Карантин, или Как влюбиться за 14 дней Галина Милоградская
        Современные любовные романы #2
        Карантин никого не щадит. Вот и Юля оказалась заперта на две недели в одной квартире с Никитой - её личным кошмаром. Язвительный, самодовольный и безумно раздражающий мажор, который к тому же забрал её повышение - как вам такое?! Но Юля не собирается сдаваться, обживаясь на чужой территории. Она твёрдо решила доказать, что вовсе не провинциальная простушка. Притирка штука сложная, но в процессе может внезапно перерасти в настоящую любовь.
        Карантин, или Как влюбиться за 14 дней
        1. Прелюдия. Скрестить клинки
        Ягуар насыщенного вишневого цвета стремительным зверем летел по ночным московским улицам, подрезая немногочисленные машины. Весенний ветер гудел в ушах, трепал короткие каштановые волосы, заполняя тело неимоверной лёгкостью. От адреналина, замешанного на двух дорожках и нескольких ядовито-зелёных коктейлях, по венам текла не кровь - лава.
        - Ки-ит, нам ещё долго? - жеманная блондинка прижалась к плечу, игриво спускаясь пальчиками вниз. Образец работы отличного пластического хирурга, она мало чем отличалась от вереницы девиц, окружавших Никиту в клубе, и сейчас он с трудом мог вспомнить, почему выбор остановился именно на ней. Ринопластика, пластика скул, подкачанные губы, пушистые ресницы-опахала и копна густых, слегка завитых платиновых волос, натуральных, но явно снятых с чужой головы - она была прокачана от и до и явно была готова отработать каждый вложенный в красоту доллар, чтобы подцепить, наконец, своего олигарха.
        Правда, Никита Ливарский не мог назвать себя олигархом. По крайней мере, полноценным, с собственной фирмой, весом в обществе и счётом в десять нулей в условных единицах. Связи и деньги были в наличии, только и то, и другое принадлежало отцу, что, в общем, никогда не мешало Киту пользоваться этими благами без зазрения совести. Только добиться положения он хотел сам - странная блажь для мажора. Отец пожал плечами, сделал несколько звонков, и вот Никита Ливарский уже работает в одном из рекламных агентств, успешно руководит крохотным отделом из трёх сотрудников и даже претендует на должность повыше…
        Претендовал. Именно этот глагол, произнесённый в прошедшем времени, заставил сегодня уйти в загул, вместо того, чтобы выспаться и наутро свежим, как огурчик, спешить в офис, чтобы представить отчёт о переговорах, которые он провёл в Италии. Вместо этого Кит, едва сойдя с трапа самолёта, умчался в клуб, а теперь летел по ночной Москве в компании малознакомой девицы.
        О причине загула сейчас думать не хотелось, и Кит охотно задвинул эту мысль в дальний угол и сосредоточился на руке блондинки, которая уверенно массировала его член через брюки.
        - Малыш, если ты сейчас не остановишься, утром мы появимся в новостях, - бросил он, судорожно сглотнув. Алкоголь вперемешку с порошком делали своё чёрное дело, поднимая из глубины души неистовое желание.
        - Я не боюсь увидеть себя на Ютубе, - промурлыкала блондинка, расстёгивая молнию и запуская ладошку под брюки и боксеры.
        - А я не хочу, чтобы машина поцеловала столб, - отрывисто бросил Кит и с усилием отвёл её руку от себя. - Мы почти приехали, потерпи.
        За окнами промелькнул Кремль, дорога раздалась, засияла огнями, и вдруг резко стало темно - Кит свернул в переулок, остановился у кованых ворот и нажал на кнопку брелока, въезжая в закрытый двор. Четырёхэтажный дом клубного типа удачно прятался за спинами новостроек.
        - Вот теперь, малыш, можешь делать со мной всё, что пожелаешь!
        Кит обнял девицу и, слегка покачиваясь, повёл её к дому.

* * *
        Утро началось недобро, это стало понятно уже тогда, когда кот прыгнул на колени и порвал последние целые колготки. И толку было злиться на пушистого нахала, когда он так умильно заглядывал в рот, переступая мягкими лапками и тихо мурча? Тяжело вздохнув, Юля сняла Ленни и побрела переодеваться. Сегодня был важный день, по-настоящему важный - Юля получила возможность стать, наконец, главой отдела маркетинга, получать прибыльные проекты и прибавку в виде жирных комиссионных к зарплате. Место было практически в кармане, если бы не одно «но»: Никита Ливарский.
        Юля всегда старалась относиться к людям ровно так, как они того заслуживают, и Ливарский однозначно заслуживал одного - презрения. Богатенький сынок влиятельного папы, он смотрел на всех свысока, как на пыль под ногами. Да, почти весь их офис заглядывался на привлекательного мужчину, даже ремень на брюках которого стоил, как средняя зарплата в их фирме. Что он забыл в простом рекламном агентстве, никто не понимал, но женская половина офиса (и часть мужской, что греха таить) пускала слюни, стоило ему появиться в кабинете и озарить всё вокруг яркой белозубой улыбкой. Загар, казалось, въелся ему под кожу, глаза всегда искрились весельем, часто переходящим в откровенную насмешку, а небрежность, с которой он выполнял свою работу, заставляла скрипеть зубами.
        То, что Юле давалось ценой кропотливой работы и бессонных ночей, Ливарский выполнял, казалось, вовсе не задумываясь и не напрягаясь. И именно поэтому его, наравне с ней, выдвинули на должность главы отдела маркетинга. Ему-то это зачем, всё равно денег куры не клюют!
        Юля расстроенно вздохнула и посмотрела на колени, на которых печально расползались дыры. Ну вот, теперь на собеседование придётся ехать не в любимой юбке миди, придававшей ей солидности, а в брюках, на которых, к тому же, ещё стрелки надо нагладить. Утро определённо не задалось. Дальше было больше - уютный Ниссан-малолитражка отказался заводиться. Причина обнаружилась быстро - конечно, она забыла выключить габариты, и за ночь аккумулятор напрочь сел.
        - Да что ж это такое!? - воскликнула Юля, пнув ни в чём неповинную машину и задрав голову в небо. Пролетавший голубь приподнял хвост, и она едва успела отскочить, когда на асфальт упала белая ляпка.
        - И денег не будет, - мрачно констатировала Юля и побрела к автобусной остановке. После того, как весь мир сошёл с ума при вести о таинственном и страшном вирусе, лишний раз заходить в общественный транспорт не хотелось, но что поделать? Хорошо хоть, что автобус, несмотря на час пик, оказался полупустым, и удалось даже занять место у окна, но легче не стало. Весь настрой на победу летел Ленни под хвост, и пришлось приложить немало усилий, чтобы войти в офис с гордо поднятой головой и лёгкой улыбкой на губах.
        - Юлия Сергеевна, Денис Николаевич спрашивал о вас уже два раза!
        Кристина, молоденькая секретарша директора рекламного агентства, кивнула на закрытую дверь. Там, за стеклянной стеной, отчётливо угадывался знакомый силуэт Дениса Николаевича, высокого, под два метра, мужчины, больше похожего на медведя, только что вылезшего из берлоги. Каштановые с рыжиной волосы постоянно торчали в разные стороны, а привычка запускать в них руки сводила на нет все усилия стилиста. Его голос глухо рокотал - видимо, он над чем-то смеялся.
        - Я не опоздала. Даже приехала раньше! - Юля взволнованно вздохнула, бросив взгляд на большие настенные часы в виде двухэтажного красного автобуса.
        - Там Ливарский его уже полчаса окучивает, - доверительно сообщила Кристина, закатив глаза - одна из немногих в стане Юли, она тоже его не любила. Почему - оставалось загадкой.
        Подобравишсь, Юля крепко стиснула папку с документами, чувствуя, как при одном только звуке ненавистного имени в груди поднимается азарт и желание выгрызать победу зубами. Поправив волосы, она решительно посмотрела на дверь и под тихое: «Удачи!» от Кристины вошла в кабинет.
        - Юлия Сергеевна! А мы вас заждались!
        Денис Николаевич, как большой добродушный мишка, укоризненно покачал головой. Он старался придерживаться покровительственного тона, замешанного на добродушии, в общении с подчинёнными. И даже когда принимался отчитывать, это звучало ласковым укором, после которого провинившийся сотрудник мечтал об одном: обнять своего директора и уверить, что всё будет хорошо.
        - Встреча назначена на десять, а сейчас без пяти, - ровно ответила Юля, старательно избегая взглядом Ливарского, который комфортно развалился в одном из кресел и потягивал кофе, лениво покачивая ногой в воздухе.
        - Даже так? - удивился директор и посмотрел на часы. - Хм. И правда. Это всё Никита Вадиович меня сбил, приехал раньше. - Он с улыбкой пригрозил ему пальцем.
        - Если бы я знал, что это поставит в неудобное положение Юлию Сергеевну, ни за что не зашёл бы к вам до десяти! - покаянно склонил голову Никита, но Юля успела заметить брошенный на неё взгляд, полный нескрываемого торжества. Не знал он, как же. Специально примчался ни свет, ни заря, чтобы подкинуть ей очередную жабу.
        - Может, если все собрались, приступим к презентации?
        Юля повела плечом, игнорируя клубок, шевельнувшийся в животе. Незаметно отёрла ладони о брюки и с вызовом посмотрела на конкурента. Но тот продолжал безмятежно попивать кофе, со скучающим видом поглядывая в окно.
        - Никита Вадимович уже ознакомил меня со своим проектом. Теперь я с радостью посмотрю на ваш.
        - Уже ознакомил? - глаза Юли сузились, она царапнула ногтями по папке и повернулась к директору. - Конечно. Позволите воспользоваться проектором?
        Юля гордилась своим проектом. Две недели она практически не спала, не ела и потеряла три килограмма на нервах, но создала идеальную презентацию, а в папке лежали все расчёты, экономическое обоснование затрат и планируемой прибыли. Но уже после пятого слайда, который был снабжён детальными пояснениями, Денис Николаевич вдруг поднял руку и бодро сказал:
        - Достаточно, Юлия Сергеевна. У вас отличная презентация и, уверен, очень грамотный проект. Но… - Он хитро посмотрел на Никиту, скромно потупившего глаза в пол. - Ваш проект схож с работой Никиты Вадимовича. Я рад, что сотрудники мыслят одинаково, уверен, под его началом вам будет очень комфортно работать.
        Юля склонила голову набок, пытаясь осознать смысл только что услышанных слов. Её не берут? Ливарский её обскакал? Он сделал проект, схожий с её? Что?! Все эти мысли стремительно проносились на её лице, за которым со снисходительной усмешкой наблюдал Никита. Перепрыгнуть бы сейчас через стол и вцепиться ему в горло, выцарапать глаза и повыдёргивать все волосы! Наверное, в её взгляде мелькнуло что-то кровожадное, потому что Ливарский вдруг вздрогнул и поспешно отвернулся.
        - Приказ о назначении будет готов завтра. - Денис Николаевич тем временем крепко жал руку Никите. - А вы, Юлия Сергеевна, станете заместителем, правой рукой, вдохновением и верным товарищем, не так ли?
        - Д-да, конечно. - Она даже смогла выдавить из себя улыбку. - Я могу идти?
        Выйдя из кабинета, Юля потерянно оглянулась, едва заметно качнула головой на Кристинино: «Ну как?» и поджала губы. Она чувствовала себя сдувшимся шариком. Унылой тряпочкой, которую Пятачок показывает Винни Пуху. Никакого повышения. Никакой прибавки. А ещё и работать с этим гадом!
        - О, простите, Юлия Сергеевна, не знал, что вы здесь стоите, - пропел этот самый гад, случайно задев её дверью.
        - Это всё ты! - зашипела вдруг она, сузив глаза. Виновник всех её бед, укравший мечту, подхалим и интриган, а вдобавок ещё и вор! - Ты украл мою презентацию!
        - Эй, полегче! - Никита поднял руки вверх и оглянулся в поисках поддержки. Но Кристина, демонстративно фыркнув, вздёрнула носик и отвернулась. - Я ничего не воровал и не виноват, что мы сошлись в подходе к заданию.
        - Все мои наработки были здесь! - Юля чувствовала, что ещё немного, и она зарычит. - Ты в любой момент мог их увидеть! Да и когда тебе было готовиться? Ты просто взял то, что уже было готово! Вор!
        - А вот это было обидно. Нет, правда, обидно. То есть ты считаешь, что я настолько тупой, что не смог бы самостоятельно подготовить проект и оформить презентацию? - Он вдруг навис над ней, делая шаг и заставляя отступить. - Считаешь, что я заработал это повышение только за счёт… Чего? Если бы я был женщиной, ты была бы первой, кто кричал бы о том, что я сплю с боссом! Лицемерка!
        - Вор! - огрызнулась Юля. - Ты заработал повышение за счёт чужой работы! За счёт чужих бессонных ночей и нервов!
        - А знаешь, - зло бросил Никита, хватая её за руку, - пойдём, я покажу тебе свои наработки. И когда ты их увидишь, я с радостью услышу твои извинения!
        Он потянул её через офис под изумлёнными взглядами коллег, буквально впихнул в лифт и замер, тяжело дыша. Стоявшие там сотрудники лишали возможности продолжить спор, но это было и к лучшему - Юля чувствовала, что готова взорваться, а от Никиты буквально исходили волны ледяной ярости. На первом этаже, снова не говоря ни слова, он сжал её запястье и потянул к выходу, не давая опомниться.
        - Куда ты меня тащишь? - возмутилась Юля, пытаясь не споткнуться и не запутаться в длинных штанинах.
        - К доказательствам своей невиновности, - рыкнул он, не оборачиваясь.
        - Ты держишь их в машине? - Они остановились у Ягуара, и Юля, не удержавшись, скептично фыркнула.
        - Нет, - он распахнул дверь. - Я держу их дома.
        - Ты зовёшь меня к себе? - Она приподняла бровь и насмешливо фыркнула. - Так и знала - все свои проблемы с женщинами привык решать через постель.
        - Я не зову тебя к себе, - едва сдерживаясь, сквозь зубы прошипел Никита. - Я предлагаю ознакомиться с моими наработками, которые я храню дома, потому что, мать его, я там работаю! Ты едешь или предпочтёшь забрать свои слова обратно прямо сейчас?
        - Ну уж нет! - фыркнула Юля, решительно ныряя в салон.
        - Не хлопай! - едва успел крикнуть Никита, как дверь мстительно грохнула.
        Всю дорогу до дома оба хранили молчание, взращивая планы мести. Никита предвкушал, как она будет извиняться, а он - снисходительно принимать извинения. Юля же думала о том, как будет здорово ткнуть его носом в чужие наработки, потому что были в её работе несколько крючков, о которых знала только она, и которые просто невозможно скопировать.
        Кованые ворота бесшумно распахнулись, открывая вид на закрытый двор. Четырёхэтажный дом из стильного серого кирпича, с изящными витыми балконами и чёрной крышей казался сошедшим с фотографий Швейцарии. Даже ярко-зелёный газон и альпийская горка были слишком яркими для конца марта. Юля поёжилась, стоило налететь порыву ветра - пальто в спешке осталось в офисе. Никита, мягко захлопнув водительскую дверь, с непроницаемым выражением лица обошёл ненавистную соперницу, направляясь к парадной.
        - Второй этаж, - сухо бросил он, пропуская Юлю вперед.
        Мраморные ступени, чугунные перила - наверняка достались строителям при разборе очередного купеческого особняка, тишина и лёгкий аромат бергамота - даже подъезд этого дома отличался от привычных Юле, вонявших затхлостью подвалов, чужими духами и жареной картошкой. И это вызывало новую волну раздражения. «Позёр!» - бормотала она про себя. Наверняка подбирал квартиру поближе к Кремлю, чтобы при случае тыкать этим фактом в лицо таким, как она!
        На этаже оказалось лишь две квартиры. Никита уверенно повернул ключ, распахнул дверь и картинным жестом пригласил ее внутрь.
        - Я сейчас покажу тебе свою работу, а потом усиленно жду извинений, - сказал он, проходя в квартиру и скрываясь где-то в глубине.
        Юля честно старалась не пялиться. Опустила глаза и просто уставилась в пол, рассматривая узор на гранитной плитке тёмно-серого, почти чёрного цвета. Взгляд невольно скользнул выше, выхватывая две квадратные колонны в тон с полом. Дальше начиналась гостиная, виднелся край барной стойки, уголок белоснежного ковра, и…
        - Помни, я жду извинений! - Никита подошёл к ней с ноутбуком - даже присесть не предложил!
        Он едва успел открыть ноутбук и включить его, как квартира наполнилась пронзительным визгом. На небольшом экране у двери показались трое.
        - Ливарский Никита Вадимович? - прозвучал голос. - Позволите войти?
        Никита невольно переглянулся с Юлей и нажал на кнопку, открывая дверь внизу и щёлкая замком на двери. Через пару минут, во время которых никто не произнёс ни слова, на пороге возникли двое мужчин и женщина, которые успели надеть респираторы и облачиться в стерильные халаты. «Когда только надевали, на ходу что ли?» - подумалось Юле.
        - Никита Вадимович, вы вчера вернулись из Италии? - строго спросил один из мужчин.
        - Да. - Никита пожал плечами.
        - По распоряжению правительства Москвы все лица, вернувшиеся из неблагополучных районов, должны быть помещены на двухнедельный карантин.
        - О-о, Никита Вадимович, я вас поздравляю, - ехидно пропела Юля, собираясь уходить. - Ваши наработки я с удовольствием посмотрю, когда вас выпустят.
        - Простите, но вы тоже останетесь здесь.
        - Что?! - воскликнули два голоса одновременно.
        - Вы вступали в контакт с возможно заразившимся, поэтому будете оставаться здесь до конца карантина. На четырнадцать суток.
        Да, это утро определённо не задалось.
        2. День первый. Добро пожаловать, или лучше бы вы не приходили
        - Послушайте, я прекрасно понимаю: карантинные меры, изоляция, все дела… Но ведь у меня есть своя квартира! Почему я должна оставаться здесь? С этим, с этим…
        - Потому что вам нельзя покидать помещение, а у нас нет возможности обеспечить транспортировку, - отрезал один из врачей, пока второй опрашивал Никиту, записывая что-то в большом блокноте.
        - Но у меня дома кот, - сделала очередную попытку Юля. - Один.
        - Попросите родных, чтобы покормили.
        - И одежды нет! Только та, что на мне!
        - Позвоните родственникам, они привезут. Скажете, чтобы оставили на лестничной клетке и спустились на два пролёта.
        - У меня нет родственников, - обречённо вздохнула Юля, только сейчас начиная осознавать, что происходящее - не сон, а самая настоящая реальность. - Я из Воронежа, все родные там.
        - Девушка, - мягко заговорила женщина-врач, - я вас прекрасно понимаю, но и вы нас поймите: мы и так бегаем за всеми, кто игнорирует предписания и скрывается, вместо того, чтобы обратиться к врачу и сесть на карантин. - Укоризненный взгляд в свою сторону Никита благополучно проигнорировал. - Для вас это, несомненно, шок, но других вариантов нет. Подумайте хорошенько, наверняка есть друзья, которые смогут привезти вам одежду. - В её голосе послышалась улыбка: - И покормят кота.
        Юля обречённо кивнула. Под коленями разливалась слабость, перед глазами начинали плыть чёрные точки - осталось грохнуться в обморок и загреметь в больницу. Не самый худший вариант, но как бы она ни относилась к всеобщей истерии, связанной с вирусом, в больнице шанс заразиться гораздо выше, чем здесь. Осторожно опустившись на квадратную тумбочку, стоявшую у одной из колонн, Юля посмотрела на Никиту, которого, казалось, происходящее совершенно не волнует.
        Облокотившись о барную стойку, он снисходительно смотрел на врача и едва ли не зевал, скучающим тоном называя всех, с кем вчера так или иначе пересекался.
        - Вы сказали, что уехали из клуба с девушкой. Где мы можем её найти?
        - Полагаю, сегодня вечером в том же клубе. - Никита пожал плечами.
        - Как её зовут, у вас есть номер её телефона?
        - Зачем он мне? - он удивился так искренне, что Юля, не выдержав, обернулась и тут же, смутившись, отвела глаза - Никита смотрел прямо на неё.
        - Я не знаю, кто она и как зовут, я не знаю её адреса и номера телефона, я не знаю о ней ничего, потому что не планировал растягивать наше знакомство больше, чем на одну ночь.
        Кто бы сомневался. Юля поморщилась и демонстративно отвернулась, протягивая руку для дачи анализов. Спустя полчаса доктора уехали, и в квартире повисла гнетущая тишина.
        - Что ж, Юлия Сергеевна, позвольте провести вам экскурсию по вашим новым апартаментам?
        Никита широким жестом обвёл гостиную. Не то чтобы ей было действительно любопытно, но… Четырнадцать дней просидеть в коридоре на тумбочке Юля точно не собиралась. Гостиная, объединённая с кухней, занимала, по меньшей мере метров пятьдесят - почти в два раза больше однушки, которую снимала Юля. Тёмно-серый пол, жемчужно-серые стены, несколько чёрно-белых картин - интерьер казался чрезмерно строгим и деловым и мало вязался с образом беспечного прожигателя жизни, которым привыкла считать Никиту Юля. Зато угловой диван, обитый сиреневым велюром, яркие подушки на широких подоконниках и фиолетовый ковёр как раз в этот образ вписывались.
        - Может, начнём нашу экскурсию со спальни?
        Горячий шёпот обжёг шею так внезапно, что Юля отскочила на полтора метра и только потом обернулась.
        - Там есть шикарная кровать. Кинг сайз, матрас с двойными пружинами. - Никита широко улыбнулся, поигрывая бровями. - Ну же, Юлия Сергеевна, неужели в вашу хорошенькую головку никогда не приходили эротические фантазии со мной в главной роли?
        - Фантазии, в которых я всаживаю тебе нож в сердце - постоянно. И знаешь, - Юля сделала вид, что задумалась, - их точно можно назвать эротическими.
        - О, так ты по бдсм? Никогда бы не подумал! - Его взгляд демонстративно прошёлся по её фигуре, задержавшись на груди. - В тихом омуте черти водятся.
        Тёмно-зелёные глаза ярко сверкнули, Никита хмыкнул и сделал шаг навстречу, но Юля тут же предостерегающе выставила руку.
        - Если не хочешь однажды не проснуться, лучше ко мне не приближайся.
        - Слушай, Юль, да у тебя реально проблемы с головой. - Он постучал по лбу. - На простое предложение приятно провести время так реагировать… Неудивительно, что ты до сих пор одна.
        - Я не одна! - возмутилась она невольно.
        - Да ну? Хочешь сказать, что у тебя есть муж и двое детей? Может, ты их оставила в своём Волгограде?
        - В Воронеже, - машинально поправила Юля. - И нет, у меня нет мужа и детей. У меня есть Ленни, мой кот.
        - Кот! - Никита издевательски похлопал в ладоши. - Классика! Ладно, - отсмеявшись, он посмотрел на неё. - Была бы честь предложена. Не хочешь, настаивать не собираюсь. Принуждать - тем более. Вот тебе диван, располагайся, если хочешь есть - придётся заказывать, у меня в холодильнике мышь повесилась.
        - Ты отдаёшь мне диван? - Юля нахмурилась, пытаясь представить, каково это - спать посреди квартиры, когда мимо тебя в любую минуту кто-то может пройти.
        - Прости, - ехидно ответил Никита, - вип места только для вип пассажиров. Ты билет в бизнес класс приобретать не захотела. Сиди в экономе, мне ты не мешаешь. Хотя без тебя, - он выразительно посмотрел на Юлю, - было бы гораздо лучше.
        Он распахнул дверь и скрылся в спальне. С места, где стояла Юля, виднелся угол кровати и ноги в ботинках. Вскоре зазвучала музыка, а сам хозяин, вооружившись приставкой и удобно устроившись на кровати, энергично защёлкал геймпадом.
        - Детство в одном месте не доиграло, - тихо фыркнула Юля и вышла на балкон. Нужны были вещи, да и время близилось к обеду, и желудок начал напоминать о себе.
        - Марин, привет! - Подруга сняла трубку почти мгновенно - наверняка, как всегда, сидела в интернете. - Слушай, мне срочно необходима твоя помощь! Ты сильно занята?
        Быстро обрисовав ситуацию, Юля замолчала. Марина тоже не спешила начинать говорить.
        - Мари-ин? - осторожно позвала Юля.
        - Подожди, - медленно произнесла она, - подожди, я перевариваю. То есть ты должна две недели прожить в одной квартире с этим вашим Ливарским? Ты же про него на днях говорила, так? Ну, что он может твоё место отобрать?
        - Да. - Юля устало вздохнула. - Про него. И теперь я не могу отсюда выйти. Как и он.
        - Офигеть, - по слогам произнесла Марина и вдруг фыркнула.
        - Не смешно.
        - Нет, почему же. Очень даже смешно. Ты слышала про одну из теорий Тантры? Если четырнадцать дней прожить под одной крышей с человеком, гарантированно влюбишься и выйдешь за него замуж.
        - Ты там поменьше своих пабликов читай, - проворчала Юля. - Фу! Вот фу! Мне даже представлять это противно!
        - Там, конечно, говорят, что надо на одной кровати спать, кажется, - не обращая внимания на подругу, протянула Марина. - Или дышать одновременно? В общем, что-то там про четырнадцать дней было, я ещё поищу, тебе скину.
        - Не надо! Лучше вещи мне привези. И Ленни покорми, пожалуйста. Ключи у соседки заберёшь, я ей сейчас позвоню, предупрежу.
        - А что везти-то? У тебя есть, - подруга понизила голос, - красивое бельё из одного комплекта?
        - Штаны мне привези, помнишь, мои, домашние. И футболок штуки четыре. Полотенце, пижаму… В общем, разберёшься.
        - И никаких вечерних платьев? - уточнила Марина, хихикая.
        - Записывай адрес, - проигнорировала её Юля.
        - Нифига себе! Он там живёт? Слушай, может, ты пересмотришь своё отношение, а? Он вообще как, симпатичный? Ты мне его сфоткай, я после карантина буду под подъездом с плакатом ждать: Ищу мужа!
        - Ну как я тебе его сфоткаю, Марин, как ты себе это представляешь? Ладно, не шантажируй, попробую, но точно не сегодня. Завтра. Да. Обещаю. Приезжай скорее.
        Подруга давно отключила вызов, а Юля всё продолжала прижимать телефон к уху, чувствуя себя невероятно одинокой. Маринка в часе езды, а ей приходится сидеть здесь, с этим моральным уродом, так ещё и есть хочется. И брюки эти, неудобные совсем, всё, что можно, успели отдавить.
        Зайдя в комнату, Юля огляделась и поёжилась, невольно обхватив себя руками - всё здесь было чужим, холодным и жутко неуютным. Строгая простота создавала ощущение нежилого помещения, скорее интерьера, который показывают на выставках знаменитых дизайнеров. Как тут вообще можно жить? Ни одного глубокого кресла, в котором можно уютно свернуться клубком, ни одного торшера, под тёплым светом которого можно читать с кружкой чая, даже диван и тот выглядел строго и, казалось, смотрел с укоризной. Тяжело вздохнув, Юля бросила быстрый взгляд в сторону спальни и медленно, постоянно озираясь, пошла к кухне.
        Глянцевые серые фасады, идеальная чистота и полное отсутствие признаков того, что ею вообще кто-то пользуется. За первой же дверцей обнаружился идеально ровный ряд кружек - даже ручки смотрели в одну сторону. Тарелки одного цвета были выстроены, как по линеечке, в сушилке. Юле вдруг стало интересно: а кастрюли и сковородки тоже выглядят так, словно их только что купили? Она потянула на себя очередную дверцу и склонилась над ней.
        - И как тебе внутренний мир моей кухни? - раздался над головой насмешливый голос. Юля поспешно выпрямилась и обернулась, чувствуя себя крайне неловко. - Искала, что поесть? - Никита облокотился о барную стойку. - Не поверила на слово или решила погрызть сухой гречки?
        - У тебя есть гречка? - нервно улыбнулась Юля. Здесь, в его квартире, на его территории вся бравада стремительно испарялась, оставляя чувство непроходимой неловкости. Она была здесь чужой.
        - Нет, - серьёзно ответил он. В этот момент в дверь позвонили, и Никита, плавно отделившись от стойки, вышел в коридор, а через минуту вернулся с большим бумажным пакетом, на котором виднелся логотип ресторана. Умопомрачительный запах еды разнёсся по квартире, и желудок Юли громко заговорил.
        - Есть хочешь? - сочувствующе спросил он, склонив голову набок. Юля нехотя кивнула - какой смысл скрывать очевидное?
        - Закажи в Маке, там доставка за полчаса. Юля молча наблюдала, как Никита скрывается в спальне, пытаясь найти силы для возмущения, но язык будто прилип к нёбу.
        - Забыл вилку и нож, - обаятельно улыбнулся Никита, возвращаясь и огибая Юлю. - Говядина, тушёная с весенними овощами, пара салатов… А хлеб, знаешь, - он подмигнул, - ещё горячий! Приятного аппетита, не заработай язву!
        - Да пошёл ты! - бросила Юля вслед, не сдержавшись. В ответ донёсся ехидный смешок, и дверь в спальню закрылась. Конечно, он не был обязан её кормить, но хотя бы предложить заказать обед на двоих можно было! Хотя о чём она - ещё час назад они были друг другу никем, какой совместный обед, в самом деле!
        Новый тяжёлый вздох вызвала проверкой баланса на карточке - до зарплаты ещё неделя, на счету крохи, отложенные на бензин… Юля предпочитала готовить дома и брать еду с собой, и сейчас в офисном холодильнике пропадали паровые котлетки с пюре, а дома результат готовки на выходные: кастрюля борща, кастрюля котлет, колбаса, сыр, овощи… И всё это пропадёт! От обиды на жизнь хотелось кричать - почему?! Почему именно сегодня директор назначил презентацию, почему именно сегодня Ливарский пришёл в офис, почему она вообще решила приехать сюда, ведь могла спокойно остаться на работе! Приступ жалости к себе накрыл стремительно, захотелось забиться в уголок и вдоволь поплакать, но разве здесь можно уединиться? Разве что в туалет. Юлю прошиб холодный пот - туалет… Нет, она точно попала в ад.
        Пристроившись в углу дивана, оказавшегося на удивление мягким, Юля рассеянно гладила сиреневый велюр, стараясь не прислушиваться к звукам, доносящимся из соседней комнаты. Никита явно включил какой-то фильм, и теперь тишину то и дело прерывали громкие взрывы и истеричные крики. Дурдом. Хотелось лечь и укрыться с головой, а лучше - заснуть и проснуться дома. Сегодня утром. Не дать Ленни прыгнуть на колени, не опоздать, представить свою презентацию раньше, опередить Ливарского и занять причитающееся ей место - и никакого карантина! Юля так размечталась, что не сразу поняла - звук, раздающийся в квартире - звонок в дверь.
        Подскочив, как ошпаренная, Юля бросилась к двери и уставилась на людей по ту сторону экрана.
        - Юль, я приехала! - Марина весело размахивала двумя пакетами.
        - Доставка! - глухо произнёс парень с квадратным рюкзаком за спиной.
        Наконец! Юля готова была расцеловать их обоих, но когда подруга, заверив доставщика, что передаст еду, подошла к двери, в голове всплыли предупреждения врача.
        - Марин, - чуть ли не простонала Юля. - Тебе сюда нельзя. Оставь всё за дверью, я заберу.
        - Как нельзя? - возмутилась подруга. - Я же хочу посмотреть, как ты тут устроилась!
        - И разделить со мной тяготы заключения?
        - А то! Очень хочу разглядеть эти тяготы как можно внимательнее! Ну, Юль, я же на пять минут, кто узнает?
        - Если ты собираешься превратить мой дом в коммуналку, то я категорически против, - холодно заявил Никита. Юля резко обернулась и возмущённо прошипела:
        - Почему ты всегда подкрадываешься со спины?
        - Потому что ты орёшь на весь дом, как будто не через домофон разговариваешь, а с балкона орёшь. Причём с пятого этажа. Девушка, - он обратился к Марине. - Поверьте, я бы рад поменять вас на вашу подругу, уверен, нам было бы гораздо веселее. Но раз уж нас заперли здесь, отложим наше знакомство. Оставляйте свои баулы и уходите, пока вас не вывела охрана.
        - Нифига себе! - возмутилась Марина. - Вот так помогай людям, а потом тебя даже на порог не пускают!
        - Марин, он прав, - нехотя признала Юля, хотя при одной мысли о том, что придётся расстаться с подругой, в носу начинало щипать. - Я позвоню тебе вечером, хорошо?
        - Я тебе ноут притащила, - недовольно откликнулась та, но от двери всё же отступила. - Буду ждать подробностей каждый час, мне надо знать, что с тобой всё в порядке.
        - Да что тут может случиться, - устало вздохнула Юля, прислоняясь лбом к двери. - Всё, что могло случиться плохого, уже произошло.
        - Это точно, - откликнулся Никита. Поймав негодующий взгляд, он весело хмыкнул и развёл руками. - Повышение моё, я у себя дома, и это не мои гамбургеры сейчас остывают за дверью. Кто из нас на коне?
        - Ой, заткнись, а! - раздражённо бросила Юля. - И так тошно. Иди, смотри свои фильмы и оставь меня в покое!
        - Желание дамы для меня закон. - Он склонился к ней и доверительно сообщил: - Который я выполню с огромным удовольствием.
        Но, вопреки обещанию, уходить Никита не стал - он ждал её в гостиной, с нескрываемым отвращением рассматривая цветастые пакеты, которые принесла Юля.
        - Не смей ставить их на диван! - крикнул он, но Юля с мстительной улыбкой бросила их прямо в центр, при этом шампунь, мочалка и расчёска, лежавшие сверху, выпали и свалились на пол.
        Никита поморщился, двумя пальцами поднял синтетический клубок и отбросил его в сторону.
        - Даже спрашивать не хочу, что это. Надеюсь, ты это не ешь.
        - Не строй из себя дебила, тебе не идёт, - огрызнулась Юля, но пакеты всё же убрала, поставив их на пол за диваном.
        - Ещё скажи, что ценишь в мужчинах ум, а не красоту, - едко бросил Никита.
        - Скажу, - холодно парировала Юля, сложив руки на груди. - Только у тебя тяжёлый случай: нет ни того, ни другого.
        - Пойду поплачу в уголке над своим несовершенством, - хмыкнул он, разворачиваясь. - Кстати, - бросил Никита через плечо, прежде чем закрыть дверь спальни, - на тебе тоже природа отдохнула!
        Юля открыла было рот, чтобы ответить - последнее слово всегда оставалось за ней, но дверь уже закрылась, а в следующую секунду вновь загремели взрывы. Что ж, отчёт личному аду начался.
        3. День первый. О стереотипах, еде и чистоте
        Час, которого Юля боялась больше всего, всё-таки настал - пришло время посетить ванную комнату. Но, несмотря на кажущуюся естественность этой потребности, уши и лицо вспыхнули и залились краской. Юля уже пятнадцать минут смотрела на закрытую дверь спальни и вздрагивала от каждого звука. Уже три раза она собиралась с духом и даже поднималась с дивана, чтобы пойти, наконец, в туалет, но тут же испуганно садилась обратно, как только слышался подозрительный звук. В конце концов, терпеть стало невозможно, даже перед глазами заплясали чёрные точки. Схватив один из пакетов, привезённых Мариной, Юля бросилась к двери и, оказавшись в ванной, быстро захлопнула её и заперла, несколько раз подёргала ручку, чтобы убедиться, что дверь случайно не откроется, и только тогда позволила себе воспользоваться унитазом.
        Подперев подбородок ладонью, она задумчиво рассматривала ванную. Естественно, здесь всё повторяло общий стиль квартиры, какие могли быть сомнения? Тёмно-серый кафель со строгим геометрическим рисунком на несколько тонов темнее, белоснежная раковина, в которой можно было помыть два огромных арбуза сразу, биде, душевая кабинка, похожая на космический корабль, и необъятных размеров джакузи в углу - здесь можно было жить, определённо. На полу лежал кремовый коврик, и Юля даже представила, как располагается здесь, мстительно отказывая Никите впустить внутрь на пару минут. При одной только мысли об этом на лице против воли расплылась улыбка.
        - Почему-то я даже не сомневался, что дома ты выглядишь именно так, - ядовито сказал Никита, когда она вышла. Закинув ногу на ногу, он сидел на диване и явно ожидал её выхода. Наконец сняв неудобные брюки, Юля надела уютные растянутые серые штаны и бледно-розовую футболку с играющими котятами кремового цвета. На ногах красовались объёмные розовые тапочки с усами и ушками, и вообще она чувствовала себя совершенно счастливым человеком. Ну, почти счастливым - оставалось только поесть. Но под саркастичным взглядом резко стало не по себе, и, чтобы вернуть хоть каплю былой уверенности, Юля вздёрнула подбородок и обожгла Никиту ледяным взглядом:
        - Может, ты наконец покажешь мне свои наработки по презентации?
        - А я всё думал - когда спросишь? Решил, что тебя настолько поразила моя квартира, что все претензии разом стали неважны.
        - Ты лишил меня повышения, на которое я горбатилась весь последний год! - Прежняя злость вспыхнула моментально. - Не хочу знать, что придётся жить две недели с вором!
        - Ага! Значит, ты всё же допускаешь, что я написал всё сам? - победно воскликнул Никита, открывая ноутбук.
        Юля промолчала. На фоне обрушившийся катастрофы с совместным проживанием претензии, высказанные на работе, казались чем-то далёким и, возможно, всё же надуманным. Но так просто сдаваться она не собиралась - пусть сначала докажет, а потом она, если будет нужно, извинится. Ведь, как ни крути, в сложившейся ситуации есть и её вина. Тяжело вздохнув, Юля неохотно села рядом, стараясь не соприкасаться даже краем одежды, и уставилась в экран. Пока Никита щёлкал мышкой, открывая файлы, она даже дышать старалась через раз - едва заметный терпкий аромат его туалетной воды вызывал новый приступ раздражения. Небось, этот самовлюблённый кретин проводил немало времени в своей огромной ванной, собираясь на работу.
        - Смотри! - холодно произнёс Никита, разворачивая ноутбук. - А когда убедишься, я жду твоих извинений. Желательно письменных - повешу в рамочку над кроватью и буду любоваться. Кстати, - он поднялся и указал на бумажный пакет на барной стойке, - тебе там еду принесли. На твоём месте я бы не стал ждать, хуже гамбургера из Мака может быть только разогретый гамбургер из Мака.
        Делая вид, что его совершенно не интересует Юлина реакция на доказательства, он заложил руки за спину и направился к балкону, прислушиваясь к тихому щёлканью мышки. Вынужденная соседка его не раздражала. Забавляла, скорее. До сегодняшнего дня он рассматривал её как досадную помеху на пути к продуманному плану по достижению желаемой цели. Непредвиденную, честно говоря. Никита был уверен, что он - единственный соискатель на должность главы отдела, и когда директор, хитро улыбаясь в усы, заявил, что придётся побороться, сюрприз оказался не слишком приятным. Но Никита был не из тех, кто пасует перед трудностями - немного времени, ловкости, пара вечеров, проведённых за работой, и проект был готов. И не его вина, что какая-то там девица из провинции, приехавшая покорять Москву с клетчатой сумкой наперевес, хотела того же, что и он.
        Покосившись на Юлю, сосредоточенно вчитывающуюся в текст, он усмехнулся. Откуда их только берут таких: считающих, что стоит приехать в столицу и весь мир упадёт к их ногам? Будучи коренным москвичом в шестом поколении, Никита унаследовал немалый снобизм, заставляющий свысока смотреть на всех, кто не родился с московской пропиской. Что им всем дома не сидится? Жили бы в своей провинции, ездили на дряхлых автобусах в офис с евроремонтом из начала девяностых и радовались премии, которую выдают раз в квартал. Никита насмотрелся на таких в командировках по стране, на которые в самом начале работы был щедр директор. Потом, конечно, Денис Николаевич рассмотрел перспективного сотрудника, (а может, в этом помог его вклад в развитие фирмы, с очаровательной небрежностью предложенный на новый год), и командировки по родине сменились заграничными поездками и общением с людьми совершенно другого уровня. Его, Никиты, уровня. А уровень этой несуразной Юленьки, расхаживающей по дому в майке с котиками - воронежское отделение их фирмы, не больше. К чему пытаться прыгнуть выше головы?
        Юля кусала губу, вчитываясь в строки и чувствуя, как по спине ползёт липкая и противная капля пота. Она была не права. Он не крал её идеи, никаких зацепок, никаких отсылок - все наработки, сохранёнки, ошибки были прямо перед ней. И приходилось признать, что Юля была не права. Она покосилась на замершую у окна фигуру: идеально ровная спина, разворот широких плеч, обтянутых белоснежной рубашкой, подтянутый зад - нечестно иметь такой, вот просто нечестно! Потом покосилась на себя - на майке виднелось бледно-жёлтое пятно, кажется, от вчерашнего майонеза. Юля невольно сковырнула его и растёрла пальцем, но тут же одёрнула себя - какое ему дело до чистоты её одежды? Пусть о себе лучше думает, пижон несчастный! Тяжело вздохнув, она неохотно прикрыла ноутбук и глухо проговорила:
        - Я была неправа, прости.
        - Что-что?
        Конечно же, он прекрасно расслышал, в этом Юля была уверена. Но отказать себе в желании унизить ещё больше просто не мог. Юля отложила ноутбук в сторону, поднялась, одёрнула майку и решительно и громко произнесла:
        - Прости, я была неправа. Ты сделал всё сам и полностью заслужил повышение.
        - Надо же! - Никита резко развернулся и картинно всплеснул руками. - До нашей королевы презентаций дошло, что есть люди умнее её! Что ж, эволюция сделала шаг вперёд, поздравляю!
        Юля скрипнула зубами, с неприязнью впиваясь в него глазами. Как можно быть таким раздражающим и высокомерным?
        - Я была неправа и признала это, - процедила она холодно. - Предлагаю на этом закрыть тему.
        - Ну почему же? Мне, например, хотелось бы узнать, почему ты решила, что я способен на воровство. Почему ты вообще сомневалась в моих способностях. Хотя нет, постой, я догадаюсь сам: ты просто не веришь, что человек может быть не только красивым и богатым, но ещё и умным?
        - Твоё богатство - не твоя заслуга, - отрезала Юля, начиная заводиться. - Красота и вовсе понятие субъективное, на мой вкус ты слишком сладкий. А что касается ума, да, признаюсь, я мыслила шаблонно, за что прошу прощения.
        - Сладкий? - Никита усмехнулся. - Хотя, конечно, о чём это я, ты же привыкла к другим мужчинам. Чтобы волосы под ноль и короткая чёлочка, прилизанная гелем? И обязательно чтобы пивной живот из-под растянутой майки торчал. И, конечно же, твой тип мужчин не знает, что такое маникюр, ведь настоящий мужик не стрижёт ногти, они сами обламываются!
        - Что и требовалось доказать, - пожала плечами Юля. - Ты слишком помешан на своей внешности.
        - Чего не скажешь о тебе, - бросил он, подходя к кухне и начиная возиться с кофемашиной. - Судя по цвету твоих волос, ты красишься сама - как ещё объяснить этот идиотский цвет?
        - Это мой натуральный цвет волос, - сухо ответила Юля, невольно пригладив их. - А твоя озабоченность чужой внешностью вызывает подозрения по поводу твоей ориентации.
        - Конечно, разве нормальный мужчина должен обращать внимание на то, как ухожена женщина? - Никита сузил глаза и прошёлся по её фигуре внимательным взглядом. - Я мог бы доказать тебе свою ориентацию, но прости, после того, как ты предстала во всей своей красе, у меня на тебя не встанет.
        - Какая жалость! - Юля фыркнула и стремительно пересекла комнату, хватая пакет с едой. Дно, не выдержав напора, развалилось, и на пол шмякнулась коробка с гамбургером и картошка-фри.
        - О, картошка с пола, наверное, твоё любимое блюдо, - заметил Никита, перегибаясь через стойку и наблюдая, как Юля ползает по полу и собирает картошку обратно в пакетик.
        «Быстрое поднятое с пола не считается упавшим», - хотела она сказать, но лишь стиснула зубы, понимая, что любой её ответ повлечёт новый виток бесполезного спора. Подумать только - она и двух часов здесь не провела, а уже успела устать так, словно всю ночь разгружала вагоны. Хотелось забраться на диван с ногами, поесть и заняться работой, которую никто не отменял. Но и тут Никита её опередил, высокомерно заявил:
        - Ешь на кухне, никаких крошек на диване.
        Щёлкнула кофемашина, Юля невольно проследила взглядом за тем, как тягучая почти чёрная струя ароматного кофе наполняет белоснежную чашку. Никита демонстративно потянул носом и довольно улыбнулся. Потом бросил на неё короткий взгляд и с преувеличенной заботой сказал:
        - Тебе бы тоже не помешало выпить кофе. Пусть тебе привезут ту растворимую бурду, которую ты пьёшь. Нескафе в гранулах? Якобс двойной обжарки?
        - Куда уж моим вкусам до твоих, утончённых, - ядовито откликнулась она, устраиваясь за стойкой.
        - И я про то же, - самодовольно хмыкнул Никита и пошёл в спальню, по пути прихватив ноутбук.
        - Кстати, пол у меня чистый, так что можешь есть свою картошку без боязни подхватить кишечную палочку, - хмыкнул он, прежде чем закрыть дверь. Как всегда, последнее слово осталось за ним. Юля вздохнула и посмотрела на давно остывший обед. И что, так она теперь будет питаться две недели? Ну уж нет. Яростно вгрызаясь в резиновую булку, Юля мрачно строила планы на будущие четырнадцать дней. Она не позволит ему так открыто помыкать собой и унижать при каждом удобном случае. Не на ту напали! Она, между прочим, не просто так получила место в перспективном рекламном агентстве и не просто так претендовала на повышение. Юля привыкла к сложностям, и три года, проведённые в Москве, многому её научили. Например, тому, что, если тебе указали на дверь, надо искать чёрный ход. И если он думает, что она будет жить здесь, шарахаясь от каждого звука и купаясь в его презрении, то сильно ошибается.
        Никита устало потёр глаза и снял наушники - видеоигры в последний год не особо его интересовали - времени не было, поэтому сейчас с непривычки слегка гудела голова. Хотелось переодеться в любимые домашние штаны и завалиться на диване, покуривая кальян. Вместо этого он вынужден делать вид, будто ходит по дому исключительно в костюмах. Стоит заказать кресло. Хоть оно и не впишется в общий концепт квартиры, но чего не сделаешь ради удобства?
        День пролетел незаметно - директор, узнав, что они не вернутся, долго сочувствовал, а потом заявил, что на сегодня от работы освобождены оба. Юле, конечно, Никита сообщать ничего не стал, зато с лёгкой совестью вернулся к игре, стараясь не думать о том, что за дверью находится совершенно посторонний человек. Только сейчас в его идеально чистом и пахнущем пачули мире явно творилось что-то неприятное, а иначе как объяснить противный запах, просачивающийся под дверь? Никита принюхался и вдруг резко сел, не веря своему обонянию. Нет, она не могла, у неё смелости не хватит! Резко распахнув дверь, Никита застыл на пороге: хватило. Его кухня, идеальная, сияющая чистотой, превратилась в филиал столовой. А как ещё можно было назвать то, что предстало перед ошарашенным взглядом?
        На плите варилось, булькало и шипело что-то в двух кастрюлях, раковина была полна посуды, разделочный стол завален овощами, а на большой сковороде жарились котлеты - именно они и распространяли такой запах по всей квартире. Его не могла удержать даже мощная вытяжка, гудевшая над головой у Юли. Сама виновница этого хаоса, подвязав волосы и воткнув в них китайскую палочку, самозабвенно пританцовывала в наушниках, помешивая что-то в кастрюле.
        - Это, мать твою, что такое? - взревел Никита, подбегая к стойке, отделявшей кухню от гостиной.
        - Это - борщ, - невозмутимо заявила Юля, снимая пенку и шлёпая её в раковину. Никита вздрогнул. - А тут - котлеты.
        - Ты… ты… ты… - Он не находил слов. Ещё в детстве маленькому Никите поставили ОКР - обсессивно-компульсивное расстройство, которое в его случае проявлялось стремлением к идеальной чистоте. Он мог часами расставлять игрушки в определённом порядке, натирать ручки двери в детскую и закатить истерику, разглядев пятно на полу. С возрастом управляться с расстройством Никита научился, как научился не обращать внимания на чужой бардак, хотя руки так и чесались навести порядок. Но в своём доме всё доводил до идеальной, порой даже слишком, чистоты. И теперь, глядя как на его прекрасной, чистейшей кухне творится такой беспредел, Никита чувствовал, что уголок левого глаза начинает подёргиваться, а руки так и чешутся схватиться за швабру.
        - Слушай, - Юля упёрла руки в бока и серьёзно на него посмотрела, - мы теперь соседи. Думаю, нет ничего страшного в том, что я буду пользоваться кухней.
        - Ты здесь всё загадила! - его голос сорвался на высокие ноты. Никита несколько раз глубоко вздохнул, глядя, как она выкладывает аккуратные котлетки на сковородку, и от них веером разлетаются жирные брызги.
        - Не волнуйся, я всё уберу, - успокоила его Юля, размазав жир по плите влажной тряпкой. Тряпкой не для жира, между прочим, а для протирания уже чистой поверхности.
        - Я не позволял тебе пользоваться своей кухней. Я не позволял пользоваться своей посудой. И… Там что, на полу лежит очисток картошки?
        - Рабочий процесс. - Юля равнодушно пожала плечами. Она понятия не имела, что его так взбесило, но наблюдать за Никитой было забавно. Конечно, такой сноб, как он, просто представить не мог, что его кухней из картинки кто-то будет пользоваться по прямому назначению. Сам-то наверняка только и мог, что сварить кофе и сделать бутерброды. Видно же, что кухня простаивает! - Как закончу - подмету. И даже пол помою, если ты захочешь.
        - Да уж пожалуйста, - проскрипел Никита, с усилием отворачиваясь и стараясь отвлечься. Как там говорил врач: я в коконе, в плотном белом коконе, там тепло и уютно, а всё, что вне, не может принести опасности. Помогало мало. Он решительным шагом направился в туалет и вернулся оттуда с ведром, набором тряпок, моющих средств и парой новых перчаток. Потом молча поставил это перед Юлей и процедил:
        - Надеюсь, ты знаешь, как этим пользоваться.
        Юля проводила его недоуменным взглядом - он что, считает, что она не справится с простой уборкой? Интересно, набор оскорблений у него когда-нибудь закончится, или у Никиты безлимитный пакет? Фыркнув, она вернулась к готовке, размышляя о том, что это была отличная идея. Продукты из он-лайн маркета доставили быстро, полки в холодильнике были честно поделены пополам, и теперь на Юлиной половине красовались колбасы: варёная и сырокопчёная, два вида сыра, овощи, майонез и кетчуп, свиная вырезка и курица, сметана, йогурты, кефир и сливочное масло. В шкафчиках заняли своё место спагетти, картошка, рис и гречка с овсянкой. И пусть эта закупка сожрала почти половину бюджета, Юля была собой довольна. Чуть позже надо будет освоить его духовку - почему бы не испечь пирожки и даже тортик? И пусть себе злится и заказывает свою дорогущую еду из ресторана, её еда уж явно ей не уступит!
        Никита решился выйти только через два часа, и то - удостоверившись, что по ту сторону двери всё стихло, и вроде заработал телевизор. Костюм он, наконец, снял, но даже в кашемировых серых штанах и тонкой футболке выглядел эффектно - это подтвердил молчаливый взгляд, которым его проводила Юля. Придирчиво осмотрев кухню на предмет загрязнений, Никита, не удержавшись, провёл пальцем по плите. Юля фыркнула:
        - Может, тебе дать белые перчатки и ультрафиолетовую лампу?
        - Может, и дать, - огрызнулся Никита и невольно принюхался. Перед ним аппетитной горкой высились котлеты, Юля, делая вид, что его присутствие её совершенно не беспокоит, накладывала на тарелку пюре, а рядом стоял салат из помидоров и огурцов, заправленный сметаной. Никита давно забыл, когда ел что-то подобное. Может, в далёком детстве, когда мама ещё готовила сама. Рот заполнился слюной, в животе что-то заворочалось.
        - Ты мне лучше подушку с одеялом дай, - огрызнулась Юля в ответ. - Я надеюсь, что хотя бы на это я рассчитывать могу, или придётся спать, накрываясь твоей курткой?
        - А ты разве не попросила, чтобы тебе привезли своё? С котятами и щенками на радуге?
        - Если надо будет - попрошу, не сомневайся. Так и вижу, как гармонично они впишутся в твой интерьер.
        Никита посмотрел на любимый диван и вздрогнул, невольно качнув головой. Нет уж, пусть он лучше выбросит потом одеяло и подушку, но не позволит чужим постельным клопам скакать по его дивану.
        4. Ночное воровство и работа на дому
        Юля думала, что не сомкнёт глаз - чужая квартира, множество мыслей… Но в итоге уснула быстро, едва коснулась щекой подушки. Зато Никита ворочался всю ночь - присутствие постороннего человека здорово напрягало. У него почти никогда никто не оставался на ночь, девушки уж точно - их всегда ждало такси, собственноручно вызванное и, естественно, оплаченное. И теперь при мысли, что там, за стеной, кто-то спит, внутри всё переворачивалось от тревоги. Он честно пытался вспомнить все наставления психотерапевта, но получалось плохо. Тревога росла, ширилась, отдаваясь сумасшедшим стуком сердца в груди, сбивая дыхание и выступая липким потом на висках. Посреди ночи Никита не выдержал: встал с постели и начал мерить комнату шагами, но и это помогало слабо - он буквально задыхался от паники. Срочно требовался глоток свежего воздуха, казалось, что стены спальни сужаются и вот-вот сомкнутся, а потолок обрушится прямо на голову.
        Осторожно приоткрыв дверь, Никита выглянул в гостиную и, только убедившись, что Юля крепко спит, завернувшись в одеяло, как в кокон, из которого торчала только макушка, неслышно прошёл к балкону. Ночная Москва дышала жизнью: проносились машины, где-то звучала музыка, громкий смех. Воздух был острым, резким, пах молодой листвой, только-только начавшей появляться на ветках. Глубокий вдох, медленный выдох - Никита вцепился в перила и закрыл глаза, мысленно отрешаясь от всего, что вызывало страх. Чувствовал, как тело постепенно наполняется лёгкостью и спокойствием. Налетевший порыв ветра заставил поёжиться, напомнив, что на Никите лишь тонкая майка и штаны, а босые ноги стоят на ледяной плитке. Бросив последний взгляд на спавший двор и видневшиеся вдалеке огни сталинской высотки, Никита вернулся в квартиру, тихо прикрыв дверь.
        И словно попал в другой мир: пахнущий чужим человеком - слабым ароматом ванили и кожи, а ещё - котлетами. Никита принюхался, чувствуя, что бессонная ночь и тревога вызвали зверский голод. Воровато оглянувшись на Юлю, которая за всё время даже не повернулась, он подошёл к стойке, на которой, прикрытые глубокой тарелкой, лежали котлеты. Почти не дыша, достал блюдце, быстро положил на него две штуки, подумав, добавил ещё одну, и так же тихо вернулся к себе. Сама мысль о том, чтобы есть на кровати, казалась дикой, но может, именно поэтому котлеты оказались такими вкусными, что он не заметил, как съел всё. Блюдце осталось стоять на тумбочке, а ночной вор, удовлетворённо вздохнув, наконец завернулся в одеяло и уснул.
        Юля проснулась до звонка будильника и несколько секунд не могла понять, где находится, и почему её кровать так сильно пахнет пачули. Не выдержав, она чихнула и стянула с глаз шёлковую маску, разом вспоминая, где находится. Было тихо - видимо, Никита ещё спал, а значит, можно было, не опасаясь его взглядов и насмешек, спокойно занять ванную. Ещё вечером Юля обратила внимание на то, что даже зубная щётка у него стояла в чехле, круглая, электрическая, без единой капли воды или зубной пасты на ручке. Пожав плечами, Юля положила свою, простую, ярко-зелёную, прямо на раковину, и рядом пристроила свою зубную пасту. У Никиты пасты не наблюдалось, где он её держал - осталось загадкой.
        Посвежевшая, сменившая голубую пижаму с крохотным шелковым бантиком на штанах на вчерашнее одеяние, Юля включила чайник и открыла ноутбук, лениво листая ленту. Отчаянно не хватало Ленни - его морды, подлезавшей под руку, урчания и вездесущего хвоста, которым он постоянно мазал по лицу, когда топтался на её коленях. Если бы Ленни сейчас был здесь, котлеты точно пришлось бы убрать в холодильник ещё горячими, а так… Юля посмотрела на тарелку и нахмурилась - она была сдвинута в сторону. Котлет явно стало меньше, это было заметно невооружённым взглядом. Он что, воровал у неё еду ночью? Это звучало так абсурдно, что Юлю пробрал смех. Она смотрела на уменьшившуюся горку котлет и тихо хихикала, представляя, как Никита крадётся в темноте на кухню. Впрочем, веселье быстро сменилось негодованием, стоило подумать, что в это время она спала, а он расхаживал по квартире. Это было неприятное открытие. Как и тот факт, что этот сноб вчера не захотел с ней делиться, а ночью сам же обворовал. И после этого он пытался упрекнуть её в непорядочности и предвзятости?!
        Никита проснулся позже от шума на кухне, и первым желанием было вскочить, схватить биту, стоявшую в шкафу, и выбежать из спальни. Но стоило вспомнить о причине шума, как желание всё крушить сменилось лёгким раздражением. По утрам Никита привык выпивать чашечку кофе, любуясь видом за окном и строя планы на день, а не сидеть в своей спальне, надеясь, что надоедливая соседка волшебным образом самоликвидируется. Тяжело вздохнув, он потянулся, и тут взгляд упал на блюдце, стоящее на тумбочке. Ночная вылазка за котлетами сейчас казалась настоящим сумасшествием, за которое к тому же было стыдно. Оставалось надеяться, что Юля не заметила пропажи, и ему удастся сохранить лицо.
        Когда Никита появился на пороге спальни, она невозмутимо попивала чай, расположившись на его любимом месте - за стойкой у окна. Скрипнув зубами, Никита бросил на неё раздражённый взгляд и скрылся в ванной, откуда вернулся, кипя ещё большим гневом. Молча прошествовав мимо Юли, он распахнул верхнюю дверцу, достал стакан и быстрым шагом направился в ванную. До Юли донёсся лёгкий стук, а после и сам его виновник возник на пороге, демонстративно потрясая её зубной щёткой в стакане.
        - Нормальные люди не разбрасывают предметы личной гигиены где ни попадя!
        - Спасибо, что выделил место для моей зубной щётки. Это так мило. Может, и в шкафу пара полок найдётся?
        Смерив её гневным взглядом, Никита снова скрылся в ванной, демонстративно хлопнув дверью, а Юля пожала плечами, возвращаясь к чаю и раздумывая, как много бы ей заплатили сотрудницы офиса за возможность увидеть самого Ливарского заспанным, всклокоченным, в домашней одежде. Отчего судьба так несправедлива? Она бы с готовностью поменялась местами с каждой, даже со стажёром Светочкой, только бы подальше отсюда. Юлю вдруг прошиб холодный пот - если на работе все в курсе их вынужденного заточения, даже представить страшно, с каким наслаждением перемываются её кости. Никите-то хорошо, с него - как с гуся вода, подумаешь - проведёт две недели наедине с очередной девицей. Его наверняка будут поздравлять и дружески хлопать по плечу, интересуясь подробностями. А она? Как быть с ней? Как бы после этого скандала увольняться не пришлось… От этих мыслей Юлю охватило такое отчаяние, что даже слегка затошнило. И когда Никита, умытый, гладко выбритый, с волосами, уложенными в небрежную причёску, источающий свежий аромат лосьона после бритья предстал перед ней, захотелось запустить в него кружкой с неостывшим чаем и
смотреть, как на белоснежной майке расползается коричневое пятно. Но вместо этого Юля лишь смерила его ледяным взглядом и демонстративно поднялась, не желая даже сидеть рядом.
        - У нас рабочий день начинается через полчаса, - напомнила она, прихватив чай и направляясь к дивану.
        - Я помню. - Никита включил кофемашину. - Надеюсь, ты не забыла, что я теперь твой начальник?
        - Разве такое можно забыть? - Юля открыла ноутбук и поставила чашку на стеклянный столик. - Я всю ночь не спала, только об этом и думала. - И она пристально посмотрела на Никиту, который вдруг демонстративно заинтересовался чистотой чашки, которую держал в руках. «Ну ничего, наглый вор, я выведу тебя на чистую воду!» - подумалось ей. Правда, следовало поймать с поличным, чтобы доказать вину.
        - Всю ночь думала обо мне? Хм. - Никита сделал вид, что задумался. - Мне начать беспокоиться?
        - О чём?
        - Ну, мало ли… Прокрадёшься ко мне в спальню, набросишься…
        Хотелось сказать: «Это ещё кто к кому по ночам прокрадывается», но Юля лишь кисло скривилась и решила не отвечать.
        - Кстати, ты же в курсе, что для всех в офисе наше совместное заключение - тайна? - небрежно заметил Никита, словно сообщал о дожде за окном. В то время как Юля почувствовала, что огромный камень скатывается с души и с грохотом падает под ноги.
        - Правда? - не веря своему счастью, уточнила она.
        - Не думаешь же ты, что мне хочется, чтобы меня обсуждали? Представь, как это отразится на моей репутации: просидеть две недели с такой… такой… - Он взмахнул рукой, делая вид, что обводит Юлину фигуру. - В общем, с такой, как ты. Знает только Денис, для остальных ты дома на больничном, а я - на карантине.
        - Вот спасибо, - едко откликнулась Юля. Желание поблагодарить его за проявленную инициативу испарилось, не успев толком оформиться.
        - Да, и ещё. У нас онлайн совещание через десять минут. Ты будешь присутствовать на нём в таком виде?
        - А ты?
