Время смелых желаний Мелани Милберн
        Любовный роман - Harlequin- 1064 #0
        МЕЛАНИ МИЛБЕРН
        ВРЕМЯ СМЕЛЫХ ЖЕЛАНИЙ
        ЛЮБОВНЫЙ РОМАН - HARLEQUIN- 1064
        ГЛАВА 1
        Клементина стояла на коленях, вся в пыли и паутине, когда в магазин вошел он. Она поняла, что это был именно мужчина, потому что годами слушала, как сомнительные дружки ее матери приходили и уходили по ночам, так волей-неволей любой станет специалистом по походке. Очень и очень многое можно рассказать о человеке, вслушавшись в звук его шагов.
        Этот человек шел твердо и явно имел определенную цель. Его походка говорила о том, что ему лучше не попадаться на пути, потому что у него очень серьезное дело. Девушка вздрогнула. Она уже слышала эти шаги раньше. Целых десять лет назад.
        «Он не узнает тебя. Ты очень сильно изменилась». Самовнушение не работало, ведь Клементина понимала, что, хотя она и избавилась от лишнего веса, вылечила кожу, научилась ухаживать за волосами и укладывать их, где-то внутри она все еще была шестнадцатилетней неуклюжей и нескладной толстушкой.
        Клементина поднялась и отряхнула пыль с ладоней о черные брюки.
        - Я могу вам помочь?
        Еще она сумела избавиться от северного акцента. Но ее мнение о некоторых людях не изменилось. На душе по-прежнему было тяжело.
        Алистер Хоторн посмотрел на нее сверху вниз. Он всегда смотрел на нее сверху вниз, в прямом и переносном смысле. Мужчина был ростом шесть футов четыре дюйма.
        - Где твой брат?
        Диалог начался, и ничего сверхъестественного не произошло. Дружеских ноток в его голосе не прозвучало. Клементина не ждала, что мужчина заговорит с ней, как с другом. Только не после того случая в спальне. Что же было там, в прошлом? Когда-то она безмолвно скользнула в комнату, чтобы спрятаться после унизительного свидания во время школьной вечеринки. Это была та самая комната, в которой Алистер жил, когда был ребенком, и единственное тихое место во всем доме, а еще там была отдельная ванная, которой никто не пользовался. Там она пыталась прийти в себя после того, как самоуверенный мальчишка решил переспать с «жирной теткой».
        Она ничего этого не объяснила Алистеру. Он не дал ей ни малейшего шанса.
        - Ты - такая же проститутка, как и твоя мать.
        Эти слова до сих пор причиняли ей боль. Никто и никогда с ней так не разговаривал, даже мерзкие дружки ее матери. Слова Алистера раскаленным железом выжгли клеймо в ее душе.
        - Почему ты интересуешься, куда ушел Джеми? - спросила Клементина, пытаясь не отвлекаться на его внешний вид, его аромат. Алистер стоял в двух шагах от нее, и тем не менее она могла уловить интригующие нотки цитруса.
        Его лицо словно перекосило.
        - Не надо здесь изображать невинность. Я знаю, что вы все несколько недель назад сговорились.
        Клементина удивленно приподняла бровь:
        - Что случилось?
        - Моя сводная сестра, Гарриет, сбежала с твоим братом.
        Клементина от удивления широко открыла рот. Как такое могло произойти? Когда это Джеми начал общаться с кем бы то ни было, кто имеет хотя бы какое-то отношение к Алистеру? Катастрофа.
        - Что?!
        В глазах Алистера мелькнуло пренебрежение.
        - Отлично изображаешь удивление, но тебе меня не одурачить. Я отсюда не уйду, пока ты не скажешь, где они.
        Клементина посмотрела на его перекрещенные на груди руки, на широко расставленные ноги. Не следовало ей разглядывать его ноги. Даже брюки «Том Форд» не скрывали его спортивные сильные бедра, и ей стоило сейчас же перестать рисовать в воображении картины того, как их ноги сплетаются в порыве страсти.
        Все это было довольно странно, ведь Клементина редко думала о сексе. Тот факт, что она выросла с мамашей, которая устраивала оргии, пока другие мамочки собирали соседей на презентациях цветной посуды фирмы «Таппервер», значительно сократил интерес к этой теме. Не говоря уже о постыдном случае в шестнадцать лет, который зародил ненависть к собственному телу.
        Она решила перевести взгляд на его губы. Ах! Эта ошибка была еще более фатальной, чем предыдущая. Его твердые, как мрамор, губы были сжаты в нитку так крепко, что между ними нельзя было просунуть лист тончайшей бумаги.
        Глаза?
        О боже, его глаза. Глаза, которые только что казались голубыми, а уже в следующую секунду становились серыми, в них таились снег и лед, вился дым и клубились тени.
        - И что же?
        Вопрос Алистера разорвал тишину, заставив Клементину подпрыгнуть, как будто он кольнул ее чем-то острым. Она прошла долгий и сложный путь, чтобы перестать бояться людей, в особенности мужчин. Сильных мужчин, которые думали, что могут обращаться с ней, как с мусором. Мужчин, которые проводили с ней ночи, потому что она была толстой, чтобы потом посмеяться над этим с друзьями. Клементина вздернула подбородок, изо всех сил стараясь игнорировать влечение.
        - Тогда, значит, ты здесь надолго. Потому что я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь.
        Его губы снова сжались и побелели. Клементина с удивлением поняла, что никогда не видела его улыбки. Ни единого раза. У него не было особенно поводов улыбаться и тогда, десять лет назад, когда его мать была неизлечимо больна, а отец бегал на свидания с другой женщиной, пока жене делали химиотерапию. Свидания с матерью Клементины. Какая мерзость!
        - Он с тобой живет, да? - спросил Алистер.
        Клементина не подумала, что правильно было бы признаться, что она не видела Джеми большую часть недели. Он не отвечал на сообщения и не перезвонил ни на один из пропущенных. Может быть, потому, что у него не было денег на телефоне. Опять. Однако это также могло означать, что он не желал, чтобы сестра вмешивалась в его жизнь.
        - Кажется, ты в курсе того, как и с кем я живу, - сказала она, - ты что, следишь за всеми покинутыми детишками своего отца?
        - Скажи мне, где твой брат.
        Клементина усмехнулась:
        - Кажется, ты сильно напряжен, Алистер. Не все складывается как надо, да? Что стало не так с девчонками в Лондоне, а? Я слышала, от них все нервные скучные трудоголики просто взбесились.
        Злые искры блеснули в глубине его глаз. Рот сжался еще сильнее.
        - А ты все такая же язвительная дикая кошка, какой была, хотя и стала чуть лучше выглядеть.
        Чуть лучше? Что это он имел в виду? Клементина приложила огромные усилия, чтобы выглядеть прекрасно. Естественно, она могла бы казаться еще симпатичнее, если бы оделась во что-нибудь праздничное, но теперь ей нужно было экономить - не только на еду и жилье, а еще и на залог за брата. Клементина не позволяла сводному брату полностью разрушить свою жизнь, выбрав ту же самую преступную дорожку, что и его мерзавец отец. Не то чтобы ее собственным отцом стоило бы гордиться. Она говорила всем, что отец умер, чтобы не объяснять, почему он прогуливался где-то по тюремному двору одной из британских колоний строгого режима.
        - А я и не знала, что у тебя есть сводная сестра.
        Алистер едва заметно вздрогнул.
        - Гарриет только что появилась в моей жизни. Ее мать сбежала от нашего отца с другим мужчиной.
        - А сколько ей лет?
        - Шестнадцать.
        В этом самом возрасте мать Клементины закрутила с отцом Алистера страстный роман, который вдребезги разбил брак его родителей. Клементина слишком хорошо помнила то чувство, когда тебя отодвинули в сторону, сбросили, как балласт. С тех пор она относилась к людям с опаской. Она в шестнадцать лет была бурлящей бесполезной постоянно ворчащей и сердитой кучей отвратительных гормонов.
        Более чем неприятное зрелище.
        - Так почему твой отец за ней не присмотрит вместо тебя?
        - Я присматриваю за ней, потому что у отца есть дела поважнее. Это очевидно.
        - Знаешь, я не хотела бы, конечно, чтобы мои слова завели тебя в тупик, но я понятия не имею, где твоя сводная сестра и чем она занимается.
        - Ты серьезно говоришь мне, что понятия не имела об их сговоре? Вообще ничего не знала?
        Клементина медленно покачала головой:
        - Ничего. Совсем ничего.
        Он всматривался в глубину ее глаз, будто светил лучом поискового прожектора, пытаясь отыскать нечто, спрятанное в темноте. Никто еще не смотрел на нее так долго, словно хотел разобрать неприступную защитную стену. Но затем он презрительно хмыкнул:
        - Я не верю тебе ни капли.
        Клементина распрямила плечи и взглянула на него резко, будто ударила плетью.
        -Ты утверждаешь, что я вру?
        Алистер ухмыльнулся:
        - Ты бы не сказала правду, даже если бы мы вдвоем застряли в лифте.
        Клементина отнюдь не была жестока, хотя в жизни ей попадалось мало хороших людей. Но прямо сейчас ей хотелось лишь одного - поднять руку и залепить хорошую пощечину по его впалой, покрытой щетиной щеке. И не одной рукой, а обеими, лучше даже кулаками, а еще лучше с кастетом, размером с кувалду. А потом она ударит его по ноге ботами с железными вставками. И с огромными острыми шпорами, которые будут похожи на морские звезды. Она вонзит ногти в его лицо и расцарапает его щеки.
        Как Алистер посмел сомневаться в ее искренности? Огромной ошибкой в ее жизни было то, что она всегда говорила правду.
        - Если ты не уйдешь в течение пяти секунд, я вызову полицию.
        Глаза Алистера потемнели от гнева.
        - Вперед, вызывай. Как раз мне их звать не потребуется из-за угнанной машины. Кстати, той самой машины, на которой сейчас где-то разъезжает по Европе твой брат.
        Неужели это правда? Как Джеми мог с ней такое сделать? Алистер это дело так не оставит. Он богат, силен и лишен жалости. Он ни перед чем не остановится, чтобы достичь своей цели.
        Его целью на этот раз была месть.
        Джеми попадет в суд. Клементина не сможет оплатить ему нормального адвоката, и ее брат закончит дни в тюрьме, среди таких же ужасных людей, как его отец. Или даже хуже… чем ее отец.
        Она быстро облизнула пересохшие губы.
        - Откуда ты знаешь, что Джеми… уехал на твоей машине?
        Взгляд Алистера уперся в ее глаза.
        - Он не уехал на моей машине, он ее угнал.
        - Возможно, твоя сводная сестра разрешила. Может, она ему и ключи отдала. Может быть, она даже сказала, что ты дал согласие, подбила его на это.
        - Ты себя слышала? Ты, конечно, пытаешься приукрасить эту историю, но пойми одно: твой брат - вор, он угнал мою машину и украл большую сумму денег.
        - Сколько?
        - Не твое дело.
        - Ты прав. Не мое. В любом случае какой чокнутый станет оставлять крупные суммы денег без присмотра? Банки разве не для этого сделали?
        Клементина произнесла это, чтобы снова почувствовать землю под ногами. Голова у нее кружилась. Ей нужно найти Джеми.
        Алистер втянул воздух носом.
        - Я хочу вернуть свои деньги. Все до последнего пенни. И если с моей машиной что-то не так, я хочу, чтобы ремонт был оплачен.
        - Интересно, но неудивительно, что ты гораздо больше думаешь о деньгах и вещах, чем о благополучии сводной сестры, - произнесла Клементина.
        Его глаза гневно сверкнули.
        - А это уже твоя забота.
        Что-то глухо ухнуло вниз внутри у девушки, как будто книга упала с полки, и, судя по тяжести, это была не одна книга, а целых три.
        - Как же это?
        - Ты мне поможешь выследить ее.
        -Я с тобой никуда не пойду.
        На его лице была написана неумолимая решимость. Он достал телефон и продемонстрировал ей.
        - Один звонок в полицию, и твой брат окажется за решеткой, не успеешь ты и глазом моргнуть.
        Клементина сглотнула. Дела были плохи. Плохи с большой буквы «П», жирными буквами.
        - Ты что, шантажируешь меня?
        В эти слова она вложила все отвращение, какое смогла.
        И снова эта усмешка на его лице. И как дразнили его глаза, в которых читалось, что он заставит ее делать все, что захочет.
        - Я предпочитаю другую формулировку: например, я заманил тебя в свою компанию.
        - Да я лучше неделю проведу в одном бассейне с тигровой акулой.
        - Сколько времени тебе нужно, чтобы закрыть магазин?
        Клементина всплеснула руками:
        - Ты что, не слышал? Я никуда с тобой не пойду.
        Его взгляд расслабленно блуждал по комнате, по книжным полкам, длинным рядам книг, по их древним и ветхим корешкам, коробкам на полу, которые недавно только привезли из какого-то разваливающегося поместья.
        - Сколько ты уже здесь работаешь?
        - Два года.
        - А где ты до этого работала?
        - В городской библиотеке. В Кенте.
        Алистер оценивающе взглянул на ее лицо. Клементина знала, что не была классической красавицей. Она была… обыкновенной. Вот у ее матери выразительная внешность. Клементине вместо внешней привлекательности достались ум, копна непослушных волос и острый взгляд. Однако ей совсем не хотелось выглядеть так, чтобы глаза мужчин застило желание. Она привыкла к тому, что с ней не считались, ее игнорировали. И вот теперь, под пристальным взглядом Алистера, девушка вдруг почувствовала себя абсолютно голой. По ее телу пробежала дрожь.
        - Это твой собственный магазин?
        Клементину задел этот вопрос. Над входной дверью висела вывеска «Лавка редких книг господина Дугала Маккрэ», и вывод напрашивался сам собой. Алистер просто пытался задеть ее самооценку, напомнив, что она никогда не станет владелицей собственной книжной лавки.
        - Это магазин моего начальника, Дугала Маккрэ.
        - Ты можешь попросить у него отгулы?
        - Нет.
        - Ты уверена?
        Клементина скрипнула зубами.
        - У меня нет личного времени.
        - Если для тебя деньги - проблема…
        - Не проблема. - Клементине казалось, что легче провалиться сквозь землю, чем признать, что она в этом месяце еле сводила концы с концами.
        - Даю тебе двадцать четыре часа, чтобы привести свои дела в порядок. Я зайду за тобой завтра в это же самое время. Возьми с собой все необходимое на два-три дня, максимум неделю.
        Неделю? В компании этого угрюмого Алистера Хоторна? Ни за что на свете.
        - А куда ты собираешься ехать? Ты же не знаешь, куда поехала твоя сестра, как же ты планируешь ее искать?
        - У меня есть причина думать, что она отправилась по Французской Ривьере.
        - Как и ты сам в шестнадцать, когда хотел спустить деньги.
        - А сейчас она выжигает свою дорогу на Лазурный Берег на мои сбережения, да еще и с помощью твоего братца, и я хочу остановить этот ужас как можно скорее. - Алистер бодро кивнул в ее сторону: - Увидимся завтра.
        Клементина шагнула к двери следом за ним.
        - Ты слышал, что я сказала? Я с тобой никуда не поеду. Даже на минутку, что уж говорить о целой неделе.
        Алистер повернулся и тут же столкнулся с Клементиной. Пикантное положение. Ощущение его прикосновения прошло от ее предплечий до кончиков пальцев ног и обратно волной искристого шампанского. Она никогда раньше его не касалась. Ощущения были странные и возбуждающие, ей хотелось прижать ладони к его сильной груди, чтобы между их кожей оставалась лишь ткань гладко выглаженной рубашки.
        Клементина подняла глаза и поняла, что Алистер смотрит на нее неодобрительно.
        - Может, отпустишь меня?
        Она была раздражена, и ее голос звучал хрипло. Будто бы ее сильно взволновала его близость. А может быть, и взволновала. Самую малость. Он казался по-настоящему мужественным, не брутальным, примитивным мужланом, а культурным представителем класса привлекательных городских мужчин, и это делало его особенно интересным. Темно-каштановые волосы уложены продуманно небрежно, притягательный запах туалетной воды с загадочными базовыми нотками, одежда только что из химчистки - все это было характерным набором успешного столичного мачо.
        Он на мгновение крепче сжал предплечья девушки и отпустил, затем сделал шаг назад, словно ее кожа была обжигающе горячей.
        - Я не приму ответ «нет», Клементина. Я хочу, чтобы завтра ты отправилась со мной, иначе придется подключить к делу полицию, ясно?
        Клементине было неприятно слышать собственное полное имя. Оно было ей противно и вызывало чувство отвращения. Сам факт, что она уже двадцать шесть лет ходит с этим ярлыком, казался ей мерзким. Девушка ужасно не любила, когда в ее присутствии пели «Дорогая моя Клементина», ей хотелось кричать и топать ногами от стыда и отчаяния.
        Она пристально посмотрела на Алистера:
        - Называй меня Тина или мисс Скотт.
        - Очень хорошо, мисс Скотт, - он с ухмылкой кивнул, - увидимся завтра.
        Алистер опустился на сиденье арендованной машины и пристегнулся. С одной стороны, он был возмущен, что вынужден на время оставить работу, но с другой - ему очень хотелось взять в поездку Клементину. Она очень сильно изменилась. Он с трудом узнал ее по сверкающим карим глазам и дерзким губам. В шестнадцать в ее внешности читалось лишь легкое обещание будущей красоты, той самой, которая теперь задела его больше, чем ему хотелось бы признавать.
        В прошлом осталась нелепая полная девочка-подросток, с плохой кожей и дурным нравом.
        Характер был все еще при ней, но ее фигура с лихвой компенсировала остроту языка. Сияющая кожа, волнистые, идеально уложенные волосы цвета гречишного меда. Макияжа на ее лице почти не было, но почему-то от этого на нее было смотреть еще приятнее. Орехового цвета глаза, обрамленные темными густыми ресницами, казались ему похожими на два озера.
        Но больше всего Алистера влекли ее губы, розовые и полные.
        Алистер не планировал ехать куда-то с Клементиной Скотт. Ни в этой жизни, ни в следующей. С чего бы ему делать что-то вместе с дочерью женщины, которая разрушила последние месяцы жизни его матери? Бренди охмурила его отца, когда мать лежала в больнице паллиативной помощи. Затем нагло переехала к ним с двумя своими детьми и села на шею отцу в это нелегкое время.
        Но ему нужно было вернуть сводную сестру и отправить в пансион. Но пока мать девочки не вернется и не заявит о своих правах, Алистер не мог ее бросить.
        Выбора ему не давали, это был его долг.
        Конечно, дело было не только в сестре, но и в машине, которую он купил всего пару месяцев назад. Нельзя позволить непослушному братцу Клементины уничтожить важные ему вещи.
        Алистер собирался поехать за Гарриет в одиночку, но решил, что можно добиться большего успеха, если взять с собой Клементину. Она могла бы тогда разобраться с Джеми, пока он будет улаживать вопросы с Гарриет.
        Получался взаимовыгодный тандем. Кроме того, у него с Клементиной старые счеты.
        ГЛАВА 2
        - Конечно, тебе следует ехать, дорогая моя, - говорил господин Дугал Маккрэ, босс Клементины, придя в магазин час спустя. - Когда в путь?
        - Прямо сейчас. - Клементина раскладывала ручки на столе на расстоянии сантиметра друг от друга. - В общем-то дело срочное.
        Кустистые брови босса сошлись на переносице.
        - Не говори, что твоя мать снова что-то натворила.
        - Да и нет.
        Мистер Маккрэ коснулся плеча девушки.
        - Ты хорошая девочка, Тина. Всегда так стараешься для матери, а вот с ее стороны я еще не видел никакого ответа.
        Клементина не очень много рассказывала Дугалу о своем прошлом, но ее мать приходила в магазин не раз, и он, конечно же, сам все понял.
        - Меня не будет самое большое неделю, - сказала Клементина, беря чемодан и снимая пальто со спинки стула, - если что-нибудь изменится, я сообщу.
        - Занимайся делами столько, сколько потребуется, - сказал Дугал, - ты заслужила отпуск.
        Что же это будет за отпуск?
        Клементина очень много времени потратила на сборы. Это было еще одной причиной, почему она редко куда-то выбиралась, она никогда не могла решить, что именно ей брать с собой. Такая привычка у нее появилась из-за матери, которая, устав от очередного ухажера, частенько объявляла, что пора переезжать. Сию минуту. Каждый раз у Клементины начиналась паника, и сердце выскакивало из груди.
        Решение, какую одежду взять с собой, а какую оставить, казалось девушке настоящей проблемой. А что, если будет жарко? А если дождь?
        Сложно было выбрать и обувь. У нее были разные пары на каждый день недели. Кто-то не может наступать на трещины в асфальте, а Клементина не могла надеть одни и те же туфли два дня подряд.
        Теперь встал вопрос любимой кружки, первого подарка Джеми, который он сделал, когда ему было восемь. Она всегда пила чай из этой кружки по утрам, каждый день. Маленький утренний ритуал помогал ей чувствовать себя более защищенной.
        От Джеми по-прежнему не было ни словечка, хотя Клементина продолжала оставлять ему сообщения, например, по голосовой почте, где она уже не просила, а умоляла его ответить. Обычно она ничего подобного не делала, но сложившиеся обстоятельства нельзя было назвать обычными. А когда Алистер сказал ей, что у него была информация о том, что подростки уехали на Французскую Ривьеру, она вернулась в памяти к моменту, когда они с Джеми, оба еще дети, ездили вместе на каникулы.
        Один из мужчин ее матери был родом из деревушки в получасе езды от Ниццы. У его родителей был небольшой коттедж в горах, и Клементина помнила чувство зависти, что у кого-то не один дом, а сразу два, а она сама даже не знала, где придется спать следующей ночью. Масло в огонь подливал тот факт, что загородный дом пожилая пара посещала пару раз в год. Неподалеку жил человек, который иногда проверял, все ли с домом в порядке.
        Сырой и теплый июльский воздух обдавал лицо Клементины, когда она шла к своей машине, припаркованной чуть дальше по улице. Для таких крохотных квартир, как у нее, не предполагалось собственного парковочного места, но пожилая соседка, которая уже перестала садиться за руль, предложила девушке занять ее парковку. Тина делала покупки для старушки Мэвис, а также возила ее к врачу в обмен на возможность оставить свою машину.
        Клементина стояла спиной к дому Мэвис и пыталась запихнуть свой раздутый чемодан на заднее сиденье машины, потому что в багажник он не влез. Со стороны было похоже на попытку просунуть бегемота в щель почтового ящика. Девушка на последнем издыхании проталкивала махину в дверцу автомобиля и громко ругалась.
        Когда она услышала звук открывающейся двери Мэвис, ее сердце замерло.
        - В отпуск собираешься, дорогуша? - громко спросила Мэвис.
        Клементина повернула голову и натянуто улыбнулась:
        - Да, ненадолго, собиралась вам позвонить и сказать, но ужасно спешила и…
        - И куда же ты собираешься? Выбрала хорошенькое местечко?
        - Буду импровизировать.
        - Одна поедешь?
        - Да.
        Мэвис расплылась в улыбке:
        - Готова спорить, что ты встретила парня. Тебе как раз нужно с кем-то развеяться, небольшой летний отдых, да? У меня тоже бывали курортные романы, я рассказывала? Как-то раз я отправилась в круиз по Средиземному морю, тогда мне было…
        - Я пришлю вам открытку, хорошо? - выдавила Клементина, последним усилием запихивая чемодан в машину.
        - Будь осторожнее, девочка, времена нынче опасные, могут и паспорт своровать.
        - Не волнуйтесь, я буду очень-очень осторожна.
        - О, Тина, смотри, какой-то красивый мужчина идет к нам, чтобы помочь запихнуть твой чемодан.
        Девушка обернулась и увидела Алистера Хоторна, который шел прямо к ней с таким видом, как будто они договорились встретиться. Ее сердце бешено заколотилось.
        - Собираешься куда-то?
        Даже в глубине души Клементина не надеялась, что ей удастся спрятать от взгляда Алистера чемодан.
        - Я… просто несу грязные вещи в прачечную.
        - Кажется, у тебя накопилось немало грязного белья.
        «Не твое дело».
        - Как ты здесь оказался? Я думала, мы договорились, что ты завтра заедешь за мной в магазин.
        - Мне показалось, что нам стоит отправиться в путь пораньше.
        - Я же сказала, что с тобой не поеду.
        - Зашел в этом убедиться.
        Клементина впилась в него ядовитым взглядом.
        - У тебя нет права меня похищать, это противозаконно.
        - Так же, как кража денег и угон автомобиля.
        «Думай, Клементина! Придумай что-нибудь!»
        - Откуда ты знаешь, где именно их искать? Ты можешь просто напрасно проездить туда и обратно.
        - Моя сестра пару часов назад написала эсэмэску подруге из казино в Монте-Карло.
        Клементина поморщилась: «Ужас. Сколько же денег они прихватили?»
        - Она тратит чужие деньги.
        - А это твои проблемы, не мои.
        Его глаза сверкнули.
        - Это - наши проблемы.
        «Не напоминай мне». Девушка отвернулась обратно к своему чемодану, который по-прежнему находился наполовину снаружи.
        - Погоди, давай я, - предложил Алистер.
        Он подошел сзади, касаясь ее плеча, и взялся за ручку ее чемодана. Это был самый близкий ее контакт с мужчиной за долгое время.
        Клементина попыталась отойти, но не сумела, оказавшись в ловушке его рук.
        - Это что, твой новый парень?! - прокричала старушка так громко, что все соседи могли услышать ее.
        Клементина перешагнула через длинную ногу Алистера, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.
        - Это просто мой приятель, мы когда-то общались.
        - Меня не обманешь, посмотри на себя, девочка, ты же покраснела, как школьница на первом свидании. Тебе как раз пора завести хорошего парня. А то ведь сколько ты уже одна? Два года или три?
        «Четыре». Клементина не была настолько смелой, чтобы заглянуть в глаза Алистеру после такого пассажа, но почувствовала, что тот улыбается.
        - Мэвис, это не то, что вы подумали, он мне как брат. У наших родителей были особенно теплые отношения.
        - У нас все как в сериале «Семейка Брейди».
        Алистер всем телом прижал ее сзади.
        - Сознайся, милая.
        Он положил руки ей на плечи и слегка надавил.
        - Ты же всегда была немножко в меня влюблена.
        Клементина поставила пятку на его ступню и надавила изо всех сил. Жаль, что она не на шпильках.
        Алистер никак не отреагировал. Как будто она попыталась прибить блоху перышком. Девушка всем телом ощущала его тепло, ее ягодицы касались его паха, отчего в ее голове появлялись самые откровенные картинки. С ее телом творилось что-то непонятное, как же так?
        - Я. Тебя. Прикончу, - прошептала Клементина, с каждым словом снова и снова наступая ему на ногу.
        Алистер наклонился, и девушка почувствовала его дыхание на своей шее, ощутила сексуальное касание его однодневной щетины, и мурашки побежали у нее по спине.
        - Я тоже тебя убью и сделаю это медленно. - Его голос был низким и бархатным.
        Мэвис хлопнула в ладоши, как фея-крестная, чрезвычайно довольная результатами своей работы.
        - Отдохните хорошенечко, миленькие мои голубочки. Ничем таким не занимайтесь.
        Клементина вырвалась из хватки Алистера.
        - Думаешь, ты победил на этот раз, да?
        Девушка увидела в его взгляде небывалое упорство, которое заставило ее содрогнуться.
        - Садись в машину.
        Клементина физически чувствовала презрение, каждая пора ее тела дышала гневом, яростью, злостью. Она едва могла сдерживать эти чувства. Но она была вовсе не готова к этой сцене перед любопытной соседкой.
        Клементина скользнула на пассажирское сиденье, не переставая улыбаться, пока их могла видеть Мэвис.
        - Если ты решил, что я скажу тебе еще хоть слово, то напрасно. Ты самый нахальный и жуткий тип, которого я встречала. Я никогда даже не могла представить, что в тебя влюблена. Ерунда какая! Ты последний мужчина на свете, на которого я могу посмотреть. Я ненавидела тебя десять лет назад и теперь ненавижу. Ты просто заносчивый сноб, который думает, что все вокруг марионетки, а он кукловод. Так вот, послушай, тебе меня не задеть за живое, как бы ты ни старался!
        Тишина продержалась три квартала.
        Клементина краем глаза взглянула на него.
        - Ничего не скажешь?
        Алистер посмотрел на нее с иронией.
        - А я-то думал, ты со мной больше не разговариваешь.
        Девушка поджала губы и стала неотрывно смотреть вперед. Она подождала еще три квартала, перед тем как снова заговорить.
