По ту сторону полуночи Мелани Милберн

        Белла Хавертон, наследница огромного состояния, вечная героиня светской хроники, вынуждена просить разрешение на брак у Эдуардо Силвери, человека с трудной судьбой и тяжелым характером. Они всегда ненавидели друг друга, но, как известно, от ненависти до любви всего один шаг.
        Мелани Милберн
        По ту сторону полуночи

        Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

        Uncovering the Silveri Secret
                «По ту сторону полуночи»
        
        
        

        

        Глава 1
        Впервые со дня похорон отца Белла приехала домой. После недавнего снегопада, покрывшего древние березы и вязы, стоявшие вдоль дороги, усадьба Хавертон напоминала зимнюю сказку. Поля и леса, простирающиеся за пределами усадьбы, были укутаны тонким белым одеялом, а озеро блестело вдалеке, словно стеклянное. Фергус, волкодав ее отца, заметив Беллу, подбежал, приветственно помахивая хвостом.
        — Эй, Фергус!  — Белла легонько потрепала его за ухом.  — Что ты тут делаешь один? Где Эдуардо?
        — Я здесь.
        Белла повернулась, услышав низкий бархатный голос, и ее сердце подпрыгнуло в груди, как только она увидела высокую фигуру Эдуардо Силвери. Они не общались вот уже несколько лет, но никогда еще он не выглядел столь привлекательно, как сейчас.
        Честно говоря, внешность Эдуардо не соответствовала классическому пониманию красоты: нос был немного искривлен после драки, а одну из темных бровей рассекал шрам. Все это — следы бурной молодости.
        На Эдуардо были грубые рабочие ботинки, потертые джинсы и плотный черный свитер. Закатанные рукава позволяли любоваться сильными мускулистыми руками. Его черные как сажа волосы были зачесаны назад, а на подбородке проступала темная щетина, придававшая ему особую мужественность, от которой у Беллы подгибались ноги.
        — Работаешь?  — спросила она надменным тоном, которым обычно пользовалась при общении с Эдуардо.
        — Как всегда.
        Белла глаз не могла отвести от его губ. Плотно сжатые, с глубокими складками с обеих сторон, эти губы чаще сдерживали эмоции, нежели проявляли их. Лишь однажды Белле удалось посмотреть на эти чувственные губы вблизи, и с тех пор она тщетно пыталась стереть эту картину из своей памяти. Она все еще не забыла их вкус, от которого голова шла кругом: немного соленый, немного мятный вкус мужчины. За свою жизнь Белла много раз целовалась, слишком много раз, чтобы помнить каждый поцелуй, однако поцелуй Эдуардо помнила до мельчайших подробностей.
        Не забыл ли он, как их губы сомкнулись в обжигающем соприкосновении, от которого у обоих перехватило дыхание? Как извивались их языки в сладострастном танце?
        Наконец Белла отвела взгляд и посмотрела на его испачканные землей руки. Эдуардо занимается прополкой клумб?
        — Что случилось с садовником?
        — Пару недель назад он сломал руку,  — ответил Эдуардо.  — Я писал тебе об этом.
        Она нахмурилась:
        — Да? Я не видела. Ты уверен, что отправлял сообщение мне?
        Его верхняя губа скривилась в усмешке. Типичная мимика Эдуардо, лишь отдаленно напоминающая улыбку.
        — Да, Белла, я уверен. Наверное, оно затерялось среди писем от твоего последнего любовника. Кто на этой неделе? Владелец убыточного ресторана или по-прежнему сын банкира?
        — Ни тот, ни другой,  — сказала она, вздернув подбородок.  — Его зовут Джулиан Беллами, и он учится в духовной семинарии.
        Эдуардо засмеялся, откинув голову назад. Не совсем та реакция, которую ожидала Белла. Она рассердилась. Неужели его насмешили ее слова? Белла не привыкла к подобным проявлениям эмоций со стороны Эдуардо. Он редко улыбался, разве что у него подрагивали уголки губ. Она даже не могла припомнить, когда в последний раз слышала, как он смеется. К тому же такое поведение совершенно неуместно. Эдуардо Силвери не имеет права высмеивать человека, за которого она решила выйти замуж. В Джулиане есть то, чего нет в Эдуардо: он умен, образован, вежлив и тактичен. Он видит в людях добро, а не зло.
        И он любит Беллу, а не презирает, как Эдуардо.
        — Что в этом смешного?  — раздраженно поинтересовалась она.
        Он развел руками, все еще смеясь:
        — Да почему-то не могу себе представить.
        Белла пристально посмотрела на него:
        — Представить что?
        — Тебя, подающую чай с булочками на чтении Библии. Не вписываешься ты в образ жены священника.
        — Что это значит?
        Он медленно осмотрел ее высокие черные сапоги и дизайнерскую юбку с жакетом, потом задержал взгляд на вздымающейся груди молодой женщины и наконец взглянул ей в глаза, не скрывая пренебрежения:
        — Твои юбки слишком коротки, я уже не говорю о моральных принципах.
        Белле захотелось его ударить. Ей пришлось сжать кулаки, чтобы удержаться и действительно не броситься на Эдуардо. Когда она подходила чересчур близко к нему, ее тело вело себя возмутительно, и Белла не желала прикасаться к Эдуардо без крайней необходимости. Ее ногти впились в ладони, но она сдержалась.
        — Тебе ли говорить о морали?  — резко парировала она.  — По крайней мере, у меня нет судимостей.
        Гнев и ненависть застыли в его глазах.
        — Хочешь ударить ниже пояса, принцесса?  — спросил Эдуардо.
        Конечно, низко припоминать его криминальное прошлое, однако он всегда будил в Белле что-то темное, первобытное, неуправляемое. Она не могла понять, в чем дело, но Эдуардо, как никому другому, удавалось задеть ее.
        Он всегда таким был.
        Создавалось впечатление, что Эдуардо Силвери получал особое удовольствие, выводя ее из себя. И не важно, как часто Белла клялась держать себя в руках. И не важно, как холодно она вела себя с ним. Он постоянно задевал тайные струны ее души.
        После той давней ночи — ей было тогда шестнадцать лет — Белла изо всех сил старалась избегать протеже своего отца. Не встречаясь месяцами и даже годами, она едва узнала его, приехав в отцовский дом.
        Но Эдуардо вызывал в ней эмоции, не дававшие покоя. В его присутствии Белла теряла самообладание.
        Она становилась раздраженной и нервной.
        Она размышляла о том, о чем не должна была. Например, о том, какие чувственные у него губы; о том, что его нижняя губа немного толще верхней; о том, что на четко очерченном подбородке всегда видна щетина. О том, как выглядел бы обнаженный Эдуардо: загорелый, жилистый и подтянутый.
        О том, как он всегда смотрит на нее с прищуром, как будто высматривая все изгибы ее тела под роскошной одеждой.
        — Зачем ты приехала?
        Белла с вызовом бросила:
        — Собираешься арестовать меня за проникновение на частную территорию?
        Что-то напоминающее угрозу мелькнуло во взгляде Эдуардо.
        — Это больше не твой дом.
        Она уставилась на него:
        — Ты позаботился об этом.
        — Я не имею никакого отношения к решению твоего отца оставить усадьбу Хавертон мне,  — ответил Эдуардо.  — Наверное, он решил, что тебя это место никогда особо не интересовало. Ты редко навещала отца, особенно в последние его дни.
        Обида и чувство вины охватили Беллу. Она возненавидела Эдуардо за напоминание о том, что ее не было рядом, когда отец больше всего нуждался в дочери. Смерть необратима, а мысль об одиночестве пугала молодую женщину. Уход матери прямо перед ее шестым днем рождения заставил Беллу чувствовать себя незащищенной; люди, которых она любила, всегда оставляли ее. Она предпочла с головой окунуться в светскую жизнь Лондона, нежели принять реальность. Оправдываясь подготовкой к выпускным экзаменам, Белла не желала признавать, что причиной отчуждения стало то, что она не знала, как наладить отношения с отцом.
        Она была поздним ребенком, и после ухода жены Годфри так и не справился с ролью отца-одиночки. Они с дочерью так и не стали близкими людьми, а отношение отца к Эдуардо вызывало у Беллы безумную ревность. Она подозревала, что Годфри относился к нему, как к приемному сыну, сыну, о котором он втайне всегда мечтал. Она чувствовала себя неполноценной, и это чувство только окрепло после того, как Белле стало известно, кому отец завещал усадьбу.
        — Уверена, ты воспользовался моим отсутствием,  — заявила она, сверля его взглядом.  — Подлизывался к нему по любому поводу, не забывая выставлять меня глупой безответственной тусовщицей.
        — Твой отец и без меня видел твою безответственность,  — заметил Эдуардо, скривив губы.  — Ты и сама неплохо справлялась. Почти каждую неделю газеты пестрели заголовками, сообщающими о твоих маленьких слабостях.
        Белла еле сдерживалась, несмотря на то что в его словах была доля правды. Она всегда была мишенью для репортеров, считающих ее — не без оснований — беспечной девчонкой, у которой денег больше, чем ума. Белле всего-то надо было оказаться не в том месте и не в то время для того, чтобы появилась очередная глупая история о ней.
        Но скоро все изменится.
        Как только она выйдет замуж за Джулиана, пресса, как рассчитывала Белла, оставит ее в покое. Репутация миссис Джулиан Беллами будет безупречной.
        — Мне бы хотелось пожить здесь пару дней,  — произнесла она.  — Надеюсь, это не доставит тебе неудобств?
        В его завораживающих глазах вновь мелькнуло недоверие.
        — Ты просишь или просто ставишь меня в известность?
        Белла постаралась сделать умоляющее выражение лица, в то время как тело ее было напряжено от ненависти к Эдуардо — до такой степени, что она чувствовала каждую мышцу. Просить разрешения погостить в доме, где она провела детство, и без того достаточно унизительно. Именно поэтому она явилась сюда, не предупредив заранее. Едва ли Эдуардо сможет ей отказать на глазах у работников.
        — Эдуардо, пожалуйста, могу я пожить здесь пару дней?  — спросила она. Я не буду путаться под ногами, обещаю.
        — Репортеры знают, что ты здесь?
        — Никто не знает. Я не хочу, чтобы меня нашли, потому и приехала сюда. Никому даже в голову не придет искать меня в Хавертоне.
        Эдуардо стиснул зубы, и желваки на его скулах задергались.
        — Я очень хочу отправить тебя восвояси.
        Белла выпятила нижнюю губу:
        — Снег скоро пойдет. Что, если я не удержу машину на скользкой дороге? Моя смерть будет на твоей совести.
        — Ты не можешь вот так просто здесь появиться, ожидая, что красная дорожка уже расстелена к твоему приезду.  — Его взгляд был полон осуждения.  — Могла бы позвонить и попросить разрешения погостить.
        — Ты отказал бы мне!  — воскликнула Белла.  — Почему я не могу остаться? Я не буду мешать.
        Желваки на лице Эдуардо заходили еще сильнее.
        — Я против того, чтобы кучка извращенцев крутилась вокруг дома. Как только появятся папарацци, ты соберешь вещи и уедешь. Поняла?
        — Поняла,  — ответила она, вскипая от его надменности.
        Он думает, что она собирается устроить в Хавертоне пресс-конференцию? Напротив, ей хотелось сбежать и затаиться, пока Джулиан не вернется. Белла была сыта скандалами по горло.
        — Я также не потерплю ежедневных вечеринок с утра до ночи,  — продолжал он, сверля ее взглядом.
        Белла постаралась изобразить благонравную девочку:
        — Никаких вечеринок.
        — Я серьезно. Я сейчас работаю над одним большим проектом и не хочу, чтобы меня отвлекали.
        — Хорошо, я все поняла,  — ответила она раздраженно.  — Что за большой проект? Женщина? Она остается здесь на ночь? Мне бы не хотелось мешать.
        — Я не собираюсь обсуждать свою личную жизнь с тобой. Ты, как всегда, все растреплешь журналистам.
        Белле стало любопытно, кто же является последней пассией Эдуардо, но ни при каких обстоятельствах она не собиралась уточнять это у него. Подобные расспросы выдали бы ее интерес. Ему не следует знать, что ее волнует, чем он занимается и с кем. Он ведь всегда держал свою личную жизнь в секрете. Загадочная непознанная натура Эдуардо привлекала папарацци, но каким-то образом ему удавалось не попадаться им на глаза. В то время как Белла и шагу не могла ступить за пределы своего дома в Челси. Она немедленно попадала под обстрел камер папарацци, изображавших ее заядлой тусовщицей, которая только и делает, что ходит на банкеты.
        Но помолвка с Джулианом положит этому конец. Белле хотелось начать с чистого листа, и, как только она выйдет замуж, так и будет. Джулиан был самым милым человеком, которого ей доводилось встречать. Он отличался от всех, с кем Белла общалась раньше. Он не был замешан в скандалах и интригах. Он не пил и не посещал вечеринки. Его не интересовали деньги и положение в обществе, только помощь людям.
        — Поможешь занести вещи?  — поинтересовалась Белла с наигранной любезностью.  — Они в багажнике.
        Прислонившись к крылу ее автомобиля, Эдуардо скрестил руки на широкой груди.
        — Когда я удостоюсь чести познакомиться с твоим новым любовником?
        Белла вздернула подбородок:
        — Джулиан не совсем мой любовник. Мы подождем до свадьбы.
        Эдуардо разразился хохотом:
        — О боже!
        Метнув на него рассерженный взгляд, Белла посоветовала:
        — Не поминай имя Господа всуе!
        Оттолкнувшись от автомобиля, Эдуардо приблизился к ней так близко, что она ощутила запах мужского тела: запах пота и тяжелой работы — с цитрусовой ноткой. Белла сделала короткий нервный вздох и отступила назад, но ее каблук застрял в щебне, и она упала бы, если бы Эдуардо не схватил ее за руку.
        Она почти перестала дышать, когда его длинные загорелые пальцы обвились вокруг ее запястья, словно стальные кандалы. От прикосновения мозолистых мужских рук по телу прошел электрический разряд. Кости, казалось, готовы были превратиться в желе. Облизнув губы, Белла попыталась принять высокомерный вид, но ее сердце, словно колибри, отчаянно билось в груди каждый раз, как их глаза встречались.
        — Боже, что ты делаешь?
        Уголок его губ приподнялся в язвительной ухмылке.
        — Похоже, сейчас ты поминаешь Господа.
        И как только он прижал большой палец к ее запястью, там, где прощупывался бешеный ритм сердца, Белла почувствовала, как ее ноги подкашиваются. С того самого поцелуя, с той самой ночи она не стояла так близко к Эдуардо. Белла избегала любого физического контакта с ним. И сейчас его пальцы обжигали ее нежное запястье. Кожа горела, словно от удара током.
        — Убери свои грязные руки!  — закричала она, но ее голос звучал хрипло и неуверенно.
        На долю секунды пальцы Эдуардо сжали ее кисть еще сильнее, а зелен о-голубые глаза пристально посмотрели в ее глаза, отчего тело Беллы прошил еще один электрический разряд. Ощущая его близость, она испытывала ту же тягу к нему, что и много лет назад. Каково это — прижаться к Эдуардо, уже не будучи неуклюжей, неопытной и слегка нетрезвой девочкой-подростком?
        — Скажи «пожалуйста»,  — сказал он.
        — Пожалуйста,  — процедила Белла сквозь зубы.
        Он отпустил ее, и она бросила на него яростный взгляд, потирая запястье:
        — Ты испачкал меня!
        — Это обычная грязь,  — спокойно ответил он,  — такая легко смывается.
        Она посмотрела на рукав блузки, выглядывающий из-под жакета, на котором отчетливо виднелись грязные отпечатки его пальцев. Белла все еще чувствовала хватку Эдуардо на своем запястье, как будто он навечно заклеймил ее.
        — Эта блузка стоит пятьсот фунтов, а теперь она испорчена!
        — Только полная дура будет покупать блузку за такие деньги,  — возразил он,  — да и цвет не твой.
        Белла рассвирепела.
        — С каких пор ты стал стилистом?  — съязвила она.  — Ты не знаешь элементарных вещей, касающихся моды.
        — Я знаю, что идет женщине, а что нет.
        — Не спорю,  — с издевкой парировала она,  — чем меньше одежды, тем лучше?
        Его глаза заблестели, взгляд медленно скользил по ее фигуре.
        — Я не смог бы сказать лучше.
        Белла ощутила этот взгляд всем телом, как будто Эдуардо действительно снял с нее одежду, расстегивая пуговицу за пуговицей, крючок за крючком. Воображение рисовало, как его мозолистые руки скользят по ее нежной коже. Будут ли они царапать или ласкать? Будут ли они?..
        Очнувшись, Белла повернулась к парадной двери:
        — Пойду поздороваюсь с миссис Бейкер.
        — Миссис Бейкер в отъезде.
        Она остановилась, словно перед ней внезапно выросла стена, обернулась и вопросительно подняла брови:
        — А кто готовит и убирает?
        — Я сам.
        — Ты?  — нахмурилась Белла.
        — Ты против?
        Белла вздохнула. Конечно она против. Ведь без вечно снующей по дому миссис Бейкер они с Эдуардо остаются вдвоем. В ее планы это не входило. Дом, несомненно, огромный, но все же…
        Раньше Эдуардо жил в домике лесника, но после того, как ее отец оставил ему усадьбу, он имел полное право на особняк. За исключением редких поездок за границу, он жил и работал здесь постоянно.
        В ее доме.
        — Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я буду готовить,  — бросила Белла, сверля его взглядом.  — Я приехала отдохнуть.
        — Вся твоя жизнь — сплошной отдых,  — презрительно усмехнулся Эдуардо.  — Даже если бы попыталась, ты все равно ничего толкового не приготовила бы.
        Белла покачала головой. Она не собиралась посвящать Эдуардо в свои планы поддержать миссионерскую деятельность Джулиана доброй частью своего наследства. Эдуардо может и дальше считать ее никчемной и пустоголовой, как все остальные.
        — Зачем мне работать? Я получу свои миллионы, когда мне исполнится двадцать пять лет.
        Желваки его начали пульсировать с еще большей силой, а глаза превратились в зелено-голубой гранит.
        — Известно ли тебе, как много трудился твой отец, чтобы заработать эти деньги? А ты тратишь их с той же скоростью, с какой они поступают на твой счет.
        Белла с вызовом посмотрела на него:
        — Это мои деньги, и я их трачу так, как сочту нужным. Ты завидуешь, потому что сам был никем. Тебе просто повезло с моим отцом. Если бы не он, сейчас ты мерил бы шагами тюремную камеру, а не изображал бы аристократа.
        — Ты вся в мать, охотницу за богатством,  — ехидно выпалил Эдуардо.  — Полагаю, тебе известно о ее приезде сюда пару дней назад?
        Белла изо всех сил пыталась скрыть удивление. И боль. Она не слышала и не видела свою мать месяцами. В последний раз Клодия звонила ей, чтобы сообщить о переезде в Испанию к новому мужу, второму по счету после отца Беллы. Клодии требовались деньги на медовый месяц. Матери постоянно были нужны деньги, а Белла была вынуждена их давать.
        — Что ей было нужно?
        — А по-твоему, что ей было нужно?  — В глазах Эдуардо мелькал цинизм.
        — Может, она хотела убедиться, что ты разумно распоряжаешься моим имуществом,  — заявила Белла, вздернув бровь.
        Он нахмурился:
        — Если желаешь проверить бухгалтерию, только скажи. Я предлагал чаще встречаться, но ты всегда отказывалась. На последние три встречи ты даже не соблаговолила явиться.
        Белле стало немного стыдно. Ведь вопросов о ведении дел у нее никогда не возникало. Прибыль постоянно росла с тех пор, как Эдуардо принял дела. Это произошло за несколько месяцев до того, как ее отец умер от рака. Природный ум и незаурядная интуиция Эдуардо спасали ее во время экономического кризиса.
        Пару раз в год Эдуардо настаивал на личной встрече, чтобы пройтись по бухгалтерским книгам. Поначалу Белле тяжело давались эти беседы, и она молча сидела, злясь на то, что ее жизнь находится в его руках. Даже в просторном лондонском офисе Эдуардо, казалось, был слишком близко. На последней встрече Белла мысленно ступила на запретную территорию, разглядывая его щетину, пока Эдуардо терпеливо разъяснял ей проблему акций и долей. Пытаясь сконцентрироваться, она поймала себя на том, что смотрит на его руки, переворачивающие страницы отчета, подготовленного тщательно и в мельчайших деталях. На долю секунды он поднял голову, и их глаза встретились. Белла до сих пор помнит ту тишину, какой трепетной и волнующей она была…
        — В этом нет необходимости,  — возразила она.  — Уверена, ты делаешь все от тебя зависящее.
        Наступила неловкая пауза.
        — Твой друг присоединится к тебе?
        Белла откинула прядь волос, упавшую на лоб от дуновения прохладного ветерка.
        — Джулиан отправился с миссией в Бангладеш. Я хотела бы побыть здесь, пока он не вернется.
        — Ночная жизнь Лондона теряет свою привлекательность?  — спросил Эдуардо.
        Белла парировала:
        — Я уже целую вечность не была в ночных клубах. Это теперь не для меня.
        — А религиозные собрания для тебя?
        Как же раздражают эти его насмешки!
        — Спорю, ты ни разу в жизни не опускался на колени,  — огрызнулась она.
        Эдуардо демонстративно оглядел ее с ног до головы. В его глазах явно читалось какое-то тайное эротическое послание.
        — Скажи только слово, принцесса, и я упаду на колени быстрее, чем ты произнесешь «Отче наш».
        Тело Беллы пылало от предательского желания, разливающегося внутри, пульс зачастил.
        Эдуардо Силвери — плохой парень с темным прошлым.
        Она — богатая наследница, принадлежащая к старинному роду.
        Она собирается замуж.
        Эдуардо под запретом.
        Белла одарила его ледяным взглядом:
        — Нет такой молитвы на земле, которая спасла бы твою душу.
        — Как насчет возложения рук?  — поинтересовался он с горькой улыбкой.
        Ее сердце снова забилось быстрее, отчего она возненавидела Эдуардо еще сильнее. Белла ненавидела его за то, что он так действовал на нее. Эдуардо, находясь рядом, вынуждал ее тело стать бесстыдным. Его власть над ней была невыносима и безгранична. Ее злило, что она не способна контролировать себя в его присутствии. Но самым невыносимым было то, что Эдуардо знал о ее реакции. Это было ясно по его вроде бы безразличным взглядам.
        — Иди к черту,  — прошипела Белла сквозь стиснутые зубы.
        — Думаешь, я у него еще не был?
        Она отвела глаза. Его взгляд прожигал ее, как лазерный луч, будя чувства, которые ей совсем не следовало испытывать.
        Развернувшись на каблуках, Белла направилась в дом, с удовольствием захлопнув за собой дверь.
        Как только Белла скрылась в доме, Эдуардо издал протяжный свист. Сжимая и разжимая кулак, он пытался избавиться от ощущения ее запястья в своей руке.
        Следовало бы схватить ее и засунуть в автомобиль. Она была одной сплошной проблемой.
        И искушением.
        Эдуардо сделал глубокий вдох. О да, Белла Хавертон — не что иное, как искушение. Миниатюрная дьяволица со спесивым нравом, стоявшая у него поперек горла. Он хотел ее так же страстно, как ненавидел. Столько лет он сгорал от страсти к ней! Белла была искушением, которому Эдуардо научился сопротивляться. Лишь однажды, проявив слабость, он поцеловал ее грубо и зло в ту далекую ночь. Испепеляющая страсть копилась месяцами. Все эти взгляды, которые Белла бросала на него, все эти случайные прикосновения, когда она проходила мимо… Это разъедало его железное самообладание. И после того, как их губы сомкнулись, поцелуй стал подобен взрыву.
        До сих пор он не понимал, как смог сдержаться. Белле было шестнадцать, она была молодой и страстной, а он на девять лет старше. Эдуардо не хотел утратить доверие Годфри Хавертона.
        Белла повзрослела, и сейчас все по-другому. Не существует ни одной причины, по которой он не может поддаться этому глубоко засевшему искушению. Пусть Белла сколько угодно прикрывается влюбленностью в другого мужчину, но отрицать тот факт, что она все еще его хочет, невозможно. Эдуардо увидел в ее глазах голод и дикую страсть, которые она изо всех сил пыталась скрыть.
        Он все еще помнил вкус ее губ.
        По прошествии стольких лет он все еще помнил их горячую влажную сладость и как они касались его. Его тело напряглось от желания, когда он представил, как дотрагивается до нее, чувствует ее мягкость, обнимает женщину…
        С той ночи Эдуардо не прикасался к Белле. До сегодняшнего дня. Это походило на прикосновение к проводу, находящемуся под напряжением. Его пальцы все еще горели. А кровь бурлила в жилах.
        Он хотел Беллу.
        Он желал ее.
        Однако в глубине души Эдуардо был против этого. Белла была единственным человеком, который заставлял его терять контроль над собой, а контроль был для него всем. Эдуардо не гордился тем, что произошло между ними много лет назад. Он сделал это в порыве страсти, не внимая голосу разума. Белла имела над ним огромную власть.
        И до сих пор имеет.
        Белла всегда изображала аристократку с голубой кровью. Она смотрела на Эдуардо сверху вниз, как будто он только что выполз из болота, покрытый грязью. Больше всего на свете он хотел поставить ее на место.
        И неожиданное появление Беллы сыграло ему на руку.
        Он улыбнулся. Мисс Хавертон может являться и раздавать указания, как будто он простой слуга, которому платят за выполнение всех ее капризов, но она помнит, что написано в завещании ее отца.
        Он — главный.
        И он не позволит ей забыть об этом.