        Они окинули друг друга внимательными взглядами, потом опустили глаза на свою одежду и, не сговариваясь, бросились переодеваться. Когда Никита вышел из спальни в тёмно-синей рубашке и домашних штанах, Юля не смогла удержаться от смеха - так несуразно он выглядел.
        - На себя посмотри, - фыркнул он, одёргивая рубашку и устраиваясь за стойкой.
        Юля пожала плечами: волосы стянула резинка, футболку с котиками сменила вчерашняя блузка. Но штаны остались те же - растянутые и уютные. Накраситься успела ещё с утра - немного туши, светлые тени, подчеркивающие серые глаза. Всё как всегда, ничего необычного. Забравшись с ногами на диван, Юля поставила на колени ноутбук и открыла конференц-связь.
        Минута, и на экране появилось пять окошек с улыбающимися коллегами, и Юля, не сдержавшись, покосилась на Никиту. По ту сторону экрана он выглядел как всегда идеально, и даже очертания кухни за спиной казались стильной декорацией. Знали бы они, что именно сейчас он чешет босой ногой вторую ногу, задирая широкую штанину почти до колена!
        - Никита Вадимович, как вы себя чувствуете? - взволнованно поинтересовалась Светочка, едва все поздоровались. Стажёр из МГУ, она давно ходила за Ливарским хвостиком и теперь, видимо, переживала, что не увидит любимого начальника две недели.
        - Хорошо, но могло быть и лучше. - Никита тонко усмехнулся, и Юля с раздражением заметила, что Светочка покраснела. Постеснялась бы хоть при остальных так открыто выражать свои симпатии. Впрочем, остальными были четверо мужчин, двое из которых, Максим и Славик, во всём пытались Ливарскому подражать, а двое других, Толик и Сеня, вообще не интересовались ничем, кроме своей работы - оба были дизайнерами.
        - У меня тоже всё в порядке, спасибо, что поинтересовались, - сухо заметила Юля. Толик и Сеня тут же синхронно вскинули руки в жесте вулканцев из «Стартрека», означавшего: «живи и процветай».
        - А что с вами случилось, Юлия Сергеевна? - заботливо поинтересовался Никита. - Хворь какая-нибудь заморская прицепилась?
        - Вашими молитвами, Никита Вадимович, ко мне такая зараза не липнет, - сладко пропела Юля. - Обычная простуда, надеюсь, к концу недели вернусь в строй.
        - Я бы на вашем месте не надеялся. - Никита огорчённо покачал головой и вздохнул. - Медицина, конечно, шагнула вперёд, но в поликлиниках от повышенной ядовитости не лечат.
        Светочка, Максим и Славик синхронно фыркнули: неприязнь, которую питала к Ливарскому Юля, когда узнала, что он тоже претендует на место, секретом ни для кого не была. А вчерашний скандал в приёмной директора после активно обсуждался на кухне.
        Никита посмотрел поверх ноутбука на Юлю и, поймав её негодующий красноречивый взгляд, кашлянул.
        - Ладно, шутки в сторону. Наше отсутствие не должно влиять на рабочий процесс. Вам известно о кадровых перестановках, так что нет смысла заострять на них внимание. Теперь ваш отдел возглавляю я, а Юлия Сергеевна является моим заместителем на случай отсутствия. Надеюсь, что форс-мажорных ситуаций, подобных нынешней, не возникнет, и один из нас всегда будет на месте. Или хотя бы на связи.
        - Значит, сейчас в случае возникновения вопросов звонить вам? - на всякий случай уточнила Светочка, тряхнув хорошенькой каштановой головкой и хлопнув наращёнными ресничками.
        - У тебя уже возникли какие-то вопросы? - мягко поинтересовался Никита, склонив голову набок и пристально изучая ее.
        Сказать по правде, он и имён-то их не знал до сегодняшнего дня, как и имён большинства сотрудников, с которыми приходилось работать - на такую ерунду попросту не было времени. Да, конечно, он помнил двух лохматых дизайнеров в растянутых свитерах, которые вечно сидели над компьютерами или планшетами и бурно обсуждали очередной макет. Помнил и худого парня в очках в роговой оправе, который отчаянно косил под английского джентльмена, одеваясь в ближайшем сетевом магазине. И даже здоровяка, поигрывающего мускулами, в футболке с веткой конопли на груди видел не раз. Но папа научил одному простому и действенному правилу: главное - не люди, главное - ресурсы, которые они могут предоставить. Нет пользы - нет человека. А если так, то к чему запоминать тех, кого можно в любой момент заменить? Ещё папа учил никогда ни с кем не спать на работе - слишком дорого это может обойтись. Поэтому Светочка, при всей своей привлекательности, шансов с Никитой не имела никаких.
        - Нет, - она мило покраснела. - Я спрашиваю на будущее.
        Никита кивнул, решив никак это не комментировать, и раскрыл один из приготовленных файлов в углу экрана, пробегая по нему глазами.
        - Я изучил проекты, над которыми работал ваш отдел в последнее время, и хочу сказать, что кое-что требует доработки. Например, «Оливки от Каринки» - чья была идея со слоганом?..
        Юля слушала, приоткрыв рот - когда он всё это успел? Когда успел не просто просмотреть все их наработки, но и найти причины, по которым те стопорились? Да ещё и точно указать на них, подталкивая к нужному решению? Что-что, а уважать профессионализм Юля умела и тут не могла не проникнуться его работоспособностью.
        - А что вы думаете по этому поводу, Юлия Сергеевна? - Никита повысил голос, особенно выделяя её имя, явно не в первый раз к ней обращаясь. - Мы вас не отвлекаем? Может, вы отдохнёте? У вас нет температуры?
        - Спасибо, всё в порядке. - Юля криво улыбнулась. - О чём вы спрашивали?
        - Я как раз говорил о новом проекте, который сегодня утром мне скинул Денис Николаевич. Дизайнерская мебель по индивидуальному заказу. От нас требуется придумать название, логотип, слоган, смонтировать рекламу и подготовить макет баннеров и флайеров. С чего начнём?
        - С целевой аудитории, естественно, - ответила Юля, не задумываясь. Никита едва заметно кивнул, и она едва удержалась от того, чтобы не фыркнуть - он что, планировал засыпать её на такой ерунде? Азы рекламного дела давно впитались в её кровь, она бы рассказала пять основных законов рекламы без запинки, даже если бы её разбудили посреди ночи! Но недовольство быстро утихло: рабочий процесс затянул незаметно, и обсуждение превратилось в бурную дискуссию со множеством предложений, удачных и откровенно смешных.
        - Отличный мозговой штурм, - широко улыбнулся Никита, когда все выдохлись и замолчали. - Повторим завтра в то же время, а пока я жду от каждого по два конкретных предложения. Анатолий и Арсений - по цветовой гамме, Максим и Вячеслав - слоган и название. Мы с Юлией Сергеевной обсудим общую концепцию.
        - А я? - подала голос Светочка.
        - А вы учитесь и приобщайтесь к работе в меру своих возможностей. - Никита коротко улыбнулся и, попрощавшись, отключился. - И что? Какие у тебя предложения? - Юля не сразу поняла, что он обращается к ней, продолжая смотреть в экран, на котором один за другим пропадали лица коллег. - Хотелось бы посмотреть на мебель и составить своё впечатление, прежде чем выстраивать стратегию. И опять же, основываясь на предложении, прогнозировать спрос.
        - Спрос будет. - Никита поднял руки вверх и потянулся. - Поверь, продукция качественная и стильная, отбоя не будет, надо только раскрутить.
        - Ты так уверенно об этом говоришь, будто уже успел увидеть. - Юля отставила ноутбук и взяла кружку с давно остывшим чаем.
        - А зачем я, по-твоему, летал в Италию? На Европейскую мебельную выставку. Заказчики оплатили.
        - Так это их стоит благодарить за наше заключение?
        - Можешь отблагодарить их тем, что сдашь работу в срок. Ладно, что толку сотрясать воздух. Какие у нас будут идеи?
        - У нас - не знаю, а у меня сейчас обед. - Юля демонстративно постучала по часам на запястье.
        - Пообедаешь потом, - невозмутимо сказал Никита.
        - Нет, Никита Вадимович, не пытайтесь сказать, что работа на дому означает непрерывную работу. У меня обед. Хочешь работать - пожалуйста, я присоединюсь через час.
        Юля направилась к холодильнику и достала кастрюлю с борщом. Никита, покосившись на неё, демонстративно поморщился и поспешил освободить стойку.
        - Почему у тебя нет обеденного стола? Так ведь гораздо удобнее?
        - Кому? Тебе и твоим кастрюлям? Ты вообще зачем столько готовишь, чтобы весь дом за раз накормить?
        - Чтобы каждый день не готовить, времени нет. - Юля пожала плечами и, не удержавшись, добавила: - Домашняя еда всегда вкуснее.
        - Вот это, - Никита обвёл рукой кастрюлю, - не может быть вкуснее еды от шеф-повара.
        - Ты в этом так уверен? Хочешь попробовать?
        - Я скорее умру от голода, чем соглашусь попробовать эту бурду.
        Он демонстративно взял в руки телефон, чтобы заказать обед, а Юля хитро улыбнулась, проводив его взглядом.
        5. День второй. Рабочие моменты и ловля на живца
        Несмотря на обстоятельства, Юля была человеком честным и справедливым, поэтому не могла не отметить - Ливарский работает на совесть. Чётко обозначив задачи, он практически незамедлительно засел за проект, и пока Юля расправлялась с борщом, вокруг Никиты успела образоваться стопка ярких глянцевых фотографий. Стараясь сохранять невозмутимый вид, Юля нет-нет, да и вытягивала голову, чтобы рассмотреть товар, который им надо будет рекламировать. Но с места, за которым она сидела, можно было разглядеть только цветные пятна, и вскоре пришлось бросить эту затею. Совершенно не обращая внимания на Юлю, Никита внимательно всматривался в экран, изредка щёлкая мышкой. Смотреть на него, сосредоточенного на работе и, как следствие, забывшего на время о своих шуточках и подколах, было гораздо приятнее, чем наблюдать за ставшим уже привычным образом грубого сноба. Юля и сама не заметила, что последнюю минуту только и делала, что таращилась на его руки, а точнее - на то, как длинные пальцы рассеянно перебирают разложенные на столе фотографии.
        - Ты кончила? - его голос заставил вздрогнуть всем телом и отчего-то залиться краской. Юля пыталась подобрать достойный ответ, оправдаться, что не следила и не собиралась следить за ним, и уж тем более не возбуждалась при этом. Но Никита опередил, подняв глаза от экрана: - Твой обед закончился? Могу я рассчитывать на то, что ты присоединишься к работе?
        Юля спешно опустила глаза в пустую тарелку, пряча улыбку облегчения. Только что она едва не выдала себя с потрохами, но кто бы мог подумать, что у этого мерзкого типа такие красивые руки? Несправедливо. Скрывая смущение, она поднялась и направилась к раковине, слишком резко подняла кран, и вода фыркнула, хлынула на тарелку, обдавая брызгами. Даже спиной можно было почувствовать возмущённый взгляд, которым одарил её Никита. И хорошо - наваждение, связанное странными, тревожными мыслями, мигом рассеялось.
        - Можно посмотреть? - расправившись с посудой, Юля подошла к Никите и протянула руку.
        - Ты руки помыла? - подозрительно прищурившись, спросил он.
        - Я посуду мыла, естественно, руки чистые!
        - Помой, на них мог остаться жир от твоего варева.
        - Слушай, - Юля сложила руки на груди, - тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?
        - Мне кажется, что я вижу микробов, копошащихся на твоих пальцах! - Никита брезгливо приподнял верхнюю губу и демонстративно накрыл фотографии ладонями.
        - Псих! - фыркнула Юля, направляясь в ванную. - Теперь дашь посмотреть, или мне пройти полную дезинфекцию? - спросила она, вернувшись.
        - Тебя даже полная дезинфекция не спасёт, - проворчал Никита, демонстративно разглядывая пятна воды на её майке. Но руки убрал и даже слегка подтолкнул фотографии, откидываясь на спинку дивана.
        Юля села рядом, невольно сдвинулась в сторону - показалось, что он сидит слишком близко - и взяла стопку со стола. Изображения были чёткие, яркие и красивые - падавший свет выгодно подчёркивал достоинства, выхватывал мельчайшие детали, играл на материалах и обивке мебели. Диваны, кресла различных форм, зеркала и столы - товар действительно выглядел стильно и качественно.
        - Где ты раздобыл эти кадры? Заказчик снабдил?
        - Это мои фотографии, - неохотно сказал Никита. Было видно, что делиться своими достижениями он не хотел. - Сделал для себя, чтобы было удобнее работать.
        Юля никак не прокомментировала услышанное. Признать, что фотографии выполнены профессионально, значило похвалить его. Сказать, что можно было сделать лучше - солгать. Потому что сама она точно бы так не смогла. Да ей бы даже в голову такая идея не пришла: обзавестись собственным материалом, вместо того, чтобы воспользоваться видео и фото, предоставленными заказчиком. Никита действительно серьёзно относился к делу, но озвучивать это Юля не собиралась. Лучше просто промолчать.
        - Это что, цена? - Юля прищурилась, глядя на небольшой квадратик рядом с изогнутым в форму запятой зеркалом. - Пять тысяч евро? За что?
        - За имя и качество, - пожал плечами Никита. - Что тебя удивляет?
        - Да нет, ничего. - Как раз-таки удивляло много чего, например, за что тут платить такие деньги? За кусок стекла? Купи обычное зеркало, отнеси в мастерскую, и тебе нарежут хоть запятыми, хоть восклицательными знаками!
        - Ты что, дороже майонеза и оливок никогда ничего не рекламировала? - Никита с подозрением покосился на неё. - Понятно, - протянул он, хмыкнув. - «О сколько мне открытий чудных готовит просвещенья дух!» Хочешь, проведу тебе короткий ликбез по соотношению цены, качества и раскрученности бренда? Например, о диване, на котором ты сидишь по вечерам с ногами и ешь!
        - Я не сижу на нём с ногами! - машинально огрызнулась Юля, чувствуя, как начинают полыхать щёки. Тон Никиты, снисходительно-насмешливый, был ещё обиднее от того, что Ливарский был прав. Юля никогда не получала крупных заказов, взбираясь на лестницу больших денег медленно и уверенно, рассчитывая, что после повышения сможет проявить себя - уж тут точно перепадёт кусок пожирнее. Кусок перепал, но сейчас и осознавать это было неприятно, Юля поняла, что для этого проекта пришлось бы приложить немало усилий, прежде всего направленных на изучение товара.
        - Так вот, дорогая Юлия Сергеевна, - Никита нежно погладил диван, - сие прекрасное творение от Анжело Капеллини, обитое итальянским велюром, обошлось мне в четырнадцать тысяч, не считая доставки. И знаешь, он стоит этих денег.
        Нет, Юля не знала. Просто в голове не могла уложить, как простой диван, пусть и красивый, может стоить, как однокомнатная квартира в родном Воронеже. Вот уж действительно - деньги девать некуда.
        - Кажется, кто-то говорил о том, что следует изучить целевую аудиторию, - продолжил Никита, откидываясь на спинку и небрежно закидывая ногу на ногу. - У тебя есть отличный шанс, приступай.
        - В смысле? - возмутилась Юля. - На тебе изучать?
        - Почему нет? Я бы точно приобрёл несколько вещей из последней коллекции, а может, кое-что и заказал. Кровать, например, стоит сменить… Так с чего ты будешь начинать?
        - Ну, хорошо. - Юля внезапно разозлилась - он выглядел так, будто собирается принимать экзамен у нерадивой студентки, которая непременно засыплется, поэтому слушать её заранее скучно. Открыв свой ноутбук, Юля создала новый документ и посмотрела на Никиту: - Начнём с демографических признаков. Пол, думаю, не играет большой роли в оценке покупки товара в целом. В данном случае. Но может сыграть на руку, когда будем рекламировать отдельные виды мебели. - Пальцы бодро застучали по клавиатуре. - Местожительство, национальность, религия, возраст, - забормотала Юля, создавая таблицу.
        - Наполовину болгарин, православный, двадцать семь лет, - лениво растягивая слова, ответил Никита.
        - Болгарин?
        - Что-то не так?
        - Да нет, внезапно просто.
        - Почему? - Никита склонил голову набок, весело улыбаясь.
        - Знаешь, в наше время чаще можно встретить наполовину украинца, белоруса или армянина. Болгары - редкие птицы.
        - Значит, тебе повезло. Это можно считать ещё одним плюсом в мою копилку?
        - А ты копишь баллы?
        - Ум, красота и деньги уже есть, - скучающим тоном перечислил Никита, загибая пальцы. - Теперь ещё и необычная национальность. Ещё несколько дней, и я стану мужчиной твоей мечты! Я бы на твоём месте был осторожным.
        - Про первые три пункта я уже всё сказала, - небрежно отмахнулась Юля. - А по поводу национальности мне как-то всё равно. Может, продолжим? Что у тебя с образованием?
        - Высшая школа экономики, Бизнес-образование в сфере финансов. А у тебя?
        - Воронежский государственный университет, реклама и маркетинг.
        - Потрясающе. - Юля хотела было поспорить, что ещё неизвестно, где учат лучше, но увидела Никиту, смотрящего на неё широко открытыми, совершенно честными глазами, и передумала - он только этого и ждёт. Вообще создавалось впечатление, что этот опрос он затеял с единственной целью - уязвить её и без того пошатнувшееся самолюбие.
        - Пройдёмся по ценностям? - Она твёрдо решила не превращать работу в фарс, к тому же, несмотря на насмешку, которая сквозила в каждом ответе, Никита подводил её к главному - портрету покупателя, пусть и не самыми приятными методами. Юля невольно подумала: а как бы он вёл себя, оставайся они в офисе?
        - Я веду здоровый образ жизни, - начал было Никита, но, заметив, что Юля принялась записывать, тут же перебил: - Шучу. Не записывай меня в трезвенники и язвенники, потребляю, хоть и умеренно, но ни в чём себе не отказывая.
        - Действительно, как я могла забыть, - ядовито парировала Юля, вспомнив, с каким пренебрежением он рассказывал о девушке, с которой познакомился накануне.
        - Не испытываю недостатка в общении и внимании, постоянно развиваюсь и не нуждаюсь в деньгах. Кажется, я упомянул всё?
        - Нет. - Юля довольно улыбнулась, заметив, что в категории ценностей Никита обошёл самые главные вопросы. - Что ты можешь сказать о своей семье, о любви и о дружбе?
        - Только то, что к принятию решений о покупке мебели это не имеет никакого отношения, - небрежно отбил выпад Никита и слегка подался вперёд, кивая на ноутбук. - Так что там за портрет ты получила?
        Портрет человека, который может казаться сколь угодно открытым, но то, что действительно важно, предпочитает держать при себе. Это было странно - сама Юля спокойно могла бы рассказать и о своих друзьях, и о родителях. Только о личном предпочитала молчать.
        - Если брать в расчёт полученные данные: молодой обеспеченный человек с высшим образованием, достатком выше среднего, неглупый и любящий хорошо отдохнуть.
        - И что бы ты мне предложила? Из товарного ряда? - Никита двумя пальцами подтолкнул фотографии, и они проехали по столу, остановившись у ноутбука. Юля принялась перебирать их, пытаясь представить, что именно понравилось бы Никите. Поначалу взгляд зацепился за круглую кровать с зеркальным изголовьем, но она быстро отбросила эту мысль - слишком пошло. И, возможно, предсказуемо. Потом присмотрелась к креслу в форме капли, ярко-красному, с плотной хлопковой обивкой. Отложив эту фотографию в сторону, Юля взяла новую и без раздумий протянула Никите.
        - Вот это. Я выстраивала бы свою рекламную компанию на этих стульях. Если бы хотела продать их тебе и твоим друзьям, конечно.
        Никита заинтересованно приподнял бровь и взял фото. Юля застыла, словно действительно сдавала экзамен, и от его ответа зависит вся её дальнейшая жизнь. В этот момент она особенно остро поняла, что Ливарский действительно её начальник и имеет полное право проверять её знания и навыки, ставить задачи и требовать их выполнения. И вовсе не обязан помогать - мог ведь просто поставить задачу и заняться своим делом. Да что там - он мог даже поставить вопрос о её некомпетентности, если захочет. Хотелось верить, что до этого не дойдёт, но… Юля невольно покосилась на Никиту, а потом мысленно представила себя - кажется, она слишком буквально поняла выражение: работать дома, и внешнему виду всё же стоит уделять чуть больше внимания. Всё-таки сосед по квартире не просто самоуверенный нахал, но ещё и её непосредственный начальник.
        - А знаешь, - протянул Никита с удивлением, - пожалуй, я бы купил эти стулья. Даже интересно. - Он постучал по губам кончиками пальцев. - В этом что-то есть. Я ведь раньше не обращал на них внимания.
        - Правда? - невольно вырвалось у Юли. Она довольно улыбнулась, гордая тем, что угадала.
        - Нет. - Никита широко улыбнулся и подмигнул. - Я уже заказал себе пару стульев, они придут через неделю. Но ты угадала, молодец. Дело за малым - решить, как заставить покупателя поверить, что ему жизненно необходима именно эта вещь. И хочу сказать сразу - это будет непросто. Потому что, когда у человека есть всё, его очень сложно удивить.
        - Не могу представить, что может удивить тебя, - пробормотала Юля. Радость от победы угасла, отчего-то стало даже обидно - словно он играл с ней всё это время, заранее зная ответ.
        - Честно? Я тоже. Задача не из лёгких, но мы же лёгких путей не ищем? Он посмотрел на часы и хлопнул себя по коленям, поднимаясь.
        - Рабочий день подошёл к концу, поэтому я, пожалуй, отправлюсь домой. Ой, стой, я же уже дома. - Демонстративно оглядевшись вокруг себя, Никита закрыл ноутбук и сунул его подмышку. - Оставляю твою территорию и ухожу в свой закрытый шикарный мир.
        - Подожди! - Юля придавила рукой фотографии. - Оставь, я хочу ещё посмотреть.
        - Работаешь сверхурочно? Похвально. А я, пожалуй, подумаю об ужине.
        Идея с ужином явно была свежа и актуальна, а заодно напомнила о ночной краже, которую стоило не просто расследовать, но ещё и взять вора с поличным. Юля исподлобья проводила Никиту взглядом до спальни и решительно поднялась - что-то подсказывало, что на котлеты Никита больше не поведётся.
        - Ты решила провонять всю квартиру? - недовольно протянул он, спустя полчаса направляясь к двери, чтобы забрать доставку. Юля пожала плечами и облизнула палец - шоколадный крем всегда удавался особенно хорошо.
        Претензия, на самом деле, была не обоснована - аромат какао и корицы, витавший в воздухе, мог свести с ума любого, даже самого стойкого скептика. К тому же, сладкое Никита любил: и есть, и готовить. И сейчас с трудом удерживался от того, чтобы не подойти и не посмотреть на процесс, а заодно не попросить рецепт. Ещё лучше - попробовать то, что получится из даже с виду нежнейшей шоколадной массы. Вместо этого он спокойно ушёл к себе, старательно игнорируя становившийся с каждой минутой ярче запах свежей выпечки. Юля коварно улыбнулась - от неё не укрылся заинтересованный взгляд, который Никита бросил на прозрачную миску с кремом. Что ж, кажется, сегодня кому-то будет очень стыдно.
        Маринка во всём поддержала - подруга и так изнывала от желания узнать, как складываются отношения у Юли с богатым и красивым соседом. Хотя было заметно, что она жаждала более пикантных подробностей, нежели воровство котлет ночью.
        - Как там тантрические практики? Ты дышишь с ним в одном ритме? Смотри, это очень важно - надо обязательно совпадать с ритмом его дыхания. Это как с биением сердца, понимаешь?
        - Понимаю только то, что ты несёшь чушь. Единственное, в чём мы можем совпасть с Ливарским - в желании поскорее разъехаться.
        - Ну, до этого, как я понимаю, ещё далеко. Кстати, как там врачи, контролируют ваше самочувствие?
        - Звонят утром и вечером. - Юля вздохнула. - И знаешь, что самое обидное? Никаких признаков вируса, вообще ничего! Только пустая трата времени. Ты, кстати, Ленни покормила?
        - Знаешь, твой кот меня ненавидит! - Маринка драматично понизила голос. - Когда я пришла сегодня, он зашипел и попытался меня укусить. Пришлось залезть на диван и отбиваться от него подушкой!
        - Бедный мой котик! Как он там без меня? Совсем одичал.
        - Тебя не было всего сутки. Он не одичал, он тупой!
        - Сама такая! - огрызнулась Юля и снова вздохнула. - Жаль, что нельзя привезти его сюда.
        - Думаешь, твой Ливарский бы это одобрил?
        - Во-первых, он не мой. Во-вторых, я может и спрашивать его бы не стала! - Юля подумала о диване, который в считанные минуты покроется тонким слоем шерсти и засомневалась в том, что Никита может позволить ей привезти кота. Может, действительно поставить его перед фактом: хоть какое-то близкое существо будет рядом. Это определённо стоило обдумать.
        - Борщ, кстати, у тебя потрясающий получился, - продолжила Маринка. - Ты же не против, что я у тебя похозяйничала?
        - Да хоть весь холодильник забери, всё равно пропадёт, - равнодушно ответила Юля, загрустив при мысли о коте. - Ладно, пойду я укладываться спать, мне ещё всю ночь кексы караулить.
        - Если всё-таки поймаешь с поличным, прикуй наручниками к кровати, чтобы неповадно было! - посоветовала Маринка и добавила: - И не забывай дышать в такт!
        Юля честно боролась со сном, ворочаясь на диване и размышляя о превратностях судьбы, когда дверь спальни приоткрылась, бросая на пол жёлтую полоску света. Крепко зажмурившись и почти не дыша, Юля наблюдала за крадущейся к кухне фигурой, сжимая в руках телефон.
        - Положи кекс на место! - грозным голосом произнесла она, включая фонарик. Никита медленно обернулся и машинально поднял руки вверх.
        6. День третий. О том, как полезно делать открытия
        Никита застыл. Тело стремительно бросило в жар, потом в холод, а в голове пронеслась масса заковыристых ругательств. Радуясь, что темнота скроет пылающие щёки, он быстро выдохнул и развернулся.
        - Какие-то проблемы?
        - Кроме того, что ты нагло воруешь мою еду по ночам? - Юля сделала вид, что задумалась. - Нет.
        - Это не воровство, а экспроприация, - ледяным тоном заявил Никита. - Или квартплата, называй, как хочешь.
        Юля фыркнула, поражаясь находчивости и совершеннейшей непробиваемости этого типа. Даже пойманный врасплох на месте преступления, он продолжал вести себя так, будто не случилось ничего страшного.
        - Ты мог бы меня попросить, я бы угостила, - укорила Юля.
        Никита собрался было завести привычную песню о том, что его не интересует домашняя еда, но раз уже спалился, отступать некуда. К тому же ему было стыдно, так стыдно, что он и рад бы провалиться сквозь землю, но архитектор с нижнего этажа вряд ли пришёл бы в восторг. Достойный ответ не находился, молчание слишком затянулось, и Никита, тяжело вздохнув, вдруг буркнул:
        - Прости.
        Юля поражённо уставилась на него. Луч фонарика моргнул и погас, и они остались в полной темноте.
        - Ты… ты просишь прощения? - не веря, что не ослышалась, уточнила Юля. Глаза постепенно привыкли, и в полумраке уже можно было разглядеть тёмный силуэт на фоне светлой кухни. Она не собиралась над ним издеваться, просто не могла поверить, что Ливарский вообще знает слова извинения, но Никита, решив, что она хочет унизить его ещё больше, огрызнулся:
        - Да! Я же сказал: прости! Твои кексы наверняка очень вкусные, они пахли на весь дом, и я не смог удержаться. Надо было попросить.
        - Угощайся, - прошептала Юля, всё ещё не веря своим ушам. На этот раз пришла очередь Никиты удивляться. Он прищурился, пытаясь разглядеть её маленькую фигурку, терявшуюся в темноте дивана, но видел лишь светлое пятно пижамной майки. Наверное, выглядит она сейчас ужасно - пронеслось в голове. Но вот голос, тихий и мягкий, обволакивал, вступая в резонанс с привычным образом стервы, сложившимся в голове.
        - Спасибо, аппетит пропал, - пробормотал Никита и, пока она опять не начала что-то говорить, поспешил вернуться в спальню.
        А Юля ещё несколько минут сидела и улыбалась темноте, так внезапно приоткрывшей совершенно другого Никиту. Отчего-то сейчас он показался простым шкодливым мальчишкой, решившим тайком от мамы залезть в холодильник за сладостями.
        Никита же, забравшись в постель, долго ворочался без сна, проклиная свой аппетит и самонадеянность. Подобного стыда он не испытывал лет пятнадцать, не меньше, с тех пор, как в детстве, поддавшись уговорам друзей по даче, решился залезть на соседний участок за яблоками. В итоге разбежались все, а ему досталось как главному зачинщику, а после пришлось вытерпеть немало унизительных минут, когда его, пунцового от стыда и обиды, привели за ухо к родителям. Хуже всего было выдержать неодобрительное молчание отца, который только поджал губы и достал кошелёк, спросив, сколько он должен заплатить за ущерб. После этого Никита твёрдо решил, что никогда не совершит того, за что стоит краснеть, и вот, пожалуйста! Во всём виновата эта Никитина, чёрт бы её побрал! Провоняла всю квартиру своей едой, от этого запаха и святой не устоит! Да ещё и решила поиграть в сыщиков и подкараулила на собственной кухне!
        Стыд из-за воровства утих, и всё раздражение с самого себя легко переключилось на Юлю. Если бы не она, ему не пришлось бы сейчас мучиться бессонницей, перебирая каждую мелочь последнего часа. Лежит там теперь, небось, как победительница, как же: унизила и поставила на место, есть чем гордиться!
        Никита уснул лишь под утро, а через три часа уже трезвонил будильник. Новая волна раздражения всколыхнулась, стоило вспомнить, что надо пройти через Юлю в ванную. К счастью, она стояла на балконе и с кем-то трепалась по телефону, поэтому Никита быстро прошмыгнул за дверь и раздражённо уставился на себя в зеркало: мало того, что по ночам шастает, как вор, так теперь ещё и чтобы зубы почистить, надо тайком красться! И это в собственной квартире!
        В общем, настроение у Никиты было самым что ни на есть поганым, когда он, одетый в тёмно-синие брюки и кипенно-белую рубашку появился на кухне. Одним своим внешним видом он хотел установить дистанцию и показать: то, что случилось ночью, ничего не меняет. Юля, открывшая было рот, когда он появился, со стуком его захлопнула, проводив взглядом одетого с иголочки Ливарского. Он даже волосы уложить успел! Ей вдруг стало неловко - с этой домашней войной она совершенно забыла о том, кем они, по сути, друг другу являются. Сейчас переодеваться было поздно, да и выглядело бы смешно, но назавтра, пообещала она себе, никаких блузок, надетых на домашние штаны!
        - Доброе утро, - процедил Никита, начиная привычные манипуляции с кофеваркой.
        - Доброе, - осторожно откликнулась Юля. Было видно, что он раздражён, и что вспоминать ночное происшествие будет себе дороже. Но и оставить вопрос о воровстве просто висеть в воздухе Юля тоже не могла, надо бы разобраться со всем сразу и жить дальше. Впереди ещё одиннадцать дней, а холодная война постепенно начинала утомлять.
        - Угощайся, - сказала она, подходя к стойке и придвигая тарелку с кексами. Никита вскинул на неё глаза и прищурился: при свете дня всё волшебство, звучавшее вчера в её голосе, развеялось. На него смотрела обычная девушка с чуть вздёрнутым носиком, небрежно уложенной копной каштановых волос и пронзительно серыми глазами. Минимум косметики, свежее лицо, ни капли язвительности. Даже робкая улыбка ей неожиданно шла.
        - Спасибо, - буркнул Никита, отворачиваясь к кофеварке, так кстати запищавшей. Спорить расхотелось - он никогда не нападал первым, если в этом не было необходимости. А Юля сейчас предлагала забыть обо всём и попытаться выстраивать жизнь на одной территории с чистого листа. Первый блин явно вышел комом.
        - Я не против иногда готовить, - снова начала Юля, рассеянно катая чашку по столешнице. - Только при условии, что продукты будут твои. И что иногда, когда мне будет лень, мы будем заказывать еду вместе.
        Никита молчал, низко опустив голову. Со стороны могло показаться, что он обдумывает и взвешивает её предложение, хотя на самом деле безуспешно пытался справиться с краской стыда, полыхнувшей от шеи к щекам. Сегодня Юля была сама доброта, хотя с порога могла осыпать его остротами и была бы права. Что изменилось в ней за эту ночь? В конце концов, он нехотя кивнул и вздохнул, пробормотав:
        - Уверен, ты хорошо готовишь. - Потом, не выдержав, поднял глаза и усмехнулся: - Надеюсь, что ты будешь поддерживать кухню в прежней чистоте.
        - Я постараюсь! - торжественно заверила Юля, радуясь, что мелочные разногласия остались за спиной. Впрочем, идиллия не могла продлиться вечно, и в следующую минуту Никита с лёгкостью разрушил только что выстроенный мостик доверия. Едва откусив кекс, он поморщился и проговорил с набитым ртом:
        - Прости, но с солью ты тут явно переборщила.
        - Тебе обязательно надо, чтобы последнее слово осталось за тобой, да? - огрызнулась Юля и потянулась за кексом. Вчера она их так и не попробовала, но, едва откусив, поняла, что Никита прав - есть кексы было невозможно.
        - Знаешь, я ещё подумаю над тем, чтобы есть твою еду, - ехидно сказал Никита, аккуратно выплёвывая остатки кекса на салфетку и отправляя её в мусорное ведро. - Но ты готовь, конечно, если захочешь.
        - Пересолила, - сокрушённо вздохнула Юля, глядя на горку аппетитных с виду кексов. - Что ты смеёшься! Если бы ты готовил, то знал бы, что пересолить может даже опытный повар!
        - Я готовлю, дорогуша. - Никита снисходительно хмыкнул, опираясь о стойку. - Очень, очень, очень хорошо готовлю.
        - Ну да, - скептично качнула головой Юля. Его травянистый взгляд завораживал, казалось, что в глубине вспыхивают искорки, словно болотные огни манят уставшего спутника отдохнуть на самом дне трясины. Она моргнула и опустила глаза, тут же упираясь в крепкую шею и ямочку между ключиц, видневшуюся в вырезе рубашки. Смутившись ещё больше, Юля опустила глаза на чай и выдохнула - в тёмно-коричневой жидкости не было ничего страшного, пугающего и смущающего.
        - Да ну, - фыркнул Никита и вдруг перегнулся через стойку и почти вплотную прижался к её щеке. Юлю резко бросило в жар, потом в холод, а сердце вдруг забилось быстро-быстро. - Если очень хорошо попросишь, - прошептал он, почти задевая губами её ухо, - я приготовлю для тебя десерт "Павлова".
        Юля тихо вздохнула и двумя руками обхватила чашку - да что с ней сегодня творится, в самом деле! Резко отпрянув, она возмущённо уставилась в его самодовольно улыбающееся лицо, представляя, как выльет на него чай, и тот потечёт по белоснежной рубашке, пропитывая её, и тогда ему придётся её снять… Подскочив с места, как ошпаренная, Юля отошла на несколько шагов и, сузив глаза, прошипела:
        - Кажется, кто-то забыл о личных границах, Никита Вадимович.
        - Ни на секунду о них не забываю! - Никита тут же выпрямился, поднимая руки вверх. - Я просто хотел сказать, что мои кулинарные таланты могут оказаться гораздо выше твоих. Если тебя это задело - прости. Не хотел.
        Юля собиралась было возразить, но он уже демонстративно посмотрел на часы и потянулся за ноутбуком. Рабочий день начался.
        - Надеюсь, вы меня сегодня порадуете своими наработками, - после того, как отзвучали приветствия, произнёс Никита. - Арсений, Анатолий, что с цветом?
        - Пока на ум приходит только серебро с лиловым. - Сеня почесал голову, приводя и без того торчащие во все стороны волосы в подобие копны сена.
        - Можно ещё попробовать чёрный, красный и белый, - добавил Толик. - Классика и стиль, ничего лишнего.
        - Что с набросками? - быстро спросил Никита, делая пометки в планшете, лежавшем рядом.
        - Пришлём после обеда, сейчас доделываем.
        - Хорошо, но мало. Нужно больше вариантов, чтобы было из чего выбрать. Максим, Вячеслав?
        - У нас пока не густо, - пожал плечами Славик. Сегодня на нём была футболка с радугой ЛГБТ, а светлые волосы лежали идеально небрежной волной. Юля, не сдержавшись, фыркнула в кулак - образ гламурного гея, как ни странно, шёл Славику больше всего.
        - Есть идеи вроде «Мебель для вашего комфорта» и «Найди свой стиль», но… - развёл руками Максим.
        - И это всё? - Бровь Никиты поползла вверх, а взгляд потяжелел. - У вас были сутки на то, чтобы просто сделать наброски, скелет, из которого потом выйдет проект, и что вы мне говорите? Негусто? Пара вариантов? Нет идей? - Юля невольно вжала голову в плечи - таким Ливарского она ещё не видела. - У нас всего месяц на этот проект. Месяц, господа хорошие! И если вы думаете, что бог дедлайна прольёт на вас свою благодать, то вы жестоко ошибаетесь! Откладывать работу на последний момент я вам не позволю! Не знаю, как вы привыкли работать при прежнем начальстве, но если будете и дальше тянуть резину вместо того, чтобы работать, поверьте, после этого проекта я легко найду вам замену!
        Тяжело дыша, Никита замолчал, глядя на сотрудников, опустивших головы и меньше всего желавших встречаться взглядом с разгневанным начальством. А они-то, наивные, думали, что теперь жизнь наладится. Кажется, этот Ливарский с них семь шкур сдерёт, но своего добьётся. Никита покосился на Юлю поверх ноутбука, но она тоже вжалась в диван, и из-за её ноута виднелась лишь тёмная макушка, да торчали узкие плечи.
        - Ладно, на первый раз забудем, - вздохнул он, отстукивая нервную дробь по столу. - Арсений, Анатолий, сегодня я пришлю вам фотографии, которые мы с Юлией Сергеевной вчера отобрали для презентации. Можете составить более детальное представление о товаре.
        - Никита Вадимович, - подала голос до этого молчавшая, как мышка, Светочка. - Может, я тоже могу вам помочь? У меня с дизайном всё отлично, может, мы могли бы обсудить мои идеи?
        - У тебя есть свои идеи? - удивился Никита. Гнев сошёл на нет, но недовольство работой коллег осталось. Он не привык, чтобы люди получали деньги просто за то, что сидят на рабочем месте от звонка до звонка. Труд должен оплачиваться, но этот труд также должен приносить плоды. На стажёра Светочку же он пока смотрел, как на пустое место, справедливо полагая, что здесь она, чтобы учиться и заниматься мелочами, однако же она, видимо, так не считала, чем выгодно выделялась среди сегодняшних проштрафившихся сотрудников.
        - Конечно же, есть! - засуетилась Светочка, раскладывая на столе листы формата А5.
        - Подождите! - осадил Никита. - Для остальных - совещание окончено, завтра жду от вас чего-то более существенного. Светлана, думаю, мы можем продолжить в моём кабинете, пройдите туда.
        Юля отключилась и наконец решилась поднять на Никиту глаза. Расслабленно откинувшись на барном стуле и положив один локоть на подоконник, он рассеянно смотрел в экран, ожидая, пока Светочка снова выйдет на связь. Буря, промчавшаяся сегодня над головами всего отдела, стала открытием, и Юля пока не решила: хорошим или плохим? То, что теперь они начнут работать, а ей не придётся бегать за каждым, ругаясь из-за срыва сроков - несомненно радовало. Но сколько именно и в каких объёмах будет требовать с них Никита? Сама она не раз думала о том, как будет выстраивать работу, если займёт эту должность. Как продумает систему поощрений и штрафов, как мягко, но уверенно, начнёт взращивать дисциплину в отдельно взятом коллективе, который давно расшатался настолько, что даже директор махнул на них рукой. Но вот так, с места в карьер, пригрозить увольнением и заставить работать - на такое твёрдости у Юли точно бы не хватило. Никита мог стать жёстким и сильным руководителем, главное, чтобы эта жёсткость не переросла в самодурство. А дури у него явно было более чем достаточно.
        Нежный голосок Светочки ворвался в её мысли приторной патокой, и Юля невольно поморщилась - так откровенно вешаться на мужчину? Насколько низко нужно себя ценить, чтобы так себя вести? Покосившись на Никиту, Юля раздражённо нахмурилась: он-то точно воспринимал подобное отношение как должное, лениво и расслабленно выслушав поток её сетований по поводу карантина. Окрылённая его молчанием, Светочка принялась выспрашивать его о самочувствии и осторожно уточнять, не надо ли привезти лекарство или просто составить компанию - ведь одному так скучно! Юля закатила глаза и вернулась к своей работе. Никите, по-видимому, тоже надоело, потому что он резко перебил её и попросил перейти, наконец, к делу.
        Не смутившись, Светочка тут же защебетала о работе, переключившись с одного на другое с такой лёгкостью, словно это не она только что предлагала себя своему начальнику. Юля фыркнула и тут же покраснела, поймав красноречивый взгляд Никиты, призывавший к тишине. Демонстративно закрыв рот на замок и выбросив ключ, Юля вернулась к работе, вполуха прислушиваясь к предложениям стажёрки, действительно оказавшимся во многом грамотными и уж точно интереснее того, что предложили остальные.
        К вечеру у Юли пухла голова. Во-первых, от беспрерывного и часто бездумного рассматривания монитора. Во-вторых, отчаянно не хватало возможности выйти на улицу и хоть немного отвлечься. Может, поболтать с кем-нибудь не о работе. Но после утренней выволочки, устроенной Никитой, показывать, что устала, Юля не хотела. И хотя его гнев был направлен не на неё, попадать под горячую руку не следовало. Поэтому Юля стоически терпела и даже обеденный перерыв провела за ноутбуком, прихлёбывая горячий чай и совершенно забыв о борще. За сегодня они действительно во многом продвинулись, проект начал приобретать первоначальные очертания, и в семь вечера Юля демонстративно захлопнула крышку ноутбука и решительно отложила его в сторону - хватит с неё на сегодня работы, и так мозги кипят!
        - На свободу с чистой совестью? - иронично поинтересовался Никита, наблюдая за тем, как она поднимается и начинает разминать затёкшие мышцы. Юля выгнула спину и, сцепив руки в замок, подняла их над головой, рассеянно кивнув. Сил спорить не было. Заинтересованно подперев рукой подбородок, Никита наблюдал за тем, как она касается ладонями пола, сгибаясь едва ли не пополам, и невольно подумал, что с гибкостью у неё точно всё в порядке. Интересно, как бы она выглядела не в этой нелепой розовой блузке и растянутых на коленках штанах, а в спортивном топе и леггинсах? Фантазия охотно дополнила её образ, избавив от лишних деталей, и в паху стало горячо. Никита поёрзал на стуле и отвернулся.
        - Что у нас сегодня на ужин?
        - А то ты не знаешь! - Юля лишь слегка запыхалась, на щеках зажёгся лёгкий румянец, а тяжело поднимающаяся и опадающая грудь грозила порвать пуговицы и вырваться на свободу. Никита окинул её внимательным, долгим взглядом всю: от макушки до ног, и хмыкнул.
        - Вы бы душ приняли, Юлия Сергеевна, перед тем как за стол садиться.
        - Интересно, в какой очереди ты стоял, когда раздавали такт и воспитание? - фыркнула Юля, внутренне соглашаясь с Никитой - хотя разминка и заняла от силы пятнадцать минут, она всё равно вспотела. Невольно пришло в голову: интересно, что бы он сказал, если бы увидел её после полноценной тренировки?
        - В той, где раздавали ум и красоту, наверное. - Никита улыбнулся ещё шире, замечая, как начинает краснеть её шея и скулы - явный предвестник того, что сейчас произойдёт взрыв.
        - Тогда изволь поднять свой прекрасный умный зад и разогреть котлеты.
        - О, так ты считаешь мой зад прекрасным? - Его глаза вспыхнули так ярко, что Юля поёжилась - внутренности резко скрутило.
        - Я уже высказала мнение о твоей мнимой привлекательности, - сухо ответила Юля, отворачиваясь. - Комплиментов от меня не дождёшься.
        - А так хотелось.
        - Обратись за этим к Светочке.
        - Так мы ещё и ревнуем?
        - Знаешь, что! - Юля обернулась так резко, что волосы, весь день державшиеся на честном слове старой заколки, рассыпались по плечам волнистыми кудрями. - Оставь свои шуточки, подколы и намёки при себе! Понял?!
        Она не заметила, как, возмущаясь, подошла почти вплотную и теперь почти упиралась пальцем в его грудь.
        - Такой огонь, - покачал головой Никита, осторожно отводя её палец в сторону. - Так полыхает, и всё впустую.
        Юля не стала отвечать. Развернувшись, она направилась к дивану, вытащила из пакета у стены полотенце и с гордостью оскорблённой королевы скрылась за дверью. Никита задумчиво хмыкнул и вспомнил о том, что котлеты от этого огня точно не разогреются.
        7. День четвёртый. Превратности дресс-кода и экскурс в живопись
        Юля рассматривала своё отражение в запотевшем зеркале и строила ему рожи, представляя, что напротив - Никита. Показала ему язык, затем фыркнула, а потом презрительно ухмыльнулась, вздёрнув подбородок. Да, именно так. В этот момент полотенце соскользнуло с груди, и Юля испуганно подхватила его, словно Никита и впрямь находился напротив. От былого веселья не осталось и следа - перед внутренним взором вдруг встало его лицо, прищур травянистых глаз, самоуверенность, так и сквозящая в каждом жесте. Даже слишком много самоуверенности для одного человека. Если бы была возможность хоть как-то её сбить… Юля тяжело вздохнула и снова посмотрела в зеркало: главное сейчас - доказать, что она отличный работник. Показать, что была достойна должности начальника, и что выиграл он всё-таки не слишком честно.
        Когда Юля вернулась, успев переодеться в пижаму и плотно запахнуть халат на груди, Никита уже ел. Конечно, дождаться её он не мог, это же так сложно!
        - У тебя вся одежда такая? - вдруг спросил он, обводя контур её фигуры вилкой, которую держал.
        - Что-то не так? - поинтересовалась Юля, расправляя полотенце на плечах.
        - Да всё не так, - буркнул Никита, опуская глаза в тарелку. Желание узнать, что именно она прячет под своей одеждой, сейчас было совершенно некстати. Оно вообще было некстати, учитывая то, что они работают вместе, и то, что он теперь её начальник. - Бесишь ты меня, - устало произнёс он, доедая остатки пюре и поднимаясь, чтобы поставить тарелку в раковину.
        - Как я и думала: ничего нового, - спокойно констатировала Юля, принимаясь за ужин. Никита гремел посудой, по телевизору шёл какой-то фильм, и можно было даже представить, что они - обычная пара, которая собралась провести вечер вместе. Стоило об этом подумать, и на душе стало уютно и тепло. Юля даже поморщилась - чего только не придёт в голову! Может, она невольно начала дышать с ним в такт, иначе как ещё объяснить эти нелепые мысли?
        Удобно устроившись на диване, Юля переключала каналы. Ложиться ещё было рано, всего лишь девять вечера. Но и занять себя было совершенно нечем. Открывать компьютер не хотелось - глаза и так болели. В душе шумела вода - Ливарский, кажется, решил вылить на себя годовой запас. Конечно, ему экономить не надо. Сейчас стоит там, под душем, и выливает на себя литры своих дорогущих гелей, размазывая по груди… Юлю бросило в жар. Так резко, что она замерла, прислушиваясь к себе. Помотала головой, прогоняя слишком реалистичную картинку, и с силой надавила на кнопку ни в чём не повинного пульта, выключая телевизор.
        Когда Никита вышел, она уже погасила свет и лежала, отвернувшись к стене. Затянув пояс халата, он тихо прошёл на кухню, налил кофе, который давно успел остыть, и, бросив последний взгляд на свернувшуюся коконом фигурку, скрылся в спальне. И только тогда Юля повернулась на спину и глубоко вздохнула - из ванны отчётливо пахло горячим паром и кремовой ванилью. «Терпеть не могу ваниль!» - подумала Юля, поморщившись, но, вновь поворачиваясь на бок, не удержалась и вдохнула, наполняя лёгкие неуловимым, нежным ароматом.
        Вчерашняя бессонная ночь не могла пройти бесследно. Так думал Никита, второй час крутясь на постели в тщетной попытке поймать ускользающий сон. Вчера виновницей бессонницы была Юля и её кексы, сегодня… С неохотой Никита признавал, что сегодня соседка по квартире тоже занимает слишком много мыслей, не позволяя спокойно уснуть. Она выглядела такой забавной в своём желании поставить его на место, так очаровательно злилась, что доводить её стало новым развлечением, которым Никита не хотел пренебрегать. Последние дни и так были невыразимо скучными, так отчего отказывать себе в такой малости?
        Стоило подумать об этом, в голове тут же возникла картинка: разгневанная девушка с глазами цвета грозового неба и густыми волосами, руки к которым так и тянулись. Намотать бы их на кулак и потянуть вниз, заставляя её выгнуть шею. Коснуться губами кожи… Никита резко повернулся на живот и крепко обхватил подушку. Чего только не придёт в голову от недосыпа!
        Никита признавал, что в последние пару лет был неразборчив в сексе, но виниться в этом было не перед кем. У него давно не было серьёзных отношений, слишком болезненным оказался последний разрыв, а девочки из клуба… Для Никиты все они были пусть и не на одно лицо, но во многом совершенно одинаковые. Юля была другой. Не лучше и не хуже, просто другой. С такой одной ночью точно не ограничилось бы, к тому же потом работать вместе. Ни один секс не стоит потери квалифицированного сотрудника, а потерпеть неделю без него точно можно. И кто вообще сказал, что он хочет именно её? Может, это сказывалось внеплановое заточение, чувство опасности и инстинкт продолжения рода? Она себя вообще в зеркало видела? Прежде чем её в люди выводить, на месяц в спа запереть придётся, чтобы не стыдно было. Стоило вспомнить её ужасные растянутые штаны и неопределённого цвета футболку, как беспокойство тут же улеглось - будь на месте Юли любая другая женщина, он бы тоже наверняка попытался представить её голой. Ничего удивительного, просто привычка. С этими мыслями успокоенный Никита наконец уснул.
        Юля твёрдо решила, что больше не позволит себе никакой неряшливости в одежде. Его вчерашний вид был, как оплеуха, оглушительная и болезненная. Поэтому сегодня пришлось встать за полтора часа до будильника, и в сумерках зарождающегося утра разложить все вещи, которые привезла Маринка, на диване. Придирчиво их рассмотрев, Юля нахмурилась: подруга оказалась в своём репертуаре - пара невероятно сексуальных платьев, о которых сама Юля и думать забыла, несколько комплектов белья и одежды для сна, джинсы, рубашка, свитшот, блузка, в которой Юля была вчера и даже леггинсы с топом. Куда их надевать здесь - Юля вообще не представляла. В конце концов выбор пал на единственное приличное платье, которое надо было погладить. Пепел розы - нежный и в то же время строгий цвет, прямой крой, юбка до колена и рукава три четверти. Оно было куплено на распродаже год назад, но тогда Юля не смогла в него влезть, надеясь, что похудеет. А потом просто забыла. Знать бы, что было у Маринки на уме, когда она собирала этот безумный гардероб?
        Постоянно прислушиваясь - не проснулся ли ещё Никита, Юля шустро собрала одежду, убрала постель и направилась в ванную, надеясь, что год тренировок прошёл не зря. Платье село, как влитое, никакого декольте и скромный вертикальный вырез от ямки между ключиц, который заканчивался прямо над ложбинкой между грудей. Привстав на носочки, Юля вздохнула - каблуки, конечно, добавили бы уверенности и стиля образу, тапочки с котами явно не подходили. Значит, придётся весь день ходить босиком, хорошо хоть, Маринка догадалась засунуть новую упаковку колготок.
        Утюга у Никиты не нашлось. Юля потратила драгоценные двадцать минут на методичное изучение содержимого шкафов в коридоре, но все они были заняты одинаковыми коробками или одеждой в чехлах из химчистки. «Чёртов аккуратист!» - думала Юля, вновь возвращаясь в ванную и крутясь перед зеркалом. «Никогда не поверю, что он не гладит, наверняка, утюг в спальне держит». Ничего не оставалось, кроме как попытаться разгладить плотную ткань влажными руками и надеяться, что это всё равно лучше, чем ходить в блузке и домашних штанах.
        Никита выбрался из своей берлоги через пять минут после звонка будильника. Не глядя в Юлину сторону, буркнул что-то неразборчивое вроде приветствия и скрылся в ванной. Пока он мылся, она десять раз закидывала ногу на ногу, репетировала надменный взгляд и рассматривала себя в отражении стойки, но стоило повернуться дверной ручке, и Юля тут же уставилась в окно, рассеянно покачивая ногой в воздухе - на высоком барном стуле было совершенно неудобно сидеть в этом платье - она постоянно соскальзывала и старалась никак это не показать.
        Никита вышел, на ходу размышляя о том, что стоит отметить на сегодняшнем собрании и на что следует обратить внимание в первую очередь, и вдруг остановился, разглядывая незнакомку за барной стойкой. Взгляд оценивающе пробежался от изящной ступни в чулке телесного цвета, по тонкой лодыжке, которую легко можно было обхватить рукой, к изгибу икры. Дальше ноги скрывались под юбкой, зато можно было отчётливо разглядеть весьма аппетитное бедро, тонкую талию и высокую грудь. Чётко очерченные губы, накрашенные матовой коричнево-розовой губной помадой, были слегка приоткрыты, глаза, опушённые густыми тёмными ресницами - устремлены вдаль, на просыпающуюся Москву, а густые волосы уложены в большой круглый пучок и закреплены над плечом, открывая шею. Никита нервно сглотнул - весь этот образ мгновенно запечатлелся на сетчатке, и сердце почему-то замерло, прежде чем начать биться быстрее. Девушка на его кухне была очень даже привлекательна. А ещё она определённо являлась Юлей.
        - О, ты уже встал? - удивилась она, повернувшись и мило улыбнувшись. - Я не знаю, какой ты пьёшь кофе, поэтому прости, тебе не предлагаю. - Юля приподняла чашечку и сделала крохотный глоток.
        Никита невольно посмотрел на свои босые ноги, торчащие из-под длинных пижамных штанов, снова бросил взгляд на Юлю, буркнул что-то неразборчивое и ушёл в спальню. Юля торжествующе улыбнулась: пусть не забывает, что она - его сотрудник, причём ценный и неглупый, а не раздражающая помеха, которая мешает спокойно жить! Всё-таки тот, кто придумал дресс-код, достоин Нобелевской премии - как стремительно расставляются акценты и приоритеты, стоит просто вспомнить о деловом стиле!
        Если Юля хотела напомнить Никите о том, что необходимо соблюдать дистанцию и воспринимать её серьёзно, то её преображение возымело совершенно противоположный эффект. Раньше Никита не воспринимал её как женщину, действительно принимая, как досадную помеху. Сначала как человека, который стоит на пути к желанной должности, потом - как неизбежное зло, с которым нужно смириться. Вчера он впервые задумался о том, как бы она выглядела, если бы… А сегодня она словно прочла его мысли! Пальцы нервно подрагивали, когда он застёгивал пуговицы на светло-зелёной рубашке в мелкую белую клетку и укладывал волосы. Он словно собирался на свидание с незнакомкой.
        Первые несколько шагов, которые он делал к кухне, Никита и думал, и чувствовал себя так. Даже сердце забилось быстрее. Но стоило подойти ближе и заметить глубокие заломы на ткани платья, как уверенность мигом вернулась, а вместе с ней и язвительность.
        - Смотрю, с утюгом ты на "вы", - кивнул он на платье, обходя Юлю и включая кофеварку. Но прежде чем запах кофе поплыл по квартире, нос успел уловить нежные нотки жасмина и магнолии - надо же, она даже вспомнила сегодня о туалетной воде!
        - Я его не нашла, - небрежно пожала плечом Юля, чувствуя, что ещё немного, и она позорно соскользнёт со стула прямо Никите под ноги.
        - Если понадобится, попроси, я дам.
        - Ты умеешь гладить?
        - Я умею всё. - Никита опёрся о гранитную плиту, опоясывающую кухонную зону, и скрестил руки на груди.
        - Не сомневаюсь, - бросила Юля и решительно встала, но забыла о том, что босиком, и, испуганно взвизгнув, заскользила по полу, размахивая руками. Никита проворно подхватил её, поймав в метре от пола. Даже не успев толком испугаться, Юля замерла, глядя прямо в его глаза, впервые оказавшиеся так близко. Тёмно-зелёные вокруг зрачка, к ободку они становились карими, глубокими и завораживающими. Никита тоже не спешил её отпускать, стремительно перетекая взглядом от грозового неба в её глазах до приоткрытых губ. Сердце прыгнуло в горло, внизу живота стремительно разлилось тепло, но стоило сделать едва заметное движение, склоняясь к ней, как Юля оттолкнулась ногой от пола, давая понять, что неплохо бы вернуть её в вертикальное положение.
        - Ты решила убиться раньше срока и избавить меня от своего присутствия? - Никита попытался за шуткой скрыть неловкость, повисшую между ними. Отойдя на безопасное расстояние, Юля перевела дух - она до сих пор ощущала кожей жар, исходящий от его тела, а спина в том месте, где он держал её, горела.
        - Ты прав, это было бы слишком милосердно, - криво улыбнулась она и, развернувшись, направилась к дивану. Решительно всунула ноги в пушистые тапочки, а когда повернулась, Никита не смог сдержать смех. Он поднёс кулак ко рту, пытаясь его заглушить, но тот рвался наружу, заставляя плечи беззвучно содрогаться. Юля обречённо махнула рукой, поняв, что идеальный план с треском провалился. Но странное дело - злиться на Никиту за этот смех не получалось. Наверное, потому что смех у него оказался на удивление приятным и мягким. И совершенно не злым.
        - Знаешь, - отсмеявшись, сказал он, принимаясь намазывать джем на хлеб, - если ты хотела произвести на меня впечатление, достаточно было просто ничего на себя не надевать.
        Дружелюбный настрой после этих слов моментально сдуло. Юля одарила его ледяным взглядом и процедила:
        - Если бы я захотела произвести на тебя впечатление, я бы сразу застрелилась. Потому что подобные мысли - явный признак психического расстройства.
        - Ну да, ну да, - широко улыбнулся Никита. Эта улыбка так и прилипла к нему, не желая уходить, и когда пришло время начинать совещание, коллеги сочли это отличным знаком, решив, что гнев начальства сошёл на нет. Правда, Никита тут же разочаровал их, напомнив о вчерашнем фиаско и потребовав отчёта. Сеня и Толик тут же наперебой начали рассказывать о цветовой гамме и показывать наброски, удивив тем, что решили полностью сменить цвета. Теперь на макетах преобладали строгий серый и тёмно-зелёный, чёткие линии сменились округлостями и плавными переходами, в которых явно угадывались детали мебели из фотографий, которые присылал Никита.
        - Пришлите мне всё, - решил он, кивнув. - Мы с Юлией Сергеевной выберем приоритетный, над ним и будете работать.
        - Юль, а ты когда выходишь? - спросил вдруг Сеня. - Выглядишь, кстати, отлично!
        - Спасибо, - Юля невольно поправила причёску и бросила быстрый взгляд на Никиту. Она могла поклясться, что в его глазах плещется смех. Но потом он красноречиво посмотрел вниз, и Юля тут же подтянула ноги в тапочках ближе к дивану, задевая стол. Ручка, лежавшая на нём, скатилась на пол. - Решила для разнообразия выглядеть сегодня, как человек.
        - Вам очень идёт этот образ, - серьёзно сказал Никита. - Быть похожим на человека, - пояснил он, не отрывая глаз от экрана. Славик и Максим дружно фыркнули, сделав вид, что закашлялись.
        - Так когда обратно, в наши ряды? - напомнил Сеня. - Мы соскучились.
        - Говорят, ещё неделя, как минимум, - вздохнула Юля. - Тяжёлая форма гриппа.
        - Надеюсь, Юлия Сергеевна, вам обеспечен надлежащий уход? - заботливо спросил Никита. - Знаете, в вашем возрасте самостоятельно сражаться с болезнью может быть чревато.
        - Если я умру, Никита Вадимович, вас, как руководство, поставят в известность в первую очередь.
        - Очень хочется в это верить, ведь знаете, - Никита сокрушённо вздохнул, - когда начнут поджимать сроки, не хотелось бы остаться без помощника. Я должен знать, стоит ли искать вам замену.
        - Не беспокойтесь, силы на то, чтобы выполнять свою работу, у меня ещё есть. - Юля приторно улыбнулась и нагнулась, чтобы поднять ручку, закатившуюся под стол.
        - Ого, Юль! - подал голос Толик. - Крутая реплика Уорхола!
        - Где? - резко обернувшись, Юля уставилась на картину на стене, будто видела её в первый раз. - А, да. На распродаже на Арбате купила, - небрежно бросила она. - За пятьсот рублей. Скажи, художник талант!
        - Ага, - согласился Толик. - Правда, до Уорхола ему ещё расти и расти…
        - Надеюсь, вы закончили? - холодно поинтересовался Никита. - Мы вам не мешаем и можем продолжить?
        - Простите, - не смутившись, сказала Юля.
        Дальнейшее обсуждение прошло на удивление бодро, так или иначе, но поставленные задачи были выполнены, и теперь Никита разбирался с макетами дизайнеров, а Юля пробиралась через дебри лозунгов и слоганов, присланных Максимом и Славиком, пытаясь найти хоть что-то, за что можно зацепиться. Ни разу за три года работы в отделе Юля не наблюдала за ними такой вспышки активности. Неужели надо действовать только кнутом, без пряника, чтобы работа кипела? Она покосилась на Никиту: тот сидел у окна и постукивал карандашом по губам, отбирая нужные макеты. Интересно, учил ли его отец, по слухам, более чем успешный бизнесмен, своим методам? Приходилось признать: Никита мог быть сколь угодно раздражающим и высокомерным снобом, но право на то, чтобы вести себя самоуверенно в работе, он имел.