        - Куда ты меня везешь?
        - В аэропорт. У нас билеты на рейс.
        Она резко перевела на него взгляд:
        - Ты был так уверен, что я пойду с тобой, куда бы ты меня ни потащил?
        «Черт, возможно, это были не самые подходящие слова», - подумала она.
        Хотя Алистер по-прежнему смотрел на дорогу, Клементина могла рассмотреть выражение его лица и поняла, что ее неловкое замечание удивило его.
        - Естественно.
        Клементину раздражали мужчины, у которых не возникало сомнений в собственной сексуальности.
        Она задумалась, с кем же Алистер встречался сейчас. Она видела его фотографию несколько месяцев назад, в журнале со сплетнями с церемонии награждения архитекторов с какой-то роскошной сексуальной блондинкой. Такой фигуры у нее самой никогда не будет.
        - А твоя девушка что подумает о том, что ты со мной улетаешь во Францию?
        - У меня сейчас нет девушки.
        - А давно ты расстался с последней?
        Он мельком взглянул на нее.
        - А зачем тебе знать? Хочешь на ее место?
        Клементина издала сдавленный смешок.
        - Ну-ну, конечно.
        И снова наступило молчание.
        Клементина не переставала представлять, как они оказались вместе в постели. Это было совсем не похоже на тот эгоистичный секс, который был у нее раньше, с другими мужчинами. Этот секс приносил удовлетворение, он был наполнен чувственностью, в ее воображении все тело пело от восторга.
        - А мне стоит ждать, что из-за угла появится твой ревнивый любовник с бейсбольной битой в руках?
        Клементина задумалась, нужно ли сочинять историю про бойфренда. Приличного и респектабельного молодого человека, который может за нее постоять и готов сделать все.
        - Я наслаждаюсь независимостью. Не нужно ни под кого подстраиваться. Не нужно ждать звонков. Не нужно смотреть унылый футбол по выходным и драться за пульт от телевизора. Благодать.
        - Благодатнее некуда.
        - Ты когда-нибудь пробовал жить с кем-то?
        - Нет, я тоже ценю свою независимость.
        - А где сейчас живет Гарриет?
        - Со мной, но я записал ее в пансион, учеба начнется в следующем полугодии.
        Клементина задумалась, уж не это ли спровоцировало побег сестры. Чувствовала ли Гарриет себя отверженной? А как иначе, когда мать бросает тебя в погоне за очередным любовником и в разгар летних каникул тебя оставляют со старшим братом, сыном бывшего мужа?
        - А что она думает про пансион?
        - Гарриет еще ребенок, я не дал ей выбора.
        - Может, тебе стоило спросить у нее, чем бы она сама хотела заниматься? Провести семейный совет.
        От взгляда, которым Алистер одарил Клементину, засох бы самый стойкий кактус.
        - Она мне не семья. Но, естественно, на улицу я ее тоже выкинуть не мог.
        - Почему ты не оставил девочку с отцом?
        Вопрос повис в воздухе между ними на пару секунд.
        - Это не вариант.
        Клементине никогда не нравился его отец. Да и как можно хорошо относиться к человеку, который бросает смертельно больную жену ради интрижки с другой женщиной? Лайнел Хоторн был обаятелен, но всегда думал только о себе.
        - А больше родственников у нее нет?
        - У нее никого, кроме матери, о которой уже не стоит вспоминать.
        - А где ее мать?
        Он сжал руль так сильно, что побелели костяшки пальцев.
        - Наверное, загорает на пляже в Мексике с каким-нибудь наркобароном.
        Клементина прикусила губу. Как же знакомо это звучало! Она ведь и сама выросла с матерью, которая меняла партнеров как перчатки. Некоторые мужчины были довольно милы, как тот, у родителей которого был коттедж в Ницце. Но в основном они были неприятными личностями, отвратительными людьми, которые эксплуатировали ее наивную, глупенькую маму.
        - А власти? Социальные службы и тому подобное? Ты пробовал передать им опеку над ней?
        Гарриет в прошлом была на государственном обеспечении несовершеннолетних. Не очень-то хорошо вышло, социальные работники часто меняются, потому что система перегружена, а финансирования не хватает. И я решил, что могу сделать для нее что-то хорошее и отдать ее в нормальную школу, где ей смогут обеспечить шансы на достойное будущее. Но разве она меня отблагодарила за то, что я готов оплатить ее обучение? Нет.
        - С подростками обязательно нужно разговаривать. Ты же не можешь просто ставить им ультиматумы или заставлять их действовать по строгому плану.
        Он снова кинул на нее испепеляющий взгляд.
        - Как будто у тебя так хорошо выходит общаться со своим братом.
        Клементина почувствовала, как ее щеки залила краска.
        - С мальчиками в переходном возрасте сложно справиться. Им нужен пример хорошего мужчины. Я стараюсь изо всех сил, но вижу, что этого недостаточно.
        - А где его отец?
        - В тюрьме.
        - За что?
        - Вооруженное ограбление.
        - Мило.
        - Весьма. - Она печально вздохнула.
        Возникла небольшая пауза.
        - А твой где? - спросил Алистер.
        - Умер.
        Она почувствовала его взгляд на себе, но продолжала смотреть вперед.
        - Давно?
        - Пятнадцать лет назад.
        - Мне жаль.
        - Не стоит жалеть.
        Она очень надеялась, что отец не решит воскреснуть.
        - Он много с тобой занимался, пока ты росла?
        - Нет. Он был одним из тех отцов, которых никогда нет рядом.
        Он свернул на парковку аэропорта Хитроу.
        - Я понимаю тебя.
        Алистер отдал ключи сотруднику парковки и взял чемодан Клементины.
        - Что ты туда положила? Он весит больше, чем машина, в которой его привезли.
        В ее карих глазах блеснул вызов.
        - Я не из тех, кто обходится в путешествии спортивными штанами и зубной щеткой, мне нужны некоторые личные вещи…
        Алистер повез чемодан, но одно колесико заедало. Он покачал его пальцами, и оно упало к нему в руку. Алистер выругался.
        - Нужно купить тебе новую сумку.
        - Зачем? Эта пока сойдет. Не буду же я перекладывать багаж посреди аэропорта. В любом случае я не могу позволить себе новый чемодан.
        - За мой счет.
        Клементина густо покраснела.
        - Не нужно благотворительности. Я не шучу.
        Она выглядела очень мило, когда была взвинчена. Как котенок, который забился в угол, пытаясь спрятаться от потенциальной угрозы.
        - Обещаю много на тебя не тратить. Пошли. Недалеко есть магазин с чемоданами.
        Они вошли в магазин, и Алистер остановился, ожидая, что Клементина выберет сумку, но она застыла на месте и сердито смотрела в пол.
        - Если сама не выберешь, это придется сделать мне. Какой цвет тебе больше нравится?
        - Я же сказала, что не хочу никаких новых сумок.
        Он указал на витрину «Луи Виттон».
        - Как насчет этой?
        - Нет. Они такие дорогие, что это просто нелепо.
        - Берем вот эту, - сказал он подоспевшему продавцу.
        Алистер донес новый чемодан до места, где Клементина могла спокойно переложить багаж.
        - Пожалуйста, - сказал он. - Помощь нужна?
        - Нет. Спасибо. Огромное.
        Клементина напряглась, когда представила, что ей предстоит перекладывать вещи. Она потянула за собачку молнии, но чемодан был настолько переполнен, что замок не желал поддаваться.
        - Тебе точно не нужна помощь?
        - Нет, сама справлюсь.
        И она еще как справилась! Замок внезапно расстегнулся, и фонтан одежды хлынул во все стороны.
        - О, да у тебя там еще в углу чемодана столько места осталось, можно сережки засунуть.
        - Очень смешно!
        Клементина начала копошиться в одежде, словно хотела там что-то отыскать. На ее лбу проявились морщины, она закусила нижнюю губу. Движения девушки становились все более и более хаотичными, в них уже сквозило отчаяние, над верхней губой проступили капельки пота.
        - Что ты потеряла?
        - Ничего.
        Ее голос дрогнул.
        Алистер чувствовал, как от Клементины волнами исходит паника. Он наклонился над ней и выудил из-под черной футболки бело-голубую полосатую кружку.
        - Я слышал, что есть люди, которые собирают с собой все, разве что кроме кухонной раковины, но такого я еще не видел. - Он насмешливо посмотрел на девушку. - Ходят слухи, во Франции делают отличные сервизы.
        - Это моя любимая кружка. - Клементина выхватила у Алистера кружку и прижала к груди, по-прежнему тяжело дыша. - Я без нее никуда не езжу.
        Алистер смотрел, как Клементина складывает вещи в новую сумку. Не было больше панических, хаотичных движений, они сменились точными жестами.
        Что для нее значит этот предмет?
        - А кто подарил тебе кружку?
        - Никто. - Клементина закрыла сумку резким движением, показывая, что разговор на эту тему тоже окончен. - Она просто мне нравится, вот и все.
        Алистер всмотрелся в ее раскрасневшееся лицо. Что было на нем написано? Нежелание уступить или смущение?
        - Если ты так любишь эту кружку, почему бы тебе не взять ее с собой в ручную кладь?
        - Я не хочу рисковать, вдруг у меня ее отнимут во время проверки.
        - Хорошо, но ты же наверняка видела, как грузчики раскладывают багаж, бывает, что они роняют рояли на коробки с надписью «Не кантовать».
        - Вот и еще одна причина, почему я редко летаю.
        Алистер посмотрел на нее изучающе.
        - Ты боишься перелетов?
        - С чего ты это решил?
        - Ты постоянно теребишь багажную бирку.
        Ее пальцы замерли.
        - Ты хочешь еще что-нибудь покритиковать?
        - Никакой критики. Я просто наблюдаю.
        Она заглянула прямо ему в глаза.
        - Я знаю, о чем ты думаешь.
        В ее взгляде читалась печаль.
        - Ты думаешь, я сумасшедшая.
        - Из-за того, что ты с собой взяла кружку?
        Клементина вздернула подбородок.
        - Давай, так и скажи. Вперед, скажи, что я странная и у меня навязчивые идеи.
        - У всех свои причуды. Не волнуйся, ты скоро увидишь, что у меня тоже есть странности.
        - Что? У идеального мужчины есть какие-то причуды? С удовольствием о них узнаю.
        А что, если он хотел бы видеть, как она выглядит в кружевном белье, которое он заметил в ее сумке? И как будет смотреться обнаженной. И это было ужасно неприятное желание, потому что из всех женщин на свете именно эта была последней, с кем он хотел связываться.
        ГЛАВА 3
        Клементина просунула паспорт сотруднику аэропорта и стала ждать. Одно и то же происходило каждый раз, когда она ехала за границу. Не важно, женщина или мужчина, молодой, пожилой или среднего возраста человек смотрел ее паспорт, реакция всегда была одинаковой: приподнятые брови, издевательская ухмылка и смешливый взгляд в ее глаза. На этот раз все было по-другому.
        - Лучиана? - Сотрудник поднял на нее глаза. - Вас правда так зовут?
        - Это мое второе имя, - проговорила девушка сквозь зубы.
        Сотрудник поставил печать в ее паспорте.
        - Повезло.
        - Кажется, тебя так назвали не в честь бабушки или любимой тетушки.
        - Ага.
        - Ты могла бы сходить в паспортный стол и поменять имя.
        - Я уже думала об этом, но тогда мама никогда не станет больше со мной разговаривать.
        - Я думал, что мне не повезло с Енохом.
        - У тебя тоже есть второе имя? Енох?
        - Есть сотни или даже тысячи библейских имен, которые мне нравятся куда больше. Но это - имя моего прадеда по материнской линии.
        - А-а, моя мама никаких семейных традиций не соблюдала, разве что забеременела в пятнадцать, как и ее мать. Я была зачата, когда лучик лунного света упал на кровать.
        Клементина ждала, что Алистер рассмеется, но он резко спросил:
        - А какое второе имя у твоего брата?
        - У Джеми нет второго имени.
        Алистер мельком взглянул на девушку:
        - Повезло парню.
        - Весьма.
        * * *
        Клементина сидела в кресле самолета бизнес-класса. Она вытянула ноги, лениво просматривая бесконечные глянцевые журналы, будто бы ее ничего не волновало… кроме непослушного брата, который сейчас где-то бесконтрольно катается по Французской Ривьере со сводной сестрой ее смертельного врага.
        После трех бокалов шампанского Клементина смогла наконец-то расслабиться, но ее не клонило в сон, скорее ей захотелось поговорить. Она даже сумела отпустить мысли об этом досадном происшествии с багажом.
        - А где ты в последний раз был в отпуске?
        Алистер перевернул страницу, даже не взглянув на нее.
        - В Нью-Йорке, но там пришлось больше работать, чем отдыхать.
        Они летели на небольшом самолете частной компании, и сиденья в нем были расположены куда ближе друг к другу, чем в большом аэробусе. Ее рука медленно двинулась к его руке.
        «Что же, черт возьми, они подлили в это шампанское?!»
        - Если ты хотела сесть у прохода, а не у окна, почему не сказала раньше? - спросил Алистер.
        Клементина смотрела на его губы и не могла перестать думать о том, как ей хочется слиться с ним в поцелуе. Она не могла толком даже вспомнить, когда ее в последний раз кто-то целовал.
        - Ты когда-нибудь улыбаешься? - спросила она.
        - От случая к случаю.
        -А в последний раз когда?
        В его взгляде читалось предупреждение.
        - Даже не думай об этом.
        Клементина захлопала ресницами, как ребенок, который делает самый невинный вид, когда его застукали с банкой печенья.
        - Думаешь, я хотела тебя поцеловать?
        - Либо поцеловать, либо ты пытаешься вывести меня из себя.
        - Но ты мне даже не нравишься.
        Он томно посмотрел на ее губы.
        - Немножко злости никогда не мешает хорошему сексу.
        - А ты все об этом знаешь? Я имею в виду хороший секс.
        На его губах появился намек на улыбку.
        - Сколько шампанского ты выпила?
        - В этом все и дело. - Клементина откинулась на спинку своего кресла и взяла в руки популярный женский журнал, быстро перелистнув статью о множественном оргазме.
        «Мне и правда нужно напиться как следует, чтобы с тобой что-то получилось».
        - Ничего не будет.
        «Почему?» Сомнения вились вокруг нее, как мотыльки у лампы: «Потому что я недостаточно худая? Потому что когда-то он видел меня толстухой с прыщами и уже не может представить иначе?» Конечно, его никогда не заинтересует такая девушка, как Клементина. Не с таким прошлым.
        Не то чтобы ей очень этого хотелось.
        - Ну и отлично, - сказала Клементина и снова уткнулась в журнал.
        Алистер хотел бы вытянуться, но Клементина уснула, положив голову ему на плечо. Он вдыхал запах ее духов. Журнал, который она читала, соскользнул на пол, ее руки лежали на коленях, тонкие длинные пальцы, но ногти обгрызены почти под корень. Почему у нее осталась эта детская вредная привычка? Она чувствовала себя незащищенной?
        Клементина что-то промурлыкала и пошевелилась, повернув голову так, что прядь волос упала на ее подбородок. У Алистера возникло непреодолимое желание погладить ее шелковистые волосы.
        «Держи свои руки от нее подальше». Совесть вовремя подала тревожный сигнал, и границы не были разрушены.
        У него уже некоторое время не было ни с кем отношений, вот в чем проблема. Дело не в том, что он не мог обойтись без секса, - у него был достаточно практичный подход к удовлетворению физических потребностей. Когда в его занятом графике появлялось окошко для отношений, он тратил на женщин время. Но сейчас главный архитектор международного проекта был в абсолютном приоритете, не говоря уже о том, что нужно было улаживать дела с последствиями легкомыслия его отца. С печальными последствиями, если быть точным.
        Вкус отца в отношении женщин повергал Алистера в ужас. После двадцати пяти лет брака с уравновешенной, элегантной и эффектной матерью Алистера, Хелен, отец стал выбирать женщин прямо противоположного типа: нахальных и шумных, агрессивных и расчетливых. Этих дамочек гораздо больше волновали сексуальные утехи, чем собственные дети.
        Алистер не был против женитьбы или обязательств. Наоборот. Он планировал связать жизнь с женщиной, которая бы разделяла его интересы и ценности… В свое время у него обязательно будет крепкая семья. Однако он не собирался давать никаких обещаний до момента, когда убедится, что встретил ту самую женщину. Ему невыносимой казалась мысль поступить так же, как его отец до сих пор поступал, прокладывая путь через толпу неподходящих партнерш в жалких попытках избежать одиночества холодными вечерами.
        Все начало рушиться в тот момент, когда матери Алистера поставили страшный диагноз. Отцу не хватило приличия дождаться, когда жена умрет от рака, чтоб начать встречаться с другой. Перспектива потерять Хелен подстегнула в нем страх. Первым же толчком была потеря маленького брата Алистера, который умер в два года. Алистер знал, что отец еще в то тяжелое время начал погуливать, но мать простила ему интрижку и сделала все, что было в ее силах, чтобы построить отношения заново. Однако, когда она заболела, та же кнопка включилась в голове отца, и уже не было способа ее выключить. Ни увещевания, ни мольбы Алистера не помогали.
        Алистер отчаянно пытался уберечь маму от слухов о романе отца с матерью Клементины. Но Бренди взяла все в свои руки и явилась в хоспис, чтобы представиться новой партнершей Лайнела.
        Гневу Алистера не было предела, когда он пришел однажды в родительский дом, чтобы взять кое-какие чистые вещи для матери. Там, в его детской комнате, была Клементина, лежала на кровати, только что из душа. Тогда он увидел выразительные изгибы ее молодого тела, и что-то у него внутри щелкнуло. Он был зол на нее, но еще больше на себя, за проблеск вожделения, который он испытал, когда она так неуклюже попыталась его соблазнить.
        Алистер едва ли мог вспомнить, что тогда ей сказал. Помнил только, что это была длинная, горячая и уничижительная тирада, и он выплеснул весь свой гнев на плечи шестнадцатилетней девочки. Если ее это и расстроило, она тогда не подала виду. Девушка была там, завернутая в полотенце, с мрачным видом, а в глазах у нее читалось, что ей совершенно плевать, что он там наговорил. Но когда он на следующий день вернулся, чтобы сложить оставшиеся вещи матери, то обнаружил длинную царапину на своей машине.
        Об этом стоит помнить, когда имеешь дело с Клементиной.
        Клементина проснулась, когда они собирались приземлиться. Она моргнула и подняла голову с плеча Алистера.
        Хорошо, что она не храпела и не пускала слюни.
        - Прости, я помяла тебе рубашку, - сказала она, - надо было меня… подвинуть.
        - Я был рад остаться в тишине.
        Она посмотрела на него, но выражение его лица было непроницаемым.
        - Какой у нас план? С чего начнем?
        - Можем начать с поиска машины. А потом пойдем в гостиницу.
        Ее денег едва ли хватило бы на оплату места в трейлерном парке.
        - Два номера, да?
        - Нет. Дешевле взять большой номер на двоих.
        - Но ты же можешь себе позволить остановиться там, где тебе нравится.
        - Верно, но ты же не можешь.
        - Ты думаешь, что я буду…
        «Сама платить за номер».
        - Что-то не так?
        Ничто в выражении лица Алистера не выдавало того, что он дразнил девушку, но она все равно это чувствовала. Он напомнил ей сейчас, что они относятся к разным слоям общества.
        - Я не то что придираюсь, но все же твоей идеей было отправиться на поиски, - сказала девушка, - почему я тогда должна за что-то платить?
        Он приподнял уголок рта, будто пытаясь сдержать улыбку.
        - Мы снимем один номер на двоих, а не одну кровать.
        Клементина никогда ни с кем не спала в одной комнате с тех пор, как в детстве пыталась защитить Джеми от дружков матери, которые думали, что воспитание ребенка заключается в том, чтобы его отшлепать. Она даже со своими мужчинами никогда не оставалась на всю ночь.
        Как бы то ни было, Клементина ненавидела, когда кто-то видел ее до того, как она привела себя в порядок. А что, если у нее на лице остался след от подушки? Или у нее волосы не в порядке? А что, если она говорила во сне?
        - Я хотела бы отдельный номер. Денег у меня достаточно.
        Это была наглая, неприкрытая ложь.
        - Хорошо, но я заказал «Отель де Пари».
        Клементина почувствовала ком в горле.
        - Могу я остановиться в другом месте? Немножко дешевле?
        - Нет.
        И это было его последнее слово. Это слово было навеки впечатано в застывший бетон.
        Ничто не раздражало Клементину так, как отсутствие гибкости. Некоторые люди были ее начисто лишены и наотрез отказывались идти на компромиссы. Это все усложняло. Замедляло. Толкало на резкий ответ. Как он мог ей диктовать, где она будет спать? Никто, а в особенности он, не имеет права говорить ей, где она проведет ночь.
        Клементина таинственно улыбнулась.
        В этом деле пригодится ее опыт общения с упрямцами. После одной ночи с ней он будет на все готов, лишь бы она переселилась в отдельный номер.
        И он даже готов будет переплатить за это. Трижды.
        Клементина притворилась расстроенной по дороге до отеля в Монте-Карло. Когда Алистер к ней обращался, она отвечала односложно и неохотно.
        Но когда они оказались у дверей «Отеля де Пари», она поняла, что никогда не сможет себе позволить и чашки кофе в подобном месте, не говоря о номере.
        Она чувствовала себя не в своей тарелке.
        Неужели Алистер сделал это нарочно? Снял номер в самом гламурном отеле, чтобы подчеркнуть разницу в их социальном положении? Если так, то недоверчивое отношение к нему Клементины оправданно.
        Номер, который предназначался для них, был больше, чем квартирка Клементины, в четыре раза. В нем было две спальни, гостиная и шикарная ванная.
        Когда Клементина расположилась в своей комнате, она в первую очередь проверила сообщения на телефоне. От Джеми по-прежнему не было новостей. Однако были просьбы от матери немного помочь с деньгами.
        Бренди всегда требовалась новая одежда, потому что старая осталась где-то дома у очередного дружка, который не давал ей вернуться за вещами. Или ей не хватало заплатить за аренду жилья, или за электричество, или за газ. Либо ей нужны были деньги на еду, потому что она отдала последнее, что было, очередной подруге, которая сильно нуждалась. А если Клементина не давала ей денег, приходилось беспокоиться о том, на что ее матери придется пойти, чтобы получить их.
        Клементина быстро перевела на счет матери немного денег, подумав, что не стоит рассказывать о поступке Джеми, но решила не делать этого.
        Она вышла из комнаты и увидела, что Алистер тоже проверяет сообщения в телефоне.
        - Есть что-то от Гарриет?
        Он положил мобильный в карман брюк.
        - Нет. А у тебя есть новости от брата?
        Клементина не стала бы ему говорить, если бы Джеми ей написал.
        - Нет. - Она села на диван и закинула ноги на журнальный столик. - Что-то я вымоталась. Где будем ужинать?
        Он взял пиджак со спинки стула.
        - Поужинаем позже, я хочу осмотреть район вокруг казино, может быть, мы нащупаем какой-нибудь след. Идем.
        Клементина с трудом поднялась с очень мягкого дивана.
        - Ты ничего не забыл? Гарриет же несовершеннолетняя. Охрана никогда не пустит ее в казино без удостоверения личности.
        Он демонстративно придержал дверь для девушки.
        - Подруга Гарриет постоянно поддерживает с ней связь, и она сказала мне, что Гарриет и Джеми до сих пор в Монте-Карло, но завтра уезжают в Италию. Они поедут в Ливорно по побережью.
        Клементина ощутила внезапный холодок подозрения.
        - А что это за подруга?
        - Одна девочка, с которой Гарриет вместе ходит в школу. Дженни… нет, Дженна, а что?
        Клементина поджала губы.
        - Просто спросила.
        Алистер закрыл дверь и посмотрел на нее в упор.
        - Думаешь, она ведет меня по ложному следу?
        - Может быть.
        - Но зачем?
        - Ты хоть что-нибудь знаешь о девочках-подростках? Насколько близкие подруги Дженна и Гарриет?
        - Думаю, они достаточно близки, иначе зачем Гарриет ей писать.
        - Тогда почему Дженна должна предавать свою самую близкую подругу и сообщать тебе всю информацию о том, где Гарриет находится и что она делает?
        Он стал мрачнее тучи.
        - Потому что Дженна волнуется, что ее подруга сбежала с мальчиком, с которым только что познакомилась?
        Клементина покачала головой с таким видом, будто мужчина только что не сдал важный экзамен.
        - Я думаю, Гарриет говорит своей маленькой подружке, что та должна сообщить тебе.
        Его брови снова сошлись на переносице.
        - Но почему?
        - Подростки обожают истории о любви, предначертанной свыше. Дженне, скорее всего, нравится факт того, что она помогает юным влюбленным сбежать от всех вредных стариков, которые пытаются помешать их любви.
        Его лицо исказилось.
        - Любви?! Ты это так называешь? Они же всего лишь двое детей, которые должны учиться в школе. Боже мой, что они могут знать о любви?
        - Подростки очень ярко переживают многие вещи, в особенности первую любовь, - ответила Клементина, - это же поворотный момент. Ты что, не помнишь, как это было? Или ты всегда был таким благоразумным и скучным?
        - У тебя есть какие-нибудь мысли о том, куда твой брат мог повезти Гарриет?
        Клементина старалась держать лицо спокойным, но это было так сложно под его взглядом, в котором сверкали молнии. Сложно до спазмов в горле.
        - Откуда? Он никогда мне не рассказывает ни о чем. Он обычно приходит домой и бурчит что-то в мою сторону, и то редко.
        - Это просто нелепо. Наша поездка абсолютно бессмысленна. Дети могут быть где угодно.
        - Поэтому я не хотела ехать без проверки фактов.
        - Черт меня побери!
        Клементина посмотрела в сторону окна, у которого он стоял и смотрел на улицу.
        - Что там?
        Он жестом подозвал ее к окну, не отрывая взгляда от улицы.
        - Смотри, - указал он на уличное кафе рядом со входом в казино, на столик, который стоял ближе всего к казино. - Видишь ее? Блондинка?
        Клементине было сложно уловить, куда именно он показывает, особенно если учесть, что он практически приобнял ее, когда она подошла, чтобы посмотреть. Ее сбивала с мысли эта близость. Ее сводил с ума запах его лосьона после бритья, который нежно щекотал ноздри.
        - Э… какая именно? Там сидит примерно двадцать блондинок.
        «И все невероятно красивы и, конечно же, стройны, как топ-модели».
        Его твердая, сильная ладонь легла ей на плечо, и он притянул ее еще ближе.
        - Та, у которой розовые пряди, видишь? Она ищет телефон.
        Зрение Клементины, даже при наличии очков, не позволило бы ей разглядеть иголку в стоге сена.
        - Если это Гарриет, то где же Джеми?
        - Хороший вопрос.
        Он перестал ее обнимать, но сразу же взял ее руку в свою.
        - Пойдем и выясним.
        Клементина хотела подготовиться к обществу красивых людей Монте-Карло.
        - Можно я сначала схожу в душ?
        - Нет.
        - А если это не Гарриет? Девушка внизу может быть просто похожа на нее. А вдруг ты перепутал ее с кем-то еще, и тогда тебя арестуют за то, что ты пристаешь к женщине. Представь только, что из этого раздует пресса.
        Всемирно известный архитектор пытается похитить молодую женщину из кафе в Монте-Карло. За это не дают награды, разве не так?
        Алистер сжал ее руку сильнее.
        - Там сидит моя сестра, и я думаю, что твой брат где-то неподалеку, поэтому ты идешь со мной.
        Клементина попробовала высвободить руку, добавив к физическому усилию сердитый взгляд.
        - Ты ведешь себя как первобытный человек.
        Он ослабил хватку, отпуская ее. Ее взгляд встретился с его взглядом, и она не смогла больше отвести глаз, почувствовав себя взаперти, но нельзя сказать, чтобы она хотела вырваться. Клементина облизнула губы и поняла, что он следил за движением ее языка.
        Но внезапно Алистер тихо выругался и отстранился.
        - Клементина, так не пойдет. Свои способности в соблазнении испытывай на ком-нибудь еще. Мне это неинтересно.
        Клементина недоверчиво хмыкнула:
        - Ты думаешь, я пытаюсь тебя соблазнить? Тебя? Смешно.
        - Мы тратим ценное время. Напрасно.
        Клементина вздернула подбородок.
        - Ты мне не можешь приказывать, я не твоя рабыня. Я покину этот номер тогда, когда буду готова.
        Его взгляд потяжелел, в глазах мелькнули острые серо-голубые льдинки.
        - Если ты не выйдешь из этой двери на счет «три», то…
        -То что?
