Сделай мне ребенка Татьяна Новикова
        Кто бы мог подумать, что я ввяжусь в очередные отношения?
        Это при том, что у меня:
        а) отвратительный характер;
        б) болезненный развод за плечами;
        в) стойкая аллергия на любовь.
        Какой мужчина вытерпит такое сокровище?..
        Да только я давно хочу стать матерью и готова на всё ради исполнения мечты.
        Короткое знакомство, зачатие по контракту - таков был план. Однако мой партнер оказался слишком горяч и хорош собой…
        Часть 1. Контракт
        - Если с тобой занимаются не безудержным сексом, а всего лишь любовью - ваши отношения обречены.
        Ляля
        Пролог
        За окном расцветала поздняя весна. Зеленая, душистая, солнечная. Город плавился от жары. Я только-только подготовила выжимку по интервью с клиенткой, когда завибрировал мобильный телефон. Над новым сообщением высветилось имя отправителя: «Лена».
        Срочно позвони мне, как освободишься!!!
        Хм, что у неё такого случилось, что оно не терпело отлагательств? Из всей нашей компании Ленка была самой сдержанной и никогда бы не стала тратить восклицательные знаки по пустякам. Я набрала номер подруги, нервно вслушалась в гудки.
        - Это катастрофа, - взвыла Ленка без приветствия. - Я беременна.
        - Что, опять?! В смысле, ты уверена? Вы же предохранялись?
        Ответом мне стал тягостный стон:
        - Недостаточно хорошо…
        - Лен, как можно предохраняться недостаточно?! - обомлела я. - Да не стенай ты, давай встретимся.
        Тем апрельским днем я не догадывалась, что разговор с подругой послужит началом для истории, в которой будет вагон страсти и три десятка тестов на беременность.
        Но обо всем по порядку.
        Глава 1
        Такой бар могла выбрать только эксцентричная Вика. Его название - «Склад» - примерно описывало вакханалию, которая творилась внутри. Грохотала музыка, воняло дешевым кальяном. За соседним столиком лизалась пьяная молодежь, причем девушка сидела на коленках у кавалера, а тот постанывал от удовольствия.
        Короче говоря, жесть как она есть.
        Нам ничего не оставалось, только поддержать выбор подруги. Склад так склад, хоть психбольница - не привередливые. Мы с Ленкой, в принципе, поддерживали все идеи Вики, потому что полгода назад её бросил мужчина мечты.
        Ну, как бросил…
        Если коротко, то она застукала его с какой-то потаскухой и выгнала из квартиры в одних трусах, а он перед уходом заявил, что отныне между ними нет ничего общего. Такой вот обиженный и ущемленный. Страдалец с хламидиозом, ага.
        Вика заказала яблочный мартини, а я - виски-колу для себя и цитрусовый лимонад для вечной опаздывающей Лены. Та ворвалась в «Склад» всклоченная и замученная. Её кофта была застегнута криво, губная помада стерлась с верхней губы, а синяки под глазами красноречиво намекали, что воспитывать детей - тот ещё геморрой.
        - В смысле отказываются спать? - ругалась Ленка с мобильным телефоном. - Лариса Дмитриевна, напоминаю, что это ваши внуки, поэтому и проблемы тоже ваши. До свидания! - Она нажала на «завершить вызов» и блаженно протянула: - Еле сбагрила детей свекрови. Так вот, девочки. Заявляю: у Миши ядовитые сперматозоиды. Они проедают любые презервативы! Меня вторую неделю тошнит, думаю, проверюсь-ка для успокоения. Успокоилась, блин.
        И помахала перед нашими носами тестом с двумя полосками. Я аккуратно отвела руку Лены в сторонку, памятуя, что тесты показывают беременность не сами по себе, а после определенного ритуала. Думаю, не стоит напоминать, куда конкретно их макают?
        - А я бы хотела малыша от Лешика, - покраснела Вика.
        Она как заворожённая рассматривала полоски.
        - Виктория, одумайтесь! - покачала головой Лена. - Напомнить, чем грозит беременность? Это девять месяцев форменного ада, потому что ребенок ещё не родился, но уже норовит отбить тебе почки и мочевой пузырь. Про ужасающие роды тебе рассказать или не надо? А про жуткие растяжки ты забыла? И ради чего всё это? Ради малолетнего эгоиста, который требует то есть, то спать, то игрушек, то внимания, то…
        На экране её телефона высветилось «Любимый муж», и Ленка произнесла в трубку максимально безучастным тоном:
        - Михаил, мне плевать, что думает твоя мать по поводу наших детей. Я заслужила выходной.
        Я наблюдала за подругой со снисходительной улыбкой. На самом деле, ей нравилась и беременность, и процесс воспитания - просто внутренний циник в Лене отрицал очевидное. Первого сына она долго планировала. Второй получился спонтанно, когда Ленка с Мишей праздновали окончание первой беременности. Ну а третьего малыша они хоть и заделали по глупости, но, разумеется, полюбят всем сердцем.
        - Так вот, - продолжила Лена, тоскливо поглядывая на мой коктейль. - Если муж ещё раз прикоснется ко мне хоть пальцем - я выгоню его из дома вместе с мелкими дармоедами.
        - Ленок, так вроде дети не пальцем делаются, - хихикнула Вика и пристально оглядела полупустой зал (ну правильно, кому придет в голову бухать в четверг вечером?) - Как-то здесь кисло. Ни одного достойного мужика.
        - Ну, бармен ничего. - Ленка показала коктейльной трубочкой вправо.
        Я проследила за её взглядом. Вот это да! Он был не просто ничего, а предел мечтаний. Молоденький, лет двадцати семи, но язык бы не повернулся назвать его зеленым. Было в нем что-то бунтарское. Из-под закатанных рукавов клетчатой рубашки выглядывали забитые татуировками руки. Легкий загар и трехдневная щетина, широкий разворот плеч, а ещё взъерошенные волосы - мне понравилось в бармене всё.
        - Если я с кем-нибудь и соглашусь плодиться и размножаться, то только с каким-нибудь красавчиком типа него. - Махнула подбородком в сторону бармена, который так сексуально протирал барную стойку, что хотелось отдаться ему прямо на ней.
        - Это можно организовать, - фыркнула Вика, тряхнув кудрями.
        Высоченная - под два метра ростом, - длинноногая и невероятно худая. Вика олицетворяла собой чистый секс. До знакомства с Лешей мужчины штабелями падали к её ногам, да и сейчас многие готовы отдать всё за ночь с ней. Но Вика оставалась верна своему изменщику даже спустя полгода после разрыва.
        Мы с Леной одобрительно переглянулись:
        - Вика пустилась во все тяжкие?
        - Наконец-то! Я думала, она никогда не забудет своего бабника.
        - Вот что коктейль животворящий делает.
        Тем временем наша подружка перегнулась через барную стойку и, настрочив что-то на салфетке, сунула ту бармену в нагрудный кармашек. После чего развернулась и направилась обратно к столику, виляя бедрами.
        - Ну что, ты дала ему свой телефон? - улыбнулась я.
        - Лучше, - хмыкнула Вика и залпом допила мартини. - Я дала ему твой номер, гномик.
        - В смысле?!
        - Ты же сказала, что с таким бы переспала. Ну вот, я организовала вам первое свидание. А то ты после своего Филиппа вообще пылью покрылась. Когда у тебя в последний раз был оргазм?
        - О, а ведь правильно сказано. Часики-то тикают, - язвительно добавила Ленка, покачивая тестом как маятником. - Ты не молодеешь, рано или поздно мужики поймут, что за метр пятьдесят роста скрывается престарелая дьяволица. Лови от жизни всё, пока можешь.
        Нет, ну спасибо! То есть я их не осуждаю и всячески поддерживаю, а они решили напомнить о моей женской несостоятельности. Я покачала головой и высказала подругам всё, что о них думаю:
        - Вот давайте без нравоучений. То есть я вся такая плохая и неправильная, а вы лучше всех, да? Ленка, ты всё стенаешь, как тебе опостылели дети, но безостановочно рожаешь их. Научитесь предохраняться, а? А ты, Лаптева, вообще хочешь залететь от мужика, который притащил в твою постель какую-то актрису массовки, - на последнем слове я сделала ударение.
        Но подруги слишком хорошо знали мой скверный характер, а потому никак не отреагировали. Вика только пожала плечами, мол, с кем не бывает, а Лена схватилась за телефон, который разрывался вибрацией, и прокричала:
        - Миша, повторяю в последний раз! Прекрати мне названивать! Неужели вы со своей матерью не можете придумать, чем занять двух детей? Блин, их не нужно как-то особенно развлекать. Пошуршите перед ними фантиком, не знаю.
        Вика заливисто расхохоталась.
        - Освежусь, - буркнула я и вскочила со стула.
        Запершись в туалетной кабинке, я обмыла лицо водой и задумчиво уставилась на свое отражение. Непослушные светлые волосы вились у кончиков, миндалевидные глаза смотрели с немым укором. Конечно, в словах подруг есть истина. Первые морщинки давно сменились вторыми и даже третьими, а мужчин я не подпускала к себе со времен развода с Филом. Если отрываться не сейчас, то когда? А главное - с кем?
        Телефон завибрировал.
        Привет. Как насчет того, чтобы пообщаться поближе?
        Во сколько заканчивается твой рабочий день?
        В четыре утра, но я предлагаю не ждать так долго
        Ответить помешал настойчивый стук в дверь. Почему-то мне захотелось открыть.
        Глава 2
        Он ворвался в туалет как цунами, без ненужных разговоров усадил меня на мраморную столешницу. Невозмутимый, будто бы мы не творили ничего противоестественного, разве что темно-шоколадные глаза пристально изучали меня. Откажусь или соглашусь. Отвешу пощечину или позволю всему случиться.
        Я вызывающе ответила на взгляд.
        - Барменам разрешено отлучаться с рабочего места? - выдохнула, когда его пальцы пробежались по моей ноге, огладили внутреннюю сторону бедра.
        - Ничего страшного. Подумают, что вышел покурить, - ответил он хриплым от желания голосом.
        «То есть мы уложимся в пять минут?» - едва не съязвила я, но вовремя прикусила язык.
        Пальцы нащупали кружево моих трусиков, отвели его в сторону легким - привычным - движением. Я не сдержала короткого стона, когда палец дотронулся до чувствительного бугорка. Другой рукой он расстегнул ширинку на своих джинсах. Наглец-бармен не снял с меня юбки. Закинул мои ноги себя на плечи и вторгся внутрь. Какой же он большой, там, внизу. Его губы скользнули по моей шее, коснулись линии декольте. Пальцами он стянул бюстгальтер под грудь и жадно тронул набухший сосок. Я задохнулась от наслаждения, такого дикого и ненормального. Он дразнил, двигаясь то медленно, словно вполсилы, то ускоряясь. Зубы легонько прикусили кожу плеча.
        - Не нужно, - прошептала я
        - В смысле? - остановился в самый сладкий момент, и мне пришлось подмахивать попой, чтобы он не вздумал заканчивать.
        - Не оставляй на мне засосов.
        - Так точно, - с ухмылкой.
        Я становилась мягкой и податливой в его руках - он мог лепить меня точно скульптор. Мне нравилось скользить пальцами по его накаченному телу, касаться рельефных мышц. Низ живота опалило жаром невероятной силы. Мир сузился до одного - незнакомца из бара. Я подстроилась под его сумасшедший ритм, раскрываясь, отдаваясь целиком тому, кого даже не знала. Горячая волна захлестывала меня целиком. Он тоже задышал тяжело, и толчки стали сильнее, глубже. В тот момент, когда меня затрясло от оглушительного оргазма - как же невыносимо хорошо! - мой партнер с долгим стоном кончил.
        Мы коротко посмотрели друг на друга и стали одеваться так, будто между нами ничего не произошло.
        - Как тебя зовут-то? - Я поправила юбку. - Кому оставлять чаевые?
        - Илья, но обойдемся без чаевых, - ответил весело, выбросив в мусорное ведро презерватив. - Услуга предоставляется за счет заведения.
        Черт! Я ведь даже не подумала о защите! Вот что значит, долгое сексуальное голодание. Набросилась на несчастного мальчика как полоумная самка, даже имени не спросила. Если бы он сам не разобрался с этим вопросом, болеть мне какими-нибудь чудесными половыми инфекциями или - что хуже - воспитывать детей от незнакомого бармена.
        - Что ж, Илья, ты мастер своего дела, - отшутилась я. - Высший пилотаж.
        - Добавлю эту строчку в резюме, - ответил он и быстрым движением заправил в джинсы рубашку.

* * *
        Когда Илья свалил по своим делам - наконец-то, терпеть не могу, когда после секса приходиться оставаться наедине с человеком - я пригладила встрепанные волосы, нанесла на губы помаду и покачала головой своему отражению в зеркале.
        Бесстыдница.
        На самом деле, я нисколько не жалела о содеянном. Одноразовые связи тем и хороши, что ни к чему не обязывают. Запретная, недостижимая цель заменяется доступной, и мы удовлетворяем свои потребности ею. В психологии это называется сублимацией.
        Я вернулась к столику к заметно поскучневшим подругам.
        - Ты где застряла? - возмутилась Лена. - Мы подумали, что ты решила не платить за свой коктейль и свинтила домой.
        Зато Вика всё прекрасно поняла.
        - Да ладно! - протянула она, усадив меня рядом с собой. - Требую пикантных подробностей! Где, сколько раз, в каких позах?
        - Вик, что ты ему сказала?
        - Что моя подруга одичала без мужского внимания и на всё готова, - хихикнула подруга, не догадываясь, что угодила в точку. - Я ж не думала, что он воспримет это как сигнал к действию…
        - Ты ему отдалась, гномик? - Лена заинтересованно глянула на барную стойку, за которой Илья разливал по рюмкам ликер. - Вот так сразу? Даже не сожрав мозги своей психологической ересью?
        - Мы плохо кончим все, какая разница, с кем?[1] - меланхолично ответила я и подозвала официанта, чтобы расплатиться.
        В чеке я оставила лишнюю тысячу рублей с запиской «для бармена-Ильи». За хороший секс, как и за любую другую качественно выполненную работу, необходимо платить. Девочки, конечно, назвали это дешевой проституцией, но я была непоколебима.
        Впрочем, Илья тоже отнесся к моему жесту без благодарности, потому что вскоре на телефоне высветилось сообщение:
        Как-то дешево ты решила меня купить
        Ну и какая твоя реальная стоимость, котик?
        Он не ответил, а мне было незачем продолжать диалог.
        Надо бы удалить переписку, чтобы не возникло соблазна связаться с ним когда-нибудь ещё. Всё-таки я взрослая девочка, а взрослые девочки не бегают за симпатичными пацанами. Даже если очень хочется.
        [1] Герда, Икай - Сегодня Ночью
        Глава 3
        Весь следующий день я вытравливала из себя воспоминания. Получалось плохо, потому что внизу всё горело жаром, стоило только вспомнить склонившегося надо мной мужчину и его хриплый стон удовольствия. Эти руки, которые бесцеремонно исследовали моё тело. Жадные губы. Безумный блеск глаз.
        Арефьева, да что с тобой?! Взрослая женщина, а фантазируешь как школьница.
        От самоистязания меня спасла клиентка, которая ворвалась в кабинет и упала в кожаное кресло. Длинноногая брюнетка. Вся такая чистенькая, прилизанная. Как с картинки. А потому ненастоящая.
        - Мне сказали, что я должна пройти какое-то собеседование, - заявила она.
        - Подскажите вашу фамилию и результаты предварительного анкетирования.
        Клиентка ответила, растягивая гласные и всем видом показывая, что вообще-то её мы должны помнить наизусть. Я быстро нашла среди многообразия данных нужную папку и пролистнула содержимое файла «Анкета». Так-так, чего хочет, кого ищет, о чем мечтает. С-ку-ко-та. Пауза затягивалась, и брюнетка явно занервничала, стала постукивать каблучком по полу. Кабинет в серо-бежевых, мышиных тонах её не радовал, как и его угрюмая владелица.
        - Напомните ваш возраст?
        - Двадцать девять, - соврала брюнетка, хотя морщинки у губ выдавали тридцать с гигантским хвостиком.
        - Возраст? - я переспросила строгим, учительским тоном.
        Это был важный элемент собеседования. Реальный возраст можно узнать и из паспорта. Тут важнее, чтобы клиентка ответила сама. Если женщина боится своих лет и пытается казаться младше, чем есть на самом деле, то надо подбирать мужчину, который не ляпнет с сожалением: «Сколько-сколько? Сорок три?! Ну и старуха!»
        А то имелся у нас такой экземпляр…
        - Тридцать два. Почти.
        Сделаю вид, что поверила ей.
        - Что вы хотите получить от отношений?
        Клиентка разинула рот и тотчас закрыла его.
        - Э-э-э, замужества? - предположила без особой уверенности.
        Ну, конечно, все они целомудренно отвечают, что хотят любовь до гроба. Только по факту оказывается, что каждому второму - и мужчине, и женщине - нужно совсем другое. То, что они смотрят темными ночами за закрытыми дверями спален и о чем никогда не признаются даже себе. Люди хотят не понимания и заботы. Люди хотят эмоций.
        Люди хотят секса.
        Мои пальцы нетерпеливо забарабанили по клавиатуре.
        - Ну а если не совсем замужества, а любви? - спросила клиентка, подумав. - Или даже, знаете, удобства. Или…
        Наверное, на моем лице появилась какая-то особенная тоска, потому что девушка поджала губы. Во взгляде читалось: «Вот прицепилась же, коза».
        - Какого плана удобство вы подразумеваете? Физическое, моральное, денежное?
        - Ну, если вам интересно, и то, и другое, и третье.
        Если честно, мне было глубоко начхать на то, кого ищет себе очередная претендентка на «жили они долго и счастливо», но именно такие описания - короткие, емкие - лучше всего характеризуют человека. Обычно мне хватает пятнадцатиминутного разговора, чтобы составить полную характеристику и мысленно сбагрить клиента тому, кому он придется по вкусу.
        Разумеется, с моим отвратительным характером меня бы давно выперли из брачного агентства, да вот незадача - я была не только консультантом, но и владелицей. О чем, ясное дело, никому не сообщала. Клиентов анкетировала улыбчивая Светочка, фотографировал Максим, с ними вели работу мои люди, а я отрывалась только во время короткого собеседования.
        - Замечательно. Ваш главный недостаток?
        - Мне кажется, его нет. Хи-хи. Как считаете, может у меня не быть недостатков?
        Она одарила меня томным взглядом из-под ресниц, поправила накрученные кудри. Я трудом остановила себя от того, чтобы вбить в анкету: «Дурная». Нельзя, а то огребу от Светочки за неуважение. Мне повезло, что Светочка стойко терпела любые мои заскоки - до неё в агентстве сменилось три администратора, причем последняя послала меня так витиевато, что даже захотелось туда сходить.
        - Значит, ставим прочерк? - уточнила под радостный кивок брюнетки. - Какого мужчину ищете? Будьте честны, потому что на основании вашего описания мы будем подбирать партнера.
        - Ой! Он должен быть самый-самый. Так, ну, спортивный. Небедный, разумеется. Понимаете, чтобы никаких там дешевых джинсов или телефона в кредит? Так, что еще? Он должен меня понимать и во всем поддерживать. А, ещё пусть он будет блондином. Ну, можно темноволосого. Только не рыжего, они же фу-у-у.
        Она выплескивала фантазию за фантазией, не подозревая, что такие мужчины бывают разве что в киносериалах. На самом деле, люди просят слишком многого, а в итоге соглашаются на то, что дают. Богатство прекрасно меняется на съемную квартиру, спортивная фигура - на обычное телосложение, а любовь к ретро-спектаклям - на просмотр боевиков. Остается выяснить, кого и с кем можно свести так, чтобы клиенты до последнего не поняли обмана.
        Мы пообщались ещё немного. Я зафиксировала нереальные мечты во всех подробностях, покачала головой в особо ответственных моментах и даже улыбнулась напоследок.
        - В принципе, информации достаточно. Можете пройти в соседний кабинет для фотосессии. С вами свяжутся, как только подберется кто-нибудь с высоким процентом совместимости, - произнесла заученную наизусть речь.
        - А как долго ждать? - уже в дверях спросила клиентка.
        - Не знаю.
        - А примерно?
        - Даже примерно.
        - Тебе бы манерам поучиться, - выдала она недовольно. - А то я поговорю с твоим начальством, и тебя погонят отсюда поганой метлой. Понятно?
        - Вполне.
        Я вздохнула и одарила брюнетку ослепительной улыбкой, которая скорее напоминала хищный оскал. Клиентка не удержалась от того, чтобы показать мне средний палец, а затем хлопнула дверью и ушла.
        - Свет, - я нажала на городском телефоне кнопку селекторной связи. - Если на меня придет жалоба, не обращай внимания!
        Из динамика донесся протяжный стон.
        - Илона Витальевна, вы, конечно, извините, но я задолбалась рассказывать нашим посетителям, что вас вот-вот уволят за профнепригодность. Давайте как-нибудь научимся общаться с людьми?
        На самом деле, именно из-за необычного подхода мы выстрелили. Одна журналистка удумала исследовать типичное брачное агентство изнутри и по итогу написать какой-нибудь обличительный сюжет с заголовком: «Как вас дурят за ваши же деньги!» К сожалению, вместо приветливого консультанта ей попалась совершенно отвратительная особа, которая, между тем, чисто случайно свела журналистку с будущим мужем. О нас узнали читательницы газеты, затем социальные сети, ну а после поток клиентов так вырос, что мне пришлось отказываться от заказов.
        - Не переживай, можешь хоть уволить меня, хоть прилюдно высечь. Я не обижусь.
        - Пожалуй, второе, - проворчала Светочка.
        Я откинулась в кресле и, прикрыв веки, представила мощное тело бармена, перевитые татуировками руки и чуткие пальцы на моих бедрах.
        Черт возьми!
        Глава 4
        Тот злополучный день, когда детский плач впервые вызвал во мне не раздражение, а умиление, запомнился особенно сильно. Это было в супермаркете: щекастый карапуз зарыдал, потому что мать не позволила ему засунуть в рот сырой кусок мяса. А я смотрела на ребенка, на эти пухлые щечки, и думала: мне срочно нужен такой же.
        Эта мысль вывела меня из равновесия. Я решила, что схожу с ума.
        Дело в том, что когда тебе двадцать лет, рождение ребенка кажется чем-то далеким и нереальным. Ты искренне жалеешь родивших подружек и вычеркиваешь их имена из списка «С кем потусить в пятницу вечером».
        В двадцать пять лет ты воспринимаешь продолжение рода как что-то неотвратимое, что обязательно разрушит твою жизнь и сломает карьеру. Но это что-то случится чуть позже, а потому можно расслабиться.
        Ближе к тридцати годам приходит осознание: дети очень даже ничего. Ну а в тридцать два года ты окончательно и бесповоротно понимаешь: пора либо срочно рожать, либо заводить двадцать котов и одну канарейку.
        Но если в тридцать два года ты разведена, одинока и страдаешь острой аллергией на любовь, то где взять отца?..
        - Банк спермы, - на полном серьезе предложила Ленка. - Быстро, надежно и никаких обязательств. Поверь моему опыту, в твоих же интересах родить ребенка от того, кто не переедет в твою квартиру и не окольцует тебя. Иначе замучаешься стирать его грязные трусы. Так себе романтика.
        - Обратись в своё брачное агентство, - заулыбалась Вика в ответ на Ленкино замечание. - Выбери какого-нибудь богатенького женишка, а потом в подробностях расскажи ему, почему именно ты - его вторая половинка.
        Но мне не хотелось ни безликих сперматозоидов, ни мужчин, которые ищут жен через посредников. Я искала человека, при виде которого во мне проснутся детородные инстинкты.
        Он нашелся в лице случайного знакомого из бара. Я засыпала, и мне снились его руки, что нагло оглаживали моё тело. Его ненасытные губы пробовали меня на вкус. Он входил в меня на всю глубину резким толчком, и я просыпалась, тяжело дыша. Низ живота пульсировал болезненным желанием.
        Мне понадобилось сменить нескольких партнеров, выйти замуж и развестись, чтобы узнать, что такое - неконтролируемая жажда.
        Конечно, я бы со временем позабыла о нашем знакомстве, если бы однажды в списке «рекомендованных друзей» соцсети не увидела его фотографию. На Илье была футболка-поло белого цвета, благодаря которой загар смотрелся ещё темнее, а татуировки ещё соблазнительнее. От одного снимка моё дыхание сбилось.
        Поколебавшись, я нажала на ссылку «Ларионов Илья». Ничего особенного, посмотрю на страничку и уйду. В самом деле, имею право знать, чем увлекается мой «одноразовый» партнер.
        О, а это уже интересно. У нас был один общий друг - Вика Лаптева. Всё неплохо, но когда они успели подружиться?
        Вика, а почему у тебя в друзьях тот парень из бара?
        Ой, гномик, тут такое дело… давай я тебе позвоню…
        В динамиках заиграла латинская мелодия, которую Вика когда-то поставила на свой звонок. Я подняла трубку с недобрым предчувствием. Сейчас окажется, что Илья понравился ей, и после наших посиделок Вика вернулась в бар, где обменялась с барменом контактами, а теперь они либо встречаются, либо занимаются необременительным сексом.
        Хм, почему меня гложет эта мысль?..
        - Ну?
        - Короче говоря, - Вика замялась, - дело в том, что я знаю Лялю с детства.
        - Кого-кого?
        - Ларионова Илью, кого ж ещё. Мы жили в одном доме, я прекрасно помню, как он с голой задницей по двору бегал. Потом они куда-то переехали, а сейчас он вернулся и устроился в бар. Блин, так вырос за эти годы! Мы с ним периодически списываемся. Я и в «Склад» из-за него хожу, очень уж вкусные готовит коктейли. Ну, чего ты молчишь?..
        - Перевариваю.
        Ляля… Какое нелепое имя. Такое могла придумать только Вика.
        - Ладно, если уж начистоту, - она тягостно вздохнула. - Ты ему давным-давно понравилась, он постоянно просил твой номер. Но я как-то не рисковала давать, знаю же твой мерзкий характер. А тут ты сама обмолвилась, что с таким бы переспала… ну вот и…
        Реплику про свой характер я пропустила мимо ушей.
        - Почему ты мне ничего не сказала?
        - А зачем? - удивилась подруга. - Мне показалось прикольным познакомить вас случайно. Я ж не думала, что он сразу перейдет к решительным действиям. А с другой стороны, гномик, теперь ты можешь строить с ним любовь.
        Я задумалась. Нет, в качестве постоянного партнера мне этот Ляля даром не сдался. На серьезные отношения я не претендую, ибо за время замужества конкретно устала от них. Но, если уж всё обернулось так удачно, почему бы не пересечься ради обоюдного удовольствия?
        В голове родилась настолько сумасбродная идея, что я сама опешила.
        - Лаптева, скажи-ка мне, - попросила елейным голосочком. - Твоему Илье случайно не нужны деньги?
        - Ой, а как ты узнала? - изумилась Вика.
        Несложно догадаться. Вряд ли он устроился барменом по велению сердца или чтобы спать с симпатичными клиентками. Хм, второго не отрицаю, но всё-таки это сомнительно. Нет, барменами становятся, чтобы получать щедрые чаевые от подвыпивших девиц.
        - Дедукция, не более того.
        - Ты собралась платить ему за секс? - предположила Вика с глупым смешком. - Думаю, тебе он даст забесплатно.
        - Не-а, я собралась платить ему за то, что бывает после секса, - таинственно изрекла я и прервала разговор.
        У меня были отложена приличная сумма, и сейчас мне показалось разумным потратить её на контракт, по которому я забеременею от самого горячего мужчины на свете, после чего разорву с ним всякие связи. Никаких обязательств и требований: мы переспим, он уйдет с крупной суммой отступных, а я получу ребенка.
        Нет желания встретиться вечером?
        За тысячу рублей - нет.
        А за пятьсот тысяч? Впрочем, денежные вопросы обсудим позже, для начала Ларионова нужно уговорить. Я не придумала ничего лучше, чем отправить фотографию себя с обнаженной грудью и томной улыбкой на алых губах. Ответ был незамедлителен.
        Ты умеешь убеждать. Сегодня я работаю, но завтра - весь твой.
        Часть 2. Планирование
        При общении с красивой женщиной мужчина должен:
        а. снять с неё трусы;
        б. снять с себя трусы;
        в. удовлетворить обоих;
        г. повторять вышеперечисленное всякий раз,
        когда женщина пытается заговорить
        Глава 1
        Мы договорились пересечься в суши-баре, и я приступила к изучению юридической части вопроса. Всё-таки нужно оформить отношения правильно, чтобы обе стороны остались довольны. К вечеру следующего дня я была готова не просто рожать детей, но даже плодиться на заказ.
        Не верится. Целый день меня не бесили клиенты брачного агентства - такой я словила кайф от составления «детородного контракта».
        А потом наступил час «икс».
        Ларионов пришел первым, и когда я увидела его за столиком ресторана, то застыла от глупого, девичьего трепета. Рукава черной рубашки скрывали под собой татуировки, профиль был идеален: ровный, остро очерченный, с четкими скулами и выдающимся кадыком.
        Внизу живота разлилась приятная истома. Мне вновь вспомнились губы, ласкающие мою кожу.
        - Давно ждешь? - Я села напротив и пробежалась взглядом по меню.
        - Нет. - Ларионов уставился на меня с прищуром. - Ты какая-то напряженная.
        Нервно дернула плечом и ткнула на роллы с лососем. Илья озвучил заказ подбежавшей официантке. Мы помолчали. Вот за что не люблю первые свидания, так это за неловкость. Вы можете изучить друг друга вдоль и поперек в постели, но при этом тупить при попытке завести разговор.
        О чем, в самом деле, общаться после знакомства в кабинке туалета? О погоде? Ага. Так и вижу начало диалога: «Сегодня солнечно. Совсем как в тот день, когда ты засадил мне в баре».
        - Ладно, нам нужно кое-что обсудить. Обещай, что выслушаешь меня до конца, а уже потом выскажешь все «за» и «против».
        - Договорились.
        Я достала из сумки увесистую кипу бумаг, на которой набросала образец договора, расписала все риски, описала свои условия. Илья не обманул - за время моего рассказа он не проронил ни слова. Разве что желваки всё сильнее твердели, а лицо вытягивалось.
        - Если подытожить, то ребенок будет принадлежать мне. Никаких алиментов я не потребую, как и участия в его жизни. Ты становишься биологическим отцом, и всё.
        - За полмиллиона рублей? - понимающе закончил Ларионов, помешивая черный как смоль кофе.
        - Ага. Кстати, от этого тебе придется отказаться. - Я указала палочками на его кружку.
        Либо ролл оказался вполне съедобным, либо от волнения на меня напал небывалый жор. Я и не заметила, как прикончила все восемь штук и задумчиво посматривала в сторону меню. Но одергивала себя.
        Арефьева, ты сюда не жрать пришла, а детей делать!
        - А если у нас не получится с первого раза? - задал резонный вопрос Ларионов.
        - Попробуем столько раз, сколько будет нужно.
        Ну а кто ограничивает нас в количестве попыток? Он мне интересен, я ему - тоже (иначе бы не согласился на встречу), поэтому можем не вылезать из кровати неделями. Какой парень не мечтает о сексе без обязательств?
        - Обычно я не сплю с женщинами за деньги, - Илья поджал губы.
        - А я обычно не предлагаю мужчинам деньги за секс.
        Но если начистоту, мы оба останемся в плюсе. Никаких первых свиданий, попыток найти общий язык или неловкого расставания, когда наскучим друг другу. Кроме того, мне нужны гарантии, что в жизни моего ребенка внезапно не объявится отец. Я хочу секса, но не любви. Разве не круто? Мечта любого мужчины: не переживать, что отношения аукнутся каким-нибудь геморроем.
        Собственно, обо всем этом я и напомнила задумчивому Илье. Тот покачал головой. Непонятно: удивлен или осуждает.
        - Ну так что?
        На секунду мне показалось, он в лучшем случае просто откажет, а в худшем назовет меня полоумной дурой и сбежит, не оплатив ужин. Такой серьезный у него был взгляд, словно вся космическая темнота скопилась в глазах.
        - Где подписаться кровью, дьяволица?
        Внутренне я возликовала, но вместо того, чтобы отплясывать на столе, покачала головой.
        - Не так быстро. Небольшой опрос. Вес?
        - Восемьдесят четыре килограмма.
        - Мелковат жеребец, - отметила в полголоса. - Хронические заболевания?
        - Отсутствуют.
        - Хронические заболевания в семье?
        Ларионов равнодушно пожал плечами.
        - Не представляю.
        - Пьешь?
        - Редко.
        - Куришь?
        - Только когда выпью.
        - Тогда исключаем и то, и другое, - я сделала в своей импровизированной анкете пометку.
        - Постой, а травка считается? - невинно уточнил Илья, почесав в затылке и изобразив, как прикуривает косяк.
        - Э-э-э.
        - Ну, как тебе понятнее объяснить. Конопля, дурь, план. - Он отметил, как вытягивается моё лицо, и расхохотался. - Да ладно, расслабься, не курю. Теперь мой допрос с пристрастием. Размер груди?
        - Эй! - Я машинально прикрыла ладонями вырез, на который заинтересованно уставился Ларионов.
        - А что? Имею право знать. Навскидку единичка, да?
        Его пальцы сложились лодочкой, чтобы примерно оценить мой объем. Я фыркнула.
        - Вообще-то второй.
        - Мелковата кобылка, - вернул мою же реплику. - Ладно, когда приступим к штурму крепости?
        - Для начала займемся планированием, чтобы знать наверняка обо всех болячках и последствиях. - Я покопалась в многочисленных бумагах и нашла предварительное соглашение. - Подпиши, если всё устраивает. И подготовь, пожалуйста, к следующей встрече твои условия касательно договора.
        Ларионов, кивнув, подозвал официантку и попросил счет. Когда она ушла, активно виляя задницей, он проводил её долгим взглядом и спросил куда-то в сторону:
        - Ну а спать мы с тобой можем? Во время планирования? Или мне надо настояться перед ответственным моментом?
        Внизу живота заныло от желания, такого острого, что его было не унять, не погасить всеми мировыми водами. Лишь один человек мог снять моё напряжение, и он сейчас ставил свою размашистую подпись в графе «Исполнитель».
        - Разумеется, можем.
        - Тогда предлагаю поехать ко мне.
        Глава 2
        У меня никогда не было таких деловых отношений. Илья притащил нас в свою холостяцкую студию и без лишних разговоров принялся за дело. Он стаскивал с меня платье, и горячие ладони жгли кожу. Клянусь, на мне останутся следы от ожогов!
        Мы стояли посреди комнаты, изучая друг друга, задыхаясь от желания. Ткань его брюк натянулись от возбужденного достоинства. Я положила ладонь на твердый бугорок, а Илья шумно втянул воздух. Его глаза потемнели. Из них исчезло всё разумное, осталась только звериная похоть, от которой у меня сорвало крышу.
        Этот взгляд невозможно вынести.
        Этого человека невозможно не хотеть.
        Нетвердой рукой я расстегнула ширинку. Мне нравился его член, толстый, длинный, перевитый выступающими венами. Опустилась перед Ильей на колени и облизала головку. Неторопливо, со вкусом. Ларионов коротко застонал, но после поднял меня с пола и прохрипел:
        - Иди ко мне.
        Резким движением он сдвинул лямки бюстгальтера, обнажая грудь. Губы тронули мигом затвердевший сосок, пальцы тем временем огладили ягодицы, сжали их и устремились ниже. Грубо, бесцеремонно. От его движений сводило низ живота! Мозг выключился, позволяя инстинктам брать свое.
        Я закусила губу, чтобы не застонать от мучительной ласки. Его язык скользил по чувствительной горошине соска. Зубы чуть прикусывали нежную кожу. Напряженный член упирался мне в бедро, и я елозила попой, мечтая, чтобы Илья наполнил меня изнутри. До конца. До предела. До последнего выдоха.
        Кажется, мои мысли были услышаны.
        Ларионов повалил меня на скрипучий диван и скользнул ладонью под намокшие трусики, прямиком к пульсирующему лону. Его пальцы двигались плавно, кружили по чувствительной плоти, словно рисовали узоры.
        Я подалась бедрами вперед, и Илья без слов уловил, что мне нужно что-то большее, чем просто пальцы. Он вторгся в меня со всей дерзостью, не собираясь подчиняться моему ритму, не слушая моих стонов. Это было что-то невероятное, на грани с помешательством. Он ласкал мое тело и заставлял извиваться под ним змеей. Мне не хотелось, чтобы он останавливался. Когда мир вокруг заискрил, и я выгнулась в оглушительном оргазме, Ларионов только ускорился, не позволяя мне отдышаться.
        - Это ещё не всё, - произнес он на ухо горячим шепотом.
        А затем замедлился. Почти остановился. Взял новый темп. Я сжала пальцами изголовье дивана закусила губу, чтобы не закричать. Но пальцы Ильи легли на мои губы, размыкая их. Не позволяя мне молчать.
        Ещё… пожалуйста… не останавливайся!..
        Наружу вырвался протяжный стон. Я больше не могла себя контролировать. Внизу пульсировало желанием, и когда большой палец Ларионова огладил мой клитор - меня накрыла волна. Она накатывала, поднималась от пальцев ног, поглощала собой всю меня без остатка. Воздуха не хватало, и я задыхалась, вцепившись в изголовье.
        Ещё несколько резких, мучительно-сладких движений, и Илья застонал, запрокинув голову.
        - Тебе налить чаю? - будничным тоном спросил он, когда всё закончилось, и я валялась опустошенная на диване.
        Всё. Теперь меня можно только выносить, потому что ноги дрожат, а по телу разлилось такое тепло, что даже шевелиться лениво. Сильнее всего мне хотелось свернуться калачиком и уснуть, но я поборола дурацкий порыв.
        - Кофе, без сахара, с молоком.
        - Так точно, сэр, - козырнул он мне и абсолютно голый отчалил в кухонный уголок, отгороженный от спальни только барной стойкой.
        Символично. Барная стойка в квартире бармена.
        Я привела себя в порядок и только тогда села за высоченный стол, уперев подбородок в кулак. Наблюдала, как Илья достает две разномастные кружки и заливает в чайник воду из-под крана. Мускулистый, фактурный, с таким широким разворотом плеч, что это даже вульгарно.
        - А как же отказ от кофеина? - с ехидцей спросил Ларионов, заваривая мне растворимую бурду.
        - Считай, что это последняя затяжка смертника, - ухмыльнулась я, сделав небольшой глоток. - Фу, ну и дрянь.
        - Не нравится - не пей.
        Илья отобрал у меня чашку и показательно вылил содержимое в раковину. Пауза затягивалась. В какой-то момент я поняла, что молчать дальше просто неприлично, и поднялась со стула.
        - Ладно, поболтали, и хватит. Мне пора.
        - Вызвать такси или довезти? - галантно уточнил мой партнер по деторождению.
        - Обойдусь.
        Илья пожал плечами. Он наскоро оделся, проводил меня до двери и дождался, когда я влезу в туфли. Между нами вновь возникла неловкость. Это чувство исчезало в постели и показывалось, стоило нам натянуть одежду. Хоть голыми общайся, честное слово.
        В глазах Ларионова читалась настороженность. Наверное, он думал: «О чем говорить с ней? Что можно делать, а что нельзя? Вдруг она буйная какая-нибудь?»
        Я надавила на кнопку вызова лифта и, отправив будущему отцу моего ребенка воздушный поцелуй, сказала:
        - Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным. До встречи, Ляля. Я позвоню.
        - Эй! Как ты назвала меня? - донеслось с недовольством, но лифт уже мчался на первый этаж.

* * *
        На улице поселилось лето. Вечернее солнце лениво опускалось к горизонту, окрашивая город алыми тонами. Мне было тесно в теплой куртке, будто она стискивала грудную клетку. Я стянула её и вдохнула полной грудью. В волосах запутался ветер.
        Как же невозможно, запредельно хорошо!
        У меня появился шанс на счастье. Не упущу его, сделаю всё, что требуется, но вскоре мой мир наполнится детским смехом и топотом маленьких лапок. Главное, чтобы всё получилось. Нельзя упустить этот подарок судьбы. Нельзя облажаться.
        В этот раз я должна всё предусмотреть.
        Был всего один человек, к которому я могла обратиться за советом.
        Несколько лет назад Ленка так тщательно планировала беременность, что в какой-то момент мы перестали с ней общаться. Она не могла говорить ни о чем, кроме овуляции, цикла и спермограммы своего благоверного. Нашу подругу подменила злобная фурия, которая заходилась кровавой пеной, если кто-то произносил:
        - Ребенка надо не планировать, а делать.
        - Какое делать?! - вопила она. - А вдруг мы чего-то не учли?!
        Я не выдержала первой и перестала отвечать на Ленкины сообщения. Более лояльная Вика продержалась до первого триместра и слилась после того, как наша подруга заявила, что презирает тех, кто не мечтает родить прямо сейчас.
        Бешенство улеглось с появлением сына, а во время второй беременности Ленка заявляла с самыми честными глазами: «Ой, да чего там планировать, пей витамины и рожай».
        - Привет, - начала я, подставляя лицо закатному солнцу. - Лена, давай сейчас коротко и по делу. Все вопросы оставь на потом. Какие анализы нужно сдать при планировании ребенка?
        Подруга хрюкнула что-то невразумительное и замолчала.
        - Ты вообще здесь?
        - Ага, перевариваю твой пассаж. У тебя температура? Ты всерьез решила заняться деторождением? С кем?!
        - Лена, давай коротко и по делу, - повторила я с раздражением. - Всё объясню когда-нибудь позже.
        - Нет. Либо ты объясняешь прямо сейчас, либо я вызываю неотложку, ибо у кого-то поехала крыша. Арефьева, у тебя даже мужика нет. Какие дети?!
        Мне не хотелось делиться подробностями своей интимной жизни, но слово за слово я ей всё рассказала. Стало гораздо проще. Словно тяжкий груз тайны, которые лежал на моих плечах, наконец-то был скинут.
        Чего мне, в самом деле, стыдиться? Да, мне нравится этот мужчина. Я считаю его восхитительным и хочу от него ребенка. Здесь и сейчас. Я устала от свиданий, устала от привязанности, от попыток наладить быт, от бурных разборок. Мы просто займемся делом. Что в этом такого?
        - А договор зачем? - робко спросила Ленка.
        - Я не люблю неопределенность. Мы оба должны понимать последствия сделки. Это не короткая интрижка. Я готова платить большие деньги за свое спокойствие.
        Подруга долго пребывала в прострации, но в итоге смирилась с моим безумством.
        - Офигеть, пятьсот тысяч за ребенка. Ты б мне сказала, я бы тебе Мишку предложила в качестве быка-осеменителя.
        Я вспомнила рыхлого, рыжеволосого муженька Ленки, который ещё и шутил так топорно, что хотелось вздернуться. Любовь зла, поэтому я и предпочитаю обходиться без неё.
