня столько всего навалилось… Как же со всем этим быть?  - Может, к Дину. А может, еще куда-нибудь. Башка совсем не варит.
        Помедлив, Иден тихо спрашивает:
        - Ты действительно начал продавать наркотики?
        Она хочет услышать правду, да и не время сейчас лгать, но как же тяжело в этом признаться… Облокотившись о раковину, глубоко вздыхаю и, потупившись, бормочу:
        - Совсем недавно.
        - Зачем?  - едва слышно шепчет Иден.
        Казалось бы, простой вопрос, но на него трудно ответить. Я ведь и сам толком не понимаю, зачем.
        - В это очень легко… втянуться.  - Удивительно, что я еще нахожу в себе силы что-то вякать. У меня стучит в висках, к горлу подступает тошнота, руки дрожат.  - А Тиффани так разозлилась, что наверняка донесет на меня копам.
        - Даже не верится, что она…  - Иден, словно подавившись этим словом, умолкает.
        - Мне тоже.
        Открываю шкафчик над раковиной, и тут внезапно до меня наконец в полной мере доходит: Тиффани беременна. Я не готов… не готов! Мне всего семнадцать. Я страдаю депрессией. Я родился, когда отцу было столько же, сколько мне сейчас, и вот к чему это привело. Боюсь стать таким же, как он. Я не могу растить ребенка! Мои родители по крайней мере любили друг друга. В отличие от нас с Тиффани.
        Похоже, меня сейчас вырвет. Быстро склоняюсь над унитазом, опершись о стену. Желудок мучительно сжимается, хотя ничего не происходит.
        - Черт!  - хриплю я.
        - Даже не знаю, что сказать.  - Иден подходит ближе и гладит меня по спине. Продолжаю стоять, согнувшись над унитазом, и тяжело дышу.  - Что же теперь будет с нами?
        - С нами?
        - С нашими отношениями,  - уточняет Иден.  - Ты вернешься к Тиффани?
        Новый приступ тошноты едва не выворачивает меня наизнанку, и все же я чудом сдерживаю рвоту. Вздыхаю и выпрямляюсь. Голова кружится, мне совсем плохо. Я в любой момент могу потерять сознание. Поворачиваюсь к Иден. Видно, что ей тоже страшно.
        - Понятия не имею,  - бормочу я. Сейчас я не в состоянии рассуждать о том, что будет между нами. Прежде всего нужно найти ночлег и поговорить с Тиффани. Все остальное  - позже.  - Дай мне сначала разобраться с другими проблемами.
        - И я понятия не имею,  - сникает Иден.
        Достаю из шкафчика над раковиной бритву и зубную щетку и кладу их в сумку. Пора уходить. Мама хочет, чтобы я покинул дом, а я не заслуживаю даже того, чтобы просить у нее прощения.
        - Возьми.  - Иден кивает на что-то, лежащее в шкафчике, и печально улыбается.  - На случай, если будет совсем тоскливо.
        Проследив за ее взглядом, понимаю, что Иден говорит о бутылочках с антидепрессантами на верхней полке. В горле вновь встает ком. Я практически никогда не пью таблетки, предпочитая им другое средство. Пусть оно запрещено законом, зато помогает гораздо лучше. Сейчас мне как никогда нужна доза, но я запрещаю себе об этом думать. Моя жизнь и так летит под откос. Нельзя еще больше усугублять положение, поэтому послушно сую баночки в сумку. Не уверен, что буду их принимать, но попытаюсь. И ради Иден, и ради себя самого.
        Снова смотрю на Иден  - девушку, которую я по-настоящему полюбил. Она все еще со мной, несмотря на то, что обо мне узнала. Искренне за меня переживает, хотя я этого не заслуживаю. Жаль, что я не могу дать ей большего. Иден слишком хороша для меня. Я ее недостоин.
        Вместо слов прощания привлекаю ее к себе и, закрыв полные слез глаза, утыкаюсь лицом ей в макушку. И почему я раньше так не обнимал Иден? Удивительно приятно просто стоять с ней рядом, наслаждаясь ее нежностью и теплотой. Мы ведь созданы друг для друга. Иден обхватывает меня за талию и прижимается щекой к моей груди. Как же не хочется расставаться…
        Целую Иден в лоб и тихо обещаю:
        - Я все улажу.
        Потом в последний раз стискиваю ее в объятиях и наконец с грустью отстраняюсь от нее. Моя бы воля, я бы никогда с ней не разлучался! Как жаль, что все так вышло…
        Ободряюще киваю Иден и выхожу из ванной. Мне мучительно тяжело покидать этот дом. Плетусь в коридор, не оглядываясь, потому что чувствую: стоит мне еще раз на нее посмотреть, и я разрыдаюсь.
        - Я буду надеяться,  - произносит Иден мне в спину, и я наконец даю волю слезам.
        57
        Пятью годами ранее
        Меня захлестывает волна паники, я цепенею от ужаса. И вдруг неожиданно успокаиваюсь. Скоро все закончится. Отец больше не сможет меня обидеть. Не будет ни лжи, ни страданий, ни боли. А это… это все, что мне нужно.
        Внезапно начинаю желать этого всем сердцем. Наконец-то все прекратится раз и навсегда! Отцу только и надо, что ударить меня посильнее или чуть дольше задержать руки на моем горле. И, наверное, он так и поступит.
        Мысль о том, что меня не станет, приносит с собой странное умиротворение. Скоро я окажусь в безопасности.
        Надеюсь, мама не будет грустить обо мне слишком долго. Я очень ее люблю и уже скучаю. Не хочу, чтобы она плакала. Джейми и Чейз, наверное, не станут обо мне так уж тосковать. Теперь они смогут полностью забрать приставку себе. Это их утешит.
        А отец… Пусть он поймет, как я страдал из-за него последние четыре года, и пожалеет о содеянном. Пусть его до конца жизни мучает совесть, и он никогда не оправится от чувства вины.
        Как это грустно: погибнуть от рук родного отца  - человека, который должен, наоборот, защищать меня и вдохновлять своим примером; который к тому же постоянно твердит, что любит меня.
        Теряю сознание, уплываю в темноту, и в душе воцаряется покой.
        Я смирился с неизбежным.
        58
        Наши дни
        С гулко бьющимся сердцем жду, что вот-вот откроется дверь. Секунды тянутся бесконечно. Уже поздно. Уличные фонари рассеивают мягкий оранжевый свет, а свежий вечерний ветерок приятно холодит кожу. Опустив голову, поудобнее поправляю висящую на плече сумку.