        Невольно она покосилась на картину, на которую до этого не обращала особого внимания. Ярко-фиолетовый гоночный болид середины двадцатого века на угольно-чёрном фоне. В искусстве Юля разбиралась постольку-поскольку, знала лишь самые знаменитые картины и, к стыду своему, совершенно об этом не переживала. Про Уорхола, конечно же, слышала, но всегда ассоциировала его с портретом Мерилин Монро.
        - Да, это оригинал, - раздался голос Никиты. Юля и не услышала, как он подошёл и встал напротив картины, засунув руки в карманы. - Одна из последних работ, выполнена в технике шелкографии с применением красок кислотных оттенков. Визитная карточка Уорхола.
        - Боюсь даже представить, во сколько она обошлась, - вполголоса пробормотала Юля.
        - Дешевле дивана, поверь, - хмыкнул Никита, развернулся на пятках и пошёл к рабочему месту.
        Он оставался для неё загадкой, сложным паззлом, который при первом взгляде на картинку казался элементарным, а стоило начать собирать - в глазах зарябило от множества деталей. Простое и понятное напрочь разбивалось о постоянно изменяющуюся информацию. Кем же он был на самом деле: беспечным прожигателем жизни? Целеустремлённым управленцем? Интеллигентом или повесой? Чем больше об этом думала Юля, тем больше запутывалась, но с ужасом понимала, что стена, которой она отгородилась от Никиты, которую сама же воздвигла, основываясь на пустых догадках и стереотипах, начинает давать трещины.
        8. День четвёртый. О родственных связях, прошлом и планах на будущее
        Вадим Станиславович Ливарский редко выходил из себя. Даже жена и сын могли пересчитать по пальцам случаи, когда он кричал. Возможно, причина его сдержанности крылась в Афгане, из которого он вернулся молодым стариком. Может, в девяностых, когда попытки подняться наверх часто оборачивались в лучшем случае переломами и обнулением всех счетов. Никита привык видеть отца спокойным, сдержанным, уверенным в себе. В его детских воспоминаниях отец всегда сидел на кухне за столом и много курил, глядя в одну точку. Потом, когда удалось, наконец, нащупать дорогу наверх, к большим деньгам, стало проще, но отчего-то именно тот образ уставшего курящего мужчины казался Никите самым настоящим. Отца он уважал, хотя с каждым годом всё реже обращался за советом. Честно просматривал квартальные отчёты их холдинга, порой даже вносил дельные предложения, но связывать свою жизнь с ним пока не хотел. Вадим Станиславович в дела сына не лез, рассудив, что надо дать ему попастись на вольных хлебах, прежде чем возвращать в лоно семейного бизнеса. Вплоть до сегодняшнего дня.
        Ливарский-старший последний месяц находился в Америке, где собирался открывать несколько филиалов, поэтому меньше всего Никита ждал от него звонка. Уставившись на телефон, он удивлённо приподнял бровь, покосился на Юлю, которая ворочалась, пытаясь удобнее устроиться в своём узком платье на диване, вздохнул и принял вызов.
        - Не отвлекаю? - голос отца всегда был быстр, сух и деловит. Он не любил тратить время на приветствия и вопросы о том, как дела, когда сразу можно было перейти к сути.
        - Говори. - Никита перенял его привычку неосознанно и часто раздражался, когда звонившие ему люди начинали говорить не по делу.
        - Нужно, чтобы ты заехал в головной офис, надо подписать кое-какие бумаги.
        - Сейчас не могу, прости. - Объяснять, что по собственной глупости оказался на карантине, не хотелось. - Это может подождать?
        - Подождать может то, что ты гордо называешь «моя работа», - в голосе Вадима Станиславовича раздражение смог бы уловить только кто-то, знавший его очень хорошо. Для Никиты же эти малейшие перемены в тоне показались рычанием.
        - Я правда не могу, пап, - тяжело вздохнул Никита, поднимаясь и подходя к балкону. Разговор предстоял не из приятных, не для лишних ушей.
        Как только Никита вышел, Юля удивлённо посмотрела на закрывшуюся дверь. Такой холодный, отстранённый разговор не мог принадлежать двум самым близким людям. Как можно так разговаривать с отцом? Может, они поругались из-за того, как Никита себя ведёт? Юля вытянула шею, выглядывая в окно, и увидела, как Никита расхаживает туда-сюда, засунув одну руку в карман брюк. Лишь то, как он изредка поджимает губы, выдавало в нём хоть какие-то эмоции. В остальном всё выглядело, как обычный деловой разговор. Впрочем, скорее всего так оно и было.
        - Понятно, - только и сказал Вадим Станиславович, когда Никита коротко обрисовал ситуацию, в которой оказался. - Тогда документы доставят курьером. Просмотри и подпиши.
        - Что в них?
        - Передача тебе контрольного пакета акций. Пора брать управление в свои руки.
        - Ты знаешь мой ответ. - Никита тяжело облокотился о перила и посмотрел вниз. Во дворе было пусто, рядом с лавочкой бродили голуби.
        - Я уважаю твоё решение играть в самостоятельность, - едва заметно усмехнулся Вадим Станиславович, - но из игрушек вырастают. Считаю, что ты уже вырос.
        - И что будет, если я откажусь? Лишишь денег?
        - К чему такие мелодрамы? Я всю жизнь работал, чтобы ты ни в чём не знал отказа. И теперь жду, что ты оценишь мой труд.
        - Я ценю, пап, - тихо ответил Никита. Спорить с отцом по телефону всегда было гораздо сложнее, чем лично. - Меня несколько дней назад повысили. Ты обещал не вмешиваться…
        - Обещал, - перебил Ливарский-старший. - И не вмешивался. Но сейчас, - он сделал паузу, - обстоятельства изменились.
        - Что случилось? - Никита резко выпрямился, его бросило в жар, ладони моментально вспотели.
        - Не по телефону. - Можно было легко представить, как Вадим Станиславович поморщился.
        - Значит, как вернёшься, тогда и поговорим, - отрезал Никита, давая понять, что возвращаться к этой теме сейчас не намерен. - Как мама?
        - Сам позвони, узнай. Когда с ней в последний раз разговаривал?
        - А ты?
        - Когда вернусь - увидимся. Надеюсь, к тому времени ты выйдешь из своего карантина.
        Вадим Станиславович давно повесил трубку, но Никита продолжал прижимать телефон к уху, даже не осознавая этого. Свобода, которую он по наивности считал собственным достижением, заканчивалась слишком быстро. Всю жизнь он следовал пути, который обозначил для него папа, мечтал что-то доказать, убедить, добиться… И на короткий миг ему даже показалось, что всё получилось - что папа понял, принял, поддерживает и гордится. Самым обидным было то, что, сколько бы Никита ни трепыхался, возразить и отказаться не мог. Просто не имел на это права после всего, что делал для него папа всю жизнь. В лучшем случае удастся выторговать ещё год-другой, но потом всё равно придётся стать сыном того самого Ливарского и всю жизнь доказывать окружающим, что он чего-то стоит. Тяжело вздохнув, Никита положил телефон в карман и медленно вернулся в комнату.
        - Что-то случилось? - спросила Юля, наблюдая, как он, задумавшись, барабанит пальцами по стойке.
        - Да, - машинально кивнул он, но тут же добавил: - Нет. Не твоё дело.
        Юля пожала плечами - лезть она не собиралась. Ей вообще, по сути, всё равно, о чём был разговор. От неудобного сидения у неё затекла спина - в платье сесть по-турецки было очень проблематично. И вообще, кто расхаживает в платьях по дому? Только ей могла прийти в голову такая неудачная идея! Юля злилась на себя, медленно закипая, а теперь, глядя на Никиту, который мрачно уставился в ноутбук, вспомнила, кто истинный виновник её мучений. Сидит в своём костюме, небрежно закинув ногу на ногу, выглядит так, будто ему принадлежит весь мир. Юля тяжело вздохнула и незаметно поправила резинку колготок, впившуюся в живот. Неужели она действительно решила одеться ради него? Решила установить дистанцию, в итоге сама же и страдает, а ему хоть бы хны!
        Никита действительно был далёк и от Юли, и от её внешнего вида, и вообще от всего, что происходит вокруг. Сейчас он особенно остро ощущал не только своё одиночество, но и полнейшую беспомощность во всём, что касается выбора собственного будущего. Не то чтобы его не привлекала власть и возможности, которые она даёт, но как же не хотелось пользоваться ими вот так - когда преподносят на золотой тарелочке! В его мечтах он становился во главе семейного бизнеса состоявшимся человеком, построившим собственную карьеру. А не сейчас, когда только начинает делать первые шаги на пути к вершине. Кому-то его мысли могли показаться бредом, а переживания - созданными на пустом месте. Конечно, тебе предлагают всё, что только можно пожелать, так к чему отказываться и играть в гордость? Но дело было в том, что папа не понимал простую вещь - Никита слишком сильно хотел быть на него похож. И именно поэтому стремился добиться всего сам. Как папа. Из задумчивости его вывел новый телефонный звонок. Посмотрев на экран, Никита не смог сдержать вздох - они сегодня сговорились, что ли?
        - Привет, мам.
        - Китёныш, ты как?
        Марина Андреевна Ливарская наводила ужас на всех своих подчинённых - директор Консерватории им. Гнесиных, она одним росчерком пера могла решить судьбу человека, подарить путёвку в музыкальную жизнь или поставить крест на его карьере. Моложавая блондинка, холодная и неприступная, она имела единственную слабость - сына. Для своего Китёныша, как она его называла, Марина Андреевна была готова пойти на всё. И простить всё. Именно к ней бежал Никита-подросток, когда от обиды за несправедливость поставленной оценки хотелось плакать. Именно к ней он шёл, повзрослев, пытаясь понять, почему девушки ведут себя так, а не иначе. И именно к ней два года назад пришёл лечить своё разбитое сердце. Марина Андреевна в душу сыну никогда не лезла, но тихо радовалась, когда он искал помощи, и испытывала гордость за то, что является главным человеком в его жизни. Но порой от ненавязчивой опеки хотелось спрятаться, поэтому Никита не стал её волновать и рассказывать о вынужденном заключении. Зато, видимо, рассказал папа.
        - Всё в порядке, мам. Сижу дома, работаю.
        - Что-то голос мне твой не нравится. У тебя точно всё в порядке?
        - Точно, - снова вздохнул Никита и покосился на Юлю. Та усиленно делала вид, что разговор её совершенно не интересует, но выходило у неё это из рук вон плохо. Видимо, балкон на сегодня решил стать переговорным пунктом.
        - Китёныш, ты что-то недоговариваешь. Отец опять на тебя давил?
        - Нет, мам. Просто надоело дома сидеть.
        - Ещё бы! Чем ты там питаешься?
        - Как всегда - заказываю из ресторана.
        - Хочешь, я буду присылать из дома? Клава вчера испекла рыбный пирог.
        Клава, мамина домработница, готовила потрясающе, но расстроенный Никита, исключительно из чувства противоречия, не подумав, сказал:
        - Спасибо, у меня есть кому готовить. - И тут же с силой прикусил язык, едва не удержавшись, чтобы стукнуть себя по лбу.
        - В смысле? - в голосе мамы зазвучало любопытство, погасить которое можно было, лишь полностью его удовлетворив. - Никита, я чего-то не знаю? У тебя появилась девушка?
        То, что она назвала его по имени, могло означать две вещи: крайнее неодобрение или искреннее волнение. И сейчас Никита понятия не имел, как это трактовать.
        - Всё сложно, - наконец выдохнул он, пытаясь подобрать более-менее приемлемую причину, по которой Юля оказалась в его квартире. Так ничего и не придумав за несколько секунд красноречивого маминого молчания, он нехотя обо всё рассказал и замер, ожидая реакции.
        - То есть ты хочешь сказать, что эта девушка вынуждена жить в одной квартире с тобой, - подытожила мама на удивление спокойным голосом. И добавила, ввергнув Никиту в ещё больший шок: - Бедняжка. Представляю, как ей неудобно. Надеюсь, ты отдал ей свою спальню? Что молчишь, неужели положил на диване? Китёныш, от тебя я такой чёрствости не ожидала.
        - Она сама виновата, - буркнул Никита нехотя. - Могла бы остаться в офисе, было бы всем счастье.
        - Ты оправдываешься? - мама, как всегда, легко читала его, как открытую книгу. - Значит, понимаешь, что неправ. Надеюсь, исправишься сегодня же. Никита?
        - Хорошо, мам, - покорно ответил он, понимая, что спорить себе дороже.
        - Так говоришь, эта девочка ещё и готовит тебе? - настояв на своём, Марина Андреевна быстро переключилась на другую тему. - Вкусно?
        - Вкусно, - вздохнул он, предвидя новый град вопросов.
        - Наверное, она ещё и красивая? - А теперь Никита ступал на опасную территорию, стоит ответить не так, и потом проблем не оберёшься.
        - Обычная, - сказал он после короткого молчания. - Просто девушка, ничего особенного.
        - Сделаю вид, что поверила, - с улыбкой в голосе проговорила Марина Андреевна. - Но ты же помнишь, что на Алине свет клином не сошёлся, правда? Вокруг столько хороших девушек, наверняка среди них ты…
        - Мам! - резко оборвал Никита. Обсуждать то, что было проговорено миллион, наверное, раз не хотелось. - Всё в порядке. И у меня, и у Юли, и вообще…
        - Я поняла, не лезу, - примирительно сказала Марина Андреевна. - Позвоню через пару дней, если ты не против.
        - Звони. Ты же знаешь, я всегда рад тебя слышать.
        День постепенно угасал, погружая квартиру в полумрак, но никто не спешил включить свет. Никита, погружённый в свои мысли, ни на что не обращал внимания, а Юле было достаточно освещения от экрана ноутбука. Но стоило отвести от него взгляд, оказалось, что они давно сидят в темноте. Странно, ведь Юля уже успела привыкнуть к тому, что Никита включает свет буквально везде, как только начинает темнеть. Она поднялась, хрустнула суставами, потянувшись, и принялась зажигать многочисленные светильники. Никита вздрогнул и сощурился.
        - Никита Вадимович, - улыбнувшись, произнесла Юля, - вы не отпустите меня с работы пораньше?
        Никита нахмурился, не сразу вникнув в смысл вопроса. Посмотрел на часы - до конца рабочего дня оставался час, потом перевёл взгляд на Юлю и пожал плечами.
        - Только если вы потом отработаете это время, Юлия Сергеевна.
        - Всенепременно! - клятвенно заверила Юля и, не обращая больше на него внимания, схватила давно приготовленные вещи и скрылась в ванной. Из которой вернулась, улыбаясь во весь рот. Платье и колготки сменила тёмно-красная футболка с логотипом группы «Ленинград» и уже знакомые Никите растянутые штаны. А сложный пучок превратился в тугую косу.
        - Недолго музыка играла, - насмешливо проговорил Никита.
        - Я уже дома, - пожала плечами Юля. - А дома офисную одежду предпочитаю не носить.
        - Значит, я буду иметь счастье лицезреть тебя завтра в платье?
        - Ну уж нет! Если хочешь, сам его надевай!
        - Не то чтобы мне никогда не приходила в голову эта мысль… - задумчиво протянул Никита, поднимая глаза к потолку. Но, увидев шокированное выражение Юлиного лица, добавил: - Шучу. Где ты забыла своё чувство юмора, Никитина?
        - С чувством юмора у меня полный порядок. Чего не скажешь о твоём.
        - Знаешь, порой мне кажется, что значения слов «сарказм» и «ирония» в своё время прошли мимо тебя.
        - У меня для тебя плохие новости: твоё извращённое чувство юмора недоступно для понимания простым смертным.
        - Не удивлён. - Никита хитро усмехнулся, предвидя новый поток возмущений: - Не каждому суждено понять божество, спустившееся на землю.
        - О, так мы теперь себя к богам приравняли? И к кому именно, позволь узнать?
        - Можно к Аполлону, я не гордый. До Зевса ещё расти и расти.
        - Я бы причислила тебя к Нарциссу. - Юля сделала вид, что задумалась. - Постой, он же не был богом… И кончил печально… Точно, Нарцисс ты и есть. А теперь будь так любезен, покинь кухню, чтобы я могла приготовить ужин.
        - А что у нас сегодня на ужин? - тут же заинтересовался Никита, закрывая ноутбук. Юля опешила - она ожидала возмущений, но никак не искренней заинтересованности.
        - Что приготовлю, то и будет, - резче, чем рассчитывала, ответила Юля.
        - Ладно. Тогда позовёшь, когда будет готово. - Никита поднялся, собираясь уйти в спальню - из-за испорченного настроения многое из того, что было запланировано, выполнить он не успел.
        - Ты хочешь, чтобы мы ужинали вместе? - не удержалась Юля, глядя, как он уходит. Никита остановился и, не оборачиваясь, произнёс:
        - Почему нет?
        Уже в спальне, удобно устроившись на кровати и водрузив ноутбук на столик, Никита невольно подумал о том, что у Юли, оказывается, есть удивительное свойство - заставлять его забыть о проблемах. Он так незаметно переключился с безрадостных мыслей на перепалку, что даже не заметил, как эти самые мысли стали на время неважны. Но спальню он ей всё равно не отдаст, что бы там мама ни говорила.
        Стук в дверь оказался таким робким и тихим, что Никита не сразу понял, что происходит. Только когда он повторился, дошло, что это стучит Юля.
        - Да! - откликнулся он и повернулся к двери, откуда показалась Юлина голова. Честно стараясь не глазеть по сторонам, Юля сказала:
        - Ужин готов! - и поспешно скрылась. Словно сам факт нахождения в его спальне мог быть расценен неправильно.
        «Ужин готов». Никита задумчиво улыбнулся - как давно никто не звал вот так, просто, по-домашнему, к столу. Быть может, мама права, и стоит пересмотреть свой взгляд на отношения. И со временем он так и поступит. Через полгода. Возможно, через год. Но пересмотрит обязательно.
        - Может, посмотрим какой-нибудь фильм? - предложила Юля, когда он вышел. Никита тоже сменил рубашку и брюки на штаны и майку, но комментировать его вид она никак не стала.
        Узкая барная стойка с трудом вместила ужин на двоих, а чтобы смотреть телевизор, расположенный между кухонных полок, пришлось сесть на одну сторону. Никита молча протянул пульт, предоставляя Юле право выбора, и принялся накладывать пасту с морепродуктами, которые, как он точно помнил, лежали в морозилке с прошлого месяца. Странно, но желания возмущаться по этому поводу у него не возникло, наоборот - появилось чувство, что всё именно так, как и должно быть. Уютно, по-настоящему. Как раз то, чего ему так не хватало эти годы - простого тихого ужина, когда рядом сидит человек, с которым не хочется казаться кем-то, кого-то из себя изображать и думать о том, что после ужина обязательно последует продолжение в виде постели. Нет, именно такой вечер, спокойный и безмятежный, был ему просто необходим после новостей, которые обрушил на него папа. Словно маяк, на который надо было ориентироваться в бушующем море посреди бури. Маяк, горящий ровным светом и обещающий тепло.
        9. День пятый. О том, как сближает совместный труд
        Этот вечер был похож на перемирие в холодной войне - когда все противники свернули своё оружие, но не спешат далеко его убирать, ожидая, что оно вот-вот понадобится. Юля старалась не коситься на Никиту так явно, но взгляд нет-нет, да и соскальзывал, вызывая неконтролируемое смущение. Им было неловко, обоим. Но оба продолжали делать вид, что всё нормально: вот так сидеть рядом и смотреть фильм. Если бы кто-то спросил Юлю, что именно они смотрели, едва ли она смогла бы вспомнить: все мысли были поглощены тем, чтобы не жевать слишком громко, не проносить еду мимо рта и вообще делать вид, что она не голодна и просто присела перекусить парой крохотных кусочков, а потом, как птичка, спорхнуть на диван. Никита, впрочем, чувствовал себя не лучше. Сидеть так было странно и непривычно, к тому же слишком близко. Он бы даже сказал - неприлично близко для простого ужина, который ничего не значит и предназначен исключительно для приёма пищи. Поэтому, когда с едой было покончено, оба вздохнули с облегчением, хотя и не подали виду. Да, это был определённо очень странный вечер, думала Юля, когда Никита, вымыв
посуду и тщательно её протерев, отправился к себе.
        Юля забралась с ногами на диван, размышляя, чем заняться - время было не позднее, спать не хотелось, думать о Никите и его поведении - тем более, а значит, оставалось заняться работой. Раньше частенько приходилось приносить работу на дом и просиживать за ней до утра, но здесь Юля исключительно из вредности и принципа отказалась от этой привычки - и так приходится жить под постоянным давлением, не хотелось, чтобы Никита подумал, будто она пытается выслужиться и показать, что живёт только проектом. Юля подняла голову и посмотрела на картину на стене. Интересно, сколько она стоит? Вообще, не слишком красиво вышло с этой картиной и тем, что она не признала автора. Юля пообещала себе, что только почитает его биографию - самое то перед сном, но не заметила, как погрузилась в изучение многочисленной информации и очнулась, лишь когда перевалило за три часа ночи. Зато теперь у неё был план, который должен не просто поразить дотошного начальника, но и показать, что она умеет мыслить креативно!
        Никаких больше платьев - это Юля сказала себе ещё вчера, и сегодня с удовольствием хвалила себя за находчивость и рассматривала в зеркале. Бледно-голубые джинсы и тёмно-синяя рубашка в тонкую зелёную клетку - отличный вариант и для работы из дома, и в офисе вполне бы сошло. А главное - удобно! И никаких сложных пучков, достаточно простого хвоста. Настроение поднималось с каждой минутой, Никита пока не выползал из своей берлоги, и можно было просто выпить чая, разглядывая в окно просыпающуюся Москву. На улице было пасмурно, апрель заблудился где-то на юге, не иначе. С неба срывалась мелкая снежная крошка, покрывая светло-зелёные почки ясеня за окном белоснежными шапочками. Юля не любила здешнюю погоду - летом можно умереть от жары, зимой - задубеть от холода, а между постоянно было пасмурно, мокро и противно. То ли дело дома… От размышлений отвлёк звонок подруги с последними новостями из покинутой квартиры.
        - Юль, мне кажется, твой кот того, - трагично начала Маринка. У Юли внутри всё похолодело.
        - Что «того»? - слабым голосом спросила она.
        - Он почти ничего не ест. Точнее, ест, но так мало, что я не удивлюсь, что его еду растаскивают мыши.
        - У нас нет мышей, - машинально поправила Юля. - А почему не ест? Может, ты ему что-то не то даёшь?
        - Да что не то? Что у тебя тут стоит, то и даю! Он просто не ест. Вчера вечером даже не посмотрел в мою сторону, как лежал на диване, так и остался лежать.
        - Скучает, - прерывисто вздохнула Юля, прикусив губу. - И что мне делать?
        - Я, конечно, могу попробовать его к себе домой забрать, - предложила Маринка, - но я читала, что коты привыкают к месту, а не к человеку. Это собаки могут…
        - Он скучает по мне, а не по квартире, - перебила Юля. - Может, я запишу ему сообщение, а ты включишь, когда придёшь в следующий раз?
        - Может, мне ему ещё телевизор включать, чтобы не скучал? - ехидно поинтересовалась Маринка. Но, вздохнув, тут же добавила: - Давай, запишешь, пришли по Вацапу, я вечером дам послушать. Должно сработать.
        - Бедный мой Ленни, - в голосе Юли зазвенели слёзы. - Сидит там сейчас один, пушистик мой ненаглядный, мордочка моя усатая, мешочек мой мохнатый с блохами…
        - Так, стой! Мне это слушать не обязательно, запишешь это коту. А теперь лучше скажи, как там дела вообще? Что там твой миллионер, ещё не завалил тебя миллионом алых роз?
        - Тогда ему пришлось бы стать бедным художником, - усмехнулась Юля и снова посмотрела на Уорхола. - Всё по-прежнему, не о чем говорить.
        - Слушай, а ты точно с ним замутить не хочешь? Ну, знаешь, он привлекателен, ты - чертовски привлекательна…
        - Марин, не всё в жизни сводится к отношениям. Вот серьёзно.
        - Согласна. Но если бы мне судьба подарила такой шанс, я бы сделала всё, чтобы им воспользоваться.
        - Даже если не хотела бы?
        - Если бы не хотела, не стала бы и пробовать!
        - Вот и я о чём. Я не хочу. Он тоже. Нам осталось десять дней, и всё вернётся на свои места. Скорее бы.
        - Скорее бы, - согласилась Маринка. - А то я уже соскучилась. Сегодня пятница, между прочим, мы с тобой в клуб собирались…
        - Ничего, когда я выйду отсюда, за две недели сразу оторвёмся, - пообещала Юля.
        - И найдём тебе приличного мужчину.
        - И найдём мне приличного мужчину.
        - Ага! А говорила, что не всё строится на отношениях!
        - Так мы бы и не для отношений искали, - рассмеялась Юля. - А так, для здоровья.
        - Здоровье - самое важное, что есть в нашей жизни! - Даже на расстоянии Юля могла представить, как Марина задирает палец вверх и кивает. - Знаешь, я тут вычитала на днях, что если заменить один приём пищи стаканом смузи, кожа буквально на глазах начинает молодеть! И если к стакану смузи по утрам прибавить хороший секс вечером, ты десяток лет сразу сбросишь, будешь порхать, как бабочка!
        - И жалить, как пчела, - усмехнулась Юля. - Ладно, бабочка, пора закругляться, мне ещё сообщение Ленни писать.
        - Конечно, с котом ты говорить хочешь больше, чем с подругой, - беззлобно проворчала Маринка и добавила: - В любом случае, не забывай дышать в такт. Влюблёнными в тебя миллионерами, знаешь ли, не разбрасываются.
        Впервые за последние несколько дней Никита проснулся действительно отдохнувшим. И ещё полчаса лежал, разглядывая потолок и прислушиваясь к тихому голосу Юли - она разговаривала с кем-то по телефону. Сегодня ощущение чужого присутствия в квартире уже не так раздражало, может, он начал постепенно привыкать? Никита прислушался к себе - действительно, при мысли о том, что он не один, становилось теплее на душе. Он даже решил поздороваться, когда выйдет в ванную, но застал Юлю за странным занятием: она сидела спиной к нему на диване и, склонившись над телефоном, что-то ласково нашёптывала, перемежая сюсюканье с нежным ворчанием. Можно было разобрать только отдельные слова, вроде: мамочка скучает, Ленни хороший котик, жирное солнышко и так далее. Беззвучно хмыкнув, Никита ушёл в ванную, а когда вернулся - Юля продолжала составлять послание своему коту. Очень интересно. Ну просто потрясающе.
        - Доброе утро. - Она подняла голову, когда он вновь вышел из спальни, успев переодеться в тёмно-синие брюки и белую рубашку.
        - Доброе, - откликнулся Никита, получив возможность наконец рассмотреть её сегодняшний наряд. - Ты решила экспериментировать с образом? Ищешь себя? Или просто чистые вещи заканчиваются?
        - Ищу, в чём удобно, - вяло огрызнулась Юля. Начинать утро со спора не хотелось.
        - Тогда оставила бы ту тряпку, которую ты называешь штанами. Хотя нет, лучше выброси. Я бы такое даже полы мыть не взял.
        - Спасибо, - ехидно улыбнулась Юля. - Но с этими штанами я не готова распрощаться. Кстати, где ты сушишь вещи?
        - В химчистке. - Никита с подозрением посмотрел на неё. - Ты что, собираешься затеять стирку и завесить квартиру своими… - он нарисовал в воздухе круг, - своей одеждой?
        - Да, - кивнула Юля. - Тебя это напрягает?
        - Как сказать, как сказать… - Он завозился с кофеваркой, представляя, как Юля развешивает на балконе его клубного дома свои штаны и майку с котятами.
        - Я могу и в ванной верёвку протянуть. И на двери развесить, если придётся.
        Никита сглотнул - представленное зрелище вызывало лёгкую судорогу.
        - Ладно, - смирился он, - сушилка стоит в прихожей, я покажу где.
        - Значит, не всё ты сдаёшь в химчистку! - хитро прищурилась Юля.
        - Не всё, - кивнул он, размышляя, стоит ли пояснять, какие именно вещи он предпочитает стирать дома.
        - Знаешь, я тут думала про твою картину, - к его удовольствию, Юля сама перевела тему. - И представила, как можно использовать её в нашей рекламе!
        - Это называется плагиат, - напомнил Никита, наливая кофе.
        - Я знаю значение этого слова, - отмахнулась Юля, воодушевляясь. Она подскочила с дивана и принялась расхаживать по комнате, оживлённо жестикулируя. - Представь, мы берём технику Уорхола: шелкография, ярко-фиолетовый и серебристо-серый на чёрном фоне. Трафаретами послужит мебель заказчика, детали интерьера - да что угодно, главное - выбрать. И слоган вроде: «Кто сказал, что стиль нельзя купить?» Или: «Не бойся быть уникальным». Музыкальное сопровождение для презентации - Мик Джаггер, Боно… И декорации в стиле «Фабрики» Уорхола. Ну как?
        Пока она говорила, не останавливаясь ни на минуту, эмоционально рассказывая свою идею, Никита безотрывно следил за ней, подперев подбородок ладонью. Юля буквально светилась изнутри и с лёгкостью заряжала этим светом всё вокруг. Она казалась сгустком энергии, ярким и солнечным, а глаза так и сияли, вызывая желание улыбаться. Что Никита и делал, сам того не замечая. Стоило ей замолчать, как он не удержался и зааплодировал.
        - Скажи, зачем нам держать остальных, если ты можешь справиться со всем сама? - спросил он, желая показать, как впечатлён. Но Юля, не привыкшая к тому, чтобы Никита хвалил её хоть за что-то, тут же разглядела намёк на то, что она придумала какую-то ерунду.
        - Не нравится - можем продолжить обсуждение прежней концепции, - прохладно сказала она, стараясь заглушить обиду.
        - Почему же? Мне очень даже нравится. Это как раз то, чего ждут от нас заказчики - оригинальность и стиль. Всё лучшее уже придумано до нас, так почему бы этим не воспользоваться?
        - Тебе правда понравилось? - она недоверчиво склонила голову набок, разом став похожей на маленькую девочку, принёсшую свой рисунок родителям.
        - Правда, - торжественно произнёс Никита. - Думаю, у нас получится отличный проект. Но будет лучше, если мы не будем выкладывать нашим дизайнерам и рекламщикам всё на тарелочке с голубой каёмочкой, а попробуем подтолкнуть их в нужное русло. Иначе получится, что всю работу мы выполним за них, а потом им же и заплатим. Заодно и проверим, кто сможет понять, подхватить и развить идею, а с кем, возможно, придётся распрощаться.
        - Ты так хочешь кого-то уволить? - тихо спросила Юля, подходя к стойке и облокачиваясь в метре от Никиты.
        - Нет, - качнул он головой. - Но я хочу иметь настоящую команду, которая с полуслова понимает друг друга, а не любителей получать деньги за то, что можно посидеть в офисе с утра до вечера и сделать вид, что работаешь. Незаменимых нет, и ты, как будущий руководитель, должна это понимать и не смешивать личное с профессиональным.
        - Думаю, у меня ещё полно времени, чтобы научиться твоим лидерским качествам, - несмело улыбнулась Юля. Слушать похвалы от Никиты, общаться с ним вот так, просто, на действительно серьёзные темы было неожиданно приятно. - Если ты не уволишь меня раньше, конечно, - нервно усмехнулась она.
        - Пока у меня нет для этого причин, - серьёзно ответил Никита. - Ладно, давай подумаем, что и как сказать нашей команде мечты, чтобы заставить их работать.
        Этот день Юля без сомнения могла бы назвать лучшим из всех, что уже провела здесь. Сегодня они с Никитой работали вдвоём, а не каждый сам по себе, советовались, обсуждали, даже пару раз поспорили, но благодаря тому, что споры были исключительно на рабочие темы, в бурные выяснения отношений они не перетекали. Даже обедать вдвоём оказалось не так уж и напряжно, потому что, передавая друг другу хлеб или соль, они продолжали рассуждать о том, как можно обыграть ту или иную деталь, какой цвет подходит для дивана, а какой - для кресла. И когда Никита посмотрел на часы и решительно закрыл ноутбук, Юля удивлённо посмотрела на него - она даже не заметила, как пролетел день.
        - Всему своё время, - нравоучительным тоном произнёс он. - Сегодня пятница, а значит, надо расслабиться.
        - Звучит угрожающе, - протянула Юля, глядя, как он потягивается. - Не знаю, как ты, но я по пятницам стараюсь отдыхать так, чтобы следующий день начался в воскресенье.
        - То есть напиваться до бессознательного состояния и тащить в постель незнакомых девиц? - не удержалась от шпильки Юля.
        - Можно и так, - кивнул Никита, не собираясь спорить. - А как проводишь пятницы ты? Сидишь перед телевизором с котом, смотришь мелодрамы и заедаешь их пиццей?
        - Отличный вариант! - с преувеличенным воодушевлением откликнулась Юля, вспомнив прошлую пятницу и Маринку, которая затянула в караоке. Закончилось всё тем, что их попросили больше не петь "Ленинград", потому что посетители хотели бы послушать что-то другое. Собственно говоря, именно Маринка и её: «Ну что тебе будет от ещё одного шота? Он же такой ма-а-аленький!» стала виновницей того, что в субботу Юля лежала пластом весь день, а в воскресенье попросту забыла выйти в магазин и вспомнить о том, что у неё закончились колготки.
        - Да ладно тебе, - недоверчиво протянул Никита. - Ты, конечно, на тусовщицу не тянешь, но не можешь же быть настолько домоседкой!
        - Не могу, - вздохнула Юля, загрустив при мысли о насмешках судьбы. - По-разному бывает. Иногда с подругой выбираемся куда-нибудь. Иногда просто сижу дома. Ты же тоже не каждую пятницу отрываешься в клубах.
        - Не каждую, - согласился Никита. - Иногда улетаю на три дня куда-нибудь подальше, туда, где меня никто не знает. А иногда выходные приходится проводить в командировках, там вообще не до отдыха.
        - Так что, закажем пиццу?
        - Нет, пойдём в клуб! - Никита широко улыбнулся, видя её замешательство. - А что? Светомузыку я устрою, оденемся так, словно идём куда-то, закажем закусок и будем отдыхать!
        - А утром я проснусь в твоей кровати, и ты не сможешь вызывать мне такси, - скептично предположила Юля, намекая на её первое появление в его квартире и разговор про незнакомую девушку.
        - Заметь, про кровать не я первый начал, - улыбка Никиты стала шире. Но он тут же поднял руки вверх, напоминая: - Никаких намёков, Никитина. Только отдых двух коллег. И ничего больше. Мы отлично поработали эту неделю, заслужили. Но если не хочешь, я не настаиваю.
        - Какое благородство, - пробормотала Юля, чувствуя, что почти согласилась. Ведь ничего ужасного не произойдёт, если они просто выпьют вместе. Может, даже получится дожить вторую неделю в относительном мире и спокойствии, если получится узнать друг друга поближе. Сегодняшний день, например, ей очень понравился. Если бы так было с самого начала, было бы гораздо проще.
        - Ладно, давай уже собираться в твой клуб, - нехотя проворчала она, невольно начиная представлять, как именно она оденется.
        10. День пятый. Игры, в которые полезно играть взрослым
        «А это действительно интересно», - признала Юля спустя сорок минут, вертясь перед зеркалом в ванной. Раз уж они решили идти в клуб, то и выглядеть стоило соответственно, к тому же она так устала от бесконечных попыток соответствовать какому-то образу, что с энтузиазмом принялась за вечерний макияж и причёску. Сейчас у неё не было нужды следовать какому-то дресс-коду, думать о том, как будет выглядеть на онлайн-конференции и пытаться установить дистанцию. Никита был прав - им обоим надо отдохнуть. Внутри поднималось предвкушение, которое всегда охватывало перед выходом с подругой. К тому же было интересно, что именно задумал Никита и как он превратит квартиру в клуб. Пить много Юля не планировала, буквально пара бокалов, чтобы расслабиться и, чем чёрт не шутит, потанцевать. Забыть, что она живёт под чужой крышей, что дома страдает от одиночества кот, что Ливарский ещё пять дней назад был последним человеком, с которым она решилась бы провести вечер пятницы.
        От платьев, подложенных старательной Маринкой, пришлось отказаться - Юля не забыла печальный опыт вчерашнего дня и не собиралась расхаживать в неприлично коротком мини по дому. Поэтому она лишь сменила рубашку на белую майку с серебристой надписью «Let’s party» и надела бледно-розовый пиджак, закатав рукава до локтей. Вроде ничего необычного, но распущенные волосы, которые слегка завились, стоило их намочить, и, что греха таить, украсть у Никиты немного мусса, и броский макияж делали образ действительно ярким. Последний раз кивнув отражению, Юля достала туалетную воду и брызнула в воздух, пройдя сквозь облако жасмина и магнолии. До слуха донеслись басы, приглушённые, они словно били прямо в грудь, отбивая ритм и заставляя ноги сами пускаться в пляс.
        Никите и самому было интересно, выйдет ли задуманное. Стереосистему и освещение он устанавливал ещё полтора года назад, когда казалось, что жизнь должна непременно стать яркой вопреки всему. Но повода опробовать аппаратуру до сегодняшнего вечера не было. А вот опыта в организации спонтанных вечеринок более чем достаточно. Поэтому, когда Юля наконец вышла из ванной, то не смогла сдержать удивлённый вздох. Квартира преобразилась: привычный свет сменило приглушённое фиолетовое освещение, яркие белые огоньки пробегали по стенам, полу, потолку, и только барная стойка освещалась лампами, которые раньше были подвешены наверху, а теперь зависли в метре от стойки. Сама стойка оказалась заставлена многочисленными тарелками с канапе и тарталетками, а также сыром - Юля сходу насчитала не меньше десяти сортов, - россыпью оливок и маслин и фруктами.
        Как заправский бармен, Никита крутил в руке шейкер, подбрасывая и перекручивая его в воздухе. В чёрной футболке, с несколькими кожаными браслетами на запястье и, о боги, неужели в джинсах вместо привычных строгих брюк? Юля беззвучно поаплодировала, неспешно проходя к стойке и пританцовывая под DJ Smash.
        - Что желает девушка? - широко улыбнулся Никита, доставая стакан и ловко втискивая его между тарелок.
        - А что вы можете предложить? - Юля пристроилась на краешке барного стула и обвела взглядом стойку.
        - У нас есть, - Никита достал початую бутылку, - ром. А ещё, - новая бутылка присоединилась к первой, - виски. Немного, - он сделал вид, что понюхал очередную бутылку, - текилы и, конечно, Шардоне для прекрасной дамы.
        - А если дама не хочет вина? - поинтересовалась Юля, небрежным движением закидывая в рот оливку. - Может, какой-нибудь экзотический коктейль?
        - Будет сделано, - подмигнул Никита и плеснул в стакан апельсиновый сок. Юля перегнулась через стойку и увидела батарею из бутылок.
        - Ты решил выпить море? - рассмеялась она.
        - Нет, я просто не знал, что ты будешь пить, - он пожал плечами и подбросил ром в воздух, поймав бутылку за спиной. - Учился на бармена во время отпуска в прошлом году. Специально, чтобы удивлять впечатлительных барышень.
        - Не самое нужное умение, - фыркнула Юля, принимая стакан и разглядывая ровные слои разного цвета. Осторожно попробовала и одобрительно кивнула: - Впрочем, иногда может пригодиться.
        - Рад стараться, - картинно склонил голову Никита и плеснул себе виски, добавив три кубика льда. - Ну что, за начало плодотворной совместной деятельности?
        Юля подняла стакан и добавила:
        - За лёд, который тает.
        Никита демонстративно зазвенел своим и сделал глоток.
        - Наверное, это первая пятница за… не знаю, за сколько времени, которую я провожу дома, - задумчиво проговорил Никита, облокотившись о стойку.
        - Ну да, обычно твои выходные проходят более насыщенно.
        - Обычно да. - Он пожал плечом. - А твои?
        - Когда как. - Юля сделала ещё глоток, чувствуя, как от горла к желудку растекается тепло. - Иногда остаюсь дома, смотрю фильмы. Иногда с подругой куда-нибудь выбираемся.
        - Разнообразно, - хмыкнул Никита. - Кота тоже с собой берёте?
        При упоминании Ленни Юля помрачнела. Марина до сих пор не отписалась о том, как он вёл себя после её записи, и тревога, заглохшая было, вспыхнула с новой силой.
        - Он там сейчас совсем один, - прошептала Юля, разглядывая коктейль в стакане. - Говорят, даже есть почти перестал. - Она покосилась на Никиту, который либо делал вид, что полностью поглощён дегустацией закусок, либо действительно был очень голоден.
        - Сочувствую, - наконец сказал Никита.
        - У тебя вообще когда-нибудь были домашние животные?
        - Нет. Сначала мама не разрешала, потом… Времени не было.
        - Для любимого питомца время есть всегда, - не согласилась Юля. - Это, знаешь, как с детьми: сначала все говорят, что слишком тяжело, а потом как-то сам не замечаешь, как справляешься.
        - Отличное сравнение, - иронично протянул Никита, добавляя виски в свой стакан. - Ещё скажи, что дети - цветы жизни. Или, погоди, как там говорят… Дал Бог зайку, даст и полянку?
        - Есть вообще хоть что-то, что ты не можешь перевести в сарказм?
        - Дай подумаю… - Никита поднял глаза к потолку. - Думаю, нет. Тебе повторить?
        Юля пожала плечами и протянула опустевший стакан. Коктейль был лёгкий, словно вообще без алкоголя. Хотелось проследить, что именно Никита туда добавил, но он так быстро наливал и смешивал, что она успела разглядеть лишь яркие цветные этикетки с незнакомыми названиями.
        - Ты решил меня споить? - подозрительно прищурилась она.
        - Почему сразу споить? - возмутился Никита. - Это простой Космо, ничего страшного.
        - Космо? Космополитен? Как в «Секс в Большом городе»? - недоверчиво спросила Юля. - Я пила Космо в клубах, он не такой на вкус.
        - Нашла с чем сравнить. - Никита пренебрежительно фыркнул. - Там такой алкоголь подают, что лучше или бутылку сразу брать, чтобы при тебе открывали, или вообще ничего не заказывать.
        - Твой коктейль точно вкуснее, - согласилась Юля, отпивая.
        - Да я вообще молодец, - хитро подмигнул Никита. - Сейчас вот, выпьем, закусим и танцевать пойдём.
        Юля открыла было рот, чтобы ответить, но в этот момент наступила полная темнота. От неожиданности показалось, что слух и зрение просто пропали разом, тишина надавила на уши, а сердце замерло и заколотилось, как сумасшедшее.
        - Спокойно, - раздался голос Никиты. - Сейчас всё починят. Вообще сколько здесь живу - такое впервые.
        Юля зажмурилась - прямо в глаза ударил яркий свет телефонного фонарика. Никита поднялся и подошёл к балкону, открыл дверь, и шторы тут же надулись парусом - ветер успел разгуляться не на шутку. Юля подошла и встала рядом, испуганно глядя на темноту за окнами. Только вдалеке виднелись красные звёзды Кремля, и горели фары проезжавших автомобилей. Весь район лежал в полной темноте. По небу мчались коричневые тучи, и мелкая крупа, сыпавшаяся ещё утром, сменилась мокрым тяжёлым снегом, которого успело навалить сантиметров пять, не меньше.
        - Добро пожаловать в апокалипсис, - протянул Никита, закрывая балкон. - Может, обрыв проводов, может, дерево где-то упало, кто знает. - Он повернулся к Юле и улыбнулся. - Танцы отменяются по техническим причинам.
        Обойдя Юлю, Никита направился в коридор, а она осталась на месте, провожая взглядом лучик света, пробегающий по шкафам.
        - Помоги, а.
        Вдвоём они достали небольшую коробку, стоявшую на верхней полке, и вернулись к стойке. Никита протянул Юле телефон, а сам открыл коробку, в которой обнаружились несколько фотографий в рамках, какие-то мелочи вроде пары смешных брелоков и браслетов из ракушек, маленький мягкий кит и толстые разноцветные, слегка оплавленные, свечи. Юля с любопытством смотрела на улыбающуюся пару с верхнего фото, пока Никита расставлял свечи по столу. На заднем фоне переливалось лазурью море, белоснежный песок слепил глаза, тёмно-зелёные пальмы, казалось, вот-вот пошевелят резными листьями. Никита обнимал яркую красивую брюнетку одной рукой, а второй держал фотоаппарат, а она не сводила с него глаз, обвивая за шею обеими руками.
        - Готово, - сказал Никита, закрывая крышку и убирая коробку под стол. - Осталось только найти зажигалку, и можно продолжать наш вечер.
        - Знаешь, - задумчиво протянула Юля, подпирая подбородок рукой и наблюдая за появляющимися огоньками, - я никогда не была на море.
        - Вообще никогда? - удивился Никита, садясь напротив. Решительно наполнив свой стакан почти наполовину, он сделал большой глоток и только потом добавил три кубика льда.
        - Да как-то… То времени не было, то денег, то и того, и другого. - Юля усмехнулась. - Знаешь, я вдруг вспомнила про одну игру… Обычно в фильмах показывают, сама никогда не играла.
        - Интригует. - Никита посмотрел на Юлин стакан и заметил: - Ты или пей, или не пей совсем. Нет ничего хуже тёплого коктейля.
        - Ты точно решил меня споить, - тихо рассмеялась Юля, но послушно сделала глоток. В животе было тепло, а тело наполняла приятная лёгкость.
        - Так что за игра? - напомнил Никита.
        - «Я никогда не». Слышал про такую? Я говорю о том, чего никогда не делала, а ты, если это делал, пьёшь.
        - И кто из нас кого решил споить? - усмехнулся Никита. - Я, например, никогда не крутил хвосты коровам и не косил траву.
        - Так я тоже этого не делала. Ты вообще, что, считаешь, что я в деревне росла?
        - А что, нет? - натурально удивился Никита, распахнув глаза. Пламя свечей отразилось в их темноте, завораживая и притягивая взгляд. Внизу живота стало тепло, и Юля неловко поёрзала на стуле.
        - Вообще-то я росла в городе. Воронеж, конечно, меньше Москвы, но не деревня точно. Ладно, - Юля взяла стакан, качнула его в руке. - То, что я никогда не была на море, а у тебя никогда не было домашних животных, мы уже знаем. Не хочешь попробовать узнать мой самый главный секрет?
        - Хм. - Никита задумался, слегка прищурился и внимательно посмотрел на Юлю. - Хорошо. Давай подумаем, что ты точно делала… Я никогда не получал двойки по математике.
        Юля фыркнула и сделала глоток.
        - До десятого класса по алгебре и геометрии у меня были сплошные тройки и двойки. Даже не знаю, как решилась пойти дальше, а не поступить в кулинарный техникум. Ладно. Я никогда не была во Франции.
        - Так нечестно. Если ты начнёшь перечислять все страны, в которых не была, я через полчаса буду лежать под столом!
        - Ладно, - Юля задумалась. Это оказалось неожиданно сложно - либо попытаться действительно его напоить, либо выведать что-то, что действительно интересно. - Я никогда не прыгала с парашютом.
        Никита усмехнулся и выпил.
        - Один раз. На спор. До сих пор когда вспоминаю, пальцы на ногах поджимаются. Что ж, - он потянулся к кусочку сыра, - я никогда не был в кино.
        - Серьёзно? - Юля аж поперхнулась, но честно выпила. - Разве такое вообще может быть?
        - Может. В детстве папа запрещал куда-то ходить, было опасно. А потом - дома появился видеомагнитофон, зачем было ходить в кино, когда все новинки можно было посмотреть дома? А потом появился домашний кинотеатр… В общем, не был я в кино.
        - А девушку свою ни разу не водил?
        - Нет. Кроме кино есть множество интересных мест, которые можно посетить вдвоём. - Никита посмотрел на пустой стакан и потянулся за шейкером.
        - А я никогда не была в Эрмитаже.
        - Я тоже. - Никита улыбнулся. - Мама много раз пыталась отвести, но никак времени не было, а потом мне неинтересно стало.
        - Теперь мне интересно, куда же ты водил девушек на свидания, - протянула Юля.
        - На Воробьёвы горы, встречать рассвет, - пожал плечами Никита. - В школе. А в институте по клубам катались, к друзьям на дачу.
        - Могу представить эти дачи. - Юля взяла протянутый стакан и слегка покачнулась. - Знаешь, я боюсь, если свалюсь со стула, на этот раз ты меня не поймаешь.
        - Может, переместимся на пол?
        Не дожидаясь ответа, Никита взял свечу и бутылку и, обогнув стойку, направился к дивану. Юля подхватила пару тарелок и пошла следом, но по пути чуть не влетела в Никиту, да так и замерла перед ним, не зная, с какой стороны обойти.
        - Тебя проводить? - Он склонил голову набок, не делая попыток отодвинуться. В горле пересохло. Она стояла перед ним, подняв голову, и смотрела с замешательством, слегка приоткрыв рот. Никита вдруг поймал себя на мысли, что хотел бы коснуться её губ, притянуть к себе, и пусть тарелки летят на пол со всем своим содержимым. Он сглотнул и нехотя отступил, пропуская Юлю к низкому столику, стоящему у дивана. Вскоре они уже расположились на ковре, но неловкость, повисшая минутой ранее, не желала проходить, напротив, только усиливалась. Юля решительно вздохнула и потянулась к своему стакану.
        - Я никогда не была замужем, - вздохнула она, вспомнив причины, по которым уехала из Воронежа. Об игре она уже не думала, просто хотелось поделиться давней обидой. - Собиралась, но вовремя прозрела. Не герой моего романа.
        Никита некоторое время молчал, а потом налил виски и залпом осушил стакан.
        - Я был женат ровно два дня, - медленно проговорил он. - Три года вместе, познакомились на последнем курсе института. Алина. - Никита словно выплюнул это имя и потянулся к бутылке, вновь наполняя свой стакан. - Сбежала с моим другом сразу после свадьбы. Кто ж знал, что знакомить невесту с лучшим другом перед мальчишником - плохая идея?
        - А… как?.. - Юля смотрела на него во все глаза, вспоминая девушку с фотографии. Сейчас ей и в голову прийти не могло, как можно так поступить. Тем более, с ним.
        - Мы должны были лететь в Мексику, свадебное путешествие. Но она полетела не со мной, - по слогам проговорил Никита. - Любовь, все дела. Прости, прощай. Нам было хорошо вместе.
        - И что с ними теперь?
        - Поженились. - Никита пожал плечами. - Не знаю, где они и что с ними. Вроде бы живут в Америке.
        Юля молча выпила и вздохнула. Если бы Никита был её другом, она обязательно обняла бы его и попробовала утешить. Но сейчас боялась, что лишнее проявление чувств вызовет волну насмешек, а ведь между ними только установились нормальные отношения.
        - Вот поэтому я считаю, что животные лучше людей, - произнесла она задумчиво. - Мой Ленни меня никогда не предаст.
        Стоило вспомнить о коте, который сейчас сидит там один, в пустой квартире, в темноте, наверняка боится, на глаза навернулись слёзы. Юля тихо всхлипнула, выпила и вытерла нос рукой.
        - Наверное, ты права, - вздохнул Никита и вдруг встрепенулся: - А знаешь, пусть его сюда привезут.
        - Кого?
        - Ну, кота твоего. Если он, конечно, не будет гадить по углам и драть мебель.
        - Ты серьёзно? - Юля аж подпрыгнула. - Конечно же, не будет! Ленни очень воспитанный мальчик! Ты правда разрешишь привезти его сюда?
        - Правда, - улыбнулся Никита, довольно наблюдая за тем, как она расцвела и буквально засветилась. Странно, но видеть её счастливой оказалось не менее приятно, чем рассерженной. Юля вдруг взвизгнула и бросилась к нему, крепко обнимая. От неожиданности он опешил и машинально обнял в ответ, невольно глубоко вздохнув. Жасмин, лёгкий запах рома и аромат её тела наполнили лёгкие, заставляя сердце биться чаще. Никита осторожно отстранился, неловко кашлянул и опёрся о диван, поднимаясь.
        - Я… мне… сейчас вернусь.
        Закрыв за собой дверь ванной, Никита несколько раз глубоко вздохнул и потёр переносицу. Невинный вечер грозился перерасти в нечто большее, в нечто, чего он явно не планировал. Да и Юля, наверняка, тоже. Но как перевести всё в безопасное русло, он сейчас представлял с трудом, ведь доводить до ссоры сейчас, когда он увидел её искреннюю счастливую улыбку, Никита попросту не мог. Глубоко выдохнув, он решительно открыл дверь, собираясь сказать, что пора сворачивать праздник, но остановился и усмехнулся, качая головой. Растянувшись на ковре, подоткнув руку под голову, Юля спала.
        11. День шестой. О новых соседях и странных мыслях
        Свет давно дали. В окнах соседних домов загорелись яркие огоньки. Чужая жизнь. Чужое счастье. Никита не спешил тушить свечи - оставил одну и время от времени проводил над пламенем рукой, не обжигаясь. Глупая игра, ненужная. И откровенность тоже. Глупая. Новая порция виски, зазвенели кубики льда, в воздухе разнёсся нежный аромат шоколада и крепкого алкоголя. Никита, не глядя, залпом осушил стакан и налил новую порцию. Хотелось кричать из-за собственной глупости, из-за длинного языка и желания поделиться. Сделать кого-то сопричастным. Потому что он так устал нести свою память один. Мама, конечно же, была не в счёт. А друзья… Их просто не стало после той… свадьбы. Кого-то он не простил, потому что знали об измене и том, что Алина хотела сбежать с Димой. Другие отсеялись после сотен лживых сочувствий и заверений в том, что непременно поддержат. Нет, Никита больше не верил в дружбу. И в любовь тоже не верил. Но отчего-то решил доверить свой секрет девушке, на которую иначе как с пренебрежением никогда не смотрел. Это было странно. И даже немного пугало.
        Никита вздохнул и посмотрел на своё отражение в пустой, сияющей барной стойке. Он успел убрать еду в холодильник, напитки - в бар, комната вновь сияла чистотой, а уборка всегда успокаивала, но сейчас спокойствия не было, только смутная тревога. Только Никита понятия не имел о природе этой тревоги, она просто была. Смутная и щекочущая между лопаток. Устало прикрыв глаза, Никита неспешно перебирал события сегодняшнего вечера, невольно улыбаясь, когда представлял Юлю. Она, словно солнечный лучик, озарила вечер, который мог бы стать либо провальным, либо очень горячим. Ни того, ни другого Никита не хотел. Или хотел? Он нахмурился - перед внутренним взором так ярко вспыхнула лучезарная улыбка и смешливые искорки в глазах, что на душе невольно стало тепло. Поморщившись, Никита открыл глаза и осушил новый стакан. Просто тяжёлая неделя. Просто надо было расслабиться. Просто организм от воздержания выдаёт ненужные импульсы. Вот и всё.
        Когда Юля проснулась, она долгое время не могла открыть глаза, пытаясь понять - лежит она на диване или плывёт на катере, который преследуют сомалийские пираты. Голова, земля, диван - всё кружилось с бешеной скоростью, стоило лишь пошевелить пальцем на ноге. Что бы там Ливарский ни говорил, алкоголь явно был некачественный. Либо Юля привыкла к слишком разбавленным его вариантам. Она вообще не считала себя великим дегустатором - чтобы свалиться замертво ей хватало порой выпить пару бокалов вина. В редких случаях Юля и Марина выпивали несколько шотов или пару-тройку коктейлей, но результат всегда был один и тот же: полная беспомощность на следующий день.
        С тихим стоном Юля повернулась на спину и потянулась. Глаза резко распахнулись, Юля нахмурилась и привстала на локтях, пытаясь понять, где оказалась. Вместо уже знакомой комнаты и дивана она лежала на большой кровати, застланной сизо-серыми простынями, вокруг едва заметно пахло пачули. Светло-серый цвет стен разбавляли редкие, чёрно-белые с красным реплики знаменитых фотографий, справа всю стену скрывали матовые дверцы шкафа. Две пустые прикроватные тумбочки, хромированные плафоны, телевизор напротив кровати… Юля резко села и невольно прижала одеяло к груди - сомнений не было, она в спальне Никиты!
        Подняв одеяло, Юля убедилась, что полностью одета. На полу рядом обнаружились тапочки с котами. На тумбочке ближе к ней стоял стакан с водой. А из-за двери не доносилось ни звука. Юля медленно вздохнула, прислушалась и, только убедившись, что там тихо, присосалась к стакану, осушив его в несколько долгих глотков. Стало легче, но ненадолго. Обречённо выдохнув, Юля откинулась на подушку и осторожно сжала голову. Вот сколько раз зарекалась не мешать алкоголь и всегда наступает на одни и те же грабли!
        Минуты шли, ничего ужасного не происходило, и Юля решила, наконец, попытаться встать с кровати и добрести до ванной. Во рту повесился десяток кошек, а потом они там гнили и разлагались, предварительно высосав всю влагу. Язык распух и с трудом ворочался во рту, Юля подвигала им и обречённо выдохнула. Ужасно. Поставив ноги на пол, она поморщилась - спать в джинсах оказалось ужасной идеей. Конечно, Никиту стоило поблагодарить за то, что не раздел, но может, подобную мелочь стоило предусмотреть.
        - Проснулась? - голос заставил подпрыгнуть от неожиданности и тут же схватиться за голову - он прозвучал тихо и за дверью, но был подобен удару колокола.
        - Д-да, - хрипло ответила Юля, стараясь не шевелиться особо. Она до сих пор не могла понять, что происходит и почему она оказалась в спальне, вместо гостиной, но решать этот вопрос сейчас явно была не готова. Осторожно поднявшись, Юля вздохнула снова и медленно побрела к двери.
        Никита уже сидел на кухне, умопомрачительный, бодрящий аромат кофе разносился по квартире, а сама квартира сияла чистотой. Как и её хозяин, словно и не пивший накануне. В домашних штанах и серой футболке, Никита безмятежно размешивал сливки в чашке и исподлобья осматривал на Юлю.
        - Доброе утро, - прохрипела она.
        - Кто-то, смотрю, вчера переоценил свои способности, - улыбнулся Никита, провожая её взглядом.
        - Ой, отстань, а, - вяло огрызнулась Юля, пробираясь в ванну. Стянув с себя одежду, она блаженно потянулась и почесала следы от джинсов и резинок белья. Невыносимо. И как же приятно смыть с себя вчерашний день, усталость и вчерашнюю расслабленность. Только выйдя из душа, Юля поняла свою ошибку: она забыла взять с собой сменную одежду. Влезать в джинсы на мокрое тело было заведомо проигрышным вариантом. Отыскав самое большое полотенце, Юля обернулась им и посмотрела в зеркало: ткань заканчивалась на пару сантиметров ниже ягодиц. Можно было сдвинуть вниз, но тогда слишком сильно открывалась грудь. Юля крутилась и так, и эдак, но ничего не менялось: либо верх, либо низ оставался чересчур открытым.
        Никита тихо посмеивался про себя, вспоминая Юлин растрёпанный вид и то, как она щурилась на свет, выходя из спальни. Хотелось пошутить, но в то же время посочувствовать, ведь муки похмелья были знакомы не понаслышке. Он даже сварил ей кофе и даже не пытался обдумать этот жест доброй воли! Сотня фраз скопилась на языке, но так и прилипла к нему, стоило Юле появиться на пороге ванной. Никита примёрз к стулу, разглядывая стройные ноги, на первый взгляд показавшиеся бесконечными. Аккуратные пальчики, ногти, окрашенные в бледно-розовый цвет, так и манили к ним прикоснуться. Но то, что таилось под полотенцем, будоражило сознание гораздо больше. Никита сглотнул - в горле моментально пересохло - и зачем-то кивнул.
        - Я тут… забыла… одежда здесь, а я… там… - Юля неловко переступила с ноги на ногу и кивнула на диван, точнее, за диван, где стояли пакеты.
        - Конечно, - засуетился вдруг Никита, поднимаясь и роняя стул. - Я помогу. Точнее… Я могу чем-то помочь?
        - Спасибо. Думаю, я справлюсь сама.
        - Конечно. - Никита непринуждённо улыбнулся, стараясь так откровенно не разглядывать и смотреть куда угодно, кроме влажно поблескивавших плеч и этих чёртовых пальчиков на ногах, с усилием заставив себя смотреть в чашку. Тихий щелчок двери оповестил о том, что можно выдохнуть, что Никита и сделал с огромным облегчением, игнорируя тепло, разлившееся внизу живота.
        Юля растерянно смотрела на вещи, разложенные на кровати. Невольно отметив её размеры, она упёрла руки в бока и нахмурилась: сколько бы ни пыталась отстоять свои любимые растянутые штаны, влезать в них сейчас отчего-то не хотелось. Оставались лишь леггинсы и пара футболок, едва прикрывавших то, что не следовало выставлять напоказ. Но выбирать было не из чего, и Юля заранее приготовилась к очередному шквалу насмешек, связанных с выбором одежды. Но Никита, к её удивлению, промолчал, только качнул головой на пустой стул напротив и двумя пальцами придвинул чашку с уже остывшим кофе.
        - Ты вчера разрешил привезти Ленни, - смущённо напомнила Юля, заправив прядь волос за ухо. - Не передумал?
        - Нет.
        Никита смотрел на неё так внимательно, что под этим взглядом она испытывала стойкое желание прикрыться. Юля кивнула и сделала глоток, стараясь не морщиться - кофе никогда не был её любимым напитком, но отказаться значило обидеть человека, который искренне хотел сделать приятное. Или Юле просто так показалось, в любом случае, обижать Никиту не хотелось. Особенно, когда он сам решил пойти ей навстречу. Поэтому, улыбнувшись и пробормотав благодарность за кофе, Юля подхватила телефон и пошла на балкон.