        Глава 2
        Белла вошла в холл и ощутила пустоту, отозвавшуюся тупой болью в груди. Не чувствовалось запаха табака. Не было слышно постукивания трости о паркет и тихой классической музыки. Не было слышно даже монотонного пения миссис Бейкер в кухне и такого домашнего громыхания посуды. Не пахло домашней выпечкой. Только запах свежей краски и методичное тиканье дедушкиных часов. Тик-так, тик-так.
        Она прошлась по нижнему этажу особняка, по свежевыкрашенной кухне и оранжерее. Гостиная, окна которой выходили в сад, на озеро и поля, тоже претерпела некоторые изменения. Эдуардо провел последние пять лет, возвращая усадьбе былой лоск. Почти все он сделал сам. Конечно, у него были средства, он мог с легкостью нанять целую бригаду, но, похоже, ему нравилось все делать своими руками.
        Белле было семь лет, когда Эдуардо появился в Хавертоне. Это произошло спустя год после отъезда Клодии. Ее отец нанял Эдуардо для участия в каком-то проекте. Однако Белла предполагала другое: Годфри хотел отвлечься от мыслей о побеге молодой жены и от воспитания маленького ребенка, оставленного на его попечение.
        Эдуардо выгоняли из всех приемных семей, в которые он попадал. К шестнадцати годам он совершил столько мелких правонарушений, что их хватило бы для заключения его в колонию для несовершеннолетних. Белла помнила угрюмого подростка с отвратительным характером. Казалось, он всегда ходил с мрачным видом. Эдуардо решал проблемы при помощи кулаков. Он ругался как сапожник. Он был невоспитан. У него не было друзей. Только враги.
        Однако ее отец каким-то образом разглядел в угрюмом подростке потенциал. Под твердой и терпеливой опекой Годфри Хавертона Эдуардо окончил школу и поступил в университет, где изучал финансы.
        Эдуардо воспользовался шансом, который ему представился. Годфри одолжил ему небольшую сумму, и он приобрел свою первую недвижимость, затем раздробил ее. Доход Эдуардо вложил в другую недвижимость, которую отреставрировал и продал. Его бизнес разросся, стал успешным и продолжал набирать обороты. Он также управлял собственностью Годфри, которая по достижении Беллой двадцатипятилетнего возраста должна отойти ей. Оставался целый год до получения огромного наследства. А Эдуардо был занозой, от которой ей не терпелось избавиться.
        Каждый месяц он переводил на ее банковский счет месячное содержание. Как правило, этой суммы хватало, но иногда возникали непредвиденные расходы, и Белле приходилось унижаться, прося у него денег. Ее злило, что отец назначил опекуном Эдуардо, а не кого-то более непредвзятого. Годфри доверял ему больше, чем дочери, и это обижало ее. Завещание только усилило ее неприязнь к Эдуардо. Но самым обидным стало то, что отец оставил ему ее отчий дом. Белла любила Хавертон. Усадьба была тем местом, где она провела самые счастливые дни своей жизни, до того, как ушла ее мать. А теперь она принадлежала Эдуардо, и ничего с этим Белла поделать не могла.
        С каждым годом она ненавидела его все сильнее. Ненависть медленно разгоралась внутри, и она не представляла, что способно ее унять.
        Эдуардо был врагом, и Белла не могла дождаться дня, когда он перестанет контролировать ее жизнь.
        Молодая женщина прошлась по этажам, заглядывая в каждое окно. Вид из них будил воспоминания о детстве, проведенном здесь. Ее детская находилась на самом верху, рядом с комнатой няни и огромной игровой комнатой. Детская не была переделана, что удивительно. Даже некоторые ее вещи все еще оставались там. Почему Эдуардо не упаковал все это и не отправил ей?
        Войдя в детскую, Белла словно вернулась в прошлое, во времена, когда жизнь была куда менее сложной. Она подняла с пола игрушечного медведя в выцветшей синей жилетке и вдохнула аромат детской наивности и безмятежности. Белла была абсолютно счастлива, пока не ушла ее мать. Жизнь казалась ей идеальной. Но она была слишком юна, чтобы осознать все подводные камни брака ее родителей.
        Оглядываясь в прошлое, Белла теперь понимала, что Клодия была капризной и ветреной женщиной, которой очень быстро опостылела деревенская жизнь. Она жаждала внимания и восхищения. Поначалу брак с состоятельным человеком, который был на двадцать пять лет старше, казался ей увлекательным, но со временем Клодия поняла, что ее свободная, полная развлечений жизнь окончена.
        Белла могла понять разочарование и одиночество, которые испытывала ее мать, но почему Клодия бросила ее? Неужели она совсем не любила дочь? Неужели новый возлюбленный значил для нее больше, чем дитя, которому она подарила жизнь?
        Боль не отпускала Беллу. Она старалась подавить ее всеми возможными способами, но время от времени боль возвращалась. Белла по-прежнему помнила то опустошение, которое она чувствовала, когда мать ушла. Белла стояла тогда на парадной лестнице, не понимая, что происходит. Почему мамочка уходит? Куда она идет? Когда вернется? Она когда-нибудь вернется?..
        Белла глубоко вздохнула и выглянула в окно. Заметив движение в саду, она положила медведя на место и подошла ближе.
        Эдуардо спускался к озеру, за ним бежал Фергус. Эдуардо постоянно останавливался, чтобы старый пес его догнал, и перед тем, как идти дальше, трепал Фергуса за ухом.
        Его забота и внимание не вписывались в образ замкнутого одиночки, который нарисовала себе Белла.
        Прежде он не проявлял привязанности к кому-либо. Эдуардо не горевал о Годфри после его кончины, хотя, по правде сказать, Беллы не было рядом, чтобы заметить это. У него было каменное лицо на похоронах, и он едва сказал пару слов ей или кому-нибудь из собравшихся. На оглашении завещания Эдуардо не выглядел удивленным, из чего она сделала вывод, что он принимал участие в его составлении.
        В тот день Белла устроила ему разнос. Она кричала и ругалась. Она чуть не ударила его. Но ни один мускул на лице Эдуардо тогда не дрогнул. Он только снисходительно смотрел на нее и выслушивал ее желчные тирады, словно она была испорченным и своенравным ребенком, бьющимся в истерике.
        Белла, разочарованно вздохнув, отошла от окна. Она не знала, как вести себя с Эдуардо. Она никогда этого не знала. Белла пыталась его игнорировать — как слугу, как человека, которого ей приходится терпеть,  — обращаясь к нему только в случае крайней необходимости. Но его присутствие всегда заставляло ее нервничать. Собственно, она нервничала, стоило ему лишь взглянуть на нее. Эдуардо заставлял ее чувствовать то, что не следовало. Делал ли он это намеренно? Возможно, он стремился продемонстрировать свое превосходство.
        Эдуардо всегда считал Беллу испорченной принцессой, поверхностной тусовщицей, которая тратит деньги так, будто они вот-вот выйдут из моды. Раньше она изо всех сил старалась его понять. Белла чувствовала, что мир, из которого пришел Эдуардо, разительно отличается от мира, в котором жила она, но расспросы о детстве он всегда грубо прерывал просьбой не лезть не в свое дело. Самым отвратительным было то, что, по всей видимости, Эдуардо пожаловался Годфри, и отец запретил Белле задавать ему вопросы о детстве. Он настаивал, что Эдуардо надо дать шанс. Пусть он забудет темное прошлое. Подобные разговоры возвели очередную стену между Беллой и отцом, заставляя ее почувствовать себя еще более одиноко.
        Со временем ее сочувствие к Эдуардо переросло в неприязнь, а позднее — в ненависть.
        Будучи подростком, Белла дразнила его игривыми взглядами, пытаясь вызвать в нем хоть какую-то реакцию. Его замкнутость бесила девочку. Она привыкла к мужскому вниманию, к мальчикам, вечно крутящимся вокруг и говорящим ей комплименты.
        А Эдуардо никогда ничего подобного не делал.
        Он видел в ней только назойливого ребенка. Но в ту ночь, в библиотеке, Белла перешла грань дозволенного. Набравшись храбрости благодаря найденному ею бренди, она решила во что бы то ни стало добиться внимания Эдуардо. Белла уселась на стол в короткой юбке и в блузке с расстегнутыми верхними пуговицами, открывавшими ложбинку между грудями, наметившуюся всего пару лет назад.
        Когда Эдуардо вошел, он встал как вкопанный, увидев, что она расположилась на его столе, как танцовщица бурлеска. По обыкновению он начал рычать, чтобы Белла убиралась из его кабинета. Но она не удрала, как провинившийся ребенок. Белла соскользнула со стола, подошла к нему и медленно провела пальцами по его груди. Даже в тот момент Эдуардо удержался. Он стоял, будто каменный, но Белла почувствовала свою силу, увидев, как он нахмурился и начал прерывисто дышать. Она прижалась к нему, вдыхая его мужественный запах, и позволяя ему ощутить ее аромат.
        Белла все еще помнила тот момент, когда Эдуардо сдался. Он колебался, стараясь держать себя в руках, какие-то секунды, но в конце концов грубо схватил девушку. Она сначала подумала, что он хочет оттолкнуть ее, однако Эдуардо впился в ее губы. Это был голодный и разочарованный поцелуй, злой и жаждущий, такой запретный и такой сладкий. Этот поцелуй потряс ее до глубины души. И когда Эдуардо смог оторваться от губ Беллы и оттолкнул ее, она увидела, что такое же потрясение испытал и он…
        Белла отогнала мысли о прошлом. Сейчас ей надо было думать о будущем.
        Будущем, которого не было бы без помощи Эдуардо.

        Эдуардо, вернувшись с прогулки, готовил обед в кухне. Он точно знал, когда вошла Белла, несмотря на то что стоял спиной к двери. Он точно знал это не потому, что услышал мягкий звук ее шагов, и не потому, что Фергус открыл один глаз и поднял поседевшее ухо. Эдуардо определял ее присутствие по легкому покалыванию, которое он ощущал в затылке, словно Белла гладила его своими тонкими длинными пальцами. Его тело всегда определяло ее присутствие — как сверхточный радар, настроенный на отслеживание цели. Годами он подавлял свои чувства к этой женщине. А ведь он даже не замечал ее, пока она не вступила в пору взросления, и тогда, будто прозрев, он увидел все: и длинные блестящие каштановые волосы, и огромные карие глаза в обрамлении невероятно длинных ресниц.
        Он увидел ее грациозную походку, как у балерины, танцующей на сцене, или лебедя, скользящего по глади прозрачного озера. Он увидел фарфоровую кожу. Она казалась белоснежной по сравнению с его загорелой оливковой кожей. Он ощутил ее аромат: жимолости, цветов апельсинового дерева и ванили. Ростом всего пять с половиной футов, Белла выглядела такой миниатюрной и изящной рядом с ним.
        Он хотел ее до боли. Его тело гудело от желания с того самого момента, как он схватил Беллу за запястье. Пальцы все еще помнили ее кожу, нежную словно шелк.
        Как долго сможет он не поддаваться искушению? Эдуардо всегда вел себя с ней настороженно, даже отстранение. И не только из уважения к ее отцу. Эдуардо чувствовал, что Белла привлекает его не только физически, а он не хотел, чтобы она использовала его, как использовала других. Мужчины в ее жизни были всего лишь игрушками, которыми Белла забавлялась и о которых забывала, когда ей вздумается. Он не позволит никому, даже Белле Хавертон, использовать его.
        — Ужин будет готов через полчаса,  — сказал Эдуардо.
        — Тебе помочь?
        Перекинув полотенце через плечо, он обернулся. Белла была такой молодой, свежей и невинной и в то же время такой искушенной и дерзкой. Это было впечатляющее сочетание, которое всегда играло ей на руку. Она была подобна хамелеону: женщина-дитя, сексуальная сирена и невинный ребенок с оленьими глазами в сногсшибательной упаковке.
        Ее одежда облегала идеальную фигуру, как вторая кожа. Даже в мусорном пакете Белла выглядела бы на миллион. На лице ее не было много косметики, однако карие глаза и густые ресницы были умело подчеркнуты, а блеск для губ делал и без того пухлые губы еще более соблазнительными и искушающими.
        Сейчас она играла роль Снежной королевы, но Эдуардо видел Беллу насквозь. Она не могла скрыть то, как ее тело реагирует на него. Впрочем, его тело реагировало точно так же. В дело вмешивалась химия, и каждый раз, когда их взгляды встречались, разлетались искры, словно от бенгальского огня.
        — Можешь налить нам вина,  — разрешил Эдуардо.  — Вон там открытая бутылка красного, или, если хочешь, в холодильнике стоит бутылка белого.
        Белла налила красного вина в бокалы и передала один из них Эдуардо. Взявшись за ножку бокала, их пальцы на долю секунды соприкоснулись. Он увидел реакцию в ее глазах и, не отрывая взгляда, произнес:
        — Салют.  — Кровь стучала у него в висках.
        — Салют,  — ответила Белла, облизнув губы и подняв бокал.
        Его всегда завораживала ее чувственность, невероятно естественная. Как может распитие вина вдруг стать сексуальным действом? Эдуардо не мог оторваться от губ Беллы, заблестевших от вина. Какие пухлые! Просто созданные для поцелуев.
        — Ну, как же ты познакомилась с этим своим женихом?  — поинтересовался Эдуардо.
        — Я выходила из метро, а он стоял, раздавая еду бездомным,  — ответила она.  — Меня потрясло, что он стоит на холоде, раздавая еду и одеяла. Завязался разговор, и мы обменялись телефонами. Остальное, как говорится, уже история.
        — Это серьезно?
        — Очень. Мы собираемся сыграть свадьбу в июне.
        Медленно отпив вина, Эдуардо поставил бокал на стол. Белла выходит замуж? Нет, не теперь.
        — Ты понимаешь, что не можешь выйти замуж, не получив моего разрешения?
        — Что?  — спросила она, заморгав.
        — Это четко изложено в завещании твоего отца. Я должен одобрить твоего избранника, если ты решишь выйти замуж до двадцать пятого дня рождения.
        Белла широко раскрыла глаза от удивления, но тут же прищурилась:
        — Ты врешь. Ты отвечаешь за мои деньги, но не за личную жизнь.
        — Можешь спросить у юриста,  — равнодушно предложил он, повернувшись к плите.
        Воцарилась тишина. Эдуардо ощущал ее нарастающую злость. Воздух вдруг стал тяжелым, наполненным ожиданием. Так после вспышки молнии все наполняется ожиданием раската грома.
        — Это ты посоветовал моему отцу, да?  — спросила Белла.  — Ты сделал все, чтобы подчинить себе мою жизнь?
        Эдуардо положил деревянную лопатку на тарелку и обернулся, скрестив руки на груди:
        — Так почему ты хочешь выйти за этого Джулиана?
        — Потому что я люблю его,  — ответила она, подняв голову.
        Он засмеялся:
        — Вот это смешно.
        Белла посмотрела на него так, будто хотела просверлить взглядом.
        — Наверное, это действительно смешно для человека, который вообще ничего не испытывает. Ты не узнал бы любовь, даже если бы она подошла совсем близко и укусила тебя за нос.
        Эдуардо снова уставился на ее губы, фантазии о которых не давали ему покоя долгие годы. Фантазии о том, как эти мягкие и податливые губы целуют все его тело, пока он наконец не взрывается от наслаждения. От этих мыслей его пронзила раскаленная стрела страсти. Он представил, как пухленькие губки Беллы возносят его на небеса…
        Но сейчас она шипела на него, как разъяренная дикая кошка.
        — Поверь, я способен узнать страсть,  — сказал он,  — и ты явно ее испытываешь.
        Чуть не подавившись от возмущения, Белла выпалила:
        — Как ты смеешь?
        — Смею,  — коротко бросил Эдуардо, проведя пальцем по ее руке.
        Она отдернула руку, как будто он обжег ее:
        — Не трогай меня!
        — Мне нравится прикасаться к тебе,  — проговорил он низким голосом.  — Честное слово, это на меня так действует…
        Белла нервно сглотнула:
        — Перестань. Сейчас же перестань.
        — Что перестать? Смотреть на тебя? Представлять, каково это — войти в тебя? Как ты будешь кричать и извиваться подо…
        Она замахнулась так быстро, что Эдуардо едва успел ее остановить. Он схватил руку Беллы в миллиметре от своей щеки, сжав ее запястье с такой силой, что мог оставить синяки.
        — Я могу быть грубым, принцесса. Я могу быть таким, каким ты захочешь.
        — Я тебя не хочу,  — проговорила она, чеканя каждое слово.
        Он чувствовал, как ее бедра трутся о его бедра, как ее грудь слегка касается его груди. Под его пальцами трепетало ее сердце. И по телу Эдуардо разливалось дикое всепоглощающее первозданное желание.
        Было бы так просто вновь поцеловать Беллу, снова ощутить вкус ее губ, дразня ее наслаждением, которое он жаждет испытать сам и от которого она непременно взорвется как фейерверк. Эдуардо не сомневался: вместе они будут как динамит. Белле нужен человек достаточно сильный, чтобы контролировать ее дикие порывы и беспечный характер, а мужчины, с которыми она встречалась, порхали вокруг нее, как мотыльки вокруг яркого пламени.
        А он бы руководил ею, Эдуардо кожей это чувствовал. Он бы насытился Беллой, освободившись от мыслей о ней раз и навсегда.
        А она бы наслаждалась каждой неповторимой секундой.
        Эдуардо медленно ослабил свою медвежью хватку и освободил запястье женщины.
        — Взяла себя в руки?  — поинтересовался он.
        В ее глазах сверкали молнии, в то время как она потирала запястье.
        — Сочувствую женщинам, которые оказываются в твоей постели. Они, должно быть, с ног до головы покрываются синяками после ночи, проведенной с тобой.
        — После ночи со мной они молят о еще одной,  — заметил Эдуардо с самодовольной ухмылкой.
        Белла пренебрежительно хмыкнула:
        — Почему? Не потому ли, что ты не способен удовлетворить женщину?
        Их глаза встретились.
        — Почему бы тебе самой не проверить?
        Она пронзила его испепеляющим взглядом:
        — Я собираюсь замуж, забыл?
        — Это всего лишь слова. Твой Джулиан уже сделал предложение или ты просто расставляешь точки над i — на всякий случай?
        Белла прошлась рукой по волосам, чем напомнила Эдуардо задиристого петуха, взъерошивающего перья.
        — Мужчине не обязательно делать предложение,  — заявила она.  — Нет ничего плохого в том, что женщина делает предложение мужчине.
        — Ну, ничего, только это случается раз в четыре года, а сейчас не високосный год, знаешь ли. Так что тебе придется либо противиться природе, либо ждать.  — Эдуардо поднял ее левую руку.  — Где же обручальное кольцо?
        Белла отдернула руку:
        — Оно сейчас изготавливается ювелиром по эксклюзивному эскизу.
        — Кто платит за это?
        — Странный вопрос,  — нахмурилась она.
        — Значит, ты,  — с издевкой заметил Эдуардо.
        — Я не намерена обсуждать это с тобой,  — увильнула от ответа Белла.  — Это не твое собачье дело.
        — Нет, принцесса, ты ошибаешься, это как раз мое дело — удостовериться, что тебя не обдерет какой-нибудь гаденыш, ищущий легкой наживы. Именно поэтому твой отец назначил меня опекуном. Он не хотел, чтобы эти деньги попали тебе в руки, пока ты не станешь достаточно взрослой, чтобы понимать, как устроен этот мир.
        — Мне двадцать четыре! И мне прекрасно известно, как устроен этот мир. А мой отец был старомодным человеком. Он был на два поколения старше, чем родители моих друзей! Ты не имел права соглашаться на это глупое предложение. Тебе нужно было его отговорить. Я должна была распоряжаться своими деньгами сразу после того, как мне исполнился двадцать один год.
        — Ты была еще совсем ребенком в двадцать один,  — возразил Эдуардо,  — да и сейчас ведешь себя как дитя. Ты понятия не имеешь, чего хочешь.
        Белла сжала кулаки:
        — Нет, имею! Я не хочу, чтобы ты портил мне жизнь. Я люблю Джулиана и собираюсь стать его женой. Хочу, чтобы у нас была семья. Ты не можешь помешать мне выйти за него. Я буду бороться!
        — Со мной?  — поинтересовался он.  — Жду с нетерпением. Но ты проиграешь эту битву. Я не позволю развалить дело всей жизни Годфри из-за твоего импульсивного решения при выборе мужа. Я задержу твое месячное пособие. Я заморожу твои активы. У тебя не будет денег на чашку кофе, не говоря уже о свадьбе.
        — Ты не посмеешь!
        — Как давно вы знакомы?
        Белла зарделась:
        — Достаточно, чтобы понять: он — моя половинка.
        Эдуардо буквально пригвоздил ее взглядом:
        — Как давно?
        — Три месяца,  — пробормотала Белла.
        — Что за?..
        — Не говори так,  — оборвала она, не позволив ему разразиться отборной бранью.  — Это была любовь с первого взгляда.
        — Чушь собачья! Ты даже не переспала с ним. Откуда ты знаешь, что вы подходите друг другу?
        — Я и не ждала, что ты поймешь. У тебя просто нет сердца.
        Эдуардо был почти согласен с ней. Детство оставило страшные шрамы на его сердце, и оно очерствело навсегда. Он приучил себя испытывать только инстинкты, приучил не поддаваться никаким чувствам. Он никого не любил с тех пор, как ему исполнилось пять лет. Он даже не был уверен, что сможет полюбить кого-нибудь. Эдуардо забыл язык любви, равно как и свой родной. Он приучил себя не нуждаться в людях. Привязанность делает человека уязвимым, а это было последнее, чего он хотел.
        — Давай не будем обо мне. Сейчас речь о тебе. Ты делаешь именно то, чего боялся твой отец,  — позволяешь сердцу руководить твоей головой. А должно быть наоборот.
        — В любви выбор невозможен,  — сказала Белла.  — Это просто… случается.
        — Ты не любишь его. Ты любишь саму мысль выйти замуж и обзавестись семьей, любишь мысль о защищенности и респектабельности.
        Молодая женщина отошла в другой конец кухни, захватив с собой бокал.
        — Я не собираюсь больше об этом говорить. Я выхожу за Джулиана, и ты не сможешь мне помешать.
        — Он будет тебя ждать целый год?
        Белла опустила бокал и сердито насупилась:
        — Ты бессердечный ублюдок.
        — Называй как хочешь,  — согласился он, подняв бокал в немом тосте.
        Белла со всей силы стукнула бокалом по столу, отчего он лопнул, и красное, словно кровь, вино разлилось. Она взвизгнула и отпрыгнула назад, прижимая к себе правую руку.
        — Ты в порядке?  — спросил Эдуардо, подойдя ближе.
        — Да,  — ответила она, закусив губу.
        Он взял ее за руку и, разжав пальцы, увидел глубокий порез на большом пальце.
        — Ты глупая маленькая идиотка,  — процедил сквозь зубы Эдуардо.  — Ты же могла разрезать сухожилие.
        — Ничего страшного.  — Белла попыталась высвободить руку, но он держал ее крепко. Она бросила на него сердитый взгляд: — Отпусти.
        — Порез надо заклеить. В ванной внизу есть аптечка. Идем со мной.
        Белла посмотрела на него так, будто собиралась начать спор, но вместо этого тяжело вздохнула и позволила ему отвести ее в ванную.
        — Я могу сама,  — проворчала она. Я не маленькая.
        — Тогда перестань так себя вести.
        Она уставилась на Эдуардо:
        — Пожалуйста, перестань вести себя, как злобный великан.
        — Сядь на стул,  — приказал Эдуардо, доставая из ящика аптечку.
        Белла с недовольным выражением села и протянула руку:
        — Это просто царапина.
        — Еще чуть-чуть, и пришлось бы накладывать швы,  — ответил Эдуардо, проверяя, не осталось ли стекол в порезе.
        — Ай!
        — Извини…
        Она не могла удержаться:
        — Спорю, твое «извини» было не от чистого сердца.
        — Ты очень хорошо меня знаешь.
        Белла задумчиво посмотрела на него:
        — Если честно, кто-нибудь знает тебя, Эдуардо?
        Он сосредоточил все внимание на ее пальце, аккуратно наклеивая пластырь на порез. Из шипящей кошки она за долю секунды превратилась в нежного голубя. Ему приходилось наблюдать, как действуют смертельные чары Беллы на других. Эдуардо видел, как взрослые мужчины падали, словно кегли, когда она смотрела на них своими оленьими глазами. Белла прекрасно знала, что она очаровательна, и пользовалась этим при каждом удобном случае.
        Но он не позволит ей манипулировать им.
        — Почему ты спросила?  — поинтересовался Эдуардо как бы между прочим.
        — Не похоже, что у тебя много друзей,  — ответила Белла.  — Складывается впечатление, что тебе люди не нужны.
        — Я самодостаточный человек.
        — Кто твой лучший друг?
        Эдуардо отпустил ее руку и включил воду, собираясь вымыть руки.
        — Следи за пальцем, если не хочешь занести инфекцию,  — посоветовал он.
        — Эдуардо!
        Он вытер руки полотенцем.
        — Пойду уберу стекло, пока Фергус не наступил на него.
        Она прикусила губу:
        — Извини…
        Он метнул в ее сторону взгляд и сразу отвел глаза.
        — Всему есть предел, Белла.


