Подруга моей дочери Юлия Николаева
        Тиана Тесса
        Меня, Антона Жукова, величайшего разгильдяя и бабника, ждёт суровое испытание. Дочь, о которой я знал лишь понаслышке, приезжает поступать в институт. И я поселил ее у себя… вместе с подругой. Уверен, эта Соня только прикидывается правильной девочкой, а на самом деле охотница за богатыми мужиками. Коим являюсь и я. Только пытаясь ее разоблачить, я сам не заметил, как оказался на крючке.
        Глава 1 Соня
        - Сонька, ты хоть представляешь, какой это кайф, полная свобода! - Женя проворачивает ключ в замке и толкает массивную дверь, открывая вход в прихожую. - Москва - город развлечений! Никаких запретов! А то бабка уже достала со своими нравоучениями! Мне восемнадцать, а она думает, будто десять.
        - Москва - город возможностей, мы учиться приехали, Жень. Да и какая свобода, а отец?
        Подруга морщится от моих слов.
        - Он мне не указ, и вообще, не появлялся в моей жизни целую вечность, а теперь такой добрый, можешь остановиться у меня, потом подыщешь жилье. Бла-бла-бла. Он так просто не отделается, как от мамы когда-то. Все ему легко с рук сошло.
        Женя так смешно коверкает интонацию, что я невольно улыбаюсь.
        Вообще-то, тоже не понимаю, как так можно. Насколько я знаю, отец Жени участия в ее жизни не принимал, и вообще, я не так много хорошего о нем слышала. Но Женя говорит, проблем не будет, к тому же, у него большая квартира как раз недалеко от института. И это хороший шанс сэкономить первое время.
        А ещё мне кажется, что при всем своем показном безразличии она переживает, и я ей рядом нужна, поэтому решаю подругу поддержать. Все же это ее отец, которого она и видела пару раз максимум. Правда, по рассказам он регулярно присылал суммы на счет матери.
        Мы входим в просторную прихожую, Женя тут же снимает босоножки, небрежно кинув сумку на пол, идет вглубь квартиры, оглядываясь. Я следую за ней, осторожно шлепая по паркету, все вокруг так необычно, так чуждо.
        - А это точно удобно? Ну что мы здесь остановимся?
        - Очень удобно, Сонька! Смотри, какая кровать огромная!
        Подруга заглядывает в дальнюю спальню и, не долго думая, с разбегу плюхается на действительно немыслимых размеров кровать.
        - А то, что ты не одна? Что я с тобой? Кстати, где он?
        - Да все нормально, Сонь, расслабься, у него какое-то мероприятие сегодня, домой сказал его не ждать, завтра познакомитесь. Он вообще меня, кажется, не слышал, просто отдал ключи и сказал располагаться. Ему пофиг, Сонь.
        Ну что ж, не будет, так не будет. Может, это даже к лучшему. Потому что мне, как минимум, не помешает обвыкнуться. Москва производит на меня огромное впечатление своими размерами, ритмом жизни. Мне кажется, нас, двух провинциальных девушек, видно за версту. Настолько мы отличаемся от окружающих. Они словно с другой планеты, и я хожу, глазея на все с открытым ртом.
        Квартира Жениного отца производит впечатление. Она гигантская и обставлена так… Я словно попала в заграничный фильм. Конечно, я слышала, что он богат, но чтобы настолько. Это становится неожиданностью. Я сразу чувствую себя еще более неловко и, осматривая квартиру, снова радуюсь, что Жениного отца нет дома. Мое скромное старое платье на фоне этого великолепия выглядит совсем неуместно. В одной этой квартире нужно ходить как минимум при параде. С другой стороны, почему я должна стыдиться своего положения? Да, моя семья среднего достатка, но это не значит, что я человек более низшего сорта. И вообще, его дочь тоже что-то не в золоте все эти годы жила…
        Я хмурюсь: Антон Дмитриевич Жуков мне заочно не очень нравится. Хотя я не привыкла судить о людях вот так. Стараюсь поглубже затолкать негатив, вполне возможно, он окажется хорошим человеком.
        С дороги мы с Женькой очень устали, потому решаем провести остаток дня дома. Помывшись, заказываем доставку еды. Оказалось, отец успел Жене и денег пихнуть. Хотя мог бы встретить в аэропорту, если уж на то пошло. Пока я ходила в туалет на вокзале в Москве, куда мы приехали скоростным поездом, они уже успели и встретиться, и разойтись.
        А вообще, в квартире круто. Мы валяемся на кровати, едим пиццу и мечтаем, что будет дальше. В принципе, у нас был вариант остаться после колледжа в Тюмени, но мы решили поехать покорять столицу. Поступим на заочное, найдем работу… Жене, конечно, проще, ей отец поможет. Но ничего, я упорная и терпеливая, справлюсь. Тем более, через год приедет Костя.
        Сплю, как убитая, видимо, сказался тяжелый день перелета и новые впечатления. Когда просыпаюсь, часы показывают десять утра. Решаю приготовить завтрак, а там и Женька подтянется. И впрямь, пока громыхаю посудой, слышу, как она шлепает в ванную. Жарю яичницу, варю кофе в турке, кофемашина имеется, но подойти к ней я не рискую.
        Я как раз мою турку, что-то напевая себе под нос, как чувствую движение сзади. Но не успеваю оглянуться, потому что с двух сторон от меня на мойку ложатся крепкие мужские ладони, а спиной чувствую прикосновение мужской груди. Я застываю, сначала от недоумения, потом от страха. Какого черта происходит? И тут возле уха раздается низкий голос:
        - Завтрак это хорошо, но сейчас я бы утолил другой голод.
        Этот голос завораживает, так что я даже отключаюсь от происходящего. А потом руки берут меня в кольцо, пальцы оказываются на внутренней стороне бедер и скользят вверх, едва касаясь. На мне только трусики и просторная Костина футболка, в которой я привыкла спать. А нет, сейчас на мне еще пальцы, от движения которых разбегаются по телу мурашки, в голове начинает стучать, дыхание теряется где-то внутри грудной клетки. А внизу живота мгновенно скручивается огненный шар, раскидывающий импульсы по всему телу. Я тяжело выдыхаю, вцепившись в край раковины. И вдруг меня резко разворачивают.
        Я ловлю взгляд зелёных глаз, обрамленных длинными ресницами, но не успеваю ничего сообразить, как меня подхватывают под попу, и через мгновенье я уже сижу на столе, раздвинув ноги. От неожиданности хватаюсь за голые широкие мужские плечи. Смотрю на красивое породистое лицо с прямым носом, очерченными губами, высокими скулами… И пока смотрю, он прижимает меня к себе, и я отчетливо чувствую у себя между ног его стояк. А вместе со стояком возбуждение, которое пробегает по телу, заставляя закусить губу, потому что из меня рвется стон. И только когда мужчина склоняется к моим губам, я вдруг прихожу в себя.
        Толкаю его и соскакиваю со стола, тяжело дыша, смотрю широко раскрытыми глазами. Он явно обескуражен.
        - Ты чего? - задает вопрос. А я теряю дар речи. Сейчас, когда я оказалась хоть на небольшом, но расстоянии, начинаю немного соображать. Этот мужчина, видимо, и есть Женин отец. И я еще не хотела думать о нем плохо! Да он считает, что можно вот так взять и пристать к любой девушке? Да он… Да он…
        - Да как вы посмели! - выпаливаю и резко выбегаю из кухни, прячась за дверью ванной. И уже в этой относительной безопасности прикрываю ладонями лицо. Что это сейчас было? Что?
        Глава 2 Антон
        Она буквально лезет ко мне в штаны, прямо здесь, в клубе, садится сверху, трётся вызывающе. Да, детка, идея неплохая, прижимаю девушку к себе, обозначая, что ее инициатива мне нравится.
        Все вокруг плывет, кажется, я перебрал с напитками покрепче, но и повод есть. День рождения клуба, кто такое пропустит? Впрочем, отсутствие повода меня тоже никогда не останавливало.
        - Поехали, - говорю ей на ушко, и девушка смущённо улыбается. Да-да, ты как будто даже в замешательстве, я все понимаю, но поехать с мужчиной при бабках не против. Усмехаюсь и отпускаю девицу, она встаёт, поднимаюсь за ней, и мы направляемся к выходу.
        Музыка бьёт по вискам, вокруг плещется веселье, самое время незаметно свалить, но у барной стойки меня тормозит Олег. Он тут всем заправляет, и мы неплохо ладим.
        - Антон, уже убегаешь? Подожди!
        Кажется, он ещё что-то говорит, я просто киваю и тут же вижу в руках бокал.
        - На посошок! - перекрикивает музыку Олег. Раздается звон бокалов, я снова пью, резко отдав бокал, выхожу на воздух. Кажется, уже почти утро, нормально повеселились. У входа две девушки смотрят в мою сторону, можно было бы зацепить одну из этих, но кажется, на плече висит та, что выплясывала передо мной в клубе.
        - Я сумочку забыла, - пищит она на ухо, я морщусь.
        У меня и так звон в ушах, музыка доносится и сюда.
        - Не забудь про встречу завтра, - слышу сквозь шум голос Олега. Да он шутит? Я не помню, что сегодня было.
        - Позвони мне, - отвечаю ему заплетающимся голосом и направляюсь к такси у входа. Вокруг все плывёт размытыми пятнами, кажется, я даже называю адрес, потому что вскоре мы едем по улицам нашего большого и славного города.
        С трудом открываю глаза, когда солнце вовсю бьёт через неплотно задернутые шторы. Тру лицо, пытаясь восстановить в памяти картину вчерашнего дня.
        Мда, день рождения клуба прошел, конечно, весело, но я не очень помню, как оказался дома.
        Чувствуя стояк, перевожу взгляд на другую половину кровати. Там пусто, что странно, вроде бы я вчера с девицей домой направлялся, и сейчас мне срочно нужно удовлетворить свое желание.
        Поднявшись, топаю в ванную, приняв душ, прихожу в себя. Выйдя, замираю.
        Из кухни доносятся звуки, нехарактерные для моей квартиры, и тут же вспоминаю, что у меня есть дочь. Круто, если она умеет готовить. По правде говоря, я никогда не был уверен, что она именно моя, но Маринка утверждает, что мы похожи. Наверно, этими словами хочет вызвать во мне отцовские чувства. Точнее, увеличить суммы, которые я ей отсылаю регулярно.
        Впрочем, я признал дочь, просто отец из меня так себе. Виделись мы за это время не особенно много раз. Вот и предложил остаться у меня на некоторое время, раз она все равно приедет поступать. Да и мой психолог советует наладить родственные связи для душевного равновесия.
        Душевного. Равновесия. Очень смешно.
        Направляюсь в кухню и тут же растягиваю губы в улыбке.
        Нет, доченька, видимо, спит и видит сны, это точно не она. Дочь блондинка, а вот девица, которую я искал с утра для очень важного дела, сейчас готовит завтрак.
        Я на какое-то время замираю, невольно любуясь ей, вчера не заметил, как она грациозно двигается. Темные волосы небрежными локонами лежат ниже плеч, такая хрупкая. Ее стройные ноги из-под коротенькой футболки выглядят аппетитно, к тому же сама футболка едва прикрывает аккуратные бедра. Девушка такая соблазнительная, что я снова завожусь. Не уверен, было ли что-то ночью, но вот сейчас мы память восстановим. Завтрак однозначно подождёт, я хочу ее трахнуть незамедлительно.
        Касаюсь кожи, она такая нежная, гладкая, и охренительно пахнет. Резко разворачиваю девушку и усаживаю на стол, предвкушая бурный секс, но внезапно получаю отказ.
        Это как, блядь, называется? Что за "возбудим и не дадим"? Сбегает в ванную, выбрасывая нелепые обвинения, а я так и пялюсь ей вслед. Она вообще нормальная? Что это нахрен только что было?
        Мелодия моего мобильного разрывает повисшую тишину, и я плетусь в комнату, все ещё недоумевая от произошедшего.
        - Ты там как? Приходишь в себя? Встреча сегодня важная, ты просил напомнить, - слышу в трубке голос вездесущего Олега.
        - С переменным успехом. Спасибо.
        - Ну ты вчера и выдал, - смеётся он, и я все же напрягаюсь. - Ты девицу свою оставил в клубе, а сам сел в такси и укатил.
        - В смысле?
        Как оставил, вот же она, у меня на кухне только что тусовалась.
        - Вот так, она за сумкой убежала, а ты умотал. Красавчик, - снова смеётся друг.
        Да уж, охуенно вышло. Но если та осталась в клубе, то кто сейчас закрылся в моей ванной?
        Я некоторое время задумчиво кусаю губу, слушая Олега. Прощаясь, кладу телефон на тумбочку и аккуратно выглядываю из комнаты. Может, я успел подцепить по дороге другую девицу? Это не отменяет вопроса, почему она брыкалась на столе, хотя сама возбудилась так, что стонала от одних прикосновений. Может, она считает, подобная беготня заводит? Ну точно не меня. Выставлю ее за дверь к чертям, пусть там бегает.
        Тут открывается дверь гостевой комнаты и выползает сонная Женя. Зевает, потягиваясь, но увидев меня, тут же закрывает рот.
        - Ой, пап, привет, - говорит, неуверенно улыбаясь. - А я думала, тебя еще нет.
        - А я есть, - хмурюсь я.
        - А где Соня? - спрашивает она. Я снова окидываю ее взглядом.
        - Что за Соня?
        - Моя подруга, - Женя ловит мой взгляд и начинает тараторить. - Я вчера не успела сказать, ты так спешил… Я же с подругой приехала. Можно мы вместе у тебя поживем? Пожалуйста, Соня очень хорошая, ты ее даже не заметишь.
        Ага, уже не заметил. И даже чуть было не трахнул. Охуеть.
        Я выдыхаю, качая головой. Не так я представлял себе похмельное утро. Женя смотрит, умоляюще сложив руки и хлопая глазками. Ну ангел во плоти.
        
        - Посмотрим, - отвечаю неоднозначно и топаю в кухню, слыша за спиной семенящие шаги дочери.
        Ванная по-прежнему заперта, значит, эта девчонка так там и сидит. Да и похуй, я что, еще с ней должен в дочки-матери играть?
        Женя раскладывает яичницу по тарелкам и ставит передо мной чашку с кофе.
        - Соня, наверное, в ванной, - говорит мне, я киваю, начиная есть.
        Уже когда пью кофе, спрашиваю дочь:
        - Какие у тебя планы?
        - Мы с Соней поступаем на заочное. И будем искать работу.
        - Хотите, значит, тут остаться?
        - Ага. Москва классная. И люди здесь интересные.
        - Очень, - усмехаюсь я, отставляя чашку. - Только не рассчитывай на то, что все тебя будут встречать с распростертыми объятиями. То есть, может, и будут, но знай, у каждого припасен нож, который при удобном случае будет воткнут тебе в спину. Здесь каждый сам за себя.
        Кажется, переборщил, судя по растерянному лицу Жени. Надо как-то поправить положение, чтобы она уж так не боялась по улицам ходить.
        - Впрочем, так ведь везде, да? - улыбаюсь ободряюще и морщусь.
        Глаза ее расширяются еще больше. Ободрил. Боюсь, за такое мой психолог меня накажет. А может, даже отшлепает.
        Я невольно усмехаюсь этой мысли, Женя глотает свой кофе, а потом заявляет:
        - Ну может, есть такие люди, но мы справимся. Вдвоем легче, и в Соне я уверена. Она не из таких. Она серьезная, целеустремленная и правильная.
        Очень, блядь, правильная. И очень легко возбуждается. Проверено Антоном Жуковым.
        - Ну а парни? - спрашиваю, кашлянув.
        Стараюсь при этом выглядеть большим злым дядей. Я, конечно, не против того, что моя дочь с кем-то будет спать, только не хотелось бы, чтобы в моей квартире был мужской бордель. Если уж бордель, то женский… А если эта Соня готова перед каждым ноги раздвигать, как передо мной…
        - Какие парни, пап, ты что, - снова частит Женя. - У нас институт… И вообще, мне не до этого сейчас. А у Сони есть парень дома, в Тюмени.
        - Да ты что? - произношу, наверное, чересчур саркастично и в этот момент слышу, как открывается щеколда в ванной. Обернуться не успеваю, как девчонки уже нет.
        - А вот и Соня, - Женя вскакивает, - я вас сейчас познакомлю.
        Она тоже убегает, а я задумчиво чешу шею. Вряд ли эта подружка захочет делиться только что произошедшим с Женей. Ладно, давай познакомимся… еще раз.
        Девчонки возвращаются минут через пять. Женька вбегает, прискакивая, Соня плетется следом, пряча глаза. Она успела переодеться в легкие брюки и футболку, волосы заплела в небрежную косу. Я окидываю ее взглядом, не понимая, чего меня так распирало полчаса назад.
        Простушка из простушек. Фигурка ладная, но не более того, да и типаж не мой. Хотя, конечно, не особенно я избирателен.
        Но вот то, что моя дочь так ее расхваливает, называя большой умницей, заставляет насторожиться.
        Я бы предпочел, чтобы в моей берлоге вообще никто кроме меня не жил, но дал согласие Жене, а теперь еще эту девицу терпеть? С другой стороны, если она приживалка, то пусть лучше пока побудет на глазах, а я к ней присмотрюсь. Не удивлюсь, если подружка только для вида строит из себя паиньку, а сама будет сосать деньги из Женьки. И соответственно, из меня.
        - Вот, - улыбается тем временем дочь, - это моя подруга Соня. Соня, это мой папа, Антон Дмитриевич.
        Я протягиваю руку по инерции, привычка. Девушка теряется, но все же кладет свою маленькую ладошку в мою. Я коротко ее жму, продолжая рассматривать Соню, она бросает на меня взгляд и, краснея, отворачивается. Ну блядь, святая невинность!
        - Можно же она поживет у тебя? - снова просит Женя, я вздыхаю, а Соня торопливо говорит:
        - Ничего страшного, я устроюсь как-нибудь…
        - Пусть живет, - отвечаю дочери и встаю.
        Оказываюсь перед девушкой и вижу, как она, торопливо скользнув взглядом по моему торсу, отворачивается, снова краснея. Делает шаг назад, а я молча выхожу из кухни.
        Плюхаюсь на кровать и смотрю в потолок, заложив руки за голову. Тут же звонит телефон. Снова Олег. Что бы я без него делал, а?
        - Встреча через три часа, - напоминает мне, - адрес скинул смс.
        - Отлично, - отвечаю ему. Три часа… как раз успею заскочить на сеанс психологии.
        -
        Глава 3 Соня
        Господи, что делать? Что делать-то? Какой стыд! Да и он хорош!
        Я сижу в ванной на полу, опираясь спиной о дверь. Обхватываю колени руками и оглядываюсь по сторонам в поисках подручных средств для самообороны. Да уж, мужчина явно живёт один, обилия флакончиков не наблюдается. В поле зрения попадает бритва, но я тут же себя одергиваю - ну нет, это же отец Жени, оборонятся от него?
        Как вообще сказать подруге, что отец у нее маньяк?! Хотя будь это так, почему он меня отпустил? И кажется, был даже удивлен? Может, это нормально в Москве, вот так приставать к любой? Без прелюдий, пришел, увидел, поимел. Класс.
        Мне это все не нравится. И он мне не нравится. Щеки заливает краска: так и стоит перед глазами вся эта сцена. Я чувствую предательское покалывание внизу живота. Давайте ещё бабочек выпустим, как в этих всех романах! Бред. И вообще, я предпочитаю классическую литературу.
        Слышу голос Женьки и, забив на правила приличия, припадаю ухом к двери.
        Ничего не понятно, но очень интересно. Получается, он не знал обо мне? Это все равно не многое меняет.
        Пользуясь случаем и тем, что они, судя по всему, завтракают, спешу буквально телепортироваться из ванной в спальню и перевожу дыхание.
        Собрать вещи и бежать. Господи, да я же ещё их и не разбирала. Тем лучше. Натянув брюки, собираю волосы в косу, дверь в комнату внезапно распахивается. Я застываю, округлив глаза, но благо, там всего лишь подруга.
        - Сонька! Пойдем скорее, познакомлю тебя с отцом! А что с лицом? Пицца была так себе?
        - С пиццей полный порядок, - отвечаю и умолкаю, не решаясь продолжить.
        Познакомились уже мы с твоим папой, но кажется, подруге я о произошедшем говорить не стану. Да и как объяснить, в том числе самой себе, что я испытала за этот небольшой промежуток времени, пока этот негодяй откровенно меня лапал? А я, как какая-то грязная девка, ещё и оттолкнула его не сразу!
        На душе становится гадко, и хочется тут же позвонить Косте. Но Женька уже тянет меня в кухню, и я с трудом поднимаю глаза, примерно представляя, на что наткнусь в ответ.
        Мои первые впечатления подкрепляются снисходительным, даже небрежным взглядом, и я ещё раз убеждаюсь: этот мужчина - самый настоящий пижон. Из тех, что ставят себя выше всех, и не скупятся на выпады в адрес тех, кто ниже по статусу.
        Антон Дмитриевич, как представила его подруга, сверху вниз бросает, что я, так уж и быть, могу остаться. Да не очень-то и хотелось! Но Женьку одну тоже здесь не бросить. Приходится надеяться, что появляться он здесь будет нечасто. Подруга говорила, отец у неё занятой, у него сеть фитнес-центров, но наверняка она его распорядки дня не знает.
        Впрочем, и я не робкого десятка, может, в первый раз растерялась, но постоять за себя сумею. И на всякий случай приобрету газовый баллончик.
        Мужчина вскоре отбывает, оставив нас одних. Я планирую заняться поиском работы, а Женька упорно тащит меня в центр погулять. Соблазн, конечно, велик, но я все же отказываюсь. Сначала надо заняться делом. Она что-то бурчит себе под нос, в итоге наливает ванную с пеной и погружается в релакс, пока я штудирую страницы интернета в поисках подходящей вакансии. Трачу на это добрых четыре часа и начинаю медленно погружаться в уныние.
        Для офисной работы почти везде требуется опыт. А у меня его нет, девять классов школы, четыре года колледжа, красный диплом, а я просто никому тут не нужна. К тому же, во многих вакансия указано наличие хотя бы временной регистрации. У меня таковой не имеется, и вряд ли Женин отец согласится помочь. Да я и сама не стала бы просить. Тем более после того, что произошло утром. Невольно вспоминаю всю сцену и сжимаю колени от внезапного импульса. Закусив губу, почти с ужасом думаю: да что же со мной творится? Я думала, такое только в женских романах бывает, которые я, каюсь, почитываю на досуге на популярном сайте интернета. Но чтобы со мной?
        У меня всегда в жизни все было ровно, без взлетов и падений. Школа с отличием, колледж с отличием, несколько побед на олимпиадах - все это мне давалось не просто так, а трудом. Цель переехать в Москву я поставила давно, и шла к ней спокойно и размеренно. Личная жизнь тоже не пестрила разнообразием. Костя мой первый и единственный парень, мы как-то сразу сошлись и стали дружить, потом встречаться. И отношения у нас… ну такие спокойные и размеренные, как вся моя жизнь. Он никогда не хватал меня, не сажал на стол и не…
        От вновь разбежавшегося импульса я тихо вздыхаю. Так, Соня, соберись.
        Работа, работа, работа.
        В конечном итоге я таки записываюсь на три собеседования. Это просто капля в море, конечно, по сравнению с тем, сколько раз мне отказывают сразу по телефону.
        Женька, все это время маявшаяся ерундой, наконец, не выдерживает.
        - Сонька, - зовет она, - ну давай я попрошу папу нас обеих устроить на работу, а?
        - Нет, - вырывается быстрее, чем я осознаю.
        - Да брось ты, у него этих фитнесов до фига, что ему, жалко, что ли?
        - Нет, - снова повторяю еще тверже. - Я должна сама устроиться, Жень, понимаешь? А на этой работе я все равно буду зависеть от твоего отца.
        Подруга только пожимает плечами, мол, нет, не понимаю я тебя.
        - Ну теперь мы можем пойти гулять? - спрашивает меня.
        Я соглашаюсь, развеяться, и правда, не помешает.
        - Может, с парнями какими познакомимся, - хихикает подруга, натягивая короткое платье.
        - Мне-то это зачем?
        - Со мной за компанию, Сонь, мне бы возлюбленный не помешал. Желательно, побогаче, - замечает она. - Район у отца, кстати, явно не из бедных.
        Я молчу, надевая джинсы и кофту и игнорируя подругин взгляд.
        Вскоре мы уже едем в такси. Ну если можно так назвать нашу поездку, потому что большую часть времени мы плетемся в пробке. Надо было на метро ехать, давно были бы на месте.
        Москва мне нравится, есть что-то завораживающее в этих больших проспектах и высоких домах, в толпах людей и множестве машин. Чувствуется бурление жизни, в которой ручейками перетекают чьи-то судьбы.
        
        Сколько-то времени мы просто бесцельно шатаемся, глазея вокруг, а потом Женька предлагает поесть. Тянет меня к заведению с яркой вывеской, но я тут же стопорюсь.
        - Жень, там дорого, - говорю подруге.
        - Я угощаю, - отмахивается она, - папаня денег подкинул.
        - Я так не могу…
        - Сонь, не нуди, - она тащит меня к дверям.
        Внутри так дорого и пафосно, что мне хочется просто раствориться в воздухе. Кажется, все на нас смотрят с видом: что вы тут вообще забыли. Однако метрдотель ведет нас к столику, мы рассаживаемся, берем меню.
        - Женя, - тяну я в ужасе от здешних цен.
        - Да успокойся ты уже, - раздражается подруга, - я хочу найти богатого парня, Сонь, а для этого нужно мыслить масштабно. В столовках вряд ли они водятся, понимаешь?
        Я только вздыхаю. Женя успела уже прикупить пару дорогих шмоток и нарядиться в них, так что она, по крайней мере, не выделяется среди этой толпы. В отличие от меня. Хочу заказать самый дешевый салат и тем ограничиться, но Женька делает заказ за двоих.
        - Только резко не оборачивайся, - шепчет мне заговорщицки, - слева от тебя чуть сзади двое парней, посматривают с интересом. Сонь, обещай, что если они подвалят к нам, ты их не спугнешь.
        Я смотрю на нее, моргая от удивления, в то время, как подруга, кидает за мою спину многозначительные взгляды.
        - Они идут, - шепчет радостно, - будь поприветливей.
        Я не хочу. Не хочу ни с кем знакомиться и приветливой быть тоже не хочу. Но выбора у меня особенно нет.
        Ребятам на вид лет двадцать, и хотя я слаба в определении достатка, сразу понимаю, что они не бедны. А еще умеют завязывать разговор, потому что через несколько минут уже сидят за нашим столиком. Вадим и Максим, студенты МГУ, они шутят, перебивая друг друга, Женька смеется, я старательно улыбаюсь, с трудом запихивая в себя дорогущий ужин. Нет, такая жизнь определенно не по мне.
        - Выйду покурить, - бросает Вадим, и Женька вскакивает с ним.
        Вообще-то, она обычно не курит, но бывает. Вот например, в таких случаях. Мы остаемся с Максимом наедине, и я сразу зажимаюсь еще больше, по-моему, мое напряжение расходится волнами по всему залу, и странно, что парня еще не унесло прочь.
        Максим однако не смущается, что-то рассказывает, я пытаюсь улыбаться, кивая в ответ. Когда Женьки с Вадимом нет уже минут пятнадцать, начинаю нервничать. И только хочу позвонить ей, как застываю, чувствуя, что пальцы леденеют.
        За столиком чуть впереди появляется пара: мужчина и женщина. Ей лет тридцать, высокая блондинка с тонкой талией и большой грудью. Лицо как кукольное, красивое и какое-то неживое. Но дело не в ней, а в том, кто садится напротив нее лицом ко мне. Женькин отец.
        Я нервно сглатываю, стараясь хоть как-то спрятаться за Максимом. Но мои попытки бессмысленны, потому что уже в следующее мгновенье взгляд Антона Дмитриевича застывает на мне, наполняясь удивлением. Потом мужчина смотрит на моего спутника, и снова на меня. Не успеваю я испугаться, как Жуков возвращает внимание своей спутнице.
        Я сосредотачиваюсь на разговоре с Максимом, стараясь не смотреть в ту сторону, потому пропускаю, когда возле нашего столика вырастает мужская фигура. Вздрогнув, поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Жениным отцом. Он смотрит внимательно, а на губах насмешливая улыбка.
        -
        Глава 4 Антон
        - Так что вы посоветуете в данной ситуации, Римма Альбертовна? - ухмыляюсь, откидываясь на спинку кресла и принимая расслабленный вид.
        Отмечаю соблазнительную ложбинку в вырезе блузки и возвращаюсь взглядом к глазам. Интересно, а это вообще законно, людям подобной душевной профессии иметь такой размер? Или на душу и расчет?
        Я-таки поделился, что дочь уже приехала и теперь будет жить со мной, почему-то умолчав о ее подруге. Перед глазами тут же всплывает испуганный образ этой Сони. Нет, ну как играет, а. Я чувствую, что девица не так проста. Парень у нее, ну конечно, а сама завелась в моих руках с полоборота. Ей, видать, вообще все равно, с кем. Есть такая категория девиц. Особенно их заводит наличие большого кошелька.
        Да и плевать на нее. Весь этот разговор в кабинете у психолога просто формальность. Я сюда прихожу за удовольствием иного рода. Но Римме, видимо, надо поставить галочку, ну или просто она любопытна, как все бабы, вот и выпытывает.
        - Психологи не раздают советы, Антон Дмитриевич, - отвечает женщина, выдержав небольшую паузу, но мне плевать на эти заученные фразы. Дают, не дают…
        - А что они в таком случае раздают? - широко улыбаюсь, и женщина закидывает ногу на ногу.
        - Вы хотите об этом поговорить? - смеётся уже более откровенно.
        - К черту разговоры, Римма Альбертовна. Времени в обрез.
        Хлопаю руками по ногам, приглашая женщину подойти поближе. Она послушно встаёт с кресла и плавной кошачьей походкой приближается. Останавливается прямо передо мной, а затем наклоняется так, что я автоматически перевожу взгляд на декольте. О, да, так гораздо интереснее.
        Женщина опирается ладонями на мои ноги и полушепотом произносит:
        - Антон, ты бы для приличия хоть раз дал бы довести сеанс до конца.
        - А куда я по-твоему веду? - поднимаю брови.
        - Антон! Ну ты и…
        Договорить не успевает, притягиваю женщину к себе, и она оказывается у меня на коленях.
        Я тут же ныряю рукой под ее юбку:
        - Мне очень по душе твои сеансы, Римма. Особенно практики. И доводить - это тоже по моей части, - расстегиваю пуговицы на блузке и веду рукой по животу вверх к заветной ложбинке, женщина издает стон и закрывает глаза.
        Оставить что ли отзыв положительный о заведении: нравится мне этот центр. И психологи здесь хорошие.
        На встречу едва не опаздываю. Помнить бы ещё, в чем основной замут. Олег что-то лепетал, что дело стоящее и подойдёт для моих фитнесов. Больше ничего не помню, хоть убей. Странно, что это-то помню, учитывая, в каком я был состоянии в эту ночь.
        Так называемые бизнес-партнеры мне не нравятся, хер знает, почему. Но Олег расшаркивается перед ними, словно они греческие боги, дающие огонь темному человечеству.
        Поначалу слушаю вполуха, но некоторые моменты заставляют насторожиться. Хмурюсь, вникая в предмет разговора, до последнего думая, что понимаю что-то неправильно. Не мог же Олег мне подкинуть вот такую хуйню реально?
        Но подозрения оправдываются. И как только убеждаюсь в этом, встаю, резко отодвигая стул. Все за столом замирают в удивлении. Не считаю нужным даже говорить что-то, просто разворачиваюсь и ухожу.
        Олег нагоняет меня на крыльце.
        - Жук, ну ты чего?
        Он принимается недоуменно таращиться, а я вздёргиваю брови. Как будто это я, а не он, собираюсь втюхивать народу хуйню, а.
        - Ты представляешь, какие это бабки? Да и люди серьезные, я еле выбил эту встречу!
        - Да срать я хотел на любые бабки, - отвечаю ему. - Что я буду делать с ними за решеткой? Подтираться? Ты хоть понимаешь, что будет, если от этой химии под видом витаминов кто-нибудь пострадает? Или вообще откинется? ЗОЖники те ещё наркоманы, они в своём стремлении оздоровиться меры не знают. Да и вообще, на хуя связываться с этим дерьмом? Тебе что, бабла мало?
        - Но…
        - Я все сказал.
        Поднимаю руку, обозначая, что разговор окончен, и начинаю спускаться по ступенькам.
        Вот вроде нормальный мужик, но, блядь, иногда как выдаст что-нибудь - вызывайте неотложку.
        - Жук…
        - Надеюсь, ты в клубе такую дрянь не толкаешь? - оборачиваюсь и хмурюсь, перебивая.
        - Да ты что, - отмазывается он, снова делая такие глаза, мол, я никогда.
        Да вот уже и не знаю что. Надеюсь, Олег понимает, что если влетит, мало не покажется.
        Заезжаю в один из фитнесов, просто чтобы выпить кофе и поболтать с управляющим, и уже на выходе цепляю аппетитную блондинку из тех, кто кропотливо лепит своё тело в спортзале, а лицо у косметологов. Ладно, пригодится.
        Приглашаю ее на ужин, она соглашается. Ну ещё бы, я ведь успеваю пикнуть брелоком, и черный мерс способствует незамедлительному ответу моей новой спутницы. Даже становится скучно оттого, что ничего нового под солнцем не происходит.
        Не запоминаю толком, как ее зовут, Кира или Карина, какая в общем-то разница. Главное, без выкрутасов садится в машину и не жеманится, вот хотя бы как та же Соня. Впрочем, у обеих цель одна: подцепить богатенького идиота, который будет тратить бабки на любые их прихоти.
        В ресторане, сделав заказ, отрываюсь от меню, окидывая взглядом зал. И… застываю в изумлении. За столиком неподалеку с каким-то типом сидит подруга моей дочери и таращится на меня, открыв рот. Очень интересно.
        Понимаю, что я тоже завис, и тут же отворачиваюсь, делая блондинке незамысловатый комплимент. Однако мысли мои за соседним столиком, и даже глубокое декольте и уверенная тройка в нем не могут теперь отвлечь.
        Бросаю ещё один взгляд на парочку и чувствую злость. Вот это встреча! Впрочем, я понимаю, как девушка могла здесь оказаться. Звонил дочери сегодня, а она спрашивала, где можно вкусно поесть. Вот я и назвал это место, обозначив, что здесь в основном люди приличные, так как ценник зашкаливает. Но Женька принялась говорить, что ей бы заведение попроще, в такое даже заходить неудобно, и тому подобное.
        
        Я, конечно, кинул ей на карту денег, пусть привыкает к нормальным местам. А подружка ее, видимо, прочухав, что в этом заведении крутятся богатые люди, тут же воспользовалась ситуацией.
        Сидит с каким-то хреном из мажоров, а строила из себя невинную овцу. Женьки рядом не наблюдаю, не удивлюсь, если она вообще дома осталась. И где же провинциальная девочка взяла деньги на этот ресторан? Уж не моя ли дочь расщедрилась?
        Надо поговорить с Женей на предмет подруг, которые рядом только ради бабок. Я даже прихожу к выводу, что то, что Соня будет какое-то время у меня на виду, к лучшему. Быстрее выведу ее на чистую воду.
        - Антон, ты меня слышишь? - раздается рядом, и я понимаю, что полностью отключился от реальности из-за какой-то девицы.
        Передо мной как раз ставят заказ, я благодарю официантку, но вместо того чтобы приступить к трапезе, встаю с места.
        - Я на минуту, закажи себе вино, - говорю, бросая на девушку мимолетный взгляд.
        Блондинка хлопает глазами, но кивает, а я вмиг оказываюсь у столика, где долговязый парень что-то втирает хитропопой Соне. Она уже успела взять себя в руки. По крайней мере, во взгляде, обращенном на меня, страха я не вижу. Удивление разве что и, может, раздражение. Чувствует, что свидание собираюсь испортить.
        А что ж она думала, я буду спокойно наблюдать, как мою дочь, а заодно и меня, разводят?
        - Не помешал? - спрашиваю, присаживаясь рядом с девушкой.
        Случайно касаюсь своим коленом ее, и Соня чуть ли не со стулом отскакивает в сторону.
        - Это кто? - недоуменно спрашивает долговязый у девчонки. - Вы знакомы?
        - Нет, то есть… да… - хлопает глазами та и хмурится. Понимаю, помешал. Придется потерпеть меня, милая. Соня смотрит мне в глаза, свой взгляд я не отвожу. Ну давай, выкручивайся. - Это отец… - начинает она, но продолжить не успевает, парень ее перебивает:
        - Отец? - и смотрит на меня несколько неуверенно. - Ну я вижу, что взрослый… Вы, значит, папа Сони?
        - Папик, скорее, - скрещиваю руки на груди, обламывая вечер этим двоим, и ухмыляюсь. - А вы?..
        Поднимаю брови, ожидая ответа. Проскальзывает мысль, может, это парень девушки, о котором говорила Женя? С чего я вообще так завелся? Но тут же получаю ответ и снова усмехаюсь.
        Парнишка явно волнуется и злится:
        - Да мы только познакомились. Я ничего такого… И она не говорила, что у неё кто-то есть.
        Я молча сверлю его взглядом, и парень, кинув несколько купюр на стол, спешно ретируется. Так-то лучше.
        Повернувшись к Соне, наклоняюсь вперед и произношу, понижая тон:
        - Добро пожаловать в столицу, Софья. Парню в Тюмени привет.
        Замечаю, как девушка вспыхивает.
        - Да вы!.. - наконец, прорезается голос. А то сидела при этом мажоре мямля мямлей. - Всё не так, и это не ваше дело вообще!
        Она тоже наклоняется вперед, и ее глаза оказываются очень близко, губы приоткрыты, я невольно бросаю на них взгляд. Девушка сразу шарахается в сторону, а я сам себя одергиваю. Вот же черт.
        Соня прерывисто вдыхает и выдыхает, вряд ли снова завелась, скорее просто злится, что сорвал ей охоту на кошелек.
        Она больше ничего не произносит, быстро поднявшись, направляется к выходу. Не могу сказать, что чувствую удовлетворение. Скорее, наоборот, смотрю вслед девушке, и хер его знает, как это понимать. Видимо, сеанс психолога должного эффекта не принес, раз я на таких серых мышей вдруг стал реагировать.
        Возвращаюсь к столику, но блондинка теперь меня бесит. Отлично, блядь.
        Забиваю на всякий случай в контакты ее номер и отправляю девушку на такси в путешествие по вечерней Москве, а сам решаю немного покататься. Нет, вовсе не в этой недалёкой Соне дело, просто задолбал шум и гам вокруг.
        -
        Глава 5 Соня
        Да он, да он!.. Не нахожу подходящих слов, хочется выть от досады, поэтому пулей выскакиваю на улицу, но там Женьку не нахожу. И где, интересно, носит подругу?
        Я ведь с самого начала понимала, что это скверная идея - тащиться сюда. Первый день в Москве, а уже два раза от стыда готова не то, что провалиться под землю, а вообще податься в бега и сменить имя. Мало того, что представилась не пойми кем, так ещё и мысли похабные в голову полезли, когда Антон Дмитриевич замер, разглядывая мои губы. Почему так волнуюсь под его взглядом? Даже сейчас чувствую, как по коже пробегают мурашки. Дура. Впрочем, это все на эмоциях. Надо взять себя в руки.
        - Козел! - выпаливаю вникуда, заворачивая за угол здания, и тут же нос к носу сталкиваюсь с Женькой. Наконец-то!
        - Ты чего? - хлопает ресницами подруга. - Кто Козел? Макс?
        - У бабушки моей в деревне. Гонсало. Вспомнился вдруг, - хмыкаю нервно. - Соскучилась.
        Женька смотрит недоверчиво.
        - С тобой все в порядке? А почему ты здесь?
        Я кошусь на Вадима, который обнимает Женю за плечи и чем-то явно доволен. Жизнью точно. У него звонит телефон, парень поднимает трубку и на смену улыбке приходит удивление. По взгляду, брошенному на меня, догадываюсь, что звонит ему друг.
        - В смысле, уже ушёл?.. Ладно, скоро буду. - Вадим убирает телефон и подозрительно меня разглядывает, потом переводит взгляд на Женьку. - Там Макс гонит что-то… Он уже в машине, пойдём?
        - Можно нам минутку? - спрашиваю его.
        Вадим смотрит на Женьку, и та кивает.
        - Мы сейчас подойдем.
        Парень удаляется, а я тут же выпаливаю:
        - Жень! Там твой отец!
        - Блин, серьезно? Он тебя видел? И что ты сказала? - начинает частить она. - Мне, конечно, побоку, что он с парнем меня увидит, но не хотелось бы в первый день вот так сразу. Ты ему сказала, что со мной?
        - Ничего я не говорила. Поехали домой, Жень.
        Подруга облегченно выдыхает.
        - Это хорошо, что он не знает. Вадик зовёт в отпадный клуб, здесь недалеко, поедем, а?
        - Жень, - беру подругу за плечи и заглядываю ей в глаза. Если она меня не слышит, то пусть хотя бы по губам читает. - Там сидит твой отец, он разрешил тебе у него пожить. А ты, кажется, уже нормально вина навернула. И вряд ли он будет рад, что его дочь по клубам тусит, приехав в первый день.
        - Да ладно тебе, Сонь, ему вообще плевать. И какая тебе разница, чему он там будет рад? Я восемнадцать лет прожила без его наставлений, как-нибудь и сейчас разберусь.
        И правда, это ее жизнь, вот только Антон Дмитриевич уже выставил меня полной идиоткой, напомнив, что у меня есть парень, а я тут… Снова чувствую, как заливаюсь краской. В любом случае, отпускать Женьку вот так одну? Но и ехать ни в какие злачные места я не намерена.
        Все, чего я сейчас хочу: чтобы Костя оказался рядом, обнять его, прижаться к груди, чтобы он меня успокоил и сказал, что все хорошо.
        - Ты видишь этих парней первый раз в жизни, - устало произношу, пытаясь образумить подругу.
        Это действует. Женя сжимает губы и даже вроде бы думает.
        - Хорошо, я сейчас позвоню и скажу, что согласна максимум на кино. Клуб подождёт, уговорила. Пойдешь с нами?
        Качаю головой. Женя неисправима, но пусть лучше это будет просто кинотеатр, а не заведение, забитое до отказа пьяными телами.
        - Ну как хочешь, после я сразу домой, честное-пречестное. Вызвать тебе такси?
        - На метро доберусь, - успокаиваю ее и вскоре топаю по навигатору в телефоне, не забывая смотреть по сторонам.
        Что меня больше всего поражает, это движение. Не транспорта, нет, а людское. Все куда-то несутся, чуть не сбивая с ног, а в глазах одна мысль: "Хоть бы успеть". Пока что не понимаю своих ощущений. Я так стремилась сюда, но смогу ли я влиться в этот поток? Свыкнусь ли когда-нибудь с мыслью, что это всё по-настоящему, и при виде роскоши не нужно подбирать челюсть?
        В квартире явно никого. Впрочем, кого ждать? Антон Дмитриевич, скорее всего, прекрасно проводит время с той грудастой блондинкой, и это хорошо (хорошо ведь?). Конечно, хорошо, что вообще за сомнения?!
        Женька по моим подсчетам смотрит фильм, и я решаю принять душ. Смыть с себя напряжение и привести мысли в порядок. Но не удается. Мокрые волосы лишь немного подсушиваю феном, надев лёгкий домашний сарафан, шлепаю на кухню. Стараюсь не смотреть на стол - очень уж ярко вижу утреннюю картину. Раскладываю купленные по пути продукты в холодильник.
        И когда уже, сделав кофе и бутерброды, иду в комнату, слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине, и оборачиваюсь. Дверь распахивается, а я замираю, широко раскрыв глаза. В одной руке чашка, в другой тарелка. И вроде бы ничего такого не сделала, но чувство, будто меня застукали за чем-то запрещённым.
        Спешу развернуться, чтобы юркнуть в комнату, но позади раздается низким голосом:
        - Стоять!
        И застываю. Слышу, как мужчина приближается, его шаги заглушает мой пульс, что бьётся где-то в висках. Я не боюсь этого Жукова, вот ещё! Что он мне сделает? Или все же сделает? Я в чужом городе, который не то, что слезам, крикам не верит. В квартире мы одни, а на что этот мужчина способен, я уже примерно знаю. Вопрос в том, далеко ли он может зайти?
        Чувствую позади движение, близко-близко. Мужчина наклоняется к моему уху, от колебаний воздуха по спине пробегает холод, от напряжения - сводит пальцы. Сердце вообще стучит, словно сумасшедшее. Как это понимать? Почему я так реагирую?
        - На кухню. Живо, - слышу словно в тумане.
        Господи, зачем? Неужели для "того самого", а я так и не приобрела газовый баллончик!
        Резко обернувшись, оказываюсь очень близко к его лицу. Делаю шаг назад, долбанные чашка с тарелкой: руки заняты, мысли разбегаются.
        Антон Дмитриевич смотрит хмуро и повторяет:
        
        - Ты плохо слышишь? Я же сказал…
        - Я не буду с вами ничем заниматься! - выпрямляюсь, чувствуя хоть и небольшую, но уверенность. Кофе ещё не остыл, ошпарит, будь здоров, если этот нахал начнет приставать…
        Но брови мужчины тут же ползут вверх, глаза округляются.
        - Чем?! - все ещё с недоумением произносит он.
        - Сексом занимайтесь с кем-нибудь другим! Не думайте, что вам все дозволено! Я буду жаловаться! Я…
        - Иди на кухню, Соня, - делая ещё шаг, явно сердится Жуков. Я оказываюсь буквально прибита к стене его взглядом, а между нами лишь мой неудавшийся ужин. - Есть в комнате я запрещаю. Не знаю, как у вас там принято в Мухосранске, но у себя в квартире я подобного не потерплю.
        Я хлопаю ресницами, пока до меня доходят его слова. Третий раз. Третий раз за день облажаться. Так бывает?
        - И даже если ты очень попросишь, секс с тобой меня не интересует.
        - Я заметила, - брякаю тут же.
        Меня вообще-то тоже, но хочется хоть немного сбавить обороты высокомерия у этого придурка. Мы сражаемся взглядами какое-то время, а затем Жуков ухмыляется.
        Разряд, ещё разряд, приходи в себя, Соня.
        Мужчина отступает, указывая головой на выход с кухни, но оборачиваться к нему спиной не спешу. Делаю шаг в сторону, ещё один, ещё. Краб, ей-богу. А затем буквально бегу в кухню. Есть расхотелось, пить тоже, но все же делаю глоток кофе, прикладывая ладонь ко лбу, медленно выдыхаю. Я что, вообще не дышала? Да что со мной?
        Может, уговорить Женю поскорее съехать отсюда? Одна я квартиру не потяну, даже если на работу устроюсь.
        Где, кстати, подруга? Уже собираюсь отправиться в комнату, чтобы позвонить ей, но тут раздается звонок домофона. Слышу, как Антон Дмитриевич поднимает трубку. Он, видимо, открывает дверь, вскоре из прихожей доносится голос Женьки, а я выдыхаю. Больше ни в какое кино ее не отпущу! Пусть будет рядом и спасает меня от своего… папаши.
        - Где была? - задаёт ей вопрос Антон Дмитриевич.
        Это не отчитывание блудной дочери, просто интерес, а я жду, что ответит Женя. Она быстро произносит, как ни в чем не бывало:
        - На собеседовании!
        - Молодец, - одобряет отец. - Вот кто-то работу ищет, а кто-то толстосумов. Проходи. А с работой что-нибудь придумаем.
        Вечер проходит довольно спокойно. По большей части потому, что Антон Дмитриевич, приняв душ, уезжает. Не надо иметь большого ума, чтобы понять куда, тем более, когда он сообщает Жене, что будет поздно ночью, а скорее всего, вообще утром.
        - Папаня, ну просто ловелас, - хмыкает подруга, глядя в окно, как он уезжает. - Впрочем, ничего удивительного. Даже в тридцать семь красавчик.
        Я молчу, усиленно роясь в телефоне: просматриваю объявления о работе. Женька, присаживаясь за стол напротив, продолжает рассказывать:
        - Мать говорила, по нему в нашей деревне все бабы сохли, и он этим пользовался: спал со всеми подряд.
        - Зачем ты мне это рассказываешь? - не выдерживаю я. Женька удивленно смотрит, и я даю задний ход. - Прости, просто эти поиски работы…
        - Да я же сказала, что замолвлю за тебя словечко. Слышала, отец сказал, что поможет.
        - Тебе поможет, - уточнила я, снова сжимая зубы, вспоминая его фразу про поиски толстосумов. - Я сама справлюсь.
        Женька пожимает плечами, но ничего не говорит. Ещё часа полтора я сижу на сайте вакансий, подруга тоже торчит в телефоне, но судя по улыбке, явно не работу ищет. А потом и вовсе встает и начинает одеваться. Я смотрю на неё с удивлением.
        - Ты куда?
        - Мы с Вадимом решили встретиться.
        - Что? Сейчас? - я выпрямляюсь на кровати, наблюдая, как Женька натягивает чулки. - Ты вообще понимаешь, чем может кончиться такая встреча?
        Подруга весело смеётся, надевая короткую юбку в облипку.
        - Ещё как понимаю, Сонь. И поверь, я не против. Думаешь, мы с ним за рестораном друг другу сказки рассказывали?
        Я стремительно краснею.
        - Вы что, уже?.. - не договариваю, Женька продолжает:
        - Ещё нет. Но пообжимались вдоволь. Целуется он классно.
        Я только растерянно хлопаю ресницами.
        - Но ведь это же несерьёзно все, - выдаю, на мой взгляд, аргумент. - Вы переспите, а он тебя бросит.
        Но подруга меня уже не слушает, отбывает в рекордные сроки, вызвав такси и бросив на прощание: “вернусь до отца, не переживай”. И не предлагает ехать с ней.
        Я все в той же растерянности возвращаюсь в комнату. Нет, конечно, Женька никогда не была скромницей, но ведь это уже явный перебор! Неужели столица так влияет? Или… отец. Тот ещё моралист, вот и Женя, глядя на него, начинает думать, что это норма. Завтра я обязательно с ней поговорю серьезно. Ведь это же не дело: прыгать в постель к первому встречному.
        Одной в этой большой квартире как-то странно. Не зная, чем заняться, я вновь погружаюсь в поиски работы, но теперь мои мысли все с Женькой, уехавшей не пойми куда. Пару раз звоню, трубку подруга не берет. Пишу смс. Она отвечает только около часа ночи, что все хорошо и чтобы я больше не звонила.
        Вижу, что в сети появился Костя. Они уезжали на дачу, а там совсем плохая связь. Обещал, что позвонит утром, потому что приедут поздно. Но я не могу ждать. Набираю номер и, слыша такой родной голос, немного успокаиваюсь.
        Костя мне рад, сыплет ласковыми словами. Я начинаю улыбаться. Ну хоть кто-то меня поддерживает. А ведь ему было сложно принять тот факт, что почти год мы будем видеться абы как: ему надо окончить институт. Но для настоящей любви это ведь ерунда?
        - Ну как там Москва? - смеётся он. - Малышка, я ужасно скучаю.
        - Я тоже. Москва… большая.
        - И страшная? Ничего, ты всех там сделаешь, я в тебя верю.
        -
        - Спасибо, Кость, - мы включили видеосвязь, и теперь я смотрю на него, пытаясь представить, что он рядом.
        С Костей всегда просто. Он не унывает и верит в лучшее. И в меня тоже. Благодаря ему я решилась на эту поездку.
        - Ладно, я спать, - говорит он через полчаса, - устал, жуть. Я люблю тебя, Солнце.
        - И я тебя, Кость.
        Я отключаю видеозвонок и вздрагиваю, услышав в коридоре шум. Неужели Женька? Аккуратно выглядываю и столбенею. Потому что в прихожей отец подруги прижимает к стене какую-то девицу.
        Глава 6 Антон
        И откуда у Женьки такая подруга? Впрочем, ничего удивительного, к хорошим людям всегда прибивается всякая шваль. Надо же, пока моя дочь ходит по собеседованиям, эта девчонка клеит мажоров. Умно, ничего не скажешь.
        На ночь я планирую уехать, хотя раньше просто бы притащил девицу к себе. Но теперь вроде как неудобно. С другой стороны, это же мой дом, и я имею полное право трахать в нем, кого угодно.
        Уже в машине, думая об этом, вспоминаю возмущенное лицо этой замухрышки Сони. Я не буду с вами спать. Блядь, возомнила же о себе. Да кому она нужна, простушка в затасканном платье… и строит ведь из себя, а сама бы с удовольствием раздвинула ноги перед тем мажором, это у неё хорошо получается.
        Не к месту возникает в голове сцена на кухне, когда Соня дрожала в моих руках от возбуждения. Член реагирует на эту картинку, и я матерюсь. Маленькая блядь, вот кто она. Выкинуть ее из головы, поужинать и хорошенько потрахаться - отличный план на вечер.
        Но ни черта у меня не выходит. То и дело думаю, а не притащит ли Женькина подруга кого-нибудь в мою квартиру? Дочь, ясное дело, промолчит, а той и радость. А я должен шарахаться по чужим хатам…
        Сам не знаю, чего так беленюсь, но после ресторана и клуба решительно везу телку к себе. В конце концов, девчонки совершеннолетние, а я нормальный свободный мужик, имею право.
        Уверен, что все спят, потому позволяю себе прелюдию в прихожей. Спустив бретельки, стягиваю платье с девушки на талию, лифчик летит следом, открывая обзор на большую округлую грудь. Без силикона не обошлось, а жаль, я люблю натуральные. Спускаюсь губами по шее вниз, сминая руками грудь, девица начинает стонать, закидывает ногу мне на бедро… а через мгновенье отталкивает. Да что, блядь, происходит? Мне что, квартиру заговорили на облом секса в последний момент?
        Девица, натягивая платье, тычет пальцем за мою спину. Резко оборачиваюсь: ну что ты будешь делать. Конечно, замухрышка Соня. Девушка, поймав мой взгляд, с громким стуком захлопывает дверь. Ну, замков у меня нет, так что это ее вряд ли спасёт. Впрочем, если ей нравится, пусть смотрит. Может даже присоединиться.
        Нелепая мысль, но в голове уже возникает картинка. Я бы даже назвал это целым порнофильмом. И Сони там куда больше, чем этой силиконовой долины, которую я даже не помню, как зовут. Да что за нахуй?
        - Это дочь, - говорю коротко, девица немного расслабляется.
        - Может, я пойду? - говорит нерешительно.
        Да щас, блядь. Я на тебя бабло и время тратил не для этого. За руку веду ее в свою комнату. Упав в кресло, расстегиваю джинсы и приспускаю их вместе с боксерами.
        - Ну что смотришь? - говорю девице.
        Она, чуть поколебавшись, все-таки встает на колени и берет в рот. Качественно так, виден большой опыт. Я закрываю глаза и пытаюсь расслабиться. Но в голове изумленное лицо Сони, когда она смотрела на нас из своей комнаты.
        Я злюсь и трахаю девицу так, что она орет на весь дом. Кончив, снимаю презерватив и, натянув боксеры, иду в душ. Расслабляюсь под струями воды ещё больше. Хорошо бы выйти, а там никаких баб: ни однодневок, ни подруг дочери. От них одни проблемы.
        Зайдя в комнату, обнаруживаю девицу голой на кровати.
        - Напомни, как зовут? - спрашиваю ее.
        - Вера, - она даже не обижается. Ну значит, и дальнейшее не особенно ее удивит.
        - Полчаса на сборы хватит? Я вызову такси.
        Она все же сверлит меня взглядом, но встаёт и начинает собирать вещи.
        - В душ можно?
        - Валяй.
        Вскоре она отбывает, я пью чай в кухне, закинув ноги на край стола. Вот так-то лучше. А потом слышу шаги, уверенные такие. Отставляю чашку, наблюдая, как в кухню заходит Соня. Лицо у неё пылает, и взгляд злой. Она явно хочет что-то сказать, но замирает, скользя взглядом по моему телу.
        Тут же теряет весь запал, пряча глаза. Забавно. Я медленно встаю и, обойдя стол, присаживаюсь на него, скрещивая на груди руки. Ну давай, скромница, строй из себя дальше оскорбленную невинность.
        - Ты что-то хотела сказать? - спрашиваю ее насмешливо. И прямо вижу, как в ее глазах вспыхивает огонек злости.
        - Вы… - она тяжело дышит, глядя на меня. - Вы просто отвратительный!
        Я вздёргиваю брови. Ну надо же, какие эпитеты. А сама пялится на меня, не вспоминая, что я только что трахал другую.
        Я выпрямляюсь, и Соня, словно что-то почувствовав, отшатывается в сторону. Хочет убежать, но я успеваю ее схватить за руку. Не долго думая, толкаю к стене и, нависнув, шепчу на ухо:
        - Наверно, жутко неприятно хотеть такого отвратительного, как я, да, Сонь?
        
        Глава 7 Соня
        Я все могу понять. Честное слово. Я вообще довольно лояльный и терпимый человек. Но то, что творит Женин отец… Это же вообще за границами любой морали! Притащил какую-то женщину домой и начал раздевать прямо на пороге. А если бы их Женя увидела? Она и так вон, словно с цепи сорвалась!
        Тут же меня окатило холодной волной. Женьки-то нет дома! Вряд ли ее отец куда-то еще поедет, а ей ведь надо будет тихонько проскользнуть в квартиру. А мне ее прикрыть, чтобы Антон Дмитриевич не просек…
        За стеной начинают раздаваться громкие женские стоны, я падаю на кровать, прикрываясь подушкой. Да что же за наказание такое? И зачем она так кричит? Может, он ее специально попросил, чтобы я тут себе места не находила? Не может же ей быть на самом деле так хорошо?
        Но судя по крикам «еще, пожалуйста» вполне может. Я кладу на первую подушку еще одну и зажмуриваюсь, пытаясь забыться. Черта с два. Только когда в квартире становится тихо, вылезаю из своего укрытия. Но из комнаты не спешу выходить. Слышу, как они там ходят, сначала он, потом женщина. Вскоре она собирается и уезжает, а Антон Дмитриевич идет в кухню.
        Я злюсь, потому что не могу отделаться от мысли, что это показательное выступление было устроено для меня. Чтобы не зарывалась, видимо. А может это ответ на мои слова, что я с ним спать не буду? Вот, мол, у меня и без тебя баб полно. Морщусь, вряд ли Антон Дмитриевич вообще обо мне думает в такие моменты.
        Он просто похотливое животное, зависимое от собственных инстинктов. Причем считает, что вести себя так вполне нормально. Я должна дать ему понять, что это просто неприлично. И что он таким своим поведением плохо влияет на дочь. Да и вообще… Это просто отвратительно.
        Решительно открыв дверь, иду в кухню, но уже на пороге теряю весь боевой задор. Потому что мужчина в одних боксерах. И они, блин, наглядно демонстрируют все его размеры. Я краснею от невольно проскочившей мысли, что Косте до такого далеко. Смущаюсь и хочу убежать, а Антон Дмитриевич еще и провоцирует меня.
        Злость снова поднимается в груди, но на мои слова мужчина реагирует совершенно неожиданным образом.
        Прижимает к стене и выдает:
        - Наверное, неприятно хотеть такого отвратительного, как я, да, Сонь?
        Я жутко теряюсь, даже не знаю, от чего больше. На меня обрушивается лавина под названием «Антон Жуков». Я чувствую свежий цитрусовый аромат геля для душа и одновременно терпкий запах лосьона после бритья. А еще уникальный запах тела. И все это смешивается, дразня ноздри, заставляя вдыхать его все больше и больше. Взгляд непроизвольно касается кончиков волос, с которых падают капли на широкие загорелые плечи.
        Я поднимаю глаза вверх, чтобы не скользить взглядом по идеальному торсу с ровными кубиками мышц, но и там нет спасения, потому что на меня смотрят зеленые глаза, обрамленные густыми пушистыми ресницами.
        Я не знаю, что творится со мной сейчас, потому что снова, как утром, чувствую себя абсолютно беспомощной. Руки повисают плетьми, ноги начинают дрожать, а все тело наполняется странной тяжестью, какой-то тягучей и приятной.
        В голову приходит совершенно безумная мысль: он меня сейчас поцелует. И не знаю, в чем больше безумия: в том, что это может произойти, или в том, что я этого хочу?
        В висках стучит, я пытаюсь хвататься за мысли, которые вмиг разбежались в самые дальние уголки мозга. Нужно что-то такое простое, обыденное, что выдернет меня из плена этих глаз и губ.
        Но мы справляемся без него. Точнее, справляется Антон Дмитриевич, потому что в следующее мгновенье он отходит от меня, насмешливо говоря:
        - Что и требовалось доказать.
        Я вспыхиваю, как факел, мне кажется, стыд и румянец расползаются по всему моему телу, изнутри и снаружи.
        - А твой парень знает, как ты тут без него развлекаешься? Или у вас свободные отношения?
        - Да как вы смеете? - отвечаю я, наконец, отмерев.
        Может сколько угодно оскорблять меня, но не надо трогать моих близких.
        - Значит, не знает, - хмыкает Антон Дмитриевич. - А ты как планировала: выслать ему письмо с трогательным «Прости, мы друг другу не подходим»? Ну когда склеишь какого-нибудь мажора.
        Я сжимаю кулаки, которые так и чешутся. Настолько злюсь, что готова на самом деле ударить его. Зарядить прямо в идеальный пресс этого хама, а потом коленом в его идеальный…
        Я краснею от собственных мыслей. Боже, я даже не знала, что можно так часто краснеть.
        - Идите вы, знаете куда… - выпаливаю и, гордо развернувшись, хочу уйти в комнату.
        Но Антон Дмитриевич снова хватает меня за руку. Дергает так, что я, развернувшись, почти на него падаю. На мгновенье его рука оказывается у меня на талии, обжигая, и я снова дергаюсь.
        А мужчина говорит:
        - Вот что, Соня, можешь сколько угодно верить в сказку про то, как замарашка вроде тебя приехала в Москву и вышла замуж за прекрасного олигарха. Только меня и дочь мою не впутывай в свои грязные игры.
        - Можно подумать, вы у нас мерило нравственности, - не выдерживаю, выдергивая руку. - Спите со всеми подряд, не проявляя никакого уважения. А о дочери за восемнадцать лет ни разу не вспомнили. Уж поверьте, от меня она получила гораздо больше хорошего, чем от вас.
        Не знаю, может, мой тон, а может сами слова так влияют, но все, что я получаю в ответ, тяжелый взгляд исподлобья. И считаю за лучшее ретироваться.
        В комнате первым делом гашу свет и пишу Женьке, что ее отец дома. На удивление, она сразу перезванивает. Слышу на заднем фоне музыку и чьи-то громкие голоса. Видимо, подруга в клубе.
        - Он знает, что меня нет? - взволнованно спрашивает подруга.
        - Нет. Он, наверное, скоро ляжет, я тебе напишу. Ты только тихо заходи.
        - Спасибо, Соня, - облегченно верещит Женька. - Тебе цены нет.
        