        Клементина приблизилась к нему, положила руки на его сильную, мускулистую грудь и почувствовала, как бьется его сердце. Его глаза потемнели, зрачки расширились и почти перекрыли радужку. Он жестко обхватил пальцами ее запястья, оставляя горячие следы, отчего кровь быстрее побежала по ее венам. И его сердце забилось еще чаще, она могла почувствовать напряжение у него в паху, там, где они соприкасались.
        Она безошибочно чувствовала его возбуждение, что было несомненным доказательством сексуального подтекста их взаимоотношений.
        - Тогда вот так, - сказал он и поцеловал ее.
        ГЛАВА 4
        Это был тот самый поцелуй, о котором Клементина будет вспоминать, пытаясь вновь ощутить, до конца своих дней. Алистер языком приоткрыл ее губы, словно пробуя их на вкус, а уже через секунду его язык коснулся ее языка, будто бросая вызов, и началась борьба. Воля боролась с волей, и каждый хотел одержать победу.
        Это захватывало дух, порабощало тела. Они ходили по краю.
        Клементина чувствовала его превосходство, как будто она начала шахматную партию с гроссмейстером, понятия не имея о правилах игры. Целоваться в очках с черепаховой оправой было не лучшим вариантом. Но она никак не могла их снять, ведь он по-прежнему держал ее руки в своих. Она целовала его в ответ, и в ее движениях был весь огонь души, который она так долго держала в себе. И теперь чувства лились из нее, они были в каждом повороте ее языка, в каждом легком покусывании, в каждом движении ее губ.
        Алистер прижал ее к стене, держа ее руки возле лица, навалившись на нее своим крепким телом. Она животом чувствовала силу его эрекции, и все женское, что таилось внутри ее, хотело чувствовать его еще ближе. Она не так часто в своей жизни испытывала столь сильное желание. Ее влекла к нему непреодолимая сила, и ей хотелось расстегнуть его ремень, затем ширинку и запустить руки внутрь, почувствовать, как его естество пульсирует и становится тверже; почувствовать, как он заполняет ее, как она забывает о первом позоре, о разочаровании от второго и третьего раза.
        В момент, когда Клементина почти решилась расстегнуть его ремень, Алистер отпустил ее. Ноги ее дрожали, а колени подгибались.
        - Это не должно было произойти. - Его губы были крепко сжаты, и слова срывались с них.
        «Да нет же, это был самый лучший поцелуй в моей жизни».
        - Это никогда не должно было произойти.
        Приятно знать, что она произвела такое сильное впечатление.
        Клементина поправила очки, потерла запястья и бросила на Алистера красноречивый взгляд, в котором ясно было написано, что каждая ее клетка болит от незавершенного секса.
        - Тогда, я полагаю, этого больше не произойдет.
        - А тебе бы хотелось продолжения, разве нет? Чтоб я стал очередным трофеем? Тогда ты бы могла с гордостью рассказать об этом матери. У нее был мой отец, а ты завлекаешь сына.
        - Ты - невероятный человек. Есть множество вещей, которые я ни за что на свете не стала бы обсуждать со своей матерью, и на самом первом месте стоит моя сексуальная жизнь. Но ты можешь расслабиться, Алистер, я не хочу заводить с тобой интрижку.
        Он не ответил. Держал дверь приоткрытой, и в его глазах можно было прочесть, что сопротивление бесполезно.
        Алистер был зол на себя за этот поцелуй. О чем он только думал? Следовал инстинкту, что было для него крайне нехарактерно. Клементина была права. Он набросился на нее как первобытный человек, потерял способность мыслить рационально, когда его губы встретились с ее губами, такими красивыми, нежными и сексуальными. И его главная задача теперь заключалась в том, чтобы забыть эти сексуальные губки. Те самые, которые он помнил всегда.
        Черт возьми! Теперь этот поцелуй будто раскаленным железом был впечатан в его память. Он все еще мог чувствовать ее - сладость ванильного молока с щепоткой корицы. И ее тело тоже невозможно было забыть. То, как ее округлая грудь прижималась к его торсу, то, как ее бедра слегка покачивались, разжигая в нем пламя страсти. Алистер готов был поступиться всеми своими правилами и взять ее здесь и сейчас. Он спрашивал себя, как же он не сумел удержаться. Он с ней действовал так грубо и примитивно.
        Ужасающе примитивно.
        Все, чего ему сейчас хотелось, - это ворваться в ее горячую влажную плоть и слушать, как она стонет и трепещет от удовольствия. Вместо крови по его венам текло желание, которое Клементина в нем разожгла. Если она бросит на него страстный взгляд, все пропало. Что же было в этой девушке такого, что так волновало его?
        У него никогда не было привязанности к любовницам. Никакой, кроме физической. Эмоциональные связи - это ловушки, которые делают жизнь куда сложнее. Это западня, в которую можно попасть, когда меньше всего этого ожидаешь. Он своими глазами видел, как любовь привела к мукам. Мать Алистера больше страдала от того, что рухнул ее брак, чем от рака, который стал причиной ее смерти. Она была уничтожена эмоционально, в то время как ее тело умирало от болезни. Смотреть на это было сущей пыткой. Никакие слова не могли помочь смягчить ее боль.
        Алистер, по сути, не имел ничего против того, чтобы влюбиться, но только не в Клементину. Он не мог нажать кнопку «стоп» в ее присутствии. Его жизнь была нормальной, по крайней мере, его единственной проблемой было забрать Гарриет домой и отправить ее в пансион. И снова вмешалась Клементина, которая полностью завладела его вниманием и отвлекла его в момент, когда он мог пойти за сестрой. «Может быть, она сделала это нарочно? Может быть, она использовала такую тактику, чтобы не дать мне пойти за Гарриет? Ну конечно. Клементина воспитана по законам улицы и обладает стратегическим мышлением. Она - специалист по играм с людьми. Возможно, она решила, что, если посмотрит большими беззащитными глазами, я забуду обо всем на свете?»
        Алистер сумел быстро взять себя в руки, потому что ни за что не мог позволить ей победить. Ни за что.
        В кафе оказалось полно народу, а по улице шли толпы: был как раз туристический сезон. Девушка чувствовала себя бездомной на Парижской неделе моды. Одежда прилипала там, где не надо. В тех местах, которые она хотела скрыть. И хотя ее вес был в пределах нормы, она чувствовала себя как слон в гимнастическом купальнике. Пряди волос прилипли ко лбу и шее. Макияж, который она нанесла несколькими часами раньше, таял под жарким летним солнцем.
        Алистер осматривал публику в кафе, но теперь за столиком, где сидела его сестра, уже расположилась семья из пяти человек. Милые детишки щебетали, а мать с отцом им радостно улыбались. Клементина старалась не обращать внимания на укол зависти, который она почувствовала, когда смотрела на эту счастливую картину семейной жизни.
        Родители смотрели друг на друга, будто говоря: «Разве мы не молодцы, что сумели родить таких прекрасных деток?» Клементина вспомнила те случаи, когда оказывалась в ресторанах или кафе со своей матерью и одним из ее многочисленных мужчин. Никто и никогда не смотрел на нее такими глазами, как эти родители на своих детей. Мать в основном игнорировала ее, потому что была обычно поглощена флиртом и строила глазки очередному новому любовнику, который порой бросал на девочку взгляды, говорившие: лучше бы тебя здесь не было. И она переедала. Заказывала самые дорогие и калорийные блюда и жадно поглощала их с угрюмым видом.
        Алистер выругался:
        - Черт, она ушла.
        Он красноречиво взглянул на девушку.
        - Ты же этого добивалась?
        Клементина изогнула бровь.
        - Ты что, думаешь, что поцелуй был моей особой техникой отвлечения внимания?
        - Зачем ты позволила себя поцеловать?
        - Ты не оставил мне выбора.
        Алистер посмотрел на ее запястья, которые она неосознанно потирала, и нахмурился. Он взял ее за руку и поднес к глазам, чтобы рассмотреть едва заметный красный след. Большим пальцем он едва коснулся ее кожи, и лицо его исказилось, будто он получил пощечину.
        - Прости.
        Его голос звучал хрипло.
        Клементина высвободила руку до того, как желание начать прикасаться к нему стало непреодолимым.
        - Забудь. Я уже ничего не помню.
        Это было ложью. Она по-прежнему чувствовала его тепло.
        - Может быть, хочешь чего-нибудь съесть, раз мы здесь оказались?
        Клементина не могла понять, было ли это приглашение шагом к примирению или просто уловкой, чтобы остаться там, где видно людей, входящих в казино и выходящих из него. Но у нее в желудке от голода очень громко урчало.
        - Конечно. Только нам придется очень долго ждать официанта. Здесь так много людей.
        - Посмотрим, что я могу сделать.
        Клементина подождала, пока Алистер разговаривал с главным официантом. Оказалось, что он, в отличие от нее, бегло говорил по-французски. Официант был вежлив и профессионален, но она по-прежнему могла видеть, как слегка приподнялись его брови, когда он рассмотрел, во что девушка была одета.
        Когда они сели, Клементина обратилась к Алистеру:
        - Я даже не думала, что ты знаешь французский.
        На ее замечание он ответил легкой полуулыбкой.
        - Это полезно, когда много путешествуешь по работе.
        - А на каких еще языках ты разговариваешь?
        - На итальянском, испанском, немецком, немного на китайском и японском. А ты?
        - Я в совершенстве говорю на трех языках, не считая английского: критика, сарказм и цинизм.
        На этот раз Алистер широко улыбнулся.
        - Хорошо знать, что под маской строгости кроется чувство юмора.
        - Я не ношу масок, - Клементина взяла со стола стакан воды, чтобы чем-то занять руки, - я такая, какая есть. Другого не дано. Мне все равно на многие вещи.
        - Тебе не все равно, - он смотрел на нее неотрывно, - тебе не все равно, что подумают о тебе люди. Я видел, как ты поморщилась, когда официант косо взглянул на тебя.
        - Да уж, если б ты дал мне время сходить в душ и переодеться, он бы так не посмотрел, как будто я только что приехала из деревни, - сказала Клементина, глядя на него с укоризной.
        - Извини, но я время от времени стараюсь вспоминать о цели нашей поездки.
        - Неужели? Мне кажется, ты прибедняешься. - Она отпила воды, пытаясь понять, наблюдает ли он за ней.
        - Подозреваю, что ты такая же.
        - Я? Да неужели.
        - Я заметил, мы оба любим настоять на своем. А еще мы не любим признавать собственную неправоту. Но ты одержима идеей все контролировать. Просто не можешь допустить мысли, что способна совершить ошибку. Перфекционист, одним словом.
        - Конечно-конечно. Перед тобой сидит и потеет в чудовищно старомодной одежде доказательство твоих слов, - пробормотала Клементина.
        - Почему ты прячешь фигуру в бесформенной одежде?
        Клементина пожала плечами:
        - Потому что не зарабатываю достаточно, чтобы одеваться по высокой моде.
        - Это же не единственная причина, не так ли?
        - Ты видел меня, когда мне было шестнадцать. Тогда я не была красоткой в стиле Рембрандта.
        - Ты казалась несчастной.
        Его тон был мягок, Клементина еще не слышала, чтобы Алистер так разговаривал.
        - Я тогда с тобой несправедливо обошелся.
        Клементина постаралась улыбнуться.
        - Еще одно извинение от человека, который никогда не просит прощения?
        Его губы искривились.
        - Три раза за день - мой личный рекорд.
        - Как мне повезло.
        Пришел официант за заказом. Клементина выбрала свой обычный салат без заправки и минеральную воду.
        - Как насчет чего-нибудь более сытного? - спросил Алистер. - Ты не можешь съесть один салат. Организму требуются белки.
        - Я не голодна.
        - Как же. Я видел, какими глазами ты смотрела на блюдо, которое пронес официант перед тем, как подойти к нам за заказом.
        Он слишком много видел.
        - Я правда слишком устала, чтобы есть. День был долгим.
        - Я что-нибудь тебе закажу. - Он жестом подозвал официанта до того, как Клементина успела запротестовать, и быстро проговорил заказ на французском.
        «Осторожно, он начинает тебе нравиться».
        Отчего же ему не нравиться? Разве она не восхищалась им втайне все это время - тем, как он заботился о матери, стараясь оградить ее от омерзительно жестокого поведения отца. А теперь он взял на себя ответственность за сводную сестру, и единственной причиной для этой заботы было его благородство.
        Алистер не бежал от проблем. Он решал их. Его успех на архитектурном поприще был тому доказательством. Он был лучшим в строительстве сложных объектов. В Алистере сочетались креативность, дисциплина, энергия и сила, создавая беспроигрышную успешную комбинацию.
        А еще он умел целоваться.
        - Расскажи мне о работе, - завела она разговор ни о чем. Такие разговоры были безопасны. - Ты ее любишь?
        - Да. А ты свою?
        - Мне нравится заниматься редкими книгами, их историей, думать о том, сколько рук их держало за все эти годы, скольких людей они тронули до глубины души, научили чему-то новому. Мне нравится чувствовать книги у себя в руках, осязать их запах - это похоже на путешествие во времени.
        Клементина прикусила губу, когда поняла, как долго она говорила без перерыва.
        - Извини, я, наверное, слишком много болтаю.
        - Нет, что ты. Мне очень интересно услышать от кого-то о любимом деле. Так много людей работают на скучных работах, просто чтобы оплатить счета.
        - Да, я испытываю удовольствие от своей работы.
        Алистер поднял бокал вина, сделал небольшой глоток и поставил на место. «Он пьет алкоголь совершенно иначе, чем дружки матери», - подумала Клементина. Те мужчины опустошали бокалы за один или два глотка, а потом требовали у официанта следующий напиток, а Алистер тщательно измерял, планировал, организовывал. Вот почему он многого достиг в карьере. И в жизни. Он не оставлял за собой следа из несложившихся отношений, как его отец.
        Но скоро все может измениться. Что, если журналисты начнут проводить параллели с ее матерью? Всем очевидно, как мужчины влюблялись в Бренди с ее выразительной красотой. Но Клементина? Про нее скажут, что она вылезла из грязи в князи, что девушка из бедного района подцепила богача. Как она это вынесет?
        - А ты хотела бы когда-нибудь открыть собственный магазин?
        Этот вопрос вернул Клементину с небес на землю. Она посмотрела на Алистера невидящим взглядом.
        - Что-то не так? - спросил он, сдвинув брови.
        - Нет.
        - Ты покраснела. Тебе жарко? Еще холодного напитка?
        Клементина помотала головой:
        - Прошу тебя, не суетись. На нас люди смотрят.
        - Знаешь, я вполне понимаю, что ты не хочешь со мной тут сидеть, я не уйду, пока не найду Гарриет. Я уверен, что здесь сидела именно она.
        - А где же тогда Джеми? - спросила Клементина. - Если они неразлейвода, значит, он должен быть с ней?
        - Думаю, он где-то неподалеку. Когда мы видели Гарриет, она, скорее всего, дожидалась здесь его.
        - Может быть, она отправляла еще одно сообщение своей подруге Дженне, чтобы та вела тебя по ложному следу.
        - Может, и так.
        Клементина казалась еще более беспокойной.
        - Извини, я отойду.
        Он, как истинный джентльмен, поднялся со стула, когда она вставала.
        - Да, конечно.
        Клементина вернулась. Она остановилась, чтобы привести в порядок свои непокорные локоны, когда увидела краем глаза знакомую фигуру, выносящую мусор из кухни кафе на улицу.
        - Джеми!
        Он подпрыгнул от неожиданности, когда ее увидел.
        - Привет.
        - Привет? Это все, что ты мне скажешь? Ты хоть понимаешь, сколько от тебя проблем? Алистер Хоторн гонится за тобой, чтобы оторвать тебе голову и все прочие части тела за то, что ты украл его машину и сестру. Какого черта ты делаешь? Что происходит? Почему ты не отвечал на мои звонки и сообщения?
        Джеми остановил ее тираду, подняв руку:
        - Забей, я знаю, что делаю.
        - А что ты делаешь? Ты бежишь в тюрьму семимильными шагами, прямо следом за своим мерзавцем отцом, - сказала она, - ты не можешь просто так угонять чужие машины и забирать крупные суммы денег. У тебя нет на это права.
        - Я ничего не воровал, - сказал парень, - я занял. Гарриет нужно было сбежать, а я был единственным человеком, к которому она могла обратиться.
        Клементина так сильно нахмурилась, что почувствовала, как между бровей появилось несколько складок.
        - Как ты с ней познакомился?
        - В Интернете. Мы пообщались и поняли, что у нас общие интересы. Ее мать немного похожа на нашу. Она бросила Гарриет на произвол судьбы, чтобы убежать за придурком, который хотел растлить ее дочь. Когда Гарриет пыталась рассказать матери, та не поверила. Она предпочла дочери этого подонка.
        - Тогда почему Гарриет не рассказала Алистеру? Может, у него бы получилось привести ее мать в чувство и…
        - Все, что хотел Алистер, - это отправить ее в пансион. Он за нее не отвечает. Она хочет быть со своей мамой, но не в те моменты, когда та живет с развратником.
        - А где сейчас Гарриет?
        - На работе.
        - На работе?
        - Да. По вечерам я здесь мою посуду. Гарриет работает на полставке в магазине одежды. Мы собираемся вернуть деньги, которые взяли в долг у Алистера. Она хотела ему позвонить через пару дней.
        Работа и ее брат были двумя несовместимыми вещами в голове Гарриет. Джеми был самым ленивым, самым немотивированным молодым человеком из всех, кого она встречала. Он всегда оставлял в раковине гору грязной посуды.
        - Ты моешь посуду? - удивилась она.
        - Да, но я очень многому учусь у повара. Вот чем я хочу заниматься. Я хотел бы однажды открыть собственный ресторан. Я думаю, то, чем я сейчас занимаюсь, - отличное начало. Я даже решил учить французский.
        Чудо, не иначе.
        - А что с машиной Алистера? Что вы с ней сделали?
        - Я припарковал ее около дома помощника шеф-повара. У него есть свободное парковочное место, и он разрешил мне оставить там машину бесплатно.
        - А как ты объяснил факт того, что у помощника по кухне такая машина?
        - Сказал, что это машина моего дяди.
        - Тогда лучше скажи им, что твой дядя здесь и хочет забрать свою машину и сестру.
        На этот раз от удивления подскочила Клементина, когда услышала сзади низкий голос. Она обернулась и оказалась лицом к лицу с Алистером, который смотрел на ее брата так, будто хотел его задушить.
        - Не надо, я прошу, не надо.
        - Где Гарриет? - спросил Алистер.
        - На работе, - сказал Джеми, - мы оба решили этим летом поработать в Монте-Карло. Она не хочет возвращаться. И вы не можете ее заставить.
        - Я сделаю то, что считаю необходимым для ее безопасности. Где она работает?
        Клементина положила руку ему на плечо.
        - Погоди, давай посидим, успокоимся и обсудим все за столиком. Джеми закончит смену, и я бы не хотела, чтобы его уволили за то, что он тратит здесь с нами время. Мы встретимся с Джеми и Гарриет попозже. - Она взглянула на брата. - Как насчет завтра утром в отеле?
        Джеми поджал губы.
        - Ты что, с ним вместе остановилась?
        - Это не то, что ты думаешь, - пробормотала девушка, - мы просто делим комнату, чтобы… сэкономить.
        - Да у него денег куры не клюют, - сказал Джеми, - мама говорила, что он еще богаче, чем его отец.
        Клементина хотела провалиться сквозь землю.
        - Обещаешь держать телефон включенным? Мы встретимся за завтраком и обсудим проблемы в семейном кругу, и все будет хорошо. Я уверена, Алистер согласится на какой-нибудь компромисс, правда, Алистер?
        Он посмотрел на нее:
        - Я не собираюсь выслушивать, как мне хамят два школьника, которые играют во взрослых.
        - Джеми - взрослый человек, - сказала Клементина, - и, по моему мнению, отлично заботится о Гарриет.
        Алистер гневно проговорил:
        - Если вы двое завтра не явитесь, я вызову полицию и дам показания. Понятно?
        Серьезное и сердитое лицо Джеми не способствовало поддержанию беседы.
        - Ты держи руки подальше от моей сестры, слышишь? Она слишком хороша для таких, как ты.
        Клементина готова была умереть от стыда.
        - Никто не пытается распускать руки. Мы сюда приехали, чтобы убедиться, что с тобой и Гарриет все в порядке. Вот и все.
        Было очевидно, что Джеми не поверил.
        - Я рад, что десять лет назад поцарапал твою машину. Надо было и шины тоже проколоть.
        Алистер взглянул на Клементину, в его глазах была смесь боли и шока, было понятно, что его внезапно начали терзать угрызения совести и сожаления.
        - Это правда? Так это сделал твой брат, а не ты?
        Клементина закусила нижнюю губу.
        - Э-э-э…
        - Тебе не следует меня защищать, Тина, - проговорил Джеми, - я больше не ребенок.
        Алистер нахмурился. Пару раз он приоткрыл рот, будто собирался что-то сказать, но снова закрыл, казалось, что он не может подобрать нужных слов. Но Клементине не хотелось продолжать разговор в коридоре кафе.
        - Нам не стоит больше тебя задерживать.
        Клементина вывела Алистера на улицу, а Джеми исчез за дверью кухни.
        - Тебе надо прекратить читать людям нотации, - сказала она, - ты никогда не склонишь их на свою сторону силой. Тебе стоит научиться искать компромиссы, особенно с подростками. Они всегда сопротивляются, когда кто-то на них давит. Так в них развивается личность. Им же нужно время от времени совершать ошибки, иначе как они научатся жить?
        Алистер приостановился и посмотрел на нее.
        - Почему ты не говорила, что мою машину поцарапал Джеми?
        Клементина отвела глаза в сторону от его сверлящего взгляда.
        - Ему тогда было всего восемь лет, я не хотела, чтобы у него были…
        - Я не имею в виду тогда, я имею в виду сейчас. Ты ни слова не сказала. Ты позволила мне продолжать думать, что в этом виновата ты.
        - Ну что ж, я решила, что, если я и скажу, это не изменит твоего мнения обо мне, зачем тогда вообще об этом думать?
        Он долго вглядывался в нее, и в его серо-голубых глазах вспыхивали эмоции.
        - Позволь мне, пусть и с запозданием, попросить у тебя прощения.
        Клементина кивнула.
        - Нам лучше вернуться за столик, я оставила пиджак на спинке стула.
        Когда они вернулись на свои места, Алистер задал вопрос:
        - А Джеми спит с Гарриет?
        - Я не спросила.
        - А что, если она беременна?
        Она постелила на колени салфетку и красноречиво посмотрела на Алистера.
        - Лучше забеременеть от мальчика, который тебя любит и восхищается тобой, чем от мужчины в два раза тебя старше, который пытается тебя изнасиловать каждый раз, когда вы остаетесь наедине.
        Лицо Алистера побелело.
        - Что?
        Клементина сжала губы в ухмылке.
        - Новый бойфренд матери Гарриет распускал руки. Гарриет сбежала от него, а Джеми придумал план, как увезти ее подальше.
        - Но почему она мне не сказала? Я бы поговорил с ее матерью и…
        - Мать ей не верит, она на стороне своего дружка.
        Его лицо приобрело пугающе суровое выражение.
        - Это же ужасно. Как она может не верить собственной дочери?
        Клементина пожала плечами:
        - Такое случается.
        Они помолчали минуту.
        - С тобой так бывало? - спросил он.
        - Ты имеешь в виду, не приставал ли ко мне кто-то из мужчин моей матери? Зачем им было смотреть на меня, когда у них была моя мать? Ты же видел, как она хороша. Она могла бы стать моделью, если бы не забеременела мной. Этот факт она любит мне припоминать при каждом удобном случае.
        - Ты с ней близко общаешься?
        - Вообще-то нет. У нас, кроме ДНК, не так уж много общего.
        - Я понимаю, о чем ты.
        Клементина посмотрела на его серьезное лицо.
        - Но вы же были близки с твоей матерью?
        - Очень. Она была прекрасной женщиной, любящей матерью и замечательным человеком. Я каждый день чувствую, как мне ее не хватает.
        На его лицо легла печальная тень, и стало понятно, что воспоминание о смерти матери до сих пор доставляло ему сильную боль.
        - Мне очень жаль, что все так ужасно вышло, и моя мать вторглась в дом твоих родителей, - сказала Клементина, - я и сама-то ничем не помогла, только досаждала.
        - Это было давно.
        Снова наступило молчание.
        Клементина водила соломинкой в стакане с минеральной водой. Когда стала известна одна правда, возможно, настал подходящий момент рассказать еще об одной.
        - Я хотела объяснить, что тогда, в твоей комнате, - она чувствовала, как ее щеки наливаются румянцем, но не отступила, - я хотела…
        - Тебе не следует извиняться. Я был не прав, что так говорил с тобой. Просто я только что вернулся из больницы от матери и чувствовал себя паршиво. Хотя это меня не извиняет.
        Клементина снова прикусила губу.
        - Пожалуйста, позволь мне объяснить. Я никогда не рассказывала никому о том, что случилось в тот день, до этого момента.
        - Продолжай.
        Она не могла смотреть на него, поэтому концентрировалась на пузырьках, которые цепочкой поднимались со дна стакана с минеральной водой.
        - Я пошла на свидание на вечеринке, и все закончилось немного грустно. Я была расстроена и пошла в твою ванную, потому что это было единственное в доме место, куда никто не приходил. Я вышла из душа и свернулась калачиком на твоей кровати… Мне было слишком плохо, чтобы идти в свою комнату, я не была готова встретить маму или Джеми, особенно Джеми.
        Она услышала, как Алистер откинулся на спинку стула. На его лбу появились морщины, выражение лица стало суровым, как будто у него было предчувствие того, о чем она собирается сказать.
        - Я не знала, что все организовали специально. Я не привыкла, что мужчины играют со мной. Внимание парня ударило мне в голову, и я даже подумать не могла, что он всего лишь хочет победить в споре - кто первый переспит с толстухой, бессмысленно говорить, что он выиграл.
        Лицо Алистера дрогнуло, он пару раз быстро моргнул, пытаясь воспринять только что сказанное.
        - Это так низко. Но то, что сотворил я, было еще хуже, ведь я наорал на тебя, сделал глупые выводы, даже не удосужившись предположить, как это можно объяснить. Ты сможешь меня простить? Я бы точно не смог на твоем месте.
        Клементина криво улыбнулась.
        - Я не могу представить, чтобы тебя кто-нибудь подставил. Ты слишком уверен в себе для этого.
        В его взгляде все еще читалась боль. Агония. Он потянулся к ее ладони, которая лежала на столе, и аккуратно взял в свою руку, будто боясь, что может ее повредить. Его прикосновение пробудило внутри ее теплую волну желания, и каждый ее нерв приходил в волнение, когда Алистер касался ее.
        - Я понимаю, почему ты так страдаешь из-за неуверенности, ведь с тобой произошел такой ужасный случай. Но не стоит чувствовать себя непривлекательной, Тина. Это совершенно ни к чему.
        Клементина уронила руку обратно к себе на колени. Им принесли еду, и они молча стали ужинать. На этот раз тишина была дружественной. Девушка была рада, что он заказал что-то посерьезнее салата. Рыба в сливочном соусе с белым вином была выше всяких похвал, как и слоеная запеканка из овощей, которую подали на гарнир. Такая пища стоила того, чтобы даже немного прибавить в весе или сделать триста приседаний вместо двухсот, которые она обычно делала.
        В отличие от нее Алистер, казалось, не получал удовольствия от еды. Он отодвинул в сторону тарелку с вилкой, только иногда поднося ко рту кусочки рыбы. С его лица не сходило угрюмое выражение, как будто он был глубоко погружен в самоуничижительные мысли. Было странно, что еще сутки назад Клементина была бы довольна, поняв, что он чувствует укор совести. Ее бы бесконечно обрадовало знание того, что он чувствует себя виноватым за все то, что когда-то ей наговорил.
        Но теперь… теперь она задумалась, что бы случилось, если бы она рассказала ему тогда о том, что у нее вышло неудачное свидание, вместо того, чтобы делать каменное лицо. Он тогда мог бы почувствовать себя помощником, защитником, который постоял бы за нее. Показал бы, где раки зимуют, тому отвратительному гаду, который так унизил ее и совершенно уничтожил ее самооценку.
        Но вместо этого она позволила Алистеру представлять себе худшее и получала извращенное удовлетворение от того, что он последующие десять лет был к ней совершенно несправедлив.
        Занятно, что и сейчас она не вполне чувствовала удовлетворение.
        Официант принес им счет. Алистер достал бумажник и положил на маленький поднос свою кредитную карту. Клементина спросила:
        - Мы разве не платим пополам?