        - Спасибо, оставь своего Мишку себе. Лучше помоги мне с примерным курсом, куда двигаться, кого проверить, на что посмотреть.
        - Так, поехали, - тон голоса подруги посуровел, как всегда, когда дело касалось здоровья. - Для начала коагулограмму, потом гормоны щитовидной железы. Так-так, что же ещё? - задумалась Ленка и пулеметной очередью произнесла: - Пролактин, эстрадиол, тестостерон, анализ на генетические риски нарушений свёртываемости, потом не забудь направить своего партнера к урологу, чтобы…
        В какой-то момент я перестала её слушать, а потом и вовсе попросила отправить мне полный список сообщением. А то от всех этих сокращений - ТТГ, Т4, 17-ОН - разболелась голова. Никогда не думала, что забеременеть так сложно.
        Но как же другие люди, которые берут и делают? Может быть, пустить всё на самотек?
        Вот уж нет. Мне надо наверняка.
        - Илон, ты чокнутая, - прощаясь, заявила Ленка. - Ты уверена, что хочешь быть матерью-одиночкой, которая платит мужику за секс?
        - Я просто хочу быть матерью, - сказала, нажав на кнопку сброса.
        Глава 3
        Из районной женской консультации мне захотелось сбежать в ту самую минуту, когда девушка с гигантским животом отказалась сидеть в очереди, потому что она в положении.
        - Что за беспредел? - ругалась она с толпой. - Меня должны пустить прямо сейчас! Я беременная!
        - Здесь все беременные, - вяло возразила другая девушка, с животом поменьше.
        Слово за слово началась абсолютно нелепая перепалка. У дам в положении скачут гормоны, оттого и истерики, и неврозы. Но плеваться слюной из-за очереди… бр-р-р… Я всегда была неприятной личностью, а если начну беспричинно кидаться на людей?
        Моим гинекологом работала абсолютно серая женщина за пятьдесят, в глазах которой сквозила такая тоска, что впору забиться в угол, обнять колени и плакать навзрыд.
        - На что жалуетесь? - Она открыла мою полупустую карточку с последней записью от прошлого года.
        - Какие обследования нужно пройти, если я планирую завести ребенка?
        - Ну, на ЗППП проверьтесь, - пожала плечами гинеколог. - Фолиевую кислоту пропейте, комплексы витаминов, если очень хочется. А вообще чего там планировать? Муж здоров, вы здоровы? Так действуйте. Анализы сдавать будем? Они платные, если что.
        Она уставилась на меня невыразительным взглядом. Мол, не всякому по карману заплатить за обследование, а если я недостаточно богата - могу проваливать в пучину половых болезней.
        - Будем, - вздохнула я.
        Вообще-то я ожидала мучительную экзекуцию и осталась разочарована таким емким ответом. У меня взяли мазок, выписали счет - да здравствует бесплатная медицина! - и отправили восвояси. Меня не удовлетворил такой подход. Пить витамины и надеяться на лучшее - глупо, если учесть, что множество беременностей срываются только из-за того, что женщина не знала особенностей своего организма.
        Я нашла платный медицинский центр, чтобы сделать анализы, которые посоветовала Ленка. Так будет спокойнее. На работу идти не хотелось. Утро было теплым и безветренным. На небе - не единой тучки. В такие дни попросту нельзя прозябать в кабинете. Но мы договорились пересечься с Ильей в моем офисе, поэтому я прыгнула в такси, которое помчало меня по утренним пробкам в брачное агентство.
        Светочка насвистывала под нос песенку из мультфильма «Умка». Хорошая девочка, жизнью не порченная. Приехала в Питер на заработки, и ей в первую же неделю предложили стать содержанкой у немолодого бизнесмена. Светочка отказала, ибо искала принца и верила в любовь до гроба. Маленькая, светленькая, курносая. Не девочка - солнышко. Пока не открывает рот…
        Вот и сейчас Светочка, завидев руководительницу, не удостоила меня даже улыбкой. Покачала головой и уткнулась в какие-то бумажки.
        - Илона Витальевна, вы опоздали на час, и меня замучила звонками какая-то Марина, которой вы обещали подобрать мужа ещё в прошлом месяце, - донеслось до меня менторским тоном. - Сами разбирайтесь со своими истеричками.
        - Договорились. Свет, сделай кофе, - не оборачиваясь, попросила я.
        - Не сделаю. Вы не заслужили.
        В этот момент зазвонил телефон, и Светочка ответила совсем иным, елейным голоском истинного секретаря:
        - Марина Юрьевна? Внимательно вас слушаю. Подошел ли наш консультант? Конечно, сейчас переведу звоночек. Нет-нет, почему вы считаете, что она скрывается от вас? Не говорите ерунды, вы наш самый ценный клиент.
        С этими словами она показала на дверь в мой офис, за которой надрывался телефон. Вот предательница! Я обреченно застонала, но трубку подняла.
        До обеда мне жрали мозги все подряд. У фотографа-Максима наступил творческий кризис, из-за которого он перестал видеть в наших клиентах искру. Без искры он их снимать отказывался. Уж не знаю, кто посоветовал ему пообщаться со мной - подозреваю, что мстительная Светочка, - но Максим ныл ровно до момента, пока не был отправлен в пешее эротическое в поисках музы.
        После него в кабинет ввалилась та самая трудная клиентка, с которой мы возились не первый месяц. Вроде и тетка сносная, и характер приветливый, а вот не клюют мужики. Дальше первого свидания дело не заходило, и она всерьез решила, что её прокляли.
        - Это не проклятие, Марина Юрьевна, - вещала я заунывно и долго, - просто конкретно ваш человек до сих пор не нашелся. Предлагаю вам обновить портфолио, заснять себя в новом амплуа и дополнить анкету. Согласны? За наш счет, разумеется, - клиентка радостно кивнула. - Максимка, - проворковала я в трубку. - К тебе сейчас придет на съемку очень важный человечек, будь добр, подбери ей какой-нибудь роковой образ.
        - Илона Витальевна, у меня ж музы нет для съемок…
        - Считай, что музу я тебе нашла, бери и не выпендривайся, - отрезала я и прогнала клиентку куда подальше.
        Ближе к полудню меня атаковала наша бухгалтер, у которой возникла какая-то неотложная проблема с отчетностью. Не представляю, чем ей могла помочь конкретно я (наверное, исключительно морально), но к концу диалога мне захотелось удавиться. Поэтому когда дверь открылась в очередной раз, я опрокинула лицо в ладони и сказала:
        - Приемные часы закончены. Следующий, кто меня потревожит, будет лишен премии.
        - Илона Витальевна, я отвлеку вас буквально на пару слов, - произнес с придыханием смутно знакомый голос.
        Я встретилась взглядом с Ларионовым, который застыл на пороге и откровенно ржал над ситуацией. За его спиной маячила коршуном Светочка.
        - Илона Витальевна сейчас занята, - ворчала она. - У вас не назначен прием. Для начала представьтесь и напомните, когда вы проходили предварительное анкетирование.
        - Свет, это мой знакомый, - успокоила я её, и девушка неодобрительно цокнула, потому что наглых знакомых не любила сильнее прочего. - Заходи, чего стоишь как неродной.
        - Так вот где ты работаешь, - он осмотрелся, потрогал кактус на моем столе подушечкой пальца. - Любопытная шарашкина контора. И что, хорошо нынче платят консультантам, которые разводят на деньги доверчивых одиночек?
        Разумеется, я не скажу ему о том, что брачное агентство принадлежит мне. Незачем делиться такими откровениями, тем более Илье от этого ни горячо, ни холодно. Надеюсь, он не заметил мою оговорку и не догадался, почему простой консультант управляет премиями сотрудников.
        - Хватит, чтобы купить с потрохами одного бармена, - отбрила я. - Ты ознакомился с окончательной версией договора? Есть замечания или предложения?
        - Есть. Предлагаю уже подписать его и приступить к делу. - Илья закрыл дверь на защелку и подошел ко мне.
        Нас разделял только письменный стол.
        - Приступить к делу придется чуть позже. Я ходила к врачу.
        Отправила договор в двух экземплярах на печать, и пока принтер выплевывал теплые листки, сверлила глазами Илью.
        - Ну и чего он сказал полезного?
        - Перед зачатием надо убедиться, что твои венерические болячки не повлияют на ребенка.
        Ларионов обогнул стол, приблизился ко мне вплотную. Взгляд его потемнел, а на губах заиграла ухмылка, от которой кровь прилила к щекам.
        - У меня нет венерических болячек. А у тебя не будет ребенка, если ты не прекратишь плохо себя вести. - Он схватил мои запястья, завел их за спину и впился в губы таким страстным поцелуем, что я забыла, как дышать.
        Его губы скользнули ниже, рука сжала грудь под одеждой, пальцы едва тронули набухший сосок. Коленом он развел мои ноги настолько, насколько позволяла узкая юбка. От близости сладко заныло внизу живота. Запах парфюма, чуть горьковатый, с сигаретной ноткой, дурманил рассудок. Мне хотелось вжаться в шею этому мужчине и захлебываться желанием, пока он будет срывать с меня одежду…
        Илона, начни думать головой, а не инстинктами! Ты ж не кошка какая-то дворовая, чтобы терять рассудок при виде любого мало-мальски приличного самца.
        Почему моё тело вообще вытворяет такое, когда рядом Ларионов?!
        - Ляля, прекрати. - Я ударила его по ладони. - В любую минуту может зайти администратор, у неё есть ключи от кабинета.
        - А мне плевать, - прохрипел Илья, но я собрала всю себя в кулак и пихнула ему в лицо кипу бумаги.
        - Меня не волнует твое мнение. Изучай.
        Он даже не стал читать договор. Поставив размашистую подпись на каждой странице, вручил мне оба экземпляра и сказал:
        - Напиши в смс список анализов и место, где я должен их сдать.
        Мы расстались быстро, неудовлетворенные как физически, так и морально. Впрочем, я считала, что не должна отдаваться кому-либо по первому его «хочу». Есть у меня самоуважение или где?..
        Я провожала Ларионова задумчивым взглядом и понимала, что самоуважение, самообладание и другие само- летели в тартарары, стоило этому мужчине оказаться рядом и предъявить на меня свои права.
        Глава 4
        Ещё несколько дней прошло в приятной суете: анализы, осмотры, врачи. Мне нравилось отдавать себя на растерзание медицине. В этом был особый смысл, а потому я безмолвно ходила от лабораторной службы до частной клиники.
        Тот вечер ничем не отличался от предыдущих. Я ввалилась в квартиру затемно. Дом встретил меня захламленной кухней (всё некогда прибраться) и протекающим краном. Под ногами ластился Пашка, элитный персидский кот, которой достался мне по наследству от бывшего мужа. Пашка был туговат на голову, постоянно мучился желудком и вопил как идиот. Но за годы совместной жизни мы с ним сроднились.
        Я только-только запихнула в микроволновку готовый замороженный ужин, когда позвонила Вика.
        - Илон, тут такое дело. Леша предлагает увидеться где-нибудь. - Её голос дрожал от волнения.
        - Не вздумай! Ты рехнулась, что ли?! - возмутилась я. - Никаких встреч с твоим кобелем, иначе опять слетишь с катушек.
        - Да ты не переживай, я не собираюсь с ним спать, даже ноги специально не побрила. Просто посидим, пообщаемся. Все-таки не чужие друг другу люди, а у него проблемы сейчас, не с кем ими поделиться, - пролопотала она, будто убеждая саму себя. - Он просто запутался в жизни, а так хороший человек.
        Ага, ведь все хорошие люди изменяют своим девушкам. Вспоминать остальные «достоинства» Леши, например, жадность или паталогическое вранье, даже не хотелось. В глазах Вики он всё равно оставался кристально чистым.
        Я уныло наблюдала за тем, как в микроволновке вертится коробка с котлетой и пюре. Пашка терся о ногу и трещал что-то на своем, кошачьем языке.
        - Видимо, тебя бесполезно отговаривать?
        - На самом деле, я уже спускаюсь в метро. Мы с ним договорились увидеться в центре города. Пожелай мне удачи, гномик, - хихикнула Вика и отсоединилась.
        Из моей груди вырвался вздох недовольства. Ничем хорошим Викино свидание не кончится - это и ежу понятно. Она обязательно пострадает. Осталось дождаться, когда рванет.
        Рвануло почти сразу.
        Я успела поужинать, включить какой-то бессмысленный боевик и даже задремать под него, когда Вика позвонила во второй раз.
        - Забери меня, - заплетающимся языком произнесла она.
        У неё на фоне долбил тяжелый рок, потому я не сразу разобрала, чего от меня хотят.
        - Откуда тебя забрать?
        - Отсюда, - таинственно произнесла Вика и спросила у кого-то: - Я где нахожусь? Илон, какой-то бар на Невском. «Козюля» называется. Ой, не «Козюля», а «Косуля», - слова давались ей с трудом. - Тут музыка играет такая… веселенькая. Короче, ты поймешь, когда приедешь. Забери, ладно?
        - А Леша где? - скрипнула я зубами.
        Перспектива мчаться в центр города и тащить нетрезвую подругу в её квартирку на окраине меня не прельщала. С другой стороны, я прекрасно понимала, что если оставлю Вику одну - рискую лишиться подруги. Причем в прямом смысле слова. Кто знает, куда её потянет на приключения.
        - Срочные дела появились, он и уехал… а я тут сижу вот… грустно так, Илон…
        Мы с совестью поторговались минуты три ради приличия, а потом я всё-таки натянула свитер, влезла в удобные кеды и помчалась выручать из беды подругу. Вечерний центр искрил миллионом огней. Город никогда не спал, люди безостановочно шлялись по узким улицам. В разноцветии рекламных вывесок можно было запутаться.
        Я обложила Вику всеми известными мне ругательствами, но умоляла водителя такси ехать быстрее.
        Ну как я могу её бросить? Друг с другом нас свела школьная скамья. Три девицы под окном. Всегда вместе, гордые и неразлучные. В институте наши дорожки разбежались: Лена прочно связала свою жизнь с бухгалтерией. Вика двинула на менеджера, но разочаровалась в офисной службе и занялась маникюром, а я подалась в психологию. Потом мы с Леной выскочили замуж, Вика ударилась в отношения всей её жизни…
        Дружбу мы сохранили. Приятно осознавать, что где-то есть человек, готовый примчаться к тебе в любой момент и поддержать любое твое начинание. Даже если ты будешь пьяная отплясывать на столе - он составит компанию.
        Вика обнаружилась за столиком в компании двух парней сомнительной наружности. Они рассказывали ей, какая она красивая и как обязана продолжить с ними знакомство на квартире у какого-то Мити, а Вика твердила про то, что любит своего Лешу.
        Так, её никуда не увезли - это несомненный плюс.
        - Добрый вечер, мальчики. Я забираю вашу зазнобу. - Я убрала в сумку Викин телефон, подняла с пола её кардиган, пока сама подруга стояла и пошатывалась, глупо улыбаясь.
        Сколько же она выпила?!
        - Эй, а может, присоединишься? Места всем хватит. Ну чего ты, блондиночка, соглашайся, уж я тебя не огорчу. - Один из парней попытался преградить нам дорогу, но получил от меня пяткой по носку ботинка и с матерной руганью отстранился.
        Мы с Викой дожидались такси на улице, чтобы не пересекаться с разъяренными парнями.
        - Гномик, - доверительно произнесла подруга. - Я решила повторить твой подвиг и заперлась с Лешей в туалете. Это было так необычно! Мне очень понравилось!
        - Вика, ты же не брила ноги.
        - Не брила, - согласилась пьяная подруга. - Но он приспустил мои джинсы, и никто не заметил этого досадного недоразумения.
        - М-да, - коротко изрекла я, чтобы не сорваться на ехидную тираду о чьей-то доступности.
        Подъехал ржавый «Логан» серебристого цвета, в который я вначале с трудом впихнула Вику, а затем впихнулась сама. Водитель посмотрел на двух девиц - одна из которых дышала перегаром на весь салон - уставшим, осуждающим взглядом, но мне было откровенно плевать.
        - Я хочу от него ребенка, понимаешь? - шептала Вика, заглядывая мне в глаза. - Это так волшебно, носить под сердцем частичку любимого человека. Я так завидую Лене, когда она говорит о детишках. Как думаешь, есть шанс, что всё получилось?
        - В твоих же интересах, чтобы этого шанса не было, - я покачала головой. - Вик, куда тебе ребенок? Как ты его воспитывать будешь? А работать когда, а деньги где возьмешь? У матери-пенсионерки?
        - Я буду заниматься маникюром. Да и с чего ты взяла, что Леша откажется от ребенка? Он обрадуется. Его мама давно просит внука, а я им подарю малыша. Назовем Сашенькой, в честь папы Леши.
        Бесполезно объяснять ей, что Леша свалил после того, как напоил её до беспамятства и воспользовался в туалете. Не лучшая характеристика будущего отца.
        Но есть мужчины, которые нравятся женщинам, «несмотря на…». Они могут быть плюгавенькими, туповатыми, неухоженными и периодически унижать своих пассий - но слабый пол писает от них кипятком. Несчастной Вике срочно нужен кто-то нормальный, чтобы выветрить запах Леши.
        Что ж, будем искать этого нормального. Завтра займусь перебором анкет в брачном агентстве - кто-нибудь да приглянется начинающей алкоголичке тридцати двух лет.
        Пока же у меня есть дела поважнее.
        В груди сладко заныло, когда я вспомнила наш контракт и имя в графе исполнителя: «Ларионов Илья». Небеса, дайте мне силы, чтобы не свихнуться от близости с этим человеком!
        Глава 5
        Настал тот день, которого я так долго ждала. Наши анализы были идеальными. Гинеколог в платной клинике одобрительно кивнул, просмотрев показатели. Так сказать, благословил на размножение.
        - Можно приступать? - на всякий случай переспросила я.
        - Берите мужа под локоток и тащите на семейное ложе. Нескучной вам ночи, - ухмыльнулся врач в усы.
        Я вылетела на крыльцо с предвкушением чего-то особенного и заулыбалась, жмурясь от счастья. Так ребенок в день рождения ждет от родителей подарка. Все мои мысли занимал сегодняшний вечер. Меня потряхивало от волнения. Нетвердыми пальцами я набрала сообщение.
        Предлагаю приступить к исполнению контракта прямо сейчас
        Кис, а попозже нельзя? У меня тут девочка сидит…
        Нет, ну он в край охамел! Какие могут быть девочки, если у нас в тексте договора черным по белому прописаны все условия: кто, когда и с кем. Как его вообще хватает на двух женщин сразу?!
        Ляля, я тебе за что плачу?! Все бабы после того, как ты выполнишь свою непосредственную функцию. Не удивлюсь, если ты на них потратил всех активных сперматозоидов
        Никогда бы не подумал, что делать детей так скучно. Буду через час.
        За это время я привела свою холостяцкую квартиру в относительный порядок, запихнув всё чистое белье в шкаф, а грязное - в стиральную машину. Пашка был переселен на балкон, потому что в припадке ревности всегда метил обувь моих кавалеров.
        Илья пришел минута в минуту, словно караулил с секундомером перед входной дверью. На нем была черная рубашка, застегнутая на все пуговицы, и темно-синие джинсы. Вот, значит, в каком виде он ходит кадрить женщин…
        Тьфу, откуда взялась беспричинная ревность к человеку, который никогда не принадлежал мне? Почему так тошно от мысли, что сегодня он уже касался кого-то своими губами, что чьи-то руки уже оглаживали его перевитую мышцами спину?
        - Так что за девушка? - спросила отстраненно.
        Тапочек я не предложила, как и чая с печеньем. Чисто из вредности. Вот такая я хозяюшка от слова «худо».
        - Совсем не та, о какой ты подумала. - Илья скинул кроссовки и прошествовал за мной в спальню. - Я в свободное время занимаюсь репетиторством, выпускников натаскиваю на поступление в институт. Поэтому когда я написал «девочка», то имел в виду девочку семнадцати лет, а не знойную грудастую красотку. Как тебе не стыдно, Арефьева, подозревать меня во всякой пошлятине?
        Удивительно, но мне полегчало. Ревность улеглась, уступая место глупой, шальной радости. На сегодняшний день этот человек принадлежит только мне. Завтра наше время закончится, но этот вечер мы проведем вместе.
        Если честно, я в шоке! Как родители позволяют приближаться к детям такому порочному, испорченному мужчине? От него же веет неприятностями и темной стороной. Разве может он сеять разумное, доброе, вечное?
        Чего я ещё не знаю о тебе, Ларионов Илья?..
        Мы тушевались, не представляя, как приступить к самому главному. До сегодняшнего дня нас вела друг к другу страсть. Необузданное желание. Почти животная похоть. Но теперь всё изменилось. Как оказалось, секс по договору - совсем не то же самое, что просто секс.
        - Значит, если всё пройдет удачно, это последняя наша встреча? - Илья рухнул на кровать, закинув руки за голову.
        Рубашка практически трещала на его спортивном теле. Мне хотелось стянуть её, расстегивая пуговицу за пуговицей, касаясь смуглой кожи кончиками пальцев. Очерчивать реки вен. Опуститься к ремню джинсов и нырнуть под тот, выпустить наружу его обалденный член.
        Но я сидела и нервно комкала край одеяла.
        - Если удачно - да. Не вижу смысла в отношениях.
        - В наших?
        - Нет, в принципе. Особенно не вижу смысла в отношениях с человеком, ДНК которого я купила почти за полмиллиона рублей.
        Ларионов закашлялся, пульнул в меня подушкой, но промахнулся и попал в трюмо. Грустно звякнуло зеркало, многочисленные баночки - косметика, крема, духи - повалились на пол. Я никак не отреагировала на его вероломство.
        - Как тебя с таким жизнелюбием вообще угораздило пойти в консультанты?!
        - Ты хочешь сказать, что я плохой консультант? - спросила тоном истинного психолога.
        - Нет, я хочу сказать, что тебе противопоказана любая работа с людьми. После общения с тобой мне хочется забиться в угол и безостановочно рыдать.
        - Не переживай, Ляля. - Я похлопала его по плечу. - Плакать - это нормально.
        На самом деле, мне всегда нравилось копаться в человеческих головах. Было в этом что-то манящее. Я с легкостью выводила на интимные разговоры одноклассников, угадывала, в каком настроении человек - стоило только посмотреть на него и уловить жесты, мимику, изменения в голосе.
        Мне нравилась теория, но бесила практика. Я испытывала зуд всякий раз, когда мне жаловались на семью или детей, когда рыдали в голос и сморкались в носовой платок. Я хорошо разбиралась в людских проблемах, но терпеть не могла людей.
        Должность консультанта в брачном агентстве стала спасением. Унижай клиентов до победного, но называй это агрессивным интервью - и никто не воспротивится. Ничьих душ я не ломаю, никого не втаптываю в грязь. Свою работу выполняю на пять с плюсом, а довольных клиентов гораздо больше, чем тех, которые поклялись придушить меня при встрече.
        - Если ты ещё раз назовешь меня Лялей, я тебя отшлепаю, - пригрозил Илья.
        - Так чего ты ждешь, Ляля? У тебя последний шанс, - лениво заявила я, но внизу живота заныло от предвкушения.
        Быстрый рывок, и я оказалась опрокинута на кровать, подмята сильным телом. Его движения не были грубыми, напротив, легкими, дразнящими. Я протестующе свела ноги, но он развел их хозяйским жестом. Ларионов отодвинул полоску кружевных трусиков и скользнул внутрь двумя пальцами. Я задохнулась от возбуждения.
        - Да ты вся мокрая внутри. - От его бесстыдных слов моё лицо залилось краской. - Скажи, что хочешь меня.
        Я шумно втянула носом воздух. Илья насаживал меня на свои пальцы, обжигал шепотом шею, а я бессильно молчала, потому что не могла говорить. Меня потряхивало от возбуждения. Всё тело превратилось в натянутую струну. Вот-вот, и я лопну. Взорвусь на миллиард частиц.
        - Скажи это, - повторял точно заклинание. - Скажи, или я уйду.
        Пальцы раздвигали нежные складочки, находили под собой чувствительную горошину клитора, касались её и тотчас отпускали. Удовольствие сменялось пустотой, и я понимала, что сойду с ума, если он прекратит исследовать моё тело.
        Илья сорвал с себя рубашку, стянул джинсы и боксеры. Член упирался мне в бедро, и я чувствовала, какой он горячий и напряженный. Как он подрагивает от желания. Как трется о мою кожу, а на головке выступила вязкая капелька.
        - Да…
        - Что да? - лукаво уставился на меня Ларионов, массируя клитор подушечкой большого пальца.
        - Я очень тебя хочу, - простонала, закусив подушку. - Пожалуйста, не останавливайся.
        - Даже не думал.
        Мы смяли простынь, повалили на пол все подушки. Его член, пальцы и губы сводили меня с ума, делали беззащитной, лишали брони. Мне чертовски нравилось чертить узоры по его татуировкам. Я умирала и заново рождалась от его прикосновений.
        С ним было невозможно заниматься обычным сексом. Меня несло по наклонной, срывало на крик. Я подавалась вперед и сама насаживалась на Илью, а тот закусывал свои невероятно соблазнительные губы и тихо постанывал. Он ласкал мою кожу то нежными касаниями, то отрезвляющими шлепками. Зажимал соски между пальцами, аккуратно оттягивал их, не принося боль, но напоминая о своей власти. Не останавливался. Не позволял мне выдохнуть. Из моего горла вырывались тихие всхлипы, а Илья ловил их губами.
        Ларионов вертел меня так, как ему вздумается, чертил по моему позвоночнику дорожку влажных поцелуев.
        - Какая ты сладкая, - шептал, толкаясь в меня, а я жмурилась от непонятного стыда.
        Мне нравились его слова, но они казались невероятно пошлыми, делающими меня слабой и беззащитной. Я всегда боялась своей слабости.
        - Посмотри на меня, Илона, - требовал Ларионов, переворачивая меня на спину. - Расслабься… моя девочка…
        Я открыла глаза, чтобы встретиться с взглядом космической глубины. В таких глазах водятся не просто черти, но сам дьявол. Вся мировая тьма отплясывает в зрачках, манит к себе, утягивает. Это невозможно терпеть. Мне хочется беспрекословно подчиниться этому человеку, сломав все запреты и преграды на пути к нему.
        Я вновь попыталась зажмуриться, но Илья потянул меня за волосы. Осторожно, но со всей решимостью. Он покрывал поцелуями открытую шею, оставлял на коже следы своего присутствия.
        «Придется носить шарф», - подумала я отстраненно, но затем ненужные мысли выветрились, потому что Илья задвигался быстрее. Перед глазами потемнело, а затем стало так ярко как никогда прежде. Мир взорвало миллионами оттенков и запахов. Нервные окончания оголились. Так сильно, так сладко, так мучительно быстро. Я выгнулась, не справляясь с собой. Ногами сжала талию Ларионова, только бы не потерять его в эту секунду. Тот и не думал останавливаться.
        - Илона… - произнес он на излете дыхания.
        Спустя мгновение Илья излился в меня, а затем обессиленно рухнул на выставленные локти. Мы долго не могли подняться, но мне нравилось ощущать тяжесть его тела. Мужчина выровнял дыхание и перекатился на бок. Его сердце колотилось с бешеной силой.
        - Ты замечательная. - Он поцеловал меня в висок.
        Я остро хотела ответить что-нибудь язвительное, но не стала портить нашу близость своим дрянным характером. На один день я готова стать замечательной и хрупкой. У нас не будет завтрашнего дня, но сегодня незачем думать о расставании.
        Сегодня нас можно назвать словом, которое я боялась произнести долгие годы одиночества. Словом, которое презирала всей своей сущностью. Словом, в котором сплелось так много боли и опасений. Всего две буквы, но как много они значат!
        Мы.
        - Закрепим результат? - Губы коснулись моей шеи, и рука поползла вниз по обнаженной коже, высекая мурашки.
        Этот день я обвела в календаре. Конец мая. Запах сирени. День, когда мечта почти осуществилась.
        Часть 3. Зачатие
        Семь отрицательных тестов спустя.
        Глава 1
        Я не общалась с Ильей. Мы не переписывались, не пересекались на улицах города. Его запах сохранился на постельном белье, и мне долго не хотелось менять простыни. Но я выветривала из себя этого человека, тайно надеясь, что воспоминание о нем останется со мной навсегда.
        Я знала, что не всегда получается забеременеть с первой попытки, но втайне надеялась, что судьба смилуется, и наши пути с Ларионовым разойдутся. Потому что каждая встреча с ним - как удар хлыста по обнаженной коже. Мне не восстановиться после наших «свиданий», долго не прийти в себя.
        Увы. Тесты вновь и вновь показывали одну полоску. На десятый день, на двенадцатый, на пятнадцатый. Каждое чертово утро я проводила в туалете с новым кусочком пластмассы в яркой упаковке и разглядывала индикатор, надеясь увидеть слабое второе деление. Может быть, тесты врут?..
        Я сдала анализ на уровень ХГЧ, который поднимается при беременности, но тоже впустую. Всё по нулям.
        Короче говоря, через некоторое время я не выдержала и открыла нашу переписку. Долго колебалась перед тем, как набрать сообщение, а затем стирала его раз восемь. Что-то противилось во мне, не позволяло нажать на кнопку «отправить». Внутренний стопор взбунтовался против возрождения наших отношений с Ильей. Потому что, когда на горизонте появлялся он, у меня срывало тормоза, и вместо независимой Илоны Арефьевой появлялась недотёпа.
        Но я зажмурилась и ткнула в экран.
        Ничего не получилось… Попробуем ещё раз?
        Скоро буду
        И мы пробовали. День за днем. Попытку за попыткой. Встречались у него и у меня. Сплетались телами в пустом зале закрытого бара ранним утром, когда уходил весь персонал. Мы опорочили барную стойку его студии, мой кухонный стол, пол моего кабинета, заднее сидение его автомобиля.
        Отрицательных тестов становилось всё больше, а моё настроение всё сильнее портилось. Меня бесили розовощекие карапузы в колясках. Меня тошнило от пузатых девушек. Я срывалась на подчиненных, перестала отвечать на звонки подруг. Моей идеей фикс стало увидеть на тесте заветные две полоски.
        Илья язвил по поводу и без, но приезжал по первому требованию. Отрабатывал свой гонорар с такой яростью, словно от этого зависела чья-то жизнь. Я впервые подумала, какой смысл имеет выражение «трахаться как в последний раз».
        Наверное, в этом всё и заключалось. Для него наши отношения - прибыльная работенка, и ко мне он относится как к начальнице. Придурковатая, желчная, требовательная, но именно от меня зависела его зарплата. Потому Ларионов не возникал. Он спешил поскорее исполнить контракт, чтобы навсегда от меня отделаться. Не зря мы договорились, что деньги он получит, как только будет точно известно о беременности.
        Дни и ночи, долгие минуты ожидания слились в короткое и безнадежное: «Не получается».
        Время не замерло, и Земля не перестала вращаться. Нет.
        Я ходила на работу. Мы подобрали жениха хамке-брюнетке и даже организовали её первое свидание в ресторане, как делали всегда. Дополнительная плюшка, которая нигде не прописана, но всем приятна. Теперь два варианта развития событий: или брюнетка с ухажером исчезают с горизонта, или возвращаются обратно в поисках новой жертвы. Ставлю на первое. Уж больно они подходили друг другу темпераментами.
        Я занималась домашними делами и пыталась забыться в сериалах. Мой дом никогда не сиял чистотой, но теперь с пола можно было есть (чем и занимался Пашка).
        Но спустя месяц наружу поднялись мои демоны. А началось всё с обычного телефонного звонка.
        Глава 2
        Как говорится, ничто не предвещало беды. Пятничный вечер тек размеренно и лениво. С Ильей мы договорились встретиться только в воскресенье, а потому я спокойно валялась на диване и листала ленту новостей на ноутбуке. Вдруг завибрировал телефон, и квартиру заполнила латинская музыка.
        - Привет! Гномик, ты не поверишь! Я всё-таки беременна! - радостно воскликнула Вика, а во мне почему-то поселилась пустота. - Я же шутила, когда говорила об этом! Даже не проверялась специально! Меня и задержка не смутила, прикинь? Думала, нервное. Врачи поставили восемь недель, хотя я-то знаю, что прошло все десять!
        Опустошительное нечто вцепилось в живот, скрутило сухожилия фантомной болью.
        Вика забеременела от бывшего, который даже не знает о том, что станет отцом. Забеременела после случайного секса в туалете. Забеременела без планирования и контракта. А кто-то уже несколько недель впустую переводит тесты и читает идиотские форумы на предмет того, в какой позе лучше приживаются сперматозоиды…
        - Вик, мне некогда говорить. Перезвоню позже.
        Я опустила лицо в ладони и впервые за долгое время разрыдалась. Горько, во весь голос. Меня душила глубокая обида, такая цепкая, что её было не стряхнуть, не вырвать из себя. Дрожащими пальцами набрала номер телефона Ильи и долго вслушивалась в гудки. Мне не хватало чьей-то поддержки, пусть даже его. Пусть даже за деньги. Если он скажет, что всё нормально - я восстану из пепла.
        Но Ларионов молчал. Десять гудков. Пятнадцать. Двадцать.
        Ненавижу. Ненавижу. НЕНАВИЖУ!
        Я пронеслась фурией по кухне и сносила посуду, била тарелки. Орала до хрипоты. Я захлебывалась собственной болью. Меня рвало на куски. От страха сводило живот болезненным спазмом, сдавливало легкие.
        Всё повторялось. Два года назад мне пришлось пережить то же самое: попытки зачатия, отрицательный результат, жалость во взгляде мужа. Я прекрасно помнила то чувство, когда бесконечно пытаешься, но раз за разом терпишь неудачу.
        Ты - бездарность. Ты - ничтожество. Ты - никто.
        Нет, сначала тебя жалеют и гладят по голове, твердят, что всё наладится. С тобой терпеливо читают научные статьи, считают дни до овуляции и поглаживают плоский живот.
        Затем на тебя перестают обращать внимание, погружаются в свои дела, потому что в мире есть вещи поважнее, чем беременность одной конкретной женщины.
        После огрызаются, повторяют, что ты должна остановиться и заняться чем-нибудь другим, более полезным и менее надоедливым. Якобы смысл жизни не замыкается на ребенке.
        Ну и наконец с тобой разводятся, потому что, цитирую, ты окончательно свихнулась и перестала воспринимать реальность.
        В тот раз, два года назад, я ничего не планировала и пыталась забеременеть просто потому, что любила своего супруга. Увы, он всегда хотел детей - сына, наследника, - но не был готов ждать моей беременности слишком долго.
        После развода я пообещала себе: никаких отношений, никакой привязанности, никаких чувств. Это губительно, это превращает человека в тряпку. Я согласна на беспорядочные половые связи, только бы не ранить себя так глубоко, как в прошлый раз.
        Самое обидное, что Фил сам настаивал на скорейшем зачатии и не принимал моих объяснений, а в итоге обвинил меня в том, что я слишком давила на него с беременностью. Он ушел два года назад, но меня всё так же душит от несправедливости.
        Придя в себя после разрыва, я проверилась с ног до головы. Вбухала безумные деньги в здоровье. Обошла врачей с мировым именем. Доктора в один голос твердили, что проблема кроется в партнере либо в нашей несовместимости.
        Получается, они лгали. Либо мне попадаются исключительно порченые мужчины, либо проблемы у меня самой.
        Телефон завибрировал в тот момент, когда я окончательно убедилась в собственной несостоятельности. Мужской голос был мягок, без раздражения или усталости.
        - Ты звонила? Извини, на рабочем месте нельзя отвлекаться на телефонные разговоры.
        - Илья… - я чуть не сорвалась в истерику, но сглотнула ком в горле. - Мне кажется, пора остановиться. Свои деньги ты получишь, но все эти бесполезные попытки… хватит…
        Меня душили слезы, перед глазами стояла туманная пелена, и плечи содрогались от беззвучных рыданий. Я ожидала услышать в ответ вздох облегчения или какое-нибудь нелепое успокоение. Но Ларионов обескуражил меня своим ответом. Так воспитывают трудных подростков. Жестко. Сухо. Без намека на сострадание.
        - Арефьева, давай ненадолго отвлечемся и куда-нибудь сходим. Как деловые партнеры, не более того.
        Я шмыгнула носом, а Илья продолжил:
        - Никогда бы не подумал, что такое скажу, но… Нельзя просто спать друг с другом. У нас сперматозоиды из ушей полезут такими темпами. Нужно заниматься чем-нибудь ещё. Витя, мне покурить, что ли, нельзя? Сам иди и разливай, это не так уж и сложно, - произнес он с недовольством куда-то в сторону. - Извини, Илона, не тебе. Так вот. Как ты относишься к стрельбищу?
        - Я там никогда не бывала.
        - Тогда в субботу с утра приглашаю тебя расстрелять весь негатив из пистолета. Только учти, что после смены мое утро начинается не раньше полудня. Кроме того, я буду помят и небрит.
        - Договорились, - сухо ответила я и, повесив трубку, добавила в полголоса: - Спасибо…
        Спасибо, что в час, когда мне хотелось лезть на стену от бессильной ярости на саму себя, пришел ты и вернул мой мир в состояние хрупкого покоя.
        Глава 3
        Видимо, сразу после меня Вика «обрадовала» беременностью Ленку. Вначале та разрывала мой телефон звонками (я благоразумно не брала трубку), а затем завалила сообщениями, которые состояли исключительно из гневных смайликов и непечатных фраз.
        СРОЧНО ОТВЕТЬ!!!
        Отвечаю
        Ты в курсе, что наша Вика залетела от своего неудачника?
        В курсе. Она взрослая девочка. Кто виноват, что в свои годы она не научилась пользоваться презервативами?
        То есть ты не будешь её отговаривать, не назовешь идиоткой и не вправишь мозги?!!
        Нет, пусть делает то, что считает нужным.
        Ленка вновь принялась названивать мне с неистовой силой, но я не была готова спорить с подругой. Не нам осуждать человека, у которого сбылась мечта. Да, ей предстоит волочить бремя матери-одиночки, потому что ненаглядный Леша с момента их «свидания» в баре не проявил к Вике никакого интереса. Разумеется, ему будет глубоко фиолетово на ребенка. Никакие бабушки и дедушки со стороны отца малышу тоже не обрадуются. Кому нужен нежеланный внук?
        Но какая разница, если Вика обрела смысл жизни?
        Короче говоря, я отключила телефон и завалилась спать, чтобы поскорее наступило следующее утро. Слезы высохли, и от недавней истерики не осталось и следа.
        …Старенькая иномарка Ларионова тарахтела, когда везла нас за черту города. В какой-то момент я даже напряглась, потому что оживленная трасса сменилась проселочной дорогой. Какая-то пугающая глухомань. Ни единой живой души кругом, только бесконечные деревья.
        С другой стороны, если бы Илья хотел убить меня и прикопать где-нибудь в лесополосе, то у него имелся целый вагон возможностей. Сам виноват, что не воспользовался ими раньше.
        Вскоре мы приехали.
        «Спортивно-технический центр», - гласила вывеска на въезде. Территория была огорожена двухметровым забором. Гигантское по размерам стрельбище делилось на открытую и закрытую зону. С нами провели краткий инструктаж - в основном он заключался в том, что нас убедительно попросили не пристрелить друг друга - и предоставили инструктора. Тот не лез, но бдительно наблюдал за каждым нашим движением.
        - Давай же. Отвлекись от суеты, - подбодрил Илья, заряжая пистолет.
        Я прицелилась в центр мишени, но промазала и попала в левый верхний угол. Ларионов угодил чуть правее середины. Мне кажется, он частенько бывал тут, потому что без раздумий принимал правильную позу, и оружие становилось продолжением его тела. Он задерживал дыхание, щурил глаз, плавно спускал крючок, точно боясь спугнуть невидимого врага.
        Выстрел.
        В яблочко!
        Я восхищенно уставилась на Илью.
        - Почему ты работаешь барменом? Разве это - предел мечтаний?
        На самом деле, мне захотелось предложить ему податься в наемные убийцы. А что, убивай себе докучливых людишек, зашибай деньги. Да я ему лично целый перечень особо надоедливых товарищей подкину.
        Помотала головой, отгоняя идиотские фантазии. Илья задумчиво почесал в затылке.
        - Я закончил иняз и отработал два года синхронным переводчиком в иностранной компании. Катался по командировкам, вообще не бывал дома. Зарабатывал деньги. Как сейчас помню, сижу на каком-то деловом ужине и понимаю: заколебался. Всё, финиш. Или сейчас же увольняюсь, или перегораю. Через неделю я пошел на курсы бармена. Наверное, прозвучит глупо, но мне нравится моя работа.
        - И тебя никогда не хотелось вернуться? Ты не жалел о том, что променял будущее на… всё это?
        - Такова моя философия, - он пожал плечами.
        - Поделись-ка.
        - Наслаждайся каждым прожитым днем. Не разменивайся на мелочевку. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на рутину. Хочешь в девятнадцать лет набить татуировку - делай. - Он закатал рукав, обнажая рисунок. - Хочешь родить ребенка - давай займемся исполнением твоей мечты. Мы всё равно когда-нибудь умрем, но на смертном одре я буду вспоминать о том, как спал с невероятной женщиной и готовил шикарные коктейли, а не о том, как пресмыкался перед начальником.
        Я машинально кивнула, хотя Илья ни о чем не спрашивал. Из его уст всё звучало так просто, так логично, что невозможно было отказаться. Мне нравилось стрелять наедине - ну, не считая хмурого инструктора - с ним. В тишине. Без ненужных слов. Без сочувственных взглядов.
        В какой-то момент меня захлестнул азарт, и мишени пронзало пулями всё чище и чаще.
        Наверное, мне давно нужно было расслабиться. Отпустить ситуацию и абстрагироваться от проблем. Нельзя предугадать вообще всего. У меня не получается забеременеть? Ничего страшного, нас никто не торопит.
        Вдох-выдох.
        Отставить панику.
        Пуля ворвалась в центр мишени, а Илья одобрительно хлопнул в ладоши. Я улыбнулась, отвесив моему «деловому партнеру» шутливый полупоклон.
        Мы ехали обратно, и Ларионов барабанил пальцами по рулю, всё не решаясь о чем-то спросить. Я рассматривала шоссе, уперев щеку в стекло. Дышала одним на двоих воздухом. Какая же вкусная у него туалетная вода! Смесь соленых ветров, морского воздуха и необузданной страсти.
        - Нет, ну а почему может не получаться? - поинтересовался Илья робко. - Если мы оба здоровы?
        Простой, казалось бы, вопрос выбил меня из равновесия. Черт, зачем же ты испортил этот чудесный день, когда я почти забыла о нашем договоре и собственной ущербности?!
        Впрочем, понятно, что волнует Илью. Ему не терпится получить честно заработанные деньги. Устал, наверное, угождать моим прихотям, не имея возможности послать куда подальше. Я закусила губу, чтобы не разрыдаться от отчаяния.
        - Ляля, ты что-нибудь слышал про овуляцию?
        - Звучит как какое-то смертельное заболевание, - беззаботно откликнулся он. - Арефьева, не паникуй, у нас всё получится и без твоих овуляций.