        Вчерашняя буря прошла. Деревья, двор и машины покрывали белые шапки снега, который уже начинал таять под тёплым апрельским солнцем. Юля поджала пальцы на ногах - пол оказался ледяным - и набрала Марину.
        - Да ладно! - ахнула та, когда Юля рассказала, как собрать Ленни и все его пожитки. - Твой олигарх растаял? Я же говорила, что техника сработает! Колись, как далеко у вас уже того? Зашло?
        - Никуда не зашло, - фыркнула Юля. - Просто он разрешил привезти Ленни. И всё.
        - Ну да. Просто разрешил, - скептично хмыкнула Марина. - А до этого просто хамил и посылал. Всё у вас так просто…
        - Да ну тебя. - Юля хотела было рассказать о вчерашнем вечере, но отчего-то не смогла произнести ни слова - слишком личными оказалось то, что она узнала. - Мы просто нашли общий язык.
        - Хм-м, - протянула Марина, - и как тебе его язык?
        - Марин, - укоризненно оборвала Юля. - Просто привези Ленни, хорошо?
        - Не хочешь делиться - не надо. - Марина обиженно помолчала несколько секунд, а потом, не выдержав, выпалила: - Учти, я всё равно от тебя не отстану! Буду ждать подробностей! - И добавила тише: - Ну, когда будет, что рассказывать.
        - Марин, ничего не будет, - улыбнулась Юля. - Но обещаю, если вдруг на Землю упадёт метеорит, и настанет апокалипсис, и он останется последним мужчиной на нашей планете… Я расскажу, что и как. Обещаю.
        - Ловлю на слове!
        Переминаясь с ноги на ногу, Юля поглядывала в сторону двери и уговаривала себя вернуться в квартиру. На улице было холодно, но неловкость, поселившаяся с той стороны двери, казалась гораздо хуже перспективы замёрзнуть насмерть. Никита язвительный и высокомерный был понятен и уже знаком, а от Никиты, который готовит кофе и укладывает спать в свою кровать, неизвестно, чего вообще можно было ожидать.
        Никита же, глядя на её силуэт, видневшийся в молочном мареве штор, повторял себе, что мысли более чем фривольного характера, кружившиеся в голове, надо душить на корню, не давая развиться в нечто большее, то, что заставит совершить ошибку, о которой оба потом будут жалеть. Сейчас ему казалось, что, предложи он Юле всё же перевести отношения в горизонтальную плоскость, она может согласиться. Что, несомненно, скрасит их совместное проживание, но не принесёт ничего хорошего после того, как этот чёртов карантин закончится. А значит, стоит изолировать раздражитель и постараться отвлечься и потерпеть несколько дней. Всего несколько дней, и можно расслабиться и вновь смотреть на Никитину, как на своего заместителя, а не привлекательную и сексуальную девушку, расхаживающую по его квартире в одном полотенце. Шею и щёки обдало жаром, стоило вспомнить об этом пленительном видении, и Никита медленно выдохнул, заставляя себя думать об отце и его предложении, от которого нельзя отказываться.
        Когда Юля вернулась, он даже не поднял на неё глаз, задумчиво разглядывая пустую чашку и жалея, что не умеет гадать на кофейной гуще. Сейчас это умение очень пригодилось бы - так хотелось заглянуть в будущее и узнать, какой путь лучше выбрать.
        - Кхм. - Юля кашлянула и подошла ближе, растирая плечи - всё-таки успела замёрзнуть. - Я хотела сказать спасибо за кофе, за Ленни, за то, что уложил спать и…
        - Не стоит. - Никита поднял на неё глаза. - Правда, не стоит. Это я должен извиниться - надо было сразу отдать тебе спальню. Но, - он обаятельно улыбнулся, - лучше поздно, чем никогда. Поэтому перебирайся. Надеюсь, тебе будет удобно.
        - Кто ты, и что сделал с Ливарским? - вполголоса пробормотала Юля, приподняв бровь. В добрых самаритян она давно не верила, и подобная щедрость едва ли была продиктована небывалым альтруизмом.
        - Можешь считать, что у меня включилось позднее зажигание. Или приступ внезапной щедрости. Или помутнение рассудка. Как тебе удобнее.
        - Мне было бы удобнее узнать правду, - честно сказала Юля.
        - Правду? - Никита склонил голову набок и обвёл её внимательным взглядом с головы до ног и обратно. Потом медленно поднялся и обогнул стойку, подходя к Юле. - Не думаю, что она тебе понравится.
        - А ты проверь. - Юля пожала плечами, хотя сердце заколотилось, как бешеное, а спина стремительно покрылась мурашками. Сейчас Никита напоминал хищника, подбирающегося к жертве, медленно и неотвратимо. Вот он сделал ещё один крохотный, плавный шажок и остановился в полуметре от неё, так близко, что можно было почувствовать жар, исходящий от его тела.
        - Если честно, - промурлыкал Никита, осторожно взяв прядь её волос и медленно наматывая её на палец, - у меня была одна веская причина, чтобы переселить тебя в спальню.
        Юля забыла, как дышать. Взгляд лихорадочно прыгал от его глаз, в которых вспыхивали уже знакомые болотные огоньки, до губ и обратно. А в голове билась только одна мысль: «Если он сейчас меня поцелует, что делать?»
        Никита склонился к уху, обдавая горячим дыханием, смешанным с ароматом кофе, и прошептал:
        - Меня попросила мама.
        - Что?.. - Юля моргнула. Недоумение и что-то ещё, похожее на разочарование, всколыхнулись в груди, а лёгкий туман в голове моментально развеялся.
        - Мама сказала, что я не должен был селить тебя в гостиной, - ответил Никита, отстраняясь и выпуская её волосы. - Вообще-то она права, это было крайне невежливо с моей стороны. Но теперь, - он обаятельно улыбнулся, - справедливость восторжествовала. Поэтому можешь занимать мою спальню и переносить туда вещи. Только учти - я свои забирать не стану, придётся терпеть, когда буду копаться в шкафу.
        - Это я переживу, - криво улыбнулась Юля, скрывая смущение. Внутренности до сих пор скручивало в крепкий клубок, о природе которого было стыдно даже подумать. «Много ты себе навоображала, Никитина», - прозвучал в голове голос Маринки. - Дыши в такт, и будет тебе счастье».
        Радуясь, что можно скрыть неловкость и скрыться за дверью, Юля весь последующий час решила посвятить переезду, только переносить было особо нечего. Пакеты с одеждой заняли своё место с одной стороны кровати, а дальше… Только и осталось, что лечь посреди кровати и смотреть в потолок, борясь с похмельем и волнующими мыслями. «О доме надо думать, о доме!» - вспомнился старый анекдот, только чем больше Юля его себе повторяла, тем больше думала о том, что в принципе интересовать её не должно. Короткий, но достаточно громкий стук в дверь заставил подскочить - Юля сама не заметила, как успела задремать.
        - Принимай аппарат, махнул, не глядя! - громко и бодро крикнул Никита. О чём он говорит, стало понятно, когда Юля вышла из спальни. И тут же бросилась к бежевой переноске, в прорезях которых виднелись родные напуганные глаза-блюдца.
        - Ленни! Маленький мой! Родной мой! Прости, оставила своего малыша на несколько дней, - заворковала Юля, открывая крышку и пытаясь достать кота. Но тот, напуганный переездом и обиженный на хозяйку, забился в угол и тихо шипел.
        - Что-то он тебе не рад, - констатировал Никита, который стоял над ними, заложив руки за спину. - Ты уверена, что это твой кот?
        Юля бросила на него короткий многозначительный взгляд и вернулась к коту, ласково уговаривая понять и простить. Она протянула руки, и Ленни, решив смилостивиться, потёрся о них носом и наконец позволил взять себя на руки. - Пушистый, - констатировал Никита, вспоминая телефон клининговой компании, которую непременно вызовет, когда всё закончится.
        - Уже жалеешь? - осторожно спросила Юля, гладя кота по спине.
        - Да нет. - Никита потянулся к Ленни, чтобы погладить, но тот вдруг извернулся, взмахнул лапой и громко зашипел. - Курва*! - воскликнул Никита, прижимая к губам поцарапанную ладонь. - Вот так и делай добро потом.
        - Это он с непривычки, - попыталась оправдать кота Юля. - Обычно он на людей не бросается.
        - Или просто одичал, - угрюмо проворчал Никита и отправился в ванную на поиски аптечки.
        - Сейчас я тебе покажу твой новый временный дом, - донёсся до него Юлин голос. Никита закатил глаза и покачал головой - ох уж эти любители котиков! Но с другой стороны стало как-то веселее и проще, словно к ним подселили ещё одного соседа. Полдня, лёжа на диване, Никита наблюдал, как Юля мечется с котом из спальни в ванную и обратно, пытаясь объяснить, где теперь стоит лоток. А когда нос уловил неповторимый запах кошачьей мочи, Никита глухо застонал и уткнулся лицом в подушку, слушая, как шуршит наполнителем в ванной Юля.
        Этот день вообще вышел каким-то сумбурным и невнятным. Закутавшись в пушистый плед, который нашёлся в изножье кровати, Юля уложила Ленни под бок и наконец смогла заснуть, а когда проснулась, за окном уже было темно. Зато голова совершенно не болела, а Никита, который лежал на диване, закинув руки за голову и слушая музыку в наушниках, уже не вызывал никаких волнующих мыслей.
        - Ожила? - спросил он, открыв глаза. Юля кивнула и открыла холодильник. При виде вчерашних закусок её слегка замутило, аппетита не было, но надо было заставить себя проглотить хотя бы что-то.
        - Там, внизу, в кастрюльке, бульон, - раздался голос Никиты. Юля недоверчиво приподняла крышку и уставилась на прозрачный бульон, на поверхности которого плавали золотистые колечки жира.
        - Куриный, наружу не попросится, - вновь заговорил Никита, словно почувствовал её сомнения.
        - Это ты сварил? Или заказал?
        - Сварил, - вздохнул Никита, садясь. - Я уже ел, как видишь, остался жив.
        - Я не имела в виду, что это несъедобно, - поспешила ответить Юля. - Просто… Непривычно.
        - Не привыкай, это разовая акция. - Никита хмыкнул и посмотрел на часы. - Большая просьба - ешь на кухне. И кота своего тоже здесь корми.
        - Так точно! - Юля шутливо приложила ладонь козырьком к виску и, не удержавшись, подмигнула. Никита фыркнул, поднялся и принялся стелить постель.
        - Ты уже собираешься спать?
        - Я, в отличие от тебя, днём не спал. - Никита проводил взглядом Ленни, гордо прошедшего мимо, задрав пушистый белый хвост. - И очень тебя прошу - постарайся сделать так, чтобы этот кот ко мне не подходил.
        - Не волнуйся. Он и на пушечный выстрел к тебе не подойдёт.
        Когда утром Юля вышла из спальни, то первым, кого она увидела, был Ленни, вытянувшийся вдоль Никиты, который обнимал его одной рукой, зарывшись носом в пушистую шерсть.
        ПРИМЕЧАНИЯ:
        *Курва - женщина крайне лёгкого поведения (болг.)
        12. День седьмой. Бытовые мелочи и спонтанные порывы
        Никите снился сон, и был он прекрасен. Просторный зал, огромные колонны, меж ними - полосы тёмно-синей ткани, а вокруг - множество людей в тогах, вкушающих прекрасные яства. Сам Никита возлежал на мраморном ложе, укрытом шёлковыми подушками, и попивал терпкое красное вино. Как раз сейчас очередной бокал ему подносила миловидная девушка с чуть вздёрнутым носиком, и Никита думал, что здесь ей самое и место. Но вместо кубка она вдруг вытащила из-за пазухи длинное павлинье перо и начала щекотать ему нос. Поначалу это казалось забавным, но Юля не прекращала, и Никита, не удержавшись, взмахнул рукой и, отбросив надоедливое перо с лица, громко чихнул. И проснулся.
        Вчера спать в гостиной было не так неудобно, а сегодня просыпаться оказалось гораздо труднее. Во-первых, хвалёный диван был слишком узким - Никита привык кататься по кровати из стороны в сторону во сне. Во-вторых, рядом лежало пуховое нечто, которое, стоило к нему прикоснуться, начало громко урчать и потягиваться. Девушки под боком были не в новинку, но вот коты… К этому Никита точно не привык. «Никогда не было, и вот опять…» - подумал он, морща нос и потирая его, чтобы избавиться от шерсти.
        Юли рядом не наблюдалось, что давало возможность сохранить лицо и не делать вид, что раскис при виде обычного кота. Вот только пушистый нахал был совсем необычным, он так тёрся мордой о подбородок, что хотелось срочно приласкать его в ответ. Что Никита и сделал, не задумываясь, стоило Ленни ткнуться носом в ладонь. Что ни говори, но ощущение чужого тепла, живого тепла, подкупало. Ощущение уюта никуда не уходило, напротив - росло. Хотелось лежать вот так, нежась рядом с пушистым мурлыкой, и никуда не торопиться…
        За дверью послышался шум, и Никита быстро спихнул кота, вытягиваясь на диване. Ленни отошёл на второй план, а на первый без спроса вышла Юля и её счастливая улыбка, когда она этого самого кота увидела. «Любые неудобства стоят этой улыбки», - пришло вдруг на ум. Никита нахмурился - с чего вдруг такие мысли? Но невольно задержался на ней: откуда это всё? Стоит ли начинать копаться в себе, выискивать ответы на непонятные чувства? И есть ли чувства вообще?..
        - Твой кот всю ночь спал со мной, - заметил Никита, наблюдая, как Юля щекочет пушистый живот.
        - Прости, - без капли раскаяния ответила она. - Я могу закрывать дверь на ночь, но, боюсь, Ленни будет мяукать и царапать дверь.
        Никита вздохнул, укоризненно посмотрел на кота и сел. Слегка взъерошенный после сна, в примятой футболке и со следом подушки на щеке, он даже представить не мог, что сейчас выглядит гораздо притягательней, чем в костюме ручной работы и рубашке, застёгнутой на все пуговицы. Сердце замерло и застучало быстрее, и Юля поспешила оставить кота в покое и переместиться на более безопасную территорию - к кухне, подальше от Никиты и тянущего чувства внизу живота, сопровождавшегося трепетом крылышек сотни крохотных бабочек.
        - Если хочешь, я сварю кофе, - сказала она, с сомнением разглядывая блестящую хромом кофеварку.
        - С молоком и двумя ложками сахара, - тут же откликнулся Никита, поднимаясь с дивана и принимаясь собирать постель. Сложил одеяло, подушку, простыню, разгладил все складки на них и подхватил на руки, чтобы отнести в шкаф.
        - Я не умею пользоваться этой шайтан-машиной! - спохватилась Юля, поняв, что всё это время почти не дышала, наблюдая за его действиями.
        - Сейчас научу! - донеслось из спальни. Никита показался на пороге и вдруг улыбнулся. - Это не страшно. Только приму душ.
        В ванной давно шумела вода, а Юля всё смотрела на дверь, пытаясь отогнать слишком яркие картинки, полные пены, обнажённого тела и плавных движений по этому телу рук с длинными пальцами.
        - Это уже ни в какие ворота не лезет, - пробормотала она вполголоса и решительно отвернулась, глядя в окно. От снега не осталось и следа, с голубого неба ярко сияло апрельское солнышко, а по перилам балкона важно расхаживал голубь. Юля представила, как Никита бегает по балкону с тряпкой, ругая загадивших всё птиц, и фыркнула - наверняка всё так и происходит. Интересно, у него есть своя тряпка для вытирания птичьего помёта? Подписанная и тщательно выстиранная?
        Щёлкнул чайник. Юля положила пакетик зелёного чая с травами и подумала о том, что неплохо бы приготовить завтрак. Может, пожарить омлет или оладушки? Надо было спросить Никиту, что он будет… Стоп. Всё это было слишком неправильно. Слишком по-домашнему что ли. Они не пара, и никогда ею не будут. И готовить завтрак на двоих тоже не стоит. От этой мысли внезапно стало грустно. Грусть усилилась, когда Никита вышел из ванной, успев переодеться в домашние штаны и свежую футболку. Сколько у него их, если после одной ночи предыдущая отправляется в стирку?
        - Я сегодня буду стирать, - сказала Юля, вспомнив о планах по развешиванию вещей по квартире.
        - Стирай. - Никита пожал плечами и подошёл, оставляя влажные следы босых ног на полу, совсем близко, почти вплотную, и кивнул на кофеварку. - Ещё не передумала учиться?
        Юля помотала головой и быстро повернулась к кофеварке, стараясь дышать через раз. Никита стоял за спиной, источая упоительный аромат свежести и ванильного геля для душа. Хотелось прямо сейчас обернуться и прижаться носом к его груди, заполняя лёгкие этим запахом. Обхватить руками, вжаться в ямку между ключиц, коснуться губами кожи… Юля тихонько скрипнула зубами, пытаясь прогнать горячее видение, но Никита, будто в насмешку, стал ещё ближе, опаляя жаром своего тела, и протянул руку к кофеварке.
        - Смотри, - низким голосом проговорил он, отодвигая крышку, - сюда засыпаешь зёрна. Сюда наливаешь воду. Потом нажимаешь вот здесь, - Никита коснулся её плеча своим, и Юлю словно ударило током. - Она настроена на мой вкус, - прошептал он, обдавая горячим дыханием шею и заставляя кожу покрываться мурашками.
        Юля заторможено кивнула, давая понять, что поняла, но даже под дулом пистолета не смогла бы заставить себя произнести хоть слово - язык прилип к нёбу, а в горле пересохло.
        Никита тоже не спешил отодвигаться, позволив себе насладиться каждым мгновением случайной, но такой желанной близости. Её спутанные на затылке, собранные в хвост волосы щекотали нос, и хотелось зарыться в них, притянуть её к себе за талию, скользнуть выше, к груди… В паху шевельнулось желание, и стоять так близко стало проблематично. Тихо кашлянув, Никита сделал шаг назад и посмотрел на свои штаны, красноречиво говорившие обо всех непотребных мыслях, что сейчас наполняли голову.
        - Знаешь, я лучше сам сварю, а ты посмотри, - сказал он и, решительно взяв её за плечи, сдвинул в сторону, подходя к окну. Не видеть её было гораздо безопаснее, но отключить обоняние и осязание не получалось. Сейчас ему казалось, что Юля везде, наполняет каждую крупицу воздуха собой и своим запахом, от которого в висках пульсировала кровь, ударяя в голову. Сбежать бы сейчас как можно дальше отсюда. Сесть за руль и гнать через город, оставляя Юлю и свои желания далеко позади. Но куда он мог скрыться сейчас, где спрятаться?
        - Может, пока поставишь стирку? - не оборачиваясь, сказал он, надеясь, что голос не дрожит. Благо, Юля не стала спорить и едва ли не бросилась в ванную. Никита тяжело вздохнул. Бред какой-то. Ещё три дня назад он смотрел не на эту девушку, а сквозь неё, так что, чёрт возьми, изменилось сейчас? Откуда взялись эти мысли и образы, желания и даже потребность, жгучая и болезненная? Можно было, конечно, и дальше продолжать списывать всё на вынужденное воздержание, но не дикарь же он, живущий одними инстинктами! За вспыхнувшими чувствами крылось что-то другое, что-то большее. И, как ни крути, разбираться с этим всё же придётся, ведь впереди ещё неделя. Неделя, которая может стать его личным адом. Никита мысленно застонал и поднял глаза к потолку. Немыслимо.
        Кофе запах очень кстати, разгоняя туман в голове. Но одним кофе сыт не будешь, может, стоило приготовить завтрак? Яйца пашот, творог со шпинатом, тосты. Интересно, Юля будет это есть? Судя по тому, как она питается, удивительно, что ей удаётся поддерживать фигуру в идеальном состоянии. Хотя она же занимается, сама говорила… Новый тяжёлый вздох совпал с криком:
        - Как работает этот космический аппарат, я не могу в нём разобраться!
        Никита довольно улыбнулся: помощь Юле поднимала его в собственных глазах на немыслимую высоту. Он даже начинал чувствовать себя по-настоящему полезным и нужным. Хотя бы в таких мелочах. Потому что забить гвоздь и повесить полку он, скорее всего, не смог бы. Юля обнаружилась на коленях перед стиральной машиной, привезённой из Японии. В своё время Никита тоже провёл немало времени за инструкцией по эксплуатации, зато теперь мог быть уверен, что его вещи полностью продезинфицированы.
        - Здесь нет ни русского, ни английского, - словно оправдываясь, смущённо проговорила Юля и нервно поправила волосы, упавшие на лоб. Никита открыл один из ящиков и достал порошок и кондиционер из родной страны стиральной машинки и отклонился, прикидывая загрузку барабана. Потом выпрямился, засыпал порошок, залил кондиционер и нажал на несколько кнопок подряд.
        - Обойдёмся без развешивания нижнего белья по стульям, - хмыкнул он. - Будет тебе всё сухое и даже разглаженное.
        - Знаю я, как машинки гладят, - проворчала Юля, не сводя глаз со стиралки, которая пропела какую-то мелодию и вспыхнула разноцветными лампочками, словно действительно собиралась прямо сейчас отправляться в космос вместе с носками и трусами. - После них замучаешься разглаживать складки.
        - Посмотришь, как работает эта, возьмёшь свои слова обратно, - сказал Никита и протянул руку, чтобы помочь подняться. Юля, не думая, вложила свою ладонь в его и упруго оттолкнулась от пола, но не рассчитала скорость и почти столкнулась нос к носу с Никитой. В травянистой глубине вспыхнули искры, Никита машинально втянул в себя нижнюю губу и тут же выпустил, чувствуя, что падает, погружается на дно глубоких серых глаз. Сердце обгоняло секундные стрелки, и казалось, что время застыло и идёт где-то в другом месте, не здесь, посреди ванной и тихого гула работающей машинки. Наконец Никита осторожно отпустил её руку, чувствуя чужое тепло на своей ладони, и Юля, очнувшись, поспешила отступить.
        - Может, позавтракаем? - слабо улыбнулась она, указывая на дверь. Никита медленно кивнул, тут же вспомнил о том, что хотел предложить приготовить, и открыл было рот, чтобы заговорить, но Юля его опередила: - Я могу приготовить омлет. Хочешь?
        - Хочу, - улыбнулся он, думая, что яйца она всё-таки любит, а это уже хорошо. Почему именно хорошо, он себе ответить так и не смог, и продолжал думать над этим, идя следом на кухню. Юля тут же включила телевизор, чувствуя, что ещё несколько минут в этой гнетущей тишине, и она совершит что-то непоправимое. Например, спросит Никиту, почему он её не поцеловал. Это было даже как-то обидно - он избегал её намеренно, хотя возможностей за одно только утро было множество. Всё же она не в его вкусе, и тут стоило бы радоваться, но отчего-то не получалось. Вспомнились все ядовитые слова, которые он говорил ей, все насмешки и обидные подколы, и в груди вспыхнула злость.
        - Знаешь, ты первая, кто начал включать этот телевизор, - задумчиво протянул Никита, усаживаясь за стойку.
        - В твоём мире не принято смотреть телек? - ехидней, чем хотелось, спросила Юля.
        - Конечно, мы просто платим актёрам и ведущим, чтобы они приходили и рассказывали всё лично, - саркастично ответил Никита, задетый её тоном.
        Юля пожала плечами и начала открывать дверцы, чтобы отыскать венчик и глубокую тарелку. Никита всё это время молча следил за ней, но когда Юля начала с яростью взбивать яйца, разбрасывая капли по столешнице, он встал и протянул руку.
        - Давай лучше я.
        - Что, боишься за чистоту своей кухни? Я же уже доказала, что убираю за собой не хуже тебя.
        - Что-то мне расхотелось есть омлет, приправленный ненавистью.
        - Боишься, что я туда плюну?
        - Боюсь, что противоядие потом достать будет трудно!
        Он обогнул Юлю и распахнул холодильник, доставая творог, зелень и одно яйцо. Под угрюмый звон венчика о тарелку и бормотание какого-то ведущего, рассказывающего о монахах из Тибета, он поставил на плиту кастрюльку с водой и уставился в неё, словно мечтал загипнотизировать и заставить кипеть быстрее. Юля поставила рядом сковородку и, не дожидаясь, пока она нагреется, вылила яйца. Никита лишь качнул головой, сдержав раздражение.
        - Что за бред ты смотришь! - не выдержал он, спустя пять минут, когда завтрак наконец был готов. - Какие-то светящиеся шары, инопланетяне, монахи из космоса… Не удивительно, что у тебя в голове столько мусора!
        - Это не бред, а Рен-тв, и я смотрю его не для того, чтобы просвещаться, а для того, чтобы разгрузить мозг.
        - Было бы что разгружать, - пробурчал Никита, разрезая пашот и наблюдая за вытекающим желтком. Настроение было напрочь испорчено. Ещё и кот этот крутился под ногами, выпрашивая поесть.
        - Может, покормишь своего крикуна, достал орать!
        - Достал орать ты, а он мяукает! - Юля направилась за кормом, Ленни бросился следом, а Никита расправился с завтраком в гордом одиночестве, быстро помыл за собой посуду, и когда Юля вернулась, уже лежал на диване, закинув ногу на ногу и надев наушники.
        Ругаться с Ливарским было гораздо проще и понятнее, чем испытывать целый калейдоскоп чувств, в которых было слишком много волнующего и запретного. Видимо, просто мирно существовать на одной территории у них не получится, но лучше вести войну, чем смущаться от каждого взгляда и слова. С такими мыслями Юля мрачно листала новостную ленту ВК, не вчитываясь ни в один заголовок и вообще мало что перед собой видя. Машинка давно достирала, но просить Никиту помочь и открыть дверцу не хотелось. И вообще всё утро было каким-то неправильным, интимным даже. При воспоминании о том, как он стоял за спиной, дыша на ухо, по телу снова промчались мурашки, а в животе образовалась пустота. Проклятый Ливарский! Неужели она всё же попала под его обаяние?
        «Нету у этого типа никакого обаяния. И привлекательности тоже нет», - пыталась уговорить себя Юля, но получалось плохо. Если раньше она была уверена в каждом своём слове, когда говорила о том, что он ей совершенно не нравится, то теперь не могла не признать - красоты, замешанной на харизматичности и уверенности, ему не занимать. Теперь она с лёгкостью могла понять всех сотрудниц, которых раньше считала дурочками, заглядывавших в рот Никите и мечтавших есть с его рук. Даже неприязнь Кристины теперь казалась слишком знакомой - наверняка он в своё время не ответил на её симпатию. Неужели и Юлю ждёт такая же участь: огрызаться и препираться на работе только из-за того, что красивый мальчик не считает красивой её? Юля горько вздохнула - удар по самолюбию, конечно, был серьёзный. Но дело было не только в нём. Глупое сердце в очередной раз доказало, что оно - совершенно ненужный орган, и теперь билось быстрее при одном только взгляде на Никиту. А доверять и различать его желания за двадцать шесть лет Юля научилась отлично. Приходилось признать, что она элементарно влюбилась, и надеяться, что эта
влюблённость пройдёт так же быстро, как и пришла, и не оставит после себя никаких душевных ран.
        Влюблялась Юля легко, обычно на одну-три недели, а потом так же легко могла разлюбить, а объект её симпатии об этом даже не догадывался. Лишь два раза влюблённость переросла в настоящее чувство: после школы, когда она встречалась с однокурсником целых три месяца, и с Серёжей, который чуть не стал её мужем. Они прожили вместе два года, но, когда подали заявление в ЗАГС, Юля поняла, что «бьёт - значит любит» всё же не для неё. Тогда же, после довольно-таки болезненного расставания, полного слёз, уговоров и угроз, записалась на курсы самообороны и пару раз даже проверяла полученные навыки на несостоявшемся муже, который после сломанного носа наконец понял, что «жили долго и счастливо» не про них.
        Обед прошёл в молчании, но Юля, исключительно из вредности, включила телевизор и упорно смотрела какой-то дурацкий сериал про ментов. Никита морщился, но молчал, хотя до этого великодушно поделился своим супом, заметив, что борщ ещё в пятницу подошёл к концу. Хотя сделал это тоже молча: просто поставил перед ней глубокую тарелку из ресторана. Суп оказался потрясающим, но Юля ограничилась сухим: «Спасибо», чувствуя, как от этой тишины на глазах сами собой собираются слёзы. Не хватало ещё плакать из-за того, что Никита молчит, вместо того, чтобы оскорблять! «Но он же не только оскорблять умеет», - не соглашалось непокорное сердце, потихоньку подбрасывая дровишек в и без того полыхающее пламя в груди. То ли любви, то ли ненависти, кто его разберёт.
        К вечеру Юля вспомнила про стирку и поняла, что Никита без её просьбы сам не пойдёт доставать одежду. Пришлось глубоко вздохнуть, стиснуть зубы и выйти. Никита спал. И Ленни, предатель, опять вытянулся рядом, закинув на его живот одну лапу. Подхалим. Юля подошла ближе и осторожно коснулась плеча, но Никита не отреагировал. Она толкнула чуть сильнее, потом ещё раз и ещё, пока не заметила, что её прожигает укоризненный тёмно-зелёный взгляд.
        - Ты решила просверлить во мне дыру? - хриплым после сна недовольным голосом поинтересовался Никита.
        - Мне надо вещи из машинки достать, - тут же ощетинилась Юля. - Если не хочешь, чтобы я сломала твой звездолёт, помоги его открыть.
        - Я уже говорил, что у тебя маленький мозг? Знаешь, крохотный такой, с горошину. - Никита почти свёл вместе большой и указательный палец, показывая размер. - Уж открыть машинку ты точно можешь сама, раз смогла её открыть и загрузить бельё!
        - Спасибо за помощь, - процедила Юля, крутанулась на пятках и ушла в ванную, чувствуя, как от стыда и злости на себя и Никиту полыхают щёки. Действительно, уж до такой мелочи могла бы и сама додуматься!
        Пока она возилась, Никита успел встать, включить везде свет и заказать ужин. Хотелось напомнить Юле, что кто-то обещал готовить, но ругаться не хотелось. Вообще весь сегодняшний день оставил после себя чувство глубокого неудовлетворения. Перепады Юлиного настроения приводили к неутешительному выводу: он ей просто совершенно несимпатичен. Даже немного. Этого, конечно, можно было ожидать, особенно после всех слов, что он успел ей наговорить в первую неделю. Даже сегодня не сдержался, хотя мог промолчать. Никита вздохнул и устало потёр переносицу - что делать дальше, он представлял с трудом. Продолжать войну не хотелось категорически. Спокойно общаться было гораздо приятнее, пусть и некстати возникшее влечение вызывало дискомфорт. Но лучше игнорировать его, чем видеть, как в серых глазах вспыхивает обида.
        - Ты был прав, - раздался за спиной тихий голос. Никита, стоявший у стойки с телефоном в руках, вздрогнул. Он задумался так глубоко, что не заметил, как она подошла. Обернувшись, посмотрел на Юлю, державшую в руках ворох одежды. - Она действительно неплохо разгладилась. Ты был прав.
        - Рад, что ты умеешь признавать ошибки, - улыбнулся Никита и вдруг, не думая, что делает, шагнул к ней, резко притянул к себе одной рукой и поцеловал.
        Юля застыла, боясь пошевелиться. Пол под ногами зашатался и начал уходить вниз, под коленями разлилась слабость, а сердце сошло с ума, колотясь прямо в горле. Губы Никиты были мягкими и нежными, они касались так ласково, но в то же время требовательно, что у Юли закружилась голова. Привстав на носочки, она потянулась к нему, выпуская из рук одежду, упавшую под ноги, закрыла глаза, отвечая на поцелуй, и почти потянулась к его шее, чтобы притянуть к себе, но в следующую секунду в мозгу словно вспыхнула молния. Рука сама сжалась в кулак и впечаталась в живот. Никита охнул и согнулся, а Юля отточенным движением ударила локтем по спине и толкнула, заставляя упасть. Собрав одежду в охапку, она поспешила к спальне, но на пороге замерла и выпалила:
        - Ещё раз коснёшься меня без разрешения, я тебя убью!
        Никита перевёл дух и перекатился на живот, не спеша подниматься. Облокотившись о пол, он крикнул в приоткрытую дверь:
        - Не волнуйся, больше не поцелую, пока сама не попросишь! - А потом, улыбнувшись, добавил: - И всё-таки ты тоже меня поцеловала!
        Ответом послужило возмущённое фырканье, вызвавшее новую улыбку. По телу всё ещё пробегала сладкая дрожь, постепенно стихая. Никита вздохнул и вдруг увидел яркий кусочек шёлка с кружевом чёрного цвета. Подцепив трусики двумя пальцами, Никита внимательно их осмотрел и, усмехнувшись, скомкал и бросил к двери.
        - Первый раз вижу, чтобы от одного моего поцелуя девушки выпрыгивали из трусов! Но знаешь, это мне очень льстит!
        13. День седьмой. О способах извиняться и искать компромиссы
        Юля сидела на кровати, продолжая сжимать в руках одежду, и смотрела прямо перед собой. Внутри было пусто, вплоть до головокружения, - ни одной мысли, только небывалая лёгкость. Губы слегка пульсировали, и только спустя несколько минут Юля поняла, что улыбается, хотя понятия не имела, почему. Никита её всё-таки поцеловал! Просто думать об этом было невероятно! Но следующей мыслью стало: и что дальше? Как теперь выстраивать отношения, как себя вести? Сделать вид, что ничего не произошло, и с замиранием сердца ждать новой попытки сблизиться? А что потом? И будет ли вообще это «потом»? Если она сейчас ответит на его предложение, то, во-первых, сама же перечеркнёт всё, что говорила ранее. А во-вторых, что делать, если она всё же влюбится в него? Юля нахмурилась и прислушалась к себе - да, сердце замирало и сладко ныло, стоило подумать о Никите. В голове царил полнейший хаос, мысли перескакивали с одной на другую, время шло, а ответа не находилось. Неизвестно, сколько бы она просидела так, пялясь на стену, но тихий стук в дверь прервал неконтролируемый поток сознания.
        - Юля, - тихо и, показалось, робко сказал Никита, - там ужин привезли. И, - секундная пауза, - нам надо поговорить.
        По спине пробежал холодок, руки задрожали, и злополучная одежда снова упала на пол. О чём он хотел поговорить? И сможет ли она ему отказать, если он будет настаивать? Принял ли он её просьбу всерьёз, или уверен в себе и своих силах настолько, что постарается уговорить и сломить и без того слабое сопротивление? Тяжело вздохнув, Юля посмотрела на Ленни, который, совершенно не разделяя метаний хозяйки, удобно устроился под боком и намывал свой живот. Вот кому всё нипочём, главное, чтобы она была рядом! Пригладив волосы, Юля поднялась и, кивнув сама себе, решительно вышла из спальни. И резко остановилась, глядя на огромный букет розовых и белых тюльпанов, который, улыбаясь, держал в руках Никита.
        - Не знал, какие ты любишь, - словно извиняясь, сказал он, протягивая цветы, которые Юля машинально взяла. Никита замялся, взгляд промчался от её глаз до левого плеча и обратно. - Прости, - серьёзно сказал он. - Я не должен был так себя вести. И ты была совершенно права в том, что ударила. Заслужил.
        - Я… - Юля кашлянула. - Я тоже хотела извиниться, потому что это всё вышло машинально, и…
        - И на самом деле ты не хотела меня бить? - хитро улыбнулся Никита, но, заметив смущение, тут же добавил: - Предлагаю сделать вид, что ничего не произошло. Или хотя бы попытаться. Согласна?
        - Да, - кивнула Юля. - И знаешь, - она зарылась с головой в цветы и глубоко вдохнула, - ты угадал, я очень люблю тюльпаны.
        - Рад, что угадал. Они ведь на тебя похожи. С виду простые, но умеют удивлять.
        - Спасибо, что не одуванчики или репейник, - беззлобно усмехнулась Юля.
        - Одуванчики в апреле даже мне найти проблематично, разве что пойти в лес и поискать Двенадцать месяцев. - Никита смерил её долгим нечитаемым взглядом и, коротко вздохнув, добавил: - Поставь в вазу, воду я уже набрал.
        «Каждый день, как на вулкане», - думала Юля, задумчиво пережёвывая судака под сливочным соусом. От напряжения к расслабленности и обратно, в звенящую тишину, полную своих и чужих мыслей и попыток понять, что же, чёрт возьми, с ними происходит! Сделать вид, что ничего не было. Легко сказать, а вот сделать что-то не получалось. Она честно пыталась смотреть в телевизор, но не могла не чувствовать тепло Никиты совсем близко, всего в нескольких сантиметрах. Не слышать каждый его вздох, не замечать, как он нервно прокручивает вилку, пустыми глазами уставившись прямо перед собой.
        - Скажи, - заговорила она, чтобы хоть как-то разогнать гнетущую тишину. - Если ты не смотришь телевизор и не ходишь в кино, где смотришь фильмы? Или тебя это не интересует?
        Никита молча поднял глаза к потолку, вынуждая сделать то же самое, и перед рядом ламп Юля разглядела чёрную узкую полоску экрана для проектора.
        - Всё дома, - одними губами улыбнулся Никита. - Не надо далеко ходить. Предпочитаю наслаждаться хорошими фильмами в одиночестве.
        - Ты вообще, как я погляжу, любишь быть один. Зачем тогда ходишь в клубы?
        - Поддержать иллюзию обычной жизни. - Никита пожал плечами. - Сбежать от мыслей. Забыться. Да мало ли, от чего ещё люди ходят туда, где музыка заглушает голоса в голове? Невозможно постоянно быть одному, так и до безумия недалеко. Но обычно я стараюсь находить забвение в работе. Командировки отвлекают намного лучше.
        - У меня много друзей осталось дома, - медленно проговорила Юля. - Поначалу скучала невероятно. Потом стало легче. Сейчас… Списываемся раз в неделю - и то хорошо. У каждого своя жизнь.
        - У каждого своё понятие полноценной жизни, - тихо ответил Никита. - Для меня счастье в работе. А для тебя?
        - Не знаю. - Юля ответила предельно честно. - Когда-то я мечтала о семье, детях. Потом - о карьере. Я по-прежнему хочу добиться многого, но понимаю, что для следующего шага пока не доросла.
        - Почему?
        - Наверное, потому что увидела, как ты работаешь, - с тихим смехом ответила Юля. - Это не комплимент, мне действительно до тебя ещё расти и расти.
        - И опять не комплимент, - с преувеличенным сожалением вздохнул Никита. - Дождусь ли я когда-нибудь от тебя тёплого слова?
        - Даже и не зна-аю, - протянула Юля, демонстративно окинув его взглядом.
        - Неужели я не заслужил хотя бы одного словечка? Крохотного такого?
        - Как мой мозг? - мстительно напомнила Юля.
        - У тебя огромный мозг, - Никита честно распахнул глаза. - Потрясающий. Просто мега-мозг! У китов мозг меньше, чем у тебя! - Он замолчал на секунду и доверительно сообщил: - Ты очень умная.
        - Вот интересно, как тебе это удаётся? - Юля поднялась и начала убирать тарелки в раковину.
        - Что именно? - невинно хлопнул ресницами Никита.
        - Говорить комплименты, превращая их в насмешки?
        - Никаких насмешек, ты что! - он обиженно надул губы, и Юля не смогла сдержать улыбку. Как ни крути, а Ливарский мог, если пожелает, быть крайне обаятельным. - Твоя идея с Уорхолом действительно потрясающая. И готовишь ты прекрасно. И выглядишь - тоже. Когда, - он подмигнул, - начинаешь за собой следить. Ай!
        Он увернулся от брошенной тряпки и на миг скрылся под стойкой. Юля упёрла руки в бока, ожидая, пока он вылезет, но Никита не спешил. Она уже собралась заглянуть за стойку, когда что-то обхватило её щиколотку, заставив испуганно взвизгнуть.
        - И щиколотки у тебя просто загляденье, - хмыкнул Никита, растянувшийся на полу. В его глазах плясали искры смеха, но стоило Юля пошевелиться, как он тут же разжал руку и поспешил выбраться из-за стойки.
        - Ладно, - вздохнув, он поднял руки вверх. - Прости. И просто перестань воспринимать каждое моё слово в штыки.
        - У тебя красивые глаза, - угрюмо сказала Юля, на всякий случай отступив к раковине. Но Никита не спешил обходить стойку, напротив: сел и положил подбородок на сцепленные в замок ладони.
        - Продолжай, - почти промурлыкал он, и от одного тембра его голоса по спине пробежали мурашки.
        - Цвет красивый. Тёмно-зелёный с карим. Удивительное сочетание.
        - Вот видишь, можешь же, когда захочешь. - Улыбка Никиты стала ещё шире, и сейчас он больше всего походил на Чеширского кота.
        - Да ну тебя! - окончательно смутилась Юля и отвернулась к посуде. Пока она её мыла, Никита не двигался с места, но потом взял полотенце и встал рядом, принимаясь вытирать тарелки.
        - Ты мне нравишься, - наконец тихо произнёс он, избегая встречаться взглядом. - Но я не сделаю ничего, что может тебя смутить. Особенно, если я по-прежнему тебе неприятен.
        - Ты мне не неприятен, - в тон ему ответила Юля, протягивая чистые приборы. - Просто вся эта ситуация… Этот карантин, вынужденная изоляция, игры в царя горы… Я запуталась. - Она подняла на него глаза, взглядом умоляя понять.
        - Первая неделя прошла под знаком войны, - улыбнулся Никита, откладывая полотенце и вилки с ножами в сторону и протягивая руку. - Осталась вторая. Мир?
        Юля решительно пожала его руку и торжественно кивнула:
        - Мир!
        - А теперь, может, мы посмотрим то, что выберу я, а не твои сериалы про ментов?
        - Ненавижу сериалы про ментов, - со смехом сказала Юля. - Поэтому полностью полагаюсь на твой вкус.
        Вскоре они уже сидели на диване, и Юля зачарованно наблюдала, как медленно спускается вниз экран, гаснет свет, и появляется заставка.
        - «Начало»? Серьёзно?
        - Я мог бы поставить «Секс по дружбе», но боюсь, ты восприняла бы это превратно. Что-то имеешь против Ди Каприо?
        - Наоборот - обожаю его фильмы!
        Юля принялась с воодушевлением рассказывать, как радовалась, когда он получил Оскар, а Никита в очередной раз похвалил себя за находчивость, весь фильм тайком за ней наблюдая. За тем, как закусывает губу в особо напряжённых моментах, как восхищённо распахивает глаза, и как они сияют, отражая свет. Он мог бы смотреть так на неё весь вечер, пользуясь темнотой и тем, что она сидит близко, почти касаясь коленом его ноги.
        Любовь с первого взгляда существовала, это Никита знал совершенно точно. Именно так он и влюбился в Алину, встретив её в коридоре универа. Увидел и больше не мог отвести глаз. Она разом заполнила всё, стала воздухом, едой, водой, смыслом жизни. Поэтому так тяжело было принять её выбор и отпустить. Не преследовать, не умолять вернуться, не говорить, что простит. Пришлось вырвать её из сердца и оставить в нём кровоточащую пустоту, которую, казалось, ничем не заполнить. Но сейчас, глядя на Юлю, Никита с удивлением осознавал, что воспоминания об Алине уже не приносят такой боли. Прошлое не исчезло, не забылось, но будто кто-то притушил свет, и очертания предметов стали размываться.
        С Юлей с самого начала было непросто, но именно то, как она медленно раскрывалась, заставляя себя увидеть, вызывало жгучий интерес. Что ещё она прячет под своей мнимой самоуверенностью? Хотелось узнать её ближе, раскрывать, как новую интересную книгу: страница за страницей. Она буквально встряхнула его жизнь, перевернула с ног на голову и заставила взглянуть на себя по-новому.
        Конечно, он сказал, что не притронется к ней, пока сама не попросит, но никто не мог запретить думать. И вспоминать, как она ответила на его поцелуй. Те несколько секунд всколыхнули такой ворох чувств, что поначалу это даже напугало. Всё то время, что Юля провела в спальне, он бродил по гостиной, как тигр в клетке, пытаясь угомонить не в меру разбушевавшиеся гормоны. Как можно быть такой обольстительной, не прилагая при этом особых усилий? Стоило извиниться за внезапный порыв, но Никита признавал, что хочет не извинений, а совершенно другого. Даже сейчас, сидя так близко, он с трудом сдерживался, чтобы не попытаться снова её поцеловать. Но слово, данное самому себе, нерушимо - этому тоже в своё время научил отец. И пусть хоть наизнанку вывернет - пока Юля не попросит, он не сделает первый шаг.
        - Вот мы и сходили в кино, - улыбнулся он, когда начались финальные титры.
        - Знаешь, сколько раз смотрю, столько раз думаю - он во сне остался или вернулся в реальную жизнь?
        - Мне кажется, что если это сон, то слишком приятный, чтобы просыпаться. Кстати, о сне. - Никита оглянулся, намекая на то, что они сидят на его кровати. - Завтра на работу, не забыла?
        - Забудешь тут, когда начальство под боком, - проворчала Юля, подхватив Ленни, который пробрался к ней на колени примерно на середине фильма.
        - Начальство и так устроило тебе два выходных, а ведь могло бы заставить работать.
        - Могло бы. - Юля вздохнула и посмотрела на Никиту - нет, сейчас он совершенно не вызывал благоговейного трепета подчинённого перед начальником. Зато успешно вызывал трепет иного рода, который рассыпался по телу, вызывая тепло. Юля поднялась, держа кота подмышкой и поблагодарила за вечер. Брови Никиты взметнулись вверх, он многозначительно улыбнулся и склонил голову набок.
        - Эта благодарность применима ко всему вечеру, или только к ужину и фильму?
        - Не скажу, - вернула улыбку Юля.
        - Женщина-загадка.
        - Вот и разгадывай, у тебя вся ночь впереди.
        - Боюсь, такие загадки в одиночку не разгадываются. - Никита сверкнул глазами. - Если бы ты помогла, дело пошло бы гораздо быстрее…
        - Ну уж нет. Завтра на работу, сам же напомнил.
        - Тогда спокойной ночи. - От его низкого голоса по спине побежали мурашки.
        - Спокойной.
        Юля прикрыла за собой дверь и посмотрела на одежду, продолжавшую лежать на полу. Взгляд зацепился за домашние штаны, любимые, уютные и растянутые. Может, пришла пора избавиться от них и выбрать более подходящую одежду для дома? Переодевшись в пижаму и ожидая, пока Никита освободит ванную, Юля полезла в интернет, твёрдо решив заказать пару стильных домашних комплектов, не уставая удивляться тому, сколько вариантов можно найти, не жертвуя удобством и при этом не превращаясь в бомжа-хипстера. Жизнь определённо требовала перемен, и начинать эти перемены надо было с себя!
        Вода в ванной всё ещё шумела, когда Юля вышла из спальни и вспомнила о цветах. В вазе они были ещё тяжелее, пришлось бережно прижать её к животу обеими руками и осторожно идти к спальне, боясь оступиться ненароком. Когда Никита вышел, в гостиной уже было пусто, а отсутствие букета тут же бросилось в глаза. Она решила поставить их рядом с кроватью, чтобы любоваться? Можно ли считать это хорошим знаком?
        Юля прошмыгнула в ванную, и Никита не смог сдержаться, проводив заинтересованным взглядом голые ноги, мелькнувшие из-под халата. Да уж, эта неделя определённо обещала стать его личным адом, отсчёт которого начался с сегодняшнего дня…
        14. День восьмой. О вкусах и спорах
        «Собраться и настроиться на рабочий лад. Собраться и настроиться», - повторяла про себя Юля с самого утра, расхаживая по спальне и ожидая, пока освободится ванная. Не получалось. Она думала о чём угодно, только не о работе. Было совершенно лениво что-то делать, хотелось валяться весь день на диване и смотреть фильмы. И чтобы Никита лежал рядом. Юля тяжело вздохнула: именно эти мысли сбивали с толку. Как можно думать о работе, когда Ливарский умудрился пробраться в сегодняшний сон и полночи вытворять с ней что-то совершенно невообразимое! И вообще, никто ведь не заставляет весь день сидеть в одной комнате, Юля может прекрасно уединиться в спальне и работать на безопасном расстоянии, сосредоточившись на проекте.
        - Юль, - послышался голос из-за двери. - Я могу войти? Мне надо взять одежду.
        - Мне стоит отвернуться? - весело крикнула Юля. - Входи, конечно.
        - Можешь и не отворачиваться, - ответил Никита, открывая дверь одной рукой, а второй придерживая полотенце, чтобы не сползло. - Вчера забыл приготовить одежду.
        - Эм-м, - промычала Юля, делая вид, что смотреть на полуобнажённого Никиту совершенно не интересно. Да и смотреть особенно не на что. Ну, разве что на плечи, не слишком широкие, не слишком узкие. И на плоский живот. Ну, и ещё на тёмную полоску волос, которая начинается от пупка и скрывается под полотенцем… Во рту пересохло, Юля подняла глаза и тут же вспыхнула, встречаясь с озорным взглядом.
        - Знаешь, твой выход в полотенце был крайне эффектным. - Он обошёл её и направился к шкафу. - Ванная свободна, можешь идти.
        - Я надеюсь, что когда выйду, ты уже оденешься.
        - Не сомневайся. Хотя если захочешь, могу не спешить.
        - Можешь. Главное - не замёрзни.
        - Если я замёрзну, ты меня согреешь?
        - Даже не мечтай. - Юля позволила себе ещё раз пройтись взглядом по его фигуре и остановилась на ступнях. - Смотри, уже синеть начал.
        - Где? - тут же отреагировал Никита, уставившись на свои ноги и нервно переступив. Юля фыркнула и поспешила выскочить из комнаты. Продолжая посмеиваться, чистила зубы и умывалась, вспоминая выражение Никитиного лица. Наверняка он подстроил всё специально, но даже если нет, то занять все Юлины мысли не составило большого труда. Можно было даже не утруждаться, чтобы вспоминать детали сна - в жизни Никита оказался гораздо интереснее. И привлекательнее. Узнала бы Маринка, наверняка насоветовала бы кучу способов закадрить своего начальника-миллионера. Только в этом не было необходимости, Юля безошибочным женским чутьём чувствовала, что смогла вызвать в Никите настоящий, искренний интерес. Скажи кто-то об этом неделю назад - она бы первая рассмеялась.
        - Зелёный чай с лимоном и мятой. - Никита непринуждённо улыбнулся, кивая на чашку. Снова одетый с иголочки, он ни словом, ни взглядом не напоминал о том, что случилось несколько минут назад.
        - Ты приготовил мне чай? - Юля удивлённо приподняла бровь, подходя к стойке. - Опять разовая акция?
        - Если хорошо попросишь - станет постоянной. К тому же, приготовить твою бурду несложно: кипяток и пакетик с трухой и ароматизатором.
        - Но это не мой чай, - повела носом Юля.
        - Не твой. Этот я сварил, чтобы ты почувствовала разницу и перестала пить свою гадость. Чай, кофе, алкоголь - как можно на них экономить?
        - Я покупаю не дешёвый чай!
        - Вот откроют границы, свожу тебя в Японию, чтобы попробовала настоящий.
        - У меня нет загранпаспорта. - Юля нервно улыбнулась. Его «свожу тебя» звучало слишком уверенно.
        - Разве это проблема? Ты пробуй.
        Она послушно сделала глоток и вынуждена была признать, что напиток в её кружке действительно отличается от того, что она привыкла называть чаем. Никита внимательно следил за выражением её лица, пряча улыбку в своей чашке с кофе.
        - Ладно, - смирилась Юля, тушуясь под его взглядом. - Чай действительно вкусный.
        Никита пожал плечами, всем своим видом говоря: «Я в этом даже не сомневался». Юля фыркнула и посмотрела в окно.
        - Смотри, там уже совсем весна. Так на улицу хочется…
        - Мне кажется, мы тут вечность уже сидим, - задумчиво сказал Никита. - Никогда бы не подумал, что буду так скучать по простой поездке по городу из дома на работу.
        - Я тоже. Даже в метро бы сейчас прокатилась.
        - Не знаю. По метро я бы не скучал.
        - Давно туда спускался?
        - Лет пятнадцать назад. Может, больше. Не помню. Но воспоминания не самые радужные - множество незнакомых людей, которые прижимаются к тебе самым бессовестным образом.
        - У меня дома метро нет. Я когда только в Москву попала, первый месяц только и делала, что изучала карту метро, боясь, что заеду куда-нибудь не туда.
        - И как, заезжала?
        - Пару раз бывало, - хихикнула Юля. - Через год купила машину, потому что это для меня всё-таки слишком большой стресс. Правда, теперь боюсь по другому поводу - что попаду в аварию с участием какого-нибудь мажора, нарушающего все правила. Прости. - Она виновато покосилась на Никиту, но тот, кажется, совершенно не принял этот выпад на свой счёт.
        - Козлов везде хватает. И среди мажоров, и среди простых людей.
        Юля кивнула. Её жених был из таких, страшно представить, как бы он себя вёл, если бы имел много денег.
        - Я сегодня буду работать в спальне, - заявила она, когда с завтраком было покончено. Никита удивлённо приподнял бровь, ожидая продолжения. Или объяснений.
        - Хочется сменить обстановку, - немного нервно улыбнулась Юля и заправила выбившуюся прядь за ухо. - А ещё у меня там весна. Настоящая. С тюльпанами.
        - Если хочешь, можем и здесь устроить весну. Только скажи.
        Юля сделала вид, что задумалась, подняв глаза к потолку. Неужели слова Маринки о миллионе алых роз могли сбыться? Как бы ухаживал Никита, если бы она позволила?
        - Нет, - всё же сказала она. - Спасибо за цветы, но больше не надо.
        - Сложно с тобой, - вздохнул Никита, но настаивать не стал. Юля успела дойти до спальни, когда раздался звон разбивающейся посуды и отчётливое: «Курва!», сказанное с явной досадой. Выскочив в гостиную, она увидела разбитую чашку, лужицу кофе и пушистый хвост Ленни, мелькнувший у холодильника. Никита смотрел на неё с нечитаемым выражением лица, а на брюках расползалось тёмное пятно.
        - У меня, между прочим, совещание через три минуты, - наконец сказал он. - Будешь открывать ты, как мой зам.
        Он раздражённо взмахнул руками, в тщетной попытке стряхнуть остатки кофе, и отправился за веником, совком и шваброй. Юля закусила губу - если Ленни попытался залезть на стол, хотя за воспитанным мальчиком обычно такого не наблюдалось, можно представить, какое негодование это вызвало у Никиты. Меж тем он прошествовал к осколкам с видом оскорблённой невинности и принялся сметать их, скрипя зубами при виде кофейных разводов, остающихся на светлом кафеле. Уборка могла затянуться надолго, и Юля, вспомнив о совещании, метнулась в спальню, устраиваясь на кровати и решив, что имеет право воспользоваться столиком, чтобы водрузить на него ноутбук.
        - Доброе утро всем! - приветливо улыбнулась она, едва все подключились. - Как прошли выходные?
        - А что с Никитой Вадимовичем? - тут же поинтересовалась Светочка. - Он здоров?
        - Здоров, - тут же нахмурилась Юля. - Просил начинать без него, сказал, что присоединится позже.
        - Очень жаль. А я хотела рассказать ему о своих идеях. - Светочка тяжело вздохнула, сделав вид, что пропустила слова Юли мимо ушей.
        - Давайте начнём с привычного. Что придумалось за выходные?
        Пока коллеги неспешно рассказывали о том, что надумали за два дня, Юля расстроенно понимала, что в отсутствие Никиты торопиться и изображать энтузиазм никто не хочет. Рявкнуть бы на них, но, во-первых, это не в её стиле, во-вторых, может быть расценено, как попытка копировать начальство, и в-третьих, само начальство в этот момент появилось на пороге, оценило возможность попасть в кадр и уверенно направилось к шкафу, на ходу расстёгивая брюки. Юля решила, что заработает косоглазие. Вот прямо сейчас и, наверное, навсегда. Потому что Никита, не обращая на неё внимания, разделся и открыл дверцу, перебирая развешанную по цветам одежду.
        - Юль, ты слушаешь? - обиженно окликнул Сеня, который как раз воодушевлённо рассказывал об озарении, которое пришло к нему в ночь с пятницы на субботу.
        - Д-да, - кивнула Юля, спешно отвернувшись. - У меня там кот в шкаф залез.
        Со стороны Никиты раздался сдавленный, едва слышный смешок. Подхватив выбранные брюки, он беззвучно закрыл шкаф и, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Спустя минуту широко улыбающееся лицо уже появилось на экране.
        - Доброе утро, Юлия Сергеевна! - бодро поздоровался Никита. - Как ваше здоровье? Как ваш кот?
        - Всё в порядке, спасибо, - улыбнулась Юля, не в силах оторвать от него глаз. - А вы как, скоро на работу?
        - Ещё неделя, Юлия Сергеевна. Кажется, грипп приобретает опасную форму, раз вы забыли об этом. - Знаете, да, я как-то не слишком хорошо себя чувствую, - вздохнула Юля. - Вот, сегодня даже в кровати приходится работать.
        - Юль, ты бы себя поберегла, а, - озабоченно сказал Сеня. - Никита Вадимович, может, дадите ей выходной, и так человек больным работает. - А почему нет? - Никита склонил голову набок, словно хотел изучить её состояние через экран. В этот момент на его колени запрыгнул пушистый белый кот и нагло скользнул хвостом по подбородку. Никита скривился и одной рукой согнал его на пол.
        - Какая прелесть! - тут же отреагировала Светочка. - Какой красавец! А как его зовут?
        - Ленни, - буркнул Никита. - Нарушитель покоя и разрушитель посуды.
        - Ленни? - Славик задумался. - Юль, а твоего кота как зовут?
        - Леннон, - напряжённо ответила Юля, пытаясь припомнить, видел ли Славик кота, когда в прошлом году завозил готовые эскизы к ней домой. Вроде бы нет. А даже если и видел - мало ли одинаковых белых котов в Москве?
        - Ленни, - протянула Светочка. - А в честь кого?
        - В честь Ленни Кравица, - отрезал Никита. - Мы закончили обсуждать домашних животных? Может, вернёмся к работе? Юлия Сергеевна, вы на сегодня можете быть свободны, но надеюсь, что завтра найдёте в себе силы присоединиться к нам.
        - Не стоило утружда… - начала было Юля, но Никита оборвал.
        - До завтра, Юлия Сергеевна.
        Ей ничего не оставалось, кроме как выйти из конференции и откинуться на подушку. И что теперь, работу ведь никто не отменял. Или всё же можно проваляться весь день, как и хотела, и по-настоящему прогулять работу? Тем более начальство само отпустило. Бесцельно побродив по соцсетям, Юля заскучала - никаких заданий никто не давал, да и вообще заходить в спальню, видимо, не собирался. Из гостиной доносился приглушённый голос, неужели совещание настолько затянулось? Юля тихонько подошла к приоткрытой двери и прислушалась.
        - Знаете, я ведь закончила курсы массажа. И интимного, между прочим, тоже, - послышался голос Светочки, который буквально заставил Юлю задохнуться от возмущения. Она затаила дыхание, ожидая ответа Никиты.
        - Вы бы больше о работе думали, Светлана, - послышался прохладный голос. - Конкретно эти умения вам здесь явно не пригодятся.
        - Никита Вадимович, я ведь всё понимаю, - зачастила Светочка, явно боясь, что её перебьют и не дадут договорить. - Вы начальник, я - ваша подчинённая. Но поверьте, это не будет для меня проблемой и не причинит вам совершенно никаких неудобств.
        - Я не завожу отношения на работе, Светлана. - О голос Никиты можно было порезаться, Юля даже поёжилась, пытаясь представить, как он сейчас выглядит. - Никогда и ни с кем. Это правило я никогда не нарушал, и впредь нарушать не планирую. Настоятельно прошу вас прекратить все разговоры на эту тему, или же вам придётся искать другую стажировку.
        Светочка что-то пискнула, уверяя, что всё поняла, и перевела разговор на свои идеи, а Юля так и застыла, прижавшись к стене. После его слов внутри будто ураган поднялся, и разобрать хотя бы одну мысль не представлялось возможным. В голове крутились обрывки фраз, взгляды, отголоски надежды и зарождающихся чувств, которым теперь в её сердце явно было не место. Что бы там Никита ни хотел от неё конкретно сейчас, за пределами этой квартиры ничего не будет. Стоило бы порадоваться, но отчего-то выходило плохо. Почему он сказал, что она ему нравится, если не планировал развивать отношения? Или это касалось только Светочки? Не должен же он посвящать её в свои планы касательно своего заместителя, в самом-то деле! Юля перевела дух и прислушалась - в гостиной было тихо, только лёгкий перестук клавиатуры говорил о том, что Никита вернулся к работе. Глубоко вздохнув, Юля выглянула из спальни.
        - Никита Вадимович, а что прикажете мне делать?
        - А вы хотите что-то предложить? - тут же откликнулся он, отрываясь от ноутбука приподнимая бровь.
        «Стриптиз», - пронеслось в голове. Что-то подсказывало, что это предложение было бы принято с энтузиазмом.
        - Нет, просто у меня вроде как выходной, и я подумала…
        - Отдыхайте, Юлия Сергеевна. Раз выходной - отдыхайте.
        Он вернулся к работе, а Юля решила вспомнить о вчерашних закладках в интернет-магазинах и вернулась к выбору новой домашней одежды. Спустя час выбор был сделан, заказ должны были привезти к вечеру, и делать снова стало совершенно нечего. Разве что заняться обедом и ужином, дома же есть нечего.
        - Придётся тебя потеснить, - решительно заявила она, приближаясь к кухне. - В выходной я обычно готовлю.
        - Ради этого я потерплю и поработаю на диване, - улыбнулся Никита, забирая ноутбук и чашку с кофе. - А что будешь готовить?
        - Сюрприз, - загадочно улыбнулась Юля, в душе не представляя, чем именно будет его удивлять. А удивить хотелось.
        Никита смотрел, как она хозяйничает на его кухне, уже вполне освоившись и даже ни разу не открыв не тот шкаф. Из её ушей торчали белые полоски наушников, Юля слегка пританцовывала и иногда беззвучно пела. Никиту разбирало любопытство - что же она слушает? Но отвлекать не хотелось, хотелось просто любоваться ею, подперев подбородок рукой. С трудом он заставил себя вернуться к работе и увлёкся настолько, что Юле пришлось несколько раз окликнуть, прежде чем Никита услышал.