        Да уж. Твой отец мог бы с этим поспорить.
        На следующий день я уезжаю рано утром, когда все еще спят. У меня в планах собеседования, и если не выгорит, то снова поиски работы.
        Освобождаюсь только к обеду, потому что приходится изрядно покататься по городу. Я даже не думала, что Москва настолько огромная. Но, к сожалению, во всех четырех местах мне сразу отвечают отказом.
        Стараюсь не отчаиваться, хотя настроение паршивое. Сижу в столовой, ем невкусный плов и рыскаю на сайте вакансий.
        Несмотря на то, что их чуть ли не пачками вбрасывают каждый час, ничего подходящего не нахожу. Звоню в несколько мест и сразу получаю отказ. Не хочется признавать, но, кажется, работа в офисе мне не светит. По крайней мере, пока. И, скрепя сердце, открываю вакансии обслуживающего персонала.
        Здесь дело обстоит веселее. В некоторых местах не нужна даже временная регистрация. Что ж, кажется, придется временно устроиться официанткой, пока не обоснуюсь здесь. А там, глядишь, подвернется, что получше.
        Обзваниваю несколько мест, и во всех предлагают приехать на собеседование, даже толком не расспрашивая. Выбираю то, где предлагают самую большую зарплату. Менеджер по персоналу просит подъехать около четырех.
        Встречает меня женщина около сорока с цепким взглядом. Оказывается, это ночной клуб, работа официанткой по сменному графику, прописка не требуется, зарплата в конверте. Но нужно сделать санкнижку. Говорю, что проблем не будет, уже успела найти фирму, которая занимается срочным оформлением.
        - Что ж, - улыбается женщина, подытоживая, - в таком случае жду вас через три дня в пять вечера.
        Выхожу из кабинета окрыленная. Место определенно пафосное и дорогое, вполне возможно, здесь будут хорошие чаевые. Тем более, ночные смены позволят мне подыскивать более подходящую работу днем.
        На выходе из клуба сталкиваюсь с мужчиной лет тридцати пяти. Среднего роста блондин, симпатичный. Здороваюсь, он отвечает, останавливаясь рядом.
        - А вы у нас кто? - задает вопрос.
        - Я новая официантка, - отвечаю неуверенно.
        - О, - он снова улыбается, - а я тут всем заведую.
        Протягивает мне руку, я жму ее с приятным удивлением. Надо же, директор, значит, обеспеченный, а без пафоса и вот этих понтов, как у Антона Дмитриевича.
        - Соня, - говорю ему.
        - Олег. Надеюсь, вам у нас понравится.
        На этой ноте я ухожу, настроенная на лучшее. Кажется, не все в Москве такие уж злые и неприветливые. Мир не без добрых людей, как говорится.
        Дома обнаруживаю только Женьку и сообщаю, что устроилась на работу.
        - Поздравляю, - обнимает она меня, - я тоже! Отец берет меня администратором в фитнес, прикинь? Буду улыбаться красивым мужикам.
        - Туда еще и женщины ходят, - замечаю ей.
        - Ну им я улыбаться не буду. Обойдутся. Ох, вдруг повезет там кого-нибудь подцепить!
        - А как же Вадим? - хмурюсь я.
        - Ну Сонь, с ним вообще пока ничего не ясно. Надо иметь варианты про запас.
        Я хлопаю глазами.
        - Знаешь, Жень, я тебя не узнаю. Откуда такая меркантильность? Не лучше ли встретить человека, которого будешь любить по-настоящему?
        - Глупости не говори, - раздраженно кидает подруга, - может, вам с Костиком и мил рай в шалаше, а я хочу нормальной жизни.
        Ответить я не успеваю, потому что мы слышим шум в прихожей. Женя сразу выпрямляется и создает на лице выражение тупого умиления.
        - Папа, привет, - слышу я ее голос, стоя у двери комнаты. Мне не хочется выходить, и я слабовольно решаю, что никто в моем приветствии не нуждается. А может, меня вообще дома нет.
        Они уходят в кухню, а я сажусь на кровать. Однозначно, происходящее с Женькой меня очень тревожит. Боюсь, Москва ее и впрямь испортит. Только как ее в этом убедить? Да и кто на нее повлияет? Мнение отца подругу не очень-то интересует, мое, кажется, теперь тоже.
        Звоню Косте, мы болтали еще днем, а теперь делюсь новостями о работе и своими тревогами.
        - Брось, Сонь, - подбадривает Костя, - это у Женьки просто эйфория. Сейчас она немного вкусит жизни, и все придет в норму. Не все же у нас такие умницы, как ты.
        Я поддакиваю, сжимая телефонную трубку. Мне снова стыдно. За то, как возбудилась сидя на столе, за вчерашние взгляды и желания. Я неправильная Соня, я тоже испортилась. Но я по крайней мере осознаю, что происходит. Так что возьму себя в руки и больше не позволю ничего такого!
        Прощаюсь с Костей, и в этот момент забегает Женька, глаза у нее подозрительно горят. Я смотрю вопросительно.
        - Отец сказал, мы завтра идем на какой-то крутой благотворительный вечер! Там будет куча богатых и известных людей! Сонька, это же мечта!
        - Поздравляю, - улыбаюсь ей, - расскажешь потом.
        - Так ты идешь с нами! - восклицает она, и я вмиг стираю улыбку.
        - Что? С чего это?
        - Я уговорила папу. Он, впрочем, не очень-то и сопротивлялся. Так что завтра днем мы едем покупать нам вечерние платья! Боже, Сонька, вот это начинается настоящая жизнь.
        Я только качаю головой. Что-то я в этом сильно сомневаюсь.
        - Сонька, ты ничего не понимаешь!
        Женька встаёт с кровати, подходя к окну, распахивает шторы, впуская тусклые лучи уходящего дня, кружится. Она воодушевлена, улыбается и прикладывает руки к груди:
        - Просто представь! Мы в вечерних платьях, вокруг важные персоны, а мы ходим такие с тобой, глазки закатываем, будто нам это все привычно! Что вы сказали? Ах нет, это платье вы не могли видеть у той певицы, оно в единственном экземпляре и из новой коллекции!
        Подруга коверкает интонацию и наигранно хлопает ресницами.
        - Это благотворительный вечер, - остужаю ее пыл, - а не конкурс на самый дорогой наряд.
        Женя отмахивается:
        - Ой, я тебя умоляю, ты хоть представляешь, какие люди там будут? И все при бабках! Боже, я уже люблю этот город! Ну чего ты скисла, Сонька?
        -
        Да уж, яблочко от яблони. Теперь понятно, почему Женька воротила нос от парней в Тюмени. Нет, были у нее увлечения, но она всегда находилась в каком-то ожидании. И видимо, дождалась.
        - Просто непонятно, обязательно мне туда идти?
        - Ты же обещала меня поддерживать! Ну правда, Сонь, я же вижу, что ты грустишь, хочу, чтобы ты развеялась и посмотрела на мир.
        - В прошлый раз я еле сбежала из ресторана, разглядев этот мир.
        - Да брось ты, это мелкие птахи, а на вечере будут уважаемые люди, отмазки не принимаются! Отец обещал отвезти нас в торговый центр, говорит, покажет хорошие магазины.
        - А тебе не кажется, что он пытается откупиться? Вместо того, чтобы проводить вечера с дочерью, он опять где-то шатается.
        - Он много работает, да и вообще, мне без разницы, - фыркает подруга. Ну да, работает. Я тут на днях застала один рабочий проект, который потом стонал так, что уши закладывало, до сих пор краснею.
        Женьке, конечно, об этом не говорю.
        - Я, Сонь, вообще не ожидала, что папе захочется меня познакомить со своим кругом общения. Что он будет печься о нарядах! И отказываться не собираюсь. Не порть всё, Сонь.
        Женька перестает улыбаться и смотрит серьезно. А мне вдруг становится ее жаль. Подозреваю, что за всей этой легкомысленностью подруга скрывает свои настоящие чувства. Какой бы ни был, но Антон Дмитриевич ее отец, и ей наверняка хочется провести с ним время, узнать его, и она хочет, чтобы я была рядом.
        - Хорошо, я поеду в магазин, только если мне что приглянется, сама куплю…
        Не успеваю договорить, как чувствую крепкие объятия и слышу визг Женьки. Мы заваливаемся на кровать.
        - Ещё чуть-чуть, и тебе не с кем будет выбирать платье, - хриплю в ответ.
        - Прости, - ослабляет она хватку. - Спасибо тебе, Сонь. Будет весело, помнишь, как мы раньше устраивали показ мод, надевая мамины шмотки?
        Женька смеётся, я тоже улыбаюсь. Ладно, ничего плохого не произойдет, так ведь? Тем более, мне нужно кое-что купить.
        Антон Дмитриевич снова уезжает, а возвращается ночью, Женька уже спит, а я долго не могу уснуть. Слышу, как Жуков шлёпает в ванную, затем раздаются звуки душа. Невольно представляю его обнаженный торс и сцену прошлой ночи, где он в одних боксерах демонстрировал свое превосходство. Господи, да что ж это за наказание-то такое? За что?
        Даже лезу за телефоном, открываю совместные фото с Костей и, перелистывая, остаюсь довольна собой. Засыпаю с улыбкой на губах, просто надо не думать об этом нахале, который не понимает, что не все хотят с ним секса. Надеюсь, что во сне увижу своего парня, но жёстко обламываюсь.
        Снится мне, что я принимаю душ. Руками размазываю гель по телу, а потом понимаю, что на мне ещё мужские руки, которые уже пересекают немыслимые пределы, скользят вниз по животу, понятно куда направляясь. Эти касания заводят, по телу бежит дрожь, растекается приятная истома. Я резко оборачиваюсь и вижу затуманенный взгляд. Таким на меня смотрел Антон Дмитриевич, когда я решила, что он меня поцелует.
        Я делаю шаг назад, но оказываюсь прижата к мокрой плитке позади. А затем его губы касаются моей шеи, он прижимается без стеснения. Чувствую его полностью, с трудом понимая, что нужно остановиться, что это всё неправильно. Это ужасно. Это…
        "Отвратительно", - подсказывает шепотом мне Антон Дмитриевич, но продолжает свои ласки, и я позволяю ему это. Мне становится душно, я задыхаюсь, жарко, невыносимо, и… Просыпаюсь.
        Резко подскакивая на кровати, оглядываюсь. Яркое солнце слепит глаза, шторы Женька не закрыла на ночь, в комнате душно. К тому же ночью я замёрзла, а теперь одеяло стало не спасением, а причиной парникового эффекта.
        Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, как хорошо, что это всего лишь… ночной кошмар. Да, это кошмар, и никак иначе.
        На удивление, Женин отец с утра меня не сильно достает. Только смотрит странно, иногда ухмыляется. Особенно, когда я объявляю, что сама в состоянии купить себе наряд. А мне только и приходится избегать его взгляда. Хорошо, что сны остаются всего лишь снами.
        В торговый центр мы едем на роскошном автомобиле, мне даже неуютно в салоне, обтянутом темной кожей. Ухмылки и случайно перехваченный в зеркале взгляд Жукова добавляют дискомфорта. Пытаюсь отвлечься, разглядывая виды за окном, но как только мы останавливаемся на парковке, с радостью выскакиваю на улицу.
        Отец Жени на меня не смотрит, даёт дочери наставления, в какой магазин идти и что купить, сам он планирует ненадолго отлучиться и велит ждать его там.
        Совсем скоро мне становятся понятны ухмылки отца подруги. Я таращусь на цены в надежде, что нули в таком количестве напечатаны по ошибке, но нет. Это реальная стоимость платьев. Они все тут с ума посходили? За кусочек ткани выложить такую сумму?
        - Пойдем отсюда, - тяну подругу из магазина, но кажется в шоке здесь только я.
        - Ты чего? - удивляется Женька.
        - У нас за такую цену можно было купить весь гардероб.
        - Ага, бабушкин. Соня, ну что ты такая скучная. Пользуйся, пока есть возможность, или помогай! Папа сказал закупаться здесь, значит, закупаемся. Думаю, он в курсе, сколько здесь стоит платье.
        Я какое-то время, действительно, пытаюсь помочь, но ей всё не то. Хотя считаю, Женьке во всех нарядах здорово. Она такая хорошенькая: светлые волосы, светлые глаза, принцесса, мне до нее далеко. Да мне и не нужно, я собой вполне довольна. А на прием можно пойти в платье, которое я надевала на выпускной в колледже.
        Начинаю скучаю, пока Женя примеряет очередное платье.
        Говорю, что отлучусь в туалет и вернусь. Дорога до дамской комнаты проходит среди шикарных бутиков, в витринах которых устрашающие цены. Неужели кто-то всерьёз тратит столько денег на шмотки?
        Уже возвращаясь обратно, обнаруживаю небольшую вывеску. Странно, что магазин расположен в непроходном месте, витрины непрозрачные. Называется "(Без)опасный", и я предполагаю, что там продают средства самообороны. Черт с ним с Жуковым, вряд ли он что-то мне сделает… Однако на всякий случай решаю приобрести газовый баллончик, вдруг в Москве все такие нахалы?
        -
        Открываю дверь и вхожу в небольшое помещение. Матерь Божья, что это? Сначала решаю, что мне все это кажется. Даже потираю глаза, но тут же ко мне подбегает девушка-консультант с дежурной улыбкой.
        - Вам помочь?
        Разве что вывести меня отсюда.
        Но ноги словно прилипли к полу, не могу сдвинуться с места, и причина проста. Передо мной прозрачная витрина, а вот внутри разных размеров… Эээ… мужские достоинства? Они серьезно?
        Я с опозданием вспоминаю, что перед входом была надпись “только для взрослых”, вот я дура. И с чего взяла, что речь шла про средства самообороны? Хотя вон тем, огромным, можно вполне воспользоваться, как мечом.
        Консультант замечает мой взгляд и открывает витрину.
        - Вас этот заинтересовал?
        Ко мне ещё не вернулась способность нормально говорить, поэтому я лишь невнятно бормочу:
        - Не этот, то есть… я хотела… Не сюда.
        Боже.
        - Вы впервые? - добродушно улыбается девушка. - Не переживайте, все поначалу стесняются, но в этом нет ничего плохого, даже наоборот. Давайте, я вам покажу его поближе, - добавляет она быстро.
        Вот спасибо.
        Не успеваю ничего сказать, как эта громадина, больше напоминающая дубинку, чем член, оказывается у меня в руках.
        Девушка начинает описывать его свойства, показывает, как включается, и именно в этот момент позади открывается дверь. Оборачиваться стыдно, пусть это всего лишь посетитель, которого я не знаю, но мне не по себе, что я продолжаю держать в руках это безобразие.
        - Интересные у тебя увлечения, Соня, - слышу рядом с ухом и в ужасе оглядываюсь.
        Кто-то сверху издевается надо мной?
        Оцепенение постепенно сходит, но в ушах продолжает отчаянно стучать собственный пульс. На меня в упор смотрит сам Антон Дмитриевич Жуков.
        Мужчина по обычаю усмехается:
        - Неплохой выбор, - кивает он на… экспонат.
        А я не придумываю ничего лучше, чем
        вручить ему эту прелесть со словами:
        - Тогда это вам!
        И вмиг выскакиваю вон из магазина.
        Замечаю вытянутое от удивления лицо Жукова, кажется, он даже позволил себе выругаться, но я уже далеко.
        Останавливаюсь лишь у магазина, в котором оставила Женьку. Перевожу дыхание. Да, мне нужно примерить платье.
        Шок нужно выбивать шоком. Наряд, который стоит целое состояние, вполне подходит для этой цели.
        -
        Глава 8 Антон
        Стою с этим членом в руках и думаю, когда я в последний раз оказывался в настолько дебильной ситуации?
        Продавец, кашлянув, спрашивает:
        - Ну что, берете?
        Перевожу на нее взгляд, и она сразу теряется.
        - Простите, - говорит мне и забирает из рук силиконовое безобразие.
        - Хотя знаете, - хмыкаю я вдруг от пришедшей в голову идеи, - давайте. Только не это лошадиное достоинство, а… - я быстро оглядываю выставленное на витрине и тычу пальцем в более-менее сносный размер. - Вот этот.
        - Хорошо, - девушка скрывается за дверью, через пару минут выносит коробку.
        Пока оформляет покупку, начинает вдруг смущаться, может, оттого, конечно, что я пристально ее рассматриваю. Ничего такая, лет двадцати пяти, симпатичная, фигура, правда, средненькая. Наверняка не местная, иначе, что она забыла в этом царстве искусственных фаллосов?
        - Вот, - протягивает она мне обычный черный пакет с коробкой.
        - Слушай, Настя, - говорю вкрадчиво, прочитав имя на бейджике, девушка смущается еще больше. Достаю свою визитку и кладу на прилавок. - Если вдруг захочется подержать нормальный член, звони, не стесняйся.
        Девушка заливается краской, но ничего не говорит. Забрав пакет, я иду к дверям, обернувшись на выходе, вижу, что Настя смотрит мне вслед, держа карточку в руках. Усмехаясь, выхожу и двигаю в сторону бутика, где оставил дочь.
        По моим планам они должны были просто подождать меня там, выбирая платья. Но замарашка, конечно, пошла искать приключения. Пожрать спокойно не дадут. Хотя признаюсь, удивила, когда зашла в секс-шоп. Настолько, что я даже следом пошёл, вместо того, чтобы отправиться в бутик к дочери.
        Я нахожу Женю в примерочной вместе с Соней, консультантом и ворохом аляпистого блестящего тряпья. Морщусь. Кажется, девочке придется прививать чувство стиля.
        - Так, это все не подходит, - жестом перечеркиваю кучу платьев, консультант молча кивает. Поворачиваюсь к барышням. - Разошлись по примерочным, я сейчас принесу вам одежду.
        Ужин благотворительный, и выглядеть моя дочь должна не как проститука из бара в «Чикаго». Еще бы перья в волосы запихала. Нужен строгий классический стиль, просто, но со вкусом.
        Выбираю платье для Женьки и снова иду между рядами. Почему я должен возиться с этой подружкой? На хрена вот согласился ее с собой взять? Пусть сидит дома или рыскает по городу в поисках папика.
        Но тут я замираю, потому что нутром чую: это платье идеально сядет на Соню. И от этой мысли снова морщусь.
        Повернувшись к консультанту, которая следует за мной на расстоянии двух шагов, говорю:
        - Туфли к этому принесите.
        Прохожу к примерочным: Женька сидит на пуфике, зависая в телефоне, вторая задернута шторкой. Видимо, наша скромница пытается вернуть там себе боевой задор.
        Отдаю платье дочери, задернув штору, подхожу к соседней примерочной и заглядываю внутрь безо всякой задней мысли.
        Соня стоит ко мне спиной в одном нижнем белье. Мы оба замираем, встретившись взглядом в зеркале. Но если честно, в глаза я смотрю не особенно долго, потому что непроизвольно скольжу взглядом по ее спине, упругой попке, длинным стройным ногам.
        Соня, поняв это, резко разворачивается, выхватывает из моих рук платье и прикрывается им. Но я все равно успеваю увидеть красивую округлую грудь и плоский живот. Соня снова краснеет, она этому училась, что ли, где-то? Чтобы поддерживать образ невинной овечки.
        - Вы… - пытается сказать, выходит хрипло, откашливается и произносит уверенно: - Вы выйдете наконец?
        Я словно отмираю, поняв, что и впрямь слишком долго на нее пялюсь. Сделав шаг назад, плотно задергиваю шторку. В это время Женька выскальзывает из соседней примерочной. Вот так-то лучше.
        - Довольно уныло, - замечает дочь и складывает губы бантиком. Я смеюсь.
        - Конечно, на тюменской дискотеке тебя бы не поняли. Это Москва, здесь немного другой стиль. Примеряй туфли и давайте уже двинем отсюда. - Я смотрю на часы. - Мне еще надо вас в салон красоты сдать.
        - Правда? - ахает Женька и внезапно обнимает меня. - Спасибо, спасибо, спасибо!
        Я обнимаю ее в ответ, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Надо же, это даже приятно, ну когда к тебе вот так, с душой. И видеть восторг дочери приятно.
        Но тут отодвигается шторка соседней примерочной и выходит Соня. Улыбка сползает у меня с лица.
        Потому что она выглядит охуенно. Кто бы что ни говорил, но шмотки могут творить чудеса. Потому что я сейчас чувствую себя долбанной крестной-феей, которая одним взмахом волшебной палочки превратила замухрышку в красавицу. Правда, мне этот взмах обойдется в кругленькую сумму…
        Я не могу отвести взгляд от Сони, скольжу по ее телу, понимая: чтобы надеть это платье, ей пришлось снять бюстгальтер. Застываю взглядом на груди девушки и вижу, как она дергает руками, словно хочет прикрыться. И в тот же момент тонкая ткань очерчивает ее соски. Блядь, хорошо, что Женя отходит в сторону, потому что в паху начинает ныть.
        - Мамочки мои! - ахает дочь, подходя к подруге. - Соня, да ты просто невероятная.
        Она обходит ее по кругу, а потом хватает за плечи, разворачивая спиной ко мне. Что-то восторженно пищит, я не разбираю. Мой взгляд прикован к открытой до поясницы спине, ровной, с немного выступающими лопатками, такой хрупкой и женственной. Я представляю, как веду по позвоночнику Сони пальцами, а потом легонько надавливаю на поясницу, и…
        - Давайте примерим туфли, - вырывает меня консультант из никуда не годных фантазий.
        Я еще раз смотрю на Соню и думаю, что в таком виде она, пожалуй, и впрямь имеет все шансы склеить какого-нибудь папика на благотворительном ужине. Почему-то эта мысль мне не нравится. Но я гоню ее прочь.
        
        В салон мы приезжаем через час, нас встречает Эмма, хозяйка. Ей тридцать пять, но выглядит так, что любая девчонка позавидует. Хватка у нее железная. Эмма замужем за одним из влиятельных людей города, и при этом ни для кого не секрет, что держит его за яйца какими-то бумагами. Так что ведет вполне себе свободную жизнь, не обременяя себя верностью и прочим бредом.
        - Тони, - радостно бросается она мне навстречу, как только мы переступаем порог ее салона. Обнимает, прижимаясь грудью, и целует в щеку. Я позволяю себе скользнуть ладонью по ее талии и заднице. - Какими судьбами?
        Она переводит взгляд на девушек, застенчиво топчущихся на пороге, и снова смотрит на меня, уже с удивлением.
        - Это моя дочь с подругой, - поясняю ей. Эмма хихикает.
        - Не знала, что у тебя есть дочь. Уже подумала, ты подался в папики.
        - Трахать баб можно и без этого, - усмехаюсь в ответ и ловлю хмурый взгляд Сони.
        Ну да, ты, конечно, другого мнения насчет трахаться. И от денег уж точно не откажешься.
        - Мне надо из этих девушек сделать что-то приличное. Веду их на благотворительный ужин сегодня.
        - Поняла. Не вопрос, идемте.
        Мы проходим в зал, где колдуют несколько мастериц.
        - Я сейчас, - Эмма быстро что-то объясняет одной из девушек, та кивает. Вернувшись к нам, женщина подталкивает девчонок в глубь зала. - Не стесняйтесь, идите. Тони, - поворачивается ко мне, - может, подождешь их у меня в кабинете? Поболтаем…
        Её намёк очевиден, но я в принципе не против.
        - Конечно, - говорю и снова вижу Сонин взгляд, полный укоризны.
        Да и пошла она. Эмма берет меня за руку и ведет по коридору. Пожалуй, расслабиться мне не помешает.
        Трахаться женщина умеет и делает это с удовольствием прямо на своем рабочем столе. Успеваю привести себя в порядок, как звонят из зала и сообщают, что девушки готовы.
        - Сколько с меня? - спрашиваю Эмму, она только машет рукой.
        - Считай, это за счет заведения.
        Усмехнувшись, вытаскиваю несколько купюр и кидаю на стол.
        - Любой труд должен оплачиваться, - говорю ей.
        Звучит двусмысленно, и Эмма даже немного меняется в лице. Все-таки берет себя в руки и провожает до зала, после чего уходит. А я стою на пороге и охреневаю который раз за день. Честно пытаюсь сконцентрироваться на Жене, но то и дело возвращаюсь взглядом к Соне.
        Девушка сделала искусный макияж, выделив именно естественность Сони. Расставила акценты на красивых глазах, пухлых губах, острых скулах. Сохранила ощущение молодости и при этом добавила женственности.
        - Ну что, пап? Как мы тебе? - подскакивает ко мне дочь. Я перевожу на нее взгляд, улыбаясь.
        - Кажется, мне придется только и делать, что отгонять от тебя ухажеров.
        Специально не говорю о Соне, она мнется в стороне, Женька хватает ее за руку.
        - Какие у нас теперь планы? - спрашивает меня.
        - Давайте перекусим, потом заедем домой.
        Так мы и делаем. Пока Женька уминает обед, Соня вяло ковыряется вилкой в тарелке, стараясь не поднимать глаз. А зря. Как охотнице за деньгами ей могло бы понравиться, что на нее пялятся мужчины. Меня тянет съязвить, но я старательно держусь. Во-первых, тут дочь, а во-вторых, пошла бы эта Соня нахуй. Сколько можно о ней думать?
        Мы приезжаем домой, в холле раздаю пакеты, девчонки берут их и топают в комнату. Останавливаю Соню, ухватив за локоть. Она с недоумением оборачивается. Сую в руки черный пакет с фаллосом.
        - Это тебе, - говорю, - будешь тренироваться.
        Соня, хмурясь, открывает пакет и, конечно, стремительно краснеет. А я довольный ухожу в свою комнату, оставив девчонку с ее новым другом.
        -
        Глава 9 Соня
        Вот он вообще нормальный?
        Иду быстрым шагом по коридору, останавливаюсь возле комнаты этого шутника и открываю дверь, наплевав на правила этикета. На этом моя решительность заканчивается.
        Замираю, обнаружив, что мужчина успел снять рубашку и уже расстегнул молнию на джинсах. Я, конечно, видела его в трусах, но не думаю, что хочу снова лицезреть весь этот срам: его торс, сильные плечи, идеальные формы…
        Господи, он что, джинсы снимает?
        Нет-нет, пожалуйста, только не это!
        Жуков без стеснения скидывает с себя одежду и остаётся в боксерах. Резко отворачиваюсь, забыв вообще, зачем сюда пришла. Щеки пылают, удары в груди не дают нормально вздохнуть, ноги становятся ватными. Это все от негодования, сто процентов.
        Надо уходить, он же намеренно все это делает. Ещё и смотрит так… Безобразие какое-то!
        - Ванная комната в другом конце коридора, - слышу в спину насмешливый голос Антона Дмитриевича. - Можешь прямо там и опробовать подарок. Допинг ты только что получила, но если хочешь - посмотри ещё.
        - Вам кажется это смешным? - хватаюсь за ручку двери, чтобы сбежать отсюда поскорее.
        Но в последний момент решив, что мне есть что сказать, снова оборачиваюсь, стараясь смотреть исключительно в глаза мужчины.
        - Вы аморальный, нельзя так себя вести. То вы подглядываете, то…
        Вдыхаю и выдыхаю, вспоминая, как мужчина окидывал меня затуманенным взглядом у примерочной. И как мое тело против воли на этот взгляд реагировало.
        А впрочем, зачем я все это объясняю? И главное - кому? Как там говорила подруга? Ее отцу на все плевать.
        - Теперь я понимаю, что ваше отсутствие в жизни Жени было лишь плюсом.
        Кажется, Жуков даже с членом в руках выглядел не таким удивленным.
        Не то, чтобы я самая правильная на свете, но у меня хотя бы есть принципы. А он мало того, что считает нормой ходить в трусах передо мной, так ещё и спит со всеми подряд. Взять хотя бы ту женщину из салона. Это же не та, с которой он домой приходил. И не та, что была в ресторане. Он с ними со всеми что ли?
        Лицо Жукова вдруг меняется: в недоуменном взгляде снова веселье.
        - Слушай, а я ведь почти поверил. Браво! - Жуков теперь широко улыбается и даже хлопает. - Прости, прослушал, ты на театральное приехала поступать?
        - А вас на каком факультете учили так отвратительно себя вести?
        Получаю в ответ ухмылку и, наконец-то, покидаю комнату, где мне точно не место.
        С опозданием понимаю, что пакет с дурацким фаллосом ещё у меня, мысленно вою от досады и спешу прикрыть его тем, в котором платье. А затем закидываю в свою сумку, чтобы подруга случайно не наткнулась.
        - Ты где была? - спрашивает Женька, когда я устало плюхаюсь на кровать.
        - Руки мыла. С улицы когда приходишь, нужно мыть руки, - бормочу в ответ.
        - Я забыла какая ты у нас правильная. Ладно, Сонь, нам предстоят великие дела! Жду не дождусь вечера!
        Да уж. Я тоже. Только его окончания. А ведь он ещё и не начинался.
        - Зря ты так, Сонь. Папа ведь старался, хотел, как лучше.
        Бросаю на Женьку хмурый взгляд, мы как раз вышагиваем по огромному холлу, где проходит мероприятие, и я невольно оглядываюсь. Помимо роскоши, которая струится из всего, что нас окружает, ещё и люди здесь, действительно, какие-то… особенные. У меня ощущение, что я попала прямо в телевизор на вручение премии, даже замечаю пару знаменитостей, вот это точно…
        - Охренеть! - говорит вместо меня Женька. - Соня, мне ведь не показалось, ты видела? Видела? Это же певица Сосна! Какая она классная!
        - Угу, - киваю вместо ответа.
        Теперь и мне кажется, что я погорячилась, но после выходки Жукова просто не могла по-другому. Да и вообще, главное ведь быть собой, верно? А я вполне комфортно себя чувствую в платье, которое надевала на выпускной. Оно с виду простое, но сидит по фигуре. Считаю, оно тоже красивое. Не такое, которое стоит, как две почки, и которое я демонстративно оставила висеть на вешалке в шкафу. Но если уж начистоту, мое тоже выбивается из всего, что у меня есть, и оно мне очень идёт. Костя так говорит.
        А ещё я сделала другую прическу. Помыла голову, без сожаления испортив старания парикмахера из салона, и вытянула волосы утюжком. Лишь макияж оставила, он мне нравится - естественный, и я осталась похожа на себя, а не на куклу из ленты в Инстаграм.
        Антон Дмитриевич, конечно же, на мою выходку только усмехается. У него вообще бывают другие эмоции относительно меня? А, какая мне разница, в общем-то.
        Вечер начинается неплохо, если не считать того, что мой локоть скоро посинеет от того, как сильно Женька его сжимает, встречая на горизонте очередного экземпляра:
        - Смотри какой, а вон… О-о-о… это же Тима Пилан! Как я выгляжу? - суетится подруга, и я, в очередной раз закатывая глаза, отвечаю, что царевна всех милее.
        Вот Женьке идёт это все. Она точно попала по адресу. Не то, что я.
        Уже освоившись, подруга оставляет меня стоять у стойки с картинами: организаторы устроили небольшую выставку, и я с интересом разглядываю пусть и непрофессиональные, но довольно интересные работы.
        - Хотите что-нибудь приобрести? - слышу голос рядом, он мне кажется смутно знакомым.
        Оборачиваюсь и удивлённо распахиваю глаза. Собеседник тоже выглядит растерянным. Не могу объяснить, почему испытываю облегчение, но рада его видеть. Хоть один нормальный человек сюда забрел.
        Я дружелюбно улыбаюсь:
        - Здравствуйте, Олег. Просто понравился пейзаж.
        Это же директор клуба, куда я устроилась на работу!
        - Соня, кажется? Очаровательно выглядите.
        Он целует мою руку и подмигивает.
        - Спасибо, - улыбаюсь в ответ, немного смутившись. - А вы тоже любите картины?
        - Да, и собираюсь приобрести парочку.
        
        - Это очень благородно с вашей стороны.
        Олег бросает взгляд на полотна:
        - Дело в том, что их рисовали люди с ограниченными возможностями. Я считаю важным поддерживать подобные начинания, и эти благотворительные вечера - прекрасный способ собрать нужные суммы в фонд тем, кто нуждается.
        Мужчина делается серьезным, говоря это, и я невольно чувствую симпатию. Если Жуков ходит сюда для галочки, то вот, например, Олег от чистого сердца помогает людям. Это вызывает уважение, и я киваю, соглашаясь с ним.
        Я, правда, рада встретить в этом рое блестящей массы человека со схожими взглядами и не замечаю, как через какое-то время мы уже легко общаемся на интересные темы. Мужчина будто знает, что говорить, мы на одной волне - так это, кажется, называется.
        Олег предлагает выйти на балкон, в зале, действительно, становится, душно. К тому же, я позволила себе пару бокалов шампанского, и щеки просто горят.
        Нет, это совсем не оттого, что я весь вечер замечаю на себе взгляды Антона Дмитриевича. И не оттого, что он случайно ловит мой взгляд, а я спешно отворачиваюсь. Но все равно с радостью соглашаюсь выйти с Олегом, чтобы избавиться от навязчивого чувства, что за мной постоянно наблюдают.
        Тем более я собиралась позвонить Косте, он не отвечал днём, вечером тоже трубку не брал. Я начинаю беспокоиться, сообщение в мессенджере так и висит непрочитанным.
        - Мне нужно позвонить, - смущенно киваю на телефон, который поспешно достаю из сумки, как только мы оказывается у массивных перил.
        Небольшой ветерок остужает мои мысли, становится легче дышать. Олег понимающе кивает, а я безуспешно пытаюсь дозвониться Косте. Это совсем на него непохоже. Захожу в мессенджер, но вместо сообщения нажимаю на значок видеосвязи. Сигнал обрывается, контакт отклоняет звонок.
        Сердце замирает, но тут же успокаивается. Пиликает входящее:
        "Прости, милая, ночная смена, отсыпаюсь".
        "Ты устроился на работу?"
        "Другу помогаю, шабашка, потом все расскажу".
        Выдыхаю, Костя молодец, зарабатывает деньги. Я, впрочем, и не думала про него плохо, просто волновалась.
        "Хорошо, отдыхай".
        "Люблю тебя, милая".
        "Я тоже. И очень скучаю".
        Поднимая взгляд, вижу, что Олег все ещё смотрит на меня.
        - Что-то не так? Соня, если нужна помощь, вы можете всегда ко мне обратиться.
        - Нет-нет, все хорошо, правда. Спасибо.
        - И всё же, давайте я запишу ваш номер, а вы мой. Не подумайте ничего такого, - уверяет Олег, замечая мой взгляд. - Просто на всякий случай, тем более вы работаете теперь на меня. Это нормальная практика - заботиться о персонале.
        Я киваю, и правда, телефон все равно указывала в анкете, да и Олег ничего непристойного не предлагает.
        Вспоминаю о настоящих непристойностях, в голове тут же вспыхивает совершенно ненужная картинка. Черт бы побрал этого пижона Жукова!
        Записываю номер Олега, попутно переходим на ты. Делая дозвон, чувствую холод по спине. Отвлекаюсь от нового знакомого и вижу за его спиной Антона Дмитриевича. Тут же ежусь под его взглядом, волна снизу вверх накатывает необъяснимым оцепенением, а отпуская, оставляет мне учащенный пульс.
        Обхватываю себя за плечи, чувствуя покалывания на коже.
        - Тебе холодно? - суетится Олег.
        - Ей жарко, - отвечает Жуков, беспардонно оказываясь рядом.
        Я чувствую, как Антон Дмитриевич испепеляет меня взглядом. Вот что не так снова?
        - Вынужден вас побеспокоить. Тебя Женя ищет, - небрежно бросает мне.
        Я рада ускользнуть, пока Жуков снова ничего не выкинул. Не хочу представлений перед Олегом, Антон Дмитриевич может. А я ведь только нашла работу и неплохого человека в начальстве к тому же.
        - Извините, я должна идти, - говорю Олегу, тот понимающе кивает, а я возвращаюсь в зал.
        Обращаю внимание, что Женя стоит с бокалом вина и общается с какой-то парой. Что-то мне подсказывает, она меня не искала.
        Мужчина немного старше ее отца, улыбается краем губ, и хоть он Женьке что-то отвечает, думаю, любезен из вежливости. Если подруга решила закадрить человека в отношениях, то с этим у нее явно ничего не выйдет. Потому что во взгляде, которым он посматривает на свою спутницу, искрят настоящие чувства. Это и нежность, и трепет, и точно искренность.
        Мужчина в какой-то момент притягивает к себе смущенную девушку, крепко держащую его за руку, и целует в висок. А вот она совсем молоденькая, я впервые вижу близко пару с такой разницей в возрасте. Как раз подхожу, когда чувствую на спине мужскую ладонь, испуганно перевожу взгляд: там, конечно, Антон Дмитриевич.
        Он, едва касаясь, проводит по моей спине пальцами и, наклоняясь, шепчет:
        - Я помешал тебе кадрить очередного толстосума?
        - Не помешали, - отвечаю, унимая пульс, и тут же спешу пояснить. - То есть никто никого не кадрил. Просто в этом мире есть ещё приятные люди, которым от девушки нужен не только секс. Но вам этого не понять.
        Ответив так, шагаю к троице, не дожидаясь очередной колкости.
        - А дочь на тебя похожа, - говорит, улыбаясь, мужчина, обращаясь к Антону Дмитриевичу, когда мы оказываемся рядом. Они явно неплохо знакомы. - Слава богу, только амбициями, - добавляет он.
        Антон смеётся, Женька хихикает, а девушка переводит взгляд на Жукова, затем на меня. Мило улыбается, мне даже кажется, она с лёгкостью распознает наше напряжение. Но настолько излучает тепло одним своим присутствием, что я снова поражаюсь - не все в этом городе мне кажутся чужими.
        - Это моя подруга, Соня, - представляет меня Женя.
        Девушка со светлыми глазами наклоняет голову, разглядывая меня почему-то с особым интересом. Словно видит что-то такое, чего не вижу я.
        -
        - Саша… Борцова, приятно познакомиться, - произносит с улыбкой. - А это Роман, мой муж.
        Глава 10 Антон
        Вечер в самом разгаре - я, конечно, не упускаю возможность решить рабочие вопросы. Общаюсь с нужными людьми, беру контакты, договариваюсь о встречах. С кем-то просто перекидываемся парой фраз, а ещё определяю аппетитную брюнетку, с которой можно будет развлечься после всего этого.
        Вот только мысли то и дело возвращаются к парочке, которая весь вечер мило общается. Аж тошнит, да так, что мне самому не нравится эта идея. Олег не отходит от Сони ни на шаг, а она ему вовсю улыбается.
        Внутри закипает злость, когда, выйдя за ними на балкон, я вижу, что она дает ему свой номер. Вот так просто? А передо мной разыгрывает. Охереть - не встать, манеры ей мои не по душе.
        Я, впрочем, не сомневался и до этого, что она скромность изображает лишь для вида. Но когда заливала про мораль, на секунды пришёл в растерянность. Но нет, всё, как я и думаю. И вот доказательство - весь вечер не отходит от Олега. Она же его совсем не знает, а улыбается, будто их ждёт совместное будущее. И это я аморальный? Тут все ясно. Знаю я, как девушки вроде неё умеют лапшу вешать.
        Вспоминаю, как она краснела весь день. От платья отказалась, прическу поменяла, ну вы посмотрите, какая гордая, конечно-конечно. Заливает пусть идиотам, которые на нее ведутся.
        Разглядывая девушку, всё же отмечаю: она хороша в этом белом платье. Пусть оно простовато, но с открытыми плечами и немного спиной. Вырез обнажает ключицы девушки, перевожу взгляд на тонкую шею, аккуратный подбородок, пухлые губы. Это все макияж, любую сделает соблазнительной. Поднимаю взгляд, и девушка свой обращает на меня. Замирает, обхватывая плечи.
        Не долго думая, отправляю ее в зал, Олег и так перегибает.
        - Достаточно, спасибо за помощь, - бросаю ему, когда Соня уходит.
        - Жук, ты же сам попросил ее развести, уехать с ней с вечера. Всё на мази.
        - Ты уже развел, - отрезаю, но этот неугомонный не успокаивается.
        - Да я только во вкус вошёл, ты чего? Выведем эту Соню на чистую воду, не переживай. Сам же говорил, не нравится тебе, что она бабки из дочери тащит. Кстати, почему не рассказывал, что у тебя есть дочь?
        - Вот рассказал. Олег, ты с первого раза не понимаешь?
        - Не пойму просто твоих намерений. Ты сам хочешь ее? Так вперёд, когда тебя смущала меркантильная баба под тобой или добропорядочная?
        - Она ровесница моей дочери.
        Олег смотрит на меня изумленно, но всё же произносит:
        - И когда тебя останавливал возраст?
        - Завязывай Олег, а, - отмахиваюсь. Задолбал. Спрашиваю, просто чтобы перевести тему. - Чего жену не взял? Хоть познакомились бы.
        Олег на это только хмурится.
        - Голова у нее разболелась.
        Усмехаюсь, у кого угодно от Олега разболится.
        - Так что, я с задачей справился?
        Киваю:
        - Перечислю тебе за работу, как договаривались.
        Возвращаясь в зал, догоняю Соню, она стоит неподалеку от семьи Борцовых, которых я оставил в компании дочери. Не могу удержаться и касаюсь ладонью обнаженной спины.
        Соня вытягивается от моего прикосновения, снова дерзит и быстро шагает к Жене. Я опускаю глаза на попку девушки: ничего так вид сзади, впечатляет.
        Блядь. Может, прав Олег, взять да трахнуть её?
        Просто интересно, как быстро она поменяет свое мнение об аморальности. Да нет, пожалуй, не стоит. Эта Соня или начнёт планы на меня строить как на очередного папина, или ещё Женьке что-нибудь напоёт. Она вполне может испортить наши с ней отношения, потому что дочь ей доверяет. А я, как ни странно, настроен наладить с Женькой контакт.
        - Да, Антон, - смеётся Ромка Борцов, когда мы отходим в сторону, оставляя девушек, - никак не думал, что ты вдруг станешь отцом.
        - Ага, - хмыкаю я, - причём сразу восемнадцатилетней девицы. Знаешь, в этом есть плюс. Ни тебе пелёнок и бессонных ночей.
        Борцов снова смеётся. Он, как вернулся из своей провинции, такой счастливый, что хоть завидуй. Впрочем, если бы я привёз оттуда молодую девушку с такой внешностью…
        - Знаешь, я до сих пор не верю, что ты женился, - усмехаюсь все же.
        - Я ещё и ребёнка рожу, - улыбается Борцов.
        - А что, Саша твоя того?
        Борцов кивает, глядя на жену с такой нежностью, что мне остаётся только присвистнуть.
        - Что с людьми провинция делает, - комментирую их переглядки. Борцов снова смеётся.
        - Это не провинция, Антон, а любовь.
        - Ой, Борцов, ну ты хоть не начинай. Мне все эти сказки не интересны.
        Ещё немного поболтав, мы возвращаемся к девушкам. Я замираю между Соней и Женей, и тут Саша выдаёт:
        - А вы пара?
        И хлопает своими ресницами. Соня даже дёргается от этих слов, но Женька смеётся так заливисто, что обстановка разряжается.
        - Нет, что ты, - говорит дочь, - папа и Соня?
        И снова смеётся. И, если вдуматься, это реально смешно.
        Домой мы возвращаемся поздно и сразу расходимся по комнатам. Женька восторженно меня благодарит, снова обнимает. Соня стоит в стороне и молчит. Ну да, гордость наше все.
        Утром встаю довольно рано, надо скататься в офис, хоть у меня и есть зам по всей сети фитнес-клубов, но все же стоит время от времени приезжать и грозно смотреть по сторонам, чтобы не расслаблялись.
        Встаю по будильнику и отправляюсь в душ. И прямо в дверях сталкиваюсь, конечно, с Софьей. Вот чего ей в такую рань не спится? Девушка расширяет глаза, скрещивая руки на груди, сжимает ими полотенце, в которое завернута. Нет, серьезно? Скачет по моей квартире полуголой и считает, что я должен вести себя адекватно? И вообще, при ее скромности могла бы надеть пижаму в виде динозавра, например.
        Не люблю вставать рано, и пока не выпью кофе, пребываю не в духе. А эти глаза испуганные распаляют мое плохое настроение… и не только его.
        
        Я действую импульсивно, толкнув девушку в ванную комнату, захожу следом и закрываю на замок дверь.
        - Вы чего? - спрашивает она испуганно и, кажется, даже начинает дрожать, хотя здесь довольно душно.
        - Думал, ты не откажешься принять со мной душ, - говорю, разглядывая ее насмешливо.
        Но против воли наслаждаюсь голыми ногами и ложбинкой между грудей, туго стянутых полотенцем.
        Соня злится, и это доставляет мне странное удовольствие. Сам не знаю, почему, но мне нравится ее задевать. Может, потому, что для охотницы за деньгами она слишком ярко на все реагирует, а может…
        Додумать не успеваю, потому что Соня начинает говорить.
        - Знаете что, Антон Дмитриевич! Перестаньте так себя вести! Я живой человек, и не сделала ничего такого, за что меня можно было бы так унижать! Занимайтесь сексом со всеми своими подружками, у которых только и мысли, как ноги раздвинуть перед вами! Но не все такие, понятно вам?! А будете ко мне приставать, я расскажу Жене.
        Мелкая зараза знает, на что давить. Портить отношения с дочерью не хочется. Пусть мы не настолько уж и близки, но Женька мне нравится.
        - Ладно, ладно, - говорю примирительно, - не хочешь, не надо.
        И начинаю стягивать боксеры.
        - Что вы делаете? - теперь Соня ещё и краснеет.
        - Ну я то могу душ принять? - интересуюсь дружелюбно, девушка открывает и закрывает рот, а потом стремительно несётся мимо меня из ванной.
        Закрываю дверь и, насвистывая, залезаю под душ. Настроение повышается само собой, я даже посмеиваюсь, думая о том, как Соня на меня смотрела только что. Все-таки красивые у неё глаза, даже ненакрашенные. И взгляд такой необычный.
        Трясу головой, все, хватит на сегодня о замарашке.
        В комнате обнаруживаю сюрприз: на полу пакеты с платьем и туфлями. А на кровати стоит, мать его, фаллос, и видимо, несёт некий посыл. Очень мило. Ну с членом ещё понятно, а вещи это вроде очередного проявления гордости? Да и похрен.
        Понимаю, что Соня ушла, пока завтракаю. На всякий случай заглядываю в комнату: так и есть, Женька дрыхнет, развалившись на просторной кровати. Интересно, удобно им тут вдвоём? Может, стоило ещё кровать купить?
        Морщусь, ничего, справятся. Тем более Соня скоро съедет, если я все правильно понял.
        Еду в офис, не предупредив никого. Народ, конечно, тут же начинает поднимать кипеш. Зам прибегает с волнением на лице.
        - Что-то случилось, Антон Дмитриевич?
        Игорек хороший мужик, исполнительный, дело знает, но слишком уж любит нервничать по любому поводу, да и без повода тоже.
        - Все нормально, Палыч, - хлопаю его по плечу. - У меня встреча.
        Он кивает и убегает. Кофе я получаю быстро, а вскоре приезжает и мой визави. Появилась идея замутить новую рекламу, и Борцов мне подсунул своего рекламщика, сказал, от бога. Ромке я в этом плане доверяю, он из тех, кто не подведёт.
        Борцов, как и я, добился всего с нуля, и это в своё время очень нас сблизило. Хотя он провинциал, а я, если честно, их всегда недолюбливал. Может, потому, что у них запала больше, чем у нас, москвичей. Они приезжают в Москву за мечтой и вгрызаются в любые возможности, чтобы эту мечту воплотить в реальность. И многие любят играть нечестно.
        А я по жизни не люблю париться. Хотя иногда приходится. Когда после первого курса из универа вылетел за прогулы и в армию попал, например. Под Тюмень эту сранную. Чуть не сдох там, из всех развлечений картошку чистить да местных деревенских телок трахать во время увольнительных.
        В итоге ещё и дочь заделал, правда, сбежал от обязательств. Какая нахрен Тюмень и дети? Но родителям рассказал, и они пришли в ужас от меня. Посылали деньги Маринке, пока я учился, и меня увещевали взяться за ум. Ну я и взялся в итоге. И бабла заработал, и поднялся. Только вот не их молитвами, а совсем по другим причинам.
        После встречи с рекламщиком болтаю с Палычем, договариваюсь об устройстве Жени, потом сижу в офисе, разбирая некоторые дела. И когда уже собираюсь отправиться на обед, дверь неожиданно распахивается. Я смотрю в ту сторону и очень хочу начать материться.
        Лиля стоит в дверном проёме с такой грацией, что хоть сейчас фотографируй и на обложку журнала лепи.
        - Привет, Тони, - она ослепительно улыбается и закрывает за собой дверь. На замок.
        Я откидываюсь в кресле, складывая на груди руки и, хмурясь, наблюдаю за ее приближением. Она как всегда с иголочки: узкая юбка, обтягивающая майка, босоножки на каблуках. Волосы собраны в небрежную косу. В свои тридцать пять она выглядит так, что мужики укладываются штабелями, прямо как и мечтала героиня старой советской комедии.
        Лиля грациозно запрыгивает на мой стол и, усевшись поудобней, упирается ладонями в столешницу. Болтает ногами, я непроизвольно смотрю на правую руку: кольцо на безымянном пальце на месте. Кто бы сомневался. Внезапно наваливается усталость.
        Вздохнув, спрашиваю:
        - Лиль, ты зачем приехала?
        - Соскучилась, - она пожимает плечами, насмешливо меня разглядывая.
        - Мы вроде уже все обсудили полгода назад…
        - Ага, - перебивает она, - и год назад, и два, и десять. Жуков, ну когда ты уже перестанешь?
        - Перестану что? - злюсь я, глядя на неё.
        Иногда мне кажется, она совсем не меняется, словно не было этих одиннадцати лет разлуки со случайными встречами. Словно это та же девчонка с озорными глазами, что сводила меня с ума своей улыбкой.
        - Перестанешь быть букой, - смеётся Лиля, вставая.
        Спрыгнув со стола, наклоняется, ставя руки на подлокотники моего кресла.
        - Мы же оба знаем, что все равно все будет по-моему. Расслабься уже, давай пообедаем, а потом можем завалиться к тебе, у меня на сегодня никаких планов.
        -
        А у меня есть планы. И вообще, я поставил точку в наших отношениях. Так что забирай свою красивую задницу и проваливай навсегда из моей жизни. Поезжай в свою дурацкую Англию и трахайся со своим мужем. И перестань портить мне жизнь.
        Все это я должен бы ей сказать, но немного посверлив взглядом, устало произношу:
        - Ко мне нельзя. У меня… - на мгновенье сбиваясь, заканчиваю: родственники приехали.
        Лиля вздёргивает свою идеальную бровь в удивлении. Ну да, родственники у меня в квартире - это нонсенс. Но по сути же я правду сказал.
        - Поехали ко мне, - говорит, выпрямляясь, - мне в принципе без разницы.
        Глава 11 Соня
        Он невозможный! Невозможный! Невозможный! Просто непробиваемая наглость и бестактность.
        Я быстро одеваюсь, бормоча сквозь зубы проклятья. Хватаю сумку и обнаруживаю в ней подарок из секс-шопа, который сама же туда и сунула. Злость усиливается, я вытаскиваю его, платье из шкафа возвращается в фирменный пакет к туфлям, и это все оказывается в комнате Жениного отца. Ничего от него не хочу. Мне бы немного переждать, как только с работой утрясётся, и я сразу съеду.
        На улицу выбегаю с мокрой головой, да и плевать, не хочу ещё раз встретиться с этим мистером “я самый крутой чувак на свете”. Вроде бы взрослый мужчина, а ведёт себя, как пацан безмозглый. Он считает, это нормально, снимать при мне трусы? Может, у него там и есть, чем похвастаться, но… мотаю головой, прибавляя шаг. Больше не буду о нем думать, мужчина этого просто не достоин.
        Приезжаю в фирму, где оформляют санкнижки, к открытию. Вся процедура оформления занимает полчаса, а потом я прохожу врачей. За срочность приходится доплатить, но что делать, работа мне нужна.
        В итоге через два дня можно будет забирать.
        Не знаю, насколько все это “чисто”, но они заверяют, что проблем не возникнет. Остаётся только поверить.
        Когда возвращаюсь домой, нахожу там только Женьку. Она валяется на кровати и смотрит фильм.
        Подруга выглядит загадочной, но сегодня никуда не собирается. И это меня радует, надеюсь, она поняла, что таскаться по клубам непонятно с кем - не самая лучшая идея.
        До вечера мысленно репетирую возможные диалоги, потом решаю просто не выходить из комнаты лишний раз. Хотя утром откуда мне было знать, что Антон Дмитриевич решит встать ни свет, ни заря?
        Он, впрочем, ко мне даже не прикасается, но это и не нужно, потому что его действия, понятное дело, вгоняют меня в краску. Я сама виновата, реагирую так ярко, но ничего не могу поделать с собой. Для меня его выходки - дикость.
        Просто решаю делать вид, что его нет. Когда-нибудь ему же надоест меня задевать?
        Но позже выясняется, все мои выводы и мысленные установки напрасны. Женька говорит, что отец не придет на ночь. Да и плевать. Так даже лучше.
        Проскакивает мысль: не из-за меня же он? Может, обиделся, что я всё вернула, ну и на сюрприз, который оставила ему на кровати… Тут же одергиваю себя. Антон Дмитриевич? Обиделся? Скорее, просто решил не тащить домой девицу. Надеюсь, у него все же проснулась совесть, и он не станет больше творить беспредел при дочери.
        Два последующих дня пролетают в суматохе, мы с Женькой заезжаем в институты и подаём необходимые документы, выясняя все условия. Конкурс туда, куда я хочу, большой, и становится тревожно, но я быстро беру себя в руки. У меня все получится.
        Женьку же ничего особенно не волнует, думаю, ей отец поможет, если что. Жуков, кстати, не появляется и на следующий день, и после. Женя говорит, у него командировка, я этому лишь радуюсь.
        Однако в груди разрастается тревога по другому поводу. В этом огромном городе, набитом людьми и возможностями, я все чаще чувствую себя одиноко. Даже Женька, кажется, отдаляется, все эти дни она с кем-то активно переписывается, хотя мне до безумия хочется поговорить, унять тревожное сердцебиение. Но короткое “угу” на развернутый вопрос говорит лишь о том, что Женьке не до меня, и я решаю снова созвониться с Костей по видеосвязи.
        Вот только он в который раз не поднимает, позже отвечая на сообщения. Меня немного волнует, что не получается нормально поговорить, но я даю ему время. Наверно, сложно перестроиться на ночной режим.
        Впрочем, совсем скоро у меня тоже начнётся "ночная жизнь" и, возможно, наши графики начнут чаще пересекаться.
        В день, когда мне назначено явиться на работу в клуб, я тщательно собираюсь.
        Отмечаю, что Антон Дмитриевич снова не ночевал дома - это и к лучшему, не хочется в первый рабочий день отвлекаться на неуместные шутки. Но вечером, когда уже допиваю кофе практически перед выходом, слышу, как в двери поворачивается ключ, и сердце заходится в сумасшедшем ритме. А руки начинают по-дурацки дрожать.
        Направляюсь в прихожую, пока предательские коленки ещё способны меня вынести, да что со мной такое? Мне просто пора на работу, вот я и иду, а вовсе не для того, чтобы столкнуться с этим нахальным взглядом зелёных глаз.
        Однако в прихожей замираю. Передо мной стоит женщина, которая тоже сходу теряется, молча смотрит, хлопая глазами. Ещё одна что ли? Он их, интересно, запоминает? Ведёт счёт?
        Женщина отмирает первой и начинает улыбаться:
        - Точно, Антон Дмитриевич говорил, что меня дочь его встретит. Женя?
        Мотаю головой и слышу позади голос подруги:
        - Женя - это я. Проходите, папа предупредил, что вы приедете. Сонь, все хорошо, это по поводу уборки квартиры.
        Выдыхаю. Минус один. Хотя какая мне разница, одной больше, одной меньше?
        Выхожу из дома растерянной, не понимая своих чувств. Костя, ну где же ты, когда так нужен?
        Набираю телефонный номер, готовая к очередным длинным гудкам, но слышу в трубке сонный голос:
        - Сонь, ну просил же, что ты названиваешь?
        Если честно, я теряюсь. Он со мной так никогда не разговаривал, но может, я и правда, перегибаю? Человек работает, а я лишь о себе думаю. Утешить меня некому, вы посмотрите, принцесса.
        - Прости, Кость, я…
        - Ладно, забудь. Что-то срочное?
        - Нет, просто я соскучилась.
        - Я тоже.
        В трубке молчание, не знаю, что ещё сказать, нам надо нормально поговорить, но сейчас точно не время.
        - Ты когда не будешь занят, пожалуйста, позвони. Хорошо?
        - Да, пока, Соня.
        Он быстро отключается, а я пялюсь на телефон. Все как-то не так. Бросив его в сумку, иду к метро быстрым шагом.
        
        Вечерние сумерки накрывают новой тревогой, обхватывая себя руками, тру плечи. Ерунда. Я просто накручиваю.
        И все-таки, придя в клуб в первый рабочий день, чувствую себя неуверенно и одиноко. Никогда не думала, что настолько нуждаюсь в чьей-то поддержке, была уверена, что всего могу добиться сама. И нате вам.
        Я переодеваюсь в униформу и придирчиво осматриваю себя в зеркало: юбка коротковата, на мой взгляд, но тут уж ничего не поделаешь. Глубоко выдохнув, желаю себе удачи и иду в зал. А в коридоре встречаю Олега. Он мне сразу улыбается, и на душе вдруг становится легче.
        - Первый рабочий день? - интересуется, остановившись рядом. Я киваю, зачем-то оглаживая передник. Олег хлопает меня по плечу. - Не переживай, все будет хорошо.
        - Спасибо, - улыбаюсь ему в ответ и иду в зал уже куда с большей смелостью. Ничего, я справлюсь.
        Сегодня мне поставили короткую смену: с девяти вечера до часа ночи, так сказать, пробные часы, чтобы войти в колею. Старшая официантка Маша деловито объясняет мне, что к чему. Наша забота - столики на верхней площадке танцпола, плюс небольшой зал за его пределами, где располагается непосредственно зона сидения. А ещё есть отдельные кабинеты, куда тоже надо носить заказы.
        - Основная беда в том, - поясняет Маша, - что все устроено хаотично. Нет бы раскидать официантов на три зоны, но по факту, кто под руку попался, тот заказ выполняет. Так что весь вечер носишься между этажами и залами.
        Потом она коротко рассказывает о меню, показывает кухню и, пожелав удачи, растворяется. Клубная обстановка мне непривычна. Я по таким заведениям никогда не ходила, и теперь море огней и музыки, среди которых курсируют толпы людей, действуют подавляюще. Страшно просто даже идти в ту сторону.
        Правда, вскоре я забываю о своих страхах, потому что заказы сыплются один за другим, я и впрямь ношусь, как угорелая. Время пролетает незаметно, к часу ночи я так устаю, что ноги гудят жуть как. Кажется, завтра полдня буду отсыпаться.
        Уже без десяти час меня перехватывает Маша, суя в руки поднос, на котором стоит бутылка виски и лёд.
        - Отнеси в пятый кабинет, - кричит на ухо, - и можешь идти домой. Ты молодец.
        Похвала радует, и я отправляюсь в сторону коридора, где находятся кабинеты. Пока это мой первый поход сюда. Охранник, мазнув взглядом, отворачивается. Найдя дверь с цифрой пять, стучусь, но мне не отвечают.
        Покусав губу, заглядываю внутрь. В кабинете пусто. Прохожу, оглядываясь. Здесь стоят диваны и стол между ними, на стене плазма, сейчас выключенная. В углу дверь, видимо, в санузел. В этот момент она распахивается, и у меня подкашиваются ноги.
        Слава богу, не роняю поднос, хотя руки дрожат и бутылка со стаканом начинают звенеть, ударяясь друг о друга.
        Напротив стоит Антон Дмитриевич. Я-то была уверена, что его в городе нет, ведь Женя говорила про командировку. Может, только вернулся?
        Я вдруг замечаю, что щеки у него заросли щетиной, и ему это очень идёт. Ловлю себя на странной мысли провести пальцами по небритой щеке и сама же себя ругаю.
        - Какого хрена, - тянет Антон Дмитриевич, хмурясь и подходя ко мне ближе.
        - Простите? - теряюсь я под его оценивающим взглядом.
        - Какого хрена ты забыла в моем клубе? - спрашивает он, и внутри все ухает и замирает.
        Что значит в его?
        -
        Глава 12 Антон
        Сам себя ненавижу. А ещё больше Лилю. За то, что она прилетает в Москву и как ни в чем не бывало тащит меня в постель. На несколько дней я просто выпадаю из жизни, потому что не могу отказать этой женщине. Никогда не мог.
        Каждый раз она приходит и приносит грабли, на которые я с удовольствием наступаю. Я ведь знаю, что ничего не будет кроме этих нескольких дней. Она улетит обратно в Лондон к своему мужу.
        Лежу в ее постели, наблюдая, как она собирает вещи. И сам себя ненавижу. Потому что знаю, что спрошу то, о чем зарекался спрашивать.
        - Лиль, - зову ее, она выпрямляется, кидая кофту в чемодан.
        Смотрит на меня вопросительно, и от этого взгляда почему-то больно внутри.
        - Бросай его, - произношу в который раз за эти годы, - я ведь могу дать тебе все, что он даёт.
        Лиля вздыхает, качая головой.
        - Тони, не начинай. Не порть эти чудесные каникулы. Нам ведь так хорошо.
        Она наклоняется и целует меня, я не отпускаю, тяну к себе.
        - Вот именно, хорошо. Оставайся тут, со мной.
        Она морщится, отстраняясь. Возвращается к чемодану и продолжает собирать вещи. Ясно. Опять использовала меня и уезжает. Блядь, да что ж я такой идиот?
        Поднявшись с постели, быстро одеваюсь и иду к выходу, не говоря ни слова.
        - Тони, - зовёт она, - Антон!
        Все-таки догоняет в прихожей.
        - Ну прости, милый, - пытается обнять, - ты просто не понимаешь…
        Даже смешно.
        - Не понимаю чего? - выдаю ей. - Того, что ты одиннадцать лет ебешь мне мозги, прыгая из моей койки к мужу и обратно? Да, не понимаю, Лиль, и никогда не пойму. Мне это дерьмо уже вот тут, - провожу ребром ладони по горлу. - В следующий раз, когда решишь приехать, знай: я приму только навсегда. Мне надоело быть твоей игрушкой.
        Ухожу, хлопнув дверью. Быстро спускаюсь по лестнице, злясь все больше. Каждый раз ведь ей это говорю, а она приезжает, и я опять сдаюсь. Да что за блядство?!
        Самолёт улетает ночью, и я планировал ее проводить, но вместо этого еду в клуб с твёрдым намерением напиться и забыть последние несколько дней. А лучше последние одиннадцать лет.
        Лиля… Мы познакомились, когда я учился на последнем курсе. Мне было двадцать четыре, ей на год меньше. И я пропал, как только ее увидел. Никогда не относился серьезно к отношениям, но тут все было иначе. Я вдруг понял, что она та, с кем я готов провести жизнь. Все в ней сводило с ума: ее взгляд, улыбка, фигура, яркость эмоций и непокладистый характер.
        Я готов был положить к её ногам, что называется, весь мир. Но ей, как оказалось, было достаточно шикарного дома в Англии, машины и объемного банковского счёта. Она сбежала под венец с суровым бизнесменом лет на десять ее старше, даже не соизволив сообщить мне об этом. Сказать, что я охуел, значило не сказать ничего. Сначала я просто не понял, как это могло случиться. Ведь она была со мной до самого побега.
        А потом осознал и ушёл в запой. Пил, клял всех баб, называя продажными, и снова пил. Так продолжалось три месяца.
        А потом Лиля вернулась. Когда я увидел ее на пороге своей квартиры, то сначала даже глазам не поверил. Она приехала в дорогих шмотках, и все в ней было какое-то другое. Но все равно это была она, моя Лиля.
        Мы оказались в постели и погрузились в сладострастие на три дня. Я решил, что она одумалась и вернулась. Но нет, оказалось, просто соскучилась. А потом она точно так же собралась и улетела. А я остался в Москве нахуй никому не нужный.
        Но тогда я понял одну важную вещь: все продаётся и покупается, особенно бабы. Они не просто продаются, они любят это делать.
        И Лиля не исключение. А если так, то у меня будет столько денег, чтобы я мог выкупить ее себе.
        Так я думал тогда, приходя в себя, изучая рынок в Москве, делая первые шаги, огребая первые пиздюли, заводя дружбу с братками и ментами, ища связи. Я шёл к своей цели с упорством, достойным лучшего. Я был уверен: как только у меня будет много денег, Лиля вернётся сама. И тогда я отыграюсь за все.
        И вот спустя одиннадцать лет нашего знакомства она опять улетает. А я опять еду пить и клясть долбанных баб, которым от меня нужно только одно.
        Бросаю на входе официантке, чтобы принесла бутылку виски со льдом, а сам отправляюсь в кабинет, который считается моим. Захожу в санузел, умываюсь, рассматривая заросшее лицо. Да пошло оно все нахуй.
        Когда выхожу в комнату, вижу Соню с подносом в руках и в фирменной униформе. Это что, очередная насмешка судьбы? Какого хрена? Этот вопрос задаю и ей.
        - Что значит в вашем клубе? - чуть не заикаясь, спрашивает она. - А Олег…
        Не договаривает, а я отвечаю:
        - Олег управляющий, но клуб принадлежит мне.
        Она растерянно кусает губы, а потом хмурится. Выпрямившись, говорит:
        - Я принесла ваш заказ.
        - Не понял?
        Стою и смотрю на Соню, сопоставляя факты, всё ещё считая это какой-то тупой шуткой.
        - Вы заказали виски, я принесла. Это входит в мои обязанности. К сожалению.
        Девушка ставит поднос на столик с такой силой, что по комнате прокатывается эхо. А ей идёт униформа, думаю я мимолётом, но она на ней точно ненадолго.
        Соня резко разворачивается и пытается уйти, но я не даю. Быстро оказываюсь рядом, как раз тогда, когда девушка открывает дверь. Одним движением опираюсь на нее ладонью и захлопываю, не давая потянуть на себя снова.
        - Это Олег тебя сюда притащил?
        - Я сама, - отвечает, не оборачиваясь, я наклоняюсь ближе, и она ежится: - Уберите, пожалуйста, руки, мне нужно идти.
        - Что бы ты там не задумала, Софья… В любом случае, ты уволена.
        Девушка резко разворачивается, распахивая глаза, сжимает губы, соблазнительные губы. Блядь. Ну о чем я думаю?
        Она замирает, переводя взгляд на мои, а я отступаю.
        - С Олегом я сам поговорю, можешь быть свободна, - чеканю, выделяя интонацией последнее слово.
        
        Соня вылетает пулей, а я тру лицо. Что за черт? Мне этой Сони хватает в квартире за глаза, сама она устроилась, ну конечно. Вставлю этому вездесущему - мало не покажется. Набираю номер Олега, но он не отвечает. Вполне возможно, уже свалил и сны видит.
        Возвращаясь к дивану, наливаю виски в бокал. Когда раздается телефонный звонок - застываю. Всплывает образ Лили, проскальзывает совсем нелепая мысль - передумала? Тянусь за телефоном, но нет.
        Отыгрываться нынче придется на Олеге. Ну давай, расскажи мне, какого черта.
        - Антон, что-то срочное?
        Срочное, блядь.
        - Нахера ты Соню в официантки взял? - начинаю без прелюдий. - Я же сказал…
        - Васнецову? Ты чего? Да пусть работает, и на виду будет, как ты и хотел. А хочешь, наши девчонки ей школу выживания устроят? За премию они и не такое могут.
        - Я что-то не понял…
        - Ну они за чаевые готовы передраться, а тут я им конкурс объявлю.
        - Нет, я не понял, какого хера ты до сих пор мой зам?
        - Предлагаешь повышение?
        - Предлагаю свалить вслед за Соней, - взрываюсь я, опускаясь на диван.
        Кидаю телефон, слыша, как Олег что-то лепечет в трубку. Делаю вдох-выдох. Нет, я, конечно, не идеал, и сам доведу, кого хочешь, но предложение Олега - абсурд. Это надо было додуматься: устроить бойню в коллективе из-за этой замарашки.
        Снова подношу телефон к уху, скорее всего, я ничего не пропустил:
        - …Антон, ну в самом деле, чем она тебе помешает? Ну хочешь - уволь, что тут такого.
        Что, блядь, тут такого? Да всё. Напоминает мне эта пигалица Лилю в молодости! Вот что. Нет, не внешне, тут как раз мимо, но она такая же святая простота, аж сводит. Играет, не подкопаешься. И парень у нее, который наверняка верит, что девушка верность хранит. А сама в Москву, что ж без него? Не мажор? Не подходит к ее мечтам о принце? Конь не слишком белый? Одна комната вместо виллы на побережье? И до последнего ведь мозги парить ему будет, а потом просто исчезнет. Заранее не завидую парню. Сука, каждый раз такое после Лили, гребаные воспоминания. Да пошло оно всё!
        Просто отключаю Олега и отбрасываю телефон. Перевожу взгляд на почти полную бутылку виски. Хрень. И сценарий все время один.
        Но не в этот раз.
        Беру телефон снова, верчу его в руках, а затем, резко поднявшись, покидаю кабинет, бросая охраннику, что я на сегодня всё. Иду по коридору и вижу перепуганные взгляды персонала. Да, вы угадали, начальство не в духе, и лучше под руку мне сейчас не попадаться. А то мало не покажется. Не обращая ни на кого внимания, достигаю выхода и, толкая дверь, оказываюсь на улице.
        Лёгкие моментально заполняются свежим воздухом, но ночная прохлада не сильно отрезвляет. Бросаю взгляд в сторону парковки и замечаю парней, которые учиняют пьяные разборки. Выхватив знакомый голос, присматриваюсь и тут же убеждаюсь, что мне не показалось. Сначала всё выглядит, будто они просто беседуют, музыка из клуба заглушает голоса, и приходится прислушиваться.
        - Детка, не понял, я тебе чаевые оставил, а ты ещё тут брыкаешься?
        - Отойдите от меня, - голос Сони срывается. Я напрягаюсь, одно дело по обоюдному, но тут кажется, никто не спрашивает.
        - Да это я ещё толком не подошёл, - ржет в ответ один из недоумков и толкает ее ко второму, он обхватывает девушку за плечи. Первый задирает ей футболку, и оба ржут, нет, ну это, блядь, слишком.
        Подхожу стремительно, даже не успевая толком подумать. Оттаскиваю одного пьяного идиота, второй девушку отпускает и начинает бычить:
        - Я чёт не понял, ты вообще знаешь, с кем разговариваешь? - заплетающимся голосом говорит этот придурок. Ухватив его за футболку, притягиваю, просто смотрю в глаза, ярости во мне сейчас хватит на несколько десятков таких ушлепков.
        - С тем, кому пиздец, - говорю низким голосом. Моя интонация действует, отпихиваю его, и на этом смелость парня заканчивается. Они с дружком тут же испаряются. А понтов-то было. Завтра посмотрю по камерам и скажу, чтобы этих идиотов больше не пускали в клуб.
        Переведя взгляд на Соню, замечаю, что девушка вся дрожит, хотя следов истерии не наблюдаю - лицо, правда, слишком спокойное, слишком отстраненное. Скорее всего, у нее шок, она смотрит сквозь меня, потом все же обращает внимание. Кивает, отворачиваясь, делает несколько шагов, а затем спотыкается.
        Я реагирую незамедлительно и в мгновение обхватываю девушку, предотвращая падение. Какая же она хрупкая, я сжимаю ее плечи, притягивая к себе. Соня слабо упирается мне в грудь руками, поднимает взгляд, и у меня темнеет в глазах. В рассеянном свете уличных фонарей лицо девушки такое притягательное. Вдыхаю аромат ее духов и понимаю, что хоть взгляд испуганный, но Соня больше не пытается меня оттолкнуть. Ее пухлые губы слишком близко, чтобы сдерживать порыв. Я наклоняюсь и прикасаюсь своими губами к ее.
        -
        Глава 13 Соня
        День, который начался отвратительно, а потом вроде бы стал меняться к лучшему, под конец стал еще хуже, чем вначале. Не успела я обрадоваться, что со всем справляюсь, как нате вам: Антон Дмитриевич собственной персоной! И конечно, слова доброго от него не услышишь! Еще и уволить грозится. Скорее всего, с работой мне придется распрощаться.
        Давя непрошенные слезы, быстро переодеваюсь и покидаю клуб. На улице замираю недалеко от входа, чтобы залезть в интернет и вызвать такси. И тут подваливают эти парни, пьяные, наглые, уверенные, что им все можно. Я кричу, брыкаюсь, надеясь, что меня выручит кто-нибудь из охраны, не может же быть так, чтобы в Москве, почти в центре города вот так запросто…
        И тут все кончается в один момент. Женин отец разгоняет этих придурков, кажется, одним взглядом. А до меня, наконец, доходит, что сейчас чуть было не случилось, и я начинаю трястись. Наверняка бы упала, но сильные руки успевают меня подхватить.
        Я оказываюсь катастрофически близко к лицу Антона. Ничтожные сантиметры между нами мгновенно начинают электризоваться. Не знаю, почему так происходит, но чувствую покалывание в губах, а потом он меня целует.
        Наверное, я все еще в шоке, потому что мои губы распахиваются навстречу его, хоть и неуверенно. Мужчина обхватывает мое лицо руками, поцелуй становится более требовательным. Он терзает мои губы, а я отвечаю, безумно цепляясь за его футболку руками. Антон Дмитриевич (как сейчас неуместно звучит его отчество!) толкается языком мне в рот, и я начинаю посасывать его, чувствуя, как кружится голова.
        Руки мужчины скользят по моему телу вниз, оставляя после себя толпу мурашек. И только когда он прижимает меня к своему стояку, я трезвею. И отлетаю от него в сторону.
        В то же мгновенье накрывает чувство стыда и отвращения к самой себе. Как я могла?! Ведь у меня есть парень! Ведь я терпеть не могу этого мужчину! Да у него миллион любовниц, а я целовалась с ним, совершенно об этом не думая. А еще он отец моей подруги!
        Я прикладываю руки к красным от стыда щекам, не решаясь посмотреть на мужчину. А может, не решаюсь еще потому, что губы до сих пор горят от поцелуя?
        Когда поднимаю глаза, встречаюсь с холодным взглядом, от которого внутри все дрожит. Боже, что я натворила? За кого он теперь будет меня считать? Антон Дмитриевич и так обо мне невысокого мнения, а я еще позволила ему меня целовать…
        Готовлюсь услышать очередную колкость или гадость, но он бросает только:
        - Поехали, отвезу тебя домой.
        - Не стоит, я сама, - выдавливаю из себя.
        - Блядь, Соня, хватит строить из себя… - он недоговаривает и просто идет на стоянку, а я, поколебавшись, следую за ним.
        В машине едем молча. Я тереблю руками ремень безопасности, кусая губы. Неловкость заполняет все пространство автомобиля, и даже свежий воздух климат-контроля не помогает избавиться от удушающей неловкости.
        Я понимаю, что должна с ним поговорить, хотя бы уточнить насчет работы. Собравшись с духом, поворачиваю голову, и он тут же бросает на меня взгляд, так что все заготовленные слова путаются в голове, превращаясь в кашу, которую не стоит произносить вслух, потому что в ней просто нет смысла.
        На вторую попытку поговорить я решаюсь, когда мы подъезжаем к дому.
        - Антон Дмитриевич, - произношу, кашлянув, смотреть даже не пытаюсь, хотя чувствую на себе его взгляд, - я… я, правда, не знала, что это ваш клуб.
        - Олег тебе не сказал? - хмыкает мужчина.
        Почему-то в этом вопросе мне чувствуется подтекст, но я стараюсь не акцентировать на этом внимание.
        - Нет.
        Он молча въезжает во двор и паркуется.
        И уже, когда мы идем к подъезду, говорит:
        - Ладно, работай.
        Я так радуюсь, что улыбка непроизвольно расцветает на лице.
        - Спасибо, спасибо большое!
        Мужчина, резко тормознув, разворачивается, а я не успеваю и впечатываюсь в его грудь носом. Вдыхаю приятный запах туалетной воды и, делая шаг назад, поднимаю глаза.
        - Только не думай, что я изменил свое мнение о тебе, - бросает он и, так же резко развернувшись, идет к двери.
        Я смотрю ему вслед и совершенно неожиданно понимаю: а я вот поменяла. Не кардинально, конечно, но сегодня этот мужчина приоткрылся для меня с другой стороны. Все-таки он меня защитил. Сам! Мог вызвать охрану, а он…
        Я на мгновенье закрыла глаза, вспоминая, как он смотрел на тех отморозков. Неудивительно, что они сбежали. Я-то считала, он просто разгильдяй, которому лишние трудности не нужны. Но сегодня он показал себя настоящим мужчиной.
        Я спешу следом, едва успевая ухватиться за ручку двери. В лифте мы едем молча, не глядя друг на друга. И все-таки я решаюсь снова поднять на него взгляд.
        - Спасибо, что вы защитили меня, - говорю несмело.
        Антон Дмитриевич окидывает меня взглядом сверху вниз и обратно, и почему-то я снова чувствую мурашки только оттого, что он на меня смотрит.
        - Да ты вроде отблагодарила уже, - усмехается, переводя взгляд на мои губы, и я снова теряюсь и отворачиваюсь.
        Так нисколько не легче, потому что спиной чувствую, как взгляд мужчины меня прожигает. Лифт, кажется, едет бесконечно, я пытаюсь ускорить его силой мысли.
        Наконец, мы оказываемся в квартире и молча расходимся по комнатам.
        Следующие рабочие дни идут, как в тумане, с утра я отсыпаюсь, потом занимаюсь поступлением, а потом еду на работу. С Костей за эти дни мы разговариваем один раз без видеосвязи. Он все время твердит, что занят, слушает вполуха и явно хочет скорее закончить разговор. Отговаривается тем, что очень устаёт, но когда я спрашиваю о работе, увиливает. Мне все это не нравится, но я молчу, надеясь, что он все-таки расскажет подробности.
        