        - В том и дело, что без неё вообще ничего не получится. Я делала тесты, мне сказали, что она скачет. Некритично, но проблема может заключаться в этом. Не знаю. - Сдавила ноющие виски пальцами. - Иногда мне кажется, что кто-то наверху просто запрещает мне иметь ребенка.
        Ларионов окинул меня внимательным взглядом. Космос в его глазах засасывал, и мне хотелось полностью раствориться в этой беспросветно черной бездне.
        - Не городи ерунды. Прорвемся. Думаю, вся проблема в том, что мы слишком стараемся. Отпусти ситуацию, и вскоре будешь самой злобной мамашей на свете. - Он улыбнулся, и на его щеках заиграли ямочки.
        - Надеюсь, у нашего ребенка не будет твоего дурацкого чувства юмора, - буркнула я, машинально обняв живот.
        - Разумеется, он вырастет таким же черствым сухарем как ты, - фыркнул Илья, надавив на педаль газа. - Ну что, красотка, рванем встречать закат?
        Иномарка сорвалась с места, а меня охватило шальное, абсолютное нереальное веселье. Адреналин разгорячил кровь, и всё стало неважным, кроме запредельной скорости, ветра в волосах и мужского смеха. Кроме тяжелой руки на моем колене и мыслей о том, что мы ещё поборемся за свое счастье.
        Прорвемся, как правильно сказал Ларионов.
        Глава 4
        - На вас всё-таки подали жалобу! - с порога набросилась на меня Светочка, когда я ввалилась в холл брачного агентства. - Ипатова рвала и метала, говорила, что вы специально подобрали ей какого-то извращенца.
        - Кто-кто? - я попыталась припомнить фамилию, но потерпела крах.
        - Ну, Александра Ипатова. Вы не помните, что ли? - Светочка уперла руки в бока. - Капец! Кудрявая брюнетка слегка за тридцать.
        А-а-а, это та самая, у которой вообще не было недостатков, и которая жаждала богатенького спортсмена с внешностью фотомодели? Смутно припоминаю. Вроде бы я предложила ей какого-то тридцатилетнего паренька со смазливым личиком и собственным бизнесом. Почти стопроцентное попадание в цель.
        - Я бы сказала, что за тридцать ей не слегка. Очень даже не слегка, - парировала я, подойдя к кофеварочной машине.
        Вспомнить бы ещё, как пользоваться этим монстром. Надо нажать какую-то кнопку, но какую? Я тыкала куда попало, пока кофемашина не издала грозный рёв, и в чашку не потёк ароматный кофе.
        - Ха-ха. - Светочка недовольно надула губы. - Короче, её свидание провалилось, потому что мужчина спросил, может ли он называть её госпожой, и не планирует ли она грубо отшлепать его плеткой?
        Я чуть не сползла по стенке от смеха, даже Светочка заулыбалась, пересказывая захватывающую историю. На самом деле, подобные экземпляры в нашей деятельности случались, и чаще всего я отсекала их уже на стадии анкетирования. Нет, мы обещали подобрать им партнера, просто делали соответствующую отметку в личном деле и искали кого-то, кого могли бы заинтересовать их развлечения. Но в случае с тем клиентом я была так озадачена неудачными попытками забеременеть, что не углядела очевидного и пропустила как адекватного человека.
        Неприятно получилось, впрочем, компенсируем ей это свидание какой-нибудь приятной мелочью типа совместного полета на вертолете. Разумеется, не с тем рабом-извращенцем, а с новым кавалером.
        - Она назвала вас убогим консультантом и пообещала переломать ноги, - наябедничала Светочка. - Но я заверила, что вас жестко оштрафуют и задумаются об увольнении.
        - Умница, напомни мне выписать тебе премию.
        - Вам не хватит никаких денег, чтобы расплатиться со мной, - фыркнула секретарь, отобрав у меня чашку с кофе и добавив туда сливки.
        Все-таки Светочка прекрасно знала мои вкусы и бузила исключительно из чувства вредности. Хорошая девочка. Грамотная, работящая, держит весь офис в ежовых рукавицах. Я прошествовала в свой кабинет, отхлебывая на ходу. Чудесное настроение невозможно было испортить ничем.
        Ничем, кроме бывшего супруга…
        Филипп заявился ближе к полудню и выбил из-под ног почву одним своим присутствием. Он иначе не умел. Если уж сваливаться, то как снег на голову. Так, чтобы запомниться, чтобы высечь искру.
        - К вам Филипп Исаакович, - пискнула Светочка через селекторную связь. - Разрешить ему войти?
        А он и не спрашивал, поэтому на окончании фразы ворвался в кабинет и уселся напротив меня. Мой бывший супруг был одет как всегда великолепно. Упакованный в отглаженный костюм известного бренда, покуривая сигарету, он откинулся на спинку и положил ноги в лакированных ботинках прямиком на мой стол.
        Повелитель жизни, не меньше.
        - Похвально, что ты не угробила моё детище, - усмехнулся Филипп, растягивая слова. - А то я задумывался, не застану ли тут обломки. Знаешь ли, ты способна здорово набедокурить. Со своим-то характером.
        Вот гаденыш! Самолично отдал бизнес, но лезет немытыми лапами ко мне в душу и выставляет всё так, будто создавал это место не ради прихоти своей первой жены. Он потому и распрощался с ним без особого сожаления, что никогда не воспринимал всерьез.
        «Игрушка для богатеньких идиоток» - так Филипп называл брачное агентство.
        - Выход сам найдешь или проводить?
        - Илона, ты ужасно негостеприимная хозяйка. А если я пришел, чтобы обрести любовь всей жизни? Какие заполнить документы?
        Я захлопнула ноутбук перед его носом. Филипп докурил и прицельно метнул окурок в любовно взращиваемый нашей уборщицей, тетей Ниной, фикус. Мне до зубного скрежета захотелось огреть его чем-нибудь тяжелым или впечатать носом в кактус.
        Какого черта этот человек из прошлого не дает мне вздохнуть спокойно?! Что ему понадобилось после того, как он собственноручно растоптал меня, превратив в пустую оболочку?
        - Мы девицами легкого поведения не торгуем, так что любовь всей жизни ты здесь не встретишь. Зачем ты приехал? Потрепаться?
        - Нет. - Он поднялся и подошел ко мне. - Я просто захотел глянуть тебе в глаза и спросить: всё в порядке? Все-таки мы не чужие друг другу люди.
        Его пальцы коснулись моего подбородка, но я стряхнула прикосновение. Эти руки не вызывали во мне ничего, кроме отвращения. Давно отмерло то, что отвечало за мою любовь к Филиппу.
        Сейчас передо мной стоял мужчина с колючим взглядом, насквозь провонявший сигаретным дымом. Как я могла не спать из-за него ночами? Как могла винить себя за то, что наши чувства обратились в прах?..
        - Было в порядке, пока не появился ты.
        - Язва! Илона, зайка. Ты не представляешь, как я соскучился. Честное слово, мне понадобилось два года, чтобы понять: ни одна другая женщина тебя не заменит.
        Ласковый тон его голоса обволакивал. Глаза смотрели в самый центр моей души. Мне вспомнилось наше знакомство - между прочим, в этих стенах, - его щедрые ухаживания, от которых я таяла как сливочное масло. Мы поженились знойным летом и рванули на Мальдивы, где провели незабываемый отпуск. Я думала, что встретила сказочного принца, который исполнит все мои фантазии. Наслаждаясь нашей сказкой, я не догадывалась, что принц принадлежал не только мне.
        - Зато тебя легко заменит кто угодно. - Я отвернулась к окну, разрывая зрительный контакт.
        - Ну зачем ты так? Я ведь пытаюсь вернуть тебя по-хорошему. Давай пообщаемся, сходим в ресторан? Надень своё лучшее платье. Или, знаешь что, купи себе новое платье. Ни в чем себе не отказывай. - Филипп достал из кошелька кредитную карточку и попытался всучить мне. - Хочешь, твою квартиру устелют сотней алых роз?
        - Знаешь, куда можешь засунуть себе все эти розы? - ответила негромко. - Вместе или по очереди.
        - Будешь огрызаться - потеряешь брачное агентство.
        Очарование его голоса тотчас испарилось, и предо мной предстал человек с гигантскими недостатками, который привык добиваться своего с первого слова. Который не терпел отказа, а тем более от женщины, что однажды принадлежала ему. Я была его собственностью. Филипп не мог поверить, что покорная зверушка так запросто улизнула из его рук.
        Он пытался либо приручить меня лаской, либо сломать надвое - третьего не дано.
        Теперь ещё и про агентство вспомнил! Подлец!
        Кровь прилила к щекам. Сильнее всего мне хотелось впиться Филиппу в лицо ногтями и драть кожу, царапать до кровавых царапин. Но я крепче стиснула кулаки и обворожительно улыбнулась.
        - Возможно, ты позабыл, но это была не подачка, которую ты можешь забрать обратно. Ты переписал на меня агентство, чтобы я отпустила тебя с твоей шлюхой на все четыре стороны.
        - Что за манеры, Илона? - он осуждающе покачал головой. - Да, я оступился. Познакомился с молоденькой девочкой, и у меня сорвало крышу. С кем не бывает?
        Познакомился и свалил, назвав меня бесплодной, бесполезной и неадекватной. Обмакнул в грязь по самые уши, а теперь выставляет всё банальной изменой. Я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в кожу.
        - Пошел прочь.
        Тот человек, из-за которого я когда-то похудела на семь килограмм, дернул плечом и развернулся.
        - Илон, - позвал напоследок. - Ты ещё передумаешь, уверяю. Ты обязательно станешь моей. Если понадобится, я сверну горы, но приручу тебя.
        Филипп вышел из кабинета, гонимый мрачным, каркающим смехом.
        Глава 5
        Филипп нагрянул ко мне в понедельник, а во вторник Ленка предложила заехать к ней домой. Просто так, без особого повода. Вике она попросила о наших посиделках не рассказывать, что меня искренне смутило.
        Мы хотим обсудить что-то интимное?
        Я принесла с собой пакет сладостей из кондитерской, который тотчас утащил с собой Вадим, старший сын Ленки.
        - Не ешь всё сразу! - устало попросила подруга, наблюдая за тем, как ребенок вгрызается поочередно в пять пирожных.
        На её руках безмятежно дрых младший сын. Он напоминал мне инопланетянина. Большеголовый, глазастый, пухлощекий. Макушку только-только начали покрывать первые волосенки. Скоро ему исполнится годик, но рядом с рослым старшим братом он казался совсем младенцем.
        Расправившись со сладостями, Вадим нарезал круги по кухне, улюлюкая и норовя снести то стол, то стул, то кастрюли. В перерывах между беготней он пытался влезть на материнские колени или дергал меня за рукав.
        - Так что ты думаешь насчет финта ушами нашей неугомонной Лаптевой? - с любопытством посмотрела на меня Ленка, пока я разливала по кружкам светло-желтую жижу, именуемую зеленым чаем.
        - А что я должна думать? - дернула плечом. - Вика вольна поступать так, как ей вздумается.
        - Ага. - Ленка напряглась, побарабанила по столу ногтями. - Я всё понимаю, но… Скажи мне честно, ты одобряешь её поступок? То есть вот это всё… - Она неоднозначно примолкла. - Я имею в виду, неужели нельзя дождаться подходящего человека? Замуж выйти, семью создать?
        Младший сын заворочался на материнских руках, захныкал во сне, и подруга осторожно погладила его по волосам. Он причмокнул и вновь задрых таким сладким сном, каким может спать только ребенок.
        - Ты сама каждый раз повторяешь, что рожать лучше от того, с кем нет ничего общего, - хмыкнула я. - С кем не придется делить квартиру и за кем не нужно стирать трусы.
        Я отпила из кружки и подавила рвотный рефлекс.
        У Ленки было много достоинств. Хозяйственная, улыбчивая, приветливая. Всегда готова стоять за родных людей горой. Но был у неё один крупный недостаток. Она выбирала отвратительный чай. С привкусом старого сена или кислым послевкусием, с запахом тины - словно специально искала на полках что похуже. Они с мужем считали себя знатоками чайной церемонии, но в чаях разбирались посредственно и скупали всё подряд. Сколько мы с Викой ни пытались переубедить подругу, сколько ни дарили им чаев - те задвигались на полки, а в чайники разливалась очередная «элитная» жижа, от которой свербело в горле.
        - Если я так говорю, не значит, что я так думаю, - обиделась Ленка. - Мне хочется уберечь Вику от огромной ошибки.
        Кстати, это было вторым недостатком моей подруги. Она не принимала чужого мнения. В мировоззрении Ленки имелось две стороны: её и ошибочная. Рожать детей от мужа - всё логично, а значит, правильно; просто рожать детей - несусветная чушь. Сейчас Ленка пыталась переманить меня на свою сторону, но я на провокации не поддавалась.
        Стоит ли ей напоминать, что и сама я пытаюсь забеременеть не только вне брака, но и вне отношений?
        - А как ты убережешь её от ошибки? - резко спросила я, вовремя выхватив кружку, пока старший сын Ленки не вылил её содержимое на себя. - Всё уже сделано. Понимаешь? Назад дороги нет.
        На лбу подруги залегла глубокая морщинка.
        - Выход есть всегда, - буркнула она, плотнее прижимая к себе младшего. - Я пытаюсь донести простую мысль. Воспитание детей - не сахар. Я никому не пожелаю растить ребенка в одиночестве. Тем более если рожать его от безысходности…
        Хм. Мне всё сильнее казалось, что Ленка говорит не только про Вику. Её намеки недвусмысленно указывали на меня. Рожать от безысходности, растить в одиночестве, найти другой выход - звучало многозначительно.
        - А что ты предлагаешь? Аборт?
        Ленка вздрогнула и, кажется, перестала дышать. Её старший сын остановился, заинтересованно уставился на нас с матерью.
        - Мама, а что такое аборт? - радостно вопросил он. - Мы что-то такое в фильме про пиратов слышали? Точно! Взять на абортаж! - смешно произнес Вадим.
        - Котеночек, иди поиграйся с телефоном, - ответила ему подруга, протянув свой смартфон. - Почему ты так категорична? - обернулась она ко мне.
        - Ну а как иначе? Тут либо сделать аборт, либо отдать в детдом. Других выходов для Вики я не вижу. Разумеется, кроме того, чтобы растить ребенка самостоятельно. Но этот вариант мы не рассматриваем, правильно?
        Меня откровенно забавляла ситуация. Ленка побагровела, на её шее проступила вена, которая билась так отчаянно, так сильно. Разумеется, она говорила не про Вику. Какой у той может быть выход? Дело сделано, самое время принять последствия.
        Нет, речь шла обо мне. Это я могу одуматься, отказавшись от своей идеи с размножением за деньги. По мнению подруги, самое время остепениться, найти хоть какого, но супруга, сыграть свадьбу. Тогда-то, на семейном ложе, мы и займемся зачатием нового человека.
        Всё по правилам. Всё как у людей.
        Почему только подругу так волновала моя жизнь? Имею полное право заниматься тем, чем хочу. Нарушать законы, пренебрегать традициями.
        - Нет… я имею в виду… что… блин… так поступать неосмотрительно. Илона, ты же понимаешь меня?.. - проблеяла подруга.
        - Знаешь что, - подытожила я, так и не дождавшись внятного ответа, - не нам осуждать других людей. У тебя есть семья. У нас с Викой - нет. У тебя есть любимый муж. Мы с Викой одиноки. Но мы не хотим искать другие выходы, не хотим идти на поводу у чьего-то мнения. Позволь нам жить своей жизнью, ага?
        - За кого ты меня принимаешь?! - вспыхнула подруга, и сын на её руках вновь захныкал. - Да мне плевать, что вы натворите! Я вам добра желаю! От ошибки пытаюсь уберечь!
        Я болезненно поморщилась. Ленка опять заладила про эту ошибку, будто нет ничего страшнее, чем оступиться.
        - Спасибо. Но мы хотим ошибаться.
        Короче говоря, тем вечером мы разошлись в плохом настроении. Следующие несколько дней подруга не звонила мне, а я не пыталась наладить контакт. Вике я ничего не рассказала. Незачем тревожить человека, который только-только обрел гармонию.
        Разумеется, вскоре мы с Ленкой помирились, но долго ещё смотрели друг на друга настороженно.
        «Ты не понимаешь, что творишь», - кричал взгляд подруги.
        «А ты не знаешь, куда лезешь», - вызывающе отвечала я без слов.
        Глава 6
        Ларионов пригласил меня на ужин, и я согласилась. Почему нет? Всё равно с некоторых пор нас связывает чуть больше, чем контракт. Вначале он попытался забронировать столик в каком-то месте с непроизносимым названием, но из-за общения с Филиппом мне резко разонравились рестораны.
        После долгих пререканий мы остановились на квартире Ильи. Тот был доволен собой. Потому что, цитирую, его задрало сношаться как собачонки, и он хочет нормального человеческого общения.
        Илья готовил какое-то блюдо, рецепт которого подсмотрел у шеф-повара «Склада». Если честно, для меня стало открытием, что в обители похоти и алкоголя есть шеф-повар. Интересно, что он мастерит? Гренки в сырном соусе?
        Я стояла, облокотившись на кафель туалетной стены, и рассматривала очередной отрицательный тест на беременность.
        - Ну как? - донеслось до меня из комнаты.
        - Ляля, ты плохо стараешься! - крикнула в ответ.
        - Поверь, здесь нельзя стараться лучше или хуже. Я выкладываюсь на максимум.
        - Тогда должна быть какая-то причина, почему не получается! - Я выбросила тест в унитаз и спустила воду.
        Кусочек пластмассы закрутило в водовороте, после чего она скрылась, показав напоследок злополучную одну полоску.
        Илья бесцеремонно заглянул в туалет. Надо бы напомнить ему купить защелки, потому что это наглое вмешательство в личную жизнь меня несколько напрягает.
        - Я ради интереса поискал статистику. Не у всех здоровых пар получается с первого раза. Пишут, что беременность должна наступить в течение года попыток.
        - Это мне тебя целый год терпеть?! - возмутилась я, хотя подобные статистики читала не единожды. - Кошмар какой!
        - Ещё скажи, что тебе не нравится со мной спать.
        Во взгляде появилось неприкрытое лукавство. Ларионов испытывал меня, дожидался реакции с особой мстительностью. Понимал, что загнал в ловушку. Если я скажу «нет», зачем мы вообще продолжаем наши отношения? Если отвечу «да», тогда на кой ляд выпендриваюсь?
        - Мне нравится с тобой спать, но не нравится общаться, - парировала я. - Вдруг моему ребенку достанется твоя болтливость?
        - Мне уже жалко нашего ребенка, - с нажимом на втором местоимении согласился Илья. - Ты - злая женщина. Пыжишься тут, ужин для тебя готовишь, а ты в моих способностях сомневаешься. Стараюсь я, видите ли, плохо. Пф.
        Я принюхалась. Запах стоял умопомрачительный. Мне с трудом давалось всё, кроме макарон и жареных пельменей, а потому кулинарный талант Ильи вызывал уважение. Он умопомрачительно выглядел в поварском фартуке, с закатанными до локтей рукавами джемпера, с темными волосами, в которых белела мука. Его татуировки сейчас казалась особенно бунтарскими и соблазнительными.
        - Долго ещё будет вариться твоя отрава?
        - Полчаса у нас есть, - улыбнулся Ларионов уголками губ.
        - Воспользуемся ими, - сказала я и опустилась перед ним на колени.
        Расстегнула ширинку, выпуская наружу его член. Какой же он совершенный! Это просто что-то невероятное. Длинный и толстый, перевитый венами, с родинкой у основания. Мне очень нравилось пробовать его на вкус. Я аккуратно облизала головку и вобрала в себя, посасывая.
        - Илона… - прохрипел Илья.
        Голос его потяжелел. Он возвел лицо к потолку и блаженно прикрыл глаза. Правая рука легла на мой затылок, помогая определяться с ритмом. Дыхание стало неровным, прерывистым, и от этого внизу моего живота росло возбуждение. Невероятно, но я хотела кончить просто из-за того, как тело Ларионова откликалось на мои ласки. Это было нечто невообразимое: его стоны, закушенная губа, дрожащий от возбуждения член. Разве существуют настолько отзывчивые мужчины? Он весь открылся передо мной. Было в этом что-то особенно интимное, за пределами обычного секса. Что-то на грани с помешательством.
        Понадобилось немного, чтобы дыхание участилось. Илья чуть сдвинул тонкую кожу, обнажая головку. Я слизала языком выступившую капельку. Его тело напряглось, всё обратившись в натянутую до предела тетиву. Дернешь - сорвется с катушек. Член затвердел, готовый вот-вот излиться. Я ускорилась, то вбирая его полностью, то выпуская изо рта на недолгое мгновение. Приближая к пику и отдаляя тот. Мучая. Издеваясь.
        Он кончил с глухим рыком, содрогаясь всем телом, а я наслаждалась звуками и всем этим человеком до последней черточки. Никогда прежде я не испытывала кайфа просто из-за того, что занялась с кем-то оральными ласками. Но мне нравился вкус его удовольствия на своих губах.
        - Дети делаются не так, - ухмыльнулся Илья, застегивая ширинку.
        - Да ты что? - деланно изумилась я. - В таком случае поужинаем и покажешь, как они делаются.
        - Да, моя королева.
        Он склонился в шутливом поклоне, а я с глупым, почти детским хихиканьем закрылась в ванной комнате, где долго приводила себя в порядок. В наш контракт не входил оральный секс, но будем считать это дополнительным бонусом.
        Разумеется, ужин мы проворонили, потому что не могли оторваться друг от друга. Стоило мне выйти из ванны, как Илья отложил поварешку в сторону. Одной рукой резко рванул блузку наверх, обнажая мой плоский живот. Скользнул по нему пальцами, нырнув во впадину пупка и ниже, под пояс юбки. Второй он завел мои запястья за голову. Я стояла, прижатая к стене, распятая и беспомощная. Внизу скрутило тугой спиралью, раскаляя желание до предела. Мне хотелось почувствовать его пальцы ниже… глубже…
        Илья ловил мои стоны, находил чувствительные точки, но не переходил грань дозволенного. Его губы исследовали мою шею, срывая с губ всхлипы. Между ног стало так горячо. Болезненно жарко.
        Моя юбка была спущена к ступням, и я аккуратно перешагнула через неё, оставаясь только в белье и блузке, которая всё равно ничего не прикрывала. Пальцы Ильи скользили по внутренней стороне моих бедер. Касались. Томили. Он прочертил поцелуями дорожку от моего пупка к лобку и попытался отодвинуть трусики в сторону. Но я свела ноги и покачала головой.
        - Нет, - одними губами.
        - Почему? Удовольствие за удовольствие, всего-то.
        Илья стоял передо мной на коленях и смотрел снизу вверх абсолютно пьяным от желания взглядом, в котором сплелась вся космическая пустота. Его пальцы двигались как в танце, как в магическом заклинании. Но я отстранилась, поправила блузку.
        - Нет, - повторила злее. - Я не хочу.
        Да, считайте меня ханжой, но я никогда и никому не позволяла касаться себя губами там. Мне не нравилась сама мысль, что чьи-то губы будут исследовать моё лоно, что чей-то язык попробует на вкус мою влагу.
        Ларионов не стал спорить с моей придурью. Кивнув, он поднялся с колен и сорвал-таки с меня бесполезное белье. Я закинула ему ногу на талию, открываясь полностью. Горячее дыхание обожгло ключицы. Тела сплелись, изучая, лаская друг друга как после долгой разлуки. Он вторгался в меня с какой-то особенной яростью, отупляющей и невыносимой. Потребовалось немного, чтобы нас настиг один на двоих оргазм.
        Глава 7
        Выжатые до дна, глупо улыбающиеся, нагие, мы вернулись к кухонному уголку, где все-таки перекусили. Мясо безнадежно пригорело к кастрюле, а подлива переварилась, но получилось неплохо. Вру. Получилось великолепно! Мне казалось, что я много лет не ела ничего вкуснее.
        Жмурясь от удовольствия, я крутанулась на стуле. И увидела гитару, выглядывающую грифом из-под дивана. Раньше её там не было, а потому она привлекла моё внимание.
        - Играешь?
        - Редко и плохо, - смутился Илья, пытаясь запихать гитару поглубже. - Изредка тренируюсь, но получается так себе.
        - Играй, - приказала учительским тоном, а сама плюхнулась на смятые простыни и обняла коленки.
        Несколько секунд он просто рассматривал гитару, будто силился вспомнить какую-то особенную песню. После чего сел рядом со мной, закинув ногу на ногу и поставив выемку в гитарной деке на обнаженное бедро.
        - Сделай мне ребенка, ну сделай мне ребенка, - промурлыкал, наигрывая по струнам незатейливую мелодию. - Флаги, купели, кресты и пеленки[1]…
        Может быть, он и поверхностный мужчина, променявший перспективы на работу в дешевом баре, но вкусы у нас одинаковые. Я мгновенно узнала строчку из песни «Непорочное зачатие» и усмехнулась всей ироничности ситуации. О да, из миллиона мотивов ты выбрал самый подходящий.
        - Никакого непорочного зачатия, Ляля. Даже не мечтай! Мы насквозь пропитались этим пороком.
        Гитара в руках Ильи казалась любимой женщиной. Он нежно перебирал аккорды, кончиками пальцев касался струн. Было в этом что-то ну очень эротичное. Признаться, хотелось оказаться на её месте. Мне нравилось, как он поет, как хрипловато тянет ноты. Мир вокруг остановился. Смолкли лишние звуки, перестали шуметь соседские собаки. Словно не только в комнате, но и на всем белом свете не осталось никого, кроме нас двоих.
        - Так вот чем увлекаются плохие мальчики? - спросила я, когда песня иссякла.
        - О да, мальчики любят старый добрый русский рок. - Ларионов поиграл мускулатурой. - Какая музыка нравится тебе?
        - Да ты группы такой не знаешь. Сегодня Ночью.
        - День за днем сигареты и кофе. Мы не умрем никогда, обещания - мой профиль[2], - процитировал Илья с улыбкой.
        Он хотел напеть что-то ещё, но мой телефон затрезвонил где-то в недрах сумочки. Я не планировала отвечать на звонок, но когда звонящий не угомонился через две минуты, то вывалила содержимое сумки наружу и достала смартфон.
        - Вика, - объяснила Илье перед тем, как ответить. - Да?
        - Всё кончено, - выла подруга, захлебываясь слезами. - Я сегодня ездила к Леше, думала, порадую его… а он…
        - Что?
        На самом деле, я догадывалась, но не могла же ляпнуть что-то типа «Вообще-то я предупреждала», тем самым окончательно добив хрупкую душевную организацию подруги. Кто виноват, что та размечталась, будто обретет семейное счастье благодаря случайному сексу в туалете?
        - Он сказал что я залетела от кого-то другого, потому что он предохранялся. Да не предохранялся он, я лично помню, что не было такого! - Вика задохнулась от слез. - Тогда я позвонила его маме, хотела порадовать её… помнишь, она так мечтала о внуке?.. Она назвала меня…
        Голос окончательно сорвался.
        - Вика, я приеду через час. Отдышись и выпей каких-нибудь успокоительных капель, которые разрешены во время беременности. Если у тебя ничего нет, я заеду в аптеку и куплю. Напиши только, что тебе можно.
        Я говорила это, застегивая блузку и влезая в юбку, прижав телефон ухом к плечу. Илья так и сидел с гитарой, не отпуская струны. Но когда я натягивала чулки, он тоже принялся одеваться.
        - Арефьева, я довезу тебя.
        - Я способна заказать такси, Ляля.
        Убрала волосы в высокий хвост и влезла в лодочки на каблуке.
        - Это не предложение, а констатация факта, - усмехнулся он, открыв входную дверь.
        Мы домчались за полчаса, и надо сказать, что я была безмерно благодарна Илье в те минуты, пока его иномарка обгоняла сонные автомобили, в салоне играла рок-баллада, а мы хранили молчание. Которое нисколько не удручало.
        Он высадил меня у подъезда и уехал быстрее, чем я успела поблагодарить за сегодняшний вечер. За это я тоже его благодарила. Человек знал, когда нужно убраться, и не пытался стать третьим лишним.
        Вика встретила меня с зареванным лицом, размытой тушью и всклоченными волосами. Она кинулась мне на плечо и долго рыдала, судорожно хватая ртом воздух. Я с трудом втащила подругу в квартиру, чтобы не давать повода для сплетен любопытным соседкам.
        - Спасибо, что ты приехала так быстро. Ты на такси? - сквозь слезы спросила Вика.
        - Нет, Ларионов подвез.
        Подруга окинула меня таким долгим взглядом, что стало не по себе. Словно она знала чуть больше о наших чувствах, чем догадывались мы сами.
        - Вы до сих пор встречаетесь?
        - Называй это так, если хочешь. - Я дернула плечом. - Мы периодически спим друг с другом.
        - Точно-точно. Он делает тебе ребенка, - прыснула подружка.
        За бутылкой безалкогольного вина общение пошло живее. Я крутила наполненный бокал в пальцах и слушала подругу, которая гладила плоский живот и клялась, что отомстит Леше. Что воспитает чудесного малыша, не потребовав и копейки помощи. Что перестанет нервничать ради того чуда, которое росло в её животе.
        В ту ночь мы вдоволь наговорились о мужчинах и о том, как они ломают наши души, когда врываются или исчезают, оставив после себя пепелище.
        А ночью мне впервые приснился Ларионов Илья. Он стоял на крыльце роддома с охапкой желтых тюльпанов. На тонких губах играла улыбка. А я почему-то плакала, твердила, что он должен уйти, и пыталась сбежать. Кажется, у меня получилось. Илья начал отдаляться, его очертания размылись в вечерней дымке. Тюльпаны рухнули к моим ногам, усеяв землю желтизной лепестков. Но голос звучал ещё долго, повторяя одно и то же:
        - Арефьева, ты не отделаешься от меня так просто. Я обязательно тебя найду.

* * *
        Следующие две недели я провела как на иголках. Всё валилось из рук. Меня одолела такая слабость, словно вековая усталость опустилась на плечи. Раскалывалась голова, шею сдавливало от боли.
        Срочно пора в отпуск!
        Вечерами я забегала в круглосуточный магазин и покупала плитку шоколада. Никогда не любила шоколад, но сейчас ела его пачками. Молочный, с цельным миндалем - что может быть вкуснее? Моё физическое истощение достигло пика, и после работы я просто валялась на диване, пересматривая старые фильмы. На животе мурчал трактором Пашка.
        С Ильей мы виделись ещё трижды, но - смешно признаться - не занимались сексом. В первый раз мы гуляли по ночному Питеру, стояли на продуваемой холодными ветрами набережной и наслаждались тишиной. Это было… волнительно. Никогда бы не подумала, что ночная прогулка способна вызвать во мне такой шквал эмоций. От опустошения до желания жить.
        - Не замерзла? - спрашивал Илья, накинув мне на плечи куртку, пропахшую его туалетной водой.
        Он стоял позади меня. Так близко, что можно почувствовать жар его тела. Я отрицательно покачала головой и уставилась на спокойную гладь Невы, плотнее вжимаясь в Ларионова.
        Под утро он проводил меня домой, дождался, когда я скроюсь в подъезде и только тогда уехал. А я мчалась на лифте вверх, рассматривая своё отражение в зеркале и пыталась сохранить миг нашего единения в памяти.
        Сообщение пришло, стоило мне ворваться в сонную квартиру.
        Спасибо за сегодняшнюю ночь
        Я улыбнулась его искренности, но отправила максимально ехидный смайлик (желтый колобок закатывал глаза). Ларионов давно привык к моему характеру, и было бы нечестно меняться из-за того, что ночь была по-настоящему волшебной.
        Во второй раз я пригласила его на концерт рок-группы. Почему нет? Побывать в гуще событий, попрыгать в толпе, возомнив себя престарелыми подростками. Перед нами лизалась молодая парочка, причем паренек умудрялся одновременно целовать свою пассию и попивать пиво из пластмассового стаканчика.
        - Покажем им класс? - ухмыльнулся Ларионов, и его горячая ладонь поползла по моему бедру. - Или боишься сорваться, а, детка?
        - Ляля, ты уверен, что справишься с соблазном? - ответила на ухо, ногтями чертя узоры в районе ширинки на его джинсах.
        Илья резко помрачнел и перестал шутить. Зато когда музыканты исполняли одну из моих любимых песен, не удержался от того, чтобы поднять меня и усадить себе на шею.
        - Пусти немедленно! Ты меня уронишь! - визжала я, вцепившись ему в воротник.
        - Доверься мне, Арефьева! - хохотал Ларионов. - Я всегда тебя удержу.
        Ох. Я выдохнула сквозь стиснутые зубы и подняла руки, отпуская все свои страхи. Он всегда меня удержит. Разве могут быть слова, желаннее этих?..
        - Обязательно встретишь снова всех, кого ты так сильно любил[3], - напевал Илья на обратной дороге, выстукивая по рулю незамысловатый мотив.
        Мне казалось, что в этой песне для него скопилась какая-то особая боль. Но он молчал, а я не спрашивала, не лезла в его душу грязными ногами, не пыталась растеребить прошлое.
        После мы поедали в Макдональдсе ужасно вредную картошку фри, запивая её густым молочным коктейлем, и я впервые за долгое время ощущала себя счастливой и беззаботной. Как в далеком детстве.
        Ну а в третий раз мы встретились при особых обстоятельствах. Тем вечером я долго колебалась перед тем, как набрать знакомый номер. На глаза наворачивались абсолютно глупые слезы, которые я смахивала рукавом джемпера.
        Черт, какая же ты слабачка, Арефьева!
        Я нервно вслушивалась в гудки и боялась, что Илья пропустил звонок или слишком занят, чтобы ответить. Пожалуйста, возьми трубку. Я не смогу признаться позже. Для этого придется порвать себя на части.
        - Привет, - сказал Ларионов, едва гудки сменились шумом улицы. - Что, настало время для новой попытки?
        - Ляля… я беременна…
        - Правда?! - опешил он. - Да ладно?! Еду!
        Он примчался через полчаса с охапкой кроваво-красных роз, и мне остро захотелось остановить мгновение, когда я вручала пузатый конверт, набитый пятитысячными купюрами. Илья непонимающе заглянул внутрь, будто позабыл суть нашего контракта. В его глазах мелькнуло что-то такое. Темное. Мрачное. Безнадежное.
        - Спасибо за своевременность в оплате, - криво усмехнулся он и кинул конверт в наплечную сумку.
        - Не хочешь пересчитать?
        - Верю на слово.
        Если бы в эту секунду он предложил остаться - я бы согласилась. Мы бы провели этот вечер вместе, готовя на кухне какой-нибудь салат или обсуждая сериалы. Возможно, я бы даже предложила ему вступить в свободные отношения и изредка спать друг с другом без каких-либо обязательств.
        Но Ларионов хлопнул дверью и ушел быстрее, чем я успела что-либо сказать. Всё логично. Он пришел за деньгами, и ему не хотелось оказывать услуги, за которые не выплачено отдельной суммы.
        Пусть так.
        В мусорном ведре валялось пять положительных тестов. Наши отношения официально считались законченными.
        [1] Наутилус Помпилиус - «Непорочное зачатие»
        [2] Сегодня ночью - «Сигареты и кофе»
        [3] Ундервуд - Всех, кого ты так сильно любил
        Часть 4. Первый триместр
        - Женщине противопоказано думать. От этого в ваших головках рождаются катастрофы, которые сносят собой города
        Ляля
        Глава 1
        Никогда бы не подумала, что стану той безумной девицей, которая начнет отсчитывать дни в календаре до ПДР[1] и спустит кучу денег на обследования, чтобы наверняка убедиться: с малышом всё в порядке. Увы, стала. Я боялась спугнуть то хрупкое нечто, которое поселилось в животе и крыльями бабочки мазало по внутренностям.
        При этом я упорно не признавалась девочкам в том, что моя мечта сбылась. Не поменяла привычный образ жизни. Не исключила из жизни стресс.
        Зато на шестой неделе встала на учет в платной женской консультации, где мне высчитали приблизительную дату зачатия. Те недели блаженства наедине с Ларионовым не прошли даром. Наверное, он был прав. Мы расслабились, отбросили предрассудки, перестали заниматься сексом как два изголодавшихся кролика. Доверились друг другу.
        И всё получилось.
        Мне не верилось, что внутри меня есть нечто новое, неизведанное. Я не чувствовала особых изменений, кроме вечной усталости. Но на седьмой неделе впервые услышала на УЗИ стук сердца маленького человечка. Нет, не человечка, а существа размером с горошину.
        Обалдеть!
        Пашка, почуяв что-то неладное, дрых теперь исключительно на моем животе и урчал так радостно, будто принимал в зачатии непосредственное участие.
        Мы с девочками встречались не в барах, а в кафетериях, где поедали пончики и пили зеленый чай. Смешно, если вдуматься. Три беременные подружки, правда, Ленка с Викой не догадывались, что я примкнула к их рядам. Они обсуждали какие-то анализы, а я сидела с неизменно кислым выражением лица.
        - Как процветает твоя идея плодиться за деньги? - полюбопытствовала Ленка во время очередных посиделок в кафе.
        Её пузо росло как на дрожжах - сказывалась третья беременность. Вокруг столика носился старший сын и пытался то облизать ножку, то пожевать салфетку, то просто разреветься.
        - Посмотрела на вас и передумала. Вы ж совсем поехали кукушкой от своих эмбрионов.
        Я равнодушно дернула плечом и всмотрелась в чаинки, что кружили по заварочному чайнику. Вика зыркнула на меня исподлобья взглядом, который выражал максимальную степень упрека. Разумеется, ведь она свела меня с Ларионовым, чтобы мы провели вместе остаток жизни. А мы рассорились, разбежались, да ещё причин не обозначили.
        Что-то мне подсказывало, что Илья не признался Вике в том, что получил деньги и свинтил в неизвестном направлении.
        - Илья в последнее время очень подавленный, - вставила она грустно. - Мне кажется, ему одиноко.
        Странно. Неужели его не радуют полмиллиона наличности, которые можно спустить на любые развлечения?
        В груди тревожно ёкнуло. Может быть, он тоже переживает из-за нашего разрыва?..
        С другой стороны, почему меня должны волновать чьи-то страдания?
        - Искренне ему соболезную. Пусть бабу себе нормальную заведет.
        - Мам, а когда мы пойдем к бабе? - ожил Ленкин непоседа, уловив знакомое слово. - Баба с дедом меня водили в зоопарк!
        - К этой бабе ты пойдешь не раньше восемнадцати лет. Илона, а что Филипп? - Ленка вгрызлась в сырную булочку с таким удовольствием, будто бы изголодавшийся путник.
        - Пытается меня завоевать. Вчера я пришла на работу, а на моем стуле восседает двухметровый медведь, - вздохнула я тягостно. - Реально гигантский плюшевый медведь. Я в шоке, зато Света пищит от восторга. Всё замечательно, но куда эту мечту зоофила девать? Прямо вижу, как ко мне заходит клиентка, а её встречает плюшевое чудовище. Короче, теперь медведь обитает в кладовке. Швабры охраняет.
        Девочки заржали.
        - Молодец Филипп, настоящий мужчина. Решил тебя вернуть и ни перед чем не остановится. - Викины глаза заблестели. - Может быть, простишь его? Раз уж у Ильи нет ни единого шанса.
        - Виктория, это только ты принимаешь обратно всех районных кобелей, - пресекла Ленка, которая к Филу всегда относилась скептически. - А нормальные женщины имеют самоуважение.
        Наверное, не стоит признаваться ей, что мы договорились пересечься в эту субботу в итальянском ресторане. Не знаю, почему, но мне захотелось повидать Филиппа. Возможно, разыгрались гормоны, а возможно, вспомнилось совместное прошлое. Ведь было среди измен и что-то хорошее. Что-то, из-за чего я дорожила нашим браком.
        Короче говоря, крепость сдалась неприятелю.
        Всё, что угодно, только бы перестать думать о другом мужчине, чей запах - горчащий, терпкий, мускатный - до сих пор мерещится мне в торговых центрах.
        Несколько недель я вытравливала из себя память об этом человеке. Если он высвечивался в рекомендуемых друзьях - перелистывала страницу. Только бы не задержать взгляд на фотографии.
        Только бы не сорваться.
        Мне хотелось написать Ларионову. Любую чепуху, даже самую несуразную. Рассказать о странностях клиенток или поделиться эмоциями после первого обследования. Спросить, как у него дела. Пригласить на чашку чая, которая бы переросла в бурный оргазм.
        Несколько раз я открывала нашу переписку, но закрывала её быстрее, чем успевала набрать текст. А потом и вовсе удалила номер Ильи из телефонной книжки.
        В этот момент меня душили слезы (чертовы гормоны), но я успокаивала себя простой мыслью: во мне сохранилась частичка этого человека.
        Илья Ларионов ушел из моей жизни, но остался со мной навсегда…
        …Я тряхнула волосами, отгоняя грустные мысли, и вслушалась в разговор подруг.
        - Кстати, мне звонил Леша. - Вика ссутулилась и как-то сразу поблекла. - Пообещал дать денег на аборт. Типа это наша общая ошибка, потому нельзя оставлять меня наедине с последствиями.
        Она обхватила руками плоский ещё живот, точно пыталась уберечь ребенка от всех злодеев, включая его собственного отца.
        - Вот скотина! - не выдержав, воскликнула Ленка. - Надеюсь, ты послала его куда подальше?! - Её сын заинтересовано прислушался, но подруга сразу смягчила тон: - Нехороший дяденька заставляет тетю Вику пойти к врачу.
        - Фу-у, не люблю врачей, - отреагировало чадо и ускакало к соседнему столику.
        - Ну и что ты ему ответила? - уточнила я.
        Вика покачала головой.
        - Ничего хорошего. Сказала, что выращу нашего ребенка самостоятельно. Он повесил трубку и больше не перезванивал.
        Я положила ладонь на вздрагивающее плечо подруги. Должно быть, невыносимо любить кого-то столь сильно, что любое его предательство кажется незначительным и мелким. Бесполезно ругать Вику или учить её жизни - она влюблена и не сможет переступить через себя. Не сможет забыть Лешу по чьей-то прихоти.
        Она до сих пор готова прибежать по первому его зову, хоть и пытается казаться независимой.
        Это уже не любовь. Это фанатизм. Болезненная привязанность.
        Поэтому я предпочитаю вернуться к тому, к кому давным-давно перегорела, чтобы не терзаться муками совести и не рыдать в подушку ночами. Мне нужно отвлечься, а Филипп - идеальное развлечение. Я знаю его вдоль и поперек, все его недостатки и достоинства.
        Он не вызывает во мне бури.
        Он не вызывает во мне трепета.
        Он не вызывает во мне ничего.
        [1] ПДР - предварительная дата родов
        Глава 2
        В любой деятельности есть моменты, когда твоя работа начинает тебе нравиться. Если честно, я обожала довольных клиенток. Их глаза горели от влюбленности, щеки пылали румянцем. Девушки рассказывали о том, как мы подобрали им мужчину мечты, а их голоса трепетали.