        - Обед будет готов через полчаса. Солянка. Она стояла, опираясь обеими руками на стойку, а за спиной тихо гудела вытяжка, втягивая густой аромат морковной пережарки.
        - Признайся, твой тайный план - откормить меня? - Никита хлопнул себя по плоскому животу и добавил: - Я в фитнесс-центр только через неделю попаду.
        - За неделю много не наешь, - отмахнулась Юля.
        - Ну-у, если чередовать приём жирной пищи с физическими нагрузками… - Он обвёл её фигуру многозначительным взглядом, от которого спина моментально покрылась мурашками.
        - А ты отжимайся. Говорят, помогает.
        Никита только вздохнул и покачал головой. Какой чёрт дёрнул его пообещать, что не прикоснётся к ней без разрешения? Всего один поцелуй без сомнений сломил бы её сопротивление. Только ломать не хотелось. Он понял, что мечтает не просто завоевать её, а дождаться, чтобы сама просила коснуться, поцеловать. С каким наслаждением он сделал бы это!.. Никита тихо вздохнул, поёрзал на диване и заставил себя вернуться к работе.
        - Тебе обязательно включать телевизор при каждом приёме пищи? - недовольно спросил он, оторвав взгляд от аппетитной, ошеломительно пахнущей солянки.
        - Я хочу посмотреть новости, - непреклонно заявила Юля, щёлкая каналы. - Ты не следишь за новостями?
        - Слежу, конечно. В интернете.
        - Ну, а мне компьютера и так хватает, хочется дать отдых глазам.
        - А от телевизора они как будто отдыхают! Тут от одной рекламы мозг кипеть начинает.
        - Не ворчи, а. Дай послушать!
        Никита закатил глаза, но спорить не стал, решив всё своё внимание обратить на солянку. И только покончив с ней, посмотрел на Юлю и спросил:
        - А что будет на ужин?
        - Тебя послушать, так я только и должна, что готовить с утра до вечера.
        - Нет, почему же. Твоя еда, конечно, прекрасна, заметь, я это не оспариваю. Но если бы была такая возможность, я лучше возил бы тебя в ресторан. - Что, каждый день?
        - Не-ет, - протянул Никита, лукаво улыбаясь. - Добровольно отказываться от этих вкусняшек? Иногда я приковывал бы тебя наручниками к кухне и заставлял бы готовить.
        - Отличная перспектива, - проворчала Юля. - Учитывая, что я и так готовлю, без принуждения.
        - С наручниками интересней, - промурлыкал Никита, слегка склонившись к ней. Юля застыла, как кролик перед удавом. Взгляд лихорадочно забегал от его губ к глазам и обратно. Лицо обдало жаром, а в животе образовалась пустота, словно она летит вниз. Её губы сами приоткрылись, и Юля, не сдержавшись, подалась вперёд. Она уже чувствовала его дыхание на своей коже, тяжёлое, прерывистое, когда в дверь позвонили. Никто не шелохнулся, Юля вопросительно посмотрела на Никиту, но он вдруг улыбнулся и прошептал:
        - Попроси.
        Его голос с трудом проник сквозь розовый туман, окутавший разум, а когда до Юли дошло, что именно он сказал, она издала нечленораздельный звук, похожий на рычание.
        - Не дождёшься!
        В дверь снова позвонили, Юля вспомнила, что это, скорее всего, доставка из магазина. Поднявшись, она гордо тряхнула головой и, распрямив спину, направилась к двери, когда в след полетело:
        - Спорим, что дождусь?
        15. День восьмой. О десертах, странных привычках и форс-мажорах
        - А спорим! - Юля обернулась у двери. - Спорим, что за эту неделю я ни разу не попрошу себя поцеловать.
        Телефон, который лежал в кармане, взорвался требовательной трелью - курьер явно начал терять терпение. Но сейчас она не сводила глаз с приближающегося Никиты. Он остановился напротив и протянул руку.
        - На что спорим? - деловито спросила Юля, вкладывая свою ладонь в его.
        - На что пожелаешь, - проворковал Никита. - Я согласен спорить просто на интерес.
        - Нет, так не пойдёт. Давай на желание. - Юля символически коснулась рук ребром ладони, но Никита не спешил её отпускать, наоборот, нежно провёл подушечками пальцев по запястью, и вверх по руке стремительно побежали мурашки. Резко вырвавшись, Юля достала телефон и, одарив Никиту негодующим взглядом, ответила, наконец, на звонок. Но пока курьер поднимался, она торжествующе улыбнулась, вспомнив, что за вещи сейчас принесут. «Посмотрим, кто сдастся первым, Никита Вадимович!» - подумала она.
        - Что заказала? - с любопытством спросил Никита.
        - Так, ерунду всякую.
        Дождавшись, пока курьер уйдёт, Юля забрала пакет и теперь прижимала к себе обеими руками, чтобы не дать разглядеть логотип. Напомнив себе, что сегодня выходной, она спокойно закрылась в спальне и начала распаковывать покупки. Длинные, выше колена, бежевые тёплые гольфы с классическим вязаным узором. Вязаное платье оверсайз уютного кофейного цвета, комплект из бледно-розовых трикотажных штанов и кардигана и потрясающая классическая атласная пижама. Все эти покупки пробили зияющую брешь в и без того исхудавшем бюджете, но Юля запретила себе об этом думать. Она и так слишком часто экономила на себе, почти все деньги уходили на аренду квартиры, оплату кредита на машину и еду. Так почему же, чёрт возьми, она должна испытывать чувство вины за то, что решила себя побаловать? К тому же село всё идеально. Кто сказал, что домашняя одежда не может быть стильной? Гольфы сделали ноги визуально ещё длиннее, а платье, заканчивающееся на ладонь над ними, не скрыло, а наоборот - подчеркнуло фигуру, несмотря на мешковатый крой. Юля крутилась перед зеркалом уже полчаса и с каждой минутой находила себя всё более
привлекательной. Распустила волосы, заплела их в свободную косу, перекинула её через плечо и подмигнула отражению - неотразима!
        - Наручники, значит, тебя на кухне интересуют, - зловеще проговорила Юля, принимая игривую позу. - Ну что, пора готовить ужин?
        Когда она вышла, едва не пританцовывая, и, открыв холодильник, принялась доставать продукты, Никита поначалу не обратил внимания. Но потом, бросив короткий взгляд, уже не смог оторваться. Юля словно нарочно нагнулась, доставая что-то с нижней полки, и в горле внезапно пересохло. Никита сглотнул, кашлянул, прочищая горло, и пробежался взглядом от пяток до обтянутой платьем попы, представив, как идеально она легла бы в его ладони. Снова сглотнул и тихо выдохнул, опуская глаза в экран. В брюках стало тесно, болезненно запульсировало и сидеть резко стало неудобно. Пришлось призвать на помощь всё своё самообладание, напомнить себе о споре и взять в руки, прежде чем заговорить.
        - Неплохой выбор. Гораздо лучше тех ужасных штанов. - Согласна. - Юля выпрямилась и стрельнула глазами через плечо, отметив и неестественную бледность, и ярко блестящие глаза. Но вот Никита втянул в себя нижнюю губу и улыбнулся. Сердце тут же забилось чаще. Юля разложила перед собой продукты и подумала, что готовить под таким пристальным вниманием будет несколько проблематично. Потому что даже ярко-красный болгарский перец показался чрезвычайно эротичным овощем.
        - А знаешь, - Никита отодвинул в сторону ноутбук, - пожалуй, пока ты занимаешься ужином, я займусь десертом.
        Юля настороженно смотрела, как он расстёгивает манжеты и подкатывает рукава тёмно-зелёной рубашки, обнажая массивные часы на левом запястье. Потом он поднялся и решительно направился на кухню, огибая её и открывая один из шкафов. В его руках оказался чёрный профессиональный фартук с логотипом какого-то ресторана. Никита встряхнул его, надел и ловко подвязал.
        - Подарок одного знакомого шеф-повара. Несколько раз готовили вместе, - пояснил он и отвернулся к холодильнику.
        - А что будет на десерт? - невольно заинтересовалась Юля.
        - Сюрприз, - таинственно улыбнулся Никита, доставая яйца.
        Вдвоём на кухне стало неожиданно тесно. Юля делала вид, что он ей совершенно не мешает, но не столкнуться стало той ещё проблемой. К тому же, просто следить за Никитой, поглощённым готовкой, оказалось интересно. Он готовил вдохновенно, что-то взбивая, нарезая фрукты, превращая их в пюре. Поймав её взгляд, Никита набрал в чайную ложечку оранжевую массу и склонил голову набок, протягивая её Юле.
        - Хочешь попробовать?
        - Отравить меня решил? - Она с сомнением покосилась на пюре, но не смогла сдержать любопытства, вытягивая шею и даже привставая на носочки. Никита весело хмыкнул и отправил ложку в рот, потом закатил глаза и слегка причмокнул, качая головой.
        - Зря отказалась, - заметил он и бросил ложечку в раковину. Юля еле слышно скрипнула зубами, заметив крохотное фруктовое пятнышко в уголке его рта. Она молча потёрла свои губы, давая понять, что надо вытереть, и Никита тут же облизнулся, медленно и очень призывно. Юля сглотнула и схватила нож, принимаясь яростно нарезать говядину. За её спиной хлопала дверца духовки, включался огонь, и что-то жужжало, но как бы ни хотелось обернуться, пришлось держаться. Юля даже дышала через раз, потому что воздуха внезапно стало не хватать, словно Никита заполнил собой всё пространство вокруг, и кожа вдруг стала крайне чувствительной. «Это просто ужин, просто кухня, просто готовка», - повторяла она про себя, отправляя мясо на сковороду, но желание почувствовать на своих плечах чужие руки становилось всё сильнее.
        - Знаешь, - раздался приглушённый голос прямо над ухом, - после моего десерта ни одна девушка не уходила неудовлетворённой.
        - Может, они тебе просто льстили? - нервно хмыкнула Юля, чувствуя, как его дыхание шевелит волосы на затылке.
        - Вот сегодня и проверим, - прошептал Никита, почти касаясь кончиком носа её шеи. Медленно сосчитав до десяти, Юля обернулась и почти столкнулась с ним нос к носу.
        - Я не сомневаюсь в твоих кулинарных талантах. Но давай всё же дождёмся вечера. - Она широко улыбнулась и провела рукой по его плечу, разглаживая невидимые складки на рубашке. - У тебя, кстати, рабочий день ещё не закончился.
        - Всё, что было запланировано на сегодня, я уже сделал. Кроме одного… - он опёрся на стол за её спиной, вынуждая вжаться в него, чтобы не коснуться. - Но я надеюсь, что ты и сама догадываешься, о чём речь.
        - Не имею ни малейшего понятия. - Юля вскинула голову и посмотрела прямо в его глаза. «Зря я это сделала», - промелькнула истеричная мысль, последняя перед тем как они дружно покинули её голову. Только кровь оглушительно зашумела в ушах, и сердце подпрыгнуло в горло и забилось там, мешая сделать вдох.
        - Ладно, - сказал Никита после непродолжительного молчания, продолжая гипнотизировать взглядом. - Я никуда не спешу.
        - Я тоже, - не удержалась Юля и демонстративно окинула взглядом разделяющее их расстояние. Очень маленькое расстояние. Он отступил, возвращаясь в готовке, и только тогда она смогла перевести дух.
        - Что мы сегодня смотрим?
        Гуляш по-венгерски был готов, а на тарелке у духовки высилась горка идеальных корзиночек из безе.
        - Выбирай сама. - Никита пожал плечами, расставляя мисочки с ягодами и фруктовым пюре. - Десерт соберу перед подачей.
        - Ты говорил про «Секс по дружбе», - Юля бросила быстрый взгляд исподлобья.
        - Уверена? - приподнял бровь Никита.
        - Почему нет? Я тоже люблю этот фильм.
        - Заметьте, не я это предложил.
        Юля и сама осознала свою ошибку, спустя полчаса, наблюдая за тем, как герои занимаются сексом каждую минуту экранного времени. Наблюдать за этим было как-то… неловко. А ещё смущало с такой силой, что щёки против воли загорелись пунцовым. Сколько Юля ни пыталась, не могла не думать о том, что всё это вполне могло стать реальностью с Никитой. Реальностью, в которой она точно хотела бы побывать. Осторожно посмотрев на него, Юля тихо вздохнула - казалось, что Никиту содержание фильма совершенно не волнует. Он успел расправиться с ужином и теперь сидел, расслабленно откинувшись на спинку дивана и подогнув одну ногу под себя. Юля представила, как сидит с ним в обнимку, положив голову на плечо, а он неспешно гладит её по руке. Словно услышав её мысли, Никита повернулся и вдруг мягко улыбнулся.
        - Спасибо за ужин. Время десерта?
        - А я всё думала: когда вспомнишь.
        - Значит, всё-таки ждёшь сладенькое?
        - Жду. - Юля дерзко посмотрела на него и нахально усмехнулась, довольно отмечая, что взгляд Никиты при этом потемнел и стал каким-то… голодным, что ли.
        Вскоре перед ней на тарелке появилось нечто невероятно нежное и даже на вид казавшееся потрясающе вкусным. В белоснежной корзиночке лежали малина, красная смородина и веточка мяты, а само пирожное, как в заправских ресторанах, опоясывало оранжевое пюре из манго.
        - Красиво, - признала Юля и взяла вилку. - И вкусно, - добавила, отправив кусочек в рот. Никита зачарованно проследил за тем, как она ловит крошки губами, и судорожно сглотнул.
        - Интересно, - она кивнула на экран, - у героя Тимберлейка фишка не снимать носки во время секса. А у тебя подобные заморочки есть?
        - У каждого есть, наверное, - пожал плечами Никита. - Я после секса меняю постельное бельё.
        - Что, сразу? - Юлины брови подлетели вверх.
        - Ну, не сразу, конечно, но спать ложусь в чистую постель.
        - Если люди живут вместе, не всё ли равно, как часто менять бельё?
        - Мне важно, чтобы оно было чистым. Вот такой вот я псих. А у тебя какие привычки?
        - Не знаю. - Юля задумалась, честно пытаясь припомнить, вела ли себя когда-нибудь в постели необычно. - Говорят, что я иногда слишком громко кричу. Но если честно, я за собой этого не замечала.
        - Даже так? - Никита выглядел крайне заинтересованным.
        - Примерно так, - Юля издала протяжный томный стон. Затем ещё один, слегка запрокинув голову.
        - Я понял, - взмахнул рукой Никита, прося остановиться. - Можешь не продолжать.
        - Мне кажется, это негромко. - Юля сделала вид, что не заметила, как Никита резво закинул ногу на ногу. - Знаешь, когда переполняют эмоции, мне сложно сдержаться. Не представляю, как можно заниматься сексом молча. Может, ещё и свет выключать и под одеялом прятаться? - Она невинно хлопнула глазами и отправила в рот очередной кусочек пирожного. - Знаешь, десерт и правда потрясающий. Очень нежный.
        - Спасибо, - машинально ответил Никита, стараясь прогнать из головы звуки, которые она только что издавала. Но разыгравшееся воображение в ярких красках представило, как он укладывает её на спину и вжимает в диван, поднимая платье наверх и оставляя в одних гольфах. И как она закидывает ноги в этих самых гольфах ему за спину и кусает губы, пока он медленно погружается в неё, срывая тот самый длинный, томный стон…
        - Мне кажется, уже поздно, - резко подхватив пустые тарелки, Никита спешно направился к кухне. - Завтра рано вставать.
        - Как и каждый день до этого, - скрывая разочарование, ответила Юля. Ей не хотелось спать. И вообще уходить не хотелось. А вот продолжать разговор, ступая по лезвию ножа, было приятно. И щекотало нервы. Но, кажется, она и так достаточно потягала тигра за усы, к тому же, испытывая на прочность собственную выдержку. А впереди ещё целых шесть дней, и одному Богу известно, как их пережить.
        - А знаешь, - Никита поднял голову от посуды, которую намывал. - У меня есть ещё одна фишка. Не знаю, правда, насколько это можно считать глупым… В общем, у меня по всему дому разложены презервативы.
        - Что, прямо по всему? - недоверчиво уточнила Юля.
        - Ну да. Мало ли, где понадобятся.
        - И здесь? - она провела рукой по дивану. Никита кивнул, скрестив руки на груди.
        - И на кухне? Что, и в ванной тоже?
        - В ванной расходуются едва ли не быстрее, чем в спальне.
        - Предусмотрительно, - пробормотала Юля, прогоняя картинки моющегося в душе Никиты. Кто бы знал, что её самые тайные эротические фантазии на самом деле вполне себе реальны? Наверное, он был прав, лучше идти спать, хотя бы попытаться уснуть, чем смотреть на человека, вдруг ставшего почти ожившей мечтой, и пытаться сопротивляться собственным желаниям. Никита открыл было рот, собираясь что-то добавить, когда зазвонил его телефон. Нахмурившись, он посмотрел на него и ответил на звонок.
        - Что-то случилось, Денис Николаевич?
        Юля тут же напряглась, даже привстала с дивана и подошла ближе - поздние звонки директора явно не к добру. Никита переглянулся с ней и включил громкую связь.
        - Как там проект, Никита Вадимович? В сроки укладываемся?
        - Я бы сказал - опережаем, а что?
        - Отлично. - Денис Николаевич помолчал и кисло добавил: - Можете не спешить.
        - В смысле?
        - Вы там с Юлей новости смотрите? Час назад президент выступил с обращением. Эта неделя объявляется нерабочей по всей стране. С сохранением заработной платы, естественно, - ехидно произнёс директор и тяжело вздохнул. До Юли и Никиты донёсся звук льющейся в стакан жидкости. - Несколько раз повторил, что это не выходные, а самоизоляция. Наши заказчики крайне вежливо сказали, что пока не будет ясности с положением в стране, они не станут запускать рекламную компанию - смысла нет. Так что, ребятки, могу вам сказать одно - отдыхайте. Будем надеяться, что это ненадолго.
        - Как это: выходной для всей страны? - не выдержала Юля. - Откуда деньги на зарплату брать?
        - Не знаю, - вздохнул Денис Николаевич, кажется, ничуть не удивившись, что говорит по громкой связи. - Неделю как-нибудь переживём. Ваш отдел я уже известил, все рады.
        - Ещё бы им не радоваться, - скрипнул зубами Никита. - Мы уже почти всё с Юлей подготовили, за эту неделю довели бы до конца. Только не с твоими работниками, Денис Николаевич.
        - Давай не будем сейчас о кадровых перестановках, а? - Юля могла поклясться, что директор поморщился. - Успеем ещё. Ладно. Я вас в известность поставил, с завтрашнего дня отдыхайте. Всё равно пока всё на стопе.
        Телефон замолчал, а Юля и Никита ещё несколько секунд тупо смотрели в погасший экран, пока Никита, наконец, не выплюнул:
        - Да ти еба майката! *
        - Чего? - заторможено спросила Юля.
        - Ничего хорошего, - вздохнул Никита и взъерошил волосы на затылке. Если первый же его серьёзный проект затухнет в процессе, ему нечем будет крыть перед отцом. А значит, никаких причин оставаться в рекламном агентстве не будет. И что, засовывать свою гордость куда подальше и принимать его предложение?.. Тяжело вздохнув, Никита потянулся за стаканом и достал бутылку виски.
        - Завтра всё равно выходной, - криво улыбнулся он в ответ на вопросительный Юлин взгляд.
        - Ладно тебе, всего неделя. Переживём.
        - Переживём. - Никита подошёл к холодильнику и вытащил лёд. - Ты новости читаешь? Видела, что в мире творится? Если до нас докатилось, неделей не отделаемся.
        - Переживаешь, что не получишь зарплату? - иронично поинтересовалась Юля.
        - Конечно, - улыбка у Никиты вышла кривой. Он залпом опрокинул в себя виски и слегка поморщился. - Не бери в голову. Просто хотелось сдать всё вовремя.
        - Ну-ну.
        Юля прищурилась, но допытываться не решилась - захочет, сам расскажет. Явно дело было не в деньгах, тогда в чём? Она пожала плечами и начала убирать со стола остатки ужина. Значит, теперь их ждёт неделя ничегонеделанья. Это откровенно пугало.
        Пока она убирала, мыла и вытирала посуду и расставляла её по местам, Никита продолжал мрачно буравить взглядом стакан. Даже когда Юля вышла из ванной в новой атласной пижаме, он не отреагировал, крепко задумавшись. Если так будет продолжаться всю оставшуюся им неделю, то лучше сразу повеситься.
        - Слушай, а чем мы заниматься тогда будем? - спросила она, замерев в дверях спальни.
        - Не знаю, - вздохнул Никита. - Хочешь, в шахматы будем играть. Хочешь, наберём ванну, запустим туда рыбок и будем рыбачить.
        Юля, не выдержав, фыркнула, и Никита, наконец, посмотрел на неё.
        - А если будешь расхаживать в подобном виде по квартире, думаю, мы найдём занятие поинтересней.
        - Да ну тебя, - смутилась Юля. - Спокойной ночи.
        - Да уж, - Никита вздохнул ещё громче. - Будешь тут спокойным.
        Уже ложась спать, Юля размышляла: он имел в виду беспокойство, связанное со внеплановыми выходными, или же с её внешним видом? Повернувшись на живот и обняв подушку, она мечтательно улыбнулась, но тут же себя одёрнула: чем же её поведение сейчас отличается от поведения той же Светочки? Чего она вообще хочет добиться, одеваясь подобным образом? И что будет делать, если всё же добьётся? Определённо, стоило попросить совета у Маринки, и с этими мыслями Юля заснула.
        А Никита долго ещё сидел в темноте, глядя на огни за окном и совершенно забыв об отце, его планах и компании. Все мысли вращались исключительно вокруг девушки, спящей за стеной, и сколько бы он ни пытался, не мог прогнать их из головы.
        ПРИМЕЧАНИЯ:
        *Да ти еба майката - очень неприятная неожиданность (болг.)
        16. День девятый. Предположения и факты
        Утро началось не с будильника, и это уже делало его просто прекрасным. Юля потянулась и широко раскинула руки, словно хотела обнять весь мир. Ярко светило солнце, весна нахально заглядывала в окно, и меньше всего на свете хотелось оставаться в четырёх стенах. Сейчас бы махнуть в парк или на пруды, гулять и заряжаться витамином Д. Вместо этого впереди ещё шесть дней с человеком, который забрал её должность, немного гордости, самообладание, часть сердца и даже… Так и есть, Ленни опять не было на месте. Пушистый предатель! Юля подошла к двери и выглянула - кто бы сомневался, кот уже привычно растянулся вдоль Никиты. Тот спал на животе, обхватив обеими руками подушку и выпростав длинные ноги из-под одеяла. Гладкие, чуть розоватые пятки буквально кричали о педикюре, даже стало интересно - как много времени Никита уделяет уходу за собой?
        Тихо прикрыв дверь, Юля подошла к окну и решительно набрала Маринку. Со своим поведением и мыслями надо срочно что-то делать! Но если подруга заявит, что давно пора была начинать дышать в такт, она её убьёт. Неважно как. На расстоянии.
        - Ты чего в такую рань звонишь? - сонно протянула Маринка. Юля невольно посмотрела на часы - восемь.
        - Прости. Забыла, что ты у нас сейчас домохозяйка.
        - С сегодняшнего дня вся страна у нас домохозяйки и домохозяины. Так что звонить так рано - это просто преступление. Ладно, выкладывай, что там у тебя.
        - Только поклянись, что не будешь говорить: «А я тебе говорила!».
        - Что, ты уже оседлала своего олигарха? И как он в постели? Помнишь, ты обещала мне всё рассказать! - сон с Маринки как рукой сняло.
        - Подожди-подожди, - попыталась прервать Юля. - Ничего пока не было. Я просто…
        - Просто «что»? Что у тебя там опять, Никитина? Твой любимый кот-дебил нассал Ливарскому в тапки, и теперь ты не знаешь, как ему об этом сказать? Или Ливарский его уже повесил, а теперь ты не знаешь, как его похоронить?
        - Кого именно? - фыркнула Юля, представив, как пытается закопать Никиту в его элитном дворе.
        - Не знаю. По кому больше скучать будешь?
        И тут Юля всерьёз задумалась - стала бы она скучать по Никите, если бы он вдруг исчез из её жизни? Солнце за окном моментально стало тусклее, словно на него набежало облачко.
        - Та-ак, - ухмыльнулась Маринка. - Кажется, кто-то решил воспользоваться моим советом и захомутать олигарха?
        - Не знаю, хочу ли я его хомутать и надо ли мне это вообще. Но он мне явно уже небезразличен.
        Маринка издала нечленораздельный звук: нечто среднее между восторгом и торжеством.
        - Так в чём проблема? Вперёд и с песней!
        - Не знаю, - понизила голос Юля и обернулась - точно ли плотно закрыта дверь. - Во-первых, это всё как-то быстро, а во-вторых… А если мне с ним будет, ну… знаешь… не очень…
        - Ха! - Маринка громко фыркнула. - Ты боишься, что он вдруг не сможет удовлетворить твой ненасытный аппетит и придётся доживать последние дни в неловком молчании?
        - Типа того, - неохотно признала Юля. Сколько раз в её жизни случалось такое - от одного взгляда на мужчину пальцы на ногах подворачивались, а в постели он только и мог, что молча пыхтеть в одной позе полтора часа.
        - Ладно, давай подумаем, как не лохануться, как в тот раз с Генкой-скорострелкой. - Маринка захихикала. - Или нет, помнишь того, Димульку-свистульку? Или нет, стой-стой, этот, как его…
        - Вова-час и готово, - мрачно закончила за неё Юля. Да, Никита одним своим взглядом заставлял все внутренности сжиматься, а сердце биться чаще, но это всё же не гарантировало сексуальной совместимости. «Стоп», - Юля оборвала себя. Она что, всерьёз решила сделать это?
        - Так ты реально решила сделать это? - повторила её мысли Маринка.
        - Вообще-то нет, - честно призналась Юля. - Но я хочу быть уверена, если до этого всё же дойдёт.
        - Ну, смотри, - Маринка тут же оседлала любимого конька, начиная вспоминать всё, что когда-либо вычитала из блогов, статей и собственных наблюдений. - Первым делом надо смотреть на рост. Хотя этот метод порой даёт осечку, но всё же крайне эффективен. Какой там рост у твоего Ливарского?
        - Не знаю. Он высокий. На голову выше точно, а то и больше. Может, метр девяносто.
        - Не слишком хорошо, - вздохнула Маринка. - Ладно, есть ещё один способ - говорят, что ноги связаны с сексуальным темпераментом. Слышала про трахотерный индекс?
        - Трахо… чего?
        - Не то, что ты подумала, между прочим. Трахотер - это тазобедренный сустав. Чем короче длина ноги от сустава до пола, тем выше уровень сексуальной конституции.
        - Марин, ну ты как думаешь, если он под два метра ростом, какие у него могут быть короткие ноги?
        - Хм. - Маринка задумалась. - А руки? Мужчины с короткими и кривыми пальцами более темпераментны.
        - У него длинные ровные пальцы. Кстати, очень даже сексуальные.
        - Ну да, с виду они все сексуальные, а как до дела дойдёт… Слушай, ну может, он хотя бы лысый?
        - Знаешь, что, - раздражённо воскликнула Юля, - я что-то не видела рядом с тобой ни одного лысого коротконогого карлика с кривыми пальцами.
        - Потому что их всех разобрали. По-любому тебе говорю - забрали всех сексуальных гигантов… А вообще, знаешь, подруга, если рядом с тобой высокий, красивый, харизматичный мужчина, какого хрена ты сомневаешься?
        - Шесть дней простоять, шесть ночей продержаться, а там, может, и отпустит меня.
        - Пой, птичка, не стыдись, - снова хихикнула Маринка. - Но честно скажу, если у вас выйдет что-то серьёзное, я буду за тебя рада. Ты заслужила своё счастье на Мальдивах. И пусть все козлы в Воронеже рога себе пообламают.
        На этой оптимистичной ноте Маринка отключилась, а Юля невольно представила, как появляется вместе с Никитой на его нереально крутой машине, едет по городу и останавливается перед домом Серёжи. Странное дело, чувств к несостоявшемуся мужу давно не осталось, но удовлетворение от этой сцены было более чем ощутимым. Всё-таки месть - мелочное, но крайне приятное блюдо.
        Когда Юля снова решила выйти из спальни, часы показывали половину десятого, а герой её нынешнего романа сосредоточенно раскладывал ворох чистого белья в аккуратные стопочки, разбирая их по цветам. Никита был так поглощён делом и предавался ему с таким вдохновенным выражением лица, словно занимался самой приятной работой, которую только можно представить. Юля невольно вспомнила, как у неё дома порой одежда вываливается из шкафа, а постель даже здесь она просто застилает покрывалом, не придавая значения складкам на нём, и вздохнула про себя - в плане чистоты и аккуратности они бы точно не сошлись. Чудо вообще, что он терпит весь мелочный беспорядок, который она невольно порой устраивает.
        - Нашёл, чем себя занять в выходной? - спросила она, подпирая плечом стену. Никита вздрогнул, выныривая из мыслей, и посмотрел на неё, держа в расставленных руках бледно-голубую в тонкую белую полоску простыню.
        - Если бы у меня не было машинки, можно было занять целый день стиркой, - ответил он, продолжая складывать ткань. - Я вообще люблю заниматься домашними делами - руки заняты, а голова свободна. Ты как, выспалась?
        - Конечно, я могу сказать, что меня напрягают внезапные выходные, но нет. - Юля широко улыбнулась. - Так что выспалась и может, ещё бы поспала.
        - В такой-то пижаме грех не спать. - Никита качнул головой. - Где твой халат, накинула бы.
        - Смущаю?
        - Волнуешь.
        - Она максимально закрыта. - Юля пошевелила пальцами ног, едва выглядывающими из-под атласных штанин. Никита невольно опустил глаза и посмотрел на них, неслышно вздохнув.
        - Поэтому и волнует, - наконец ответил он, возвращаясь к раскладыванию одежды. - Завтрак приготовишь, или сегодня готовка на мне?
        - Ты вчера так поразил своим десертом, что заслужил завтрак. Через полчаса всё будет.
        - Значит, тебя легче поразить едой, чем цветами? Запомню. - Никита подхватил стопку пододеяльников и подошёл к ней.
        - Цветы я тоже люблю, но дорога ложка к обеду.
        - Цветы нужно дарить без повода, только тогда они ценятся.
        - Почему? - Юля не делала попыток отойти, чтобы пропустить его, просто стояла и смотрела прямо в глаза.
        - Потому что, когда цветы дарят просто так, это всегда искренне и от души.
        - Значит, тюльпаны были не от души.
        - Следуя этой логике - да, но вообще я действительно хотел извиниться и сделать тебе приятное.
        - Мне было приятно. - В горле пересохло. Юлин взгляд заскользил по его лицу, кажется, впервые видя лёгкую щетину на до этого безупречно гладкой коже. Не думая, что делает, она подняла руку и осторожно коснулась его щеки. - Скоро будешь ходить с бородой?
        - А как бы ты хотела? - тихо спросил Никита, поворачивая голову и невесомо ловя её пальцы губами. Тело словно прошило током, от макушки до пяток, и пришлось переступить с ноги на ногу, чтобы остаться стоять. Юля медленно опустила руку и, наконец, отошла в сторону, огибая Никиту. - Не знаю. Как тебе удобнее.
        - Не люблю щетину. - Никита почесал подбородок. - Она колется. Бриться каждый день, правда, тоже не люблю, и, если бы был один, не стал бы этого делать до конца выходных. Но ради тебя готов потерпеть неудобства.
        - Не надо таких жертв. - Юля постепенно отступала к ванной, не прерывая зрительный контакт. - Гладкость твоей кожи меня не волнует.
        - А зря. - Ресницы Никиты взметнулись вверх, а глаза полыхнули так ярко, что сердце, пришедшее было в нормальный ритм, снова застучало с перебоями.
        Юля юркнула за дверь и облокотилась о неё, прижавшись затылком. Давно не удавалось чувствовать себя настолько живой и желанной. Не зря мама всегда говорила, что нет прекрасней и уверенней в себе женщины, чем та, что влюблена. Сейчас Юле казалось, что она может покорить весь мир.
        Завтрак прошёл за просмотром новостей и обсуждением ближайшего будущего и всего, что происходит в мире. Они даже посмотрели вместе передачу, где все кричали друг на друга, и совершенно не было понятно, о чём вообще речь, кроме одного - приближается что-то неотвратимое, неизвестно куда ведущее и мало кому приятное.
        - Скажи, а на работе твоего папы это не отразится? - спросила Юля, когда от чужих криков начала болеть голова, и они, наконец, выключили телевизор.
        - Не должно. Он никогда не складывал все яйца в одну корзину, если одно прогорит, другое будет в плюсе.
        - Мудро. - Юля вздохнула. - Я копить не умею. Если заказчики уйдут в туман на неопределённое время, даже за квартиру платить будет нечем.
        - Я помогу, - просто сказал Никита, даже не глядя в её сторону.
        - Надеюсь, до этого не дойдёт.
        Не было сомнений, что для Никиты оплатить месяц, два, да хоть год аренды её однушки ничего бы не стоило, но быть ему обязанной не хотелось. От повисшей неловкости спас звонок. Едва посмотрев на экран, Юля обрадованно вскрикнула, схватила телефон и помчалась на балкон. Мама звонила редко - работая учителем русского языка и литературы, она подрабатывала репетитором, и свободного времени даже на то, чтобы просто поговорить, практически не было. По той же причине Юля сама почти не звонила маме, потому что либо отвлекала от занятий с очередным учеником, либо будила, когда мама ложилась подремать на полчаса.
        - Мамулечка, я так рада тебя слышать!
        Настроение, подлетевшее к потолку, постепенно сменялось тревогой с каждым новым маминым словом, мир рушился, а то, что казалось незыблемым, рассыпалось в прах. Под конец разговора, во время которого Юля почти всё время молчала, из глаз хлынули слёзы, и всё, что она смогла проговорить:
        - Я всё понимаю, мамочка. Правда. Ты там держись.
        Всю жизнь Юля росла с верой в то, что вечная любовь существует, потому что пример был прямо перед глазами: родители. Папа впервые увидел маму, когда ей было тринадцать, а ему восемнадцать. Она шла в школу, а он уходил в армию. Вернувшись, он встретил её снова в лесу, где она с подругами разбила палатку, а он с друзьями расположился неподалёку. Мама тогда потеряла ботинок, а он нашёл и отдал. Больше они не расставались, тридцать лет прожили душа в душу, и вот теперь, как гром среди ясного неба, - папа захотел развестись. Сказал, что устал от того, что жены постоянно нет дома, что давно забыл, что значит - быть женатым. Что уходит к другой женщине, которая показала, что в его возрасте можно любить с той же силой и отдачей, как и тридцать лет назад. Юля думала об этом, прокручивая в голове мамины слова, представляя, как ей сейчас больно и одиноко, и от бессилия и того, что совершенно ничем не может помочь, хотелось плакать ещё сильнее. Что она и сделала, уронив руки в ладони и горько разрыдавшись. Она так погрузилась в своё горе, что даже не сразу поняла, что оказалась на руках Никиты и теперь
рыдает, судорожно обхватив его за шею.
        Он ни о чём не спрашивал, просто отнёс на диван, усадил на колени и крепко прижал к себе, осторожно поглаживая по спине и давая выплакаться. Наконец Юля начала затихать, изредка икая и судорожно вздыхая. Хлюпнув носом, она сползла на диван, оставляя ноги лежать на его коленях, и попыталась улыбнуться сквозь слёзы, смущённо поднимая глаза. На лице Никиты читалась смесь беспокойства и ожидания того, что она расскажет, что случилось. Не отрывая от неё взгляд, он стёр большим пальцем слёзы, блестевшие на щеках, и вновь притянул к себе, устраивая её голову у себя на груди.
        - Родители разводятся, - наконец хрипло проговорила Юля, обнимая его одной рукой, чтобы не упасть. Сидеть так было неудобно, но очень уютно и правильно. Размеренный стук чужого сердца успокаивал, а тепло, исходившее от тела, давало понять, что она не одна. - Тридцать лет вместе. Я понимаю, конечно, что это их дело, а я уже взрослая девочка, но это так…
        - Больно, - тихо закончил за неё Никита. - Понимаю. Мои родители развелись, когда мне было шестнадцать. Мама сказала потом, что это случилось бы раньше, но они решили меня не травмировать. - Он печально хмыкнул и сказал: - Мне в шесть поставили ОКР, это…
        - Я знаю, - перебила Юля. Как много из его поведения, того, что раздражало и казалось снобизмом, теперь виделось в совершенно другом свете!
        - Родители решили, что если разведутся, то это усугубит расстройство. Ждали, когда вырасту. Терпели друг друга ради меня, а я, когда узнал, несколько лет винил себя в этом. В том, что из-за меня они ломали себе жизнь, отнимая год за годом. Юля обняла его так крепко, как только могла, и уткнулась носом в шею, неразборчиво пробормотав:
        - А сейчас?
        - А сейчас это прошло. Спасибо нескольким очень хорошим и очень дорогим специалистам.
        Его рука продолжала плавно скользить по её спине, даря тепло, словно погружая в мягкий надёжный кокон, внутри которого нет и никогда не будет ни боли, ни страха. Хотелось сидеть так вечно, зная, что пока Никита рядом, ничего плохого не произойдёт. Юля потёрлась носом о его шею, подняла голову и тихо прошептала на ухо:
        - Поцелуй меня.
        17. День девятый. О новых вкусах и новых чувствах
        Никита окаменел, пытаясь понять, не послышалось ли. Не спит ли он вообще, не снится ли ему, что Юля действительно устроилась в его объятиях и сладко дышит чуть ниже уха, заставляя кожу покрываться мурашками. Но нет, она действительно была здесь, обнимала и почти коснулась мочки уха губами, когда снова прошептала, уже настойчивей:
        - Поцелуй меня. Пожалуйста.
        Он повернулся медленно, словно боялся спугнуть, и осторожно заключил её лицо в ладони, приподнимая и поворачивая к себе. Потом закрыл глаза и потянулся, нежно касаясь. Юля пошевелилась, прижимаясь сильнее, и его рука сама скользнула ей за спину, притягивая к себе, в то время как губы принялись неспешно изучать каждый изгиб, каждую трещинку, целуя, отпуская и целуя снова. Внутри взорвалось ослепительное пламя, разнося по телу густое, тяжёлое желание, от которого мгновенно перехватило дыхание. Юля слабо замычала, когда он, отбрасывая нежность, впился в неё, проникая языком в рот, заставляя повторять его движения, прерываясь лишь для того, чтобы глотнуть воздуха.
        Она не поняла, как оказалась на спине, а Никита лёг сверху, разводя её ноги коленом и лихорадочно скользя рукой от талии к груди, сминая платье и поднимая его выше. Второй рукой он продолжал держать её затылок, не давая отстраниться, хотя сейчас у Юли и в мыслях этого не было. Мыслей вообще не было, она словно превратилась в концентрированный сгусток желания, бешеной пульсацией разливавшегося по телу. Сжав края его майки в руках, она потянула наверх, и пока Никита рывком стягивал её через голову, смотрела, тяжело дыша, не делая попыток остановить мир, который стремительно вращался вокруг. В его глазах плясали черти, делая травянисто-кофейную глубину непроницаемо чёрной, затягивающей, гипнотизирующей.
        Всё предвкушение, томление, ожидание выплёскивалось сейчас в рваных выдохах, резких движениях, желании коснуться везде и сразу, почувствовать гладкость чужой кожи, втянуть носом её запах, поцеловать, прикусить. Юля громко застонала, когда Никита, отбросив в сторону бюстгальтер, втянул губами сосок и, не выпуская изо рта, несколько раз облизнул. Провела ногами в гольфах по его спине, подцепляя резинку штанов и стягивая их вниз. Никита нетерпеливо дёрнул их свободной рукой, но запутался в штанине и скатился с дивана, увлекая за собой Юлю.
        Не давая передохнуть, она поцеловала его, пока он продолжал стаскивать ногами штаны, что-то неразборчиво мыча. Толкнула рукой стол, ножка которого больно впилась в бок, и тот опрокинулся, увлекая за собой ноутбук, с глухим стуком упавший на ковёр. Чувствуя его пульсацию между своих ног, Юля повела бёдрами, заставляя Никиту судорожно втянуть воздух и тонко выдохнуть. Его руки легли на её ягодицы и крепко сжали, притягивая к себе. Никита рывком перевернул её на спину и сел, тяжело дыша, скользя лихорадочным взглядом по телу. Пальцы скользнули под резинку трусиков, обвели их контур сверху вниз и остановились там, где ткань успела насквозь пропитаться влагой. Юля приподнялась навстречу, вздохнула жалобно, умоляюще, а он вдруг улыбнулся и потянул их вниз, заставляя приподнять бёдра и вытянуть ноги, чтобы помочь снять.
        Оставшись полностью обнажённой, Юля выдохнула, широко развела ноги и застонала, запрокинув голову, когда его палец проник внутрь и тут же вышел, поглаживая лёгкими, дразнящими движениями. Никита склонился над ней, ловя губами короткие стоны. Оргазм приближался слишком быстро, и, будь у неё чуть больше времени, Юля подумала бы о причинах того, как быстро это удалось Никите, но сейчас она просто отдалась навстречу наслаждению, зарождавшемуся глубоко внутри и уже рассыпавшемуся сладкой дрожью внизу живота. Губы Никиты скользили по её шее, скулам, губам, и сам он дышал так шумно и сладко, словно получал удовольствие наравне с ней, наслаждаясь каждым новым стоном, каждым движением навстречу. Когда она выгнулась, задрожав, он впился в её плечо губами, врываясь внутрь двумя пальцами сразу, заставляя гортанно застонать.
        Юля медленно открыла глаза, улыбнулась шальной улыбкой и притянула его голову к себе, влажно, глубоко целуя, давая понять, что не только не устала, а наоборот, жаждет продолжения. Руки Никиты скользнули под её спину и подняли, заставляя сесть и обхватить ногами. Не выпуская её, он поднялся и развернулся, собираясь направиться в спальню, но Юля уже приникла губами к его шее, рассыпая по ней множество крохотных поцелуев, прихватывая губами кожу, и Никита остановился. Продолжая придерживать её одной рукой, вторую он запустил в её волосы, жадно целуя, и так, почти вслепую, не глядя, перед собой, постоянно останавливаясь, пошёл к двери. Они поняли, что надо всё же смотреть, куда идёшь, когда Юлина спина больно врезалась в дверной косяк, а рука в попытке зацепиться за стену, вцепилась в картину, заставив ту повернуться на пятьдесят градусов.
        Никита тихо усмехнулся в Юлины губы и в несколько шагов преодолел расстояние до кровати, укладывая её сверху и стягивая с себя боксеры. Она жадно смотрела на него, пытаясь охватить взглядом всего и сразу, запомнить этот момент навсегда. Но через секунду память шустро ускакала вместе с остатками мыслей, потому что Никита подтянул её к изголовью и зашуршал обёрткой презерватива, разрывая её зубами и отбрасывая в сторону. Стянув с неё гольфы один за другим, он закинул её ноги себе за спину и медленно вошёл, дрожа от напряжения. Юля застонала, сцепляя ноги в замок, и подалась навстречу, подстраиваясь под его движения.
        Хотелось продлить эти мгновения, растянуть их на вечность или хотя бы на полтора десятка минут, но, сколько бы Никита ни пытался думать о чём-то другом, Юлины стоны, бесстыдные вращения бёдер и хриплые просьбы не останавливаться напрочь снесли крышу. Сейчас он не думал ни о чём, кроме женщины под ним и удовольствия, остро разливающегося по позвоночнику. Никита громко застонал, стиснув зубы, и вжался в неё, крепко зажмуривая веки, под которыми заплясали яркие точки. Потом протяжно выдохнул, открыл глаза и посмотрел на Юлю, на её искусанные, припухшие от поцелуев губы и мутный взгляд. Коротко поцеловав, Никита снял презерватив, перегнувшись, открыл второй ящик тумбочки и положил его в пакет, который всегда находился там именно для этих целей. И только потом откинулся на спину рядом с Юлей, блаженно улыбнувшись.
        Юле казалось, что она плывёт на волнах где-то далеко-далеко. Сознание нехотя возвращалось в тело, а вместе с ним приходило понимание того, что только что произошло. Она повернула голову и встретилась взглядом с довольно улыбающимся Никитой. На сердце стало тепло, но вместе с тем тревога не спешила отступать.
        - Что это только что было? - сипло спросила она.
        - Потрясающе-невероятный секс, - прошептал Никита и облизнул пересохшие губы. Юля промолчала, обдумывая, что сказать дальше, но он, расценив её молчание по-своему, приподнялся на локте и встревоженно спросил: - Что-то не так? Всё было слишком быстро? Тебе не понравилось? В следующий раз будет гораздо дольше, гарантирую. Просто ты так долго сводила меня с ума, а ещё эти гольфы…
        Поняв, что он не замолчит и будет дальше считать, что ей не понравилось, Юля просто накрыла его губы ладонью и потянула к себе для поцелуя.
        - Всё действительно было потрясающе и невероятно. - Она поймала его взгляд, надеясь, что он увидит в её глазах именно то, что она только сказала. - Кстати, почему мы не остались в гостиной?
        - Ковёр, - улыбнулся Никита, успокаиваясь. - Он ужасно натирает колени и спину. Всё планирую заменить, да руки не доходят.
        Юля молча кивнула - слова не шли на ум. В голове вообще было пусто, а ещё изнутри начинала подниматься неловкость. Словно чувствуя её, а может, просто следуя очередной из своих традиций, которые нельзя нарушать, Никита сел и посмотрел на Юлю через плечо:
        - Я в душ. Не сбежишь, пока меня не будет?
        - Не сбегу, - заверила Юля, хотя сама подумала, что именно так бы и поступила, будь у неё возможность. Смущение росло в геометрической прогрессии, то, что только что между ними произошло, попросту не укладывалось в голове, и как себя вести дальше не представлялось вообще. Наверное, будь у неё такая возможность, Юля отмотала бы время назад и просто поблагодарила бы Никиту за поддержку, но теперь отступать было поздно, оставалось решать, как с этим жить.
        Прислушавшись к себе, она поняла, что особого дискомфорта всё же не ощущает, а то, что тревожит, связано не столько с тем, что она увидела Ливарского голым, а с тем, что он всё ещё является её начальником. И если сейчас можно забыть об этом, то очень скоро реальность напомнит о себе. Юля глухо застонала и запустила руки в волосы, с силой сжимая виски. Потом тяжело и шумно выдохнула и села. Хватит. Будет ещё время для рефлексий. И ей бы душ тоже не повредил.
        Найдя свой халат, Юля завернулась в него и пошла в ванную, но там её ждала новая дилемма: дождаться, пока Никита закончит, или же присоединиться? Если она подождёт, то даст понять, что между ними сохраняется какая-то дистанция, которую, может, они даже будут соблюдать. Может, даже сделают вид, что ничего не было, если правильно себя повести?.. Юля посмотрела на силуэт, видневшийся в матовом стекле душевой кабинки, на угадывающиеся за стеклом плавные движения рук и решительно потянула пояс халата, позволяя ему упасть на пол. Самое непредвиденное уже случилось, прятать голову в песок поздно. И теперь либо расхлёбывать последствия, либо совместить приятное с полезным.
        Никита стоял к ней спиной, слегка запрокинув голову, подставляясь под тугие струи тёплого, на грани комфорта, душа. Юля поёжилась от прохладных брызг, разлетающихся от его тела, протянула руку и положила ладонь на спину. Он медленно повернул голову, смешно распахнул рот, когда вода забилась в нос, моргнул и вдруг резко потянул на себя, отступая от душа и заставляя Юлю очутиться прямо под прохладной водой. Не сдержавшись, она взвизгнула - резко перехватило дух, и с лёгкой обидой посмотрела на Никиту. Вода тут же стала теплее, а он улыбнулся, притягивая к себе одной рукой, а второй убирая мокрые волосы, закрывшие лоб.
        - Ты видела мультик «Сто один далматинец»?
        - Внезапный вопрос. - Юле пришлось изловчиться, чтобы посмотреть на него и при этом не залить нос, рот и уши водой.
        - Помнишь, когда Понго пытался свести своего хозяина с хозяйкой Парди, и она упала в реку?
        Девушка, сидящая в луже, со шляпкой, сползшей на лицо вместе с мокрым пучком волос, тут же предстала перед внутренним взором. Юля хотела было обидеться, но, не выдержав, фыркнула и покачала головой.
        - Это я сейчас, да? - сквозь улыбку проговорила она.
        - Почти. - Никита улыбнулся шире и накрыл её шею ладонью, поглаживая подбородок, прежде чем потянуться к её губам.
        Кабинка наполнялась удушливым паром, спину холодил гранитный кафель, к которому Никита прижимал Юлю, а ей самой приходилось стоять на носочках, чтобы быть хотя бы приблизительно на одном уровне с его губами. Словно прочитав её мысли, он подхватил на руки и вдруг посадил на узкую полку.
        - Она что, специально здесь? - спросила Юля, а в голове против воли шевельнулась ревность - сколько тут уже пересидело?
        - Изначально нет. - Никита без остановки гладил её ноги от колен до бёдер и обратно. - Дизайнер решил, что здесь должны стоять две плетёных вазы с морскими камнями. Смотрелось красиво, если не мыться здесь вообще. Вазы я убрал, - руки поднялись выше, обхватывая талию, - а полочка осталась. Он снова потянулся к её губам, поймал их, пытаясь вовлечь в поцелуй, но вереница безликих женских тел, сидящих здесь точно так же, проплыла перед глазами. Невольно вспомнились и слова о том, что в ванной презервативы расходуются слишком быстро, и Юля оттолкнула Никиту от себя, попытавшись улыбкой смягчить отказ.
        - Давай оставим душ на потом.
        В последний раз шагнув под воду, она отступила и выжала волосы. - У тебя есть фен?
        - В левом верхнем ящике над зеркалом, - машинально ответил Никита и, когда Юля вышла, шумно вздохнул, взъерошил волосы и повернул кран, делая воду холоднее. Сам виноват. Все мысли Юли легко отражались на её лице, естественно, она не смогла не думать о тех, кто был здесь до неё. Едва ли сам Никита смог бы вспомнить больше десяти лиц, но сейчас бурное прошлое играло против. Придётся приложить немало усилий, чтобы дать Юле понять - она не все.
        Закутавшись в полотенце, Юля привстала на носочки, чтобы открыть указанный ящик, и достала большой профессиональный фен из коробки. Там же обнаружилась куча насадок для любой укладки, и горечь затопила с новой силой, - ну надо же, какой он предусмотрительный! На языке тут же завертелось множество язвительных комментариев, связанных с феном, а в глазах защипало. Юля не могла отделаться от чувства, что теперь просто пополнит коллекцию Никитиных подружек без лица и имени, осознавая, что отчаянно желает не быть «одной из». Она подошла к зеркалу и со вздохом сожаления уставилась на копну, в которую превратились волосы. Спутанные, мокрые, они вообще не поддавались расчёсыванию, даже пальцами. На плече красовался яркий засос, Юля коснулась его кончиками пальцев, припоминая, когда именно Никита мог его оставить. В этот момент вода в душе резко затихла, и Юля поспешно включила фен, делая вид, что чрезвычайно занята.
        Краем глаза она увидела, как Никита вышел и потянулся к полотенцу, но когда он подошёл к ней со спины, ловя её взгляд в отражении, натянуто улыбнулась и помахала рукой с феном, давая понять, что лучше не тянуть с просушкой. Он кивнул, коротко поцеловал её в плечо и вышел, только тогда Юля смогла перевести дух. Что говорить потом, как себя вести с ним - от вопросов голова была готова взорваться!
        Все последние связи с мужчинами были крайне короткими и непродолжительными. Маринка называла их «для здоровья», сама Юля полагала, что, как свободная девушка имеет право на выбор, который чаще всего оказывался неудачным. Но вот он Никита, с ним всё было прекрасно, и даже до секса они начали находить общий язык. Но… Из-за этого пресловутого «но» хотелось скрипеть зубами и биться головой о стенку. Юля и сама не знала, какие именно «но» её останавливают. Таких мужчин, как Никита, у неё никогда не было. Сейчас она слишком остро чувствовала себя не ровней ему. И как бы ни хотела заглянуть дальше их вынужденной изоляции, получалось плохо.
        Волосы давно высохли, но выходить из ванной по-прежнему не хотелось. Потому что там, за дверью, ждала неизвестность в лице Никиты. Но и вечно сидеть здесь - не выход, поэтому, бросив последний взгляд в зеркало и пытаясь найти уверенность в глазах, Юля вышла. И тут же наткнулась на Никиту, сидящего за стойкой. Рядом, в ведёрке, остывало шампанское, а сумерки (когда только успел наступить вечер?) разгоняли свечи. Он успел надеть домашние штаны, но остался без майки, и Юля с мстительным удовольствием заметила пару небольших тёмно-красных отметок, оставленных ею.
        - Тебе бабочки не хватает, - вырвалось у неё.
        - Если тебя это заводит, могу надеть, - улыбнулся Никита. - Обожаю ролевые игры!
        - Как-нибудь в другой раз, - тут же смутилась Юля и нервно заправила волосы за ухо. - Я пойду… пойду оденусь.
        Она шмыгнула в спальню, подумав, что это не дело - так реагировать на каждый его намёк. Сейчас, когда страсть схлынула, надо было думать, о чём говорить. Но Никита, видимо, был настроен игриво и обсуждать будущее явно не собирался. Об этом красноречиво сказал его взгляд, когда Юля вышла в атласной рубашке от пижамы и трусиках. Наверное, следовало выбрать более демократичный наряд, но… Всё же сейчас было проще молчать и отвлечься на более приятные дела, нежели на серьёзные разговоры. Юля подошла к Никите и встала между его ног, кладя руки ему на плечи. Он улыбнулся одним уголком губ и обнял её, неспешно поглаживая спину.
        - Проголодалась? - тихо спросил он.
        Однозначно. Стоило ему коснуться её, и под кожей побежали ручейки тепла, а под ногами разлилась слабость. Какие к чёрту сейчас могут быть разговоры? Юля потянулась к нему, собираясь поцеловать, но Никита с тихим смехом отпрянул, кивнув на стойку.
        - Я имел в виду ужин, ненасытная, - прошептал он ей в губы и коротко поцеловал.
        - О, - только и смогла вымолвить Юля, краснея. Не отпуская её, Никита потянулся к бутылке и разлил шампанское нежно-розового цвета. Потом протянул один бокал ей, взял второй и с тихим звоном соприкоснулся хрусталём.
        - За нас.
        Юля послушно сделала глоток, готовясь поморщиться - никогда не любила кисло-сладкую бурду, от которой потом нещадно раскалывалась голова. Но шампанское оказалось лёгким, нежным и приятно прокатилось по горлу. Никита поймал её удивлённый взгляд и, прежде чем сделать глоток, сказал:
        - Это «Кристалл».
        Будто это что-то могло объяснить. Но Юля сделала вид, что поняла, кивнула с видом знатока и отпила ещё.
        - Знаешь, я бы не отказалась от пиццы, - призналась она, начиная, наконец, чувствовать голод, и вспомнив, что в последний раз ела утром.
        - Пицца с шампанским? - хмыкнул Никита. - Выходит, зря я решил, что надо накрыть классический стол?
        Обернувшись, Юля наконец разглядела чёрную и красную икру, устриц и фрукты.
        - Это что, всё подаётся с шампанским? - не сдержавшись, хихикнула она, вспомнив посиделки дома, за бутылкой «Российского» с бутербродами с колбасой и салатом с крабовыми палочками.
        - Обычно да. Непривычно?
        - Не очень.
        Это было жуть как непривычно, словно её в очередной раз ткнули в собственную ничтожность и показали пропасть, которая лежит между ними. Чёрную икру и устриц Юля вообще никогда в жизни не ела и теперь смотрела на бутылку шампанского с подозрением - сколько она на самом деле стоит?
        - Садись. - Никита поднялся и усадил её на стул. - Буду знакомить тебя с деликатесами. Если не понравится, говори сразу - чёрную икру не все любят. Устриц, кстати, тоже.
        - Что, так заметно?
        - Не заметно. Понятно. - Он улыбнулся и зачерпнул чайной ложечкой икру. - И не смертельно. Не стоит комплексовать по этому поводу, серьёзно.
        Протянув ложечку, Никита подождал, пока она осторожно возьмёт немного икры губами, и отправил остаток в рот.
        - Ну как?
        - Не знаю. - Юля прислушалась к ощущениям, но фейерверка вкуса не почувствовала. Горько-солёная икра лопалась на языке и особого восторга не вызывала.
        - Тогда бери устрицу. - Он раскрыл створки и протянул ей. В раковине лежало что-то склизкое и, кажется, живое. Живот тут же скрутило. Юля замотала головой.
        - Ну, нет, это я есть ни за что не буду!
        - Попробовать-то надо. Нельзя судить, не попробовав. Хотя на вид, согласен, не слишком аппетитно.
        Юля крепко сжала губы, глядя, как Никита брызгает лимонный сок и подносит устрицу ко рту. Проглотив склизкую жижу, он блаженно зажмурился и причмокнул. Потом потянулся за следующей.
        - Закрой глаза и открой рот. Всего одна штучка. Втяни в себя. - Юля отшатнулась и замычала, глядя на приближающегося моллюска. Никита остановился и умоляюще посмотрел на неё, прошептав: - Ну, пожалуйста. Ради меня.
        - Вкусно, - нехотя признала она, спустя несколько секунд молчаливой борьбы с собой. - Ты решил меня окончательно поразить?
        - Просто подумал, раз в ресторан сходить не можем, пусть ресторан придёт к нам.
        - Клуб к нам уже пришёл, - фыркнула Юля. - И это закончилось тем, что я заснула на ковре.
        - В этот раз я не позволю тебе это сделать. - Никита многозначительно посмотрел на неё и добавил шампанского в бокал.
        - Но отчего-то вновь активно спаиваешь.
        - Не спаиваю. Я снимаю напряжение и добавляю настроения. Чувствуешь разницу?
        Дождавшись, пока Юля сделает глоток, он потянулся к её губам, смешивая их дыхание, и на время оба забыли обо всём, кроме друг друга.
        18. День десятый. Ваниль, откровения и много сиропа
        Никита проснулся первым и долгое время просто лежал и смотрел на Юлю, разметавшуюся во сне по кровати. Её рот был слегка приоткрыт, волосы закрывали часть лица, а одной рукой она крепко обнимала подушку. Сквозь плотно задёрнутые шторы проникал слабый рассеянный свет, по стеклу барабанил дождь, и умиротворение буквально накрывало с головой, вызывая желание беспричинно улыбаться. Внутри разливалось тепло и покой, словно он наконец вернулся домой после долгого отсутствия. Хотелось подарить ей целый мир, показать любимые места, угостить любимой едой, разделить восторг от любимых фильмов и книг. И постоянно быть рядом.
        Влюблённость стала неожиданностью, тем более приятной, что была совершенно не запланирована, а ведь было время, когда Никите казалось, что он больше никогда не сможет испытать этих чувств. Но нет, вот они, вспыхивают яркими красками, наполняют лёгкостью и сознанием, что способен на всё, стоит только захотеть. И все эти эмоции заключались в девушке, что спала сейчас рядом, тихо посапывая. Беззвучно вздохнув, Никита поднялся и пошёл в душ, сделал пару звонков, а потом вернулся обратно в постель. Юля продолжала крепко спать, что было неудивительно, ведь они заснули только под утро. Но у Никиты словно открылось второе дыхание - ни следа усталости не ощущалось, только всеобъемлющее счастье. Он осторожно убрал волосы с её лица и улыбнулся, когда Юля, почувствовав почти невесомое прикосновение, провела рукой по щеке и, моргнув, открыла глаза.
        - Давно проснулся? - сонно пробормотала она, пытаясь сфокусировать мутный взгляд.
        - Нет. Ты спи, ещё рано.
        Кивнув, Юля послушно закрыла глаза и снова провалилась в сон, а Никита смотрел на неё и думал, как удивительно устроен мир, и каких неожиданных сюрпризов он всё-таки полон.
        Юля проснулась, чувствуя лёгкую, но приятную ломоту в теле. Открыла глаза и обнаружила, что в постели она одна. Значит, ей приснилось, что Никита лежал рядом? Наверняка он давно уже встал. Вчерашняя неуверенность слабо пошевелилась в груди, но стоило вспомнить подробности сегодняшней ночи, как от неё не осталось и следа. Смысл теперь смущаться, когда перепробовала половину поз из Камасутры с тем, кого ещё несколько дней назад считала своим врагом? Теперь точно есть, что рассказать Маринке!
        Потянувшись, Юля поднялась и отыскала халат. Никитиных вещей нигде не было, и сразу представилось, что он уже сидит на диване, одетый с иголочки, и с небрежным видом листает новостную ленту. Стоило об этом подумать, и по спине пробежал холодок - что с ними будет дальше? Волевым усилием задвинув переживания на задний план, Юля всё же набрала побольше воздуха в грудь, прежде чем открыла дверь. Глаза распахнулись, даже рот слегка приоткрылся, когда она увидела Никиту в одном фартуке и трусах, колдующего на кухне. На стойке стоял букет бледно-розовых пионов, а рядом высилась горка чего-то румяного и источающего аромат свежей сдобы.
        - Проснулась. - Заметив её, Никита улыбнулся с такой нежностью, что защемило сердце. Медленно, словно во сне, Юля подошла и с восторгом посмотрела на белоснежную скатерть, фарфоровые чашки и серебряные приборы.
        - Мы снова в ресторане?
        - Почему нет. Представь, что сегодня с утра заглянули в Париж. - Он кивнул на выпечку, оказавшуюся круассанами. - С малиной, крем-брюле и шоколадом. Не знал, что ты любишь больше.