        День выдался трудный. Покинув дом, я поехал к океану и долго смотрел на набегающие волны, стараясь собраться с мыслями. Хотелось хотя бы на несколько часов отвлечься и позабыть о том, что моя жизнь рушится. Казалось бы, что может быть проще: надо всего лишь позвонить Деклану Портвуду. Но я подавил в себе это желание, даже удалил номер Деклана с телефона. Я исправлюсь, стану лучше.
        Надо было понять, куда мне теперь податься. Сначала я собирался к Дину: там бы меня приняли с распростертыми объятиями. Однако, поразмыслив немного, я осознал, куда на самом деле должен поехать. И вот  - стою на пороге у Тиффани. Несмотря на все наши обиды и непонимание, нам надо все окончательно выяснить. Мы оба виноваты в произошедшем, и я не могу сейчас бросить ее одну.
        Слышу скрежет замка. Дверь со скрипом приоткрывается, и я встречаюсь взглядом с Тиффани.
        - Тайлер,  - выдыхает она и распахивает дверь.
        - Тиффани,  - шепчу я и, войдя в дом, скидываю сумку с плеча.
        Внезапно она заключает меня в объятия, крепко-крепко прижимает к себе. Уткнувшись ей в шею, глажу ее по волосам и, зажмурившись, пытаюсь справиться с нахлынувшими чувствами. Меня не волнует, что я предстаю перед Тиффани таким: беспомощным и подавленным. Больше я не стану изображать из себя крутого парня. Теперь я  - просто я.
        - Пошли наверх,  - предлагает Тиффани мне на ухо.  - Все обсудим.
        Молча киваю и отстраняюсь. Она берет меня за руку и ведет по мраморной лестнице. Устало и медленно плетусь по ступенькам. У меня совсем не осталось сил. Даже не знаю, выдержу ли разговор: он обещает быть не из легких.
        Мы заходим в комнату. Повисает молчание  - такое тяжелое, что меня снова начинает мутить. Столько всего надо понять, во многом разобраться… С чего начать?
        Присаживаюсь на краешек кровати, зажав ладони между колен. Тиффани, в шортах и майке, останавливается посреди комнаты и нервно накручивает пряди на палец. Опускаю глаза. Веки так опухли от слез, что даже моргать больно.
        - Меня выгнали из дома.
        - Мне жаль,  - вздыхает Тиффани, устраиваясь рядом со мной. Наши бедра соприкасаются. Чувствую на себе ее пристальный взгляд, но не решаюсь посмотреть ей в лицо.  - А вообще-то нет, не жаль. Ты… ты меня предал, Тайлер.
        - Да.  - Сглатываю ком в горле.
        Похоже, ее злость прошла. В голосе сквозит неподдельная боль, и я вновь сгибаюсь под тяжестью вины. Нельзя было допускать, чтобы все так закончилось. Зря я поддался на шантаж вместо того, чтобы по-хорошему с ней расстаться. Тогда бы не пришлось ей изменять. Я настоящий эгоист.
        - Прости,  - искренне говорю я и наконец осмеливаюсь взглянуть на Тиффани. Она кажется совсем потерянной и грустной. Никогда раньше не видел ее такой. От прежней самоуверенной, властной стервы не осталось и следа. Рядом сидит несчастная девушка с разбитым сердцем.  - Я… я действительно… был с Иден,  - бормочу я, изучая собственные руки.  - Я ничего не мог с собой поделать. Я не хотел ранить твои чувства, Тиффани.
        - Не оправдывайся.  - Глубоко вздохнув, она массирует лоб.  - Сейчас это уже не имеет значения. У нас… у нас есть проблема посерьезнее.
        - Значит, ты…  - Не могу даже вымолвить это слово. На меня вновь накатывает дурнота, и я зажимаю рот рукой, боясь, что меня вырвет.  - Ты и правда…
        Тиффани оборачивается. Какое-то время мы молча смотрим друг на друга. Ее губы дрожат, на щеках блестят слезы.
        - Я ждала подходящего момента, чтобы тебе сказать,  - лепечет она, и эта весть вновь оглушает меня, как в первый раз.
        Все во мне переворачивается. Трясу головой, не в силах поверить в услышанное.
        - Но как?..  - выдавливаю я. Не может быть! Мы с Тиффани всегда очень осторожны.  - Ты же принимаешь противозачаточные.
        - Не знаю. Наверное, забыла выпить таблетку.  - Тиффани поднимается на ноги и начинает нервно расхаживать по комнате.  - Мне очень страшно,  - признается она и, закрыв лицо руками, внезапно заходится рыданиями.
        - Не волнуйся,  - торопливо утешаю ее.
        Приблизившись к ней, мягко отнимаю ее руки от лица и, наклонившись, заглядываю в глаза. Мы оба в ужасе и не представляем, что делать, при этом я стараюсь не показать, что напуган не меньше.
        - Не волнуйся,  - твердо повторяю я.  - Мы справимся. Мы же вместе.
        Тиффани, не прекращая плакать, кивает. Привлекаю ее к себе и утыкаюсь носом в копну ее волос. Мы с Тиффани много раз обижали друг друга, но должны забыть о собственных разногласиях. Пора наконец повзрослеть и не ворошить прошлое, а поступать правильно.
        - Нам надо держаться вместе, Тайлер,  - всхлипывает Тиффани, прижимаясь ко мне.
        - Да,  - шепчу я.
        Сердце у меня разрывается. Меня непреодолимо тянет к Иден. Нам и раньше многое мешало быть вместе, а теперь, похоже, все кончено: я вынужден остаться с Тиффани. Я ведь не могу бросить подругу в таком положении.
        Тиффани отстраняется от меня и вытирает слезы. Даю ей слегка отодвинуться, не разжимая объятий.
        - Я тебя прощаю,  - помедлив, тихо произносит она.  - Но только потому, что у меня нет другого выхода.
        - И я тебя прощаю.
        Тиффани недоуменно хмурится:
        - За что?
        - За то, что настучала на меня маме,  - поясняю я. Тиффани далеко не невинная овечка. Сегодня утром она действительно пыталась разрушить мне жизнь, и, кажется, ей это удалось. Впрочем, сейчас это не столь важно.  - Можно… можно я поживу у тебя?
        - Тайлер…  - Тиффани закусывает губу и, вырвавшись из моих рук, отступает на пару шагов.  - Ты же знаешь мою маму. Она жутко рассердится.
        - Пожалуйста,  - умоляю я и, сжав локоть Тиффани, вновь привлекаю ее к себе.  - Мне больше некуда идти. Всего на пару дней, пока я не поговорю с мамой. Очень тебя прошу!  - Мой голос звучит устало и хрипло.
        Тиффани внимательно смотрит на меня. Не знаю, какие мысли у нее в голове, но в конце концов она, вздохнув, уступает.
        - Ладно. Хотя моя мать нас точно убьет.