        Разве не прелесть?
        В такие дни мне чуть меньше хотелось послать всё к чертям. Если хотя бы один человек благодаря нам обрел счастье - мы работаем не зря. В идеале, конечно, чтобы счастливых людей в паре было двое, но за второго партнера я никогда не ручалась.
        Любовь - это тот ещё геморрой, если вдуматься.
        Короче говоря, иногда мне нравилось то, чем я занималась. Мои искренние благодарности Филиппу за то, что он отказался от брачного агентства. Без этой работы я бы давно потонула в пучине ненависти ко всему миру.
        - К вам Марина Юрьевна, - промурлыкала Светочка по селекторной связи. - Разрешите?
        - Разрешаю, - тягостно ответила я, ожидая какую-нибудь подставу.
        Марина была очень проблемной клиенткой. Её знакомства заканчивались, не успев начаться. После подбора нового образа и повторной фотосессии она сходила на несколько новых встреч. С последним мужчиной ей даже подфартило, и первое свидание переросло во второе. Может быть, мы наконец-то избавимся от Марины?
        - Илона Витальевна, здравствуйте! - донеслось из коридора звонким голосочком, а следом дверь открылась, впуская…
        Хм, наверное, правильнее всего это назвать букетом на ножках. Из-за охапки белых роз - цветов двести, не меньше - было не видно самой клиентки. Только её ноги, обтянутые кожаными штанами. Марина ввалилась в кабинет, и розы легли на мой стол, скрыв собой вообще всё, что там лежало. Я обескураженно смотрела на белоснежное безумие.
        Марина улыбнулась, сверкнув отбеленными зубами, и поправила завитые локоны.
        «Новая стрижка ей идет», - отметила я.
        Пухлое личико клиентки обрамляли умильные завитушки, из-за которых она казалась очень нежной и ранимой. Чистая куколка. Расшитая тесьмой блузка свободного покроя зрительно скрывала живот. Дополняли образ штаны из черной матовой кожи и молочно-белые кеды. Гремучая смесь стилей, но Марина смотрелась не вульгарно, а очень женственно. Прошлый образ, в котором она изображала строгую учительницу, её старил. А этот делал молодой и беззаботной.
        - Марина Юрьевна, у вас праздник? - спросила я, почесав кончик носа.
        - У нас праздник! - всплеснула руками клиентка. - Радик сделал мне предложение!
        Радик?.. Я смутно вспомнила последнего кавалера Марины. Неплохой мужик, за сорок, работящий, с чувством юмора. Не богатый, зато душевный и искренний. Он давно мечтал о семье и огорчался всякий раз, когда срывались его отношения с новой зазнобой. Хороший кандидат на женитьбу, только вот знакомы они были едва ли два месяца.
        - Так быстро? Вы не боитесь нырять в омут с головой? - честно спросила я.
        - Чего мне бояться, если я искала его всю жизнь? - Марина зарделась. - В общем, к лету ждите приглашение на церемонию. Без вашей поддержки не было бы нашего счастья. Ах, Илоночка, желаю, чтобы и у вас в личной жизни всё наладилось. А то такая хорошая девочка, а всё одинока. - Горячая ладошка ухватила меня за запястье. - Кстати, поздравляю с ребеночком, - добавила клиентка игривым шепотом.
        Я аж забыла, как говорить. Собиралась что-то ответить, но так и осталась стоять с разинутым ртом. У меня ещё нет живота, меня не тошнит по утрам. На моем лбу, в конце концов, не написано, что я беременная. Откуда это известно случайной женщине?!
        - Ой, не смущайтесь, Илоночка. Женщину в интересном положении всегда видно. У нас глазки по-особенному блестят, - подмигнула мне клиентка.
        У нас?..
        То есть она тоже того? В положении, в смысле. Может быть, это какой-то внутренний радар, из-за которого одна беременная женщина может распознать другую? Только вот я не чувствую чего-то необычного. Духи у Марины едкие, цветы пахнут так сильно, что свербит в носу. Это всё чувствую. А чьей-то беременности - ни в какую.
        Клиентка ушла спустя несколько минут, отказавшись выпить чашечку чая с конфетами. Я попросила Светочку расставить цветы по вазам, а сама заперлась в туалете, где долго изучала себя в зеркале. Да не блестят мои глаза! Всё по-старому, ни единого намека на то, что во мне растет маленький человечек.
        Я обмыла лицо холодной водой и вышла в коридор. Всё кругом было уставлено белоснежными цветами. Я словно очутилась в цветнике. Розы ютились в редких вазах, торчали из питьевых бутылок, высовывались из чайника.
        - Илона Витальевна, - тихо позвала меня Светочка.
        - А? - рассеянно ответила я.
        - Значит, вы беременны? - Выглянула она из-за стойки и, уловив что-то в моем молчании, подскочила на месте. - Поздравляю!!! Это надо отпраздновать! Я заказываю пирожные! Ой, вам можно пирожные?..
        - Свет, давай ничего не праздновать. С чего ты взяла, что…
        - Да у вас же на лице написано, - перебила меня секретарь. - Я всё думала, что изменилось. А теперь поняла! Вы вся сияете. Уже знаете, кто будет папой?
        В смысле, «уже»?! То есть у Светочки есть сомнения в количестве и качестве моих половых партнеров?
        - Нет, ещё не определилась, - съязвила я. - У тебя есть на примете достойные кандидатуры?
        - Не-а, - загрустила секретарь, не уловив в моем голосе иронии. - Но вы не переживайте. Найдете кого-нибудь нормального.
        С тихим стоном я вернулась в свой кабинет. Все-таки у женщин есть какой-то «беременный» детектор, который доступен всем, кроме меня. Ну и как мне скрыть это сияние? Сильнее мазаться тональным кремом?
        Сомневаюсь, что поможет. А жаль.
        Сейчас бы мне не помешала броня, чтобы скрыть от всего мира своё маленькое чудо.
        Глава 3
        Дорогущая иномарка Филиппа неслась по улицам города, подрезая автомобили и периодически вылетая на встречную полосу. Мой бывший во всем был такой: несдержанный, резкий, агрессивный. Когда-то это сводило меня с ума, потому что он не просил - требовал.
        Мы познакомились, когда он был женат на женщине чуть старше себя, но Филипп без сожаления развелся, стоило мне заикнуться, что меня не устраивает статус любовницы. Тогда это показалось мне героическим поступком, но спустя годы он точно так же запросто бросил меня саму.
        Всё возвращается бумерангом.
        Нельзя сказать, что наш брак был безмятежным. Мы скандалили до хрипоты, периодически били посуду, а однажды даже подрались так, что Филиппу зашивали бровь. Но нас неизменно тянуло друг к другу. Поэтому в тот день, когда в моем паспорте появился штамп о разводе, я перегорела.
        Жить стало незачем. Краски выцвели, а в пустой квартире запахло беспросветным одиночеством.
        Моим спасением стало брачное агентство. Я полностью сменила кадровый состав, перекрасила стены в ярко-зеленый и начала строить бизнес с нуля. По вечерам выла от бессилия, но утром надевала костюм и возвращалась в рабочий быт, где никому нет дела до чьих-то личных неурядиц.
        И вот теперь человек из прошлого вернулся, чтобы… что?.. Оживить былые чувства? Напомнить, как нам расчудесно было вместе? Насолить мне?
        Нетушки. Может быть, я и беременная размазня, но в обиду себя не дам.
        - Не гони, - лениво попросила я, когда стрелка спидометра переместилась на отметку в сто двадцать километров.
        - Тебе разонравилась скорость? - изумился Филипп, вжимая педаль газа в пол.
        «Мне окончательно и бесповоротно разонравился ты», - чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык. Есть вещи, о которых не стоит упоминать на первом свидании. Я бы отнесла к таким:
        а) легкий токсикоз;
        б) беременность от другого мужчины;
        в) отсутствие интереса к мужчине нынешнему.
        Филипп притормозил перед пафосным рестораном с панорамными окнами и золотистым свечением ламп. На парковке не нашлось свободных мест, и он въехал на газон. Помог мне выбраться наружу. Чертова галантность. Его прикосновения жгли мои ладони, но не летним теплом, а арктическим холодом.
        Нас чуть не расцеловали на стойке администрации, а вышколенный официант ежесекундно уточнял, не подать ли мне плед. Ненавижу такие места. От них веет неискренностью. Мне не хотелось есть, но я заказала себе какой-то салат с морепродуктами и клубничный лимонад.
        - Вина? Здесь есть твоё любимое. Люче Делла Вита. Как сейчас помню, ты так соблазнительно пила его в нашей кровати в первую брачную ночь, - промурлыкал Филипп, приглядываясь ко мне.
        - Нет, спасибо. Постараюсь оставаться трезвой, пока ты меня соблазняешь.
        Официант принял заказ и почтенно поклонился, вызывая у меня нервную чесотку. Я совсем отвыкла от фешенебельных мест, где на входе спрашивают: «Как к вам обращаться?», а на прощание едва ли не плачут. Мне нравились простые бары, даже грязный «Склад» выглядел приятнее.
        По крайней мере, там можно выругаться матом и не поймать на себе осуждающих взглядов. А ещё там работает бармен, от которого мои внутренности скручивает узлом, а на глазах выступают непрошенные слезы.
        - Расскажи, чем ты жила всё то время, что мы были порознь? - Рука Фила тронула мою ладонь, ледяные пальцы скользнули по запястью, поглаживая.
        Упакованный в брючный костюм, пошитый на заказ. С золотыми запонками на манжетах и наручными часами от известного бренда. С модной стрижкой, за которую он заплатил несколько тысяч рублей. Филипп не вызывал во мне прежнего трепета. Я видела, что он немолод. В его волосах далеко не первая седина. У него морщины и колючий взгляд.
        За время наших отношений он перетрахал столько девушек, что удивительно, как не поставил мировой рекорд. Даже не скрывался. Ленку всегда смущали его командировки и ночные отсутствия, но я развесила уши и верила каждому слову.
        «Он зарабатывает деньги, - думала я. - Трудится ради нашего благополучия, ночует в перелетах, мотается по стране».
        Ну-ну. Из койки в койку он мотался, а не по стране.
        В итоге Филипп умудрился обвинить меня в своих изменах. Мол, он изменял из-за того, что я не рожала ему наследника.
        Если вдуматься, несчастный человек. Он был вынужден пихать свой член во всех щели, только бы утолить жажду деторождения.
        Зачем я даю нам второй шанс?..
        - Я жила и живу работой, - ответила честно. - Ты не оставил мне ничего, кроме загибающегося дела, которое пришлось срочно реанимировать.
        - Зато теперь наше агентство у всех на слуху. Поговаривают, тебе даже предлагали за его продажу кругленькую сумму?
        - Моё агентство, а не наше, - поправила его жестко. - Филипп, зачем ты вернулся? Сомневаюсь, что тебя всерьез интересуют денежные вопросы.
        Нам принесли напитки, и Фил заговорил мастерски поставленным голосом, пригубив янтарного коньяка.
        - Я осознал, что лучше тебя в моей жизни никого не было. Бывает мимолетная страсть, бывает привязанность. Но ты… ты чистый секс. Илона, ты как цунами, ты разрушительная сила. Знаешь, я ведь проверился в итоге. У меня девяносто процентов сперматозоидов нежизнеспособны. Так что в наших провалах была виновата не ты. Извини меня, идиота! Я готов пытаться заново, только дай мне шанс.
        - Понятно.
        - Что тебе понятно? - Филипп отпил ещё, и лицо его раскраснелось. - У тебя кто-то есть, да? - скрипнул зубами. - Ты до сих пор обижена на меня? Скажи, что мешает нам быть вместе.
        Ничего, кроме одного единственного человека, который полностью заполнил моё сознание. Это не было любовью, нет. Как правильно выразился Фил: «чистый секс». Помутнение рассудка, мучительное похмелье, ломка без новой дозы темных глаз. Мальчишка-бармен приручил меня как дикую кошку, и теперь я страдала от необходимости существовать в мире, где больше не будет Ильи Ларионова.
        - Мне понятно, что ты зря называл меня бесплодной, - усмехнулась я.
        - Называл, но я раскаиваюсь в своих словах! Пойми, какой мужчина согласится поверить в то, что проблема в нем? Никакой! - Филипп допил коньяк до дна и ударил стаканом о стол. - Но разве это помешает нам вновь полюбить друг друга? Ты хочешь ребенка? Давай найдем суррогатную мать или вживим тебе мои сперматозоиды.
        Что за ерунду он несет? Я всем видом показала, что не намерена больше слушать этот бред. Почти поднялась со стула, но бывший муж дернул меня за рукав и усадил обратно. Его взгляд помутился, губы зашевелились словно в припадке.
        - Илона, я загибаюсь без тебя, - пьяно шептал Филипп. - Дай мне последний шанс. Дай всего одну возможность доказать тебе мою преданность!
        - Зачем? - обреченно.
        - Потому что нам суждено быть вместе. Неужели ты позабыла меня или нашла замену? Не поверю!
        Мне вновь померещился аромат туалетной воды Ларионова. Свежесть морского воздуха, острая цитрусовая нотка. Я с трудом поборола желание обернуться, едва удержалась от того, чтобы рвануть на запах.
        Бесы! Он заполнил весь мой мир!
        От пагубных привычек надо избавляться. Раз и навсегда. Ларионов стал моим алкоголем, моим сигаретным дымом. Я должна была вычеркнуть его из своей памяти.
        - Поехали к тебе? - спросила сипло, борясь с подкатившей к горлу дурнотой.
        - Ты не дождешься своего салата? - удивился Филипп, но встретился с моим взглядом и хищно улыбнулся. - Разумеется. Я вызову водителя.
        Такси везло нас в элитный район города, где жил мой бывший муж. Водитель был максимально учтив и не обращал внимания на то, как Филипп оглаживал мою коленку и дышал в шею пьяной похотью. Я отвернулась к окну, за которым проносились сонные улочки и недремлющие перекрестки. Ночной Питер сиял великолепием мраморных колонн, старинных зданий, тихих аллей. Черной бездной застыли воды Невы.
        - Я тебя хочу, малыш, - бормотал Филипп на ухо.
        Когда-то эти четыре слова вызывали во мне дьявольское пламя. Но сейчас они казались несуразными, отдающими дешевыми порнофильмами.
        Я вспомнила другие руки, что оглаживали мои бедра. Другие пальцы, что касались моей кожи, вызывая мурашки. Другие губы, что оставляли жгучие следы по телу. Другие глаза, чья тьма засасывала без возможности освободиться.
        - Потерпи немного, - ответила Филиппу и вновь уставилась в окно.
        Такси высадило нас у подъезда. Мы поднимались на лифте как семейная пара с многолетним стажем. Не осыпая друг друга поцелуями, не шепча на ухо слова любви. В зеркале я изучала свое отражение. Какая-то помятая, с кругами под глазами и такой бледной кожей, будто годами не видела солнца.
        Где то сияние, о котором твердила Светочка?..
        Я поправила выбившуюся прядь волос и закусила губу, чтобы не разреветься от жалости к себе и чего-то ещё, что скручивалось клубком змей внизу живота.
        - Малыш, будь как дома. Впрочем, ты и так у себя дома, - проворковал Фил, позволив мне выйти первой.
        Он впустил меня в квартиру, которая когда-то принадлежала нам обоим. Здесь всё осталось по-старому. Обои в золотом узоре, мебель из темного дерева, серый кафель на полу и лампочки, вмонтированные в потолок. Видимо, новым пассиям Филипп не позволял управлять своим жилищем так, как когда-то - мне.
        Он стянул пиджак, аккуратно повесил его на плечики - чтобы ни единой помятости. Поставил ботинки по-армейски четко, носок к носку. Когда-то его педантичность, граничащая с фанатизмом, вызывала у меня раздражение. Сейчас - ни единой эмоции. Бывший супруг помог мне снять куртку, словно ненароком задев мою шею кончиками пальцев. Носом втянул аромат моих волос, но даже это получилось как-то тошнотворно.
        Мы прошли в спальню.
        И тут меня охватил испуг невероятной силы.
        Я не смогу. Просто не способна расстегнуть пуговицы на его дорогущей рубашке. Не сумею опуститься перед ним на колени, как опускалась перед другим мужчиной. Не смогу позволить ему коснуться меня своими жадными руками и навалиться сверху.
        Мне противна одна мысль о нашей близости.
        По позвоночнику прокатилась судорога, и живот свело от тошноты.
        - Фил, - пробормотала онемевшими губами. - Мне надо… освежиться.
        - Конечно, солнце. - Он улыбнулся и повалился на кровать, которую когда-то выбирала я самолично. - Разогрей себя водичкой, если хочешь. Надеюсь, ты не заставишь меня ждать слишком долго.
        Я заперлась на замок в гигантской ванной комнате и долго обмывала горящее лицо. Бесполезно. Дрожь не унималась, напротив, она растекалась во мне ядовитыми струями.
        Я могла ненавидеть мужчин, презирать их, противиться близости и брать её как само собой разумеющееся, но мне никогда не было страшно.
        Да что со мной происходит?!
        Врубив воду на полную мощь, так, что она хлестала по раковине и переливалась на пол, я ввела в мобильном телефоне заветные одиннадцать цифр. Бесполезно было стирать нашу переписку или историю звонков - я помнила номер наизусть.
        - Слушаю… Арефьева, чего молчишь? - удивился Ларионов после долгой паузы. - У тебя всё нормально?
        - Ляля, - взмолилась в трубку, - пожалуйста, приезжай. Забери меня отсюда.
        - Где ты? - тон его стал настороженным.
        Я понизила голос до полушепота.
        - У своего бывшего мужа.
        - Он удерживает тебя силой? - сквозь зубы прорычал Илья.
        - Нет. Он ждет меня в спальне, чтобы заняться сексом. А я понимаю, что не смогу выйти из ванной. Меня ноги не держат. Это что-то невыносимое. Я не знала, кому позвонить. Девочки бы начали осуждать. А ты…
        Окончание фразы потонуло во всхлипе.
        - Ни слова больше. Называй адрес, я скоро буду.
        Глава 4
        Сколько прошло? Десять минут, двадцать или полчаса? Филиппа не напрягало мое долгое отсутствие, а я сидела на полу, прижав затылок к холодному кафелю, и отсчитывала секунды. Но всякий раз сбивалась. Время текло медленно, словно окончательно остановилось.
        Наконец, в дверь позвонили. Я рванула в коридор так быстро, что Филипп даже не успел очухаться. Щелкнула замками и впустила наружу Илью, по выражению лица которого было непонятно: он рассержен или огорчен.
        - Это кто?.. - В дверном проеме спальни появился Филипп, изучая то меня, натягивающую туфли, то застывшего соляной статуей Илью.
        - Мой хороший друг. Мы уходим. Фил, прости, но я не смогу быть с тобой.
        - Ты это поняла во время того, как ублажала себя в душе перед сексом?
        Я дернулась словно от пощечины, но на плечо легла тяжелая рука, и Ларионов пророкотал:
        - Илона, ты не обязана отвечать. Это явная провокация.
        - Что, смазливый мальчик повелся на богатенькую тетеньку? - переключился на него мой бывший муженек. - Небось бизнес-леди, владелица брачного агентства, умеет ублажать глупых студентов своим ротиком?
        - Заткнись! - рявкнула я, но Филипп не отреагировал на мой крик.
        Он рассмеялся в полную силу и указал на дверь.
        - Проваливайте, не смею задерживать. Малыш, клянусь, я переломаю твоему телохранителю ноги, если узнаю, что он поимел тебя.
        - Можешь ломать прямо сейчас, потому что мы занимались сексом в таких позах, какие тебе даже не снились. - Илья заслонил меня своей широкой спиной.
        Его мускулы бугрились под натянутой футболкой горчичного цвета. Кадык подрагивал, и скулы были сведены. Он весь источал ярость. Почти животную, ненормальную злость. Филипп же, напротив, излучал буддистское спокойствие. Взрослый самец против юнца. Я испугалась за Илью и потащила его к выходу.
        - Пожалуйста, пойдем. Ради меня.
        Он, не сразу опомнившись, медленно кивнул. Ларионова отпустило только в машине, когда мы ехали, наплевав на светофоры и правила дорожного движения. Клянусь, он собирался меня угробить.
        - Ты в порядке? - спросил отрешенно.
        - Вполне. Спасибо тебе.
        Я накрыла его ладонь, что судорожно стискивала руль, своей ладошкой. Илья на секунду прикрыл веки. Ресницы его вздрогнули.
        - Признаться, неординарный повод для встречи. Могла бы позвонить просто так. Как твоя идея фикс?
        Он бросил быстрый взгляд на мой абсолютно плоский живот.
        - Девятая неделя, сейчас эмбрион скорее напоминает виноградину с конечностями, чем человека, - отрапортовала я. - Пью витамины и стараюсь не нервничать. Как видишь, безуспешно.
        - Девятая неделя, - повторил он медленно, будто осознавая. - Ничего себе. В тебе уже восемь с лишним недель кто-то живет, а ты не выглядишь напуганной или удивленной.
        Я рассмеялась. Знал бы он, насколько мне страшно от неизвестности. Что делать дальше, как жить, как воспитывать ребенка, чему его учить? Ночами бесконечные вопросы мешали мне спать, и по утрам я еле поднимала себя на работу.
        Вдруг мне не суждено стать хорошей матерью? Вдруг я оплошаю по всем пунктам, и мой ребенок возненавидит меня раньше, чем научится ходить?
        - Зайдешь ко мне? - поинтересовалась с волнением в голосе. - Просто пообщаемся, расскажешь, как твои дела.
        Илья, помедлив, кивнул. Кажется, его что-то напрягало. Это читалось в заостренных чертах лица, во взгляде, устремленном исключительно на дорогу. Мне хотелось спросить его - у тебя всё нормально? - но почему-то язык прилип к нёбу.
        Уже открывая дверь в квартиру, я вспомнила о бардаке, который подстерегал внутри. Немытые полы, груда вещей на стуле, смятая кровать. В коридоре вопил дурниной Пашка, но, завидев Илью, тот заткнулся.
        Ларионов осмотрелся - я всегда старалась прибраться к его приходу, а потому домашний хаос был для него в новинку - и плюхнулся на кровать. Я топталась на месте.
        Сейчас бы сесть рядом, вплести пальцы в его жесткие волосы, вспомнить на вкус губы. Почувствовать тяжесть его тела, забыться в поцелуях…
        - Так агентство принадлежит тебе? - выбил меня из мечтаний сухой вопрос.
        - Извини, что не сказала.
        Ларионов невесело ухмыльнулся.
        - Не понимаю, что мешало признаться раньше. Или ты думала, что я попрошу ещё больше денег, чем запросил за твое оплодотворение?
        Он произнес это с таким отвращением, что у меня внутри похолодело.
        - Дело не в деньгах.
        - А в чем? - Он поднялся и подошел к окну, в которое уставился с особым интересом.
        Мне казалось, что Илье попросту неприятно смотреть в мою сторону. Именно поэтому он изучал панельные многоэтажки.
        - Илья… не злись.
        - Ты, помнится, осуждала Вику, а сама-то чем лучше? Даже хуже, потому что Лаптева хотя бы призналась самой себе, что не разлюбила своего мудака. Но нет, Илона Арефьева не такая. Ледяная королева не способна кого-либо любить. Она просто спит с мужиками и манипулирует ими в своё удовольствие. Если тебе противен бывший муженек, то на какой ляд ты поперлась к нему?
        - Не знаю. - Я зажмурилась, только бы не расплакаться.
        - Зато знаю я. Тебе лечиться надо, честное слово. У тебя дурной характер и столько психических проблем, что неудивительно, почему этот Филипп сбежал от тебя два года назад. Тебе сказать, почему ты поехала к нему сегодня? Потому что до сих пор не смогла его забыть. Ты пыталась, верю в это. Но я никогда не вызывал в тебе такого восторга. Правильно? Объясни мне только, почему ты убежала, когда твой ненаглядный Филипп был так близко?..
        Его слова жгли горечью. Он выплевывал их без сожаления. Думал, что имеет право осуждать меня, оценивать мои поступки. Знал бы Ларионов, что к Филиппу я пришла, надеясь позабыть его. Знал бы, что не смогла даже представить, как займусь любовью с кем-то, кроме него. Но он думал, что я во всем ищу особый умысел и голый расчет.
        Он не понимал, как моё сердце истекало кровью каждый день нашей разлуки. Я бережно хранила розы, подаренные Ильей, и выбросила их только тогда, когда они окончательно засохли. Сегодня ночью я хотела попросить его остаться. Хотела попросить о втором шансе.
        Но чем больше Ларионов говорил, тем сильнее я замыкалась в себе. Наружу прорывались все те страхи, которые были запрятаны глубоко внутри. Одиночество, собственная ущербность, недоверие к мужчинам.
        - Зачем ты всё это затеяла? - злился Илья, повернувшись-таки ко мне. - Зачем позвонила мне?! Ты считаешь меня своим верным псом? Хочешь - приструнила. Хочешь - отослала прочь? Или это был показательный номер для Филиппа? Смотри, мол, какая я своенравная: взяла и уехала с мальчишкой, который для меня готов бросить все дела и сорваться с места! Илона, пожалуйста, исчезни из моей жизни. - Он опустил лицо в ладони.
        - Послушай… - попыталась оправдаться я, но Илья перебил практически с отчаянием.
        - Я не хочу, чтобы у нас было что-то общее. Я не претендую на твоего ребенка. Мне плевать, с кем ты будешь спать во время беременности. Только не вмешивай меня в свои любовные игрища. Просто исчезни из моей жизни, договорились?
        Вот как он решил? Ему плевать? Он ни на что не претендует? Спасибо за честность, Ляля. Ты помог мне определиться.
        О да, меня стало раздражать всё гораздо сильнее. Считайте, что беременность сделала меня абсолютно невыносимой каргой. Потому что мне захотелось проучить Илью так сильно, что всё заволокло кровавой пеленой злобы.
        Я не могла больше слушать его речи, потому просто подошла к нему на цыпочках и накрыла его рот своими губами.
        - Можешь не верить мне, но я очень соскучилась, - сказала единственное, что было правдой.
        Илья опешил. С секунду он сомневался, но затем прижал меня к себе, нерешительно провел руками по позвоночнику, будто бы пытаясь вспомнить мои очертания. Он целовал меня жарко и ненасытно, и я откликалась на его ласку. Попытался расстегнуть молнию на моем платье, но я покачала головой. Схватила Ларионова за ворот футболки и потащила обратно к кровати, повалила и оседлала, наслаждаясь своим превосходством.
        Мужчина снизу - что может быть великолепнее?..
        Я стащила с него футболку и залюбовалась рельефным телом. Мощная грудь была покрыта жесткими волосками. Под кожей играли жгуты мышц. Какой же он потрясающе красивый. Какой-то абсолютно заоблачный, будто бы мужчина из дешевой бабской фантазии.
        Проворные пальчики вынули ремень из джинсов Ильи. Я провела им по мужским запястьям, а затем подтянула его руки к решетчатому изголовью и начала обвязывать ремнем. Не крепко, но так, чтобы не распутался.
        - Чего ты добиваешься? - с сомнением уточнил Илья.
        Его тело, впрочем, отозвалось на мои прикосновения, и возбужденное достоинство уже проступало сквозь плотную ткань.
        - А на что это похоже? - Я расстегнула молнию, выпуская наружу затвердевший член.
        - На то, что ты жаждешь моей смерти, - застонал он, когда я коснулась головки губами, но тотчас отпустила, чтобы окончательно стянуть с ног ненужные джинсы и черные боксеры.
        Он лежал передо мной полностью доступный. Его член призывно торчал, подрагивая от желания. В глазах притаились все демоны ада. Невероятно соблазнительный мужчина. Необузданная похоть. Хоть фотографируй. Я поднялась с кровати и осмотрела его с особой пристальностью. После чего взяла телефон и набрала Викин номер. Илья непонимающе приподнялся на вывернутых руках.
        - Арефьева, что ты творишь?
        Я жестом приказала ему замолчать и добавила в трубку:
        - Лаптева, извини, если разбудила.
        - Ты ж знаешь, я раньше часа ночи никогда не ложусь, - прощебетала подруга. - У тебя всё нормально?
        - О, у меня лучше всех. Забери своего племенного жеребца. Он томится в моей квартире.
        - Кого забрать?
        - Лялю.
        - А ты сама где? - недоуменно откликнулась подруга.
        - А сама я сейчас поеду куда угодно, только бы не находиться рядом с ним. Ключи под ковриком. Да, кстати, я его привязала к кровати, поэтому сам он вряд ли выберется.
        - А п-почему т-ты п-позвонила мне? - Вика аж начала заикаться от шока.
        - Ты говорила, что помнишь, как он с голой задницей бегал по двору? Ну, значит, ничего нового для тебя там не будет. Деньги за такси я отправлю тебе на карточку. Крепко обнимаю.
        Я проводила обнаженного Илью, который дрыгался в путах, прощальным взглядом и подумала, что теперь наши отношения окончательно разорваны. Нет ни единой причины возвращаться ко мне. Ларионов возненавидит меня всем своим естеством, ибо нет для мужчины большего унижения, чем быть оставленным женщиной в таком виде. Голый, жаждущий, неудовлетворенный.
        Он хотел, чтобы мы оборвали все нити? Лучше повода не придумать. Теперь, даже если я захочу позвать его в минуту отчаяния, он никогда не приедет. Незачем резать хвост по частям - нужно отсечь его одним взмахом. Так будет проще для нас всех.
        Илья орал что-то мне вслед, называл истеричкой, клялся, что придушит при первой возможности. Наивный мальчишка. Души, что уж там. Ты всерьез обидел меня своим недоверием, и мне хочется отомстить так жестко, чтобы выжечь обиду у тебя на груди. Вместо этого я попросту рванула в ночной клуб, где ночь напролет глотала соленые слезы и вспоминала бездну голодного, похотливого взора из-под опущенных ресниц.
        Глава 5
        Той ночью в жизни Ильи Ларионова что-то перегорело. Замкнул переключатель, и мир потемнел, наполнился густой черной жижей под названием «Отвращение».
        Плевать он хотел на позорную ситуацию, в которой его увидела Вика Лаптева. Дело в том, что их связывала многолетняя дружба. Полгода назад Илья с Викторией даже встречались. Ну, как встречались. Лаптева страдала после измены и пыталась отвлечься. Илья, как истинный друг, был обязан поддержать её добрым словом. В итоге они жестко напились. Так жестко, что наутро Илья не помнил практически ничего. Вика тоже не помнила, но лежала совершенно голая в его кровати.
        Парочка провела вместе пару ночей, после чего решила: негоже портить дружбу отношениями.
        Короче говоря, обнаженный Ларионов Викторию не смутил. Она, конечно, поржала аки конь, когда застала его в пикантной позе. Но затем отвязала, не переставая извиняться и хихикать.
        Дело в другом. Вся проблема в Арефьевой, которая вызывала в Илье целый вихрь эмоций. От жгучей ненависти до желания обладать ею немедленно и до конца своих дней. Это не женщина, а катастрофа. Черная вдова, к которой неимоверно тянет, но которая смертельно опасна.
        Он несся домой к её бывшему мужу и думал о том, как изобьет в кровь этого подонка. Как отомстит за всю ту боль, которую испытала Илона за годы их совместной жизни. Ненависть закипала в нём, плавила грудную клетку. Илья задыхался от ярости.
        А потом он увидел её. В красивом платье, с завитыми волосами и легким макияжем, который выстоял под струями воды. Посмотрел на солидного супруга. Этот пижон даже не удивился какому-то непонятному мужчине в их доме. В эту секунду Илья отчетливо понял: да они же идеально подходят друг другу. Никто не заставлял Арефьеву ложиться под Филиппа. Это обдуманное решение. Она готовилась к их свиданию, наряжалась и красилась. Если бы не её дурная блажь, то сегодня ночью она занялась бы сексом с тем, кого хотела.
        Что её остановило?
        Наверное, Илона решила проявить характер, напомнить своему Филиппу, какая она сильная и независимая. Уехать от него с непонятным мужиком, чтобы вернуться чуть позже.
        А он, Илья Ларионов, придурок… отпросился с работы и побежал к ней. Даже не отпросился, а крикнул официантке-Вале:
        - Я должен срочно уйти!
        Залетел в машину, рванул через двойную сплошную. И понесся выручать принцессу из объятий злого дракона. Рыцарь в сияющих доспехах, мать его. Да только принцесса мечтала быть сожрана с потрохами этим самым драконом.
        Ещё и слова о том, что Арефьева владеет брачным агентством. Даже такую мелочь она умолчала, прикидываясь консультантом. Зачем? Неужели Илья бы позарился на её бизнес? Она считала его альфонсом? Впрочем, логично. Кто ещё согласится зачать ребенка за пятьсот тысяч рублей?
        Проблема в том, что Илье изначально не нужны были эти деньги. Он закинул их в шкаф, чтобы вернуть Арефьевой, когда та придет в себя и сможет трезво соображать. Когда они поговорят по-человечески, обсудят, как быть дальше.
        Ведь их связывал не только контракт.
        Так думал Илья. Сказочный идиот.
        А сейчас понял: бесполезно. Илона постоянно лгала. Ни единой честной эмоции. Страсть, симпатия, слезы - она прекрасно играла любые чувства. Что вообще в их отношениях было правдой? Желание родить ребенка от здорового кобеля, и не более того?
        Тем же утром Илья уволился из «Склада». Днем он съехал из квартиры, а вечером рванул в аэропорт.
        - Мам, скоро приеду, - говорил в трубку, покупая билет на ближайший рейс до Праги.
        - Что за спешка? У тебя всё хорошо? Илюша, если что-то неладно, ты мне сразу скажи! - квохтала мама в перерывах между тем, как обещала наготовить кучу салатов и пирожков по бабушкиному рецепту. - У меня сердце не на месте, пока не разузнаю, что с тобой происходит.
        - Да всё замечательно, не волнуйся. Просто мне надо сменить обстановку. Устал от России. Какая-то изматывающая страна.
        Нехитрые пожитки Илья оставил у друга и в Чехию уезжал налегке, с одним чемоданом, куда бездумно накидал какие-то вещи.
        Он сидел в зале ожидания, прикрыв веки и стараясь не думать вообще ни о чем, когда на экране высветился входящий звонок. Виктория Лаптева.
        - Слушаю, - со вздохом ответил Илья.
        - Ляля, - девушка замялась. - Всё в порядке? Точно? - дождавшись согласного мычания, она продолжила: - Я тебе чего звоню… Ты прости Илону, не злись на неё. Она очень хороший человек, прекрасная подруга. Вспыльчивая, конечно, но отходчивая.
        - Я на неё уже не злюсь, - безмятежно отозвался Илья, вспоминая, какой учинил погром в квартире.
        В тот момент он вообще не понимал, что творит. Руки двигались сами, а мозг отключился. Словно перегорела лампочка. Щелк, и всё. Ни единой здравой мысли, только злоба. Черная, изматывающая злоба, которая скопилась внизу живота.
        - Вот и чудненько. Она просила передать, что… - Виктория опять замолчала, будто пытаясь подобрать нужные слова. - Короче говоря, она решила вернуться к Филиппу. Их связывало слишком многое, понимаешь? Илона перед тобой очень извиняется.
        Ха, этого стоило ожидать. Информация не всколыхнула в Илье ничего, потому что темная липкая жижа уже скопилась в его легких, опутала собою внутренности. Арефьева Илона отныне вызывала в нем исключительно отвращение. Мерзкая паучиха. Цепкая, лживая.
        Илья повесил трубку, усмехнулся и отправил Арефьевой последнее смс. Строчку из песни её любимой группы. Пускай она живет со своим Филиппом, пускай убегает из его постели и возвращается в неё. Илья больше не будет лезть в чужие отношения.
        Самолет взмыл в небеса, и Илья отрешенно уставился в иллюминатор, за которым проплывали точки-дома большого города. В одном из них в эту самую минуту рыдала навзрыд девушка, которая умудрилась влюбиться и самолично проворонила своё счастье.

* * *
        Ближе к рассвету я вернулась в квартиру, которая скорее напоминала поле битвы. Вещи были вывалены из шкафа и устилали собой пол. Всю косметику сбросили с трюмо. Да, кто-то пребывал в ярости, когда громил мой дом. Обомлевший Пашка таращился на меня своими шарами и всем видом показывал, что он непричастен к погрому.
        Я упала на смятую кровать и рассмеялась. Горько, почти истерично, захлебываясь смехом и слезами. Смех шел из самых темных моих глубин, и я никак не могла остановиться. Мне хотелось вопить, драть зубами подушку, молотить кулаками по стене.
        Нужно успокоиться. Не ради себя - ради кого-то, кто вскоре станет мне дороже всех на свете.
        Ремень Ильи валялся в углу спальни, куда, видимо, был откинут в припадке злости хозяином. Я поднялась, чтобы поднять его. Провела по мягкой коже пальцем, представляя, как та впивалась в запястья Ларионова.
        Думаю, это научит его следить за своим языком.
        Интересно, ему было хоть сколько-нибудь больно? Не физически, нет. Я говорю о той боли, которая дерет стальными когтями сердце. Чувствовал ли он хоть что-то, похожее на то, что выдалось испытать мне этой ночью? Когда ты готов открыться кому-либо - впервые за несколько лет, - а тебя жестко обрывают и пытаются унизить, оскорбить.
        Пытаются нанести новые шрамы на и без того залатанную душу.
        Не помню, как провалилась в глубокий сон, но проснуться пришлось от настойчивого звонка в дверь. Удивленно покосилась на циферблат настенных часов. Почти полдень. Дикая рань, если учесть, что сегодня воскресенье.
        Заглянула в «глазок». Снаружи топтались две беременные подружки с такими лукавыми физиономиями, что стало не по себе. Я нехотя щелкнула замком, желая только одного: послать обеих куда подальше. Пусть они оставят меня, дадут вдоволь нареветься и забыться в домашних делах.
        Но от этих избавиться не получится. Проверено годами и опытом.
        - Кто-то зажигал этой ночью? - хмыкнула Ленка, изучая мой помятый вид.
        Лаптева топталась возле неё и мяла в пальцах коробку пирожных из кондитерской.
        - Вы зачем приперлись?
        - В смысле, зачем? Вика рассказала, что ты устроила небольшой перфоманс во имя любви. Фотографии остались?
        Мысленно проклиная чью-то болтливость, я окинула Вику таким взглядом, какой мог бы обратить её в пепел. Увы, не обратил, даже не заставил покраснеть. Впрочем, Лаптева опустила глазки в пол и заговорила тихо-тихо, словно извиняясь:
        - Мы приехали помочь тебе убраться. Я пыталась убедить Илью, что не нужно разносить твою квартиру вдребезги, но… кажется, он был в состоянии аффекта.
        Ленка расхохоталась в голос.
        - Ты очаровательна, честное слово. Раздеть мужика, уложить его в кровать и уйти! Предварительно зафиксировав! Мне срочно нужны подробности!
        С тяжелым вздохом человека, которому придется терпеть двух ненормальных подруг, я впустила их внутрь. Откуда в девочках столько активности? Такое чувство, что беременность только меня превратила в ленивого тюленя, а из них сделала каких-то супергероев.
        Втроем мы мигом привели в порядок всю разруху, разложили тюбики и флакончики по своим местам. Наверное, я все-таки была благодарна девочкам за то, что в эти минуты они составили мне компанию. Потому что иначе мой день бы прошел в соплях и слезливых фильмах.
        Но после уборки мы пошли пить чай с пирожными, и я вновь пожалела о том, что открыла входную дверь. Потому что Вика заговорила о Ларионове.
        - Гномик, он по тебе с ума сходит. Честно. Я никогда не видела его настолько измученным, как вчера.
        - Конечно, - заржала Ленка. - Представь, как он устал, пока пытался выпутаться из ремня.
        Я промолчала. В памяти как назло всплыла картинка его обнаженного тела, вьющихся по рукам татуировок. То, каким безумным был взгляд Ильи, когда я призналась, что соскучилась. Секунду назад он хотел порвать меня на лоскуты, но стоило произнести эти слова, как переменился. Почему?..
        - Хватит издеваться. - Вика покачала головой. - Он себе все запястья в кровь стер. Мне его искренне жалко. Не знаю, чем он тебе насолил, но ты очень обидела парня.
        Обидела…
        Почему отношения с ним оказались такими тяжелыми? Неподъемная ноша, из-за которой мы оба несчастливы. Я никогда не смогу изменить свой характер - дурной, как назвал его Илья, - а он не поверит, что мне перехотелось с кем-либо играть.
        Я была готова остепениться, попытаться всё наладить. Была готова поломать себя ради этого человека.
        Нужно прекращать о нем думать.
        - Лаптева, сделай для меня доброе дело. - Я устало прикрыла веки. - Объясни Ляле, что я все-таки решила вернуться к Филиппу. Сама я не смогу позвонить ему. Все-таки нас многое связывало.
        - А ты решила? - спросили обе подруги в один голос.
        - Да, - солгала, не колеблясь и секунды. - Мне нужен настоящий мужчина, а не вспыльчивый мальчишка. Даром, что ему скоро тридцать стукнет, по мозгам он не дотягивает даже до восемнадцати лет.
        На самом деле, я боялась, что Ларионов учует обман в моем голосе и засмеет меня, а после приедет, чтобы вновь выяснять отношения. Тогда я не смогу удержаться и расплачусь ему в плечо. Буду цепляться за него, умолять остаться, просить прощения.
        Нельзя.
        Всё, хватит. Никаких отныне слез и страданий. У меня есть человечек, ради которого я должна быть уравновешенной и адекватной. В самом деле, кого я потеряла? Любовника? Да таких ещё сотня найдется, а то и лучше!
        …Смс от Ларионова пришло ближе к полуночи, когда я почти убедила себя, что наши отношения были ошибкой.
        А кто остался с тобой - он совсем никакой, и зануда[1]…
        [1] Сегодня Ночью - «Сигареты и кофе»
        Часть 5. Второй триместр
        - Как там говорилось? «В горе и в радости»? В радости мы попробовали - не получилось. Приступаем к горю.
        Ляля
        Глава 1
        На четвертом месяце я впервые ощутила себя жалкой, одутловатой кочергой. Все без исключения бесили меня, стоило им приблизиться ближе, чем на метр. Я мечтала огреть каждого встречного чем-нибудь тяжелым. Я устала от женских консультаций и готова была воевать за место в очереди вместе с другими беременными женщинами. Периодически мне хотелось рыдать навзрыд, но чаще - безостановочно поглощать пищу.
        Булочка с маслом? Прекрасно! Булочка без масла? Дайте две.
        Скрывать беременность было просто глупо, потому что, несмотря на небольшой живот, на меня перестали налезать любимые платья в обтяжку. Точнее - я в них казалась пузатым бегемотом.
        - Илона, ты - чудовище, - с оптимизмом приветствовала я себя по утрам.
        Жизнь стала невыносимой. Светочка ворковала со мной как с полоумной пациенткой дурдома и запрещала пить кофе или есть бутерброды. Она привозила какие-то невозможные овощные котлеты собственного производства, от которых меня тянуло на общение с унитазом. Я ежедневно грозилась уволить Светочку, но та не воспринимала буйную начальницу всерьез и добавляла к котлеткам наваристый куриный бульон.