        Юля покосилась на посуду, которую он мыл до её появления, и недоверчиво проговорила:
        - Ты что, сам их испёк?
        - Тесто пришлось заказать, оно бы не успело подойти, - извиняющимся тоном проговорил Никита. - А выпечь - дело наживное.
        - У меня нет слов. - Юля вздохнула и потянулась к нему, чтобы поцеловать, но Никита вдруг отшатнулся и качнул головой с хитрой улыбкой.
        - Сначала почисть зубы. Я как раз домою посуду.
        - Ты сейчас сказал это, как моя мама, - обиженно протянула Юля, но послушно отправилась в ванную.
        - Знаешь, я, пожалуй, возьму у тебя пару мастер-классов, - сказала она, спустя полчаса, разламывая круассан и ловя губами вытекающую шоколадную массу.
        - Настоящий шеф никогда не раскрывает свои секреты.
        - Так я и знала. - Юля надула губы и нахмурилась.
        Тут же склонившись к ней, Никита звонко поцеловал и прошептал:
        - За сладкое буду отвечать я, договорились?
        - Звучит заманчиво.
        - Ещё как, - улыбка Никиты стала шире. От нежных коротких поцелуев, рассыпавшихся от скул к шее, по спине прошла дрожь.
        - Мне пора назвать тебя король десертов? - прошептала Юля, притягивая к себе.
        - Так меня ещё не называли, почему нет?
        «Не называли». Скольким он готовил вот так завтрак, скольких целовал точно так же, сколько сидели здесь, на её месте, строя планы на будущее, которым не суждено сбыться? Отстранившись, Юля заставила себя смотреть ему прямо в глаза и серьёзно спросила:
        - И что теперь?
        - Теперь? - Никита моргнул, пытаясь успеть за ходом её мыслей. - Сейчас мы позавтракаем, потом можем посмотреть какой-нибудь фильм. Если хочешь, займёмся… - он погладил её по спине, - йогой.
        - Йогой? - Юля зависла на секунду, но тут же тряхнула головой и повторила вопрос: - Что теперь? С нами что теперь будет?
        - А что с нами может быть? Разве мы теперь не вместе?
        - Что, прямо вместе?
        - А бывает криво? - Никита начал раздражаться. - Что именно ты хочешь услышать?
        Он выпрямился и пристально посмотрел на неё, нахохлившуюся, как воробей.
        - Юль, - тихо начал он, беря её за руку, - я правда не знаю, что ты хочешь услышать. Чего ты боишься? Что не так?
        - Не знаю. - Юля закусила губу. - Наверное, боюсь, что, когда закончится наш карантин, всё между нами будет по-прежнему.
        - Что заставляет тебя так думать? - напряжённо спросил Никита. - Хотя нет, извини, - он усмехнулся и взъерошил волосы. - Странный вопрос. Что можно ждать от тупого мажора, привыкшего довольствоваться связями на одну ночь, правда? Затащил в постель, как говорил с самого начала, а теперь поматросит и бросит. Так думаешь, да?
        Резко поднявшись, Никита отошёл к окну, засунув руки в карманы. Горько. Это было очень горько осознавать, особенно тяжело, учитывая, что Юля имела полное право думать про него так. Что она вообще про него знает? Только то, что он сам рассказал и то, что смогла увидеть и понять. Видимо, счёт не в его пользу.
        - Никит. - Юля тихо подошла и положила руки ему на плечи. Он тяжело вздохнул. - Никит, я не знаю, что думать. Всё так запуталось. И я… Я боюсь, понимаешь? Так боюсь опять обжечься.
        - Думаешь, я не боюсь? - Никита повернулся, грустно улыбаясь. - Я два года жил, как в тумане. А тут ты… Может, просто попробуем жить сегодняшним днём? Без оглядки на завтра. Сегодня, сейчас я счастлив. А ты?
        Юля не ответила, просто обняла его, прижалась щекой к груди и закрыла глаза. Не думать о том, что будет завтра - наверное, именно в этом весь смысл.
        - Котёнок, - прошелестел голос Никиты. - Котёнок с улицы Лизюкова. - Он отстранился, заглядывая в её глаза. - Скажи, а в Воронеже действительно есть такая улица?
        - Есть. И памятник Василию тоже есть.
        - В шляпе?
        - Ага, - кивнула Юля, поднимаясь на носочки, чтобы его поцеловать. Дождь за окном усилился, где-то вдалеке громыхнуло - грозы в этом году пришли раньше. Хитро улыбнувшись, Юля схватила Никиту за руку и потянула на балкон, вставая прямо под обжигающие холодные струи, подставляя им лицо.
        - Ты сумасшедшая! - со смехом крикнул Никита, притягивая к себе и целуя.
        Уже позже, обсушившись и переодевшись, они лежали на диване, думая каждый о своём, прислушиваясь к шуму дождя. Юля начала проваливаться в сон, когда Никита вдруг попросил:
        - Расскажи мне о нём. О том, кто так тебя обидел.
        - Хочешь поехать и набить морду?
        - Нет, хочу разобраться и попытаться понять тебя лучше.
        Юля задумалась. Что именно ему рассказать, правду или облегчённую версию? Удобнее устроившись на его плече, она задумчиво пробежалась пальцами по груди и вздохнула.
        - Я его любила. Знаешь, так любила, что, если бы сказал сброситься с крыши, не задумываясь пошла бы. Понимаешь?
        - Понимаю, - тихо ответил Никита.
        - Мы с ним с одиннадцатого класса были вместе. А потом вместе поступили, правда, на разные факультеты. На втором курсе съехались, сняли квартиру. Всё было так хорошо, - Юля мечтательно улыбнулась, погружаясь в прошлое. - А на третьем курсе я познакомилась с парнем. Ну, как познакомилась, - она замялась. - Он решил, что может отбить меня у Серёжи. Хотя поводов я не давала. Мы стали часто ругаться, он начал ревновать… И знаешь, - Юля приподнялась и посмотрела на Никиту, - это начало расти, как снежный ком. Каждый, кто обращал на меня внимания чуть больше, чем на фонарный столб, вызывал вспышку злости. Поначалу мне это нравилось, льстило даже. Знаешь, самый красивый парень в институте, мой парень, любит меня и боится потерять. А потом он сделал мне предложение. Семья, дети - я мечтала об этом больше всего на свете. А потом… - Она снова легла и, помолчав, продолжила. - Его ревность начала принимать слишком уродливые формы. Он… начал меня бить. - Последние слова Юля прошептала.
        Никита забыл, как дышать, неконтролируемая, ослепляющая злость накрыла с головой, заставляя сердце биться чаще. Никогда прежде ни на кого не поднимая руку, сейчас он чувствовал, что убил бы подонка, который посмел причинить Юле боль. Почувствовав его состояние, она поспешила продолжить:
        - Это длилось недолго. Я ушла от него, пошла на курсы самообороны. Даже, - она усмехнулась, - сломала ему нос.
        - Правда? - недоверчиво переспросил Никита, но, вспомнив, как ловко она уложила его на лопатки, расслабился. Уж что-что, а постоять за себя она точно может.
        - Понимаешь, я не знаю теперь, что ждать от мужчин. Боюсь, что поначалу весь такой мягкий и пушистый мужчина потом превратится в тварь, компенсирующую собственную неуверенность за счёт других. Это ведь не понять сразу. Ты словно спускаешься в подвал, с каждой ступенькой всё ниже и ниже. И вокруг тебя играет зловещая музыка, и хочется крикнуть: Не ходи туда! Но ты всё равно идёшь, потому что ноги сами несут.
        - Выходит, мне повезло, что я с самого начала не был мягким и пушистым.
        - Выходит, что так, - задумчиво проговорила Юля. Она слукавила - Никита пугал не тем, что станет поднимать на неё руку. Как раз об этом и мысли не было. Он пугал неизвестностью, которую представляла его жизнь. И тем, как в эту жизнь вписаться. Но, как говорит Никита, завтра будет завтра. А сейчас лучше наслаждаться нежданным счастьем.
        - Тебе обязательно что-то готовить? - Юля дождалась, пока Никита положит трубку, сделав очередной заказ, состоящий из немыслимого набора продуктов.
        - Тебе не нравится? - опершись о стойку, он склонил голову набок. Его постоянная привычка переспрашивать и уточнять, что ей нравится, а что нет, потихоньку начинала раздражать.
        - Просто не хочу растолстеть, - улыбнулась она, хлопнув себя по животу.
        - Физические нагрузки никто не отменял. - Никита прошёлся по её фигуре жадным взглядом, от которого внутри всё свернулось узлом.
        - А если бы я была толстая, - Юля надула живот и щёки, - ты захотел бы этих физических нагрузок со мной?
        - Нет. - Никита сказал, не думая, но, заметив, как Юля помрачнела, развёл руками: - Каждый имеет право на свой собственный вкус, не так ли?
        - То есть толстые девушки априори не имели бы с тобой шанса?
        - Послушай, - он вздохнул и начал медленно, словно объясняя ребёнку. - Фигура - это личное дело каждого. Кому-то комфортно в своём весе, кто-то кайфует от него. Я знаю немало удивительных, ярких и интересных людей совершенно разнообразной весовой категории. Но меня не возбуждает полнота. Хотя нет, не так. - Он задумался. - Изначально мы влюбляемся глазами и ушами. С этим ничего не поделать. Но если бы в тебе была пара десятков лишних килограмм, я всё равно бы не устоял. Просто, это произошло бы позже. Или скажешь, мой лишний вес не стал бы для тебя помехой?
        Юля задумалась, попыталась представить Никиту шире, с большим животом и вторым подбородком. Рассуждать в теории всегда проще, но что было бы на практике? Она посмотрела на него внимательней и почувствовала, как внутренности обожгло холодом. Нет, Никита не представлялся таким, а вот Серёжа - вполне себе. Они не раз шутили, что, когда состарятся, станут дряблыми и сморщенными, всё равно будут любить друг друга. А вот рядом с Никитой Юля себя не видела, как ни пыталась представить.
        - Эй! - позвал он, вырывая из раздумий. - Я пока здесь, и толстеть пока не собираюсь. И ты, кажется, тоже. Хотя пятый круассан явно был лишним.
        Юля вскинулась, собираясь было возмутиться, но Никита хитро улыбался, глядя на неё, и рука сама потянулась за подушкой, лежавшей на диване. Секунда, и серая молния мелькнула через гостиную и застыла над головой Никиты, пойманная его рукой.
        - Значит, так? - он подбросил подушку в воздухе и оценивающе посмотрел на Юлю. Она тут же схватила вторую подушку и подскочила с дивана, становясь в оборонительную позицию.
        - Учти, у меня рука тяжелая, - предупредила она, раскручивая подушку за угол.
        - Учти, что в войне все средства хороши, и, хотя девочек бить нельзя, я буду защищаться, - пообещал Никита, обходя стойку и медленно приближаясь.
        Град ударов посыпался с обеих сторон: по рукам, ногам, бокам. Визг, смех, пыхтение и короткие комментарии - Юля выигрывала, тесня Никиту к кухне, и уже готовилась отвесить последний удар, когда он вдруг выронил подушку и раскинул руки, бросившись вперёд.
        - Нечестно! - только и успела выговорить она, прижатая к его груди с подушкой вместо буфера, когда он склонился к ней.
        - Все средства хороши, помнишь? - Никита принялся целовать её, заставляя постепенно терять голову, и когда её руки разжались, а подушка упала на пол, на миг отстранился и победно прошептал: - Я победил!
        - Это ведь может подождать, - заметила Юля, наблюдая, как Никита, плотно завернувшись в полотенце, намывает пол, на котором маслянисто блестели пятна от персикового джема.
        - Нет, не может, - вздохнул Никита, вытягивая руку, чтобы стереть пятно, которое, как нарочно, украсило белоснежную кухонную дверцу.
        Юля сидела на стойке, сложив по-турецки ноги, и отправляла в рот виноград, ягода за ягодой. Погром, конечно, получился немаленький, но кто просил говорить про победу? После этих слов Юля, не желая уступать ни на шаг, набросилась на него с такой яростью, что Никита поначалу опешил, с трудом успевая ловить её губы и срывать одежду, повинуясь требовательному движению рук. А когда она оказалась на стойке, кого было винить в том, что всё, что на ней стояло, полетело на пол? Юля совершенно не помнила, кто сбросил джем, салфетки и телефон, но теперь, наблюдая за разбросанной по дому одеждой и Никитой, продолжавшим усердно наводить порядок, пристыжённо прикусила губу.
        - Тебе точно не надо помочь?
        - Сиди уже, - беззлобно проворчал Никита, окидывая её обнажённую фигуру быстрым взглядом. - Порежешься ещё, тут осколков полно.
        В его руке появился какой-то спрей и новая тряпка, хотя, на Юлин взгляд, пол уже и так блестел.
        - Скажи, - осторожно спросила она, - а когда у тебя это началось? Ну, расстройство. Если не хочешь, можешь не отвечать.
        - Да что тут скрывать, - пожал Никита плечами, выпрямляясь. - В шесть лет. Родители тогда часто ссорились. Мне отчего-то казалось, что это из-за меня. Когда они начинали ругаться, я начинал наводить порядок в комнате, чтобы отвлечься. Они продолжали кричать, а я снова и снова расставлял игрушки и книжки по цветам, это помогало. Это ведь поначалу и не беспокоило. Ну, подумаешь, ребёнок любит чистоту и порядок и злится, когда кто-то его нарушает. А потом стало хуже. У меня появилась бессонница, тревожность, неуверенность в себе… Это уже прошло, - поспешно добавил он, заметив слёзы в Юлиных глазах. - Я научился контролировать почти всё, не обращать внимания на окружающий беспорядок, но дом… - Он вздохнул. - Мой дом - моя крепость. И если здесь что-то не так, это вызывает дискомфорт.
        - А я только и делаю с первого дня, что его вызываю, - тихо сказала Юля, опуская ноги, чтобы слезть.
        - Нет, - он тут же оказался рядом и, обняв, коснулся лбом её лба. - Ты - это настолько чистый хаос, что он идеален. К тому же, - Никита помахал в воздухе спреем, который продолжал держать, - я всегда могу устранить его последствия.
        19. День одиннадцатый. О тараканах и способах борьбы с ними
        Ленни мурчал над ухом, за спиной тихо сопел Никита, а Юле не спалось. Днём было проще - на мысли просто не оставалось времени, но сейчас, в темноте, из углов выступали страхи, сомнения и неуверенность. Следовало разложить всё по полочкам, откладывать самоанализ вечно, к сожалению, нельзя. Тихо вздохнув, Юля осторожно переложила кота и, бросив взгляд на продолжавшего спать Никиту, вышла из спальни. Завернувшись в халат, она забралась на диван с ногами и положила подбородок на колени, крепко обхватив себя руками. Внутри творилось что-то невообразимое. Её штормило от восторженного чувства полёта до ощущения полнейшей пустоты под ногами, когда земля разъезжается, и ты летишь в бездонную пропасть.
        Никогда в жизни отношения не начинались так стремительно, не зарождались с такого искреннего недовольства, перерастая в бурю эмоций, сметающую всё на своём пути. Никита до сих пор оставался по сути чужим человеком, несмотря на всю свою открытость. Юля тянулась ему навстречу, но чувствовала, что ей требуется гораздо больше времени, чтобы привыкнуть. С детства она знала - принцев не существует, а сказки всегда заканчиваются плохо. И развод родителей подтвердил это правило. Так чем же она заслужила своего принца? Богатый, умный и красивый - редко встречающееся сочетание качеств, за которые каждая отдала бы всё. И Юля готова была отдать всю себя, только бы быть уверенной, что её сказка окажется со счастливым концом. Однако представить не получалось.
        Что их ждёт впереди? Никита говорил - не думай о завтрашнем дне, но он ведь наступит. Рано или поздно придётся возвращаться на работу, и, если всем станет известно, что они вместе, повышения не видать. Никто не поверит, что Юля заслужила его трудом и знаниями, а не тем местом, о котором любят вспоминать, видя девушку за рулём дорогого автомобиля. А сам Никита? Как будет себя вести, когда придёт время вернуться к привычной жизни? Станет водить её по клубам или же сидеть вместе дома и смотреть телевизор? Юля поёжилась, представив, как день за днём они возвращаются вдвоём в эту квартиру, как их постепенно поглощает быт… Нет. С Никитой быта в общепринятом понимании точно удалось бы избежать. Только Юля боялась не быта. Она с трудом признавалась сама себе, что боится - в один прекрасный момент он поймёт, что ошибся. Что она не его поля ягода, и его потянуло к ней исключительно из-за сложившихся обстоятельств. Они работали вместе год, разве за этот год он хоть раз посмотрел в её сторону дольше, чем пару секунд? До того дня, когда директор объявил о конкурсе на место начальника, Ливарский вообще не
подозревал о существовании Никитиной. Это была горькая правда, но лгать себе Юля не привыкла.
        Невольно повернувшись к двери в спальню, она тяжело вздохнула - возможно, Никита сам пока не понимает, но будущего у них нет и не будет. Всё, что есть, - настоящее, которое надо прожить на все сто, чтобы потом было что вспомнить.
        «Ты дура что ли?» - зашипел в голове голос Маринки. - «Хочешь сказать, что такие мужики на улице валяются? Вцепись зубами и ногтями и не выпускай, а то потом всю жизнь жалеть будешь!» Она уже жалела. Что не просто поддалась чувствам, а ещё и позволила этим чувствам пустить корни в сердце. Оставалось лишь надеяться, что до любви дело всё же не дойдёт… Вернувшись в кровать, Юля обняла Никиту, уткнувшись носом ему между лопаток, и, уже проваливаясь в сон, поняла, что дышит с ним в такт.
        - Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля!
        Бодрый голос ворвался в сон, Юля недовольно застонала и потянулась за подушкой, набрасывая её на голову и прижимая к ушам.
        - Проснись и пой, проснись и пой, попробуй в жизни хоть раз!
        Никита бесцеремонно сбросил подушку и поймал Юлину ногу, начиная её щекотать.
        - Отстань! Ты куда-то спешишь? Дай поспать! - рыкнула она, брыкнувшись. Больше всего на свете она не любила, когда будят, если нет причин вставать рано. Кто вообще придумал какие-то нормы для сна? Если тебе хочется спать, ты спишь, не хочется - не спишь. В чём проблема? Все эти мысли отразились на её лице и в горящем недовольством взгляде, но Никита, казалось, совершенно не смутился, садясь на кровать.
        - Вставай, соня! Уже обед.
        - Что?!
        Глаза тут же распахнулись, и сон, наконец, как рукой сняло. Юля села и недоверчиво уставилась на Никиту.
        - Двенадцать, если быть точным. Хватит спать. - Никита нагнулся, чтобы поднять что-то с пола, и, выпрямившись, протянул букет нарциссов.
        - Ты решил превратить дом в оранжерею? - проворчала Юля. Настроение не поднялось по мановению волшебной палочки, а раздражение от того, что её разбудили, усилилось. - Тюльпаны, пионы, нарциссы, что дальше? Где мои розы?
        - Любишь розы - будут розы, - пожал плечами Никита, положил цветы на одеяло и встал, подхватив Ленни на руки. - Можешь не торопиться, ты права - спешить некуда.
        - Подожди, Никит! - Юлю настигло запоздалое раскаяние. Но он уже вышел, тихо прикрыв за собой дверь, и этот едва слышный щелчок прозвучал оглушительно. - Да твою ж мать! - простонала Юля, откидываясь на подушку. Огрызнулась на человека, испортила настроение и ему, и себе, и что теперь? Делать вид, что всё в порядке? Тяжело вздохнув, Юля потянулась за телефоном, лежащим на тумбочке. Срочно требовалась консультация эксперта.
        - Ну неужели, ты вспомнила обо мне, - ехидно проговорила Маринка вместо приветствия. Что, и подругу успела обидеть? Когда? - Ладно, раз не звонила, значит, есть что рассказать. Есть же? - угрожающе спросила она.
        - Есть, - вздохнула Юля. - В общем… Все твои теории оказались неверны.
        - Не поняла. - Маринка на несколько секунд зависла, обрабатывая полученную информацию. - То есть ты хочешь сказать, что всё-таки переспала с олигархом? Как это было? Я требую подробностей, как можно больше!
        - Подробности при встрече, - решительно отрезала Юля, вздохнув и посмотрев на дверь.
        - Ну оно хоть того стоило? Или пора высылать команду на вертолёте, чтобы тебя снимать с балкона?
        - Стоило. - Юля снова вздохнула и повторила: - Стоило, ещё как.
        - А я говорила! Я сразу говорила - не тупи, за волосы и в пещеру! Слушай, подруга, ты даже не представляешь, как я за тебя рада! В глаза твоего Ливарского не видела, но уверена, там есть на что посмотреть! Ну, и на банковский счёт глянуть я бы тоже не отказалась.
        С каждым словом Маринки Юля начинала понимать, насколько надумана большая часть её страхов. Или выглядит надуманной - неважно. Главное, что сейчас они казались пустыми. Но признаться в них всё же стоило, хотя бы для того, чтобы получить опровержение.
        - Не знаю, что там со счётом, но знаю, что понятия не имею, как жить дальше.
        - Как-как? Радоваться жизни, хватать звёзды с неба, кайфовать, тусить - да что угодно, Юль! Я так понимаю, он тебе больше, чем нравится, да? Сердечко трепещет, коленочки подгибаются? Так кайфуй, не тупи!
        - Я постараюсь, - вздохнула Юля.
        - Я тебе постараюсь! Если просрёшь своё счастье, я с тобой разговаривать перестану! Засунь свой страх куда поглубже и начни, наконец, жить!
        Слова Маринки всегда обладали терапевтическим эффектом. Порой Юля всерьёз предлагала ей получить диплом психолога, но та отнекивалась, говоря, что слушать проблемы чужих людей и не начинать при этом смеяться от чужой глупости не сможет. Поэтому обязательно лишится практики и вылетит с позором.
        Отключив телефон, Юля продолжала улыбаться, главное, чтобы этого настроя хватило для того, чтобы все тараканы в голове наконец успокоились. Из соседней комнаты не доносилось ни звука, наверняка Никита обиделся, а значит, надо было возвращать мир и покой в их жилище. Никита лежал на диване в наушниках, и когда она вышла, демонстративно закрыл глаза и скрестил руки на груди. Юля усмехнулась, качнув головой, и отправилась в ванную, из которой вышла в ошеломительном чёрном комплекте и поаплодировала себе, заметив мимолётный заинтересованный взгляд, брошенный в её сторону. Она медленно приблизилась, покачивая бёдрами, и встала над ним, вынуждая смотреть прямо на себя. Молчание затягивалось. Наконец Никита стянул наушники и укоризненно уставился на неё.
        - Ты считаешь, что у меня только две извилины, одна из которых отвечает за еду, а вторая за секс?
        - Нет, есть ещё третья, она отвечает за работоспособность. - Юля поёжилась внутри от холодного тона. Такого знакомого и успевшего позабыться за два дня. Никита продолжал прожигать её холодным взглядом, не спеша продолжать разговор, и когда терпение уже готово было лопнуть, вдруг резко сел и потянул её за руку, заставляя упасть на его колени.
        - Хочется верить, что извилин у меня больше, - пробормотал он, обнимая и притягивая к себе. - Но ты нашла подход к одной из самых активных.
        - Говорят, если каждый раз, кода ты занимаешься сексом в первый год, класть в банку фасолину, а в последующие года после каждого секса вынимать по одной, банка не опустеет до старости. - Юля обвила его шею руками и посмотрела прямо в глаза. - Прости, что нарычала. Ненавижу, когда меня будят.
        - Приму к сведению, - ответил Никита, обжигая дыханием её подбородок, но не спеша целовать. - Есть что-то ещё, что мне надо узнать прямо сейчас?
        - Не говорить на работе о наших отношениях.
        - Я думал, это само собой разумеется. Никаких отношений на работе, помнишь?
        - И ты будешь ругать меня, если потребуется?
        - Накосячишь - получишь, - пообещал Никита, кончиком носа касаясь её шеи. - Поблажек не жди.
        - Спасибо. - Юля вздохнула, стараясь собрать в кучу разбегающиеся мысли.
        - Впервые вижу, чтобы кто-то радовался, услышав, что его будут ругать.
        - Может, я вхожу во вкус ролевых игр?
        Её рука нырнула под майку Никиты, и мышцы на животе тут же сжались.
        - Хм, - протянул Никита, когда она села на него, крепко сжав коленями бёдра. - Это даже интересно.
        - Очень, - протянула Юля, ловя его губы. Никита издал звук, похожий на мурчание, но в следующую секунду раздражённо вздохнул - телефон, лежавший под подушкой, зазвонил. Посмотрев на экран, Никита поморщился и отложил его в сторону, но Юля, заметив имя, хитро улыбнулась:
        - Ответь.
        - Она подождёт.
        - А если что-то важное?
        - От Светы? - скептично склонив голову набок, уточнил Никита. Но Юля уже перегнулась через него, схватила телефон и, ответив на вызов, поднесла трубку к его уху, вынуждая ответить.
        - Слушаю, - спокойно проговорил Никита, не сводя с Юли укоризненного взгляда. Но её будто подменили: черти внутри отплясывали джигу, толкая на спонтанные и не слишком честные поступки. Она слышала голос Светочки, что-то быстро говорившей о проекте и о том, как она работала над ним всю сегодняшнюю ночь, Никита слушал, не перебивая, а Юля вдруг стекла с его колен на пол, подцепила резинку штанов и быстро спустила их до колен, поднимая глаза и глядя на Никиту снизу-вверх. Он склонил голову набок, словно спрашивая, как далеко она готова зайти, но силы, которые толкали Юлю на безумство, уже захватили власть над её рассудком. Она медленно провела языком по его члену, и тот заинтересованно приподнялся навстречу, а Никита на миг прикрыл глаза. Мысли постепенно путались, щебетание Светочки сливалось в монотонный гул, и с каждым новым движением Юлиного рта сдерживаться становилось всё сложнее.
        - Как считаете, Никита Вадимович, мои идеи можно принять в разработку? - донеслось сквозь шум крови в ушах.
        - Можно, - лаконично ответил Никита, до боли закусив губу - в этот момент Юля втянула в себя щёки, и пальцы на ногах сами собой подогнулись.
        - Вы правда так считаете? Дело в том, что я не уверена, правильно ли поняла концепцию, предложенную Юлией Сергеевной, может, мне стоит обратиться к ней и ознакомить со своими наработками?
        - Да, - проговорил Никита, откидывая голову на спинку дивана и тяжело сглатывая.
        - Я просто подумала, что сначала надо рассказать вам. Вы же не против, если я пришлю наработки по почте?
        - Нет. - Никита шумно выдохнул, запустил руку в Юлины волосы, заставляя остановиться, и звенящим от напряжения голосом проговорил: - Светлана, у нас сейчас официально выходной. Если у вас есть идеи, я с радостью выслушаю их в понедельник. Уверен, Юлия Сергеевна ответит вам также. Поэтому давайте договоримся - о работе в рабочее время. Это понятно?
        - Понятно, - пролепетала Светочка, не понимая, чем успела так разозлить начальство. - Тогда до понедельника?
        - Всего хорошего.
        Никита отбросил трубку в сторону и рывком поднял Юлю с пола, не сводя с неё полыхающего огнём взгляда. Что-то в выражении его лица заставило притихнуть, выпрямиться по струнке, пока его руки путешествовали по телу, избавляя от белья. Он не говорил ни слова, только тяжело дышал сквозь зубы, доставая презерватив, прятавшийся между диванных подушек, и шелестя обёрткой. Юля громко ахнула, когда он резко вошёл в неё, впиваясь пальцами в бёдра и заставляя двигаться в сумасшедшем, безумном темпе. Сознание рассыпалось на кусочки, короткие выкрики смешались с чужим дыханием, Юля вцепилась в Никитины плечи, чувствуя, как захлёстывает наслаждение, мощными волнами проходя по телу. Это был их самый неистовый и самый быстрый секс, и когда мир вновь обрёл ясность и чёткую картинку, Юля глубоко вздохнула и виновато посмотрела на Никиту.
        - Никогда больше так не делай, - прерывисто проговорил он, втягивая в себя её нижнюю губу и слегка прикусывая.
        - Никогда не делай как? - уточнила Юля. По телу всё ещё пробегала дрожь, а в ногах разлилась слабость.
        - Ты поняла, что я имею в виду, - прошептал Никита, скользя губами по шее. - Не смей отвлекать меня от телефонных разговоров подобными способами. Никогда.
        - Прости, - покаянно прошептала Юля, утыкаясь лбом в его плечо. - Я сегодня в ударе, - неразборчиво пробормотала она. - Приз за то, как всё испортить, мой.
        - Ты ничего не портишь, - возразил Никита, заключая её лицо в ладони и заставляя посмотреть в глаза. - Но такие порывы, - он скосил глаза вниз, - напрягают.
        - Урок усвоен. - Юля тяжело вздохнула и поднялась, отмечая, что ноги держат с огромной неохотой.
        - Мне нравится давать такие уроки. - Никита ухмыльнулся и, легко поднявшись, ушёл в ванную.
        - Может, посмотрим что-нибудь?
        Сегодня готовить никто не захотел, поэтому они заказали две пиццы и теперь, в ожидании курьера, решали: пиво, кола или чай? Юля хотела пива, но боялась, что Никита может подумать, будто она любит коротать каждый свободный день за бутылкой-другой. Впрочем, Никита решил эту дилемму, решительно извлекая из холодильника картонную коробку с тёмно-зелёными бутылками.
        - Не знаю, как ты, но пицца без пива - деньги на ветер. А что ты хочешь предложить?
        - Не знаю, - Юля пожала плечами. - Давай Мстителей, хочу финал пересмотреть.
        - Я ни одного фильма не видел.
        - Да ладно! Как можно пропустить такую франшизу? Миллионы людей по Марвелу с ума сходят!
        - Фильмы по комиксам… - Никита поморщился.
        - Сноб! - фыркнула Юля. - Решено, смотрим Мстителей. Или можно начать с Тора. Или нет…
        Она принялась сыпать названиями, когда-то виденными на афишах, а Никита, смирившись с тем, что придётся смотреть детскую муру, с улыбкой наблюдал за ней. Хотя разве сам он не мечтал познакомить её с любимыми фильмами? Пусть она начнёт первая, ради возможности наблюдать её восторг можно пойти на жертвы и потерпеть. Юля всё перечисляла и перечисляла фильмы, которые им надо будет посмотреть, и Никита, не сдержавшись, вскинул руки вверх, со смехом заявив:
        - На такие жертвы я не подписывался! Пощади! Довольно!
        - Да ладно тебе. Сам не заметишь, как втянешься.
        От ответа Никиту спас звонок, но это оказался не курьер. Не переставая улыбаться, он поднёс телефон к уху.
        - Привет, мам!
        - Я не помешала? Мне кажется, у тебя очень довольный голос.
        - Не помешала, мы обсуждаем фильмы, которые собираемся смотреть, и ждём пиццу.
        - Китёныш, - ласково проговорила Марина Андреевна, - значит ли это, что вы с Юлей нашли общий язык?
        - Нашли, - подтвердил Никита, не сводя с Юли глаз. - Ты была права.
        - Я всегда права, родной. Надеюсь, ты познакомишь нас, когда ваш карантин закончится?
        - Обязательно. Уверен, вы понравитесь друг другу.
        - Тогда не буду отвлекать. Очень за тебя рада, правда.
        - Понравимся друг другу? - встревоженно спросила Юля, когда Никита завершил разговор. - Ты же с мамой сейчас говорил? Ты хочешь, чтобы мы познакомились?
        - Конечно. - Никита притянул её к себе и чмокнул в нос. - Не бойся, у меня прекрасная мама. Она тебя не съест.
        - Не съест, так понадкусывает, - проворчала Юля, но спорить не стала. Липкий страх мазнул по спине - как её примет его мама, не решит ли, что она - охотница за деньгами? Но Никита, похоже, её страхов не разделял, безмятежно улыбаясь и представляя, как две самые дорогие женщины в его жизни подружатся. Ведь по-другому и быть не может!
        20. День двенадцатый. Тучи над раем и итальянская сказка
        Никита никогда не считал себя жаворонком, но в последнее время просто не мог спать долго - его словно выбрасывало из сна в семь утра. А раз уж просыпался, что толку лежать в постели, когда можно чем-нибудь заняться? Осторожно выбравшись из-под одеяла, чтобы не потревожить Юлю, он побрёл в ванную, отчаянно зевая, а потом, автоматически щёлкая кнопками кофемашины, открыл новостную ленту. Паника вокруг вируса, охватившего мир, росла, что навевало на вполне определённые мысли: грядёт глобальный и крайне тяжёлый кризис. Никита бросил взгляд на часы, прикинув разницу с Нью-Йорком. Сейчас там было слегка за полночь, но папа никогда не ложился так рано.
        - Не отвлекаю? - поинтересовался Никита, как только в трубке прозвучал родной уверенный голос.
        - Нет. Ты просто так, или по делу?
        - Просто так. Хотел поинтересоваться, как ты. И как вообще обстоят дела.
        - Прорвёмся. - Вадим Сергеевич тихо вздохнул, но от Никиты это не скрылось.
        - Всё так плохо?
        - Скажем так: пол под ногами ещё не расползается, но крыша начинает потихоньку тлеть. Не волнуйся, я уже вызвал спасателей.
        - Тебе не привыкать, да? - невесело усмехнулся Никита.
        - С чего вдруг такая забота с утра пораньше? Ты что-то хочешь мне сказать?
        - Хочу сказать, что мне надо узнать, почему ты вдруг решил передать мне бразды правления? Это из-за вируса?
        - Думаешь, я разглядел в тебе гениального антикризисного менеджера? Не обольщайся, всё гораздо прозаичней.
        Отец притих, а Никита забыл, как дышать, ожидая ответа. Он слишком хорошо знал, что в жизни Вадима Сергеевича никогда и ничего не бывает просто так - всему есть своя веская причина. Шумный вдох на том конце трубки заставил похолодеть - словно отец собирается с мыслями, прежде чем оглушить. Сердце успело стукнуть три раза, прежде чем Никита услышал:
        - У меня лейкоз. Четвёртая стадия.
        Язык прилип к нёбу, горло сжал спазм, и Никита задохнулся воздухом, крепко зажмуриваясь. Внутри образовалась пустота, в которую он стремительно падал. Словно сквозь вату донеслось:
        - Никита? Ты здесь? Дыши! Таблетки далеко?
        - Я здесь, пап, - через силу проговорил Никита, поднимая веки и невольно щурясь на ставший невыносимо ярким свет. - Всё в порядке. Как… как ты узнал? Какой план действий?
        - План действий прост - передать бразды правления сыну.
        - Что говорят врачи?
        - Год. При самом идеальном раскладе. Порой всех денег мира не хватит, чтобы купить себе время.
        - Но как же… ты же… - Никита не находил слов. Он словно вновь стал маленьким ребёнком, увидевшим, как папа только что разнёс о стену телефонный аппарат. Захотелось сжаться в комок и ждать, что сейчас придёт мама, обнимет и скажет, что всё будет хорошо. Она всегда приходила, но детство давно прошло, а взрослый Никита привык бороться со своими демонами в одиночку.
        - Агрессивная форма, год назад всё было чисто. Ты же знаешь, я своим здоровьем никогда не пренебрегаю. Но теперь… Ты понимаешь, как мне важно, чтобы ты стал во главе?
        Никита кивнул и, очнувшись, твёрдо сказал:
        - Понимаю.
        - Мне надо было сказать сразу, прости. - Слышать извинения было ещё хуже, чем новость о болезни. Это лишь подтверждало - всё действительно плохо. - Решим всё, когда вернусь, нам надо поговорить.
        - И когда это будет?
        Никита готов был прямо сейчас сорваться с места и мчаться в Нью-Йорк, но только вчера объявили, что все перелёты запрещены, и небо между странами стало недоступно.
        - Хотел бы сказать, что завтра, но ты и сам видишь, что в мире творится. Так что пока сворачивай потихоньку свою рекламную деятельность, чтобы к моему приезду ничего тебя не держало.
        - Д-да, конечно, - растерянно проговорил Никита, вновь закрывая глаза и крепко сжимая переносицу пальцами. Потом помолчал немного и тихо добавил: - Ты же знаешь, что я тебя люблю, правда?
        - Знаю. - Голос Ливарского-старшего заметно потеплел, в нём зазвучала улыбка. - Я тоже тебя люблю, сын. Не переживай, прорвёмся. А про болезнь… Я смирился, и ты не смей раскисать, ты мне сейчас нужен как никогда. Понял?
        - Понял. - Никита невольно улыбнулся. Потом осторожно поинтересовался: - Мама знает?
        - Нет. И лучше ей пока не говори. Вообще никому не говори, сам понимаешь - пока это коммерческая тайна. Лучше не будоражить конкурентов и не радовать их раньше срока. Поэтому - никому. Сам знаешь, как любят нас слушать наши же гаджеты, а у тебя умной техникой наверняка вся квартира напихана.
        У Вадима Сергеевича был свой пунктик на безопасность, и порой своими требованиями к конфиденциальности он выводил Никиту из себя. Например, звонить ему можно было исключительно через Телеграм, а обсуждать бизнес по телефону и вовсе было табу. Но сейчас Никита склонен был согласиться с отцом - кто знает, может, эта просьба имеет смысл.
        - Тогда до связи?
        - До связи. Помни - прорвёмся.
        Конечно, прорвутся, в этом Никита не сомневался. От отца всегда исходили волны уверенности в своих силах, которой он щедро делился с окружающими. Даже сейчас всего парой слов погасил зарождающуюся панику. Кто знает, может, врачи ошиблись. Сейчас схлынет дурдом вокруг вируса, и можно будет отправиться в Швейцарию или Израиль. На одной Америке же свет клином не сошёлся! О том, что отец уже наверняка испробовал все варианты, Никита себе думать запретил. Отхлебнул успевший остыть кофе, не почувствовав его вкуса, и скрипнул зубами. Желание что-то кому-то доказывать теперь казалось по-детски глупым и бестолковым. Вместо того, чтобы пытаться доказать свою самостоятельность и состоятельность, надо было оставаться рядом с отцом, учиться у него, поддерживать. Быть рядом. Почему всегда кажется, что родители вечны?
        Глубоко вздохнув, Никита решительно задвинул все мысли как можно глубже. Он скажет Юле, обязательно, только не сейчас. Чуть позже. У неё и так проблем с родными хватает, не стоит ещё свои сваливать… Лучше отвлечься, а что отвлечёт лучше, чем обдумывание нового дня с самой прекрасной девушкой на свете, которую волею случая занесло в его жизнь? Рядом с ней он чувствовал себя всемогущим, способным свернуть любые горы. Хотелось постоянно находиться рядом, видеть её, слышать, держать за руку. Очаровательная улыбка, ямочки на щеках, искры, загорающиеся в глазах, когда она смеётся - как он раньше мог жить, не замечая этого? Отец всегда говорил, что женщин надо постоянно завоёвывать, и Никита хотел наполнить каждый её день счастьем настолько, насколько это вообще возможно и в его силах. Он вспомнил, как она пыталась поразить его своим сногсшибательным образом, и как всё испортили тапочки с ушками и помятое платье. Ограничение в передвижении никак не отразилось на возможности подарить праздник, так почему бы не устроить сегодня камерный вечер для двоих? Вчерашний марафон «Мстителей» до сих пор заставлял
содрогаться. И хотя Никита мужественно вытерпел целых три двухчасовых фильма и даже несколько раз искренне смеялся или переживал, но продолжать знакомство с миром попсового кинематографа сегодня решительно не желал. Пусть Юля не привыкла к другой жизни, ничего - он покажет, научит и может, она полюбит её так же, как и он.
        Когда Никита прокрался в спальню, Юля ожидаемо крепко спала, завернувшись в одеяло так, что из-под него торчал только кончик ноги и копна спутанных волос. Кот же, увидев его, тут же потянулся и неспешно спрыгнул на пол, чтобы потереться о ноги и напомнить о том, что пора есть. Но сейчас у Никиты была другая цель - приподняв край одеяла, он приложил к ступне Юли сантиметр и быстро обмерил длину ноги, толщину лодыжки и подъём. Записав всё в телефон, он вернул одеяло на место и тихо вышел, предварительно пропустив вперёд кота.
        Швейный набор остался от Алины, и как бы ни хотелось вновь возвращаться к прошлому, пришлось достать коробку, в которой всё ещё хранились милые сердцу или просто забытые ею в спешке мелочи. Кто бы мог подумать, что содержимое пригодилось уже во второй раз? Засев за ноутбук, Никита бодро застучал по клавишам, запрашивая у Гугла, как подобрать туфли по полученным замерам.
        Юля проснулась с тяжёлой головой - наверное, пора заканчивать с этой спячкой. Дома никогда не позволяла себе дрыхнуть до обеда. Но то ли волшебные свойства Никитиного ортопедического матраса в сочетании со свежим бельём, пахнущим пачули; то ли волшебные свойства самого Никиты и его умения доводить до полного изнеможения; то ли совокупность всех этих качеств - наверное, это было не так уж и важно, если она не могла разлепить глаза раньше двенадцати. Где-то глубоко внутри Юле даже было стыдно за то, что вела себя, как сурок. Где-то очень глубоко. Очень-очень.
        Потянувшись, она покосилась на окно - ничего необычного, привычная апрельская хмарь. Пятница, а казалось, будто третий день подряд - непрекращающийся выходной. В последний раз в отпуске удалось побывать в прошлом году, в середине лета. Тогда Юля съездила к родным и друзьям в Воронеж, в этом году надеялась наконец выбраться на побережье Чёрного моря, но что, если получится побывать заграницей? Увидеть белоснежные Карибские пляжи, или лазурный берег Франции, или гроты Греции? Мечты захватили, унося в неизведанные дали. Показалось даже, что лица коснулся морской бриз. Неужели Маринка права, и теперь Юля могла позволить себе не просто мечтать, но и воплощать эти мечты? А что, если попросить Никиту свозить её куда-нибудь далеко-далеко, туда, где никого нет, только он, она и океан?.. Ну нет, это было бы слишком неправильно, если бы она напрямую попросила об этом. И даже если бы согласилась, то со стороны могло бы показать, что она рядом с ним из-за денег…
        Юля вздохнула, повернулась на живот, уткнувшись в подушку, и глухо замычала. Где найти ту грань, когда можно почувствовать себя свободной, при этом не ощущая постоянного желания извиняться перед кем-то за свои отношения? Не чувствовать себя кому-то обязанной или в чём-то виноватой. Будто она крадёт чужую жизнь и чужие мечты, примерив на себя то, что не по размеру. Интересно, наступит ли когда-нибудь время, когда эти мысли перестанут напрягать, и её просто отпустит? Очень хотелось в это верить. Сейчас Юля чувствовала себя, как парашютист, перед шагом в бездну. Вроде бы уже настроился, и сердце колотится перед прыжком, и уже давно на всё решилась, но всё равно страшно, аж кончики пальцев поджимаются.
        За несколько дней стать жизненно необходимым - до последнего момента Юля о таком читала лишь в книгах. Но сейчас, именно в этот момент, поняла, что не хочет и не может отпустить от себя Никиту. Может, в этом была виновата Маринка с её советами про дыхание и напутствиями не отпускать, а может, тембр его голоса, от которого внутри пробуждалось нечто неведомое, заставляющее следовать, словно крыса за дудочкой Нильса.
        Стоило осознать, что лёгкая влюблённость всё же стала чем-то, гораздо большим, как Юлю парализовал страх. А что, если она всё испортит? Скажет что-то не то, поведёт себя как-то не так. Вдруг прямо сейчас, когда она лежит в постели уже полчаса, предаваясь самоанализу, он сидит в гостиной и думает о том, какая она легкомысленная лентяйка, которая только и может на выходные, что спать, есть и смотреть фильмы? Юлю резко подорвало с кровати. Она села, тряхнув волосами, с унынием думая, что красотка, выходящая из спальни при полном параде - не её история. Никита определённо скоро разочаруется, а как разочаруется, начнёт винить её в том, что она не смогла соответствовать его завышенным требованиям. Следом придёт злость и обида - всё это Юля уже проходила. Стоит ли Никита того, чтобы рискнуть по-настоящему и отдать ему своё сердце. или лучше волевым усилием прекратить эти отношения, пока не стало слишком поздно?.. Но что-то подсказывало, что она уже завязла в этих чувствах, как муха в паутине, и выпутываться не хочется, и остаётся только наблюдать, как паук-любовь опутывает её сердце.
        - Сегодня у нас культурная программа, - заявил Никита, когда Юля покончила с завтрако-обедом.
        - Пойдём в музей? - хмыкнула она.
        - Лучше - в оперу.
        - В оперу? - Юлины брови удивлённо взлетели вверх. - Никогда там не была.
        - Это прекрасно, уверен, тебе понравится.
        Юля скептично посмотрела на него. От классической музыки она была так же далека, как от квартиры Никиты до её дома в Воронеже. Опера всегда казалась чем-то дорогим, красивым и малопонятным.
        - Я выбрал Ла Скала, мой любимый театр. - Никита вздохнул. - Жаль, что нельзя сейчас показать тебе его в живую, но кто мешает воспользоваться современными технологиями и посетить его, не выходя из дома? Но сначала маленький сюрприз. - Он сходил в прихожую и вернулся с двумя коробками. - Вечерний дресс-код никто не отменял.
        - Это что? - Юля смотрела на коробки, не спеша их открывать.
        - Посмотри. - Никита буквально изнывал от нетерпения, ожидая её реакции. В первой, большой и длинной коробке оказалось чёрное вечернее платье в пол, расшитое искрящимися серебряными звёздами, а во второй - изящные чёрные туфли-лодочки на тонкой шпильке. Юля осторожно провела рукой по струящейся ткани и благоговейно вздохнула. Но потом заметила крохотные буквы DG и подняла глаза на Никиту.
        - Никит, это слишком. Я не могу это принять.
        - Почему?
        - Потому что мне даже представить страшно, сколько это стоит.
        - Какая разница? Я не буду предъявлять счёт, это подарок.
        - Нет, ты не понимаешь, - проговорила Юля с растущим отчаянием. - Это красиво, очень красиво, но… Мне неудобно.
        - Неудобно спать на потолке - одеяло падает, - отрывисто бросил Никита. Понять Юлины сомнения он не мог, как ни пытался. - Я сделал подарок своей женщине, в чём проблема? Если тебе не нравится, можно поменять.
        - Нет, мне нравится, правда! Платье роскошное, а туфли… Их даже обувать страшно, хочется поставить в красный угол и любоваться. Просто… Я не знаю, как тебе объяснить. - Юля поднялась и нервно прошлась по комнате. - Для меня это необычно, непривычно и кажется неправильным.
        - Да что здесь неправильного? - воскликнул Никита, начиная закипать. Впервые на его памяти так реагировали на простой, в сущности, подарок.
        - Я не могу себе это позволить, понимаешь? Я привыкла покупать себе вещи сама, а на такое платье даже если два года буду зарплату откладывать, не смогу накопить.
        - Так я не прошу взять на него кредит, Юль! Это подарок! Обычный подарок!
        - А потом ты начнёшь попрекать меня этим подарком, ну, может, не этим, а теми, что будут дальше. При каждой ссоре начнёшь говорить, что я вытягиваю из тебя деньги, и…
        - Да с чего ты взяла, что так будет? - Никита подошёл к Юле.
        - Потому что знаю, потому что все мужчины такие!
        - Как ты можешь знать, что все такие, если тебе такие попадались, это не значит, что не существует других!
        - Рано или поздно все становятся мудаками!
        - Может, просто ты постоянно выбирала мудаков, как твой бывший?!
        Юля не успела подумать, что делает: рука сама взлетела и опустилась на его щёку. Никита крепко стиснул зубы, желваки прокатились под кожей, а глаза полыхнули обидой. Он резко развернулся и вылетел на балкон, вцепился в перила и опустил голову, тяжело дыша. Откуда в её голове взялось столько мусора? Ему было обидно, так обидно, что перехватывало дыхание. «Хотелось, как лучше, получилось как всегда» - неужели в их жизни теперь будет так постоянно? Сколько времени пройдёт, прежде чем он сможет переубедить её? И стоит ли вообще переубеждать, если она уже сейчас ждёт от него подвоха и рисует их будущее мрачными красками? Неужели он заслужил эту подозрительность? Никита горько вздохнул, качая головой - может, это карма за два года, в течение которых через его жизнь прошла череда безликих девушек, не задерживавшихся дольше, чем на одну ночь? Сколькие из них мечтали о продолжении, скольким он обещал позвонить, скольких обидел, не задумываясь об этом? Может, Юля права, и он тоже самый обыкновенный мудак, ничего не лучше остальных?..
        На плечи вдруг опустился плед, а тонкие руки крепко обвили. Юля прерывисто вздохнула и пробормотала в его спину:
        - Прости, я была неправа. Я дура, знаю.
        - Ты не дура, - глухо проговорил Никита, а в груди против воли разлилось тепло. - Это я дурак - прежде чем делать тебе подарок, надо было спросить.
        - Для меня это правда непривычно, но это не значит, что так будет всегда.
        - То есть, дарить подарки не запрещено? - с улыбкой спросил Никита, оборачиваясь и обнимая. Теперь они стояли, укутанные в плед, как в кокон, не обращая внимания на мелкий дождь, который начал срываться с неба.
        - Нет. - Юля прикусила губу и виновато посмотрела на него. - Прости, что накричала. И что ударила тоже. Я не знаю, что на меня нашло, кажется, что окончательно сошла с ума.
        - Юль, мы взрослые люди, у нас есть прошлое и негативный опыт, который сделал нас такими, какие мы есть. И мы будем делать друг другу больно, вольно или невольно, это неизбежно. Главное - понимать, что это нормально. Не существует идеальных пар. А вот любовь вполне себе существует. Милые бранятся - только тешатся, слышала о таком? Только давай без рукоприкладства.
        - Прости, - снова прошептала Юля, чувствуя, как пылают щёки. Потом улыбнулась и сказала: - Мне не нравится браниться, давай только тешиться.
        - Вот это правильные мысли. - Никита потёрся о её нос своим и мягко поцеловал. - Так что, поход в оперу не отменяется?
        - Нет. Веди меня в свою Ла Скала.
        Отражение в зеркале одновременно пугало и восхищало - на Юлю смотрела незнакомка, и даже взгляд стал другим, более уверенным в себе. Когда-то Юля купила себе комплект белья за пять тысяч - самый дорогой в её жизни - и, надевая его, чувствовала, как становится уверенней. Сейчас чувство было то же, только в разы сильнее. Платье льнуло к телу, плечи были открыты, только шею украшала тонкая чёрная бархотка, обнаружившаяся там же, в коробке. В туфлях хотелось ходить вечно - такой удобной колодки Юля ещё не встречала. Не хватало только вычурной причёски, но парикмахерским талантом, увы, Юлю Бог обделил, так что она просто заколола волосы наверх. Шикарно - первое слово, которое пришло на ум, когда Юля себя увидела. А искреннее восхищение в глазах Никиты, когда она вышла, прибавило к уверенности ещё сто очков. Сам он выглядел, по мнению Юли, неотразимо - в угольно-чёрном смокинге, белоснежной рубашке и бабочке. Не сводя с неё глаз, Никита подошёл и, склонившись, поцеловал руку.
        - Сюда не хватает перчаток, - тихо сказал он, любуясь ею. - А туфли подошли?
        - Идеально!
        - Если бы ты была Золушкой, я нашёл бы тебя без туфельки, просто подержав твою ногу в руках. Пойдём? - Он подставил локоть, и Юля чинно положила на него свою руку.
        В гостиной царил полумрак, играла тихая классическая музыка, а на экране появился театр. Двери распахнулись, и они словно на самом деле вошли внутрь, Юля даже не смогла сдержать восхищённый вздох, вертя головой и рассматривая внутреннее убранство. Никита же, отпустив Юлю, разлил по бокалам шампанское.
        - Перед началом зрители обычно прогуливаются в фойе, здороваются со знакомыми, разговаривают о незначительной ерунде.
        - Неплохая погода, не правда ли? - Юля улыбнулась, игриво склонив голову набок, и отсалютовала бокалом.
        - Вчера было лучше, этот дождь, если честно, уже надоел, - поддержал Никита. Тем временем картинка менялась, впереди показалась лестница, и если бы сейчас по ней поднимались люди, эффект погружения был бы стопроцентным.
        - А что мы будем смотреть?
        Никита достал из внутреннего кармана программку с золотой вязью и протянул Юле.
        - Я не знаю итальянский, - смутилась Юля.
        - Это не страшно, я тоже не особо им владею, - улыбнулся Никита. - Эта программка из Большого, смотри, там есть описание каждого акта. Это «Тоска». Ты лучше прочти перед началом, потому что потом не захочешь отвлекаться.
        - А почему тогда название на итальянском?
        - Потому что итальянский - язык оперы. Девяносто процентов классических пьес исполняется на нём.
        - Но как тогда можно что-то понять?
        - Понимать не обязательно, достаточно чувствовать. - Никита повёл Юлю к дивану. Она оглянулась в поисках какой-нибудь еды - привычка смотреть и жевать даже в кино, дала о себе знать. Заметив её взгляд, Никита с улыбкой покачал головой, сел рядом и щёлкнул пультом, гася свет. И на два часа Юля забыла, как дышать, а к финалу сидела, непрерывно смахивая слёзы, а под конец не выдержала, и зааплодировала.
        - Понравилось? - Никита улыбался так довольно, словно сам только что стоял на сцене.
        - Очень! - искренне ответила Юля и вдруг хитро улыбнулась: - А у тебя есть свой самолёт?
        - Есть самолёт, принадлежащий фирме, можно пользоваться им, когда необходимо. И у отца есть свой, - удивлённо сказал Никита. - А что?
        - Не могу не думать о «Красотке», они тоже летали тогда в оперу.
        - А ведь и правда, - хмыкнул Никита. - Но всё-таки, от главных героев мы далеки.
        - Ну да, - хмыкнула Юля. - Хотя наша профессия не далеко ушла от древнейшей.
        - Потанцуем? - вдруг спросил Никита, поднимаясь и протягивая руку. - Всё-таки мы сегодня в Италии, не хочется возвращаться обратно.
        Знакомые аккорды Энио Морриконе зазвучали, падая звонкими, пронзительными каплями, и Юля вложила свою руку в его, позволяя медленно вести в танце, думая, что этот вечер точно запомнится на всю жизнь, сказочный, словно ожившая мечта.
        21. День тринадцатый. Переломные моменты и неудобные разговоры
        Музыка переливалась, звенела в воздухе, а Юля убеждалась снова и снова, что итальянский - настоящий язык любви. Он ласкал слух, пока Никита ласкал её саму, неспешно, с нежностью, от которой на глазах закипали слёзы. Из раскрытой двери на пол спальни падало жёлтое пятно света, серебристые звёзды тускло поблёскивали на платье, небрежно сброшенном на пол. Рядом лежала бабочка, а из-под белоснежной рубашки торчал каблук одной из туфель. Юля не помнила, как они оказались в спальне, в какой именно момент танца они начали целоваться - всё смешалось, сознание поплыло, отрывая душу от тела, унося её в неведомый, волшебный мир, где царит только музыка и вкус чужих губ. То, что происходило сейчас между ними, не шло в сравнение ни с чем, испытанным ранее. Словно соединялись не тела, а души, переплетаясь так крепко, что больше не разорвать.
        Никита смотрел на неё, не отрывая глаз: на то, как она выгибает шею, на раскрасневшееся лицо, на зацелованные, припухшие губы, по которым то и дело пробегал кончик языка. Ему не мешала темнота, он видел её так ярко, словно комната была залита солнечным светом, и сейчас Юля была так прекрасна, что сердце болезненно и сладко сжималось. Он задыхался от переполнявших чувств, словно действительно стал с ней одним целым, единым организмом, дышавшим, двигавшимся в такт, соединявшимся снова и снова. И делился этими чувствами с ней, отдавал себя по капле, стремясь вплавиться в неё, проникнуть под кожу, слиться с кровью. Полумрак, музыка, тихие стоны, прерывистое дыхание - их словно выбросило из времени и пространства в место, где не существовало ничего, только он, только она.
        - Ещё раз, и я умру, - задыхаясь, прошептала Юля, с трудом разлепляя веки, которые крепко зажмурила несколько секунд назад. По телу всё ещё пробегала дрожь, на висках и над губой выступили прозрачные капли. Никита нежно подул на её лицо, и промурлыкал:
        - Врунья.
        Нависнув над ней на локтях, он не двигался, давая прийти в себя. Успев изучить её тело и его потребности, он точно знал, когда стоит остановиться, и сейчас это время точно не настало. И сейчас, слушая её долгие прерывистые выдохи, нежно целовал линию скул, слегка прихватывая кожу губами, чувствуя, как её мышцы сжимают его внутри, слабо сокращаясь.
        - Правда, - прошептала Юля, но он успел заметить, как блеснули её глаза, прежде чем закрыться. И эту игру в усталость он тоже успел узнать, но знал так же, что она никогда ему не надоест. Вот и сейчас неспешно повёл бёдрами, словно собирался оставить, и Юля тут же потянулась следом, приподнимаясь и не давая выскользнуть.
        - Ты же устала. - Никита слегка прикусил мочку её уха и зарылся носом в волосы.
        - Не настолько. - Голос Юли звучал сипло, прерывисто. Она поймала его лицо и глубоко, влажно поцеловала, застонав ему в рот, когда он начал резко, напористо двигаться. Наслаждение зазвенело в позвоночнике, волнами расходясь по телу, заставляя коротко вскрикивать, забывая себя, подаваясь навстречу. Внутри словно сжалась тугая пружина, и вдруг лопнула, заставляя запрокинуть голову и выгнуть спину. Никита громко застонал, вжимая Юлю в кровать, и крепко обнял, рвано дыша в её шею.
        - Ты меня сейчас раздавишь, - проговорила она, спустя полминуты. Он нехотя пошевелился и неразборчиво пробормотал:
        - Хочу лежать так вечно.
        - Не то, чтобы я против, конечно, но лучше всё-таки чуть-чуть приподнимись.
        Никита тяжело вздохнул, поднял голову и одарил укоризненным взглядом.
        - Невозможная женщина. Не даёшь насладиться моментом.
        - Насладишься, когда я буду сверху, - пообещала Юля и легонько толкнула его в грудь, вынуждая перекатиться на спину.
        - Никакого сострадания к ближнему своему, - проворчал Никита, избавляясь от презерватива. - Ничего, я тебе это припомню.
        - Интересно узнать, как.
        - Не всё сразу.
        Никита поднялся с кровати и посмотрел на разбросанные по полу вещи. Потом как-то обречённо вздохнул, переступил через свои брюки и сказал:
        - Жду тебя в ванной через пятнадцать минут. Не раньше.
        - Думаю, мне лучше не спрашивать, что ты будешь там так долго делать?
        - Увидишь, - весело хмыкнул он, оставив её одну. Юля блаженно вытянулась на кровати, закинула руки за голову и потянулась. По телу разливалась приятная усталость, и, если честно, больше всего сейчас она хотела бы свернуться клубочком и уснуть, а душ… Подождёт до утра. Но она успела выучить ритуал, который неизменно повторял Никита, а значит, сначала мыться, потом перестилать кровать, и только потом можно спать, хотя не факт, что после всех этих действий сон не пройдёт окончательно, а значит, через час придётся повторять всё по новой: и мыться, и стелиться. Не слишком сложно, но порой напрягало. Она слышала, как в душе шумит вода, и гадала, что именно в этот раз придумал Никита. Даже представить страшно, как бы он её удивлял, если бы не карантин.
        «Никак, ты же знаешь», - проскрипел противный тоненький голосок в голове. Юля зарычала и ударила кулаком подушку - если бы могла, запустила бы её прямо в этот голос, проблема состояла лишь в том, что он принадлежал ей самой. «Когда долго слишком хорошо, значит, скоро будет очень плохо». Этот закон подлости был знаком с детства и, к сожалению, никогда не давал осечек. И, чем лучше было сейчас, тем хуже становилось потом, словно судьба отыгрывалась за это. Громко хохотала без причины - на следующий день получай горькие слёзы. Получила нежданную премию - либо кто-то въедет в крыло и придётся отдать её на починку, либо срочно попросит кто-то занять и не отдаст. Завидуешь сама себе, что встречаешься с самым красивым парнем на курсе… Впрочем, как раз-таки эту историю Юля не приписывала закону подлости, просто так в жизни тоже случается. Но сейчас счастья было слишком много, оно било через край и буквально освещало всё вокруг. Никита занял каждую клеточку её тела, наполнил изнутри, заставляя дышать собой. Страшно было представить, какой будет отдача…
        - Ты там не заснула? - донёсся голос из ванной.
        - Иду!
        Юля села и громко подумала: «Хрен тебе! В этот раз ничего не заберёшь!». Прищурилась, выйдя в ярко освещённую гостиную, и уже собралась было зайти в ванную, когда Никита крикнул:
        - Прихвати шампанское и бокалы!
        Лёд в ведёрке давно растаял, но вода не успела нагреться. Перед «походом в оперу» они выпили всего по паре глотков, и бутылка была почти полной, а со дна, стоило взять её, поплыли вверх тонкие струйки пузырьков. Юля улыбнулась, начиная понимать, что именно приготовил Никита, и её догадки полностью подтвердились, стоило переступить порог.
        Прямоугольная ванна-джакузи привлекала внимание только первые два дня, потом просто слилась с интерьером. Сейчас она была наполнена водой, а по периметру горели мягким интимным светом круглые лампочки. Свет в них даже, казалось, подрагивал, словно это свечи, спрятанные под стеклом. Размером с хорошую двуспальную кровать, она с лёгкостью вместила Никиту, который сидел в углу, раскинув руки по бокам бортиков.
        - Забирайся, - улыбнулся он, когда Юля подошла и остановилась у трёх ступеней, ведущих наверх. Осторожно поставив бутылку и бокалы, она не стала спорить и медленно погрузилась в воду, почему-то перейдя на шепот:
        - А она не булькает?
        - Булькает, - в тон ей ответил Никита, нажимая на кнопку под рукой. Юля испуганно взвизгнула и всплеснула руками, когда вода вокруг пришла в движение и забурлила, щекоча кожу. Никита потянулся к шампанскому, наполнил бокалы и только тогда потянулся к Юле, усаживая перед собой.