        Меня переполняет облегчение. Мама выгнала меня из дома сгоряча, потому что у нее сдали нервы. Надеюсь, скоро она все хорошенько обдумает и пожалеет о своем решении.
        - Ты уже призналась матери, что беременна?  - спрашиваю я, вновь опускаясь на кровать.
        - Нет.  - Тиффани качает головой.
        Джилл меня и так терпеть не может. Боюсь даже представить, как она меня возненавидит, когда выяснит, что я обрюхатил ее дочь.
        Тиффани садится ко мне на колени и, обняв меня, проводит рукой по моим волосам.
        - Пусть это будет наш секрет, ладно?  - шепчет она, так низко наклонившись ко мне, что мы едва не соприкасаемся носами.
        Внезапно меня сковывает напряжение: Тиффани стала такой, как прежде. На ее лице вновь читаются властность, коварство, самоуверенность.
        - Иден, конечно, тоже в курсе.  - Тиффани надувает губки и, взяв меня за подбородок, заставляет вскинуть голову и посмотреть ей в глаза.  - Но она, судя по всему, умеет хранить секреты, так что на ее счет можно не беспокоиться.
        С этими словами Тиффани целует меня, однако я успеваю различить в ее голосе ненависть и ехидство.
        59
        Пятью годами ранее
        Придя в себя, медленно осознаю, что на небеса пока не попал. Все вокруг слишком похоже на реальный мир. Пахнет хлоркой и кофе. На меня уставились четыре пары внимательных глаз. Ужасно болит все тело. Лежу на больничной койке, откинувшись на подушки. Рядом, на маленьком столике, стоит стакан воды. Постепенно понимаю, что за мной встревоженно наблюдают двое полицейских, еще один мужчина и какая-то женщина.
        Левым глазом  - правый совсем не открывается  - разглядываю полицейских. Один из них сидит на стуле в углу, а другой стоит рядом. До меня доходит, что с первым я уже знаком. Это тот самый дружелюбный полицейский, который нашел меня, когда я пытался сбежать из дома. Кажется, его фамилия Гонсалес.
        - Тайлер, ты меня помнишь?  - тихим, надломленным голосом произносит он.
        Не могу даже кивнуть в ответ. Передо мной все плывет, трудно дышать. Лежу неподвижно, недоуменно уставившись на знакомого полицейского. Что происходит?
        - Мы встречались на прошлой неделе,  - продолжает Гонсалес.  - Это инспектор Джонсон.  - Он указывает на второго полицейского.  - А это Пол и Дженис, социальные работники. Они о тебе позаботятся.  - Гонсалес кивает на мужчину и женщину в деловых костюмах, которые мнутся у входа.
        С трудом разлепив запекшиеся губы, пытаюсь спросить, как я сюда попал, но не могу издать ни звука. Во рту пересохло, лицо горит от боли. Руки сплошь покрыты синяками, а одна кисть забинтована. И голова, кажется, тоже.
        - Пожалуйста, дайте нам пять минут,  - тихо просит всех остальных Гонсалес.
        Раздаются шаги, хлопает дверь, и мы остаемся в палате вдвоем. Полицейский придвигает стул к моей койке и снова садится.
        - Тайлер…  - начинает он, но, задохнувшись, умолкает. Потерев лоб, участливо смотрит на меня.  - Прости. Я… я должен был догадаться…
        - Что… что случилось?  - наконец выдавливаю я.
        Слова даются с трудом и врезаются в горло, но я слишком слаб, чтобы дотянуться до стакана с водой. Чувствую себя изможденным и разбитым.
        Гонсалес, зажмурившись на мгновение, улыбается мне, хотя я вижу, что ему очень грустно.
        - Тебе удивительно повезло с братом. Джейми вызвал нас как раз вовремя.  - Его губы дожат. Потупившись, он зажимает руки коленями. Затем, помедлив, глубоко вздыхает и поднимает взгляд.  - Тайлер, твой отец арестован.
        Мне вдруг кажется, что мир рушится.
        Гонсалес обо всем знает. И не только он. Секрет, который я хранил четыре года, раскрыт. Теперь всем известно, что за человек мой отец и на что он способен. И его… арестовали? Значит, все закончилось. Самое страшное позади.
        - И я…  - Полицейский прерывисто вздыхает и, смахнув слезу, наклоняется ко мне.  - Я обещаю, что он никогда больше тебя не тронет. Я лично за этим прослежу. Все будет хорошо.
        - Правда?  - шепчу я.
        Пока я в этом сомневаюсь. В один миг все кругом вдруг стало зыбким и ненадежным. Я предполагал, что скоро все прекратится, просто не рассчитывал, что при этом останусь в живых.
        - Правда,  - твердо отвечает Гонсалес и протягивает мне руку, но, поняв, что я не способен пожать ее, ободряюще похлопывает меня по ладони.
        Его улыбка полна печали и раскаяния, но вместе с тем и надежды. И я наконец ему верю. Больше меня никто не обидит.
        В наступившей тишине раздается стук каблуков. В палату врывается мама. Инспектор Джонсон тщетно загораживает от нее койку. Заметив меня, мама замирает и, ахнув, прижимает ладонь к губам. Мой вид ее напугал, ведь на мне живого места нет.
        С воплем «что с ним?!» мама со всех ног кидается ко мне, оттолкнув в сторону Гонсалеса.
        Она хочет меня обнять, но, увидев, в каком я состоянии, замирает. Из ее глаз начинают катиться слезы. Прикрыв рот руками, она отчаянно мотает головой. Наверное, мама только пришла с работы. Она все еще одета, как в офисе, в строгую юбку и блузку, а прическа успела растрепаться. Не люблю, чтобы мама плакала. Не надо грустить, все уже закончилось. Теперь я в безопасности.
        Гонсалес, мягко оттеснив маму от меня, кладет ладонь ей на плечо.
        - Элла, давайте выйдем на минутку,  - просит он и тихо добавляет:  - Пожалуйста, не при Тайлере.
        Он выводит всхлипывающую маму в коридор. Вслед за ними палату покидает и инспектор Джонсон. Вместо него на пороге появляются Пол и Дженис. Вновь воцаряется тишина.
        Устало закрываю глаза и лежу, затаив дыхание. Сердце медленно и гулко стучит в груди. Наверное, Гонсалес собирается рассказать маме все без утайки. Вот-вот ее жизнь разобьется вдребезги. Не знаю, смогу ли я это выдержать.
        Еще секунда  - и раздается отчаянный вскрик мамы, переходящий в судорожные рыдания. Ее душераздирающий плач звенит у меня в ушах, становясь все громче и громче. Теперь мы оба задыхаемся от горя. Я так старался оградить ее от этой боли…
        Вся в слезах, мама вновь влетает в палату. За ней показываются полицейские, но сейчас я могу смотреть только на маму. Она держится за сердце, словно надеется не дать ему распасться на тысячи осколков. Гляжу в ее несчастные глаза, и во мне словно что-то обрывается.