        Какая гадость. Лучше бы принесла пирожок.
        Подруги долго костерили меня за то, что я скрывала от них беременность. Всю плешь проели своими претензиями. Ну а потом они начали представлять, как мы будем гулять втроем с колясками в парке. Я кисло качала головой и мечтала удавиться.
        Филипп отступил, и я не слышала о нем со дня нашего расставания. Что до Ильи?.. Вика рассказала, что тот свалил к матери в Прагу, откуда не собирается возвращаться.
        «Тратит честно заработанные деньги», - решила я и вздохнула с облегчением.
        Всё переменилось ночью, когда я преспокойно пускала слюну на подушку. Один звонок перевернул размеренную жизнь с ног на голову. Телефон только-только завибрировал, а во мне что-то перекрутилось. Спазмом сдавило грудь. К легким подкрался страх. Я вскочила с кровати, во тьме нащупала на тумбочке мобильный.
        - Да? - спросила, внутренне холодея.
        Чутье подсказывало: жди неминуемой беды. И она случилась.
        - Выкидыш, - безжизненно произнесла Вика.
        - Твою мать. Где ты?..
        - В больнице. Тебя всё равно не пустят сюда, - всхлипнула подруга. - Просто надо с кем-то поделиться. Решила тебе позвонить. Ничего не понимаю. Почему так произошло?.. Днем ещё всё хорошо было, а вечером живот скрутило… и всё…
        Мы общались до рассвета. Вика тихонечко подвывала, а я подбадривала её, уверяла, что всё будет замечательно, просила не опускать руки. Мне легко давались успокаивающие речи, в которые я не верила сама. Потому что выкидыш - это всегда страшно и невероятно больно. Это постоянные вопросы - что я сделала не так? - и бесконечные страхи - вдруг такое повторится вновь. Бессонные ночи, горькие слезы.
        Выкидыш - это никогда не «успокойся, всё наладится».
        И эти секунды отчаяния я переживала наравне с подругой, потому что иначе не умела. Счастье может быть порознь, но боль - одна на двоих.
        Спустя два дня я забрала её из гинекологического отделения. Бледная как холст, подруга едва держалась на ногах и молчала так безысходно, что моё сердце замедляло бег.
        - Ты обязательно станешь матерью. - Я погладила Вику по спине. - Сейчас пролечишься и родишь.
        - Тебе не понять. У тебя, вон, всё в порядке, - выпалила она раздраженно и тут же добавила: - Извини. Честно, я не желаю твоему малышу… такого. Но не нужно сравнивать. Ты захотела ребенка и сразу же его сделала. А я…
        Я безрадостно ухмыльнулась. Подруга не знала, что послужило причиной развода с Филиппом. Я никому не рассказывала о бесконечных попытках, наших скандалах и его осуждающем взгляде. Для всех мы развелись исключительно из-за измен.
        Так было проще перенести разрыв. Ненавижу, когда меня жалеют.
        Смешно, если вдуматься. У Филиппа оказалось девяносто процентов неактивных сперматозоидов, а у меня вырваны из жизни несколько драгоценных лет. Мой «порядок» выстрадан долгими ночами без сна. Именно потому теперь я беспокоюсь за каждый чих и посещаю врачей так часто, как могу себе позволить.
        - Что тебе сказал доктор?
        - Генетическое нарушение, - отчеканила подруга и всхлипнула, упала мне на плечо, где разразилась горькими рыданиями. - Он, знаешь, как заявил?.. «Считайте это своего рода естественным отбором. Вы избавились от слабого, нежизнеспособного плода и выносите новый». Представляешь?.. Нежизнеспособного…
        Если б мы могли надраться, то уже бы помчались в ближайший бар, где глушили бы алкоголь до беспамятства. Вместо этого я довезла Вику до дома и уложила спать, накачав успокоительными каплями, а сама сидела на кухне её скромной хрущевки и содрогалась, представляя, что какой-то бесчувственный гинеколог удумает назвать моего ребенка «слабым».
        Женщины обязаны быть сильными. Не только ради себя, но и ради своих детей. Пусть даже ещё не рожденных.

* * *
        В кабинете УЗИ всё было таким белоснежным, словно я очутилась на белом холсте бумаги. Мебель, стены, кафель, халат - ни единого темного тона. Сплошная белизна. Портил общую картинку только черный экран монитора, на котором улыбчивая женщина-врач выискивала нужный ракурс для обзора.
        - Смотрите, ваша доченька приветствует мамочку. Помашите ей ручкой.
        - Девочка? - глупо переспросила я, млея от счастья.
        Изображение через проектор отразилось на гигантском полотне во всю стену. Я лежала и тупо смотрела вперед, не зная, что ещё сказать. На прошлом исследовании малышка повернулась не тем боком, и врач никак не могла определить её пол. Но вот, наконец, она показалась нам во всей красоте.
        - Ага! - радостно согласилась женщина и покрутила датчик под разными углами. - Так, размер плода полностью соответствует срокам, видимые пороки развития отсутствуют…
        Я её уже не слышала, потому что в ушах шумел морской прибой, и внизу живота разливалось тепло. С экрана маленький человечек размахивал всеми конечностями разом.
        Девочка. Дочка. Моя. Наша.
        У неё будет отвратительное отчество, но я уверилась, что подарю ей частичку отца. Ильинична, хм. Как будто бы она заранее родится взрослой женщиной, каким-нибудь солидным бухгалтером или учительницей математики.
        Мне выдали снимок малышки, и я осторожно убрала его в сумочку. Первым порывом было отправить фотографию Илье с какой-нибудь невинной припиской типа: «Спасибо за всё», но я списала это на гормоны.
        А вот Вика потребовала у меня фотку незамедлительно, стоило только отписаться о результатах ей в сообщении. С недавних пор ей особенно требовалась поддержка, и она обрела её не в вечно измученной Ленке, а во мне, одинокой и никому не нужной. У меня отпали все сомнения, кого сделать крестной матерью. Вряд ли кто-то полюбит моего ребенка так же сильно, как Виктория Лаптева.
        - Чудесный карапуз, - умилялась она по телефону, попутно что-то жуя. - Кстати. Мне звонил Леша.
        - И что?
        Я мысленно напрягалась, готовая, если придется, приехать к Вике и настучать ей по глупой черепушке.
        - Я перегорела к нему. Всё. Нет ни одной положительной эмоции. Он поступил подло, когда не признал своего ребенка, когда предложил мне прервать беременность. Он якобы раскаялся, но мне уже не нужна его жалость. Не думаю, что смогу вновь полюбить кого-то, но и он больше мне неинтересен. - В голосе звенел металл. - Ты придумала, как назовешь малявку?
        - Екатерина, - ответила я с улыбкой, перескакивая через тротуарную плитку.
        Мне впервые за долгое время нравилось жить. Нравилось дышать полной грудью и смеяться во весь голос. Нравилось подставлять лицо осенним солнечным лучам, идти среди пожелтевших аллей и смотреть на то, как несутся автомобили. Всё обрело смысл, даже незначительные мелочи.
        - А отчество? - Вика словно угадала мои недавние мысли. - Илонична? Илоновна?
        - Почти. Ильинична.
        - То есть…
        Она замолчала на половине фразы.
        - У неё есть отец, так почему я не имею права хоть как-то обозначить его присутствие в её жизни?
        - Гномик, - позвала подруга тихонечко, - ты вообще вспоминаешь о нем?
        Сложно сказать. Ну, как вспоминаю?..
        Мне хочется его. Хочется обводить пальцами татуировки, что магическими лентами вьются по рукам. Очерчивать острые скулы, жмурясь от удовольствия. Вплетать пальцы в волосы. Задыхаться от аромата туалетной воды и запаха тела. Терять волю от первобытной страсти, что скручивает нас в тугую спираль.
        - Нет, я давно о нем забыла, - протолкнула сквозь ком в горле.
        Ответственно заявляю: нет более лютого монстра, чем бушующие гормоны.
        Мы пообщались о чем-то незначительном, после чего я вернулась в пустую квартиру. На пороге топтался сонный кот, который считал своим долгом встречать меня в любом состоянии. Я погладила пушистого засранца по меховой шкуре. Пашка жалобно мяукнул и посмотрел на меня очень человеческим взглядом. Сама, мол, дура, коль отказалась от мужика.
        Глава 2
        Шла середина рабочего дня. На улице с самого утра было зябко и ветрено, поэтому я, задернув шторы, изучала интервью с очередной клиенткой. Работалось на удивление легко. У меня впервые за несколько недель не ныла поясница. Мне не хотелось спать или жевать какую-нибудь булочку в три сантиметра толщиной.
        Удивительное дело!
        - Повтори, как ты меня назвала?! - заорал кто-то снаружи. - Истеричкой?!
        Хм, любопытно, что там происходит? В холле брачного агентства определённо кто-то скандалил. Я прислонилась ухом к двери. Снаружи донесся неистовый крик, переходящий на визг. Ему вторили громкие, но спокойные ответы Светочки. Высунулась в щель между дверью кабинета и стеной. У стойки администратора нависла коршуном длинноногая брюнетка, смутно знакомая мне.
        - То есть, по-твоему, это смешно?! - напирала она. - Да вашу богадельню спалить надо! Я лично на вас натравлю прокуратуру, слышишь, овца драная?
        - Не повышайте на меня голос, - сказала Светочка, даже не отвлекшись от компьютера. - После письменного обращения мы вернем вам деньги, только свалите отсюда. Сил моих больше нет вас терпеть.
        - Свет, что приключилось?
        Я скрестила руки на груди и подозрительно уставилась на брюнетку, а та побагровела, начав задыхаться и проглатывать окончания слов.
        - Вы… она… её же уволили?!
        - Наняли обратно, - зевнула Светочка.
        Ноготь ядерно-желтого цвета практически ткнулся мне в грудь. Брюнетка подошла на опасное расстояние. Ещё шаг, и я огрею её чем-нибудь тяжелым за вмешательство в моё личное пространство.
        - Это из-за тебя мне не мужики попадаются, а дерьмо сплошное. Поставила небось где-то у себя галочку «всё говнецо сюда». Кто у вас тут главный? Позовите!
        - По всем вопросам обращайтесь к владельцу агентства. Диктую по слогам: Арефьева Илона Витальевна, - хмыкнула я, показав на свою дверную табличку, и собиралась скрыться в кабинете, но брюнетка поймала меня за рукав и резко развернула к себе.
        - Тебе кажется веселым издеваться над одинокими людьми, да? Типа такая крутая дамочка? Залетала от богатого хахаля, насосала на собственное дело? Тогда мы все посмеемся! Гнида!
        Она выскочила наружу, чуть не сметя туалетный столик с журналами, а мы со Светочкой озадаченно переглянулись.
        - Что её теперь не устроило? В прошлый раз, насколько я помню, был раб-извращенец.
        - Ага, всё вы правильно помните. - Светочка зевнула. - Очередное свидание закончилось тем, что мужик послал её извилистыми тропами. Я с ним созванивалась, он сказал, что более дурной особы в жизни не встречал. После чего был новый клиент, помните, мы его оставляли как резервный вариант?
        - Смутно.
        - Они вчера встречались, и он назвал её «очень на любителя». Тут-то у неё и пригорело. Короче говоря, она перепробовала штук семь нормальных мужиков. Тухлый вариант, эту не сбыть, даже если приплатим.
        - Соболезную. - Я ухмыльнулась. - Будем рвать контракт, пока о нас не пошли дурные слухи. Лучше я выплачу ей неустойку, чем ещё раз попытаюсь чем-нибудь помочь.
        На самом деле, подобные всплески эмоций случались. Когда имеешь дело с людьми, невозможно оставаться хорошим. Кто-то всегда будет недоволен: кавалером, свиданием, фотографией в анкете. С нами и судиться пытались, да только в договоре всё описано юридически грамотно - не подкопаешься.
        - Всё настроение испортила. - Светочка посмотрелась на себя в зеркальце, поправила макияж. - Илона Витальевна, вы в порядке? Вам нельзя волноваться. А эта ненормальная еще и хватать вас вздумала. Я реально хотела кинуть в неё чем-нибудь. Но боялась попасть в вас.
        - Спасибо за заботу. Но с каких пор меня может вывести из равновесия какая-то скандалистка? - ухмыльнулась я и вернулась обратно к результатам интервью.
        Наверное, стоит все-таки доползти до ближайшей пекарни и взять пирожок из слоеного теста. Душа требует либо любви, либо чего-нибудь хрустящего и калорийного.
        В тот час я и не подозревала, где окажусь вечером. Знала бы - сбежала с работы ещё до ссоры с клиенткой.

* * *
        За окном давным-давно стемнело, и город погрузился в вечернюю дымку. Зажглись фонари, утихли автомобильные гудки. Светочка ушла последней, выключив в приемной свет и приказав мне поскорее закругляться. Но домой не тянуло. Там безлюдно и удручающе тихо, а ещё повсюду напоминания о прошлом.
        Будь моя воля, ночевала бы на рабочем месте. Притащила бы сюда удобный диванчик, лоток и миску для Пашки. Еду можно заказывать из ресторанов. Но что подумают подчиненные? Беременная руководительница рехнулась? Отличная характеристика, только этого мне не хватало.
        Поэтому я заперла кабинет ближе к десяти вечера, поставила входную дверь на сигнализацию и вышла на улицу. Моросил дождь. Капли сыпались мелкими иголками, ветер швырял их в лицо.
        «Надо бы вызвать такси», - подумала я и потянулась за телефоном, когда позади кто-то возник.
        Я не успела обернуться. На мои плечи опустились чьи-то руки. Тяжелые, грубые, они сдавливали кожу, впивались в ключицы.
        - Иди-ка сюда, - донеслось до меня гадким басом.
        В нос ударил запах чеснока и немытого тела. Я попыталась вывернуться и удрать куда подальше, но мужчина плотно вжался в меня. Гигантская ладонь накрыла мне рот, не позволяя закричать. Моя сумочка рухнула к ногам, и её содержимое рассыпалось по мокрому асфальту. Послышался хруст - мужской ботинок наступил на мобильный телефон.
        - Привет тебе от старого знакомого, кукла. Слышишь, если ещё раз будешь так выкаблучиваться, то не досчитаешься зубов. Усекла?
        Я молчала, осматриваясь по сторонам в тщетной надежде увидеть кого-нибудь, к кому могла рвануть за помощью.
        - Усекла? - повторил мужчина злее, и вторая рука легла на мою шею, огладила её почти любовно.
        Но я чувствовала, что если пальцы сожмутся - мне не спастись. Кивнула, словно в замедленной съемке. Удар сердца, и человек позади меня исчез. Будто бы растворился в вечерней дымке, смылся под проливным дождем. Дрожащими руками я сгребла свои вещи - мокрые, сломанные - в сумочку, подняла разбитый мобильный телефон. Бесполезно. Даже не включается.
        В двухстах метрах от офиса караулило такси с водителем, который дрых, откинувшись на сидении. Повезло, что машина оказалась так близко, иначе бы я долго бродила по улицам города в поисках кого-нибудь, кто согласился меня подвезти. Я помолотила в стекла. Водитель проснулся, потянулся и разблокировал двери.
        - Помирает, что ль, кто-то? - удивился он, наблюдая за тем, как я щелкаю ремнем безопасности. - Куда такая спешка? Вы рожаете? Рановато вроде.
        Впрочем, по остекленевшему взгляду и полному безразличию к происходящему он понял, что шутки бессмысленны. Моих сил хватило лишь на то, чтобы назвать домашний адрес.
        Я ввалилась в квартиру и побежала в ванну, чтобы смыть с себя след чужих лап. Одежда, пропахшая чужаком, была сброшена. Едва я шагнула в душевую кабину, как увидела каплю крови на бежевом белье, которое валялось на полу. Светлая, почти коричневая, она вызвала во мне не просто страх. Нет. Дикий ужас. Панический страх. Я тронула себя внизу. На пальцах крови не было, но живот скрутило от боли, и в глазах помутилось.
        Онемевшими губами я вызывала по домашнему телефону скорую помощь.
        Дальнейшее помню смутно. Вроде бы ко мне приехало два молодых врача - парень и девушка, - которые шутили и пытались убедить меня, что от небольшого кровотечения ещё никто не умирал. Мы собрались за две минуты, и вскоре скорая помощь мчалась к ближайшей больнице.
        Запоздало я подумала, что не взяла с собой даже халата. Страховой полис, паспорт и тапочки, которые мне всучила медик в последнюю минуту - вот и весь комплект. Я лежала на каталке и через люк изучала ночное небо. Ярко светили звезды, мерцали фонари. В окнах домов кипела жизнь.
        - Да не волнуйтесь вы, всё наладится. Какой, говорите, у вас месяц? - миролюбиво спросила девушка-медик.
        - Шестой, - выдохнула я сквозь стиснутые зубы.
        А если это конец? Если завтра утром я позвоню Вике и, содрогаясь от рыданий, прошепчу жуткое, убийственное слово - выкидыш, - а подруга начнет убеждать меня, что это не конец света?
        В ответ крошечное существо внутри меня впервые толкнулось. Почти не ощутимо, еле-еле, но оно будто бы сообщило мне: «Мама, не парься. Прорвемся».
        И я безоговорочно ему поверила.
        Глава 3
        Представьте типичную российскую больницу: облупленные стены, ржавый санузел, сколотый кафель. Теперь умножьте представленное втрое и добавьте хамоватых медсестер. Примерно ощутили масштаб бедствия? Да, именно в такое место меня положили на сохранение.
        В палате на шестерых было не продохнуть. Чья-то пятка утыкается тебе в лицо, и чей-то живот залезает на твою тумбочку. Духота дикая, потому что кому-то постоянно дует.
        Тут лежала девочка-первокурсница с преэклампсией, которая не могла выговорить название своего осложнения. Слева от неё валялась, закинув ногу на ногу, мать троих детей, которая рассматривала больницу в качестве курорта: кормят, поят, убирают. На соседней со мной койке скучала девушка с первой беременностью и кучей проблем по женской части. Напротив находилась сорокалетняя дама, которой назначили плановую операцию по удалению кисты, но она тряслась так, будто её собирались разрезать надвое. Ну и я. Обыкновенная дурында, напуганная каким-то уродом. Шестая койка пока пустовала, что напрягало меня особенно сильно - неизвестно, кого туда могут подселить.
        От платной палаты я отказалась - было страшно остаться одной даже на секунду. Казалось, что стоит закрыть глаза, и позади меня окажется человек. Его тяжелое дыхание обожжет мои лопатки. Он приблизится, обхватит мою шею своими пальцами…
        Короче говоря, лучше лежать вместе со всеми. Девицы много трепались а я отмалчивалась. Проблем не обсуждала, в душу не лезла. Меня искололи как ежа уколами, закидали таблетками. Кормили здесь тоже отвратительно. Никогда бы не подумала, что можно испортить рис или гречу.
        Девочки навещали меня ежедневно, но я не очень-то этого хотела. В какой-то момент даже пожалела, что попросила Вику собрать мне сумку с личными вещами. Если б не необходимость что-то носить, я бы никогда не призналась, где сейчас нахожусь. Но без зубной щетки и сменного белья оказалось тяжеловато. Пришлось рассекретиться.
        И тут началось! Подруги переживали так рьяно, что мне становилось не по себе.
        - Чего случилось-то? - донимали они меня в часы приема. - Просто взяла и разнервничалась?
        - Угу, - вздыхала я, не желая делиться реальным положением вещей.
        А смысл? Начнут кудахтать, переживать. Ленке волноваться противопоказано (иначе окажется на соседней койке), а Вику не хочу грузить такими подробностями. Она слишком впечатлительная.
        - Какой кошмар, - ахали девочки в один голос. - Как же так, Илона? Совсем себя не щадишь! Ужас! Выздоравливай скорее. Мы очень за тебя переживаем.
        Я кивала им точно китайский болванчик. Монотонно, медленно. А про себя думала: «Отвалите. Просто отстаньте и не лезьте ко мне со своей жалостью». Иначе расклеюсь, разрыдаюсь. Окончательно сломаюсь.
        Но мне нельзя. Я должна оставаться сильной ради того крохотного чуда, что потихоньку осваивалось в моем животе. Легонько крутилось. Почти неощутимо двигалось, напоминая о своем присутствии.
        - Почему ты не переведешься в платную клинику? - поинтересовалась Ленка в одно из посещений. - Видно же, что тебя прямо вымораживает здесь находиться.
        - А смысл? - лениво отозвалась я. - Врачи нормальные, а к условиям я любым привычна. Меньше всего меня пугает расколотый унитаз или храпящая соседка.
        - Ну а еда? Тут же свихнуться можно - поддакнула Вика, которая считала, что стерпеть можно что угодно, кроме голодания.
        - А что еда? Скину лишние килограммы, которые наела на булочках, - вздохнула я.
        На самом деле, мне не хотелось совершать лишних телодвижений. Куда-то ехать, переводиться, объясняться. Пролечусь положенное время и надолго забуду про больницы. Пусть откладывается в памяти, что сюда лучше не попадать повторно.
        На третьи сутки безделья в палату вошла медсестра и поманила меня пальцем.
        - Илона, к вам супруг.
        - Кто?.. - переспросила я обескураженно.
        - Выйдите и узнаете, - закатила глаза медсестра, хлопнула на прощание дверью.
        Мол, какие глупые беременные женщины: пристают с тупыми вопросами, про мужей собственных забывают.
        Странно. Во-первых, приемные часы давно кончились, а в вечернее время охрана коршунами следит, чтобы никто посторонний не проник внутрь отделения. Во-вторых, откуда у меня нарисовался супруг, если даже мужчины-то не имеется?
        Я пожала плечами и вышла в холл, гонимая неясным предчувствием. Что-то подсказывало: сегодняшний вечер станет началом чего-то нового. Осталось понять, чего конкретно? Опасаться мне или радоваться?
        Может быть, пока не поздно, рвануть в окно и сигануть со второго этажа? Только бы не связываться с непонятными мужьями и последствиями, в которые они могут завести.
        О нет!
        Этого человека я надеялась увидеть меньше всего и одновременно мечтала о встрече с ним долгими бессонными ночами. На старой расшатанной скамье сидел, опустив голову, Илья. Челка падала ему на лицо, пальцы были сложены в замок. Он нервно постукивал ногой. Волнуется, что ли?..
        Хм, а что он, собственно, тут забыл?! Когда успел вернуться из Праги, откуда узнал, где меня искать?! Ещё и мужем представился! Кошмар какой!
        - Ляля. - Я застыла напротив, скрестила руки над животом. - Как ты тут оказался?
        Он поднял на меня лицо, и я рассмотрела впалые щеки и темно-синие, почти черные синяки под глазами. Уставший, какой-то замученный, будто мчался сюда на собаках. Разве он не должен наслаждаться грудастыми пражскими красотками?
        - Приехал сразу же, как Вика написала, что ты на сохранении. Арефьева, не важно, что между нами происходило раньше.
        В смысле, не важно?! У меня аж дыхание перехватило от негодования. Зря я его, что ли, связывала? Зря гнала от себя поганой метлой в надежде, что никогда больше не услышу этого голоса с хрипотцой?
        - Вообще-то важно. - Я топнула ногой. - Ты сам просил не лезть в твою жизнь. Я уговор сдержала, а ты…
        - Вика прислала мне фотографию нашей дочери, - перебил Илья дрогнувшим голосом. - Значит, Екатерина Ильинична?..
        Я витиевато ругнулась. Вот предательница! То есть я ей по секрету отправляю снимки с исследований, а она их рассылает кому попало, не спросив разрешения!
        - Не факт, что Ильинична. Просто люблю всякие необычные отчества. Как тебе Аристарховна? Модестовна? - отшутилась я, присаживаясь на расстоянии вытянутой руки от него.
        - Неплохо. Но Ильинична нравится сильнее, - произнес Ларионов, положив ладонь на мой живот.
        Ребенок внутри радостно пихнулся, но я вывернулась быстрее, чем Илья что-либо почувствовал. Поплотнее прикрылась халатом, не позволяя ему лезть в мою душу со своими приторными нежностями.
        Пусть он уходит. Проваливает в Европу. Прочь из моей жизни. Потому что от железной леди Илоны Арефьевой осталось лишь блеклое напоминание. Я слабая и жалкая. Толстая. Некрасивая. Плаксивая беременная баба.
        Илья и сам, кажется, был не рад увиденному, потому что разглядывал меня очень уж пристально, всматривался в глаза и всё никак не решался задать вопрос.
        - Или спрашивай, или вали на все четыре стороны.
        - Что произошло? - Его голос надломился. - Вика рассказала, что ты сильно перенервничала. Неужели язву-Арефьеву может подбить какая-то нервозность?
        Вот интересно: Лаптева хоть о чем-нибудь умолчала? Не удивлюсь, если она растрепала Ларионову все подробности моей жизни, вплоть до результатов анализов и того, сколько килограмм я набрала за этот месяц.
        - Может, - буркнула я, теребя меж пальцев краешек халата. - Ты только ради этого сюда ехал? Мог бы ограничиться смс-сообщением. Как тебя вообще впустили в больницу?
        Илья без лишних слов фыркнул. Впрочем, я и сама догадывалась, что за лишнюю тысячу рублей медсестры готовы нарушить любые запреты и допустить в отделение сомнительного незнакомца, даже не проверив, а муж ли он мне или просто какой-то сумасшедший!
        - Всё с тобой ясно. Посещение окончено, до свидания.
        Я поднялась и, не оборачиваясь, направилась к палате. Лопатки жег внимательный мужской взгляд.
        - Арефьева! - донеслось мне вдогонку. - Не надейся, так просто ты от меня не избавишься. Ты ведь сама знаешь, что наш договор юридически ничтожен. И если я захочу предъявить права на ребенка - тебя не поддержит никакой суд. Но я чту наше соглашение, поэтому…
        - Поэтому что? Понадобится ещё полмиллиона, чтобы ты свалил? - плюнула через плечо. - Увы, стратегические запасы кончились. Ляля, исчезни, прошу тебя по-человечески. Договорились?
        Он не ответил, а я не стала повторять.
        Уже на подходе к палате появилось смутное подозрение: Ларионов непременно вернется, вновь лишит меня сна, нарушит мой покой. Ворвется бурным вихрем в мой размеренный быт, и я вновь запутаюсь в его паутине.
        Почему эта мысль заставила моё сердце забиться чаще? Впервые за несколько мучительных дней на моих губах появилась улыбка.
        Глава 4
        К сожалению, Илья не смог возненавидеть Илону. Он пытался. Всякий раз, когда накатывали воспоминания об их встречах, напоминал себе, как она ему противна. Женщина-наваждение. Женщина-издевка.
        Но почему-то здравый смысл летел в тартарары. Что может быть паскуднее чувства, когда головой ты понимаешь, что должен презирать человека, но всякий раз находишь оправдания его поступкам?
        Несколько месяцев потребовалось Илье, чтобы просто забыться. А потом он получил сообщение от Лаптевой Вики, с которой не общался со дня отъезда в Чехию.
        Познакомься, Екатерина Ильинична. Илона решила, что даст малышке твоё отчество:)
        К сообщению была прикреплена фотография. Что-то совершенно непонятное, какое-то светлое пятно на черном фоне. Илья долго всматривался в снимок, а потом вдруг увидел. Едва уловимые очертания: голова, тельце, ножки и ручки. Даже нос!
        Говорят, что отцовские чувства редко просыпаются на этапе беременности. Для мужчины это существо пока не представляет собой ничего, кроме дополнения к женщине. За что его любить?..
        Наверное, люди врут. Потому что Илья Ларионов влюбился в свою дочь с первого взгляда. Ему хватило нескольких секунд, чтобы навсегда лишиться рассудка.
        Илья сохранил фотографию и поставил её в качестве заставки рабочего стола. В нем всё сильнее крепла мысль вернуться в Санкт-Петербург, но он останавливал себя. Нечего сходить с ума.
        Зато Илья перечитал множество юридических форумов и убедился, что контракт, который заключила с ним Арефьева, ничтожен. Нельзя отказаться от отцовства; хоть триста подписей поставь, а обязательства у тебя останутся.
        В принципе, теперь он мог нагрянуть к Илоне в любой момент и предъявить права на своего ребенка Деньги не потрачены - их можно беспроблемно вернуть. А вот запретить видеться с дочерью Арефьева ему не сможет. Будет сопротивляться - он пойдет в суд.
        Но сегодня от Вики пришло новое сообщение. Страшные слова, заставляющие кровь застыть в жилах. И все мысли о том, чтобы начать судиться с Арефьевой за право общения с ребенком, отпали сами по себе.
        Два дня назад у Илоны началось кровотечение. Сейчас она лежит на сохранении. Приезжай. Ты ей очень нужен.
        Всего секунду Илья колебался перед тем, как рвануть в аэропорт. Эгоистичный порыв - «да и черт с ней» - моментально сменился тревогой. Вообще все рациональные чувства - застарелая обида, злость, неприязнь - потеряли всякий смысл. Потому что сердце сжало стальными когтями, когда Илья прочитал четыре коротких предложения.
        Он закидывал в сумку минимальный набор вещей, попутно названивая Виктории. Та не отвечала, доводя Илью до паники. Наконец, Лаптева подняла трубку.
        - Извини, не слышала зво… - попыталась оправдаться она, но была перебита резким вопросом.
        - Почему ты не написала мне раньше?! - возмутился Илья, натягивая разномастные носки.
        - Сомневалась, должен ли ты знать, - пролепетала Виктория. - Но поняла, что так нельзя. Илона совсем замкнулась в себе, даже разговаривать с нами не хочет. Я боюсь за неё. Ты можешь мне не верить, но она до сих пор страдает по тебе.
        - Это она сама сказала? - усмехнулся Илья, встрепывая волосы, потому что не мог просто стоять на месте.
        - Конечно же, нет. Илона никогда не признается в своей слабости, но друзья на то и нужны, чтобы всё читать между строк.
        Вика всерьез переживала за подругу и почему-то считала, что той жизненно необходим какой-то там Илья Ларионов. Дурацкая девичья надежда. Да только Илья и сам не мог оставаться в Праге, пока Арефьева находилась где-то в больнице. Совсем одна.
        - Называй адрес.
        Лаптева пообещала отправить всё сообщением.
        - Ты куда? - удивилась мама, когда Илья зашнуровывал кроссовки в прихожей.
        - В Россию, в Санкт-Петербург, мне срочно туда нужно, потом всё объясню - произнес он на едином дыхании.
        Мама покачала головой. Она догадывалась, что домой он вернулся из-за болезненного расставания с девушкой. А теперь, по всей видимости, собирался наступить на старые грабли.
        - Может быть, останешься и всё хорошенько обдумаешь? - спросила она с опаской.
        Меньше всего ей хотелось видеть своего сына подавленным. Когда он приехал в Прагу, на него было жалко смотреть. Растерянный мальчик, который окончательно запутался в жизни.
        - Некогда, мам. - Илья чмокнул её в щеку и убежал, чуть не забыв сумку с документами.
        Как назло, рейсы отменили на неопределенное время. Нелетная погода, черт бы её побрал!
        Илья не мог уснуть. Вначале он караулил в зале ожидания ближайший вылет. Глаза не смыкались и когда самолет набирал высоту, и когда летел, взрезая облака, и когда приземлялся. Всего три часа полета, но они показались Илье бесконечными. Затем он гнал водителя такси, чтобы тот не тормозил на перекрестках.
        После девятнадцати часов в больницу не пускали, но несколько смятых купюр смягчили сердце церберов-охранников. Да и медсестра заулыбалась гораздо приветливее, когда на стойку легли две тысячи рублей.
        - Вообще-то это запрещено распорядком дня, меня могут наказать, - проворчала она. - Сейчас позову вашу женушку. Постарайтесь не шуметь. У вас полчаса и ни секундой больше.
        Что-то подсказывало Илье, что им хватит пяти минут. Сомнительно, будто Илона передумает и примет бывшего любовника в распростертые объятия. Но он должен на неё хотя бы посмотреть. Убедиться, что всё более-менее в порядке. Либо увидеть, что порядком здесь не пахнет, и начать бить тревогу.
        Ему даже представить страшно, каково сейчас Арефьевой. Она так мечтала о ребенке, и вот эта мечта оказалась под угрозой уничтожения. Боги! Как она это переносит?! Выстояла ли под натиском проблем или надломилась?
        Пусть она останется желчной и стервозной. Пусть в её глазах пылает жизнь!
        Если бы существовали молитвы за то, чтобы человек оставался всё таким же раздражающим, как прежде, Илья бы непременно вызубрил их наизусть. Но вместо того он сидел на скамейке, высчитывая секунды. Тишина рвала ему барабанные перепонки.
        Он даже не заметил, когда над ним нависла тень.
        - Ляля. - Донеслось сверху недовольным голосом. - Как ты тут оказался?
        Илья поднял взгляд. Их глаза встретились. Её, холодные, почти ледяные, заставили сердце биться чаще. На мгновение Илья Ларионов потерял дар речи. Потому что во взгляде Арефьевой было не только недовольство.
        Кое-что ещё.
        Плохо скрываемая радость.
        Только сейчас Илья понял, что тем вечером, когда они поругались, поведение Илоны было всего лишь защитной реакцией. Арефьева нацепила панцирь непробиваемой стервы, а он - идиот! - поставил свои обиды выше всего на свете. Разозлился, уехал. Не выслушал.
        Какая она смешная. Нисколько не изменилась, если не считать живота, который оттопыривает рубашку клетчатой пижамы. Щеки бледные, губы поджаты, волосы заплетены в тугую косу. Всё такая же, как раньше. Только сейчас он окончательно догадался - вот тугодум! - что втрескался в Арефьеву Илону по самые уши.
        Илья смотрел на свою Снежную королеву и понимал, что больше никогда её не отпустит. Осталось придумать способ, как вызволить её из больницы.
        Глава 5
        Дни в клинике тянулись невыносимо долго. Невкусный завтрак, анализы и процедуры, отвратительный обед, очередные измывательства надо мной, ужасный ужин. Вот и весь распорядок дня. У меня развилась нервная чесотка от вечных разговоров про выделения, отеки и изжогу - ничего другое будущих мам не волновало.
        Вика заходила всё чаще и смотрела всё грустнее, словно пыталась не разрыдаться при виде меня. Я же чувствовала себя хорошо, а потому мой характер становился прежним. Мерзким и нетерпимым.
        Вот и сегодня она притащила коробку печенья и домашние блинчики в контейнере. Плюхнулась на жесткую лавочку и уставилась, не мигая.
        - Лаптева, либо ты прекращаешь рассматривать меня глазами побитой собаки, либо выметайся отсюда, - пригрозила я. - Задолбала.
        Та осуждающе покачала головой.
        - Я всё думала… Илон, ну чего ты ершишься?
        - Ты опять про своего Илью? - безошибочно угадала я и прикусила губу, чтобы не застонать. - Отвянь от меня, пожалуйста.
        Ларионов благоразумно не появлялся в больнице, сообщений не писал и у палаты не дежурил, а вот Вика проела все мозги своими нравоучениями на тему того, от какого мужика я отказываюсь.
        - Ребенку нужен отец, а тебе - поддержка и опора, - была непреклонна подруга.
        - Ребенку пока вообще ничего не нужно, а я хочу только того, чтобы от меня отстали, - фыркнула я. - Может, прекратишь мне на мозги капать?
        - Он ведь примчался к тебе из другой страны. Ни слова не сказал. Безумно волновался. А ты всё выпендриваешься! - Вика хлопнула себя по коленкам раскрытыми ладонями. - Кто тебе нужен? Мультимиллионер или секс-гигант? Чем Илья-то не устраивает?
        Я тягостно вздохнула. Начинается старая песня. Мы ежедневно заводили один и тот же разговор, будто я очутилась в персональном дне Сурка. Ленка хоть как-то останавливала Вику от расспросов, но наедине со мной у подруги срывало тормоза.
        Вот как ей объяснить, что я не стану лезть к Ларионову и просить его вернуться? Да, мне было приятно, что он примчался из Европы ради того, чтобы навестить меня в больнице. Зачем скрывать очевидное. Но это не означает, что я должна расплыться лужицей и размечтаться о том, как мы с Ильей заживем долго и счастливо.
        Не будет у нас никакого «долго и счастливо». Ларионов посмотрел на меня в естественной среде обитания, ужаснулся и ускакал в сказочные дали.
        - Хватит действовать мне на нервы. Пообщаемся, когда ты остынешь.
        С этими словами я оставила закипающую гневом подругу в гордом одиночестве.
        - А блинчики?! - обиженно вскрикнула Вика.
        Но мне кусок в горло не лез, да и брать что-то из рук предательницы - себе дороже.
        Я вернулась в палату на середине увлекательного разговора про то, как часто должны ходить в туалет беременные женщины.
        - Илончик, поддержи меня, - взмолилась молоденькая Юля. - Ведь несколько раз в сутки - это ненормально? Откуда же в нас столько отходов!
        - Нет, - поспорила возрастная Жанна. - В нас сидит второй человек, а значит, надо ходить как минимум дважды! Я слушала одного авторитетного врача, он сказал, что… О! - она обратила на меня внимание. - Илон, ты как часто ходишь?
        Что за издевательство?! Это же ходячее пособие «Как отупеть за неделю». Всё, или меня отпускают на волю, или я передушу всех подушками! Так больше нельзя. Я, обреченно застонав, выскочила из палаты и направилась прямиком к лечащему врачу. В голове выстроилась цепочка из того, что надо рассказать, чтобы меня сразу же отпустили.
        Ключевым пунктом было: «Или я сбегу в одной пижаме».
        Но у приоткрытых дверей я замерла как вкопанная. Оба голоса, доносящиеся из щели, были мне знакомы. Первым - суховатый, скрипучий - говорил мой врач. А второй - бархатистый, негромкий - без сомнения мог принадлежать только одному человеку.
        Он вернулся… опять?..
        Я стояла и подслушивала как нашкодившая малолетка.
        - Повторяю, угрозы прерывания нет, но Илоне нужен стопроцентный покой. Никаких нагрузок и нервных потрясений.
        - Я гарантировал это ещё два дня назад. Может быть, ей что-то понадобится из лекарств? Ей требуется особое наблюдение? У меня есть деньги.
        - Оставьте их на ребенка, - мягко оборвал врач. - Вашей невесте ничего не угрожает. Но интимную жизнь я посоветовал бы временно прекратить. Через несколько недель рекомендую сходить к наблюдающему врачу - пусть он посмотрит динамику и даст добро.
        - Ясно, - Илья кивнул и, обернувшись, столкнулся со мной взглядами. - А вот и невеста. Илон, врач разрешил тебе выписываться.
        - Счастье-то какое, - ответила я язвительно, подумывая добавить какую-нибудь грубость.
        Но не перед доктором же вредничать со своим «женихом». Мне пришлось выслушать последние врачебные наставления, пообещать быть спокойнее и не подвергать себя стрессам. Как тут не подвергать, если по больнице шляются всякие и называются моими мужьями?!
        Мы с Ильей отошли в сторонку, и я зашипела как гадюка:
        - Ляля, что ты тут потерял?!
        - Вызволял принцессу из заточения в башне советской застройки, - ухмыльнулся Ларионов. - Поверь, мне пришлось применить всю свою дипломатию, чтобы врач смирился с тем, что теперь ты под домашним арестом.
        - Спасибо. Только я об этом не просила.
        - Знаешь, в чем проблема? - Илья положил ладонь на моё плечо. - Мне плевать. Я не хочу, чтобы женщина, которая вынашивает моего ребенка, существовала в таких условиях. Тебя тут всё равно ничем не лечат, врач сам признался. Они якобы восстанавливают твой покой. Ну и какой смысл прозябать в больнице, если восстановиться можно и дома?
        - Спасибо, - повторила куда искреннее, ибо устала от ничегонеделания настолько, что готова была лезть на стены. - Ляля, за всё спасибо. Только… тебе ведь этот ребенок даром не нужен. Живи ты своей жизнью, уезжай в Прагу. Всё будет нормально.
        - Ни за что. Я уеду только тогда, когда ты родишь дочь. Иначе не смогу спокойно спать. Собирайся. Отвезу тебя домой.
        Надо признать, что из палаты я уходила едва ли не вприпрыжку. Наконец-то не будет тупых разговоров, сочувственных лиц и безвкусных обедов! Ура! Где-то внутри меня расцветала вселенская благодарность к Ларионову, но вслух я этого, конечно, не произнесла.
        Нафиг, а то зазнается.
        Впрочем, не стану отрицать очевидных вещей. Мне понравилось то, что он не сдался после прошлой нашей перебранки. Остался, замучил врача, но добился своего. Может быть, у нас остался крохотный шанс на счастливый финал?..
        Нет, - одернула я себя, - Ларионов сам обмолвился, что его беспокоит состояние ребенка. Неужели он собирается предъявить на него свои права?
        Черт!
        Ладно, подумаем о внезапно объявившемся отце и причинах его заботы в другой обстановке. Время у нас есть.
        Я влезла в машину Ильи и скептически принюхалась. Салон сохранил аромат его туалетной воды: кофейной горечи, еловых ветвей. Но к приятному запаху прибавилось кое-что ещё. Сигаретный дым. Въедливый, жесткий, он забивался в нос и горло, заставив меня надсадно кашлять
        - Ты теперь куришь? - осуждающе глянула в сторону Ильи, выруливающего с больничной парковки.
        - На нервной почве, - просто отозвался тот.
        - Либо ты бросаешь, либо даже приближаться ко мне не смей.
        - Так точно! Знаешь… я по этому скучал, - ответил Ларионов с улыбкой.
        - По моим претензиям? - Я опешила, потому что ожидала любой реакции, но точно не радости. - Тебя некому пилить?
        Он рассмеялся, но так ничего и не ответил. Только ямочки в уголках губ стали ещё отчетливее.

* * *
        В квартире нас встречал ошалевший от одиночества Пашка. Нет, кота кормила и даже вычесывала сердобольная Вика, но без хозяйского внимания он загибался. Счастливое существо поползло по моей штанине, вцепившись в кожу всеми когтями. Я - почти без ругательств - стянула с себя кота. Необъятная сумка с вещами (Вика притащила в больницу половину моего гардероба) была брошена Ларионовым на тумбочку.
        Мы помолчали. Илья встал в проходе, скрестив руки на груди и напрягшись всем телом. Помнил, видать, чем закончилась его последняя встреча с этими стенами.
        - Как видишь, защитник у меня имеется. Спасибо, что довез, - сказала ему умиротворенно.
        - Итак, секса между нами всё равно не будет, - задумался Ларионов, улавливая мои мысли. - Кроме того, я не стану раздеваться и уж точно не позволю меня связывать. Чем займемся?
        - В смысле, чем займемся? Я наконец-то помоюсь по-человечески, а ты сгинешь с глаз моих долой.
        Легкое пожатие плечами. Кажется, другого ответа никто не ждал.
        - Договорились. Но я приду завтра.
        - Кто сказал, что тебя пустят? - фыркнула и выпихнула его за порог.