        - А вот теперь отдыхай, - прошелестел над ухом, соприкасаясь стеклом, издавшим тихий звон. Юля послушно откинула голову ему на плечо, сделала небольшой глоток и закрыла глаза. Тело окутывала лёгкость, мышцы расслаблялись, и, если бы не рука Никиты, обвившая её талию, можно было просто стечь на дно и остаться там. Он поцеловал её чуть ниже уха и тихо, почти не пределе слышимости, сказал:
        - Ты даже не представляешь, каким счастливым меня делаешь.
        - Представляю. Потому что чувствую то же самое. Никита шумно выдохнул и прижал её к себе обеими руками, целуя в плечо.
        - Никуда не отпущу. Никуда и никогда.
        - Я сама отсюда не уйду, - пошутила Юля. - Буду сидеть в этой ванне вечно.
        Она с лёгкостью перевела всё в шутку, и Никита почувствовал едва заметный укол разочарования - он хотел поговорить о другом. О том, что они пока ни разу не обсуждали, но что рвалось наружу, вызывая желание кричать от переполнявших чувств. Он полюбил её, так сильно, как никого и никогда не любил, и именно сейчас наконец окончательно смог простить Алину. Потому что понял причину. Просто ей повезло встретить свою настоящую любовь раньше, чем ему. Он словно всю свою жизнь шёл к ней, искал и не находил. Возможно, не стоило торопиться и говорить на такие серьёзные темы так рано. Может, Юля пока его не полюбила, но полюбит обязательно! А что, если нет? Внутренности словно кто-то сжал ледяной рукой - Никита не думал о том, что она не обязательно должна полюбить его. Что, если здесь и сейчас ей хорошо, а потом она исчезнет из его жизни, останется воспоминанием или сделает вид, что ничего не было. С чего вообще он взял, что её чувства схожи с его? Язык прилип к нёбу, сердце заколотилось, ломая изнутри рёбра, в памяти полыхнули слова:
        - Ты очень хороший, правда, но…
        Он невольно стиснул Юлю крепче, так, что она, начавшая было задрёмывать, невольно ахнула. Опомнившись, Никита ослабил хватку и зарылся носом в её волосы, небрежно собранные в пучок на затылке. Юля накрыла его руки своими, сравнивая их ладони, неспешно проводя по длинным пальцам. Ей было страшно, так страшно, что становилось тяжело дышать. Хотелось сказать Никите, что любит, но что, если в ответ не услышит ничего? Или, что хуже, «хорошо», «спасибо», «очень приятно»? Что она значила для него, и не слишком ли рано для подобных вопросов? В том, что она не ассоциируется с девушкой на одну ночь, Юля уже усвоила, но уверенности от этого знания хватило ненадолго. Сейчас они вместе двадцать четыре на семь, а потом? У нормальных людей отношения развиваются не так стремительно, но даже если секс на первом свидании вызывает желание повторить, люди дают друг другу время подумать. Падать с головой в такие сильные эмоции, не успев узнать друг друга как следует - слишком большой риск. Она понятия не имела, чем живёт Никита, одних слов, чтобы это узнать, мало, нужно время. А что, если ему не подойдёт её образ
жизни? Хотелось озвучить эти страхи, проговорить их, убедиться, что они глупы и беспочвенны, но вместо этого Юля сказала:
        - Мне кажется, песни пошли по второму кругу.
        - Нет, - в голосе Никиты зазвучала улыбка. Он потянулся за шампанским. - Там триста песен, и ни одна не повторяется.
        - Я думала, ты предпочитаешь слушать музыку на виниловых пластинках, - фыркнула Юля, принимая бокал и садясь вполоборота к нему. - Ну, а что, это бы очень тебе подошло.
        - Вообще-то да, и винил, и альбомы на дисках. Но иногда хочется просто лежать и слушать, не прерываясь, для этих целей я и собрал несколько флешек с любимыми плей-листами. - Он склонил голову набок и убрал влажную прядь, упавшую ей на лицо. - Джаз, рок, классика - на любой вкус. А ты что любишь слушать?
        - Всё подряд. - Юля пожала плечами. - Чаще радио, отдельно ничего не покупаю, разве что любимых исполнителей.
        - А какие любимые?
        - Не думаю, что ты станешь такое слушать.
        - Ты считаешь, я так далёк от попсы? Я же не вакууме живу, и радио в машине тоже часто включаю. Молчу уже о клубах, концертах и музыке, звучащей в городе из каждого утюга.
        - Знаешь, я легко могу представить тебя сидящим на диване с бокалом вина, слушающим джаз, чем танцующим под Билли Айлиш.
        - Ты ещё не поняла? - Никита потянулся к ней, приподнимая её стакан за донышко и заставляя сделать глоток. - Я полон сюрпризов.
        Шампанское прокатилось по нёбу, смешиваясь с его вкусом, и на несколько секунд Юля забыла обо всём, отдаваясь во власть тактильных ощущений. Когда они оторвались друг от друга, Никита вновь откинулся на бортик, приглашая последовать его примеру.
        - Послезавтра карантин закончится, - сказал он после непродолжительного молчания. Юлин затылок, лежавший на его груди, слегка шевельнулся, но сама она не произнесла ни слова.
        - Ты останешься? - наконец спросил Никита. Юля глубоко вздохнула, неопределённо пожала плечами.
        - Пока не знаю. Просто… - она подняла на него глаза, пытаясь поймать взгляд. - Я соскучилась по дому.
        - Понимаю, - глухо ответил он. - А потом вернёшься?
        - А ты будешь ждать? - осторожно поинтересовалась Юля. Вместо ответа Никита привлёк её к себе и поцеловал.
        Никита проснулся и некоторое время лежал, прислушиваясь к себе и пытаясь понять - что не так. Юля рядом, Ленни развалился в ногах пятикилограммовой тушкой, за окном было серо. Но что-то свербело между лопаток, и только спустя минуту он понял - постельное бельё было вчерашним. А самым странным было то, что его это не беспокоило. Глубоко вздохнув, Никита сгрёб Юлю в охапку, прижал к себе и снова провалился в сон.
        Этот день с самого начала стал необычным, и ни Юля, ни Никита не могли объяснить себе в чём дело. Прошедшая ночь что-то изменила в их отношениях, сделала роднее, и всё утро прошло в уютной тишине, когда, стоит столкнуться взглядом, и на губах расцветает счастливая улыбка.
        - Чем займёмся сегодня? Твоя очередь придумывать культурную программу, - сказал Никита после завтрака.
        - Культурную? - Юля сморщила нос. - Предлагаю сместить приоритеты и заняться спортом.
        Бровь Никиты заинтересованно приподнялась. Спортзал он посещал регулярно, предпочитая круглосуточный в квартале от дома. Но как тренироваться без тренажёров представлял слабо.
        - Йога, - сказала Юля, и её глаза азартно сверкнули. - Тебе не мешало бы растянуть мышцы.
        - Мне? - Никита распахнул глаза. - Ты сейчас серьёзно? Может, это тебе стоит сделать растяжку?
        - С моей растяжкой всё в порядке, - возмутилась Юля. - Просто скажи, что боишься.
        - Чего? Пару раз коснуться руками пола или сложиться пополам?
        - Йога - это не набор физических упражнений, это прежде всего духовная практика. И, - она оглянула себя, - мне надо переодеться.
        - Становится гораздо интереснее.
        Никита подпёр подбородок рукой и приготовился ждать, одобрительно присвистнув, когда Юля вышла в спортивном топе и леггинсах.
        - Знаешь, ты позанимайся, а я, пожалуй, здесь посижу.
        - Ну уж нет! - Юля потянула его за руку, стаскивая со стула. - Никаких отмазок, идём, салага, я открою твой потенциал.
        Никита скептично хмыкнул и поначалу честно пытался не отвлекаться на подтянутую фигуру, казавшуюся невероятно сексуальной в спортивной одежде. Но потом плюнул на это дело и просто сел на полу, наблюдая за сменой поз, или асан, как обозвала их Юля. Она не сразу заметила, что он не повторяет, а когда увидела, нахмурилась и встала над ним, уперев руки в бока.
        - Так не пойдёт.
        - Пойдёт. Я устал. Ещё одна закорючина, и я умру.
        Юля усмехнулась и склонилась над ним, прошептав:
        - Врун.
        - Вот так значит, да? - Никита вдруг резко потянул её на себя, и Юля, не удержав равновесия, упала прямо на его грудь, завалив на пол. - А если я скажу, что в этом топе твоя грудь перетягивает на себя всё внимание, и правильно дышать просто невозможно?
        - Не знаю, что на это сказать. - Юля упёрлась руками в пол по обе стороны от его головы и удобно уселась сверху. - Но под твоим взглядом я тоже не могу закончить тренировку. Может, уйдёшь пока?
        - В спальню? - невинно поинтересовался Никита.
        - Нет, на балкон. - Она резко выпрямилась и легко поднялась, протягивая руку. - Охладиться.
        - Я уже говорил, что ты жестокая женщина?
        Никита не спешил подниматься, облокотившись о пол, он склонил голову и насмешливо смотрел на неё снизу-вверх.
        - И ещё не раз повторишь, поверь, - сурово ответила Юля. - Не мешай, это первая тренировка за две недели, у меня суставы скрипят.
        - Не слышал.
        - Зато я слышу. Уходи.
        - Уговорила. - Никита тяжело вздохнул и наконец взял её за руку, поднимаясь. - Тогда я займусь обедом. Что приготовить комсомолке и спортсменке?
        - Забыл добавить - красавице.
        - Не забыл, ты не красавица. - Он обнял её одной рукой и вдохновенно проговорил: - Ты потрясающая.
        Уютно. Ему было уютно с ней: молчать, смотреть, заниматься своими делами, зная, что она рядом. Вчера Юля сказала, что уедет домой, и при одной только мысли, что им придётся расстаться, пусть совсем ненадолго, сердце болезненно сжималось. Он не хотел отпускать её от себя ни на минуту. Может, не стоит тянуть? Признаться в любви и сказать, что хочет прожить с ней всю жизнь… Никита застыл, пытаясь переварить то, что только что пришло в голову. Жениться на Юле? После двух недель, проведённых вместе? Да каких там двух - они вместе всего четыре дня. И что, он уже готов идти в ЗАГС? Да. Спонтанно, стихийно, неожиданно - но разве у них не одна жизнь, к чему тянуть? Они оба обожглись, выстраивая отношения, которые должны были длиться вечно, может, теперь судьба настойчиво даёт второй шанс, от которого нельзя отказываться? Никита прислушался - Юля принимала душ, а значит, у него есть время выбрать кольцо. И, если успеет, завтра сделать предложение. А там будь что будет.
        22. День четырнадцатый. Сказки, которые заканчиваются
        Никита смотрел как-то по-особенному, и под этим взглядом одновременно хотелось расправить плечи и взлететь, и сжаться в комок, боясь не оправдать завышенных ожиданий. Напряжение и нервозность нарастали с каждым часом, и к тому времени, когда пришла пора ложиться спать, Юля чувствовала себя на грани истерики. Всё валилось из рук, хотелось плакать без причины, а живот постоянно крутило.
        Завтра домой. С одной стороны, эта мысль приносила облегчение - всё же попала сюда Юля не по собственному желанию, и как бы хорошо ни было сейчас, родные стены манили. С другой - ей безумно не хотелось оставлять Никиту. Казалось, что, стоит им расстаться, и сказка закончится: принц останется в своём дворце, а карета превратится в тыкву. Никита явно чувствовал то же самое, потому что не отходил от неё ни на шаг, постоянно пытался коснуться, пусть даже ненароком, передавая кружку или задевая ногой, когда сидели на диване. И смотрел с такой тоской, словно она вот-вот испарится. Под его взглядом Юля чувствовала себя виноватой, будто она предаёт его, хотя нет ничего странного, когда человек просто хочет вернуться домой! Они увидятся на работе в понедельник, а после смогут сходить на нормальное свидание, как простые люди. Может, даже в кино, почему нет? Им просто необходима дистанция, хотя бы незначительная, чтобы перевести дух и взглянуть на эти безумно закрутившиеся отношения со стороны. Юля рвалась наружу, на свободу, отчаянно боясь и так же отчаянно мечтая об отъезде.
        Ночью, когда Никита уже заснул, она долго лежала и смотрела на него, копаясь в себе, думая, что будет дальше. Жизнь уже изменилась, сделала такой финт ушами, что в прежнее русло вернуться уже не сможет никогда. Оставалось принять как данность тот факт, что теперь Юля не свободная девушка, что у неё теперь есть мужчина. Думать об этом было странно, ведь за последние годы она совершенно разучилась быть с кем-то. Одно дело - здесь и сейчас, когда она невольно зависела от Никиты. Другое - возвращение к нормальной жизни, к работе, к коллегам и друзьям, ко всему, что вытащит их из кокона и окунёт в реальность. Юля пыталась представить, что будут думать на работе, когда откроется правда. Как отнесутся к Никите друзья и родные. Как его семья примет её. И насколько сама она готова к этим переменам.
        Юля ворочалась, вздыхала, представляла и так, и эдак то, что ждёт за пределами Никитиной квартиры, но получались слишком безрадостные картины. Она не понравится его маме. Коллеги начнут презирать и шептаться за спиной. Друзья решат, что она повелась на большие деньги, или просто станут завидовать. А Никита, решив, что они поспешили, очень быстро свернёт их отношения и предпочтёт сделать вид, что их никогда не было. Всё действительно могло получиться именно так, если они не остановятся и не дадут себе время подумать. Взвесить все за и против, прежде чем заявлять о том, что вместе, на весь мир. Юля не знала, готова ли сделать шаг в пропасть, потому что понятия не имела, натянута ли там сетка. Что, если она разобьётся? Заснуть удалось лишь спустя два часа, придя к одному, единственно верному, на её взгляд, решению - надо немного подождать и выдохнуть. Если она нужна Никите, он поймёт и примет её решение. Если у них и правда что-то серьёзное, пара дней не сыграет роли.
        На нервах выспаться не удалось, Юля проснулась в девять, но Никита всё равно уже встал и завтракал на кухне, хмурясь и читая новости в ленте.
        - Ну что, как там обстановка в мире? - с преувеличенной бодростью спросила Юля, подходя к нему и снимая полотенце с волос.
        - Боюсь, что ничего хорошего, - рассеянно ответил Никита, не отрывая глаз от телефона. - Завтра на работу ехать не надо.
        - В смысле? Выходные продлили?
        - Самоизоляцию объявили. - Он наконец посмотрел на неё. - До мая все работаем из дома. Выходить можно только в магазин и аптеку. Или с животными погулять.
        - Как - нельзя выходить? - растерялась Юля. - А как я тогда домой вернусь?
        - Самоизоляция с завтрашнего дня. Успеешь. - Никита невесело хмыкнул и вдруг с надеждой посмотрел на неё: - Может, всё-таки останешься?
        - Нет. - Юля попыталась вложить в ответ всю решимость, которой сейчас совершенно не чувствовала. - К тому же, не думаю, что запретят передвигаться по городу. Я съезжу домой на пару дней, а потом вернусь. Мне нужно это. - Она умоляюще посмотрела на него. - Неужели ты не хочешь отдохнуть от меня?
        - Я ещё не успел от тебя устать, - доверительно сообщил Никита, притягивая её к себе и сажая на колени. - Я хочу видеть тебя постоянно, утром, днём и вечером. К тому же, сама знаешь, так будет не всегда.
        - Не всегда, - эхом повторила Юля, мягко освобождаясь из кольца его рук и вставая. - Врач ещё не звонил?
        - Звонил. Поинтересовался, не нужна ли нам справка для работы. Я сказал, что нет.
        - И?
        - И всё. Ты свободна.
        Что-то в его тоне заставило напрячься. Юля внимательно посмотрела на него - неглубокая морщинка пролегла между бровей, губы плотно сжались, а глаза смотрели куда угодно, только не на неё.
        - Я не считаю, что нахожусь в заключении, - мягко сказала она, беря его лицо в ладони. - Мне просто нужно немного личного пространства. Это плохо?
        - Нет, это нормально. И я понимаю. - Никита тяжело вздохнул. - Просто… Не хочу тебя отпускать. Может, боюсь, что ты не вернёшься…
        - А ты проверь, - улыбнулась Юля и потёрлась носом о его нос. - Раз можно ехать, я лучше соберусь и вызову такси, вдруг ограничения уже начали действовать?
        - Так спешишь сбежать?
        - Так спешу уехать, чтобы скорее вернуться.
        Никита не стал спорить. Только спросил, не хочет ли она для начала позавтракать. Он всё выбирал подходящий момент и, чем больше об этом думал, тем меньше идея, пришедшая вчера в голову, казалась разумной. Кольцо доставили утром, и даже на его взыскательный и искушённый взгляд оно было прекрасным. Может, всё же стоит подарить его, как знак, что он настроен более чем серьёзно, и несколько дней разлуки не изменят его решения? А что, если испугается? Что, если разозлится, как в прошлый раз, с платьем и туфлями? Как сказать о том, что лежит на сердце? Он с тоской наблюдал, как она собирается, как выносит из ванной зубную щётку и расчёску с полотенцами, как ходит по квартире, отыскивая разные мелочи, словно хотела, чтобы здесь не осталось ничего от неё. И Никиту охватил страх. Настоящий страх, первобытный, лишающий возможности соображать, чистый инстинкт, призывающий устранить причину страха или же бежать, что есть ног. Она не хотела оставлять здесь напоминание о себе, она не хотела возвращаться. И он прямо сейчас просто так отпустит её? Даже не попытавшись объясниться?
        - Юль.
        Голос предательски задрожал, и пришлось кашлянуть, чтобы скрыть эмоции. Юля, только закончившая упаковывать лоток Ленни, подняла голову и улыбнулась - сидящий за стойкой Никита стал такой привычной и родной картиной, что было странно представить, как можно не наблюдать её каждый день. Не увидеть завтра. А может, не увидеть никогда…
        - Я почти закончила. Скоро буду вызывать такси. - Она выпрямилась и вздохнула. - Не думала, что вещей так много. Откуда это всё взялось?
        - На одном месте и камень мхом обрастает. А ты обросла вещами. - Никита улыбнулся, но тут же стал серьёзным, заметив: - Ты даже зубную щётку забрала. Думаешь, что не вернёшься?
        - Думаю, что идти сейчас в магазин за новой - не слишком хорошая идея. Щётка - не чемодан, привезти несложно.
        - Не уезжай. - Ну вот, вырвалось, и отступать поздно. Никита подошёл к ней и взял за руку, поглаживая костяшки большим пальцем. - Не уезжай, зачем тебе это надо?
        - Никит… - Юля вздохнула - неужели он не понимает? - Мне это нужно, понимаешь? Мне нужно подумать обо всём, что с нами произошло. И о том, как жить дальше.
        - У тебя есть какие-то сомнения? - с тревогой в голосе спросил он.
        - Нет. То есть, не знаю. А у тебя разве нет?
        - У меня нет. Я хочу, чтобы ты осталась, потому что хочу быть с тобой. У тебя по-другому?
        - Я хочу быть с тобой и очень хочу остаться, - Юля проникновенно посмотрела в его глаза, надеясь, что он поймёт. - Но мне нужно подумать, понимаешь? Просто отойти в сторону и взглянуть на происходящее под другим углом.
        - Какой тут может быть угол? - нахмурился Никита. - Мы либо вместе, либо нет. Третьего не дано.
        - А что, если ты разочаруешься? - тихо спросила Юля. - Сейчас тебе кажется, что мы должны быть вместе, но что, если я уеду, и тебя «отпустит»? Ты не думал об этом?
        - Я думал о другом, - в тон ей ответил Никита и полез в карман. На ладонь легла тёмно-синяя бархатная коробочка, и сердце подскочило вверх, преграждая доступ воздуху. Юля сглотнула, оцарапав горло, и зачем-то спросила:
        - Что это?
        Это не могло быть правдой. Если там кольцо… Что сказать, как себя повести? Юля совершенно не была уверена, что хочет провести с ним всю жизнь. Может да, может нет. Ей просто необходимо было подумать!
        Она застыла, глядя на коробочку, и Никита сам открыл её. Внутри оказалось кольцо из серебристого металла с неприлично крупным камнем прямоугольной огранки. Юля ахнула, но не шелохнулась, пытаясь сдержать слёзы, наполнившие глаза.
        - Это… это… Оно великолепно.
        - Я знаю, что для предложения ещё рано, - хрипло проговорил Никита. - Но… я хочу, чтобы ты поняла - для меня наши отношения - не пустой звук и не «курортный роман». Я люблю тебя.
        - Никит, я… - голос Юли задрожал, она стремительно прижала ладонь ко рту и покачала головой. - Я так не могу. Ты не оставляешь мне выбора. Я… я тоже тебя люблю, но…
        - Но?
        - Но так нельзя, это неправильно. Мы не знаем друг друга, нам нужно время. Мне нужно время. Я боюсь ошибиться, пойми! Ты ведь тоже боишься, сам говорил недавно!
        - Рядом с тобой я ничего не боюсь. Но если тебе нужно время - я ни в коем случае не тороплю. Можешь считать, что это просто кольцо. Обычное украшение. И всё.
        - Нет, не могу. - Юля закрыла коробочку и вложила её в его руку. - Не могу, и ты это знаешь. Ты привязался ко мне, может, тебе сейчас кажется, что это любовь. Но что, если это не так?
        - Что не так?! - воскликнул Никита. - Ты или любишь, или нет. Ты не можешь любить наполовину, или не знать, что на самом деле чувствуешь. Я знаю, что я тебя люблю. А ты? Ты знаешь?
        Юля молчала с минуту, прежде чем ответить:
        - Не знаю.
        Никита рвано выдохнул, поджал губы, глядя на неё со смесью тоски и отчаяния, и Юля поняв, что надо что-то объяснить, быстро-быстро заговорила:
        - Ты очень хороший, правда, но я не знаю, что нас ждёт дальше, я боюсь. Я уверена, что ты сейчас искренне веришь, что любишь меня, но что, если это не так? Я уеду, и ты сможешь понять, правда это или нет. Нам это нужно, понимаешь?
        С лица Никиты схлынули все краски. Он застыл, прищурился и еле слышно спросил:
        - Что ты сказала?
        - Я говорю, что ты очень-очень хороший. Даже не так - ты замечательный, самый лучший, просто потрясающий. Но что, если ты ошибся? Что, если я не та, кто тебе нужен? Почему ты в этом так уверен? Почему ты…
        - Уходи.
        - Что? - Юля опешила - его голос звенел льдом.
        - Уходи. Собрала вещи? Вызывай такси и уходи.
        Он резко развернулся и вышел на балкон, впервые на её памяти хлопнув дверью. Юля застыла, пытаясь понять его реакцию, но никаких внятных мыслей в голову не приходило. Словно кто-то включил белый шум, и теперь он гудел в ушах помехами, отсекая всё извне. Как на автомате она вызвала машину, переоделась и запихнула Ленни в переноску. Подумав, оставила платье и туфли, отнесла пакеты и переноску в прихожую и снова посмотрела на Никиту - он словно прирос к балкону, не шевельнувшись ни разу за всё это время. В груди стало больно, что-то сдавило с огромной силой, не давая возможности вздохнуть. Юля прижала руку к горлу и вздрогнула, когда телефон оповестил о том, что такси подъехало. Надела куртку и подошла к балкону, робко открывая дверь.
        - Я уехала, - сказала она, но Никита даже не обернулся. Тихо прикрыв за собой дверь, Юля в последний раз окинула квартиру, ставшую такой родной, взглядом, и вышла в подъезд. Пересекла двор, ни разу не обернувшись, чувствуя его взгляд спиной, положила вещи в раскрытый багажник, забралась на заднее сидение, пристроив Ленни рядом, и только тогда всхлипнула, подавилась слезами, обняв себя руками. Водитель покосился на дом, заметив застывшую на балконе фигуру, покосился на адрес, вбитый в навигатор, и едва заметно качнул головой, трогаясь с места. Очередной мажор выгнал очередную дурочку, ничего нового.
        Когда она шла через двор, такая трогательная, маленькая, с пакетами и переноской, хотелось сорваться с места и бежать, крича, умоляя, настаивая, чтобы осталась. Только это было бесполезно, и всё, что Никите осталось - смотреть, как она уходит. Так же стремительно, как и ворвалась в его жизнь.
        - Ты очень хороший, правда, но я… Я не сделаю тебя счастливым, понимаешь? А ты не сделаешь счастливым меня. Ты замечательный, самый лучший человек на свете, добрый, честный, надёжный. Ты обязательно найдёшь девушку, которая сможет оценить тебя по достоинству. А я… Кит, я люблю Диму. По-настоящему люблю, понимаешь?
        - А я, значит, был не по-настоящему?
        - А ты… Ты - это ты. Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь меня понять. Прощай.
        И снова эти слова, обобщённые, за которыми кроется так много лжи и попыток скрыть собственное предательство. Наверное, это к лучшему, что Юля ушла сейчас, наверное, потом было бы ещё больнее. Хотя куда больше - Никита не представлял. Не нужен. Он не нужен ей, не был нужен Алине, он вообще никогда и никому не будет нужен. Пустое место. Ничто. Приз, который многие желают заполучить, но никто не знает, что с ним делать. Поставить на полку и сдувать пыль, или хвастаться перед друзьями? Ты очень хороший, но… И что делать с этим но он не знал. Он не хотел быть хорошим, он хотел быть нужным. Любимым. Необходимым. А не просто очень хорошим. Злость закипала медленно, поднималась к горлу, душила, отдавала горечью на языке. Никита медленно зашёл в гостиную, глядя перед собой пустым, невидящим взглядом. Не заметил, как разогнало свой ход сердце, как кровь прилила к лицу. Ты очень хороший, очень-очень хороший - звучало в голове набатом, билось в виски. Он никогда не станет для кого-то целым миром. Никогда не станет родным и близким. Он обречён оставаться просто хорошим. Не хорошим, сука, за-ме-ча-тель-ным.
        Коробочка, которую Никита всё это время держал в руках, пролетела через комнату и ударилась во входную дверь, раскрываясь. Хороший-хороший-хороший - пульсировало в висках. Кружка с Юлиным недопитым чаем, чайник и тарелка с печеньем, пульт от телевизора, ноутбук - всё это летело на пол, рассыпаясь, как сыпалась его жизнь. В очередной раз. С очередной попыткой стать таким, как все. Стул ударился в кухонный шкаф, оставляя едва заметную вмятину на гладком дереве. Перед глазами плясали яркие точки, казалось, он может дышать огнём и плеваться ядом, дыхания не хватало, но Никита, не замечая, крушил всё, что попадалось под руку, превращая идеально начищенные, вылизанные кухню и гостиную в груду обломков. Хороший. Он устал быть хорошим, устал быть приятным, устал. Пальцы впились в стойку до хруста, по телу пробежала дрожь, сперва лёгкая, едва заметная, она постепенно перешла в крупную, заставляя сжиматься каждую мышцу. По лицу бежал пот, капал на гладкую поверхность стойки, а сердце сошло с ума, ломая изнутри рёбра. Ему было пусто. И темно. Пустота, темнота и ненавистное слово «хороший», личный ад, из
которого нет и не будет выхода. Ноги подкосились, Никита рухнул на пол, сжимаясь в комок, не ощущая слёз, текущих из глаз, не понимая, где находится и что происходит. Он только знал, что если свернуться и стать как можно меньше, всё пройдёт. Он исчезнет, боли не будет. Не будет ничего…
        Никита не знал, сколько времени пролежал так, на полу, среди обломков мебели и своей мечты. Когда он пришёл в себя, было ещё светло, тихо шелестел дождь. Мышцы одеревенели, майка прилипла к телу, в горле саднило. Словно во сне, он оглянулся, разглядывая учинённый погром, провёл рукой по влажным волосам и медленно побрёл в ванную.
        Юля не помнила, как добралась до дома - всю дорогу она держалась, чтобы не разрыдаться, попутно успокаивая шипящего Ленни, которому такие частые переезды явно не пришлись по душе. Но когда показался её подъезд, слёзы снова вскипели на глазах, и расплачивалась с таксистом Юля уже не автомате, стремясь как можно скорее оказаться дома, отгородиться ото всего мира и упасть в пучину отчаяния. Квартира встретила тишиной, свежестью - Маринка забыла закрыть окно на кухне, когда оставляла проветриться - и непривычным хаосом. То, что когда-то казалось привычным беспорядком, теперь резало глаз: брошенная на диване одежда, пара кружек на столе и подоконнике, небрежно брошенное на стул полотенце. Это составляло её жизнь, но сейчас раздражало.
        Юля машинально расправила заломившуюся клеёнку на столе, перенесла в раковину кружки и несколько тарелок, расставленных по квартире, сбросила в стирку одежду и только перед подоконником зависла, поняв, что собирается вытирать пыль. Что она вообще творит? Сказка кончилась, можно возвращаться к привычной жизни. И в её жизни маниакального стремления к чистоте точно никогда не наблюдалось. Губы дрогнули, рука, держащая мокрую тряпку, разжалась, и Юля медленно опустилась на пол, прислонившись к стене под окном. Что она сделала не так, что сказала? Как умудрилась обидеть Никиту невинной, в общем-то, фразой? Она не знала. Но легче от этого не становилось, наоборот, слёзы хлынули из глаз, рыдания начали душить, заставив лечь на пол и прижать колени к животу. Потом ей станет легче. Позже. А сейчас надо просто это пережить. И всё будет по-прежнему. Хотя кого она обманывает? По-прежнему уже никогда не будет.
        23. Интерлюдия. Самоизоляция и пучина отчаяния
        Квартира вновь сияла чистотой, но привычного успокоения это не приносило. В душе образовалась огромная дыра, словно кто-то выкачал разом все эмоции, оставив только одну - не проходящую боль. Никита тяжело вздохнул и с силой потёр переносицу, пытаясь хоть как-то привести себя в чувство. Он уже переживал всё это, справится и сейчас. На столе перед ним лежал блистер с таблетками - всего две капсулы, оставшиеся с прошлого курса лечения. Тогда врач сказал, что антидепрессанты ему больше не нужны, сейчас Никита смотрел на них и пытался заставить проглотить таблетку. После них приходило блаженное равнодушие, чувства притуплялись, скрывались в тумане. Но у таблеток был побочный эффект - кроме боли они забирали и все остальные эмоции: любопытство, желание узнавать что-то новое, двигаться вперёд. Действительно ли в них есть необходимость, или можно справиться самостоятельно? Стоит лишь позвонить врачу, он выпишет рецепт, и завтра в тумбочке снова поселятся старые, но не добрые друзья. Нет. Никита решительно отодвинул от себя таблетки и потянулся к телефону. Ноутбук накрылся, надо сдать в ремонт, доплатив за
срочность. А пока позвонить Денису и сказать, что завтра прогуляет первый самоизоляционный день. И послезавтра, наверное, тоже - пока не вернут технику, на которой осталось полно информации, о работе можно забыть. Хотя лучше бы было наоборот - забыть о причинах, заставивших разбить ноутбук, и погрузиться в работу.
        Никита тяжело вздохнул и поднял голову, будто видел свою квартиру впервые. Пустая и безликая, без Юли она больше не была крепостью, она стала тюрьмой. Если бы была возможность повернуть время вспять, он сделал бы всё, чтобы уговорить остаться. Не пугать этим дурацким предложением, отойти в сторону и дать подумать… Но в то же время он понимал, что так вышло даже лучше - она и так прикипела к нему, без крови не оторвать. Что было бы дальше? Он бы надеялся, ждал, а она так и не смогла полюбить. Впрочем, сейчас это не удивляло, Никита смирился. Кому он нужен? Именно он, не его деньги? Юле оказалось не нужно ни то, ни другое. И у неё хватило честности это сказать. Ненавидеть её или презирать Никита не мог, да и за что? Зато мог ненавидеть и презирать себя. Всю жизнь пытался куда-то расти, что-то узнавать, ходил на какие-то курсы. Ему постоянно казалось, что этого мало, хотелось прыгнуть выше головы, что-то доказать самому себе… Он устал. Силы закончились, желание куда-то стремиться - тоже.
        Надо было поесть, но аппетита не было. Решив все дела с работой, Никита лёг на диван, отвернулся к стенке и обхватил себя руками. Заходить в спальню, переодеваться, вообще двигаться не хотелось. В голове кружились обрывки разговоров, недомолвок, взглядов, анализируя которые Никита всё больше убеждался, каким слепым, по сути, был. Юля ни разу не дала понять, что хочет быть с ним, напротив, делала всё возможное, чтобы держать дистанцию. Возмущалась из-за цветов, не хотела брать подарки, открыто говорила, что боится. А он давил, не обращая внимания на её желания, думал только о себе. И этим оттолкнул. Любая бы испугалась - слишком многого он от неё потребовал. С чего вообще решил, что ей это нужно? Горько выдохнув, Никита зажмурился и впился пальцами в плечи - снова представил себе, что всё будет как у нормальных людей и снова всё получилось так, как получилось.
        Хотелось позвонить ей, спросить, что с ним не так, почему она его отвергла? Странный вопрос: как можно объяснить, почему один человек любит, а другой - нет? Насколько жалким бы он выглядел, если бы стал узнавать, допытываться, просить полюбить? Насильно мил не будешь, не зря так ещё предки говорили. И всё, что остаётся, - собрать себя по кусочкам и жить дальше. Сдать проект и распрощаться с этой работой, а вместе с ней и с Юлей. Может, на время уехать в Америку, к отцу, чтобы ненароком не встретиться, чтобы избавить себя от искушения самому искать встреч. Мысли теснились, наползали одна на другую, начала болеть голова, и пришлось заставить себя сходить в ванную за аспирином, а потом опять рухнуть на диван, надеясь наконец уснуть.
        Наутро легче не стало, наоборот, Никита ощущал себя так, словно по нему проехались катком. Голова раскалывалась на части, горло болело так, что не стоило даже пытаться заговорить. Нехотя поднявшись, Никита поставил вариться кофе и пошёл принять душ, но, посмотрев на него, скривился и ограничился тем, что плеснул в лицо воды, надеясь разогнать серую муть перед глазами. Щёлкнула кофемашина, но даже кофе казался каким-то безвкусным. С трудом заставив себя сделать пару глотков, Никита отставил чашку в сторону и вернулся на диван. Сейчас бы заснуть и не просыпаться месяц, два, год. А проснувшись, ни о чём не помнить. Зазвонил телефон, и Никита резко сел, пытаясь понять, где его оставил. А вдруг это Юля? Он подскочил с дивана и заметался по комнате - телефон обнаружился за кофемашиной, когда сердце уже зашлось в бешеном стуке, а кровь прилила к лицу. Что она скажет? Что подумала и поняла, что любит? Никита схватил телефон и не сдержал вздох разочарования - звонила мама.
        - Да, мам, - хрипло ответил он, закрывая глаза и пытаясь успокоиться.
        - Китёныш, я не помешала? Хотела узнать, как у вас дела.
        - Всё в порядке. Карантин закончился, Юля вернулась домой.
        - В смысле «вернулась»? Поехала за вещами?
        - Нет, насовсем. - Никита поморщился и решительно произнёс: - Ма, давай потом об этом, хорошо?
        - Никита, подожди, я…
        Но он уже повесил трубку, со злостью уставился на ни в чём неповинный телефон и выключил его. Зная маму, она будет звонить, пока не заставит поговорить, а к разговорам о Юле он сейчас был не расположен. Совершенно. Лучше найти в аптечке снотворное и заснуть глубоким сном без сновидений. Что он и сделал, свернувшись в клубок на диване и уткнувшись лицом в подушку.
        Вволю нарыдавшись, Юля заставила себя подняться и включить телевизор - тишина в квартире пугала. Надо было приготовить ужин, разобрать вещи, может, навести порядок в шкафу. Никита говорил, что домашние дела помогают отвлечься. Как он сейчас там? Сердце болезненно сжалось, стоило вспомнить, какими глазами он на неё смотрел, как просил остаться. Почему она не послушалась, почему так упорствовала в своём желании уйти? К чему вообще надо было проверять свои чувства, если, даже садясь в такси, Юля знала, что никуда не хочет уезжать? Она должна была быть с ним. Сидеть сейчас рядом, уютно молчать или говорить о каких-то пустяках. Строить планы на будущее, решать, как будут жить вместе. Вместо этого она сидит теперь в пустой квартире и уже полчаса смотрит в стену напротив, а в голове роятся его слова. О любви, о том, что он для себя всё решил. Неужели для того, чтобы понять, как необходим он ей стал, надо было потерять? И есть ли шанс вернуть всё обратно?
        Ночь прошла тревожно - Юля ворочалась с бока на бок, прислушивалась к себе и понимала, что верит ему. Каждому его слову. Никита открылся перед ней, обнажил свою душу, а она начала нести какую-то чушь про то, что ей надо подумать. Чья гордость выдержала бы подобный ответ на предложение руки и сердца? Юля похолодела, только сейчас вспомнив об Алине. И что же теперь? Как объяснить ему, что она не такая? Что хочет быть с ним, что любит? Как заставить его снова ей поверить? Горько вздохнув, Юля покачала головой - чего-чего, а гордости Никите не занимать, а значит, надо самой попытаться всё объяснить, как бы сильно он её ни любил, первый шаг сделает навряд ли.
        Утро Юля встретила, ужасно волнуясь. Сегодня они увидятся, пусть даже через экран, а потом она обязательно позвонит. Объяснит, извинится, попросит простить. Если надо - поедет к нему, сядет под дверью и будет умолять впустить, пока не откроет. А там… Сердце ухнуло вниз, под ногами разлилась слабость - Юля точно знала, что стоит им остаться наедине, она применит все свои дипломатические способности, чтобы уговорить его понять и простить. Пусть он сейчас злится на неё, но это просто недоразумение, которое они легко преодолеют, ведь для настоящей любви нет преград. Никита был прав: нельзя любить наполовину. И сегодня утром Юля окончательно поняла, что не просто любит - захлёбывается в этой любви. Она переполняла её изнутри, подбрасывала к потолку, заставляя порхать по квартире, приводя себя в порядок перед совещанием. И пусть она не сможет сразу сказать, что любит, но он почувствует, не сможет не почувствовать, когда увидит её.
        Разочарование никогда ещё не было таким оглушительным - собрание началось, но Никита не появился. Буквально за несколько минут до позвонил Денис Николаевич и сказал, что у Никиты проблемы с техникой, и он вернётся к работе в лучшем случае завтра. Юля задумалась - что могло произойти с его ноутбуком? Может, Никита просто не хотел работать и решил прогулять? Но это совершенно на него не похоже. Собрание началось, как в тумане - без начальства все активно делились историями из прошедших выходных и сокрушались, что отменили заказ. На Юлю никто не обращал ни малейшего внимания, и поначалу такой ход вещей её устраивал. Но гул нарастал, вырывая из тревожных мыслей, и вдруг, не сдержавшись, Юля рявкнула:
        - Тихо!
        Разговоры разом смолкли, пять пар глаз удивлённо уставились на неё.
        - Я не поняла, мы сейчас на корпоративе, или на работе?
        - Ну, Юль, - протянул Сеня, взъерошив волосы и улыбнувшись. - Ливарского нет, заказа пока нет, денег, кстати, тоже никто не обещает… Чего напрягаться, а?
        - А почему ты так уверен, что заказа нет, а? - Юля сузила глаза. - Если они отложили запуск кампании, это не значит, что её не будет. Половина гонорара уже переведена, кажется, кто-то её уже даже освоил? - она посмотрела на Максима и его новый пиджак. - Сейчас заказчики вернутся, и что мы им скажем? Неделю отдохнули, хватит. Все помнят свои задачи?
        - Юль, ты прям как Ливарский сегодня - жжёшь и пепелишь.
        - Работаю, Толя, просто работаю. Повторю свой вопрос: все помнят, чего я от вас жду?
        - Помним, Юлия Сергеевна, помним, - закивала Светочка. - Знаете, я даже прислала Никите Вадимовичу свой проект. Не знаете, он ему понравился?
        «Ничего ты ему не присылала!» - хотела было возмутиться Юля, но вовремя прикусила язык.
        - Насколько мне известно, у Никиты Вадимовича сейчас неполадки с техникой, поэтому лучше пришлите мне, если будет необходимость, я продублирую.
        - Неполадки с техникой - у нас теперь так похмелье называется? - фыркнул Толик. - Загулял, наверняка, наш начальник. Я бы с его деньгами тоже неделю из клубов не вылезал.
        - Не в клубах счастье, - осадила его Светочка. - Может, у него действительно что-то случилось. Может, перебои со светом, хакеры, вирусы… Да мало ли?
        - Может, мы вернёмся к работе? - недовольно прервала её Юля. Слушать, как она рассуждает о Никите и его проблемах оказалось неприятно. Впрочем, остальные, помня о «тёплом» отношении друг к другу начальства, лишь понимающе улыбнулись и нехотя, но всё же вернулись к обсуждению работы. Не успело совещание подойти к концу, как зазвонил телефон. Юля встрепенулась, пытаясь отыскать трубку - а вдруг это звонит Никита? Заметалась по квартире, руки задрожали и вмиг стали влажными - что он ей скажет? Посмотрев на экран, она обречённо вздохнула - Маринка.
        - Ты что так долго трубку берёшь, помешала? - игриво спросила подруга, вызывав у Юли новый вздох.
        - Нет, я дома. Одна.
        - Та-ак. Дома, значит, - зловеще проговорила Маринка. - Значит, жди, я буду через пять минут.
        - Марин, не знаю даже, вообще-то рабочий день в самом разгаре… - Юля совершенно не хотела ничего объяснять. Может, потому что, проговорив вслух то, что лежало на сердце, станет гораздо хуже, хотя куда уж хуже? Подруга жила двумя этажами выше, и остановить её мог разве что самолёт, влетевший в её окно. Ожидаемо, Маринка не стала слушать возражений и позвонила в дверь через три минуты.
        - Виноватый взгляд, красные глаза, бледность, - она сканировала Юлю, слегка нахмурившись. - И что случилось в райском гнёздышке? Только не говори, что олигарх оказался козлом, не поверю!
        - Это я дурой оказалась. В очередной раз. - Юля горько поджала губы и прошла на кухню. Маринка двинулась следом, держа в руке бутылку вина, которую, по её заявлению, взяла в качестве лекарства от душевных ран.
        Поначалу Юля говорила тихо, спокойно, рассказывая в подробностях обо всём, что случилось за последние две недели. Маринка ахала, закатывала глаза, но не перебивала. И когда Юля начала тихо всхлипывать, пересказывая вчерашний разговор, просто потянулась за штопором и разлила вино прямо в кружки, стоявшие на столе.
        - Он сделал тебе предложение, а ты сбежала. Действительно дура, - безжалостно припечатала она. - И что думаешь делать теперь? У тебя хоть фотки его есть? Покажи, посмотрю, стоит ли оно того?
        - Н-нет, у меня нет, - прерывисто вздохнула Юля, вытирая слёзы.
        - Хорошо, что у нас есть интернет, - проворчала Маринка. - И уже нет необходимости разыскивать мужчину по Москве, зная только о шраме от аппендицита.
        - У него нет шрамов, - Юля снова громко всхлипнула и потянулась к кружке.
        - Да помню я, помню. Идеальный он у тебя. Как говоришь, его отчество? Вижу Ливарского Вадима, а твой…
        - Вадимович. Никита Вадимович Ливарский.
        Маринка, видимо, найдя искомое, тихо присвистнула. Потом несколько раз щёлкнула мышкой, открывая самое удачное фото, и развернула ноутбук к Юле.
        - И ты от него отказалась? Ты вообще с головой дружишь?
        - Видимо, нет.
        Юля во все глаза смотрела на Никиту. Фото было сделано на каком-то благотворительном вечере, рядом стояла строгая блондинка в возрасте, взгляд жадно прошёлся по подписи - ректор Академии им. Гнесиных, Ливарская Марина Андреевна с сыном. Так вот, значит, какая его мама. От одного взгляда пробирает дрожь. И Никита был уверен, что они подружатся? Да рядом с ней она и пары фраз сказать не сможет.
        - Не коротышка, и руки большие. А ноги какие длинные, - перечисляла Маринка, вернув себе ноутбук и продолжая рассматривать фотографии. - Знаешь, у меня нет слов. Ты либо вернёшь себе этого красавчика, либо утопишься от отчаяния. Я бы так и сделала, между прочим.
        - Я должна ему позвонить, - решительно заявила Юля, допив вино. - Позвоню, скажу, что была не права. Он простит. Простит же?
        - Ну, судя по твоему рассказу, уверена, что поломается для приличия, но простит обязательно. - Маринка скептично прищурилась и протянула Юле телефон. - Звони.
        Экран вспыхнул на пару секунд, и потух. Юля закусила губу, чувствуя, что вот-вот расплачется.
        - Батарейка села. Он теперь пока заряд не наберёт хотя бы на десять процентов, не включится.
        - Звони с моего. Номер знаешь?
        - Подожди, где-то записывала. - Юля вскочила и бросилась в комнату, возвращаясь с потрёпанным блокнотом. Привычка записывать все номера сохранилась с момента, когда сдох очередной телефон, и вся информация на нём помахала ручкой. Юля не помнила, записывала ли номер Ливарского, и теперь лихорадочно листала блокнот, едва не вырывая листки, пока не наткнулась на небрежно нацарапанные цифры.
        - Вот, - она торжествующе улыбнулась. - Нашла!
        - Звони. - Маринка протянула свой телефон и подпёрла щёку ладонью, с умилением наблюдая за Юлиной суетой. Та вытерла вспотевшую ладонь о колено, набрала номер и застыла. Сердце перестало биться, в ушах зашумело, перед глазами поплыли красные точки. Что она ему скажет? Что он ей ответит? Но в трубке было тихо, а после механический голос равнодушно произнёс, что абонент не доступен. Юля растерянно посмотрела на Маринку.
        - У него телефон выключен.
        - Позвонишь позже, ничего страшного. Может, батарейка села.
        - А может, он специально его выключил, чтобы я не звонила? Он никогда не выключал телефон.
        Юля бережно положила телефон на стол и рассеянно его крутанула. Такой мысли она до этого не допускала - что, если Никита действительно больше не хочет её видеть? Она помнила, с каким презрением и горечью он говорил об Алине. Что, если теперь пришла её очередь пополнить список его разочарований? Скептично посмотрев на понурившуюся подругу, Маринка решительно разлила вино и подтолкнула к ней кружку.
        - Никуда твой Ливарский не сбежит. Это не конец света, а вы не Ромео и Джульетта, которые убили себя из-за тупого, нерасторопного гонца. Свяжешься с ним, всё расскажешь. Юль. - Она взяла её за руку и проникновенно заглянула в глаза. - Всё будет хорошо. Просто верь в это. Сдаваться ещё явно рано.
        Марина Андреевна Ливарская знала сына от и до. Знала, когда надо отступить, а когда надавить, могла по малейшей перемене в голосе понять, что что-то не так. И сейчас интуиция и мамино сердце буквально кричали: «Всё очень плохо!». Едва поняв, что он выключил телефон, потому что не хочет разговаривать, она села за руль и помчалась к сыну, буквально кипя от злости на ту, что посмела его обидеть. Для всех мам их дети самые лучшие, Марина Андреевна исключением не была. И за своего Никиту готова была биться, как орлица, если надо - выцарапать глаза и разорвать горло. Она бы и Алину уничтожила, но та вовремя успела улететь в Мексику. Возможно, кому-то могло показаться, что это чересчур, но не для Ливарской. Она не лезла в его жизнь, но когда кто-то причинял боль единственному родному человеку, готова была убивать.
        Домофон внизу молчал, Никита к двери подходить не желал, и сердце разгоняло свой бег, заходилось от тревоги и страха. Ключи у Марины Андреевны были давно - когда-то Никита сам дал их, сказал со смехом, что мама теперь может проверять, поужинал ли он, каждый день. До этого момента она ни разу ими не воспользовалась, мудро не влезая в его жизнь и ни словом, ни взглядом не давая понять, что осуждает слишком легкомысленный образ жизни обычно сдержанного сына. Но сейчас она буквально взлетела на четвёртый этаж, снова позвонила и прислушалась - тишина. Ключ не с первого раза попал в замочную скважину, руки дрожали.
        Квартира встретила тишиной и полумраком - шторы были задёрнуты, несмотря на день. Марина Андреевна застыла на пороге, прислушиваясь, тихо позвала Никиту и, не дождавшись ответа, прошла дальше. Сын обнаружился на диване - судя по всему, просто крепко спал. От облегчения подкосились ноги, улыбка сама собой расплылась на губах. Марина Андреевна раздёрнула шторы, запуская серый свет, и осмотрелась. Всё как всегда: чисто, пусто. Она слегка нахмурилась: на столе стояла недопитая кружка с кофе. А рядом… Сердце снова прыгнуло в горло, когда она подошла и взяла в руки бархатную коробочку. Он что, собирался сделать Юле предложение? Новый взгляд, полный тревоги, метнулся к Никите, скользнул по столу, и перед глазами мгновенно потемнело. Марина Андреевна бросилась к сыну, упала на колени и принялась трясти его.
        - Никита! Никита, сколько таблеток ты выпил? Никита, проснись, родной!
        Он не мог так поступить. Никогда бы не поступил. Склонности к суициду у Никиты никогда не наблюдалось, но кто знает, как сильно обидела его эта девушка? Порой даже самые крепкие ломаются, не выдержав. Взгляд снова остановился на почти пустом блистере, в котором лежало всего две таблетки. С силой, которой сама от себя не ожидала, Марина Андреевна дёрнула Никиту на себя, заставляя перевернуться, и хлопнула по щеке.
        - М-м? - он открыл мутные со сна глаза и попытался сфокусировать взгляд. Снотворное, которое Никита принял час назад, было не сильным, обычное успокоительное на травах. Но и без того уставший и расстроенный организм принял его с благодарностью, даря спокойный сон. И сейчас Никита совершенно не мог понять, что здесь делает мама и почему её глаза блестят от слёз.
        - Сколько таблеток ты выпил? - требовательно спросила она.
        - Две, - честно признался Никита, пытаясь понять, почему её волнует обычная смесь пустырника и валерьянки.
        - Точно две? Почему тогда пачка почти пустая?
        - Ты о чём вообще? - Никита потёр глаза и мотнул головой, прогоняя
        остатки сна. - Я выпил пару таблеток успокоительного, чтобы заснуть.
        - А это тогда что? - Марина Андреевна потрясла в воздухе блистером.
        - А это?.. - Никита нахмурился и сел. - Не обращай внимания, я не собираюсь снова садиться на эту дрянь.
        Только тогда она смогла расслабиться и обессиленно сесть на пол, с болью разглядывая помятое лицо Никиты, покрытое щетиной. Взъерошенный, с тёмными кругами под глазами, он выглядел таким уязвимым, что хотелось прижать к себе и никогда не отпускать. Но мальчик давно вырос, и всё, что могла себе позволить Марина Андреевна - погладить его по колену и тихо спросить:
        - Что случилось?
        Никита тяжело вздохнул и укоризненно посмотрел на неё, словно напоминая, что с самого начала дал понять - об этом сейчас говорить не стоит. Но разве теперь скроешься, когда мама сама приехала к нему?
        - Ты будешь кофе? - спросил он, поднимаясь.
        - Буду.
        Марина Андреевна настороженно наблюдала за неспешными движениями, пытаясь понять, с какой стороны лучше подобраться, как лучше начать разговор.
        - Я думаю, ты и так уже всё поняла. - Никита заговорил сам. - Я сделал ей предложение, она отказалась.
        - Предложение, - машинально повторила Марина Андреевна. Если до этого оставалась надежда, что он купил кольцо, но пока не стал его дарить, то теперь она развеялась. - А почему она сказала «нет»?
        - Потому что это я, - горько усмехнулся Никита. - И единственные люди, которым я действительно нужен - это вы с папой. Наверное, пора к этом привыкнуть.
        - Родной, ты же знаешь, это не так, - её рука накрыла его ладонь и осторожно сжала.
        - Я знаю, что это правда, мам, - тихо ответил он. - Но это ничего, я почти привык. Прорвёмся.
        24. Интерлюдия. Самоизоляция и трудности видео-конференций
        Мама давно ушла, и после разговора с ней стало действительно легче. Никита раздумывал над её словами, и надежда, робкая и хрупкая, постепенно расправляла крылья. Может, он всё не так понял? Что, если Юля действительно просто хотела подумать, это ведь не значит, что она непременно к нему равнодушна?
        - Ты сделал девочке предложение, проведя с ней две недели, - мягко увещевала Марина Андреевна. - В своих чувствах ты, конечно, не сомневаешься, но Юля имеет право сомневаться в себе. Сам же говорил - она просила время подумать. Никит, - мама укоризненно посмотрела на него, - за тобой вроде не наблюдалось привычки создавать драму на пустом месте. Если Юля просила время - дай ей его. Не дави, просто наберись терпения. Поверь, когда она поймёт, что хочет быть с тобой, тут же даст тебе знать.
        - Значит, ты считаешь, что я слишком драматизирую? - усмехнулся Никита, крутя перед собой чашку с кофе.
        - Уверена, - отрезала Марина Андреевна. - Судя по твоим словам, она привыкла к другой жизни и другому отношению к себе. Ей сложно принять тот факт, что теперь всё может измениться на сто восемьдесят градусов. А вообще, - она хитро посмотрела на сына, - я определённо хочу с ней познакомиться. Очень хочется увидеть девушку, сумевшую пробудить в тебе столько эмоций за несколько дней. У тебя есть её фотография?
        - Нет. - Никита вздохнул. - Я даже не знаю, где она живёт, если честно.
        - Ой, это как раз узнать несложно, было бы желание. Послушай, родной, - она накрыла его ладонь своей. - Это даже хорошо, что сейчас вы разъехались. Разлука часто идёт на пользу, уверена - это ваш случай.
        - Надеюсь, - снова вздохнул Никита. Он выглядел таким растерянным, что Марина Андреевна невольно улыбнулась. «Всё-таки в каждом взрослом мужчине живёт мальчишка», - промелькнуло в голове. Кто бы мог подумать, что у Никиты, настолько уверенного в себе внешне, внутри сидит столько неуверенности и комплексов? Злость на Алину полыхнула с новой силой - до её появления в жизни сына, у того не было подобных мыслей. А с Юлей обязательно стоит познакомиться и попытаться выяснить, как на самом деле она относится к Никите. Но сперва действительно дать время, спешить пока некуда…
        Никита вспомнил, что выключил телефон, только вечером. А включив, тут же бросился проверять список пропущенных номеров - вдруг она всё же позвонила? Но среди звонивших Юли не оказалось, только несколько незнакомых номеров - скорее всего, банки, медицинские центры и предложения выгодных тарифных планов. Ноутбук уже вернули - доплата за срочность никогда не давала сбоя. Они увидятся завтра, и только взглянув на неё, Никита поймёт, что Юля решила.
        За первой бутылкой, выпитой, как лекарство, последовала вторая. Подруги никак не могли наговориться, к тому же Юле о стольком надо было рассказать! О Никите она была готова говорить, не останавливаясь, впрочем, Маринка оказалась благодарным слушателем - ей и самой были интересны подробности совместного карантина, особенно, пикантные. Юля на эти самые подробности не скупилась, в ярких красках расписывая интимные моменты, и так увлеклась, что подруга взмахнула рукой, умоляя замолчать.
        - Слушай, у меня секса уже три месяца не было! Так нечестно, я же завидую!
        - Я сама себе завидую, - вздохнула Юля, подперев щёку кулаком. - Смотрю сейчас со стороны и не верю, что это на самом деле произошло со мной.
        - А дальше будет больше, - авторитетно кивнула Маринка. - Вот увидишь, как только вы поговорите, всё наладится. Люди, знаешь ли, должны ртом разговаривать, а не домысливать друг за друга всякую хрень.
        - Истину глаголешь! - торжественно сказала Юля и подняла свою кружку. - За разговоры!
        - За разговоры! И за любовь!
        Кружки звонко соприкоснулись, вино выплеснулось на руки, заставляя ахнуть и пьяно захихикать. Наутро от веселья не осталось ни следа - Юля проклинала Маринку, которая вечно сталкивает её с пути праведного, превращая обычную встречу в безудержную пьянку. Голова раскалывалась, к тому же, вчера она забила на работу, которая, к сожалению, сама не сделается. Вспомнив о том, что надо провести очередное совещание, Юля глухо застонала и побрела в ванную, по пути споткнулась о Ленни, шикнула на него и поморщилась - хотелось умереть. И ведь никто не приготовит бульон, не сварит ароматный, хоть и противный, кофе, не позаботится… А ещё вчера она звонила Никите. Правда, с чужого телефона, не удивительно, что он не бросился перезванивать.
        Из зеркала на Юлю смотрело всклокоченное нечто с тёмными кругами перед глазами. Кто теперь заговорит о похмелье у начальства? Надо было срочно приводить себя в порядок, отыскать дома антипохмелин и сделать вид, что она бизнес-леди, а не тихий домашний алкоголик, оплакивающий болезненный разрыв. Через полчаса за ноутбуком сидела собранная, уверенная в себе женщина, у которой дрожали руки, а в голове, несмотря на таблетки, тюкали мелкими молоточками пара сотен гномиков. Тяжело вздохнув и посмотрев на часы, Юля включила конференц-связь и расправила плечи. Час продержаться, а потом можно вздремнуть. «Просто работник года!», - мелькнуло в голове. Ничего, если понадобится, будет ночью работать, но сейчас сон просто необходим. Настучать бы по голове Маринке, вовсю дрыхнет, небось.
        - Юлия Сергеевна, вы всё-таки решили к нам присоединиться?
        Голос, который она меньше всего ожидала сегодня услышать, пошатнул хрупкое равновесие. Юля вздрогнула всем телом, впиваясь взглядом в экран и жадно рассматривая Никиту. Собранный, холодный и деловой - три эпитета, пришедшие в голову в первые секунды. Безупречный, прекрасный, далёкий - каждая клеточка потянулась к нему, желая передать свою любовь и свою тоску. Чуть склонив голову набок, Никита, казалось, насмешливо наблюдал за ней, и сердце пропустило удар, а после забилось с удвоенной силой.
        - Перебои со связью, прошу прощения, - сухо ответила она, с трудом отлепив язык от нёба.
        Никита никак не стал комментировать её ответ, моментально принимаясь сыпать вопросами и выяснять, на каком этапе находится проект. Сотрудники засуетились, преувеличенно бодро докладывая об успехах, а Юля не могла оторваться от него, просто смотрела, смотрела, смотрела, пытаясь найти хотя бы малейший отголосок тех чувств, что терзали её последние сутки. Ничего. Никита казался глыбой, ледяной и неприступной. Резкий, раздражённый, настойчивый, он так привычно поджимал губы и прищуривался, выслушивая очередные сбивчивые объяснения, что у Юли перехватывало дыхание. Как вообще к нему подступиться, если даже обратиться напрямую сейчас, когда они не одни, страшно? Все увещевания Маринки разом вылетели из головы, живот скрутило, а к горлу подкатила тошнота. Но, когда все наконец замолчали, Юля тихонько кашлянула и, глядя прямо в его глаза, сказала:
        - Мы очень рады вашему возвращению, Никита Вадимович.
        Ей показалось, или он действительно вздрогнул, впиваясь в неё взглядом? Чёртова техника, насколько проще было бы разобрать его реакцию, если бы он был рядом! Никита коротко кивнул и прохладно бросил:
        - Спасибо.
        - Значит, деньги за проект мы всё-таки получим? - влез Максим, который сегодня действительно был в ударе, предложив, наконец, несколько толковых слоганов.
        - Если завершим проект до конца недели, то да, получим, - отрезал Никита. Все возмущённо зашумели.
        - Какие-то проблемы? Ваш любимый дедлайн постучался в двери, добро пожаловать. - Никита поочерёдно посмотрел на каждого, задержав взгляд на Юле чуть дольше. Она моргнула и нервно поправила волосы. - Обстоятельства складываются так, что нам следует сдать работу как можно скорее. И нет, о причинах спешки я не скажу, всё узнаете у Дениса Николаевича, когда вернётесь в офис. Арсений, мне нужен окончательный вариант к четвергу, успеете?
        Сеня растерянно кивнул и бросил умоляющий взгляд на Юлю. Но она успешно его проигнорировала, снова рассматривая Никиту. Знакомая кухня за его спиной вызывала острое чувство тоски. Вон за той дверью стоят бокалы и стаканы, а там - приправы. А справа, в кадр не попадает, кофемашина. От чувства оторванности, острой потери в глазах защипало. Не хватало ещё расплакаться перед всеми!
        - Юлия Сергеевна, если Арсений успеет, в четверг нам надо будет встретиться в офисе.
        Юля распахнула глаза, не веря своим ушам. Он действительно хочет её увидеть?
        - Плоттер есть только там. Видеопрезентации нам будет недостаточно. Подготовьте текст на основании того, что сегодня предложил Максим и мы обсуждали неделю назад. Если не забыли, конечно.
        - Я всё помню, - тихо ответила Юля, надеясь, что он услышит в её ответе именно то, что она в него вложила.
        - Отлично. - Никита преувеличенно бодро хлопнул по стойке. - Тогда всем спасибо, увидимся завтра.
        Он отключился первый, и остальные разом загомонили, строя предположения относительно причин внезапной спешки.
        - Ты что-то знаешь об этом, Юль? - спросил Толик с надеждой. Но она лишь пожала плечами.
        - Не больше, чем все вы.
        Даже похмелье отступило на второй план. Юля рассеянно слушала перебивающих друг друга коллег, понимая, что сейчас даже под дулом пистолета не сможет себя заставить позвонить Никите. Он не просто был далеко, он словно откатился к прежней версии себя, только ненавидеть или злиться уже не получалось. Коротко попрощавшись, Юля закрыла ноутбук и уронила голову на скрещённые руки. От охватившего отчаяния хотелось выть, но она сдержалась, лишь сильно прикусила губу и тихонько всхлипнула.