        - Мама…  - шепчу я.
        Четыре года я жил в страхе, и сегодня все закончилось. На меня вдруг накатывает невероятное облегчение, и я тоже принимаюсь плакать. Мне так хочется, чтобы мама прижала меня к себе и пообещала, что теперь все наладится. Что отец больше никогда меня не тронет. Что она сумеет меня защитить.
        - Тайлер,  - всхлипывает мама и часто-часто качает головой, словно отказываясь поверить в произошедшее.
        Она протягивает руки, чтобы меня обнять, но Дженис останавливает ее.
        - Миссис Грейсон, пожалуйста, не трогайте мальчика. Ему и так очень бо…
        - Ничего, пусть,  - перебивает ее Гонсалес.
        Он добавляет что-то еще, и неожиданно все выходят, оставив нас с мамой наедине.
        Еще до того, как за ними захлопывается дверь, мама падает на колени у моей койки и заглядывает мне в глаза. Ее веки распухли от слез, губы кривятся, а тушь черными дорожками стекает по щекам.
        - Я тут, малыш, я с тобой,  - твердит она.  - Все будет хорошо.
        Продолжая всхлипывать, мама берет мою руку и прижимается к ней лбом. Ее плечи трясутся, грудь высоко вздымается и опадает. «Как жаль, что я не могу унять твою боль»,  - мысленно вздыхаю я. Наверное, мама сейчас думает то же самое. Стискиваю ее ладонь.
        Мама со мной, и все будет хорошо.
        60
        Наши дни
        Сегодня пятница. С тех пор как меня выгнали из дома, прошло чуть меньше недели. Все это время жду, что мама мне позвонит или напишет, но она и не пытается со мной связаться, хотя понятия не имеет, где я и что со мной. Видимо, до сих пор не остыла. Раньше она постоянно проверяла по телефону, все ли у меня в порядке, и это придавало уверенности в том, что я в любой момент могу рассчитывать на ее помощь и поддержку. В конце концов решаю первым сделать шаг ей навстречу. В воскресенье я приеду и попробую с ней поговорить.
        Первые пару дней от Иден тоже не было вестей. Я, в общем-то, примерно этого и ожидал, ведь она наверняка очень обиделась. Однако уже в среду, к моему удивлению, на экране мобильного появилось сообщение с ее именем. Иден интересовалась, все ли у меня хорошо. Мне не хотелось признаваться, что нет, поэтому я проигнорировал ее вопрос. Вслед за первым сообщением стали приходить и другие: Иден интересовалась, где я сейчас живу, предостерегала меня от встреч с Декланом, приглашала встретиться в кафе, а в конце концов даже спросила, помню ли я, что произошло между нами в выходные. Ни на одно из сообщений я так и не ответил.
        Ну разумеется, я помню, что между нами произошло. Я размышлял над этим всю неделю. Постоянно думал об Иден. Как жаль, что все так обернулось. Я-то надеялся, что все наконец-то наладится, собирался исправиться, искренне хотел быть с ней и ни с кем, кроме нее. Но судьба распорядилась иначе, и теперь все потеряно. Даже не знаю, какое место в моей жизни отныне отведено Иден.
        - То есть это не шутка? Пива правда не будет?  - врывается в мои мысли недовольный голос.
        Отворачиваюсь от окна, за которым шумит ливень, и смотрю на Джейка. Он валяется на диване, подперев голову руками. Судя по всему, Джейк обращается не ко мне, а к Тиффани. Мы собрались у нее, но в этот раз между нами чувствуется какая-то неловкость. Может, потому что нас сегодня всего четверо: из всей компании пришли только Джейк и Дин. Иден вообще не пригласили, Меган сидит под домашним арестом, а Рейчел опаздывает. А может, дело в ненастной погоде: сплошные серые тучи и непрерывный дождь навевают тоску и уныние.
        - А что, обязательно каждый раз напиваться вдрызг? Разве нельзя хоть иногда просто пообщаться?  - фыркает Тиффани, и я почти физически чувствую, как она закатывает глаза. Подруга устроилась рядом со мной, положив голову мне на плечо, поглаживая меня по бедру. Она кидает Джейку телевизионный пульт, едва не заехав ему по лбу.  - Лучше включи что-нибудь веселенькое.
        Смотрю на Дина. Он сидит, напряженно выпрямив спину, на диване, слегка отодвинувшись от Джейка. Дин хмурится и, глядя на ладонь Тиффани у меня на бедре, осуждающе качает головой.
        - Кто-нибудь, напишите Рейчел. Где ее так долго носит?  - ворчит Тиффани и, со вздохом поднявшись на ноги, направляется в кухню.  - Пойду принесу что-нибудь пожевать,  - бросает она через плечо.
        Как только она выходит, Дин приподнимает брови.
        - Вы действительно расстались?  - Похоже, его уже давно разбирает любопытство.  - А с виду и не скажешь.
        - Вроде того.  - Сам не понимаю, какие теперь у нас с Тиффани отношения. Ясно одно: изображать неземную любовь мы точно больше не станем. Откидываюсь на диванные подушки и с подозрением уточняю:  - А откуда у тебя такие сведения?
        - От Рейчел. Откуда же еще?
        Ну правильно, мог бы и сам догадаться. Рейчел  - лучшая подруга Тиффани, и вчера они виделись. Та, разумеется, поделилась с ней своими переживаниями. Вот бы понять, заходила ли речь про беременность и про наш с Иден роман, про мою работу у Деклана и про то, что меня за это выставили из дома. Вдруг наши приятели уже в курсе?
        Заволновавшись, резко подаюсь вперед и, сам того не желая, угрожающе сощуриваюсь.
        - Что еще она тебе наболтала?!
        У меня много секретов, и я не хочу, чтобы они раскрылись.
        - Господи, Тайлер, сколько же у тебя проблем,  - усмехается Джейк, лениво переключая каналы.
        Он даже не отрывается от экрана, хотя сомнений нет: Джейк хочет меня спровоцировать. Он любит, когда я злюсь и выставляю себя дураком.
        - Мы слышали, что между тобой и Тиффани все кончено, а потом оказалось, что ты переехал к ней. Значит, вы все еще вместе! Сенсация!  - Джейк театрально ахает и, отложив пульт, наконец-то поворачивается ко мне.  - Вот и все, что мы знаем. Доволен?
        Не то слово! Джейк даже не представляет, какое я испытываю облегчение. Как хорошо, что им больше ничего не известно.