        А может, ещё потому молчу, что мне дико стыдно за поцелуй у клуба. Я чувствую себя изменницей и ничего не могу с этим чувством поделать. Но самое ужасное в том, что то и дело вспоминаю этот поцелуй, и вместе со стыдом чувствую волнение в груди. Это неправильно, я знаю и корю себя ещё больше.
        Женю отец устраивает в один из своих фитнесов, как и обещал, и теперь мы с ней пересекаемся совсем мало, потому что наши графики не совпадают. Забавно, в итоге выходит, что мы обе таки работаем на ее отца. Когда я рассказываю о том, что клуб принадлежит Антону Дмитриевичу, Женька изумленно открывает рот.
        - Шутишь? Охренеть не встать! Я и не думала, что папуля у нас такой богатей.
        - Как у вас с ним? - задаю я вопрос. Она пожимает плечами.
        - Да никак. Он вроде бы и дружелюбен, но больше ничего. Мы особенно не общаемся. Да и когда, если я его почти не вижу… Впрочем, - перебивает она сама себя, явно не желая выдавать настоящих своих чувств, - мне не особенно это и надо. Главное, что помогает.
        Но я вижу, что это не так, на самом деле она переживает. И немного подумав, решаюсь на невозможное: поговорить с Антоном Дмитриевичем.
        В отличие от Жени я вижу его чаще, потому что днем мы находимся в квартире вдвоем. И в такие моменты я стараюсь сидеть мышкой в комнате, вовсе не появляясь.
        Но на следующее утро встаю пораньше, несмотря на то, что отработала ночную смену. Аккуратно выглянув из комнаты, прислушиваюсь. Пока тихо, значит, Женин отец еще спит. Умывшись, принимаюсь за завтрак.
        Быстро делаю тесто и пеку блинчики. Готовить я умею и люблю, правда, здесь как-то не до того, и я обхожусь простыми блюдами.
        Появление Антона Дмитриевича чувствую спиной, как раз когда выключаю газ. Поворачиваюсь и натыкаюсь на удивленный взгляд. А еще так и хочется тяжело вздохнуть: ну почему, черт возьми, он не научится одеваться?
        Домашние низко спущенные штаны не в счет, потому что его широкие плечи и идеальный торс тоже надо прятать подальше от женских глаз. Я невольно скольжу взглядом по телу, останавливаясь на полоске штанов, а когда возвращаюсь к глазам, мужчина усмехается, складывая на груди руки.
        - Решила поменять тактику?
        Я не сразу понимаю, о чем он говорит. А когда доходит, сжимаю зубы. Так, Софья, соберись, ты здесь не за этим. Я должна донести до него простую мысль: у него есть дочь, которой нужна его любовь. Только вот умеет ли он вообще любить?
        - Завтракать будете? - спрашиваю миролюбиво.
        Он снова сверлит меня взглядом, но переведя его на стопку блинчиков позади себя, все-таки говорит:
        - Конечно.
        И усаживается за стол. А футболку надеть?
        Приказав себе держаться, я наливаю кофе, достаю из холодильника сметану, быстро сервирую стол. Сама сажусь напротив.
        Антон берет блин, поглядывая на меня.
        - А ты чего не ешь? Или отравить меня решила?
        Я все-таки усмехаюсь. Ну что за человек? Антон Дмитриевич макает блин в сметану и съедает его в два укуса.
        - Вкусно, - замечает мне, берясь за следующий. Я терпеливо жду.
        Наконец, он допивает кофе, сказать ничего не успеваю, потому что мужчина говорит:
        - А теперь выкладывай, что тебе от меня надо? - Я удивленно хлопаю глазами, а он добавляет: - Ну знаешь, это типичный бабский ход. Умаслить мужчину, а потом попросить что-нибудь.
        -
        Глава 14 Антон
        Соня хлопает ресницами так изумленно, что я ухмыляюсь.
        - Ничего подобного. Я… просто приготовила завтрак, - тихо произносит она, опуская глаза, но тут же опять поднимает на меня карий взгляд.
        Смотрит в упор и, блядь, меня пробирает, зачем она теперь губы облизывает? Я все это время молчу. Поднимаю брови, показывая этим, что я здесь и все ещё жду правды.
        Соня вздыхает:
        - Я хотела поговорить с вами…
        Ну вот, что и требовалось доказать. Неужели она не понимает, что я таких, как она, раскусываю в два счета? А то и в один.
        Правда, в отношении Сони у меня в последнее время появляется все больше мыслей. Но я их отбрасываю тут же, как и те, что одолевают меня с момента, как поддался порыву там, у клуба.
        Стараюсь больше не смотреть на губы девушки, готовясь слушать продолжение, но ее ответ приводит меня, мягко говоря, в недоумение.
        - Это насчёт Жени, - произносит, наконец, она, и мои брови снова ползут вверх. Я ожидал чего угодно: выдать премию, занять денег, сократить часы работы, но только не этого. - Я вижу, как ей не хватает общения с вами. Может быть, она и не показывает этого, но… вы нужны ей, Антон Дмитриевич.
        Девушка замолкает, убирая прядь волос за ухо, а затем обхватывает чашку. Я наблюдаю за каждым ее движением и, если честно, не понимаю. Какое ей дело?
        Правда переживает или решила поиграть в заботливую подругу? Но что я понимаю четко, так это то, что Соня права.
        Я, конечно, стараюсь не обделять Женьку финансами, даже забил на то, что она с Соней, скорее всего, делится, но я просто не привык о ком-то заботиться. Всё, что в этом плане умею: отстегивать суммы. Да и вообще, после отъезда Лили я какое-то время живу, словно на автопилоте. Даже баб трахаю без особого удовольствия: сеансы психолога проходят для галочки.
        А тут ещё пигалица эта в клубе перед глазами, хорошо хоть дома я её почти не вижу. А когда вижу, хочется прижать к стене и… В общем, хорошо, что видимся редко.
        - Это всё?
        Она кивает, и я тут же поднимаюсь с места, Соня следует моему примеру. Уверен, что девушка кухню покинет, поэтому, не задумываясь, шагаю в сторону. Но Соня, видимо, собиралась пройти к мойке, потому что мы тут же сталкиваемся.
        Она дотрагивается до моей груди теплой ладонью и спешно руку убирает, но я перехватываю. Хочется притянуть девушку к себе или как тогда усадить на этот стол. Но я просто смотрю ей в глаза, хотя вот мой член с такой сдержанностью явно не согласен.
        Девушка так близко, да ещё и из одежды на ней только тонкая ткань летнего платья, под которое даже бюстгальтер не удосужились надеть. Она краснеет, ладонь из моей руки выдергивает и выбирает правильное направление, испаряясь из кухни, а я качаю головой. Кто же ты такая, Соня Васнецова?
        Меня немного злит, что какая-то пигалица, изображающая из себя правильную девочку, будет мне указывать, что делать. Думает, раз я поцеловал её, так теперь душевные разговоры вести буду?
        Может, она пытается втереться ко мне в доверие? Ну а что, женщины это любят, советы - вообще их любимое занятие.
        Ладно, провести, значит, время с дочкой. Я брал её с собой на благотворительный вечер, к примеру, но не особо общался. Может, в кино, театр? Тут же ухмыляюсь, прекрасно, ещё бы цирк придумал. Тогда клуб? Ага, блядь. Напоить собственную дочь не хватало.
        Решаю обратиться за помощью к великому и могучему поисковику, поэтому достаю планшет.
        Запрос «хорошо провести время» выдаёт мне совсем не то, что я ищу. Но всё равно листаю ленту, поражаясь изобретательности маркетологов и мысленно выставляя оценки девицам на фото. Каждая буквально умоляет позвонить именно ей, и охуенный отдых мне обеспечен. Это ладно, оставим подобный досуг для личного времяпровождения.
        Снова вбиваю запрос, на этот раз его корректируя, и в одном из первых постов вижу светящуюся надпись на баннере: «Организация тимбилдинга».
        А вот это уже интереснее. Хоть и на первом, и на втором сайте упор на групповое времяпровождение, это то, что нужно. Женька и с коллективом познакомится поближе, и у нас будет время поговорить… вот только о чём, я пока слабо представляю. Все мои увлечения - это бабы и посиделки в клубах. Вот как раз узнаю, чем увлекается дочь.
        Отмечаю, что до сих пор не особо интересовался её отношениями с коллегами, отец года, что уж. Игорь, кажется, пытался поговорить со мной относительно Женьки, но меня отвлек телефонный звонок. Да и мой зам наверняка снова собирался одолеть суетливым разговором ни о чём. Поручу ему как раз организацию, он будет в восторге.
        Кстати, раз уж я такой добрый, неплохо и клубных вывезти на это мероприятие. Полезно будет.
        Пообедать решаю в ресторане и уже на выходе из дома снова сталкиваюсь с Соней. Увидев меня, она спешно обувается и выскакивает за дверь, но у лифта мы всё равно оказываемся вместе.
        Пассажирский приезжает первым, и мы заходим в небольшую кабинку, девушка тут же становится подальше, но кабинка наполняется тонким ароматом её духов, которые я с удовольствием вдыхаю.
        Соня стоит, повернувшись ко мне спиной. Это даже забавляет, вот зачем строить из себя тихоню? Делать вид, что смущается? Язык мне в рот она запихивала, не особенно краснея.
        Не знаю, почему, но это ее поведение тихой овечки меня раздражает больше всего, так и тянет спровоцировать Соню. Я нажимаю кнопку первого этажа, и когда лифт начинает плавно скользить вниз, делаю шаг вперёд, оказываясь почти вплотную к девушке. Сбоку от нас зеркало в половину стены, но мне даже смотреть в него не надо, чтобы увидеть, что Соня напрягалась. Я вижу, как она выпрямляется, как каменеют мышцы спины.
        Стою в нескольких сантиметрах и ничего не делаю, просто наблюдаю за происходящим. Соня, не выдержав, оборачивается ко мне, намереваясь что-то сказать, но замирает на полуслове, глядя в глаза.
        Я снова вспоминаю сцену у клуба, как целовал ее губы, такие нежные, податливые, как прижимал к себе хрупкую фигурку девушки.
        
        - Антон… - Соня почти шепчет, мне нравится, как звучит мое имя в ее исполнении.
        И на мгновенье я даже представляю, как бы она выкрикивала его, кончая подо мной. Член дёргается, лифт останавливается, двери открываются, а Соня заканчивает:
        - Антон… Дмитриевич, отойдите, пожалуйста.
        Я сторонюсь, выпуская ее из лифта, а сам иду следом, отгоняя наваждение. Что-то я увлёкся.
        - Ты в клуб? - задаю вопрос, Соня неуверенно кивает. - Поехали, довезу. - поймав ее взгляд, добавляю: - Только давай без блеяния про неудобно.
        Девушка вспыхивает, но говорит:
        - Обещайте не приставать.
        Закатываю глаза, снимая машину с сигнализации.
        - Боишься не устоять?
        Теперь она кидает на меня злой взгляд, точнее, показательно злой, потому что я в него ни на грош не верю.
        - Софья, - говорю насмешливо, - поверь, если я захочу потрахаться, то найду кого-то интересней закомплексованной студентки. Поехали. Мне все равно туда.
        Соня садится следом за мной, вижу, что она сердится, но старается сдерживаться. Никак не пристегнет ремень безопасности, я сижу, не помогая, просто наблюдаю. Наконец, она справляется и тут же отворачивается к окну.
        Как только мы отъезжаем, у неё звонит телефон. Девушка долго роется в сумке, а найдя, хмурится.
        - Здравствуйте, теть Оль, - говорит в трубку.
        Я не слышу, что конкретно эта тетя голосит в трубку, хотя ее визг даже мне режет слух. Но вижу, как Соня начинает хмуриться ещё больше, на лице мелькает растерянность. Девушка что-то хочет сказать, но открыв рот, тут же закрывает его. Закусывает губу, продолжая хмуриться. - Хорошо, я постараюсь с ним связаться, - говорит в итоге и, попрощавшись, вешает трубку.
        - Что-то случилось? - все же задаю вопрос, хотя это, конечно, не мое дело.
        Соня, словно опомнившись, переводит на меня взгляд, но тут же торопливо качает головой.
        - Все в порядке.
        И отворачивается к окну. Ага, в порядке. Поэтому ты, девочка, так нервничаешь, хмуришься и теребишь руками ручку сумки?
        Я бы мог, наверное, узнать, что случилось, но меня это не касается. Девчонка ещё, чего доброго, решит, что я в добрые самаритяне заделался, начнёт просить о чем-нибудь. Дать денег, например. А что, разыграла тут спектакль передо мной…
        Я торможу на парковке клуба и вместо того, чтобы отправиться в ресторан, топаю вслед за Соней, которая убежала вперед, поблагодарив меня.
        И уже зайдя внутрь, вижу поодаль девушку и Олега. Они стоят напротив друг друга, и Соня ему улыбается. Ловлю себя на мысли: мне она так не улыбалась никогда. Открыто, по-доброму. Ну да, к каждому мужику своя тактика. Олег гладит ее по плечу, и девушка уходит. Увидев меня, друг удивляется.
        - Антон… - подойдя, пожимает руку. - Ты чего так неожиданно? Все в порядке?
        И вот тут я совершенно не к месту задаю вопрос:
        - Ты ее трахаешь?
        -
        Глава 15 Соня
        Мама Кости звонит так неожиданно, что я сразу начинаю думать о плохом. Я и так последние дни просто не знаю, что думать о Косте, а тут этот звонок. Он сам, если берет трубку, то отвечает односложно, моя мама тоже ничего толкового не сказала. Говорит, давно не видела, и весь разговор. Но ведь у них там все на виду… И это меня несколько успокаивало. Если бы что-то случилось, мне бы уже рассказали. И вот случилось. Тетя Оля, чуть не плача, заявляет, что Костя в запое. Это до того странно, что я не знаю, что сказать. К тому же, чувствую взгляд Антона Дмитриевича, а при нем вообще подобное обсуждать не хочется.
        К счастью, тёте Оле не нужны наводящие вопросы, она выплёскивает на меня всю информацию сразу. Костя несколько дней не появлялся дома под предлогом все той же шабашки, про которую мне говорил. Якобы ночевал у друга, от которого ближе добираться до места работы. А вчера вечером его случайно увидели знакомые на другом конце города. Костя был пьян, по их словам, в дупель. Связываться с ним не стали, но кому надо, донесли.
        Тетя Оля дозвонилась до него только час назад, на ее вопросы Костя пытался снова увильнуть, но в итоге сознался, что немного загулял на заработанные деньги. Правда, на вопрос, как давно гуляет, не ответил и быстро распрощался. Тетя Оля естественно сразу позвонила мне, чтобы я с ним поговорила.
        Все это повергает меня в уныние. Зачем Костя связался с такими ребятами? Ушёл в запой… Господи, его же могут избить, обокрасть…
        Вхожу в клуб расстроенной, хотя и пытаюсь это скрыть. И тут же встречаю Олега. Он сначала улыбается, но тут же хмурится, разглядывая меня.
        - Все в порядке? - задает вопрос. Я торопливо киваю, но Олег продолжает всматриваться в меня. - Тебя тут никто не обижает?
        - Нет, нет… Просто… Дома проблемы, - все же сознаюсь частично, сама не зная, почему. Олег мне импонирует, а поддержка сейчас не помешает.
        - Ничего, все наладится, - он снова улыбается, - главное, не отчаивайся. Если что, всегда можешь обратиться ко мне за помощью.
        Я не могу не улыбнуться в ответ, когда он гладит меня по плечу.
        - Спасибо, - ухожу переодеваться, чувствуя, что мне, и правда, стало легче. Просто не нужно нервничать. Мы со всем разберёмся.
        Звоню Косте, но он не берет трубку. Пишу сообщение, что нам надо срочно поговорить, и начинаю переодеваться. И уже собираюсь выйти из комнаты, как мобильный оживает. Костя! Я быстро снимаю трубку.
        - Котёнок, ты звонила? - задаёт он вопрос.
        Я вслушиваюсь в его голос. По ощущениям, парень трезв. Теперь я, как тетя Оля на меня, вываливаю все данные.
        - Ой, мать, - ругается Костя, - только тебя перепугала… Сонь, да у нас было два выходных, ну да, загуляли, каюсь. Но остальное время, честно, только работа.
        Мне становится легче от его уверенного голоса, но я все же спрашиваю:
        - Расскажешь хоть, что там за работа?
        - Друган аппаратуру на мероприятия развозит и устанавливает. А я на подхвате, таскаю колонки, усилители, ну и в зале помогаю. У нас там сейчас большой фестиваль, помнишь, он каждый год проходит?
        - Помню, - киваю, губы трогает улыбка.
        Ну вот, все встало на свои места. Тетя Оля зря паниковала, и я поддалась, а Костя молодец, ну загулял на два дня, с кем не бывает. Мы ещё немного болтаем и прощаемся на позитивной ноте.
        Вскоре приходят остальные официанты, клуб открывается, и я погружаюсь с головой в работу. Все мысли уходят на второй план, я бегаю по залу, выполняя заказы, голова занята только работой.
        Меня отправляют в кабинет, и я нутром чую, что встречу там Жукова. Так и тянет всучить поднос с напитками кому-нибудь ещё, но не хочу вызывать подозрений.
        У кабинета выдыхаю, постучавшись, заглядываю внутрь. И стопорюсь: Жуков сидит на диване, а рядом с ним какая-то длинноногая девица. На вид ей не больше двадцати пяти, и она явно успела набраться.
        Потому что, не обращая на меня внимания, что-то шепчет ему на ухо, в то время как ее пальцы расстегивают пуговицы его рубашки. Я кашляю, чтобы обратить на себя внимание, девица все же отстраняется, противно хихикая. Не знаю, почему, но я чувствую, как внутри накапливается раздражение. Хочется от всей души громыхнуть подносом по столу, а содержимое бутылки вылить на голову этой… этой…
        Я сама не понимаю, почему и откуда у меня такие желания. Я вообще-то всегда была спокойной и точно уж не проявляла агрессии в сторону окружающих.
        Пересилив себя, аккуратно ставлю поднос на стол, чувствуя, как Антон Дмитриевич за мной наблюдает.
        - Ещё что-нибудь? - спрашиваю, выпрямляясь и глядя куда-то поверх их голов.
        Жуков, грубовато отпихнув девушку, делает знак приблизиться. Я вижу, что он тоже изрядно пьян, мне вдруг становится его жаль. Вот зачем он ведёт такую жизнь? Пьёт, спит со всеми подряд? Неужели ему нравится?
        Но жалость быстро улетучивается, когда я слышу его вопрос, заданный мне на ухо:
        - Хочешь секс втроём?
        Я вспыхиваю и, выпрямившись, с трудом подавляю желание дать ему пощёчину. Оно такое сильное, что мне просто плевать на то, что он мой босс и отец моей лучшей подруги. Хочется поставить его на место раз и навсегда.
        Но в этот вечер я, кажется, побиваю все рекорды выдержки, потому что вежливо отвечаю:
        - Если больше ничего не надо, я пойду.
        Ухожу, чувствуя кожей взгляд его пронзительно зелёных глаз.
        Иду по коридору, сжимая кулаки, впиваясь ногтями в кожу. И сама не понимаю, как бормочу:
        - Ненавижу, ненавижу, ненавижу…
        Останавливаюсь, поражённая наконец своими же словами. Приложив ладонь ко лбу, пытаюсь отдышаться. Никогда не испытывала подобных чувств. И считала, что нельзя кого-то ненавидеть, но тут… почему он так со мной?! Ну что я ему сделала?! Чувствую непрошеные слезы и спешно вытираю их, потому что за поворотом раздаются шаги. Быстро пролетаю мимо какого-то парня, чуть его не сбив.
        
        Забегаю в туалет, умывшись, смотрю на своё отражение. И почему-то пытаюсь понять, красивая я или нет? Я никогда не тусовалась в компаниях, не ходила на дискотеки и прочие сборища. Конечно, Костя считает меня красивой, но это не в счёт, он просто меня любит. А вот так, если взглянуть со стороны… Я вдруг нахожу в себе кучу недостатков разом. А потом злюсь. Потому что думаю о всяких глупостях вместо того, чтобы работать.
        К счастью, больше к Жукову меня не посылают, но я то и дело кошусь в сторону коридора, где находятся кабинеты, и сама себя за это корю. И все же ловлю момент, когда Женин отец вместе с девицей покидает клуб. По их внешнему виду можно смело сказать, чем они занимались в кабинете и продолжат заниматься, возможно, прямо в машине. Господи, а я сегодня в ней ехала, вряд ли он каждый день моет салон… какая мерзость.
        Домой после смены я вваливаюсь усталая до чёртиков. Завтра законный выходной, который я планирую провести в лежачем положении. Спать, есть и снова спать. Женька работает во второй половине дня, так что мы, скорее всего, не пересечемся. А вот с Антоном Дмитриевичем…
        Засыпая, я лениво думаю о том, чтобы набрать бутербродов и не высовывать носа из комнаты. Мысль кажется удачной, и я проваливаюсь в сон.
        Просыпаюсь поздно, часы показывают аж два часа дня. Зато чувствую себя отдохнувшей. Женьки нет, аккуратно высунув нос за дверь, прислушиваюсь. Тишина. Исследую прихожую и понимаю: отца Жени тоже нет. Или куда-то ушёл, или вовсе не приходил.
        Сразу вспоминаю девицу, но хмурясь, посылаю все эти мысли к черту. Пусть живет, как хочет, главное, чтобы на нас с Женей это плохо не сказывалось.
        Пока завтракаю, набираю Костю, но в ответ получаю только гудки. Звоню маме, мы болтаем о разном, больше всего ее, конечно, интересует, как мои дела. Я обхожусь общими фразами, как вдруг она задаёт вопрос:
        - Сонь, а Жуков все такой же красавчик?
        Я застываю, не донеся бутерброд до рта. Вопрос неприятно отдаётся где-то в желудке.
        - Не знаю, - отвечаю ей, - я его не рассматриваю. А что?
        Мама смеётся.
        - Просто интересно. У нас тут по нему все девчонки сохли.
        - Ладно, мам, мне надо бежать, - я прерываю разговор, наверное, слишком грубо, но у меня нет сил продолжать делать вид, что мне все равно.
        Я вдруг ясно осознаю, что Жуков занимался сексом с Женькиной мамой, и возможно, не только с ней. Что многие мои знакомые тётушки могли с ним… Слава богу, хоть моя мама уже была замужем и ждала меня, когда Жуков куролесил в тех местах. Ещё на неё думать не хватало.
        Откидываю бутерброд в сторону и иду в комнату. Просто не думать о нем. Не думать.
        Снова звоню Косте, но в ответ все та же тишина. Наверное, работает. Пишу сообщение, чтобы позвонил, когда освободится. До вечера он не появляется, но в какой-то момент вижу его онлайн и тут же нажимаю видеосвязь.
        Я не сразу понимаю, что происходит на экране. А может, просто это не укладывается у меня в голове. Потому что вижу Костю, на котором восседает какая-то девчонка. Она, кажется, в одном бюстгальтере, темные волосы свисают, закрывая лицо. Они с Костей целуются, а я молчу, глядя на это, словно все происходящее не со мной. Как будто ролик на ютубе включила, а не парню позвонила.
        - Погоди, я тут сообщение писал, - Костя пытается отстраниться, но девушка продолжает напирать. Он все же поворачивается к экрану и тут же резко выпрямляется, так что его подружка чуть не падает. Впрочем, чуть не считается, потому что в следующее мгновенье Костя сам сталкивает ее с колен, и я слышу, как она произносит:
        - Ты что, охренел?
        Охренел это мало сказано.
        - Соня, - слышу голос Кости, как из-за какой-то пелены. - Соня, я… Это…
        Но я не могу больше находитьсяа в одной реальности с происходящим на экране и отключаюсь.
        Я держу в руках телефон, продолжая бестолково пялиться на темный экран, он тут же вновь начинает светиться, улыбка Кости на фото кажется мне фальшивкой. Я так усердно ее рассматриваю, что перед глазами все начинает расплываться.
        Этого быть не может. Как же?.. Я ведь… Он… А мы?..
        Мысли путаются, нелепой вереницей выстраиваясь в бессвязный поток. Прикрыв рот рукой, задерживаю дыхание.
        Мелодия повторяется, а я никак не могу поверить, что кошмар на экране происходил на самом деле. Я столько времени пыталась дозвониться, и вот, наконец, добилась внимания. Костя теперь звонит, не переставая. Ты этого хотела, Соня?
        Зачем он так?
        Вспышками проносится вновь и вновь: Костя, какая-то девушка, их откровенный поцелуй. Как он прижимал ее.
        Гадко, тошно. Больно.
        Не выдерживаю больше. В сердцах бросаю телефон, он бьётся о пол, и звук прекращается.
        Слез нет, но нет и успокоения, мне так горько, что к горлу подкатывает ком. Я закрываю ладонями лицо и, опираясь на стену позади, сползаю, протирая ее спиной. Цепляюсь руками за волосы, и из груди, наконец-то, вырывается крик.
        Услужливая совесть тут же подсовывает недавнюю сцену возле клуба, когда Антон Дмитриевич меня поцеловал. А сама-то ты, Соня, лучше? Правильнее?
        Нет, пожалуй, не лучше, но я корила себя все это время, ругала. И нет мне оправдания, но видеть своими глазами… это что, расплата за содеянное?
        Я чувствую, как складывается пазл: ночные смены, холод между нами, никакой видеосвязи, короткие ответы на сообщения, звонок тети Оли. В голове совершенно ясно закрепляется до боли простая мысль: Костя давно меня предал и, возможно, не раз! Пытаюсь оттолкнуть осознание этого, но ничего не выходит. Наверно, если бы кто-то сказал, я бы просто не поверила. Ведь я считала, мы не просто пара, мы друзья. Но я внезапно получила билет в первый ряд на кинопремьеру, и теперь от горькой правды никуда не скрыться.
        -
        Тру щеки, зажмуриваясь так, что глазам становится больно. Не понимаю своих чувств, не знаю, что делать. И только сейчас замечаю, что по щекам катятся слезы.
        Сколько так сижу, не знаю, но за окном начинает темнеть. Слезы высыхают, и теперь мне кажется, что все чувства меня разом оставили. Внутри пусто.
        Быстро поднимаюсь: нет, дома сидеть невыносимо. Женька где-то развлекается, она часто теперь по вечерам пропадает. И не зовёт меня с собой, да и слушает вполуха. А другими подругами я не обзавелась. Приходит внезапная мысль: в клубе люди всегда веселые, даже если поначалу выглядят угрюмо.
        Женька говорит, нельзя быть такой скучной, но я никогда не понимала подобного досуга. А вот сейчас, кажется, готова попробовать!
        Не думать, не думать, не думать.
        Быстро переодеваюсь, схватив сумку, поднимаю телефон, даже не проверив, работает ли. Выбегаю из комнаты, словно боясь передумать. Мне, действительно, не свойственно находить утешение в алкоголе, но все, чего я хочу сейчас - выбросить хоть на время из головы этот гадкий эпизод.
        Сбивая углы, несусь на выход, но в прихожей у зеркала внезапно замираю.
        На меня оттуда смотрит кто-то совершенно чужой, словно не я. Красные, распухшие от слез глаза, искусанные губы. Растерянный вид.
        Я разглаживаю волосы руками, провожу ладонями по лицу, словно умываясь.
        "Ты красавица", - отзывается в голове эхом голос Кости.
        Нервно усмехаюсь - больше некому говорить мне, что я красивая. Больше никому не нужна. Ни в Тюмени, ни в этой огромной, но совсем не принимающей меня в свои ряды Москве.
        Непривычно входить в клуб не на работу, идти не в комнату для персонала, а к барной стойке.
        - Соня? - удивлённо встречает меня бармен, сегодня работает Руслан. - Ты… Сменами поменялась или как?
        - Или как, - не особо церемонясь, отвечаю и бросаю взгляд на ассортимент на полках. Потом смотрю на танцпол и вдруг чувствую себя полной идиоткой. Мне неуютно. Что я тут забыла?
        - Тогда… Тебе что-нибудь налить? - продолжает перекрикивать музыку Рус. - Коктейль, виски. Вино может?
        - Я… не знаю.
        - Понятно, - кивает парень.
        Он начинает что-то мешать, потом трясти шейкер. Я не успеваю понять, что именно оказывается в бокале, когда Руслан протягивает мне темный напиток:
        - Это тема, попробуй, все девчонки тащатся.
        Все девчонки. Конечно. А потом прыгают на коленях чужих парней, не особо заботясь о последствиях.
        Все же делаю несколько глотков и тут же морщусь.
        - Ну как?
        Мотаю головой. Становится душно, моментально чувствую, как снизу вверх поднимается жар.
        - Я сейчас, - говорю и встаю с высокого стула, цепляясь за подножку, кое-как удерживаю равновесие. Руслан пожимает плечами и, больше не обращая на меня внимание, принимается мешать коктейли для посетителей. А я выхожу из шумного зала в коридор, направляясь в туалет.
        Хочу умыться холодной водой, потому что щеки адски горят. И уже там вдруг понимаю, что зря пришла в клуб. Я даже веселиться не умею, не то, что напиваться. На что я, интересно, рассчитывала?
        Глубоко вздыхаю и, выйдя из туалета, собираюсь покинуть заведение. Возможно, это решение верное, но далеко уйти не удается.
        Застываю, сделав всего пару шагов - на моем пути стоит Жуков Антон Дмитриевич.
        Коленки моментально подкашиваются от одного его взгляда, а пульс начинает стучать быстрее. Меня словно парализует, я даже шаг сделать не могу, не то что рот открыть. Это от неожиданности.
        Вот только ритм сердца ещё больше учащается и дышать становится сложно. Наваждение какое-то.
        Отец Жени удивлённо меня разглядывает, засунув руки в карманы джинсов, а я уже жду расплаты, хотя ещё ничего не совершила. Но разве этому человеку нужен повод?
        - Ты что здесь делаешь? - спрашивает Антон Дмитриевич, и конечно, добавляет: - По мне соскучилась?
        А я тут же вспоминаю причину и чувствую подступающие слезы. Не собираюсь я реветь. Не буду. Не при нем.
        Всхлипнув, прикрываю рот рукой.
        Жуков делает ко мне пару шагов:
        - Ты чего?
        Я молчу, продолжая бороться с жалостью к себе, но получается не очень.
        - Что-то случилось? - теперь хмурится он.
        Мотаю головой, не выдержав, стараюсь обойти Жукова, но он хватает меня за локоть. Притягивает, всматриваясь, снова хмурится.
        - Ты меня искала? С Женей…
        - Все хорошо, - говорю тут же. - Это… Личное.
        Удивительно, но он больше не ухмыляется. Какое-то время смотрит в упор, пока я восстанавливаю сбившиеся дыхание, а потом коротко бросает:
        - Пойдем.
        И тянет меня в свой кабинет.
        Я даже не знаю, зачем иду за ним, просто переставляю ноги. Оказавшись в кабинете, он закрывается дверь на ключ, а я наконец понимаю, что делать мне тут точно нечего. Ежусь, обхватывая себя руками. Так и стою.
        На столике неизменный атрибут - виски. Антон Дмитриевич наливает бокал и идёт ко мне.
        - Пей, - протягивает он.
        Я слушаюсь. Морщусь, закашливаюсь, чувствуя, как Антон Дмитриевич забирает бокал. Усаживает меня на диван, опускаясь рядом. Мелькает мысль, что это неправильно, что на этом диване он обычно… Но сейчас мне не до отстаивания своих принципов. Которые я и так уже нарушила.
        Тело становится мягким, по нему растекается тепло.
        Повернувшись, встречаюсь с мужчиной взглядом, он молчит, а я позволяю себе рассматривать его.
        У него красивые глаза, словно нарисованные. Я и раньше замечала, сейчас в полутьме они кажутся темнее. Я вдруг понимаю, что Антон Дмитриевич тоже меня рассматривает, переводя взгляд на губы. Сердце сжимается, по телу пробегают мурашки. Он меня уже целовал, но вряд ли я тогда понимала, что происходит. Да и сейчас не особо.
        -
        Но я этого хочу, хочу так, что готова первая прикоснуться к его губам. Это все от злости на Костю, нет других причин. Иначе почему я не отстраняюсь, продолжая наблюдать, как он садится ближе?
        - А теперь ещё раз, Соня, - слышу его голос, словно в тумане. - Что произошло?
        Я все же немного отстраняюсь.
        Набираю в лёгкие воздух. У меня вы произошли, Антон Дмитриевич, и всё пошло наперекосяк. Но вместо ответа я кладу руку ему на грудь и провожу к плечу. Меня буквально бьёт током от этого прикосновения, чувствую, как напрягается Антон Дмитриевич, перехватывая мою ладонь:
        - Соня…
        Качает головой, и я отдергиваю руку, тут же выкладывая все, что произошло. А закончив, закрываю лицо ладонями, успев заметить на лице мужчины удивление. Ну хоть не ухмыляется.
        Жуков откидывается на спинку дивана, а я чувствую себя полной дурой. Нужны ли мои проблемы взрослому мужчине? Он и так обо мне невысокого мнения.
        - Знаешь, Соня, - наконец, произносит он. - Всё недолговечно, - а вот теперь ухмыляется. - Но это не повод убиваться.
        Смотрит он не на меня, а перед собой, говоря в пустоту, словно и не мне вовсе.
        - И ты решила напиться? - резко поворачивается в мою сторону. - Поэтому сюда притащилась?
        - Уже не знаю, - произношу тихо. Странно слышать от Антона Дмитриевича не издевки, а нормальную речь.
        - Забей, - замечает он мой взгляд. - Я тебе не отец, чтобы о вреде рассказывать, передо мной необязательно… Да и отец из меня…
        Он вздыхает.
        А потом вдруг начинает рассказывать, что решил устроить тимбилдинг, чтобы сблизиться с Женькой. Два дня на берегу озера сотрудниками компании - отличная идея, по-моему. И Жене понравится.
        Наш разговор плавно перетекает на другие темы, я сама не замечаю как, только потом понимая, что он просто пытается меня отвлечь. Но я не против.
        Сегодня с ним легко, даже смеюсь с его шуток. Антон Дмитриевич наливает ещё виски, рассказывая забавную историю. Я смеюсь, хотя, кажется, это уже немного нервное.
        Когда успокаиваюсь, замечаю серьезный взгляд. Мужчина переводит его на губы, на плечи, и я поправляю лямку сарафана, которая случайно сползла. Но вместо того, чтобы отстраниться, тянусь навстречу. Он замирает, снова поднимая глаза на меня, тяжело выдыхает, а я вдыхаю аромат его парфюма, мой любимый из всех, какими он пользуется.
        Он тянется к моему лицу и убирает за ухо прядь.
        А через мгновение мужчина впивается в мои губы своими. Я сама не понимаю, как оказываюсь у него на коленях. Алкоголь это или помешательство, но его руки уверенно сжимают меня в объятиях. Я чувствую его возбуждение, от которого у меня самой по всему телу разбегаются импульсы. Низ живота приятно покалывает от предвкушения, несмотря на то, что я даже дышать боюсь.
        Бьётся мысль, что это неправильно, но какой толк от этих правил? Да и поздно уже. Месть Косте, или я просто сдерживала себя все это время, ставя запреты в отношении этого мужчины… Но прямо сейчас у меня кружится голова, и я не хочу углубляться в причины. Как далеко я могу зайти?
        Видимо дальше, чем могла подумать. Потому что когда он зарывается рукой в мои волосы, снова притягивая к себе, я позволяю второй руке бесстыдно проникнуть под мой сарафан.
        -
        Глава 16 Антон
        Я честно старался не пересекаться с ней. Потому что Соня меня бесит, жутко бесит. Так сильно, что хочется придушить ее. Предварительно хорошенько оттрахав. Готов головой об стенку биться, потому что не могу понять, откуда у меня это навязчивое желание. И самое дерьмо в том, что оно перебивает мне вкус на остальных телок.
        Вот сидит одна передо мной на коленях, расстегивает джинсы, а мне насрать. Или еще хуже, я думаю, как бы это делала Соня. Смотрела бы своими темными глазами, кусая губы. Блядь. Я уже скоро начну трахать других, думая о ней. Это вообще ни в какие ворота.
        Основная проблема в том, что девчонка каким-то образом всегда оказывается рядом. И меня клинит, просто клинит. Вот нахуя я ей тройничок предложил? Нужно вообще было сделать вид, что ее нет в комнате.
        Домой вовсе не хочется возвращаться, потому что там тоже она. Куда ни сунься, везде она.
        Приезжаю в клуб с намерением отдохнуть, точно зная, что у Васнецовой выходной (до чего докатился, а?), и не успеваю даже выпить, как наталкиваюсь на нее в коридоре. Да что за блядство такое? От нее спасение есть хоть где-нибудь?
        Только у девчонки явно проблемы, потому что она начинает плакать, и я зачем-то тащу ее в кабинет, пою виски, она делает несколько глотков и морщится. Выпивоха из нее, видать, не очень. А потом Соня выкладывает мне, что ей парень изменил.
        Я даже теряюсь на мгновенье, потому что сложно поверить, что она играет. Неужто впрямь переживает? Впрочем, Женька ведь говорила, что они давно вместе, могла и привыкнуть. Опять же, запасные тылы теряет.
        Утешитель из меня, на самом деле, хреновый, поэтому я просто разливаю виски и, брякнув банальность, перевожу разговор на другую тему. Пусть отвлечется. Чувствую, еще пара бокалов, и можно смело грузить бесчувственное тело в автомобиль и везти домой. Меня в принципе такой расклад устраивает.
        Только Соня путает все планы. И хотя мы невинно болтаем, я то и дело возвращаюсь взглядом к ее лицу, губам, голым плечам, с которых постоянно слетают бретельки сарафана. И лифчика под ним точно нет. Навязчивые мысли все активней зудят в голове. И я планирую налить ей побольше, чтобы ускорить процесс отключения.
        Я сам не понимаю, как она оказывается у меня на коленях. Как я начинаю целовать ее мягкие, податливые губы. Соня приоткрывает рот, и я вторгаюсь в него языком. Рукой скольжу по бедру под легкую ткань сарафана, честно ожидая, что Соня к херам спрыгнет с меня и убежит из кабинета со скоростью света. Но она этого не делает, наоборот, когда моя рука оказывается у нее между ног, подается навстречу.
        Она так рвано и часто дышит, что я вообще не понимаю, как еще не задохнулась, потому что поцелуй мы не разрываем. Я обвожу через трусики пальцем ее клитор, и Соня стонет мне в рот, сжимая мои плечи. Член твердеет еще больше, и сдерживаться становится все труднее. Особенно когда девчонка начинает тереться об меня.
        Я отстраняюсь, ловя ее удивленный, даже испуганный взгляд. Смотрю в глаза, блестящие от желания, и посылаю нахер мысли о том, что она просто таким образом мстит своему парню, используя меня. И что я мог бы ее остановить, потому что девушка, протрезвев, непременно начнет жалеть. Я хочу ее, она хочет меня, а остальное будет потом.
        Нажимаю рукой на затылок, притягивая к себе, и почти уверен, что слышу вздох облегчения.
        Целую ее, покусывая губы, трахая языком рот, а она так податлива, что хочется поставить на колени и…
        Соня сама тянется к ремню на моих джинсах, расстегивает его, продолжая целовать, следом пуговица, молния. Я приподнимаюсь, стягивая джинсы вместе с боксерами, заодно достаю из заднего кармана презерватив и кидаю рядом на диван. Соня нетерпеливо дышит, но вместо того, чтобы спешить, я спускаю обе бретельки по ее плечам.
        Сарафан спадает на талию, открывая обзор к красивой полной груди. Втягиваю губами сосок, и Соня откровенно стонет и трется о мой член. Блядь, у меня уже почти искры из глаз только от этих прикосновений.
        Сжимаю ладонью грудь, другую продолжая целовать. Руки Сони цепляются то за мои плечи, то за волосы, а сама она уже не то стонет, не то всхлипывает, и это заводит так сильно, что башка почти отказывается соображать.
        А потом шепчет:
        - Антон… Пожалуйста…
        Член дергается на эти слова, я выдыхаю сквозь зубы и вжимаю в себя Соню, положив ладони на ее попку. Я как будто только в этот момент осознаю, что прямо сейчас трахну ее, что все мои навязчивые картинки воплотятся в реальность, и меня накрывает окончательно.
        Быстро вскрыв презерватив, отодвигаю девушку и натягиваю его на член, а потом, отодвинув трусики Сони, провожу между ее ног пальцами.
        - Пожалуйста, - снова шепчет она, и я вхожу в нее одним толчком.
        Девушка вскрикивает, цепляясь за мои плечи. Я начинаю двигаться, медленно, наблюдая за ее лицом. Хочу видеть, как ей хорошо, как она стонет от того, что я ее трахаю, как кончает, крича от удовольствия.
        Соня двигается со мной в такт, закрыв глаза и приоткрыв рот, из которого вылетают тихие стоны. Я ускоряюсь, делаю несколько жестких толчков, придерживая ее, и Соня громко стонет. Зарываясь в мои волосы руками, начинает целовать шею, прикусывая, и я, как чертов извращенец, возбуждаюсь от этого еще больше.
        А потом мы сплетаемся языками, я прижимаю ее к себе, и двигаюсь быстро, сильно. Соня стонет, разрывая поцелуй, обхватывает меня за шею, выпрямляясь, открывая доступ к груди, и я снова ласкаю ее соски, чувствуя, как она приближается к оргазму. Несколько мощных толчков, и девушка кричит, дрожа всем телом. И я следую за ней, чувствуя, как она затихает в моих руках.
        Некоторое время мы так и сидим, я - откинувшись спиной на диван, Соня - уткнувшись лицом мне в плечо. Мне сейчас так охуенно, что не хочется ничего. Зафиксироваться в этом состоянии и остаться на какое-то время. Но конечно, хуй вам.
        
        Девушка выпрямляется, не глядя мне в глаза, аккуратно садится на диван рядом. Спешно надевает сарафан. Я стягиваю презерватив и, завязав, кидаю на пол. Натягиваю боксеры вместе с джинсами, пока застегиваю ремень, Соня встает.
        - Я пойду, - говорит, по-прежнему на меня не гладя.
        Даже ответить ничего не успеваю, потому что она тут же бросается к двери.
        - Соня, - зову ее, но она не оборачивается, а через мгновенье я остаюсь в кабинете один. Откидываюсь головой на спинку дивана и устало произношу:
        - Блядь.
        Сам не знаю, к чему это относится. К тому, что я переспал с Соней, и мне было охуенно, как никогда?
        Или к тому, что наши и без того сложные отношения теперь обрастут еще большей неловкостью? С другой стороны, ну подумаешь, перепихнулись, она не девственница, в конце концов.
        Наливаю себе в бокал виски, сделав пару глотков, слышу стук в дверь. Выпрямляюсь от мелькнувшей мысли, что это Васнецова вернулась, но на пороге стоит Олег.
        - Не помешал? - задает вопрос.
        Я машу рукой, снова откидываясь на диване. С Олегом, конечно, так себе вышло. Сам не знаю, с чего я на него наехал, решив, что он трахает Соню? Уж больно у них были переглядки такие… Двусмысленные.
        Но на мой вопрос Маслов посмотрел так, что я сразу почувствовал себя идиотом. Да и какая мне разница, с кем она спит? Хоть с Олегом, хоть с мажором, хоть… со мной?
        Тут же вспыхивает картинка только что произошедшего, и я снова возбуждаюсь. Блядь, я опять хочу эту невыносимую девчонку. Наваждение после секса никуда не делось, наоборот, только еще больше хочется отыметь ее всеми возможными способами.
        - Это что, Соня Васнецова от тебя сейчас вышла? - задает вопрос Олег, возвращая меня из мыслей. Я ставлю бокал на столик и закидываю на него ноги. Он продолжает: - Она вроде сегодня не работает?
        Совершенно не имею желания обсуждать с ним случившееся и что-то объяснять, потому перевожу тему:
        - Что там с этим тимбилдингом?
        Олег не сразу понимает, о чем я, но о Васнецовой больше не спрашивает.
        - Все нормально, я связался с твоим нервным замом, - смеется Олег, я усмехаюсь в ответ. Да, Игорь может довести кого угодно. - Объединили персонал фитнесов и клуба, договорились с организаторами.
        - А люди как отреагировали?
        - А хрен знает, при мне эмоций не выражали, но в принципе халявная еда и два дня за городом на берегу озера вряд ли кого-то расстроят.
        - Кроме тех, кто в эти дни будет работать, - усмехаюсь я, закладывая руки за голову, а потом говорю, сам себя коря за это:
        - Васнецова должна быть обязательно. Не захочет, пригрози увольнением.
        Олег внимательно на меня смотрит, но вопросов не задает, только молча кивает. За это я его и ценю.
        -
        Глава 17 Соня
        Осознание накрывает лавиной, оно придавливает сверху и не даёт нормально вздохнуть. Поэтому даже выбежав на улицу, я лишь хватаю ртом воздух в попытке отдышаться, но все вокруг расплывается, а в груди отчаянно бьётся сердце.
        Что я натворила?
        Раньше надо было думать, Соня.
        А главное, никто ведь не заставлял. Я сама хотела, и если уж на то пошло, мне… понравилось. Да так, что даже стыдно. Никогда не испытывала подобного, не подозревала, что бывает так хорошо, и от вспышек в памяти снова сводит ноги.
        Боже. Я занималась сексом с Жуковым! И, наверное, с ума сошла. А иначе как объяснить, что повела себя, как все эти его девицы?
        Не могу собрать мысли, перед глазами стоит затуманенный взгляд Антона и то, с какой жадностью он впивался в мои губы. До сих пор ощущаю на себе его поцелуи, его сильные руки, как он прижимал меня…
        На еле гнущихся ногах подхожу к такси, быстро сажусь на заднее сидение, слишком громко хлопнув дверью, и перевожу дыхание.
        Куда теперь?
        Таксиста интересует этот же вопрос, и я тихо называю наш адрес - мне больше некуда ехать.
        В квартире темно, я аккуратно прохожу в комнату, Женя спит. Это хорошо, мне сейчас вообще не до разговоров.
        Ложусь в растерянных чувствах - слишком многое случилось за этот день. И только сейчас понимаю, что все это время не думала про Костю. Вообще. Всё, что меня волновало - произошедшее между мной и Антоном… Дмитриевичем.
        В груди растекается тревожное чувство, потому что мне было так хорошо, как ещё ни разу в жизни. Только вот во всем этом нет ничего хорошего.
        Проснувшись утром, прислушиваюсь. Женька с отцом что-то обсуждают на кухне, я лежу, уставившись в потолок, и ненадолго выпадаю из реальности. Поэтому подруга, внезапно вошедшая в комнату, застаёт меня врасплох, и я накрываюсь с головой, зажмуриваясь.
        Вчера я переспала не просто с человеком, который меня постоянно задевает и ведёт разгульный образ жизни. Он ещё отец Женьки! И мне жутко стыдно, потому о таком я ей ни за что не расскажу.
        - Уже проснулась? - слышу, как подруга подходит, и приходится откинуть одеяло. Мне кажется, у меня на лбу все написано, не знаю, что говорить, но ситуацию спасает Женька:
        - Что случилось, Сонь? Мне Костя звонил вчера, он найти тебя не мог. Сказал, нужно поговорить, а тебя дома не было. Я объяснила, что ты на работе. Но ведь… Не твоя смена вчера была, так?
        Сев, подтягиваю под себя ноги, все так же молча.
        - У вас все в порядке? - замечает она мой взгляд. - Вы поссорились?
        Наконец, поднимаю на неё глаза и рассказываю о нас с Костей.
        Слышу свой монотонный голос, пытаясь понять, что чувствую. Но внутри ничего кроме мыслей о том, что случилось после. Наверное, это шок, нежелание принимать случившееся.
        Женька сочувствующе обнимает меня, вынося свой вердикт:
        - Козел твой Костя! Если бы я вчера была в курсе, так бы ему и сказала. А знаешь, что? Может, это к лучшему! Папа организовывал мероприятие для сотрудников, слышала? У нас такие тренеры, закачаешься. Во всех смыслах. Вот например, Давид…
        Женька принимается описывать достоинства парней из клуба, но мне вообще параллельно, сколько у них кубиков. Я уже рассмотрела волнующие меня на конкретном мужчине. И без стеснения к ним прикасалась.
        Слушаю Женьку вполуха, боясь, что она спросит о том, где я была вчера вечером. А у меня для неё нет ответа на этот вопрос.
        Но она, кажется, сама чем-то озадачена, поэтому не наседает, когда я отказываюсь есть, ссылаясь на отсутствие аппетита.
        Понимаю, трусливая позиция, но из комнаты выходить я не намерена. Слышу, как Жуков уходит в душ, Женька хватает сумку, говоря что-то подбадривающее, и убегает. Надеюсь, и Жуков скоро уедет, тогда я смогу покинуть свое убежище.
        Но когда он выходит из ванной, слышу его шаги, они затихают около моей двери. Сердце пропускает пару ударов, но тут же принимается стучать в сумасшедшем ритме.
        - Я снова прячусь под одеяло. Ну а что, может, я сплю? Или ушла в кому. Тоже неплохой вариант.
        Лежу и слушаю, молясь про себя: пусть он уйдет, пусть уйдет. Но с этим мужчиной никогда не бывает так, как хочется мне… Ну кроме разве вчерашнего вечера… О Господи, о чем я только думаю?
        Антон Дмитриевич (да какой Дмитриевич, после того, что случилось…) заходит без стука, а я искренне надеюсь, что он решит, что на кровати просто скомканное одеяло, а Сони нет, Соня телепортировалась в другую вселенную.
        Он тихо приближается к кровати, я лежу, затаив дыхание, и жду.
        - Я знаю, что ты не спишь, - говорит мужчина, но на провокацию не ведусь. Еще как сплю. - Соня, - зовет он, для верности я закрываю глаза. Ни за что не вылезу, это же стыд какой.
        Но кажется, я забыла, кто передо мной. Деликатность этому человеку не свойственна, потому что в следующее мгновенье одеяло оказывается на полу, а я резко сажусь на кровати, хлопая глазами.
        Взгляд Антона скользит по моим ногам вверх, а я, как идиотка, прикрываю руками бедра, потому что на мне только трусики и майка. Взгляд мужчины неуловимо меняется, и я прямо чувствую, как в воздухе между нами разливается напряжение, медленно вкручиваясь в низ моего живота.
        - Дайте одеяло, пожалуйста, - говорю почти шепотом.
        Антон послушно поднимает его и кидает мне. Я укутываюсь почти в кокон, так что торчит одно лицо. Мы снова смотрим друг на друга. Так, Соня, держись. Просто делай вид, что вчера ничего не было. Так же они тут все поступают, да? Переспали, разбежались. Боже, в кого я превращаюсь?
        И почему он так на меня смотрит? Словно пытается в голову залезть? Интересно, о чем думает?
        - Вы что-то хотели? - выдаю я, мысленно простонав от этих слов.
        Антон только бровь вздергивает и уходит. И что это было?
        Что бы ни было, оно кончилось, и хорошо. Если я все правильно понимаю, то они с Женькой завтра уедут на тимбилдинг, а это значит, что у меня будет время спокойно в одиночестве все обдумать. Главное, пережить сегодняшний день.
        
        Антон вскоре отбывает, и я облегченно вздыхаю. Принимаю душ, завтракаю. Когда пью чай, звонит телефон. Это Олег, я хмурюсь, что еще такое?
        - Соня, тут такое дело, - говорит он, поздоровавшись, - завтра и послезавтра у нас тимбилдинг, сотрудники клуба и еще одной организации, которая принадлежит директору, едут за город. Ты в списке участников.
        - Что? - сжимаю я трубку так сильно, что она может треснуть у меня в руках. - А… Кто составлял списки? Может, я не поеду? Я могу поменяться с кем-нибудь и выйти на работу.
        Что угодно, только не два дня рядом с Антоном. Пожалуйста.
        - Сонь, списки уже составлены, ничего не поменять. Завтра возле клуба в десять утра вас забирает автобус… - помолчав пару секунд, Олег добавляет. - В принципе, ты можешь поехать с Антоном и его дочерью, вы же с ней подруги, я правильно понимаю?
        Я обреченно киваю, даже не сообразив, что Олег этого не видит.
        - Ты только сообщи, как поедешь, чтобы тебя не ждали, если что.
        - Я напишу, - говорю обреченно, и мы прощаемся.
        Кладу трубку на стол и тупо пялюсь перед собой. Что-то у меня с Москвой не заладилось. Говорят, она проверяет на прочность тех, кто приезжает ее покорять. И кажется, моя проверка заключена в Антоне Жукове.
        Телефон снова звонит, на этот раз неизвестный номер.
        Я снимаю трубку, хмурясь, и тут же слышу Костин голос:
        - Только не отключайся. Соня, дай мне шанс, выслушай.
        Я нажимаю отбой, даже не успев сообразить, что делаю. Вчера я добавила его номер в черный список, потому что хотела побыть одна и все обдумать. Сегодня…
        Сегодня мне просто стыдно, потому что мое обдумать закончилось фееричным сексом с мужчиной, который меня терпеть не может. Как и я его.
        Я прикладываю ладони к щекам. Как все запуталось. Зачем я поехала в клуб? Зачем позволила увести меня в кабинет? Зачем… занялась сексом с Жениным отцом?!
        И что мне теперь делать? Что?
        До конца дня я слоняюсь по квартире без дела. Чувствую себя овощем, и когда возвращается Женька, радуюсь. Она приходит в восторг, узнав, что я тоже еду, так сказать, официально.
        - Все-таки папа молодец, - говорит вдруг, - классную штуку придумал, да?
        - Как у вас с ним? - спрашиваю подругу, надеясь, что ничего не выдает моего смущения. Женька садится на кровать, закусывая губу.
        - Только не считай меня полной идиоткой… - говорит вдруг. - Ну знаешь, я ведь по сути не была с ним знакома. Он, конечно, не самый лучший отец, да и вообще к людям свысока относится, я же не дура, вижу… Но он мне нравится. Мне кажется, он на самом деле добрый, просто… ну непутевый какой-то… Раздолбай.
        Такие откровения от Жени слышать странно. То есть я, конечно, догадывалась, что ей бы хотелось сблизиться с отцом, но что внутри у нее столько разных эмоций, нет. И подумала: ведь Антон все это затеял, чтобы с ней сблизиться. Значит, светлые мысли иногда посещают его голову.
        Женька легонько бьет меня кулаком по плечу.
        - Будем завтра в одной команде: ты, я и отец. Мы всех там сделаем.
        А я только открываю и закрываю рот. Нет, только не это.
        -
        Глава 18 Антон
        Соня, Соня. Я не удивляюсь, когда она все утро не выходит из комнаты, да и днём не торопится, но прятаться от меня вечно не выйдет. Не собираюсь с ней нянчится, однако делаю попытку поговорить. Черт его знает, зачем мне это надо.
        Вижу девушку в одном нижнем белье, и слова улетучиваются, всё, что мне хочется - стянуть с нее трусики и напомнить, как вчера было охуенно, и не только мне. От одних воспоминаний, как она стонала, член твердеет ещё больше, но Соня шарахается от меня, а я усмехаюсь. Снова начинаются игры в "я не такая"? Жалеет, или реально ей побоку?
        Ну что ж, так тому и быть. В конце концов, никуда она не денется. Да и баб вокруг полно, чтобы круги вокруг этой наворачивать.
        Я еду к психологу, чтобы выкинуть кареглазую из головы, но когда Римма переходит к практической части, понимаю, что приехал зря. Она сегодня раздражает невыносимо, черт знает, почему. Как по заказу, в дверь начинает ломиться клиент, оказывается, перепутал время. Пока Римма объясняет, что ему назначено на час позже, я молча поднимаюсь и ухожу, ничего не объясняя.
        Игорь докладывает, что по мероприятию остались последние нюансы, завтра в десять отчаливает автобус.
        - Не забудь, что остаток суммы надо отдать там, - напоминает мне. Нахожусь до вечера у клубе, возвращаюсь, когда время близится к полуночи. Дома тихо, девчонки, видимо, спят. Приняв душ, следую их примеру, вот только никак не выходит из головы эта пигалица. Весь день то и дело мысли возвращались к ней, что за напасть? Сдалась она мне!
        Может, потому, что никто от меня обычно не сбегал, а я сам выгонял?
        Слышу, как открывается дверь спальни девчонок, кто-то идёт на кухню.
        Это не Женька, у дочери размашистый шаг, а Соня ходит осторожно, уверен, это она. Тут же возникает мысль выйти. Интересно, что на ней сейчас надето? А может, она ждёт моего появления?
        Я совсем не против повторить. Образ утренней Сони в майке и трусиках как по заказу возникает в голове, и я откидываю покрывало, чтобы встать, но в последнюю минуты отбрасываю эту идею. Черт с ней. Сегодня ее и так слишком много.
        На базу ехать больше двух часов. Соня мышкой сидит всю дорогу на заднем сидении, Женя тоже не особо болтает. Как-то мы не очень чтобы общаемся, каждый раз не знаю, с чего начинать разговор. Однако мне нравится, что она порадовалась идее тимбилдинга.
        На вопрос о поступлении дочь отвечает неохотно. Говорит, что конкурс большой, но больше ничего. Помощи не просит, и мне это нравится.
        Вот её мать никогда не стеснялась тянуть из меня бабки, даже удивительно, что дочь выросла порядочной при такой мамаше. Для себя я уже решил: помогу, если потребуется. На вопрос, как у нее отношения с коллегами, Женя отвечает коротко: "Нормально". Больше тем для разговора не находится, и оставшийся путь мы проводим в молчании. Пару раз останавливаемся, поэтому подъезжаем к базе, когда автобус с персоналом уже на месте.
        Организаторы постарались на славу, нас расселяют в небольшие домики, есть немного времени, чтобы освоиться, пообедать, а чуть позже всех собирают возле беседок.
        Народ делится на команды, когда я появляюсь на поляне. Ведущий громко меня приветствует, даёт сказать слово. Пара банальностей в микрофон, и отовсюду раздается свист и аплодисменты. Да ладно, неужто меня так любят?
        Обвожу сотрудников взглядом и ухмыляюсь. Ради бесплатного бухла и внеочередных выходных и не так полюбят.
        Невольно выхватываю взглядом Соню: на девушке сегодня шорты, довольно короткие, кстати, и просторная майка. Стройные ноги притягивают внимание, и не только мое. Говорю в микрофон, что рад собрать всех вместе, мысленно ухмыляясь. Ага, блядь, особенно в восторге от тех буйволов, что нарисовались рядом с Соней и Женей. Впрочем, они и должны быть горой мышц, тренеры из фитнес-клуба как-никак.
        Вот только один что-то рассказывает Соне, наклоняясь слишком близко. Она смущённо улыбается, пожимая плечами, и вдруг поднимает на меня глаза. Тут же улыбка с лица сходит, а я, не разрывая взгляд, спешу сообщить, что пора начинать.
        Эти качки вряд ли ее интересуют, простые парни без миллионов за душой, но мне все равно не нравится, что они так на нее пялятся.
        Организаторы принимаются делить нас на команды, мы с Женей и Соней в одной. Списки утверждены заранее, поэтому я совсем не удивлен. Дочь кажется задумчивой, но вскоре расслабляется. Соня же, напротив, напрягается, когда я приближаюсь и становлюсь рядом.
        Первые задания на сплочение коллектива. Я не люблю участвовать в чем-то подобном, но как руководитель не могу остаться в стороне, поэтому стойко выдерживаю испытание за испытанием.
        Женя много смеётся, ей конкурсы нравятся, а вот Соня все больше хмурится. Особенно, когда мы оказываемся прижаты друг другу веревкой, которая, благодаря тому, что другие участники быстро перебрасывают ее из рук в руки, запуталась вокруг нас. И выбраться сразу не получается.
        На мгновение мне приходится притянуть девушку к себе, чтобы она не натягивала веревку ещё больше. Держу Васнецову за локоть, пока вокруг распутываются остальные. Соня явно хочет вырваться, тихо произносит:
        - Отпустите меня, - пытаясь выдернуть руку, прячет глаза, но я не даю. Наклоняясь, шепчу:
        - Не так просишь. Антон… пожалуйста, - подсказываю слова, которые она то шептала, то выкрикивала в кабинете.
        Девушка дёргается. Медленно подняв взгляд, смотрит в упор. Вот как, оказывается, она умеет. И меня от этого взгляда пробирает.
        - Это не повод убиваться, - возвращает она мне мои же слова, и я зависаю на несколько секунд.
        В этот момент нас распутывают, и Соня мгновенно оказывается рядом с Женей. Ведущий тем временем объявляет, что мы переходим к квесту.
        Проходим мы его одними из первых, у Сони с мозгами все в порядке, даже удивительно, с какой лёгкостью она разгадывает зашифрованные коды. Жене я помогаю. Она так радуется каждый раз, разгадав ответ после моих подсказок, что я невольно улыбаюсь. Когда ведущий объявляет, что мы набрали самое большое количество баллов, дочь визжит, обнимая меня, целует в щеку.
        
        Мне нравится ее искренность, и то, что она мной гордится. Вот так, по-настоящему, а не за то, что у меня бабок немерено.
        Вскоре мы переходим к той части, где можно расслабиться и получать удовольствие.
        И если с дочерью мы маленькими шагами, но сближаемся, то с Соней дела обстоят иначе. Она все реже смотрит в мою сторону, делая вид, что меня вовсе нет. Это даже злит: если ее все устраивает, то я-то чего парюсь вообще?
        Когда база погружается в сумерки, отхожу от основной площадки. Задолбала музыка - хочется тишины. Сунув руки в карманы, останавливаюсь у дальних беседок и тут же слышу голос позади:
        - Антон, вы стали реже бывать у нас.
        Оборачиваюсь: Алла из главного фитнес-клуба, широко улыбаясь, идёт ко мне. Она администратор со стажем, и именно ей поручено всему обучать Женьку. А ещё на ней майка, обтягивающая пышную грудь так плотно, что странно, как ткань не разорвалась.
        - Работы много, - вру, не моргая.
        - А я как раз хотела поговорить о нашей новой сотруднице! О вашей дочери, - облизывает девушка губы.
        Что-то мне подсказывает, что разговор о Жене - лишь повод. Убеждаюсь в этом, когда она нахваливает мою дочь общими фразами. Алла в таком восторге, что даже кладет мне на грудь свою ладонь. Ну а что, неплохой вариант на один раз, решаю я. И тут же вижу другую девушку, появившуюся на дорожке.
        Меня прибивает к месту взгляд карих глаз.
        Укоризненный взгляд.
        Резко отвернувшись, Соня идёт в глубь парка, который в вечерних сумерках выглядит зловеще. Ну не бегать же мне теперь за ней. Хочется приключений - пусть ищет.
        Вот что она вообще забыла в этой части базы?
        -
        Глава 19 Соня
        Все неправильно. Все от начала и до конца.
        Я в принципе рада, что мы с Женей оказались на тимбилдинге, происходящее отвлекает меня от мыслей о Косте. Понимаю, что должна с ним поговорить, но спряталась в раковину. Потому что у самой рыльце в пушку. Да какой там пушок! Я переспала с другим мужчиной! Что бы у нас ни случилось, я не имела права так делать.
        Чувство собственного достоинства лежит где-то в районе плинтуса. Самое ужасное, что я не могу забыть об этом сексе, а вот Антон, кажется, вспоминает только в качестве насмешки. Как во время конкурса, когда мы были связаны одной веревкой, и он был так близко, что я почти задыхалась от этого. А ему хоть бы хны, через пару часов уже обжимается с очередной легкодоступной женщиной, которая, скорее всего, скоротает с ним эту ночь.
        Я спешным шагом иду обратно к площадке, где сейчас бар и дискотека. Народ изрядно набрался, так что на танцполе полно веселящихся. Я хотела сбежать от этой пёстрой и чуждой толпы, только вот оказалась совсем не готова к встрече с Антоном… тем более в женской компании.
        Притворяться, будто ничего не произошло, мне чертовски сложно. А если Жуков опять притащит домой кого-нибудь? Она будет там стонать, а я слушать это? Нет, нет, невыносимо.
        Раскрасневшаяся от танцев и алкоголя Женька перехватывает меня недалеко от танцпола.
        - Ты где ходишь, Сонь, - хватает за руку, тащит за собой. - Там такой отжиг, и ребята огонь.
        - Жень, может, мне переехать? - неожиданно выдаю я. Подруга замирает, глядя с изумлением.
        - Чего? Куда? Почему? Что случилось? - тут же засыпает вопросами. Я неуверенно пожимаю плечами.
        - Просто… Я… Мне кажется, надо начинать уже самостоятельную жизнь.
        Ну не правду же ей говорить?
        Женька предсказуемо смеется.
        - И в кого ты такая правильная зануда, Сонь? Расслабься хоть на эти дни. Бери пример с меня. Проблемы будем решать потом.
        Я неуверенно улыбаюсь, и мы оказываемся у танцпола, где начинает играть медленная композиция. Женька тащит меня к двум высоким накачанным парням, тренерам фитнеса, где она работает. Тем самым, что днём подходили к нам.
        - Потанцуем, - без стеснения говорит одному, и пока я не успела опомниться, практически толкает в объятья второго со словами: - Давид, пригласи девушку.
        Парень тут же начинает улыбаться, а я говорю:
        - Это совсем необязательно, Женька такая беспардонная…
        - Почему не потанцевать с красивой девушкой? - отвечает Давид, и мы, встав рядом с другими парочками, начинаем медленно кружиться в танце.
        Мысли мои витают очень далеко, я не сразу сознаю, что Давид меня о чем-то спросил. Он, видимо, решил, что я не услышала из-за музыки, и наклонился к моему уху.
        - Я спросил, ты в клубе работаешь, да?
        Не успеваю ответить, чувствую, как меня выдергивают из пары. Замираю, потому что это Антон.
        Добродушно улыбнувшись Давиду, говорит:
        - Я ее украду, - и притягивает к себе под недоуменным взглядом парня.
        Руки ложатся мне на поясницу, и от этого прикосновения тело начинает гореть. Больше всего на свете мне хочется вырваться и убежать, но я кладу свои руки ему на плечи, надеясь, что они не очень дрожат.
        Мы медленно двигаемся, касаясь друг друга, и я просто не могу поднять глаза. Ищу взглядом Женьку, но она умудрилась оказаться на другом конце танцпола, весело смеется, кружась со своим партнером в танце. Я старательно ищу хоть какую-то тему для разговора, потому что молчание просто убивает. Наконец говорю:
        - Кажется, у вас с Женей налаживается… Она очень довольна.
        Антон смотрит внимательным взглядом, которого я не выдерживаю, опуская глаза. Рассматриваю пуговицу его рубашки, не зная, что лучше: что он сейчас мне ответит или промолчит.
        - Я все равно не знаю, о чем с ней разговаривать, - вдруг говорит Жуков, я удивленно вскидываю взгляд, потому что в голосе его нет привычной насмешки.
        Он и впрямь рассматривает меня серьезно. Я бы даже сказала, чересчур серьезно. От этого я начинаю нервничать еще больше. Песня тянется невыносимо долго, я плавлюсь под его руками, и такими темпами к концу мелодии превращусь в лужицу. Гоню возникающие в голове сцены произошедшего в клубе, старательно концентрируясь на нашем разговоре.
        - Хотите расскажу, чем она увлекается?
        Да, я понимаю, это своеобразный шаг навстречу. Я вроде как бросаю мужчине белый флаг, и от его ответа зависит, чем кончится эта война.
        Бесконечно долгие мгновенья Антон молчит, позволяя незатейливой грустной мелодии бриджа заполнить пространство вокруг нас.
        - Давай, - говорит наконец.
        Я почти громко выдыхаю. И начинаю говорить. О Женькином детстве, ее мечтах и увлечениях. Антон слушает внимательно, не перебивая. А когда замолкаю, вдруг спрашивает:
        - А чем ты увлекаешься, Соня?
        Я вскидываю на него глаза, отчетливо читая непроизнесенное окончание вопроса: чем ты увлекаешься помимо ловли богатых идиотов?
        Теряюсь, не зная, что сказать. Наш разговор становится слишком личным. Вдруг все его насмешки и издевательства кажутся мне ерундой по сравнению с этим вопросом.
        Не успеваю даже сформулировать в голове нейтральный ответ, потому что чувствую, как его пальцы скользят по моей спине, легонько поглаживая. Только от этой легкости начинает кружиться голова и подкашиваются колени. Я вцепляюсь ногтями в плечи мужчины, видя, как натягивается ткань тонкой рубашки. Поднимаю на него глаза и ловлю взгляд в упор, такой обжигающий, что поневоле тяжело выдыхаю. Контроль, Соня, контроль над собой!
        Антон вдруг наклоняется к моему уху и говорит:
        - Не смотри на меня так, Соня, иначе все это кончится…
        Мужчина не успевает закончить, потому что наши объятия разрывает Женька, весело хохоча.
        - Ну вы даете, - громко вскрикивает, - медляк давно уже кончился! О чем заболтались?
        