        Глава 3
        Когда Белла вернулась из ванной, от вина не осталось и пятнышка, а на полу не было ни единого осколка. Фергус все так же лежал на своей подстилке рядом с плитой. Эдуардо выкладывал на блюдо аппетитную курицу и нечто, божественно пахнущее томатами.
        — Хочешь поесть здесь или в столовой?  — спросил он, не поднимая головы.
        — Здесь,  — кивнула она.  — Похоже, Фергус уже устроился на ночь.
        — Он еле забрался по ступеням,  — заметил Эдуардо, поставив блюдо перед ней.  — В последнее время Фергус сильно сдал.
        — Сколько ему лет?  — Белла нахмурила лоб, пытаясь вспомнить.  — Семь?
        — Восемь. Твой отец купил его в тот год, когда ты решила не приезжать в Хавертон на Рождество.
        Белла поникла при воспоминании о том, что тогда она предпочла развлечения своему отцу. И не только для того, чтобы избежать встречи с Эдуардо после того поцелуя. Отношения с отцом сильно изменились из-за отъезда матери. Он ушел с головой в дела, часами сидя в кабинете или уезжая в командировки, а Белла оставалась на попечении нянек.
        Даже когда Годфри бывал дома, создавалось впечатление, что он не замечает дочку. Беллу огорчало, что она не могла сблизиться с отцом. Она боялась, что и он бросит ее, но тем не менее упрямо продолжала делать все, чтобы отдалиться еще больше. Белла винила отца в том, что мать уехала, и вела себя отвратительно. Она закатывала ужасные истерики, кричала, ругалась и всеми силами старалась усложнить его жизнь. Няни, которых нанимал Годфри, не задерживались в усадьбе. В конце концов Белла скрепя сердце согласилась на учебу в школе-пансионе.
        — Как думаешь, папа был одинок?  — спросила она.  — Он скучал по мне?
        — Конечно скучал,  — нахмурился Эдуардо.
        — Он мне никогда об этом не говорил.
        — Это было не в его духе.
        Белла сосредоточенно терла край тарелки.
        — После ухода матери… мы отдалились. Папа закрылся, полностью уйдя в работу. Я считала, ему все равно, что со мной. Наверное, я напоминала свою мать.
        — Годфри было больно,  — сказал он.  — Измена твоей матери вывернула ему всю душу.
        Чувство вины охватило Беллу. Она лишь усиливала горечь отца. Почему она была такой эгоисткой? Почему не успокоила его вместо того, чтобы отталкивать? Она причинила ему боль, так же как и ее мать.
        Молодая женщина взглянула на Эдуардо:
        — Тебе было не наплевать на него, ведь так?
        — У Годфри были недостатки,  — ответил он,  — но в целом он был хорошим человеком. Я его очень уважал.
        — Думаю, он считал тебя сыном, о котором всегда мечтал.  — Белла опустила голову.  — Я ревновала. Чувствовала, что недостаточно хороша.
        Эдуардо снова нахмурился:
        — Он любил тебя больше жизни.
        Она пожала плечами:
        — Я была всего лишь девчонкой. А отец принадлежал к тому поколению, которое считало, что сыновья для мужчины — все. Папа любил меня, но я всегда знала, что в глубине души он уверен, что я такая же, как мать. Подозреваю, что именно по этой причине он все организовал так, как организовал. Он думал, что у меня не хватит ума принимать решения самостоятельно.
        — Годфри боялся, что ты будешь слишком доверчивой,  — ответил Эдуардо.  — Он не хотел, чтобы тебя одурачили пустыми разговорами или одурманили лживым обаянием.
        — И он назначил опекуном тебя,  — скривилась Белла,  — человека, который никогда не тратит время на пустые разговоры.
        Эдуардо медленно отпил вина из бокала.
        — Я могу быть обаятельным, если нужно.
        Она усмехнулась:
        — Хотелось бы посмотреть на это.
        Повисла неловкая пауза.
        — Ты сегодня очень красивая,  — заметил он.
        Белла беспокойно заерзала на стуле:
        — Эдуардо, перестань.
        — Я порой представляю, как мы занимаемся любовью.
        Она покраснела до корней волос:
        — Ты не обаятельный, ты пошлый.
        Эдуардо наклонился вперед, упершись руками в стол:
        — Я прямо-таки ощущаю тебя в своих объятиях.
        Чувствую, как твое тело обвивает меня. И ты тоже это чувствуешь. Ты чувствуешь, как я вхожу в тебя. Верно?
        Молодая женщина нервно сглотнула:
        — Зачем ты это говоришь?
        Он откинулся на спинку стула и взял бокал.
        — Я хочу тебя, моя красавица.
        Она высокомерно посмотрела на него:
        — Я не твоя. И ты не можешь меня хотеть.
        Эдуардо с вызовом взглянул на Беллу, и от этого у нее побежали мурашки по всему телу.
        — Ты всегда была моей, Белла,  — протянул он.  — Поэтому ты ненавидишь меня. Просто ты не желаешь признать, что хочешь меня. Ты стыдишься, что хочешь того же, что и я. Так не принято в великосветском кругу, в котором ты вращаешься, верно? Тебе не стоит общаться с таким невоспитанным чурбаном, как я. Тебе следует смешивать свою кровь исключительно с голубой, однако ты ничего не можешь с собой поделать, ведь так? Ты хочешь меня.
        — Лучше уж свариться в кипящем масле,  — процедила она, потупив взгляд.  — Ты не имеешь права разговаривать со мной в таком ключе. Я не сделала ничего, что дало бы тебе повод думать, что я… фантазирую о тебе.  — «Ну, по крайней мере, с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать лет»,  — мысленно добавила Белла.  — Для тебя нет места в моей жизни. Не было и не будет.
        Эдуардо лениво потянулся.
        — Вся твоя жизнь связана со мной. Ты ничего не можешь сделать без меня. Я могу прекратить выплачивать твое ежемесячное содержание прямо сейчас, если сочту это оправданным.
        Сердце Беллы отчаянно забилось.
        — Ты не посмеешь это сделать.
        «Боже, пожалуйста, только не это!»
        — Изучи еще раз дополнение, набранное мелким шрифтом, в завещании твоего отца,  — посоветовал он.  — Давай! Номер юриста есть в моем телефоне.
        Белла посмотрела на протянутый ей телефон и вздохнула. Было очевидно, что Эдуардо не стал бы предлагать ей связаться с юристом, если бы это не было правдой. Завещание отца было составлено очень мудрено. Белла читала его много лет назад, но оно пестрело юридическими терминами, и она практически ничего не поняла. А назначение Эдуардо опекуном еще больше все усложняло.
        — Что я должна сделать, чтобы доказать, что я достаточно взрослая и могу принимать собственные решения, включая выбор человека, за которого выйду замуж?
        Он бросил на нее обезоруживающий взгляд:
        — Я не против твоего замужества. Просто хочу убедиться, что ты это делаешь, исходя из правильных побуждений.
        Белла насупилась:
        — Я люблю этого человека и хочу провести с ним всю оставшуюся жизнь.
        — Люди женятся по многим причинам: по расчету, для того, чтобы перераспределить семейное состояние, по договоренности между семьями. И это далеко не все.
        — Почему тебе так сложно принять тот факт, что я действительно люблю Джулиана?
        — И что же ты в нем любишь?
        Белла восприняла его прямой взгляд как вызов. Этот взгляд как будто пронзал женщину насквозь, проникал в самые потаенные места, где прятались все ее комплексы.
        Белла не желала отвечать на подобные вопросы. Что она любит в Джулиане? Да просто любит его. Он стал для нее идеалом; с ним она чувствовала себя особенной.
        С ним Белла чувствовала себя защищенной.
        Она отвернулась и ответила:
        — Я люблю в Джулиане то, что он много сил и времени тратит на людей, которым меньше повезло в жизни. Он заботится о них. Обо всех людях. И не важно, богат человек или беден. Для него не существует разницы.
        В комнате повисла неловкая тишина.
        — Что-нибудь еще?  — поинтересовался Эдуардо.
        Она облизнула пересохшие губы:
        — Мне нравится, что он любит меня и не боится об этом сказать.
        — Слова ничего не значат. Кто угодно способен их произнести. Важно, правдивы ли они.
        На этот раз Белла пристально посмотрела на Эдуардо:
        — А ты когда-нибудь любил?
        Уголки его губ приподнялись, как будто в ее вопросе он нашел нечто забавное.
        — Нет.
        — Похоже, ты уверен в этом.
        — Да.
        — Даже не пытался влюбиться?
        — Нет.
        — Значит, сексом ты занимаешься исключительно для разрядки?
        Чем дольше Эдуардо смотрел на нее, тем сильнее разгорался огонь в его глазах.
        — Это единственная причина, по которой я занимаюсь сексом.  — Он сделал паузу, не спуская с нее глаз.  — А ты?
        Белла почувствовала, как мелкая дрожь охватывает все ее тело. Она трепетала от желания, ощущая его каждой клеточкой. Белла положила ногу на ногу, отчего на нее нахлынули порочные мысли. Ей показалось, что Эдуардо добирается до самой ее женской сути. Он ласкал ее своим взглядом, мысленно занимался с ней любовью. Она читала это на его лице. Об этом говорили изгиб чувственных губ и слегка прикрытые глаза, изучающие ее губы.
        Белла ощущала этот мысленный поцелуй, словно Эдуардо действительно нагнулся к ней, и их губы встретились. Губы Беллы пересохли, грудь набухла и стала чувствительной, а в трусиках появилась влага. Знает ли он, какую власть имеет над ней?
        Ну конечно знает.
        — Ты не ответила на мой вопрос.
        Белла почувствовала, как румянец вновь заливает ее щеки:
        — Потому что это не твое дело.
        — Ты первая спросила,  — заметил Эдуардо.  — Я ответил честно и жду от тебя того же.
        Она поджала губы:
        — Секс является важной частью близких отношений. Это шанс воссоединиться на физическом и эмоциональном уровне. Секс делает связь между любящими людьми еще крепче.
        — Звучит так, будто ты цитируешь учебник.  — Уголки его губ все еще были вздернуты в усмешке.  — Так как насчет честности? Скажи мне, что ты на самом деле думаешь?
        Румянец на щеках Беллы стал почти бордовым, ей было жарко. Обжигающе жарко. Она никогда ни с кем об этом не говорила, даже со своими подружками.
        Секс был той стороной жизни, с которой у нее еще не все ладилось. Белле не нравилось собственное тело, и почти все время, занимаясь сексом, она беспокоилась, не заметен ли целлюлит на ее бедрах и не сравнивает ли партнер ее грудь с грудью другой женщины.
        Что касается наслаждения, это тоже был сложный вопрос. Белла никогда не испытывала оргазм, не могла расслабиться и постоянно сдерживала себя.
        Вот почему Джулиан стал для нее глотком свежего воздуха. Он не давил на нее и не требовал секса. Он утверждал, что у него не было секса и не будет, пока он не женится. Джулиан дал обет и собирался следовать ему. Белла нашла это таким милым, таким очаровательным, что решила: он станет для нее идеальным мужем.
        — Думаю, к сексу все относятся по-своему,  — наконец сказала она.  — То, что хорошо для одного, может быть не совсем хорошо для другого. Главное — чувствовать себя комфортно, чтобы полнее выразиться… сексуально.
        — Откуда же ты знаешь, что с Джулианом тебе будет комфортно?
        Белла взяла бокал — просто для того, чтобы занять чем-то руки.
        — Я не сомневаюсь, что он всегда будет относиться ко мне с должным уважением. Джулиан считает, что секс это дар божий, а не удовлетворение собственных нужд.
        Эдуардо фыркнул:
        — Ты имеешь в виду, что перед тем, как постелить супружеское ложе в брачную ночь, он помолится?
        Белла устало на него посмотрела:
        — Ты безбожник.
        — А ты маленькая дура,  — парировал он.  — Ты даже представления не имеешь, во что ввязываешься. А что, если он не тот, за кого себя выдает? Может, это его целомудрие — всего лишь уловка, чтобы заполучить твои деньги?
        — Ради бога!
        — Правда, Белла.  — Его взгляд внезапно стал серьезным.  — Ты одна из самых богатых женщин Британии. Неудивительно, что мужчины толпятся у твоего порога.
        Белла пригвоздила его к стулу ледяным взглядом:
        — А тебе не приходило в голову, что они поступают так из-за моей ослепительной красоты и яркой индивидуальности?
        Эдуардо открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрыл. Он глубоко вздохнул и убрал со лба прядь волос.
        — Твоя красота и яркая личность не подвергаются сомнениям, однако тебе следует быть более объективной.
        Белла уселась поудобнее.
        — И это говорит человек, который все измеряет чеками и финансовыми отчетами.  — Она закатила глаза.  — Неужели ты никогда не совершаешь неожиданных, спонтанных поступков?
        Эдуардо пристально посмотрел на нее:
        — Принимать решения, ни на чем не основываясь, я не желаю. Представление о ком-либо может быть затуманено увлеченностью. Чем сильнее увлеченность, тем сложнее увидеть, каков на самом деле тот или иной человек.
        — Когда ты стал таким циничным?  — спросила Белла.
        Эдуардо внимательно посмотрел на свой бокал:
        — Я таким родился.
        — Я тебе не верю.
        Он посмотрел ей в глаза все с той же полуулыбкой:
        — Все пытаешься спасти мою грешную душу, Белла? Я думал, ты давно сдалась.
        — Ты кому-нибудь рассказывал о своем детстве? Откуда ты?  — не унималась она.
        Его лицо превратилось в каменную маску.
        — Нечего рассказывать.
        — У тебя должны были быть родители. Мать, по крайней мере. Кто она?
        — Белла, оставь.
        — Ты должен хоть что-то помнить о своем детстве,  — давила на него Белла.  — Забыть абсолютно все невозможно. Ты же не родился подростком, имеющим проблемы с законом.
        Эдуардо недовольно фыркнул и потянулся за бокалом.
        — Я почти не помню свое детство.
        Белла наблюдала, как его адамово яблоко ходит вверх-вниз. Несмотря на маску, которую надел Эдуардо, в том, как он глотал вино, ощущалась какая-то злость и еще что-то. Она пока не могла разобрать, что это.
        — Расскажи, что помнишь.
        Повисла мертвая тишина, воздух стал таким плотным, что казалось, потолок медленно опускается и кислорода становится все меньше.
        Белла продолжала рассматривать лицо Эдуардо. Маска исчезла всего на секунду, однако она успела разглядеть бьющуюся на виске вену. Морщинки вокруг рта стали глубже, словно он пытался сдержать некую эмоцию, похороненную глубоко внутри. Ноздри Эдуардо раздувались при каждом выдохе. Она заметила, как он сжал бокал в руке — так сильно, что костяшки пальцев побелели.
        — Почему тебя выгоняли из всех приемных семей?
        Их взгляды встретились. Его глаза потемнели, а где-то в их глубине вспыхивали искорки, от которых у Беллы подгибались колени.
        — С чего ты взяла, что меня выгоняли?  — спросил он с улыбкой, больше похожей на оскал.  — Я был бунтарем. Изгоем. Испорченным до мозга костей. Не заслуживающим прощения.
        От этих слов у Беллы пересохло во рту. Настроение Эдуардо пугало ее, но она была полна решимости узнать о нем как можно больше. Его загадочная натура вызывала у нее неподдельный интерес. Белла всегда находила его сдержанную и отстраненную манеру поведения неотразимой.
        — Что случилось с твоими родителями?
        — Они умерли,  — сказал он так, будто это ничего для него не значило. На его лице не мелькнуло ни одной эмоции. Не было даже намека на эмоцию. Это по-прежнему была каменная, ничего не выражающая, непроницаемая маска.
        — Значит, ты сирота?  — предположила Белла.
        — Значит, да,  — усмехнулся Эдуардо, одним глотком осушив бокал.  — Сирота.
        — Сколько тебе было лет, когда они умерли?
        Казалось, прошел целый год, прежде чем он ответил. Каждая секунда затянувшейся паузы была невыносимо долгой. Это была немая борьба, но, как подозревала Белла, не между ней и Эдуардо. Два разных человека боролись в нем: одиночка, которому никто не был нужен, и человек под маской, который втайне нуждался в близком друге.
        — Я не помню отца,  — произнес Эдуардо все с тем же равнодушным выражением.
        — Он умер, когда ты был совсем маленьким?  — не отставала Белла.
        — Да.  — Его лицо не выражало абсолютно ничего. Ни намека на печаль или на сожаление о потере.
        Белла подождала пару минут перед тем, как спросить:
        — Что с ним случилось?
        Сначала она подумала, что ответа не последует. Пауза тянулась и тянулась, и казалось, ничто уже не нарушит тишину.
        — Он ехал на мотоцикле и попал в аварию,  — наконец ответил Эдуардо.  — На нем не было шлема. Хотел покрасоваться.
        Белла не отступала:
        — А твоя мать?
        Его губы едва заметно дрогнули.
        — Мне было пять лет.  — Он отпил глоток вина, опустил глаза и стал крутить бокал в руках, сосредоточенно рассматривая жидкость, плещущую о стекло.
        — Что с ней случилось?
        — Она умерла.
        — Как?
        Снова наступила мертвая тишина.
        — Самоубийство.
        Белла открыла рот. Ей не хватало воздуха.
        — Это ужасно!
        Эдуардо равнодушно пожал плечами.
        — Все равно после смерти отца она и не жила толком.  — Он запрокинул голову и опять разом осушил бокал, а затем с глухим стуком поставил его на стол.
        Белла нахмурилась, представив Эдуардо маленьким одиноким мальчиком-сиротой. Она была подавлена, когда ушла ее мать, но, по крайней мере, Клодия жива. Как он справился с потерей матери в таком юном возрасте?
        — Твой отец был итальянцем?
        — Ага.
        — А мать?
        — Англичанкой. Она познакомилась с моим отцом в командировке в Италии.
        — А кто о тебе заботился, когда она умерла?
        Эдуардо бросил салфетку на тарелку и отодвинулся от стола. Все его эмоции скрывались под бесстрастной маской, словно комната за запертой дверью.
        — Надо выгулять Фергуса,  — заявил он.
        На лбу Беллы проступили морщинки, пока она наблюдала, как он выходит из комнаты. Эдуардо только что рассказал ей то, чем, она была уверена, он не делился с ее отцом. Отец говорил, что Эдуардо постоянно отказывался обсуждать свое детство, и он на него не давил. Как и отец, Белла считала, что Эдуардо стыдится своего происхождения, учитывая, насколько оно отличается от ее родословной. Эдуардо провел юность, бунтуя против тех людей, которые больше всего хотели ему помочь. И в разговоре с ней он использовал именно те слова, которыми его могли охарактеризовать органы опеки: бунтарь, изгой, испорченный до мозга костей, не заслуживающий прощения. Был ли он таким? Почему он перестал доверять людям? Почему стал закрытой книгой?
        И почему, черт возьми, ее это волнует?
        Эдуардо — ее враг.
        Он ненавидит ее так же, как и она его.
        Белла поджала губы, посмотрев на стул, на котором только что сидел Эдуардо. Ее не должно волновать, что с ним случилось. Он всегда был грубым и неприветливым. Он, совершенно очевидно, втерся в доверие к ее отцу и получил контроль над ней самой. С тех пор как она появилась здесь — к слову сказать, в своем доме,  — он издевался и насмехался над ней. Эдуардо угрожал расстроить ее свадебные планы. Он был помехой, кирпичной стеной, которую ей надо было либо преодолеть, либо сломать.
        Но почему же ее волнует его прошлое?..


        Глава 4
        Эдуардо терпеливо ждал, пока Фергус обнюхивал каждое дерево и каждый куст в саду. Уже показалась луна, и она смотрела на мужчину и пса, словно мудрое молчаливое око. Воздух в саду был прохладным и свежим, а запах влажной земли казался тонизирующим благовонием.
        Он прочистил Эдуардо голову.
        Вернул в реальность.
        Напомнил, как далек он сейчас от прежней жизни, жизни, в которой он ничего не контролировал. В которой не было надежды, только боль и бесконечное страдание.
        Хавертон был единственным местом, которое Эдуардо считал своим домом. Точнее, единственным местом, которое он хотел называть своим домом.
        Эдуардо сжал кулаки, но через мгновение медленно разжал. Прошлое осталось в прошлом, и нельзя допустить, чтобы Белла лезла ему в душу, играя его сердцем, покрытым шрамами, которые никому не следовало видеть. Шрамы на теле были лишь царапиной по сравнению со скрытыми шрамами. Эдуардо не выносил жалость. Он терпеть не мог праздное людское любопытство и интерес к тому, что он изо всех сих старался забыть. Эдуардо не хотел быть жертвой и не желал тратить время на людей, строивших из себя жертв.
        Он был борцом.
        Он не позволит своему прошлому бросить тень на будущее. Он всем доказал, что они ошибались на его счет. Он сделал себя сам, воспользовавшись каждым шансом, который давал ему Годфри Хавертон. Эдуардо получил образование. Он разбогател. Он имел все, о чем только мог мечтать, когда был забитым маленьким мальчиком, уворачивающимся от пьяных кулаков жестокого отчима-садиста. Мечтая о будущем, он забывал то, что когда-то с ним происходило. Эдуардо представлял себе дорогие автомобили, огромные угодья, загородный дом, красивую женщину и дизайнерскую одежду.
        Он осуществил свою мечту.
        Хавертон принадлежал ему: каждое поле и пастбище, каждый холм и каждая кочка, озеро, леса и, самое главное, особняк, его королевская резиденция, символизирующая, что прошлое осталось далеко позади.
        Никто не сможет отобрать у него Хавертон. Никто не сможет выкинуть его на улицу в холодную и промозглую погоду. Никто не сможет оставить его без крыши над головой.
        В детстве Эдуардо мечтал о доме, который стал бы его крепостью, его замком, его тылом. Его настоящим домом.
        Годфри знал, как много усадьба значит для Эдуардо: впервые в жизни здесь он почувствовал себя в безопасности, пустил корни и познал дружбу и понимание. В стенах этого дома он научился всему. Незадолго до приезда в Хавертон Эдуардо почти сдался и махнул на себя рукой. Но Годфри, с его терпеливой и спокойной манерой общения, разбудил в нем что-то. Он не давил на Эдуардо, не шантажировал, не принуждал, он просто взрастил в мальчишке ростки надежды, которые в конце концов превратились в уверенность, что жизнь можно изменить, что можно стать кем-то большим, чем жертвой обстоятельств и жестокости.
        Эдуардо Силвери больше не был забитым брошенным мальчиком, который никого не любил, и которого не любил никто, не был зацикленным на своих обидах подростком, бунтующим против целого мира.
        Ему не был нужен никто, кроме его самого, он был самодостаточен. Ему не требовались узы и обязательства, которые другие считают неотъемлемой частью жизни. Эдуардо никогда не видел брак и семью в своей картине идеального будущего. Жизнь слишком переменчива. Что, если с ним случится то же, что с его отцом, а жена и ребенок останутся совсем одни и станут легкой добычей для грубых и бессовестных грабителей, которые готовы на все ради денег на выпивку и наркотики?
        Нет. Ему было хорошо и одному.

        Когда Эдуардо вернулся, он застал Беллу за складыванием посуды в посудомоечную машину. Он не ожидал увидеть такую домашнюю картинку. Живя здесь, Белла палец о палец не ударила. У нее была целая команда прислуги, выполнявшая по одному щелчку любой каприз девчонки. Эдуардо всегда считал, что Годфри был слишком мягок с ней: Белла никогда не работала, все ей подносилось на блюдечке с голубой каемочкой и гербом Хавертонов. Будучи совсем крошкой, она уже расхаживала по усадьбе, раздавая приказы направо и налево. Но, даже повзрослев, Белла не задумывалась о тех жертвах, которые принес Годфри, чтобы обеспечить ей будущее. Ее не было рядом, когда отец сделал свой последний вздох.
        Когда Годфри умирал, рядом с ним был Эдуардо.
        Он держал его трясущуюся руку, когда жизнь покидала худое, изможденное старостью тело.
        Он закрыл глаза Годфри Хавертона.
        Он оплакивал уход единственного на планете человека, который верил в него. У смертного одра старика Эдуардо поклялся сделать все, чтобы защитить Беллу. До окончания срока опеки он не позволит ей попасть в беду и не даст растратить отцовское наследство. А пока он продолжит восстанавливать резиденцию, которую Годфри так любил, тем самым сохраняя частичку души своего друга и наставника.
        Белла закрыла посудомоечную машину и, выпрямившись, спросила:
        — Я собиралась сварить кофе. Тебе сделать?
        Эдуардо не удержался от ехидной ухмылки:
        — То есть ты действительно знаешь, как включать чайник?
        Она поджала губы и повесила полотенце на край раковины.
        — Я всего лишь стараюсь быть вежливой.
        — Вежливой?  — усмехнулся Эдуардо.  — Ты так это называешь? Ты просто подлизываешься, чтобы получить то, что хочешь.
        — Я не подлизываюсь,  — самоуверенно возразила Белла.  — Я думала о твоих родителях, о том, каково это — осиротеть в таком возрасте…
        — Завязывай, принцесса,  — грубо оборвал ее Эдуардо.
        На ее гладком лбу появилась глубокая морщинка.
        — Мне кажется, если поговорить об этом, станет легче.
        — Не о чем говорить,  — отрезал он, достав банку с кофе.
        Эдуардо залил воду в кофеварку, насыпал кофе и включил ее, не поворачиваясь к Белле. Вены на его шее вздулись и отчетливо выступили на загорелой коже. Неужели она никогда не успокоится? Почему женщинам обязательно надо все знать? Обо всем поговорить? Он стремился забыть о своем прошлом, а не бесконечно копаться в нем.
        Эдуардо хотел, чтобы прошлое ушло навсегда.
        Ему нужно было, чтобы оно ушло навсегда.
        Эдуардо слышал, как Белла ходит рядом. У нее была легкая, почти бесшумная походка, но он ощущал ее присутствие, вдыхал запах ее духов, щекотавший нос. Если бы она к нему прикоснулась, он сдался бы. Честно говоря, он уже почти сдался: что-то внутри, словно дикое животное на хрупкой ржавой цепи, готово было сорваться в любой момент.
        Белла вздохнула, а потом тихо, но настойчиво позвала Эдуардо по имени. Его имя в ее устах ласкало слух, отдаваясь в каждом нерве, как будто по коже провели нежным перышком.
        — Эдуардо…
        Он выдержал секундную паузу, прежде чем обернуться и посмотреть на ее красивое лицо с большими карими глазами и пухлыми влажными губами.
        — Я знаю, чем ты занимаешься,  — сказал он с циничной улыбкой.  — Когда тебе что-то нужно, ты обязательно пускаешь в ход свое обаяние. Я видел, как ты проделывала это сотни раз со своим отцом. Не трать время, на меня это не подействует.
        Ее лицо помрачнело.
        — Ну зачем быть такой… свиньей?
        — Не хочу, чтобы ты или кто-то еще манипулировали мною. Я дал слово твоему отцу, и я обещание сдержу.
        — Я хочу сыграть свадьбу здесь,  — вызывающе заявила она.  — Я об этом мечтала всю свою жизнь. Моему отцу этого тоже хотелось бы. И не говори, что это не так.
        Эдуардо представил всех этих снобов, роящихся вокруг Беллы, словно пчелы вокруг горшочка с медом. Репортеры осадят усадьбу и расползутся по его владениям, как муравьи, превратив святилище в подобие ночного клуба. И самое печальное, он вынужден будет наблюдать, как Белла улыбается какому-то самодовольному типу, который, Эдуардо не сомневался, женится на ней из-за денег.
        — Вряд ли. Если бы Годфри хотел этого, он оставил бы Хавертон тебе.
        Белла подозрительно прищурилась:
        — Ты же специально это делаешь! Все разговоры про то, что ты меня хочешь, были враньем. Ты меня не хочешь. Ты жаждешь власти. Это тебя заводит? Возбуждает? Тебе хочется лишь испытать кайф оттого, что я извиваюсь в твоих грубых руках?
        Эдуардо схватил Беллу за запястье. Непреодолимое желание прикоснуться к ней ослепило его. Он понял, что сжал ее руку, только после того, как услышал вскрик. Эдуардо увидел, как расширились ее зрачки, почувствовал, как участился пульс. Он притянул Беллу ближе.
        — Может, стоит продемонстрировать тебе, каким грубым я могу быть?  — томно протянул Эдуардо.
        Он прижал Беллу к себе, и ее сердце бешено забилось. Она нервно сглотнула и посмотрела на его губы, которые неотвратимо приближались к ней. Эдуардо ощущал ее дыхание на своих губах.
        — Если ты поцелуешь меня, я выцарапаю тебе глаза,  — прошипела она, затаив дыхание.
        — До или после поцелуя?
        В ее глазах вспыхнула ненависть.
        — Во время.
        Эдуардо посмотрел ей в глаза.
        — Тогда не буду рисковать,  — сказал он, отступив на шаг и снимая с крючка ключи.
        Белла моргнула несколько раз:
        — Ты куда?
        Он подкинул ключи в воздух и ловко поймал их одной рукой.
        — На улицу.
        — Куда на улицу?  — нахмурилась она.  — Уже почти полночь!
        — Можешь выгулять Фергуса перед сном? Я, скорее всего, вернусь под утро.
        — Так вот каким образом ты избегаешь прессы,  — заметила она раздраженно.  — Скрываешь свои связи по ту сторону полуночи.
        — Это помогает,  — ответил он, открывая плечом дверь.
        — Ты мне противен,  — скривилась Белла.
        — Как и ты мне, принцесса,  — бросил Эдуардо и вышел.
        Дверь со стуком захлопнулась за ним.

        Белла была слишком взвинчена и не могла уснуть. Она ворочалась в постели, считая овец и овчарок. Устав, молодая женщина встала, выпила стакан воды и еще раз — уже третий — вывела Фергуса гулять. Она все время представляла себе Эдуардо с его неизвестной пассией. Ей было отвратительно, что он вот так запросто пошел и нашел кого-то, с кем мог удовлетворить свои похотливые желания. Интересно, какой тип женщин он предпочитает? Наверняка они того же поля ягоды, что и Эдуардо,  — дерзкие и уверенные. Его любовницы вряд ли мучаются комплексами по поводу своей груди или бедер, не беспокоятся об эпиляции и не пытаются отчаянно доказать свою чувственность. Эдуардо заставляет их становиться чувственными одним своим взглядом. Именно так он поступает с ней.
        — М-да,  — протянула Белла.
        Она пошла с Фергусом в сад и уже собиралась возвращаться в дом, когда увидела свет фар. Автомобиль Эдуардо двигался по дороге через поле.
        — Фергус,  — тихонько позвала Белла.  — Пойдем, я совсем замерзла. Давай быстрее.
        Пес так и не вернулся, когда автомобиль с тихим гулом заехал в гараж. Белла услышала треск гравия под ногами Эдуардо и метнулась в тень дома, аккуратно придерживая подол ночной сорочки. Она не хотела, чтобы он подумал, будто она не может уснуть из-за его полуночных похождений или что она дожидается его возвращения. Хотя, если честно, она ждала, пусть подсознательно.
        На улице было необыкновенно, ужасающе тихо.
        Звуки ночи, казавшиеся громкими, вдруг в один момент стихли, как по мановению волшебной палочки.
        Белла украдкой двинулась к входу, прижавшись спиной к холодной как лед каменной стене. Ее кожа покрылась мурашками, а сердце стучало, словно поршень на полном ходу. Она подкралась к окну в кухне, вздохнула и начала карабкаться на шпалеру, которую обвивал сучковатый и искривленный ломонос. Внезапно чьи-то сильные руки стащили ее вниз.
        — Ой!  — только и успела вскрикнуть Белла, ощутив, что падает на кого-то.
        — Белла?  — Эдуардо открыл рот от изумления.  — Что ты, черт побери, делаешь?
        Она подняла одну руку и легонько ею помахала, сконфуженно улыбаясь:
        — Привет…
        Удивление на его лице сменилось яростью.
        — Что за игры ты тут затеяла? Я мог сделать тебе больно! Я решил, что в дом лезет вор.
        Белла поправила соскользнувшую с одного плеча сорочку. Ее тело все еще горело от прикосновений Эдуардо, а пульс не желал успокаиваться.
        — А ты всегда дерешься с ворами?  — спросила она, скривившись.
        Он провел рукой по волосам.
        — Обычно нет… Ты в порядке?
        — Нет, но буду, как только сердце вернется туда, где оно должно быть,  — отшутилась Белла.  — Ты меня до смерти напугал. Я даже не слышала, как ты подошел. Думала, ты зайдешь в дом с другой стороны.
        — Что, черт побери, ты делала?  — повторил он, все еще хмурясь.
        — Выгуливала Фергуса.
        — А пряталась, словно воришка, зачем?
        Белла пожала плечами, чувствуя себя очень глупо: Я не хотела, чтобы ты меня видел…
        — Почему?
        — Я… не одета.  — Белла провела рукой по своему ночному одеянию.
        — Я видел тебя в этом много раз.
        Белла была рада неяркому лунному свету, потому что ее лицо неожиданно зарделось.
        — Как прошло свидание?  — поинтересовалась она.
        Его лицо помрачнело.
        — Где Фергус?
        — Хороший вопрос,  — сказала она, направляясь к кухонной двери.  — Я искала его, когда ты подъехал. Он не очень послушный, верно?
        — Фергус глухой и практически слепой,  — отрезал Эдуардо.  — Тебе не следовало оставлять его одного. Он теряет ориентацию ночью.
        — Это ты его оставил, уехав,  — огрызнулась она.  — Вот и ищи его. А я пошла спать.

        На следующий день Белла спустилась только к обеду. Она полагала, что Эдуардо не ложился после возвращения и совсем не спал. «Или спал, но точно не в своей постели»,  — подумала она с досадой.
        Белла уже почти допила кофе, когда услышала рев подъехавшего автомобиля. Она вышла на улицу и увидела стройную, элегантно одетую женщину лет тридцати, выходившую с водительской стороны.
        — Здравствуйте,  — поприветствовала ее незнакомка с дружелюбной улыбкой.  — Вы, должно быть, Белла. Меня зовут Ребекка Глэдстоун, я переехала сюда пару месяцев назад.
        — Э-э-э… привет,  — ответила Белла.
        — Эдуардо дома?  — спросила Ребекка.  — Я проезжала мимо и решила заскочить, чтобы посмотреть Фергуса.
        — Фергуса?
        — Я новый ветеринар,  — улыбнулась Ребекка.
        — А-а…  — Белла нацепила на лицо фальшивую улыбку.
        Так это и есть нынешняя пассия Эдуардо? Красивая, стильная, образованная, любит животных, а может, даже и детей. Белла почувствовала, как сжалось ее сердце. Она не ожидала, что Эдуардо будет встречаться с кем-то таким… милым. Означает ли это, что он женится и наводнит Хавертон детьми и животными? Он украл ее дом, а теперь еще и мечту. Это она должна наводнить усадьбу детьми и животными.
        — Пойдемте,  — сказала Белла.  — Фергус спит в кухне.
        Белла наблюдала, как Ребекка здоровается с псом. Фергус, старый дурень, с восторгом начал вилять хвостом и попытался по-щенячьи встать на задние лапы. Жалкое зрелище. Исключительно жалкое.
        — Похоже, вы с ним хорошо знакомы,  — заметила Белла.
        — Да, мы старые друзья. Верно, Фергус?  — Ребекка потрепала пса за ухом.
        Белле больше всего хотелось возненавидеть ее, но почему-то она не могла сделать этого. Тогда она решила чуточку больше возненавидеть Эдуардо за то, что он выбрал такую идеальную женщину. Почему он не присмотрел себе глупую и корыстную особу, которую так легко было бы ненавидеть?
        Через пару минут Ребекка закончила осмотр и выпрямилась.
        — Я выпишу витамины на случай, если он плохо ест,  — сообщила она, доставая из сумки небольшую упаковку.  — Ирландские волкодавы редко живут больше восьми лет. Фергус в порядке, но лучше перестраховаться.
        — Спасибо.  — Белла попыталась выдавить еще одну улыбку.
        — Вы надолго прибыли в наши края?  — вежливо поинтересовалась Ребекка.
        — На пару дней. Я давно не была дома… «Вообще-то я здесь не была с похорон моего отца. С тех пор, как он оставил мой дом моему злейшему врагу»,  — добавила она про себя.
        — Уверена, Эдуардо рад компании,  — заметила Ребекка, защелкивая замок сумки.  — Он слишком много работает. Да вы и сами это знаете.
        — Не уверена, что Эдуардо рад моей компании,  — пробормотала Белла, поджав губы.
        Ребекка удивленно посмотрела на нее:
        — Не может быть. Почему вы так думаете?
        Белла пожалела о своей неожиданной откровенности, но было уже поздно. Заварил кашу — не жалей масла. И вообще, почему она должна приукрашивать их отношения с Эдуардо? Он наверняка выставляет ее на посмешище каждый раз, когда говорит с Ребеккой.
        — Он считает меня избалованным ребенком, который никак не повзрослеет.
        Ребекка задумалась:
        — Значит, вы давно знакомы?
        — С тех пор, как мне исполнилось семь лет.
        — Можно сказать, вы — как брат с сестрой?
        — Не уверена…  — Белла покраснела, несмотря на все попытки сохранить спокойствие.  — Мы не то чтобы близки…
        — Он ваш опекун, да?
        Белла почувствовала себя полной дурой. Ну у кого сейчас есть опекуны? У несовершеннолетних детей и престарелых маразматиков, вот у кого.
        — Да,  — ответила она скрепя сердце.  — Подозреваю, что Эдуардо вам все рассказал.
        Ребекка ободряюще улыбнулась:
        — Со мной он никогда не говорил о вас. Я знаю это от миссис Бейкер. Она сказала, что ваш отец оставил очень запутанное завещание.
        — Очень,  — вздохнула Белла.  — Я ничего не могу сделать без согласия Эдуардо. И это раздражает.
        — Я не сомневаюсь, что он не будет мешать тому, чего вы действительно хотите,  — предположила Ребекка.  — В любом случае, это не навсегда. Помнится, миссис Бейкер говорила, что Эдуардо будет вашим опекуном до того дня, когда вам исполнится двадцать пять лет. И вы будете вольны делать то, что вам заблагорассудится.
        — Или до того, как я выйду замуж.
        — А вы выходите замуж?  — спросила Ребекка, стараясь разглядеть кольцо на руке Беллы.
        — Пока наша помолвка неофициальна. Мой жених сейчас в командировке за рубежом. Как только он вернется, мы сразу объявим о ней.
        — Мои поздравления,  — прощебетала Ребекка.  — Вы, должно быть, счастливы.
        — Так и есть,  — согласилась Белла.
        Она не стала уточнять, что была бы счастлива, если бы не Эдуардо, который встает на ее пути к счастью.
        Послышались шаги, и Белла увидела, как щеки Ребекки тронул едва заметный румянец.
        Вошел Эдуардо. Он посмотрел на пса, потом на Ребекку:
        — Что случилось?
        — Я проезжала мимо и решила заехать,  — ответила Ребекка.  — Я оставила иммуномодулирующие витамины для Фергуса.
        — Спасибо,  — кивнул Эдуардо.  — Сколько я тебе должен?
        — Это я должна,  — вмешалась Белла.  — Фергус — пес моего отца, в конце концов.
        — Вы оба мне ничего не должны,  — запротестовала Ребекка и, улыбнувшись Эдуардо, спросила: — Не хочешь проводить меня до машины?
        Его лицо ничего не выражало, словно чистый листок бумаги.
        — Конечно.
        — Была рада познакомиться, Белла,  — попрощалась Ребекка.  — Надеюсь, вы хорошо проведете здесь время.
        — Конечно,  — ответила Белла с кривой улыбкой.