        В этот момент Тиффани зовет меня из кухни. Стиснув зубы, прекращаю разговор и тащусь к ней.
        В микроволновке подпрыгивает готовящийся попкорн. Тиффани насыпает в миску кукурузные чипсы. Облокотившись на столешницу, внимательно за ней наблюдаю. На лице Тиффани сияет улыбка  - вроде бы счастливая и беззаботная, но в действительности натянутая и неискренняя. Пожалуй, даже я не умею так мастерски притворяться. Как она может сохранять хладнокровие? Делать вид, что у нас все тип-топ, когда это далеко не так?! Всю неделю я схожу с ума от беспокойства, мучаюсь от бессонницы, меня мутит всякий раз, когда я думаю о нашем положении, а Тиффани ведет себя как ни в чем не бывало. Как ей это удается?
        Микроволновка подает сигнал, и Тиффани достает оттуда попкорн. Видимо, нагревшаяся миска обжигает ей ладони, поэтому она со смехом роняет ее на столешницу и, залившись румянцем, смотрит на меня из-под ресниц. Хотя я не в силах ей подыгрывать, заставляю себя растянуть губы в улыбке и даже накрываю ее руку своей.
        Неожиданно Тиффани устремляет взгляд куда-то мне за спину и восклицает:
        - Рейчел!
        Она хватает миску с попкорном и, оттолкнув меня в сторону, торопится в гостиную. Зажмуриваюсь и, потерев переносицу, глубоко вздыхаю, и тут слышу, как Тиффани уже далеко не так радостно добавляет:
        - Иден?
        Пульс мгновенно учащается. Резко оборачиваюсь и вижу Иден. Она и правда здесь, стоит на пороге, рядом с Рейчел. Мы не встречались с воскресенья.
        - Наконец-то нас заметили!  - усмехается Рейчел, проходя в гостиную.
        - Извини,  - отвечает Тиффани вроде бы вежливо, при этом ее тон звучит резко и враждебно. Она не спускает глаз с Иден, и я почти физически ощущаю напряжение.
        А Иден смотрит только на меня, и я еще острее чувствую, что люблю ее. Господи, как же я по ней соскучился… Но почему она здесь? На ее милом, очаровательном лице отражается тревога. Хочется подбежать к ней, заключить ее в объятия. Попросить прощения. Признаться, что люблю ее и хочу быть только с ней.
        Рейчел останавливается на нижней ступеньке и тактично покашливает.
        - Тиффани, можно тебя на секундочку?
        - Конечно,  - кивает та, но в ее тоне сквозит злость.
        Больше она не справляется со своей ролью. Неприязненно поджав губы, Тиффани швыряет на стол миску с попкорном и, пройдя мимо Рейчел, стремительно поднимается на второй этаж.
        Ни черта не понимаю. В любом случае, надо поговорить с Иден, поэтому направляюсь к ней, лихорадочно соображая, что сказать. Сердце замирает. Дин внимательно наблюдает за мной. Внезапно Иден поворачивается и спешит к лестнице. Торопливо хватаю ее за локоть и, подтащив к себе, шепчу на ухо:
        - Что ты здесь делаешь?
        Я всегда знал, что она не робкого десятка, но настолько бесстрашного поступка от нее не ожидал. Это же надо  - взять и прийти сюда! Ведь Тиффани, если захочет, легко может всех настроить против Иден, превратить ее жизнь в кошмар.
        Иден отнимает у меня свою руку.
        - Это ты что здесь делаешь?  - парирует она тоном, в котором слышатся гнев, обида и  - отчетливее всего  - боль.
        Понимаю, как в ее глазах выглядит мой переезд сюда, но ведь я тут не по собственной воле! У меня нет выбора: я не могу бросить Тиффани сейчас, когда ей так нужен. Я многое пускаю на самотек, только не это. Мой отец постоянно совершал ошибки и даже не пытался их исправить. Нельзя, чтобы я стал таким же, как он.
        Даже не знаю, что ответить Иден  - по крайней мере, здесь и сейчас,  - поэтому возвращаюсь к Джейку и Дину. В это время ее торопит Рейчел, и обе девушки уходят на второй этаж.
        Плюхаюсь на диван и со стоном по привычке ерошу волосы. Зачем она здесь? О чем собирается разговаривать с Тиффани и Рейчел? Мысли начинают мелькать с бешеной скоростью, и меня охватывает тревога. Неужели опять что-то стряслось?
        - А что вообще происходит?  - интересуется Дин.
        Понятия не имею. Утешает одно: не только я теряюсь в догадках.
        Рассеянно смотрю в телевизор, не в силах сосредоточиться на том, что показывают. Сердце испуганно колотится. Меня так и подмывает побежать наверх и выяснить, что там творится. Убеждаю себя, что напрасно себя накручиваю, и все равно не могу успокоиться.
        Через несколько секунд в гостиную чуть ли не бегом спускается Иден. Взволнованно окликает меня, и я сразу понимаю: что-то не так.
        - Надо поговорить. Скорее!  - выпаливает она.
        В чем дело? Может, Тиффани ей что-то наплела? Вскакиваю с дивана и бегу за Иден. Она уходит в кухню, подальше от Дина и Джейка. Встаю напротив и озабоченно хмурюсь. Иден очень взволнована. Надеюсь, ничего не стряслось.
        - Тиффани не беременна,  - шепотом, сквозь зубы сообщает мне Иден.  - Она тебе наврала, чтобы ты к ней вернулся.
        До меня не сразу доходит смысл ее слов. Непроизвольно отступив назад, растерянно моргаю.
        - Что?
        - Она сама призналась!
        На мгновение мир вокруг словно застывает. То есть… Тиффани все это время лгала? И все ее уверения  - просто чушь? Как она могла?! Хотя чему я удивляюсь… С чего я вообще взял, что Тиффани изменилась? Она так и осталась властной, двуличной стервой. Вспоминаю, как она рыдала в тот день, с какой болью на меня смотрела. Получается, все это был чудовищный обман, отчаянная попытка меня удержать. И как только Тиффани до такого докатилась? Неужели я ей действительно так нужен, что она готова заполучить меня любой ценой?
        Иден кладет ладонь мне на плечо, и я чувствую тепло ее кожи. Вдруг резко убирает руку. Кто-то несется по ступенькам. Оборачиваюсь и вижу Тиффани. Она рыдает еще горше, чем в ту субботу. Слезы ручьями текут по щекам, грудь высоко вздымается.
        - Любимый, прости, пожалуйста!  - умоляет Тиффани, пытаясь обнять меня. Она извиняется. Значит, Иден права: та действительно врала.  - Мне так стыдно!
        Отталкиваю ее и качаю головой. Тиффани представляет собой жалкое зрелище.