        - Я угощаю. За мои прошлые грехи.
        ГЛАВА 5
        Они вернулись в отель. Алистер ждал, пока Клементина выйдет из душа.
        Как Клементина могла простить ему такое обращение? Он осудил ее, даже не дав ей шанса. Как он мог понять все так неправильно? Или он видел лишь то, что хотел увидеть? Он сделал о ней свои выводы и не был открыт к восприятию каких-либо противоречащих его мнению фактов.
        И все же кое-что было понятно с самого начала. Клементина была ни капли не похожа на свою мать. Она выглядела иначе, поступала иначе, думала иначе. Клементина воспитанна и интеллигентна, любит своего брата и ставит его благополучие превыше своей репутации.
        Алистер с отвращением думал о том придурке, который надругался над Клементиной и опозорил ее. Если бы только он не начал делать собственные выводы в тот день, он бы смог помочь ей. Вместо этого он еще раз болезненно ударил по ее и без того уничтоженной самооценке. Как могло извинение десятилетие спустя что-то изменить? Удивительно было, что она вообще с ним разговаривала. Да, не только разговаривала, но и смотрела на него своими большими карими глазами, такими же ненасытными, как и его собственные. Их взгляды наполняли воздух напряжением, где бы они ни находились. И хотя пытался отрицать это, он все же хотел ее.
        «Почему она?»
        Алистер проверил сообщения и электронную почту, пытаясь отвлечься от мыслей о Клементине. Сколько времени обычно занимает душ у человека? Как раз в тот момент, когда он собирался постучать, чтобы узнать, все ли с ней в порядке, она вышла в одном из халатов отеля. Ее лицо было розовым, а кудряшки разметались по плечам.
        - Вся в твоем распоряжении, - она покраснела еще сильнее, - я имею в виду ванная.
        Он поднялся с дивана, и она запахнула халат. Она не чувствовала себя в безопасности рядом с ним? Эта мысль не давала покоя.
        Когда он вышел из душа, она делала приседания в футболке и спортивных штанах, как будто собиралась на Олимпийские игры.
        - Кажется, ты получаешь от упражнений удовольствие?
        - Вовсе нет.
        - А зачем ты тогда это делаешь?
        Она продолжала приседать.
        - Без боли килограммы не уходят.
        - У тебя прекрасная фигура, не нужно себя наказывать.
        - Целлюлиту моему об этом расскажешь.
        Взгляд Алистера скользнул по ее фигуре. От ее форм кровь в его теле закипала.
        - Не вижу никакого целлюлита. Вижу молодую прекрасную женщину в самом расцвете сил.
        На ее щеках появился легкий румянец.
        - Как думаешь, что нужно сделать с Гарриет и Джеми? Ты все еще планируешь ее забрать с собой домой?
        Алистер обдумывал этот вопрос, пока был в душе. Если дети нормально работали и у них было где жить, Монте-Карло был не самым плохим вариантом на лето.
        - Нужно обсудить вопрос с ними. Но я хотел бы, чтобы к началу учебного года Гарриет была в школе.
        Клементина кивнула.
        - Может, я могу с ней поболтать об этом. По-женски. Иногда я думаю, была бы я рада в ее возрасте отправиться в пансион. Это лучше, чем таскаться по всей стране за матерью, которая меняет очередного ухажера.
        - Должно быть, тебе было тяжело в то время.
        - Да.
        Алистер проследил, как Клементина двигалась по комнате, порой приостанавливалась, брала в руки разные предметы, смотрела на них и ставила обратно, словно не понимала, что ей делать со своими руками.
        - Хотел сказать по поводу расходов на поездку…
        - Все в порядке, - она разложила подушки на диване в ряд, - я сама за себя могу заплатить.
        - Я тебя сюда притащил, я и заплачу. И точка.
        Клементина поджала губы.
        - Ты правда понятия не имеешь, что такое компромисс, да?
        Алистер подошел к ней и взял ее руки в свои. Ее запястья были тонкими, пальцы аккуратными, не считая обкусанных ногтей. Он коснулся середины ее ладони большим пальцем и увидел, что ее зрачки расширились. Кончик ее языка едва коснулся губ, оставив чуть заметный влажный след. Клементина сглотнула. Алистер чувствовал дрожь ее пальцев в своих, словно маленькая птичка билась в клетке.
        - Я знаю, что этого не стоит делать…
        - Тогда зачем ты это делаешь? - Ее голос звучал очень тихо, а горячее дыхание ласкало его подбородок.
        Алистер запустил руки в ее волосы:
        - Я сам не знаю.
        - Я думала, что ты уверен в каждом слове и действии.
        Он приблизился к ее губам и нежно провел по контуру своим языком.
        - Не всегда.
        Клементина прильнула к нему бедрами. Алистер обхватил руками ее ягодицы и притянул еще ближе к себе, чтобы она почувствовала, что с ним творится. Она положила руки ему на грудь и неотрывно смотрела на его губы, казалось, они - это самое привлекательное, что есть в этом мире. Он снова опустил голову, чтобы поцеловать ее, и волна желания и сексуальной энергии накрыла его. Алистер страстно целовал ее губы. И вот он приоткрыл ее рот, будто цветок, ее губы были нежными, как лепестки магнолии, а вкус сладким, как нектар. Клементина слегка постанывала, когда он захватил ее рот своим, ее руки взвились вверх, чтобы обхватить Алистера за шею и притянуть его еще ближе, и это было восхитительно.
        Он начал целовать ее шею. Клементина шумно дышала, когда он губами и языком спустился ниже, касаясь ложбинки между ее грудей.
        Он смял ее грудь руками так, что самые выступающие части оказались на уровне его рта. Сначала он коснулся левой груди языком, затем правой, наслаждаясь тем, как дрожало от удовольствия ее тело, словно его прикосновения пробуждали ее плоть, как никакие другие. Алистер поднял футболку вверх, чтобы достать до ее соска, провел по нему языком, затем обхватил его губами и слегка потянул. Потом повторил то же самое с другой грудью, вдыхая запах ее женственного тела, чувствуя ее возбуждение не меньше, чем собственное.
        Его кровь неслась по венам мириадами гоночных автомобилей.
        Клементина внезапно отшатнулась от него и расправила одежду. Румянец еще покрывал ее лицо, а губы были красными и чуть припухшими от поцелуя.
        - А я-то не понимала, зачем ты предлагаешь за меня заплатить. Нет, спасибо, но нет.
        Алистер поморщился.
        - Я никогда не делаю подобных вещей. Я просто…
        - Пытаешься брать от жизни все, - ее глаза грозно блеснули, - я удивлена, что ты не выключил свет, чтобы не видеть, с кем целуешься.
        - Что же ты такое говоришь…
        Ее взгляд гневно сверкнул.
        - Ты же сказал, что больше не станешь меня целовать.
        - Я знаю, но…
        - Думаю, лучше нам соблюдать дистанцию. - Она скрестила руки на груди. - Никаких прикосновений.
        - Договорились. - Алистер быстро провел рукой по волосам.
        - Я отправляюсь в постель. Спокойной ночи.
        Клементина никак не могла заснуть. Мысль о том, что в другом конце номера в кровати королевского размера с минуты на минуту окажется Алистер, становилась пыткой. Она прислушивалась, ожидая звука его шагов.
        Недавно он вышел из номера и теперь должен был вернуться.
        Зачем же он начал ее целовать? Зачем притронулся к ней, если знал, что с ней нельзя заниматься любовью? И какого черта она в этом участвовала?!
        Клементина откинула одеяло и накинула банный халат поверх ночной рубашки. Огни ночного Монако за окном создавали ощущение сказки.
        Клементина оглянулась на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке. Было три часа утра. Почему Алистер не вернулся в номер? Она завязала халат и вышла в зал. Комната тонула в темноте, и очертания предметов читались лишь благодаря слабому свету фонарей за окнами.
        Клементина села на диван и обхватила подушку. «Может быть, он сейчас развлекается с какой-нибудь шикарной девицей модельной внешности, с той, которая не откажется провести время, занявшись сексом».
        Но внезапно открылась дверь номера, и вошел Алистер.
        - Ну и где же тебя носило?
        - Я даже и не знал, что должен перед тобой отчитываться за каждое движение.
        Она скрестила руки на груди.
        - Просто было бы неплохо знать, что ты уходишь. Я так долго не могла уснуть.
        В его глазах заплясали дразнящие искры.
        - Меня ждала?
        - Мне сложно заснуть, когда я слышу, как закрываются и открываются двери.
        Он дошел до мини-бара и достал бутылку минеральной воды.
        - Хочешь пить?
        - Нет. Спасибо. Я хочу только пойти и лечь спать. Я устала, а когда я устаю, я начинаю сердиться, прими к сведению.
        - Предупреждение принято к сведению.
        Звук воды, льющейся в стакан, разбередил ее нервы.
        - Ты с кем-то был?
        -Ты бы расстроилась, если бы я сказал «да»?
        - Делай, что хочешь. Ты сам себе хозяин. Просто сообщай мне, когда уходишь, чтобы я тоже могла планировать время.
        - Я тут подумал о детях. Если мы договоримся, чтобы они остались на лето, будет неплохо, если мы останемся здесь на несколько дней, просто чтобы убедиться, что все идет как надо.
        Предложение казалось резонным, к тому же Клементина сама подумывала о подобном, но понимала, что это только продлит пытку, которой она подвергалась рядом с этим мужчиной. Как она удержится от прикосновений? Даже сейчас она ощущала магнетическое притяжение его тела. Он стоял на расстоянии пары метров, и она все равно чувствовала, что каждая клеточка ее тела жаждет, чтобы он оказался рядом, обхватил ее сильными руками и притянул к себе, и она могла снова коснуться его горячих губ и забыть обо всем на свете, кроме того чувства, которое он в ней пробуждал. Никто и никогда не заставлял ее испытывать ничего подобного. Эти порывы желания были ошеломительны, неконтролируемы, и она едва могла сдержаться.
        - Неплохая идея. Заодно я смогу поближе узнать Гарриет. Мне кажется, мы поладим.
        - Завтра я верну арендованную машину и заберу свою оттуда, где Джеми ее припарковал.
        Клементина чуть прикусила нижнюю губу.
        - Если что-то не так с твоим автомобилем, я заплачу.
        - Пока ты будешь брать на себя вину брата, он не научится ответственности. Предполагается, что он - взрослый человек. Перестань его опекать.
        Голос Алистера звучал сухо.
        - Я опекала его столько, сколько себя помню. Мне пришлось этим заниматься, потому что наша мать всегда была занята попыткой воскресить собственные упущенные юношеские годы. А знаешь, что это такое - отвечать за грудного ребенка, когда тебе самой восемь лет? Это страшно!
        Она разошлась, и ей уже не хватало воздуха, чтобы договорить, но она продолжала:
        - А когда дети начинают ходить, становится еще хуже, потому что они всюду лезут. Мне нужно было беречь его от маминых дружков, которые готовы были надрать ему уши за малейшую оплошность. Мне приходилось помогать ему с уроками, стирать и гладить его одежду, накрывать на стол. Я изо всех сил старалась и до сих пор стараюсь, и меня возмущает, что ты пытаешься убедить меня в чем-то еще.
        Когда она закончила, воцарилась тишина.
        Клементина совершенно не хотела все это говорить, но не могла сдерживаться, когда ее задевали.
        - Извини, - его голос был тягуч, как соленая карамель, - ты и правда старалась заботиться о брате. Но настал момент, когда тебе нужно отступить и дать ему встать на ноги. Если ты так и будешь решать за него все задачки, он сам не научится это делать.
        Клементина бросила на него сердитый взгляд.
        - Ты был единственным ребенком в семье. Ты даже не знаешь, что это такое, когда у тебя родной брат или сестра.
        - Конечно, я знаю.
        Она сдвинула брови.
        - У тебя есть брат или сестра?
        - Сейчас уже нет. Мой брат умер, когда мне было четыре.
        Клементина почувствовала горечь его слов.
        - Прости меня, я не знала…
        - Оливер родился инвалидом. Врачи предполагали, что он не проживет и нескольких месяцев, но они недооценили любовь моей матери. Брат умер через два дня после своего второго дня рождения.
        - Прости. Должно быть, твоим родителям было очень тяжело.
        Выражение его лица немного смягчилось.
        - Все самое тяжелое легло на плечи матери. Я подозреваю, что матерям всегда сложнее, - его губы скривились, - тем, которые посвятили жизнь детям.
        Мой отец тогда с головой ушел в работу. Я думаю, он никогда так и не почувствовал настоящего горя, когда умер Олли. Думаю, поэтому он просто начал сходить с ума, когда заболела мама, и он со всем не мог справиться.
        Клементина задумалась, почему раньше никогда она не слышала об Оливере?
        - Ты был еще совсем мал, когда его не стало, - сказала она, - слишком мал, чтобы справиться с такой потерей.
        - Сложно видеть горе матери. В какой-то момент она сумела подняться из пропасти и вернуться к жизни. Но то чувство, что в нашей жизни чего-то не хватает, осталось навсегда. Не думаю, что людям удается такое пережить, мы просто учимся это принимать.
        Ничего из пережитого Клементиной не шло в сравнение с той болью, какую пришлось перенести ему.
        - И теперь, после потери Оливера, тебе сложно будет решиться самому стать отцом?
        Он пожал плечами и налил еще минеральной воды в стакан.
        - Я пока не готов к такой серьезной ответственности. По работе мне приходится ездить по всему миру, и я узнаю о поездке в последний момент. Не так много на свете женщин, которые готовы с этим мириться, да и детей не все готовы заводить. Конечно, может быть, в один прекрасный день.
        - Каков же твой план? А что, если ты влюбишься… не по расписанию?
        - Тогда так тому и быть, но я не нахожусь в активном поиске.
        - Удачи тебе с жизненным планом.
        - А ты сама хочешь замуж и детей после того, что с тобой сделала мать?
        Клементина подняла подбородок.
        - Я - не моя мать. У нас разные приоритеты. Когда я полюблю человека, это будет навсегда. Я все отдам, чтобы построить крепкую семью.
        - Так ты веришь в сказки?
        - Я верю в силу любви.
        Он поймал ее взгляд и смотрел неотрывно.
        - А ты любила когда-нибудь?
        - Нет, но это не значит, что я не пойму, когда встречу того самого человека.
        «Если я его вообще встречу».
        - А как ты поймешь разницу между любовью и страстью?
        - Страсть эгоистична, а любовь бескорыстна.
        На его лице появилась полуулыбка.
        - А сколько раз ты чувствовала страсть?
        - Я не собираюсь обсуждать с тобой свою сексуальную жизнь.
        - Хоть раз было?
        - Я полагаю, ты думаешь, что никто на меня не посмотрит, потому что я не блондинка и не так хороша собой, как моя мать.
        - Я такого не говорил.
        - Но подразумевал.
        - Ты будешь гораздо привлекательнее матери, если перестанешь прятать фигуру под бесформенной одеждой и начнешь улыбаться чаще, чем ворчать.
        Клементина фыркнула:
        - Кто бы говорил. Ты даже никогда по-настоящему не улыбаешься. Большее, на что ты способен, - это усмешка.
        Он смотрел на нее неотрывно.
        - Скажи что-нибудь смешное.
        - Я люблю тебя.
        Он запрокинул голову и рассмеялся. Это был насыщенный, глубокий звук, от которого по ее телу пошли странные вибрации. Даже когда он перестал смеяться, на его лице осталась улыбка, с которой он выглядел молодо и беспечно и казался Клементине ужасно притягательным.
        - Лучше тебе пойти спать, пока я не передумал про поцелуй.
        - Если ты пальцем меня тронешь, я тебя поцарапаю.
        - Чем это? - И снова в его голосе звучала ирония. - Ногтями?
        Клементина сжала руки в кулаки.
        - Попробуй только, и увидишь. Обещаю.
        Алистер не стал целовать ее на этот раз. Он просто стоял, ожидая, что она сделает первый шаг. Его теплое дыхание дразняще касалось ее губ, но не более того. Клементина сократила дистанцию и жадно впилась в его губы, будто бы это был ее единственный источник жизни. Она протолкнула язык навстречу его языку, вступая в причудливый танец, и почувствовала, как влажно стало внизу живота. Его желание обретало контур, поднимаясь жестким стержнем, и в ней проснулось возбуждение, которого она до сих пор не испытывала. Его щетина царапала ее нежную кожу, но ей было все равно. От этого она чувствовала себя еще более женственной и желанной.
        Алистер взял ее лицо в ладони, пальцами гладил щеки, касался своим ртом ее рта. Он слегка прикусил ее нижнюю губу и затем провел по ней языком.
        Клементина дрожала. Алистер интуитивно находил ее чувствительные места, будто бы ему был известен секретный код ее тела.
        - Боже мой, как я тебя хочу, - произнес он.
        Клементина застонала. Это все, на что она была способна в такой момент. Человеческая речь была выше ее сил. Она выполняла другую программу - программу желания, в которой не было места рациональному мышлению или здравому суждению. Она хотела этого мужчину, как никого и никогда раньше.
        И он прижал ее к себе, но вдруг отстранился, тяжело дыша, с мутными глазами.
        - Подожди, давай не будем делать то, о чем мы пожалеем.
        «Ждать? Чего ждать?!» Клементина хотела его. Сейчас же.
        Теперь она хотела чувствовать. Ощущать себя красивой, желанной женщиной, перед которой невозможно устоять.
        - Слишком низко я стою по сравнению с тобой на социальной лестнице?
        Он коснулся ее щеки кончиком пальца.
        - Нам действительно нужно что-то сделать с твоей самооценкой. У тебя когда-нибудь были нормальные отношения с мужчиной?
        - Мне сложно, когда… происходит близость с мужчиной. Я не могу перестать думать, что они смотрят на мое тело и видят недостатки. Так ведь и есть. Я никогда не буду весить сорок килограммов.
        - Тебе следует гордиться такими формами. Цени их.
        «Легко тебе говорить, когда у тебя фигура, как у юного античного бога, и метаболизм быстрее ракеты».
        Клементина отступила от него на полшага, запахнула халат, как будто это было ее защитой.
        - Я бы не стала с тобой спать, это был просто эксперимент, так сказать.
        - Тебе следует быть осторожнее. Это может оказаться гораздо опаснее, чем ты себе представляла.
        Естественно. Клементина направилась к минибару. Она налила себе немного виски и сделала глоток. Напиток огнем обжег горло. Он по-прежнему стоял и смотрел на нее. Она чувствовала его оценивающий взгляд. Он оглядывал и ощупывал все изгибы ее тела. Понимал ли он, как она была головокружительно возбуждена?
        - Я собираюсь пройтись, - сказал он, - не жди меня, это может быть надолго.
        Клементина покачнулась:
        - А на этот раз ты куда?
        - Хочу посмотреть, где живут Гарриет и Джеми, и понять, насколько это подходящее место.
        - Хочешь, я пойду с тобой?
        - Нет, оставайся лучше здесь и отдохни. Ты выглядишь усталой.
        «Я не устала ни капли, просто я возбуждена. Из-за тебя».
        - Но Гарриет может не понравиться, что ты без предупреждения приходишь, когда Джеми на работе, - сказала она.
        - Я не потревожу ее. Просто пройдусь мимо их дома.
        Клементина вдруг осознала, насколько повезло Гарриет, что за ней присматривает Алистер.
        - Алистер?
        Он обернулся у двери и взглянул на нее:
        -Да?
        - Правда, очень мило с твоей стороны, что ты так заботишься о сестре. Я имею в виду, что, надеюсь, однажды она тебе за это будет благодарна.
        Он слабо улыбнулся.
        - Моя история общения с девочками-подростками пока оставляет желать лучшего. Но все равно спасибо.
        * * *
        Когда Алистер вышел, Клементина отправилась в постель, но уснуть не смогла. Если бы она была уверенной в себе, опытной, то она бы гораздо лучше чувствовала себя в этой постели в этот самый момент, занимаясь любовью с Алистером. Ее тело ныло от неудовлетворения.
        Клементина всегда видела в этом мужчине врага. Алистер всегда стоял по ту сторону баррикад. Но оказалось, что он способен быть совсем другим.
        Могла видеть его мягким и чувствительным, ведь он отложил свою работу ради того, чтобы найти сбежавшую девочку и убедиться, что с ней все в порядке. Девочку, с которой он никак не был связан за исключением того обстоятельства, что она была брошенной дочкой последней любовницы его отца. Можно сказать, что это показывало Алистера как человека чести. Он так легко мог просто позвонить в полицию и забрать деньги и машину, когда они найдут Джеми. И все же вместо этого он связался с Клементиной и предложил ей помочь ему в поиске детей без привлечения к этому делу представителей закона. Да, Алистер был властным и требовательным мужчиной, но он прислушался к ее словам о том, что детям нужно давать некоторую свободу действий. Он показал свое желание найти компромисс, если он будет знать, что Гарриет ничто не угрожает.
        Кроме того, он был нежен с Клементиной.
        Она не могла вспомнить никого, кто бы относился к ней так хорошо. А как он на нее смотрел - когда его зрачки сжимались в черные точки, взгляд блуждал по ее губам, и казалось, что он едва мог удержаться от поцелуя. А как он прикасался к ней… как горячи были его прикосновения!
        «Зачем же ты его оттолкнула?»
        Потому что боялась не справиться. Как она могла соревноваться с девушками, которых представляла с ним рядом. Она была абсолютно не такой. Могла ли она рискнуть и завести с ним роман? Не обязательно навсегда. Хотя бы просто пока они в Монако. Курортная интрижка, как предлагала соседка Мэвис. Что в этом плохого?
        Она снова перевернулась на бок лицом к двери в комнату Алистера. И внезапно, очень быстро, чтобы не успеть передумать, соскользнула с кровати и сняла халат, но снять ночную рубашку у нее не хватило смелости. Затем она открыла дверь в его комнату и, сделав несколько шагов до кровати, легла на роскошные простыни.
        И стала ждать.
        Алистер понимал, что, даже если он пешком дойдет до Канн и обратно, это совсем ничего не изменит. Зная, что Клементина находится в своей спальне в номере отеля, он чувствовал себя так, будто его, голодающего, посадили перед накрытым для пира столом и приказали ничего не трогать. А ему хотелось прикасаться, пробовать на вкус, нетерпеливо и страстно. То, что у нее недостаточно опыта, должно было умерить его пыл, но, напротив, разожгло небывалую страсть. Он хотел ей показать, каким должен быть хороший секс между двумя согласованными партнерами, которые хотят друг друга. Двумя равными. Если бы кто-то сказал ему десять лет назад, что будет так думать о Клементине Скотт, он бы катался по полу от смеха.
        А может быть, и нет.
        Может быть, он бы уже тогда понял, что за внешней надменной и угрюмой оболочкой прячется чувствительная девушка, которая скрывает свою естественную красоту за некрасивой одеждой и лишними килограммами. С такой-то матерью у кого не будет проблем с самооценкой.
        Бренди Скотт была привлекательна, у нее была внешность нахальной плохой девчонки, как раз такая, о которой мечтают многие мужчины, в частности, отец Алистера.
        Ее прикосновения обжигали его, губы тянули к себе как магнит.
        Но Алистер обязан контролировать себя, ведь она не та девушка, которая способна на интрижку.
        Алистер возвращался обратно тем же путем. Нет, и еще тысячу раз нет. Он не может начать встречаться с Клементиной. Он был еще не готов ни к чему, а она уже хотела семьи.
        Но было в Клементине нечто особенное, то, что делало ее отличной от всех женщин, которые привлекали Алистера в прошлом. Он никогда ни с кем из них не говорил о своем брате и все же сказал Клементине. И так было не потому, что он не вспоминал об Олли до этого момента.
        Память о маленьком Олли никогда не стереть. Он не знал, сохранились ли у отца фотографии, или тот избавился от них вместе со всем, что осталось от его жизни с матерью Алистера. Так его отец справлялся с тем, с чем не хотел разбираться, просто выметал из жизни или прятал так далеко, чтоб никогда не вспоминать.
        «И ты сам такой же».
        Этот внутренний голос совершенно сбил его с мысли, он прозвучал так же неприятно, как будто Алистер коснулся оголенного нерва, или его вдруг пронзила резкая зубная боль. Он мог бы избежать этого всего. Однако он стоял на пороге возраста, когда друзья и знакомые находили себе пару, пускали корни, создавали семью.
        Он никогда не любил по-настоящему. Даже близко не был знаком с этим чувством. Держал свои ощущения в узде, а с сексуальными желаниями справлялся. Любовь была для него сложным чувством, и он просто мысленно отложил ее в долгий ящик.
        Алистер вернулся в номер, смешал себе коктейль и встал у окна. Неизвестно, сколько он так простоял до момента, когда почувствовал, что за ним наблюдают. Он резко обернулся и увидел Клементину, одетую в бежевую ночную рубашку.
        - Все в порядке? Не получилось уснуть?
        Она подошла ближе.
        - Я передумала. - Ее голос звучал так же хрипло, как и его, возможно, еще больше.
        - О чем?
        Ее грудь вздымалась и опускалась.
        - О нас. Возможно, у меня недостаточно опыта, зато ты все в этом понимаешь, - проговорила она, - мы же можем… всего на несколько дней. Дома никто об этом не узнает. Мы можем развлечься и забыть обо всем, когда вернемся.
        Алистер поморщился.
        - А я думал, что ты…
        - Мне двадцать шесть… Я уже устала быть странной девушкой, которая не может даже сходить на нормальное свидание. Я думала, что если я наберусь опыта, то мне будет проще узнать того самого человека, когда он окажется рядом.
        - Ты хочешь, чтоб я?…
        На ее щеках разгорелся румянец.
        - Конечно, если ты этого не хочешь, то не стоит.
        Он сократил расстояние между ними и нежно коснулся руками ее плеч.
        - Я давно не встречал таких привлекательных женщин, как ты, честно. Я так хочу тебя, что едва могу держать себя в руках. Последние два часа я боролся с собой, чтобы на тебя не наброситься.
        - Правда?
        Он прижал ее к себе, и она смогла почувствовать его желание.
        - Тебе нужны еще доказательства? Я хочу тебя.
        - Я не прошу ничего, кроме легкого романа.
        - Почему я? Почему не какой-то другой мужчина?
        - Я не влюблюсь в тебя, вот почему.
        - Резонно.
        - Я последний человек на земле, которого ты мог бы полюбить.
        Клементина повернула голову, касаясь его руки, как кошка, которая хочет, чтобы ее погладили. Ее тело было так близко, что он мог чувствовать, как она прижималась к нему грудью. Ее бедра прижались к нему, инстинктивно стремясь к соединению, и от этого кровь Алистера закипела. Он приподнял ее подбородок и поцеловал нежно, едва касаясь губ. Она ответила с жадностью, нетерпеливо. Он обхватил ладонями ее ягодицы и притянул к себе, дав почувствовать силу эрекции.
        Он поднял ее на руки, хотя она пыталась протестовать, говоря, что слишком тяжела и сама может дойти, но он проигнорировал ее слова. Алистер принес ее на огромную кровать в своей комнате и обнял со словами:
        - Передумать уже нельзя.
        - Я не передумаю. Я хочу заняться с тобой любовью больше всего на свете.
        ГЛАВА 6
        Клементина блаженно выдохнула, когда его губы коснулись ее губ.
        Теплая рука Алистера скользнула под подол ее рубашки, касаясь ее щиколотки, бедер, талии и, наконец, груди.
        Как будто мог читать ее мысли или язык ее тела, он взял ее грудь в руку. Он коснулся большим пальцем твердого соска, соблазнительно поглаживая сверху вниз, отчего по спине у нее побежали мурашки, будто из песочных часов сыпалась на кожу струйка песка. Затем сосок оказался у него во рту.
        Клементина услышала его мягкий и едва слышный стон, который шел глубоко изнутри. Ее тело пульсировало от желания, настолько сильного, что, казалось, она умрет, если он отвернется от нее в этот момент.
        Он отпустил ее грудь, снял с нее ночную рубашку и кинул на край кровати.
        Клементина видела, какими глазами он смотрит на нее, и чувствовала себя настоящей женщиной. Глаза его потемнели от желания, зрачки метались по ее телу.
        Алистер положил ей руку на живот, провел по нему нежно, успокаивающе. От этого движения по телу девушки пробежала еще одна волна вожделения.
        - Скажи мне, если тебе будет неприятно от чего-то, что я делаю.
        Клементина коснулась жесткой щетины на его щеке.
        - Мне нравится все, что ты делаешь.