        — Она влюблена в тебя,  — выпалила Белла, как только Эдуардо вернулся.
        Он достал стакан и наполнил его водой из-под крана.
        — С чего ты взяла?
        — Она покраснела, когда ты вошел.
        Эдуардо повернулся и уставился на нее.
        — Если женщина краснеет, это еще не означает, что она влюблена. Возьмем, к примеру, тебя.  — Он окинул ее взглядом с головы до ног.  — Я могу заставить тебя покраснеть за секунду. Значит ли это, что ты влюблена в меня?
        Белла надменно вздернула подбородок, в то время как ее щеки запылали.
        — Я никогда не влюблюсь в такого, как ты.
        — Обнадеживает,  — усмехнулся Эдуардо уголком губ.
        — Ребекка производит впечатление хорошего человека,  — заметила она.  — Мог хотя бы вести себя с ней полюбезнее.
        — Не люблю незваных гостей. Если она хотела увидеться, могла просто позвонить и назначить время.
        — Может, Ребекке не нравится, когда ты звонишь ей по ночам с предложением удовлетворить твои потребности.
        Эдуардо пропустил выпад Беллы мимо ушей:
        — Она не в моем вкусе.
        — Конечно нет, у нее же есть мозги,  — выпалила она.  — Представляю твой тип: большие сиськи, улыбка как из рекламы зубной пасты, длинные ноги и никаких разговоров. Я права?
        Теперь Эдуардо улыбался во весь рот:
        — Почти.
        — Ты с ней встречался?
        — Мы заходили в бар выпить пару недель назад.
        — Ты с ней спал?
        — Нет.
        — Почему?
        Он поставил стакан на стол.
        — К чему все эти расспросы? Ревнуешь?
        — Конечно нет!  — возразила Белла.  — Но мне кажется, ты мог ее обидеть своим поведением.
        — Это не мои проблемы.
        — Это твои проблемы,  — продолжала она.  — Ты должен задавить эти отношения на корню, пока она окончательно не потеряла голову. Не стоит поощрять ее случайные визиты, если ты не относишься к ней серьезно.
        — Я и не поощрял. Ни в чем. Точка.
        Белла скрестила руки на груди.
        — Но похоже, Ребекка думает иначе.
        — Тогда она ошибается.
        — Это к ней ты вчера ездил?
        — Нет.
        — А к кому?  — настаивала Белла.
        Он облокотился о стол и лениво протянул:
        — Ты точно не ревнуешь?
        Белла закатила глаза.
        — Как я могу ревновать?  — поинтересовалась она.  — Я собираюсь замуж.
        — Это пока неофициально.
        — Скоро будет объявлено о нашей помолвке.
        — В прессе ничего не писали о твоих отношениях с этим святошей,  — сказал Эдуардо.  — Не было ни намека.
        — Дело в том, что Джулиан не интересует прессу,  — отрезала Белла.  — В любом случае я хочу дождаться его возвращения из Бангладеш и только потом сообщить о свадьбе. Сначала мы встретимся с его семьей, а затем сделаем заявление.
        — То есть ты решила, что я соглашусь на его кандидатуру?
        Белла сжала кулаки:
        — Ты не смеешь помешать мне выйти замуж за любимого человека.
        В зелено-голубых глазах Эдуардо мелькнул вызов.
        — Если ты так его любишь, почему не поехала с ним?
        Белла запнулась:
        — Я… Мне надо кое-чем тут заняться. Я буду работать вместе с Джулианом. Но прежде мне придется пройти обучение.
        Эдуардо презрительно хмыкнул:
        — Не представляю тебя раздающей цацки туземцам.
        — Миссионеры не этим занимаются,  — начала оправдываться Белла,  — они помогают строить школы и больницы.
        — Чем же конкретно ты будешь заниматься?
        — Буду поддерживать Джулиана, как смогу.
        — Это нужно любому человеку,  — улыбнулся Эдуардо уголками губ.  — Богачка-жена, оплачивающая любые проекты по спасению человечества.
        Белла зло посмотрела на него:
        — Думаешь, я безмозглая? Думаешь, я слишком глупа и не могу заниматься чем-то, кроме своих ногтей?
        — Ты не глупая,  — ответил Эдуардо.  — Просто наивная. Ты росла в теплице и понятия не имеешь, как живут другие. Ты даже не представляешь, какими жестокими и безжалостными могут быть люди.
        — То есть такими, как ты?  — бросила она, подняв бровь.
        Его глаза сверкнули.
        — Верно. Я становлюсь безжалостным, когда преследую цель.
        По телу Беллы пробежала дрожь.
        — Невозможно всегда получать то, что хочешь.
        — А кто меня остановит?  — вкрадчиво поинтересовался Эдуардо с дьявольской улыбкой.
        Ее сердце забилось в два раза быстрее, а во рту пересохло.
        — Я не буду с тобой спать.
        Он взял прядь ее волос и накрутил на палец. Белла ощутила легкое покалывание в позвоночнике, как будто кто-то разлил там шипучую жидкость.
        — Я не планировал, что мы будем спать, когда ты окажешься в моей постели,  — заявил он.
        Все внутри Беллы разгорелось от обжигающей страсти. Она не ожидала от себя такой реакции на провокацию Эдуардо. После стольких лет, в течение которых она держала дистанцию, ее тело, похоже, обрело собственный разум. Ее тело тянулось к нему как к магниту.
        — Эдуардо, читай по губам, если не слышишь,  — настойчиво проговорила она. Я не лягу в твою постель ни для того, чтобы спать в ней, ни для чего-либо еще.
        Он отпустил ее прядь, продолжая смотреть Белле в глаза, как будто ласкал этим взглядом ее тайную женскую сущность.
        — Хочешь поспорить на деньги, принцесса?
        Белла мотнула головой и отступила.
        — Мне это не нужно,  — отрезала она.  — Я знаю, кто выиграет.
        — И я, ответил Эдуардо и перед тем, как Белла успела сказать последнее слово, вышел из комнаты.


        Глава 5
        Следующие несколько дней Белла старательно избегала Эдуардо. Она встретилась с парой старых приятелей и обедала вне дома, чтобы не оставаться с ним наедине.
        Но к концу недели ей стало скучно и неспокойно. Она не получала вестей от Джулиана с тех пор, как он уехал с миссией в горы, где плохо принимался сигнал телефона. Чем больше времени проходило, тем незащищеннее она себя чувствовала. Ей нужны были поддержка и одобрение Джулиана. Она нуждалась в его энтузиазме и позитивном отношении к жизни.
        Где-то в глубине души Беллу начали одолевать сомнения: впишется ли она в жизнь миссионера? Ее восхищали преданность и вера Джулиана, но иногда в голову закрадывались грешные мысли. Способен ли он быть таким же страстным в отношении чего-либо, не касающегося спасения мира? Белла понимала, что эгоистично, с ее стороны, хотеть быть центром его вселенной, однако не могла не думать об этом. Любит ли ее Джулиан так, как она мечтает?
        Уход матери, когда Белла была еще совсем ребенком, повлиял на ее восприятие отношений между людьми. Она влюблялась быстро и сильно, но в конце концов оставалась с разбитым сердцем, когда предмет любви бросал ее. Был ли отъезд Джулиана его способом отдалиться от нее? Нет. Белла была уверена, что он ее любит, но его любовь не была всеобъемлющей и страстной.
        Это была спокойная любовь.
        Любовь, которая будет сопровождать ее и в горе, и в радости. Любовь, которая станет оплотом семьи, твердо стоящей на ногах.
        Это было то, чего хотела Белла. То, что ей было нужно. Она не желала походить на свою мать, перепархивающую из одних объятий в другие, еще более горячие, и всегда остающуюся ни с чем.
        Белла была против катания на американских горках страсти, ей хотелось размеренного движения вперед.
        Она стояла у холодильника, ища, чем бы перекусить, когда Эдуардо вошел в кухню.
        — Сегодня обедаешь дома?  — поинтересовался он, вешая пиджак на крючок за дверью.
        Белла с виноватым видом закрыла холодильник:
        — Я, пожалуй, поем позже.
        — Я могу быстро приготовить что-нибудь для нас обоих,  — сказал Эдуардо.  — Тебе не нужно прятаться в своей комнате.
        — Я не прячусь. Я хотела встретиться с друзьями.
        Он что-то пробурчал себе под нос и подошел к раковине, чтобы вымыть руки.
        — Дай мне полчаса,  — проговорил Эдуардо чуть громче.  — Мне нужно поработать за компьютером.
        — Кто научил тебя готовить?  — спросила Белла.
        Он вытер руки бумажным полотенцем и выбросил его в ведро.
        — Никто. Я нигде не жил достаточно долго, чтобы чему-нибудь научиться.
        — А в какой семье ты оставался дольше всего?
        Эдуардо почувствовал, как в нем нарастает напряжение. Он ненавидел вспоминать свое прошлое, не говоря уже о том, чтобы рассказывать о нем. Эдуардо хотел навсегда забыть его, стереть. Он почти добился этого. Но каждый раз, когда Белла заводила эти разговоры, его голова начинала раскалываться от тяжелых воспоминаний. Они вырывались из самых укромных уголков его памяти, куда он их спрятал много лет назад.
        — Может, хватит вопросов? Я сегодня не в настроении.
        — Ты постоянно не в настроении,  — парировала она.  — Ты словно закрытая книга. У многих людей было сложное детство. Не понимаю, зачем нужно быть таким скрытным.
        Эдуардо подошел вплотную к ней, наблюдая, как округляются ее глаза.
        — Ты играешь с огнем,  — предупредил он.  — Впрочем, полагаю, тебе это и так известно.
        Повисла тишина.
        — Я знаю тебя с детства и в то же время не знаю совсем,  — хрипло произнесла Белла.
        Он положил руки ей на плечи и посмотрел на ее губы, созданные для поцелуев. Желание охватило Эдуардо, каждую его клеточку, каждый нерв. Белла действовала на него как наркотик, и он не сомневался: одного раза будет достаточно для привыкания. Годами Эдуардо представлял, как она подходит к нему с желанием в глазах. И теперь он тоже видел в глазах Беллы страсть и жажду.
        Она метнула взгляд на его губы и снова посмотрела ему в глаза:
        — Я хочу знать, кто ты. Кто ты на самом деле.
        — Я такой, какой есть,  — ответил Эдуардо.
        — Я хочу разобраться, почему ты такой закрытый. Ты всех отталкиваешь. Почему?
        Эдуардо сильнее сжал ее плечи:
        — Я же не отталкиваю тебя сейчас? На самом деле я собираюсь сблизиться с тобой.
        Белла почувствовала, как его тело прижимается к ней. Эдуардо одолевало дикое желание, распространяющееся по телу со скоростью лесного пожара. Он опустил голову, приблизив свои губы к ее, остановился, чтобы дать Белле время уйти, если она того пожелает, однако женщина не шелохнулась. Вместо этого она приоткрыла рот, когда Эдуардо склонился над ней. Он слегка коснулся ее языка своим, дразня предстоящим наслаждением. Ее тело немедленно откликнулось, и Белла тихонько застонала, когда он снова едва прикоснулся к ее языку.
        Она обвила руками шею Эдуардо, провела рукой по его волосам, страстно прижимаясь бедрами к его бедрам. Возбуждение мужчины становилось все более мучительным от ее прикосновений, ее чувственного, податливого и гибкого тела.
        Эдуардо жадно впился в губы Беллы, как голодный человек набрасывается на сочный кусок мяса. Он наслаждался их нежным вкусом.
        Белла была такой, как он мечтал: сладкой и одновременно пылкой, застенчивой и в то же время требовательной. Она дарила ему наслаждение, томно постанывая, пока его язык проникал все глубже, овладевая ею, желая ее целиком. Без остатка.
        Запах духов Беллы кружился в воздухе, дразня и маня ароматами жарких летних ночей. От ее опьяняющего запаха у Эдуардо закружилась голова, и он не верил в реальность происходящего.
        Он неуклюже провел рукой по ее шелковистым волосам. Стройные бедра Беллы прижимались к нему все сильнее. Женщина желала мужчину.
        Близость с ней была мучительной, она словно высасывала его суть. Возбуждение Эдуардо достигло высшей точки. Хотел ли он когда-нибудь кого-нибудь так же сильно? Он ни о чем не мог думать, кроме жажды овладеть Беллой. Его тело напряглось от желания, стало горячим и отзывчивым.
        Правая рука Эдуардо скользнула под блузку Беллы, лаская грудь в кружевном бюстгальтере. Ее мягкость и изящная форма будоражили его. Воспоминания о давней ночи в библиотеке бесстыдно дразнили воображение мужчины. Много лет назад пальчики Беллы на его груди пошатнули самообладание Эдуардо. Происходящее напоминало горящую спичку, брошенную в лужу бензина.
        Он хотел Беллу тогда, хочет и сейчас.
        Эдуардо приподнял ее бюстгальтер и прильнул к груди, нежно лаская сосок, обводя его языком, пока Белла не застонала от наслаждения, ища руками его главное достоинство.
        Лаская грудь женщины, он внимательно и медленно изучил ее: крепкий сосок, розовая ареола с нервными окончаниями, отзывающимися на каждое его прикосновение…
        Руки Беллы нежно поглаживали Эдуардо, двигаясь от талии вниз. Символ его возбуждения гордо выдавался вперед, кровь стучала в висках, желание было столь сильным, что казалось почти болезненным, как у подростка при первом сексе.
        Эдуардо оторвался от губ Беллы и заставил ее отступить назад, пока они не оказались у кухонного стола. Он поднял женщину и посадил ее на него. Она обвила ногами его мужественное тело, вцепилась в плечи и жадно искала губами губы Эдуардо.
        Они целовались и целовались, пока он окончательно не погрузился в водоворот страсти, желая владеть Беллой целиком и полностью. Ее влажные кружевные трусики сводили его с ума. Мужчина был готов взорваться.
        Эдуардо отодвинул кружевную паутинку, просунув под трусики палец. Белла сжала его в объятиях и застонала громче. Но вдруг она с пылающими щеками и раскрытыми от ужаса глазами вздрогнула и отодвинулась:
        — Стой!
        Он вопросительно посмотрел на нее:
        — Стой?
        Она толкнула его в грудь обеими руками:
        — Отойди!
        Он отошел, наблюдая, как Белла спускается со стола и трясущимися руками расправляет юбку. Она не поднимала головы и стояла, ссутулившись и прикрывая грудь.
        — Ты не имел права.
        — Поцеловать тебя?
        Оскорбленная Белла бросила:
        — Ты не должен был… трогать меня там.
        — Почему?  — спросил Эдуардо.
        Она разозлилась:
        — Ты знаешь почему!
        — Потому что ты считаешь, что влюблена в другого?
        Ее щеки вновь запылали.
        — Ты слишком далеко зашел.
        — То есть,  — ехидно усмехнулся он,  — целовать можно, а трогать нельзя?
        Белла так крепко сжала губы, что те утратили нормальный розовый цвет.
        — Мы и целоваться не должны были,  — сказала она все еще разозленно,  — но допускаю, что частично это была моя вина.
        — Частично?!  — удивился Эдуардо.  — Это было самое настоящее приглашение. Точно так же ты вела себя, когда тебе было шестнадцать лет, и ты вертела грудью перед моим носом.
        — Я ничего такого не делала,  — сурово заметила она.
        — А что ты тогда делала?
        Белла отвела глаза:
        — Я злилась, что ты меня не замечал, считая маленькой испорченной девчонкой, болтающейся под ногами. Я хотела проучить тебя.
        — Ты хотела, чтобы я тебя заметил. Дело в том, принцесса, что я действительно заметил. Все. Но не бегал за тобой, пуская слюни, как твои прыщавые ухажеры.
        Она смущенно посмотрела на него и предложила:
        — Давай сделаем вид, что ничего не было?
        Эдуардо многозначительно промолчал.
        Белла, разволновавшись, нервно сглотнула.
        — Я не хотела ничего такого,  — начала оправдываться она.  — Это гормоны. С женщинами тоже такое бывает.
        — Похоть,  — бросил он.
        Она раздраженно нахмурилась:
        — Тебе обязательно быть таким… тупым?
        — Не стоит прикрываться витиеватыми эвфемизмами,  — ответил Эдуардо.  — Ты хочешь меня, я — тебя. Вопрос в том, что мы будем с этим делать.
        — Ничего.  — Белла обхватила себя руками.  — Ничего мы делать не будем, потому что это все неправильно.
        — Я никому не скажу.  — Он одарил ее дьявольской улыбкой.
        Она отшатнулась и заявила:
        — Я пошла спать. Спокойной ночи.
        Эдуардо молча провожал ее взглядом.
        — Если не сможешь уснуть, тебе известно, где меня найти. Буду рад помочь,  — сказал он.
        Белла обернулась, приподняв одну бровь, и ушла, оставив предложение без ответа.

        Беллу все еще трясло, когда она оказалась в своей спальне. Она закрыла дверь и пожалела, что на ней нет замка. Не из-за Эдуардо. Из-за нее самой. Она не доверяла себе и боялась, что не удержится, пройдет по длинному коридору к его спальне и воспользуется соблазнительным предложением.
        Белла вздохнула. Как она могла быть такой глупой и снова пойти на поводу у собственного тела? Эдуарде был одной сплошной опасностью.
        От его прикосновений она начинала пылать, и у нее не было сил контролировать свою реакцию. Страсть подчинила себе ее разум, принципы и мораль.
        Белла хотела его в шестнадцать лет, и она до сих пор его хочет.
        Стук ее отчаянно бьющегося сердца отдавался во всем теле. Она все еще ощущала давление его дерзкого пальца. Сжав бедра, она познала бы невероятные ощущения. И это был всего лишь палец! А если бы…
        Нет!
        Белла прогнала свои предательские фантазии. Она не может и не будет. Эдуардо — запретный плод, и тому есть миллион причин.
        Он — враг.
        Он поступил так только для того, чтобы доказать свою правоту.
        Она была для него всего лишь трофеем — как дичь для заядлого охотника. Эдуардо повесил бы ее на стену своих сексуальных побед. Он посмеялся бы над ней сразу после занятий любовью.
        У него нет сердца, и к ней он не испытывает ничего, кроме похоти.
        Белла разделась и, бросив одежду на пол, направилась в душ. Но холодная вода не остудила ноющее и пульсирующее желание плоти, напротив, сделала ее кожу еще более чувствительной. Любое ощущение отдавалось в каждом нерве, как будто кожу вывернули наизнанку.
        Выйдя из душа, Белла закуталась в полотенце и вернулась в спальню, но о сне даже не мечтала. Взглянув на кровать, она представила Эдуардо, лежащего на ней. Он такой высокий, что, должно быть, занял бы почти весь матрас. В его объятиях, лежа под ним, Белла ощущала бы себя крошечной и изящной, женственной и чувственной.
        Она представила Эдуардо обнаженным, его мускулистое тело, подтянутое, стройное и возбужденное.
        Белла резко развернулась и подошла к окну. Луна светила высоко в ночном небе, отбрасывая серебристые отблески на просторные поля и лес. Она прижалась лбом к стеклу, закрыла глаза и томно вздохнула.
        Внизу открылась и закрылась дверь. Белла выглянула в сад. Эдуардо стоял у цветника, пока Фергус бегал вокруг, занимаясь своими делами.
        Беллу словно пригвоздили к месту.
        Лунный свет очертил пленительное лицо Эдуардо. Он был похож на темного рыцаря или воина, ведущего борьбу с самим собой. Его скулы были напряжены, а руки спрятаны в карманы брюк. Широкие плечи были расправлены, а осанка выдавала суровую решимость. Лоб был нахмурен. Мужчина сосредоточенно размышлял.
        Эдуардо, видимо, почувствовал, что Белла смотрит на него, и поднял глаза.
        Ее словно ударили в солнечное сплетение. Сердце забилось быстрее, во рту пересохло, а дыхание стало шумным и прерывистым.
        Глаза Эдуардо читали ее мысли так же, как его руки и губы читали ее тело полчаса назад.
        Белла отпрыгнула от окна, схватившись за сердце. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди, как золотая рыбка из аквариума, и шлепнется на ковер у ее ног.
        Что с ней не так?
        Белла уже не была подростком, впервые испытавшим влюбленность. Сейчас она — зрелая и разумная женщина, собирающаяся выйти замуж за обожаемого мужчину. Она не должна хотеть Эдуардо. Он ей даже не нравится.
        Это шокировало.
        Но это чувство нельзя было подавить.
        Оно искушало.
        Белла обеими руками вцепилась в волосы и повторяла:
        — Нет, нет, нет…
        Послышались уверенные шаги Эдуардо, поднимавшегося по лестнице. Ее сердце перестало биться. Белла затаила дыхание и замерла. Ее самоконтроль и решимость улетели куда-то очень далеко. Так далеко, что даже при желании она не смогла бы их найти.
        А потом наступила тишина.
        Пустая и холодная тишина, в которой раздалось только одинокое уханье совы, пролетевшей мимо окна. Шум птичьих крыльев напоминал шелест бархатной накидки, наброшенной на чьи-то невидимые плечи.


        Глава 6
        Белла не знала, что именно ее разбудило. Честно говоря, она не понимала, что заснула, пока не открыла глаза и не увидела, что на часах почти четыре часа утра. Молодая женщина откинула одеяло и села на кровати, вслушиваясь в зловещую тишину.
        После минутной паузы Белла услышала тихий стон. Ее кожа немедленно покрылась мурашками от страха, словно в комнате материализовался призрак.
        «Не будь дурой»,  — упрекнула она себя, накидывая халат. В Хавертоне не было привидений. По крайней мере, ей не приходилось встречаться с ними.
        Белла на цыпочках вышла в коридор и увидела неяркий свет, струящийся из-под двери спальни Эдуарде в другом конце коридора. Она закусила губу, раздумывая, стоит ли идти дальше. Стон повторился, на этот раз громче и отчетливее, и он совершенно точно доносился из комнаты Эдуардо.
        Не мучая себя раздумьями, Белла подкралась к его двери, тихо постучала и прижала ухо к дереву:
        — Эдуардо? Ты в порядке?
        Послышался шорох простыней.
        — Иди спать,  — донесся его голос, но он не был таким властным и твердым, как обычно.
        Белла повернула ручку и перешагнула через порог еще до того, как подумала о последствиях. На кровати лежал Эдуардо, его лицо было почти таким же белым, как простыни.
        — Ты заболел?  — спросила она.
        Он приоткрыл один глаз и велел ей убираться, напоследок красноречиво выругавшись.
        Она включила верхний свет, и он снова выругался, закрывая глаза руками.
        — Выключи чертов свет!  — прорычал Эдуардо.
        Белла щелкнула выключателем и подошла к его кровати, освещенной теперь только тусклым светом ночника.
        — Что случилось?  — поинтересовалась она.
        — Убирайся отсюда к чертям!
        — Ты же болен.
        — Со мной все в порядке,  — процедил он сквозь зубы.
        Белла закатила глаза и протянула руку к его лбу, но, почувствовав ее приближение, Эдуардо схватил женщину за запястье. Он приоткрыл глаза и с яростью посмотрел на нее:
        — Я же сказал, уходи!
        Он с такой силой сжимал руку Беллы, что она скривилась:
        — Ты делаешь мне больно!
        Эдуардо отпустил ее запястье.
        — Извини.  — Он вздохнул и снова закрыл глаза руками.  — Просто уйди. Пожалуйста.
        Белла присела на край кровати.
        — Мигрень?  — спросила она тихо.
        Его тело тут же напряглось.
        — Пройдет,  — вздохнул Эдуардо.  — Всегда проходит.
        — Частые приступы?
        — Бывает иногда.
        — Я никогда не видела, чтобы ты болел…
        Он приоткрыл один глаз и сухо предложил:
        — Наслаждайся.
        Она положила руку на его лоб и нахмурилась. Лоб был потный.
        — Ты что-нибудь принял от головной боли?
        — Парацетамол.
        — Это вряд ли поможет,  — заметила Белла.  — Может, позвонить врачу?
        — Нет.
        — Но…
        — Нет,  — раздраженно повторил Эдуардо.  — Может, прекратишь корчить из себя сестру милосердия и уберешься отсюда?
        — Я не оставлю тебя в таком состоянии,  — возразила Белла.  — Ты можешь упасть и удариться или еще что-нибудь похуже.
        Он отвернулся, но через секунду подскочил, чуть не столкнув ее с кровати, и неустойчивой походкой направился в ванную, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Белла сочувственно вздохнула. Она тихонько прикрыла дверь, смочила полотенце под краном и молча передала ему. Эдуардо стоял, нагнувшись над унитазом.
        — Ты так просто не сдаешься,  — бросил он, но в его словах не было обычной желчи.
        — Я сама выбираю, за что стоит бороться,  — заявила Белла и намочила еще одно полотенце.
        — Спасибо,  — хрипло сказал Эдуардо.
        — Пожалуйста.
        Он посмотрел на нее:
        — Спорю, тебе это нравится.
        Белла нахмурилась:
        — Думаешь, мне нравится смотреть, как ты или кто-то другой мучается?
        Он выпрямился и облокотился о раковину. Сквозь его тонкую футболку она смогла разглядеть каждую мышцу на широкой спине и могучих плечах. Боксеры почти не закрывали длинные ноги Эдуардо, каждый мускул которых — следствие регулярных тренировок — рельефно выступал.
        — Есть люди,  — с горечью проговорил Эдуардо,  — которым больше всего нравятся дешевые развлечения.
        — Надеюсь, я никогда не встречу таких людей,  — сказала Белла, передернувшись.
        Он пристально посмотрел на нее. Тем не менее она почувствовала, что он ее не видит. Потом Эдуардо моргнул, повернулся и направился обратно в спальню все той же неровной походкой.
        Белла подошла и положила руку на его подтянутый живот:
        — Давай помогу.
        Она помогла Эдуардо добраться до кровати и быстро расправила простыни.
        Как только он лег, его глаза закрылись.
        — Если кому-нибудь расскажешь, мне придется тебя убить,  — пробормотал Эдуардо после долгой паузы.
        Белла улыбнулась и, не удержавшись, прикоснулась кончиками пальцев к его пальцам, лежащим поверх простыни:
        — Сначала придется поймать меня.
        Он тихо застонал, не открывая глаз.
        — Ну, это будет легко,  — прошептал Эдуардо и через минуту уже крепко спал.