        - Психопатка!  - кричу я, и в доме воцаряется тишина. Дин и Джейк наблюдают за нами из гостиной, а Рейчел  - с лестницы.
        - Ненавижу!  - визжит Тиффани, но обращается не ко мне, а к Иден.
        Можно подумать, это Иден навлекла на нее все несчастья. Как бы не так! Тиффани сама во всем виновата!
        Тем не менее Тиффани смотрит на Иден со злостью, отвращением и… угрозой. Сейчас она наверняка всем раскроет нашу тайну. В самом деле, зачем ей нас жалеть? Понимает ведь, что к ней я не вернусь. Терять нечего. С замиранием сердца жду, что она вот-вот все расскажет о нас с Иден, и друзья решат, что я рехнулся.
        Но вместо этого Тиффани, всхлипнув, бежит на второй этаж, по дороге так сильно отпихнув Рейчел, что та отлетает к стене. Вот сволочь!
        Мой гнев прорывается наружу, и я шарахаю ладонью по столешнице. На мгновение зажмуриваюсь и, глубоко вздохнув, мысленно говорю самому себе: все хорошо. Тиффани не беременна, а значит, у меня больше нет причин здесь оставаться. Наконец-то все закончилось.
        - Она чокнутая! Я ухожу,  - с облегчением объявляю я.
        Иден все еще стоит рядом, и в ее прекрасных светло-карих глазах застыл страх. Напрасно она боится: самое страшное уже позади. Все наладится, и мы сможем быть вместе.
        Наверху громко хлопает дверь, но мне плевать, что там делает Тиффани. Мне ее ни капельки не жаль. Пусть она и считает себя обиженной, в действительности нам обоим порознь будет только лучше.
        Хватаю ключи от машины и шагаю к выходу, спиной чувствуя взгляды приятелей. Мне не терпится поскорее убраться из этого дома. Сил моих нет тут оставаться! Уверен, Рейчел и без меня введет Дина и Джейка в курс дела.
        Переступаю порог и, подставив голову под струи дождя, с удовольствием вдыхаю свежий, сырой воздух.
        Я свободен. Черт возьми, наконец-то я свободен!
        Ливень такой сильный, что я, пока добираюсь до «Ауди», успеваю промокнуть до нитки. Сажусь за руль и, прислушиваясь к успокаивающему стуку капель по крыше, тереблю мокрые волосы. Гляжу на дом Тиффани и с надеждой жду, что оттуда выйдет Иден.
        Заранее завожу мотор. Сейчас Иден заберется в машину, и мы вместе уедем отсюда. Вернемся домой. Я поговорю с мамой. Все исправлю и отныне буду поступать правильно. Я хочу измениться. Теперь я к этому готов.
        Наконец дверь открывается, и Иден, накинув капюшон толстовки, мчится ко мне, шлепая по лужам новыми кедами. Почему-то не садится в машину, а встает у водительской дверцы и стучит по стеклу. Из-за стекающих дождевых струек мне плохо ее видно. Приоткрываю окно и кричу:
        - Залезай!
        Обогнув машину, Иден юркает на переднее сиденье и захлопывает дверцу. Меня обдает волной прохладного воздуха. Иден снимает капюшон. Ее разрумянившееся лицо обрамляют влажные пряди. Она не накрашена, но ей и не нужна косметика: ее светло-карие глаза и без того выразительные и завораживающие.
        - Погнали!  - Я хватаюсь за руль.
        - Нет, Тайлер, я пойду обратно, к ребятам,  - неожиданно возражает Иден.
        Что? Куда? Так она со мной не поедет? Сначала я даже решаю, что это был сарказм, но по виду Иден понимаю: она не шутит.
        - Тогда почему ты здесь?
        - Потому что мне надо с тобой поговорить.  - Она вытирает мокрое от дождя лицо и, нахмурившись, продолжает:  - Во-первых, пожалуйста, никогда не возвращайся к Тиффани.
        Меня разбирает смех. Иден действительно думает, что я опять побегу к этой дуре после того, что та устроила?!
        - Да пошла она.  - Покосившись на дом Тиффани, сердито стискиваю руль.  - У нее совсем крыша съехала.
        Иден пристально смотрит на меня, и я словно тону в ее взоре.
        - Тайлер, пожалуйста, поезжай домой,  - тихо просит она.  - Поговори с мамой. Она сейчас одна и обязательно примет тебя обратно. Ей надо сказать тебе кое-что очень важное.
        Если бы мама хотела мне что-то сказать, она бы уже давно позвонила. Раз она не попыталась со мной связаться, значит, до сих пор сердится.
        - Не думаю, что дома мне будут рады,  - с трудом разлепив онемевшие губы, выдавливаю я.
        Иден поворачивается ко мне и подается вперед.
        - Тайлер, я серьезно. Иди к маме и выслушай ее,  - настаивает она, заламывая пальцы. Иден очень волнуется, и я не могу понять, почему. Атмосфера между нами становится все более напряженной.  - И спроси ее про Нью-Йорк.
        - Про Нью-Йорк?
        О чем это она?
        - Мама сама тебе все расскажет.  - Иден ободряюще кивает.
        - Ладно.  - Вздохнув, снова принимаюсь ерошить мокрые волосы.
        В конце концов, я и так планировал мириться с мамой.
        Неожиданно Иден умолкает и, слегка прищурившись, как-то странно смотрит на меня. Ее глаза слегка поблескивают. Она закусывает подрагивающую нижнюю губу. Никогда прежде я не видел Иден такой грустной.
        - Что с тобой?
        - Я бы все отдала за то, чтобы каждый день целовать тебя,  - чуть слышно признается она. Ее низкий, хрипловатый голос звучит завораживающей песней под аккомпанемент дождя.
        Мой пульс учащается. Окидываю Иден страстным взглядом. Я готов хоть сейчас припасть к ее губам. И завтра. И послезавтра. Я мог бы целовать ее вечно.
        - Не надо ничего отдавать,  - возражаю я, наклонившись к ней.  - Ты и так можешь целовать меня каждый день. Я буду только рад.
        - И я.  - Иден глубоко вздыхает и печально хмурится. Ее лоб прорезают морщинки.  - Но, Тайлер, не все так просто. Мы-то с тобой будем рады. А остальные?
        Я не сразу осознаю, к чему Иден клонит. Зачем она так? Мы ведь уже зашли слишком далеко, нельзя теперь отступать. Да, мы сводные брат и сестра, но ведь мы не родные по крови. Пусть наши родители женаты, это не должно помешать нам быть вместе. Мы во всем разберемся. Неужели… неужели Иден испугалась? Только не это!