        Щелкнул замок, и я улыбнулась, опершись плечом на дверь. Ларионов ради приличия назвал меня «упертой ослицей», но ненависти в голосе не чувствовалось. Скорее - неприкрытое веселье.
        За дверью всё утихло, хлопнули двери лифта. Можно расслабиться. Стоило только подумать о ванной, наполненной пеной с ароматом роз, как завибрировал мобильный телефон. Его купила Вика на замену разбитому. Если честно, первым делом я решила, что неугомонный Ларионов попытается высказать мне всё, что думает.
        Но на дисплее высветилось «Мамуля». Так, это не к добру. Звонки от мамы никогда не предвещали чего-то хорошего и сопровождались язвительными комментариями. Либо кто-то женится (в отличие от тебя, Илона), либо кто-то рожает (и тебе пора бы обзавестись потомством, Илона), либо кто-то помер (вот и ты помрешь в одиночестве, Илона).
        Я ответила с плохо скрываемой опаской:
        - Да?
        - Илона, я понимаю, что ты там в своих столицах совсем зазналась, но я уже немолода и в любой момент могу скончаться, - вывалилось на меня вместо приветствия. - Чем ты таким важным занимаешься? Всё деньги зарабатываешь? О родной матери совсем забыла небось?
        Понеслось…
        Мне досталась исключительно замечательная мама, у которой было всего одно дурное качество: она любую ситуацию доводила до абсурда. В детстве я была хилой и болезненной девочкой - потому что на меня наложили порчу. В юношестве плохо питалась - значит, употребляла наркотики. Страшно даже вспоминать мамину реакцию на то, как меня рвало после студенческой попойки.
        «Ранняя беременность! Тень на весь наш род!», - плакала моя родительница ровно до тех пор, пока не убедилась, что всему виной дешевый алкоголь, а не чьи-то сперматозоиды.
        Мама любила домысливать, прокручивала любую ситуацию в голове столько раз, что в конце невинный диалог казался ей настоящим скандалом.
        Вот и сейчас. Она умудрилась выбить меня из колеи первым же своим предложением. Я тупо уставилась на свои ногти, подбирая ответ, который не вызвал бы после себя цепную реакцию.
        - Мамуль, я про тебя не забыла. Просто было некогда позвонить.
        - Конечно, это ж так сложно, - возмутилась мама и добавила: - Я жду тебя на этой неделе в гостях. Делай что угодно, проси, чтоб тебя подменили, отпуск бери или увольняйся, но до воскресенья ты должна оказаться дома! Всё, слышать не хочу твоих отговорок. Жду.
        Я обреченно застонала и сползла по двери на пол.
        Только не это!
        Представляю, как вваливаюсь к маме с животом, который идет впереди меня, и без какого-либо намека на мужа. От кого заделала? Ой, да от какого-то бармена, не обращай внимания. Мы с ним перепихнулись в туалете, а потом всё пошло как по маслу.
        Дальнейшую реакцию предугадать несложно. Мама рухнет в обморок, затем назовет меня каким-нибудь неприличным словом, а в итоге все родственники, вплоть до троюродных дядьев, узнают, что в семье Арефьевых затесалась дочь-потаскуха.
        Разумеется, о беременности я никому не сообщила. Вначале сомневалась, что всё получилось. Боялась спугнуть, знала, сколько бывает выкидышей на ранних сроках. Ну а потом не смогла подобрать правильных слов. Мы с мамой никогда не были особо близки, и я оттягивала признание до последнего.
        Катастрофа!
        В голове стремительно завертелись шестеренки. Думай, Илона, думай. Ответ должен лежать на поверхности. Нет безвыходных ситуаций. Живот ты точно не спрячешь, а вот насчет мужа…
        Точно!
        Я кинулась на балкон.
        - Ларионов! - закричала, перевесившись через периллы.
        Илья отошел на добрый десяток метров, но благодаря тому, что внутренний двор был пуст, всё услышал. Мужчина поднял на меня взгляд и задумчиво почесал переносицу.
        - Вернись!
        - Зачем? - крикнул в ответ, сложив ладони рупором.
        В соседнем окне появилось худощавое, высохшее лицо. Соседка тетя Зоя чуть ли не бинокль захватила, чтобы подсмотреть за увлекательной сценой.
        - Что, полюбовник ушел? - сочувственно спросила она, лузгая семечками. - Да ты не расстраивайся. Брюхатых тоже замуж берут. У меня вон племянница…
        Я заскрежетала зубами и, выбежав с балкона, по памяти набрала номер Ильи.
        - О, привет! Какими судьбами? - съязвил он.
        - Раз уж ты удумал обо мне заботиться. Как ты смотришь на то, что бы изобразить моего мужчину?
        - Что подразумевается под «изобразить»? - опешил Илья.
        - Разыграть сценку перед моей мамой. - Прозвучало так себе, и пришлось объясниться подробнее: - Она живет в другом городе, и мы видимся крайне редко. Я ей не сообщила о беременности, потому что не знала, как преподнести ребенка-безотцовщину. Она у меня старой закалки.
        - Сказала бы правду, - прыснул он.
        - Даже не надейся, я не заявлю своей престарелой матери, будто заключила контракт с мужчиной на то, что он заделает мне ребенка. Нет уж, ты будешь моим женихом.
        Пауза как-то нехорошо затягивалась. В какой-то момент мне даже показалось, что связь пропала. Но затем на фоне просигналил автомобиль. Ага, значит, связь пропала конкретно между мозгом Ларионова и его голосовым аппаратом.
        - Ляля?..
        - Подытожим. Ты предлагаешь мне поехать к твоим родителям?
        - Да.
        - И несколько дней изображать твоего жениха? При этом реальной свадьбы у нас не предвидится, ибо я тебе безразличен?
        - Ага, - нервно постучала пяткой.
        - Это самая нелепая вещь на свете, - с громогласным хохотом отозвались на том конце. - Разумеется, я согласен!
        Глава 6
        В брачном агентстве я появилась на следующий день, чтобы дать персоналу последние указания перед очередным отсутствием. Светочка встречала меня в дверях с чашкой жасминового чая и моими любимыми конфетами. На которые меня, кстати, больше не тянуло. Видимо, присутствие в жизни Ильи Ларионова отбило потребность в сладком.
        Секретарша чуть не бросилась начальнице на шею и всхлипывала, когда я говорила, что буду вынуждена отлучиться на неделю-другую.
        - Илона Витальевна, я так за вас переживаю! Не хочу отпускать! У меня какое-то дурное предчувствие по поводу этого всего. - Светочка мяла край своего платья. - Вы так исхудали…
        Исхудавшей меня можно было назвать с большой натяжкой. В напольном зеркале отражался скорее мой живот, чем я сама.
        - Свет, всё в порядке. Мне просто нужно повидать маму. Я же не на каторгу еду, - по внутренним ощущениям, именно туда. - Какое может быть дурное предчувствие? О чем ты вообще?
        - Тоскливо мне за вас. Может быть, пирожков в дорогу завернуть? Домашних, я их быстренько напеку и принесу на вокзал! Ох, что ж такое-то. Сердце не на своем месте. Совсем ведь одна поедете…
        Ага, в комфортабельном вагоне поезда, где даже душ имеется. Не путешествие, а сплошная мука. Ещё и с Ильей на соседней полке. Кстати. Сказать, что ли, про Ларионова? Успокоить девушку? С другой стороны, буду дольше объяснять, кто он такой и что конкретно нас связывает. Илья всё равно заедет за мной, тогда Светочка и узнает об его присутствии в моей жизни.
        - Обойдемся без пирожков. Свет, не паникуй. Ты запомнила, что я тебе говорила? Всех клиентов с собеседованием переноси на следующий месяц. Максиму надавай по ушам, если опять начнет артачиться по поводу музы.
        Секретарша кивнула, но было заметно, что она не слышит ни слова из сказанного. Я провела ладонью перед её лицом - Светочка даже не шелохнулась. Пройди сейчас мимо нас гигантский мамонт на двух лапах, это не вызвало бы в ней даже удивления.
        - Илона Витальевна, я тут кое-что сделала… - сказала она, погруженная в свои думы. - Вы бы не одобрили, но мне хотелось помочь вам от чистого сердца. - Зажмурилась и выпалила: - Я создала вам профиль на сайте знакомств!
        В принципе, теперь мамонт мог отплясывать канкан, потому что мы обе сидели с одинаково отсутствующими выражениями на лицах.
        - Чего?..
        - Ну, страничку вашу. Фотографию добавила, интересы написала, предпочтения всякие, - по пальцам перечисляла Светочка как для умственно отсталой. - Пообщалась с несколькими кандидатами. Да сейчас вы сами всё увидите!
        Она загрузила приложение и протянула мне мобильный телефон. Итак, Арефьева Илона, тридцать два года, разведена. С этим сложно поспорить. Любит кошек. Наглая ложь. Если у меня есть Пашка, это ещё не значит, что я его люблю. В общении предпочитает строгих, собранных мужчин. Мне сразу вспомнился дурашливый Ларионов.
        Чувство юмора: отсутствует.
        В смысле?!
        Я подняла ошалевший взгляд на красную как помидор Светочку.
        - Это у меня-то отсутствует чувство юмора?
        - Вы никогда не смеетесь над видео, которые я вам показываю, - наябедничала секретарша.
        - Так потому что ты присылаешь мне или собачек в подгузниках, или младенцев. Тоже в подгузниках. - Я ударила себя ладонями по лбу. - Кошмар, и это видели люди?!
        - Да вы лучше дальше смотрите.
        И я посмотрела. Оказалось, что Арефьева Илона не просто так ищет мужчин, а потому что в свои тридцать два осталась одинока и глубоко беременна. Настолько глубоко, что отец для будущего ребенка ей нужен незамедлительно. Рассматривались уравновешенные мужчины, способные потянуть уровень жизни, к которому она - то есть я!!! - привыкла.
        - А какой конкретно у меня уровень жизни? - спросила осторожно.
        Светочка задумчиво пожевала губу.
        - Рестораны всякие, курорты, одежда модная. Разве я не права?
        - Да я и сама себе могу их обеспечить… - я почесала переносицу, а затем опомнилась. - Так, речь вообще не о том. Света, что за нелепость?! Зачем мне страница на сайте знакомств? Неужели ты считаешь, что владелица брачного агентства не способна познакомиться с человеком без дополнительных ухищрений?
        Судя по тому, как щеки девушки залились краснотой, - в моих способностях кто-то сильно сомневался.
        - Всё с тобой ясно. Страницу ты сейчас же удалишь и больше от моего лица никого кадрить не станешь. Ферштейн?
        - Вы меня не убьете?
        Ну да, обычно я взрывалась вулканом после малейшей провинности. А тут профиль имени меня. Да ещё и фотографию такую пошлятскую выбрала: на турецком пляже, в одном купальнике, с коктейлем в обнимку. Без пуза, что немаловажно. Откопала же где-то в глубинах моих фотоальбомов.
        Но сегодня мне не хотелось скандалить. А зачем? Ругать Светочку бесполезно, ибо всё сделано из добрых побуждений. Кроме того, на улице светит солнце, утром выпал первый снег и усыпал город белоснежными хлопьями. Мы с Ларионовым отправляемся в театральное турне под названием «Обмани семейство Арефьевых». Не жизнь, а сказка. Оставим карательные меры на времена, когда в жизни вновь случится полный провал.
        - Не убью. Уговорила, показывай, кто на тебя клюнул?
        - Не на меня, а на вас! Это запросто! - обрадовалась моя секретарша и пододвинулась ближе, чтобы лучше видеть экран телефона. - Смотрите, Игорь, сорок три года, одинок, никогда не был женат.
        - Неспроста, - вставила я нравоучительным тоном.
        - Ну да. Он продемонстрировал детородный орган на второй час общения. Видимо, в этом и кроется проблема неудач в личной жизни. Орган, кстати, так себе. Во, это Сережа, - она открыла следующий мужской профиль. - Тридцать девять лет, сейчас женат в третий раз, есть четверо детей, готов до кучи воспитывать вашего.
        - Э-э-э?
        У меня аж приличных слов не нашлось.
        - Он детей любит, мечтает, чтобы их было не меньше десяти, - пожала плечами наивная Светочка, которую не смущало свести меня с чокнутым женатиком. - Ладно, это всё не наш случай. Согласна. А вот наш. Денис. Профессионально занимается футболом, закончил школу с красным дипломом, сейчас учится в университете на экономиста. Смотрите, какой красавчик?
        С фотографии на меня воззрился прыщавый мальчишка с первым пушком на подбородке.
        - Тебе не кажется, что он слишком… молод? - Я поперхнулась от энтузиазма, с которым Светочка впихивала мне какую-то малолетку.
        - С чего вы взяли, что он молод? Студенты бывают и пятикурсники, а это уже почти двадцать три года. Или даже двадцать четыре, если он пошел учиться в девятнадцать!
        - Ага, и тридцать шесть, если пошел учиться в тридцать один, - согласилась я, откладывая телефон. - Света, у него фотошопом замазаны юношеские прыщи.
        - Ну и что? Зато он готов ради вас на всё. Смотрите, что пишет: «Пусть я не богат, но моя повышенная стипендия позволит нам…»
        Моё самообладание кончилось на последней фразе. Я истерично всхлипнула и закрыла лицо руками, чтобы не расхохотаться в голос.
        - Илона Витальевна, ну чего вы плачете? - по-своему восприняла мой жест Светочка. - Если вам не понравился Денис, я подыщу кого-нибудь другого. Ну да, мальчик без престижной работы, зато какой потенциал. Всё-всё, успокойтесь! Давайте посмотрим кого-нибудь получше. Блондина или брюнета? - Я всхлипнула от смеха громче, и Светочка тоже разрыдалась. - Я же счастья вам желаю, не плачьте, пожалуйста. Так боюсь за вашу малышку! Как она без папы-то бу-у-удет?
        В момент коллективной истерики дверь открылась, являя миру Ларионова. Одетый в утепленную куртку, замотанный по уши в кашемировый шарф, он выглядел нахохлившимся воробьем. Его волосы побелели от снежинок, словно их проредила ранняя проседь. Илья шмыгнул носом и вместо приветствия заявил:
        - Ненавижу зиму.
        Глаза Светочки округлились до размера блюдец. Наращенные ресницы взметнулись к бровям.
        - Ч-чаю? К-кофе? - с восторгом вопросила девушка, разглядывая Ларионова так, как смотрят на знаменитого певца восторженные фанатки.
        - Нет, спасибо.
        - Одну минутку, - улыбнулась я ему. - Заберу кое-что из кабинета и поедем. Возьмешь мои вещи?
        - Конечно, - благодушно ответил Илья.
        Ногой он приоткрыл дверь - обе руки были заняты чемоданами - и протиснулся наружу, напоследок хулигански подмигнув Светочке. Та рассматривала место, где недавно стоял Ларионов, с немым обожанием.
        - Вы не сказали, что этот… мужчина… - на последнем слове она задохнулась от восхищения, - ваш кавалер. Зачем нам тогда сайт знакомств?
        - Вот и я говорю: не нужен нам сайт знакомств, - хохотнула я, обняв свою деятельную секретаршу так, как обнимают близких друзей. - Всё, хороших вам трудовых будней. Не развали агентство, договорились?
        - Заставьте его жениться на вас? Илона Витальевна, ну чего вы морщитесь. Если не для себя, то для малыша. Договорились? - доверительно шепнула на ухо Светочка.
        - Сделаю всё возможное.
        - Нет уж. Сделайте невозможное.
        Клянусь, на прощание меня даже перекрестили. Я выбежала из агентства, плюхнулась на пассажирское сидение - о, а сигаретами больше не воняет - и откинулась на спинку. Ларионов громче врубил радиоприемник. Мы помчались на вокзал под какую-то незатейливую мелодию. Из-под опущенных ресниц я ловила, как Илья рассматривает меня краем глаза. Изучает. Запоминает. Впитывает в себя, словно позабыл черты моего лица. Я и сама вспоминала этот острый профиль, выступающий кадык. Острые скулы и тонкую линию губ.
        - Спасибо, что согласился поехать со мной, - пробубнила, стремительно краснея.
        - Арефьева, ты же знаешь. Я не мог поступить иначе, - хмыкнул Илья, а на моих глазах почему-то выступили слезы. Как же мне не хватало этого человека!
        Глава 7
        Конечно, долететь до города детства было бы проще и быстрее, но мне нравилось мчаться на поезде, дремать под стук колес и залипать в новостной ленте социальных сетей. Кроме того, после недавнего кровотечения я боялась потревожить малышку, а лежание на полке куда безопаснее многочасового перелета.
        С Ильей у нас наступил безоговорочный мир. Мне не хотелось с ним цапаться по пустякам, а Ларионов не нарывался. За два дня мы даже не переругались. Напротив, обсудили какие-то незначительные мелочи, посмотрели несколько фильмов. Всё порывались купить на станции пирожков или вяленую рыбу, но инстинкт самосохранения оказался сильнее.
        Но вторые сутки путешествия подошли к концу. В девять часов утра поезд затормозил на вокзале города, в котором я родилась. Железнодорожную станцию укутал плотный, кисельный туман.
        - Остановка две минуты! - напомнила проводница, изучив количество нашего багажа и уставившись на меня осуждающе. - Состав вас ждать не будет!
        - Не переживайте. Если что, выпрыгну на ходу, - клятвенно пообещала ей, а Ларионов легким движением поднял все сумки за раз.
        Прыгать не пришлось.
        Мама жила у самой окраины города, и мы долго тряслись на колдобинах в стареньком такси. Водитель топил печку так сильно, будто пытался устроить в салоне «девятки» экзотический курорт. На меня накатила дурнота.
        - Тошнит? - заботливо уточнил Ларионов.
        Я слабо отмахнулась и уставилась в окно, за которым проносились неизменные пейзажи. Всё те же серые пятиэтажки, заброшенный консервный завод, не ухоженные скверы.
        Как назло, у подъезда родного дома мы встретили местных кумушек. Мне вообще казалось, что они не постарели за эти годы, точнее остались всё теми же сморщенными и беззубыми чудовищами, которые за спиной называли меня проституткой. Помнится, одну из них я даже послала в столь любопытном направлении, что на её месте сходила бы посмотреть.
        - Ох, Илоночка, располнела ты чегой-то, - прошмакала баба Света, косясь на мой живот. - А это кто, муж твойный?
        - Какой муж, колечка-то на пальце нет, - приметила полуслепая баба Вера. - Любовничек он её!
        - Ребятенка вне брака заделали, во дают! - восхитилась баба Галя. - Как зовут-то любовника? Вид у тебя, Илоночка, нездоровый какой-то.
        - А без венчания на небесах детишки-то бракованные получаются, не зря так в народе говорят, вот мать и мучается, - подтвердила баба Света.
        Ларионов тактично молчал и всячески изображал столб, а я медленно, но верно закипала. Мне захотелось обрушиться на бабок трехэтажным матом, дабы они могли проникнуться моим возвращением в полной мере. Я даже фразу придумала такую затейливую, что сама покраснела.
        Так, Илона, успокойся.
        Я потянула Илью за рукав и распахнула расшатанную дверь, ведущую в загаженный подъезд.
        - Обожаю я этих кумушек на лавочках, - хмыкнул Ларионов. - Значит, тут ты и росла?
        Мой палец надавил на выжженную кнопку лифта.
        - Ага. Росла и загибалась, пока не свалила куда подальше. - Лифт распахнул перед нами двери; ощутимо запахло нечистотами. - Я поступила на психолога в Питере и поселилась в общежитие, никому не сообщив об этом. Мама, конечно, порывалась увезти меня домой силой, но в итоге смирилась с тем, что я зажила самостоятельно. Она тогда с папой разводилась, ей было не до присмотра за блудной дочерью.
        Лифт скрипел и пыхтел, пока нес нас на шестой этаж. Такое чувство, что он сейчас рассыплется на части. Ларионов неопределенно хмыкнул, и мне было не понять: это знак одобрения или осуждения?
        - Что не так?
        - Да ничего. Осмысливаю, что сбегала ты задолго до знакомства со мной. - Он галантно пропустил меня перед собой.
        Я отперла входную дверь своим ключом, поразившись тому, как легко пальцы вспомнили дверную ручку и силу надавливания. Нас обдало ароматом свежеиспеченной выпечки, корицы и жареного мяса. Ларионов довольно потер ладонь об ладонь:
        - Ну, хоть кто-то в вашей семье готовит!
        Я шутливо пихнула его в бок локтем, когда из кухни показалась мама. С косынкой на голове, под которой топорщились бигуди, в белоснежном, будто бы накрахмаленном фартуке. Она всплеснула руками и почти ринулась обнимать меня, когда наткнулась взглядом на живот. Глаза округлились.
        - Это что… - выдавила мама, тыча в нашу сторону.
        - Не что, а кто. Его зовут Илья, прошу любить и не жаловаться. - Я юркнула за спину Ларионова, который радостно улыбался.
        - Очень приятно познакомиться с вами, - начал он, но был перебит маминым возгласом.
        - Да сдался мне твой хахаль! Пузо откуда?! Когда успела-то нагулять? Кош-шмар! Что люди-то скажут?..
        Мама принялась обмахиваться газеткой, которую схватила со столика в прихожей. Я ожидала примерно такой реакции, поэтому молча отбросила в сторону сапоги без каблука. Илья помог мне стянуть пальто, разделся сам, закатав рукава неизменной клетчатой рубашки (я различала их только по цветам). Всё это время мама квохтала возле нас, заламывая руки и причитая о поруганной чести её дочери.
        - Люди уже всё сказали и искренне порадовались за нас, счастья пожелали, здоровья, благополучия, - успокоила я, припоминая бабок на лавочке. - Мам, ну чего ты хочешь услышать? Да, я забеременела от него, - показала на Ларионова, улыбка на лице которого становилась всё шире и шире. - Ничего особенного, как-нибудь рожу.
        - У тебя всегда так: как-нибудь проживу, как-нибудь рожу, как-нибудь воспитаю. Безалаберное отношение к жизни. - Но было видно, что мама понемногу смирилась с незапланированной беременностью. - Ты бы предупредила хоть. Я ж совсем ничего не приготовила. - Она посторонилась, пропуская нас в кухню, уставленную яствами.
        Чего тут только не было! Думаю, поживу у мамы недельку и располнею килограмм на двадцать, потому что целый таз пирожков, метровая пицца на пышном тесте и миска оливье - так себе диетическое питание. А вот Ларионов едва ли не прослезился от количества еды.
        - Хотела сделать сюрприз.
        - Сделала, - недовольно согласилась мама, доставая тарелки. - Перед гостем стыдно будет.
        Ели мы практически в полном молчании, разве что я односложно отвечала на короткие вопросы: мальчик или девочка, сколько месяцев, как себя чувствую. Но когда пришло время чаепития, мама немного размякла и спросила душевнее:
        - Илончик, что ж он у тебя, зэк, что ли?
        - Кто? - не сразу поняла я.
        - Илья твой. У него вон какие наколки. - Она брезгливо поморщилась. - Дядю Женю когда за кражу моторной лодки посадили, тоже себе набил невесть чего. Баб каких-то крылатых, вензеля на пальцах.
        Среднестатистический зэк в лице Ларионова поперхнулся чаем с листьями свежей мяты и поспешил натянуть рукава до запястья.
        - Мам, ну ты чего! Он просто… неординарный, - я долго подбирала подходящее слово.
        - И кем работает твой неординарный Илья?
        О нет, стоит мне обмолвиться о баре под названием «Склад», как мама упадет в картинный обморок, после чего закатит нам часовую истерику и пригрозит скончаться на месте. Ибо в её понимании бармен - это тот, кто разливает дешевое пойло алкоголикам в какой-нибудь загаженной рюмочной. Ей не объяснить, что таков смысл жизни Ильи, что он не видит себя в офисном труде и не планирует подчиняться директорам.
        - Профессионально занимаюсь синхронным переводом, только-только вернулся из Праги, где сопровождал сделку в области программного обеспечения, - выручил меня Илья и добавил на чистейшем английском: - Полностью к вашим услугам.
        Мама ничего не поняла, потому что всю сознательную жизнь изучала немецкий, но прониклась чистотой его речи и закивала. Я, напротив, одно время плотно подсела на английские сериалы и непереводную литературу, а потому язык знала практически в совершенстве.
        - Обалдеть, - одобрительно хмыкнула.
        - Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя, - произнес он по-английски и лучисто улыбнулся, а я покраснела до кончиков волос.
        Он даже не догадывался, как важно беременной женщине ощущать себя нужной. Потому что самой себе я не нравилась, казалась отекшей и толстой. Неуклюжая размазня, которая с кровати поднимается с кряхтением. А рядом… он. Настоящий мужчина, при виде которого моё сердце заходится в дурацком восторге.
        Я могу сколько угодно гнать от себя Ларионова, но всё внутри меня просит подпустить его поближе.
        - Чего Илюша сказал? - поинтересовалась мама.
        - Что очень рад с тобой познакомиться.
        Всё, сердце мамы было окончательно растоплено. Даром, что зэк, зато ученый, да ещё и по Европе катается. Она мигом принялась обхаживать Ларионова, подливать ему нового чая и подставлять всё новые лакомства. И спросила как бы невзначай:
        - Илюша, напомните, почему вы до сих пор не связали себя узами брака?
        Ларионов застыл с открытым ртом. Я практически слышала, как в его голове проворачиваются шестеренки в поисках максимально нейтрального ответа, который бы не включал следующих словосочетаний: «ваша дочь - дура», «заключили контракт», «свадьбы не будет».
        - Мы никуда не торопимся, - влезла я.
        - Это вы никуда не торопитесь, а она, - мама ткнула пальцем мне в пузо, - скоро появится на свет. Что вы скажете своей дочери, когда она спросит, почему родилась вне брака?
        - Думаю, первые лет десять её не будут волновать такие мелочи как математические подсчеты.
        Мама громко цокнула языком, а Илья накрыл своей ладонью мое колено и пообещал:
        - Мы поторопимся.
        Вот зачем он так сказал?! Теперь придется объясняться перед матерью, почему мой жених вначале обещал жениться как можно скорее, а потом исчез из моей жизни.
        Он же исчезнет, не так ли? Сам сказал, что уедет после рождения дочери. Вернется в Прагу, оставив во мне выжженную дыру.
        С другой стороны, почему нельзя наслаждаться временем, что отмерила нам судьба?
        В общем, к концу вечера все окончательно сдружились. Мама постелила нам в своей спальне, на раскладном диване, а сама заперлась в комнатушке моего детства. Я плюхнулась на скрипучий матрас. Илья примостился рядом, но посмотрел на меня с подозрением, ожидая очередной подставы, и поднялся на ноги. Взгляд его метнулся по комнате в поисках места, где можно улечься на пол.
        - Лежи уж, - отмахнулась я. - Зачем ты вообще сказал, что собираешься брать меня в жены? Мне теперь мама плешь проест, когда мы с тобой разбежимся.
        - Ничего объяснять не пришлось бы, если бы ты сама не затеяла театральное представление.
        - Ой, кто бы говорил про театральщину. Врать нехорошо. Переводчик он, ага.
        - Да я не соврал. - Илья убрал ладони в карманы джинсов и пожал плечами. - Я, действительно, работал в Праге синхронным переводчиком и собираюсь продолжить здесь. Нашел интересную компанию, много молодых ребят, обстановка не гнетущая.
        - А как же нежелание вкалывать на злого начальника?
        - Оказалось, что трудно найти кого-либо более неприятного, чем Арефьева Илона Витальевна. А с тобой я как-то смирился.
        Он по-армейски быстро разделся и всё-таки улегся к стенке, натянув до подбородка одеяло. Между нами звенело от напряжения, и я была вынуждена признать: мне нравилось гораздо больше, когда Ларионов собственнически обхватывал меня руками и притягивал к себе, чем когда лежал поодаль, как незнакомый человек, вынужденный делить со мной кровать.
        В носу засвербело, и на глаза навернулись глупые слезы. Гормоны, чтоб их. Я коротко шмыгнула носом и повернулась к Илье спиной, когда почувствовала, как на мой живот опустилась теплая рука. Ребенок внутри заинтересованно дернул всеми конечностями одновременно, выпятил пятку, и та проступила сквозь кожу малюсеньким бугорком.
        - Ох, она шевелится? - спросил Илья голосом, полным восторга.
        - Скорее пинает мать по органам, - ворчливо подтвердила я. - Убери лапу, Ляля.
        - Не дождешься, - стало мне ответом.
        Ну а когда я благополучно уснула, пальцы ещё долго водили по моему животу, знакомясь с кем-то маленьким, но бесконечно важным.
        Глава 8
        Две недели мы прожили в городе моего детства. Раньше вырваться попросту не удалось. Мама устраивала ежевечерние ужины, где собрала, наверное, всю мою родню вплоть до троюродных тетушек из деревень, которых я даже по имени не знала. Всем она хвасталась моим «женихом» и том, какая мы замечательная пара, а скоро нас и вовсе станет трое.
        - А чего ж без свадебки? - квохтали дяди и тети, и бесконечные двоюродные сестры. - Платьице, фата? Сейчас такие платьишки шьют, ни в жизнь не поймешь, что невеста брюхатая.
        Ага-ага. Видели мы таких чистых и непорочных. Вот идет невеста, на тележке едет её живот, а позади плетется жених с глазами-блюдцами, потому что он «реально думал, что если успеть вытащить, то всё обойдется».
        Илья отъелся на маминых булочках и всё чаще порывался рвануть на утреннюю пробежку. Я сходила на прием к местному доктору - маминому знакомому, - и он успокоил: с малышкой всё в порядке. Мне сделали УЗИ в присутствии Ларионова, а тот рассматривал копошащегося карапуза.
        - Она шевелится. Смотри-смотри, это же рука! Настоящая рука! - восхищался Илья, забыв о том, как моргать.
        - Ага, их там две штуки. И ноги две штуки. Голова вроде бы одна, - язвила я, но меня никто не слышал.
        - А вы уверены, что это девочка? - Мужчина всматривался в очертания ребенка. - Как вы догадались?
        Врач тактично хихикнула, а я очень тягостно вздохнула.
        - Ляля, не тупи. Как обычно догадываются о таких вещах? Сам поймешь или подсказать?
        Он посмотрел на меня с непониманием, а затем густо покраснел.
        - А-а-а…
        - Ага.
        Было бесполезно издеваться над ним - человек окончательно рехнулся от умиления.
        Мы много гуляли по зимнему парку, по центральным улочкам города и почти не скандалили, точнее - Илья научился не воспринимать меня всерьез. Да и я обмякла, подумав, что не так уж и плохо, когда о тебе искренне заботятся.
        Короче говоря, отпуск удался.
        Обратно мы летели на самолете. Врач дала добро на перелеты, зато категорически запретила нервничать. Ха, как будто это зависело от меня.
        В иллюминаторе проносились города-точки. У прохода похрапывал необъятных размеров мужик. Илья сидел между нами и смотрел через планшет какой-то боевик. Кровища лилась во все стороны, из наушников доносились нескончаемые пулеметные очереди. Я не выдержала и нажала на паузу.
        - Ты не устал смотреть эту ересь? - спросила Илью.
        - А у тебя есть предложения интереснее? - Он приблизился вплотную и обжег моё ухо дыханием. - Так что сказал врач по поводу занятий сексом?
        - Могу заниматься им в пределах разумного, - уныло отозвалась я.
        Рука легла мне на колено и нырнула в разрез юбки. Не представляю, что Илья пытался там найти, потому что положение было не самым удобным, как и общая обстановка. Впрочем, этого движения хватило, чтобы мои коленки задрожали. Мимолетное касание заставило всех демонов ада подняться наружу. Жар прокатился по позвоночнику, осел между ног почти болезненным спазмом.
        - Дай пройти, - резко прервала я Илью, скинув с себя его ладонь.
        Храпящий мужик нехотя подвинулся, позволяя мне пролезть через него. Я попыталась закрыться в туалете, но дверь помешала закрыть нога, обутая в кроссовку. Илья влез внутрь следом за мной и щелкнул задвижку.
        - Тут? - спросила осуждающе. - Ты рехнулся?
        - Ну нет, я же не полный извращенец. - Ларионов засмеялся. - Но в ближайшее время мы восполним месяцы, которые провели порознь. Я так хочу тебя… черт…
        В зеркале отобразилась моя кислая, отекшая физиономия. Рядом с уставшей женщиной, в которой я с трудом узнавала себя, стоял мужчина мечты. Его взгляд полыхал что сотни костров. Тьма глаз охватывала, сковывала по рукам и ногам, не позволяя вырваться на волю.
        - Ты меня не видел, что ли? Я нифига не аппетитная добыча.
        - Для меня - самая аппетитная на свете. Что изменилось-то? У тебя такая прекрасная грудь. - Он сдавил лиф платья ладонью. - У тебя сладкие губы, которые хочется целовать вечно. Ты - само совершенство.
        Ага, а ещё у меня живот, который выглядит глубоко отъевшимся. У меня постоянная нервозность и круги под глазами размером с суповую тарелку. Я всегда трезво оценивала свою внешность и сейчас не поставила бы себе даже три балла из десяти.
        - В таком случае, ты всё-таки полный извращенец, - отвернулась от него.
        - Как скажешь, - бархатно произнес Ларионов.
        Нежным, но сильным движением я оказалась развернута на сто восемьдесят градусов и прижата к стене спиной. Илья опасно надвинулся на меня, склонился к губам.
        - Клянусь, Арефьева, как только мы приземлимся, я отвезу тебя к себе домой и сорву все эти глупые тряпки. Я невероятно соскучился.
        Он потерся щетиной о мою щеку как верный пес. И это разожгло во мне дьявольское пламя.
        Его губы нашли мои, тронули нерешительно, будто Ларионов ждал отказа. Но поцелуй затягивался, и я задыхалась от желания и нехватки кислорода. Мне становилось тесно от близости с этим мужчиной. Им было невозможно надышаться вдоволь.
        Мои руки пробрались под его рубашку, нащупали кубики пресса, опустились к ремню, тронули набухшую плоть через ткань джинсов. Илья зажмурился, но отвел мои ладони в стороны.
        - Позже…
        Мы вышли из туалета раскрасневшиеся и встрепанные, потому что минут пять лапали друг друга как школьники, которые только-только познали сладость запретного плода. Наверняка, кто-то из пассажиров самолета осудил нас.
        Что ж.
        Мне было глубоко плевать.

* * *
        Разумеется, после перелета к Илье мы не поехали. Я сильно вымоталась, а потому мечтала только об удобном матрасе и многочасовом отдыхе. Но перед тем, как провалилась в сон, прочла сообщение от Ларионова:
        Я приеду завтра в восемь вечера. Готовься…
        Поскорее бы!
        Весь следующий день я провела как на иголках, не представляя, чем себя занять. В агентство не пошла. Светочка по телефону отрапортовала, что всё в порядке, и ничего не случится, если хозяйка потеряется ещё на одни сутки.
        Ну и хорошо.
        Ближе к вечеру было решено начать приводить себя в порядок. В ванной комнате разместились многочисленные баночки и скляночки, крема, масла. Я стянула джинсовый комбинезон, в котором скорее напоминала Карлсона, чем нормального человека. Сняла белье. Скептическим взглядом осмотрелась сверху донизу. Н-да, Арефьева, сейчас тебе предстоит невозможное: побриться. Никогда бы не подумала, что живот вызовет столько проблем с гигиеной.
        Вооружившись бритвой, я попыталась изогнуться, но потерпела полный крах. Сходить, что ли, в салон и сделать там сахарную депиляцию? Угу. Лежит на кушетке глубоко беременная баба и истошно вопит - да меня никакой здравомыслящий мастер не возьмет.
        От лазерной эпиляции я отказалась сама. Черт его знает, как этот лазер повлияет на нас с малышкой. Считайте меня глубоко чокнутой, но лучше перестраховаться.
        Ладно, поздно себя жалеть. Отрастила медвежьи лапки, теперь борись с ними. Как же всё-таки хорошо, что дома у мамы я спала в пижаме с длинными штанами! А то бы Ларионов меня на пушечный выстрел не подпустил вместе с моими лапищами.
        С горем пополам я побрила левую ногу и присела на край ванны, чтобы передохнуть. По ощущениям: в спортзале тягала штангу. Правая, заросшая, нога смотрела бы на меня с немым укором, если бы, конечно, умела смотреть.
        Ещё полчаса плясок, и вторая нога закончена. Дальнейшие сборы прошли быстрее и задорнее. К семи вечера я напоминала почти нормального человека. Зато мой дом превратился в поле битвы: повсюду раскиданы вещи, одежда кучей валяется на столе. Я перемерила десяток платьев, но осталась недовольна каждым из них.
        Может быть, встретить Илью полностью обнаженной? Или стыдливо прикрыться кружевным пеньюаром?
        Кружевной пеньюар на меня не налез, точнее - опасно затрещал в области груди. На глазах выступили злые слезы. Я уже говорила, что беременность превращает женщин в неврастеничек?
        Да и черт с ним. Платье было выбрано, прическа сделана, глаза подкрашены. Я принялась ждать.
        Ларионов явился ровно в восемь часов. Как по часам. С букетом пышных, нежно-розовых хризантем. Как он угадал мои любимые цветы?..
        На Илье прекрасно смотрелся пиджак и белоснежная рубашка с золотистыми пуговицами… Вечная щетина выбрита, волосы зачесаны в пробор. От легкомысленного бармена не осталось и следа. Разве что любимым зауженным джинсам он не изменил.
        Ларионов рассматривал меня заинтересованным взглядом.
        - Прекрасно выглядишь. Ну что, съездим в ресторан или кино?
        - А может, к черту ресторан? - смутилась я, чувствуя, как внизу становится мокро от одной только мысли о том, как Илья дотронется меня своими восхитительными пальцами.
        Дважды повторять не пришлось. Он отбросил букет на пуфик и прижал меня к стене. Ненасытные губы коснулись кожи, высекая мурашки. Руки скользнули под юбку, нащупали намокшее белье. Илья коротко застонал и сказал хриплым от желания голосом:
        - Как же я соскучился…
        Мы еле дотерпели до спальни. Илья уложил меня на постель и принялся стаскивать платье. Его пальцы ловко справились с застежкой, которая холодила мне позвоночник. Следом за платьем на пол полетел бюстгальтер, и Ларионов аккуратно втянул в рот мой набухший сосок.
        Я застонала от мучительно приятной ласки, подалась ему навстречу. Мои пальцы дрожали, когда расстегивали узкие джинсы и пытались снять их, а те никак не поддавались. Мне безумно хотелось ощутить внутри себя этого мужчину. Вновь слиться с ним воедино. Почувствовать его. Отдаться. Раскрыться.
        Но Илья отстранился, стоило мне прикоснуться к его трусам. Он вытянул из своей рубашки галстук и примерился им ко мне.
        - Думаешь, ты одна можешь связывать людей? Настала моя очередь доминировать.
        Он провел кончиком галстука по моим ладоням, завел обе за голову, обхватил пальцами, не позволяя выпутаться.
        - Только не говори, что тоже бросишь меня в гордом одиночестве, - удивленно откликнулась я.
        - О нет, я сделаю кое-что хуже. Но начнем по твоему сценарию. Не вздумай закричать, иначе вставлю в рот кляп.
        Галстуком Ларионов стянул мои запястья и обвязал глаза тугой повязкой. Откуда он её взял?! Кажется, вытащил из кармана пиджака. Черт, да он заранее готовился!
        Я почувствовала, как он развел мои ноги, как щиколотки обвили шелковые ленты, которые протянулись к столбикам у основания кровати. Мне было не прикрыться при всем желании. Попыталась дернуться, но мягкая ладонь накрыла низ моего живота.
        - Итак, почему ты не любишь оральные ласки?
        Его пальцы скользнули под нижнее белье, отодвигая в сторону мокрые трусики. Я дернулась, но не смогла свести широко расставленных ног. Теплые губы исследовали набухшую грудь, перебрались к животу, и язык провел по ямочке пупка.
        - Отвечай.
        - Отвали, Ляля!
        - Отвечай.
        Он намотал трусики на кулак и дернул ткань белья на себя. То треснуло под его напором, оставляя меня абсолютно беззащитной и обнаженной. Пунцовый стыд загорелся на щеках. Губы спустились ниже, тронув гладко выбритый лобок.
        - Потому что это мерзко.
        Всё наслаждение разом испарилось, как я представила его там, внизу, изучающего меня, пробующего на вкус.
        Фу, это настолько физиологически грязно, что невозможно расслабиться.
        - Да ты что?
        Кончик языка коснулся клитора. Поводил вверх и вниз и отстранился. Кажется, Илья поднял голову, наблюдая за реакцией моего тела, которое предало хозяйку. Позвоночник свело судорогой удовольствия. Я почувствовала, как затвердели соски, как мурашки покрывают кожу.
        - Разве мерзко, когда тебя ласкают губами? - спросил он, оторвавшись от моего бесстыдно раскрытого лона. - А так? - он ввел внутрь указательный палец, не прекращая гладить чувствительный клитор языком. - Или так? - Добавил второй палец, развел их внутри, даря сладостную истому.
        Мне захотелось податься ему на встречу. Все логичные доводы были сведены на «нет» невероятной жаждой. Было в этом что-то неправильное, запретное. Я нуждалась в этих прикосновениях. Бесстыдных откровенных. Никогда и никому не позволяла заходить так далеко, но не могла отказаться от Ильи.
        - Арефьева, давай же, попроси у меня разрешения кончить
        - Что за БДСМ-игры? - сквозь закушенную губу.
        - Считай, что я так подчиняю тебя. Может быть, в реальности ты и самодостаточный тиран-руководитель, но в нашей постели будешь слабой и беззащитной.
        Указательным пальцем он нащупал дырочку сфинктера и осторожно ткнулся туда, но не ввел палец. Помассировал, следя за моими ощущениями. Из моего рта вырвался стон. Пальцы поглаживали чувствительную дырочку, скользнули глубже. Язык круговыми движениями ласкал кожу вокруг клитора, не задевая его. Я запрокинула голову от удовольствия и выгнула спину.
        - Пожалуйста, разреши мне кончить.
        - Уверена?
        - ДА!
        Его пальцы одновременно толкнулись в оба моих отверстия, и движения языка стали жестче, быстрее, злее. Если бы я не лежала на кровати, то, клянусь, рухнула бы без сил. Всё моё тело потеряло опору. Мир вокруг перестал существовать, обратившись в огненные всполохи. Меня захлестнул столь сильный оргазм, что я закричала и долго содрогалась в сладостных судорогах, пытаясь свести колени, но Ларионов не позволял, продолжая долбить меня пальцами и губами. Он успокоился только тогда, когда я обессиленно рухнула на простыни и обмякла.
        - Вот теперь ты сполна отплатила за моё унижение, - Илья поцеловал меня в уголок рта, чуть прикусил нижнюю губу. - Ох, небеса. Я теряю рассудок, когда вижу тебя… такой.
        - Как только ты меня развяжешь, я тебя прикончу, - пробормотала сухим ртом.
        - Договорились, - сказал он и стянул повязку с глаз.