        Белла снова проснулась оттого, что солнечный свет, падающий из окна, нежно ласкал ее лицо. Она потянулась, и ее ноги уперлись в… чьи-то чужие. Она молниеносно открыла глаза, сообразив, что заснула на кровати Эдуардо.
        Ты в постели Эдуардо Силвери!
        Эти слова как неоновая вывеска вспыхнули в ее голове.
        Она переспала с ним? У них был секс? Почему она лежит в его объятиях?
        «Ладно, будем разумными»,  — решила молодая женщина. Этому должно быть простое объяснение. На ней пижама. Все пуговицы застегнуты. Может, она уснула и инстинктивно потянулась к нему. Или он потянулся к ней. Тогда почему она не проснулась и не отодвинулась?
        Наверное, лучше незаметно выскользнуть и уйти, не разбудив Эдуардо.
        Но пока Белла пыталась привести мысли в порядок, он повернулся и посмотрел на нее:
        — Ты все-таки спала со мной.
        — Неправда!
        Лицо Эдуардо осветила такая улыбка, что ей вдруг стало тепло.
        — Нет, спала. Я слышал, как ты храпела,  — настаивал он.
        — Я не храплю!
        Он медленно намотал на палец локон Беллы. Она не могла не заметить, что это тот самый палец, который Эдуардо накануне запустил ей в трусики. Она внутренне затрепетала, вспоминая вчерашний вечер.
        — Ты сопишь,  — продолжал он.
        — Соплю?  — переспросила она, наморщив носик.  — Тоже не очень приятно звучит.
        Эдуардо слегка потянул ее за локон и скомандовал:
        — Иди сюда.
        Белла чуть не задохнулась от волнения.
        — Не делай этого,  — предупредила она.
        Его глаза прочитали сообщение, которое Белла передавала мысленно, и это были совсем не те слова, которые она только что произнесла.
        — Ты хочешь меня,  — сказал Эдуардо.  — Ты прижималась ко мне ночью. Я мог сделать с тобой все, что захотел бы.
        — Я собираюсь замуж за другого мужчину,  — напомнила Белла, не зная точно, кого она убеждает — себя или его.
        — Отмени свадьбу.
        Она посмотрела на чувственные губы Эдуардо, и все внутри перевернулось при воспоминании, как он целовал ее. Белла заставила себя снова посмотреть ему в глаза.
        — Я не могу отменить свадьбу,  — произнесла она.  — И я не хочу ее отменять.
        Он сильнее потянул за локон, и это обернулось одновременно наслаждением и болью. Разве не такие чувства она постоянно испытывала к Эдуардо: сбивающий с толку клубок эмоций, который невозможно распутать? Белла ненавидела этого человека, и в то же время ее тело хотело его, как никого и никогда. Он придвинулся ближе, его губы остановились всего в нескольких дюймах от нее.
        — Я мог бы тебя уговорить,  — заметил он,  — всего одним поцелуем.
        Белла прижала палец к его губам, уколовшись о жесткую щетину, и тут же все ее тело отозвалось на это ощущение.
        — Я не могу.
        Эдуардо взял в рот ее палец, слегка покусывая зубами и игриво глядя на нее. От этой молчаливой битвы у Беллы внутри все затряслось.
        Горячая волна страсти окатила женщину.
        Ее тело тянулось к Эдуардо, как металл притягивается магнитом. Искушение захлестнуло Беллу. Она чувствовала, насколько возбужден Эдуардо. Ей безумно хотелось ласкать его, изучать, попробовать его тело на вкус. Ее рука непроизвольно потянулась к мужчине, но она быстро отдернула ее, шокированная собственной развращенностью.
        — Пусти меня,  — заявила она, выдергивая локон, обвивающий его палец,  — пожалуйста.
        В его глазах читалось неудовлетворенное желание. Эдуардо медленно выпустил ее локон, и их больше не связывало ничто, кроме неистового желания, которое излучали они оба.
        Он встал и стянул футболку.
        — Ты что делаешь?  — спросила Белла, садясь и подтягивая колени к груди.
        — Собираюсь принять душ,  — объяснил он и снял боксеры.
        Ее глаза округлились при виде доказательства его возбуждения. Она быстро закрыла лицо руками:
        — Ради бога, перестань вести себя как павлин.
        Эдуардо усмехнулся:
        — А ты перестань вести себя, как скромная маленькая девственница.
        Белла не знала почему, но рядом с ним она действительно чувствовала себя скромной маленькой девственницей. Эдуардо был намного опытнее, она всем телом это ощущала. Стоило ему посмотреть на Беллу своими зелено-голубыми глазами, и все чувства обострялись, заставляя ее сравнивать себя с пороховой бочкой, которая вот-вот взорвется.
        Белла сидела не отводя рук от лица, пока не услышала, как закрылась дверь в ванную. Она быстро вскочила с кровати и убежала к себе в комнату, ни на секунду не останавливаясь. Наконец дверь спальни закрылась и отрезала ее от соблазна дотронуться до него.

        Весь день Эдуардо работал в саду, несмотря на холодную погоду. Он так сильно хотел Беллу, что желание отзывалось невыносимой болью во всем теле. Лежать с ней в одной постели было мучительно. Он мечтал обнять эту женщину, войти в нее и сделать ее своей. Ночью Белла прижималась к нему, ее изящные мягкие руки обнимали его, а теплое сладкое дыхание ласкало его грудь. Было очень трудно не сорвать с нее пижаму и не покрыть ее тело поцелуями. Эдуардо хотелось изучить Беллу во всех интимных подробностях, ласкать ее грудь, снова прикоснуться языком к твердым маленьким соскам. Ему хотелось снова почувствовать, какой влажной она становится, извиваясь в его объятиях, попробовать ее на вкус.
        Но вместо этого он лежал, уставившись в потолок и гладя ее шелковистые волосы, пока она спала.
        Эдуардо никогда и ни с кем не проводил всю ночь. Это было правилом, которое он никогда не нарушал. Его ночные кошмары были одинаково ужасными и опасными. Он постоянно боялся ударить кого-нибудь во сне, переживая ужасы своего детства.
        Эдуардо ненавидел собственную слабость. Мигрени случались уже не так часто, как раньше, но, как только приступы начинались, мало ему не казалось. Прошлой ночью был, пожалуй, сильнейший приступ за последнее время. Врачи говорили, что стресс ухудшает течение заболевания. Белла настойчиво расспрашивала о его детстве, и это отчасти стало толчком. Ему не следовало допускать, чтобы она заходила так далеко. У нее был дар разрушать его защиту, застигая врасплох сочувственными взглядами и нежными речами.
        Эдуардо мог только представлять, как она была бы шокирована, услышав его рассказ о детстве. Все эти годы Белла приводила его в бешенство, дразня напоминаниями о прошлом, которые на самом деле были не так уж далеки от истины.
        Он чувствовал себя грязным. Он так долго жил в грязи, что теперь считал себя пропитанным ею.
        И еще Эдуардо чувствовал себя варваром. Все его детство было сплошной черной дырой отчаяния. Он чаще хотел умереть, чем бороться. Злость и ненависть ко всему миру росли в нем подобно раковой опухоли. Эдуардо на всех кидался. Он никому не верил. Он не мог позволить себе довериться кому-то, чтобы потом остаться с разбитыми надеждами. Невыносимо тяжело собрать волю в кулак, чтобы после ударов судьбы жить дальше.
        Детство Беллы было совершенно другим. Она всегда получала то, чего хотела, стоило ей щелкнуть пальчиками. Ей не приходилось бороться, чтобы выжить.
        А Эдуардо по-прежнему сражался со своими демонами. Они нападали, когда он бодрствовал, и мучили его, пока он спал. Иногда он задумывался, удастся ли ему когда-нибудь освободиться?

        Белла снова увидела Эдуардо только ближе к обеду. Она возвращалась с прогулки и заметила его. Он что-то делал с окном на втором этаже.
        Она прошла бы мимо, если бы лестница не пошатнулась, когда Эдуардо доставал из рабочего пояса инструменты. У нее сердце перевернулось при мысли, что он может упасть на промерзшую землю.
        — Я подержу лестницу.
        Эдуардо посмотрел на нее и сразу же отвернулся:
        — Как хочешь.
        Белла, подняв голову, наблюдала, как он обтесывает деревянную раму, напрягая мышцы при каждом взмахе. Эдуардо выглядел сильным и подтянутым, мужчиной в самом расцвете сил. Она старалась не вспоминать о том, что видела сегодня на рассвете, но было практически невозможно выбросить из головы видение его обнаженного возбужденного тела. Все внутри, как и раньше, тлело от похоти. Словно в теле нажали на какую-то кнопку, и теперь Белла не знала, как ее выключить.
        Лестница начала трястись, когда Эдуардо спускался по ней. Белла навалилась на нее всем своим весом и отошла только тогда, когда он оказался в безопасности на земле.
        — Что случилось с окном?  — поинтересовалась она.
        — Разбухло от воды,  — ответил он, стряхивая со лба стружку.  — Пару недель назад был сильный снегопад. Придется менять раму.
        — Почему ты не наймешь кого-нибудь?
        — Мне нравится это делать самому,  — объяснил Эдуардо, собирая инструменты.
        — Это рискованно,  — сказала Белла.  — Что, если бы ты упал? Никого не было бы рядом, чтобы тебе помочь. Ты мог свернуть себе шею.
        — Тебе это было бы на руку, верно?
        Она нахмурилась:
        — Что это значит?
        — Ты получила бы свою усадьбу обратно,  — усмехнулся он.  — Ты же этого добиваешься.
        — Это мой дом,  — бросила она с обидой.  — Здесь выросли несколько поколений Хавертонов. Не понимаю, почему родовая усадьба должна достаться такому выскочке, как ты, а не законному владельцу.
        — Тебе мало четырехэтажного особняка в Челси и миллионов фунтов на счете?
        Белла со злостью посмотрела на него:
        — Это к делу не относится. В этом доме я выросла. Я собиралась растить в нем своих детей. Тебе здесь не место.
        — Очевидно, твой отец рассудил по-другому,  — сказал Эдуардо.
        — Ему следовало сначала посоветоваться со мной,  — отрезала она.
        — Была бы ты счастлива здесь со мной?  — неожиданно спросил он.
        — Нет. Не была бы. А ты?
        — Не знаю,  — ответил Эдуардо, сверкая улыбкой.  — Но ты могла бы убедиться, что я очень даже мил.
        Беллу охватил гнев.
        — Честное слово, если ты снова заболеешь, я не прибегу к тебе на помощь. Будешь сам за собой ухаживать.
        — Согласен.
        Она поджала губы:
        — И я не позволю тебе пользоваться мной.
        — Интересно, как я воспользовался тобой?  — поинтересовался он.  — Ты лежала в моей постели, и только.
        — Не по своей воле.
        Его улыбка показалась Белле чересчур самодовольной и раздражающе уверенной.
        — Никто тебя не тащил туда силой,  — отрезал Эдуардо.  — Ты пришла в мою спальню сама, и мне кажется, скоро ты снова окажешься в моей постели.
        Глаза Беллы сверкнули.
        — Думаешь, я такая доступная? Ты мне совершенно не нравишься. Я ненавижу тебя и всегда ненавидела.
        — Знаю. Именно поэтому у нас будет потрясающий секс,  — заявил он.  — Не могу дождаться, когда ты кончишь. Спорю, ты взорвешься как бомба.
        Ее щеки запылали, а кулаки сжались сами собой.
        — Я не буду спать с тобой.
        Эдуардо медленно осмотрел ее, лаская глазами. Она почувствовала его взгляд на своей груди, и все внутри перевернулось от желания.
        — Это все равно случится,  — сказал он,  — ты и сама знаешь это.
        — Ничего я не знаю,  — прошипела Белла.
        Он сделал шаг к ней, уменьшая расстояние между ними. Белле некуда было отступать, кроме как в клумбу. Она глубоко вздохнула, когда Эдуардо медленно провел пальцем по нежной коже на ее левом плече. Это гипнотизирующее прикосновение отозвалось в каждом нерве.
        — Чувствуешь?  — спросил он, глядя ей в глаза.
        Она вздрогнула от волны эмоций, которая пробежала по ее телу.
        — У тебя нет права дотрагиваться до меня,  — проговорила она, но голос ее не прозвучал так убедительно, как хотелось бы.
        — Ты мне даешь это право каждый раз, когда так на меня смотришь,  — ответил Эдуардо, проводя пальцем по воротнику ее блузки.
        Грудь женщины набухла в предвкушении, дыхание участилось, а сердце забилось, как самый быстрый мотор. Белла закрыла глаза и постаралась собрать волю в кулак.
        — Я даже не смотрю на тебя.
        Эдуардо нагнулся к ней. Она ощутила его близость, и горячая волна прошла сквозь нее, как нож сквозь мягкое масло. Белла почувствовала эротичный бриз его дыхания на своей шее. От Эдуардо исходил теплый мужской запах: пота, мускуса и туалетной воды с нотками цитруса, пряностей и древесины. Каждый волосок на ее теле встал дыбом, в то время как его губы медленно скользили по ее коже, вонзая стрелу вожделения прямо в сердце.
        Белла издала звук похожий на стон. Он означал разочарование и покорность.
        — Я не хочу тебя,  — прошептала молодая женщина.
        — Знаю,  — пробормотал Эдуардо, слегка касаясь ее губ своими, дразня будущим наслаждением.
        — Ненавижу,  — настаивала Белла, но это тоже прозвучало неубедительно.
        — Знаю,  — повторил он, нежно целуя ее в губы до тех пор, пока она не почувствовала, что ее ноги подкашиваются.
        Как только он оторвался от нее, Белла обхватила голову Эдуардо обеими руками, в слепой страсти ища его губы. Горячие мужские губы обострили все ее чувства и, подобно урагану, унесли женщину далеко-далеко. Белла прижалась к Эдуардо, охваченная такой жаждой, которую даже не подозревала в себе. В самой глубине своего сердца она мучительно жаждала принадлежать ему.
        Он охватил ее бедра и вновь прильнул к ее губам. Их чувства были первозданными. Белла ощущала жар его тела, пробуждающего в ней древние инстинкты.
        Руки Эдуардо скользили по ее бедрам, сминая одежду, и от его грубой настойчивости Белла восторженно закричала. Еще до того, как она нащупала молнию на его джинсах, Эдуардо успел снять с нее свитер, поднять блузку и расстегнуть бюстгальтер. Морозный ветер обдувал обнаженное тело женщины, но до того, как она успела замерзнуть, Эдуардо обхватил ее грудь своими мозолистыми ладонями, на каждое движение которых ее тело отзывалось со всей страстью. Соски набухли от легких поглаживаний, Эдуардо наклонился и нежно лизнул их по очереди, отчего тело Беллы обмякло. Она закрыла глаза и отдалась наслаждению, усиленному прикосновением его щетинистого лица к ее нежной коже.
        Губы мужчины вновь соединились с губами Беллы в тот момент, когда она расстегнула наконец молнию на его джинсах. Эдуардо одобрительно застонал, как только его разгоряченная плоть оказалась у нее в руке. Сердце Беллы бешено застучало при мысли о том, что Эдуардо будет у нее внутри. Она никогда еще не испытывала такого возбуждения, весь ее опыт мерк на фоне того, что происходило сейчас. Никогда Белла не ощущала себя такой живой, ее кожа стала сверхчувствительной и отзывалась на каждое прикосновение и поглаживание, на каждый поцелуй.
        Эдуардо задрал юбку Беллы и стащил с нее колготки и трусики. Его губы все еще целовали ее, их языки переплетались, но это уже не была борьба разума и чувств, а обоюдное стремление к удовлетворению желания.
        Эдуардо ласкал женщину, сначала нежно, изучая каждую интимную деталь, потом ускоряя темп. Белла почти сразу окунулась в бездну эмоций. Она кричала, а ее тело извивалось и заходилось в конвульсиях от его ласк.
        Белла без сил повисла на Эдуардо, когда все закончилось, потрясенная тем, как точно он разгадал ее.
        Потрясенная и смущенная, наконец она отпрянула от него и натянула колготки.
        — О боже…
        Его лицо было непроницаемым.
        — Мы можем закончить в доме,  — предложил Эдуардо, застегивая джинсы.  — В поясе для инструментов нет презервативов.
        Белла почувствовала, как гнев заполнил ее сознание. Для Эдуардо все это было игрой. Он не испытывал к ней абсолютно никаких чувств. Им руководила исключительно похоть. Он воспользовался ею, чтобы доказать свою правоту. Он хотел продемонстрировать ей, что она — легкодоступная женщина, ведомая только физическими желаниями, а не умом и моральными принципами.
        — Ты же сделал это нарочно,  — презрительно бросила Белла, поправляя одежду.  — Соблазнил меня, как обычную шлюху, чтобы доказать свою правоту.
        — Но я оказался прав,  — ответил Эдуардо, глядя на нее горящими глазами.  — Ты взорвалась как бомба.
        Белла замахнулась и звонко ударила его по лицу. Он даже не пытался увернуться.
        — Ты… ты ублюдок!  — выкрикнула она, потирая руку.
        Воцарилась тишина.
        Белла испугалась, что Эдуардо ударит ее в ответ. На его лице по-прежнему была непроницаемая маска, а в глазах — пустота. Она посмотрела на его руки: они были плотно прижаты к телу. Молодая женщина стояла как вкопанная, уставившись на него округлившимися от страха глазами.
        Наконец Эдуардо выдохнул и расслабился:
        — Ты действительно считаешь, что я такой?
        Она облизнула сухие, как бумага, губы:
        — Я не должна была бить тебя… Извини.
        Он поднял с земли лестницу.
        — Извинения приняты,  — сказал Эдуардо напоследок и медленно пошел прочь.


        Глава 7
        Эдуардо сидел за столом красного дерева в своем кабинете, устремив невидящий взгляд на монитор. Работа всегда служила для него панацеей от всех бед, но сейчас он не мог заставить себя сосредоточиться. Все, о чем Эдуардо был способен думать,  — каково ему было с Беллой. Его тело все еще пульсировало от желания, похожего на временно утихший пожар. Одной искры — прикосновения или слова — хватило бы, чтобы он разгорелся с новой силой.
        Эдуардо заставил Беллу посмотреть в лицо своим желаниям, однако и сам заплатил за это высокую цену. Ее взгляд, тень страха в карих глазах заставляли все внутри переворачиваться. Он помнил такой взгляд у своей матери, когда отчим замахивался на нее в очередном пьяном припадке. Даже много лет спустя сын помнил звуки ударов, сыпавшихся на мать.
        Эдуардо отодвинулся от стола, встал и подошел к окну. Прогноз обещал сильный снегопад ночью. На горизонте собирались угрюмые черные тучи.
        Это соответствовало его настроению.
        Фергус встал с подстилки и с усталым вздохом поплелся к двери. Эдуардо открыл для пса дверь как раз в тот момент, когда мимо проходила Белла.
        Она отпрянула и прижала руку к груди.
        — Ты напугал меня.
        — Похоже, это входит у меня в привычку.
        Белла опустила глаза.
        — Я знаю, что ты не такой,  — сказала она еле слышно.
        — То есть со мной ты чувствуешь себя в безопасности?
        Она медленно подняла на него медово-карие глаза:
        — Конечно.
        — Как-то неубедительно это прозвучало.
        Она закусила нижнюю губу:
        — Я уверена, что ты никогда пальцем меня не тронешь.
        — Чувствую, сейчас последует но.
        Молодая женщина прерывисто вздохнула.
        — То, что произошло между нами… не должно повториться. Пока все не зашло слишком далеко и не стало сложным.
        Эдуардо цинично ухмыльнулся:
        — Белла, все и так непросто, а твой отец усложнил ситуацию, назначив меня опекуном.
        Она с мольбой посмотрела на него:
        — Ты можешь отказаться. Я освобожусь от тебя, а ты от меня, и все будут только в выигрыше.
        — Не получится, принцесса,  — парировал он.  — Я дал слово твоему отцу. Он очень много работал, чтобы получить то, что имел. Я не собираюсь стоять в сторонке и наблюдать, как какой-то жиголо является и забирает все.
        — С чего ты взял, что я доверчива и допущу это?  — спросила Белла, нахмурившись.
        — Ты слишком наивна. Ты отчаянно ищешь у всех одобрения и не можешь отличить истинную дружбу от эксплуатации.
        Она кинула на него злобный взгляд:
        — У меня много настоящих друзей, и ни один из них меня не эксплуатирует.
        Эдуардо поднял бровь:
        — Сколько тебе платят те четыре девушки, которые живут вместе с тобой?
        Она поджала губы, ничего не ответив.
        — Нисколько, правильно?  — продолжал он.  — Ты дура, Белла. Они используют тебя, а ты не замечаешь или не хочешь замечать этого.
        — Ты ничего не знаешь о моих подругах. Да, я помогла им с жильем, что с того? Они мне тоже помогают.
        — Как?  — поинтересовался Эдуардо, скривившись.  — Дай угадаю. Они помогают тебе тратить твое месячное содержание на всякие безделушки.
        Белла раздраженно закатила глаза:
        — Я не обязана отчитываться перед тобой в том, куда я трачу свои деньги.
        — Ради бога, Белла! Ты ухитрилась потратить пятнадцать тысяч фунтов за последние несколько месяцев. Ты не можешь и дальше сорить деньгами. Пора брать ответственность на себя. Я не всегда буду рядом, чтобы отслеживать твои расходы.
        — Для этого ты мне не нужен. Я и сама могу о себе позаботиться,  — бросила она.
        — Я нужен тебе,  — возразил Эдуардо.  — И я в твоем распоряжении весь следующий год. Так что лучше смирись с этим.
        — Какой смысл растягивать опекунство еще на год?  — спросила Белла.  — Ты хочешь от меня освободиться так же, как и я от тебя. В любом случае, как только я выйду за Джулиана, тебе придется сложить полномочия.
        — Ты не выйдешь замуж, пока тебе не исполнится двадцать пять лет,  — отрезал он.  — Пока я могу на это повлиять.
        Она сжала кулаки:
        — Поэтому ты настойчиво пытался меня соблазнить?
        Он посмотрел на нее с холодным равнодушием:
        — Ты скажешь своему богобоязненному возлюбленному, что переспала со мной?
        В ее глазах вспыхнула ярость.
        — Я не спала с тобой!
        — Ладно. Ты скажешь ему, что испытала со мной оргазм?
        Белла покраснела с головы до пят:
        — Я ничего с тобой не испытывала. Ты не… я…  — Она вздохнула и отвела глаза.  — Так далеко мы не зашли.
        — Тебе не придется ничего ему говорить,  — заметил Эдуардо.
        — Почему?  — Она уставилась на него.
        — Он все поймет сам, как только увидит тебя. Ты не сможешь это скрыть, особенно если он увидит, как ты общаешься со мной.
        Она сжала губы, пытаясь не выругаться, и после минутного сопротивления ответила:
        — Не представляю, в каком месте и при каких обстоятельствах вы с Джулианом можете встретиться.
        — Значит, на свадьбу ты меня не собираешься приглашать?  — спросил Эдуардо.
        Белла с интересом посмотрела на него:
        — А ты пришел бы, если бы я пригласила?
        Эдуардо задумался. Все эти годы он иногда видел в мыслях, как она идет к алтарю, где ее ждет другой мужчина. Он никогда не сомневался, что Белла будет очень красивой невестой. Ей нравится быть в центре внимания, а это прекрасная возможность для нее побыть целый день настоящей принцессой.
        Но он не собирался принимать приглашение на свадьбу, чтобы все это увидеть.
        — Свадьбы не для меня.
        — А ты хоть на одной был?
        — На двух пару лет назад,  — ответил Эдуардо.  — Обе пары уже успели развестись.
        Белла скрестила руки на груди.
        — Не все браки так заканчиваются,  — сказала она.  — Многие всю жизнь живут вместе.
        — Ну и хорошо.
        Женщина нахмурилась:
        — Ты не веришь, что любовь может так долго продлиться?
        — Я верю, что люди очень часто путают любовь со страстью. Страсть — временное явление. Она исчезает. Любовь же только крепнет со временем. При соответствующих обстоятельствах.
        — Я думала, ты не веришь в любовь.
        — Если я не любил сам, это еще не значит, что любви не существует.
        — Но ты не веришь в мою любовь, так?  — уточнила Белла.
        — По моему мнению, ты хочешь, чтобы тебя любили. И это объяснимо, учитывая смерть твоего отца и поведение твоей матери, которая всегда была слишком эгоистичной, чтобы любить дочь.
        Белла снова закусила губу:
        — Ты меня считаешь несчастной?
        Эдуардо взглянул на нее в упор:
        — Не трать свою жизнь на человека, кто любит тебя не так, как следует.
        — Джулиан любит меня так, как следует!  — взорвалась она.  — Он — первый мужчина, который не тащит меня в постель. По-моему, это кое-чего стоит.
        — Он гей?
        — Конечно нет. Просто у него есть принципы, мораль. Самообладание.
        — Он просто святой,  — протянул Эдуардо.  — Я, например, не способен находиться с тобой в одной комнате, не мечтая сорвать с тебя одежду и изнасиловать.
        Белла отвела глаза, чувствуя, как кровь приливает к щекам:
        — Ты не должен так говорить.
        — Почему?
        — Ты знаешь почему.
        — Ты не веришь правде?  — поинтересовался он.
        — Некоторые вещи лучше не обсуждать вслух.
        Эдуардо подошел к ней и указательным пальцем осторожно приподнял ее подбородок.
        — Чего ты боишься?
        Белла нервно облизнула губы.
        — Я ничего не боюсь.
        — Ты боишься утратить контроль,  — сказал он.  — А я заставляю тебя терять самообладание. Так, Белла? Я не похож на тех надутых ухажеров, которыми ты себя окружила. Ты можешь контролировать их, но не меня. Рядом со мной ты даже себя не способна контролировать. Тебя пугает моя власть над тобой.
        Она с яростью уставилась на него:
        — Нет у тебя никакой власти.
        Он поднял бровь и медленно провел пальцем по ее нижней губе.
        — Да неужели?
        Губа немедленно задрожала от прикосновения, однако Белла взяла себя в руки и отступила.
        — Ты хочешь испортить мне жизнь, верно?  — спросила она. Ее глаза сверкали.  — Потому что я родилась в достатке, а ты в нищете? Думаешь, если опустишь меня до своего уровня, то счет сравняется? Нет. Ты навсегда останешься отбросом, которому неожиданно повезло.
        Воцарилась тишина.
        — Полегчало?  — спросил Эдуардо.
        Белла вздернула подбородок. В ее карих глазах все еще читалось высокомерие.
        — Я уезжаю,  — отрезала она.  — Ни минуты не желаю оставаться с тобой.
        — Удачи,  — бросил он.  — В ближайшие часы начнется сильный снегопад. Ты даже до ворот не доберешься.
        — Посмотрим!
        И Белла выплыла из комнаты.

        — Черт!  — Белла в отчаянии ударила обеими руками по рулю.
        Она мечтала доказать Эдуардо, что он был не прав. И ей это почти удалось. Белла не только миновала ворота, но и доехала до дороги. Но потом ее автомобиль соскользнул на обочину, и его припорошило снегом. Усадьбы уже не было видно, а дорогу в обоих направлениях засыпали сугробы, так что Белла могла застрять надолго. В салоне было ужасно холодно, несмотря на работающую печку. Она прекрасно понимала, что двигатель не будет работать вечно, рано или поздно сядет аккумулятор. Можно вызвать эвакуатор, но он доберется до нее только через пару часов. Лучше уж позвонить Эдуардо.
        Белла нашла телефон в сумочке, лежащей на пассажирском сиденье, и, сжав его в руках, долго смотрела на номер Эдуардо на экране. Несмотря на то что ей было больно признать поражение, она нажала кнопку вызова.
        — Хочешь, я заберу тебя?  — спросил он без прелюдий.
        Белла заскрипела зубами, однако вежливо ответила:
        — Если тебя не затруднит.
        — Оставайся в машине.
        Она посмотрела на сугробы:
        — Я не смогла бы выйти, даже если бы очень захотела.
        Пока Белла ждала Эдуардо, ее телефон зазвонил. Она посмотрела на экран и с трудом сдержала раздражение. Мать звонила только в том случае, если ей что-нибудь было нужно. Как правило, Клодии требовались деньги.
        — Мам? Как дела?
        — Белла, мне надо с тобой поговорить,  — начала Клодия.  — У меня сейчас материальные трудности. Есть минутка?
        Белла посмотрела на снежную стену за окнами автомобиля.
        — Я в твоем распоряжении. Сколько тебе нужно?
        — Всего пару тысяч. Деньги очень выручили бы меня. Я решила уйти от Хосе. У нас ничего не получается. Я сейчас в Лондоне, побуду здесь пару дней. Было бы чудесно провести время с тобой, сходить куда-нибудь. Пройтись по магазинам, например.
        — Я сейчас не в Лондоне,  — заметила Белла.
        — А где?
        — Я… э-э-э… за городом.
        Белла набрала воздуха в легкие и осторожно выдохнула. Стоит ли говорить матери, где она? Может быть, если сделать их отношения более доверительными, Клодия наконец начнет вести себя по-матерински? А Белле нужно было поговорить с кем-нибудь, кто понял бы ее. Она устала быть одинокой.
        — Я в Хавертоне, мам.
        — С… Эдуардо?
        — Да… Правда, не совсем с Эдуардо,  — уточнила Белла.  — Я его почти не вижу. Он занимается своими делами, я — своими. Он…
        — Полагаю, он уже наговорил кучу гадостей обо мне?  — поинтересовалась Клодия.  — Твой отец был сентиментальным дураком, если поручил ему управлять твоими делами. Ты уверена, что он не обдирает тебя? Эдуардо может распродавать активы у тебя за спиной, и ты об этом никогда не узнаешь.
        — Он меня не обдирает,  — заметила Белла.  — Он ведет мои дела великолепно.
        — Нельзя ему верить. Не забывай, что, если бы не поручительство твоего отца, он отправился бы в тюрьму.
        — Не стоит судить людей по тому, где и в каких условиях они выросли,  — вздохнула Белла.  — У Эдуардо было трудное детство. Он стал сиротой в пять лет. И я не перестаю удивляться, как далеко он продвинулся, учитывая, что ему было очень непросто.
        — О боже!  — протянула Клодия.  — Ну разве это не чудесно?
        — Что ты имеешь в виду?  — нахмурилась Белла.
        — Ты бросаешься на защиту Эдуардо. Похоже, вы сдружились. Что происходит?
        — Ничего.  — Белла уже корила себя за столь поспешный ответ.
        Она почти видела фальшивую улыбку матери.
        — Ты спала с ним. Верно?
        — С чего ты так решила?  — поинтересовалась Белла, стараясь говорить презрительно.  — Тебе известно, что мы всегда друг друга ненавидели.
        — Ненависть — не повод отказываться от секса,  — заявила Клодия.  — Самый лучший секс был у меня с теми мужчинами, которых я терпеть не могла.
        Белла не собиралась рассказывать матери о предстоящей свадьбе до официального объявления, но она была готова на все, лишь бы не слушать рассказы о насыщенной сексуальной жизни Клодии.
        — Я собираюсь замуж,  — перебила она мать.
        — Замуж?  — удивилась та.  — Надеюсь, не за Эдуардо?
        Белла поморщилась, с трудом представив себе, как Эдуардо надевает ей на палец обручальное кольцо. Это совсем на него не похоже. Он никогда никому не признается в своих чувствах, даже если они у него появятся.
        И он категорически отрицает, что ему нужна она.
        Эдуардо хочет ее, но это совсем другое. Она ему не нужна на эмоциональном уровне. Ему вообще никто не нужен. Он — словно одинокий волк, отбившийся от стаи. И никто никогда не узнает, что он чувствует на самом деле.
        — Нет, не за Эдуардо,  — сказала Белла.  — За Джулиана Беллами.
        — Я с ним знакома?
        — Нет, мы встречаемся всего три месяца.
        — Он богат?
        — Это не имеет значения,  — отрезала Белла.  — Я люблю его.
        — Разве ты когда-нибудь не любила своих женихов?  — спросила Клодия — Ты все время влюбляешься и тут же перестаешь любить. С тринадцати лет. А что, если он с тобой только из-за денег?
        Белла закатила глаза:
        — Ты рассуждаешь, как Эдуардо.
        — Ну, он, может, и не нашего поля ягода, но он умен,  — заметила мать.  — Твой отец ни разу слова плохого о нем не сказал. Мне кажется, он втайне надеялся, что вы найдете общий язык.
        — Что?!  — У Беллы внутри все перевернулось.  — С Эдуардо?
        — А зачем он составил такое завещание? Думаю, Годфри это сделал для того, чтобы вы с Эдуардо регулярно виделись. Он надеялся, что со временем вы влюбитесь друг в друга.
        — Я не собираюсь влюбляться в Эдуардо.
        — Ты станешь настоящим подарком для такого, как он.  — Клодия помолчала.  — Достойное завершение истории «Из грязи в князи». Невеста из хорошей семьи разбавляет дурную кровь, текущую в его жилах.
        — Мам, мне надо идти,  — сказала молодая женщина.  — Я отправлю деньги, как только смогу. Сейчас я немного занята…
        — Полагаю, тебе придется просить разрешения у Эдуардо,  — горько констатировала Клодия.  — Не позволяй ему вставать между нами. Белла, не забывай, я твоя мать.
        — Не забуду,  — пообещала Белла, вспоминая тот давний день, когда Клодия сбежала с любовником, даже не попрощавшись с дочерью.