        - Остальные поймут. Может, не сразу, со временем. Мы все им объясним, и они нас поддержат. Мы справимся!  - не очень связно тараторю я. В душе нарастает паника. Похоже, Иден не намерена бороться за наши отношения. Она сомневается, что мы можем быть вместе.  - У нас… у нас все получится!
        - Тайлер…  - Иден смаргивает выступившие слезы. Затаив дыхание, жду, что она скажет. На ее лице проступает отчаяние. Помедлив, она шепчет:  - Мы не можем быть вместе.
        Решение Иден, словно пуля, ранит меня в самое сердце, разрывая его на части. Зажмуриваюсь. Почему она сделала такой выбор? Жизнь наконец-то начала налаживаться, нам выпал шанс, а она… Как же так? Качаю головой, не веря в происходящее. Надеюсь, что Иден возьмет свои слова обратно.
        Заставляю себя открыть глаза, хотя их жгут слезы.
        - Я просто ослышался, правда?  - с трудом выговариваю я.
        Иден беззвучно плачет. По ее щекам текут блестящие ручейки. Я ведь знаю: она поступает так наперекор собственной воле. Так зачем? Зачем же рушить все, что происходит между нами?
        - У нас ничего не выйдет,  - с тоской выдыхает Иден.
        Я вижу: она изо всех сил борется с собой, со своим желанием оставить все, как есть.
        - Иден, не надо,  - в отчаянии умоляю я. В душе разливается боль.  - Пожалуйста. Господи, как же мне тебя убедить?
        Иден режет меня без ножа. Я не в состоянии сейчас смотреть на нее, поэтому отворачиваюсь к окну и глубоко вздыхаю. Как бы я хотел, чтобы все прекратилось: и хлещущий дождь, и этот разговор.
        - Иден, мы не сможем. Нельзя сдаваться!
        - Нам придется.
        - Ну что ты хочешь? Скажи, я все сделаю! Только не уходи! Я все устрою!  - Торопливо поворачиваюсь к Иден и кладу одну руку ей на колено, а второй еще сильнее стискиваю руль. Ради нее я готов на все!
        Иден, понурившись, качает головой.
        - Тайлер, не надо ничего усложнять.
        Нет, этого не может быть! Я ведь никогда и думать не смел, что встречу такую девушку, как Иден. Я переживаю за нее так же, как за себя. Только с ней я могу поделиться своими секретами. Для нее я стараюсь стать лучше. Я люблю ее!
        Снова наклоняюсь к ней, сжимаю ее ладонь. Наши пальцы переплетаются. Иден поднимает на меня полный боли взгляд.
        - Ты мне очень нужна! И не для того, чтобы просто отвлечься,  - шепчу я.
        Я встречался с Тиффани, чтобы на время забыть о том, что творил мой отец. Для того же я пил и принимал наркотики. Но с Иден все по-другому! Она появилась в моей жизни как раз тогда, когда я больше всего в ней нуждался, хоть сам этого и не осознавал. Она  - моя спасительница.
        - Ты помогла мне снять маску.  - Я тоже плачу и даже не пытаюсь это скрыть.  - Я сам себя загнал в угол, а с тобой окончательно запутался, но не боюсь этого показать. Ведь это я, настоящий. Когда мы вместе, я могу быть самим собой, потому что доверяю тебе. Ты единственная, кому не все равно, что со мной происходит. Пусть я болван и не разобрался во всем, зато я буду твоим болваном! Не бросай меня.
        - Мне и сейчас не все равно, Тайлер,  - сквозь слезы возражает Иден.  - И я тебя не брошу. Мы будем братом и сестрой.
        - А как же прошлые выходные? Неужели они ничего для тебя не значат?  - взываю я, не выпуская ее руки. Зачем нам расставаться? Мы вместе, мы любим друг друга. Потом будет видно, как сообщить эту новость родителям. Разве Иден действительно так важно чужое мнение? Лично мне  - нет!  - Черт! Неужели все, что случилось этим летом, было напрасно?!
        Иден в ответ сжимает мою руку.
        - Не напрасно. За это время мы многое поняли.
        - Так не честно!  - кричу я и в сердцах ударяю по рулю. Нельзя, чтобы между нами все так закончилось!  - Я открыл тебе все свои тайны. Я порвал с Тиффани, и она, наверное, сейчас строит планы мести. Мне было плевать, потому что я считал, что все это не зря. Я сделал это ради тебя. Я выбрал тебя! Знаешь, о чем я думал, когда уходил от Тиффани? «Наконец-то я могу быть с Иден»!  - И мне действительно больно от ее отказа. Отпускаю ее ладонь и, потерев лицо, гляжу прямо перед собой.  - А теперь выясняется, что ты этого не хочешь!
        - Не хочу?!  - повысив тон, ожесточенно переспрашивает Иден.  - Черт, Тайлер, да я только об этом и мечтаю! И все же нам обоим будет лучше, если мы расстанемся. Я боюсь тебе навредить! Что с тобой будет, если родители все узнают и возненавидят нас? Ничего у нас не получится. Во всяком случае сейчас. Пока твоя задача  - поехать в Нью-Йорк и наладить свою жизнь, а наши отношения будут только мешать.
        - Да что ты ко мне пристала с этим Нью-Йорком?!  - не выдерживав, гаркаю я. Мы оба в слезах, я начинаю злиться. Не на Иден, а на то, что судьба складывается так неудачно.  - На фига мне туда ехать?
        - Твоя мама сама тебе объяснит,  - уже спокойнее отвечает Иден и, всхлипнув пару раз, вытирает мокрые щеки. Воцаряется тишина. Слышно только наше неровное дыхание и шум дождя. Помедлив, Иден подводит итог:  - Что бы мы ни испытывали друг к другу, нам нельзя поддаваться чувствам. Нужно остановиться, пока все не зашло слишком далеко.
        Она приняла окончательное решение и не изменит его, как бы я ни умолял. Придется смириться. Мне больно и тяжело, но сделать я ничего не могу. Утешает одно: на самом деле Иден любит меня, просто ее смущает, что мы  - сводные брат и сестра, и, по ее мнению, это значит, что наш роман не приведет ни к чему хорошему. Я изо всех сил старался ее переубедить, у меня ничего не вышло. Я сдаюсь.
        - Если… ты действительно этого хочешь…  - зажмурившись, бормочу я, сглатывая ком в горле.  - Если ты так настаиваешь, то… то пусть будет по-твоему.
        Смотрю на Иден  - самую классную девушку на свете. Разве возможно забыть это лето? Как я смогу делать вид, что между нами ничего не было? Я должен ее отпустить, хотя не знаю, как жить без нее. Любуюсь ее пухлыми губами, которые с самого начали вызывали у меня слабость в коленях, и непроизвольно придвигаюсь ближе. Сгораю от желания поцеловать ее.