        Я обреченно застонала. О нет, невозможно убивать того, кто стоит перед тобой полностью обнаженный, и его потрясающе красивый член налился от желания. Ты понимаешь, что эта реакция на твоё тело, на твои стоны, и вновь истекаешь влагой, мысленно умоляя его побыстрее наполнить тебя собой.
        Ты вновь чувствуешь себя женственной. Желанной и необходимой. Несмотря на отеки и лишние килограммы. Несмотря на комплексы и сомнения.
        - У тебя шикарная задница, ты в курсе? - ухмыльнулась я.
        Короче говоря, в ресторан тем вечером мы так и не попали.
        Глава 9
        Характер глубоко беременной Ленки испортился окончательно, поэтому на очередных посиделках нас встретила злобная фурия. Старший сын носился вокруг матери кругами, младший безостановочно вопил, отказываясь слезать с рук, а сама Ленка выглядела очень и очень плачевно.
        - Купим ей сертификат в спа, - предложила я тихонько Вике.
        Та согласно кивнула и боязливо убрала куртку повыше, потому что Вадим попытался вытереть об неё измазанные пластилином ладошки.
        - Лучше абонемент, - добавила подруга, когда Ленка увидела недоеденное яблоко и разразилась настоящей истерикой.
        - Почему, я спрашиваю, в этом доме меня никто не слушает?! - вопила она. - Вы только мусорить умеете! Никакой от вас поддержки! Все соки высосали!
        Она хлопнула ладонью по столу с такой силой, что сахарница, стоящая на краю, подпрыгнула и рухнула на пол. Всё вокруг усыпало песком.
        Ленка посмотрела на осколки и расплакалась навзрыд. Мы с Викой даже как-то опешили, не ожидая столь бурной реакции. Была бы сахарница какой-то элитной или памятной, так нет, трехкопеечная безделушка в горошек. Вадим, почуяв надвигающиеся неприятности, спешно свалил в комнату.
        Я взялась за швабру и быстренько смела всё в совок.
        - Мы тебе другую купим. - Вика погладила Лену по волосам, а ты разрыдалась пуще прежнего. - Окей, не другую, а точно такую же. Обещаю, сегодня же закажу в интернет-магазине.
        - Виктория, честное слово, благодари небеса за тот выкидыш. Дети - это катастрофа. Ненавижу их, сыновей своих ненавижу, этого вот ненавижу заочно. - Она обвела рукой свой живот.
        Вика побледнела и молча, без единого замечания, встала из-за стола. Вскоре из ванной комнаты донесся звук льющейся воды, и мне показалось, что человеку надо побыть наедине с собой, а не лезть с успокоениями.
        - Лен, - я покачала головой, - ты б поспокойнее реагировала. Все-таки для Вики это травма, ей не до твоих шуточек.
        Взгляд подруги потускнел.
        - А в чем травма-то заключается? - спросила она глухим голосом. - Надо было вести подобающий образ жизни и не спать с кем попало.
        - Ты же понимаешь, что не всё зависит от этого?
        - Ну, знаешь ли, я как-то родила двоих детей и вынашиваю третьего.
        - Ты, - я сделала акцент на слове, - родила. А Вика не может. Однажды мы уже поссорились по этому поводу. Будем ругаться опять?
        - Прости, на меня какое-то помутнение нашло, - призналась она, побледнев. - Разумеется, я так не думаю. Господи, что у меня в голове-то творится…
        Подруга обхватила виски пальцами и начала качаться из стороны в сторону. Выглядело это даже жутковато. Мне пришлось прижать к себе Ленку, только бы она успокоилась. Мы так и сидели в обнимку, пока подруга заливала мою блузку слезами.
        - Такое ощущение, что я теряю рассудок. Вадим окончательно с катушек съехал, - она прислушалась к подозрительной тишине, которая могла означать только одно: сын что-то затеял. - Младший орет безостановочно. Мишка свалил в очередную командировку со словами: «Хоть отдохну». Отдохнет он, блин, устал несчастный. Как я третьего-то потяну, а?
        - Потянешь, куда ты денешься. - Я подлила Ленке чаю и подсунула под нос печенье, которое подруга машинально сгрызла. - Ты и про первых двух говорила, что в цирк отдашь на перевоспитание, но вырастила как-то.
        - Это еще не всё, - она махнула рукой. - Я секса хочу, представляешь? Нет, не так. Я не просто его хочу, а на стены готова лезть. Миша заявил, что я как изголодавшаяся крольчиха, а мне не насытиться. Везет тебе, гномик, что у тебя нет такого. Живешь себе без мужика и не паришься.
        Я тактично промолчала и рассказывать о примирении с Ларионовым не стала. От одной мысли о недавней ночи мне пришлось свести бедра. Так горячо стало между ними.
        Дверь в ванную приоткрылась, и наружу высунулась Вика. Глаза её покраснели от слез, губы ещё тряслись. Но она держалась молодцом.
        - Прости! - Ленка кинулась ей на шею. - Я тупая беременная баба, не контролирую язык.
        - Прощаю, - вздохнула отходчивая Вика с улыбкой. - Ладно, девчонки, а у меня для вас новость. Ко мне клеится какой-то скучный офисный служащий.
        - Если он такой скучный, то почему ты им хвастаешься? - ухмыльнулась я.
        Вика покрылась стыдливой краской. Оказалось, что познакомились они в супермаркете, где едва не подрались за последнюю упаковку хлопьев. После чего Алексей - так звали «скучного служащего» - пригласил Вику поужинать. Непостижимым образом ужин перерос в завтрак, где и пригодились многострадальные хлопья.
        Разумеется, Вика уверяла нас, что не испытывает к этому клерку ничего, кроме желания развлечься. Но глаза её полыхали, и шальная улыбка расплылась на губах.
        Наконец-то появился мужчина, который растопил сердце нашей красавицы. Наконец-то её предатель и изменщик оказался глубоко в прошлом.
        Совсем свечерело, когда мы разошлись по домам. Вику забрал новый ухажер на мотоцикле - подруга пищала от восторга, рассказывая, как они колесят по городу, и ветер летит им в лица, - а я думала заказать такси, но…
        Поняла, что не смогу спуститься на улицу.
        Все эти недели я старательно избегала вечеров. С работы уезжала не позднее шести часов, в магазины ходила по выходным. Конечно, мы гуляли в городе детства, но всегда вместе с Ильей, с которым я чувствовала себя защищенной.
        И вот осталась совсем одна. Наедине со своими страхами и темными подворотнями, которые дышат смрадным дыханием прямо в шею. В прошлый раз обычный вечер довел меня до больничной койки и едва не лишил меня малышки. Мне страшно даже показываться на улице. Вдруг нападающий вернется?..
        Я закрылась на общем балконе и, уперев локти в периллы, набрала номер телефона. Звезды сверкали, серебряными каплями усыпав небо. Слева взгромоздилась набухшая к полнолунию луна.
        - Да? - ответил Илья спустя десяток гудков.
        - Можешь меня забрать?
        Я назвала ему адрес, выдохнула облачко пара, которое в ночной темени казалось особенно белым и плотным.
        - Я далеко, буду минимум через час. Может быть, вызовешь такси? - миролюбиво предложил Ларионов.
        - Нет, - выдавила со страхом. - Я готова ждать.
        - Я тебя заберу, - пообещал он недобрым голосом. - Но в обмен ты расскажешь, что с тобой происходит.
        Глава 10
        Илья припарковался недалеко от подъезда, в котором жила подруга Илоны, и внимательно наблюдал за тем, как Арефьева выходит на крыльцо. Она тревожно озиралась и даже как-то ссутулилась, будто чего-то боялась.
        - Я здесь! - Илья вылез из машины и помахал Илоне рукой.
        Девушка рванула к автомобилю так, словно за ней гнались. Пулей. Без оглядки. Закусив губу. Это лишь укрепило недобрые подозрения. Что-то нечисто. С каких пор Арефьева похожа на запуганную кошку, которая прячется от дворовых собак? Куда делась уверенная в себе женщина?
        - Всё хорошо? - спросил осторожно, пока Илона пристегивалась ремнем безопасности.
        - Да, поехали, - отмахнулась она.
        Но Илья не спешил заводить мотор. Он крутил в пальцах ключи и молчал. Обстановка накалялась, Арефьева начала подозрительно поглядывать в его сторону и даже отвесила какую-то язвительную реплику. Впрочем, даже та далась ей с трудом.
        Илона сильно нервничала.
        - Арефьева, рассказывай, что стряслось, - не выдержал Илья. - Ты шарахаешься от темных подворотен и выглядишь так, будто за тобой охотятся маньяки. Можешь, конечно, до последнего отпираться. Можешь опять выгнать меня или сбежать. Но почему бы просто не поделиться своей болью? Я прекрасно вижу, что тебе плохо.
        Она помедлила. Расстегнула ремень безопасности. Застегнула его вновь. В этих машинальных действиях скопилось столько тревоги, что Илья не удержался и накрыл холодную ладошку своей рукой. Ободряюще сжал пальцы.
        - Ты ведь не знаешь, почему я лежала на сохранении, - начала Илона отстраненно, как если бы вспоминала о чем-то незначительном. - Никто не знает. Я… на меня напали.
        - В смысле?!
        Кажется, его лицо вытянулось, а сердце сделало кульбит и очутилось где-то в районе желудка. Всё внутри сковало инистой коркой от этих слов. Хрустнули нервные окончания. А когда Илона рассказала, что стряслось с ней тем вечером, Илья окончательно озверел.
        Какой-то подонок вздумал угрожать ей. Он лапал её своими руками. Довел до нервного срыва и уложил на больничную койку.
        - Думаешь, это устроил твой бывший муж? - спросил Илья первое, что пришло ему на ум.
        - Вполне вероятно. - Илона равнодушно пожала плечами. - Ляля, обещай, что не поедешь прямо сейчас бить ему морду.
        - Прямо сейчас не поеду, - рыкнул Илья, сорвавшись с места.
        - Да подожди ты злиться. Не факт, что это он. Ну зачем ему пугать бывшую жену? Мы не общаемся с того самого дня, когда ты забрал меня из его квартиры. Кроме того… В тот день я крупно поругалась с одной клиенткой. Она тоже угрожала мне. - Илона грустно улыбнулась. - Если вдуматься, у меня целая армия недоброжелателей.
        Илья закипал изнутри. То, с каким волнением говорила Илона, то, как нервно она закусывала губу, то, как поглаживала живот под тканью пальто, - всё это доводило его до предела.
        Он проводил Илону до квартиры и на всякий случай уточнил, не хочет ли она, чтобы он остался на ночь. Девушка фыркнула, мол, она самодостаточная, сильная и независимая кошатница, а потому мужики ей даром не сдались. В другое время Илья бы вступил в шуточную перепалку, но сегодня не стал. Его голова была забита другим.
        Он молча протиснулся в коридор и заявил:
        - Я ночую с тобой.
        Арефьева дернула острым плечиком.
        - Тапки в стеллаже, чистое полотенце в ванной комнате.
        Хм, оказывается, её так просто уговорить на совместное проживание? Неужели раньше он плохо старался? Или сегодняшней ночью ей особенно необходимо тепло мужского тела?
        В любом случае, он будет рядом. Всегда.
        Следующим утром, когда Илона ещё спала, Илья встал, чтобы поехать в брачное агентство. Арефьева рассказывала, что приходит на работу к десяти, в то время как секретарша открывает офис в девять ровно. Значит, у него есть час на разведку.
        - Здравствуйте, - ослепительно улыбнулась из-за стойки администратора Света, а когда поняла, кто перед ней, улыбка её стала ещё шире. - Вы к Илоне Витальевне? Она приходит позже.
        Пухлощекая девушка как-то сразу внушала доверие. Если раньше Илья ещё сомневался, обращаться ли к ней за помощью, то сейчас сомнения отпали. Глазастая, любопытная, но не похожа на заправскую сплетницу, которой только дай возможность почесать язык. Да и Илона отзывается о ней с теплом.
        - Нет-нет. Вообще-то я к вам за помощью. - Илья включил всё свое обаяние и облокотился на стойку, с надеждой заглянув в глаза секретарше.
        Та зарделась.
        - Сделаю всё, что в моих силах!
        - Подскажите, Светочка, у вас есть наружные камеры видеонаблюдения? Если точнее, меня интересует вид со стороны входа.
        - У нас - нет, но в продуктовом магазине ведется наблюдение за зоной погрузки. Соседняя дверь с нами. Их камеры как раз захватывают наш офис. - Света тараторила так быстро, что у Ильи начала закипать голова. - У нас просто какие-то хулиганы повадились на дверях писать всякие гадости, вот мне и пришлось выслеживать их через камеры. Я потом фотографии вывесила, так сразу всё прекратилось! А что такое?
        - Только обещайте не рассказывать Илоне. Если честно, я здесь без её согласия.
        Как оказалось, Света была не только хорошим секретарем, но и прекрасным боевым товарищем. Потому что стоило только обмолвиться о нападении на Арефьеву, как она сама побежала в магазин за записью.
        - Ты туда не ходи. Меня там знают и гораздо быстрее дадут, - заявила Света, запросто переходя на «ты». - Я им пирожки ношу вообще-то.
        Илья остался ждать её, крутясь в офисном кресле. Вскоре девушка вернулась, сжав в кулачке флеш-карту. Вместе они подключили ту к компьютеру. Илья нетерпеливо промотал запись до момента выхода Илоны из офиса. Изображение оказалось затемнено, если бы не фонарь, светящий недалеко от камеры, то нападающего было бы не разглядеть.
        А так…
        Идиот. Даже не надвинул на голову капюшона. У этого мужчины оказалась запоминающаяся внешность. Крупный крючкообразный нос, выдающийся лоб. Илья рассматривал то, как он надвинулся на Илону, как накрыл ладонью ей рот, как специально наступил на мобильный телефон.
        Где же искать следы? Куда обратиться?
        И тут Света, нажав на кнопку паузы, ахнула:
        - Ой, кажется, я знаю этого парня! Он недалеко от нас работает. Мы пару раз пересекались в столовой на обеденном перерыве. Я туда нечасто хожу, а вот он, по-моему, ежедневно. Внешность у него такая… особенная, вот. Я и запомнила.
        - В столовой, говоришь…
        - Да! Ну всё! Я его ушатаю! Как он посмел обидеть Илону Витальевну?!
        - Света, не надо никого шатать. Лучше скажи, где находится столовая. Илоне ни слова, запомнила?
        Девушка недовольно кивнула.
        Ровно в двенадцать часов дня Илья занял наблюдательный пункт за столиком у окна. Он заказал себе кофе без сахара, но не торопился сделать даже глотка. Илья следил за входом, но никого, отдаленно похожего на искомого мерзавца, в столовую не входило. Время перевалило за половину второго, а мужчина с камер так и не появился.
        Впрочем, глупо было ожидать, что всё окажется так просто.
        Но едва Илья залпом допил кофе, как тренькнул колокольчик, и в столовую вошел высокий мужчина. Массивный, крепко сложенный, одетый в форму продавца магазины техники.
        Сомнений быть не могло - это он.
        Илья дождался, пока жертва сделает заказ и выберет столик. Он сдерживал внутри себя гнев, хотя тот рвался наружу, пенил кровь, заставлял мышцы скручиваться жгутами от одной мысли о том, как немытые лапы этого ублюдка касались Илоны.
        Бугай поднес ко рту ложку с борщом, когда Илья присел напротив и с самой счастливой улыбкой на свете вопросил:
        - У вас свободно?
        - Парень, тут хватает свободных мест, - грубо ответил этот урод.
        - А мне почему-то хочется занять это. - Илья побарабанил пальцами по столу.
        Крепко выругавшись на тему того, какие некоторые дегенераты, мужчина взял поднос, собираясь пересесть. На нагрудном кармане рубашки было вышито имя. «Вячеслав».
        - Слава, постой. - Илья сжал его запястье и приподнялся сам. - Либо мы с тобой говорим мирно, либо я вызываю полицию, и тебя судят за нападение на беременную женщину. У меня есть видео с камеры наблюдения.
        Бугай сразу сник и даже побледнел, становясь обыкновенным трусоватым скотиной, которая действовала - наверняка - не по своему хотению.
        - Откуда ты… с чего…
        Он долго не мог подобрать слова, а Илья молча наблюдал. Интересно, во сколько тысяч этот подонок оценил свою работу? Сколько, по его мнению, стоила угроза выкидыша?
        - Лучше присядь, - ласково посоветовал Илья. - Кто тебя нанял?
        - Девушка, брюнетка, я вам её опишу, - быстренько среагировал Вячеслав, подобострастно заглядывая в глаза. - Давайте только по-человечески пообщаемся. Она мне денег дала, сказала, что эта женщина отбила у неё мужчину. Пришла к нам в салон и заплатила сразу же. Можете проверить, у нас тоже камеры имеются! Я ж думал, доброе дело делаю. Я не знал, что она беременная. Вы что! Я б никогда…
        Кстати, вполне вероятно. У Илоны пальто свободного кроя. Время было позднее, да и вряд ли этот уродец разглядывал её перед тем, как подкрасться сзади. Но это не отменяло того, как он поступил.
        Он накидал внешность заказчицы, сдобрил её парочкой крепких словечек и извинился столько раз, что у Ильи начало сводить зубы.
        - Мы же договорились, да? Я готов дать против неё показания в полиции. Держите мой телефон. Всё же будет хорошо?
        Кстати, про показания - идея дельная. Нельзя пускать всё на самотек. Исполнитель найден, но не заказчик. Илона сможет спокойно спать только тогда, когда будет наказана эта брюнетка.
        - Всё будет хорошо, - умиротворенно ответил Илья и поднялся из-за столика.
        Краем глаза он увидел, как бугай расслабился и вновь взялся за ложку. Как ни в чем не бывало. Илья обернулся и положил руку ему на плечо.
        - Есть ещё кое-что…
        В следующую секунду ладонь легла на затылок мужчины, дернулась вниз. Всего мгновение, и лицо оказалось впечатано в столешницу. Хрустнул переломанный нос. Борщ выплеснулся из тарелки и потек по столу, окрашивая скатерть в кровавые тона. Истошно завопила официантка, а Вячеслав схватился за разбитое лицо и застонал. Кровь сочилась по губам, стекала за воротник.
        - Сначала идем извиняться перед Илоной, а потом можешь обратиться за помощью, - ухмыльнулся Илья, поднимая его за шкирку. - Только морду помой, договорились?
        Часть 6. Третий триместр
        Только что ты будешь делать, если я останусь здесь?[1]
        Глава 1
        Семь месяцев назад во мне зародилась жизнь. Неужели это было так давно? Мне казалось, что время летит как один миг.
        После того, как Ларионов притащил в мой кабинет избитого парня, мои чувства к нему окончательно прояснились. Если честно, в момент, когда мой обидчик растекался в извинениях, я думала только об одном. «Какой же Илья великолепный». Эта мощь, эта звериная ярость, которая сминает всё на своем пути. Ларионов был прекрасен в гневе, и у меня не осталось сомнений - этот мужчина нужен мне.
        Вместе мы добились справедливости. Я подключила все свои связи, и мы довели дело до суда. Как брюнетка-клиентка хлопала ресницами, как уверяла, что всего-то хотела припугнуть и никогда бы не причинила мне реального вреда. Как молила о перемирии.
        Ну-ну.
        Та её «шутка» едва не стоила мне всего, чтобы просто взять и простить.
        Впрочем, меня перестали пугать подворотни и поздние вечера. Ко мне вернулся покой.
        Ну а сам Илья как-то внезапно обосновался в моей квартире. Не могу сказать, что мы притерлись друг к другу без конфликтов, но все ссоры заканчивались, не успев толком начаться.
        Сегодня утром я валялась в постели и думала о том, как бы пролежать весь день дома, забив на дела. На кухне скворчало масло в сковороде - Илья готовил. Что-то звякнуло. Ларионов витиевато выругался. Я нехотя поднялась, потянулась и двинула к мужчине, который добровольно взял на себя готовку завтраков.
        Такие вообще бывают?..
        - Доброе утро! - Илья посасывал обожженный палец.
        Он бросил Пашке, ластящемуся под ногами, кусочек ветчины. Неудивительно, что мой зловредный кот нашел общий язык с Ларионовым. Когда тебя подкармливают запретными лакомствами - как не сдружиться?
        Я села за стол и лениво уперла подбородок в кулак.
        - Ты какая-то недовольная. - Меня щелкнули по носу ногтем.
        - Ляля, я ношу в себе ребенка, который по ночам танцует брейк. Мне позволительно быть не только «недовольной», но ещё и бешеной.
        Вместо того, чтобы продолжить диалог, Ларионов чмокнул меня в макушку и поставил тарелку, куда выложил пышный омлет с ветчиной и сыром. Я вяло поковырялась вилкой, но аппетита не было. Запах стоял сногсшибательный, да только из-за бессонной ночи кусок в горло не лез.
        Как женщины добровольно соглашаются на второго-третьего-четвертого ребенка? Беременность - это не наслаждение, а сущая мука. Неспроста среди врачей она считается болезнью. Мне отдавили все внутренности, а это ещё даже не девятый месяц…
        Илья оперся бедром о столешницу, склонил голову набок, пристально изучая меня.
        - Знаешь что? А поехали в Прагу? - Он не дождался моей реакции и продолжил мягче: - Сорвемся прямо сегодня. Забей на работу, Света справится, без консультанта как-нибудь обойдутся. А что? По-моему, хорошая мысль. Уверен, маме ты понравишься, а отец в постоянных разъездах, мы его застанем буквально на день-два.
        - Подожди. А как же врачи, анализы? - опешила я и хотела добавить какие-нибудь другие причины, почему нам нельзя никуда ехать, но тут зазвонил мой мобильный телефон. На экране высветилось: «Вика».
        По правде говоря, я опасалась того, что знакомство с родителями ведет к чему-то более серьезному. Казалось бы, куда серьезнее, но что-то подсказывало мне, что после знакомства может последовать предложение, а за ним и женитьба. И всё. Илья Ларионов окончательно войдет в мою жизнь.
        Хотела ли я этого?..
        Наверное, да. Но почему тогда до последнего оттягивала? Почему-то мне казалось, что совместная жизнь приведет к тому же, что заставило нас с Филом разойтись: скандалам и изменам, недомолвкам, взаимным упрекам.
        Короче говоря, спасибо Вике за то, что она помешала мне отказаться от поездки.
        - Алло.
        - Гномик, пожалуйста, срочно приезжай к Лене, у неё истерика, - протрещала подруга испуганным голосочком.
        - Что ты подразумеваешь под истерикой?
        - Настоящую ИСТЕРИКУ! - с нажимом ответила она. - Она безостановочно рыдает уже часа четыре. Мишка вызвонил меня, да только я не представляю, что делать. Никакие успокоения не действуют. Она даже не разговаривает. Пожалуйста, мы не справляемся.
        - Какие-то проблемы? - понимающе спросил Илья. - Одевайся, я довезу.
        - Да ладно, отдыхай. Доеду на такси.
        На самом деле, мне не хотелось оставаться с Ларионовым наедине. Мы оба знали, что разговор про Прагу был начат не просто так. Его придется продолжить.
        А значит, самое время трусливо сбежать. Я поцеловала Илью в щеку, набросила первое, что выпало из шкафа, и поехала выручать подругу из пучины депрессии.
        В доме Ленки стояла непривычная тишина. Дверь открыл Миша, за спину которого прятался Вадим. Младший сын на руках отца безмятежно посапывал. Из семейной спальни выскользнула Вика и кинулась мне на шею.
        - Выручай! Она вообще не реагирует на меня, только плачет всё сильнее.
        - Оставьте нас наедине, - вздохнула и вошла внутрь спальни, прикрыв за собой дверь.
        Ленка лежала на спине, прижав к груди подушку. Из глаз катились крупные слезы. Её губы тряслись, а пальцы так сильно впились в наволочку, что костяшки побелели. Я присела на край дивана и положила ладонь на колено подруги. Ленка как будто этого даже не заметила.
        - Ларионов пригласил меня в Прагу, представляешь, - отвлеченно начала я. - Сижу и думаю, а надо ли оно мне? Я сознательно бежала от серьезных отношений и вот вляпалась в них по самые уши. - Ленка прислушалась, не переставая хлюпать носом. - Я борщей не варила со времен брака с Филиппом. Думала, никогда больше не придется собирать по квартире чьи-то носки. Я ж свободная независимая женщина, а не домохозяйка. А теперь… тьфу!
        - И что ты решила? - спросила она горько.
        О, наличие реакции - добрый знак. Продолжим заговаривать зубы. Иногда, чтобы отключиться от своих горестей, необходимо выслушать чьи-то заботы. Даже если, по мнению Ленки, мои проблемы надуманы, она всё равно начнет проецировать их на себя. А значит, и рыдать перестанет.
        - Ничего. Сбежала как собака, поджав хвост. Мне нечего ему ответить. Ларионов - идеальный мужчина. Не знаю, за какие заслуги он мне послан. Но я боюсь его испортить. Зачерствеет, начнет пить пиво и чесать брюхо. Переоденется в растянутое трико. Прикинь?
        Ленка истерично хихикнула.
        - Или, - я улеглась на свободный кусок дивана и заложила руки за голову, - зачерствею сама. Мыться перестану, напялю халат в потеках жира.
        - Мне бы твои проблемы, - фыркнула Ленка.
        - Кстати, о проблемах. Что случилось?
        - Я должна со дня на день родить.
        - Не думала, что этот процесс до сих пор вызывает у тебя страх. Поверь, с момента твоих последних родов там ничего не изменилось.
        Мы с подругой переглянулись. Две беременные женщины, животы которых весело торчали кверху. Одна зареванная и всклоченная, другая просто не накрашенная, заспанная и уставшая донельзя.
        - Разумеется, не вызывает. - Ленка махнула рукой. - Я другого боюсь. Миша не справится с детьми.
        - Он справлялся как-то до этого.
        - Но то был один ребенок, а теперь их два, - тоскливо сказала подруга, уставившись в беленый потолок. - Кроме того, он вечно жалуется на то, как заколебался. Сегодня с утра только проснулись, а он уже недоволен. Вадим громко смотрит мультики, видите ли.
        - Миша всегда может позвонить нам с Викой, если устанет.
        Ленка уронила голову мне на плечо и помолчала. Я напомнила ей, как год назад Вадим заболел ветрянкой, которой заразилась подруга. Пока она лежала в постели с температурой, замазанная кремом, Мишка возился с младенцем. Да и перед этим, когда Ленка уехала рожать второго сына, Мишка с честью выдержал испытание отцовством. Может быть, он и не был идеальным мужем, но семью свою любил.
        - Думаешь, у него получится? - Ленка закусила губу.
        - Разумеется.
        Иногда нужно не жалеть человека, а поговорить с ним по-взрослому. Мишка скакал вокруг Ленки, Вика сюсюкала с ней как с малым дитем. А смысл?
        Я понимала, что истерика утихла, но не спешила вставать.
        Мы полежали ещё немного, вспоминая студенческие годы и бессонные ночи перед экзаменами, которые казались настоящей катастрофой. Оказывается, катастрофы случаются разные. Сейчас бы я многое отдала за нудного преподавателя и сотню невыученных билетов.
        - Давай, красота, умывайся, - потрепала Ленку по щечке, когда она окончательно успокоилась и начала хихикать.
        Я вышла в кухню, где собралась мужская половина семейства вместе с нервно постукивающей пяткой Викой.
        - Всё в порядке?! - Миша кинулся ко мне как к спасителю. - Она всё утро плачет, я весь извелся.
        - Жить будет. Но! Миш, прекращай давить. Ей нужна помощь.
        - В каком смысле? - Муженек Ленки уставился на меня, бледнея на глазах.
        - В прямом. Найди ей профессионального психолога, позволь выговориться. С детьми помогай, не бросай жену. Она занимается самоедством только из-за того, что боится остаться без поддержки.
        Миша согласно промычал, прижимая к себе обоих сыновей. Вика спросила разрешения дойти до Ленки, и я милостиво кивнула. Затем достала из шкафчика чашку, налила туда крепкой заварки, разбавила кипятком.
        Минут десять я молча хлебала чай, заедая его бутербродами с плавленым сыром. Надо было всё-таки соглашаться на омлет в исполнении Ларионова. Тот хотя бы пах умопомрачительно. Мишка занялся готовкой. Получалось плохо (картофель он едва не кинул в суп вместе с кожурой), зато супруг искренне пытался помочь жене.
        - Илона!!! - внезапно заверещали подруги в один голос.
        Я перепугалась и рванула в комнату, ожидая любой катастрофы. Неужели они опять умудрились переругаться?! Но меня встретили два одинаково вытянувшихся лица с глазами-блюдцами. Скандалом тут и не пахло.
        - Кажется, она рожает, - промямлила Вика.
        - Точно рожаю, - многозначительно подтвердила Ленка.
        - А я-то вам чем помогу!? - ахнула я. - Надо вызывать скорую! Лена, у тебя это как будто впервые!
        - Да я не ожидала как-то, - смутилась подруга и взялась командовать. - Так, сумка лежит в шкафу, документы в ящике стола. Мишка, грей машину, скорую пока дождешься…
        Поднялась суматоха. Заголосили дети. Муж принялся носиться по квартире, то поднимая сумки, то ставя их на пол, то перетаскивая с места на место.
        Я смотрела на эту вакханалию и думала, что врачи в Чехии тоже имеются, да и анализы можно сдать прямо там. Подумала, что отношения у нас с Ларионовым давно имеются, просто я до последнего пытаюсь отрицать очевидные вещи.
        Кроме того, мы ведь не собираемся провести всё оставшееся время до родов в Праге. Познакомимся, пообщаемся и уедем. Состояние у меня хорошее. Почему бы не порадовать Илью?
        Ляля, я согласна поехать вместе с тобой. Извини за утренние сомнения.
        Ну а в три часа дня Ленка прислала короткое сообщение.
        3250, 55 см. Мальчик… опять
        Я заулыбалась. Разумеется, Лена давным-давно знала пол ребенка, но её внутренний скептик до последнего пытался найти повод для недовольства.
        Поздравляю! Самое время задуматься о четвертом. Тебе же нужна дочка?:)
        Да ни за что на свете!!!
        [1] Сегодня ночью - Герда, Икай!
        Глава 2
        Прага встретила нас моросью, колючими ветрами и разноцветными новогодними гирляндами. Миниатюрные, словно игрушечные дома были украшены еловыми ветками и цветастыми шарами. Надо же, я совсем забыла, что близится Новый год, и через неделю Чехия отпразднует католическое Рождество.
        - Ты ещё не видела городскую площадь. Там настоящая сказка, - улыбнулся Илья, заметив моё восхищение. - Кстати, на базаре продаются всякие праздничные ерундовины. Не знаю, надо ли тебе…
        - Конечно, надо! Давай съездим! - Я вертела головой по сторонам.
        Предновогоднее настроение оказалось заразительным, да и, если честно, мне хотелось настоящего чуда. В этом пряничном городе, где улочки вымощены старинными камнями, просто невозможно думать о чем-то плохом. Ларионов положил ладонь мне на живот, и я умиротворенно прикрыла веки. Тяжесть мужской руки согревала даже под слоями одежды. Малышка во мне перестала пинаться, будто бы замерла, пытаясь понять, кто покусился на её личное пространство.
        - Не устала? - спросил Илья заботливо.
        - Ни капли, - ответила честно, накрыв его ладонь своей.
        Наверное, в таких мелочах и кроется счастье. Ни в витиеватых признаниях, ни в подарках или обещаниях. Настоящее счастье скрывается в мимолетных взглядах, в переплетенных пальцах, в одном на двоих - даже на троих - дыхании.
        Автомобиль остановился возле трехэтажного здания современной застройки. Илья пропустил меня перед собой, а сам достал из такси многочисленный багаж, поблагодарил водителя на чистом английском. Акцент легкий, почти неуловимый. Бархатистый голос Ильи звучал невероятно, опутывал каждую букву, каждое ударение особой интонацией.
        - На каком этаже ты живешь? - Я запрокинула голову, наблюдая за тем, как по серому небу плывут тучи.
        - На втором. Вон наш балкон. Ну что, попробуем дотащить всё твоё барахло с минимальными потерями.
        Ни с первой попытки, но Ларионов притащил все сумки к входной двери. Мне он запретил поднимать даже свой рюкзак, в котором лежало минимальное количество вещей.
        - Не смей, - шлепнул по ладони, когда я попыталась схватить что-нибудь полегче.
        Илья поискал в сумке ключи, но после недовольно вздохнул и нажал на кнопку звонка. За дверью раздалась птичья трель. Вскоре замок щелкнул, и на порог едва ли не вывалились родители Ларионова. Любопытство, с которым они ринулись впустить внутрь сына с его «невестой», было малость нездоровым.
        - Привет! Мама, папа, познакомьтесь. Илона. - Илья приобнял меня за талию. - Это моя сверх терпеливая матушка, Анна Львовна, - он отвесил маме шутливый поклон, - а это папа. К нему не привыкай, ибо Виктор Андреевич сегодня-завтра свалит по каким-нибудь неотложным делам. Я прав?
        - Ошибаешься. Ради такого случая я взял внеплановый отпуск, - пробасил глава семейства. - Где ж это видано, чтоб ребенок в Россию уезжал холостяком, а через месяц притащил невесту на сносях.
        Отец Ильи, седовласый мужчина лет шестидесяти, был точной, разве что постаревшей копией сына. Ему бы татуировки на загорелые руки, да в глаза добавить ехидства - вылитый Ляля. Тот же тонкий нос, та же линия губ и остро очерченные скулы. Виктор Андреевич крепко пожал ладонь сыну и одобрительно похлопал меня по плечу.
        А вот мать…
        Она была миловидна, даже красива. Годы никак не отразились на её внешности. Гладкая, фарфоровая кожа без единого грамма косметики. Аккуратные полные губы, в которых читался след косметического вмешательства. Модная стрижка-каре. Анна Львовна смерила меня презрительным взглядом и кинулась обнимать «своего мальчика».
        Бывает такого, что с первого вздоха чувствуешь, как сильно не нравишься человеку. Он вроде прямым текстом тебя не посылает, но в его жестах видна неприязнь. Царственная Анна Львовна всем видом выказывала недовольство.
        В воздухе запахло грозой.
        Нас усадили за стол, причем меня задвинули в угол, в то время как мать Ильи села во главе. Я не особо противилась, но положение сторон отметила. Едой меня не обделили и пальцем не тыкали. Да только желанной гостьей в этом доме я себя не чувствовала.
        Если моя мама завалила Илью вопросами, то Анну Львовну залетная баба сына не интересовала от слова «совсем». Неудивительно. Пришла, захомутала мальчика, забеременела, а ему отдувайся.
        Матушка допрашивала Илью о здоровье, питании, а на меня поглядывала искоса как на какое-то нежелательное приобретение. Типа морской свинки. Воняет, пищит, кусается, а пользы никакой.
        Впрочем, меня это не напрягало. Нравиться потенциальной свекрови - неужели я всерьез подумала об этой женщине как о будущей родственнице?! - я не планировала, как и отвечать её ожиданиям. К сожалению, Анна Львовна, я не глажу рубашки, не драю полы и отвратительно готовлю. Зато в постели ваш сын не может от меня оторваться. Крепитесь.
        Реакции с моей стороны она так и не дождалась. Зато мне было приятно наблюдать за тем, как багровеет лицо родительницы Ильи.
        Ну а когда ужин закончился, и Виктор Андреевич развлекал меня байками о солдатской молодости, Анна Львовна отозвала Илью в сторонку, чтобы задать ему совсем уж неприличный вопрос:
        - Долго твоя девушка планирует у нас гостить?
        Разумеется, я всё слышала, да женщина и не пыталась понизить голос. Илья ощутимо напрягся, оглянулся на меня и фыркнул.
        - А что, прогоняете?
        Анна Львовна что-то ответила, да только её слов было не разобрать - Илья вывел родительницу под локоток в коридор и прикрыл за собой дверь.
        - Как вы очутились в Праге? - поинтересовалась я у главы семейства Ларионовых.
        - Пути господни неисповедимы, - хохотнул тот. - Работал я себе заштатным инженером на заводе, когда познакомился с одним влиятельным человеком. Не поверите, в бане пересеклись, да так и сдружились. Он предложил мне вначале подработку, а следом и возглавить отдел разработок в пражском филиале. С тех пор то на объекты мотаюсь, то за процессом слежу. Без Анюты, конечно, не справился бы. - Он любовно посмотрел на запертую дверь, за которой гадюкой шипела супруга, ругаясь с сыном. - В чужой стране, без знания языка, с семилетним ребенком на руках. Но ничего, не струсили. Скажите, у вас серьезные намерения на Илью?
        Вопрос прозвучал смешно. Нет, блин, я приехала знакомиться с родителями отца своего будущего ребенка чисто по приколу. Без каких-либо намерений. Хотела узнать, какой генофонд достался Ларионову.
        - Нам хорошо вместе, - честно ответила я. - Мне очень дорог ваш сын. Я - не фанат брака, но…
        - Не оправдывайтесь. - Виктор Андреевич подмигнул мне. - Я в личную жизнь молодежи не лезу. Вы счастливы без штампа в паспорте? Ну, на здоровье. Захотите пожениться? Мы деньгами подсобим, если надо.
        Если честно, это его откровение умилило меня до глубины души. Неужели где-то существуют адекватные родители, которые не зациклены на людском мнении и стереотипах о замужестве?
        В общем, сложную мать Ильи компенсировал его великолепный отец. Уже укладываясь в постель - нам постелили в спальне Ларионова-младшего, - я задумалась, что их отношения кое-кого мне напоминают. Женщина с вредным характером - это я; приветливый мужчина, готовый мириться с заскоками жены - Илья.
        Они же как-то прожили вместе всю жизнь, сглаживая друг друга. Неужели мы не сможем?..
        Так поразительно. Я всерьез рассматривала Илью в качестве того человека, с кем готова встретить старость.
        Ларионов аккуратно прокрался в спальню, чтобы не потревожить меня. Лег рядышком, привычно обхватил меня за талию, накрыв ладонями живот. Я прижалась к нему плотнее, вдохнула невероятный аромат его тела.
        - Ты злишься на мою маму? - горячий шепот коснулся уха.
        - Ляля, остынь. Ты всерьез надеялся, что хоть какая-то адекватная мать возрадуется пузатой лимитчице за тридцать? Да в её глазах я самое настоящее зло. Ну и что с того? - Мой голос понизился, потому что следующие слова оказалось слишком тяжело произнести. - Я приехала ради тебя в другую страну. Мне нужен ты.
        - Нужен… - эхом откликнулся Ларионов. - Так непривычно слышать от тебя нечто подобное. Ну-ка, повтори.
        - Не дождешься!
        Теплые губы тронули чувствительную кожу шеи, дыхание щекотало затылок. Я возмущенно пискнула, а Илья чуть прикусил мочку уха.
        - Нужен, - сдалась я, отпихиваясь руками и ногами. - Нужен. Нужен. Нужен!
        В чем кроется настоящее счастье?
        В мгновениях, когда ты беззащитен, но не боишься своей слабости. Потому что рядом есть человек, готовый стать твоей броней.
        Глава 3
        Несколько недель мы прожили в доме семейства Ларионовых, там же отпраздновали Новый год. В рождественские праздники вдоволь набродились по старинным улочкам. Походили по площади, в каждом закутке которой поселился запах ванили и корицы. Старый город сиял. Играли уличные музыканты, и жизнь казалась безмятежной.
        Ну а когда праздники иссякли, Илья погрузился в работу. Оказалось, что в поездке к родителям был тайный умысел: Ларионов решил податься в бизнес. Целыми днями он пропадал по делам. Пытался наладить контакты с какой-то чешской фирмой по производству программного обеспечения, чтобы организовать их филиал в России. Илья не грузил меня своими заморочками, рассказывал немногое, но я видела, каким жаром горят его глаза.
        Я много гуляла в одиночестве, совершала набеги на магазины и притаскивала обратно кучу пакетов. Наедине с Анной Львовной старалась не оставаться, да она и сама не жаждала провести время вместе. Казалось, мы нашли общий язык.
        Но всякой сказке свойственно кончаться.
        В тот день я проснулась с первыми лучами солнца. Малявка радостно пинала меня в бок, и я пошла отсиживаться на балконе, который примыкал к кухне, с чашкой зеленого чая. Небо алело, заливаясь утренним багрянцем. Тишина была такой плотной, словно мир закрыли за звукопоглощающим стеклом.
        - Не помешаю? - раздался учтивый голос Анны Львовны.
        Я помотала головой. Женщина поплотнее запахнула шелковый халат и села на соседний стул, положила на плетеный стол пачку сигарет. Не закурила, и на том спасибо. Я погладила живот, и Анна Львовна спросила безо всякого энтузиазма:
        - Пинается?
        - Да.
        - Ясно… Ребенок вообще от Ильи?
        Этот вопрос меня одновременно огорошил и рассмешил. Разумеется, подноготную наших отношений мать Ларионова не знала, а потому для неё было вполне логично, что некая хищница от кого-то залетела, а виноватым выставила Илюшу. Показать ей, что ли, контракт?
        Кстати, деньги Илья мне вернул давным-давно. Но об этом можно не распространяться.
        - Можем сделать тест ДНК, - я миролюбиво улыбнулась.
        Анна Львовна поджала губы.
        - Илона, я не буду юлить. Вы - плохая партия для моего сына. - Она выставила вперед ладонь, мешая мне поспорить. - Вы ворвались в нашу жизнь, переменили Илью. С вами он… другой.
        - Какой же?
        - Настороженный, закрытый. Он так осунулся. Вы его травите своим присутствием, клянусь. Что же у вас за отношения, в которых мой сын всегда вынужден замыкаться? Вы подмяли его под себя.
        Бред. Илья никогда не казался побитым псом на привязи у злой хозяйки. Он первым язвил и колол меня репликами, запросто вступал в перепалку, смеялся во весь голос. Про секс я вообще молчу - в интимных отношениях именно Ларионов занимал доминирующую роль.
        Я скептически изогнула бровь, но Анна Львовна даже не заметила этого.
        - В прошлый свой визит к нам он познакомился с девочкой. Мария. Машенька. Светлый человечек. Она делала его счастливым. Как я жалею, что у них ничего не получилось, ведь позвонили вы, и он ринулся обратно в Россию.
        Вообще-то не я, а Вика, но сути дела это не меняло. Мать Ильи стучала ребром пачки сигарет по столу, задумчиво рассматривала даль за окном.
        - Если вы чувствуете что-то к моему сыну, то отпустите его. Я не буду ползать перед вами на коленях или о чем-то умолять. Если любите, сами всё поймете. Если ж нет - Бог вам судья. Жизнь всех рассудит. Кстати. - Она тяжело поднялась и, уже на пороге, обернулась. - Садитесь завтракать. Я приготовила оладьи.
        Казалось, этот разговор не может вывести меня из себя. Когда Арефьеву Илону волновало чье-то мнение? Но почему-то дурацкий червячок сомнения точил душу. Он забрался под ребра, крутился, камнем лежал внизу живота.
        Вскоре я не удержалась и нашла в социальной сети страничку этой Марии. У неё сохранились фотографии с Ильей. Фотографии, на которых он улыбался так заразительно, что становились видны ямочки на щеках.