        Он опускал руку все ниже, трепетно, с уважением к ее женственности. Затем он провел пальцем по нежной складке между ее ног, и она почувствовала, как ее тело зазвенело тысячей натянутых струн. Она задержала дыхание, когда его палец скользнул в середину цветка, и ее тело захватило его, не желая больше отпускать. Его глаза мерцали, когда он смотрел за ее реакцией. Он пошевелил пальцем, и от этого ее клитор налился кровью. Она чувствовала влагу, собственный легкий мускусный аромат.
        Алистер убрал руку и опустил голову к низу ее живота. Клементина обхватила ладонями его голову, и он почувствовал, что ее тело моментально напряглось.
        - Расслабься для меня, моя маленькая, не надо напрягать тело, я не сделаю тебе больно.
        Клементина выдохнула, усилием воли снова откинулась на кровать. Он снова стал ее поглаживать, снимая напряжение неспешными, чувственными прикосновениями.
        И он поднес свои губы к ней, к самой интимной ее точке. На этот раз Клементина была готова броситься в бездну, забыв обо всем. Буря разразилась в первый же момент, когда он коснулся ее языком. Она изгибалась, вертелась, вращалась в калейдоскопе цвета и бунтующих ощущений, а затем медленно вернулась в реальность, и каждая мышца ее тела казалась легкой, как облако.
        Алистер улыбнулся:
        - Понравилось?
        Клементине не хватало слов, чтобы описать то, что она испытала минуту назад. Она коснулась его рта кончиком пальца.
        - А ты? Снимешь одежду?
        Он поцеловал ее палец и втянул его в рот, эротично посасывая, пока она представляла, что хотела бы сделать с ним.
        - Почему бы тебе меня не раздеть?
        Клементине не нужно было иной мотивации.
        Она расстегнула ширинку и приспустила с него брюки, чтобы он мог от них освободиться. На нем были темно-серые боксеры с черной резинкой на поясе.
        Клементина собралась с духом и скользнула рукой под боксеры, чтобы коснуться его. Он был горяч от раскаленного желания, которое разжигало внутри ее новый костер. Она коснулась кончиком пальца головки его пениса, смазывая ее его собственной жидкостью. Удовольствие, которое он испытывал, было написано у него на лице, хотя он и пытался себя контролировать.
        Клементина хотела опуститься на колени, но он ее остановил.
        - Не сейчас, - сказал Алистер, - в другой раз. Сегодня мы занимаемся тобой.
        Мурашки пробежали у нее по спине, когда он уложил ее на спину на матрас.
        После этого быстро дотянулся до бумажника, который лежал в заднем кармане брюк, вытащил кондом и надел его.
        - Не хочу, чтобы мы совершили ошибку.
        - Я пью противозачаточные.
        Она попыталась не выдать огорчение голосом, но не была уверена, что у нее получилось.
        - Тем лучше.
        Клементина снова к нему потянулась, прижала к себе, чувствуя, как внутри ее постепенно разгорается желание.
        - Займись со мной любовью.
        Алистер нежно коснулся ее рукой, проверяя, действительно ли она готова принять его, после чего начал постепенно входить в нее. Не быстро, а неспешно, давая ей возможность оценить толщину и длину, ощутив ее реакцию, он продолжил вводить немного глубже, постепенно повышая темп, пока она не почувствовала его ритм. Ее тело стало его телом, слившись с ним, всецело отдавшись ему, пока они вместе качались на волнах возрастающего возбуждения, которое было не просто сильным, а неистовым. Клементина почувствовала, что он замедляется, но не позволила ему, она требовала от него еще, задыхаясь, вцепившись в его плечи, в то время как внутри у нее набирало скорость цунами. Прекрасная волна захлестнула ее, и предчувствие удовольствия превратилось в экстаз. Сияющий и покачнувший основы мироздания экстаз, который оставил ее тело совершенно мягким и безвольным.
        Клементина знала, что он кончил следом за ней. Сначала напряжение его тела, момент предощущения, когда он застыл над пропастью, и бурный грохочущий водопад, сквозь который он несся в рай, и его тело пульсировало от удовольствия.
        Клементина никогда и ни с кем не испытывала такой близости.
        Теперь они лежали на кровати, лицом к лицу, и он накручивал на палец локон ее волос.
        - Я оцарапал тебя щетиной.
        Клементина взяла в руку его колкий подбородок.
        - Уверена, что выживу.
        Он искала ее взгляда.
        - Я слишком груб. Все было как-то суетливо в конце.
        Она покачала головой.
        - Это было великолепно. Я даже и представить не могла, что так бывает.
        Он провел пальцем по ее губам.
        - Ты была восхитительна.
        - Только когда сумела себя преодолеть. - Ее голос звучал самоуничижительно.
        Он придержал ее за подбородок, чтобы она не сумела отвести взгляд.
        - Секс немного похож на танец. Многие люди просто не сходятся. Они начинают наступать друг другу на ноги и совершать неправильные движения. Но когда пара на одной волне, ощущения совсем иные.
        Клементине стало интересно, сколько женщин было с ним на одной волне. Она и надеяться не смела, что была единственной, с кем у него магическая связь.
        - Должна тебя предупредить, что танцую ужасно.
        Его рот растянулся в улыбке, и он подтянул ее ближе к себе.
        - Это еще одна вещь, с которой мы можем разобраться на этой неделе.
        Клементина лежала у него на груди, вслушиваясь в четкий ритм сердца.
        - Как думаешь, дети не догадаются, что между нами… что-то есть?
        «Почему так сложно было это произнести?»
        - Не уверен. Кажется, ты больше знаешь о подростках, чем я.
        Клементина посмотрела на него снова.
        - А ты был бы против, если бы они знали?
        По его лицу ничего нельзя было понять.
        - Скорее они думают о собственном романе, а не о нашем.
        - Я не уверена, что Джеми хорошо воспримет факт того, что ты спишь с его старшей сестрой.
        Алистер снова перевернул ее так, что она оказалась снизу, его ноги сексуально сплелись с ее ногами, в его глазах блестело обещание.
        - Кто-то говорил, что мы будем спать?
        * * *
        Клементина открыла глаза. Комнату заливал яркий солнечный свет. Вошел Алистер с подносом, на котором было две чашки чаю, и успел заметить гримасу недовольства на ее лице.
        - Что-то не так?
        - Нет, все в порядке, - она опустила глаза, - кажется, я просто спала в странной позе.
        Он отложил поднос, присел на край кровати и взял ее руки в свои.
        - Саднит?
        Его голос был до боли наполнен нежностью, а на лице читалось беспокойство.
        Клементина почувствовала, что краснеет.
        - Самую малость. Сейчас я подвигаюсь немного, и все пройдет.
        Он погладил ее запястье.
        - Прости меня.
        Она вымученно улыбнулась.
        - Снова просишь прощения? Лучше остановись, а то я перестану думать, что ты заносчивый всезнайка.
        Он на мгновение задержал взгляд на их сплетенных пальцах и нахмурился.
        - Не пойму, почему я на это согласился.
        Он нащупал на ее запястье бьющуюся венку и замер, как будто пытался посчитать пульс.
        - Прошлая ночь была…
        - Не нужно меня обижать, называя ее ошибкой, - произнесла она, - мы взрослые люди, и мы договорились. Мы оба знаем правила.
        Его взгляд остановился на ее глазах.
        - Ты заслуживаешь большего. Гораздо большего.
        -Ия получу его, когда у меня будет уверенность.
        «Если бы я только сама в это верила».
        - Прошлая ночь была волшебной, а ты - самый восхитительный любовник. Но это не значит, что я хочу скорее за тебя замуж и детей. Мы все же из разных миров. У нас никогда ничего не выйдет.
        Он отпустил ее руку и потянулся за чашками.
        - Я сделал чай, еще заказал столик внизу на завтрак и написал сообщение Гарриет - назначил встречу через час.
        Клементина разглядывала белую чашку.
        - Я не могу это пить.
        Он снова свел брови.
        - Почему нет? Я только что его заварил. В шкафчике рядом с мини-баром были заварочный чайник и чайные пакетики.
        - Это не та чашка.
        - Но никаких других нет… А-а-а, твоя чашка.
        - Я знаю, ты можешь подумать, что это абсолютно нелепо, но я…
        - Все в порядке. - Алистер взял ее руку в свою и легонько пожал. - А где она? У тебя в сумке?
        Она спустила ноги с кровати, снова вздрогнув, встала и накинула халат.
        - Я схожу за ней.
        Клементина вернулась в свою комнату, но кружки там не было, хотя она оставила ее на прикроватном столике. Она ощутила, как грудная клетка сжалась от подступающей паники. «Где же она?»
        Алистер подошел к ней сзади.
        - Не можешь найти?
        Клементина повернулась к нему с обвиняющим видом.
        -Ты куда-то ее переставил? Да?
        - Конечно нет.
        Клементина снова пристально осмотрела комнату.
        - Я обязательно должна найти ее.
        Алистер взял ее за плечи, чтобы успокоить.
        - Подожди, девочка моя. Давай дыши глубоко.
        Клементина попыталась вырваться.
        - Не надо меня учить, как дышать! Ты не понимаешь, тебе вообще этого не понять…
        - Послушай меня, - его тон был строгим и все же мягким, - мы найдем ее, хорошо? Я помогу тебе поискать.
        Клементина с трудом взяла себя в руки. По крайней мере, он не дразнил ее.
        - Хорошо.
        Он поцеловал ее в лоб.
        - Хорошая девочка. А теперь… Где ты ее видела в последний раз?
        Она указала на прикроватный столик.
        - Я оставляла ее здесь.
        Алистер осмотрел все вокруг столика, присел и заглянул под кровать.
        - Не могла же она бесследно исчезнуть… погоди-ка. Может быть, это горничная?
        Приходила ли она после того, как мы ушли на ужин?
        Сердце Клементины снова болезненно сжалось.
        - Они же выкинули ее! О боже, они просто закинули ее в мусорку! И она наверняка разбилась на кусочки!
        Он успокаивающе погладил ее по руке.
        - Давай не будем делать поспешных выводов. Я позвоню им.
        Алистер взял в руки трубку, набрал короткий номер и поговорил с кем-то на идеальном французском языке, после чего отложил телефон и улыбнулся:
        - Все в порядке. Твою кружку принесут обратно через пару минут. Горничная слегка перестаралась.
        Несколько минут спустя кружка была доставлена к двери номера на серебряном подносе со всеми возможными извинениями от персонала отеля. Алистер с добродушным лицом забрал у них кружку и протянул Клементине.
        - Вуаля, кружка мадемуазель вернулась к хозяйке без единой царапины.
        Клементина взяла ее руками, которые все еще дрожали.
        - Спасибо… наверное, ты подумаешь, что я сумасшедшая, но у меня эта кружка с шестнадцати лет. Джеми купил ее, потратив карманные деньги, которые очень долго копил, и я думала, что он откладывает на игрушечную машинку. Это - мое самое большое сокровище.
        - Я совсем не считаю тебя сумасшедшей. У меня есть мягкий медвежонок, которого дал мне Олли, когда только родился. То есть моя мама принесла его от лица Олли, чтобы я не ревновал, когда у меня появился брат. И я до сих пор его храню и очень ценю, поэтому очень хорошо тебя понимаю.
        Он перелил чай в ее кружку и передал ей с улыбкой:
        - Пожалуйста.
        - А что было с твоим братом? - спросила Клементина. - Если бы не его болезнь, он мог бы жить нормально?
        - При рождении он получил черепно-мозговую травму. Поэтому у него начались задержка психического развития и некоторые проблемы с опорно-двигательным аппаратом. Он не смог бы жить полноценной, нормальной жизнью, но он был просто счастливым маленьким ребенком и мог бы получить максимум радости от жизни. Я бы для этого постарался.
        Клементина едва ли могла представить, насколько Алистер был способен к самоотдаче. Сильный и надежный, всегда поступающий правильно, он бы никогда не позволил никому встать у него на пути, когда он защищает своих близких и заботится о них. Этими его качествами она тайно восхищалась еще десять лет назад.
        Большинство мужчин, которых она встречала, не уважали женщин. А Алистер приходил в больницу к своей матери каждый день и делал все, что было в его силах, чтобы ее последние дни на земле были как можно более комфортными и спокойными.
        А вот мать Клементины этому вовсе не способствовала. Было так неприятно думать, что ее мать додумалась прийти к Хелен, чтобы рассказать ей, что Лайнел в надежных руках. Ее мать была невоспитанной, нечувствительной и, очевидно, совершенно не знакомой с этикетом.
        - У тебя остались его фотографии? - спросила она.
        - С собой - нет, но дома в Лондоне есть несколько штук. Мой отец избавился от большинства фотографий после смерти мамы. Даже еще до того, как она умерла. Мама сказала мне, что он ей и раньше изменял, через несколько месяцев после рождения Оливера и еще раз после его смерти. Я об этом не знал. Я всегда думал, что у них достаточно крепкие отношения. Но это, пожалуй, пример того, чем может обернуться брак.
        Клементина начинала понимать, почему Алистер так осторожно относился к вопросам брака. Перед его глазами был не лучший образец.
        - Знаешь, мне с первого взгляда не понравился твой отец. Не понимаю, как ты можешь с ним поддерживать отношения. Вы сейчас общаетесь?
        - Он занят своей жизнью, а я - своей.
        Клементина могла представить, каково для Алистера было проводить время с отцом. Как он мог уважать человека, который так ужасно поступал? Абсолютного эгоиста.
        - Почему же твоя мама простила ему первую измену? Я бы сразу отправила его куда подальше.
        Он легонько ткнул ее в щеку кончиком пальца, и на его губах заиграла усмешка.
        - Один удар - и нокаут.
        - Иначе не может быть.
        - Моя мама была очень милосердным человеком. Она всегда считала, что нельзя обвинять людей, не имея полной уверенности. Все, что она хотела, - это счастливая семейная жизнь.
        Она готова была многое пережить, чтобы добиться этого. - Алистер похлопал Клементину по колену. - Ну что ж, пойдем, а то дети придут с минуты на минуту.
        ГЛАВА 7
        Несколько минут спустя Клементина вошла с Алистером в ресторан отеля и увидела, что Джеми сидит с девушкой, и Клементина догадалась, что это была Гарриет. Ее светлые волосы с яркими розовыми прядями были стянуты в узел на затылке, отчего она казалась похожей на балерину, а ее фарфоровая кожа сияла белизной и чистотой. У Гарриет были большие глаза орехового цвета, в которых одновременно читались неповиновение и сомнение.
        Клементина подошла прямо к ней и протянула руку:
        - Привет, должно быть, ты - Гарриет. А я сестра Джеми, меня зовут Тина. Как тебе Монте-Карло? Разве не замечательное место?
        Тонкая белая ладошка Гарриет скользнула в руку Клементины, и на ее лице появилась улыбка, еще больше подчеркнувшая ее каноническую красоту.
        - Привет. Джеми мне много о тебе рассказывал хорошего, и я очень рада, что ты пришла. - Затем она мрачно посмотрела на Алистера. - Он никогда не станет меня слушать, но я не хочу ехать в пансион, не важно, что он скажет.
        Клементина понимала, что дело не такое уж и простое, потребуется время и доверительные разговоры. Тем временем Джеми сверлил Алистера глазами, со смесью подозрения и неприязни.
        - Давайте присядем и позавтракаем, - сказала она, чтобы разрядить обстановку, - что ж, Гарриет, расскажи нам о своей работе. Джеми сказал, что ты работаешь в модном магазине. В каком именно?
        Сделать так, чтобы Гарриет расслабилась в обществе Клементины, было несложно, но общение между Джеми и Алистером было похоже на разговор двух врагов, который может закончиться только кровопролитием. Джеми хмуро смотрел то на Алистера, то на Клементину. Выражение лица Алистера казалось нейтральным, но его тело было напряжено, и он едва прикоснулся к завтраку, лишь выпил большую кружку черного кофе и съел половинку круассана.
        После того как подошел официант забрать тарелки, Клементина улыбнулась Гарриет и Джеми, которые сидели, держась за руки.
        - Кажется, ребята, вы неплохо устроились. У обоих хорошие работы на лето, и поселились вы в неплохом месте. Алистер заберет машину, а Джеми будет постепенно, по частям, отдавать деньги, которые взял. Мы тоже здесь побудем несколько дней, если вдруг вам потребуется наша помощь, хорошо?
        Джеми скривил лицо:
        - Ты побудешь с ним? - Он сказал это таким тоном, будто Клементина собиралась провести время, по меньшей мере, с убийцей.
        Клементина очень надеялась, что ее щеки не покраснели, но чувствовала, как они пылают. Каждый раз, когда она сталкивалась глазами с Алистером, вспоминала прошлую ночь. Она надеялась, что дети этого не заметят, впрочем, может быть, они давно все поняли.
        - У меня так давно не было отпуска, а Гарриет говорила мне, что в Ницце есть пара любопытных антикварных магазинчиков. Возможно, у меня получится отыскать какое-нибудь редкое издание для босса. Это будет почти охота за сокровищами.
        Джеми посмотрел на Алистера с выражением как у злобного монстра с обложки комиксов.
        - Если ты хоть пальцем тронешь мою сестру, то я…
        - Моя личная жизнь тебя не касается, - сказал Алистер, и в его глазах мелькнули стальные стружки, - как и жизнь твоей сестры.
        Джеми посмотрел на Клементину:
        - Ты спишь с ним?
        «Вот вам и секрет. Может, Алистер еще в „Таймс" колонку оплатил, чтобы о них написали?» Клементина почувствовала сильный дискомфорт и постаралась вернуть себе самообладание.
        - Хм, ты слышал, что сказал Алистер? Правда, это не твое дело.
        Лицо Джеми залила краска.
        - Тина, мне правда жаль, что из-за меня столько проблем. Я и не знал, что вы встречаетесь. Надеюсь, я ничего не испортил.
        - Нет, конечно же нет, - сказала Клементина. - Алистер - очень понимающий человек, правда ведь, Алистер?
        - Очень понимающий.
        - Мы, конечно же, никому об этом не сообщим, - сказала Гарриет. Было видно, что она тоже смущена. - Алистер, извини, пожалуйста, что от меня столько проблем. Может быть, если вы станете жить вместе, я тоже к вам перееду. Вот бы было классно!
        «Ой, кажется, мы сами можем запутаться», - подумала Клементина, но постаралась улыбнуться и потянулась к корзинке с выпечкой, стоявшей на столе.
        - Ну что же, все решено. Еще кто-нибудь хочет круассан?
        Когда дети ушли, Алистер обнял Клементину за талию.
        - По-моему, все прошло на удивление хорошо.
        - Думаешь? Но мне казалось, что мы будем держать то, что между нами происходит, в секрете, разве нет?
        - Да, в конце-то концов, еще какой-то мальчишка будет мне указывать, с кем спать, а с кем нет. - И он повел девушку из ресторана к лифтам. - И тебе он тоже не должен говорить, что тебе следует делать.
        - Я знаю, но ведь…
        - Никаких но, Тина, - сказал он, - ты взрослая женщина, и это нормально, что у тебя есть личная жизнь. Ты очень хорошо показала себя с Гарриет. Кажется, она прислушивается к тебе. Возможно, у тебя получится уговорить ее поехать в пансион.
        Клементина последовала за ним в лифт.
        - Думаю, она - милая девочка. Я бы хотела, чтоб у нас было больше времени поговорить. Но не мог бы ты вести себя попроще с Джеми? У тебя не выйдет завоевать его доверие, если ты будешь все время так сурово смотреть на него.
        Алистер нажал кнопку их этажа.
        - Я не заинтересован в его расположении. Мне нужно просто получить свою машину и деньги.
        Клементина склонила голову набок.
        - Так почему же ты сразу не вызвал полицию? Почему ты тогда позвал меня, если мог быстро его выследить с помощью представителей закона?
        Алистер смотрел на меняющиеся цифры табло, пока они поднимались.
        - Я понимаю, что у парня не лучшее в мире воспитание, - сказал он, - ты сделала все, что было в твоих силах, но ему нужен мужчина, с которого он мог бы брать пример. Кто-то надежный и положительный. Кто-то, кто может ему помочь и постоять за него.
        Сердце Клементины забилось учащенно, слова Алистера дали ей надежду.
        - Ты хочешь стать для него примером?
        Двери лифта открылись, Алистер взял ее за руку и повел к номеру.
        - У меня уже есть один подросток, ответственность за которого я невольно взял на себя. Еще один мне не нужен.
        - Он хочет работать в сфере гостеприимства, - сказала Клементина, пока они шли по коридору, - в первый раз я услышала, как он упоминает, что у него есть цель. Он всегда плыл по течению. И я очень надеюсь, что он возьмется за голову. Работа на лето - отличный вариант. Он будет в стороне от грубой молодежи, которая окружала его дома, а Гарриет может хорошо на него повлиять. Она помогает ему чувствовать себя настоящим защитником.
        - Не могу не думать, что она еще слишком мала, чтобы жить с мальчиком, который может ее бросить в любой момент. - Алистер коротко вздохнул.
        Клементину задело, что у нее не было времени почувствовать, как она сама росла и превращалась в женщину. Никогда рядом с ней не было такого заботливого человека, как Алистер, который бы беспокоился за ее благополучие. Из него бы мог получиться замечательный отец, сильный, ответственный и надежный, такой, который обеспечит все, что нужно детям.
        - Ты действительно о ней заботишься.
        Он пожал плечами на ее комментарий и потянулся за солнцезащитными очками, которые лежали на журнальном столике.
        - Мне нужно вернуть машину. Сотрудник фирмы по аренде автомобилей приедет сюда, чтобы забрать арендованную машину.
        Хочешь пойти со мной или останешься здесь?
        Клементина попробовала прочесть по выражению его лица, действительно ли он хочет, чтобы она пошла с ним, но он нахмурился.
        - А ты как хочешь?
        Его лицо разгладилось, и он легонько провел рукой по ее щеке.
        - Я думал, ты захочешь по пути зайти в антикварные магазины?
        Она улыбнулась:
        - А ты не возражаешь?
        - Вовсе нет.
        Примерно час спустя Алистер наблюдал, как Клементина бегает по антикварным лавкам в центре Ниццы, как ребенок, которому дали свободу в кондитерской. На ее лице был написан восторг, щеки горели румянцем, она доставала с полок старинных шкафов книгу за книгой и разворачивала каждую с осторожностью и уважением. В одном из магазинов было множество настоящих сокровищ: украшения, тончайший фарфор, хрусталь, бронзовые статуэтки, антикварная мебель и часы, но ее по-настоящему интересовали лишь книги. Книги с потертыми обложками и изломанными корешками. Старые книги пахли пылью и сыростью, и все же Клементина держала их в руках с такой осторожностью, будто они были бесценны.
        Она оглянулась на Алистера из угла магазина.
        - Прости, что я так долго. Наверное, ты уже совсем заскучал, но здесь просто рай. Я нашла три первых издания и один весьма редкий экземпляр стихотворений Теннисона, - она понизила голос до заговорщического шепота, - не думаю, что владелец этого магазина хотя бы понимает, насколько эти книги ценны, потому что некоторые издания английские, а не французские.
        Алистер взял одну из книг, которые она отложила. Цена, написанная карандашом на форзаце, была достаточно высока, даже притом, что Клементина считала, что владелец магазина не имеет ни малейшего представления о реальной ценности этой книги. Занятно, что женщины, с которыми раньше встречался Алистер, как сороки, кидались на украшения, обожали модную одежду, а Клементина была в восторге от книг, которые большинство людей могли бы просто выкинуть.
        - Давай я их заверну и отправлю посылкой домой, у тебя в сумке нет места.
        Она закусила нижнюю губу.
        - Подожди, я не могу позволить себе купить их все, мне нужно выбрать пару штук.
        Алистер достал бумажник.
        - Позволь мне заплатить, я настаиваю. Я же втянул тебя во все эти дела. Это меньшее, что я могу сделать в качестве компенсации.
        Ее щеки были розовыми, и Алистер не мог понять, что она чувствует - смущение или благодарность, а возможно, то и другое.
        - Спасибо.
        После того как они вышли из магазина, Алистер предложил пообедать в Каннах. Он привел Клементину в ресторан рядом с Дворцом фестивалей и конгрессов, где ежегодно в мае проводится кинофестиваль. Клементина думала, что все красивые люди сконцентрированы в Монте-Карло, но здесь дела обстояли еще хуже. Алистер проявил такую заботу в магазине, не только купив для нее книги, но и проследив, чтобы их аккуратно запаковали и отправили домой. Однако, войдя в помещение, заполненное до отказа красотками в дизайнерской одежде и их элегантными кавалерами, она разом почувствовала всю свою неуместность. В ее голове возникла мысль, что Алистер намеренно привез ее сюда, чтобы вернуть с небес на землю.
        Она как будто вернулась в детство, на ту самую школьную вечеринку, когда противные девчонки шептались и хихикали, прикрываясь ладошками, а потом тыкали в нее пальцами, когда она возвращалась с позорного свидания. А затем последовал разговор парня с его друзьями, они вместе смеялись над ее складками жира, бесформенным телом, непривлекательностью. Каждый раз, когда Клементина входила в комнату, в которой было много красивых людей, она мысленно возвращалась обратно в этот ужасный момент, который убил в ней всю уверенность в себе.
        - Что ты будешь пить? - поинтересовался Алистер, когда они сели и им принесли меню.
        - Воду.
        Он взглянул на нее поверх меню и нахмурился:
        - Что-то не так?
        Клементина подняла на него глаза.
        - А что может быть не так?
        Он положил меню обратно на стол и произнес:
        - Вот и расскажи мне что.
        Она сжала губы и снова устремила глаза в меню.
        - Мне кажется, что вот те женщины сидят и обсуждают, что такого ты во мне нашел.
        - Тина…
        - И во мне для тебя точно ничего нет, разве что это удобно…
        - Прекрати! - воскликнул он. - Сейчас же перестань.
        Клементина посмотрела на его строгое лицо: губы сжаты, глаза серьезны.
        - Ты же видишь, я здесь совсем чужая.
        Его выражение смягчилось, и он нежно накрыл ее руку своей теплой ладонью.
        - У тебя нет права чувствовать себя не в своей тарелке. Ты гораздо более красива, чем можешь себе представить. А дорогая одежда - это еще не все, маленькая моя. Одежда не делает тебя личностью, личностью делают поступки и моральные ценности.
        Клементина посмотрела на их соединенные руки.
        - После той вечеринки, помнишь, я рассказывала… Надо мной смеялись не только тот парень и его приятели, но и девчонки. Они ехидно комментировали мою одежду, мою фигуру, волосы, кожу. Абсолютно все.
        Алистер погладил ее руку успокаивающими движениями, будто он вместе с ней вернулся назад во времени и утешал ту расстроенную девочку, уверяя, что ему она кажется красивой.
        - Если бы они тебя видели сейчас. Я уверена, что ты выглядишь лучше, чем каждая из них, не говоря уж о твоих личных качествах.
        Клементина посмотрела ему в глаза.
        - Моя мать спускала все деньги на одежду, те самые деньги, которые могла потратить на детей. И эти шмотки она надевала раз или два, а потом они бессмысленно висели в шкафу. Я не хотела их потом носить, потому что они были слишком вульгарными. Я никогда не мечтала, чтобы меня с ней сравнивали, даже не пыталась вступить с ней в соревнование.
        Его пальцы крепко сжали ее ладонь.
        - Лично я предпочитаю, когда на тебе нет никакой одежды, но, если хочешь, мы можем пойти и вместе присмотреть что-нибудь для тебя, здесь ведь много хороших магазинов. Плачу я.
        Клементина хотела было поспорить, но представила, что они остаются здесь до конца недели и ей в жару придется ходить в своей черной и темно-серой одежде, и решила не противоречить.
        - Я тогда отдам тебе деньги через пару месяцев.
        - Забудь об этом, - сказал он, - я твой должник. Я не смог бы поговорить нормально с Гарриет, если бы тебя здесь не было. Вы с ней отлично поладили. Клементина отмахнулась с уверенной улыбкой.
        - Да, но ведь все, что ты делаешь для нее, и правда заслуживает большого уважения.
        - Я просто думаю о своем моральном долге. Я ведь никогда с ней не буду общаться, когда она повзрослеет и закончит школу.
        - Не верю в это ни капельки. Ты всегда будешь рядом в трудную минуту, такой уж ты человек. Ты - хороший человек, Алистер. Надеюсь, ты станешь отличным примером для моего брата.
        Его рот скривился в печальной усмешке.
        - Осторожно, маленькая моя, ты можешь начать думать, что влюбляешься в меня. Помнишь правила?
        «Захочу - не забуду». Клементина прикрыла глаза и протянула руку за стаканом воды.
        - Тебе придется купить мне гораздо больше, чем новый гардероб, чтобы я начала влюбляться. Не то чтобы ты мне не нравился, но любовь - это иное. Я не похожа на свою мать и не могу влюбляться в каждого встречного.