        Эдуардо нашел Беллу в канаве в пятидесяти метрах от главных ворот. Она опустила стекло, и он спрыгнул с трактора.
        — Если собираешься сказать: «Что я тебе говорил»,  — не трать напрасно силы.
        — Ты никогда не делаешь ничего наполовину, да?  — поинтересовался он.
        — Можешь меня вытащить?
        — Конечно. Оставайся в машине и держи руль прямо.
        Белла сидела и сердито наблюдала, как Эдуардо привязывает трос к бамперу. Вытащив ее автомобиль, он предложил присоединиться к нему в тракторе.
        — Ты не замерзла?  — спросил он.  — Можешь взять мой пиджак.
        — Я в порядке,  — ответила она, стуча зубами.
        Он сбросил пиджак и накинул его на тонкие плечи женщины.
        — Не стоит замерзать и отказываться от помощи из принципа, Белла.
        Он прикусила губу и отвернулась:
        — Просто привычка.
        — Привычку можно забыть.
        Эдуардо вел трактор с автомобилем на буксире, и, пока они ехали, снегопад усиливался. До самого горизонта все было покрыто белыми сугробами.
        Воздух, казалось, звенел от холода.
        Каждый раз, когда Эдуардо или Белла выдыхали, из их ртов вырывался густой пар. Он посмотрел на Беллу и увидел, что она закуталась в его пиджак, схватившись за его края обеими руками. Она выглядела такой маленькой, такой беззащитной и такой уязвимой.
        — Эй,  — тихо позвал Эдуардо, легонько толкнув ее в плечо.
        Белла моргнула и посмотрела на него:
        — Извини, ты что-то сказал?
        — Дам пенни.
        — Что?
        — За твои мысли,  — объяснил он.
        — А…
        — Что случилось?
        — Ничего,  — сказала она и туже затянула полы пиджака.
        Эдуардо остановил трактор и помог Белле сойти. Она помешкала, прежде чем вложить свою руку в его.
        — Ты замерзла,  — констатировал Эдуардо.
        — Я забыла перчатки.
        Он отпустил Беллу:
        — Иди в дом. Я разберусь с машиной. Грейся. Я буду через минуту.
        — Эдуардо!
        Он поднял голову и выглянул из-за бампера, от которого отвязывал трос: — Да?
        Она помолчала.
        — Мне нужны еще деньги. Можешь перевести пять тысяч на мой счет?
        Он нахмурился:
        — Ты же не играешь в покер?
        Ее глаза округлились от удивления.
        — Конечно нет!
        — Зачем они тебе?
        Выражение лица Беллы стало высокомерным.
        — Не вижу причин отчитываться.
        — Дело в том, что я твой опекун,  — напомнил Эдуарде.
        — Моя мать считает, что ты крадешь активы,  — жестко проговорила она.
        — А ты как считаешь?  — спросил он.  — Думаешь, я способен так низко пасть и предать доверие твоего отца?
        Белла повернулась к дому.
        — Мне нужны деньги как можно скорее.
        — Полагаю, для матери?
        Ее спина напряглась, и через секунду она развернулась, чтобы взглянуть ему в глаза:
        — Если бы это была твоя мать, как бы ты поступил?
        — Ты не помогаешь ей, постоянно высылая деньги,  — сказал Эдуардо.  — Она стала зависимой от тебя. Тебе придется отучить ее от постоянной помощи, иначе она высосет из тебя все. Это одна из причин, по которым твой отец составил завещание так, как составил. Он знал, что ты будешь слишком мягкой и щедрой. Я, по крайней мере, способен сказать «нет».
        — Мама просила денег, когда приезжала сюда?
        — Помимо прочего.
        Белла подняла брови:
        — Помимо прочего?
        — Я не собираюсь говорить гадости о твоей матери,  — бросил Эдуардо.  — Скажу только, что я не ее любимчик.
        Она закусила губу.
        — Извини, если она тебя оскорбила.
        — Не волнуйся, у меня толстая кожа,  — успокоил ее он.  — А теперь иди в дом и грейся.
        Белла посмотрела ему в глаза:
        — Ты не вор. Я считаю тебя одним из самых достойных людей.
        — Это мороз так на тебя подействовал?  — спросил Эдуардо с дразнящей полуулыбкой.
        Она опустила глаза и направилась в дом, пока он сматывал трос.
        Эдуардо смотрел, как шла к дому хрупкая женщина в его пиджаке. Он был очень велик ей и почти доходил до колен. Белла была похожа на ребенка, балующегося с родительскими вещами. Эдуардо ощутил странный трепет в груди, как будто кто-то потянул его сердце за тонкую ниточку.
        Как только за Беллой закрылась дверь, он наконец выдохнул.
        — Даже не думай,  — пробормотал он и направился к сараю.


        Глава 8
        Спустя час Эдуардо вошел в кухню и застал Беллу за изучением поваренной книги миссис Бейкер. На Белле был фартук, а на ее щеке белела мука.
        — Надеюсь, ты не будешь возражать, если я приготовлю ужин?  — спросила она.  — Мне надо себя чем-нибудь занять, раз уж я не могу уехать.
        Он приподнял бровь:
        — Ты умеешь готовить?
        Молодая женщина одарила его испепеляющим взглядом.
        — Я брала уроки у одной из своих соседок,  — ответила она.  — Она — шеф-повар в Сохо.
        — В том ресторане, который принадлежит одному из твоих бывших?
        Белла вздохнула, взглянув на продукты на столе.
        — Я с ним встречалась всего пару раз. Пресса раздула из этого сенсацию. Они всегда так делают.
        — Всем хочется знать, чем занимается самая завидная невеста Британии,  — усмехнулся Эдуардо.
        — Иногда мне хочется, чтобы я родилась в обычной семье,  — сказала Белла, слегка нахмурившись.
        Эдуардо облокотился о стол.
        — Но на самом деле ты так не думаешь. Ты жаждешь внимания. Ты всегда такой была. И ты не знала бы, чем заняться, если бы у тебя не было кучи денег.
        — Матери моих так называемых друзей дают своим детям деньги, покупают им безделушки и водят их по магазинам.  — Она продолжала хмуриться.  — А я устала оплачивать счета своей матери.
        — Ты отошлешь ей деньги?
        — Да.  — Белла вздохнула.  — Она их быстро потратит.
        — Я подумал о том, что ты сказала мне раньше,  — медленно проговорил Эдуардо.  — Это действительно не мое дело, кому ты даешь деньги. Клодия твоя мать. Ты не можешь от нее отвернуться.
        После минутной паузы она посмотрела на него оленьими глазами:
        — Мне хотелось бы быть уверенной, что люди любят меня за то, какая я есть. Но как узнать, что они любят во мне человеческие качества? Представь, я не уверена, любит ли меня собственная мать, или я для нее просто средство для получения денег.
        Он потянулся и стряхнул муку с ее щеки.
        — Это всегда непросто, даже для человека, не владеющего огромным состоянием. Думаю, надо доверять своим инстинктам.
        Ее плечи опустились.
        — То, что ты говорил, правда. Я очень хочу, чтобы меня любили, и перестаю видеть многие вещи.
        — Нет ничего плохого в желании быть любимым,  — заметил Эдуардо.  — Мы не были бы людьми, если бы не хотели чего-то.
        Глаза Беллы светились.
        — А ты хочешь, чтобы тебя любили?  — спросила она.
        Эдуардо пожал плечами. Он давно не любил и подозревал, что забыл, каково это.
        — Я и без этого проживу.
        Белла наморщила лоб.
        — Это несерьезно,  — заявила она.  — Просто ты не хочешь опять разочаровываться, не хочешь, чтобы тебя снова бросили.
        Он скривился, испугавшись того, как точно она все описала. Он никого не подпускал близко. Только Годфри стал исключением, да и то не сразу. Но даже ему Эдуардо не рассказывал все о своем детстве.
        — Раскусила меня?  — усмехнулся он.
        — Мне кажется, ты отталкиваешь людей из страха привязаться к ним.  — Белла помолчала.  — Тебе нравится полностью контролировать собственную жизнь. Ведь если испытываешь к кому-то чувства, этот человек может воспользоваться тобой. Может бросить тебя, как, например, твои родители.
        Эдуардо стиснул зубы.
        Он вспомнил первый дом, в который его отправили, когда ему было десять. К тому моменту он уже пять лет терпел жестокое обращение своего отчима.
        Пять лет он прожил в ужасном страхе, трясясь днем и ночью.
        Руки, которые кормили и одевали его, в одночасье могли превратиться в грозное оружие. И не важно, хорошо он себя вел или нет. Ожидание побоев было столь мучительным, что иногда Эдуардо сам провоцировал отчима, чтобы все поскорее закончилось. Но даже так он был не в силах подготовить себя. Эдуардо не знал, когда отчим нанесет удар. Его тело жило только на адреналине, в постоянном напряжении.
        Оглядываясь назад, Эдуардо понимал, что приемные родители, к которым его отправляли, делали все от них зависящее. У некоторых это получалось лучше, у кого-то совсем не получалось. Эти люди предлагали ему кров и еду, но он саботировал любую попытку приблизиться к нему. А потом Эдуардо оказался у Годфри Хавертона, и тот спокойно и ненавязчиво показал ему, что все зависит только от него самого. Под твердым и уверенным руководством Годфри он научился быть мужчиной, обладающим контролем и самоуважением, хозяином своей судьбы.
        Эдуардо не собирался бравировать своим прошлым, особенно перед Беллой. Он давно запер воспоминания на замок. Там они и останутся.
        — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь,  — пробормотал он.
        — Думаю, имею,  — ответила Белла тихо, но уверенно. И это подействовало сильнее, чем крик.  — Ты хочешь того же, что и все остальные. Но в глубине души уверен, что недостоин этого.
        Эдуардо с издевкой посмотрел на нее:
        — Ты это вычитала в пособии по саморазвитию? Или только что сама придумала?
        Белла вздохнула.
        — Нигде я об этом не читала,  — сказала она.  — Но я это чувствую — так же, как чувствовал мой отец. Он понимал тебя без слов. Он не давил на тебя и не навязывался. Он просто ждал, когда ты сам к нему придешь, когда станешь доверять ему.
        Эдуардо попытался пренебрежительно засмеяться, но смех прозвучал неуместно.
        — Я вел себя, как обиженный щенок.
        Взгляд Беллы был мягким и в то же время всевидящим.
        Тишина затянулась.
        — Что с тобой случилось, Эдуардо?  — наконец спросила Белла.
        Воспоминания затягивали его в свою трясину. «Иди сюда,  — звали они.  — Помнишь, как он до крови бил тебя ремнем? Помнишь ледяной душ? Помнишь ноющий голод? Помнишь доводившую до безумия жажду?»
        Эдуардо гнал их, но они не уходили.
        «Помнишь сигареты?..»
        — Белла, хватит,  — оборвал ее Эдуардо.  — У меня нет никакого желания ворошить то, что я давно забыл.
        — Но ты ничего не забыл, верно?
        Он сжимал и разжимал кулаки, чувствуя в животе боль, как будто кто-то медленно резал его пилой. У него вдруг заболела спина. Прошло столько времени, а он все еще помнил беспомощность, которую испытывал в детстве. Боже, как он ненавидел беспомощность! Над верхней губой мужчины выступили капельки пота.
        — Эдуардо!  — позвала Белла, дотронувшись до его руки.  — Ты в порядке?
        Эдуардо посмотрел на нее. Она стояла так близко, что он вдыхал запах ее шампуня, смешавшийся с ароматом духов.
        Его телефон запищал, и воспоминания забились в тень, как крысы, разбегающиеся, если включить свет.
        — Я знаю, ты действуешь из добрых побуждений, но некоторые вещи следует забыть,  — бросил он.  — Мое детство относится именно к таким вещам.
        Белла опустила руку и отошла.
        — Если когда-нибудь захочешь поговорить об этом…
        — Спасибо, не захочу,  — ответил он, глядя на телефон.  — Слушай, я не останусь на ужин.
        Она помрачнела:
        — Ты собираешься куда-то в такую погоду?
        — Ребекке Глэдстоун требуется помощь,  — объяснил Эдуардо.  — Не знаю, сколько времени это займет.
        Из взгляда Беллы исчезла мягкость.
        — Какая помощь ей нужна?  — поинтересовалась она.  — Смять простыни на кровати?
        — Ревность тебе не идет, Белла,  — укорил ее он.
        Она подняла брови:
        — Я не ревную. Просто считаю, что это отвратительно — водить кого-то за нос, если нет серьезных намерений.
        — Тебе ли говорить об этом.
        — Что?!
        — Пока твой благоверный в отъезде, ты пускаешься во все тяжкие, не так ли?
        Она покраснела:
        — По крайней мере, я не играю твоими чувствами. Да их у тебя и нет. Ко мне — уж точно.
        — Тебя бесит,  — спросил он,  — что я не упал перед тобой на колени, как другие твои ухажеры, клянясь в вечной любви?
        Белла метнула в него гневный взгляд:
        — Я все равно тебе не поверила бы.
        Эдуардо рассмеялся:
        — Да, не поверила бы. Ты меня слишком хорошо знаешь. Я, может, и хочу тебя, но не люблю. Немного обидно, правда?
        — Меня это совершенно не волнует,  — бросила она, вздернув подбородок. Я к тебе тоже ничего не испытываю.
        — Кроме похоти,  — уточнил он.
        Она снова покраснела:
        — Это я в состоянии контролировать.
        — Неужели?  — Эдуардо сжал ее подбородок большим и указательным пальцами.  — Действительно можешь?
        Ее глаза заблестели.
        — Испытай меня.
        Это было для него большим искушением. Эдуардо почувствовал, как возбуждение разливается по телу, словно внезапный паводок. Его страсть была подобна дикому зверю, переворачивающему все внутри.
        Но вместо этого он опустил руку:
        — Может, в другой раз.
        На долю секунды ему показалось, что он увидел тень разочарования на лице Беллы.
        — Другого раза не будет,  — предупредила она.  — Как только сойдет снег, я уеду.
        — Что, если он и за неделю не растает?  — спросил Эдуардо, открывая дверь плечом.
        Она поджала губы.
        — Тогда я выйду с феном и растоплю его.

        Белла урывками спала до двух часов ночи. Она проснулась в очередной раз, встала и выглянула в окно. Снег все еще шел, но не так сильно, как днем.
        За окном все выглядело, как в зимней сказке. Именно этого вида из окна ей не будет хватать, когда она навсегда покинет Хавертон. Молодая женщина попыталась представить, что произойдет, когда опекунство Эдуардо закончится. Причин видеться с ним больше не будет. Не будет встреч два раза в год. Не будет ежемесячных звонков и сообщений. Он пойдет своей дорогой, а она своей.
        Им больше никогда не придется разговаривать.
        Она отвернулась от окна и нахмурилась. Надо прекратить думать о нем. Надо прекратить гадать, в чем заключается его тайна. Что сделало его таким циничным? Что сделало его таким самодостаточным? Почему никто и ничто не трогает его сердце?
        Как жил пятилетний сирота? Кто о нем заботился? Кто успокаивал? Кто воспитывал? Кто любил? Был ли у него хоть кто-нибудь?
        Долгие годы Белла считала Эдуардо бунтарем, который нигде не приживался или не хотел прижиться. Но что, если его сделало таким детство? Как теперь открыть его сердце?
        Белла спустилась вниз, решив чего-нибудь попить. Пока она подогревала молоко, в кухню вошел Эдуардо. На нем была все та же одежда, а на волосах блестели снежинки.
        — Ждешь меня?  — поинтересовался он, стряхивая снег.
        Белла с презрением посмотрела на него:
        — Ты, должно быть, шутишь.
        — Ребекка передает привет,  — сказал он и смахнул снег с волос.
        Белла недовольно нахмурилась:
        — Ты говорил с ней обо мне… в ее постели?
        — Мы не были даже рядом с постелью.
        — Пожалуйста, избавь меня от подробностей,  — закатила она глаза.
        — Я помогал Ребекке с лошадью,  — объяснил Эдуарде.  — Помнишь дом Аткинсонов? Новый хозяин разводит чистокровных скакунов. Одна из кобыл поранила ногу, и Ребекке требовалась еще одна пара рук.
        — Да?..  — Белла прикусила губу.
        — Нового владельца зовут Роб Хэндли. Он немного замкнут, но неплохой малый, если узнать его поближе.
        Белла насупилась:
        — Зачем ты мне об этом рассказываешь?
        Он пожал плечами:
        — Подумал, может, ты передашь это Ребекке, если увидишь ее. У них с Робом не очень хорошо прошло знакомство. Она думает, что он слишком самоуверен. А Ребекка ему очень нравится. Из них получилась бы прекрасная пара.
        Белла встрепенулась:
        — Только не говори, что в душе ты романтик.
        — Вовсе нет. И слепец увидит, что они созданы друг для друга. Их необходимо подтолкнуть в нужном направлении. Сделаешь мне тоже?  — Эдуардо кивнул на кружку с горячим шоколадом, стоящую перед ней.
        Белла приготовила шоколад и придвинула к нему. Ее пальцы дотронулись до пальцев Эдуардо, и горячая волна пробежала по руке. Она немедленно отдернула руку.
        — Кстати, об идеальных парах. Хотелось бы обговорить некоторые подробности моей свадьбы.
        Их глаза встретились.
        — Нет,  — отрезал он.
        — Хотя бы выслушай меня,  — попросила Белла с ноткой недовольства.
        — Ты совершаешь чудовищную ошибку,  — сказал Эдуардо.  — Неужели ты не понимаешь, как это глупо? Посмотри, что происходит между нами. Как ты можешь обрести счастье с мужчиной, без секса с которым ты спокойно обходишься недели и даже месяцы? А что будет через год?
        — Не все люди заложники собственных желаний. Некоторые контролируют себя,  — возмутилась она.  — И мне не придется ждать целый год. Я же говорила, что хочу сыграть свадьбу в июне.
        — Что год по сравнению с целой жизнью?  — задумчиво протянул Эдуардо.  — Поспешный брак может обернуться катастрофой для женщины даже в наше время.
        — Я подпишу брачный договор, если тебе от этого станет легче,  — настаивала Белла.  — Уверена, Джулиан не будет против. Если честно, я думаю, что он будет настаивать на договоре.
        — Дело не только в деньгах. Я не верю, что ты его любишь. Как ты можешь любить его, если так реагируешь на меня?
        Белла с ненавистью посмотрела на него:
        — Это твоя вина.
        — Почему?
        — Потому что ты дразнишь меня со дня моего приезда,  — заявила молодая женщина.  — Ты не дотрагивался до меня с той самой ночи, когда мне было шестнадцать лет. Что изменилось сейчас? Все из-за того, что я собираюсь замуж за другого?
        Желваки вздулись на его лице.
        — Думаешь, я не хотел тебя все эти годы? Боже, Белла, ты что, слепая? Конечно, я мечтал к тебе прикоснуться. Но тогда ты была слишком молода и пьяна. Когда ты подросла, заболел твой отец. А потом он умер, и, назначив меня опекуном, все усложнил.  — Эдуардо запустил пальцы в волосы.  — Если бы я знал о содержании завещания, отговорил бы его.
        Белла задумалась:
        — Я была уверена, что ты состряпал завещание вместе с папой. Ты действительно ничего не знал?
        Он с шумом выдохнул.
        — Я знал, что Годфри беспокоился о том, как ты будешь распоряжаться наследством. Он боялся, что ты станешь легкой добычей, поскольку у тебя доброе сердце.
        — Я свое доброе сердце не очень-то демонстрировала, когда он в нем нуждался, да?  — грустно спросила она.
        Эдуардо приподнял ее подбородок и посмотрел ей в глаза:
        — Это была не только твоя вина. Годфри порой становился очень упрямым. Он отталкивал тебя не меньше, чем ты его.
        — Как ты?  — поинтересовалась Белла.
        Он опустил руку.
        — Я не похож на твоего отца.
        — Нет, похож,  — возразила она.  — Поэтому вы так сдружились. Вы были родственными душами. Он видел в тебе себя. Раньше я этого не понимала. У папы тоже не все было гладко в жизни. Его мать умерла, когда он был совсем маленьким. По-моему, ему было шесть или семь лет. Его отправили к дальним родственникам, потому что отец уехал на заработки. Папа не любил об этом вспоминать. Это был шрам, который он никому не хотел показывать.
        — Ты зарыла свой талант,  — с насмешкой бросил Эдуардо.  — Если бы ты не сделала карьеру на тусовках и шмотках, могла бы стать психологом.
        — Давай,  — раздраженно произнесла Белла,  — высмеивай меня, издевайся. Ты же на этом сделал карьеру?
        Он подошел и снова приподнял ее подбородок двумя пальцами.
        — Проверим твои способности психолога?  — предложил Эдуардо.  — Как думаешь, почему ты так торопишься выскочить замуж за мужчину, которого едва знаешь?
        Белла упорствовала:
        — Потому что люблю Джулиана.
        — Потому что ты в панике,  — возразил он.  — Остался всего год до того момента, как целый грузовик денег вывалится у твоих ног, и ты не знаешь, что с ними делать. Ты переживаешь, что с этим трудно справиться в одиночку, потому и ухватилась за первого надежного и серьезного человека, который сможет тебе помочь.
        — Это неправда,  — сказала она.  — Я хочу выйти замуж и создать семью. Я больше не хочу быть одна.
        Эдуардо притянул ее ближе к себе.
        — Ты боишься той страсти, которая разгорается в тебе. Ты боишься стать похожей на свою мать, которая перепархивает из одного никчемного романа в другой.
        Белла напряглась:
        — Я не похожа на свою мать. Я не рвусь выйти замуж только из похотливых желаний. Похоть не имеет к этому никакого отношения.
        — Конечно же нет,  — согласился он,  — поскольку твоя похоть направлена на другого человека.
        Белла заметила его эрекцию. Она почувствовала, как горячая волна желания накрывает ее. Это было сильнее любых доводов разума. Как устоять, если ее тело запрограммировано откликаться на Эдуардо и только на Эдуардо?
        — Я не желаю тебя хотеть,  — заявила Белла.
        Его рука скользнула в ее волосы, он притянул женщину еще ближе, так близко, что она ощутила его дыхание на своих губах.
        — Думаешь, я хочу испытывать это желание?  — спросил Эдуардо.  — Я борюсь с этим, сколько себя помню.
        Белла затрепетала от такого неожиданного признания. Все это время она была уверена, что Эдуардо ничего к ней не испытывает. Его безразличие злило ее, а он, оказывается, долгие годы боролся с собой.
        Но зачем признаваться в этом сейчас?
        — Тебе не кажется, что уже слишком поздно говорить мне об этом?  — поинтересовалась она.  — Я собираюсь замуж.
        Эдуардо провел своими губами по ее губам один раз… второй… третий…
        — Поздно?
        Белла не совсем понимала, о чем он ее спрашивает. Она облизнула пересохшие губы и посмотрела на чувственные, порочные губы Эдуардо, которые заставляли ее испытывать то, что не следовало бы. Она снова хотела их поцеловать. Хотела снова ощутить их прикосновение к своему телу, груди, бедрам, к средоточию ее женственности.
        — Ты меня не любишь,  — пролепетала она, проводя пальцем по щетине на его подбородке.
        — Ты тоже,  — ответил он.  — Иначе не стала бы выходить замуж за другого, разве нет?
        Палец Беллы переместился на его верхнюю губу.
        — Ты хочешь, чтобы я тебя любила?
        — Нет. Я не этого хочу.
        Ее палец замер. Белла посмотрела ему в глаза, и ее сердце забилось в два раза быстрее.
        — А чего ты хочешь?  — спросила она.
        Эдуардо обеими руками обхватил ее бедра и прижал женщину к себе, дав ей почувствовать его возбуждение:
        — Ты еще спрашиваешь?
        У Беллы перехватило дыхание, когда он нагнулся к ней. У нее была возможность отойти. У нее была возможность отказаться. У нее было более чем достаточно времени, чтобы сказать, что она не собирается заниматься с ним любовью.
        Но она этого не сделала.