        Неожиданно Иден перелезает через переключатель передач и устраивается у меня на коленях. Обнимает меня за шею и, глядя мне в глаза, приникает к моим губам.
        Раз уж это  - наш прощальный поцелуй, надо сделать его незабываемым. Беру Иден за талию и сильно-сильно прижимаю к себе. Действую очень медленно, наслаждаясь каждым мгновением. Закрываю глаза и стараюсь навсегда запомнить, каково это  - целовать Иден. Я был бы счастлив провести так с ней весь день, и она, должно быть, тоже. Иден обхватывает мое лицо ладонями и, пальчиками поглаживая мой подбородок, нежно и бережно целует меня в ответ, словно наш поцелуй  - что-то хрупкое и сакральное. Впрочем, так оно и есть. И все-таки он не может длиться вечно.
        Собравшись с силами, отстраняюсь от Иден, и из моей груди вырывается стон. Ресницы у меня все еще опущены. Чувствую, что Иден вновь наклоняется ко мне. Ощущаю ее горячее дыхание. На несколько мгновений мы застываем в таком положении. Как же приятно просто сидеть с ней в обнимку…
        - Брат и сестра,  - шепчет Иден мне на ухо.  - И ничего больше.
        - Ничего больше,  - повторяю я, опустив голову.
        Иден перебирается обратно на пассажирское сиденье. Меня так и тянет вновь поцеловать ее, дотронуться до ее теплой кожи, сказать Иден, что люблю ее. Но я не нахожу нужных слов. Все кончено. Ничего уже не изменить.
        Иден открывает дверцу машины, и шум дождя становится громче. Кажется, ливень усилился. Я так убит и подавлен, что не могу смотреть на Иден. Вцепившись в руль, отворачиваюсь к окну. Секунду спустя слышится стук дверцы. Когда я оглядываюсь, Иден уже бежит по лужайке к дому, и мою грудь заполняет боль. Чтобы не травить душу, пристегиваю ремень безопасности и выруливаю на дорогу. Мне хочется до упора вжать педаль газа и поскорее убраться отсюда, но из-за дождя приходится тащиться с черепашьей скоростью. Стиснув руль так, что побелели костяшки пальцев, кидаю взгляд в боковое зеркало и сразу жалею об этом: сзади все еще видна расплывчатая из-за дождя фигурка Иден. Она становится все меньше и меньше, и вскоре исчезает совсем.
        Не сдерживаю рыданий. Слезы застилают мне глаза, губы дрожат. Прерывисто дышу и одной рукой нервно ерошу волосы. Моя жизнь развалилась на кусочки. Я еще не оправился от детской травмы, нанесенной отцом, а теперь судьба нанесла мне новый, сокрушительный удар. Мне так плохо и одиноко… Есть только один человек, который всегда меня понимает и поддерживает: мама.
        Впервые за эту неделю еду домой, продираясь сквозь неистовый ливень и борясь со слезами. Я потерял Иден. Она единственная искренне переживала за меня и в любой момент была готова выслушать. Помогла поверить, что я могу все изменить. Ради нее я хотел стать лучше. Постепенно все налаживалось. А теперь Иден со мной нет. Тогда зачем все это? Я словно опять вернулся туда, откуда начинал: в моей жизни снова нет никаких целей, никаких ориентиров, никакого смысла.
        Мамин «Рендж Ровер» припаркован у дома. Быстро ставлю машину и выхожу под дождь. Струи обрушиваются мне на голову, заливают лицо. Прищурившись, смотрю на свой дом и прерывисто вздыхаю. Мне так нужна мама!
        Подбегаю к входу, и тут дверь распахивается. На пороге стоит мама. Наверное, она видела в окно, как я подъехал. Хотя в глазах все расплывается от слез, замечаю, что мама смотрит на меня с теплом и любовью. Она так много для меня значит! Все это время, пока я сам себе ломал судьбу, мама пыталась меня спасти и защитить. И сейчас я очень нуждаюсь в том, чтобы она меня утешила и уверила, что все будет хорошо.
        - Тайлер,  - шепчет мама, и я падаю в ее объятия. С меня стекает вода, и мамина одежда быстро промокает.
        - Мама,  - всхлипываю я, уткнувшись ей в плечо, и захлебываюсь рыданиями. Зажмурившись, держусь за нее, как за спасательный круг. Меня трясет, трудно дышать, сердце отчаянно колотится, в коленях слабость. Мама прижимает меня к себе. Она тоже плачет.  - Прости. Мне так жаль,  - с трудом бормочу я.
        Жаль, что подвел ее. Что наделал столько ошибок. Что не могу быть с Иден. Так жаль…
        И в этот момент я сам себе даю слово: я исправлюсь. Ради друзей. Ради братьев. Ради мамы. Ради Иден.
        Я стану лучше.
        Благодарности
        Спасибо, мои дорогие читатели, за то, что продолжаете следить за судьбой Иден и Тайлера и дарите мне вдохновение. Ваша поддержка очень много для меня значит!
        Спасибо замечательному коллективу издательства «Блэк-энд-Уайт Паблишинг». С вами очень приятно работать, и я благодарна каждому из вас. Спасибо за то, что вы с таким энтузиазмом восприняли мою идею написать историю Тайлера.
        Спасибо Эмме Ферриер. Она всегда была моей единомышленницей в писательском деле и каждый раз, когда я делюсь с ней своими мыслями, терпеливо меня выслушивает. Также спасибо Рейчел Лэм, Оливии Мэтьюз, Милли Шиммин и Джесс Кук за вашу неизменную поддержку.
        И еще спасибо моим родителям. Я очень благодарна за то, что вы помогаете мне воплотить мечту в жизнь. Я вас очень люблю!
        notes
        Примечания
        1
        Пив-понг, или пиво-понг  - популярная в США игра, при которой на двух сторонах стола расставляют в виде треугольников по десять кружек с пивом. Игроки делятся на две команды и по очереди стараются попасть шариком для пинг-понга в одну из кружек на половине стола соперника. Когда кто-то из игроков попадает в кружку, игрок из другой команды должен выпить ее содержимое. Проигрывает та команда, у которой раньше кончается пиво.  - Здесь и далее прим. перев.
        2
        Тяжёлая работа всегда приносит плоды (исп.).
        3
        Не забывай об этом (исп.).
        4
        С днем рождения! Я люблю тебя, папа (исп.).
        5
        Да, да. Люблю тебя, мама (исп.).
        6
        ПЬЯНАЯ РУЛЕТКА  - популярная в США игра. Ее правила могут варьироваться. Чаще всего игроки по очереди крутят барабан и пьют напиток из того стаканчика, номер которого им выпал.