        - А где сейчас твоя мать?
        Клементина пожала плечами.
        - Кто знает, наверное, она тратит деньги на себя или на мужчину, в которого считает себя влюбленной.
        Алистер помрачнел.
        - Твои деньги?
        «Добро пожаловать в мой мир», - подумала Клементина.
        - Ну да, чьи же еще? Но ей так сложно бывает отказать. Я постоянно волнуюсь, что она может совершить что-то отчаянное, если я ее не выручу.
        Алистер стал совсем мрачен.
        - В каком смысле отчаянное?
        Клементина посмотрела на белоснежную скатерть.
        - Знаешь, когда твоя мама бедная - это одно, а совсем другое дело, если она начинает заниматься проституцией, чтобы выжить.
        Алистер снова взял ее руку в свою.
        - Так она тебя шантажирует? Угрозами, что пойдет продавать свое тело, если ты не выручишь ее?
        - Шантаж - слишком суровое слово.
        - И сколько так продолжается?
        Клементина попробовала отдернуть руку, но он не выпускал ее.
        - Я не хочу об этом говорить.
        - Тина, - его голос звучал жестко, и было очевидно, что он это так не оставит, - сколько времени она уже берет у тебя деньги?
        Клементина увидела беспокойство в его серо-голубых глазах, оборонительная крепость вокруг ее сердца с грохотом рухнула. Как она может не чувствовать? Как могла она допустить мысль, что сможет с ним спать и не влюбиться в него хотя бы чуть-чуть? Кто еще о ней так беспокоился? Кто еще хоть когда-то думал о том, что она чувствует с такой матерью, которая в ней порождала бесконечное чувство вины?
        - С тех пор, как у меня в подростковом возрасте появилась первая работа. У матери всегда нелады с деньгами. Она слишком импульсивна. Бывали моменты, когда дома было нечего есть, если я ничего не куплю. Я понимала, что нужно отказать ей сейчас, так говорил мне разум, но внутри у меня есть та самая маленькая девочка, которой так не хватает материнской любви.
        - Тебе нужно отказать ей, Тина. Иначе так будет продолжаться вечно.
        - Знаю, но…
        - Она тебя использует. Если бы она действительно тебя любила, она бы ставила твои интересы на первое место, а потом бы уж думала о себе. Но она так никогда не делала, правда? Из вас двоих ты одна вела себя как взрослый человек, причем с детства. Так быть не должно. Нельзя на ребенка вешать такую ответственность. Если она снова позвонит, дай мне трубку.
        Клементина не могла просто так это сделать, и не важно, каким облегчением могло бы стать освобождение от необходимости финансово поддерживать мать. Она могла лишь представлять, что скажет ее мать, если услышит в трубке голос Алистера, наверное, что-то неподходящее и очень неприятное.
        После обеда Алистер отправился с ней на шопинг в Канны. Он повел Клементину по бутикам, где она галопом скакала по примерочным в сопровождении продавцов, которые несли ей горы шикарной одежды: костюмы на каждый день, вечерние и коктейльные платья, белье и купальники. Она чувствовала себя принцессой и, откинув в сторону предрассудки, наслаждалась подаренным ей шансом ощущать себя избалованной в том, что раньше ее никогда не касалось. Каждый раз она смотрелась в зеркало в разных нарядах и чувствовала себя по-новому - утонченной, гламурной дамой, которая могла держать голову гордо в высшем обществе. Даже в купальнике-бикини или спортивных трико она становилась моделью, когда акценты на ее фигуре были расставлены правильно, и тонкая талия была подчеркнута.
        Она коснулась живота рукой, задумавшись на мгновение, когда же Алистер снова займется с ней любовью. Она видела, как он рассматривал ее губы за обедом. Каждый раз, когда она делала глоток напитка, он наблюдал за движениями ее рта. А еще взгляд его то и дело падал на ее грудь, как будто он вспоминал, каково это было, когда он чувствовал ее в своих ладонях или целовал. Все, что она могла делать, - это просто сидеть на стуле, пока ее тело дрожало от желания, которое пробуждал его взгляд.
        Когда с шопингом было покончено и все пакеты были сложены в багажник машины, Алистер спросил, есть ли что-то еще, что она хотела увидеть перед тем, как они отправятся обратно в гостиницу. Клементина хотела поехать обратно в гостиницу и горела желанием скорее упасть в его объятия, но, кроме этого, она хотела снова увидеть дом в горах, в который она приезжала, когда была ребенком. Она не знала точное местоположение, но помнила, что это было в Сен-Поль-де-Ванс, по крайней мере, она видела эту надпись на дорожном знаке в получасе езды от Канн.
        - Ты бывала здесь в детстве? - спросил Алистер, когда она рассказала о том, что хотела отправиться туда.
        - Да, - сказала Клементина, - и это были лучшие каникулы в моей жизни и, надо сказать, единственные. Приятель моей матери в тот раз был действительно хорошим человеком, было бы здорово, если бы она не бросила его тогда же, увлекшись кем-то еще. Этот мужчина обращался со мной и Джеми как с людьми, а не как с мерзкими и раздражающими детьми, как все прочие дружки матери. А у его родителей была вилла в горах, и он взял нас с мамой туда на неделю. Это было самое замечательное место, по крайней мере, для нас. Может быть, я помню его иначе, чем оно есть на самом деле, но я все еще хотела бы оказаться там.
        Алистер распахнул перед ней пассажирскую дверь.
        - Тогда мы поедем и посмотрим, сможем ли найти этот дом. Сен-Поль-де-Ванс стоит того, чтобы туда поехать. Там находится музей Кот Д'Азур.
        По дороге в деревню он кратко рассказал ей об истории пограничного города, в котором стояла крепость с башней, построенной в XVI веке Франсуа I, чтобы противостоять артиллерийским атакам.
        Вслушиваясь в глубокий тембр голоса Алистера, когда они ехали по холмам, Клементина почувствовала, что крепость, которая защищала ее сердце, окончательно разобрана по камушкам.
        Деревня, в которую они приехали, была такой же, какой Клементина ее помнила. Она возвышалась над лесом и холмами, и в ней было множество аллей, покрытых брусчаткой. Милые маленькие магазинчики, кафе и галереи растянулись вдоль улиц. Алистер взял ее за руку, и они пошли по деревне. Он стал рассказывать ей о достопримечательностях. Порой они останавливались, и он фотографировал девушку на телефон.
        - Хотите, я сфотографирую вас вместе? - спросила проходящая мимо женщина лет шестидесяти.
        Клементина хотела было сказать «нет», но Алистер уже отдал женщине телефон.
        - Было бы прекрасно. Большое спасибо. - Он приобнял Клементину.
        Дама сфотографировала и передала телефон обратно с лучезарной улыбкой.
        - Как раз та самая фотография, которую вы когда-нибудь покажете своим внукам.
        Клементина улыбнулась в ответ и почувствовала легкие уколы боли где-то в области сердца.
        - Да, спасибо.
        Алистер взял ее под руку, а пожилая женщина отправилась дальше вместе со своей туристической группой.
        - А ты знаешь, что такое петанк? А слышала про круглые булочки? Здесь самые знаменитые булочки во всей Франции.
        Клементина почувствовала облегчение оттого, что они снова вернулись к уроку истории. Мысли о будущем, которого у нее никогда не будет с Алистером, были слишком болезненны. Они продолжили прогулку по деревне и остановились в кафе, чтобы заказать напитки. Клементина сидела и дожидалась, пока Алистер закончит говорить по телефону, и вдруг увидела ту самую виллу, в которой была ребенком. Дом стоял немного поодаль от деревни на склоне холма, окруженный разросшимся виноградом, и выглядел немного заброшенным.
        - Я нашла его! - Клементина обернулась и взглянула на Алистера. - Я уверена, это то самое место. Правда, сейчас за ним не так хорошо следят, как раньше, тем не менее вилла выглядит практически так же.
        Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза от солнца, которое светило по-летнему ярко.
        - Ты видишь на ней надпись: «Продается»?
        Клементина могла видеть только виллу и дикий сад вокруг нее. Зрение не позволяло ей разглядеть мелкие буквы на рекламной табличке.
        - Правда? Интересно, сколько она стоит? - Он сжал ее руку, затем оставил деньги на столе. - Давай-ка узнаем.
        Алистер позвонил агенту по продаже недвижимости и организовал осмотр виллы буквально через пятнадцать минут. Ему очень понравился план дома. Это место было просто мечтой архитектора - поработать с чем-то настолько заброшенным и вернуть ему былой блеск, привнести немного современного стиля. Склон холма был покрыт виноградными лозами и оливковыми деревьями, из этого всего могла бы получиться отличная частная дача или даже бутик-отель.
        Он чувствовал волнение Клементины, когда агент показывал им виллу, девушка крепко держала Алистера за руку, и ее глаза были расширены, когда она оглядывала пустые комнаты с высокими потолками. Ее любовь ко всему старинному читалась на лице, щеки залились румянцем, а глаза ярко сияли.
        - Он просто прекрасен. - Ее тихий шепот эхом отдавался в пустынных комнатах.
        Алистер мог представить, как она приехала сюда впервые маленькой девочкой и была точно так же восхищена и очарована историей и красотой этого места, зная, что никогда не посмеет даже надеяться жить в таком роскошном доме в силу жизненных обстоятельств и социального положения.
        - Владелец унаследовал этот дом от своих родителей. Сейчас он живет в Америке со своей семьей и выставил дом на продажу, - сказал агент с сильным французским акцентом, - некоторое время он уже продается. И хотя здесь требуется много работы по реставрации, такого рода дома очень редко появляются на рынке.
        Алистер просмотрел брошюру, которую передал ему агент.
        - Мы должны подумать. Большое спасибо за то, что вы показали нам дом.
        Агент улыбнулся:
        - Разве это не замечательное место для семьи. Мне кажется, здесь просто отлично воспитывать детей.
        Щеки Клементины разгорелись таким же румянцем, как когда дама на улице в деревне сфотографировала их вместе. Алистер не мог не представлять, как Клементина приезжала сюда беременной. Как светились ее кожа и волосы. О, как это было бы здорово и хорошо. И он задумался о том, как услышит какую-нибудь подобную новость. Или увидит ее с другим мужчиной, которого она держит за руку, и они окружены толпой маленьких детишек. А детей она будет любить так, как никто никогда не любил, так, как она любит своего брата, когда делает для него все, что в ее силах, чтобы уберечь его от проблем. Она занимается этим всю жизнь - берет на себя ответственность за тех, кого любит. Даже когда, как в случае с ее матерью, любовь того не стоит.
        А что, если она не встретит того самого мужчину, и все эти годы, которые сделали ее такой ранимой, годы, проведенные с матерью, приведут ее к тому, что она сделает такой же выбор, как Бренди. Вдруг она будет выбирать тех мужчин, которые будут ее недооценивать, пользоваться ею? Врать ей или обещать то, что они никогда не будут выполнять?
        Клементина порой напоминала Алистеру его собственную мать, с ее вкрадчивой некричащей красотой, с ценностями, которые она ни за что не предаст. Они обе были теми женщинами, которые готовы отдавать многое другим и думать о других больше, чем о себе. Они обе были легкоранимы. Клементина могла полюбить и быть счастливой многие годы, как его мать, которая обманывала саму себя все это время, пытаясь сделать несчастный брак более счастливым, пока отец Алистера отказывался взрослеть. Скорее всего, в будущем его отец останется просто одиноким богатым стариком, не способным испытывать положительные эмоции, и жизнь его ничего не будет стоить. Совершенно бессмысленная жизнь. Алистер не хотел для себя такой судьбы. Он желал оставить наследие своим трудом, что-то такое, чем люди восхищались бы еще много лет в будущем. Его работа была его ребенком, плодом его творческой натуры и интеллекта. А такой дом, как этот, будто просил внимательного отношения.
        Алистер свернул брошюру и положил ее в карман. Ему нужно было вдумчиво прочесть это еще раз. Последнее, что нужно сейчас, - это новый проект, когда он никак не мог разобраться с теми, над которыми работает. Но все его проекты лежали в долгом ящике, потому что он сейчас прогуливается где-то по Французской Ривьере с девушкой, о которой просто не имел права думать, это был лишь очередной роман. Даже если все, кого они встречали, считали их перспективной идеальной парой. Черт возьми, он не был идеален ни для кого и совершенно точно не мог быть подходящим мужчиной для Клементины, с ее комплексом Золушки.
        - Может быть, нам стоит осмотреть сад еще раз? - спросила Клементина, когда агент закрыл дверь дома и уехал на очередную встречу.
        - Да, почему бы нет, - сказал Алистер и взял ее за руку, потому что земля была бугристой, и он не хотел, чтобы она споткнулась. Или, по крайней мере, старался думать, что притронулся к ней лишь поэтому.
        Ее пальцы сжали его ладонь, и она посмотрела на него с улыбкой, от которой у него в груди что-то екнуло.
        - Спасибо, что ты привез меня сюда. Это был самый лучший день.
        Алистер наклонился к ней и нежно поцеловал ее, и, когда Клементина уже хотела отстраниться, внезапно впился в ее губы и ощутил, как от этого поцелуя у него закипела кровь. Он прижал ее роскошное тело к себе, и она могла почувствовать прилив его желания. Она тихонько застонала, когда почувствовала его близко, потому что поняла, что он возбужден так же сильно, как и она сама. Это было больше, чем просто волнение. Это было захватывающе. Он чувствовал себя первобытным человеком и хотел ее взять прямо здесь, в тени виноградных лоз и олив.
        И когда эта мысль оформилась окончательно, он почувствовал еще больше желания в своем теле. Его твердый член упирался в ее живот, но вместо того, чтобы оттолкнуть его, она прижималась к нему все сильнее, не отпуская его губ, а ее руки гладили его грудь и начинали расстегивать пуговицы.
        - У тебя когда-нибудь был секс на природе? - спросил он, не прекращая поцелуя.
        Она запрокинула голову назад, чтобы рассмотреть его лицо широко раскрытыми глазами.
        - Что? Прямо здесь? Нас же могут увидеть.
        Он притянул ее бедра к себе.
        - Кто же будет тут на нас смотреть? Сад сильно разросся, а агент не собирается возвращаться, у него сейчас другая встреча. Тут только ты, я и презервативы. Ну, что скажешь?
        На ее лице читались возбуждение и страх.
        - У меня никогда не было секса нигде, кроме как в кровати. Да и то по пальцам можно пересчитать количество раз, когда я занималась сексом.
        - Ну и сколько же раз?
        Она опустила глаза на открытый ворот его рубашки.
        - До тебя три раза, и ни один из них не стоит вспоминать.
        Она была практически девственницей. Мысль о том, что Алистер был у нее почти первым, доставляла ему особое наслаждение. Вернее, он гордился этим. Он научил ее, как чувствовать себя комфортно в своем теле, как расслабляться и получать удовольствие от эротической силы возбуждения и секса.
        Возможно, по причине неопытности этот секс с ней так отличался от всего, что у него было. Был настолько особенным. Как будто она могла дотронуться до него под кожей, коснуться тех мест, где никто не бывал раньше. Секс для него был физическим освобождением от напряжения, и ему это нравилось. А сейчас он вышел на новый, более глубокий уровень интимной близости, соединения души и тела. Он этого никак не ожидал. Она открыла в нем что-то новое, и он почувствовал себя настоящим мужчиной, раньше он так никогда себя не чувствовал. Ее тело отвечало на его прикосновения, точно нежный музыкальный инструмент пел в руках профессионального музыканта. Он разделял с ней ее удовольствие. Это усиливало наслаждение. Это был новый уровень восприятия женщины, а со всеми до нее у него был просто секс. Теперь с Клементиной он занимался любовью.
        Он приподнял ее подбородок, и их глаза встретились.
        - Может быть, сейчас и не самое подходящее время и место, чтобы заниматься любовью.
        Он заметил на ее лице тень разочарования.
        - Но если ты не хочешь…
        Он коснулся ее нижней губы большим пальцем.
        - Клементина, я думаю о твоем комфорте.
        Она едва заметно прошептала с легкой улыбкой:
        - Спасибо.
        И Алистер наградил ее долгим поцелуем. В этом поцелуе было немного нежной горечи, которая будто бы напоминала ему, что через несколько дней он больше не сможет ее поцеловать, коснуться или заняться с ней любовью. Они разойдутся каждый своей дорогой и, может быть, встретятся в следующий раз еще через десять лет. Может быть, через все двадцать или даже больше. И он не будет о ней ничего знать и ничего о ней не услышит, у него останется только память о ее прикосновениях и ласках, о том, как она верила ему, и о том, как он чувствовал себя ближе к ней, чем кому-либо другому.
        Они ехали обратно в Монако в приятном молчании. Время от времени Алистер указывал на различные достопримечательности, но у него было ощущение, что Клементина глубоко погружена в свои мысли. Она была серьезна. Ее лицо расслаблялось, когда он обращался к ней, но каждый раз, когда он оглядывался на нее, видел на шелковой коже ее лба маленькие морщинки напряжения.
        Неужели эта экскурсия в прошлое расстроила ее, вместо того чтобы всколыхнуть радостные воспоминания о том коротком времени, когда она была счастлива? Его детство так сильно отличалось от того, что было у нее. Она была несчастна с самого начала. Алистер даже не мог представить, каково это - переезжать постоянно с места на место, когда у тебя нет никакой возможности остановиться. Ему было неведомо, что значит постоянно менять школы и заводить новых друзей в новых местах. А потом снова делать все это сначала, когда мать говорила, что пора ехать. Может быть, поэтому Клементина так сильно любила старинные вещи и редкие книги. Он видел, как она прикасается к разным предметам в антикварных магазинах.
        Ее руки скользили по старинной мебели, фарфору и столовым приборам. Она представляла свой собственный дом, наполненный такими сокровищами.
        Если она постоянно отправляла деньги своей матери, к тому же брала на себя всю возможную ответственность за брата, как вообще сводила концы с концами? Она была большим молодцом, что могла себе при этом позволить снимать квартиру и даже покупать какую-то одежду.
        По крайней мере, сейчас он мог немного ее побаловать. Удовольствие, которое он получил, когда покупал ей одежду, все еще грело его изнутри. Она была не из тех девушек, которые стараются воспользоваться чьими-то деньгами. Она изо всех сил старалась быть независимой и сильной, чем восхищала его.
        Алистер попробовал остановить поток мыслей.
        Он не собирается начинать отношения, даже если секс с ней был лучшим в его жизни. Будет нечестно по отношению к Клементине затягивать их роман, потому что она могла начать смотреть на него как на потенциального отца своих детей. Тот факт, что абсолютно незнакомые люди уже видели в них подобные перспективы, раздражал Алистера. Какое право люди имеют даже думать о таких вещах? Пока он не хотел никаких детей. И возможно, никогда не захочет. Он не хотел никакой ответственности, не хотел расходов и не хотел волноваться ни за кого. Он видел горе матери, когда умер его брат. Он видел, как в семье поселилась беда, в тот день, когда родился Оливер и ему поставили ужасный диагноз. Несмотря на то что Алистер тогда был еще очень мал, он видел, как маленький братик боролся за жизнь день за днем. Каждый день был для него вызовом, и каждый день доставлял столько нестерпимой боли его матери и уничтожал их семью.
        Ему нравилась его жизнь такой, какая она была… Или, может быть, какой она была до того, как Клементина снова в ней появилась.
        «Ты сам ее втянул».
        Было все сложнее остановить течение мыслей. Они шли строем, как марширующие солдаты, а все его попытки остановить были для них не крепче картонных стен. Да, он сам втянул ее обратно в свою жизнь. Зачем же он это сделал? Почему не пошел прямо в полицию и не отправил их искать ее брата?
        Потому что в глубине души он всегда помнил о Клементине, всегда хотел узнать, что происходило в ее жизни. Просто он не мог этого осознать до того, как вошел в дверь ее магазина. Он всегда хотел снова ее увидеть, а Джеми дал ему повод это сделать. И как только его глаза встретились с ее глазами, произошло что-то странное. Он не мог объяснить на словах то, что почувствовал. Как будто электрический ток прошел через ее тело. Только рядом с Клементиной Алистер ощущал такие невероятные эмоции.
        Алистер посмотрел на девушку и почувствовал, будто чья-то рука проникла прямо внутрь его грудной клетки и сжала его сердце. Он не мог представить, как это - никогда не видеть ее, больше никогда не видеть ее улыбки, не увидеть, как она смотрит на него своими сияющими глазами, не почувствовать, как мурашки бегут у него по спине. Не мог осознать, что никогда не будет чувствовать рядом ее прекрасного тела.
        Ему стоит держать дистанцию. Он не сможет больше просто прийти в магазин и посмотреть, как она поживает. Он должен дать ей возможность жить собственной жизнью, пока будет проживать свою.
        Вот только что за жизнь у него будет без нее?
        ГЛАВА 8
        Когда они вернулись в гостиницу, на улице по-прежнему стояла жара. Клементина задумалась над тем, не пойти ли в бассейн, который она видела из окна. Природная скромность не позволяла ей показаться прилюдно в купальнике, поэтому она не смогла предложить Алистеру пойти освежиться. Он шел позади нее, и его руки лежали на ее плечах. Чувство, что высокий сильный мужчина находится рядом, укрепляло в ней ощущение собственной женственности. Он развернул ее к себе, и их взгляды встретились. В глазах обоих читалось желание.
        - Я хотел предложить тебе пойти поплавать, - сказал он, - но, с другой стороны, я хотел бы, чтобы прямо сейчас мы остались только вдвоем.
        Клементина почувствовала, как в животе запорхали бабочки. Желание, которое возникло еще на заброшенной вилле, разгоралось все ярче. Оно светилось у нее внутри раскаленными углями. Девушка обвила руками его шею, и они слились в обжигающе страстном поцелуе. Его язык проник в ее рот одним движением, которое волной возбуждения отозвалось у нее внутри. Твердость его эрекции возбуждала ее еще сильнее. Он повел ее к кровати, снимая с нее одежду, а она расстегивала пуговицы на его рубашке.
        Рубашка, обувь, бюстгальтер. Ее трусики упали на пол к моменту, когда она оказалась на кровати. Он снял туфли, потом просто скинул брюки и белье. В его движениях была уверенность, которая сразу же напомнила Клементине о его обширном опыте, но она не хотела проводить никаких параллелей. Она видела, что он хочет быть с ней здесь и сейчас. Пусть это был просто роман. Пусть это даже не те отношения, о которых можно подумать в перспективе. Она почувствовала, как под ней пружинит матрас, когда Алистер опустился на кровать. Его губы снова касались ее губ, рождая ощущение, что этот поцелуй - единственный на свете источник жизненной силы для них обоих. Она пыталась поймать своим языком его язык, и пальцы ее ног сжались от удовольствия. Он обхватил ладонями ее ягодицы, и Клементина чувствовала, как желание пульсирует у нее внутри, разгоняясь, как скоростной поезд, превращаясь во всеобъемлющую страсть.
        Алистер продолжал целовать ее, его язык вращался и кружился, сталкиваясь с ее языком в танце страсти. Как же до этого она жила, не испытывая чувств такой силы? Он разбудил в ней дикую женщину, страстную женщину, которая была под замком большую частью взрослой жизни. Жар желания пронзал все ее тело, оставляя за собой огненные следы. Нервные окончания, о существовании которых она даже не подозревала, требовали прикосновений, поглаживаний, требовали удовлетворения.
        Он ласкал ее грудь руками, губами, языком, оттягивая момент проникновения, исследовал ее тело, и она изгибалась на кровати, словно дикая кошка. Дальнейшую прелюдию она была уже не в силах вынести.
        Она хотела его немедленно.
        Сексуальное напряжение в ее теле возросло до предела, она почувствовала, как от прикосновений Алистера набух ее клитор, и притянула мужчину к себе.
        - Презерватив. - Это слово слетело с его губ со стоном, и она ощутила, что ему приходится бороться с собой, чтобы держать ситуацию под контролем.
        Он оставил ее лишь на секунду, но в этот момент ее тело так глубоко ощутило утрату, что она почувствовала острое желание прижать его обратно к себе. Ее тело вздрогнуло от страсти настолько сильно, что она удивилась, как же вышло так, что она никогда в жизни ни с кем ничего подобного не испытывала. Лишь его прикосновения, его тело, его желание влекли ее неудержимо. От одного взгляда добрых серо-голубых глаз она чувствовала себя женщиной больше, чем от взглядов тысяч других мужчин. Нельзя сказать, что на нее постоянно смотрели тысячи мужчин, но тем не менее.
        Клементина была счастлива снова принять его в свои объятия, обняла его и закинула одну ногу на его бедро, желая, чтобы он скорее вошел в нее. Его движения были приятными и уверенными, он проник в нее глубоко и нежно, и она громко застонала.
        Алистер посмотрел на нее, и в его глазах мелькнуло беспокойство, и ей еще сложнее было сдержать бурю чувств.
        - Слишком быстро? - спросил он.
        - Быстрее, - притянула она к себе его голову и поцеловала, просунув язык между его губ.
        Это был лучший вкус, который Клементина когда-либо пробовала.
        Он застонал, двигаясь с возрастающим темпом, их тела сплелись, и она сжимала ноги вокруг его бедер все крепче, с нетерпением предвкушая финал.
        Алистер скользнул рукой между их телами, нащупывая ее самое чувствительное место, и стал нежно массировать кончиком пальца. Оргазм ударил волной, взорвавшись тысячей фейерверков. Она извивалась и мотала головой, невероятная сила внутри ее забрала у нее контроль над собственным телом. Ей казалось, что она - марионетка, которую трясет за ниточки заигравшийся ребенок. Алистер кончил на несколько секунд позже ее. Клементина чувствовала, что он движется, как поршень насоса, и его первобытный стон звучал так, будто раздался из самой глубины его души. Его кожа покрылась тысячами мурашек, и она ощутила себя в своем теле гораздо комфортнее и лучше, чем когда-либо.
        Вот что значит чувствовать себя женщиной. Это значит наслаждаться вместе с равным партнером в самые интимные моменты, проводимые вместе. Физическое доверие, которое между ними возникло, помогало ей ощущать себя в безопасности, осознавать, что она защищена, и ей не было стыдно. Теперь она могла свободно выплескивать свои желания.
        Алистер снял презерватив и вернулся к ней, нежно положив руку на бедро, ища ее взгляда.
        - Как на этот раз? Не больно?
        Клементина посмотрела на его плотно сжатые губы.
        - Нет, ни капельки.
        Он откинул мокрые пряди волос с ее лба, его прикосновение было едва ощутимым, но все равно обожгло ее.
        - Что думаешь насчет душа?
        «Я думаю только о тебе». Она заглянула в его глаза и увидела подступающую волну желания. И при этом она знала, что он может видеть то же самое в ее глазах. Она погладила его по щеке и почувствовала, как внутри у нее все напряглось от нетерпения.
        - Ты имеешь в виду пойти в душ вместе?
        Его глаза стали темнее, и в них появился намек на чувственное продолжение.
        - Конечно же, во-первых, мы сэкономим воду, а во-вторых, это гораздо веселее.
        Клементина пошла за ним в душевую кабину, встала под струей воды, когда он притянул ее к себе, и она поняла, что он снова возбужден. Вода лилась по ее телу маленькими водопадами, и она прижималась к Алистеру, в нетерпении ожидая продолжения. Ее эрогенные зоны жаждали его прикосновений, и, когда он стал касаться губами и языком каждой из них, она едва ли могла устоять на ногах.
        Алистер нежно поцеловал ее грудь, обводя языком соски, затем спустился вниз по животу. Клементина смотрела, как его голова опускается все ближе к основной точке, и чувствовала, как сердце начинает биться все быстрее и как ее страсть готова была вырваться наружу.
        Он разделил нежные складки кожи у нее между ног пальцами и коснулся языком клитора. Почти в тот же момент она получила волшебный оргазм, и ее тело затряслось, колени подогнулись, и руками она вцепилась в мышцы его плеч, чтобы не упасть. Она смотрела вниз на его голову и понимала: то, что он касается ее именно губами, в разы увеличивало удовольствие. Он поднялся, и его глаза сияли удовлетворением оттого, что каждый дюйм ее тела теперь был наполнен нервными окончаниями. Она даже не думала, что ее тело способно получать такое наслаждение и что она сможет заставить какого-либо мужчину хотеть ее настолько сильно. А еще она не думала, что когда-нибудь захочет встать на колени перед мужчиной.
        Но сделала это.
        Клементина не дала ему возможности остановить ее. Она провела языком с верхней точки и до самого низа. По ним лились потоки воды. Одной рукой она взяла его за мошонку, а другой стала массировать пенис по всей длине, пока не почувствовала, как его плоть пульсирует, восставая снова. Она увидела на его лице удовольствие и услышала низкое постанывание на выдохе, когда снова коснулась его языком, сомкнула над ним губы и начала сосать. Он с трудом справился с собой и отстранил ее.