        Никита проснулся задолго до рассвета и просто лежал, уставившись в потолок. Кровать впервые показалась непомерно большой и пустой, зачем такую покупал? А ещё глубоко внутри было очень холодно, и, даже закутавшись в одеяло, он не мог отогреться. Никита перекатился на бок и чихнул - в нос попала шерсть. Нехотя подумал о том, что пора бы сменить постельное бельё, но отчего-то не мог заставить себя это сделать. Как и вызывать клининговую компанию, чтобы избавиться от всех следов кошачьего пребывания. Все эти мелочи сейчас были единственным, что ещё связывало его с Юлей. Они, и его подарки, которые она так и не взяла. Взгляд упёрся в коробки, стоявшие в углу, и, раздражённо вздохнув, Никита перевернулся на другой бок. Сегодня он увидит её - при одной только мысли сердце начинало сходить с ума, то принимаясь лихорадочно биться где-то в желудке, то прыгая в горло и мешая вздохнуть. Поняв, что уже не уснёт, Никита встал и долго стоял в душе, упершись руками в стену, пытаясь представить, что каждая капля, падающая на тело, забирает с собой все сомнения и страхи. В семь утра, чувствуя себя действительно
посвежевшим и даже немного обновлённым, он набрал отца.
        - Думаю, что освобожусь максимум через две недели, - сказал Никита, поздоровавшись. - Ты как?
        - Радуюсь отличной новости. - Отец заметно приободрился. - Не знаю, когда удастся вырваться отсюда в Россию, может, смогу получить разрешение для частного вылета. Но раньше, чем через месяц, не освобожусь.
        - У меня будет время ознакомиться с текущей ситуацией и, хотя бы поверхностно, войти в курс дел. - Никита рассеянно постучал кончиками пальцев по столу и, помолчав, осторожно спросил: - Ты уверен, что не надо пока говорить маме?
        - Позже. Успеешь ещё. - Вадим Сергеевич коротко вздохнул. - Может, расскажешь, как у тебя дела? Что мы всё обо мне.
        - Нормально, пап. Всё как всегда.
        - Понятно. - Смысла настаивать не было, если сын не хотел вдаваться в подробности, значит, в этом действительно не было необходимости. - Тогда до связи.
        Следующий звонок, который сделал Никита, был адресован директору.
        - Простите, что так рано, - Никита покосился на часы - половина восьмого, - но я должен сообщить, что ухожу.
        На том конце громко крякнули. Денис Николаевич несколько секунд молчал, а потом уточнил:
        - Когда?
        - Как только сдадим проект. По семейным обстоятельствам.
        - К отцу, значит, уходишь? - как-то обречённо спросил директор.
        - К нему, - не стал скрывать Никита, отчего-то чувствуя вину, засвербевшую между лопаток. - У меня есть причины, иначе бы остался.
        - Понимаю. - Денис Николаевич помолчал. - И кого предложишь взять на твоё место?
        - Никитину, конечно, - не раздумывая, сказал Никита. - Она справится, уверен.
        - Сам им объявишь?
        - Лучше вы. После того, как я уйду. Не хочу сбивать их с рабочего ритма, пусть завершат проект. Не думаю, что кто-то сильно расстроится.
        - Зря не думаешь. Я вот расстроился. У меня на тебя были далеко идущие планы.
        - Простите, если их нарушил. Скажу только, что тоже не планировал так быстро прощаться.
        - Ладно, - Денис Николаевич тяжело вздохнул. - Не в последний раз разговариваем, может, передумаешь ещё. И даже если нет, - быстро добавил он, пресекая возражения, - мне было приятно с тобой работать.
        Вот и всё. Никита отложил телефон и потёр переносицу - казалось, что он сжигает за собой мосты, намеренно отсекая всё, что связано с Юлей. Но это было не так, как раз за неё и её любовь он был готов побороться. Однако совещание началось, а она запаздывала, и в душе вновь шевельнулся червячок сомнения. Когда же Юля наконец появилась, он забыл, как дышать, рассматривая невозмутимое, но такое родное лицо. Всё вокруг тут же отступило на второй план - как же хотелось поговорить с ней, услышать её голос, коснуться. Но показывать свою слабость перед остальными нельзя - если кто-то узнает об их связи, а после - о Юлином повышении, кто станет её уважать? А так, он уйдёт, и повышение будет исключительно её заслугой. Поэтому Никита глубоко вздохнул и поздоровался, постаравшись за прохладной иронией спрятать бурю чувств, рвавшуюся наружу. И когда она ответила, сухо и безэмоционально, по спине мазнуло холодом. «Не на шею же она тебе бросаться должна при всех», - попытался успокоить себя Никита. С усилием задвинув мешающие эмоции как можно глубже, он вернулся к обсуждению текучки, но, когда вспомнил о том, что
надо распечатать плакаты, чувства снова вылезли на первый план. Конечно, можно было прекрасно съездить в офис одному - посмотреть на результат, понять, смогли ли они добиться желаемого. Но если это шанс встретиться с Юлей, то разве он может его упустить? А её тихий ответ: «Я всё помню», заставил сладко заныть сердце. Действительно ли она вложила в него то, что он услышал, или он просто придумывает себе то, чего нет, цепляясь за надежду? Не имея возможности спросить прямо сейчас напрямую, Никита поспешил завершить совещание, и только закрыв ноутбук, крепко задумался, прикусив костяшку пальца. Видеосвязь, да ещё и в присутствии стольких людей, не могла дать понять, как именно Юля относится к тому, что они расстались. По-хорошему следовало позвонить ей, но мама была права - время. Ещё два дня, и они встретятся, расставят все точки над i и решат, как жить дальше. И если всё будет хорошо, прямо из офиса они поедут к ней домой, заберут вещи и кота, и больше Никита её от себя не отпустит.
        День прошёл на подъёме. Хотелось как можно скорее покончить с делами, сдать проект и окунуться в новую работу и новую жизнь. Но мысли нет-нет, да и перескакивали на Юлю, и тогда Никита зависал, мечтательно глядя перед собой, вспоминая каждую мелочь в её внешнем виде, взгляде, жестах. О чём она думала, что сейчас делает, так же ждёт их встречу, или наоборот, надеется её избежать? Никита тяжело вздохнул и покачал головой - почему нельзя читать чужие мысли, насколько проще было бы жить! Между тем на душе явно полегчало, ведь теперь появилась новая цель, ради которой хотелось ускорить ход времени - встреча, такая желанная, что внутри всё переворачивалось, стоило о ней подумать.
        Разобрать всё, что прислали на почту, отобрать лучшее, сделать пометки, обсудить с Арсением и Анатолием визуальный ряд - Никита не заметил, как пролетел день. И только за ужином позволил себе вновь подумать о Юле, представляя их встречу, думая, что ей скажет и как она ответит. Он так увлёкся, что не заметил, как всё остыло, но аппетита всё равно не было, а тишина снова начала давить на уши. Никита потянулся за пультом и включил телевизор, найдя её любимую программу, но через десять минут не выдержал - невозможно на полном серьёзе слушать подобную чушь! Зато стоило зазвучать саксофону, а после - хриплому голосу Армстронга, и покой разлился в душе. Никита усмехнулся, вспомнив слова Юли о джазе и том, как он его слушает. Рука сама потянулась к бокалу и бутылке тёмно-красного вина. Приглушённый свет, приятная музыка, мягкий алкоголь - не хватало только её рядом. Просто сидеть вместе и молчать, изредка пересекаясь взглядом, большего у судьбы он бы не стал просить.
        Юля, в отличие от Никиты, никак не мола себя заставить включиться в работу. Волнение вкупе с похмельем вызывали расстройство желудка, и теперь она проклинала не только Маринку, но ещё себя, Ленни, путающегося под ногами, пока она обнимала унитаз, вирус, заставивший сидеть всех дома, и немного - Никиту, как главный источник всех переживаний. Обливаясь противным липким потом, она с трудом доползла до дивана, надеясь хоть немного поспать, но взбунтовавшийся желудок вновь вернул к исходной точке. Юле было себя жалко. Прислонившись разгорячённым лбом к холодному керамическому бортику, она радовалась, что такой её Никита не видит. Хороша, нечего сказать. Кто там придумал фразу о том, что истина в вине? Хайям явно решил жестоко пошутить после очередных похмельных мук. Спустя полчаса Юля, наконец, смогла лечь и, сложив руки на животе, прикрыла глаза, старясь думать о чём угодно, кроме встречи с Никитой. Что ему сказать, как себя вести, как заставить поверить - вопросы крутились в голове, а ответов не находилось.
        Когда Юля открыла глаза, был уже поздний вечер. Зато голова перестала болеть, живот не крутило, и вообще она почти чувствовала себя человеком. Налив самую большую кружку крепкого чая, она засела за работу, и выключила ноутбук в три часа ночи, вполне довольная собой. Было несколько писем и от Никиты, сугубо деловых, на которые Юля отвечала в том же ключе. Либо он действительно умел отделять личное от работы, либо просто смотрел теперь на неё исключительно как на коллегу… Позже, забравшись под одеяло, она всё же позволила себе помечтать о Никите и будущем, которое у них могло бы быть. А утром, предсказуемо не выспавшись, изнывала от нетерпения в ожидании нового совещания.
        - Я даже не сомневался, что вы умеете работать только когда горят все сроки, - заметил Никита, поздоровавшись. - Вы буквально засыпали предложениями, которых я ждал три недели назад. Даже Арсений приятно удивил. Молодцы.
        - Никита Вадимович, - спросил Сеня, - я же могу завтра тоже подъехать в офис?
        - Зачем? - удивился Никита, невольно нахмурившись. В его планы входила встреча с Юлей, а не с коллегами.
        - И я тоже, - тут же включилась Светочка. - Мне очень хочется увидеть конечный результат. Потом в отчёте по практике об этом напишу.
        Никита вздохнул. В принципе, причин для отказа не было, а так хотелось их найти!
        - Позвоните Денису Николаевичу, - наконец сказал он. - Если он сделает вам пропуска, приезжайте к десяти в офис.
        - Когда ещё я бы так радовался тому, что надо ехать на работу, - проворчал Толик, глядя на довольно улыбающегося Сеню. Юля с трудом подавила разочарованный вздох - так хотелось увидеться наедине, что, если он будет её избегать, не бегать же за ним по всему зданию! Она с неприязнью посмотрела на светившуюся Светочку и подумала, что сегодня надо выспаться и встретить Никиту во всеоружии, а там будь что будет - если надо, и побегает. Он того стоит.
        25. Интерлюдия. Встреча на Эльбе, намёки и искры
        Москва пугала. Впервые за годы, проведённые здесь, Юля смотрела и не узнавала город. Опустевшие улицы скорее походили на декорации к фильму об апокалипсисе; редкие машины проносились мимо, спеша, как на пожар; прохожие в масках пробирались к магазинам, поминутно оглядываясь. Это была не Москва, а что-то другое, страшное и безлюдное. Подъезжая к офису, Юля окинула взглядом пустую парковку и разочарованно вздохнула - «ягуара» Никиты нигде не наблюдалось. Зато весёлый «жук» Сени ярко-жёлтым бельмом нахально блестел на месте заместителя директора. Невольно фыркнув, Юля припарковалась рядом - нарушать так нарушать, всё равно никого из начальства нет.
        Офис поражал тишиной и угнетал не меньше пустых улиц. Пока лифт отсчитывал этажи, Юля нервно теребила рукав пальто, со страхом думая, что, если она здесь застрянет, вытаскивать будет некому. Наконец двери распахнулись, а из глубины просторного, поделенного на боксы помещения донеслись голоса. Вздохнув с облегчением, Юля буквально бросилась к ним и едва не налетела на Сеню, несшего в руках какой-то макет.
        - О, Юль, ты рано! - он широко улыбнулся. - Я хотел приехать первым, поработать немного - всё-таки, у рабочего компа больше возможностей, а то Денис упёрся и не захотел мне его отдавать. Сказал, что прекрасно знает, что с рабочего в Доту резаться удобнее.
        - И был прав, - улыбнулась Юля в ответ. Как же она соскучилась! Не виделись всего две с половиной недели, а словно год прошёл, не меньше! - А ты чего такой заросший? - Она с преувеличенным вниманием рассматривала покрытые щетиной щёки и шею Сени.
        - Так дома ж сижу, - пожал плечами тот. - Смысл бриться? Может, к концу самоизоляции отращу бороду, потом пойду в барбершоп, мне там красоту изобразят.
        - И ты станешь гламурным дровосеком, которые нравятся другим гламурным дровосекам, - закончила за него Юля и шустро увернулась от шутливого тычка. - А с кем ты разговаривал?
        - Да со Светочкой, - отмахнулся Сеня и понизил голос: - Вроде и толковая девчонка, но ветра в голове пока - мама не горюй!
        - Ты только сейчас это заметил? - Юля качнула головой, но продолжать не стала - из кухни, расположенной в конце помещения, рядом с кабинетами начальников отделов, вышла сама Светочка, и бровь Юли изумлённо поползла наверх. Конечно, она и до этого не отличалась умеренностью в одежде, на замечания в излишней откровенности или экстравагантности отмахиваясь, что она - творческая личность, которая пытается найти себя. Но сейчас Юле показалось, что Светочка решила найти себя в эскорт-услугах. Бежевое платье до колена облегало фигуру, как перчатка, и издалека казалось, что его нет вовсе. Она медленно шла к ним, явно стараясь не подвернуть ногу на высоченных, ярко-красных шпильках, а губы, накрашенные карминной помадой, изгибались в приветливой полуулыбке.
        - Юлия Сергеевна, как я рада, что вы поправились, - пропело воздушное создание, обдавая удушливым, сладким ароматом туалетной воды. - Мы все за вас так переживали.
        - Не больше, чем за Никиту Вадимовича, полагаю, - не удержалась от шпильки Юля, стараясь сдержать неприязнь. В сущности, за что ей злиться на девушку? Сама, как дура, влипла по уши в мёд сорта «Ливарский», так что теперь Светочка, можно сказать, даже стала её подругой по несчастью. Но рука, против воли, нервно пригладила счастливую чёрную юбку-карандаш. Юля с невнятной тоской посмотрела на свои сапоги, раздражённо заметив крохотное пятнышко на замшевом носке. Где только успела вляпаться, с утра же почистила!
        - Как думаешь, заказ примут? - не обращая внимания на душевные терзания подруги, спросил Сеня.
        - Если Ливарский говорит, что примут, значит, должны, - машинально ответила Юля, отметив, как вспыхнули глаза Светочки - ну точно кошка перед сметаной.
        Между лопаток отчаянно засвербело, Юля буквально кожей почувствовала приближение Никиты, а спустя секунду уловила его запах - едва заметный, тонкий. Он прошёл мимо, задев полами коричневого в тонкую чёрную клетку пальто, и только коротко пожав руку Сене, повернулся к ней. Сердце замерло и тут же сошло с ума, кровь отлила от лица, и Юля коротко кивнула, не в силах произнести ни слова. Он смотрел на неё тяжёлым, нечитаемым взглядом, и казалось, что время застыло, не осталось никого вокруг, только они вдвоём. Наконец Никита кивнул и повернулся к Светочке.
        - Спасибо за предоставленную возможность, - неожиданно серьёзно сказала она. - Для меня действительно очень важно пройти все этапы проекта, от разработки до сдачи.
        - Надеюсь, это поможет вам в учёбе.
        Голос Никиты был сух и деловит, но от одной его интонации по спине Юли пробежали мурашки и угнездились где-то в животе. Он бросил на неё короткий взгляд и тут же отвернулся.
        - Что ж, раз уж мы все на месте, не будем откладывать дела.
        Пока Сеня рассматривал макет на экране компьютера, Никита скрылся в своём кабинете, а Юля, наконец, сняла пальто и повесила его на ближайший стул. «Надо же, - отстранённо подумала она, - он ведь ещё и дня в этом кабинете не провёл начальником». А потом мысли снова утекли куда-то, а внутри всё затрепетало - Никита вернулся и тут же занял всё пространство небольшой комнатки, которая из-за плоттера и так казалась слишком загромождённой. Он встал за плечом Сени, всего в метре от Юли, и, обменявшись с дизайнером взглядом, кивнул. С тихим гулом плоттер заработал, медленно распечатывая красочный плакат.
        - Никита Вадимович, что вы думаете по поводу того, что происходит? - спросила Светочка, подходя ближе. Бросив взгляд через плечо, Никита нахмурился, пытаясь понять, о чём она говорит. - О карантине.
        - Ничего хорошего, - мрачно сказал он, поворачиваясь. - Для бизнеса уж точно.
        - Полностью с вами согласна! - с жаром сказала Светочка. - У моего папы автосервис, а теперь он закрыт, представляете! Откуда деньги брать - понятия не имеем. А ещё кредиты платить… - Она горько вздохнула и прикусила губу белоснежными, явно недавно отбеленными, зубками.
        - Кредиты - отдельная головная боль, - откликнулся Сеня, разворачиваясь на стуле. - Хорошо, у меня только за приставку один, и тот почти выплатил. А те, кто на квартиру брал, на машину? А если их несколько? Убиться можно.
        - Убиваться рано, Арсений, - неожиданно весело фыркнул Никита. - Прорвёмся.
        - Вам легко говорить, - проворчал Сеня и тут же добавил, впрочем, без особого раскаяния: - Простите.
        - Понимаю. - Никита усмехнулся. - Только не забывай, что у большого бизнеса и кредиты больше, и обязательства огромные. Перед сотнями, а то и тысячами людей. Так что я бы на твоём месте не завидовал, голова у меня сейчас не меньше твоего болит.
        Сеня неопределённо покачал головой, выражая своё недоверие бедам начальства, но говорить ничего не стал. Юля же подумала о том, что деньги, которые заплатят за этот проект, придётся почти все отдать за квартиру, желательно заплатить за два-три месяца вперёд. С голоду не пропадёт, а вот на улице остаться может очень даже. Правда, ещё оставался кредит на машину… Да уж, придётся как можно туже затянуть поясок.
        - Юлия Сергеевна.
        Никита коснулся её локтя, и она вздрогнула, уставившись на его руку, которую он тут же опустил.
        - Нам надо кое-что обсудить.
        Не дожидаясь ответа, он вышел, а Юля тяжело вздохнула. Сеня понимающе улыбнулся - кому понравится идти на ковёр к начальству? Светочка завистливо поджала губы, наверняка мечтая, чтобы это её Никита Вадимович пригласил поговорить тет-а-тет. На самом деле, Юля мечтала об этом разговоре и отчаянно боялась. Даже полночи думала, что ему сказать. Но теперь, когда дошло до дела, все слова выветрились из головы, только ветер тихонько завывал в пустой черепной коробке.
        Никита ждал её, опершись о край стола, и когда Юля вошла, настороженно посмотрел на то, как осторожно она прикрывает дверь, словно боится её разломать. В кабинете повисла тишина - что говорить, как - не знал ни он, ни она. Столько мыслей, эмоций, слов… И теперь ничего не шло в голову. Юля жадно смотрела на него, впитывая каждую крохотную деталь, не веря, что этот мужчина всего несколько дней назад признался в любви и сделал ей предложение. А Никита просто не мог отвести от неё глаз, думая, что, если бы они были одни, давно поцеловал бы и только потом спросил, разобралась ли она в своих чувствах. Хотелось сгрести её в охапку, прижать к себе и никогда не отпускать, но он отчаянно боялся снова напугать - Юля и так смотрела, как загнанный в угол зверёк, даже дышала, кажется, через раз. Так и оставшись стоять у двери, она словно готова была в любой момент убежать, и Никите ничего не оставалось, кроме как ждать и просто смотреть, пытаясь подобрать слова, чтобы передать, что сейчас творится в его душе.
        - Вы хотели поговорить, Никита Вадимович, - напомнила о себе Юля, которую игра в гляделки порядком утомила. Сначала говорил о любви, потом прогнал, потом молчал, теперь - тоже молчит. Что вообще здесь происходит? Радость от встречи постепенно сменялась глухим раздражением, которое срочно требовало выхода. В глубине души Юля понимала, что надо сказать о том, как скучает и любит, но вместо этого противный голосок в голове пропищал: «Он наверняка ждёт, что ты сейчас бросишься ему на шею и будешь просить прощения. Только ты сама знаешь, в чём перед ним виновата? Правильно, вот и я думаю, что ни в чём. Сам прогнал - сам пусть и извиняется».
        Никита нахмурился, обескураженный её холодным деловым тоном, и осторожно произнёс:
        - Я считал, нам есть что обсудить, Юлия Сергеевна. - Он специально выделил её имя, давая понять, что официальное обращение, когда они наедине, совершенно неуместно. Но Юлю это наоборот подстегнуло. Сложив руки на груди, она прошлась по кабинету и, игнорируя его вопросительный взгляд, подошла к окну. Никита кашлянул и тихо сказал:
        - Ты должна узнать это от меня - я ухожу, должность твоя.
        - Вот как? - Юля медленно обернулась и пристально посмотрела на него. - Тебе так неприятно работать со мной в одной фирме? Ну конечно, - ехидно добавила она: - Никаких отношений на работе, да? Не гадь там, где живёшь, и не живи там, где гадишь?
        - Дело не в этом. - Никита поморщился от её тона - находить нужные слова удавалось всё труднее. - Мне надо уйти, ты здесь ни при чём. - Он помолчал. - Думал, ты обрадуешься.
        - Что ты уходишь? Конечно обрадуюсь, видишь, как прыгаю от счастья.
        - Юль, - он выпрямился и шагнул к ней. - Я правда надеялся, что ты обрадуешься. К тому же, так действительно будет лучше для всех.
        «Никто не будет обвинять, что ты получила повышение через постель», - хотел сказать он, но Юля вспыхнула, отступая от него.
        - Дело не в тебе, дело во мне, так? - она сузила глаза.
        - Дело действительно не в тебе. - Никита вздохнул и пригладил волосы. - Вообще я не только об этом хотел тебе сказать.
        - А о чём ещё? - её голос задрожал. - Ты остался один и понял, что мы не можем быть вместе? Я с самого начала говорила, что так будет. Не надо было вообще ничего начинать. Тебе не обязательно уходить, я сама уволюсь.
        - Может, ты дашь мне уже договорить? - вспылил Никита, прожигая её взглядом. - Откуда в женщинах эта способность: делать поспешные выводы, основываясь на одним им понятных знаках?
        - Многим женщинам следует поучиться этому у тебя, - ядовито огрызнулась Юля. - Ты сам захотел, чтобы я ушла, хотя хотела вернуться через два дня. Два дня, Никит, а ты даже не позвонил ни разу, чтобы узнать, как у меня дела!
        - То есть, это я тебе должен был звонить? - угрожающе тихо произнёс он. - Ты забрала все свои вещи, ты не планировала возвращаться, а я, между прочим, просил остаться. И после того, как ты ушла, я должен был звонить и уговаривать, так что ли?
        - Уговаривать? - взвизгнула Юля и тут же понизила тон, бросив взгляд на дверь. - Уговаривать? Да меня не надо было уговаривать, просто дать понять, что тебе не всё равно.
        - А до этого было непонятно? - горько спросил Никита. - Я сказал, что люблю тебя, предложил стать моей женой - тебе этого было мало?
        - Не мало, Никит. - Юля устало вздохнула, чувствуя, что сейчас они говорят на совершенно разных языках. - Может, даже слишком много. - Много чего? Меня? Чего много, Юль?
        - Всего, - она потерянно развела руками. - Цветы, подарки, вся эта романтика, опера, свечи, кольцо…
        - Ну прости, если не соответствую твоим завышенным требованиям и не собираюсь поить тебя дешёвым пивом и кормить чипсами!
        - Вот! - она шагнула навстречу и упёрлась пальцем в его грудь, злобно зашипев: - Ты опять всё сводишь к тому, что я из другого мира, слишком простого для изысканного вкуса его величества Ливарского!
        - Почему ты всё время додумываешь за меня! - таким же громким шепотом возмутился он, нависая над ней. - Я выбрал тебя, я влюбился в тебя, что ты ещё от меня хочешь услышать? Что я жить без тебя не могу? Не могу. Или опять не то?
        - Ты выбрал меня! Какая великая честь мне оказана! - Юлю несло, голова кружилась, кровь прилила к щекам. Кажется, он только что сказал что-то действительно важное, но обида и неуверенность, копившиеся всё это время, выплёскивались прежде, чем она успевала подумать над своими словами. - Теперь я должна упасть к твоим ногам и целовать туфли?
        - Да что за бред ты несёшь! С чего вообще взяла, что хоть что-то мне должна? - Никита схватил её за локти и легонько встряхнул. - Посмотри на меня. Посмотри и скажи, что ничего ко мне не чувствуешь. И я клянусь, больше и словом не напомню о том, что у нас что-то было.
        - Никита Вадимович, всё готово! - донёсся бодрый голос Сени. Никита раздражённо цокнул и отпустил Юлю, не сводя с неё глаз.
        - Молчишь, - горько проговорил он
        - Нет, я… - Юля потянулась было за ним, но тут же остановилась. - Всё не так, как ты думаешь.
        - Тогда скажи, как мне надо думать, потому что я нихрена не понимаю!
        - Никита Вадимович, - голос Светочки раздался прямо за дверью, а сама она появилась через секунду, с любопытством просунув голову в кабинет. - Сеня сказал, что всё готово, можно смотреть.
        - Мы уже идём, Светлана, - спокойно сказал Никита, давая понять, что услышал. Но упрямая девушка делала вид, что не понимает, распахнув дверь шире и всем своим видом говоря, что готова лично проводить начальство.
        - Мы не договорили, - бросил Никита и стремительно вышел.
        Оставшись одна, Юля нервно прошлась по кабинету, ругая себя на чём свет стоит. Всё пошло совершенно не так, как было запланировано. Она не сказала ни слова из того, что хотела сказать, но кто мешал? Никто. Вместо того, чтобы сыпать беспочвенными обвинениями, можно было рассказать, как скучала всё это время, как поняла, что не хочет больше расставаться. Вместо этого… Юля прижала ладонь к пылающему лбу и тихо замычала - она опять всё испортила.
        В небольшом закутке все сгрудились вокруг плакатов. Когда Юля присоединилась к ним, Светочка громко восхищалась цветовой гаммой, а Никита и Сеня вполголоса обсуждали удачные решения, которые действительно смотрелись иначе в распечатке.
        - Вы соизволили к нам присоединиться? - иронично поинтересовался Никита, не поворачивая головы. - Ну как, - он всё обернулся, показывая макет. - Надеюсь, вы составили презентацию?
        - Вы во мне сомневаетесь? - холодно спросила Юля.
        - Я сомневаюсь во всём, что касается вас, - в тон ей ответил Никита. - Но если вы хоть в чём-то смогли оправдать мои завышенные ожидания, я бесконечно этому рад.
        - Мне кажется, вы слишком многого хотите от нас, простых смертных, Никита Вадимович. Если бы ваши запросы были ниже, разочаровываться пришлось бы гораздо реже.
        Сеня удивлённо смотрел на Юлю, пытаясь понять, какая муха её укусила. Шутливо препираться с начальством на грани сарказма и иронии - одно, но сейчас казалось, что она готова вцепиться ему в горло, знать бы ещё, по какой причине.
        - Я привык к разочарованиям, одним больше, одним меньше - уже всё равно. Но мне бы всё же не хотелось окончательно разочаровываться в вас, - парировал Никита, совершенно не обращая внимания на взгляды, которыми смотрели Сеня и Светочка. Сейчас для него существовала только Юля, и он хотел добиться от неё ответа, чего бы это ни стоило.
        - Вам не придётся краснеть из-за меня, - твёрдо ответила Юля, глядя прямо в его глаза. - И разочаровываться, надеюсь, тоже.
        - Ну, если вы надеетесь, - протянул Никита, - позволю себе надеяться вместе с вами.
        - Будем надеяться вместе. - Юля вдруг нахально улыбнулась и посмотрела, наконец, на макеты. - Получилось отлично. Как раз то, о чём мы говорили. Уверена, заказчикам понравится.
        - В таком случае предлагаю узнать у них. - Никита посмотрел на часы. - Они ждут нас через час.
        - Ехать к ним? - моргнула Юля. - Прямо отсюда?
        - Вас это напрягает? Как мой заместитель вы должны присутствовать, или в этом для вас какая-то проблема?
        - Н-нет, конечно нет. Просто… я машину не помыла.
        - Поедем на моей.
        - А мне можно с вами? - робко спросила Светочка. - Если заказчики не возражают, конечно.
        - Можно! - тут же сказала Юля. Отчего-то её страшило оставаться с Никитой наедине. По крайней мере, сейчас. Никита закатил глаза и вопросительно посмотрел на Сеню.
        - А мне там что делать? - удивился он. - Если никто не против, я домой.
        Никита посмотрел на Юлю долгим, тяжёлым взглядом, кивнул Сене и, попросив собрать плакаты, вышел. Через минуту он появился уже в пальто, бросил, что будет ждать внизу, и Светочка тут же засуетилась, надевая чёрную норковую шубку.
        К «ягуару» обе походили с одинаковым чувством восторга, которое, впрочем, Юля умело скрывала, в отличие от Светочки, не сдержавшей восхищённый вздох. Прежде подобные машины Юля видела только проносящимися мимо, и теперь, когда Никита открыл дверь пассажирского сиденья рядом с водителем, на миг замерла, прежде чем сесть. Разочарование Светочки можно было потрогать, но, стоило Никите завести мотор, как она затихла. Даже у Юли перехватило дыхание от мощного рыка, которое издал тёмно-вишнёвый зверь. Плавно вырулив со стоянки, Никита вдавил педаль газа в пол, и Юлю вжало в сидение. И в этот момент заиграла музыка. Пронзительная ария Тоски, от которой на глаза моментально навернулись слёзы. Покосившись на Юлю, Никита вернулся к дороге, а Светочка тихо сказала:
        - Как красиво. А что это?
        - Тоска, - в один голос ответили Юля и Никита и всё-таки переглянулись.
        - Да, девушка явно тоскует, - согласилась Светочка, а Юля невольно фыркнула, подумав, что ещё неделю назад сказала бы так же. Стоило поблагодарить Никиту за то, что приоткрыл дверь в другой мир, показал что-то новое, заразил своей страстью к классической музыке. По крайней мере эту оперу она не забудет никогда.
        До офиса заказчиков добрались за пять минут - без пробок передвигаться по Сити было сплошным удовольствием. Наверх поднимались в молчании. С заказчиками общался в основном Никита, хотя Юля блестяще провела презентацию и даже вызвала несколько одобрительных кивков головы от молчаливых мужчин, внимавших каждому её слову. Уже спустившись и снова сев в машину, Юля, наконец, выдохнула - у них действительно получилось.
        - Никита Вадимович, а вас не затруднит отвезти меня домой?
        - И куда тебя везти?
        - В Строгино. - Светочка поёрзала на сидении и предложила: - Насколько я знаю, Юлия Сергеевна живёт в Марьино, может, сначала довезти её до машины?
        - Может, для начала довезти тебя до ближайшей станции метро? - холодно поинтересовался Никита. Юля промолчала. Напряжённое утро, холодная война, которую они зачем-то развязали с Никитой, многозначительные взгляды и намёки - всё это вымотало так сильно, что спорить совершенно не хотелось. Она уставилась в окно, равнодушно глядя на пролетающие мимо дома, и устало подумала, что больше не хочет ходить вокруг да около. Довезти Светочку до дома и потом, наконец, поговорить, только так, как надо было с самого начала, без упрёков и обвинений. Судя по всему, Никита решил так же. Едва за девушкой закрылась дверь, он сорвался с места, упрямо глядя прямо перед собой, продолжая молчать, что полностью устраивало Юлю. Но когда он, вместо того, чтобы свернуть к офису, вдруг выехал к Кремлю, Юля напряглась.
        - Куда мы едем?
        - Я же сказал, что мы не договорили. - Никита даже не смотрел в её сторону, сильнее вжимая педаль в пол. «Ягуар» нёсся по пустым улицам, пугая редких водителей. Юля повернулась и осторожно заметила:
        - Но офис в другой стороне.
        - А с чего ты решила, что мы будем говорить на парковке рядом с твоей машиной? Или думала опять сбежать?
        - Мы едем к тебе?
        - Можем к тебе, но ко мне ближе.
        Юля потерянно замолчала, хотя сердце заколотилось с утроенной силой. Вскоре показался до боли знакомый дом, ворота распахнулись, пропуская во двор. Припарковавшись, Никита вышел и открыл дверь, протягивая Юле руку:
        - Выходи.
        Но она продолжала сидеть, настороженно глядя на него - столько решимости в его взгляде ещё никогда не было. Никита вздохнул и с лёгким раздражением сказал:
        - Мы поговорим, и я отвезу тебя домой. Насильно держать не буду.
        Проигнорировав его руку, Юля наконец выбралась наружу и посмотрела на дом. В груди остро кольнуло - так когда-то всё начиналось. Она так же приехала сюда, чтобы поговорить, только тогда на месте того, кто требовал доказательств, выступала сама. Теперь же стояла по другую сторону барьера и не могла не сравнивать, удивляясь, как прихотливо пошутила Судьба, поменяв их с Никитой местами.
        - Идёшь? - он уже открыл дверь в подъезд и теперь ждал, склонив голову набок. Тряхнув головой, Юля решительно вошла в дом, подумав, что если тогда она ошибалась в Никите, то сейчас готова сделать всё, чтобы он не ошибся в ней.
        26. Финальные аккорды. О том, каким бывает счастье
        Никита зашёл в квартиру, бросил ключи на тумбочку и подошёл к стойке, на ходу снимая пальто. Его буквально потряхивало от желания добиться от неё объяснений, избавиться, наконец, от этой неопределённости, которая медленно, но верно сводила с ума. Наверное, стоило смириться и отпустить, но что-то мешало, что-то в её взгляде, в неуверенности, пробивавшейся сквозь напускное равнодушие. Он слышал, как она сделала несколько шагов и остановилась, и только тогда решился посмотреть в её сторону. Сердце тут же сжалось - Юля обхватила себя руками и смотрела на него огромными глазами, не мигая.
        - Может, разденешься? - Он обогнул её, повесил пальто на плечики и убрал в шкаф. Юлины руки взметнулись было к пуговицам, но тут же замерли - она ещё не была уверена, что задержится здесь.
        - Ты забыла, где у меня шкаф? - Никита наблюдал за ней, засунув руки в карманы брюк, начиная раздражаться от её неуверенности, разливавшейся в воздухе. Что с ней произошло, она его боится? Наконец после секундного колебания Юля глубоко вздохнула, достала плечики, а после решительно подошла к стойке и села на стул.
        - Нам правда надо поговорить, Никит. Только… - она обвела гостиную рассеянным взглядом - всё здесь было таким родным и знакомым, что сердце снова заныло. - Я не знаю, с чего начать.
        - Начни с главного, - серьёзно и тихо сказал он, подходя и садясь напротив.
        Юля закрыла глаза и потёрла переносицу, неосознанно скопировав любимый Никитин жест. Потом посмотрела на него и покачала головой.
        - Я очень хочу быть с тобой. Хочу так сильно, что меня это пугает.
        - Но?.. - Никита застыл, ожидая продолжения, внешне ничем не выдавая волнения, хотя сердце уже готово было пробить грудную клетку и выскочить наружу, упав на стойку. Юля продолжала молчать, и он не выдержал: - Я не умею читать мысли, Юль! Ты даже не представляешь, сколько я всего передумал за эти дни, я чуть с ума не сошёл, считая, что не нужен тебе! Неужели так сложно сказать, что ты на самом деле ко мне чувствуешь? - Он выдохнул и умоляюще посмотрел на неё: - Я и сейчас с ума схожу, пытаясь тебя понять.
        - Ты… - начала было Юля, но Никита резко вскинул руку, перебивая:
        - Только не начинай опять говорить, что я хороший, это я и так отлично знаю! Скажи, что на самом деле тебя останавливает, сложи уже, наконец, буквы в слова!
        - Я тебя люблю! - выкрикнула Юля и прикусила губу, отвернувшись. - Я тебя люблю, Никит, - тихо проговорила она, прерывисто вздыхая. - Только не знаю, как вписаться в твой мир. И когда я говорила, что мне слишком много, я имела в виду не тебя и твои чувства. Я имела в виду всё это. - Юля взмахнула руками, обводя гостиную и кухню. - Это всё для меня непривычное, чужое. Я так боюсь не вписаться. А ты… Ты так уверен в своих чувствах, и это пугает. Потому что я понятия не имею, что будет дальше. И очень не хочу сделать тебе больно. Не хочу, но делаю. А это неправильно.
        - Ты считаешь, наши отношения не стоят того, чтобы хотя бы попытаться их построить? - медленно проговорил Никита. Юля дёрнула краешком рта.
        - Я не хочу тебя терять. Очень этого боюсь. Боюсь, что разочарую тебя.
        - Да почему это вообще должно произойти? - возмутился Никита, поднимаясь и проходясь по комнате. - Откуда у тебя эти мысли, кто их внушил?
        Пожав плечами, Юля жалко улыбнулась. Это сидело где-то глубоко внутри, терзало и мучило, не находя выхода.
        - Знаешь, что, - Никита остановился перед ней, тяжело опёрся о стойку, - давай пока забудем о кольце. Если оно тебя пугает - считай, что ничего не было. Попробуем узнать друг друга лучше, привыкнем. Раз это так волнует тебя, можно просто сделать шаг назад, начать сначала. Как обычные люди, которые встретились недавно и ничего не знают друг о друге. Сходим на свидание, ты ведь этого хотела? Не знаю, правда, куда сейчас можно пойти, - он робко улыбнулся, ожидая ответа.
        - Как обычные люди, говоришь? - Юля подняла на него глаза и вдруг нервно хихикнула. - Боюсь, обнулиться уже не получится.
        Никита моргнул, удивлённо уставился на неё, пытаясь понять, что она имеет в виду. Медленно поднявшись, Юля замерла напротив его лица и легонько потёрлась носом о щёку.
        - Почему? - зачарованно прошептал Никита, не двигаясь с места.
        - Хотя бы потому, что я против секса на первом свидании.
        - Да ну? - бровь Никиты приподнялась, а губы изогнулись в ленивой улыбке. Слегка подавшись вперёд, он выдохнул: - Думаю, я как-нибудь это переживу.
        - Уверен? - Юля провела носом по его шее, с удовольствием отметив, как судорожно дёрнулся кадык, прокатившись под кожей.
        - Абсолютно. - Никита схватил её за руку, заставляя обогнуть стойку, и прижал к себе. - Я умею держать себя в руках.
        - Хм, интересно, - промурлыкала Юля, опуская ладонь и крепко его обхватывая. Никита судорожно вздохнул. - А сейчас в руках тебя держу я.
        - Досадное упущение, - его ладонь переместилась по спине вниз и легла на ягодицу. - Постараюсь это как-то пережить.
        Юля вспыхнула, как спичка, загораясь от его прикосновений, неспешных, мучительно медленных. Приникла всем телом, вжалась в него и хрипло прошептала:
        - Но сейчас же у нас не свидание?
        - Пока вроде нет, - в тон ей откликнулся Никита.
        - Тогда поцелуй меня наконец…
        В спальне было тихо, только шумное, прерывистое дыхание дрожало в воздухе, постепенно выравниваясь. Юля повернулась на бок, приподнялась на локте и неспешно заскользила кончиками пальцев по Никитиной груди, рисуя несложный узор. Закинув руки за голову, он наблюдал за ней сквозь ресницы. Говорить было лениво, двигаться - тоже, по всему телу разливались расслабленность и долгожданный покой.
        - Никит, - тихо заговорила Юля, - тебе не надо уходить. Плевать, что там про меня будут говорить, останься.
        - Ты готова ради меня пожертвовать своей репутацией?
        - Звучит так, словно мы живём в девятнадцатом веке. Поговорят-поговорят и привыкнут.
        - Мне, конечно, льстит роль коварного соблазнителя, сбившего невинную деву с пути истинного, но… - Никита сделал паузу и серьёзно посмотрел на Юлю: - Я сказал тебе правду, дело не в тебе. Я должен принять управление бизнесом отца.
        - Что-то случилось? - встревожилась Юля.
        - Пока ничего страшного. - Никита улыбнулся - от искренней заботы в её голосе на душе стало теплее. - Денису я уже сообщил, так что повышение твоё. Поздравляю.
        Юля недоверчиво смотрела на него с полминуты, пытаясь переварить полученную информацию. С одной стороны, его уход разом решал множество проблем, связанных с отношениями на работе - сколько бы Юля ни храбрилась, стать объектом всеобщего осуждения и обсуждения совершенно не прельщало. С другой - она хотела работать с Никитой, учиться у него, перенимать опыт.
        - И раз уж мы решили попробовать жить, как нормальная пара, - продолжил Никита, видя, что она не спешит отвечать, - будем встречаться вечером после работы. На нейтральной территории.
        - В кино? - Юля хитро прищурилась.
        - И в кино, и в ресторане. И где-нибудь за городом, когда окончательно потеплеет. Но это потом.
        - А сейчас?..
        - А сейчас у нас самоизоляция, не забыла? Все сидят по домам, так что решай: останешься или уедешь.
        Юля тихо вздохнула и обняла его, удобно устраиваясь на груди. За несколько дней, проведённых в разлуке, она совершенно верно поняла только одно - жить вдали от Никиты у неё не получается. Она хотела видеть его каждый день, каждую минуту, пока есть возможность, пока его не поглотит новая работа, отнимая свободное время. К этому тоже надо будет привыкнуть со временем, а пока позволить себе насладиться счастьем.
        - Вдвоём в одной квартире целый месяц… - Юля сделала вид, что раздумывает. - Ты уверен, что выдержишь? - Она подняла голову, встречаясь с ним глазами.
        - Если ты не будешь отбрыкиваться от моих попыток сделать его медовым. Никита обнял её, подтянул к себе, прихватывая и слегка оттягивая нижнюю губу своими губами, и вдруг резко перевернул на спину, нависнув сверху.
        - Пока без кольца? - полувопросительно уточнила Юля.
        - Пока без кольца, - торжественно пообещал Никита, склоняясь к её губам. - Только… ты знаешь, что создана для меня, Никитина.
        В глазах Юли на мгновение мелькнуло непонимание, но в следующую секунду она расплылась в широкой улыбке - Никита произнёс это так мягко и завораживающе, что поначалу не сразу дошло, что речь идёт о её фамилии. Но надолго задуматься об этом забавном совпадении не получилось - губы Никиты, заскользившие по шее, разогнали всем мысли, оставив только одно желание: принадлежать ему полностью и без остатка.
        - Ну нет, квартиру я оставлю за собой.
        Вот уже десять минут Юля пыталась отстоять своё право хотя бы поначалу иметь место, куда можно сбежать, если что-то пойдёт не так. Сначала спорила с Никитой, пока он принимал душ, потом хвостиком ходила по квартире, наблюдая, как он одевается. И сейчас, уперев руки в бока, упрямо смотрела на него, пытаясь подавить растущее раздражение.
        - Хорошо.
        Он согласился так резко, что Юля опешила. Либо устал спорить, либо принял её аргументы. А может, и то, и другое.
        - Сейчас мы заберём твои вещи и твоего кота, и я оставлю хозяйке плату за два месяца. Этот месяц ты живёшь со мной. Следующий, если отменят ограничения, проведём порознь. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы ты смогла окончательно определиться.
        - Я уже определилась, - улыбнулась Юля, подходя к нему и крепко обнимая. Помолчав, она добавила жалобно: - Просто очень хочется сходить с тобой на свидание. Настоящее такое.
        Никита только покачал головой - для того, чтобы куда-то сходить вдвоём, не обязательно жить раздельно. Но если этого ей не хватает для полного счастья, кто он такой, чтобы спорить?
        - Ладно, поехали за твоим котом, - проворчал он. - Только учти - наполнитель для туалета я куплю сам.
        Пустая Москва уже не пугала, наоборот, сейчас было в ней что-то завораживающее, потустороннее. День догорал, зажигались фонари и вывески, пустые улицы так и манили пройтись по ним, разглядеть то, что обычно скрывалось в каждодневной суете. Юля посмотрела на Никиту - он вёл машину небрежно, кажется, даже не обращая внимания на саму дорогу, словно машина мчалась, повинуясь собственным желаниям, а не руке водителя. Было в этом что-то завораживающее и сексуальное: то, как он управляется с норовистым, мощным зверем. И этот уверенный в себе, невероятно красивый мужчина теперь принадлежал только ей. Сможет ли она когда-нибудь к этому привыкнуть?
        - Забралась ты, конечно, в самую задницу, - глубокомысленно заключил Никита, пытаясь отыскать место для парковки перед домом.
        - Зато в Москве, - хмыкнула Юля, вспомнив, как поначалу гордилась тем, что снимает тут квартиру. Пока не разобралась в географии столицы. Зато дома подруги восхищались и ахали, неизменно спрашивая: «Ты там, наверное, прям рядом с Кремлём живёшь?» Что ж, теперь она могла с лёгкостью сказать, что так и есть. Как они отреагируют, узнав, с кем теперь живёт Юля?
        С нескрываемым отвращением Никита рассматривал вход в подъезд, словно раздумывая, насколько безопасно для жизни и здоровья зайти туда. Потом оглянулся на «ягуар», прикинув, через сколько минут с него скрутят колёса, и тяжело вздохнул.
        - Не волнуйся, мы быстро, - правильно разгадала его колебания Юля. Взяв его за руку, она потянула за собой, и Никите ничего не оставалось делать, кроме как повиноваться. В лифте он встал строго по центру, стараясь не прикасаться к стенам, и заметно расслабился, только когда Юля повернула ключ в своей двери. Навстречу тут же бросился Ленни, громко мяукая, и его появление примирило Никиту с окружающим беспорядком. Впрочем, особенно рассматривать крохотную квартирку и её обстановку времени не было: Юля металась по комнате, собирая вещи, которые понадобятся в ближайшее время, скидывая их в кучу на диван. Из раскрытой двери на кухню виднелся край стола и ноутбук, отчётливо слышались разговоры где-то сверху и сбоку, шаги и детский смех.
        - Может, я чем-нибудь помогу? - Никита мечтал как можно скорее уйти отсюда, нервозность возрастала, и сердце начинало биться быстрее. Либо уйти, либо провести генеральную уборку - одно из двух. Он едва не подпрыгнул, кода позвонили в дверь, и Юля крикнула из недр шкафа, в который зарылась по пояс:
        - Никит, открой! Может, это хозяйка?
        За дверью стояла высокая яркая брюнетка с губами, величина которых кричала о вмешательстве пластических хирургов. Острый взгляд ярко-синих глаз пробежался по Никите, девушка улыбнулась и шагнула в коридор, заставляя сделать шаг назад.
        - Никита? Очень приятно познакомиться, Марина. Юля о тебе столько рассказывала!
        - Надеюсь, только хорошее, - осторожно улыбнулся в ответ Никита. Марина была хороша, ещё месяц назад он вполне мог обратить на неё внимание - слишком уж соответствовала его прежним вкусам. Но сейчас никакого отклика внутри её внешность не вызывала.
        - Более чем, - доверительно сообщила Маринка и вытянула шею, заглядывая в комнату. - Юль! Ты тут?
        - Тут, - приглушённо ответила Юля и наконец вылезла из шкафа, держа в руках ворох одежды. - Проходи, поможешь вещи собрать.
        - Переезжаешь? - Маринка многозначительно поиграла бровями и повернулась к Никите. - Надеюсь, на новоселье пригласите?
        - Обязательно, - вежливо улыбнулся Никита. - А ты тоже здесь живёшь?
        - Да, на двенадцатом, - лучезарно улыбнулась Маринка и небрежно отогнала ногой Ленни, который в ответ тихо шикнул. - Придурка с собой забираете?
        - Сама ты придурок, - привычно огрызнулась Юля, подхватив кота на руки и передавая его Никите. - Если ты мне сейчас не поможешь, никакого новоселья не будет.
        Маринка так шустро метнулась к дивану, что Никита, не удержавшись, усмехнулся. В четыре руки они принялись быстро складывать вещи, тихо переговариваясь, а он прислонился к дверному косяку, рассеянно поглаживая Ленни, который уютно устроился на его руках.
        - Слушай, так ты всё, навсегда отсюда уезжаешь? - тихо спросила Маринка, перебирая платья.
        - Пока на месяц, - в тон ей ответила Юля, - а там посмотрим.
        - Ты ещё хочешь на что-то смотреть? - Маринка громко фыркнула и едва заметно качнула головой. - Мне одного взгляда хватило, чтобы понять - думать не о чем. Ты видела, как он на тебя смотрит? Может, у него есть знакомые олигархи, которые и на меня будут так же смотреть?
        - Я уточню, - улыбнулась Юля. - Давай-давай, уточняй. Счастье подруги должно стоять на первом месте! Учти, я действительно жду приглашения в гости.
        - Марин, - Юля укоризненно посмотрела на неё. - Думаешь, я уеду и сразу про тебя забуду? Не надейся! Но, - она понизила голос, - в ближайшее время не рассчитывай. У нас медовый месяц.
        - Да кто б сомневался! - Маринка томно вздохнула и закатила глаза. - Я вообще удивляюсь, как ты смогла его из постели выпустить.
        - С трудом. - Юля слегка покраснела. - И как можно скорее мечтаю вернуться обратно.
        Наконец вещи были собраны, кот усажен в переноску, а Маринка вызвалась проводить до машины, сгорая от любопытства. На улице, правда, она держала себя в руках, никак не выказав восторг по поводу «ягуара». Пожелала счастья, сделала вид, что смахивает невидимые слёзы, и, когда Юля уже села, погрозила пальцем:
        - Не пропадай!
        ПЯТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ
        Юля сидела на полу у дивана, скрестив ноги, и сосредоточенно рассматривала карты - продуть в дурака третий раз подряд ещё уметь надо! Сидящий напротив Никита широко улыбнулся и один за другим выложил четыре туза.
        - Нечестно! - возмутилась Юля, отбрасывая карты в сторону. - Ты мухлюешь!
        - Просто считаю и слежу за игрой. - Никиту откровенно забавляло её желание обыграть. Идея принадлежала Юле - пятый день они безвылазно сидели дома, смотрели фильмы, узнавали друг друга, любили до изнеможения, а в перерывах пытались придумать, чем ещё себя можно занять. Утром звонил Денис Николаевич, сообщил, что приказ о Юлином повышении уже ждёт, но работы пока нет, а заказчики перевели оплату только сегодня. В двенадцать Никита должен был собрать всех сотрудников, но увлёкся игрой и совершенно забыл о времени. Юля, тасуя колоду, тихонько вздохнула и посмотрела на часы, тихо ахнув.
        - Никит, совещание!
        Часы показывали восемь минут первого - начальство безнадёжно опаздывало. Никита выругался сквозь зубы, пригладил волосы и сел на диван, подтягивая к себе ноутбук. Юля бросилась к стойке, устроилась там и, обменявшись с Никитой взглядом, коротко кивнула.
        - О, Юля, ты решила к нам присоединиться! - жизнерадостно воскликнул Сеня. Максим демонстративно зевнул, Толик спросил, не знает ли она, где Ливарский.
        - Скоро будет, - заверила Юля. Никита возник через секунду, коротко извинился за задержку и, дождавшись, когда все поздороваются, сказал:
        - Поздравляю, сегодня будет зарплата.
        Глядя на довольные лица сотрудников, он с грустью подумал, что успел привыкнуть к ним и может, действительно смог бы создать из них отличную команду. Со временем.
        - Это была хорошая новость, - остудил он их восторги. - Плохая состоит в том, что заказов больше нет и неизвестно, когда будут.
        - Мда-а, - протянул Сеня. Он явно хотел сказать что-то похлеще, но сдержался. Остальные уныло вздохнули. Вдруг Сеня прищурился и даже вытянул голову, рассматривая что-то за спиной Никиты. - Никита Вадимович, а это у вас… Уорхол?
        Юля похолодела, в животе моментально стало пусто, словно она летит в пропасть.
        - И? - прохладно спросил Никита. - Вы интересуетесь живописью?
        - Ага. - Сеня широко улыбнулся и хитро посмотрел на Юлю. - Очень распространённая реплика, как я погляжу.
        - Это оригинал, - голос Никиты звучал сухо и равнодушно.
        - Ну да, - улыбка Сени стала ещё шире. Юля с тревогой всматривалась в остальные лица, с облегчением замечая, что они особо не прислушиваются к разговору, явно размышляя о безрадостных безденежных днях, ждущих впереди. И только Светочка, сложив два и два, смотрела на Никиту с обидой, кусая губы.
        - Ещё вопросы будут? - Никита обвёл всех взглядом. - В таком случае, всего хорошего.
        Экран погас, Юля шумно выдохнула и посмотрела на Никиту, который развалился на диване, прямо под картиной.
        - Вот тебе и «никто не узнает», - кисло проговорила она.
        - Рано или поздно всё равно узнали бы, - пожал плечами Никита. - Зато теперь у них будет три недели, чтобы переварить эту новость, привыкнуть к ней и даже обсудить между собой, если будет желание. Когда вы выйдете на работу, наши отношения уже не будут новостью номер один.
        - Хотелось бы верить. - Юля закрыла ноутбук и мрачно посмотрела на него. - Ладно, хватит мне зубы заговаривать, сейчас я тебя точно обыграю!
        - Свежо придание, да верится с трудом, - хмыкнул Никита, перемещаясь на пол и толкая колоду к Юле, которая уже села напротив. - Мешай, дурочка моя любимая.
        ПОЛТОРА МЕСЯЦА СПУСТЯ
        Майское солнце припекало не по-детски. Природа вообще в этом году решила отыграться: стоило людям перестать показываться на улице, и погода с каждым днём радовала ярким солнцем, свежей зеленью и пронзительно-голубым небом, будто в насмешку над теми, кто сидит дома. Город потихоньку выходил из самоизоляции, и первым делом открыли парки. Именно туда и отправились Юля с Никитой на первое свидание. Не отходя от первоначального плана, неделю назад Юля вернулась домой, но быстро поняла, что квартира успела стать ей чужой. Совершенно. К тому же, Никита настоял на том, чтобы Ленни остался у него, сказал, нечего кота туда-сюда возить, он уже привык. И пушистый засранец, словно подтверждая его слова, не отходил от Никиты ни на шаг, даже спал теперь исключительно на его ногах и выпрашивал поесть тоже только у Никиты. Юле ничего не оставалось, кроме как смириться. Наверное, стоило сдаться уже и вернуться к нему, переехать окончательно, но надо было выдержать небольшую паузу и сохранить лицо - Юля не хотела, чтобы Никита, растягивая слова, ехидно протянул: «А я тебе говорил».
        За месяц, проведённый вместе, они успели узнать друг друга так, словно всю жизнь были знакомы. Юля никогда не думала, что такое вообще существует - когда с полуслова понимаешь другого человека, заканчиваешь за него фразы, смеёшься над одними и теми же шутками, но при этом постоянно узнаешь что-то новое, замираешь от восторга, делясь чем-то своим, по-настоящему любимым, и разделяя этот восторг с любимым человеком. Всего полтора месяца - срок, ничтожный в масштабах вселенной, но огромный для отдельно взятых чувств и отношений.
        Сегодня Юля шла по парку, улыбаясь солнцу, небу, цветущим каштанам и прохожим, ошалевшим от воздуха, природы и людей вокруг. С Никитой они договорились встретиться на ВДНХ, и теперь Юля шла мимо недавно включённых фонтанов, выискивая высокую фигуру среди множества гуляющих на велосипедах, самокатах и роликах. Сердце билось быстро-быстро, и с каждым шагом она понимала - именно ради этого чувства предвкушения и пузырьков азарта, щекочущих в носу, стоило прийти на настоящее свидание, именно приехать самой, из дома. Никита увидел её первым, взмахнул рукой, привлекая внимание, и сам поспешил навстречу. Юля ускорила шаг и последние несколько метров уже пробежала, прыгнув в раскрытые объятия и счастливо смеясь.
        - Подожди, - улыбаясь, произнёс Никита, не спеша выпускать её из рук. - Это же вроде первое свидание, мы разве не должны вести себя скромнее?
        - К чёрту первые, вторые и третьи! - пробормотала Юля, зарываясь носом в его шею. - Я соскучилась.
        - Сначала - гулять.
        Юля разочарованно застонала и закатила глаза, но потом сделал вид, что смиряется перед неизбежным и взяла Никиту за руку.
        ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ
        - Послушай, она не кусается, серьёзно.
        Никита умоляюще посмотрел на Юлю, но она буквально тряслась от страха, нервно теребя подол коктейльного платья. Они сидели на летней площадке ресторана на берегу реки. Пахло водой, прохладой и сладковатым дымом кальяна; тихо шелестел ветер, донося чей-то приглушённый смех. На столике дрожала в пузатом стакане толстая свеча, начищенные до блеска приборы отражали её свет, а до накрахмаленных салфеток не хотелось дотрагиваться - казалось, они попросту сломаются или порежут руку.
        - Ничего не могу с собой поделать, дико боюсь, что не понравлюсь. Юля коротко вздохнула. За прошедшее время они не раз виделись с Мариной Андреевной, когда она звонила сыну. Обычно Юля улыбалась, коротко здоровалась и спешила сбежать из кадра, но теперь бежать было некуда - Никита твёрдо решил их познакомить. Мама немного опаздывала, и нервы Юли, и без того натянутые, готовы были вот-вот лопнуть.
        - Простите за задержку. - Юля так погрузилась в своё волнение, что не заметила, как рядом со столиком остановилась моложавая блондинка в чёрном платье. Никита тут же поднялся, поцеловал маму в щёку, а Юля словно приросла к месту, от волнения не в силах вымолвить ни слова.
        - Не бойся, - мягко рассмеялась Марина Андреевна, видя её замешательство. - Я не кусаюсь.
        - Я это только что ей это говорил, - улыбнулся Никита, отодвигая маме стул.
        - Знаешь, - Марина Андреевна расправила складки на платье и кивнула официанту, который тут же принялся наполнять бокалы, - я давно мечтала с тобой познакомиться. И уверяю тебя: лезть в вашу жизнь не собираюсь. Мне достаточно, что Никита счастлив, и очень хочется узнать, чем именно ты его поразила.
        - Котлетами, - неловко пошутила Юля, но Никита тут же фыркнул, накрыл её ладонь своей и посмотрел влюблёнными глазами.
        - Ты забыла про кексы.
        ПОЛГОДА СПУСТЯ
        Границы открыли уже месяц назад, но только сейчас у Никиты получилось вырваться и позволить себе неделю отпуска. Работа закрутила обоих, но, если Юля, возглавив отдел, с энтузиазмом внедряла новые методы, то Никита вникал в множество мелочей, которые нельзя упускать и необходимо постоянно держать в голове. По вечерам, возвращаясь домой, он мог часами просиживать за ноутбуком или бумагами, вникая, делая пометки, раздумывая над проблемами. В такие моменты Юля ходила по дому на носочках, с тоской наблюдая, как растут тени под его глазами. Вадим Сергеевич, с которым она познакомилась два месяца назад, с грустной улыбкой пояснил, что к такому темпу надо привыкать. Они с Юлей сошлись сразу, отчего-то страха по отношению к нему у неё не было совершенно. Он же и настоял на отпуске, сказав, что надо уметь находить время на близких, ведь у него в своё время найти баланс так и не получилось, и не стоит повторять чужих ошибок. И вот теперь Юля сидела в частном самолёте, осторожно пила шампанское крохотными глоточками и хмурилась, глядя на Никиту, снова с головой погрузившегося в какие-то расчёты. Наконец она
потянулась к нему, вырвала бумаги из рук и, в ответ на его нахмуренный взгляд, заявила:
        - Отпуск, Никит! Что там папа сказал? Никакой работы, когда самолёт оторвётся от земли.
        - Легко сказать, - вздохнул он, но к бумагам возвращаться не стал. Работа выматывала, пока принося больше головной боли, а не удовлетворения, но Никита понимал - это всё временно. Надо влиться, войти в ритм, и тогда станет проще. До сих пор времени практически не оставалось, Юля даже к родителям ездила одна, потому что в последний момент ему пришлось срочно лететь в Испанию на переговоры. Но он клятвенно пообещал себе, что исправится, потому что меньше всего хотел расстраивать Юлю. Да и познакомиться с людьми, которые воспитали её, сделали такой, какая она есть, очень хотелось. Сразу после отдыха на Виргинских островах они планировали приехать в Воронеж, и Никита с особым трепетом думал о том, что, если всё пойдёт по плану, родители Юли познакомятся не с молодым человеком своей дочери, а с её будущим мужем.
        В аэропорту их уже ждал вертолёт, который перевёз потрясённую Юлю на небольшой частный остров Карибского моря.
        - Остров тоже принадлежит вашей фирме? - тихо спросила она, когда они, наконец, остались одни. Из панорамных окон бунгало открывался потрясающий мир, полный яркой лазури и зелени. Широкие деревянные ступени спускались прямо в воду, и лёгкий морской бриз шевелил белоснежные шторы, скрывавшие беседку, в которой уже был накрыт ужин на двоих.
        - Нет, - рассмеялся Никита. - Это остров папиного друга. На самом деле, попасть сюда можно, только когда они с семьёй здесь не отдыхают, так что запись на год вперёд точно. Тебе нравится?
        - Шутишь? - Юля задыхалась от восторга. Хотелось раскинуть руки и обнять весь этот мир, чёрные точки островов вдалеке, чаек, проносящихся высоко в небе, белоснежную полосу песка на пляже слева от их дома. И всю эту сказку ей подарил Никита.
        А вечером, когда поглощать местные деликатесы уже не было сил, Юля блаженно откинулась на стуле, глядя на прогорающий в море закат. Никита вышел ненадолго, и сейчас вернулся, остановился напротив. Опустившись перед ней на колено, он робко улыбнулся и тихо спросил:
        - На этот раз моё предложение не выглядит поспешным и необдуманным решением?
        На его раскрытой ладони показалась знакомая коробочка, и Юля моргнула - слёзы моментально заполнили глаза. Она встретилась взглядом с Никитой и кивнула, всхлипнув.
        - Это значит «да»? Ты выйдешь за меня замуж?
        - Если бы я знала, что меня ждёт рядом с тобой, согласилась бы ещё в первый раз, - рассмеялась Юля, прежде чем поцеловать его.
        КОНЕЦ