        Я вспоминала улыбку Ильи рядом со мной, но, хоть убейте, не могла припомнить, когда в последний раз видела эти чудесные ямочки.
        Неужели я действительно виновата в том, что он всегда сосредоточен, что меж его бровей залегла морщинка?
        Вдруг он пытался обрести своё счастье в Праге, но Вика разбередила в нем старые раны, и Илья сорвался ко мне, бросив ту, которая ему нравилась?
        - Я хочу в Россию, - попросила Илью тем же вечером. - Мне здесь плохо.
        Ларионов без сомнения согласился, разве что взгляд его потускнел, а кивок получился скорее вынужденным. Или мне уже начинает казаться?
        - Я куплю нам билеты на завтра.
        - Ты можешь оставаться. - Я положила голову ему на плечо. - У тебя тут только-только наладились дела. Давай так: отправишь меня в Питер, а сам приедешь, как только сможешь.
        Он почесал в переносице, борясь и с желанием согласиться, и с необходимостью остаться со мной.
        - Илья, так будет правильно, - сказала я жестче. - Куда от тебя денется беременная женщина, которая каждые полчаса бегает в туалет? Правильно, никуда.
        - Постараюсь закончить с делами как можно скорее, - сквозь смех произнес Ларионов.
        А затем чмокнул меня в кончик носа.
        В аэропорт мы приехали на следующий день. Прага провожала меня неизменной моросью. Я уезжала с маленьким чемоданом - остальное должен был привезти Илья. Мы долго прощались в зале ожидания, Ларионов прижимал меня к себе, клятвенно обещая вернуться к концу недели, а я бездумно кивала.
        …Моя квартира сохранила запахи Ларионова, следы его присутствия. Пустая. Огромная. Холодная. В ней было невыносимо оставаться. Стоило переступить порог, как стены начали сдавливать, а тишина - доводить до отчаяния. Даже счастливый Пашка не мог вернуть в квартиру уют.
        Чтобы не находиться дома, я много гуляла, думала, вспоминала и просчитывала. Мысль-червоточина крепла во мне, разрасталась точно дерево, пускала свои корни в сердце. И настал день, когда мне захотелось набрать вызубренный наизусть телефон и произнести коротко:
        - Нам нужно серьезно поговорить.
        - О, - как-то рассеянно ответил Илья, - я тоже как раз хотел тебе звонить. Давай, ты первая.
        Пасмурности моего голоса он не заметил.
        - Нет, начинай сам, - попросила я, понимая, что как только горькая правда выльется наружу, Ларионов перехочет делиться со мной чем-то личным.
        - Мне нужно остаться в Праге ещё на несколько недель. Боюсь, если сейчас уеду, потом второго шанса не будет. Ты не обижаешься? Илона?..
        - Нисколько. - Я мученически улыбнулась, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. - Обо мне не волнуйся. Приезжай, как сумеешь. Я буду ждать.
        - Ты лучше всех! Постараюсь управиться как можно скорее. А у тебя что случилось?
        Я ничего ему не рассказала. Не рассказала о том, какие у нас сложились отношения. Потребительские, злые. Что он мог бы быть счастлив с пражской Марией. Не рассказала о том, какой он сумрачный рядом со мной и какой безмятежный на тех фотографиях. Не призналась, как сильно по мне ударили слова Анны Львовны.
        - Ничего особенного. Я думала купить в спальню новую кровать, - сказала первое, что пришло в голову. - Как считаешь?
        - И это серьезный разговор? - Ларионов расхохотался. - Бери что-нибудь необъятное. Оно нам понадобится, когда я приеду!
        - Целую, Ляля.
        - Я тебя тоже.
        «Мы не расстанемся, нет, - убеждала я себя. - Просто выдержим паузу. Закончим со всеми делами, отдохнем. Всё обдумаем. А когда Илья вернется, мы поговорим по душам и решим, хотим ли быть вместе».
        Я надеялась, что эти несколько недель помогут Илье вспомнить, как свободно дышится без меня. Если раньше я отталкивала его, чтобы не делать больно себе, то теперь боялась за то, что причиню боль Ларионову.
        Он стал мне слишком дорог. Дороже всех мужчин, которые когда-либо ложились со мной в постель. Я не хотела, чтобы наши отношения разрушились или чтобы Илья прожил всю жизнь под моим «каблуком».
        Если он захочет остаться - пусть это решение будет исключительно его. Если решит уйти - я приму это и не буду давить.
        Всего несколько недель одиночества. Без тяжести рук, ставших необходимыми. Без нежных губ. Без ночных признаний.
        Без человека, ставшего для меня всем.
        Может быть, не поздно всё переиграть?..
        Позвонить ему и попросить приехать прямо сейчас, пока мерзкий червяк сомнения не прожрал во мне гигантскую дыру?
        Нет. Мне хотелось, чтобы наше будущее сложилось по обоюдному согласию. Чтобы никто не был ущемлен или обижен.
        Когда Илья вернется - если он вернется, - мы сможем быть счастливы.
        Либо расстанемся навсегда.
        Глава 4
        Я внесла свое тело в брачное агентство с таким дурацким настроением, что была готова сорваться на первого встречного. Повезло, что офис пустовал. Рабочий день не начался, в восемь утра не приходила даже обязательная Светочка. Это мне на руку.
        Не спеша разгребу дела, дам последние наставления и свалю в закат. Пусть ищут временного консультанта на время моего декрета, а я проведу с ним собеседование из дома.
        Щелчок выключателем, и загорелись лампы, высветив намытый уборщицей холл. На стойке администратора лежала сумочка Светы, но самой секретарши нигде не было. Странно. Неужели она забыла её вчера? Я пожала плечами и двинулась к чайнику, когда из кабинета, оборудованного под фотостудию, раздался очень характерный стон.
        Как именно надо фотографировать женщину, чтобы ей нравилось настолько?!
        Я незаметно прокралась - насколько это возможно с огромным пузом - к кабинету, чуть приоткрыла дверь. Прямо на полу, не заботясь о каком-либо покрывале, сплелись в страстный клубок Светочка и фотограф-Максим. Причем девушка так страстно царапала спину любовнику, а тот так гортанно постанывал, что не оставалось сомнений - это акт взаимной любви.
        Мешать счастливой парочке я не стала. Негоже прерывать людей на середине процесса. Рухнула в крутящийся секретарский стул, заварила себе чаю, открыла на компьютере последние клиентские анкеты.
        Чтобы закончить, голубкам понадобилось десять минут.
        - Я же говорил, ты очень фотогенична, когда обнажена… - проворковал Максим Свете, выходя из студии.
        В этот самый момент он уперся взглядом в мою макушку и стремительно побледнел.
        - Пипец. Нас уволят. - Горе-фотограф попытался впихнуть Светочку обратно в помещение.
        Она, застегивающая пуговки на шелковой блузке, не сразу поняла, что произошло, а поэтому высунула наружу любопытный нос.
        - Да ладно, перестань паниковать. Никто не узнает… Ой… Илона Витальевна, добрый день. Вам заварить черный или зеленый чай?
        Вышколенный секретарь в ней проснулся моментально, даже голос погрубел на половине фразы. Я отсалютовала Светочке наполненной чашкой.
        - Смотрю, вы времени зря не теряете. Макс, у тебя наконец-то появилась муза?
        Максим зарделся до кончиков волос. Пухлощекий, вихрастый, светловолосый - он походил на ангелочка с какой-нибудь картины эпохи Ренессанса. Да и парень неплохой, хоть и творческий до мозга костей.
        - Не ругайтесь на нас, мы…
        - Случайно? - подсказала я. - Не переживайте, всё нормально. Чем ещё заниматься в брачном агентстве, если не любовью.
        При этом голос мой звучал так трагично, будто я мысленно предавала их анафеме. Язва во мне не могла упустить момент поехидничать. Сладкая парочка как-то смутилась, опустила глазки в пол и вжала головы в плечи.
        - Вы нас уволите? - обреченно поинтересовалась Светочка, шмыгнув носом.
        - С какой стати? - Я фыркнула. - Занимайтесь чем хотите, только клиентов в свои игры не вмешивайте. Договорились?
        - Да! - хором.
        Когда Максим слинял «прибираться перед фотосессией», мы со Светочкой остались наедине. Смущенная секретарша нервно перекладывала с места на место листы бумаги, клацала дыроколом. Мне пришлось схватить её за запястье, чтобы мучительные перестановки закончились.
        - Давно вы вместе?
        - Вот уже месяц, - Светочка почесала кончик носа. - Вы когда на меня агентство оставили, всё и началось. Он такой неряшливый, постоянно оставляет следы на столе от кружки с кофе. Бесит нереально! А ещё вечно подыскивает какие-то ракурсы, даже когда мы гуляем. Вон, говорит, закат какой тревожный. Представляете, закат?! Я там красивая в платье и на каблуках, а он залипает на небо. Убить его готова! - Её голос потеплел, так что убийством их связь точно не кончится, скорее - свадьбой. - Вы точно не злитесь?
        - Нисколько. Совет вам да любовь. Ладно, рассказывай, как у нас дела обстоят.
        - Смотрите. - Светочка открыла на компьютере папку, озаглавленную «К возвращению босса». - Закрыли два заказа… А неделю назад к нам обратилась известная блогерша, наверное, понадобится ваша помощь…
        Следующие два часа мы обсуждали рабочие нюансы. Радовало то, что в роли администратора Светочка чувствовала себя прекрасно. На неё не страшно оставить агентство - не развалит. Ну а консультировать буду по скайпу, если уж без меня не обойтись.
        - Когда вам рожать? - Светочка оценивающе взглянула на мой живот.
        - Ориентировочно через три недели. Сомневаюсь, что совершу ещё раз подвиг и доеду сюда. Так что дальше ты как самостоятельная девочка берешь бразды правления в свои руки.
        Секретарша козырнула мне с самым серьезным выражением лица.
        - Можете на меня положиться!
        Вскоре я вышла на морозную улицу и залезла в такси, которое затормозило у самого входа. Но стоило мне откинуться на сидении и попросить выключить музыку, как завибрировал мобильный телефон. Вика.
        - Илона, ты почти месяц как вернулась из Праги и ничего не сказала?!! - возмутилась подруга, переходя на ультразвук.
        - Откуда ты знаешь, где я нахожусь?
        Я начала судорожно вспоминать, когда могла проколоться. Специально же скрылась из зоны видимости. Отвечала односложно, ни о чем не рассказывала. Никаких намеков на моё присутствие в Питере.
        - Я позвонила Илье спросить о твоих делах, а он сказал, что три недели назад спровадил тебя на родину!
        Черт! Такого варианта я не предусмотрела.
        - А, ну да… как-то внезапно вышло.
        - Что-то случилось? Ну-ка рассказывай. Только не говори, что опять себе что-то надумала и сорвалась подальше от Ильи. - Вика напряглась и сумрачно замолчала, готовясь к тому, чтобы обложить меня матом с ног до головы.
        - Давай при встрече? Я приеду к тебе пить.
        - Тебе нельзя пить.
        - Я приеду смотреть, как пьешь ты. Подышу алкоголем.
        - А может быть, куда-нибудь выберемся? Я что-то засиделась дома. Ты где сейчас?
        - В центре, но мне надо привести себя в порядок и отлежаться.
        - Поехали вечерком в «Склад»? - хихикнула Вика. - Или ты не в силах?
        Почему-то мне захотелось согласиться. Все-таки с этим экстравагантным баром у меня была не просто связь, а целая история взлетов и падений.
        В шестнадцать ноль-ноль я заняла привычный столик у окна и наблюдала за тем, как бармен - обычный такой бармен, ничего общего с горячим Ларионовым - натирает бокалы. Зал пустовал. Кроме меня, сюда наведалась всего одна компания, и та скорее ужинала, чем напивалась. Никакой вакханалии, аж скучно.
        Знакомая официантка помахала мне рукой. Она была очень худенькая, низенькая, и абсолютно точно клеилась к Ларионову полгода назад. Впрочем, соперницы в ней я не чувствовала никогда.
        - Как там Илья поживает? - спросила приветливо.
        - Наслаждается Прагой, - ответила я безо всякой охоты.
        При мысли об Илье становилось как-то дурно. Начинало скрести когтями в груди, и на глаза наворачивались слезы. Мы с ним общались по телефону, переписывались вечерами. Но мне чудился холодок, с которым он отвечал на сообщения.
        Вдруг он уже передумал возвращаться ко мне?..
        - К рождению-то успеет?
        - Надеюсь… - Чтобы закрыть неприятную тему, я ткнула пальцем в меню: - Мне, пожалуйста, два клубничных лимонада и одну виски-колу.
        - Любопытное сочетание, - фыркнула девушка без осуждения.
        Вика появилась в «Складе» спустя час, когда он начал заполняться народом. Официантка уже не болтала с барменом, а носилась от столика к столику. Подруга плюхнулась напротив и жадно отпила лимонада.
        - Извини, опоздала. Мы собрали все пробки по пути сюда.
        Но я не успела разразиться гневной тирадой. Мой интерес привлекла одна деталь на безымянном пальце её правой руки. Внушительная такая деталь, искрящая в свете электрических ламп.
        - Кольцо?!
        - Ой, да. Женька неделю назад сделал мне предложение. - Вика попыталась спрятать руку за спину, но я уже сцапала её и всмотрелась в камешек.
        - Неплохо так. Напомни, сколько вы знакомы?
        - Достаточно, чтобы определиться в своих чувствах, - стрельнула глазками подруга. - Ты лучше расскажи, почему опять убежала от Ляли? Это у вас любовные игрища такие, да?
        - Почти. Я решила дать ему пожить без меня спокойно. Мне кажется, что я губительно на него влияю.
        - Почему кажется? Так и есть. Ты - ужасная женщина. Проблема в том, что он любит тебя именно такой.
        - Думаешь, любит?
        - Ну-у-у, - Вика наигранно призадумалась, - конечно, любит. А как иначе? Илья всё то время, когда у вас не получалось зачать ребенка, бегал по врачам, проверялся, сдавал какие-то анализы. Он так сильно хотел, чтобы всё вышло. Сомневаюсь, что его твои деньжищи заинтересовали.
        Это откровение окончательно выбило меня из колеи. Захотелось тотчас позвонить Ларионову и долго извиняться перед ним за все те выкрутасы, которые я ему устраивала последние девять месяцев.
        - Ну и потом, - продолжила Вика, отпив коктейля и поморщившись. - Ой, какой ядреный. Так вот, и потом. Мне стоило написать ему одно сообщение, чтобы он рванул в Россию. Ты представляешь, как сильно он по тебе сохнет? Только не говори, что это не взаимно.
        - Взаимно.
        - Ну и на кой ляд ты уехала от него? Чтобы счастливым сделать? Шикарная логика!
        Подруга одарила меня очень уж ироничными аплодисментами.
        - О’кей, я дура. Сама отказалась от человека, в которого влюбилась.
        - Дура, - согласилась Вика. - Попробуешь его вернуть?
        - Нет. И тебе запрещаю писать ему. Хватит, мы прошли этот этап отношений. Вот встретимся, тогда и поговорим. Если он поймет, что без меня лучше - значит, такова судьба. Понимаешь, дело не только в моих тараканах…
        Я рассказала ей о разговоре с Анной Львовной и об очаровательной девушке Марии, при виде которой во мне поднимались самые черные качества. Злость, обида. Невероятная ревность.
        - М-да. Эка тебя вставило. На самом деле, я согласна с тобой. Дай парню выдохнуть. Ты же как отрава, въедаешься вот сюда. - Она постучала указательным пальцем по виску. - То есть как твоя подруга я считаю что ты крута и мужиками надо вертеть, но по-человечески мне жалко Лялю. Пусть выдохнет перед тем, как вернуться. Обещай только, что если совсем будешь на стену лезть - напишешь ему.
        - Вика…
        - Обещай!
        - Клянусь. - Я приложила ладонь к груди и тягостно вздохнула.
        Дело в том, что наш разговор заставил меня ещё сильнее захотеть написать Ларионову. Я едва удержалась от того, чтобы отправить ему смс. Нельзя. Сама же решила, что нужно передохнуть друг от друга.
        Но на следующий день случилось кое-что совсем неприятное. Илья выложил на странице фотографию с Марией. Ничего запрещенного, они просто сидели в кофейне за одной порцией гренок на двоих.
        Но это заставило меня задохнуться от новой волны ревности.
        Пальцы сами потянулись к телефону.
        Глава 5
        Илья съехал от матери через неделю после возвращения Илоны в Россию. Психанул, собрал вещи и снял квартирку поближе к центру города. Ибо терпеть постоянные материнские капризы стало попросту невыносимо.
        Адекватная женщина как с катушек слетела и ежечасно донимала своими причитаниями. Даже отец уже предложил ей не лезть в жизнь великовозрастного сына, но мама была непреклонна.
        «Плохая партия», «залетела незнамо от кого», «хамка», - это минимум эпитетов, которыми мама наградила Арефьеву.
        Причем та вела себя ангельски. Ни разу не среагировала на материнские уколы, да ещё и Илью успокаивала, когда ему остро хотелось сорваться на мать и разругаться с ней в пух и перья. Правда, в какой-то момент Арефьева не выдержала. Сказала, как ей тошно в Праге, и уехала…
        Черт! Надо было с самого начала снимать квартиру, а не пользоваться родительским «гостеприимством». Вот он идиот.
        В общем, Илона уехала, а Илья остался наедине с материнскими заскоками. Вначале он пытался мирно разрулить наклевывающийся конфликт. Объясниться, попросить уважения к Илоне. Но его терпения хватило не надолго.
        - Вернулся бы ты к Машеньке, - причитала мама за утренним чаем. - Вот хорошая же девочка, правильная!
        - Сердцем чую, Илоне твоей только деньги и нужны, - уверяла за вечерним пирогом. - Я таких девиц за версту увижу! Вся из себя культурная, а глазенки шарят, выискивают, чего бы прибрать.
        Короче говоря, в один момент Илья собрался и уехал, не назвав нового адреса. Разом стало проще дышать, хотя мама и названивала, и ругалась, и плакала, и угрожала. Арефьеву он решил не огорчать, поэтому про переезд ей ничего не сказал.
        Последний месяц пролетел как в чертовом колесе. Без отдыха, без передышки. Илья почти закончил со всеми договоренностями и был готов уехать в Россию в ближайшие дни. Он рвался туда и душой, и телом. Ему не хватало его маленькой вредной девочки. До дрожи. До ломки. Не хватало её вздернутых бровей, ироничных высказываний, закушенной губы. Не хватало цитрусового аромата кожи и миндального - от волос.
        Ещё чуть-чуть, и он бы рванул в Россию, забив на все договоренности…
        Но потом позвонила Виктория Лаптева. Сначала - днем. Ничего особенного. Просто спросила про Илону и очень удивилась, узнав, что та давным-давно в Санкт-Петербурге. Илья тоже насторожился. Почему Арефьева не сообщила этого своим подругам?
        Ну а следующий её звонок вообще был лишен всякого смысла. Поздним вечером, совершенно беспричинный.
        - Илья. Хочешь заполучить Илону? - туманно начала Вика, забыв поздороваться. - Я имею в виду, навсегда.
        - А ты умеешь интриговать.
        - Да я вообще лучше всех. Итак, сделай пару фотографий со своей Марией и выложи их к себе на страничку.
        Любопытно как. Откуда ей вообще известно про бывшую девушку Ильи? Он даже Илоне про неё не рассказывал. Да и зачем? Дело давнее. Он с Марией перестал общаться сразу же после возвращения в Россию.
        - Э-э-э. А теперь давай подробнее.
        Из Лаптевой полилась информация, причем связь сбоила, и до Ильи доносились отголоски. Что-то про посиделки в «Складе», признания Илоны, про ревность и обиду. И в довершение фраза о том, что Арефьева решила дать Илье свободу от себя. Какая она молодец! Он же, дурак, не понимает, чего хочет. Его же надо направить на путь истинный.
        Черт возьми! Десять месяцев бился за её доверие, а всё одно. Неужели он не заслужил того, чтобы Илона расслабилась и просто позволила себе любить?..
        На душе стало так гадко, из глубин полезла цепкая, почти физическая боль.
        - Когда я вернусь, то выбью из неё всю дурь, - процедил Илья.
        - Это всегда пожалуйста. Но сначала дай ей стимул поменяться, - рассуждала Лаптева голосом психолога-профессионала. - Дай новый повод для ревности, и тогда Илона сама попросит тебя вернуться. Она уже близка к этому.
        - Думаешь? А вдруг она опять перенервничает и попадет на сохранение?
        - Илья, не тупи! - Раздражение Вики передалось через тысячу километров. - Ты Марию свою не в засос целуй, а аккуратно сделай фотографию рядом с ней. В ресторане посидели или в парке встретились. Никаких поводов для нервов. Гарантирую, это возымеет успех. Настало время применить жесткие меры, иначе наша красавица никогда не догадается, чего хочет от жизни. Она лично обмолвилась, что её останавливает немногое от того, чтобы признаться тебе во всем.
        Разумеется, Ларионову это показалось нелепостью, но Виктории он решил довериться. Вызвонить Марию тоже оказалось не проблемой: девушка схватила телефон после первого же гудка. Сходить вместе перекусить да пообщаться? Без проблем! Когда? Да хоть сейчас!
        От «хоть сейчас» Илья благоразумно отказался, понимая, что ночные свидания сулят за собой нечто большее, чем чашку кофе и совместный снимок. Тем более, что после звонка Мария взялась штурмовать крепость сообщениями.
        Как настроение?
        Ты надолго в Праге?
        Мы только перекусим или что-нибудь выпьем?
        Я бы не отказалась от горячительного коктейля:)
        Вот как ей намекнуть, что никакого свидания им не светит? Он и в прошлый-то раз начал роман от безысходности, чтобы заглушить злость после поступка Арефьевой.
        Ладно, будет действовать по остановке.
        Оставалось ещё кое-что. Следующим утром Илья заявился к маме и долго разговаривал с ней по душам. О собственном выборе, о чувствах, о том, как ему бы не хотелось разрываться между матерью и женщиной, которую он полюбил. Он не надеялся на понимание, да его и не нашлось в том диалоге.
        - Ты мне больше не сын, - в сердцах обрубила мама, хлопнув дверью спальни.
        Илья закусил губу, но никак не отреагировал, только невесело ухмыльнулся и ушел.
        Ничего страшного. Маме надо подумать, остыть, смириться с тем, что Илья живет своей головой, а не материнской. Некоторые перемены требуют времени и сил. Тяжело расставаться с прошлым, тяжело принимать настоящее и готовиться к будущему, если оно тебя не устраивает.
        «Свидание» тоже прошло ожидаемо напряженно. Мария до последнего пыталась возобновить отношения, лезла с томными намеками и не принимала отказа. Ну а в конце убежала, опрокинув стул и обозвав Илью придурком.
        Впрочем, это возымело успех.
        Ибо вскоре Илья получил долгожданное сообщение. Правда, его содержимое было не совсем таким, как предполагала Лаптева. Илона не просила вернуться и не признавалась в любви:
        Знаешь, Ляля. Увидела твой новый снимок. Вы хорошо смотритесь вместе. Аж сияете.
        Премного благодарен, Арефьева. Это всё, что ты хотела мне написать?
        Да.
        Илья покачал головой и отложил телефон. Н-да, Илона неисправима. Может быть, Вика оказалась неправа? Арефьеву это подтолкнуло не к признанию, а к очередному побегу, после которого они оба будут собирать себя по осколкам?
        Илья опустил лицо в ладони, коря себя за то, каким же он был идиотом, когда телефон пиликнул вновь.
        Он вчитался в текст и расхохотался. Пускай Илона неисправима, но Вика была права!
        Глава 6
        Когда мне пришел ответ на сообщение, то щеки налились предательской краской. Даже через экран телефона я почувствовала всю ту язвительность, которой истекал Ларионов. Я кинула телефон в стенку. Отдышалась. Во мне не было обиды или злости на Илью, а вот ревности - завались. Ревности и ещё чего-то… собственнического, жадного…
        Никогда прежде, даже в отношениях с Филиппом, я не испытывала подобного. Мне хотелось сорваться с места, прилететь в Прагу и отхлестать по щекам эту девушку с обложки журнала, повторяя: «Это. Мой. Мужчина!»
        Затем кинуться ему на шею, впиться плотоядным поцелуем в губы. Присвоить. Доказать ему - и себе, - что мне не нужен никто другой.
        Я собрала телефон воедино, задумчиво посмотрела на трещину, разделившую экран на две части. Пальцы набрали сообщение быстрее, чем воспротивился разум.
        Ляля, послушай! Я не хочу, чтобы ты встречался с этой Марией. Вообще. Никогда!
        Почему? У нас разве есть какие-то серьезные отношения?
        У нас нет никаких серьезных отношений. Просто… Ты мне ОЧЕНЬ нужен.
        Как интересно звучит. А поподробнее?
        Поподробнее скажу, когда ты вернешься
        Арефьева, я вылетаю через четыре часа. Скоро буду
        Я заулыбалась сквозь глупые слезы, которые катились по щекам, затекали за шиворот. Скоро будет! Приедет ради меня. Вырвется из праздничной Чехии в угрюмую Россию. Означает ли это, что я опять подмяла Илью под себя?..
        Тем днем время для меня совсем остановилось. Словно жевательная резинка, налипшая на подошву, оно тянулось и тянулось. А затем, когда я совсем извела себя ожиданием, в дверь затрезвонили.
        Я открыла щеколду и уставилась на уставшего человека, по которому соскучилась так сильно, что нежность во мне поднималась теплыми волнами от низа живота.
        - Привет…
        - Угу, - сказал Илья недовольно, переступил порог, оттеснив меня к стене.
        - Ты чего?
        - Чего?! Илона! Черт возьми, я устал, что ты то гонишь меня как надоедливого пса, то кидаешь очередную кость. У меня не осталось никаких сил. Если ты не уверена во мне или себе, только скажи - я уеду и никогда уже не вернусь. Если у тебя остались предрассудки и сомнения - напомни мне о них. Я должен знать, что мчался сюда не зря. Либо мы окончательно рвем все связи, либо…
        Он вжимал меня в стену и смотрел то ли с ненавистью, то ли с обидой. Не понять. В глазах отплясывали черти. Его дыхание обжигало мне шею. Кадык напрягся, и брови сошлись на переносице.
        - Ляля, я губительна, и тебе лучше не иметь со мной дел.
        - Знаю, - проскрежетал, не отводя взгляда, от которого плавился лед.
        - Я разрушаю всё, что мне дорого, а потом страдаю.
        - Знаю, - подтвердил без сомнений.
        Хм, откуда взялась эта подозрительная покорность? Мог бы и возмутиться ради приличия, мол, ты это делаешь не со зла, у тебя на фоне развода куча предрассудков и прочих странностей. Или зачем он приехал? Чтобы упрекнуть меня в собственной никчемности?
        - По мне дурдом плачет. Я проигрываю твоей длинноногой Марии по всем показателям. Но мне без тебя так тошно. Это что-то невообразимое.
        - Арефьева, когда, наконец, ты заткнешься?
        Его язык оказался в моем рту, не позволив вставить что-то важное и - без сомнения - едкое. В этом поцелуе сплелось очень многое. Наша тоска друг без друга. Все невысказанные признания. Дни, которые мы провели порознь, потому что я в свои тридцать два года не научилась признаваться в чувствах.
        Как же хорошо, что в моей жизни появился мягкий и уютный Илья Ларионов, который напомнил, как же приятно любить и быть любимой!
        - Ну что, наговорилась? - хрипло спросил Илья, отстраняясь от меня. - Уяснила, что ты нужна мне любой, даже окончательно поехавшей? Я знаю, что тебе кажется, будто я с тобой несчастен. Бываю мрачным, говоришь? Ты не думала что я не замыкаюсь в себе, а ужасно волнуюсь за тебя? Ты поморщишься, а у меня сразу крыша слетает. Думаю, вдруг что-то не то с твоим здоровьем.
        - Правда? То есть ты хочешь остаться со мной? - он с тяжелым вздохом кивнул, и я спросила опасливо: - А если я буду себя отвратительно вести?
        - Ты всегда себя отвратительно вела.
        - Нет. Если я буду невыносима?
        - Уже. Арефьева, я догадывался, кого полюбил, и никогда не питал иллюзий на твой счет. Считай меня мазохистом, но ты изначально была нужна мне такой: вредной, несговорчивой. С ребенком или без него - не столь важно. Я сгорал без тебя, честное слово. Даже в тот раз, когда уехал в Прагу, чтобы забыться, везде натыкался на воспоминания.
        - Ой… Ляль… помолчи, пожалуйста.
        - Ты опять за свое? - возмутился Ларионов.
        - Нет. - Я обхватила низ живота руками и задохнулась от боли, которую было сложно с чем-либо перепутать. - Тут такое дело. Кажется, я… рожаю.
        Лицо Ларионова вытянулось, рот открылся и закрылся. Он приготовил жаркую речь, но абсолютно точно не предусмотрел, что я прерву её таким наглым образом.
        - В смысле, рожаешь?! Рано же! У нас же ещё есть две недели?..
        - Илья, откуда я знаю, рано или поздно. Двух недель у нас нет. У меня отошли воды.
        В его взгляде на секунду погасли звезды, чтобы воссиять с новой мощью.
        В больницу мы неслись, нарушая все возможные правила дорожного движения, а я тихонько скулила и подвывала. Илья сжимал руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Разумеется, паника была бесполезной. Я предлагала подождать скорую помощь дома, но он отказался. Решил угробить нас обоих, ага.
        - Терпимо? - повторял ежесекундно, и если сначала я ещё вела успокоительные речи (всё нормально, не переживай, все рожают, и я как-нибудь справлюсь), то к концу делала вид, что не слышу вопросов.
        Мне позволительно, я вообще-то в шоке от происходящего. Интересно, ещё не поздно передумать рожать? Как-нибудь попозже вернусь. Потерплю немного и…
        Или не потерплю…
        Ларионов припарковался у самого входа к роддому, открыл пассажирскую дверь и попытался подхватить меня под руки.
        - Ляля, я рожаю, а не помираю, прекрати меня опекать. - Стукнула его по ладоням и побрела к крыльцу самолично. - А то развел трагедию.
        Дальнейшее помню смутно. Вроде бы меня взяли на оформление, кто-то суетился, задавал вопросы, заполнял бумаги. Ну а затем к нам подошла улыбчивая медсестра платного отделения, чтобы проводить в палату.
        - Так-так-так, что тут у нас? - Медсестра окинула Ларионова скучающим взглядом человека, который ежедневно видит шокированных мужей. - Папочку берем с собой или отправляем домой?
        Спрашивала она меня, потому что я взяла палату с двуспальной кроватью и возможностью подселения отца. Илья даже анализы соответствующие сдавал. Я почти согласилась на присутствие в палате Ларионова, но потом вспомнила, что рукам слишком легко. Чего-то не хватало. Документы взяла, тапочки схватила по пути из квартиры. Чего же нет?
        Блин, совсем забыла о вещах! Собрала ведь заранее, четко по списку, а с этим полубезумным завоевателем даже не вспомнила.
        - Отправляем домой. Привези мне сумку, ладно? - попросила Илью. - Она в спальне стоит. Синяя.
        Ларионов бездумно кивнул, но у меня сложилось ощущение, что он даже не услышал сказанного.
        - Тогда мамочка идет со мной, а папочка едет за сумкой и возвращается, - голосом, каким разговаривают с недалекими людьми, подытожила медсестра.
        - Никуда я не поеду, - возмутился Илья. - Арефьева, я… ты…
        Он бессильно сжимал и разжимал кулаки, пока меня уводили прочь от приемного покоя.
        - Какие-то мужики нынче впечатлительные пошли, - вздохнула медсестра, помогая мне усесться на кресло-каталку. - Вы, надеюсь, на совместные роды его не записывали? А то он там кукушкой точно тронется. Тут недавно случай был: мужчина весь такой брутальный, бородатый в обморок рухнул, как только головка показалась. У него жена рожает, а мы откачиваем бедолагу. Тьфу!
        - Не записывала. Нам такого стресса не надо, - прыснула я.
        - Арефьева! - донеслось вслед. - Я тебя люблю, слышишь?!
        - Сумку не забудь, герой-любовник, - рассмеялась я и тотчас скорчилась от новой волны схваток.
        …Без двадцати минут четыре сонную тишину платного отделения прорезал требовательный детский крик. Я обессиленно рухнула на лопатки. Пот струился по лбу, поясница отваливалась, и в ушах бухало ударами сердца. Разумом я до сих пор не осознавала, что произошло. Наблюдала за возней акушерской бригады и осоловело моргала. Понимание пришло лишь тогда, когда мне на живот уложили маленький теплый комок, а тот запищал что-то непонятное, но - несомненно - важное.
        Говорят, что младенцы рождаются неказистыми: большеголовыми, отёчными. Не знаю, возможно, меня накрыло материнским инстинктом, но никого красивее я не видела. У неё были глаза Ильи - темные, почти черные, космические и невероятно вдумчивые. Нос-пуговкой - в мою маму. Надутые от недовольства губки - исключительно мои.
        Когда нас вместе с малюткой на каталке ввезли в палату, Илья подскочил с кресла. Но не кинулся ко мне, не стал мешаться. Боязливо стоял в сторонке, пока мы укладывались в кровать.
        Медсестра оставила нас втроем, но пообещала вернуться через несколько минут. Мы ещё сами не понимали, что делать с малюткой, а потому просто смотрели на неё во все глаза.
        - Екатерина Ильинична появилась на свет в три часа сорок минут, - отрапортовала я, чтобы разбавить гнетущую паузу.
        - Ильинична? Точно не Модестовна? - хрипло спросил Илья, склонившись над Катюшкой.
        - Точно, - ухмыльнулась я.
        - Может быть, Аристарховна?
        - Ляля! - Стукнула его кулаком по плечу.
        - Люблю тебя… - Он аккуратно прилег рядом со мной и коснулся губами моего лба.
        - Я тебя тоже.
        Я уткнулась лицом ему в грудь, впервые за долгое время выдохнув с облегчением.
        Эпилог. Новый контракт
        Ну а дальше всё завертелось как в калейдоскопе, закружило разноцветьем красок. Хрупкое создание с космическими глазами стало центром нашей вселенной. Разумеется, первые дни дались нелегко. Не посчитать, сколько было потрачено нервов. Мне хотелось выть от страха и непонимания: а что вообще делать?! Вдруг я что-то не пойму, вдруг не успею, вдруг она будет плакать, а я не смогу ей помочь…
        В часы моей полной беспомощности Илья стал не просто поддержкой, но и строгим главой семьи, который умудрялся усмирять накатывающие истерики. Когда у меня кончались силы, он произносил спокойным голосом:
        - Соберись, у тебя всё получится.
        В такое моменты ему было достаточно дотронуться до моего плеча или встать за спиной, или взять малышку на руки, позволяя мне отвлечься. Этого хватало, чтобы я пришла в себя.
        Нас выписали на четвертый день, и вскоре Катюшка оказалась дома. В комнате с обоями, на которых смеялись герои мультфильмов. В комнате с потолком, на котором мерцали флуоресцентные звезды. В своем маленьком дворце, обустроенном любящими родителями.
        Пашка разглядывал её со шкафа в искреннем шоке, выпучившись и приоткрыв рот.
        - Кажется, кот сломался, - с сомнением отозвался Илья, пощелкав перед мордой Пашки пальцами. - Может быть, для него это слишком большое потрясение?
        - Ничего, как-нибудь справится, - отмахнулась я.
        Понадобилось несколько дней, чтобы Пашка окончательно втюрился в Катюшку. Отныне он охранял её покой денно и нощно как верный страж. Лежал под кроваткой, и стоило малютке заплакать, как мчался ко мне (если вдруг я отлучалась), зазывно мяукая.
        Илья же помогал не только морально, но и физически. Меня перестали подпускать к купанию Кати, к вечерним прогулкам с ней. Если дочка просыпалась ночью, Ларионов запрещал мне вставать. Он пытался успокоить её сам (правда, без груди это было сделать проблематично). В нем открылась новая роль - отец, глава семейства, - и это вызывало во мне нежный трепет.
        Ну а его мама впервые позвонила спустя три недели после рождения Екатерины. Вначале она аккуратно допросила сына, как себя чувствует внучка, а затем попросила передать трубку мне.
        - Илона, дайте мне возможность высказаться, - голос Анны Львовны звучал без особой уверенности, словно я могла отказаться общаться с ней. - Я раскаиваюсь в тех своих словах. Илья рассказал о том, как относится к вам и к Екатерине, отправил мне её фотографию. Чудесный ребенок. Не держите на меня зла. Каждая мать желает своему ребенку лучшего, теперь вы сами это понимаете, но иногда мы перегибаем палку. Я вижу, что мой сын счастлив с вами. Мне спокойно за него. Если в вашей жизни найдется место для меня…
        - Обязательно найдется, - перебила я мать Ларионова. - Приезжайте, как будет возможность. Мы всегда рады вас видеть.
        Может быть, беременность сделала меня мягче, но я не видела смысла таить обиду. Ведь именно разговор с Анной Львовной заставил меня многое переосмыслить. Если бы не она, я бы так и принимала Илью как должное, не представляя, как много он для меня значит.
        Не просто много. Если Катя - центр моей вселенной, то Ларионов - всё, что находится за центром.

* * *
        С девчонками мы встретились у меня дома спустя две недели после родов. Младший сын Ленки - Дениска - недовольно ворчал что-то на младенческом языке и заинтересованно посматривал в сторону Екатерины. Вика сюсюкалась с обоими детьми попеременно и восхищалась то пяточками, то носиками, то пальчиками. Клянусь, в её глазах зажигались мультяшные сердечки, когда она смотрела на Катю и Дениса.
        - Девочки, - трагично произнесла Ленка, меняя сыну подгузник. - Кажется, я хочу четвертого ребенка.
        Повисла такая тишина, что было слышно, как у соседей работает телевизор. Катюшка одобрительно закряхтела.
        - Она чокнулась, - обратилась я к Вике.
        - Окончательно поехала кукушкой, - подтвердила подруга. - А жить ваше многодетное семейство где планирует?
        - Мишка что-нибудь придумает, - мечтательно произнесла Ленка, и ямочки на её щеках запылали румянцем. - Он работу сменил, получает теперь в два раза больше. Мы няню наняли, я даже к психологу записалась. Мозг, кстати, встает потихоньку на место. Подойдем к следующему ребенку со всей ответственностью. Разумеется, мы займемся этим не сегодня и не завтра. Но главное, что нам этого хочется!
        Я покачала головой, но без осуждения, а Вика показала Ленке поднятый вверх большой палец.
        Чудесно складываются судьбы.
        Каждый выбирает свой жизненный путь. Ленка, ещё недавно кричавшая, что не потянет даже двоих детей, согласна на четвертого. Я, отрицающая любые чувства к Ларионову, теперь не могла представить своей жизни без него. А у Вики, которая ещё год назад уверяла, что больше никого не сможет полюбить, вовсю шла подготовка к свадьбе.
        Некоторые перемены случаются так внезапно, что мы сами не успеваем их осознать. Если вдуматься, тот звонок от Ленки теплым апрельским днем, когда она пожаловалась мне, что забеременела в третий раз, стал ключевым для каждой из нас.

* * *
        Вика выходила замуж за своего «унылого офисного клерка» душистым майским днем. Нас пригласили на выездную регистрацию в коттеджный поселок на берегу озера. Зацветали яблони. Приглашенные музыканты наигрывали заводной рок-н-ролл. Мы с Ленкой без сомнения променяли быт матерей на праздничную суету. Переоделись в платья, подкрасили глаза. Вы даже не представляете, как приятно нацепить неудобные туфли на десятисантиметровой платформе, если до этого три месяца носил домашние тапочки!
        Вика в белоснежном платье греческого силуэта сияла от счастья. Её клерк не сводил с невесты влюбленного взгляда и держал её за ручку, не отпуская ни на секунду.
        - Навсегда откажется она от мужиков, ага, - с ухмылкой припомнила я слова Лаптевой.
        - От мужиков отказаться невозможно, говорю это как мать четырех мужчин, - весело согласилась Ленка. - Где твои? Я свою ораву на Мишку оставила. За последние полчаса - двадцать семь новых сообщений. Из принципа не читала ни одного.
        - Ну и правильно, тебе нужна передышка. А мои… Скоро будут. Илья Катюху в поликлинику возил на профилактический осмотр. - Я блаженно потянулась.
        - Гномик, назови мне адрес, где такого мужчину можно раздобыть. Я согласна на многомужество. - Ленка присвистнула.
        - Записывай: бар «Склад». Выбираешь самого страстного бармена, а затем долго-долго имеешь ему мозги. С вероятностью в пятьдесят процентов он окажется тем самым. Ещё пятьдесят процентов оставим на то, что он тебя попросту придушит.
        Стоило мне договорить, как вдалеке показался Илья. Это был не мужчина - чистая мечта. Нереальная как самый соблазнительный сон. Кажется, я влюбилась в Ларионова сотый по счету раз. На его руках нежилась малютка, одетая в белый костюмчик с ушками и заячьим хвостом. Папу Катюшка обожала всей своей гигантской душой. Заливисто смеялась, стоило ему состроить ей морду.
        Ларионов поцеловал меня в уголок губ и по-хозяйски приобнял.
        - Красиво здесь. У Лаптевой чудесный оформительский вкус, - он одобрительно кивнул. - Арефьева, а ты не думала тоже остепениться?
        - Нет, я молода и свободна, - прыснула, останавливая его руку, скользнувшую к пятой точке. - Добровольно не дамся.
        - В таком случае предлагаю заключить новый контракт
        - Какой?
        - Исключительно взаимовыгодный. - Ларионов смешно поднялся-опустился на пятках. - Смотри, ты не выкаблучиваешься и берешь мою фамилию, а я делаю тебе новых детей.
        - Постой, а где в этой схеме плюсы для меня? То есть мне надо готовить тебе обеды, рожать спиногрызов, любить до бесконечности, еще и в задницу послать не смогу?
        Илья пожал плечами. Катюшка в его руках заулыбалась сильнее прежнего и уставилась на отца абсолютно влюбленными глазами.
        - Именно.
        - А фамилию брать обязательно? - почти капитулировала я.
        - Разумеется. Без неё контракт не получится. Ну так что? Ты согласишься или будет отпираться до последнего, и мне придется тебя связать и притащить в ЗАГС силой?
        - Ты - деспот. Конечно, соглашусь. Только не надевай на меня белое платье, - простонала я.
        - Посмотрим, как ты будешь себя вести, - шепнул на ухо Илья, и внутри потеплело от его хрипловатого голоса и взгляда, в котором плясали бесовские искорки. - Хорошие девочки должны носить белые платья.
        - Обещаю быть очень плохой девочкой!
        Я облизала пересохшие от желания губы, когда Ларионов заправил прядь моих волос за ухо и пальцами прочертил дорожку от шеи к ключицам. Высекая мурашки. Лишая рассудка. Воспламеняя меня изнутри.
        Конец