        - Пожалуйста, не надо делать это без презерватива.
        Вот в чем была проблема с романом, в котором вы не можете нарушать правила. Вы просто не можете позволить себе эротические фантазии, если недостаточно защищены. Совершенно все иначе в строгих моногамных отношениях. Желание Алистера оставаться в отношениях на уровне курортного романа было настолько же сильным, насколько желание Клементины обладать им.
        Алистер сделал шаг из душа и потянулся к косметичке, которая стояла рядом с четко расставленными туалетными принадлежностями Клементины на мраморном столике между двумя раковинами. Он вернулся обратно готовым к действию, но вместо того, чтобы позволить девушке продолжить начатое, он нежно прижал ее к стенке душевой кабины, и его взгляд говорил ей: хочу тебя, хочу тебя жестко, хочу тебя сейчас же, хочу слышать, как ты кричишь.
        Клементина задрожала, когда Алистер прижался к ней бедрами, и закинула ногу поверх его бедра. Она увидела, как в его взгляде светится вожделение.
        Первое движение оттолкнуло ее к мраморной стене. Он подложил ей под голову руку, чтобы она не ударилась. Еще один толчок, уже мягче, она могла видеть, как он борется с самим собой и как меняется выражение его лица. Ее тело приветствовало его. Она встала на кончики пальцев в поисках еще большей глубины и нашла ее. Оргазм землетрясением прошел по всему ее телу, шумные волны удовольствия наводнили каждый дюйм. Клементина услышала громкий крик и поняла, что это ее собственный голос. Высокий и полный первобытной страсти крик, простой и ясный, как и стоны удовлетворения Алистера, когда он кончил.
        Он касался ее лба своим, его дыхание было частым, как и ее дыхание, а благословенные струи воды стекали по их телам.
        Клементина придерживала его бедра, ее груди касались его грудной клетки. Она посмотрела вниз и прижала его к себе, его смуглая кожа контрастно оттеняла ее светлую кожу. Когда девушка смотрела на их соединенные тела, внутри ее снова разгоралась страсть.
        Алистер выпрямился, потянулся за шампунем и, выдавив немного себе на ладонь, начал втирать в ее волосы. Клементина и подумать не могла, что на ее голове столько чувствительных нервных окончаний, пока его умелые руки не коснулись ее.
        Пена струилась по ее нежной шее и груди, что добавляло чувственности процессу. Она взяла бутылку шампуня, выдавила немного себе на руку и стала намыливать волосы Алистера. Чтобы сделать это, ей пришлось встать на цыпочки, и она почувствовала новый прилив возбуждения, когда ее бедра коснулись его.
        Он смахнул с ресниц мыльные пузырьки и, набрав полную горсть пены, стал гладить ее грудь, а затем ложбинку между грудей. После этого он поцеловал ее и внезапно задумался, был ли это просто секс или все же нечто глубокое, более важное и приносящее большее удовлетворение, чем примитивное удовлетворение плотских потребностей. Ему вдруг показалось, что то, что происходило между ними, изменило суть его бытия. Теперь он задумался, стоит ли заканчивать все, когда они вернутся из поездки, и еще он подумал о будущем, в котором их отношения продолжались бы не несколько дней, а всю жизнь. Или же он поставил себе внутренний блок, и она для него была лишь очередной партнершей? Временным удовлетворением для плоти перед следующими отношениями?
        А что же думала о нем Клементина?
        Как она могла себя почувствовать с кем-то настолько комфортно, открыто и быть такой нежной с другим? Нет, это было абсолютно невозможно. Она никогда не чувствовала настоящего желания до того момента, как он открыл ей глаза, когда зашел в магазин. Эта секунда четко отпечаталась в ее голове, не говоря уже о реакции ее тела. Вспышка интереса стала началом цепной реакции у нее внутри, пробудив ее спящие чувства такой неистовой силы, что она уже никогда бы не смогла стать прежней.
        Клементина касалась пальцами его густых волос, одновременно целуя его губы, их языки сплелись в медленном танце, и ее тело требовало от него новых ласк.
        Он запрокинул голову, убрал у нее с лица мокрые пряди и посмотрел ей прямо в глаза так откровенно, будто задавал вопрос о необходимости продолжения отношений по установленным правилам.
        - Ты - самая нежная и бескорыстная из всех, кого я встречал.
        Клементина тем временем чувствовала, что в ней угасает только что появившаяся надежда на будущее.
        - Не стоит мне льстить.
        Он взял ее лицо в свои ладони, и в его глазах засверкали отблески синего пламени.
        - Тина, я правда так считаю.
        Он прижал ее к себе словно в подтверждение только что сказанных им слов.
        - Ты чувствуешь, что ты со мной делаешь?
        И она чувствовала. Она опустила руки и почувствовала его эрекцию, и ее тело задрожало от возбуждения.
        - Ведь это же просто страсть?
        Когда Клементина говорила, ее голос звучал предательски, и в нем явно слышались нотки сожаления.
        Взгляд Алистера остановился на ее губах.
        - А что, если нет? Что, если это нечто более долгое?
        И снова крохотная надежда затеплилась у нее в груди, как будто маленький птенчик взмахивал крыльями, пытаясь взлететь раньше положенного времени.
        - Но ты же говорил…
        - Я помню, что говорил, - голос Алистера звучал грустно, - но ведь это все не может просто так закончиться? Не в сроке дело.
        Клементина сглотнула.
        - Мы уже вылили столько воды зря. Может быть, стоит поговорить не в ванной комнате?
        Он протянул руку ей за спину и выключил воду. Выйдя из душа, он взял полотенце и завернул в него девушку, будто она была маленьким ребенком.
        - Я хотел бы продолжить наши отношения, когда мы вернемся в Лондон.
        Клементина почувствовала, как ее сердце учащенно забилось. Казалось, что оно танцует в груди.
        - Ты уверен?
        Он медленно провел пальцем по ее лицу, и от этого едва ощутимого прикосновения у нее по спине побежали мурашки, будто бы откуда-то сверху на нее лилось игристое вино.
        - Мы не можем просто так прекратить все это, маленькая моя. Я не говорю, что это будет навсегда, но давай останемся вместе подольше.
        Не навсегда. Надежда в ее груди еще слабо светилась, как тлеющий уголек.
        - Так что, это по-прежнему лишь интрижка?
        Он обхватил ладонями ее плечи, прижимаясь к ней бедрами.
        - Не важно, каким словом это называть.
        «Слова не важны, важно наличие временных рамок». Слова остались несказанными. Она не могла сейчас ничего произнести. Она не могла рассказать, как глупо, наивно и безнадежно она в него влюбилась - он мог дать задний ход, как мачо, увидевший у любовницы положительный тест на беременность. У него к ней была страсть - это единственное, что их связывало, взаимное притяжение, которое не могло пройти просто так и требовало удовлетворения.
        «Сможет ли исчезнуть то, что между нами?»
        Казалось, он считает все не вечным, но Клементина вовсе не была уверена. Не то чтобы ей было с чем сравнивать, но она не могла допустить мысли, что ее влечет настолько сильно к кому-то еще. Как будто ее тело было запрограммировано на такую реакцию только с ним. Одного взгляда было достаточно, чтобы в ней разгоралось желание, которое захлестывало ее с головой. Одно только прикосновение, одно касание его рук, и она таяла, как кусочек сливочного масла на раскаленной сковороде.
        Клементина смотрела на его шею, где на загорелой коже остались капли воды.
        - Что же изменило твое решение?
        Алистер взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.
        - Ты. То, что я чувствую, когда я рядом с тобой, когда узнаю тебя ближе.
        Он еще не знал ее, не понимал, насколько ей хотелось услышать именно от него три заветных слова, которые ей никто и никогда не говорил, даже ее родная мать. Он даже представить не мог, насколько она хотела услышать от него, что это навсегда, строить будущее с ним вместе, оставив одиночество и грусть в запутанном прошлом.
        - А что насчет моей матери?
        Он прижал указательный палец к ее губам, будто нажимая на кнопку паузы.
        - Она к нам не имеет никакого отношения. Ты даже можешь не говорить ей, что мы встречаемся.
        Для Клементины не было проблемой держать секреты от матери. Она редко рассказывала ей что-то о своей жизни. Но была вероятность, что Бренди узнает о них с Алистером, и тогда последствия будут ужасны. Может быть так стыдно, что никакие горы шоколада ее не спасут.
        - А если узнает твой отец?
        Он цинично усмехнулся:
        - В последний раз, когда я говорил с отцом, он весь вечер рассказывал мне о своей новой любовнице, которая выступала на шоу в Вегасе в костюме кролика. Он рассказал мне про нее абсолютно все до мельчайших подробностей.
        На лице Клементины читалось сочувствие.
        - У меня тоже бывали подобные разговоры с матерью. Очень неловко.
        Он улыбнулся и прижал ее ближе к себе.
        - Давай сходим куда-нибудь поужинать, я хочу тебя побаловать.
        - Я еще недостаточно избалованна?
        Он поцеловал ее.
        - Ты того стоишь.
        Алистер поднял глаза от телефона, когда Клементина вышла из ванной час спустя в новом коктейльном платье. Оно было нежно-розового цвета и прекрасно оттеняло ее светлую кожу. Она накрасилась, высушила волосы и подобрала их наверх, открыв свою длинную грациозную шею и аристократичные скулы. Ему она казалась красавицей независимо от того, во что была одета. Лучше даже вовсе не одета. Но было в ней нечто большее, чем красота, отчего сердце его болезненно сжалось, стоило лишь подумать о том, что после завершения их романа он никогда ее больше не увидит.
        Кто будет инициатором расставания? Он или она? Или они придут к общему соглашению? Или она посмотрит на кого-то еще, увидев в нем того человека, который подарит ей мечту о долгой и счастливой совместной жизни.
        - Ты выглядишь потрясающе, - проговорил он, - невероятно красиво.
        Ее щеки стали на один оттенок темнее тонального крема цвета загара, который она нанесла.
        - Думаешь, платье подходит по размеру?
        Она разгладила платье на бедрах, и от этого движения ему захотелось сорвать с нее одежду в ту же секунду.
        - Я думаю, может, стоило взять на размер больше. Не слишком ли открыта грудь? Он отложил телефон на диван, подошел к ней и обнял.
        - Я хочу видеть ложбинку между твоих грудей весь вечер и понимать, что я - тот самый избранный, который будет расстегивать это платье, когда ужин закончится.
        Ее карие глаза засверкали от предвкушения удовольствия.
        - Я уже этого жду.
        Если бы он заранее не забронировал столик и Клементина не комплексовала по поводу собственной внешности, он бы никогда не стал лишний раз дожидаться окончания вечера. Но он знал, что ее телу требовалось время на то, чтобы прийти в себя. Она была далека от Алистера в плане опыта, и, конечно же, она была женщиной. Ее телу были в новинку потребности полноценной и активной сексуальной жизни. Она была щедра в постели и полна энтузиазма, но он не хотел пользоваться этим.
        «Разве ты еще не воспользовался? - Эта мысль пробила барьер, прорвавшись из подсознания. - По крайней мере, ты пытался». Конечно, он воспользовался ею, воспользовался ситуацией. Он же вытащил ее с собой во Францию, потому что почувствовал сильное влечение к ней, впрочем, судя по ее реакции, это было взаимно. Однако размышления об этом не помогали Алистеру понять, насколько сложившаяся ситуация правильная и неправильная.
        В том, что происходило между ними, не было ни белого, ни черного, они вдвоем находились где-то в оттенках серого.
        Клементина думала, что первый ресторан, в котором они были, с видом на пляж Монте-Карло, выше всяких похвал, но на этот раз Алистер привел ее на ужин в клуб, где все танцевали. И хотя она пыталась протестовать и говорить, что не умеет, он просто обнял ее и повел на танцпол. В тот момент, когда она перестала обращать внимание на людей вокруг, думать, что они могли осудить ее неловкие движения, у нее получилось расслабиться, уловить ритм музыки и начать двигаться в такт с телом Алистера. Их движения синхронизировались, и Клементина почувствовала себя участницей танцевального шоу, звездой, которая соревновалась за первое место.
        Рядом с ним ей так легко было понять, куда поставить ноги, как двигаться вместе с музыкой, опираясь на его мужественный торс, чувствуя, как между ними скользит дыхание. Она никогда не представляла себе танец в форме любовной игры, но в руках Алистера все движения превращались именно в это. Каждое прикосновение его рук к ее спине, каждое касание его мускулистых бедер, каждый горячий взгляд пробуждали в ней желание настолько сильное, что она начинала дрожать.
        - Ты, кажется, говорила, что не умеешь танцевать? - шепнул ей Алистер в перерыве между песнями.
        - Лучше тебе пересчитать пальцы на ногах. - Клементина улыбнулась. - Я уверена, что еще после первого танца я раздавила парочку.
        От его мягкой улыбки у нее потеплело в груди, как будто кто-то ласково провел пальцами по струнам ее сердца.
        - Ты вечно себя недооцениваешь. Посмотри, ты же здесь самая красивая.
        Клементина сняла очки и надела их на него со словами:
        - Мне кажется, тебе они больше пригодятся.
        Он строго, как школьный учитель, взглянул на девушку:
        - Как ты вообще через них что-то видишь?
        Она забрала очки обратно и снова надела их.
        - Отлично вижу. Без них картинка расплывается. Я собственную маму на улице не узнаю. Кстати, это может быть отличным извинением, стоит задуматься.
        Он снова улыбнулся и, приобняв ее за талию, повел к одному из бархатных диванов, которые стояли вдоль стен клуба.
        - А ты не думала носить линзы?
        - Как-то раз попробовала, но оцарапала глаз, и туда попала инфекция. Думаю, стоит дать им второй шанс, но у меня и так немало хлопот по утрам, и я не хочу добавлять себе еще одну.
        - Хлопот?
        Клементина мысленно прикусила язык.
        - Ты хочешь сказать, что ничего не заметил?
        Он пожал плечами:
        - Тебе требуется немного времени, чтобы привести себя в порядок по утрам, как и большинству людей.
        Она закусила губу.
        - Да, но, если ты мог подумать, что моя привычка пить из старой кружки странная, тебе стоит посмотреть, как я чищу зубы. Мне требуется ровно две минуты сорок пять секунд. Ни больше ни меньше.
        - Не вижу ничего странного, разве это не оптимальное время, которое требуется, чтобы зубы были здоровы?
        Клементина внимательно всмотрелась в его лицо, чтобы понять, нет ли там признаков издевки, но не обнаружила ничего, кроме спокойствия.
        - У меня есть такие привычки, можно даже назвать их… маленькие мании. Мне нужно делать вещи определенным способом, а иначе я начинаю волноваться по-настоящему.
        - Ах вот почему все твои пузыречки и бутылочки в ванной стоят такими аккуратными рядами?
        - Да, но это не все.
        «О боже, - думала Клементина, - зачем же я это все ему рассказываю?»
        Вслух она продолжила:
        - Мне нужно ходить на работу ежедневно одной и той же дорогой. Я хожу на работу пешком, поэтому это несложно. Однажды со мной случилось незначительное происшествие: по дороге на работу меня на одной из улиц остановила полиция, потому что улица была перекрыта. Я так хотела пройти, что они уже собирались меня арестовать. Мне было так стыдно. Все кончилось тем, что у меня случилась паническая атака, и меня увезли в больницу.
        У него на лице отразилось сочувствие.
        - Бедная моя девочка. И сколько уже это с тобой?
        Клементина опустила взгляд на свои сцепленные в замок руки с обкусанными ногтями.
        - С тех пор, как мне было шестнадцать. После того случая… я стала по-особенному относиться ко многим вещам. Мне нужно было вернуть контроль над ситуацией. Все ухудшилось, когда мама решила переехать из вашего дома. У нее появился новый приятель, настоящий мерзавец. Он отвратительно вел себя с Джеми и постоянно пытался застать меня одну. Хорошо, что их отношения продлились всего месяц, и мы снова переехали. Но привычки остались со мной. Хотя сейчас все уже не так плохо. Иногда я даже оставляю кухонное полотенце на столе, и у меня почти всегда получается.
        Клементина посмотрела на Алистера грустным взглядом.
        Он накрыл ее руку своей ладонью:
        - Я думаю, что ты большая молодец, что смогла пережить такое в детстве. Если бы я тогда не был так взволнован болезнью матери и отцом, который пытался сбежать от проблем, кинувшись на другую женщину, как озабоченный подросток, я бы не усугубил ситуацию, так плохо поведя себя с тобой.
        - Все в порядке, Алистер, - она слегка улыбнулась и попробовала сменить тему разговора, - я написала Гарриет, и мы договорились встретиться завтра в ее обеденный перерыв. Надеюсь, ты не возражаешь?
        - Я считаю, что это отличная идея.
        - Я подумала, что смогу понять, есть ли шанс уговорить ее поехать в пансион.
        Может быть, ничего не выйдет, но я хотя бы попробую.
        Алистер поднял ее на ноги, взял ее руки в свои и с улыбкой произнес:
        - Оказалось, что попросить тебя отправиться со мной в эту поездку - просто гениальная идея.
        Клементина кокетливо повела плечом:
        - Попросить? Да ты просто приказал.
        Он поцеловал ее в макушку.
        - Я буду тебе приказывать, когда мы вернемся в гостиницу.
        Клементина вздрогнула от предвкушения, ведь она точно знала, что Алистер Хоторн всегда держит свое слово.
        ГЛАВА 9
        Клементина договорилась встретиться с Гарриет в маленьком кафе неподалеку от бутика, где работала девушка. Они присели за столик с видом на лазурную полосу моря и роскошные отели.
        - Что за вид! - воскликнула Клементина. - Куда ни посмотришь, увидишь что-то невероятное. Мне кажется, у многих здесь столько денег, сколько другим даже не снилось.
        - Да, здесь круто, - сказала Гарриет, - несколько месяцев назад я увидела фильм, который здесь сняли, и с тех пор мне хотелось сюда приехать.
        Девушка поджала губы и взяла ложечку шоколадного мороженого.
        - Прости, что я потащила Джеми с собой, и за то, что мы взяли машину Алистера, - она посмотрела на Клементину, - но мне просто необходимо было уехать, понимаешь?
        Клементина легонько коснулась ее маленькой белой ладошки, которая лежала на столе.
        - Конечно, Джеми наверняка тебе рассказывал о нашем детстве. Но все равно неправильно брать то, что тебе не принадлежит, независимо от обстоятельств.
        - Знаю. Это было нехорошо, действительно неверно, но я была так зла на Алистера. - Гарриет посмотрела на свой стакан с таким видом, будто в нем крылся корень всех ее проблем. - Он бывает таким властным время от времени. Он же мне даже не родственник! И он даже не спросил меня, хочу ли я в этот пансион. Просто поставил меня перед фактом! В этом он напоминает мне отца.
        - А где твой отец?
        Ореховые глаза Гарриет, в которых до этого момента читалось недовольство, разом погрустнели.
        - Он погиб в автокатастрофе, когда мне было десять лет. Родители уже тогда были в разводе, поэтому мы с ним виделись только по выходным. Но когда он погиб, все стало просто ужасно. Не могу сказать, что мы когда-то были близки. Он был трудоголиком и любил все контролировать, поэтому, наверное, мать ушла от него к кому-то еще, говоря ее словами, «более волнующему».
        Но только к нему я могла пойти, когда мне не хотелось присутствовать на очередной глупой вечеринке, устроенной мамой.
        Все это было слишком знакомо Клементине. Она тоже знала, каково ощущать боль и отчаяние, о которых говорила девочка. Именно поэтому Клементине было важно пообщаться с Гарриет, чтобы та знала, что есть на свете люди, которые о ней позаботятся, выслушают и успокоят. Тина будто вернулась назад в свои юные годы, чтобы сказать себе, что все будет хорошо, все наладится, что она сможет добиться чего-то в этой жизни, и не важно, какое у нее было прошлое.
        - Все это очень печально, - сказала Клементина, - мне жаль, что в твоей жизни такое случилось. Но сейчас тебе пора подумать о будущем. Ты не накажешь свою мать тем, что оставишь свой внутренний потенциал нереализованным. В долгосрочной перспективе ты только сделаешь хуже себе самой.
        На милом лице Гарриет появилось недоумение, как будто она не понимала, о чем говорит Клементина.
        - Думаешь, я пытаюсь наказать мать?
        Клементина приподняла бровь:
        - А разве нет?
        Гарриет глубоко вздохнула:
        - Может быть, и так. Не пойми меня неправильно, не могу сказать, что я по ней скучаю, но она просто оставила меня со своим бывшим. Какая мать способна на это? Лайнел Хоторн тот еще старый распутник. Я бы не оставила ему даже столетнюю бабку, не говоря уж о шестнадцатилетней девочке.
        - Тебе повезло, что Алистер не похож на своего отца, - сказала Клементина, - его предложение заплатить за твое образование весьма щедрое.
        Гарриет прикусила губу.
        - Думаешь, мне стоит согласиться?
        - Я не буду тебе говорить, что делать, - произнесла Клементина, - но я могу сказать, чего хотелось мне, когда я была в твоем возрасте. Я бы очень хотела, чтобы у меня был шанс получить хорошее образование, вместо того, чтобы пытаться впоследствии заполнить огромные пробелы в обучении.
        Я бы хотела, чтобы у меня была собственная кровать и еда на столе, за которую мне не нужно платить. Я бы хотела гулять с подругами и наслаждаться жизнью, вместо того, чтобы сидеть с маленьким братом и пытаться защитить его от мерзких дружков матери. Я была бы просто счастлива попасть в хорошую общеобразовательную школу, не говоря уж об эксклюзивном пансионе. Вот это предложение! Я бы согласилась не раздумывая.
        Гарриет снова вздохнула и опустила плечи.
        - Ты права. Мне нужно задуматься о будущем. Алистер правда очень щедр. Я-то думала, что он просто хочет от меня избавиться, но теперь я вижу, как он относится к тебе. Я думаю, что он бы хотел быть с тобой вдвоем без всяких девочек-подростков, которые лезут не в свои дела.
        Клементина чувствовала, что она сейчас обманывает девушку, притворяясь, что у них с Алистером нормальные отношения. Но это единственное, в чем она лукавила. Она успела полюбить его по-настоящему, без всякого притворства. Это было то самое чувство, настолько реальное, что она ощущала его в груди, понимала, как растет осознание того, что она его любит так сильно, как никого никогда не любила, всем телом, всем разумом и всей душой.
        -Он - особенный человек, - сказала она, - один из лучших людей на свете. Самый лучший.
        Гарриет улыбнулась, и волнение, написанное на ее лице, ушло прочь.
        - Было бы хорошо, если бы ты стала моей сестрой, когда вы поженитесь. Не то что мы с Джеми далеко загадываем. Сейчас нам обоим стоит подумать об образовании. Предложенная ему работа ассистентом шеф-повара - не тот шанс, который можно упустить. И мы всегда сможем видеться во время каникул.
        Алистер не делал Клементине предложения руки и сердца. Одно дело - продолжение романа, а другое - обязательства на всю жизнь. Но она так рада сейчас была слышать, что Джеми наконец-то задумался о будущем и энергично взялся за сложную работу. Для нее было бы таким облегчением отправиться обратно в Лондон, пребывая в постоянной зудящей тревоге о том, с кем он и что делает.
        - Джеми еще нужно подрасти, но в глубине души он уже стал хорошим человеком. Тот факт, что он вступился за тебя, даже если при этом использовал сомнительные средства, означает, что у него доброе сердце.
        Глаза Гарриет заблестели.
        - Как думаешь, вы с Алистером поженитесь когда-нибудь?
        Клементина подняла чашку кофе в этот момент и пожалела об этом, поймав мечтательный взгляд Гарриет на своем безымянном пальце, на котором не было кольца, будто бы девочка представляла себе прекрасное кольцо с бриллиантом на этом самом месте.
        - Ну, об этом еще рано говорить.
        - Джеми сначала не поверил, - заметила Гарриет, - он думал, что ты всегда ненавидела Алистера и что ты не могла в него так быстро влюбиться. Но я сказала ему, что так все и происходит. Влюбляются именно так, - она щелкнула пальцами, - в один момент ты кого-то ненавидишь и вот уже в следующую секунду не представляешь без него жизни.
        «Да уж», - подумала Клементина и взяла меню.
        - Давай закажем поесть, чтобы ты успела пообедать перед работой, тогда ты будешь вежлива и чрезвычайно мила со всеми этими противными богатыми посетителями.
        Гарриет улыбнулась.
        - Спасибо, что ты так мила со мной. Алистеру очень с тобой повезло, ведь ты ему идеально подходишь. Ты как будто можешь его сбалансировать, понимаешь?
        - Я рада, что тебе так кажется.
        «Ах, если бы сам Алистер тоже так думал…»
        Алистер мог бы поработать, пока Клементина обедала с Гарриет, но вместо этого он пошел по магазинам. Он решил купить Клементине какое-нибудь украшение в благодарность за то, что она поехала с ним в Монако, - браслет, ожерелье или сережки, простой и непритязательный подарок. Но когда он пришел в магазин украшений, его взгляд сразу же упал на прилавок с кольцами.
        Он поспешил отвернуться и начал всматриваться в полку с серьгами, но чувствовал, что бриллиантовые кольца словно смотрят на него и просят обернуться.
        «Что со мной? Она же идеально мне подходит, никаких сомнений. Она забавная, милая и обаятельная, а еще она делает меня более счастливым, чем кто бы то ни было еще».
        Он не должен был себя чувствовать так, будто их отношения продлятся вечно. Но каждый раз, когда он представлял, что в его жизни больше не будет Клементины, он чувствовал в груди тупую боль. Они едва ли провели вместе пару суток. Не рано ли было осознавать, что он влюбился? Он никого еще не любил в своей жизни. Даже не был к этому близок. Могло ли это случиться так быстро? Он никогда не думал, что может так скоро почувствовать это, представляя, что будет влюбляться медленно и долго, и даже не мог представить себе, что чувство накроет его с головой в один момент.
        Но Клементина была совершенно особенной.
        И не просто интересной на короткое время, она была изумительна в долгосрочной перспективе. Она была настолько особенной, что он готов был с ней провести остаток жизни, пусть даже это означало, что у него дома все кухонные полотенца будут лежать на своих местах и ему придется расставлять в ванной пузырьки и бутылочки аккуратными рядами и таскать с собой полосатую голубую кружку, куда бы они ни поехали.
        Алистер всмотрелся в прилавок с кольцами и увидел, что прямо перед его глазами сияет очаровательное кольцо с бриллиантом. Но как же он мог подарить ей кольцо на помолвку, если они провели вместе всего пару дней? Не слишком ли быстро начинать думать об этом?
        Или все же нормально?
        А что, если он предложит Клементине выйти за него, стать матерью его детей, прожить вместе всю жизнь? Это был важный шаг, и впервые он чувствовал, что достиг нужного возраста и готов к этому. Это будет весело и необычно, совершенно не скучно и рутинно, как вся его жизнь без нее. Она будет верной и честной супругой, он это точно знал. Она была мила, могла метко выразить мнение, была сильной и в то же время хрупкой, нежной и достаточно строгой, когда нужно. В ней было все, что он хотел видеть в женщине.
        Он даже не понимал, что хочет семью до того, как она снова вошла в его жизнь и все перевернула с ног на голову, сведя на нет его твердое убеждение отказаться от любви к женщине из-за страха ее потерять.
        Конечно, любовь - это риск, но жизнь - рискованная штука сама по себе, и от этого никуда не спрячешься. Стоило получать от всего максимум наслаждения, пока оно еще не кончилось. В чем смысл ждать недели или месяцы, чтобы попросить ее выйти за него замуж? Он знал, что сейчас она - его единственная, та женщина, с которой он хочет быть вместе. Он даже не мог допустить мысли, что будет получать удовольствие от жизни, если с ним рядом не будет Клементины.
        Она была для него всем.
        Когда Клементина шла обратно в гостиницу, ей позвонила мать. Она не хотела отвечать на звонок, думая, что та оставит сообщение на голосовой почте, хотя знала, что если ее мать начинает звонить, то будет продолжать, пока не добьется ответа. Однако после разговора с Алистером о том, что мать постоянно просит у нее денег, она решила, что пока не стоит делать резких заявлений.
        - Мама, привет, как ты? Как там этот, как ты говорила, его зовут, Кен? Или Кирби?
        - Его зовут Кон, полное имя Конрад.
        Кон было больше похоже на Кондом.