        Глава 9
        Когда губы Эдуардо прильнули к ее губам, Белла закрыла глаза. От поцелуев все в ней пело от наслаждения, а язык Эдуардо ласкал ее, склоняя к эротической игре. Она реагировала на поцелуи легкой дрожью, напоминавшей пузырьки шампанского.
        Поцелуй стал напористее, легкое игривое касание сменилось более решительными движениями языка. Первозданное желание нельзя ни с чем спутать. Все тело Беллы жаждало почувствовать его внутри, ощутить, как он входит, как двигается. Между ног появилась влага, а мышцы начали пульсировать.
        Молодая женщина тихонько застонала, когда Эдуардо обхватил ее голову, и его язык проник глубже. От неистового желания ее голова кружилась, а руки порхали по телу мужчины в поисках открытой кожи.
        — Я хочу тебя,  — прошептала Белла, затаив дыхание.  — Я знаю, это неправильно, но я хочу тебя.
        — Это не неправильно,  — возразил он, запустив руку под ее свитер.  — Это неизбежно. И так было всегда.
        Белла задыхалась от наслаждения, когда мозолистые руки Эдуардо прикасались к ней. Она суетливо пыталась расстегнуть его рубашку, не заметив даже, что одна пуговица оторвалась и со стуком упала на пол. Белла покрыла горячими поцелуями его шею и грудь, одновременно снимая с него ремень и расстегивая молнию на джинсах.
        Эдуардо издал стон наслаждения, когда она наконец освободила его.
        — Спальня,  — прошептал он и поднял Беллу на руки.
        — Я слишком тяжелая,  — запротестовала она.  — Ты сорвешь спину.
        — Не смеши меня,  — попросил он.  — С кем ты до этого встречалась? Ты почти ничего не весишь.
        Эдуардо плечом открыл дверь и понес Беллу наверх, иногда останавливаясь, чтобы насладиться ее губами.
        Когда они поднялись в спальню, Белла уже была вне себя от возбуждения. Эдуардо положил ее на кровать, продолжая целовать. Она гладила его спину и плечи под рубашкой, исследуя рельефные мускулы. Он был стройным и в то же время мускулистым, его кожа на ощупь была сухой и горячей. С запахом его лосьона смешивался мужественный запах, будивший в женщине нечто первобытное, нечто такое же древнее, как сама жизнь.
        Белла задрожала от нетерпения, когда Эдуардо начал раздевать ее. Сначала на пол упал свитер, потом бюстгальтер, но перед тем, как снять его, Эдуардо губами обласкал каждый сосок. Это было очень эротично, а тонкий кружевной барьер сделал ласки еще более приятными.
        Затем он покрыл поцелуями живот Беллы, не оставив без внимания маленький пупок. Она напряглась, когда Эдуардо стал аккуратно стягивать ее трусики.
        — Что-то не так?  — спросил он, остановившись.  — Слишком быстро?
        — Нет… Просто… я давно не делала эпиляцию…
        — Прекрасно,  — ответил он.  — Нет ничего лучше, чем настоящая женщина.
        Белла затаила дыхание, пока его пальцы нежно стягивали ее кружевное белье. Она увидела, как глаза Эдуардо загорелись от желания.
        — Ты прекрасна,  — заявил он.
        Эдуардо начал обводить ее контуры пальцем. Ощущение было непередаваемым. Он осторожно ласкал Беллу, потом подождал, пока она расслабилась, и прильнул к ней губами, пробуя ее на вкус поглаживающими движениями языка. Она резко втянула в себя воздух от охватившего ее восторга. Это было очень интимно. Но что, если она делает из себя посмешище? Что, если неправильно реагирует? Белла попыталась отодвинуться.
        — Успокойся,  — посоветовал Эдуардо.  — Получай удовольствие и не напрягайся.
        — У меня не очень хорошо получается,  — прошептала Белла, закусив губу.
        — Я стараюсь для тебя. Это твое наслаждение. Не торопись.
        Она откинулась на подушки, и он продолжил ласки. Пальцы Эдуардо были нежными и уверенными одновременно. Его язык двигался медленно и ритмично, меняя скорость и натиск в зависимости от реакции Беллы. Ощущения нахлынули на нее, заставляя извиваться, стонать и выгибаться.
        — О боже,  — пробормотала разгоряченная Белла.  — Это было невероятно.
        Эдуардо приподнялся, убрал волосы с ее лба и посмотрел ей в глаза.
        — Ты не очень уверена в себе, да?  — спросил он.
        Белла отвела взгляд и уставилась на его горло.
        — Я не девственница, если ты об этом. У меня много раз был секс…
        Эдуардо провел указательным пальцем по ее подбородку.
        — Сколько партнеров у тебя было?
        — Пять.
        Он склонил голову набок.
        — Пять?
        — Ладно, шесть, если считать первый раз, но тогда была просто катастрофа.
        — Что произошло?
        — Это было на Рождество, когда я осталась в городе,  — сказала Белла.  — Я мечтала доказать, что уже достаточно взрослая, что ты был не прав в ту ночь, когда мы поцеловались… Как ни прискорбно, ты оказался прав. Все закончилось очень быстро. Я расплакалась, а парень покинул вечеринку с другой девушкой.
        Эдуардо погладил ее по голове, его взгляд заставил Беллу задрожать от нетерпения.
        — Я хочу тебя,  — произнес он.  — Хотел тогда и хочу сейчас.
        Белла обняла его за шею. Внизу живота все вспыхнуло, когда Эдуардо прижался к ней.
        — Займись со мной любовью,  — прошептала молодая женщина.
        Он наклонился и поцеловал ее с одурманивающей чувственностью. Ее тело стало мягким и податливым, как мед на солнце. Она ощутила его эрекцию, пульсирующую от нетерпения, и инстинктивно обхватила его руками, наслаждаясь низким стоном, который он издал.
        Эдуардо опустился к ее грудям, обведя языком соски, отчего каждый нерв в ее теле зазвенел от наслаждения.
        Белла извивалась под ним, отчаянно желая, чтобы ею овладели. Ее тело стало влажным и липким.
        — Пожалуйста…
        Эдуардо потянулся за презервативом и передал его ей:
        — Наденешь?
        Белла разорвала упаковку зубами, вытащила презерватив и осторожно надела на мужчину, одновременно лаская его пальчиками. Он снова уложил ее на кровать и лег сверху. Эдуардо ждал, когда она примет его. Белла нетерпеливо выгнулась навстречу ему. Он застонал и вошел в нее. Она задрожала.
        Он начал медленно двигаться, постепенно увеличивая темп. Белла наслаждалась каждым его движением, все ее чувства пели от восторга. Тело извивалось в поисках разрядки, которая все не наступала.
        Эдуардо приподнял ее бедра, и его движения стали еще более решительными.
        — Не сдерживайся,  — простонал он,  — расслабься.
        Рукой он нащупал центр ее возбуждения, набухший бугорок, который был таким чувствительным, что от прикосновения Белла закричала. Она крепче обняла Эдуардо, впиваясь зубами в его плечо, в то время как пульсирующие волны наслаждения накрыли ее с головой и унесли в бездну.
        Белла не разжимала объятий, а Эдуардо каждым своим движением наполнял ее тело новой волной экстаза. Она гладила его по плечам и спине. Наконец он застонал и вздрогнул, тяжело дыша ей в шею.
        Белла лежала и вслушивалась в дыхание Эдуардо. Ей не хотелось двигаться. Тело охватила такая приятная истома, что казалось, каждую мышцу освободили. Белла находилась в гармонии со своим телом, чего прежде никогда не было.
        — Я пока не хочу двигаться,  — прошептал Эдуардо у ее уха.
        — Я тоже,  — ответила она, и ее руки скользнули к его ягодицам.
        Он облокотился на одну руку, а второй провел по ее бровям, носу, щекам и губам.
        — Ты прекрасна,  — сказал он.  — На самом деле прекрасна.
        Немного придя в себя, Белла сосредоточилась на его груди, водя по ней подушечками пальцев.
        — У меня такого никогда не было,  — призналась она.  — Я никогда… ну, ты понял…
        — Никогда не испытывала оргазм во время секса?
        — Нет,  — ответила Белла.  — Это моя вина. Я слишком много думаю и зацикливаюсь на мелочах. Я испытывала что-то вроде облегчения, когда все заканчивалось.
        Эдуардо обхватил ладонями ее лицо, медленно проводя большим пальцем по ее щеке.
        — О чем же ты думаешь?
        — Как обычно: бедра, живот, грудь.
        Он нахмурился, не поверив:
        — Белла, ты прекрасна. Ты идеальна. Как ты можешь комплексовать?
        — Конечно, это звучит глупо.
        — Не глупо,  — поправил он,  — а неуверенно.
        — М-да,  — протянула она с самокритичной улыбкой.
        Палец Эдуардо замер. Он посмотрел ей в глаза:
        — Не стоит. Правда. Ты одна из самых красивых женщин, которых я встречал.
        Белла робко улыбнулась:
        — Спасибо.
        Он поцеловал ее нижнюю губу.
        — То, что было между нами…  — Эдуардо замолчал на мгновение.  — Я хочу это продолжить.
        Сердце Беллы замерло.
        — Как долго?
        Мужчина снова умолк.
        — Я не из тех, кто обещает прожить всю жизнь вместе,  — сказал он наконец.  — Пусть все идет, как идет.
        Белла почувствовала, как реальность больно ударила ее по сердцу. Она точно знала, что будет дальше: Эдуардо развлечется, и на этом все закончится. Он ничего ей не обещает — ни эмоций, ни любви, ни будущего. Только секс. Все, чего он хотел с самого начала,  — это не допустить ее брак до двадцать пятого дня рождения. А что может быть лучше, чем потрясающие занятия любовью? Но как долго продлятся их отношения? Даже если они проведут вместе несколько недель или месяцев, Эдуардо не предложит ей того, чего она так страстно желает.
        — Ты ничего не забыл?  — поинтересовалась Белла.
        Он удивленно поднял брови:
        — Неужели ты по-прежнему настаиваешь на этой глупой свадьбе?
        — Почему нет?
        Эдуардо сел на кровати и провел рукой по волосам.
        — Я предлагаю тебе отношения.
        — Ты предлагаешь мне интрижку.
        Он сжал зубы:
        — Это все, что я могу предложить.
        — Мне этого мало,  — заметила Белла, поднявшись и собирая свои вещи. Я не хочу прожить жизнь, как моя мать. Мне нужна семья.
        — Почему ты решила так дешево себя продать?  — спросил Эдуардо, схватив ее за руку, когда она проходила мимо.  — Ты обрекаешь себя на жизнь без страсти. Неужели ты этого не понимаешь?
        Белла попыталась вырваться, но он крепко держал ее за руку.
        — Я хочу нормальной жизни.
        — Что нормального в том, чтобы выходить за нелюбимого человека?
        — Любимого,  — упрямо заявила Белла.
        Он фальшиво вздохнул:
        — Ты только что переспала со мной, не забыла?
        — Это просто секс,  — возразила молодая женщина.  — Он ничего не значит.
        — Ты сама-то в это веришь?  — улыбнулся Эдуардо.
        Она хотела верить. Она должна была верить.
        — Мне не стоило спать с тобой. Это была ошибка. Я ни о чем не думала в тот момент.
        — Может, и не думала, но ты чувствовала,  — заметил он, притягивая ее ближе к своему обнаженному телу.  — Как сейчас, например. Чувствуешь, что ты делаешь со мной? Что мы делаем друг с другом?
        Белла чувствовала, и горячая волна страсти окатила ее с ног до головы. Ее женская суть трепетала в предвкушении, каждый нерв вновь стал сверхчувствительным.
        Губы Эдуардо приблизились и поцеловали ее так крепко, что она мгновенно растворилась в восхитительных ощущениях. Белла обвила его руками, прижимаясь к нему настолько тесно, насколько это было возможно. Ей хотелось забраться ему под кожу, стать частью его. Мучительное, сумасшедшее желание затопило женщину.
        Запустив пальцы в черные густые волосы Эдуардо, она вдохнула его запах, эту волнующую смесь мужественности и парфюма с нотками мускуса.
        Он обхватил ее бедра. Белла вновь ощутила прошедший по ее телу электрический разряд. Это был голод в чистом виде, который можно удовлетворить только одним способом — актом любви.
        Она любила, когда Эдуардо издавал низкие стоны, когда его губы жадно ласкали ее, когда его колючая щетина царапала ее нежную кожу.
        Он слегка покусывал губы Беллы, дразня ее намеком на грубость. Она отвечала ему тем же.
        Эдуардо уложил ее на кровать. Она легла, сгорая от страсти. Он быстро достал другой презерватив и лег на Беллу, прижимая ее к кровати. Он, продолжая мучить ее поцелуями, снова вошел в нее. От наслаждения у Беллы перехватило дыхание, а тело размякло.
        Эдуардо ускорил темп, и по ее телу пробежала дрожь. Белла чувствовала, как сокращаются ее мышцы от страстной и сводящей с ума мужской настойчивости.
        — Ты меня сводишь с ума,  — прошептал он у ее распухших от поцелуев губ.
        — Ты меня тоже,  — ответила Белла, продолжая целовать его.
        Эдуардо покрыл поцелуями ее шею.
        — Не слишком быстро?
        — Можешь еще быстрее?
        — Не хочу сделать тебе больно. Ты кажешься такой крохотной рядом со мной. Боюсь тебя раздавить.
        — Не раздавишь,  — заверила она, торопя его движением бедер,  — ты как раз то, что нужно.
        Эдуардо снова поцеловал Беллу, продолжая дразнить. Она извивалась под ним, ее тело было так напряжено, что казалось, оно вот-вот взорвется. Нервные окончания, казалось, кричали о необходимости разрядки.
        И наконец последовал всеразрушающий взрыв эмоций. Тело женщины содрогалось, как будто попало в эпицентр землетрясения. Она закричала.
        Затем настал черед разрядки для Эдуардо. Белла прижалась к нему, чтобы продлить глубокую связь их тел. В том, что он почти полностью утратил контроль над собой, было что-то трогательное. Белла надеялась, что их занятия любовью отличаются от того, что он испытывал с другими женщинами. Она ощутила абсолютно бредовое желание: стать для Эдуардо чем-то большим, чем очередная сексуальная победа.
        Эдуардо приподнялся на локтях и посмотрел на нее.
        — Что-то случилось?  — спросил он, убирая локон с ее лица.  — Я сделал тебе больно?
        — Нет, конечно нет,  — ответила Белла, потупив взгляд.
        Он разгладил пальцем морщинку на ее лбу.
        — Я знаю, о чем ты думаешь.
        — То есть ты можешь читать не только мое тело, но и мысли?  — поинтересовалась она с кислым выражением лица.
        Он посмотрел ей в глаза:
        — Не кори себя за то, что сдалась. Это должно было случиться — ты и я в одной постели.
        — Потому что ты хотел доказать свою правоту.
        — Я ничего не пытаюсь доказать,  — вздохнул Эдуардо.  — Просто считаю, что тебе надо немного дольше подумать над своим решением. Я понимаю, ты паникуешь из-за будущего. Ты скоро получишь в наследство огромное состояние. Это большая ответственность для столь молодой женщины. И ты ищешь человека, с которым сможешь разделить эту ответственность, надежного человека. Я не хочу, чтобы ты совершила ошибку, о которой будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.
        — Ты способен хоть кого-нибудь одобрить из моих избранников?  — возмутилась Белла.
        Он помолчал, а потом встал:
        — Я лучше выведу Фергуса.
        Она нахмурилась, когда Эдуардо нагнулся, подбирая с пола брюки:
        — Что это у тебя на спине?
        — Ничего,  — отрезал он, одеваясь.  — Всего лишь пара шрамов от ветрянки.
        Она закуталась в простыню и подошла ближе.
        — Они слишком велики для оспин,  — сказала Белла, удерживая его за локоть.  — Дай посмотреть.
        — Белла, не надо.  — Он стряхнул ее руку.
        На его лице появилась непроницаемая маска.
        — Почему у тебя белые пятна ниже спины?  — продолжала она.  — Их по крайней мере восемь или десять.
        Прошла вечность, прежде чем Эдуардо заговорил. В его глазах читалась внутренняя борьба. Шея была напряжена, зубы стиснуты.
        — Это ожоги.
        — Ожоги?  — переспросила Белла.  — Какие ожоги?
        — От сигарет.
        Глаза ее округлились от ужаса.
        — От сигарет? Но как они?.. О боже!  — Она закрыла рот руками, боясь произнести хоть слово.
        — Умно, правда?  — В голосе Эдуардо слышалась горечь.  — Он прижигал их там, где никто не увидит. Он не мог позволить себе оставлять следы там, где их легко заметить. Ему не нужны были расспросы.
        При мысли о маленьком мальчике, о тело которого тушили сигареты, у Беллы на глаза навернулись слезы. Какие еще ужасы он пережил? Вот почему Эдуардо никогда не рассказывал о своем прошлом. О таком невыносимо вспоминать.
        — Твой отчим бил тебя?  — спросила она.
        Его губы сжались.
        — Да, бил,  — кивнул Эдуардо.  — Но с матерью он поступал хуже. С ней он вел себя, как последняя скотина, а я не мог ничем ей помочь. Он ее мучил, пока она не сдалась. Моя мать выпила таблетки. И я нашел ее…
        Белла ужаснулась. Как это страшно — найти свою мать мертвой. Единственный человек, на которого маленький Эдуардо мог положиться, оставил его под опекой сумасшедшего. Это противоестественно — подвергаться насилию в таком юном возрасте. Он, должно быть, был напуган и абсолютно одинок после смерти матери.
        — Извини…  — сказала она, еле сдерживая слезы.  — Это, наверное, было ужасно. Я даже думать об этом не могу. Как ты все это пережил?
        — Не трать свои слезы,  — грубо оборвал ее Эдуардо.  — Мне не нужна ничья жалость.
        У Беллы сжалось сердце, когда она представила себе маленького мальчика-сироту, у которого, кроме отчима-садиста, никого не было: ни отца, ни бабушки с дедушкой, ни каких-нибудь дальних родственников.
        Никого.
        Неудивительно, что Эдуардо вырос таким независимым. Ему не на кого было положиться с раннего детства. Он никому не доверял. Ему никто не был нужен. Он никого не любил.
        — Как все закончилось?  — спросила она.
        — Органы опеки вмешались, когда мне было лет десять,  — ответил он.  — Учитель в школе заметил, что я себя плохо чувствую. Я не ел тогда неделю. И они отправили к нам социального работника.
        Ее нижняя губа дрожала. Она пыталась сдержать эмоции.
        — Извини…
        — Это в прошлом,  — твердо проговорил Эдуарде.  — Хотелось бы там все и оставить.
        — А как насчет справедливости?  — не унималась Белла.  — Твоего отчима арестовали за избиение несовершеннолетнего?
        — Он внушил органам опеки, что я трудный ребенок и меня невозможно контролировать. Сказал, что я бунтарь, что у меня расстройство поведения или что-то вроде этого. Дело в том, что я не знал, как себя вести. Я был неконтролируем. Порой я вел себя, как дикий зверек. Внутри меня скопилось столько гнева, что я постоянно попадал в неприятности и становился причиной проблем везде, куда бы ни попал.
        — Это была не твоя вина,  — заверила его Белла.  — Все было против тебя. Но мой отец разглядел, каков ты на самом деле и кем можешь стать.
        — Твой отец спас мне жизнь,  — подхватил Эдуарде.  — Я стоял на дороге в никуда, когда он предложил мне крышу над головой.
        — Я считаю, что ты помог ему не меньше, чем он тебе,  — задумчиво проговорила Белла.  — Ты отвлек его от развода с моей матерью. До твоего появления папа погружался в глубокую депрессию. На тебе он сосредоточил свое внимание. Ты стал для него приемным сыном.
        Эдуардо нервно вздохнул:
        — Я не рассказывал Годфри о своем детстве. Чувствовалось, что его это интересовало, но он был очень терпелив. Он никогда не давил на меня.
        — Папа видел твои шрамы?
        — Нет, но другие видели.
        — Другие — в смысле любовницы?
        — Да,  — ответил он, натягивая рубашку.  — Но ты первая не поверила в историю с ветрянкой.  — Он медленно застегнул пуговицы, не отводя взгляда от Беллы.  — Надеюсь, тебя не надо предупреждать, что мне не хочется, чтобы это стало достоянием общественности. Я слишком долго пытался все это забыть.
        Она нахмурилась:
        — Неужели ты мог подумать, что я способна на такое?
        — Это был бы не первый случай в истории, когда женщина мстит подобным образом,  — бросил Эдуардо.
        — У тебя неправильное представление о женщинах.
        Он молча пожал плечами.
        Белла прикусила губу и отвернулась. Она — просто одна из многочисленных любовниц Эдуардо. Сегодня ночью не произошло ничего особенного. Эта ночь перевернула ее мир, а для Эдуардо это была очередная интрижка.
        — Что случилось?  — спросил он.
        Она закрыла лицо руками:
        — Ничего.
        Он подошел сзади и положил руки ей на плечи. Белла ощутила тепло его тела. Ей захотелось прижаться к нему и отдаться наслаждению. Но разве она не зашла слишком далеко? Как теперь вернуться к размеренной организованной жизни? Ее тело всегда будет хотеть Эдуардо. Она не способна по желанию включать и выключать это чувство. Напротив, все стало еще хуже после того, как она познала удовольствие от занятий любовью с ним. Она не сможет лечь в постель с кем-то другим.
        — Несмотря на фантазии, которые наверняка крутятся у тебя в голове, для меня это была удивительная ночь,  — услышала Белла.
        Она повернулась и взглянула в его сине-зеленые глаза:
        — Правда?
        Он обхватил ладонями ее лицо и погладил большим пальцем щеку.
        — Тебе действительно надо ехать в Лондон прямо сейчас?  — поинтересовался Эдуардо.
        Ее сердце радостно подпрыгнуло.
        — Что ты имеешь в виду?
        Он провел губами по ее губам и попросил:
        — Останься со мной на пару дней.
        Белла задумалась. Остаться с ним — опасно. Опасность заключалась не только в том, что кто-то узнает об их отношениях, но и в том, что она может влюбиться в Эдуардо. Впрочем, разве она уже не влюбилась?
        Белла обвила его шею руками и прошептала у самых его губ:
        — Я останусь.


        Глава 10
        Снег почти растаял, однако Белла не торопилась возвращаться в Лондон. Она знала, что ее отношения с Эдуардо подходят к концу. По обоюдному молчаливому согласию никто из них не вспоминал о ее грядущей свадьбе. Белле казалось, что женщина, которая собиралась выйти замуж за Джулиана Беллами, была ей совершенно незнакома. Существо из параллельной реальности.
        А реальная Белла хотела Эдуардо.
        С той самой ночи, когда она узнала о его прошлом, Белла обнаружила за маской цинизма чувствительного, сильного и стойкого мужчину. Эдуардо был скрытным человеком, самым скрытным из всех, кого ей доводилось встречать. Он презирал слухи. Он не тратил время на пустую болтовню. Эдуардо много работал и не верил, что что-то может достаться просто так.
        Он заставил Беллу взглянуть на себя по-другому. Ей не хотелось признавать, но очень многие вещи она воспринимала как должное. Она никогда не задумывалась о жертвах отца, которые тот принес, чтобы обеспечить ей будущее, о котором многие могут только мечтать. Она ощутила чувство вины за то, что обижалась на отца за недостаток внимания. Именно Эдуардо заставил ее увидеть все в другом свете: Годфри Хавертон работал не для себя, а для нее. Отец был подавлен разводом с ее матерью и оставшуюся жизнь провел, воскрешая свою империю, чтобы обеспечить Белле достойную жизнь. Отец никогда ни слова ей не сказал об этом, но доказал все своими поступками.
        К концу недели Белла отправилась в деревню за продуктами и была неприятно удивлена, увидев журналистов с камерами. Они начали ее фотографировать, как только он вышла из магазина. Белла опустила голову и направилась в противоположную сторону, однако репортеры бросились за ней.
        — Расскажите о ваших отношениях с затворником Эдуардо Силвери!  — крикнул один из репортеров, догоняя ее.  — Правда, что вы сейчас гостите у него в усадьбе Хавертон, в доме, который ранее принадлежал вашему отцу?
        Белла еще ниже опустила голову и пошла быстрее. По опыту она знала: не важно, что она ответит, они вывернут все наизнанку и представят в совершенно другом свете.
        — Местный источник рассказал нам, что мистер Силвери был трудным подростком с криминальным прошлым,  — заявил другой репортер, догоняя ее.  — Расскажите, каково это — встречаться с плохим парнем, который стал хорошим?
        Белла обернулась и посмотрела на напористого журналиста. Ей претило, что они так говорят об Эдуарде.
        — Он не плохой парень,  — возразила она.  — И никогда им не был. Плохими были те люди, которые предали и обидели его. Это о них надо писать статьи и над ними надо вершить правосудие.
        — Ходят слухи, что без помощи вашего отца мистер Силвери ничего не добился бы,  — вмешался первый журналист.
        Белла посмотрела на него в упор:
        — Это неправда. Эдуардо в любом случае добился бы успеха, несмотря на его прошлое. Он такой человек, сильный и решительный. Мой отец просто разглядел в нем эти черты и взрастил их. Он гордился бы Эдуардо. А сейчас, пожалуйста, оставьте меня в покое. Мне больше нечего сказать.
        Белла сделала вид, что перебирает покупки, пока не убедилась, что ее больше не преследуют. Тогда она вернулась в Хавертон. Сначала Белла хотела рассказать Эдуардо о столкновении с папарацци, но передумала. Не стоит хоть чем-то омрачать то время, что им осталось провести вместе. Все равно скоро это закончится. Она не могла поселиться в усадьбе навсегда, даже если бы очень хотела. Ей нужна была любовь, и она не могла согласиться на меньшее. Если Эдуардо любит ее не настолько сильно, чтобы провести с ней остаток жизни, Белле придется уйти, как бы больно это ни было.
        Через полчаса после возвращения из деревни Белле позвонила мать. Она ответила, заправляя постель в спальне Эдуардо.
        — Мам.  — Белла прижала телефон к плечу.  — А я все ждала, когда ты позвонишь.
        — Да-да, я была немного занята, решая проблемы, которые мне оставил Хосе,  — сказала Клодия.  — В том числе и счета. Кстати, ты не могла бы одолжить мне еще пару тысяч?
        — Одолжить?
        — Не разговаривайте со мной таким тоном, юная леди,  — строго произнесла Клодия.  — Я все еще твоя мать.
        — Ты всегда полагаешься на меня, если речь заходит о финансовых проблемах.  — Белла решила не сдаваться.  — Отец выплатил тебе отступные после развода. Что ты с ними сделала?
        — Вы только послушайте,  — протянула Клодия слащавым тоном.  — Тебе ли меня судить? Ты в своей жизни ничего не заработала.
        — Я знаю,  — спокойно ответила Белла,  — но я собираюсь работать. Как только получу наследство, я создам трастовый фонд для детского дома. А пока я ищу место волонтера. Мне хочется изменить жизнь сирот так же, как папа изменил жизнь Эдуардо.
        — Маленький эксперимент твоего отца все-таки вышел боком?  — поинтересовалась Клодия.
        — Я даже спрашивать не хочу, что ты имеешь в виду.
        — Я звонила тебе домой, в Челси, и девочки сказали, что тебя нет,  — не унималась Клодия.  — Не говори мне, что ты все еще с Эдуардо.
        — Я возвращаюсь в субботу,  — произнесла Белла.  — Я собираюсь встретить Джулиана в аэропорту.
        — Что он скажет, узнав, что последнюю неделю ты провела с другим мужчиной?
        Белла подошла к окну.
        — Мам, свадьбы не будет. Я хочу лично поговорить с Джулианом. Думаю, нечестно сообщать ему об этом по телефону.
        Клодия усмехнулась.
        — Этот подонок все-таки добился своего, да?  — спросила она.  — Я была уверена, что рано или поздно это случится. Я говорила тебе, чего он хочет. Ты нужна ему из-за твоего происхождения. Не более того.
        Белла напряглась:
        — Эдуардо не подонок. Он нежный и заботливый. Ты его не знаешь. Он совсем не такой, как ты думаешь.
        — Ты с ним спишь?
        — Мам, я не собираюсь с тобой об этом говорить.
        — Он готовится заграбастать твое наследство,  — настаивала Клодия.  — Именно поэтому он не разрешает тебе давать мне деньги. Эдуардо хочет все забрать себе.
        — Это неправда!  — Белла бросилась на его защиту.  — Эдуардо не предлагал мне выйти за него замуж. Он вообще не собирается жениться. Из-за своего прошлого. В детстве он много страдал. Ты даже не представляешь, через что ему пришлось пройти. Он самый удивительный человек из всех, кого мне доводилось встречать. Я не позволю ни тебе, ни кому-либо еще говорить гадости о нем.
        — Ты просто маленькая дурочка,  — заявила Клодия.  — Полагаю, ты думаешь, что любишь его.
        Белла выглянула в окно и увидела Эдуардо, возвращавшегося с Фергусом с прогулки. Он заметил ее и улыбнулся, помахав рукой. Она улыбнулась и помахала в ответ.
        — Думаю, я всегда его любила,  — сказала она, но ее мать уже положила трубку.

* * *
        Эдуардо счищал последний оставшийся снег, когда Белла вышла к нему. Она была так мила в шапке с помпоном и варежках, что он почувствовал, как у него защемило сердце. Белла немного хмурилась, так что он отложил лопату и взял ее за руки.
        — Отчего такое лицо?
        — Ничего особенного…
        Он приподнял ее подбородок:
        — Эй, ты улыбалась, когда я помахал тебе час назад. Что случилось?
        Она поджала губы.
        — Я разговаривала со своей матерью.
        — И?
        Ее плечи опустились.
        — Я сказала, что больше не буду отправлять ей деньги. Маме это не понравилось, и она повесила трубку.
        Эдуардо обнял Беллу.
        — Ты все правильно сделала,  — успокоил ее он.  — Клодия слишком долго использовала тебя.
        Она посмотрела на него:
        — Еще я ей сказала, что не собираюсь замуж за Джулиана. Я возвращаюсь в Лондон в субботу, чтобы поговорить с ним.
        Эдуардо внимательно взглянул на нее:
        — Понятно.
        — Думаю, ты прав,  — продолжала Белла.  — Мне нужно время, чтобы обдумать свое будущее.  — Она помолчала, не сводя с него глаз.  — Ты был прав еще кое в чем. Я не люблю Джулиана. И никогда не любила.
        — Что заставило тебя понять это?  — спросил он.
        — Наверное, я наконец-то повзрослела,  — заявила она.  — Пора бы, верно?
        Эдуардо отпустил ее и отошел на пару шагов, приглаживая рукой волосы.
        — Я не хочу, чтобы ты меня неправильно поняла,  — начал он.  — Я сразу сказал, что именно готов тебе предложить. Мы можем продолжить наш роман, но это никогда не будет чем-то большим.
        Белла посмотрела на него с такой тоской, что у него снова защемило сердце.
        — У нас могло бы быть прекрасное будущее,  — прошептала она.
        — Твой отец поручил мне защищать тебя,  — ответил Эдуардо.  — Он не хотел, чтобы ты испортила свою жизнь из-за минутной слабости. То, что ты сейчас делаешь, как раз то, чего он боялся. Десять дней назад ты была готова выйти замуж за Беллами, а теперь уверена, что испытываешь чувства ко мне. А кто будет на следующей неделе? В следующем месяце?
        — Я не сомневаюсь, что испытываю к тебе чувства,  — сказала Белла.  — Мало того, это не новые чувства. Мне кажется, они всегда жили в моей душе. Последние дни были просто волшебными… Но я не уверена, что удовольствуюсь только романом. Мне нужна сказка.
        Эдуардо тяжело вздохнул и снова обнял ее, прижав подбородок к ее макушке.
        — Я не хочу сделать тебе больно, Белла,  — признался он. Я не могу давать такие обещания.
        Он вдохнул запах ее волос, почувствовал, как ее тело обмякло, как будто став частью его самого. Эдуардо никогда никого не хотел так сильно, как Беллу. Он рассчитывал, что его страсть к ней перегорит со временем, но она стала только сильнее. Он до боли желал эту женщину. Но давать обещания ей или кому-либо другому было выше его сил. Он не мог допустить, чтобы кто-то, даже такое милое и очаровательное создание, как Белла, бросил его.
        Эдуардо Силвери — тот, кто уходит, когда наступает время.
        Эдуардо Силвери — тот, кто запирает свои чувства, чтобы никто не мог воспользоваться ими.
        Он — тот, кто никогда никого не любил.
        Влюбленность Беллы скоро пройдет. Эдуардо в этом был уверен. Она то влюблялась, то переставала любить с тех пор, как была подростком. Их интрижка подойдет к концу, и она вернется в Лондон, к великосветской жизни.
        По крайней мере, Белла никогда не узнает, как сильно Эдуардо будет скучать по ней.

        На следующее утро Эдуардо встал очень рано. Ни он, ни Белла в ту ночь почти не сомкнули глаз. Они занимались любовью. Но его мучило осознание того, что она уедет меньше чем через двадцать четыре часа. Да и уверенность в том, что ничего между ними быть не может, не давала покоя. Эдуардо привык отдаляться, когда отношения исчерпывали себя. Он ни разу не испытал угрызений совести или сожалений. Он обрывал связь и жил дальше. Почему в этот раз должно быть по-другому? Но что-то было особенное в том, как Белла сворачивалась клубочком в его объятиях, а его сердце билось свободнее, и каждый вдох был как новый глоток жизни.
        Часами, до самого рассвета, Эдуардо мечтал о будущем с Беллой, о том, как они поженятся и будут жить вместе в Хавертоне. О счастливом смехе, наполняющем пустые комнаты и коридоры. Он даже представлял себе другой смех — детский. Смех их детей, бегающих по дому и превращающих особняк в настоящий дом.
        Он старался отогнать эти мысли, но они постоянно крутились в его голове.
        У него могло быть все.
        У него могли бы быть Белла и Хавертон.
        Вместе они построили бы счастливое будущее.
        Но она может бросить его точно так же, как ее мать бросила Годфри, оставив бывшего мужа раздавленным, одиноким и жалким.
        Старые страхи возвращались снова и снова. Как скоро Белла захочет вырваться из его объятий и вернуться к огням большого города? Когда она потеряет к нему интерес? Через неделю? Через месяц? Через год? Ему не хватит сил жить на острие ножа. Каждое утро он будет бояться, что, может быть, наступил последний день. Он привык к разочарованиям. Он научился всегда быть к ним готовым. Гораздо проще ничего не иметь, чем иметь все и все потерять.
        Но потом еще более тревожная мысль присоединялась к остальным. А что, если он совсем не интересует Беллу? Что, если это с ее стороны не более чем месть? Она с самого начала имела полное право злиться на него, ведь он унаследовал ее отчий дом. Самая лучшая месть — притвориться влюбленной, а потом уйти от него. Тогда пресса может одновременно и пожалеть его, и выставить у позорного столба.
        Эдуардо повернулся к компьютеру в надежде отвлечься от горьких размышлений. Однако, открыв интернет-газету, он от ярости чуть не задохнулся. Ему не пришлось долго ждать предательства.
        Все уже лежало в открытом доступе.

* * *
        Проснувшись, Белла спустилась вниз. Ночью Эдуарде часами страстно занимался с ней любовью. Она вспоминала ощущения, которые охватывали ее от близости с ним. Интересно, переживал ли он, что на следующий день она собирается уехать в Лондон? Не из-за этого ли она почувствовала перчинку отчаяния вчера ночью? Эдуардо сжимал ее в своих объятиях, как будто не желал отпускать. Белла очень хотела, чтобы он произнес слова, которых она ждала, но Эдуардо молчал. Молодая женщина надеялась, что решение об отъезде в Лондон покажет ему, как много она значит для него. Какими пустыми станут для него дни и ночи без нее.
        Эдуардо — человек гордый и закрытый. Ему понадобится время на то, чтобы осознать, что он теряет, и еще больше времени уйдет на то, чтобы признать это. Но после вчерашней ночи в душе Беллы вспыхнула искра надежды. Она почувствовала, что он любит ее. Эдуардо ничего не говорил, но его тело сделало это за него. Все, что ему требуется,  — это смириться с чувствами. Он привык запирать их на замок. Он привык отрицать их. Но как долго Эдуардо сможет отрицать мощную связь между ними? Это был не просто отличный секс. Возникло единение на более глубоком уровне. Белла ощущала такую близость с ним, какую не переживала ни с кем из своих любовников. Он впустил ее в свое сердце. Теперь она могла смело утверждать, что знает Эдуардо. Ей известны его ценности, его сильные и слабые стороны, его истинная натура.
        Белла открыла дверь в кабинет и увидела, что он стоит у окна.
        — Эдуардо!  — позвала она.
        Он повернулся и осмотрел ее с головы до ног. Его взгляд насторожил Беллу. Он не искрился и не волновал. Напротив, в нем появилось нечто пугающее.
        — Я говорил с юристом,  — произнес Эдуардо холодным отчужденным тоном, совсем не похожим на тот сексуальный шепот, который она слушала почти всю ночь.
        — Извини… Что?
        Он швырнул кипу бумаг на край стола.
        — Теперь ты сама по себе,  — отрезал Эдуардо.  — Я больше не твой опекун.
        Белла сглотнула и неуверенно шагнула к нему:
        — О чем ты? Я не понимаю…
        Его глаза походили на зелено-голубые кусочки льда.
        — Я хочу, чтобы ты убралась отсюда в течение часа. Не трать время на сборы. Я попрошу миссис Бейкер, когда она вернется, собрать твои вещи и все, что находится в детской. Я не хочу, чтобы какие-нибудь вещи, принадлежащие тебе, оставались здесь.
        — Эдуардо… Что ты говоришь?
        — Это был отличный план!  — Он не разжимал кулаки.  — Ты была очень убедительна. Не многим удавалось водить меня за нос, а тебе, должен признать, это почти удалось.
        Белла почувствовала, как холодок пробежал по ее спине.
        — Какой план? Я не понимаю. В твоих словах нет никакого смысла. Почему ты ни с того ни с сего так обращаешься со мной?
        Он развернул монитор.
        — Вот что ты наделала,  — сказал Эдуардо.  — Ты именно это планировала с самого начала? Прекрасный план мести. Не могу поверить, что тебе легко удалось меня одурачить.
        Белла посмотрела на монитор. От заголовков ее сердце болезненно заныло.
        «Трагическое прошлое финансового магната раскрыто».
        «Плохой парень в прошлом был жертвой семейного насилия».
        «Роман с богатой наследницей излечил израненное сердце».
        Рядом была размещена фотография, на которой Белла целовалась с Эдуардо у особняка Хавертонов. Она была сделана всего пару дней назад, очевидно, через телеобъектив, ведь никого в округе Белла не видела. А потом она вспомнила о репортерах в деревне. Неужели они следили за ними? Неужели накопали что-то на Эдуардо? Белла удивленно посмотрела на него:
        — Ты считаешь, что это моих рук дело?
        — Только не надо изображать невинность,  — процедил он сквозь зубы.  — Убирайся. Пока я тебя не вышвырнул.
        — Я к этому не имею никакого отношения,  — заявила Белла.  — Как ты мог подумать, что я на такое способна? Разве ты меня не знаешь?
        В его глазах пылала ненависть.
        — Ты единственная, кто мог это сделать,  — нарочито медленно проговорил Эдуардо.  — Я никому не рассказывал о своем прошлом. Ни одному человеку. А теперь, благодаря тебе, это стало известно всему чертову миру. Я знал, что тебе нельзя доверять. Ты всегда была лживой двуличной дурой. Ты хотела отомстить за то, что я не согласился на твою свадьбу. Что ж, можешь выходить за кого хочешь. Мне плевать.
        Беллу переполняли шок, боль и отчаяние.
        — Не могу поверить, что, по твоему мнению, я пошла на это намеренно,  — сказала она.  — Вчера, отправившись в деревню за продуктами, я наткнулась на пару журналистов. Я ничего не сказала тебе, потому что…
        — Потому что заманила их сюда обещанием дать эксклюзивный материал?  — Его улыбка напоминала оскал.  — Тебе казалось, что последний заголовок способен изменить наши отношения? Что он заставит меня упасть на одно колено и попросить тебя стать моей женой?
        Белла прочитала заголовок еще раз: «Роман с богатой наследницей излечил израненное сердце». Она растерялась и нервно сглотнула.
        — Я ничего им не говорила…  — Молодая женщина покраснела и опустила глаза.  — Но кое-что упомянула в разговоре с матерью.
        Эдуардо выругался:
        — Так вы обе в этом замешаны? Мне давно надо было догадаться. Вот зачем Клодия появилась здесь за пару дней до твоего приезда. Это была разведка.
        — Нет.  — Белла была в полном отчаянии.  — Все не так. Я не специально. Я только сказала матери, что у тебя было ужасное детство. Она говорила о тебе отвратительные вещи, и я подумала…
        — Ты подумала, что надо распространить слушок, который разрушит все, над чем я так долго работал,  — произнес он с горечью.
        — Почему, если людям станет известно о твоем прошлом, все разрушится?  — спросила Белла.  — Тебе нечего стыдиться. Люди будут восхищаться твоей силой и целеустремленностью. Я не сомневаюсь.
        Эдуардо презрительно усмехнулся.
        — Я и не ждал, что ты поймешь,  — отрезал он.  — Тебе нравится быть в центре внимания. Твое имя никогда не сходит со страниц газет. Ты не могла придумать лучший способ отомстить. Я дорожу своей личной жизнью, и ты об этом знала. А все эти разговоры про любовь и сказку — чушь. Ты никого не любишь, кроме себя. И никогда не любила.
        Белла с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться. От слез ее спасала только гордость. Ей было больно оттого, что Эдуардо не сомневался, что она способна на такой отвратительный поступок. Но Беллу ранило не только его недоверие. Он отталкивал ее, отгораживался, отказывался от нее. Это очень унизительно — быть изгнанной, как будто она была для Эдуардо просто развлечением, красивой игрушкой, которая при ближайшем рассмотрении оказалась не такой, как он предполагал. Если бы у него были чувства к ней, разве не попытался бы он выяснить, что произошло на самом деле? Разве он не понял бы, что в ее открытости нет ничего плохого, просто она отличается от него? Эдуардо стремится к отшельничеству, а она — к людям.
        — Похоже, это все,  — сказала Белла, расправив плечи.  — Я пойду своей дорогой.
        — Я не хочу тебя больше видеть,  — бросил Эдуардо, с ненавистью глядя на нее.  — Поняла? Никогда.
        — Не беспокойся,  — ответила она, вздернув подбородок.  — Не увидишь.


        Глава 11
        Прошло несколько недель, прежде чем газетная шумиха утихла. Почти каждый человек, имевший отношение к детству Эдуардо, появлялся неизвестно откуда, чтобы дать эксклюзивное интервью. Но худшим было то, что, несмотря на смерть отчима Эдуардо, его новая жена и дети выступили в защиту покойного папочки, представив его чуть ли не святым.
        Белле от всего этого было противно. Ей становилось дурно каждый раз, когда она видела новую статью. Белла чувствовала свою вину, хотя она всего лишь стремилась показать своей матери, каким трудным было детство Эдуардо.
        Клодия помалкивала. Белла надеялась, что она позвонит Эдуардо и извинится, но ее мать, похоже, получала удовольствие оттого, что его трагическое прошлое обсуждалось на каждом углу.
        Белла хотела позвонить ему сама и объяснить, что это ее мать дала интервью газетчикам, но она знала, что Эдуардо не поверит ни одному ее слову.
        С ней связался адвокат, и теперь Белла получила полный контроль над своим наследством. Но это была победа с привкусом горечи. У нее было больше денег, чем она могла потратить.
        Но она чувствовала себя одинокой.
        Хуже всего было по ночам. Друзья зазывали ее на вечеринку или на ужин, но Белла предпочитала остаться дома, свернуться на диване и бездумно смотреть телевизор. Иногда у нее не было сил даже включить его, и тогда она сидела, уставившись в пустоту и размышляя о том, как очень богатый человек может быть жалким и несчастным.
        Джулиан абсолютно спокойно воспринял весть о разрыве, что более или менее подтвердило правильность ее решения. Его больше беспокоило, собирается ли она пожертвовать крупную сумму волонтерам. Если бы он любил ее на самом деле, разве не стал бы за нее бороться?
        И это заставило Беллу вернуться в мыслях к Эдуардо. Он тоже за нее не боролся. Он даже не сомневался в истинности заявлений репортеров. Он исключил ее из своей жизни, как будто она ничего не значила для него.
        Белла вздохнула и швырнула подушку на пол. Нет смысла думать об Эдуардо. Через неделю она будет на другом краю света. Белла собиралась предпринять поездку в Таиланд, чтобы навестить детский дом, чьей покровительницей она стала. Пока ей удавалось скрывать это от прессы. Она не могла дождаться момента, когда уедет и оставит весь этот ужас позади.

        Эдуардо занимался планами большой застройки в соседнем округе, когда миссис Бейкер принесла в кабинет кофе. У него опять начиналась мигрень. Это был третий приступ за неделю. Ощущение было такое, как будто в глаза медленно вкручивают булавки.
        — Спасибо,  — сказал он, мельком взглянув на экономку.
        Миссис Бейкер не уходила, сложив руки на пышной груди и поджав губы.
        — Что-то случилось?  — поинтересовался Эдуардо.
        — Вы видели сегодняшние газеты?
        — Я не читал газеты уже пару недель,  — ответил он, не отрываясь от бумаг.  — Там все равно нет ничего интересного для меня.
        Миссис Бейкер вытащила из кармана фартука свернутую газету и протянула ему.
        — Думаю, вам нужно прочитать,  — строго проговорила она.  — Это касается Беллы.
        Эдуардо посмотрел на газету.
        — Уберите,  — распорядился он и снова занялся бумагами.  — Мне неинтересно, чем она занимается. Теперь это не имеет ко мне никакого отношения.
        Миссис Бейкер развернула газету и принялась читать вслух:
        — «Состоятельная наследница, Арабелла Хавертон, вполне может оказаться тем самым анонимным покровителем детского дома в Таиланде, о личности которого гадает весь Лондон. Предположительно мисс Хавертон потратила сотни тысяч фунтов на продукты питания, одежду и игрушки. Она отказалась подтвердить или опровергнуть слухи о полете в Бангкок».  — Пожилая женщина опустила газету и взглянула на Эдуарде.  — Что вы об этом думаете?
        Он откинулся на спинку кресла, вертя ручку.
        — Молодец!
        Миссис Бейкер нахмурилась:
        — И это все?
        Эдуардо швырнул ручку на стол.
        — А что вы хотите от меня услышать? Мне неинтересно, на что она тратит свои деньги. Повторяю, ко мне это больше не имеет отношения.
        Экономка насупилась.
        — Что, если с ней там что-то случится?  — спросила она.  — Что, если она подхватит тропическую болезнь?
        Эдуардо окинул ее скучающим взглядом перед тем, как вновь заняться бумагами:
        — Знаете, там тоже есть врачи.
        Миссис Бейкер поперхнулась.
        — А что, если она решит остаться в Таиланде?  — не успокаивалась она.  — Что, если Белла никогда не вернется?
        Эдуардо страдальчески вздохнул и заявил:
        — Почему меня это должно беспокоить? Я с радостью помашу ей вслед.  — «Лжец»,  — подумал он.  — Вы скучаете по ней? Невыносимо скучаете?
        — А вы не радуетесь, совсем не радуетесь.  — Миссис Бейкер не привыкла скрывать то, что думает.  — На вас жалко смотреть. Вы сам не свой с тех пор, как она уехала. Даже Фергус плохо ест.
        Эдуардо взял ручку и принялся щелкать кнопкой, чтобы хоть чем-нибудь занять себя.
        Вероятно, на следующий день пресса выставит его дураком с разбитым сердцем из-за разрыва с Беллой. Это станет последней каплей. Только этого ему не хватало — имиджа несчастного влюбленного.
        — Это потому, что Фергус очень стар,  — пробурчал мужчина.
        — Верно. Однажды и вы состаритесь,  — не унималась миссис Бейкер. И с чем останетесь? С красивым домом и кучей денег? Но рядом с вами не будет человека, который положит полотенце на лоб при мигрени, кто будет улыбаться и говорить, что любит вас больше жизни. И дураку ясно, что Белла не стала бы выворачиваться наизнанку перед прессой. Нет, то интервью дала ее мать.  — Экономка бросила газету на стол.  — Вы можете прочитать эксклюзивное интервью Клодии Альварез на двадцатой странице.
        Эдуардо нахмурился, глядя на газету. Он предполагал, что, возможно, Белла не виновата в утечке информации.
        Но это ничего не меняло.
        Он не желал проходить через боль любви к кому-либо, особенно к такой женщине, как Белла. Она была ветрена и импульсивна. Сколько пройдет времени, прежде чем она влюбится в кого-то другого, и Эдуардо Силвери опять окажется брошенным?
        Ему хорошо и одному.
        Он снова к этому привыкнет.
        Конечно, без Беллы ему стало одиноко. Дом оказался слишком большим: пустые комнаты дразнили и издевались над ним, когда он проходил мимо. Но самым худшим местом стала спальня. Эдуардо просто не мог находиться там, где все еще витал аромат ее духов. В длинных широких коридорах каждый его шаг отдавался эхом одиночества. В доме даже стало холоднее без Беллы, несмотря на то что отопление работало на полную мощность. И даже на морде Фергуса появилось грустное выражение, как бы напоминая, что все цвета и вся радость ушли из жизни Эдуардо. Он сам их изгнал. Он прогнал Беллу, хотя больше всего на свете хотел, чтобы она была рядом.
        Эдуардо снова поднял глаза на экономку:
        — Разве вам нечем заняться?
        Миссис Бейкер поджала губы.
        — Она вас любит,  — заявила пожилая женщина.  — И вы любите ее, но вы слишком упрямы, чтобы признаться в этом. Вы настолько упрямы, что не желаете признаться в этом даже себе.
        — Это все?  — поинтересовался он.
        — Она, должно быть, плачет каждую ночь,  — продолжала миссис Бейкер,  — а ее отец переворачивается в гробу. Я уверена в этом. Он думал, вы защитите Беллу, а вы ее бросили, когда были больше всего ей нужны.
        Эдуардо встал.
        — Я не хочу это слушать,  — бросил он.
        «Я и сам знаю, что был полным дураком. Не нужно мне об этом говорить. Мне надо подумать, как из этого всего выбраться и вернуть Беллу. Смогу ли я вернуть ее обратно? Не поздно ли?»
        Глаза миссис Бейкер наполнились слезами.
        — Это ее дом,  — сказала она,  — здесь ее место.
        — Конечно.  — Эдуардо вздохнул.  — Вот почему я возвращаю ей Хавертон. Юристы готовят документы.
        Миссис Бейкер открыла рот:
        — Вы не собираетесь здесь больше жить?
        — Нет,  — ответил он.
        Отдать Белле Хавертон очень легко. Самое страшное — потерять Беллу. О чем он только думал? И думал ли вообще? На что будет похожа его жизнь, если она уедет и выйдет замуж за кого-нибудь другого? И у нее будут дети от другого мужчины, а не от него. Как он это вынесет? Эдуардо хотел Беллу. Он любил ее. Обожал. Она была его миром, его будущим, его сердцем. Но уже слишком поздно. Он причинил ей боль, и она его никогда не простит.
        — А как же Фергус?  — спросила миссис Бейкер.
        — Белла за ним присмотрит,  — заверил ее Эдуардо.  — В конце концов, это собака ее отца.
        — Но старый пес любит вас,  — сказала она.  — Вы не можете просто взять и уйти.
        — Так будет лучше.  — Он был непреклонен.

        Первые несколько дней в Таиланде Белла пребывала в состоянии глубокого шока. Она почти не ела и не спала. И не из-за того, что за брошенными детьми не ухаживали и не кормили их. Молодая женщина не могла смириться с мыслью, что у малышей, с которыми она каждый день играла, абсолютно никого не было, кроме работников детского дома. Почти каждую ночь она рыдала от этих душераздирающих мыслей. И каждый день старалась подарить им любовь и радость, которых детям так не хватало. Белла буквально купала их в любви и похвалах. Она играла с ними, читала им книжки и даже пела колыбельные песни, которые помнила с детства.
        — Ты доконаешь себя, если не будешь хоть иногда отдыхать,  — сказала Тасани, одна из воспитательниц, на второй неделе пребывания Беллы в детском доме.
        Белла поцеловала восьмимесячную девочку, прижимая ее к груди.
        — Не хочу класть Лоуан в кроватку, пока она не уснет,  — объяснила она.  — Малышка плачет, пока кто-нибудь не возьмет ее на руки. Наверное, она скучает по матери. Чувствует, что та не вернется.
        Белла хорошо знала, каково приходится ребенку, когда его бросает мать.
        — Грустно, что ее родители умерли,  — согласилась Тасани, гладя малышку по щеке.  — Но у нас на примете есть супружеская пара, которая хочет ее удочерить. Сейчас они готовят документы. Лоуан ждет счастливая жизнь. Таким крохам проще найти приемных родителей, ведь они не помнят настоящих. Сложнее привыкнуть детям постарше.
        Белла посмотрела в другой конец комнаты, где играли ребятишки. Среди них выделялся один мальчик лет пяти, стоявший в стороне. Он ни с кем не общался. Он просто стоял и смотрел на всех с серьезным выражением лица. Мальчик напоминал ей Эдуардо. Как, должно быть, ужасно противостоять ежедневным издевательствам отчима-садиста. Белле стало больно от этих мыслей. Будущего вместе с Эдуардо, о котором она мечтала, скорее всего, не будет…
        Белла твердо решила сделать все, от нее зависящее, чтобы никто из этих детей не страдал в жизни так, как когда-то Эдуардо.
        — Мисс Хавертон!  — Самали, другая воспитательница, подошла к Белле, укладывающей Лоуан в кроватку.  — На ваше имя прислали пакет.
        — Спасибо.  — Она открыла его и вытащила документы. От изумления у нее глаза чуть не полезли на лоб.  — Тут какая-то ошибка…
        — Что-то не так?  — спросила Самали.
        Белла пролистала документы о передаче усадьбы Хавертон в ее собственность.
        — Возможно, мне придется вылететь в Англию, чтобы решить один вопрос.
        — Вы скоро вернетесь?
        Белла положила документы в конверт и ободряюще улыбнулась:
        — Не беспокойся. Вернусь, как только закончу все дела. Мне нужно встретиться с одним человеком по поводу собаки.

        Эдуардо загружал последние вещи в машину, когда спортивный автомобиль на полной скорости подлетел к особняку. Фергус поднялся со ступенек и начал усиленно махать хвостом.
        — Ради бога, перестань,  — пробормотал Эдуардо.  — Она, скорее всего, приехала оспорить пункты, набранные мелким шрифтом.
        Белла вышла из автомобиля и приблизилась к нему, принеся с собой благоухание весенних цветов.
        — Что, черт возьми, происходит?  — поинтересовалась молодая женщина, помахав бумагами.
        — Хавертон твой,  — сказал Эдуардо.  — Дом твой, и Фергус тоже.
        Белла подняла брови.
        — У тебя совсем нет никаких чувств?  — спросила она.  — Пес любит тебя. Как ты можешь отдать его, как подарок, который пришелся тебе не по вкусу?
        — Я не могу взять его с собой.
        — Почему? Ты уезжаешь?
        — Да.
        — Куда?
        Эдуардо топнул ногой:
        — Это твой дом, не мой. Мне тут никогда не было места.
        Белла сунула ему бумаги:
        — Он мне не нужен.
        Он вернул ей документы:
        — Мне тоже.
        Она с яростью уставилась на него:
        — Что ты творишь?
        — Твой отец ошибся, оставив мне дом,  — произнес Эдуардо.  — Это твоя память о нем. Неправильно, что он достался мне.
        — Но это и твоя память.
        Он пожал плечами:
        — Да, но у меня останутся воспоминания о жизни здесь, которые восполнят утрату.
        — Ты не можешь просто взять и уйти,  — запротестовала Белла.  — И как же Фергус? Я думала, ты любишь его.
        Эдуардо нагнулся и потрепал пса за ухом:
        — Я люблю его. Он был отличным другом. Но пришло время двигаться дальше.
        — Так ты все-таки уезжаешь?
        — Это к лучшему, Белла.
        — К лучшему для кого?  — спросила она.  — Фергус будет скучать, и тебе это известно. А как же миссис Бейкер? Она всю жизнь посвятила тебе. Ты просто так уйдешь от всех, кто тебя любит?
        Он открыл дверцу у водительского сиденья:
        — Прощай, Белла.
        Она подбоченилась:
        — Я поняла. Ты не собираешься ничего говорить. Ты слишком горд или слишком упрям — или то и другое вместе,  — чтобы признать, что тебе есть до кого-то дело. Что тебе нужен кто-то, что ты любишь кого-то.
        Их глаза встретились.
        — Если я скажу, что люблю тебя, это сотрет из твоей памяти те ужасные вещи, которые я наговорил?  — спросил Эдуардо.
        Она обиженно пожала плечами, хотя ее глаза говорили об обратном.
        — Я не знаю… Но хуже не будет.
        Эдуардо почувствовал, как уголки его губ приподнимаются. Как мило она выглядит, приняв надменный вид. Белла пыталась разозлиться, но он заметил, как сквозь трещинки в ее броне сияет любовь. И это дало ему надежду. Надежду, что разочарование, которого он с болью ждал, может и не наступить.
        — Если я признаюсь, что люблю тебя, ты простишь мне все то, что я натворил?  — В голосе Эдуардо слышались нотки мольбы.
        Белла снова пожала плечами, но теперь ее глаза горели, как два маленьких уголька.
        — Я не возражаю против подхалимажа, если он оправдан,  — заметила она.
        Эдуардо посмотрел в ее карие глаза и почувствовал, как волна эмоций накрывает его. Как он мог отвергнуть Беллу? Разве не ее он всегда любил?
        — Тогда, думаю, мне лучше начать,  — медленно проговорил Эдуардо.  — Правда, это может занять какое-то время. Надеюсь, ты не спешишь?
        Ее глаза вспыхнули еще ярче.
        — Я никуда не тороплюсь,  — кивнула молодая женщина.  — Ни за что не пропущу такое.
        Он глубоко вздохнул и взял ее за обе руки.
        — Прости меня за то, что я тогда сказал, за то, как обошелся с тобой, за то, что оттолкнул тебя.  — Эдуарде притянул Беллу к себе и опустил голову ей на плечо. Я не тот человек, который тебе нужен. Я не умею любить кого-то, не сдерживаясь.
        — Нет, умеешь,  — возразила она, откинувшись назад и даря ему обожающий взгляд.  — Ты знаешь, как любить. Я видела. Ты в точности как мой отец. Ты не говоришь о любви, но доказываешь ее каждым поступком.
        Эдуардо погладил ее по лицу, как будто не верил, что это не сон.
        — Я так по тебе скучал,  — признался он.  — Не могу поверить, что выставил тебя вон. Это было жестоко и бессердечно. Но, если тебе от этого станет легче, я причинил себе не меньшую боль. Возможно, подсознательно я не верил, что достоин твоей любви.
        — Я не выдавала тебя папарацци,  — серьезно сказала Белла,  — по крайней мере, не специально. Мне просто не нравилось, что тебя делают виноватым. Я разозлилась и хотела поставить их на место.
        — Я знаю, что ты сделала это не намеренно,  — кивнул Эдуардо.  — Думаю, я знал это с самого начала. Просто мне была нужна причина, чтобы выгнать тебя. Ты подобралась слишком близко ко мне. Я не мог с этим справиться. Почти всю жизнь я отталкивал людей, даже тех, которые заботились обо мне.
        Белла прижалась к его груди.
        — Я люблю тебя,  — прошептала она.  — Я люблю в тебе все. И кажется, всегда любила.
        Эдуардо отодвинул ее, чтобы посмотреть ей в глаза.
        — Твой отец наверняка понял это,  — улыбнулся он.  — Годфри очень боялся, что ты выскочишь замуж за первого, кто сделает предложение. Он заставил меня пообещать, что я не позволю тебе выйти замуж до двадцати пяти лет. Но, похоже, я все-таки нарушу собственное обещание.
        Белла вопросительно посмотрела на него:
        — Что ты имеешь в виду?
        — Ты выйдешь за меня?  — спросил Эдуардо.
        Она открыла рот от удивления:
        — Но ты говорил, что никогда…
        — Это было раньше,  — прервал ее он.  — Я осознал свои ошибки. К тому же возникла проблема с миссис Бейкер. Она вынет из меня душу, если я не признаюсь тебе в любви.
        Белла обняла его за шею и улыбнулась:
        — Мы не можем расстроить миссис Бейкер, верно?
        — Так это означает «да»?  — поинтересовался Эдуардо.
        В глазах Беллы заблестели слезы радости.
        — Я когда-нибудь могла сказать тебе «нет»?
        Он обхватил ладонями ее лицо и заглянул в глаза:
        — Я люблю тебя. Я никогда никому этого не говорил, но теперь собираюсь повторять эти слова каждый день до конца наших жизней.
        Молодая женщина засветилась от счастья:
        — Я тоже тебя люблю.
        — Я хочу от тебя ребенка,  — прошептал Эдуардо, уткнувшись в ее волосы.  — Может, даже двоих. А потом еще усыновим парочку.
        — Я тоже этого хочу,  — согласилась Белла, умиротворенно вздохнув.  — Очень хочу.
        — Тогда лучше начать прямо сейчас. Как думаешь?  — спросил он.
        — Что?!  — Она изобразила шок.  — Прямо сейчас?
        — Прямо сейчас.
        Эдуардо подхватил Беллу на руки и понес к дому.