        Она не замечает, что я пытаюсь восстановить дыхание и сжимаю ноги, унимая пульс, пробежавший по телу только от слов Антона. Эти слова были как воспоминание и… предвкушение… И я осознала, что если он снова захочет, то я могу и не устоять.
        - Соня мне рассказывала о вашей жизни в Тюмени, - говорит тем временем Антон, выдергивая меня из мыслей и желаний, разрывающих на части.
        Мы отходим чуть в сторону, где музыка уже не так бьет по ушам, и Женька выдает:
        - А может, нам искупаться?
        Вопрос адресуется мне, я мямлю, что не взяла купальника.
        - А мы так, - смеется подруга, и я ловлю потемневший взгляд зеленых глаз, от него внизу живота снова сводит от приятного тянущего ощущения.
        - Глупости не говори, - выдаю ей. Кажется, Женька неплохо перебрала. - Тебе лучше бы поспать.
        - Сама спи, а я буду веселиться, - она снова смеется.
        Тут к нам подходит Олег, Антон сразу напрягается, Женька стирает смех, принимая серьезный вид.
        - Извините, что отвлекаю, - замечает мужчина, - ты оставшуюся часть денег завтра отдашь?
        - Да, - кивает Антон, - сто двадцать, все верно? Я как раз снял в банкомате с утра.
        Олег кивает в ответ, суя Жукову договор.
        - И куда я его сейчас дену? - ворчит Антон, сворачивая бумаги трубочкой. - Жень, - обращается к дочери, - сгоняй в мой домик, кинь на стол, а?
        Женька кивает, принимая ключи и договор. А я ловлю очередной взгляд Антона и тут же произношу:
        - Я с тобой.
        Жуков все-таки усмехается, но никак не комментирует. Мы идем в сторону домиков, я спрашиваю подругу:
        - Смотрю, у вас с отцом прогресс?
        Женька молчит, я перевожу на нее взгляд и только сейчас в полутьме различаю задумчивое лицо. Моего вопроса она явно не слышала, я зову ее, беря за руку. Подруга, слегка вздрогнув, смотрит на меня и начинает смеяться.
        - Прости, я что-то перебрала. Зависаю.
        Мы подходим к дому Жукова, и возле него вижу ту самую блондинку, что прижималась к Антону полчаса назад. Она явно поджидает его, и от осознания данного факта пульс в висках начинает биться, давя на голову.
        Блондинка, увидев нас, делает вид, что просто шла мимо, а я говорю подруге:
        - Знаешь, я что-то устала, пойду спать.
        - Ладно, - кивает Женька, открывая дверь. - Меня не жди, не знаю, когда буду.
        Хихикнув на прощание, она скрывается в домике отца, а я торопливо бегу по дорожке в сторону своего жилища.
        Не включая свет, падаю на кровать и, глядя в темный потолок, думаю: чем дальше я буду держаться от Антона Жукова, тем лучше. В первую очередь для меня. А это значит, что сразу по возвращении с тимбилдинга я займусь поиском жилья.
        -
        Глава 20 Антон
        Женька уходит, уводя за собой подругу, Олега выхватывает Игорь и начинает обсуждать с ним завтрашнюю программу, а я остаюсь со своими мыслями.
        Блядь. Вот какого черта я снова хочу Соню? Особенно когда она взгляды свои бросает. А ещё впервые за все время возникает мысль, что я по сути о ней ничего не знаю. Ну кроме планов на будущее рядом с каким-нибудь богатым недоумком.
        По правде говоря, меня слегка обескураживает ее забота о Женьке. Она с таким рвением говорит о моей дочери, что снова появляются сомнения. Когда я задаю ей простой вопрос, она цепляется за мои плечи, при этом смотрит так, что у меня в глазах темнеет. Мысленно тут же определяю Соню на ночь в свой домик, уже рисуя картинки, что я с ней сделаю. И в каких позах.
        В общем, хорошо, что девушка решает удалиться - мне не нравится собственная реакция на нее и то, что я так часто о ней думаю. Слава богу, вокруг полно аппетитных форм, поэтому иду к бару и переключаюсь на откровенно флиртующих официанток из клуба. Однако вскоре начинаю скучать: их болтовня сегодня раздражает.
        Пытаюсь отыскать взглядом Олега, но он куда-то исчез, зато Игорь тут как тут:
        - Антон, - хлопает он меня по плечу, - хотел насчет дочери с тобой поговорить.
        - Валяй, - отвечаю, тянясь за бокалом.
        - Я понимаю, что она твоя дочь и прочее, но… - Игорёк мнется, а я поднимаю брови.
        - Она моя дочь, и что дальше?
        - Есть кое-какие моменты… Жалуются на нее.
        - Серьезно? А Аллочка мне ее только что нахваливала.
        Игорь вздыхает:
        - Я бы не обращал внимания на сплетни, но однажды сам сделал замечание. Она в телефоне сидела, когда клиент ждал, ну и выслушал в ответ… Да и с обеда задерживается. Просто поговори с ней, в остальном претензий нет, девчонка толковая, но народ недоволен, что она на особом счету.
        - Разберусь, - хмурюсь я. - А народ пусть не забывает, что особый счёт не у всех.
        Вот терпеть не могу крыс. Может, Женька и не сразу въехала в распорядок рабочий, но знаю я наших сотрудников. Новеньких они не особо принимают. Игорь, хлопнув меня по плечу, удаляется, а я замечаю на тропинке идущую к бассейну Женьку. Она без Сони, я окликаю ее.
        Женя замирает, глядя на меня широко распахнутыми глазами, но делает несколько шагов навстречу.
        - Ты что-то хотел?
        Вот черт знает, как начать разговор?
        - Соня говорила, ты рисованием увлекалась и даже выигрывала конкурсы.
        - Да то давно было, пап, ещё в школе, - осторожно отвечает она.
        Видимо, не понимает, к чему я это веду. Если бы я ещё сам знал.
        - Мы могли бы сходить на выставку…
        - Это не обязательно, - отвечает Женя быстро и все так же настороженно. Да уж. Поговорили.
        - На тебя постукивают коллеги, - сдаюсь в итоге. Женя, пару секунд поглазев, выдыхает.
        - Игорь нажаловался? - спрашивает и, не дожидаясь ответа, продолжает: - Бабушка приболела, и я с мамой переписываюсь часто из-за этого. Прости, пап, - и глазками моргает.
        - С бабушкой несерьёзно?
        - Нет, уже поправляется. Мама тебе привет, кстати, передавала.
        Ну да, а то я ведь ей не передавал давно никаких "приветов". Волнуется.
        Я киваю.
        - Я могу идти?
        - Да, развлекайся.
        Машу рукой, и она бежит к бассейну. Я ещё немного наблюдаю за всеобщим весельем, но отчего-то настроение развлекаться пропадает, и я неспешно направляюсь к своему домику.
        - Антон Дмитриевич, - услышав, как меня окликают, оборачиваюсь. Настырная эта Алла, однако. - Вы к домикам? Проводите меня, а то одной страшно бродить в потёмках, - сдвигает она брови.
        Смотрю на грудастую блондинку с кукольным лицом и идеальными формами, так недвусмысленно намекающую на секс, и чувствую злость. Потому что эти самые намеки меня не радуют. Да что за нахер?
        Где-то между мыслью о том, что эта легкодоступность заебала, и ты что, чувак, телка сама себя предлагает, я зависаю с образом темноволосой и темноглазой девчонки. Вспоминаю, как она стонала, закрыв глаза, как двигалась, сидя на мне…
        Член реагирует однозначно, и это только усиливает злость. Трахну эту блондинку и выкину из головы Васнецову. Вот и весь расклад.
        - Могу проводить тебя только до своего домика, - играть в игры нет никакого желания, но блондинка только и рада, вешается мне на руку, и мы топаем по дорожке в сторону домиков.
        Я зачем-то думаю, а куда собственно пошла Соня? К себе? А может, у нее встреча? Или кто-то придет к ней? Парни неплохо набрались, а качок явно имеет на нее виды, может, и завалится к ней…
        А ты, доблестный рыцарь Антон Бесподобный, решил защитить честь девушки, что ли? А потом хорошенько оттрахать Соню, только сначала снова возбудить так, чтобы она меня просила продолжать. Как в прошлый раз. От этого ее «Антон, пожалуйста» у меня чуть ум не поехал.
        Мы уже подходим к моему домику, когда я понимаю, что всю дорогу думал о Соне, не слыша щебетания блондинки. Да что за блядство такое?
        Открыв дверь, захожу внутрь и сразу приступаю к делу. Натрахаться так, чтобы и мыслей не осталось о… да ни о ком!
        Захлопнув дверь, прижимаю блондинку к ней и сразу лезу ей под майку. Она начинает тяжело дышать, кусая мои губы, закинув ногу мне на талию, трется. Блядь, у нее что, течка, что она весь вечер за мной бегала? Или мы уже с ней трахались, и ей так понравилось, что забыть не может?
        А, к черту… О чем ты, Жуков, вообще думаешь? Тем более, что блондинка опускается вниз, сев на колени, начинает расстегивать мои брюки. Я упираюсь ладонями в дверь, закрывая глаза. Пожалуй, минет не помешает.
        Она стягивает брюки вместе с боксерами и тут же берет в рот, медленно заглатывает. Глубоко. Да, хорошо. Не открывая глаз, опускаю руку ей на волосы и несильно надавливаю задавая ритм. В голове туман, тело расслабляется, наслаждение накатывает волнами. И я шепчу, запутываясь в ее волосах пальцами:
        
        - Да, Соня…
        И тут же она отстраняется, я опускаю глаза, и все рассеивается. Блондинистая голова, кукольное лицо.
        Вытирает рот и говорит:
        - Я вообще-то Алла.
        - Я вижу, - отвечаю ей, а потом отстраняюсь и натягиваю боксеры с брюками.
        - Да ладно, не парься, - говорит она насмешливо, не поднимаясь с колен, - мы же не муж с женой.
        Смотрю на нее, испытывая острое желание выкинуть за шкирку из домика. А еще въебать самому себе за весь тот бред, что творится в моей башке. Представлять, что Соня делает мне минет - как задрот малолетний, которому не дают, ей богу!
        - Я в душ, когда выйду, надеюсь, тебя тут не будет, - говорю и, развернувшись на пятках, иду в ванную комнату.
        Закрывшись, включаю холодную воду и умываюсь. Поставив руки на край раковины, смотрю на себя в зеркало. Дожил, Антон Жуков, молодец. В тридцать семь лет поехал башкой по малолетке. Кому рассказать, не поверят.
        Быстро приняв душ, выхожу в комнату в одном полотенце. Девицы, к счастью, и дух простыл. Понятливая. Надеюсь, не будет болтать теперь, что я импотент. Впрочем, на это мне глубоко плевать, потому что вряд ли кто-то поверит. Слишком уж кобелиная у меня репутация.
        Падаю на кровать и, заложив руки за голову, впервые размышляю над этим фактом. Ну да, я никогда особенно не радел за отношения, но сорвался вот так только после Лили. Между прочим, единственный раз, когда я готов был поверить в ту самую пресловутую любовь, о которой говорил Борцов на благотворительном ужине. Когда готов был наизнанку вывернуться, лишь бы она была со мной.
        Но Лиля только очередное подтверждение того, что все бабы меркантильные суки. Кто-то меньше, кто-то больше. Нужно только найти, на чем их зацепить. И тут же самые невинные овечки превращаются в прожженных стерв. Проверено не раз. И кстати, чем больше в них невинности, тем больше потом разочарование.
        От этих мыслей становится дерьмово. Лезу по шкафам, но выпивки, конечно, не обнаруживаю. А могли бы расстараться за мои же бабки…
        Быстро одевшись, тащусь обратно на танцпол, народу осталось немного, бармен с улыбкой замечает, что большинство перебрало с бесплатной выпивкой. Кажется, мне тоже не помешает.
        - Виски есть? - задаю вопрос, он кивает. - Давай сюда бутылку и бокал.
        Неспеша пью несколько бокалов, не чувствуя облегчения. Где-то полетела схема под названием Антон Жуков, потому что все то, что раньше доставляло мне удовольствие, сейчас кажется пресным и унылым. Не тем, чего хочется… Может, старею?
        Усмехнувшись своим мыслям, допиваю виски и, отставив бокал, плетусь обратно в номер. Старею или нет, но сегодняшнюю ночь я явно проведу в одиночестве. Возле своего домика останавливаюсь, поглядывая на уходящую вперед дорогу. Но потом морщусь, ну приду я к ней, и что? С ней, скорее всего, уже Женя, да и Соня не особенно горит желанием проводить со мной время.
        Как и все бабы, использовала в тот момент, когда я был ей нужен, а теперь нос воротит. Усмехаясь, лезу за ключами, а не найдя, толкаю дверь. Е-мое, ну молодец, забыл запереть, уходя. Впрочем, вряд ли кому-то придет в голову обчистить номер. Все, так сказать, свои.
        Засыпаю я быстро, наверное, сказывается наличие алкоголя в крови, но с утра приходится расплачиваться легким похмельем. Приняв душ, прихожу в импровизированную столовую, где обнаруживаю Соню с Женей в компании вчерашних качков. Упорные ребята, однако. А мне насрать. Да, насрать.
        Сажусь за пустой столик, слыша их приветствия, хмуро киваю. Заказав кофе и блины со сметаной, откидываюсь на стуле, прикрывая глаза. Но тут же приходится их открыть, потому что напротив кто-то садится. Игорек, будь он неладен.
        - Антон, доброе утро, - расплывается в улыбке мой зам, я снова хмуро киваю. Какое, к черту, доброе? Ну это даже как-то жестоко - приставать к человеку, когда он еще кофе не выпил. - Я просто хотел сказать, что, может, сейчас закроем счет? Чтобы потом не возиться? А то начнутся мероприятия…
        - Позавтракать-то можно? - спрашиваю его, Игорь активно кивает, вставая.
        - Подходи потом в домик администрации, мы там будем ждать.
        - О'кей, - говорю, добрея, потому что передо мной ставят завтрак.
        Игорь уходит, открывая мне обзор на столик с ребятами. Они о чем-то тихо переговариваются, Женька посмеивается, Соня молча смотрит в чашку. Надо ей сказать, что в амплуа скромницы нужно что-то добавить, а то она повторяется.
        И тут Васнецова поднимает глаза и смотрит на меня. Я застываю, не донеся чашку до рта. Взгляд у нее такой глубокий, пронизывающий, что на мгновенье просто абстрагируюсь от реальности, любуясь им.
        Девушка, видимо, не ожидала, что я тоже на нее смотрю, потому что почти сразу растерянно опускает глаза обратно в чашку, закусывая нижнюю губу. Сделав глоток, я вздыхаю. Может, все дело в этой невинности? Меня притягивает сам образ, потому что бабы, с которыми я сплю обычно, раскрепощены и знают, чего хотят. Она тоже знала тогда, в клубе… Еще как знала. Блядь.
        Отставив чашку в сторону, начинаю есть. Компания поднимается и покидает столовую друг за другом. Соня идет последней. Ловит мой взгляд, и тут же свой отводит, и снова возвращает, останавливаясь. Я молчу, ожидая продолжения. Ее губы вдруг трогает улыбка.
        - У вас сметана, вот тут, - она показывает со своей стороны, и я вытираю не с той, ловя еще одну улыбку.
        - Нет, вот тут, - она тянет ко мне руку, чтобы показать, а я подаюсь вперед взять салфетку. Ее пальцы скользят по щетине, и девушка тут же отдергивает руку.
        - Извините, - бормочет почти испуганно и убегает вслед за своими товарищами.
        Я, как дурак, провожу пальцами там, где она меня коснулась. А потом со злостью вытираю лицо салфеткой и отбрасываю ее в сторону. Ну что за детский сад!
        -
        Допив кофе, иду в домик за деньгами. В сумке их не нахожу. Хмурясь, проверяю карманы, бумажник.
        - Что за хрень, - бормочу, проверяя все еще раз. Но денег нет. А если их нет, это значит…
        Я сажусь на кровать, смачно матерясь. Зря я думал, что ничего плохого ждать здесь не приходится. Потому что, как ни крути, но деньги кто-то украл.
        Глава 21 Соня
        Он идёт под руку с блондинкой, и видимо, к своему домику, а у меня сердце падает куда-то в пятки.
        Я, конечно, ни на что не рассчитывала, сама не знаю, почему решила вернуться, хотя изначально собиралась лечь спать. Но сон не идёт совсем.
        Я просто пялюсь в тёмный потолок и ловлю крики и смех, доносящиеся даже сюда. Прокручиваю в голове наш разговор с Антоном во время танца и ставлю на паузу там, где он спрашивает, чем я увлекаюсь.
        Даже в воспоминании меня пробирает настолько, что я задерживаю дыхание, кусаю губы и извожу себя: стоит ли нечто большее за этим вопросом, за пронзительным взглядом зеленых глаз? Думает ли он о том, что произошло между нами? Хочет ли этого ещё?..
        Успеваю сойти с ума несколько раз, прежде чем снова нажимаю воображаемую кнопку «Плей», опуская этот момент в копилку прочих мыслей о Жукове.
        «Я ему нравлюсь», - вдруг мелькает неожиданное осознание, от которого сразу же учащается пульс. Следом возвращает на землю сомнение: «А могу ли я вообще привлекать такого мужчину?»
        Может, нам стоит поговорить? Он ведь пытался, однако я сбежала, как только услышала его намеки.
        В итоге я все-таки покидаю домик. Ноги сами несут меня обратно к танцполу, но я замираю, услышав голоса, доносящиеся с тропинки. Хорошо, что первая их замечаю - чувствовать себя идиоткой снова ужасно.
        Благо, не успела предстать перед Жуковым со своим глупым разговором.
        Ругаю себя, расчищая дорогу негодованию.
        Да не нужно ему ничего! И вот подтверждение - идёт с этой грудастой, и явно не график тренировочных групп обсуждать. Слишком уж близко они держатся для обычных отношений босс-подчинённая.
        Развернувшись, бегу к себе.
        Мне так обидно, что я не сразу понимаю: глаза щиплет от подступающих слёз. Вытираю первую, успевшую скатиться, и накрываю голову подушкой. Он мне ничего не обещал, и хорошо, что я так быстро поняла: даже думать в отношении Жукова не стоит. Это просто глупо. Поняла, Соня?
        Мне бы разобраться со своими прошлыми отношениями. С кем действительно надо поговорить - так это с Костей. Хотя бы для того, чтобы он перестал одолевать. Мама уже звонила, спрашивала, что между нами произошло, тетя Оля просит его выслушать.
        Но как же мне верить Косте, которого я считала родным, а он мне изменил? Чего-то ему во мне не хватало, так выходит? Раз его заинтересовала другая? Что уж говорить об Антоне: такая, как я, точно не может интересовать его всерьёз. Боже, я ведь велела себе не думать о нем! А как не думать, когда он у меня все время перед глазами?
        Я не разбираюсь в мужчинах, но по поведению Жукова видно: такие, как он, всегда нуждаются в новых жертвах. И в новых эмоциях. С новыми женщинами.
        А я черту, где интерес ко мне был возможен, перешагнула ещё до того, как эта заинтересованность образовалась. О чём тут ещё говорить? Снова возвращаюсь мыслями к решению, которое считаю единственно верным: переезд.
        Поставив галочку напротив сомнений, с трудом, но засыпаю, а утром обнаруживаю, что Женьки так и нет. Кажется, она вообще не ночевала в домике.
        - Подруга возвращается, когда я принимаю душ.
        - - Он тебе нравится? - спрашиваю, когда мы уже переодеваемся к завтраку. Женя удивленно поднимает брови и даже замирает, так и не натянув до конца шорты:
        - - Кто?
        - - Друг Давида, как его, Ярослав, - вспоминаю, наконец, имя того, кто вчера весь вечер ухлестывал за Женькой.
        - - Скажешь тоже, - смеется она. Продолжает одеваться, натягивая майку, добавляет: - Мы просто друзья.
        - - Друзья… - теряюсь от такой формулировки.
        Так бывает? Даже немного завидно, вон с какой легкостью подруга перешагивает в новые отношения. Наверняка она не тратит ночи на бесконечные раздумья о правильности своих поступков. Мне бы так уметь.
        - Я, правда, не понимаю, Жень, - продолжаю разговор. - Вот вы провели ночь вместе, а дальше что? Неужели ты ничего не чувствуешь после… секса? Вы просто будете общаться, как раньше?
        - Подруга, на мгновенье растерявшись от моих слов, звонко смеется.
        - - Соня, ну ты даешь, - в итоге произносит. - Да, мы с Ярославом будем общаться… Тут… немного другое, - она вдруг замолкает, бросив взгляд в окно, глубоко вздыхает. - Ладно. Не бери в голову, пойдем завтракать. Только умоляю, если мы встретим его, не спрашивай, будет ли он делать мне теперь предложение.
        Подруга улыбается, но мне всё же кажется, взгляд у нее грустный.
        Может, этот Ярослав тоже бабник? А Женька боится признаться в чувствах, чтобы не оказаться брошенной…
        - - Хорошо, - киваю в итоге. - Только и ты прекрати мне сватать этого Давида.
        - - Окей, договорились, но ты всё равно присмотрись, он парень видный, и ты ему приглянулась. Наши девчонки по нему прутся, а он про тебя весь вечер…
        - - Жень, - обрываю её на полуслове.
        - - Молчу-молчу.
        - Подруга поднимает руки, будто сдается, а затем снова смеется.
        - - Просто на него реально очередь, вон даже взять ваших официанток, половина глазки папе строили, остальные на Давида вешались.
        - - А тебя совсем-совсем не волнует, как твой отец… проводит время? - решаюсь задать вопрос, стараясь ничем себя не выдать. - Все эти женщины…
        - - Соня, они - пустота для него. Нули, - фыркает Женька. - Переспал и забыл. И если уж на то пошло, реальная возможность его захомутать есть у такой, как моя мама. Она вполне может снова сойтись с отцом. А что? Мама его неплохо знает, у них есть я, это уже связывающее звено, понимаешь? Когда-нибудь же отец нагуляется… Тем более мама собирается приехать, вдруг между ними снова вспыхнут чувства? Вот было бы здорово, правда?
        Она смотрит на меня, и я не знаю, о куда нахожу силы улыбнуться и кивнуть.
        - Мама говорила, что он бабником всегда был, но всё же её выделял. А у этих всех ничего не выйдет. Вот взять, например, Аллу. Круги вокруг наворачивает, а толку?
        
        - Я слушаю Женьку, а сама едва дышу, не зная, от какой ее фразы мне хуже.
        - - Значит, твоя мама хочет сойтись с Антоном Дмитриевичем?
        - Подруга грустно вздыхает.
        - - Ну она говорила, что хотела бы с ним увидеться… И кто знает…
        Я всерьез об этом не думала, пофиг было. Но чем больше узнаю папу, тем яснее вижу их вместе. Наверно… я бы хотела этого.
        - Женька становится задумчивой и снова поникает, погружаясь в свои мысли.
        - А мне становится не по себе. Я тетю Марину не очень хорошо знаю, Женька всё время жила с бабушкой, а ее мама частенько находилась в разъездах. Одно точно: она красивая, уверенная в себе и цепкая. Вдруг ей, правда, удастся приручить Жукова?
        Эти мысли скручивают в тугой узел всё внутри. Вру подруге - с моей стороны это подло и так, но я хотя бы считала, что ей абсолютно плевать, с кем её отец развлекается. Она сама об этом говорила, а тут выясняется, что воссоединить семью хочет.
        Ощущаю себя отвратительной настолько, что аппетит пропадает. Зато появляется решительность. Я должна вычеркнуть мужчину из своей жизни раз и навсегда. Отныне Антон Жуков для меня - тема запретная.
        Однако на завтраке не удерживаюсь и поднимаю на него глаза. И поймав ответный взгляд, тут же теряюсь.
        Теперь, когда я знаю, что между нами ничего не будет, разрешаю себе последнее признание. Простое и одновременно сложное, потому что хорошего в этом ничего нет. Этот мужчина мне нравится.
        Настолько, что я готова придумать себе небылицу: он смотрит на меня не так, как на остальных. Именно придумать, потому что в этом не может быть ни капли правды. Как там говорит Женя: я - такая же пустота, как и все его девицы. Ноль.
        Даю себе слово больше не смотреть на него и, конечно, нарушаю. Улыбка трогает губы, испачкавшийся Антон кажется таким милым. Но когда случайно касаюсь его, сразу сбегаю, получив в наказание участившийся пульс и покалывание в кончиках пальцев.
        Хорошо, что продержаться осталось недолго. В клубе мы редко теперь пересекаемся, он не появляется там практически. Но вот жить и слушать стоны за стенкой, да ещё и видеть его полуголым постоянно - этого я точно не смогу.
        Дам объявление на сайте и у девчонок поспрашиваю насчет жилья. Может, кто-то ищет соседку на подселение, сама я не то, что квартиру, даже комнату не потяну.
        - Конкурсы сегодня от мыслей не отвлекают. У меня одно задание: не пересекаться с Жуковым. Хорошо, что командой мы встречаемся лишь в заключительной части.
        Антон выглядит не просто недовольным, он хмурится, осматривая всех, даже злится. Только я не понимаю, почему, предпосылок вроде не было. Но тот Жуков, который смотрел на меня утром, разительно отличается от того, какой он сейчас.
        - Ведущий объявляет, что для заключительного испытания нужно разбиться на пары. Этого требует игра в ассоциации по типу Алиас* (прим. автора: игра на логику, скорость мышления и умение играть в команде).
        Я, конечно, считаю, что Жуков должен быть в паре с Женькой. Делаю шаг в сторону, собираясь сказать об этом ей, но тут же перед глазами появляется та самая блондинка Алла. Она ловко хватает Антона под руку и уверяет ведущего, что они всех порвут. А наклонившись к Жукову, тихо добавляет:
        - - Я очень понимающая, ты же вчера заметил?
        - Мне не нравится это её «ты», и, конечно, яснее ясного, к какому взаимопониманию они вчера пришли.
        Удары сердца в груди начинают тяжело отдаваться под рёбра. Пытаюсь успокоиться, но тут же ловлю взгляд Жукова, который просто прибивает меня к месту.
        Нет, все эти притворства не для меня. Женя, может быть, и умеет, а вот я нет. Друзья, приятели, кем там ещё можно стать после секса на один раз - это не ко мне. Я слишком большая дура для того, чтобы не заморачиваться.
        - К концу так называемых развлечений чувствую себя выжатой до капли. Ещё и Алла беспардонно напрашивается к Жукову в авто. Наверняка он отвезёт нас с Женькой, а потом они поедут… Нет, прочь из моей головы, дурацкие картинки.
        Антон на ее просьбу лишь хмуро кивает, снова бросая на меня взгляд, и удаляется с организаторами и замами. Женька же закатывает глаза, коверкая интонацию Аллы, повторяет ее последние слова.
        - - Уже всем растрепала, что побывала у папы в домике. Тоже мне, достижение. «Женечка, какой замечательный у тебя папа», - снова передразнивает она.
        Мне же хочется просто закрыть уши и не слышать всего этого. Плохая я подруга, что тут скажешь. Потому что думаю сейчас совсем не о Жене.
        - - Пожалуй, поеду на автобусе, - заявляю, когда она тянет меня к машине.
        - - Зачем? - искренне удивляется Женя.
        - - Хочу присмотреться к Давиду, - снова вру, считая, что во благо. Знала бы подруга истинную причину, спасибо бы, может, не сказала, но сейчас хотя бы перестает удивляться. - Ну вдруг, правда, парень неплохой.
        - - Ладно, - пожимает она плечами. - Вот это правильно. Увидимся дома, - чмокнув меня в щеку, убегает.
        А я смотрю ей вслед, понимая, что наша дружба дала трещину, и только в моих силах восстановить то, что я чуть было не разрушила.
        Зайдя в квартиру, нахожу ее пустой.
        Женька написала, что будет позже, где Жуков, понятия не имею, хотя догадываюсь. Но это даже хорошо, что его нет.
        Засыпаю вымотанная до предела, а на следующий день ухожу из дома пораньше, наметив несколько объявлений.
        - Терплю очередное поражение. Более-менее сносное жилье оказывается с заоблачным ценником. А за те деньги, что я готова платить, сдают комнаты, которые и общагой не назовешь. В одном месте предлагают подселиться к семерым разнорабочим!
        Еле уношу оттуда ноги и в клуб приезжаю расстроенная. На всякий случай интересуюсь у девочек, не ищет ли кто соседку для съёма жилья. Одна девчонка предлагает неплохой вариант, но сейчас мне его просто не потянуть. Если только после испытательного срока, когда зарплата станет выше. В общем, ничего удивительного, что я впадаю в уныние.
        -
        - Именно в этом состоянии меня застает Олег. Окликает в безлюдном коридоре, когда я выслушиваю об услугах очередного агента по недвижимости, пытаясь объяснить ему, что просто не могу их оплатить. Олег подходит ближе, участливо заглядывая в глаза:
        - - Соня, я слышал, ты жильё ищешь?
        Глава 22 Антон
        Сказать, что я в ахуе, просто ничего не сказать. А когда объясняю Палычу и Олегу, что произошло, они только смотрят круглыми глазами. Благо, организаторы соглашаются на перевод через интернет, не приходится тащиться в город к ближайшему банкомату.
        Но проблемы это не отменяет, потому что по всему выходит: в нашем коллективе, который мы так упорно сплочали целый день, есть крыса.
        Самое паршивое, что это мог быть кто угодно, потому что я забыл закрыть дверь, уходя напиваться вечером. Что же теперь, каждого обыскивать?
        Остаток дня проходит насмарку, ни о чем другом думать не могу. Мне не столько жалко денег, не такая большая сумма, сколько напрягает факт крысятничества. Ведь этот человек работает в одном из моих заведений.
        - Ну вспоминай, кто с тобой в домике был, - долбает Игорь, а я только отмахиваюсь. Сто раз вспоминал. За исключением того отрезка времени, когда дверь была открыта, в домике были только Женя с Соней и Алла. Первых двух сразу скидываю со счетов, Алла тоже под вопросом. Слишком уж спокойна и развязна. Хотя хер поймешь этих баб. Все же склоняюсь к мысли, что кто-то залез, пока меня не было. А значит, дохлый номер.
        Вечером еду в клуб, забросив по пути Женьку домой. С нами едет Алла, а вот Соня уезжает на автобусе, и когда дочь щебечет, что, кажется, подруга и качок нашли общий язык, я сжимаю руль, резко давая по газам.
        Не знаю, на что рассчитывала Алла, но я подвожу ее до дома, и на этом все. Дальше закидываю Женьку на квартиру, и в клуб. Нужно расслабиться и все обдумать.
        Олег чуть ли не божится, что клубные не могли никто. Я только устало тру лоб. Вот мало мне проблем, еще эту хуйню разгребать.
        Домой возвращаюсь ночью и сразу падаю в кровать, а утром обнаруживаю дома только дочь.
        - Ты на работу? - спрашиваю Женьку, когда мы завтракаем. Она кивает. - Я тебя подвезу, есть дела в офисе неподалеку.
        Дочь снова кивает, а я зачем-то спрашиваю:
        - А где Соня?
        Женя пожимает плечами.
        - Ушла, пока я спала. А куда - не сказала.
        Ну хоть утром ушла, а то я уже допустил мысль, что вообще не ночевала. Блядь, даже если так, мне-то какое дело?
        Торчим в пробках в молчании. Мысли мои скачут от воровства к Соне и обратно. Замкнутый круг какой-то. Надо как-то отвлечься. Перевожу взгляд на Женьку, она смотрит в ответ как-то напряженно. Сам не знаю, как завязать разговор, потому начинаю с нейтрального:
        - Как поступление в институт?
        Женька пожимает плечами.
        - Мы с Соней подали документы в несколько вузов, но, возможно, будем поступать в разные. У нее результаты лучше, чем у меня.
        Я молча киваю. О чем бы еще спросить?
        - Пап, - зовет вдруг дочь, - а вы с мамой вообще как?.. Я хочу сказать, вы совсем не общаетесь?
        Тяжело вздыхаю.
        - Если честно, то да, - отвечаю ей, - у нас был короткий роман, и наверное, он кончился бы ничем, если бы не появилась ты.
        Звучит как-то не очень, словно я обвиняю Женю в том, что мне пришлось продолжить общение с ее матерью.
        - Меня в основном бабушка растила, - вдруг начинает она рассказывать, а я хмурюсь, слушая. - Мама же решила карьерой заняться, все где-то таскалась, то командировки, то какие-то мужчины… Личную жизнь устраивала… Но так и не устроила. Мне кажется, она тебя до сих пор любит.
        От такого признания я начинаю кашлять. Любит? Вот это бред. Даже не знаю, как донести до Жени простые истины о наших с Маринкой отношениях.
        - Не думаю, - все же говорю, стараясь, чтобы голос звучал мягче. - Как можно любить человека, которого не видел почти двадцать лет, а перед этим несколько раз встречался на протяжении года? И вообще, вместо карьер и прочего могла бы тобой заниматься.
        - Она на самом деле хорошая, - тут же прерывает Женя. - Мне ее не хватает… Если… Если бы она приехала ненадолго… Ты не будешь возражать?
        Блядь. Блядь. Блядь. И еще одно длинное протяжное бляяяяяядь.
        Не уверен, что хочу видеть свою мимолетную подругу молодости. От слова совсем не хочу. Но Женьку могу понять. Я не особенно ей помогаю, Соня вся в своих делах… Сжав в кулак эмоции, говорю:
        - Если хочет, пусть приезжает, - и добавляю: - Я посоветую неплохую гостиницу.
        Понимаю, Женя бы хотела, чтобы я мать поселил у себя, но, в конце концов, я не обязан. Женя моя дочь, не вопрос, но Маринка… Да я даже лица её толком не помню. Я уже был неосторожен, когда подругу Женькину поселил. И хорошего из этого ничего не вышло.
        Дочь кивает, но во взгляде вижу, что приуныла.
        - Я же не запрещаю ей появляться в квартире, - решаю немного разрядить обстановку. - Да и ей самой будет удобнее в отдельном жилье.
        - Может, нам, и правда, съехать? Ты прости, я ведь ненадолго собиралась, - начинает суетиться дочь, и я понимаю, что своим ответом про Маринку будто на них с Соней намекнул.
        - Женя… - начинаю я. Как же сложно. - Я, может, отец хреновый. Хорошо, не может, так и есть, - дочь распахивает глаза. Да уж, откровения так себе, ну уж говорю, как умею. Вздыхая, продолжаю: - В общем, живи у меня и не думай об этом. А с мамой твоей мы решим вопрос.
        Женя кивает, но кажется, ситуацию я не очень поправил этим пояснением. Быть отцом гораздо сложнее, чем я думал.
        Решаю заглянуть в фитнес и поднимаюсь вместе с дочерью. Меня перехватывает Алла, затем Игорек, спасая от этой назойливой.
        Подписываю бумаги, на мои вопросы о краже Игорь сообщает, что проводит личное расследование.
        Даже не хочу знать, в чем оно заключается, потому что результатов все равно нет. У Игоря все безупречно подобраны, и он лично не может подумать ни на кого. Но будет наблюдать, мало ли кто себя проявит. Слабо в это верится.
        Мы вместе идём к выходу, Игорь что-то болтает, я слушаю вполуха, а потом и вовсе перестаю, потому что вижу, как к Жене подходит качок. Тот самый, который к Соне подкатывал, и я напрягаюсь, как последний идиот.
        
        - - Привет, Жень. Слушай, хотел спросить, а какие цветы твоя подруга любит?
        - Имени он не называет, но я прекрасно понимаю, о ком речь. И тут же слышу подтверждение своих догадок.
        - - Ого, Давид, ты на свидание Соню пригласил? А она что? Согласилась?
        - - Всё к этому идёт, - довольно растягивает губы в улыбке этот хрен. Кто его вообще взял на работу?
        - - Значит, ещё не ответила?
        - - Ты сомневаешься во мне? - смеётся Давид, изрядно меня подбешивая своей уверенностью.
        - - Тебе придётся постараться, - Женька фыркает. - С Соней просто не будет.
        Это точно. Да и зарплата у парня явно значительно ниже, чем у какого-нибудь папика. Так что Соня на него не польстится. С другой стороны, они так мило беседовали, а секс без обязательств ещё никто не отменял.
        - - Так что с цветами? - повторяет парень вопрос, но в этот момент замечает меня:
        - - Антон Дмитриевич, здравствуйте! - громко приветствует, выпрямляясь, хотя до этого вальяжно облокачивался на стойку. Я так и не слышу ответ про предпочтения Сони и испытываю необъяснимую досаду.
        - - А у тебя клиентов нет? - спрашиваю, хмурясь. - Почему не в зале?
        - Парень изумленно поднимает брови.
        - - Да я на две минуты, воды попить вышел, перерыв у моих.
        - - Попил?
        - - Иди, Давид, - подгоняет его Игорек. - Не отвлекай Женю.
        - - Сейчас иду, - парень демонстративно вытаскивает пластиковый стаканчик из лотка, набрав воду, пьет, переводя взгляд в мою сторону.
        Что на меня нашло, и почему так бесит этот тренер? Надо поинтересоваться у Игоря, как у него с клиентами. Нет ли нареканий. Впрочем, если бы были, зам бы его уже уволил. И что я прицепился к этому качку?
        - Не нравится он мне, вот и всё. Возникает внезапная мысль: а где он был, пока я надирался в баре? Не помню его у бассейна, но я не видел тогда никого вокруг.
        - - Антон, - поворачивается ко мне Игорь, прерывая мысли, - вот это то, о чём я и говорил.
        - Мысленно закатываю глаза. Вообще-то клиентов в холле не наблюдается, очереди тоже, да и правила находиться в зале безвылазно нет. Но я уже включил строгого босса, потому хмуро киваю в ответ.
        - - Ладно, я пойду, следи тут, - даю наставления.
        - - Пока, пап, - машет рукой Женька и переводит взгляд на Игорька. Тот пожимает мне руку и уходит в сторону кабинета. Давид сминает стаканчик, посматривая на меня с подозрением, выбрасывает его. А я следую на выход.
        - - Она любит ромашки, - слышу позади полушепот Женьки и поднимаю брови.
        - Вот уж чего точно не ожидал.?
        Соня? Ромашки?
        - Почему-то этот факт вызывает смешанные чувства, я сам себе улыбаюсь. Странная девушка эта Васнецова. Ромашки, значит. Забавно.
        - После пары встреч возникает желание поехать в клуб, хотя мне там особо нечего делать. Расслабляться на удивление не тянет, однако ловлю себя на мысли, что смена Сони, и хочется её увидеть. Так ясно это понимаю, что намеренно не сворачиваю в нужный переулок и еду прямиком домой.
        Делать вот нечего. Ещё бы ромашки поехал покупать. Очень, блядь, смешно. Только отчего-то улыбаться теперь не тянет.
        Следующий день мы с Соней не пересекаемся, утром она спит, а когда я возвращаюсь, уже на работе. Может, оно и к лучшему.
        Утром просыпаюсь рано, потому что у меня очередная встреча с рекламщиком. Встречаемся в кафе в центре, обговорив некоторые детали, бьем по рукам. Борцов не обманул, парень и впрямь талантлив.
        Заезжаю в фитнес поинтересоваться, как идёт “расследование”. Результатов, конечно, нет. И Игорь совершенно уверен, что это не его ребята. Как и Олег уверен в клубных.
        Так и хочется задать вопрос: выходит, деньги в воздухе растворились? Кто-то же их взял, и я хочу найти вора.
        Уже на выходе вижу на ресепшн Женьку, она машет мне рукой.
        - Ну как дела? - спрашиваю, подойдя к ней.
        - Хорошо. С мамой говорила, сказала, что ты не против ее приезда. Она билет купила, будет через несколько дней.
        И смотрит на меня так, словно пытается в голову пробраться, чтобы понять, как я отношусь к данному факту. А я никак не отношусь. Честно сказать, если бы не фотки, который Маринка периодически мне слала, я бы даже не смог ее лицо вспомнить.
        - Скинь мне данные, я сниму гостиницу, - говорю в итоге.
        - Она хорошая, вы поладите, - отвечает Женька, я только усмехаюсь.
        - Давид в зале? - спрашиваю внезапно, переводя тему.
        Ну а что такого, поговорю с парнем по рабочим моментам. Я лично его не знаю и не могу быть уверен в кристальной честности, о которой разглагольствует Игорь. Ни о какой ревности речь и не идёт.
        Блядь. Или всё же идет?
        - Так у него на сегодня всё, он уже ушел, - отвечает дочь.
        - Ясно, - хмыкаю в итоге. Повезло парню в этот раз.
        Домой еду в смешанных чувствах. Чем больше я не вижу Соню, тем больше о ней думаю. Вдруг понимаю, что в вопросе денег я сразу сбросил ее со счетов, уверенный, что взять их она не могла.
        Интересно, с каких пор я думаю о девушке столь положительно? Охотница за большими деньгами не может брать маленькие суммы? Мысли эти мне совершенно не нравятся.
        То, что Соня, как и большинство девушек, старается устроиться в жизни, меня не смущает, но воровство - это слишком низко для нее. Я хмурюсь ещё больше, понимая: мне не хочется, чтобы Соня была на такое способна.
        А ещё, Жуков, ты дебил. Эта девчонка по неведомой причине не выходит у тебя из головы, и ты готов придумывать оправдания. И все равно не верю. Не могла она.
        В квартире подозрительно тихо, хотя точно знаю - у Сони выходной. Но из комнаты она так и не выходит, может, спит? Или меня боится? В памяти всплывает самоуверенная ухмылка Давида, может, она с простым парнем на свидание сходить решила?
        -
        Недолго думая, подхожу к спальне девочек, распахиваю дверь и тут же ухмыляюсь. Действительно, пусто.
        Глава 23 Соня
        И все-таки Олег хороший!
        Спасибо судьбе, что она мне его послала, потому что когда ситуация кажется уже безнадежной, все разрешается в один миг. Олег утаскивает меня в свой кабинет, и я сбивчиво говорю, что приняла решение жить самостоятельно.
        Прячу при этом глаза, мне кажется, Олег спросит нечто такое, от чего тут же станет стыдно. Будто он уже знает, что я и Антон… Антон и я… В общем, я всё равно краснею, хоть мужчина и не выпытывает подробностей.
        - У меня знакомая уехала в Черногорию на полгода, - говорит вдруг, - я могу договориться, поживешь у неё в квартире, будешь платить коммуналку.
        Я расширяю глаза в изумлении. Мне одновременно жутко неудобно, но радостно, потому что это идеальный вариант.
        - Я смогу отдавать с зарплаты и за квартиру…
        Но Олег решительно меня прерывает:
        - Не выдумывай, Сонь. Я просто хочу помочь. Сам приезжий, давно уже здесь, но поначалу пришлось потрудиться. Поэтому прекрасно тебя понимаю, - он замолкает, внимательно меня разглядывая. Наклоняя голову, делает паузу, будто понимает, что мне нужно всё взвесить. - Ну так что?
        Я хочу снова сказать, что мне жутко неудобно, но вспоминаю тех семерых из коммуналки, а ещё цифры, которые называл агент за комнатушку без подобного «соседства», и вздыхаю.
        Нет, лучшего варианта не найти. Да и я больше не могу находиться в такой опасной близости от Жукова. Потому что мне не нравится, как учащается пульс в его присутствии. Я робко киваю, и Олег тут же улыбается:
        - Вот и хорошо. Завтра созвонюсь с хозяйкой, ты только скажи, когда хочешь переехать?
        Я всё ещё не до конца верю, что мне так повезло. Женька, конечно, будет в шоке, но чем быстрее я отдалюсь от Жукова, тем лучше. И не только для меня - для всех. Поэтому отгоняя мысли, что по сути напрягаю постороннего человека, уверенно отвечаю:
        - Хоть завтра.
        А дальше вселенная словно сама запускает необратимые процессы. Через день в десять утра мне звонит Олег и, извиняясь, что разбудил, сообщает, что обо всем договорился, и можно переезжать. Я не знаю, как его благодарить, потому что сидеть в комнате, когда Антон дома, невыносимо. Хорошо, что сегодня он ушел пораньше, и мне не придётся с ним сталкиваться.
        Начинаю спешно собирать свои скромные пожитки, когда меня застает Женька, вернувшаяся из душа. Она в последнее время всё больше замыкается в себе, даже, кажется, улыбается реже, и мне грустно её оставлять.
        Я вдруг понимаю, что настолько зациклилась на своих проблемах, что упустила момент, когда подруга перестала со мной делиться. Впрочем, как и я с ней. И мне так и не удалось узнать, что у неё с этим Ярославом. Приходит со свиданий Женька чаще задумчивая, а вовсе не счастливая. Сейчас стоит и, подняв брови, наблюдает, как я застегиваю сумку.
        - Как это съезжаешь? - открывает она рот. - Куда? Почему?
        - Я тебе все потом расскажу, - натягиваю джинсы, футболку, тащу сумку в прихожую, подруга идёт следом с глазами, полными недоумения. - Просто я решила, что мне лучше жить отдельно, я говорила тебе, помнишь?
        - Но… Я не думала, что ты всерьез…
        - Да и неудобно это, и так столько времени пользовалась… добротой твоего отца, - осекаюсь.
        Да уж, с такой добротой и зла не надо. Но Женьке этого сказать не могу.
        - Не обижайся, - целую её в щёку, - скину тебе адрес смс, приезжай в гости. Будет здорово!
        Понимаю, что мои слова звучат несколько наигранно, но мне не хочется обижать подругу, я ведь не из-за неё решаю сменить жильё. Не хочу, чтобы она что-то не то подумала. Но кажется, Женю своими ответами не убедила. Зато я уверена - теперь всё наладится.
        Но задерживаю дыхание, покидая эти стены, внутри всё сжимается - впервые переступая порог квартиры, я и понятия не имела, чем всё закончится. А сейчас бегу подальше, словно за мной и впрямь гонятся, словно вот-вот предъявят обвинения за содеянное преступление. И расплата будет жестокой.
        Квартира приводит меня в восторг! Я и мечтать о такой не могла. Однушка в хорошем районе, с приличной мебелью, и совсем недалеко от клуба. Как же мне повезло и с Олегом, и с тем, что его знакомая уехала отдохнуть к родственникам. Кажется, Москва решила надо мной сжалиться.
        - Спасибо, - говорю Олегу, принимая от него ключи. - Вы меня спасли.
        - Мы вроде на ты, - улыбается он мне, и я смущенно киваю.
        Олег дает инструкции, показывая где что. Немного неловко, что я даже чай не могу предложить, но Олег уверяет, что всё в порядке. И когда я обживусь, он обязательно заглянет, если я, конечно, не буду против. У двери оборачивается, выражение лица вдруг меняется, и сразу становится не по себе.
        - Только есть одно условие, - говорит он серьезно, а я напрягаюсь, пока ещё не понимая, что может прозвучать в следующую минуту.
        - Какое?
        - Ты должна поливать цветы.
        Снова улыбается, а я выдыхаю. Мы смеемся, и напряжение, как рукой снимает. Когда мужчина уезжает, осматриваю квартиру ещё раз. Мне она нравится, в ней нет ощущения, будто вот-вот заявится королевская свита, всё довольно просто, но со вкусом.
        Скинув Женьке адрес, зову в гости, она обещает приехать, как освободится. Убираюсь в квартире, закупаю продукты, усталость накатывает часам к шести, все-таки после ночной смены я почти не спала, поэтому заваливаюсь на кровать практически без сил.
        Впервые чувствую, что действительно начинается новая жизнь, и засыпаю с надеждами на лучшее. Правда, перед сном всё равно невольно проскальзывает мысль, как отреагирует Жуков на мой отъезд. И тут же испытываю досаду - все старания выбросить из головы этого мужчину ни к чему не приводят. Я снова о нем думаю.
        Просыпаюсь от звонка в дверь. Тру глаза, не сразу поняв, где нахожусь, а потом плетусь в прихожую. Неужели Женька? Хотя кто ещё это может быть, конечно, она.
        
        Распахиваю дверь, с опозданием понимая, что неплохо бы было посмотреть в глазок, но тут же замираю, округлив глаза: на пороге стоит… Костя. Я хлопаю ресницами, зажмуриваюсь на мгновенье, но видение не рассеивается.
        - Откуда? Как?.. - спрашиваю бестолково, его я даже слышать была не готова, не то, что видеть.
        Завалившись на порог, он тут же падает на колени, от неожиданности я вздрагиваю, делая шаг назад, но Костя обхватывает меня за талию:
        - Я такой идиот, Соня, прости меня… Прости…
        Утыкается мне в живот, продолжая шептать, а я не могу даже пошевелиться.
        - Не прогоняй меня, прошу… Выслушай меня, Соня.
        Костя поднимает глаза и снова шепчет, видимо, принимая моё молчание за согласие, однако в оцепенении я по другой причине.
        - Я совершил ошибку, Соня, и да, виноват, признаю это, нет мне оправдания, но я не могу без тебя. Не хочу тебя терять, мы ведь столько лет вместе. Как же я скучал по тебе…
        - Я заметила, - не выдерживаю, тут же ругая себя. Сама-то не лучше.
        - Она ничего для меня не значит, что мне сделать, чтобы ты мне поверила?
        - Встань, - говорю устало.
        Я отчего-то не чувствую злости, вместо этого подкрадывается душераздирающее чувство вины.
        - Оно швыряет мне в глаза очевидную правду и насмехается, наблюдая, как до меня постепенно доходит: я изменила Косте намного раньше. И это не секс, и даже не поцелуй у клуба. Всё началось на злополучной кухне, когда Антон прижимал меня к себе, когда смотрел своим пронзительным взглядом, когда я впервые вдыхала аромат его парфюма.
        Именно тогда я почувствовала то, что никогда раньше не испытывала с собственным парнем. И Костя, конечно, не мог об этом знать, ведь я и себе не признавалась.
        - Парень поднимается с колен, а я смотрю в когда-то родное лицо и не нахожу сил что-то объяснить. Нам всего-то нужно было продержаться год, пока Костя доучится в институте, а потом бы он приехал. Год. А мы не выдержали даже месяца.
        - Я не прошу меня простить прямо сейчас, - снова принимается говорить парень, - прошу всего лишь дать шанс, и я…
        - Где ты остановился? - прерываю его монолог. Не хочу и не могу слушать всё это.
        - Я сразу поехал по тому адресу, что ты указывала раньше, а оттуда сюда. Получается, пока что нигде, но…
        - Проходи, - произношу, ловя удивленный взгляд, тут же поясняю: - Я не могу тебя выгнать ночью на улицу. Но это абсолютно ничего не значит. Завтра утром ты уедешь.
        - С… спасибо, - только и произносит Костя, неуверенно входя в квартиру, я закрываю за ним дверь. - Но ты же… выслушаешь меня?
        Обернувшись, замираю, глядя прямо в глаза. Понимаю, что слушать ничего не хочу, потому что тогда мне и самой придется объяснять, что я натворила.
        - Понял, - поднимает он руки, будто сдается. - Спасибо за гостеприимство, Соня, и спасибо, что не выгнала.
        Отправив Костю на кухню, иду в комнату. Всё становится относительно понятно, когда я беру в руки телефон: звук отключён, и я пропустила кучу звонков от Женьки. А еще несколько сообщений, последние из которых идут огромными кричащими буквами:
        «Я НЕ ДАВАЛА ЕМУ ТВОЙ АДРЕС!»
        Миллион смайлов и просьба позвонить.
        - Сонь, ну наконец-то! Все нормально? - тут же спрашивает подруга, когда поднимает трубку.
        - Если ты про Костю, то он приехал.
        - Он на чай напросился, даже впускать его не хотела, но он слезно умолял, и я решила высказать ему всё, что думаю. Хорошо, папа куда-то свалил. Я вышла буквально на пару минут, а когда вернулась, его и след простыл, зато на столе лежал мой телефон с открытым сообщением от тебя. Где ты написала свой адрес. Прости, Сонь, я такая дура! Простишь?
        - Все нормально, Жень, - произношу устало. - Я тебе напишу.
        - Может, мне приехать? Если он тебя обижает… Я приеду и отрежу ему всё его естество, чтобы неповадно было!
        - В этом нет необходимости, - нахожу в себе силы улыбнуться. Женька хорошая, хоть и взбалмошная. - Приезжай завтра, поболтаем.
        Тут же возникает непреодолимое желание спросить, как её отец воспринял новость обо мне, но я, разумеется, молчу. Мы прощаемся, когда Женька берет с меня обещание, чуть что - звонить ей.
        Пьём чай мы с Костей в неловком молчании. Будто совсем чужие. И в этом и моя вина тоже.
        - Сонь… - тянет Костя, но я его перебиваю.
        - Не нужно, Кость.
        - Я всё равно должен это сказать. Я не прошу от тебя понимать меня, просто дай мне шанс всё исправить. Знай: я сначала правда на шабашку пошёл, деньги хорошие, работа несложная… ну а потом Вовчик в бар позвал, мол, проставляется. И так несколько раз… ты же знаешь, я не алкаш. Сам не понимаю, как так вышло. И девушка эта, - он морщится, опуская глаза. - Да у нас и было-то разве что по-пьяни.
        Забавно, и у нас с Антоном было после значительной дозы алкоголя. Даже вот это простое сравнение отзывается внутри тяжелым чувством. Костя смотрит взглядом побитой собаки, а у меня внутри какая-то странная пустота. Я понимаю, что для девушки, которую предал парень, которой изменил любимый, я веду себя слишком спокойно.
        А ещё осознаю, что в отличие от Кости в своих проступках я признаваться не хочу. Потому что не могу, как он сказать: это всё для меня ничего не значит.
        Сглотнув, поднимаю на него глаза и говорю:
        - Хорошо.
        Костя открывает и закрывает рот:
        - Что хорошо?
        - Я дам нам шанс, но постелю на полу.
        -
        Глава 24 Антон
        Покидаю квартиру, забивая на свои доводы, на свидании Соня или ещё где - мне какая разница? Нужно просто отвлечься. Домой возвращаюсь поздно вечером, и впервые не потому, что где-то тусовался. Странным образом не хотелось ни бухать, ни трахаться. Точнее, трахать всех этих телок, что вьются вокруг. Может, я заболел? Бред какой-то.
        В итоге еду в ближайший из своих фитнесов и ударяюсь в спорт. Обычно я стабильно раза два в неделю его посещал, но с приездом дочери… и Сони как-то было не до того. В итоге, ударив по спорту и приняв душ, уезжаю домой, проигнорировав улыбки девчонки с ресепшен.
        Дома только Женька, на мое появление она выбегает из комнаты, но увидев меня, только вздыхает.
        - Что такое? - спрашиваю, усмехаясь. - Ты ждала кого-то другого?
        Женька морщится, махая рукой.
        - Думала, вдруг Соня передумала.
        - Передумала что? - хмурюсь, замирая.
        - Ну она вроде как того… съехала.
        Несколько секунд я осмысливаю эту информацию, ощущая почему-то недовольство. Какого хера девчонка сбежала?
        - Что-то случилось? - спрашиваю Женю, проходя-таки из прихожей. Она пожимает плечами.
        - Говорит, что нет… Ну типа решила, что ей пора жить отдельно.
        Я киваю, находясь во все той же задумчивости. Интересно.
        - Ну удачи ей, - говорю нейтрально и иду в свою комнату.
        Сажусь на кровать, сам себя не понимая. Я вроде как должен быть рад? Она больше не будет мозолить мне глаза, смотреть своим взглядом невинной овечки… Или злым, когда я ее довожу. У нее глаза темные становятся в такие моменты настолько, что если в них нырнуть, то сразу утонешь с головой… Я морщусь, что, блядь, за лирика? Переехала, и все, закрыли, забыли. Даже знать о ней ничего не хочу.
        На следующий день я весь в работе, Игорь говорит, появились новые партнеры, хотят обсудить сотрудничество. Так что я торчу в переговорах и коммерческих предложениях. Домой возвращаюсь часов в семь, застав Женьку у большого зеркала в довольно-таки вызывающем, на мой взгляд, платье. Мысленно я фыркаю: тоже мне, пуританин нашелся.
        - Ты куда? - интересуюсь, по возможности не демонстрируя своего недовольства.
        Просто я отлично знаю, как быстро в Москве девицы в таких нарядах оказываются в постели. Собственно, именно для нее они их и надевают. А у Жени, насколько я понял, нет парня. А вдруг она из тех, кто любит трахнуться и разбежаться? Еще раз меряю ее взглядом.
        - Я это… - она хлопает глазами, но продолжает: - В твой клуб иду.
        Еще не лучше. Хотя… Можно попросить за ней присмотреть того же Олега, если он там, ну или охранника. Если начнется содом, забрать ее оттуда к чертовой матери.
        - А с кем? - спрашиваю зачем-то. - С Соней?
        - Не, она сегодня работает. С Ярославом, это тренер из нашего фитнеса.
        Я киваю, помню, дружок второго качка. На языке крутятся слова вроде «не стоит торопить события», но понимаю, у меня на них вообще никаких прав. Поздновато я решил начать с нравоучениями.
        - Ну ты там не злоупотребляй, - говорю все же и ловлю улыбку на ее лице.
        - Есть, - смеется в ответ и, проходя мимо меня, чмокает в щеку. Я усмехаюсь, кажется, между нами понемногу тает лед. Хотя такими темпами и Антарктида раньше растает.
        Проводив дочь, пью чай, сидя за столом и пялясь в стену напротив. А почему, собственно, мне не съездить в клуб? Свободный вечер, свободный я… Можно выпить, расслабиться. Заодно Женька будет под присмотром, мало ли что…
        А то, что Соня сегодня там - это вообще не причина. Переживу как-нибудь ее присутствие.
        В клубе я первым делом осматриваюсь. Народу еще не так много, но уже прилично, в основном пока все за столиками. Вместо кабинета усаживаюсь за стойку, заказав кофе, разворачиваюсь на вертящемся стуле к танцполу. Высматриваю на верхней площадке Женьку, они с качком стоят у перил, о чем-то оживленно беседуя. В руках у дочери бокал, к которому она активно прикладывается.
        Пью кофе, листая интернет. А когда снова разворачиваюсь, взгляд упирается в стройную фигуру Сони, безошибочно вылавливая ее среди людей. Девушка двигается в сторону выхода, видимо, у нее перерыв. Почти тут же из толпы выныривает худощавый высокий парень и с размаху кладет руку ей на плечи. Я вскакиваю со стула, хотя и не спешу ввязываться. Тоже мне, защитник выискался. И почему вокруг нее постоянно вьются какие-то дебилы?
        Соня руку парня скидывает, но он пытается ухватить ее ладонь. Тут они скрываются из вида, я пару мгновений стою у стойки, а потом не спеша иду следом. Просто убедиться, что мой персонал никто не обижает, уж я-то знаю, сколько здесь пьяных уродов, охочих до женского тела, пасется.
        Выхожу на улицу и понимаю: не зря. Парнишка уже активно лезет обниматься, только Соня на этот раз хоть и отнекивается, но как-то вяло. Быстро подойдя, беру его за шкирку и оттаскиваю в сторону, словно куль.
        Соня смотрит на меня, и я отчетливо вижу в ее глазах смятение, словно она никак не ожидала увидеть меня здесь. И даже как будто не рада.
        - Пристает? - задаю вопрос.
        - Эй, дядя, - подает голос куль. - Вы чего? Я ничего такого… Она моя девушка.
        Я вопросительно изгибаю бровь, глядя при этом только на Соню, она вроде как бледнеет, но кивает.
        - Это Костя, - говорит чуть слышно, тут же отводя глаза.
        Пару секунд я все это перевариваю, а потом зло отшвыриваю парня к Соне. Они стоят оба возле стены, глядя на меня так, словно ожидают расстрела.
        - Очень мило, - говорю, усмехаясь. - Костя значит. Замечательно. Молодец, Софья, так держать.
        Я показываю ей большой палец и, развернувшись, иду в клуб, матерясь сквозь зубы. Чувствую себя полным идиотом. Я, блядь, ее защищать хотел, а она тут с парнем… И когда он только успел объявиться?
        
        Тут же возникает догадка: она из-за него съехала. Не ко мне же в квартиру парня тащить, действительно. Вот и… А если так, значит, девчонка решила вернуться к тылам. Секс со мной ей явно ничего не дал, так что надо искать другие варианты. А пока они ищутся, сгодится и хлипкий тюменский задрот, будет с кем делить постель по ночам…
        Я представляю Соню с этим задохликом, и внутри поднимается злость. Иду в сторону кабинета, но по дороге почти сталкиваюсь с Женькой, вылетающей со стороны коридора, ведущего в туалет и служебные помещения.
        - Папа? - расширяет она глаза, испуганно на меня глядя, одергивает платье и поправляет волосы.
        Блядь, кажется, качку только что перепало в туалете. Заебись, Женя, молодец. Но сейчас меня интересует другой вопрос. Не обращая внимания на Женькину нервозность, говорю:
        - Я сейчас видел Соню с парнем…
        - Это, наверное, Костик, - тут же отвечает дочь, не дослушав. - Они в ссоре были, ну там… личное…
        Ага, знаем мы это личное. Из-за этого личного я теперь, блядь, не могу спать спокойно, вспоминая, как Соня сидела на мне…
        - Ну Сонька сказала, они вроде помирились, - продолжает дочь, - снова вместе… Но я точно не знаю. В любом случае, ему же надо доучиться, он к осени уедет. А пока вот.
        Она мнется с ноги на ногу, и я машу рукой, отпуская ее, а сам таки иду в кабинет. Мимо пробегает официантка, я заказываю бутылку виски. Усевшись на диван, включаю плазму и решаю: на хер всех этих лживых баб. Буду бухать.
        Несколько дней я завален работой, потому что решено заключать новый контракт. Переговоры, документы и прочая херня отвлекают меня от разных ненужных мыслей. Высчитывать смену Васнецовой нет никакого желания, но и видеть ее тоже, и я забиваю на клуб, вместо этого посещая тренажерку. Мать моя женщина, так недолго и зожником стать.
        Как-то утром мы завтракаем вместе с Женей, на удивление, у нас появилось что-то вроде традиции. Мы болтаем о планах на день или рассказываем о вчерашнем.
        - Я сегодня буду поздно, - говорит Женька, - Соньку зачислили в институт, куда она хотела, будем отмечать. А я вот недобрала туда.
        Женька смущенно прячет глаза, а я говорю:
        - Дочь, если там есть платное, я готов оплатить, нет вопросов. Выбери место, в котором ты действительно хочешь учиться.
        Она улыбается, поглядывая с благодарностью, потом вздыхает.
        - Институт хороший, конечно, но если честно, я бы хотела изучать совсем другое. Экономика мне не близка, но это рациональный выбор, я понимаю, что надо думать о будущем.
        - А ты бы куда хотела?
        - Честно? - она заглядывает мне в глаза, словно не верит, что мне это интересно. - Я никому об этом не говорила, даже Соньке… Я хотела бы пойти на искусствоведа.
        Теряясь, отводит глаза, глядя в свою тарелку, краснеет.
        - Жень, - зову ее, - ты не обязана идти куда-то, руководствуясь тем, что это больше пригодится. Добивайся того, чего хочешь, а я тебе во всем помогу. Посмотри институты, может, еще куда успеешь.
        Она взирает на меня круглыми глазами, явно не веря в происходящее
        - Ты серьезно? - шепчет, я киваю.
        - Поторопись, а то пролетишь, год потеряешь, - улыбаюсь ей.
        - Спасибо, пап, - говорит она тихо, - это для меня, правда, очень много значит.
        - Ладно, ладно, беги, а то на работу опоздаешь.
        Кивнув, Женя встает. Когда она уже оказывается на пороге, я спрашиваю, сам на себя злясь:
        - А где у Сони квартира?
        Женя диктует адрес, а я переспрашиваю, вскидывая брови:
        - Где?
        Женя недоуменно повторяет, добавляя:
        - А что такое?
        - Да нет, ничего, - улыбаюсь я.
        Ничего. Кроме того, что цены на жилье в этом районе совсем не низкие. Для бедной студентки из Тюмени - неподъемные, я бы сказал. Интересно, откуда у Сони деньги?
        -
        Глава 25 Соня
        - Это что за хрен? - спрашивает Костя, пока я стою ни жива, ни мертва и восстанавливаю дыхание.
        Антон уже удалился, а я все не могу прийти в себя. Поднимаю на парня взгляд - кажется, он что-то спросил.
        - Охранник что ли?
        - Это директор, - понимаю я, наконец, о ком речь. - И отец Жени.
        - Женькин батя? Фигасе он у вас бычит.
        - Он защищает персонал, Кость. Случается всякое…
        Осекаюсь, вспоминая, какое всякое уже случилось. Косте я так и не призналась. И к себе не подпускаю. Это, конечно, нечестно - дать человеку шанс и вести себя вот так. Но я совсем не уверена в том, что хочу возобновлять отношения с Костей.
        Именно это я ему сказала накануне, только он заявил, что хочет быть рядом, все равно в каком качестве.
        - Уезжай домой, Костя, - произношу устало, и, набирая в легкие ночной воздух, обхватываю себя за плечи. Похолодало. - Ты зря сюда приехал.
        - Я подожду тебя, а то мне не нравится, что тут всякое может произойти, - серьезно смотрит он. - И вообще, зачем тебе эта работа? На тебя же все глазеют похотливо, а ты умница у меня.
        Я замираю от этого ответа. Не у тебя, Костя, не у тебя… Глубоко вздохнув, опускаю глаза, а когда поднимаю, стараюсь не реагировать на сдвинутые брови, на умоляющий взгляд.
        - Я не про клуб. Вообще уезжай.
        - Но… Соня, - подходит он ближе. - Ладно, прости, этот твой выбор, где тебе работать. Но я никуда не уйду. Дождусь тебя и провожу домой. Хоть что говори.
        Смотрит пронзительно, и знаю, не уйдет. Поэтому, молча развернувшись, иду обратно в клуб.
        Я не хотела сейчас этого разговора. И Костю увидеть никак не ожидала. И уж тем более не ожидала Жукова, который, к тому же, бросился меня защищать.
        Взгляд Антона так и стоит перед глазами. В нем удивление, укор, и… разочарование. Нет, я не думала, что он в принципе начинал думать обо мне лучше, но эта сцена словно поставила окончательную точку в наших и без того непростых отношениях.
        До конца смены я то и дело посматриваю на коридор, ведущий к кабинетам, с замиранием сердца представляя, что мне достанется заказ для випа номер пять. Но обслуживает его сегодня одна официантка, даже странно. Впрочем, это ведь к лучшему, что наша встреча не состоится?
        Я же сама этого хотела. Сама.
        Ко мне подлетает Женька, она изрядно навеселе, к тому же где-то потеряла Ярослава. Подруга только смеется на мой вопрос о нем, отвечая, что все нормально, просто у него дела. А у Женьки веселье полным ходом, ага.
        Надо отправить ее домой. Я ей не мамочка, конечно, но в таком состоянии она может наделать глупостей. Поэтому вызываю такси и не успокаиваюсь, пока не беру с Жени обещание, что она поедет домой. Подруга вроде бы и смеётся, но мне все равно кажется, что за этим смехом стоит печаль. Видимо, не все с Ярославом так гладко, как она пытается показать. Ну как можно было бросить девушку и уехать? Не понимаю его.
        Зато Костя неумолим, и возвращаемся мы на такси под утро вместе. В прихожей я не успеваю включить свет, как он притягивает меня к себе.
        - Кость…
        - Тише, - прикладывает к моим губам палец. Гладит по волосам, обхватывает лицо ладонями. - Соня, я не сделаю ничего плохого. Ты ведь сама сказала, что дашь нам шанс. Ты ведь скучала по мне? Сама не хочешь меня прогонять…
        Я закусываю губу, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Все совсем не так, но как же хорошо, что сейчас темно, и Костя не видит мои эмоции. Только вот расценивает мое молчание по-своему.
        Приближается к моим губам, едва касаясь, говорит:
        - Просто поверь мне, я ведь раньше тебя никогда не обманывал, - шепчет он. - И больше не обману. Слишком большую цену я заплатил за эту ошибку. Я не хочу тебя терять, и если ты позволишь, я сделаю тебя счастливой. Соня… я люблю тебя.
        А я еле сдерживаюсь. К горлу подкатывает ком, стыд заполняет меня снизу вверх, выдает красную карточку - я ужасный человек. Костя изменил, но оказался честнее меня. Он раскаивается, я вижу, что он искренен. И, возможно, даже простит мне мою ошибку.
        Так, может, хватит быть дурой? Пора выкинуть из головы Жукова и попытаться наладить то, что мы так долго строили с Костей. Он любит меня, пусть и оступился. А тот, который поселился в моей голове, даже не парится о том, с кем спит. И когда Костя в очередной раз делает попытку поцеловать меня, я его не отталкиваю.
        Он осторожно касается моих губ своими, а потом целует настойчивее. Обнимает крепче, забираясь рукой под футболку.
        Гладит спину, не встречая сопротивления, уверенней блуждает по моему телу, продолжая целовать. А я понимаю очень ясно: ничего не чувствую. К Косте. А вот к другому человеку - да.
        По щекам катятся слезы, и Костя, замечая, что на поцелуй я не отвечаю, останавливается.
        - Что с тобой, Сонь? Ты плачешь?
        - У нас ничего не выйдет, - говорю, всхлипывая.
        - Но почему… Ты же только что…
        Отстраняюсь, и вытирая ладонями лицо, выпаливаю:
        - Я изменила тебе, Костя.
        Он отшатывается, дергаясь, замирает. Слышу его дыхание и молчу, ожидая продолжения. Но я рада, что смогла это сказать. Молчание - тоже ложь. Теперь мы хотя бы на равных.
        - - Соня… - слышу растерянный голос. - Но как… когда?.. Почему? Это всё из-за меня, - отвечает сам же. Делает шаг назад, глаза привыкли к темноте, я вижу, как Костя запускает руки в волосы, потом трет виски.
        - - Прости меня… - приходит мое время извиняться. - Я виновата, и больше не могу обманывать. Дело не в тебе.
        - - Кто он?
        Я застываю. А вот этого ему знать не нужно. Никто не должен знать о нас с Антоном. Если это дойдёт до Женьки… Не уверена, что подруга сильно обрадуется, узнав подобное. У них и так отношения с отцом только налаживаются, а тут мы с ним…
        
        Я молча мотаю головой.
        - - Неважно, - снова делает вывод Костя, спасая меня от разговора.
        Он отходит к двери, уперевшись в нее ладонями, стоит так некоторое время спиной ко мне. Тишина угнетает, но я позволяю ей окутывать нас своей неизвестностью. А потом Костя снова подходит.
        Взяв меня за плечи, спрашивает:
        - - Ты любишь меня?
        - Я молчу. Просто не знаю, что сказать. Костя мне не чужой, но однозначно на вопрос я ответить, увы, не могу.
        - - Какой же я идиот, - снова слышу его шепот. - Мы справимся, Сонь.
        - Костя целует меня в висок, снова делает шаг назад.
        - - Я уйду сейчас, но не отступлю. Я всё исправлю, мы это преодолеем.
        - Не знаю, куда он собрался, но не останавливаю.
        Отвернувшись, Костя берется за ручку, замирает, а потом, резко открыв дверь, покидает квартиру. Я так и стою какое-то время, пока в ушах не затихает эхо захлопнувшейся двери.
        Молодец, Соня. Такими темпами ты потеряешь всех, кто был тебе дорог. Но внутри всё равно становится легче. И засыпаю я на этот раз, послав к черту и чувство вины, и прочие мысли, которые сводят меня с ума все это время.
        Следующие несколько дней проходят, словно в тумане. Костя пишет, что поселился в гостинице, иногда желает мне доброго утра и спокойной ночи. Он не настаивает на встрече, хотя робкие попытки делает. Я понимаю, ему тяжело. Знать, что тебе изменили - больно, но ради жалости я не готова идти навстречу.
        - С Женькой дела тоже так себе. Мы вроде бы хорошо общаемся, но про Ярослава она упорно молчит, отнекиваясь общими фразами. Утверждает, что они только друзья, но по крайней мере я больше не слышу, что она то с одним, то с другим. Я бы даже сказала, про парней она вообще больше не заговаривает.
        Лишь когда мы решаем отметить моё поступление, заявляет, что будет с Ярославом.
        - Мы идем в кафе неподалеку от моего дома, хотя подруга предлагала клуб, но у меня нет сил даже на случайную встречу с Антоном. Точнее, не так. С тех пор, как Жуков испепелил меня взглядом во время сцены с Костей, я безумно хочу снова его увидеть и одновременно понимаю, что видеться нам не стоит.
        Я делаю робкую попытку уволиться, но Олег меня даже слушать не хочет. Он говорит, что глупо сейчас уходить, скоро кончится испытательный срок, увеличится зарплата. К тому же, всегда есть шанс повышения, а я показываю хорошие результаты. Мне становится жутко неудобно, и я решаю повременить. Тем более, что Антон в клубе не появляется. А спросить у Жени, где он, я не решаюсь.
        Настроения нет, да ещё и Ярослав Давида притаскивает. Тот протягивает букет ромашек, поздравляя с поступлением, а я сердито пялюсь на подругу, которая лишь пожимает плечами.
        - - Сонь, ну ты совсем раскисла, так нельзя, - шепчет она, когда мы выходим в туалет.
        - - Можно, Жень. Не нужен мне этот Давид, нам даже общаться не о чем. Как ты там говоришь - быть на одной волне. Так вот, мы на разных.
        - - Ну так необязательно быть душа в душу! Можно просто…
        - - Просто что? Переспать? А потом друзьями? - усмехаюсь я. - Это у тебя всё просто, Жень. Секс без обязательств, один, второй, третий. Так и докатиться недолго. Я так не могу.
        - - Это ты про меня так сейчас? Шикарность, Сонь. Хочешь сказать, я шлюха? - она дышит часто-часто и резко разворачивается, но я хватаю её за руку.
        - - Жень… Я не это хотела…
        - - Нет, ты сказала как раз то, что думаешь, - выдергивает она мою руку. - Я просто хотела тебе помочь, Соня. Но у тебя уже крыша едет от правил, и ты всех вокруг видишь в дурном свете. Если человеку нужен секс - значит он падший, по-твоему? Может, и Костя изменил, потому что ты с ним только по праздникам? - подруга смотрит пронзительно, я не нахожусь, что ответить на это, а она, разворачиваясь, выходит из туалета.
        - Лишь хлопаю глазами. Даже злости на Женьку нет за эти слова. Она отхлестала меня по щекам правдой: да, у нас не было с Костей бурной личной жизни. И меня, действительно, не тянуло, скорее, я относилась к этому, как к должному. Но сейчас по ночам я просыпаюсь, дрожа - сны мне снятся такие, что краснеть до вечера. Желание не угасает в течение дня, стоит лишь вспомнить, что именно снилось. А представляя главного героя этих откровенных сцен и вовсе хочется раствориться - Антон не дает мне покоя, даже исчезнув из поля зрения.
        - С Женькой мы больше не говорим, за столиком царит неловкость, и подруга с Ярославом вскоре начинают откланиваться. Я их не держу, более того, сплавляю парочке Давида, отсекая попытки меня проводить. Вечеринка явно не задалась.
        На улице меня окликает официантка, протягивая забытый букет. Беру его по инерции: Женька, и правда ведь, хотела, как лучше. Рассказала Давиду про мои любимые цветы, чтобы приятное сделать. Но мне не нужно всё это. И с этим ничего не поделаешь.
        Домой возвращаюсь расстроенная, поставив букет в вазу, сразу ложусь спать, терзаемая мыслями. Раньше мы с Женькой так не ссорились. Я старалась сглаживать конфликты, как только они возникали, да и подруга часто все переводила в шутку, разряжая обстановку. Теперь же на душе тяжесть, и через пару дней я звоню Жене сама.
        Не должна я была так с ней разговаривать, к тому же я спала с её отцом. И кто после этого распутная?
        - - Всё нормально, и ты прости, Сонь, - спешно говорит она в трубку. Чувствую в голосе подруги веселые нотки, кажется, у нее хорошее настроение. - Потом тебе перезвоню, у нас тут семейный ужин, - говорит она тише.
        Услышав это, спешно прощаюсь. Не сразу понимаю, что какое-то время просто держу телефон дрожащими руками. Такой простой намек выводит меня из душевного равновесия. Жуков сейчас был рядом с ней… И сердце стучит, как сумасшедшее. Безумство какое-то. Помутнение. А как же пресловутое «с глаз долой - из сердца вон», и почему оно никак не хочет работать?
        -
        И все-таки разговор оставляет осадок, лучше бы нам поговорить нормально, а не вот так, наспех.
        Заказов сегодня много, но я все равно никак не могу отвлечься от своих мыслей. Стоило пустить одну, как все остальные ринулись следом. Я почему-то весь вечер жду, что произойдет что-то из ряда вон выходящее, но в итоге все спокойно.
        Хотя нет, не так. На выходе я замираю, передо мной стоит Костя. Руки в карманах, немного пошатывается - пьян.
        - - А я к тебе, - говорит заплетающимся языком.
        - - Вижу, - хмурюсь в ответ. Такси уже подъехало и сигналит, поэтому я киваю на машину: - Поехали.
        Но возле подъезда даю понять, что ему лучше уйти.
        - - Не пригласишь? - удивленно поднимает брови Костя, будто был уверен в обратном. Но я лишь качаю головой. - Какая ты стала… Соня. Ведь между нами всё было так хорошо. Я много думал, Соня. И тебе время дал. Наблюдал за тобой, у тебя никого нет. А значит, тот секс для тебя ничего не значил! Изменила ты, потому что тупо мстила, а может и не было никакой измены?
        - Я хмурюсь, так вот почему он не появлялся столько времени. Следил?
        - - Была, Костя. И это не месть. Я сама хотела.
        - - Понравилось? - отшатывается он, но я не отвечаю. Тогда Костя хватает меня за плечи: - Что молчишь? Может, ты не разобрала, тебе напомнить, как было у нас с тобой? - он сильнее сжимает пальцы, но я скидываю его руки.
        - - Понравилось.
        - - Да ты просто шлюха, - вдруг выпаливает Костя, и я сама не понимаю, как отвечаю звонкой пощечиной. Костя, широко раскрыв глаза, смотрит, а я тяжело дышу.
        - И пока он не пришел в себя, быстро открываю дверь подъезда и бегу вверх по ступенькам. Возле своей квартиры останавливаюсь, прислушиваясь. Тихо. Не пошёл за мной. Это хорошо, надеюсь, он и вовсе уедет, поняв, что между нами ничего быть не может.
        - Дома успеваю залезть в душ, стою под струями воды не в силах унять дрожь. И тут слышу звонок в дверь.
        - Всё-таки поднялся. Схватив с вешалки легкий халат и, наплевав, что с волос еще стекает вода, иду к двери. На этот раз смотрю в глазок, но увидев, кто пришел, дышать вовсе перестаю.
        - - Соня, я знаю, что ты там, - слышу низкий голос.
        Закусываю губу, и ещё раз смотрю, чтобы убедиться - там не мираж. Пульс, как сумасшедший, принимается биться в висках. Я не должна этого делать, но хочу открыть дверь.
        - Поэтому тянусь к замку и вскоре оказываюсь лицом к лицу с Антоном.
        -
        Глава 26 Антон
        Ничего не могу с собой поделать. Мысль о Сонином переезде не выходит из башки. Но если раньше девушка устроила там царствование, вызывая желание незамедлительно трахнуть ее, то теперь к этому желанию добавляются неприятные моменты. Я соотношу данные и, хотя не хочу, но допускаю мысль: те деньги на тимбилдинге могла взять она.
        Потому что не нахожу иных возможностей, как девушка могла оплатить квартиру в таком районе. Даже если там не было агентов и залога. Положим, на пару месяцев ей тех денег хватит, а за это время она, видимо, решила что-то придумать… Подцепить богатого придурка, например. Хотя она же сошлась с этим своим хлюпиком Костей. Устало тру лицо руками, откидывая документы.
        Сижу в офисе который день, а после еду в спортзал. И все потому, что не могу себя заставить поговорить с Соней. Хочу разрубить этот узел и боюсь услышать в ответ правду. Потому что если Соня окажется воровкой… Откинувшись в кресле, смеюсь, качая головой. Ну как же так, Жуков! Сам считал девчонку приживалой, охотницей за мужиками, а теперь пасуешь в такой ситуации, не желая слышать правду. И понимаю: хоть я с первого дня заклеймил девушку, в глубине души грыз червячок сомнения. А теперь он вырос в змею, которая обвилась вокруг моей шеи, и готова задушить. Потому что я уже сам не знаю, куда деться от своих мыслей.
        Звонит телефон, выдергивая в реальность. Я морщусь, но снимаю трубку.
        - Да, Римма, привет, - говорю устало.
        - Антон, ты что-то совсем пропал, - воркует женщина, - у тебя все в порядке?
        - Более чем. Просто много работы, новый контракт.
        Я вру, хотя контракт есть. Но работы не настолько много, чтобы не заехать раз-другой на сеанс психологии. Причина банальна: я просто не хочу. Не только Римму, я, блядь, вообще никого не хочу. Хотя это вранье. Хочу одну девчонку, которая сбежала к другому парню, прихватив мои бабки. Охуеть, ситуация.
        - Ладно, ну ты заезжай. Ты же знаешь, я всегда тебе рада.
        - Непременно, как только разгружусь немного.
        Мы прощаемся, а я отправляюсь в тренажеру. Спорт позволяет хоть немного отвлечься от сложившейся ситуации. Приехав домой, вижу радостную Женьку. Так, что у нас еще происходит?
        - Завтра мама прилетает, ты сможешь ее встретить?
        Блядь. Совсем забыл про Маринку. Ну хоть гостиницу оплатил, когда она данные скинула. Недалеко отсюда, так что при желании они с Женей смогут видеться часто.
        - Встречу, - киваю ей.
        - Спасибо, - дочь меня обнимает, отстранившись, спрашивает, - как день прошел?
        - Как обычно, - отвечаю хмуро. - А у тебя?
        По сияющей улыбке вижу, что ей не терпится что-то рассказать, но она ждала, пока я спрошу.
        - Я подала документы на искусствоведа, и меня зачислили. Представляешь, пап!
        Я улыбаюсь, подхватив, кружу ее, Женька смеется.
        - Видишь, главное, ставить цель и идти к ней, - говорю, вернув на место.
        - Не знаю только, как мама к этому отнесется.
        - Ничего, прорвемся, - я треплю ее по волосам, она смотрит на меня с такой благодарностью, что поневоле становится неловко. Вроде бы я ничего такого не сделал, а она вон как счастлива.
        - Ладно, я пойду, - Женя проходит в прихожую и начинает обуваться, - у меня встреча.
        - С Соней? - вырывается как-то само собой.
        - Нет, - качает дочь головой.
        - Как она, кстати? - стараюсь, чтобы голос звучал нейтрально, хотя мне и впрямь интересно. Женя неопределенно пожимает плечами.
        - Мне кажется, у них с Костей совсем разладилось. Хоть она и молчит, но… Думаю, ничего у них не получится. Ладно, пошла.
        Она убегает, я прохожу в кухню, щелкаю кнопкой чайника, задумчиво глядя перед собой. Значит, все-таки не простила ему измену? Или… себе?
        Маринка узнает меня сама, а я вот совсем не могу соотнести ту девчонку, которая смутно мне помнится, с этой женщиной. Хотя стоит заметить, в свои тридцать пять она выглядит шикарно. Или сколько ей там? Тридцать семь? Даже не помню толком.
        - Антон, - она меня обнимает, словно дорогого родственника, - сто лет не виделись, а. Ну пойдем.
        Всю дорогу висит на моем локте и щебечет всякий бред. За то время, что мы едем до гостиницы, я успеваю узнать столько, сколько не узнал, пока Женя живет в моей квартире.
        Что дочь окончила художественную школу, и ее работы занимали на каких-то конкурсах призовые места. Но что это все, конечно, несерьезно, и Маринка отправила ее получать нормальную профессию. Кажется, дочь еще не рассказала матери, куда поступила. И хорошо, со мной будет проще. Сама Маринка успела дважды выскочить замуж, развестись, детей больше не заимела, зато умудрилась, как я понял, неплохо обобрать второго мужа. Открыла в Тюмени салон красоты, и теперь мечтает о том, что переберется в Москву. От всех этих разговоров у меня появляется изжога. Только Маринки мне тут и не хватало.
        - Знаешь, - выдает она вдруг, - ты почти не изменился. Такой же красавчик. Я тебя часто вспоминала.
        Блядь. Ну без этого не обойтись?
        - Еще бы, - усмехаюсь все же, - у нас же общая дочь.
        Маринка смеется, закинув голову назад, но эту тему, слава богу, оставляет.
        В гостинице она не задерживается, получает ключи от номера, и мы едем ко мне.
        Женька матери рада, и я стараюсь не подавать вида, что уже подустал от трескотни Маринки. Уезжаю в офис, рассчитывая на спокойный вечер, но когда возвращаюсь, она все еще здесь. Более того, они с Женькой превратили мою кухню в зал кулинарного шоу, жрачки наготовили и даже испекли что-то. Нет, пахнет, конечно, аппетитно, но все это как-то слишком. Слишком непривычно.
        - Заходи, Жуков, - тащит меня Маринка из ванной, куда я зашел помыть руки, в кухню. - Садись, будем тебя кормить, а то я в холодильник заглянула, а там шаром покати.
        На столе появляется борщ, драники и потом чай с пирогом. Вкусно безумно, так что я сметаю все за считанные минуты. Ладно, если не будут на уши садиться, я готов какое-то время потерпеть Маринку.
        
        Правда, когда время подходит к полуночи, все же напрягаюсь. И не удивляюсь, что Женька заходит ко мне с умоляющими глазами.
        - Пап, можно мама у нас останется? Мы вместе ляжем. А то уже поздно ехать…
        Мне очень хочется отказать, я даже готов сам ее до гостиницы отвезти, но глаза дочери так просят, что я только вздыхаю и соглашаюсь. Она хлопает в ладоши, пища от восторга.
        - Спасибо, спасибо, спасибо.
        Убегает, а я потягиваюсь. Ладно, она просто соскучилась по матери. Не будет же Маринка у нас тут вечно сидеть? Скорее всего, сама же сбежит завтра по магазинам.
        Я иду в душ, когда часы показывают почти час ночи. В квартире тихо, потому без стеснения выхожу из ванной в одном полотенце, уверенный, что все спят. В кухне горит свет, забыли выключить, что ли? Но нет, там Маринка с чашкой в руке смотрит в окно. На ней шелковая сорочка, подчеркивающая фигуру, скользнув взглядом, еще раз отмечаю, что она в отличной форме. Сразу видно, посвятила жизнь себе, а не дочери. Маринка поворачивается и тоже окидывает меня оценивающим взглядом, вздернув бровь. Верх ее сорочки из прозрачной ткани, так что я вижу полную грудь и соски во всей красе. Женщину это, кажется, совсем не смущает.
        Пока я туплю, она приближается ко мне, отставив чашку.
        - А ты все еще такой же ловелас, Жуков? - задает тихо вопрос, ведя пальцем по коже вдоль полотенца.
        Я отлично понимаю, на что она намекает, но единственное, что крутится в голове, это: «а ты такая же блядь, как была?»
        Может, я не очень хорошо помню Маринку, но одно помню точно: дала она быстро и без особых препирательств.
        - Не стоит, - убираю ее руку и, развернувшись, ухожу в комнату.
        И уже там приходит запоздалая мысль: а какого хрена я отказался? Подумаешь, перепихнулся бы с подружкой молодости, явно секс без обязательств. Даже думать не хочу над своим поступком, просто ложусь спать, надеясь, что Маринке не придет в голову ломиться ко мне. К счастью, обходится без этого.
        Утром, конечно, все ведут себя так, как будто ничего не было. Почему-то вспоминаю Соню, как она пряталась под одеялом, когда я к ней зашел. Губы трогает улыбка. Смешная…
        День проходит в суете, а вечером, приехав домой, я обнаруживаю очередной пир. Только кроме всего прочего, у нас гости.
        - Мама? - говорю почти в изумлении. - Отец? Вы вообще откуда взялись?
        - Очень мило с твоей стороны так встречать родителей, - хмыкает мама. - Я позвонила тебе на домашний, и мне ответила Женя. Ты вообще собирался рассказывать, что твоя дочь приехала в Москву? - спрашивает меня. Я только тяжело вздыхаю.
        С родителями у меня непростые отношения. То есть я их безмерно люблю, но они всю жизнь только тем и занимаются, что пилят меня. Даже когда я выбился в люди, это не прекратилось. Все вокруг молодцы, но вот Антошку всегда найдется, в чем уличить. Поэтому наше общение я старался по-максимуму сокращать, заезжая в гости два раза в месяц.
        - Да это же Антон, - Маринка, смеясь, толкает меня к ванной, - у него ветер в голове. Не ругайте его, он у нас хороший.
        Я вижу одобрительный взгляд родителей и сразу понимаю: они успели попасть под очарование этой женщины. А это значит, вечер нас ожидает веселый.
        Ужин проходит в удивительно теплой атмосфере, все так друг другу рады, что аж зубы сводит. Один я, как обычно, словно бельмо на глазу.
        - Ты уж не ругай Марину, - говорит мать, когда мы перемещаемся в гостиную и ненадолго остаемся одни, - я бы и сама приехала, без ее приглашения. Просто ей было неловко за ситуацию. Представляешь мое изумление, когда я позвонила?
        Я только машу рукой.
        - Кстати, - мама заговорщицки ко мне наклоняется. - Присмотрись к ней, отличная женщина, порядочная, готовит отлично, и красива. К тому же у вас общий ребенок. Может, стоит уже остепениться?
        Слава богу, мне не приходится поддерживать эту беседу. Как раз возвращается Женя, отходившая поговорить по телефону, и внимание переключается на нее. Она явно смущается, и весь вечер ведет себя тихо. Однако вроде как рада новым родственникам.
        Праздник жизни заканчивается около десяти, и я берусь отвезти родителей домой. Не столько хочу этого, сколько мечтаю убежать подальше от картинки «счастливой жизни», что демонстрировалась весь вечер в моей квартире.
        Дорогой мне, конечно, чистят мозги на самые разнообразные темы. Я только киваю, особенно не слушая, привык за столько лет.
        На обратной дороге звоню Женьке и ничуть не удивляюсь, услышав, что матушка все еще у нас. Ладно, завтра поговорю с ними серьезно, а пока можно и расслабиться. Говорю, чтобы меня не ждали, и еду в сторону клуба, но в последний момент сворачиваю в ночной бар. Планирую выпить и отдохнуть, но ни хрена не выходит. Достав телефон, просматриваю список контактов, сам не зная, кому позвонить. Все же набираю Борцова, тот сразу откликается. У них, оказывается, сегодня покер в ночь, и я напрашиваюсь в компанию. Нужно как-то отвлечься, вернуть вкус к жизни.
        До утра играю, беседуя с Ромкой о разном, а когда встаю и потягиваюсь, глядя на часы, понимаю, что как раз закончилась смена в клубе. Интересно, Соня сегодня работает?
        Гоню эту мысль прочь, но нисколько не удивляюсь, когда еду в сторону ее дома. Вот что я там забыл? Она вообще, может, сегодня не работала.
        Однако притормозив возле дома, тут же вижу подъехавшее такси, из которого вылезает Соня вместе с Костей. Злость поднимается моментально, что там Женя говорила? Не ладится у них? Вижу.
        Приоткрыв окно, прислушиваюсь и понимаю, что все-таки дочь была права: не ладится.
        Соня, по всей видимости, призналась ему в своей измене. А парень, кажется, пьян. Напрягаюсь и слушаю внимательней, возможно, придется ввязаться, мало ли на что способен пьяный придурок?
        А Соня выдает, что хотела меня, что вовсе это не был повод отомстить. Эта мысль начинает биться в висках. Я хмурюсь, чувствуя, что снова в голове какая-то каша. Девушка такая искренняя, потерянная, такая настоящая… Да не могла она взять те чертовы деньги! Может, у нее была заначка, в конце концов, глупо ехать в Москву с пустыми руками… Но эти мысли снова отходят на второй план, потому что в голове звучит ее голос: «я сама хотела»!
        -
        Соня таки уходит, залепив Косте пощечину. Он бестолково смотрит ей вслед, держась за лицо рукой. Потом выдает пьяное «сука» и плетется прочь со двора. Несколько минут я просто сижу, ничего не делая. Уехать - самое верное решение. Хрен с этим деньгами, я даже разбираться не хочу уже…
        Да только не в деньгах дело, а в Соне. Неужели я все-таки ошибся? И она на самом деле ни хрена не порочная охотница, прикидывающаяся овечкой? А скромная девушка, которую я все это время несправедливо изводил? И при всем этом она, блядь, меня хотела.
        Я выхожу из машины и иду к двери подъезда, которая тут же распахивается, чуть не задевая меня. Пропускаю выходящую женщину и быстро захожу внутрь. Напротив нужной квартиры застываю, держа палец над кнопкой звонка. Ты что, Жуков, рехнулся, что ли? Вали нахрен.
        И нажимаю кнопку.
        Соня открывает в одном халате, с волос течет, ткань липнет к телу, очерчивая ее фигуру.
        - Антон… Дмитриевич… - это все, что она говорит, а я смотрю на нее и понимаю, что скучал.
        По этому запуганному, но такому пронзительному взгляду, по голосу, по жестам… По ней скучал! Блядь. Она молчит, запахивая халат, отчего он еще больше очерчивает ее тело, я вижу торчащие соски, мотнув головой, делаю шаг вперед и закрываю дверь.
        Соня отступает. Нам надо поговорить. Просто поговорить. Только я даже думать не могу, находясь в такой близости от нее. Беру за руку, она не двигается, стоит, молча наблюдая. А я притягиваю девушку к себе и начинаю целовать.
        Глава 27 Соня
        Я совершенно не могу ему сопротивляться, напротив, когда он вдруг разрывает поцелуй, замираю и тяжело дышу, обхватив его за шею. Я так крепко прижимаюсь, что вдруг понимаю, чем могло все это закончиться.
        Как же так? Почему рядом с этим мужчиной так учащается пульс? Почему я словно с ума схожу ещё до того, как успеваю подумать о правильности поступка?
        Благо, Антон шепчет, утыкаясь в мой лоб своим:
        - Я поговорить пришел, Соня.
        Отстраняюсь, он выпускает меня из объятий. Я киваю, пристально рассматривая изменения в Жукове: щетина на лице, которая мне нравится даже больше его привычного образа, усталый взгляд. Хотя тут понятно, ведь уже почти утро, а он, кажется, не спал всю ночь.
        Мы будто не виделись вечность, и все это время я тосковала по нему. Это глупо отрицать. Именно поэтому сердце в груди так отчаянно колотится, а коленки еле удерживают меня, не давая рухнуть. Губы всё ещё горят от поцелуя, хочется к ним прикоснуться - просто не верится, что всё происходит на самом деле.
        Но… Почему он здесь? Зачем? Ко мне пришел? Вот так просто?
        Не разрывая взгляда, спрашиваю:
        - Вы со всеми так обычно разговоры начинаете?
        На что получаю привычную усмешку:
        - С остальными разговоры меня не особенно волнуют.
        Смутившись, опускаю глаза. Это он меня сейчас выделил? Или обозначил, что между нами быть ничего прочего не может? Как это понимать?
        Когда вновь поднимаю глаза, натыкаюсь на серьезный взгляд.
        - Тогда… пойдёмте на кухню, - делаю ещё один шаг назад, убирая волосы с лица, и вдруг понимаю, что мой халат промок, а под ним… Господи, теперь Жуков так меня разглядывает, раздевая глазами, что тонкая ткань, кажется, вовсе отсутствует. Особенно, когда Антон скользит взглядом вниз. На груди халат немного распахнулся, и я спешу исправить это.
        - Простите, я только из душа, - говорю зачем-то, и тут же замечаю, как темнеют глаза мужчины. - Вы проходите, я сейчас.
        Исчезаю в комнате, с трудом переводя дух, кажется, дышать я вообще разучилась. Наспех сушу волосы полотенцем, переодеваюсь в домашнее платье и замираю.
        Боже, на моей кухне сам Антон Жуков! И он только что меня целовал!
        Застаю его за разглядыванием букета ромашек, от которого я так и не избавилась, и становится почему-то неловко.
        Жуков, обратив на меня взгляд, ухмыляется:
        - У тебя тут очень мило.
        Не найдя, что ответить, просто киваю.
        Вообще, странно всё это, и я смиренно жду, что будет дальше. Вряд ли Жуков пришел посмотреть, как я устроилась.
        - Дорого снимать такую квартиру одной, - скорее, утверждает он, и вроде бы ничего такого не говорит, но мне кажется, за этой простой фразой стоит что-то ещё.
        - Мне предложили выгодные условия, - заметив, как Жуков поднимает брови, спешу пояснить: - Оплачивать только коммунальные. И… поливать цветы.
        Антон смотрит внимательно, но подробности не спрашивает. Пытаюсь рассмотреть в его взгляде хоть что-то, но Жуков переводит его на мои губы, которые я отчаянно кусаю. Поэтому спешу отвернуться: ещё немного, и я просто расплавлюсь.
        Я делаю чай, но мне не нужно оборачиваться, чтобы знать - Антон смотрит на меня, даже спиной чувствую пристальный взгляд.
        Напряжение растёт, но это всё ерунда, потому как понимаю, что мужчина, поднявшись со стула, делает шаг. Ко мне. Он останавливается совсем близко, слышу его дыхание и втягиваю аромат парфюма. Боже, безумие какое-то. Да что со мной?
        Хватаюсь за чашки, даже не чувствуя, что они горячие. Весь жар сконцентрирован в области спины и шеи, а по позвоночнику вопреки всему пробегают мурашки. Руки дрожат, в едва заметных колебаниях воздуха распознаю, как Жуков делает ещё один шаг.
        - Так о чем вы хотели поговорить? - произношу усилием воли.
        И тут же слышу низкий голос почти на ухо:
        - Уже поговорил.
        Что? Как это понимать? Передумал? Почему? Что я опять сделала не так?
        Не выдержав, отставлять чашки и резко оборачиваюсь, но встретившись взглядом с Антоном, дергаюсь. Он слишком близко. Я переоценила свою выдержку.
        Жуков вдруг хмурится, делая шаг назад.
        - Боишься меня? - меняется его взгляд: - Я, пожалуй, пойду.
        Мне хочется кричать, что это не так. Я вовсе не боюсь. Точнее, не его. Себя. Но он уже идёт к выходу, а я просто следую за ним. Кусая губы, наблюдаю, как мужчина снова планирует исчезнуть из моей жизни.
        Антон вдруг говорит:
        - Соня, ты можешь вернуться, если…
        - Не могу, - вырывается слишком резко.
        И тут же понимаю: он сейчас уйдет, и всё. Не знаю, для чего он приходил, не знаю, почему передумал говорить, но мне горько оттого, что стою и ничего не могу сделать. Я снова останусь один на один со своими сомнениями. И на этом всё закончится.
        Жуков отворачивается, берясь за ручку, а я посылаю к черту рассудок.
        - Останьтесь, - шепчу едва слышно.
        Мужчина замирает, пауза кажется мне вечностью. За этот короткий промежуток времени успеваю сойти с ума, отругать себя за смелость, и вновь затаиться в ожидании. Антон, не оборачиваясь, произносит:
        - Уверена?
        Но на этот раз я полностью осознаю, на что иду. Поздно жалеть о том, что свершилось. Рано думать о том, что будет после.
        Моё тихое «да» и громкий звук захлопывающейся двери. Не сразу понимаю, как Антон оказывается рядом. Взяв мое лицо в ладони, переводит взгляд на губы и снова смотрит в глаза. От его затуманенного взгляда кружится голова, и я тут же чувствую его губы на своих губах. Осторожно, нежно, но с каждым прикосновением напор увеличивается, губы становятся требовательными, а между поцелуями слышу его голос:
        - - Я скучал по тебе… Соня…
        Он прижимает меня к стене, и на выдохе я произношу его имя. Чувствуя возбуждение мужчины, завожусь ещё больше. По телу растекается приятная истома, а низ живота отзывается мощными импульсами. Готова прямо сейчас сойти с ума, но чувствую: это только начало. И не ошибаюсь.
        
        - Антон целует меня в шею, его руки опускаются на талию, ниже, достигая края платья, задевая мои бедра. Кожа мгновенно покрывается мурашками. Мужчина тянет платье вверх, и я поднимаю руки, чтобы освободиться от одежды, но Жуков не спешит. Задерживает ткань на моих запястьях и снова прижимает к стене, впиваясь в мои губы. Затем всё же отбрасывает платье и подхватывает меня на руки, а я обнимаю его ногами, вжимаясь в мужчину изо всех сил.
        - Он несет меня в комнату и аккуратно опускает на кровать. Оказывается сверху, продолжая целовать, а я тянусь к его рубашке. Расстегиваю неподатливые пуговицы, добравшись до нижней, расстегиваю ту, что на джинсах, и мужчина рвано выдыхает.
        - Снова целует шею, опускается ниже, к груди, животу, я выгибаюсь, постанывая. Господи, как же хорошо! От поцелуев сводит пальцы, а внизу живота полыхает огонь. Антон проводит рукой между моих ног, задерживается на клиторе, немного надавив, продолжает ласкать его. От накрывающих импульсов пытаюсь свести ноги, но он не дает, принимаясь истязать меня пальцами через тонкую ткань трусиков. Я часто дышу, потому что воздуха просто не хватает. Хочу ощутить мужчину в себе, полностью, прямо сейчас, и между стонами вырывается:
        - Антон… Пожалуйста.
        - И он не выдерживает, быстро избавив меня от трусиков, стягивает с себя рубашку и джинсы вместе с боксерами. Я тяжело дышу, нетерпеливо наблюдая, как мужчина надевает презерватив, потом разводит мои ноги шире и опускается сверху, глядя в глаза. Словно дает последний шанс остановить его, но на эту пытку я не готова. Нет-нет. Пусть не останавливается, пожалуйста. Только не сейчас! Тянусь навстречу его губам, и Антон жадно впивается в мои. А я прижимаюсь к нему, сгорая от желания.
        - Резко, одним движением Антон входит в меня, и я невольно вскрикиваю. Он двигается, наращивая темп, я обхватываю его ногами, подстраиваясь под ритм. Каждое движение отзывается приятным чувством внизу живота. Матрас под нами скрипит, а спинка кровати отбивает бит о стену, но его перебивает мой пульс, бьющийся где-то в висках. Именно он меня оглушает, и я цепляюсь ногтями за сильные плечи. Получаю в ответ сдержанное рычание и более мощные толчки, которые сводят с ума.
        Я уже давно не контролирую себя, но точно знаю, что не пожалею об этом безумии. Даже если после нас ждет пустота. Продолжаю выгибаться и стонать, цепляясь за простынь и снова за плечи. Рваные поцелуи, разгоряченное дыхание, шепот Антона, его затуманенный взгляд и руки, скользящие по моему телу, приближают к грани. Чувствуя подступающий оргазм, сжимаюсь от накрывающей лавины. Толчок, ещё один, более резкий, и из груди вырывается крик от нахлынувших эмоций. Антон кончает следом за мной, и мы летим в пропасть вместе, понятия не имея, что будет дальше. Но сейчас мне так хорошо, что я даже думать не хочу, что когда-нибудь наступит завтра.
        - Мы лежим рядом, восстанавливая сбившееся дыхание, и если в прошлый раз у меня была возможность сбежать, то сейчас при всём желании я бы и подняться не смогла. Ноги до сих пор дрожат. Осознание произошедшего пробивается яркой вспышкой: мои сны только что стали осязаемы, мы снова занималась сексом с Антоном. И в этот момент мужчина притягивает меня к себе и целует в висок. В этом простом движении столько искренности, что замирает сердце.
        - Я поднимаю на него взгляд: за окном расползается утро, и в комнате достаточно светло, чтобы видеть глаза Антона. Он, усмехнувшись, наклоняется и целует меня. Не истязая мои губы, как полчаса назад, а нежно, трепетно. Отстранившись, шепчет:
        - - Ещё немного, и повтор неминуем. Поэтому прекрати так смотреть, надо поспать.
        - Антон, действительно, вскоре засыпает, продолжая держать меня в кольце своих рук. А я напряжена до предела, даже вздохнуть боюсь. Не то, что двигаться. Но слушая ровное дыхание мужчины и стук сердца, постепенно проваливаюсь в сон.
        - Открываю глаза, когда комнату заливает яркий свет наступившего дня. Подскакиваю на кровати, обнаруживая, что рядом пусто. Оглядываюсь - вещей нет. Я могла бы подумать, что всё мне приснилось, но не имею привычки спать без одежды, а кто ее снял накануне - сомнений нет. Наспех надеваю просторную футболку. Подступает тревожное чувство, но я продолжаю на что-то надеяться. Заглядываю в кухню, в ванную: никого.
        Возвращаюсь в комнату и падаю на кровать, утыкаясь лицом в подушку. Бью изо всех сил матрас, вымещая на нем эмоции.
        - - Дура, дура! - корю себя, продолжая избивать ни в чем не виноватую кровать. На что я рассчитывала - непонятно, ведь заранее знала, чем всё закончится. - Какая же ты, Соня, идиотка! - восклицаю в сердцах, но, чувствуя движение, оборачиваюсь.
        - На пороге комнаты стоит растерянный Антон, в руках у него два стаканчика с кофе и бумажный пакет. Его губы тут же трогает улыбка.
        - - Я кофе принес, но если ты занята…
        - Мотаю головой, повторяя всё то же самое, что сейчас говорила, мысленно. Это же надо так облажаться. Пытаюсь натянуть футболку на коленки, чтобы скрыть наготу, хотя стыдиться после произошедшего поздно. Взгляд Антона тут же темнеет.
        - - Никуда не уходи, сейчас вернусь, - говорит он и исчезает в кухне. Я и не собиралась уходить. Куда?
        - Возвращается он быстро, и я тут же оказываюсь прижата к постели.
        - - Васнецова, тебя не учили надевать нижнее белье? - произносит Антон низким голосом, и становится ясно, что кофе подождет.
        -
        Глава 28 Антон
        Сам не знаю, почему я меняю свое решение, почему не завожу разговор об этих треклятых деньгах. В ее слова о выгодном предложении слабо верится, ну кто в Москве в здравом уме сдаст такую квартиру только за коммуналку? Ответ напрашивается сам собой: никто. И то, как она запинается, как прячет глаза, когда говорит об этом - только подтверждает данную мысль.
        Но вот сейчас я лежу, глядя на нее, и понимаю, что не могу поверить в данный факт. Соня ведь такая… каждая эмоция отражается на лице. Не смогла бы она так просто врать, глядя в глаза. Да и если уж на то пошло, не могла и деньги взять. Не той породы. Только вот как ей так повезло с квартирой - ума не приложу. Надо будет об этом расспросить. Как-нибудь потом. Потому что сейчас все, чего я хочу, это подмять ее под себя и снова выбить стоны и крики наслаждения. Смотрю на лицо Сони, даже во сне такое серьезное. Охренеть, дожил ты, Жуков, на четвертом десятке любоваться спящей девчонкой.
        Покачав головой, тихо поднимаюсь. Заглядываю в холодильник, так я и думал: скудный запас продуктов. Качнув головой, одеваюсь и тихо выскальзываю прочь, захватив с тумбочки ключи. Магазин находится в этом же доме, только с другой стороны, рядом обнаруживается кондитерская. Закупаюсь продуктами, потом беру кофе и несколько пирожных и топаю обратно, стараясь не сильно задумываться над тем, что делаю. Хотя понимаю: я не собираюсь сегодня покидать квартиру Сони. А если быть точным, то ее постель.
        Девушку я нахожу в одной просторной домашней футболке, занимающейся самобичеванием. И на мгновенье сам себе кажусь придурковатым романтиком. Я тут с кофе, а она бьется в истерике, что полная идиотка. Но как только вижу ее взгляд, понимаю: девушка мне рада. Пытается это скрыть, но не выходит. И внутри против воли как-то теплеет. Блядь, что со мной вообще происходит? Ладно, Жуков, расслабься. Просто насладись моментом, а со всякой херней будем потом разбираться. Тем более что белья на Соне нет, и этот факт накрывает уже совсем по-другому.
        Не знаю, сколько времени проходит, когда мы наконец добираемся до кухни. Кофе остыл, но все равно ложится прямо на душу. Соня, натянув свое платьишко, которое только еще больше распаляет мое воображение, начинает суетливо разбирать принесенные продукты. На меня старается не смотреть, ну в принципе я могу ее понять. Смущается. Хотя после того, что было… Смущаться там уже нечего. Хотя… Я столько всего еще планирую с ней попробовать. Вот только поесть не помешает.
        - У меня не очень с едой, - произносит девушка все так же смущенно.
        - Я заметил, - киваю ей.
        - Просто для себя не хочется ничего готовить…
        - Сонь, не надо передо мной оправдываться, - перебиваю ее, - ты можешь жить так, как тебе удобно.
        Она смотрит с удивлением, но кивает. Отвернувшись, начинает готовить яичницу. Я наблюдаю за ней, наслаждаясь тонкой талией, длинными ногами и шикарной задницей. Простое платье отлично подчеркивает формы. Все-таки отворачиваюсь, беря свой стаканчик с кофе. И автоматически упираюсь взглядом в букет. Судя по всему, его подарили недавно. Не сама же Соня купила себе цветы? Задохлик из Тюмени? Пытался вымолить прощение?
        Я морщусь, вспоминая его вчерашние пьяные потуги. Нашел, кого шлюхой обозвать, блядь. И тут же сам удивляюсь этой мысли. Вот так день контрастов, да, Жуков? Еще недавно ты считал, что на Васнецовой клейма негде ставить, что она разводит мужиков на бабло, что украла твои деньги… А после одного охуенного траха готов кардинально мнение поменять?
        И все-таки, от кого цветы?
        - Вот, - Соня, повернувшись, ловит мой хмурый взгляд и сразу теряется, нервно сглатывая.
        Отчетливо вижу, как она застывает статуей с тарелками в руках и смотрит на меня, ожидая, чего угодно. Блядь, а я ведь реально в ее голове, наверное, способен на любую выходку. Поиздевался-то я над девушкой знатно… И снова маячком в голове мигает мысль: а если я был не прав по отношению к ней?
        - Что-то не так? - осторожно спрашивает Соня, по-прежнему не двигаясь.
        А я думаю: ну что я ей, муж или властный любовник какой? Да, мы оказались в одной постели, но это ничего не значит. Вот вообще. Она все та же Соня Васнецова, я Антон Жуков. И то, что между нами сейчас… Ну оно должно было рано или поздно случиться. А выяснять отношения, тыкать в лицо сраными ромашками - это уже вообще ребячество какое-то. Может, мне еще поделиться, сколько я баб трахнул, пока мы не виделись? И тут же мысленно усмехаюсь: нечем делиться, жирный ноль у меня.
        - Все нормально, - все же улыбаюсь девушке, - давай сюда свою яичницу. И себя заодно.
        Она краснеет, усаживаясь рядом, касается меня коленками и тут же их убирает. Я притягиваю ее ноги под столом.
        - Сонь, - зову, заставляя девушку посмотреть на себя, - перестань шарахаться. Расслабься. Мы уже занимались сексом. И займемся еще.
        Я глажу ее ногу, поднимаюсь пальцами выше, залезая под подол платья, и Соня расширяет глаза, глядя на меня, руками цепляясь за край стола. Дыхание ее сбивается, и я с легким сожалением думаю, что поесть снова не удастся.
        - Раздвинь ноги шире, - говорю тихо, но уверенно, и она послушно разводит их в стороны, увеличивая мое возбуждение.
        Глажу ее между ног через тонкую ткань трусиков, наблюдая, как тяжело вздымается при дыхании грудь девушки, как глаза подергивает блеск возбуждения. Чувствую, как подрагивают ее ноги, и уже предвкушаю, как Соня будет стонать, когда я нагну ее над кухонным столом и жестко оттрахаю… И тут звонит мой телефон. Мне-то плевать, но девушка, дернувшись, вскакивает и глупо мечется по кухне, пряча глаза. Я усмехаюсь.
        - Сонь, это всего лишь телефон, - говорю ей, - садись, ешь.
        Поднявшись, иду в комнату, телефон валяется на полу, а звонит Женька.
        - Да, дочь, привет, - говорю ей, - что-то случилось?
        - Нет, - голос звучит неуверенно. - Просто хотела узнать, все ли у тебя в порядке? Мы с мамой беспокоимся.
        - Она все еще у нас? - хмыкаю, не удержавшись. После паузы Женька отвечает:
        - Да. Ты против?
        Вообще, да. Но сейчас мне плевать. Сейчас из всех созданий женского пола меня волнует только одно - то, что сидит на кухне.
        - Ну не мешало бы ей появиться в гостинице, - все же отвечаю дочери. - Мы вроде договорились.
        Снова пауза, кажется, Женька не очень довольна моими словами, но в итоге только отвечает:
        - Хорошо.
        - Я сегодня, скорее всего, не появлюсь, - говорю ей.
        - Ты… Это из-за мамы, да? Ты не хочешь с ней общаться?
        На мгновенье меня пронзает чувство стыда перед дочерью. Как ни крути, я ее отец, Маринка мать.
        - Давай поужинаем вечером, - уклоняюсь от ответа. - Ты сегодня работаешь?
        - Да, до пяти.
        Я кидаю взгляд на часы. Охренеть, уже три часа дня. Черт, как же не хочется никуда ехать. Но слово не воробей.
        - Я заеду за тобой в пять.
        - Ладно, до встречи.
        Прощаясь, кидаю телефон на кровать и возвращаюсь в кухню. Соня задумчиво ковыряет вилкой в тарелке, глядя куда-то перед собой. На мое появление поднимает глаза и следит за каждым шагом. Я подхожу к ней, наклонившись, начинаю целовать, одновременно забирая вилку и откидывая в сторону.
        Тяну, заставляя встать.
        - Все в порядке? - сквозь поцелуй спрашивает она.
        - Мне надо отъехать, - говорю ей, - ненадолго. А потом я вернусь.
        Отклонившись, она смотрит мне в глаза, серьезно так, внимательно, прямо вижу, как в ее голове возникает миллион вопросов, но она не задает их, только кивает. А я снова начинаю ее целовать, а потом усаживаю на стол. Да, до яичницы дело так и не доходит.
        Женька выглядит задумчивой, хоть и улыбается, но вижу, что она погружена в свои мысли.
        - Эй, ты чего грустишь? - все же задаю вопрос.
        Она, подняв глаза, улыбается. А я вдруг думаю: они ведь с Соней ровесницы, и по сути, Соня такой же ребенок, как и Женька. Только вот отношусь я к ней совсем не как к ребенку.
        - Да так, - отвечает дочь. - Мы с Соней немного повздорили.
        Хмурясь, спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал ровно:
        - Почему?
        Женька, немного подумав, машет рукой.
        - Да я хотела как-то ей помочь, ведь с Костей у них совсем не ладится, познакомить ее поближе с Давидом, это парень с нашего фитнеса, ну помнишь? - она бросает на меня взгляд, я киваю, не обращая внимания на неприятное чувство внутри. - Ну мы и поссорились, типа я навязываю ей такой образ жизни, он ей не подходит… Потом вроде помирились, но все как-то не так. Ладно, не обращай внимания, просто мне ее не хватает.
        - Так помирись с ней, - говорю в ответ. Любят же бабы все обращать в трагизм. - Уверен, Соня только рада будет.
        Женька вроде кивает, но все равно остается задумчивой. Предлагаю подвезти ее домой, но она отказывается, говоря, что прошвырнется по торговому центру.
        Мы расходимся, и я мчу к Соне, точнее плетусь по пробкам, проклиная все на свете. В пору на метро пересаживаться, честное слово. Наконец, оказавшись у ее дома, почти бегу вверх по лестнице, обгоняя мальчишку, с которым вместе зашел.
        Настойчиво звоню в дверь, представляя, как прямо сейчас подхвачу Соню и потащу в спальню. Но как только дверь открывается, вижу на пороге Соню, а за ней Женьку.
        - Папа, - тянет она удивленно, - что ты тут делаешь?
        -
        Глава 29 Соня
        Бегу к двери окрылённая, уверенная, что это Антон, ведь он обещал скоро вернуться. До сих пор поверить не могу, что мы с ним все это время вытворяли немыслимое. Не только не испытывала ранее подобного, даже не знала, что так можно!
        От воспоминаний задерживаю дыхание, сердце колотится в груди, что есть сил, и несмотря на то, что мы расстались всего пару часов назад, хочу его увидеть. И чем больше времени проходит, тем больше схожу с ума от этого ожидания. Даже цветы полила по второму разу.
        Ещё один звонок, и я распахиваю дверь, а сердце тут же падает вниз.
        Это не он.
        Нет, Женю я тоже рада видеть, но ее отца больше. И дурацкая улыбка с лица тут же исчезает.
        Подруга с порога принимается щебетать о скидках в торговом центре, что присмотрела отменное платье, и ей нужно мое мнение. А я так и стою, даже не предлагая пройти.
        - Так что? Пойдешь со мной? - сдвигает она умоляюще брови, пока я хлопаю глазами.
        - Не думаю, что это хорошая идея, да и дел у меня много, я как раз хотела…
        Господи, что я ей скажу? Что жду ее отца и ни о чем другом думать не могу?
        Меня тут же прошибает холодом, а если он сейчас придет? У меня даже телефона его нет, чтобы предупредить.
        Женька, убрав с лица веселье, вздыхает:
        - Соня, на самом деле, я хотела извиниться. Я, правда, думала сделать, как лучше, помочь решила, ну и черт с ним с Давидом… Если уж ты все равно Костю своего любишь. Просто я не задумывалась раньше, что можно помешаться на одном человеке. Ну знаешь, не искать чего-то, а остановиться и… Ладно, я снова гоню. Простишь?
        - Я не злюсь… И дело не в Косте. Ты права, у нас с ним не было бурной жизни. Мы были словно… соседи, друзья, я только сейчас это поняла.
        Женька прищуривается.
        - Поняла, потому что жизнь стала бурной? Дала Косте шанс все исправить?
        - У нас с Костей больше ничего не будет, Жень. Никогда, - все же признаюсь ей.
        - То есть теперь ты с Давидом?
        Быстро мотаю головой. Женька странным образом уловила тот факт, что в моей жизни что-то изменилось. Но сказать ей правду я не могу. По крайней мере, не сейчас.
        Поэтому, вздыхая, перевожу тему:
        - Пойдем за твоим платьем.
        Женька довольно улыбается, оставляя все вопросы о парнях. А мне жутко стыдно перед ней, но я просто не могу противостоять тем чувствам, что накрывают меня по отношению к ее отцу. Мне было так хорошо, что даже страшно. И может, поездка в магазин - не самый худший выход отвлечься. Потому что я просто не знаю, что делать со своими терзаниями.
        К тому же, Антон, если не обманул, обещал скоро приехать, и лучше, если Жени тут не будет.
        - Подожди, я сейчас, только переоденусь и вернусь, - говорю подруге, но успеваю дойти лишь до комнаты, когда слышу звонок в дверь.
        Покрывшись липким потом, на еле гнущихся ногах выглядываю в прихожую, Женька смотрит в глазок и тут же оборачивается:
        - Обалдеть… там…
        Я обреченно иду к двери, потому что понимаю, кого она увидела. Хотя все ещё надеюсь на хороший исход, ну а вдруг? Распахиваю дверь и застываю - на пороге Антон.
        На вопрос, что он здесь делает, Жуков внимательно смотрит на Женю, переведя взгляд на меня, снова возвращает его дочери.
        - Наш разговор с тобой сегодня, помнишь, ты так расстроена была… Я подумал, что смогу помочь.
        Я хмурюсь в непонимании, но Женька тихо произносит:
        - Ты… Серьезно? С… спасибо, пап. Это так… Спасибо.
        Подруга жутко растерянна, хотя я вижу, слова Антона ее тронули. И хотя не понимаю, о чем речь, тихо выдыхаю: кажется, пронесло.
        - Ну раз у вас все в порядке, - говорит Жуков, - то я, пожалуй, пойду.
        - Оставайся, пап. Сонь, можно? Давайте чай попьем, - не дожидаясь ответа, подруга направляется в кухню, а я продолжаю стоять на месте.
        Мы просто смотрим друг другу в глаза и молчим.
        А потом Антон наклоняется и шепчет:
        - Чай - это хорошо. Но на сладкое я бы предпочел тебя.
        Невольно улыбаюсь, заливаясь краской. Вот что он такое говорит? Как и прежде вводит меня в смятение, только контекст изменился.
        Чай мы пьем в неловком молчании. Хотя неловкое оно только для нас с Жуковым, Женька, кажется, ничего не замечает, и я немного расслабляюсь. А зря. Потому что она вдруг обращает внимание на два пластиковых стаканчика из-под кофе, которые я не убрала со стола, и поднимает брови:
        - Соня, можно за вас порадоваться? - восклицает она, растягивая губы в улыбке, я теряюсь, сердце падает в пятки.
        Жуков кашляет, поперхнувшись, а Женя продолжает:
        - Еще не верила Давиду, что он добился твоего внимания. Вот жук!
        - Всё не так, - поправляю выпавший локон, переводя быстрый взгляд на Антона.
        - Так, раз стаканчика два, - Женя заговорщически поднимает и опускает брови и делает глоток из чашки. Ну прямо Шерлок. Только она, на мою радость, промахнулась.
        - Я просто дважды покупала кофе и забыла выкинуть стаканчики.
        Снова поднятые брови, и подруга пожимает плечами:
        - Как скажешь.
        Вряд ли мне удалось её убедить. Я настолько не умею врать, что, кажется, на лбу сразу же выскакивает надпись «Виновна!». И в горле пересохло.
        - Напряжение на кухне растет, и продолжается чаепитие в тишине.
        Когда она достигает критического пика, Женя поворачивается к отцу:
        - Кстати, мама благодарила тебя за гостеприимство, - говорит она, а я замираю.
        Нет, я знала, что тетя Марина собирается в Москву, но за всеми событиями даже не заметила, как пролетело время.
        - Значит, она живет с ними? А ведь рано или поздно Антон вернется домой. Не думаю, что секс со мной его к чему-то обязывает. Да, мне бы хотелось, чтобы было иначе, но я вроде как сама подписалась под всем этим “без обязательств”.
        Я ведь знала, как Антон проводит свой досуг, значит, соглашалась на такие же отношения, когда просила остаться. Мне вдруг становится так тошно, что я невольно поникаю, опуская голову.
        
        Он ведь ведёт такой образ жизни… А женщина в его квартире… К тому же мать Женьки. Как теперь быть? Как?
        Подняв глаза, цепляюсь за хмурый взгляд Антона. Он смотрит пристально, и произносит, не сводя с меня глаз:
        - Надеюсь, и гостиница ей понравилась, - говорит он.
        Я не уверена, но кажется, этот ответ предназначен мне. Конечно, тревожные мысли никуда не исчезают, но становится легче дышать. И я чувствую заботу в этом пояснении. Тетя Марина не задержится в квартире Жукова, хотя вопрос, было ли между ними что-то в эти дни, так и остается открытым.
        - Антон предлагает отвезти Женьку домой, но она заверяет, что доберется сама. К тому же, мы ведь собираемся в торговый центр. Жуков подбрасывается нас до него, но я совсем не хочу туда. Ведь Антон сейчас снова уедет от меня.
        Но покорно плетусь за Женькой по парковке к главному входу. Мне хочется её расспросить о том, как у мамы с… её отцом, но всё же решаю, что не буду. Не хочу ничего знать. Просто не хочу.
        - - Ты кое-что забыла, - слышим мы голос Жукова. Он останавливается возле нас, широко улыбаясь в открытое окно. - Это же твой? - протягивает Женьке мобильный.
        - - Ой, спасибо, выпал, наверное, - забрав телефон, она машет рукой и отворачивается, а Антон мне подмигивает.
        Он уезжает, а я так и стою, наблюдая за машиной. А потом бегу за Женькой, надеясь, что она не заметила, как я зависаю от взглядов ее отца.
        - Скидки Женька игнорирует, выбрав дорогущее платье. Мне кажется, оно коротковато и бесстыдно просвечивает, а ценник за такое количество ткани просто убивает, но Женька смеется:
        - Что ты мамочку включаешь, Сонь. Ну классное же! В клубы только такое и носят.
        Я дергаюсь оттого, что Женя провела параллель моего поведения с родительским.
        - Оно тебе, правда, идет, просто я не привыкла к таким нарядам, - стараюсь скрыть свою реакцию. - Но если тебе нравится…
        - Очень нравится. И папа перевел бабки, так что гуляем, Соня!
        Ничего не отвечаю. Я впервые мечтаю поскорее распрощаться с подругой, и мне совершенно не хочется обсуждать её отца и тем более его финансы. Поэтому, как только появляется возможность, сбегаю.
        - Но чем ближе подхожу к дому, тем больше накатывает тоска. Антон может решить, что ему не нужны проблемы со мной. Сегодня вот чуть не случилась катастрофа, когда они с Женькой встретились в квартире. А вдруг он больше… не придет?
        - Я уже подхожу к дому, когда звонит телефон. Номер неизвестный, и я не беру трубку. Это может быть Костя, я снова добавила его в черный список. И только когда подхожу к двери и вставляю ключ, понимаю, что звонок мог быть от другого человека.
        Не зря же Антон подмигнул мне на парковке, отдавая Жене телефон. А что если…
        - Додумать не успеваю. На талию ложатся мужские руки, и я задерживаю дыхание. Сразу узнаю парфюм, и когда мужчина притягивает меня к себе, слышу низкий голос, от которого по телу растекается тепло:
        - - Ты не представляешь, что я сейчас с тобой сделаю. Но тебе понравится, - шепотом говорит Жуков, а я растягиваю губы в дурацкой улыбке.
        Он пришел.
        -
        Глава 30 Антон
        Соня Васнецова. Соня, Соня, Соня. Мое личное наваждение. Смотрю на нее, сидя за столом напротив, и удивляюсь, как Женька еще ничего не поняла. У нее же каждая эмоция на лице отражается. Хорошо, дочь просто представить не может, что ее отец и лучшая подруга могут трахаться, а то бы уже сообразила…
        Приходится отпустить девчонок в торговый центр, сам еду в ресторан. Ужинаю, игнорируя взгляды блондинки напротив. Она явно скучает, а потому смотрит так призывно и откровенно, словно не откажет, даже если я ее прямо тут на столе разложу.
        Но сейчас ее прелести меня интересуют меньше всего. Меня вообще никто и ничто сейчас не интересует кроме кареглазой девчонки, чей взгляд сводит с ума. Только и могу, что представлять, как мы с ней окажемся снова в постели. Помешательство какое-то.
        Заглянув в один из магазинов, плюю на все и отправляюсь к Сониному дому. Прошло уже прилично времени, может, девчонки разошлись? Подумав, звоню Женьке, она говорит, что в дороге домой. Замечательно.
        - Я не приеду сегодня, - отвечаю ей, Женька только сопит в трубку, но потом говорит:
        - Хорошо.
        Соню я ловлю уже у двери квартиры. Обхватываю, прижимая к себе, вдыхаю аромат волос. Ох, что я с ней сейчас сделаю.
        Чувствую, как бешено начинает стучать ее сердце, а дыхание сбивается и становится громким. Толкаю девушку в прихожую, захлопнув дверь, прижимаю к стене. Соня выставляет вперед ладони, опираясь на них. Мои руки скользят по ее телу вверх, а губы целуют шею. Я прикусываю мочку уха, и Соня тяжело выдыхает, подаваясь ко мне попкой. Вжимаю ее в себя, выбивая новый вздох. Стягиваю футболку, а потом, резко развернувшись вместе с девушкой, ставлю ее возле большого зеркала, висящего на дверце шкафа.
        Она снова опирается на ладони, глядя на наше отражение. В ее глазах туман, пошлость, приглашение, и меня уносит от этого коктейля. Расстегиваю бюстгальтер, и Соня послушно опускает руки, чтобы он упал на пол, а следом возвращает их на место. Стоит, тяжело дыша, глядя на меня через зеркало. Я веду пальцами от шеи к груди, обхватываю ее, играю с сосками.
        Соня стонет, закрывая глаза, и снова трется об меня попкой. Я медленно расстегиваю пуговицу на ее джинсах и открываю молнию. Соня следит за моими действиями, но когда моя рука оказывается в ее трусиках, опускает голову, выдавая очередной стон. Я глажу клитор, провожу пальцами между ее ног и понимаю, что девушка готова, причем уже давно.
        Трется о мои пальцы, тяжело дыша, и я погружаю в нее сразу два. Она стонет, откидывая голову назад, но тут же начинает двигаться. Это сводит с ума, чертова скромница Соня, вот ты какая на самом деле. Страстная, безудержная, открытая.
        Выхожу из нее и резко стягиваю джинсы вместе с трусиками. Соня переступает через одежду, оставаясь передо мной абсолютно обнаженной. Красивая, желанная.
        Прижимаю ее к себе и шепчу на ухо:
        - Попроси.
        Она тяжело выдыхает, но молчит, а я, приспустив свои джинсы вместе с боксерами, начинаю водить членом у нее между ног. Соня постанывает, подаваясь навстречу, но я не вхожу, только дразню ее.
        - Скажи, что хочешь меня, - шепчу на ухо. И Соня, облизнув губы, говорит:
        - Хочу, хочу тебя. Хочу так, как никогда не хотела.
        Она смотрит мне в глаза через зеркало, и в этом ее взгляде, таком прямом и откровенном, столько всего, что я теряю контроль. Стягиваю с себя одежду, развернув, подхватываю Соню и несу в комнату. Я тоже хочу ее, хочу так, что просто перестаю соображать.
        Я не замечаю, как проходит несколько дней. Мы оба, словно сговорившись, обходим острые углы, сглаживаем, выбирая нейтральные темы. И если честно, это оказывается не так уж и сложно. С Соней в принципе легко, а уж когда мы оказываемся в горизонтальной плоскости…
        А еще она интересный собеседник, начитанная, умная, и правда, прекрасно готовит. Днем мне приходится уезжать по делам, а когда она работает в ночь, я прямо бешусь, потому что надо ехать ночевать домой. Так и тянет уволить ее и запереть в квартире. Ну вместе с собой, разумеется.
        Маринка то ли поняла, что ловить нечего, то ли заскучала в ожидании меня, но таки смылась в свою гостиницу. Так что никто не мешает мне наслаждаться одиночеством в ожидании утра. Дочь даже не интересуется, куда я срываюсь в шесть утра, хотя она спит в это время, так что не знает, во сколько ее отец сваливает из дома.
        Я сам себя не узнаю, как пацан, мчусь на съемную квартиру, захожу за продуктами и кофе, а потом принимаю в объятья Соню. И объятья заканчиваются каждый раз одним и тем же - крышесносным сексом.
        Я доедаю обед, поглядывая на часы. Опять, кажется, опоздаю на встречу. Соня стоит у плиты в одной моей футболке, и этого вполне достаточно, чтобы мысли о работе уплыли в сторону. Мать вашу, ну что творится?
        Отставив пустую тарелку, жестом зову ее к себе. Соня, смущенно улыбнувшись, подходит, я усаживаю ее сверху и начинаю целовать.
        - Вкусно? - спрашивает она сквозь поцелуй.
        - Ты сейчас про что? - отвечаю так же, наблюдая, как она краснеет.
        - Антон…
        - Соня, - улыбаюсь, разглядывая ее, и тут звонит телефон. Да и черт бы с ним, но Соня встает.
        - Надо ответить, вдруг что-то срочное.
        Я только глаза закатываю, права Женька, ну в кого она такая правильная?
        Прохожу в комнату, взяв телефон, хмурюсь. Лиля. Немного подумав, сбрасываю и быстро набираю:
        «Перезвоню через десять минут».
        Убрав телефон в карман, поднимаю голову и натыкаюсь на Сонин взгляд.
        - Все в порядке? - смотрит она на меня как будто встревоженно.
        - Да, - улыбаюсь ей и, подойдя, целую в висок, - побегу.
        На пороге мы еще целуемся, но мысли мои уже текут в другом направлении. Соня, словно поняв это, отстраняется, но ничего не говорит, словно ждет слов от меня. Но я только еще раз улыбаюсь и ухожу. Быстро спускаюсь по лестнице, гадая, какого черта происходит.
        
        Лиля мне никогда не звонила. Обычно только писала, и то крайне редко. Уже садясь в машину, вспоминаю про Соню и, высунувшись обратно, машу ей рукой. Она делает ответный жест, а я быстро уезжаю со двора. Набрав Лилю, слушаю гудки, и когда она снимает трубку, интересуюсь:
        - Ты чего звонила? Что-то случилось?
        - Случилось? - она вроде как усмехается, но мне слышится напряжение в голосе. - Нет… Нет. Я просто… Просто хотела извиниться.
        Я по инерции даю по тормозам, чем пугаю проезжающих мимо автомобилистов. Лиля извиняется? Что, на завтра объявили конец света?
        - Извиниться за что? - все же интересуюсь.
        - В последнюю нашу встречу я вела себя неправильно. Не хочу, чтобы между нами висели эти обиды, когда я снова приеду.
        Я невольно усмехаюсь.
        - Лиль, нет никаких обид. Я тебе все сказал: мне такие отношения нахуй не нужны.
        - А если я приеду насовсем? - вдруг говорит она, и я на мгновенье теряюсь.
        Потому что, если честно, давно уже перестал верить в подобный расклад. Но потом понимаю: это очередной ее ход. Запудрит мне мозг, наобещает небылиц, и снова кинет. Любительница сидеть на двух стульях.
        - Ты приедь сначала, - хмыкаю в ответ. Возникает пауза, а потом Лиля говорит:
        - Я тебя поняла, Антон. Пока.
        Ответить не успеваю, она кладет трубку. Отшвырнув телефон на соседнее сиденье, устало потираю лицо, стоя на светофоре. Ну какого хера она сейчас объявилась? Что надо-то? К черту, она все равно не приедет, а играть в эти игры мне реально надоело.
        После встречи еду домой, сегодня у Сони рабочая смена, так что до утра я свободен. В квартире никого, может, это даже к лучшему. Приняв душ, падаю на кровать и, заложив руки за голову, смотрю в потолок. Помимо воли мысли возвращаются к звонку Лили. Ну вот какого черта сейчас? Когда у меня все так заебись.
        И сам же останавливаю себя на этой мысли. Серьезно? Заебись? И понимаю: да. Мне реально давно не было так, как с Соней. Ярко, страстно, горячо, и при этом… спокойно, светло, что ли. И моей заслуги в этом нихуя нет. Все Соня. Снова потерев лицо руками, вздыхаю. Ох, и вляпался ты Жуков, чую, вляпался.
        Я засыпаю, а будят меня голоса в холле. Выйдя туда, сонно тру глаза и вижу Женьку с матерью. У них в руках горы пакетов, ясно, шопинг удался.
        - Привет, - дочь неуверенно улыбается, а я обращаю внимание на ее боевой раскрас, видимо, собираются еще куда-то закатиться.
        - Привет, - улыбаюсь, даю ей поцеловать себя в щеку, треплю по волосам, легонько, чтобы не испортить прическу. Маринке киваю.
        - Мы ненадолго, - тут же говорит Женя, - только переоденемся и поедем.
        - Какие планы? - я отхожу в сторону, пропуская их в комнату.
        - А мы сегодня с мамой в твой клуб идем, - радостно выдает дочь и закрывает перед моим носом дверь.
        Так, интересно. Прохожу в кухню, щелкнув чайником, смотрю на время. Уже десять вечера, нормально я поспал.
        Вскоре Маринка с Женей появляются на пороге, обе в весьма откровенных нарядах.
        - Вы вдвоем едете? - задаю вопрос, Женя кивает.
        - А почему именно в мой клуб?
        - Ну ты странный, - хмыкает дочь, - маме же интересно посмотреть. А может, ты к нам присоединишься?
        Я открываю рот, чтобы категорично отказаться, потому что наблюдать снующую Соню без возможности ее зажать в ближайшем углу… Но Женька смотрит умоляюще, а Маринка насмешливо вздергивает бровь, так что я соглашаюсь.
        - Здорово! - дочь, быстро обняв, убегает в комнату, я перевожу взгляд на Маринку.
        - Ну надо же, вспомнил, что у тебя есть дочь, - усмехается она, складывая руки на груди. - А то шатаешься по бабам и знать не знаешь, чем она занимается.
        - Откуда такие сведения о моих передвижениях? - хмыкаю в ответ.
        - Жуков, - она закатывает глаза, - хоть иногда в зеркало смотрись, ладно я, но зачем дочери видеть твои засосы?
        Я инстинктивно трогаю шею, вспоминая, как Соня целовала меня, и в мыслях не остается больше ничего кроме этой девчонки. Тряхнув головой, иду в комнату:
        - Моя личная жизнь тебя не касается, - кидаю, проходя мимо Маринки, она не отвечает.
        И правильно, пусть знает свое место, в конце концов, я по-прежнему приношу ей неплохой доход.
        В клубе, как обычно, шумно, весело и пьяно. Я подумываю сдать своих спутниц Олегу, чтобы он показал им клуб, а самому… Ну кого я обманываю? Найти Соню и, конечно, что-нибудь с ней сделать… Что-нибудь порочное и приятное.
        Однако Олег занят с кем-то в зале, поэтому я тупо тащу Маринку с Женей в кабинет. Дочь по пути сливается, сказав, что потанцует, и мы остаемся наедине с ее матерью.
        - Мило, - она осматривается, садясь на диван, я падаю рядом. - Здесь ты трахаешь своих шлюх? - задает вопрос, поворачиваясь ко мне и закидывая ногу на ногу.
        - Точно, - отвечаю, растягивая губы в улыбке. - А ты с какой целью интересуешься? Хочешь пополнить ряды?
        - А можно? - спрашивает вдруг Маринка, подаваясь вперед и кладя руку на спинку дивана позади меня.
        Тут раздается стук дверь, а за ним она открывается. Я оборачиваюсь, вижу на пороге Соню, и внутри радостно екает. Дожил, Жуков, блядь.
        -
        Глава 31 Соня
        Мне так хорошо с ним. Хочу все время его рядом, чтобы обнимал, целовал, чтобы делал со мной все то, от чего сердце стучит как ненормальное, а я схожу с ума снова и снова. В его объятиях я чувствую себя желанной и иногда даже абсолютно счастливой.
        Но нам приходится расставаться. И это даже хорошо, потому что при Жукове я словно под гипнозом. Он столько времени проводит у меня, что сомнений нет - сейчас он только мой. Антон не говорит прямо, но я чувствую это. И думать о том, что сама себя обманываю, не хочу. А редкие мысли, появляющиеся по этому поводу, гоню прочь.
        Это не просто секс, ему интересна я: чем увлекаюсь, какие книги читаю, что думаю по тому или иному вопросу. А ещё он умный и эрудированный, много читает. Я-то думала, что самое главное его увлечение - это многочисленные похождения.
        Откровенных бесед мы по-прежнему не ведем, но всё же неловкости между нами меньше, чем раньше.
        И хотя прошло совсем немного времени, он становится для меня слишком близким.
        Страшно лишь, что это может закончиться. Особенно остро я чувствую это сегодня, после того звонка. Антон становится задумчивым, взгляд меняется, и у меня в груди расползается тревога.
        Ничего удивительного, что как только он уходит, на меня набрасывается армия предположений. Мысли, мысли, мысли. И так всегда, когда остаюсь одна.
        Но стоит снова его увидеть - упаковываю сомнения и отправляю в воображаемую мусорную корзину. А потом отдаюсь моменту.
        Я начинаю понимать, о чем говорила Женька все это время. Ее "жить сегодняшним днём" становится для меня жизненно важным ориентиром.
        С улыбкой наношу блеск на губы, а потом посылаю воздушный поцелуй в зеркалу. Замерев, смущаюсь, вспоминая, какие сцены происходили перед ним. Никогда не думала, что отражение может так нравиться.
        Улыбнувшись ещё раз, беру сумку и выбегаю из квартиры. Главное, отработать смену, а потом мы с Антоном снова будем вместе. В клубе он не появляется, говоря, что не хочет отвлекать меня от работы. При этом описывает, как именно. И хотя я соглашаюсь, что так лучше, сама надеюсь, что когда-нибудь он это воплотит в реальность.
        Правда, не представляю, как вести себя, если он все-таки придёт. Боюсь, что кто-нибудь догадается о нас. Олег вот стал выдавать мне дополнительную зарплату в конверте, утверждая, что это нормальная практика, и так многие получают. Я, конечно, рада дополнительному доходу, но вдруг это все-таки Антон постарался? Только вот спросить его не решаюсь.
        Веселье в самом разгаре: музыка, танцы, коктейли, я еле успеваю с заказами. Проходя мимо танцпола, встречаю Женьку. Она вроде довольна жизнью, говорит, пришли с мамой отпраздновать ее поступление. Я очень рада за подругу, ведь она решилась попробовать учиться там, где ей будет интересно.
        - Мать, конечно, сказала своё фи, - усмехается Женька, - но папа поддержал, так что прорвёмся. Он, кстати, тоже к нам присоединился. Слушай, - Женька заговорщицки щурится, - сознаешься уже наконец, что у тебя кто-то появился?
        Я теряюсь. Даже не столько оттого, что речь об ее отце, сколько от факта, что мы слишком отдалились друг от друга, чтобы вести подобные разговоры. По крайней мере, мне этого не хочется.
        Потому отнекиваюсь:
        - - Я же говорила, что…
        - - Да, я всё это уже слышала. Ты сосредоточена на работе и предстоящей учебе. Но я всё ещё хочу знать, кто тот, благодаря кому ты выглядишь оттраханной донельзя, - она смеется, а я смущенно оглядываюсь.
        Ужас какой, вдруг кто услышит?
        - - Жень, давай потом.
        - - Я поблагодарить его хочу, Сонь, у тебя глаза светятся, - добавляет подруга. - Ну ладно, как ни назови, а меня не проведешь. У тебя был секс!
        - Я снова опускаю глаза. И вовсе не от смущения, как может решить подруга, а потому что она попадает в точку. Но вряд ли Жене понравится, какую роль в этом всем играет её отец.
        Но стыд не затмевает желание: мне не терпится его увидеть и, когда появляется возможность, несусь в вип. Вот только открыв дверь, застываю.
        Антон сидит на диване, откинувшись на спинку, а рядом тетя Марина. Довольно близко, и они очень мило проводят время. Если так можно назвать те откровенные взгляды, что Женькина мать бросает на Антона. ?
        Вдруг это она звонила ему днём, и настрой его изменился, потому что мужчина решил сбежать от меня к ней? В груди появляется тяжесть, а ноги словно прирастают к полу, я просто держусь за ручку двери, продолжая пялиться на них. Наконец, словно издалека слышу свой голос:
        - - Антон Дмитриевич, вам как обычно?
        - - Сегодня, пожалуй, кофе, а потом десерт.
        - Он расслаблен и, кажется, доволен, а мне вот почему-то невесело. С другой стороны, они ведь могут просто общаться, верно? В кабинете. Наедине. Так близко друг к другу. Нет, я не хочу об этом думать.
        - Киваю, а Антон добавляет:
        - - Спасибо, Соня.
        Тётя Марина смотрит на меня внимательно, а потом вдруг встает:
        - - Сонечка! Как я рада тебя видеть, - она подходит так быстро, что я даже понять ничего не успеваю, обнимает и целует в щеку. Учитывая, что я общалась с ней считанные разы, такая радость выглядит странно.
        Я немного растерянно хлопаю глазами, пока женщина продолжает, обращаясь к Жукову:
        - Антош, милый, посоветуешь вино из ваших, какое у тебя самое-самое?
        Антон напрягается, а мама Жени перечисляет, что ещё принести в вип. Значит, они планируют здесь задержаться…
        С трудом дожидаюсь, когда можно будет уйти, и только в коридоре прихожу в себя. Прикладываю к щекам ладони - горят.
        - Это «милый» эхом звучит в голове, но только не затихает, а наоборот, громкость лишь увеличивается, оглушая. Я бы закрыла уши руками, только это всё равно не поможет.
        - Бегу в комнату для персонала, чтобы перевести дух, там, на мою радость, никого. Пью воду из кулера, понемногу приходя в себя. Антон ведь ничего такого не сделал и, кажется, сам не ожидал от тети Марины подобного обращения. Хорошо, допустим, я дура, что верю ему - но он бы не посмел делать это здесь, зная, что у меня смена. Нет же?
        
        Я, конечно, вела себя глупо, но это максимум сдержанности, на который я была способна. Так, все, надо собраться и идти работать, тем более, кто-то заходит в комнату, так что прочь истерики.
        Поднявшись со стула, быстро разворачиваюсь и почти утыкаюсь в мужскую грудь. Даже вскрикиваю от неожиданности.
        - - Мне нравится, когда ты так делаешь при других обстоятельствах, - шепчет Антон, притягивая меня к себе и внимательно разглядывая.
        А я пытаюсь понять по его глазам, что он сейчас скажет. Не заходить в кабинет какое-то время? Всё же принести ему виски? Что?
        - - Соня… вот дьявол, - произносит низким голосом Жуков, и я вмиг оказываюсь на тумбе у стены, а он между моих ног.
        Прижимает к себе, и я чувствую его возбуждение. Ничего не могу поделать, тут же ощущаю приятное покалывание во всем теле, особенно когда Антон впивается в мои губы своими, а рукой скользит под юбку.
        Добирается до трусиков, а я рвано выдыхаю:
        - - Ан… тон… У меня заказ… Господи…
        - - Да, десерт, я помню, что попросил… - шепчет он в ответ, продолжая целовать, отодвигает тонкую ткань трусиков в сторону.
        Его ласки затуманивают разум, и я не сразу понимаю, что кто-то стучится в дверь, а когда осознаю, резко отталкиваю мужчину.
        - Я закрыл замок, - улыбается Жуков, но я так не могу.
        Ты, Соня, совсем с ума сошла? Антон только что мило общался с тетей Мариной и, возможно, я просто им помешала.
        Вскакиваю с тумбы, поправляя юбку.
        - - Вас ждут, Антон Дмитриевич, а у меня важный заказ, - стараюсь говорить ровным голосом, но не выходит.
        - Жуков ухмыляется, качая головой.
        - - Уволю тебя к чертовой матери, - притягивает он меня снова. Прищурившись, добавляет: - Когда закончится смена, сделай так, чтобы на тебе не было нижнего белья.
        - - Что?.. - невольно округляю глаза, -Антон ничего не отвечает, просто улыбается и отходит к двери, оставляя меня стоять с открытым ртом.
        На выходе оборачивается:
        - - Да, вино и всё то, что заказала Марина, отнеси за седьмой столик в зоне «А», а кофе в кабинет.
        - Просто киваю, и Жуков выходит. А у меня по новой учащается пульс.
        Во-первых, тетю Марину он отправил в зал. Ревность не исчезает, но я всё же улыбаюсь, а потом хмурюсь, потому что есть ещё «во-вторых»… Что значит без нижнего белья? Глупость какая. И не подумаю.
        - Тетя Марина вроде бы улыбается, но смотрит так пристально, что мне становится неуютно, и я спешу удалиться, выполнив заказ.
        - ?В кабинете застаю Олега, поэтому тоже быстро ухожу, стараясь не смотреть на Антона. Конечно, не получается, особенно, когда вижу взгляд Жукова, скользящий по мне: губы, шея, грудь, бедра, ниже, и…
        Я тут же думаю о его просьбе, а мужчина мне подмигивает. Благо, Олег всего этого не видит, но Антон и впрямь с ума сошел!
        - Остаток смены думать ни о чем не могу, твердо решая, что белье останется на мне. Но на выходе из клуба одергиваю платье: вот дура-то, конечно. Антон, может, уже домой уехал, а я тут экспериментирую. Хотя ощущение легкости мне даже нравится. Не успеваю выйти на парковку, как передо мной останавливается черный гладкий до невозможности мерседес Жукова.
        - - Надеюсь, ты выполнила мою просьбу, - улыбается он, когда я сажусь на пассажирское сидение.
        - - Какую? - делаю вид, что не понимаю, о чем он.
        Пусть не думает, что я его вот так слушаюсь. Не будет же он проверять… Рука Антона тут же оказывается у меня на колене, от его прикосновения я вздрагиваю, а он проводит пальцами вверх, и кожа покрывается мурашками. Мгновение, и его рука у меня между ног. Он, конечно, получает ответ на свой вопрос, хоть я и сжимаю колени.
        - - Вот эту, - темнеет его взгляд, а я рвано выдыхаю.
        Безумие какое-то, что он творит?
        - Антон резко убирает руку и, вцепившись в руль, срывается с места. Мы мчимся по ночной Москве и, видимо, не домой, потому что нужный поворот проскакиваем.
        -
        Глава 32 Антон
        - У тебя силы есть? - кидаю на Соню беглый взгляд, стараясь не сползти им на ее колени.
        И стараясь не думать, что под подолом платья никаких преград… Скромница Соня опять меня удивила. Был уверен, смелости не хватит, а нет, сидит вот, колени сжимает, а взгляд у самой такой… На дороге сложно сконцентрироваться.
        - Смотря на что, - отвечает она, и я невольно усмехаюсь. Соня таки стыдливо отворачивается к окну.
        - Хочу тебя свозить кое-куда. Ненадолго. Но если совсем устала…
        - Да нет, нормально, - перебивает она. - Самое тяжелое время часа в три, а потом как второе дыхание открывается.
        Остаток дороги мы едем молча, Соня смотрит в окно, прислонившись к стеклу, я размышляю. Может, стоит реально ее уволить? Ну чего девчонке так горбатиться? Устрою к себе в офис, или вон к Борцову… Соня определенно не дура, с работой справится. И съем квартиры можно взять на себя… Я даже брови вздергиваю. Эко меня понесло мыслями. Может, еще жить ей вместе предложишь, Жуков?
        Кошусь на Соню, тут же возвращая взгляд дороге. Конечно, между нами ничего серьезного, просто секс, и мы друг другу ничего не должны… Но все равно как-то нехорошо так ее выматывать. Ладно, завтра подумаю об этом обстоятельно.
        Я торможу на парковке возле фитнес-клуба, Соня удивленно распахивает глаза. Смотрит на меня с недоумением. Усмехнувшись, отстегиваю ремень безопасности.
        - Этот фитнес работает с шести утра, - говорю ей, как будто это что-то объясняет.
        Соня не задает вопросов, просто идет рядом. На входе беру ее за руку, сонная девушка на ресепшен, конечно, сразу начинает улыбаться.
        - Антон Дмитриевич, доброе утро, - пытается скрыть удивление, а я коротко отвечаю:
        - Доброе, нам отдельный зал с грушей и душем.
        - Хорошо, - она тут же деловито утыкается в компьютер, а потом, взяв ключ, выходит из-за стойки.
        - Сам справлюсь, - говорю, забирая у нее ключ. Девушка кивает, добавляя:
        - Второй зал.
        - Антон, что ты задумал? - все же спрашивает Соня, пока мы поднимаемся в лифте.
        Я только улыбаюсь и тащу ее за руку в сторону нужного зала. Фитнес пока пуст, но через час-другой начнут подгребать любители позаниматься перед работой.
        Закрывшись изнутри, подвожу Соню к груше, сам достаю перчатки с полки шкафчика.
        - Как ты снимаешь напряжение, Соня? - улыбаюсь ей, протягивая пару, она берет с недоверием.
        - Ты серьезно? - задает вопрос. Кивая, помогаю ей надеть их.
        Встаю сзади, прислоняясь грудью к ее спине, чувствуя, что девушка тут же тяжело выдыхает. Она заводится просто оттого, что я стою рядом, слегка касаясь. Осознание этого будоражит, заставляя кровь по венам бежать быстрее. Но это чуть позже.
        Подвожу девушку к груше, слегка сгибаю ее руки в локтях. Шепчу на ухо, упиваясь запахом Сониной кожи:
        - Удар всегда идет из головы. Твое тело лучше тебя знает, что ему делать. Расслабь кисти, локти, плечи… Дай телу почувствовать свободу. Заноси кулак немного со стороны, - обхватив ее руки, делаю легкий удар по груше. Указав на нее, говорю. - Это твой соперник. Почувствуй его, как он движется, насколько силен, какой дает ответ. Слейся с ним в унисон, а потом… победи. Давай, попробуй.
        Я отхожу чуть в сторону, видя ее нерешительность. Соня кидает на меня взгляд, я ободряюще улыбаюсь. Она все-таки начинает бить грушу. Сначала несмело, с длинным промежутком между ударами. Но скоро ее спина расслабляется, тело начинает двигаться плавно рядом с грушей, в движениях даже есть своя грация. Я вижу, как девушка начинает понимать то, что я пытался ей объяснить. Удары становятся увереннее, сильнее, но тело при этом не перенапряжено.
        Невольно любуюсь Соней в этот момент. Решение привезти ее сюда возникло спонтанно. Я не особенно люблю драться, но груша - отличный способ расслабиться и снять напряжение. Сам пользуюсь регулярно, особенно последнее время, когда пытался сократить наше с Соней общение. Колошматил грушу, чтобы выбить все мысли об этой кареглазой девчонке. Не получилось. И если честно, я об этом не жалею.
        Соня наконец останавливается, тяжело дыша, вытирает пот со лба.
        Я подхожу, убрав в сторону прилипшую к лицу прядь волос, спрашиваю:
        - Ну как?
        Соня улыбается.
        - Здорово. Правда, здорово. Если честно, не думала, что мне понравится.
        Я стягиваю с нее перчатки, продолжая улыбаться. Откинув их в сторону, притягиваю к себе девушку и целую.
        - Антон, - она отстраняется, запнувшись, добавляет, - мне надо в душ.
        - Не вопрос.
        Веду ее в душевую, выдав полотенце, киваю в сторону кабинки.
        - А ты?.. - она смотрит на меня, краснея, и ход ее мыслей мне нравится.
        - Я подожду снаружи, - усмехаюсь в ответ, - буду в зале.
        Кивнув, скрывается в кабинке, а я несколько секунд стою возле, думая, может, плюнуть на все и присоединиться?
        Но вместо этого иду вниз, там есть кафе. Взяв кофе и пару бутербродов, возвращаюсь в зал.
        Соня выходит минут через пять, посвежевшая, но глаза усталые. Замучил девчонку, ладно, перекусим и отвезу ее домой. Надо бы ей отдохнуть.
        - Это так мило, - увидев на мате кофе и бутерброды, произносит девушка. Присаживается на край, старательно сводя колени. А я вспоминаю, что она без нижнего белья, и настроение мое тут же меняется. Соня торопливо с удовольствием ест, пока я, сидя рядом, пью кофе и смотрю на нее. Наверное, взгляд слишком пристальный, потому что она спрашивает:
        - Что-то не так?
        Качаю головой с улыбкой. Как же я успел ее запугать, что она в каждом моем взгляде и жесте ищет негативный подтекст. Вспоминаю первые дни после нашего знакомства… Да и само знакомство тоже, и думаю, что, конечно, дал тогда маху. Соня должна была меня возненавидеть… И почему она этого не сделала - большая загадка. В любом случае я этому рад.
        
        - А тетя Марина надолго приехала? - Соня вырывает меня из мыслей, я смотрю непонимающе, не сразу догадываясь, о ком речь.
        Блядь, а ведь для нее Женькина мать и правда тетка, а я… дядька? Смешно. Хотя на самом деле нет. Я, конечно, трахался с малолетками, и не раз. Но все это было так, на одну ночь. А с Соней… С Соней все сложно, непонятно и неопределенно. Одно ясно: вообще вот не как обычно.
        - Если честно, я сам не знаю, - усмехаюсь в ответ, почесав голову. - Как только она приехала, я предпочел слиться.
        Соня, немного подумав, аккуратно спрашивает:
        - Ты… Ты ее любил?
        Вопрос кажется мне настолько смешным, что я сохраняю серьезное выражение только, чтобы не обидеть Соню. Потому что она вроде как серьезно спрашивает.
        - Нет, - отвечаю честно. - Я служил в армии, Сонь. Это полный тухляк. И местные девчонки были единственным развлечением.
        Она кивает, опуская глаза в чашку. О чем-то думает, а потом резко вскидывает голову и спрашивает, глядя в упор:
        - А вообще… Любил когда-нибудь?
        Я не ожидаю этого вопроса и на мгновенье теряюсь. Смотрю в ее темные глаза, которые лезут мне в душу своим взглядом… И почему-то не чувствую злости. Обычно я никого не пускаю в свою жизнь. И уж тем более не веду разговоры по душам.
        Но сейчас, сам от себя не ожидая, говорю:
        - Любил.
        Девушка, кажется, теряется. Наверное, ждала, что я засмеюсь и скажу что-то вроде какая любовь, ты что.
        - А… Вы… - растерянно подбирает Соня слова. - Что случилось?
        Я пожимаю плечами, крутя в руках стакан, смотрю в стену.
        - Лиля бросила меня и вышла за другого.
        Снова повисает пауза, потом Соня произносит:
        - Прости. Мне… жаль.
        Усмехнувшись, допиваю уже остывший кофе. Отставив посуду в сторону, сажусь вплотную к Соне. Она отвечает открытым взглядом, в котором сквозит жалость. Ну вот еще не хватало. Я мог бы ей сказать, что мне не жаль, что так вышло. Потому что вот сейчас мне реально не жаль, просто плевать. Но предпочитаю обойтись без слов. Наклонившись, целую ее, и она сразу подается навстречу. Обхватывает меня за шею, а я аккуратно опускаю ее спиной на мат, оказываясь сверху.
        - Антон, - шепчет она, расширив глаза, - ты что?.. Здесь?
        - Дверь заперта, к тому же кому какое дело? - шепчу в ответ, прикусывая ее за мочку уха.
        Девушка тяжело выдыхает. Я смотрю ей в глаза, рукой ведя от колена вверх. Соня закусывает губу, рвано дыша. Когда мои пальцы оказываются почти между ее ног, замирает, закрыв глаза. Но я веду обратно вниз, слыша разочарованный вздох. Целую ее в висок, потом в губы, между ключиц. Прикусываю прямо через платье сосок, отчего девушка дергается, издав легкий стон. Задрав подол, целую живот, обвожу языком пупок, спускаюсь ниже. Соня вдруг приподнимается, хватая меня за плечи. Смотрит почти испуганно.
        - Что? - задаю вопрос. Она краснеет.
        - Я… - начинает говорить, но замолкает, закусывая губу. - Меня никогда там… не ласкали… так.
        Я вздергиваю бровь в неподдельном удивлении. Вот тебе и Соня. Надавливаю ей на грудь, заставляя лечь.
        - Расслабься, Сонь, - усмехаюсь в ответ, - и получай удовольствие.
        Соня замирает, а я снова усмехаюсь. Точно знаю, как её тело реагирует на ласки, а значит скоро девушка будет сводить меня с ума своими стонами. Мысль о том, что у неё это впервые, возбуждает так сильно, что член твердеет ещё больше. Еще раз поцеловав ее живот, спускаюсь губами ниже.
        Соня выгибается и вопреки моим просьбам становится напряженной до предела, пытаясь ухватиться пальцами за мат. А когда я аккуратно касаюсь языком клитора, из её груди вырывается стон.
        Это только начало, Соня.
        Я легко вожу губами, подразнивая, чтобы она привыкла к ощущениям, и Соня подается навстречу. Немного ускоряю темп, чувствуя, как остро девушка реагирует на каждое касание.
        Я то ускоряюсь, то замедляюсь, но касаюсь языком нежно, слушая Сонины стоны, от которых башню к херам уносит, и я едва сдерживаюсь, продолжая кружить вокруг клитора. А затем подключаю пальцы, аккуратно ввожу один, и Соня рвано выдыхает, пытаясь свести ноги.
        Мои движения становятся настойчивей, я погружаю в девушку второй палец. Соня настолько сексуально стонет, что я готов кончить только от этого.
        - Едва касаюсь языком, вытаскивая пальцы, замедляю темп, а из её рта вырывается моё любимое:
        - - Пожалуйста… Антон…
        - Крышесносно.
        - Придерживая ноги девушки, ласкаю ее языком, Соня всё больше расслабляется, а я исследую нежную кожу миллиметр за миллиметром. Аккуратно ввожу в неё язык, вырывая новый стон, и поступательными движениями довожу Соню до вскрика. Рукой при этом веду от бёдер по животу вверх, сжимаю грудь, тру сосок.
        Соня наконец расслабляется полностью, подстраиваясь под мой ритм, выгибаясь навстречу ласкам.
        В какой-то момент она цепляется руками за мои волосы, сжимая ноги, но я не даю, развожу их в стороны, чувствуя приближение её оргазма. Соня извивается, напрягая бёдра и ягодицы, стонет, дрожа. И вдруг всхлипывает, а потом выкрикивает мое имя сквозь рваные стоны, и я чувствую, как она кончает.
        Ещё некоторое время продолжаю ласки, пока Соня не расслабляется, отпуская мои волосы.
        Приподнявшись, вижу, как она, раскрасневшись, тяжело дышит. Затуманенный взгляд, волосы прилипли к лицу, на шее пульсирует венка. Хочу трахнуть её как никогда. Прямо сейчас, пока она такая разгоряченная.
        - - Спасибо, - говорит изможденным голосом, пытаясь одернуть платье. Приподнимается на локтях, а я качаю головой, усмехаясь. Нет. Не спать так не спать.
        - - Это ещё не всё.
        Поймав удивленный взгляд, резко переворачиваю девушку на живот, она вскрикивает, но я успеваю заметить ее улыбку. Блядь. Такая реакция возбуждает ещё больше. Достаю из кармана презерватив, и пока надеваю, Соня выгибается мне навстречу. Через мгновение без прелюдий вхожу в неё резким движением. Держись, скромница. Сейчас тебя ждет такой оргазм, что предыдущий просто померкнет на его фоне.
        -
        - Мне плевать, что нас могут услышать, да и слышат, скорее всего. Крики и стоны Сони, которые я выбиваю резкими толчками, разрывают зал и бьют грушу похлеще кулаков.
        - Ещё, пожалуйста… так… да… Антон…
        Вижу в зеркале перед нами отражение девушки, мы встречаемся взглядами. Ненасытная девочка, моя ненасытная. Чувствую, как ее накрывает очередной оргазм и кончаю следом за ней, утыкаясь в её волосы.
        - - Соня… - шепчу, целуя в затылок, и прижимаю так сильно, что чувствую под ладонью учащенное сердцебиение.
        Она нереальная какая-то. Скромность и страсть, скованность и чувственность. И мне так с ней охуенно. Умом можно тронуться.
        Привожу Соню домой практически спящую, но как только мы останавливаемся, она резко открывает глаза и начинает оглядываться.
        - - Приехали, - улыбаюсь, убирая прядь с её лица. Соня замирает, внимательно на меня глядя, и отчего-то я перестаю растягивать губы в беспричинной улыбке. - Что-то не так?
        - - Наоборот, - тихо произносит она. - Всё хорошо.
        - - Если тебе понравилось - можем продолжить занятия в зале.
        - Соня поднимает брови, а я ухмыляюсь:
        - - Я вообще про бокс, но то, о чём ты подумала, мне определённо нравится больше.
        - - Антон, - наконец-то перестает она быть серьезной, так забавно при этом смущаясь, и я в который раз хочу сам себе въебать за то, что когда-то её скромность принимал за притворство. И нёс в отношении Сони всякую хрень, цепляясь за свои домыслы. Конечно, ещё не всё ясно, но вот сейчас мне не нужны доказательства. Я знаю, что Соня настоящая.
        - Не собираюсь оставаться у нее, понимая, что ей нужно выспаться, тем более вечером она работает. Но когда оказываемся в квартире, осознаю, что причин ехать домой просто нет.
        В конце концов, можно ведь и просто спать.
        - Мы, действительно, проваливаемся в сон моментально, я лишь помню, как Соня кладет мне голову на плечо, а я обхватываю девушку руками, прижимая к себе.
        - А просыпаюсь оттого, что кто-то трясет за плечо.
        - Открыв глаза, вижу Соню, она стоит надо мной и что-то говорит. Не слушая, притягиваю её к себе, и она падает на меня, упираясь руками.
        - - Антон, Женя сейчас придет, - наконец-то разбираю я слова. - Она звонила, едет, я предложила ей встретиться вне дома, но она сказала, что уже рядом. Антон…
        - - Сколько времени? - девушку из объятий выпускать не хочется, но она так сдвигает брови, что всё же расцепляю руки и сажусь, потирая лицо. Не могу сказать, что сильно буду переживать, если дочь меня здесь застанет. Не хотелось бы, но не критично. А вот Соня всерьез дрожит.
        - - Уже почти вечер. Тебе нужно идти. Правда. И машина…
        - Она так усердно меня выгоняет, что я даже улыбаюсь.
        - - Чувствую себя любовником, которого вот-вот застукает муж. Ладно, встаю.
        - Сам как-то от этой фразы замираю. Мне точно не хочется делить Соню с кем-то. Это я понимаю однозначно.
        Бросаю взгляд на телефон, я ставил на беззвучный, и, конечно, там до хрена пропущенных: от Женьки, от Маринки, Игорь даже, пару неизвестных, а ещё звонил Борцов. Да, хорошо я поспал.
        - Встав, одеваюсь, застегивая рубашку, подхожу к окну. Бросаю взгляд на цветы в горшках.
        - Обернувшись к Соне, говорю:
        - - Да расслабься. А то мне придется снова срочно везти тебя в фитнес.
        - Соня кивает, но все равно напряжена. - Ладно-ладно ухожу.
        - Целую её в нос и иду в прихожую.
        - - Я позвоню, - говорю, покидая квартиру со странным ощущением, будто что-то упускаю.
        -
        Глава 33 Соня
        В дверь стучат. Нет, даже не так. Ломятся, хотя есть звонок.
        Распахнув дверь, вижу на пороге мрачную Женьку. Она как раз замахивается для нового удара, когда я открываю, и мне чуть не прилетает.
        - - У меня есть звонок, - напоминаю подруге, пропуская её в квартиру. Женька бросает на меня быстрый взгляд, снимая босоножки.
        - - А у меня к тебе разговор. Серьёзный, - говорит хмуро и, не дожидаясь ответа, проходит в кухню.
        Сердце тут же уходит в пятки. Что, если она видела Антона?
        Подруга, налив чай, садится за стол, кивком головы приглашая меня устроиться рядом. Я вижу, что она расстроена, а ещё злится, и напряжение во мне взлетает на несколько градусов вверх. Неужели обо всем узнала?
        - - О чём ты хотела поговорить? - делаю робкую попытку начать диалог, потому что сидеть в такой обстановке невозможно.
        - - Не о чем, а о ком, - подтверждает она мои догадки. - Речь пойдет о моем отце, Соня.
        - Если секунду назад сердце билось где-то в пятках, то теперь оно вовсе остановилось. Делаю глубокий вдох, готовясь защищаться, а Женька смотрит на меня в упор.
        - - У него появилась баба, прикинь.
        - - Что? - не сразу понимаю я, кого имеет в виду подруга.
        - - Какая-то дрянь. Вот стопудово он сейчас у неё.
        - Я даже не нахожусь, что на это ответить, кроме как напомнить о её собственных словах:
        - - Ты же говорила, что все эти… ну, вокруг него… Пустота.
        - - В том-то и дело.
        - Женя кусает губы, но так и не произносит, в чём же именно дело.
        Мне жутко неловко, потому что речь ведь идёт обо мне. Помимо напряжения грудь наполняется тяжестью. Жду, что подруга скажет дальше.
        - - Эта постоянная. Ну просто жопа, Сонь. Я надеялась, что папа сойдется с мамой, ведь у них была такая любовь, ну как такое забывается?
        - - Может… не было? - робко начинаю я, но Женька перебивает:
        - - Мама и сама этого хочет, понимаешь? Уж у неё есть все возможности его заарканить. И дело вроде двигалось. Вот вчера семейно выбрались из дома, я их специально в кабинете оставила. Папа бы точно не отказался от… Ну может, он и не отказался, но дело не в этом. Короче, точно у него какая-то постоянная.
        - - Ну с чего ты это взяла? - задаю вопрос, намеренно пропуская мимо ушей слова о том, что Антон и тетя Марина могли быть близки.
        Не верю я этому, просто не верю. Соня, Соня. Давно ли ты стала так резко менять мнение о людях? То, что я чувствую к Антону, совсем не обязывает его хранить мне верность. Он ничего и не обещал, а я знала, какой он. Но это все было до меня. До. А сейчас всё не так.
        - Закусываю губу, понимая, что оправдываю Антона. Мне хочется верить, что Жуков мог измениться. А если он, и правда, сойдётся с тетей Мариной?
        Женя делает глоток чая, глядя на меня. Будто следит за реакцией, хотя я понимаю, что это наверняка не так. С ее характером подруга бы уже все высказала с порога. Главное, дышать ровнее и больше молчать, и она не догадается.
        - - Он постоянно где-то пропадает, не бухает, с телками его не увидишь, в клуб вообще не наведывается, зато зачастил в фитнес.
        - От последних слов у меня холодеют ладони. Мы заезжали, конечно, не в тот фитнес, где работает Женька, и администратора того не было на тимбилдинге, меня она не знает. Однако если дойдут слухи, что мы там были…
        - - В общем, мама говорит, у него появилась баба, - Женька вырывает меня из мыслей. - Его одежда духами женскими пахнет. Тоже мама сказала.
        А я с облегчением вспоминаю, что вчера была без парфюма, иначе тетя Марина могла бы понять, что к чему.
        А вдруг и так поняла? ?Мне становится нехорошо. И хоть на кухне духота, обхватываю себя за плечи, вспоминая вчерашние взгляды тети Марины. Нет, она не могла догадаться, да и рассказала бы Жене.
        - - В общем, мне нужна твоя помощь, Соня, - внезапно заканчивает Женька.
        - - Какая? - тихо произношу я.
        - - Ты можешь понаблюдать за ним в клубе? Я ещё одну фишку придумала, сейчас расскажу. Но ты могла бы приглядеться, может, кто постоянный заходит. Из официанток кто-то, например? Я просто поспрашивала, говорят, никого левого не было. А если это свои? Зашла такая под видом, что принесла заказ, а сама на папу прыг. Ну что, поможешь?
        - Несколько секунд я не нахожусь, что ответить. Просто потому, что вся эта информация валится на меня, как снежная лавина, я не успеваю отряхнуться от одного, как тут же сверху другое. Сцепляю пальцы в замок, надеясь, что не выдаю себя своим поведением.
        - Не уверена, что смогу помочь, Жень, - произношу в итоге, - обычно у меня очень много работы и некогда смотреть по сторонам. Тем более следить, не пошел ли кто в какой кабинет.
        Подруга встревоженно кусает губы.
        - Ладно, - говорит в итоге, - но помочь в другом сможешь? Отец дома почти не появляется, а я хочу устроить им с мамой что-то вроде свидания.
        Чувствую, как одновременно меня бросает и в жар, и в холод. Так вообще бывает? Щеки начинают гореть, а пальцы становятся холодными.
        - Свидание? - повторяю просто для того, чтобы что-то сказать.
        - Да. Приглашу его в клуб, он не откажется. А ты поможешь, обустроишь в его кабинете все, а? Свечи там по периметру, вино, закуску… Ну чтобы романтично было.
        Я открываю рот, сама не зная, что желая сказать, но Женька меня прерывает:
        - Конечно, папа в этом кабинете поди столько куролесил… Но блин, его реально больше никак не выловить. Поможешь, Сонь? Ты только обустрой, а мама уже там сама справится.
        Я на мгновенье представляю, как конкретно она будет справляться. Нет, я не могу. Никак не могу. Только как сказать об этом Женьке, когда она так на меня смотрит?
        - Ты думаешь, твоему отцу понравится эта затея? - спрашиваю, стараясь уйти от ответа. Женька досадливо морщится.
        
        - Я не знаю. Но я хочу, чтобы они с мамой сошлись. И не могу сидеть без дела, пока он ускользает из рук к какой-то очередной шлюхе.
        Румянец все же расползается по щекам, и я даже на самом деле ощущаю себя именно такой. А разве нет? Сплю с отцом подруги, скрывая эти отношения. И прекрасно осознаю, что в любой момент все это может закончиться. Как только Антон найдет себе новую интересную жертву.
        Я так погружаюсь в свои мысли, что не сразу слышу, о чем говорит подруга.
        - Я на тебя рассчитываю, Сонь, - произносит она тем временем. - Вечером завезу свечи.
        И не успеваю ничего сказать, как подруга заговорщицки улыбается, глядя на меня с интересом:
        - А теперь расскажи мне, как у вас с Давидом? Все на мази, как я понимаю? Как он в постели? Хотя что за вопрос, твой вид говорит сам за себя. Видишь, Сонь, а ты не хотела с ним связываться.
        Подруга улыбается, а я в ответ выдавливаю подобие улыбки. Ничего не говорю, пряча глаза. Мне ужасно стыдно, что я ее обманываю. Но правду не могу рассказать. Не сейчас, по крайней мере… А когда? Когда буду уверена, что у нас с Антоном это не просто так? Да как я вообще могу в этом быть уверена?
        На работу приезжаю сама не своя. Мне совершенно не хочется участвовать во всем этом представлении, но я вроде как уже согласилась. И когда Женька привозит свечи, беру их, слушая ее наставления.
        - Мама приедет около десяти, с отцом я договорилась, он будет в половине одиннадцатого. Спасибо!
        Она чмокает меня в щеку, я только киваю. Расставляю и зажигаю свечи. Как раз приезжает тетя Марина и делает заказ.
        Может, стоит позвонить Антону, сказать, что его тут ждет? Вряд ли он обрадуется такому сюрпризу. Вчера вот вроде как не был рад. Интересно, а если бы я не работала в эту смену?
        Приход Антона я почти пропускаю. Ловлю взглядом спину мужчины, когда он уже заворачивает в коридор, где находятся кабинеты. Поборов желание броситься следом, продолжаю работать. Но взгляд мой то и дело возвращается к коридору. А саму меня тянет туда просто нестерпимо. Как назло, заказов не поступает даже в другие випки. Так что у меня просто нет повода пойти туда. Пересекаю танцпол, когда меня выхватывает Женька.
        - А ты что здесь делаешь? - удивляюсь.
        Подруга вроде бы не собиралась появляться, подстроив свидание. Наверное, боялась праведного отцовского гнева. Только что-то его не последовало. Ни его, ни тети Марины. Неужели они все же там нашли общий язык? Нет, он бы так со мной не поступил. Ведь знает, что у меня смена… Но что они там так долго?
        - Кажется, все в ажуре, - еще и Женька радуется, подливая масла в огонь.
        Нервозность достигает пика минут через сорок. И когда у меня возникает небольшой перерыв, я, наплевав на все, бегу в сторону кабинетов. Придумаю что-нибудь, скажу, что ошиблась, не знаю…
        Стучусь в дверь и сразу ее открываю, в омут - так с головой. И теряюсь, застывая на пороге с подносом в руках. Свечи горят, создавая уют, вино открыто, фрукты лежат без дела. А Антон разговаривает с Олегом.
        И никакой тети Марины. Выходит, я проворонила, как она ушла? На лице невольно расползается улыбка, которую я тут же прячу, слыша вопрос Олега:
        - Соня? Ты что-то хотела?
        Открываю рот, но в голову ничего не лезет. Я так переживала, что теперь, когда напряжение резко отпустило, все мысли куда-то улетучились.
        - Я попросил прислать кого-нибудь убрать вот это все, - Антон машет рукой в сторону свечей. Кивнув, я прохожу и быстро все убираю.
        - И это забери, пожалуйста, - говорит Антон, указывая на стол.
        Наклоняюсь и невольно кидаю взгляд на мужчину. У него дергаются кончики губ в легкой улыбке, а взгляд такой, что просто с ума сойти.
        Когда я прикрываю его от Олега, он мне подмигивает и произносит:
        - Принеси мне кофе минут через десять, пожалуйста.
        В этих словах я слышу столько скрытых смыслов, что поневоле краснею. Выпрямляюсь, кивнув, ухожу, ловя внимательный взгляд Олега. Господи, надеюсь, он не догадался? А то еще подумает что-то не то.
        Хотя именно не то и происходит. И именно то. Потому что я, с трудом выдержав десять минут, бегу с чашкой кофе в кабинет. Антон сидит один, пялясь в телефон. На мое появление отбрасывает его в сторону и широко улыбается. А у меня внутри все радостно замирает. Разве так смотрят, когда это ничего не значит?
        Ставлю чашку кофе на стол и тут же оказываюсь у Антона на коленях.
        - Ты с ума сошел? - шепчу, отвечая на поцелуй, зарываясь руками в его волосы, вдыхая запах.
        Нет, это я сошла с ума. Или мы оба. Я нуждаюсь в этом мужчине каждую секунду, рядом с ним я теряю разум. Хочу обнимать его, целовать, хочу просыпаться с ним по утрам, готовить завтрак, ходить в его футболках. Хочу его всего целиком, даже с этим его отвратительным характером. Хочу, чтобы он был моим и только моим. А я его. Я и так уже его. Только признаться себе в этом боялась.
        Антон тем временем запускает руки под подол униформы, я тяжело выдыхаю, разрывая поцелуй.
        - Антон, - шепчу ему в губы, - так нельзя. Это безумие.
        - Что именно?
        Он легко тянет меня за волосы, заставляя подставить ему шею, и оставляет дорожку поцелуев. Я вцепляюсь в его плечи, закусывая губу.
        - Меня уволят, - стону, пытаясь хоть как-то взять себя в руки.
        - Я договорюсь с директором, чтобы не уволили, - Антон начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке, - мы с ним большие друзья.
        Невольно усмехаюсь, но качаю головой.
        - Так нельзя.
        Не знаю, кого пытаюсь убедить в этом: себя или его. Потому что в этот момент Антон расстегивает застежку на моем бюстгальтере, освобождая грудь. Тянется к ней, втягивает сосок в рот, и я стону громко, не в силах удержаться, хватаюсь за его волосы.
        -
        - Антон, - несмотря на царящий в голове туман, отстраняюсь и шепчу, - дверь не заперта.
        И в этот самый момент она распахивается. Резко, без стука. Я вздрагиваю, переводя туда взгляд. На пороге стоит Женька. Смотрит не верящими глазами, качая головой.
        - Как… - произносит она, пока мы с Антоном оба находимся в оцепенении. - Как ты могла?
        Глава 34 Антон
        - Охуеть. Какого хрена, собственно? Она откуда здесь?
        - - Жень, - встаю, как только Соня вскакивает с меня. Пока девушка спешно застегивает рубашку, подхожу к дочери.
        - - А как же Давид… - почему-то бросает она Соне, но та лишь мотает головой.
        - - А ты… ты… - Женька не договаривает, обращаясь уже ко мне, в её глазах отчетливо вижу неподдельную обиду. Сжав губы, она пытается развернуться, но я хватаю её за руку:
        - - Да подожди ты…
        - - Не трогай меня!
        - Женька выдергивает руку, снова переводя взгляд на Соню.
        - - Класс. Моя подруга и папа. Папа и лучшая подруга, - она смотрит на меня, потом на Соню и снова на меня, словно таким образом пытается утвердиться в том, что глаза ее не обманывают.
        Лично я не вижу в нашей связи с Соней чего-то зазорного, но Женька смотрит так, что мысленно матерюсь. Проблем теперь не избежать. А ведь мы только-только начали находить общий язык.
        - Ну ладно, чего от тебя ещё можно было ожидать, - продолжает презрительно дочь, - но Соня! Ты! Святая простота, вы посмотрите на нее! Секс на один раз не для меня! Мне нужны только серьезные отношения!
        - Женя заводится, кривляется, но я прекрасно понимаю, кого она пародирует.
        - - А сама то с одним, то с другим! Да, Сонь?
        - Я невольно напрягаюсь. Какого хрена Женька несет?
        - - Это не так, - слышу тихое возражение.
        - - Давид намекал, что всё было! Хоть и не хотел афишировать. Ты его попросила об этом, да? Правильно, это ж люди подумают что-то не то, строила из себя!
        - Перевожу взгляд на Васнецову. Мы, конечно, свободные люди, но что-то не верится в подобное, Соня не могла, да и когда?
        - - Он врет, - хлопает глазами девушка в явном недоумении.
        - - Да ладно, Сонь, я уже вижу, кто врет. Или ты будешь мне заливать, что вы тут с отцом сейчас серьезными отношениями занимались?
        - - Я всё объясню, - теперь Соня пытается остановить мою дочь, но та дергает плечами, брезгливо поморщившись.
        - - Ты, Соня, самая обычная дрянь!
        - - За словами-то следи, - хмурюсь тут же, делая шаг, Женя, прищурившись, резко разворачивается и выбегает из кабинета, так что сказать больше ничего не успеваю.
        Да уж, пиздец, по-другому не назовёшь. Я всё, конечно, понимаю, но мне не нравится, что я поставил под удар Соню.
        Ещё неясно, что там с Давидом. Соня и этот ушлепок? Нет, не думаю. Разве что до того, как я пришел к ней тогда? Ну а что, парень мог. Ромашки притащил и в постель уложил. Не зря он мне сразу не понравился. Но сейчас явно не до выяснения отношений, потому что Соня бросается к двери.
        - - Ты-то куда? - останавливаю теперь её.
        - - Я должна с ней поговорить, Антон. Нехорошо получилось. Я должна.
        - Она покидает кабинет, и мне, видимо, не мешает присоединиться. Не думаю, что Женя сейчас станет слушать подругу, скорее наговорит всякой херни. Черт знает, почему меня это так заботит, просто чувствую, дочь Соне устроит разнос, а я не могу этого допустить. Но в дверях меня перехватывает Олег:
        - - Ты ещё не ушел? А что с Соней, чем напугал? - ответа он не дожидается, тут же добавляя: - Ладно, слушай, у меня тут идея появилась, нужно твоё мнение…
        - Отмахиваюсь, молча его обходя.
        - - Антон…
        - Блядь. Как же он всё время не вовремя. Хмурюсь.
        - - Разберись сам, а? Потом расскажешь.
        - Выхожу на улицу, и ночной город тут же встречает прохладой. Даже бодрит. Девушки стоят у клуба, и моя дочь на повышенных тонах что-то бросает Соне, но обратив внимание на меня, поджимает губы. Я подхожу, заставая лишь часть разговора:?
        - -…запомни мои слова. Кстати, тебе работать случайно не надо? Ах, да. У тебя тут блат, - кивком головы указывает на меня. - Иди вон ублажай клиента, а то…
        - - Замолчи, - грубо прерываю её. Она тут же вспыхивает ещё больше.
        - - Нормально, - растягивая гласные, выдает в ответ. Развернувшись на каблуках, направляется к стоянке. А я перевожу взгляд на Соню.
        - - Возвращайся в клуб, я отвезу Женю домой и вернусь.
        - Соня в ответ смотрит таким внимательным взглядом, что меня пробирает. Внезапный порыв ветра закидывает ей на лицо несколько прядей, но она их не убирает, просто кивает, молча отвернувшись, направляется в клуб.
        А я вздыхаю. Ну что ж, будем решать проблемы по мере их поступления. Подхожу к парковке, где Женя переминается с ноги на ногу, отчаянно стуча по экрану пальцем.
        - - Поехали, - говорю, снимая «Мерс» с сигнализации, но дочь даже не думает следовать за мной. - Жень, то, что ты увидела… Мы взрослые люди. Так иногда бывает.
        - - Да, конечно. У тебя всё бывает. А потом дочь появляется, которая тебе нахрен не нужна. Да, папа? А может, мне теперь называть Соню мамой?
        - - Садись в машину, - игнорирую её выпады.
        Никогда не понимал женских истерик, но дочь вроде как не пошлешь. К тому же я реально отец так себе. И если у кого-то есть право меня в этом обвинить, то именно у Жени.
        - - Я на такси, - отвечает, смерив меня взглядом.
        - - Мы всё равно увидимся дома.
        - - С чего взял, что я туда поеду?
        - - Вот как? - усмехаюсь. Интересно, куда она намылилась на ночь глядя. Сама ведёт бурную жизнь, а подруге, значит, нельзя.
        - - А ты давно дома ночевал? - бросает она теперь упрек в лоб.
        - - Отвезу тебя, куда надо, - немного сдаю я позиции, но тут же замечаю: - Или ты тоже решила съехать? Снимать жилье нынче дорого.
        - Женя меняется в лице. Ну а что? Я, конечно, всё это время подкидывал ей на счёт, но если она решила гордо хлопнуть дверью, так пусть делает это полностью, отказываясь от моих денег. Может, хоть так задумается, стоит ли проявлять характер. Но дочь лишь гордо отворачивается.
        - - Не дури, Жень, я же сказал, отвезу, куда скажешь, но не вижу причин не ехать домой, - добавляю миролюбиво.
        
        Дочь лишь поджимает губы, но в машину садится. Устало вздёрнув брови, тру переносицу. Будем считать это боевым крещением. Везу Женю домой в надежде поговорить. Но по пути на мои попытки завести беседу Женя отвечает молчанием и усердным разглядыванием ночного города за окнами. Дома демонстративно уходит в комнату, хлопнув дверью.
        - Я отлично понимаю, что дело не только в Соне. То, с каким усердием дочь расписывала мне прелести своей матушки, которые последняя с не меньшим усердием предлагала… Все это наводит на мысли о том, что Маринка приехала не просто так: а с целью сойтись со мной. Мало ей, видимо, тех денег, что она получает. Обидно то, что она внушила Женьке мысль о возможном воссоединении семьи, и та ринулась помогать мамаше. Свечи эти дурацкие, вино, - несложно догадаться, чьих рук дело. Только на что Маринка надеялась, неясно, особенно делая вид, что она не при чем и вешаясь на меня. Допекла. Пришлось на пальцах ей объяснить, где я вижу все ее прелести и ее саму. Ну да, может, не стоило так грубо выставлять за дверь, но женщина сама напросилась.
        И Женька наверняка в курсе этого. Так что злится теперь на все сразу.
        Смотрю на дверь ее комнаты, но не стучу. Перебесится, решаю я и уже собираюсь уходить, но слышу сигнал входящего сообщения. Пишет Соня. Олег отпустил её домой, так что я могу не приезжать, она уже села в такси.
        Мне не хочется оставлять девушку одну, я тут же её набираю.
        - - Ты как? - спрашиваю, услышав голос.
        - - Всё хорошо, правда. Я очень устала и еду домой. Да и вам… с Женей надо нормально поговорить.
        - В трубке повисает молчание.
        - Я завтра приеду.
        Слышу тихое «хорошо», но мне нихрена не нравится эта интонация. Мы прощаемся, и я еле сдерживаю себя, чтобы не сорваться к девушке. Но она словно попросила дать ей время прийти в себя, и я таки останавливаю сам себя.
        Утром обнаруживаю, что Женьки нет. Отлично поговорили, блядь.
        На всякий случай окидываю взглядом её спальню, вещи на месте, значит, не съехала. Да и куда? Звоню ей, она сбрасывает, и я качаю головой. Не маленькая, разберемся.
        Весь день торчу в офисе фитнеса, занимаясь рекламной кампанией, хотя мысли витают совсем в другом месте. В итоге освобождаюсь только к вечеру и, набирая Соню, говорю, что выезжаю к ней.
        - Я в парке, - отвечает девушка, запнувшись, добавляет. - Не могу дома сидеть.
        - Давай подъеду туда, - киваю, выворачивая на проспект.
        До парка еду в раздумьях. Внутри как-то неспокойно, тяжело, впрочем, понятно, почему. Между нами с Соней повисла «правда», которую выкрикнула Женя вчера в клубе. А из-за нее повисла недосказанность. И так все было неопределенно, а теперь… А теперь, кажется, приходит время определяться.
        Я иду по главной дороге парка среди пестрой толпы и уже хочу набрать Соню, когда вижу ее впереди на скамейке. Девушка сидит, закрыв глаза и откинув голову на спинку. Торможу, разглядывая ее, и внутри снова поднимается странное беспокойство.
        Рядом со мной продают мороженое, взяв несколько шариков в вафельном стаканчике, подхожу к скамейке. Соня открывает глаза и утыкается взглядом в мороженое. Недоуменно поморгав, смотрит выше. Поймав мой взгляд, на мгновенье замирает, как будто пытаясь высмотреть мои мысли. Я улыбаюсь, и она отвечает тем же. Только улыбка у нее выходит какая-то грустная.
        - Спасибо, - девушка встает, взяв мороженое, снова поднимает на меня глаза.
        - Прогуляемся? - предлагаю ей.
        Соня кивает, и мы неспешно идем в глубь парка по тропинке. Напряжение между нами напоминает магнитное поле. Словно бы мы хотим притянуться друг к другу, но поле держит нас на расстоянии. Соня молчит, глядя себе под ноги. Я беру ее за руку, крепко сжимая своей, ощущая, как девушка на мгновенье напрягается всем телом. Напряжение уходит постепенно. Наконец я чувствую, как ее пальцы сжимают в ответ мою руку, нерешительно, словно пробуя, а не будет ли последствий? А мне просто хорошо идти рядом, чувствовать ее тепло. И вот это, блядь, вообще не нормально.
        Мы идем в молчании минут пять, потом Соня спрашивает:
        - Как Женя? Я звонила ей, но она недоступна.
        Я вздыхаю.
        - Вчера разговора не вышло, сегодня она с утра уехала. Ей нужно время, Сонь.
        Девушка кивает, я вижу, что она хочет еще о чем-то спросить, но в последний момент передумывает. И словно слышу этот вопрос: что будет потом?
        Я даже рад, что она не спрашивает. Потому что у меня нет ответа. Я не знаю, что будет потом. Но ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы что-то да было.
        Только вот девушке этого не говорю. Мы спускаемся на лужайку, садимся друг напротив друга. Рассматриваем, словно до этого никогда не видели. И снова между нами виснет напряжение, которое расширяется, разводя нас дальше друг от друга. Соня вдруг садится на колени и подползает ко мне, оказываясь между моих ног. Смотрит взволнованно, так что ее карие глаза становятся совсем темными, тягучими. Я почти хочу, чтобы она что-то уже сказала, но вместо этого девушка берет мое лицо в ладони и легонько целует. Невесомо, почти незаметно. А я тут же обнимаю ее, продолжая поцелуй. И напряжение уходит, преграды между нами рушатся, пока мы вместе.
        - Антон, - отрывается Соня, - на нас же смотрят.
        - И пусть, - шепчу ей в губы. - Какая нам разница?
        И снова она смотрит, слегка сощурившись, ищет в моих глазах и словах ответы на свои вопросы, которые так и не решается задать.
        Я обнимаю ее, утыкаясь носом в плечо. Соня зарывается рукой в мои волосы и легко водит пальцами. Блядь, почему так сложно все? Слишком рано Женя ворвалась в наш с Соней дурман. Слишком все неопределенно между нами.
        Отстранившись, смотрю на нее и спрашиваю:
        - На чертовом колесе каталась?
        Соня в удивлении распахивает глаза, качая головой.
        -
        - Пошли прокатимся, - поднявшись, тяну ее за руку.
        Она явно не уверена, что стоит, но молча топает за мной. Мы покупаем билет и пока стоим в очереди, Соня, закусив губу, смотрит на колесо. И только когда уже стоим в кабинке, она нервно выдыхает, произнося:
        - Я высоты боюсь. До ужаса.
        - А что же ты молчала? - спрашиваю ее. Соня пожимает плечами, пряча взгляд.
        - Я просто… Просто не хотела все испортить.
        Я все же улыбаюсь. Маленькая глупенькая девчонка. Прижимаю ее спиной к своей груди и чувствую, как она хватается своими руками за мои. Сильно сжимает, а сердце колотится так, что, кажется, сейчас выпрыгнет.
        - Иногда надо преодолевать свои страхи, Сонь, - шепчу ей на ухо. - Все будет хорошо, ты мне веришь?
        Она поворачивает ко мне лицо и, внимательно посмотрев, кивает. А я прижимаю ее сильнее. И мне кажется, мы оба понимаем, что эти слова вовсе не о чертовом колесе.
        По дороге домой Соня дремлет, а я кидаю на нее взгляды, гоня от себя прочь разные мысли. Нам ведь хорошо вместе. Очень хорошо. Пусть все началось черте как. Я был большим мудаком, спору нет. Но сейчас между нами равновесие, и только в наших силах удержать его. Потому что из этого равновесия может выйти… что-то большее.
        - Я в душ схожу, - говорит Соня, когда мы оказываемся в квартире.
        - Меня с собой возьмешь? - спрашиваю, тут же наблюдая смущение.
        - Да, конечно, - выдыхает она.
        Мы проходим вместе в небольшую ванную, и Сонино смущение становится почти осязаемым. Подойдя к ней, целую, обхватив лицо руками. А отстранившись, медленно веду пальцами вниз по плечам, стягивая вниз лямки сарафана. Соня стоит, не двигаясь, только смотрит своим обжигающим взглядом. Когда сарафан оказывается у нее на талии, я снова целую ее губы, потом спускаюсь ниже, вставая на колени. Целую живот, обвожу языком впадину пупка, чувствуя, как Сонино дыхание сбивается. Девушка хватается за мои волосы, опуская голову и закрывая глаза. Аккуратно стягиваю сарафан вниз, оставляя ее в одном нижнем белье. И снова веду дорожку поцелуев по ее телу, теперь снизу вверх.
        Смотрю в глаза и говорю:
        - Ты очень красивая, Соня.
        Возбуждение мешается с новой волной смущения, ее губы трогает легкая улыбка, а взгляд становится темным, затягивающим.
        Снова веду пальцами по ее плечам, завожу свои руки за спину и расстегиваю застежку бюстгальтера, чувствуя, как вместе с этим движением Соня резко выдыхает. Предмет гардероба летит к ее ногам. А я обвожу пальцами ее грудь, потом соски, вырывая тяжелые вздохи. Соня подается навстречу моим рукам, но вместо этого я веду пальцы вниз по ее талии и, зацепив трусики, снова опускаюсь на колени, стягивая оставшийся барьер между мной и телом девушки.
        Соня перешагивает через трусики, не сводя с меня взгляда. Я целую ее ноги, продвигаясь выше, низ живота, ложбинку между грудей и снова губы, чувствуя, как девушка дрожит в нетерпении.
        - Антон, - шепчет тем самым тоном, который сводит меня с ума.
        - Разденешь меня? - отрываюсь от нее. Она, глядя затуманенным взглядом, кивает.
        - Только я не буду такой терпеливой, - бросает мне, и член на ее слова дергается, а я рвано выдыхаю.
        .
        Глава 35 Соня
        Иногда мне кажется, я начинаю его понимать, а он тут же выкидывает что-нибудь эдакое. Весь день я мучилась, не зная, чего ждать. Звонила Женьке, она была недоступна. Несколько раз открывала смс и контакты, но так и не написала и не позвонила Антону. Не в силах изматывать себя, решила прогуляться. Среди людей как-то легче, мысли отступают, можно отвлечься.
        Наверное, можно… Потому что внутри я, словно натянутая до предела струна. Которая может заиграть от правильного касания или лопнуть от неверного. И это касание полностью зависит от Антона.
        Я то и дело вспоминаю Женькины слова, которыми она убивала меня у клуба:
        «Глаза раскрой, Соня. Ты высоко замахнулась. Не изменится он, ты одна из многих, и когда он наиграется, бросит, как и прочих. Запомни мои слова…»
        А я все равно на что-то надеюсь, пытаясь не думать, что Женя может быть права. Она ведь не знает, как он на меня смотрит. Что говорит. Только мне ведь?
        «Ты одна из многих…» - снова на повторе проносится в голове, но я отмахиваюсь.
        Глупости. Мне бы только снова увидеть его, услышать голос, и тогда всё сразу встанет на свои места, а сомнения исчезнут.
        Брожу по дорожкам парка, периодически обхватывая себя за плечи. Без Антона я чувствую себя одинокой. Я вдруг понимаю, что за это короткое время так привыкла к нему, что когда остаюсь одна, чувствую себя… Неполной? Словно часть меня вырвали. Мне самой страшно от таких мыслей. И я то пытаюсь запихать их подальше, а то наоборот кручу в голове без остановки. Но главный вопрос, что бьется в голове, придавливая тревогой: что же будет дальше?
        Но я так и не решаюсь спросить об этом Антона. Потому что боюсь услышать ответ, к которому не готова. Мы оба понимаем, что все изменилось, как только Женька узнала о нас. Что уже не выйдет обходить вопросы и острые углы. И даже если мы будем делать вид, что все по-прежнему, все равно будем натыкаться. И рано или поздно разобьемся. Этот грустный финал все время стоит в голове, то отступая в сторону, то появляясь снова. Я не хочу пускать его в свою жизнь, пропитываться горечью его осознания, и внезапно получаю помощь от Антона.
        Я и не думала, что он может быть таким: нежным, внимательным, заботливым. Вроде бы ничего эдакого не говорит и не делает, но мне становится легче. Оттого, что я могу переплетать наши руки, целовать мужчину на глазах у других, ничего не боясь. За то, что могу ласкать его тело и любить… любить Антона. Такого сложного, взрывного, импульсивного, и все-таки нежного, даже ранимого, такого… такого моего.
        И сейчас я хочу не торопиться, как Антон, медленно раздевать, трогать, ласкать. Но меня уже потряхивает от возбуждения, и пальцы не слушаются, когда я расстегиваю ремень на его джинсах. Антон специально стоит не двигаясь и не помогая, но смотрит так, что я начинаю дрожать еще больше.
        Тяну вверх его футболку, он поддается, поднимая руки. Потом опускаюсь на колени, стягивая джинсы вместе с боксерами. И когда Антон переступает через свою одежду, делаю то, что даже в голову не приходило: обхватываю рукой его член и беру в рот.
        Этого Антон не ожидает, рвано выдыхает, зарываясь рукой в мои волосы. И произносит:
        - Соня…
        Но я его не слушаю, я хочу этого: хочу доставить ему удовольствие таким способом.
        А потом мы перемещаемся в душ, и то, что происходит там, просто не описать словами. Наверное, впервые за все это время я чувствую нашу близость настолько. И вдруг понимаю: все эти барьеры, которые возникли после появления Жени, не только отделили нас, они позволили понять мне, как сильно я хочу быть рядом с Антоном.
        Я не знаю, сколько продлятся наши отношения, но хочу отдаться ему вся, раствориться в нем. И я готова, готова рискнуть. Даже если потом будет больно.
        А пока нам просто хорошо. Мы не разлучаемся все мои выходные, Антон даже не уезжает. И только на третий день приходится расстаться: мне вечером на работу, а у Жукова какая-то деловая встреча.
        Не хочу уходить от него, но понимаю, что никуда не деться. А утром мы увидимся и снова будем вместе целый день. Никуда его не отпущу. И плевать, что кто подумает. Женька должна понять: у нас с Антоном не просто так.
        И хотя внутри все равно возникают огоньки сомнения, я стараюсь верить в лучшее. Подруга за эти дни на связь не выходит. В сети появляется, но мои звонки и смс упорно игнорирует. Как и отцовские.
        - Надо с ней поговорить, - смотрю я на Антона, поедающего обед, он кивает. - Нехорошо, что мы вот так спрятались тут, а она ведь одна. И ты ей нужен.
        Антон вздыхает.
        - Да, ты права. Сегодня я с ней поговорю, обещаю. Просто не мог от тебя оторваться.
        Он целует меня, и мысли сразу же разбегаются.
        - Я в душ и поеду, - говорит мне. Я киваю.
        Убираю посуду, раздумывая о происходящем. Женька должна понять, что Антон все равно не сошелся бы с тетей Мариной, не было у них изначально никакого будущего. А у нас есть? Сердце на мгновенье сжимается, словно в предчувствии. Но я отбрасываю плохие мысли прочь.
        И слышу трель мобильного телефона из комнаты. Это Антона. Бегу туда, вдруг Женька? Но на экране высвечивается имя «Лиля». Смотрю на него и вижу, как руки начинают предательски дрожать. Лиля? Та самая Лиля? Единственная любовь Антона? Которая бросила его и сбежала?
        Они что, общаются? Выходит, да, раз она звонит ему, раз ее номер забит в его телефонную книгу. В сердце словно всаживают острую иглу, так что больно шевелиться, вдыхать. Я почему-то была уверена, что все это осталось в прошлом. Какие у них сейчас отношения? И зачем, зачем она ему звонит?
        Стоп, Соня.
        Я откидываю телефон на кровать, отворачиваясь и громко вдыхая и выдыхая, словно у меня только что случился приступ удушья. Не нагнетать. Не нагнетать.
        Это может быть какая-то другая Лиля, в конце концов, она не одна на свете с таким именем.
        А даже если она, ну и что из того? Может, они просто общаются?
        
        Я знаю, что сама не верю своим же мыслям. Антон не из тех, кто дружит с женщинами. Тем более, с которыми у него были отношения. Он ее любил, а она его бросила. Такое не прощают. Я бы не смогла. Или смогла бы?
        Я сажусь на край кровати, прикладывая ладонь ко лбу. А если он до сих пор любит ее? Нет, нет.
        А как же тогда я? А что я? Мне он в любви не признавался. Ничего не обещал.
        И тут же вспоминаю последние два дня и сама себя одергиваю. Пусть он ничего не говорил, но я же вижу, как он относится ко мне. Я не буду поддаваться панике и глупой ревности. Антон со мной, нет никаких предпосылок, что он вдруг все оборвет. И снова усмехаюсь. Такому, как Жуков, не надо сложных анализов и миллиона причин. Он повинуется импульсу, вспыхнет в один момент, и все. Перегорит, и…
        - Сонь, я говорю, полотенце есть сухое? - кричит Антон, приоткрыв дверь, и я вскакиваю на кровати.
        - Да, сейчас, - суетливо роюсь в шкафу, и когда отдаю ему полотенце, он притягивает меня к себе и целует.
        - И почему ты не догадалась присоединиться, - усмехается, прижимая к себе.
        И резко отпустив, исчезает в ванной. Я медленно выдыхаю. Да уж, лучше бы присоединилась. И не мучилась бы теперь всеми этими мыслями.
        Я снова ухожу в кухню и домываю посуду. Антон, появившись, обхватывает меня сзади и целует в шею.
        - Я приеду сегодня в клуб, - говорит, прикусывая за мочку уха.
        Улыбка ползет на губы. Он хочет быть со мной, все остальное не важно. А я хочу быть с ним. Пусть не могу этого сказать, но покажу ему.
        Антон быстро натягивает джинсы и футболку, я замечаю:
        - Как-то ты не очень официально выглядишь для встречи.
        - Сойдет, - машет он рукой, беря телефон, а я замираю, забыв вдохнуть.
        Стараюсь выглядеть естественно, но все равно чувствую, что слишком нервничаю. Антон бросает взгляд на экран и едва заметно хмурится. Смотрит в сторону, о чем-то размышляя, а потом нажимает вызов, отходя к окну в другой конец комнаты. Я не замечаю, как вцепляюсь пальцами в дверной косяк, закусывая губу.
        Закрыв глаза, слушаю, как он говорит, стоя ко мне спиной:
        - Да, все в силе, буду вовремя. Давай, до встречи.
        Я резко распахиваю глаза, отпуская косяк, почти убегаю в кухню. Мне нужно хотя бы несколько мгновений для того, чтобы прийти в себя. Он звонил ей? Вот так просто, при мне? Взял и поговорил, пока дурочка Соня ничего не замечает, не видит дальше своего влюбленного носа… Трясу головой. Нет, нет, я ему верю. Он меня не обманет. Я чувствую это. Я не буду поддаваться разъедающим мыслям. Я дорога Антону. И он не поступит со мной плохо.
        - Сонь, я пошел, - слышу голос из прихожей, глубоко выдохнув, иду туда, растягивая губы в улыбке.
        - Все нормально? - хмурится он тут же. Актриса из меня никудышная.
        - Да, - прячу глаза, - просто из-за Жени переживаю.
        Вздохнув, он притягивает меня к себе, и я вдыхаю его аромат, крепко обнимая. Словно в последний раз - почему-то мелькает в голове. И снова гоню тревожные мысли прочь.
        Антон целует меня в висок и уже берется за ручку, когда я вдруг говорю, облизывая пересохшие губы:
        - Антон, - он смотрит ясно и открыто, но мне кажется, в глубине глаз прячется задумчивость, которую мужчина пытается спрятать.
        Я залезаю в тумбочку и достаю оттуда ключ. Вкладываю его в ладонь Жукова и руками сжимаю ее в кулак. Словно этим жестом не ключ от квартиры даю, а доверяю свое сердце.
        - Пусть у тебя будет свой, - произношу несмело.
        Несколько секунд мы смотрим друг на друга, а потом он кивает и прячет ключ в карман джинсов. Целует меня, нежно и при этом страстно. И я почти уверена в том, что он меня не обманет. Почти.
        Антон привычно машет рукой, садясь в машину, а когда отбывает, я сразу решаю заняться домашними делами. Мне просто необходимо что-то делать, потому что тревога и ненужные мысли нарастают как-то слишком быстро. Не понимаю толком, чем занимаюсь, все время поглядывая на часы. Он же мне позвонит поле встречи? Наверняка.
        И когда слышу звонок мобильного, бросив все, бегу к нему с бешено стучащим сердцем. Это не Антон. Женя. Тоже не просто. Но если она звонит сама, нужно ответить. Вдруг удастся поговорить. Все же у нас с ней куда более близкие отношения, чем у нее с Антоном. По крайней мере были когда-то.
        - Алло, - говорю осторожно.
        - Ну что, Сонь, - слышу голос подруги, резкий, насмешливый, и сердце сразу падает в пятки, - кончилось ваше долго и счастливо, да?
        - Что ты имеешь в виду? - шепчу пересохшими губами.
        - То самое. Ты знаешь, где сейчас отец?
        - У него встреча, - говорю, словно оправдывая его, а в ответ получаю смешок.
        - Точно, встреча. Очень деловая встреча. И очень сексуальная. В дорогом платье и с идеальным лицом. И судя по всему, отцу такие встречи по душе.
        - Что ты такое говоришь? - шепчу с трудом, голос словно куда-то пропадает.
        - Не веришь? Помнишь то кафе, где мы с тобой в первый день обедали? Вот они тут сейчас милуются. Так что, Сонь, не знаю, на что ты рассчитывала. Надо было слушать, когда я тебе говорила, что мой отец ни во что не ставит девиц, с которыми спит.
        Женя вешает трубку, а я не успеваю ничего сказать. Да и нечего. Что, я буду ей доказывать, что у нас с Антоном все не так? Что я для него особенная?
        Сама же хмыкаю такому определению. Снова болезненно выдыхаю. Теперь сердце, кажется, совсем не бьется, а вот только что стучало так, что в висках было больно.
        Я же не поеду туда проверять? Нет, ни в коем случае. Я верю ему, я отдала ему свое сердце, и он взял.
        Боже, Соня, что за романтизм? Ты ему ключ дала от квартиры, не более того. Для Антона это, может, вообще ничего не значит.
        Взял и взял.
        Я сама не понимаю, как одеваюсь, только когда обнаруживаю себя по ту сторону двери с ключом в руке, на мгновенье останавливаюсь. Я не должна. Это предательство. Недоверие разрушает отношения.
        -
        И все-таки я оказываюсь на улице, бегу в сторону метро, тяжело дыша. Я просто проверю Женины слова, - уверяю себя спускаясь по эскалатору. Вдруг это ее жестокая шутка, месть за обиду?
        Тогда почему я не звоню Антону?
        Достаю телефон, выйдя из метро, но так и не решаюсь набрать. Иду, сжимая его в руках, пробираясь через толпы туристов. Меня несколько раз сшибают, кто-то ругается, но я даже не слышу, что мне говорят. Иду, словно по инерции, пока не оказываюсь возле входа в кафе. Кидаю взгляд на часы: сорок минут прошло со звонка Женьки. Мое отражение в стекле окна выглядит ужасно: безумный взгляд, растрепанные волосы, старые джинсы, растянутая кофта. А если меня не пустят?
        Но мне везет: метрдотеля на входе нет. Я делаю несколько шагов через холл, оказываясь у входа в зал. Антона узнаю сразу, хотя вижу только со спины.
        Сжимаю руки в кулаки, потому что Женя очень точно описала его спутницу: красивая, сексуальная, уверенная в себе. Такая может покорить одним взглядом. И на Антона она смотрит так, словно он уже покорен.
        Я понимаю, что до сих пор сжимаю телефон в руке. Набрав Антона, вижу, как на его столе загорается экран телефона. Он берет его в руки, но отвечает не сразу.
        - Да? - говорит отрывисто, я молчу, поняв, что просто не знаю, что сказать. - Алло, - кажется, я даже вижу, как он хмурится. - Тебя не слышно. Все в порядке?
        - Да, - выдавливаю я. - Прости, что беспокою. Ты… - откашливаясь, договариваю. - Ты еще на деловой встрече?
        - Да. Слушай, мне сейчас не очень удобно, я перезвоню, хорошо?
        - Хорошо, - я вешаю трубку, не дожидаясь ответа.
        Антон кладет телефон, а в следующее мгновение женщина перегибается через стол и целует его.
        Мне хочется кричать. И понимая, что не могу сдержаться, я резко разворачиваюсь и выбегаю из кафе.
        Рыдания душат, я опускаюсь на землю, пряча лицо.
        Сижу так недолго, размазав слезы, сжимаю зубами кулак и заглушаю рвущееся из груди отчаяние. Внутри мгновенно расползается боль. Резкая, жгучая, острая. Она впивается шипами прямо в сердце, туда, где я бережно хранила свое чувство. Лелеяла, оберегая от покушений и правды. Окружала его иллюзией, которую сама же придумала. В которую сама же поверила.
        - - Вам помочь? - слышу чей-то голос и спешу подняться, пряча глаза.
        Мотаю головой, и сердобольная женщина проходит дальше, а я оглядываюсь. Размытые пятна вместо четкой картинки. Приложив ладонь ко лбу, делаю несколько глубоких вдохов. Нужно немедленно прийти в себя, но вместо этого накрывает осознание: Жуков никогда не был моим.
        - Снова чувствую подступающую горечь. Сначала Костя, теперь Антон. И если раньше мне казалось - я знаю, что такое боль, теперь понимаю - познакомилась с ней только сегодня. То, что сейчас происходит внутри, не идёт ни в какое сравнение с чувствами, которые испытывала, узнав про измену Кости.
        Я иду к метро, шаг сбивается, коленки подкашиваются, я перехожу на бег. Нечаянно задеваю прохожих, всхлипываю. Кто-то нелестно высказывается, но внутри тупое безразличие к их словам. Всё моё внимание приковано к картинке, что так и стоит перед глазами. Они целуются.
        - - Ненормальная, - слышу снова и поднимаю глаза.
        Размытая фигура удаляется, а я понимаю, что это про меня.
        Не-нор-маль-на-я. И любви недостойная. Глупая, ну как я могла подумать, что такой человек, как Жуков, может всерьез быть со мной? Права была Женька. А я говорила, что её отец стал со мной другим. Это моя расплата за недолгое счастье.
        - Внезапно раздается звонок мобильного, и я нервно усмехаюсь. Звонит Антон. Прошел час. Интересно, где они были? Хотя что гадать, и так понятно. Со мной ему было просто удобно. Не могу и не хочу с ним разговаривать, выключаю телефон. Однако к вечеру необходимо быть готовой к разговору. Он обещал приехать в клуб. Ко мне. После нее. Да как он вообще так может?
        - Я брожу по московским улицам, забредаю в какой-то сквер, долго сижу, пялясь перед собой. Здесь тихо и пусто. Только громко бьется переполненное обидой сердце.
        Включив телефон, ловлю миллион пропущенных. И даже одно сообщение:
        - «Где ты? Возьми трубку. Надо поговорить».
        - Прижимаю ладони к груди, чувствуя: он хочет со мной порвать. Но почему ты, Соня, так удивлена? Ты же сама не собиралась продолжать. К разговору готовилась. Или это жалкая попытка избежать участи быть брошенной? Ведь если это та самая Лиля, то у Антона, скорее всего, остались к ней чувства. Он любит её. Что если она решила к нему вернуться?
        - Вот так просто. Утром он говорит, как ему со мной хорошо и как не хочется уходить, а днем уже с другой.
        - А ты на что надеялась? Что он выделит тебе место в своем «плотном» графике?
        - Еду в клуб с твердым намерением - работать я там больше не буду. И делить с другой того, кто мне никогда не принадлежал, тоже не буду.
        Забегаю в комнату для персонала, чтобы перевести дух, и смотрю в огромное зеркало. Неудивительно, что люди на улице от меня шарахались. Успеваю вытереть размазанную под глазами тушь, когда в комнату влетает одна из официанток.
        - - О, ты здесь? Признавайся, что натворила? Тебя главный искал, несколько раз заходил.
        - Пожимаю плечами, хотя скорее всего, знаю причину. Она убегает, а я глубоко вдыхаю и выдыхаю. Знаю, ещё долго будет саднить, но слезы я приберегу на время одиночества. А сейчас тренирую взгляд в отражении. Я сильная. Я смогу. Поняла, Соня?
        - Знаю, что Олег будет отговаривать, потому сразу иду в отдел кадров. Девушка, работающая в нем, как раз собирается уходить и предлагает подойти с утра, но я объясняю, что не могу ждать, сложная ситуация. Не знаю, верит она мне или нет, но заявление принимает. Правда, нужна ещё подпись директора, но с этим, думаю, проблем не будет.
        И никто меня не будет заставлять отрабатывать. Блат, как говорит Женя. Представляю, как она рада, что оказалась права.
        - Всё вокруг словно в тумане, пульс усиленно отбивает ритм где-то в висках, как ни готовься, а всё равно руки дрожат. Нет, я не хочу с ним говорить. Видеть его глаза, растворяться в них и знать, что для него всё это ничего не значит - пытка.
        -
        Захожу в туалет, умываюсь, разглядывая своё отражение в зеркале, опухшие глаза, потухший взгляд. То ли ещё будет.
        Возле комнаты для персонала встречаю Артёма, одного из официантов. Он протягивает мне белый конверт со словами:
        - - Тебе передали. Копытные, - и исчезает, ничего не объяснив. Копытные? Это вроде отступных за увольнение? Или премия от Олега? Если так, то её лучше вернуть, я ведь не оправдала его ожиданий.
        Захожу в комнату для персонала, чтобы взять сумку, почти тут же слышу, как открывается дверь, и замираю. Я в мгновение понимаю, кто это, и резко оборачиваюсь.
        - Перестаю дышать, натыкаясь на зеленые омуты. Антон стоит, внимательно меня рассматривая. Взгляд серьезный, тяжелый. Он как будто тоже хочет что-то сказать, но не решается. Тишина набрасывает на нас тягостное напряжение, предчувствие неизбежного бьет в грудь. Наверно, ему, правда было хорошо со мной, просто она для него важнее. И я ничего не могу с этим поделать.
        В груди тут же расползается новая волна боли. Зачем он вообще пришел? Я ошиблась, переоценила свои силы. Резко отворачиваюсь, но Антон вмиг оказывается рядом.
        - Одним движением разворачивает к себе:
        - - Я искал тебя, - говорит хрипло, и даже в этой фразе я чувствую, как изменилось его отношение ко мне.
        Он вдруг смотрит на конверт в моих руках, его взгляд сразу же темнеет, становится холодным.
        - - Откуда это? - показывает взглядом на конверт и тут же впивается им в мои глаза.
        - - Артём передал…
        - Он застывает, прищуриваясь, я спешно добавляю:
        - - Я их верну.
        - - Соня, это правда?
        - Неужели ему уже сообщили из отдела кадров? Я вижу, что он злится, зеленый оттенок в глазах приобретает самые темные тона. Даже сейчас я не могу оторваться от его взгляда, возможно, последний раз вдыхая аромат его парфюма, в последний раз позволяя себе находиться так близко.
        - - Ответь, - слышу настойчивый низкий голос.
        - - Да, - произношу тихо, опуская глаза.
        - Он молчит, сжимает руки в кулаки, продолжая истязать меня неизвестностью. А я жду, все ещё жду, что он хотя бы попытается меня остановить. Но он только хмурится и произносит:
        - - И что теперь? Хочешь уйти и ничего не объяснять?
        Опускаю глаза, я просто не могу, ещё немного, и эмоции прорвут блокаду. Чего он ждёт? Что я расскажу, что видела его с Лилей? Что сама ухожу, не желая быть брошенной?
        - - Я увольняюсь, Антон, - лишь дополняю свой ответ. - Так будет лучше…
        - Не получается договорить, чувствуя подступающие слезы, закусываю губу, чтобы не разреветься прямо перед мужчиной.
        - Он бросает на меня тяжелый взгляд и снова молчит. Вот только отсутствие его слов похлеще ударов. Становится понятно: я облегчаю ему задачу - самоустраняюсь, избавляя от объяснений.
        Я уже медленно умираю, тугой узел внутри не дает нормально вздохнуть, в ушах стоит гул. Лучше бы он лишил меня слуха, потому что то, что говорит Антон, убивает крохотную глупую надежду, все ещё живущую во мне.
        - - Уходи, Соня. Прямо сейчас уходи, - повышает он тон.
        - Я хлопаю глазами, не ожидая такого поворота.
        - - Антон…
        - - Я сказал, уходи немедленно, - он сжимает мои плечи, переведя на них взгляд, тут же резко отпускает. - Так и вправду будет лучше, - произносит он, сжимая зубы.
        Я вижу, как напряжены его скулы, он закрывает глаза, делая шаг назад, а меня уже вовсю душат эмоции.
        - Хватаю сумку, она выпадает из рук, содержимое высыпается на пол. Дрожащими руками пытаюсь собрать вещи. Слезы застилают глаза, практически ничего не вижу. Антон опускается рядом, я отворачиваюсь, чтобы он не видел моих слез.
        - - Блядь, Соня… - слышу, как он говорит сквозь зубы.
        За что он так со мной? Получается, это обычная практика? Он всех так выставляет из своей жизни? Господи, как унизительно. Дрожащими руками собираю то, что осталось, резко поднимаюсь, не выдерживая, выпаливаю:
        - - Я не ожидала, что всё вот так закончится. Что ты так со мной…
        - Зачем я это говорю, не знаю. Пытаюсь уйти, но Антон хватает меня за локоть и притягивает. Мимолетно бросает взгляд на мои губы, и на мгновенье кажется, что он сам с собой борется. Резко зажмурившись, мужчина делает глубокий вдох, а когда открывает глаза, вижу его взгляд, холодный настолько, что чувствую мороз по коже.
        - - А чего ты хотела, Соня? - расстреливает меня в упор. - Когда всё начинала, ты чем думала?! Как это должно было закончиться? Объясни мне, блядь, может, я чего-то не понимаю? Ты думала, я этого всего хотел?! Влюблённый дурачок Антон, да?!
        - Он припечатывает меня своим взглядом, тоном, словами, и внутри всё окончательно обрывается.
        - - Ты прав, - нервно усмехаюсь в ответ. - Прости, что так вышло.
        Выдернув руку, выбегаю из подсобки. И уже на улице слышу рыдания, не сразу понимая, что они мои. Но мне уже все равно. У меня вырвали не половину сердца, а полностью. Швырнули на пол, как ненужную вещь, и безжалостно растоптали.
        -
        Глава 36 Антон
        - Звонок Лили выбивает из колеи. Как же это все заебало. Только у нас с Соней устанавливается шаткое равновесие, как что-нибудь сразу случается. Отхожу к окну, держа руку над именем женщины в списке вызовов, но в итоге нажимаю на Борцова, который настаивал на встрече, сказав, что разговор серьезный и безотлагательный.
        Соня выглядит растерянной, погруженной в свои мысли. Знать бы еще, что это за мысли, было бы значительно легче жить. Потому что когда она протягивает мне ключ, я этого вовсе не ожидаю. Но беру, не потому что не хочу обидеть, а потому что четко осознаю: она сейчас делает шаг мне навстречу. И это дохуя большой шаг для нас обоих. И когда сжимаю в кулаке ключ, невольно думаю: а готов ли я к тому, на что сейчас подписываюсь?
        Это же не просто ключ от квартиры, это ответственность за Соню, за нас с ней. И пока спускаюсь по лестнице, понимаю: ни хрена не готов. Но хочу попробовать.
        Из машины все же набираю Лилю.
        - Звонила? - спрашиваю на ее «алло».
        - Да, - говорит неуверенно. - Мы можем встретиться?
        - Случилось что-то?
        Несколько мгновений стоит тишина, а потом Лиля говорит:
        - Я ушла от мужа.
        Меня заносит, потому что я так охреневаю от этой мысли, что бросаю руль. Успеваю быстро перестроиться, слыша в свой адрес ругань из соседних машин.
        - Ты шутишь? - говорю наконец.
        - Похоже, что я шучу?
        Не очень. Но это же… Это же просто охуеть что значит.
        - Ты сейчас где?
        - В гостинице.
        - У меня скоро встреча, сможешь подъехать в течение получаса в кафе? - называю адрес. Лиля тут же соглашается.
        Бросив трубку на соседнее сиденье, я хмурюсь, сжимая руками руль. Ты сейчас что делаешь, Антон? Собрался встречаться с Лилей, которая ушла от мужа… к тебе? Ну этого она не заявляла. Но ведь я ставил ей условие, и если она приехала сейчас…
        - Блядь, - громко матерюсь, потому что сам не понимаю, что у меня в голове творится.
        Ну почему именно сейчас? Еще несколько месяцев назад, да черт с ним, даже в прошлую нашу встречу, я бы принял ее с распростертыми объятиями. Но сейчас что-то останавливает. Что-то или кто-то? Что я там думал про ответственность буквально полчаса назад?
        Но это ведь не какая-то телка. Это Лиля. Моя Лиля, по которой я с ума сходил, которой готов был весь мир к ногами положить.
        Тяжело выдыхаю, запуская руку в волосы. Надо успокоиться. Просто собраться, что я как дите малое, это хочу, это не хочу.
        В конце концов, если вдуматься, что между мной и Соней? Да ничего вразумительного. А Лиля… ну это Лиля, этим все сказано. Хотя с ней тоже отношения те еще. Блядь. Блядь, блядь, блядь.
        Сам не замечаю, как оказываюсь у кафе, и тут же вижу вылезающую из такси Лилю. Она оборачивается и, поймав мой взгляд, улыбается. И в этой улыбке стираются все эти одиннадцать лет, словно их и не было вовсе. Вот она Лиля, моя Лиля. Теперь только моя.
        Мы идем в кафе, едва касаясь друг друга руками, и я не вижу, чувствую ее улыбку и волнение, словно она тоже стерла все прошлое до того момента, когда мы еще были вместе.
        Мы садимся за маленький столик друг напротив друга, Лиля сразу же заказывает бокал вина, а я беру кофе. Сижу, поставив локти на стол, положив подбородок на сплетенные в замок пальцы, и смотрю на нее. Лиля снова улыбается мне.
        - Правда, ушла? - все же спрашиваю, чтобы опять не оказаться обманутым.
        - Да, - кивает она. Кольца на пальце уже нет, но это еще ни о чем не говорит. Ну и мнительным же ты стал, Жуков.
        - А что случилось?
        Лиля задумчиво вздергивает брови, а потом пожимает плечами.
        - А ничего, - отвечает мне. - Большое жирное ни-че-го, - произносит последнее слово по слогам.
        - Тебя же это ничего устраивало?
        - Устраивало, - кивает Лиля. - Пока я не поняла, что могу тебя потерять.
        Я хмыкаю.
        - Ты это только сейчас поняла?
        - Да. Назови это интуицией, но я вдруг почувствовала, что ты и впрямь больше не примешь меня. И тогда оказалось, что все это вдруг потеряло смысл.
        Это даже смешно, ну правда.
        - Лиль, ты сама себя слышишь? То есть если бы я тебя на хуй не послал несколько раз, ты бы так и продолжала жить со своим мужем, таскаясь ко мне?
        - Не надо все перевирать, - морщится она, - я ушла от него. Мы уже подали на развод. Да, я понимаю, как все это выглядит со стороны. Но именно это помогло мне наконец осознать, чего я действительно хочу. Быть с тобой.
        Она смотрит своими красивыми глазами, а я не знаю, что сказать. Внутри же должно что-то там трепетать, да? Быть со мной, и больше ничего. Этого же я хотел все эти годы? На этом настаивал, грозил, умолял? Тогда почему сейчас ничего внутри на эти слова не откликается?
        Лиля, кажется, чувствует, что я ни хера не лирически настроен, а может, тот факт, что я на радостях не целую ее ноги, дает ей понять, что что-то не так.
        Она смотрит на меня, с осторожностью говорит:
        - Я понимаю, это немного неожиданно. И тебе надо как-то осознать, обдумать. Я сейчас вернусь.
        Лиля уходит в дамскую комнату, а я сижу, глядя перед собой. Осознать и обдумать, действительно, не помешает. Передо мной ставят чашку кофе, напротив бокал белого вина. Я смотрю на него и почему-то думаю: а какое вино любит Соня? Я ведь ничего толком о ней не знаю. Кроме того, что ее любимые цветы ромашки. Отличное знание, чтобы начинать совместную жизнь.
        Реально, Антон? Совместная жизнь с Соней? Да это ведь даже звучит смешно. Ну правда, скромная закомплексованная девчонка против уверенной красотки. Которую я хотел получить столько лет. С Лилей мы всегда будем на равных, она самодостаточная, составит мне отличную пару, к тому же, страсти и безбашенности в ней на двоих хватит. Точно не будет скучно. Только почему это все звучит в моей голове так, словно я сам себя пытаюсь убедить?
        Лиля возвращается минут через десять, снова улыбается, делая глоток. Я опять впиваюсь взглядом в ее лицо, словно пытаюсь что-то в нем высмотреть.
        
        - Расскажи, как ты жила все эти годы? - спрашиваю вдруг.
        Она на мгновение теряется, но тут же берет себя в руки, снова натягивая улыбку.
        - Что тебя интересует? - задает вопрос. Я пожимаю плечами.
        - Что было для тебя важным?
        Лиля недоуменно моргает, осторожно замечая:
        - Ты какой-то другой стал, Антон.
        Усмехаюсь.
        - Ну Лиль, если ты ко мне вернешься, нам же придется разговаривать, не только трахаться. Или вы с мужем не общались все одиннадцать лет?
        Она меняется в лице, одновременно удивляется и злится, комкая салфетку.
        - Антон… - бросает мне, а я перебиваю, откидываясь на спинку стула:
        - Расскажи о Лондоне. Не поверишь, ни разу не был.
        Несколько секунд она смотрит на меня, потом начинает рассказывать. Пьет вино, расслабляется, на лице снова играет легкая полуулыбка. Только мне все это вдруг кажется ненастоящим. Улыбка, взгляды, жесты - все это не Лиля, не настоящая Лиля. А что она на самом деле чувствует, это большой вопрос. Бля, вот вроде сеансы психологии проходили совсем не так, как надо, а я тут все равно анализ провожу.
        И тут звонит телефон. Кидаю взгляд на экран: Соня. Несколько секунд я смотрю на трубку, а потом отвечаю.
        Разговор оставляет странное впечатление, но не успеваю понять, что именно мне не нравится, потому что как только кладу трубку, Лиля перегибается через столик и целует меня, обхватив лицо ладонями. В нос ударяет запах ее духов, тонкий, дерзкий, как и она сама. Губы нежные и дразнящие. Она почти сразу же отстраняется, возвращаясь на место. Несколько секунд я смотрю на нее, а потом начинаю смеяться. Откидываю голову на спинку стула, а когда возвращаю в нормальное положение, ловлю почти изумленный взгляд.
        - Я сейчас не поняла, - говорит Лиля, я киваю.
        - Зато я понял, Лиль, - жестом прошу проходящего мимо официанта выписать счет. - У нас ничего не получится.
        Она растерянно хлопает глазами, находясь во все том же изумлении.
        - Как это?
        - Вот так. Я тебя не люблю. Я все эти годы так хотел тебя вернуть, что это желание затмило все остальное. Я хотел сам себе и тебе доказать, что ты будешь моей. Только на самом деле ничего хорошего из этого не выйдет. Все закончилось одиннадцать лет назад, когда ты сбежала в Англию.
        - Ты шутишь? - она сидит с открытым ртом, а я, приняв у официанта счет, сую туда купюру.
        - Нет, Лиль, не шучу. И знаешь, еще месяц назад я бы все отдал за тебя. Я даже сейчас думал, что хочу быть с тобой.
        - И что изменилось?
        - Я ничего не почувствовал, когда ты меня поцеловала. Вообще. Кроме того, что это все глупо и нелепо. Уезжай. Вернись к мужу, уверен, ты еще можешь все наладить.
        Я встаю, она вскакивает следом.
        - Значит, так, да? Добился, чего хотел, и выбросил? А не охуел ли ты, Антон? Я все на хрен бросила, всю жизнь разломала, чтобы с тобой быть!
        Я смотрю на нее, и на губы ползет улыбка.
        - Вот теперь ты настоящая, - говорю ей, она снова растерянно хлопает ресницами. - А все одиннадцать лет была куклой.
        Лиля тяжело дышит, грудь в глубоком декольте вздымается, привлекая к себе внимание. Хотя мы и так, кажется, под прицелом всех взглядов.
        - Козел ты, Жуков, - она хватает свою сумочку и выходит из-за столика. - Ты еще сам приползешь ко мне, только я тебя не приму, понял?
        Толкнув меня в плечо, она идет к выходу, а я молча смотрю ей вслед, даже не замечая, как ко мне подходит Борцов.
        - Это что за мексиканские страсти? - задает вопрос, когда я, вздрогнув, перевожу на него взгляд.
        - Застал?
        - А то. Не стал подходить, решив дождаться финала.
        - И правильно, - я жму ему руку, и мы садимся за другой столик.
        Никак не могу сосредоточиться на предстоящем разговоре, потому что мысли мои витают вокруг нашего с Лилей поцелуя. Я немного приврал, что ничего не почувствовал. Ощутив вкус ее губ, я понял, что не хочу их. Ни их, ни саму Лилю. Хочу мою маленькую Соню с робким взглядом, такую невинную и порочную одновременно. Такую открытую и отзывчивую, стоит только потянуться к ней. Доверчивую девчонку, за которую я взялся нести ответственность.
        Невольно улыбаюсь, думая о ней, но ловлю взгляд Борцова и собираюсь.
        - Не хочу отвлекать тебя от любовных драм, - замечает он, - но дело серьезное. Прошел слух, что у тебя в клубе барыжат наркотой.
        Несколько секунд я тупо пялюсь на Борцова, пытаясь осмыслить информацию. Просто в голове упорно не складывается фраза, в которой присутствуют мой клуб и наркота. Я, конечно, далеко не святой, и если кому-то нравится, пусть делает со своей жизнью, что хочет. Но вот распространять дурь - это точно не про меня.
        - Это еще что за херня? - отмерев, спрашиваю Рому.
        Он изучает меня внимательным взглядом, словно прицениваясь к моим реакциям.
        - Добрые люди донесли, - говорит наконец, - вижу, ты был не в курсе. А я уж часом решил, что ты, Жуков, пустился во все тяжкие.
        - Вот спасибо, - усмехаюсь, но мыслями уже ухожу от Борцова.
        Значит, кто-то решил поживиться таким образом. Тут же вспоминается Олег со своими золотыми партнерами, предлагающими толкать волшебные таблетки в фитнесе. Неужто он решился?.. Знает ведь, что я с него семь шкур сниму. Да и предупреждал же, чтобы в клубе никакой такой херни… Ладно, не будем пока делать поспешных выводов, но прояснить ситуацию не помешает.
        - Подробности есть какие-то? - спрашиваю Ромку.
        - Нет. Говорят, парень и девчонка засветились, но персонал или нет, не уточняли. Стимула не было соваться.
        - Но информацию решили донести, - хмыкаю я, он пожимает плечами. - Так ты по телефону не хотел говорить, чтобы мою реакцию посмотреть?
        - Вроде того. Извини, Тох, но сам понимаешь, не хотелось, чтобы ты лез в такую задницу.
        Я хлопаю его по плечу, перегибаясь через столик.
        - Да ладно, Борцов. Сам факт того, что ты меня из этой задницы хочешь вытащить, уже достаточен для того, чтобы не обижаться.
        -
        Ромка, усмехнувшись, смотрит на часы.
        - У меня еще встреча скоро, завтра в командировку на несколько дней, надо порешать кое-что. Но я рад, что мы встретились, и я развеял сомнения.
        Из ресторана мы выходим вместе, я сажусь в машину, задумчиво смотрю перед собой. Хуйня какая-то. Олег по-любому должен быть в курсе. Даже если он не при делах, клуб - его детище. Я набираю Маслова, он отвечает почти сразу.
        - Расскажи, друг мой, - говорю излишне ласково, - что за хуйня у нас в клубе творится?
        - Не понял, - настороженно отвечает Олег.
        - Что это за мальчики-девочки толкают дурь в моем клубе, а?
        Несколько секунд я слышу только его дыхание, а потом неуверенное:
        - Ты что, Антон, какая дурь? Свихнулся?
        - Это ты, блядь, свихнулся, - не выдерживаю я. - Думаешь, поверю, что ты не в курсе, что у тебя под носом происходит?
        - Антон… Я честное слово… Слушай, я разберусь. Если это правда, будь уверен, найду, кто это делает.
        - У тебя час, - отрезаю я, - пока я еду в клуб. Что хочешь делай, но чтобы к моему приезду толкачи были передо мной. Не найдешь, нахрен уволю.
        Повесив трубку, кидаю ее на соседнее сиденье и завожу двигатель. Не знаю, верить Олегу или нет. Наверное, если бы не тот случай с таблетками, я бы поверил. Сейчас сомневаюсь. Но ладно, посмотрим, что он нароет к моему приезду.
        Немного успокоившись, набираю Соню, но она не отвечает. В течение часа, что толкаюсь в пробках, звоню несколько раз и в итоге пишу смс. Да что сегодня за день такой? Словно все с ума посходили.
        Маслов ждет меня у входа в клуб, мерит нервными шагами территорию возле.
        - Ну что, нашел? - хмуро спрашиваю, проходя мимо него. Олег суетливо семенит рядом.
        - Нашел. Антон, мой косяк, не досмотрел. Прости. Но я никак не мог подумать, что это может быть она.
        Не знаю, почему, но я резко останавливаюсь. Несколько секунд смотрю в пустоту перед собой. Маслов ведь не сказал, кто она. Почему тогда внутри все сжалось? Я медленно перевожу на него взгляд.
        - Кто она? - спрашиваю коротко, он даже отступает.
        - Соня, - говорит неуверенно. - Васнецова.
        Я смотрю на него долбанные секунды, и Олег делает еще один шаг в сторону. Наконец, отворачиваюсь, бегая взглядом по тускло освещенным стенам коридора. Пытаюсь осознать услышанное и не могу. Просто не могу. Это бред какой-то. Соня не может заниматься таким априори.
        - Ты ошибаешься, - кидаю Олегу, снова начиная идти в сторону кабинета.
        Он не сразу, но догоняет меня. Мы вместе заходим внутрь, я падаю на диван, Маслов аккуратно присаживается на край кресла.
        - Я все проверил, - все же говорит мне.
        - Я сказал, ты, блядь, ошибаешься, - чеканю слова, глядя в упор, Олег обреченно вздыхает.
        - Слушай, Антон, я понимаю, тебе неприятно это осознавать, - я бросаю на него внимательный взгляд, а он добавляет, - она ведь подруга твоей дочери… Но ошибки быть не может.
        Усмехнувшись, спрашиваю:
        - И откуда же у Сони наркота?
        - Она в паре работает. С Артемом Карасевым. Он достает, а распространяют по очереди.
        Я устало тру переносицу, закрыв глаза. Бред какой-то. Не соотносимый между собой набор слов.
        - И что? - распахнув глаза, смотрю на Олега. - Они уже сознались?
        Маслов, немного помявшись, говорит:
        - Если честно, я замечал за Карасевым странное поведение. Он и вне смен в клубе частенько отирался. И все с богатенькими ребятами. Поэтому когда ты сказал, я сразу на него подумал. У него как раз смена сегодня. Я уже его уволил.
        - Просто уволил? - хмыкаю я.
        - Поговорил, конечно… Обыскал его, нашел кокаин… Он сейчас у меня в кабинете.
        - Карасев или кокс?
        - Оба.
        Я киваю.
        - А Соня?
        Маслов качает головой.
        - Пока не вызывал, но, считай, она тоже уже уволена. Ты же понимаешь, проблемы нам не нужны…
        - Ее Карасев сдал?
        Олег кивает. Я задаю вопросы, как на автопилоте. Сам не понимая, о чем речь. Словно не о Соне сейчас говорю, а о ком-то другом. Потому что не могу, не могу поверить в такое.
        Откинувшись на спинку дивана, вспоминаю ее лицо. Как она улыбается, как смотрит своими глазами невероятными. Как смущается постоянно. Да не может она бегать по клубу и впихивать мажорам наркоту. Ну никак.
        А потом в голову приходит очень дрянная мысль: эта версия могла бы дать ответ на вопрос, откуда у Сони деньги на такое жилье. Хотя зачем так рисковать, снимать дорогую хату? Лучше не светиться…
        Я устало потираю лицо, резко поднимаюсь.
        - Пойдем к твоему Карасеву.
        Парнишке на вид лет двадцать. Смотрит исподлобья, но борзый, даже сейчас, кажется, ничего не боится. Но сознается, да, толкал, да, сам додумался.
        - Ты, блядь, понимаешь, что я тебя могу за решетку засадить? - я начинаю беситься. Он молчит, продолжая смотреть исподлобья. Абсурд какой-то.
        Наклоняюсь над его стулом, заглядывая в глаза.
        - Соня Васнецова толкала дурь с тобой?
        Впиваюсь взглядом, чтобы не пропустить ничего. Но он спокойно смотрит в ответ, пожимая плечами.
        - Ну да.
        Резко выпрямляюсь и, отойдя в сторону, пинаю стену.
        Несколько секунд стоит тишина, потом Маслов спрашивает:
        - Что делать будем, Антон?
        Я смотрю на него и понимаю, я ничего не могу решить, пока с ней не поговорю. Пока, блядь, не вытрясу из Сони всю правду.
        Только вот вытрясать ничего не приходится. Нахожу ее в комнате для персонала, нервную, испуганную, пытающуюся свалить с деньгами от Карасева. Заебись. Но хоть не делает вид, что она ни при чем. Но неужели я, и правда, так в ней ошибся? Неужели именно первые впечатления и мысли были верными? И передо мной не невинное создание, а умная продуманная девчонка?
        Смотрю ей в глаза, чувствуя, как в груди появляется тупая боль. На голову тоже словно что-то давит. Она молчит, ничего не желая говорить. Ну а что тут скажешь? Поймали с поличным, план трещит по швам. Дурака Жукова больше за нос не поводишь, раз уж он всю правду узнал… Какой же я идиот! Как ловко она обвела меня вокруг пальца, поняв, на что я, прожженный бабник, клюну. Заманивала в свои сети, и ведь я прибежал.
        -
        Сам прибежал и сам нырнул в ее паутину, поверил взглядам, словам, всему поверил в ней. А она только тонко по нотам разыгрывала свою постановку. Ключ она мне дала от квартиры, трепетно в глаза заглядывая. Блядь, Жуков, ну ты и еблан!
        Но самое поганое не в этом. А в том, что хотя где-то глубоко внутри мне, может, и хочется схватить ее за шкирку, швырнуть в угол и наорать, я знаю, что этого не сделаю. Потому что… Потому что не могу причинить ей боль. Потому что во мне все еще живет эта странная, непонятно откуда взявшаяся нежность по отношению к Соне, желание оберегать, делать ее счастливой.
        Я не знаю, откуда во мне сейчас такое спокойствие. Словно нахер придавило каменной плитой. Может, я просто отказываюсь принимать действительность, и именно этот отказ позволяет стоять тут непроницаемо. Смотреть в эти глаза, тонуть в них последний раз. Я знаю, что должен сделать. Должен сдать нахрен их вместе с Карасевым ментам. Чтобы неповадно было. Но я не могу, просто не могу так поступить с Соней.
        Пусть уходит. Пусть валит нахуй из клуба и из моей жизни. Навсегда. Переживу как-нибудь. Не впервой.
        И все-таки не могу удержаться, хватая ее за плечи, вдыхаю тонкий аромат духов, к которым успел привыкнуть. Сдавливаю пальцами сильно, даже не замечая этого. Просто борюсь с желанием прижать ее к себе, вдохнуть запах волос, почувствовать, как бьется ее сердце. И усилием воли заставляю себя отойти.
        Соня тут же бросается прочь, но рассыпает содержимое сумки, падает на колени, сгребая все обратно, пряча глаза. Но я смотрю не на нее, а на отлетевший в сторону пакет с белым порошком. Матерюсь, поднимая его. Потрясти бы сейчас ей перед лицом этой дрянью… Но я убираю его в карман. Пусть уходит. Но она тянет, своими словами и взглядами выворачивая меня наизнанку, заставляя нервы натягиваться, а боль в груди расти быстрее.
        Чертова лгунья, ненавижу.
        Наконец, Соня понимает, что лучше уйти, что я на пределе, и мое спокойствие начинает трещать по швам, грозясь разлететься в разные стороны мощным взрывом, который разнесет все вокруг. Когда за ней закрывается дверь, я пару минут стою, глядя в пустоту. А потом злобно ору и долблю кулаком в стену. Пока физическая боль не начинает хоть немного вытеснять ту, другую.
        Почти выбегаю в коридор, не могу находиться здесь, стены давят, душат, но на выходе снова Олег, будь он неладен.
        - Ну что Соня? - спрашивает нервно, семеня за мной, пока я быстро иду к дверям.
        - Соня уехала, - кидаю коротко, - считай, ее тут и не было.
        - Понял, - кивает он, - а с Карасевым что делать?
        - Да мне похуй, - резко останавливаюсь, разворачиваясь к нему. - Сделай так, чтобы ни Карасева, ни наркоты в моем клубе не было. Это понятно?
        - Понятно, - снова кивает Маслов.
        Я открываю дверь и тут же оказываюсь под холодными косыми струями ливня. Черное небо затянуто серыми тучами, ветер, срываясь, кидает в лицо холодные капли.
        Я почти сразу промокаю, а в голове проскальзывает мысль: как бы Соня не заболела под таким дождем.
        Хочется въебать самому себе, да смысл?
        - Антон, я понимаю твое состояние, - Олег стоит рядом, тоже вымокший.
        - Да что ты понимаешь? - кидаю, усмехаясь.
        А потом в голове возникает очередной поток неприятных мыслей. Резко развернувшись, прижимаю Олега к стене. Он испуганно моргает, глядя на меня.
        - Было у тебя что-то с Соней? - задаю вопрос, не сводя с него глаз. Маслов, на мгновение растерявшись, вдруг расслабляется, обвисает в моем захвате.
        - Было, - кивает, пряча глаза. Наверное, у меня слишком страшный взгляд, потому что Маслов начинает оправдываться. - Я не хотел афишировать, сам понимаешь, у меня жена, хоть и гражданская… Да и среди коллектива пошли бы слухи… Ни к чему это.
        Он нервно сглатывает, а я отпихиваю его и отворачиваюсь, смотрю на желтые фонари на парковке. Вот так значит, Соня? Даже жаль, что ты успела уйти.
        -
        Глава 37 Соня
        Не сразу понимаю, в какой момент слезы смешиваются с дождем, он начинается так внезапно, что промокаю до нитки моментально. Но мне плевать на то, что происходит вокруг. Мечтаю лишь, чтобы этот день поскорее закончился. Только в груди тупое горькое осознание - это самое начало. Изнутри разрастаются сотни, тысячи иголок, они словно впиваются под кожу постепенно, основательно, раны уже кровоточат, и эта боль сковывает горло. Хочу кричать, но открыв рот, просто продолжаю беззвучно трястись.
        Я не помню ни поездку в метро, ни как добралась до парка, через который проходит мой путь домой. Вода, подстраиваясь под эмоции, смывает пелену с глаз: глупая, глупая Соня. Ты решила, что можешь быть счастливой? Серая мышь, невзрачная тень, куда тебе тягаться с этим лоском московской жизни, на что ты замахнулась, на кого? И правильно тебя ткнули лицом в правду: лучше сейчас, чем потом. Лучше сразу, пусть и больно. Но резко, без замешательства. Так лучше. Так правильнее. Правильнее. Ненавижу!
        Я сбегаю вниз с небольшого оврага, не убирая липкие волосы с лица: поскальзываюсь и падаю на землю, а потом всё-таки кричу. Долго, протяжно. Бью руками по земле и снова кричу. Вокруг ни души, ни одного ненормального, готового прогуляться под таким ливнем. А может, я просто никого не вижу, лишь косые струи дождя, разрезающие темноту, и размытые пятна зелени.
        «А что ты хотела, Соня?» - так он сказал?
        «О чем ты думала, когда всё это начинала?»
        Рыдания внезапно прекращаются, я начинаю прерывисто смеяться, долго, закатываясь, нервно.
        «Чем всё это должно было закончиться?»
        Теперь из груди уже рвутся всхлипы.
        Не знаю, чем. Но закончилось.
        Как раз тогда, когда я поняла, что люблю его.
        Люблю мужчину, который никогда не будет моим. Даже сейчас, вспоминая его взгляд, не могу отказаться от своего чувства. Я вырастила его в одиночку. Оно останется со мной. И боюсь, навсегда.
        Но такие как я - не для него. Это правила, Соня. Ты же сама их всегда соблюдала. И нарушила, за что и поплатилась. А теперь получай болезненные штрафы.
        Усмехаюсь, чувствуя подкрадывающуюся пустоту. Медленно поднимаюсь и бреду на выход из парка, внезапно сверкает молния, ослепляя ярким светом, совсем рядом раздается гром. Где-то срабатывает сигнализация. Цепная реакция. Чем ярче свет - тем громче последствия, тем сильнее удар.
        - К дому подхожу, надеясь на то, что станет легче, но не становится. Очередное испытание ожидает меня у двери: я достаю ключ, тут же вспоминая, как отдала второй Антону, а он ему абсолютно не нужен. Представляю, в какое неловкое положение я поставила его своей глупой выходкой. Медленно войдя в квартиру, останавливаюсь около огромного зеркала в прихожей. Лицо без эмоций. Пульс бьется без сердца. Нет его. Нет, и всё тут.
        Захожу в ванную и скидываю с себя одежду. Накатывает новая волна, я рву на себе волосы, царапаю кожу, чтобы не чувствовать усиливающуюся боль в груди. Меня трясет, но вместо того, чтобы согреться в теплой воде, я включаю холодную. Так и сижу, не чувствуя тела, наконец поднимаюсь, дрожа.
        Закручиваю кран, слишком сильно сжимая пальцы. До предела проворачиваю ручку. Вот если бы можно было так же перекрыть чувства. Одним движением унять расползающийся по телу импульс. Я бы так и сделала.
        Я долго лежу на кровати и пялюсь в потолок. И всё равно прислушиваюсь к звукам. Как дура надеюсь, что дверь откроют вторым ключом. А потом услышу шаги и… что? Я не вижу картинки. Ничего.
        Не замечаю, как засыпаю, а утром из тяжелого сна вырывает звонок мобильного, я тут же вскакиваю, сама не зная, на что рассчитывая. Пусть лишь на мгновение, но надежда появляется. На экране такое простое и родное слово: «Мама».
        Мы пару дней назад общались, но я так и не решилась ей рассказать, что в моей жизни появился мужчина, да ещё и тот самый, который имел определенную «славу» у нас в городе. А теперь понимаю - к лучшему.
        - Доченька, у тебя все хорошо? - спрашивает она, а я вытираю новые слезы.
        Закусывая губу, тихо вру в ответ:
        - Да.
        - Если что, ты же знаешь, мы всегда ждем тебя обратно, - говорит она осторожно, словно уже в курсе произошедшего.
        Когда мама узнала, что мы с Костей расстались, почему-то совсем не удивилась. Она всегда говорила, что у нас с ним все “слишком спокойно”. Знала бы я, что такое неспокойно, тысячу раз бы подумала, стоит ли оно того? Но сейчас я не готова обсуждать с ней ничего. Поэтому старательно уверяю, что все нормально, а когда кладу трубку, оглядываюсь.
        Всё в этой квартире напоминает об Антоне. Абсолютно всё. Продолжать здесь находиться - значит подвергать себя очередной пытке. Цепляться за воспоминания, доводить себя до мазохизма. А может, не такая уж и плохая идея - вернуться домой? Родители поймут.
        Если раньше я строила планы, представляла, как покоряю Москву, то теперь меня абсолютно не страшит мысль о поражении. В Тюмени тоже есть институты. Найду, чем заняться.
        Решение кажется таким правильным, что я быстро подбегаю к шкафу и принимаюсь швырять одежду на пол, словно боясь передумать. Хорошо, что новых вещей не появилось, и вскоре я покидаю квартиру с двумя спортивными сумками.
        Наткнувшись на конверт, вспоминаю, что так и не вернула деньги. А ещё ведь ключ от квартиры надо отдать. Да я даже с Олегом не поговорила, настолько вчера была не в себе. Закусываю губу, быстро прикидывая, что можно сделать.
        В клуб ехать не хочу, да к тому же, придётся ждать до вечера, пока появится Олег.
        В итоге звоню мужчине, не зная, что буду говорить. Но он и не слушает, просит дождаться его приезда. Я выхожу на улицу с вещами, сижу на лавочке, крутя в руках ключ.
        Моросящий дождь оставляет на асфальте мелкие пузыри, я наблюдаю, как расползаются круги по лужам, словно под гипнозом, не могу даже пошевелиться.
        
        Именно за этим занятием меня застает Олег, опускаясь на лавочку рядом. Некоторое время мы молчим, разглядывая капли в луже.
        - Вот, - протягиваю ему конверт и ключ.
        Это точка невозврата, обратного пути нет. Я освобождаюсь от возможности передумать и остаться, мне просто больше некуда идти. Не приняла меня Москва.
        - Уезжаешь, - кивает он на сумки, при этом поглядывая настороженно. Прищуривается.
        Я киваю. Он вдруг обнимает меня за плечи, подсаживаясь ближе, заглядывает в глаза, я отстраняюсь.
        - Мне пора, спасибо за всё, - говорю, пряча взгляд.
        Чувствую, с нашим прощанием что-то не так. Олег мне в свое время очень помог, все это время поддерживал, но почему-то сейчас я не вижу в нем человека, которому могла бы довериться. Более того, этот его странный взгляд кажется неприятным, может быть, он просто по-дружески обнимал, но мне неловко, не по себе даже.
        И я не пойму, почему испытываю нечто подобное к человеку, который меня не раз выручал. Наверно, он разочаровался во мне, или это моё внутреннее состояние отражается на окружающих. Обида на Антона, а я готова всех вокруг клеймить. Мне всё ещё кажется странным, что он ничего не говорит в ответ.
        Я-то думала, Олег будет отговаривать, убеждать, что нужно вернуться в клуб, но он лишь задает вопрос:
        - Телефон-то у тебя прежний?
        Мотаю головой. Сим-карту я выбросила, ещё собирая вещи, потому что знаю: буду ждать звонка, постоянно буду ждать. Да и с новым номером все равно буду. Но это хотя бы какая-то попытка вычеркнуть прошлое. И начать новую жизнь.
        - Вот и хорошо, - разбираю, хотя говорит Олег очень тихо, словно бы даже сам себе. - Так ты куда сейчас?
        Пожимаю плечами. От былой решимости не остается и следа, представляю, сколько нужно будет объясняться с родными, почему отказалась от мечты, почему вернулась, почему, почему, почему… Я не готова к лавине вопросов, и теперь свое решение вижу под другим углом. А что если взять билет, куда глаза глядят, и просто уехать? Исчезнуть, раствориться, родным необязательно знать, что я больше не в Москве. Мне удастся побыть наедине с собой, и возможно, этот порыв станет началом моей новой жизни?
        Купить билет на ближайший рейс, потом пересесть. В этом есть нечто символичное. Побег из Москвы характеризует мое состояние сейчас - убежать, куда угодно. Лишь бы не оглядываться. Лишь бы подальше от Антона и боли. Невольно усмехаюсь: теперь для меня эти слова значат одно и то же.
        -
        Глава 38 Антон
        Я сам не знаю, куда еду. Наматываю километры по городу уже который час. В голове дебильная пустота. Эмоций тоже нет, словно меня опустошили, и я теперь не человек, а кукла, внутри которой ничего нет. Думать не могу, не хочу. Ничего не хочу. Отпускать начинает только на третий час, даже сам не замечаю, что столько времени провел за рулем. Торможу у ближайшего бара и, усевшись за столик в углу, заказываю виски.
        Нужно выпить, как-то отвлечься, отпустить ситуацию. Горячительная жидкость обжигает горло, неприятно отдаваясь жжением в желудке. Вспоминаю, что последний раз сегодня ел днем у Сони, но аппетита нет совсем. Отставив бокал, ставлю локти на стол и запускаю пальцы в волосы. Так и замираю, наблюдая, как перед мысленным экраном несутся все события сегодняшнего дня. Соня, Лиля, Борцов, Олег, снова Соня. Соня, Соня, Соня.
        Она была такая несчастная, словно сжалась вся, когда мы разговаривали там, в комнате для персонала. А в глазах как будто надежда. Понимала, что это конец, и все равно надеялась, ловила мой взгляд, пытаясь высмотреть в нем хоть что-то. Я очень старался, чтобы не выловила. Потому что это пиздец. Все происходящее полный пиздец. Потому что там, в клубе, я совершенно четко осознал, что не хочу ее отпускать. Хочу прижать к себе, спрятать от этого ебанного мира, закрыться в ее маленькой квартире, и чтобы никто никогда нас не достал. Только вся проблема в том, что Соне надо не это. Не я со своими дурацкими чувствами.
        Я откидываюсь на спинку стула, глядя перед собой. Одного не понимаю: как я мог так в ней ошибиться? Как мог не увидеть? Ведь мы были близки, мы были долбанным единым целым, как бы ни по-дурацки это звучало. Неужели ее улыбки, взгляды, слова, ее отзывчивость - это все обман? Разве возможно настолько хорошо играть?
        Сомнения пробираются под кожу, разносятся по телу, тут же скручиваясь в груди неприятной тяжестью. Если я ошибся? Нет, это невозможно, вот он порошок у меня в кармане, он выпал из ее сумки. И деньги от Карасева она взяла, сама призналась. Во всем призналась… Про Олега только вот умолчала. Пожалела, чтобы не добивать? Смешно. Скорее, чтобы я ее не размазал. Соня Васнецова, провинциальная блядь, хитрая и умная охотница за деньгами, не гнушающаяся ничем?
        Но это даже звучит смешно, стоит только вспомнить ее выражение лица, ясный взгляд, неловкость. Если я все-таки ошибся, и всему происходящему есть другое объяснение?
        Я вдруг понимаю: нужно поговорить с Женей. Она ее лучшая подруга, даже если Соня многое скрывала от дочери, все-таки они общались, близко общались. Я вытрясу из Женьки все, мне нужно подтверждение тому, что я видел и слышал. Потому что я не могу поверить. Не могу.
        Наплевав на выпитое, сажусь за руль, не спеша направляюсь в сторону дома. С усмешкой думаю о том, что если меня сейчас остановят с наркотой в кармане и под градусом… Но сегодня я никому не нужен. Первым делом в квартире иду в туалет и нахрен смываю в унитаз порошок. Выкинув в мусорное ведро пакет, мою руки и выхожу. Меня никто не встречает, пройдя по квартире, заглядываю в комнату дочери: пусто. Мы с ней так нормально и не поговорили в эти дни, так что я знать не знаю, где она и чем занимается. Позвонить? Нет, лучше разговор лицом к лицу.
        Хорошо, что Маринки тут нет. Ее бы я точно сейчас не выдержал. Впрочем, после того «романтического» ужина, что она решила мне устроить, было бы странно, если бы она сейчас была тут. Выставил из кабинета я ее довольно грубо. Придумала же план, а, сойтись со мной. Как будто я дебил полный и не понимаю, что за этим стоит банальное чувство наживы. Хотя, наверное, дебил. Потому что в ней это разглядел, а вот в Соне… Да и не было в ней этого, не было!
        Сидеть в четырех стенах невыносимо, и я снова топаю к машине. Но уже через несколько сотен метров понимаю: нет, я не готов. Не готов сейчас к этой встрече. Немного поколесив, еду в сторону клуба. Не хочу туда, но перспектива вернуться в квартиру не улыбает.
        Олега, к счастью, нет, вечер идет, как обычно. Никто, кажется, не просек, что тут творилось что-то неладное. Прошу официантку принести мне бутылку виски. Падаю на диван, понимая, что все здесь напоминает мне теперь о Соне. Весь клуб, блядь, одно сплошное напоминание. Закрыть его, может, к чертовой матери?
        Немного подумав, набираю Борцова. Несмотря на поздний час, он быстро откликается.
        - Все в порядке? - задает сразу вопрос. Я усмехаюсь. Лучше всех.
        - Слушай, Ром, у меня к тебе дело, можешь узнать, кто снимал квартиру, - диктую адрес, а когда замолкаю, Борцов, отвечает:
        - Записал, с утра попрошу своих ребят. С клубом как?
        - Разобрался, - отвечаю устало, Ромка, кажется, понимает это, потому что быстро прощается, добавляя, что всегда на связи.
        Сам не знаю, зачем мне все это. Я словно пытаюсь найти хоть что-то в защиту Сони, хватаясь за каждую мелочь и деталь. И до сих пор верю, что ошибся.
        Я пью виски, даже не чувствуя вкуса, один бокал за другим. Срать на похмелье, на все срать. Мне нужно забыться. Правда, забвение наступает раньше, чем я ожидал, на четвертом бокале я тупо вырубаюсь.
        Около шести меня будет старшая официантка смены. Башка предсказуемо трещит, а сон совершенно не отвлек меня от происходящего. Потому что даже там мне снилась она, кареглазая девчонка. Только в моем сне все было значительно лучше, чем в реальности.
        Морщась, встаю и потягиваюсь. Спустившись вниз, пью кофе, принесенный в зал, где уже перевернуты все стулья и моют пол. Народ расползается, вскоре я остаюсь один на один с уборщицей.
        Трясу головой, пытаясь хоть немного прийти в себя. Надо выйти на воздух. Но в итоге сворачиваю в комнату охраны. Сонный здоровяк при моем появлении вытягивается.
        - Мне нужны все записи с камер за последний месяц, - чеканю ему, и он, кивнув, тут же подсаживается к уже закрытому ноутбуку.
        Утро прохладное, накрапывает мелкий дождь. Дернув плечами, иду к машине, одиноко стоящей на парковке. Сажусь за руль и, выползая на проспект, решаю сначала съездить домой. Надеюсь, Женя уже вернулась.
        
        Записи ничего не дали. Что неудивительно, камеры расположены таким образом, что можно всегда оказаться в слепой зоне. Да и вряд ли Карасёв выдавал наркоту Соне в клубе, скорее всего, на улице или в машине. Единственное, что удалось уловить: дважды Соня шла в комнату для персонала с белым конвертом. Чаевые раздают на руки после смены, так что это точно не они. Неужели бабки от Карасева?
        Эта мысль мне категорически не нравится, но я просто не могу представить что-то ещё. Зарплату тоже выдают без конверта, так что…
        Так что получается очередная херня.
        Женьки дома нет и, судя по всему, так и не было. Черт, я пустил ее жизнь на самотек. Хреновый из меня отец. И не только отец.
        Словно в такт этим мыслям открывается дверь. Выйдя в прихожую, тут же натыкаюсь на Женьку.
        Дочь стоит в проходе, глядя на меня… испуганно? Соня что ли ей позвонила, поделилась? Блядь, надеюсь, Женька никак не связана с наркотой, только этого мне и не хватало…
        - Что так смотришь? - спрашиваю, не отводя от нее взгляда. Дочь медленно качает головой.
        - Ты плохо выглядишь, - произносит наконец.
        А я вдруг смеюсь. Плохо выгляжу. Это еще мягко сказано. А уж насколько дерьмово чувствую себя…
        - Проблемы кое-какие, - бросаю, проходя в кухню.
        Там резко разворачиваюсь, и Женька идущая следом, даже отскакивает в сторону, продолжая смотреть настороженно. Такое ощущение, что она хочет сбежать, но любопытство пересиливает. Конечно, когда еще можно увидеть меня в настолько раздавленном состоянии.
        - Пап, что случилось? - спрашивает негромко.
        Я падаю на стул, глядя перед собой, отстукиваю пальцами по столешнице. Наконец, поворачиваю голову в сторону Жени, она тут же прячет взгляд. Ну и с чего начинать? Спросить, а ты знала, Женя, что твоя подруга спала с Олегом?
        Но вопросы не нужны. Дочь вдруг, словно собравшись с силами, произносит:
        - Пап, я должна тебе кое-что рассказать.
        Я вздергиваю бровь, глядя на нее вопросительно. Она резко выдыхает, как перед прыжком в воду, и произносит:
        - Я ездила сейчас к Соне… Ну и… - открывает и закрывает рот, снова нервно выдыхая, а потом достает телефон и кладет его передо мной, открыв на фотографии. - Вот.
        И быстро отходит к окну. Я опускаю глаза и сразу узнаю Сонин двор, скамейку возле ее подъезда. А на ней сама девушка вместе с Масловым. Тот обнимает ее, склонившись к лицу. Я усмехаюсь. Охуеть. Вот так значит, я маюсь, слова подбирая, думая, что может, тут какая-то ошибка. А Маслов времени зря не теряет, сука. И она хороша. Неужели они все это время были вместе? Или только до меня? Когда бы Соня успела еще с ним встречаться… Если только в клубе, во время смены? Я вдруг вспоминаю, как она постоянно с неловкостью косилась в его сторону. Неужели все-таки спала с обоими? Да ну нет, это уже перебор.
        - Я хотела поговорить с ней, - робко произносит Женька, я кидаю на нее беглый взгляд, снова возвращаясь к фотографии. - Просто все это так неожиданно… Ты и Соня… Я, конечно, была изумлена… И вспылила. А теперь я просто ничего не понимаю… Выходит, она и с Олегом?
        Я поднимаю на нее взгляд, Женька стоит, закусив губу, смотрит на меня с жалостью. Ну да, вот так бывает, дочь, даже прожженных бабников разводят.
        - Я думал, Соня не такая, - говорю, продолжая смотреть, Женя на мгновенье теряется, потом кивает.
        - Я тоже так думала. Ну она всегда такая правильная… была. Да и кроме Кости же у нее парней не было…
        Испортила Москва девчонку, усмехаюсь я мысленно. Понимаю одно: отпустив Васнецову из клуба, я очень поспешил. Хочу посмотреть в ее лживые глаза и послушать, как она будет оправдываться.
        Встав, топаю к выходу. Женя испуганно спрашивает, бросаясь следом:
        - Куда ты?
        - Неважно, - кидаю ей.
        - Пап, - в ее голосе столько страха, как и в глазах, что я все-таки притормаживаю. Притянув к себе, обнимаю, глажу по голове и шепчу:
        - Все будет хорошо, Жень, успокойся. Твой папа большой мальчик.
        Она кивает, но все равно выглядит испуганной. Быстро сбежав вниз, сажусь в машину и выезжаю со двора.
        Нам определенно нужно поговорить. Не то невнятное бормотание, что состоялось вчера в комнате для персонала, а нормальный разговор взрослых людей.
        О чем ты с ней говорить собрался, Жуков - смеется внутри голос, но я отмахиваюсь. Да, может, я обманываю сам себя сейчас, но я не могу поставить точку в этой истории. Не так.
        Дорога до Сониного дома - одна сплошная пробка. Кажется, пешком и то быстрее дойдешь, чем плестись здесь. Наконец, я у заветной двери. Достав ключ, несколько секунд на него смотрю, вспоминая свои ощущения, когда Соня вложила его в мою ладонь. Как она смотрела тогда… Быстро поднявшись, все-таки звоню, раз, другой, третий. А потом открываю. И только ступив на порог, понимаю: ее тут нет. Совсем нет. Соня уехала.
        Прохожу, не разуваясь, в комнату, бегло оглядывая наспех застеленную кровать, открытые дверцы шкафа. Вдруг понимается: мы можем больше никогда не увидеться. Если она уедет, я ведь не буду ее искать. Вот так глупо все вышло. Нет, пока она еще точно в Москве. Я достаю телефон, набрав ее номер, выслушиваю механический голос о недоступности абонента. А Соня умеет заметать следы. Ничего, найдем.
        Не успеваю убрать телефон, как он звонит в руках. Борцов. Сердце почему-то делает резкий скачок, и я быстро снимаю трубку.
        - Узнал? - задаю вопрос после приветствия.
        - Да. Квартиру снял Маслов Олег Евгеньевич.
        Я медленно опускаю трубку, не слыша, что еще говорит Борцов. Вот так значит. Последний гвоздь в крышку гроба забит. Хороните.
        - Спасибо, Ром, - всё же говорю не своим голосом, отключаюсь, кладу телефон в карман.
        Медленно подхожу к окну, отодвигаю тюль.
        Цветы, блядь, поливать.
        Очень выгодные условия.
        Беру на автомате горшок в руки, минуту на него смотрю, а потом, развернувшись, с силой бросаю в стену напротив. Руками хватаюсь за волосы. Черная земля рассыпается по полу, горшок раскалывается на две части.
        -
        Долбанный идиот. Был готов поверить, что произошла какая-то ошибка. Допускал мысль, что Маслов пиздит, а если нет, то принять тот факт, что Васнецовой нужны были деньги на проживание. Вот и втянулась в эту херню с наркотой, что это всё вообще может быть обманом, подставой и так далее. Сам себе накидал варианты. Когда ехал сюда сейчас, был уверен, посмотрю ей в глаза и всё пойму. Потому что считал, не могла она мне врать. Вот так, в глаза. Не могла, блядь.
        Но скромная девочка, живущая в квартире, которую снимает чувак при бабках. Который притащил её в клуб. С которым она обжимается. И это всё не увязывается с хуйнёй про невиновность. Сука, как так?!
        Когда у них всё началось? Когда я приставил к ней Маслова на благотворительном вечере? Сам подтолкнул, идиот?
        Ещё один цветок в горшке в моих руках, и его я бросаю в стену с ещё большим остервенением. Сжимаю кулаки до боли.
        Бабы - лживые суки. Ненавижу.
        Прохожу по комнате, натыкаюсь на зеркало. Ну ты, Жуков, и дебил. Обвели вокруг пальца. Нервно усмехаюсь.
        Размахнувшись, бью кулаком в зеркало, по нему тут же идут трещины, расползаются паутиной, как символично. Бью ещё раз, и ещё, и ещё, сыплются осколки, на коже ссадины, но боли я не чувствую. Яростно начинаю крушить всё вокруг, без разбора, с криком, со злостью, с остервенением. Сквозь зубы рвется сдавленное рычание, настольная лампа на полу, ногой по разбросанной земле, бью стену, скидываю с тумбы книги, снова удары. Каждый прямо в сердце. Чтобы больнее, чтобы заглушить.
        Бросаю взгляд на кровать, я слишком четко вижу картину того, что здесь происходило ещё вчера. Резко срываю покрывало и отбрасываю в сторону. В какой момент я свихнулся? Когда трахал её здесь? Когда она в глаза заглядывала, когда смущенно улыбалась? Следом летят подушки, я хватаю всё, что попадается под руку, ломаю, бью, крушу, руки в крови, мысли в пелене, стереть бы из памяти стоны, убить любое воспоминание о кареглазом взгляде.
        Всё вокруг словно в тумане, вырываю чувства с каждым ударом, всё сильнее, монотоннее. Тише. Спокойнее. Теперь я смеюсь, сначала тихо, потом громко, раскатисто. Вот же дерьмо. Жуков, какой же ты идиот.
        Я прихожу в себя, сидя на полу у стены прямо в осколках. Тишина. Сбитые костяшки, рука горит огнем, но мне плевать. На всё теперь плевать. Поднявшись, обвожу взглядом погром - Маслов расплатится, это штрафные.
        Смутно помню, как покидаю квартиру, как сажусь за руль. Я вижу лишь смазанные линии, проносящиеся мимо, выжимаю педаль газа. Поток машин уже рассеялся, я резко лавирую между авто, ловя недовольные сигналы в ответ, и быстро добираюсь до клуба.
        Пройдя в кабинет, устало опускаюсь на диван. Чувствую, на ближайшую неделю виски составит мне прекрасную компанию. Никого не хочу видеть и больше ничего не хочу слышать.
        Делаю заказ, и когда первая бутылка подходит к концу, заказываю ещё.
        Новая официантка призывно улыбается, заглядывая в глаза, я ее раньше не видел. Она слишком уж виляет бедрами, ставя бутылку на столик, наклоняется, я перехватываю ее руку и тяну на себя. Девушка вмиг оказывается на моих коленях, а я без прелюдий лезу к ней под юбку.
        Интересно, не будь я владельцем клуба, она так же позволила бы себя лапать? Алина, рассматриваю на бейдже. Девушка не сопротивляется, а я просто смотрю хмуро, не выпуская её из рук. А потом натягиваю улыбку, ну смотри, какой я бесподобный, так бы, интересно, я интересовал тебя, если бы был, допустим, дворником?
        Продажная девка моих мыслей не слышит. Улыбается в ответ, обнимая за шею, трется бедрами о мой член.
        - Я расстегиваю её блузку, проведя рукой по груди, веду вверх, обхватываю за шею и резко притягиваю. Девушка вскрикивает, оказываясь слишком близко своим лицом к моему.
        - А где стеснение? - произношу низким голосом. Я больше не улыбаюсь. - Поскромничать не надо? Вариант стопроцентный.
        - Что? - удивленно хлопает она ресницами.
        - Ничего, пошла на хуй.
        Разжимаю руки, наблюдая, как щеки девушки вспыхивают, она тут же подскакивает, начиная спешно застегиваться. Таращится во все глаза.
        Да только поздно изображать из себя «я не такая», хотя попытку она всё же делает:
        - Что вы себе позволяете?
        - Ты ещё здесь? Свалила. Живо.
        Девушка выбегает из кабинета, а я снова откидываюсь на диван. Тру лицо и матерюсь. Ох, и не завидую я Васнецовой, если она когда-нибудь посмеет появиться у меня на глазах. Даже случайно. Даже в радиусе километра.
        Содержимое бутылки исчезает за компанию с ясностью разума. Я помню лишь, что заказываю ещё, и ещё. Помню смутно лицо Димки Власова, как он тащит меня на улицу. Я кричу, чтобы убрал нахуй свои руки и что в состоянии добраться сам, но всё же усаживаюсь в его машину, сжимая в руках бутылку.
        Дома иду в комнату прямо в обуви. В коридоре испуганная Женя, заплетающимся голосом говорю ей, чтобы впредь внимательнее выбирала подруг, потому что эта была охотницей за деньгами.
        Женька расширяет глаза, а я добавляю:
        - Не удивлюсь, если она у меня бабки на базе украла. Больше некому. Представляешь, пропала крупная сумма. Получается, украла и смылась, вот такие дела.
        Опираюсь на стену рукой, чувствуя, что равновесие меня подводит, а когда комната перестает так сильно кружиться, направляюсь в спальню и падаю на кровать.
        Утро врывается головной болью и тяжестью в груди. Словно придавлен каменной плитой, даже вздохнуть сложно. Медленно сев на кровати, хватаюсь за бутылку, сдерживая пульсацию. Блядь, невыносимо. И следующей волной, словно напалмом, накрывают вчерашние новости. Прямо из горла делаю несколько глотков и морщусь.
        Ничего, это пройдет. Плавали, знаем. Главное, забыться на время, а потом болезненную тоску сменяет тупая пустота.
        Шлепаю на кухню, завтрак не лезет, в кофе добавляю коньяк, вспышкой врываются новые воспоминания, картинки последних недель, и везде в главной роли лишь она: Соня, Соня, Соня. Охуенно забылся. Матерюсь и достаю из бара новую бутылку виски, усевшись за стол, наливаю немного в стакан.
        -
        - Пап… - слышу голос дочери и поднимаю глаза.
        - Всё нормально, Жень, - останавливаю её. - Скоро всё будет хорошо.
        Только сам не верю в эту хуету. Поэтому наливаю еще.
        Несколько дней проходят в туманном забытье. Клуб, дом, снова клуб, левые бары, и снова квартира. Алкоголь льется литрами, он глушит боль, стирает память. На время. Но стоит хоть немного прийти в себя, как становится так тошно, что хоть на стенку лезь.
        Что интересно сейчас делает Соня? Ищет очередного папика? Утешается в объятиях Олега? Он почти не попадается мне на глаза всю эту неделю. Лишь однажды я пересекаюсь с ним у клуба.
        По виду он не особо и страдает. Понятное дело, там было всего лишь приятное времяпровождение. А со мной что? Поплыл ты, Жуков, совсем? Да ещё и по ком, по малолетке? Которая оказалась прошаренной стервой.
        В этот день даже алкоголь больше не лезет, зато мысли врываются гребаной стаей, будто им только что открыли лазейку, дали зеленый свет, и они разбегаются, поднося то по очереди, то одновременно очевидные выводы. Снова и снова возвращают воспоминания из лжи и бьют по вискам правдой.
        Хватит убиваться. Легче всё равно не становится. Поэтому я наконец-то просто завтракаю и пью кофе. Даже собираюсь поехать в офис фитнеса. Неделю там не был, Игорьку сообщил, что беру отпуск, и тревожить меня не стоит, но кажется, пора завязывать с хандрой.
        Ты что, Жуков, не знал, что бабы - суки? Знал и раньше.
        Единственная, кому я, действительно, должен был уделять время - это моя дочь. Надо бы попросить у неё прощения, я повел себя грубо, когда она на Соню наезжала. А ведь до того, как у меня крыша съехала по Васнецовой, у нас с Женькой даже традиции появились, мы общаться начали, а потом я сам всё похерил.
        А не поехать ли нам в отпуск? Махнуть вдвоем на какую-нибудь выставку в Италию или фестиваль во Францию, она ведь говорила, что любит всё это. Пора становится нормальным отцом.
        Женя как раз входит, оборачиваясь, встречаюсь с ней взглядом.
        - Привет, я как раз думал о тебе, - говорю миролюбиво, хотя не уверен, что она будет со мной разговаривать. - Возобновим утреннюю традицию? - киваю на стул перед собой.
        Женя на мою улыбку не отвечает, сжимается вся, как перед приговором.
        Прищуриваюсь, наблюдая, как она задерживает дыхание на вдохе. Что это с ней? Смотрит в упор какое-то время, отведя взгляд, тут же снова переводит его на меня. Я вижу страх, растерянность, неуверенность. Что совсем не вяжется с Женькой.
        Она медленно подходит к столу и, замирая, произносит:
        - Пап, нам надо поговорить.
        Я поднимаю брови, всё ещё не понимая, что может последовать за этим. Моя дочь сама пришла ко мне, да ещё и поговорить хочет.
        - Ну давай поговорим, - хмыкаю, сцепляя руки в замок. Кладу их на стол, опираясь на локти.
        Женя кладет передо мной банковскую карту, которую я ей выдал, и ключи от квартиры.
        - Что это значит? - выгибаю бровь.
        Хотя догадываюсь: скорее всего, Женьку задолбало пьяное тело вместо отца. Но все равно жду её объяснений.
        - Я уезжаю, папа, - говорит ровным голосом, но вижу, спокойные интонации даются ей нелегко. К тому же пальцы дрожат.
        - И куда же? Надолго?
        - В Тюмень. Насовсем.
        Приехали, блядь.
        - Жень, - я закрываю глаза, устало тру переносицу, пытаясь подобрать слова. Что-то не клеится у меня в последнее время с женщинами. Всех из жизни выбросил, и дочь сама вот сбегает: - Если это из-за всех этих событий… Тебе необязательно. В общем, прости. Наговорил тебе всего, твоя подруга… - я осекаюсь, чувствуя, как болезненно покалывает внутри. - Она не стоила всего этого. Ты моя дочь, и наши разногласия - это мои нелепые ошибки. Я бы многое отдал, чтобы их исправить. И очень надеюсь, что когда-нибудь придет время, и ты перестанешь меня ненавидеть.
        По удручающему виду Жени понимаю, что не выровнил ситуацию, а как будто усугубил. Поэтому быстро добавляю:
        - Не хочешь оставаться, окей, я сниму тебе квартиру. В общем, это не обсуждается, карту забери.
        - Я не могу остаться.
        Она меня просто обескураживает. Не знаю, что ещё сказать.
        - Почему?
        Женька вздыхает, всё же садится на стул, опуская взгляд.
        - Потому что, когда ты услышишь, что я расскажу, - глаза дочери вмиг становятся влажными.
        Что за… Может, беременна? Ну и хрен с ним, ерунда, справимся.
        Но дочь делает ещё один глубокий вздох, вытирая щеку, и завершает фразу:
        - Ты меня возненавидишь.
        - Бред не говори, Жень. Это чертовски сложно быть отцом. И я был хреновым, но я, Жень… - ох, как сложно. - Я люблю тебя. Ближе тебя у меня никого и нет. А все эти бабы лживые не стоят того, чтобы моя дочь на меня обижалась. Ну, мир? И если хочешь мне что-то сказать, я готов выслушать.
        Всё же походу беременна. Размазывает мокрые дорожки по лицу, всхлипывает.
        - Я тоже… люблю тебя, папа, - зажмурившись, тихо добавляет: - Но я совершила ошибку. Много ошибок. Прости. Ты был прав, что столько лет не появлялся в моей жизни, потому что я всё равно в итоге все испортила. Я плохой человек. Я - плохая, - её голос срывается, и Женя закрывает ладонями лицо. Нихера вот что-то не понял. - Я плохая, плохая, плохая, папа… - повторяет она, как заведенная.
        Так, кажется, всё намного серьезнее, только не понимаю, что такого могла сделать дочь, что сейчас так убивается. Куда вляпалась? Час от часу не легче. Но я всё сделаю, если ей нужна помощь. Подниму связи, разрулю, набью морду, кому надо. Вот только сначала нужно как-то её успокоить, у дочери явно истерика.
        Встав из-за стола, подхожу к ней и сажусь на корточки. Беру в ладони её руки, поворачивая на стуле к себе. Женя пытается собраться, взяв со стола салфетку, протягиваю ей, она игнорирует этот жест, закрывая глаза, выпаливает то, от чего я прихожу в ахуй:
        - Это я украла деньги. Я, а не Соня. Она вообще ни при чем. И с Олегом у неё ничего не было. У неё с ним ничего никогда не было. Она даже не знала, что он квартиру снимает. Думала, его знакомая в отпуск уехала и сказал присмотреть. Он ей соврал.
        -
        Я отшатываюсь от дочери, просто не воспринимаю её слова за правду. Что?! Какого хера. Ничего не понимаю.
        - Жень, если ты хочешь её выгородить… Это очень благородно, но она того не стоит…
        Стоп. Откуда дочь знает про квартиру?
        - Это я была с Олегом, я, а не она. Соня хорошая, папа. Я не думала, что ты можешь реально к ней что-то испытывать, поддалась эмоциям. И про Лилю ей рассказала. Соня так уверенно говорила, что у вас серьезно, я верить не хотела, что ты только с ней. Вот и решила показать, что это не так. Я с мамой вас хотела свести, а мать сказала, ты её выставил, и намекнула, кто её обошел, и тогда я вас увидела… Прости меня… Прости.
        Бессвязный поток Женькиных слов обрушивается на меня, как ледяной водопад. Из всего сказанного выхватываю главное, что моментально вспышкой затмевает прочее:
        - Откуда ты знаешь про Лилю… Подожди, ты видела нас?
        - Возможно, не только я.
        - А теперь поподробнее, - хмурюсь всё больше.
        - Эта Лиля приходила, тебя дома не было. А когда я спросила, кто она, представилась и заявила, что, можно сказать, почти жена. Я сразу поняла, что она не простая, сама не знаю, почему решила за ней проследить. Увидела вас вместе и позвонила Соне.
        - Ты сказала Соне, что видела меня с Лилей? - говорю, выделяя каждое слово.
        Повторяю скорее для себя. Внутри что-то ломается, выпадает деталь пазла, который я успешно собрал, следом к черту летит ещё одна деталь, теперь они сыплются одна за одной. Картина рушится, разваливаясь на мелкие части, и постепенно начинается складываться другая. Отдельные зарисовки, не вся. Но то, что изначально было собрано неверно - ясно, как день. Пиздец.
        - Да, - слышу снова Женьку сквозь гул в голове. - И даже назвала место. Возможно, она тоже вас видела.
        Сжав салфетку, которую протягивал дочери, отбрасываю в сторону. Встаю. Бью кулаками по столу, звук эхом проносится по кухне, дочь дергается, а я обхватываю голову руками, зарываясь пальцами в волосы.
        Это, блядь, просто нереально.
        Блядь. Да, блядь! Идиот.
        - Женя, - буквально рычу и замираю. - Всё, что ты сказала сейчас…
        - Это правда, папа.
        Слезы продолжают литься из её глаз, и у меня нет причин ей не верить.
        - И то фото… Олег велел мне его сделать. Я тогда и узнала, что он Соне квартиру снял, что использовал ее. Как и меня. Он… Он меня шантажировал.
        Слова льются потоком. Словно Женя освобождается от балласта. Вот только этот груз ложится на меня. И давит, закидывая сверху новыми фактами.
        - Как ты с ним связалась? - закрываю глаза, унимая пульс. - Как, Женя?
        - На благотворительном вечере. Он обратил на меня внимание, и я подумала, что… Что нравлюсь ему, зацепила. Я думала, что он всерьез, а оказалось… Я тогда на спор деньги взяла. Думала, покажу, что могу, и верну обратно. Но он забрал. Это глупо, но мне хотелось показать ему, какая я… крутая, что ли. Я зла была на тебя, что ты в моей жизни не участвовал. Я и в Москву приехала, чтобы мы с мамой устроились. Ты ведь никогда не интересовался моей жизнью. А Олег внимательным был, учтивым, знал, что говорить. Я не сразу поняла, каким человеком увлеклась, а когда дошло, он сказал, что всё тебе расскажет, и тогда я могу забыть о беззаботной жизни. И мне пришлось ему помогать.
        - Наркота? - спрашиваю, и тут же качаю головой, потому что вижу - попадаю в точку. Вот, кто засветился. Охуеть. Не Соня. А моя собственная дочь, так получается?
        - Ты употребляешь? - впиваюсь в неё внимательным взглядом, она отчаянно трясёт головой.
        - Честное слово, нет. Олег предлагал, но я отказалась.
        Вид у дочери так себе. Бледная, губы трясутся, в глазах страх. Она ведь могла мне всего этого не говорить. И я бы никогда не узнал. Мне хочется много всего ей сказать, но вдруг понимаю: мое к ней невнимание привело к такому результату. Я забил на неё. Что мне мешало нормально с ней поговорить? А я спрятался от проблем, переключился на свои желания, и проебал момент. Да, я, может, злюсь, но сука, сам во всём виноват. Сам, блядь.
        Перед глазами вспыхивает потерянный кареглазый взгляд. Господи, Соня. Теперь наш разговор я вижу в ином ключе. Олег, получается, мне по всем фронтам соврал.
        Себя выгородил, а девчонку подставил, порошок попросту подкинул. И уверял ведь, что нужно проверить её вещи. Придурка этого Карасева подкупил. Блядь.
        Я вспоминаю, как девушку трясло в тот день. Сам же видел, что не от страха. Хочется себя отмутузить. Оттого, что вообще допустил все это. Оттого, что был вне себя от ярости, и не понимал, что может быть другая причина поведения. Ну что я должен был подумать? Гребаные совпадения. Я обязательно разберусь, какого хуя произошло, и не мешало бы набить морду Олегу. Под моим носом творить такое и заглядывать в глаза, уверять, что вообще не при делах… Баб подставлять. Сука. Гандон.
        - Но больше всего меня волнует другое.
        - Что тогда чувствовала Соня. Когда я её выгонял. Если она была там, в ресторане, то видела и… поцелуй с Лилей. Медленно вдыхаю и выдыхаю. Какой же ты, Антон, дебил.
        -
        Глава 39 Антон
        Женю, конечно, никуда не отпускаю. Натворила, она, пиздец, но это всё потом.
        - Ты знаешь, где Соня?
        Женька качает головой:
        - У неё телефон не отвечает.
        Выспрашиваю у дочери подробности жизни Сони, но подруг у неё в Москве не появлялось, и куда та могла пойти - Женя не знает. В Тюмени её вроде бы тоже нет. Хотя тут тоже под вопросом. Насчёт Давида дочь отрицательно качает головой - его самым первым проверила, оказалось, у них с Соней вообще ничего не было.
        Последний, кто ее видел, Маслов, может быть, он что-то знает? Вытрясти из него правду, а точнее выбить. Что ж, кому-то сегодня не поздоровится. И это мягко сказано.
        Понимаю, что за всё время, что знаю Олега, ни разу не интересовался его адресом. Можно позвонить Борцову, но решаю его не тревожить, кажется, он сейчас в командировке. Олегу звонить не буду - сделаю сюрприз. Заезжаю в клуб, его ожидаемо там нет, девочка из отдела кадров хлопает глазами, но выдает личное дело Маслова, я беру ещё одно. На котором написано «Васнецова София».
        Выяснив адрес Олега, открываю следующую папку. Просматриваю бумаги и снова матерюсь, увидев дату на анкете девушки с подписью отдела кадров. Я точно помню, когда проходил благотворительный вечер. Соня пришла в клуб раньше. Получается, она не врала и в этом. Что сама устроилась, и вышло все случайно. Вспоминаю, как быстро на вечере Олег расположил к себе Соню, вот ублюдок. Это тогда лишь подтвердило неверное впечатление, которое у меня о ней сложилось. Маслов не говорил, что знает её, но принимал на работу он, как и остальной персонал, его подпись в документах. Вполне мог с ней пересечься.
        Пробки выбешивают, но у меня есть время подумать. Почти всё складывается в голове, кроме одного - какого хуя Олег так меня ненавидит? Рискует репутацией клуба, подставляя меня, сажает на крючок мою дочь, подставляет Соню, врет, что у них роман. Зачем ему это, не понимаю. Или он дебил, что впрочем, уже и так ясно, но тогда ему в психлечебницу дорога. Но сначала в травмпункт. Полиции я его, понятное дело, не сдам. Он такая гнида, что потащит за собой Женьку. Конечно, я ее отмажу, но кому нужна вся эта волокита?
        - Поднявшись на пятый этаж, нажимаю на звонок, один раз, второй. На третий Маслов открывает дверь, брови ползут вверх от удивления:
        - - Антон? Привет. Ты как здесь?
        - Он выходит на лестничную клетку, прикрывая за собой дверь. Спортивные штаны, свободная майка, я привык его видеть стильно одетым, без лоска и не скажешь, что передо мной управляющий крупного ночного клуба.
        - Вместо ответа растягиваю губы в широкой улыбке.
        - А потом резко хватаю его за майку, припечатав к стене, нависаю сверху.
        - - Я здесь, чтобы выслушать, какого хера ты творишь, ублюдок? - сам не ожидаю, что мгновенно заведусь снова. Я готов его размазать, но мне нужно услышать ответ. - И главный вопрос, - делаю паузу, пока он недоуменно хлопает глазами: - Зачем?
        - - Ты чего, Тох? Завязывай бухать. Я не понимаю, о чем ты.
        - - Я объясню.
        - Бью в солнечное сплетение, Олег сгибается, держась за живот:
        - - С ума сошел?
        - Таращит на меня глаза, или актер такой хороший, или… других вариантов нет.
        - - Ты толкал наркоту, втянул мою дочь, подставил Соню. Может, объяснишь, какого черта происходит?
        - - Ты что… Я никогда… Что ты говоришь… - Олег мотает головой, а потом вдруг делается серьезным. Замолкает.
        Заношу кулак для нового удара, но замечаю, как Маслов растягивает губы в улыбке. Притормаживаю с расплатой. Кажется, он готов говорить.
        - Я так долго ждал этого момента, - выдаёт он. - Ну что, как тебе ощущения, когда узнаешь, что с твоей бабой кто-то спит? Нравится? Дочь твоя, конечно, в постели тоже ничего, но основной целью была Соня. Жаль, не поддалась.
        - Не выдержав, довожу удар до конца, Олегу прилетает прямо в его широкую улыбку. Он пытается бить в ответ, завязывается драка. Я, конечно, сильнее. Правда не будь запойной недели, было бы ещё лучше, но сейчас мною движет ярость, и я сам не понимаю, как наношу удар за ударом.
        - Где она? - со злостью спрашиваю, но он мотает головой, уже не соображая.
        Я повторяю, как заведенный, наношу удар, снова спрашиваю, и снова бью. Перед глазами пелена. Я слышу женский визг, эхом прокатившийся по подъезду, но не сразу останавливаюсь. И лишь когда звучит до боли знакомый голос:
        - - Антон, прекрати! - резко поворачиваю голову и замираю, округлив глаза.
        - Какого хера? - произношу непонимающе. - Римма?
        Перевожу взгляд с испуганной женщины на Олега, только сейчас понимая, что разбил ему лицо. Олег, сплюнув в сторону кровью, вытирает рот рукой. А до меня медленно начинает доходить происходящее. Как вспышки, возникают картинки из прошлого: вот мы сталкиваемся с Риммой у входа в клуб. Я беру ее номер. Несколько встреч, заканчивающихся предсказуемо сексом. Потом она говорит, что ей было бы удобней встречаться на работе. А мне-то что, мне без разницы, где ее трахать.
        Блядь, а теперь выходит, она жена Олега? Да ведь она никогда не упоминала ничего такого, я даже не думал, что у нее есть мужик. Да и какая мне разница, если баба передо мной сама ноги раздвигает? По большому счету, инициатива исходила от нее.
        - Пиздец, - выдаю я, отталкивая Олега и делая шаг в сторону, он только усмехается. - Так ты из-за нее мне мстил таким образом? Совсем ебанулся? Я откуда мог знать, что твоя жена блядь, готовая под любого лечь?
        - Ты… ты… - Римма бросается на меня, этого я не ожидаю и не сразу реагирую, поэтому она успевает расцарапать мне лицо. Ругнувшись, все же хватаю женщину за руки.
        - Успокойся, - говорю громко, глядя в глаза.
        Римма глубоко дышит, губы дрожат, но все же чувствую, что она берет себя в руки. Вырвавшись из моей хватки, делает шаг назад, одергивая халат.
        - Давайте зайдем в квартиру, - говорит спокойно, - нечего тут соседей радовать.
        Ее тон заставляет прийти в себя. Я как-то резко гашу ярость, Олег молча отлепляется от стены, мрачно на меня глядя, заходит в квартиру. Ладно, в одном Римма права: если я хочу знать подробности, нужно успокоиться.
        
        Тру пальцами переносицу, проходя в просторную, модно отделанную квартиру. Римма идет в кухню, Олег за ней, я замыкаю шествие. Она достает из шкафа бутылка коньяка, выставив на столе обычные чашки, плескает в каждую. Молча берет свою и пьет. Олег, усмехнувшись, садится за стол, наблюдая за ней. Потом делает несколько глотков, морщась и трогая разбитую губу. Я стою, молча их разглядывая. Понимаю, что они и между собой ни хуя не разобрались. И судя по взглядам, я их сейчас волную меньше всего, потому что им есть, что сказать друг другу.
        - Значит, ты знал? - спрашивает Римма, глядя на Олега.
        - Не так хорошо ты пряталась, как думала, - хмыкает он в ответ.
        Она кивает, переводя на меня взгляд. Блядь, почему-то не смотря на все произошедшее, я чувствую себя сейчас мудаком, хотя с какой стати?
        - Он ни при чем, - бросает Римма, кивая в мою сторону. - Я и сама не сразу поняла, что вы вообще знакомы, что ты на него работаешь.
        - А когда узнала, бросить уже не могла? - усмехается зло Олег, Римма сжимает чашку так, что пальцы белеют. Так, кажется, надо вмешаться. Я здесь совсем не за этим.
        - Так я прав, - влезаю в их разговор, - ты узнал, что я сплю с твоей женой, и решил мне отомстить?
        Олег смеется, но как-то вяло, и снова морщится. Потерев лицо, начинает говорить:
        - Да, решил. А ты бы не решил? Хотя тебе же без разницы, кто твоих баб трахает, да, Жуков? Было без разницы.
        - Ты, сука, мою дочь соблазнил, - я делаю шаг вперед, сжимая кулаки, но Олег даже не дергается. Римма молча переводит взгляд с меня на него.
        - А ты мою жизнь разрушил, так что твоя дочурка - это фигня. Не так уж она и страдала. В какие-то моменты даже удовольствие получала, - Олег снова смеется, а я раздуваю ноздри, делая еще шаг вперед.
        Очень близок к тому, чтобы снова сорваться и отметелить его до полусмерти. Мне даже объяснения не нужны, и так все понятно. Но тут Римма говорит:
        - Он просто старается тебя задеть, Антон, - она спокойна, хотя взгляд тяжелый.
        - Слушай ее, - усмехается Олег, - Римма баба умная, хоть и запала на полного мудака вроде тебя.
        Я подхожу к столу, отодвинув стул, сажусь на него, откидываясь на спинку, складываю на груди руки.
        Смотрю на Олега, он отвечает взглядом злым, но каким-то равнодушным при этом. Я понимаю: он уже пережил острый период ненависти ко мне. Увлекся местью и заигрался.
        - Значит, ты торговал наркотой, подставляя меня, шантажировал мою дочь, Соню втравил… Ну и стоило оно того? - задаю вопрос.
        Олег, бросив взгляд, отворачивается к окну. Немного поглазев, делает небольшой глоток. Воцаряется тишина, никто с места не двигается. Наконец, Олег резко отодвигает от себя чашку, упирая в меня взгляд.
        - Может, и не стоило. Такие, как ты, все равно любить не умеют. Все, что тебя волнует - это задетое самолюбие. Как же это кто-то посмел запятнать имя Антона Жукова? Подставить, оскорбить… А то, что ты просто ничтожество, которое думает только о себе, тебя не волнует. То, что ты пользуешься людьми, смешивая их с грязью и выкидывая на хуй - это же нормально, да, Жуков? Дочь тебе на хер не нужна была, так что не надо тут строить из себя оскорбленного отца. Она только и делала, что постоянно жаловалась, как ей недостает твоего внимания. Она на меня и запала потому, что я ей это все дал. То, чего не дал ты.
        - Да пошел ты, - выдыхаю зло, но больше ничего сказать не могу. Потому что, как бы это ни было отвратительно, Олег сейчас бьет меня под дых правдой.
        - Я пойду. Мы все пойдем, да, Антон? И Римма пойдет, тебе ведь она больше не нужна… И Васнецова пойдет, уже пошла…
        На этих словах я впиваюсь в него резким взглядом, невольно сжимая кулаки. Но он не реагирует.
        - Я тебя не боюсь, Жуков. Можешь меня до полусмерти сейчас отметелить. Тебе же ничего не будет, - он смеется, качая головой. - Выкинул девчонку на улицу за наркоту, все почему? Потому что решил, что она тебя обманула. Вот сука, да, как посмела? Великого и ужасного Антона Жукова! А то, что она в тебя втрескалась, что ей идти некуда, об этом ты не думал. Потому что ты мудак, Антон, мудак, который не умеет любить. А теперь на, бей, - он встает передо мной, расставляя руки в разные стороны.
        Я продолжаю сидеть, глядя на него исподлобья. И чувствую, что у меня нет больше ни сил, ни желания выяснять что-либо, тем более драться. Потому что, если подумать, то сейчас куда больше прав Маслов, чем я.
        Встав, оказываюсь глаза в глаза с Олегом, он смотрит спокойно, даже отрешенно.
        - Ты знаешь, где Соня? - задаю вопрос, он только качает головой.
        Я киваю, немного подумав, бросаю взгляд на Римму. Она стоит напряженная, вслушиваясь в каждое слово.
        - Извини, что так вышло, - кидаю ей, она только тяжело выдыхает. А я молча ухожу.
        Спускаю бегом по лестнице, чувствуя, как в ушах набатом стучат слова Маслова. И оказавшись на улице, не выдержав, херачу кулаком в стену. Костяшки, еще не успевшие зажить после погрома квартиры, тут же начинают саднить.
        - Блядь, - громко выругавшись, иду к машине. Вырулив со двора, растерянно выезжаю на проспект.
        Что же теперь делать? Где искать ее?
        В отчаянье бью по рулю. Какой же я, и правда, мудак! Все это время упивался жалостью к себе, совершенно не думая ни о ком. Точно так же не думая, когда мне было хорошо. Бросил дочь, отдавшись отношениям с Соней. Бросил Соню, поддавшись своим эмоциям.
        И если кто-то может все исправить, то только я один. Больше некому. Потому что пока я искал виноватых во всех своих бедах, нужно было просто посмотреть в зеркало.
        Я набираю Борцова, он, конечно, в командировке, но ведь сам просил звонить, если что.
        - Ром, - говорю, поздоровавшись, - можешь напрячь кого надо и пробить билеты на поезд и самолет за последнюю неделю? Меня интересует, уезжала ли куда Васнецова Софья… - я на мгновенье сбиваюсь, вспоминая отчество и год рождения из её личного дела. Вот и все, что я о ней знаю. Охуенно.
        -
        - Будут новости, сообщу, - коротко отзывается Борцов, - я прилетаю завтра утром, может, заглянешь в гости? Сашка блины обещала напечь.
        Я грустно усмехаюсь.
        - Ты меня спасаешь что ли, Ром? - задаю вопрос.
        - А тебя надо спасать?
        Метко. Выдыхаю, пытаясь как-то собраться с мыслями. И вдруг понимаю: кажется, надо. Потому что я окончательно запутался сам в себе и во всем происходящем.
        - Короче, жду тебя завтра в два часа, - отвечает на мое молчание Борцов, - заодно постараюсь узнать все по твоему вопросу.
        - Спасибо, Ромыч, - говорю все же, но он только усмехается в ответ и прощается.
        Я все-таки еду домой. День, конечно, тот еще выдался. Вроде только недавно проснулся, а успел так охуеть, что дальше некуда.
        Смутно представляю сейчас, что говорить Женьке, просто нет сил ни на какие разговоры. Несколько дней запоя и такой бодрый выход из него сделали свое дело: чувствую себя выжатым, как лимон.
        Дочери дома не обнаруживаю, и в первое мгновение сердце екает, мелькает мысль, что она все-таки уехала. Но зайдя в комнату, обнаруживаю все вещи на месте, и выдыхаю. Совершенно не представляю, как мы будет налаживать отношения после такого дерьма. И я хорош, и она отличилась, конечно. Но Женька - юная, неопытная, попавшая под дурное влияние, а вот как я так опростоволосился…
        Падаю на кровать, устало глядя в потолок. Башка начинает медленно гудеть, звон набирается, на глаза давит тяжесть. Надо выспаться, нормально отдохнуть, чтобы по крайней мере начать соображать.
        Достав телефон, все же набираю Женьку. Она снимает далеко не сразу, я уже даже думаю, что и вовсе не ответит.
        - Да… пап? - говорит неуверенно, я интересуюсь, стараясь, чтобы голос звучал бодро, хотя все равно в нем сквозят нотки усталости:
        - А ты где?
        - На работе, я сегодня во вторую смену.
        - Ясно, - говорю ей. Снова возникает неловкое молчание. - Я, наверное, лягу сегодня пораньше, так что увидимся утром.
        - Утром мама улетает, - тут же отвечает Женька, я морщусь, совсем забыл о Маринке. Ну что ж, скатертью ей дорога. - Я обещала ее проводить.
        - Не обидишься, если я к вам не буду присоединяться?
        Нет никакого желания снова видеть подругу молодости, мы все выяснили в последнюю встречу, когда она гордо удалилась, обозвав меня мудаком. Почти как Лиля. Тоже голову задрала, несмотря на то, что это я дал ей от ворот поворот. Обеим им. И Соне тоже.
        Только вот она ушла, глотая слезы, потерянная и растоптанная.
        Я даже не слышу толком, что говорит Женька, прощаюсь скомкано, отбросив телефон в сторону, потираю лицо. Где же тебя искать теперь, Соня? Где?
        Вечер проходит в дурном состоянии. Я таскаюсь по квартире из угла в угол, несколько раз включаю чайник, но так и не наливаю чай. Принимаю душ в надежде взбодриться, помогает ненадолго. Я только и делаю, что перебираю в голове варианты, куда Соня могла пойти. И по всему выходит, что просто никуда.
        Ну положим, она могла снять номер в дешевой гостинице, какие-то деньги у нее есть. Я снова тянусь к телефону, подумав, пишу Борцову сообщение, чтобы проверил, не заселялась ли Васнецова в гостиницы Москвы.
        Понимаю, что это намного сложнее, и вряд ли завтра получу такую информацию, но надо же делать хоть что-то. Я и так проебал несколько дней. Но если Женя говорит, что Соня не вернулась в Тюмень, значит, она тут, в Москве. Только где? Где?
        Я забываюсь сном прямо в одежде, и даже ночью не встаю, чтобы раздеться. Так и сплю до самого утра. Зато после душа наконец понимаю, что пришел в себя. Голова ясная, и теперь я осознаю весь пиздец еще более ярко. А особенно ярко осознаю свое бессилие. Вся надежда только на Борцова, на то, что он хоть что-то раскопает. Телефон Сони вне зоны с того момента, как мы расстались, но ведь должна она как-то выходить на связь? С теми же родителями? Значит, купит новую сим-карту. Я снова тянусь к телефону, но решаю подождать, до встречи с Ромой не так много времени, а он, наверное, как раз в дороге.
        Решаю выпить кофе и обнаруживаю на столе сырники, они немного подгорели, но очевидно, не покупные. На вкус тоже ничего, явно дочь постаралась.
        Замираю возле холодильника, с приездом Жени на нем стали появляться магниты. Не спеша оглядываю кухню: ваза на окне, на полках новые чашки, на стене фотоарт. Пока я был занят собой, дочь создавала уют, а я внимания не обращал. Меня вообще не парило, что дома происходит, как дочь освоилась, одиноко ли ей, нужен ли ей я. И в тысячный раз прихожу к мысли о том, какой я мудак. Немного подумав, вырываю лист из блокнота. Написав коротенькую фразу, креплю на холодильник.
        «Спасибо за завтрак. Папа».
        Вряд ли записка что-то изменит, но и этот шаг для меня имеет значение. Да, Женя накуролесила немало, но пока нужно держать шаткое равновесие. Разгребать будем потом.
        С трудом досиживаю до обеда и еду к Борцовым, лавируя между пробок. Последний раз я у него был, когда тот вернулся с малой родины вместе с Сашей. И знатно тогда охуел. Не столько даже оттого, что он по уши втрескался в девчонку на жизнь младше него, сколько оттого, что он привез ее с собой, что собрался жениться. Да они были вместе всего ничего. Я тогда этого не понял… А теперь…
        Теперь не представляю, как я без Сони вообще. Так и стоит перед глазами ее образ, улыбка, такая тихая, светлая, глаза, полные поволоки. Маленькая, нежная, чуткая… Что я с ней сделал, блядь!
        Мы с Ромкой подъезжаем одновременно. Борцов улыбается, жмет руку, добавляя:
        - Хреново выглядишь, Жук.
        - Вот спасибо, - усмехаюсь в ответ.
        Мы топаем к подъезду, но только в лифте я спрашиваю:
        - Накопал что-нибудь?
        - Билетов на ее имя не было. Но ты же понимаешь, есть еще автобусы.
        Я киваю. Есть автобусы, есть сервисы подвоза на машине, да и просто стоп, в конце концов. Только я все равно надеюсь, что она в Москве.
        -
        - А гостиницы?
        - Проверяем. Их до хрена, и далеко не везде постояльцев вносят в компьютер.
        Я молча киваю, Борцов рассматривает меня серьезно, хотя во взгляде веселые искорки.
        - Что, я выгляжу смешно? - хмыкаю все же. Ромка посмеивается.
        - Не обращай внимания, Тох, ты мне просто напомнил меня самого сейчас.
        Я вопросительно изгибаю бровь, но ответить Борцов не успевает, лифт останавливается и открывает двери. Борцов звонит в квартиру, и тут же вижу Сашу. Не обращая на меня внимания, девушка запрыгивает на Ромку, обнимая и целуя. Он, смеясь, заходит с ней на руках в квартиру.
        - Сань, ну у нас гости, - говорит ей. Девушка все же слезает с него, неловко мне улыбаясь.
        Но я особенно не замечаю происходящего, потому что нахожусь в странном состоянии. Я чувствую духи Сони, прямо вот здесь, в этой прихожей. И этот запах сводит с ума. Словно она сейчас сама выйдет из комнаты, улыбнется, убирая прядь волос за ухо, пряча глаза. Я так остро это чувствую, что даже оглядываюсь, ища следы ее присутствия здесь. И только в следующее мгновенье понимаю, как глупо себя веду. Ну откуда здесь взять Соне? Просто у Саши, видимо, такие же духи.
        - Тох, все в порядке? - спрашивает Борцов, я, опомнившись, киваю и начинаю разуваться.
        Мы проходим в просторную гостиную.
        - Я сейчас накрою на стол, - улыбается Саша, а вы пока тут посидите.
        Уйдя через арку в кухню, начинает греметь там посудой и что-то напевать. Я устало вздыхаю.
        - Надо еще посмотреть, не регистрировала ли она новую симку, - вспоминаю свои мысли, Борцов с усмешкой качает головой.
        - Тох, я уже понял, что надо сделать все, что можно. И поверь, ребята не сидят без дела. Найдем мы твою Соню, не переживай.
        В кухне что-то разбивается, и мы слышим Сашино чертыхание.
        Оба идем туда, Саша собирает на полу осколки, закусив губу.
        - Да ладно, Сань, забей, - Рома начинает ей помогать, - не расстраивайся, подумаешь, тарелка.
        Она смотрит на него, сидя на корточках, потом переводит взгляд на меня и снова на мужа.
        - Соня, эта та Соня, которая была на благотворительном вечере? - задает вопрос Борцову, а у меня невольно екает сердце.
        - Ты знаешь, где она? - я подлетаю к девушке и падаю на колени прямо на осколки, не обращая на это внимания.
        - Нет, - мотает она головой, - то есть… Она жила у нас эти дни.
        - Что? - восклицаем мы одновременно с Борцовым, но не успевает девушка продолжить, как Рома говорит:
        - Так, давайте сядем нормально, и Саша все расскажет.
        Мы идем в гостиную, я чувствую, как нерв внутри нарастает. Как Соня могла оказаться у Борцовых?
        - Мы случайно встретились, - говорит Саша, глядя на мужа, - как раз когда я тебя провожала на поезд в аэропорт. Соня была очень расстроена, я бы даже сказала, просто не в себе. Хотела уехать ближайшим рейсом все равно куда. Ну я и поняла, что что-то случилось. Отговорила ее, привезла к нам. Сказала, она может тут пожить несколько дней, пока тебя нет.
        - Когда она уехала? - я подаюсь вперед, упираясь локтями в колени.
        - За полчаса до вас.
        - Куда? Не сказала?
        Саша мотает головой, глядя растерянно.
        - Ну хоть что-то она говорила? Вы ведь общались?
        Не могу поверить, что ниточка надежды вот так ускользнет, только появившись в моих руках.
        - Она была не особенно разговорчива, да и я ведь целый день на работе… Говорила, личные проблемы, но в подробности не вдавалась. Я пыталась ей как-то помочь, но не уверена, что удалось.
        Девушка замолкает, а я выдыхаю, откидываясь на спину кресла. Соня, моя Соня. Маленькая, потерянная девочка.
        - А когда уходила, ничего не говорила? Ну хоть что-то?
        Мое “хоть что-то” звучит так умоляюще, что Саша закусывает губу, сдерживая жалость. Да насрать, как выгляжу, главное, разыскать Соню.
        - Я сказала ей, что все непременно наладится. Что ей нужно сейчас как-то отпустить ситуацию, выпустить пар. А она ответила что-то вроде, да, мне тут показали один хороший способ. Пожалуй, так и сделаю. Ну потом она сразу меня благодарить начала, и все. Ушла.
        Я смотрю в стену, крутя в голове Сонин ответ. Выпустить пар? Резко встаю, так что Саша даже вздрагивает.
        - Кажется, знаю, где она может быть. Спасибо, - я подрываюсь в прихожую, Борцов приходит, когда я уже открываю дверь.
        - Спасибо, Ром, - жму ему руку, - но ты пока не прекращай искать, вдруг я ошибаюсь.
        Или вдруг опять не успею. Как сейчас. Даже думать об этом не хочу.
        Ромка на мгновенье задерживает мою ладонь в своей, крепко сжимая. Посмотрев внимательно, говорит:
        - Удачи, Тох. Не проеби ее.
        Я все же усмехаюсь, и хлопнув его по плечу, бегу вниз.
        А вдруг она просто поехала на вокзал? Если я ошибаюсь, глупо цепляясь за обрывки фраз, то лишь потеряю время. Но хрен его знает, на какой именно вокзал она могла отправиться? А может быть, вообще съехала на квартиру. Да где угодно она может быть. Возможно, было бы правильнее успокоиться и принять решение на светлую голову, но я и так столько времени потерял. И не могу ждать. Поэтому решаю сначала проверить свои догадки.
        Пытаюсь объехать большие проспекты, но всё же встреваю. По стеклам бьют крупные капли, начинается ливень, и как обычно, дороги превращаются в одну большую пробку. Ору в открытое окно какому-то идиоту, чтобы включал поворотник, в ответ получая порывистый ветер вперемешку с дождем. Другому сигналю и тоже матерю, кто ему права вообще выдал?! А когда выезжаю на относительно пустой участок дороги, перед машиной выскакивает какой-то придурок. Я резко бью по тормозам, скользя по мокрому асфальту. Да что за скопище бессмертных?! Зло бью по рулю.
        Кажется, все против меня, словно неведомая сила не дает пробраться через дебри. Обстоятельства умело вставляют мне палки в колеса, и это абсолютно справедливо. Я не заслужил такую, как Соня. Всё это время просто наслаждался жизнью. Даже с ней. Что я для неё сделал? Конкретно для нее.
        -
        Ответ прост. Ничего.
        Когда я добираюсь до места, мне кажется, что прошла целая вечность. Не обращая внимания на холодные струи дождя, бегу вверх по ступенькам, с опозданием думая, что мог позвонить и выяснить, не появлялась ли здесь девушка, похожая на Соню. С другой стороны, под описание может подойти кто-то другой. А мне нужна конкретная.
        Пролетая мимо ресепшена, задаю вопрос администратору:
        - Во втором зале кто-то есть?
        - Занят, но есть другие свободные…
        - Мне не нужны свободные, - отрезаю тут же, не обращая внимания на удивленный взгляд, бегу к лифту.
        Кабинка едет слишком медленно, уже жалею, что не воспользовался лестницей, когда створки открываются, я с волнением подхожу к нужной двери. Мне не терпится увидеть Соню.
        И если она действительно там, я понятия не имею, что именно буду говорить. Знаю, что у неё есть полное право послать меня к черту. Надежда лишь на то, что она сделает это не сразу. Что даст шанс всё объяснить. Объяснить, что я… мудак. И совсем её не достоин.
        Да, Жуков, ты старше этой девчонки на полжизни, а она оказалось более зрелой. Ушла по-взрослому, ничего не предъявляя в ответ.
        Открываю дверь, но… в зале никого. Чувствуя досаду, сам себе поражаюсь. А чего ты ожидал? Так и стою на пороге, держась за ручку, думая о том, что проебал время. Зря сюда мчался, теряя драгоценные минуты, вместо того, чтобы прочесывать вокзалы. С чего я вообще взял, что Соня решит поехать в этот фитнес-клуб? Туда, где она была со мной. С человеком, которого она сейчас должна ненавидеть, а не перебирать в памяти наши встречи.
        Глава 40 Cоня
        Я умываюсь холодной водой снова и снова. Несколько дней уже прошло, боль не только не утихает, а лишь разгорается, я совершенно не понимаю, как жить дальше с этим чувством: саднящим, уничтожающим.
        Безумно благодарна Саше, это просто чудо, что я её встретила. Она - чудо. Притащить совершенно незнакомую девушку домой, просто чтобы помочь. В то время, как я была готова ехать, куда угодно, просто подальше отсюда.
        Закрыв глаза, вспоминаю, как решила начать новую жизнь. Словно это мой новый отсчет, всё что было до - отсекаю.
        Олег предлагает подвезти меня, даже сумку хватает, но у машины я резко даю заднюю. Не хочу, чтобы даже он знал, куда я еду. Поблагодарив, прощаюсь и направляюсь к остановке.
        Еду на ближайший вокзал, в итоге покупаю билет на экспресс, вот-вот отходящий в аэропорт, а там… сама не знаю, куда. Подальше. Лишь бы не оглядываться.
        Бегу по вокзалу, настолько погруженная в свои мысли, что чуть не натыкаюсь на девушку. Извинившись, поднимаю взгляд: знакомое лицо, доброе, улыбчивое. Девушка узнает меня первой.
        - Соня, правильно?
        Светлые глаза, светлые волосы, красивая и открытая. Мы виделись с ней и её мужем на благотворительном вечере. Я немного тушуюсь, выдавливая улыбку. Ну я ведь не обязана говорить ей о своих планах? Впрочем, как будто они кому-то вообще интересны.
        - Я Саша, - говорит девушка, улыбаясь, но поймав мой взгляд, тут же хмурится: - У тебя что-то случилось?
        Я говорю, что всё хорошо, но эмоции начинают рваться наружу, и Саша не мешкая предлагает помощь. Она понятия не имеет, что произошло, но заявляет, что мне нужно время успокоиться и принять решение на свежую голову. И тут же предлагает пожить у них несколько дней. Помощь я принимаю, даже не знаю почему, но вижу в девушке родственную душу. Только потом я услышу её историю, а пока что Саша рассказывает, куда можно сходить, отвлечься, посмотреть на достопримечательности.
        Но я в итоге всё это время хандрю, зарывшись с книжками в плед. Саша в душу не лезет и ничего не спрашивает, зато много рассказывает о себе, о них с Романом. Её история совсем не похожа на мою, разве что она так же бесповоротно влюбилась в Романа, как я в… Антона. О своей истории молчу, не готова пока делиться. Ни с кем не готова.
        Постепенно приходит сознание того, что Москва для меня прочно ассоциируется с Антоном, и как бы я ни старалась, не могу с этим ничего поделать. Он ворвался в мою жизнь вместе с этим неприветливым с виду городом. Но сейчас я понимаю: город абсолютно ни при чем, он лишь вскрывает мои собственные страхи, и только за мной выбор - победить или проиграть.
        Я проиграла.
        Не смогла. Не выдержала. Не выстояла.
        И поэтому должна уйти. Решение вернуться в Тюмень на этот раз взвешенное и осознанное. Саша была права: опрометчиво бросаться абы куда, ничего бы мне это не дало. Я очень благодарна ей за помощь. И рада за них с Ромой. Даже немного завидую их чувствам, тому, как у девушки загораются глаза при одном упоминании о муже, как она радуется, общаясь с ним по телефону. Тому, что он отвечает ей тем же. Про меня она не говорит, просто упоминает, что вечера проводит с подругой. И я этому рада, потому что Рома и Антон знакомы, а я боюсь даже случайных упоминаний.
        Снова умываюсь и поднимаю глаза на отражение в зеркале: красные. Да и плевать.
        Придя сюда, я снова погрузилась в воспоминания. Но на этот раз не прогоняю их, хочу увидеть всё, хочу запомнить, вдоволь насмотреться, возможно, последний раз, а потом выбить их, выпустить.
        Удар идет из головы, так он говорил? А попадает прямо в сердце. И если это поможет заглушить разрывающую на части тоску хоть на время, хоть на несколько минут, хоть на жалкие мгновения, то я сделаю это. Только слезы унять, и готова.
        Выхожу в зал из душевой и направляюсь к груше. Нужно представить, что она - мой враг. Так учил Антон. А значит, сегодня и отдуваться за него ей.
        Подойдя, провожу пальцем по поверхности, аккуратно очерчивая на плотном покрытии контур. Словно рисую лицо.
        Вспоминаю взгляд Антона, не тот, с которым он меня вышвыривал из своей жизни, а другой, теплый, нежный, заботливый, в который я по глупости поверила. Но именно его мне нужно убить в воспоминаниях. Он так смотрел на меня в моменты откровений, когда мы говорили, когда молчали. Особенно, когда молчали.
        Рисую улыбку.
        «Сонь, тебе не нужно меня бояться».
        А я ведь поверила. Глупая Соня. Но он был прав, его - нет. Бояться нужно было себя. Потому что это я осмелела настолько, что рискнула погрузиться в омут. Полностью, бесповоротно. Не слушая доводы разума, продолжала убеждать себя, что так улыбается Антон только мне.
        Рисую хмурые брови. Мне нравилась эта складка между бровей, когда он становился задумчивым. Но в тот день, когда ему позвонила Лиля - его хмурое лицо меня насторожило.
        Представить врага. Но только он, несмотря на всё, мне не враг. И Лиля тоже не враг. Наверно, они сейчас вместе, им хорошо. Я не знаю, насколько она искренна, она бросила его когда-то, но надеюсь, что теперь не обманет. Это глупо, но я, правда, желаю ему счастья.
        Только представлять их вместе не хочу. Перед глазами снова вспыхивает поцелуй. Этого воспоминания достаточно, чтобы не хотеть думать о том, что было после. Как он сжимал её в объятиях и наверняка шептал, что скучал. А может быть, он так и продолжит вести разгульный образ жизни. Может, ему вообще никогда не нужны были отношения. Ни со мной, ни с кем. Он так привык, ему так хорошо. Я добираюсь до мыслей, которые боялась впускать в свою голову вот так открыто и быстро провожу ладонью по груше, словно стираю всё, что нарисовала до этого. Я сама себе сделала подлость, когда решила, что он хочет быть со мной. Я - тот самый враг.
        Надев перчатки, бью по груше. Щёки моментально вспыхивают. Но мне нравится это ощущение после удара, и я повторяю. Другой рукой. А потом начинаю наносить удары по очереди. Сильнее, чётче. Адреналин бьет по вискам, на глазах выступают слезы. Выбиваю из себя боль, заменяя её мнимой свободой. Я знаю, что тяжесть не испарится, но прямо сейчас я не просто выпускаю пар, я впускаю в сердце правду. Она жжёт, калечит, убивает, но только так я смогу хоть немного отпустить эмоции. Не попрощаться с ними, но попытаться смириться. Потому что я люблю, люблю так сильно, что как бы ни хотела - не могу ненавидеть. И это чувство останется со мной.
        
        Это мой последний удар. Я завершаю его сдавленным криком и обхватив грушу, прижимаюсь к ней лбом, по щекам катятся слезы, сердце отбивает быстрый ритм. Вытерев мокрые дорожки, прихожу в себя.
        Медленно вдыхаю и выдыхаю, а потом застываю, услышав позади шаги. Я не успеваю повернуться, но чувствую, как кто-то подходит. И от накрывшего запаха парфюма мгновенно замирает сердце. Это тот самый аромат, который меня свел с ума какое-то время назад. Его не спутать. Не забыть.
        Я медленно поднимаю глаза, натыкаясь в отражении зеркала на пронзительный взгляд.
        И сама не верю тому, что вижу. Вижу те самые глаза, что я рисовала буквально сейчас. Только усталые, как будто больные. Вижу губы, которые целовали меня, доводя до безумства, вижу заросшие щетиной щеки, и в пальцах сразу покалывает от воспоминаний о том, как я касалась его кожи. Смотрю на отражение, почти уверенная в том, что это мираж, что сейчас я моргну, и все рассеется, а когда обернусь, то никого позади не увижу. Потому что Антону тут просто нечего делать.
        Отражение делает еще один шаг в мою сторону, и мне кажется, я кожей чувствую колебания воздуха. Глаза начинают слезиться, потому что я так и не моргаю, глядя на мужчину. А потом, словно отмерев, резко оборачиваюсь. Антон никуда не пропадает. Он стоит напротив меня, вглядываясь в мое лицо так внимательно, словно пытается вырисовать в памяти каждую мою черточку.
        Глава 41 Соня. Антон
        Мы стоим друг напротив друга, не двигаясь, я только тяжело дышу, все еще восстанавливая дыхание. Что он тут делает? Как очутился? Мысль о том, что искал меня, отметаю сразу: абсурд. Он просто не мог знать или догадаться, что я направлюсь сюда. Я и сама не знала. Выходит, зашел случайно? Побить грушу, как и я? Почему-то усмехаюсь данной мысли.
        - Соня, - произносит Антон тихо, а я вздрагиваю всем телом, все внутри сжимается. Напрягаюсь, глядя на него. И вспоминаю сцену в клубе, его слова, как он практически вытолкал меня и оттуда, и из своей жизни. Что ему сейчас нужно? Добить меня? Выгнать из города? Так я и так уеду, сама, без его подталкиваний.
        - Мне надо идти, - говорю тихо и, подхватив свои сумки, делаю шаг к выходу. Делаю и замираю, потому что там стоит он. Приблизиться к нему - страшно, эта близость из тех, что забирает у меня все силы, высасывает волю.
        - Отойди, пожалуйста, - произношу, набрав в грудь воздуха. Антон качает головой.
        - Сонь, давай поговорим. Дай мне шанс объясниться.
        Я вздергиваю брови в удивлении. Объясниться? Все-таки усмехаюсь.
        - Ты достаточно объяснился в клубе, Антон. Не думаю, что готова еще раз слушать все это.
        Он как-то страдальчески морщится.
        - Я ошибся, Сонь. Очень крупно. Думал, ты…. - теперь он набирает в грудь воздух, громко и протяжно выдохнув, выдает: - Думал, ты меня предала.
        Я смотрю на него в недоумении. У меня в голове не складывается никакой картинки, которая могла бы связаться воедино с его словами. Я? Предала?
        - Не понимаю, - произношу, хмурясь, он вздыхает.
        - Я был полным идиотом, - говорит Антон. - У нас с Олегом произошла одна история, и он хотел мне отомстить.
        Он говорит дальше, а я слушаю, приходя в еще большее недоумение. Рассказывает о наркотиках, о фотографии, сделанной Женей, и о роли самой подруги в этом всем. Информация падает мне на плечи, прижимая к земле. Я кидаю сумки на пол и сама опускаюсь за ними. Закрываю лицо руками, пытаясь осознать все произнесенное. Господи, какая же я дура! Я считала Олега хорошим, а он все это время вел хитрую игру, расставлял игроков на поле, чтобы в подходящий момент сыграть против Антона, поставить ему шах и мат. Но я еще полбеды, вот Женя! Как же я могла упустить это из вида? Ведь я замечала, что с ней что-то не так, что она часто грустит, что переживает. И про Ярослава отнекивалась, а ведь сама регулярно куда-то уходила… Но Олег… На него я даже подумать не могла.
        А я тоже хороша! Даже не заметила, что стала участником заговора. Мной крутили и вертели, как хотели. Все.
        Я слышу шаги, оторвав от лица ладони, смотрю на Антона. Он осторожно опускается передо мной на колени, заглядывая в глаза.
        - Сонь, я знаю, что это сложно, но все же прошу простить меня. Я был полным мудаком и думал только о себе.
        Некоторое время мы опять зависаем, глядя друг на друга. Где-то далеко появляется навязчивое желание протянуть к нему руку, погладить его щеку. Но я гашу его на корню.
        - А Лиля? - спрашиваю вместо этого и добавляю тише: - Я видела, как вы целовались.
        Антон опускает голову, выдыхая.
        - А то, что было после, ты видела? - снова упирается в меня своим взглядом, невозможно родным, но теперь уже таким далеким.
        - Ты бы еще тройничок мне предложил, - усмехаюсь, выстраивая защиту. Надо держаться отстраненно, грубо. Потому что боль внутри разрастается все больше.
        - Между нами ничего не было, - произносит Антон почти по слогам. - Она меня поцеловала, а я дал ей от ворот поворот. Она мне не нужна, Сонь. Мне никто не нужен… Кроме тебя.
        От последних слов ведет, словно кислород перестал поступать в мозг, тело немеет. Хочу посмотреть в его глаза и боюсь. Боюсь сдаться в их плен. Потому что, как это ни прискорбно, я не знаю, готова ли сейчас верить ему. Да и вообще, буду ли готова.
        У Антона в жизни все просто, слишком просто: есть только черное и белое. И он запросто может пихнуть человека из одной категории в другую. Практически шутя. Так и меня ведь он то клеймил продажной девкой, то хотел получить, то выбросил за борт. И даже если я поверю сейчас его словам, это вовсе не значит, что через месяц не буду собирать свое сердце по осколкам в очередной раз. Если конечно, мне хватит сил этот второй раз пережить.
        - Сонь, дай мне шанс, - он словно чувствует, что внутри меня сейчас происходит борьба. Берет мои руки, сжимая, смотрит в глаза:
        - Я наделал слишком много ошибок, Сонь, я знаю. И никакие оправдания не помогут их загладить. Никакие слова. Но…
        Я резко встаю, и он теряется, не ожидая этого, замолкает. Беру сумки, ловя его недоуменный встревоженный взгляд. Антон вскакивает следом за мной. Молча смотрит, щурясь.
        - Мне нужно время, Антон, - говорю ему, - чтобы все обдумать. Потому что сейчас я не уверена.
        Молчу, собираясь с силами, словно пытаюсь самой себе дать надежду. Это всё слишком сложно. Боль никуда не исчезает: будто противоядие ввели, но яд уже подействовал, и с этим ничего не поделать. Время не отмотать, прошлое не вернуть.
        А в голове уже застряли его слова: я нужна ему. А что нужно мне? Я очень хочу снова верить. Так сильно, насколько понимаю: всё изменилось. В голове хаос, слишком яркие воспоминания недавнего прошлого размазывают беспощадно: в роковой момент, когда на кону разыгрывался билет пусть и в хрупкое, но возможное будущее - один из нас шагнул назад. А может быть, мы оба?
        Лиля его поцеловала, он позволил, допустил. Он всё равно соврал. Он поверил Олегу.
        Изменилось бы что-нибудь, если бы я понимала, в чём тогда обвинялась? Выслушал бы он? Поверил? Не могу сказать наверняка, но боюсь, ответ был бы неутешительным. Слишком легко Жуков сбрасывает людей со счетов. Но все же ставлю себя на его место.
        А я? Я бы поверила, если бы он объяснил тогда про Лилю?
        Мысленно усмехаюсь. Поверила бы даже в чушь. Я ждала его объяснений, сообщения, телефонного звонка. Чего угодно.
        
        Что было бы, если бы Женька не рассказала ему правду?
        Это был бы конец. А сейчас? Конец? Начало? Что?
        Антон терпеливо ждёт, пока я разглядываю его, замирает в ожидании моих действий.
        В груди расползается тревога: хочу прикоснуться к нему, снова ощутить вкус его губ, прижаться и почувствовать то, что испытывала совсем недавно. Ещё немного, и я сдамся, поэтому, не мешкая, разрываю зрительный контакт и обхожу Антона, быстро направляясь к выходу.
        - Сонь, - окликает Жуков, когда я уже готова открыть дверь. В его голосе столько отчаяния, что внутри всё скручивается в тугой узел. Берусь за ручку и замираю, закусывая губу. Слышу его шаги, чувствую, как он приближается.
        - Я хочу уйти, Антон. Дай мне уйти, - проговариваю каждое слово, пока у меня ещё есть силы сопротивляться.
        - Уверена?
        Нет, нет, чёрт возьми, я не уверена!
        Антон пользуется этой паузой, обхватив меня, держит крепко, утыкается в шею, делает вдох. Шепчет:
        - Соня… Соня, прости.
        В его объятиях я начинаю дрожать, по щекам катятся слезы, он прижимает меня так крепко, что я чувствую, как колотится его сердце. А он наверняка, как моё. Рыдания рвутся наружу, я не хочу, чтобы он слышал их, закусив губу, усилием невероятной воли произношу, подавляя отчаяние:
        - Я уверена. Пожалуйста, Антон, отпусти меня. Пожалуйста.
        Но он лишь крепче прижимает.
        - Я никогда ни о чем тебя не просила. А сейчас прошу. Пожалуйста… - голос всё же срывается. Последнее слово говорю слишком тихо. Чувствую, как он не сразу, но разжимает объятия, хватаюсь за ручку двери, как за спасательный круг. Иначе утону.
        - Соня, я… - это последнее, что слышу, выбегая из зала.
        И я рада, что он меня отпускает. Только радость эта с привкусом горечи.
        Потому что я не готова к тому, что могу услышать. Потому что я больше не сдерживаюсь и эмоции не контролирую. Я готова поверить его словам, но боюсь, что за ними не последует никаких поступков. Возможно, его мучает совесть, что он так со мной поступил. Но что дальше? Прогноз неутешительный. Я так и останусь одна со своей болью.

* * *
        Антон
        И все-таки она оказывается в зале. Когда я возвращаюсь туда снова и открываю дверь, вижу, как Соня бьет грушу. Внутри все сжимается, я словно чувствую ее боль. И когда она замирает с громким криком, делаю шаг в зал, еще один, еще. Ноги, как ватные, не слушаются, а взгляда не могу отвести от ее спины. Девушка немного отсраняется и смотрит в зеркало. И я понимаю: будет трудно. Никаких слов не хватит, чтобы выбить прощение. Но я пытаюсь, пытаюсь, пока она просто не убегает.
        Догоняю Соню уже на улице, дует сильный ветер, дождь утихает, но все еще падает крупными каплями на мокрый асфальт. Схватив девушку за локоть, резко разворачиваю, отчего она впечатывается мне в грудь. Бросив сумки, поднимает глаза, полные слез:
        - Зачем? - почти шепчет. - Зачем ты это делаешь?
        Я смотрю в ее глаза. Она должна меня ненавидеть. Ну и пусть, имеет полное право. Я обхватываю ее лицо ладонями и произношу, не отрывая взгляда от карих глаз:
        - Потому что я люблю тебя, Соня.
        Ее губы начинают дрожать, а в глазах переливается смесь неверия, надежды, страха и… любви? Я прижимаю ее к себе, целую, куда попадают губы: в висок, в волосы, в лоб, глажу спину, которая под моей рукой трясется, потому что Соня плачет. А я держу, не отпускаю, глажу, пока девушка не затихает. А потом снова смотрит на меня, глаза такие темные, что я сразу понимаю: ни хуя она не будет моей.
        - Если ты меня любишь, - с трудом произносит, - то отпусти. Мне надо в аэропорт. У меня самолет, Антон.
        Мы молча смотрим друг на друга. Она больше не теряется, не плачет, не боится. Она приняла решение. Я киваю.
        - Я отвезу тебя, - говорю, подхватывая сумки, иду к машине. Внутри включаю печку, мы успели промокнуть, и Соня явно мерзнет, обхватывая себя за плечи. Она всю дорогу прячет взгляд, глядя в окно, а я молчу. Потому что принял ее решение.
        -
        Эпилог Антон
        Наношу по груше удар за ударом, сначала монотонно, потом увеличивая размах, и в итоге бью, не жалея сил. Резко, быстро. Концентрируюсь на движениях, отдавая, заряжаюсь энергией ещё больше. Закончив тренировку мощными ударами, тяжело дышу, глядя, как раскачивается груша.
        Мне нравится это ощущение опустошенности и одновременного прилива сил. Иду в душ, прохладный, освежающий. Смотрю на время - пора. Женька просила без опозданий.
        И уже когда оказываюсь у дверей, накатывает воспоминание.
        «Отпусти меня… Пожалуйста».
        И внутри сразу же все те чувства, что были в тот момент. Меня тогда порядком потрясло, жизнь умело въебала, показав, какой я на самом деле, вырвала из привычного мира, поменяла навсегда. Только вот слова Сони так и стоят в ушах. Отпусти. Если бы я только мог вернуться в прошлое и что-то поменять…
        Осенние сумерки расползаются, смазывая тени зданий, загораются фонари. Вечереет. Порыв ветра бросает мне в лицо пыль, и я поднимаю воротник пальто, прищуриваясь - что-то погода разбушевалась, как и мысли.
        Успеваю заехать домой переодеться и подъезжаю к зданию даже чуть раньше, у самого входа на ступеньках сталкиваясь с Игорьком. Жму ему руку, он немного растерян.
        - Привет, - усмехаюсь, разглядывая зама с букетом цветов в руках.
        - Привет, Антон. Признаться, не ожидал, что твоя дочь меня позовет, - суетится он, а я качаю головой:
        - Да, Женя умеет удивлять.
        Если раньше я считал, что Игорь к ней предвзято относится, то теперь понимаю: он был справедлив. К счастью, дочь взялась на ум, так что нареканий я не слышал давно.
        Мы входим в просторный зал, я с интересом оглядываюсь. Выдумщица Женька решила день рождения превратить в арт-вечеринку. Сказала, будет весело. Я себе представляю.
        - Па, ты уже пришел! - подбегает раскрасневшаяся дочь, обняв, целует в щеку.
        Я улыбаюсь, в который раз думая, каким же был идиотом. Не только потому, что пропускал важные даты, но и лишал себя этих эмоций столько лет.
        - С днём рождения, - прижимаю дочь, целуя в макушку, а когда она отстраняется, протягиваю конверт, наблюдая за реакцией.
        - Если это снова карта, то ты очень рискуешь, - хоть и смеется, но смотрит, настороженно.
        После той истории Женя отказалась от моих денег и все-таки съехала. Я, конечно, настаивал, но она упорно отнекивалась, пока я не оставил свои попытки. Правда, иногда мы ходим по магазинам, и она соглашается на подарки, шмотки дочь все-таки любит и устоять не может. Качаю головой, наблюдая, как Женька заглядывает в конверт.
        - О-о-о, это же… это, папа… Откуда ты… - дочь смотрит с неподдельным восторгом и удивлением. Закрытый арт-фестиваль, на который билеты было не достать, но я постарался. - Спасибо.
        Смотрит серьёзно и молчит. А потом тихо добавляет:
        - Ты лучший.
        Ну это дочь загнула, конечно. Усмехаюсь, вспоминая, что она не всегда так думала.
        С Женькой пришлось непросто. Как наладить отношения, если их у нас по сути не было? Если каждый из нас наделал столько ошибок? От её признания я тогда не просто охуел, я наконец осознал, что у меня есть дочь. По-настоящему принял, что стал отцом. Который даже в совершеннолетнем возрасте все ещё нужен. Возможно, даже больше, чем когда-либо.
        Здесь, в Москве, она осталась один на один со своими проблемами, ошибками, отчаянием. А добивать того, кто добровольно сдался - не дело. Мне ли не знать, что внутри творится, когда готов землю рыть, чтобы исправить, выворачиваться наизнанку, рвать на себе волосы…
        Жаль только, с Маринкой у Женьки не наладилось. Особенно после того, как я перестал переводить бывшей бабло, а дочь тоже проявила независимость. Ну хоть по телефону поздравила, и то ладно.
        - Надеюсь, ты в курсе, что я не умею рисовать? - замечаю я. Гости уже надевают фартуки, рассаживаясь по указанным местам.
        - Тебе понравится. К тому же с нами будет преподаватель. Но скажу по секрету, - понижает она тон, заговорщицки добавляя: - Всегда можно нарисовать ерунду в виде абстракции и выдать за шедевр, - теперь дочь смеется. - Только моим преподавателям не говори, что это я посоветовала, а то меня отчислят.
        Она наконец обращает внимание на моего зама и кивает:
        - Привет, Игорь, - приняв букет, тут же убегает, а я кошусь на смущенного мужчину.
        А уж не запал ли он часом на мою дочь? В любом случае ему ничего не светит, потому что совсем недавно Женька съехалась с Ярославом, тренером из моего фитнеса. Сначала я был против, но парень сумел добиться моего уважения. Хотя бы тем, что стоит за Женьку горой. Даже за ее косяки. Оберегает, ухаживает, любит. И она, кажется, тоже.
        По крайней мере, я понимаю, что это не то, что было у нее с Олегом. Его я, конечно, уволил. Засадить бы за решетку, да улик не соберешь… И опять же Женьку впутывать в это все не хотелось. Ну в этом городе ему точно делать нечего, хуй его кто возьмет на работу, я постарался. Спасибо, конечно, что открыл мне глаза на самого себя, но как он там говорил? Я мудак? Точно, так и есть.
        Почти все гости мне знакомы. Борцовы тоже здесь. У Саши округлился живот, Ромка выглядит счастливым до безобразия. Проводит кисточкой по носу девушки, она морщится, и они смеются. Улыбка сама лезет на губы: просто уму непостижимо, как эти хрупкие создания своей невидимой силой серьезных мужиков меняют.
        В центре зала длинный узкий стол, на нем лежат листы с красками и стоят таблички с именами. Найдя свое, усаживаюсь между Игорем и Ярославом. Женька садится напротив своего парня, а место напротив меня… пока пусто. Я на интуитивном уровне понимаю, для кого оно предназначено. И как долбаный подросток, чувствую волнение от предстоящей встречи.
        И в тот же момент понимаю: она здесь. Сам не знаю, почему в этом уверен, но тут же оборачиваюсь. Соня в простом черном платье выглядит такой юной, но при этом женственной, что не могу оторвать от нее взгляда. Она подходит к столу, о чем-то переговариваясь с женщиной лет сорока. Наконец, кивнув, делает шаг в сторону и смотрит на меня. Карие глаза словно прошибают электрическим током. Не сводя взгляда, она идет к своему месту, усаживается напротив меня: серьезная, хрупкая, грациозная. Невероятная. Готов смотреть на нее вечность, но преподавательница велит брать в руки кисточки, попутно разглагольствуя, чем мы будем заниматься. Все вокруг довольны, один я качаю головой.
        
        Нет, Женька мне точно мстит, ну где я и где рисование? Провожу линию, и не удержавшись, снова смотрю вперед. Не могу оторваться от Сони, от её лица, бездонных глаз, пухлых губ.
        - Вспомните один из самых важных моментов в вашей жизни и отдайтесь чувствам, смешайте краски. Обратитесь к памяти, - слышу голос наставника по рисованию.
        И поймав очередной Сонин взгляд, вспоминаю, уверенный в том, что девушка думает о том же самом. Перемещаюсь в самое важное лето своей жизни, в тот день пять месяцев назад.
        Вспоминаю Сонин взгляд, пропитанный болью, заставляющий меня ненавидеть самого себя. Тогда я понял: готов перевернуть весь мир, чтобы Соня больше никогда не страдала.
        Вспоминаю, как сжимал ее там, у двери, как она дрожала в моих руках, как бешено билось ее сердце. Маленькая, беззащитная и такая сильная при этом. И полностью правая в своем желании уйти. Потому что я просто ее недостоин.
        Вспоминаю, как она убегает, оставляя меня одного, как в один момент я снова чувствую, что теряю ее. И становится пусто, холодно, бессмысленно. Как она улетает от меня навсегда, а я молча отпускаю. Ту единственную, которая придала моей жизни смысл.
        И только когда Сонин самолёт взмывает ввысь, я понимаю, что не могу. Не могу дать ей уйти вот так. Как бы она ни хотела, не могу. Следующий рейс вылетает через несколько часов, которые кажутся мне сущей пыткой. Я брожу по залу ожидания, не находя себе места, время тянется слишком медленно, мысли убивают.
        И только поздно вечером я оказываюсь в такси, которое едет в городок Сони и Жени. Дочь написала адрес, но больше не осмелилась ни о чем спросить. А мне и сказать нечего. Я еду к Соне, надеясь на то, что она все-таки даст мне шанс. Даже если придется вымаливать его очень долго. Места кажутся смутно знакомыми, но мне сейчас не до ностальгии. Я отпускаю машину возле высокого дощатого забора. Вокруг пустые улицы, хотя в окнах горит свет, где-то даже вижу вышедших на крыльцо людей. Ну да, для такой глуши появление такси - целое событие. Я дергаю калитку, но она заперта. Несколько раз стучу, в ответ тишина, только пес разрывается за забором. Бью еще раз сильнее, поглядывая в узкую щель между досками. Из дома выходит мужчина, отец? Отхожу чуть в сторону, калитка открывается, но улица и двор тонут в темноте.
        - Мне нужна Соня, - говорю тихо, но уверенно.
        Краем глаза ловлю, как дергается занавеска на окне, а через несколько секунд открывается дверь, освещая тусклым желтым светом часть двора. Я бросаю туда взгляд, но нет, не Соня. Хмурясь, женщина быстро спускается по ступеням и подходит к нам, вглядываясь в мое лицо в свете, льющемся из открытой двери.
        - Антон? - говорит в итоге изумленно, я натягиваю улыбку.
        Вроде у нас с Сониной матерью ничего не было, а то это полный пиздец. Мужчина переводит взгляд на женщину, она растерянно произносит:
        - Это отец Жени.
        - Так Женин дом на другой улице, - замечает мужчина недружелюбно.
        Мне кажется, он безошибочно определяет, кто перед ним стоит. И какое отношение к его дочери я имею.
        - Пусти его, пап, - слышу я вдруг голос и на мгновение закрываю глаза, по телу растекается тепло. - Это ко мне.
        Я открываю глаза, Соня стоит в легком платье на пороге, ветер треплет ее волосы, но она их не убирает. Стоит, не сводя с меня взгляда и не двигаясь. Кажется, прошла вечность, а не несколько часов. Я успел соскучиться по ней до такой степени, что едва сдерживаюсь, чтобы не броситься и не обнять. Топчусь на месте, не отрывая взгляда, и сжимаю в руке купленный на вокзале букет ромашек.
        Родители отходят в сторону, и я медленно подхожу к девушке, встав на ступеньку, оказываюсь с ней лицом к лицу. Столько всего хочется сказать, но внутри словно все сжалось, слова разлетелись, и остались только глаза Сони: серьезный взгляд кареглазых омутов.
        - Спасибо, - произношу шепотом.
        Хочу ещё добавить “за шанс”, но пока не уверен, что мне его дадут. Соня смотрит на меня, а потом уголки ее губ трогает мягкая, едва заметная улыбка.
        Я поворачиваю свой рисунок, показывая его Соне, она качает головой, едва сдерживая улыбку.
        - Да уж, - смеется Женька, - пап, в детском саду дети лучше рисуют. Соня прикрывает рот ладошкой и смеется.
        - Ладно, ладно, - делаю я страшное лицо. - Покажи свой.
        Все начинают демонстрировать рисунки, вызывая по большей части волны смеха. Игорек пошел по легкому пути: по совету Жени подался в абстракцию, нарисовав геометрические фигуры и расплывчато их разукрасив. У Ярослава простой пейзаж. А у Сони… Глядя на меня, она поворачивает свой рисунок в мою сторону. Стол, а на нем два стаканчика с кофе рядом с теми же ромашками. Я щурюсь, давя улыбку, проступающую на губах.
        Наконец, все начинают поздравлять Женю, народ разбредается по залу, а я выскальзываю на террасу, где стоит Соня, опираясь на перила, смотрит вперед. Неслышно подойдя, обнимаю ее и шепчу на ухо:
        - Я соскучился.
        Она усмехается, кладя свои руки на мои.
        - Мы ведь не виделись всего несколько часов.
        - Вот несколько часов я и скучал.
        Целую ее в шею, она резко выдыхает. Развернувшись в моих руках, говорит:
        - Нас могут хватиться в зале.
        - Тогда зачем ты оттуда убежала? - усмехаюсь, целуя. Она отвечает на поцелуй сквозь улыбку и шепчет:
        - Соскучилась.
        Прижимаю ее к себе, вдыхая запах волос. Все были против нас. Даже мы сами были против. Родители убеждали, что она совершает ошибку, что это безумие, и я в какой-то момент даже допустил мысль: она не поедет со мной.
        Женька вон как накосячила, чтобы нас разлучить. Они с Соней не сразу смогли наладить отношения. Конечно, лучшими подругами их теперь не назовёшь, но Соня смогла простить Женю, а это многого стоит.
        Я уж промолчу про всех остальных, кто вставал у нас на пути. И о себе, который творил такое, что счастливого конца просто не могло быть.
        -
        Но вот Соня тут, в моих объятьях. Нет места не земле, где бы я хотел быть больше, чем здесь и сейчас. Рядом с ней. Такой хрупкой снаружи, такой сильной внутри. Научившей меня любить.
        Когда я впускал в квартиру двух девчонок, даже не предполагал, что моя жизнь может так сильно измениться. И уж тем более не думал, что ее изменит Соня.
        Подруга моей дочери.
        Любимая, желанная. Моя.
        КОНЕЦ