        - А, ну что же, хорошо, надеюсь, вы там прекрасно проводите время, но я тороплюсь…
        - Тина, мне нужно еще пару сотен фунтов на жизнь, - быстро сказала Бренди.
        - На какую жизнь? Два часа в ближайшем торговом центре? Мама, пора это прекращать. Я не могу отвечать за твое финансовое положение. Тебе стоит научиться справляться самой.
        «Да! Я сделала это».
        - Что же это за дочь, которая так наплевательски относится к собственной матери, пока сама прохлаждается на Французской Ривьере с сыном Лайнела Хоторна, как чертова Золушка?
        Клементина почувствовала, как ком подступает к горлу.
        - Откуда ты… я имею в виду, о чем это ты?
        Мать рассмеялась в трубку.
        - Не пытайся отрицать. Я все знаю от Джеми. А он же не должен был мне рассказывать, да? Вот ты и попалась. Значит, богатенький мужик водит тебя по ресторанам. Хорошо поработала, вся в меня пошла.
        Клементине захотелось прибить брата. А перед этим долго пытать. Но она едва ли могла отрицать, что проводит время с Алистером. Она могла только надеяться, что ее мать не попробует на этом нажиться.
        - Мама, прошу тебя, не надо все ломать.
        - Как же я могу сломать? Просто займи мне немного денег, у тебя же там несметные сокровища, если ты встречаешься с Хоторном. Кстати, как он в постели? Лайнел был так себе - просто эгоист, который к тому же слишком торопится. Но, впрочем, его деньги с лихвой окупали подобные мелочи. Может быть, пора с ним встретиться, посмотреть, как он там.
        «Пристрелите меня на месте», - подумала Клементина и вздохнула.
        - Я переведу тебе денег. Сколько ты просила? Двести фунтов?
        - Ну пусть будет пятьсот, - голос Бренди звучал победно, - мне же нужно купить себе какой-то особенный наряд к твоей свадьбе.
        Если у них не будет свадьбы, по крайней мере, Клементине не будет стыдно за мать.
        - Мама, мы не собираемся жениться, хорошо?
        - Да кому есть до этого дело, - сказала Бренди, - по крайней мере, ты можешь получить от него достаточно денег, пока он тобой заинтересован. Когда к вам можно зайти на ужин? Может, стоит устроить двойное свидание и позвать его отца? Как ты на это смотришь?
        - Не думаю, что это хорошая идея. Алистер мало общается с отцом. И мы просто встречаемся с ним, никаких серьезных отношений.
        - Послушай меня, моя наивная доченька, ты встречаешься с мужчиной, у которого есть деньги, и это серьезно.
        Ты делаешь это серьезным. Стоит, например,забеременеть.
        Клементина удивленно глотнула воздуха.
        - Я никогда не стану делать это специально.
        - Тебе в руки плывет удача, а ты сама от нее отказываешься. По крайней мере, добейся, чтобы он пригласил тебя пожить с ним.
        Будто бы ее слова имели значение.
        - Мама, послушай, мне пора…
        - Любовничек ждет, да? - хрипло рассмеялась Бренди. - Кстати, я тебе вот что скажу: я вовсе не возражаю, если мне перепадет немного Алистера, когда ты с ним закончишь. Я люблю тех, кто помоложе. У них особое упорство в этом деле, если ты понимаешь, о чем я.
        Клементина скрипнула зубами.
        - Я позвоню тебе, когда буду в Лондоне. Пока.
        Алистер уже был в гостинице, когда Клементина вернулась с обеда и после этого ужасного звонка. «Стоит ли рассказывать ему про мать? Нет». Ей было слишком стыдно. И тут она обратила внимание, что на столе в ведерке со льдом стоит бутылка шампанского, а рядом с ней два бокала.
        - Ого, да ты был уверен, что я сумею убедить Гарриет.
        - Как все прошло?
        - На удивление хорошо, - сказала она. - Гарриет согласилась поехать в пансион, и она благодарна за твое предложение оплатить ее учебу. Но я думаю, ты и так все это знаешь, иначе что тут делает шампанское?
        Он взял ее руки в свои и прижал их к груди.
        - Это не из-за Гарриет. Это для нас.
        - Нас? - Клементина с трудом повторила это слово внезапно онемевшими губами.
        Его взгляд был мягким.
        - Я тут подумал, пока ты ходила обедать. Даже, честно сказать, я думал с самого начала поездки.
        Размышлял о нас. Как хорошо у нас получается быть вместе, что есть у нас общего. Все это - совершенно особенные чувства, маленькая моя. Такого больше нет.
        Если бы Алистер не держал ее за руки, Клементина бы ударила себя по щеке, чтобы проверить, не сон ли это.
        - Особенные чувства? Что ты имеешь в виду?
        На его губах появилась грустная улыбка.
        - Ты настолько скромная, что не догадываешься, о чем я?
        Клементина нервно сглотнула.
        -Ио чем ты?
        - Я пытаюсь сказать, что люблю тебя.
        От удивления ее брови взметнулись вверх.
        - Ты любишь меня?
        Он поднес ее руку к своим губам, неотрывно глядя ей в глаза.
        - Я люблю тебя и хочу на тебе жениться.
        Сердце Клементины от восторга прыгнуло в груди.
        - Но я думала, что ты говорил, что не готов…
        - Это было до того, как я разобрался в своих чувствах и понял: ты лучшее, что было в моей жизни, - проговорил он, - я сначала думал, что это первый нормальный отпуск за долгое-долгое время, но потом понял, что дело в тебе. Ты - единственная женщина, которая может сделать меня счастливым.
        Клементина все еще боролась с ощущением, что это наваждение. С ней такого просто не могло происходить. Ее сердце выписывало пируэты в груди.
        - Ты правда меня любишь?
        В его лице было столько нежности, что она затрепетала.
        - Я люблю тебя. Люблю все твои странные привычки. Люблю смотреть, когда ты спишь, люблю просыпаться рядом с тобой. Люблю заниматься с тобой любовью. Прошу тебя быть моей женой и матерью моих детей.
        Она заморгала.
        - Ты хочешь детей?
        - Каждый раз, когда думал о детях, я понимал, что время не пришло, но так было до того, как я встретил тебя. С тобой мне кажется, что это правильно. Все в тебе мне кажется правильным, дорогая моя. Абсолютно все.
        «Все, кроме моей матери». Но Клементина гнала эту мысль прочь от себя в такой момент. Слезы радости показались у нее на глазах. Все это было наяву, а не во сне. Мечта о том, что он полюбит ее и захочет быть с ней всегда, становилась правдой.
        - Ну конечно, я выйду за тебя!
        Он широко улыбнулся и обнял ее так крепко, что ее ноги оторвались от пола. Потом он аккуратно поставил ее обратно на пол, положил руку в карман и достал оттуда вельветовую коробочку.
        - Это тебе, моя самая прекрасная.
        Клементина открыла коробочку, внутри которой было роскошное кольцо в стиле ар-деко, оно сияло и переливалось. Это было самое прекрасное кольцо, которое она видела в жизни. Старомодное и необычное. Именно о таком она всегда мечтала.
        - О боже, - произнесла она еле слышно, - ты купил для меня кольцо? Для меня? Но оно, должно быть, стоит целое состояние.
        Он надел кольцо на ее палец и поцеловал его, заглянув ей в глаза.
        - Я собираюсь остаток жизни баловать тебя. Ты для меня дороже всего на свете. Я хотел бы познакомить тебя с мамой, она бы была тобой очарована.
        Клементина обвила руки вокруг его шеи.
        - Я уверена, что восхищалась бы ею не меньше. Ты самый замечательный мужчина из всех, кого я встречала, добрый, терпеливый, щедрый и честный.
        - Я знаю, что тороплю тебя сейчас, потому что помню твои слова про того самого человека, которого ты сразу почувствуешь. А мне кажется, что ты не хотела со мной иметь ничего общего, когда я вошел к тебе в магазин и увидел, как ты смотришь на меня через эти милые очки.
        Клементина улыбнулась:
        - Я думаю, что пыталась справиться с чувствами в тот момент. Я не хотела лишних напоминаний о том, что мы с тобой принадлежим к разному обществу.
        Он крепко поцеловал ее.
        - Я хочу с тобой побольше говорить о том обществе, к которому ты принадлежишь. О моем не стоит особо рассуждать. Пока мы тут беседуем, мой отец, наверное, женится на девочке, которая в три раза младше его, а их регистрирует человек в костюме Элвиса Пресли.
        Клементина прижалась к нему.
        - Я думаю, нам стоит сбежать подальше от них, чтобы они не испортили нам свадьбу.
        Он приподнял ее подбородок.
        - Я не позволю никому испортить наш лучший день.
        Как сильно Клементине хотелось почувствовать подобную уверенность. Часть ее не могла не волноваться о личном счастье, за которое придется заплатить. Но прямо сейчас ей хотелось раствориться в чудесном моменте, когда мужчина, который любит ее, попросил выйти за него замуж. Она приподняла лицо для поцелуя и вдохнула благодать из его губ, когда они слились в первом поцелуе только что помолвленной пары.
        Когда поцелуй закончился, Алистер поднял ее на руки.
        - Как насчет прилечь в кровать после трудного дня?
        Клементина хитро улыбнулась.
        - Не рано ли еще для кровати?
        Он улыбнулся в ответ и лукаво подмигнул.
        - Не в нашей истории.
        Клементина проснулась на следующее утро и ненадолго задумалась о том, не приснилось ли ей то, что произошло вечером. Но когда она смотрела на палец и увидела на нем сияющее кольцо, ее грудь наполнилась радостью. Она хотела обнять Алистера, но его половина кровати была пуста. Остался только легкий след от его головы на подушке.
        Она надела очки, отбросила одеяло, накинула шелковый халат и вышла в зал их роскошного номера. Ее сердце забилось, когда она увидела, что он читает утреннюю газету, которую приносили ежедневно. Его брови были нахмурены, а губы сжаты. Неужели очередной теракт? Или авиакатастрофа? Или наводнение? Землетрясение?
        - Что случилось? - спросила она, приближаясь к нему.
        Он резко закрыл газету.
        - Ничего, - сказал он и швырнул газету в корзину для бумаг.
        Клементина вгляделась в его лицо: в глазах ярость, челюсти сжаты, ноздри трепещут.
        - Точно что-то не так, иначе почему ты так зол?
        Он быстро расслабил лицо, но Клементину не отвлекла его улыбка, потому что его глаза не улыбались.
        - Дорогая, правда, ничего не случилось. Как ты спала? Хочешь завтрак в номер или…
        - Ты не хочешь честно мне отвечать, Алистер. У нас теперь должно быть все общее, ведь мы помолвлены, и ты можешь поделиться со мной, если тебя что-то волнует.
        Он издал длинный, протяжный вздох.
        - Твоя мать дала интервью одному из таблоидов Лондона.
        Клементина почувствовала, как все внутри обвалилось.
        - О боже, и там все плохо?
        - Достаточно плохо.
        Она достала газету из корзины и разгладила ее. Все было более чем плохо. В интервью в красках описывался роман ее матери с отцом Алистера. С фотографиями. Она могла себе лишь представить, насколько стыдно было Алистеру за поведение отца, о котором напечатали в газетах, ведь эти газеты будут читать за завтраком его клиенты. Отношения Клементины с Алистером тоже упоминались в одном комментарии: «Я научила дочь искать мужчин с деньгами».
        Теперь Клементина была не только девушкой из бедной семьи, но и охотницей за чужими деньгами.
        Паника сдавила ей горло когтями дикого зверя. Она никуда не могла от этого деться. Тревога охватывала грудную клетку, разрывая ее надежду на счастье, как бумажную салфетку. Это было невыносимо. Клементина не могла втянуть в это человека, которого любила. Ведь этим дело не закончится, все будет обсуждаться многие годы. Злые языки уничтожат их любовь, осквернят ее, как были осквернены последние недели жизни матери Алистера.
        В желудке у девушки все переворачивалось, ее руки затряслись, когда она попыталась снять кольцо.
        - Алистер, прошу, забери его. Я не могу теперь выйти за тебя.
        У него между бровями появились складки.
        - Ты о чем говоришь? Это еще не значит, что ты должна…
        - Я должна, - проговорила она, - как мы можем быть счастливы, когда будет всплывать что-то подобное каждый раз, когда моя мать решит, что ей захотелось вставить нам палки в колеса? Думаешь, наша любовь достаточно сильная, чтобы выдержать это сейчас, но представь, что будет через несколько месяцев? А через пару лет? Твои клиенты у тебя за спиной будут обсуждать твою злостную тещу? А что, если она всем расскажет, кто мой отец?
        Что-то мелькнуло в его глазах. Сомнение? Осознание того, что все могло обернуться гораздо хуже, чем было сейчас?
        - А мне все равно, кто твой отец, и я буду любить тебя, что бы ни случилось.
        Клементина на пару секунд прикрыла глаза. «Я. Не. Стану. Плакать».
        - Мой отец - Брайан Джери, ты наверняка слышал о нем. Несколько лет назад он провернул одну из крупнейших махинаций в Великобритании. Он сломал очень много жизней, а два человека даже покончили с собой из-за него. Многие потеряли все свои сбережения, пенсионные накопления, инвестиции, а все из-за его грязных делишек. Ты действительно хочешь, чтобы его ДНК была в венах твоих детей?
        Кадык Алистера заходил вверх-вниз по горлу. Любого бы повергло в шок то, что сделал ее отец. Столько погубленных жизней, а он совершенно не сожалел о содеянном и не считал себя виноватым ни на йоту. Она сумела отгородиться от него, потому что носила девичью фамилию матери, но стыд за отца навсегда поселился в ней.
        Вот и сейчас она его испытывала.
        Паника ломилась в сердце, и оно стучало в три раза чаще, чем обычно, волосы на ее голове шевелились, будто по ней маршировали сотни муравьев с ледяными лапками. От прошлого нельзя убежать. Оно будет идти за тобой по пятам, куда бы ты ни отправился. Оно уничтожит все твои надежды на счастье.
        - Ты не так уж похожа на своего отца, - сказал Алистер, - не разрушай то, что появилось между нами. Мы же только друг друга нашли. Давай не будем пасовать перед первым же препятствием.
        Клементина не могла набрать в легкие достаточно воздуха. На ее груди стоял огромный грузовой контейнер, мешая вдохнуть. В горле пересохло, и у нее было такое ощущение, что она наглоталась гипсовой пыли. Ей нужно было уходить. Она не могла вечно терпеть разговоры у себя за спиной в ожидании нового укола стыда, от которого лопнет ее долгожданное счастье.
        Ей нужно было прекратить это немедленно.
        Ей нужно было бежать.
        Ей нужно было остаться одной.
        Иного способа она не видела. Каждый раз в подобной ситуации она превращалась в тяжелую потную развалину. Конечно, сейчас Алистер будет с ней терпелив, а в будущем? Никто не обвинит его в том, что он устал от ее странностей. Сколько еще он сможет поддерживать ее до того момента, как ему захочется над ней посмеяться?
        Она не могла рисковать.
        Она не выдержит, если он однажды изменит к ней отношение. Лучше покончить со всем сейчас, пока еще не начались разрушения. Она сумеет пережить, ей просто придется, а он найдет себе кого-нибудь еще.
        «Боже, прошу, дай мне сил справиться, когда я увижу его с другой». Ее сердце стучало так сильно, что она чувствовала его удары у себя в горле. Между ее лопаток потекли капельки пота, ладони стали липкими, а колени дрожали.
        - Я уже все решила. Ты не сможешь силой заставить меня выйти за тебя. Я разрываю нашу помолвку.
        Он взял ее за плечи, в его взгляде была мольба.
        - Мы со всем справимся, маленькая моя. Ты же знаешь, у нас все получится.
        Клементина вырвалась из его рук, ее волосы взметнулись, а глаза засверкали.
        «Жестокость во благо, жестокость во благо», - повторяла она это внутри себя как мантру, в такт с учащенным сердцебиением.
        - Я же не сказала, что люблю тебя. Подумай об этом, Алистер, я не сказала тебе эти три слова, просто я заставила тебя почувствовать себя так, будто я их произнесла.
        Это был нокаут.
        Клементина увидела, как менялось его лицо от нахмуренного к задумчивому, как будто он прогонял в голове каждое слово их разговора прошлой ночью и понимал, что она говорит правду. Она действительно ни словом не обмолвилась о том, что любит его. Она и сама не смогла бы ответить почему. Возможно, она всегда в глубине души понимала, что произойдет нечто подобное. Она понимала, что счастье ей не светит никогда. Это не ее судьба, ее ждут только страдания. Неловкость, страдания и обочина жизни.
        - Хорошо, - сказал он, - покончим с этим. Беги дальше от всех скомканных кухонных полотенец и раскиданных подушек, которые подсовывает тебе жизнь. Иди расставляй свои маленькие пузырьки на полках, если это делает тебя счастливой. Но когда ты будешь старой и одинокой, ты вспомнишь, от чего ты отказалась.
        Клементина обернулась, лишь когда за ним закрылась дверь. Ей нужно было собирать вещи и уходить отсюда. Купить билет на самолет, попрощаться с Джеми - очень много дел. Ее сердце стучало слишком быстро, а дыхание застревало в груди. Пальцы тряслись и отказывали. Ноги так сильно дрожали, что она едва могла заставить их двигаться. И ей очень сильно хотелось расплакаться.
        «Нет-нет-нет! Не плачь, только не плачь, ты должна быть сильной, просто должна, должна, должна…» Она набрала полный рот воздуха, но казалось, что это стекловата, и она не могла сделать вдох.
        «Господи, я не могу дышать».
        Позже Клементина не могла вспомнить, как складывала вещи, добиралась в аэропорт и летела в Лондон. Она с трудом припоминала краткий разговор с Джеми и как она соврала, что ей нужно срочно вернуться на работу. Как будто нарочно, погода в Лондоне обернулась против нее. Шел мелкий дождь, над городом висели тяжелые тучи, полностью скрыв солнечный свет. Она сумела спрятаться от папарацци, но не от соседки Мэвис.
        Клементина только поставила ногу из такси на землю, как Мэвис высунула голову в окно.
        - А где твой красавчик? Я уже и в газете прочитала. Как интересно. Вы собираетесь пожениться? На свадьбу позовете? Я очень люблю свадьбы.
        Клементина искала ключи в сумке.
        - Никакой свадьбы не будет.
        - Почему же?
        - А вы не верьте всему, что пишут в газетах, - сказала девушка, - они все выдумывают.
        Мэвис поморщилась.
        - Но разве ты в него не влюблена? Я бы и сама влюбилась, лет сорок назад. Он мне напоминает первого мужа. Я тебе о нем рассказывала? Он был такой…
        - Может быть, в другой раз, - проговорила Клементина, пытаясь смягчить ответ улыбкой, - мне нужно разбирать вещи.
        ГЛАВА 10
        Алистер выписался из отеля и собирался уже поехать в аэропорт, когда к нему подбежал Джеми. - Можно тебя на пару слов? - спросил парень.
        Алистер жестом показал парковщику, что ему нужно еще пять минут, и обернулся к Джеми.
        - Мне нужно успеть на самолет, так что стоит поторопиться.
        Джеми переминался с ноги на ногу, как будто подошвы его обуви были горячими.
        - Я волнуюсь за Тину. Она сказала, что ей срочно надо вернуться на работу, но я знаю, что она соврала. Что случилось? Все из-за этого чокнутого интервью, которое дала наша мать? Гарриет кидала мне на него ссылку. Ты с ней решил порвать из-за этого?
        Алистер покачал головой, его разозлило, что Джеми считал его способным на такую низость.
        - Тогда почему она уехала без тебя?
        «Потому что она меня не любит. Она так и не сказала мне тех самых слов». Он мысленно возвращался к их разговору снова и снова и не мог вспомнить, чтобы она признавалась ему в любви. Ни разу. О своих чувствах говорил только он.
        - У нее на то были свои причины.
        Джеми нахмурился и продолжил:
        - Но она же любит тебя. Я уверен, что любит. Я никогда раньше ее такой не видел, ты просто раскрыл ее самые лучшие качества, помог ей расслабиться и забыть волнения. Почему ты ее отпустил?
        - Я не мог принудить ее остаться со мной, - сказал Алистер, - она взрослый человек и сама делает выбор.
        Джеми снова начал переминаться с ноги на ногу.
        - Смотри, ты должен понять Клементину. Порой она пытается справиться с проблемами, и тогда она прячет свои настоящие чувства. Но я знаю сестру достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать, что Клементина любит тебя.
        Она ушла, потому что решила, что сможет этим оградить тебя от проблем. Помнишь, когда я сказал, что поцарапал твою машину? Клементина взяла вину за это на себя, ни разу не сказав ни слова даже маме. Вот такой она человек. Она лучше сама будет несчастна, чем сделает несчастным кого-то еще. Клементина всегда стеснялась своего синдрома навязчивых состояний, но я знаю, что ей становится хуже, когда она попадает в стрессовую ситуацию. Но когда сестра была с тобой, ей точно стало легче.
        Алистер почувствовал себя так, будто проглотил стопудовую гирю сожаления. Он упустил Клементину. Он дал ей уйти из его жизни, не увидев то, что лежало на поверхности. Она шла ради него на жертву, как когда-то ради Джеми, прятала ото всех свои чувства, свою боль под маской суровости. Не слишком поздно попробовать снова? Поговорить с ней и убедить, что он с ней будет плыть в одной лодке. Что будет бороться за нее, какие бы препятствия ни стояли у них на пути.
        Алистер по-мужски обнял Джеми.
        - Береги Гарриет.
        Выражение лица парня смягчилось, но угрюмость не ушла целиком.
        - Могу ли я рассчитывать, что ты станешь моим шурином?
        «Как же я на это надеюсь». Алистер подал жест парковщику и снова обернулся к Джеми со словами:
        - Если что-то нужно, ты сразу звони, хорошо? Я буду присматривать за тобой и за Гарриет.
        Джеми хитро улыбнулся и задал воодушевивший Алистера вопрос:
        - А за Тиной?
        - За ней я тоже присмотрю.
        «Если она согласится быть со мной».
        Клементина была слишком истощена эмоционально, чтобы разбирать вещи вечером по прилете. На следующий день, когда открыла чемодан, она развернула футболку, в которой была ее кружка, и обнаружила там осколки.
        Казалось, все совпадает. Она собрала осколки в ладони и укачивала их, как будто качала на руках свое разбитое сердце. Но вместо обычной паники она чувствовала себя просто грустно. До боли грустно, что нет рядом Алистера, чтобы помочь ей склеить осколки, ведь он мог бы. Он бы нашел способ собрать ее любимую кружку по кусочкам. Таким уж он был человеком. Он заботился о ее безопасности, которая была так нужна ей.
        «Что же я наделала?» Совершила ли она самую ужасную ошибку в жизни, когда убежала? Конечно, такая мать, как у нее, - это настоящий позор. Но у Алистера отец тоже не подарок. Их это даже связывало. Никто больше не сумел бы понять эту связь, как ее понимали они. Они оба могли над этим смеяться или плакать, в зависимости от ситуации.
        Клементина поднялась с пола и понесла осколки кружки на кухню. Может быть, ей стоит ему позвонить? А что, если он не ответит? А если ответит и скажет, чтобы она убиралась из его жизни? Что она уже упустила свой шанс на счастье, когда отвергла его? Она посмотрела на телефон. Можно было отправить ему сообщение. Но нет. Это тоже было неправильно.
        Девушка услышала, как за окном остановилась машина. Она выглянула в окно, и ее сердце расправилось, как парус на ветру, когда она увидела высокую и мускулистую фигуру Алистера, выходящего из автомобиля. Он поднял руку, чтобы поприветствовать Мэвис, которая смотрела из своего окна. Клементина не расслышала, что он сказал соседке, но ее круглое лицо просияло.
        Клементина не стала дожидаться, пока он постучит, и сразу, открыв дверь, начала:
        - Прости, я…
        Алистер захлопнул за собой дверь и притянул ее к себе.
        - Не хочу больше слышать твоих отказов. Я знаю, ты любишь меня. Я чувствую это каждый раз, когда ты на меня смотришь.
        И он поцеловал ее вдумчиво и медленно, потом запрокинул голову и посмотрел на ее разрумянившееся лицо.
        - А теперь скажи, что любишь меня.
        Клементина так близко прижималась к нему, что могла чувствовать, как нарастает его желание, то же желание вскипало внутри ее.
        Но это была не только страсть.
        Любовь.
        Сильная и крепкая любовь. Любовь, которая переживет все проблемы и беды, трагедию и само время.
        И даже панические атаки.
        Клементина посмотрела прямо ему в глаза и подумала: как же возможно, чтобы такой человек, как он, полюбил такую, как она. Но факт оставался фактом, она видела любовь в каждом его взгляде, каждом прикосновении его рук, каждом поглаживании.
        - Ты никогда не полюбишь меня так сильно, как я тебя.
        Его сердце наполнилось теплом.
        - Посмотрим в ближайшие пятьдесят лет. Выходи за меня, моя дорогая? Давай будем семьей: ты, я, Джеми и Гарриет. Той семьей, которой у тебя не было и которую я всегда мечтал вернуть.
        Клементина сморгнула выступившие слезы.
        - Я хочу за тебя замуж больше всего на свете. Но я просто не могу представить, что ты попадешь в неприятную ситуацию из-за меня. Моя мать…
        Алистер приложил палец к ее губам.
        - Если с кем и будут проблемы, так это с моим отцом. Я не дам тебя в обиду, поверь мне, маленькая моя.
        Клементина почувствовала огромное облегчение и осознала, что верит ему. Она готова была доверить ему свою жизнь со всей болью и со всеми прошлыми бедами. Он был единственным на свете человеком, которому она могла открыться, потому что он ее принял. Ей не нужно было с ним притворяться кем-то еще.
        Она просто оставалась собой.
        Она подняла взгляд на него сквозь запотевшие стекла очков, которые немного сползли вниз. Алистер мягко поправил их и нежно ей улыбнулся.
        - У нас все в порядке?
        Клементина улыбнулась в ответ дрожащими губами.
        - У нас все в порядке.
        Он убрал с ее лица непослушные пряди, в его взгляде читалась любовь, от которой у девушки на глазах выступили слезы.
        - Знаю, ты не очень любишь сюрпризы, но я все же решился на один.
        - Какой?
        Его глаза сияли.
        - Я купил ту виллу.
        Клементина удивленно уставилась на него.
        - Какую такую виллу?
        - Твою виллу, моя птичка. Ту самую, которая тебе с детства нравилась. Мы туда можем приезжать в отпуск. Этот дом станет тем местом, куда мы будем возить детей, чтобы у них было счастливое детство, которого ты была лишена.
        - Ты купил дом? Для меня?
        Алистер обнял ее крепче.
        - Просто я подумал, что нам нужно укрытие от наших сумасшедших родителей. Это будет наша маленькая тайна.
        Клементина была уверена, что никого не сможет полюбить так, как Алистера. И, что еще более удивительно, он думал о ней точно так же.
        - Ты - самый чудесный мужчина на свете, а я - самая счастливая женщина.
        - И еще кое-что, - он улыбнулся одним уголком губ, - мне очень нравится Джеми. Он хороший парень, к тому же он взрослеет на глазах. Думаю, я тоже хотел бы как можно больше заниматься им и Гарриет, чтобы быть таким же профессионалом в общении, как ты, к моменту, как наши дети подрастут до их возраста.
        Клементина погладила его по щеке. Ее сердце было наполнено любовью, которая грозила перелиться через край.
        - Знаешь ли ты, как я сильно тебя люблю? Он приблизился к ней в упор.
        - Покажи мне.
        - Сколько у тебя времени?
        Он широко улыбнулся и сказал:
        - Вся жизнь, начиная с этого момента.
        ВНИМАНИЕ!
        ТЕКСТ ПРЕДНАЗНАЧЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ.
        ПОСЛЕ ОЗНАКОМЛЕНИЯ С СОДЕРЖАНИЕМ ДАННОЙ КНИГИ ВАМ СЛЕДУЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ЕЕ УДАЛИТЬ. СОХРАНЯЯ ДАННЫЙ ТЕКСТ ВЫ НЕСЕТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ. ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ И ИНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КРОМЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНО. ПУБЛИКАЦИЯ ДАННЫХ МАТЕРИАЛОВ НЕ ПРЕСЛЕДУЕТ ЗА СОБОЙ НИКАКОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ. ЭТА КНИГА СПОСОБСТВУЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ РОСТУ ЧИТАТЕЛЕЙ И ЯВЛЯЕТСЯ РЕКЛАМОЙ БУМАЖНЫХ ИЗДАНИЙ.
        ВСЕ ПРАВА НА ИСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПРИНАДЛЕЖАТ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ И ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ.